Навеки желанная (ЛП) [Ким Лорейн] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Ким Лорейн Навеки желанная (Невесты вампиров — 1)
ПОЛНОЕ ИЛИ ЧАСТИЧНОЕ КОПИРОВАНИЕ БЕЗ УКАЗАНИЯ ГРУППЫ И ПЕРЕВОДЧИКОВ — ЗАПРЕЩЕНЫ! Книга не несёт в себе никакой материальной выгоды и предоставлена исключительно в ознакомительных целях. Просьба удалить после прочтения. Спасибо! Переведено для группы WonderlandBooK Переводчик, редактор и оформитель: inventiaГлава 1
МаттиасСегодня я убью этого человека. Я пообещал своему клану, что отомщу за увечье Акселя и убийство его пары, и вот я приехал сюда на Тихоокеанское побережье, хотя предпочёл бы быть дома в Стокгольме, наслаждаясь жизнью, а не скрывать вампирскую природу. Но мой долг — отомстить за пару Акселя, Луну. Я его не подведу. Ветер шелестит листьями, и на каждом шагу под ногами хрустят сухие, ломкие ветки. На мгновение чувства накрывает зловоние разложения от стоячего пруда, смешиваясь с запахом древесного дыма в воздухе. Я заставляю себя контролировать и концентрировать внимание. Не могу позволить окружающей обстановке затмить намеченную цель. К моей жертве присоединяются ещё два человека, и теперь я слышу три сердцебиения. Судя по запаху пива, мои догадки подтвердились. Тот, кого я ищу уже вышел из игры. Охотники должны быть быстрыми, с отличной реакцией и опасными. Эти двое небрежны, а моя цель уже подшофе. Всё упростилось до состояния прогулки в парке. — Принёс? — спрашивает один тонким голосом. У него начинается ломка, я чувствую её приближение по биению его сердца. — Я же говорил, что больше не употребляю. Только выпивка и сигареты. Наркота сильно мозг туманит, а у меня есть работа. Третий парень смеётся, затем, судя по тому, что мне видно сквозь кусты, садится на упавшее бревно и затягивается сигаретой. — Держу пари, ты продолжаешь думать, что вампиры реальны. У тебя крыша поехала. Может нам стоит запереть тебя в психушке. Охотник рычит, его злость витает в воздухе. — Верь, во что хочешь. Я не стану опять объяснять принципы своей работы. — Блин, чувак, ты грузишь. Я чуть сдвигаюсь, и грёбаный сурок выскакивает из куста передо мной. Он бежит и громко шуршит листьями, привлекая внимание к моему местоположению, и я делаю всё возможное, чтобы слиться с темнотой. Охотник оглядывается через плечо, и я прячусь в тени деревьев. Люди не могут меня увидеть, тем более знать, что я здесь. Может, охотник и пьян, но всё же он — охотник. Если я недооценю его, подвергну себя риску. — Пошли, — говорит он. — Уйдём из этого чёртового леса и посмотрим, какие неприятности можем устроить, прежде чем мне выйти на другую работу. — О, я знаю. Я уже несколько недель смотрю на одну красотку. Выясним, может ли она веселиться. Мне всё равно, кто это сказал, потому что они выйдут на публику. А убить охотника в центре города я не смогу. Я мог бы уничтожить их всех, но гарантий, что охотник не станет отбиваться, нет. Уверен, по крайней мере, один кол один держит при себе, а, возможно, и серебряный клинок. Нужно застать его врасплох, а сейчас моё прикрытие, вероятно, раскрыто. Он слишком торопится уйти. Чёрт. Я позволяю им добраться до опушки леса — отвратительный запах их немытых тел становится всё слабее — затем следую за ними. Сегодня он умрёт.
***
Лейни — Большой карамельный мокко с взбитыми сливками и черничной булочкой. Что-нибудь ещё? — спрашиваю я, протягивая заказ через стойку. Запахи тёплой карамели и черники наполняют воздух, и я позволяю им успокоить напряжение… Хотя бы на мгновение. — Я же просила без сливок, — возражает женщина, корча мину. — Вы, баристы, хоть что-то можете сделать правильно? Я внутренне съёживаюсь. Очередь уже тянется за дверью, а я совсем одна, потому что мой единственный сотрудник снова больна. Ропот людей в очереди заставляет меня произнести: — Простите, я уберу сливки. Она фыркает и качает головой. — Я и так уже опаздываю. Затем разворачивается на каблуках и уходит. Никаких чаевых. И так весь день. С самого рассвета я ношусь колбасой, и к шести часам вечера вымотана. Я пересчитываю кассу, кладу депозит в сейф и мою кофейню, пока она не заблестит. Когда я выхожу на улицу, уже стемнело, и холодный воздух Тихоокеанского Северо-Западного вечера навевает холод. С каждым выдохом изо рта вырываются облачка пара, и я засовываю руки в карманы шерстяного пальто, пытаясь согреться. Городок в стиле Скандинавии, где я живу, уже затихает. Сейчас слишком рано для завсегдатаев пивоварни и слишком поздно, чтобы небольшие кафе оставались открытыми. Но в эти выходные? Городок будет забит туристами, которые приедут посмотреть на знаменитые исторические достопримечательности. — Парни, глядите-ка, кто тут у нас, — раздаётся скрипучий голос из проулка, мимо которого я иду. Чёрт. Я роюсь в сумочке в поисках перцового баллончика, когда от нехорошего предчувствия волосы на затылке встают дыбом. — Вот она, наш лакомый кусочек. Спорим, она несёт целую сумку чаевых из кофейни. — Слова парня пронизаны смесью насмешки и отчаяния. Бросив взгляд через плечо, я вижу двух мужчин — грязных и, вероятно, ещё под кайфом. — Оставьте меня, — говорю я, продолжая искать баллончик. Но в голове всплывает картинка вещей на кровати, которые я перекладывала из старой сумки в новую, и ужас скручивает кишки. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. — Думаю, мы не пойдём по этому плану, дорогая. Считаю, тебе стоит подойти к нам и повеселиться. Я иду дальше, громко стуча каблуками по тихой улице, но чувствую их спиной. Затем из-за угла передо мной появляется третий парень в низко надвинутой на лицо кепке. Я оказываюсь зажатой. От запаха пива и сигарет меня начинает тошнить. — Прошу, заберите деньги, а меня оставьте в покое. Я отлично помню слова моего самого первого босса о магазинных ворах и кражах с взломом. «Дай им то, что они хотят, и уходи. У нас есть страховка, а тебя вернуть мы не сможем». Я достаю коричневый бумажный пакет со скудными чаевыми и протягиваю его парню передо мной, но двое других уже слишком близко и мне страшно. — Думаю, мы возьмём не только деньги. Каждый день ты дразнишь нас этими вырезами на кофтах. У меня сводит желудок, когда я понимаю, что это парни, которые каждый вечер тёрлись на углу кофейни. Они следили за мной, ждали вечера, когда я окажусь одна. — Мне это не интересно, — говорю я, пытаясь протиснуться мимо, и все трое сразу меня хватают. Я кричу, но мне закрывают рот руками, пахнущими табаком, и тащат в переулок. Я скольжу подошвами по грязи, пытаясь сопротивляться, но лишь падаю на колени, ударяясь о холодный и мокрый асфальт. — Встань, сука. Нам нужно развлечься. Я вскакиваю, а боль пронзает плечо. Когда один из них лижет мне шею, я не могу сдержать крика. Меня трясёт от отвращения, а по щеке катится слеза. — Если хочешь, чтобы руки остались при тебе, лучше отпусти леди, — доносится глубокий мужской голос, но я не вижу обладателя этого голоса из-за мужчин, держащих меня. Надежда расцветает в груди, мысль о том, что кто-то пришёл на помощь схватывает сердце и не отпускает. Один из парней отпускает меня и идёт к незнакомцу. Я вижу своего спасителя — высокий и широкоплечий, похожий на ангела мщения с золотыми волосами, сияющими как нимб в свете уличного фонаря. Этот мужчина спасёт меня. — Ты кем себя на хрен возомнил? — спрашивает напавший на меня, подходя ближе к спасителю. — Тем, кто здесь и сейчас с тобой покончит. Мужчина бросается на моего спасителя, но его отшвыривают к стене с такой силой, что окно над ним трескается. Мой противник падает без сознания, возможно он даже умер, а двое тех, кто держит меня, испускают проклятия. Я извиваюсь, отчаянно пытаясь вырваться. Всем своим весом я наступаю одному на ногу, а как только он разжимает хватку, поворачиваюсь и ударяю основанием ладони по носу второму. Нападающие стонут от боли, но отпускают меня и сбегают. Мой спаситель не бежит за ними, а останавливается рядом со мной. У меня дух перехватывает от красоты его лица. Идеально точёные черты, голубые глаза — именно так я представляла себе нордического принца. — С-спасибо. — Из-за адреналина я заикаюсь. — Вы в порядке? — Он протягивает мне руку, и я её принимаю. Моя ладонь исчезает в его огромной руке, и от прикосновения по телу пробегают искорки. — Теперь да. Я так рада, что вы пришли. Я всё так же дрожу, а он не отпускает меня. — Вы живёте поблизости? — Я шла к машине, которая стоит не так далеко. — Я провожу вас, чтобы убедиться в безопасности. Я смеюсь и поднимаю взгляд вверх… всё выше и выше… — Господи, а вы высокий. Он улыбается, и моё внимание тут же приковывают его полные губы. — А ты миниатюрная. Я выпрямляюсь во все свои сто шестьдесят сантиметров. Обычно, я комплексую из-за роста, но то, как он назвал меня миниатюрной, заставило чувствовать себя привлекательнее. — Какой у тебя рост? — Метр девяносто восемь. Так ведь у вас говорят? Значит, я права, он не местный. — Да. Откуда ты? — Швеция. Приехал… к родственникам. То, как он запнулся, наталкивает на мысль, что он что-то скрывает. Он должен быть принцем или кем-то в этом роде, учитывая дизайнерское пальто и шарф, да и… всё в нём кричит о чём-то большем. Он отпускает мою руку и снимает пальто, которое затем накидывает мне на плечи. После чего предлагает мне руку, и я кладу ладонь на сгиб его локтя. Запахи кедра и кожи завладевают чувствами, и я невольно делаю глубокий вдох, наслаждаясь ими. — Всё хорошо? — спрашивает он. Я перестаю дрожать и заливаюсь румянцем смущения. — От тебя приятно пахнет. В уголках его глаз появляются морщинки, когда он улыбается. — Как и от тебя. — От меня пахнет кофе. Он склоняется ко мне и повторяет мой глубокий вдох. — Нет. Орхидеями и ванилью. Я обомлела. Что-то глубоко во мне напрягается, и я задаюсь вопросом, как мне удалось перепрыгнуть из триллера с насильниками в сказку. — Вон там моя машина, — говорю я, потому что если не сменю тему, то могу поцеловать его. — Я весь в твоём распоряжении. Мы идём вместе, окутанные прохладным ночным воздухом и молчанием, но я чувствую себя до странного комфортно. Когда мы доходим до машины, я начинаю жалеть, что не припарковалась дальше. Я похлопываю по крыше своего потрёпанного автомобиля и улыбаюсь. — Вот и пришли. Спасибо за спасение, — я оставляю слова повиснуть в воздухе, надеясь, что он назовёт мне своё имя. — Маттиас. — А я Лейни… Элейн, но все зовут меня Лейни. — Господи, теперь я заикаюсь на собственном имени. — Элейн, был рад помочь. У меня сердце затрепетало при звуке полного имени его голосом. Маттиас приближается ко мне, заключая огромным телом в клетку, но и не заставляя чувствовать себя неловко. А затем нежно целует в щеку и отступает. Я открываю машину и смотрю на Маттиаса, опускаясь на сиденье. — Я увижу тебя ещё раз? Он кивает. — Без сомнения. Я завожу машину и трогаюсь, всё ещё чувствуя запах. Теперь, я не боюсь ехать завтра на работу, а жажду, чтобы скорее увидеть Маттиаса. Я сопротивляюсь желанию посмотреть на него, чтобы он не начал считать меня отчаянной женщиной, но рискую и смотрю в зеркало заднего вида. Тут же мной овладевают разочарование и смущение. Он ушёл. Как такое возможно? Я оборачиваюсь через плечо и поражаюсь тому, что Маттиас стоит на месте и провожает меня взглядом. Я хмурюсь и смотрю в зеркало. Ничего. — Какого хрена? — шепчу я, но когда смотрю назад через плечо, Маттиаса уже нет.Глава 2
МаттиасРитмичный стук в груди мог бы показаться нормальным любому человеку. Но не для меня. Моё сердце не билось очень долго, но запустилось вновь, когда я нашёл её. Элейн. Мою пару. Единственный человек, который может вернуть меня из темноты. Нужно было убить всех напавших на неё. Так легко было бы догнать их, разорвать глотки и смотреть на их кончину, как наказание за то, что они планировали сделать с ней, но тогда, я бы разоблачил себя. А значит, рискнул бы всем. Хватило убить охотника. Он размозжил череп, ударившись в стену. Никто не подкопается. За прожитые годы, я научился прятать тела, и когда его найдут, поймут, что смерть была несчастным случаем. В животе скрутился гнев при воспоминании о панике и абсолютном ужасе Элейн. Адреналин мчался по её крови, от запах которой я едва не споткнулся, а клыки заныли. Я отталкиваю мысли о том, чтобы заявить на неё права, но зов крови силён. Я почти впился в её шею клыками, когда сдался и позволил поцеловать Элейн в щеку. Желудок сводит от голода, и я благодарен за свой выработанный контроль. Убил бы я её случайно, если бы поддался инстинкту? — Где ты был? — Голос хозяина дома действует мне на нервы. Я в его апартаментах, защищённых от солнца, но сейчас, чувствую, что он поймал меня на том, что я не должен делать. Он начищает набор ножей за обеденным столом, единственное, для чего этот предмет мебели используется. Нам не нужно есть. Ножи поблёскивают на деревянной столешнице, и запах масла наполняет комнату. — Может, ты и старше меня на сто лет, но не нужно за мной приглядывать, Брандт. — Я сажусь напротив него, беру тряпку, которую макаю в сосуд с маслом, выбираю нож и приступаю к чистке. — Но твой клан ждёт, что ты вернёшься в безопасности, а раз ты в свой небольшой отпуск приехал ко мне… — Ты не мой создатель. — Нет, конечно, но не хочу, чтобы наши регионы вступили в войну. А если с тобой что-то случиться, они обвинят меня. — Я нашёл охотника и убил его. Он смотрит на меня тёмными глазами. — Тогда, ты возвращаешься Я трясу головой. — Не могу. Он округляет глаза. — Что? Почему? — Думаю, я нашёл свою пару. Он откладывает нож и хмурится. — Серьёзно? Я киваю. — На неё напали трое. В их число входил и охотник, ради убийства которого я приехал. — Я провожу рукой по волосам и пытаюсь скрыть звук бьющегося сердца — верный признак того, что нашёл то, что предназначалось мне. — И не могу уехать, нужно найти двух других и защитить её. Я не озвучиваю истинные мысли, что мне нужно сделать её своей. Навеки. Он тяжело вздыхает. — Маттиас, будь осторожнее. Ты уже очень давно был человеком. Я киваю. — Знаю. Я контролирую потребность сделать её своей и не раскрыл того, что я. Но не представляю, как долго смогу отказывать себе. — Необходимость сделать её своей уже гложет меня. — Подожди, пока она не будет готова. Ты же не хочешь её потерять. — Он натягивает длинную кожаную куртку и кладёт ключи в карман. — Скоро вернусь. Меня вызвал Король. С охотниками в этом районе, всё… непросто. Пока меня не будет, будь настороже. У меня сводит желудок, но я киваю. Давно известно, что Король ищет способ объединить все кланы, но он — извращённый мужчина, который получает удовольствие от управления народом. — Держи ухо востро, Брандт. Элиасу Блэкторну нельзя перечить. Он хмыкает. — Уверяю тебя, со мной всё будет нормально. Едва заметно кивнув, я смотрю ему вслед, а предупреждение ещё свежо в памяти. Во многих отношениях Брандт мне как брат, но есть то, что я о нём не знаю. То, о чем он никогда не говорит. Дом Брандта большой и с окнами от пола до потолка. Довольно современно и кажется странным для вампира, но я знаю, что Брандт не пожалел денег, защищая себя от дневного света. Простым нажатием кнопки, каждое стекло становится полностью непрозрачным, блокируя свет. Совсем не то, что светонепроницаемый подвал в моём доме в Швеции, но я предпочитаю более… деревенский интерьер. Я благодарен за тишину, хотя время в одиночестве, заставляет тосковать по Элейн. Она моя пара, вторая половина пропавшей души, та, кто облегчит пустоту, которую все вампиры почувствовали после того, как стали бессмертными. Нежный голос Элейн с хрипотцой ещё звенит в ушах, а от вопроса увидит ли она меня ещё, по телу волнами прокатывается страсть. В следующую нашу встречу, я не просто поцелую её в щеку. А заставлю стонать, доведу до такого состояния, что она больше никого не сможет возжелать. Сделаю её своей, как и должно быть. Член упёрся в гульфик и прикосновение ткани к чувствительной плоти почти невыносимо. Чёрт, мне нужно кончить. Я направляюсь в свою комнату, на ходу снимая одежду. Там уже иду в ванную. Зайдя в большую душевую кабину, я включаю воду, не дожидаясь, чтобы она нагрелась, вероятно, потому как надеюсь, что холод ослабит возбуждение. Я хочу сберечь оргазм для пары. — Элейн, — рычу я, пока холодные струйки стекают по телу, никак не ослабевая похоть. — Твою мать. Член стоит по стойке смирно, болезненно твёрдый и отчаянно нуждающийся в приветливом теле пары. Закрыв глаза, я представляю её полные, сочные, манящие, просто умоляющие о поцелуе губы. Обхватив длину, я стремлюсь поддаться потребности, сотрясающей тело. Яички напряжены и подтянуты, когда я начинаю вбиваться в кулак, представляя, что вхожу в лоно Элейн. На пике удовольствия я останавливаюсь, прижимая руки к стене душа и заставляя себя сохранять контроль. Я не поддамся слабости. Лишь Элейн я подарю свой оргазм, и доведу её до своего. Затем, поставлю на ней метку, возьму кровь и дам ей свою, тогда наша связь будет полной. Вечной.
