Пояс для Эмилии [Вероника Янюшкина] (fb2) читать онлайн

Пояс для Эмилии

Глава 1. Семья Орловых

— Орлова, лекция началась восемь минут назад. Почему опоздали? Что я говорил о дисциплине на вводном семинаре? — Анатолий Викторович отвлёкся от записей в блокноте, — или вы не слушали?

— Пунктуальность, залог успеха журналиста. Припозднился — упустил новость.

— Что помешало вовремя попасть на занятие?

— Телефон потеряла.

— Нашли?

Мила покачала головой.

— Присаживайтесь. В следующий раз останетесь за дверью, а в понедельник придёте на отработку.

— Спасибо.

Девушка заняла место за дальним столом. Вытащив ручку и тетрадь на пружинах, принялась конспектировать слова лектора, который постукивал пальцами по кафедре и рассказывал о кодексе профессиональной этики журналиста. В принципе, как показалось студентке, ничего сверхсложного постулаты не содержали, но выполнение зависело от качеств человеческой натуры. Так, один из пунктов обязывал репортёра брать информацию только из проверенных источников. Тогда почему продавцы в киосках наперебой предлагали жёлтые газеты, не содержавшие ни единого слова правды?

Второму курсу, где училась Мила, повезло, как говорили преподаватели. Два предмета студентам читал сам Анатолий Викторович Орлов, редактор журнала «Жизнь и Экономика». Многотысячные тиражи издания освещали все мало-мальски важные события России и зарубежных государств, не залёживались на прилавках дольше дня. Страницы пестрели интервью с ведущими политиками, банкирами, спортсменами страны и ближнего зарубежья, подробными графиками и диаграммами роста и снижения курсов валют, точными прогнозами, посему в опыте профессора не сомневался никто.

Причина, почему столь уважаемый человек каждую неделю прилетал из столицы в Краснодар, была очевидна для всех. Точнее, две причины. Светлана и Мила. Дочери, с лёгкой руки Анатолия зачисленные на факультет журналистики. Гораздо больше преподавателей интересовало, почему Орлов не забрал девушек в Москву. Особенно, талантливую старшую, без которой не обходился ни один университетский праздник, а в зачётной книжке прописались только отличные отметки.

— Эмилия, после пары покажете конспект.

— Да, конечно.

Откинув со лба чёрные, как воронье крыло, волосы, профессор вернулся к обсуждению кодекса, а Мила уткнулась в записи. Завтра семинар, и девушка ни капли не сомневалась, что отец спросит её первой. Дома отчитает за потерянный телефон и напомнит о занятии. Дескать, она должна поддерживать статус семьи, в сотый раз поставит в пример успешную сестру. Вчера фотографию Светы повесили на доску почёта, и отец великодушно оплатил обед в кафе для виновницы торжества и её подруг. Милу не позвали.

Звонок прервал лекцию. Студенты шумно собирались, предвкушая завтрак в буфете, Орлова листала исписанные страницы. Придерётся к пометкам на полях или промолчит? Не стоило вчера на лекции рисовать кольца и браслеты!

— Показывай, — Анатолий просматривал конспект, — начало перепишешь у сокурсников. Где трубку потеряла?

— Не знаю. Утром она была в сумке, сейчас нигде нет. Я все аудитории обошла, у буфетчиков спросила. Не видели. Возможно, в маршрутке подростки вытащили. Сидели по бокам двое весёлых.

Профессор снял с ремня телефон и набрал номер Милы.

— Отключён. В общем, если не найдёшь, попроси у сестры её старый, пока не заработаешь на новый. Да, Эмилия, не тянешь на стипендию, так ищи работу. И не в палатках общепита, а в серьёзных организациях, где возможен карьерный рост. Учись обеспечивать себя сама, — он убирал ноутбук и документы в портфель, — либо жди дня рождения. Вечером ещё поговорим.

В коридоре лектор поспешил на кафедру, Орлова медленно зашагала в столовую. На информационном стенде висели фотографии из жизни будущих журналистов. Посередине красовался снимок, где Светлана получала грамоту из рук чиновников. Кому-кому, а ей беспокоиться о завтрашнем дне глупо. «Ищи работу…» Как сказать отцу, что Мила уже работает? Но не там, где хочется ему! Не в местных газетах, собирающих сплетни или публикующих голые факты, а…

— Посторонись!

Девушка отпрянула к стене. Двое парней хохотали во всё горло и тащили за ноги третьего. Тот ругался в полный голос, скользил рукой по выкрашенной в миндальный цвет стене, угрожая прислать к обидчикам друзей. Ох уж эти старшекурсники!

Буфет встретил привычным звоном чашек и ложек, ароматами тёплой сдобы и шумной очередью. Студенты поглядывали на часы и просили продавщицу поторопиться: до пары оставалось менее десяти минут.

Девушка заказала какао и творожные трубочки и заняла дальний столик. Преподаватель по социологии заболел, и Орлова могла спокойно позавтракать, заодно почитать конспекты, вспомнить правовые основы журналистики. Да, она подготовилась к опросу, но не хотела запутаться в сложных формулировках и стать посмешищем. Шмурнов Роман Александрович любил вызывать ответчика к кафедре и быстро-быстро задавать вопросы, требуя сиюминутных ответов. Тот, кто проваливал испытание, две недели оставался после занятий и убирал аудиторию. Так, по словам лектора, развивались быстрота мышления и ассоциативная память. «Лучше опозоритесь перед курсом, чем в глазах потенциального работодателя!»

Начало осени выдалось тёплым, словно природа наградила город за холодную весну. Когда на дворе был май, студенты ходили в зимней одежде и проклинали небесную канцелярию за ветер и снег, выпавший в праздничные дни. Зато в сентябре горожане купались в реках и отдыхали на пляжах, проводили выходные в парках или на дачах. Вон и Света послезавтра едет с друзьями в лес. Будут ставить палатки, сидеть у костра и ловить рыбу в озере. По крайней мере, так она сказала вчера за ужином, когда отец спросил о поездке. Догадался, о чём умолчала старшая дочь, но пошёл навстречу любимице.

Тишину прорезал девичий хохот. Фальшивый, словно Орлова очутилась на первой репетиции спектакля. И очень знакомый. Девушка невольно повела плечами и выпрямила спину. Сейчас начнётся.

— Милка! — Светлана улыбалась во все тридцать два зуба, — телефон потеряла! Или снова не закрыла сумку, и его украли? Чего молчишь? — она обернулась к подругам, — говорила ведь вам! Моя сестрёнка — редкая растяпа! То ключи от квартиры, то телефон! Журналистка из тебя, как из меня — великий математик!

Лучшую студентку четвёртого курса слушал весь буфет. Вон, и продавщица перестала отсчитывать сдачу преподавателю географии, вняла «великой артистке драматического театра».

— Отец сказал отдать тебе свой старый, — старшая Орлова откинула со лба угольно-чёрный локон, — но, ты знаешь, просто так я ничего не делаю. Продам за половину стоимости. Идёт?

— Идёт.

— До вечера, сестричка. У меня ещё дисциплина по выбору. Михаил Петрович читает очень интересные лекции про журналистские расследования! Кстати, скоро в городской газете я опубликую любопытнейшую статью! — девушка зашагала к лестнице. За ней спешили сокурсницы.

Когда стих цокот шпилек, Мила выдохнула. Холодное какао показалось пресным, творог в трубочках кислым. Едоки поглядывали на Орлову. Первокурсники сочувствовали и вполголоса ужасались характеру Светы, старшие уважительно кивали, видя в ней акулу пера, готовую на всё ради сенсации. По головам пойдёт и не заметит, не обернётся. Амбициозная леди, но именно такие добиваются успехов.

Кто-кто, а Эмилия превосходно знала привычки сестры. Лишь не менее властный Анатолий мог заставить её сделать что-то против воли. Оба черноволосые и смуглые, уважаемые в своих кругах общения, отец и сестра казались девушке одного поля ягодами. Спелыми и крупными, в то время как она пряталась в тени листьев и никак не могла дозреть. Что ни конкурс, участвует старшая, младшую отправляют корпеть над учебниками. Журналы ищут практикантов, преподаватели направляют Свету, а Мила с трудом закрывает сессию. Причём, вопросы выходят за рамки программы, будто экзаменатор осознанно затягивает сдачу, не даёт выбрать хорошее место стажировки. Оля и Настя рассмеялись и списали на волнение, но не переубедили подругу.

На следующей паре Орлову не спросили. За кафедру Роман Александрович вызвал отличника Павла и, словно следователь на допросе, заставил пересказать лекции за две недели. После похвалил и пообещал помочь с трудоустройством, если студент не растеряет тягу к знаниям. До звонка сокурсницы шептались, кидали Иволгину записки, но тот поднял лишь одну. Желанный трофей, как сплетничали девушки. Ангелина Локтева, первая красавица группы, месяц добивалась внимания Павла. Довольная девушка хвасталась перед подругами, что вечером идёт на свидание и уже купила платье и комплект кружевного белья.

Семинар по правовым основам завершал учебный день, и Эмилия неторопливо шагала на автобусную остановку. Ветерок ласкал лицо, играл стянутыми в хвост волосами, словно хотел развеять грусть девушки. Вечер предстоял нелёгкий. Сначала придётся терпеть насмешки сестры, после слушать нравоучения отца. Света будет громко сожалеть, что «Милка умом не вышла, простейшую статью написать не может, а в сумку только ленивый руку засунуть не может», Анатолий в сотый раз напомнит, что «она уже не маленькая, должна сама себя обеспечивать, а не сидеть на шее родителя».

Иногда второкурснице казалось, что она живёт с посторонними людьми, и радовалась, когда старший Орлов улетал в Москву, а сестра ночевала у очередного поклонника. Непохожие характерами, девушки отличались и внешне. Хрупкая, как фарфоровая куколка, с серебристыми прядями и молочно-белой кожей, она выглядела чужой в смуглом клане Орловых. Если Светлана не выходила в свет без идеальной причёски и косметики, через день посещала фитнесс-центр и знала всё о сезонных трендах, то Мила предпочитала заплетать локоны в короткую косу и свободное время проводила за книгами о ювелирном деле.

То была тайная страсть Орловой, о которой не знали ни отец, ни сестра. С детства Эмилия не могла пройти мимо витрины и не залюбоваться украшениями. Будто во власти гипноза, девочка вглядывалась в грани камней, пока не подходил продавец и вежливо предлагал что-либо купить. Воображение наделяло кристаллы волшебной силой. Одно прикосновение, и мир магии станет доступным, унесёт в сказочные страны и… познакомит с мамой.

Её Мила не помнила. Анатолий наотрез отказывался говорить о жене и мрачнел, когда дочь начинала расспрашивать. Не сохранилось ни одной фотографии, письма или вещи, не объявились и родственники с её стороны. О судьбе матери девушка узнала от бабушки. За кружкой чаю Настасья Петровна поведала, как семнадцать лет назад невестка оставила семью и ушла к любовнику, но счастья не обрела. Буквально на следующий день попала под машину и погибла на месте. Где её похоронили, пожилая женщина не знала. Через месяц у бабушки случился сердечный приступ, и откровенничать Миле стало не с кем.

Через полчаса автобус привёз Орлову в «Красную площадь». Здесь, на втором этаже, располагался антикварный магазин «Венский Вальс». Владелец торговой точки Глеб Антонович Маслаков окончил консерваторию, несколько лет преподавал уроки игры на скрипке, пока не разочаровался в учениках, неспособных сыграть польку Штрауса! Перешедшие в наследство от деда-музыканта инструменты Глеб Антонович решил продать, так появилась идея открыть лавку. За десяток лет коллекцию пополнили старинная мебель и светильники, редкая посуда и украшения, игрушки царских времён и книги в кожаных переплётах, картины и многое другое.

Над порогом жалобно звенел спутанный китайский колокольчик. Расправив пурпурные трубочки, Эмилия прошла за прилавок. В шкафчике её дожидались бейдж и синяя футболка с логотипом магазина — заглавными буквами «ВВ» в окружении золотистых нот и монет. Велика на размер, зато удобная.

— Ты сегодня позже, — из кладовой выглянула невысокая девушка в фирменной майке поверх цветастого сарафана, — я почти опоздала на свидание.

— Автобуса долго не было.

— Ладно, — Инесса стянула форму через голову и принялась пальцами взбивать кудри медного оттенка, — Глеб Антонович и Евгений придут к закрытию, так что сбегай за сливками, я допила последние. Да и сахара осталось на донышке, хватит на одну чашку. Ну и зёрен для кофемолки можно купить. Сама знаешь, хозяева не терпят растворимый.

— Хорошо.

— Ну, до завтра.

Звякнул колокольчик, и лавка погрузилась в тишину.

До обеда в магазине дежурила Инесса Дроздова, после клиентов встречала Мила, а в выходные "Венским Вальсом» заведовали отец и сын Маслаковы. Заработанные деньги девушка копила на курсы по обучению ювелирному делу. Отучится второй год в университете, а летом освоит желанную профессию. Главное, держать замыслы втайне от отца.

Как он рассердился, когда в выпускном классе Орлова пожелала приобщиться к драгоценным камням и металлам! Семейный ужин обернулся ссорой. Анатолий строго-настрого запретил думать о «всякой ерунде», обыскал комнату дочери и выбросил все эскизы и книги о филигранном искусстве, а утром заявил, что Мила поступит на журфак. И неважно, что девушка ненавидела изложения и сочинения, с трудом учила стихи наизусть, не получая за творческие работы отметок выше четвёрки.

Настоящим подарком судьбы стало знакомство с Глебом Антоновичем. Дождливым летним вечером девушка ждала автобуса, как вдруг стоявшему рядом пожилому мужчине стало плохо. Орлова позвонила в «Скорую помощь» и дождалась неотложки. В больнице врачи определили сердечный приступ и прописали Маслакову постельный режим. После выздоровления Глеб Антонович нашёл спасительницу и предложил работу в «Венском Вальсе». Едва увидев магазин, Эмилия согласилась без раздумий. Что ни предмет на полке, то наглядный пример из учебников по ювелирному делу! Чего стоило рубиновое колье времён Александра Третьего! Причудливо огранённые камни винного оттенка мягко мерцали в лепестках золотых лилий и словно ждали, когда новый владелец снимет украшение с бархатной подушечки и подарит жене, вдохнёт жизнь!

Или светильник, по дешёвке купленный Глебом Антоновичем в Болгарии! Вряд ли владелец знал о ценности предмета, иначе бы не продал за гроши абажур Тиффани! Аккуратно отмытый и отполированный, он мягко освещал витрину с драгоценностями, придавая магазину богемную атмосферу. Для полного сходства не хватало аромата восточных благовоний, но младший Маслаков не переносил приторные запахи, о чём заранее предупредил продавщиц.

Колокольчик ударился о дверь, и к прилавку подошла девушка. Чёрная кожаная куртка, ботфорты, серьги в носу и губе, ярко-малиновый ёжик на голове — клиентка явно предпочитала выделяться в толпе. Что ж, «Венский Вальс» продавал не только классические украшения.

— Здравствуйте! — Мила поправила бейдж.

— Черепа есть?

— Какого рода? — Орлова скрыла удивление, — у нас есть обсидиановый подсвечник-череп, в глазницах зажигаете огонь и пугаете друзей «адским пламенем». Ещё могу предложить кинжалы с рукоятками в виде золотых черепов или сервиз из Трансильвании. Чайник, сахарница и шесть кружек, вылепленные по образу черепов. А ложки из червонного серебра напоминают о мистических вещах.

— Нет. Мне нужен вываренный человеческий череп, — она криво ухмыльнулась, показав вставленные в зубы камешки-черепа, — для сатанинских ритуалов. Призывали когда-нибудь сатану?

— К сожалению, не имела подобного опыта.

— Оно видно, — клиентка коснулась прилавка. Задержала пальцы, будто снизу что-то нащупала, — так черепов нет?

Мила покачала головой.

— До свидания.

Дождавшись, когда сатанистка покинет магазин, Орлова взъерошила волосы. Всякое бывало в «Венском Вальсе». Приходили ряженые «рыцари Мальтийского ордена» и требовали вернуть сокровища из предметов старины, «наследники дома Романовых» угрожали разорить магазин, если владелец не отдаст семейные реликвии, коллекционеры пытались подкупить, чтобы заполучить картину или что-нибудь ещё. На памяти Милы — это второй человек, пожелавший купить череп.

Продавщица обошла прилавок и села на корточки. Так, где оккультистка касалась пальцами, Орлова отковыряла кусочек смолы и бирюзу. Исцарапанный, камень не интересен для ювелиров. Находка упала в мусорное ведро, а студентка второго курса журфака отправилась мыть руки. Розыгрыш? Проигранный спор? Приклеила непонятно что, ушла довольная. Надо будет сказать Глебу Антоновичу.

Тренькнул колокольчик, и дверь отворили посетители. Стройная русоволосая девушка, одетая в платье оттенка морской волны, держала за локоть долговязого юношу. Тот задумчиво глядел на полки, словно гадал, потратит время зря или найдёт что-нибудь интересное.

— Добрый день!

— Добрый, — улыбнулась клиентка, — у вас есть украшения с янтарём?

— Да. Вас интересует что-то конкретное?

— Перстни. Хочу подарить брату на день рождения, но не безделушку, а нечто старинное, — покупательница кивнула на курчавого спутника, который хождению по магазинам явно бы предпочёл отдых за столиком в кафетерии. Благо, «Красная Площадь» не знала недостатка в бистро и прочих забегаловках.

— Пойдёмте.

Изделиям из янтаря Глеб Антонович отвёл дальнюю витрину, отгороженную напольными часами — экспонат из чёрного дерева, с вкраплениями изумрудов и медных пластин, Маслаков привёз из Англии.

Ключом открыв замок на дверцах, Мила вытащила плоскую подушку с украшениями.

— Калининградский янтарь. Добыт и обработан в посёлке «Янтарный», ранее — Пальмникен. Каждому минералу не менее полувека, что подтверждено сертификатами. Они лежат в коробочках под прилавком. Хотите посмотреть?

— Пока нет.

Девушка склонилась над перстнями. В правой мочке мерцала серьга — серая жемчужина, обвитая серебряной спиралью. Брат посетительницы больше интересовался часами, с интересом читал гравированные англоязычные надписи на пластинах.

— Желаете чаю? — Орлова решила занять посетителя, — пока сестра подарок высматривает? Или кофе со сливками?

— Нет, спасибо.

— У вас интересная серьга. Если не ошибаюсь, это аметист в паутине из серебра?

— Верно, — юноша зачесал кудри на ухо.

Клиентка выбирала между двумя украшениями. Овальный камень первого привлекал ярким восково-жёлтым оттенком, второй выделялся мраморными переливами и по форме напоминал полумесяц.

— Этот, — девушка указала на перстень с меньшим камнем, — уж больно цвет необычный.

Эмилия улыбнулась. На месте покупателя она бы выбрала именно это кольцо. Оттенка молодой коры, оно будто успокаивало и мысленно переносило в далёкие времена, когда на земле росли гигантские деревья, а в лесах бродили динозавры.

— Хороший выбор. Эта разновидность минерала называется «глессит», поэтому он не оранжевый или жёлтый, а бурый.

— Ань, ты уверена? — чуть слышно спросил брат, — если она не раскроет…

— Уверена, Денис, — с нажимом ответила девушка и повернулась к Миле, — карты к оплате принимаете?

— Да, конечно.

— Тогда упакуйте, пожалуйста.

Замкнув витрину, Орлова вернулась к кассе и принялась заворачивать перстень в бархатный платок.

— Не сомневаюсь, вам понравится украшение. Издревле люди утверждали, что этот минерал расслабляет, снимает напряжение и даже оздоравливает. Мартин Лютер всегда носил в кармане кусочек янтаря.

На полированной глади скопилась пыль, Эмилия пальцем стёрла соринки. И… самоцвет словно ответил на прикосновение. Поверхность засияла, будто пробившийся сквозь штору солнечный луч осветил бурые грани, а в мыслях девушки промелькнуло слово: «Спокойствие».

— Спокойствие? — Анна прикусила губу.

— Я сказала вслух? — Орлова растерянно глядела на перстень. Привычно тёмный, точно мерцание — плод воображения второкурсницы факультета журналистики, — показалось, не обращайте внимания.

Банк одобрил операцию, и Эмилия вернула клиентам кредитную карту вместе с фирменным пакетом «Венского Вальса», где лежала коробочка с украшением.

Едва магазин опустел, девушка поспешила в супермаркет. Стоя в очереди к кассе, она размышляла о сиянии. Неподалёку от прилавка стоял абажур. Сквозь щель в плафоне свет лампочки мог озарить янтарь. И точка.

Это в детстве Эмилия верила, что каждый самородок обладает душой и сам выбирает хозяина, а не наоборот. Не человек с туго набитым кошельком снисходит до сокровищ природы, а минерал чувствует в людях что-то родственное и привлекает будущего владельца. Сиянием ли, цветом, формой. Неважно как. Узнав о выдумках сестры, Светлана подняла её на смех и предложила сходить к врачу, а отец привычно нахмурился и отчитал. С того дня Мила держала фантазии в секрете.

Вечерело. «Венский Вальс» посетили трое клиентов. Двоих заинтересовал сервиз, расписанный интерьерами Версальского дворца, ещё одна девушка с полчаса простояла около абажура, расспрашивала о творце, после попросила сфотографировать рядом с предметом старины.

До закрытия оставалось пять минут, когда зазвонил колокольчик, и в магазин зашли Глеб Антонович и Евгений Глебович с тяжёлыми, на вид, сумками.

— Добрый вечер.

— Добрый, Мила. Включи, пожалуйста, кофемашину. Только из аэропорта, очень хочу горячего американо, — старший Маслаков поставил ношу за прилавок.

— Сбегать в кондитерскую за булочками?

— Не надо, мы по пути купили, — Евгений положил около кассы бумажный пакет, — ракушки с корицей и ванилью, ещё тёплые.

— Закрывай дверь, хватит на сегодня работы.

Перевернув табличку и защёлкнув замок, Орлова перемолола зёрна, добавила молока. Себе предпочла заварить чаю. Плеск кипятка, и в чашке закружились бурые чаинки, растворились песчинки сахара.

— Ну, — владелец «Венского Вальса» глотнул кофе, — продала сегодня что-нибудь?

— Да, мужской перстень с янтарным полумесяцем.

— А-а, помню-помню. Купил по дешёвке у старьёвщика. Тот и не догадывался об истинной стоимости колечка, — он отщипнул кусочек булочки, — и кто были столь щедрые покупатели?

— Сестра выбрала брату подарок на день рождения. Кстати, оба носят серьги в правых мочках. Левые даже не проколоты.

— Правда?

Глеб Антонович переглянулся с наследником, но Мила увлеклась воспоминаниями о посетителях и не заметила.

— Как съездили на аукцион?

— Отлично, — Маслаков ослабил ворот бежевой рубашки, — завтра с утра разберём новые предметы коллекции. Половину разложишь по витринам, остальное заберут заказчики. Кстати, я кое-что присмотрел для тебя. Женя, достань.

Одним глотком юноша допил кофе, вытащил из сумки коробочку, которая легко уместилась в ладони. Девушка открыла футляр и задержала дыхание. Вот так подарок! Кулон-капля из агата на чёрном шнурке, обвитый серебряной змейкой.

— Это правда… мне?

— Заслужила, — мужчина раскатисто рассмеялся, — Инесса и Катерина, она работала до тебя, не продавали столько вещей! Надень-ка.

Мила застегнула замочек-краб. Сквозь тонкую ткань футболки камень холодил кожу. Неприятно, словно к капроновой ленте крепился не минерал, а кубик льда. Нестерпимо захотелось снять украшение и спрятать на дальней полке, лишь бы не видеть пугающий бездонной глубиной агат и не чувствовать лёгкий озноб. Никогда ещё Орлова не ощущала неприязни к сокровищам природы, но не расстраивать ведь Глеба Антоновича? Дарёному коню в зубы не смотрят, как часто приговаривал отец.

— Нравится?

— Д-да.

В углу магазина гудел кондиционер. Потоки студёного воздуха окутывали плечи незримым покрывалом. Орлова усмехнулась собственным мыслям. Подвеска ни при чём, надо поменять программу сплит-системы.

Аппетит пропал, но Мила не отказалась от булочек. Пока хозяин лавки рассказывал о поездке, девушка украдкой поглядывала на Евгения. Высокий, широкий в плечах, он казался воплощением грёз. О таких юношах мечтают поклонницы романов, когда дочитывают очередной томик и фантазируют о всепоглощающей любви. Второкурсница не писала стихов, не рисовала портретов, зато чертила эскизы украшений, которые хотела бы подарить Жене.

Будучи на два года старше, он учился на одном потоке со старшей Орловой. Не единожды Мила слышала, как Светлана кокетничает с Маслаковым, приглашает в кафетерий пообедать, но всякий раз получала отрицательный ответ. Юноша ссылался на занятость, и вскоре старшая сестра потеряла к нему интерес, что не могло не обрадовать младшую. Когда сын Глеба Антоновича заходил в магазин, она спотыкалась, когда говорил, запиналась в ответ. Неудивительно, что младшего Маслакова не заинтересовала робкая продавщица. «Смелее!» — мысленно твердила Орлова, но всё равно краснела и чувствовала себя на редкость неуклюжей.

Придя домой, Мила поужинала и засела за конспекты. Переписала начало пропущенной лекции, заучила основные понятия, занялась планом курсовой работы. Дверной хлопок и звон ключей возвестили о приходе отца или сестры, но Мила не вышла из комнаты. Ни Анатолий, ни Светлана не были сторонниками семейных посиделок. Телефон она попросит утром, а пока почитает очередную главу «Редчайших сокровищ мира». Когда за окном стемнело, и в соседнем доме погасло последнее окно, девушка легла спать.

В утро пятницы Мила позволила себе выспаться. Занятия начинались в полдень, и перед семинаром по истории журналистики Орлова решила заглянуть в «Венский Вальс». Надо помочь Глебу Антоновичу разложить покупки, оформить ценники и карточки с краткой информацией. За вечер всего не успеть. Заодно полюбоваться сокровищами и посмотреть, на что горазды талантливые ювелиры, поучиться у великих мастеров.

Перед ступенями «Красной Площади» стояли две полицейские машины. Представители закона часто завтракали в бистро, и девушка не придала значения включённым мигалкам. Подумаешь, отдыхают служащие за чашкой кофе, устали после утренних вызовов.

Но…

Около дверей магазина стояли стражи правопорядка и беседовали с Евгением, третий фотографировал осколки, рассыпанные вдоль стены.

— Ох!

Окно опустело, от витрин остались напоминания — изрезанные подушки да смятые лоскуты бархата. Под прилавком блестели осколки светильника Тиффани, ещё вчера освещавшего «Венский Вальс».

Младший Маслаков отвлёкся от беседы с полицейскими.

— А вот и ты, — он взъерошил каштановые локоны.

— Что…

— Нас обворовали. Я всё утро пытался дозвониться до тебя и до Инессы. Случайно не знаешь, куда пропала твоя сменщица?

— Нет.

— Гражданка Орлова, проедемте с нами в участок.

Не успела Мила опомниться, как полицейские взяли за руки и, как преступницу, вывели из торгового центра.

Глава 2. День забот

— Итак, вы Эмилия Орлова, тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения. Учитесь на втором курсе КубГУ, в свободное от занятий время работаете на половину ставки в антикварном магазине «Венский Вальс», — следователь Иван Петрович Рябинин изучал документы девушки, — поправьте, если ошибся.

— Всё верно, — кивнула Мила.

— Хорошо. Думаю, вы знаете про ограбление магазина.

— Да.

— Нам нужны ваши показания, как возможного свидетеля преступления. Расскажите, что делали вчера в одиннадцать часов ночи.

Сквозь тюлевую занавеску в кабинет проникал солнечный свет, и Мила невольно щурилась. От запаха сырой бумаги хотелось чихать.

— Дома книгу читала, после полуночи приняла душ и спать легла.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Ну… в соседних комнатах отдыхали сестра и отец.

— В таком случае, я переговорю с ними, — мужчина положил перед Орловой листок и ручку, — пишите имена, телефоны и адрес. Но алиби, как такового у вас нет.

Младшая Орлова тихо вздохнула. Не обрадуется Анатолий вызову в участок, потребует объяснений, а Света не поскупится на выражения и совсем изведёт придирками. Хоть не возвращайся!

Стоя у шкафа, Иван Петрович выстраивал в ряд папки, где содержалась информация по раскрытым делам.

— Проблемы?

— Нет-нет, — девушка принялась выводить цифры и буквы. Почувствовала, что полицейский не отводит взгляда, и нарочно улыбнулась. Пусть не думает, что запугал. Мила не причастна к нападению. — Держите.

— У вас есть предположения, кто мог ограбить лавку? Враги, завистники? Вдруг вы стали свидетелем ссоры Глеба Маслакова с кем-то из коллег по нише? Не происходило ли в последние дни что-либо странное? Необычные посетители, находки, потери — интересует всё…

Следователь допрашивал девушку почти два часа. Заставил вспомнить каждого клиента за последнюю неделю и дать словесные портреты, назвать, что купили или попросили показать.

Орлова описала и сатанистку, и выбравших янтарный перстень брата и сестру.

— Похожи? — Рябинин достал из папки три фоторобота.

— Да, это они. Откуда…

— Ваша коллега из утренней смены видела их не единожды.

— Но они не показались мне опасными.

Иван Петрович покачал головой, словно Мила сморозила редкую глупость.

— А это мы нашли в мусорном ведре, — мужчина положил пакет с «подарком» сатанистки, — на подслушивающем устройстве ваши отпечатки.

— На чём?

— Подслушивающем устройстве, — с нажимом повторил следователь, — последние технологии, подобный жучок стоит немало.

— Это приклеила к прилавку девушка, что хотела купить череп. Я это заметила и после ухода отлепила и выбросила.

— Хорошо, мы отыщем эту девушку, — Рябинина словно раздражала наивность свидетельницы. Вздохи, снисходительные улыбки и усмешка, какой умники провожают блондинок из анекдотов, — подпишите протоколы и вы свободны. До конца следственных мероприятий город советую не покидать, о любой странности сообщайте незамедлительно.

Любой странности… что ещё может случиться сегодня? Не много ли событий для утра пятницы? Хотя, уже не утра. Стрелки на часах в кабинете миновали цифру три. До лекций остался час, но Мила передумала ехать в институт. Беседа с полицейским отняла столько сил, словно младшая Орлова сложнейший экзамен, определяющий, перевести её на следующий курс или отчислить. Сноровке следователя позавидовал бы любой лектор КубГУ. Такой точно найдёт грабителей и вернёт магазину коллекции. «Венский Вальс» снова откроется, продавщица не сомневалась.

На улице второкурсница задышала полной грудью. Ласково заулыбалось солнце, подул игривый ветерок. Воробьи бойко чирикали и принимали песчаные ванны, из-за дерева готовился к прыжку рыжий кот. Слава богу, допрос завершён. Свидетель, не подозреваемая, и на том спасибо. Лишь бы всё не перевернулось с ног на голову. Сколько раз по телевизору показывали, как исчезали улики, показания менялись на противоположные, и на скамью подсудимых попадали невиновные люди. Пока преступление не раскроют, о спокойном сне придётся забыть.

Из размышлений девушку вывел знакомый голос:

— Ты?

Неужели отец уже приехал в участок? Собеседника старшего Орлова скрывала полицейская машина.

— Нашёл-таки, да? Но у тебя ничего не получится!

Хрясь!

— Я давно не в рядах Ольги!

Да это Глеб Антонович! Неужто отец ударил именно его?

— Мне всё равно! Я никогда не позволю…

Мила уронила сумку. Точно, старший Маслаков отирал кровь с разбитой губы.

Анатолий осёкся на полуслове. В глазах полыхала ярость, как у хищника, готового разодрать горло добыче.

— Поднимай вещи и иди домой. Сегодня никакого института, — тон отца казался обманчиво спокойным, — вечером поговорим о твоём поведении.

— Но…

— Делай, что сказано.

Ш-шух! Кот приземлился в песчаную кучу, но получил по носу удар воробьиным хвостом. Перелетев на ветки платана, птицы потешились над горе-охотником, а тот потрусил в кусты. Промахнулся.

Весь вечер Мила не находила места от беспокойства. Постирала и погладила бельё, помыла пол и плиту на кухне, перебрала продукты в холодильнике, но так и не стёрла из памяти переполненный гневом взгляд отца. И драка близ участка. Почему редактор столичного журнала, всегда хладнокровный и уверенный в себе, бьёт торговца антиквариатом? Первый не скажет, да и второй уйдёт от ответа. Глеб Антонович предпочитал беседовать только о работе и отшучивался, когда разговор заходил о семье или друзьях. Как бы после встречи со старшим Орловым он не указал девушке на дверь. Хотя… теперь отец знает о «Венском Вальсе». Накричит, пообещает завалить на экзаменах, но всё это Мила проходила, и по собственной воле не бросит любимое занятие, скорее, институт оставит. Вот уж день забот.

Когда кухня заблестела чистотой, а в духовке подоспела курица с яблоками и лимоном, с улицы донёсся шум автомобильных колёс. Мила невольно уронила полотенце. Приехал. Хорошо, что один. Света уже ушла в поход, хоть не будет поддакивать отцу. Счастье, что младшая Орлова потеряла телефон. Одной головомойкой меньше.

Вишнёвый «Ауди» остановился посреди парковки. Мигнули фары, пискнула сигнализация. Эмилия закрыла окно и присела на стул. Смысл идти в спальню, всё равно вызовет на кухню — место семейного совета. Знает, дочь увереннее чувствует себя в спальне, и лишит преимущества.

Девушка листала конспекты, но ни одна строчка не оставалась в памяти, словно второкурсница разучилась читать. Допрос в кабинете следователя Рябинина — как разминка перед предстоящей перепалкой. Беседы не получится.

Щёлкнул замок, звякнули ключи. Жалобно, точно обиделись на хозяина, бросившего связку на тумбочку. Не в настроении. Впрочем, у Анатолия редко было хорошее настроение. Последний раз он широко улыбался неделю назад, когда за ужином показывал статью Светы на первой полосе местной газеты. Репортаж сестры о выборах в законодательное собрание преподаватели оценили высшим баллом.

Медленно, точно офицер на смотре войск, старший Орлов прошёл на кухню. Прислонился к холодильнику, сложил руки на груди. В глазах — ни капли сочувствия или тепла, только холодный расчёт. Убеждён Анатолий в правоте до глубины души, незыблем, как скала посреди океана. Невольно Мила почувствовала себя рыбёшкой, разбившейся об утёс и без дыхания погрузившейся на дно.

— Как ты попала в магазин?

Ни здравствуй, ни добрый вечер. Сразу обвинительный тон, будто Мила сидит на скамье подсудимых.

— Он заставил, да? Маслаков?

— Нет. Я захотела сама.

Представив, что беседует с подругой и пьёт фруктовый чай, Эмилия спокойно, без суеты и волнения, рассказала о случае на остановке, предложении Глеба Антоновича и вечерних часах в «Венском Вальсе».

— Вот значит, как, — словно опытный пианист, Анатолий поигрывал пальцами по серебристой дверце.

— Я занимаюсь тем, что нравится. Репортажи и очерки, это не моё.

Сколько раз девушка твердила это, когда впервые услышала волю отца! Плакала, умоляла, искала поддержи у подруг и учителей, но тщетно. Словно сговорившись, все вокруг твердили, что старший Орлов выбрал для дочери превосходную профессию.

— Чушь. Уделяла бы учёбе больше времени, училась бы не хуже сестры. От коллег только и слышу, как опаздываешь, фигурки в конспектах рисуешь, постоянно в окно смотришь. Не этому я учил.

— Мне это не интересно! Пусть Света гонится за сенсациями, ведёт журналистские расследования! Я хочу заниматься ювелирным делом!

— Нет.

Мила обхватила голову ладонями:

— Ну почему?

— Потому что я так сказал.

Неоспоримый довод! Просто, пуленепробиваемый! Железобетонный! Потому, что он так сказал! И так всегда! Всегда!

В душе клокотала бессильная ярость. Как заставить отца услышать? Что ещё надо сделать? Свернуть горы? Потушить солнце? Мила чувствовала себя Сизифом, который безрезультатно пытается вкатить на гору камень.

— Да хоть бы раз объяснил, что в этом плохого? Постоянно злишься, отчитываешь, как глупого дошколёнка… чем не угодила семья антикваров?

— Антикваров? Ну-ну, — он криво ухмыльнулся.

— Тогда кто они?

— Обыкновенные проходимцы! Продают фальшивки за огромные деньги! Хочешь опозорить фамилию и попасть за решётку?

— Неправда! К каждому изделию прилагаются свидетельства о подлинности!

— Не приходило в голову, что бумаги липовые? За деньги любой геолог и ювелир что хочешь подпишут.

— Не лги! Я много читала о камнях и могу распознать подделку!

— Да что ты можешь…

До боли Мила сжала губы. Отмахнулся, как от малолетнего ребёнка! Хоть бы раз поговорил, как с равной!

— В общем, решено. Больше в магазине не работаешь. Узнаю, что приблизилась к Маслаковым, выпорю и посажу под домашний арест.

Испугал! Ой как страшно!

— Я сама в состоянии решить, что и как делать. Работу бросать не собираюсь. Едва магазин отремонтируют, вернусь за прилавок. И мне всё равно, что ты думаешь.

Мила говорила ровно, не позволяла голосу дрожать. Сколько лет можно жить по чужой указке? Место в какой-нибудь дешёвой газетёнке тоже найдёт отец? И жениха приведёт? И скажет, столько внуков хочет? Имена придумает? Ну уж нет. Терпение достигло предела.

— И думать забудь, — Анатолий пропустил тираду мимо ушей, — пока мы живём под одной крышей, всё решаю я. Не нравится, собирай вещи и иди на все четыре стороны. Иначе — молчи. Ты можешь быть ведомой, но не ведущей.

— Если я правда соберусь…

— Смелости не хватит.

Девушка отвернулась.

— Поужинай и ложись спать. Я не голоден, — он расстегнул манжеты рубашки, ослабил ворот, — рано утром кое-куда поедем, — старший Орлов ушёл в комнату.

Второкурсница потирала озябшие плечи. Ладони тряслись, будто без перчаток очутилась на улице в мороз. Всё, как всегда. С младых лет отец решал, что для Милы хорошо, а что плохо. Выбирал друзей, покупал книги, записывал на факультативные занятия, решал, как стричь волосы. Ладно, пока дочь была ребёнком, он мог судить с высоты опыта, но те годы миновали! Через два месяца Миле исполнится двадцать, а она до сих пор остаётся марионеткой в руках опытного кукловода.

Курица в духовом шкафу не остыла. Мила отрезала крылья, добавила первое попавшееся яблоко, но не съела и половины ужина. Обычно сочная, птица казалась сухой, печёные фрукты горчили и отдавали гарью, вишнёвый сок в стакане неприятно кислил. В день хлопот не получилось даже фирменное блюдо. Следившая за фигурой сестра не отказывалась от куриной ножки, да и отец просил положить добавки. В те редкие минуты они напоминали настоящую семью, и, подобно герою любимой художественной книги, девушке хотелось воскликнуть: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» Да только в жизни чудес не бывает, и наутро Орловы снова становились друг другу чужими людьми.

Звенела вилка в руке, счищающей объедки в мусорное ведро. Шумела вода, смывая с посуды остатки еды. Полдня Орлова готовилась к беседе, но головой стену не пробить. Может, рискнуть и ещё раз поговорить с отцом? Он подозревает Глеба Антоновича в подделке коллекций, а для этого должны быть веские основания. Если… заикнуться о написании «разоблачающей» антикваров статьи и опровергнуть доводы? Тогда Мила одним выстрелом убьёт двух зайцев. Докажет, что выбрала достойную работу, и покажет семье, что владеет навыками письма.

Решено. Сейчас же девушка пойдёт к Анатолию и побеседует о владельце «Венского Вальса». Спокойно, опираясь на факты, как настоящий журналист. Не этого ли добивался редактор крупного журнала?

Сквозь приоткрытую дверь спальни коридор освещала люстра. Не спит старший Орлов, читает материал, присланный на почтовый ящик корреспондентами «Жизни и Экономики». В понедельник начальник улетит в столицу, где выскажет подчинённым замечания и пожелания.

— Да, я звонил в обед, — Анатолий ходил по комнате и вполголоса беседовал по мобильному телефону, — помнишь то давнее предложение? Оно в силе? Хорошо. Тогда завтра утром я её привезу. Разум точно сохранится? Не хочу связываться с домом для душевнобольных. Жёлтая пресса в момент растрезвонит по стране, — зазвенели кольца занавески, — ещё, не дай бог, Искатели прознают.

Мила отступила от двери.

— Да, понял… дам успокоительное. К началу недели состояние улучшится? Не хочу, чтобы занятия прогуливала. И так оценками не блещет…

Дальше Орлова не стала слушать. Шажок за шажком кралась к спальне и молилась, чтобы не скрипнула ни одна половица. Какие статьи? Какие разговоры? Похоже, отец хочет отвести её к врачу, чтобы тот уколол подавляющие волю лекарства. Небось, понял, что убедить невозможно, и предпринял крайние меры! Успокоительное, дом душевнобольных — не таким Мила видела будущее.

В комнате девушка закрыла дверь, вытащила из-под кровати дорожную сумку (купленную год назад для несостоявшейся поездки в Москву) и принялась собирать необходимые вещи. Завтра она никуда не поедет. Дождётся полуночи и сбежит. До утра посидит в круглосуточном кафе, а ближе к обеду навестит лучшую подругу. Не зря Маша, осведомлённая об остановке в доме Орловых, звала пожить! Вот приглашение и пригодилось.

Застегнув молнию и связав ручки, Мила спрятала сумку в шкаф. Лишь бы отцу не вздумалось заглянуть к дочери перед сном! Сразу заметит страх в глазах горе-продавщицы. Страх и решимость изменить судьбу. Как хорошо, что Света ушла в поход! Будь сестра дома, сбежать бы не получилось. Да, чтобы сделать рискованный шаг, пришлось подслушать горький разговор. До последнего надеялась младшая Орлова на мир в семье, но мечту развеял телефонный звонок.

Секундная стрелка звонко отсчитывала круги, минутная двигалась неспешно, словно давала шанс передумать. Не сбежать, сломя голову, а поддаться воле Анатолия, но Мила всё решила. Сколько было таких разговоров! И все закончились одинаково. Так пусть этой ночью девушка поступит по-своему. Поживёт у Маши, после снимет комнату. Заберёт из ненавистного института документы, устроится в магазин на полную ставку и к лету соберёт деньги на училище.

Гул мусороуборочной машины развеял грёзы, и второкурсница посмотрела на часы. Половина второго. Мотор зарычал, и грузовик двинул к бакам на соседнюю улицу. В самый раз, если решила сбежать. Потушив бра, девушка чуть слышно вышла из спальни и прислушалась. В соседней комнате было тихо, свет не горел. Спит, но надо быть осторожной, чтобы не сработал пресловутый закон подлости. Вдруг Анатолий захочет пить или проснётся из-за шума на улице, тогда «тёплая» встреча обеспечена. Воображение нарисовало картину привязанной к стулу Милы с кляпом во рту. После подслушанного разговора Орлова не была уверена, что по-настоящему знала отца.

Брелоки на связке — три морских ракушки — стукались и звенели, ключ не вставлялся в скважину, ручки сумки врезались в плечо. Включить бы лампу, и проблемы исчезнут, но тогда побег провалится. И так уже пять минут не получается отомкнуть створку, потомучто ладони вспотели и предательски дрожат. Давай, глубоко вдохни, сосредоточься, и всё получится.

Да!

Щёлкнул замок, дверь открылась. Скрипнула мерзко, точно попыталась разбудить хозяина квартиры, но тот не откликнулся. Встреча с Глебом, допрос в участке, лекции и семинар у студентов второго и третьего курсов, капризы Милы отняли у Анатолия остатки сил. Пока дочь готовила побег, тот видел десятый сон.

На улице царила безмятежность. Серебряные в мерцании полумесяца липы шелестели на ветру и словно танцевали, кусты роз пахли столь сильно, что у Милы закружилась голова. Садик пожилой соседки по этажу Орлова считала жемчужиной улицы. Деревянный забор, выкрашенный молочно-белой краской, оберегал от детворы и автомобилей прудик в обрамлении цветов и молоденьких деревьев. Между дубками притаились искусственные лебеди, на зеркальной глади покачивались кувшинки, а в зарослях болотных ирисов оттачивали вокальное мастерство лягушки. Редчайшая красота, чудом сохранившаяся среди соседских машин, разбитого асфальта и мусора, разбросанного местной детворой…

Подумав, девушка просунула руку между дощечками и отломила розу.

На память.

Под крышу отцовской квартиры Мила не вернётся. Колючки поранили пальцы, на асфальт закапала кровь, но беглянка не почувствовала боли. Считая лепестки и внимая шёпоту листьев, Мила покидала двор.

Один, два, три…

Страх и робость остались там, в спальне. Отныне Мила не кукла на верёвочках, не жалкая пешка в шахматной партии. Ни на что не способная и готовая безропотно подчиняться чужой воле.

Четыре, пять, шесть…

Пусть отец и сестра злятся, ей всё равно.

Семь, восемь, девять…

Найдут? Конечно. Но только это не повлияет на выбор.

Десять, одиннадцать…

— Эмилия.

На перекрёстке около мигающего светофора стояла девушка, днём ранее купившая янтарный перстень.

— Ты должна пойти со мной.

Глава 3. Девичьи грёзы

Шелестели посеребрённые луной тополя.

— Нет, — Мила отступила на шаг.

— Это важно.

— Вас подозревают в ограблении магазина, а я не хочу снова идти в участок и объясняться со следователем.

Ещё примут за соучастника.

— Я должна привести тебя к одному человеку. Он объяснит всё о перстне и твоём таланте Искателя.

— Нет у меня никакого таланта… оставьте в покое!

Поправив сумку на плече, Орлова спешно зашагала по тротуару. Ветер кружил первые опавшие листья вперемежку с окурками, вдоль бордюра катилась банка из-под лимонада. Несусветная глупость — идти с незнакомым человеком непонятно куда, ещё и в третий час ночи. Нормальные люди спят, а эта караулила. Ещё втянет в криминал! Пусть идёт, откуда пришла.

— Но этот человек очень ждёт.

— Повторяю, ничем не могу помочь.

Ерунда какая-то. Если кому-то надо с ней встретиться, то пусть явится сам, а не направляет посыльных. А ещё лучше, не втягивает Милу в неприятности. Начнёшь тут новую жизнь, если старая отпускать не хочет.

— Сама придёшь… — едва слышно пробормотала девушка, — на тебя вот-вот начнут охоту.

Мила обернулась.

— Возьми маленький подарок.

На ладони русоволосой незнакомки мерцала серая жемчужина.

— Красивая.

— Будешь в опасности, сожми её. Всё произойдёт само.

— Зачем… ладно.

Орлова убрала камень в карман джинсов. Миновали секунды, Анны рядом не было. Быстро ушла или, может, исчезла? Впрочем, неважно. Надо торопиться, пока не нарвалась на патруль. Люди в форме не станут разбираться, что случилось, отведут в участок, а там и с отцом свяжутся. Лучше поспешить в кафетерий и подумать о странной девушке за кружкой горячего шоколада.

Забегаловка «Чайная ложка» работала круглосуточно. Днём повара предлагали клиентам супа, салаты, мясные закуски и свежую выпечку, вечером посетители предпочитали заказывать крепкие напитки, чай и кофе. Тёплые сентябрьские ночи вдохновляли горожан на поздние прогулки, и в предрассветные часы едва ли оставался незанятый столик. Студенты, школьники, влюблённые пары, гости южного края — все любили отдыхать в царстве ароматов какао, ванили и корицы.

Миле повезло. В дальнем углу, около дверей в уборную комнату, нашлось свободное местечко. Спрятав сумку под скамью, девушка заказала любимый напиток и тарелку с фруктовыми тарталетками. Пока готовили шоколад, второкурсница вытащила ручку и тетрадь. Теперь можно расслабиться и сопоставить факты.

Первое. Домой возвращаться нельзя. Раз решила жить самостоятельно, то не вздумай давать «задний ход». Не только станешь посмешищем для сестры, но и дашь шанс отцу отвести к врачу. Для надёжности старший Орлов всё равно претворит в жизнь гадкий план, без сомнений.

«Да-да, конечно. Мы примем превентивные меры». Обещание политиков — чем не девиз редактора московского журнала? Один в один.

Второе. Надо помочь Маслаковым восстановить «Венский Вальс». Работа в магазинчике — единственное по-настоящему стоящее событие за почти двадцать лет жизни. Да, отец дурного мнения о Глебе Антоновиче, но он не предъявил ни одного доказательства незаконной деятельности антикваров. Оболгал, чтобы унизить. В любом случае, Мила будет тщательно изучать коллекции. Понадобится, отнесёт на проверку другим любителям старины. Пока девушка сама не поймёт, где правда, а где — ложь, бросать прилавок не станет.

— Ваш заказ, — официант поставил поднос.

— Спасибо.

— Приятного аппетита.

Горячий шоколад испускал струйки пара, тарталетки вкусно пахли фруктами. Мила отложила тетрадь и принялась уплетать тёплую выпечку.

Вернулась девушка к размышлениям, когда тарелка и кружка опустели.

Третье, самое непонятное. Сатанистка, прилепившая устройство для прослушки. Отвлекла черепами и оставила жучок. Зачем? Неужели конкуренты собирают информацию о Маслаковых? Или это была помощница грабителя? Так они хотели узнать, когда в магазине никого не будет? Мила нередко задерживалась после работы и помешала бы краже.

Четвёртое, тоже странное. Брат и сестра (или нет?), покупатели янтарного перстня. Судя по словам следователя, они не раз заходили в магазин и присматривались к витринам. Обычное поведение человека, желающего приобрести ценную вещицу, но при этом знающего цену деньгам. Это жёны олигархов готовы сгребать с полок всё подряд. Орлова сама бы десять раз взвесила «за» и «против», ходила и размышляла перед важной покупкой. Маловато для обвинения в разбойном нападении.

Но…

Сумятицу внесла встреча с Анной во дворе дома Милы. Не могла она «случайно проходить мимо», только не глубокой ночью, когда обычные люди спят беспробудным сном. Нет.

Остановила, попросила пойти неизвестно к кому, пообещала неприятности, дала камень. Может, она приняла лекарства или выпила крепкого алкоголя? Ну, кому понадобится охотиться на второкурсницу журфака? Влияния и опыта нет, знаний мало, в банке не открыт вклад на миллионы, не арендована ячейка, где хранятся драгоценности. Разве что кто-то желает навредить отцу, но тогда лучше бить по его любимице-Светлане, а не по вечно проблемной младшей. И с талантами Анна тоже что-то напутала. В общем, нет веских оснований, чтобы брать всерьёз слова ночной гостьи.

На странице получилась схема. Факты справа, выводы слева, внизу итог. Взлохматив белокурые пряди, Мила оглядела зал. Со столиков около окна официант убирал грязную посуду, другой нёс кому-то кофе и пряники. Тройка школьников шумно обсуждала шансы футбольной сборной на участие в чемпионате Европы, а за барной стойкой лениво поедал тирамису и слушал музыку в наушниках Павел, однокурсник Милы. Странно, что он не дома с учебниками и конспектами. Похоже, у зануды-зубрилы, как его прозвали Катя и Оля, есть другие интересы. Оно и правильно.

Девушка вытащила жемчужину. Серая, словно капелька тумана, без шероховатостей, наплывов перламутра и прочих дефектов, привычных для магазинных дешёвок. Наловчились некоторые продавцы выдавать пластмассу за натуральный морской жемчуг, но это другое.

Крупная… надо же, пылинка прилипла. Большим пальцем Эмилия смахнула мусор и… схватилась за горло. Подарок Глеба Антоновича ледяной змеёй обвил шею, а агат, казалось, прожёг кожу.

— Ох!

Пусть-ка ожерелье полежит в сумке. Возможно, шнурок маловат или камень плохо огранён, царапает шею.

К рассвету на столике Милы стояли пустые три кружки из-под горячего шоколада и две тарелки с крошками и сиропом от тарталеток. Официант вежливо спросил, не желает ли посетительница заказать ещё чего-нибудь, не стоит ли вызвать такси в аэропорт или на железнодорожный вокзал. Небось, заметил под скамейкой вещи и решил, что девушка коротает время до отправления.

Пойти, что ли, погулять. Сегодня суббота, Маша не проснётся раньше полудня, а сердить подругу Орловой не хотелось.

Над городом занималось утро. В синем, словно разбавленные чернила, небе гомонили ласточки, по тротуарам и газонам вышагивали голуби. Уборщики сметали листву, и, будто смеясь над людьми, ветер срывал с каштанов новые кудри и рассыпал за спинами коммунальщиков. Люди на остановках зевали. Ещё бы, половина седьмого. Вот-вот проснётся отец, увидит пустую комнату младшей дочери и рассвирепеет. Представив, как он рассердится, Мила усмехнулась. Сам виноват.

Следом «Чайную ложку» покинули два человека. Делая вид, что любуются погожим днём, они степенно шагали за девушкой. Не сейчас, не время. Мышка ходит вокруг клетки.

***

— Отлично.

Закатив пылесос в подсобку, Мила расправила ковёр. Прежний Глеб Антонович приказал выбросить. После ограбления Маслаковы решили обновить интерьер и заказали паласы и мебель, наняли рабочих для окраски стен и потолка, оплатили новую охранную систему. Отныне за прохожими наблюдали видеокамеры, по сигналу тревожной кнопки в магазин готовился выехать полицейский наряд. Прежняя оказалась несостоятельна.

Мила и Инесса, за дополнительную плату, довершали преображение «Венского Вальса». Осталось повесить занавески, вкрутить лампочки в светильники, протереть стеллажи и можно открываться. Да половина полок пуста, но Глеб Антонович уже договорился о покупке новых коллекций. День-два, и магазин снова откроет двери посетителям. Скорее бы!

— Закончила с ковром? — Инесса промывала тряпку в тазике тёплой воды.

— Ага.

— Тогда шторы прицепи. Я высоты боюсь, ещё с лестницы упаду.

— Куда их положили?

— Под прилавком посмотри.

— Нашла. Спасибо.

Тончайший тюль оттенка слоновой кости сгодился бы невесте на фату или подъюбник. Без рисунка, оборок и вышивки, он искрился серебром, словно припудренный драгоценной пылью. Да-а, у того, кто выбирал занавески, превосходный вкус. И толстый кошелёк.

— В конце месяца я уволюсь, — сменщица тёрла стеклянные дверцы, — Глеба Антоновича уже предупредила.

— Почему?

— Не хочу видеть полицаев. Представляешь, они всю мою семью на уши подняли! Даже двоюродного брата в Украине отыскали. Дескать, не встречались ли мы в последнее время, не говорила ли я о планах на будущее! Совсем крыша съехала.

— Они делают свою работу.

— Так бы рьяно бандюганов ловили или олигархов за пятую точку щипали. Нет, простому населению жить не дают.

Мила рассмеялась. Как сказал старший Маслаков, следователь объявил загадочных оккультистку, брата и сестру в розыск. Миновало три дня, но поиски не увенчались успехом. О ночной встрече Мила никому не рассказала. Не поймут хозяева магазина, да и следователь вопросами завалит.

— Сама закончишь? Мне уже пора идти, — Инесса стягивала резиновые перчатки, — весь маникюр насмарку, — пробурчала продавщица.

— Без проблем.

— Тогда до свидания.

Электрики оставили стремянку около окон, и Орловой не понадобилось тащить её по ковру. Сняв кроссовки, она намотала тюль на руку и вскарабкалась на ступеньки. Поступок Инессы не удивил коллегу. Если не допрос в участке, так что-нибудь другое подтолкнуло к увольнению. Всегда без настроения, Дроздова будто маялась за прилавком и считала минуты до обеда. Снисходительно смотрела на клиентов, читала названия минералов по бумажкам, по настроению уходила из магазина. Глеб Антонович не увольнял нерадивую сотрудницу лишь потому, что та была лучшей подругой его племянницы Ангелины.

— Забираться на лестницу — не женская работа, — послышался из-за спины голос Жени, и девушка уронила занавеску. — Только сама не падай!

— Не упаду.

Аккуратно, как фарфоровую куколку, юноша взял помощницу за талию и поставил на ковёр. Может, чаще забираться на высоту? Нет, не глупый, поймёт. Чувствуя, как к лицу приливает кровь, продавщица завязывала шнурки на обуви.

Крючок за крючком юноша цеплял к кольцам и сдвигал на край. Девушка невольно залюбовалась слаженными движениями. Аккуратности младшего Маслакова бы позавидовал любой наладчик музыкальных инструментов. Клавиши и струны так бережно не перебирают!

— Спасибо.

— Не за что, — четверокурсник убрал лестницу в подсобку, — ты уже обедала?

— Н-нет.

— Сходим в «Папарацци»? У них вкусная пицца, и готовят быстро.

— Конечно!

Что ж так кричать. Это дружеское приглашение.

Хоть Мила убеждала себя в обратном, но довольная улыбка не сходила с лица. Как-никак, это отличный шанс ближе узнать парня мечты.

Официант принял заказ на два латте и пиццу с ветчиной и салями. Евгений не стал просить счёт, сразу вложил несколько купюр в меню. Судя по сумме, на чаевые не поскупился.

— Мы что-то отмечаем?

— Звонил следователь. Полиция нашла коллекции в трёх ювелирных интернет-магазинах. После экспертизы всё изымут и вернут нам.

— Как хорошо! — девушка сжала ладони.

— По такому случаю отец выдаст вам с Инессой премии. Он-то как рад.

— А грабители? И прослушка?

— Тут сложнее, — Маслаков сдвинул солонку и перечницу на край столика, — полиция уже прыгнула выше головы.

Да уж. Мила не верила, что снова увидит бесценные труды мастеров прошлых лет. Осядут в заграничных коллекциях, и поминай, как звали.

Официант принёс обед. Девушка с наслаждением откусила острое, хрустящее тесто. Очень вкусно. После бегства из дома Орлова экономила на всём. Маша разрешила пожить у неё, пока подруга не найдёт новое пристанище. Мила не хотела быть обузой и покупала продукты за свой счёт, заранее отдала деньги на оплату коммунальных услуг. Премия будет весьма кстати.

— Переживаешь из-за вчерашнего?

Второкурсница подавилась ветчиной.

Анатолий без труда вычислил, где искать беглянку, и в утро понедельника пришёл в «Красную Площадь». Злой-презлой, он потребовал прекратить цирковое представление и обязал вернуться домой. Когда дочь отказалась, силой попытался увести к машине. Спасибо высшим силам, в магазине был Евгений. Услышав крики, он отложил сумки с моющими средствами и поспешил на выручку. Мила словно до сих пор слышала, как отец унижает младшего Маслакова, а её обещает раздеть и выпороть хлыстом, как провинившуюся крестьянку. Только вмешательство полицейского отряда не позволило стычке перерасти в драку.

— Да. Он шутить не умеет, — ложечкой девушка размешивала напиток, — пообещал высечь, так и сделает. Глазом не моргнёт.

— Сестра у тебя тоже не подарок. Редкостная стерва, хотя притворяется невинной овечкой. Безумно рад, что больше ей не интересен.

— Мы никогда не были близки. Для Светы я — девочка на побегушках. Принеси, подай, купи, прикрой перед отцом или учителями. Она идёт на свидание, а я лгу, что мы вдвоём у подруги или в кино.

Орлова хорошо запомнила день, когда подыграла сестре. После школы девушки якобы пошли на сеанс. Тринадцатилетняя Мила честно посмотрела романическую комедию, пока Света в клубе веселилась с одноклассником. Младшая отдала второй билет, пересказала фильм. Утром Анатолий попросил подробнее рассказать о ленте, но любимица выкрутилась, ответив, что заскучала и проспала часть фильма. После завтрака Света обвинила Милу: «Ты специально умолчала о поворотах сюжета, чтобы отец догадался!»

— Зачем? Сказала бы правду.

— Хотела подружиться. Поверила, что она увидит во мне равную себе, но услышала обидные упрёки.

— Как ты с ними живёшь?

— Жила. В выходные собрала вещи и перебралась к подруге. Домой не вернусь ни под каким предлогом.

— Смелый поступок, — юноша взял третий кусок пиццы.

— Ещё смелее поступил ты.

— Да что там…

— Отец устроит проблемы в институте.

— Я не боюсь. Если Анатолий Викторович так поступит, то дискредитирует себя в глазах коллег. А он дорожит репутацией, это я заметил. Сама-то как в институт пойдёшь?

— Никак. Завтра загляну в деканат, напишу заявление. Пусть отчислят по собственному желанию. Я училась на журфаке только потому, что отец так захотел.

— Да? Чем тогда займёшься?

— Насобираю денег и в техникум поступлю. Ювелиром стану.

— Любишь камни?

— Очень.

Мила наслаждалась латте. Много рассказала Жене, но разве младший Маслаков не заслужил доверия? Если бы не он, то попала бы Орлова к врачу, а после сидела под домашним арестом. В лучшем случае. Зато сейчас она свободна. Избавившись от родительского гнёта, девушка ощущала себя парусником, отпущенным в свободное плавание. На горизонте — нет скал, только бескрайнее море.

— А ты?

— Я?

— Тоже учишься на журналиста.

— Ну… для меня это способ повидать мир, — салфеткой четверокурсник вытер пальцы, — к примеру, сегодня делаю репортаж из Франции, завтра лечу в Японию, послезавтра освещаю события из Америки.

— Магазином заниматься не планируешь?

— Пока не знаю. Отец любит бродить по рынкам и собирать редкие вещицы, я предпочитаю проводить время с большей пользой, — из внутреннего кармана жакета Женя вытащил конверт и положил на стол. — Посмотри.

Два приглашения на балет. Московская труппа ставила на сцене Малого театра «Жизель», о чём кричали пёстрые афиши, сообщала реклама по радио и телевидению. Даже в новостях был сюжет о постановке!

— Билеты на «Жизель?» Глазам не верю! Света неделю сокрушалась, что всё раскупили!

— Я хорошо знаком с кассиром. Пойдём?

— Конечно!

Кто бы ответил «нет»?

— Будь готова завтра к семи.

***

Скажи кто Миле, что она легко найдёт общий язык с Женей, девушка бы смеялась до слёз и покрутила пальцем у виска. Чванливый юноша, равнодушный к женским уловкам (сколько раз в институте Орлова видела, как сокурсницы прихорашиваются, просят дать переписать лекции, приглашают в кафе поужинать!), оказался интересным собеседником.

И защитником. Не остался в стороне, вступился за девушку. Возможно, оценил её решимость, заметил что-то важное для себя и подобрел. Позвал на балет! О лучшем первом свидании Мила не мечтала.

Следующий день промелькнул незаметно. Только продавщица пришла на работу, прикрепила последние бирки, порадовала посетителей скорым открытием, как наступил вечер. Глеб Антонович разрешил уйти на час раньше, и девушка поспешила к подруге. К семи часам Орлова стояла перед зеркалом и вплетала в волосы ленту оттенка слоновой кости, в тон туфелькам с открытым носком. Шифоновое жемчужно-серое платье облегало до талии и плавно переходило в летящую юбку-солнце. Купленный для школьного выпускного наряд Мила берегла, преображаясь с помощью обуви, сумочек и украшений.

Жемчужину, которую подарила Анна, Мила прикрепила к невидимке. Капелька персикового блеска на губы, коричневая тушь на ресницах завершили образ. Просто, но со вкусом.

— Собирайся, за тобой приехали! — с кухни прокричала Маша, — я не ошибаюсь, это его белая «Мазда»?

— Да.

— Иди, развлекись, как следует, — с полотенцем на плече подруга закрывала дверь, — ведь вечер не закончится балетом?

— Всё возможно.

— Не упускай отличный шанс.

Женя ждал спутницу около калитки домовладения. Нарочито небрежная укладка, угольно-чёрный костюм, бабочка, рубашка оттенка шампанского — Маслаков прибыл с фотосессии для журнала мод? На его фоне студентка почувствовала себя дурнушкой, словно благородный господин смилостивился над преданной служанкой и на балу пригласил на танец.

— Привет. Хорошо выглядишь, — юноша усадил Милу в автомобиль.

Орловой показалось, или она услышала в голосе прохладные нотки? Очень знакомые, болью отзывающиеся в душе. Так Женя разговаривал с назойливыми девицами, давая понять, что поклонницам нечего ловить. Не рано ли девушка поверила в сказку о золушке? Ну, пригласил на балет, и что? Всего-навсего не захотел, чтобы пропал билет, и выбрал её. Знал, второкурсница не откажется. Вешаться на шею и надоедать не станет. Что ж, это не повод отказываться от «Жизели», но Мила будет вести себя осторожнее. Не станет нырять в омут.

— Что-то случилось? — кавалер заметил перемену настроения.

— Нет, ничего.

Девушка дежурно улыбнулась, и парень успокоился.

В партере рассаживались преподаватели и деканы факультетов КубГУ. В первом ряду скучал ректор, не отводя глаз от смартфона, его жена поглаживала чёрную шаль на плечах и улыбалась, точно предвкушала великое зрелище. Компанию университетским верхам составили депутаты городского собрания и крупные предприниматели — спонсоры, оплатившие проезд и проживание труппы.

Балет превзошёл все ожидания. Как зачарованная, младшая Орлова следила за каждым па танцовщиц, внимая перипетиям сюжета. Влюбилась красавица-крестьянка, а избранником оказался переодетый в простолюдина граф. Так и осталась бы героиня в неведении, но вмешался лесник Ганс и разрушил хрупкое счастье. Благими намерениями вымостил дорогу в ад, как подумалось Миле.

Когда начался антракт, студентка нехотя покинула зал. Вдруг опоздает на второе действие? Но Женя настоял, и в кафетерии они заказали чай с пирожными. Пришедшие в буфет преподаватели поздоровались с Маслаковым, его спутницу удостоили презрительным взглядом. На собрании кафедры Анатолий рассказал коллегам о выходке младшей дочери, те рассказали остальным, и через день весь университет заклеймил второкурсницу, как «дурочку, недостойную грызть гранит науки».

Спасение Жизелью возлюбленного стало кульминацией постановки. Герой обманул девушку, а она не позволила призракам невест его убить. Окружили Альберта безжалостные вилисы, но дух крестьянки защитил графа. Мила грустно улыбалась. Вот это истинное чувство, всепоглощающее и безграничное, на которое, к сожалению, способны лишь персонажи книг и постановок.

Опустился занавес, под аплодисменты на сцену вышла труппа. Зал стоя приветствовал артистов, Орлова долго хлопала. Почему не догадалась купить букет? Ну, да ладно.

— Не жалеешь, что сходила? — спросил Женя, когда они шагали к автомобилю.

— Ни капельки. В жизни ничего прекраснее не видела.

— Я сообщу, когда на гастроли приедут интересные актёры. Обязательно пойдём ещё раз.

Девушка потупила взгляд. Выходит, дело не в лишнем билете. Маслаков хотел позвать именно её, продавщицу «Венского Вальса». А, что, похоже… Она словно Жизель, а кавалер — благородный Альберт, только он не скрывает общественный статус, да и невестой не обзавёлся. Мила прикусила губу. Вот фантазёрка!

— Ты меня приятно удивила.

— Чем?

— Ну… когда увидел за прилавком, подумал, нашлась очередная охотница за деньгами отца. До тебя три девицы к папе откровенно в любовницы набивались. Одна даже закрыла магазин и стриптиз станцевала, — четверокурсник поморщился, словно проглотит дольку зелёного лимона, — а ты всерьёз заинтересовалась сокровищами. Знаешь о коллекциях в разы больше, чем я, готова часами рассказывать клиентам о камнях. Профессионал своего дела, как сказал отец.

— Ты мне льстишь.

— Ничуть. Кажешься робкой, но можешь быть решительной. Как бесстрашно дала отпор Анатолию Викторовичу! Мужчинам интересны загадочные девушки, и я ответственно заявляю, что хочу ближе узнать Эмилию Орлову. Кто ты? Что скрываешь? — юноша заговорщически подмигнул.

— Попробуй.

Студентка едва дышала. Парень мечты предложил начать отношения! Не было бы счастья, да несчастье помогло, как говорят люди. Не уйди Мила из дома, сын начальника так и смотрел бы на неё, как на бесхарактерное существо. Что на прощание сказала Маша?

Кроме белой «Мазды» на стоянке остались две машины. Семейная пара усаживала детей в минивэн, трое парней меняли колесо внедорожника и спорили, кто виноват в проколе.

— Поужинаем?

— Не откажусь.

— Я знаю отличный ресторан. Далековато, но с площадки открывается чудесная панорама города. После можно прогуляться по парку.

Моргнули фары, отключилась сигнализация.

— Стоять, голубки.

Не успела Мила слова молвить, как один из трёх владельцев внедорожника ударил Маслакова разводным ключом. Его друзья стиснули Орлову за плечи.

— Что вам надо? Отпустите!

Женя лежал около колёс, с затылка струилась кровь. Лишь бы рана оказалась несерьёзной!

— Не бросайте его!

— Оклемается.

«Зрители» затолкали второкурсницу в автомобиль. Удар лбом о дверную ручку, и девушка погрузилась в тревожное забытьё.

Глава 4. Искатели

Проснулась Мила в кресле.

Удушающе-сладкий аромат лилий спутывал сознание, словно Орлова дремала посреди клумбы. Разбитый лоб горел огнём, приторный запах усиливал слабость. Совпадение? Вряд ли. Наверное, похитители что-то распылили в комнате.

— Приступим.

Напротив на диване сидел мужчина. Чёрные, как уголь, кудри вились до плеч, от нижней губы до ключицы тянулся уродливый рубец, заметный благодаря расстёгнутому вороту рубашки. След ожога, напоминание о болезни или давняя рана — второкурсница не знала. Указательным и большим пальцами человек держал изумруд. У двери, уперев руки в бока, стояли двое, что якобы меняли колесо на стоянке перед малым театром. Сбылось пророчество Анны. Поймали охотники дичь.

— Кто вы?

— Этого тебе знать не надо.

— Что хотите? — вместо решительного тона получился болезненный шёпот.

Незнакомец поглаживал гладко выбритый подбородок.

— Твои способности Искателя.

— Искателя чего?

— Не смеши, ты всё прекрасно знаешь, — он глядел на самоцвет, — скажи, каким свойством обладает камень, и передай его мне.

— Что…

— Белая Леди сковала его силу, а ты должна снять печать.

— Ни слова не понимаю, о чём вы говорите.

Изумруды, Искатели, печати! Леди, почему-то белые! Точнее, белая. Мила бы рассмеялась, но взгляд собеседника не предвещал ничего хорошего.

Мужчина коснулся шрама на шее.

— Похоже, сильно ударилась, раз память отшибло, — он оглянулся на помощников, — ребята, что ж вы так грубо с девочкой обошлись? Я чётко сказал: от парня избавиться, а её привести живой и здоровой. И так всю ночь проспала.

Те промычали что-то невнятное.

Избавиться от Маслакова…

— Что с Женей?

— Откуда я знаю? — хохотнул похититель, — глупая, лучше думай о себе. Пока не выполнишь задание, не получишь ни еды, ни воды. Давай, действуй, а я внимательно за тобой понаблюдаю.

Положив минерал на подлокотник кресла, мужчина вернулся на диван.

— Справишься с заданием, отпущу.

Мила прикусила губу. Лжёт, неубедительно лжёт. Не только не отпустит, но и принудит ещё к чему-нибудь. Кто бы объяснил, что значит «снять печать»? И что эта печать представляет? Не почтовым штемпелем её наложили? Чушь несусветная. Изучить, что ли, камень…

Ювелир пришёл бы в восторг от изумруда. Идеальная бриллиантовая огранка, чистота, глубина оттенка — минерал достоин украшать королевский скипетр! Правда, одну грань портит едва заметная царапинка, как зигзаг молнии. Убрать бы её, но повторная обработка уменьшит дар природы.

Студенка хотела дотронуться до изъяна, но память воскресила вечер до ограбления «Венского Вальса». Прикосновение к перстню, нахлынувшее спокойствие и безумное чувство, что янтарь ожил. В кафетерии Орлова увидела на жемчужине схожую отметину. Не этого ли добиваются похитители? Но как они узнали о происшествии в магазине? Следили? Или… подслушали с помощью нелепого устройства?

Девушка взъерошила волосы. Невидимка по-прежнему поддерживала длинную чёлку, капелька клея держала подарок Анны. Просто снять приколку нельзя, тюремщик догадается. Значит, надо придумать обманный манёвр. Забыть о головной боли и вложить в побег остатки сил.

