Артефакт оборотней (СИ) [Василина Лебедева] (fb2) читать онлайн

ПРОЛОГ

Из сна выдернул телефонный звонок. Хмуро бросив взгляд на экран, понял, что поспать сегодня уже не удастся.

— Слушаю, — ответил, стараясь не зевать в трубку.

— Шеф, девчонку нашли и сейчас она уже в пути.

— Влад давай обстоятельно.

— Как и сказал: девчонку нашли, поговорили, убедили, что в целях безопасности она должна быть на территории нашей стаи и это также просьба её матери.

— Поверила?

— Для убедительности отдали ей кольцо, которое сняли с тела матери. Сказали, что она оставила его в условленном месте для того, чтоб у дочери не возникло сомнений.

— Да уж убедительно, — хмыкнул я.

— Дали денег на билет, пообещали решить все вопросы с хозяйкой её квартиры и отправили в Красноярск.

— Сопровождение есть?

— Шеф обижаешь, двое с ней в вагоне, двое в соседних.

— Когда ждать?

— Выехала она сегодня днём, так что через полтора дня.

— Слежка за ней была?

— Не за ней, за нами. Эти олухи не смогли найти ниточек связующих мать и дочь, вот и привязались к нам. Хотя не понимаю: они что рассчитывают, увести её у нас?

— Видимо так. Ты сейчас где?

— Лечу в Челябинск.

— Челябинск? Почему туда?

— Так сестрёнка двоюродная давно хотела у нас погостить, вот и случай представился. Двух зайцев убью: и сестрёнку привезу и ту из под удара выведу если что.

— А за сестрёнку не боишься?

— За Элину что ли? — послышалось удивление.

— Это та, что троеборьем занимается и на чемпионат собирается?

— Ну да, она родненькая. Уж если эти дебилы её попытаются выкрасть, она их в бараний рог скрутит и не вспотеет.

— Ну молодец Влад, молодец. — я всё-таки рассмеялся.

— Кстати шеф, там ещё и два лиса крутились.

— А это уже интересно, где они сейчас?

— Уже отбыли в направлении своей стаи, мои ребята выяснили, что у них за интерес и откуда у этого интереса ноги растут.

— Слушаю.

— Вот тут как раз очень интересный момент: про артефакт они знают косвенно, то есть знают, что существует интересная вещица, а вот ценности этой вещицы не знают.

— А откуда информация?

— Говорят от представителя нашей стаи. Кто-то из наших слил информацию их другу в расчёте за карточный долг и даже подсказал за кем следить и в каком направлении искать.

— А кто этот картёжник они не сказали?

— К сожалению шеф. Но если честно они похоже и сами не знают, так ребята из ранга принеси, подай. Инфа просочилась, верхушка решила проверить её состоятельность и ценность. Мои ребята конечно их разочаровали в отсутствии не самого артефакта, а самой ценности для лис, объясняя, что артефакт привязан к крови нашего альфы. Но факт остаётся фактом надо искать у нас крысу.

— Хорошо Влад. Давай за сестрёнкой и домой, отдыхать.

ГЛАВА 1

Валлия

«Люди подобны луне:

у каждого из нас есть тёмная сторона,

которую мы скрываем ото всех».

Марк Твен

Последние два часа подъезжая к Красноярску поезд тащился словно старая кляча, которая собирается сдохнуть, но словно из упрямства тащит груз до конечной остановки. Временами ход ускорялся, но ненадолго и, сбавив обороты, тащился вперёд. Я сидела в плацкартном вагоне и смотрела в окно оперевшись локтями о складной столик и закрыв уши ладонями. Рядом собирая вещи суетились родители трёх детей-чертят. Фактически трое суток детских визгов, криков, бесконечных почему и зачем. Причём добыча информации производилась у пассажиров всего вагона и если ответ не устраивал маленьких бесенят допрос перекидывался на сидящего, стоящего или проходящего рядом. Так что просветительским подвигом могли гордится все присутствующие в вагоне. Проезжая мимо индустриальной части города взгляд скользил по серым, унылым зданиям, но я упорно не отрывалась от окна, дабы никто меня не трогал, ни дёргал и ни о чём не спрашивал. Наконец наш Фердинанд дотащился до перрона, пару раз дернул составом и сдох. Схватив свой чемодан и сумку я рванула на выход и только буквально вылетев из вагона на перрон сбавила обороты. Раннее утро погодой не радовало — накрапывал мелкий, противный дождь. Сквозь галдящую толпу я потащилась к зданию вокзала Красноярска. Пройдя сквозь него разыскала стоянку такси. Облюбовав ближайшую машину, договорилась о поездке и с облегчением плюхнулась на заднее сиденье. По словам таксиста площадь (где меня должны были встретить) находится в минутах 20 езды, это если повезёт и не будет пробок. Вот и хорошо, есть время перевести дух. Глядя на стекающие капли дождя по стеклу, вспоминала как больше пяти лет назад, одна приехала в тогда ещё не знакомый Петрозаводск, чтобы начать учится жить самостоятельно. В тот день я ехала на трамвае, также накрапывал унылый дождь, и было страшно и безумно одиноко. Мне было чуть больше четырёх лет, когда мама окончательно поскандалив с бабушкой, собрала наши вещи, схватив меня в охапку, фактически сбежала из родного дома. С тех пор начались наши скитания по стране. Из города в город, мама бежала, скрываясь от моего отца. Но, несмотря на всю предосторожность, он постоянно нас находил. Каждый его приезд мама прятала меня у соседей, если же не успевала, то закрывала в комнате или на кухне с указом — ни в коем случае не выходить. И вот я мелкая девчонка жмусь в угол в обнимку с потрёпанным плюшевым зайцем и слышу крики, ругань, что-то бьётся из посуды, плач мамы, стоны, рычание. Раз за разом старалась закрыться, абстрагироваться от этого кошмара, не слушать, не слышать. Спустя какое-то время хлопала входная дверь и отец опять исчезал из моей жизни. После таких встреч мама обнимала меня, давала деньги на какие-нибудь сладости и со стоном ложилась на кровать. Я со слезами укрывала её, гладила, распутывала всклоченные волосы, утешала в меру возможностей маленького ребёнка. Потихоньку мама вся в синяках и странных царапинах, поскуливая как побитая собака, проваливалась в сон. А на следующий день мы опять собирали вещи, мама бегала, забирала документы из школы и с очередной работы, чтобы в который раз уехать. Куда, не знала ни она ни я, только бы подальше, с надеждой что он больше не найдёт нас, не причинит боли. Став старше я узнала ту тайну, которая перевернула мой мир — я оборотень!

В тот день в школе мне стало плохо, школьная медсестра, особо не заботясь о моём состоянии, отправила меня домой, предварительно отзвонившись маме на работу. Спустя час, уже дома я скулила, плакала от боли, что скручивала мои внутренности в жгуты. Мама отпросившись, крутилась тут же, отпаивая меня каким-то отваром, который к слову не помогал. Весь этот кошмар длился всю ночь и лишь к утру, я забылась тяжёлым сном. Это была моя первая менструация, перестройка организма и пробуждение волчицы, как объяснила потом мама.

В мою юность фильмов с оборотнями не показывали, из фантастики я смотрела только «Гостью из будущего» с Алисой Селезнёвой, да и книг фэнтэзи, которые сейчас можно купить на любом углу, раньше априори не могло быть. Так что мамино признание для меня было сравни чуду. Хотя в том возрасте я бы с лёгкостью поверила и в эльфов и в «Деда Мороза», но вот когда я своими глазами увидела оборот мамы в чёрную волчицу с серебряными кончиками на ушах и хвосте — сказка стала реальностью.

С приходом первой крови волчица только начинает просыпаться и в связи с этим начинается перестройка организма, этот период пробуждения у меня длился больше пяти лет. Почему так долго мама не знала и несколько раз мы ездили к разным знахаркам или травницам, они долго что-то объясняли маме, но меня она не просветила. На все мои многочисленные вопросы я слышала неизменное: «Придёт время и я всё тебе объясню», но время так и не пришло.

Такси медленно прокатилось по площади, погрузившись в воспоминания я даже не заметила как машина остановилась и что дождь усилился, из раздумий вывел голос водителя:

— Ау девушка, мы на месте.

— Что? О, простите, задумалась. А вы бы не могли подъехать вон к тому кафе?

Водитель покосился на меня, но промолчав подрулил ко входу кафе. Расплатившись, вынырнула из салона, водитель достал из багажника мой чемодан и я постаралась побыстрее спрятаться под крышей, чтоб не мокнуть. Постояв в раздумье, по урчащему животу решила всё-таки зайти внутрь перекусить и выпить кофе, не известно сколько мне придётся ждать этих встречающих. Заказав капучино и булочку, позвонила по номеру, который мне дал Влад. Номер не отвечал, да уж, не радостно. Позвонила ещё раз и ещё. Расстроенная подумала "а вдруг обманул или номер не правильный и вот что мне теперь делать?" В панику удариться не дал голос, прозвучавший буквально у моего уха:

— Валерия?

Подпрыгнув от неожиданности, резко обернулась. За спиной стоял мужчина и открыто улыбался. Осмотрев мощную широкоплечую фигуру, подняла взгляд и встретилась с голубыми глазами короткостриженного, смуглого брюнета, буквально подзависла и ответила только на повторно заданный вопрос: «Вы Валерия?»

— Ээ, да. А вы?

— Григорий. К вашим услугам и очень рад знакомству. Я так думаю мы можем посидеть выпить кофе, пока вы позавтракаете и поедем. Алекс? — он вопросительно посмотрел на стоящего чуть дальше молодого человека, которого я даже не заметила, вернее не обратила на него внимания. Смуглый брюнет был немного пониже своего спутника, но так же широк в плечах.

— Я не против, — хмуро кивнул тот.

Они уселись за мой столик и заказали кофе подбежавшей и улыбающейся официантке.

— Валерия, я так понимаю, вы сегодня ещё не завтракали?

— Нет, ещё не успела, — демонстративно кивнула на чашку кофе и на блюдце с маленькой воздушной булочкой, — вот, только собиралась.

— Ну, тогда я составлю вам компанию, чтоб вам не было скучно, — он пробежался глазами по меню, которое лежало на столе, — Виктория, а могу я вас угостить? — видя что я собираюсь отказаться, затараторил — прошу не отказывайтесь, вы только с дороги, не завтракали, скорее всего и не ужинали толком и последний аргумент — это на самом деле прекрасное кафе и здесь вкусно готовят.

— Мм честно говоря я в замешательстве.

— И что же его вызвало?

— Вы до сих пор не сказали о том, откуда знаете моё имя.

— А, так это очень просто — нас попросили, если так можно сказать вас встретить, дали координаты и время где вас можно найти и описали вас.

— Понятно и куда мы поедем и сколько будем находится в пути?

— Поедем мы по очень красивой местности, в поселение примерно в полутора часах езды отсюда и если согласитесь в ближайшее время проведу для вас экскурсию, места у нас действительно замечательные, природа сказочная.

— Ну что ж, тогда соглашусь на ваше предложение, — увидев, как он сверкнул в очередной раз улыбкой, поправилась — в смысле позавтракать.

— Вот и прекрасно, Алекс на тебя рассчитывать?

— Нет, я ограничусь кофе, — бросил брюнет.

— Ну что ж, — он хлопнул в ладоши, — сейчас организуем заказ, — поднявшись, пошёл в направлении барной стойки.

Я отпила кофе и незаметно бросила взгляд на Алекса, тот смотрел в окно и кажется был чем-то то ли не доволен, то ли раздосадован. Весьма немногословный парень. Я тоже смотрела в окно потягивая кофе, смотреть на Алекса желания не было, за окном лил дождь, ситуация по мне была немного неловкая, вроде сидишь за столиком не одна и расслабиться не можешь и разговаривать желания нет. Стоило Григорию вернуться, создалось ощущение, что стало даже легче дышать, тем более подошедшая официантка выставляла на стол множество тарелочек и вазочек со всякой вкуснятиной. Я даже ни минуты не пожалела, что согласилась на угощение. Под неустанно что-то рассказывающего Гришу, который просил именно так к нему обращаться, ели мы тончайшие ажурные блинчики с разнообразными джемами, картофельные вафли с острыми приправами, булочки, рогалики — это был не завтрак, а по мне ещё обед и ужин. Замечательное настроение не портил даже этот Алекс, который кстати даже не прикоснулся ни к чему, так сидел и цедил кофе, уже третью чашку и всё чаще демонстративно посматривал на экран телефона. Позавтракав, наша частично дружная компания уселась в приличный внедорожник. Поначалу я смотрела с интересом в окно, слушая Григория о мелькавших мимо достопримечательностях, но видя что я зеваю и понемногу выпадаю из разговора, он переключил своё внимание и разговор на сидящего рядом Алекса. Я в расслабленном состоянии сначала смотрела в окно, потом стала незаметно рассматривать сидящих впереди мужчин. Алекс вёл машину и нахмурившись что-то объяснял Грише, впрочем, я даже не хотела прислушиваться. С первых минут нашего знакомства вёл он себя отчуждённо, разговор не поддерживал, настораживали его взгляды, которые случайно замечала. Какие-то брезгливые что ли, конечно я не красавица и с дороги выглядела далеко не ахти и всё равно было непонятно и немного неприятно. А вот Григорий, наоборот сразу пытался расположить к себе, то весёлой болтовнёй, то невзначай подвинул тарелочку с блинчиками поближе и ещё много мелочей, которые тоже настораживали. Уже после завтрака, предложил звать его Гришей и обратился ко мне не полным именем, перешёл на сокращённое Лера, объяснив это тем, что очень похожа на его сестру. Я впрочем, возражать не стала и согласилась, не исправляя его, что моё сокращённое имя не Лера, а Лия. Под лёгкое укачивание и мужской разговор уснула и проснулась, когда рядом со мною распахнулась дверь автомобиля.

— Проснись и пой, всё Лера вылезай, приехали. Доставили тебя в целости и сохранности, — потерев глаза, осмотрелась. Машина стояла около двухэтажного дома, Алекса уже не было. Хмуро, пытаясь улыбнуться, глянула на улыбающегося Гришу. Под его понукания вылезла из машины и осмотрелась. Что ж шикарный дом, такие на картинках в журналах видела. Большая увитая каким-то растением терраса, большие, просто огромные окна, по периметру второго этажа тянется балкон, а перед домом газон при взгляде на который так и хочется скинуть туфли и пройтись по траве.

Пока оглядывалась, Гриша выгрузил мои вещи и попрощавшись уехал, а я так и осталась стоять одна. Да уж гостеприимные здесь хозяева. Устав стоять уселась на чемодан. Минуты через две за спиной раздались шаги.

— Ну и чего сидишь? — я скривилась, услышав голос Алекса.

— Войти меня не приглашали, — встала, окинула его взглядом, под которым он поморщился.

— Ну так приглашаю, милости просим, — чуть ли не процедил он подхватывая мой чемодан и направился к входу в дом.

— Спасибо большое, — я, взяв сумку, последовала за ним.

Войдя в просторный холл увидела стоящего мужчину, на вид лет 35, высокий, черноволосый, осмотрел меня пристальным, тяжёлым взглядом, под которым захотелось поёжиться, а ещё лучше развернуться и бежать подальше, словно пытался в душу заглянуть.

— Вот, довёз, — буркнул Алекс, бухнув мой чемодан на пол, я недовольно взглянула на него.

— Я вижу. Добрый день Валерия, я Максимильян, можно Максим, — я всё же не сдержавшись поёжилась, чем вызвала усмешку стоявшего сбоку Алекса, молча кивнула, ну а что представляться не нужно, а по приёму и оказанному радушию, день для меня не добрый, — Вы наверняка устали с дороги, — я опять кивнула стараясь не отвести взгляд, — давайте сделаем так: Алексей сейчас вас проводит в гостевую комнату, отдохнёте, освежитесь и через, — он бросил взгляд на часы, — два часа, пообедаем и уж потом поговорим. Хорошо?

— Прекрасно, — буркнула я, — нет, не со зла, просто устала.

Алексей вёл меня через дом, я же украдкой косила глазами по сторонам: много дерева и мягкие ковровые дорожки, по стенам коридора небольшие светильники в старинном стиле, картины без вычурности и позолоты в рамах, простые, спокойные пейзажи — всё это делали дом уютным. Двери в комнатах, мимо которых мы проходили, были распахнуты, но я так устала, что бросала лишь мимолётные взгляды внутрь, не замечая убранства. Единственная мысль была о душе и полежать, просто лечь и раскинув руки полежать, а лучше поспать. Остановившись около одной из раскрытых дверей, Алексей кивнул в сторону комнаты:

— Твоя комната, располагайся. Через час или два обед, за тобой придёт кто-нибудь, чтоб проводить в столовую. — Увидев, что я открыла рот, чтобы задать вопрос, поднял руку, продолжил — Опаздывать нельзя, отказаться нельзя. Все вопросы к Максимильяну. Всё я пошёл, — двинулся в мою сторону, обогнув меня неловко приподнял ногу переступая через мой чемодан, который к слову всё это время я тащила сама, как и сумку и ушёл, кинув при этом на меня такой родной уже неприязненный взгляд. Парень всеми силами пытается показать, что мне он не рад, пожав плечами, я не навязывалась, сами помощь предложили — теперь сами и разгребайтесь, прошла в комнату. Осмотрелась по сторонам и честно сказать увиденное мне очень, ну очень понравилось: отделка в светло-зелёных тонах, посередине широкая кровать, на полу мягонький бежевый ковер, огромнейшие окна в пол, чуть приоткрыты, и свежий ветерок колышет лёгкую тюль. В одном углу два кресла и столик, рядом по стене дверь. В другом углу секретер и ещё одна дверь. Так и куда же они ведут? Распахнула первую и маленько подзависла — гардеробная. Целая комната с вешалками, ящичками, полками это сколько же нужно денег, чтоб её заполнить? Затащила туда чемодан и сумку, позже разберу, а вот две ампулы вытащила и поставила на тумбочку. Здесь среди оборотней инъекции мне вряд ли понадобятся, но вот срок годности через месяц заканчивается и надо будет спросить, где можно купить новые. Как только проснулась волчица, пришлось учиться делать себе уколы: в бедро, предплечье, да в любую мышцу, но главное успеть сделать и всё только ради того, чтоб не сменить ипостась. Вспомнила, как я плакала, но вынуждена была под строгим присмотром мамы несколько раз делать себе инъекции, зато после третьего раза я уже не боялась боли. «Разные ситуации случаются в жизни», говорила мама, «но, ни один человек никогда не должен догадаться, а тем более узнать о твоей второй сущности!». Живя среди людей оборотни вынуждены тщательно следить о сохранении своей тайны и подобные инъекции в этом помогали, потому что, испытывая сильную боль, организм защищаясь, выталкивал человеческое сознание, отдавая власть над телом волчьему, приводя к спонтанному обороту. А если вдруг авария, избиение, да много ситуаций, где можно получить ранения и спонтанно перекинуться в зверя, подобные инъекции же блокировали оборот. Сейчас конечно есть уже маленькие таблетки, но они стоят дорого, и у меня на такие новшества денег не было. Поставив ампулы так, чтобы не упали, я прошла ко второй двери. Как и ожидалось туалет, ванна большая на кованых ножках в виде волчьих лап, в углу душевая кабина, рядом с дверью раковина с зеркалом. Пискнув от радости, помчалась к своему чемодану, достала бельё и помчалась обратно. Раздевшись, залезла в душевую кабину, оглядела всякие рычажки, кнопочки, позже разберусь что к чему, настроила кое-как поток воды и с удовольствием встала под упругие струи. Рядом на полочках стояли гели и шампуни. Когда-то видела в фильмах подобные душ, джакузи, а теперь вот наслаждаюсь. Даже не верится. Пусть хоть один день и ночь пожить шикарной жизнью, уснуть на этой прекрасной, наверняка мягкой постели.

Моя жизнь протекала в обшарпанной квартирке-каморке, с выцветшими обоями, облупленной раковиной и кухонькой по габаритам больше подходящей гномам. Ежедневное мытарство на работе в офисе с двадцатью такими же неудачниками как и я. Но всё равно, как и у каждого нормального существа теплилась надежда: маленькая, вернее сказать крохотная, как высохший изюм, на изменение жизни. Кто знает, может однажды появившийся на пороге моей съёмной квартиры Влад, с кольцом моей мамы и стал той маленькой ступенькой на лестнице к моему счастью?

Отстоявшись под душем и смыв наконец всю дорожную грязь и пыль, вытерлась одним из полотенец, которые лежали на полке рядом с душевой кабинкой. Мимоходом глянула в зеркало, глаза опять налились тёмным золотом. В минуты душевных встрясок, волчица проявляла себя и мои глаза меняли цвет, вот и сейчас волчице любопытно, интересно. У мамы глаза становились светло-жёлтые, красиво, а у меня цвет тёмный, но по словам мамы особенный — словно в тёмном золоте плещутся солнечные лучики. Хорошо хоть здесь линзы не нужно одевать, везде свои люди-волки, усмехнулась своей мысли.

Одежду для обеда подобрала так, чтоб выглядеть и не убого и строго, не превращать себя в страшилку, но и меньше привлечь внимание. Мама с детства привила, можно сказать взрастила во мне это чувство осторожности, мой закон выживания: не привлекать к себе внимания, не выделятся. Оборотням жить среди людей не просто.

Одела чёрную юбку плисе, чуть ниже колена и голубую мешковатую блузу. Волосы цвета воронова крыла — чёрного с тёмно-синеватым отливом, длинной до поясницы, расчесав скрутила большой дулей на затылке.

Неудобно, оттягивают голову, но не привлекают к себе внимание. Бросив сожалеющий взгляд на кровать (вот бы плюхнуться на неё) уселась в кресле, вытянув ноги, сейчас в тишине и покое, можно хоть мысли в порядок привести. Вспомнился взгляд Максима — тяжёлый, оценивающий. Его нельзя было назвать красивым, да и симпатичным язык не повернётся назвать, но было в нём что-то волевое, вокруг него клубилась сила. Мама как-то говорила, что альфы именно благодаря особенной силе управляют стаей, делая невозможным неподчинение.

Сегодня я поняла, что она имела в ввиду. Если я чувствовала её когда он спокоен, то даже боюсь знать каково это — когда он зол или подчиняет. Брр. Стук в дверь прервал мои размышления,

Открыв, увидела весьма симпатичную девушку лет 18.

— Валерия, добрый день, я Аня, — открыто улыбнулась она, — мне сказали вас проводить в столовую.

— Приятно познакомиться Аня, подожди секунду, я обуюсь. — Втиснув ноги в свои лодочки пошла за девушкой.

— Ты здесь живешь?

— Нет, что вы! Я помощница по хозяйству. Выполняю разную работу по уборке, иногда и на кухне. В общем везде, — щебетала она. Я кивнула:

— Специалист широкого профиля.

— Что-то типа того, — засмеялась она. — А вот и столовая. Приятного аппетита.

Кивнув и поблагодарив Аню, настороженно вошла в небольшое помещение. За столом сидели четверо: яркая брюнетка, молодая девушка, Алекс и во главе ожидаемо сам Максимильян. Оживленный разговор между ними при моём появлении прервался.

— Валерия как ты себя чувствуешь, отдохнула? — Максим обернулся ко мне.

— Спасибо, прекрасно и да отдохнула.

— Присаживайся, — под его тяжёлым взглядом Алекс вынужденно приподнялся, отодвинул стул рядом с собою и уселся обратно. По его напряжённой спине было понятно, что это действие ему удовольствие не принесло.

— Валерия знакомься, — продолжил Максим после того как я в тишине и молчании уселась, он кивнул в сторону брюнетки — это Виола, наш общий друг, — та кивнула с таким величием, словно меня представили никак не меньше как герцогине. — А это, — он кивнул в сторону темноволосой девушки лет 18:— моя сестра Алина. — Та тепло улыбнулась. — Ну а с Алексом ты уже знакома, — тот даже не повернул головы в мою сторону. — Дамы, а вам я представляю Валерию, нашу с Алиной дальнюю родственницу, — хорошо хоть не представил как бедную родственницу, мелькнуло у меня. — Что ж формальности улажены, давайте обедать.

После представления моей персоны внимание всех переключилось на еду. Я переведя дух уставилась в свою тарелку. Общение за столом текло плавно, но я из-за волнения даже не пыталась вникнуть или уловить суть разговора, да я даже не обращала внимание на то, что ем и ем ли вообще. Гоняя по тарелке кусочек тушёного мяса даже не услышала что обращаются ко мне и вздрогнула от неожиданности услышав чуть ли не рядом с ухом: «Ты случаем не уснула?», вопросительно посмотрела на Алекса и перевела взгляд на Максима.

— Валерия ты так задумалась, что не услышала меня. — Алекс рядом хмыкнул. — Если ты поела, предлагаю пройти в кабинет побеседовать.

Я кивнула, встала и молча пошла за ним.

Поплутав по коридору за Максимом, вошла в кабинет. Довольно большой, по стенам тянутся шкафы с множеством книг, каких-то папок, вместо стены, напротив от входа, огромные стеклянные двери в пол, сейчас раскрытые и обманчиво дающие ощущение, что помещение кабинета не заканчивается а плавно переходит в террасу.

Но моё внимание сразу оттянул на себя стол, за который сейчас усаживался Максим — грубо сработанный, огромный и словно вынесенный из средневековья. Дерево тёмное и непонятно то ли это порода дерева, то ли от времени древесина чуть ли не почернела. Усевшись, Максим кивнул на кресло напротив стола:

— Присаживайся, — повременив пока я устроюсь в кресле, продолжил — Валерия давай я начну, а затем ты расскажешь о себе, и мы оба ответим друг другу на возникшие по ходу вопросы? — Я кивнула. — Ммм… С чего бы начать? Ты наверное в курсе что твой отец умер?

Я скривившись кивнула, не самое приятное начало, с не самого приятного для меня персонажа. Он сделал вид, что не заметил моей мимики:

— Так вот, по воле случая, я оказался рядом в момент его исхода. Должен сразу сказать, что другом он мне не был, да и знал я его весьма отдалённо, но так получилось, что именно меня он в последние свои минуты попросил разыскать его жену и дочь и позаботиться о них. Разыскать было не то что сложно, но проблематично, потому как о вашем существовании знали в стае единицы, но даже они не знали где вы проживаете, ваши имена, поэтому на это ушло время. Когда же мы нашли твою мать, она в свою очередь попросила защиты для тебя.

— Защиты? От кого если отец умер?

— Хм, даже так. Я не знаю ваших взаимоотношений с отцом, но к делу это не относится. Дело в том на тебя охотятся.

Шокировано уставилась на него:

— Да кому я нужна?

— Если точнее сказать охотятся не на тебя, а за артефактом.

— Артефакт? — В волнении я подняла руку, чтоб схватится за крестик, спрятанный за пазухой, но вовремя спохватилась и погладила шею под внимательным взглядом Максима.

— Твоя мать передавала тебе артефакт? — Внимательный взгляд, под которым я отрицательно мотнула головой. — Хранила его у себя? — Я снова отрицательно мотнула.

— Максим, прошу, объясни: что за артефакт?

— Видишь ли, этот артефакт принадлежит альфе нашей стаи и передавался по наследству, завязан на крови рода альф, но при некоторых исключениях, может передать силу оборотню, не принадлежащему роду альфы янтарного.

Я с минуту смотрела на него молча, чуть наклонившись вперёд тихо сказала:

— Хочешь, честно скажу?

Он внимательно наблюдая за мною кивнул.

— Я. Ничего. Не. Поняла. — Произнесла, чеканя каждое слово. — Неужели нельзя объяснить нормальным человеческим языком? Какую силу? Какому оборотню? Что за чёртов артефакт, в конце концов?

— Валерия тебе мать рассказывала про артефакт рода Янтарных?

Я отрицательно качнула головой:

— Совсем ничего.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Плохо, очень плохо.

— Почему?

— Потому что те, кто за ним охотятся, уверены не только в том, что ты знаешь о его силе, процедуре активации, но и в том, что он у тебя.

— А нельзя как-нибудь сообщить им, что я вообще не в курсе всего этого и я бы спокойненько поехала домой?

Он открыл глаза и с удивлением посмотрел на меня:

— Ты похоже не совсем поняла с чем, вернее с кем имеешь дело и рассуждаешь как ребёнок.

— Может я и рассуждаю так, но извини, информации у меня немного чтоб рассуждать по-другому.

— За тобой охотятся оборотни, которые не обременены какими-то моральными принципами и на человеческие законы им глубоко наплевать.

Я с минуту переваривала информацию:

— Что будет, если они меня найдут?

— Им нужен артефакт или любая информация о нём, есть множество способов, чтоб эту информацию от человека получить, выбить, вытянуть. Ну а после "беседы" хочу сказать, что свидетелей они не оставляют. Вот теперь подумай, стоит ли куда-либо отсюда уезжать?

— А здесь меня не найдут? Что-то я очень сильно сомневаюсь, что для таких, как они это будет проблемой. И вообще объясни кто это "они" такие.

— "Они" — это наёмники. Три оборотня и им глубоко наплевать на тебя, меня, да на всех. У них есть заказ и они его выполняют.

— А заказчик кто?

— Альфа Ониксовый. — Я кивнула, будто хоть что-то поняла, хотя в голове была каша из полученной информации.

— А им на кой сдался этот артефакт, если ты говоришь что он завязан на крови Янтарных?

— Земля, Валерия. Это не просто территория, но и ресурсы. Их стая граничит с нашей с юго-востока, и противостояние длится довольно таки давно. Временами обостряется, но и периоды затишья тоже бывают. Артефакт увеличивает силу альфы, поэтому на протяжении веков этот кусок земли у нас вырвать не могут, к тому же три года назад наша территория увеличилась и данный факт сильно беспокоит наших соседей. К тому же есть данные, что при соблюдении..

— Ты сказал: три года назад увеличилась территория стаи, а каким образом?

— За счёт соседней стаи. Альфа Цитриновый предположительно располагал информацией об отсутствии у нас артефакта рода и решил, что без него наша стая отпора дать не сможет. Вот и решил расшириться за наш счёт, но просчитался. На данный момент оставшиеся оборотни той стаи живут уже на нашей, расширенной территории.

— Три года назад умер отец, это как-то связано?

— Да, при том переделе территории погибло много оборотней обоих стай. Твой отец погиб защищая альфу.

— Тебя?

Он удивлённо моргнул и по-моему подзавис:

— Нет. Я думал, что ты хоть что-то знаешь о жизни отца.

Я покачала головой:

— Можно сказать я его и не знала, видела урывками и при не очень хороших обстоятельствах. — Видя что он хочет задать вопрос, быстро продолжила — Не хочу говорить об этом. Так кого он защищал?

— Брата. Твой дядя Николас был альфой стаи, к слову сказать был очень сильным альфой. Алекс его сын, так что он твой брат.

Сколько же сегодня информации обрушилось на меня и вот даже не знаю: хорошая она или нет. Ладно, обдумаю позже.

— Удивлена. Хорошо, это я поняла. Хотелось бы узнать сколько мне придётся находится здесь и ведь меня и здесь могут найти?

Он пожал плечами:

— Временных рамок очертить не могу — сама понимаешь, всё зависит от обстоятельств. Найдут, да, но на территории стаи ты под защитой и сюда они не сунутся.

— Почему? — Прошептала я и уже громче спросила — Зачем тебе нужны эти проблемы со мной? Прислал бы своих людей ко мне, узнал бы необходимое и всё. Зачем нужна я здесь, проблемная?

Он вскинул брови, недолго промолчал

— Я обещал твоему отцу.

Я покачала головой и горько усмехнулась, уставилась в пол осознав во что вляпалась.

— Валерия, посмотри на меня. — Я медленно подняла взгляд. — Я ещё раз повторяю: я пообещал твоему отцу позаботится о тебе, и это обещание я выполню! — взгляд жёсткий, колючий. С трудом для себя, разорвала зрительный контакт и опять опустила глаза.

— Ладно, давай сейчас прервёмся, чтоб у тебя было время всё обдумать, а после ужина продолжим разговор. Да, кстати, я надеюсь ты не будешь распространятся обо всём сказанном?

Я кивнула:

— Это ведь в моих интересах.

— Рад что ты это понимаешь. По поводу твоего нахождения здесь, будешь говорить: что ты младшая сестра Софии, жены моего дядьки. Она тоже из стаи Серебряных как и твоя мать.

Надо же, а я ведь даже не знала с какой стаи мама, но виду не подала.

— А что насчёт мамы?

— Знаешь, — он вздохнул, — тяжело защитить того, кто от защиты отказывается и сбегает. Твоя мама поступила именно так. Я с ней общался по телефону, причём она сама вышла каким-то образом на меня, от помощи себе отказалась, а вот тебя защитить просила.

Да уж, от мамы ожидаемо. Я поднялась, собираясь выйти, но около двери обернулась посмотрев на Максима произнесла:

— Валлия.

— Что? — Не понял он.

— Меня зовут не Валерия, а Валлия. Валерия для людей. — И отвернувшись вышла.

ГЛАВА 2

Валлия

«Редко встречаешь искренних и добродушных людей.

Простых, как полевые цветы.

Вокруг одни «орхидеи» и «нарциссы»

охреневшие от собственной сложности»

С.Бодров

Выйдя из кабинета, автоматически направилась в сторону своей комнаты, но проходя по коридору, мимо одной из распахнутых дверей, остановилась и заглянула внутрь. Помещение было большим: огромный пушистый ковер на полу, несколько кресел, диван и столики — это что-то типа гостиной решила для себя, но внимание моё привлекла дверь, распахнутая на террасу. Оглянувшись по сторонам и никого не увидев, пересекла гостиную и вышла на воздух. Пройдясь вдоль террасы, поняла, что она огибает полностью дом, а сверху на втором этаже такой же единый балкон. Здесь было хорошо: ограждением служили вьющиеся растения, которые деликатно прятали от случайных взглядов, свежий ветерок обдувал лицо. Спустилась вниз и решила осмотреться, раз уж придётся здесь какое-то время пожить. За домом виднелся лес, вокруг были рассажены деревья, увидела беседки, увитые каким-то непонятным вьюном с крупными листьями, с левой стороны от дома аллея и сквозь деревья, вдали виднелись какие-то постройки. Не спеша направилась в ту сторону, пытаясь хотя бы упорядочить полученную информацию.

Итак, не верить Максиму, в том что на меня охотятся и мне грозит опасность повода нет, тем более его словам о просьбе матери позаботится обо мне, так как свидетельство тому переданное мне её кольцо. Колечко на самом деле — простой золотой ободок, но мама всегда носила его не снимая. Откуда оно у неё было и что для неё значило, она никогда не говорила, я пыталась несколько раз спрашивать, но меня она одёргивала, и ответа у меня не было. Касаемо того, что она отказалась от помощи, я тоже не сомневалась, это совершенно в её характере. Рассказ Максима о гибели отца не произвёл на меня никакого впечатления, для меня он был совершенно чужим человеком, испоганившим жизнь мне и маме. Поэтому даже если б он захлебнулся в выгребной яме, а не сдох помогая брату, для меня роли не играло. То, что мой дядя был альфой стаи, меня тоже не особо заинтересовало: ну был и был. Теперь получается именно Максимильян альфа. А как он им стал тоже не моё в принципе дело. Обретение брата в лице Алекса, тогда информация, честно говоря, прошла мимо моего сознания. Да и сейчас я ни положительных ни отрицательных сторон в этом приобретении не видела. По его поведению, взглядам, было очевидно насколько я ему неприятна. Хотя в чём причина такого уж яркого негативного отношения я не понимала. Да, по жизни одеваясь как пугало, я у окружающих особой симпатии не встречала, но чтоб вот так, с самого первого взгляда видеть во взгляде презрение. Ну не нравлюсь и ладно — как говорится: проблемы индейцев шерифа не волнуют. А вот отношение Максимильяна очень порадовало, не было отчуждения или какого-то неприятия, даже когда он понял, что я совершенно не в курсе жизни стаи, отца, он спокойно и кратко обрисовывал ситуацию. Правда пару раз ловила на себе очень уж изучающие взгляды, ну да это и понятно: свалилась проблемная я, на его голову, защищай теперь, терпи, корми. Мужик основательный вроде и слово своё привык держать. Вон как прочеканил, что обещание данное отцу выполнит, с нажимом, твёрдостью. Не понравилось ему моё сомненье. Вспомнилось как сидел, откинувшись в кресле, обманчиво расслабленная поза, его руки, лежащие на столе, большие ладони. И взгляд темных глаз, совершенно не характерный для оборотней такой тёмный цвет радужки, иногда из под прикрытых век, пару раз удивлённый. Определённо, что-то в нём есть такое, что забыть я бы его не смогла, даже просто мимолётно увидев. А какой от него исходил запах, ммм. Улавливалось что-то очень знакомое, как будто из детства, но вот понять, что он мне напоминает, я не смогла. Интересно эта Виола, насколько она ему "друг" и сколько у него таких другов было? От внезапного осознания в каком ключе я думаю о Максимильяне, я остановилась. Что-то чувство самосохранения мне изменило. Надо как можно дальше держаться от него, конечно в сложившихся обстоятельствах это будет не просто, но постараться надо.

Аллея закончилась я вышла на оживлённую улицу, вдоль которой располагались всевозможные магазинчики. Прогуливаясь мимо и иногда поглядывая то на проходящих мимо, то на витрины, услышала, как кто выкрикивает моё имя. Удивлённо обернувшись, может всё-таки не меня звали, увидела спешащую ко мне Алину, сестру Максима.

— А я тебя зову, зову, ты не слышишь, — остановившись рядом, прощебетала девушка и протянула мне ладошку. — Я Алина, познакомиться хоть по нормальному, а то в присутствии брата, неловко было.

Я засмеялась и пожала её ладошку.

— Валлия. У меня тоже во время обеда было чувство неловкости, так что я тебя понимаю.

— Валлия, не Валерия? — Она направилась по улице, увлекая меня за собою.

— Валерия имя для людей привычное, — я пожала плечами. — А ты в самом доме живёшь, вместе с братом?

— Да, но только на лето. Я в педагогическом учусь, перешла на второй курс. Вообще я бы лучше на медицинский пошла, но Марта сказала, что у меня способностей ни к меду, ни к фармакологии нет. Только зря время потрачу, в дальнейшем радости мне это не принесёт.

— Марта? Кто это?

— А, — она махнула ладонью, — это наш лекарь. У нее вообще-то дар зелейника, но и энергию дара она чувствует и движение жизненных токов и даже влиять на них немного может.

— Зелейник? А что это значит?

— Ну знахарь, целитель, травник, у неё много способностей.

Для меня то, что говорила Алина, было из области какой-то сказки, но спрашивать дальше я не стала, позже разберусь.

— А откуда она знает: что для тебя лучше будет, тоже чувствует?

— Да нет, дело не в этом, я ещё в шестнадцать лет лето у неё поработала, она наблюдала. Вот и знает. А я детишек жуть как люблю, мне нравиться возится с ними. Думала на педиатра пойти, ну нет так нет, вот в пед. институт пошла, учителем младших классов. Пока нравится. А ты училась, работала?

— И училась и работала.

В это время мы проходили мимо кафе весьма презентабельного вида. Я сбилась с шага и посмотрела на витрину, а какие запахи оттуда тянулись ммм, рот помимо воли наполнился слюной. Алина потянула меня внутрь: «Зайдём?». Я отрицательно качнула головой:

— У меня с собою денег нет.

— Так у меня тоже нет, пошли, — она всё-таки втянула меня внутрь. Пока я осматривалась, она сделала заказ и уже через пару минут мы вышли на улицу с бумажным пакетом.

— Пошли, — она махнула в сторону рукой, — там дальше парк и поедим и поговорим спокойно, чтоб на нас не таращились. Я-то уже фигура приевшаяся, а ты новенькая и будут все кому не лень в кафе заходить. — Мы направились в парк. — У нас вообще-то здесь хорошо, можешь косых взглядов и агрессии не опасаться, но любопытство всё же свойственно всем.

Усевшись на широкую лавочку, она вытащила бутерброды с мясной нарезкой в обёртке, один дала мне и протянула бутылку сока.

— Спасибо, — я уж чуть слюной не подавилась, пока разворачивала, она тем временем достала ещё бутерброды и положила на салфетки между нами. С удовольствием принявшись поглощать угощение, спросила — А как тебе всё это без денег дали?

— А так это на счёт Макса записали. — Я при этих словах чуть не подавилась. — Да что ты так нервничаешь? — Она похлопала меня по спине, — Здесь, на территории стаи, вообще деньгами не пользуемся.

Я удивлённо на неё посмотрела:

— А как же рассчитываетесь?

— Вот так вот. Запись пошла на номер Макса, мне пока свой не присвоили, я не работаю, значит и дохода не приношу. Отучусь, обязана буду 5 лет отработать в стае, а дальше по желанию.

— Это получается и учишься ты сейчас за счёт стаи?

— Ну да. Когда после школы выбираешь направление, предлагают на выбор профессии, специалисты которых нужны. Но можешь естественно выбрать любую и поступить учится хоть в Англию, но от стаи отчисление будет только 20 % в год, остальное за свой счёт. Я когда выбирала, повезло — в стае не хватает учителей и поэтому обучение мне ничего не стоит. А так в любом магазине, лавке, ну в том же кафе, мы деньгами не рассчитываемся. Каждый работающий получает зарплату на счёт и приобретая что-то, с него автоматически списываются деньги. Занимается всей этой ерундой, естественно бухгалтерия. Та же Виола, бухгалтер высшего пилотажа, — при этом она так смешно скривила мордашку, что я фыркнула. Сразу видно, что девушка от неё не в восторге.

— Виола, это та, которая друг семьи? — Кинула я пробный камень.

— Ну да друг, непонятно чей. Подстилка Макса она, — видно у девушки наболело, если она выговаривается фактически незнакомке.

— А кто ещё в доме живет?

— В каком? В «Красном»?

Я немного застопорилась, дом вроде не красный был, обычный, двухэтажный.

— Э, ну где мы сегодня обедали?

— А ну в «Красном», Алекс..

— Подожди, — перебила я её, — он же не красный или раньше красным был?

— Так он же дом альф, поэтому «Красный», — она с подозрением на меня покосилась — а у вас в стае не так?

— Да я просто забыла, уже много лет живу среди людей, поэтому слегка запуталась.

— Понятно, — протянула она, но по лицу видно было, что не поверила, эх что-то я врать совсем не умею. — Да, значит, в доме живём я, Макс естественно, Алекс и Виола.

— А кто занимается уборкой, готовкой, они отдельно живут?

— Конечно, чтоб не нарушать личного пространства.

— А ты? Какими судьбами к нам? — она заинтересованно на меня посмотрела.

Я доела бутерброд, отряхнула руки:

— Просто погостить.

— Макс сказал ты наша родственница?

— Ну да, младшая сестра Софии, жены вашего дядьки, — вроде повторила правильно, как и говорил мне Максим.

— Это дяди Влада что ли? — я кивнула. — Но у него жены вообще-то нет. — Она смотрела на меня прищурившись и смотрела как кот на мышь наступив ей лапой на хвост.

— Так женился на Софии. — Я поняла, что вляпалась со своим враньём, но путного ничего в голову не лезло.

Алина покивала головой:

— А ну да, ну да, — оглянулась по сторонам. Я за ней тоже осмотрелась. Поблизости никого не было. — У меня с Максимом и дяди Влада то нет. — И опять прищуренный взгляд на меня.

Поняв, что окончательно провалилась, вздохнула:

— Алин, извини что соврала, но и сказать правду не могу.

Она покивала, смотря в сторону и повернулась ко мне:

— Я не обижаюсь, просто хочу сказать — ненавижу враньё. Просто если не можешь сказать правду, то в следующий раз просто так и скажи, договорились?

Я облегчённо улыбнулась:

— Обещаю.

Доев бутерброды и выпив сок, мы пошли гулять по парку, вышли обратно на улочку с магазинами и всякими обслуживающими бытовыми салонами. Разговор вели

непринуждённо, Алина попутно показывала: где и что можно купить, вкусно перекусить, шёпотом кивая на прохожих, поясняла кто это. Улочка, как я поняла, была своеобразным центром посёлка, от неё лучами расходились улицы с жилыми домами, довольно таки добротными и что было очень приятно и радовало глаз — чистота.

Дома, здания— были ухоженными, как и цветники, деревья, клумбы. Чуть далее, по словам Алины, был кинотеатр, боулинг и парочка баров. Слева парк с небольшими фонтанчиками, один я видела, когда мы шли на своеобразный перекус. Было видно, что посёлок довольно-таки респектабельный и зажиточный.

Стая видимо финансово была обеспечена. Так, за разговорами незаметно день склонился к вечеру, и мы поспешили на ужин. Алина предупредила что завтрак, обед и ужин проходят в доме и опаздывать ни в коем случае нельзя! В крайнем случае, можешь задержаться минут на пять и то если ты подыхаешь, но доползти до столовой

обязан. Требование альфы, припечатала она.

ГЛАВА 3

Максимильян

«Для женщины красота важнее ума,

потому что мужчине легче смотреть, чем думать»

Марлен Дитрих

«Меня зовут не Валерия, а Валлия. Валерия для людей» — сказала она и вышла прикрыв за собою дверь.

«Валлия», я перекатил имя на языке — не обычно. О том что знал об этом, говорить не стал, зачем нагнетать и так не простые отношения. За два дня до её приезда, мне предоставили досье на Валлию. Хотя досье это слишком громко сказано: два листа — вся её жизнь. Интересная девушка, необъяснимо чем-то цепляет и непонятно чем, а я люблю разгадывать загадки.

Встал, шире распахнув шторы и дверь на террасу, вернувшись, сел в кресло и устало потёр виски. В последнее время приходилось одновременно решать множество

проблем. Включив ноутбук, стал просматривать финансовую отчётность, с досады стукнул кулаком по столу. В этот момент в кабинет зашёл Алекс.

— Что бушуешь?

— Поставки на коньяк сорвались, пушнина упала в цене. Что у нас там с фармацевтикой?

— Договор заключили, разрешение на производство в минимальном потребительском получили, так что пока нормально.

— Вот именно пока! — Алекс почувствовав что под раздачу он не попадёт, расслабился и сел в кресло.

— Ну и как разговор с мымрой прошёл, надеюсь без истерик?

— Не смей её так называть! — Чуть ли не зарычал на него и неожиданно для самого себя обдал волной силы. Видя как Алекс, вцепившись в подлокотники, хватает ртом воздух, поморщился. Это плохой знак, за последние несколько лет, неконтролируемых выбросов не было.

— Макс ты чего? — Сглотнул и посмотрел на меня ошарашено. — Ну сказал бы просто, я не дебил и так бы понял.

— Алексей. — При этом тот поморщился, я прекрасно знал, что своё полное имя он недолюбливал, — Я хочу, чтоб ты отдавал себе отчёт за каждое произнесённое слово и понимал, что несешь за это ответственность. Мне уже порядком надоели твои подростковые промахи.

— Ну и что я такого сказал? — он возмущённо на меня посмотрел.

— Хорошо. Объясни своё негативное к ней отношение.

Он настороженно покосился на меня:

— При условии, что не будешь опять меня впечатывать в кресло. — На что я поднял руки ладонями вверх, призывая его продолжить.

— Ну во-первых внешний вид: она же выглядит как пугало, — я согласно кивнул, — во-вторых: меня смущает её наследственность.

Я удивлённо приподнял брови:

— Ты считаешь, что если её мать была проституткой, то этого следует ожидать от дочери?

— Нуу, не думаю что здесь она будет пользоваться спросом с её то внешностью, — хмыкнул Алекс, но увидев мой помрачневший взгляд, осёкся и продолжил — но поведение может быть соответствующим.

— Ещё причины?

— Ну и запах, — он поморщился, — ты даже не представляешь, как от неё разит! — Он выразительно посмотрел на меня. — Этого мало?

— Нет. Есть ещё причины? — он отрицательно мотнул головой. — В шкафу, — я качнул головой влево, указывая Алексу направление, — в третьем ящике, возьми досье на неё.

— Давно доставили? — он порылся, доставая тоненькую папку.

— Два дня назад.

— Да уж, насыщенной её жизнь не назовёшь. — Он удивлённо помахал двумя листами, уселся обратно в кресло, просматривая текст.

Просматривать особо было нечего: Янтарская Валерия Айдаровна, 24 года. Родилась в стае Серебрянных, указание матери, отца. В возрасте четырёх с половиной лет покинула с матерью территорию стаи. Далее перечислялись наименования городов и посёлков, где они жили. Причём периодичность переездов не систематизировалось, но смена адресов варьировалась от дыух месяцев до максимум двумя годами, географичность определялась северными широтами страны. До 19 лет жила с матерью, которая обеспечивала дочь занимаясь проституцией. Получила полное среднее образование, после чего уехала в Петрозаводск. Снимала квартиру, работала в офисе мебельной компании, заочно обучалась в медицинском колледже, обучение не закончено, осталась защита диплома. Данные о постоянных и периодических связях с противоположным полом отсутствуют. Вот и все сведения.

Дочитав, Алекс поднял на меня взгляд:

— Ну и что это меняет?

— Давай начнём с первого, что там у тебя было, внешность? — Он хмуро кивнул, уже ожидая, что все его доводы разобью в пух и прах, — повторю твои слова: выглядит как пугало, а ты не задумывался почему? Учитывая природу женщин — желание выглядеть наиболее привлекательно?

— Нуу, вкуса нет наверное.

— Дело здесь не вкусе, а скорее всего это маскировка. — Алекс недоверчиво хмыкнул, — Посуди сам — нелепая причёска, которая её не украшает, а наоборот отталкивает. Отсутствие макияжа, одежда соответствующая, не подчеркивает фигуру, если бы она напялила на себя мешок и то, это бы привлекло больше внимания. А так — взгляду не за что зацепиться, блёклая, без интересная. Представь себе, что увидел её в толпе, ты бы её запомнил?

— Это вряд ли.

— С первым разобрались, что там ты дальше говорил?

— Про мать проститутку. — Сказал он уже без энтузиазма, я на это только мысленно усмехнулся.

— Да, значит мать. Мне вот интересно, с чего ты сделал столь поспешные выводы, она дала для этого повод?

— Пока нет, но это на данный момент ничего не меняет.

— Алексей, а теперь давай обратимся к твоему родителю. И я сейчас не про твою мать — скромную, достойную женщину говорю.

— Ну и при чём тут мой отец?

— Да всё при том же. Ты сейчас утверждаешь: гены влияют даже на такой сложный аспект, как человеческое поведение и свои выводы относительно Валлии сделал на этом основании. Вот и я тебя хочу сравнить с твоим отцом, по сексуальным потребностям которому нужно было не волком-оборотнем родится, а как минимум кроликом. — Алекс бросил на меня злой взгляд, что ж правду про себя слушать неприятно. — Но ты нормальный, здоровый, без всяких отклонений мужик. И что-то за тобой я не заметил такой агрессивной сексуальной активности, как наблюдалась у твоего отца.

— Как заумно закрутил, — он бросил на меня ещё один злой взгляд, — самому не тошно? То, что он кобелиной последней был, так это каждой шавке в стае известно. — Взгляд его потух и сам он сдулся как воздушный шарик, — Ладно, с этим я тоже согласен. Каюсь, был не прав. Блин, но Макс от неё реально воняет. Сегодня я даже поесть не мог. Какого чёрта ты посадил её рядом со мною?