***
Лейни Мне снятся льдисто-голубые глаза и глубокий, низкий голос, нашёптывающий на ухо непристойности. Мне снится Маттиас, хотя я провела с ним всего несколько минут. Это намного лучше альтернативы — прокручивать в голове момент нападения. Ночью я просыпаюсь не единожды, сердце дико бьётся, и я клянусь, что слышу, как Маттиас шепчет моё имя. Но окна закрыты, а когда я сморю на задний двор, там тихо и темно. Тряхнув головой, я вздыхаю и бормочу: — Хватит. Его здесь нет. — Да, я разочарована и не скрываю этого. Я бы хотела, чтобы он стоял на подъездной дорожке. У меня уютный, маленький и аккуратный дом, которого мне вполне достаточно. Дом напоминает кофейню — есть только то, что нужно, ни больше, ни меньше. Далеко от той жизни, в которой я росла. Мои родители тратили немалые деньги на вещи, чтобы заполнить пустоту от того, что их никогда не было дома. Они работали много часов, строили успешные предприятия и оставили меня с немалой суммой денег, но я предпочла бы проводить время с ними. Когда мне было семнадцать, авиакатастрофа забрала их у меня навсегда. После трагической случайности я превратилась из независимого и неконтролируемого подростка в сироту, с которой нужно разбираться. К счастью, меня удочерили тётя и дядя, но я всегда была сама по себе. Я достаю телефон и посылаю сообщение Клэр, моей кузине, подруге и деловому партнёру. Ей все равно, что сейчас три часа ночи. Эта женщина страдает бессонницей. «Не могу уснуть. Нужно поговорить». Я смотрю на многоточие на экране, пока она печатает. «Что случилось?» «Если я скажу тебе, обещай не волноваться». Телефон начинает звонить и, прежде чем я успеваю ответить «Алло», она произносит: — Лейни, какого хрена случилось? — На меня сегодня напали. Она резко вздыхает, и именно такой реакции я и ждала. — Ты в порядке? Где ты? — В порядке и я дома. Один парень спас меня. Одного напавшего избил, а двое других смылись. — Их было трое? — Да, я… — У меня сдавливает горло от мысли, что могло произойти. — Со мной всё хорошо. Если бы этот парень не пришёл, уверена, что сейчас была бы мертва. — Чёрт, — шепчет она. — Почему ты была одна? — Кэлси заболела. Клэр вздыхает. — Надо было позвонить мне. Я бы пришла и помогла. Никому небезопасно закрывать кофейню одной. Я не хочу говорить ей, что рабочих рук не хватало больше одного раза, и что я регулярно закрываюсь одна. — Может, мне позвонить в полицию? — А ты ещё не звонила? — Я испугалась… Не хочу, чтобы у Маттиаса были проблемы. Он приехал из Швеции. — Маттиас? — Тот, кто меня спас. Клэр тихо хмыкает. — Из-за него ты не спишь? Я заливаюсь румянцем. — Возможно. Он… похож на нордического бога. Высокий и так приятно пахнет. — Тогда какого чёрта ты пошла домой одна? — Она фыркает от смеха. — Я бы мгновенно запрыгнула на такого мужчину. — Не знаю. Я… ну… испугалась и удивилась, что вообще заметила его после всего, что случилось. — Ты хотя бы номер у него взяла? Я качаю головой и закатываю глаза. Она всё равно меня не видит. — Нет, так глупо. — Да, очень. Я смеюсь. — Ну, спасибо. — Я шучу. Может, он вернётся, городок-то маленький. У меня сердце колотится от мысли вновь его увидеть. В следующий раз я не дам ему уйти, не взяв номер. — Между нами что-то проскочило. Похожее на… магию. Искры. Не знаю, как ещё это описать. — Внезапная похоть, вот на что это похоже. Я прикусываю нижнюю губу, вспоминая сны, которые мучили меня ночью. — Возможно. Но мне кажется тут нечто большее. — С чего ты взяла? Ты его едва знаешь. Даже фамилию не спросила Конечно, она права. Но это не умаляет странной связи, которую я чувствую и тяги увидеть его снова. — Даже не знаю. С моей удачей, я, вероятно, никогда не увижу его снова, и он станет ещё одним «что если» в моем списке. Зевнув, я вздыхаю. Наконец, на меня накатывает усталость, и веки слипаются. — Пойду я спать. Спасибо, что ты рядом в нужную минуту. — Если увидишь его вновь, скажи мне. Всегда хотела слетать в Швецию в отпуск Я вновь смеюсь. — Обещаю. Может, у него есть брат. — Ах, если бы. Мы вешаем трубки, на сердце становится легче. Клэр всегда рядом, когда нужна. Затем я падаю обратно на кровать, кладу голову на подушку и закрываю глаза. Клянусь, я сразу же почувствовала запах Маттиаса, будто он находится в комнате. Я представляю его, слышу его голос и возвращаюсь во сны с моим шведским принцем.Глава 3
МаттиасАбсолютная пытка отсчитывать минуты от заката до полной темноты. Хоть я и просыпаюсь, но солнечный свет, словно свинец, утяжеляющий тело. Я не могу лежать спокойно, нужно добраться до Элейн и убедиться, что она в безопасности. Я чувствую её страх, хотя между нами и нет кровной связи, но наши сердца теперь бьются в унисон, и всё усилится, когда я привяжу Элейн к себе навсегда. Сейчас Элейн не по себе. — Чёрт бы всё это побрал, — бормочу я, чувствуя, как солнце медленно опускается за горизонт. Я не знаю, как подойду к Элейн. Как всё станет тем, чем должно быть, но я должен увидеть её. Как только солнце полностью скрывается, я на всей возможной скорости мчу к Элейн. Сердцебиение Элейн не ускорялось в последние несколько мгновений, но факт, что ей некомфортно, заставляет отчаянно желать её обезопасить. Притяжение к ней сильно, я оказываюсь там, где мы впервые встретились. К переулку, воняющему кровью охотника, который перекрыт полицейской лентой. Мужчина в тёмных джинсах и чёрной кожаной куртке стоит у места преступления. Он прищуривается при виде меня, и подавляю инстинкт, приказывающий убить его здесь и сейчас. Он охотник. Я чувствую запах серебра, исходящий от него. Но просто киваю ему. — Что случилось? — задаю я вопрос. — Похоже, его сбили, и водитель скрылся с места преступления. — Он долго и оценивающе на меня смотрит. — Вы были здесь вчера? Я обыденно качаю головой. — Проходили мимо с девушкой. Я проводил её до машины, после работы, но это всё. — Ох. Да? Где она работает? Этот вопрос мне не нравится. — Вы из полиции? Он ухмыляется. — Я? Нет. Этот парень был моим приятелем, и ищу ответы — Ну, удачи. — Я иду дальше, следуя за ароматом кофе. Единственная зацепка — сердцебиение Элейн, но не хочу, чтобы охотник шёл за мной. Он не знает об Элейн. Поэтому я иду по улочке, останавливаясь у закрытых магазинов, путая след охотнику. Пока, наконец, не нахожу путь к своей паре. К Элейн.
***
Лейни Я смешиваю кофе с шоколадом и молоком, пока не убеждаюсь, что всё размешано. Все кажется… не таким. Весь день я на взводе, нервозность набирает обороты и берёт верх над самообладанием. После того, как щедро заливаю напиток взбитыми сливками, я подаю кофе с улыбкой, хотя у меня дрожат руки, а беспокойство течёт по венам. Солнце уже село. Мне придётся идти к машине одной. — Мокко с взбитыми сливками, — говорю я, стараясь продолжать улыбаться. Мужчина берёт кофе и улыбается. — Вы кое-что забыли, — возражает он, поднимая стакан. — Что же? — Дать мне свой телефон, чтобы я мог сводить Вас куда-нибудь на выходных От смущения я краснею. Симпатичный мужчина, но ему далеко до Маттиаса. — Простите, я не… — Она моя. — От голоса Маттиаса я вздрагиваю, а парень, просивший мой номер, оборачивается. То, как он сказал, что я его, вызывает прилив чистого желания. Собственнический, требовательный и чертовски сексуальный тон. Маттиас стоит в дверях, за его спиной темнеет небо, и у меня сердце трепещет от предвкушения и тоски. — Эм… Простите… — бормочет парень — Кофейня закрывается, — угрожающе, властно и опасно рычит Маттиас Клиент оглядывается на меня, и я пожимаю плечами, улыбаясь. — Да, мы уже закрываемся. — Вам пора, — добавляет Маттиас. Меня должно бесить поведение пещерного человека, но, честно говоря, нет. Есть что-то привлекательное в том, как он стискивает зубы, а голубые глаза горят энергией. Я хочу, чтобы он так смотрел на меня, пока руками изучает моё тело. Я едва замечаю, что посетитель уходит, но когда Маттиас разрывает зрительный контакт, я слышу скрип закрывшейся двери. — В этом не было необходимости, — говорю я, делая вид, что раздражена. — Если хочешь, я попрошу его вернуться, — Он подходит к двери и переворачивает табличку с «Открыто» на «Закрыто», затем задвигает засов. — Нет, спасибо. — Ты опять одна? Сердце ускоряет темп от воспоминаний прошлого вчера. — Да. У моей сотрудницы грипп. Похоже, ещё несколько дней я буду работать одна. — И помочь некому? Я смеюсь. — У меня небольшой бизнес, и работников лишь двое. — Я хмурюсь. — Как… как ты меня нашёл? Он улыбается и смотрит на свои руки, лежащие на полированной деревянной стойке. — Ты сказала, что пахнешь кофе. А в городе лишь две кофейни. Клянусь, моя улыбка должна быть шириной в милю. — Так, ты меня искал? — Конечно. Элейн, ты особенная. — Лейни, — поправляю я, хотя от того, как он произносит моё полное имя, трепещу. — Хорошо… Лейни, позволишь мне проводить тебя до машины? Я сглатываю комок в горле и борюсь с желанием податься вперёд, чтобы быть ближе к нему. — Ты поэтому меня искал? — И по многим другим причинам. Ага. Этот парень слишком хорош, чтобы быть настоящим. Красивый, обаятельный, герой и рыцарь в одном лице. — Дай мне время пересчитать кассу и убраться. Потом пойдём. — У меня впереди вся ночь, — бормочет он. Он идёт по маленькой столовой, где мы подаём угощения и устраиваем сбор местного книжного клуба, и мой взгляд не раз блуждает от чеков к его высокой фигуре. Когда я откладываю депозит и пересчитываю кассу, беру пылесос и швабру из кладовки. Маттиас переворачивает последние стулья, когда я возвращаюсь в главный зал. — Ты не должен этого делать, — протестую я. Пожав плечами, он улыбается. — Хочу быть… полезным тебе. От его слов и голоса по телу прокатывается волна желания. — Я… ценю это. Он берёт пылесос, вставляет вилку в розетку, запускает старого монстра и начинает пылесосить, пока я набираю ведро воды и добавляю моющее средство. — Гламурненько, да? — шучу я. — Элейн, я пережил то, что ещё хуже. Я начинаю мыть пол, пока его внимание сосредоточено на мне. — Например? — Например, часами разгребать лошадиное дерьмо. Я морщусь. — Точно не гламурно. — Но и это нужно делать. — Ну, такова моя жизнь. Подаю кофе, мою полы, выношу мусор. Я довольно скучная. Схватив ведро и швабру, я поворачиваюсь в сторону кладовки, чтобы прополоскать, и можно расходиться по домам, но поскальзываюсь на мокром полу, и, будто в замедленной съёмке, швабра падает на пол, у меня взлетают ноги, а Маттиас ловит меня в воздухе. Сильными руками, он прижимает меня к себе, а, когда звук ударившейся об плитки швабры, разрушает иллюзию, у меня безумно колотится сердце. — Уже дважды, — говорит он с блеском в глазах. — Дважды? — Уже дважды я тебя спасаю. Только в этот раз не отпущу. Господи, он… просто всё. — Ты невероятный герой. Его взгляд темнеет. — А может монстр? Грудь сжимается. — Даже монстры могут быть героями. — Разве? Я поднимаю руку и убираю волосы с его лица. — Да. Его губы так близко. Я чувствую, как его энергия гудит вместе с моей. — Да, — вторит он. Потом наши губы встречаются, и перед моими глазами вспыхивают искры, соски становятся твёрдыми вершинками, когда его язык раздвигает мои губы и сплетается с моими. Стон Маттиаса посылает укол желания прямо к сердцевине. Что-то обжигающе-страстное и совершенное бежит по моим венам, и когда Матиас сажает меня на стойку и встаёт между моих ног, я начинаю стонать. Его член — твёрдая длина, прижимающаяся к моим джинсам. Боже, я хочу его. Я вращаю бёдрами. — Элейн, — шепчет Маттиас, разрывая поцелуй. А я всё ещё чувствую его вкус во рту, и хочу большего. Всего Маттиаса. — Ещё, — приказываю, а может молю, я, но он ставит меня на ноги и отворачивается. — Прости, не могу. Я не должен был. — Думаю, можешь и должен. Поцелуй был потрясающим. — Я кладу руку ему на плечо, пытаясь дать понять, что хочу видеть его лицо. Он делает несколько неглубоких вдохов, дрожа всем телом. — Пойдём, я провожу тебя до машины, — говорит он, не оборачиваясь. — Маттиас, прошу. Выпрямив спину, он, наконец, смотрит на меня с голодом на лице. — Ты меня так искушаешь. — Тогда возьми, что хочешь. — Я готова и хочу этого мужчину здесь и сейчас. Он облизывает губы и шагает ко мне с вытянутыми руками, но потом закрывает глаза, и я вижу, как он берёт контроль над своим желанием. — Не могу. — Почему? Я знаю, что ты меня хочешь… Чувствую. — Я хочу тебя больше всего на свете, но сейчас не время. Я приближаюсь и провожу рукой по его волосам. — Как долго ты пробудешь здесь? Он смотрит на мои губы. — Поездка без ограничения по времени. — На сегодня есть планы? Он качает головой. Я выключаю свет и открываю дверь. — Пойдём со мной. — Моё возбуждение нарастает от страсти, пылающей в его глазах. — Мы можем поужинать. Считай это моим способом поблагодарить тебя за спасение. Он просто кивает в ответ. Мы выходим из кофейни, и ощущение от присутствия рядом Маттиаса становится интенсивнее. Я чувствую себя в безопасности. Этот мужчина здесь для уверенности, что меня никто не побеспокоит, и хотя я обычно ненавижу такие жесты, не могу отрицать, что сейчас чувствую себя правильно. — Выпьем, потом поужинаем? — спрашиваю я. — Как хочешь. — Он протягивает руку, и я беру его под локоть. В квартале отсюда есть уютный бар, и в начале уик-энда, в углу играет джазовый пианист, а свет приглушен. Здесь мы сможем поговорить, прикоснуться друг к другу и, возможно, создать ещё немного напряжения, прежде чем идти дальше. Я беру Маттиаса за руку и тащу к угловой кабинке возле камина. — Здесь удобно будет? — спрашиваю я, указывая на стол — Мне может быть неудобно, — замечает он. Я хихикаю, смотря на его рост и широкую фигуру. — Точно. Тогда у окна. Мы сидим друг напротив друга за столиком на двоих, его колени то и дело задевают мои. — Здесь потрясающая сангрия. Клянусь. Я не люблю фруктовые нотки в винах, но здесь очень вкусное. — Звучит здорово. Заказывай, что нравится. Не беспокойся обо мне. Хорошо. Я заказываю сангрию, и он тоже. Я чуть не пнула нашу официантку в голень, потому что она стояла и пялилась на Маттиаса целую минуту, прежде чем уйти. — Должно быть, у тебя это часто, — говорю я. — Что? Я смеюсь. — То, что на тебя открыто пялятся. Что открывают при виде тебя рот. Ты… — я приближаюсь к нему и шепчу: — очень красив. Он широко улыбается, и его голубые глаза мерцают от веселья. — И ты тоже. Я воспаряю. — Ты очарователен. — Я просто сказал правду. Я прикусываю нижнюю губу и кручу бокал. Он переплетает наши пальцы под столом, и я борюсь с нахлынувшей волной желания. — Я вдруг очень обрадовался, что мне пришлось приехать сюда — И я. Наша официантка возвращается с тарелкой тапас, и я честно не помню, как её заказывала. Я была так очарована Маттиасом. Он благодарит официантку, и на этот раз она убегает, не сказав больше ни слова. Слава Богу. — Ты не прикоснулся к вину, — говорю я, поднося полупустой бокал ко рту. — Я был слишком занят, наслаждаясь окружением. — Что-то в его тоне подсказывает, что он говорит не об атмосфере бара. Я краснею, а Маттиас улыбается. — Не стесняйся своей красоты. Ты должна слышать это каждый день. Кто-то должен убедиться, чтобы ты знала. — Расскажи о своей семье. Ты живёшь в Швеции, а остальное? Я хочу знать о тебе всё. Он хихикает. — Это будет очень долгая история. Обещаю, что когда-нибудь расскажу. А сейчас, как насчёт сокращённой версии? Я киваю и намазываю оливковый тапенад на хрустящую питу. — Слушаю. Он сдерживает улыбку и смотрит мне в глаза. — Я не родился в семье, которую теперь называю своей. Когда мне было около двадцати пяти, находился на волосок от смерти после неудачной охоты. Меня растерзали волки. Я должен был умереть. — Я невольно подношу руку к груди. От мысли, что он истекает кровью и ранен, совсем один в лесу, у меня болит сердце. — Человек, которого я называю отцом, нашёл меня и привёл к себе домой. Там меня вылечили. После этого я никогда не уходил. — А как насчёт биологической семьи? Разве они не искали тебя? Он качает головой. — Я потерял их из-за лихорадки задолго до этого. Лихорадки? Разве в Швеции ни одна из лучших систем медицинского обслуживания в мире? Я отбрасываю эту мысль и продолжаю слушать, пока Маттиас рассказывает о месте, где живёт. О любимой семье. Мужчине, которого ему как брат и который едва не умер. И каждое его слово укрепляет моё желание. Даже если мы проведём вместе совсем немного времени, прежде чем он уедет домой. Спустя несколько часов и после прогулки по холодной лунной ночи, мы идём к моей машине, я держу Маттиаса под руку, и его энергия заставляет меня напрячься. Он молчит и не смотрит на меня. Такое ощущение, что я его чем-то обидела. На стоянке стоит лишь моя машина. — Ты припарковался в другом месте? — спрашиваю я, роясь в сумочке в поисках ключей. А когда нахожу, нажимаю кнопку на брелоке. — Нет, — говорит он резким рычащим тоном, а затем прижимает меня к машине, яростно впиваясь в губы и запутывая руку в волосах. — Чёрт, я хочу тебя. Просто попробовать. — Он спускается поцелуями от губ к шее, вздыхает и стонет. — Ваниль и орхидеи. Сладкий нектар. Моя. — Господи, Маттиас, что ты со мной делаешь? — Уверена, что я уже вся влажная от возбуждения. — Поехали ко мне. Начнём то, что мы начали уже у меня в постели. Но потом царапает зубами ключицу, и от этого ощущения я дрожу. — Просто попробовать, — повторяет он. — Попробовать что? — При воспоминании о его налитом члене, огромной силе и скорости, с которой он исчез вчера, смешивают возбуждение со страхом. — Тебя. Сердце колотится в груди. — Маттиас. — Элейн, моя пара. Пара? — Что ты делаешь? Он скользит языком по моей шее. — Хочу сделать тебя своей. — Маттиас, посмотри на меня. К моему удивлению, он так и делает, и в выражении его лица я вижу опасение. — Ты меня не за того принимаешь, — говорит он, прижимаясь своим лбом к моему. — Но делаешь меня лучше. — Не понимаю. Он вжимается бёдрами в мои, и я издаю стон. — Я хочу тебя, хочу, чтобы ты сказала, что моя. — Слишком всё быстро. — Сердце набирает обороты, но я иду за инстинктом и закрываю глаза, следуя за своим сердцем. — Я тоже хочу тебя. — Элейн, открой глаза. Открой и посмотри на меня. Я так и делаю. Моё внимание приковано к великолепным синим глубинам, которые темнеют до чёрного. Я моргаю и хмурюсь, гадая, не кажется ли мне, но потом он открывает рот, и там, где должны быть нормальные человеческие зубы виднеются два клыка — Ты… Ты… — шепчу я. У меня начинает кружиться голова, и подгибаются колени. — Чёрт, — говорит он, бросаясь вперёд, когда я падаю на тротуар, и мир погружается во тьму.Глава 4
МаттиасЭлейн падает, но я успеваю поймать её до того, как она ударится головой об асфальт. — Дерьмо, — ругаюсь я. Она не сбежала, но обморок тоже реакция. Её тело отключилось, чтобы защитить разум. Тихий стон срывается с её губ, и она хмурится. Я очень хочу взять свои слова обратно. Мне не следовало пока говорить ей правду о себе, но я настолько приблизился к тому, чтобы попробовать её на вкус. Так чертовски близко находился. — Маттиас? — зовёт она и моргает. — Что произошло? Я провожу рукой по её волосам, сопротивляясь желанию поцеловать её мягкие губы. — Ты упала в обморок. Тогда она округляет глаза, а выражение лица меняется от воспоминания, почему именно она отключилась. — Что ты такое? Она вырывается из моих объятий и прижимается всем телом к своей машине, пытаясь увеличить расстояние между нами. — Стой там. — У неё руки и ноги дрожат, и воздух наполнен запахом страха. — Элейн, прошу, не убегай. — Ты… убил того мужчину, да? Она хмурит брови и смотрит на меня, ожидая ответа. — Да. — Они сказали, что его машина сбила, но это не так. — Она бормочет себе под нос. — Я не сожалею, он заслужил смерти. — Я… — начинает она, но замолкает и отводит взгляд. — Мне нужно идти. Инстинкт твердит удержать её, и я протягиваю руку. — Не… — Маттиас, ты только что признался, что убил человека. У тебя, — она приближается и продолжает шёпотом. — У тебя есть клыки. Не говори, что мне показалось. — Тебе не показалось. В мире существуют не только люди. Она накрывает рот ладонью. — Люди, — бормочет она. — Когда-то я был человеком. Но это было очень давно. — Мне нужно, чтобы ты сказал, что ты такое, — требует она Тяжело вздохнув, я смотрю прямо ей в глаза. — Я — вампир. — Я не… я не… — Она проводит руками по волосам и глубоко вздыхает. — Этого не может быть. Вампиров не существует. Что ты такое? — Именно то, что сказал. Я вампир, и убил того человека, чтобы спасти тебя. Если возникнет когда-то такая же ситуация, я поступлю так же. Убью любого, кто посмеет напасть на тебя. Меж её бровей пролегает морщинка, и я понимаю, что теряю ей. — Мне нужно идти Меня убивает её желание сбежать, но я её не останавливаю. Моя пара может быть со мной по собственному желанию. Заставить я не могу. Я нежно беру её за руки, с неохотой готовясь стереть память о нашем последнем разговоре. Если она хочет сбежать от меня, будет лучше, если она не будет знать, что я. — Элейн, посмотри на меня. Она поднимает на меня тёмные глаза, и я борюсь с болью, растущей в груди. Не могу. Не получится у меня жить, забрав у неё воспоминания, просто потому что не хочу, чтобы она боялась меня. — Маттиас, отпусти меня, — говорит она. В глазах Элейн стоят слёзы, и я не знаю слёзы ли страха это, печали или отчаяния. Я отпускаю её и отступаю, несмотря на боль на сердце. Я делаю это — отпускаю свою пару, позволяю ей сесть в машину и уехать.