— Перестань тянуть время.

— Я размышляю.

— Больно долго.

Пусть получат своё.

Прикосновение к метке и граням разбудило камень. Мягкий, пульсирующий свет заиграл на стенах солнечными зайчиками, а Мила против воли произнесла: «Убеждение».

— Так я и знал, — мужчина довольно потёр ладони, — теперь будь хорошей девочкой и передай мне.

— Ловите!

Пока главарь подбирал изумруд, Орлова сдёрнула с волос приколку и крепко сжала жемчужину. Руку девушки обвили змейки белёсого дыма.

— Держите…

Ладони похитителей прошли сквозь призрачное тело пленницы. Мир перед глазами померк, а когда дымка рассеялась, локоны второкурсницы взъерошил студёный ветер. Она очутилась на балконе, откуда открывался вид на бронзовые статуи мужчины, укрощающего коня. Под мостом сонно журчала река, вдали сияли под солнцем дома — великие архитектурные наследия. Жемчужина перенесла Милу за тысячи километров от южной столицы России.

Потрясение было столь велико, что Орлова не устояла. Каблук правой туфельки заскользил по плитке, и девушка схватилась за перила, но ступня вывернулась под неестественным углом. Тихо всхлипнув, Мила опустилась на пол. В ладони блестели осколки жемчужины, капля за каплей по пальцам сочилась кровь. Странно, не подделка, а камень разбился, как стеклянная новогодняя игрушка.

Больно, зато не в плену. Главарь и помощники далеко. Небось, рвут и мечут, но получили по заслугам. Выходит, Анна колдунья? Купила перстень, чтобы вплести в янтарь заклятие? Возможно, изумруд в руках похитителей принадлежал ночной гостье. Его украли, но использовать не смогли и… поймали Милу. Увидела она в минерале метку, заставила сиять. Значит, тоже ведьма? Звучит глупо, но против фактов не поспоришь. Иначе как второкурсница факультета журналистики КубГУ переместилась из Краснодара в Санкт-Петербург? Слава богу, ни метла, ни шляпа, ни чёрный кот не появились, бородавка на носу не выросла.

Ветер гнал по Неве волны оттенка карамели. По тротуарам не сновали пешеходы, не гудели моторами автомобили, только чайки кружили над рекой. Раннее утро. Хозяева дома, на чьём балконе сидела Мила, спят, но придётся разбудить. Наверняка это дом Анны. Убежище, жильё — неважно. Пусть расскажет, что происходит, и как быть с бандитами. Возвращаться к Маше нельзя, попадёт под удар. Без денег и документов дороги домой нет.

Лодыжка заныла, но девушка прикусила губу и коснулась дверной ручки. Не заперто. Ждут? Или, наоборот, не ждут? Не узнаешь, пока не встретишь кого-нибудь. От судьбы не уйдёшь, тем более, с больной ногой.

Порыв ветра всколыхнул лиловые гардины. Плотные, точно театральный занавес. Пахло пряностями и тестом, точно студентка попала в булочную. Похоже, хозяева завтракают. Ранние пташки.

Туфли студентка оставила на балконе и ступила в гостиную. Неброско, но уютно! Мягкие кресла и пуфики, журнальные столики и потрёпанные каталоги ювелирных фирм, кружки и полная конфетница — семья отлучилась на кухню? Наверное, вечерами они собираются вместе и смеются, пьют чай. Орлова ощутила лёгкий укол зависти.

В комнату вбежали долговязый юноша и две девушки.

— Ты кто такая?

— Откуда взяла кристалл?

— Украла у кого-то из нас?

Смотрят так, словно Мила — отъявленная преступница и готовится напасть. Навела пистолет и вот-вот выстрелит.

— Что молчишь? Ты обманула Анну и отняла жемчужину? Только у неё был пространственный ключ! — светлокожая брюнетка сжала серьгу в мочке левого уха.

— Нет!

— Что «нет»? Я из тебя всю правду вытрясу!

Камень в украшении замерцал, точно уголёк в печи. Откуда-то Орлова поняла, что сияние отбросит её к стене и обездвижит, и инстинктивно закрылась руками. Вот так встреча! И это безопасное место?

— Кристина! Угомонись!

Последней в гостиную вошла женщина.

— Но Дарья Евгеньевна…

— Прекрати! Ведёшь себя как буйный ребёнок! Чуть что, сразу за латырь хватаешься! Сначала думай, потом делай!

— Да, вы правы.

Девушка стиснула серьгу, и кристалл погас. Похоже, Дарья Евгеньевна — непререкаемый авторитет. Брючный костюм по фигуре, уложенные в пучок тёмно-рыжие локоны, неброский макияж наводили на мысль о высоком статусе. Леди не жена олигарха, а управляющая его делами.

— Теперь можно спокойно побеседовать, — она повернулась к Миле, — кто ты? Как попала к нам?

— Эмилия Орлова, — обычно второкурсница представлялась кратко, но, впечатлённая порывом Кристины, решила не «прятаться в тень», — я сжала жемчужину и очутилась на балконе. Камень мне дала Анна, сказала использовать, если попаду в беду.

— Поэтому она провалила задание, — юноша переглянулся с подругами.

— Это мне неизвестно, — Мила нащупала на лбу корку запёкшейся крови.

Голова болит, ладонь и ступня онемели. Нестерпимо хочется пить, но не попросишь неизвестно кого о стакане воды? Как построить разговор с теми, кто порывается напасть? Задачка не из лёгких.

— Я Соловьёва Дарья Евгеньевна. После продолжим беседу, а пока иди за мной. Я врач и подлечу ушибы. Доедайте завтрак и в магазин, — последнее предназначалось Кристине и остальным.

«Надеюсь, хуже не станет».

С такими мыслями девушка шагала за новой знакомой.

Подобие медицинского блока располагалось в дальнем конце этажа. Четыре кровати у стен, шкафчики с лекарствами, аппарат ультразвуковой диагностики, а за шторкой темнела дверь с эмблемой радиологического исследования. Ничего не скажешь, больница в миниатюре.

— Присаживайся.

— Вы правда врач?

— Не похожа?

— Нет, — Мила пожала плечами.

— Я хирург. Раньше работала в больнице, сейчас отошла от дел. Не волнуйся, навыки помню хорошо.

— Понятно. Но вы здесь главная?

— Нет.

— Кристина послушалась…

— Она новенькая и учится усмирять пыл, — пинцетом Дарья Евгеньевна вытаскивала кусочки жемчужины. На левом запястье серебрился массивный браслет, усыпанный драгоценными камнями, какой могла бы носить Шехерезада из арабских сказок, — потерпишь? Или сделать укол?

— Не надо.

— Как скажешь, — осколок упал в стальную плошку.

— Почему камень рассыпался? Так не должно быть!

— Не ты хозяйка латыря. В чужих руках он разрушается сразу после использования. Так называемая, защита от воров.

Что такое «латырь», Мила спрашивать не стала. Захотят, сами расскажут.

— Поделишься подробностями перемещения?

Глядя в окно, откуда виднелся залитый солнцем Невский проспект, Орлова поведала всё. Упомянула покупку янтарного перстня, описала утро после ограбления и допрос в участке, завершила похищением и сиянием изумруда. Женщина хмурила тёмно-рыжие брови, прикусывала край нижней губы, над чем-то размышляя. Для Дарьи Евгеньевны события значили много больше.

— Пожалуйста, объясните, что происходит?

— Я не обладаю таким правом, но… вечером вернётся наш лидер, от неё ты всё узнаешь. Хорошо?

Девушка снова пожала плечами. Спорить бесполезно, ссориться и требовать глупо. Выставят смутьянку за дверь и всё.

— У нас есть три свободных спальни. Выберешь любую, а я попрошу девочек принести завтрак. Ногу сегодня не напрягай.

Дарья Евгеньевна провела Милу дальше по этажу. Судя по скудному убранству в двух комнатах никто не жил. Кровать, шкаф, тумба, письменный стол и кресло — всё, как в номере недорогого отеля. Последнюю отличали обрамлённый колоннами балкон и диван. Пожалуй, подойдёт.

Едва Мила присела на стул, в дверь постучали. Одна из подруг Кристины принесла поднос с едой и поставила на стол. Не произнесла ни слова, лишь презрительно покосилась, точно подумала: «Тебе здесь не место».

— Спасибо.

Промолчала. И бог с ним. Вечером правда раскроется, а там — выстроится план действий. Пока не помешает съесть бутерброды и отдохнуть.

Разбудил Милу скрип. Кто-то закрывал дверь с обратной стороны. Аккуратно, чтобы не потревожить девушку, но не смазанные петли противно потревожили слух. Створки сомкнулись, тишину в коридоре развеял стук каблуков. Чёткий, ровный, так ходят люди, преисполненные достоинства и уверенные в собственной значимости. Значит, это не Кристина и подруги, другой человек. Надзиратель? Проверяет, не сбежала ли девушка? Невольно Орлова почувствовала себя запертой в тюрьме.

Через открытый балкон в спальню проникал шум плывущих по реке катеров, дул ветер. В такт порывам на спинке стула трепетало платье оттенка лаванды, около ножек стояли туфли на низком каблуке. Потревоживший Милу человек принёс одежду и обувь. Наряду с выпускного вечера вряд ли что-то поможет. Подол в затяжках, на лифе дырки и пятна машинного масла.

— Фантазёрка.

Подарок пришёлся впору. Длинные рукава закрывали запястья, лоскуты шифона обвивали талию подобно корсету, летящая юбка касалась щиколоток. Да, в таком сложно остаться незамеченной, зато красиво. Не модель с подиума, но за героиню приключенческой книги сойдёт. Теперь можно капельку прогуляться. Нога ноет слегка и не помешает побродить по этажам.

Касаясь стены, девушка шагала по коридору. Старинное здание, построенное во времена Российской Империи, но владельцы не поскупились на ремонт. Барельефы и лепнина вряд ли знают, что такое плесень и паутина, люстры не загажены мошкарой, а светло-голубая краска на стенах высохла несколько дней назад. Натёртый до блеска паркет казался гигантским зеркалом, на который жалко было наступать. Что ж, тем интереснее разгадать секреты хозяев.

— Там переход в другой корпус.

К колонне с вазой из красного мрамора прислонилась женщина. Молодая (больше тридцати лет Мила бы ей не дала), в платье оттенка сгущённого молока, она казалась сбежавшей из-под венца невестой, довершали образ уложенные в высокую причёску белокурые локоны и пояс. В драпированных лоскутах атласа блестели камни. Мелкие, с рисовое зёрнышко, средние и крупные, как косточки персика и других фруктов. Огранённые, будто вытащенные из украшений, и грубые самородки, как кусок горного хрусталя. Странно, самый простой минерал закреплён посередине.

Ну, конечно…

— Вы Белая Леди?

Незнакомка приподняла бровь.

— Слышала обо мне?

— Похититель рассказал, вы что-то сделали с изумрудом.

— Потушила силу. Незачем предателю владеть даром убеждения.

— А я…

— Знаю, сняла печать. Дарья описала приключения, но я хочу услышать сама. Следуй за мной.

Женщина шагала медленно, словно знала о растяжении и не позволяла Миле отстать. На лестнице девушка повстречала Кристину с подругой. Увидев Белую Леди, те почтительно склонили головы и пожелали доброго вечера, словно слуги, приветствующие венценосную особу.

Четвёртый этаж не отличался от ботанического сада. К потолку крепились корзины с ампельными растениями, вдоль стен стояли горшки с фикусами на любой вкус и цвет, чередующиеся с сенполиями на колоннах, а посередине в вазоне ветвилось мандариновое дерево. На подоконнике цвели орхидеи, а у дверей в комнаты по деревянным подпоркам в причудливые узоры сплетались плющ и дикий виноград.

В единственном свободном от флоры уголке стоял диван, обрамлённый полукругом из штамбовых роз оттенков радуги. С грацией королевы хозяйка особняка опустилась на бархатистую поверхность, ладонью указав на противоположный край. Дескать, присаживайся. Побеседуем.

Сладостный аромат кружил голову, мысленно перенося на залитый солнцем летний луг. Мила на всю жизнь запомнила уголок райских красок в пригороде Краснодара, куда школьники уезжали на выходные.

— Не боитесь, что…

— Подслушают? Нет. Остальных лестница приведёт на крышу, — она сдвинула подушки на середину, — пожалуйста, начни рассказ со встречи с девушкой, пришедшей за черепом. Не торопись, времени предостаточно.

В четвёртый раз за последнюю неделю Мила вспоминала злополучный вечер в «Венском Вальсе». Перстень, ограбление, допрос, балет, похищение и бегство заставили поморщиться от незримой боли, точно девушка заново пережила события.

— Самое плохое, я ничего не знаю о судьбе Жени, — Орлова прикусила губу.

Вдруг, врачи не успели и…

— Я знаю.

Второкурсница округлила глаза.

— Юноша в больнице. Выпишут через несколько дней.

— Слава богу, — девушка зачесала за ухо длинную чёлку.

— Тебя больше ничто не тревожит?

— Тревожит. Я в тупике. Возвращаться к Маше нельзя, а идти некуда.

Студентка сложила руки в замок. Своим присутствием она поставит под удар любого человека. За домом подруги наверняка следят.

— А к отцу?

— Ни за что. Он не успокоится, пока не превратит меня в своё подобие.

Женщина понимающе улыбнулась.

— Можешь остаться здесь.

Мила теребила повязку на ладони. Пусть красавица расскажет правду, тогда будет ясно, какой путь выбрать.

— Я Ольга Александровна Белосельская. В широком кругу известная, как Белая Леди. Мой дар — чувствовать особенные кристаллы, которые называются латыри, и раскрывать их силу. Думаю, ты знаешь, что человеческий мозг изучен менее чем наполовину, и нынешними темпами успехов не предвидится. В природе существуют минералы, которые снимают блоки в разуме и позволяют владельцу освоить какой-либо талант. Так, обладатель того изумруда способен убедить кого угодно в чём угодно, а янтарь из перстня не даст нервничать в любой ситуации, даже если захочешь прыгнуть в пропасть.

— Значит, латырь даёт шанс освоить заложенные в человеке способности?

— Верно. Владелец не ощущает излучения кристалла. Носит, как обычное украшение.

— В серьгах девушек я видела один.

— Для многих это предел. Сила сводит с ума, поэтому второй получают лишь проверенные люди.

— Вот как. Скажите, зачем собирать латыри? Тогда ни у кого не будет соблазна захватить мир или ограбить банк, к примеру.

В плохих руках камни станут смертельным оружием.

— До поры до времени излучение безвредно. Но наступает момент, когда сияние выходит из-под контроля. Оно провоцирует магнитные бури, наводнения, ураганы и, что хуже всего, выводит из равновесия психически неустойчивых людей. Человек совершает преступление, а после не понимает, как докатился до такой жизни. Каждое новолуние я вижу опасные латыри, чью силу надо погасить. От некоторых откалываю фрагменты и сохраняю, остаток запечатываю и отдаю в мастерские для переработки. На каждом материке есть Искатели и своя Леди.

Порыв ветракачнул розы. С красной сорвались лепестки и закружились в нежном вальсе, усыпав паркет бархатными лоскутками. Один опустился на платье Милы.

— Откуда берутся кристаллы?

— На этот вопрос ответ получишь позже, — женщина глядела на пустой цветонос, — подожди дня рождения.

— На что способна я?

— Можешь раскрывать камни. Для остального надо пройти посвящение. Но, — Белая Леди приподняла бровь, — надо доказать, что ты достойна этого права. Большая власть предполагает серьёзную ответственность. Пять лет назад твой похититель Игорь Ветров попытался украсть особо ценные латыри, но был пойман с поличным. Такое не прощается, и я лишила его сокровищ, стёрла память и выставила за дверь. Судя по твоему рассказу, он собрал вокруг себя таких же отщепенцев и борется против нас.

— Вам не страшно?

Ольга Александровна расхохоталась.

— Ничуть.

— У вас необычный пояс. Странно, драгоценности по краям, а в середине грубо отёсанный хрусталь.

— Есть причины, но тебе лучше не знать. Разбираешься в камнях?

— Чуть-чуть. Я мечтала стать ювелиром, читала справочники. В детстве вместо сказок моей настольной книгой была энциклопедия сокровищ мира. Отец порывался выбросить, но я прятала у подруг. По картинкам запоминала минералы, заучивала свойства, а в антикварном магазине применяла знания на практике.

— Забавно, — собеседница потёрла мочку правого уха, — кстати, я хорошо знаю твоего работодателя из «Венского Вальса».

— Глеб Антонович тоже отсюда? — охнула Мила.

— Давным-давно он ушёл по собственному желанию. Силой я никого не удерживаю, — пальцем она рисовала картинки на бархатной наволочке подушки, — хочешь, дам время подумать. День, неделя, месяц?

Зачем? Лучше быть под крылом могущественной Белой Леди, чем жить в постоянном страхе. Вдруг Игорь нападёт снова? Б-р-р, лучше не вспоминать.

— Что должна делать?

Ольга Александровна улыбнулась уголками губ:

— В утро после новолуния я собираю Искателей и раздаю задания. Сообщаю, куда поехать и что найти. Организацией поездок и прикрытием занимаются ближайшие помощники — Аркадий Солнцев и Дарья Соловьёва. Находки передают мне, взамен получают оплату, либо просят об услуге. Работа не как в офисе, пять дней в неделю, многие занимаются ещё чем-то, выбирают дела по душе. Тебе я могу предложить место в нашем ювелирном магазине, а в новом году поступишь в институт. Будешь создавать украшения, с материалами проблем не будет. Обещаю.

— Гладко получается… а цена?

— Борьба с собой. Слабые духом ломаются на втором-третьем задании. Многие пытаются обмануть и украсть камни, таким я стираю память и выставляю. Кто-то не выдерживает напряжения и уходит сам. С прежними друзьями придётся распрощаться. Посторонним людям негоже знать о секретах природы.

Да, всегда найдутся желающие заполучить безграничную силу. Если собрать с десяток латырей, то станешь всемогущим.

Итак, на одной чаше весов — свобода и страх стать жертвой чужих амбиций, с другой — защита и перспектива освоить любимое дело.

— Я согласна. Надо что-то подписать?

— Нет, — Ольга Александровна коснулась складки на поясе, — все бумаги будут оформлены к утру. По традиции кристалл из первого задания остаётся за Искателем. Анна и остальные носят в серьге.

Мила кивнула.

— По украшению всегда узнаешь своего в толпе. Аркадий и Дарья обладают браслетами.

— А вы — поясом.

— Верно. Хочешь ещё что-нибудь спросить?

— Пока нет. И так голова кругом.

— Хорошо. Если что-то понадобится, то не стесняйся. Поднимись ко мне на этаж и скажи. Новичкам всегда делаю послабления, — она улыбнулась, — тем более, талантливым.

— Постараюсь вас не разочаровать.

— Все, кого ты видела в доме, мои подчинённые. Многие на заданиях, но в выходные сможешь увидеть всех. До субботы привыкай к обстановке, присматривайся к новым подругам.

— Они все яростные, как Кристина?

— Встретилась с Печориной? Она вспыльчива, но с возрастом это пройдёт. Считай, у неё испытательный срок.

Белосельская встала с дивана и принялась поливать сенполии. Время, отведённое для беседы с Орловой, истекло.

— Последний вопрос. Какую из роз ты бы забрала в спальню?

— Красную.

— Почему? Она осыпалась.

— Бутоны остались. А на других кустах нет.

— Понятно. Можешь идти.

Шагая по ступеням, девушка тёрла виски. Перемещение в Петербург, латыри, Искатели, Белая Леди — слишком много событий для одного дня. Выбор сделан, и завтра начнётся новая жизнь. Получится ли из неё Искатель, второкурсница не знала, но верила в лучшее. Лучше шагнуть вперёд, чем до конца жизни сожалеть об упущенных возможностях. В новый мир и с песней!

В комнате Мила улеглась на покрывало и глядела в потолок, пока не погрузилась в мир невесомых грёз.

Глава 5. Первое задание

— Как думаете, что за кристаллы будем искать в этот раз? — Марина поглаживала овальную бирюзу, вставленную в кольцо.

— Не знаю, но надеюсь уехать куда-нибудь подальше, — Кристина лениво заплетала в косу каштановые локоны, — три подряд поездки в Подмосковье, это перебор. Хоть дом или квартиру покупай.

— Согласна.

В зале собрались Искатели. Или, в комнате совещаний, как подумалось Миле. Правда, как назвать место, где стоит овальный дубовый стол с серебряной пластиной посередине, а вокруг сидят люди с блокнотами? А ближайшие помощники Белой Леди, одетые в строгие костюмы, готовы в любой момент включить ноутбуки?

Если Дарью Евгеньевну Мила видела каждый день, то Аркадий Михайлович вернулся из поездки накануне вечером. Высокие скулы, насмешливый взгляд, трёхдневная щетина — в представлении Милы так бы мог выглядеть герой-любовник, не проходящий мимо ни одной юбки. Приталенный пиджак подчёркивал широкие плечи, среди чёрных, как смоль, локонов робко проглядывала первая седина. Нет, такой мужчина не будет бегать за молоденькими студентками, предпочтёт женщину с опытом.

Вместе с ним приехала и Анна. Судя по разговорам в буфете, хозяйка жемчужины угодила в тюрьму, но Солнцев отвёл от подопечной подозрения и добился освобождения. Пусть Орлова впервые увидела третьего человека в иерархии Искателей, но невольно почувствовала уважение. Не бросили её спасительницу на произвол судьбы, вызволили из передряги.

Лескова выбрала стул напротив Милы и подмигнула, словно сказала, что не держит зла. Ещё бы, покупательница янтарного перстня должна была сама сжать камень и перенестись в убежище, вместо этого отдала едва знакомой девушке. Ничего, второкурсница ещё поблагодарит новую подругу.

Всего Мила насчитала восемнадцать человек. К огромному изумлению на одном из стульев сидел Павел Иволгин. Тот самый заучка из её курса, который с блеском отвечал на сложнейшие вопросы преподавателей! В серьге он носил бусинку граната, опутанную серебряным листиком плюща. Украдкой Мила изучала украшения других Искателей и у всех замечала камни в серебряной оправе. Даже браслеты заместителей мастера отлили именно из металла оттенка луны, словно другой не позволял латырям раскрыть силу. Золото на берегах Фонтанки не в почёте.

Бом-бом! Маятник напольных часов возвестил о наступлении полудня.

Кристина завязала резинку на конце косы:

— Я хотела бы…

Скрипнула дверь, и девушка смолкла. Как по незримой команде все встали и склонили головы, приветствуя Белую Леди. После беседы в цветочном зале Мила не видела Ольгу Александровну. Девушка боялась беспокоить Белосельскую и с вопросами подходила к Дарье Евгеньевне. Владычица магии камней казалась Миле богиней, снизошедшей до мирских хлопот. Каждый жест, шаг наводили на мысль, что она — земное воплощение древних сил, которым поклонялись люди на заре человечества. Так или не так, Орлова не узнала: Искатели отказывались обсуждать хозяйку апартаментов.

Сегодня ведунья (как мысленно окрестила её Мила) предстала в наряде оттенка морской волны. На плечи она накинула палантин, в уши вставила массивные бирюзовые серьги. Неизменным остался пояс, мягко переливающийся при каждом шаге женщины. Не по его ли цвету красавица получила прозвище?

— Приятно видеть вас в сборе.

С грацией балерины она присела в кресло и кивнула, позволив Искателям опуститься на стулья. На мгновения Ольга Александровна задержала взгляд на каждом Искателе, словно убедилась: все настроились на поиски латырей. Истинная королева в окружении преданных слуг.

— Ночью луна переродилась и показала кристаллы, которые необходимо найти. Кристина, не ты ли хотела уехать как можно дальше?

— Да, — девушка потупила взор.

— Хорошо, — леди закинула концы платка на спину, — вместе с Мариной вы отправляетесь в Благовещенск. Точка отсчёта — местный театр драмы, радиус поисков — полтора километра. Цель — петушок из родонита.

Взмах ладони, и серебряная пластина посреди стола засияла, отобразив трёхмерную статуэтку. Клюв раскрыт, крылья расправлены, точно птица готовится вспорхнуть. Фигурка бы украсила коллекцию любого ценителя минералов. Глеб Антонович бы поставил её на витрину «Венского вальса».

— Будет исполнено.

Аркадий и Дарья быстро-быстро кликали по клавишам ноутбуков, будто уже заказывали билеты и бронировали отель для девушек.

— Далее… Карина, Лилит, вам предстоит поездка в Павлодар. Поиски начнёте от Центральной мечети, дальше, чем на два километра, не отдаляйтесь. Необходимо привести опаловое ожерелье.

Над пластиной кружилось колье, красотой и изяществом достойное потомков королевских кровей. Крупные, с грецкий орех, камни казались зеркалами в потусторонний мир, и Мила невольно повела плечами. Она могла бы поклясться, что камни скрывали зловещую силу.

Похожие на сестёр, темноволосые девушки кивнули.

— Алина и Стас, ваша цель — лазуритовый филин на дубовой ветке. Отправитесь в Иркутск, исследуйте область в пределах километра от краеведческого музея. И, предупреждаю, статуэтка массивная, поэтому обернёте в мягкую ткань и повезёте отдельной сумкой.

Голограмма птицы впечатлила проработкой деталей. Мила рассмотрела каждое пёрышко в крыльях и хвосте, бороздку на когтях, ярость в глазах. Хищник, готовый сию секунду броситься за добычей.

— Артём, Дмитрий, вас я направляю в Читу. Обойдёте магазины в двух километрах от библиотеки имени Пушкина. Просите продавцов показать серьги с топазами, что не выложены на витринах, и готовьтесь к торгу.

Камни, словно дождевые капли, стекали по золотистым нитям и преломляли свет на мириады радужных дорожек.

— Анна, знаю, ты устала, но прошу показать Эмилии что и как надо делать.

Белую Леди прервало чуть слышное хмыканье.

— Да, Кристина, я тебя внимательно слушаю.

— Простите, пожалуйста, — девушка спрятала лицо в ладонях.

— В людях я ценю сдержанность.

— Поняла.

Цепкий взгляд Ольги Александровны, как показалось Миле, пробрал насквозь. Мгновение, и бурный темперамент Искательницы остыл, словно залитый дождём костёр. Чем не доказательство, что слово Белосельской — закон для Искателей? Как ей удалось добиться полного признания?

— Поезжайте в Гатчину, ключевое место — дворцовая площадь. В радиусе полутора километров продаётся подвеска-полумесяц из розового кварца.

Кулон казался простым, но в то же время мягко сиял, будто луна подарила украшению кусочек себя. «Неужели оно достанется мне? — Орлова под столом стиснула ладони. — Что будет, когда коснусь камня?»

— Денис, Лена, Тимур, вы ответственны за магазин до следующего новолуния. Антон, Николай, Оксана, у вас свободные дни.

Белая Леди взмахнула рукой, и пластина погасла.

— Последнее. Остерегайтесь слежки. Наши соперники задумали что-то масштабное, и могут попытаться напасть на вас поодиночке. Перед отъездом каждый из вас получит кольцо с горным хрусталём. Если он потемнеет, то немедленно сообщите Дарье либо Аркадию. Понадобится, я вмешаюсь лично.

Искатели переглянулись. Обещание Ольги Александровны вселили небывалую уверенность. Белосельская держала слово. Всегда.

— Вот она какая, Дворцовая площадь.

Полной грудью Мила вдохнула напоенный сыростью воздух. Это в Краснодаре отцветало знойное лето, в Гатчине пёстрыми листьями рассыпалась осень. Стих дождь, растворился ветер, сквозь прорехи туч над плацдармом небо налилось синевой огранённых сапфиров. Невольно Орловой послышался топот — сотни солдат маршируют и отдают честь императору, который стоит на балконе и, улыбаясь, гордится военной мощью великой державы…

— Что-то знаешь о городе? — Анна откинула на спину концы кремового шарфа.

— Это самая интересная страница истории, эпоха от Михаила до Николая. На остальных темах я скучала, рисовала всякие картинки в тетрадях, но параграфы о жизни монархов знала назубок. В особенности, много читала о Павле. Было в его судьбе что-то загадочное, манящее… поэтому очень рада побывать у него дома, — девушка глядела на памятник сыну Екатерины Второй.

— Не одобряешь поступок Александра?

— Нет. По сути, судьба отомстила за переворот бездетным браком. Многие историки сошлись во мнении, что у дочерей его жены были другие отцы.

— Спорить не стану.

Зафыркал мотор, и ко рву перед площадью подкатил автобус. Шумя, из него выбирались туристы. На шее каждого висели фотоаппараты и плееры, в руках гости сжимали распечатки экскурсионных маршрутов и открытки с видами Гатчины.

— Они пойдут во дворец, но нас он пока не интересует. Лучше прогуляемся по аллеям. Погода отличная, а свежий воздух полезен для здоровья.

Парком правила осень. Не сырая, серебрящая дорожки и мосты зеркалами луж, а светлая, щедро рассыпающая золотистые, как липовый мёд, листья. Скрипели на ветру косматые ели, стуча по травинкам дождём из иголок, покачивались берёзки, словно прощались с последними тёплыми деньками. Сгибались под тяжестью кистей рябины, мягко падали сосновые шишки. День-другой — и белки — хвостатые хозяева дворцовых угодий — спрячут ягоды и семена в дуплах, норках и щелях.

Обойдя Белое и Серебряное озёра, Мила и Анна присели на склон, откуда виднелся павильон Венеры, и принялись кормить уток хлебом. Мимо прогуливались мамы с детьми и пожилые пары, на лавочке школьники делали домашнее задание. Долговязый юноша и три девушки шумно размышляли над темой сочинения: вкладе Павла Петровича в развитие Мальтийского ордена.

Лескова отломила кусок булки и бросила крупному селезню:

— Ольга Александровна поручила показать, как ищем кристаллы. На собраниях мы получаем координаты места. Город, точка отсчёта, расстояние и образ. Так, наше ключевое место — Дворцовая площадь, от которой не отдаляемся дальше, чем на полтора километра. Мысленно рисуем круг и обходим все места, мало-мальски связанные с драгоценными и поделочными камнями. Ювелирные и антикварные лавки, сувенирные магазины, даже модные бутики и газетные киоски. Мы покупаем предмет и приносим Белой Леди, дальше она распоряжается кристаллом по своему усмотрению. Некоторые запечатывает, другие передаёт новому владельцу.

— Деньги откуда берёте? Янтарный перстень стоил немало.

Всего лишь как год обучения в институте!

— Собственный магазин на что? Торговля процветает, да и Ольга Александровна обладает внушительными связями, что в России, что за границей.

— Да, глупость спросила.

— Нет, не глупость, — Анна позволила себе слабую улыбку, — главное, не вызвать подозрений у охраны и продавцов. Нередко приходится пять-шесть раз смотреть на одну и ту же витрину.

— Как было с «Венским Вальсом»?

— Именно. С четвёртой попытки мы нашли то самое кольцо, вот твоя сменщица нас и заприметила.

Привлечённые громким кряканьем, вдоль воды прыгали воробьи и подбирали крохи с утиного стола. Орлова бросила мякиш птицам.

— Так вы специально пришли вечером, — девушка скрестила руки на груди, — не хотели связываться с Инессой.

— Да… в последнюю минуту полиция сняла нас с рейса. Денис сумел скрыться, а я поехала в участок. Благо, Аркадий Михайлович выручил. На подобные провалы у него есть специальные заготовки. Солнцев юрист по образованию и умеет находить общий язык с представителями закона.

— Кто же ограбил магазин?

— Не знаю, да и это уже не наше дело, — Искательница вытащила из пакета батон, — хорошо запомнила подвеску?

— Да.

— Разговаривать с продавцами буду я, но выберешь украшение ты. Раз оно твоё, то проблем не возникнет. Скоро управимся, ещё и по городу погуляем, — Лескова посмотрела на часы, — уже вечер, посему предлагаю где-нибудь поужинать и вернуться в отель. Утром начнём поиски.

Самая храбрая утка выбрала из воды и склевала хлеб с ладони Анны. Остальные с завистью глядели на крылатую подругу, гребя вдоль берега и вылавливая разбухшие корки.

Во дворце девушки побывали. Пока Мила любовалась интерьерами и внимала экскурсоводу, ужасалась заброшенным галереям, Анна смотрела: не использовали ли реставраторы в отделке розовый кварц? Да, на собрании пластина спроецировала кулон, но не единожды бывало, что кристалл оказывался фрагментом другого изделия. Цветок входил в букет, подвески крепились к массивным ожерельям, кристаллы сияли в панно.

Затем объектом внимания стали сувенирные лавки. Продавщицы предлагали безделушки и украшения на любой вкус и кошелёк, но только не из искомой породы. Одна хитрая женщина пыталась выдать гранатовые бусы за «очень насыщенный кварц», другая вовсе не слышала о минерале.

После лёгкого обеда искательницы купили подробную карту Гатчины, начертили карандашом круг и принялись ходить по отмеченным улицам. Долго, как пояснила Анна, зато надёжно. «Выбирая определённые магазины, легко пройдёшь мимо нужных. Обычно мы находим камни в мелких точках, которые не популярны среди населения. Скоро у тебя появится чутьё на необычные места».

Переулок за переулком оставался позади, но заветный кулон не попадался. Наступил вечер, но Мила ничуть не устала. Наоборот, она горела желанием найти латырь и показать Белой Леди, чтобы обрадовать поверившего в неё человека. Пусть убедится, что не зря взяла Орлову под крыло. Глядя на новенькую, Лескова улыбалась и невольно перенимала энтузиазм. Казалось бы, семь лет странствий по России и зарубежью должны стать тяжёлым грузом и надавить на девушку, заставить возжелать перемен, но каждая поездка добавляла новую монетку в копилку опыта и знаний.

— И тут нет ничего похожего, — Мила прикрыла дверь ювелирного магазина, — «Соборную 2» можно вычёркивать.

— Пожалуй, дойдём до конца улицы, и хватит на сегодня. Иначе завтра с постели не поднимешься. Да, перед сном необходимо позвонить Дарье Евгеньевне и сообщить об успехах. Ещё после задания мы пишем краткие отчёты. Их просматривает Ольга Александровна и, если хочет, интересуется подробностями.

На следующий день после вступления в ряды Искателей Мила получила телефон, кошелёк с наличностью и кредитными картами, восстановленные документы и кольцо-пропуск, позволяющее в любой час дня и ночи зайти в штаб-квартиру. Коснёшься украшением дверной ручки, и вход свободен. Другому передать ключ нельзя, авантюрин раскрошится в пыль, а вор упадёт без сознания.

Первым делом Орлова позвонила Маше и предупредила, что с ней всё хорошо. Уехала поступать в Питерский институт, вещи заберёт, как только сдаст экзамены. После попросила прощения у Глеба Антоновича и спросила о здоровье Жени. Младшего Маслакова выписали из больницы, но несколько дней он проведёт дома, принимая лекарства и отдыхая. Правда что, придётся оборвать с друзьями и близкими. Не дай бог, пострадает ещё кто-нибудь.

— О чём задумалась? — Лескова заметила грусть в глазах подопечной.

— Аня, как ты попала к Искателям?

Заморосил дождь, Мила накинула капюшон тёплой ветровки. Анна глядела на мостовую и словно не замечала скользящих по лицу капель.

— Давно это было… представь, мне пятнадцать лет, брату едва исполнилось тринадцать. Отец и мать любят выпить, не могут продержаться на новой работе дольше двух недель, и мы живём на пособия по безработице. Все деньги идут на выпивку и закуски, долги за кварплату растут, как снежный ком. Воды и электричества нет. Весёлая рисуется картина, не так ли? — она притворно улыбнулась.

— Грустная.

— Догадываешься, что в школе нам сладко не было. Никому не нужные, вонючие и полуголодные оборванцы.

— А учителя?

— Что учителя? Никто не хотел брать на себя чужие проблемы. Начало девяностых, смутное время, не забывай, — рассказчица стиснула края шарфа, — якобы на день рождения Дениса родители позвали друзей, таких же алкоголиков. Попойка закончилась поножовщиной. В живых остался в хлам пьяный сосед, который на допросах двух слов связать не мог. «А я что? Я… я ничего! Они сами!»

— И как ты…

— Никак. Времени лить слёзы не было. Со стороны матери сестра объявилась.

Дождавшись, когда загорится зелёный сигнал светофора, девушки перешли через дорогу. Водитель красной «Ауди» погудел вслед.

— Она вам помогла?

— Смеёшься? Ей нужны были только квадратные метры в центре Петербурга. У тётки были связи в высоких кругах, и она выписала нас в пригород. А там — дом в аварийном состоянии. Брат зашёл, и часть крыши обвалилась, чудом его не засыпала. Слушать нас никто не стал. Дескать, по документам всё в порядке, идите, детки, не поднимайте бурю в стакане. Повара в школьной столовой пожалели нас и позволили ночевать в подсобке. После уроков мы работали на кухне, взамен получали крышу и еду, донашивали старьё, изредка гроши получали. Месяц всё было хорошо, пока вечером не пришли старшеклассники. Прознали обо мне и решили поживиться. Чудом я отбилась, сбежала на улицу, но троица быстро догнала и потащила в переулок. Я приготовилась к худшему, но вдруг услышала суровый голос. Какая-то женщина приказала парням отпустить меня и немедленно разойтись по домам, иначе глубоко пожалеют. Они рассмеялись и пригрозили скрутить и её… зря.

— Это была Белая Леди?

— Да. Тремя короткими взмахами ладони она, не коснувшись, раскидала старшеклассников. Сдёрнула с них одежду и заставила голышом бежать по городу, — усмехнулась Искательница.

Вообразив, как тройка самоуверенных подростков галопом несётся по улицам и шарахается от прохожих, Мила улыбнулась. Сильно опозорила ведунья старшеклассников. Раз десять подумают юнцы, прежде чем подойдут к любой девушке.

— В тот вечер я поверила, что магия существует. Ольга Александровна отёрла слёзы с моих щёк и предложила отвести к родителям, но я рассказала всё, как на духу. Выплеснула обиды и боль, что накопились за годы нищеты. Рыдала так, что разбудила дом. Жильцы пригрозили вызвать милицию, если крики не прекратятся, — Лескова глубоко вдохнула, — я привела женщину в нашу комнату, познакомила с Денисом. Он чуть с ума от страха не сошёл. Увидев меня, упал на колени перед спасительницей и принялся благодарить за помощь, едва ли ноги не поцеловал.

— Представляю, как он за тебя беспокоился.

— Белая Леди сказала собрать вещи и следовать за ней. Ночевали мы по знакомому тебе адресу, в больших спальнях, с ванной и туалетом. Впервые за всю жизнь на ужин были не объедки, а вкусное мясо и свежие овощи! А утром нам принесли чай и булочки! Я и не помнила, когда последний раз завтракала до этого дня. Белосельская оформила над нами опекунство, прописала у себя, даже устроила в другую школу, чтобы никто не напоминал о прошлом. Обеспечила всем, что только можно дать подростку. На вопросы о колдовстве попросила подождать совершеннолетия. Едва я узнала об Искателях, сразу вызвалась вступить в ряды, о чём ни капли не жалею. Ольга Александровна для меня — как вторая мать. Её интересы превыше всего.

Холодало. Загорались фонари ночного освещения, сигналили в пробке автомобили. После рабочего дня водители спешили домой, предвкушая ужин и тёплый вечер в семейном кругу. Для счастья большего не надо, подумалось Орловой.

— Ты ей так доверяешь?

— Больше, чем себе, — твёрдо произнесла девушка, — я сделаю всё, что она скажет. Ты обладаешь схожим талантом, значит, будешь интересна Белой Леди — так я решила, поэтому проследила за тобой до дома и отдала камень. Знала, наши противники захотят заполучить тебя, и была обязана помешать.

— Так и получилось.

— Зато теперь ты с нами.

— Но я разбила жемчужину.

— Не страшно. В награду я получила два камня, и по приезду надену новую серьгу. Третий латырь позволит носить ожерелье.

— А пояс?

— Это право только Ольги Александровны. Вот если меня одарят ещё пятью кристаллами, колье сменится браслетом. Пояс выше по рангу, но он доступен лишь лидеру. Для этого мало ума и хватки, нужны магические способности.

Вот оно как. Искателей объединяет трудное прошлое. Анну и Дениса привели с улицы, Мила ушла из дома и угодила в неприятности. Наверное, судьбы других текли в похожих руслах, пока Белая Леди не объединила ручейки в мощную реку, способную влиять на ход истории.

Синяя вывеска очередного магазина зазывала посетителей полюбоваться ювелирными изделиями, наклейки на окнах обещали подарки и солидные скидки.

— Последний на сегодня, — Лескова плотнее закуталась в шарф.

Молочно-белые, с отделкой в тон вывеске, шкафы скрывали стены, вдоль окна растянулся пояс из тумб, придавая торговой точке сходство со складом. Так много украшений продавцы выставили на суд клиентов.

— Добрый вечер, — невысокая женщина поправила на голубой блузке бейдж, где значилось имя «Полина Андреевна», — могу я вам чем-то помочь?

— Да, интересны изделия из розового кварца.

— Пройдёмте к дальнему стеллажу, — из шкафчика под кассовым аппаратом дама вытащила связку ключей, — сами понимаете, камень не так популярен, как золото и бриллианты, поэтому украшения лежат не на виду.

Нижняя полка шкафа около двери в подсобку — всё, что отвели продавцы для розового кварца.

— Ассортимент мал, но, может быть, вам что-нибудь понравится.

Кулон Мила узнала сразу. Не заметила серёг в серебряной оправе и разномастных браслетов, не залюбовалась колье и причудливыми фигурками. Будто под гипнозом, девушка потянулась к неброской подвеске. Это она! Ещё ярче, чем показала пластина, ещё притягательнее. Так и просится в ладонь!

— Посмотрите ближе?

— Нет необходимости. Оформляйте.

— Вы уверены? — женщина округлила глаза.

— Абсолютно.

Орловой показалось, что прошла вечность, пока банк одобрял операцию снятия денег с карты, а продавщица подбирала для полумесяца коробочку и пакет. Сразу бы надеть, но ещё примут за душевнобольную. И так, коллеги Полины Андреевны приподнимают брови и после ухода перемоют клиенткам косточки. Где это видано: забрали первое, что попалось на глаза!

Миле едва хватило терпения дойти до отеля. Сквозь упаковку кристалл согревал ладонь, словно чувствовал новую хозяйку. Или… старую. Девушке не давала покоя одна безумная идея, но пролить свет истины сможет лишь Белая Леди.

В номере Мила отбросила футляр на постель и наконец-то надела подвеску. Латырь мягко сиял, словно в ранний час на небе расцветала заря. Сожми, пожелай и полюбуешься рассветом в Андах или закатом на пустынном островке близ Ирландии. Камень перенесёт тебя в любой уголок планеты.

— Ты так на него смотришь, — Анна сворачивала кашемировый шарф, — какое свойство скрыто в кулоне?

— То же, что и в твоей жемчужине.

— Какая удача, — улыбнулась девушка, — пространственные ключи — большая редкость. Последний остался у Ольги Александровны, остальные Искатели вынуждены путешествовать транспортом. Когда вернёмся, она свяжет тебя с камнем, станешь полноправной хозяйкой.

— Он уже мой. Не могу отделаться от мысли, что полумесяц когда-то принадлежал мне. Потерялся, либо отец избавился — не знаю.

Зная характер Анатолия, Мила ничуть не удивилась, если он отобрал у дочери украшение и выбросил в мусорный бак. Не поэтому ли старший Орлов возненавидел ювелиров и заставил поступить на факультет журналистики?

— На месте разберёмся. Пока я позвоню начальству и доложу о находке, после поужинаем. Быстро мы справились с заданием.

Дарья Евгеньевна похвалила за скорую находку и разрешила девушкам задержаться в Гатчине на два дня, чтобы погулять по паркам и дворцам.

В ресторане на первом этаже отеля отмечали свадьбу. Шумела музыка, звенели бокалы, пол сотрясался от топота танцующих гостей. Невеста светилась от счастья, да и жених пропускал мимо ушей шутки приятелей.

Около окна ширма отделяла ряд столиков, один из которых выбрали Анна и Мила.

Орлова разрезала печёную форель, когда что-то обожгло мизинец. Вилка упала на колени, нож остался на краю тарелки, но Искательницу взволновало другое. Горный хрусталь в кольце почернел, точно украшение окунули в баночку с чернилами. Ольга Александровна как в воду глядела.

— Аня…

— Вижу, — она покосилась на мутный камень, — за нами наблюдают.

Глава 6. Сияние полумесяца

Улыбнувшись, как ни в чём ни бывало, Анна взяла нож и вилку, отрезала кусочек свиной отбивной и принялась жевать.

— Сделай вид, будто мы не знаем о слежке, — она подмигнула сбитой с толку Миле, — так что давай ужинать. Вряд ли кто-то рискнёт напасть в людном ресторане. Свадьба нам на руку. Расслабься, не пропадём.

— Хорошо.

Орлова ела рыбное филе и поглядывала на пирующих гостей сквозь решётку деревянной ширмы. Тамада зазывал одиноких девушек и юношей на очередной конкурс: пока звучала музыка, в случайном порядке созданные пары должны были протанцевать вокруг стульев и сесть, когда мелодия затихала. Люди старшего возраста хлопали молодёжи и спорили, кто победит? Невысокая брюнетка и смуглый шатен или блондинистые дружка и друг? Нет, сложно ждать подвоха от шумной и полу трезвой компании, увлечённой торжеством. Ни одного взгляда в сторону окон.

Кто тогда? Столики пустовали. Последний покинули пожилые супруги, когда Мила и Анна заказывали ужин. Получается, опасность грозит отовсюду? Подручные Игоря — переодетые официанты? Музыканты? Охранники? Или кто-то стоит на улице и подглядывает сквозь занавески? Нет, шторы плотно задёрнуты, даже включённый кондиционер не колышет вышитый стеклярусом бордовый бархат. Загадка. Подняться бы скорее в комнату, а то кусок в горло не лезет.

Пальцами постукивая по столу в такт музыке, Мила ждала, пока подруга доест овощной салат и опустошит кружку зелёного чая. Спокойствию Лесковой бы позавидовал любой сапёр.

— Ну, вот я и сыта.

— Теперь что?

— В туалет зайдём, — на тарелку девушка положила вилку и нож остриями друг к другу, — оттуда позвоним Соловьёвой, номер могут прослушивать. И улыбайся, мы даже не догадываемся о слежке.

Орлова усмехнулась.

Музыка притихла, в зал выкатили торт. Молодожёны отрезали куски и раскладывали по тарелочкам, а тамада готовил зал к аукциону: «Давайте, доставайте тугие кошельки! Готовьтесь расстаться с хрустящими бумажками! Кто потратится первым, того поцелует невеста! Так что не скупитесь!»

В уборной Мила претворила дверь, Анна зашла в кабинку.

— Алло, Дарья Евгеньевна, простите, что поздно беспокою, но… у нас проблемы. Да, хрусталь в кольцах потемнел. В ресторане яблоку негде упасть, подозревать могу любого, могут и на улице поджидать, — шептала девушка, — что посоветуете?

В коридоре царила тишина. Не стучали каблуки, не шуршали платья и костюмы, не доносились голоса. Видимо, преследователи не собираются нападать. Выжидают удобного момента? Готовят ловушку? Или только собирают информацию? В любом случае, надо возвращаться домой. Домой… Мила невольно улыбнулась. Чуть больше недели прожила в Петербурге, но уже влюбилась в прекрасный город.

— Хорошо, я поняла. Да, сделаем так, как вы сказали, — шумно вздохнула Искательница, — до свидания и спокойной ночи.

Щёлкнула задвижка, открылась дверь, и Лескова зашагала к раковине. Из крана полилась вода, загудела автоматическая сушилка для рук. Если притворяться, то до конца.

— Сейчас поднимаемся в номер, вызываем такси до Петербурга. Пока машина едет, расплачиваемся с администратором на ресепшене, после собираем вещи и тихо уходим. Опасно ждать до утра. И ни в коем случае не разделяемся. Одного легко оглушить со спины и затащить куда-нибудь.

— Я подумала… может, использую подвеску? — Мила поглаживала полумесяц, — пожелаю, и переместимся в особняк.

— Нет. Кристалл разрушится, как моя жемчужина.

— Но я его чувствую!

— Нельзя рисковать камнем. Пока Ольга Александровна не подтвердит твоё право, полумесяц не должен сиять, — девушка взъерошила русые локоны, — были случаи, когда новички привозили раздробленные в крошку латыри и лгали, что случайно уронили и разбили. Хочешь, чтобы первое задание стало последним?

— Тебе виднее.

Рано умничать. Ещё не знаешь всех реалий Искателей, не выполнила поручение, а уже лезешь на рожон. Пройдёшь посвящение, наберёшься опыта, тогда будешь спорить со старожилами.

Погружённая в размышления, Мила сразу не поняла, что в зале что-то изменилось. Десятью минутами ранее молодожёны справляли свадьбу, тамада проводил конкурсы, гремели песни. Вроде, всё осталось, как было.

Но…

Музыканты сматывали провода и убирали инструменты в чехлы, на тележках официанты увозили грязную посуду и снимали украшения. Фотограф и гости разбрелись, а те, кто не ушёл, хмуро всматривались в пустую скатерть, словно праздник не удался. Жених напряжённо глядел на широкоплечего мужчину рядом с невестой, которая перчаткой утирала слёзы.

— Торжество закончилось? — в недоумении пробормотала Орлова.

— Благодаря вам.

Игорь Ветров поднялся из-за стола. Вместе с ним поднялась хозяйка праздника, к груди которой был приставлен нож. Одновременно Милой и Анной заинтересовались оставшиеся в зале едоки. У каждого на пальцах сияли зачарованные кольца.

— Чем обязаны такой чести, Игорь Александрович? — Лескова говорила холодно, но вежливо, — выпроводили гостей, взяли заложника… ради чего?

— Научилась у Ольги? — брезгливый взгляд, словно девушку окатила грязью проехавшая машина, — ты мне не интересна, можешь проваливать к чертям. Вот твоя скромная подруга — другое дело. Однажды она сбежала, но в этот раз я подготовился, — Ветров удобнее перехватил нож. Треснул распоротый атлас платья, невеста в ужасе задрожала, точно окунулась в ледяную прорубь, — просить о помощи бесполезно, в зале только мои люди.

— Легко вы нас обманули.

— Не заговаривай зубы, если не хочешь стать игрушкой для моих парней. Они из любой дикарки сделают покорную куколку. Так что проваливай!

Искательница попятилась, но Мила ухватила её за ладонь. Нет! Нельзя остаться одной среди готовых к броску паукам! Не успеет бабочка крылышком махнуть, как оцепенеет от ядовитых укусов! Значит, надо пустить пыль хищникам в глаза. Неважно, что от страха трясутся руки, а мысли путаются в липкий клубок. Глубоко вдохни и прими вызов врага! Смелее!

— Что вы хотите?

— О, проснулась девочка. Садись за стол и раскрой силу камней, — он вытащил из кармана холщовый мешочек, перетянутый алым шнурком, — не то у этой парочки день свадьбы совпадёт с днём похорон.

— Анна останется в ресторане, но сначала я утешу невесту.

— Да без проблем. Ну-ка, парни, уступите место леди.

В недоумении Лескова приподняла бровь, но заметила спокойствие в глазах Милы. Новенькая что-то придумала, и надо подыграть. Это с виду Орлова хрупка, точно окутанный инеем цветок, но с её-то способностями быстро заткнёт за пояс признанных лидеров. Зря Кристина сердится, у Снегурочки, как подопечную прозвали Искательницы, есть потенциал. Молодец, без страха смотрит на Ветрова.

— Как тебя зовут?

— С-с-света, — гнусавила девушка.

— Представь, мою сестру тоже, — второкурсница присела на соседний стул, дотронулась до локтя девушки, — не беспокойся, с вами всё будет хорошо. Развернёте подарки, посчитаете деньги, поедете в путешествие. Обещаю.

«Гости» расхохотались, да и Мила поняла: ни к чему Игорю свидетели. Едва засияют кристаллы, молодожёны умрут.

Мужчина фыркнул и коснулся плеча молодой супруги, словно хотел защитить. Анна стояла близко, на расстоянии вытянутой руки. Всё, как надо. На второй шанс рассчитывать глупо, ошибка станет фатальной. Пан или пропал.

— Эта дура больше не ревёт.

Ветров высыпал минералы на стол.

— Приступай, — повернулся к друзьям, — уводите сладкую парочку. Сделайте так, чтобы никто не слышал и не видел.

— Нет!

Орлова ухватила руку Лесковой. Отлично! Все четверо в прямом контакте! Сверкай, полумесяц! Разгорайся, внутренний огонь! Пусть полыхнёт алое пламя, и повернётся ключ в двери пространства! Домой!

— Ах ты, дрянь! Вся в…

Волна горячего ветра приковала девушку к стулу, чтобы через мгновение окунуть в ледяные объятия Вселенной и выбросить на каменные берега Фонтанки. Рядом на колени упали Анна и молодожёны.

— Получилось.

Звёзды рассыпались по небу, словно рисовая крупа по необъятной скатерти. И хочется протянуть ладонь, коснуться бархата тёмной ткани, да сил не осталось. Усталость, странно тяжёлая, давит к брусчатке так, что пальцем не пошевелишь. Делится энергией полумесяц, приятно согревая шею, но этого мало. Глаза закрываются сами собой, и сознание растворяется в сладкой дрёме…

Кап-кап-кап.

Холодные щупальца мрака опутывали Милу и вели сквозь темноту. Куда, девушка не знала, но сердцем чувствовала — там её ждут. Чернильные глубины скрывают нечто важное для Орловой, настолько, что в душе зреет готовность отдать всё, даже собственную жизнь.

Кап-кап.

Тишина давила на уши, изо рта вырывался пар. Сумерки таяли, открывая взору стены пещеры. Веками камни острее бритвы останавливали смельчаков, желающих узнать сокровенные тайны природы. Что зачарованной породе броня, стекло или резина! Шаг на запретный путь, и валуны, как сотни скальпелей, иссекают врага. Половины не пройдёт, как проклянёт себя за глупость и упадёт обескровленным.

Мгла оберегала гостью. Иди та босой, булыжники бы показались мягче клевера на заливном лугу, а плеч коснулись не равнодушные к мольбам острия, а лепестки цветов. Поприветствовали и снова застыли лезвиями.

Кап.

Впереди замерцал огонёк. Тусклый, словно под землёй горела свеча, и серебристый язычок трепетал на ветру. Порыв, и вечная ночь одолеет противника, но пламя не сдавалось. Скользило по гладкому камню и что-то рисовало. Девушка пригляделась, вспомнился урок географии.

Роза ветров. Сложная звезда, указывающая направления потоков воздуха. Её Мила часто рисовала на последних страницах тетрадей. В пятом классе вместо имени вышила на фартуке, чем рассердила учительницу по труду и получила двойку. Красивый символ, неужели он ещё что-то значит?

Потолок ушёл вверх, своды расшились и исчезли во мраке. Мила стояла на берегу крохотного озерца. Даже ребёнок бы перепрыгнул через ямку, не говоря о взрослом. Всполохи пламени бликовали на камнях, но не отражались на воде, словно зеркало чёрной воды служило дверью в потусторонний мир. Посмотришь и никогда не будешь прежним.

Откуда бьёт ключ? Слышит Орлова звон капель, но…

Фигура вспыхнула, озарив пещеру серебряными искрами, и девушка увидела. С огненных концов сочилась вода, точно скала лила слёзы. Странно, пламя не затухало, оно не чувствовало струек!

Кап-кап.

В пещеру вбежал окровавленный человек. Лицо исказила белёсая дымка, но Мила откуда-то узнала, что он задумал. В ладони светилась сфера, испускающая мириады крошечных молний.

— Не смейте!

С криком Искательница бросилась под удар и… очутилась в спальне.

Ветер дул сквозь приоткрытые окна, шелестела скрывающая балкон занавеска, да в горшке теряла лепестки алая роза из оранжереи, подаренная Ольгой Александровной. Всё, как обычно. Никаких подземелий, огненных рисунков и незнакомцев. Сон. Мрачный, но такой реальный, что страшно закрыть глаза. Неужели звезда из учебников географии связана с миром кристаллов?

На шее Мила нащупала подвеску. Не разрушился алый полумесяц, исполнил просьбу, переместил в Петербург. Жаль, поездка в Гатчину выдалась скоротечной. Не побывали девушки в красивых уголках города, но, главное, нашли латырь. Чудом успели до встречи с Игорем. Как он узнал о задании — непонятно. Как устроил в ресторане засаду — догадаться ещё труднее. Наводчик подсобил или роковое стечение обстоятельств?

На тумбочке стояли бутылка с минеральной водой и стакан. Как хорошо! Пить хотелось невмоготу, словно девушка сутки провела в пустыне. Глоток за глотком — к Орловой возвращались силы. Шумно вздохнув, она села на постели. Теперь надо найти Дарью Евгеньевну и расспросить о событиях последнего дня. Наверняка та всё знает.

— Не торопись, — с балкона послышался знакомый голос.

Сдвинув фиалковую штору, в спальню ступила Белая Леди. Как всегда, совершенная, что боязно прикоснуться: вдруг она не человек? Тронешь, а кожа холодна, как у змеи, волосы искусственны? Если под прекрасной оболочкой скрывается неизвестное науке существо и водит всех за нос?

— Не волнуйся, я Земная женщина, — она прислонилась к креслу, — не монстр, не «Чужой», просто обладаю редкими свойствами.

— Как вы догадались? — Орлова виновато теребила одеяло.

— Взгляд говорит о многом. Ты не первая и не последняя, кто так думает. Людям проще всё непонятное приписать потусторонним силам. Не опираться на факты, а навесить ярлык ведьмы.

— Но как объяснить ваши способности?

— Свои как объяснишь? Ты ведь не прилетела с другой планеты, не стала результатом научных исследований?

— Нет.

— Ты такой родилась. Ответ понятен?

Мила кивнула.

С розы упал последний лепесток и, подхваченный ветром, опустился на ладонь Искательницы. Та сжала бархатистый подарок.

— Что с молодожёнами?

— Покинули дом вчера утром. Хотели написать жалобу в полицию, но поняли абсурдность поступка. В отделении слушать не станут о камнях и перемещениях, сразу отправят в психоневрологический диспансер.

— Так они вернулись домой?

— Да. Ветрова супруги не интересуют. Но, на всякий случай, я подарила кольца с горным хрусталём. Такие, как были у вас с Анной. Светлана и Кирилл заранее узнают о приближении опасности.

Девушка глядела на картину. Мрачные тона репродукции полотна Васнецова «Иван-царевич на сером волке» мысленно перенесли студентку в подземелье. Ощутив студёные объятия мглы, Мила повела плечами.

— Всё хорошо? Позвать Дарью?

— Нет, я просто замёрзла, — Орлова покосилась на кольцо, —мне тоже с ним ходить?

— Желательно, — Белая Леди закрыла дверь на балкон, — пока я не разберусь с бандой. На неделю вынуждена уехать, но по приезду займусь наглецами. Никому не позволю нападать на моих подопечных.

— Спасибо.

— Не печалься. Поработаешь в магазине, там безопасно.

Весёлое время наступает. Неужели в каждом человеке придётся видеть угрозу? Забыть о прогулках, путешествиях по стране в поисках латырей? Сидеть в четырёх стенах, когда остальные радуются каждому дню? Раскрытие магии камня — не дар, а проклятие. Все хотят заполучить, да только мнение девушки мало кому интересно.

— Это не значит, что ты должна ставить крест на жизни.

Мила рывком подняла глаза.

— Вспомни о подвеске. Благодаря полумесяцу тебя невозможно удержать.

— Да… если кольцо потемнеет, я смогу вернуться в особняк.

— Не перемещай с собой больше одного человека. Не то останешься без сил и снова проспишь сутки.

Сутки? Понятно.

— Ольга Александровна, почему кристалл не рассыпался? Анна запретила его использовать, но я рискнула. Почувствовала, будто он уже передан. Как это возможно?

— Есть вариант. Подвеску подарили. Человек, ритуалом связанный с камнем, передал тебе право разжигать искры магии. Только так латырь признаёт нового владельца без участия Леди.

— Мама.

— Прости?

— Не сомневаюсь, это была моя мама.

— Откуда такая уверенность?

— Кто ещё мог обо мне заботиться? Наверное, после её смерти отец выбросил кулон. Решил оборвать все ниточки к прошлому.

— Помнишь, как её звали? Возможно, мы с ней встречались.

— Нет. Ни отец, ни бабушка не называли её имени.

— Очень жаль. Многие семьи веками хранят кристаллы и передают из поколения в поколение, — Белая Леди зашагала к двери.

Мила ни капли не сомневалась, что получила подвеску от мамы. Возможно, Анатолий догадался о секрете украшения и избавился от него. Никогда старший Орлов не любил разговоров о мистических силах и тайнах природы. Переключал каналы на телевизоре, выбрасывал газеты с непонятными заголовками, шлёпал дочь по попе, когда та рассказывала сказочные сны.

У выхода Белосельская обернулась:

— Ты хотела навестить подругу в Краснодаре. Не вижу причин, способных помешать перемещению. Опасность в лице Ветрова я устраню, так что дерзай. Только на кольцо чаще поглядывай, — она улыбнулась, — негоже красивой девушке прятаться от мира.

На следующий день Мила получила ключи от кассы и рабочую форму «Алмазного мира» — футболку-поло, юбку до колена, колготки с рисунком в виде бриллиантов и мокасины в бело-серебристых тонах. Костюм Снегурочки, как мысленно окрестила девушка, пришёлся точно по фигуре. Не болтается, не жмёт, разве что броский, в таком по городу не пойдёшь. Да и надобности нет.

— Откуда столько богатств? — спросила Орлова, когда старший продавец Оксана знакомила её с магазином, — ни у кого я не видела похожих изделий!

— Само собой. Всё, что продаётся, сделано по нашим эскизам. Когда Искатель приносит Белой Леди кристалл, она забирает часть, силу остального куска запечатывает и отдаёт нам для обработки. Думаешь, в семье нет талантливых художников? Марина, дочь Дарьи Евгеньевны, наш лучший дизайнер! Она потрясающе комбинирует самоцветы! Даже Ольга Александровна носит созданные Мариной серьги!

— Я… тоже смогу начертить?

— Почему нет? Мы поддержим инициативу каждого.

Девушка широко заулыбалась. Не жизнь, а мечта. Любимое дело вот-вот станет работой, чего ещё желать? Но окончить курсы ювелиров надо. Через учебники металлы не пощупаешь, камнями не полюбуешься.

Неделя пролетела незаметно. Днём Орлова помогала клиентам выбирать украшения, вечером погружалась в мир фантазий и с упоением рисовала комплекты, размышляла, какие минералы подойдут для очередного набора. Наброски Искательница складывала в альбом, не решаясь показать Дарье Евгеньевне, либо Оксане. Мысли потревожить с подобной мелочью Ольгу Александровну не возникало. Как и прочие, Мила благоговела перед ней и была готова исполнить любой приказ.

В субботу девушке предоставили выходной. Поедая бутерброды и выпивая чай, она размышляла над тем, что откладывала много дней.

Пора навестить «Венский Вальс». Но как посмотреть в глаза Жене и признаться, что не вернёшься за прилавок? Что больше не увидишь младшего Маслакова? Да, в Краснодар можно перемещаться каждый день, даже ежечасно, но как это объяснять? «Приехала на денёк в гости?» «Соскучилась по клиентам?» «Случайно проходила мимо?» Глупо. Внезапное исчезновение и переезд в Петербург объяснить ещё сложнее. Лгать в лицо? Но правду сказать нельзя.

«Хотя бы, издали посмотрю».

Так думала Искательница, сжимая кристалл и чувствуя, как ледяные ладони ветра обнимают и погружают во мрак. Стук сердца, и в темноте белеют выложенные плиткой стены уборной работников «Красной Площади». Появление посреди магазина вызовет шумиху, посему туалетная кабинка — лучшее место для перемещения. Лишь бы занятой не оказалась, иначе криков будет…

Около витрин Мила остановилась. На бархатных полочках сияли новые коллекции. Девушка не помнила набора с изумрудами и бирюзой, не видела икон и серебряной с орнаментом посуды. Видимо, они лежали в сумках, что Глеб Антонович привёз из последней командировки.

— Зайдёшь или так и будешь через штору подглядывать?

Орлова едва не уронила сумку.

За спиной стоял Женя.

Что делать? Исчезнуть? Или преодолеть страх и поговорить? Второе! Ты уже не робкая девочка-школьница, не способная на решительные шаги! Как ловко выбралась из ловушки Игоря! Прими вызов!

— Привет, беглянка, — он улыбался, — отец сказал, ты теперь в Питере живёшь, всем обеспечена. Поздравляю.

— Привет. И спасибо.

— Я не успел позавтракать, сыру и булочек купил, — показал пакет, — хочешь? Один всё не съем.

— Хочу.

— Тогда идём. Инга появится после обеда, Катя попросила выходной, отец уехал на торги, так что я один.

Перевернув табличку на «Закрыто», юноша включил кофемашину, пододвинул к прилавку два табурета. Пока Женя нарезал сыр и перекладывал выпечку на тарелку, бывшая студентка журфака КуБГУ собиралась с мыслями.

— Как дела? — Мила почувствовала, как к щекам прилила кровь, — голова не болит?

— Нет. Шрамчик маленький остался, но под волосами не видно. Бандитов не поймали, вот это обидно. Полиция нашла машину брошенной на окраине города. Почему-то без сидений и колёс. Сама-то как выбралась?

— Ну-у…

Мила кусала нижнюю губу. Как рассказать про жемчужину?

Дзинь! Аппарат наполнил кружку горячим напитком.

— Возьми, я хочу покрепче.

— Мне помогли, — Мила сжала чашку, — в последний момент выручили новые знакомые. После предложили крышу над головой. Я согласилась.

— Это Искатели?

Девушка разлила капучино.

— Откуда… ты знаешь?

— Отец рассказал, когда стала твориться вся эта чертовщина. Пришёл в больницу, сел на стул и поведал. Папа когда-то был с ними. Почему ушёл, я не знаю. Ему неприятно вспоминать. Так ты у них живёшь?

— Да. И живу, и работаю. Весной буду учиться на ювелира.

— Понятно. Не скучаешь по нам? Вчера заходили солидные клиенты и спрашивали, куда подевалась молоденькая белокурая продавщица. Хотели узнать что-то насчёт обсидиановой статуэтки.

— Ещё как скучаю, — Орлова крутила меж пальцев пирожок с вишней, — как вспомню, лежащего в крови… мороз по коже.

Юноша рассмеялся.

— Видишь, я здоров и полон сил. Сама с дороги не устала? Между Петербургом и Краснодаром не менее двух часов лёту. Ещё прибавить регистрацию, досмотр, получение багажа — утро получается напряжённым. Или предпочла поезд? Некоторые люди любят спать под стук колёс.

Ещё один скользкий момент.

— Не угадал. Я получила кое-что от Белой Леди и могу быть, где захочу.

Женя округлил глаза.

— Правда? Я всё не верил рассказам отца о волшебных камнях.

— Они существуют.

— Ладно, не хочу лезть не в свои дела, — он доел бутерброд с сыром, — кстати, послезавтра в город приезжает знаменитая иностранная труппа, будут ставить мюзикл. Нам в институте выдали по два билета каждому, чтобы сходили и написали репортажи. Лучший напечатают в газете, материально наградят. Пойдёшь со мной?

— Пойду!

Ольга Александровна предупредила, что необходимо оборвать старые связи, но ведь Женя знает об Искателях! Получается, он не чужой!

— Как с тобой связаться?

Мила написала на салфетке телефон.

— Звони в любое время.

— Спасибо.

Младший Маслаков поцеловал девушку в щёку.

— Ох, я…

— Рад, что ты нас помнишь.

Сияя, как победительница конкурса красоты, Орлова шагала по торговому центру. Поглаживала скулу, вспоминала тепло губ и улыбалась шагающим навстречу людям. Кто сказал, что мечты не сбываются?

Глава 7. Белая Леди

— Приятно видеть вас, сёстры, — мановением ладони Ольга закрыла дверь и расстелила над комнатой невидимый полог тишины, — рада, что все откликнулись на зов.

— Как иначе? — Демельза, Серая Леди, крутила меж пальцев каштановый локон, — соньм это святое.

— Что случилось, старшая? — Тирунеш, обладательница зелёного пояса, поглаживала книгу в кожаной обложке, которую всегда носила с собой, — обычно ты собираешь нас раз в пять лет, не чаще. И вместе с наследницами.

Традицию, основанную великой Лукерьей, строго соблюдали потомки главной ветви. Чёрная, а сейчас Белая Леди созывала сестёр каждую пятую весну и спрашивала о трудностях, делилась радостями, исключение составляло знакомство с наследницей. Благодаря славянским корням прародительницы, живущие на разных материках Леди общались на русском языке, каждая в совершенстве владела письмом и речью.

— Сегодня особенный случай. Позже передадите девочкам мои слова, — женщина поглаживала кольцо на мизинце, слово червлёное серебро неприятно холодило кожу, — если захотите.

— Ольга, ты нас пугаешь, — щурясь, произнесла Демельза. Оставшиеся сёстры согласно кивнули. — что произошло?

— Уверена, в семье каждой из вас найдётся тот, кто добровольно отказался от полномочий Искателя. Прельстился ли, или захотел обычной жизни — неважно.

— И не один, — нахмурила брови Наима. Синяя Леди, — в прошлом году я выставила четверых. Развеяла камни, стёрла память, создала легенду и отправила в родные города. Всё, как обычно.

— Пожалуйста, внимательнее присмотритесь к ним. Ушедшие, не значит забытые. Узнайте, чем занимаются, с кем общаются и как живут. И не вспомнил ли кто-то о кристаллах.

— Зачем? У помощников дел невпроворот. Последние полгода каждое новолуние я вижу десятки латырей, мои люди не успевают отыскать все, как получают другие задания. Я не припоминаю подобного всплеска за все сто двадцать лет, что ношу Серый пояс. Сама вынуждена перемещаться в далёкие уголки Северной Америки. Вчера вернулась из гор Аляски, отдохнуть не успела, как услышала призыв, — вторая в иерархии Хранителей свела идущие вразлёт брови.

— Есть причина. В Евразии бывшие Искатели объединяются. Мой давний помощник, Игорь Ветров, собирает всех, кто недоволен домом. Они входят в доверие обладателям латырей и под разными предлогами уговаривают подарить. Как вы знаете, это единственный способ обойти кровный ритуал.

— Но зачем? — Оранжевая Леди Адальмина стиснула руки, — они создают семью в противовес нам?

— Похоже на то. Не удивлюсь, если подобное происходит на всех континентах.

— Понятно, — Демельза откинулась на спинку плетёного кресла, — ты боишься кучки самоуверенных в себе отщепенцев. Ну, наберут они камней, и что? Без привязки ими можно воспользоваться раз, после придётся высыпать осколки в мусор и пачками пить лекарства от головной боли. Не понимаю, как недостойные могут нам навредить. Погалдят и разбредутся, вот увидишь.

— Лучше предотвратить проблему, чем устранять последствия, — глубоко вздохнула Ольга, — но это не всё.

— Не всё?

— Четвёртое новолуние подряд я вижу сон. Солонна рушится.

Сёстры глядели на старшую Хранительницу. Адальмина побледнела, как полотно, Тирунеш надорвала переплёт, Наима тихо охнула. Даже невозмутимая Демельза выпрямила спину. Улыбка сошла с лица, в глазах загорелся огонёк тревоги.

— Трещины разламывают печать, вышедший из-под контроля источник сливается с огнём, обращает скалы в пыль и… что дальше, нет смысла рассказывать. Все мы глядели в тёмное зеркало, когда обретали пояса. Будьте готовы мгновенно переместиться в Солонну. Если понадобится.

Лучше бы не пришлось. Ольга настойчиво убеждала себя, что видение вызвано усталостью. Роза будет сиять вечно. Магия пещер неподвластна никому, кроме Леди и наследниц. Никто не обойдёт защиту, не получит благословения огня. Камням неведомы чувства, мольбы о пощаде. Завет великой Лукерьи — единственное, что помнит и блюдёт твердь.

— Очень надеюсь, что предсказание не сбудется, — Оранжевая Леди произнесла то, о чём подумали сёстры.

— Поэтому я взываю к вашей бдительности. Случилось ли у вас что-то знаковое? Если да, то готова выслушать.