— Здесь ты тоже преувеличиваешь. Согласен, запах у неё странный, но…

— Странный? — Он, перебивая меня, вскочил из кресла, — Да у меня было такое ощущение, что я подпаленную покрышку моего джипа жую, — прошёлся нервно по кабинету и упал обратно в кресло, — я даже запаха еды не чувствовал. Слушай, давай я на ужине с Алинкой или Виолой сяду? А то долго я так не протяну.

— Что действие зелья ещё не прошло? — Я с усмешкой наблюдал за его метаниями. Две недели назад он сам вызвался испытать на себе действие экспериментального настоя Марты по усилению обоняния. Но такой реакции не ожидал никто. В особенности сам Алекс. Первую неделю он вообще мог жить только в лесу, поскольку все бытовые запахи вызывали у него головокружения и приступы рвоты. Сейчас уже, он ощущал лишь отголоски этого усиления. Я же чувствовал запах Валлии немного иначе. Да, присутствовало нечто похожее на запах жжённой резины, но сквозь него я уловил нотки свежести, какой-то луговой травы, проскальзывал ещё какой-то запах, но уловить его, даже я не мог. — Вот теперь, вспомни также, что ты прочитал в досье и подведи итог, — я выжидающе на него посмотрел.

— Итог, ну ладно. Учитывая её внешность и то, что она с матерью переезжала с места на место, про артефакт они не только знают, но скорее всего он у них либо был, либо находится у кого-то из них. И они знают о том, что за ними охотятся, поэтому такая своеобразная маскировка внешности как ты выразился, оправдана. Только как вписать во всё это её запах, я не знаю, — развёл он руками.

— Это как раз таки не сложно — артефакт оборотней и охотится за ним, будут соответственно они же. Я на 90 процентов уверен, что столь специфический запах обычными людьми не чувствуется. Это тоже маскировка. Причём очень эффективная. Вот перед твоим визитом, Валлия сидела в этом же кресле, что и ты.

Алекс повёл носом, втягивая воздух:

— Но я ничего не чувствую, — он удивлённо посмотрел на меня.

— Вот видишь, а если бы здесь была Алина или кто-то из других оборотней запах бы сохранился. Я если честно тоже запаха уже не ощущаю.

— Прикольно, слушай если это маскировка, то в результате чего?

— Скорее всего она употребляет какой-либо настой. Но я в этом естественно не уверен. Так что в результате всего хотелось бы видеть твоё вежливое отношение к нашей гостье. Я надеюсь понятно всё объяснил?

— Да понятно, понятно. И что, какой дальнейший план действий? Ты про смерть матери ей сказал?

— Тебе нужна истерика? — Я скептически приподнял бровь. Алекс мотнул головой — Вот и у меня нет желания выслушивать причитания и подтирать сопли.

— Ну а когда ты ей собираешься сказать?

— Алекс ей сейчас необходимо за что-то зацепится здесь. Сказать сейчас что её мать убили, так я не могу даже предположить её реакцию. Может она мотанёт отсюда, когда не будем этого ожидать или замкнётся, да вариантов множество с одним исходом — об артефакте от неё мы ничего не узнаем. А вот когда в круг её доверия войдёт кто-нибудь из стаи, тогда уже можно будет и информировать, причём правильным способом.

— Хм. Это вроде того, если не скажет об артефакте, то и она под раздачу попадёт?

— Мыслишь не совсем правильно. Если у нас нет информации, то и защиту строить тяжелее: не зная в каком направлении работать. Необходимо внушить ей мысль, что это приоритетная задача — найти артефакт или вспомнить всё, что ей известно. Найдётся артефакт, проблема решена, угрозы жизни нет. Так, здесь разобрались. Ты сейчас давай, мотай на Западный, что-то там доложили — гости залётные шастают. Выясни, кто такие и разберись что там с поставками коньяка, почему сорвали сроки.

— Сколько времени у меня есть?

— Не ограничен, — видя, что его это через чур воодушевило, добавил — но отчитываешься постоянно.

— Всё, понял, побежал.

Проводив взглядом довольного Алекса, принялся дальше просматривать отчёты, время от времени звонил, раздавая указания. От работы оторвала Алинка, вихрем ворвавшись в кабинет. Посмотрел на часы: до ужина остался час, отключил компьютер. С удовольствием, до хруста в суставах подтянулся, слушая последние сплетни. Иногда очень даже полезное занятие — именно по настроению молодёжи можно вычленить назревающие проблемы в стае. Впрочем, ничего особенного или важного она не сказала, насторожило только то, что она успела пообщаться с Валлией.

— Ты бы братик ей легенду получше придумать не мог? Или хотя бы подробностей побольше сообщил. Кстати, кто она?

Я нахмурился, да уж упустил данный момент:

— А у неё спрашивала?

— Да спрашивала, она сказала что не может рассказать.

Я кивнул, хорошо хоть болтать не стала.

— Ау, братик, — Алина помахала ладошкой, привлекая внимание — Кто она и что за страшную тайну вы скрываете?

— Алин, я не могу об этом тебе рассказать. И если честно не хотел бы, чтоб ты с ней сближалась.

— Почему?

— Да я просто и сам не знаю, что она из себя представляет и …

— Ой да брось, она хорошая, — видя как я приподнял скептически бровь, пояснила, — мне очень легко было с ней общаться и вижу в душе она светлая.

— Насколько светлая? — спросил я с улыбкой.

— Не смейся ладно? — Я отрицательно покачал головой, — она желтенькая и серебристые лучики, а когда хмурится или задумывается, темнеет до чуть оранжевого с серебром.

— Ты настолько её хорошо чувствуешь?

Она пожала худенькими плечиками:

— Не так как тебя конечно, но чувствую.

У Алины дара не было, так я считал раньше, но все окружающие, чувствуют её светлую и чистую душу. Именно поэтому я за неё боюсь и переживаю: как она устроиться по жизни? И только этой зимой, сдав сессию и приехав домой, она рассказала мне, что чувствует не только оборотней, но и людей. Причём чувствует необычно, а цветовыми гаммами, испускаемыми аурой каждого и цвета у всех разные. Сейчас об этом её даре знала ещё Марта. Сколько бы мы не искали информацию, хотя бы поясняющую природу этой своеобразной эмпатии, пока ничего не нашли. Может сестрёнка своеобразный уникум, а может так у неё проявился дар считывающего. Что ж, время покажет.

— Ладно, если ты считаешь, что она хорошая, тебе и карты в руки. — Я не мог не улыбаться, наблюдая за сменой эмоций на её личике, вот и сейчас любопытство с хитринкой читаются.

— Ну во-первых, я не считаю, а знаю. А во-вторых, что ты имеешь ввиду?

— То, вот ты и придумай для Валлии легенду и проследи, чтоб она запомнила все детали.

— Хорошо, — она спрыгнула со стола, — встретимся за ужином, — выпорхнула из кабинета.

ГЛАВА 4

Валлия

«Что наша жизнь:

Не привыкнешь — подохнешь,

Не подохнешь — привыкнешь»

М. Жванецкий

Ужин для меня прошёл — никак. Максима не было, как сказала Алина, срочно уехал по делам, Алекс, к моей большой радости, тоже отсутствовал. За столом сидели втроём, а общались Алина и эта Виола. Она кстати так ни разу и не заговорила со мною, только Алина задала несколько вопросов, я скупо ответила и меня на протяжении ужина больше никто от еды не отвлекал. Виола быстро поев, попрощавшись только с Алиной! ушла по «очень важным делам» — вот теперь я понимаю Алину: пренеприятнейшая личность. С её уходом даже как-то дышаться стало легче, мы попили чай с восхитительным ягодным пирогом, весело переговариваясь. Попросила Алину рассказать и показать, где можно постираться, погладиться. Спустились в полуподвальное помещение — бытовой блок, где стояли стиральные машины, сушилки, доски с утюгами. Алина попутно объяснила, что можно вещи самой стирать и гладить, а можно оставлять в специальных корзинах в комнатах и девчонки, убирающиеся в доме, их заберут и уже чистые повесят потом в гардеробной. Удобно конечно, но я отказалась. Показав что тут к чему, Алина потащила меня на второй этаж в свою комнату и уже закрыв двери, тихонько сообщила о наказе брата продумать для меня детали легенды. Всучив мне в руки блокнот, я потом поняла для чего, заставила записать все нюансы их родственных, а теперь по легенде и моих связей. Вот для того, чтобы не запутаться: кто кем и кому приходится и нужен был блокнот. Удивило то, что отец Алины и Максимильяна был из другой стаи, которая, кстати, граничит со стаей моей мамы. Как сказала Алина: для оборотницы вполне нормально уйти в стаю к мужу, а вот в случае с отцом получилось, что он сам ушёл в стаю жены, по каким причинам она не сказала, лишь вскользь обронила, что их родители не были парой. Узнав их фамилию — Аметриновы, я заинтересовалась её необычностью. Алина, лёжа на боку на кровати и подперев голову рукой, бросила на меня задумчивый взгляд, помолчав минуту, ответила: «Аметрин, полудрагоценный камень фиолетового цвета, от тёмно-фиолетового, до очень светлого.»

Я честно говоря, связь сейчас улавливала плохо — довольно таки длинный день и обилие информации давали о себе знать. Алина молчала, я же откинувшись в кресле, прикрыла глаза. Не дождавшись от меня вопросов, продолжила: «Вот у тебя например фамилия Янтарская, передалась от отца, в принципе стоит посмотреть в твои глаза, вопрос — почему? сразу отпадёт сам собою. Я Аметринова, волчица у меня чёрная, но кончики хвоста и ушей имеют своеобразную окраску как цвет Аметрина».

— Какую? — не удержалась я.

— В лесу, среди деревьев, даже и не заметишь. А вот в свете солнечных лучей, кончики ушей и хвоста, как бы отливают фиолетовым, — она откинулась на спину, заложив руки под голову, — мы хоть с Максимом и похожи, но оттенки разные.

— Даа. И в чём же отличие? — Алинка усмехнулась. Поняв, что она меня подловила, смутилась и попыталась выкрутиться — Какой цвет у тебя?

— У меня светленький, но как ни странно это бы не звучало, фиолетовый видится отчётливо.

Иии … Замолчала. Вот чувствовала же небось чертовка, моё любопытство о внешности волка её брата, но видимо ждала от меня вопроса. В комнате воцарилась тишина, а я всё-таки не решилась задать вопрос, который хотела. Задумалась: Янтарь, Аметрин, Максим упоминал какого-то Славку Ониксова — всё полудрагоценные камни и фамилии соответствующие, а мама из стаи Серебряных — металл. Тема для размышлений интересная и очень хотелось спросить, но понимала, что у Алины и так много вопросов касательно моей личности, а тут ещё один возникнет, почему не знаю, скорее всего, банальных вещей. Нет уж, лучше потом как-нибудь, у кого-нибудь.

— Ты завтра что делать будешь?

Она вздрогнула и сонно посмотрела на меня: — «Слушай, а я по-моему задремала. Кошмар, сегодня день у меня насыщенный был».

Ага, её день даже в сравнение не идёт с моим.

— Я? А, а мы завтра в забег.

— В забег?

Она потянулась:

— Ну да, несколько раз за лето молодёжь стаи собирается и бежим к центральному озеру, отдыхать. Кто как, я дня на три, четыре, некоторые на неделю. Ну это не учитывая дороги — иногда день бежим и ночуем уже там, а бывает и на два дня растягивается. — Она резко села и глазки заблестели азартом. — Слушай, а может давай с нами? И познакомишься со всеми. Правда бегут, оборотни в основном моего возраста, но с нами будет весело. — Она вопросительно смотрела на меня. А я поняла, что если бегут, значит оборачиваются и скорее всего не только девушки, но и парни. Нет уж. Я пока на такой подвиг не готова.

— Ты извини, но нет. — Увидела, как разочарованно опустились уголки её губ, продолжила — Я же только сегодня приехала, даже толком не осмотрелась ещё. Никого не знаю. А тебе Максим не говорил, насколько он уехал?

Она отрицательно качнула головой и зевнула.

— Неа, а что?

— Да мы должны были сегодня после ужина обсудить всё касательно моего пребывания здесь.

— Ммм, понятно. Но, насколько я видела, он вроде вещи не собирал, так что может и ночью появится, может и дня через три, не больше. Если надолго едет, он вещи берёт с собою. Но если хочешь я позвоню, спрошу?

— Нет, — я покачала головою, — не стоит. Ладно, пойду я, тоже умоталась и спать хочу. Доброй ночи.

Утром проснулась рано, приняла душ и приведя себя в порядок, выглянула в коридор. В доме стояла полнейшая тишина. Собрав вещи, отправилась в бытовой блок, закинула их на стирку. Поднявшись обратно в коридор, оглянулась. Тишина, по-видимому все спят. Вспомнила про великолепный газон рядом с домом и пальцы ног даже пощипывать начали, настолько захотелось побродить по нему босиком. Выйдя на улицу, на всякий случай оглянулась и сняла туфли, ступив на мягкую, в утренней росе траву. Я даже не представляла насколько простое действие, может доставить настолько большое удовольствие. Взяв туфли в руки пошла вокруг дома, обойдя его, остановилась в восхищении — метров через 500 начинался лес. Высокие, могучие деревья стояли, чуть покачивая верхушками, как исполины. Направилась в ту сторону, с наслаждением ступая по чуть влажной траве и блаженно улыбалась как идиотка. Может именно потому, что погрузилась в свои чувства, созерцание леса, не услышала и не увидела подбежавшую ко мне с боку волчицу. Большая, но изящная черная волчица — всё это заметила в последний момент, перед тем как та прыгнула на меня и опрокинула. В первые мгновения затопил ужас и я чуть не заорала со страху, но волчица уже отпрыгнула в сторону, прогнулась, опустив передние лапы и заскулила. Мгновенный взгляд на неё и узнавание:

— Алинка, вот же чертовка, — я зашипела на неё, поднимаясь, — ты меня напугала! — осмотрела себя, — и намочила.

Светло-фиолетовые кончики ушей, как будто подкрашенные. А ей видимо были по боку мои переживания, потому как она вскочила и стала прыгать и вертеться вокруг. Через минуту, я уже смеялась над её выкрутасами, но вдруг со стороны леса послышался призывной вой, я аж вздрогнула и тут сбоку, прям рядом ещё один, то уже Алинка ответила воем второй раз напугав меня. Подбежала ко мне, сунулась под руку, я потрепала её мягонькую холку и заглянула ей в глаза:

— Будь осторожна, ладно? — Я как-то очень быстро почувствовала доверие к этой светлой девушке и сама даже удивилась своему чувству обеспокоенности за неё. В глазах волчицы промелькнула хитринка, и волчья пасть оскалилась, хотелось думать в улыбке. Я проводила взглядом, наблюдая, как она скрылась за мощными деревьями леса. Как бы мне хотелось сейчас обернуться и помчаться за ней! Бросив ещё один тоскливый взгляд, я отвернулась и побрела к дому. В бытовом блоке развесила вещи на просушку, поднявшись по ступенькам, прошлась по затихшему дому, вышла на улицу и направилась в сторону центра посёлка. Там прохаживаясь и рассматривая витрины, осторожно наблюдала за спешащими по своим делам оборотнями. Хорошо, что на меня никто не обращал внимание, свернула на уходящую в сторону аллею, вышла в парк. Прогулявшись там и полюбовавшись на журчащие фонтаны, проголодалась ужасно. Телефон был со мною, но никто мне не звонил, не спрашивал где я, подумав, направилась обратно. Кушать всё-таки хотелось. В доме повсюду сновали молодые девушки, весело переговариваясь, наводили порядок. Одна из них открыто, добродушно посмотрев на меня, поздоровалась и сказала, что меня ждут на кухне, кивнув в сторону, показала направление. Пройдя по коридору, если честно сориентировалась быстро — по запаху от которого текли слюнки, осторожно заглянула в просторную кухню, где за столом у окна сидели две девушки, две женщины на вид лет за 50, пили чай, тихонько переговаривались посмеиваясь. Женщина, сидевшая ко мне спиной, уже в полный голос сказала: «А вот и наша гостья» и все обернувшись посмотрели на меня и на моё робкое: «Здравствуйте», ответили добродушными улыбками.

— Ну здравствуй, здравствуй. И чего стоишь в дверях, проходи, садись с нами, если не брезгуешь. — Дождалась, пока я усядусь, продолжила — И кто такая будешь? Как звать?

— Валлия, родственница Максимильяна и Алины. Вот приехала погостить, посмотреть.

— Это хорошо, — продолжила та же женщина, — а я Мирослава, называй Мира, кухарка. Вот это, — кивнула на рядом сидящую женщину, — это..

— Ой Мира, да ты хоть мне самой представиться дай, — женщина с усмешкой перебила кухарку, — я Антонина, экономка, ну или как сейчас модно говорить управляющая здесь. И вот эти две мышки, наши помощницы, — она кивнула на молоденьких девушек.

— Веста, — представилась одна.

— А мы уже знакомы, — сказала та, которая провожала меня до столовой и пытливо посмотрела на меня — вспомню или нет её имя.

— Да, с Аней мы уже познакомились, — ответила я улыбнувшись. Девушка вернула улыбку довольная тем, что я не забыла её имя.

— Ну и что ж ты завтрак пропустила? Где бегала? Время то уже к обеду, проголодалась небось. — Говоря всё это Мира уже ставила на стол тарелки с нарезанным сыром, мясом, булочками, передо мной поставила тарелку с кашей, — Это обязательно съешь, всё остальное потом, — сказала нахмурившись, от того, что мой взгляд скользит по всем вкусняхам, которые появились передо мною. В завершении поставила чашку с чаем и присела обратно. Довольно прищурилась, когда я проурчала попробовав кашу. Девчонки прыснули со смеху, а Антонина спросила: «А чего ты завтрак-то пропустила?» Я хотела ответить, но Мира перебила:

— Ты ешь, ешь, не мешайте девочке, вот съест мою вкусную и полезную кашу и ответит на вопросы.

Тут уже все трое засмеялись, я ж почувствовала себя маленькой девчонкой, которую кормит бабушка. Вспомнив её, постаралась нагнуться, чтоб никто не увидел, как глаза подёрнулись грустной дымкой воспоминаний. Но фокус не прошёл.

— Ох, ты чего Лиюшка, — Мира склонилась ко мне, — я тебя обидела чем-нибудь?

— Нет, нет, простите. — Я через силу улыбнулась, не желая обидеть эту замечательную женщину. — Просто вы так сказали про кашу и назвали меня, так же как и бабушка в детстве.

— А где она? — спросила Аня.

— Умерла, — видя как все нахмурились, быстро добавила — не волнуйтесь, всё в порядке. Давно это было просто, а вы своим добрым отношением напомнили мне её. Каша ваша просто потрясающая, вот честно. — Я взялась за ложку, улыбнувшись, продолжила есть. Сначала этот инцидент насторожил всех, но постепенно атмосфера за столом вновь потеплела и возобновился неспешный разговор. Прислушиваясь, поняла что альфушку, как назвала Максимильяна Мира, сегодня не ждали, Антонина решила провести по случаю генеральную уборку. То-то девушки шуршали по всему дому.

Я откровенно налопалась как слоник, причём никто осуждающе или удивлённо на меня не смотрел, и было очень тепло и уютно в их компании. Минут через 20 девушки встали, убрали за собою и ушли работать. Я у Антонины спросила: может моя помощь в чём-нибудь требуется, на что она замахала руками и ответила, чтоб я даже и не думала об этом, девушки-помощницы со всем сами хорошо справляются. Предупредила, что раз в четыре дня они меняют постельное бельё, но если нужно чаще, то просто надо сказать ей. Убираются в комнатах начинают в десять утра, если будет неудобно что-то или какие просьбы, опять таки говорить ей. На мой вопрос: что не знаю в какой комнате она живёт, рассмеялась и ответила, что живёт отдельно, но каждый день приходит в «Красный» дом, а если что нужно, просто позвонить и дала свой номер телефона. После всех наставлений, она проворно поднялась и со словами, что пошла контролировать процесс, ушла.

— Ну и чем заниматься будешь? — спросила Мира.

Я ответила, что надо заняться личными вещами, до сих пор толком не распаковалась, так как не знала на сколько останусь здесь и вещи в бытовом блоке наверное уже высохли, надо погладить.

— Ну хорошо, давай иди, занимайся своими делами, а потом если будет желание сюда спускайся, до шести вечера здесь буду, ну или на дворе, в беседке. Кстати, там за домом беседка видела? — Дождалась моего кивка, продолжила — так за беседкой верёвки натянуты, девчонки там бельё, да вещи сушат, всё ж приятнее вещи запахом леса напитываются и свою одёжу там вешай.

Я поблагодарила и пошла распаковываться, гладить. Хотя много времени это не заняло, вещей-то раз, два и обчёлся. Через час уже вернулась на кухню, где мне торжественно вручили фартук и присоединили к процессу заготовок вместе с ещё двумя девушками. Мира пользуясь отсутствием жильцов, разошлась не на шутку. Заготавливали мы разные виды теста, овощи и фрукты чистили, нарезали и фасовали мясо, лепили пельмени и вареники с разными начинками и всё это отправляли на заморозку. В общем, когда подошло время ужина, я даже не заметила и валилась с ног от усталости. С чувством выполненного на сегодня трудового долга сели пить чай с ягодными и грибными пирогами. Недолго просидев, стали убирать со стола, девушки быстро справились и уже ушли домой, остались только мы с Мирой. Вытирая тарелки, расставляя их на полке, тихо переговаривались, когда прозвонил её телефон. По мере разговора, лицо её мрачнело и только по возгласам: Когда? Где? Как она? — поняла, что что-то случилось.

— Что произошло?

— Доча, младшенькая, упала и что-то с ногой, сын уже в больницу несёт, — лицо Миры омрачилось тревогой за ребёнка.

— Ну так бегите быстрее, — подтолкнула за локоть женщину. Та спохватившись, направилась к входу, но обернулась: «А как же ты Леюшка?»

— А что я? Я ж не ребёнок, посуду дотру, расставлю всё и спать пойду, устала. Да вы не за меня переживайте, бегите скорее.

Она метнулась было ко мне, остановилась, пробормотав что-то, побежала на выход как была в фартуке. А я, я осталась одна. Перетёрла помытую посуду, убрала всё по местам, покрутившись нашла выключатель и погасив свет вышла с кухни. Только сделав несколько шагов по коридору в сторону своей комнаты, в ужасе остановилась — я действительно осталась одна! В чужом доме, пустом, на меня охотятся и я одна! Продышавшись, попыталась придти в себя, направляясь в комнату: ну подумаешь одна? В Петрозаводске тоже жила одна. Только здесь я в сердцевине стаи оборотней, а слух у них отличнейший, закричу, толпа сбежится. А там? Да хоть глотку бы надорвала и орала до посинения, никто бы из квартир и не высунулся. С такими мыслями зашла в комнату, распустила волосы, с наслаждением помассировала затылок — за день голова уставала от этого уродливого пучка, в который я их скручивала и затягивала. Пройдя в ванную комнату, потёрла ладошки: «Наконец-то я до тебя добралась!» подошла к большущей ванной и включила воду, оставив её набираться, заодно налив пену. В воде пролежала до тех пор, пока она не стала остывать, а кожа на ладонях и ногах по виду превратилась в гусиную. В ту ночь спала я крепко и вопреки ожиданиям ни разу не проснулась ни от шорохов, ни от каких-либо посторонних звуков. А утром умывшись, одевшись, спустилась на кухню, где были только Аня с Вестой.

— Доброе утро девчонки, а где Мира, что-то серьёзное с дочерью?

Девушки поздоровались и сообщили, что Миры не будет, дочка её сломала ногу и руку в придачу. Полезла на дерево, упала неудачно, сейчас дома под присмотром мамы, а так как Масимильян ещё не вернулся, то Мира решилась взять отгул. У деток регенерация намного слабее, чем у взрослых оборотней, так что пару дней полежит. Мы же опять будем заготовками заниматься, Мира подробный список дел по телефону надиктовала. Весь день мы прокрутились на кухне, список был внушительный. К вечеру попрощавшись с девушками, уже спокойно везде повыключала свет, кроме коридора первого этажа, поплескалась в ванной. Спать ложиться не хотелось и я бродила по коридору в ночнушке, с распущенными волосами, рассматривая картины. У одной остановилась и настолько погрузилась в созерцание, что услышав рядом голос: «Мне тоже нравится эта картина», подпрыгнув, от страха взвизгнула и попятилась назад, запуталась в подоле длинной ночной рубашки, упала на попу. И только потом до меня дошло, что рядом с картиной, где я только что стояла, стоит Максим. Облегчённо выпустив воздух, я сцепила зубы, чтоб не наорать на него. Он же застыв от моих действий, слегка завис, но через мгновение плавно приблизился ко мне и обхватив за плечи, поднял с пола.

— Спасибо, — ответ больше походил на шипение.

— Извини что напугал, честно говоря, не ожидал такой реакции с твоей стороны. Подожди, а где все? — он спросил, не отпуская меня. Одна рука держала за плечо, второй приобнял за талию.

Я пожала плечами:

— Ну Алекса, насколько я знаю ты куда-то отправил, Алина убежала к озеру, ну а Виола, не знаю, не интересовалась.

Он удивлённо посмотрел на меня не отпуская.

— А в доме ещё кто-нибудь есть кроме тебя?

Я отрицательно покачала головой. Он видимо в каком-то неосознанном жесте привлёк меня к себе и проговорил:

— Твою ж, а я совершенно забыл, что Линка собирается в забег и Алекс паразит должен был вчера вернуться. Как-то вылетело из головы.

— Да ничего, — я поёрзала и попыталась освободиться, но он нахмурившись и задумавшись, лишь крепче стиснул руку на талии. Я посмотрела на него, но он смотрел в сторону, задумавшись. «Максим» — позвала я и опять поёрзала. В этот момент он словно опомнился, посмотрел на меня, удивился наверное сам себе, что меня прижимает и убрав руки, отступил на шаг, затем ещё на шаг:

— Извини, — пробормотал он.

— Да ничего. — Повторилась я. — Пойду наверное?

Он кивнул, потом уже более осмысленно рассмотрел меня и засмеялся.

— Что? — не поняла я.

Он покачал головой:

— Ничего, иди уж, пуританка. — Всё ещё посмеиваясь, осмотрел меня.

А я, я гордо задрав подбородок направилась в свою комнату и уже там, пройдя в гардеробную осмотрела себя в зеркало — ничего выдающегося, все выпуклости спрятаны под ночной рубашкой, весьма миленькой кстати — длинной, батистовой, белой в фиолетовый цветочек, под самое горло. Ткань не плотная и не тонкая, мягкая — спать очень удобно. Осмотрев себя ещё раз, убедилась что крестик спрятан за пазухой и увидеть его он не мог, пожала плечами: «Сам такой» буркнула я и легла спать.

ГЛАВА 5

Валлия

«Ну что же, начнём экскурсию? — Иван Сусанин»

А.Лютый из серии книг «РабинГут»

Утро следующего дня было наполнено звуками. Кто-то о чём-то переговаривался, слышался женский смех, потянувшись, посмотрела на часы — половина девятого. Резво вскочила, через полчаса завтрак, а я ещё в постели.

Без двух минут девятого входила в столовую, за столом сидел только Алекс.

— О, ну хоть ты уже пришла. Доброе утро. — Он встал, отодвинул рядом с собою стул.

Слегка опешив от его любезности произнесла: «Доброе» и уселась на предложенный стул.

Алекс взял чайник и решил меня наверное морально добить — стал наливать чай в мою чашку.

— Валлия я хотел перед тобою извиниться, — хорошо, что я не успела взять чашку в руки, наверняка бы уронила, — Макс сказал, что ты осталась в доме одна, если честно я должен был вчера приехать, но …

В этот момент в столовую зашёл Максим, окинул нас взглядом, поприветствовал: «Доброе утро», за ним вплыла (по другому и не скажешь) пропавшая на двое суток Виола, кивнула Алексу, по прежнему проигнорировав меня. Наклонившись в сторону Алекса, тихо, так чтобы услышал только он, сказала: «Ничего страшного не случилось, я девочка взрослая, справилась». Он повернулся на мгновение, улыбнувшись подмигнул и потянулся за булочкой. Я как и до этого за столом, молчала, слушая пила чай, впрочем обговариваемые темы меня не касались. После завтрака Максим поднимаясь со стула, позвал с собою в кабинет. В этот раз я уже в волнении, но без страха садилась в предложенное кресло.

— Валлия я хотел бы..

— Можно просто Лия, — произнесла я, — извини, что перебила.

— Лия, я хотел бы попросить тебя рассказать подробно о себе. Это не из праздного любопытства, дело в том, что тебе придётся какое-то время пожить здесь. Сколько сказать не могу, всё будет зависеть, насколько мы быстро найдём артефакт. А может тебе понравится в стае и ты сама примешь решение остаться.

— С чего начать? Я имею ввиду, что ты хотел бы узнать?

— Начни с детства. Я должен признаться, что некоторую информацию о тебе мне предоставили, это было необходимо, но сама понимаешь — это всего лишь перечисление дат, твоих географических перемещениях. Добавлю лишь, что всё сказанное тобою, останется здесь же.

Что ж, то, что на меня будет некое досье — я ожидала, было бы интересно взглянуть на него. И я начала своё повествование:

— Родилась я в стае Серебряных, мне было чуть больше четырёх лет, когда я с мамой покинула стаю.

— Причина?

— Я не знаю, — пожала плечами, — мама мне об этом не рассказывала. Мы с нею очень часто переезжали, потому как прятались от отца.

— Поясни, — голос его был сух и безэмоционален.

Я отвернулась и посмотрела сквозь закрытую стеклянную дверь, на деревья за террасой.

— Он издевался над мамой, — взглянула на него наблюдая за его реакцией на сказанные мною слова, но он лишь спокойно на меня смотрел, отвернувшись, продолжила — каждый его приезд, для меня был кошмаром. В детстве мама закрывала меня в комнате или на кухне, став постарше я убегала на улицу. Не важно, было лето или зима, я бродила под дождём или снегом, грелась в подъездах, но часов пять домой не возвращалась, а когда приходила, отца уже не было, а мама, она… Я не хочу это рассказывать.

— Скажи, поэтому вы часто переезжали?

Я кивнула:

— Да, мама в срочном порядке собирала документы, вещи и мы уезжали. Правда он всё равно находил нас, и всё повторялось сначала. Окончив школу, год прожила с мамой, работала продавщицей, потом мама сказала, что нам опять надо уезжать и оставаться опасно, только в этот раз мы разделились. Она настояла на этом. Я уехала в Петрозаводск, мама не сказала куда. Она периодически звонила мне с разных номеров и один раз приехала на неделю. Больше я её не видела, — сглотнула подступивший комок в горле, прикусив изнутри щёку, чтоб не расплакаться. — Я работала в офисе мебельной фирмы занималась делопроизводством, но понимала, что надо учиться, поэтому поступила в медицинский колледж сразу на два отделения: сестринское и лабораторного техника, перешла на заочное, осталась защита. Потом приехали Владислав и ещё какие-то оборотни, имён не помню и вот я здесь. — Я перевела взгляд на Максима — лицо сосредоточенное, ещё чуть-чуть и нахмурится.

— А почему не закончила училище?

Я отвела взгляд, уставилась в пол. Вот как ему сказать, что мама пересылала мне деньги, но небольшие суммы, что получая мизерную зарплату надо питаться, одеваться и учиться в заведении, где только наверное уборщица взяток не берёт. А уж на защиту я планировала, работая собирать год. Пожав опять плечами, сказала как можно более нейтральным тоном: «Собирала деньги. У нас же дипломы не только за знания дают».

— Лия, в прошлую нашу беседу, я просил вспомнить тебя хоть какие-нибудь детали о нахождении артефакта.

— Я хотела бы попросить, если есть такая возможность взглянуть, как он выглядит. Может какая-нибудь фотография есть?

Он кивнул, встал и прошёл к одному из шкафов, достал с полки большой фотоальбом и перелистав несколько страниц передал мне. С одной из страниц на меня смотрела привлекательная женщина со старинной фотографии и на груди у неё, на цепочке висел артефакт, маленький камешек в оправе.

— Прости, но здесь плохо видно. Каких он размеров и что за камень?

— Камень — янтарь, с фалангу женского мизинца. Оправлен в золотую оправу.

— А женщина, кто она?

— Твоя бабка. Если хочешь, можешь взять фотоальбом, посмотреть, потом вернёшь.

— Нет уж, — я закрыла и протянула альбом обратно.

Максим медленно забрал его, потом пристально на меня посмотрел.

— Что? Осуждаешь? — не выдержала я его взгляда.

— Нет, не осуждаю. Пытаюсь понять.

Я отвернулась от него и откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза. Он поставил фотоальбом на место, прошёл и сел в кресло.

— Я клянусь, что увидела артефакт Янтарных только сейчас. Поклясться, что никогда не слышала о нём, не могу, так как может что-то упустила или забыла. Но честно, если вспомню хоть что-то, обязательно скажу.

— Что ж, — вздохнул он, — мы хотя бы поняли друг друга.

— Максим, я хотела бы чем-нибудь быть полезной, пока, — намеренно акцентировала слово, — буду жить здесь. Я занималась делопроизводством, продавцом могу работать, опять таки хоть и неоконченное но мед. образование.

— Ты хочешь работать здесь? — Он вопросительно, а может удивлённо приподнял брови.

— Да, если конечно есть такая возможность, — а про себя подумала, что уже чувствую себя содержанкой и чувство это весьма противное.

Он побарабанил пальцами по столешнице, задумчиво смотря на меня, сказал:

— У меня сейчас немного свободного времени, пройдёмся к Марте — это наш лекарь и она также чувствует энергетические потоки оборотней. Так что с вероятностью 90 процентов поможет определиться с работой в стае.

— Она у вас здесь, что-то вроде предсказателя-психолога, врача и отдела кадров? Всё в одном флаконе?

Он усмехнулся:

— Поверь в том флаконе столько намешано, что иногда сам удивляюсь и даже побаиваюсь. Пошли, сама увидишь и поймёшь.

Спустя пять минут мы уже сворачивали от дома в боковую аллею, которую я даже не заметила, пока осматривала дом. Непродолжительно время шли молча, причём было заметно что Максим приноравливается, под мой, более меньший шаг. Когда уже начали виднеется дома, он вдруг остановился. Я по инерции сделала пару шагов и удивлённо обернулась: «Что-то случилось?»

— Валлия, я вынужден задать, возможно личный для тебя вопрос, но хотел бы получить на него ответ. — Он посмотрел мне прямо в глаза и мне стоило больших усилий не отвести взгляд, потому что чувствовала, что он пытается как-то воздействовать на меня, подавить. Минута и что-то во взгляде его изменилось, он отвернулся, а я чуть не рухнула, от какого-то психологического напряжения задрожали колени.

— Что ты хотел спросить, — голос всё-таки выдал меня хрипом. Он тут же повернулся и сцепил наши взгляды, опять давление, но в этот раз у меня начала проявляться злость, стараясь не выдать свои чувства, спросила:

— Может задашь уже всё-таки свой вопрос альфа, а не будешь меня прижимать своей силой к земле? — Он усмехнулся:

— Сначала я думал что ты пьёшь отвар или настой, я честно говоря мало разбираюсь в этих вещах, но теперь. Валлия ты носишь артефакт?

При этих словах я насторожилась:

— С чего ты взял?

— Для оборотня имеющего более чуткое обоняние это будет очевидно.

— Обоняния? Я не понимаю.

— Это скорее всего побочное действие твоего артефакта, но, мм, если выразиться тактичнее..

— Скажи как есть, — я напряжённо на него посмотрела, — пожалуйста.

Он вздохнул, посмотрел в сторону, но тут же повернулся и глядя в глаза произнёс:

— Лия от тебя исходит неприятный запах.

Я ошарашено на него посмотрела:

— В смысле? Я… От меня воняет?

— Мм Да. Повторюсь, изначально я думал, что это связано с приёмом какого-то лекарства, настойки или что там бывает у лекарей, но проверяя твою реакцию на воздействие моей силы убедился, что такой защитный эффект может дать только артефакт. Если ты будешь общаться с оборотнями, то необходимо решить данную проблему. Теперь ответь на вопрос, какая функция у артефакта?

С минуту я стояла, отведя взгляд, и переваривала информацию, она меня шокировала — услышать, что от тебя воняет, это было неприятно, хотя кого я обманываю? — это был кошмар! Не поворачивая головы, стыдно было ужасно, произнесла:

— Защита. Он каким-то образом то ли скрывает, то ли искажает мою ауру. Точнее сказать не могу.

— Сейчас на территории стаи ты в безопасности, здесь можешь не носить его.

Я покачала головой, взгляд поднять не смогла:

— Я пока не могу, я не знаю, как это объяснить, может просто не готова ещё. Нет ощущения безопасности что ли, не знаю. — Помолчав, спросила: — И что мне теперь нельзя будет здесь ни с кем общаться? Может есть какая-нибудь работа, где не требуется общение?

— Давай всё-таки дойдём до Марты. Попробуем решить твою проблему, — развернувшись он двинулся дальше, я же поплелась за ним следом. Шли мимо одно и двух этажных домов с низенькими заборчиками, которые не скрывали аккуратные дворики домов, а скорее разграничивали территорию.

— Лиия, быстрее, у меня мало времени.

Вздохнув, ускорилась, нагнав его, и примериваясь к его шагу, поинтересовалась:

— Ты сказал, что воздействовал на меня силой, а как ты это делаешь?

Максим видя, что я уже фактически бегу, замедлился:

— Лия, такое никогда не спрашивают, уровень, сила и степень владения даром — это очень индивидуально и информация очень личного характера.

— Оу, извини я не знала.

— Могу сказать, что воздействовал я не сильно, но для многих и этот поток было бы не просто выдержать. Честно говоря, мне любопытно взглянуть на твой артефакт, — видя что я нахмурилась, продолжил — но, владение артефактом, это тоже личная информация, поэтому старайся о нём не рассказывать никому, а уж о свойствах тем более.

— А ты, вынудил меня ответить тебе, получается ты нетактичный и наглый оборотень, — я насупилась.

— Даа, я такой, — он довольно усмехнулся. — Но в данном случае, меня интересовало есть ли угроза для кого-нибудь в стае. Всего лишь это. Мы пришли.

Он зашёл во дворик последнего на улице, одноэтажного домика. Не доходя до крыльца, крикнул, от чего я подскочила: «Марта!» и отойдя присел на скамейку, рядом с крыльцом.

— Сейчас выйдет, — сказал спокойно. Я кивнула и потоптавшись на месте отошла, встала под дерево напротив скамейки, присесть рядом с Максимом не решилась. Ожидание было не долгим, минуты две и дверь дома резко распахнулась, явив нам нечто. Женщина, высокая женщина, была в гневе, глаза сверкали, руки упёрты в бока, но не это было самое главное для меня в её появлении, а то что она была рыжая. Нет, она была огненно-рыжая, Волосы крупными завитками торчали во все стороны, рыжие брови хмурились:

— Ну и чего ты орёшь? — прокричала она, спускаясь и уже тише — нет чтоб позвонить: але Мартушка ты дома? дома, так приду, чай будем пить, соскучился, нет же орёт!

— Марта, ну извини, — со смехом прервал он её, — я спешу, нам нужна помощь. — И посмотрел на меня. Марта обернулась и проехалась по мне цепким взглядом.

— Знакомься, это Валлия, моя родственница.

— Ага как же, — махнула она рукой на него, — кому угодно можешь врать, но не мне. Прячешь?

— Да, — не стал он скрывать он.

Марта отвела наконец от меня свой изучающий взгляд и повернулась к Максиму:

— Ну и чего сидишь, кого ждёшь? У тебя же дела, а он сидит тут. — Максим попытался что-то сказать, но она не дала, замахав на него руками. Смотрелось со стороны очень забавно, только мне смешно не было, а было страшновато остаться наедине с этим огненным танком в платье. — Иди, иди, я сама пообщаюсь с девочкой и выясню что надо, и помогу и подскажу, — с этими словами она буквально вытолкала Максима со двора, тот посмеиваясь, спросил:

— Ну ты хоть позвонишь, когда закончишь пытать Лию?

Она злобно зыркнула на него:

— А ты мне не пугай девочку, это когда я кого пытала? — Максим лишь рассмеялся и со словами: «обязательно позвони», ушёл. Я же готова была дать дёру, пока от меня отвлеклись, но не успела.

— Ну, давай знакомиться, Марта, на «ты» и по имени, — её глаза смеялись, видимо выглядела я жалко.

— Валлия.

— Эгм, Лия, — она ещё раз осмотрела меня прищурившись с макушки до кончиков запыленных туфель-лодочек, — пошли в дом, там и прохладненько и уютненько, пошли, пошли. — Она подхватив меня под локоток придала ускорение.

В доме действительно было уютно, за небольшим коридором, большая просторная комната с диваном, креслами, картины на стенах, большой телевизор. Вроде мебели немного, но разные мелочи придают уют.

— Сейчас постой-ка здесь, — оставила меня посреди комнаты и тут же принесла из другой комнаты неожиданно высокий стул с высокой спинкой, на которой был какой-то странный валик. Поставив его около незашторенного окна, указала на него: «Садись». Я влезла на стул без вопросов — опасалась за своё здоровье, мало ли. Марта опять удалилась, раскрыв уже другую дверь, приятно запахло травами, послышался звон стекла, ругань и наконец она с довольным видом подошла ко мне с рюмочкой, протянула её мне: «Пей». Я настороженно принюхалась к содержимому — грамм 50 зеленоватой жидкости с пряным запахом трав.

— Что это?

Марта не переставая хитро улыбаться, повторила — «Пей». Опасливо покосилась на неё, заметив мой взгляд, она оскалилась ещё больше, и я под её внимательным взглядом, выпила одним глотком содержимое рюмки. Марта довольно на меня посмотрела, забрав посуду, поставила на столик у окна.

— Таак, теперь ещё уберём эту гадость, — с этими словами она начала вытаскивать шпильки из моих волос, я запротестовала, но она зыркнула на меня сердитым взглядом:

— Вот ответь мне девонька, что за уродство на голове ты соорудила? Это ж надо а, быть таким извергом, чтоб такую красоту закручивать и прятать? — С этими словами она вытащила шпильки и волосы каскадом упали за спинку стула. Схватив мою голову, она неожиданно мягко уложила её на мягкий валик. Ага, теперь понятно для чего он.

— Нет, ну посмотри какая прелесть, — говорила она пропуская пряди между пальцев, а ты глаза закрой и посиди тихонечко, расслабься.

Я послушно закрыла глаза. Марта, по ощущениям, принялась расчёсывать волосы.

— Ну, что чувствуешь? — в её голосе была улыбка.

Я прислушалась к своим ощущениям, произнесла: «Приятно и расслабление», помолчав немного, добавила, чуть ли не начав мурлыкать, так как мне делали мягкий массаж головы: «Очень приятно». Под приятными ощущениями, я словно погрузилась в транс.

— Лиюшка расскажи мне: где ты родилась, кто твои родители?

И что самое интересное у меня не было желания что-то скрывать от неё, не было страха разоблачения, страха как чувства вообще не было, была лишь твёрдая уверенность, что так нужно, она не предаст, самым правильным будет открыться этой женщине и даже мысли не возникло, что знакома с ней минут двадцать. И я начала рассказывать: сухо, безэмоционально, словно читая на бумаге текст: о себе, маме, отце, о нашей жизни в скитаниях, первом пробуждении волчицы, о том как и где училась, работала. Временами, я забывала, что хотела сказать, но наводящие вопросы напоминали и я продолжала. Сколько я так просидела, не знаю. В какой-то момент поняла, что сижу в тишине. Открыла глаза, приподнялась и оглянулась. Марта устало сидела в кресле, заметив, что я на неё смотрю, поднялась, подошла ко мне: «Ну, вставай». Поддержала меня когда я слегка покачнулась встав на ноги.

— Пошли чаю попьём. Рядом Софьюшка живёт, так она хозяюшка знатная. Постоянно пироги её мальчишка приносит, вот и сегодня принес, чувствовала она наверное, что гости у меня будут. — Марта поддерживая меня, провела на кухню и усадила за стол, в голове туман стал понемногу прояснятся. — Вот каждый день приносит сынок её что-нибудь. А я ж одна, куда мне? И говорила ей, да не слушает, рукой машет, не скушаешь говорит — выкини. А на её пироги даже рука не поднимется выкинуть. Вот и сегодня есть угощение. — Говоря всё это, она поставила на плиту чайник, на стол поставила чашки и те самые пироги, печенья, конфеты достала. Я механически следила за ней. Очнувшись, уставилась на кружку с чаем в руках. Поморгав, посмотрела на неё, сделала глоток — вкусно. Вкусно и сладко. Подняла глаза, напротив сидит Марта — тоже обхватила руками чашку и смотрит в неё. Создалось ощущение, что из неё выкачали все силы: чётко проявилась паутинка морщинок вокруг глаз, носогубные складки стали глубже, спина сгорблена и даже её огненно рыжие кудри уныло поникли и тяжело свесились. Марта устало посмотрела на меня:

— Ты пей чай, пей. Там травки полезные, сил придают, сознание проясняют. — Я молча послушно сделала глоток, наговорилась уже. — В общем так. Всё что нужно у Максима сама спрошу, что нужно сама ему скажу, — увидев, что собираюсь перебить её, строго посмотрела, заставив промолчать. — Ничего из того, что ему не нужно знать не скажу, не переживай. Работать у меня будешь, — я отстранённо на неё посмотрела, она усмехнулась. — Завтра с утра и начнёшь. Во сколько вы там завтракаете?

— В девять завтрак, — голос словно не мой.

— Ох ты ж, посмотри на них — бояре, господа, — она всплеснула руками. — Не знаю когда там они, начинают работать, а ты у меня уже чтоб в девять была. — Я кивнула, показав, что поняла. — Что из одёжи у тебя есть, в чём ко мне ходить будешь?

— Я особо много не брала, — взгляд на Марту не поднимала, — юбки, две, чуть ниже колена. Двое брюк — чёрных, три блузки, кофта, куртка. Я не знала, что задержусь здесь.

— Нет, из этого ничего не подойдёт, мне тут страшень такая не нужна! И на слова мои не обижайся! — Хотя при моём состоянии я даже и не подумала об обиде, — мне помощница нужна такая, чтоб я не вздрагивала, всякий раз на неё смотря. А сейчас на тебя без слёз не взглянешь. Пойди, я в зале где-то телефон оставила, принеси, а то силы на тебя потратила, тяжело мне сейчас.

Молча встала, принесла ей телефон. Между прочим крутой какой-то, явно из последних моделей — неожиданно. Марта набрав номер, уже более бодрым голосом заговорила: «Але, Катенька, девочка здравствуй, а ты где сейчас? Ой как хорошо, прямо замечательно, ну Катюша зайди ко мне — работа для тебя есть». Отложив телефон, уже мне: «При Катюше вопросов никаких не задавай, не возражай, что не понравится, после её ухода обсудим. А пока поставь-ка ещё чайник. И Лея улыбайся. Тебе сейчас тяжело, понимаю, но нам лишние вопросы ни чему.

Я молча не возражая, поставила чайник. А смысл возражать, если не знаешь, чего от тебя хотят и по каким они здесь порядкам живут. Состояние было какое-то заторможенное, эмоции свернулись комочком, где-то в глубине души. Рассказав Марте о своей жизни, я словно опустошилась. Хотелось забиться куда-нибудь в тихий уголок и обдумать случившееся. Из задумчивости вывел вопрос:

— Лия, а артефакт ты где носишь?

— Я вытащила крестик из-за ворота блузки, продемонстрировав его.

— Надо его спрятать, сними его и положи за ткань бюстгальтера, так и так при теле будет и не вызовет не нужных вопросов.

Молча, не задумываясь, выполнила сказанное. Тишина опять обступила нас и лишь закипающий чайник сердито попыхивал над огнём. Когда разливала чай, Марта встрепенулась, повела головой, принюхиваясь и со словами: «Вот и Катюшенька пришла», направилась из кухни. Уже на пороге обернувшись спросила:

— Тебе какой цвет нравится?

— Зелёный и синий, — ответила на автомате.

Кивнув, она вышла. Я поставила на стол ещё одну чашку, налила чай. В это время в комнате, рядом с кухней раздались голоса и меня позвали.

— Катюша, вот познакомься, помощница моя — Лиюшка, — я кивнула:

— Приятно познакомиться. — И натянуто улыбнулась, выполнив наказ.

Катюша, девочка, как называла её Марта, была женщиной на вид за 50. Тёмно русые волосы, заплетённые в косу, приятное лицо и улыбка не только на лице, но и в глазах. Она попросила меня раздеться, чтоб снять мерки и я молча, с улыбкой, наверное похожей больше на оскал, разделась до нижнего белья. Обмеряв меня вдоль и поперёк портновским метром, Катерина спросила, заглядывая в глаза:

— Умаялись небось сегодня? Вид у вас дюже уставший.

Я кивнула:

— Да, день выдался очень тяжёлый.

Одеваясь я уже не слушала беседующих женщин, со мной происходило нечто странное: руки начали дрожать, на глазах грозились вот вот выступить слёзы. Обида, тоска, непонятная боль наваливались, словно бетонная плита. Не понимая происходящего, я задышала чаще, стараясь сдержать чувства, заозиралась по сторонам, готовая убежать, спрятаться. Марта заметив моё состояние, быстро выпроводила Катерину и приобняв меня за плечи, утянула на диван, где у меня, словно прорвав плотину, хлынули слёзы. Сотрясаясь в рыданиях, я вспоминала всё рассказанное сегодня. В душе бились, сталкиваясь, мысли: «За что?» Всю жизнь скрываться, прятаться как улитка в раковину от всех и даже от единственного родного человека. Вспомнились окружающее меня презрение, жалость в глазах, постоянные смешки не только за спиной, но и в лицо — всю жизнь они сопровождали меня. Ярость, боль рвались из груди и я откинув голову закричала. Громко, надсадно, рыдая кричала не чувствуя руки фактически чужой женщины, которая удерживала меня, гладила, что-то шептала. Выкрикнув всю боль, хотела отстраниться, но Марта удержала и привлекла меня обратно к себе. Уронив голову ей на плечо, я всё ещё шептала: «За что?». «Ненавижу! Ненавижу всех людей, они твари!». Вспомнив виновника всех моих бед — отца, яростно, икая и судорожно всхлипывая после уже отступившей истерики, шептала раз за разом: «Ненавижу!». Сквозь пелену отчаяния, обиды и ярости слышался голос: «Хорошая, хорошая моя девочка. Покричи, покричи. Поплачь. Так нужно! Так будет легче» и всё гладила меня по голове, удерживая и прижимая к себе. Дыхание моё стало понемногу выравниваться, подняв голову, убрала прилипшие к мокрому лицу волосы: «Ссс па ик, спасибо ик». Мелькнула мысль, что за всю жизнь, меня ещё никто и никогда не утешал, мама никогда так не прижимала к себе, не гладила по голове, приговаривая что-нибудь доброе. Я должна была сдерживать свои чувства и не жаловаться, училась решать все проблемы самостоятельно. От этих мыслей слёзы опять потекли из глаз и меня опять притянули и приласкали. Постепенно поток слёз стал иссыхать и меня начала колотить нервная дрожь. Я отстранилась и обняла себя за плечи. Марта встав, потянула меня за собою. Я же как бездушный болванчик, пошатываясь, пошла за ней.