***
Лейни В моей душе пожар. С каждым мгновением, с каждой милей, разделяющей нас, боль усиливается. Маттиас — вампир. Вампир. Не могу поверить, но и отрицать правду не могу. Я видела его клыки, его силу, которой не обладает простой человек. Он убил человека, чтобы спасти меня. Я до боли в ладонях стискивают руль, но не позволяю себе оборачиваться и вернуться. Он не человек. Он опасен. Я не должна его хотеть. От паники сдавливает горло, но я заставляю себя ехать домой. Если он убил того, кто напал на меня, может и невинных убивать. В голове всплывают воспоминания о его чёрных глазах, острых клыках и невероятной силе. Я не могу выкинуть Маттиаса из головы, но не готова позволить ему войти в мою жизнь. Я выхожу из машины и запираю дверь, оглядываясь, дабы убедиться, что никто не прячется в тени. Не из-за страха, что я найду Маттиаса, а из-за беспокойства о других вещах, которые происходят ночью. Если вампиры реальны, что существует ещё? Клянусь, я чувствую на себе чей-то взгляд, пока вожусь с ключами от дома. Если есть что-то ещё, я не хочу быть снаружи. Как только закрываю дверь, я запираю оба замка и расслабляюсь, прислонившись к тяжёлой древесине, а потом соскальзываю на пол, согнув колени и обхватив руками ноги. Откинув голову, я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и позволяю запаху кожи и кедра Маттиаса наполнить мои чувства. — Господи, Маттиас, и что же мне теперь делать? — говорю я в пустоту дома. Проклятье, я всё ещё его хочу, даже зная, что он не человек. Но его слова, что он сделает меня своей и то, что я его пара… Перебор. Стук в дверь заставляет меня вскрикнуть от удивления. Я вскакиваю под барабанный бой сердца и наклоняюсь, чтобы посмотреть в глазок. Где вижу светлые волосы и лицо Клэр. Слава Богу. Я отпираю дверь, заставляя себя улыбнуться. — В чём дело? — спрашиваю я. — Шутишь что ли? Забыла? — Забыла о чём? Голова занята мыслями о Маттиасе. Уставившись на меня, Клэр упирает руки в бока. — Девичник. Тридцатилетие Лотти. Я ей торт везу. Я тяжело вздыхаю. — Блин, Клэр, прости. Она закрывает за собой дверь и кладёт руку мне на плечо. — Всёнормально. У тебя было много дел. Нужно было позвонить. — Дай пять минут, — прошу я, хотя на самом деле не хочу никуда идти. Но мне нужно что-то нормальное. — Уверена? Можем остаться дома. Я позвоню Лотти. — Нет-нет. Я так не могу. Она неделями об этом талдычила. — Я провожу рукой по волосам. — Я лишь освежу макияж. Я бегу наверх и роюсь в шкафу в поисках подходящей одежды. Джинсы и футболка не пойдут, не с этими девушками. Когда мы встречаемся — наряжаемся. Схватив облегающее красное платье и туфли на каблуках, я раскладываю одежду на кровати, прежде чем отправиться в ванную. Мне нужно смыть запах кофе, побрить ноги, сделать всё то, что я обычно делаю перед выходом. — Через сколько мы должны выехать, чтобы не опоздать? — кричу я из ванной. — У тебя двадцать минут. Проклятье, не хватит времени, чтобы вымыть и высушить волосы. В отличие от кузины, мои волосы не высыхают прямыми и не поддаются укладке. Если я намочу шевелюру, потребуется, по крайней мере, тридцать минут сушки, укладки щипцами для завивки, может быть, и утюжком. — Возьму сухой шампунь, — бормочу я. Через восемнадцать минут, я была вымыта, выбрита и готова. Рекорд для меня. Прежде чем уйти, я подхожу к небольшому ряду крючков на стене. У меня не так много украшений, но они есть, и очень милые… серебряные. Взяв длинную цепочку, я наматываю её на шею в несколько рядов. Я не уверена, правда это или нет, но оборотни и вампиры не любят серебро, судя по фильмам. Если всё реально, может, и это поможет. Страх вновь стискивает горло, стоит вспомнить о новом мире, который Маттиас открыл мне. Нет. Я прожила тридцать два года, даже не подозревая о существовании этих существ, и могу пережить ещё одну ночь, притворяясь, что всё нормально, чтобы хорошо провести время с друзьями. К моменту, когда спускаюсь, я спокойна и растянула тёмно-красные губы в фальшивой улыбке, а Клэр улыбается мне. — Наша машина приехала. Я смотрю на неё, выгнув бровь. — Что? Она пожимает плечами. — Я вызвала такси. Тебе нужно расслабиться, оторваться и насладиться вечером. И лучше всего, если у нас будет гарантированная безопасная дорога домой. — Затем подцепляет пальцем цепочку. — Милая. — Спасибо, давно её не носила. В кофейне кажется неуместным носить украшения. Смех срывается с губ Клэр, когда она закидывает сумочку на плечо. — Вот тут ты права. — Пойдём, а то опоздаем, — говорю я, хватая свою сумочку и ключи. Я открываю дверь и вижу такси с включёнными фарами и работающим двигателем. Обшарив окружение — посадку деревьев, кусты и прочее, где можно спрятаться — взглядом, я закрываю дверь, а Клэр меня ждёт. Потому что всё ещё блаженно не знает всего, что я теперь знаю. Когда мы садимся, старые кожаные сиденья скрипят и стонут, и я уже жалею, что Клэр не позволила мне сесть за руль. Три старых освежителя воздуха в форме дерева свисают с зеркала заднего вида, но у них, очевидно, давно истёк срок годности. В салоне воняет одеколоном и несвежим запахом старого кофе. Клэр даёт водителю адрес нашего первого пункта назначения, и тот ворчит что-то, что я не могу разобрать, но выезжает на улицу. Меньше чем через полчаса он высаживает нас в единственном казино в радиусе ста миль. Оно находится на окраине городка, недалеко от залива. Там прекрасный вид на воду, отель и три клуба. Клэр платит водителю, и мы выходим из такси, я одёргиваю платье, чтобы не показать парням у входа слишком много кожи. Раздвижные двери открываются, и нас обдувает запах сигарет, громкие возгласы и звон автоматов, будто кто-то сорвал джек-пот. Холодный ветер кондиционеров покалывает кожу. Клэр берёт меня за руки и тащит в заднюю часть казино, где виднеется вывеска ночного клуба «Риск». — Лотти написала, она уже внутри, — говорит Клэр и улыбается. — Не могу дождаться, чтобы всю ночь протанцевать. Мы так давно никуда не выходили. Я тоже, если честно. Наш последний девичник был три месяца назад. У входа стоит дородный вышибала в обтягивающей чёрной рубашке. Он стоит так неподвижно, что я думаю, не статуя ли он. Или вампир. — Желаю хорошо провести время, дамы, — говорит он, низким, грохочущим голосом. Клэр смеётся. — О, да, так и будет. Обещаю. Пульсация басов, ударяет по ушам, когда он открывает дверь. Всё погружено в темноту, освещение исходит лишь из скрытых в потолке ламп с оттенками синего, пурпурного и розового. Потолок выглядит как звёздное небо. Восхитительно. Хор возбуждённых криков наполняет воздух, перекрикивая даже музыку. — Я нашла Лотти, — кричу я Клэр. Она кивает и направляется к подругам, которые успели занять два столика в переполненном клубе. — Вы пришли! — Лотти обнимает меня, овевая запахом водки и клюквы. Она уже немного пьяна. — Мы бы такого не пропустили! С днём рождения! — Я беру её за руку. — Давайте выпьем. Она хихикает и кивает. — Отличная идея. Мы пробираемся сквозь толпу к бару, и Лотти кричит: — Две порции виски с рассолом. У меня день рождения! Я кривлюсь, но смеюсь над ней, когда перед нами ставятся две порции виски с двумя стопками рассола. — Пей до дна, — говорю я. Мы выпиваем, а затем нам приносят коктейли. Я еле сдерживаюсь, чтобы не выплюнуть всё выпитое, поэтому глотаю коктейль, как будто от этого зависит моя жизнь, и сразу чувствую себя лучше. — Чёрт, Лейни, ты же ненавидишь рассол. — В глазах Лотти искрится чувство вины. — Прости, я забыла. Я качаю головой и смеюсь. — Считай, это подарок тебе на день рождения. В это мгновение начинает звучать песня, которая нравится нам обеим, и Лотти улыбается. — Пошли. Хочу танцевать до боли в ногах.Глава 5
ЛейниМне давно не было так весело. Я вспотела, устала и была взволнована одновременно, кружась с подругами. Похоже, осознание того, что опасность скрывается за стенами клуба, заставляет меня наслаждаться моментом радости ещё больше. Я сосредотачиваюсь на данном моменте. Только не на Маттиасе с его клыками. Не факт, что я всё ещё хочу его видеть. Ди-джей точно знает, чего хочет толпа, потому что каждая следующая песня великолепна. На каждый ремикс мы взрываемся аплодисментами, и вскоре я опускаю свои запреты. На танцполе расползается туман, огни постоянно меняют свет, отбрасывая разноцветные всполохи на облака у наших ног. К нам приближается красивый мужчина, отчего у меня волосы встают дыбом. Ладно, я всё ещё стесняюсь, когда дело касается парней. Но понимаю, что он не собирается нападать, когда наклоняется к Лотти и шепчет ей что-то на ухо, отчего она краснеет. Я не слышу что, но Лотти кивает и бросает на нас взгляд, прежде чем взять парня за руку и пойти с ним к бару. — А я всё гадала, когда же он сделает шаг, — говорит Клэр, приблизившись ко мне в танце. — Он уже три песни на неё глазеет. — Хорошо. Она ни с кем не встречалась после развода. Клэр кивает и закрывает глаза, вскинув руки и закружившись. Лотти развелась с мужем больше года назад, после чего впала в глубокую депрессию, из которой только недавно вернулась. Время, мягко говоря, было трудное, и мы с Клэр помогали ей вернуться. — Сейчас приду, — кричит Клэр и уходит. Я киваю и продолжаю танцевать, игнорируя всё и всех вокруг. Музыка превратилась в сексуальную, медленную песню, и я просто позволяю себе прочувствовать её. Мои мысли дрейфуют к Маттиасу и его пьянящему поцелую. Боже, я хочу его, несмотря на то, что он вампир. Может, желание тоже одна из опасностей вампиров? Не он тот хороший парень, который подарит мне жизнь, наполненную тем, что я думала, хочу: собака, ипотека, дети и многое другое. Он плохиш, который укусит меня, сделает своей и убьёт ради меня. Разве это мне нужно? У меня покалывает кожу от чьего-то пристального внимания, но мне это не нужно. Я пришла сюда ради подруг, чтобы повеселиться с ними. — Ты пытаешься соблазнить меня? — доносится голос Маттиаса, как вспышка пламени, заставляя открыть глаза. Он стоит передо мной, похожий на норвежского Бога. — Я почувствовал твой запах, когда проходил мимо двери. Он скользит рукой по моему бедру и приближается. У меня колотится сердце, но не от страха. — Что ты тут делаешь? Преследуешь меня? — Нет. Ты просила тебя отпустить. Я хмурюсь. — Так, ты просто оказался в том же месте, что и я? — Я здесь по делу. — В клубе? — Нет. В казино по делу. Владелец — мой друг. — Владелец… вампир? — последнее слово я произношу шёпотом. Он ухмыляется. — Вампиры рядом уже очень давно. Вероятно, ты знаешь нескольких. — Не знаю даже, как к этому относится. — Я могу стереть тебе память. Вернуть покой. Я съёживаюсь. — Не хочу забывать тебя. — Может, так будет проще. Я хотел сделать это на парковке, но был слишком эгоистичен — не хотел, чтобы ты забыла меня, и даже сейчас, не смог удержаться, чтобы не увидеть тебя ещё раз перед отъездом. У меня сердце стискивает от мысли, что он уедет. — Отъезд? Когда? — Меня вызвали домой. Уеду через несколько дней. Я подхожу ближе, наши тела почти соприкасаются. — Не хочу, чтобы ты уезжал. — И я не хочу уезжать от тебя. Мы продолжаем танцевать, он нависает надо мной, поглаживая меня по рукам и плечам. — Я боюсь всего этого… Того, что ты можешь со мной сделать. Того, что ты. Он скользит пальцами по обнажённой, благодаря глубокому вырезу, спине, и я борюсь с дрожью тоски. — Я никогда не причиню тебе вреда, Элейн. Ты должна быть моей. Ты моё всё. — Как такое возможно? Мы только познакомились. — Когда вампир находит свою пару, он это знает. Для тех, кто когда-то был человеком, это легко понять. Ты моя. Я никогда не перестану хотеть тебя. Через ткань его брюк и моего платья, я чувствую жар его налитого ствола, прижимающегося к моему животу. Я так хочу пойти с Маттиасом, ласкать его и вкусить. Я обнимаю его за плечи и поднимаю голову. Маттиас скользит рукой к моему затылку, но морщится и отступает. — В чём дело? — спрашиваю я, хмуря брови. — Серебро. Ты надела серебро? — На ладони, где он коснулся моего ожерелья, горит красная отметина. — Извини… Я думала… Думала, что защищаю себя от… прочих существ. Убрав руку в карман, он кивает. — Да. Только немного. — Что ещё существует, Маттиас? Оглянувшись, он качает головой. — Ты не захочешь знать. — Я знаю, что сказала тебе оставить меня в покое, — начинаю я, но он переводит взгляд с меня куда-то прочь и напрягается. — Прости, Элейн. Мне пора идти. — Я слежу за его взглядом к, стоящему у открытых дверей, вышибале. Он смотрит на нас с жестоким выражением лица. — Нужно подняться наверх. Дождись меня, провожу тебя до дома. — Маттиас снова тянется ко мне, но вместо того, чтобы обхватить затылок, проводит пальцами по волосам и прижимается губами к моим, шепча: — Дождись. — А затем нежно целует. Мягкое прикосновение губ, но делает свою работу. Я возбуждаюсь, но Маттиас уходит, не оставляя на своём месте ничего, кроме холодного воздуха. — Кто это был? — спрашивает Клэр, возвращаясь ко мне с парой бокалов в руках Я беру предложенный коктейль и пожимаю плечами. — Маттиас. — Чёрт, — тянет она. Мы чокаемся и я киваю. Точно, чёрт.