Демельза опустила глаза:

— Поскольку собрались все, хочу обсудить ещё кое-что. Ольга, как потомок старшей дочери Лукерьи, ты могущественнейшая из нас, спору нет. Но и единственная, у кого нет наследницы. Судьбой нам отмеряны четыре сотни лет, почти половину ты прожила. Не пора ли вспомнить о долге? Иначе кому передашь Евразию? Разделишь между нашими девочками? Или погасишь все латыри на материке? Но это безумие… Я не укоряю, лишь призываю задуматься о будущем.

— Я согласна с Демельзой, — Наима сложила руки на груди, — что будет, если на тебе прервётся верховная ветвь? Если это случится, Адальмина станет последней, кто обрёл пояс. Ключ к границе пространств подчиняется только тебе, а без него никто из наследниц не получит силы.

Старшая сестра невольно коснулась чёрного сапфира в складке пояса. Камень потеплел, словно попросил хозяйку не волноваться.

— Природа дарит способности не только потомкам первой Леди. Редчайший случай, но я нашла девушку, что станет заменой.

— Вот как? Мы хотим её увидеть.

— Она совсем молода и не инициирована. После ритуала я вызову вас на соньм и познакомлю.

— Ты так не хочешь стать матерью? — Тирунеш качала головой.

— Есть причины, почему я так поступаю.

Холодным тоном Ольга дала понять, что вопрос закрыт.

— Твоё право, — Демельза улыбнулась уголками губ.

— Не пренебрегите просьбой, — Белая Леди оглядела сестёр, — затевается что-то масштабное, и мы обязаны предотвратить беду. До скорой встречи. Пусть великая прародительница хранит вас.

Гостьи покидали зал. Наима, Тирунеш и Демельза исчезли одна за другой, Адальмина встала из-за стола, но не призвала кристалл. Латыри мерцали в оранжевом шёлке пояса. Узкого, но девушка наращивала силы, обретя титул пять лет назад. Капля в море по меркам потомков Лукерьи. Минует век, прежде чем девушка обретёт истинное могущество.

Мать юной австралийки, Фиолетовая Леди, умерла при родах. Слабая здоровьем Кьяра настояла, чтобы сёстры спасли девочку, если возникнут осложнения. Не думали о ней, а сделали всё ради наследницы. Так и получилось.

Как старшая, Ольга забрала новорождённую к себе. Особняк на Фонтанке стал для малышки вторым домом, где она постигала тайны мира камней, знакомилась с древними обычаями, и куда возвращалась из путешествий. В двадцатый день рождения Адальмина получила пояс и покинула Петербург, возглавив семью на зелёном континенте. Но при любом случае навещала приёмную мать, проводя вечера за кружкой чаю. Дарья и Аркадий давно привыкли к визитам Оранжевой Леди, в чью комнату запрещалось заселять новичков.

— Хочешь что-то сказать?

— Да. Ольга Александровна, в Австралии появлялся человек по имени Игорь. На прошлой неделе я гуляла вдоль побережья, как он появился и попросил об услуге. Сказал, ему очень нужна сила камней, и показал спящие минералы. Но я отказалась. Вспомнила, чему вы учили: никогда не соглашаться на сомнительные сделки.

— Молодец. Кьяра бы тобой гордилась.

— Что делать, если он появится вновь?

— Сразу сообщи мне. Как, ты помнишь. Игорь кажется добряком, но сердце у него чёрное. Я знаю.

— Так и сделаю.

Серебристые искры окутали девушку, и Адальмина исчезла.

Из окон открывался вид на церковь. В голубое, как старое выцветшее покрывало, небо устремлялась колокольня с часами — главная достопримечательность Рейкъявика. Собор не отличали расписные колокола или позолоченные колонны, Ольге он напоминал мемориал времён советской России. Серый и скучный, тем не менее, монумент обладал редкой способностью. Латырь в циферблате поднимал дух, помогал прояснить разум и решить любую проблему. Поэтому Белая Леди выбрала Исландию для соньма.

Птицы чёрным вихрем кружили над башней, словно предвещали беду.

— Игорь, что же ты задумал? — женщина скрестила руки на груди. — как вернул память? Кто тебе помог?

Белосельская помнила так, словно всё случилось вчера. В цветочном магазине она выбирала сенполии, как вдруг палец уколола невидимая ледяная иголка. По мизинцу скользнула капелька крови и окрасила белоснежные лепестки алыми мушками. Боль прошла, но ощущение, что кто-то проник на запретный этаж, осталось. Но, мало пробраться, главное — выйти, на что у предателя нет шансов. Кто, кто осмелился бросить вызов?

Купив горшочек с пурпурными цветами, Белая Леди зашагала в особняк. Погожий день радовал глаз, возня непоседливых воробьёв приманивала скорое лето, но на сердце царила тревога. Пусть враг найдёт то, что хочет. Поверит в удачу, а после расскажет всё. Абсолютно всё.

Женщина задержала дыхание: ловушка захлопнулась. Шпион по достоинству оценит страсть Леди к растениям.

— Дарья, кто из Искателей не отбыл на задания? — спросила Ольга, когда переступила порог дома.

— Уехали все. Час назад я проводила последних.

— Уверена?

— Через парадные двери никто не входил, а другие по вашей воле всегда закрыты.

— Ладно, пойдём в цветник.

— Мне… можно?

— Да. Там кое-кто ждёт нас, не дождётся.

— Вы говорите загадками.

— Сама увидишь.

Шаг за шагом Белосельская поднималась в покои. Был один человек, кто нехотя отдавал кристаллы. Улыбался, но в глазах мелькала тень зависти. Не зря три последних новолуния он оставался в магазине.

В паутине из лепестков, как мотылёк, трепыхался тот, о ком подумала Белая Леди. Игорь Ветров, собственной персоной. Напрасно он пытался порвать пёстрые нити, руки сильнее приклеивались к сетям. Цветочная пыльца въедалась в кожу и лишала предателя чувствительности, превращая в беспомощную жертву.

На полу мерцали рассыпанные радугой латыри.

— Зачем?

Пленник молчал.

— Неужели думал, я не защитила схрон? Отвечай!

В оранжерее ощутимо потеплело.

— Вот зачем столько горшков, — мужчина окончательно утратил контроль над телом. — никогда не понимал этой прихоти.

— Я внимательно слушаю.

— Не догадалась? Я хочу сам распоряжаться добытыми камнями, — сквозь зубы прошипел Игорь, — не отдавать неизвестно кому, не исполнять чужие прихоти и метаться из угла в угол, а быть полноправным хозяином!

— Редкий человек в состоянии владеть этой мощью и не сходить с ума. Четвёртый бы убил тебя.

— А своему любовнику подарила!

— У него характер сильный, но это к делу не относится, — поставив цветок на полку, Ольга закрыла глаза. Латыри в переплетениях белого шёлка пульсировали, заполняя оранжерею вихрями призрачной силы. — Ветров Игорь, с этого мгновения ты навсегда лишён права владеть кристаллами.

Белосельская сжала руку, послышался звон, и с шеи узника упало ожерелье. Серебро почернело и обуглилось, подобно спичкам вспыхнули самоцветы. Мраморный пол усыпали щепотки пепла.

— Ты забудешь всё, что знал об Искателях, и вновь станешь банковским клерком. Для коллег ты уезжал в длительную командировку. Прощай.

Мановение ладони, и паутина свернулась в тугой кокон. Заискрились алыми всполохами нити, и обездвиженный пленник исчез. Сквозь открытое окно ветер шевелил фиалки и орхидеи, раздувал пепел по углам. Растения лишились цветов, но скоро к солнцу потянутся новые бутоны.

— Где он? — испуганно спросила Дарья.

— Во Владивостоке.

— Так далеко…

— Там, откуда приехал в Петербург. Безмятежно спит в постели. Утром проснётся и пойдёт на работу, как ни в чём ни бывало. Документы уже в порядке, — Ольга собирала кристаллы, — пожалуйста, не рассказывай никому о предательстве Игоря. Для всех он ушёл по собственной воле.

— Обещаю.

— Спасибо. Отдыхай.

Белая Леди поливала сенполии. Шпион далеко, но полностью проблема не решена. Необходимо побеседовать с каждым Искателем и понять, от кого ещё ждать угрозы. Как бы тщательно она не выбирала помощников, от ошибки не застрахован никто. Время меняет людей, и в сердцах даже самых верных могла поселиться зависть. Как известно, опаснейшие враги — это бывшие друзья…

Ольга сцепила ладони в замок. История повторяется? Неужели в семье появился новый предатель? Собирает информацию? Выискивает слабые места? Или замыслил что-то иное? Цена промаха возросла в сотни раз. Сестёр поддержат наследницы, за Ольгой пойти некому. Эмилия не прошла посвящение и не готова к мало-мальски серьёзному сражению. Путь от подвески до пояса длинный, каждый латырь Леди должна отыскать сама. Подарки нельзя использовать в полной мере. Мощь копится десятилетиями, и этого не ускорить.

Но отпускать возможную Леди на задания пока нельзя. Игорь спит и видит, чтобы заполучить ключ к замку в печатях. Скоро Орловой исполнится двадцать лет, тогда она станет козырной картой в колоде Искателей. Да, надо повысить самооценку Милы. Скромность — украшение, но в меру. Пусть девочка пользуется подвеской, набирается опыта и смелости. Никакого давления, только поддержка. Если что-то пойдёт не так, Ольга почувствует и вмешается. Сейчас надо вникнуть в настроение семьи и отыскать всех, кто покинул особняк за последние тридцать лет. Времени — чуть меньше месяца. Успеть, нельзя опоздать.

Закат окрасил церковь ало-золотыми перьями. Ветер пригибал к земле цветы, волновал шляпы и куртки прохожих, доносил крики чаек. Спокойный вечер, когда семейные пары прогуливаются вдоль побережья, ужинают в ресторане и проводят вместе ночь. Сколько лет миновало с того дня, когда Белосельская вкушала радости мирской жизни!

Младшая дочь одного из влиятельных домов Российской Империи, помнившая великую Екатерину и танцевавшая на балах вместе с самими Павлом и Александром! Мечтавшая о счастливом замужестве и детях в один день узнала, что судьба её была предрешена через год после рождения. Не миловаться с мужем в кругу родных, не гулять с подругами или блистать в высшем обществе, а хранить Солонну. Носить пояс и каждое новолуние проводить кровавый ритуал. По сути, стать затворницей и жить вне привычного мира. Обречь себя на вечное одиночество.

Конечно, она сбежала. Дерзко высказала матери всё, что думала о кристаллах и разрушенной судьбе, собрала вещи и перебралась к родственникам в Гатчину. С приближением двадцатого дня рождения Ольгу всё чаще одолевали дурные сны, мерещились тени, камни в украшениях двоюродных сестёр искрились, едва наследница подходила. Накатывали порывы, когда она не отличала фантазии от реальности. В один из таких приступов девушка, повинуясь чужой воле, поднялась с постели посреди ночи и ушла. Босиком, одетая в тонкую сорочку, она брела через леса и болота, ничего не слыша и не видя, пока не добралась до особняка. Открыв запретную дверь, беглянка перенеслась в подземелья, где прошла посвящение и унаследовала тонкую ленту белого шёлка, связанную с ней до конца жизни.

Отец, сёстры и брат умерли, осталась мать. Чёрная Леди, как позже узнала Ольга, посылала наследницу в дальние края континента, позволив накопить могущество и обрести опыт. Первым кристаллом стал горный хрусталь, чей дар испугал саму Леди, строго-настрого запретившую рушить печать. «Я надеюсь, ты никогда не заставишь его сверкать! Высшими силами нам запрещено идти против природы! Вернёшь одного, потеряешь другого! А то и не одного!»

В день смерти Александра Второго погибла и мама. Осколки имперской кареты буквально изрешетили Наталью, которая шла на соньм, но так и не добралась до особняка. Полтора века прошло, как обладательница Белого пояса обрела титул старшей среди потомков Лукерьи.

Давно это было. Ольга подавила эмоции, спрятала чувства в глубине души, научилась строить сложные комбинации и просчитывать поступки людей на несколько ходов вперёд. Пока Белосельская не проиграла ни одной партии, но Игорь оказался серьёзным противником. Первый ход он совершил, теперь ответ за ней. Что ж, чем тяжелее победа, тем слаще её вкус. Задёрнув шторы, Белая Леди призвала силу обсидиана и перенеслась на другой конец Европы.

Мгновение, и она стояла перед вратами в особняк, доставшийся в наследство от матери. Советской власти Ольга отдала половину владений, но сохранила дом, где провела детство. Плеск Фонтанки мысленно уносил в годы, когда Леди была наивной девочкой, свято верившей в добро и зло, не признающей серых красок. Мечты юности разбились о суровые углы жизни, со временем появились другие. Одна скоро осуществится. Совсем скоро.

В столовой ужинала Дарья.

— Добрый вечер. Как встреча? — Соловьёва встала и поклонилась хозяйке.

— Сёстры прислушались к просьбе, особенно Адальмина. У неё Игорь уже побывал, но она не поддалась на уговоры, оставшимся это испытание, похоже, только предстоит, — устало вздохнула Белая Леди, — Даша, ты давным-давно знаешь, что не должна кланяться. Оставь это другим.

— Привычка — вторая натура. Ты голодна? Принести чего-нибудь?

— Чёрного чаю и шоколада со взбитыми сливками, — Ольга оглядела пустую комнату, — кто вернулся из поездок?

— Все, кроме Марины и Кристины. Дочь звонила, они нашли кристалл и утром вылетают в Петербург. Что-то случилось?

— Пока нет, но с завтрашнего дня я побеседую с каждым Искателем. Предупреди Карину, чтобы после завтрака она поднялась в цветник.

— Кого позвать следующим?

— Анну.

— Хорошо.

— Остаток вечера меня не тревожить. Спокойной ночи.

— Спокойной.

Отлично. До новолуния достаточно времени, чтобы отыскать «крота», если таковой завёлся в семье. Поймать и после допроса выбросить за шкирку. Предателей Ольга не терпела и без раздумий выставляла за дверь. К счастью, таковых Белая Леди могла пересчитать по пальцам одной руки. В следующий цикл надо навести справки об ушедших Искателях. И, не дай великая Лукерья, в пятый раз увидеть кошмар. Разрушение Солонны вызовет землетрясения по всему миру.

Над орхидеями мерно гудели лампы дневного света, на подставке испускал колечки пара увлажнитель воздуха. Подумав, Белосельская поменяла местами два горшочка сенполий. Убрала на окно фиолетовый цветок, пробуждающий приятные воспоминания, ближе к дивану поставила розовый, внушающий спокойствие. Когда человек расслаблен, он делится сокровенными тайнами и не думает о лжи.

В спальне Леди зажгла люстру, оставила на кресле шарф и подошла к зеркалу. Казалось, время не властно над отражением. Не первую сотню лет разменяла Ольга, а больше тридцати никто не даст. Да и на закате дней останется привлекательной женщиной, замечающей восхищённые взгляды мужчин. Желанной для многих, но вечно одинокой. Как связать себя узами брака, если супруг состарится и умрёт, а ты останешься молодой? Минуты счастья коротки, но так упоительны…

В дверь постучали.

— Чёрный чай, сливки и шоколад, — Аркадий держал поднос, — всё, как просила.

— Спасибо.

— Увидел, как Даша ломает шоколад на кусочки, и сказал, что сам отнесу, — поставил скромный ужин на комод, — точно наешься? Давай принесу чего-нибудь сытного. Сегодня поварам особенно удались отбивные в сливочном соусе. Попробуй, понравится. Вся молодёжь в восторге.

— Я не голодна.

— Что-то случилось на соньме?

— Нет. Сёстры выслушали просьбу. Демельза, как обычно, отнеслась легкомысленно, зато остальные поддержали.

— Тогда почему грустишь?

— Кошмар покоя не даёт, — с силой Белосельская тёрла виски, — не бывает таких совпадений, только не в новолуние. Во время ритуала я вижу всё. Если печать будет сорвана, Источник устроит хаос в недрах и…

— Никакого «и». Ты слишком напряжена. Даша тоже заметила, что хмуришься часто, перестала нормально есть. Бледная, мало спишь, постоянно задумчива. Мы беспокоимся за тебя. Я беспокоюсь.

Заметили, значит.

— Верю, но не стоит. Сильная, справлюсь. Не впервые.

— Каждую сильную женщину должен оберегать не менее сильный мужчина. Иначе, какой от нас толк? — Аркадий вытаскивал невидимки из причёски Белой Леди, расплетая серебристые локоны. Нежные прикосновения согревали, ставшая постоянной спутницей тревога исчезала. Пожалуй, пока о проблемах можно забыть.

— Неужели такие остались? — Ольга улыбнулась уголками губ, догадываясь, что услышит в ответ, — познакомишь?

— Обернись и увидишь…

Часы пробили полночь, но Ольге не спалось. Утомлённая любовными ласками, она глядела на спящего Аркадия. Единственного, кого так близко подпустила к себе за долгую жизнь. Да, у Белосельской был законный супруг, но он остался в далёком прошлом. Узнал секрет Леди, но решил не вникать, а собрал вещи и позорно сбежал. Обручальное кольцо и гневную записку на тумбочке в прихожей Белая Леди помнила до сих пор. Человек, обещавший защищать её, оказался обыкновенным трусом.

Не стала Ольга искать беглеца, с головой погрузилась в обязанности Леди. Забыла о чувствах, погребла эмоции под грузом воспоминаний и превратилась бы в Снежную королеву, но принятый в ряды Искателей Аркадий растопил лёд. Вера в мужчин зажглась робкой звёздочкой на ночном небосклоне. О связи Солнцева и Белосельской знала только Дарья, пообещавшая подруге сохранить тайну. Для остальных Искателей между ними существовали лишь рабочие отношения. Она даёт задания, тот исполняет.

С улицы донёсся собачий лай. Шумно вздохнув, мужчина открыл глаза. Увидев, что любимая не спит, он улыбнулся:

— Тебе лучше?

— Да.

— Но всё равно тоскуешь.

Ольга смотрела в расписанный тенями потолок. Догадывалась, к чему клонит Аркадий. Сколько раз они это обсуждали!

— Может, объявим о нас? Положим конец притворству и… распишемся, наконец? Создадим полноценную семью?

— Нет. Прекрасно знаешь, почему.

Правой рукой Белая Леди стиснула простыню и села на постели. Аркаша словно был на соньме и слышал наставления сестёр.

— Может быть, ты передумаешь.

— Устала повторять… пойми, наши дети не унаследуют дар, а я не хочу их пережить. Как и тебя, — Леди ладонями закрыла лицо, — не хочу похоронить вас и снова остаться в одиночестве. Ты не представляешь, что значит из года в год, из десятилетия в десятилетие наблюдать за счастьем других и… ненавидеть себя! Я безумно хочу, но не имею права! Когда-нибудь ты сам пожалеешь, что связался со мной!

— Оленька, прости, — Аркадий обнял любимую женщину и поцеловал в шею, — пожалуйста, прости. Да, я опять сморозил глупость. Пусть всё остаётся так, как есть. Только не грусти.

— Не буду.

Ольга улыбнулась. В объятиях Аркаши так тепло, что забываешь о тревожных снах, а любая проблема — пустяк. Щёлкни пальцами, и она развеется, как облако в летний день. О трудностях леди подумает завтра.

— Другое дело, — губами Искатель ласкал её плечо, — предлагаю отложить разговоры на утро…

Ставшее ненужным покрывало соскользнуло на пол.

Глава 8. Колечко с бирюзой

— Сколько?

— Два десятка.

— Много.

— Я зря время не теряю.

— Как скажешь… показывай.

На кружевную, словно сотканную пауками, скатерть посыпались кристаллы.

— Впечатляет, — полный зависти вздох, — но одолеть её не хватит. Ты представить не можешь, какая мощь скрыта в поясе.

— Это малая часть.

— Надо в десятки раз больше. Она сильнейшая, превосходно контролирует силу камней. Смертельные для меня, безвредные для неё. Особенно опасны три посередине. Никто из сестёр не ощущает их свойства.

— Я понял.

— Ты не успеешь до грядущего новолуния.

Вспышки озаряли комнату подобно рою светлячков.

— Уже неважно. Глупец нападает прямо, стратег бьёт в спину.

— Что это значит? — лёгкий интерес.

— У любого человека есть слабость. Она — не исключение. Ничто человеческое ей не чуждо, это я знаю.

— Оставь заумные речи для учебников по философии.

— Потерпи чуть-чуть, — властный смешок, — три шага, и она станет бледной тенью себя. Я всё просчитал.

— Удачи, — в голосе чувствовалось равнодушие, — но в случае чего на помощь не рассчитывай. Мне не нужны проблемы.

Треск молнии, и он остался один.

Пробуждённые латыри сияли, словно угли в растопленной печи. Не заклятые на крови, они единожды исполнят предназначение и рассыплются в цветную пыль. Древние дары природы, заточённые в недрах и водных глубинах, веками искушали людей. Странно, тогда он оставался равнодушен, искал без страсти, выполняя работу, но сейчас отдал бы всё за треклятый браслет.

Судьба-злодейка. Камни подарили могущество сотням человек, а у него отняли все. Точнее та, кто хранит Белый пояс. С виду — ангел, в душе — коварная демоница. Заманила сладкими речами, внушила доверие и забрала самое дорогое. Другие покорились чужой воле и молчаливо ушли, только он не стал терпеть. Любое зло должно быть наказано и неважно, какой облик приняло. Красавица ли, чудовище… и пусть за это придётся заплатить высокую цену. Что ему жалкие пешки в битве за справедливость! Лес рубят, щепки летят, в конце концов.

Кристаллы падали в мешочек. Правда, мало для мести. Лишь раззадорит колдунью да выставит себя посмешищем. Но поиски продолжаются. Чуть больше месяца — достаточно, чтобы собрать россыпь, достойную Леди. А после наступит день, когда мир Искателей перевернётся. Пока наследница не обрела могущество, он должен ударить. Успеть, нельзя опоздать. Тем более, когда в руках пляшет покорная марионетка, готовая на всё ради искупления вины.

Мглу рассеял свет мобильного телефона.

— Здравствуй, старый друг. Как поживаешь? Узнал? Конечно, узнал, — смешок, похожий на кашель, — помнишь своё обещание? Отлично. Так вот, время раздавать долги. Слушай внимательно…

***

— Ань, за вами правда слежка была? — ложечкой Кристина размешивала какао, — и что объявился сам Игорь?

— Да. Банда едва не поймала нас в ресторане, — Лескова допивала горячий чай, — чудом спаслись, не иначе.

Столовая была любимым уголком Искательницы. Попади в буфет случайный человек, он бы подумал, что девушки тайком принесли кружки и выпечку в гостиную. Обитые разноцветным бархатом кресла и диваны, книжные шкафы и аквариум, столы из покрытого лаком дуба и бронзовые торшеры, даже подставки для ноутбуков — казалось, хозяева предусмотрели всё для тихого отдыха. За перегородкой звенели тарелки и половники, шкворчали на сковородках овощи и мясо, кипела вода. Каждые пять минут повара выкатывали на тележке готовые блюда, расставляли на столе и забирали грязную посуду. Бальный зал, где в царские времена танцевали дворяне и знать, перестроили по желанию Белой Леди, превратив чопорную комнату в уютный уголок света, тишины и вкуснейших ароматов.

— Причём, меня он выгнать хотел, да Мила не позволила. Её, собственно, и выслеживали. Я была не нужна.

— Зачем Игорю понадобилась Снегурочка?

— Пробудить латыри.

Плюх! По столику расползлась коричневая клякса.

— Что? — вскрикнула Кристина, переполошив едоков за соседними столиками, — она умеет? Но откуда?

— Не знаю.

— Поэтому Ольга Александровна приняла её в Искатели?

— Скорее всего. Признаться, я подумала, что Мила принесёт пользу Белой Леди, поэтому отдала жемчужину.

— Вот в чём дело, — салфетки впитывали ароматный напиток, — а я терялась в догадках. Представь, обычное утро, мы завтракаем, рассказываем о поездках, и вдруг Дарья Евгеньевна говорит, что кто-то проник в гостевой зал. Мы бросили всё и побежали! Сама знаешь, в особняк абы как не попасть!

— Это правда.

— И что я вижу: около гардин стоит неизвестная девица, с разбитой головой и в порванном платье, — Кристина презрительно скривилась, — как она обошла защиту — непонятно. Чего хочет — тоже. Стоит и молчит, точно язык проглотила. Пространственный ключ был только у тебя и…

— Вы подумали, она меня обворовала?

— В точку. Вы дрались, вот она и заработала синяки. Я хотела устроить гостье трёпку, но Соловьёва приказала успокоиться, а ей не откажешь, ты знаешь. Пришлось промолчать, — девушка повела плечами, — свалилась эта новенькая, как снег на голову, так ещё и неприятностей прихватила. За нами следят, поймать пытаются, всё из-за Снегурочки. Лучше бы её здесь не было.

— Это не нам решать.

— Понимаешь, я три месяца была на испытательном сроке, а её сразу на задание отправили! Никаких лекций и контрольных работ, стажировки в магазинах, бесед с Дарьей Евгеньевной и Аркадием Михайловичем! Сразу на готовенькое! Так нечестно! — в сердцах Печорина стукнула по столу. Какао из кружки щедро выплеснулось на стол, — ещё и Ольга Александровна позволила ей занять лучшую спальню. Опекает, как маленькую! Работой особенно не нагружает! За что, спрашивается?

Анна пожала плечами.

— Кстати, что за дар у подвески?

— Это пространственный ключ.

— Она его не заслужила!

— Не знаю. Кристалл слушается Милу.

— Ну, знаете ли!

Двумя глотками девушка допила остатки какао и бросила на лужицу вафельное полотенце, сдёрнутое со спинки стула. Горячий напиток обжёг язык и горло, но Искательница не ощутила боли. Где в жизни справедливость? Почему выскочки получают несметные сокровища, а труженики — крохи с барского стола? Белобрысая Снегурка будет путешествовать по городам и континентам, а Кристина всего лишь поднимать и приближать предметы? Мерзавка, ещё и кристаллы пробуждает! С такой-то способностью наверняка получит от Ольги Александровны другие латыри! Так и на браслет камней наберётся! Года не минует, как наглая новенькая выбьется в лидеры и будет указывать ей, в прошлом управляющей крупнейшего ресторана, куда ехать и что искать! Обидно до слёз! Так не должно быть!

— Пойду я, пожалуй, чуток погуляю, — Кристина придвинула стул, — задание выполнено, так что можно расслабиться.

— Твоя правда.

— Завтракаете, девочки? — на кресло опустилась Дарья Евгеньевна.

— Доброе утро. Я закончила, собираюсь по набережной побродить, прикупить чего-нибудь. Погода на редкость отличная, — девушка глядела в окно на позолоченные солнцем воды Фонтанки.

— Да, в Питер будто вернулось лето, — улыбнулась женщина.

— До свидания.

Печорина шагала по столовой. Да, вчера царил сентябрь, окутавший город серой мантией туч и дождя, сегодня на трон взошёл август. Небо расцветало незабудками, дополняли букет белоснежные облака-ромашки и ослепительный подсолнух. И не время раскисать из-за Снегурочки. Из любой ситуации есть выход, надо лишь хорошо подумать. Как часто повторял Аркадий Михайлович: «Каждый человек — сам кузнец своего счастья». Чем не руководство к действию?

Дарья Евгеньевна задумчиво глядела вслед Кристине.

— Её что-то тревожит?

— Завидует Орловой. Новенькую приняли без испытательного срока, кристалл у неё очень редкий, вот Печориной и обидно.

— Пустое, — женщина отрезала кусок яблочного пирога, — с такими талантами Эмилии прямой путь в наследницы Ольги Александровны, тут и думать нечего. Сама-то как считаешь?

— Вы знаете, для меня любой указ Белой Леди — закон. Если она возвысит Милу, то так и должно быть. Почему и для чего — не моего ума дело. По сравнению с Ольгой Александровной мы сущие дети, ничего не ведающие о законах мироздания.

— Согласна. Кстати, сегодня утром тебе кое-что прислали, — из сумочки Соловьёва вытащила лиловый футляр.

— Это…

— Да, примерь.

Анна знала, что Искатели сотрудничают с лучшими ювелирами северной столицы, но в этот раз мастера превзошли себя. Всё точно по рисунку Марины! Украшенные миниатюрными дубовыми листиками серебряные дуги обрамляли хризолит и рубин, словно секции песочных часов. Казалось, алый и жёлтый камни стали единым целым и переходят друг в друга. Переверни, и кристаллы раскрошатся, и посыплется считающий мгновения жизни цветной песок.

Щёлк! Серьга прочно зацепилась за мочку правого уха.

— Такую ты хотела?

— Да! Получилось потрясающе.

— Ещё один латырь, и будешь носить ожерелье.

— До этого далеко, — щёки девушки заалели, — совладать бы с мощью двух. До сих пор не свыклась с мыслью.

В утро после возвращения из Краснодара Белая Леди позвала Искательницу в цветник. На диване Анна увидела обрез грубой льняной ткани молочного оттенка, сплошь усыпанный кристаллами. За «особые заслуги» хозяйка особняка позволила забрать любых два камня. Рубин привлёк Лескову сиянием и гладкими гранями, точно на полотно упало зёрнышко граната, хризолит навеял воспоминания о первой листве, которой девушка любовалась в парках. Сорвёшь листик и восхитишься, как в нём смешались брызги зелени и всполохи весеннего солнца.

Ольга Александровна одобрила выбор и пояснила, что первый латырь сделает владельца невидимым, второй подарит выносливость. Поблагодарив за доверие, девушка пообещала оправдать надежды. Как-никак, четвёртая в иерархии Искателей! Выше ближайшие помощники и леди.

Подруги и брат, узнав о повышении Анны, устроили праздник. Испекли торт из безе и сливок, приготовили молочные коктейли и нарядились в маскарадные костюмы, украсили столовую цветами и лентами. Веселились все, Аркадий Михайлович и Дарья Евгеньевна поддержали молодёжь, исполнили вальс, даже Ольга Александровна спустилась в зал и поведала девушкам и юношам интересные истории о латырях. С того вечера Лескова обрела среди ровесниц железный авторитет.

— Совладаешь, конечно. Белая Леди уверена в тебе, раз доверила два кристалла. Да и девочки души не чают.

— Вы меня смущаете.

— Ничуть, — ложечкой Соловьёва ела пирог, — труднее всего получить второй камень. Это своеобразная проверка — сможешь ли ты выделиться среди прочих? Готова ли для других заданий? Достойна ли войти в новый круг? Не удивлюсь, если скоро заработаешь третий. Со мной было именно так.

Пальцем женщина скользила по бортику кружки. Холодными волнами накатывали воспоминания, унося Дарью вгоды юности, воскрешая наивную, мечтательную девочку, слепо верящую в чудеса. Давно это было, но каждое событие сохранилось в памяти страницей незримой книги.

***

Врачом Соловьёва мечтала стать с детства. Соседские девочки играли в куклы и дочки-матери, а Дашенька надевала халатик, перчатки и поила плюшевых зверей микстурами, меряла температуру и укладывала спать. Не боялась крови, когда подруги разбивали локти или коленки, а деловито мазала ранки принесённой из дома зелёнкой и лепила пластыри. Естественно, родители догадывались, какую профессию выберет дочь, и не стали удерживать, когда она перебралась из Самары в Москву.

Окончив школу с золотой медалью, девушка поступила в медицинский институт. Она грезила о карьере хирурга, занятого в сложнейших операциях, спасающего безнадёжных больных, и с упоением читала учебники, писала подробные конспекты на лекциях, засыпала профессоров вопросами. Общению с юношами предпочитала посидеть лишний часок в аудитории, до сумерек собирала и разбирала манекены, тщательно изучала пластмассовые образцы органов человеческого тела. Преподаватели шутили, предлагая студентке притащить в учебный корпус раскладушку и комод, сокурсники смеялись, называли одержимой, что не мешало списывать домашние задания и просить тетради в дни сессий. Знали, не откажет.

Практика начала новую главу жизни Соловьёвой. Дарья бесстрашно помогала врачам в операционных, не гнушалась мыть полы и коридоры, не роптала, когда медсёстры за кружкой кофе перемывали новенькой косточки. Её волновало одно: обрести практические навыки и закрепить всё, что узнала на лекциях. Ведь никакие картинки не помогут в экстренной ситуации!

На старших курсах учёба отошла на второй план. Треть предметов поручили читать Роману Макарову — одному из лучших анестезиологов столицы. Строгий преподаватель, спасший сотни жизней, драл со студентов по три шкуры, безжалостно отправляя на пересдачи. «Невеждам нельзя вручать диплом, — твердил врач, рисуя неуды в ведомости, — не зная, что делать, они убьют больного и даже вины не осознают».

Уверенный в себе мужчина, наизусть помнящий клятву Гиппократа, впечатлил первую студентку факультета. На экзамене Соловьёва ответила на десяток сложнейших дополнительных вопросов, блестяще выполнила практические задания, подискутировала о проблемах медицины, а после, к огромному удивлению, нашла в зачётной книжке записку с приглашением на ужин. Отношения развивались стремительно, и через три месяца Роман надел на безымянный палец Дарьи колечко. Коллеги предрекали день, когда Макаровы встретятся в операционной.

Увы, но пророчество не сбылось. Девушка окончила институт и принялась готовиться к скорому материнству. Марина Макарова родилась в срок. Слабая здоровьем, девочка каждые полгода лежала в больнице, что стало настоящим испытанием для супругов. Дарья не спала ночами, выхаживала дочь, Роман соглашался на внеплановые операции, чтобы заработать деньги на лечение.

Постепенно жизнь наладилась. Марину отдали в детский сад, её мать вновь засела за учебники. В больнице освободилось место хирурга, и соратники мужа порекомендовали Макарову на работу. В другое подразделение, но через год главный врач пообещал перевести новенькую в отделение неотложной медицины. За день до вступления в должность в семье отмечали день рождения Романа. Гости веселились, вручали подарки, произносили тосты. Ещё тогда Дарья заметила, как муж поглядывает на жену лучшего друга, но не придала значения. Подумаешь, дважды пригласил на танец и угостил бокалом вина! Обычная вежливость, не более.

Или…

Супруг стал задерживаться на работе, в выходные уходил к друзьям, возвращаясь поздней ночью. В одно солнечное воскресенье Роман пил кофе и, словно между делом, сказал, что подаёт на развод. Ему предложили должность ведущего анестезиолога в частной клинике в США. Виза уже оформлена, билет на самолёт куплен, но только один. Второй Макаров отдал Наташе, красавице-блондинке, с которой завёл отношения после дня рождения. Пока Дарья рыдала в туалете, супруг взял документы, опустошил копилку, где хранились семейные сбережения на ремонт и новый автомобиль, и ушёл. Больше Романа жена не увидела, лишь получила почтой документы о расторжении брака и открытку с пожеланиями «скорее найти свою вторую половину».

Предательство любимого оказалось верхушкой айсберга навалившихся бед. Через месяц в автокатастрофе погибли родители Соловьёвой. Ночью на скользкой дороге машину вынесло на встречную полосу, где в тот момент ехал гружённый щебнем КАМАЗ. Шансов спастись у пассажиров легкового автомобиля не было.

Спустя три недели, когда женщина была на работе, в квартире прорвало отопительную трубу. Горячая вода залила квартиры соседей и располагавшийся на первом этаже магазин бытовой техники. Чтобы возместить потери, Дарья влезла в долги. Но невзгоды преследовали её, точно проклятие.

Однажды в больнице раздался звонок из детского садика. Воспитатели просили забрать Марину, так как «девочка выглядит нездоровой. Очень бледная, жалуется на боль в ножках, капризничает, не хочет играть и есть». После осмотра и анализов врачи поставили диагноз. Лейкемия. Требовалась срочная операция, а стоимость лечения равнялась годовой зарплате матери.

В отчаянии Дарья собрала в квартире всё мало-мальски ценное и отнесла в ломбард. Равнодушный оценщик ни о чём не спросил клиентку, лишь назвал примерную стоимость и посетовал, что «отнимают время и приносят всякое старьё».

Пока тот возился с документами, вещи оглядела высокая белокурая женщина, грацией напомнившая Дарье балерину. Незнакомку заинтересовали массивный нефритовый подсвечник, пригодный для театральных декораций, и простенькое колечко с бирюзой — наследство от мамы.

— Откуда у вас подсвечник? — леди касалась округлых граней.

— Подарили бывшему мужу на день рождения, — платком Соловьёва промакивала глаза, — новый, ни разу не пользовались.

— Вижу, счастья он не принёс.

— Счастья? — врач зашлась в беззвучных рыданиях.

— Ну-ну, успокойтесь. Любое горе поправимо. Всё зависит от вас, — красавица поглаживала Дарью по спине, — дам совет: немедленно избавьтесь от подсвечника и разорвите отношения с дарителем. Камень притягивает к вам беды. Кому-то вы перешли дорогу, и этот человек сознательно мстит.

— Это была любовница мужа. Сейчас они вдвоём в Америке, а я пытаюсь спасти больную дочь.

— Она выздоровеет, вы только не продавайте кольцо с бирюзой. Наденьте девочке на палец и скажите, что «латырь отныне принадлежит тебе», назовите по имени. Вы не знаете, но камень в украшении укрепляет здоровье. Нефрит пересиливает это свойство, но всё поправимо.

Соловьёва отшатнулась:

— Вы ведьма?

— Не совсем. Просто знаю, что должна вас поддержать, — из сумочки незнакомка вытащила визитную карточку, — позвоните по этому номеру и скажите, что от Ольги Александровны. Вам помогут.

«Фонд помощи добрым людям» — прочитала врач тиснённую серебром надпись, окружённую россыпью драгоценных камней.

— Что вы хотите взамен?

— Забудьте, мне ничего не надо, — она улыбнулась, — если когда-нибудь захотите меня отыскать, просто прогуляйтесь по берегам Фонтанки.

Это слова Дарья запомнила на всю жизнь. Загнанная в угол, женщина поверила загадочной леди и продала подсвечник. Кольцо забрала в больницу и надела Марише на мизинец. Вырученных денег хватило начать лечение, продолжить помогли пожертвования благотворительного фонда.

После операции девочка почувствовала себя хорошо, и консилиум врачей перевёл её на амбулаторное лечение. Ребёнок оживал буквально на глазах. Соловьёва замечала, как мерцает камень в украшении, с каждым днём убеждаясь в необычных способностях белокурой леди. Месяца не прошло, как Марина вернулась в детский сад, а на работе Дарью перевели на более высокую должность.

Через полгода женщина расплатилась по долгам, затеяла в квартире косметический ремонт, но не забыла таинственную благодетельницу. Доработав до отпуска, врач вместе с дочерью поехала в Санкт-Петербург. Моросил дождь, старшая и младшая Соловьёвы под зонтиком гуляли по набережной, любовались постройками царских времён, кормили птиц. Дарья не знала, что или кого искать, просто шагала вдоль реки и ждала чего-то необычного. Изваяния атлетов, подпирающих своды дворца, казалось, оценивали гостью. Достойна ли она знать тайны великого города Петра?

Внезапно заскрипели врата, открывая проход во внутренний дворик, а в мыслях раздался женский голос:

«Вас ждут».

Дарья вздрогнула, но крепче сжала руку Марины и сделала шаг во владения Белой леди, которые не покинула по сей день.

***

— Ольга Александровна вас очень жалует, — Анна глядела в пустую кружку, — девочки задаются вопросом…

— Однажды она выручила меня, после я помогла ей, — женщина коснулась витого браслета, проступающего под рукавом блузки, — так и подружились.

В тот день, десять лет назад, Дарья спасла жизнь Белой Леди.

Утром в магазин пришёл клиент. С виду обычный бизнесмен, пожелавший купить подарок жене на годовщину свадьбы, попросил показать самые дорогие комплекты. Приценивался, спрашивал о пробах и камнях, сравнивал наборы. Но стоило продавщицам отвернуться, как махнул рукой, и в помещение ворвались грабители. Связав девушек, они собрали с полок драгоценности и побежали к двери, как вдруг путь преградила хозяйка особняка. Без труда она обезоружила бандитов, но пропустила выстрел в спину. Под видом прохожего последний грабитель гулял по улице и следил: не едет ли милиция? Не поднял ли кто тревогу?

Сразив его, Ольга медленно осела на пол. Юные Искательницы в панике бегали вокруг и кричали, но у неё не было сил молвить слова. Волны нестерпимого жара сковали тело, погрузив женщину в тяжкую дрёму.

Проснулась она в медицинском отсеке. Подле столика находилась Дарья и смешивала лекарства, которыми растёрла спину раненой леди. Нарочно шутя, врач пересказала события последних дней и пообещала за две недели поставить Ольгу на ноги. Сомнений, кого выбрать в ближайшие помощники, не осталось. Второй латырь, третий, четвёртый — скоро Соловьёва надела браслет и обрела новые обязанности. Отныне она не путешествовала по странам в поисках кристаллов, а организовывала поездки, сотрудничала с мастерскими, исполняла поручения подруги. Не забывала и о больнице, по-прежнему проводя сложные операции.

Заодно больше времени уделяла дочери, готовящейся поступать в институт архитектуры и дизайна. О муже не вспоминала. От коллег она слышала, что Роман успел влезть в долги, повторно жениться и развестись. Язык он не выучил и вместо должности ведущего анестезиолога работал ассистентом в обычной клинике. Много денег не получал, но гордость не позволяла вернуться в Россию. Наташа предпочла ему сынка богатого предпринимателя.

Судьба расставила всё по местам.

— Все Искатели так или иначе в долгу перед Белой Леди, — Лескова сцепила руки в замок, — и путешествуем по городам не ради денег.

— Истинная правда, — улыбнулась Дарья Евгеньевна, — всех, живущих в особняке, объединяет много большее, чем заработок. Ты не знаешь, но Ольга Александровна считает Искателей своей семьёй.

— Это чувствуется, — Анна коснулась латырей в серьге, и те мягко замерцали, — пожалуй, пойду в зал тренировок и поучусь управлять кристаллами. Если опять нападёт Игорь, буду готова дать отпор.

— Успехов.

— Спасибо.

Соловьёва допивала холодный чай. В доме на берегу Фонтанки грядут перемены. Новенькая Мила и опытная Анна — вот те, кто через несколько лет придут на смену ей и Аркадию. Молодые и способные, разве что Орлова получила талант от рождения, а Лескова добилась успехов благодаря волевому характеру. Если удел первой сомнению не подлежит, то второй предстоит доказать право на высокие роли.

Хорошая получится опора для наследницы. Твёрдая, готовая подставить плечо и вдохновить робкую Снегурочку. Не зря Белая Леди объединила девушек, в следующее задание снова отправит вместе. Но не сейчас. Дважды обновится луна, прежде чем Эмилию отпустят из магазина. Почему, Ольга не пояснила, но дала понять: близится что-то важное.

«Сейчас не скажу, не время, но скоро сама увидишь и поймёшь. Зимой враги будут разбиты, а мы обретём небывалое могущество. Даю слово Леди».

Глава 9. Чувства

— Да, к полудню я буду готова, — прижимая к уху мобильный телефон, Мила стояла на балконе. Ветер волновал завитые в кудри серебристые пряди, — всё как обычно? Отлично, буду ждать. До встречи.

Девушка отключила трубку и сжала перила. Через пару часов она вместе с Женей будет гулять по «Красной площади». Прикосновение к подвеске, уже привычные мгновения ледяного вихря, и бывшая студентка переместится в подсобку «Венского Вальса», где её будет ждать юноша. Магазин закроется на обеденный перерыв, и никто не заметит появления Орловой. Глеб Антонович приходит вечером, дорабатывающая последние дни Инга уйдёт раньше, её новой сменщице Кате давно выдали ключи, и проблем не возникнет. Скорее бы!

Минувшие две недели воплотили в жизнь грёзы Милы. Просмотр мюзикла стал началом в череде встреч с Женей. Премьерные показы лент в кинотеатрах, выставка картин новомодного художника, наконец, ужин в ресторане, куда юноша хотел отвести ещё до нападения и долгая прогулка, закончившаяся поцелуем в сиянии фонарей парка — кто сказал, что мечты не сбываются?

Дарье Евгеньевне девушка сообщала, что идёт на прогулку, а сама открывала пространство временным ключом и переносилась в Краснодар. Мила успокаивала себя тем, что не лгала, но и правды не договаривала. Не забывала Орлова посматривать на кольцо, но кристалл не помутнел ни разу. Поводы для беспокойства не возникали.

Плескалась в гранитных берегах Фонтанка, шумели моторы автомобилей, стремительно проносящихся по полупустому Невскому проспекту. Утро, ещё не открылись ни музеи, ни магазины, ни кафетерии, но жизнь в городе била ключом. Это не Краснодар, в дальних переулках напоминающий деревню. Это Северная столица, готовая зажечь в душе человека искру и раздуть в пламя тягу к прекрасному. Тем не менее, именно на юге России Орлова родилась и выросла, устроилась на работу и познакомилась с юношей, воплотившим мечты о светлых чувствах.

Глубоко вдохнув напоенный сыростью осени воздух, Мила вернулась в спальню, закрыла двери на ключ и поспешила в столовую. Накануне вечером девушка видела, как около комнаты стояла Кристина и приглядывалась к замку, словно хотела проникнуть в чужие покои. Увидев Милу, Печорина поспешно скрылась на лестнице. Дарье Евгеньевне юная Искательница рассказывать не стала, не поверят, но пообещала себе быть осторожной с обладательницей дара левитации. Ещё устроит пакость!

Беспокоили девушку и тревожные сны. Она снова бродила в пещерах, любовалась огненной звездой и старалась помешать незнакомцу разбить плиту. Иногда в тени щелистых скал мерещились тени и слышались звуки, словно чужак пробрался не один. Но была ли то помощь или погоня, Мила не понимала.

В последнее время Орлова заметила, что чувствует свойства пробуждённых латырей на расстоянии. Она не трогала кристаллы, мгновения вглядывалась в сияющие грани и понимала, чем самоцветы наделяют хозяина. Бирюза в кольце Марины укрепляла здоровье, аметист позволял Денису проходить сквозь любое препятствие, а его сестра получила в награду выносливость и способность обращаться в невидимку. Лишь таланты Белой Леди ускользали от взгляда Милы. Впрочем, видела она хозяйку дома редко. По утрам та заходила в магазин или прогуливалась по набережной, беседуя с важными, на вид, людьми.

В столовой девушка выбрала зелёный чай, бутерброды с сыром и присела за дальний столик, скрытый книжными полками. Едва она откусила хлеб, на соседние кресла опустились Лилит, Марина и Оксана.

— Доброе утро.

— Доброе. Что-то хотите? — от неё не укрылось, как Искательницы переглядывались и хмурились.

— Да, — хором ответили девушки.

— Это правда, что ты можешь пробуждать кристаллы? — выпалила младшая Соловьёва, — Лескова рассказала нам о розовом кварце… это действительно так?

— Да.

Подруги охнули.

— Но ты ведь не Леди?

— Нет.

— Тогда как это возможно? — Оксана сцепила руки в замок, — поэтому тебя сразу отправили на задание?

— Сама не знаю.

Лилит недоверчиво приподняла рыжеватую, в тон кудрям, бровь:

— Какой у меня дар?

Мила вгляделась в грани граната, оплетённого серебряной проволокой. В тёмных, как переспелая вишня, глубинах пульсировала жилка, отразившаяся в сознании девушки единственным верным словом: «Понимание».

— Полиглот. Знаешь все языки мира. А у тебя, — она смотрела на кольцо Марины, — слабое здоровье. Иначе, зачем ты носишь камень для его укрепления?

— Точно, ты особенная, — Искательница вытаращила глаза, — Аня правду сказала, зря Кристина сомневается.

— Не знаете, почему я ей не нравлюсь?

— Она мало с кем общается, уважает только Ольгу Александровну и её ближайших помощников, — Марина поглаживала кольцо, — но ты не обращай внимания, у неё это с первого дня. Раньше она руководила, теперь подчиняется.

— Да, Печорина трудно сходится с людьми.

— Она от них слишком много требует.

Мила пожала плечами.

— Было бы желание, остальное приложится.

Подруги расспросили Орлову о поездке в Гатчину, поинтересовались Игорем, попросили показать кулон. Оксана долго удивлялась, почему из латыря не смастерили серьгу, а сохранили в виде подвески. По словам Рябининой, это был всего-навсего второй случай. Затем девушки пожелали приятного аппетита и пересели за столик близ окон. Мила не сомневалась: перемывают ей косточки и обсуждают поступок Белой Леди, на редкость благосклонной к новенькой Искательнице.

Орлову больше занимало грядущее свидание. Бесконечные размышления о будущем в особняке на берегу Фонтанки утомили девушку. Можно бесконечно ломать голову над поворотами судьбы и ни к чему не прийти, а можно довериться фортуне и открыто посмотреть в будущее. Пусть жизнь идёт своим чередом.

Чашка и блюдце остались на скатерти. До полудня Мила успеет принарядиться, а пока надо бы заняться эскизами. Зимой у Жени день рождения, но Орлова уже размышляла над подарком. Перстень и браслет с редкими камнями — чем не подарок для сына владельца антикварного магазина? Кто-то, а Маслаковы оценят мастерство Петербургских ювелиров. Обязательно. Надо лишь подумать над рисунками.

Около двери в спальню стояла Кристина и пялилась на замок, словно мечтала расплавить металл. Снова.

— Что ты хочешь?

— Ничего.

Зацокали каблучки замшевых туфель. Девушка спешно шагала к лестнице.

— Лжёшь.

— И что с того? — она обернулась, — тебе какое дело?

— Какое дело? Днюешь и ночуешь около моей спальни и спрашиваешь, какое мне дело? Вдруг обворовать хочешь?

— Будто мне заняться больше нечем!

— Выглядит именно так! Чем я не угодила? — устало вздохнула Орлова, — или в каждом новичке видишь кровного врага?

Кристина вздрогнула, словно её ударил невидимый кнут.

— Очень смешно.

— Тогда в чём дело?

— Я тебе не доверяю. Появилась неизвестно откуда, заинтересовала Ольгу Александровну и считаешь, что все Искатели должны падать ниц? Расшаркиваться, когда проходишь мимо? Да кто ты такая?

— Что?

На лестнице с ноги на ногу переминались Лилит и Марина. Девушки изумлённо глядели на Кристину, но не вступали в перепалку.

— Я наблюдаю за тобой с первого дня. Едва получила кристалл, как постоянно запираешься, уходишь куда-то, возвращаешься ночью. Вдруг ты заодно с Игорем? Собираешь секреты Искателей и докладываешь ему? Этакий коварный шпион в образе белокурой Снегурочки? Зло в обличии невинного ангелочка? Признайся!

— Моя жизнь тебя не касается.

— Значит, я права! — она довольно оскалилась, — будь ты невиновна, сама бы всё рассказала! Струсила, да? Струсила!

— Иди, откуда пришла. Не тебе читать мне нотации. Понятно?

Не глядя на покрасневшую от ярости Печорину, Мила зашла в спальню. Зачем тратить время на глупую ссору? Кристину не переубедит даже перемещение в Краснодар и встреча с Женей! Всё равно будет видеть в Миле врага! И пусть. Пусть думает всё, что душе угодно! Ничто не испортит свидания в торговом центре.

Серо-коричневые вельветовые брюки и сапожки, водолазка и замшевая куртка, сумка на ремешке через тело — простенько, но удобно. Не устанешь ходить по магазинам, а после — можно погулять по вечернему городу и полюбоваться закатом и, глядя на звездопад, загадать желания. Новостные выпуски центральных каналов пообещали, что Земля будет проходить через пояс астероидов три дня.

Когда часы показывали без пятнадцати полдень, Мила попрощалась с Дарьей Евгеньевной и покинула особняк. Кудрявые, как овечья шкура, облака стелились над городом, ветер раздувал плащи прохожих, трепал волосы девушки, связанные в высокий хвост. Вечером будет дождь, и никаких звёзд Петербуржцы не увидят.

В книжном магазине Орлова прошла к дальним стеллажам, где пыль собирали тяжеленные разговорники и словари, оглянулась и решительно сжала подвеску. Мгновения, и Искательница очутилась среди бутылок, тряпок и швабр в подсобке «Венского Вальса». Ещё мгновение, и Евгений закружил девушку в объятиях.

— Привет, — лёгкий поцелуй в губы, — я соскучился.

— И я.

Неловкое движение локтём, и швабры громогласным шумом опрокинули вёдра и попадали на пол.

— Забудь, перед уходом подниму, — юноша довольно потёр ладони, — готова к любимому развлечению девушек? Я вчера разменивал деньги у соседей и присмотрел несколько вещей, которые будут тебе к лицу!

***

— Жень, ну куда я в этом пойду? — Мила вышла из примерочной комнаты, — оно слишком яркое! Слишком!

Зеркало отразило девушку в платье винного цвета. Расшитый жемчугом корсет поддерживал грудь, полупрозрачные рукава струились до запястий, отделанная серебристым кружевом юбка прикрывала каблучки сапожек. Нет, наряд не походил на театральный костюм, но чувствовала себя Мила дамой, пришедшей из другой эпохи.

— Зато прекрасно оттеняет твою кожу.

— И вычурное.

— В ателье можно убрать часть жемчуга и кружев.

— И дорогое, — шёпотом добавила Искательница, — я три месяца должна деньги копить. Даже трогать боюсь, не дай бог, затяжка появится.

— Забудь, ты в нём, как богиня, — Маслаков не слушал вялых отговорок, — ещё бы туфли и пояс подобрать…

— Не надо!

Женя приподнял бровь.

— Вам помочь? — к примерочным подошла продавщица.

— Да, помогите девушке переодеться.

Юноша вышел из магазина, а Мила почувствовала себя гадко. Он хотел её порадовать, а получил истерику на пустом месте. Ну, подумаешь, наряд яркий. Сложно надеть платье и порадовать Женю? Нет, конечно! Так найди и попроси прощения! Лишь бы далеко не ушёл!

Повезло. Он стоял напротив магазина швейцарских часов и хмуро глядел на женщину за прилавком, которая «обрабатывала» состоятельного, на вид, клиента. Судя по туфлям и пальто, мужчина менял «ролексы» каждый день.

Застегнув молнию на куртке, Орлова тронула Маслакова за плечо.

— Прости, пожалуйста. Я погорячилась.

— Ладно, — пожал плечами, — думал, ты будешь в нём на дне рождения. Найдём что-нибудь другое.

— Ох, я совсем забыла о празднике.

— Юбилей, событие особенное, поэтому я уже забронировал столик в лучшем ресторане Краснодара. Дресс-код там строгий.

Мила покраснела. Ну кто ещё бы стал возиться с «глупой недоучкой», как вежливо сказали бывшие сокурсницы в кафетерии «Красной площади»? Выпили по кружке капучино, называется, наслушались гадостей. И этим «подружкам» Орлова позволяла переписывать конспекты и решения задач на семинарах!

— Не надо ничего искать. За десять дней в любом ателье успеют ушить ту красоту из шёлка оттенка вина, — она хитро прищурилась, — и туфельки подходящие я уже видела. В самом первом магазине.

— Пойдём за ними? — улыбнулся кавалер.

— Пойдём.

Услужливая продавщица быстро подобрала пару подходящего размера.

— Не жмёт?

— Нет. Каблук высоковат, но я привыкну.

— Как скажете, — сотрудница магазина отнесла коробку на кассу, — за покупку вам полагается дисконтная карта сети нашей и дружественных марок. В центре есть павильон с аналогичным названием, но там продают белье. Буквально вчера я видела роскошные комплекты, которые по достоинству оценит ваш молодой человек. Вам очень подойдёт алое кружево с золотистой вышивкой. Обязательно спросите!

Мила закашлялась.

— Спасибо за предложение, мы непременно воспользуемся.

Почувствовав, как кровь прилила к щёкам, девушка забрала у сбитой с толку женщины пакет с обувью и торопливо вышла в зал. Не признаешься незнакомому человеку, что отношения ещё не достигли высшего уровня доверия. Свидания свиданиями, но Орлова верила в большее. Ждала не слов, а поступков.

— Всё хорошо? — опасливо произнёс Женя.

— Да.

— Давай сумку.

— У тебя и так руки заняты.

— Нестрашно.

Юноша посмотрел на часы:

— В «Венский Вальс» отнести не получится, отец уже пришёл. Если к тебе переправить…

— Нельзя. У нас строгий запрет: не приводить посторонних. Едва ты переступишь порог, сбегутся все, и начнётся кутерьма. Кольцо-пропуск рассчитано на одного человека. Я не смогу объяснить Ольге Александровне твоё появление.

— Послушать, так все перед ней по струнке ходят.

— Каждого Искателя она выручила в сложнейший момент жизни, так что ты прав. За Белую Леди они готовы на всё.

— Понятно.

Остановившись, Маслаков опустил сумки на один из пуфиков, расставленных посреди коридора, и потёр покрасневшие ладони. Пальцы чувствовались плохо.

Мила касалась белокурого локона. Прогулка по магазинам на сегодня закончена, но так не хочется расставаться с Женей! До сумерек оставался час, так почему бы не посидеть где-нибудь в тишине? Полюбоваться закатом и помечтать!

— Кажется, я придумала. Есть одно потрясающее место, где можно отдохнуть и подышать свежим воздухом.

— Показывай!

— Тогда идём в туалет. Оттуда можно незаметно переместиться, — добавила Орлова, заметив удивлённый взгляд Маслакова.

С горой объёмных пакетов и в куртках Мила и Женя едва уместились в кабинке, благо, соседние пустовали.

— Готов?

— Думаю, да.

— Будет немножко холодно.

Взяв юношу за руку, девушка привычно сжала подвеску и окунулась в порыв студёного ветра. Когда ледяные объятия развеялись, Мила улыбнулась заходящему солнцу. Теряли рыжую листву деревья, утомлённые не по-осеннему жарким днём; ручьи шептали сказки мотылькам и водомеркам, серебрился паутинками ковёр цветущих одуванчиков. В тени кряжистого дуба притаилась сбитая из брёвен скамейка, откуда открывался вид на окутанную сиреневой дымкой долину.

— Красиво, не правда ли? — Мила вдохнула пропитанный сыростью листы воздух и смахнула жёлуди с лавочки.

— Где мы?

— В одном из уголков Кавказского заповедника. В восьмом классе учитель географии увёл нас в поход на неделю. Несколько часов на электричке, после на автобусе, полдня пешком, и к вечеру мы добрались до равнины. По мостикам перебрались через речки, поставили на этом островке палатки, наловили рыбы и провели чудесный вечер у костра. Не знаю, как Максиму Петровичу удалось добыть разрешение, но лесники нас не тронули. Утром мы собрались и ушли в сторону гор, но меня покорил клочок суши в перекрёстке ручьев. Каждый тоскливый вечер я мечтала вернуться под сень дуба, — она стянула с волос резинку, — помню, как уговаривала отца прийти на луг, но он слушать не стал. «Далеко, опасно, да и некогда. Лучше садись за учебники и готовься к контрольным».

— Строгий он у тебя, — Женя спрятал пакеты под лавку, — кстати, Анатолий Викторович оставил университет.

Слова прозвучали, как гром посреди ясного неба.

— Оставил? Когда?

— Уволился неделю назад. Продал квартиру и вместе с твоей сестрой переехал в Москву. Я случайно подслушал разговор в деканате. Пришёл уточнить, будет ли практика, а там ректор с деканом беседовали. Теперь не знают, где найти достойную замену, и как студентам объяснить. Хорошо, ещё дипломников распределить не успели.

— Значит, так я ему нужна.

Грош цена словам отца. Пригрозил увести домой, устроил скандал в магазине и вдруг собрал вещи, и перебрался в столицу. Если с Искателями не заладится, то Мила останется без крыши над головой. Что ж, это лишний повод выше закатать рукава и добиться намеченных целей. Главное, не струсить на полпути к мечте.

— Не печалься. У тебя ведь есть я. Скажи, если что-то надо, и…

Девушка прикусила губу.

— Ничего. Ты уже много сделал.

— Кстати, правда хочешь использовать купон из обувного магазина? — шутливо подмигнул Маслаков.

Ветерок покачивал волосы Милы, окрашенные брызгами заката в багровые тона.

— Я дам знать, когда пойду за бельём.

Звездопад вытеснил мысли о работе, и вернулась Орлова в Петербург, когда волны Фонтанки посеребрила вышедшая из-за туч луна. Туристы фотографировались на фоне подсвеченных домов и скульптур и спешили за экскурсоводом, из ресторанов доносилась музыка. Не дремлет ночью северная столица, к рассвету стихают улицы (и то не всегда), это девушка поняла давно.

Уверенное прикосновение к двери, и замок тихо щёлкнул. Стараясь не шуршать сумками, Мила шагала по выстланному лиловым ковром холлу. Благо, на первом этаже нет спален, а столовая закрыта до утра. Не хотелось бы попасться на глаза Дарье Евгеньевне или Белой Леди, в особенности. Гулять до позднего часа никто не запрещал, но лучше не давать повода для разъяснительных бесед.

На ступеньках послышались шаги.

— Эмилия? — с лестницы сошёл Аркадий Михайлович, одетый в серые брюки и футболку-поло, — вы припозднились.

— Случайно получилось.

— Если не ошибаюсь, завтра у вас утренняя смена в магазине? — он покосился на часы, — без десяти три, а вы едва переступили порог особняка.

— Я не опоздаю и не буду зевать за прилавком, поверьте.

Мила выдала самую чарующую улыбку, на которую была способна. Солнцев приподнял бровь, точно усомнился, трезва ли новая Искательница.

— Не думайте, я не пьяная.

— Это меня не касается, — сдержанно ответил мужчина, — помочь донести покупки? С такими пакетами легко подвернуть ногу и угодить в лазарет.

— Если не трудно, — Мила передала самые тяжёлые сумки.

Выставила себя дурочкой! Аркадий Михайлович явно подумал, что Орлова ходила по магазинам, после развлекалась на какой-нибудь вечеринке. Всё бы ничего, да вряд ли та, за которой охотятся враги, должна вести себя столь беспечно. Напившись коктейлей и в грохоте музыки легко не заметить, как потемнеет хрусталь, и проснуться в плену. Второй раз подвеска не спасёт. Отнимут, разобьют и всё. Финита ля комедия.

Кр-рак! У пакета оторвались ручки, и на пол выпали коробки с туфлями и шалью. Как назло, картон не выдержал, и обувь покатилась по паркету. Загрохотала, словно обделённый слухом музыкант учился играть на барабанах.

— Ох! — Мила подбирала подарки Жени, — извините.

— Просите прощения у Белой Леди.

— Я не понимаю.

— Правда? — Аркадий сложил руки на груди, — а если подумать? Вас приняли в семью, устроили на работу, уже зачислили в престижный институт. Обеспечили всем, по сути. Ольга сильно рискует, покрывая вас. Рискует не только Искателями, но и собой. Вы не знаете, но почти каждый день она вынуждена усиливать защиту дома, так как Игорь жаждет заполучить вас и постоянно придумывает новые способы, как уничтожить защитные кристаллы. Неужели это очевидно только мне?

— Я не знала.

— Белосельская запретила об этом говорить. Как вы отплатили за доброту? Тратите чужие деньги на дизайнерские штучки, до глубокой ночи пропадаете в неизвестных местах, постоянно пребываете себе на уме. Думаете, никто этого не замечает? Считаете, все настолько слепы? Глубоко заблуждаетесь, моя дорогая. Опасениями за вашу судьбу со мной делились Анна, Кристина, даже Дарья Евгеньевна.

Орлова молчала, осознавая правоту помощника.

— Я не требую безвылазно сидеть в спальне и ни с кем не общаться, но надеюсь на чувство благоразумия. Прислушайтесь к инстинкту самосохранения, в конце концов! Нельзя постоянно верить в удачу! Тем более, враг знает о подвеске и наверняка строит планы, как лишить преимущества. Похоже, это понимают все, кроме вас.

— Я…

— Спокойной ночи.

Поставив сумки под дверью, Солнцев устало посмотрел на девушку и скрылся на лестнице. Ему предстояло обойти вокруг дома и убедиться, что защитные латыри не тронуты врагом.

***

— Она снова вернулась глубоко за полночь, — Дарья задёрнула шторы, — третий раз за неделю.

— Знаю. — Ольга вытаскивала невидимки из высокой причёски. — Чувствую, когда ключ открывает пространство.

— Так Мила гуляет не по Петербургу?

— Нет.

Сжав кружку, откуда выплеснулся чай, Соловьёва села в кресло.

— Риск — дело благородное, но не до такой степени. Она может забыться и не заметить, как столкнётся лицом к лицу с дружками Игоря! Ты попросту не успеешь прийти на помощь!

— Я не имею права требовать чего-либо от Эмилии. Лишь попросить. Иначе девочка откажется принять пояс и сбежит к молодому человеку, с которым встречается. Знаю по собственному опыту.

— Как всё сложно…

— После дня рождения Ветров не будет опасен для неё.

— Но за оставшиеся дни можно придумать десятки ловушек!

— Это меня и тревожит.

Скрипнула дверь, в спальню вошёл Аркадий.

— Всё в порядке, — залпом он выпил чай из третьей кружки, — кристаллы не тронуты, да и присутствия посторонних я не ощутил. Разве что встретил в холле Орлову с горой пакетов и помог донести.

— Я видела Милу через окно, — глубоко вздохнула Дарья, — Смелая девушка. Слишком. Ходит в шаге от опасности.

— Так и сказал ей.

— Спасибо. — Ольга вытащила последнюю заколку, позволив шёлку белокурых волос скользнуть по спине. — Завтра я попрошу её быть осторожнее.

— Дай-то бог, чтобы послушала.

Аркадий массировал Ольге плечи.

— Пожалуй, пора спать, — Соловьёва сложила чашки на поднос, — отдыхайте. Как гласит народная мудрость, «утро вечера мудренее».

В доме на берегу Фонтанки погасло последнее окно.

Глава 10. Откровения

В спальне Мила спрятала сумки в шкаф, шаль и туфли в порванной коробке отправились под кровать. Сняв сапоги и куртку, девушка упала на постель. Глупо спорить, Аркадий Михайлович прав! Абсолютно прав! Своей безрассудностью Орлова подставляет Искателей! Ей дали всё, а что получили взамен? Обман и притворство? Случись что, Мила останется без помощи за две тысячи километров от особняка на Фонтанке! Даже позвонить не успеет, как по горло увязнет в очередной передряге!

Орлова обхватила голову. Нельзя наивно верить в подвеску. Вот что значит жизнь без запретов. Годами Анатолий не позволял дочери ничего лишнего, контролировал каждый шаг, следовал тенью, на корню пресекал попытки обрести собственное мнение. Теперь, предоставленная себе, она едва не покатилась по наклонной. Можно покинуть дом Белой Леди и пуститься в свободное плавание, но так ли платят за добро? Чем она лучше Светы, готовой перешагнуть через родных и друзей? Ничем.

Нельзя забывать и про Игоря. Ему безрассудный побег будет на руку. Одной против шайки бандитов не выстоять, лишь подписать смертный приговор. Если бы как-то избавиться от дара и стать обычным человеком, то проблемы вмиг развеялись и… появились другие. Нет, это тоже не выход. Что предпринять?

В окно забарабанил дождь. Мила покосилась на часы: без десяти пять утра. Через три часа откроется «Алмазный Мир», ещё через час придёт богатый клиент и заберёт баснословно дорогие серьги и колье для жены, посему надо успокоиться и подремать. Контрастный душ и чашка крепкого чаю взбодрят и не дадут уснуть за прилавком, а после смены Орлова наберётся смелости и поднимется на четвёртый этаж. Спрашивать совета, так у мудрой женщины. Да, а пока под одеяло и отдыхать.

Рабочий день промелькнул словно в тумане. Посетителям Искательница вежливо улыбалась, от коллег узнавала о грядущих поставках и обсуждала заказы, пила чай и даже ходила в продуктовую лавку за булочками, но едва оставалась наедине, подавляла зевки и тёрла глаза. Всё, с ночными прогулками покончено. Долго такую пытку организм не выдержит, а заболеть ой как не хотелось.

В три часа пришла Оксана и приняла у Орловой магазин, заодно похвалила, узнав о проданных гарнитурах. «Ты притягиваешь удачу! — подмигнула старший продавец, — в книге пожеланий клиенты рассыпаются в комплиментах! Чем-то ты всех покорила, так что хорошенько отдохни перед завтрашней сменой!» Да, по графику Миле выпадало работать семь дней подряд, зато после предстояла неделя отдыха.

Зайдя в столовую и выпив кружку кофе с молоком, девушка твёрдым шагом направилась в оранжерею. Полный загадок четвёртый этаж встретил тишиной и цветочными ароматами. На полках появились новые сенполии, а усы винограда оплели подставку и устремились покорять стены. Как ни странно, ярка роз начиналась с белоснежной, далее благоухала оранжевая. Новую алую, взамен подаренной Миле, не купили.

В нерешительности Искательница прикусила губу. Куда теперь? В какую из трёх дверей постучать? Первую, с серебряной ручкой в виде бутона колокольчика? Двухстворчатую среднюю, очень похожую на врата, за которыми будто скрывается большой зал? Или в дальнюю, подёрнутую сетью мельчайших трещинок, без ручки, но с замочной скважиной? Нет, этот вариант отпадает. Вряд ли Белая Леди живёт в комнате, куда трудно зайти. Скорее, там она хранит ценности. Не кристаллы, но тоже что-то значимое.

Скрипнула створка с замысловатой ручкой, и в коридор шагнула Ольга Александровна.

— Добрый день, — попятилась Мила.

— Добрый. Что-то случилось?

— Нет… я просто хотела с вами поговорить. Если не отвлекаю от дел.

— Не отвлекаешь, следуй за мной.

Лёгким прикосновением она открыла массивные двери. Размерами комната не уступала залу совещаний, где Искатели получали задания. Посредине мерцала серебряная колонна, высотой до пояса взрослому человеку. Углубление и сложнейшая вязь на вершине и рёбрах навевали мысль, что механизм разобран. Над монументом сквозь люк виднелось кристально-синее небо. Странно, везде своды укреплял камень, здесь его убрали и заменили стеклом. Уж явно не для любования бескрайними горизонтами.

В углу стояли кресла, на которые указала Ольга Александровна.

— Присаживайся.

— Спасибо.

— Я слушаю.

Мила сцепила руки в замок.

— Я недостойна вашего доверия.

— Почему? — ни капли удивления в голосе, словно ведунья знала, что Мила хочет сказать. Лишь интерес и непонятная для Орловой радость.

— Вы разрешили пользоваться кристаллом, но я… перестаралась. Забрала у подруги вещи, но всё равно перемещаюсь в Краснодар едва ли не каждый день. Дарье Евгеньевне говорю, что иду гулять по магазинам, а сама прячусь в книжной лавке и исчезаю. Вы стараетесь меня защитить, а я лгу в лицо.

Ф-фух, хватило смелости признаться.

— Встречаешься с парнем, верно?

— Вы… знаете?

— Догадалась. Достаточно посмотреть на твою счастливую улыбку, и становится понятно. Так вдохновить девушку может только юноша.

— И я не знаю, что делать. Не хочу расставаться с Женей, но и жить между двумя городами опасно. Прав Аркадий Михайлович, я могу так увлечься, что попаду в западню и утяну за собой всех Искателей, — Мила с силой потёрла виски, — пожалуйста, заберите подвеску, чтобы у меня не было искушения.

— Нет. У латыря может быть лишь один хозяин. Едва ты откажешься от камня, он рассыплется в розовый песок.

— Как тогда поступить? Я не знаю!

— Потерпи до дня рождения. Ты получишь особенный подарок, и страхи отпадут сами собой. Сейчас ты очень уязвима, но скоро получишь надёжную защиту, — женщина смотрела на серебряную колонну, тускло мерцающую в дневном свете, — если совсем загрустишь, то попроси молодого человека приехать к нам.

Искательница округлила глаза:

— Разве так можно?

— Считай это исключением из правил.

— Некоторые думают, что вы слишком обо мне печётесь.

— Этим «некоторым» есть, с кем сравнивать? — усмехнулась Белая Леди.

— Не знаю, но…

— Мы об этом ещё поговорим. Есть ещё что-то, что тебя беспокоит?

— Сны дурные вижу, но это из-за частых перемещений, скорее всего. А так нет. Работа интересная, скучать некогда.

— Благодарю за искренность. Ошибку ты признала, поэтому я не сержусь.

— Спасибо, — девушка поднялась с кресла.

— Не за что.

Тихонько прикрыв дверь, Мила глубоко вздохнула. Беседа выдалась лучше, чем рассчитывала девушка. Не наказали. Не накричали. Не отняли подвеску. Лишь попросили чуть-чуть подождать! Женя точно согласится отметить день рождения Милы в Петербурге!