— Вот Леюшка, умойся. Холодная водица заберёт часть плохого, умойся, — и подтолкнула меня к раковине. Холодная вода принесла облегчение. Долго я так простояла бы, нагнувшись над раковиной, набирая в пригоршни воду и медленно омывая лицо, но Марта оттянула меня, вытерла лицо, опять проводила в комнату, усадила на диван.

— Выпей моя хорошая, счас тебе необходимо.

Мне в руки сунула стакан и я не смотря что там и не принюхиваясь, выпила одним махом. Марта мягко, но настойчиво уложила меня, убрав в сторону всё ещё распущенные волосы, присела рядом. Меня гладили по голове, рукам, а я даже не заметила, в какой момент глаза закрылись, и я провалилась, в такой необходимый для меня сон.

Марта ещё посидела некоторое время на краюшке дивана раскачиваясь с закрытыми глазами. Тяжело встала и, негромко что-то бормоча под нос, ушла.

В комнате стояла тишина и лишь старинные часы негромко отмеряли ход времени. Постепенно опускались сумерки, тени удлинялись. На пороге показался мужчина, с минуту постоял, словно раздумывая о чём-то, но вот решился и подошёл к дивану. Максим, а это был он, как и ранее Марта, присел на край и протянув руку убрал с моего лица спутанные пряди волос. Рука задержалась и вот он, уже прихватив ещё одну прядь, пропустил её сквозь пальцы. Волосы чёрным, блестящим шёлком скользнули по мужской ладони и упали на подушку, спускаясь дальше, концами разметавшись на полу. Мужчина глубоко втянул воздух, словно пытался из запахов витавших в комнате, вычленить один. Нахмурился, обвёл взглядом лицо, пробежался по спине и протянув руку поправил на мне покрывало. Но я спала, ничего не зная о визитёре, не слыша его удаляющихся шагов.

ГЛАВА 6

Валлия

«Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе

о том, что если я сдамся — лучше не станет»

Майк Тайсон

Пробуждение было тяжёлым. Голова болела, горло першило, на душе паршиво и честно говоря мучила совесть перед Мартой. Было единственное желание — помыться, отдраить мочалкой до красноты кожу, смыть казалось липкий налёт всех испытанных за день эмоций. Комната погрузилась в вечерний сумрак, стояла тишина. С улицы доносился голос Марты беседующей с кем-то. Кое-как заплела волосы и вышла на улицу. Чуть дальше по улице Марта разговаривала с какой-то женщиной, я остановилась поодаль. И подходить не хотелось и уйти неудобно было. Хорошо хоть в вечерних сумерках не видно моего наверняка опухшего лица «фееричной красоты». Правда заметили меня быстро и Марта попрощавшись, направилась ко мне:

— Лиюшка, — она подошла, разглядывая моё лицо, заглядывая в глаза, — ну как ты?

— Спасибо, нормально. Правда искупаться очень хочется. — просипела я, голос всё-таки сорвала. — Марта я хотела извинится за истерику, очень неудобно получилось, — в глаза я посмотреть не решилась. Она же усмехнулась как-то по-доброму:

— Хорошая моя ты девочка, да это же наоборот хорошо.

— Хорошо что я всю одежду вам извазюкала в слезах, да соплях?

— Ну во-первых, — она обняла меня за плечи и повела медленно по улице — одежду твою. Я ж говорила по имени и на «ты», ну а во-вторых: тебе просто необходимо было выплеснуть всю эту гадость. Выплакаться. Поверь, долго бы ты не продержалась, так зачем кому-то знать о наших заботах и проблемах, так ведь? — Я кивнула. Не заметно для себя внутренне успокаиваясь.

— Насчёт запаха твоего, я попробую что-нибудь придумать, ну и как и говорила завтра, чтоб как штык в девять утра у меня была.

Ещё один кивок, сил хватило натянуто улыбнуться, и я поплелась по аллее, спиной ощущая взгляд. Дотелепавшись до дома, подходить сразу не стала, постояв, убедилась в отсутствии кого-либо и, сняв туфли, припустила к террасе. Мышкой проскочив рядом с открытыми дверями я облегчённо выдохнув, вошла в свою комнату. «Как же это удобно», думала уже раздеваясь и заходя в душевую кабинку, «можно по тихому, никого не встретив проскочить к себе». Мылась я долго, как и хотелось до этого — с остервенением тёрла кожу, смывала пену и мылила вновь. Раскрасневшаяся от горячей воды, с мыслями о том, что сейчас растянусь на кровати, нырнула в свою мягонькую, удобную ночнушку, но стоило открыть дверь ванной, как меня смял и чуть не задушил ураган по имени — Алина. С трудом выпутавшись из объятий, спросила:

— Ты когда вернулась?

— После обеда, Макс сказал что ты у Марты, но строго-настрого запретил туда идти.

Я была ей рада, но сейчас совершенно не хотелось кого-либо видеть.

— Алин, ты извини, но я сейчас чувствую себя неважно. — Я подошла к кровати и улеглась, отвернувшись от неё, проговорила: — Пожалуйста, не обижайся, но мне хочется побыть одной. — Я прикрыла глаза, стараясь уловить, когда закроется дверь за девушкой. Но, она вопреки моим ожиданиям присела на кровать рядом, убрала полотенце с волос.

— Знаешь, меня тоже Марта читала, и я знаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Хотя я удивлена, честно. Я-то сама тогда дня три то плакала, то сердилась на весь белый свет.

Я не поворачиваясь к ней спросила: «Давно это было?»

— Два года назад. Я была, закрытым, обиженным на весь мир, злобным ёжиком.

Я повернулась и удивлённо на неё взглянула. И эта девчонка, с открытой душой и смешинками в глазах — злобным ёжиком? Алина усмехнулась:

— Что не веришь? — она грустно улыбнулась и тихо продолжила — Я ж тебе уже говорила — мои родители не были парой. Мама отсюда, а отец из стаи Аметриновых. Стая та, не такая большая как наша. Отец всё ждал, искал свою пару, но когда ему стукнуло 76, понял, что может такими темпами и без потомства остаться. Маме было 60 когда родился Максим, жили они в стае отца. Я не знаю когда это всё началось, но в общем она начала гулять. Хм, — она горько усмехнулась, — это даже мягко сказано, если честно она таскалась как последняя шлюха.

— А отец?

— Отец? — Она пожала плечами— Ему вообще всё равно было. Я никогда не понимала его, да наверно никто не понимал. Любой другой мужик уже давно прибил бы жену за такое, а он нет. Всё у него подчинено своему ритму жизни, своим понятиям. В общем, когда в той стае, да и в окрестных наверно тоже, не осталось мужиков, с которыми она бы не потаскалась, у отца может гордость проснулась, а может их просто напросто попросили на фиг оттуда, но они приехали сюда. Первое время мать наверное всё-таки вела себя прилично, она ж родилась, выросла здесь. Я вот успела на свет появиться. Надолго её правда не хватило. Мне было два года, когда Максим устроил родителям грандиозный скандал и уехал. Я его с тех пор не видела до 16 лет.

— Алина, — я села рядом и взяла её за руку, даже не зная что сказать. Она грустно улыбнулась и опять опустила взгляд.

— Пока была маленькой, вроде всё нормально было, не понимала же ничего. Только со мною почему-то никто не дружил. Повзрослев, жить тошно было. У меня не то что друзей не было, даже знакомые, соседские дети со мною не общались. Мать стала уезжать. Сначала пропадала дня по три, потом всё дольше. Я помню: она когда приезжала, то отец стал на это время в лес уходить жить. Я для неё была как кукла, приехав, она накупала мне каких-то дурацких ярких платьев, одевала меня, причёсывала и таскалась со мною по стае. Только стоило какому-нибудь мужику к нам подойти и начать разговор, меня отсылали домой. Своеобразной приманкой наверное была. И так каждый раз. Я даже не знаю что такое материнская ласка, объятия. В школе, ты даже не представляешь, как я ненавидела ходить в школу! Там каждый наверное считал своим долгом меня обозвать, сделать гадость. Я просила отца меня куда-нибудь отправить, только бы подальше. А он гладил меня по голове со словами: «всё наладится». Представляешь, — она вскинула на меня мокрые от слёз глаза, — Наладиться! Я жить не хотела! Одно спасение было — когда матери не было, а отец уходил в лес, он же охотник, то меня оставляли с двоюродной бабкой. У неё правда своих внуков четверо, но она единственная, кто относился ко мне нормально. Я даже мечтала — поскорее бы отец уехал и меня отправили к ней. Мне было девять, когда отец сказал, что мама умерла. А я даже не расстроилась, даже какая-то тихая радость была, что больше никогда не увижу её. Потом умерла та бабка, меня не с кем оставлять было и отец отправил меня в семью своего брата. Они в принципе не плохие, у них своих двое мальчишек и относились ко мне по доброму, жалели меня, это я уже повзрослев поняла. А тогда, во мне было что-то надломлено, я не могла адекватно воспринимать заботу от них, постоянно ждала подвоха, да и от братьев тоже. Потом ничего, притёрлись друг к другу, но они всё равно не могли помочь мне, уж слишком забитой я была. Отец раз в два, три месяца приезжал. Рассказывал, что звонил Максим и передавал мне привет. А я даже не желала слышать о нём — единственный родной человек, который мог бы избавить меня от всех этих ужасов, бросил меня. Ну конечно, зачем ему нужна была сестра-соплячка. У дядьки с тёткой я прожила чуть больше четырёх лет и наконец приехал Максим забрал меня. Я от него шарахалась как чёрт от ладана, ну а что? Ему 36 лет — взрослый дядька и чего-то от меня хочет, то обнимет — я в истерике, погладит по голове — меня колотит. Он уже альфой стал, стаю надо было поднимать, сплотить и его очень часто не бывало дома, а для меня только в радость это. Я уже потом узнала, что он когда меня забрал и увидел какой я стала, отца чуть не убил. Оказывается он часто звонил и спрашивал про меня, но отец ему ничего не рассказывал, может не считал важным, а может для него это действительно не имеет значение. До сих пор с ним не разговаривает. И вот наконец в стаю вернулась Марта. После того как я прошла эту процедуру, чуть с ума не сошла. Марта долго со мною занималась, можно сказать возвращала меня к нормальному общению с окружающими. Поэтому, я понимаю, что ты можешь сейчас чувствовать.

Я уже сидела рядом с Алиной, держа её за руку.

— А как же окружающие, неужели никто ничего не мог сделать?

Она покачала головой:

— Со стороны ведь ничего плохого не происходило — ну мать шлюха, но меня ведь никто не бил. Отец часто уезжает, так и я одна не оставалась, то с матерью, то с бабушкой. А что до моральных терзаний, мне же не с кем было делиться. Я ни в коем случае не жалуюсь! Просто если вдруг тебе кто-нибудь скажет что-то нехорошее про меня и брата, я хочу чтоб ты знала правду.

Я обняла её за плечи:

— Вот ты глупая! Да какая мне разница кто и что будет говорить? Обо мне знаешь ли тоже не поэмы слагали и я знаю каково это — постоянно слышать за спиной гадкие шутки и сплетни. — Чувствуя, что она сейчас задаст вопрос обо мне, переменила тему: — А Марта? Ты сказала: она вернулась, а где она была?»

— У Марты две дочери и она давно ещё уехала из стаи. Мне кажется из-за твоего дядьки — Николаса. Он же не мог свой член в штанах удержать, а Марта, она же с чем не согласна — в лоб и скажет, будь перед ней обычный оборотень или из золотых. Жена Николаса, насколько я знаю была очень доброй, покладистой женщиной, слово против ему не могла сказать. Он в принципе не плохой альфа был, стая не сказать чтоб в достатке жила, но и не бедствовали.

— Подожди, — я отстранилась, — мой дядька был альфой, потом произошло нападение стаи Цитриновых, но они проиграли, так? — Алина кивнула:

— Да, и были уничтожены альфа Центриновый и его сын, дочь его уже замужем живет с мужем в другой стае и у неё есть дочь, так что она к «наполеоновским» планам отца — по захвату земель отношения не имела.

— Алин, получается Максим стал Альфой потому что он сильнее чем Алекс?

— Неет, Максим временный альфа, его Золотые назначили, пока Алекс в силу не войдёт, — она протараторила всё это, потом ойкнула и расширившимися глазами посмотрела на меня: — Ты ведь не проболтаешься?

Я тихонько засмеялась:

— Не проболтаюсь. Только объясни мне про временного альфу и эта тайна умрёт вместе со мною, — я не удержалась и поддела её.

— Нуу, вообще я это случайно узнала, — протянула она, — и никто не знает, что я знаю. Максим приехал перед попыткой захвата, буквально за пару дней. Потом уже, он как действительно сильный оборотень, руководил объединением и сообщил Золотым о произошедшем.

— Золотые — это вообще кто? Тоже стая?

— Да, потом объясню. От них приехал инспектор. Я уже потом несколько раз слышала от оборотней, что раз сам инспектирующий пожаловал сюда и назначил Максимильяна альфой, не иначе сам Создатель вмешался. Ну а иначе, какой интерес у Злотых к нашей стае? На самом деле альфой должен был стать Алексей, как истинный наследник крови Янтарных, только об этом никто не знает. То есть всем в стае было объявлено, что в течение нескольких лет власть в стае не поменяется, и никто из сильных альфа оборотней не имеет права кидать вызов Максиму, но никто не знает, что альфой стаи в любом случае станет Алекс. Дело только во времени, пока он молод и не вошёл в силу, временно назначен Макс и только он решает, когда передавать власть Алексу. Вот такие дела.

— Да уж, дела. А кто всё-таки Золотые?

— А да, клан Золотых. Вообще над всеми оборотнями стоят два клана: Золотые — их стая размещается в Канаде и Брильянтовые — живут на севере Индии. Клан Золотых, они, ммм, короче грубо говоря — политики. Решают все вопросы между людьми и оборотнями. Экономика, разделы территорий, дипломатия, они много чем занимаются. А клан Брильянтовых — занимается религией. Все источники силы оборотней под их контролем. Вот скажи, — она посмотрела на меня, прищурив глаза, — на какой планете ты жила, если не знаешь таких банальных вещей? Это ж в классе третьем наверное преподают.

— Алин, я не могу тебе рассказать. — Заметив, как в её глазах гаснет только установившиеся между нами доверие, поспешно добавила;— Я тебе обязательно всё, всё расскажу, но не сейчас. Я не хочу подвергать тебя опасности. Могу сказать только, что я училась в школе вместе с людьми и плохо знаю…

Тут раздался стук в дверь, и так как я была уже в ночнушке, Алинка вскочив, открыла дверь, выслушав одну из девушек помощниц, обернулась ко мне: «Я сейчас приду, никуда не уходи» и выскочила из комнаты. Угу, в ночнушке, с мокрыми волосами пойду гулять, юмористка блин. Правда отсутствовала она буквально минут пять и вернулась с платьем весящем на вешалке.

— Это что? — я удивлённо покосилась на неё.

— Ммм, — она осмотрела платье, — явно не скафандр.

— Алин, я серьёзно. Что за платье?

— Да тебе принесли, догадливая ты моя.

— Кто принёс? — я нахмурилась и скрестила руки на груди. Не хватало еще, чтоб мне как нищенке, что-то с чужого плеча несли.

— Блииин, Лия. Ты у Марты была? — я кивнула. — С тебя мерки снимали?

И тут я вспомнив про Катерину хлопнула себя по лбу:

— Ну да, забыла. Сегодня что-то у меня день сумасшедший был и из головы вылетело. Ну а платье то откуда? У меня пока денег нет, ещё не заработала.

— Платье принес сын Катерины. Марта просто ненавидит когда женщины ходят в брюках, для неё есть только платье, сарафан летом и в крайнем случае юбка. Так что считай это твоя рабочая форма. Ну ты посмотри какая прелесть, а?

Я подошла забрала вешалку и осмотрела платье. Действительно хорошенькое: длинной до колена, нежно синего цвета и по подолу и рукавам тёмно-синяя окантовка. Ничего лишнего, просто и как говорится со вкусом.

— Тебе очень пойдёт. — Алинка зевнула, — Ну ладно, пойду я. Кстати волосы.

— Что волосы? — не поняла я.

— Волосы не закручивай в свою фигулину. К Марте иди либо в хвост собери, либо косу заплети — один фиг заставит. Всё, я спать. — Вышла она из комнаты.

Я осмотрела ещё раз платье, на самом деле оно мне очень, очень понравилось. Повесила его в гардеробной, легла, а вот как уснула, уже не помнила, сознание просто словно выключилось.

ГЛАВА 7

Валлия

«Мужчины, вы думаете женщины любят красавцев или героев?

Нет, они любят тех, кто ими занимается!»

А.Ахматова

Я стояла на садовой дорожке под сенью деревьев и бросала тревожные взгляды на стоявших поодаль Марту и Максима. Чувствовала себя крайне неуютно и чего уж скрывать — было стыдно перед Максимом. А ведь день так хорошо начинался.

Проснулась я намного раньше планируемого, впрочем, этого следовало ожидать после вчерашних событий. Тревожило ещё то, что Марта вчера не сказала, чем же я буду заниматься, помощница — весьма расплывчатое понятие. Впрочем, долго я не собиралась, урчащий желудок подгонял и вытеснял всякие мысли из головы, ведь вчера из приёмов пищи был только завтрак. Пробежала на кухню, собираясь сделать себе пару бутербродов. Но, не тут-то было — Мира увидев меня, заставила покрутиться, искренне заверив меня — что выгляжу прекрасно, усадила за стол, накормила завтраком и вручив в руки ещё горячую, потрясающую булку с ягодной начинкой. До дома Марты, я хоть и шла не торопясь, уже более внимательно осматривала дома расположенные вдоль улицы, ела булочку и открыто улыбалась встреченным по дороге оборотням, получая в ответ доброжелательные улыбки и пожелание: «Доброго утра», все-таки пришла на полчаса раньше. Марта, как и Мира ранее одобрительно осмотрела меня в платье, с заплетёнными волосами:

— Ну вот, красивая молодая женщина, — сказала она удовлетворённо, — как тебе платье?

— Прекрасное, честно. И ткань тонкая и приятная. Твоя знакомая мастерица, — я улыбнулась. Платье мне действительно очень понравилось и цветом и то, как хорошо сшито по фигуре.

— Вот и хорошо. Ты завтракала?

— Да, Мира накормила.

— Отлично, я тебе как раз настоечку дам, пошли в дом. — Она махнула рукой в приглашающем жесте, не переставая говорить — Только Лия это так сказать эксперимент, поэтому можешь отказаться. Я не могу сказать точно, поможет или нет, да и побочные действия могут быть. Ну, ты как согласна? — Марта взяла со стола маленький тёмный бутылёк и вопросительно на меня взглянула.

— А что за настойка? Замаскировать мой запах? — она кивнула. Я помолчала, размышляя, — А побочные действия какие?

— Головная боль, тошнота, головокружения и так далее — стандартный набор. Но, — она хмыкнула, — это ж эксперимент, так что всех нюансов я учесть не могу, так что после принятия будем следить за твоим самочувствием. Решай.

Я нахмурившись посмотрела на маленький пузырёк и протянула за ним руку.

— Выбор то у меня не большой. Так ведь? — Я невесело улыбнулась.

— Выбор есть всегда девочка. Если ты не хочешь рисковать, то временно будем искать тебе занятие исключающее контакты с другими оборотнями. Подумав, можно найти другое решение проблемы, в крайнем случае, посоветоваться со старейшинами, но это опять-таки значит посвятить в твою тайну дополнительный круг лиц.

Я качнула головой, так малодушничать я не собиралась. Улыбнулась:

— Марта ты же лекарь, вот если что и будешь меня спасать. Ну и как употреблять мой личный ароматоистребитель?

— Молодец девочка! — она одобрительно сжала мою ладонь и направилась на кухню. Набрала воду в стакан и протянула мне, — Три капли на стакан воды, обязательно после еды.

Я, капнув в воду, изумрудно-зелёные капли настойки, выпила:

— Совершенно безвкусно, только чуть освежающий, как будто ментоловый холодок на языке.

— Ну вот и хорошо, теперь если почувствуешь какое-либо отклонение от нормы самочувствия или восприятия, хоть малейшее, говори! Это очень важно! Так, а теперь пошли, покажу тебе мой травиарий.

Мы вышли и обошли дом. За ним простирался сад: деревья плодовые и обычные росли в хаотичном порядке, чуть дальше стояли домики, левее две огромные теплицы и дорожки, кривыми лучиками разбегались во все стороны. Я шла за Мартой и с удивлением осматривалась, слушала её:

— Здесь каких только трав у меня нет, — в её голосе слышалась гордость, — иным травам нужен уход и чтоб сорняков рядом не было, а некоторые наоборот — не могут без соседей, им нужны и деревья рядом и грибочки могут расти, их это только сильнее делает. Ну и конечно не только травы нужно чувствовать, но и землю, она ж тоже устаёт и делиться нужно с ней энергией, помогать временами.

Дорожки петляли меж деревьев: яблони соседствовали с осиной, берёзами и кустами малины. Одуряюще пахла отцветающая черёмуха, под которой стояла лавка.

— Марта, а как же поливать всё это разнообразие?

— Да зачем же? Тут в земле трубы магистральные проложены, ближе к лесу скважина есть, вот и работает автополив. Всё делается автоматически, но если засушливая или наоборот дождливая погода, да мало ли что может случится, так в одной из теплиц пульт управления всей системой есть.

Я округлила глаза и обвела рукой:

— Это ж бешенных денег всё стоит, территория же здесь огромная.

Марта с усмешкой посмотрела на мои глаза-блюдца и открывшийся рот:

— Так все вложения за 2 года практически окупились. Мы ж здесь выращиваем редкие травы, есть ну очень редкие и капризные, готовим из них настойки, крема, мази, лекарства. Всё это продаётся и весьма недёшево и спрос хороший. Вся наша продукция адаптирована не только для оборотней, но и людей. Да ещё и на продажу подготавливаем семена, черенки.

Я удивлённо покачала головой, хотела задать возникший вопрос, но, вот тут то мы неожиданно услышали голос Максима:

— Доброе утро дамы. — Судя по интонации, пожелание доброго утра, было последнее, что он хотел сказать.

Мы обернулись и встретили злой взгляд.

— О. Максимушка. — Марта радостно улыбнулась. — И чего это ты с утра такой хмурый? Случилось чего? — она подошла, заглядывая ему в глаза. Он же всё это время со злостью смотрел на меня.

— Да, случилась — одна безголовая волчица на мою голову, которая ускакала невесть куда, никого не предупредив. Валлия и как это понимать?

Под его взглядом я стушевалась, хорошее настроение рассеялось как облачко в знойный день. Стало стыдно.

— Максим, ну чего ж ты так сильно сердишься? Ну я ж тебе вчера по телефону сказала, что Лия будет работать у меня. — Марта попыталась продвинуться бочком и заслонить ему обзор на меня, но он придержал её рукой не позволив продолжить хитрый манёвр.

— Да Марта, я помню наш вчерашний разговор. — Слышно было как он сдерживает негодование. — Валлия я жду твоего объяснения. Почему ты не поставила никого в известность куда направляешься? Или ты думаешь, что нет ничего важнее, как розыск твоей дрожайшей персоны? Я думал, что мозгов у тебя хватает, для осознавания при каких обстоятельствах ты здесь оказалась и что тебе грозит. Видимо я ошибался и мозгов в твоей голове не больше чем у тупой курицы.

Я стояла понурив голову. Обидные слова резали, хлестали. Но понимала, что он полностью прав и что повела себя действительно как недалёкая дурочка. Хотя я вчера говорила Алине, что утром пойду к Марте и Мира знала где я, но молчала — это мизерное оправдание в данном случае.

— Максимушка, ну всё, перестань рычать, — Марта взяв его под руку отводила в сторону и они повернувшись ко мне спиною медленно пошли в сторону дома.

Марта взяла Максима под руку, чувствуя насколько он напряжён, молчала. Отошли чуть по дорожке и уселись на лавку.

— Ну как ты? — она наклонилась и заглянула ему в глаза.

Он усмехнулся:

— Злюсь, чертовски злюсь. Причём больше наверное на себя, чем на неё.

— Максим, что происходит? Ты же знал что она здесь, к чему этот показной выговор?

— Знал, да. Меня взбесил сам факт, понимаешь? Факт, что она сама настолько наплевательски относится к своей безопасности. Я не хочу в следующий раз бегать по стае и выяснять куда она направилась. Марта, мне вот только этой головной боли не хватает.

— Максим, не надо, — она поморщилась, — ты сейчас сказал мне то, что сказал бы любому другому. Во первых ты знал где она, во вторых мог позвонить мне и спросить, так нет же примчался, глаза сверкают, силу еле сдерживаешь. Вот я и спрашиваю тебя: что происходит?

Мужчина медленно выдохнул воздух через зубы, прикрыл глаза на мгновение. Лия стояла на дорожке полуотвернувшись, опустив голову. Ну и что происходит? Хотел бы он сам знать. Синее платье прекрасно облегало фигурку девушки, волосы в косе растрепались. Стоит, перекатываясь с носков на пятки, хочется подойти и то ли обнять, то ли отшлёпать. Тряхнул головой, нужно нормальное объяснение происходящему, прежде всего самому себе.

— Я поклялся её отцу защитить её, понимаешь?

Марта кивнула:

— А как волк реагирует на неё?

— Волк? — он удивлённо на неё посмотрел. А ведь сам не задумывался над этим вопросом. — Ммм, скорее как к объекту который надо защитить. Что-то отдалённо напоминает чувства к Алине, но… Я не могу точнее сказать.

Оба ненадолго замолчали.

— Ладно, оставим это. Марта позови Лию, хочу поговорить.

— Максим…

— Я просто хочу поговорить. — Усмехнулся, — Не отлуплю же я её в конце концов, во всяком случае пока.

Марта внимательно на него посмотрела и пошла по дорожке.

Вот так я и стояла под сенью деревьев, испытывая стыд. Бросая иногда взгляды на беседующих прокручивала в голове мысленно всё утро. И ведь даже мысли не возникло, о том, что надо предупредить Максима.

— Лия, девочка, иди, поговори с Максимом. — Марта тронула меня за локоть. — Не бойся, вроде пар уже выпустил, иди, — она подтолкнула меня.

Я виновато на неё посмотрела и побрела вперёд опустив глаза. На миг бросила взгляд на Максима и по его закипающему виду поняла, если бы он находился сзади, то пинка мне для ускорения не избежать. При этой мысли шаг ускорила, незачем ещё больше его раздражать.

— Валлия, — ууу голос строгий, резкий и называет то как, — я хочу услышать от тебя обещание, что перед выходом из дома, сообщаешь мне или Алексу, куда направляешься. Не обязательно искать нас и говорить лично, запиши номера и отправляй сообщение. Всё! Элементарно? По-моему да.

Взгляд не поднимала, стояла, виновато прикусив уголок губы, кивнула.

— В тот момент, когда ты пересекла границу стаи, ты оказалась под защитой. В конце концов, я лично, дал обещание твоему отцу.

При упоминании об отце привычно сморщилась, словно лимон куснула. Макс это естественно заметил:

— Что?

— Нет, ничего. Я понимаю.

— Лия посмотри на меня. — Тон требовательный, молча подняла голову, — Я помню, что ты мне рассказывала про отца, но, несмотря на это хочу, чтоб ты осознала для себя важную мысль — в последние минуты жизни, твой отец думал о тебе и твоей матери. Прими это. О вас Лия!

Я отвернулась, смотря вдаль обронила:

— Ну да, знал что подыхает, вот и решил в последние минуты перед встречей с Создателем хоть чуть-чуть исправить то, что наворотил в течение всей жизни.

— Я не буду с тобою спорить, просто подумай об этом. — он повёл носом принюхиваясь, усмехнулся. Я вопросительно на него посмотрела, он же протянул мне руку:

— Иди сюда, — я насторожилась и во избежание вообще спрятала свои руки за спину:

— Зачем? — спросила, уже ожидая гневной тирады на свои действия. Но, вопреки моим ожиданиям, Максим запрокинув голову рассмеялся:

— Не бойся, не укушу. — И опять протянул руку уже улыбаясь.

С некоторым опасением, но всё-таки вложила свою ладонь в его. Он потянул меня к себе и я сделала маленький шаг. Он опять рассмеялся.

— Лиия, ты как ребёнок! Я просто не чувствую твоего запаха, хочу проверить.

После его слов, я уже смелее шагнула к нему, он же наклонившись, принюхивался, фактически уткнувшись носом в мою макушку. Мою руку Максим держал в своей, я же не упустила случая и втянула воздух чуть ли не уткнувшись носом в распахнутый ворот. Как же он приятно пахнет! Стояла, замерев, наслаждаясь и пыталась понять — что же мне напоминает его запах. Казалось, что ещё секунда и я пойму, мысль крутиться, а вот ухватить её не могу. В тот момент я уже готова была качнуться к Максиму и уткнуться носом в ямочку на его шее, но, моя рука освободилась, Макс сделал шаг назад, улыбаясь посмотрел на меня. Я чувствуя как щёки заливает румянец, тут же опустила голову. Вот действительно мозгов как у курицы: уткнулась бы ему в шею, а дальше что? Целоваться бы полезла? Вот дуура! Мысли вихрем пронеслись в голове.

— Марта с тобою перестаралась, теперь у тебя отсутствует свой запах.

— А это разве плохо? — Настороженно посмотрела на него.

— Лия, мы оборотни, особенно самцы, ориентируемся по запаху. Поэтому отсутствие запаха вызовет массу вопросов — это ведь ненормально. Лия, что с тобой?

Я качнула головой: «Всё нормально». Максим приблизился и ухватив меня за подбородок, поднял лицо. Увидев мои пылающие щёки, его брови удивлённо приподнялись.

— Скажи мне пожалуйста, — он улыбнулся, — что в моих действиях или словах тебя так смутило?

Я качнула головой, освобождаясь от его руки, сделала шаг назад:

— Нет, это не из-за слов. — Отвернулась, смотря в сторону, вот не расскажешь же ему что успела надумать. — Я… Максим, я поняла и извиняюсь что не предупредила тебя. Мне правда, стыдно, что тебе пришлось искать меня и тратить своё время. Обещаю сообщать о своих перемещениях. Если это всё, то мне надо идти — Марта ждёт. У меня всё-таки первый рабочий день.

— Хорошо. — Кивнул. — Иди. Марте скажи, чтоб подумала над отсутствием у тебя запаха.

Я кивнула и развернувшись быстрым шагом пошла по дорожке, хорошо хоть смогла дать объяснение своему кумачёвого цвета лицу.

Марта проявив тактичность, не задавая вопросов, продолжила дальше знакомить меня со своими угодьями. Но, честно говоря, запомнила я мало из того что она показывала, мыслями то и дело возвращаясь к разговору с Максимом. Благо приблизилось время обеда и я отправилась в «Красный» дом. Как Алина сказала: «приём пищи пропускать нельзя! И даже если подыхаешь, но доползти до столовой обязан». Кстати, может поговорить с Максимом и договориться, что не буду в обязательном порядке посещать обед?

Обед прошёл тихо и мирно, потому как причина моих волнений— Максимильян, отсутствовал.

Вернулась к Марте я уже более собранная и не отвлекалась от осмотра. А посмотреть было на что: осматривали мы теплицы. Огромные царства южных трав и цветов. В первой теплице воздух был ужасно влажный, и мокрые пряди тут же прилипли к лицу, платье напиталось влагой и облепило тело. Спросила у Марты как же здесь можно работать, на что Марта засмеявшись ответила, что сейчас идёт полив, поэтому так влажно и продлится ещё два часа, но мы можем уйти. Нет, уходить я не хотела. Сейчас здесь никого кроме нас не было и можно было спокойно, не скрывая ни от кого эмоций и восторженных вскриков, наслаждаться окружающими травами, цветами всех цветов радуги, от совсем крохотных с горошину, до огромных самых причудливых форм. И даже вообразить, что стоишь не в теплице, а в самых настоящих джунглях, только без деревьев. Потеряв счёт времени, я бродила от цветка к цветку, нанюхавшись до одури их ароматами. А вот во второй теплице я даже порадовалась мокрым волосам и платью, поскольку там было царство пустыни. Горячий, сухой, раздражающий слизистую воздух. Даже удивительно, что при таких условиях что-то может расти. Но разнообразие удивляло — множество крохотных цветочков, разбросанных среди многообразных колючих кустов — своеобразная защита растений от испарений. Множество кактусов, я даже и не знала, что они так красиво цветут. Больше всего мне понравились пушистые кактусы, для меня это было какое-то чудо.

— Марта неужели это всё вы используете в медицинских целях? — я недоверчиво на неё посмотрела. Сейчас мы сидели на скамейке рядом с теплицей и наслаждались прохладным ветерком в тени деревьев.

— И не только. Здесь мы семенным и вегетативным размножением занимаемся для продажи. Потом покажу тебе нашу лабораторию. Там мы подбираем, разрабатываем мази, настойки, мед препараты не только для оборотней, но и людей и продаём разработки фармкомпаниям.

Мы ещё посидели некоторое время, потихоньку переговариваясь и меня отправили на ужин. Напоследок Марта вручила мне пузырёк с каплями, как она сказала: «Для исправления досадной ошибки с твоим запахом», с наказом не переусердствовать, а добавлять всего по паре капель в шампуни и гели. К слову сказать, аромат лесных ягод держался весь день, банальный, но мне нравился — тонкий, еле уловимый. Тем временем червячок любопытства уже начал грызть меня, а какой мой собственный запах? Наступит ли вообще тот день, когда я почувствую себя в безопасности, чтоб снять наконец артефакт?

ГЛАВА 8

Валлия

«Не додумывай слишком многого.

Так ты создаёшь проблемы, которых изначально не было»

Фридрих Ницше

Стоя на крыльце я посмотрела на утреннее темнеющее небо, которое периодически прошивали молнии. Усмехнулась: Марта вчера спорила с соседкой по поводу погоды и как всегда оказалась права, правда немного ошиблась — будет не дождь, а хорошая гроза. Обошла небольшой домик, проверяя — не нужно ли что спрятать от стихии и плотно ли закрыты окна и побежала в заготовительную. Самое то под барабанящие по крыше капли разбирать, перебирать и раскладывать травы, лепестки цветов, сушённые грибы. Сидя за бесхитростным занятием, вспоминала как пролетели два месяца. Лето подходило к концу и уже через пару, тройку дней Алина уедет в Красноярск, продолжать учёбу. Жаль, будет очень не хватать наших весёлых вечерних посиделок. Первое время, работая с Мартой, я безумно уставала: с утра до позднего вечера мы занимались посадками, уходом за немаленьким её травиарием, работой в теплицах. Частенько Марту вызывали как прекрасного лекаря и естественно она брала меня с собою. Поначалу при общении с другими оборотнями стаи, я настораживалась, отгораживалась как мысленно, так и физически от каждой адресованной мне улыбки, доброго слова. А уж как я шарахнулась от протянутой мне руки Матвея — одного из наших случайных пациентов, вспомнить стыдно. Но постепенно, я словно улитка выползала из своей раковины отчуждения. Наконец стала адекватно относится к случайным касаниям, добродушным и не очень улыбкам, не тушевалась как девица на выданье услышав слова одобрения.

Рваные раны, открытые переломы, случайно перемолотые в дробилке пальцы, я даже пару раз ей помогала в операционной. И всё это время я училась, училась. Марта была неиссякаемым источником знаний, которые я впитывала как губка. За эти два месяца я узнала информации больше, чем за весь период обучения в меде, да и конечно практика и наставления делали своё дело. Так что теперь, Марта могла спокойно отправить меня с поручением и в заготовительную, и в лабораторию, в больницу на помощь местным лекарям, при этом не боятся, что я по незнанию напортачу. Отдушиной во всей этой круговерти были наши вечерние посиделки с Алинкой. Вот с нею я действительно забывала обо всех трудностях, смеясь над всякой ерундой, заплетая сложнейшие косы друг другу и сплетничали, делились наболевшим.

Еще только начиная работать с Мартой, я заинтересовалась маленьким домиком в конце сада, прямо на окраине леса. Оказалось в том домике жила её подруга — превосходная травница, которая и следила все эти годы за садом, выращивая в меру своих сил здесь целебные травы, но вот год назад она умерла. С тех пор домик стоит закрытый, селиться там никто не хочет, потому как маленький: всего две комнаты, сени, кухонька и санблок. Вот тогда я и загорелась желанием поселиться там. Живя в «Красном» доме, я всё-таки чувствовала себя неуютно, чувствуя себя содержанкой. Хоть все и думали что я сестра Макcима и Алины, но мы то знали правду. На мою просьбу занять пустующий домик, Максим ответил категоричным отказом. Спросив один раз, я больше эту тему не поднимала, во-первых: стало обидно, хоть и понимала, что не имею право на обиду, ну и во-вторых: по категоричности отказа закралась мысль, что ни сегодня завтра он собирается отправить меня восвояси. Иногда, встречаясь с ним в коридоре или глазами за столом, ждала новости о том, что мне уже ничего не угрожает и я могу отправляться обратно. Ждала и боялась, потому что мне нравилось здесь: работать с Мартой, постоянно узнавать что-то новое о жизни и быте оборотней, идя по улице или общаясь видеть улыбки и доброжелательность в глазах и, в конце концов, не скрывать свою натуру, не прятать и забивать волчицу в дальний угол своего сознания. Поэтому из-за стола я старалась выскользнуть как можно быстрее, часто даже в полуголодном состоянии. Случайно встретившись с Максимом опускала глаза и старалась проскользнуть мимо быстро как мышка, не обращая на себя внимания. Не знаю, что помогло ему поменять своё решение, но спустя две недели, после обеда он пригласил меня на разговор в кабинет.

Да уж, помню на тот разговор я шла как на эшафот, едва сдерживая слёзы и боясь, что после его слов — езжай домой, меня накроет истерика. На вопросы как мне живётся, всё ли хватает, есть ли какие пожелания — я даже не помню как и что ответила, тупо смотря через стеклянные двери на террасу. На его фразу, что домик он осмотрел лично и после того как там подправят крыльцо и поменяют оконные переплёты, я могу там поселиться, если конечно не передумала, я банально не отреагировала. Лишь после минутного молчания, которое мне понадобилось, чтобы осмыслить его слова, слёзы всё-таки не сдержала, и они скользнули по щекам, прокладывая себе дорожки. Пробормотав: «Спасибо тебе», подбежала к нему, обняла, по-моему даже поцеловала в щёку, не помню, и выскочила из кабинета. В том, что он подумал, что с адекватностью у меня проблемы, я не сомневалась. После нескольких дней, которые понадобились, чтобы привести домик в порядок, я стала счастливым новосёлом. Антонина, экономка «Красного» дома, обеспечила меня постельным бельём, полотенцами, всякими бытовыми мелочами. Алина придя вечером в день моего переезда, притащила две огромные сумки со всем что нужно и не нужно: скатерти пару штук, гели, шампуни, мыло и мочалки, она даже тапочки мне подарила, пледы и маленькие подушки, да чего там только не было. Я даже удивилась: как она всё это доволокла, на что она, смеясь, отмахнулась, сказав, что нес всё это Алекс, бурчал, обзывал её, но тащил.

Вопрос с зарплатой уладился быстро, но для меня весьма неожиданно. В конце первого месяца Марта отправила меня в бухгалтерию, где мне выдали банковскую карту и распечатанный лист с смс командами для телефона. Не став задавать уточняющих вопросов, дабы не вызывать подозрений я направилась к выходу. Проходя по коридору этого царства цифр и счетов, через распахнутую дверь одного из кабинетов встретилась взглядом с Виолой. Та сидела в офисном кресле, закинув ногу на ногу и обрабатывала маникюрной пилочкой ногти. В окружении других оборотниц, чуть ли не заглядывавших ей в рот, наверняка чувствовала себя королевой. Окинула взглядом её ухоженный, я бы даже сказала лощёный вид: прекрасно уложенные волосы, серебристое обтягивающее платье и туфли в тон на высоком каблуке. Буквально на секунду встретились наши глаза, обежали взглядами внешность друг друга и разошлись. Только после этого у меня осталось какое-то мерзкое ощущение. Словно меня оценили и приняли за полное ничтожество. После объяснений Марты, как пользоваться картой, проверила баланс и очень удивилась сумме, на что услышала:

— Так это вполне адекватная зарплата. Мы ж работаем без выходных. Учитывается также, что труд на земле, работаем часто с ядовитыми растениями. А про пациентов не забыла? В любое время суток к нам обращаются. Это не в кабинете бумажки перекладывать, — усмехнулась Марта.

А я ведь даже не задумывалась над тем, что нет выходных и то, что среди ночи мы бежим к больному пациенту — в порядке вещей. Но, чего уж рассуждать — радовала глаз начисленная денюшка и я сразу расплатилась с Катериной, которая сшила мне уже два платья и сарафан. Я заказала у неё еще парочку, уже с длинными рукавами памятуя, что скоро всё-таки осень.

Как же Марта ругалась, узнав, что оборачивалась волчицей я раз в два, бывало и в три месяца. Ни один довод, что жила я в большом городе и это было довольно таки проблематично, что необходимо было выезжать за город, подальше от деревень и сёл долго обследовать местность на предмет присутствия других оборотней — ею был не услышан. Я конечно понимала, что оборачиваюсь редко, но только после разъяснений Марты, поняла что губила свою волчицу.

— Ты пойми, — выговаривала мне Марта, — это словно ребёнка маленького, одного запереть в комнатушке три на четыре с окошком на улицу и выпускать оттуда один раз в два месяца. Что из него вырастет? Правильно, моральный урод, неприспособленный к жизни! Ты всю жизнь гробила свою волчицу! Ой девочка, — качала она головой, — что же ты творила. И мать твоя дура! Вот отшлёпала бы её, будь рядом она сейчас, вот бы погоняла её ремнём то, поохаживала, да так, что не только сидеть, но и лежать не смогла!

Так что теперь, пользуясь любым подвернувшимся случаем, я выгуливаю свою девочку. Поначалу под строгим присмотром Марты, мы можно сказать заново знакомились. То, что показывала и рассказывала мне Марта, я никогда не слышала от своей мамы. Я училась смотреть, принюхиваться и чувствовать. В конце концов училась просто быть волчицей, а не жалким её подобием. Теперь вместе с большой, серой как будто в ржавых подпалинах волчицей Марты, мы бегаем далеко в лес, собирая редкие травы. Узнала как носить свои вещи после перекидывания в волчицу: существовали оказывается специальные сумки, с хитро пришитыми лямками. Перед оборотом раздеться, сложить в сумку вещи и повесить на любое дерево, куст, рогатину и уже в теле волчицы продеть лапу и голову через лямки, вуаля получается своеобразный рюкзак на боку. Мы же с мамой, когда бегали, раздевались и прятали вещи под куст или камень, а тут оказывается, такая замечательная вещь существует. Даже странно, почему у мамы такой не было?

Первое время я оборачивалась и бегала в лес только с Мартой. С каждым разом всё дальше и дальше. Бывало, встречали других волков, которые с интересом посматривали в мою сторону, а некоторые бочком, бочком, пытались ко мне приблизиться, но стоило волчице Марты рыкнуть, и энтузиазм пропадал абсолютно у всех. Со временем, всё чаще и чаще я бегала одна. Мне нравилось то мчаться, давая полную власть над телом зверю, то неторопливо перебираться через валежник и забредать в заросли кустов и молодых деревьев. Нередко находила маленькие островки целебных трав и радовалась своей находке как ребёнок. Найдя такое сокровище, осматривалась и как учила Марта — «слушала» ароматы леса и лишь убедившись в отсутствии поблизости оборотней, оборачивалась, быстренько одевалась и потихоньку, чтоб не повредить растения собирала листочки, где повезёт цветы, убирая их в холщовые мешочки, которые носила всегда с собою в сумке. Несколько раз бегала с Алинкой. Но, ей нравилось именно бегать, дурачиться, она старалась увести меня в сторону, где чаще всего можно было встретить самцов, я же сторонилась таких районов леса предпочитая покой и одиночество. Зато частенько вечерами она приходила ко мне в гости и за весёлой болтовней мы учились высокому искусству — кулинария! Проще говоря, Мира, повариха «Красного» дома, днём диктовала Алине рецепт, ну а вечером мы, вооружившись необходимыми продуктами, воплощали шедевры в жизнь. Если после дегустации нам нравилось наше творение, мы с гордостью несли его на угощенье Марте и часто, может конечно и незаслуженно, получали море комплиментов нашему таланту. Хотя последние пару недель наши шедевры дегустирует и Алекс, а уж после него мало что остаётся. Вспомнилось его презрительное отношение ко мне, только после моего приезда и усмехнулась — да уж, кто бы мне сказал тогда, что мне будет просто и очень легко общаться с ним — не поверила бы. Но, как обычно в жизнь вмешался его величество — случай.

ГЛАВА 9

Валлия

«Под самым красивым хвостом павлина,

скрывается самая обычная куриная жопа.

Так что меньше пафоса, господа».

Ф.Г.Раневская

Дело было примерно три недели назад. Марту вызвали в соседнее поселение оборотней нашей стаи, непонятно каким образом, там занесли заразу в теплицу и стали у них гибнуть редкие травы. Собрав с собою кучу нужного и ненужного, надавав мне уйму распоряжений и наставлений, Марта взвинченная до состояния: танк на взводе — стреляю без предупреждения, убыла в нужном направлении. Облегчённо выдохнув, я за полдня переделала все дела, вечером, как обычно пришла Алинка, поболтали ни о чём, почаёвничали и я пошла её провожать. Обратно шла не спеша, так не спеша, что на улицу опустилась ночная темнота. Уже подойдя к своему домику, оглянулась на чёрную громаду леса, и в этот момент лунный свет отразился от волчьих глаз. В том, что это именно волк вышедший из леса, у меня почему-то сомнений не вызвало, хоть его было и не видно. Остановилась, настороженно следя за ним, отметив про себя, что страха не испытываю — стоит только заорать и ближайшие соседи будут здесь. Волк очень медленно двинулся в мою сторону, постепенно выходя из под черноты леса, луна наконец соизволила полностью выглянуть из-за облаков и осветила пространство вокруг. В тот момент я увидела, что он идёт медленно, потому что ранен. Заднюю лапу фактически волочёт за собою и припадает на переднюю. Словно услышав выстрел сигнального пистолета, я кинулась к нему и уже на расстоянии трёх метров по запаху поняла — Алекс!

— Да твою ж! Алекс, потерпи, сейчас позову на помощь. — Я подбежала к нему осматривая. На что волк зарычал и ухнул.

— Я не понимаю тебя, давай аккуратненько. Надо дойти до дома.

Не зная, с какого бока к нему подойти и чем помочь я забегала то с одной стороны, то с другой, со словами: «Даавй, давай. Ну, ещё чуть-чуть». И уже рядом с крыльцом распорядилась:

— Перекидывайся, — волк зарычал, мотнув головой. — Алекс! Я сказала перекидывайся! Быстро!

Слава создательнице, он не стал рычать, момент и передо мною обнажённый мужчина, здоровой рукой пытается прикрыть пах.

— Мне нужна помощь!

— Да я не слепая, вижу. Алекс, присядь на ступеньки, я сейчас за помощью сбегаю. — Я уже обернулась, чтобы кинуться бежать, но в последний момент он поймал меня за руку:

— Не надо помощь. Сама. Ты же умеешь. — Он отпустил мою руку и опять прикрыл пах.

— Да ты сдурел что ли! — Я ошарашено на него посмотрела и после его рыка, уже тише добавила: — У тебя всё лицо в крови, рванные раны на руке и ноге, может и переломы есть, откуда я знаю. И как я тебе помогу? У меня вместо глаз рентгена нет!

Он мотнул головой: «Переломов нет, я знаю. Только зашей как-нибудь. Не надо никому говорить, слышишь?

— Алекс, что ж ты такой упрямый-то? Ладно, пошли в дом. — Я подошла к нему, чтоб он мог на меня опереться. — Да обопрись нормально! Прикрывается он! Сейчас грохнешься, а потом скажешь: что я тебя добивала да?

Он засмеялся сквозь стиснутые зубы, и всё-таки обхватив меня за плечи, поковылял в дом. Усадив его на диван, дала покрывало, чтоб мог прикрыться, и напоследок сказав: «Сиди, я сейчас», бросилась к Марте. На каждый вызов мы таскали её «чемоданчик экстренной помощи» — как она его называла. На самом деле это был тяжеленный пластиковый чемоданище, в котором были и мед препараты и настойки, скальпели, нитки, иглы — да чего там только не было! Содержимого бы хватило оказать первую помощь половине нашего посёлка. Каждый раз, тащив сие чудо-помощь, я ругалась про себя используя небогатый нецензурный лексикон. Сейчас же я с радостью забежала в дом Марты и вытащила из шкафа это спасение. Со всей прытью кинулась обратно. Алекс сидел на диване в той же позе и тяжело дышал. Оглядев раны и прикинув примерно время, которое мне понадобится, достала родовую настойку, капнула три капли в стакан с водой и протянула ему:

— На, пей, только быстрее.

— Что это? — Он приоткрыл глаза и с опаской покосился на стакан.

— Пей говорю и сунула стакан ему в руку.

Он забрал стакан, понюхал содержимое и выпил одним махом.

— Сладко, — откинулся обратно на спинку, — ты когда лечить начнёшь? И не ответила, что это было?

— Конечно сладкая, — я забрала у него стакан, — это родовая настойка, даём женщинам перед родами. — Алекс раскрыв глаза сел прямо, потрясённо уставился на меня и уже открыл рот видимо высказаться, но я его оборвала — Да, перед родами! Чтоб от боли при схватках не перекинулись, даёт силы держать зверя в узде, а что ты хотел, у меня ноотропического стимулятора нет! В общем у меня две новости. Первая: зашить раны я могу, но, останутся ли шрамы после оборота, я ручаться не могу — как говорил один известный мальчик: «Я не волшебник, я только учусь». Вторая новость: буду шить наживую. Управлять жизненными потоками я не могу и спец наркоза у меня нет. Так что нужно будет терпеть. А больно будет и причём очень больно. Решай. У меня есть время позвать на помощь и тебя доставят в лазарет, где профессионально окажут помощь.

Алекс прикрыл глаза.

— Я уже сказал — сама. Делай! Или слабо, сестрёнка? А? — Проёрничал он.

— Нет Алёша, не слабо! — Я расстелила на столе стерильную скатерть и стала раскладывать необходимое.

— Как ты меня назвала? — он опять оторвался от спинки.

— Сиди и не бухти. Всё! С этого момента молча сидишь, сразу выполняешь что я тебе говорю и если начнёт мутить, почувствуешь, что сейчас обернёшься — сразу говори. Это опасно, понял?

Ну и что ему оставалось? Кивнул родимый. Я же приступила к работе. Промучившись с ним больше трёх часов, устало опустилась на стул, пару минут отдыха и надо убрать здесь всё. Пока шила, стягивала раны, пару раз назвала его Лёшей. И то ли из-за боли, то ли смирился, но он не протестовал, а мне, если честно понравилось. Ну не идёт ему это — Алекс! Придумал тоже. Будет Лёшей и точка. Размышляя в этом ключе, убралась.

— Лёш, смотри, как минимум часов пять оборачиваться нельзя. Я тебе сейчас дам совсем чуть-чуть снотворного. — Он лишь молча кивнул тяжело дыша. — На, пей, — я протянула стакан, — ты молодец, честно не ожидала что выдержишь и молчать будешь.