***
Лейни Часы прошли за танцами, выпивкой и поиском Маттиаса уголком глаза. Я почти до боли хотела вновь его увидеть. Я отправляюсь в заднюю часть клуба и сажусь, цепляясь за чувство свободы, за которым мы приходим сюда. — Лейни, пора идти. Такси ждёт, — говорит Клэр, одаривая меня сочувственным взглядом. — Не думаю, что он вернётся. Я хмурюсь, не желая признавать, что она права. Но Маттиас не оставил бы меня здесь, не случись чего-то. Он не похож на тех мужчин, которых я знала. Если я уйду сейчас, он подумает, что я его опять бросила, что не хочу его. Он может и пугает меня, но я знаю, что он меня не ранит. — Нет, я дождусь. Она упирает руки в бока. — Малышка, солнце вскоре встанет. Если бы он собирался прийти, уже бы был здесь. Прости за мои слова, но твой парень тебя киданул. У меня стискивает грудь. Солнце? Он точно не придёт. Чувство поражения смешивается с разочарованием, и я смотрю на Клэр. — Ладно. Господи, ну и идиотка я. Это все, потому что он великолепный. — И высокий. Я киваю. — Угу. — И чертовски сексуальный. — Это точно. Она хватает меня за руку и помогает подняться. — Пошли. Не думай о нём. Ослы они и красавчиками ослы. Мы, уставшие от долгого пребывания на танцполе, выходим на улицу. Сейчас лишь несколько упрямцев сидят в машинах, рокот моторов которых наполняет воздух, на парковке. Печальное великолепие. Сначала довезли меня, и Клэр сжимает мою руку. — Ты заслуживаешь того, кто приходит, если обещает. Не забывай об этом. Небо окрашивается в тёмно-фиолетовый цвет, сигнализируя о конце ночи и начале дня. Я не могу прогнать мысли о моём вампире и о том, где он. Такси уезжает, и я вставляю ключ в замок. Открыв дверь, я замираю. Меня останавливает стон. Хриплое дыхание доносится с боку дома. Страх пронзает грудь, пульс начинает стучать в ушах. — Элейн, — зовёт меня Маттиас. Этот голос укоренился в моём сознании, как ничто другое. Я бегу за угол и останавливаюсь при виде моего вампира. Он опёрся о стену, весь в крови, и ожоги покрывают его красивое лицо в уродливых, обугленных полосах. — Господи, — вскрикиваю я и падаю рядом с ним на колени. — Маттиас, что произошло? — Внутрь. Мне нужно внутрь. Солнце. — Его голос пропитан болью, а каждое слово даётся с трудом. — Идти можешь? — Он тянется ко мне, но я отстраняюсь, вспоминая про серебряную цепочку на шее. Сняв украшение, я швыряю его на землю. — Пошли. Руку давай. Мы вместе идём к дому, его тело такое большое и тяжёлое. Я чувствую, как кровь капает на мою кожу, как напряжены его мышцы, когда он сопротивляется агонии, которую, должно быть, испытывает. Я открываю дверь и пытаюсь вытащить Маттиаса, но он не двигается с места. — Что такое? — спрашиваю я. — Нужно… чтобы ты меня пригласила. Я смотрю на его ноги, а затем поднимаю взгляд к его тёмным глазам, и гадаю, такое бывает, когда он голоден? — Маттиас, прошу, входи. Мы переступаем порог, и я захлопываю дверь. Мой вампир тяжело прислоняется к стене, в каждой его черте читается боль. Я шевелюсь на полной скорости, запирая дверь, задёргивая все шторы и делая всё возможное, чтобы защитить Маттиаса от солнечного света. Когда я возвращаюсь, он бледнее, чем раньше и, с закрытыми глазами, падает на пол. Я трясу его, стараясь не касаться ран и ожогов. — Маттиас, очнись. Распахнув глаза, он рычит и скалит клыки. — Элейн, отойди. Я не могу сейчас доверять себе. — Что случилось? — Охотники. Так много охотников. Они похитили одного из нас. Я пошёл… за ними. — Каждое слово пропитано болью. — Они убили её, а я едва сбежал. — Как мне тебе помочь? Что нужно? Он закрывает глаза. — Мне нужна кровь, но я не буду питаться от тебя, потому что не смогу остановиться, не взяв слишком много. У меня сердце колотится в груди, адреналин гудит в венах. — Уверен? Я могла бы… Он сжимает моё запястье большой рукой с такой силой, что должно напугать меня, но тут же ослабляет хватку. — Нет. Мне нужно поспать. Я исцелюсь без крови, но нужна безопасность. — У меня есть подвал без окон. Он кивает и пытается встать, но кривится от боли. Не говоря ни слова, я беру его руку и перекидываю через плечо. Я чувствую, как его дыхание овевает мой затылок и стараюсь не обращать внимания на то, что клыки голодного вампира так близко к моему горлу. Каким-то образом мы добираемся до подвала, где он падает на диван и теряет сознание через нескольких секунд. Я не знаю, что мне теперь делать, поэтому накидываю на него старое одеяло и сижу на лестнице, наблюдая и ожидая.Глава 6
МаттиасЯ просыпаюсь, и накатывает осознание. Всё пахнет Элейн. Нет, не только ею, а так, будто аромат моей пары оказался смешан с запахом старья, пыли, старой бумаги и влажной земли. Я сажусь и смотрю на цементные стены, коробки и ящики, заполненные рождественскими украшениями, и кто знает, чем ещё. Подвал. Я в подвале Элейн. Страх пронзает сердце при мысли о том, что я мог сделать с ней в отчаянии. Я поднимаюсь наверх по лестнице и распахиваю дверь, выкрикивая её имя и не заботясь о вежливости. — Элейн! Элейн, где ты? Она, одетая в халат, стоит в гостиной с кружкой в руке. — Прямо здесь. Ты в порядке? — В её широко распахнутых глазах полно подозрений. — Выглядишь немного лучше. Я понятия не имею, как выгляжу, но судя по напряжению и грызущему голоду в животе, уверен, что далеко не самый симпатичный мужчина, из всех кого она видела. — Спасибо, что дала мне убежище. — Я не собиралась оставлять тебя на солнце. — И я это ценю. Не стоило в таком виде приходить к тебе. Ты оказалась в зоне риска. — Потому что должен был покормиться? Я издаю стон, когда волна голода накатывает на меня. — И всё ещё должен. Боже, Элейн, я мог тебя убить. — Но нет. Я в порядке. — Мне нужно уйти. Ты так хорошо пахнешь. — Она делает шаг ко мне, и я отступаю. — Стой. — У меня дрожат руки от желания схватить её. — Не могу. Я могу тебя убить. — Я так не думаю. — Тогда ты глупишь, потому что я убью. Вампир не может взять в пару человека, не убив его. Это всё равно, что посадить льва в одну клетку с ягнёнком. Она хрипло смеётся. — Я уже такое слышала. Вампиры и люди. Но, похоже, что тебе заморочили голову, потому что, возможно, у ягнят больше силы, чем ты думаешь Если бы я не умирал от голода, рассмеялся бы. — Я не могу остаться. — Мне нужно поесть, иначе я не смогу прийти в себя несколько недель, а времени у меня нет. Охотники вернутся. Она скользит взглядом по моему лицу, вниз по телу, а затем снова вверх. — Ты похож на труп, и не можешь в таком виде выходить. Только не в этом городе. — И что же я должен сделать? — Меня охватывает разочарование, но понимаю, что она права. Я не могу воспользоваться скоростью или силой, когда так слаб. — По крайне мере, прими душ. У меня завалялась одежда, которая может тебе подойти. Я хмурюсь, отчего больно лицу там, куда ублюдки брызнули жидким серебром. Уверен, что сейчас я ужасно выгляжу. — Куда идти? Моя пара берёт меня за руку, её тёплая ладонь вызывает такие приятные покалывания, и ведёт наверх, где её аромат сильнее. Должно быть, тут её спальня. Будь я в лучшей форме… Чёрт, да будь даже на четверть в лучшей форме, я бы показал, как между нами могло бы быть всё хорошо. Элейн толкает дверь в ванну и отпускает мою руку. — Сюда. Я принесу тебе полотенце, а ты… — она указывает на мою прожжённую и грязную одежду, — сними это, я избавлюсь от неё. — Сожги, — говорю я без малейшей неуверенности в голосе. — Они попытаются выследить меня. Не выбрасывайте вещи в мусор. Она прикусывает полную нижнюю губу, обдумывая мои слова, затем кивает и узел у меня груди ослабевает. — Хорошо, что у меня есть дровяная печь. Элейн наблюдает, как я вхожу в ванную, и озабоченное выражение её лица пробуждает сильное желание сказать, что я сам справлюсь. На самом деле, я не уверен. Никогда прежде меня так сильно не ранили. — Тебе… тебе нужна помощь? — Нет, всё хорошо. — Я хватаюсь за подол изодранной футболки и начинаю поднимать её, чтобы стянуть через голову, но мучительная боль пронзает плечо. — Чёрт, — шиплю я, опуская футболку Элейн тут же приходит на помощь, ласково прижимая пальцы к средоточию боли. — Боже, Маттиас, тебе ещё больно. — Мне просто нужно… время. — Стой здесь, — приказывает она и уходит на несколько минут. А возвращается с ножницами и тряпками. Она смотрит на меня и хмурится. — Можешь сесть? Ты такой высокий. Я сажусь на закрытый унитаз, и она тут же принимается за работу, срезая и откидывая ткань и обнажая глубокие раны. — Ты сказал, что на тебя напали, но не признался, что всё так плохо. Я смотрю на живот — левый бок пересекают рваные раны. Они глубокие, медленно кровоточат и сильно болят. На плече и руке много следов от ожогов. — Не следовало приходить к тебе, но я боялся, что они найдут тебя первыми. И нужно было убедиться, что ты в безопасности. Намочив тряпку, Элейн прижимает её к некровоточащим ранам, очищая. — Знаю, что ты примешь душ, но мне нужно посмотреть, насколько все плохо. — Очень плохо, — скрежещу я, но не из-за ран. Элейн так близко, а я умираю от голода, и пульс на её горле манит, как вода манит умирающего от жажды. — Извини. Я качаю головой и протягиваю к ней здоровую руку. — Ты не виновата. На самом деле, уверен, именно ты сохранила мне жизнь. Если бы я не видел тебя, попал бы в ловушку. Ты — твоё прикосновение, твой вкус — меня уравновешиваешь. — Помочь с ними? — спросила она, указывая на джинсы. — Если хочешь, — отвечаю я, с лёгкой усмешкой в голосе — Рада, что к тебе вернулось чувство юмора. — Она встаёт и пятится. — Оставлю тебя принять душ. Если что-нибудь понадобится — буду внизу. Когда дверь захлопывается, я медленно снимаю джинсы и боксеры, оставляя их на полу. Струи душа мучительны, но это необходимо, судя по огромному количеству крови, стекающему в канализацию. Было слишком близко к концу. Я стою в душе гораздо дольше необходимого, но здесь не чувствую запаха крови Элейн. Сейчас, я не хочу её выпить и теперь стал увереннее. Выключив воду, я выхожу и чувствую себя лучше. Да, мне больно и слабость никуда не делась, но теперь больше мужчина, чем раненое существо. Обернув полотенце вокруг талии, я открываю дверь и заглядываю в комнату. Элейн крепко спит на кровати, а сложенный комплект одежды лежит с края. Как бы мне ни хотелось разбудить пару, поцеловать и сказать, как сильно я не хочу уходить, нужно утолить голод. Сломленным и находящимся на краю контроля, я не сделаю ничего хорошего. Натягивая спортивные штаны, которые как минимум на десять сантиметров короче, я давлю всплывающие вопросы о том, почему у неё есть мужская одежда. А затем натягиваю футболку через голову. Я наклоняюсь, нежно убираю в сторону прядь волос и целую её в висок. — Я вернусь, моя пара. Обещаю.
Глава 7
МаттиасСемь ночей я не приближаюсь к ней. Слишком долго для своего спокойствия, но нужно убедиться, что я полностью излечился, взял под контроль голод и готов доказать, что быть моей — значит многое. Стоя у двери её дома, я прижимаю ладонь к косяку и заставляю себя контролировать инстинкты. Которые кричат выломать дверь и притянуть Элейн в свои объятия, а затем начать уговаривать стать моей. Но что-то подсказывает, что так не пойдёт. Я слышу, как Элейн в доме резко выдыхает, затем бежит вперёд, распахивает дверь, в которую я даже постучать не успеваю, и обнимает меня. — Господи, я думала, что ты ушёл. Думала, что вернулся в Швецию и не попрощался. — Нет, это не вариант. — Я впиваюсь пальцами в её нежные бёдра, а когда она пытается отстраниться, не могу заставить себя отпустить. — Тебе… лучше? — Она оценивающе осматривает меня, а затем касается полностью исцелившегося лица. — Да. Времени, правда, ушло больше, чем я думал. — Хорошо. Я уже собралась пойти в казино и требовать от вампира рассказать, где ты. — Ты его не испугалась? Она прикусывает нижнюю губу, затем смотрит мне в глаза. — Должна бы, но думаю, именно то, что я знаю, лишило страха. Я так много видела с нашей встречи. Не только раны, а например то, что ты не отражаешься в зеркале. — Да. — Ты сильнее обычного мужчины. То, как ты впечатал того парня в стену… — Он мог тебя ранить. В её глазах появляется нежность. — Знаю. — Я никому не позволю ранить тебя, Элейн. Ты моя. — Ты говоришь так, словно это что-то должно значить. — Так и есть. Она проводит рукой по линии моего подбородка к губам. — А твои клыки. — В её глазах появляется жар страсти. — Покажи их ещё раз. Я качаю головой. — Не здесь. Войдя внутрь, я закрываю дверь. — Не прячься от меня. — Не стану, обещаю. Между нами может быть только правда, Элейн. Я бы никогда тебе не солгал. — Затем я подхватываю её на руки. — Ты для меня всё. Её щёки становятся соблазнительно розовыми. — Отнеси меня наверх, — говорит она. Я отчаянно хочу принять её предложение, но сначала должен спросить: — Уверена, что хочешь вампира у себя в кровати? — Я хочу тебя везде. Всё во мне кричит сделать её своей. Подмять под себя и подарить удовольствие. — Тогда это ты и получишь. Мне приходится заставлять себя не торопиться и насладиться пребыванием с ней. Я медленно поднимаюсь по лестнице, но каждое прикосновение её губ к моей шее увеличивает возбуждение. Моя пара не убежала от меня, а приняла то, что я. Но боль внутри испарится, когда я сделаю Элейн своей. — Что такое? — спрашивает она и смотрит мне в глаза. — Ты напрягся. Как рассказать ей о серьёзности того, что у нас есть? Она не поймёт, пока не почувствует это так же, как я. — Просто вспомнил о тяжести последних нескольких недель. Я приехал сюда, ища отмщения, но нашёл пару, и больше не мог не думать о тебе. Не верил, что мог тебя встретить. — Ты думал обо мне? — Каждую чёртову секунду. С момента, как мы встретились, я больше не мог выкинуть тебя из головы. Она немного кривит губы. — Это потому что ты вампир? Я качаю головой, и ставлю её на ноги, заставляя смотреть на себя. — Нет, это из-за тебя. Она вновь краснеет. — Я должна признаться, что тоже много о тебе думала. Мы стоим наверху лестницы, и я не могу больше сдерживаться. Я припадаю к её губам в долгом, глубоком поцелуе. Я так много хочу с ней сделать. — Спальня, — бормочу я у её губ Она кивает и отстранятся, но только для того, чтобы стянуть через голову футболку. Затем мы вновь целуемся, и она обхватывает ногами мои бёдра. — Уверена? — спрашиваю я между поцелуями. — Маттиас, если не трахнешь меня, я свихнусь, — говорит она хриплым от страсти голосом, и заряд похоти прокатывается по мне. Несколько шагов, и мы в её спальне. Воспоминания о ночи, когда я был тут, так отличаются от того, что я чувствую сейчас. И на этот раз, я буду с Элейн, делая её моей навсегда. Она целует меня в шею, мягкие прикосновения губ чередуются с царапаньем зубов. Я издаю стон, когда она шевелит бёдрами и посылает удовольствие к чувствительному члену. — Мне нужно быть внутри тебя. — Да. Прежде чем мы начнём, я прижимаю ладонь Элейн к своей груди. — Чувствуешь? Она хмурится. — Биение твоего сердца? — У меня сердце не билось несколько столетий. Элейн, ты заставила его забиться вновь. Это сердце бьётся ради тебя. Она нежно кладёт руку мне на щеку и целует томно и медленно. — Сделай меня своей. Я кладу Элейн на кровать, а затем стягиваю через голову рубашку. — Я не смогу действовать медленно и нежно. Слишком долго ждал тебя. — Я не хочу нежности. Возьми меня так жёстко, как тебе хочется. Дьявол. Эта женщина создана для меня. — Раздевайся и покажи красоту твоего тела. Она кивает и улыбается. — И ты. После этих слов она расстёгивает бюстгальтер, и у меня пересыхает во рту при виде её груди. Я точно знаю, что попробую первым. Я не жду, пока Элейн расстегнёт джинсы, а опускаюсь на колени и хватаю её за лодыжки. Затем тяну её к себе и хватаю за пояс джинс. После чего сам расстёгиваю пуговицы и стягиваю джинсы, оставляя Элейн лишь в чёрных трусиках, подходящих к бюстгальтеру. Вот оно её естество, готовое и ждущее меня. Я чувствую запах её возбуждения, и едва сдерживаюсь, чтобы не войти в её тело по самые яйца. — Мне послышалось, что ты говорил, будто не можешь действовать нежно, — дразнит она. — А это и не нежность. А момент наслаждения. Я разворачиваю свой подарок. Я снимаю с неё трусики и откидываю их прочь, затем раздвигаю ей ноги и проникаю пальцем в горячее лоно. Она такая тугая, влажная и абсолютно идеальная. Стон удовольствия Элейн пронзает меня потоком похоти. Но когда я втягиваю в рот набухший клитор, Элейн выгибается так, что мне приходится зажать член рукой через штаны, чтобы не кончить в ту же минуту. — Господи, Маттиас, — выдыхает она. Я посасываю и провожу языком по чувствительному комочку нервов, одновременно входя в лоно двумя пальцами и проворачивая их снова и снова. Элейн сжимает их внутренними мышцами и кричит, кончая и смачивая удовольствием пальцы. Чёрт, мне нужно быть внутри неё, кормиться от неё и излить семя. Отстранившись, я снимаю штаны, а Элейн смотрит на меня с удовлетворённым выражением, но в глазах я ещё вижу непреодолимое желание. — Готова принять меня? — спрашиваю я. Она кивает, садится и протягивает руку. — Очень. Звук быстрого сердцебиения привлекает моё внимание. И это не Элейн — я слишком сонастроен со своей парой, чтобы принять чужое сердце за её устойчивый ритм. — В чём дело? — спрашивает она. — Кто-то здесь. Воздух наполняет звук бьющегося стекла, и я бросаюсь вниз, готовый защищать Элейн до самой смерти.