***

Надежды Милы оправдались. Юноша понял опасения Искателей и согласился прилететь в северную столицу на три дня. Сказал, что договорится с преподавателями, после оформит бронь в ближайшем от особняка Белой Леди отеле, купит билеты на самолёт. Просить об отдельной комнате для младшего Маслакова в доме на Фонтанке девушка не рискнула. И так, Орловой пошли навстречу, позволив сохранить отношения с человеком из «внешнего» круга. Уже много.

Неделя промелькнула незаметно. Как уже вспоминала Мила, по графику стояли семь подряд утренних смен, зато после предоставили столько же выходных дней. Как показалось продавщице «Алмазного мира», без указки Ольги Александровны тут не обошлось. Оно и правильно. Сейчас поработать, как следует, чтобы после праздника отдохнуть. Заодно ей пообещали показать прежде закрытые комнаты особняка, чтобы девушка полностью прониклась духом Искателей.

Вечера девушка проводила за книгами о ювелирном искусстве, осознавая, как ей далеко до признанных мастеров! Эскизы Марины казались Миле на порядок интереснее, совершеннее и правильнее, чем собственное «творчество». Орлова перечёркивала неудачные рисунки, исправляла посредственные и до мозолей в пальцах чертила новые. Как показать Белой Леди то, на что самой смотреть стыдно? Или Оксане? В лицо резкость старший продавец не скажет, но и в мастерскую не передаст. Скорее бы поступить в институт! Там-то Мила получит столь недостающие навыки!

Свободные минуты уходили на телефонные звонки. Без разговоров с Женей девушка не представляла ни дня.Беседовали о погоде, преподавателях и дисциплинах, клиентах «Венского Вальса» и новых коллекциях, вспоминали прогулки по улицам Краснодара и вечер в заповеднике. Не удержавшись, Орлова снова поднялась к Ольге Александровне и попросила разрешения перенестись на поляну вместе с Маслаковым, когда тот приедет в Петербург. Побывав вместе с Милой на затерянном островке между трёх ручьёв, хозяйка особняка дала положительный ответ.

«Спокойное место, — сказала она, когда ступила на согретую осенним солнцем траву, — в самый раз для откровений. Но, пожалуйста, до заката вернитесь в город. Нам ещё готовиться к торжеству». О том, что такого случится в доме, Белая Леди не спешила отвечать, лишь загадочно улыбалась.

В утро приезда Женя прислал сообщение с номером рейса и временем прибытия самолёта. Изначально он обещал прибыть вечером, но, как пояснил, удачно обменял билет и вылетит на несколько часов раньше.

В день праздника Мила проснулась на рассвете. Несколько минут глядела в потолок, вспоминая привычные сны о пещерах, незнакомце и огненном рисунке. Странно, в этот раз девушка без страха прикоснулась к слепящему пламени, почувствовав, как алые всполохи скользят по руке, что-то рисуют на коже и распадаются на тысячи тончайших нитей.

Невольно Орлова сдёрнула одеяло, но не нашла на теле отметок или ожогов. Нет, пора бросать привычку пить на ночь крепкий чай и уплетать шоколад. Расслабляющая ванна с гроздьями пены, кружка тёплого молока, эфирные масла ромашки и лаванды — лучшие средства для спокойного и крепкого сна.

Рейс из Краснодара прибывал в Петербург в полдень, но Миле не спалось. Вчера она сказала Ольге Александровне, что хотела бы встретить Женю в аэропорту, и в результате в Пулково с девушкой должен был поехать Аркадий Михайлович. После полуночной лекции Орлова старательно избегала помощника Белой Леди, в столовой занимая дальние столики, на собраниях выбирая кресло в противоположном углу. Не отпускало ощущение, что Солнцев невзлюбил Искательницу, но скрывает истинное отношение, опасаясь гнева хозяйки особняка. Мрачную перспективу провести с мужчиной половину утра скрашивало скорое свидание с Женей. Ради этого можно потерпеть.

Всю дорогу Мила неотрывно смотрела в окно. Накрапывал дождик, в небе клубилась сизая пелена облаков, ветер срывал остатки листвы с деревьев и ронял на пожухлую траву. Осень, ничего не скажешь. Тем более, «водитель» не спешил прерывать тягостное молчание. Изредка поглядывал в зеркало на Орлову и хмурил брови, точно мечтал быть где угодно, но только не за рулём ехавшего в аэропорт вишнёвого «Ниссана». Девушка прикусила губу. Что она должна сделать, чтобы Солнцев улыбнулся? Станцевать? Упасть на колени и вымолить прощение? И думать забудь!

В зале ожидания Пулково яблоку негде было упасть. Казалось, самолёт прибыл из Москвы или другой густонаселённой европейской столицы, а не города на берегах реки Кубань. С трудом девушка протискивалась между встречающими, стараясь ближе подойти к коридору. Главное, не проглядеть.

Вот он! С сумкой на плече шагал позади пожилой семейной пары!

— Женя! — подпрыгивая, Мила махала рукой, — я здесь!

Услышав оклик, юноша широко улыбнулся и поспешил к Искательнице.

— Привет! — Младший Маслаков поднял девушку на руки и закружил, словно ребёнка. Ругаясь, люди разбежались по сторонам, но парочке было всё равно. — я соскучился, очень, — он опустил Орлову на пол.

— Верю. Я…

Разговор был прерван поцелуем. Требовательным, чем привычные, но, как-никак, не виделись больше недели!

Из-за спины послышалось тактичное покашливание.

— После продолжим, — шепнул Женя и повернулся к Аркадию Михайловичу, — здравствуйте. Мила много о вас рассказывала.

Они пожали друг другу руки.

— Добрый день, Евгений. С вами я пока не знаком, но об отце наслышан. Как магазин? Как дела у Глеба Антоновича?

— Хорошо, — юноша слегка помрачнел, — готовится к выставке антиквариата. Сегодня утром улетел в Лондон на очередные торги.

— Привет ему передадите. Где вы остановились?

— На канале Грибоедова. Единственный отель недалеко от вас, где оставались свободные номера.

— Тогда поехали. Полагаю, вы ещё хотите сегодня погулять?

— Само собой. — Женя обнял Милу за талию.

Искательнице показалось, что до города автомобиль доехал за несколько минут. Только позади остался аэропорт, и стих рёв самолётов, как впереди замаячили постройки исторического центра Петербурга. Изредка Орлова замечала взгляды Аркадия Михайловича. Солнцев хмурил брови, словно был не в восторге от младшего Маслакова. Дважды мужчина будто бы хотел прервать объятия и что-то произнести, но отворачивался. Наверняка понимал, что расстроит Милу и привлечёт гнев Ольги Александровны. В конце концов, дали задание — встретить юношу в Пулково, остальное его не касалось.

Вишнёвый «Ниссан» свернул на Канонерскую улицу и припарковался около входа в величественное семиэтажное здание. Идеальная чистота, развевающиеся на ветру флаги и швейцар в парадной форме — Женя не стал экономить на проживании.

— Пойти с тобой?

— Нет, я быстро. Пройду регистрацию и вернусь.

Мила глядела вслед юноше, размышляя, откуда начать прогулку. С летнего сада или Марсового поля? Или просто побродить вдоль канала, а после через улочки выйти на берег Фонтанки? Очень хочется показать Жене магазин и особняк Белой Леди! Чувствуя необъяснимое счастье, девушка тихо рассмеялась. Неважно, что Солнцев обернулся и посмотрел, как на дурочку. Ему не понять!

— Эмилия, ты действительно хочешь с ним встречаться?

Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

— Это незаметно?

— Более чем, — Аркадий Михайлович поправлял зеркало заднего вида, — на вас показывала пальцами половина аэропорта.

— Тогда в чём проблема? Может, дело в том, что я вам не нравлюсь? С самого первого дня? Что вам, что Кристине!

— Я этого не говорил.

— Да ну бросьте! Я прекрасно вижу по вашим глазам! Вы терпите меня лишь потому, что боитесь пойти против Ольги Александровны! А так бы с огромным удовольствием вернули меня отцу и успокоились!

— Довольно! Мне не нужны твои истерики!

— Вы выполнили задание, так что можете уезжать! До свидания!

Девушка хлопнула дверью автомобиля и зашагала к ограде. Лучше бы на такси в аэропорт поехала! Заплатила бы водителю и не стала слушать обвинения и терпеть полный пренебрежения взгляд! Да, тогда ночью Солнцев отчитал по делу, но сейчас-то что случилось? Зря настроение испортил!

— Эмилия!

Орлова остановилась, но оборачиваться не стала.

— Просто будь осторожна.

— Вам не всё ли равно?

Загудел мотор, скрипнули колёса, и машина сорвалась с места, точно водителя преследовали вооружённые до зубов бандиты. И пусть! Не нужна ей притворная забота! Главное, Ольга Александровна одобрила юношу, а мнение остальных Милу не волновало. От своего выбора она не откажется.

— А где Аркадий Михайлович? — Женя посмотрел в оба конца улицы.

— Уехал.

— Да? Жалко. Я хотел ближе познакомиться с людьми из твоего круга.

— Лучше не с ним. Вот Анна или Марина, с ними пожалуйста.

— Что так?

— Не нравлюсь я ему. Почему, он молчит, но я по глазам вижу.

— Только не грусти. У тебя завтра день рождения! И печалиться не надо.

Ласковый поцелуй в щёку, и девушка улыбнулась. Правда, зачем думать о плохом, когда тебя обнимает любимый человек?

— Куда пойдём?

— Давай на Васильевский остров. Полюбуемся на Неву и зимний дворец. А после…

— Что?

— Мне разрешили использовать подвеску.

— В заповедник?

— Ага. Главное, к вечеру вернуться.

— Без проблем.

Воздушные мгновения поцелуя, и счастливая парочка зашагала по улочкам осеннего Петербурга.

***

От радости Миле хотелось петь. Взять микрофон, включить музыку и заголосить громко и звонко, так, чтобы услышали все и поняли, что видят перед собой переполненную счастьем девушку. Даже солнце нетерпеливо выглянуло из-за пепельных туч, словно захотело полюбоваться Орловой и продлить свидание.

Поедая мороженое, Женя и Мила медленно гуляли по острову. В выходной день жизнь била ключом. По серым водам Невы рассекали прогулочные катера, переполненные гостями города, на поросшем травой косогоре отдыхали семьи с детьми, а вдоль дорожки ветер трепал палатки, где торговали ложками с гравировкой, кружками, футболками и прочими сувенирами с символикой Петербурга.

— Я впервые в Питере, но уже понимаю, почему тебе здесь нравится, — юноша глядел на купающихся в луже голубей и воробьёв, прыгающих над хлебными корками, — город безумно красив. Куда тут иллюстрациям путеводителей!

— Даже в дождь он прекрасен. Я просто смотрю в окно и мысленно путешествую по разным эпохам. Вот представляю Петра в треуголке, а вот идёт Екатерина в пышном платье. Или Павел принимает парад в Гатчине, — девушка вслушивалась в музыку реки, — веришь-не веришь, но тоска вмиг исчезает.

— Я бы даже смог здесь жить. Не в историческом центре, но в свободное время посмотрю в сети цены на квартиры.

— Не шутишь?

— Нет.

Орлова улыбнулась бегущим навстречу близняшкам лет пяти, за которыми спешила мама, в одной руке сжимая увесистую сумку, в другой — два наполненных гелием шарика.

— Тогда можно поступить проще, — Мила покусывала нижнюю губу, — не хочешь перебраться на Фонтанку? Уверена, Белая Леди примет тебя с распростёртыми объятиями.

На мгновение Маслаков помрачнел, но сразу улыбнулся:

— Сначала доучусь, а там видно будет. Предпоследний курс, как-никак.

В окнах зимнего дворца медью полыхали солнечные лучи, небо расцветало розовыми лепестками. Гудели в пробке на дворцовом мосту автомобили, билась об опоры рассерженная ветром Нева. Желая проверить время, Мила принялась искать в нагрудном кошельке телефон, но безуспешно.

— Почти пять, — Женя покосился на часы.

— Видно, в машине трубку оставила, — девушка застегнула куртку, — всё сообщение перечитывала, боялась рейс перепутать. Кстати, как тебе удалось раньше прилететь? Я думала, все билеты раскуплены заранее.

— Так и было. Но в последний момент кто-то отказался, и место освободилось. Рано утром на всякий случай проверил интернет-страницу авиакомпании и нашёл.

— Повезло.

— Твоя правда, — уверенным жестом он откинул со лба каштановые пряди.

— Со стороны дворца нас никто не увидит, так что пора исчезать. Ольга Александровна попросила вернуться до заката.

— Идём искать кабинку?

— Вот ещё. Буду я в свой день рождения прятаться в туалете, — рассмеялась девушка, — попробуем уместиться за колонной. Ступенька узкая, поэтому аккуратно, — она протянула руку, уведя юношу за гранит.

Блёклая вспышка, и в лицо ударил студёный ветер. Мгновение давящей тишины, и зажурчали ручьи, запели птицы, наслаждаясь последними тёплыми деньками. Неделя-две, и остывшие деревья уснут до весны, утихнут под стеклянным пленом льда ключи, и в лесу воцарится равнодушная к соловьиным трелям зима.

Смахнув с лавки сухие листья, Женя опустился на край, Милу усадил на колени.

— Жалко, что с рестораном не получится, — девушка покосилась на упавший жёлудь, — да и платье мы не купили.

— Какое? — он приподнял бровь.

— То, слишком роскошное. Забыл?

— Да, вспомнил. Голубое.

— Алое. Шутишь?

— Шучу, — он улыбнулся, — послезавтра по магазинам пройдёмся. И наряд, и что к нему надо возьмём.

Юноша подмигнул, а Мила нахмурилась. Зачем покупать, когда в спальне уже припрятаны обувь и сумочка? Неудачная шутка или Женя настолько замотался, что напрочь забыл о прогулке по «Красной Площади»? Но только вчера смеялись и вспоминали по телефону! Как это понять?

Взгляд скользнул по лицу любимого, спустился к шее. Под тёмно-синей водолазкой просматривалось что-то узкое и бугристое, словно четверокурсник носил ожерелье. С камнями. Мила вздрогнула. Жизнь среди Искателей приучила в любом украшении видеть артефакт. Тем более, Маслаков не любил побрякушек, о чём не раз говорил на свиданиях! Добавить странности с рейсом и получается…

И позвонить нельзя!

Орлова встала и отошла к дереву.

— Кто ты? — глухо произнесла девушка.

— Ты о чём?

Добродушная улыбка, но взгляд холоден! Почему она не заметила этого раньше?

— Повторяю вопрос: кто ты? Женя никогда не носил украшений! Да и прекрасно помнил о платье! Сам настаивал на покупке!

Лицо незнакомца исказила презрительная усмешка.

— Догадалась.

— Что ты с ним сделал?

— Усыпил на время.

Всё-таки угодила в ловушку! Ещё и Женю под удар подвела. Скорее домой! Скорее к Белой Леди! Она поможет найти настоящего Маслакова!

Мила коснулась шеи, но не нащупала подвески.

— Это ищешь? — мужчина крутил на пальце шнурок с розовым полумесяцем, — меньше в облаках витать надо.

Резкий замах, и украшение полетело в пруд. Всплеск, и Мила осталась наедине с врагом. Почему кольцо не предупредило, что рядом предатель? Девушка покосилась на руку, — на мизинце не было украшения. Снял! Незаметно! Неужели и телефон из сумочки вытащил? Но, тогда, он в сговоре с…

Не показывай страх! Любой ценой!

— Что ты хочешь?

Человек приподнял бровь, словно размышлял, достойна ли жертва ответа.

— Отомстить.

В ладони незнакомца блеснул серебряный кинжал, увенчанный мутным, как пыльное стекло, рубином.

— В чём я провинилась?

— Не ты, но суть не меняется. Такие, как ты, — бельмо на глазу человечества. Я не успокоюсь, пока не изведу всех сестёр. Начну с тебя.

Воздух над поляной запульсировал от энергии кристаллов. Не видя ожерелья, Мила чувствовала, что враг вооружён до зубов. И позвать некого. В низине тенью деревьев скрыта сторожка, но что сделает лесник против колдуна? За ружьё схватиться не успеет, как упадёт мёртвым. Всё продумал, мерзавец! Всё!

Взмах, с ладони сорвалась белёсая молния. Чудом девушка пригнулась, и заряд поднял в воздух столп воды. Дзинь! Откуда-то послышался звон, точно разбилась игрушка для новогодней ёлки. Ореол силы вокруг мужчины стал капельку слабее. Орлова прикусила губу. Значит, это рассыпался кристалл! Без привязки на крови они рушатся, едва подчиняются владельцу! Надо любой ценой заставить палача использовать все латыри и умудриться вытащить подвеску из озера! Но как? Увлечь пустыми разговорами? Усыпить бдительность? Пробуй! Выбора нет…

— Почему с меня? Я ведь ничего не умею! Я не опасна!

— Завтра стала бы опасна.

Шаг за шагом девушка отступала к мостику. Вряд ли враг хорошо ориентируется в заповеднике. Это на руку!

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю о тебе всё.

— Лжёшь!

Резко развернувшись, Орлова в три прыжка преодолела бревно и с силой толкнула плохо вкопанный в землю край. Хлипкая переплава плюхнулась в пруд, а Мила быстрее ветра побежала в низину. До лавочки и кулона можно добраться, следуя по тропе сквозь овраг! Она делает круг и приводит к дубу! Только бы палач не знал! Да он и не может знать! Секрет известен лишь учителю географии и её одноклассникам!

— Глупышка!

Сзади донёсся раскатистый смех. Шестое чувство подсказало уклониться влево, резко вправо и снова влево. И вовремя: сферы белого огня в щепки разбили молоденькие сосны! Спину кольнули иглы и ветки, в нос ударил запах тлеющей древесины. Одновременно слуха коснулся стон уничтоженных кристаллов.

Сгущались сумерки. Зачарованная тенями чаща совсем не походила на светлый лес, куда дети ходили в поход. В качающихся на ветру еловых лапах Миле чудились руки человека с лицом Жени, в скрипе сухих веток слышался мерзкий хохот.

Позади падали деревья, словно маг решил выкорчевать рощу. Трещали, словно в предсмертной агонии, корни; горели подхваченные пламенем листья, рассыпалась вязкая земля, но это придавало Миле сил. Пусть враг тратит мощь латырей! Пусть медленно идёт за ней, уверенный в лёгкой победе!

Ботинки проскользили по глине, и девушка упала на камни. Острый край распорол рукав куртки, но Искательница ликовала. Повезло! Там, где мгновение назад была её голова, прошелестела молния. Милу осыпали осколки раздробленного камня. Знакомое место! Вымытая дождями скала, где ребята мелом писали инициалы! Значит, до ручьёв остался последний поворот! Нахлынуло ощущение, что преследователь истратил две трети кристаллов. Сила пробуждённых камней таяла, воскрешая надежду на возвращение домой. И ведь все думают, что Орлова на свидании! Дурочка легковерная!

Внезапно всё стихло. Лишь охваченные огнём сосны трещали в сумраке да испуганно кричали птицы. В недоумении Мила замерла на опушке и оглянулась. Никого. Противник явно что-то замыслил, но времени на размышления не осталось. Над поляной полыхали остатки заката. Через несколько минут равнодушная к чужим бедам ночь завладеет заповедником, и тогда пленницу лесных угодий спасёт лишь чудо. В темноте кулон не отыскать!

Собрав в кулак остатки мужества, Орлова ринулась напрямик к заводи. Мишень! Настоящая мишень! Как в детской игре про охоту на уток! Мила не птица и уклониться от «выстрела» успеет, но провалит план побега. Но есть ли выбор у загнанной в угол жертвы?

Лужайка и бревенчатый мостик остались за спиной, и девушка рухнула на колени около кромки пруда. Раздвинула водоросли, запустила руки в густой ил и увидела край полумесяца, как что-то резко отбросило её к зарослям камыша. Краем глаза Мила заметила серебряный блик и всхлипнула от острой боли. Подавляющий волю холод медленно разливался по телу, а в голове билась настойчивая мысль: «Не успела».

— Почти обманула, — задумчиво пробормотал мужчина, глядя, как пульсирует рубин в рукоятке оружия, — едва камень погаснет, ты умрёшь. Если книги не соврали, это единственный способ прервать династию. Всё остальное лишь отсрочит появление новой наследницы. Чувствуешь, как он выпивает твою силу? Наверняка, это мерзкие ощущения.

— К-кто ты? — прошептали непослушные губы.

— Смотри, раз так хочешь.

В каштановых волосах проступала редкая седина, на лбу и в уголках глаз очерчивались морщины, добавляя юноше год за годом. Мгновения, и девушке по-отечески улыбался хорошо знакомый человек!

— Вы? — из последних сил выдохнула Орлова.

— Я, моя дорогая. Неслучайно мы с тобой встретились в тот день на остановке, всё было чётко спланировано.

— Но почему?

— Твоя мать отняла у меня жену, — Глеб Антонович вытащил из-под водолазки и выбросил в пруд ставшее ненужным ожерелье, — а я забрал у неё тебя. Пусть Ольга побывает в моей шкуре! Сойдёт с ума от невыносимой боли!

— Нет…

— Что «нет»? Не знаю, зачем она скрывает это, и не хочу знать. Я выбрал месть и не сверну с пути, — он вытащил кинжал, — спи, девочка. Сладких снов.

Последним воспоминанием Милы стала вышедшая из-за гор серебряная луна.

Глава 11. Тайна горного хрусталя

— Дамы и господа! Наш рейс прибыл в Санкт-Петербург! Температура воздуха за окном — плюс тринадцать градусов, облачно, возможны кратковременные осадки. Время прибытия — пятнадцать часов тридцать пять минут. Я, пилот самолёта Андрей Слепцов, от имени экипажа благодарю Вас за выбор авиакомпании «Россия» и надеюсь снова увидеть вас в нашем самолёте. Просьба не отстёгивать ремни безопасности и не покидать места до выключения светового табло. Спасибо за внимание.

Пассажиры зашевелились. Родители одевали детей в тёплые куртки и зашнуровывали ботиночки, пожилая пара, сидящая около аварийного выхода, рассуждала, что посмотреть сначала: Русский музей или Эрмитаж? Или заказать обзорную экскурсию по городу, плавно переходящую в разводку мостов? Соседка туристов, дородная женщина с родинкой на подбородке, дремала в кресле и явно бы предпочла посадке провести ещё два-три часа на высоте десяти тысяч метров над землёй.

Лампочки погасли, и толпа нестройно засеменила к носу самолёта. Жене выпало место около окна, и он терпеливо ждал, пока девушки-подружки освежат макияж и освободят проход. Катя и Сюзанна, как они представились, весь рейс пытались разговорить симпатичного юношу, кокетливо поправляли обесцвеченные локоны, рассказывали смешные случаи из студенческой жизни одного из Петербургских ВУЗов. После обращения капитана самолёта они всунули попутчику записки с телефонами, но краснодарец сразу предупредил, что не перезвонит. Встречи с несколькими девушками одновременно не были в его правилах.

Блондинки шагали к выходу, Маслаков доставал с полки бумажный пакет. То самое алое платье, избавленное от вычурных украшений и перешитое по меркам Милы. Пусть в северной столице, но они обязательно поужинают в хорошем ресторане. Не сегодня, так завтра либо послезавтра.

Спустившись по трапу, юноша накинул капюшон ветровки. Моросил противный дождь, серая завеса окутывала посаженные неподалёку от взлётно-посадочной полосы хрупкие берёзы. Пока пассажиры наполняли автобус, Женя вытащил из висевшей на поясе сумки телефон. Надо отправить Миле сообщение, ведь он вот-вот появится в зале прилёта. Вчера они договорились, что девушка встретит его в аэропорту в сопровождении Аркадия Солнцева, одного из ближайших помощников Белой Леди.

Странно, судя по журналу исходящих, последнее сообщение было отправлено Миле, когда Женя принимал душ. То есть, ранним утром, едва на улице погасли фонари. И что Маслаков, якобы, написал? Три прочитанные строчки заставили юношу нахмуриться и спешно набрать номер Орловой. Совсем другой рейс, время прибытия! Кто-то убедил девушку, что самолёт приземлится на три с половиной часа раньше. Но чтобы посторонний незаметно проник в его спальню и отправил послание? Ерунда, не в той стране живём. Это мог сделать только отец, но зачем ему вмешиваться в отношения? Утром он собирался на аукцион и уже должен быть на полпути в Лондон. Так для чего обманывать Милу? Чтобы она не дождалась юношу в зале прилёта и обиделась? Как-то глупо.

— Давай же, поднимай.

Автобус тронулся.

В трубке звучали длинные гудки. То ли девушка не слышала, то ли не хотела отвечать. Да, прождала, небось, половину утра и уехала домой. В самолёте связь не работает, и при всём желании дозвониться и узнать причину опоздания она бы не смогла. Хорошая «шутка» выдалась перед днём рождения!

Продолжая названивать Миле, Женя последним вошёл в здание аэропорта, вслед за толпой направился в зал ожидания прибывших пассажиров. Не верил в удачу, но высматривал худеньких белокурых девушек в надежде узнать Орлову. Мало ли что…

Но безуспешно. На мгновение показалось, что она стоит около информационного табло, но юноша обознался. Блондинка модельной внешности сначала вскинула бровь, но вмиг заулыбалась и спросила, не желает ли красавчик подвести её до отеля. Юноша отвертелся, сказав, что сам ждёт такси.

Прибывшие обнимали встречающих и спешили за чемоданами. Только Женя хмуро оглядывал толпу и стискивал надорванные ручки пакета. Нет, надо ехать к «Алмазному миру» и выяснять всё на месте. Жалко, номер магазина не сохранился! Единожды Маслаков звонил Орловой на работу (тогда у девушки разрядилась трубка), но случайно удалил телефон, когда чистил журнал звонков. Глупец.

Около дверей, ведущих в зал выдачи багажа, что-то блеснуло. Нагнувшись, Женя поднял серебряное кольцо, увенчанное овалом горного хрусталя. Холодная дрожь скользнула по спине юноши, сумка выскользнула из рук. Мила! Она была в Пулково! И по своей воле бы не сняла оберег! Творилось что-то неладное, и Жене это очень не нравилось. Кто-то улучил момент и ловко одурачил всех.

Убрав находку в карман, Маслаков поспешил к стойке вызова такси.

— Добрый день.

— Добрый. Пожалуйста, машину до Аничкова моста. И побыстрее.

На месте разберётся и, как надеялся, вернёт Миле кольцо.

Сотрудница написала номер автомобиля и объяснила, куда выйти.

Несмотря на будний день, пробок на дорогах не было. Белый «Шевроле» маневрировал из ряда в ряд и обгонял легковушки.

Орлова по-прежнему не отвечала на звонки.

— Алло, справочная? Продиктуйте, пожалуйста, телефон ювелирного магазина «Алмазный мир». Да, записываю, — он нажимал на кнопки, — спасибо.

Сейчас не смена Милы, но можно попросить продавщиц позвать её. Уж те-то отыщут девушку, которая отдыхает в особняке. Должна!

Но, словно по закону подлости, трубку никто не поднимал. То ли не слышали, то ли ушли на перерыв. То ли случилось что-то плохое. Подобно герою страшных историй эта мысль выбиралась из закоулков сознания и скручивала нервы в тугую пружину. Женя тёр переносицу. Без кольца Мила очень уязвима. Судя по рассказам, Игорь, враг Белой Леди, сколотил банду, а в толпе в аэропорту легко не заметить врага. Но, с другой стороны, девушка поехала не одна, помощник Ольги защитил бы подопечную. Обязан! И какую роль во всей этой истории сыграл отец? Не может же он быть на стороне преступников?

Расплатившись с таксистом, юноша торопливо зашагал к особняку, подходившему под описания Орловой. Река, балкон, атланты, калитка — всё так. И вдруг понял, что видит дом, но не может подойти к вратам. Делает шаг за шагом, но не сдвигается с набережной. Словно под ногами скрипит незримая беговая дорожка, отнимающая силы, но не приближающая к цели! Вот что значит охранная магия. Так можно «маршировать» до вечера.

Юноша уже собирался идти искать магазин, как решётки распахнулись, и на улицу вышла женщина в тёмно-синем плаще. Маслаков не знал, кто она, но чувствовал, что леди связана с Искателями. Тем более, она глядела на него в упор.

— Молодой человек, у вас что-то случилось?

— Да, наверное… — он удобнее перехватил пакет, — мне очень надо увидеть Эмилию Орлову! Пожалуйста, позовите её!

Собеседница приподняла бровь:

— Сейчас это невозможно.

— Почему?

— Зачем она вам?

В голосе чувствовались стальные нотки. Она принимает его за врага!

— Я Евгений Маслаков…

— Быть этого не может. Мила давным-давно встретила его в Пулково.

Женщина коснулась запястья, и юноша почувствовал, как его отталкивает невидимый барьер. Январской стужей пробирает до костей и лишает чувств, обращая в безмолвную ледяную скульптуру.

— Уходите, пока даю шанс.

— В-выслушайте меня! — изо рта вырывался пар, — я не в-враг!

— У вас пять секунд, чтобы доказать.

— Утром кто-то отправил ей с моего т-телефона сообщение, что я прилетаю на три с половиной часа раньше! А в аэропорту я нашёл вот это! — немеющими пальцами он кое-как вытащил оберег, — точно помню, у Милы было такое к-кольцо! Она говорила, хрусталь помогает увидеть зло!

Ледяная длань теплела, чувства возвращались.

— Не знаю, кого она встретила, но я сейчас стою перед вами!

— Но Аркаша ведь… — леди поторопилась во внутренний двор, — идёмте, молодой человек. Надо всё прояснить.

Когда Женя переступил порог холла, женщина обернулась и тихо вздохнула.

— Да, вы это вы. Кристаллы в основании дома рассеивают любой морок. А это значит… у нас серьёзные неприятности.

***

Проникновение постороннего в особняк Ольга почувствовала сразу. Ощущение, будто укусил комар, нахлынуло в миг, когда чужой прошёл через открытые врата. Женщина отвлеклась от списка ушедших Искателей, карандашом отметив очередную фамилию, и поспешила в прихожую. Судя по ощущениям, гость торопливо шагал к парадной лестнице. Надеялся застать врасплох? Сам бы он не миновал барьер и не переступил порог, значит, кто-то ведёт незнакомца. И этот кто-то нарушил первое правило Белой Леди: никаких гостей в доме на берегу Фонтанки! Не должны простые обыватели знать о секретах кристаллов. Лишь веская причина убережёт Искателя от наказания.

На втором этаже около гостиной Ольгу остановил шум, словно кто-то бежит по ступеням. Что ж, далеко этот человек не уйдёт, а его помощнику придётся объясниться. Никому не дозволено пренебрегать вековыми устоями Белосельских.

Узнав подругу, Ольга улыбнулась.

— Даша? Не знаешь, кто привёл постороннего?

— Я, — она глубоко вдохнула, — тут такое дело, что без тебя не обойтись. Знаю, это плохо, но не могла поступить иначе.

Соловьёва пропустила юношу, которого хозяйка особняка видела на фотографиях в телефоне Милы.

— Евгений? — Белая Леди приподняла бровь, — вы что здесь делаете? И где Мила?

Она покосилась на лестницу, но никого не заметила.

— Если бы я знал! — студент развёл руками, — в аэропорту она встретила не меня, а кого-то другого!

— Что значит другого?

— Сам едва понимаю! Кто-то отправил ей сообщение…

Нехорошее предчувствие сжало сердце женщины. Она слушала внимательно, а когда младший Маслаков показал кольцо, опустила голову.

— Морок, — чуть слышно произнесла Ольга, — кто-то подложил в вашу одежду кристалл, примерно на час, забрал и пожелал изменить облик. Как всё рассчитали… на день позже уловка бы не прошла.

— Найти Аркашу? Узнать, где он их высадил?

— Нет смысла. С полчаса назад Мила применила пространственный ключ.

— Но… куда?

— Вчера она просила разрешения побывать в заповеднике.

— Вы можете переместиться на берег?

— Да, — хозяйка особняка сжала ладони в кулаки, — и немедленно.

Кому-то очень не поздоровится. Благодаря силе пояса Белую Леди не обманет никакой морок, и церемониться с лжецом она не станет! Скорее бы вызволить Милу из рук врага, а того… навсегда оставить на островке посреди ручьёв. Слава великой Лукерье, дочь показала укромное местечко в сердце Кавказских лесов. Незаметно для неё Леди поставила на стволе дуба отметку, чтобы в любой момент пройти сквозь пространство. Для посторонних — едва заметная царапина, для неё — надёжный маяк.

Не успела Ольга коснуться граней обсидиана, как незримый удар в грудь заставил отшатнуться к стене. Женщина бы упала на колени, но Евгений и Дарья подхватили под руки. Холод. Страшный, выпивающий соки из живого существа, превращающий в мумию. Так дышит смерть, бесстрастно глядя в лицо жертве.

Но как…

Единственный в мире предмет, способный растворить душу человека среди природных стихий, был утерян столетиями назад.

Кинжал Марены.

Ветхие летописи, по настоянию Ольги, изъятые из библиотек и спрятанные в тайной комнате особняка, сохранили рисунки оружия с вкрапленным в рукоять рубином. Но у кого хватило смелости и таланта поймать в капкан Белую Леди?

— Оля! Ты меня слышишь? Что случилось?

— Со мной ничего, — на лбу выступила липкая испарина, горло сжали щупальца тошноты, — это боль Милы.

— Как?

— Неважно, — не глядя на младшего Маслакова, Ольга глубоко дышала, — скорее, пока не стало слишком поздно. Осталось не более получаса.

В коридоре столпились Искатели. Испуганные, они перешёптывались и спрашивали: Что случилось? Могут ли помочь? Что должны делать?

— Верить и ждать, — прошептала хозяйка особняка.

Женщин и юношу накрыл кокон ледяного воздуха, а спустя мгновение они очутились на берегу ручья. Играл опавшей листвой ветер, пели глухую серенаду совы, бурлили окутанные покрывалом ночи потоки. Казалось бы, обычный лес в наряде осени, готовящийся к снежным объятиям зимы, но сколько латырей пеплом развеялись на островке! Всюду Ольга чувствовала остатки древних сил! Кто бы ни обманул Милу, он превосходно подготовился. Камни были не целью, а средством, чтобы добраться до наследницы.

Слишком расчётливо для Игоря. Слишком большую мощь принёс в жертву человек с непоколебимым характером. Сверхчеловек.

— Поле боя.

В низине полыхал лес. Кудри едкого дыма стелились над рекой, будто старались спрятать остров от посторонних глаз. Ощущая энергию уничтоженных кристаллов, Белая Леди уверенно ступала вперёд. За ней шаг в шаг следовали Дарья и Евгений.

Сильнейшее колдовство свершилось подле тихой запруды. Наследственная память узнала ауру заклятого рубина. Камня в рукояти кинжала, тысячу лет назад принадлежавшего сестре великой Лукерьи — Марене. Суровая воительница, она забирала души предателей и лжецов, воров и убийц, исполняя волю высших сил, пока не стала жертвой собственного оружия. Опьянённая мощью Марена лишилась рассудка и в яростном припадке, не узнав себя в зеркале, бросилась на клинок.

В зарослях камыша кто-то лежал. Ольга всё поняла ещё в особняке и не сумела унять дрожь, когда взмахом ладони создала над головой крошечные сферы белого огня. Не уберегла, не защитила, не пришла на помощь. Осознанно не стала искать восемнадцать лет назад, чтобы не навлечь беду. Не хотела, чтобы девочка росла в кольце интриг и сплетен, не слушала лживых обещаний жадных до власти доброжелателей, и к чему это привело?

Серебристые лучи осветили окровавленную фигурку девушки. Взор полуприкрытых глаз был устремлён в звёздное небо, на губах застыла грустная улыбка, точно в последние минуты жизни Орлова узнала своего убийцу.

— Мила! — юноша бросился к подруге.

— Она… — Дарья коснулась шеи, — минут десять, не более, но уже холодна. Так не должно быть. Это против законов природы!

Ольга поборола горестный стон. Что наследию Марены законы природы! Она сама творила правила, сама создавала исключения!

— Отойдите.

— Оля…

— Отойдите! Оба!

Получится ли? Должно! Обязано, иначе борьба бессмысленна. Поражение, конец всему. Кто бы ни был враг, он ведает о Белой Леди слишком много. Единицы знали о девочках. Даже от сестёр скрыла она рождение Светы и Милы. Неимоверные силы истратила, лишь бы сберечь тайну. Из тех, кто не состоит в рядах Искателей, правда известна двоим. Толя бы ни за что не связался с кристаллами и не поднял руку на младшую, ему до сих пор претит всё ненормальное, а это значит, что мстит…

Неважно! Не сейчас!

Около тела дочери Ольга опустилась на колени.

«— У вас необычный пояс. Странно, драгоценности по краям, а в середине грубо отёсанный хрусталь.

— Есть причины, но тебе лучше не знать…»

Что ж, судьба распорядилась по-своему.

Прикосновение к шёлковому лоскуту, и камень упал в ладонь. Леди обвела пальцем кривые грани, словно стёрла пыль, и положила на шрам от кинжала. В сиянии кружащихся сфер кристалл блестел словно ледяной кубик.

Ничего не случилось.

По-прежнему играл вихрями густого дыма ветер, в низине стонали объятые огнём деревья. Перешёптывались равнодушные к чужим бедам ручьи, глубже погружая в ил осколки розового полумесяца, ведь с уходом хозяина разрушается и латырь.

Остров охватило уныние. Ольга терпеливо поглаживала холодные руки дочери, знала, что с каждой минутой шансы на спасение исчезают. Женя, обхватив голову, глядел на прозрачный камень и едва слышно просил всевышнего сделать что-нибудь. Дарья, будучи врачом, чувствовала безысходность, и лишь вера в силу Белой Леди не позволяла произнести жестокий диагноз. Сказать, всё равно что оборвать ниточку последней надежды! Но видеть мучения подруги ещё тяжелее.

— Оленька.

— Нет.

Голос жёсткий, не допускающий ни капли сомнения.

— Но ты же видишь…

На гранях хрусталя заблестели капельки.

Латырь таял. Серебристая, точно звёзды в безлунную полночь, вода заполняла рану, смывая запёкшуюся кровь. Словно сшиваемые невидимой иглой, края разреза смыкались, с шеи и лица исчезали синюшные пятна. Казалось, девушка задержала дыхание и любуется зацепившейся за горы краюшкой полумесяца. Сейчас Искательница глубоко вдохнёт и улыбнётся! Ну же! Почему она не поднимается?

Чуть тёплые пальцы с силой стиснули ладонь Ольги, оставив на коже царапины. Любой другой человек поспешил бы освободиться, но Белая Леди сжала руку в ответ. Хриплый стон, и Милу скрутили судороги. Она билась, будто запутавшаяся в силках птица, скребла ногтями по земле и шептала что-то бессвязное.

Когда боль утихла, Орлова сфокусировала взгляд на хозяйке особняка. Радужка глаз отливала серебром, словно хрусталь вытеснил естественный голубой тон.

— Глеб Антонович… — голос шелестел, как листья на ветру.

— Отец?! — прокричал Женя.

— Позже, молодой человек, — сурово оборвала Ольга.

Да, именно старший Маслаков знал о девочках. Друг детства Толи, он был свидетелем мужа на свадьбе, но пообещал сохранить тайну. Зря в тот праздничный вечер Белосельская на слово поверила Искателю, не использовала силу пояса, не потребовала клятвы. Сейчас бы не вызволяла дочь из объятий смерти.

— Изменил внешность… поздно поняла, — девушка закашлялась, — сказал, ты…

По взгляду Милы Ольга осознала, что и этого секрета больше нет.

— Да, Миланя. Он не обманул.

— Миланя… — на губах Искательницы заиграла улыбка, словно Орлова вспомнила что-то очень приятное. Родом из детства.

— Завтра будет тяжёлый день, а тебе нужны силы. Отдохни.

Прикосновение ко лбу погрузило Милу в целебный сон.

— Это настоящее чудо! — Женя запустил руки в волосы.

— Цена будет высока, но сейчас это неважно, — Белая Леди приподняла дочь за плечи, — пора возвращаться на Фонтанку. Ночь предстоит долгая.

Ветер всколыхнул дым над рекой. Угольно-серые гребни зашевелились, словно пики на хвосте фантастического дракона. Жадно посмотревший в звёздное небо, он яростным пламенем взметнулся над лесом и приготовился поглотить сторожку.

Помощники коснулись рук Ольги, ощутив волну знакомого ледяного ветра. Мгновения студёного плена, и перед взором Маслакова открылась заставленная цветами комната. Из мебели он рассмотрел диван, столик с лейками любых размеров и табурет, где стояли удобрения и пустые горшки. Неяркие светильники на стенах, точно фонари старых европейских улиц, воскрешали в памяти истории из других эпох.

— Евгений, помогите положить Милу.

Без лишних слов юноша подсобил хозяйке особняка. Не отпуская руку Орловой, та присела в изголовье, Женя отошёл к мандариновому дереву.

— Осмотреть её? — Дарья не отводила глаз от разрыва на пропитанной кровью куртке девушки, — плохо выглядит.

— Ни в коем случае. Любое прикосновение, кроме моего, будет отбирать у неё крохи накопленных сил.

— Это как?

— Слишком много вопросов, юноша, — Ольга поглаживала Милу по щеке, — но, признаю, вы в своём праве.

— Объясните, как со всем этим связан мой отец? Да, когда-то он был Искателем, но зачем ему притворяться мной и нападать на Милу?

— Чтобы отомстить мне.

— За что?

— Давняя история. Неприятная, горькая, но до сих пор преследующая меня. Хочу забыть, но не могу. Все попытки скрыть прошлое не принесли ничего кроме бед… поэтому вам лучше узнать здесь и сейчас, — она повернулась к подруге, — тебе, Даша, тоже. Но сначала пообещайте, что никому не расскажете.

— Даю слово. Если не сдержу, то откажусь от браслета, — кивнула врач.

— Обещаю, — смутился Женя, — клясться нечем, но я не трепач.

С петуний осыпались лепестки.

— Этого достаточно. Если обманешь, я узнаю. Магия цветника запомнила обет. Присаживайтесь, разговор займёт не пять минут.

Дарья пристроилась на край дивана, Женя опустился на табурет, аккуратно подвинув бутылки с удобрениями.

— Даша, помнишь несколько лет назад я показала фотографии девушки и сказала, что она была моей помощницей до тебя?

— Да. Редко увидишь столь красивую улыбку.

— Это была Анастасия Маслакова.

Юноша шумно вздохнул, но Ольга предпочла не заметить:

— Познакомились мы, когда она училась в институте. Лучшая студентка на факультете геологии, главный кандидат на поступление в аспирантуру, в то лето она поехала на Урал. Пока друзья отдыхали на юге, Настя отправилась в горы. Праздный отдых у моря её никогда не привлекал. Хотела, как сказала позже, «побродить по развалинам древних скал и поискать минералы для коллекции». Казалось бы, вполне безобидное желание, но…

— Но? — нахмурился Женя.

— Вы не знаете, но Урал для меня, как для Леди, особенный. Один из склонов хранит вход в место, запретное для простых людей. Если кто-то подходит слишком близко, то я и сёстры это чувствуем. И я, как старшая, обязана вмешаться.

— Часто это происходит? — робко поинтересовалась Дарья.

— Нет. В прошлом веке лишь дважды. Обычно туристы, кладоискатели и прочие любители горных поездок обходят стороной обвалившийся склон. Но Анастасию частые камнепады и плохая погода не испугали. Не помогли и местные суеверия, воплощённые мной в образы призраков и «нечистой силы». День-два я присматривалась к упорной девушке, даже поговорила, притворившись престарелой жительницей горной деревеньки, но не ощутила злого умысла. Скорее, любопытство и желание открыть что-то новое, доселе никому неизвестное. В крайнем случае я бы частично исправила сознание Насти, но очень не хотела так поступать.

— Не хотели…

— Нет, Евгений, — Ольга свела брови, — волей судьбы в дело вмешался случай. Девушка попала в руки браконьеров. Случайно подсмотрела, как они расставляли капканы и делили добычу, и вовремя не сбежала. Оставить в беде талантливого геолога я не смогла и одолела шайку. Подчистила память, оставила связанными около сторожки лесника. На девушку я воздействовать не стала, лишь настоятельно посоветовала покинуть склон.

— Она не испугалась?

— Нет. Настю всегда отличала храбрость… студентка пообещала навсегда забыть о хребте и оставить все находки. Как я удивилась, когда увидела самородки! Все, до единого, были дремлющими латырями!

— Откуда?

— Примерно так спросила и я. Настя пояснила, что это лишь чутьё. Эти камни отличались от других, казались ей неестественно тёплыми, вот она и забрала, преподавателям показать. Вопрос, откуда у неё странные ощущения, не давал покою долгие годы. Много позже мне удалось составить полное генеалогическое древо девушки и выяснить, что она прямой потомок Виринеи.

Флакон с удобрениями для сенполий полетел на пол.

— Кто такая Виринея?

— Младшая сестра великой Лукерьи. Всего их было трое, у каждой своя судьба, свой путь. Виринея повелевала твердью, но отказалась от своих сил и прожила обычную человеческую жизнь. Возможно, вы тоже что-то унаследовали, юноша. Это легко проверить. Если захотите узнать подробности о предках, то я дам почитать кое-что интересное. Подобного нигде не найдёте, — Ольга оценивающе смотрела на Евгения, — но я отвлеклась от главного. Конечно, отпустить столь талантливого человека я уже не могла, но и принуждать к чему-либо не смела. Предложила остаток лета провести в Петербурге, показала, чем заняты Искатели. Мы условились: если Насте будет интересно, то она войдёт в наши ряды, нет — сохранит секрет. В сентябре она вернулась в Институт, а через два года вновь переступила порог особняка. Уже с мужем. Из-за автомобильной аварии Глеб Маслаков был вынужден забыть о карьере пианиста и пока не знал, куда податься. Энтузиазм Насти передался супругу, поэтому в тот день яприняла сразу двоих.

— Редкий случай, — Дарья приподняла бровь.

— На тот момент оба этого заслуживали. Настя с рвением бралась за любое дело, муж во всём поддерживал. Они оставались бы на Фонтанке по сей день, но… поездка на Камчатку поставила крест на всём.

— Так это тогда случилось? — врач округлила глаза, — Аркаша вскользь упомянул, но я не стала уточнять.

— Да, — Ольга поморщилась, словно зубы заболели, — полуостров до сих пор не стабилен, но в то лето особенно участились извержения и подземные толчки. После очередного землетрясения в заброшенной шахте открылась опасная жила. Порода источала столь сильную отрицательную энергию, что я была вынуждена оставить всё и переместиться в опасную долину. То, что увидела… так во многих книгах описывают ад. Не опишу, сколько сил я истратила, но источник был запечатан. На время я потеряла способность призывать латыри, а выход на поверхность завалило. Тогда я всерьёз пожалела об отказе от помощи. Кляла себя за самоуверенность.

— Как ты выбралась?

— Настя выручила. Она забеспокоилась, что меня долго не было, оставила сына с мужем, сама отправилась на Камчатку. Подруга разбила завал и помогла выйти. Когда мы почти добрались до поверхности, — Ольга закрыла глаза, — земля под ногами задрожала и провалилась. Я успела схватиться за выступ, но не удержала Настю, — набравшись смелости, Белая Леди посмотрела на Евгения, — ваша мать не пережила падения. Я вытащила её, но уже ничем не смогла помочь. Глеб покинул Петербург через день после похорон. Сказал, что не держит на меня зла, но обманул. Иначе бы не напал на Милу.

— Не вижу связи, — хмуро пробормотал юноша, — с таким же успехом он мог навредить любому Искателю. Не менять внешность и лететь вместо меня в Петербург, а придумать что-нибудь проще. Разве нет?

— Нет.

Соскочив с табурета, Женя отошел к окну. Хрустальный шар луны погрузил северную столицу гипнотический сон, и лишь особняк на Фонтанке остался неподвластен магии ночи. Маслакову нестерпимо хотелось распахнуть створки и закричать, только бы пробудить город от лживых грёз! Как сомкнуть глаза, если воображение рисует самого близкого человека, пронзающего ножом грудь беззащитной девушки?

— В голове не укладывается, как отец решился на убийство! Почему?

— Мила — моя дочь и наследница. Убить её, всё равно что убить меня.

— Что? — Женя обернулся так резко, что хрустнули шейные позвонки, — вы шутите! Быть такого не может!

— Может. Завтра она должна была заслужить пояс, и Глеб это знал.

— Это-то откуда? Как отец проведал то, о чём сама Мила не подозревала?

— Давным-давно он дружил с Толей и был свидетелем на нашей свадьбе. Встреча стала полной неожиданностью как для Насти и Глеба, так и для меня. Маслаковы единственные знали секрет и пообещали никому не рассказывать. Видимо, твой отец годами планировал месть и… уж не поэтому ли основал антикварную лавку? Чтобы легче было искать кристаллы? Хорошее прикрытие, должна признать.

— Я не знаю.

— Вижу. Иначе вас бы тут не было. Не знаете, среди предметов не было кинжала с крупным рубином в рукоятке?

— Был. Год назад отец привёз из Северной Ирландии. А что?

— Оружие принадлежало Марене, средней сестре Лукерьи, но было утеряно в веках. Это единственный способ убить Леди так, чтобы новая никогда не появилась. Кинжал выпил из Милы все силы, до капли. Другой наследницы у меня не будет, а это значит, я бы стала последней в главной ветви рода. Это он тоже где-то узнал, — вздохнула Ольга, — сейчас я делюсь с дочерью силами, иначе в положенный час она не пройдёт испытание Источника, что означает неминуемую смерть. Окончательную, на сей раз.

— И когда наступит этот час?

Мила открыла глаза.

— Уже наступил.

Не произнеся ни слова, девушка поднялась с дивана и, словно под гипнозом, медленно зашагала по оранжерее.

— Не прикасайтесь к ней, — Ольга шла следом, — ударит и не заметит. Сейчас мы для неё — всего-навсего бесплотные тени.

— Что случилось?

— Мила слышит голоса древних сил.

Около двери без ручки Орлова остановилась.

— Иди, Миланя, — Белая Леди толкнула створку, — ты сможешь.

Глава 12. Роза ветров

Мгла.

Тихая, ласковая.

Подумаешь, не видно ни зги, зато на сердце редкая гармония. Воспоминания об острове и человеке с кинжалом тают, словно первый снег под солнцем, тревоги растворяются в безмятежной ночи, и накатывает сон…

Мила погружалась в дрёму. Как идти или бежать куда-то, если усталость чугунными цепями сковала тело? Да и зачем? Зачем отталкивать темноту и вырываться из объятий покоя? Лучше превратиться в тень и, позабыв о чувствах, кружить в вечном сумраке. Кружить и не знать, что такое ложь и предательство.

Да, это единственное, о чём мечтала Орлова. Дыхание слабело, веки смыкались.

Что это?

В бесшумном мареве замаячил огонёк. Слабый, как пламя затухающей свечи, алый, словно расцветший на лесной поляне мак, он порхал — к девушке летела бабочка. Но как она очутилась в забытой обители? Заблудилась? Вдруг ищет кого-то?

Загадочная гостья опустилась Миле на ладонь. На крылышках искрились золотые треугольники, смутно напоминающие символ из повторяющегося сна. Или… то был не сон? Не фантазия Морфея, а предвестник грядущих событий? Предупреждение о настоящей роли в мире Искателей, связи с Белой Леди и даре чувствовать кристаллы. Права была Кристина, когда говорила об излишней опеке Ольгой Александровной. Не зря подруги удивлялись способности назвать талант без прикосновения к латырю.

Слепая. Не сопоставила факты и получила удар кинжалом. Не разглядела врага в человеке, которого уважала и однажды спасла. Помнится, Глеб Антонович подарил подвеску. Опал ожёг шею, когда Орлова попыталась раскрыть силу жемчужины. Совпадение? Отнюдь. Нет в жизни совпадений — доказано последними событиями. Возможно, так старший Маслаков хотел обезопасить себя от дара глупенькой продавщицы.

Вспорхнув, бабочка полетела в чернильную даль. Что теперь? Остаться в чертогах безмятежности или последовать за алой красавицей? Шагнуть в небытие или узнать, что ещё уготовила судьба-насмешница? Откуда-то Мила поняла: сон равнозначен смерти. Погрузиться в иллюзии — это безропотно встать на колени перед врагом. Признать, что Глеб Антонович добился цели, и расписаться в собственном бессилии. Слабость отступила, решимость придала сил подняться и пойти за огоньком.

Казалось, ноги ступали по трясине. Девушка поглядывала вниз, но чёрными щупальцами туман окутывал ступни и норовил поглотить путеводную искру. Касаясь вихрей, сияние алых крыльев угасало. Как бы снова не погрузиться во мглу! Не слушай её! Забудь о сладком шёпоте, спокойствие и отдых подождут!

Нехотя мрак отпускал жертву. Волны наливались синевой, словно близился рассвет. Мила зашагала быстрее. Больно хотелось выбраться из вотчины бесконечной ночи и увидеть солнце. Посмотреть в глаза одному человеку и понять, почему всё случилось именно так. Почему она бросила, а при встрече сделала вид, будто незнакомы? Узнать правду и впервые в жизни решить что-то самой, а не быть пешкой в чужих руках.

Бабочка летела к деревянной арке. В трещинах и сосульках янтарной смолы, она навевала мысли о заброшенной усадьбе, отданной на милость неумолимому времени. От брёвен пахло тиной и веяло холодом, точно древний монумент служил входом в иной мир. Да, с мечтами о солнце придётся повременить, приключения только начинаются.

— Вперёд.

Мгновение студёного плена и девушка очутилась на лестнице. Массивной и деревянной, словно ведущей на второй этаж старинного особняка. Скрипели ступеньки, будто просыпались после векового сна, покрытые лаком перила отражали силуэт гостьи. Вырезанные бриллиантовой огранкой балясины напомнили о доме Белой Леди, где похожий узор мастера применили в парадной лестнице. Всё в мире взаимосвязано.

В гостиной при свечах женщина читала книгу. Пламя озаряло сидящую в плетёном кресле незнакомку, блюдо с фруктами на деревянном столике и растворялось, в последнем всплеске очерчивая шкафы и камин. Угли светились — огонь едва погас.

Бабочка опустилась на яблоко и сложила крылышки.

— Здравствуй, Эмилия, — леди перелистнула страницу.

Воздушное белое платье походило на одеяние невесты, плечи согревал пуховый платок, концами стелющийся по ковру.

— Здравствуйте.

— Я давно тебя жду. Присаживайся, в ногах правды нет.

Орлова покорно опустилась на второе кресло.

— Возьми что-нибудь, поешь, — кивнула на вазу хозяйка, — силы тебе понадобятся, путь предстоит долгий.

— Путь куда?

— Решишь сама. Советую отведать персик, он избавит от тяжких мыслей и придаст энергии. Сразу ощутишь бодрость.

Мила взяла фрукт. Ароматный и тёплый, словно сорванный с растущего в солнечном саду дерева. И сладкий, точно пропитанный мёдом. Не отравленный? Вряд ли. И не спросишь, не то леди рассердится. Воображение рисовало картину, как искажаются черты лица, и собеседница превращается в свирепого монстра.

Странно, вместо косточки в персике оказался миндалевидный сапфир идеальной огранки. В сиянии свечей он пульсировал, словно внутри камня горел огонь.

— Оставь камень себе, — женщина задумчиво поглаживала тёмно-синюю обложку, — трудная у тебя жизнь. Что ни глава, то взлёт или падение. Последних больше, но для новой Леди всё только начинается, верно? Я дочитала до возвращения в особняк, новые строки появляются в книге прямо сейчас. Хочешь посмотреть? Узнать, что в иной страте делают твои родные и близкие? Это интересно.

— Н-нет. Спасибо.

— Редко кто отказывается приоткрыть дверь в будущее. Любая девушка твоего возраста мечтает узнать о суженом, детях, доме, — голос незнакомки убаюкивал, точно та читала ребёнку сказку на ночь, — назови любую страницу, и тайное станет явным. Страхи и сомнения канут в прошлое, будущее прояснится. Не об этом ли ты мечтала? Позабытая отцом и сестрой, брошенная матерью и не знающая, куда податься? Вдруг ты ошиблась, когда пришла к Искателям? Если эта стезя не для тебя? После ты не сможешь сойти или повернуть.

— Не хочу.

— Пытка растянется на четыре долгих столетия. Представь, каково идти против бурного ветра? Заставлять себя делать неугодные сердцу вещи? Ты проклянёшь судьбу и обречёшь на муки всех, кто будет дорого. Не проще ли пойти домой и не впутываться в паутину судеб? Я предлагаю тебе выбор. Не торопись, подумай. Прочти, и узнаешь всё.

— Нет.

— Твоё последнее слово?

— Да.

— Почему?

— Лучше тешить себя надеждой, что можно что-то изменить. Я не хочу жить по абзацам книги, какой бы волшебной или мудрой она ни была. Это всё равно что расписаться в собственном бессилии и покорно плыть по течению реки. Я верю в лучшее.

— Хорошо.

Женщина захлопнула фолиант. Плавное движение, и он упал в камин. Пафф! Вспыхнули угли, взвились огненные змеи-языки и жадно поглотили том.

— Зачем?

— Она больше не нужна.

Пламя погасло. В горсти пепла осталась не тронутая жаром закладка.

— Кто вы?

Собеседница улыбалась. В карих глазах отражались свечи, в каштановых локонах искрились мелкие жемчужинки. Колдунья? Сбивающая людей с пути истинного? В библии был змей-искуситель, в мире магических кристаллов он воплотился в красавицу с книгой судеб. Вдруг «да» — это вечный плен в сумеречной гостиной?

— Демон в облике человека? — рассмеялась леди, — нет. Я Виринея. Предлагаю наследницам выбор: жить, как раньше, или шагнуть навстречу тайнам природы. Удовольствия бренного мира или долг перед семьёй?

— Не понимаю. Какой семьёй?

— Чуть позже ты узнаешь историю особенных сестёр. У каждой было своё предназначение, но лишь одной хватило сил принять его. Младшая отказалась ради собственного счастья, средняя вкусила власть и потеряла рассудок, только старшая оказалась тверда и взвалила ношу на плечи. От двух остались воспоминания и несколько предметов, потомки третьей властвуют над миром. Ты одна из них.

— А вы?

— Уже неважно.

Бабочка вспорхнула с яблока и закружилась над столиком.

— Тебе пора идти. — Виринея смотрела на камин. — Возьми из пепла ленту и ступай дальше. Ты заслужила подарок.

— Спасибо.

Отряхнув атласный лоскут, Орлова намотала его на запястье. Сапфир убрала в карман куртки. Шаг за шагом, свечи меркли, комната погружалась в холодный мрак. Книжные шкафы таяли, уступая место камню.

— Косточку, пожалуйста, передай Евгению, — послышался за спиной слабеющий голос, — иначе в трудный час ты останешься без помощи. Не забудь!

Путеводная звезда разгоралась над ступенями. Гранитными, в этот раз.

Новая лестница, новая встреча?

Дзинь!

Словно гонг, звенел металл и отмерял раунды скрытого тенями боя. Воспоминания о кинжале болью отозвались в груди, и Мила потёрла шрам. Никто не любит случайных свидетелей, но, похоже, встречи не миновать. Точно крохотный фитилёк, бабочка скользила над шершавыми перилами и угасала в тёмном мареве. Скорее за ней! Не то останешься непонятно где! Торопись!

Чёрный мрамор арки поддерживали колонны, посеребрённые паутинами трещин. Узкими, но глубокими, словно на постройке воины соревновались в меткости. Бросали оружие не в мишень, а выбивали узоры на камне.

Шаг, и девушка зажмурилась. Яркий, будто замершая вспышка молнии, свет лился отовсюду.

Дзинь!

Во власти инстинктов Орлова пригнулась. И вовремя! Что-то с треском вонзилось в стену и осыпало Милу колючей крошкой.

— Чуть-чуть не попала, — с сожалением произнёс низкий женский голос, — ещё раз!

Девушка дёрнулась вправо. В тень. Спасительную тень! Угораздило попасть из огня да в полымя!

Пронзительный свист, удар, и пол усыпали осколки.

Отерев рукавом слёзы, Мила прислушалась.

Тишина. Нападающая стояла недвижимо, будто ждала. Или размышляла.

— Выходи из-за колонны.

Едва слышный шорох, словно по камню заскользила ткань. Ох! Скорее обойти постамент! Не то лезвие угодит в цель!

В один прыжок Мила покинула укрытие и очутилась в огромном зале. В белом сиянии люстр-шаров блестело развешанное на щитах оружие, связанные арками колонны параллельными рядами уходили в стороны и терялись в клубящихся тенях. Ни окон, ни дверей. Западня?

Изо рта вырывался пар.

— Быстрая. — Воительница стояла за спиной. — Но трусливая.

Очередной кинжал воткнулся в камень.

— Что вы хотите? Зачем нападаете? — Орлова отступала, внимательно рассматривая незнакомку. Лицо казалось белее мрамора, волосы, в тон платью, — чернее крыла ворона. В льдисто-синих глазах гордой красавицы читалась открытая неприязнь, словно та презирала Милу до глубины души. — Давайте поговорим.

Она расхохоталась:

— О чём? — В левой ладони она сжимала нож, — слова пусты. Дела важны.

— Что я должна сделать?

— А что ты можешь? — лицо исказила высокомерная усмешка, — поджав хвост, сбегать от врагов? Слепо верить, что Белая воскресит снова? Но подобного кристалла больше нет и не будет. Скромно стоять, опустив глаза в пол? Вечно прятаться за спинами Искателей? Ты недостойна пояса, сестре не стоило тебя пропускать.

Женщина ловко ухватила оружие за рукоятку, словно приготовилась к броску.

— Думай! — шаг вперёд, — учись действовать сама! В кои-то веки возьми на себя ответственность! Не то останешься навеки подпирать колонны и оплакивать несчастную судьбу! Не ты первая, не ты последняя!

Резкий выпад, и сталь распорола рукав куртки. Другой, — запястье пересекла царапина. От третьего Мила уклонилась, услышав громкий смех воительницы.

Как поступить? Нельзя бесконечно бегать от темноволосой колдуньи! Нахлынет усталость, и леди довершит начатое старшим Маслаковым! Принять вызов? Но это чистой воды самоубийство! Всё равно, что добровольно стать мишенью! Как одолеть врага, если пользовалась ножом только на кухне?

Или… именно этого хочет злая красавица? Проверка на прочность.

— Хорошо! — Крик эхом покатился по залу.

Подбежав к щиту, девушка выдернула кинжал. Тяжёлый, с алой оплёткой, он не лёг в руке и чудом не вонзился в пол.

Соперница разразилась хохотом:

— Ты сама себя покалечишь! Это не камни за прилавком продавать и стесняться при виде красивого мальчика! — она крутила стилет меж пальцев, готовилась к броску. — Удиви меня!

Короткий замах, просвистевшая над головой сталь по рукоять вошла в колонну. Орлова тихо охнула. Нечеловеческая сила! Колдунья попросту развлекается! Хотела бы, давно метнула оружие в цель! Почему тянет время? Знает, что Миле не победить!

— Как?

Воздух заалел и скрутился в спирали, в руках хозяйки зала блеснули кинжалы. Едва уловимый шаг, и на девушку обрушились удары. Одежда превращалась в наряд огородного пугала, по ладоням стекала кровь. Изо всех сил Орлова старалась защититься, но один за другим порезы вытягивали силы.

— Медленно. — Воительница ранила жертву в бедро. — И скучно. Ты покорно отбываешь номер и не пытаешься бороться. Ты слаба.

Да! Глупо отрицать.

Упав на колени, Мила выронила бесполезный кинжал.

— Так добейте, — тихо простонала гостья оружейного зала, — я против вас никто.

— И добью.

По шее скользнула тёплая струйка.

— После примусь за остальных, — остриё упёрлось в подбородок, — думаешь, я не могу покинуть зал? Это не так. Запомни, слабенькая девочка: никакая печать не удержит Марену в четырёх стенах. В дни затмений страты пересекаются, и я навещаю памятные места. Но в этот раз… Когда освобожусь, отыщу твоего горе-приятеля и стребую давний долг. Что он, что его отец горазды на проблемы.

— Не трогайте Женю!

— Твоё мнение никому не интересно.

— Нет! — Девушка судорожно охнула. Да, она не покинет туманных чертогов, но лишь бы безумная ведьма не добралась до самого близкого человека! — Нет! Он ни в чём не виноват!

— А ты помешай.

Нащупав кинжал, Орлова ударила колдунью, но та мастерски отклонила клинок. Страх за любимого притупил боль и заставил напасть на врага. Пусть это глупо и заранее обречено на провал, но задержать воительницу она обязана!

Оружие выскальзывало из обагрённых кровью пальцев, горло разрывал студёный воздух, но девушка нападала. Клинок хаотично рассекал воздух, сантиметры не доставая до соперницы. В душе разгоралась ярость. Да, Мила слаба и нерешительна, но не позволит Марене свершить мнимое правосудие!

Лезвие коснулось запястья и… прошло сквозь, словно в зале обитал призрак.

— Достаточно.

Черноволосая красавица отступила.

Орлова рухнула на постамент. Суровое испытание. Но выполнимое.

— Кое-чему ты научилась, — соперница бросила стилет себе за спину. Пролетев по дуге, он опустился точно в крепление. — Неужели надо доходить до предела, чтобы поверить в себя? Ты представить не можешь, сколько врагов у Леди, но они не будут церемониться, как я, сразу ударят в сердце. Впрочем, об этом ты знаешь не понаслышке.

Из-за колонны вылетела знакомая бабочка. Кружа над Милой, она рассыпала пыльцу, и порезы затягивались.

— Сражайся и защищай тех, кто дорог. Дашь слабину, потеряешь всё. — Женщина тёрла запястье, словно чувствовала боль. — Сними с кинжала оплётку и шагай дальше. Путь не закончен.

— Спасибо.

Орлова завязала вторую ленту.

— Не за что, — Марена забрала оружие, — удачи, Алая.

Люстры гасли. Туман оживал и шелестящими волнами накатывал на зал, словно смывал его, как рисунок на песке.

— Когда станет невмоготу, разбей рубин в кинжале, но берегись осколков…

Второй, третий порыв, и колонны растаяли в сиреневом сумраке. Повеяло холодом, а под ногами заблестели ступени. Лёд? Мила коснулась поверхности, увидев собственный силуэт. Нет, это стеклянные плиты, припудренные мельчайшими кристаллами инея. На чём они стоят? Камне? Земле? А может, парят? Спуск во мглу прольёт истину, но так ли надо рисковать ради пустого интереса? Нет. Само собой, нет.

Бабочка кружила над скрученными в спираль хрустальными колоннами. Заострённые концы сливались в пику, на остриё которой опустился путеводный огонёк. Минерал покрывала морозная вязь, из-за чего он казался матовым. Проём тускло мерцал; туман касался столбов и чах, словно страшился неведомой силы.

Шаг, и взору предстала смутно знакомая комната. Светильник-шары на стенах, пустой диван и связанный на манер старины тюль. Посередине блестел серебряный постамент, высотой до пояса взрослому человеку, над ним сквозь открытый люк искрилось ночное небо. Студёный ветер играл волосами девушки, но, погрузившись в размышления, та не замечала ласковых прикосновений.

— Я видела это раньше, — прошептала Мила, — видела.

— Верно.

Орлова тихо вскрикнула. Задумалась и проглядела, что в кресле сидит женщина! Лицом удивительно похожая на Ольгу Александровну! Орлова хотела назвать её по имени, но прикусила губу. Нет, это другая Леди. Другой пояс повязан на талии. Алый, украшенный единственным камнем. Бесцветным и гладким, словно кусок стекла.

В глазах незнакомки читались спокойствие и благодушие, в то время как хозяйку особняка в разговорах с Милой постоянно что-то тревожило. Страх произнести не то, обидеть новенькую Искательницу. Да… простота хуже воровства.

— Ты была здесь, когда признавалась матери в прогулках по заповеднику.

И голос вкрадчивее. Тихий, но проникает в самое сердце и рисует в памяти картину. Пожалуй, эта женщина опаснее первых двух. Любого успокоит и внушит угодные мысли, выведает всё или попросит забыть нежеланные истины. Всех, но только не Милу. Нахлынуло ощущение, что за неё леди будет биться до последнего. Родная кровь.

— Комната на четвёртом этаже. Да?

Встав, Леди подошла к колонне и задумчиво провела пальцем по резьбе. Заплетённые в косу волосы оттенка луны касались поясницы. Багровое платье облегало стан, книзу расширялось подобно цветку лилии.

— Это дом на Фонтанке, но в иной реальности. В страте, где живут все ушедшие из привычного мира. Изгнанные или по доброй воле — неважно. В особенные дни грань переступают такие, как ты. Кто-то остаётся и бесконечно бродит по лабиринтам, кто-то встречается лицом к лицу с предками.

— Как я?

— Наследницы. Те, кто станут новыми Леди. Они должны показать, что достойны пояса, и получить благословения от прародительниц.

— Трёх сестёр? О них говорила Виринея?

— Да.

Кусочки мозаики складывались в картинку. Чаровница с книгой, жестокая воительница, хранительница странного камня — те, от кого она и прочие унаследовали таланты покорения кристаллов. Но откуда взялись первые Искательницы?

— Как они появились? — Мила приблизилась к постаменту, — были особенными изначально или стали из-за чьего-либо влияния?

— Оба предположения верны. — Собеседница смотрела на расшитое звёздным жемчугом небо. — В год крещения Руси в маленькой деревне на Валдае родились три девочки, одна старше другой на несколько минут. С виду обычные, разве что тихие, не любящие суетливых игр, — она пожала плечами, — через пять лет на поселение напали кочевники. Разграбили и подожгли избы, мужчин и детей перерезали, женщин пленили. Пришедшие на следующий день княжеские воины нашли на пепелище церкви чудом выживших сестричек и забрали детей в Новгород. Семья сотника, где они воспитывались, заметила странности в поведении, но не придала значения. Посчитала за сказки.

— Странности?

— Когда в небе исчезала луна, девочки не спали, а утром рассказывали небылицы о светящихся камнях и зовущих по именам голосах. Однажды старшая увидела у приёмной матери изумрудные серьги и попросила отдать кому-либо, потому что они казались ей плохими. Девочку высекли. В отместку младшие утопили украшения в реке. Естественно, горожане девочек невзлюбили. Обходили и называли юродивыми.

— Понимаю. И в наши дни люди не любят тех, кто отличается от всех.

— Но именно одиночки часто изобретают что-то новое и развивают общество, — Леди продолжила мысль. — В четырнадцать сестёр собирались отдать в только-только заложенный Юрьев монастырь, но те подслушали и сбежали. Связали вещи в узелки и на рассвете пустились в дорогу. Едва слышали ржание лошадей, прятались в лесу, питались подножным кормом, да в деревнях выменивали еду на побрякушки мачехи.

— Представляю, как она рвала и метала. — Мила не сдержала улыбки. — Когда нашла пустую шкатулку или что там осталось.

— Скупая была женщина. Собственных детей одевала в тряпьё и куска хлеба жалела, что говорить о приёмных. После долгого скитания девушки осели в Суздале и прожили бы в городе остаток дней, но случилось нечто необъяснимое, для них. Как и ты, в двадцатый день рождения они переступили грань. Ведомые бесплотными голосами, сёстры узнали истинное предназначение. — Леди тщательно подбирала слова. — Три, как одна. Вместе непобедимые и бесстрашные. Младшая, Виринея, чувствовала злую энергию и должна была отыскать источник. Средняя, Марена, уводила людей из опасного места, искала тех, чья энергетика притягивала дурную силу. Старшая, Лукерья, запечатывала жилу и передавала достойным осколки. Латыри.

Иссиня-чёрные высоты расчертила падающая звезда.

— Вот как.

Женщина поглаживала вплетённую в косу тесьму:

— Примерно три сотни лет они исправно выполняли волю незримых сил, пока ссора не заставила сойти на иные пути. Младшая полюбила и предпочла мирскую жизнь. Не захотела путешествовать по городам, думать о чужих проблемах. Душа звала в княжество Московское, к молодому княжичу, но долг не отпускал. Юноша заставил Виринею выбрать, и… после жестоких терзаний она прокляла высших покровителей. Дала зарок никогда не вспоминать о даре и уехала вместе с молодым супругом. Так предназначение младшей легло на плечи оставшихся сестёр.

— Она читала книгу судеб? В первой комнате?

Лукерья, а это могла быть только она, кивнула.

— Возможно, это пустая мелочь, но какое ей дело до Жени? Она попросила передать камень, но я не хочу вовлекать его в проблемы Искателей. И так достаточно, что Глеб Антонович предал…

Мила замолчала. Сапфир в кармане обжигал льдом кожу сквозь ткань.