— А чего ждала, что орать буду? — Он лёг и попытался устроиться более удобно, что было в его случае проблематично.

— Если честно, то да. — Не стала хитрить я, он усмехнулся. — Ну пару, тройку воплей точно ожидала.

— Поверь, это не самое плохое, что мне приходилось терпеть. — Уже пробормотал он проваливаясь в сон.

Той ночью я толком и не спала, придвинув кресло поближе к дивану, устроилась в нём. Иногда проваливаясь в сон, но ненадолго — необходимо было следить за состоянием Алексея и понимание этого выдёргивало из сна через фактически равные промежутки времени. Проснулась от того, что солнечный луч светил в глаза, села и тут же потянулась к своему пациенту. Осмотрела ногу, руку и подняв глаза хотела осмотреть лицо заметила что он смотрит на меня из под прикрытых век.

— И давно не спишь?

— Минут пять наверное. Ты что со мной всю ночь так просидела?

— А у меня был выбор? — Я наклонилась над ним, осмотрела уже затягивающиеся швы на лице, всё-таки регенерация оборотней радует. — Ммм всё хорошо, просто отлично. Как себя чувствуешь?

Он помолчал, прикрыв глаза:

— Может мне подняться? Я так лучше определю.

— Нет. Пока лежи. Я сейчас поставлю чайник, попьём чаю, а ты ещё плотно поешь и посмотрим, если тошноты не будет, искупаешься и перекинешься, чтоб регенерация пошла быстрее.

— А почему сейчас нельзя перекинуться?

— Можно. Но швы только-только затянулись, могут и разойтись, я думаю через часик нормально будет. Как раз и поесть успеешь, заодно и расскажешь, что у тебя произошло.

Во время завтрака Лёша и поведал свою замечательную историю:

— Понимаешь, в соседней стае ну просто прелестная волчица есть. Я с нею уже пару раз был, а тут она звонит: мол соскучилась, хочу увидеться. Ну я что? Я только за. Вот мы и встретились на границе стай, только оказалось не только я на неё глаз положил, но и ещё один субъект. В общем выследил он нас, ну и сцепились мы с ним, а он гадёныш не один был, с дружками. Ну и трое на одного как-то не справедливо, не находишь? Я конечно посильней буду, кровь как говорят не водица. Уделал я их. А эта дура увидев как я рву её ммм, ухажёра, скажем так, кинулась на меня. Это она кстати мне морду то покромсала. Я откинул её ну и пошёл оттуда. Далеко правда не ушёл. Выждал и понаблюдал за ними, а то мало ли лапы навострят к Создателю. Но, всё обошлось. Они оказывается на машине приехали, вот туда и загрузили друг друга, а мымра эта за руль села и рванули значит оттуда. Вот и я побежал сюда. Думал к Марте на поклон, уговаривать буду, чтоб Максу не говорила ничего. А тут ты, вообще удачно всё сложилось. Вот вроде и всё. — Закончил он свой рассказ, при этом не забывая сметать всё со стола. Всё-таки аппетит у него хороший, заметила я, тем более сейчас на восстановление энергия потребуется.

— А почему нельзя чтоб Максим знал об этом? Вроде ничего криминального?

— Да ты что? Он же мне потом такую выволочку устроит! — Он хмыкнул — не по статусу мне такие фортели выкидывать. — Он осекся, поняв, что сболтнул лишнего и решил выкрутиться — Я всё-таки второе лицо в стае. Короче не могу тебе сказать в чём тут проблема. Да и сам понимаю, что поступил как мальчишка. Ладно, — он махнул рукой, — разберёмся. Спасибо за завтрак. Что, когда мне можно уже оборачиваться?

Я встала и поманила его рукой: «Встань около окна, лучше видно будет». Осмотрела внимательно его «боевые» ранения, он же опасливо придерживал то и дело сползающее с бёдер покрывало.

— Лёш, ну не вертись. Постой спокойно хоть пару минут.

— Слушай, а может вернёмся к Алексу, а? — Он просительно посмотрел на меня.

— Ну уж нет, — хмыкнула я, — это моя награда за труды. Ну и если честно, Алекс мне просто не нравиться — Лёша намного лучше.

— Ну нет, так нет. — Легко согласился он. — Только условие, — он выставил указательный палец, — только в близком кругу. При всех остальных — Алекс.

— Ладно. Иди уж, оборачивайся. Часа три походи по лесу, погуляй и можно к Максу. Только не бегай, найди лужайку какую-нибудь полежи. Покататься в траве не забудь, чтоб уж наверняка все медицинские запахи отбить. — Я легонько подтолкнула его в спину, направляя к двери.

Уже на пороге он обернулся и сказал: «Знаешь, я очень рад что ты такая. Ну и рад что не похожа на мать». Я убирая со стола, сначала не придала значения его словам и мимоходом спросила:

— В каком смысле: не похожа на мать?

— Нууу, — он замялся. — Порядочная короче.

— Лёш, — я уже насторожилась — скажи как есть, не ходи кругами.

— Ну по мужикам не бегаешь. Я честно говоря думал как только осмотришься здесь, ну и начнёшь хвостом крутить. Я рад, что ошибся. — При этом он радостно улыбнулся.

Я же подошла к нему вплотную и схватила за руку, пока он не выбежал за дверь, увидев моё выражения лица.

— А теперь объясни нормально — при чём тут мужики, моя мать и порядочность?

— Блин, Лейка, — это он назвал меня так в отместку за Лёшу, — ну твоя мать же проститутка, чего уж скрывать. Я ж читал твоё досье, Максим мне дал. Ну вот я и говорю хорошо что ты порядочная, а не как твоя мамаша.

Я выпустила его руку и отошла:

— В смысле проститутка? Ты что сдурел?

— Почему это я сдурел? А ты что думала, мы не узнаем? Да пока мы вас искали с твоей мамашей, то это первым делом и вылезло. А потом Влад уже досконально досье ваше собирал: где жили, где она работала, где ты училась и работала.

Я ошарашено сделала шаг назад, ещё один, упёрлась в кресло, и как подкошенная рухнула в него, не сводя с него ошеломлённого взгляда. Видя моё состояние, он спросил:

— Погоди, а ты что не знала? — Он удивлённо на меня посмотрел. — Да нее, не может быть. — Подошёл ко мне. — Лия, ты серьёзно не знала?

Я покачала головой, и сипло сказала:

— Это было в досье? — Он кивнул.

— Это может быть ошибкой? — Сипло спросила.

— Нет. Это стопроцентно. Влад свою работу знает, в своем деле он лучший.

Я отвела взгляд, прошептала:

— Лёш, ты иди. Тебе нужно обернуться. Я посижу тут. Всё нормально. Иди. — Видя что он не двигается и чувствуя что сейчас расплачусь, продолжила едва сдерживаясь — Пожалуйста. Иди.

Он сжал мою руку, пробормотав «Прости», вышел. Я сидела как оглушённая, вспоминая, сравнивая услышанные обрывки разговоров, образов. Мама действительно работала ночами, приходила утром, бывало и после обеда. И что же получается, окружающие нас люди могли знать, чем она занимается? Слёзы катились у меня по щекам, я же не замечала этого. И тут у меня перехватило дыхание от мысли: «Получается, Максим знает? Если это написано в досье, то …». Я со стоном уронила голову — как же стыдно! Почему-то именно перед ним безумно стыдно. Всё это время они ждали когда я пойду по мужикам?

Настроение у меня в те дни было приотвратное, даже Алина навестив меня в один из вечеров, не смогла меня расшевелить. Удалось всё списать на плохое самочувствие. Только Марте я могла довериться о своих чувствах и терзаниях, благо уже через пару дней она вернулась. Рассказала о том, что Алексей зашёл меня проведать, посмотреть как я устроилась и какую информацию я от него случайно узнала, на это услышала: «Лиюшка, вся наша жизнь складывается из компромиссов и неизвестно, почему она на это решилась, что её сподвигло, так что не суди. Я прожила долгую жизнь, знаю насколько нелегко порою сделать правильный выбор, а женщинам тем более! Мне порою и самой приходилось принимать очень тяжёлые жизненные решения. Но, неужели ты ничего не знала, не замечала?» Я отрицательно качнула головой:

— Давно, ещё в детстве, я пару раз спрашивала, где она работает и даже один раз попросилась с нею на работу пойти, — я грустно усмехнулась, — но она отвечала, что в каждом городе приходиться разную работу искать и начальство строгое, детей не любит. Потом, уже повзрослев, слышала от неё, что работает то в одном, то в другом месте.

— Значит она очень не хотела, чтобы ты об этом узнала и как видишь ей это удалось. Не суди Лиюшка, не узнав причины. А насчёт того, что Максим и Алексей об этом знают, так ты не беспокойся — ребята они хорошие, надёжные. В стае никто об этом знать не будет. А вот мнение своё о тебе они составлять будут по твоим поступкам и поведению. А ты девочка у меня хорошая, — она притянула меня к себе, обняла. — И красавица и умница, так что не переживай — всё будет хорошо.

После того разговора, мне стало легче и хотя иногда, я мысленно всё же возвращалась к загадке: почему же мама этим занималась, но гнетущего чувства уже не было. В первую очередь мне необходимо обсудить это с мамой. А вот о ней я волновалась. Она конечно и раньше не радовала меня частыми звонками, но сейчас была другая ситуация. Она не позвонила мне даже передав кольцо и не удостоверилась всё ли со мною в порядке. Это настораживало. Утешала я себя тем, что скорее всего она также вынуждена скрываться и может выдать себя звонком. Но, всё чаще и чаще вспоминала о ней с беспокойством.

А вот отношения с братом изменились кардинально. Теперь он частенько приходит вечером с Алинкой и с успехом дегустирует наши «шедевры». Буквально несколько дней назад вообще принёс пару спортивных костюмов и теперь прибегает волком, оборачивается и сидит с нами, утверждая, что с нами не скучно, ну и подкрепиться можно. В принципе меня это не смущает — брат всё-таки, он мне не мешает, но что-то уж слишком много его стало в моей жизни, ну ничего, если будет наглеть, молчать не буду.

Вечера у нас действительно проходили не скучно. То мы с Алиной готовили, иногда просто чаёвничали. В один из них, Алина предложила побегать в лесу, Лёша воспринял предложение положительно, ну а мне пришлось поддаться на уговоры Алины. Обернувшись, я настороженно вышла к ожидающим меня за дом. Волк брата осмотрел меня, причём со всех сторон, как лошадь при покупке, хорошо хоть в пасть не заглянул, обнюхал и рыкнул то ли одобрительно, то ли насмешливо, махнув хвостом, потрусил в сторону леса. С тех пор мы по вечерам частенько бегали втроём или они бесились на поляне за домом. Я же на свою голову в один из вечеров, не желая принимать участия в их перерыкиваниях и сумасбродных выкрутасах, вынесла из дома большую щётку, подозвав волчицу Алины велела лечь и начала её чесать, массируя шею, проходясь рукой по ушам, переминать холку. Волчица рядом со мною от такого почёсывания-массажа растеклась лужицей. Видя это безобразие и скорее всего завидуя, волк брата приблизился, понаблюдал и плюхнулся рядом, тычась мордой мне в бок мол: «Давай и меня чеши!». Ну что ж, мне не жалко и его почесала, зато они успокоились. Уже уходя, Лёша сказал, что ради такого почесуна он специально себе щётку принесёт. И ведь принёс же, ещё и с завязанным красным бантом на ручке, торжественно вручил мне. Вот и бывает сижу, чешу их на две руки, а они переваливаются с одного бока на другой. Кто же знал, что за этим занятием нас застукает Максим.

Одним днём я, переделав все дела ещё до обеда, была отпущена Мартой отдыхать. Позвонила Алине и через полчаса, волчицами, мы бежали по лесу, где к нам и присоединился волк брата. Набегавшись вволю, мы нашей маленькой компанией, ввалились в мой домик, поеди и вышли на лужайку за домом. Поначалу мы просто валялись на расстеленном покрывале, потом же я сдалась от уймы приведённых аргументов, почему их необходимо почесать и помассировать. Последней каплей стало просящее выражение на лице брата, ну точь в точь кот из мультфильма про Шрека. Увидев его моську, мы с Алинкой не выдержали и расхохотались. Вот я и сидела с двумя щётками и водила ими по спинам и бокам волчицы и волка, временами посмеиваясь от их довольных морд и порыкиваний. Я даже напевать себе под нос начала, как услышала:

— Интересная картина.

Мы все трое резко обернувшись увидели Максима, который стоял опершись на угол дома, скрестив руки на груди:

— А я-то думаю — куда все делись?

Волк вскочил, рыкнул на него припав на передние лапы и сорвавшись, кинулся в лес. Я проводила его взглядом, а сама так и сидела, зависнув с двумя щётками в руках. Волчица лениво приподняв морду, также проводила взглядом улепётывающего волка, потом ткнулась мне в бок, я перевела на неё взгляд, при этом осознав, что сижу с щётками, платье задралось до середины бедёр. Резко вскочила, смущённо одёрнула подол:

— Добрый вечер Максим. Чаю будешь?

— Чаю? — Он смотрел серьёзно, но уголки губ подрагивали, было видно, что он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, чем ещё больше смутил меня. — Да. Чай буду. Травяной есть?

Я кивнула и направилась к дому, хотела буркнуть, что у меня другого и нет, но промолчала. Услышав за спиной вздох, обернулась — это Алинка поняв, что чесать уже не будут, поднялась и потрусила в сторону пристройки к дому, где можно было спокойно обернуться и одеться. Зайдя на кухню, поставила чайник, стала расставлять на столе чашки. Максим прошёл за мною и сел на стул, оглядывая кухню:

— У тебя очень уютно.

Зашла Алина, села на стул рядом с братом:

— Ну вот, такой кайф обломал, — она вздохнула.

— Сестрёнка, ты мне не рада? — Максим приподнял бровь.

— Конечно рада, — Алина потянулась и обняла его, он же в ответ притянул её к себе, — Но, кайф ты всё-таки обломал.

Я усмехнулась. Закипел чайник, я молча разлила чай, присев за стол извинилась, что нечего подать к чаю, так как за обедом всё съели. Отметив про себя, что Лёшка даже засохшее печенье уволок из шкафчика и сгрыз пока мы лежали на травке за домом.

— Ну и чем вы занимались? — Максим с улыбкой смотрел на сестру. Она пожала плечами:

— Немного побегали, поели, повалялись.

— Лия, — он посмотрел на меня с улыбкой, — ну и на какой шантаж пошли эти двое, чтобы ты их почесала?

Я хотела ответить, но Алина опередила:

— Максим, ну как ты мог подумать такое обо мне? — И глазки такие честные, честные. — Да что бы я? Мне Лия, между прочим, сама предложила, а вот Алекс этот да, шантажировал. — Тут мы вспомнили его просительную мордаху и прыснули со смеха.

Объект нашего разговора вошёл на кухню с двумя пакетами и поставил их на стол. Я удивлённо на него посмотрела.

— Вот, домой забежал и на кухню набег сделал, корми нас, — и плюхнулся на стул. — И я тоже чаю хочу, я там плюшки закинул, правда не знаю с чем они.

Я стала распаковывать пакеты. Алина с Лёшей переругивались, так как он стал пить её чай. Две запеченные курицы, пирог, нарезка, хлеб, действительно положил плюшки, правда на дно пакета и под весом других продуктов они расплющились, сыр, зачем-то бутылка молока, конфеты и бутылка коньяка. Вот её-то я удивлённо взяла в руки и обернувшись к брату спросила:

— А это что?

Он выхватил бутылку из моих рук:

— А это нам с Максом после ужина, на десерт, — и подмигнул Максиму:

— Ты как?

— Не против, — он сидел расслабленно приобняв облокотившуюся на него Алину и попивал чай.

— Блин Лийка, — вскрикнул брат, — ну чего ты так долго?

От его вскрика я чуть не уронила курицу, которую держала в руках и собиралась положить на противень, чтоб разогреть.

— Лёшка! Ты чего орёшь? Напугал балбес, — беззлобно огрызнулась я.

При нашей пикировке Максим поперхнулся чаем, откашлявшись, удивлённо на нас посмотрел:

— Как ты его назвала? — Перевёл взгляд на Алексея— А ты как?

Алина смеясь, похлопала его по спине:

— Да ты давно их просто вместе не видел.

— И давно вы спелись?

— Ну почему сразу же спелись? — Приподнял брови Алексей. — Она все-таки моя сестра. Имею право. — И уже мне — Правда Лийка?

Я хмыкнула: «Правда, Лёшка».

Максим только покачал на это головой.

Ужин прошёл, я бы сказала: непринуждённо. Поначалу я немного тушевалась из-за присутствия Максима, но понемногу меня отпустило. В конце концов это он у меня сейчас в гостях. После ужина прошли в комнату, мужчины заняли кресла и налили коньяк в обычные чайные кружки, за неимением у меня ни бокалов, ни рюмок, ну а нам с Алиной остался диван. Я села, а она распустив волосы легла, положив голову мне на колени. Ранее, когда она приходила, то ей нравилось так лежать, пока я перебирала её волосы. Меня это даже успокаивало. Мы вполголоса переговаривались, мужчины тихо беседовали о своём и я пользуясь моментом, пока к нам не прислушиваются, спросила у Алины:

— Алин, а оборотням ведь нельзя спиртное. Как же тогда они? — Я качнула головой в сторону Максима и Алексея. Она лениво повернулась, посмотрела на них и отвернувшись также тихо ответила:

— Так это не обычный коньяк, специально разработали — для оборотней. Кстати в нашей стае его и выпускают, — она зевнула, — весьма дорогое удовольствие.

— Почему?

— Нуу, там технологических процессов много. Смогли там что-то выделить и убрать, чтобы контроль над зверем не терять. От него кстати не сильно пьянеют. — Помолчав добавила — Хотя конечно сколько выпить. Наши специалисты и вино хотят производить, но пока что-то у них там не получается провернуть как и с коньяком.

— Значит оборотням только такой коньяк можно? А его только в вашей стае производят?

— Конечно нет. Есть и вино и ликёр, но как ты понимаешь кто владеет рецептурой, секретами не делится. В нашей стае химики вот разработали коньяк, налажено производство и продажа. Это кстати большая удача, так как доход от продаж очень высокий.

Я понятливо покивала. Неторопливо беседуя с Алиной и сидя в пол оборота от беседующих мужчин, я время от времени ощущала на себе взгляд. Какое-то неприятное чувство, словно ледяные мурашки проносились по позвоночнику от затылка вниз. Я даже пару раз поёжилась, после чего всё проходило. А вот на третий раз я всё-таки не выдержала и резко обернулась: Алексей, жестикулируя, увлечённо рассказывал Максиму о преимуществе и доходности развития туристического направления по диким лесам принадлежащим стае, Максим же в это время пристально и как-то изучающее смотрел на меня. Встретившись с ним взглядом я несколько мгновений смотрела ему в глаза, но он вопреки моим ожиданиям, взгляд не отвёл и я нахмурившись отвернулась. Буквально через пару минут, в пол-уха слушая Алину, я как можно незаметнее посмотрела на Максима — он расслабленно сидел в кресле, ноги вытянул и скрестив в лодыжках. Взгляд мой скользнул выше — одна рука спокойно лежит на подлокотнике кресла, второй держит кружку с коньяком и лениво ею покачивает, на нём лёгкая рубашка с распахнутым воротом, в котором задержался мой взгляд, но ненадолго, я скользнула взглядом по волевому подбородку — лёгкая небритость, которая придавала ему более агрессивный вид. Посмотрела выше и встретилась с его глазами под насмешливо приподнятыми бровями. От неожиданности я закашлялась и под его усмешку отвернулась. Лицо пылало, хотелось приложить к нему ладони, чтобы хоть немного остудить жар, но приходилось сдерживаться, пытаясь вникнуть в то, о чём рассказывала Алина. Понемногу мне всё же удалось отвлечься, сосредоточиться на разговоре, обещая самой себе обдумать всё случившееся позже.

Время уже было за полночь и хотелось спать, не будь здесь Максима, выпроводила бы своих гостей. В очередной раз, стараясь скрыть зевок, почувствовала какой-то противный запах, доносящийся из распахнутых окон. Принюхалась и скривилась, Алексей повернувшись ко мне, тут же спросил:

— Что?

— Пахнет чем-то неприятным, — медленно проговорила я, не замечая, что все следят за мною.

— А чем? — это уже Алина.

— Ммм, — я принюхалась, стараясь понять — как будто куст полыни обильно полили забродившей кошачьей мочой.

И тут Алина с Лёшей расхохотались, Максим же усмехнулся.

— Как тонко подмечено, — еле выговорил брат, не переставая хохотать.

Я удивлённо на них смотрела и повернувшись к Алине попыталась спросить в чём причина столь бурного веселья, но та смеясь лишь махнула рукой. Максим встал:

— Так, всё. Прекратили веселье! Пора домой, а то вон Лия уже зевает. Алина поднимайся.

Ещё посмеиваясь, они вышли из дома, но на мой вопрос так никто и не ответил. Я настойчиво дёрнула Алинку за руку, но та обронив: «Завтра расскажу», вышла.

Утром она нашла меня в теплице, где я помогала Марте обрабатывать растения. Марта косо посмотрев на канючившую Алинку, всё-таки согласилась прерваться и попить чаю. Расположились мы у меня на кухне, просто здесь было ближе от теплицы. И уже за чаем я нетерпеливо спросила: чем же я так вчера их повеселила. Алина вкратце пересказав Марте вчерашние события наконец ответила:

— Да Виола это была!

— Где была? И причём тут она?

— Она вчера искала Макса, ну кто-то видимо и сказал, где мы можем быть. А тут картина маслом: мы сидим у тебя, тихо, мирно беседуем.

— Ну и что?

— Так она, извини меня конечно, тебя за бедную, нищую родственницу держит, которая не может и не имеет права в принципе привлекать к себе наше внимание, ну а тем более Максима!

Я медленно отпила чай: «Не приятно конечно, но вполне ожидаемо».

— Ну это понятно, а причём тут тот противный запах?

— Аа, это она когда бесится, вот так вонять начинает.

Марта кивнув, хмыкнула, а я оторопело уставилась на Алинку.

— Ну так вот, — продолжила она, — выходим мы вчера значит, а она тут недалеко стоит ножкой постукивает, руки под грудью скрестила и глазами сверкает. А на ней платье-то — вырез до пупа и едва попу прикрывает. Ну мы подходить стали, а она уже высказаться собралась, так Макс её за руку схватил и потащил, говорит дома поговорим. Мы с Алексом сзади шли, посмеивались, а нам то что? А она от этого ещё больше бесится — от неё такое амбре было, скажу я вам, хоть противогаз надевай, — она отпила из чашки. — Домой пришли, они внизу остались, ну а мы с Алексом к себе пошли. Орала она знатно, — Алинка захихикала, — потом дверью хлопнула и ушла. — Она замолчала и потянулась за булочкой. Марта бросила на меня хитрый взгляд и спросила у неё:

— Ну а Максим что? За нею пошёл?

Да уж, спросить сама я бы постеснялась, хотя очень хотела.

— Да нет, — Алина махнула рукой отпивая чай, — закатил глаза и со словами: «Слава Создателю» пошёл спать.

Мы помолчали, каждая думая о своём. Мне если честно было стыдно, я ведь тоже мучилась из-за своего запаха, а тут похожая ситуация. И я повернувшись к Марте спросила:

— Марта, ты же мне смогла помочь с запахом, может и ей поможешь?

Она фыркнула:

— Вот ещё. Хотя она ко мне и сама не пойдёт. Может к другим и обращалась, но видимо не помогли ей.

— А почему к тебе не пойдёт?

— Да мы уже пообщались с ней. — Сказав это, она замолчала, а мы вопросительно уставились на неё, долго правда не выдержали:

— Ну и?

— Марта, ну не томи!

Посмотрев на нас, она усмехнулась: «Где-то с год назад было — приходит ко мне и даже не поздоровавшись, с места в карьер: ты здесь дар у оборотней видишь? Вот скажи мне какой у меня. Я ж посмотрела на неё, ну и ответила, что дар есть, хоть и слабый очень». — И Марта опять замолчала, взяла булочку, откусила, запивая чаем. Тут мы уже обе чуть ли не застонали:

— Марта, ну что за дар?

— Дар? Так геликона.

Алинка расхохоталась, а я удивлённо переводила взгляд с неё на Марту.

— А в чём дар её заключается?

— Мы же в силу природы не можем свободно общаться с животными, боятся они нас, — начала объяснять она, — а оборотни с таким даром не только подходят к любым животным спокойно, так как частотные волны, вибрации исходящие от них воспринимаются животными как доброжелательность, ласка, но и чувствуют их жизненные потоки. Вот ты например можешь сказать, что у тебя болит голова, показать где что болит, а оборотни с таким даром чувствуют это. Они прекрасные ветеринары и на наших зверофермах их очень ценят. У нас же в стае разводят соболя, песца, куницу, горностая. Очень выгодное предприятие.

— Я всё же не понимаю в чём подвох? Прекрасный дар, — а про себя подумала, что у меня вообще дара нет.

Марта встала и погладила меня по голове: «Это ты так думаешь, Лиюшка.», налила всем чай и присела обратно.

— А я не права? Он чем-то плох?

Тут вмешалась Алина:

— Лия, ну как ты не понимаешь? У Виолы с её-то самомнением и слабенький дар геликона.

— Да уж самомнение у неё высокое, — протянула Марта, — как она орать стала и дура ты старая и ничего не смыслишь в потоках. Хорошо хоть сама вылетела как пробка, не успела я её схватить. Считала бы задом ступеньки крыльца.

Я покачала головой:

— Ну хорошо, с этим разобрались. — И я повернулась к Алине. — Объясни: если от неё такое амбре, то как твой брат терпит? Или ему нравится? — настороженно спросила я.

— Фу ты, скажешь тоже, — она сморщилась. — Такой запах от неё идёт, когда она бесится. И чем сильнее злость, тем сильнее вонь. Ну а в постели-то ей чего бесится? У Максима же зверь сильный и если он с ней расстанется, то ему тяжело будет женщину найти.

Вот опять — сижу и чувствую себя полной тупицей.

— Маартаа, ну объясни.

— Алина имела ввиду, что Максим не с каждой женщиной может, ммм, скажем так встречаться. У мужчин обоняние острее, чем у нас. И чем сильнее волк, тем сложнее мужчине найти женщину. Иной раз у сильных оборотней доходит до тошноты, головных болей, если они в силу обстоятельств вынуждены подолгу общаться с неподходящими по запаху женщинами. А волку альфе ещё тяжелее без женщины.

— Почему?

— Необходимо скидывать излишки силы.

— И мм, как это происходит? Ну, я имею ввиду только с женщиной? — Я конечно была озадаченна и смущена, но любопытство перевешивало. Алинка же вообще сидела пунцовая как помидор, но также заинтересованно смотрела на Марту.

— Во время оргазма, — просто ответила Марта со смешинкой в глазах.

— А что будет, если не скидывать излишки?

— Ну я думаю Алина могла это видеть. Гнев, злость, на всё и всех окружающих. Сила эта может и убить носителя, сломать психику и дать волю волку. Это может привести к весьма плачевным результатам.

Алина кивнула и печально вздохнула: «Когда я хотела сказать брату насколько отвратительна Виола, Алекс рассказал мне, чем может грозить, если он от неё откажется. Я когда только приехала в стаю, пару раз видела у него всплеск силы — было страшно. Он одного оборотня чуть не порвал, да и пару раз Алексу доставалось — он на него разозлился и силой приложил. У него в первый раз кровь из ушей и носа потекла, во второй раз он вовремя успел смыться, но недалеко, за дверями кабинета сознание потерял. Максим тогда сам его лечил. Но потом, после того случая, всплесков больше не было, — она удивлённо посмотрела на Марту, — и с Виолой он ещё не это, — запнулась она, — ну не встречался.

Марта усмехнулась:

— Если не встречался, это не значит, что не спал. Ну и я ж не рассказала, что ещё способ есть — физические нагрузки. Причём хорошие нагрузки. Такому как Максим, наверно день придётся по лесу не останавливаясь носиться, чтоб сбросить излишек силы.

Я поражённо молчала и тут вспомнила про брата:

— Марта а у Лёши ведь тоже дар альфы, но у него по-моему нет девушки, — я посмотрела на Алину, но она отрицательно покачала головой.

— Нет. По крайней мере я знаю что нет постоянной, а там кто его знает? Скорее всего он много бегает, — пошутила она и мы рассмеялись.

Марта лишь улыбнулась: «У Лёши дар послабее и он ещё не вошёл в силу. Поэтому и контролирует он его легко. Повзрослев он столкнётся с той же проблемой, если конечно не найдёт пару».

После того вечера Максим приходил ещё два раза и я несколько раз опять явно чувствовала его взгляд. Обернуться у меня желания не было, и когда неприятные ощущения мечущихся в панике ледяных мурашек по моему позвоночнику достигали пика, я показательно передёргивала плечами, и тут же всё приходило в норму. Никогда бы не подумала, что можно так явственно ощущать спиною направленный на тебя взгляд. Хотя, скорее всего, на меня никто так оценивающе не смотрел.

Вот так за воспоминаниями, пролетел сегодня мой день. Я разложила последние клубни ятрышника по тканевым мешочкам и убрала в плетёный короб. Встала, потянулась, посмотрела на часы, надо бежать в лабораторию — сегодня Марта работает там. Через два дня ужин в красном доме в честь отъезда Алины, на который она меня же и пригласила и я хотела сделать ей подарок. Неизвестно как сложится в дальнейшем моя жизнь, может через неделю мне придётся уехать отсюда, увидимся ли мы с нею ещё? Хотя я очень сильно прикипела душой к этой чистой девушке и очень хотела бы и дальше с нею общаться. Последние две недели я готовила ей подарок. Долго я размышляла, что же ей подарить? Что-то из вещей дарить не хотелось, украшения она носит редко и только дорогие, которые подарил Максим. В любом случае на такое удовольствие денег у меня нет. Терзала Марту на предмет посоветовать. И сейчас подарок фактически готов — два шампуня на основе целебных трав, гели и мыло, которые я также лично приготовила по секретному рецепту Марты и изюминка — духи собственного приготовления. Когда я, в середине лета, бегая по лесу нашла участок с маленькими цветочками орхидей не поверила своим глазам. Марта подтвердила — да, их сокровище — северная орхидея. Цветочки испускали очень нежный, ласкающий аромат и хорошо, что я их вовремя заметила ещё неделя, полторы и отцвели бы. Под чутким руководством Марты проводила в лаборатории дистилляцию и собирала эфирное масло, на тот момент не представляя, как же оно мне пригодится. Теперь же у меня фактически готовы духи с нежнейшим ароматом дикой северной орхидеи.

ГЛАВА 10

Валлия

«Бывает отдашь кому-то душу…Полностью…

В подарочной упаковке…с бантиком…

А потом её возвращают…

В мусорном пакете…

Порванную в клочья…»

Ф.Г.Раневская

Ужин в красном доме, перед отъездом Алины, прошёл шумно и весело. Пришли знакомые Алины, некоторые из которых завтра или на днях, также разъезжались на учёбу. За столом молодые люди рассказывали случаи из студенческой жизни, беззлобно подшучивали друг над другом, постоянно слышался смех. Когда я пришла, первое время вела себя настороженно, видимо где-то на подсознательном уровне ожидая отрицательного отношения к себе, но видя в глазах окружающих сначала заинтересованность, а потом дружелюбие, расслабилась и действительно получала удовольствие от еды и общения. Максим присутствовал только в самом начале, потом произнеся напутственную речь, покинул столовую, мы же с братом остались. С уходом альфы все вздохнули в прямом смысле свободнее. Сегодня, я впервые увидела влияние на окружающих его ауры властности, тяжёлым покрывалом накрывшую всех и удивлённо поняла, что на меня она видимо, действует слабее, чем на остальных — я слабо чувствовала исходящую от него опасность. Но увидела, как это чувство отражается в глазах ребят, которые бросают на него взгляды. А вот во взглядах некоторых девушек, помимо страха и неподвластного им чувства подчинённости альфе, проскальзывала искра заинтересованности. Больше всех в буквальном смысле поедала взглядом Максима одна шатенка, с красиво уложенными волосами и облегающем откровенном платье. Неожиданно для себя отметила, что мне это довольно-таки неприятно было видеть.

Когда знакомые Алины разошлись по домам, мы направились в гостиную. Проходя мимо зеркала я, приостановилась и поправила выбившиеся прядки волос. Сегодня я отпросилась у Марты пораньше, чтобы подготовиться к ужину. Надела новое платье, которое сшила Катерина — насыщенно-синего цвета с чёрной атласной отделкой по рукавам и ажурной на подоле, длинной до колена, к нему прилагался атласный чёрный пояс. Всё-таки она действительно мастерица — платье сидело идеально, без единой складочки или морщинки. Буквально месяц назад мне посчастливилось купить туфли-лодочки синего цвета, хоть оттенок и отличался, но не сильно. Откинула расчёсанные волосы тяжёлой волной за спину. Так как у меня не было красивых заколок или лент, да и укладывать я их умела разве что в тугой пучок и косу, решила их оставить распущенными и лишь две бело-седые, словно прокрашенные прядки у висков убрала назад и свободно, не туго заплела. Некое украшение — на чёрном покрывале волос, длинной до талии, серебрится косичка. Помню, как маму вызвали в школу за аморальный внешний вид дочери, а вся причина была именно в этих серебристых прядях от висков, впрочем, таких же, как и у мамы. Директриса минут двадцать высказывала ей, как это неприлично и не допустимо выкрашивать 12-летней девочке волосы, на что мама флегматично её выслушав, пожала плечами и со словами: «Уберем» вышла из кабинета, утягивая меня за руку. Людям же не будешь объяснять, что эти пряди как масть у животных — определяет нашу принадлежность к клану серебряных. С тех пор мама научила меня заплетать косу так, чтобы злосчастные прядки были спрятаны под чёрными волосами и хоть серебристые пятнышки на висках никуда не делись, но видимо окружающих они нервировали меньше. Зато сейчас я откровенно полюбовалась полученным результатом, трусливо отгоняя мысль, что понравиться хочу именно Максиму. Хотя куда уж мне — наряд мой нельзя назвать сексуальным, для него уж скорее всего излишне скромный, фигура у меня не утончённая как у Виолы — грудь больше, бёдра шире, хорошо хоть талия есть, не супер узкая, но всё ж она таки у меня присутствует. Единственное украшение — волосы. А Максим … Я вздохнула: сильный, харизматичный мужчина, к тому же альфа. От мыслей отвлекла Алина, проходя мимо, подошла и, обняв за талию, потянула в гостиную, куда уже ушли брат с Максимом, но я приостановилась и сообщила, что хочу сделать ей подарок. Мы прошли в комнату, которую я занимала живя здесь. Перед ужином, я не зная куда деть подарочный пакет, решила оставить его здесь. Вот сейчас в волнении я вручила его смотря как она отреагирует. Алина с радостной улыбкой перенюхала все бутылочки под мои комментарии. Порадовала её реакция на духи — нанеся капельку на запястье, на мгновение чуть поднеся к лицу принюхалась и замерла закрыв глаза. Постояв так некоторое время она посмотрев на меня прошептала:

— Спасибо. Они волшебные! Я словно оказалась в лесу в раннее утро — это непередаваемое чувство. И аромат, такой знакомый, словно родной. Что это?

Я приобняла её: «Это дикая северная орхидея. Я случайно летом наткнулась на это чудо. Такое же чудо как и ты и я очень рада что они тебе понравились».

— Ты их сделала сама? — она удивлённо посмотрела на меня.

— Скажем так — это результат работы пяти женщин. Я выполняла чисто техническую работу под строгим надзором трёх лаборанток и Марты.

— Лия, пойдём, — она потянула меня из комнаты — натерпится похвастаться перед Алексом и Максом.

Я же остановила её: «Давай ты похвастаешься без меня. Завтра рано вставать и если честно я немного устала».

Попрощавшись, направилась на выход и, проходя по коридору, в ответвлении, случайно увидела Максима с той шатенкой в облегающем платье, которая ещё в начале ужина «сверлила» его взглядом и призывно ему улыбалась. Она, прижавшись к нему всем телом, стояла, запрокинув голову, одна рука Максима расположилась на её талии, другой же он как-то по-хозяйски обжимал её пониже спины. Наклонившись, что-то шептал ей на ухо и тёрся пахом об её тело, отчего она как-то мерзко подхихикивала. Я остановилась, оторопело уставилась на них и лишь когда Максим вскинул голову и посмотрел на меня, я словно отмерла и пролепетав извинения, прошмыгнула на выход.

Свежий воздух остудил мои пылающие щёки, принёс хоть немного ясности в замутнённое сознание. Быстрым шагом направляясь в свой маленький домик, обдумывала увиденное. Было очень неприятно и обидно. Весь вечер я ждала от Максима комплимента. Собираясь на ужин, представляла как он осмотрит мой, пусть и не замысловатый, скромный наряд, скажет что-нибудь приятное. Да хоть вскользь оброненного: «Миленькое платье» или «Неплохая причёска» весь вечер ждала. Я горько усмехнулась — каждую минуту надеялась на хоть маленький комплимент, крохотное внимание. Но как выяснилось зря. И из-за чего? Только из-за его взглядов сверлящих мне спину обнадёжила себя. Стёрла тыльной стороной ладони с глаз слёзы, запрокинула голову к чёрному ночному небу. «Лия, Лия. Мужик оценивающе на тебя смотрел, не влюблено, не присматриваясь! Оценивающе! Как же! Я сама себе придумала интерес с его стороны». Задышала глубоко, чтоб хоть немного успокоиться и побрела к себе.

Уже лёжа в постели, я ворочалась с боку на бок не в силах уснуть — а ведь завтра действительно рано вставать! Три дня назад Марта обронила, что грех не воспользоваться случаем съездить в Красноярск. Максим повезёт Алину в институт, ну и мы с ними прокатимся, закупимся вещами на зиму. В конце июля Лёша принёс три большие сумки с моими вещами, которые кто-то собрал в моей, уже бывшей, съёмной квартире в Петрозаводске. Так вот с зимними, да и с осенними вещами у меня действительно дела обстояли плохо. И как раз три дня назад поездка вместе с Алиной и Максимом мне показалась хорошей идеей, зато сейчас я бы с удовольствием от неё отказалась. Каждый раз закрывая глаза, вспоминалось увиденное: Максим прижимающий к себе шатенку. Его взгляд, скользнувший по мне как по предмету интерьера. Ну почему я так остро на это реагирую? Со злостью ударила кулаком по подушке. Вот так ворочаясь и кляня себя, уснула только под утро.

Раздражающая трель будильника, пройдя в душ, чтоб хоть немного взбодриться, мимоходом бросила взгляд в зеркало — красота: опухшие, покрасневшие глаза, всклоченные волосы и серый оттенок кожи. «Кто там в ужастиках зомби описывает? Могу выслать фото» — усмехнулась сама с себя. Вопросом о том, что одеть, даже не задавалась. Чёрные бесформенные брюки, такая же непонятного кроя бежевая блузка, волосы скрутила уже немного подзабытыми движениями и стянула в пучок на затылке. Зазвонил телефон — Алина сообщила, что они уже подъехали. Выходя, бросила взгляд в зеркало — привычный образ затюканной, бесформенной женщины. Вот только затравленным взглядом уже не смотрю. Грустно усмехнулась: «А ведь ничего и не изменилось, как была, невзрачной мечтательницей, «белой вороной», так и осталась».

Решительно закрыв дверь, направилась к дому Марты, обогнув его, увидела на дороге шикарный джип, рядом стояли ожидающие меня Марта, Алина и Максим облокотившийся на капот машины скрестив руки. Внутренне готовясь к протесту по поводу моего внешнего вида, подошла к ним. Марта что-то рассказывающая, увидев меня, замолкла на полуслове. Алина округлив глаза открыла рот чтоб высказаться, но Марта опередила, воскликнув:

— Это что за маскарад такой? Лия! — Они с Алиной вопросительно на меня посмотрели.

Я же, уверенно вскинув голову, не глядя в сторону Максима, произнесла:

— Марта, я же в данное время не у тебя на работе. Так что могу одеться так, как мне комфортнее.

— Ничего не знаю и знать не хочу! — Категоричность в её голосе просто звенела — Марш переодеваться!

— Марта, пожалуйста, — начала протестовать я, но Максим перебил:

— Уважаемые дамы, давайте отложим обсуждение внешности каждой из вас на другое время, потому что и так задержались в ожидании некоторых, — он произнёс это лениво-скучающим тоном. В конце фразы посмотрел на меня, обвёл взглядом мою одежду и добавил — Хочу отметить, что Лия оделась как раз таки правильно — ни к чему ей привлекать к себе внимание и если в этом, — выделил он интонацией, и снова окатил меня чуть ли не презрительным взглядом, — она чувствует себя комфортно, то так тому и быть. — И предугадывая протест со стороны Марты, продолжил, словно припечатав — Я всё сказал! Рассаживаемся. — И сел за руль.

Марта возмущённо пыхтя, устроилась на переднем сиденье, я с Алиной сели сзади, хлопнули, закрываясь двери, заурчал двигатель, и мы выехали. Алина подсев ко мне ближе, схватила меня за ладонь, но я, чувствуя, что она сейчас задаст мне вопрос покачала головой. Отчаянно энергичный темперамент Марты долго не выдержал, и первой нарушив общее молчание, она заговорила с Максимом. Алина сидя рядом, так и не отпустила мою ладонь, я сидела откинувшись на спинку сиденья отвернувшись смотрела в окно. Ощутив пожатие, обернулась, грустно улыбнулась ей и тихо попросила:

— Лучше расскажи мне — где живёшь в Красноярске?

Она посидела, всматриваясь в моё лицо, расстроено вздохнула и начала рассказ, тихо, поначалу неохотно, но с каждой минутой всё больше увлекаясь. Я же, не слушая её, мысленно усмехнулась: «Всё правильно! И реакция Максима на мою выходку тоже — теперь хоть не буду тешить себя иллюзиями». Решительно отогнав все жалеющие себя мысли, сосредоточилась на беседе с Алиной. Времени порефлексировать у меня будет ещё предостаточно, а вот когда смогу в следующий раз (и смогу ли вообще) поговорить с нею — неизвестно.

Из рассказа девушки поняла, что живёт она в нескольких кварталах от института и добирается на автобусе. Домик небольшой, на три комнаты, снимает внаём с двумя девушками оборотницами, одна учится также в педагогическом, но на курс старше, другая в медицинском и обе они из соседней стаи. По её словам — отношения у них сложились хорошие, но по общему тону и обрывкам фраз поняла, что может только приятельские, о дружеских отношениях говорят с более теплыми интонациями. Под её рассказ и монотонно покачивания автомобиля почувствовала, что меня клонит в сон, всё-таки бессонная ночь давала о себе знать. Глаза периодически закрывались сами по себе и не выдержав, я спросила у Алины: долго ли нам ещё ехать. Она посмотрела сначала в своё окно, затем глянула на проплывающий мимо пейзаж в окно с моей стороны и ободряюще мне улыбнувшись громко спросила, обращаясь к брату:

— Мааакс. А сколько по времени мы будем ехать?

Вот же! Да если б я знала что она обратиться к нему, даже и намёком спрашивать не стала!. Максим в зеркало заднего вида бросил взгляд на меня, какой-то колючий, неприязненный, перевёл его на Алину, взгляд его тут же потеплел и он ответил:

— Да где-то с час, может чуть больше. Здесь ливень утром был, дорогу немного размыло, поэтому гнать не буду — спешить нет необходимости. Что поспать хочешь?

Алина показательным кивком зевнула: «Да, подремлю немного».

— Поспи, будем подъезжать разбужу. — И отведя от неё взгляд, продолжил разговор с Мартой.

Алина улыбнулась мне и присев поближе, обхватила мою руку, откинула голову, прикрыв глаза, пробормотала:

— Вот, слышала? Так что спи. Я тоже буду — глаза закрываются. — И опять зевнула.

Устроив поудобнее руку, я прикрыла глаза. Фраза, оброненная Максимом, что спешить некуда — сначала царапнула, теперь же вызывала горькую усмешку. Буквально перед отъездом был раздражён именно потому, что я задержала всех. Грустно и чего уж скрывать от самой себя — очень обидно. И очень непонятно — что могло такого произойти? Почему его отношение ко мне так резко изменилось? Так за размышлениями незаметно уснула. Через некоторое время какое-то неудобство вырвало из сна: моя онемевшая рука, в которую вцепилась Алина, даже во сне не выпустив её и что-то мокрое на груди, доставляющее дополнительно неудобство. Открыв глаза, осмотрелась — за окнами всё также проплывали мимо деревья и иногда разветвления от главной дороги уходили в стороны. Повернувшись к Алине не смогла сдержать улыбки — она спала, положив мне голову на плечо, лицом вниз и носом уткнувшись в мою грудь. Вот и понятно откуда этот дискомфорт — во сне пустила слюни и на блузке виднелось мокрое пятно. Сейчас глядя на её умиротворённое личико, дашь ну от силы 16 лет, на 19 ну никак она не выглядит. Я села, повернувшись к ней, притянула ближе, устроив её голову поудобнее на своем плече, приобняла, чтоб она не упала и не сползла вниз и с улыбкой закрыв глаза моментально провалилась в сон. Следующее пробуждение было более резким — сигнал автомобиля словно выдернул из сна. Алинка рядом подскочила также вместе со мною, и мы сонно закрутили головами. Оказывается уже заехали в город, и хорошая звукоизоляция автомобиля позволила нам поспать подольше, отрезая от гула утреннего мегаполиса. Минут через 20 Максим вырулил рядом с площадью и сказав что ему необходимо отлучиться по делам, выгрузив нас уехал. Марта махнув рукой в сторону, направила нас в кафе через площадь и тоже умчалась к какой-то близживущей знакомой. А мы с Алиной как два сонных совёнка, потягиваясь, направились в указанном направлении. Не знаю как ей, но мне до безумия хотелось кофе. Алина взяла меня под руку и я отметила что взгляды хоть и редких в утреннее время, встреченных нами мужчин проскальзывая по мне, словно не замечая, цеплялись за Алину. За три месяца я отвыкла от этого чувства — безликой белой вороны и эта поездка и поведение Максима вернули меня с небес на грешную землю — где мне самое место. Мечтательницей можно быть в 16, но никак в 25. Хотя я, даже в пору своей юности, была лишена возможности помечтать. Настроение скатилось уже не к нулю, нет. Ушло далеко в минус. Закрывшись за маской ледяного спокойствия, вошла с Алиной в кафе и села за столик у большого окна с видом на площадь. Заказав нам обоим кофе и булочки, Алина обернулась ко мне:

— Лия, что произошло, и почему ты так оделась? Вчера, когда ты уходила, была в хорошем настроении. Что-то случилось ночью?

— Да нет, — я мотнула головой. Откинулась на спинку стула и отвернулась к окну. — Просто иногда я забываю — кто я и почему я здесь. А забывать нельзя, иначе потом будет очень больно.

— Лия я не понимаю. Говоришь загадками и грустная такая. Объясни мне пожалуйста.

Я посмотрела на неё, и стало стыдно — всё-таки она ж не виновата в том, что происходит:

— Алин, не переживай. У меня всё в порядке. Я просто немного запуталась сама в себе, в своих чувствах и желаниях. Ещё очень сильно скучаю по маме, постоянно переживаю за неё. И иногда чувствую себя одинокой. — Заметив, как она на меня посмотрела, продолжила: — Ты не пойми меня неправильно. Я очень ценю ваше отношение ко мне, поддержку, особенно дорожу твоим и Марты. Но всего за три месяца моя жизнь очень сильно изменилась, как и я сама. К этому наверное нужно привыкнуть. И всё же, как бы ни сложилась моя жизнь в дальнейшем, я бы очень хотела не потерять с тобою связь. — Я протянула руку и пожала её ладошку, лежащую на столе. Алина немного грустно улыбнулась:

— Когда, в конце весны, заканчивались лекции, и началась сессия, я для себя решила, что приеду в стаю, побуду с недельку, другую максимум и поеду куда-нибудь по туристической путёвке. Пересмотрю в интернете предложения агентств и уговорю Максима чтоб отпустил, ну и дал денег. Всё-таки уже год как среди людей живу и адаптировалась уже. Ну а в конце лета поеду к тётке у которой жила до приезда Максима.

— И что, не отпустил?

— А я и не спрашивала. Приехала, а через несколько дней ты появилась. Я тебе не рассказывала про свой дар. Хотя он ещё очень слабый и мне его ещё долго развивать надо и работать с ним, — она застенчиво улыбнулась, а я в нетерпеливом ожидании наклонилась вперёд:

— Ну же не томи! Что за дар?

— Считывающий. — Нахмурившись, торопливо добавила — Только он у меня какой-то неполноценный что ли, мне долго предстоит его развивать.

— Алин, а что за дар?

— Я вижу ауры не только оборотней, но и людей. Но могу определить только суть, натуру.

— Я не поняла тебя. Ты видишь ауру, а как ты определяешь суть?

— Ну я не совсем ауру вижу, я вижу как от любого живого существа исходят, скажем так световые потоки. У животных и чистых душой, светлых оборотней они тёплых оттенков и чем хуже по сущности оборотень, его мысли, желания, тем темнее от него световой поток. Как то так. Ну тут конечно ещё много нюансов: когда у кого-то плохое настроение, горе или радость, всё это тоже я вижу.

Я смотрела на неё расширившимися глазами.

— И ты постоянно видишь как некие цветные потоки исходят от нас?

— Нет, — она рассмеялась, — только расфокусировав зрение и как бы обращаясь внутрь себя, я как бы включаю дар. Извини, я не могу объяснить по-другому. Марта со мною долго возилась: направляя, подсказывая как обратиться к дару.

— Так может и у меня есть дар? Ты можешь определить? — Я с надеждой на неё посмотрела.

— Извини, но нет. — Она мотнула головой. — Я и о своём-то узнала случайно. Однажды сидела на лавочке в парке с девчонками, и вдруг ни с того ни с сего, все проходящие мимо и сидящие рядом девчонки раскрасились красками. Кто-то испускал цветные как бы облачка, а кто-то еле переливаясь. Я подумала, что у меня с головой проблемы. Поделилась с Мартой и вот теперь учусь, тренируюсь.

Я расстроено вздохнула, ну недооборотень я какой-то!

— А я, у меня какой цвет?

— Ты испускаешь желтый свет с серебристыми лучиками, как солнышко.

Я скептически хмыкнула, она продолжила:

— Правда, как солнышко, а вот когда хмуришься, огорчаешься, то цвет темнеет до оранжевого. Вот сегодня в машине я очень расстроилась взглянув на тебя с помощью дара — цвет был тёмно оранжевый и серебристых лучей было много а вот сейчас ты посветлела, но до солнышка далеко, но и серебристых лучей фактически не видно.

— Серебристые лучики говоришь. Может это из-за того что мама из клана Серебряных?

— Возможно, — она пожала плечами, — я не знаю. Так вот когда я увидела тебя в «Красном» доме, мне стало интересно и я решила задержаться. Знаешь, Максим конечно заботиться обо мне и я чувствую и вижу что он меня любит, но всё же мы живём словно в разных плоскостях. Слишком большая разница в возрасте и для него я до сих пор словно маленький ребёнок. Друзей как ты знаешь у меня в стае нет. Конечно, сейчас все относятся ко мне иначе, чем раньше. Вон сколько народу пришло на ужин, только я никогда не забуду — с каким презрением ко мне они относились. Зла конечно не держу, но и забывать не хочу. Сейчас, благодаря тебе, я уже не чувствую себя такой одинокой. Я очень рада что ты приехала.