***
Лейни Лишь через несколько секунд я осознаю, что произошло. Маттиас был у меня между ног, доставляя величайшее удовольствие, а затем собирался заняться со мной сексом. Я видела, как выпирали его штаны, и чувствовала, как желание волнами исходит от него. Но я и глазом моргнуть не успела, как он пропал. Слышится крик, но прерывается резким треском и глухим стуком. Натянув халат на голое тело, я выбегаю из комнаты и спускаюсь по лестнице. Маттиас стоит у входной двери и кормится человеком, которого держит. Незваный гость безвольно висит в руках Маттиаса, а мой вампир настолько поглощён своим занятием, что, кажется, не замечает моего присутствия. — Маттиас, — зову я, ненавидя сам факт присутствия в моём голосе слабости. Он опускает мужчину на пол и рычит: — Не подходи. Его тон груб и натянут, пропитан тьмой, к которой я не готова. Тогда я и смотрю на тело. Окровавленный труп с невидящим взглядом. Я узнаю это лицо — один из напавших на меня. — Он… мёртв? Маттиас вздыхает и поворачивается ко мне. — Именно так. — Глаза стали ярко-голубыми, а кожа практически светится, но от следа крови на губах страх стискивает внутренности. В пальцах злоумышленника я вижу цепь, а из кармана свисают наручники. — Он пришёл, чтобы убить меня, — говорю я, и по спине пробегает холодок. — Да. И, скорее всего, пленить меня. Наручники из серебра. — Нужно позвонить в полицию. — В моём голосе слышится паника. Как я это всё объясню? Мой парень-вампир убил этого человека, защищая меня? — Ничего подобного мы делать не будем. Сейчас ты оденешься, пока я буду избавляться от тела. Когда вернусь, ты пойдёшь со мной в безопасное место, где мы сможем должным образом соединиться. — Извини? — Этот мужчина меня привлекает, но командовать мной я никому не позволю. — Ты меня слышала. — Да. Но ты только что убил мужчину голыми руками. Это всё меняет. Он проводит руками по волосам. — Элейн, он собирался тебя убить. — То же самое ты сделаешь со мной? — спрашиваю я. Он округляет глаза. — Что? — Кормиться от меня. Если бы мы занялись сексом, ты выпил бы у меня кровь? Он кивает. — Для мужчины-вампира вполне естественно питаться от своей пары. А после обращения, ты будешь питаться мной. — После обращения? Что заставляет тебя думать, что я позволю обратить себя? Он сводит брови. — Так обычно и происходит. Пара вампира не может остаться человеком. В мгновение ока ты состаришься и умрёшь, а я так и останусь молодым. — Такой и должна быть жизнь. В этом особенность. — Ерунда, — ворчит он. — Смерть это не что-то особенное. Жизнь — да. Представь, что бы мы могли увидеть и сделать. — Но мы будем убивать людей, чтобы взять нужное нам. Он отрицательно мотает головой. — Нет, Элейн. Мы не убиваем. Да, некоторые вампиры получают удовольствие от убийства жертв, но большинство питаются во время секса, в попытках удовлетворить свои потребности и найти связь с кем-то, пусть и мимолётную. Убийство наших партнёров только добавляет осложнений. У меня подгибаются колени, и я сажусь на ступеньку. — Мне нужна минута всё обдумать. — Боюсь, у нас мало времени. Они знают, где ты. Придут другие. Одевайся, я скоро вернусь. — Он перекидывает тело злоумышленника через плечо и исчезает в неизвестном направлении. Почему он сказал, что у нас мало времени? Он бессмертный. Они знают. Они? Охотники? Если охотники идут за мной, может пойти туда, где они не станут меня искать? Может, мне удастся сбить их со следа, и Маттиас расслабиться? Я бегу наверх и одеваюсь, потом запихиваю одежду и туалетные принадлежности в сумку, отчаянно пытаясь сбежать. Я не готова принять такое решение. Не готова стать вампиром, как бы громко ни кричало сердце остаться с Маттиасом. Я пишу записку, которую прикрепляю к доске рядом с важными телефонными номерами и списком дел: «Маттиас, прости. Мне нужно время. Я не совсем готова к вечности. Лейни». Я сбегаю, под, колотящийся в ушах, пульс. Маттиас этому не обрадуется. Садясь в машину, я задумываюсь, сможет ли он меня найти? Может ли вампир идти по запаху, или так могут лишь оборотни? Ещё неделю назад я даже не знала о существовании вампиров. Мне нужно притормозить. Всё происходит слишком быстро. Мир перевернулся с ног на голову, и Маттиас не понимает. Я выезжаю с подъездной дорожки и направляюсь в город. Стиснув руль так, что белеют костяшки, я еду к Клэр. Слава Богу, у неё ещё горит свет. Позвонив в дверь, я жду, нервно оглядываясь через плечо, но Маттиаса нигде нет. Почему-то часть меня разочарована этим. Дверь открывается, и потрясённая Клэр смотрит на меня. — Лейни? Я пожимаю плечами, стараясь не заплакать, когда тяжесть произошедшего ложится на плечи и грозит раздавить. — Мне нужно где-то остановиться на несколько дней. Она раскидывает руки, и я кидаюсь ей в объятия. — Ну-ну, всё хорошо. Конечно, оставайся у меня. Заведя меня внутрь, она берёт мою сумку и ставит её на кровать в комнате для гостей. — Прости, я думала, что смогу справиться со всем, но… не могу. — Что произошло? Мы входим в гостиную, где на кофейном столике стоит пицца и бокал вина, а фильм, идущий по телевизору, стоит на паузе. — У тебя гости? Она качает головой и направляется на кухню, чтобы налить мне вина. — Нет. — Садясь, она делает глоток вина и жестом приглашает меня присоединиться. — Выкладывай. Я пересказываю подробности нападения, о том, как Маттиас спас меня, о том, что произошло после того, как мы ушли из казино, и, наконец, о сегодняшней попытке. Правда опускаю часть о том, что Маттиас вампир и что он убил человека, который планировал убить меня. — Чёрт, Лейни. — Клэр откидывается и вздыхает. — Тебе нужно позвонить в полицию. Есть вероятность, что парни захотят отомстить. Я смотрю на свои ногти, пытаясь придумать причину не звонить в полицию. — Маттиас не местный. Ему лучше не вмешиваться в такие дела. — То есть, нормально, если эти парни продолжают приходить к тебе? — Нет. Маттиас… разберётся с ними. — Он знает, где ты? Я хмурюсь, закусив губу. — Я ему не сказала. Он… немного взволнован. Хочет, чтобы я поехала с ним. Бросила всю свою жизнь и была его. — Его? Я киваю. — Он думает, что мы созданы друг для друга. — И что ты думаешь на этот счёт? — Между нами есть что-то особенное, я не сомневаюсь… Какое-то притяжение или что-то в этом духе. Ты видела его в клубе. Но всё движется очень стремительно, а с учётом всего остального происходящего, трудно понять, что верно и где безопаснее. — Ладно. Оставайся здесь сколько понадобиться. Отдохни от кофейни, от Маттиаса. Ты можешь не открывать кофейню пару дней? — Нет. Надо позвонить и найти помощника. — Я помогу. Я выгибаю бровь. Она больше года уже не работает в кофейне, с момента, когда карьера разработчика приложений попёрла вверх. — Правда? — Я владею половиной кофейни. Можно и вновь руки замарать. — Она пожимает плечами. — Да и к тому же, если этот парень появится, я дам ему знать, что ты в порядке, а ещё дам небольшой… совет. И если он попытается что-то сделать, ему придётся встретиться со мной, а не с тобой. — Спасибо, Клэр. Большое. Оставшуюся ночь мы проводим за вином и пиццей, а ещё в компании Ричарда Армитиджа, смотря «Север и Юг». И мне удаётся не каждую секунду думать о Маттиасе, чем и горжусь. Когда я начинаю зевать, а глаза слипаются, наконец, отправляюсь в комнату и переодеваюсь. Как только я проскальзываю под одеяло, голос Маттиаса и воспоминания наполняют голову. О его руках, языке, огне в глазах. Я еле сдерживаю стон, а соски напрягаются от желания. Неважно, как бы сильно я ни старалась, забыть моего вампира не получиться.Глава 8
Маттиас«Маттиас, прости. Мне нужно время. Я не совсем готова к вечности. Лейни». Всепоглощающее отчаяние скручивается в груди, пока я вновь и вновь перечитываю её слова. Она не может быть со мной. Моя пара не будет со мной. Она отвергает меня. Чёрт возьми. Не так всё должно быть. Я должен найти свою пару, и соединиться сердцами. Лишь она спасёт меня и не даст закончить жизнь затворником, которым многие из нас становятся. Но она не хочет меня. Я рычу в отчаянии, срываю доску со стены и бросаю её через всю комнату, где она застревает в штукатурке. — Чёрт! — кричу я. Я не собирался этого делать, но нахожусь в полном расцвете сил после кормления. Во мне закипает гнев. Если бы нам не помешали… она бы уже была моей. Если бы я не колебался, то мог хотя бы попробовать её кровь и сейчас нашёл бы Элейн. Сжав кулаки, я пытаюсь идти по её запаху и бегу на максимальной скорости из её дома и по улицам. Какой от меня прок, если не могу найти свою пару? Но вскоре её запах испаряется, дождь смывает его. Мне нужно взять себя в руки. Предупреждение Брандта всплывает в голове. Я не могу заставить её быть моей. Она всю жизнь будет ненавидеть меня за то, что я не дал ей выбора. Промокший и расстроенный, я иду домой, чтобы подумать и составить план. Мне противно, что не могу найти её, но не буду давить, потому что жизнь без неё кажется невозможной. Я вздыхаю и провожу рукой по затылку, прежде чем открыть входную дверь и войти. Завтра я найду Элейн и скажу, что пойду на многое, чтобы удержать её. А сегодня планирую отомстить тому, кто остался из нападавших. Я иду по тихому, пустому коридору и лениво размышляю, не попал ли Брандт в неприятности с королём. Блэкторны не славятся дипломатичностью. С одежды текут капли, поэтому я раздеваюсь, как только добираюсь до своей спальни. Я хочу быть в постели с Элейн, трахать её до беспамятства, а затем прижимать её к себе, пока она не заснёт. Я больше, чем хочу её. Она мне нужна. Я ложусь на кровать, а член пульсирует только от мыслей о моей паре. Её вкус так и чувствуется на языке и губах, а запах обволакивает пальцы, и я отдал бы почти всё, чтобы она вновь оказалась рядом. Я обхватываю длину и медленно поглаживаю, представляя, что это Элейн и желая, чтобы это было реально. Меня сотрясает дрожь, собираясь в яйцах — болезненное и тяжёлое давление. Мы были так близки к тому, чтобы соединиться, и возбуждение сейчас сильнее прежнего. — Элейн, — шепчу я, закрывая глаза и представляя её. Я впадаю в полубессознательное состояние, самое близкое к сну, которое может быть у вампира. Я вижу её, одетую только в тонкую белую сорочку и трусики. От вида очертаний её тёмных сосков у меня удлиняются клыки, и голод, не имеющий ничего общего с потребностью в крови, берёт верх. Я хочу погрузить зубы в её полную грудь, пока член скользит в естество. Она извивается на кровати, нахмурившись, а затем скользит рукой вниз по животу и под пояс трусиков. Затем шепчет моё имя, и я сдерживаю стон. Знаю, что на самом деле я не в её комнате, но смотреть, как она ласкает себя, представляя меня, очаровательно. Элейн стонет и вздрагивает, моё имя скользит по воздуху, а от запаха её возбуждения у меня слюнки текут. — Чёрт, Элейн. Ты так чертовски красива. Она распахивает глаза, и клянусь, что она смотрит прямо на меня. — Маттиас? — шепчет она. У меня сжимается сердце, и я открываю глаза, возвращаясь в реальность. Она не должна меня видеть. Мы ещё не сблизились. Но я знаю, что она видела меня. Что важнее, она хочет меня. Её тело горело огнём. Я чувствую приближение рассвета, из-за чего у меня тяжелеют конечности. Мне нужно спать днём. Впервые за всю долгую жизнь, я на самом деле, ненавижу то, чем являюсь, потому что из-за этого нахожусь вдали от Элейн Я уступаю требованиям дня. Мой мир темнеет, когда безопасность ночи исчезает.
***
Элейн — первое, о чём я думаю, проснувшись, стоит солнцу сесть за горизонт. У меня есть ещё полчаса до того, как она закроет кофейню. Мне хватит времени добраться до неё, доказать, что мы созданы друг для друга, и убедиться, что она в безопасности. В окне маленькой кофейни горит свет, на вывеске ещё надпись «Открыто». Меня накрывает волна триумфа, и я широко улыбаюсь. Я ловлю её аромат, принесённый ветром, и мир замирает. Я провожу рукой по волосам и расправляю плечи, прежде чем открыть дверь. Но меня встречает не красивая женщина, которую я жажду увидеть, а другая девушка. Девушка, которую я видел раньше, но на этот раз она слишком сильно пахнет моей парой. — Где она? — спрашиваю я, не скрывая разочарования. — Лейни? Взяла выходной. — Она буднично мне улыбается, словно мы старые друзья. — Где? — Я прекрасно понимаю, что этим тоном грублю. Но эта женщина может пахнуть как моя пара, только если была в непосредственной близости от неё. — У меня. — С какого хрена у тебя? — Должно быть, ты Маттиас. Знаешь, преследование запрещено законом во всех штатах. Она напугана. Нет-нет-нет. Это неправильно. Элейн боится не меня, аперевоплощения. — Я её защищаю. Меня ей бояться нечего. — Об этом я ничего не знаю. Ты выглядишь немного напряжённым. — Она моя и она в опасности. Ты в курсе? Она поделилась тем, что на неё напали? Она кивает. — Да. Она моя кузина, а меня зовут Клэр. — Тогда, Клэр, прошу, отведи меня к ней. Я лучше других смогу её защитить. Она сводит брови. — Как? Она сбежала от тебя. Рискуя всем, я показываю ей клыки. — Я убью любого, кто грозит моей паре. Он округляет глаза и бледнеет. — Какого чёрта? — Отведи меня к ней, — повторяю я. — Я никогда, никогда не наврежу ей. Она быстро кивает, её сердце бьётся так сильно, что я слышу его барабанный бой. Клэр выходит из кофейни, не сказав больше ни слова, и запирает за собой дверь. Когда мы подъезжаем к её дому, я не чувствую Элейн, и ужас сдавливает грудь, а свинцовая тяжесть опускается в животе. Но между нами нет связи, и Элейн должна быть там, в этом доме — Спасибо, — благодарю я, протягивая руку. Клэр пожимает её и идёт к двери. — Не делай ей больно. Только она у меня осталась из семьи. — Даю слово, — отвечаю я, стучу в дверь и зову Элейн по имени, но ответа нет. — Где она? — огрызаюсь я, поворачиваясь к Клэр. Она широко распахивает глаза. — Я… я не знаю. Она была здесь. Её машина стоит на подъездной дорожке. — Она показывает на автомобиль на подъездной дорожке. — Она должна быть здесь. — Открывай, — говорю я, и она начала возиться с ключами. Я чувствую её страх. Она не лжёт. Эта женщина так же боится за Элейн, как и я. Но легче не становиться. Как только дверь распахивается, я заношу ногу, но натыкаюсь на невидимый барьер. — Ты должна впустить меня. Клэр хмурится, так похоже на выражение лица Элейн. — Не знаю, удачная ли это идея. — Клэр, прошу. Если с ней что-то произошло, я должен войти и увидеть своими глазами. Я не слышу биения её сердца. — Ты ведь не думаешь, что её могли убить? У меня щемит сердце от такой мысли, а кровь стынет в жилах. Если её убили, я никогда себе этого не прощу. — Впусти меня. — Клэр кивает и делает шаг назад, и меня охватывает разочарование. — Ты должна произнести эти слова. — Входи, Маттиас. Как только слова слетают с её губ, я бросаюсь внутрь и пробегаю по дому, ища любые признаки Элейн. Задняя дверь распахнута настежь, на полу царапины, на кухонном столе опрокинута ваза. Но след аромата Элейн выводит меня наружу, где я нахожу пряди её волос, капли крови и следы волочения от дома. Они забрали её. Ублюдки думают, что могут украсть мою пару, причинить ей вред и остаться в живых? Я убью их. Они хотят, чтобы я пошёл по её следу? Хорошо, потому что я не в силах остановиться и не попасть прямо в их ловушку.Глава 9
Маттиас— Они её забрали, — рычу я в телефон, как только Брандт поднимает трубку. — Мне нужно, чтобы ты вернулся. В ответ он шепчет так тихо, что даже я едва могу разобрать слова вампирским слухом: — Король нашёл кровь солнца. Я не могу уйти. — Должен. Охотники угрожают твоей территории. Они похитили мою пару в попытках заманить меня в ловушку. Что ты за вампир такой, если отказываешься защищать свою территорию? — Маттиас, ты не понимаешь, если уйду сейчас, я… — Он вздыхает. — Не иди за ней без меня. Приду, как только смогу. Я вешаю трубку, не говоря ни слова. Мне не терпится пойти за Элейн, но знаю, что не могу действовать без помощи. Охотники готовы к моему приходу, но могут быть не готовы справиться с двумя вампирами. — Что происходит? — спрашивает Клэр с угрозой в стальном голосе. — Охотники забрали Элейн. — Охотники? О чём ты говоришь? Люди не похищают других людей. Я смотрю на неё. — Но они охотятся на вампиров, и она моя пара. Охотники знают, что я всё равно приду за ней. — Они сделают ей больно? Я стискиваю зубы и проглатываю ярость, растущую в груди от этой мысли. — Нет, если это зависит от меня. — Прошу, найди её и верни. Она всё, что у меня есть. — В её больших глазах стоит мольба, а я могу только кивнуть. — Оставайся дома. Запри двери и никуда не выходи, пока я не верну Элейн. Они могут быть ещё здесь. Она кивает и порывисто меня обнимает. — Если не спасёшь её, я собственноручно тебя убью. — Я рад, что у моей пары есть ты, — произношу я и толкаю её в дом, но не ухожу, пока не убеждаюсь, что она заперла все окна и двери. Лишь после этого на всех парах мчу в дом Брандта. Брандт, с напряжённым от беспокойства выражением лица, уже там. Я захожу в гостиную и говорю то, что должен сказать, чтобы точно доказать, как много для меня это значит. — Если бы у Акселя был такой друг, как ты, может быть, мы смогли бы спасти Луну. — У него есть ты. — Я его подвёл, ушёл. Уехал с Лукасом вместо того, чтобы присматривать за семьёй. Брандт кладёт руку мне на плечо и слабо сжимает. — Ты не мог знать, что Луну похитят. — А следовало бы. — Я никогда не прощу себя за произошедшее с парой Акселя и клянусь, если то же самое произойдёт с Элейн, выйду на солнце завтра же. — Нужно идти. Брандт кивает и засовывает пистолет в кобуру на бедре. Когда я вопросительно выгибаю бровь, он пожимает плечами. — Людей можно убить разными способами. Не всегда необходимо перегрызать им глотки. — Но эти люди не заслуживают быстрой смерти. — От пули в живот умирают долго. Говорю из собственного опыта. Однажды, я заставлю его рассказать о том, как он стал вампиром и как поднялся по ступеням вампирской иерархии, чтобы захватить собственную территорию. Но не сегодня. Сегодня я верну свою пару.