— Иногда наши желания неважны. Евгений — прямой потомок Виринеи, первый мужчина за все столетия. До него в роду появлялись девочки, из-за древнего проклятия неспособные удержать в себе силу сестры. При определённых обстоятельствах он может открыть талант, но случится ли это, не знаю даже я.

— Пути господни неисповедимы, — шепнула Орлова, — поистине.

Резкий ветер пробрал до костей, и девушка застегнула куртку. В ином мире царят знакомые холода.

— Через полвека не выдержала Марена. Ей показалось, мир переполнили алчные и жестокие люди, которые недостойны обладать ключами к высшим силам. Одержимая идеей очистить землю от лиха, она пролила много крови и чудом не убила старшую сестру. Та попыталась её остановить, но получила удар знакомым тебе кинжалом. Ценой всех сил Марена излечила Лукерью, после попросила прощения и пронзила себя. Не захотела в приступе помешательства совершить новое зло.

— Поэтому она отлично владеет оружием.

— Любыми кинжалами.

Марена — прирождённый воин. Яростный и готовый уничтожить любого врага, чему Мила стала свидетелем. Но даже бесстрашная черноволосая колдунья прогнулась под бременем судьбы. Насколько сильна третья? Единственная, кто оказался твёрд и прошёл через огонь, воду и медные трубы?

— Получается, старшая заменила всех. Вы заменили всех.

Леди улыбнулась.

— Да. На закате дней я передала силы пяти дочерям, чтобы те обосновались на континентах и продолжили дело. Твоя мать, как и ты, потомок моей старшей и главной в роду дочери, ответственной за Евразию. И, самое главное, за нерушимость Солонны.

— Что это?

— Святая святых нашей семьи. Подземный источник, откуда силы природы питают Землю. Сквозь прореху в печати на планету просачиваются энергетические вихри, поддерживающие мир, каким ты видишь его каждый день.

Не эту ли пещеру девушка видела во снах?

— Если кто-то снимет печать?

— Представь прорванную плотину. Что вода сделает с постройками?

— Уничтожит.

Мила нахмурилась.

— Однажды я видела сон, как скрытый тенями человек разрушает огненный рисунок. Это фантазия или явь?

— Как ты думаешь?

— Не знаю, но всё казалось очень правдоподобно. — Искательница массировала виски. — Но кто настольно безумен, что готов пожертвовать всем? Неужели… неужели это Глеб Антонович? Этого он хочет на самом деле? — Орлову обуял ужас. — Отвлёк Ольгу Александровну нападением на меня? Вдруг, пока я здесь, он уже в подземелье?

— У него недостаточно сил.

— Но где-то Маслаков набрал кристаллов и сразил меня! Антикварный магазин — отличное прикрытие! Что мешает найти ещё?

— Ничего. Века трёх сестёр стали частью истории, безопасность Солонны в руках нынешних поколений Искателей. Будущее страты зависит от вас.

Хорошо.

— Что я должна делать?

— Наращивать мощь и обретать опыт. Каждый латырь наследница обязана отыскать сама. Истинной Леди ты станешь после смерти Белой, но до того дня необходимо набраться мудрости и сил. И быть готовой к любой неожиданности.

Лукерья смотрела в небо. В окружении звёздной росы тускло мерцал узенький серп. Пепельное сияние росло, и вот в чернильной синеве блеснул едва заметный человеческому глазу призрак луны. Казалось, подует ветер, и диск растворится во мгле. Разве так бывает? Это не затмение, но что тогда?

— Пора.

— Почему она как тень? — шепнула Орлова.

— Эту луну видишь только ты.

Камень из пояса упал в руку белокурой чаровницы. Внутри сферы, будто в шаре гадалки, клубился молочно-белый туман. Лукерья положила камень в углубление серебряной колонны, голубоватой вспышкой рассекла указательный палец и окропила вязь. Зашипев, кровь пошла пузырями и впиталась в металл. Пурпурные узоры расползались по столбу, словно каллиграф кистью выводил древние иероглифы.

Кап!

Алая капля скатилась по латырю, и в небо ударил тонкий луч. На мгновение луну окутала багровая тень и…

Кристалл взорвался слепящей вспышкой. С ураганной скоростью волны тумана подхватили осколки, хлынули к стенам и закрутились, точно в комнате рождался смерч. Мила не понимала, почему спокойно стоит и чувствует дуновение тёплого ветра! Почему стихия не трогает её и прародительницу? Не бьёт стёкла и не срывает занавески? Подобная мощь должна разрушить зал до основания!

Буря стихла.

— Что за…

Девушка стояла посреди гигантской сферы. Корочку прозрачного льда пересекали матовые изломы, смутно похожие на реки и озёра, горы и острова. Пиренеи, напоминающий сапожок полуостров, два соединяющихся узкой линий моря-кляксы, выпуклая дуга Байкала — всё это Мила знала из уроков любимой географии.

Взгляд задержался на треугольниках, пульсирующих в разных зонах «контурной карты», и голубоватом свечении срединного хребта уральских гор.

— Проекция?

— Верно, — золотистой вспышкой Лукерья исцелила палец. — В новолуние мы видим энергию материка. Яркие места — это проснувшиеся кристаллы. Каждый месяц отрицательный вихрь внутри обломка жилы крепчает, и сияние растёт. Три цикла можно пропустить, после сила раскрошит камень. В лучшем случае, будет редкое природное явление, в худшем — пострадают люди.

— Пока Искатели не найдут камень и не привезут в особняк?

— Да. Коснись, любого.

Подумав, Орлова выбрала треугольник близ Чёрного моря.

Осколок уколол палец, а в сознание хлынули яркие образы. Волны омывают каменистый берег, солнце скользит по шпилю морского вокзала, искрится в фонтане. Мраморная девушка льёт воду из кувшина, её обрамляют стоящие на хвостах дельфины. В глазу одной из статуй переливается опал, от которого веет стужей, так несвойственной для города в субтропиках!

Девушка опустила руку.

— Вот как Ольга Александровна видит латыри. — Мила задумчиво тёрла бровь. — А то голубое облако над хребтом?

— Там твоё путешествие завершится.

Лукерья расплетала косу.

— Скоро?

— До возрождения луны остался час.

— Если не успею?

— Печать окрепнет, кристалл погрузится в дрёму. А ты будешь бродить по лабиринтам страты до следующего цикла.

Только не это! Снова увидеть Марену — как собственными руками затянуть петлю на шее! Второй раз ведунья не отпустит, устроит вечный бой на кинжалах. Арки, туман, стужа — достаточно. Пора бы вернуться в привычный мир и развеять тайны прошлого. Да, но трудности не закончились. Шагай вперёд, ты сможешь.

— Возьми, — женщина вытащила тесьму из косы, — моё благословение.

Третья лента. Понять бы, для чего они нужны.

— Скоро узнаешь.

— Спасибо за всё.

— Иди. Пять минут истекли.

Куда? Ответ прост и понятен.

Горы мерцали, словно высеченные из голубого льда. Морозные изломы очерчивали пики и ущелья, насыщенная синева окутывала холм, куда вход обычным людям закрыт. Всем, кроме потомков могущественных сестёр.

Орлова потянулась к хребту.

— Не суди её строго, — голос Лукерьи слабел, — она думала только о твоей защите…

Мгновения холодного плена, и мир поглотили тени. Рваные, они клубились подобно стае голодных воронов, каркающих и дерущихся за падаль, и не пускали вперёд. Не позволяли разглядеть дорогу. Стража? Или иная сила, не желающая пропускать чужака в священную обитель? Почему бы не существовать ещё одному (а то и многим!) потустороннему явлению? Пора привыкнуть, ведь знакомый с детства мир разрушился, когда ожил янтарный перстень. Встреча с Анной и Денисом стала точкой отсчёта новой жизни.

— Я не враг!

Сиреневый клюв царапнул по руке, и вихри успокоились. Свирепые птицы сложили крылья и уселись по обе стороны, выстроившись в живой коридор. Судя по затхлому воздуху и духоте, Мила попала в пещеру. Сон становился явью. Но в какую сторону идти? Не спрашивать совета у клокочущих защитников? Перья топорщатся, когти скребут по камням, налитые кровью глаза следят за каждым движением, словно Искательницу подозревают в дурных намерениях. Опасные существа.

Что-то обожгло затылок. В волосах девушка нащупала нечто тёплое и… трепещущее.

Бабочка.

— Вот куда ты исчезла, — выдохнула гостья подземелья, — лети!

Как в начале пути, Орлова шагала за огоньком. Едва она проходила мимо стража, тот превращался в каменную статую. Горгулья врастала в скалу, но в глазах-рубинах полыхали огни. Неверный шаг, и ворон, сбросив оковы, разорвёт чужака на части.

Покоя не давала мысль: что должен сделать враг, чтобы обойти смертоносных птиц? Это не люди, которых можно подкупить или договориться иным способом, это порождения… чего, надо спросить у Ольги Александровны.

Воздух остыл. Иней посеребрил последних стражей, а волшебная искра закружилась под сводами грота. Тёмного и пустого.

Кап.

Насекомое опустилось на выступ. Полыхнувший рисунок сжёг крылья и лучами сложной звезды рассёк скалу. Бабочка превратилась в печать.

Языки огня скользили по розе ветров. В такт сердцебиению природы, они разгорались и угасали. С лучей сочились капли, собираясь в ямке глубиной меньше щиколотки. Взрослому человеку напиться не хватит, хотя Мила не думала пробовать на вкус непонятную воду. Всё внимание приковал узор.

В мыслях раздался голос Лукерьи:

«Пять минут».

Так быстро?

До хруста Орлова сцепила пальцы в замок. Что теперь? Увидела сестёр, дошла до Солонны, но этого мало. Не спрашивать у горгулий, что предпринять?

Тишину потревожил «собачий» хохот. Казалось, свирепые истуканы читают мысли и потешаются над бестолковой гостьей.

Над источником взвился пар, скалу припудрил иней. Ледяная корка медленно ползла луже и по камню, сковывала струйки. Минута-другая, и она заморозит печать! Думай! Хочешь месяц провести в промёрзлой пещере в компании злобных статуй?

Нет! Вспоминай всё странное, что случилось! Наверняка подсказка в прошлом! Знаешь, просто забыла! Кажется, в утро дня рождения привиделся необычный сон. Не только смотрела на розу ветров, но и… Повторить, что сделала тогда? Если огонь сожжёт, словно спичку? И что сделать с лентами? Ох уж это воображение!

Нижний луч погас. Голова закружилась, стало трудно дышать, будто в подземелье выгорел кислород. Выбора нет. Драгоценное время истекает быстрее, чем песок в часах. Зря что ли на кинжалах дралась и поверила в будущее среди Искателей?

— Смелее.

Собрав остатки сил, Мила дотронулась до сердцевины.

И не смогла отнять руку.

Багровый, точно кровь, огонь кольцами опутал Искательницу. Сгорела одежда, зачадили ленты. Подарки сестёр тлели, дым язычками поднимался к сводам и… рисовал что-то? Словно продетые в ткацкий станок, струйки-нити переплетались в полотно. Закладка, оплётка и тесьма соединились в алый лоскут — наследие великих предков.

Пламенная ладонь опустила пояс к ногам девушки.

«Это частичка тебя. Исчезнет или появится, когда захочешь». — Донёсся певучий голос Виринеи.

«Испортить его невозможно. Но пробовать не советую». — Рассмеялась Марена.

«Он будет расти вместе с твоей мощью. Узкий сейчас, широкий через много лет, — взяла слово Лукерья, — здравствуй, Эмилия Белосельская. Здравствуй, Алая Леди».

Глава 13. Предательство

Около двери без ручки Орлова остановилась.

— Иди, Миланя, — Белая Леди толкнула створку, — ты сможешь.

Чёрный туман поглотил девушку.

Каркали вороны. Дьявольское марево бурлило, шепча на неведомом слоге. Женя прикусил губу. Понимание приходило медленно, слова неохотно собирались в обрывки предложений, словно младший Маслаков знал язык. Знал, по какой-то причине забыл. Дымка пела о былом, звала в настоящее и обещала окунуть в тайны грядущих дней. Ласково и тихо, воскрешала в памяти яркие моменты жизни, но… звала не его. Иное имя переплелось в нотах, другого величала непостижимая сила. Другую.

«Я покажу тебе всё».

Загудел ветер. Сердито, будто разозлился на себя за откровенность. Кроме неё, никто не должен был слышать! Уже посвящённая и потомок отступницы! Той, что пренебрегла волей великих предков, поставила себя выше всех! Ледяной дланью оттолкнув чужаков, он вдохнул в зал пепел и захлопнул дверь. Седые мушки порхали и оседали на цветах, мебели, точно в комнате кружил снегопад.

— Куда она ушла? — хрипло спросил юноша, — что прячет туман?

— Коридор вечности, — смахнув хлопья, Ольга устало опустилась на диван, — постороннего он разорвёт на части.

— Мила вернётся?

— Зависит только от неё. Сил хватит, но путешествие затянется на день, два, неделю, а, может, и месяц. Этого никто не знает. Я не успела подготовить, встречи с призраками станут тяжёлым испытанием.

— Стражи её не тронут? Не заклюют?

— Не должны. Посмеются малость, успокоятся и… ты слышал, да? — прищурилась Белая Леди, — понял?

Это меняло многое.

— Чуть-чуть.

— Что ж, не удивляйся, если однажды они позовут тебя.

Женя отступил, словно роковая дверь уже открылась.

— Вдруг я не захочу вмешиваться в ваши дела?

— От судьбы не уйдёшь. Отказ отложит то, что должно произойти.

Мановением ладони Белосельская создала вихрь. Пепел закружился и аккуратной горкой опустился в мусорное ведро.

— Вы так уверены в этом. Можно оставаться рядом, но не участвовать в…

— Опомнись. Точка невозврата пройдена. Ты выбрал, когда вместе со мной и Дарьей переместился в заповедник, разве нет? Будь моя дочь тебе безразлична, стал бы торопиться из аэропорта и помогать в поисках?

До хруста юноша стиснул пальцы.

— Решай, иначе останешься один. Как ты сможешь быть с Милой, не приняв её сущности? Подобные отношения обречены на разлад, я знаю, проходила. Сначала живёте душа в душу, а через несколько лет горько расстаётесь. Ты забываешь через день-другой, ищешь новую подругу, счастлив, а она помнит до конца жизни и избегает мужчин, — Ольга глубоко вздохнула, — хочешь вернуться к отцу? Препятствовать никто не станет. Он покушался на мою дочь, не ты, — она покосилась на окно, где разливались первые краски рассвета. — Глеб недалеко от особняка, я чувствую.

— Могу хотя бы подумать?

— Твоё право.

Щелчок пальцев, и на куртку юноши опустился бутон ослепительно-белой фиалки. Прикосновение к вороту, и лепестки пожухли, вплелись в ткань серебристой вышивкой.

— Теперь барьер пропустит, — женщина массировала виски, — двери в особняк открыты. Комнату найдём, если надумаешь остаться.

— Спасибо за предложение, — Женя зашагал к лестнице.

Оранжерея погрузилась в тишину.

— Он вернётся? — Дарья смотрела на подругу.

— Не знаю.

Белосельская вымученно улыбнулась. Голова раскалывалась, в ушах стоял звон. Слишком много сил отдано Миле, но по-другому быть не могло. Великие сёстры забудут о пробеле в обучении наследницы, не посмотрят на рану. Особенно, средняя. Снисхождение? Сочувствие? Не ведает Марена этих качеств, не терпит человеческой слабости. Помнится, два века назад воительница едва не похоронила Ольгу в оружейном зале. Древние рукописи сохранили имена тех, кого не благословила Марена.

— Глеб где-то рядом, да?

— Я чувствую кинжал.

— Неужели Маслаков попытается напасть?

— Он ждёт сына. Знает, куда тот пропал, и ждёт, — Белая Леди скрестила руки на груди, — торопиться Глебу некуда. По его мнению, сейчас я разбита.

— Надеюсь, Евгений не примет сторону отца.

— Это от нас не зависит.

На улице лаяли собаки, шумели моторами автомобили. Объятый прохладой осени, город пробуждался. Ольга слушала в пол-уха, измотанную тяжкой ночью женщину клонило в сон.

Глубокий вдох. Позже. Не все проблемы остались позади.

— Приготовить бодрящий настой? Ты очень устала.

— Не откажусь, — она закрыла глаза, — и… пожалуйста, позови Аркадия. Если он не сбежал из особняка.

— Думаешь, причастен?

— Хочу выяснить.

— Я скоро вернусь.

Лепестки тёмно-лиловой фиалки медленно осыпались на пол. Листья поникли, словно земля в горшке пересохла. Но вода не оживит увядшее растение, дело в другом. Получив частицу сил Белой Леди, цветы чувствовали состояние хозяйки.

— Аркаша, что же ты наделал, — тихо произнесла Ольга, ни к кому не обращаясь, — зачем отдал Милу в руки Глебу?

***

Пахло тиной.

Ветер гнал волны по реке. Покрытые маслянистой плёнкой водоросли бились о набережную, вереницы пятен радугой мерцали в лучах восходящего солнца. На другом берегу в потёртом плаще и панаме художник рисовал мост и скульптуры коней на фоне бледно-розового неба. Одни горожане выгуливали собак, другие спешили на работу. Мать вела дочь за руку, обе улыбались,словно сегодня был праздник.

Рассвет.

Тихий, спокойный. Северная столица встречала очередной день, полный надежд и разочарований. Последнее в полной мере касалось юноши, который хмуро глядел в грязно-серые глубины. Мысли в голове бурлили, точно взятые в гранитный плен воды Фонтанки. Казалось, они вот-вот выйдут из берегов и учинят стихийное бедствие.

Женя взъерошил волосы. С ним ли случилось всё это? Может, кто другой сутки назад прилетел в Петербург и стал свидетелем чудес? Едва привык к перемещению в пространстве, как разум потрясло воскрешение Милы. Что за люди живут в сердце Петербурга, если законы природы для них — досадные помехи на пути к цели? Люди ли? Или полубоги, о которых мама рассказывала маленькому Жене перед сном? Победить саму смерть! Хранить под боком дверь в иные миры! Смело утверждать, что он, студент предпоследнего курса факультета журналистики, готовый зимой устроиться в редакцию крупного экономического издания, тоже связан с мистическими силами!

Но… в манящей песне ветра Маслаков расслышал своё имя. Вихрь признал его. Обещание поведать правду испугало сильнее кровавой картины на заповедном островке. С каким удовольствием Женя бы остался в стороне от борьбы отца и Белой Леди! Но это равносильно признанию собственного бессилия и трусости. Близкие бьются насмерть, а он прячется в сторонке? Малодушных людей гость Петербурга презирал с детства.

Отец. Друг, способный помочь советом, но никогда не навязывающий собственное мнение. Истинный поклонник старины, не жалеющий денег на ценности. Человек, не способный пройти мимо голодной собаки и возвращающийся в магазин, чтобы купить для неё колбасу. Как у отца рука поднялась на Милу? Подгадал удачный момент и жестоко расправился с девушкой. Неужели за маской добродетели всю жизнь скрывался холодный расчёт? В таком случае, кто настоящий Глеб Маслаков? Как его оправдать? Всё настолько запуталось, что голова чудом не раскалывалась от боли. Привычный мир разрушился, словно замок из песка. Окатила волна, и нет его.

Как поступить, младший Маслаков не знал. Вернуться в дом Ольги Александровны нельзя, пока всё не прояснится. Белая Леди сказала, что отец недалеко от особняка. Самый простой способ встретиться — бродить на набережной и ждать. Тупо ждать. Может быть, отец был одержим или околдован, не сознавал, что делает. Пьян, в конце концов. Не мог он в здравом уме пойти на убийство!

Хотелось курить. Женя полез в карман жакета, но вспомнил, что выбросил последнюю пачку примерно месяц назад. Миле не нравился запах дыма. После очередной прогулки, наслушавшись кашля подруги, он отправил сигареты в мусорное ведро. И не вспоминал о них до сегодняшнего дня. Можно попросить у прохожих… или потревожить художника. Вон, тонкая струйка дыма вьётся над холстом.

Мастер рисовал дворец Белосельских-Белозёрских.

— Доброе утро. Не дадите закурить?

Художник молчаливо указал на пачку и зажигалку среди тюбиков.

— Спасибо.

— Не за что.

Зажжённая сигарета упала в щель между гранитными плитами.

— Отец? Ты что тут делаешь?

— Тебя жду, — стоя спиной к сыну, старший Маслаков белой краской высветлял поддерживающие балкон статуи, — заодно вспоминаю старые навыки. Хочу сохранить в памяти этот дом, пока он ещё стоит. Жалко портить наследие культуры, но что поделать? Скоро исторический центр города изменится.

— Зачем ты затеял всё это? Зачем притворился мной?

— Вижу, Ольга постаралась на славу. Что-что, а промывать мозги она умеет.

— Что плохого совершила Мила? Ты… ты убил ни в чём не повинную девушку!

Женя прикусил язык. Чудом не проговорился о спасении. Пусть отец думает, что Мила мертва. Так лучше для неё.

— Какая разница? Найдёшь другую. Парень ты видный, любая красотка в постель прыгнет, еще и приплатит за удовольствие. Предыдущая была Кристина, кажется? Позвони, она с радостью тебя утешит.

— Ты не ответил на вопрос.

— Что, так сильно захомутала? — художник сменил кисть. — Посмотри, камешек нигде не прицепили? Воротник? Рукава? Трусы?

— Прекрати паясничать! Бездушный убийца…

Женя сдёрнул с отца панаму и бросил в реку. Будто ожившие, грязные воды подхватили головной убор и утянули на дно.

— Полегче, молодой человек. Я могу рассердиться.

— В последний раз спрашиваю: почему? — ярость перехлёстывала через край, и юноша кричал, — что ужасного совершила Эмилия? За что ты ударил её кинжалом в грудь?

— Сам не понимаешь? Её потеря для Ольги сродни катастрофы. Я выследил Милу, когда та ещё училась в школе. Несколько лет подготовки, имитация несчастного случая, и девчонка попала под моё крыло, — Глеб снял плащ и повесил на раскладной стул, — но магазине убивать было нельзя. Ольга следила за дочерью. Несколько раз я замечал Белую в «Красной Площади», видел припрятанные камни. Пришлось выманить наследницу в незащищённое место, в чём сильно помог ты. Спасибо.

Бывший Искатель шутливо поклонился.

— Я?

— Да, сынок. С первого дня девчонка втюрилась в тебя. Вздохи, робкие взгляды. А как мило она краснела, когда ты приходил! Смазливая фарфоровая куколка, — хохотнул Глеб. — Ты ответил взаимностью, и я был готов расцеловать небеса.

— Нападение на стоянке твоих рук дело? — Женя коснулся рубца на затылке.

— Нет. Игорь сам выследил вас. После я доходчиво объяснил, что он должен делать, а что не стоит. Если не хочет раньше времени отдать богу душу.

Старший Маслаков ухмыльнулся. Безжалостно, как выследивший жертву хищник.

Зафыркал мотор. Воды Фонтанки рассекал катер с туристами. Японцы щёлкали фотоаппаратами, снимали панораму Петербурга на планшеты и доверчиво махали художнику.

— Послал сообщение, вылетел вместо меня.

— На войне все средства хороши, запомни это, — усмехнулся мужчина, — в заповеднике твоя подружка едва не сбежала, но я довершил начатое.

— Мила такого не заслужила.

— Ты опять за своё. Это сейчас она была доброй и наивной девочкой, а стала бы такой, как мать. Высокомерной лгуньей, повинной в смерти многих людей, — резкими мазками Глеб рисовал набережную. Яростно, словно воспоминания бередили застарелые раны. — На руках Ольги кровь твоей матери. Это Белосельская тебе сказала? Она отняла у меня жену, а у тебя мать. Похоронив обезображенное тело, я поклялся отомстить всем Искателям. Годы ушли на изучение древних книг, знакомства с нужными людьми и поиск зачарованных предметов. В конце концов, я нашёл особенный кинжал. Бесценный. Убей Леди, и она не переродится. Не появится наследница, и ветвь оборвётся. Так, я истреблю одну за одной, и больше никто не погибнет ради «великой цели».

— Безумство.

— Цель моей жизни.

— Убивать во спасение? — презрительно поморщился юноша, — чем ты лучше тех, кого ненавидишь? А?

— Я не намерен отступать. Сестринский клан будет искоренён любой ценой.

— Меня тоже заколешь? — младший сжал губы.

Рука дрогнула, и тёмно-серый мазок перечеркнул первый этаж дворца.

— Ты серьёзно готов пойти против меня? — губкой художник исправлял ошибку. — Не становись на пути, а, ещё лучше, помоги отомстить за мать.

— Она бы не поддержала.

— Откуда ты знаешь? — Глеб выронил губку, и та упала на мостовую. — Настя повелась на красивые слова и погибла в пещерах! Ты хочешь повторить её судьбу? Отдать жизнь непонятно за кого? Кто они для тебя?

Женя молчал.

— Видишь.

— Это неправильно.

Старший Маслаков похлопал сына по плечу.

— Эх, молодо-зелено. Взрослый, а до сих пор наивен, как первоклассник, — вздохнул мужчина, — до новолуния у тебя есть время подумать. Грядёт кое-что по-настоящему масштабное. Надеюсь, будешь мыслить трезво и не пойдёшь на поводу чувств к почившей девчонке. Запомни: либо ты со мной, либо против.

Солнце над особняком скрыла туча.

***

Травяной настой Дарьи подействовал. Головная боль утихла, ломота в мышцах отпустила. Треть напитка Ольга оставила. Силы ещё понадобятся.

Выпрямив спину, Белосельская удобнее устроилась среди подушек. Рассеянный взгляд остановился на дуге из роз. Между бровей пролегла морщинка, губы напряжённо сжались. Выстраивалась нехорошая, но единственно возможная логическая цепь.

«Случайности не случайны, — часто повторяла мама, Чёрная Леди, — обидел? Значит, захотел. Обманул? Значит, загодя продумал. В оправдание человек скажет, что угодно. Поступки раскрывают сущность…»

Много лет, как она перешла в иную страту, но откровения всё так же правдивы. Не меняются люди со временем, совершают одни и те же ошибки.

Ольга не сомневалась, что Дарья отыщет своего коллегу. Пойди всё по плану, он бы искусно играл роль и не беспокоился о разоблачении. Но от Соловьёвой актёр узнает о подозрениях и придумает, как обелить себя. От любого женщина могла ждать предательства, но только не от него. Что посулили? Чего не хватило тому, у кого есть всё? Когда человек, прежде клявшийся в любви, стал перебежчиком?

Гулко зазвучали шаги, словно оранжерея опустела.

— Почему? — глухо произнесла Ольга, не глядя на Аркадия.

Молчание. Гнетущее, точно Солнцев боялся сказать слово. Знал, Ольга раскусит ложь. Раскусит и не простит.

— Я знаю, ты причастен к убийству моей дочери. Не вынуждай применять силу. Пожалуйста, — шёпотом добавила Белая Леди.

— Этого не должно было случиться, — безжизненно проговорил мужчина, остановившись около мандаринового дерева.

— «Этого» чего?

— Он дал слово не трогать её. Пообещал узнать, что нужно, стереть память и отпустить. Невредимой.

— И ты наивно поверил? Не лги мне! — в крови Белой Леди вскипела ярость, — никчёмное оправдание, сшитое белыми нитками! Глеб мог спросить что-либо у меня, а не принимать облик сына и выманивать наследницу! Что могла знать непосвящённая Леди? В доме нет никого, кто бы знал меньше неё! Что его заинтересовало? Ты даже не спросил!

Молчание убедило Ольгу в правдивости рассуждений.

— Ты захотел поверить Маслакову. Цитрин в браслете рассеивает любую иллюзию, и ты видел, кто на самом деле встретил Милу! Но закрыл глаза и покорно отдал в руки обиженному на весь мир человеку! Почему?

— Я в долгу перед Глебом, — Аркадий взъерошил короткостриженые пряди. — Помнишь аварию, в которой ему раздробило руку?

Она кивнула.

— Мы возвращались со дня рождения Толи, — он закрыл глаза, — Глеб забыл права, и я сел за руль. Маслаков не видел, что я выпил на празднике, и согласился. А я… пал жертвой собственной самоуверенности. Ни секунды не сомневался, что доберёмся без проблем, — горькая усмешка исказила лицо Солнцева, — полил дождь, и машину занесло. Друг успел повернуть руль, не то мы бы врезались в фуру. Ударились в ограждение. Глеб кисть сломал, а я не получил ни одной царапинки.

— Дальше.

— На следующий день мне предстояло первое серьёзное дело в суде, но авария могла поставить крест на репутации. Кому нужен адвокат, который вёл машину нетрезвым и чудом не угробил себя и друга? Я прекрасно знал, какие статьи грозили.

— Не сомневаюсь, — Ольга презрительно поджала губы.

— На допросе Глеб взял вину на себя, — Аркадий оторвал лист с деревца, — я не поверил ушам, когда он заявил, что был за рулём. Глеба продержали два дня и отпустили. Его отец занимал видный пост в партии и легко отмазал сына от неприятностей. Звонок нужным людям, и в милиции всё забыли.

— Как благородно, — съязвила Белая Леди, — зачем?

— Знал, что меня посадят, а ему ничего не будет. После заседания, которое я выиграл, Глеб взял с меня слово: помочь, если ему что-нибудь понадобится, — мужчина глубоко дышал, будто слова причиняли боль, — несколько дней назад Маслаков позвонил и напомнил про обещание. Я должен быть сделать так, чтобы он и Эмилия остались наедине на час-полтора. После девушка должна была вернуться. Я ничего не знал о кинжале. Это правда.

Наследница Лукерьи смотрела в серо-голубые глаза любовника, но не верила. Гладко стелет, да жёстко спать.

— Ты обязан был предупредить меня! Про долг и просьбу! Вместе бы придумали, как поступить, но ты предпочёл обман, — женщина до крови прикусила губу, — или… есть ещё что-то, да? Зависть? Страх? Презрение? Миланя говорила, будто ты смотришь на неё и мечтаешь избавиться. Зря, я не поверила. Договаривай.

Пробуждая силу кристаллов, Белосельская подняла руку, но Солнцев опередил:

— Она мешает нашему счастью.

Ольга стиснула подушку. Из-под разорванной ткани полетел пух.

— Что?

— Когда Мила рядом, я вспоминаю твоего мужа. Формально вы так и не развелись и… однажды он придёт за ней. И за тобой. Толя ещё тот собственник, это я знаю. Ты уйдёшь к нему, а что будет со мной? Уже не молод, полжизни провёл на работе, семьёй так и не обзавёлся, — он медленно шагал к Ольге, — ты всецело думаешь о Миле, а я много лет хочу собственных детей. Пока наследница в доме, ты не согласишься. Да, я попросил Глеба внушить твоей дочери мысль вернуться к отцу и сестре. Но не больше!

— Решил одним выстрелом убить двух зайцев, — помертвевшим голосом произнесла Белая Леди, — знаешь, что я увидела в заповеднике?

— Нет.

— Эмилию в луже крови и с дырой в груди. Я вернула её, но, возможно, сама скоро уйду. Цена за камень очень высока.

Отрешённость в глазах Аркадия сменилась радостью.

— Она жива…

— Ты предал меня. Остальное не имеет значения.

Найдя в себе силы, Ольга поднялась с дивана. Резким жестом сломила цветочную кисть с бордовой фиалки и оборвала бутоны. Едва раздавленные лепестки касались пола, латыри в браслете Солнцева осыпались мерцающей пылью.

Два камня не тронуло заклятие разрушения.

— До вечера ты должен покинуть дом. Иди куда угодно, хоть к Глебу или Игорю, или к другим приятелям…

— Оля!

— …память я сохраню, но на большее не рассчитывай. Человек ты не бедный, так что прожить сумеешь.

— Я действовал из лучших побуждений.

— Ты думал только о себе.

Ольга коснулась авантюрина в поясе.

Поднялся ветер. Студёные вихри закружились над Белой Леди, словно ожидающие приказа ручные псы. Небрежный щелчок пальцами, и они, хрипя, сорвались с места, оттеснили Солнцева к лестнице. Потоки затвердевали, складывались в кирпичи, и в дверном проёме росла стена. Барьер обжигал, точно камни едва вынули из печи.

— Уходи.

— Могу я надеяться на прощение? — он крепко сжал лист и не почувствовал, как ногти распороли кожу, — когда-нибудь.

— Нет. И… последнее. Толя не придёт. Супруг никогда меня не любил, да и я давным-давно охладела, — она смахнула слезу, но продолжила, — Мила не его дочь, и он недавно узнал. Я не могу иметь двух детей от одного мужчины.

Аркадий побледнел, точно полотно.

— Да, Аркаша. Всё так, как ты подумал. И до конца жизни ты будешь мучиться от осознания, что хладнокровно отдал на расправу собственную дочь. Твоя ложь оказалась намного губительнее моей.

Слепящая вспышка, и Ольга осталась в одиночестве. Аркадий стучал по кирпичам и умолял впустить, но Белосельская не внимала просьбам. Рухнув на диван, она предалась беззвучным рыданиям.

Глава 14. Сговор

Сквозь неплотно задёрнутые шторы в комнату пробивалась тонкая змейка света. Извиваясь, она ползла по багровой скатерти, хвостиком касалась бархатного платка, где сияли латыри.

— Улыбаешься. Значит, получилось?

Уверенными росчерками пальцев Рошель Ривели, наследница Серой Леди, пробуждала кристаллы, откладывала и брала новые. Связанные в косу иссиня-чёрные локоны касались кресла, контрастируя с молочно-белой кожей и зелёными глазами.

— Были сомнения?

— Само собой. Больно сложно придумал, — усмехнулась девушка, — если бы она не переместилась в глушь? Как бы поступил?

— Переместилась, я всё просчитал. Такими влюблёнными дурочками, как она, очень легко управлять, — Глеб собирал камни в мешочек, — я всегда добиваюсь желаемого. Девчонки больше нет, скоро и от самой Ольги останутся жалкие воспоминания. Два шага до цели. С твоей помощью, конечно.

— Мать обрадуется. Они никогда не ладили, — Рошель смотрела на халцедон, — ого, «внушение»! Подобный талант встречался всего трижды.

— Я так и предполагал. Есть способ, как без вас, без Леди, понять силу камня.

— Знаю, — ухмыльнулась наследница.

Осколки родонита и бирюзы последними упали в россыпь латырей. Светало, комната наполнялась солнечными лучами.

— Покажи его, — сообщница поглаживала подушечки пальцев, — пожалуйста.

Из прикреплённых к поясу ножен Глеб вытащил кинжал. Словно ржавчина, корка спёкшейся крови изуродовала серебряное остриё. Рубин в рукояти поблёк, будто неумолимое время иссушило прежде яркий самоцвет, оставив умирать хрупкую оболочку.

— Да… как в забытых книгах, — в восхищении девушка прикусила губу, — разящее наследие Марены. Мама последние сто лет весь мир объездила, всё искала древнее сокровище, — она поморщилась, — почему не протёр? Реликвии надо беречь. Тем более, оружие, за которое все леди подерутся!

— Платка под рукой не было.

— Всего-то?

Рошель повернулась к оставленной в кресле сумке и… судорожно охнула. В глазах потемнело, по спине разлился огонь. Что-то добела раскалённое, острое пронзило девушку и подчинило себе. Дотянуться бы, вытащить ядовитое жало! Но руки безвольно повисли, точно у срезанной с верёвок поломанной марионетки.

Из груди торчал кончик острия, по которому стекала тёмно-алая струйка.

— Знаешь, в чём твоя проблема? — Маслаков задумчиво глядел на пульсирующий кристалл, — слишком доверчива. Даже Эмилия заподозрила неладное, хотя слишком поздно. Почти сбежала от меня, да не ушла от судьбы. Никогда не стой спиной к человеку с кинжалом. Он может взять и ударить.

— Обманщик, — наследница лежала на боку.

— Ты больше не нужна.

Рошель скрутили судороги.

Камень погас. Мутная плёнка заволокла рубин, и Глеб вытащил кинжал. Ссыпав камни в мешочек, Маслаков вытер лезвие о тёмно-синее платье жертвы.

— Спасибо, дорогая. Скоро к тебе присоединятся остальные ведьмы.

Довольный мужчина исчез в белёсой вспышке.

***

Солнце лениво скатывалось за шпиль крепости Петра и Павла. Осенний день выдался на редкость погожим, словно городу на Неве подмигнуло лето. Улыбнулось, поцеловало теплом и попрощалось до будущего года. Завтра синоптики прогнозировали дожди и первые ночные заморозки, советовали вытащить из гардеробов плащи и пуховые куртки, но сегодня люди наслаждались чудесным подарком природы.

Шумел катер, чадящим мотором рассекая воды. Толпа немолодых скандинавских туристов, похожих, как братья и сёстры, улыбалась и снимала всё подряд на планшеты и фотоаппараты. Особенно гостей интересовал рыбак, пытающийся поймать что-то в маслянистых глубинах, и сидящий на ступенях мужчина, в руке которого темнела початая бутылка коньяка.

Аркадий отхлебнул солидный глоток. Тягучий золотистый напиток обжёг горло, на мгновения притупил боль душевных ран.

Она жива. Жива.

Всё утро в особняке судачили о смерти Эмилии. Искатели не находили себе места, переживали за хозяйку, строили невероятные версии нападения, далёкие от истины. Это Солнцев знал не понаслышке. Тот звонок он не забудет до конца жизни. Ранним утром, когда дворники ещё не смели мусор, а над городом летали ласточки, Аркадия потревожил друг детства. Казалось бы, невинная просьба о встрече с наследницей Белой Леди, но привыкший доверять интуиции юрист ощутил неладное. Обвинения Ольги попали в яблочко, глупо отпираться. Так почему он, подозревая обман, в точности исполнил план?

Многое совпало. Шанс отдать долг человеку, который никогда не совершал безумных поступков. В мыслях Солнцев не допускал, что Глеб способен на убийство. Самое страшное, что предполагал изгнанник, это манипуляцию сознанием. Выведает Маслаков об Искателях, сотрёт память, отправит назад и всё. Всё!

Окончательно подтолкнуло к сговору желание завести собственную семью. Пока Эмилия жила в доме на Фонтанке, Аркадий не мог надеяться на согласие Ольги. Зачем нянчиться с маленькой наследницей, когда взрослая внимает каждому слову? Над, вроде бы, безмятежным счастьем довлел страх потерять всё. Покоя не давала мысль, что рано или поздно Толя заберёт дочь и повлияет на жену. Картина, как любимая возвращается к законному супругу, преследовала Солнцева в кошмарах.

Поэтому, он, скрепя сердце, принял странные требования Глеба. Видел, как Маслаков дурачит голову Миле, но не помешал. В последний момент хотел встрять и не выпустить из автомобиля, но махнул рукой и уехал. До заката бродил по берегу Чёрной речки, сжимая в ладони телефон Орловой и убеждая себя, что ничего плохого не произошло. Как часто повторяла давно почившая бабушка-швея, благими намерениями вымощена дорога в ад.

Как поступить дальше, Аркадий не знал. Как искупить вину? Куда пойти? Ольга не подпустит к порогу дома, да и без кольца-ключа дверь не открыть. Может, получится связаться с Дашей и попросить помощи? В конце концов, Соловьёва отлично знает подругу. Иные варианты казались чересчур фантастическими.

Глоток, и пустая бутылка встала на ступеньку рядом с другой. Рыбак на мостовой сморкнулся и плюнул в реку, пожилая дама с собачкой пригрозила вызвать полицию и отвести «алкаша» в участок, но Солнцеву было всё равно. Перед глазами стоял гнев в глазах Ольги, в ушах звучало перевернувшее мир признание. Подумать только, мечта всей жизни исполнилась двадцать лет назад. Давно это было…

В тот день Аркадий принёс жене друга продукты. Толя уехал в очередную командировку на Валдай и, как обычно, попросил Солнцева приглядеть за супругой. Как правило, под этим подразумевалось наполнить холодильник, помочь по дому, если перегорит лампочка, или потечёт кран, выбросить мусор. Геологические экспедиции длились неделями, а помощь молодой матери требовалась постоянно. К врачу отвезти, с ребёнком посидеть, в квартире прибрать. Свекровь невзлюбила невестку сразу после знакомства, других родных у Истоминых не осталось, поэтому Толя договорился с неравнодушным к чужим проблемам Аркадием.

Пакеты с рыбой и овощами выпали из рук, едва Ольга открыла дверь. Растрёпанные, как у старой куклы, волосы, мокрое от слёз лицо, искусанные до крови губы — он никогда не видел любимую столь подавленной.

— Оленька, что случилось? — Солнцев переступил через картофель и помидоры, — Светочка заболела?

— Нет, — прогнусавила женщина, шагая на кухню, — она спит.

— Тогда в чем дело? Ты себя плохо чувствуешь? Позвонить Толе?

— Нет!

От крика зазвенела люстра. Соседи этажом выше топнули, словно призвали к порядку.

Обхватив голову, Ольга упала в кресло и разрыдалась.

— Не хочу видеть его! Знать не желаю! — она судорожно дышала, плечи тряслись, — жалкий обманщик! Ненавижу…

— Объясни, пожалуйста. Что случилось? — Аркадий опустился на табурет, — это из-за частых командировок? Твоего мужа повысили до старшего геолога кафедры, и он обязан исследовать горы.

Ольга взъерошила спутанные волосы.

— Командировок? Знал бы ты, куда он по-настоящему уезжает! Не разведывать запасы, а в постель к любовнице! К лаборантке своей!

— Этого не может быть. Променять тебя на другую? Прости, но не верю.

— Не веришь? Тогда поезжай к Машеньке! Я сегодня гуляла со Светой в сквере и видела страстных влюблённых! В трёх кварталах от… — она опустила голову.

— Я быстро.

Аркадию показалось, что он бежал быстрее ветра. Автомобиль оставил во дворе, вечером добраться до квартиры Марии Шишковой быстрее пешком. Где жила девушка, Солнцев знал. Единственная наследница крупного предпринимателя часто приглашала преподавателей кафедры домой, чтобы отметить назначения или праздники. Может быть, лаборантку попросили что-то передать Толе, Ольга увидела встречу и сделала неверные выводы. Да, это единственное разумное объяснение. Никто в здравом уме не променяет роскошную жену и ребёнка на ветреную девчонку. Месяц назад она закрутила шашни с двумя первокурсниками, бросила обоих и выбрала третьего!

Около подъезда стоял грузовик, куда рабочие бросали старую мебель и ковры. Солнцев обходил бригаду, когда скрипнула дверь, и по ступеням сошёл Толя в обнимку с Марией. Аркадий едва успел спрятаться за ветхий шкаф, облепленный паучьими сетями и куколками гусениц, и напрячь слух.

Счастливая парочка целовалась и размышляла о ресторане для ужина.

— Куда сегодня? Я всерьёз проголодался.

— Папа посоветовал местечко, где превосходно готовят мясо. Ещё там подают французское вино и восточные сладости. Что скажешь?

— Звучит заманчиво. А после я…

В грузовик полетели стулья, и Солнцев не расслышал ответа.

— Эй, ты что здесь делаешь, дорогой? — небритый рабочий ткнул Аркадия в плечо, — своровать добро захотел? Исчезни, пока я монтировку не взял!

— Уже ухожу.

— Какой сговорчивый попался…

Солнцев шагал вдоль обочины. Неторопливо, пнув кривого снеговика и скрепя каблуками по насту. Горожане обещали натравить собак на хулигана, но иначе юрист не мог успокоиться. Первым порывом было набить Истомину морду, но здравый смысл перевесил. Сейчас важнее успокоить Ольгу, о лжеце он подумает позже.

Оля. Прекрасная женщина, о чьей любви Аркадий не смел мечтать. Карьера шла в гору, в клиенты записывались значимые люди Петербурга, и о поиске второй половинки Солнцев не задумывался. Не до того было. Но знакомство с невестой друга перевернуло мир с ног на голову. На заседаниях Аркадий вспоминал белокурую красавицу, изучению законов и лекциям в институте предпочитал приятельские посиделки, лишь бы увидеть её. Поймать взгляд, украдкой узреть улыбку, восхититься плавностью речи, жестов. Всё сделать, только бы она заметила его! Заметила, но не оттолкнула, как помеху на пути счастью.

В день свадьбы Истомина Солнцев не находил себе места. Видел, как счастлива невеста и горд жених. Сердце разрывалось в клочья, но внешне Аркадий оставался спокоен. После церемонии он поклялся оберегать Ольгу и помогать, чем сможет. Собственная жизнь медленно шла под откос, зато у молодых всё процветало. Толя предпочитал жену рабочим поездкам в горы, та не задерживалась в ювелирном магазине больше, чем на полдня. Тогда юрист предположить не мог, чем по-настоящему занята Ольга.

За два года Солнцев стал тенью супругов. Любимая доверяла, Толя не чувствовал угрозы, ведь Аркадий не помышлял о непристойных делах. Надо было Ольге отойти, нянчился с ребёнком, заканчивались продукты, привозил из магазина полные сумки, пачкался ковёр, выносил и собственноручно выбивал. Иногда Ольга казалась Солнцеву задумчивой, будто мыслями пребывала где-то далеко, а Толя — равнодушным, но Аркадий списывал странности на семейный быт.

Сегодня многое изменилось. Не поэтому ли друг так спокойно терпел вмешательство? Не захотел ссориться с женой и радостно переложил часть проблем на плечи Солнцева? А что, удобно получалось. Сам заводит любовниц, а об Ольге заботится другой. Придраться не к чему, ведь Аркадий сам вызвался помогать. Давно Толя ведёт двойную жизнь? Можно запросить на кафедре график командировок и сверить с поездками. Шестое чувство подсказывало, что ответ не понравится. Ни капли.

Дверь в квартиру не заперли. На кухне Ольга чистила картофель, тщательно вырезая глазки, точно искала покоя в однообразном деле. Услышав шаги, она стиснула нож. Неловкое движение, и половина клубня упала в кожуру.

— Убедился? — прошептала женщина.

Аркадий сжал губы. Молчание стало для Ольги правдивым ответом.

— Убедился.

В воду упала картофелина.

— Я поговорю с ним.

— Не вздумай! Не хватало, чтобы вы подрались! Толя мастер спорта по боксу международного класса! Забыл? Изобьёт до полусмерти!

— И позволить ему обманывать тебя? Считаешь, это справедливо?

— В нашей стране давным-давно нет такого понятия «справедливость»! У кого власть, тот и прав! Деньги управляют людьми!

— Это не правда.

— Разве? Стоит Машеньке пикнуть отцу, и тебя упрячут за решётку! Муж уйдёт к богатенькой любовнице, а меня подкараулят где-нибудь в переулке! Света останется сиротой! Толю она не интересует…

Ольга прикусила губу. Нож скользнул по указательному пальцу, и на столешницу закапала кровь.

— Ранку промыть надо.

— Брось.

— Нет.

Солнцев прекрасно знал, где найти бинт, ножницы и перекись водорода. В квартире Истоминых юрист ориентировался лучше, чем у себя дома. Не прошло пары минут, как порез скрыла повязка.

— Не говори так. Толя вас не бросит.

— А как? Что я должна думать? — она часто дышала, словно в приступе астмы, — после рождения дочери его будто подменили! Командировки каждый месяц, работа допоздна, непонятные звонки! Придёт хмурый, поест и не спросит, как дела у Светы! Даже спит через день на балконе!

— Вы не…

Вместо ответа Ольга развязала пояс на халате. Аркадий охнул. Живот и грудь расцвечивали синяки, пятна на плечах совпадали с пальцами, точно Истомин принуждал жену к близости. Вымещал злость из-за неурядиц.

— Так мы живём. Нравится?

— Оленька…

— Я отдала ему всё. Пренебрегла долгом, работу забросила! И ради чего? Чтобы меня использовали, как вещь? Соблазнили и бросили с маленьким ребёнком? — в порыве ярости она походила на безумную валькирию, — ты представить не можешь, сколько дворян добивались моего внимания! Маменька ежедневно отказывала господам! Последний великий князь подарки преподносил! Большевики интересовались мнением!

— Ты о чём?

— Неважно, — Ольга прикусила губу, — что во мне не так? В чём я провинилась? Скажи! — халат соскользнул на пол, — я больше не способна привлечь мужчину? Уродливая? Толстая? Поэтому он ищет увлечения на стороне?

Солнцева бросило в жар.

— Ты само совершенство, — голос предательски хрипел, но охваченная волной отчаяния Ольга этого не слышала.

— Для кого? Предателя, забывшего о брачных клятвах? Что случилось? Когда мир успел так измениться…

— Для меня.

Он потерял разум. Любимая женщина, раздавленная обманом супруга, была так близка, что Аркадий не устоял. Прижал к себе и оборвал слова поцелуем. Требовательным, но в то же время нежным. После грубости Толи единственное лекарство — это ласка. Пусть завтра он пожалеет, но сегодня Ольга не будет плакать. Истомин не достоин ни единой слезинки!

— На балкон. Света не должна проснуться…

На рассвете Аркадий разбудил Ольгу чашкой её любимого чёрного чаю с мятой и кусочком горького шоколада. Перекусив, женщина предложила остаться друзьями. О Толе она решила забыть, но переступать черту супружеской верности более не пожелала. Развод грозил проблемами всем троим, да и оставлять дочь без какого бы то ни было отца Ольга не хотела. Верила, что муж образумится? Вопрос остался без ответа.

Солнцев принял условия. Собственная смерть пугала меньше, чем потеря любимой. Снова будет о ней заботиться и, когда нахлынет грусть, вспоминать о волшебной ночи. Лишь раз Аркадий затронул деликатную тему. Узнав о беременности Ольги, понадеялся на чудо, но услышал отрицательный ответ. Что ж, супруга крепче привязывалась к Толе, а тот… тот продолжал кутить. Марию сменила коллега с дружественной кафедры, пышногрудая географичка Тамара, но Ольгу похождения мужа будто перестали волновать. Аркадий не понимал причины, но радовался, что любимую не гложет печаль.

Из роддома Ольгу забирал Аркадий. Тогда ему повторили, что это ребёнок от супруга, и Солнцев поверил. Ни на секунду не усомнился, ведь она всегда была честна…

Крик рыбака потревожил воспоминания. Словно заколдованный, поплавок крутился под водой, и счастливец тащил улов. Удочка прогибалась, как ветви ивы на ветру, прохожие подбадривали смельчака и хохотали: не отравится ли «чудищем из сточных вод»? Аркадий слышал, как свистит леска, и радовался, что хоть у кого-то выдался удачный день. Мужчина потянулся к третьей бутылке. Почему Ольга солгала? Зачем лишила счастья? Что ужасного случилось бы, узнай он правду?

Хотя…

Солнцев рассмеялся. Он бы не потерпел, что его дочь растит другой. Сложно ли успешному юристу доказать отцовство и добиться права воспитания собственного ребёнка? Нет. Но тогда семья Ольги была бы разрушена. Не поэтому ли она обманула? Предпочла худой мир доброй войне?

Хорошо, это он принял бы кое-как, смирился. Но почему Белосельская промолчала сейчас? Ох уж эти женщины! Кто знает, что у них на уме. Как бы ни мучился он, Белой Леди хуже. Слишком много забот лежит на хрупких плечах, десятки проблем рушат привычный уклад, и в половине виновен Солнцев. Подставил под удар дочь, потерял доверие самого близкого человека. Как исправить ошибку? И хватит ли смелости когда-нибудь посмотреть в глаза Эмилии? Возненавидит и правильно сделает. Собственного отца-алкоголика Аркадий презирал за жестокое обращение с матерью, с младых лет мечтал о семье, где все будут друг за друга горой. На деле получилось во сто крат хуже.

Его затошнило.

— Так и будешь хохотать? Или поможешь вытащить? Рыбёшка-то, погоди, застряла.

Аркадий сжал бутылку. Этот голос невозможно не узнать. Не кружись голова, изгнанник бы взбежал по ступеням и задушил мерзавца.

— Ещё и рыбак? Надо же.

— Я жду.

Глеб настойчиво дёргал удочку. Поплавок дрожал в мутных потоках, точно крючок зацепился за водоросли.

— Сам справишься.

— Обиделся? Вот так всегда. Услужишь, а тебя к чёрту пошлют.

— По-твоему, это услуга?

— Разве нет? — Маслаков по-девичьи захлопал глазами, — я избавил тебя от самовлюблённой ведьмы, возомнившей себя пупом земли. Найдёшь нормальную женщину, дочку родишь здоровую. Без дьявольского гена.

Бутылка разбилась о гранит. Собрав пыль и пепел старых окурков, коньяк медной струёй влился в Неву.

— Откуда…

— Откуда что? Откуда узнал? Насте спасибо. Её пускали всюду, так я попал в святая святых Ольги. Комнатка на чердаке — настоящая кладезь для любого Искателя. Сначала было просто любопытно, а после смерти жены я понял, как использовать секреты. Я знаю про Белосельскую всё.

— Ты сделал меня соучастником убийства! — Солнцев ударил кулаком о камень, — и после этого хватает наглости просить что-либо? Оставь меня в покое!

— Да, с пьяным тяжело разговаривать. Попробую объяснить медленно и понятно, — рыбак улыбнулся прошедшим по набережной иностранцам, — сам посуди: кому ты сейчас нужен? Ольга ненавидит, семьи и друзей нет. А я бы не отказался от помощника.

— Пойди и предложи Толе! Он с радостью отомстит жене.

— Предлагал. Челюсть до сих пор болит. Сам знаешь, апперкот справа — его коронный удар.

— Уходи.

— Зря ты так. Советую подумать ещё раз.

Аркадий прислонился к тёплому от солнца граниту. Браслет на ладони обжигал, словно предупреждал хозяина о беде. Закатай рукав рубашки, Солнцев бы увидел, как зловеще полыхает цитрин, и гаснет изумруд.

«Оленька, ты всё предусмотрела».

Изгнанник медленно поднялся. Сознание было на удивление ясным, словно две бутылки коньяка выпил кто-то другой.

— Что надо сделать?

***

Игорь сидел за столом и задумчиво всматривался в расчёты и схемы. Свет лампы выхватывал стулья, бликовал на маятнике напольных часов и сдавался под напором теней, царящих в углах зала. В полночь, когда подручные видели десятый сон, Ветрову думалось лучше всего. Никто не восхвалял ум главаря, не выпрашивал очередной камень, не сплетничал о пешках. Тьфу, бесполезные люди. Но ради мечты можно закрыть глаза и потерпеть алчных до денег болванов.

Вокруг лампочки жужжал комар. Хлопок, и мужчина вытер остатки насекомого о скатерть. Так надо убирать с дороги врагов. Без колебаний и промедления, иначе никогда не сделаешь шаг вперёд. Точнее, попытаешься, но всегда найдётся тот, кто будет быстрее, выше, сильнее, как утверждал знаменитый спортивный лозунг. Не бывшему ли кандидату в сборную страны по лёгкой атлетике и чемпиону среди юношей это знать! Быть лучшим во всём — принцип, которому Игорь твёрдо следовал с детства и не собирался что-либо менять. Серебряная медаль, бронзовая — это поражение. Историю творят победители, неудачники стираются из памяти после награждения. Либо ты первый, либо последний, так было испокон веков. Не изменилось и в наши дни.

Поэтому Ветров продержался среди Искателей меньше года. Не понимал, чем он хуже ближайших помощников Белой Леди? Любовника или зануды-медсестры, каждый день читающей справочники? Или, ещё выше, самой хозяйки особняка? Почему власть в руках держит женщина, которая не проходит мимо плачущего ребёнка? Не терпит, когда кто-то ломает или забывает полить цветок? Как столь слабая и зависимая личность может управлять влиятельнейшей организацией материка? Любой закалённый жизнью человек лучше распорядится дарами природы! Кто? Да хотя бы он! Спортсмен, чью карьеру загубила глупая травма. Поскользнулся на льду и порвал связки…

Игорь откинул со лба влажные от пота волосы и снова склонился над чертежами. Не надо о прошлом, лучше просчитывать варианты будущего. Чтобы подогнать Искателей под себя, надо разработать чёткий план. Ясный, надёжный, предусматривающий любой шаг хитрой Леди. Ошибка будет стоить победы, как это случилось с Орловой. Не узнал Ветров, что девчонка отыскала и подчинила себе кристалл, и позволил сбежать. Недели ушли на пробуждение латырей, благо Маслаков подсказал способ. Давно не объявлялся Глеб, неужели позабыл о мести? Жалко. Такой союзник бы пригодился.

Мужчина вырвал из альбома страницу и, скомкав, бросил под ноги. Тупо уставился на чистый лист. Нет, всё не то. Коряво, просто, предсказуемо. Белосельская мгновенно раскусит, пожуёт и выплюнет, даже губы вытирать не понадобится. Прыжок выше головы — единственный ключ к успеху. Расшибись, но перехитри Снежную королеву!

— Не получается?

Рука дрогнула, и карандаш перечеркнул страницу. Отломанный грифель скатился по обложке, упал Ветрову на колени.

— Как ты прошёл? — Игорь сдержанно улыбнулся Глебу.

— Для меня не существует запертых дверей, — Маслаков задёрнул штору и присел на подоконник, — считай, я раздобыл универсальный ключ.

— Верю. Почему не спишь? Время далеко за полночь.

— Есть дела поважнее. Сейчас Ольга слаба, как никогда, и я должен действовать.

Игорь вспомнил донесение шпиона.

— Погоди… смерть Эмилии — твоя заслуга?

— Чья ещё?

— Ход конём.

Мужчина задумчиво крутил карандаш. Опасен Маслаков. С виду — добродушный наставник (похожий тренировал Ветрова в сборной), по-настоящему — холодный циник, идущий по краю пропасти. Шаг, и он может упасть в объятия безумия, утянув за собой всех. Но грех не использовать знания Глеба!

— Что ты хочешь?

— Предлагаю заключить союз. Мечтаешь занять место Ольги? Я помогу.

— Что взамен?

— Мне нужна Белая Леди. Старые счёты, так сказать.

— Да, наслышан о твоей жене…

— Ты согласен? — не дал договорить хмурый Глеб, — тебе власть и почёт, мне одна проклятая женщина.

— Звучит заманчиво, но в чём подвох?

— Нет никакого подвоха. Один я не справлюсь, а вместе мы свернём горы. Но, если ты не хочешь, я потолкую с кое-кем другим. Не только ты жаждешь справедливости. Спокойной ночи.

Отдав честь, Маслаков зашагал к двери.

— Погоди! — Игорь сцепил руки, будто пытался удержать золотой ключик, — расскажи подробнее. Уйти всегда успеешь.

Ветров улыбался. Нельзя вечно полагаться на графики и математический просчёт. В конце концов, кто не рискует, тот не знает вкуса побед.

Глава 15. Мать и дочь

Сизые, словно крылья голубя, облака объяли небо над городом. Казалось, укрытый серебристо-серым куполом Петербург готовится к зиме. Десяти дней не продлилось царствие осени, как пожухлую траву укутал иней, а в реках заблестели прожилки льда. Вот-вот гранита набережных коснутся первые снежинки, задрожат окна под стылыми ветрами, и северная столица погрузится в сон. До весны.

Сухой лист упал на плечо женщины, тоскливо смотревшей на беспокойные воды Невы. Бились о камень волны, взмывали в сырой воздух мириады брызг. Колючих, словно осколки стекла, шипящих, будто сердитых на волю природы. Хотели бы они безмятежно раствориться в заливе, да вынуждены собирать грязь с потемневших от времени плит.

Ветер раздувал жемчужный шёлк платья подобно крыльям бабочки. Ольга смахнула лист и плотнее закуталась в дублёнку. Нет, Белая Леди не ощущала холода. Ветер, жара, стужа — подобные чувства не терзали её две с небольшим сотни лет, но Белосельская привыкла не выделяться среди людей. Нельзя в мороз гулять в тонком платье, но стоит надеть поверх пальто или дублёнку, и для подозрений нет причин. Такая, как все. Обыкновенная. Подумаешь, в глазах застыла тоска, а между бровей пролегла тонкая морщинка. Таких много, каждая третья в стране, почитай. Друзьям улыбается, ночами плачет в подушку. Очередной день близится к закату, и ни искры, ни лучика солнца…

— Как ты? — Дарья куталась в тёмно-фиолетовое пальто, — девочки сказали, что ушла рано утром. Скоро вечер, снег вот-вот выпадет, а ты всё не возвращаешься.

Сидевшие на бордюре с выкрашенными в лиловый цвет волосами девушки допили газировку и бросили пустые бутылки в реку. Дымя сигаретами, они хохотали над сокурсницей по имени Алиса.

Ольга молчаливо смотрела на скользящий по волнам мусор.

— Когда ты думаешь о проблемах, всегда приходишь сюда, на Стрелку. Часами глядишь на Малую и Большую Неву, бродишь по скверу. Так что найти было нетрудно.

— Беспокоишься обо мне?

— Да, — Соловьёва выше подтянула перчатки.

— Напрасно.

— Разве? Ты выглядишь бледным отражением той Ольги, с которой я давно знакома. Не спишь, почти не ешь…

— Не хочется.

— Ты сама говорила, что надвигается нечто плохое, но как справишься с этим, если будешь едва стоять на ногах?

— Не знаю, справлюсь ли… — она коснулась лба, — Даша, я не знаю, что делать. Эмилии нет уже десять дней, а это очень много. Вдруг что-то пошло не так? Если Марена сочла её слабой и не благословила? Для меня это конец всему.

— Я верю, что с ней всё хорошо.

— Дай-то господь, — Белая Леди спрятала лицо в ладонях, — равновесие смещено. Демельза и её наследница стали частью Потока. Кинжал впитал сущности, и я чудом увидела, как растворяются тела… Оба удара в спину! Не в грудь или живот, а в спину! Глеб поистине всесилен, раз втёрся в доверие к самой подозрительной из нас. Демельза принципиально не общалась ни с кем, кроме Искателей, не признавала авторитетов. Чудом я успокоила её помощников, раздала задания, погасила кристаллы. Два цикла континент переживёт, но что дальше? Кем заменить Серую? Я не знаю. Остальные сёстры боятся за дочерей и слышать не хотят оСеверной Америке. Я тоже не могу вас бросить. Должна что-то придумать, но что? Кому верить? На кого полагаться? Предать может самый близкий человек.

Дарья прикусила губу.

— Он не знал всей правды.

— И не должен был знать. Скажи я тогда, осталась бы ни с чем. Вмиг бы потеряла Свету. Что случилось бы с Милой — тоже вопрос.

— Но выгонять его было жестоко. Я уверена, Аркаша хочет вернуться к тебе. Встретились, спокойно бы побеседовали, без обвинений.

— Думаешь, мне легко далось это решение? Думаешь, боль не раздирает изнутри? — губы Ольги задрожали, — Аркаша поставил свои интересы выше наших общих. Выше того, что обещал много раз! Едва не уничтожил меня! Толя вдоволь накормил ложью, и я снова наступила на грабли!

— Боюсь, Глеб не упустит шанса и вовлечёт Аркашу в свои сети.

— Так и будет, — закрыла глаза Белая Леди, — глупо сомневаться, — добавила она шёпотом.

— Пойдём домой. Тебе нужно отдохнуть. Говорю это как врач и твоя подруга.

Через четыре дня новолуние. За это время надо не только найти замену Серой Леди, но и спросить совета у покровительницы. По крайней мере, попробовать, не особенно надеясь на ответ. Пусть Виринея перешла в иную страту, но в минуты Видения Младшая Леди слышит и видит всё насущное. Если не поможет, то придётся молить о помощи Лукерью.

Подул ветер. С пепельных туч сорвались колкие снежинки, и над городом закружилась метель. Гуляющие по скверу люди ловили снег, кто-то спешил домой, в тепло. Студентки выбросили окурки и поспешили в ближайшее кафе. Пусть Ольга не чувствовала первой зимней стужи, но в душе царил холод одиночества, усиленный грузом проблем. Непосильную ношу взвалила на неё судьба. Ещё один удар, и дом на Фонтанке опустеет.

Внезапно что-то кольнуло в груди. Не удушающе, будто из лёгких выбили воздух, когда Белая Леди почувствовала смерть сестры, а легко и невесомо, словно кто-то взял её за руку. Точнее, захотел взять.

— Что случилось?

— Меня зовут, — впервые за долгие дни Ольга улыбалась, — иди и успокой девочек. Я скоро вернусь. Обещаю.

Белосельская растворилась в серебристой вспышке. Никто, кроме одинокого мужчины в тени ростральной колонны, не заметил исчезновения женщины в белом платье.

***

Сырость.

Так пахнет лес после дождя. Когда напитанный влагой мох блестит на солнце, а дуновение легчайшего ветра тревожит листву и осыпает землю градом жемчужин. Но не щебечут птицы, притихли насекомые. Может, это не чаща? Да и откуда взяться деревьям под землёй? Или…

Мила открыла глаза. До горизонта простиралось море камней. Заросших мхом и беспорядочно раскиданных, словно однажды скалы обрушились и разбились на осколки. На крупном валуне, поджимая ноги, лежала нагая Орлова. В правой ладони был зажат сапфир, левое запястье, подобно браслету, опутывала алая лента. Тонкая, разве что в волосы вплести или букет перевязать.

В безветрии и тишине мир казался искусственным. Камни — слепленными из пластилина и зелёной ваты, облака — нечёсаными клоками овечьей шерсти. Закружись ветер, и декорации рухнут под напором стихии. Лучше пещера огненной звезды, чем пейзаж для дешёвого фильма ужасов. Куда идти, когда вокруг мёртвые булыжники? Тем более, в таком виде. Одежда сгорела в пламени.

Порыв тёплого воздуха растрепал волосы. По телу заструился алый шёлк, окутав руки, грудь и живот, распущенным цветком коснулся ног. Мила узнала платье, которое Женя хотел купить ей на день рождения. Интересно, что бы сказал юноша, сейчас увидев Орлову? Знает ли он о коварстве отца? И, главное, разделяет ли точку зрения старшего Маслакова? От мысли, что любимый может желать смерти, захотелось плакать.

«Спроси».

Девушка вздрогнула. Голос старшей сестры послышался чётко, будто Лукерья, невидимая, стояла за спиной.

«До второго новолуния я буду рядом. Как садовник укрывает цветок от яркого солнца и стужи, так и я должна защитить тебя от происков недруга».

«Так бывает со всеми?»

«Да».

Мила слезла с валуна. Сырой мох приятно холодил ступни, но мёртвая тишина давила на уши. Казалось, долину зелёных камней накрыл прозрачный кокон.

«Здесь нет жизни», — Орлова крепко сжала сапфир.

«Куда ты хочешь?»

«К морю».

«Пожелай».

Мгновения серебряного света, и мир взорвался рокотом волн.

Придерживая подол платья, девушка шагала по чёрному песку. Прибой неистово бился об одинокую скалу, точно изо всех сил мечтал разрушить преграду, от запаха соли кружилась голова. Кристально-белая пена свистящим шёпотом приветствовала гостью бухты и растворялась в цепочке следов.

Исландия. Страна, где Мила мечтала побывать после первого урока географии в выпускном классе школы. Тогда учительница распределила между учениками государства и дала задание: создать доклад-презентацию для известного в Краснодаре туристического агентства. Трём победителям пообещали недельные поездки по достопримечательностям из выступлений. Орлова не заняла призового места, но заинтересовалась островом, расположенном на разломе тектонических плит. Картина — пляж цвета угля — висела в спальне девушки в старой квартире. Теперь там жил кто-то другой, и полотно, скорее всего, давно сгорело в печах мусороперерабатывающего завода.

«Анатолий не позволил агентству высоко оценить твоё выступление, пригрозил разгромной статьёй. Боялся, что вдалеке от дома встретишься с матерью и узнаешь правду. Любой ценой желал изменить твою судьбу».

«Отец? Да, он никогда не любил меня. Я всегда была хуже Светы. Плохо училась, не тем интересовалась, не с теми дружила. Мечтала о камнях, а не газетных заметках. Как папа рассвирепел, когда нашёл под кроватью книги о ювелирном деле! Я думала, изобьёт до посинения и посадит под домашний арест».

«Он не твой отец».

«Что? — девушка стиснула камень. Холодное остриё сапфира поранило кожу, — но это невозможно…»

«Так думает та, кто переступил через законы природы? — тихо рассмеялась покровительница, — юная Леди».

«Кто он?»

«Спроси у матери. Или сначала хочешь увидеть Евгения?»

«Н-нет. Нормальный разговор не получится, — девушка смущённо потупила взор, — я сразу брошусь к нему на шею. Только благодаря Жене я впечатлила Марену».

«Белая услышит тебя всюду. Даже на другой половине Земного шара».

Над бушующими волнами кружили чайки. Самые смелые скользили по гребням, как маленькие кораблики, и кричали, будто гневались на шторм.

Мила задумчиво глядела на пенные воронки. Ледяная вода болтала песок не хуже взбивающего крем кондитера, так и жизнь Орловой (или какая фамилия настоящая?) покинула размеренное русло и забурлила на острых порогах. Ведомая древними силами, она поднималась в гору и падала с обрыва, натыкалась на плотины и рушила преграды. Почему так произошло? Что делать с поясом и кем стала вчерашняя студентка и продавщица? Белая Леди ответит на вопросы.

Да, она слышит. Это тёплое чувство глубоко внутри ни с чем не спутать. Странно, отголосок подобного ощущения присутствовал всегда. С первых сознательных лет, когда Мила перебирала камешки на площадке в детском саду, и до роковой ночи бегства из семьи. Обычно слабый, как эхо в полупустой комнате, сегодня он усилился, будто связь между двумя Леди окрепла. Тонкие нити переплелись в прочную верёвку, которую не разрубит острейший топор, не сожжёт самый горячий огонь.

Краем глаза девушка увидела сияние. Секунды она продержалась ровно, но прикосновение к плечу разбило в пыль остатки самообладания. Пройти через испытания трёх сестёр, чтобы потешить гордыню и оттолкнуть её? Глупость несусветная!

— Мама.

Мила заключила мать в объятия и задрожала. Не от ветра или брызг, причиной был страх оттолкнуть самого близкого человека. Единственного, кто способен понять новую Леди и наставить на верный путь. Всё, что она ранее принимала за правду, оказалось домыслами. Путешествие в другую реальность научило не делать преждевременных выводов и по возможности взвешивать любой шаг.

— Ты меня не презираешь?

— Нет.

Они ступали по песку. Подвластная воле Белой Леди буря стихала. Невидимый человеческим глазом барьер гасил рокот, и Белосельские могли спокойно разговаривать.

— Что ценного в этой ленте? — девушка смотрела на запястье. Края подарка трепетали на ветру, — расскажи. Но с самого начала. Как ты… как это случилось с тобой? И что я должна делать сейчас?

— Хорошо. Как думаешь, сколько мне лет?

— Не знаю, — Мила пожала плечами, — пятьдесят? Сто?

— Двести тридцать восемь.

— Так много? Получается, ты помнишь императоров.

— Помню. Двое ухаживали за мной. Да и много кто другой интересовался, но это не главное. До совершеннолетия по нынешним временам я не ведала о секретах нашей семьи. У меня был брат, две старшие сестры, и юность проходила без забот. Да, я замечала, что мама иногда отлучалась, но не придавала значения. Слышала от прислуги о закрытой комнате, но не интересовалась причинами. Подумаешь, дверь заперта. Наверняка там кладовка с изъеденным гусеницами старьём, а замок и ручку открутили по каким-то причинам, так я рассуждала. Молодая была, глупая. До одного дня.

Пропитанный солью воздух придавал сил. Ольга развязала пояс дублёнки.

— После праздника я готовилась ко сну, как в спальню постучалась мать. Побеседовать хотела. Тогда я узнала, что она делает каждое новолуние, почему у нас в доме хранятся десятки камней, что за люди навещают её каждую неделю, и отчего в сорокалетнем (как я думала) возрасте выглядит моей ровесницей. Конечно, я не поверила, не захотела связывать себя непонятно с чем. Я мечтала о внимании молодого графа из дружественной семьи, а не пугающих кристаллах! Открестилась от всего услышанного, сообщила отцу, что мать впала в безумство и донимает меня. А он улыбнулся и сказал, что я не уйду от судьбы.

— Он знал.