Я внимательно слушала её и понимала, насколько мы похожи — в прошлом два изгоя, обе прошли через откровенное издевательство от сверстников и не только от них. Только со мною рядом все эти годы была мама, хоть я и мало видела от неё поддержки, но она была. А у этой девочки никого рядом не было. Я сжала её ладонь и тепло улыбнулась.

— Я тоже очень, очень рада, что встретила тебя. Прости за то, что не рассказываю всего о себе, сейчас это будет опасно. Но поверь, я тоже впервые встретила ту, с кем хочется поделиться печалями и радостями, ничего не скрывая.

На этой доброй и светлой ноте нас прервала Марта, заглянувшая в кафе и позвав. И начался мой персональный ад — никогда не любила ходить по магазинам, но кто бы меня спрашивал? В итоге через пять с половиной часов моих мытарств и ворчаний по поводу потраченной суммы, к которой Марта добавила своих денег, я обзавелась: осенней курткой, штанами и кофтами, дублёнкой, шапкой и сапогами, ботинками и много ещё необходимым по мнению Марты и Алины.

Вернувшись обратно к площади, к уже ожидавшему нас Максиму я чувствовала себя не выжатым лимоном, нет, словно этот лимон пропустили через мясорубку. Алина и Марта выглядели довольными и прямо-таки лучились чувством выполненного долга. Подъехав к дому, где она жила Алина пока учится, девушка отвела меня немного в сторону.

— Лия, я хотела тебе на память сделать подарок, — прошептала она. Я стояла спиной к Максиму и Марте. — Ты помнишь, я сказала, что поеду навестить тётку? — Я кивнула, она вернулась чуть больше недели назад. Она зашептала ещё тише: — Так вот, на самом деле её муж, наш дядька артефактор, дар у него слабоватый конечно, но дело не в этом. Вот. — Она протянула мне цепочку с кулоном. — Эта цепочка из серебра, как ты из клана Серебряных, а камень в кулоне — аметрин, мой камень. — Я взяла цепочку. Тонкая, красивого плетения, присмотрелась к кулону: огранённый камень, который поразил меня своим окрасом — от края к краю цвет менялся от прозрачного до насыщенно-фиолетового. — Давай помогу одеть. — Она расстегнула цепочку и приблизилась ко мне. Одевая и застёгивая замочек, прижалась губами к уху и зашептала — На самом деле я ездила к дяде за помощью. Это он сделал этот кулон и научил как влить в него свою силу. Её правда там немного, я делала это по капле, но теперь это твой талисман и помощник. — Она отодвинулась, а я не смогла сдержать возгласа:

— Лина! Но зачем?

Она шикнула, так как я привлекла внимание Максима и отведя меня чуть дальше, продолжила уже нормальным голосом:

— Он тебе очень идёт и сплетение символичное: серебро и аметрин.

Я взяла в руки кулон и полюбовалась им. Лучики солнца играли на гранях камня.

— Он очень красивый! — Я обняла её. — Очень. Спасибо большое, я буду беречь его. — На мои глаза навернулись слёзы. Это был первый подарок сделанный мне кем либо, не считая мамы и бабушки. Улыбнувшись друг другу, мы подошли к Марте и Максиму. Их прощание было коротким. Максим притянул к себе сестру, обнял и, поцеловав в макушку, отпустил. Марта также быстро обняла девушку, прошептав ей что-то на ухо. Усевшись в машину, махнули на прощание и поехали обратно в стаю.

Время в пути тянулось невероятно медленно. Марта так же беседовала с Максимом, а я молча смотрела за окно. Лишь пару раз Марта обернувшись спрашивала всё ли у меня хорошо, на что я отвечала утвердительно, благодаря её за беспокойство. На душе было грустно. Будет очень сильно не хватать этой светлой и открытой девочки.

Подъехав к дому Марты, Максим помог выгрузить наши покупки и кивнув на прощание уехал. Я со вздохом осмотрела своё приобретение — восемь пакетов! За один раз точно не унесу. Но, как обычно Марта быстро решила проблему:

— Так Лия, давай перенесём твои и мои пакеты ко мне, ну а потом ты не спеша частями забёрешь свои вещи.

Занеся два последних пакета в дом, услышала:

— Оставь их там. Давай быстренько мой руки и будем есть.

Когда я зашла на кухню, там уже что-то ароматное весело булькало в казанке, закипал чайник, Марта нарезала пирог.

— Давай присаживайся, кормить тебя буду. — Она положила мясное рагу в тарелку и поставила передо мною. Положив ещё одну порцию и поставив на стол, добавила: — Да и себя тоже. Я сегодня даже позавтракать толком не успела, на ходу только перехватила.

Пообедав, мы Мартой прошли в гостиную, меня она усадила на диван, вручив кружку с травяным чаем, сама присев напротив и глянув на часы, спросила:

— Лиюшка ты мне скажи: что у тебя случилось? Обидел кто?

Я мотнула головой и чтоб не обманывать ответила:

— Всё нормально, то есть не нормально, но всё будет нормально. — Поняв, что сморозила полнейшую чушь, опустив глаза, сказала — Просто я сейчас не готова это обсуждать, прости.

Она пересела ко мне на диван и взяла за руку.

— Тебя точно никто не обидел?

— Да нет же. Я просто сама в себе немного запуталась.

— Ох, как же всё не вовремя, — пробормотала она.

Я обеспокоенно на неё посмотрела: — Что-то случилось?

— Не то чтобы случилось. Мне нужно на два, может три дня уехать. Потом всё расскажу. И отложить поездку не могу. Лиюшка, будь очень осторожной. Утром в теплицу, после обеда в заготовительную. Одна никуда не ходи. Позвони Алексею если что нужно будет, но..

— Марта, да что случилось?

— Не знаю. Просто чувство у меня странное, что не нужно сейчас никуда ехать. За тебя беспокоюсь

— Марта ну конечно езжай. Со мною всё будет в порядке.

— Она покачала головой.

— Ладно, как приеду, обо всём мне расскажешь. — И уже поднявшись, присела обратно. — Кстати. Ты кулончик, что Алина подарила, спрячь. Максиму не показывай, злиться будет.

— Почему? — Я убрала кулон за ворот блузки.

— Алина успела рассказать тебе, что она силу свою влила в него?

Я кивнула. — Да, но не сказала для чего. Подожди, так ты знала что она его делает?

— Ну конечно, — она потрепала меня по голове как маленькую, — она также хотела подарить тебе что-нибудь на память особенное, как и ты ей. Вот и придумала на свою голову.

— Марта это плохо, то что она его сделала?

— Нет, просто дар у неё ещё слабенький, его развивать надо, а она потратила силу на вливание в камень.

— Так это опасно? Что теперь будет? Она лишиться дара? — вопросы посыпались как горох.

— Опасно? Да немного, дара она не лишится, но в ближайшие полгода ей нельзя будет к нему обращаться. Поэтому я и сказала спрятать его, чтоб Максим не видел.

— Ох. Это ж надо было так рисковать! Да если бы я знала, первая её отругала!

— Ну ничего, ничего. Перетерпит пол годика и будет дальше свой дар развивать.

— Марта так что за сила в нём, какое предназначение кулона?

— Нуу по задумке ты должна чувствовать суть того, кто находится рядом с тобою. Ощущать его помыслы может быть или намерения. Но это надо проверять опытным путём. — Тут с улицы раздался сигнал машины, Марта подскочила — Это за мной. Ну ничего, приеду, будем с тобой разбираться что она там намудрила.

— Может тебе помочь собраться?

— Так я уже, — она начала выносить из комнаты внушительных объёмов сумки. — Всё подготовила.

Проводив Марту, я ещё какое-то время постояла на улице, вздохнув начала переносить пакеты в свой домик. Разобрала вещи, походила по комнатам — заняться было нечем, и я решила пройтись в центр купить продуктов. Может Лёша заглянет, так я его вкусненьким чем-нибудь накормлю. Вечером, управившись на кухне, позвонила брату и к моему большому разочарованию узнала, что он уехал по делам. Расстроено запихнув всё приготовленное в холодильник, легла пораньше спать. А утром я самым бесстыдным образом проспала.

ГЛАВА 11

Валлия

«Каждому даётся ноша по силам — так говорят.

Хотела бы я однажды узнать, кто стоит на раздаче.

И надрать ему уши, чтобы неповадно было»

Макс Фрай

— Лия, Лииия. Ты дома? — Ворвался голос сквозь мой сон.

— Да дома, дома, где ж ей ещё быть. По запаху не чуешь что дома. Лииия! — Уже второй голос.

Я села на кровати, толком не проснувшись и не понимая, кто меня зовёт, пока в мою спальню не вошли две женщины — Оксана и Марина.

— Ну вот, дрыхнет! А я тебе говорила!

— Да подожди ты, говорила, говорила. Лия ты заболела?

Я отрицательно мотнула головой и придя в себя вскочила с кровати:

— Привет. А что вы тут делаете?

— Ха ну ты посмотри на это лохматое чудо. Ты это слышала? — Оксана обратилась к Марине.

— Да слышала! Отстань от девочки! Лия ты точно здорова? — Уже Марина.

— Да, — запнулась я, уже понимая, что к чему. — Ох, я наверное проспала. Я даже не знаю, как так получилось. Извините. — И спохватившись, спросила — А что вы тут делаете?

Они обе как по команде хмыкнули, одновременно открыли рот, но Оксана опередила свою товарку:

— Как это что? Не видишь что ли? Будильником твоим подрабатываем.

Марина покосилась на неё:

— Ой, да перестань! Три месяца девочка вовремя приходила, да и раньше нас, ни разу не отлынивала, да ни отпрашивалась! Уж ей-то можно проспать, простительно. — И уже мне — Давай собирайся, умывайся и приходи. Чай будем пить, завтракать. Потом уже работать. Сегодня нашего электровеника нет, можно и похалтурить немного.

И они обе вышли.

Я бросила взгляд на часы — начало десятого. Мама дорогая! И как же это я умудрилась так? Умывшись, и одев первое попавшееся под руку платье, побежала в теплицу. Оксана и Марина — обе работают с Мартой и у обоих дар травниц. Не зелейника, как у Марты, а именно травниц. Вот они и работают в теплицах и травиарии. Обе болтушки неимоверные. Но Марта это терпит, так как говорит: опытным путём было установлено — запрет на разговор влияет на темп и продуктивность выполняемой ими работы. Даже находясь в разных концах довольно-таки не маленькой теплицы они не замолкали, а общались можно сказать крича друг другу. В то же время работа у них действительно спорилась.

Первое время, как Марта меня с ними познакомила и отдала в их распоряжение — относились ко мне настороженно. Зато сейчас приняли и даже обсуждают при мне весьма пикантные стороны, своей и не только, жизни. Я же в основном молчу, так обсуждают они либо мужей (своих и чужих), детей (то же самое что и мужей), ну и всеобразные стороны семейной жизни. Все их разговорные темы довольно далеки от моего довольно-таки узкого кругозора, зато о многом можно узнать и что-то взять на заметку.

Уже сидя в кабинетике при теплице и попивая чай с ними, не выдержала и задала вопрос:

— Скажите, а это Марта попросила вас за мной присматривать?

Они обе на меня удивлённо посмотрели и перебивая друг дружку ответили:

— Да зачем же это?

— Это ты спрашиваешь, потому что мы к тебе сегодня в спальню ввалились?

— Нет конечно, не просила. Но мы же знаем что наш электровеник уехала..

— А тебя всё нет.

— Вот мы и забеспокоились.

— И пошли к тебе.

— Ну а то. Мало ли заболела?

— Мы ж переживаем за тебя.

— Беспокоимся.

Я с улыбкой, растроганно на них посмотрела:

— Спасибо.

— Ой, да ладно тебе!

Обе синхронно поднялись. Все вместе мы убрали со стола, и пошли работать. До обеда время пролетело не заметно. Впрочем, как и всегда работая в теплице. Руки автоматически выполняли работу под разговор напарниц.

На часах уже было три, когда они попрощавшись со мною пошли домой — у обоих маленькие дети, так что работали они не полный день. Я же посидев у себя в домике за столом, в одиночестве вяло поковырялась в тарелке и убрав всё обратно в холодильник пошла в заготовительную.

Небольшое помещение, пряно пахнет травами, вдоль окон несколько рабочих столов и рядом удобные мягкие офисные кресла — сидеть приходилось долго, а в таких креслах было удобно. Я включила радио, заварила чай и одев перчатки, махнула рукой на фартук, села перебирать, сортировать и заготавливать уже высохшие травы. Специальные плетённые короба стояли рядом, под рукою холщовые мешочки разнообразных размеров. Необходимо отделить листочки, у цветов отделить цветоложе, у некоторых растений корешки и всё это разложить определённым порядком на хранение.

За окном уже начало темнеть, когда дверь скрипнула и моё одиночество было нарушено. Обернувшись, увидела на пороге Максима.

— Добрый вечер, — удивлённо произнесла я.

Он лишь кивнул, осмотрелся, подошёл и сел в кресло за столом рядом с моим. Посмотрел на мои руки в перчатках, поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— Что-то случилось?

— И да и нет. — Тон его не предвещал ничего хорошего. — Чем занимаешься?

Я посмотрела на свои руки, рядом лежала стопка травы чемерицы, которую я перебирала.

— Да вот чемерицу заготавливаю.

Он нахмуренно взял веточку в руки, покрутил и спросил:

— Интересно. Для чего она?

Глаз я не поднимала. Понятно, что он не про травы пришёл говорить, но всё же ответила:

— Настои делаем. Детям хорошо помогает. Когда клыки режутся при оборотах, дёсны травмируются, вот настой быстро снимает боль. В сборе используем для настоек.

— Это всё?

— В каком смысле — всё? — Я нахмурившись на него посмотрела.

— В прямом. Это всё что ты знаешь про эту траву?

— Нет. — Я уже более уверенным взглядом ответила ему. Неужели он меня решил проверить? Не зря ли мне платят? — У травы широкий спектр действия: расширяет кровеносные сосуды, повышает тонус мышц, возбуждает нервную систему, а в смеси с другими травами используется оборотнями как мощный энергетик, Также травка обладает противопаразитным, обезболивающим, противогрибковым, желчегонным, мочегонным действием.

Он помолчал, всё так же свербя меня взглядом. Встал, выключил радио, сел обратно. Побарабанил пальцами по столу. Посмотрев на его руку, я подняла глаза и стараясь выдержать спокойный тон спросила:

— Тебя устроил ответ?

— Да, вполне. Марта тебя хвалит.

Я кивнула:

— Я ценю это.

— Нахваливает тебя: помощница хорошая, учишься, схватываешь всё на лету. Трудолюбивая.

Я сидела, опустив глаза слушая. И всё было бы хорошо, если бы не его тон — жёсткий и озвучивал он слова Марты с какой-то издёвкой что ли.

— С Алиной ты подружилась. С Алексеем нашла общий язык. Многие обротни начиная от прислужниц отзываются о тебе хорошо.

Я удивлённо на него посмотрела. Вот вроде радоваться должна, но от его тона веет холодом.

— Скажи — как тебе здесь живётся?

Не улавливая конечной цели разговора, я напряглась.

— Спасибо, хорошо.

— Всё ли тебя устраивает? Дом? Зарплата?

— Да, спасибо.

— Может ты жалеешь что съехала с «Красного» дома и желаешь вернуться назад? — Не дав мне времени ответить, продолжил — Хочу напомнить, что это было твоё решение и ты даже выпрашивала о смене места проживания. Так что?

Меня всё больше и больше напрягала создавшаяся ситуация и не став ему напоминать что я не выпрашивала, а просто один раз спросила, но усмиряя свою раздражительность ответила:

— Мне очень нравиться домик, в котором я в данный момент проживаю, — чуть было не назвала домик своим, но вовремя осеклась — ведь придерётся к слову. — Спасибо.

Он молча меня рассматривал. Я, заметив, что мои руки начали подрагивать, опустила их вниз на колени, сцепив пальцы. Понимала, что выгляжу как школьница на допросе, но лучше так, чем с дрожащими руками.

— На вечере, перед отъездом Алины — ты хотела о чём-то попросить меня. О чём?

Испуганно вскинула на него глаза, заливаясь краской. Вспомнила про своё безумное желание услышать от него комплимент. Как он мог узнать? Это ведь невозможно или нет?

— Я ничего не хотела.

— Лжешь! — бросил он, повысив голос, от чего я вздрогнула и непроизвольно бросила взгляд на дверь. Нет, я не искала защиты, скорее пути отступления. Он заметив мои метания усмехнулся:

— Ответь мне и я уйду. Так чего ты хотела?

— Я ничего не хотела, — повторилась. Если бы знала, чем всё обернётся, даже мысли бы не допустила о комплименте с его стороны.

Максим рывком поднялся, сделал шаг ко мне, одну руку уперев в стол, другой сжал спинку моего кресла, так что я оказалась словно в капкане. Нависнув надо мною, процедил:

— Не смей мне врать Лия! Отвечай! Чего же ты так жаждала?

— Я не…

— Не смей мне врать! — Он ударил кулаком по столу, а я сильнее вжалась в спинку кресла, испуганно зажмурившись. Он схватил меня за подбородок, рывком запрокидывая голову. — Сначала твоя мать присваивает артефакт рода, на который не имела никаких прав. Затем здесь появляешься ты и запускаешь свои когти в моё окружение. Какую цель ты хочешь достигнуть Лия?

— Никакую. Я ничего …

— Дуришь голову моей наивной сестре …

— Я не дурила …

— Не дурила? А как ты оправдаешь это? — Он выхватил из-за моего ворота цепочку, достал кулон — подарок Алины и сжав дёрнул. Цепочка порвалась. — Как ты объяснишь мне это? — Он покачал кулон перед моим лицом. — Что ты наобещала за него? Зачем? Ты хотела ослабить её? Лишить дара?

По моим щекам потекли слёзы, я попыталась вырвать из захвата лицо, но он не позволил, удерживая стальной хваткой. Но заставить смотреть на себя он не мог и я зажмурилась, закусив губу чтоб не разрыдаться.

— Что ты наобещала Алексу, что он бежал к тебе по вечерам как щенок? Чего ты хотела от меня в тот вечер? Каждую минуту я ощущал твою жажду, ты ждала подходящего момента. Чего же ты так отчаянно желала? — Он говорил тихо, сквозь зубы, но от его голоса, его взгляда, пробирала дрожь страха, первобытного ужаса.

И я не выдержала. Не хотела дальше слушать его обвинения. Терпеть? Ради чего?

— Комплимент, — просипела я, не открывая глаз.

— Что? — Он освободил от захвата мой подбородок, и я опустила голову.

— Я хотела услышать комплимент, — уже громче прохрипела я и заметив как он опустил спинку моего кресла вывернулась из захвата, вскочив на ноги.

— Один долбанный комплимент я хотела услышать от тебя! — Была бы возможность, прокричала, но получился громкий хрип. И я не глядя на него, выбежала из заготовительной.

Выбежав на улицу, устремилась к своему домику. Забежав внутрь, захлопнула дверь и прислонившись к ней спиной сползла вниз, но словно опомнившись, вскочила и задвинула засов. На не гнувшихся ногах обошла все комнаты, закрывая окна и наглухо задвигая шторы. Запахнув последнюю, пошла в душ, по пути снимая и тут же бросая вещи. И только под струями воды дала волю слезам. Я не плакала, я выла от боли и обиды. Как? За что? Что же я такого сделала? Чем заслужила? Цель? Он спрашивал — какую цель я преследую. Да, она есть! Я очень, очень хотела остаться здесь жить. Видеть вокруг таких же как и я, в любое время оборачиваться и бегать по лесу до ломоты в лапах. Не прятаться, не бежать! Деньги? Да я готова была работать за еду и жильё, только бы остаться здесь! Слёзы душили, рыдания рывками вырывались из горла. Алина! Как же можно было обвинить меня в желании ей навредить?

Сколько я так просидела, под струями воды, рыдая — не знаю. Кое-как вытеревшись и обмотавшись полотенцем, я легла на кровать. Сон не шёл. Я лежала, уставившись в одну точку и обдумывая сложившуюся ситуацию, решала: как же мне жить здесь дальше. Никто не знает о сегодняшнем разговоре с Максимом и если я сделаю вид, что ничего не случилось — могу дальше оставаться в стае не вызывая сочувственных взглядов или насмешек. Но смогу ли? Определённо нет! Каждый день, вспоминая брошенные обвинения. Боясь улыбнуться кому-либо, сдружиться, чтоб не вызвать новых обвинений. Сев, посмотрела на часы — половина пятого утра. Решение проблемы мною найдено и не стоит его откладывать.

В половине девятого прозвенел будильник. Застегнув молнию на сумке под завязку набитой вещами, отключила его. Решение уехать было очевидным и самым правильным. Надо будет съездить в Петрозаводск и экстерном сдать экзамены в мед. училище — чтоб получить всё-таки диплом. А уж со знаниями, полученными от Марты и бесценным опытом работы — это будет проще простого.

Набрав номер Оксаны, сообщила, что на работу не выйду, так как по заданию альфы поеду в соседний посёлок нашей стаи отвезти несколько настоек и лечебных препаратов Марты. На вопрос: «Что там случилось?» Успокоила, что ничего не произошло. У них просто закончился свой запас, а так как Марты пока нет, отвезу небольшую партию. Поблагодарив за пожелание удачи, завершила разговор.

Ну вот, теперь Оксана и Марина не будут волноваться, почему я не пришла на работу в теплицу. Специально звонить Марте что-либо узнавать они не будут — так как задание от альфы, да и звонить ей они особо не любят, чревато получить столько заданий, что не управишься и до ночи. А уж у Максима они точно спрашивать ничего не будут, даже если увидят случайно — пройдут мимо. Осмотрев комнату, решила приступить к уборке. Не хорошо оставить домик после себя с бардаком. Оставшиеся вещи аккуратно сложила в два пакета и убрала в шкаф. Конечно, не хотелось оставлять свои вещи, денег то в ближайшее время не будет на покупки, но и самое необходимое еле упаковала в чемодан, сумку и ещё пакет. Одна дублёнка, осенняя куртка и сапоги сколько места заняли! Но, скоро зима и оставлять их было бы глупо, а вот ботинки я ради экономии места решила одеть и ехать в них. Ну и пусть на меня будут смотреть как на дуру, зато ботинки не надо будет покупать! Плохо было то, что денег у меня мало: осталась не большая сумма ещё из прошлой жизни и то, что заработала здесь, но очень, очень много, по моим меркам, потратила на осеннюю и зимнюю одежду, да ещё и Марте осталась должна. Ну ничего! Поеду в сторону Карелии, остановлюсь в небольшом городке, сниму комнату, да хоть койку в общежитии и устроюсь на работу. А вот поднакопив, можно будет думать и о возврате долга, о сдаче экзаменов и дипломе. По моим расчётам — не раньше весны.

Закончив с уборкой, я поставила сумку, чемодан и пакет около входной двери. Подготовленные документы лежали на краешке стола. Осмотрелась и села писать письмо Марте. Оставлю его здесь же и сверху вазочку поставлю. Стоит зайти Марте в комнату, сразу увидит его. Слова ровно ложились на бумагу. От всей души благодарила за помощь, поддержку, внимание, терпение. Просила не держать на меня зла за то, что уезжаю так — не попрощавшись, и искренне просила прощения, если невзначай обидела: словом или поступком. Просила передать извинения Алине, обещаясь в будущем обязательно связаться с ними. Максимильяну (написать Максиму — рука не поднялась) передать слова благодарности за помощь и поддержку. Алексею — слова сожаления о своём поступке и так же искреннюю благодарность.

Но, дописать я не успела — скрипнула входная дверь, и вошёл Максим. Удивлённо приподняв брови, оглядел мои собранные вещи, взгляд скользнул по документам и остановился на мне. Я даже вскочить со стула не успела, как он оказался рядом со столом и выхватил у меня из под руки письмо, одновременно ставя на стол пакет, с которым пришёл. Я попыталась встать со стула, но он пробегая глазами по строчкам и не смотря на меня удержал, опустив руку на моё плечо. Вернее попытался. Вывернувшись, я сделала пару попыток вырвать письмо из его руки, к сожалению не удачных.

— Что это значит? — Тон грозный и чувствую это ещё цветочки. Поборов желание поёжиться, вскинула голову:

— А тебе известно, что чужие письма читать нельзя? — Я скрестила руки на груди и вызывающе на него посмотрела, только моя бравада была сметена его рёвом:

— Вот это что? — Он потряс письмом перед моим лицом. — Совсем сдурела? Ты хоть понимаешь, что стоит тебе оказаться одной за пределами стаи, тебя тут же схватят? Ты соображаешь…

— Своими куриными мозгами, — буркнула я опустив голову, вспомнив как он уже однажды так отозвался при Марте о моих умственных способностях.

— Что?

Сузив глаза от злости, процедила — Ты уж определись: либо у меня куриные мозги, либо я тонкий стратег по захватыванию и запусканию своих когтей в твоё окружение!

Он закрыл глаза, вдохнул и медленно выдохнул, явно стараясь успокоиться.

— Лия, а ты не упустила из своего стратегического плана побега тот факт, что за тобою охотятся? Может случайно так, запамятовала о столь важной детали?

— Я всё помню! Ничего страшного — столько лет скрывалась и ничего, жива и даже прошу заметить обходилась без твоей помощи!

— Ты скрывалась? Да тебя скрывали мать и отец!

— При чём тут отец?! Да без него мы прекрасно жили! — Видя, что он хочет возразить, я подняла руку и выставила ладонь — Максим. Я конечно очень благодарна тебе за помощь и защиту, но вынуждена покинуть стаю.

— Лия…

— Нет. Дай мне сказать! Ты мне ясно дал понять, что в стае мне не место.

— Послушай, — он попытался меня перебить, но я не дала:

— Да, может ты не прав, может в чём-то я не права, это сейчас уже не важно. — Я качнула головой, речь была сумбурной, меня трясло от переживаемых эмоций, но я не останавливалась, чувствуя иначе не смогу вести диалог, а просто банально опять расплачусь, жалея себя. — Я не хочу жить и каждый раз задумываться над каждым своим поступком, движением, словом в конце концов, чтоб ты потом не обвинил меня

и, и… Я снимаю с тебя обязательство по моей защите! Ты своё обещание перед моим отцом исполнил.

— Не тебе это решать! Я не принимаю твоих слов!

Я хмуро вскинула на него взгляд и отступив сказала:

— Поступай как хочешь! Но я всё равно уеду. — Эмоции внутри кипели, не сегодня так завтра, не завтра так через три дня, неделю, но я уеду!

— Как хочешь?

— Как хочешь, — автоматически повторила я, не ожидая его поступка.

Он сделав пару стремительных шагов ко мне, резко притянув к себе произнёс: — Ну если как хочешь, тогда так, — и грубо приник к моим губам, смяв их на грани боли, ещё чуть-чуть, но нет. Языком контрастно нежно провёл по нижней губе и по зубам, словно прося разрешение и ответа. А я, я замерев от неожиданности, чувствуя сжимающие меня мужские руки приоткрыла рот, до конца не осознавая происходящее. Стило мне это сделать и Максим проникнув языком внутрь, мягко коснулся моего, погладил и провёл по вершинке, коснулся нёба. Его язык играл, ласкал и призывал ответить, одной рукой удерживал за талию, второй захватив затылок поглаживал, но не позволяя отстраниться. И я ответила — прильнула к нему, руки взметнулись и легли ладонями на его грудь, остро желая зарыться в его волосы, ответно касалась своим языком его губ, отвечая на ласки, ласкала в ответ, ещё момент и с моих губ сорвётся стон, но…

Максим отстранился, тяжело дыша, посмотрел мне в глаза, освободив меня из плена своих рук, он сжал мои плечи и с хрипотцой в голосе произнёс:

— Присядь Лия.

Я удивлённо на него смотрела, ещё только осознавая факт поцелуя, не двигаясь с места. Максим усмехнулся и подхватив меня на руки пронёс до дивана усадив на него, сам сел в кресло напротив.

— Ну вот, теперь можно и поговорить.

— Зачем ты это сделал? — Голова кружилась от пережитых эмоций, захлестнуло разочарование от внезапно прерванного поцелуя.

— Сделал что Лия? Поцеловал? Усадил тебя на диван? Пришёл?

— Поцеловал! Зачем?

— А разве целуют для чего-то? Ты сказала — делай как хочешь, то есть дала разрешение, я и сделал. В тот момент я хотел тебя поцеловать. — Он с улыбкой посмотрел на меня, но в глазах читалась насмешка. — А если серьёзно, — улыбка пропала с его губ и взгляд стал серьёзным, — я всего лишь хотел немного сбавить градус накала твоего раздражения и перенаправить твои мысли в другое направление.

— У тебя получилось, — я кивнула и яростно посмотрела на него. Романтичная дурочка попалась на удочку, гад! — Теперь мне хочется тебя ударить!

Он вздохнул и потёр лицо ладонями. Я внимательно на него посмотрела, только сейчас отмечая уставший вид, щетину, которая, кстати, царапала мне лицо при поцелуе.

— Лия, пожалуйста. Просто выслушай меня. Хорошо?

С минуту я молча смотрела на него и не сказав ни слова отвернулась, он же приняв это за согласие продолжил:

— Я понимаю, что обидел тебя. Но, к сожалению другого выхода, как вывести тебя из равновесия, в тот момент не было. Я рад, что не ошибся в тебе, вернее в сложившемся мнении о тебе.

— Так это была проверка? — Я понимала, что в голосе слышится обида. Хотя плевать, обида это самое меньшее, что я чувствовала.

— Нет. Вернее не совсем. За то время что ты находишься в стае, к тебе привязалась Алина, Алекс кардинально поменял своё мнение о тебе и теперь я всё чаще слышу от него вместо твоего имени — сестра, — при этих его словах моё сердце сжалось и пришлось сдержать слёзы, ощущение что ты не одинок — дорого стоит. — Марта действительно хорошо отзывалась о тебе. Даже в «Красном» доме экономка и кухарка интересуются периодически твоим здоровьем и передают приветы. — Я удивлённо на него взглянула, он же поспешно добавил — Ни через меня конечно! Спрашивали у Алекса и Алины, но я это естественно слышу и даже скажу больше — рад этому. Ты хорошо вписалась в местный контингент, нашла дело по душе и это тоже заметно даже в мелочах и как допоздна ты засиживаешься на работе.

— И всё это подтолкнуло тебя к мысли и словам что я запускаю когти в твоё окружение?

— Конечно нет. — Он встал, прошёл к окну, раздвинув шторы и остался стоять возле него. Словно раздумывая, что ответить и стоит ли.

— Видишь ли, есть некая особенность, я бы даже сказал грань моего дара — я чувствую, когда кто-либо из окружающих хочет обратиться ко мне с просьбой, испытывает желание что-либо получить, либо добиться от меня. Это как некий свербящий направленный раздражитель. И поверь, за годы жизни, желания обращавшихся как-то не фонтанировали разнообразием, — он усмехнулся, всё также глядя в окно. — Деньги, секс, просьбы повлиять на кого-либо, помощь в карьере. Можно сказать, лишь процентов пять не вписывались в эти параметры.

— И ты решил, что я, не отличаясь от других, испытываю желание что-либо получить. — Я не спрашивала, просто констатировала факт.

— Знаешь, трудно поверить в чистоту помыслов. Легче осудить, пусть и заранее и неоправданно, но легче. Это понятнее. Вписывается в систему. Только ты не вписываешься ни в какие рамки, системы. — Он обернулся, посмотрел на меня, улыбнулся. — Ты особенная Лия. Удивляешь, иногда обескураживаешь, как с тем комплиментом. Но я очень этому рад.

Опустив глаза покачала головой, осуждая, не понимая:

— Даже если так, но неужели нельзя было просто спросить. Неужели я заслужила такого допроса?

— Я уже принёс извинения. Но добавлю, что разговор мог сложиться по другому, если бы я не почувствовал тогда, на тебе, частичку дара Алины. Это было как удар под дых. Неожиданно. Я люблю свою сестру и однажды совершил ошибку — оставил её без присмотра. Её дар чуть не погубили. Не обижайся, но тот разговор, для тебя сложился очень удачно. Ты вовремя сказала правду и правда меня обескуражила настолько, что у тебя было время уйти, а у меня разобраться с сестрой.

— Ты узнал у неё?

— Да, я разговаривал с Алиной. Конечно то, что она влила в артефакт свою силу, меня не порадовало, но что сделано, то сделано.

— Я не знала. И даже когда она одела его мне — не знала. Марта поведала о силе уже дома и она сама не знает как это будет работать.

— Да, Алина мне рассказала. Ну что ж, я рад, что мы обсудили и разрешили возникшую проблему.

Я покачала головою:

— Я не могу остаться.

— Лия! Я думал мы уже обговорили…

— Я беспокоюсь за маму. Она уже четыре месяца не связывалась со мною. Ни разу не позвонила, никак не сообщила о себе.

— Ммм, хорошо, я постараюсь решить эту проблему.

Я с надеждой на него посмотрела

— Лия, я не обещаю, но постараюсь.

— Это всё же надежда. Спасибо. Как скоро ты сможешь её найти?

— В течении недели попробую. Сегодня я уезжаю — необходимо пустить тех, кто за тобою охотиться по ложному следу. Так что мадам прошу вести себя хорошо. И это я прихвачу, — он проходя мимо стола взял мой паспорт лежащий на краю.

Я вскочила:

— Зачем? Отдай!

— Ну уж нет. Хочу быть уверенным в том, что вернувшись, увижу тебя здесь.

— Максим

— Да? — он остановился около двери.

— Верни письмо.

— Ах это! Ну уж нет! — Он похлопал рукой по карману, куда положил моё письмо после прочтения. — Возьму на память. Буду долгими зимними вечерами перечитывать — моё имя у тебя красиво получилось написать, с завитушечкой. — Усмехнулся видя мой насупленный взгляд. — Там кстати в пакете, — он указал подбородком на пакет, который принёс с собою, — твои любимые пирожные, Мира специально для тебя испекла.

Я подошла к столу и заглянула в пакет. Действительно — с ягодной начинкой и сливочным кремом. Удивлённо вскинула на него взгляд — Она не успела бы их испечь утром.

— Догадливая, — он кивнул, и уже выходя из комнаты, добавил — только я ещё с вечера попросил испечь твоё любимое лакомство.

Через пару мгновений хлопнула входная дверь домика. Как же он так тихо зашёл? Я ведь не услышала, как открывалась дверь.

ГЛАВА 12

Максимильян

Через двадцать лет вы будете сожалеть о том,

чего Не сделали, чем о том, что вы Сделали.

Поэтому, отбросьте сомнения.

Уплывайте прочь от безопасной гавани.

Поймайте попутный ветер своими парусами.

Исследуйте. Мечтайте. Открывайте.

Марк Твен

Выйдя от Лии и направляясь в «Красный» дом, вертел в руках паспорт девушки — последняя завершающая деталь плана. Остановившись, перелистал страницы и убрал в карман. Сегодня затронутая ею тема о пропаже матери дала понять — дальше медлить нельзя, её нужно убрать. Наёмники Славки Оникса нашли её ещё два месяца назад, но сделать ничего не могут, пока девушка находится на территории стаи Янтарных, в противном случае это повод для открытого конфликта, противостояния стай и посягательство. Поэтому всё это время они вынуждены просто следить и выжидать. Осталось только понять, узнать — чего он хочет. То, что он охотится за артефактом — эту версию я откинул давно. Оникс не такой дурак, чтоб из-за родового артефакта, тем более завязанного на чужой крови, тратить немалые деньги на наёмников и тщательно заметать следы поисковой деятельности последних. Если бы не случайность, совершённая оплошность одним из нанятых им оборотней, узнать, кто наниматель не представлялось бы возможным. Ему нужна именно Лия! А вот зачем — вопрос. Предположений много, а попытки выяснить ни к чему не привели. «Лия, Лия, что же за тайну ты не осознавая того хранишь? Ключом к какой разгадке являешься?»

Решение оставить девушку в стае было самым правильным. С самого начала я мог спрятать её так, что ни один оборотень не смог бы её достать, но в любом случае нужно узнать цель охоты на неё и сделать это проще, пока девушка находится рядом. С первых дней я внимательно следил за ней: поведение, отношение с окружающими. Она раскрывалась постепенно, словно невзрачный бутон, затерявшийся на самой окраине цветочной поляны. При первом разговоре с Лией, стало понятно, что только Марта способна оживить тот огонёк женской сущности, который спит в этом бутоне. И был рад, что Марта, считав сознание девушки, взяла над нею не просто шефство, а чуть ли не материнскую опеку. При редких встречах с Лией отмечал, как она раскрывается. И только сейчас, после сегодняшнего поцелуя понял, что желание защитить её было обусловлено не обещанием её отцу, а моим собственным. Когда оно перетекло из навязанной обязанности в моё собственное желание? Вспомнился сегодняшний поцелуй. В моей жизни было много женщин и множество поцелуев. В юности: робкие, с неумелыми движениями и касаниями. Потом последовали страстные, обольщающие, соблазняющие — всех не перечислить. Но, сегодняшний поцелуй отличался от всех. Дикая смесь от желания подчинить, смять сопротивление, возможно даже причинить боль, сменилась безудержным желанием дарить ласку, нежность. Почувствовав, как она вздрогнула от прикосновения моего языка к своему, чуть ли не зарычал от удовольствия, как трепетало её тело на такие простые проявления ласки. Её робкие, неуверенные ответные действия, вскружили голову, вызывая эрекцию. В тот момент возникло безумное желание сорвать с неё амулет, вдохнуть её запах. Какая она, без его защиты? Какой аромат источает? Понравится ли ему? Хотя нет, поступил правильно прервав поцелуй. Потому как если ему понравился бы её запах, он бы её не отпустил. Во всяком случае в ближайшее время. Но, поступить так с нею он не мог. Она не из тех женщин, с которыми можно просто спать, занимаясь сексом скидывать силу. Девчонка влюбится. А рано или поздно он её бросит — запах каждой из бывших его любовниц из приятного или нейтрального, со временем становится противным. Даже красивое тело не компенсирует изменившийся со временем запах. Ни одна из предпринятых ими ухищрений, не могла бы его удержать. Сколько раз женщины его пытались вернуть, какую только фантазию не проявляли.

Дошёл до «Красного» дома, но заходить внутрь не было желания, сел на ступени крыльца. Месяц назад пришлось расстаться с Виолой. Слишком амбициозной оказалась. Для той, которая нужна только для секса, слишком большие требования стала выдвигать. Тут, на вечере Алины, удачно подвернулась София — неплохое тело и запах не отталкивающий. Только вот не вовремя проходящая мимо Лия, разбила надежды шатеночки, желающей затащить альфу в постель, в пух и прах. Вспомнился удивлённый взгляд Лии и то, как резво она умчалась, когда до неё дошёл смысл увиденного. Некстати вспомнил сегодняшний поцелуй. Один создатель знает, сколько усилий мне пришлось приложить, чтоб не опустить ладонь на грудь Лии. Выглядела конечно она сегодня как пугало, но это было простительно, после нашего разговора и в каком состоянии она вчера уходила. Но наблюдая за нею сегодня, только слепой бы не заметил, что под её нелепой майкой нет белья. Когда она слишком эмоционально взмахивала рукой, майка на груди натягивалась, очерчивая полушария с чуть заметными сквозь ткань сосками. Откинув голову назад, я улыбнулся, вкусная девочка, наверняка страстная. От возбуждающих мыслей отвлекли раздавшиеся за спиной шаги. Рядом присел Алекс:

— Паспорт у тебя?

Я кивнул.

— Когда выезжаешь?

— Ночью. Побегать перед дорогой надо.

— Ты когда силу скидывал?

Я посмотрев на него усмехнулся:

— Вот сейчас и отправлюсь. Документы подготовил?

— Да. В кабинете кейс.

— Твоя протеже готова?

— В ожидании моего звонка.

— Звони. — Я поднялся и направился в дом. — Завтра после обеда она выезжает. Да и предупреди патруль. Я буду в четвёртом квадрате, думаю часов пять мне хватит.

Через полчаса зверь быстро мчался по лесу. Часа через два уйду подальше от селений, потом проверка на отсутствие поблизости оборотней и людей и можно сбрасывать силу. Лесное зверьё само разбегается в стороны стоит мне начать процесс. Сегодняшнего сброса хватит на неделю, полторы нормального существования. Радовало то, что заказанный артефакт-рассеиватель готов. Молодой артефакторщик, можно сказать новатор, у которого я заказывал аналогичный, далеко пойдёт. Только первый я брал за бесценок, фактически тестируя его, сейчас же заказ обошёлся во внушительную сумму. Зато, года на три должно хватить. Артефакт вбирал в себя излишки силы альфы и преобразуя её рассеивал без вреда для окружающих.

Поздней ночью, сидя в салоне самолёта, пересматривал документы. До Москвы лететь ещё полтора часа, оттуда в Новороссийск и забрав девушку, так похожую на Валлию в Польшу.

В июле месяце, когда Лию нашли наёмники, хотя меня даже удивила их нерасторопность, созрел простой план: она должна уехать. Но только по документам. Алексу была поставлена задача — найти девушку максимально похожую на Лию. А далее девушка, дублёр Лии, летит в тур по Европе: Польша, Испания, Македония и вылетает в Южную Америку, в прекрасную Боливию. Там в предгорных районах замкнуто проживает стая оборотней. Территория стаи внушительная и проникнуть туда невозможно. Три кольца патрулирования зверски выдрессированных оборотней. 18 лет назад случилось мне помочь, можно сказать спасти младшую дочь нынешнего альфы стаи, так что спрятать на подконтрольной ему территории девушку не составит никакого труда и частично погасит долг альфы. Так что документально Лия завтра покинет страну и сразу же за девушкой исполняющей роль установится слежка, вплоть до её прибытия в аэропорт Тринидада, столицы Боливии, где её уже встретят оборотни принимающей стороны и сопроводят в стаю. Найти того кто будет выполнять слежку не составило труда, когда-то ещё по молодости жизнь столкнула меня с оборотнем-недоростком. Тщедушный самец, который даже запаха не несёт взрослой особи, но он обратил это себе на пользу. Для моего плана лучшего сыскаря не найти. В его задачу входит выяснить, кто будет вести двойника Лии и по возможности собрать полную информацию на них.

Вопрос заданный Лией о матери без ответа не останется. Воплотив план в жизнь, забрав заказанный артефакт и вернувшись в стаю, я отвечу. И здесь шоковое состояние девушки, узнавшей о смерти матери, тоже сыграет на руку. Она не задавая никаких вопросов уедет на северную заставу, вглубь владений стаи. Марта, частично посвящённая в план, уже подготовила домик для их проживания. Сама женщина неоднократно порывалась туда поехать, побыть в относительном одиночестве. Теперь ей в компанию отправим Лию. Конечно, деталей происходящего Марта не знала. Нужная информация, ей была преподнесена очень дозировано, в обтекаемой форме — иначе она загрызла бы меня за столь циничное обращение с девушкой и выгодной перетасовкой фактов. Ведь Лие не обязательно знать, что её мать умерла ещё в конце мая? Алекс, ещё при составлении плана и прорабатывании деталей, скрипя зубами согласился с моими доводами. А на его крики, что необходимо сказать Лии о матери, я предложил ему сделать это самому. А так же объяснить ей, почему же он столько времени молчал. Алексу ничего не оставалось, как согласиться и молча помогать.

И остался ещё один не маловажный факт — девушка с оригинальным паспортом Лии улетит в Боливию. Значит нужен другой паспорт и он уже готов. Возвращаясь в стаю я его заберу. Только теперь по паспорту Янтарская Валерия Айдаровна, превратиться Аметринову Валерию Айдаровну и в графе «Семейное положение» будет стоять штамп — зарегистрирован брак с гр. Аметриновым Максимильяном Инаровичем. Я хмыкнул, вспомнилось физиономия Алекса когда он узнал о моей задумке, то что паспорт фактически готов и как будет теперь звучать фамилия его сестры. Только воздействуя на него силой удалось утихомирить разбушевавшегося новоявленного родственника со стороны жены. Моей жены. Я некоторое время, задумчиво смотря в иллюминатор, перекатывал в сознании эту мысль — звучит необычно. Только через час по времени и двух бокалов коньяка я смог наконец донести до него цель моего поступка. Во-первых: Янтарская Валерия документально покинет страну, во-вторых: Лия став моею женой даже догадываться не будет об этом, хотя паспорт и печать будут настоящие, официально зарегистрированы в ЗАГСе, ну и в третьих: у меня будет официальный повод взять её под свою защиту. А развестись в нашей стране проблемой никогда не было. По прошествии времени, Алекс официально назовёт Валлию сестрой, я официально на ней женат и соответственно у обоих есть право сто процентной защиты девушки. Так что и здесь он полностью согласился со мною. О том, что я дополнительно страхую свои интересы, Алекс даже не подумал. Ведь поняв, зачем Ониксовый ищет девушку, я буду иметь преимущество и буду вправе воспользоваться, чем? А вот это предстоит узнать.

Пожалуй, самой большой сложностью была необходимость держать в тайне, от всего окружения, все наши с Алексом манипуляции. И здесь очень помогли старые, можно сказать затёртые временем, знакомства. Всё-таки за 14 лет путешествий жизнь свела меня со многими интересными личностями, чем я сейчас успешно воспользовался. Оказать небольшую услугу старому знакомому не отказался никто, тем более услугу неплохо оплаченную. Девушку, двойника Лии, даже уговаривать не пришлось — условия её жизни в стае, где царит жесточайший патриархат, хорошими не назовёшь. Так что под предлогом обучения, выплатив небольшую сумму (самка оборотень без дара много в их стае не стоит) её родителям как за товар, девушку я забрал. После путешествия по Европе она обязана будет прожить в Боливии не меньше двух лет. И будет свободна от заключённого с нею контракта.

Объявили о посадке. Я сложил документы, закрыл кейс и бросил взгляд в иллюминатор. На горизонте зарождался восход. Ещё пока слабые всполохи алого окрашивали его. Они пока не коснулись просыпающегося мегаполиса, что проплывал под крылом самолёта. Огромное огненное море. Скопище людей, их клетка, в которую стремился каждый, в ожидании лучшей жизни.

ГЛАВА 13

Валлия

«Не обольщайтесь, если вам улыбнулась фортуна,

возможно она просто оскалилась.»

Неизвестный автор

После ухода Максима, я бесцельно послонялась по домику. Поставила чайник и проходя мимо зеркала, оторопело затормозила. Вид честно сказать у меня был ужасный. Высохшие волосы, я не расчесав, затянула в хвост первой попавшейся тогда под рукой резинкой. По закону подлости попалась мне в пух и прах растянутая, старая и с торчащими во все стороны пушистыми ниточками, которую давно надо было выбросить, но она каким-то образом избежала этой участи. Пока собирала вещи и наводила порядок, волосы в хвосте растрепались, а сам он съехал на бок. И в довершении всего одета я была в майку, длиной по колено, в которой очень удобно и не жарко спать летом, с картинкой на груди — дебильно улыбающийся заяц. Со стоном плюхнулась на стоящий рядом стул, но тут засвистел закипающий чайник и пришлось плестись на кухню. Выключив чайник, поняла, что в доме находиться совершенно не хочется. Идти в центр? Не хочу. В лес, тоже не хочется. В теплицу идти — так я сказала, что уеду. Одела платье, что собиралась одеть в дорогу, забрала пакет с пирожными и направилась в заготовительную. За монотонной работой думается легче.

Мыли в течении дня часто возвращались к поцелую. И от этих воспоминаний пробирала сладкая дрожь. То, что я влюбилась, отрицать было глупо, но понимание этого, к сожалению, только прибавляло грустных мыслей. Только такая неудачница как я, могла влюбиться в альфу стаи. Ну почему именно он? Вот допустим Михаил, прекрасный молодой мужчина, чуть за тридцать, которому мы с Мартой оперировали руку. Вернее Марта оперировала, а я и ещё одна из лекарей — Наталья, ей помогали. Михаил оказалось работает в строительной бригаде стаи и не только. Много заказов у них от людей, вот на строительстве одного из домов, неудачно упал, а регенерация прошла неудачно и пришлось руку заново ломать. В период восстановления он пытался за мною ухаживать, постоянно делал комплименты, от которых я смущалась и терялась. И пару раз приглашал на прогулки, но я отказывалась. Хороший мужчина, но сердце равнодушно молчало и никак не реагировало ни на мимолётные прикосновения, ни на комплименты. Играть и притворяться я не стала, прямо сказала Мише, что хочу остаться если не друзьями, то хотя бы добрыми знакомыми и он настаивать не стал. Или Гриша, водитель альфы, который встретил меня когда-то на вокзале и привёз сюда. Парень весьма удивился, насколько я изменилась, случайно увидев меня в середине лета. Тогда меня Марта просто загоняла практикой в лазарете и на предложение сходить в кино ответила отказом. При повторной встрече, Гриша у меня уже так просто отказ не принял и повёл на обед в кафе. С ним весело — балагур и совершенно не стесняясь, всячески отвешивал мне реверансы. Но, то ли он слишком уж переборщил в шутках, то ли что-то другое, но у меня после встречи осталось послевкусие фальши, игры.

А Максим, слишком уж он далёкий для меня. И даже если бы он обратил на меня своё внимание, то согласилась ли я стать его очередной постельной дамой? Определённо нет, эта сторона жизни не для меня. Подумав о сексе, я передёрнула плечами, брр. Видимо я настолько не правильная как женщина, так и волчица.

Время до вечера я провела в заготовительной, на обед попила чай с пирожными. За весь день никто ни разу не позвонил, ни поинтересовался моей персоной и стало как-то грустно. В сгустившихся сумерках вернулась в домик, с тоскою посмотрела на так и не разобранные чемодан и сумку, сиротливо стоявшие всё так же у двери. Дала себе зарок встать пораньше и разобрать вещи. Что-либо делать сейчас совершенно не хотелось. Хорошо хоть в холодильнике есть чем перекусить. Включила телевизор, пощёлкала пультом, выключила и легла в постель. Вспомнилось время, когда в Петрозаводске я так же после работы лежала на продавленном диванчике в пустой квартире. Отметила для себя, что отличие всё же есть: там с улицы доносились пьяные вопли проходящих мимо людей, не стихающий шум и сигналы от машин, здесь же тишина нарушаемая редкими криками ночных птиц и ещё реже где-то на грани слышимости волчий вой.

— Лия, Лиюшка давай девочка просыпайся, — кто-то тряс меня за плечо. Я сонно приподнялась с подушки.

— Марта? Привет.

— И тебе доброго утра. Давай вставай, у нас дел невпроворот.

— Ммм, а что случилось? — Я села на кровати. — И сколько время?

— Время половина шестого. Ну и чего сидишь, давай быстро умываться.

— Марта что…

— Потом, — она замахала руками — давай, беги умываться. Я чайник поставлю, позавтракаем и всё объясню. Нет, ну погляди на неё! Вставай!