***
Лейни Голова пульсирует, вся боль сосредоточена справа. Кто-то ударил меня. Я пытаюсь моргнуть и открыть глаза, но ничего не вижу. Колючая ткань закрывает лицо. Мешок. Руки у меня связаны за спиной, и с каждым мгновением в груди нарастает паника. Где я? Спёртый воздух прижимается к языку, и клянусь Богом, я слышу скрежет крошечных когтей по половицам. Затхлый запах влажного картона наполняет нос даже через мешок на голове. Я должна выбраться. Моё внимание привлекает скрип половиц и тяжёлые шаги, от которых сердце начинает колотиться. Кажется, кто-то идёт по лестнице, затем щелчок замка, скрип ржавых петель и тихий смешок. — Очнулась? Я не реагирую на грубый мужской голос, а притворяюсь, хотя это бесполезно, что всё ещё без сознания. Ужас бежит по венам, заставляя сердце биться в горле. Люди уже дважды пытались убить меня. Теперь это нормально? Постоянно подвергаться опасности. — Я слышал, как ты шевелишься, пытаясь освободиться. Хватит притворяться. — Раздаётся знакомый щелчок выключателя, и даже сквозь мешок я могу слабо видеть свет. С меня стягивают ткань, и яркий свет на секунду слепит. — Вот, так лучше. — Почему… Зачем ты это сделал? Я его не узнаю. Этого мужчины не было среди тех, кто напал на меня. Он высокий, сильный, чистый, но грубый, с короткой щетиной, посеребрённой сединой, но не кажется старым. — Ты была с тем, с кем не должна была встречаться, я защищаю тебя от него. Ярость начинает давить страх. — О чём ты говоришь? — Мне приходится заставлять себя не выказывать злость на оскорбление Маттиаса. — О твоём бойфренде. Он творил плохое, он мерзость. Я хмурюсь. — У меня нет бойфренда. — Это правда. У меня нет бойфренда, а есть пара. Вампир. Внезапно, он ударяет меня по щеке. Боль пронзает всю правую сторону. — Хватит врать. Он убил моего брата и друзей. Он — жестокий убийца. Я чувствую медный привкус крови, а когда скольжу языком по нижней губе, чувствую жжение. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Я навещала кузину. И парня у меня нет. Я владелица кофейни и времени на свидания у меня нет. Ты нашёл не ту женщину. — Он, должно быть, тебя загипнотизировал. Тот, с кем ты трахалась, он… вампир. Он высосет всю твою кровь и оставит умирать. После этого, парень грубо засовывает пальцы мне в рот и пробует зубы с дёснами. — Он начал тебя обращать? Уже дал свою кровь? Я сильно кусаю его за палец. Зубы впиваются в плоть, парень кричит, вытаскивает палец и огрызается: — Сука! У тебя хоть и нет клыков, за это поплатишься. Я плюю в него, сильно желая высвободиться. Я бы сама убила парня, если бы могла. — Это ты поплатишься, когда он найдёт меня. Парень ухмыляется. — Именно это я и планирую. Вампир, у которого есть пара не может не прийти к ней на выручку. Он придёт спасти тебя, но я буду готов. — Он тебя убьёт. Мужчина вытаскивает из-под футболки серебряную цепочку, висящую на шее, и свет лампочки мерцает на ней. Затем достаёт из кобуры на плече деревянный кол и перекатывает его между пальцами. — Я очень хорошо подготовился. — Убрав кол обратно в кобуру, он смотрит на меня, презрительно скривив губы. — А теперь самое интересное. Я установил ловушку, и пора моей приманке поработать. Он наклоняется и облизывает мне шею до самой мочки уха. Меня тошнит, всё тело покрывается потом, пока я сопротивляюсь желанию отстраниться. — Ты совершаешь ошибку, точно говорю. Холодный металл касается моей щеки, острый кончик скользит по чувствительной коже. — Думаешь, он будет тебя ещё хотеть, если я оставлю шрам на твоём прекрасном личике? — Он опускает нож к горлу, и я судорожно сглатываю, задыхаясь от адреналина, бегущего по системе. — Или, может быть, я оставлю ему сообщение на твоих идеальных сиськах. Ну, больше они не будут идеальными. Я оставлю на них метку. Вырежу своё имя на тебе, чтобы он видел. Оглушительный треск заполняет комнату, и дверь позади парня разлетается в щепки. Маттиас стоит в проёме, обнажив клыки, рядом с ним мужчина, похожий на ангела смерти. — Отойди от моей пары, и я убью тебя быстро. У меня сердце ёкает при виде моего вампира, сильного и смертоносного, готового отомстить за меня. Его взгляд останавливается на мне, и от него я чувствую только ярость. Охотник сжимает нож в ладони, а свободной рукой тянется к колу, который, как я знаю, спрятан у него за плечом. Я извиваюсь, надеясь освободиться. — Маттиас, у него кол, — кричу я, и охотник бьёт меня по лицу так сильно, что звенит в ушах. Низкое рычание наполняет воздух, и Маттиас бросается вперёд. Но охотник быстр. Он размахивает серебряной цепью и отпускает со щелчком, напоминающим хлыст. Металл ударяет Маттиаса по шее, отчего мой вампир шипит, а дым поднимается от места, куда пришёлся удар. — У меня не только кол, — говорит охотник. Маттиас хватает цепь голыми руками и вытаскивает из раны, и от боли в его глазах я съёживаюсь. — А у меня клыки и больше силы, чем ты можешь себе представить. Самоуверенный, высокомерный вампир. У меня сводит живот, когда охотник вытаскивает клинок из кармана куртки и бросает его в Маттиаса. Серебро вонзается ему в бедро, и Маттиас тихо хмыкает. — Серебряные цепи, клинки, пули, — рычит охотник. — Всего полно. И попробуй взять мою кровь. Я уже несколько месяцев принимаю коллоидное серебро. Маттиас вытаскивает нож из бедра и бросает его на землю. Затем идёт вперёд, а его друг прикрывает ему спину, направив пистолет на охотника. — Я открою тебе тайну, — шепчет Маттиас, жёстким, как сталь, голосом. — Я не хочу пить твою кровь, лишь пролить её. Мой похититель делает выпад, держа кол в руке, бьёт Маттиаса в челюсть и отстраняется. Затем вытягивает ногу и ударяет Маттиаса по колену. Но другой вампир быстр, через несколько мгновений хватает охотника за плечи и бросает его через комнату к двери. Охотник врезается в груду коробок, взметая облако пыли. Он не шевелится, и мне интересно, мёртв ли он. — Элейн. — Маттиас зовёт меня так, словно произносит молитву и бросается ко мне, падая на колени. — Он сделал тебе больно. — Со мной всё хорошо, — говорю я, желая его обнять и доказать, что это правда. — Отвяжи меня от этого стула. — Брандт, не убивай его ещё. Хочу видеть, как он страдает за то, что сделал с ней. Вампир по имени Брандт переводит взгляд с лежащего в куче коробок человека на Маттиаса. — У него сломана шея, Мэтт. Он уже умер. Я должна чувствовать что-то кроме облегчения от осознания того, что этот человек мёртв, но нет. Он использовал меня в качестве приманки и, вероятно, убил бы меня, если бы Маттиас не пришёл… если бы Брандт не убил его первым. Маттиас хватается за хомуты, которыми мои запястья привязаны к стулу, и разрывает их без особых усилий. Потом делает то же самое с ногами. На запястьях синяки и порезы. Маттиас нежно касается царапин. — Если бы я мог оживить его и убить снова, так и поступил бы. — Знаю. — Я обещал Клэр, вернуть тебя ей. Если ты действительно хочешь оставить меня… — он замолкает. — Маттиас. Я… — Я не этого хочу, а его. — Я так… Тебя опять ранили. Из-за меня. Он смотрит мне в глаза. — Пойдём, Элейн. Я отведу тебя в безопасное место. Я встаю на трясущихся ногах, и Маттиас прижимает меня к груди. Каменно-твёрдое, напряжённое и нежное одновременно, его тело прижимается к моему, и меня переполняет чувство вины. — Прости. Не стоило оставлять тебя в таком состоянии, но я испугалась. Он гладит меня по волосам и целует в висок. — Сейчас не время для извинений. Сегодня я сделаю тебя своей.Глава 10
ЛейниОказавшись в объятиях Маттиаса, я понимаю, как сглупила, убежав от того, что между нами. Это не простое притяжение, а что-то сверхъестественное. Сейчас он несёт меня на руках, и плевать, что мы не едем на машине, что он передвигается быстрее любого человека. Я лишь хочу быть с ним. Остальное выясним потом. — Элейн, открой глаза. — Его голос и нежный и грубый одновременно. — Мы пришли. Он открывает дверь, и я жду, что он поставит меня на ноги, но нет. Маттиас крепче прижимает меня к себе и несёт прямо в спальню. — Что, экскурсию не проведёшь? — дразню я, но в голосе всё равно чувствуется предвкушение. — Нет. Нас однажды уже прервали. Не позволю этому повториться. Я начала возбуждаться. — Обещаешь? — Клянусь. Затем я оказываюсь на кровати, а одежду срывают с моего тела. Голубые глаза Маттиаса светятся диким желанием, а клыки удлиняются. Он показывает мне монстра, который мне нравится. Его одежда падает на пол, и он стоит передо мной — великолепный, сильный и полностью мой. Из раны на ноге медленно течёт кровь. — Твоя нога, — замечаю я. Он качает головой. — Когда мы закончим, я исцелюсь. Ты меня излечишь. — Поцелуй меня, — шепчу я. — Покажи, что значит быть твоей. Он ложится на меня и начинает покрывать тело поцелуями, от которых предвкушение всё нарастает. Когда он втягивает в рот мои соски и царапает клыками нежную кожу, я вскрикиваю, и адреналин мчится по венам. — Боже, у тебя невероятный вкус, — бормочет Маттиас у налитого пика груди. — Не хочешь большего? — У меня ноги и руки дрожат от мысли, что он меня укусит, но я знаю, что ему это нужно. И я чувствую то же самое. Я могу дать ему и кровь и тело. Его налитый ствол прижимается к моему животу. — Я хочу всего. — И с этими словами он опускает длинные пальцы между нами и касается клитора, отчего я выгибаюсь. Я уже влажная и полностью готовая к Маттиасу, но он, судя по всему, решил подольше меня дразнить. Это наша брачная ночь, я готова стать его парой. — Откройся для меня, — шепчет он, раздвигая мне бёдра, затем погружает в меня один палец, и стон, который он вырывает из моего горла, едва ли может принадлежать мне. Давление в сердцевине увеличивается с каждым движением руки, удовольствие нарастает. Маттиас добавляет второй палец и поворачивает так, что задевает самую необходимую точку. Я извиваюсь под его ласками, ища освобождения, к краю которого она меня подвёл. — Я хочу кончить, — со стоном выдаю. — Прошу, позволь. — Нет, пока я не окажусь в тебе. Я хочу почувствовать, как ты сожмёшь мне член. Ох, матерь. Божья. Я раздвигаю ноги, Маттиас вынимает пальцы из моего лона и с сексуальной усмешкой подносит их к губам. Не сводя с меня взгляда, он облизывает их. — Дьявол, у тебя потрясающий вкус, — рычит он, а затем входит в меня на всю длину одним мощным толчком. От такого вторжения я издаю хриплый стон. Он такой огромный, но моё естество растягивается под его размер, и это ощущается просто фантастически. Мы созданы друг для друга. — Да, Элейн, ты создана для меня. — Он плавно начинает толкаться в меня, заставляя выгибаться на встречу. — Ты моя. Чёрт подери, моя. — Каждое слово он подтверждает очередным толчком. Я впиваюсь ногтями ему в спину, а ногами обнимаю за талию. — Жёстче, прошу. Я не сломаюсь. Он начинает вбиваться жёстче, и кровать бьётся об стену. — Мне нужно… Чёрт… Элейн, мне нужно попробовать твой вкус. Сделать тебя своей. Повернув голову, я предлагаю ему шею. Рычание вырывается из горла Маттиаса, и он прижимается губами к моему горлу. Сначала я чувствую ожог, потом давление, и когда он начинает пить, у меня между бёдер нарастает восхитительное чувство. Он входит в меня и пьёт кровь, затем стонет, а движения становятся резкими. Маттиас вытаскивает клыки из моей вены и шепчет: — Кончи со мной, моя пара. Подари своё удовольствие, пока я заполняю тебя семенем. Я так и делаю. Разрываюсь на сотни осколков, а он выкрикивает моё имя и пульсирует внутри. Но не прекращает толкаться, даже не замедляется. Вместо этого, когда я всё ещё плаваю на волнах оргазма, кусает своё запястье и подносит к моим губам. — Пей. Будь моей. — Я… Стану вампиром? Улыбаясь, он качает головой. — Нет, но пока моя кровь внутри тебя, у нас будет сверхъестественная связь. А когда ты будешь готова, мы обсудим твоё перевоплощение. Я не стану тебя торопить. Я облизываю губы и закрываю глаза, когда он снова толкается в меня. Затем прижимает запястье к моему рту, и я начинаю пить насыщенную гвоздикой и специями — тёмными и опасными — жидкость, испытывая самый мощный оргазм за всю свою жизнь. Я не хочу, чтобы это всё заканчивалось, но Маттиас отстраняет своё запястье и стонет, тяжело дыша. — Достаточно, любовь моя. Он нежно целует меня в горло и опускается к груди. — Однажды, я буду пить из этих прекрасных грудей. У меня сжимается лоно. — Почему бы не прямо сейчас? Хохотнув, он выходит из меня, перекатывается на бок и притягивает меня в свои объятия. — Сегодня больше нет. Я хочу просто тебя обнимать. Он поглаживает длинными пальцами мою голую руку, и я прижимаюсь ближе, прислушиваясь к сердцебиению в его груди. — У тебя, правда, не билось сердце? — Правда. — Ты сказал, что тебя обратили. Значит, когда-то ты был человеком? Он вздыхает, и я гадаю, нужно ли ему вообще дышать или он делает это по привычке. — Да, но очень давно. — Приспособиться трудно? Он напрягается. — Да, но моя семья… мой клан приняли меня и показали путь из темноты. В первое десятилетие бытия вампиром, я убил немало людей, но как только научился всё контролировать, остановился. Теперь я убиваю лишь, когда угрожают мне или моим близким. — Я дрожу, а Маттиас прижимает меня ближе. — Но, как я и сказал, это было очень давно. Со временем мы стали жить лучше, выстроили клан, сделали больше хорошего, чем плохого. — И тебе нужно вернуться домой? — У тебя полно неудобных вопросов, да? Я киваю. — Если я твоя пара, должна их задать. — Мне нужно вернуться, и ты поедешь со мной. — Да? — Мне трудно скрыть недоумение в голосе. — Ты моя пара, и всегда должна быть рядом со мной. — Он прижимается носом к моим волосам. — С этого момента и до конца вечности. Меня должно это напугать, но от мысли провести вечность с Маттиасом сердце тает. — Думаю, мне понравится. — Да, обещаю. Каждую ночь я буду тебя любить. У меня сжимается сердце от такого обещания. Я провожу пальцами по его груди и рёбрам к накаченному прессу. Удовлетворённые, мы лежим в тишине. Но мне приходит в голову одна мысль, и я не могу не спросить об этом. — Маттиас? — М? — Мы не защищались. Могут вампиры… заделать ребёнка? Он смеётся. — Да, и у нас с тобой будут дети. Но в данный момент у тебя нет овуляции. Я бы сказал Чёрт. — Тогда зачем тебе вообще кого-то превращать? — Потому что мы не можем помочь тем, в кого влюбляемся. Но во многих случаях это делалось для того, чтобы создать армию, а не ради любви. — Он пристально смотрит мне в глаза, и я вижу в них страх и печаль. — Если я не обращу тебя, то могу потерять. Я видел, что это сделало с Акселем. — Кто такой Аксель? — Член моего клана, и для меня, как брат. Потеря Луны его сломила. — Она умерла? Он кивает. — Поэтому я и приехал сюда. Отомстить за нас. — Что случилось? Его голубые глаза темнеют. — Не так важно. Я сделал то, зачем сюда приехал. Но знаю, что он никогда не простит себя за то, что оставил её человеком, потому что она хотела детей. — Так, я запуталась. Можем ли мы завести детей, когда ты меня обратишь? Я смотрю на него и вижу, как он стискивает зубы. — Да. Для вампиров это сложнее, но возможно. Надеюсь, ты этого хочешь. — Думаю, да. Правда, для меня это всегда было не приоритетно, а то, что я хотела бы иметь в далёком будущем. — Когда будем готовы, у нас и дети появятся. — Он садится и тащит меня за собой. — Поехали со мной на встречу с моим кланом. У меня сводит желудок. — Что? — Поехали со мной в Швецию. Я хочу. Боже, как же мне этого хочется. Теперь, когда мы разделили кровь, я чувствую, как она бежит по моим венам. Тело тянется к Маттиасу, как магнит. Но у меня здесь своя жизнь. Могу ли я отказаться от неё? Когда я не отвечаю, он напрягается. — Почему ты сомневаешься во мне? Тряхнув головой, я прижимаюсь лбом к его. — Нет. Нашу связь я чувствую. Но здесь у меня есть за что отвечать. — Мы разберёмся. — Я вижу, что он сдерживается, что инстинкт говорит сносить всё, чтобы получить желаемое. — Пойдём, приведу тебя в порядок. И улыбается. — Прошу. Он приводит меня в ванную. У окна стоит большая ванна на лапах, а рядом располагается стеклянная душевая кабина, в которой поместились бы пятеро. Я вижу своё отражение — на губах и подбородке пятна крови, волосы растрёпаны, но глаза блестят, а кожа почти светится. Хотя Маттиас стоит рядом, отсутствие его отражения заставляет меня вздрогнуть. — В чём дело? — спрашивает он. — В тебе. Я всё время забываю, что ты вампир. — Я тянусь к шее, где он укусил меня. — То есть, я знаю, что ты пьёшь мою кровь, но об этом легко забыть. Когда я с тобой, всё кажется таким… нормальным. — Может, я и не человек, но всё же человек. — Он включает воду, и пар начинает заполнять комнату. — Думаю, ты поймёшь, что как вампир я могу любить тебя больше, чем как человек Опять это слово. — Любить? У него глаза горят, когда он берёт меня за руку и тянет в душ. — Да, во всех смыслах. — Горячие брызги воды успокаивают мышцы. — Я буду любить твоё тело, но больше буду любить тебя и всё, что ты есть. Такова истина быть моей парой. — Что если я тебе наскучу? Он обнимает меня и прижимает к упругому телу. Его налитый член прижимается к моему животу. — Такое невозможно. Легко подняв меня, он смотрит мне в глаза, пока я обнимаю его ногами за талию, а затем, одним совершенным движением, входит глубоко в меня. — Ты, — стонет он. — Моя. Маттиас идёт вперёд, пока я не прижимаюсь спиной к холодной кафельной стене, и упирается руками по обе стороны от моей головы. Огромные мышцы демонстрируют силу. Каждый толчок посылает искры по всему телу. — Скажи это, Элейн, — скрежещет он. Я не знаю, чего он хочет. Чтобы я сказала, что люблю его? Господи, я думаю, что да. Сердце переполнено любовью, но разум не признаёт её. — Я… Я… — Ты моя и ничья больше. Оргазм всё ближе, и я начинаю стонать. — Твоя. — Чёрт, — выдыхает он, кончая. Тогда я и понимаю, что сглуплю, если не пойду за ним. Я была создана ради жизни с вампиром. Когда мы встретились, всё встало на свои места, а я этого просто не видела. — Я люблю тебя, Маттиас.