— Да. Знал и хранил секреты Чёрной Леди, — Белосельская проводила взглядом стаю чаек, — после начались странности. Мерещилось, что камни со мной разговаривают. Я смотрю на серьги сестры, а изумруды твердят, что Анна несчастна в браке. Любуюсь орденом брата и слышу, как аметисты предрекают Александру скорое продвижение по службе. Надеваю гранатовый браслет, а бусины смеются над глупой хозяйкой. Я думала, что схожу с ума. Через месяц подобных пыток я сбежала к тётке в маленькое имение в Гатчину. Притворилась больной, сказала, что воздух Петербурга отравляет. Родители не стали преследовать. Мать вздохнула и сказала, что в положенный час я приду сама. Воля предков настигнет в любом месте. Так и случилось. Помню, как проснулась посреди ночи. Голоса в голове шептали, что меня ждут прародители, и я должна сейчас же встать и идти на зов, иначе погибну от крыльев неведомых стражей. И я пошла. Плохо сознавала, куда и зачем, просто шагала по распутице. Сознание прояснилось в иной страте.

— Когда ты увидела первую арку?

— Да. Ты сама видела и помнишь, из обители сестёр обратного пути нет. Либо идёшь вперёд, либо остаёшься в тумане навсегда.

— Да уж. Особенно было страшно в пещере, — девушка повела плечами, — звезда гаснет, а я не знаю, что предпринять.

Среди камней олуши растаскивали на ленты клубок водорослей. Стукая друг друга клювами, на манер мечей, птицы боролись за гниющие дары океана.

— Ты справилась. Получила алый пояс. Можешь оставить его где угодно, хоть в песок закопать. Едва подумаешь, пояс появится. Это частичка тебя.

— Больше похож на тесьму для волос, — Мила поглаживала ленточку, — и почему красный? Не синий, не зелёный, не оранжевый… В мире существуют сотни красок.

— Чем больше латырей ты скопишь, тем толще будет становиться подарок другого мира. Пока пояс тоненький, но и мощь твоя невелика. Сейчас тебя поддерживает одна из сестёр, передаёт силы. Но с новолуния ты начнёшь собирать камни. Будешь в комнате в минуты ритуала и почувствуешь «свои» минералы. Через четыре дня.

— Так скоро?

— Десять дней ты бродила за гранью.

Сквозь облачное покрывало пробивались лучики солнца. Тонкие, как паутинки, они золотили пляж, будто на песок сыпались монетки.

— Что касается цвета, я поясню. Чёрный пояс носила Марена, белый предпочитала Виринея, алый выбирала Лукерья. В определённые промежутки дня каждая из прародительниц находилась на пике сил, другие были слабее. Младшая чувствовала прилив днём, средняя — ночью. Лишь два часа отводились старшей: рассвет и закат. Ты родилась, когда солнце наполовину выглянуло из-за горизонта. То есть, в минуты влияния Лукерьи, поэтому она — твой покровитель, от неё ты получила цвет.

— Вот оно что, — девушка отбросила со лба спутанные ветром локоны. В тусклом свете солнца они казались пепельными, — значит, ты считаешься Белой, потому что родилась днём?

— Верно. И спрашиваю совета у Виринеи. Лукерью тревожу в крайнем случае. Остальным Леди покровительствуют первые потомки великих сестёр, поэтому у них другие цвета, — улыбнулась Ольга, — в особняке есть дневники каждой прародительницы. Два будут для тебя пусты, но в третьем прочтёшь все тайны Лукерьи.

«Я подскажу, Алая».

«Спасибо».

Пена коснулась ног. Мила смотрела, как лопаются пузырьки, а на коже остаётся соляной налёт. Осталось узнать самое трудное.

— Кто мой настоящий отец?

— И это знаешь…

— Как всё получилось? Неужели мы никогда не были нормальной семьёй?

— Нет. Моего внимания добивались многие, очень многие мужчины. Искатели, чиновники, военные, даже потомки монарших семей. Но я давным-давно решила, что этот человек не будет связан с миром латырей. Искала особенного, но в то же время свободного от влияния кристаллов. Однажды я почувствовала, что кто-то близко подобрался к входу в Солонну. Нарушителем оказался Анатолий Истомин.

— Истомин?

— Его настоящая фамилия. Тогда он был преподавателем Ленинградского Университета Геологии и Разведывания Стратегических Запасов.

Ольга опустилась на горку, куда не доставали дерзкие волны. Мила присела рядом. Песок пах дымом и водорослями.

— Толю отправили в командировку на Урал, так он попал в заповедник и заинтересовался оползневыми склонами. Хранить печать Солонны — моя главная обязанность, как старшей в роду, — пальцем Белосельская рисовала на песке розу ветров, — я приняла облик ведьмы из тамошних легенд и с трудом, но отвадила геолога от сокровенных пещер. Само собой, столь упорный молодой человек впечатлил меня. Осмысленная речь, серьёзные взгляды на жизнь, мечты о карьере — Толя отнюдь не казался бабником. Тем более, он смотрел на меня, как на женщину, а не могущественную Белую Леди, Хранительницу Уральских подземелий. Я сказала, что приехала из Ленинграда, где работаю в ювелирном магазине, а в горах провожу отпуск. Полгода мы встречались. Два века я не решалась на серьёзные отношения, хотя знала про долг перед сёстрами, но тут… подумала: вдруг это он? Тот самый человек? Отец будущей наследницы? И согласилась выйти замуж.

— Получается, Света тоже…

— Нет. Твоя сестра — обыкновенный человек, — Ольга сняла дублёнку и отложила на камни, — как я это узнала? Всё просто. Когда ей исполнился год, я принесла Свету в Солонну и приложила ладошку к печати. Звезда погасла. Такое может быть лишь в том случае, если ребёнок лишён благословения предков. Моя старшая дочь не унаследовала силы. Почему? Скорее всего, так решил слепой жребий. Предполагаю, прародительницы знали, какой вырастет Светлана, и не отметили.

— Она бы использовала кристаллы ради собственного блага, — нахмурилась Мила, — сестру никогда не интересовали чужие желания.

— Я столкнулась с новыми проблемами. Во-первых, пережила бы собственного ребёнка, во-вторых, обязана была пробовать снова. У нас есть одна особенность в семье: чтобы родить второго малыша от одного мужчины, мы должны каждый день принимать особенный настой, иначе всё безрезультатно.

— Поэтому ты нашла другого?

Белая Леди не спешила с ответом. Дорисовав последний луч, она стёрла рисунок и сняла полные песка туфельки-лодочки. Кожа оттенка слоновой кости посерела, к каблукам прилипли сырые комья. Но даже босая и растрёпанная, Ольга не теряла стати и величия прославленного рода.

— Нет. Рецепт я переписала из дневника Виринеи, собрала травы и приготовила, но… узнала горькую правду о супруге. Он изменял мне с лаборанткой с кафедры. Половина командировок Толи оказалась вымыслом. Пока я занималась Светой, он миловался с другой. Однажды я гуляла с коляской и случайно застала сладкую парочку. Счастливые, они никого не замечали и рассуждали обо мне: удобном прикрытии для профессоров университета. Для повышения Толе требовалась блестящая характеристика, а без жены и ребёнка он не мог заполучить документ. Я была средством для достижения цели, а не любимой женой, — Ольга смотрела на кружащихся в небе птиц, — ты представить не можешь, как измена ударила по самолюбию. Я отказала очень многим, а тот единственный вытер ноги о мои чувства. Мысль о втором ребёнке от мужа умерла. Он и Свету не особенно любил. Детский плач, крики, смех — всё выводило Толю из себя. Что было бы дальше?

— Вряд ли что-то хорошее.

— В тот вечер меня навестил друг Толи. Когда супруг в очередной раз уезжал, просил его присмотреть за мной. По дому помочь, продуктов купить, — рассказчица сцепила руки в замок, — ты его знаешь. До недавнего времени мой ближайший помощник.

Мила вскинула брови:

— Аркадий Михайлович?

— Мы познакомились в день свадьбы. На праздник Толя пригласил двух друзей: Глеба и Аркашу. Они знают друг друга с детства.

— Так Глеб Антонович узнал о тебе? — девушка поймала перо чайки, — как всё запутано.

— Я была на взводе, Аркаша всеми силами старался утешить, а я давным-давно знала о его чувствах. Что ещё добавить? Супруг предал меня. После лаборантки у него были другие любовницы. Аспирантки, преподавательницы, даже проректор по общественным вопросам, яркая брюнетка Инесса, которую муж не постеснялся пригласить к нам в квартиру на свой день рождения! — борясь с чувствами, Ольга плотно сжала губы, — я изменила ему всего раз, в ту самую ночь. Привыкла к грубости Толи и не устояла перед лаской его друга. Пока Солнцев спал, я встала и вышла на балкон. Глядя на звёзды, размышляла: какой из двух настоев принять? Избавиться от возможного бремени или сохранить? В конце концов, я подумала, что не буду искать кого-то другого. Ведь не напрасно судьба свела с Аркашей. И я не ошиблась. В ответ на твоё прикосновение печать заискрилась алым огнём. Признала, как наследницу.

— Получается, он не знал.

— Нет. Признание бы разрушило хрупкое равновесие. Аркаша был преуспевающим юристом. Через суд он бы доказал отцовство и забрал тебя к себе. Толя бы запретил видеть Свету, а на тот день я не любила твоего отца и не смогла бы жить с ним.

Мила поглаживала кончик пера:

— Когда Аркадий Михайлович вёз меня и Глеба Антоновича, часто смотрел через зеркало заднего вида, хмурился. После у меня пропал телефон…

— Да, твой отец видел его настоящий облик. Они сговорились. Ты в обмен на прощение старого долга. Бартер, — скривилась Белая Леди, — я выставила Аркадия. Сейчас он волосы на себе рвёт, но не знаю, смогу ли простить. Понимаю, должна была сказать после твоего появления в Петербурге, но испугалась. Струсила, как неразумное дитя.

Девушка обняла колени. Человек, которого она боялась всю сознательную жизнь, чужой. Мама подтвердила слова Лукерьи, и с плеч наследницы будто упал невидимый груз. Анатолий не придёт, не накричит, не унизит. Пусть срывает злость на студентах и коллегах, а Мила отныне свободна.

До встречи с Аркадием Михайловичем.

Что ему сказать и как посмотреть в глаза? Он с первого дня невзлюбил новую Искательницу. Желваки на скулах, поджатые губы и сведённые брови — девушка замечала каждый раз, когда видела Солнцева. Без сомнений, он любит Белую Леди, но… подводные камни разбили реку семейной жизни на пересыхающие ручейки. Ложь — это плотина, молчание похоже на болото, предательства — точно крутые пороги. Вместо счастья в доме Белосельских царят обида и непонимание.

«Ты можешь всё исправить».

Притихший ветер ласково трепал волосы, будто внимал каждому слову и сочувствовал матери и дочери.

— Ты закрывала глаза на любовниц Анатолия. Тогда почему вы расстались? Что заставило его избавиться от всех напоминаний о тебе? В старом доме не было ни одной фотографии, украшения или платья. Бабушка даже имени твоего не называла.

— Моя оплошность. Когда тебе исполнилось два года, я провела ритуал. Первое приобщение к миру древних сил. Защитное. Я закляла на крови и подарила тебе подвеску-полумесяц из розового кварца. Ты бы чувствовала энергию камней. Тянулась к положительным и сторонилась отрицательных. Как на зло, Толя вернулся раньше обычного и увидел… всё. Простоял в коридоре, после зашёл и устроил скандал. Я была вынуждена рассказать правду. Как муж кричал! Люстра в комнате тряслась, соседи в стену колотили, грозились участкового вызвать, — Ольга скривила лицо, — на следующий день супруг забрал тебя и Свету и сбежал. Оставил в прихожей кольцо и записку, где поносил меня последними словами и клялся, что я больше не увижу вас. Буду до конца жизни мучиться из-за своей лжи. Ради этого он взял фамилию матери, уволился из института, переехал в Краснодар, где поступил на журналистику. Далёкое от геологии направление.

— Ты легко могла отыскать нас.

— Я сделала это в тот же час. Знала о каждом шаге Толи. Видела, где живёте, знала, что вас воспитывала бабушка. Меня свекровь невзлюбила с первой встречи. По её мнению, примерная жена должна поставить крест на себе и жить только ради мужа и детей, нигде не работать и не поднимать глаза на других мужчин. В её глазах я была распутной, мешковатому тряпью предпочитающей дорогие шелка. Зато любовниц ненаглядного сыночка она оправдывала поисками единственной.

— Но если ты всё знала, то почему ничего не предприняла?

Буря утихла. Жемчужные волны лизали угольный песок, над скалой кружился водоворот голодных чаек. Где-то в океане гудел корабль. Видно, переждал шторм и возвращался в порт.

— Уже в то время недовольные мной, как Белой Леди, объединялись. Я боялась, они ударят по вам. С помощью камней я скрыла беременности от Искателей, да и про свадьбу ведали два человека. Никто не знал о вас, следовательно, не мог навредить. Я разрывалась между долгом и желанием видеть вас. Каждую свободную минуту переносилась в Краснодар и наблюдала, — она глубоко вздохнула, — помогала несколько раз.

В висках пульсировали жилки. Перед мысленным взором мелькали картины прошлого…

…Льёт сильный дождь. Воспитательница в детском саду собирает ребят, закрывает двери и не замечает, что маленькая Мила осталась в песочнице. Промокшая, девочка прячется под качели. Дрожит от холода, по щекам катятся слёзы. Откуда-то появляется красивая женщина и уводит ребёнка под крышу. Расчёсывает спутанные волосы, гладит по спине, и платье высыхает…

…Разгар лета. Ребята зовут Орлову купаться на речку. Папы и бабушки дома нет, а Свете всё равно. Течение уносит девочку далеко от берега. Волны окатывают с головой, в горле першит от воды, но вдруг кто-то выталкивает Милу на поверхность и тянет на сушу. На пляже ребёнка укутывает в полотенце и кормит фруктами та же самая женщина. Причёска другая, но лицо не изменилось…

…Восьмой класс. После уроков Милу останавливает первая красавица класса вместе с подругами и требует не улыбаться Косте — любимцу школьниц. Девочки хотят облить соперницу помоями, но уже знакомая леди приказывает всем разойтись и отводит Орлову домой. Больше к Миле до конца обучения никто не пристаёт…

Сколько ещё подобных вмешательств хранит память? Два, три, десять? И почему воспоминания воскресли сейчас?

— Да… было дело.

— Я боялась, что расскажешь Толе, и заставляла забыть себя.

— Я видела его вечерами за ужином, но папа не утруждал себя расспросами. Его интересовала Света, не я. Теперь понятно, почему.

— Он знал, что ты особенная. Знал и боялся, — Ольга поглаживала дочь по плечу, — после твоего появления в особняке я встретилась с муженьком и строго-настрого запретила тревожить нас. Рассказала про измену и впервые в жизни насладилась его яростью. Не беспокойся, ты больше не интересна Анатолию.

— Спасибо, — улыбнулась Мила, — я перенеслась в Петербург волей случая. Как иначе бы меня сделали Искателем?

— Чем ближе был твой двадцатый день рождения, тем сильнее проявлялись таланты Леди. Мы бы встретились за неделю до праздника. Путешествие в иную страту убедило бы сильнее любых рассказов.

Девушка согласно кивнула. Слова пусты и жалки по сравнению с испытаниями трёх великих сестёр.

— Практически для всех ты мертва. Среди Искателей есть шпион. Едва ты появишься в особняке, он доложит Глебу о «чудесном спасении». Старший Маслаков охотится на Леди и уже убил двоих. До поры знание о тебе надо поберечь.

Мила воткнула перо в песок:

— Мне часто снился кошмар: в пещере скрытый тенями человек разбивает огненную звезду. Вдруг это истинная цель Глеба Антоновича? Убивая нас, он ослабляет защиту печати.

— Я почти уверена в этом. Осталось узнать, когда безумец проникнет в подземелья. Вместе мы справимся, — Ольга заправила за уши растрёпанные локоны, — четвёртый и пятый этажи закрыты для всех, кроме Дарьи и Евгения. Там ты можешь ходить без опаски. Около библиотеки есть пустая спальня.

Сердце девушки совершило в груди пируэт.

— Женя… с нами?

— Да. Каждый день спрашивает меня, почему ты не возвращаешься.

— Ты нас одобряешь?

— Он доказал, что достоин тебя.

Мила сжала мать за руку. Улыбнувшись волнам, Алая Леди представила выставленные в ряд сенполии и розы, цветущий мандарин посередине. Около дивана стоит юноша, который хмуро смотрит в окно и думает о ней.

Довольные олуши разлетались по гнёздам. Каждый держал в клюве пучок водорослей.

Пляж растаял в серебряной вспышке.

Глава 16. Чужая среди своих

— Ты волновался? — Мила положила голову на плечо Жени.

Губы приятно покалывало, в груди разливалось тепло.

— Очень, — он коснулся серебристых прядей, — десять дней — срок немалый. О чём я только не подумал, замучил твою мать расспросами, даже в библиотеке вашей побывал. Что за дверь, ведущая в чёрный туман? А камень, способный залечить смертельную рану? — вздохнул юноша, — девушки радушно меня приняли, некоторые привлечь попытались, поэтому я сторонюсь Искателей. Днём выходил к реке, вечера коротал среди книг, читал записи о другой реальности. Там правда страшно?

— Правда. Ты либо идёшь вперёд, либо растворяешься в мареве.

— А крылатые стражи?

— Слышат каждый вздох. Читают тебя, как на ладони, и каркают, смеются. Глаза горят огнём. Шагнёшь мимо, обращаются в камень. Кстати, меня попросили кое-что передать, — Алая Леди вытащила из рукава сапфир, — младшая из великих сестёр сказала, что это для тебя. Косточка из фрукта.

Маслаков задумчиво смотрел в грани цвета ночного неба.

— Интересно, — он убрал подарок в карман брюк, — похожий камень попался в одной из ваших книг, но я не стал читать пояснения. Зря. Будет время, поднимусь и найду. Белая Леди разрешила заходить в библиотеку в любое время.

Закат окрасил цветник мягкой карамелью, усыпанной розовыми лепестками и бутонами фиалок. Сенполии и орхидеи трепетали на ветру и словно купались в оттенках вечера, впитывали энергию природы. Блеснул последний луч, и растения заискрились, будто листья и стебли несли к солнцу кристаллы. Искусно замаскированные латыри.

Мила поджала ноги и удобнее устроилась на боку любимого. Сквозняк шевелил алые, в сумерках багровые, лоскуты платья. Девушка не чувствовала холода, но боялась одиночества. Подумать только, Женя сидел рядом. Больше всего она боялась, что юноша возненавидит её так же, как отец. Пока она плохо понимала причину, но старший Маслаков наверняка поведал сыну искажённую правду и попытался склонить на свою сторону. Но если мама доверяет Жене и спокойно оставила вдвоём (сказала, что хочет с кем-то побеседовать), то, значит, он выбрал сторону великих сестёр.

Подумать только, вместе с Белой Леди открывая запретную дверь в особняк, Мила не представляла, что Женя ждал её в оранжерее! Сидел и листал книгу, но едва узнал девушку, отбросил том и шагнул навстречу. Быстро охрип голос, от радости закружилась голова, а после признаний они в обнимку устроились на диване. Чувствовать тепло любимого и слушать его дыхание — не это ли истинное счастье?

— Не замёрзла? Ночью мороз обещали, а Ольга Александровна окно в цветнике не закрывает.

— Нет, — Алая Леди поглаживала юношу по руке и размышляла: поделиться страхом или нет? Наверное, пусть знает, — пока я бродила в иной страте, боялась, что ты поддержишь Глеба Антоновича. Вернусь, а ты меня возненавидишь.

— Отец с ума сошёл! — Женя качал головой, — месть не оправдывает его поступков. Притворился мной, заманил в глушь и убил… чудо, что тебя вернули. Когда ты исчезла за той дверью, я вышел на улицу. Хотел поразмыслить и встретил отца. Он улыбался, рисовал картину, вёл себя, как ни в чём ни бывало. Шутил, хохотал и, словно между делом, сказал, что изведёт всех, кто связан с Леди.

— И тебя? — Мила крепко сжала ладонь.

— Любого, кто встанет на пути. Смерть матери изменила его до неузнаваемости. Отец никогда таким не был. Всегда поступал разумно, а сейчас… — он ласково поцеловал девушку в щёку, — как ты догадалась в заповеднике?

— Спросила о платье. Сказал, оно зелёное, но мы выбрали красное. Тогда и почувствовала неладное, а он успел незаметно подвеску снять. Тот лес и лавочка в кошмарах сниться будут. Глупая… Не хочу вспоминать.

Женя обнял Милу за талию.

— Ты прекрасна в алом. Я хотел подарить платье на день рождения, привёз из Краснодара, но ты уже в нём.

— Пожелала во что-нибудь одеться, и оно появилось.

На розы опустилась жёлтая бабочка.

— Что теперь будет?

— Не знаю, но к отцу я не вернусь. Он говорил, что затевает что-то, и дело только во времени, — пальцем юноша повёл по щеке девушки, — у тебя глаза серебрятся. Смотрела на солнце через сосульку?

— В детстве. Ты не боишься?

— Нет.

Алая Леди улыбнулась. Пока любимый рядом, козни Глеба Антоновича не страшны. Вместе они справятся с любой бедой.

***

— Да, согласна. Прости, что так получилось, — одной рукой Дарья прижимала к уху мобильный телефон, другой касалась складок тюля на окне. Тут такие события, что… ты будешь очень рад. Эмилия вернулась. Оля счастлива, наконец-то улыбается, надолго её одну не оставляет. Прячет от остальных, — женщина смотрела, как на другом берегу Фонтанки паркуется чёрный внедорожник, — ты прав, так для неё безопаснее. Удара можно ждать с любой стороны и рисковать девочкой — непростительный грех. Но пока встречу придётся отложить, — она вздохнула, — у тебя всё нормально? Могу ещё чем-нибудь помочь? Скажи, и я сделаю всё, что в моих силах. Хорошо. До связи.

Врач сжала трубку. Вчера не получилось. Оля услышала зов дочери и перенеслась за тридевять земель, Аркаша не дождался возвращения любимой. Сейчас подруга занята и прогулкам предпочтёт общение с наследницей.

Солнцев позвонил Дарье через день после изгнания. Долго молчал, точно обдумывал каждое слово, но всё же попросил прийти в Летний сад. Гуляя вокруг озерца и слушая, как гогочут лебеди, Аркадий рассказывал об ошибках прошлого и молил о помощи. Женщина выслушала друга и пообещала встречу, дальше Аркадий должен был смягчить Ольгу, либо забыть дорогу в особняк.

Из внедорожника вышла дамочка на высоченных шпильках, вытянула с заднего сиденья оравшего во всё горло ребёнка-колобка и потащила на Невский проспект. Автомобиль мигал аварийными огнями, поворачивающие на главную улицу машины нервно сигналили, водители костерили владельца, не умеющего парковаться. Дарья закрыла окно. Ничего необычного, подобная картина повторялась каждый день.

Соловьёва дочитывала новый справочник, когда в дверь постучали.

— Дарья Евгеньевна, к вам можно? — Анна говорила тихо, словно у неё болело горло, — не отвлекаю от дел?

— Заходи. Ты не заболела? Бледная, губы лиловые.

— Нет, бессонница замучила, — Искательница теребила низ белой водолазки, — в доме что-то происходит, на Ольгу Александровну больно смотреть. Смерть Орловой выбила её из колеи, да и мы…

— Вечером я приготовлю успокаивающий отвар. Но ты пришла не за этим?

Девушка прикусила губу.

— Вы правы, — Лескова присела на край дивана и стиснула руки, — последний месяц я замечаю странности и не понимаю причин.

— Расскажи подробнее.

Пальцы хрустнули, но погружённая в размышления Анна не заметила.

— Один человек ведёт себя не так, как обычно. Перестал сидеть с нами вечером за чаем, дерзит покупателям в магазине, кривит лицо, когда мы обсуждаем Ольгу Александровну. Вечером раз в три дня куда-то уходит, зато возвращается довольным. Денис, Маринка и Лилит смеются, но я больше не могу закрывать глаза. Не хочу отвлекать подозрениями Белую Леди, решила сначала побеседовать с вами. Вдруг это плод моих фантазий.

— О ком речь?

Лескова ссутулилась.

— О Кристине.

— Печорину проверяли одной из первых.

— Да, мы все беседовали, но… представляете, сегодня утром в столовой она заявила, что «в городе есть люди сильнее, чем наша умная начальница»! — девушка откинула со лба длинную чёлку, — что бы вы подумали на моём месте? Вывод напрашивается сам собой.

— Когда Кристина должна покинуть дом?

— Примерно, через полчаса.

— Самый лёгкий способ развеять подозрения — это проследить. Оденься и приходи ко мне. Вечерние прогулки полезны для здоровья.

— Я быстро.

Глядя в зеркало, Дарья завязывала шарф, надевала пальто. Оля подумывала подарить Анне третий кристалл, что означало полное доверие, признание Лесковой как потенциального ближайшего помощника. Тем более, она тепло относится к Миле и авторитетна среди других. Не стоит удивляться, если Анна займёт место Аркаши. Опыт — дело наживное, верность общему делу — главное для Искателя.

Тихий стук прервал размышления. Одетая в серый плащ поверх джинсов и синего свитера, Анна переминалась с ноги на ногу.

— Благодаря камню я стану невидимой, а вы…

— Нестрашно, — улыбнулась Соловьёва, — в конце концов, что подозрительного в прогулке? Только Марину предупредить надо, на всякий случай. Вечером дочь хотела показать новые эскизы, готовится к конкурсу.

Вечерело. Белыми пчёлками снег опускался на город, мягко припудривая набережную и укутывая скульптуры. Волновалась река, трещал и разбивался в чёрных потоках лёд. Чувствовав, как мороз щипал щёки, Дарья и незримая Анна следовали за Кристиной. Та уверенно шагала по Невскому проспекту, концы шарфа трепетали на ветру.

Улицу переполнили прохожие. Прижимались друг к другу влюблённые, прятались под зонтиками иностранцы, при этом умудряясь всё подряд фотографировать, легко одетые подростки хохотали и притворялись, что не чувствуют стужи. Кроссовки, рваные джинсы, куртки до талии — холодно, зато модно, как с разворота популярного журнала.

Манили вкусными запахами булочные и кафешки, играли уличные музыканты. Надрывно исполняя золотые баллады прошлого века, словно тосковали о мимолётной осени и привечали зиму-красавицу. Пожилая дама раздавала брошюры с изображением людей в облаках и предлагала заполнить анкеты, а перед входом в кинотеатр шумела толпа.

Именно сюда свернула Кристина. Отряхнула от снега пуховик и шапку, прошла мимо касс. Поприветствовала знакомую за стойкой, купила газировку, средний стакан попкорна и села за столик. Девушка лениво хрустела кукурузой, поглядывала на часы посередине зала, будто ждала начала сеанса.

— Ничего странного, — чуть слышно произнесла Дарья, — подождём кинофильма.

— А билет?

— Без проблем. Иллюзия.

Благодаря сердолику в браслете Соловьёва создавала искусные обманки. Билетёр нескоро заметит, что оторванный корешок исчез.

Без трёх минут восемь Кристина выбросила бутылку и с полупустым стаканчиком направилась в коридор. Шестеро человек в очереди предвкушали весёлый вечер, торопили пожилую билетёршу. Погасло освещение, Искательницы шагнули в зал. Малый, пять рядов по десять кресел, из которых свободными остались больше половины. Печорина одна сидела во втором, преследовательницы смотрели на неё из верхнего.

За сеанс ничего не произошло. Зрители хохотали над пошлой американской комедией, Дарья наблюдала за Кристиной и размышляла, что надо купить в аптеке засушенных трав для успокоительного отвара. Анна сидела на пустом кресле и мысленно ругала себя за излишнюю подозрительность. Похоже, каждые три дня в кинотеатре идёт последний показ, и цены билетов снижены до предела. Не встречается ни с кем Кристина, банально экономит деньги. Что до плохого настроения, так она пришла с ним к Искателям. Привычка по жизни.

Два дня Печорина улыбалась, пока новенький парень не сказал, что любит другую и не собирается прыгать в постель к первой встречной девице. После разговора чайный сервиз недосчитался разбитых вдребезги блюдца и кружки.

— Простите, что отвлекла, — виновато шепнула Лескова.

— Забудь. Зато я узнала, чем интересуется молодёжь.

— Урок мне.

На экране высветились титры.

Звон разбитой бутылки, и незнакомая девушка в четвёртом ряду вскрикнула. Просьбы о салфетке зрители пропустили мимо ушей, вереницей выстроившись около штор, над которыми горело слово: «Выход».

— Вы порезались?

— Больно, — всхлипывала любительница комедий. Выкрашенные в малиновый цвет волосы в блёклом свете кинотеатра казались фиолетовыми, кожаная куртка и брюки казались натёртыми воском, — она выскользнула! Осколки резанули прямо по пальцам!

— Давайте посмотрю, — как истинный врач Соловьёва помогала любому раненому, — присядьте в кресло.

Зажегся свет. С ладони девушки стекала не кровь, а… томатный сок?

В ту же секунду «жертва» надела на палец Дарьи чёрно-красное кольцо. Массивное, украшение блеснуло и сжалось по мизинцу новой хозяйки. Браслет, который Дарья ощущала всегда, потух. Прежде ласкающий теплом, подарок холодил и оттягивал руку, не откликался на мысленный призыв.

Вытерев руки платком, девушка поторопилась к выходу. Около штор она замерла и спиной прикрыла дверь, как охранник, получивший приказ никого не выпускать. Всего в зале остались шестеро. Седьмая, Кристина доедала попкорн и будто готовилась смотреть новый фильм. Лицо без эмоций, словно Печорину загипнотизировали.

— Так-то лучше, не правда ли?

Из первого ряда поднялся Игорь и, засунув руки в карманы брюк, широко улыбнулся пленнице.

— Ведите её, осторожно. Наш уважаемый врач нужна мне живой.

Двое сжали Соловьёву за локти и заставили спуститься к экрану. Внешне Дарья оставалась спокойной, вежливо улыбаясь, в больнице она волновалась в десятки раз сильнее. Чего стоила операция на открытом сердце с врождённым пороком у девочки-подростка! Тогда от хирурга зависела жизнь больной, сейчас градус опасности не был столь высок. Если бы Игорь хотел её убить, то ранее переступил черту. Значит, Дарья нужна изгнаннику.

Одно тревожило Соловьёву. В зале оставалась Анна. Пусть она невидима, но так легко поддаться чувствам и наделать глупостей! Лишь бы не попыталась встрять и освободить! Тогда уведут двоих, и Оля не узнает правды. Кристина снова притворится «своей» и уведёт в западню других Искателей, ослабит Белую Леди.

Не будь на пальце «мёртвого» кольца, женщина бы поборолась, но так вынуждена играть по правилам врага. Брать пример с подруги: прямые плечи, осанка, слегка надменный взгляд. Холодна и спокойна, истинная хозяйка положения, умеющая признать поражение в битве, но не войне.

— Признаю, перехитрили, — Дарья задержала взгляд на равнодушной ко всему предательнице, перевела на Ветрова, — давно она с тобой?

— Пару недель. Завербовали аккурат после вашей проверки. Умная девочка, сразу поняла, какая сторона сильнее.

— Что ж она молчит? Кристина?

Девушка поглаживала ноготь большого пальца и делала вид, что не слышит.

— Ей всего-то надо было спровоцировать кого-то из вас и заставить себя преследовать. Правда, мы ждали мозговитую девчонку с двумя камнями, но так даже лучше. В сетях запуталась крупная рыбка!

— Так уверен в себе? Сколько раз Ольга оставляла тебя с носом?

Игорь пропустил насмешку мимо ушей:

— Никто не узнает, что с тобой случилось.

— Зачем я тебе?

— Глеб расскажет. Мы чуток не уложились в сроки, но через новолуние ты сыграешь свою роль. Ну и другие, кого поймаем.

— Вы вместе? — Дарья старалась вытянуть из Ветрова больше информации. Анна запомнит и передаст, — ожидаемо. Как говорится: «Враг моего врага мой друг». Но ты не боишься, что он добьётся своего и бросит тебя? Союз с безумцем — большой риск.

Плохи дела. Игорь и Глеб объединились, а это серьёзная угроза для Оли. И Аркаши рядом нет, он отлично знает старшего Маслакова и мог бы дать совет.

Соловьёва почувствовала прикосновение к плечу и мотнула головой. Дескать: «Не надо, не вмешивайся»!

— Или… — мужчина заметил странное движение, — тут ещё кто-то есть? Кого ты с собой привела?

— Веришь в призраков? Могу посоветовать хорошего психиатра.

Игорь смотрел на подручных:

— Она одна вышла из особняка?

— Да, — кивнул субтильный юноша, — мы проследили от набережной Фонтанки до входа в кинотеатр.

— Очень хорошо. Несите.

Прислужник передал Ветрову пакет, откуда мужчина вытащил тряпку и пластмассовую бутылку. Знакомые пары хлороформа подсказали Дарье следующий ход Игоря.

— Ты пожалеешь.

— Да неужели?

Вонючий платок приложили к лицу. Последним, что слышала Соловьёва, стал хриплый смех.

***

Свет лампы разгонял полумрак. Натянутая на деревянных спицах абажура тёмно-бордовая ткань расходилась книзу подобно шляпке мухомора, сходства добавлял набивной рисунок — серебристые крапинки дождя.

Над светильником порхали мотыльки. Зачарованные бабочки карабкались на вершину и спускались, раскачиваясь на кисточках, точно крылатые маятники. Особенно смелый страж сидел на плече Милы и подрагивал усиками. Не будь девушка увлечена дневником, давно бы смахнула насекомое.

Сокровищем прародительницы оказалась потрёпанная книжица в обложке из замши. Пергаментные страницы пахли травами, из корешка переплёта выглядывали засушенные листья клевера, служившие, по-видимому, закладкой для прежней хозяйки. Казалось, дневник не трогали со дня возведения особняка.Принесли и положили около домика крылатых стражников, чтобы те сберегли дар для наследницы. Судя по записи на форзаце, после Лукерьи томик никто не открывал.

Пальцами Алая Леди скользила по строкам, выведенным тёмно-фиолетовыми чернилами, изучала схемы, вслух читала ключевые, на её взгляд, моменты. Рядом стояла кружка вишнёвого сока, который наследница едва пригубила. Мама отдыхала среди цветов, Женя ужинал в столовой, а Миле не терпелось узнать тайны старшей из великих сестёр.

«…внутренняя искра латыря может быть запечатана в любой предмет. Тогда камень обернётся горкой песка, а его мощь расцветёт в другой личине, наделит её силой первоосновы…»

— Получается некое переселение души? — девушка взъерошила серебристые локоны, — к примеру, я могла бы заключить силу подвески из розового кварца в… хотя бы в книгу? Или наплечную сумку? И никто бы не догадался?

«Ты не дочитала условие. Предметы должны обладать схожим размером, иначе энергия растворится в новых границах и ослабеет. Захочешь переместиться и очутишься на половине пути. Невесело, правда?»

— Прошу прощения, теперь вижу.

В конце абзаца жирная черта выделяла замечание, слово в слово сказанное покровительницей.

Мила перевернула страницу.

«…подобным умением Леди может защитить себя и близких. Заклятые на крови латыри молвят хозяйке, если ощутят зло…»

— Снова не поняла. «Молвят», интересно, как. Не письмо ведь напишут или сообщение на телефон пришлют, — усмехнулась девушка, — я как-то почувствую?

«Ты вольна попросить искру. Лёгкий ожог, укол или прикосновение сменятся видением, что передаст потревоженный камень. Как думаешь, твоя мать защитила дом? Ольга узнает о любом, кто близко подойдёт к вратам. Но, помни, чем больше латырей просишь служить защите, тем меньше сил у тебя остаётся. Ты постигнешь это умение не раньше, чем отыщешь пятый кристалл.»

— Это будет нескоро.

Мила задумчиво смотрела на рисунок: розу ветров и озерцо подо льдом.

«…огненная печать дарует Леди иной облик, а испитые слёзы Источника уберегут от развоплощения, если она волей судьбы переступит за грань собственных сил…»

— Тут проще. Поэтому народ сочинил сказки о колдуньях? Та же «Малахитовая Шкатулка» могла быть написана после встречи с Леди. Бажов беседовал с людьми, которым она явилась в горах. Солонну оберегала.

«Верно мыслишь.»

Абзац за абзацем, главу за главой читала Алая Леди, после внимала покровительнице. Откуда появляются латыри, какие бывают и как подавлять энергию камней — всё сохранила Лукерья на страницах дневника. На развороте Мила нашла генеалогическое древо, заканчивающееся, как ни странно, последним десятилетием двадцатого века. Ветвь старшей сестры заканчивалась ей, Эмилией Белосельской (вопрос о фамилии ещё предстояло поднять), линия младшей упиралась в имя Евгения Маслакова, посередине стоял прочерк.

«Род Марены не продолжил никто. Не оставила сестра потомков. Грозная воительница, материнство она считала уделом слабых, не способных на великие подвиги женщин», — с горечью вспоминала прародительница.

— Здесь столько всего, что за недели изучить не успею. Мама посоветовала узнать слабости. Есть ли что-то, что может не дать, а отнять силы? Сделать из могущественной Леди беспомощного человека?

«Страница сто пятнадцать.»

Зашуршав дневником, наследница открыла указанный лист и углубилась в чтение.

«…из всех жил, дарованных природой, избегать надо одной. Железная роза опасна для Хранительниц Солонны и её помощников. Пробуждённый камень излучает энергию, подавляющую любой кристалл. Растолчённый в порошок минерал способен погрузить Леди в сон до смены очередного цикла…»

— Железная роза, — нахмурилась Мила, — подобное мне где-то попадалось… железная роза. Вспомнила! Это гематит! Но он не такой уж редкий. В лавке Глеба Антоновича было много колец и браслетов из гематита. Я ещё не понимала, что интересного в грубых украшениях. Трёх кольцах, особенно. Они, якобы, благотворно действовали на память, но я бы такие подарила кому-нибудь. Не оставила себе.

«Камни не позволяли тебе раскрыть силы. Маслаков хотел держать тебя под контролем, но боялся, что талант пробудится раньше времени, и подавлял.»

— Получается, отец Жени может сковать трёх человек, — Алая Леди глотнула сока, — надо будет сказать маме.

«…если приложить железную розу к печати Солонны, то искра латыря погаснет…»

— Это я обязательно запомню, — девушка дунула на мотылька, который полз по краю страницы, — что у нас дальше…кинжал Марены. Ох, про него я читать не буду. Свежи собственные воспоминания.

Наследница коснулась шрама на груди. Тот заныл, будто под рубцом пряталась кровоточащая рана.

«Боль сохранится, пока не разбит латырь в рукояти. Внутри томятся три сущности. Одну Солонна заберёт взамен твоей матери, вторая должна переродиться в новую Леди, а последняя вернётся к тебе.»

— В чём виновата мама? И я, вроде, живая.

«Ольга обладала поистине редчайшим латырем, единственным за тысячи лет. Даром и проклятием в одном лике. Она выступила против прях Судьбы, решивших забрать душу, и вновь зажгла в тебе жизнь. Мы исполняем волю высших сил, нарушающих запрет строго наказывают. Вернув тебя, Белая Леди согласилась отдать себя. Обмен бы состоялся в новолуние, но вмешался Глеб Маслаков. Сам того не желая, он спас Ольгу.»

— Получается, я должна благодарить его за убийство другой сестры?

«Да. Вместо твоей матери уйдёт её сущность.»

— Марена сказала, опасаться осколков.

«Для тебя они смертельны. Царапинка, и сила горного хрусталя, что переливается в твоих глазах, будет сломлена.»

— Что-то я сбилась с толку, — Мила массировала виски, — если моя душа томится в кинжале, то как дышу и смотрю на мир? Получается, я ходячий мертвец?

«Ты жива благодаря кристаллу и мне. Я питаю пламя, что горит в латыре.»

Колени предательски задрожали.

— А вторая сущность? Что должна переродиться?

«В семье одной из Леди, — по голосу девушка поняла, что Лукерья улыбается, — у тебя вполне может появиться сестра. Дело за малым.»

Наследница залпом допила сок. Да, надо всего лишь вычислить шпиона, вернуть себе душу, одолеть Глеба Антоновича, разогнать шайку Игоря и, наконец, помирить двух обиженных друг на друга людей. Работа на часок, подумаешь.

Скрипнула дверь. Бабочки закружились над лампой, но быстро успокоились и сели на абажур и кружку.

— Ты бледная, — Мила смотрела на Белую Леди, — что-то случилось?

— Дарью похитили.

Девушка схватилась за голову. Напади сейчас на особняк Маслаков-старший, Алая Леди бы не удивилась так сильно.

— Что… как?

— Она вместе с Анной решила проследить за Кристиной и попала в ловушку. Лескова выбралась, а Дашу взяли в плен.

— Так шпионом была Кристина? Она невзлюбила меня с первого взгляда. Следом ходила, даже в спальню зайти пыталась.

— Интуиция — сильнейшее чувство Леди. Кстати, твою комнату на третьем этаже я изучу. Не хватало найти под кроватью «подарок».

— Что будем делать?

— Печорина уверена, что о лжи никто не знает. Посему, мы подготовим для неё тёплую встречу, — зло усмехнулась Ольга, — очень тёплую.

На запястье Белой Леди опустился мотылёк

.

Глава 17. Косточка

— Ты пожалеешь.

— Да неужели?

Игорь приложил платок к лицу Дарьи. Вдох, женщина обмякла и упала бы, но Ветров подхватил под плечи.

— Унесите, — он повернулся к подручным, — и сразу отвезите в галерею. Заприте в овальной комнате. И, не сметь разговаривать с пленницей. Не отвечать на вопросы и не смотреть в глаза. Поить буду лично я. Понятно? — главарь дождался кивков, — тогда все свободны, кроме Кристины.

Шуршал занавес, пряча экран, разгорались лампы над креслами. Пахло солёным попкорном, рассыпанным между рядами, и чипсами.

— Хорошая работа, — произнёс Игорь, когда они с Печориной остались в одиночестве, — для Искателей это чувствительный удар.

— Старалась.

— Главное, не вызвать подозрений. С Ольгой сейчас мы не справимся, — по привычке мужчина засунул руки в карманы, — у кого ещё осталось больше одного кристалла?

— У Анны.

— Тогда приведи её в следующий раз. Покрасуйся, брякни что-нибудь обидное. Спровоцируй, ты это отлично умеешь.

— Они заметят исчезновение Дарьи Евгеньевны. Если меня заподозрят? Особняк мы покинули примерно в одно время.

— Как раз-таки нет. Белая наверняка бросится на поиски, остальные тоже занервничают. Когда царит смута, люди теряют способность трезво мыслить. Паникуют и не замечают очевидных вещей. Для нас это шанс разбить Искателей, — он улыбался, будто перед ним стояла любимая дочь, — ничего не бойся. Обхитрила одну, справишься с другой.

— Я поняла.

— Тогда до встречи. Звони, если что понадобится.

Девушка прошла под шторой, Игорь уселся в кресло и вытащил блокнот. Планшетам и ноутбукам мужчина не доверял, ведь электронный гаджет можно взломать и узнать секретную информацию, но забраться в личные вещи Ветрова не посмеет никто. Это Ольга щадила Искателей, стирала память и возвращала домой, а он не наступит на чужие грабли и устранит помеху. Без сомнений.

Увлечённый пометками Игорь не заметил, как всколыхнулся занавес, и приоткрылась дверь. Поборов желание дать подзатыльник предательнице, Лескова пробежала мимо Печориной и припустила к особняку. Надо любой ценой опередить бывшую подругу, раньше добраться до берега Фонтанки. И сразу к Ольге Александровне, только ей хватит сил и мудрости наказать отступницу.

***

Анна не знала, что могла не торопиться домой.

Довольная собой Кристина шагала по ночным улицам и с интересом изучала броские вывески. Скидки, подарки, розыгрыши призов — и прочие способы завлечь богатых и не очень клиентов работали безотказно. Вот девушка в одежде не по фигуре, явная завсегдатай сетевых магазинов, стоит перед ступенями бутика и сомневается: хватит ли денег на дорогую покупку? Денег в кошельке мало, на что намекают облупленные ногти и поношенная обувь, но как манит скидка до трети стоимости! Сегодня глупышка потратит всё, но завтра будет хвастаться обновками перед подругами! Ходить в брендовой вещи и месяц жить на копейки до следующей зарплаты, забираться в долги, чтобы поесть или внести взнос по кредиту.

Сколько таких неудачниц Печорина видела? Скольким в юности продавала не подходящие к типу внешности свитера, платья и брюки? Десяткам, а то и сотням. Пусть наряжаются вычурными куклами, теряются в бесформенном тряпье или натягивают одежду малых размеров, для продавца это процент к премии, шажок навстречу высокой должности. Клиентки? Забудутся к вечеру. Уйдёт одна простушка, появится другая. Крупные города всегда манили наивных бабочек.

В карманах Кристина сжала руки в кулаки. Никогда она не опустится до уровня подобных дурочек, не позволит кому-либо обмануть себя. Цели Искателей, первоначально важные и благородные, сейчас казались пережитком прошлого. Кануло в лету время, когда забота о ком-либо приносила пользу и подталкивала людей к саморазвитию. В нынешние дни каждый думает только о себе, а если печётся о другом, то преследует скрытые цели. «Насаживает рыбку на крючок», как верно сказал Игорь.

Разве не так поступила Белая Леди? Единожды выручила из беды, после чего заручилась поддержкой и уговорила выполнять то, что претило сущности Печориной. Да, девушка была в долгу, но тот давным-давно оплачен с процентами. И где благодарность? Признание? Почему Ольга Александровна возвысила ту же Анну, а её перестала замечать? Один камень! Разве Кристина не доказала, что достойна обладать двумя или тремя? Оставаться в толпе, когда бесталанная девица вот-вот выбьется в лидеры? После исчезновения Аркадия Михайловича Лескову в ближайшие помощники Белой Леди не записал разве что ленивый.

Спасибо, хоть от Снегурочки избавились. Понять бы, как сереброволосая стервочка приворожила главную среди Искателей? Не колдовством ли? А, что, с виду хрупкий ангелочек, внутри — коварная демоница. Распахнула ресницы, насочиняла душещипательных баек, и Ольга Александровна дрогнула. Как близоруко! Когда другие с ужасом вспоминали лежащую на полу окровавленную девчонку, Печориной было решительно всё равно. Подумаешь, наказали за дерзость. Не стоило бродить до поздней ночи. Знала ведь, что за особняком следят, и вечером попёрлась куда-то. Ну её.

Загудела метель, и девушка зашла в кафе. Выбрав обитый синим бархатом диван, Кристина сняла пуховик, присела и взяла меню из рук официанта.

— Мокаччино и «Павлову», пожалуйста.

Ожидая заказ, она смотрела на рисинки снега и вспоминала встречу с Ветровым. Игорь помог по-новому взглянуть на жизнь, увидеть прежде скрытые истины и сделать верные выводы. После свержения гегемонии Белой Леди Кристина не останется в его рядах. Получит недостающую мощь и займётся собственным делом. Благодаря силе кристаллов никто не расстроит её планы. Новый ресторан прославится на всю страну, и никакие проверки или придирчивые клиенты не навредят любимому детищу.

Да, так и надо решать вопросы. Не ждать милости от дамы с поясом, а брать судьбу в собственные руки. Сколько лет бы Печорина прожила под крышей Искателей? Десять? Двадцать? И ушла бы ни с чем. Пожилая, забытая, никому ненужная. Игорь перечислил десятки помощников, так или иначе обманутых хозяйкой дома на Фонтанке. Лучшие годы они провели под руководством вечно молодой госпожи, а когда пожелали большего, были изгнаны на все четыре стороны. Хороша благодарность за верную службу. Быть использованной вещью — худший кошмар Кристины. На что надеются остальные «поклонники» «белокурой ведьмы», как точно высказался Ветров? Как живут те, кого она отпустила с миром? Наверное, лучше не знать, не то на глазах появятся слёзы.

— Ваш заказ, — официант поставил блюдце с пирожным и кружку.

— Спасибо. Сразу рассчитайте, если несложно.

— Как пожелаете.

Ложечкой Кристина ела пирожное. Сладкое безе смягчало ягодную кислинку, ароматный мокаччино бодрил. Да, как вовремя Печориной встретился Игорь! За день до судьбоносного решения девушка беседовала с Ольгой Александровной. Искательницу попросили подняться в цветник, куда «простым смертным» вход был заказан. Сидя на диване, она отвечала на вопросы Белой Леди. Без обиняков та спросила, знает ли она Игоря Ветрова или Глеба Маслакова? Кристина искренне произносила «нет» и ощущала чужое присутствие. Незримая сила давила на плечи, проникала в разум и не позволяла даже задуматься о лжи.

— Ваш счёт, пожалуйста, — юноша передал конверт из ламинированной бумаги.

— Спасибо.

Не глядя, Печорина вложила несколько купюр. Пусть официант хоть раз поужинает по-человечески, а не заедает тоску в фаст-фуде. Прыщавый, сутулится, кожа сальная, таких на низшие должности берут либо от безысходности, либо по знакомству. Какая-нибудь туповатая красавица-блондинка уверенно шагнёт по карьерной лестнице, а он останется на последней ступени. Будет перебиваться малыми заработками, пока не сломается и не сопьётся в родительской квартире.

Слава богу, Кристину ожидает иная судьба. На следующий день после «допроса» Искательница сходила в парикмахерскую, после зашла пообедать в кафе. Официант принёс ризотто, и едва девушка приступила к еде, в плетёное кресло напротив опустился мужчина. Тот самый, которого опасалась Белая Леди.

Обаятельный, уверенный в себе, он не запугивал или угрожал, но делился впечатлениями о жизни. Сначала девушка презрительно поджимала губы и подумывала пересесть за другой столик, но Игорь сумел заинтересовать. Как? Печорина сама с трудом понимала. Может, потому, что отнёсся к ней, будто равной себе. Не поджимал губы или отворачивался. Тот, кого страшилась Ольга Александровна, улыбался обычной Искательнице.

За помощь он пообещал исполнить мечту Кристины: подарить могущество и свободу. Девушка откроет собственное дело и защитится от посягательств чиновников и прочих жаждущих лёгкого заработка мерзавцев. Взамен — должна привести к Игорю двух-трёх Искателей. Зачем? Чтобы через них надавить на Ольгу, после отпустить. Недовольная отношением Белой Леди Печорина без размышлений приняла условия Ветрова. Обмен номерами телефонов скрепил договор.

— Спасибо, что выбрали нас. Приходите ещё.

Несмотря на поздний час город не спал. Из музыкального салона доносились джазовые баллады, туристы фотографировались на фоне снежных улиц, влюблённые пары ловили крупинки и смотрели, как те становятся капельками, а пожилой мужчина выгуливал пса. Терьер тявкнул и ухватил шарф, когда Кристина проходила мимо.

— Отцепись, дрянь! Кому сказала! — девушка пнула собаку, — пошёл вон!

— Джек, фу! Брось! Брось! — дед натянул поводок, — простите, пожалуйста. Сегодня ему делали прививки и…

— «Пожалуйста» на хлеб не намажешь! Хоть знаешь, сколько стоит дизайнерская вещь? Нет, ты вообще знаешь, что такое дизайнерская вещь? Как долго я ждала шарф из Европы? До конца жизни со мной не расплатишься!

— В жизни есть вещи важнее денег.

— Так говорят нищие! Те, кому лень упорно работать! — она упёрла руки в бока, — сидишь, небось, днями в квартирке и сопли жуёшь! Псину свою кормишь! Лучше бы пальто постирал! Воняет, как от мусорного ведра!

— Девочка, я воевал…

— Да пошёл ты! Хромой пень!

Печорина бросила шарф под колёса припаркованного автомобиля и поторопилась в особняк. Всё настроение старик испортил! «Простите!» «Прививки!» Нищеброд, коих полным-полно в захолустных кварталах. Собак надо выгуливать в намордниках! Или, ещё лучше, не заводить. Вонь, слюни, шерсть на одежде и мебели — большей гадости ещё поискать надо. Лучше бы помылся, тьфу на него.

Сзади послышался истошный лай и шёпот: «Неблагодарная стерва». Не обернувшись, Кристина щёлкнула пальцами и услышала за спиной вскрик. Осадившая её девочка-подросток отлетела к стене, ударилась затылком о подоконник.

На улице творился переполох. Дед чудом удерживал на поводу пса, готового сорваться вслед за обидчицей, мать восьмиклассницы Юлии звонила в «Скорую помощь», старшая сестра пыталась привести младшую в чувства. Вокруг собирались зеваки, один юноша хмуро глядел вслед торопливо уходящей девушке.

Искательница стучала каблуками по заснеженной брусчатке, будто хотела выбить из камня искры. Разъярённая Кристина толкала прохожих, мечтала поскорее добраться до спальни и спрятаться ото всех. Отключить зрение и слух и забыть про глупого старика и дерзкую девчонку! Сосредоточиться на поручении Ветрова и найти подход к Анне! Вот главная задача! Что Печориной косые взгляды и пересуды! Обыкновенная зависть. Другие бы стали сюсюкаться и твердить, что ничего страшного не случилось, поглаживать гадкую собачку, но правду надо говорить в лицо! Так поступают сильные люди!

Ветер бросил в лицо колкие снежинки, и девушка подняла воротник пуховика. Ткань чиркнула по серьге, задела кристалл. Прежде мягко сиявший, он вспыхнул и почернел. Покрылся копотью, словно перегоревшая лампочка. Хозяйка нарушила первую заповедь Искателя: не обращать силу камня во зло. Ударив ни в чём не повинного человека, Кристина оборвала связь с Источником. Искра латыря угасла.

В окнах особняка свет не горел. Прикосновение кольцом к двери, и та бесшумно приоткрылась. Обычно, кто-нибудь сидел за стойкой, но сегодня в холле царила темнота. В принципе, чего удивляться. На улице сыплет снег, река скованна льдом, и вряд ли остались смельчаки, готовые в стужу бродить по городу. Сейчас бы хорошо выспаться, а утром правдиво изобразить удивление, когда объявят об исчезновении Дарьи Евгеньевны. Приложить ко рту ладонь, покачать головой, выдавить скупую слезинку. Так, вроде бы, кривлялись актрисы немого кино? Фальшиво, приторно.

В зале кто-то стоял.

— Опаздываешь. Полночь миновала.

Печорина уронила сумку. Этот голос… невозможно!

Зажглась трехъярусная люстра. Касаясь перил, на нижней ступени лестницы стояла Эмилия, одетая в роскошное алое платье.

— Ты… ты мертва!

— Разве?

Любимица Белой Леди шагала навстречу. Уверенно, словно королева в тронном зале. В пугающих серебристых глазах читалось откровенное превосходство.

— Тебя пронзили кинжалом! Я видела окровавленное тело на руках Ольги Александровны! Ты иллюзия! Кто-то хочет надо мной посмеяться!

— Например? Кто среди Искателей так сильно тебя не любит?

— Отвали!

Кристина взмахнула рукой, но ничего не произошло. Самозванка в облике Снегурочки осталась посреди зала, хотя должна была отлететь к ступеням. Ещё один взмах, но кристалл не отозвался на призыв, будто серебряная оправа держала пластмассовую безделушку. Холодную, безжизненную. Но как?

— Почему…

— Почему латырь погас? — по лестнице сошла Ольга Александровна и положила руку на плечо Милы, — вспомни главный зарок Искателей.

— Не причинять зла, но… — она вспомнила бесчувственную школьницу, — та девчонка сама напросилась! Обозвала меня!

— Этого достаточно, чтобы искра в камне потухла. У тебя есть последний шанс исправить ошибку. Признайся и будешь свободна.

Кристина сжала губы.

— Я не понимаю, о чём вы.

— Твоё последнее слово?

— Да.

— Хорошо, — вздохнула Белая Леди, — Анна, выходи.

Лескова появилась будто из воздуха. Да что там, в зале точно развеялась мутная пелена, и Печорина помрачнела. В поздний час собрались все Искатели. Хмурые, грустные, сердитые, они смотрели на Кристину и будто знали о связи с Игорем. Лилит утешала заплаканную Марину, около двери в кладовку, сложив руки на груди, стоял Женя.

— Что случилось? — спокойно поинтересовалась девушка.

— Я тоже была в кинотеатре.

Печорина улыбнулась. Мечты развеялись горьким пеплом.

— Молодец, ты чётко выполнила задание, заставила меня последовать за собой. Об одном жалею. Надо было сразу идти к Ольге Александровне, но я поделилась с Дарьей Евгеньевной, — яростно кричала Анна, — ты хоть понимаешь, что наделала?! Теперь Ветров будет давить на нас! Он ненормальный! Что угодно может с ней сделать! Кто дал тебе право распоряжаться чужими жизнями? — девушка покраснела, в глазах блеснули слёзы, — удовольствие получила, да? Когда её уносили?

— Да! Неописуемое!

Предательница сжала губы. Пусть правда раскрыта, но это не повод глотать обиды.

— Ты! Ты…

— Аня, она глуха к твоим упрёкам, — холодно произнесла Ольга Александровна, — мы для неё средство для достижения цели.

— Всё из-за вас! — Кристина вперилась взглядом в хозяйку особняка, — если бы ценили меня и не раздавали подарки первым встречным! — она покосилась на Эмилию, — чем Снегурка лучше меня? Месяца в доме не прожила, как перед ней все двери распахнулись! Какой там испытательный срок!

— Эмилия моя дочь и наследница. Алая Леди.

Ответ прозвучал подобно грому в чистом летнем небе.

— Дочь? — девушка вытаращила глаза, — эта белобрысая нахалка?

— Умерь пыл.

Женя обнял белобрысую за плечи, словно хотел защитить, и Печорина поняла.

— Это она? Та самая? — Кристина чувствовала, как дрожат ладони, а к щекам приливает кровь, — что за жизнь? И здесь не повезло. Мечтаешь о парне, а он ублажает другую… Где в этом мире справедливость?

В Эмилию полетели перчатки, но мановением ладони Ольга Александровна отклонила «снаряды».

В бессильной злобе предательница опустилась на ковровую дорожку и разрыдалась.

— Как поступишь? Изгонять нет смысла.

— Да, она побежит к Игорю и расскажет о тебе.

— Тогда что?

— Лабиринт отражений. Отойдите все.

Искатели отступили к стенам, Женя увёл Милу к лестнице.

Кристина ссутулилась. Она должна быть на месте Снегурки! Она!

Печорина закрыла глаза и не видела, как Белая Леди прикоснулась к поясу, и на ладонь упал агат. Камень заискрился, и на руке Ольги полыхнул тёмный огонь. Он чадил, словно неподалёку горели сырые дрова. Щупальца дыма расползались, будто особняк захватывало чудовище из иного мира. Мутные вихри скручивались в перья, вспыхивали алые огни. Гортанный крик сотряс зал, и перед Белой Леди появился ворон иной страты. Девушки вскрикнули, но на лице Белосельской не дрогнул ни один мускул.

Рубиновое пламя в глазницах трещало в такт взмахам сумрачных крыльев. Очертания расплывались, словно дьявольская птица пребывала на границе миров. Силилась, но не могла переступить рубеж без разрешения Хранительницы Солонны.

Пожар в латыре не угасал. Тягучие потоки сплелись в других стражей, и над головой Ольги закружилась стая дьявольских птиц.

В ожидании приказа вороны замерли. Не отводя взгляда от вожака, Белая Леди указала на оцепеневшую от ужаса Кристину.

— Зерцало стезя.

Заложив пике, существа иной реальности когтями схватили онемевшую от ужаса девушку и потащили к зеркалу.

Дзинь!

Птицы исчезли с живой ношей, а гладь разбилась на мириады осколков. Оправа обрамляла овал стены, будто пустая портретная рамка.

— Не тревожьтесь, она жива и здорова, — произнесла Ольга, возвращая латырь на атласный лоскут, — Кристина бродит по лабиринту отражений. В зеркалах она видит свои поступки и следствия. Заклятие развеется, когда Печорина познает ошибки и попросит прощения у всех, кому причинила зло. Я верю, когда-нибудь этот день наступит.

***

Светало. Первые лучи солнца карабкались по усыпанному снегом подоконнику и пробуждали цветы оранжерее. Зачарованные сенполии раскрывали бутоны, мерцали лепестки орхидей, тянулись по шпалере виноградные плети. Сочная лоза покачивалась на ветерке, усиками цепляясь за пиджак юноши, задумчиво смотрящего на дверь без ручки и скважины. Ранее створка пропустила Милу, теперь перед чертой за грань стоял Женя.

После наказания Кристины Ольга Александровна попросила Искателей задержаться в зале. Она представила Анну, как новую ближайшую помощницу, и подарила третий кристалл — каплеобразный авантюрин, наделивший Лескову стойкостью к магическому давлению. Так на ухо младшему Маслакову прошептала Мила, которую Белая Леди повторно назвала дочерью и объявила наследницей. После хозяйка особняка сказала, что займётся поисками Дарьи после новолуния, а сейчас посоветовала не унывать: «Пусть мы ослаблены, но вместе справимся с любыми трудностями. Пока вы доверяете мне, я готова биться за каждого и выслушаю упрёки и замечания. Ошибаются все, и я — не исключение, но с вашей помощью исправлю досадное недоразумение. Приглашаю в гостиную…»

Женя пробыл в компании новых друзей недолго. Сапфир обжигал бедро сквозь ткань брюк. Казалось, латырь ожил и настойчиво напоминает о себе. Твердит, не откладывать на завтра познание истины, разгадать загадку сегодня.

Поцеловав Милу в щёку, юноша поднялся в библиотеку, где отыскал потрёпанную книжицу. Точнее, переплетённую вощёными нитями тетрадь в обложке из бересты. На третьей странице потомок младшей из великих сестёр нашёл рисунок: искрящийся в сердцевине камень миндалевидной огранки. Или, как повествовали записи, ключ в иные миры. В положенный час он проведёт хозяина в царство сумрака и погаснет.

Сжимая самоцвет в ладони, Маслаков стоял около входа в тайную комнату и боялся сделать последний шаг. Так ли надо студенту последнего курса переступать через грань реальности? Брать на себя обязательства и становиться игрушкой в руках мистических предков? Что плохого было в обычной жизни? Журналистика, институт, карьера, семейное дело: мечта для многих, а для него — обыденность, о которой придётся забыть. Может, не поздно вернуть подарок и остаться наблюдателем? В мелочах помогать Искателем и забыть обещания сумеречных стражей. Наделят мощью, и что? Его никто не заставляет погружаться в тайны времён. Вороны шептали о выборе, а не долге.

Женя улыбнулся, но тут же помрачнел. Мила, застенчивая продавщица в антикварной лавке, робкая студентка, которой, впрочем, хватило решимости пойти против воли отца, чудом ожившая наследница могущественной колдуньи, стала частью иного мира. Отказ от ключа равносилен потере любимой девушки. Либо Маслаков-младший примет наследие и станет частью вселенной Алой Леди, либо потеряет её через год-два. Мила будет вершить судьбы людей, а его выкинут на обочину жернова рутины.

Сапфир обжёг руку, будто ощутил сомнения. В сердцевине скользили языки огня и бились о грани, словно хотели вырваться на свободу. Полупрозрачная синева сдавалась под напором пламени и грозила вот-вот лопнуть, развеяв мощь латыря. Если камень разрушится, то Женя до конца жизни будет сожалеть, что испугался, любимой девушке предпочёл спокойное существование. Тогда уж лучше бы последовал за безумным отцом! Ссутулился и покорно бы наблюдал, как тот убивает оставшихся Леди. В противном случае, зачем в памятное утро на реке выбрал сторону хранительниц пояса? Трус.

Камень окутало свечение. Трещинки изрезали грань, капля пламени скользнула на пол и прожгла дыру. Осознав, что время истекает, юноша приложил подарок к двери, но не смог отнять ладонь. Камень вошёл в створку, словно вылепленную из пластилина, следом она почернела и поглотила гостя. Вобрала в себя, как зыбучий песок, и окунула во мрак. Марево хлынуло в горло и ослепило…

Пахло травой.

— Просыпайся, добрый молодец.

Женя открыл глаза. Над головой расстилалось тёмно-синее, точно морские дали, небо, расчерченное тончайшими паутинками облаков. Лицо гладили колоски мятлика, одуванчиковый пух щекотал нос. Ключ открыл путь на луг. Лишь на горизонте покачивались обрамлённые кустарником деревья.

— Долго спишь, — шептал ветер и гнал травяные переливы, — жизнь проспишь…

Кристалл раскололся на две бесцветные половинки. Пустые, словно ореховые скорлупки. Подумав, юноша убрал осколки в карман и зашагал к виднеющимся вдали берёзкам. Мила рассказывала о комнатах и арках, тумане и холоде пещер, но, похоже, для молодого журналиста уготовано нечто иное.

Палило солнце, жужжали пчёлы. Маслаков снял пиджак и платком отёр пот со лба. Жарко, как летом в родном Краснодаре. Правда, пока другие радовались теплу, играли в футбол и загорали на речках, Женя сидел в отцовской лавке в окружении книг и журналов. Читал фантастику, приключения, очерки, после пробовал написать рассказы. С детства он любил сочинять истории, в школе отвечал за стенгазету, после выбрал факультет журналистики. Хотел постигнуть тайны слова, чтобы однажды создать нечто стоящее. Про увлечение знал только отец, даже Миле юноша не рассказывал о творчестве, боялся показаться смешным.

Поначалу Маслаков заинтересовался Орловой, потому что увидел в ней героиню повести. Не глупую блондинку с ветром в голове, читать про которых не любил, а робкую, но готовую стоять на своём девушку, идеального персонажа для вымышленного мира. Свидание за свиданием будущий журналист составлял портрет, дополнял характеристики и привычки, пока общение не вышло за рамки «работы». Вечерами всё чаще Женя откладывал ноутбук и блокнот, чтобы за чашкой крепкого кофе вспомнить о Миле и предаться фантазиям. Предыдущие девушки, как одна, интересовались благами семьи, пытались покорить в постели, строили из себя модных див, но эта казалась ему нетронутой фарфоровой статуэткой. Достань с дальней полки, смети пыль, и куколка станет главным украшением собрания, лучиком света в тёмном шкафу. Счастливым будет тот, на кого она обратит внимание. Сильная, но беззащитная. Любой, кто захочет её обидеть, сначала будет иметь дело с Маслаковым.

Не отпускала мысль, что Женя опоздал. Дотянул до последнего, и ключ истратил силу. Поэтому забросил на луг. Хотя, это не юг или средняя полоса России, ведь на дворе октябрь. Другое время, но другая ли реальность?

Повеяло прохладой, слуха коснулся шум воды, и гость иного мира прибавил шагу. Хорошо бы смочить лицо и утолить жажду, ведь одному богу известно, что Маслаков должен найти на поляне. Явно не цветов собрать. Миле, как будущей Леди, подарили ленты, но он мужчина, а сила наследуется по женской линии.

У ручья, в тени берёзовых ветвей, отдыхали три девушки. В свободных платьях и венках они казались пастушками, утомлёнными летним зноем и готовящимися к дню Ивана Купалы. Но Женя знал, что впечатление обманчиво, и он видит не деревенских простушек. Вместо рисунков старинные книги содержали словесные портреты великих сестёр. Яркие, точные.

Осанке старшей позавидовала бы любая королева. Нежно-васильковое одеяние оттеняло мраморную кожу и совпадало с цветом глаз. Пальцем Лукерья чертила фигурки на жемчужно-сером песке и улыбалась, словно ведала нечто очень важное. С похожей улыбкой Ольга Александровна привела Женю на чердак. Знала, что открывает для юноши мир тайн и берёт под крыло талантливого ученика.

Спиной касаясь валуна, сидела средняя и обрывала лепестки с ромашки. Локоны чернее крыла ворона играли сиреневыми бликами. Острые скулы казались белее мела, словно Марена избегала солнца. Широкие, словно мужские, плечи намекали на недюжинную силу, на тонких пальцах грубели мозоли. Истинная воительница, готовая на всё ради великой цели.

Младшая плела венок. Выбирала из корзинки васильки и маки, оттеняла клевером и гвоздикой. Круглое лицо усыпали веснушки, из косы до пояса выбились каштановые с рыжиной прядки. Похожие девушки вдохновляли русских художников в восемнадцатом и девятнадцатом веках.

Позади в каменном кольце трещал костёр.

— Здравствуйте, — Женя поклонился сёстрам.

— Благодарствуем, добрый молодец, — лукаво улыбнулась старшая. Взгляд уверенный, как у Белой Леди. Или наоборот.

— Добрый? — средняя оборвала последний лепесток, — трусливый.

— Марена, ты строга с нашим гостем.

— Разве? — она приподняла соболиную бровь, — шагнул в последнее мгновение. Ключ едва не взорвался. Не больно ты любишь Алую, раз поддался сомнениям, — воительница выбросила стебелёк, — так зачем пожаловал? Зачем потревожил нас?

Юноша опустился на песок.

— Я видел чёрные тени и слышал голоса. Шелестящие, скрипучие, они сказали, что я тоже должен побывать в иной страте. Могу отказаться и забыть, но тогда Мила не выстоит. Концовку я не понял, но… — Маслаков запустил руки в волосы. Домыслить откровения стражей не составило труда, — как я могу помочь Искателям?

— Приняв дар однажды, отречься не сможешь, — младшая не поднимала глаз, словно боялась потомка.

— Разве силы не наследуются по женской линии?

— В любом правиле бывают исключения, — Лукерья дорисовала розу ветров.

На верхушку берёзы опустились вороны и протяжно закаркали. Пепельные заплаты облаков погасили солнце, ветер пригнул траву к земле. В своём мире Женя бы подумал, что вот-вот разразится гроза.

— Началось, — закрыла глаза старшая, — обитель потревожена.

— Справятся? — вполголоса спросила Марена.

— Только все вместе.

— А ты?

— В тот мир путь закрыт. Если я переступлю через барьер, пряхи заберут всех. Они до сих пор сердиты на Ольгу за своеволие. Чудом я умолила не трогать её, взамен оставить душу Серой. Пообещала, что твой кинжал будет уничтожен.

— Теперь я жалею, что в солнцестояние закляла рубин.

— Готово, — Виринея затянула узел на венке, — Евгений, прими моё благословение.

Украшением-змейкой младшая сестра опутала руку юноши. Браслет сжался по предплечью, цветы слились в пёструю полосу и засверкали подобно драгоценным камням.

— Леди ты стать не можешь, но…

— Пусть будет Лорд. Лорд Самоцветов.

— Не вычурно ли? — ухмыльнулась Марена.

— Под стать доброму молодцу.

— Давным-давно я призывала кристаллы, — младшая смотрела в глаза наследнику, — прикасалась к земле и мысленно просила твердь подарить искру. Леди ждёт новолуния, чтобы почувствовать камень, ты пробудишь его в любой час дня и ночи. Пожалуйста, не повторяй моих ошибок. Дар, это хорошо, но не позволяй ему себя менять.

Тучи хлынули на небо стальными волнами. На горизонте ударила молния, встревоженные вороны закружились над ручьём.

Лукерья бросила в костёр горсть песка. Вспыхнуло пламя, высоко взлетели искры-пчёлки и закружились над макушками берёз.

— Поспеши. В твоей страте миновал не один день. И, — улыбка сошла с лица старшей, — береги Алую. Слишком многое в её жизни зависит от тебя.

В огне почудились силуэты. Они беспорядочно мельтешили, точно боролись, но кто на кого нападал? Что произошло? Стена огня скрывает путь домой?

Сомнения развеял крик Милы. Как бы это ни было опасно, юноша должен быть рядом с Алой Леди. Сильной, но в то же время хрупкой, как фарфоровая куколка.

Женя прыгнул в огонь.

Глава 18. Иллюзия обмана

Дарья проснулась в кромешной темноте. Болела голова, а рука, на которую надели кольцо, на ощупь была ледяной. Пальцы сгибались, но браслет оттягивал запястье, словно высеченный из камня. Обычно невесомый, сейчас он ощущался «кирпичом». Знать бы, откуда у Игоря украшения, угнетающие энергию кристаллов? Помнится, Ольга рассказывала о минерале, способном подавить силу Искателя, и опасном даже для неё. Хорошо противники подготовились, действуют с умом.

В звенящей тишине Соловьёва слышала собственное дыхание. Покой не тревожили ни голоса или шум автомобилей, словно врача упрятали в клетку, подобной тем, где содержат душевнобольных. Слава богу, не одели в смирительную рубашку, не накачали лекарствами. Дарья чувствовала на себе наряд, в котором сидела в кинотеатре, и это успокаивало. Скоро хлороформ перестанет действовать, надо будет поразмыслить над бедой.

Нащупав под головой подушку, врач приподняла её выше и устроилась полулёжа. Судя по пружинящей поверхности и машинной прострочке, женщину поместили на старую кровать или диван. Взгляд зацепился за электронный циферблат настенных часов, показывающих половину пятого. Раннее утро. Вряд ли в ближайшее время кто-то потревожит пленницу, значит, можно собраться с мыслями.