Я вскочила с кровати и кинулась в ванную, уж если Марта ни свет ни заря будит, значит действительно нужно поторапливаться. Через пять минут я выскочила из ванной и уже подойдя к шкафу, вспомнила, что вещи так и не разобрала. Придётся на глазах Марты лезть в чемодан, а на её вопросы отвечать сейчас не хотела. Выбора не было и я уже направилась в зал, как услышала:

— Лия, а что это за вещи здесь стоят? Чемодан, сумка.

Я не выходя из спальни остановилась на пороге.

— Ну, это мои, — ответила неуверенно, готовясь спрятаться от праведного гнева Марты, но неожиданно услышала:

— Максим предупредил? Это хорошо. Молодец, что заранее собралась. Но, давай попьём чай и потом всё-таки вместе пересмотрим что ты собрала.

Я кивнула, подошла к чемодану, раскрыв его вытащила одно из платьев и побежала переодеваться.

Уже через пять минут мы сидели за столом. Я же разумно рассудив, что объяснятся лучше на полный желудок, все выяснения о чём я должна была якобы знать, оставила на потом.

— Максим тебе объяснил как себя вести и что говорить?

Я отрицательно помотала головой, предупредительно откусив от бутерброда и потянулась за кружкой с чаем. Марта усмехнулась:

— Ну ешь, ешь. Я пока позвоню Оксане и Марине, чтоб без десяти восемь сюда подошли. И за домами нашими приглядят и кстати холодильник у тебя полон еды, надо убрать. Да и задания им не лишне напомнить, — всё это она уже проговорила выходя из кухни.

Я дожевала бутерброд и задумчиво допила чай. Как бы мне ни хотелось сейчас объясняться с Мартой, но необходимо узнать, о чём меня должен был предупредить Максим и почему я должна была подготовить вещи. А поэтому часть из произошедшего придётся рассказать. Со вздохом я направилась к Марте. Она увидев меня, не теряя времени велела выкладывать на диван уже сложенные вещи. Я вытаскивая и раскладывая вещи стопками спросила:

— А о чём меня должен был предупредить Максим? И куда я должна была собраться?

Марта сосредоточенно наблюдала за моими действиями:

— А он разве не приходил, не разговаривал с тобою?

— Ну, — я замялась, — он приходил, но разговаривали мы о другом.

Марта пристально на меня посмотрела.

— Он тебе сказал что нам необходимо уехать?

Я покачала головой.

— Лиюшка, а сели он не сказал, то почему вещи собраны?

Глаз я не поднимала, перекладывая вещи из стопки в стопку

— Так получилось. Марта ты ж сказала что нам поторопиться надо. Давай потом расскажу?

— Так, подожди. Максим приходил?

Я кивнула.

— Об отъезде говорил?

Я отрицательно покачала головой, а Марта всплеснула руками:

— Да что тут у вас происходит? Ты вещи собрала, Максим ничего не объяснил! Тебе повезло что у нас действительно нет времени сейчас! — Она осмотрела разложенные на диване вещи. — Это все или ещё есть?

Я метнулась к шкафу и принесла те вещи, которые у меня не поместились. Марта по одной ей ведомой системе сложила одежду обратно в чемодан, сумку и пару пакетов, часть (в основном летние вещи) велела убрать обратно в шкаф, затем усадила меня на диван.

— Слушай меня внимательно. Те оборотни, что искали тебя, давно крутятся на границе стаи. — Пока они не рискуют переходить границу, но как ты сама понимаешь — нельзя поручиться за порядочность каждого оборотня нашей стаи. Поэтому..

— Подожди. Ты хочешь сказать, что меня отсюда могут вывезти силой?

— Я не знаю. В окружающих соседях я уверена, со стороны леса они подобраться не смогут, но ты же не можешь сидеть на этом клочке земли бесконечно.

— Марта а как же мы в Красноярск ездили? Ведь мы с Алиной оставались одни и потом мы сколько ходили по магазинам!

— Не одни, — она отрицательно качнула головой, — кафе, где вы сидели с Алиной, принадлежит оборотню нашей стаи, на площади, на улице было полно людей и там вы были со мною. Ты была с Алиной, а она всё-таки сестра альфы. Ну и за тобою незаметно приглядывали.

— Приглядывали? Кто?

— Кто не знаю. А ты что думала, тебя отпустят гулять без прикрытия? Ладно, не о том сейчас. В половине девятого за нами приедет машина отвезти в Красноярск. Для всех окружающих ты едешь путешествовать в Европу, сначала в Польшу, ну а там если спросят, говори пока не знаешь, по настроению. И весело, радостно улыбайся. Максим паспорт твой забрал?

Я ошарашено кивнула.

— А..

— Потом Лия, вопросы потом. Так, что я ещё забыла? А, если кто спросит откуда средства на поездку, скажи наследство бабушки, ну и пошути вроде когда ещё деньги тратить как не в молодости или что путешествуя надеешься встретить если не свою пару, так достойного мужчину. Что-либо в этом роде.

На улице послышались голоса, по торопливым репликам и смеху узнала Оксану и Марину. Марта встрепенулась, торопливо поднялась и помчалась из комнаты, но на пороге обернулась.

— И ради Создательницы Лия, пока мы не останемся одни, никаких вопросов, если не знаешь что ответить, лучше молчи, я сама отвечу и улыбайся! Ты же путешествовать едешь!

Я ошеломлённая новостями никак не могла прийти в себя. С улицы слышно было как Марта отдаёт указания своим помощницам. Я мысленно дав себе пинка встала. Подтащила вещи к дверям, умылась, заплела косу и обернувшись к зеркалу постаралась придать лицу счастливое выражение, получилось плохо. Улыбнувшись пошире вышла на улицу. Стоило мне появиться Марина и Оксана засыпали вопросами, спасла Марта отвечая за меня. Мне оставалось стоять и глупо улыбаться. Буквально через пять минут подъехала машина и из неё вышли Гриша, неизменный водитель альфы, незнакомый мужчина и хмурый Алексей. Со всеми поздоровавшись Лёша кинул на меня хмурый взгляд и бросил:

— Пойдём, проверю документы твои. Вы женщины вечно норовите что-нибудь забыть, — и ухватив меня за локоть потащил в дом. Но, стоило нам войти, он прикрыв плотно дверь приобняв меня тихо заговорил:

— Тебе Максим и Марта всё объяснили? — Я кивнула, не время сейчас говорить, что Максим то как раз и ничего не объяснял. — Со мною веди себя немного отстранённо. Помни, о том что ты моя сестра — никто не знает! При остальных веди себя будто мы с тобою не враги, но и не особо дружим. Хорошо? — Я молча кивнула. Ситуация мне нравилась всё меньше и меньше. — Всё иди, — он подтолкнул меня к выходу, — вещи я вынесу.

Хоровод сумасшедших событий дня продолжался. Всю дорогу я не изменяя себе глупо улыбалась, предпочитая отмалчиваться и предоставив Марте вести беседу и отвечать за меня. Доехали до Красноярска быстро, но вопреки моим ожиданиям, ни на вокзал, ни в аэропорт не поехали, а поплутав по улицам остановились у небольшого домика в частном секторе. Выгрузив из машины наши вещи, мужчины отстранённо распрощавшись с нами (только Гриша весело подмигнул) уехали. Но одни мы оставались не долго. Только я уже собралась расспросить Марту о происходящем, со двора послышался весёлый гомон и из распахнувшейся калитки вышли среднего возраста женщины и немолодой мужчина.

— Марта! Валерия! Как же мы рады вас видеть! — Женщины по очереди нас обняли и расцеловали и не дав опомниться повели в дом. — Как хорошо что уезжаешь только вечером! — Голосила одна. — Конечно! А то совсем забыли о нас. Рядом живём и не видимся! — Вторила ей вторая, не забывая крепко держа меня за локоть тащить по дорожке в дом. Я обернулась: мужчина покорно тащил за нами мои вещи. Действия в театре абсурда набирали обороты. В доме, мы опять ломая все мои помышления о расспросах, задерживаться не стали, а через заднюю дверь вышли во двор за домом, пересекли его и через мало заметную калитку перешли во двор соседей этих замечательных и громких женщин. Они кстати расцеловав меня и Марту на прощание, тихим голосом пожелав удачи, остались у себя и что-то весело и громко стали обсуждать. Мужчина с моими вещами теперь шёл впереди нас, всё так же молча мы пересекли дворы ещё каких-то домов и выйдя на улицу по ощущениям чуть ли не в другом районе, подошли к старенькой «Волге». Мои вещи были уложены в багажник, сами мы усажены в автомобиль и всё также молча помчались по частному сектору Красноярска. Примерно через полчаса выехали из мегаполиса. Я открыв было рот, увидела предостерегающий жест Марты, закрыла и откинувшись на спинку сиденья уставилась в окно. Часа два продлилась наша поездка. Автомобиль, завернув в небольшое селение, проехался по пыльным не заасфальтированным улицам, мимо каких-то ветхих домиков. Притормозив у одного, водитель всё также молча вышел, выгрузил мои вещи и кивнув Марте на прощание уехал.

— Ну вот и приехали, — Марта потянулась, разминая мышцы. — Здесь мы поживём несколько дней.

И опять не успела я открыть рот и задать хотя бы один из десятков вопросов крутившихся на языке, как из дома вышла старушка в голубеньком платочке поверх седых волос.

— Вот и гости мои дорогие пожаловали, — радостно улыбнулась она направляясь к нам и я опять вынужденно замолчала, опять растягивая губы в улыбке. — Мартушка, как же я рада что ты всё таки решила у меня погостить, — женщины обнялись, — А это та о которой ты говорила?

— Да Варвара, это моя помощница Валерия. Можно просто Лера.

Старушка с улыбкой оглядела меня и со словами: «Хороша дивчина», обняла меня. От неё пахло травами и сладкой сдобой и вся она была какая-то мягкая, добрая, светлая.

— Ну меня значит Варварой кликать будешь. Ой, а что это мы на улице? — Всполошилась она. — Давайте берите вещи свои и в дом. Я ж к вашему приезду сладких пирогов напекла. Ты хоть Мартушка и не обещала заехать, так я в надежде пекла и вона не прогадала.

Последующие события сложились так, что поговорить с Мартой мне так и не удалось. После дороги бабушка Варвара, Марту, ну и меня заодно, как дорогого гостя не могла не усадить за стол. Пока нас почивали разносолами, да пирогами у соседей согрелась банька, куда нас отвели. А позже распаренных опять усадили за стол чаёвничать. В какой-то момент, я утомлённая событиями начала «клевать» носом и меня отправили спать. Так как домик был махонький: две комнаты и кухня, а стол нам накрывался в большой комнате, то в малой комнате на диване постель уже была подготовлена для Марты, ну а мне досталась раскладушка. Уже уплывая в сон слышала не спешный разговор женщин:

— Ну а Митрофей что? Ведь складывалось у вас так хорошо и мужик надёжный и на тебя смотрит как на свет в окошке!

Тяжкий вздох Марты:

— Хороший, кто бы спорил. Но не могу я долго с ним быть. А так наездами он не хочет жить, вот и маемся и вместе никак и порознь тоска.

Веки мои окончательно сомкнулись и я погрузилась в сон.

Утром проснулась я уже одна. Постель на диване была сложена. Потянувшись, пошла искать обитателей. Бабушка Варвара обнаружилась на кухне, с улыбкой пожелав доброго утра, показала где можно умыться, туалет ожидаемо на улице и после всех посетимых мною помещений, усадила завтракать, заодно сообщив, что Марта ушла в соседнее село поправлять здоровье местных жителей. Помянув её активность не добрым словом (опять придётся ждать ответов на свои вопросы), я вызвалась помочь по хозяйству.

Марта вернулась уже после обеда и была усажена за стол вкушать домашнюю лапшу на утином бульоне. К слову сказать, я же эту утку и ощипывала и разделывала и под строгим руководством Варвары готовила лапшу. А ещё полола в огороде, поливала, окультуривала росшую там же землянику — и сейчас уставшая сидела напротив Марты и мечтала высказать ей то, о чём потом буду жалеть. Но я молчала и сверлила её взглядом. Бабушка Варвара заметив это встала из-за стола:

— Ну ладно хорошие мои, сегодня поработали, так что отдыхайте. Оставлю вас, Леруша ты со стола приберись, знаешь, что где у меня. — Напутствовала она перед уходом.

Оставшись наедине, мы некоторое время помолчали. Марта усмехнулась вставая:

— Лиюшка ты сейчас своим взором строгим во мне дыру просверлишь. Давай со стола уберём, да поговорим.

Наведя порядок я наконец присела на диване поёрзывая от нетерпения.

— Ох, даже не знаю с чего начать, хотя… Где-то наверно в начале августа, Максим ко мне пришёл и рассказал что те, кто за тобою охотятся, крутятся на границе стаи. Попросил меня за тобою присматривать — чтоб одна ты нигде не появлялась. Ещё наказ дал — подготовить домик в становке, где живут удалившиеся.

— Кто живёт?

— Удалившиеся Лея. Оборотни, которые кто временно, а кто и постоянно удалились из стаи, общества, не живут её заботами и жизнью. У каждого там своя нелёгкая история и живут они замкнувшись от всего мира. Так вот становка та, находится в лесу, часах в четырёх от источника стаи и..

— Какого источника?

— Источника силы Лия, не перебивай. О чём это я? Домик в общем подготовила я и тёплый и убранный уже ждёт нас. И вот буквально неделю, полторы назад он приходил, рассказывал, что есть в стае нашей осведомители тех наёмников, кто он так и не смог вычислить и поэтому вывозить тебя надо так, чтоб никто и не догадался, в каком направлении ты убыла. Поэтому Алексей нашёл девушку максимально похожую на тебя, которая по твоему паспорту сейчас уже вылетела в турне по Европе, ну уж оттуда в Южную Америку, где её спрячут на территории стаи знакомого альфы Максима. А ты поедешь со мною в становку. И знают об этом только я, Максим и Алексей.

— Поэтому мы сюда добирались кружным маршрутом?

— Да, за тобою следят. И по задумке мы должны были оставить их в Красноярске, около дома моих добрых знакомых. А те будут шуметь так, что никто и не поймёт, что нас там уже нет. Вечером со двора выедет машина на вокзал, а может в аэропорт, не знаю, необходимо создать впечатление, что наш след они потеряли именно там.

За сегодняшний день я помогая хозяйке, в принципе догадалась о том что сейчас рассказала Марта, но вот дальнейшая моя судьба была как в тумане.

— Марта, а ты сказала, что подготовила домик в становке, а это где? Вообще что за место? И когда мы туда поедем, почему сразу не поехали?

— Ох как ты сыпешь-то. Становка это что-то похоже на маленький посёлок, только расположена в лесу и дома стоят на отдалении друг от друга, хотя там их только шестнадцать и заселены не все. У Варвары мы остановились, так как про неё никто из стаи нашей не знает и поживём у неё от трёх дней до недели, Максима дождёмся и он, либо Алексей отвезёт нас. Больше никто туда не проедет. Недалеко от становки место силы нашей стаи — озеро. Так там вокруг патруль оборотней и любого другого задержат, Максим или Алексей же проедут спокойно никто даже останавливать не будет, а это как ты понимаешь нам только на руку.

Я помолчала немного осмысливая сказанное, поинтересовалась:

— А место силы — это что за место? И какой силы?

— А это Леюшка я потом тебе расскажу, но прежде будь добра объяснись уже ты: что у тебя произошло? И начни дорогая моя с нашей поездки в Красноярск, что такого произошло, что ты так вынарядилась?

А вот здесь, уже я немного подзависла потупив взгляд, потому как засыпая вопросами Марту совершенно забыла о том, что и самой придётся рассказывать о произошедшем в отсутствии Марты.

— Ого какие мы стали вдруг застенчивые! Лиия, я жду.

— Просто это личное и поэтому… — промямлила я.

— А ты по возможности опускай личные моменты, — подсказала она.

Эх знать бы как рассказать без них, если на личных моментах всё и закручено. А подумав немного, всё же решилась — ведь Марта стала близка мне как родная. Немного сбивчиво, спутано поведала о моём желании услышать комплимент, не зная о том, что у Максима оказывается дар чувствовать, когда от него кому-либо что-то нужно. Как пришёл он беседовать со мною в заготовительную и сорвавшись безумно обидел. Пыталась объяснить, с чего вдруг появилось у меня острое желание покинуть стаю, которое я, опоздай Максим буквально на час, осуществила бы. Про разговор с Максимом на следующий день, когда он объяснился со мною. Но рассказывать про поцелуй я всё же не стала — уж слишком личное.

— Вот пожалуй и всё, — закончила я свой рассказ. Марта отвернувшись к окну помолчала немного и со вздохом поднявшись произнесла:

— Да уж, наворотили вы ребятки. Сами себя запутали и барахтаетесь, как слепые щенята, распутаться не можете.

— Да уж объяснились вроде, распутались.

— Я не о том, — и видя мой вопросительный взгляд, только махнула рукой: — потом со временем поймёшь. Пойдём-ка лучше ополоснёмся, да чай попьём. Сегодня силушку я потратила, грязной чувствую себя, липкой.

Уже позже, сидя за столом и попивая чай, я спросила:

— Я вот заметила, что ты постоянно Создательницу поминаешь. Неужели веришь в их существование?

Марта на меня удивлённо на меня посмотрела:

— А я не верю, я знаю. Как же по-другому, если с ними поговорить можно, совета спросить.

Тут уж я ошарашено открыла рот:

— В смысле поговорить? И что они вот так запросто являются если позвать? Как привидения какие-нибудь?

Марта откинув голову, громко рассмеялась.

— Ну Лия, ну ты скажешь! — Она вытерла краем ладони слёзы выступившие от смеха. — Какие ж они приведения? Они ж Создатели наши! Боги!

— Угу, что-то эти Создатели ничем не помогали нам с мамой и советов не давали как спрятаться или куда уехать, чтобы нас оставили в покое.

— Так к ним же обращаться надо! Как ты думаешь, сколько оборотней проживает на планете? А их двое и не могут же они за всеми уследить! Да и чем меньше дар у оборотня, тем труднее им услышать его.

— Получается, они помогают только сильным мира сего? А слабые даром или у кого вообще его нет — так и мыкайтесь сами по себе?

— Нет конечно! Таким необходимо обращаться к Создателям рядом с местами силы, только и всего. Вот на территории нашей стаи например есть озеро, оно подпитывается подземным источником, вот с этим-то источником и поднимается сила.

— А какая она эта сила? Что из себя представляет?

— Это Лиюшка вроде энергетических потоков, которые есть в каждом из нас. Только я бы сказала в концентрированном, сыром виде.

— Вроде магии?

Марта опять засмеялась:

— Нет Лия. Нет никакой магии. Это только для фильмов и книжек придумано людьми. Просто в каждом живом существе есть энергетические потоки. У кого-то они слабые, у кого-то сильнее, бывают прямые, закрученные, упругие, вязкие, воздушные, рассеянные и много ещё различий, — она улыбаясь смотрела на меня.

— А ты говоришь у всего живого, получается и в растениях, животных и даже людях. Так? — Она кивнула, а я задумавшись продолжила — Ну а почему тогда люди не рождаются с даром как оборотни?

— Почему же, рождаются, — она с хитринкой в глазах смотрела на меня, — только управлять они не могут своими потоками. Есть конечно исключения, но они очень редки. Оборотни Лия, когда проявляется дар, долго и упорно учатся взаимодействовать не только со своими потоками, но и влиять ими на окружающий мир. Бывает и сотню лет будет пробовать, тренироваться — а толку мало. А у некоторых это получается легко. Так же как и во всём: языки допустим, кому-то даются легко, а некоторые будут годами учить, но толку ноль. Математика: кто-то щёлкает задачки как семечки, а кому-то два плюс два сложить трудно.

— Обидно, — я вздохнула.

— Почему же обидно? Во первых — надо найти, к чему у тебя действительно есть дар, ну а во вторых — не всем же быть учёными и художниками, строители, повара и разнорабочие тоже нужны.

Вот так всегда с Мартой — совершенно не понятное объяснит так, что и маленький ребёнок постигнет.

— Мартааа, — протянула я уже перед сном, лёжа на раскладушке.

— Оу.

— А такие места силы, есть в каждой стае?

— Нет Лиюшка. Уже нет. Раньше когда мы только перешли на эту планету, источников было больше, но они слабеют. И многие стаи сейчас расселились не по принципу— ближе к источнику, а по выгоде: месторождения, лес, водные ресурсы. Так что настанет время и источники совершенно иссякнут.

— Я помню мама рассказывала, что оборотни пришли с другого мира, но это только сказания. И вроде на нашей родной планете..

— Нет. — перебила меня Марта. — Это не сказания. Момент перехода — это 118 год по земному летоисчислению.

— Так это правда?

— Конечно. Мы пришельцы здесь, чужие на этой земле. Наш мир погибал. Планета наша — Эритея, больше Земли более чем в два раза, наверное уже была.

— И что же произошло? Почему мы здесь?

— А ты слушай и не перебивай. Нашу планету, как я уже сказала Эритею, населяли оборотни, зильфы и горуны. Это можно сказать результат творчества наших создателей. У оборотней — это брат и сестра Зандана и Аромон. У других созданий свои создатели, но их имён я уже не помню. Звезда нашей планеты — Кальпос, олицетворение жизни и смерти, погибала. И Создатели искали планеты с подходящией средой обитания. Первыми покинули Эритею — зильфы. Вторыми — все оборотни.

— А как покинули? На каких-то космических кораблях?

— Нет Леюшка, — Марта опять затряслась от смеха, но щадя меня, уже не хохотала в голос. — Создатели наши, разорвав пространственную материю, построили тоннель, переход, нечто вроде портала, как сейчас говорят. Таких порталов создано было 15 и открывались они в разных точках планеты — поближе к мощным источникам силы. Вот так мы и оказались здесь и живём бок о бок с людьми вот уже две тысячи лет.

Я потрясённая сказанным молчала.

— Что, вопросы закончились? — Марта утомлённая за день, уже вовсю зевала.

— Неет, — протянула я, — просто честно говоря не ожидала, что это не просто вера, теология, а факты. А почему оборотням нельзя показывать людям вторую ипостась?

— А это потому, что нам разрешили здесь поселиться на весьма жёстких условиях.

— Как это разрешили?

— Ну Леюшка, у людей ведь тоже есть Создатель.

— И они тоже могут вот так общаться со своим Создателем?

— Редко кто, но да, могут. Но сразу предупреждаю в веру людей нам строго настрого запрещено лезть! Это кстати одно из правил. Также нельзя показывать вторую ипостась, только отдельно взятые люди знают о нас. Категорически нельзя управлять людьми и вмешиваться в их жизнь! Поэтому ни в одной стране ты не найдёшь у власти оборотня. Мы можем только помогать людям. Наказание суровое за проступок по любому пункту — смерть. И не только оступившемуся, но всей стае, всему роду отступника. Вот так вот. А теперь я спать. Завтра опять в соседнее село пойду. Из людей в таких сёлах в основном пожилые живут, а они как сама понимаешь часто болеют. Спокойной ночи Леюшка, — Марта опять зевнула, поворачиваясь на бок.

— Спокойной ночи Марта, — уж я то теперь не известно когда засну, размышляя об услышанном.

Дни потянулись монотонной чередой. Марта попросила в её отсутствие не выходить никуда, даже за калитку. Поэтому я в силу своих возможностей и знаний помогала хозяйке. А уж когда совсем не оставалось занятий, сидела бестолково смотрела телевизор.

Прошло пять дней с момента нашего приезда к бабушке Варваре. Не зная чем себя занять, решила полить кусты смородины, малины и крыжовника в дальнем конце сада. Шланг туда не дотягивался и взяв ведро я таскала воду. Для чего? Сама не понимала, только сидеть без дела было невмоготу. Набрав очередное ведро, закрыв кран я, подхватив его, потащила по садовой дорожке, как совсем рядом раздалось:

— Давай помогу.

Я от неожиданности вскрикнула, попятившись назад, споткнулась и упала на попу, взмахнув ведром. Ледяная вода искристым веером выплеснулась, окатив меня с головы до ног и рядом стоящего мужчину, который так и застыл с протянутой рукой. Я подняла глаза и уставилась на Максима, который от неожиданности моих действий оцепенело смотрел на меня. Но длилось это буквально несколько мгновений. Он резко нагнувшись ухватив меня под мышками поднял на ноги.

— Не ушиблась? — Он вертел меня, осматривая.

— Нет, только испугалась.

Он повернул меня лицом к себе, схватил за плечи.

— Уже второй раз ты падаешь к моим ногам, — и видя мой возмущенный вид, спросил: — Почему ты так шарахаешься от меня?

Тут он опустил взгляд вниз и замер на моей груди. Намокшее платье плотно облепило её, а соски от ледяной воды превратились в две твёрдые горошины, которые сквозь мокрую ткань отчётливо просматривались. Мы оба застыли. От волнения охватившего меня сбилось дыхание, не хватало воздуха и дышала я отрывисто. Несколько тягучих мгновений и он медленно поднимает глаза, останавливаясь на моих губах. Я нервно облизала губы и это было словно стартовый сигнал. Он, схватив меня одной рукой за талию, рывком притянул к себе и его губы прильнули к моим. И опять не было нежности, а стремительный захват, проникновение его языка, быстрые ласкания, зовущие, требующие ответа. И я откликнулась, не могла не ответить. С всё большей страстью отвечая на поцелуй. В момент, когда он легонько прикусил мою губу, по телу пробежала дрожь наслаждения, руки мои с его плеч взметнулись к голове, зарываясь в его волосы. Его рука на моем затылке сильнее обхватила его, не давая и мнимой возможности отстраниться, второй рукой сильнее прижал к себе, словно впечатывая в своё тело. Не знаю чем бы всё закончилось, но сквозь хриплое его дыхание, своё прерывистое с тихими срывающимися стонами, услышала:

— Леруша, что у тебя случилось? Что за … Ооо, а что за молодой человек здесь у нас?

При первых же услышанных словах бабушки Варвары, я резко дёрнулась от Максима в сторону и опять чуть было не упала, но он успел поймать меня за талию, притянув к себе. Я вывернувшись из под его руки, всё-таки отскочила в сторону и хрипло обронив: «Пожалуй пойду переоденусь», стремительно помчалась по дорожке в дом. Пройдя в маленькую спаленку, открыв дверцы шкафа спряталась за ними, стянув мокрое платье прижалась обнажённой спиной к стене и прижала ладони к горящим щекам. «Ох Создательница, что же я творю! Лечу как мотылёк на огонь. С каждым взглядом, с каждым прикосновением к Максиму — всё ближе к пламени. А поцелуй! Это же просто стремительный бег по направлению к пропасти!» Застонав я опустилась на пол, тихо покачиваясь ругала себя, а со двора слышны были голоса Максима и бабушки Варвары. Послышался шум подъехавшего автомобиля и я встрепенувшись, вскочила на ноги, выдернув из сумки первое попавшиеся платье, одела. Захватив мокрое платье помчалась в пристройку к дому, умывшись я привела свой вид в относительным порядок и отдышавшись вышла из пристройки. По дорожке, по направлению к дому шли Марта и Алексей. Вид у обоих был хмурый. Глаза у Марты были красные, словно она плакала и только их вытерла.

— Привет сестрёнка, — обнял меня Лёша. — Как ты?

— Нормально. — Я нахмурилась — Лёш, что случилось?

— Пойдём, соберём ваши вещи, надо ехать, — он не ответив мне, ухватил меня за локоть и повёл в дом. Сборы много времени не заняли, так как мы с Мартой вещи-то свои и не раскладывали, живя в ожидании отъезда. Подхватив сумки и чемодан, брат пошёл на выход, меня же последовавшую за ним остановил вошедший в дом Максим:

— Лия, подожди. Нам нужно поговорить.

Я посмотрела в сторону двери, но Лёша уже вышел, а я так осталась стоять посреди комнаты избегая смотреть на Максима. Он же прошёлся по комнате, остановился и запустив ладонь в волосы взъерошил их. Посмотрел на меня, обведя взглядом, и вспомнив о чём-то со словами: «Подожди. Сейчас», вытащил из кармана рубашки цепочку. Подойдя ко мне со спины перекинул мою ещё влажную косу на грудь, одел цепочку и застегнул замочек. Наклонившись к уху, прошептал: «Возвращаю». Я взяла в ладонь висящий на цепочке кулон-артефакт подаренный Алиной, сжала его и также тихо прошептала: «Спасибо». Максим положил свою ладонь на мою шею сзади и медленно, словно нехотя убрал её, переложив мою косу обратно на спину отошёл. Я хотела обернуться, но он остановил:

— Подожди. Постой так. Хотя нет, присядь пожалуйста.

Я прошла к дивану и усевшись выжидательно на него посмотрела.

— Лия мои люди нашли твою мать. — И прежде чем сорвались мои вопросы, продолжил: — Они опоздали. Она мертва.

Я неверяще смотрела на него. Словно что-то ужасное было только что произнесено, безумное, но это не относится ко мне, это сказано кому-то другому, не мне!

— Лия, прости. Её убили.

Мой мир обрушился, разлетелся на осколки: сверкающие сотнями граней, режущими душу, впивающимися в неё. Окружающая реальность перестала существовать для меня и осталась лишь пустота. Я замерла, ничего не слыша и не видя. Пустота. Здесь хорошо, здесь не больно, здесь тихо и спокойно. Кто-то попытался поднять меня на ноги, но разве это возможно? Меня куда-то несли, но всё это было не со мною. Мой самый родной человек на свете, единственный родной и самый близкий, моя мамочка. Неужели я больше не увижу тебя? Не вскину на тебя глаза ища улыбки или одобрения, не почувствую твоих пусть и отрывистых, но таких дорогих объятий? Нет? Тогда пусть будет пустота. Здесь, в себе. Ведь в том мире нет никого, не осталось. Там только чужие. Метавшееся от боли сознание медленно гаснет.

ГЛАВА 14

Валлия

«Я б навеки пошёл за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить»

Сергей Есенин

Я стояла на крыльце и всматривалась в чернеющий лес. Ветер порывами бросал в меня колючие снежинки, зябко поёжившись, передёрнула плечами и поплотнее запахнула края шали накинутой на плечи. Марта с утра обернувшись рыжей волчицей ушла на охоту, но до сих пор не вернулась. От мороза, пальцы, сжимающие края шали окоченели, и я всё же вернулась в дом. В сенях стряхнула снег, повесила шаль и прошла в комнату. Подошла к камину и закинула пару поленьев в словно засыпающий огонь, кочергой разворошила пламенный улей. Искры огненными пчёлами разметались по чреву камина. Присев на пушистый коврик напротив, я смотрела на огонь. Мне нравилось сидеть так вечерами, огонь словно сжигал весь негатив моих мыслей.

Вот уже более трёх месяцев я живу здесь, в становке, маленьком поселении в окружении леса. Скорее всего раньше, мне бы показалось здесь скучно — уж слишком маленькое здесь население и по большей части замкнутое. Из шестнадцати домов заселены двенадцать и те находятся на хорошем отдалении друг от друга. А уж более— менее общались только восемь оборотней, остальные совсем уж закрылись ото всех. Как я сюда попала, какими путями дорогами доехала, не помню. Потом уже Марта рассказала, что привёз нас Алексей. И они вдвоём с Мартой не отходили от меня те две недели, которые покрыты для меня завесой небытия, потому как провела я их в какой-то прострации. Но, постепенно, благодаря их стараниям я начала замечать и обращать своё внимание на окружающий мир. Потихоньку оттаивая. Последним шагом к моему возвращению стал выплеск всех обид, боли от потери родного человека в объятиях Лёши. Брат тогда усадив меня к себе на колени, качал как малого ребёнка и обнимая что-то шептал, гладил по голове успокаивая. И теперь я не только знаю, но и чувствую его, как и он меня. В тот день мы действительно сроднились, поняв и приняв друг друга в качестве брата и сестры. Через пару дней Лёша уехал, а у меня потянулись монотонные будни, но мне они были не в тягость, а наоборот, радовали отсутствием общения кроме как с Мартой и совсем уж изредка с соседями. Но и работой меня она не обделяла. Помимо дел по хозяйству, я занималась также заготовкой трав. Под это дело мне даже выделили маленький пустующий домик. Женщины, жившие здесь всю весну, лето и осень собирали редкие дикие травы, тем более росшие неподалёку от озера силы и с очередными завозами продуктов и заказанными вещами травы те забирали, но и здесь скопился довольно таки большой необработанный запас сырья. Так что, переделав дела в нашем с Мартой домике я отправлялась в соседний, где по привычке включив радио, принималась сортировать травы, ягоды, коренья и цветы.

Раньше я всё же не до конца понимала значенье слова — воля. А здесь я дышала ею и наслаждалась, часто, подолгу бегая волчицей по лесу. Осень для меня была внезапной, ведь её медленное, неторопливое прибытие я пропустила. Первый раз обернувшись уже здесь в становке и зайдя в лес я ощутила её — осеннюю волю, как бы банально это не звучало. Она была во всём: в прелых листьях щедро политых дождём и пряно-кисловатом запахе исходящем от этого жёлтого ковра, в обнажающихся деревьях и кустах и в этом золото-бронзовом дожде из осыпающихся листьев. Здесь воля была своя — та, которую можно было прочувствовать, вдохнуть, ещё чуть-чуть и она была бы осязаемой. Сейчас здесь воля зимняя и тоже очень насыщенная на ощущения. Деревья, стоит отойти немного в лес растут густо, сплошной стеной, а темнеет рано. Поэтому я до сих пор побаиваюсь заходить глубоко в лес. Как молодой волчонок далеко не забегаю, но пока мне и этого хватает.

Я почему-то думала, что Максима здесь, в становке, я не увижу, если только не случится нечто совершено неординарное. Но, я ошиблась. Первый раз он приехал через месяц нашего прибывания здесь. Второй — ровно через месяц. И оба раза я трусливо поджав хвост убегала в лес, бродила там до тех пор, пока высоко, в почерневшем бархатном небе не загорались звёзды-светлячки. Я прекрасно понимала, что нам необходимо поговорить, вернее мне узнать. Узнать как умерла мама, кто стал виновником потери моего родного человека. Но я не могла пересилить себя, откладывая разговор на следующий раз. И он представился.

Конец ноября выдался морозным. Уже в сумерках я, вернувшись из леса, с наслаждением залезла под горячий душ. Отогревшись, кинула перед камином большой пушистый плед и уселась на него с большой кружкой горячего, травяного чая. Так как время близилось к ночи, то и одела я ночную рубашку, а поверх неё накинула длинный халат. Усевшись, тряхнула головой, и мокрые волосы рассыпались по спине. Попивая чай и ведя тихую, неторопливую беседу с напряжённо пыхтящей Мартой наслаждалась поздним вечером. Марта сидела тут же, в кресле под мягко светящим торшером и вязала. Вернее пыталась вязать. У неё что-то не получалось, петли путались и она распустив их начинала сначала и так раз за разом, вечер за вечером. Я у неё как-то спросила, что такого интересного она хочет связать, раз столько усилий прикладывает. Оказалось варежки. Обычные варежки, но дело было в том, что вязание ей никак не давалось и по её словам она уже не первый год мучается с этим, для неё не подвластным рукоделием. А на мой вопрос: если у неё никак это не получается, зачем она мучается, ведь можно попросить ту же живущую по соседству Дарью, которая её и пыталась обучать вязанию, ну или купить? Марта ответила, что сам процесс её успокаивает. Ну, ну, я усмехнулась наблюдая за её кривляниями:

— Да чтоб тебе провалиться! Нет, ну не в прямом же смысле! Вот куда понесло эту петлю? Вооот, теперь прям хорошо. Уже практически закончила, кривенько правда, так это у меня фасон варежек будет таким. — Слышалось от неё. И раз за разом закончив одну варежку, кривенькую, косую, она полюбовавшись на неё, на следующий день беспощадно распускала и начинала заново.

Сидя одним из вечеров перед весело пляшущим огнём в камине и наблюдая за вяжущей Мартой, мне пришла в голову замечательная идея подарков. Ведь можно навязать всем шарфов, шапок и варежек аккурат к «Новому году». Поэтому попросив соседку Дарью меня обучить и заказав пряжу, я тоже временами вязала, но в отличии от Марты, данный вид рукоделия мне дался легко и изделия из-под моей руки выходили лёгкими, ровненькими. Поэтому для подарочных изделий я выбирала вязку сложную, со множеством рельефных узоров.

Вот так мы и сидели тем вечером. Я уже пару раз зевнув, подумывала лечь спать, как с улицы донёсся какой-то шум, к дому кто-то подошёл, вошёл в сени и шумно топая, видимо стряхивая снег, начал раздеваться. Марта поднялась и направилась встречать гостя, я же принюхавшись поняла — Максим. Вот теперь уж точно от разговора уйти не получится. Вставать не стала, а лишь отвернулась к камину и обхватила колени руками. По полу прошёлся холодный поток воздуха и послышались голоса: Марты приглашающий Максима на кухню поужинать и его отказ, но соглашение выпить травяного чаю с мёдом. Максим прошёл в зал, присел в кресло, где только что сидела Марта:

— Здравствуй Лия. — Голос спокойный, с так волнующей меня хрипотцой.

Я повернув голову качнула ею:

— Добрый вечер Максим. Что-то случилось?

— Нет. Почему ты так решила? — Он приподнял в притворном удивлении брови.

Я демонстративно взглянула в окно. С моего ракурса виднелось только чёрное небо усыпанное звёздами.

— Просто поздно уже.

Он откинулся на спинку кресла, вытянул и скрестил в лодыжках ноги, а руки закинул за голову, прикрыл глаза. Я же воспользовавшись возможностью, рассматривала его.

— Дел много было. — Помолчав немного, добавил — Необходимо было привезти сюда продукты, вещи заказанные, да и поговорить кое с кем необходимо. Давно уже, — тут он распахнул глаза и пристально на меня посмотрел, я же свой взгляд отвести не успела, так и сидели мы некоторое время, не отводя взгляды друг от друга, в тишине нарушаемой треском поленьев в камине и доносившемся шуме с кухни. В комнату вошла Марта и я резко отвернулась. Поставив на маленький столик рядом с торшером большую кружку ароматного чая, вазочку с печеньем и мёд, Марта спросила:

— Максимушка, а ты пока шёл к нам, не заметил случаем, в окнах соседнего дома свет горел?

Максим шумно отпивая чай кивнул:

— Да, горел.

— Ох как хорошо. — Марта схватила своё вязанье и направилась на выход. — Вы тут посидите немного, схожу я быстренько к Дарьюшке, пусть покажет, где я тут в своём «шедевре» напортачила.

Несколько минут было слышно, как Марта в сенях одевается, скрип двери и всё стихло. Я так и сидела, обхватив руками колени, не решаясь заговорить, трусливо отдавая это право Максиму. В тишине резко раздался жалобный скрип кресла, видимо он поменял позу и через несколько минут спросил:

— Лия если ты не хочешь сегодня разговаривать, я приеду в другой раз.

Я мотнула головой.

— Расскажи как она … — Я так и не смогла закончить фразу. — Кто это сделал?

Он вздохнул:

— Твоя мать не захотела принимать от меня помощь, мне кажется она ни от кого бы её не приняла. Когда мои люди всё же вышли на её след, в небольшом городке Архангельской области, она уже была мертва. По порезам на платье и уже затянувшимся ранам они установили, что это были глубокие ножевые ранения. Их было множество и наносились они быстро и специальным оружием, поэтому даже если бы мои люди её нашли раньше, помочь бы всё равно не смогли. Чтобы не было проблем и о нарушении регистрации не сообщали в стаю, откуда твоя мать, они быстро договорились о кремации. Вещи в квартире, которые представляли хоть какую-нибудь ценность, собрали и привезли. Так что ты в любой момент можешь их забрать. Прах по закону они забрать не могли и его направили в ту же стаю Серебрянных. Уже после того как ты приехала сюда, этих наёмников удалось вычислить. Оружие, находившееся у них, доказывало их принадлежность к этому преступлению. Лия твоя мать отомщена.

Я сидела отвернувшись от него. По щекам катились слёзы. Дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом, не поворачиваясь к нему, спросила:

— Почему прах отправили в стаю? Я не имею право его забрать?

— Чтобы забрать его, тебе необходимо было в тот момент находится в том городке. Но, ты в любой момент можешь приехать в стаю матери и написав прошение альфе стаи, забрать урну. Когда будет возможность и ты захочешь, я тебя отвезу.

— Ты смог узнать, что им нужно? Неужели из-за какого-то кулона-артефакта можно вот так просто убивать? — Я повернулась и вопросительно на него посмотрела. Он нахмуренно смотрел в ответ, покачал головой.

— Дело не в артефакте.

— А в чём? — Я отпустив колени повернулась к нему. — Что им нужно?

— Им нужна ты Лия, а вот для чего — я не знаю, именно поэтому я расспрашивал тебя о вашей жизни, пытаясь понять.

— Я не знаю. Ничего не знаю! — Остановившиеся было слёзы, опять потекли по щекам. — Я и об этом долбанном артефакте только уже от тебя услышала! — Прокричала я. И уже отвернувшись, тихо добавила — Мама мне ничего не рассказывала. Отец тем более, приезжая он со мною не разговаривал, он даже не смотрел на меня. Один только раз заговорил со мною и то сказал что-то вроде того что если бы не я, всё сложилось бы по другому.

— Что он сказал? — Максим резко наклонился в мою сторону.

Я мотнула головою и опять повернулась к нему — Не сейчас. Скажи, где мамины вещи?

Несколько мгновений он сидел, наклонившись в мою сторону и по напряжённой позе было понятно, что он хочет, чтобы я повторила слова отца, но передумав сел облокотившись на спинку кресла.

— Они в «Красном» доме. В следующий приезд сюда я или Алекс можем привезти их.

Я кивнула.

— Ты сказал о каком-то специальном оружии, что они использовали?

— Это специальные ножи. Я не думаю что сейчас время для объяснения специфики их конструкции.

Я опять отвернулась.

— Лия. Я перед тем как сюда ехать разговаривал с сестрой и обронил, что возможно увижу тебя. Она очень просила о разговоре с тобою. И если ты хочешь. Вернее я не уверен, захочешь ли ты сейчас…

Я понимала, что с его стороны это хороший тактический ход — переключить моё внимание на разговор с Алиной. Ну и плевать! Когда ещё представится возможность поговорить с нею? Тыльной стороной ладони вытерла слёзы:

— Но ведь уже поздно?

Он хмыкнул:

— Поверь не для тебя. Ты ей хоть среди ночи, хоть рано утром позвони — она будет только рада этому. — И он встав вытащил из кармана джинсов телефон. Я вскочила, халат раскрылся открывая ночнушку, волосы растрепались, но я на это не обратила внимания в нетерпении схватила протянутый телефон и пошла в спальню, разговаривать с Алиной в его присутствии не хотелось. Но перед тем как нажать на вызов, обернувшись спросила:

— А ей наш разговор не навредит? Вдруг вычислят с кем она разговаривала?

Максим покачал головой:

— Нет. Вызов с моего номера, а у меня на телефоне хорошая защита. Сегодня её соседки ушли на какую-то вечеринку, так что в доме она одна, и подслушать её некому. Можете свободно поговорить.

Разговор у нас получился долгим, едва отзвучало приветствие, я услышала слова сочувствия моей потере. Максим рассказал ей о смерти моей мамы, так же как и мне, ещё в середине сентября. Алина говорила сбивчиво и не было формальных слов, в какой-то момент я поняла, что она плачет также как и я. И я делилась с ней воспоминаниями: смешными и не очень случаями из моей жизни, ещё той, где она была жива и то, какой она была: небольшого роста, стройная, с роскошными длинными волосами и серебристыми прядками начинающимися у висков. Ещё будучи маленькой, наблюдая как мама переодевается, я мечтала быть похожей на неё, но увы, мечты так и остались мечтами: в бёдрах я намного шире и грудь у мамы была маленькая, аккуратная, у меня же намного больше и мне самой не нравится ни размер ни форма. В памяти всплывали моменты, о которых я давно позабыла. Время пролетело быстро, и нехотя попрощавшись, мы завершили разговор. Выходя из спальни, даже стало немного стыдно перед Максимом, как бы он там ненароком не уснул. Но вопреки ожиданиям Максима ни в зале, ни в доме вообще не оказалось. Выйдя в сени я накинула шаль, сунула ноги в сапоги и вышла на крыльцо, гадая куда же он мог пойти. Но он стоял тут же — облокотившись на столбик крыльца и словно не замечая пронизывающего ледяного ветра смотрел на чёрную громаду леса. Заслышав мои шаги медленно обернулся, я протянула ему телефон.

— Спасибо.

Он кивнул.

— Лия завтра постарайся вспомнить всё, что говорил тебе отец, может ты вспомнишь невзначай оброненные фразы, всё что сможешь и расскажи Марте. Хорошо? Сейчас она придёт, я кинул зов.

— Что ты кинул?

Он убрал телефон в карман и вскинул голову.

— Иногда я забываю — насколько ты мало знаешь о сородичах. — Он усмехнулся. — Я как альфа стаи на ментальном уровне могу кинуть зов любому волку или волчице своей стаи.

— А мне?

— Нет Лия, твою волчицу ни я не слышу, — он поднялся на пару ступенек, так что сейчас наши лица оказались на одном уровне, — ни она не слышит моего волка. Благодаря вот этой, — он протянул руку к моей шее и подцепив шнурок, вытащил мой крестик-артефакт, — занятной вещице. — Он обхватил крестик и сжал в кулаке, в этот момент меня словно опалило жаром, в голове раздался звон, словно рядом ударили в колокол. От неожиданности я отшатнулась, обхватив руками голову, Максим тут же отпустил артефакт, словно тоже что-то почувствовал. Несколько мгновений он так и стоял с протянутой рукой, но словно опомнившись опустил руку и спустившись со ступенек отошёл от крыльца. Стоило ему выпустить артефакт из руки, как всё мгновенно прошло, словно и не было, только показалось. Опустив руки я ещё тяжело дышала, хотя разрывающий сознание звон тоже мгновенно стих. Максим стоял внизу и смотрел на меня, жаль, что луну сейчас заслонило облако и я не могла увидеть выражение его лица. Тишину морозной ночи нарушил издалека доносящийся хруст сминаемого снега — это, скорее всего Марта возвращалась от соседки.

— Иди в дом Лия. Замёрзнешь.

— Ты сейчас поедешь обратно?

— Нет. — Он посмотрел на лес. — Хочу размяться, поохотиться, привести мысли в порядок. Спокойной ночи Лия. — И развернувшись, направился в сторону окраины посёлка.

— Удачной охоты Максим. Спасибо. — Сказала это тихо, даже не надеясь, что он услышит, но я ошиблась. Он остановился, обернувшись посмотрел на меня и кивнув пошёл дальше.

На следующий день, помня слова Максима, я рассказала Марте о единственном своём общении с отцом. Мне тогда исполнилось девять, прошёл буквально месяц, как он приехал. Мама, как и всегда, сунула мне деньги в руку и отправила в ближайший магазин — купить себе чего-нибудь сладкого. Я вышла из подъезда, и у меня возникло безумное желание просто выкинуть эти деньги, вернуться обратно и кинуться на отца с кулаками, но естественно я этого не сделала. Часа три я сидела на лавке в ожидании, когда отец покинет квартиру. Он вышел, но не прошёл мимо как всегда, а остановился и молча стоял, смотрел на меня. Я же сидела, сжавшись, боясь даже взгляд поднять на него. Он сделал шаг, потянул меня за руку вынуждая подняться, присел передо мною на корточки и поправил мои сползшие гольфы. Потом посмотрев на меня произнёс единственные слова за мою жизнь обращённые именно мне:

— Всё бы сложилось легко и просто, если бы не ты.

Поднявшись, ушёл, даже не оглядываясь. На следующую ночь мы с мамой опять вынуждены были уехать.

— Вот и всё. — Закончила я свой рассказ. Марта помолчала, пожевала губами и кивнув своим мыслям сказала:

— Все-таки Максим был прав. Охотятся именно на тебя Лия, а мать и отец прятали тебя. Вот только не понятно, почему Айдар не привёз вас в стаю? Ведь здесь ему было бы намного проще вас укрыть и объяви он твою мать женой, посягательство на вас уже означало бы посягательство на членов стаи. Но этого он не сделал, а вывод напрашивается такой — тебя скрывал Айдар ото всех, даже от брата. Вот это и интересно. Ну, не нам клубки с загадками этими головоломками разгадывать — пусть у альфы нашего голова болит, нам делами заниматься надо. — С этими словами она погнала меня разбирать травы.

Воспоминания клубились, поднимались из недр прошедшего: временами вызывали улыбку, временами причиняли боль, и именно таких воспоминаний было больше. Впрочем, как и всю мою никчёмную жизнь. От безрадостных мыслей отвлёк шум с улицы — наверное Марта вернулась с охоты. Я быстро подскочив помчалась её встречать. Выскочила на крыльцо, уфф мороз тут же пробрался под подол платья, в рукава — обжигая кожу. Вышедшая из леса волчица волокла тушу оленя, завидев меня рыкнула, мотнув большой лобастой головой, мол: «Вот же чумная! А ну марш в дом!». Я улыбнувшись, с лёгким сердцем крикнула:

— Оставь в пристройке. Я сама сниму шкуру. — Ну или попытаюсь, усмехнулась про себя. Волчица словно услышав мои мысли, громко фыркнула и опять мотнула мордой в сторону дома. Я заскочила обратно и юркнула на кухню ставить чайник и разогревать ужин, наверно замёрзла — весь день в лесу провести не шутка. И чего уж скрывать волновалась за неё. В нашем районе медведь-шатун объявился, здоровый самец, к оборотням привыкший — не боится, а вот в агрессии может и кинуться. Хотя чего ему не хватало для сна? Места здесь хорошие, пропитания много, а вот поди ж ты, не спиться ему. Вообще женщины в становке охотятся очень редко. Трое мужчин справляются с этим, да ещё в самом лесу живёт отшельник — Инар, который частенько приносит уже разделанную дичь. Так что нехваткой белка здесь не страдают. Мне нравилось здешняя взаимопомощь всех и во всём. Если где-то что-то надо отремонтировать подправить, даже просить не приходится — сами приходят. Если женщины готовят, то с учётом на мужчин, да и на соседей. Вчера с Мартой наварили борща семилитровую кастрюлю, так весь по соседям и разошёлся. Пришёл дед Матвей за добавкой, а уже не осталось. Завтра что-нибудь вкусное приготовим с олениной.

Дни летели. В середине декабря приезжал Лёшка, даже трое суток здесь пробыл и многим по хозяйству помогал — мужская сила никогда не лишняя. И мне подарок: с его телефона смогла опять пообщаться с Алиной. Она приедет в стаю на новогодние праздники и хочет сам Новый год отметить здесь — в становке. Конечно это только планы, но как же легко и радостно стало на сердце. Тем более подарки я уже фактически довязала. Может даже и брат сможет здесь же остаться с нами на праздник. Надо будет ещё продумать какие угощения готовить. Но, даже сама себе со скрипом признавалась, что была бы рада и очень надеялась, что и Максим присоединится, после нашего разговора он не приезжал ещё.

За полторы недели до праздника Марта словно сдулась. Хотя она всячески пыталась не показывать мне свою задумчивость, плохое настроение скрывала за натянутой улыбкой, но всё же я смогла буквально выпытать причину: она безумно скучала по родным. А я ведь сколько знаю её, к своему стыду никогда не спрашивала о её жизни. Сидя вечером за вязанием, состоялся наш разговор.

— Так в чём же дело? — Спросила её. — Поезжай!

— Нет Лиюшка, не могу.