Глава 11
МаттиасПоследние три дня Элейн провела в моей постели и моих объятиях, где ей самое место, но я не могу долго обходиться без правильного кормления. А она не готова к такому, и я не стану давить. Она медленно и спокойно дышит, значит, крепко спит, и не будет скучать по мне несколько часов, если я ускользну, чтобы найти оленя или, возможно, лося. Взять то, что мне надо от пары будет неприятно, но со временем мы до этого дойдём. Поцеловав её в висок, я вдыхаю аромат орхидеи и ванили, прежде чем уйти. Она стонет моё имя, и я тут же возбуждаюсь, до отчаяния готовый к ней. Клыки удлиняются, и я сопротивляюсь желанию пробудить Элейн и потребовать то, чего хочу. Крови… Её крови. Отстранившись, я провожу руками по волосам и заставляю себя обуздать голод, диктующий мне, что делать. Она не заслуживает пару, который не может себя контролировать. Ночной воздух насыщен запахом влажной земли и тяжестью надвигающейся бури. Я тут же нашёл свою цель. Но кровь оленя не удовлетворяет, и я возвращаюсь домой мрачнее, чем когда уходил. Элейн сидит на диване с кружкой чая в руках и блокнотом рядом. — Где ты был? — спрашивает она, сведя брови. — Охотился. Мне нужно было поесть. В её глазах на мгновение появляется блеск ревности. — О. — Она опускает взгляд на свою кружку, прежде чем поставить её на столик. Затем берёт ручку с блокнотом и начинает писать. — Что ты там пишешь? — спрашиваю я, стараясь игнорировать боль в её голосе. — То, по чему я буду скучать, когда ты меня обратишь. У меня сводит желудок. — Дай посмотреть. Она протягивает мне блокнот, и я читаю вслух. — Кофе, красное вино, шоколадные круассаны, кексы, соус Альфредо, солнце, тёплый песок, закаты, рассветы, фермерские рынки, утренние сеансы в кино… Я замолкаю, хотя список продолжается и продолжается. Там где-то пятьдесят, если не больше пунктов. То, чего я её лишу после обращения. — А кем ты питался? — спрашивает она. Я поднимаю на неё взгляд. — Что? — Я думала, что могу не зацикливаться на этом, но не могу. Мысль о том, что ты прикасался к другой женщине, пил её кровь, прижимался к ней губами… Меня тошнит от этого. Я смеюсь, просто не могу сдержаться. — Извини, это не смешно, и я знаю об этом. — Ты чертовски прав. Если я собираюсь отказаться от всего, что у меня есть, жду, что и ты будешь держать зубы и член подальше от других женщин. — Я не питался от женщины. Я поймал оленя в лесу. — Её плечи немного расслабляются, и она оценивающе смотрит на меня. — Честно. — Даже если бы и существовал какой-то способ переварить кровь другой женщины, я бы не стал пить её. — Если бы я мог питаться тобой каждую ночь, не ведя к смерти, так и поступил бы. Но это не вариант, пока ты человек. — А когда стану вампиром? — Я буду питаться от тебя, а ты от меня, так же мы будем пить донорскую кровь или охотится вместе. Она прикусывает нижнюю губу и хмурится. — А что, если мне это не понравится? Кровь не понравится. — Понравится. Первое время лишь её ты будешь желать. Ты не захочешь ни меня, ни шоколада, ни вина, лишь кровь, и в огромных количествах. От этой мысли она бледнеет. — Не могу представить, что может быть… — она пытается подобрать слово. — Понимаю. Это кажется неестественным, но для нас она единственный источник питания, и это не исправить. Могу сказать тебе, что кровь твоей пары будет самой вкусной едой, которую ты когда-либо ела. Она сродни эротическому опыту. В этот момент Элейн улыбается и облизывает нижнюю губу. — Эротическому? — О да. — Значит, то, когда ты питался от меня… испытал эротические ощущения? Я делаю шаг к Элейн, чувствуя перемену в разговоре и настроении. — Мне казалось это очевидным. — А сейчас ты не голоден? Она расстёгивает верхнюю пуговицу на рубашке, демонстрируя округлости своей груди, наклоняясь вперёд. — Может, мне и не нужна кровь, но я всегда жажду тебя. — Могу я кое-что попробовать? — Всё, что пожелаешь. Я в твоём распоряжении, — грубо и хрипло говорю я, потому что научился понимать её выражения. Она что-то задумала, и я уверен, мне это понравится. — Стой смирно. — Затем моя прекрасная пара хватает меня за бедра и придвигает к себе между раздвинутых бёдер. После чего скользит пальцами по моему животу, пока не проникает под рубашку. От ощущения скользящих по моей коже ногтей я толкаюсь бёдрами вперёд. — Нет, я сказала стоять смирно Я не могу сдержать улыбку на её приказ. Если бы захотел, за одно мгновение я уложил бы её на кровать, и она это знает, но не волнуется. Она приподнимает мне рубашку, и я срываю одежду через голову. Затем прижимает губы к моей талии, нежными дразнящими поцелуями, пока не опускается к паху. Там она прикусывает кожу, и я издаю стон. Она расстёгивает молнию, и звук эхом разносится по комнате. После чего поднимает на меня взгляд, озорно улыбаясь. — Ты пробовал меня на вкус. Я хочу попробовать тебя. Я запутываю пальцы в её волосы, шелковистые пряди только усиливают возбуждение. Когда она прикусывает нижнюю губу, мне приходится сдерживаться и не оказаться между ног Элейн. — Искусительница, — рычу я, когда она медленно стягивает с меня штаны на пол. — Приятное происходит с теми, кто ждёт. — Кто бы это не сказал, твой рот никогда не был так близко к его члену. Она хихикает, и этот звук наполняет комнату и согревает меня. Но когда Элейн спускает с меня боксеры, смех прекращается и заменяется напряжением, таким сильным, что у меня сердце начинает колотиться. Мой член налит до предела и боли, но Элейн не заставляет меня долго ждать. Она открывает сочные губы и вбирает в тёплое совершенство мою головку, после чего я издаю стон от мучительного прекрасного ощущения. — Чёрт, Элейн. — Она обхватывает мой член ладонью и сосёт головку. Меня одолевает столько чувств, и мозг хочет поддаться удовольствию. Она вбирает меня глубже и убирает пальцы с моей длины к внутренней стороне бедра, прежде чем сжимает яички и мычит. От вибрации звука я удивлённо вскрикиваю. Я еле сдерживаюсь, чтобы не войти на всю длину и не кончить. Я хочу кончить в неё и дать ей ещё раз испить моей крови. Но мы в гостиной Брандта, который в любой момент может войти. — Элейн, остановись, — говорю я, отстраняясь. Она смотрит на меня. Её губы распухли и стали ярко-розовыми, и при мысли, что это от того, что она делала мне минет, я сильнее возбуждаюсь. — Почему? — Мне нужно быть внутри тебя. — У стены? Я всегда хотела попробовать. У меня дёргается член от её предположения. — Я буду трахать тебя у стены, у грёбаного окна, в душе, на столе, где захочешь, только не здесь. Она кивает и делает глубокий вдох. — Сейчас самое подходящее время воспользоваться твоей супер-скоростью и отнести меня наверх. Я смеюсь, натягиваю боксеры и штаны, застёгиваю молнию и беру Элейн за руку. — Как пожелаешь, моя пара.
***
Лейни Мне сладостно больно, когда я просыпаюсь после того, как Маттиас исполнил обещание. Он трахнул меня у стены в комнате, которую мы теперь делим, и настолько сильно, что висевшая на ней картина упала. А когда он укусил меня за грудь и испил немного крови, клянусь, я едва не разлетелась на миллион кусочков. Он рядом и так неподвижен, что я задумываюсь, не притворяется ли он, когда дышит. Я провожу пальцами по его сильному подбородку и выше к светлым бровям. Он такой красивый. Могу ли я сделать этот шаг и стать вампиром, если это будет означать, что Маттиас будет со мной вечность? Но мысль выпить его кровь вызывает тошноту. Не в момент страсти, а от мысли убивать, пить её, чтобы выжить, даже если Маттиас поможет через всё это пройти. Не знаю смогу ли я. Натянув на себя его огромную футболку, я вдыхаю пряный аромат. Мгновенное спокойствие заменяет растущую тревогу от мыслей о будущем и решении, которое нужно принять. Встав, я потягиваюсь и иду в ванную, где забочусь о своих человеческих потребностях. Затем спускаюсь вниз. Может, сейчас и три часа дня, но мне нужен кофе, который Маттиас принёс мне несколько дней назад. — Даже не знаю. — Голос Брандта застаёт меня врасплох. Разве он не должен спать весь день? — Она не позволит ему обратить себя, тем самым подвергает всех риску. Думаю, он должен просто взять и обратить её. Если в ближайшее время он не покончит со всем, начнёт чувствовать это. Под моей ногой скрипит половица, и я бормочу: — Чёрт. А Брандт замолкает. Сделав глубокий вдох, я вхожу на кухню. Брандт сидит за мраморной барной стойкой с телефоном в руке. Тёмные волосы вампира взъерошены, под глазами пролегли тени, похожие на синяки. — Выглядишь ужасно, — говорю я. — Я совсем не спал. Я хмурюсь. — А разве, ребят, вы днём не спите? — Можем и не ложиться. Пока мы защищены от солнца, можем делать что пожелаем. — Значит ты — вампир с бессонницей? Он пожимает плечами. — Можешь называть это так. — Знал, что бессонница сводит людей с ума? — Тогда, наверное, лучше попытаться понять, почему я не могу спать. Последнее, что нужно этому городу — безумный вампир. Тем более что мы убили всех охотников При упоминании человека, который напал на меня в проулке, я начинаю дрожать. — Знаешь, очень иронично, что тот, кто должен защищать людей напал на меня. Брандт фыркает. — Охотники защищают лишь тех, кто им платит. Ты же — человек, который создан стать парой вампиру, и ты — идеальная приманка. Как и Луна для Акселя. Теперь он весь в шрамах и сломлен изнутри. Существования Акселя без Луны будет ущербным. — Луна была человеком? — Меня начинает тошнить. — Да. И была беременна их первенцем. Она была слабой и уязвимой. — Он проводит рукой по затылку и вздыхает. — Он не стал её обращать, потому что узнали, что она беременна. — Поэтому Маттиас так отчаянно хочет меня обратить? Он кивает. — А ты не хотела бы убедиться, что твоя пара сильна и может вынести многое? Хотела бы, чтобы он жил вечность? Я прикусываю губу и киваю. — Если стану вампиром, я столько потеряю. — Например? — Кузину, своё дело, всё, ради чего работала. Мне придётся бросить жизнь. Маттиас хочет отвезти меня в Швецию, где я буду совсем одна. Брандт выгибает бровь. — У тебя будет он. — А если он решит, что я ему не нужна? — Я уже была с мужчиной, который пообещал мне златые горы, а потом передумал. — Он не стал бы делиться с тобой кровью, реши тебя бросить. Ради тебя он принял удар серебряного ножа. Он кормился от тебя. Отсюда нет пути назад. — А Луна была счастлива, живя в темноте, потому что у неё была пара? — Я не могу не давить. — Она умерла из-за того, кто он, бросила свой дом, чтобы быть с ним. Отказалась от солнечного света и нормальной жизни. Что это ей дало? Брандт встаёт. — Отличные замечания. Тебе нудно принять серьёзное решение. И что бы ты там не решила, не надейся на авось. Если ты хочешь бросить Маттиаса, говори напрямую. Затем вампир оставляет меня одну на кухне. Мысли в голове смешаны с сомнениями и замешательством. Но стоит закрыть глаза и представить будущее, уверена я лишь в Маттиасе. Что бы ни произошло, я должна быть с ним. Я решаю не пить кофе, а возвращаюсь в постель и прижимаюсь к сильному телу Маттиаса. Когда он проснётся, я скажу, что пришло время меня обратить.Глава 12
МаттиасЭлейн спит у меня в объятиях, и впервые за долгую жизнь я хочу стать ради неё человеком. Жаль, что я не могу подарить ей утро с солнечным светом, льющимся в окна. Я бы приготовил ей французский тост и отправил наших детей в школу. Я сделаю всё, что она заслуживает. Когда она говорила с Брандтом, я не спал и слышал каждое слово, которое разрушало меня. Я глажу её по волосам, а в груди укрепляется уверенность, в которой не хочу признаваться. Она может и создана для меня, но я не лучшее для неё. — Я слишком сильно люблю тебя, чтобы удерживать при себе. — Я нежно целую её в лоб, и резко выдыхаю при мысли обо всём, что сказал ей всего несколько часов назад. Я говорил, что могу любить её больше, чем любой человек, но это неправда. Не сейчас, когда я лежу, боясь встающего солнца. Человеческому мужчине не придётся уходить до заката, он не будет жаждать её крови так же сильно, как тела. — Собираешься смотреть на меня всю ночь или скажешь, что у тебя на уме? — Её голос застаёт меня врасплох. Я был так поглощён своими мыслями, что даже не заметил, как она проснулась — Я… думаю. — О чём? — Как сказать то, что должен. Она садится и хмурится. — Почему мне не понравилось, как ты это сказал? — Я… не уверен, что всё между нами правильно. На её лице виден гнев. — Извини? Я чувствую себя таким трусом, но только так я дам ей будущее, которого она заслуживает. — Не я тебе нужен. — Ты, должно быть, шутишь. Я твоя пара. Ты твердил об этом с… — Знаю, чёрт подери. — Ты пил мою кровь… — Она округляет глаза. — Я… сказала, что люблю тебя. Я провожу рукой по волосам и встаю. — Ты должна… посмотри на меня, Элейн. Посмотри мне в глаза. — Да, в её глазах полно боли, но когда наши взгляды встречаются, я посылаю импульс силы. У неё расширяются зрачки, и тогда я понимаю, что она у меня под контролем. — Когда проснёшься, вспомнишь, что встречалась с Клэр и была с ней. Мы никогда не виделись. Наши пути не пересекались. Ты отбилась от нападавших сама и ушла. — Ошеломлённая и загипнотизированная, она кивает, и меня тошнит. — Будь счастлива, моя пара. Спи. Она закрывает глаза, и я укладываю её на постель. Её дыхание становится глубоким, но морщинка между бровями не разглаживается, и я гадаю, не совершил ли сейчас величайшую ошибку за всё своё существование. Я несу Элейн к её кузине, в доме которой горит свет, хотя уже поздно. Я стучу и нервничаю, а кровь гудит от беспокойства. Когда Клэр открывает дверь, хмурится и поднимает голову. — Какого хрена? Мне казалось, ты говорил, что будешь её оберегать. А сейчас, похоже, что она в отключке. У меня в груди нарастает чувство защитника. — С ней всё хорошо. А здесь ей будет лучше. Я позабочусь. Она кивает, отступает и впускает меня внутрь. — Комната для гостей дальше по коридору Положив Элейн на кровать, я смотрю на женщину, ставшую неожиданным союзником. — Те, кто напал на неё, больше не появятся, но какое-то время, Элейн будет в замешательстве — Не понимаю. — Мне нужно, чтобы ты никогда больше про меня не говорила. — Что? — Как бы мне ни было больно, я должен уйти. Ей нужно жить нормальной жизнью, а со мной это невозможно. — Не этого… я ожидала от тебя услышать. — Для неё так будет лучше. — Хорошо. Обещаю. Я смотрю на Элейн, желая дольше насладиться её красивым лицом. Когда из-за рассвета у меня начинает покалывать вены, я понимаю, что нужно уходить. Элейн ещё спит, тревожная морщинка на лбу исчезла, а нежная улыбка растягивает губы. Наклонившись, я целую её, запечатлевая вкус Элейн в памяти, прежде чем отпустить.