Мощь камней скрыта кольцом, посему — Дарья слабее любого из шайки Игоря. Убивать её не станут, иначе бы сделали это в кинотеатре, а не привезли бог весть куда. Значит, она нужна, но для чего? Как заложница? А, что, теперь Ветров попытается шантажировать Ольгу. Но пойдёт ли та на поводу врага? Так ли ей дорога Соловьёва? Белой Леди много лет, дом на Фонтанке помнит десятки ближайших помощников. Наступит день, когда на смену Дарье придёт другая. Более того, в особняке уже есть потенциальная замена. Так ли нужно рисковать всем, чтобы освободить Дарью?

Соловьёва обхватила колени. Глупости. Ольга пойдёт на сделку с шантажистом. Скорее всего, заранее придумает ответные манёвры, но не бросит подругу. Нет. Белая Леди не разбрасывается верными людьми, всегда выручает Искателей. Пятнадцать лет миновало, и всем она помогла. Дарья не станет исключением. Пока надо сохранять хладнокровие и сбить с Игоря апломб. Считает, что запугал? Не дождётся.

Шорох.

Ещё один.

И ещё. Кто-то крался, но не рядом, а… за стеной?

— Даша.

Шёпот раздался совсем рядом.

— Ты слышишь? Даша!

— Аркаша? Где ты? Я ничего не вижу!

Вытянув руки, Соловьёва нащупала край кровати и осторожно спустилась на ковёр. Оттолкнула подушки, ударилась локтём обо что-то твёрдое, но через три шага дотронулась до стены. Мягкой, словно затянутой тканью.

— Я за дверью, — прозвучал знакомый голос, — все спят, в коридоре свет не горит. Зажечь не могу, иначе догадаются.

— Понятно.

— Слушай внимательно. Ничего не ешь и не пей. Игорь захочет сделать тебя послушной и подмешает наркотик. Щель под дверью толщиной в два пальца, так что я смогу тебе что-нибудь передать. Изображай при нём слабоумную, со всем соглашайся, иначе он догадается и будет поить насильно.

Дарья сжала кулаки.

— Как снять кольцо?

— Боюсь, на это способна только Ольга. У Игоря остались ещё два. Наденет тем, кого приведёт Кристина.

Соловьёва улыбнулась:

— В кинотеатре со мной была невидимая Анна, так что Оля уже знает о предателе.

— Да? Отлично, — он выдохнул, — ещё одно, очень важное. Не верь мне, если я буду вместе с Игорем или Глебом. Маслаков уверен, что управляет мной, но Оля сохранила защищающий от внушения кристалл. При них я вынужден притворяться, но понимаю, что и как происходит. Правда, чем злее старый друг, тем сильнее внушение подавляет меня. У Глеба свой источник силы. Какой, я пока не раскусил.

— Хорошо.

— Завтра они будут с тобой беседовать, а я… — Солнцев замолчал, а где-то далеко Дарья услышала хлопок, — прости, мне пора.

Едва стихли шаги, в коридоре вспыхнул свет. Узкая прямоугольная полоса расчертила пол, а Дарья торопливо забралась на кровать и улеглась на подушке. Стучали каблуки, отсчитывая неуловимые секунды, а женщина молилась, лишь бы Аркаша успел скрыться. Как предателя, его сурово накажут.

Воцарилась тишина. Прижимая колени к груди, Дарья с ужасом глядела на просвет, разделённый на три половины. Кто-то вплотную стоял около двери и слушал, что делает пленница. Неужели разговор подслушали? Тогда обоих ничто не спасёт.

Скрипнула ручка, во тьму комнаты полился свет, но Соловьёва успела сомкнуть глаза и притвориться спящей. Веки не дрогнули, губы остались расслабленными, разве что стук сердца притупил слух. Коснись незнакомец её груди, и обман будет раскрыт.

Человек взял Дарью за подбородок, точно посмотрел в лицо, и медленно провёл пальцем по скуле. Прикосновение обожгло сильнее огня, чужое дыхание аукнулось тошнотой, но Соловьёва выдержала экзамен. Не дрогнула. Помогли характер и сноровка, наработанные благодаря врачебной практике.

— Спи, птичка, — послышалось над ухом, — спи, пока можешь.

Когда дверь закрылась, Дарья до крови прикусила губу и уткнулась лицом в подушку. Не произнесла ни звука, потому что знала: Игорь стоит в коридоре и слушает.

Утро началось безрадостно. Часы показывали семь, восемь, девять утра, но в комнате не светлело. Мрак наталкивал на мысль, что в «тюрьме» нет окон. Дарья сникла. Даже в колонии строгого режима, в камерах солнце проникает сквозь узкие оконца. Куда её посадили? Выходит, Игорь хочет морально подавить пленницу. Если не раздавить. Иначе, не проверил бы вчера её нервы на прочность.

Врач глубоко вдохнула. В любом помещении есть источник света. Лампы, люстры, торшеры, бра, свечи, на худой конец. Мебель в комнату внесли, значит, увидели, куда поставить. Соловьёва аккуратно шагнула на ковёр и, как минувшей ночью, наощупь добралась до двери. Благо, границу очерчивал знакомый прямоугольник света.

Где обычно монтируют выключатели? Около входа. Поэтому, надо изучить пространство около створки. Справа, слева — без разницы.

Повезло. Врач коснулась выпуклой квадратнойпластины и надавила. Щелчок, вспыхнула люстра.

— Ох.

Когда глаза привыкли к свету, Дарья огляделась. Её принесли не в кладовку или подвал, а в будуар. Посередине — огромная кровать с балдахином, словно из номера для новобрачных, вокруг разбросаны тёмно-бордовые подушки и пуфики, напротив возвышается туалетный столик с овальным зеркалом и гардероб-купе. Стены задрапированы атласом и бархатом, дверь и люстра сияют позолотой. В подобных хоромах султаны держат наложниц, но причём тут Соловьёва? Игорь не похож на человека, которому нужна любовная игрушка.

Дарья сняла жакет, коснулась золотистого шифонового лепестка, спадающего на постель. Как далеко её увезли? Они за городом или, наоборот, в особняке исторического центра? Не понять. Остаётся ждать подмогу со стороны. Спрятать страх глубоко внутри и показать себя соперником, равным опасному врагу. Приготовиться ко всему. Из любой проблемы есть выход, даже из почти безнадёжной. Тем более, в доме предателей есть друг. Если Аркаша пообещал помочь, то сдержит слово.

Шаги в коридоре заставили женщину мгновенно собраться. Она взъерошила волосы и устроилась на покрывале, словно хозяйка будуара, ожидающая, когда слуги принесут вина и фруктов. Ветров хотел её запугать? Нет уж. Как говорится, лучшая защита — это нападение.

Щёлкнул замок, и в комнату вошли трое. Одетый во всё чёрное Глеб прислонился к шкафу, Игорь в классическом костюме сел на пуфик напротив кровати. Аркадий, в простой белой рубашке и брюках, похожий на официанта провинциального кафе, остался в дверях. Смотрел в пол, будто боялся выдать себя.

— Выспалась, красавица? — оскалился Ветров, а Дарья поняла, что ночной обман не сработал, — или нужен поцелуй отважного принца?

— Отдохнула и полна сил, но не понимаю: зачем всё это? — женщина обвела будуар взглядом, — чувство, будто я попала в рабство султану. Этакая современная Роксолана, только восточных нарядов не хватает. Где танцовщицы и слуги с опахалами?

Заговорщики переглянулись, Солнцев остался с каменным лицом.

— Брось это, — Маслаков и бровью не повёл.

— Бросить что?

— Строить из себя Ольгу. Твоя стервозная подруга может горделиво приподнимать бровь и в пух и прах разносить что угодно, но не ты.

— Откуда такая уверенность? Ты не знаешь меня, — Дарья удобнее устроилась на подушке. Пальцы скользили по вышивке: павлиньим перьям и гроздям винограда, — ты ушёл раньше, чем я пришла к Искателям.

— Зато я знаю, — Игорь привычно засунул руки в карманы, — ты всего-навсего бледная тень той, кем сейчас притворяешься.

— Люди меняются. Что вы хотите? Зачем устроили в кинотеатре цирк? Не проще ли похитить Искателя на улице? Мешок на голову, удар и все дела.

— Сначала я попробую по-хорошему, — в глазах Глеба читалась пустота, будто он произносил вызубренную речь, — ты умная женщина и, я уверен, понимаешь: дни Искателей сочтены. Мы набрали столько мощи, что развенчивание Ольги — вопрос времени. Она уйдёт в небытие, а что будет с тобой? С верной помощницей? Не надоело вечно быть на вторых ролях? Расшаркиваться перед Белосельской и исполнять её желания? Насколько я знаю, ты превосходный хирург, отказалась от предложения поработать в престижной американской клинике. Чем занимаешься сейчас? Поездки, разборки, а годы уходят. В старости ты будешь не нужна Ольге, и что дальше? Одиночество, терзания по несбывшимся надеждам? Пока не поздно, переходи к нам и обретёшь не только силу, но и свободу.

По мере «проникновенной речи» врач кусала губы и щёки, смех рвался наружу.

— С ума сошёл? Я не из числа легковерных дурочек, подобных Кристине. Ей ты мог пообещать золотые горы и повернуть против Искателей. Я, — она сделала паузу, — довольна, — ещё одну, — всем. Понятно?

Игорь возвёл глаза к потолку.

— На размышление три дня, — Глеб словно не слышал ответа, — поможешь свергнуть свою подругу, озолочу и отпущу на все четыре стороны. Ты много о ней знаешь, могла бы поделиться её тайнами. В частности, как Ольга зализывает раны после смерти дочурки. Не потеряла ли рассудок от горя?

Дарья сжала губы:

— Ты исчадие ада.

— Стал таким благодаря одной белобрысой ведьме и жажду расплаты, — он ухмыльнулся, — не спеши с ответом, моя дорогая.

— Если я откажусь?

— Ты не зря вспомнила о Роксолане, — Игорь подобрал с ковра подушку и смахнул с вышивки воображаемую пыль, — в этой комнате мои ребята отдыхают после подвигов. Ты не молодая девка, но скрасишь одиночество.

— Пленница освободилась от господства султана.

Глеб расхохотался.

— Ты всерьёз веришь в побег? Как глупо, — он закатывал рукава водолазки, — я почувствую любое прикосновение к двери, и тебя схватят тёпленькой. Приволокут в крысиный подвал и бросят. На помощь любовника своей подруги не рассчитывай, он полностью в моей власти. Пёс на привязи. Ослик на поводке.

Маслаков пошевелил пальцами, и в тот же миг Аркадий опустился на колени, словно раб, готовый исполнить волю хозяина.

— Кукла на ниточках, — ухмыльнулся бывший Искатель, — покорная, полезная. Убьёт любого, если я захочу.

Дарья села на колени. Хотелось надеть жакет, но врач не хотела показывать слабость. Желание закрыться от врага.

— Удобно перекладывать на чужие плечи грязную работу, да? Смотреть, как другие пачкают руки? Такие, как ты, позор для человечества. Слава богу, Евгений ни капли на тебя не похож. И он с нами.

— Опять за своё. Подобное я могу стерпеть от Ольги, но не от её подпевалы.

Глеб сжал руку в кулак, и послушная марионетка поднялась с ковра. Глаза Аркадия казались пустыми, в радужках пульсировала мгла, словно что-то оттеснило душу из тела. Ведомый приказом, Солнцев медленно, как зомби, шагал к постели. В висках вздулись фиолетовые жилки, губы посерели.

Дарья стиснула покрывало. В будуаре она видела не Аркашу. Не друга, способного ради Ольги на безумный поступок, не помощника, готового выручить из беды любого Искателя. Этот человек с мёртвым взглядом забыл её и действительно мог убить. Хладнокровно скрутить шею или задушить подушкой.

Мужчина приподнял Соловьёву за волосы и ударил по щеке. Край браслета оцарапал щёку, по подбородку скользнула алая струйка.

— Нравится? — по-отечески улыбался Глеб, — он не чувствует усталости, не знает жалости. Остановится, когда я захочу. Ты для него вещь, — с живейшим интересом наблюдал мужчина, — что молчишь? Прикусила язычок? Храбрая моська.

— Храбрая, но глупая, — Игорь наблюдал, словно студент за профессором на семинаре. С почтением, кивая и наматывая на ус.

Короткий замах, мгновение боли и лопнула губа.

— Хватит с неё, на первый раз, — Маслаков щёлкнул пальцами, и Аркадий замер. Застыл, будто робот, отключённый пультом дистанционного управления. Тьма в глазах рассеивалась, жилы сливались с цветом кожи, — скоро отведут в туалет и принесут еду, так что приведи себя в порядок. Не хочу, чтобы мои ребята испачкались. Не благородно это.

Очнувшийся от гипноза Солнцев с ужасом посмотрел на лицо Дарьи, после согнул пальцы в кулак и ссутулился.

Заговорщики скрылись в коридоре.

— Прости, — чуть слышно сказал Аркадий и закрыл дверь.

Будуар окутала тишина. Глубоко дыша, Соловьёва промакивала щёки подушкой. Боль отступала под натиском решимости одолеть врага. Маслаков думает, что столь «топорным» способом запугал пленницу? Глубоко ошибается. Да, она не в состоянии бросить вызов, но сдаются только слабаки. В мыслях врача постепенно строился план. Женская хитрость — ключ к решению многих проблем.

***

— Добрый вечер, господин Маслаков.

— Добрый.

— Позвольте ваше пальто и шарф.

— Моя гостья пожаловала в ресторан?

— Пока нет, но мы ждём её с минуты на минуту.

— Хорошо. Тогда проводите меня к столику.

Звенели бокалы, клацали по тарелкам ножи и вилки. Кружились под тихую музыку влюблённые пары. Через два часа на сцену выйдут артисты варьете, и «Двойка» содрогнётся от грома инструментов и топота танцоров и гостей. Ничего, до начала концертной программы он успеет вкусить ужин и встретиться кое с кем. Хватит недомолвок и подозрений, пора выбросить карты на стол. Тайны? Секреты? Отныне Глеб пойдёт прямо и решительно, не отступив ни шага от цели, как поступали великие полководцы Российской Империи. Собирали армию и шли вперёд, а не отсиживались в убежище.

На балконе шумно отмечали свадьбу, пожилая пара за столиком посреди зала праздновала юбилей совместной жизни, а на диване около стены, расписанной портретами соблазнительных морских дев, отдыхали небритые турки. Маслаков сжал губы. Прочие посещают ресторан в знаменательные даты, бронируют места за недели, а то и месяцы, он посещает обитель русской кухни каждый вечер. Ещё бы, владельцы заведения обязаны Глебу всем. Когда-то он помог однокурснику за бесценок выкупить место у прежнего хозяина, «построил крышу» от чиновников и местных авторитетов, взамен попросил мелочь: бесплатные ужины, пока ресторан приносит доход. Много лет прошло, но, как и прежде, официанты накрывали для Маслакова лучший столик. Днём на вишнёвой скатерти стояла табличка «зарезервировано», вечером, к восьми часам, слуги приносили удобные кресла, поправляли цветы и расставляли любимые блюда гостя.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — кланялся официант, одетый на манер героя славянских сказок. Кафтан, козырь, кушак и остроносые сапоги придавали сотруднику ресторана сходство с царевичем, — вам как обычно?

— Нет, Антон, — Глеб расстегнул тёмно-зелёный пиджак, — сегодня я буду не один, посему нужно что-то особенное. Даже, изысканное, я бы сказал. Под стать гостье, — мужчина задумчиво листал меню, — вот. Осётр в сливочно-пряном соусе с овощным гарниром и зёрнами граната. Пить будем медово-брусничный взвар.

— Как пожелаете.

Вальс для молодожёнов объявлял владелец «Двойки» Игнат Кузьмин. Увидев Глеба, он запнулся, но продолжил речь. Да, как просто управлять честными людьми. Единожды поможешь в начинании, после лакомишься плодами чужого успеха. Или попросту манипулируешь, пусть даже объект воздействия — лучший друг. Как просто удалось выбить почву из-под ног Аркаши! Ещё в молодости жертва заглотила наживку, с годами давление усилилось. Маслаков знал, что Солнцев находится в стане Ольги, входит в ближайший круг, знает привычки и слабости колдуньи. Более того, сам превратился в её слабость. Проник в душу Снежной королевы и приручил ту, которая поставила на колени всех мало-мальски значимых людей бренного мира.

И Глеб терпеливо ждал. Ждал, когда выпадет день ударить в сердце. Точно, прицельно, чтобы разорвать на куски и упиться радостью от чужой боли. Ведь месть — блюдо, которое должно подаваться холодным. Чувства? Эмоции? Это слабости, которые умерли в душе Маслакова в день похорон жены.

«Эх, Настя, Настенька. Поверила ты подруге, помогла, а что получила взамен? Вечный сон и место под камнем? Несправедливо это. Тебя нет уже шестнадцать лет, а она, твоя дорогая и великолепная Оленька, радуется жизни. Пудрит мозги новым помощникам и рискует чужими жизнями, рушит судьбы. Ещё и сына нашего завлекла лживыми обещаниями, влюбила в свою дочь и сбила Женю с пути. Недолго ей пировать осталось, уже готова усыпальница в туманной топи. Всё идёт чётко по плану. Да».

Об одном жалел Глеб. Не сумел вовлечь в сети Толю, не нашлось рычагов. Вот уж истинный противник всего мистического! Проглотил обиду, узнав об измене жены, но не стал связываться с кристаллами, ещё и челюсть бывшему другу едва не сломал. С Аркашей получилось куда проще. Теперь тот в его полной власти. И духом, и телом. Щелчок пальцами, и кукла на ниточках ударит любого человека, даже близкого. А после будет недоуменно хлопать ресницами и не понимать, как способна на такое. Ничего, Аркаша скоро поблагодарит за избавление от чар белой ведьмы. Вопрос времени.

— Пожалуйста, ваш заказ, — на середину стола официант поставил соусники и овальное блюдо с рыбой и овощами, посыпанными зёрнами граната. Помощники принесли бокалы и взвар, — желаете ещё чего-нибудь отведать? Может, каравай? Или пряник, на сладкое?

— Нет. Вы свободны.

— Понадоблюсь, позовите.

Маслаков удобнее устроился в кресле. Вот она, философия жизни. Помоги единожды, и совесть не позволит другу отказать в благодетели. Вот и будешь из года в года бесплатно ужинать в лучшем ресторане города, носить сшитую на заказ одежду, ездить на дорогом автомобиле и жить в особняках по всему миру. Центральная и западная Европа? Пожалуйста. Пентхаус с видом на Эйфелеву башню. Обе Америки? Без проблем. Огромные квартиры близ Центрального парка и статуи Христа. Австралия? Дом недалеко от знаменитой оперы. Африка? Особняк в квартале от столичной мэрии. Все материки охватил Глеб, повсюду завербовал преданных слуг. Иначе бы не отыскал могущественного покровителя.

При мысли о ней Маслаков слегка нахмурился. Десять лет он путешествовал по странам, чтобы найти её. Собирал безделушки для магазина (удобный способ отвести глаза) и, главное, шёл по следу древней силы, способной сравниться с носящими пояса ведьмами. Бродил по заброшенным улицам, отыскивая крохи информации, ночевал в лесах и оврагах, пробирался по болотам и степям, лишь бы подобраться к урочищу. Не навлечь гнев и быть уничтоженным её силой, а приковать внимание, добиться уважения и заключить сделку. На лезвие острейшего ножа наступил Глеб, но не порезался, а обрёл союзника. Теперь он под её эгидой.

Едоки притихли, а Маслаков довольно улыбнулся. Следуя за официантом и обходя столики, к нему шагала Ольга, собственной персоной. Как всегда, безупречная, будто из салона модного стилиста. Причёске и платью цвета слоновой кости позавидовала бы любая невеста. Так и есть, вон с балкона глядит и хмурится, перебирает складки пышной юбки. По сравнению с Белосельской она — робкая фрейлина царственной госпожи.

Руку болезненно обожгло, но бывший Искатель отсалютовал гостье бокалом.

Официант отодвинул кресло и помог Ольге присесть, пожелал приятного аппетита.

— Здравствуй, Белая Леди, — кивнул Глеб, — не запачкала дорогие туфельки? Оттепель, на улице грязь и слякоть.

— Добрый вечер, — сдержанно произнесла та.

— Я взял на себя смелость и заказал ужин. Надеюсь, ты ешь рыбу? Осётр очень вкусный, а взвар бодрит тело и дух.

Вместо ответа Ольга положила на тарелку кусок рыбы и полила соусом. Маслаков всматривался в соперницу, но не видел эмоций. Холодна и равнодушна, точно мраморная статуя из музея античности. Длинные пальцы сжимают вилку и нож, каждое движение плавно и отточено, истинная королева. Вот только что скрывается под ледяной маской? Надо бы вытащить на свет божий истинную сущность ведьмы.

— Нравится? Поварам удался отменный соус, травы превосходно подчеркивают нежный вкус осётра. Гранат добавляет пикантности, — Маслаков наслаждался ужином, — знала бы ты, откуда повара выписывают рыбу!

— В «Двойке» умеют готовить, — Ольга пригубила взвар, — но подобное блюдо я могу отведать у себя дома. В приятном обществе.

— Это в каком? — мужчина подался вперёд, — любовничка у тебя больше нет, верной подруженьки — тоже. С ней сейчас играют мои ребята. Дочурку я убил в лесу, и кто остался? Полтора десятка преданных овечек? Готовых ради тебя прыгнуть в пасть голодному волку? Скучно и недостойно для могущественной леди.

— Каждая из «овечек», как ты выразился, при должной помощи способна стать во главе табуна, — ухмыльнулась Белосельская, — если это всё, ради чего ты пригласил меня на ужин, то я, пожалуй, пойду. Есть дела поважнее.

Коснувшись губ ажурной салфеткой, Белая Леди хотела встать с кресла, но была остановлена словами Глеба:

— Тебе не одолеть меня, — в голосе пропала любезность, — даже с поясом. Отпусти своих подпевал, если не хочешь быть повинна в чужих смертях.

— Самоуверенность не красит человека. Даже такого безумного, как ты.

— Благодаря тебе я стал… м-м, очень решительным. Готовым на авантюру. Я поклялся, что уничтожу всех ведьм, и сдержу слово.

Первый шаг сделан. Трое уже растворились в небытии.

Ольга устало вздохнула:

— Ты не первый, от кого я слышу подобное. Все смельчаки, в конце концов, потерпели поражение. Задумайся, стоит ли оно того?

— Стоит. Поверь, я способен удивить даже тебя.

— Попробуй, — ведьма приподняла бровь.

Глеб снял пиджак и закатал рукав светло-зелёной рубашки, показав рисунок на сгибе локтя: огромного паука с глазом посередине брюшка. Впервые с начала ужина Ольга утратила хладнокровие и помрачнела.

— Узнала? — он улыбался, — по глазам вижу, что узнала.

— Верлиока.

— Верно, — взгляд Маслакова стал безумным, — где, думаешь, я раздобыл кинжал? У кого получил подсказки? С ней мне не страшны ведьмы из вашей проклятой семьи. Я знаю то, что недоступно даже тебе.

— Она уничтожит тебя.

— Пусть. Зато я потяну с собой тебя и всех сестёр. Настя будет отмщена, а мир очистится от дьявольской крови. Достойная плата за справедливость, не находишь?

— Так легко пожертвуешь сыном? Последним, что осталось от жены? Он выбрал кров Искателей и тоже погибнет.

— Я вытащу его раньше, чем проснётся Верлиока.

— Ты не знаешь, с чем и кем связался. Люди для неё, как глупые муравьи, — грустно произнесла Ольга, — опомнись.

— Оставь нравоучения для детей, — в голосе Глеба прорезалась сталь, — даю две недели, чтобы ты отправила всех по домам, после начнётся великое представление. Я знаю, где находится печать, и проникну в подземелье без проблем. Если вздумаешь меня остановить, то увидишь смерть своей подружки. Я возьму Дарью в качестве живого щита, а голову ей снесёт твой любовник. Благодаря покровительнице я подчинил его себе. Так вот, сначала он зарежет Соловьёву, после заколет себя. И всё это на твоих глазах. Готова к испытанию?

Ольга молчала, но Маслаков видел в глазах страх. Тщательно скрываемый, но пробившийся наружу.

— Что ты хочешь?

— В новолуние ты сама проводишь меня к источнику, — мужчина застёгивал рукав, — тогда я готов пощадить остальных.

— Я подумаю.

— Думай, это полезно, — он отправил в рот последний кусочек рыбы, — всему рано или поздно приходит конец. Даже всемогущей леди.

Глеб улыбнулся, чувствуя, как татуировка согревает руку. Щекочут кожу волосатые лапки, и моргает око Верлиоки. Всё слышит и видит она, по крупицам передаёт силу и обещает победу над проклятой ведьмой.

Никогда ужин не казался Маслакову столь вкусным.

Глава 19. Верлиока

Ш-шух!

Посыпался снег с еловой ветви, накрыл горку хвороста пушистой шапкой. Из укрытия выскочил заяц и запетлял между деревьями. Не оглядывался до смерти перепуганный беляк, торопился в нору на другом конце опушки. Скрипел и трескался под лапами наст, скребли колючки заячью шкурку, счищая остатки летней шерсти.

Услышав стук дятла, беглец остановился. Шевелились усы, подрагивал кончик носа. Не крадётся ли волк? Не притаился ли человек с железной палкой? Не прячется ли в кустах лисица? Когда солнце светило ярче и грело бока, остроносая хищница спряталась в листве и чудом не вцепилась клыками в горло. Щёлкнула над ухом пасть, но заяц ударил рыжую охотницу в челюсть, перепрыгнул через упавшее дерево и стремглав помчался в дебри. Только в дыре среди корней кряжистого дуба он успокоился.

Беляк принюхался. О сосну потёрлась косуля, около ствола вырыл ямку тетерев, потерял перья пролетевший над чащей филин. Последнее заставило зверька оттопырить уши и оглядеться: осыпался снег после утренней непогоды, трещали побеждённые морозом ветви, да синицы выклёвывали семена из шишек. Путь свободен. Не успеет луна озарить лес, как заяц доберётся до норы и съест раздобытые накануне гроздья рябины и дикие яблоки. Скоро задуют ледяные ветра и уничтожат остатки еды.

Дятел взмахнул крыльями и перелетел на другую сосну. Проводив того взглядом, заяц запрыгал по тропе. Обычно по ней ходили кабаны и лоси, но в короткие дни просеки придерживались мелкие животные. И к реке сбегать, и до заброшенных садика и сторожки добраться, и до ягодных полян недалеко. Когда жужжали комары, а в траве ползали жирные жуки, зверь поедал малину каждые сумерки.

Чаща осталась позади. Беляк уверенно петлял между сугробов, когда ветер принёс новый запах. Затхлый, стылый, едкий — так воняло в овраге, куда два лета назад браконьеры сбросили освежёванных тигров, волков и леопарда. Ручей разнёс отраву по лесу, и много зверья сгинуло под соснами и елями. Бор усыхал. До сих пор дожди вымывали из почвы серые косточки и клочья шерсти, птицы облетали мёртвые земли.

Стайка синиц вспорхнула с ели, среди толстых сучьев замелькал хвост куницы. Вонь становилась нестерпимее, и заяц быстрее затрусил вдоль засыпанных позёмкой кустов. Почему? Людей он не видел в лесу с прошлого лета! Неужели его настигла… она? Но до её урочища три дня бега! Любая живая тварь знает её запах! Знает и в ужасе бежит, куда глаза глядят! Как она перепрыгнула через барьер?

Ушастый беглец не разбирал дороги. Мысли о гнезде и ягодах вытеснил страх. Лишь бы добраться до кочки, где звериный нос не почует её! Лапы дрожали, зубы отбивали дробь. Никому не удавалось спастись, но вдруг он станет первым?

Серая пелена парила над заснеженным лугом. Бесшумно и стремительно, словно заметившая жертву хищная птица. Дымка скрутилась в спиральный вихрь и, будто рукой, схватила зайца. Яд проник в тело, и добыча безвольно повисла в сизой длани. Вопреки дувшему на запад ветру, туман полетел на восток. Клочья касались ветвей, и осыпались иглы. Зелёные, они впитывали дым и засыхали. Капли смолы оборачивались в камень, кора рассыпалась на куски. Никого и ничего не щадила Верлиока.

Облако пролетело над опушкой, миновало скованный льдом ручей и заскользило над полем, где чёрно-жёлтыми пятнами темнели болота, перемешавшись с окаменевшими брёвнами. Сто лет назад на пустоши возвышался лес, бродили табуны оленей и кабанов, охотились люди. Но одним летним утром в небе словно зажглось второе солнце. Огромный огненный шар пронзил голубые дали и с неимоверной силой ударился о землю. Взрывная волна сожгла деревья, с корнями вывернула пни, наполнила воздух едкой гарью. Неделю воронка полыхала пламенем, испуская в вышину ядовитый газ. Клочья угольных облаков затопили равнину до южных гор и северной мерзлоты.

Миновали десятилетия. Дыра превратилась в бездонное озеро с водой, прозрачнее горного хрусталя, пепелище заросло сорняками и молодыми сосенками. Да только не плавала в водоёме рыба, не бегали в траве мыши.

Потому что пробудилась она.

Наверное, никакая из божественных сущностей не способна ответить, откуда взялась эта сила. Доподлинно известно одно: она царила на планете во времена бушующих вулканов. Изрыгалась из жерла кипящая лава, засыпал камни пепел, били в утёсы слепящие молнии, а она радовалась. Танцевала, и земля проваливалась, хохотала, и скалы рушились, пела, и бесновались океаны. Шаг, и вырастал холм, прыжок, и поднималась гора. Она рисовала мир таким, каким мечтала видеть. Купалась в огне, спала на раскалённых камнях, сушила волосы в штормовом ветру, питалась энергией земного ядра.

Пока однажды не попробовала живой плоти. Увидела, как в воде что-то плавает, поднимает со дна песок и портит зеркало чудесного озера, куда она любила смотреть. Возмутитель спокойствия хлестал её шипами на хвосте, вращал глазами и показался ей чужим. Лишним в безмятежных водах, портящим красоту. И она проглотила его; огромную чешуйку из хвоста стала носить как ожерелье и любоваться собственным отражением. Сладковато-острая, еда показалась вкуснее всего на свете, и она стала искать других. Погружалась в океаны, шагала по суше и выслеживала добычу. Одних глотала сразу, других приводила в свою пещеру и медленно, по капле, выпивала силу.

Она наслаждалась бытием, пока в дом не пожаловали гости. Той же сущности и мощи, трое потребовали успокоиться. Умерить пыл и не изводить жизнь, иначе пообещали заключить в недра и погрузить в вечный сон. Она рассмеялась и вызвала храбрецов на бой. В толще океана сражение длилось много дней, пока она не признала поражение. Гробница в обители вечного льда погрузила её в дрёму и тысячелетиями высасывала энергию.

В мечтах она видела иные миры и лакомилась вкусной добычей, когда потолок усыпальницы сотряс сильнейший удар. Свод расчертила трещина, и склеп обвалился. В тёмные глубины пролился живительный огонь, ненавистные оковы растаяли. Слабая, сонная, она выбралась на белый свет и ужаснулась. Прежде сильнейшая, пленница превратилась в сгорбленную старуху, не способную вызвать слабенькое землетрясение или пробудить вулкан. Она топала, била кулаками, изрыгала проклятия, но лишь повалила несколько деревьев да испугала зверей. Съев жирную лисицу и закусив яйцами из птичьего гнезда, она поклялась набраться сил и жестоко отомстить обидчикам.

В лесах исчезали животные, пропадали охотники. Деревенька выше места падения метеорита сгорела дотла, никто из жителей не спасся. В соседней попросту умерли все люди, от «загадочной болезни», как после определили учёные. В тот день она почувствовала прилив полузабытой силы и впервые улыбнулась. Ещё сотня подобных поселений, и здравствуй, утраченное могущество! Здравствуй, прежняя Верлиока! Неистовая сокрушительница! Скоро все познают твою неистовую ярость!

Утром её потревожили. Не те трое, упрятавшие в ледяной кокон, а пятеро людишек. По крайней мере, так называли себя букашки из тех разрушенных домиков. Она принюхалась и недовольно поморщилась. Человечки обладали силами, что заключили её в плен! Неужели за время сна мир изменился так сильно, что её братья и сёстры заключили сделку с бесполезными кусками мяса? По отдельности слабые, вместе они могли расстроить её планы! Нет, не погрузить в сон, но закрыть глаза на эту опасность она не имела права. Только глупцы повторяют одну и ту же ошибку.

«Что вы хотите?» — миролюбивым тоном спросила она.

«Остановись, — главная (судя по яркому свечению внутренней искры) шагнула вперёд, — вчера ты погубила деревню, где жили ни в чём неповинные люди.»

«М-м, это была вкусная трапеза, — Верлиока облизнула острейшие клыки, — и я намерена повторить.»

«Ты не посмеешь.»

«Вы слабы, — она улыбнулась, — всей вашей мощи не хватит, чтобы одолеть меня. Вы не мои братья и сестра. Я чувствую страх и слабость.»

«Не одолеть, но ограничить. Ты — великая сила, и отныне этот лес и поле станут твоим домом. Настанет день, когда ты снова уснёшь, а пока…»

Она сопротивлялась. Яростно кричала, била по врагам крохами накопленных сил, любой ценой хотела отстоять свободу, но проиграла. Нападала, но враги умело разбегались или ставили щиты, и Верлиока впустую теряла энергию. Её урочище окружили пятью вехами, создающими невидимый глазу, но невероятно мощный барьер.

Первые дни она бросалась на черту. Надеялась проломить границу, угрожала наместницам всеми известными муками, плевалась ядом, прожигающим дыры в земле. Валуны и деревья свободно пролетали за столпы, птицы и звери убегали за территорию и возвращались, но в неё ударяла энергия огромной силы. И постепенно она смирилась. Смывала в топях слёзы, помаленьку рушила и поднимала скалы, чувствуя себя диким зверем в клетке, а иногда забиралась в остатки склепа и лелеяла надежды о мести.

Однажды ветер донёс сладостный запах. Из её чертогов давно исчезли звери и птицы, и аромат живого существа она ощутила особенно остро. Что это? Глупый людишка с железной палкой? Или человечки в тряпках и с мешками камней? Да, ей запретили покидать логово, но не лакомиться соками забредших жертв. Каждое новолуние появлялись дурни, добровольно шедшие в её логово. Они называли себя учёными и хотели найти в её урочище что-то непонятное, но становились добычей.

Она облизнула клыки и быстрее ветра полетела к источнику чудесного запаха. Увидев человечка, приготовилась к пиру, но была остановлена кристаллом. Осколком тех, что россыпями окружали её тысячелетия назад. Кто бы ни был этот гость, он обладал крохами сил врагов. Ещё один наместник?

«Чего хочешь?»

«Я пришёл поговорить, — опустился на колени людишка, — пожалуйста, выслушай меня, а после делай, что хочешь.»

В замешательстве она зацепилась волосами за ветви мёртвой сосны.

«Кто ты такой?»

«Твой друг.»

«Друг? — рассмеялась, — у меня нет друзей.»

«Теперь есть. Я хочу освободить тебя.»

«Зачем?»

«Пока я жив, обязан отомстить колдуньям. Тем, что заперли тебя в урочище. Но без помощи не справлюсь и готов сделать всё, что скажешь. Как они создали барьер?»

Она ступила на землю и заглянула в глаза человечку. Так просто выпить его жизнь и стать сильнее, но не полезнее ли использовать? Снаружи открыть ведущую на свободу дверь? Голод можно утолить в другой день.

«Протяни руку.»

Гость покорно исполнил сказанное. Оскалившись, Верлиока впилась клыками в его предплечье и впустила в кровь яд. Языком выжгла паука и собственный глаз, чтобы видеть и слышать всё, что будет доступно её наместнику. Тот стоически вытерпел боль, на лице не дрогнул ни один мускул.

«А ты силён, — она отёрла губы, — границу держат пять вех. Разрушишь хотя бы одну, и я выберусь на волю. Четыре меня не сдержат.»

«Выполню в точности.»

Той ночью она поверила в судьбу. Расчёсывала волосы, купалась в топях и готовила на дне усыпальницы для колдуний, как сказал наместник. Мгновенно убивать не станет, погрузит в глубокий сон и будет высасывать силы, пока пленницы не превратятся в старух и рассыплются в прах. Отомстит так, как поступили с ней.

Новолуния сменялись одно за другим, добрые вести не поступали, но надежда не угасала. Наоборот, вера в месть крепла подобно сорнякам на болотистых кочках. Единственным, что росло в урочище. Пучки травы служили покрывалом и подушкой. Жёсткой, но другая не требовалась.

Однажды посланник вернулся и порадовал: веха разбита. Он убил одну из наместниц, и столп погас. Не веря от счастья, она подлетела к границам чертога и… перешагнула. Благодарный «поцелуй» в шею, и человечек обрёл толику её сил. Затуманить разум? Проще простого. Подчинить себе кристалл? Тоже не проблема.

Чтобы свершилось отмщение, Верлиока должна была попасть к печати, ведущей в иной мир. Точное место знали только колдуньи, и заговорщики решились на обман. Глазами наместника она увидела ту, что вынесла приговор и создала барьер, и чудом подавила желание явиться посреди сборища людишек и мгновенно выпить силу. Вместо этого, заставила сказать, будто пещера обнаружена. Дальше помощник блестяще вселил страх в ведьму. Верлиока даже подумала сохранить ему искру жизни, чтобы чужими руками подчинить неизведанные территории. Преданный, надёжный, но… такой аппетитный!

Считанные дни оставались до полной свободы. В предвкушении победы, она летала по лесам, деревням и хватала жертв. Не брезговала даже крысами, высасывала крохи энергии. В мгновения, когда печать будет разрушена, понадобится вся мощь. Сначала она осушит наместника, после прорвётся за грань и уничтожит врагов. Затем утащит колдуний в болота и, насмотревшись на муки, обретёт себя.

«Готовьтесь, людишки. Я скоро вернусь.»

***

— Как прошло? — Мила встретила Белую Леди на пороге цветника, — чего он хотел? — она забрала у матери дублёнку и повесила сушиться. На меховом воротнике таяли снежинки, алмазами сияя в свете люстры.

На столике вместо леек и удобрений стоял поднос с кружками, сахарницами и чайником. Отдельно на фольге лежали разломанный на кусочки горький шоколад и креманка со взбитыми сливками. Всё, как любила Ольга.

Белосельская устало опустилась на диван.

— Дела плохи, да? — нахмурилась девушка, — ты очень бледная. Я, вот, чаю согрела. Крепкого чёрного, как ты любишь. Возьми, — передала чашку Алая Леди, сама устроилась с другой на подушке.

Хозяйка особняка не торопилась с ответом, задумчиво глядела на чиркающие фарфоровое дно чаинки-полумесяцы. Из ресторана Белосельская пришла пешком. Не стала вызывать такси, хотела прогуляться по ночному Петербургу. Почувствовать, как снег колет лицо, а ветер играет белокурыми прядями, и улыбнуться миру, прежде чем встретиться с ней. Вспомнить, о чём Ольга заставила себя забыть много лет назад.

Подумать только, Глеб освободил Верлиоку! Отыскал в глухой тайге урочище и выпустил на свободу безумное чудовище! Если она наберётся сил, то жди конца света. Одной Леди не хватает, и снова запереть пленницу они не смогут. Теперь Белая Леди поверила, что изгнанник живёт только ради мести.

— Маслаков потребовал, чтобы я отпустила всех Искателей, а в новолуние отвела его в Солонну, иначе он убьёт Дарью и Аркадия.

Мила вдохнула терпкий аромат.

— Не слишком ли амбициозно? У него есть кинжал, но атаковать одновременно всех нас Глеб Антонович не сможет.

— Сначала и я так подумала, но… — Ольга глотнула чаю, — у него появился союзник.

— Ты его знаешь?

— Её, — пальцем женщина водила по золотистой кайме на краю чашки, — знаю, но предпочла бы забыть. Давно это было. Страной ещё император правил, половина населения читать не умела, — она грустно улыбнулась, — меня в тот день пригласили на балет. В ложу Николая, ведь выступала его любимица, Матильда. Едва началось представление, я почувствовала приступ дурноты. Упала в обморок и увидела яркий сон, очень яркий. Таёжная глухомань, скованная вечной мерзлотой, и посреди — пепелище. Вывернутые с корнями, обугленные пни, трупы зверей и трещина во льду, откуда на свет божий выбирается… она.

— Ты так рассказываешь, что мне становится жутко.

— Ещё бы, — Ольга откинулась на спинку дивана, — представь себе старуху. Сгорбленную и худую, как скелет. Кости обтягивает алебастрово-белая кожа. Волосы, длинные и седые, касаются земли и по воле хозяйки цепляются за камни и ветки, словно осьминожьи щупальца. Правую половину лица скрывает короткая прядь, но стоит ветру подуть, то видишь пустые глазницы. Чёрные провалы, в которых не отражается свет.

— Это не человек, да? — Мила ощутила дрожь, не связанную с холодом, и невольно покосилась в окно. На улице сыпал снег, — ты описываешь бабу-ягу из сказок.

— Интересное сравнение, но, к сожалению, она не вымысел, — глотнула чаю Белая Леди, — одна из божественных сущностей, заточённая в недрах планеты в незапамятное время. Верлиока. Что значит «ненасытная». Её разбудил упавший в начале прошлого века метеорит. За три дня она уничтожила деревню южнее места падения небесного тела. Прикосновением волос и рук выпила жизнь из людей, те в мумии превратились. Подобного ужаса я никогда не видела. Идёшь, а на ступенях, порогах, крыльце сморщенные тела лежат. Люди, животные — все. Прибывшие учёные списали трагедию на отравление неизвестным химическим веществом. Если интересно, на чердаке сохранились вырезки из газет и журнала о «вымершей деревне около Подкаменной тунгуски».

— Но как ты узнала о Верлиоке?

— После обморока ко мне явилась Лукерья. Она сказала немедленно собрать сестёр и перенестись в Солонну. Прикосновение к печати открыло перед нами выжженные огнём просторы. Когда я отдышалась от гари, ощутила её присутствие. Дул пронизанный ледяной крошкой ветер, и это в конце июля. Каждый вдох отдавался болью, будто на шее затягивалась петля. Ладони цепенели, изо рта вырывался пар.

— Похоже, долго искать не пришлось.

— Что ты. Через три шага она появилась сама. Усилился ветер, закричали вороны, а после я увидела, как среди покорёженных сосен парит старуха, космами цепляясь за ветви. Глядит в упор, хищно улыбается и явно хочет иссушить. Не выступи тогда я первой, она бы нас убила. Я опередила на считанные секунды.

— Такая сильная? — Мила приподняла бровь.

— Да, — Ольга взяла кусочек шоколада и обмакнула в сливки. Есть не торопилась, смотрела на воздушную шапочку, — за многовековой плен Верлиока ослабла, но всё равно могущественнее любой из нас.

— Тогда как вы победили?

— Никак, — пожала плечами хозяйка особняка, — возвели барьер вокруг урочища. Каждая Леди вложила в укрепление частичку себя, так мы сдержали её. Но после смерти Демельзы граница разрушилась. И, самое страшное, для нового барьера наших сил не хватит. Каждая жертва дарует Верлиоке каплю молодости.

— А… Женя? Вдруг он тоже станет особенным? — Алая Леди прикусила губу, — восполнит собой потерю?

— Пока это догадки. Он ушёл за грань вчера и неизвестно, скоро ли вернётся. И, Миланя, твой любимый волен отказаться от дара предков. Евгений не обязан принимать благословение Виринеи. Я понимаю, что он для тебя значит, но обязана обойтись теми возможностями, что у нас есть.

— Ты права… но я верю в него.

Из чайника Мила подлила кипятка в кружки.

— Получается, Глеб Антонович устроил охоту на Леди, чтобы освободить Верлиоку. Но как он узнал о ней?

— Когда Настя, его жена, была моей помощницей, Маслаков беспрепятственно ходил на чердак. Тогда, наверное, и прочитал.

— И не побоялся прийти к смертоносному божеству.

— Он плохо понимает, с кем связался. В любом случае, у него на руке метка Верлиоки. Она видит его глазами, слышит его ушами.

— Как ты поступишь?

— Приму условия. Я не имею права рисковать жизнями Искателей и Дарьи. Отпущу всех, освобожу подругу, а дальше вместе с сёстрами буду решать проблемы. Маслаков знает о Леди не всё. А ты…

— Я тебя не оставлю, — решительно произнесла Мила, — от корки до корки прочту дневник Лукерьи и, уверена, отыщу что-нибудь полезное.

— Хорошо, — Белосельская сжала кружку, — тогда надо связаться с остальными и потолковать. Есть идея, но надо продумать детали. Любая ошибка обернётся провалом.

***

— Мама, а тёте не холодно? — одетая в тёплое пальто девочка лет пяти таращилась на высокую женщину в распахнутой дублёнке.

— Не знаю, — мать хмуро покосилась на незнакомку и крепче ухватила ребёнка за руку, — не отставай. Скоро метель загудит, а мы ещё до дома не дошли.

— Ну мама!

— Не ной! Хочешь замёрзнуть? Нет? Тогда не реви, а шагай быстрее…

Улыбаясь, Ольга провожала малышку взглядом. Валенки увязали в рыхлом снегу, шарф подметал сугробы, но та оборачивалась и строила забавные рожицы. В конце улицы девочка помахала и скрылась за жилой многоэтажкой.

Закат расписал высотку алыми искрами, раскрасил окна золотом. На крыше, словно поплавок, раскачивалась на ветру антенна, окружённая похожими на грибные шляпки тарелками спутниковой связи. На первых этажах — торговые павильоны, офисы и рестораны, выше — квартиры для людей с достатком больше среднего — для горожан эта новостройка стала центром отдыха, а для Белой Леди служила маяком. Сюда она перемещалась, если по какой-либо причине не могла пройти через дверь в особняке.

Энергетическое поле Солонны не позволяло использовать латырь и перемещаться напрямую к печати. Кокон особенной, защитной магии окружал запретные пещеры, посему Белосельская ждала Глеба у края незримого купола. Пускать врага в дом она отказалась наотрез и назначила встречу в маленьком уральском городке. До восхода луны они успеют добраться до гор. И, может быть, спустятся под землю. В любом случае, Ольга предвидела три варианта развития сегодняшней ночи. Какой сбудется (или случится нечто неожиданное), зависело уже от высших сил.

Да, без помощи покровителей Верлиоку не одолеть. Точнее, её в принципе невозможно победить, но попытаться ограничить Белая Леди обязана. Трудно? Да. Опасно? Ещё как. Невозможно? Отчасти. Но оставлять всё на произвол судьбы равносильно прыжку в пропасть. Хотя, как говорится, надежда умирает последней.

Пока Ольга беседовала с сёстрами и продумывала планы, Мила дневала на чердаке, искала всё, что помогло бы в борьбе. Утром она улыбнулась и сказала, что отыскала что-то полезное в дневнике Лукерьи, но ей требуется время для проверки догадки. В любом случае, дочь пройдёт в положенное время через третью дверь и вступит в борьбу. И хотелось бы уберечь наследницу, оградить от бездушной убийцы, но иначе погибнут все. Тяжелейшее испытание выпало на долю Белосельской.

«Ох, Глеб. Ты вскрыл ящик Пандоры».

По сугробам вдоль тротуара ветер мёл порошу, розовое небо темнело, наливалось оттенком спелой сливы. Солнце наполовину скрылось за горой, и зажглась первая звезда, но Маслаков не появился. Белая Леди не верила, что враг передумал. Значит, опаздывает, либо сознательно тянет время. Догадывается Глеб о замыслах Ольги, старается помешать. Перетасовать карты и спутать расклад.

Колёсами рассекая снежные заносы и моргая фарами, по дороге плелись два чёрных внедорожника. Объезжали вкривь и вкось припаркованные легковушки, сигналили шедшим по обочине пешеходам. Пенсионеры махали котомками, женщина с доберманом на поводке кривила губы. Особенно впечатлительный школьник удостоил водителя первого автомобиля неприличным жестом и плюнул на бампер. Дескать, «понаехали, тут, неместные».

Ольга отрешённо смотрела, как внедорожники остановились около фонарного столба. Хлопнула дверь, из первой машины вышел старший Маслаков. Ветер трепал чёрный шарф, касающийся пояса пальто, ботинки на толстой подошве намекали на готовность владельца идти по пересечённой местности.

Белосельская прищурилась. Глеба окутывала невидимая для других мгла, от которой веяло льдом. Черты лица заострились, вокруг глаз пролегли тёмные пятна, а в радужках забурлила чернота. Значит, Верлиока усилила связь с помощником, передав тому часть силы. Не исключено, что она контролирует разум.

Из второго авто на снег шагнули трое. Улыбавшийся Игорь вытащил с пассажирского сиденья связанную клейкой лентой Дарью. На щеках глубокие царапины, нижняя губа распухла, шею расчертили синяки, будто Соловьёву били. Взгляд пустой, движения заторможенные, словно подругу опоили лекарствами.

Последним на посыпанный песком и опилками асфальт ступил Аркадий. Покосившись на Белую Леди, он сжал кисть там, где носил браслет, и опустил голову. Замер в напряжённой позе, словно ожидающий приказа солдат. Над ним клубилась тень, готовая по указанию «командира» подчинить себе. Но Ольга сохранила кристалл, защиту от внушения. Значит, Солнцев бережёт его до особого случая, усыпляет бдительность.

С огромным трудом Белосельская сохранила на лице маску спокойствия. Благо, полы бежевой дублёнки прикрыли ладони, и никто не заметил, как женщина сжала пальцы, ногтями оцарапав кожу. На всех, кто дорог Белой Леди, покусился Глеб. Убил дочь, подчинил и вовлёк в свои сети любимого, отыгрался на единственной близкой подруге. Пора признать, что с более хитрым и основательным соперником старшая из сестёр не сталкивалась. Прочие угрожали и«метали бисер», этот разрушал её жизнь кирпичик за кирпичиком.

Вдалеке снежные заносы прорезала вереница автомобилей. Скорее всего, Ветров наказал прихвостням следовать за ним. Ожидаемо, но бдительность терять нельзя. Пока всё складывалось так, как предполагала Ольга.

— Здравствуй, — Глеб поправлял сползшие перчатки, — эка глухомань. Далековато до гор ехать. Или это очередной обман?

— Ты опоздал.

— Ваше величество впервые потратило драгоценные минуты на ожидание? Привыкли всё получать по щелчку пальцев?

Маслаков улыбнулся, а Ольга увидела, что клыки стали чуточку длиннее.

— Если ты хочешь успеть до восхода луны, то заканчивай браваду и садись за руль.

— И даже не поинтересуешься, что с твоей подруженькой и любовником?

— Сама вижу, — она придала лицу надменное выражение, — Дарью опоили, Аркадий под тёмными чарами. Слова не молвит без твоей указки.

— Острый глаз, — он прищурился, — и как хладнокровно сказано. Ты способна хоть на какие-то чувства? Аркаша, — Маслаков повысил голос, — какая она в постели? Небось, ледяная? Неподвижная, как музейная статуя? Что она делала, когда ты её трогал? А?

— Таяла, — прошептал Солнцев, а Белая Леди услышала в голосе нотки нежности, — чувственная, пылкая.

— Никогда бы не поверил.

— Ещё скажи, что хочешь проверить.

— Упаси господи. Меня стошнит.

— Ты намеренно тянешь время.

— Может быть.

Краешек солнца растаял за снежным пиком. Дома накрыла серая тень. Повеяло холодом, на стёклах автомобилей затрещал мороз. На Ольгу нахлынуло знакомое чувство пустоты, будто в городке исчезала жизнь.

— Она здесь, — довольно улыбнулся Маслаков, — показывай путь.

Глава 20. Всё или ничего

Ольга замёрзла. Она не помнила, когда в последний раз чувствовала холод, поэтому прятала ладони в карманах дублёнки и нарочито смотрела в окно ехавшего автомобиля. Фонарные столбы остались позади примерно полчаса назад, и Белая Леди напряжённо глядела на звёзды, ощущая скорое перерождение луны. Пульсировали кристаллы в поясе, особенно «горел» самоцвет, который открывал проекцию мира, и словно сердился: почему хозяйка пренебрегает долгом? Вот-вот сменится цикл, и завтра в чернильной синеве замерцает узкий, с человеческий волос, серебристый серпик.

— Развилка, — без эмоций в голосе произнёс Глеб.

— Направо, — тем же тоном ответила Белосельская.

Маслаков крутанул руль, и внедорожник повернул в указанную сторону. Машину трясло, под колёсами трещал перемешанный со снегом и льдом гравий, царапающий двери и порог. Дорогу забросили в позапрошлом веке, когда из-за природных аномалий прекратилась разработка угольных шахт. То внезапное землетрясение обрушит своды, то редкие горючие газы взорвутся и уничтожат оборудование, то растворяющие любой металл подземные воды хлынут посреди ночи. Ни один человек не пострадал, но денег казна потеряла немеряно, хватило бы пристроить крыло к летней императорской резиденции. Прибывшая комиссия признала добычу ископаемых невыгодной и постановила забросить штольни. Посёлок опустел, железная дорога заросла сорняками. Острогами интересовались только геологи да любители «пощекотать нервы» мистическими явлениями.

Никто не знал, что к неудаче горняков причастна одна влиятельная дворянская семья. Всякий раз, когда рабочие подбирались к запретным пещерам, появлялась Ольга и поднимала силы природы, иной раз принимала облик болотной ведьмы и пугала людей. Ах, если бы этой ночью привычно всколыхнуть твердь и одолеть противника! Заключить машины в скальные объятия! Но это лишь раззадорит приспешника Верлиоки. Её близкое присутствие холодило душу Белосельской, заставляло руки мелко дрожать.

— Куда теперь?

— Снова направо.

Автомобиль подпрыгнул на кочке, а Белая Леди крепче ухватилась за ручку. Ветви сосен царапали двери, валуны сминали бампер, но Глеб упорно рулил в гору. Ольга слышала хриплое дыхание, но не хотела смотреть в лицо врагу. С каждой минутой связь между заговорщиками крепла. Переполненный ненавистью Маслаков позволял ей подчинять себя. Вдруг Белосельская повернётся и увидит на сидении озлобленную старуху с седыми космами? Или, куда хуже, молодую белокурую красавицу, полную сил и готовую отомстить? Старейший свиток библиотеки сохранил истинный портрет Верлиоки. Когда-то в её глазах отражались звёзды, волосы мерцали ярче луны, а губы ласково улыбались…

Дорогу перегородил треугольный камень.

— Глуши двигатель, — Ольга запахнула дублёнку и, открыв дверь, шагнула на камни. Каблучки туфель погрузились в рыхлый грунт, — далее пешком.

Фары выхватывали на стелле затейливую резьбу, в которой угадывались слова на древнерусском языке.

— Что это? — бывший Искатель скептически оглядел вязь, — проклятие?

— Предупреждение, — пальцем Белосельская очертила заглавную букву, та мягко засветилась в ответ, — непосвящённым в тайны природы людям путь закрыт.

— Ну, ко мне это не относится. С некоторых пор.

— Я чувствую. Она почти полностью отравила твою кровь.

— Глупая. Никогда не чувствовал себя столь сильным.

Ольга сжала губы. Не слышит Глеб голос разума, не хочет.

Ухали потревоженные совы, сыпался с ветвей снег. Звёзды в тёмно-синем покрывале неба казались рассыпанными в причудливые фигуры рисинками.

Позади из автомобиля вышли Игорь, Аркадий и Дарья. Заснеженный склон расцвечивало полтора десятка внедорожников, похожих на гигантскую светящуюся змею, неторопливо ползшую в обитель магии. Ничего, дальше стеллы прихвостни Ветрова не поднимутся, наткнутся на невидимую стену. Они не значились в первоначальном уговоре, посему — Белая Леди не нарушила слова. Телефонная связь в горах не работает, так что «браткам» придётся ждать «начальника» у первой ступени запретного пути. А что, помёрзнут маленько, займутся физкультурой.

Маслаков зажёг фонарик, который тут же погас.

— У меня есть другой, — произнёс Ветров.

— Давай.

— Бесполезно, — Белосельская первой зашагала по присыпанной галькой лестнице, — он не заработает. Магия подавляет электричество.

— Ты намеренно хочешь нас угробить? — Игорь сжимал Дарью за плечи, словно боялся, что та сбежит, и пристально смотрел на Ольгу, — такой хитроумный план? Притворилась поверженной, а, по-настоящему, готовишься ударить в спину? — щёголь повернулся к Маслакову, — ты уверен, что ей можно доверять?

— Расслабься. Хотела бы убить, скинула автомобиль в пропасть. Ночь на дворе, и ты не видел, по какой дороге мы ехали.

Белая Леди щёлкнула пальцами, и перед ней заискрились сферы голубого огня. Шарики-светляки кружились подобно бабочкам и показывали хозяйке ступени, булыжники и ветки, готовые зацепиться за платье. Последний раз брюки женщина примеряла в позапрошлом веке, когда по настоянию матери училась верховой езде.

Прорубленная в горе лестница петляла между изрезанных вязью столбов, «разрезающих» дорогу на куски. Около каждой вехи Белосельская останавливалась, ждала спутников и окровавленным пальцем надавливала на едва заметные углубления в камне, снимая защиту. Меркли на небе звёзды, тревожил росшие в низине сосны студёный вихрь, непрестанно гомонили разбуженные птицы. Любому человеку бы показалось, что, всего-навсего, портится погода, но Ольга чувствовала, как за ними неслышно шагает она. Хотя, шагает ли? Парит подобно птице, скорее всего.

Около очередной опоры Белая Леди чудом уклонилась от брошенной ветром пряди волос. Локон ударился о столб, и тот рухнул вниз по склону. На месте прикосновения остался идеально гладкий срез, будто на масле от горячего ножа. По горе загрохотали валуны, в воздух поднялась пыль, а до слуха донёсся тихий вздох. Дескать, «промахнулась».

В последней вехе — восьмиконечной звезде — Ольга коснулась каждого острия и вложила в сердцевину кристалл пирита, который вытащила из пояса. По приказу хозяйки каменная фигура засветилась подобно маленькому солнцу, вслед за ней сияние окутало ещё одну звезду, затем третью, четвёртую, пятую…

Цепочка остроугольных фонарей осветила плато. Казалось, лестница привела на обычную равнину, где много веков назад вздымался вулкан, но на камнях не было ни одной снежинки или корочки льда. Не росла трава, не пробивали землю корнями вездесущие сосны — только песок да камни простирались до обрыва на другой стороне. Окружённый звёздами лоскут неба над возвышенностью казался чернее ночи.

Посередине темнел вход в подземелье.

— Это и есть дверь в вашу секретную сокровищницу? — Игорь был разочарован, — и что там? Заброшенный рудник? Шагнёшь вниз, и камни засыплют? Мы разговаривали совсем о другом! Или ты забыл?

Маслаков пропустил тираду мимо ушей.

— Я выполнила свою часть уговора, — ледяным тоном произнесла Ольга, — отпусти Дарью и делай, что хочешь.

— Я держу своё слово, — Глеб повернулся к союзнику, — брось её.

— С какой стати? Она моя страховка от ведьминских причуд!

— Брось её, — упрямо повторил наместник Верлиоки.

— Нет уж. Вся эта затея попахивает обманом, у тебя на уме что-то другое, не наш план, — мужчина медленно отступал к лестнице, — сейчас я позову своих ребят, и динамитом они быстро вашу пещеру разнесут! Тогда и разберёмся!

«Никто не придёт».

Звенящий шёпот заставил Ольгу мгновенно вскинуть ладони, но выставить барьер она не успела. Серебряная, в свечении звёздчатых фигур, прядь обвила Игоря за шею и ударила о камни. Тишину прорезал хриплый стон, руки скрючились в жалких попытках порвать оковы, и мужчина превратился в мумию, одетую в пыльный костюм. Небрежный жест, и тело упало с края плато.

Глеб благоговейно смотрел на фигуру, парящую в сантиметрах от земли. Дарья в ужасе закричала, Аркадий обнял её за плечи. Только Белосельская сохранила внешнее спокойствие, хотя инстинкты вовсю твердили: уходи! Но бегство бы ничего не решило, и Ольга, до крови прикусывая губу, смотрела в бездонные глазницы.

Волосы скользили по ветру, словно змеи медузы-горгоны, одеяние развевалось снежно-белым облаком. Слегка распрямились плечи, овал лица стал мягче, а морщины — меньше. Иссушив Игоря и его помощников, Верлиока помолодела и нарастила мощь. Пожинать плоды мести готовилась не старуха, но зрелая женщина.

«Здравствуй, наместница, — она бесшумно подлетела к Ольге на расстояние вытянутой руки, — я знаю, ты позвала остальных. Они ждут внизу».

Маслаков хохотнул и покрутил пальцем у виска.

«Она хотела отдать тебя на растерзание стражам, но, — улыбнулась Верлиока, — вместо этого, проведёт нас к печати».

Смертоносные локоны обвились вокруг Аркадия и Дарьи.

«Я слышала многое. Эти двое дороги тебе, очень. Я выпью из них жизнь, если ты опять обманешь меня. Понятно?»

Ольга кивнула.

«Иди. Мы за тобой шаг в шаг».

Чувствуя во рту солоноватый вкус, Белая Леди медленно ступала по камням. Перед тем, как спуститься в подземелье, она посмотрела на тусклые звёзды, прислушалась к песне ветра. Возможно, старшая из сестёр видит этот мир в последний раз.

***

Белые светляки открывали путь. Мерцали в сиянии камни, торчащие из стен подобно иглам обозлённого ежа. Острее бритвы, они бы пронзили жертву так, что та не почувствовала боли. Заметила кровь и схватилась за рану, чтобы напороться на другие лезвия и погибнуть от слабости. Конечно, Ольга могла спуститься в пещеру в кромешной темноте и ощутить лишь мягкое прикосновение кристаллов, но спутники…

Скользя ладонью по защитным латырям, Белая Леди угнетала чары. До онемения кусала губы и презирала себя за слабость. Один жест, едва слышный приказ, и камни проткнут Верлиоку, истощат противницу, но тогда не выживут Аркадий и Дарья, не отмеченные силой древних покровителей. Белосельская сжала кулаки. И это хранительница печати? Наследница великих сестёр, обязанная любой ценой защитить Солонну? Обыкновенная трусиха, неспособная выполнить долг и принявшая условия шантажистов.

Всё равно, она никого не пощадит, иссушит в пещере, но крохотный шанс на спасение сохранялся. Первоначальный план не удался, но есть ещё одна идея, как отнять у Глеба кинжал и пронзить заклятым лезвием его покровительницу, а после передать оружие за грань. Там её заберут братья и освободят души развоплощённых Леди.

Ольга нарочно не торопилась. Шагала по гравию и, приподнимая платье, переступала через ямки (дублёнку оставила на плато), одновременно пробуждала александрит в поясе и мысленно передавала сёстрам указания и предупреждения. Да, Верлиока не ошиблась: Наима, Тирунеш и Адальмина находились около источника. Эмилию Белая Леди не ощущала. Невольно закралась мысль, что лучше бы дочь осталась в особняке. Там безопаснее. Тем более, Синяя и Зелёная Леди строго-настрого запретили наследницам появляться в Солонне, и Белосельская не посмела упрекнуть.

«Поторопись, — прошелестело за спиной, и женщину обдала волна холода, — незачем откладывать неизбежное».

— Ты права. Вот только каждому уготовано своё.

«Смеешь мне угрожать?»

Порыв ледяного ветра хлестнул в сантиметрах от Ольги, будто кнут в руках дрессировщика, но та не дрогнула. Даже плечом не повела. Лишь покосилась на прядь волос, похожих на серебряные паутинки.

— Гордыня — один из семи смертных грехов, — равнодушно произнесла Белосельская.

Да, ей страшно из-за собственной беспомощности. Да, Ольга слышит тяжёлое дыхание и чувствует гнетущую силу. Но битва будет проиграна в тот миг, когда Верлиока узнает о слабости соперницы.

Поворот, другой. Своды расширялись, галька под ногами исчезала, уступая место утоптанной земле и брусчатке, похожей на щитки с черепашьего панциря. Встрепенулись сидевшие на постаментах вороны, распушили и приготовились метнуть перья-лезвии, но окаменели, подвластные воле Белой Леди. Багровыми глазами они словно прожигали чужаков, но не смели двигаться без разрешения хозяйки. Ох, не простят подобное своеволие высшие покровители. Ещё бы, «защитница» нарушила все законы и привела смерть в святилище! В ближайший час, пока не сменится луна, стражи останутся неподвижными. Но получится ли задержать Верлиоку и дотерпеть до помощи?

Десять перламутровых колонн миновала Ольга. Ещё три, и вход в Солонну ознаменует алмазная арка. До предела напрягла чувства Белая Леди, прислушалась к чужим шагам, мысленно представила, где находятся друзья и враги. И…

Светляки взмыли под потолок. Не обернувшись, Белая Леди упала на колени и бросила назад в мгновение ока сплетённые заклятия, чтобы тут же подняться и приготовиться к защите. Если всё получилось, то они обрубили оковы Дарьи и Аркадия и мгновенными порталами переместили на плато. Отдельный разряд должен был раскрошить проклятый гематит на пальце подруги и вернуть утраченную мощь. Пусть хотя бы они спасутся. Послушают голос разума и скорее побегут к автомобилям! Не возвращаются!

«Неплохо, — с тихим смехом в голосе отозвалась Верлиока, волосами цепляясь за окаменевших стражей и кроша камень, — те двое мне пока не интересны. А ты…»

Пряди ударяли по стенам, высекая снопы голубоватых искр. Глеб в то время с живейшим интересом изучал пещеру и потирал запястья. Под водолазкой проступали очертания широких браслетов и ожерелья, плотно заполненных кристаллами.

— Что?

Мстительница алчно смотрела за спину Ольги, где на бугристой стене полыхала многоконечная звезда. Щедро изливались огненные потоки, края задевали Источник и освещали подземелье не хуже солнца. Вращаясь, роза ветров росла в преддверии новолуния.

«Ну, же, выходите, — медленно шагала Верлиока, — я знаю, вы здесь. Вижу ваше сияние. Трое, зачем-то прячетесь. Как трусливые мыши, почуявшие лисицу. Я ужасна? Вселяю страх? Помнится, когда вы запирали меня в клетку, излучали смелость. Что изменилось?»

Пространство подёрнулось дымкой, и в сиянии голубых искр появились Леди. Оранжевая, синяя и зелёная — оплоты равновесия, каждая на своей территории, вынужденно собрались вместе и приготовились дать отпор врагу. Лица сосредоточены, ладони сжаты, кристаллы в поясах мерцают, готовые поделиться мощью.

«Так-то лучше, — она облизнула клыки и посмотрела на каждую из сестёр, — кто первая? С кого начнём развлекаться? Я успею насладиться муками каждой».

— С меня, — решительно произнесла Ольга.

«Нет. Мой, друг, попросил отдать тебя ему. Но я всегда готова помочь…»

Печать вспыхнула. Лучи мерно золотились и колыхались подобно цветочным лепесткам, сердцевина наливалась синевой ночного неба. За тончайшей завесой искрились звёзды, выглядывал краешек полумесяца.

Белая Леди сжала губы. Луна перерождается, и путь в иные страты открыт. В ближайший час Верлиоку надо сдержать любой ценой, не подпустить к зеркалу, иначе… Нет, нельзя думать, нельзя. Сломленная морально, Белосельская станет лёгкой добычей для обозлённой старухи. Вперёд, и не сдаваться. В конце концов, четверо против двоих. Шансы призрачные, но есть. Есть! Когда очнутся стражи, станет легче!

От удара в грудь Ольгу уберегло шестое чувство. Погас латырь, оборвалась тоненькая нить с Источником, значит, кто-то использовал не привязанный на крови кристалл. Здесь и сейчас, это мог быть только один человек, от которого женщина мгновенно закрылась щитом. Вовремя: грозовая вспышка окутала женщину и подпалила край платья.

Глеб резко вскинул руки и без предупреждения метнул молнию. Та отскочила от барьера и раскрошила колонну, землю усыпали капли перламутра. Верлиока, в то время, забавлялась, нападая на сестёр волосами-щупальцами и шагая к розе ветров. Леди отсекали пряди и били в ответ, но туманные кудри вырастали снова.

«Скучно с вами, — мстительница играючи отклоняла атаки, — где задор? Где желание сохранить собственную жизнь? Я разочарована».

Студёные вихри дули с обратной стороны звезды, и та застывала. Стеклянная корка льда гасила огонь на лепестках и обращала печать дверью в иные миры.

Опьянённый скорым исполнением мечты Глеб утратил контроль и забросал соперницу разрядами. Видел, та оглядывается на Верлиоку и других ведьм, значит, уязвима. Какой бы сильной колдуньей она не была, не выстоит против канонады. А когда упадёт без сил, Маслаков добьёт кинжалом. Рубин в рукояти пульсировал, будто жаждал впитать новую сущность. К трём вот-вот добавится четвёртая. Самая желанная.

— Моли о пощаде, — хищно оскалился Маслаков, — моли, и мучения будут недолгими. Я не стану рисовать на тебе кровавые узоры.

— Беспокойся о себе и…

Волна морозного ветра шевельнула волосы на затылке Ольги. Она чудом пригнулась и развеяла локон Верлиоки, но не успела отразить выпад Глеба. Слепящая молния летела точно в лицо, но почему-то наткнулась на барьер и срикошетила в стену. Из пробитой дыры посыпались камни. Один осколок зазвенел по серебряной глади застывшего Источника.

— Какого…

За спиной Глеба стояла Мила. Тяжело дышала после бега: портал перенёс не к печати, выбросил на середине подземного пути.

— Я собственными руками расправился с тобой! — он обернулся к Ольге и крепче сжал кинжал, — ты создала её призрак, да?

— Вы не всё знаете о Леди, — девушка пожала плечами, — думали, что я умерла? Что навсегда осталась в заповеднике?

— Ты иллюзия!

— Я живая. Из плоти и крови, — она заговаривала зубы врагу и старательно не смотрела на мать, которая использовала заминку для ответной атаки, — вы были слишком самоуверенны, чтобы довести убийство до конца! Пока вы предвкушали другие убийства, я открыла глаза и пообещала наказать за всё!

— Поэтому твоя мать не лила слёзы и…

Ольга резко развела руки, и с пальцев сорвалась золотистая сеть. Глеба прибило к колонне подобно мухе, застрявшей в липких сетях. Мужчина силился освободиться, один за другим взрывал кристаллы, и нити тлели. Белая Леди добила бы врага, но того защищал барьер.

Верлиока обернулась на грохот:

«Пятая? Это ничего не меняет, — щурясь, она изучала Милу, — слабая. Они искрятся, а ты едва теплишься, словно зверь на последнем издыхании Негодна даже на закуску».

В пещере воцарились сумерки. Ледяная печать отражала битву подобно зеркалу.

— Миланя, уходи, — Ольга безуспешно нападала на седовласую старуху, одновременно оглядывалась на Маслакова, — спасайся, мы задержим обоих. В особняке безопасно, на чердак не поднимется даже Верлиока. Забери из спальни мои латыри и запрись покрепче.

В голосе Белосельской сквозило отчаяние. Не верила она в победу. Продержатся сёстры час, но подземелье не покинут. Растворятся в Источнике, а сил трёх неопытных наследниц не хватит сдержать разбуженное лихо.

— Нет-нет. Я нашла в дневнике кое-что очень важное! Я приведу того, кто нам поможет! Надо лишь пройти на ту сторону и отыскать!

— Уверена? — в потухших, было, глазах женщины загорелся огонёк.

— Да! Позволь мне попытаться!

— Хорошо. Тогда…

— Осторожно!

На долю секунды Ольга упустила из виду щупальца Верлиоки, сорвавшие с Маслакова остатки сети. Выхватив кинжал, Глеб набросился на Белую Леди и пронзил бы плечо, но…

— Остановись!

Этот голос Мила бы узнала всюду. Насмешливый, в «Венском Вальсе» и институте, нежный, в заповеднике и цветнике, или, как сейчас, твёрдый, словно его обладателю незнакомы сомнения и слабости. Пришёл!

— Женя! — Алая Леди чувствовала, что вот-вот расплачется.

Весь в чёрном и будто стал выше. Плечи защищены мерцающими щитками, брюки и туника расшиты ало-золотой нитью, а пряжка на поясе — копия розы ветров.

Юноша улыбнулся Миле, но тут же мрачно взглянул на отца.

— Что ты здесь потерял? — Глеб стиснул рукоять, — немедленно уходи! И что это за маскарад? Во что ты вырядился?