— Марта ну почему же?

— Ну как же, если была бы возможность забрала тебя с собою, но это до безумия опасно и глупо — столько усилий приложили, чтоб тебя спрятать!

— Марта, милая моя, — я бросила своё вязанье на кресло и уселась у её ног, взяла её большую, горячую ладонь и прижала к своей щеке. — Спасибо тебе огромное, за всё, всё. Но сейчас я очень хочу чтоб ты поехала! — Я посмотрела ей в глаза. — Ну я ж в самом деле не одна останусь — скоро должна Алина приехать.

— Это с чего ты взяла? — Она удивлённо на меня посмотрела.

— Так Лёша когда приезжал, я с его телефона звонила ей.

— Даа, — она задумчиво на меня посмотрела. — А чего ж ты не поделилась со мною, не рассказала? Или это такая большая тайна?

— Да прямо уж тайна! — Фыркнула я. — Вы с Лёшкой тогда Авдотье помогали, крышу в её доме латали наскоро всей становкой, вот я тогда и разговаривала с нею. А потом в суете просто из головы вылетело.

Марта задумалась, потом опустив глаза посмотрела на меня и погладила по щеке солнечно улыбаясь:

— Так это ж хорошо, что она приедет, тогда и я могу своих девочек навестить. Ох, как же это хорошо, — она вскочила, — я прямо сейчас позвоню, предупрежу их. — Схватив телефон она уже собиралась звонить, когда я перебила её:

— Ты Максиму или Алексею тоже позвони — отвезти тебя же кто-то должен. Но она махнула рукою:

— Да зачем? Сегодня у нас вторник, а по средам, каждую неделю, в соседнюю становку утром машина ходит, вот я и пойду до накатки, где она проезжает, всего-то час пути. На ней-то до центра стаи и доберусь, а там, в доме вещи возьму, так что отсюда ничего не надо из вещей тащить. — Она радостно мне подмигнув, с телефоном вышла из комнаты. Спустя полчаса довольная зашла и уселась в кресло.

— Ну вот, обрадовала своих. Завтра в восемь надо выйти уже, чтоб успеть дойти и перехватить машину на пути в становку соседнюю и там успею знакомых заодно повидать.

— Марта, — протянула я. — А расскажи мне о своих детях. Я же совсем ничего о тебе не знаю.

Она сидела прикрыв глаза и улыбалась, но после моих слов посмотрела на меня с довольной хитринкой.

— Так ты и не спрашивала раньше.

— Ага, а сейчас вот спрашиваю.

— Нуу у меня две дочери: Марьюшка старшая и Алёнка младшая. У них по две девочки, внученьки мои любимые, а одна вот уже и правнучка родила.

Я посмотрела на неё словно по новому, не веря услышанному — на вид Марте больше пятидесяти не дашь, высокая, поджарое совершенно не дряблое тело, ясный ум и тут на тебе! Правнук. Это во сколько же эта девочка родила? Марта с весёлой хитринкой наблюдала за моим мыслительным процессом — наверняка мои эмоции выразительно сменявшиеся на лице доставляли ей удовольствие.

— А сколько тебе лет?

— Ммм, ну а насколько я выгляжу?

— Ну Мартаа.

— Ладно, ладно — 152 года и я ещё молода и хороша собою! — Поправила она свои огненные кудри и засмеялась довольная произведённым эффектом — потому как сидела я с открытым ртом, но к своему стыду даже не замечала это.

— Сколько? А как же… Ну ничего ж себе! — С формулированием фраз у меня сейчас были проблемы.

— Лия, а тебе мама не рассказывала, сколько живут оборотни?

Я отрицательно качнула головой.

— Эх, это-то и удивляет! Ты ж как чистый лист — совершенно никаких знаний об оборотнях, как с человеком иногда общаюсь. Оборотни Лия живут до двухсот лет, ну это конечно зависит от силы дара, условий. А раньше-то жили до трёхсот пятидесяти. Но со временем, к сожалению, мы теряем нашу силу. — Она вздохнула. — Вон и с даром рождаться детишки стали намного реже и пару многие уже даже не ищут, так женятся, словно мы люди — отсюда может быть и все беды наши. Да не о том сейчас, — она махнула рукою. — Вот на Новый год доченьки мои и детки все собираются у младшей, у Алёны, а сейчас я их обрадовала: тоже приеду.

Я помолчала стараясь усвоить услышанное, ведь то что оборотни так долго живут — не укладывалось в голове!

— А неужели люди не знают о таком долгожительстве оборотней?

— Нуу, ты же не знала, — она улыбнулась своей мудрой улыбкой. — Мы Лия хоть и живём бок о бок с людьми, но нам запрещено законом себя раскрывать. Я же тебе рассказывала.

Я кивнула.

— Я помню. Слушай, а ты ж получается родилась когда ещё цари были?

— Получается так. Только я не видела ни одного. — Она снова засмеялась. — А вообще я родилась не в России.

— А …

— На Аляске. Мои предки когда-то там обосновались. Места там шикарные конечно. Сейчас на том месте, где раньше была моя стая — обычный маленький человеческий городок — Кайана.

— А стая куда делась? Ну если там сейчас люди живут.

— Стая. — Глаза Марты словно заволокло дымкой воспоминаний — Стаи там уже нет, а может где неподалёку есть, не знаю. Я там прожила с родителями до 50ти лет, я конечно ездила по Аляске, не сидела там безвылазно. Только после моего рождения, через год, Российский император Александр II Аляску продал США. На нашей жизни это конечно мало отразилось, но родители мечтали, чтобы я вернулась всё-таки в страну предков. Так что после 50ти лет, я и ещё тридцать оборотней покинули Аляску и добрались до Чукотки. Вот так я здесь и оказалась. Остальные оборотни тоже особо там задерживаться не стали, расселились кто куда, а родители мои там же и вернулись к Создателям. — Лицо Марты погрустнело. — Последний раз я их видела сто два года назад. Вот так вот Лия.

На некоторое время опять повисла тишина, каждая из нас задумалась о своём.

— А как ты оказалась здесь, ну я имею ввиду в стае?

— А я с мужем приехала. — Тень улыбки пробежала по её лицу.

— С мужем или..

— Мой Владимир был мне и мужем и парой и половиной и самым лучшим отцом для наших дочурок. — Она посмотрела на меня. — Не спрашивай. — Махнула рукой, угадывая вопрос, который готов был сорваться с языка. — Погиб он. Давно уже, мне тогда семьдесят девять было, а ему сто девятнадцать. Там грустная история. Когда-нибудь, если захочешь, расскажу тебе, не сейчас. Зато я каждый раз вижу его в своих дочерях, особенно в старшей.

— А сколько им сейчас лет?

— Старшей уже девяносто девять, а младшей только восемьдесят семь.

Немного ошалевшая, я только и смогла усмехнуться:

— Теперь я понимаю, почему ты всех мальчиками и девочками называешь. Слушай, — я удивлённо на неё посмотрела, — а если такая продолжительность жизни, то получается и распространение оборотней должно быть бо́льшей! Мне конечно мама рассказывала про строжайший запрет на взаимоотношения между оборотнями и людьми, но даже просто учитывая нашу плодовитость…

— Э нет. — Она улыбнулась. — Ты заметила, что в стае у всех пар — максимум двое детей?

— Да? Нет, не обратила внимание.

— У нас ведь жесткое ограничение на рождаемость и зависит от территории стаи.

— Это как?

— Вот взять например нашу стаю — Янтарных. Она занимает определённую территорию и на ней по расчётам могут проживать определенное количество особей.

— Подожди, я не поняла. А по каким расчётам? Это что, кто-то считает?

— Конечно! Слушай дальше: если лимит численности оборотней на определённый год исчерпан, то в этот год запрещено рожать. В связи с убылью населения, численность оборотней стаи понижается и разрешается родить определённое количество детишек. — Видя, что я не до конца её поняла, она поёрзав, наклонилась и начала объяснять как малому ребёнку — Смотри, вот допустим, женщина забеременела, и она с мужем идет в главную контору стаи, и смотрят, есть ли возможность родить в этом году? Если да, то они регистрируют зачатый плод. Бывает так, что забеременела она тогда, когда либо лимит исчерпан на год, либо на год его вообще не было, в этом случае как ты понимаешь, она обязана сделать аборт.

— Но это же ужасно!

— Ужасно или нет Лия, но я тебе уже говорила, что мы чужие на этой планете и не можем размножаться так, как нам того хотелось бы. Мы жёстко подчиняемся правилам, за этим следят строго и жёстко наказывают.

— А кто следит и наказывает? И вообще кто эти расчёты составил?

— Расчёты составляются в зависимости от численности людей, населяющих тот или иной район. Составляются стаей Золотых. И если идёт прирост населения людей, допустим в нашем Красноярском крае, то численность оборотней нашей стаи должна уменьшиться. Вот так вот. А, ну следят и соответственно наказывают специальные надзорные органы.

— И как наказывают?

— Жёстко Лия, очень жёстко! Мужчину и женщину, нарушивших запрет, наказывают смертью, а ребёнка забирают и подыскивают место в стае и хорошо если есть родственники, живущие в стае, где не превышен численный лимит, то могут отдать им. Но бывает отдают в любую другу стаю, не важно в каком районе или стране и ещё не факт, что он выживет.

Я сидела, закрыв ладонью рот и не могла поверить в услышанное.

— Это настолько жёстко мы зависим от людей?

— Целиком и полностью Лия. Если у пары уже есть двое детей, они обязаны пройти через процедуру стерилизации и не важно, что за годы жизни с детьми может что-то случиться! Они уже испытали счастье родительства, а значит и другим нужно предоставить шанс. Иной раз в некоторых стаях пары по десятилетиям ждут очереди на рождение ребёнка.

На следующий день я проводила Марту, но перед тем как уехать, она пробежалась по всей становке, заглянула к каждому жителю (благо их немного) и попросила за мною присматривать и при случае помогать. После её отъезда ничего не изменилось: утром работа по дому, затем уходила на обработку трав, ягод и кореньев, ну а вечером, пока не стемнело, мне приходилось обходить все дома, чтобы их хозяева убедились, что со мною всё в порядке. Вечерами, включив телевизор, больше для общего шумового эффекта, чтобы не было одиноко и тоскливо, вязала. Марте перед отъездом я уже вручила шарф, шапку и варежки насыщенного зелёного цвета. Под её огненный цвет волос они подошли идеально. Комплект Алины был нежно лавандового цвета, вместо обычного шарфа связала снуд, варежки и шапку с большим пушистым помпоном. Брату шарф насыщенного синего цвета. Осталось довязать Максиму. Отчего-то именно ему, я вязала тайком от Марты, вроде ничего зазорного не совершала, но при мысли о том, что она в какой-то момент спросит, для кого это я так старательно вывязываю каждый рядок, становилось неловко. Цвет для него я выбирала долго, но остановилась на тёмно-фиолетовом а комбинированные косы которые я вывязывала, немного отличались оттенком и со стороны смотрелось красиво. И я очень надеялась, что ему понравится. Отодвинув изделие от себя чтоб посмотреть со стороны, я представляла, как вручу ему подарок и даже промелькнувшее удивление в его глазах когда он его развернёт, а может подойдёт и поблагодарив поцелует хотя бы в щёку. Я замирала в такие моменты, вспоминая наш последний поцелуй, сердце начинало биться чаще, дыхание учащалось, и я до безумия желала ёще хотя бы раз прочувствовать эти эмоции, прикосновения, окунуться в этот вихрь обжигающих, будоражащих чувств. Но устыдившись своих желаний, встряхивая головой, отгоняла столь вожделенные картинки и продолжала вязать.

Разочарование и горечь от рухнувших надежд я испытала за три дня до Нового года. Распланировав меню, основательно вычистив домик, я позвонила брату, для того чтоб узнать когда приедет Алина. Но услышала, что она приехать не сможет, возникли проблемы в институте. Она, оказывается, захотела за этот год освоить два курса и теперь учится с удвоенной нагрузкой. Ответив брату на его вопросы, заверила, что у меня всё ну просто замечательно и ни словом не обмолвившись об отсутствии Марты, я отключила связь. Разговаривая с Лёшей села в кресло, да так там и осталась сидеть, смотря в окно. Солнышко постепенно скрылось за верхушками деревьев, ещё не совсем стемнело, но сумерки быстро накрывали становку. Ничего не хотелось: ни есть, ни спать, что-либо делать и готовить уже не имело смысла — для кого? В какой-то момент словно вынырнула из омута грустных мыслей, с удивлением отмечая, что так долго просидела в кресле без движений. Искупавшись, легла на диван перед включенным телевизором, да так и уснула там же. Весь следующий день слонялась по домику словно привидение, я даже ночную рубашку не сняла, просто накинула поверх неё халат и заплела нечесаные волосы в косу. Единственное что вносило разнообразие это стук в окошко — жители становки, по просьбе Марты приходили узнать как я тут. Но у меня не было желания с кем-то разговаривать и одёрнув шторы я изображала на лице улыбку показывала палец вверх и кричала чтобы услышали через двойное стекло, что у меня всё хорошо. На следующее утро, надавав себе мысленно подзатыльников, нахохлившись как воробей, я взялась за повседневную работу и только на следующий день, ближе к вечеру не выдержав наплыва эмоций, обернувшись, побежала в лес. Ну и пусть темно, пусть холодно, но находиться в домике, сидеть перед телевизором или камином в одиночестве не было сил. Это был не первый Новый год, который я встречаю одна. Мама раньше вынуждена была уходить работать, теперь-то я знаю, куда она уходила. Но раньше я никогда не строила планов, не жила в ожидании праздника, знала что буду одна и не было так одиноко и пусто на душе как сейчас. Хотя нет, вру. Было! Одиночество преследует меня по жизни, только для чего нужна такая жизнь? Когда в праздник некого обнять, поцеловать и поздравить. Не о ком заботиться, и нет рядом с тобою ни-ко-го. Подняв морду волчица тоскливо завыла на выглянувшую из-за туч луну и бросилась бежать, вышвыривая буруны снега. Морозный воздух будоражил кровь и кружил голову, яркая луна словно безмолвно одобряя, подгоняла: вперёд, быстрее, беги! И я мчалась. Куда? Не знаю. Наверное, от себя, от обид и разочарований, от одиночества, в надежде хоть на миг ускользнуть от них и затеряться за соснами, кедрами, за тем огромным сугробом. Спрятаться от них и пусть они меня не найдут. Возвращалась на уставших лапах. Хорошо хоть можно было побегать и выплеснуть накопившуюся боль. В городе я такой возможности была лишена. Подошла к дому, зашла в пристройку и схватив зубами кожаное кольцо на ручке двери потянула закрывая дверь. В пристройке обернувшись, накинула на голое тело дублёнку и босиком по снегу побежала в дом. В дублёнке прошла в спальню и уже там скинув её, одела мягкую фланелевую рубашку, натянула штаны. В камине потух огонь, в доме было ещё тепло, но через час другой станет холодать, позже разожгу, для себя стараться особо не нужно. Вышла в зал, легла на диван и обняв подушку отстранённо смотрела на проплывающие тени на стене — это ползущие по небу тучи заслонявшие луну показывали свой, такой неповторимый театр теней. За окном послышался скрип снега: кто-то подошёл к дому, зашёл в сени, я прикрыла глаза с отчаянием желая чтоб непрошенный гость убрался — не хочу никого видеть. Скрипнула дверь и вошёл Максим. Я села и недоверчиво посмотрела на него.

— Максим? Ты что тут делаешь?

Он подошёл и присел передо мною на корточки. Положил мне руку на лоб, убрал.

— Ты как себя чувствуешь?

Я пожала плечами, ещё не до конца осознавая и не веря, что вижу его.

— Нормально.

Он встал, включил торшер и прошёл к камину. За стеной дома, в пристройке, тихо загудел генератор. Максим присев на корточки, закатав рукава водолазки, выгреб из камина в ведро золу и закинув дрова разжигал огонь. А я сидела и не могла отвести от него глаз: серая водолазка плотно облегала торс. Массивная грудь, широкая спина. Вот он, сидя на корточках, выпрямился и положил ладони на колени. Сильно, до жути, захотелось подойти к нему, присесть и прижаться к этой спине грудью заведя руки ему на грудь. Казалось ещё миг и я не сдержусь — подойду, но наваждение развеялось стоило ему заговорить:

— Я заходил с час назад. В доме темно, пусто. Подумал вы у кого-то из соседей в гостях. Нет, все по домам кто сидит, кто спит. Как дурак ходил говоря что лично каждого хочу поздравить. — Он раздул огонёк и встав вытащил из кармана платок. Вытер руки, посмотрел на меня. — Честно говоря на меня смотрели как на идиота. Но радостно поздравляли в ответ. — Усмехнулся он. Вновь подошёл и присел рядом на корточки. Упёрся локтями в мои колени и подняв голову посмотрел на меня:

— Ты была удивлена увидев меня, неужели не почувствовала что я заходил?

Я мотнула головою не отводя глаз и почему-то шёпотом ответила:

— Я вчера днём с «Матерейкой» возилась. Листочки и цветы измельчала, просеивала. Вот и надышалась так, что до сих пор её запах мерещится.

— Странно. Я чувствую от тебя какой-то пряный запах, но не сильно.

Я усмехнулась:

— Так я в перчатках работала и фартук специальный и потом отмывалась ещё.

— Ну да и по лесу неизвестно сколько носилась. — Он замолчал. Некоторое время мы так и сидели в тишине: я на диване, он напротив меня на корточках положив ладони на мои колени и смотрели друг другу в глаза. — Ответь мне пожалуйста: почему ни я ни Алексей не знали что Марта уехала? Как такое вообще могло произойти?

Я опустила глаза и отвернулась.

— Так получилось.

Максим мягко прихватив мой подбородок повернул лицо обратно.

— С Мартой я потом поговорю, но почему ты ничего не сказала, не позвонила? Ты должна была..

— Максим, не надо. — Перебила я его, зная, что сейчас услышу. Но так не хотелось сейчас выслушивать насколько я глупая и что мне угрожает. Только не сейчас. — Пожалуйста, — я положила свою ладонь на его и он тут же обхватил её. Его ладонь была намного больше моей, горячая. Сжав немного мою руку, он большим пальцем поглаживал кожу и от этого простого движения моё сердце бешено забилось. Опустив голову вниз, я смотрела на наши руки: что-то было волшебное, одновременно защитное и провокационное в этом простом поглаживании. В какой-то момент я подумала что он хочет что-то сказать, но Максим вдохнув отстранился, рвано выдохнув сел на пол и облокотился спиной о диван, запустив ладонь в волосы взъерошил их и прикрыв глаза замер. Частое дыхание постепенно сменялось размеренным. Я сидела, сложив руки на коленях, наблюдя за ним и опять возникло то самое наваждение, опять захотелось прикоснуться к нему, присесть на колени, прижаться к телу и запустить пальцы ему в волосы, так же взъерошить и даже немного потянуть. Я даже чуть руку не протянула в его сторону, но тряхнув головою, не понимая что происходит, всеми силами пыталась вернуть самообладание. Я даже не знала что сейчас делать и как себя вести с ним.

— Максим, может чаю будешь? Я правда ничего не готовила, но могу быстренько что-нибудь не сложное придумать.

Он улыбнулся не открывая глаз:

— Спасибо, потянулся, выгибаясь, — но мне надо ехать.

От его слов сердце пропустив удар, ухнуло куда-то вниз. Так быстро закончилась моя сказка где я не одна и рядом красивый и сильный мужчина от взгляда которого растопиться не то что льдинка в сердце, а ледяная глыба. Сглотнув, стараясь чтоб голос не дрожал спросила:

— Почему? Ночью?

— Да. Придётся. Мне утром поздравлять жителей стаи, там сейчас гулянье в самом разгаре, — он встал и ещё раз потянулся, а я не удержавшись глядя на него сглотнула. — Как-то не хорошо получится: когда с утра пораньше все соберутся у «Красного» дома, а альфы там нет. — Он повернулся ко мне и протянул руку: пойдём, проводишь меня.

Моя ладонь опять оказалась в его захвате, он мягко потянул и стоило мне встать, тут же к моему разочарованию отпустил её.

— Максим.

— Да? — Он остановился и обернувшись выжидающе взглянул на меня.

Я опустив голову теребила край рубашки:

— Пожалуйста, не ругай Марту.

— Лия ты не понимаешь, она не должна была…

— Я всё прекрасно понимаю, — он отвернулся от меня скрестив руки на груди, но не уходил, не прерывал и уже это давало мне силы продолжать, — понимаю, сколько сил было приложено, чтобы меня скрыть, но я и не выходила никуда после её отъезда. Только здесь, да через дом хожу — там с травами работаю. А она… У неё ведь тоже есть родные и близкие, которых она не видела продолжительное время, по которым скучает и тут со мною как на привязи должна сидеть. У неё ведь знаешь какой характер, она постоянно должна чем-то заниматься, энергия бьёт ключом. А здесь, — я обвела вокруг рукою, — чем ей здесь заняться? Двенадцать оборотней и я тринадцатая и каждый со своими тараканами в голове, каждый обособлен, закрыт. За всё-то время, что мы здесь она ни разу не упрекнула меня в чём-либо, ни разу плохого слова не сказала. Она меня жалеет, боится за меня — я понимаю, но также знаю, что именно я тот якорь, что её держит здесь не по своей воле. — Максим покачал головою, словно не соглашаясь со мною. — Поставь себя на моё место. Как бы ты себя чувствовал, если бы кто-то рядом с тобою вынужден был находиться 24 часа в сутки. Безвыездно, постоянно. Да временами я себя за это ненавижу! Хочется послать всё куда подальше и сбежать.

— Лия. — Он обернулся ко мне и собирался подойти, но я отвернувшись продолжила:

— Не надо, я не дура и понимаю сколько сил и времени, да чего уж говорить и денег вложено в то чтобы меня скрыть. Я никуда не побегу. Честно. Только пожалуйста, — я повернулась и посмотрела ему в глаза, — не надо ей ничего говорить. Ну хотя бы ругать не надо.

— Она должна была хотя бы позвонить, — голос суровый, непреклонный.

— Нет, — я мотнула головой, — это я виновата. Она не собиралась никуда ехать, это я её уговорила. Когда приезжал Лёша, я разговаривала с его телефона с Алиной и она обещала приехать на Новый год и получалось что её всё равно должен был привезти или ты или Алексей. Вот я и сказала что она может спокойно поехать, что я буду не одна.

— А почему потом не позвонила, не сказала что Марта уехала.

— Я звонила, — он нахмурившись посмотрел на меня. — За три дня до Нового года я позвонила Лёше, спрашивала когда приедет Алина и от него узнала что у неё пока нет такой возможности. А за Марту, — я опять отвернулась потеребив край рубахи всё же продолжила, — просто не хотела тревожить вас. Здесь Марта каждого попросила за мною приглядывать, так что каждый день все жители успевали здесь отметиться, поинтересоваться — всё ли у меня в порядке. Так что она не виновата, это я просто не сообщила вам об её отъезде.

Он стоял не меня позы, только голову опустил о чём-то размышляя и постукивал стопой ноги. Подняв голову вздохнул:

— Ладно. Я подумаю над твоими словами. С Мартой я всё равно поговорю, — увидев жалобный взгляд, который я на него бросила, добавил — но, я учту твою просьбу.

Я вздохнула и поплелась за ним. Пройдя до двери в сени, он кивнул на угол за камином:

— Я там подарки привёз. Потом посмотришь. Надеюсь тебе понравится.

— Подарки? Мне? — И я повернулась в указанную сторону. Рядом с камином чуть ближе к углу стояли три коробки уложенные друг на друга. Даже сейчас свет от торшера полностью не освещал их — не удивительно, что я их не заметила. И тут же вспомнила о своих подарках, которые подготовила. — Ох, я совсем забыла! Подожди пожалуйста! — И я побежала в спальню, захватив бумажные подписанные пакеты быстрым шагом направилась обратно. — Вот. Это от меня подарки. Передай пожалуйста, они подписаны, — и я протянула ему свёртки. Он улыбнувшись со словами: «Хорошо передам» забрал свёртки, но я, опомнившись, под его удивлённым взглядом выхватила у него из рук нижний пакет. И протянув его обратно смущённо выдавила:

— Это тебе. — В его глазах мелькнуло удивление. Опустив свёртки на рядом стоящий стол, он взял у меня из рук пакет, потянул за бечёвку и раскрыв достал шарф. Развернул его, рассматривая рисунок, сейчас в свете торшера основной цвет казался темнее, зато рельефные узоры прорисовались чётче. Провёл ладонью по поверхности шарфа, словно проверяя на мягкость, немного сжал и отпустил.

— Ты сама его связала?

Я наблюдая за ним смущённо кивнула и совсем не ожидала когда он попросил немного хриплым голосом:

— Помоги одеть. — И протянул шарф мне. Забрав его, я неуверенно приблизилась к Максиму и пристав на цыпочки накинула шарф ему на шею, качнулась вперед, чтобы поправить его со спины. Моё дыхание сбилось, руки подрагивали, стоило чуть наклониться к нему и прижмусь сама к его телу, но закусив губу отодвинулась, чтобы расправить шарф спереди. Стоило сделать шаг назад, как Максим рывком притянул меня к себе, стремительно прижался к моим губам, сдавливая, подчиняя, не давая и секунды на раздумья ворвался языком в мой рот. Дрожащими руками я вцепилась в его волосы также страстно отвечая. Касаясь, играя с его языком чуть не зарычала от разочарования когда он разорвал поцелуй, но он легонько потянув мои волосы заставил запрокинуть голову склонившись осыпал мою шею поцелуями. Лёгкие, невесомые касания сменялись обжигающими, страстными. В момент когда он проложив дорожку из поцелуев вниз до впадинки на шее и поднявшись так же вверх втянул в рот мочку уха я не сдержавшись застонала. Ноги стали словно ватные, я чуть не сползла вниз, но он обхватив меня поддержал. Приподняв мою ногу закинул её себе на талию и подхватив под ягодицами с силой прижал меня к своему паху, зарычав вновь накрыл мои губы ещё яростнее целуя, второй рукою удерживая мой затылок. Качнул немного бёдрами и я сквозь ткань своих штанов, его джинсов ощутила как он при этом движении прижимает моё тело к своему возбуждённому члену. Его рука с моей ягодицы соскользнула по закинутой на его талию ноге, поглаживая сквозь ткань, распаляя мои чувства ещё больше и в этот момент, на меня лавиной обрушились воспоминания, из прошлой моей жизни, руки на моём теле другого мужчины. Распалённое желанием сознание нырнуло в противные, отвратительно липкие воспоминания и я попыталась оттолкнуть Максима, но он лишь крепче стал удерживать, оторвавшись от моих губ начал целовать шею приближаясь к мочке уха, лизнул её а я забилась в его объятиях словно бабочка которой хотят оторвать крылья: яростно, уже чуть ли не со слезами в голосе прошептала:

— Пусти. Пожалуйста отпусти.

Он вздрогнул и приподняв голову пытался заглянуть мне в глаза, но я мотнув головою опустила её желая только одного — отстраниться и закрыться, отвернуться, чтоб не увидел моих слёз и страха, не понял насколько я жалкая, ненормальная, неполноценная. Но он не дал мне отстраниться, выпустив мою ногу из захвата прижал к себе. Удерживая затылок прижал мою голову к своей груди, его рука с моей талии передвинулась на спину, которую он сейчас поглаживал, но стоило мне трепыхнуться, опять прижимал, не давая отстраниться и хрипло шептал:

— Тише, тише девочка. Постой, просто успокойся. Тише.

Под моими ладонями прижатыми к его груди гулко билось сердце, постепенно замедляя свой бешенный темп. Стало так горько, обидно: опять я всё испортила. Всхлипнув прошептала:

— Прости.

Он вздрогнув приподнял мою голову, обхватил ладонями лицо. Я хотела увернуться, но он не позволил, всматриваясь, большими пальцами стёр влажные дорожки от слёз.

— Ты о чём? Даже не думай! Это я должен просить прощения, что не удержался, — он наклонившись прижался губами в лёгком, нежном поцелуе, провёл языком по моим губам чуть отстранившись прошептал: — Ты такая сладкая, — провёл ещё раз языком по моим губам, — нежная, что невозможно удержаться. С тобою у меня как у подростка — сносит всё самообладание. — Убрав свои руки, выпустив моё лицо, не отстранился, а лишь прошептал мне в губы — Поцелуй, сама. — Мой взгляд метнулся вверх с удивлением и недоверием встретившись с его глазами отметила как он снова тяжело, рвано дышит и поблёскивают его глаза. Я нервно облизала губы и он втянув воздух сквозь стиснутые зубы прикрыл глаза. Положила ладонь на его щёку, слегка погладила, подняв вторую руку и положив ему на затылок чуть надавила, заставляя немного склониться, потянувшись прикоснулась к его губам, провела по ним языком, от этого движения он вздрогнул и убрал руки за спину. Проникнув чуть дальше наткнулась на его сомкнутые зубы и это привело меня в замешательство, замерев я провела по ним языком и он разомкнул их позволяя мне скользнуть дальше. Я робко, неумело исследовала его рот, он не помогал мне, не перехватывал на себя инициативу и от этого было не по себе, но мне безумно это нравилось — вот так слегка касаться его языка, проводить по нёбу и обратно вниз. Я как исследователь открывала для себя новые чувства, ощущения. Всё больше возбуждаясь от того что он позволил мне самой изучать и пробовать, учиться целовать. С каждой секундой движения мои ускорялись, дыхание сбивалось, я то скользила языком, металась, касалась везде где только можно, не сдержавшись прижалась к нему всем телом обхватив ладонями его лицо, потянулась и когда его язык ответил на мои ласки втянула в рот его кончик посасывая. Максим зарычал, рывком вскинул голову разрывая поцелуй, прижал моё тело к своему, подрагивая сжимал до боли плечо, рукой спустившись по моей спине обхватил и сжал ягодицу ещё сильнее прижимая к себе и резко отстранился, прошёл по комнате, подойдя к стене упёрся в неё лбом и зарычав ударил кулаком. Я вздрогнула, обняв себя за плечи. Сделав пару шагов назад упёрлась спиною в стену, задев один из свёртков на столе. С мягким шлепком тот упал привлекая ко мне внимание Максима, а я испугавшись сильнее прижалась к стене. Посмотрев на меня долгим немигающим взглядом он приблизился ко мне, протянув руку провел ладонью по щеке и отвернувшись, сцепив зубы прошёл мимо, в сени и через мгновение хлопнула входная дверь. А я так и замерла, оторопело смотрев перед собою. Минута, две и сползла по стене вниз: «Только не плакать! Нельзя! Он скорее всего вернётся: ведь подарки остались и на столе лежит его телефон. Если не за подарками так за ним он точно вернётся! Нельзя чтобы он видел меня в слезах и думать о том что произошло, потом, оставшись одной можно будет, а сейчас терпеть! Стиснуть зубы и терпеть! Сейчас надо думать о другом, переключить своё внимание, я встала, дрожащими руками подняла свёрток с надписью Алексей, положила на стол. Подошла к камину закинув ещё пару поленьев присела перед ним на пол. «Не думать о случившемся! Не думать! Главное чтобы он не отругал Марту! Хорошо что она всё-таки поехала к своим родным, хоть ненадолго порадуется, окунётся в атмосферу родного тепла и заботы. Скрипнула дверь, не заходя в комнату, из сеней Максим негромко позвал:

— Лия.

Я встала, встряхнулась, представив перед глазами лицо Марты, пару раз глубоко вдохнув, вышла в сени. Максим одевая свою дублёнку, улыбнувшись так, словно ничего не произошло, попросил:

— Я забыл твои подарки. Принеси пожалуйста.

Я кивнув вернулась, захватила свёртки, сверху сложила шарф Максима и прихватив телефон вернулась в сени. Протянула сначала телефон.

— О, я и забыл за него, — он улыбнулся мальчишечьей улыбкой от которой моё сердце пропустило удар, — забрав его сунул в карман джинсов, шарф лежащий сверху повесил на мою руку, отчего я нахмурилась. Перехватив свёртки наклонил голову:

— Одень.

Я молча так и стояла с вытянутой рукой, на которой висел его шарф.

— Лия. Одень.

Я не хотя делаю шаг и не приближаясь близко к нему, на расстоянии чуть ли не вытянутой руки, попыталась накинуть на него шарф. Он усмехнувшись схватил меня за руку потянул на себя, но не сильно а заставляя сделать лишь пару маленьких шажков и я наконец смогла одеть на него этот треклятый шарф. Податься назад не успела, он опять перехватил мою руку потянув на себя быстро наклонился прижался в лёгком поцелуе к моим губам и не успела я запротестовать отпустил.

— С Новым годом Лия, — в его глазах искрилась улыбка.

Я удивлённо вскинула на него глаза, а ведь у меня совершенно вылетело из головы что сегодня Новый год!

— И тебя Максим с Новым годом.

Он опять перехватив мою руку качнулся ко мне и поцеловал снова мимолётным поцелуем, а когда поднял глаза, то улыбки во взгляде уже не было.

— Спасибо девочка, за подарок, — он поднял мою руку и поцеловал в раскрытую ладонь, — замечательный, — ещё один лёгкий поцелуй в запястье, — сказочный, — поцелуй в центр ладони, — невероятный, — кончики пальцев. И он отпустил мою ладонь. — И за бесценные воспоминания. — Развернувшись Максим вышел, тихо прикрыв за собою дверь.

Я на негнущихся ногах прошла обратно в комнату, поплотнее закрыв в сени дверь, чтобы не тянуло оттуда холодом и села на пол перед камином, смотря на огонь, отстранённо подумала — спасибо за шарф, поцелуй или всё вместе? Зябко обхватив себя за плечи, сидела, тихонько покачиваясь, смотря на языки пламени в камине, которые словно лаская, ластились, обнимали поленья. Как бы мне хотелось забыть тот страшный вечер! Прикосновения чужого мужчины, ту боль, что испытала когда-то! Но не могу. Сегодня я так была близка к тому, чтобы отпустить прошлое. По щекам текли слёзы и тыльной стороной ладони их стёрла. Поднялась, пошатываясь, как во сне, прошла и легла на диван укрывшись пледом. Взгляд сам вернулся к игре огня в камине. Я далеко не маленькая и глупая девчонка и прекрасно понимала, что со стороны Максима — это лишь внезапно возникшее влечение. Здоровое желание мужчины по отношению к женщине, которая позволяет себя целовать, прижимать. И понимаю, почему он сегодня он так разозлился: какому мужчине понравится женщина с такими «тараканами» в голове как у меня: то сама отвечаю на поцелуи, то в непонятном страхе отталкиваю. Я прикрыла глаза, улыбаясь вспомнила его лёгкие поцелуи в губы, в ладонь перед уходом. Может у меня всё же есть надежда? Может всё-таки хоть какие-нибудь чувства он ко мне испытывает кроме желания тела? Ведь всем хочется верить в сказку и надеяться на чудо!

ГЛАВА 15

Валлия

«Когда даёшь себя приручить,

Потом случается и плакать»

Антуан де Сент-Экзюпери

Проснувшись, помчалась разворачивать подарки. Стоило утром открыть глаза, взгляд тут же упал на белые коробки перевязанные синей шёлковой лентой. Вытянув их на середину комнаты, я всё же одёрнув себя пошла приняла душ, расчесалась и уже потом, подойдя выбрала самую большую, с трепетом дёрнула ленту, сняла крышку а там… Я стояла замерев смотрела внутрь, затем осторожно вытащила и развернула — шубку! Замерев держала её на вытянутых руках рассматривая со всех сторон. Мех узнала сразу — песец. Как то летом я смотрела фотографии Алинки и увидела на одной из них её одетую в прекрасную серо-графитовую шубку. Она заметив мой интерес достала это чудо из шкафа, вытащила из чехла и можно сказать заставила примерить. Помню, с каким благоговением я её накинула, проводила ладонью по мягоньким шкуркам. Алина тогда сказала: её подарил Максим. Я и мечтать не могла о такой же и даже мысли не допускала об этом. А сейчас прижимала к себе это светло-серую пушистую красоту. Аккуратно разложив шубку на диване, открыла вторую коробку, из которой достала белые сапожки на плоской подошве с отделкой из меха песца такого же оттенка что и шубка. Закусив губу поставила сапожки рядом с диваном и открыла последнюю маленькую коробочку в которой были белые перчатки с серыми вставками. И тут эмоции перехлестнули через край — я упала на колени и прижимая к себе перчатки расплакалась. Не понимая за какие заслуги мне подарили такое чудо и испытывая радость, я даже не вытирая слёз сидела на коленях рядом с диваном и гладила мягкий, пушистый мех, прикладывала к щеке прикрыв глаза, но не могла набраться смелости примерить подарки. Не знаю, сколько бы я так просидела, но в окошко постучали. Подбежав к нему, распахнув шторы выглянула, увидев деда Матвея и по привычке помахала рукой прокричав что у меня всё хорошо. Дед Матвей приблизил лицо к стеклу и направился ко входу в дом. Ругнувшись я кинулась к дивану, схватив шубку и сапожки отнесла в спальню, положив на кровать и побежала встречать гостя. Мужчина стоял в сенях.

— Ну, рассказывай.

— О чём? — Удивлённо на него посмотрела.

— Заболела али ревела?

И тут до меня дошло: услышав стук в окно даже не подумала что глаза красные и наверняка опухшие, вот и выкручивайся теперь. Хотя врать ему почему-то не хотелось и опустив голову ответила:

— Ревела.

Он постоял, покачал головою, огладил густую рыжеватую бороду.

— Случилось чего?

Я отрицательно мотнула головою. Признаваться о причине слёз в любом случае не стала бы, а вот он может с высоты прожитых лет, подскажет мне, как реагировать на такой, безумно дорогой по моим меркам подарок, только надо со стороны зайти, не в лоб же у старика спрашивать.

— Маму вспомнила. Дед Матвей а может зайдёте, чаю попьём. Одиноко одной сидеть.

— Чаю? Эт можно. А чем вкусным угостишь? — Он хитро улыбаясь смотрел на меня. Я же к своему стыду вспомнила, что не готовила ничего. Пару раз открыв рот всё-таки призналась:

— Ничем, но я могу быстренько что-нибудь испечь.

— Эт хорошо, сдобу я люблю. Давай так сделаем: мне по дому надо бы кое-чего доделать и где-то через часик, может больше, зайду. Будешь меня угощать, а я советы мудрые тебе давать. Пойдёт так? — Он опять улыбнулся в бороду. Я же ответила улыбкой:

— Договорились.

— Вот и ладненько. Пошёл я. — И вышел за дверь. Я тоже задерживаться не стала, схватив сумку, накинув дублёнку и занырнув ногами в валенки, побежала к Агафье. Женщина жила на краю становки и негласно взяла на себя обязанности некого завхоза поселения. К ней несли списки необходимого товара и что необходимо забрать и отвезти в стаю. Рядом с её домом даже построили небольшой склад с холодильниками. Периодически приезжала машина и привозила необходимое а что-то забирали. Запыхавшись и раскрасневшись, я замолотила в её дверь, чем перепугала бедную женщину. Выскочив и увидев что я в валенках на босу ногу, без шапки и с растрёпанной косой, дублёнка не застёгнута а только запахнута, женщина совершенно справедливо решила что у меня что-то случилось и потащила за руку в дом, приговаривая: «Сейчас, сейчас моя девочка», я же начала отчаянно вырываться пытаясь сказать что мне нужны продукты. Так потолкавшись на пороге пару минут, она всё-таки отпустила мою руку и крикнула:

— Да объясни мне наконец что случилось!

— Да ничего не случилось! Продукты мне нужны! Срочно!

Она гневно сверкнула глазами:

— Тьфу ты заполошная! Что ж ты долбишь в дверь тогда?

— Так срочно же, — уже тише добавила я понимая что своими действиями и видом перепугала женщину. Благо та отходчивая и уже одевшись шла по направлению к складу ругая меня, правда не громко и не обидно, так как за дело. Сдвинув тяжёлый засов и открыв дверь, завела меня на склад.

— Говори что нужно.

— Яйца, молоко, мука обязательно.

Она взяв мою сумку стала складывать названное.

— А что за срочность-то? В гости кто приехал? Так я вроде не слышала машины.

— Ага, в гости, только придёт — дед Матвей. А у меня и угостить его не чем.

Она услышав всплеснула свободной рукою и обернувшись посмотрела на меня:

— Матвей. Ну надо же. Ты ничего не путаешь?

— Ммм нет. А как можно напутать, кто к тебе в гости придёт?

Агафья замерла на некоторое время и помолчав обронила подозрительно охрипшим голосом:

— Молоко говоришь. Сейчас. — И она пошла вдоль полок. — Вот сырку положу, пригодиться может. Масличко, так сахар, — обернувшись, посмотрела на меня — Ты Лия почаще с ним разговаривай. Хорошо? Он же раньше вообще ни с кем не разговаривал. — Я удивлённо на неё посмотрела:

— Как так. Он вроде и общается и улыбается, — при этих словах Агафья шмыгнула носом.

— Вообще не говорил. Да. Замкнутый был очень, в горе своё погружённый. Года три назад наверное, слова отдельные соседям кидать стал. Здрасьте, до свидания, спасибо, пожалуйста. А как ты тут появилась он оттаивать начал, — она опять на меня посмотрела, — может дочку ему напоминаешь? А тут в гости! — И она отвернувшись пошла дальше попутно закладывая что-то в сумку. У меня так и зудело: спросить, что же произошло у деда Матвея, что он столько лет молчал и жил здесь затворником, но помня слова Марты, что оборотни трепетно относятся к частной жизни, не стала спрашивать.

Прошло чуть больше часа и у меня в духовом шкафу допекался бисквит, а на тарелке рядом с плитой высилась стопка блинов. Осталось допечь блины и промазать готовый бисквит сметанным кремом и угощение готово. В окно постучали, затем хлопнула дверь и из сеней донёсся голос деда Матвея:

— Хозяюшкааа.

— Я здесь, — крикнула с кухни, — проходите на кухню.

Через пару минут рядом услышала:

— А я к дому даже подойти не успел, такие запахи унюхал! Ну прям как дорогого гостя встречаешь. Я вот тут медка принёс — лесные пчёлки поделились и вареньеце сам наварил — малиновое, да только малина лесная, кислее чем садовая, но аромат намного лучше. Говори чем помочь.

— Вы пока чаю сделайте, — я обернувшись кивнула на чайник. Поставив тарелку с блинами на стол, я достала из духовки бисквит, поставила на решётку остужаться. Мужчина налив в чашки варенье и мёд, наклонившись, втянул запах выпечки, довольно крякнув сел за стол.

— Ну давай, чаёвничать будем.

Блины получились мягонькие а с принесёнными гостинцами безумно вкусными. Некоторое время мы молча угощались, я так вообще на еду накинулась. Как узнала что Алина не приедет, так и не готовила ничего, всухую вообще питалась и то когда не забывала. Утолив первый голод под хитрым взглядом деда Матвея, встала, разрезала бисквит и промазав кремом поставила на стол. Налив ещё чаю в большие кружки села откинувшись на спинку стула.

— А можно вопрос задать? Только он личного характера.

— А ты попробуй.

— Дед Матвей, а вам дарили когда-нибудь подарок, который, по вашему мнению, вы не заслужили? — Я боялась, что он либо не ответит, либо обидится, но нет — собрались морщинки-лучики вокруг глаз, в пушистых усах затерялась улыбка:

— Было такое дело. Послушать хочешь?

Я закивала как китайский болванчик:

— Очень.

— Ну тогда торта мне отрежь — это твоя плата будет.

Я за рекордно-короткий срок разрезала тортик и придвинув к нему блюдо замерла в ожидании, видя такую прыть мужчина лишь посмеивался. Положив кусок на свою тарелку, отломил кусочек ложкой и отправил в рот довольно зажмурившись медленно стал пережёвывать. Я же от нетерпения начала ёрзать на стуле.

— Давно дело было, уж более девяноста лет прошло, — наконец начал он, — мы тогда с Дарёной — женою моей, года три, четыре после обряда прожили. Деток ещё не было у нас и как-то начала она у комнате по вечерам запираться. Недолго, час, два сидела там, но меня не пускала. А я тогда молодой был ревнивый, — задумавшись добавил — дурак был, — при этих словах я слушая, попивая чай поперхнулась и громко закашлялась.

— Самокритичный вы однако, — только и смогла сказать откашлявшись.

— Ну как по-другому сказать ежели так было? Ну так вот, я вокруг дома хожу, пытаюсь значится в окошко подсмотреть, а нет не видно ничего, занавесь хорошо задёрнута. Так неделя, две продолжает она вечёрами закрывать двери комнаты а я же места себе не нахожу — думы разные в голове крутятся. А однажды заметил как она от подружайки своей с листочком идёт, читает и домой заходит, я же за нею а она опять в комнату, да лампу керосинку опять забирает, да закрывается. Вот тут-то меня и накрыло! Думаю всё, точно пишет записюльки кому-то. Она же у меня дочка богатых родителей была, белоручка, да вот тут я попался, свалился на её голову — работяга простой. Её родители-то меня не жаловали, но куды деваться-то им было, пара мы и всё тут. Думаю кому-то пишет из той прежней, богатой жизни, устала она видать от меня — простого парня. И нет, чтобы поговорить нормально я начал придираться: то выглядит она не так, то каша пригорела, то ещё какую причину найду. А однажды пришёл после работы, уставший и тут в комнате вижу сумки собраны, ну думаю — всё! Уезжает, да хахаля небось свого поедет. Ну, ну думаю, давай езжай а я прослежу да вас обоих то грызану за мягкие места. Виду о мыслях своих не подаю, сел чай пить, как сейчас помню с варением малиновым, — тут он замечает в своих руках ложку, которой набирал варенье, такое же малиновое, посмотрел задумчиво, хекнул и положил ложку обратно. — Ага чай пью, а она значится из комнаты выходит, ко мне подошла, наклонилася щёку поцеловала, на край стола чего-то положила и ушла, только дверь хлопнула. Вот сижу я понять не могу: чего такое было? Протянул руку взял то, что она оставила, развернул, а то кофта была. Коричневый цвет такой красивый и здеся, — он провёл руками по грудине от плеч вниз, — косы идут такие, как это? Во! Выпуклые! Красиииваая. Сижу глазами хлопаю, понять ничего не могу. Схватил кофту и бегом к подружайке еёшней. Рассказывай говорю, моя к тебе бегала, закрывалась от меня а вот теперь кофту оставила и ушла. Она ж меня тогда оборотнем-козлом обозвала, — я опять закашлялась, хотя дед Матвей даже не обратил внимание, поглощённый воспоминаниями, — говорит Дарёна твоя подарок тебе вязала. А я ж говорил, что она была у меня дочка зажиточных родителей, так вот она честно сказать многого не умела, но умница моя, быстро училась и меня часто радовала. Так вот она оказывается сюрприз хотела мне сделать, вязать училася и не абы чего а сразу замахнулась на кофту. Вот она и к подружайке бегала училась и та ей помогала да исправляла чего там неправильно было. Листок вспомнил, что она носила, а она там рисовала как надо правильно связать. Вот и стою я значится с кофтой в обнимку и один. Жинка-то моя на кибитке-то укатила к родителям уже. Я ж вещички собрал, по дороге пошёл до первой станции и на бричку, то где кибитку перехвачу. В общем перекладными как только мог быстрее за нею поехал. А меня там не ждут и в дом не пущают. Мне повезло вообще, что маманя её дома была, отца не было, а то вид я бы бледный имел. Так маманя её пыталась меня задержать, только куда ей? Я ж стрелою как гончая по запаху к комнате, где Дарёна была подлетел, а та закрыта значит. «Открой» говорю, а она — «Не открою, уходи! Обидел ты меня Матвей, видеть тебя не хочу!» Я же её предупредил, чтобы от двери отошла, да и выломал, вернее хотел выломать, а она с косяком вместе вылетела. Тёща визжит, да за мужем умчалась, а глаза у моей Дарёны, вот что блюдца эти, — показывает на блюдце с каймой стоящее на столе. — Я в ноги ей бухнулся, ммм в общем помирились мы. Так вот в чём дело-то — кофта ведь по деньгам не дорогая, а я её по сей день храню. В бумагу специальную завёрнута, дома в сундуке лежит. Редко, редко достаю её, глажу, любуюся и убираю. Дороже всех драгоценностей мира для меня та кофта. — И он замолчав стал пить чай задумчиво смотря в окно. Не поворачивая головы, продолжил — И вот ты говоришь: не заслуженно подарок подарили. — Повернувшись, посмотрел на меня. — А как оценить заслужил ты али нет тот подарок. Вот ежели тебе подарят кольцо, то как его надо заслужить? А ежели душу? Тоже надо заслужить? И подумай ещё вот о чём дочка: важнее не то, заслужен али нет, а то, что для тебя значит этот подарок! Вот ежели тебе дорог дарящий, то не важно что это будет: хоть платок, да хоть вот лампочка от торшера, ты будешь беречь тот подарок и ценить. А ежели дарящий для тебя так — мимо проходящий, душу не затронувший, то подари он тебе хоть бриллиант большой как яйцо куриное, то ценить ты его не будешь, потеряется во времени и даже не вспомнишь.

Я сидела опустив голову, смотрела на дно кружки, крутила чаинки в остывшем чае. Как-то с этой стороны я не думала о подарках Максима. И опять-таки, он же сказал что привёз, а не подарил. Может это от Лёши подарок, хотя нет, слишком дорогой. Отложив размышления, я решила расспросить гостя о другом мучавшем меня вопросе, пока тот в хорошем настроении и делится мудростью, да знанием.

— Деда Матвей, а вы с Дарёной парой были? Так ведь?

Он нахмурился:

— Вот же ты настоящая женщина, незнамо чем слушаешь — я же тебе сказал что дело-то было после обряда, а как бы мы его прошли ежели не парой были?

Я для вида понятливо, да покаянно покивала, но быстро продолжила:

— Скажи, а как парой становятся? В том смысле ты проходишь, учуял что хороший запах, манящий или какой? И что потом? Всё, обнюхались, снюхались и побежали парой? Вот все говорят половинка души, — здесь я конечно приукрасила, пару раз только слышала и то от болтушек-помощниц Марты: Оксаны и Марины, — а вдруг понравиться мне запах старого мужчины или наоборот мальчишки пятилетнего и что тогда делать? — Протараторив я сначала удивлённо смотрела на захохотавшего деда, а потом подпёрла подбородок кулаком, ждала когда он отсмеётся.

— Ох сказанула, — он вытер выступившие от смеха слёзы. — Подожди Лия, чаю налей — успокоиться мне надо. — Я поставила чайник на огонь и посматривала в сторону мужчины. Он же положив несколько блинов на тарелку полил их сначала мёдом, затем ещё и вареньем, скрутил и щурясь начал есть, периодически улыбаясь. Налив чаю, села обратно за стол и выжидающе стала ждать объяснений.