***
Лейни Я моргаю и открываю глаза, голова гудит и словно налита свинцом. — Что за… — начинаю я, но в голове всплывают воспоминания. Я осталась у Клэр. Я смотрю на часы и стону. Нужно вернуться домой и подготовиться к работе. Затем я замечаю свою сумку на стуле в углу. Боже, должно быть, вчера я перебрала, никогда прежде не чувствовала себя так по утрам. Что мы делали? Нападали на бар? Где мы праздновали? Я продираюсь сквозь воспоминания, которые слишком мутные. — Что я пила? — бубню я себе, отчаянно силясь вспомнить детали вечера. Не в моих привычках напиваться до потери памяти. Как и ни в привычках Клэр. Я выглядываю в коридор и щурюсь от солнечного света, льющегося в окно. — Клэр, — хрипло зову я. Дверь её спальни открывается, и я едва не лишаюсь сознания. — Дерьмо! На голове у неё тюрбан из полотенца, а взгляд такой затравленный. — Ты в порядке? Она говорит с такой странной робостью, будто я выздоравливаю после болезни или какой-то травмы. — Да, просто похмелье. Что мы делали прошлой ночью? На её лице видно облегчение. — Ну, долго гуляли, хотя не следовало. — Мне нужно открыть кофейню, хоть уже и поздно. Она качает головой. — Сядь. Сегодня Кэлси откроет. Забыла? Я тебе поесть сготовлю. — Нет, мне нужно домой и принять душ. От меня чертовски воняет. — Уверена, что не хочешь принять душ у меня? — Честно? Я хочу домой. Она заключает меня в нехарактерные для неё объятия, затем отпускает и держит за предплечья, пристально глядя в глаза. — Уверена, что всё хорошо? — Да, ладно, Клэр. У меня и прежде было похмелье. Она слабо смеётся. — Точно. Просто… позвони, если я тебе понадоблюсь. Схватив сумочку, я ухожу и иду под дождём к машине. Господи, я даже не помню, как приехала сюда. Что такого я выпила? Нет, я никогда не вела себя настолько безответственно. Когда я закрываю дверь и завожу двигатель, меня захлёстывает волна яростной и болезненной тоски. Ледяные голубые глаза и грубый голос с акцентом всплывают в памяти. У меня ноет грудь, а по телу прокатывается волна возбуждения. — Какого чёрта? — Мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем смогу ехать домой. — Соберись, Лейни, — ворчу я, выезжая на дорогу. Весь путь до дома меня не покидает чувство, что я забыла что-то важное. Проходят часы, но туман в голове так и не рассеялся. Я поела, приняла душ, сделала всё, что могла, чтобы побороть похмелье, но ничего не вышло. К моменту, когда добираюсь до кофейни, я уже на взводе. Я опаздываю и расстроена. Кэлси уже снимает фартук, когда я вхожу внутрь. — Привет, Лейни. Спасибо, что прикрыла на пару дней. Я бубню что-то типа: — Да, без проблем. Затем она уходит и оставляет меня одну в кофейне. Я начинаю паниковать, но стараюсь успокоиться. Я завязываючёрный фартук и тут же слышу, как открывается дверь и входит клиент. Я в шоке, увидев, что это Клэр, которая с беспокойством смотрит на меня. — Привет, Лейни. Я, к-хм, подумала, что тебе может понадобиться помощь. Я тяжело вздыхаю. — Сказать по правде, это великолепно. Я переживаю. Входит парочка, и Клэр берёт инициативу на себя, хватая фартук и принимая у них заказ. После того, как она приготовила им напитки, а я их рассчитала, они ушли, и я взглянула на свою кузину. — Ты ведь партнёр, не участвующий во всём этом? То есть, ты не приходишь на помощь, забыла? — Если только у тебя нет помощника, и не накалена обстановка. Я вспоминаю трёх парней, которые напали на меня. В голове возникает боль при попытках отчётливее вспомнить события, но, вероятно, разум защищает меня от травмы. Детали не всплывают. Я помню лишь, что сбежала. — Всё в норме. — И ты тоже? Она смотрит на меня с беспокойным выражением лица, и я задумываюсь, что же сказала ей вчера. — И я. До сих пор, правда, страдаю похмельем. Она облегчённо вздыхает и улыбается. — Я могу кое-что тебе сделать. — И готовит мне ужасный напиток с таким количеством эспрессо, что он больше по вкусу напоминает аккумуляторную кислоту. Но стоит признать, я оживляюсь. Вот только к концу дня чувствую себя разбитой, готовой принять горячую ванну и выпить бокал вина перед сном. Клэр моет пол, а я собираю мусор. Внезапно на двери брякает колокольчик. — Извините, мы уже закрылись, — кричу я, но замолкаю, когда вижу, кто стоит у двери. Жилистый, со спутанной бородой и помятым лицом, это один из тех, кто напал на меня. — Ничего страшного, дорогая, я кофе не пью. — У него не хватает нескольких зубов, и до меня долетает запах пота и дыма. Борясь с рвотным позывом, я лезу рукой под стол, вслепую ища телефон. — Что вам нужно? — спрашиваю я. — Отомстить, — рычит он и вынимает нож. — Рик и Фрэнк мертвы… из-за тебя. Мой брат был для меня всем. Я хмурюсь. — Чего? О чём ты говоришь? Вы меня чуть не убили. — Твой грёбаный парень убил их. Теперь моя очередь заставить тебя страдать. Клэр заносит швабру для удара, если понадобится, но она слишком далеко. Я ближе, но никак не могу найти телефон, а когда поднимаю руки, они дрожат. — Чего ты хочешь? В кассе не так много наличных, но можешь их забрать. Он ухмыляется. — Хочу заставить тебя кричать. Нет, этой радости я ему не предоставлю. Парень бросается на меня с диким рыком. Всё происходит так быстро. Клэр бросается на парня сзади и бьёт его шваброй, а парень достаёт нож. Но от удара по спине, хрюкает. Правда не отключается, а разворачивается, отталкивает Клэр, а затем, быстрее, чем можно было ожидать, взмахивает ножом. Моя кузина округляет глаза, а из раны на её шее течёт кровь. — Клэр! — кричу я, подбегая к ней, падающей на пол. Я смотрю на неё и кричу на мужчину. — Что ты натворил? — Горе в моих словах пропитывает воздух. Спину опаляет боль, потом ещё и ещё, прежде чем я понимаю, что парень вонзает в меня нож. Он кряхтит и стонет, но продолжает меня бить. Последнее, что всплывает в памяти — пара голубых глаз, в которых так много страха и печали.Глава 13
МаттиасЯ чувствую её боль, но сначала меня охватывает сильный страх. — Элейн, — шепчу я, сидя перед камином в доме Брандта. Брандт вернулся всего несколько минут назад и выглядит измученным после ночной охоты. Сейчас он сидит напротив с усталым, на грани срыва, видом. Я вскакиваю, а паника разливается по телу. — В чём дело? — спрашивает Брандт. — Моя пара в опасности. Я бегу по улицам на полной скорости, чувствуя резкие всплески боли, волны отчаяния и невообразимого страха по связи с Элейн. Краем глаза я вижу рядом Брандта — настоящий друг. — Что бы тебе ни понадобилось Маттиас. Я всегда рядом. Я киваю в знак благодарности и открываю входную дверь кофейни Элейн. Зрелище вызывает у меня ужас. Кузина Элейн лежит в багровой луже, а мужчина, забрызганный кровью, стоит над моей любовью, рубашку которой пропитывает кровь, с ножом в руке. С ужасающей уверенностью, я его узнаю — последний нападавший на мою Элейн. Тот, кого я списал на труса, который сбежал. Я был дураком. Действуя инстинктивно, я голой рукой вырываю сердце из его груди. Широко распахнутыми глазами он смотрит на свой всё ещё бьющийся орган. — Тобой даже питаться брезгливо, — рычу я и раздавливаю сердце в кулаке, прежде чем вытереть крови о его худи. Он издаёт тихий стон, и его колени подкашиваются. Когда кровоснабжение мозга прекращается, тело умирает в мгновение ока, и я только жалею, что не мог заставить его страдать дольше. Я падаю на пол, где сидит Элейн, чьё дыхание становится резким и влажным. Она бледна, и боль исходит из каждой клетки тела. В глазах так много боли, а слезы катятся по виску и падают на волосы. Я не могу потерять её сейчас. И не стану. Она пытается заговорить, но лишь кашляет кровью. Я прижимаю палец к её губам и смотрю в эти прекрасные глаза. Это всё моя вина. Я думал, что если убью охотника, который её похитил, то всё закончится, но ни разу не подумал, что наркоман, который сбежал в ту ночь, когда я встретил её, вернётся. Нужно было убить его, как и остальных. — Тише, любовь моя. Вспомни о том, что мы чувствуем друг к другу. Я вижу момент, когда воспоминания возвращаются. Вспышка боли и предательства, и ещё волна любви проходит по радужкам. Она едва поднимает руку и касается моего подбородка. — Я могу тебя исцелить, но ты изменишься. Спасти тебя я могу лишь обратив. В животе сворачивается клубок беспокойства. Элейн не готова измениться. Она хотела от своей жизни гораздо большего, чем бесконечные ночи. Но моя пара слабо улыбается, а затем кивает. Теперь её дыхание становится поверхностным, кровь заполняет лёгкие. Времени всё меньше. Опустив голову, я прижимаюсь губами к её горлу и погружаю клыки в вену. Даже поток крови из артерии слабый и медленный. На мгновение меня охватывает ужас при мысли о том, что могло произойти, если бы я появился хоть на несколько секунд позже. Она умрёт, а я буду вечно виноват в том, что бросил свою пару. Единственного человека, которого поклялся защищать вечно. Я пью её кровь длинными глотками, не останавливаясь, пока её пульс не становится настолько медленным, что я едва чувствую его. Затем разрезаю запястье почти до кости и подношу рану к её рту. Кровь капает внутрь, и я жду, когда она начнёт глотать мою животворную сущность. И когда это происходит, вздох облегчения вырывается из меня. Сомкнув губы на моём запястье, Элейн начинает сосать кровь, забирая столько, сколько я могу дать. По мне разливается эйфория. Когда у меня начинает кружиться голова, я отнимаю руку. Элейн стонет, пока вампирская кровь творит магию, преобразуя каждый крошечный нерв и клетку. Будет неприятно. Обращение никогда не бывает приятным. Но это лучшее. Подхватив её на руки, я встаю и осматриваюсь. Брандт стоит на коленях в луже крови, вытекающей из перерезанного горла Клэр. Боль отчаяния читается на его лице, пока он прижимает запястье к её рту. Рана не исцелилась, Клэр не глотала кровь, но он всё равно пытался. — Брандт, оставь её, — говорю я. Он трясёт головой. — Как я могу. Ты бы оставил Элейн? Тогда-то я и понимаю, что слышу биение его некогда молчаливого сердца. Клэр — его пара. Приведя его сюда, я привёл его к ней. Но слишком поздно. — Мне так жаль. — Элейн шевелится в моих объятиях. Я больше не могу ждать, нужно отнести её в безопасное место, чтобы закончить обращение. Брандт поднимает безжизненное тело Клэр и вызывающе вздёргивает подбородок. — Мне нужен хоть какой-то признак жизни. Она выпила достаточно моей крови, чтобы перевоплотиться. Я её не потеряю. Через мгновение он уходит, оставив меня в шоке. Но я понимаю его куда лучше, чем он думает. Я сделаю всё, чтобы Элейн спокойно жила. Я думал, что именно так и будет, когда уйду от неё. Нежно поцеловав Элейн в лоб, я заостряю внимание на её теле и чувствую, как оно меняется. Она всё переживёт и будет моей навсегда.
***
Лейни Как же шумно. У меня болят уши, кожу покалывает от энергии. Открыв глаза, я вздрагиваю от яркого света, который обжигает чувствительные радужки. — Осторожней, дорогая, не торопись. — Голос Маттиаса подобен бальзаму, успокаивающему и смягчающему перегруженные чувства. — Что со мной? — спрашиваю я, крепко зажмурившись. — Ты обращаешься. Нужно поесть, уже несколько дней прошло. Обращаюсь? Какого?.. Меня одолевает страх, но голод, скручивающий желудок, его перебарывает. Дёсны начинают зудеть, и удлиняются… клыки? — Больно. Маттиас гладит меня по волосам. — Знаю, любимая. Скоро станет легче, обещаю. — Помоги мне, — шепчу я. — Пей, Элейн. Пей из меня. — Его аромат заполняет систему, и по венам течёт расплавленная страсть. Когда его горло прижимается к моему рту, я издаю стон и… жёстко кусаю Маттиаса. Клыки пронзают кожу, и я делаю большой глоток его крови. На вкус он как глинтвейн, сладкий и пряный, и именно то, что мне нужно. Маттиас стонет и стискивает в кулаке мои волосы. — Элейн, мне нужно быть в тебе во всех смыслах. Да, да! Он нужен мне. Сильными руками он срывает с меня одежду, наводняя воздух треском материи. А когда он накрывает меня своим большим телом, я вынимаю клыки из его шеи, открываю глаза и смотрю на вампира, с которым суждено провести вечность. — Маттиас, сделай меня своей. Он медленно входит в меня, и это сладостная пытка чувствовать то, как он проникает обострёнными чувствами. Я начинаю стонать, а каждое нервное окончание напрягается. — Теперь ты моя невеста, моя пара, моя партнёрша. — Его слова выходят грубыми, вероятно, потому что он сдерживается. — Навек ты стала моей любовью. Мы движемся вместе, две души в тандеме, и этот опыт не похож ни на что другое. Его толчки становятся жёсткими, кровать под нами скрипит, стены дребезжат от силы любовных ласк. Низкий стон срывается с его губ, и клянусь, что чувствую, как член Маттиаса становится толще. Я разбиваюсь на тысячу осколков при следующем толчке, достигая пика. Маттиас вскрикивает, опускает голову и впивается клыками мне в грудь, втягивая сосок в рот. Я удовлетворённо кричу, пока его семя заполняет меня. Мы так и лежим соединёнными, его голова покоится между моих грудей — Маттиас, — произношу я, поглаживая его по светлым прядям. — Да, любимая? — Я всегда буду так питаться? Он смеётся. — Если бы у меня было что на это ответить, то я точно бы сказал да. — Хорошо. — Ты злишься на то, что я тебя обратил? Я замираю. — Что? — Ты сказала, что не готова, но я… — Я бы умерла. И больше злилась на то, что ты контролировал мой разум. Я и тогда не могла забыть тебя. В памяти постоянно вспыхивали твои образы. Я думала, что схожу с ума. — Но я лишил тебя будущего, солнечного света, еды… — Я могу жить без этого всего. — Я вылезаю из-под него и сажусь. К чести этого мужчины, он делает то же самое. — А без тебя нет. Он по-мальчишески и обаятельно улыбается. — Могла бы. Нашла бы мужа, и он дал тебе всё необходимое. — Неправда. — Он выгибает бровь. — Тебя он мне дать не смог бы. Кроме того, даже будучи человеком, я не загорала из-за опасности… рака кожи и преждевременного старения. И больше мне не нужна еда, твоя кровь вкуснее вина, а если я правильно помню, у нас всё ещё может быть семья. — Да. — А семью я хочу только с тобой. Зарычав, он обхватывает меня за талию. — Между двумя вампирами все гораздо сложнее — Я никогда не боялась бросить вызов. — Я люблю тебя, Элейн. — И я люблю тебя, мой вампир.Эпилог
ЛейниШвеция даже красивее, чем я представляла. Мы тут уже неделю, осматриваем достопримечательности под надзором Маттиаса, пока я привыкаю к новой жизни вампира. Но лучше всего, как ночами мы любим друг друга. В одну из ночей он обнял меня и рассказал о Клэр. Что мы её потеряли, и я сомневаюсь, что когда-нибудь оправлюсь от этой боли. Но сегодня я нервничаю. Сильно. Через несколько часов я встречусь со всем кланом. С женщиной, которую он называет матерью, с мужчиной, которого называет отцом. Акселем, вампиром, который потерял пару из-за охотников. Со всеми, кто важен в жизни Маттиаса. — Всё будет хорошо, Элейн, обещаю, — говорит Маттиас, не отпуская руля, пока ведёт машину по извилистым улицам из города к уединённому поместью. Но я так не уверена. — А если они возненавидят меня? Может, они хотели, чтобы ты женился на милой шведской вампирше, а не на американке. Он смеётся и сплетает наши пальцы. — Они думали, что я никогда не найду свою пару. Уверен, мама поставила на мне крест. — Как это? Она ведь видела, насколько ты красив. Он выгибает бровь и улыбается. — Они тебя полюбят так же, как и я. И если по какой-то безумной причине этого не произойдёт, я уйду, и мы сможем создать собственный клан. Я киваю и принимаюсь разглядывать ночной пейзаж за окном. — Мама захочет официальной церемонии. — Свадьбы? — Именно. Ей по душе любой повод для вечеринки. — А на что похожа вечеринка вампиров? — А это важно? После церемонии я планирую провести остаток ночи с моей прекрасной парой, заверяя брак. Я не покраснела, но по телу пробежала волна возбуждения. — Кажется, мы уже много раз провели такую церемонию. — Уверен, нужно ещё несколько раз. Ну, знаешь, для надёжности. Закатив глаза, я смеюсь. — Ох уж эта надёжность. Думаю, ты погубил меня для всех прочих мужчин. — Нет, я тебя сделал своей. Разница огромная. — А как же ты? Я тебя же не сделала своим. Он замолкает и становится серьёзным. — Что такое? Я не то сказала? — Ещё не сделала. Я в шоке смотрю на него. — Извини? — Ты ещё не заявила официально, что я твой. — Хм, заявила. Я пила твою кровь, ты — мою, мы занялись любовью. Что ещё-то нужно? — Ты не произнесла слов. Тех, которые произнёс я, когда ставил тебе метку. — Есть какие-то слова? Почему ты не рассказал? — Хотел подождать до обращения. Пока ты не привыкнешь быть такой, как мы. И тут в памяти всплывают его слова: «Теперь ты моя невеста, моя пара, моя партнёрша. Навеки ты стала моей любовью». — Я хочу сделать это сейчас. Он смеётся и качает головой. — Нет. Мы закончим связь, когда ты будешь сверху, а я глубоко в тебе. Сегодня ты возьмёшь меня в пару и поставишь свою метку, но не раньше, чем мы окажемся в постели. Низ живота напрягается от ожидания. — Отличная работа, — бормочу я. — Что такое? — с весельем в голосе спрашивает он. — Тебе удалось отвлечь меня от беспокойства встречи с твоей семьёй. Он хохочет и опускает руку мне на колено, прикосновение, в котором я отчаянно нуждаюсь. — Мы почти на месте. Мы подъезжаем к воротам, за которыми стоит прекрасный дом, и я ахаю. — Какая красота Маттиас улыбается и, как только открываются ворота, мы въезжаем, а на лестнице к дому нас ждут четверо. Женщина и трое мужчин. Когда мы подъезжаем, я могу лучше их рассмотреть — Аксель, должно быть, тот, у кого шрамы ото лба к челюсти с левой стороны. На него вновь и вновь лили жидкое серебро, пока он больше не мог исцеляться. Я содрогаюсь от этой мысли. — Я люблю тебя, Элейн, — говорит Маттиас, останавливая машину. Я сильнее стискиваю его руку и делаю глубокий вдох. — И я тебя люблю. Навеки.
КОНЕЦ Данная электронная книга предназначена только для личного пользования. Пожалуйста, удалите её после прочтения!
Последние комментарии
4 часов 53 минут назад
22 часов 14 минут назад
22 часов 37 минут назад
22 часов 51 минут назад
22 часов 52 минут назад
22 часов 53 минут назад