— Нет, — младший Маслаков показал витой браслет, — я с ними. Я такой же, как они. Как те, кого ты убил.

— Что за глупости?! Сними его! Выбрось! В тебе не может быть проклятой крови!

— Он прав, — Ольга отсекла очередной локон Верлиоки.

— Это жалкая ложь!

— Почему? После твоего ухода я составила генеалогическое древо твоей жены. Настя происходила из рода Виринеи, и твой сын — наследник младшей из великих сестёр. Он той же породы, что я и остальные.

— Не верю! — Глеб повернулся к наследнику, — последний раз повторяю, уходи! После я разберусь с этим, но сейчас…

— Нет. Я сделал выбор.

— Глупый мальчика! Ты понятия не имеешь, во что ввязался! Эту ночь никто из Леди не переживёт! Они сдохнут в агонии!

— Тогда я уйду с ними.

— Сколько пафоса! И ради кого? Ведьм, из-за которых погибла мать? Вон из пещеры!

Вместо ответа юноша сжал кулак. Браслет окутало радужное сияние.

— Хорошо. Я преподам урок послушания.

Бывший Искатель убрал кинжал в ножны и, коснувшись метки на руке, поднял булыжники и обрушил на сына. Ольга в то время сжала Милу за плечи и повела к вошедшей во вкус Верлиоке. Против седовласой старухи бились две Леди, тело третьей растворялось в порывах синего тумана.

— Иди, раз должна. Я прикрою и его, и тебя.

— Я обязательно вернусь с подмогой.

— Поторопись.

Белосельская оттолкнула дочь и резким жестом засиявшей ладони подожгла серебристую прядь-щупальце. Да, Верлиока одолела Синюю Леди, но сестёр снова трое. Евгений отвлёк отца, и старшая бросилась на помощь Тирунеш и Адальмине.

— Ты не столь сильна, как думаешь, — выступила Ольга, заставив мстительницу отвернуться от розы ветров, — давай! Удиви меня! Покажи свою великую мощь! Или на болотах ты так обнищала, что не сразишь и зайца?

«Безумству храброй пою я песню».

Рассерженная Верлиока выплюнула собственные зубы. Острейшие клыки просвистели быстрее пули и пробили стену. Один оцарапал плечо Белой Леди.

Уклоняясь от очередной пряди, Белосельская увидела, как Мила по кругу добралась до печати. Прикоснулась к лучу, сжала кулаки и решительно прошла сквозь ледяное зеркало. Снежный рой накрыл пещеру, колонны задрожали от вопля старухи, а Ольга прикусила губу. Наследница должна успеть до перерождения луны, иначе останется в чужой страте до окончания цикла. Если, конечно, сохранится дверь между мирами. Один точный удар, и все жертвы будут напрасны.

Всё или ничего.

Глава 21. Ладия

В лицо Миле ударил горячий воздух. Лёд зеркала сменился зноем, и девушка закашлялась. Наступила на что-то неровное и упала бы, но кто-то удержал за плечо и оттащил в сторону.

— Здравствуй. Голова не кружится?

— Нет.

Затаив дыхание, Алая Леди посмотрела на… Лукерью? Как это возможно? Голос её, но выглядит, как девочка-подросток. Лицо округлое, брови светлые-светлые, только волосы заплетены в знакомую косу ниже талии. Одета в светло-зелёный сарафан с вышивкой, на руке — браслет из засушенных цветов. Странно, премудростям обучила и благословила зрелая женщина, за гранью встретила юная, словно ученица старших классов. Да рядом с ней Мила похожа на старшую сестру!

— Что-то не так?

— Во сне вы были старше, — осторожно произнесла наследница.

Лукерья хитро улыбнулась, а девушка прикусила губу. Овал лица прародительницы стал угловатым, заострились скулы, потемнели брови — на Милу смотрела женщина из первого путешествия в другой мир.

— Теперь похожа?

— Очень.

— Хочешь, такой останусь.

— Н-нет.

— Разве будущая Леди стала бы внимать словам девочки? Отнеслась бы серьёзно к ровеснице? Сомневаюсь, — она помолодела, — по эту сторону мы выглядим так, как хотим. Такой я была, когда узнала правду о своём предназначении. Впервые за сознательную жизнь встретилась с матерью и словно очнулась после многолетнего сна.

По эту сторону.

Мила отвлеклась от Лукерьи и округлила глаза. Девушки стояли на узловатой ветви дерева. Гигантского исполина, с золотистыми прожилками на бронзовой коре и огненными цветами. Лепестки развевались, будто водоросли в толще воды. Пламя затухало и разгоралось, в сердцевине зиял угловатый чёрный провал, словно скважина замка. Странно, очертания казались знакомыми, но Алая Леди не могла вспомнить, где видела ключ.

Пахло дождём в сосновом лесу и листьями. Бесконечные ветви несли бутоны в звёздное небо. Девушка посмотрела вниз и не увидела земли, только гигантские сучья. Всюду плескался океан разноцветных звёзд. Голубых, словно кристаллы льда, розовых, будто рассветные всполохи, белых и стальных, как океанский жемчуг. Искры медленно кружились, мерцающими волнами колыхались в небесной мантии иного мира.

Вдали порхали вороны. Карканье напомнило скрип железного механизма, покрытого коркой многолетней ржавчины. «Птицы» голодны? Ищут добычу?

Мила попятилась. Лоскуты алого платья цеплялись за разломы на коре.

— Не бойся, — улыбалась Лукерья, — упадёшь, стражи подхватят и опустят на сук. Это в ваших мирах они грозные, свирепые, в коридоре вечности — игривые и добрые. Вьют гнёзда, растят птенцов и защищают нас.

— В коридоре вечности? — девушка облизала пересохшие губы.

— Каждая ветвь — путь в другую страту.

— А бутон — это печать? Роза ветров, как в Солонне?

— Верно.

— Получается, в определённый час можно открыть дверь в любой мир?

— Умная Леди.

— Сколько же…

Мила сбилась со счёту. Ветер колыхал цветы. Резкий порыв, и в бесконечность осыпались полыхающие лепестки. Они плыли вниз подобно лодкам, скользящим на волнах звёзд и растворяющимся в струйках сизого дыма, пахнущего мёдом и согретой солнцем росой. Печать казалась сломленной, но что это? На черешке рос новый треугольник. Крохотный огненный язычок робко тянулся к горделивым собратьям.

За спиной девушки цветок блестел бирюзовым льдом. Гостья коридора бесконечности будто смотрела в схваченное морозом окно. Там, под сводами пещеры, мама и другие Леди ожесточённо боролись с Верлиокой. Вот сверкнула молния, и потолок обвалился. В ужасе Мила прикусила губу. Только бы никто не пострадал!

— Им тяжело, — увиденное отрезвило наследницу, — а я, глупая девочка, мечтаю о мирах. Вы сказали, что поможете найти её. Но где?

— Около вершины, — Лукерья посмотрела вверх, — пойдём.

— Мы успеем за час?

— Здесь время течёт иначе. Туфли оставь, помешают.

Мила послушно разулась и оставила обувь у трещины. Правда что, на каблуках по деревьям не покарабкаешься. Девушка плохо представляла, как перебраться на другую ветвь (не прыгать, как ниндзя?), но не отставала от Лукерьи. Та уверенно бежала по светящейся коре, сразу видно, провела в коридоре вечности много лет. Интересно, Марена и Виринея тоже любуются звёздными волнами и цветами из огня? Или сёстры следят за боем в подземелье? И кто мать первых обладательниц пояса?

Наследница прочитала дневник от корки до корки, но ничего подобного не нашла. Всё же, особенные истины не стоит переносить на страницы, не то прочитавший потеряет почву под ногами. Лишится рассудка и наделает глупостей. Изучи Мила тетрадь Лукерьи до посвящения, решила бы, что стала жертвой розыгрыша. Глупого, жестокого, проверяющего способность трезво мыслить. Подобные шутки любила Света, не раз ставящая сестру в неловкое положение. Будь то «случайно» забытое домашнее задание в школе или рассказанные старшекурсникам истории из детства «забавной младшенькой», после которых над Милой не потешался разве что ленивый. Интересно, Света нашла себя в столице? По сестре она не скучает, это само собой, но обрела ли внутренний покой? Если всё… успокоится, то надо её увидеть. И сестру, и Анатолия. Нормально простить и попрощаться, ведь бегство оставило в душе неприятный осадок. Пусть отец оказался не родным, срывал злость по поводу и без, но воспитал, дал образование. Есть, за что поблагодарить.

Над толстым сучком ветер покачивал ветвь, с которой свисала сплетённая из листьев лестница. Гибкая, на вид, прочная. Невольно Мила вспомнила школьный лагерь. Верёвочные лестницы и дом на старом дубе, куда старшие пускали только богатых или полезных ребят. Мила к таковым не относилась, поэтому смотрела на шалаш издалека. Что ж, в каком-то смысле ей воздалось. Кто-то из одноклассников устроился в банк и заработал на элитное жилье, несколько девочек стали домохозяйками при солидных мужьях, одна организовала салон дорогих меховых изделий, но никто не открыл путь в другой мир. Несколько месяцев назад, застенчивая и молчаливая, привыкшая к тирании и боящаяся перемен Мила уверенно шагала по коридору вечности. Поднималась по ветвям и мысленно готовилась к встрече с великой силой, способной усмирить Верлиоку.

— В странном месте вы живёте, — вполголоса произнесла девушка, уцепившись за верёвки из дубовых листьев. Ярко-зелёных, расчерченных инеем, словно собранных весной в лесу морозным утром.

— Нет, — усмехнулась Лукерья, — коридор — дом стражей. Мы вольны путешествовать по стратам и оставаться в любой. Недоступна лишь та, где родились и прошли физический путь. Первый путь. Повторного появления пряхи не одобряют. Переступить грань — всё равно, что бросить вызов.

Мила приподняла бровь:

— Пряхи?

— Они отмеряют срок жизни. Прядут нить, ровную, а иногда с узелками. Пряжа обрывается, и человек закрывает глаза навечно, — Лукерья протянула руку и помогла наследнице ступить на ветвь, — когда тебе исполнится сто лет, ты встретишься с ними. Для полного посвящения тебе надо сделать ещё три шага. Каждый в своё время.

— Как пряхи решают, что… пора?

— Этого не знаю даже я.

— Можно ли повлиять? — Алая Леди видела, как вдали ветер покачивает другую лестницу, — попросить? Переубедить?

Проводница обернулась через плечо.

— Увидишь прях, поймёшь.

— Значит, нет.

— Только единожды они связали разорванную нить. Когда твоя мать отдала воскрешающий латырь. Негодовали, кричали. Старшая в сердцах сломала прялку, но я напомнила о забытом обещании, и они сдались, — Лукерья слегка ссутулилась, будто воспоминания отозвались болью, — правда, зуб на Ольгу и на меня точат.

— То есть, отплатят при случае?

— Скорее всего.

Девушки бежали по очередной ветке. Повеяло холодом, и Мила увидела, как угасает цветок. Замирают лепестки, растворяется последний язычок пламени, лёд покрывает бутон. Мгновение, и в покрывале звёзд мерцает зеркало, готовое пропустить в иной мир. Интересно, там живут люди или кто другой? Встаёт ли по утрам солнце? Одно? А, может, два или три? Леди отмерян длинный век, вдруг получится прикоснуться к другой розе ветров? Великая Лукерья-то, наверняка, изучила все.

Но приключения после. Сначала — дом. Маме очень нужна помощь, да и Жене пригодится. Глеб Антонович очень хитёр и не остановится ни перед чем.

— Вы упомянули о матери. Кто она?

— Сестра Верлиоки.

Споткнувшись, Мила чудом не упала в пропасть. Большой палец на ноге пересекла царапина, но удивление приглушило боль.

— Что?

— Дара. Её младшая сестра.

— Но… как?

— В каждой страте есть подобные нам. Дети, внуки, правнуки существ, одной крови с Верлиокой. Отец либо мать приходят из этого мира, ищут вторую половину и оставляют наследников. Таких, как я, Марена и Виринея. Выросшие среди обычных людей, мы лучше понимаем, кто друг, а кто враг, и откуда тянется корень зла. Своего отца я никогда не видела, да и он вряд ли знал о нашем существовании.

Алая Леди прикусила губу. Подобный расклад отдалённо напоминал династические браки Европы времён монархии. Двое заключили договор и маются друг с другом, зато у государства — праздник. Так и здесь, разве что «союз» продлился несколько дней. Встретились, выполнили долг и навеки разошлись.

— Вам не было обидно?

— Как сказать, — Лукерья повела плечами, из косы выбилась серебристая прядь, — в первой жизни я видела её всего раз. В день раскрытия тайн мироздания, когда меня и сестёр провели за грань. Здесь мы встречались, но у матери нет любимчиков, все дети равны. Тебя, наверное, интересуют объятия и улыбки? Нет, этого не было и не будет. Мы для неё средства для достижения великих целей.

Мила поникла. Понимала, перед прародительницей стояли другие задачи, но поддержка семьи означала бы многое для любого. Простолюдин или одарённый магическими талантами человек — неважно, каждому улыбка родного придаст сил. А тут, изначально выстроенная стена, через которую не перелезть. Точнее, перебраться можно, но рады тебе не будут. Почему-то загадочная Дара напомнила Миле Анатолия.

Внезапно что-то просвистело над ухом Алой Леди. Мила резко пригнулась, а в бронзовый побег воткнулся ледяной шип.

«Чужая! — коридор содрогнулся от громогласного рокота, с цветов осыпались лепестки, — кто пустил чужую?»

Около толстой ветви парил мужчина. Мерно взмахивали чёрные крылья с шипами, как у летучей мыши, сияли в тёмных глазницах звёзды. Седые кудри, схваченные у висков рубиновыми заколками, вились до пояса. Незнакомец поигрывал по плечам острейшими ногтями, причём, на указательном пальце тот отрастал заново. Концы блестели, точно у спиц, готовых пригвоздить к стволу неугодную Леди.

Ветер волновал свободную тунику и брюки оттенка угля, расшитые огнём и золотом. Особенно взгляд девушки приковало ожерелье: горящая роза ветров на тройной цепи, будто награда за подвиг. Пламя исходило из середины и алыми искрами полыхало на краях, не причиняя владельцу вреда.

Вокруг летали вороны и словно ждали приказа: атаковать! Но мужчина выжидал. Или размышлял: как эффектнее наказать «чужачку»?

— Она не чужая! — Лукерья закрыла Милу собой, — она моя правнучка! Радагаст, оставь шутки для других!

«Поэтому в ней капля сил? Измельчал твой род, измельчал. Неудивительно, что в её мире творятся беды. С такими-то хранителями!»

— Откуда знаешь?

«Птичка на хвосте принесла».

Страж опустился хозяину на плечо и ласково клюнул в ухо.

— Она пришла исправить твою ошибку.

Радагаст чиркнул пальцем, и с кончика сорвалась спица. Засиявшей ладонью Лукерья уверенно отбила её в небо.

«Запомни, полукровка: я никогда не ошибаюсь».

Голос послышался отовсюду, словно Радагасту вторили шелестящие листья и горящие цветы, даже ветви одобрительно поскрипывали. Как бы не сбросили!

— Напомнить? Как ты должен был поступить с сестрой? Что сделал на самом деле? Не побоялся обмануть мать, а теперь обезумевшая от ярости Верлиока рвётся в коридор, чтобы отомстить! Если это не промах, то что?

Мужчина призадумался. Точнее, так показалось Миле. Звёзды в глазницах потускнели, словно Радагаст обдумывал слова Лукерьи.

«Чего ты хочешь?»

— Пропусти нас, — учительским тоном произнесла покровительница, — и, если не успеем, не дай зеркалу растаять. Это в твоих силах.

«Я подумаю».

Он взмахнул крыльями и закружился между ветвей. Стая последовала за хозяином, последний страж крылом коснулся плеча Милы. На рукаве остался золотистый след, будто мазок художественной кисти.

— Кто это? — Мила коснулась отметины.

— Брат Верлиоки.

На лице девушки отразилось столь явное изумление, что Лукерья пояснила:

— Один из тех, кто заключил её в ледяной склеп. Радагаст должен был успокоить сестру, вот и постарался.

— Уверен в себе.

— Самоуверен.

— Он поможет?

— Нет. Скорее всего, поступит наоборот, — Лукерья торопливо взбиралась по лестнице, — Радагасту выгоднее скрыть истину, поэтому он разобьёт зеркало. Ты растворишься, Верлиока останется за гранью, и он сохранит доброе имя.

Мила ощутила, что на глазах выступили слёзы:

— Тогда всё бесполезно?

— Отнюдь, — улыбнулась прародительница, — мы успеем раньше. Злым деянием Радагаст подтвердит твои слова и опорочит себя. На печати останется след.

Ветви истончались, трещины в светлеющей коре зарастали. Огонь в цветах полыхал ультрамарином, только из сердцевин пробивались жёлтые язычки. Побеги раскачивались и скрипели — девушки добрались до вершины дерева. В небесном покрывале колыхались оранжевые складки, пахло свежестью горных родников.

Послышался писк, и Мила увидела на рогатом сучке трёх воронят. Комочки сизого пуха щёлкали клювиками, махали крылышками и казались безобидными птенцами, но хищный блеск рубиновых глаз выдавал сущность. Непримиримые, пусть маленькие, стражи остановят любого, кто нарушит законы коридора бесконечности. Но есть ли кто-то, кому известны все устои мира звёзд? Возможно, создателю…

Вскарабкавшись по лестнице, Лукерья пропустила наследницу и присела на колени. Ветер трепал косу, словно хотел сорвать ленту.

— Дальше ты сама. Путь закончен.

— Что я скажу?

— Правду. Я в немилости и сделаю хуже. Твой порыв она оценит, — покровительница склонила голову, — строгая, но справедливая.

— Хорошо.

На краю ветви стояла та, ради кого Мила переступила через грань.

Ладия. Мать Верлиоки.

На последней странице дневника Алая Леди отыскала упоминание о существе, породившем грозную мстительницу. Тогда же незримая Лукерья пообещала помочь, если подопечная пройдёт сквозь печать. Отвести к Ладии, чтобы, возможно, та успокоила дочь. Иного спасения девушка не знала.

Записи не содержали портрета, и Мила, медленно шагая вперёд, во все глаза изучала сильнейшую из таинственного, малопонятного мира ушедших Леди.

Полураскрытые лебединые крылья мерцали жемчугом, концы скользили по коре, словно создательница опиралась о ветвь. Огненный венец на голове сиял, как солнце, складки звёздной фаты скрывали спину и волосы, и наследница видела только поднятую руку. Белую, словно покрытую толстым слоем рисовой пудры, такими природа не награждает людей. Мила сжала кулаки: в последнее время её окружали иные сущности.

Длинным, как спица, ногтем Ладия рисовала лепестки нового цветка. Плавная дуга, острый конец и снова дуга — вспыхнул в тёмно-синем ковре луч печати, затем ещё один… Алая Леди глубоко дышала, наблюдая, как создаётся мир.

Но как произнести слово, если страх сковал железными обручами?

«Я чувствую тебя, — раздался пугающе низкий женский голос, — коридор — не твой дом. Первый путь не закончен, рано становиться на второй. Уходи».

Ни капли интереса, только недовольство нарушением правил. Должно произойти чудо, чтобы Ладия повернулась к гостье.

— Не могу. Мне… моему миру очень нужна ваша помощь.

«Какому?»

Мила смутилась, вместо неё ответила неподвижная Лукерья:

— Аэрис.

«Его цветок юн и погаснет нескоро. Что за беда? Какой завет вы нарушили? Агле Лукерья, Аэрис расплачивается из-за очередного своеволия твоих детей? Поэтому ты привела наследницу? Надеешься оправдать себя?»

— Нам угрожает Верлиока, — Мила не дала покровительнице ответить, — она освободилась из плена и сейчас борется около печати с моей матерью и другими Леди! Верлиока хочет проникнуть в коридор и отомстить за унижения! Без вашей помощи она разрушит мой дом и вторгнется в ваш!

«Ложь, — резкий жест, и край лепестка раздвоился подобно змеиному жалу, — дочь развивает Ольман, так сказали сыновья».

— Они обманули и…

«Откуда это знать тебе, не прожившей секунды вечности?»

— Я видела Верлиоку, слышала угрозы. Не знаю, сколько лет, она томилась во льдах нашего мира! Сейчас её освободили и привели в Солонну! Ваша дочь жаждет мести и не остановится ни перед чем!

Ладия опустила руку и медленно повернулась к Миле. В глазницах бурлили звёздные водовороты, словно создательница пребывала в ярости. Роза ветров на левой щеке полыхала бордовым пламенем, которое стремительно чернело. Рыжие, льняные и угольные пряди выскользнули из-под фаты и закружились подобно щупальцам — в те мгновения мать напоминала безумную дочь.

«Радагаст и Алель пообещали напомнить сестре истинные цели. Почему я должна сомневаться в детях? Кто ты такая, чтобы оговаривать моих сыновей? Тех, кто с рождения оберегает зеркала коридора вечности?»

Мила расправила плечи. Либо сейчас, либо никогда. Скажи прямо, решительно и дерзко! Интуиция подсказывала: драгоценное время истекает.

— Да, у меня нет ни одного латыря, и пояс похож на ленту для волос, но я не лгу! Пойдёмте! Если обману, то сделайте со мной всё, что захотите! Иссушите! Отдайте на растерзание стражам! Сбросьте в бесконечный обрыв!

— И со мной, — добавила Лукерья.

— Пожалуйста, поверьте! Я готова на всё!

Сияние в глазницах потускнело, татуировка посветлела. Алая Леди кусала губы и про себя молила всех святых о помощи! Неизвестно сколько времени прошло дома, пока девушка взбиралась по ветвям!

Мысли оборвал мелодичный звон, будто разбилось зеркало. Ветер закружил серебряные осколки, а Мила почувствовала, как подгибаются ноги, и накатывает слабость. Покачнувшись, девушка упала с ветви. Руки становились прозрачными, а в голове бились горькие мысли, что мама не удержала Верлиоку, либо Радагаст«помог» родственникам. Ступившая за грань раньше положенного срока Леди растворялась в коридоре бесконечности.

Внезапно падение прекратилось. Что-то жёсткое, но гибкое держало Милу, которая раскачивалась, словно на детской карусели. Девушка открыла глаза и оказалась лицом к лицу с Ладией. Вблизи та ещё меньше походила на человека. Перламутровая кожа, плачущая огнём татуировка и глазницы, где поселилась бездна, — смотришь, и воля сминается подобно бумажному кораблику в руках шаловливого мальчугана.

«Я проверю твою истину, — Ладия мерно взмахивала крылом, вторым удерживала наследницу, — за ложь ты будешь сурово наказана. За правду — вознаграждена. Согласна?»

— Да, — прошептала девушка и слабо улыбнулась.

Не зря она решилась на безумный поступок.

Не зря.

Глава 22. От судьбы не уйти

Ночь расстелила в небе антрацитовую мантию. Расшитая искрящимся бисером, она величественно колыхалась, бархатными складками окутывая вершины мглистых гор. Звёзды взирали на плато и будто подмигивали лежащим на камнях мужчине и женщине. Подмигивали и твердили: вставайте! Поднимайтесь и бегите! Отдых — после! Сейчас — борьба!

Дарью тошнило. В заточении она не пила и не ела принесённые помощниками Игоря продукты, жидкости впитывала в подушки и прятала раскрошенные хлеб и овощи за шкаф и под кресло. Соловьёва пригубила только бутерброды и воду в блюдечке, что Аркаша глубоко за полночь проталкивал под дверью. Дважды в день в будуар приходил Глеб и проверял, как действует подмешанный яд. В те минуты врач пустым взглядом смотрела на ковёр и односложно отвечала на вопросы. Маслаков считал, что узнаёт секреты Ольги, на самом деле — глотал заранее заготовленные фразы. Верил или нет, пленница не знала. Надеялась, что сдобренная известными фактами ложь кажется убедительной.

Горло сжималось не только из-за голода. Кольцо Маслакова, наощупь тёплое, окутывало руку холодом, который расползался по телу. Медленно, но неотвратимо ядовитая стужа сковывала жизненное тепло, и Дарья превращалась в куклу. Сонную, едва способную поднять книгу или твёрдой походкой дойти до зеркала, посмотреть на осунувшееся лицо. С каким трудом врач спускалась по тоннелю! Голова кружилась, одежду пропитывал пот, а ноги цеплялись за камни. Только вера в подругу помогла не впасть в забытьё.

И Соловьёва не ошиблась. Вопреки всем правилам Ольга привела врага в святую святых, освободила близких и перенесла на плато, чтобы самой столкнуться лицом к лицу с чудовищем! Что Глеб, что… существо, волосами убивающее людей! Кем надо быть, чтобы взять в союзники свирепое исчадие ада! Не иначе, как обладать с ним или ней общей кровью. Или ещё, бог знает, чем.

Дарья сглотнула. Осколки кольца остались в пещере, и женщина ощутила прилив сил. Вдыхала морозный воздух, судорожно сжимала булыжники, не чувствуя острые края, и силилась встать. Встать и вернуться в подземелье. Уцепиться за стенку и дойти кое-как, ведь, как говорится, долг платежом красен. Пусть Соловьёва не способна яростно биться, но можно притаиться и в решающий момент помочь подруге. Никто не ждёт, что Дарья вернётся, тем легче будет «кольнуть» врага.

Рядом покатились камни.

— Даша, ты как? — Аркадий прикоснулся к плечу. Бледный, вены на шее и лице проступали сиреневой паутиной.

— Прихожу в себя, — хрипло ответила Соловьёва, — потихоньку.

Тошнота отпускала, дыхание успокаивалось. Сейчас бы принять душ и поспать несколько часов, но нельзя. Не время!

— Прости за…

— Неважно.

— Спасибо, — он выдохнул, — не могу бросить Олю в западне, так что оставайся, а я побежал, — мужчина с силой сжал голову, — толку мало, но обязан что-нибудь предпринять. Я виноват больше остальных.

— Нет! — Дарья сжала кулаки, — я тоже пойду!

— Уверена?

— Да, — твёрдо ответила врач, — и…

Плато накрыл купол тишины. Мгновение назад в низине ухали совы, скрипел падающий с ветвей снег, сейчас в горах воцарилось безмолвие. Хрупкое, будто стеклянное, способное разбиться от щелчка пальцев. Врач сжала губы. Наверное, в подобные моменты Ольга видит рассыпанные по материку латыри.

— Надо торопиться.

Аркадий помог Дарье встать. Шагая по тропе, женщина мысленно призывала каждый минерал в браслете и просила не подвести в напряжённую минуту. Пусть разные, но собранные воедино они пробьют любую защиту. Главное — успеть.

***

По колоннам сыпались камни. Крошки гранита стучали по перламутровой глади и укрывали мраморный постамент. Кр-рак! Крупный осколок перечеркнул радужные переливы подобно скальпелю и откатился на середину коридора. Заточённые в гранитный плен стражи рвались на свободу. Горели дьявольским огнём глаза-рубины, дрожали острейшие перья, но даже неистовое желание разорвать врага не могло пересилить оцепенение и снять оковы с воронов. Магия обители розы ветров оживёт в минуту перерождения луны.

Хранители печати не уповали на помощь грозных птиц. Ольга и Тирунеш сражались против Верлиоки, Женя бился с отцом. Новоявленный лорд самоцветов чувствовал небывалый прилив сил. Казалось, только юноша беседовал с великими сёстрами у ручья, как прыгнул в огонь и переместился в пещеру. Пронизанную ледяным ветром, освещённую угасающей звездой и огнями под ступенчатым потолком, пропитанную духом древнего колдовства. Всё, как в книжных описаниях, которые бы остались в воображении, не случись беда. Сколько дней миновало с момента, когда Женя открыл зачарованную дверь?

Своды полнились кристаллами. Младший Маслаков ощущал, как источают энергию латыри, спрятанные в каменный плен. Светятся и буквально просят освободить! Начинающий журналист не разбирался в минералах, но откуда-то знал, что по левую руку скрываются халцедон и селенит, способные создать барьер и обездвижить противника, с правой стороны пульсировали шпинель, гессонит и аметист. Выносливость, равнодушие к боли и спокойствие — всё в нужный час пойдёт на пользу.

За ними, в безмолвных глубинах, притаились и другие, но Женя поставил мысленную границу. Внимание распадалось на куски, словно солнечные лучики в разбитом зеркале. Недолго потерять бдительность и пропустить атаку! И так чудом успел спасти Белую Леди. Её потеря означала бы сокрушительное поражение. Кто ещё остановит… существо, использующее волосы как руки? Потомок Виринеи моргнул, как над головой просвистела седая прядь и обрушила колонну! Не хочет это выпускать жертв на свободу.

«А ты кто такой? — Верлиока облизала губы, — м-м, иной, вкусный, желанный. Оставлю на сладкое.»

— Ты в своём уме? — округлив глаза, Женя посмотрел на отца, — как мог связаться с этим чудовищем? О чём только думал?

Юноша оглянулся на куски цельного перламутра и статую ворона с отбитыми крыльями сломанной шеей. По осколкам текла вязкая чёрная жидкость, похожая на нефть; глаза мутнели, словно пламя жизни в рубинах угасало.

— На войне все средства хороши.

— Хоть понимаешь, что оно тебя уже не отпустит? Использует и выбросит, как ненужную вещь? Сломает и…

— У нас — одна цель, — оскалился Глеб, — что будет дальше, меня не волнует. Ты до сих пор ещё не понял? Наследничек!

Женя свёл брови. Клыки отца едва не дотягивают до вампирьих, цвет лица, как у покойника в глазах клубится мгла — человек ли нападал на юношу?

— Я тебя не узнаю, — помрачнел лорд самоцветов, — кто ты? Что сделал с моим отцом?

— То же могу сказать о тебе! Вырядился! Нацепил чёртов браслет! — его глаза побагровели, — уходи, пока я окончательно не рассердился!

— Поздно, — юноша прикоснулся к стене. Тёплой, будто клади остывающей печи, — не стоило охотиться за Милой, ты сам свёл нас, сам подтолкнул меня навстречу Леди. Сам сделал всё, чтобы я влюбился.

— Ты должен был привлечь её! Поиграть мускулами! Затащить в постель, на худой конец, чтобы девчонка не бросила работу!

— Но истинные цели ты скрыл! Сказал, она хорошо в камнях разбирается! Принесёт пользу магазину! Привлечёт клиентов! Продаст редкостные вещи! А по-настоящему? Что по-настоящему? Притворился мной и убил самую искреннюю девушку на свете!

В пещере раздался хохот:

— «Самую искреннюю»! Утри сопли, малыш! Платочек одолжить? Сосочка не нужна? — Глеб коснулся браслета, — убил! Как же! Эта дрянь живее всех живых! Надо было отсечь голову и бросить в реку! Тогда бы точно сдохла!

Краем глаза младший Маслаков увидел, как Алая Леди прошла сквозь заледеневшую звезду, и едва слышно выдохнул. Почему-то он верил, что по ту сторону безопаснее, что за гранью любимой ничего не грозит. Наследница великих, как-никак.

Видимо, посторонние мысли отразились на лице юноши, потому что за спиной что-то загрохотало. Женя напряг ладонь, и в руке очутился халцедон. Горячий, словно уголёк, он рассыпался, струйками скользнул под рукав туники и влился в браслет. Минерал стал частью подарка Виринеи, готовый отозваться на приказ повелителя.

Лорд обернулся: о мгновенно возведённый барьер ударились обломки колонны. Не будь защитного купола, перламутровые острия пробили бы голову.

— Ловко, — щелчком пальцев старший Маслаков отбросил камни, — они бы легонько оцарапали. Убивать я не собираюсь. Пока.

— Вселяет надежду.

— Урок первый: не идти против взрослых.

Больше они не разговаривали. Глеб теснил сына к выходу из пещеры. Рушил куски стен и проверял реакцию, атакуя огнём и камнем. Теснил ветром, но всякий раз натыкался на защиту. Помочь Верлиоке наместник успеет, сейчас важнее убрать влюблённого глупца из «дома Леди». Убрать, а после очистить разум от бредовых мыслей. Да уж, не стоило вовлекать мальца в игру под названием «месть». И девка жива осталась, и мальчишка рассудок потерял. Впредь подобного просчёта Глеб не допустит.

Младший Маслаков не ведал плана Ольги, но старался сделать всё, чтобы отец не помешал. Понимал, что тот уводит его от печати, но решил перехитрить. Почему бы не поймать учителя в собственную ловушку? Заставить поверить в победу, чтобы приковать к столпу перламутра и поговорить после новолуния? Разорвать связь с чудовищем и пробудить в отце остатки доброты. Или воззвать к разуму и заставить посмотреть на плоды безумства. Не стал он куклой на ниточках! Не стал!

Один за другим латыри становились частью браслета, мощь росла, но лорд нарочно казался растерянным. Хмурился, пожимал плечами, перепрыгивал через валуны и словно спрашивал себя, как поступить? Что предпринять?

Осколок рассёк плечо, и юноша опустился на колено.

— Нравится? — Глеб хрустел пальцами и довольно улыбался, — не передумал проливать кровь ради проклятых баб?

— Нет.

— Урок второй: меньше разговоров, больше действий.

Глеб скрестил кулаки, и на юношу рухнули две колонны. Пригвоздили к брусчатке и распяли подобно схваченному зверю перед убоем. Пальцы едва шевелились, выступы в плитках давили на кровоточащий порез. Не перебили руки лишь потому, что клювы каменных стражей под углом воткнулись в землю, не позволили столпам покатиться по коридору.

Женя скрипнул зубами. По шее струился пот, не привыкшие к тяжёлым нагрузкам мышцы ныли, во рту чувствовался вкус пыли и крови. Это не отец, глупо верить в здравый смысл того, чья кожа медленно обретает серый цвет! Подчинило себе чудовище. После Маслаков-старший осознает содеянное, сейчас исполнит чужой приказ. Что ж, пусть подойдёт ближе. Уверенный в победе и потерявший бдительность. Шаг, ещё один…

— Урок третий: крепкий сон полезен для здоровья.

Вены на лице набухли и почернели, на ладони вспыхнул и скрутился в наконечник копья голубой огонь. Чуточку ближе, самую малость!

— Отдыхай.

Остриё сорвалось с пальцев. Одновременно Женя разбил колонну, что держала раненую руку, и призвал силу камней, но заклятие наткнулось на барьер и рикошетом ударило по отцу. Глеба отбросило к разбитому стражу.

— Что за…

Р-рах! Шипящая вспышка рассекла второй столп подобно электрической пиле, и к освобождённому юноше подбежал Аркадий Михайлович. Дарья Евгеньевна в то время склонилась над лежавшим без сознания приспешником Верлиоки.

— Живой? — Солнцев помог встать на ноги.

— Да.

— Впечатляет, — Аркадий Михайлович окинул взглядом внешний вид Жени, заострил внимание на браслете, выглянувшем из-под распоротого рукава.

— Вы что здесь делаете? — лорд исцелял порез. Неловко скользил пальцем по шраму, прося о помощи селенит, и кожу будто стягивала невидимая игла.

Откуда-то юноша чувствовал, что у спасителя два латыря, не «боевых», а «психологических», помощница Белой Леди была в разы сильнее. Правда, над ней витала тень, не позволяющая в полной мере нападать и защищаться. Серые всполохи таяли, к женщине возвращалась мощь.

— Пришли на подмогу.

— У вас сил — кот наплакал! — Женя остановился около отца. Жив, но голова разбита, — а в пещере… страшное существо. Ненасытное!

— Предлагаешь остаться в стороне, когда любимая женщина бьётся с чудовищем? Лучше я сгину там, чем спрячусь в безопасной норке, как трус! — мужчина закатывал рукава, словно готовился к борьбе, — ты бы бросил Эмилию в беде?

— Нет.

Из-за неё, собственно, младший Маслаков шагнул в мир великих сестёр и обрёл дар Виринеи. Из-за девушки, поначалу робкой, но показавшей, что значит воля и стойкость. В конце концов, каждый должен сам определить собственную судьбу. И Аркадий Михайлович, похоже, этот выбор сделал.

— Это я заберу, — лорд вытащил кинжал и задумчиво коснулся рубина, где вяло пульсировали три огня.

— Идите, я присмотрю за Глебом.

Дарья Евгеньевна улыбнулась уголками губ, а Женя ощутил её холодную злость. Чем отец рассердил Соловьёву, раз помощница Ольги Александровны пробудила искры всех латырей? Когда он придёт в сознание, то вряд ли сможет пошевелиться от обилия сторожевых заклятий, которыми Глеба уже оплетала врач. Что ж, старший и младший потолкуют после, когда седовласая ведьма отправится восвояси. Или куда-нибудь подальше, желательно без обратного билета в подлунный мир.

***

Коридор лежал в руинах. Из древних перламутровых столпов уцелели два, открывавшие проход в Солонну, остальные разбились в борьбе двух сил. Покорёженные и острые, точно бивни слона, раскрошенные в многовековую пыль и припудрившие брусчатку, словно первый снег — улочку старого города, обломки придавали пещере мёртвый, заброшенный вид. Особенно пугали статуи воронов, измазанные вонючей дрянью, булькающей и смолянистыми кляксами растекающейся по камням. Казалось, кто по доброй воле ступит на шаткие осколки? Кто рискнёт здоровьем? Один неверный, робкий шаг — и случайно забредший гость сломает ноги или вляпается в кипящую жидкость. Кровь? Щёлочь? Кислота? Или что-то иное? Во всём мире не найдётся смельчака, готового испытать на себе мощь искорёженных горгулий. Раненый, снедаемый яростью страж опасен вдвойне.

Ольга устало посмотрела на заваленный коридор. Против Верлиоки бились двое, Оранжевая и Белая Леди. Зелёная не успела уклониться от дьявольской пряди и растворилась в облаке дыма спустя секунды мучений. Так уж повелось, что хозяйки поясов заканчивали первый путь, сгорая в цветном пламени. Леди умирали обыкновенной смертью, только перешагнув четырёхсотлетний возраст, либо становясь жертвой оружия без искр магии. Так было с матерью Ольги, но будет ли с ней?

Отбив молнию в стену, Белосельская улыбнулась собственным мыслям. Чтобы повторить судьбу Чёрной Леди, надо выбраться из пещеры. Одолеть её, расчистить завалы и выйти на плато, чтобы увидеть звёзды и вдохнуть морозный воздух. Звучит легко, но по-настоящему — достижимо ли? Каждая минута в часах незримой луны приближала триумф Верлиоки. Эмилия не возвращалась, сёстры одна за другой покидали земной мир, Евгений боролся с отцом, и неизвестно, кому улыбалась удача. Виринея отметила наследника, но разве у того было время освоить новую часть себя? Скорее всего, нет.

«Я вижу в твоих глазах отчаяние, — скалилась мстительница, — ты чувствуешь запах поражения, но заставляешь себя биться. Ради чего?»

Чуть слышный свист, и волнистая прядь скользнула в сантиметрах от плеча Белой Леди. Чудом не разбила печать, которую спиной закрывала женщина.

«Почему ты молчишь? Я столь ужасна, что лишаю дара речи?»

Ольга сжала губы. Ответить, значит отвлечься от борьбы. Принять правила игры Верлиоки и досрочно признать поражение. Всё же крохотная искра надежды тлела в душе Белой Леди. Дочь вернётся с помощью, обязательно вернётся. Но для этого надо любой ценой сохранить дверь в другие миры, сберечь зеркало. Сквозь осколки пройти невозможно! Как и выжить в коридоре вечности.

«Внешне сильная, но внутри — слабая девочка, — потешалась Верлиока, — всерьёз верила, что остановишь меня?»

— Ох! — вскрикнула Адальмина.

С потолка свесилось щупальце и обвило Оранжевую Леди за шею. Волоски проникли под кожу и смертоносной паутиной скользнули в кровь. Девушка старела, словно годы пролетали быстрее секунд.

— Нет!

Ольга рассекла прядь и сорвала остатки. Едва живая Адальмина упала на скованное льдом озерцо. Ничего, когда корка растает, вода вернёт молодость младшей Леди. Главное, продержаться четверть часа.

«Какая жалость. Она сладкая, но ты будешь вкуснее. Я уверена и…»

Взрыв заставил мстительницу обернуться. Пыль раздробленных колонн накрыла Солонну едким туманом. Впрочем, не успела Ольга вдохнуть, как покорный чужой воле перламутр осел на пол, а в коридоре появились Евгений и… Аркаша. Первому Белосельская обрадовалась, но второго бы предпочла не видеть. Без атакующих латырей он — лёгкая добыча для Верлиоки. Ради этого Белая Леди спасла любимого? Ради этого заключила сделку со злом? Чтобы Солнцев сгинул в седых оковах?

«О, закуска подоспела, — ледяной хохот сотряс стены, — не ожидала подобной глупости, — взгляд остановился на Солнцеве, — добровольно вернулся в объятия смерти. Что это? Человеческое безрассудство? Самоуверенность?»

— Любовь, — просто ответил Аркадий, а Ольга опустила голову.

«Что это такое? — Верлиока приподняла бровь, — объясни!»

— То, почему один жертвует собой ради другого.

«Ложь! Так не бывает! Никто не захочет просто так отдать жизнь!»

— Ты не знаешь? — в глазах мужчины читалось сочувствие, — свирепая, ужасающая, ты никогда не любила и слабее любого из нас.

«Замолчи! Тебя я не выпью, а разорву на куски! Мельчайшие куски! Или… — она победно оскалилась, — убей себя! Я приказываю! Наместник передал мне твою кровь! Ты мой! Разбей голову острым камнем! Сейчас же!»

— Нет.

Солнцев сжал браслет. Скрытый заклятием Ольги латырь обжёг кожу, но защитил хозяина. Белая Леди и лорд самоцветов видели, как тень над обидчиком Верлиоки продырявили лучи пурпурного света. Они же стёрли с лица тёмные узоры.

«А-ах!»

Десятки прядей ударились о барьер вокруг Аркадия, что успел выставить Евгений. Мужчины старательно не смотрели на Ольгу, которая быстро-быстро плела заклятие. Пальцы казались ватными, дыхание прерывалось, но Белосельская не останавливалась. Вот он, долгожданный шанс! Верлиока потеряла бдительность! Страх и усталость нахлынут позже, сейчас всё внимание в борьбу!

Золотистый канат стянул пряди в хвост и узлом связал руки…

Дзинь!

Боль в спине заставила Ольгу отпустить конец и рухнуть на колени. Плечо насквозь пробил ледяной треугольник, прочие осколки ветер разметал по пещере. Из разбитого зеркала полилась чёрная вода, стены задрожали и начали осыпаться. Печать разрушили изнутри, но как? Неужели это месть покровителей за своеволие? Так нечестно! Заветы нарушила Белая Леди! Причём тут остальные? Из груди Ольги вырвался горестный стон. Так кричит птица, чьё гнездо разорили куницы. Прокололи скорлупки яиц и съели крохотных птенцов.

«Кого я должна благодарить? — забыв обо всём, счастливая Верлиока шагнула к дыре, — кто ты, мой нежданный союзник?»

— Союзник? — Ольга выдернула осколок из плеча, — опомнись! Тебя навечно заперли в этом мире! Двери за грань больше нет!

«Ложь! — змееподобным языком она лизнула шею Ольги, но душить не стала, — никто не удержит меня! И… жалкая попытка».

Локоном Верлиока отбила летевший кинжал, направив точно в Евгения. Лезвие бы вошло бы в шею, но подземный толчок повалил мужчин на камни, а конец клинка вонзился в стену. Мстительница парила в сантиметрах над землёй и широко улыбалась. Враги повержены! Осталось испить чужую силу и можно идти! Лжёт наместница! Лжёт! Намеренно скулит о печати! Не готова признать чужую власть!

В порыве клокочущей ярости мстительница бросила в чужаков три пряди и шагнула к провалу. Смолянистая жидкость обжигала ступни, но она не чувствовала боли. Пусть людишки помирают от сока великого древа, для Верлиоки — это нектар. Сладостный, растворяющий шрамы от ледяного плена и готовящий к возмездию.

— Рано радуешься.

Ольга готовилась схватить локон и ударить по убийце остатками сил, но…

В пещере словно взорвалось солнце. Боль чувствовалась сквозь закрытые веки, сияние грозило выжечь глаза и опалить кожу и волосы. Воцарилась тишина. Перестали осыпаться своды, стих ветер. Только с разбитой печати сочилась мгла. Капала в озерцо медленно, звонко, как трепещущий на летнем ветру колокольчик.

Что-то изменилось. Ольга прислушалась к ощущениям. Невредимые Аркадий и Евгений находились на пороге коридора, Адальмина оставалась без сознания, Верлиока… стояла посередине. Но был в пещере кто-то ещё. Полыхающая чистейшей энергией аура заполняла всё пространство, огонь неисчерпаемой силы горел столь ярко, что подчинил себе пещеру и мог обрушить в любое мгновение или укрепить, если бы захотел. Одновременно Ольга почувствовала слабое сияние Милани и поняла. Дочь привела существо, способное усмирить Верлиоку. Неужели это сама Ладия? Что ей разбитая печать! Захочет — создаст новую, нет — погрузит Солонну в вечный сон. У медали две стороны.

Сияние померкло, и Ольга увидела её. Высокую женщину с идеально прямой спиной и белоснежными лебедиными крыльями. На полусогнутом правом лежала Эмилия, которую Ладия аккуратно прислонила к стене и убрала крылья под свитую из звёзд фату. Разноцветные пряди волнами скользили по плечам и касались земли; венец сиял подобно солнцу и оттенял небесно-синее платье, перевязанное облачным поясом. Ладия казалась воплощением дня.

«Здравствуй, Верлайя.»

Ольга повела плечами. Голос вкрадчивый и низкий, мог принадлежать и мужчине. Аркадий и Евгений благоговейно взирали на гостью и понимали: от них ничего не зависит.

«Кто ты? — в замешательстве мстительница облизнула губы, — ты… ты похожа на них! На тех, что заточили меня в ледяную бездну! Унизили и растоптали! Пришла надеть оковы? Не получится! Убирайся!»

Волосы Верлиоки сгорели до того, как коснулись матери.

«Наследница не солгала, — разочарованно произнесла создательница, — ты впала в безумство, по чужой воле».

«Повторяю, кто ты? Я не вернусь в склеп! Никогда!»

«Верлайя, — в голосе Ладии послышалась улыбка, — решительная, дерзкая, но такая наивная! Кто подарил кулон, что я вижу на тебе?»

«Н-не знаю! — Верлиока обхватила голову руками, — он был всегда!»

«Это не так».

Читай на Книгоед.нет

Щелчок пальцев, и с шеи мстительницы сорвалось ожерелье: прозрачный, словно кусок стекла, камень на серебряной цепочке. Ладия сжала кулак, и украшение сгорело во вспышке тёмного пламени.

Верлиока пошатнулась и упала бы, но мать поддержала её крылом. Изо рта полилась смолянистая жидкость, подобно кислоте прожегшая землю Солонны. Пальцы скребли грунт, волосы роились в беспорядке, словно выкуренные из улья пчёлы. Судороги били тело, и будь это человек, раздробили кости и порвали мышцы подобно плесневелым нитям.

Ольга смотрела на дочь Ладии и медленно перебиралась к Эмилии. На беседу высших не повлиять, лучше быть ближе к наследнице. У создателей свои понятия о зле и добре, гостьи с лёгкостью могут признать наместниц неугодными.

Обняв сонную Миланю, Белая Леди покосилась на Верлиоку и охнула. Та выпрямила спину, в прежде чёрных глазницах загорались звёзды.

«Я… помню тебя, — по щекам скользили настоящие слёзы, — помню.»

Ладия сложила крыло.

«С возвращением.»

«Кто меня проклял?»

«Радагаст. Латырь сохранил его энергию».

«Зачем? Мы почитали друг друга!»

«Скорее всего, возжелал большей власти. Знал, ты моя любимица, вот-вот научишься создавать цветы, и обманул обеих. Тайно наслал безумие, после пожаловался на тебя и пообещал исправить. Позвал Алеля, Дару и, якобы, напомнил тебе истинные ценности. Я поверила сыну, не проверила. Зря».

«Ценности? Меня истощили и спрятали в гробницу! В огне ярости я хотела уничтожить этот мир! Выпить всю жизнь! Найти мучителей и сделать с ними то же самое! Я превратилась в то, с чем ранее боролась! Я… чудовище! Наместницы правы…»

Ладия протянула руку. Всхлипнув, Верлиока сжала и закричала. Проклятую изгнанницу били вихри света. Казалось, каждая волна смывает с неё десяток лет, по человеческим меркам. Исчезали морщины, выпрямлялась спина, волосы наливались серебром луны. Десять ударов стихии насчитала Ольга, десять томительных секунд, которые превратили старуху в хрупкую девушку. Ровесницу Милы.

«Лучше?»

«Я стала собой, — она тряхнула кудрями, — позволь увидеть Радагаста!»

«Мы вместе наведаемся к твоим братьям и сестре, — голос Ладии заледенел, — каждый должен знать своё место».

«Аэрис…»

«Наместницы восстановят, — она обернулась на разбитую печать, — пойдём, по дороге я расскажу много важного…»

Взмах крыльями, и создательницы пролетели сквозь стену. Последнее перо скользнуло по стене, начертило розу ветров и сгорело в пламени. О разговоре матери и дочери напоминали ямки, оставшиеся от развеянного проклятия и сока великого древа. Оживали стражи и, едва удерживаясь на сломанных крыльях, окунались в оттаявшее озерцо. Смывали кровь, стряхивали капли и, возрождённые, метались по Солонне, будто пчёлы из разорённого улья.

— Миланя, — Ольга крепко обняла наследницу, — у тебя получилось!

— Это невероятно, — вставил Женя.

Аркадий молчаливо пересёк пещеру и опустился перед Ольгой на колени.

— Забудь, — смутилась Белосельская, — обиды в прошлом.

— Спасибо. Что скажешь ты? — он виновато смотрел на Милу.

— У каждого бывают ошибки. Главное суметь признать.

Держась за стену, девушка поднималась с земли. От Солонны остались руины, но это поправимо. Неделя, месяц — святилище будет восстановлено.

Шаткий камень выпал из-под руки и… разбился? Мила недоверчиво посмотрела под ноги и прикусила губу. В сиянии огненной печати блестело хорошо знакомое лезвие и осколки рубина. Один прочертил на щиколотке алую дорожку и застрял. О чём предупреждали Марена и Лукерья?

Сознание девушки провалилось в чёрную яму.

***

Рядом что-то жужжало.

Скрипуче, размеренно, точно велосипедное колесо. В детстве Мила не раз падала с велосипеда и, пока поднималась, слушала трели сломанных спиц. Стряхивала с шортиков песок и траву, садилась и снова ехала по ухабистым тропинкам лагеря. Десять лет прошло, но воспоминания свежи, будто ещё вчера она была школьницей.

Девушка открыла глаза. Пальцы скользнули по ковру, сжали связанную узелками бахрому. Шерстяные нити, с вкраплением золотых и серебряных; яркие, но не кислотные краски и рисунок: берёзовая роща в лучах листопада. Подобное полотно не по карману простому обывателю, разве что олигарху или президенту с министрами. Давно ушедшие персидские шахи не постеснялись бы украсить зал ковром филигранной выделки. Плод ручной работы, электрический станок такое не сотворит.

— Вставай краса-девица. Солнце в зените, а ты спишь, как барыня. Нехорошо, — раздался скрипучий голос.

— Кто рано встаёт, хвори не знает, — певуче произнесли рядом.

— Лень-матушка добра не ведает, — поддакнул кто-то третий.

Вздрогнув, Алая Леди выпрямилась. Она сидела посреди круглой комнаты. Высоченные стрельчатые окна, через которые лился солнечный свет, перемежались с удивительной красоты коврами. Под подоконниками лежали груды нечёсаной шерсти и мотки пряжи, коробки с катушками и ножницы всевозможных размеров. Отдельно возвышался покрытый резьбой и камнями деревянный сундучок.

На ступеньке жужжала прялка. Быстро-быстро крутилось колесо, подпрыгивала толстеющая бобина. Нить скручивала пожилая леди. Седые пряди собраны в учительский пучок, спина согнута, мозольная корка на грубых пальцах — похоже, большую часть жизни дама провела рядом с прялкой. Подол старомодного сарафана окаймляла тесьма, плечи согревал шерстяной платок, словно рукодельница выросла в допетровскую эпоху.

Щёлк! Колесо остановилось, и бабушка передала тугой моток женщине средних лет. Найдя конец, та продела его через петли и вставила в ткацкий станок. Крак! Крак! Крак! Кряхтел механизм, уверенно направляемый руками ткачихи. Русые волосы придерживал кокошник, наряд в коралловых тонах украшала серебряная вышивка. Так могла выглядеть жена богатого купца, ожидающая супруга из долгой поездки.

Неподалёку от наполовину готового ковра сидела босоногая девочка-подросток и тончайшей нитью связывала бахрому в пучки. Коса до пояса, голубой сарафан, плетёные браслеты — крестьянка, допущенная господами до работы по дому.

Каждая из троих незнакомок занималась делом и не замечала Алую Леди.

— Кто вы? — Мила сцепила пальцы в замок.

Пряха всплеснула руками:

— Экая недогадливая! Даром, что наследница!

— Что последнее ты помнишь? — переставляя дощечки, ткачиха сплетала нити в узор.

— Пещера, осколок на ноге…

Шрам на щиколотке кровоточил. Мила вытащила фрагмент рубина и прикусила губу. Ну, конечно, Лукерья рассказывала о пряхах. Какая получалась нить, такая судьба ждала человека. Ровная, значит, жизнь сулит счастье, с узелками — горя хлебнёшь вдоволь. Девушка опустила голову. Получается, в заповеднике мама отсрочила то, что должно было случиться. Не интересны всеведущим другие Леди, они за что-то обозлились на Милу.

— Догадалась, наконец, — крутанув колесо, съязвила пожилая, — как говорится в вашем мире: от судьбы не уйти? Не так ли?

— Вы правы.

Вязальщица встала с пола, открыла сундучок и вытащила шесть катушек. Это не грубые шерсть и лён, алая, синяя, коричнева, зелёная, голубая и серая нити переливались подобно шёлку. Девочка задумчиво разглядывала мотки, словно не знала, какой выбрать.

— Красную давай, — сердито произнесла ткачиха, — как закончить ковёр, если ты сомневаешься? И так откладывали!

Младшая передала катушку, остальные убрала в ларец.

Мила всё поняла.

— Что я сделала не так? Чем обидела могущественных прях?

В комнате воцарилась тишина. Трое смотрели на Алую Леди, как на школьницу, которая сморозила глупость у классной доски. Одинаковый прищур и цвет глаз (как талая вода в лучах солнца), острый нос, родинки на левой щеке и уши без мочек — на Милу словно взирала одна женщина. В юности она вяжет бахрому и доделывает чужую работу, в расцвете лет трудолюбива и ткёт ковёр, в старости опытна и сучит пряжу. Её роль ведущая, потому что от качества нити зависит полотно.

Наследницу не испугали насмешливые и презрительные взгляды, наоборот, придали решимости узнать корень беды. Не каждый день великие силы предпочитают тебя четырём умершим хранительницам. Должна быть веская причина! Иначе, к чему Ладия пообещала награду? Или знала, что отдавать долг будет некому?

— Подойди к любому окну.

Мила покорно остановилась около створки.

— Что ты видишь?

— Берёзовую рощу.

Ветер кружил золотые листья и щедро сыпал на гладь прозрачного озера. В лодчонке дремал рыбак, не замечая, как бойко дёргается поплавок, а леска погружается под воду. Мила оглянулась на ковёр, на котором проснулась в горнице прях. Рисунок в точности совпадал с увиденной за стеклом картиной.

Сделав два шага, девушка заглянула в соседнее окно. Над куполом Исаакиевского собора гудела метель, что не мешало людям стоять в очереди к билетным кассам и пританцовывать от холода. Самые смелые гуляли по обзорной площадке и фотографировали Петербург в объятиях чародейки-зимы.

Вид из третьего окна вызвал возглас удивления. Да это Солонна! Разбитые колонны, глубокие выбоины в стенах, горящая роза ветров и четверо, склонившиеся над Милой. Мама плачет, Женя что-то говорит, Аркадий Михайлович встаёт и касается огня, будто хочет нащупать ручку и открыть дверь. Едва очнувшаяся Оранжевая Леди тоже глядела на Милу. Они ещё верили, но пряхи явно не желали отпускать пленницу. Алая Леди отвернулась. Тяжело. Даже попрощаться не позволили.

Взгляд скользнул по куску полотна в станке. Ладия и Верлиока. Улыбаются и готовы воспарить в коридор вечности, на ткани не хватает печати и Милы. То ли не успели сделать, то ли «посторонней» быть не должно.

— Видишь эти ковры? — улыбалась вязальщица, — в них отражаются миры. Нитями мы навечно запечатлеваем важнейшие вехи истории.

Мановение ладони, и дверь из мастерской распахнулась. В длинном зале, чей конец в перспективе превращался в точку, висели сотни ковров. Овальные, квадратные, прямоугольные, они заполонили каждый фрагмент стены и, словно иллюстрированная книга, рассказывали историю Земли. Мила углядела вулканы и океаны, динозавров и птиц, пещерных людей и охотников. Узрела бы ещё много чего, но створка закрылась.

— Нити — это жизни людей и прочих существ, что жили в ту эпоху, — грубо ответила ткачиха, завязав на конце алой узелок.

— Но ковёр нельзя закончить без особенной пряжи. Она пересекает его посередине, сцепляет куски воедино. Выдерни, и полотно испортят стрелки, появятся дыры, и мир забудет свою историю. Дважды повторит одну и ту же ошибку, — пряха сучила шерсть, — догадалась, кому принадлежит нить?

— Леди, — шепнула девушка, — но у вас шесть катушек, шесть вариантов. Почему из всех выбрали мою? Чем плохи остальные?

Пожилая стукнула по колесу:

— В назидание. Агле Лукерья и Белая Леди не единожды переступали через законы. Своеволие не должно остаться безнаказанным, иначе будет повторяться снова и снова. Так, — она сверкнула глазами, — дерзкие девицы запомнят урок на все оставшиеся жизни.

— Агле явилась в мастерскую и отчитала! — возмутилась вязальщица, — с виду я мала, но, по-настоящему, ровесница создателей! Наследница обязана знать своё место.

— Я не зла на тебя, — ткачиха вставляла нить, — но везде должен быть порядок.

Мила покорно опустила голову. Вот-вот скрипнет механизм, и… как это будет? Больно? Невесомо? Не у кого спросить. И надо ли? Дом спасён, а мечты… Не сбудутся, как обычно. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Одним суждено править и вкушать плоды победы, другим — подносить эти плоды к столу и уходить в комнаты прислуги.

Окно, за которым виделась Солонна, открылось. Усыпанное бисеринками жемчуга лебединое перо порхнуло над станком и обрубило нить. Катушка упала в пушинки, и те скрутились в тугую спираль.

— Значит, так? — ткачиха нахмурила брови и попыталась очистить моток. Безуспешно, жемчужный клей намертво сцепил волокна, — нечестно!

— Слабенькая Леди, — презрительно процедила вязальщица, — но покровитель могущественен. Единственная, против кого я бессильна. Для Ладии все мы дети.

Пряха шире распахнула окно:

— Прочь отсюда! И чтобы пятки сверкали! Немедленно!

Она замахнулась шерстяным клубком, но Мила уже прыгнула в пещеру. Оттолкнувшись от рамы, девушка услышала краем уха:

— Давай серую. Она тоже постоянно дерзила.

— А эту?

— Отложи до будущих времён…

Эпилог

Пять лет спустя.

— Люблю солнечный свет, — Мила откинула со лба серебристую прядку и с улыбкой посмотрела в небо.

— Я думал, тебе по нраву сияние луны, — Женя проследил её взгляд.

— Тоже верно, — усмехнулась девушка, — ты прав, как всегда.

День выдался морозным и ясным. Ночью над городом жужжали снежные пчёлки и мягко жалили прохожих, опускались на крыши домов и ледяные покровы рек. Сейчас крохотные гонцы зимы, что не были сметены дворниками, и не посыпаны песком коммунальных служб, искрились в лучах солнца подобно алмазам.

Лорд самоцветов и Алая Леди возвращались из театра. В Мариинке танцевали «Жизель», и девушка не могла пропустить премьеру обожаемого спектакля. Ещё бы, пять лет назад, во время балета состоялось первое серьёзное свидание. С той поры Мила и Женя не пропускали ни одной постановки «Жизели», для них это стало своеобразной традицией. Второй ряд в ложе, обязательно хризантемы для труппы (и оранжевые герберы для ведущей балерины) после представления и прогулка до особняка на Фонтанке.

Остановившись около пешеходного перехода, наследница опустила взгляд на букет белых роз, сбрызнутых жемчужными капельками, и коснулась лепестков. Её любимые цветы. Причём, Женя догадался сам. В тот день они зашли в магазин, чтобы выбрать украшения для свадьбы мамы и Аркадия Михайловича. Пока Белая и Оранжевая Леди восстанавливали Солонну, а Солнцев через суд добивался заключения остатков банды Игоря, наследница взяла на себя организацию торжества. Приглашения, конкурсы, блюда, наряды для гостей — Мила не участвовала разве что в выборе платья.

Девушка изучила все цветы, заказала продавцу наиболее подходящие для праздника. Пока сотрудник записывал перечень, Алая Леди трижды оглянулась на вазу с белыми розами. Женя заметил, и из магазина они вышли с огромным букетом, на который завистливо взирали все встретившиеся на обратном пути девушки. А Мила чувствовала себя принцессой из сказки. Не диснеевской, там зачастую героиня охает и ждёт принца, наследница великих сестёр сама построила собственное счастье.

Загорелся зелёный сигнал, и пешеходы торопливо зашагали по свежевыкрашенной зебре. Позади шагали студенты, обсуждающие зачёт по математическому анализу, и это напомнило Алой Леди о завтрашнем экзамене по ювелирному делу. Ей предстояло создать чертёж заданного экзаменатором изделия, объяснить расчёты и в течение двух дней создать предмет. Сложно? Для других — да, для Эмилии Белосельской — нет. Преподаватели иногда шутили, что она родилась вместе с учебником и знает дисциплину лучше них. Знает и умеет превосходно воплощать эскизы в украшения. Через неделю наступит практика, а ещё через три месяца девушка защитит диплом и станет квалифицированным специалистом. О месте работы, само собой, вопрос не стоял. Мила давно занималась ювелирным делом в мастерской при магазине мамы. Вместе с Мариной они придумывали и создавали комплекты для людей всех достатков и возрастов. Одно ожерелье купил английский дипломат для кого-то из королевских верхов, а вчера заглянула школьница, искавшая серьги на собственное совершеннолетие. Само собой, без украшения она не ушла.

Женя тоже не терял время даром. Последний курс он отучился в Петербурге, переведясь из Краснодара и закрыв разницу в экзаменах. Лорд самоцветов не продал «Венский вальс». Нанял новых сотрудников и раз в месяц приходил в магазин, спрашивал о делах. В северной столице Маслаков работал в редакции газеты новостей, брал интервью у иностранных гостей и нередко выезжал в командировки. Ночи проводил в особняке, перемещаясь в пространстве благодаря дару Виринеи.

— Да, всё. Да поняла я! Зачем в сотый раз повторяешь? Не идиотка я и…

Мила обернулась. Знакомый голос! Очень знакомый!

Около забегаловки быстрого питания стояла Света и ругалась с кем-то по телефону. Одета в привычные джинсы, заправленные в сапоги, из-под парки кофейного оттенка свешивались концы бирюзового шарфа. Вот только причёска изменилась: вместо локонов до талии солнце бликовало на идеальном каре.

В памятную зиму сестра отказалась от встречи, в кратком письме на электронный адрес ответила, что ей это не интересно, после повторила в телефонном разговоре. Всё же, судьба подарила встречу.

— Что надо? — сестре не понравилось пристальное внимание.

— Света!

— Ты меня знаешь? — она отвлеклась от трубки, в которой слышался голос Анатолия, и внезапно вскинула брови, — Милка? Ты, что ли? Ох, и разоделась! Дорогущая дублёнка, дизайнерское платье! Небось, миллионами ворочаешь?

— Эмилия, — холодно поправил Женя.

— Ох, и ты здесь, — криво ухмыльнулась Света, — не узнать. Важные такие, словно король и королева. Часом, не во дворец идёте? Подданные, поди, заждались.

— Прояви больше уважения к моей невесте.

— Невесте? Всего-навсего? Сразу бы сказал, любовнице. Надеюсь, с этим у вас проблем нет? Не то, помню у сестрёнки всё не ладилось…

— Достаточно. Приятно было увидеться.

— Летите, голубки.

Женя хотел сделать шаг, но Мила не сдвинулась с места.

— У нас всё хорошо, — улыбнулась Алая Леди, — в постели, в том числе. Я люблю и любима, занимаюсь интересно работой, живу в особняке с матерью, отцом и младшей сестрой, Ей всего четыре, но она уже умеет читать и знает цифры. Я счастлива и с улыбкой вспоминаю минувшие дни, когда мы с тобой были под одной крышей. Не держу обид, действительно рада нашей встрече. Пусть мы сводные, но выросли вместе. Так почему ты даже сейчас пытаешься меня задеть? Мы не чужие.

Света молчала. Сжимала и разжимала губы, словно хотела что-то произнести, но не решалась или не могла подобрать верные слова.

— Отец мог внушить тебе, что угодно, но выводы ты должна делать сама. Не брать на веру его убеждения, — передав розы любимому, Мила открыла сумочку и вытащила визитку, — здесь я работаю. Захочешь увидеть меня и по-настоящему познакомиться с мамой и сестрой, приходи. Для тебя двери всегда открыты.

Света забрала карточку.

— Я подумаю, — она сделала вид, что поправляет застёжки на парке.

— До встречи.

С чистым сердцем Алая Леди зашагала по мостовой. Наверняка, Анатолий опорочил Милу в глазах сестры, рассказал гадости про неверную жену (в первом письме наследница сказала, что та жива и здорова, а брак не сложился из-за многочисленных измен супруга), но теперь Света сама решит, что правда, а что ложь. Дерзкое поведение — защитная реакция на внезапную встречу. И ни к чему принимать оскорбления близко к сердцу.

— Выбросит, скорее всего, — сказал Женя, когда забегаловка осталась далеко позади, — пять с половиной лет не виделись, а она ничуть не изменилась.

— Я верю в лучшее.

— Да, ты такая, — Маслаков мягко поцеловал невесту.

— Семья — наше всё. Какая бы ни была.

Лорд самоцветов слегка помрачнел, но девушка взяла его за руку. Догадалась, что тот вспомнил об отце. В пещере Дарья Евгеньевна сдержала старшего Маслакова и передала Ольге.Наместник Верлиоки признал поражение, но пообещал придумать новую месть. Белая Леди поступила с ним, как с Кристиной. Приказала стражам отнести предателя в зеркальный лабиринт, и полуживые вороны с радостью исполнили приказ. Не упустили случая клюнуть врага, отомстили за сломанные крылья и разбитые насесты.

В ближайший месяц Мила будет в Петербурге и, если что, сразу встретит Свету. Позавчера было новолуние, и Искатели разъехались по городам России и зарубежья. Наследница и лорд участвовали в каждом собрании и вместе отправлялись на задания. Особенные, ведь в минуты перерождения луны наследница стояла рядом с Белой Леди и, повинуясь внутренним ощущениям, сама выбирала точку на проекции. Иногда оставалась в стороне. Или, как два цикла назад, выбрала самородок граната, хранившийся в коллекции пожилого японца. Тот согласился отдать латырь в обмен на несколько редких минералов, найденных лордом самоцветов у подножия Фудзиямы.

На переулок около Аничкова моста свернул знакомый автомобиль. Из вишнёвого «Ниссана» вышел одетый в пальто поверх костюма Аркадий Михайлович. Мама простила его сразу, и в особняк вернулись все шестеро. Дарья Евгеньевна поехала к дочери, измождённая Мила уснула (Жёня стерёг её сон), Адальмина устроилась в комнате для гостей, а родители закрылись в спальне и вышли спустя полсуток. На всеобщем ужине объявили Искателям о свадьбе и расписались в середине весны.

По старой привычке Алая Леди называла отца по имени и отчеству. Не злилась на него за обман, улыбалась, но с трудом разговаривала на деликатные темы. Верила, что когда-нибудь примет его окончательно, пока же предпочитала решать трудные вопросы с мамой.

Обойдя автомобиль, мужчина открыл дверь, и с пассажирского сиденья на мостовую шагнула девочка четырёх лет. Одинаковый нос, разрез глаз, линия бровей, даже родинка над губой — Катерина получилась копией отца. Мила с улыбкой вспоминала, как Аркадий Михайлович нянчился с дочкой. Купал, укладывал спать, одевал — только не кормил, по понятным причинам. Сестрёнка помыкала родителем, как хотела. Он исполнял любой каприз Чёрной Леди, только мама и сестра иной раз говорили «нет».

— М-и-ила! — Катерина побежала к старшей сестре, — а мы были на выставке кошек!

— Понравилось? — наследница подхватила девочку на руки.

— Очень! Привет, Женя! — она посмотрела на лорда.

— Привет.

— Они были пушистые-пушистые! С зелёными глазками и полосками! Один помахал мне лапкой и мурлыкнул! Можно мы возьмём его? — Катерина сделала губки бантиком, — папа сказал, у тебя спросить.

— Я не против, но надо узнать у мамы.

— Хорошо!

Мила опустила сестру и улыбнулась подошедшему отцу.

— Как театр?

— Превосходно. Сегодня балерине особенно удался танец «Жизели». Заодно, натолкнул на мысль о новых эскизах.

— Откуда только ювелиры не черпают вдохновение.

— Я кушать хочу!

— Сейчас, моё золотце. Я тоже проголодался, — Аркадий Михайлович потрепал дочь по каштановым хвостикам, — мы пойдём, а вы…

— Погуляем у реки, — ответил Женя.

— Не скучайте.

Лорд глядел вслед мужчине, который вёл за руку подпрыгивающую дочь.

— Твой отец светится счастьем.

— Его мечта исполнилась.

— А твоя? Осталось что-то, над чем нам надо поработать?

Они шагали по набережной.

Мила задумчиво теребила ворот дублёнки.

— Пожалуй, нет. Ну, разве что, когда-нибудь самой нянчить маленькую, но до ста лет этого невозможно. Такова сущность Леди. Наберись опыта, обрети мощь, после думай о семье. Наверное, это правильно.

Подобный вопрос наследница задала покровительнице в последнем разговоре. Лукерья раскрыла секрет и на прощанье посоветовала приклеить в дневник новые страницы и оставить собственные наблюдения и советы. На будущее.

Женя остановился около спуска на воду.

— Помнишь, что было ровно пять лет назад в этот день?

Наследница притворно задумалась.

— Дай, угадаю… сорокаградусный мороз?

— Нет. Холодно.

— Неописуемая жара?

— Ещё холоднее.

— А, вспомнила. Я примерила то самое бельё? Которое ты с превеликим удовольствием снимал?

— В яблочко, — он хитро улыбался, — посмотри-ка, в букете ничего нет?

Алая Леди ощупала фетровую обёртку, стебли и вытащила из-под листьев коробочку. В лоскуте атласа сияло кольцо с камнем. Знакомым. Идеально гладкий розовый кварц теплом отозвался на прикосновение хозяйки и словно сказал: «Пожелай, и я перенесу тебя в любой уголок планеты».

— Но как? — Мила качала головой, — он разрушился! Как тебе удалось?

— Я ведь лорд самоцветов, — Маслаков шутливо произнёс титул, — в ручье собрал крошки, слегка поколдовал, твоя мама помогла и вуа-ля!

Девушка надела кольцо. Точно впору.

— Догадываешься, что спрошу…

— Мой ответ «да».

Оглавление

Пояс для Эмилии

  Глава 1. Семья Орловых

  Глава 2. День забот

  Глава 3. Девичьи грёзы

  Глава 4. Искатели

  Глава 5. Первое задание

  Глава 6. Сияние полумесяца

  Глава 7. Белая Леди

  Глава 8. Колечко с бирюзой

  Глава 9. Чувства

  Глава 10. Откровения

  Глава 11. Тайна горного хрусталя

  Глава 12. Роза ветров

  Глава 13. Предательство

  Глава 14. Сговор

  Глава 15. Мать и дочь

  Глава 16. Чужая среди своих

  Глава 17. Косточка

  Глава 18. Иллюзия обмана

  Глава 19. Верлиока

  Глава 20. Всё или ничего

  Глава 21. Ладия

  Глава 22. От судьбы не уйти

  Эпилог