— Знаешь дочка, я хоть и посмеялся, только вот вопрос ты задала не смешной, а серьёзный. Прости меня за смех, только сейчас подумал, что мы старики, если бы побольше да потолковее объясняли вам — молодым всё о парах, то может и не жили бы оборотни как люди, может и сила не начала бы угасать. — Он вздохнул, посмотрел на темнеющее за окном небо. — Создатели позаботились о нас таким вот образом: привлекательный запах у противоположного пола, только не у всех, а у тех, кто подойдёт тебе по темпераменту, по характеру. Нет такого что бежишь по своим делам и вот она та самая, неет. Когда ты встретишь мужчину и почувствуешь тянуще-приятный аромат — это значит подходит он тебе и чем сильнее нравится запах, тем значится больше подходит. Вот друг у меня был, когда свою пару встретил так говорит запах был словно из детства, оторваться не мог, надышаться, и жили она потом с жинкою душа в душу. А кстати чем сильнее дар у оборотня, тем сложнее им найти ту самую, тут ведь не только характер, нрав должен подходить, но и дар не конфликтовать. Вот допустим, встретила ты мальчика и запах его тебе голову кружит, то это ж не значит что тебе надо ждать когда он повзрослеет, а ему жениться на старухе. Надо по жизни дальше идти и искать того самого, единственного, а может он сам тебя найдёт, только дождаться надо. Вот ты думаешь, почему столько сотен лет назад все эти курсы для молодых придумали? — Я на него удивлённо взглянула, не признаваться же что и понятия не имею ни о каких курсах, но молчу и слушаю. — Для того чтобы юноши и девушки под видом прохождения курсов этих, по стаям ездили, не упустили шанс найти пару. Что-то я забыл сказать. — Он нахмурившись задумался. — О! Вот! Парой сразу невозможно стать! Чем больше по времени находятся рядом мужчина с женщиной тем быстрее образуется связь.

— А как же, ну если мужчина и женщина просто живут вместе и запах у них не отталкивает друг друга, почему они не становятся парой? Те же самые оборотни, которые сейчас просто женятся?

— Неет, тут другое. Запах тут просто нравится, но нет того притяжения, на подсознательном уровне, на душевном. Когда я встретил свою Дарёну, то почувствовал, как меня будто канатом к ней потянуло. Этого даже не объяснить. Когда смотрел на неё внутри всё узлом скручивало, вдохнув не хотел выдыхать её запах. Уже после, когда связь завершили, да обряд прошли, мы друг друга в буквальном смысле чувствовали.

— А как же вы тогда с кофтой-то этой не почувствовали, ревновать начали?

— А тут я тебе и говорил что дурак ревнивый. Я чувствовал её разочарование когда у неё не получалось что-то с вязанием, а думал что во мне разочаровалась, видел как она с листочком этим домой бежит, рисунок свой несёт, а думал что от хахаля письмо получила и бежит радостная. Эх, чего уж там. — Он махнул рукою. Отвернулся к окну. — А знаешь, сейчас вечерами, да ночами вспоминаю, как жили мы, так за всю жизнь раза три и поссорились и то один раз из-за моей ревности второй раз моего упрямства, ну а последний из-за… — Он замолчал, глаза заволокло печалью, тоскою и мне так стыдно стало, что разбередила рану стариковскую. Накрыла лежавшую его ладонь на столе своею, пожала:

— Спасибо. Вы мне сегодня столько объяснили. Теперь я буду ждать, искать свою пару. — Ещё раз сжала его ладонь. Он встрепенулся, с грустной улыбкой посмотрел на меня.

— Ищи дочка. Поверь, оно того стоит, чтобы годик, другой поискать, подождать. А то вон женятся просто так, детишек нарожают, а потом он, либо она, пару случайно встречают и не могут уже сопротивляться. Семья разрушена, деток потом не могут переносить, потому как запах их неприятен становится. Грустно это всё, не правильно. — Он тяжело поднялся. — Тебе спасибо. За столько лет хоть поговорить смог, выговориться. Старику приятное сделала. — Он подошёл. Чмокнул меня в макушку и видя что хочу тоже подняться, махнул рукою — Сиди уж или вон со стола прибери, дорогу сам найду, — и вышел из кухни. Прибрав после нашего чаепития, я зашла в спальню и уже без сомнений накинула шубку, верх приталенный, расширяющаяся к низу, длиной до колена и большой капюшон — на мне смотрелась просто идеально, одела белые сапожки с соболиной оторочкой того же оттенка, что и мех шубы и перчатки. Покрутившись перед зеркалом, осмотрев себя со всех сторон вздохнула, жаль что некуда одеть такую красоту. Не в становке же в самом деле носить всё это.

Через четыре дня, рано утром приехала Марта. Я только проснулась, когда услышала как хлопнула дверь и пискнув от радости побежала встречать её, закружила в объятиях — всё-таки я очень сильно привязалась к ней. Уже сидя за столом рассказала Марте что у меня всё хорошо, перед Новым Годом умаялась, немного побегала по лесу, пришла домой и потом приехал Максим проведать нас и поздравить с праздником. Тогда вот он и узнал, что она уехала, поругался конечно, но не сильно, при этих словах Марта усмехнулась, ну да, не сильно — это мягко сказано. Рассказала про подарки и что он потом ушёл, да ещё поздравил жителей становки с праздником. Ну а дальше — всё как обычно: немного дома занималась по хозяйству, потом с травами работала вот и всё и ты приехала, закончила я свой рассказ, естественно не упоминая ни про ночной разговор с Максимом, ни тем более про волшебные поцелуи. Единственное дополнила, что приходил на чай дед Матвей. Марта рассказала как она провела эти дни, как тепло и радостно встретили её родные и я искренне порадовалась, что не смотря ни на что она всё-таки поехала. Неожиданностью было для меня её подарки: жемчужная нить вплетать в волосы и чудесное платье. Надев свои обновки, я покрутилась перед нею под восхищённым взглядом.

— Жаль только, что теперь неизвестно когда одену их, — вздохнула я с грустью.

— Как это неизвестно? А за праздник Благодарения забыла? Приедут Алина, Алексей, вот за Максима не знаю, и здесь ко многим родственники приедут. Так что смело можешь выгулять обновки, а за праздничной кутерьмой мы от тебя внимание отвлечём, никто и не заметит, а заметит так всё равно не узнают. Ты такая красавица стала!

А ведь и правда забыла про праздник. День Благодарения празднуют все оборотни и волки и лисы и медведи — это благодарность Создателям за спасение, за то что не оставили своих созданий погибать и не оставляют до сих пор помогая кому словом, кому делом, советом, в трудных ситуациях. И хоть мы с мамой ни разу не получили помощи от этих самых Создателей, но всё равно каждый год 7 января мы праздновали этот праздник и в отличии от Нового года, мама ни разу никуда не уходила.

Нас с Мартой дела, заботы завертели, закрутили — необходимо было убрать весь домик, надраить всё до зеркального блеска. День промчался со скоростью бешеной антилопы. А рано утром, ещё не рассвело, Марта умчалась на охоту, оставив на меня заботы по кухне, я мариновала, месила, подготавливала тесто и много, много чего необходимо было успеть — ведь готовили не только себе и для гостей, необходимо было угощенья разнести каждому жителю становки. Вернувшись, Марта освежевала 8 тушек зайцев и косулю и где только нашла её? Замариновав мясо, мы уставшие и разомлевшие после водных процедур в буквальном смысле расползлись по своим комнатам. Не знаю как она, но стоило моей голове коснуться подушки, я тут же провалилась в сон. А утром я проснулась от гудка машины — продолжительного, громкого и, судя по всему, машина находилась рядом с домом. Еле разлепив глаза пошлёпала на выход даже не заботясь как сейчас выгляжу — было единственное желание: вырвать этот клаксон и засунуть водителю в ммм, куда-нибудь, да поглубже. Но моей коварной мести не суждено было сбыться, так как на выходе из комнаты меня снёс ураган по имени — Алина. Как же я рада была её видеть! Мы то кружились, то обнимались, потом меня от неё отодрал Лёшка, наобнимавшись с ним, была отправлена в ванную приводить себя в порядок, а когда вернулась, брата уже не было, только Марта с Алиной попивали чай на кухне.

— А где же Лёша? — Поинтересовалась разочарованно.

— Так он уехал по делам, завтра же большое гуляние и необходимо всё организовать. Ещё около озера благодарственные обряды провести, ну там уже по-моему Максим со старейшинами готовят. Но ты не расстраивайся, я тебе скучать не дам, — подмигнула мне Алинка.

— А я и не расстраиваюсь. Ведь это здорово — будем сегодня тайнами женскими делиться, — подмигнула ей в ответ и утащила из под носа бутерброд.

Позавтракав Марта отправилась к соседке, а мы с Алиной уселись в комнате перед камином. Вернее я уселась, а она развалилась на пледе и привычно устроила голову у меня на коленях. Как же я по ней скучала! По её беззаботным рассказам о студенческой жизни и такой привычной манеры разговора: перепрыгивать с темы на тему как беззаботная бабочка: с цветка на цветок, как и в этот раз:

— Слушай а тебе подарки понравились? — она лукаво на меня бросила взгляд из-под ресниц.

— Очень! Просто безумно понравились! Я если честно часа два даже не решалась примерить всё это великолепие и даже поплакала когда увидела себя в зеркале, — она после моих слов схватила мою руку, которой я поглаживала её голову и прижалась мою ладонь к щеке. — А кто покупал, выбирал это чудо? — Спросила и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Выбирала я, а платили Алекс и Макс. — Она потёрлась носом о мою ладонь. — Правда сначала я выбрала белую шубку, но Максим сказал, что тебе она не подойдёт, потом вот когда эту увидели, даже оба остановились — точно твоё!

— Оба? Лёша и Максим?

— Да нет, я и Максим. Алекс в стае остался, делами какими-то занимался. Слушай! А ты ж до сих пор не померила, не показала как она на тебе! Давай меряй, буду оценивать, а то может брат ошибся и надо было белую брать. И сапоги. — Крикнула мне вдогонку. — И перчатки.

Куда деваться — пошла мерить, только под шубку сразу одела подаренное Мартой платье и нитку с жемчугом захватила, пусть придумывает мне причёску. Алинка наговорила кучу комплиментов и согласилась с братом: что эта шубка подходит мне идеально. А вот увидев платье была в восторге. Оно мне и самой безумно понравилось: шёлковое, холодного зелёного цвета, декольте в форме сердечка, приталенное, от талии широкими складками спускается до колен. Единственное, что меня очень сильно смущало, так это то, что декольте было расшито маленькими переливающимися камушками, что ещё сильнее притягивало взгляд к молочно-белой коже довольно-таки не маленькой груди.

— Ну, что скажешь? — Опасливо спросила у неё.

Алина молча обошла вокруг, рассматривая то ли меня в платье, то ли наоборот. Наблюдая за нею и опасным блеском в глазах, даже промелькнула мысль, что она меня сейчас из платья этого вытряхивать начнёт. Но нет, видимо сегодня мой счастливый день, так как засыпав меня комплиментами, через пару минут выдала с десяток способов как можно украсить жемчужной нитью мою причёску. Проговорив ещё где-то с час, она начала собираться, тем более и Марта подошла. Пришла пора отправляться на озеро силы, что было от нашей становки примерно в трёх часах хорошего бега. Они решили выйти пораньше, а я конечно не могла присоединиться к ним. На озере собирались оборотни, которые в данный момент находился в стае, а по задумке Максима, я вообще сейчас нахожусь где-то в Южной Америке. Но я и не расстраивалась, решила это время использовать с пользой: погладила платье, сделала маникюр и в завершении всего искупавшись, нанесла маски на лицо и волосы, а уж они были изготовлены волшебными руками Марты и кожа лица будет мягкой и шелковистой, а волосы переливаться и радовать взгляд. Несмотря на то, что я упорно отгоняла одну въедливую мысль, но пришлось всё-таки признаться хотя бы самой себе — старалась я для Максима. Вот почему-то верила, что завтра он обязательно приедет. Ночью вернулись Марта с Алиной и уставшие легли спать, но я так крепко спала, что не проснулась.

Мне снился сон: густой и мрачный лес, такой бывает только поздней осенью после холодного дождя. Я продиралась сквозь колючие кустарники, которые цепляли ветками одетое на мне зелёное платье, подарок Марты. Осмотрев себя, чуть не заплакала, наряд мой был испорчен, шёлк потускнел и вся поверхность заляпана грязью, местами порвано. Но цель продраться, пройти сквозь лес, была каким-то наважденьем. Я постоянно поднимала голову, смотря на темнеющее небо. Сквозь вой ветра, качающего верхушки мрачных деревьев чуть слышно доносился женский голос: «Верь ему!». И я упорно шла, продираясь вперёд к маячившему впереди огоньку, бубня себе под нос: «И куда я иду? Что меня там ждёт?». Не выдержав, прокричала бушующему вокруг ветру: «Куда я иду?» и словно рядом, за спиною раздался тот же голос: «К теплу! К своему счастью! К пламени любви!». Заозиравшись по сторонам и не увидев никого, всё же спросила: «Кому мне надо верить?» и не дождавшись ответа пошла дальше. Ещё один кустарник, опять цепляющиеся ветки, за ним ещё один и вдруг голос, словно в голове: «Своему сердцу, глупая. Верь ему!»

Проснувшись, резко села на кровати, дыханье сбилось. Нервно включила светильник и осмотрела руки, ноги: сон был настолько реалистичным, что кожа зудела, словно действительно остались царапины от веток. Но нет — чистая гладенькая кожа, зато руки подрагивают и холодно, словно часть промозглого осеннего дождя проникла из сна в реальность. Отдышавшись, прошла на кухню, выпила воды и посмотрев на часы, легла. Уснуть никак не получалось и ворочалась я долго. Но, видимо в эту ночь, мне не суждено было поспать спокойно, потому что второй сон, скорее всего предрассветный, был не лучше первого. Я очутилась в зеркальной комнате, в какую сторону бы не смотрела, лишь видела своё отражение умноженное в бесчисленное количество раз, и от этого стало жутко. Прикрыв глаза я подошла к зеркальной стене и положив на неё ладонь пошла по кругу, рассудив, что если и есть дверь, то на ощупь её найти будет легче. Поверхность была холодной. Пройдя безрезультатно несколько раз по кругу, я всё-таки раскрыла глаза и в этот миг поверхность стен словно поплыла и начала стекать подобно ртути, образовывая вокруг меня сначала небольшую лужицу, но становясь всё больше. Зачарованно смотрела как она собралась вокруг и течёт вокруг моих ног, подобно маленькой, но бурной речушке. И голос женский, из первого сна, звучавший словно отовсюду: «Прими его». Я осмотрелась, вокруг лишь пустота, подёрнутая сизой дымкой. Опустив глаза вниз, увидела что зеркальная субстанция, разорвав круг, стекла в большую лужицу передо мною и приподнявшись вверх, взмыла каплей, застыв напротив моего лица. Прежний голос: «Прими» и я протягиваю к капле руку, но на запястье выступает вязь рун чёрно-серебристых, неприятных, как будто сотканных из паутины. «Как жаль. Кто ты?» и ветерок тёплым порывом охватывает меня, забравшись под подол ночной рубашки, пробежался по телу лёгким касанием, взметнув волосы, схлынул и голос: «Ты та, кого спрятали», через минуту: «Обидно». А я пытаюсь снова дотянуться рукою до сверкающей капли то одною, то другой, но итог всё тот же — проступающие паутиной руны не позволяют мне её коснуться и оттягивают руку вниз, словно на них навесили пудовые гири. «А ты кто?» возникает закономерный вопрос у меня и сразу же ответ: «Узнаешь. Что ты чувствуешь?». В этот момент я боком попыталась подойти к так манящей меня сверкающей капле, но нет, не получилось, в этот раз всё моё тело будто оплела та самая чёрно-серая паутина и я отпрянула. Задумалась, а почему я к ней тянусь? И тут же, словно в груди, на каком-то подсознательном уровне поняла — она моя частичка, часть меня, и я хочу её вернуть. И голос, словно слыша мои мысли, певуче мне ответил: «Я рада этому. Но вот вернуть? Нет…Не получиться. Я сожалею. Вернуть не сможешь, но сможешь прикасаться, совсем немного погружаться. Придётся побороться и учиться. Готова?». Я не задумываясь, кивнула. «Ну что ж, я помогу». Дымка вокруг начала вращаться и я поняв, что скоро проснусь, прошептала: «Спасибо». Уже на грани сна и яви услышала: «Малышка, я рада возвращенью твоему!». Резкий вдох и я распахиваю глаза. Из-за двери комнаты слышался разговор Марты и Алины, но с удивлением отметила, что не они меня разбудили, хотя разговаривали не стесняясь громко, а меня словно отпустили из сна закончив разговор.

За завтраком, к которому присоединился Лёша, обсуждение прошедшего обряда, возле озера силы, прошло мимо меня. В другой раз я бы с удовольствием послушала, но сейчас меня до сих пор не отпустило наваждение моих снов, что-то загадочное и непонятное в них было и только фраза Алины вывела меня из задумчивости.

— Я столько раз мечтала в ночь Благодарения услышать голос.

— Алиночка, но ведь Создатели приходят только к тем, кто нуждается в помощи. А если ты не слышишь, то значит у тебя всё хорошо будет.

— Это да, сон у меня был светлый и …

Я выронила ложку, которой помешивала чай.

— Создатели?

— Ооо сестрёнка, теперь понятно, почему ты сегодня, словно не стой лапы встала, — усмехнулся брат. — Неужели довелось побеседовать?

— Алексей! — Марта гневно на него посмотрела. — А ты Лия даже не вздумай ничего рассказывать — эти сны касаются только тебя!

— Ладно, ладно, — Лёшка махнул рукою в строну Марты — не шипи! — На что Марта бросила на него разгневанный взгляд, а мы с Алиной укоризненно на него посмотрели. — Да что вы смотрите на меня так? Прям уже ничего не скажи, не пошути! Я ж не просил рассказать мне! Вы мне лучше скажите: что у нас по планам? Куда пойдём, что делать будем? Там кстати Матвей в гости приглашал. Может к нему, небось одиноко старику-то или сюда позовём?

— Лучше сами к Матвею пойдём, — решила Марта, — тем более, если сам приглашал и гостинцев с собою прихватим. — Марта решительно поднялась, отправив Лёшу разносить соседям подарки, меня и Алину прихорашиваться, сама собирала праздничные гостинцы, что возьмём с собою.

С самого утра я только и думала: приедет ли Максим? Можно было бы конечно спросить Алину, но как задать вопрос так, чтобы получилось вроде как мимоходом, я не знала. Не умела я плести эти словесные кружева, у меня либо молчать, либо сказать прямо. Сидя на табурете и ожидая пока Алина заплетёт мне косу и вплетет подаренную Мартой жемчужную нить, я тихо вздохнула. Закончив, Алина отошла и осмотрела меня:

— Эх жалко что приходиться здесь сидеть! Сейчас бы по посёлку прогуляться, ты бы точно фурор произвела!

Посмотрела на себя в зеркало и выдавила весёлую улыбку:

— Ничего, буду красоваться перед дедом Матвеем и Лёшей.

Алина вышла в другую комнату, бросив на ходу:

— Может и Максим приедет.

— Обещал приехать? — Спросила и затаила дыхание ожидая ответа.

— Да говорил, что попробует выбраться. — Донёсся её ответ. — Только думаю вряд ли получится. — Она подошла к зеркалу, я же сделала вид что любуюсь заплетённой косой, но не вытерпела и всё же спросила:

— Почему?

— Так в стае гулянье. Алекс здесь, надо же кому-то приглядывать за всеми. А то мы ж оборотни народ горячий: от гулянок до драк недалеко.

— И что, часто драки бывают? — Я нахмуренно на неё посмотрела.

— Бывают. Куда ж без них. Стоит кому-нибудь взгляд неправильный кинуть на чужую волчицу, да ещё комплиментом одарить — всё драке быть. А тем более сегодня, в честь праздника мужики наверняка коньяк достали. — Она вздохнула. — Только альфа своей силой и разгоняет дебоширов, да ещё старейшины могут приложить.

— Алин, а сколько в стае старейшин?

— Как и положено — четверо.

— И они сейчас все в посёлке?

Она пожала плечами: «Не знаю. В нашей стае ведь четыре больших посёлка, не считая вот таких вот становок. Так что во избежание как говорится неприятностей, по одному старейшине по посёлкам разъезжаются. В Центральном альфа остаётся. Вот и обеспечивают порядок». — Она покрутилась перед зеркалом. Из кухни позвала Марта. Всё было готово и мы одевшись направились в гости.

Время за беседами, шутками, летело незаметно. Немного захмелевшие Марта с дедом Матвеем тихо беседуя, что-то вспоминали из прошлой жизни. Я, брат и Алина сидели отдельно смеясь над рассказами Лёшки и было на душе так светло и спокойно, что казалось я вся пропитываюсь этой атмосферой умиротворённости и только разочарование что Максим не приехал, тлело угольком в глубине души. Я даже не замечала, как время от времени «выпадаю» из разговоров задумываясь: «Может он всё-таки приезжал, а нас нет?». Но понимала, что он бы позвонил. Прислушивалась к звукам за окном, бросала взгляды на уже чуть начинающее темнеть небо и неутешительно посматривала на часы, висевшие на стене. Опять бросила взгляд в окно, как услышала:

— Лейка, ты что-то отрешённая какая-то. — Брат и Алина вопросительно на меня посмотрели. — О чём мечтаешь? В каких облаках витаешь?

Улыбнувшись, качнула головой:

— Не мечтаю. Иногда вспоминаю сегодняшний сон, да и хочется на улицу выйти, прогуляться, взбодриться. Да и в шубке покрасоваться, а то ж когда ещё случай будет? — Выкрутилась, сказав первое, что пришло на ум и не ошиблась.

— Ой, я бы тоже прошлась, — Алина зевнула и потянулась, — после всех съеденных вкусняшек в сон начало клонить.

— Ну так, а чего тогда сидим? Пусть вон Марта с дедом дальше сидят, а молодёжи требуются движения. — Алексей поднялся и тоже потянулся. — Дамы, приглашаю вас на прогулку, — он манерно поклонился, едва сдерживая улыбку. — Выгуляю вас и ваши шубы.

— Тьфу ты дурак, — Алинка хлопнула его по спине. — Выгуливают собак! — Я же рассмеялась.

— Приношу вам свои глубочайшие извинения. Прогуляю вас и ваши шубы. — Он опять манерно поклонился, но уже получил от меня и Алины шутливые подзатыльники.

— За что? Я тут понимаешь перед ними расшаркиваюсь и где спрашивается благодарность? Поклоны где, реверансы?

— Иди уже, — мы с Алинкой со смехом подтолкнули Лёшку на выход. — Кавалер ты наш выгуливающий.

Одевшись и уже собирались выходить, как услышали звук подъехавшего автомобиля. От волнения сердце участило ритм, ладони вспотели. Почему-то верилось, что это Максим всё-таки приехал. Когда же мы вышли на улицу, я от досады чуть не расплакалась: из остановившейся рядом с домом машины вышел незнакомый мужчина, девушка и мальчишка лет пяти. Алина с Лёшой проходя мимо поздоровались с мужчиной, поздравили с праздником и пошли дальше, я же замешкавшись, с горечью разочарования смотрела на прибывших. На крыльцо вышли дед Матвей и Марта, тепло с ним попрощавшись она подхватила меня под локоток и повела мимо приехавших. Также поздоровавшись, и поздравив друг друга, мы пошли по направлению к нашему домику.

— Хорошо-то как! — Марта не смотря на меня, откровенно наслаждаясь, глубоко дышала морозным воздухом, приподняв лицо и довольно щурясь под лучами уже собирающегося к закату солнца. Я оглянулась на приехавших, но Марта дёрнула меня за локоть.

— Не подглядывай.

— А это кто?

— Зять Матвея с детьми. Каждый год приезжает, но Матвей ни разу с ним не заговаривал. Только с внучкою общался. Сегодня вот решился всё же поговорить. — Мы не спеша шли по становке. Под ногами похрустывал снег, отдалённо доносились чьи-то разговоры, смех. Я поглубже натянула капюшон.

— Марта.

— Ммм.

— А что всё-таки случилось у деда Матвея? Я знаю конечно, что лезть в чужие тайны не хорошо, но мало ли сболтну чего лишнего не зная ситуации.

Мой вопрос так и повис в воздухе. Я уж подумала, что ненароком затронула совсем уж секретную тему. Молча мы дошли до домика, из-за угла был слышен смех Алинки и голос что-то рассказывающего Лёши, как Марта вдруг остановилась.

— Ох Лия, да никакая это не тайна. — Она вздохнула. — Давно это было, где-то года через четыре как умерла Дарёна, жена его. Матвею очень тяжело было. Сыну тогда уже годков так тридцать наверное было, а дочери-Марьяне только двадцать по-моему исполнилось. Он почерневший весь от горя проглядел дочь, а та влюбилась в оборотня с другой стаи. Хотя тот сразу ей сказал: «Не пара ты мне, но и отказываться от тебя не буду», хорошо хоть честен с нею был. Как не убеждал Матвей дочь, что мол подожди немного, пару свою поищи, та ни в какую, люблю и всё. Ну что тут поделаешь, стали они жить вместе, даже не регистрировались. Дочь родилась, и было девчушке лет семь, как отец поехал на заработки, да и повстречал пару. Оттуда уже с нею приехал. Марьяне сказал, что от дочери не отказывается и помогать в любом случае будет. Предлагал остаться в стае его жить, мол выделят тем дом, но Марьяна дочь забрала и к своему отцу приехала. Замкнутой стала, на дочь вообще внимания не обращала. Матвей как только не пытался её к жизни вернуть, но та скандалы устраивала, чтоб мол оставил её в покое, не лез в душу. Прошло так месяца три. Матвей одним днём по делам вынужден был уехать, а Марьяна собрав вещи дочери, отвезла её к отцу, а сама как из той стаи выехала, так и пропала. Дня через четыре нашли её в двухстах километрах отсюда, застреленную в голову. Разбираться долго не пришлось, сама застрелилась. Матвей тогда сюда в становку и приехал. Вот так вот. А зять хороший мужик. Дочь вырастил, институт оплачивает, словом никогда не попрекнул и каждый год вон сюда ездит.

— А почему же дед Матвей тогда с ним не разговаривает. Он его винит?

— Да нет конечно! Он вообще ни с кем не разговаривал, даже с сыном. Просто закрылся в себе. Может сегодня и удастся им поговорить. Кто знает? Ну ладно, хватит о грустном! Пойдём-ка лучше чай пить.

Марта, Алина и Лёша зашли в дом, а я осталась на улице — хотелось немного постоять одной. Скинув капюшон, я закрыв глаза стояла приподняв лицо к небу. Рядом послышался хруст снега и я чуть улыбнувшись повернула голову на звук.

— Привет.

Рядом с домом, оперевшись на стену стоял Максим. Расслабленность, охватившую меня, как ветром сдуло, губы растянулись в радостной улыбке.

— Привет. С праздником. А мы тебя не ждали. — Ляпнула не задумываясь, а когда дошло, стало стыдно за свои слова. Он отвернувшись усмехнулся.

— То есть ждали конечно, просто Алина сказала, что ты очень занят, праздник, заботы, ну и всё такое, — закончила уже бубня себе под нос чувствуя что щёки заливает яркий румянец. Максим медленно подошёл ко мне и остановился в паре шагов.

— Повернись.

— Зачем?

— Полюбоваться на тебя хочу.

Да уж, лицо наверное полыхает как маков цвет. Опустив глаза, я медленно прокрутилась на месте.

— Тебе очень идёт.

Я кивнула, — Спасибо. А как же стая? В смысле тебе же надо там за порядком приглядывать?

— Ничего, разберутся и без меня. Тем более я ненадолго. Может прогуляемся? — Он согнул руку в локте предлагая опереться на неё. Я смущённо ухватившись за его локоть пошла рядом.

— Как прошёл праздник?

— Хорошо. — Я открыто улыбнулась. — Ходили в гости к деду Матвею, прекрасно посидели, потом к нему родные приехали и мы ушли. Как у тебя?

Мы медленно шли вдоль домов, Максим изредка кидал на меня взгляды, и от этого становилось как-то радостно и жарко, словно происходило нечто волшебное, то ради чего ждут праздник.

— Нуу, у меня совсем не празднично. Поздравление стаи и как ты сказала: «Заботы и всё такое».

— А кто там сейчас за порядком следит? Ну пока тебя нет.

— Один из старейшин.

— А справиться? У старейшин сильный дар?

— Справиться, — он опять усмехнулся, я же насупилась. Максим заметив это, с улыбкой наклонившись чмокнул меня в нос, от чего хмурое выражение моего лица быстро сменилось на радостное и я робко придвинулась к нему ближе, крепче обхватив локоть.

— Не дуйся. Старейшины достаточно сильные не в плане дара, а в умении с ним работать.

— Расскажи о них. Чем они занимаются? Это самые пожилые оборотни стаи?

Максим накрыл своею рукой мою ладонь лежавшую на его локте.

— Старейшины — это как должность, их избирают. Всем не меньше ста тридцати лет. Достаточно образованные, прожили в стае не меньше восьмидесяти лет. Что ещё рассказать?

— А чем они занимаются?

— Много чем. Ни одно дело, разбирательство, направление развития стаи не проходит без их одобрения. Все вопросы оборотней стаи решаются только с их участием.

— Аа…, — хотела задать следующий вопрос, но Максим меня перебил:

— Ты точно о старейшинах хочешь поговорить? — И с весёлым блеском в глазах посмотрел на меня.

— Ммм, нет. — Я с трудом отвела от него взгляд. О старейшинах спрашивать было с одной стороны интересно, с другой же — это была нейтральная тема, и я чувствовала себя не так смущённо идя рядом с ним. Решив сделать «ход конём», спросила:

— А о чём тогда будем разговаривать?

Максим видимо раскусив мой коварный план, улыбаясь ответил:

— Если хочешь обо мне, но я бы предпочёл разговаривать о тебе.

— И что же ты хочешь узнать? — Я, зная что он смотрит на меня, сама смотрела прямо перед собою, не поворачивая головы, но не выдержав его молчания, всё же бросила на него взгляд, столкнувшись с тем, что пользуясь моментом он откровенно меня рассматривает.

— Ну например, чем ты увлекаешься, что тебе нравиться?

— Увлекаюсь? — Я задумалась. — Раньше мне очень нравилось рисовать. В одном из городков меня мама даже записала в художественную школу. Правда долго я туда не проходила, через некоторое время нам пришлось уехать, но дома рисовала.

— Если хочешь тебе привезут краски и холсты.

На что я покачала головой:

— Не стоит. — Зная, что спросит «Почему», торопливо спросила:

— А ты? Есть у тебя увлечения?

— К сожалению на увлечения у меня совершенно нет времени, да и оно у меня не вполне обычное.

— Какое? — тут же спросила и заинтересованно повернулась к нему.

— Поцелуешь, скажу.

Я фыркнула и отвернулась. Мы медленным шагом пошли дальше. Нет поцеловать хотелось, до безумия хотелось. Но и показывать свою заинтересованность и вот так сразу согласиться я не могла, поэтому шла молча.

— Тебе не интересно?

— Интересно, очень, но на шантаж я не поддамся! — Гордо вздёрнула подбородок вверх, ну или мне так казалось, что получилось гордо.

Максим остановился и развернувшись ко мне приобняв одной рукой за талию, второю рукой убрал за ухо выбившиеся прядки волос:

— А если я тебя поцелую? — Тихо спросил он.

— И потом ты мне ответишь? — Уже прошептала ему в губы, так как он наклонился, не дожидаясь моего ответа. На миг он остановился и я уже чуть было не пожалела о своём вопросе, но прошептав: «Обязательно», он приник к моим губам сначала в лёгком, нежном поцелуе, но спустя несколько мгновений его рука легла на мой затылок, поцелуй углубился, становясь более страстным. Мои руки зарылись в его волосы, прильнула к нему всем телом, насколько это было возможно в верхней одежде, самозабвенно, ненасытно отвечая. А уж когда он, оторвавшись от моих губ, переместился к шее, покрывая лёгкими поцелуями вмиг покрывшуюся мурашками кожу, я не сдержавшись, тихонько застонала. Максим напрягся, сильнее обнимая меня и хриплым голосом произнеся: «Какая же ты сладкая, чудесная», опять накрыл мои губы своими, целуя так страстно, что у меня подкашивались ноги, сердце бешено колотилось, руки дрожали. Отстранившись, Максим меня обнял, я прижавшись к нему положила голову на грудь вдыхая его до безумия приятный запах. В голове мысли скакали, не хотелось отстранятся, а так и стоять вечность — прижавшись к нему и ни о чём не думать. Где-то рядом хлопнула дверь и раздались голоса Лёши и Алины, отстранившись, я только сейчас заметила, что мы стоим на углу нашего с Мартой дома, хотя я даже не заметила как мы к нему подошли. «Конечно не заметила», — хмыкнула я про себя, «Ведь думала то я совсем о другом!». Максим с улыбкой предложил мне локоть, я взялась за него и мы чинно зашагали вперёд. И только я собралась задать вопрос о его увлечении, как нам на встречу из-за угла выскочил сначала Лёша, почему-то зло смотря на Максима и через несколько мгновений появилась раскрасневшаяся Алина отводя от меня глаза. Уже собиралась спросить брата, в чём причина его гневных взглядов, как из-за угла вышла Марта окрикнув:

— Лексей! Я сказала наедине будешь отношения выяснять! Здесь мне ваши скандалы не нужны!

Я удивлённо посмотрела на Марту:

— Что у вас тут случилось?

— Что у на́с случилось? — Зло спросил у меня Лёша. — У нас то как раз всё замечательно, а вот ты сестрёнка что творишь? Ладно она, а ты? — Он зло посмотрел на Максима, тот к моему удивлению молча убрал мою ладонь со своего локтя и прежде чем отпустить немного сжал, подошёл к Алексею, со стороны выглядело так словно слон надвигается на моську, потому как брат в этот момент посерел, но не отступил и взгляд так и остался злым.

— Максим! — Окрикнула Марта. — Не смей! Я сказала: отношения выясните наедине. — Уже тише добавила она. — Мне с тобою поговорить надо, зайди.

Максим несколько мгновений смотрел на Лёшу и отрывисто, зло сказал:

— Забери Алину и в машину!

— Я тебе не щенок, чтоб мне приказывать! Или опять давить будешь?

Я всё это время стояла, словно в ступоре, наблюдая за происходящим словно со стороны, но всё таки стряхнув оцепенение подошла к брату и схватив за руку спросила:

— Лёш, что произошло? — Он не оборачиваясь и не отвечая мне, смотрел на Максима, пока тот всё же взяв себя в руки и под давлением Марты не зашёл в дом, хотя лучше бы не отвечал, потому как тот посмотрев на меня с презрением, бросил:

— Я смотрю у тебя сестрёнка мозги размягчились? Что, как одна из многих его постельных грелок тоже будешь за ним теперь таскаться?

Услышав его слова, я отшатнулась. Было такое ощущение что мне дали пощечину и окатили ведром помоев и кто? Брат! Такого я не ожидала от него и от этого стало больно и противно. Я даже не могла понять, почему он так сказал? Алексей отвернувшись зашагал в сторону от дома, я же стояла прижав ладонь ко рту. Перевела взгляд на стоявшую и всё это время молчавшую Алину.

— Ты тоже так считаешь? — Зло спросила у неё.

Она лишь помотала головою.

— Объясни, что же случилось? — Я подошла к ней, но за руку брать не стала, хотя порыв был. Всё-таки после слов брата я теперь не знала чего ожидать от Алины.

— Мы на кухне были и видели как вы целуетесь. — Она отвела глаза.

— И что? Что в этом плохого? — Я оторопело смотрела на неё. — Почему Лёшка так взбесился? Я вроде взрослая уже или не имею на это права? — Недоумение уже не плескалось, а штормило.

Она пожала плечами, не поворачиваясь ко мне. И тут мне в голову пришла мысль, очень не приятная мысль, но если уж сейчас меня сделали не понятно в чём виноватой, то я её решила сразу озвучить, чем мучиться сомнениями:

— Алин, ты тоже считаешь что я такая? Хочу стать постельной грелкой твоего брата?

Она замешкалась с ответом, но всё же произнесла:

— Да нет. Я знаю, что ты не стала бы. — Но эта её заминка сказала мне о другом. Я кивнув отошла от неё. — Лия я просто не знаю как реагировать! Сначала стало радостно, что вы вроде как вместе, потом поняла, что этого не может быть. Я не знаю пока. Всё было просто и легко, теперь…

Я кивнула:

— А теперь я всё испортила. Да, я поняла. — Смотреть на неё не хотелось. Хотелось упасть тут же в снег и разреветься. Ну да, кто я такая, чтоб подошла её брату? Дочь проститутки и отца, который отказался от неё?

Алина подошла ко мне и положила руку на плечо, я же не поворачиваясь сказала:

— Сходи пожалуйста найди Алекса. А то сейчас выйдет Максим и опять конфликт будет. Я так понимаю, что он поговорит с Мартой и вы уедите, так лучше уж действительно — пусть сами наедине потом отношения выяснят, чем здесь в становке орать. — Она убрав руку, молча, не сказав ни слова ушла.

Я еле переставляя ноги, поплелась за угол дома и присела на скамейку под окном кухни. Закрыв глаза, прижалась головою к стене, стиснула зубы. Злость на брата и Алину переполняла меня, недоумение: выходит, брат думает, что я хочу прыгнуть к альфе в постель, Алина считает, что я недостойна этого. Ну просто великолепно! Хотя чего я ожидала? Что все проникнуться моими чувствами и желаниями? Получается что всё хвалёное доброжелательное отношение тех, кого я считала друзьями, рассыпалось как карточный домик, стоило пойти вопреки их пониманию того как я должна жить, что делать. Ну и плевать! Я не маленькая девчонка и упрекать меня в том, что я хочу быть с мужчиной они не имеют права! В конце концов, я тоже хочу урвать маленький кусочек счастья.

Мои размышления прервали голоса раздавшиеся из окна кухни: Марта и Максим, до этого разговаривающие в глубине дома, теперь пришли сюда. Я замерла не зная что делать. Встать и уйти — могут услышать и подумать, что специально подслушивала, а подслушивать — это ведь не порядочно? Ну и плевать! Шикнув на свою совесть, я затаилась.

— Максим, ну ты же не мальчишка и должен понимать чем всё закончится! — голос Марты звенел от напряжения. — Я очень прошу тебя…

— Марта хватит! Я услышал тебя!

— Не хватит! Ты же ей жизнь сломаешь! Что для тебя она? Ну вспомни хотя бы Николаса, яркий пример и чем всё закончилось. — К концу тирады голос Марты с требующего сменился на уставший.

— Поздно Марта. Я сам себя загнал в ловушку.

— Что?

— Что слышала Марта.

Я сидела под окном боясь пошевелиться, даже дышала через раз, совершенно пока не понимая о чём речь, но ничего, потом обдумаю и разберусь. В крайнем случае выпытаю у Марты. Максим стоял недалеко от окна и даже слышно было, как он вздохнул:

— Ладно Марта, как ты сказала: «Я не мальчишка» и разберусь во всём.

— Максим я даже не знаю что сказать.

— И не говори ничего, я же сказал, что разберусь.

Голоса начали удаляться и я рассудила, что скорее всего на выход. Сначала потихоньку встала, потом быстрее направилась обратно. Обогнув угол дома, опять столкнулась с Алексеем и Алиной, который о чём-то тихо, едва слышно спорили, чуть ли не шипя друг на друга. Заметив что уже не одни, они молча разошлись в разные стороны, стараясь даже не смотреть на меня. В это время на крыльцо вышли Марта с Максимом, молча спустились. Я уже раздумывала: попрощаться или уйти в без слов в дом, как брат отошедший от дома, резко развернулся и сначала спешным шагом направился обратно, а потом и вовсе рванул к нам, на ходу схватив Алину за локоть, как локомотив потащил за собою, мне же замахав рукой. Я в шоке от происходящего всё же быстрым шагом направилась к нему.

— Быстрее, быстрее в дом. — Шипел он подталкивая меня и Алину к двери. Мы заскочили в сени, дверь за нами захлопнулась, а мы на автомате пробежали дальше, прикрыли вторую дверь и уже потом остановились, тяжело дыша и смотря друг на друга удивлёнными глазами.

— Что это было? — прошептала Алина.

Я молча пожала плечами, сняв сапоги прошла к окошку, с которого был виден маленький уголок крыльца. Отодвинув штору увидела Максима, Марту и спины двух женщин. Алина пыхтела рядом, стараясь меня оттеснить. Я не узнав, кто бы это мог быть, отошла дав возможность Алине прижаться к окну. Сама же прошлёпала в кухню, к открытой форточке и вот тут уже стал слышен разговор.

— А мы вот тоже к Агафье в гости решили приехать, навестить. Всё-таки родственница как-никак. — Голос женский, незнакомый.

— Молодцы, что не забываете. — Это уже Марта. — Вот и ко мне гости приехали.

— Это ты Марта хорошо поднялась, что к тебе сам альфа в гости ездит. — Опять та же женщина. Рядом стоявшая Алина зашептала мне на ухо:

— Плохо дело. — Я удивлённо на неё посмотрела и беззвучно спросила: «Почему?». — Это местная сплетница Зина. Уж если что увидит, сплетен не миновать, причём обернёт всё, вывернет наизнанку, да и приврёт приукрашивая.

Я нахмурилась, эта женщина могла увидеть меня с Максимом.

— А ты Зина не завидуй, — донёсся ответ Марты. — Да побольше работай, другим помогай и тебя ценить начнут.

Я отвела Алину от окна и тихонько ей прошептала:

— Она могла увидеть меня и Максима, когда мы по становке шли.

Тут уже и Алина свела брови, но через мгновение она хмыкнув поманила меня обратно в комнату:

— Дай мне свою шубку и сумку. Я переоденусь в твою шубу, её потом Максим или Алекс привезут обратно, а свою уберу в сумку. Зато сейчас выйду и эта гадина, если вас и видела, то подумает что видела меня и Максима. — Она довольно на меня посмотрела.

Улыбнувшись, я вручила ей одежду и принесла сумку. Через минуту Алина уже выходила из дома, а я стояла у окна и прислушивалась: получится провести их или нет.

— Ну всё, я готова, — Алина вышла на крыльцо. — Ой, добрый вечер, а вы тоже к кому-то приехали?

— Алина? Не ожидали увидеть тебя здесь. — Удивленный голос второй женщины.

— А я наставницу приехала навестить, давно не видела. А где Алекс и Максим?

Голос Марты:

— К машине пошли, сейчас подъедут. Всё собрала? Ничего не забыла?

— Да вроде всё. Ну если даже и забыла, ничего страшного, в следующий приезд заберу. А вы к кому приехали?

— К Агафье. — Голос первой дамы заглушил звук подъехавшего автомобиля.

— Алина ты готова? Пора ехать. — Подошёл Максим.

— Мы вот гуляя, — вклинилась женщина, — видим альфа наш под ручку с кем-то идёт, не знали, что Алина приехала.

— Ну да, — хмыкнул Максим, — какая досада! Теперь и не о чем трезвонить.

— Максимильян, ну зачем же вы так о нас плохо говорите. Вы же первый человек стаи, тем более пришлый, должны же мы знать хоть немного о том, кто стаей управляет. Стоя у окна, я стиснула кулаки — вот же тварь! Голос елейный, так и сочится ядом. Но вот от услышанного дальше, я чуть не упала:

— Тем более узнали, что вы оказывается у нас человек женатый, а жену вашу никто и не видел, это ведь…

— Позвольте узнать каким боком моя личная жизнь вас касается и откуда кстати данная информация?

— Ну знаете ли, так как вы пока ещё наш альфа, она нас напрямую касается! А вот источников я своих раскрывать не буду!

— Марта, спасибо за приём, — по голосу Максима было слышно, что он едва сдерживается. — Алина— марш в машину!

Прощание Алины с Мартой и остальной разговор я уже не слышала. Как в тумане прошла в комнату и опустилась на диван. Сидела, покачиваясь, обхватив себя руками. Слёз не было, только разливающаяся внутри пустота. Ощутила, как меня обнимает присевшая рядом Марта. Не поворачиваясь к ней, спросила:

— Ты знала? Знала что он женат?

— Нет Лиюшка, — она вздохнула, — не знала. — Она притянула меня ближе к себе и я обняла её в ответ, уткнувшись в её плечо, не замечая, как меня периодически пробивает мелкая дрожь.

— Я наверное в прошлой жизни была маньяком или убийцей. Иначе за что меня так наказывают Создатели?

— Лия, девочка моя хорошая, — она погладила меня по голове, — ты поплачь, поплачь. Легче станет.

Но я отстранившись покачала головой:

— Не станет Марта. Не станет. — Я посмотрела на неё, и было что-то видимо в моём взгляде, что с её глаз по щекам скатились слезинки. — Извини. Я хочу побыть одна.

Мысли вязко тянулись, иногда принося злость, иногда боль, тянущую, рвущую душу, но в большей части я думала обо всём случившемся словно со стороны, отстранённо. Вспоминались посиделки в моём доме с Алиной и Алексеем, как весело и душевно тепло мы общались. Мой первый поцелуй с Максимом, и то, как сладко после него горели губы. Не удивительно что я в него влюбилась: он сильный, уверенный в себе и своей силе мужчина, с богатым опытом общения с женщинами. Куда уж мне было противостоять ему? И очевидность того, что я всего лишь очередная дурочка, поддавшаяся на обольщение того, кому нужна лишь для сброса силы. Осуждаю ли я его? Конечно! Но только потому, что скрыл о том, что женат. Да и непонятно где его жена? Воображение почему-то рисовало её как стройную, грациозную брюнетку, с длинными волосами, обольстительной улыбкой, наверное чем-то похожую на Виолу, но в разы лучше. Но в остальном я виновата сама. И целовала я его не под давлением, сама, никто не заставлял. И потом вспоминала с улыбкой и бьющимся сердцем каждый поцелуй, каждое прикосновение, взгляд, каждое слово, сказанное с мягкой интонацией, таким волшебным с хрипотцой голосом. И даже сейчас, как бы мне не было противно от самой себя, я ни на миг не жалею о тех поцелуях. Ну а его можно понять, какой же мужик откажется от доступной женщины, которая сама к нему тянется. Нужно смотреть правде в глаза, какой бы неприглядной она не была: в его глазах я, скорее всего, выгляжу просто доступной женщиной и если бы не мой страх из прошлого, боязнь интимных отношений, то неизвестно до чего бы мы дошли, возможно, я действительно стала бы его очередной постельной грелкой? Больно? Да. Но мне необходимо самой для себя принять эту правду.

Сморгнув слёзы, повернулась на другой бок и уставилась невидящим взглядом через окно в ночное небо. Брат. Он ведь знал о его семейном положении Максима, в этом я ни минуты не сомневалась, оттого и его реакция на увиденный случайно наш поцелуй. Только вот не кому было мне рассказать о том, что он женат, а может и не хотели рассказывать. Действительно, кто я такая? Противно. Алина — я с горечью сглотнула, её я понимала, ведь если бы у моего брата была супруга и он бы ей изменял, мне бы это тоже не понравилось, мало того — была бы возмущена таким его поведением. Горько усмехнулась: а ведь я правда всё сама испортила. И некого мне винить кроме себя.

Лёжа на своей кровати, временами слышала как в комнату входит Марта и постояв немного уходит, тихо прикрывая за собою дверь. Иногда заходя ругалась, иногда просила что-то съесть, выпить, скорее всего её очередную настойку, но я не хотела. Отмахивалась и просила дать побыть одной, вставая лишь по естественным нуждам. Мне просто нужно было время. Время чтоб постараться затолкать ещё одно воспоминание поглубже в самый дальний уголок души и жить дальше.

Проснувшись, посмотрела в окно — сумерки, и не понятно, то ли раннее утро, то ли не слишком поздний вечер. Встала, заглянула к Марте, спит. Приняв душ, опять посмотрела в окно и по заметно поднявшемуся солнышку поняла — утро. Тихо одевшись, чтоб не потревожить сон Марты, выскользнула из дома и пройдясь по улице, вдыхая морозный воздух приводила мысли в порядок. Уже позже, сидя за разбором трав в специально для этого отведённом домике, услышав и почувствовав спешащую Марту, я поднялась ей навстречу. Чужая мне по сути женщина, с большим сердцем и светлой душой, кто искренне за меня переживает, заботиться, случайно оказалась заложником сложившейся ситуации, которую я в ближайшем будущем исправлю. Только очень хочется не обидеть её, сказать и сделать так, чтоб не расстроить своими действиями и поступками.

Она забежав, сразу осмотрела меня: заглянула в глаза, охватила всю взглядом и только после этого облегчённо выдохнула. Я подойдя к ней с улыбкой обняла.

— Доброе утро.

— Доброе Лиюшка. Наконец-то доброе. Я-то проснулась, тебя нет.

— А я не хотела тебя будить. Но сейчас очень голодная. Пойдём чай пить?

— Конечно. Сейчас я тебя накормлю.

Позавтракав, я решила не тянуть с принятым решением и выйдя на улицу, чтоб не услышала Марта, позвонила Алексею:

— Лёша. Доброе утро. — Произнесла ровным голосом, стараясь не выдать своего волнения.

— Лия? Что случилось?

— Всё в порядке. Я не отвлекаю тебя от чего-либо? Уделишь пару минут на разговор?

— Ты о чём? — Голос удивлённый. — Конечно уделю. Сестрёнка да хоть целый день!

Я горько усмехнулась, теперь к сожалению у него и время есть общаться, да вот только желания после всего произошедшего у меня нет.

— Спасибо, мне и пары минут хватит. Дело в том, что ещё осенью Максим забрал мой паспорт, да так и не вернул. Так вот у меня просьба: забери пожалуйста у Максима мой паспорт и передай с дежурной машиной.

— Зачем? — Теперь спрашивает настороженно. Ну, ну.

— В смысле зачем? Это всё-таки мой документ и должен находиться у меня. Просто в силу сложившихся обстоятельств, я не хочу звонить ему напрямую. Я надеюсь ты понимаешь почему.

— Да, я понимаю. Хорошо что мне позвонила, только не понимаю зачем тебе там паспорт?

— Алексей. — Тааак выдох и продолжаю спокойнее — Это мой паспорт! И он как мой документ должен быть у меня. И вообще я не понимаю: с чего такой вопрос? Словно я здесь у вас на статусе заложника, без права на владение собственным документом? — Этот разговор начал меня уже нервировать и невольно я интонацией выдала начавшую подниматься во мне злость.

Немного помолчав, он всё же соизволил мне ответить:

— Лия, ты сейчас говоришь ерунду. Просто я не могу понять — для чего тебе в становке понадобился паспорт, поэтому и спрашиваю. Ну хорошо, я поговорю с Максимом и сам лично приеду.

Это вообще меня вывело из себя: мой же документ и не хотят возвращать и этот его тон, мол делают мне величайшее одолжение.

— Благодарю, но в твоём присутствии я не нуждаюсь. Не стоит себя так утруждать, просто передай с водителем дежурной машины и всё.

— Мне всё равно нужно с тобою поговорить, поэтому как найду время приеду, тем более тебе ещё шубу твою привезти надо.

— Алексей, такое ощущение, что ты меня не слышишь, впрочем как и всегда.

— Что всегда?

— Ничего. Это тебе нужно поговорить, не мне. Так что будь любезен просто передай паспорт. Если через два дня его у меня не будет, я пешком в стаю пойду и потом сами всем и объясняйте — каким образом я из Южной Америки туда дошла! А насчёт шубы можешь не утруждаться — я её не возьму. Слишком дорогой подарок, для такой как я и не от тех, кого… — Я замялась, просто не смогла подобрать слов как их назвать.

— Не от тех, это от кого Лия? Ну, договаривай!

— От тех, в ком я сильно разочаровалась Алексей! Просто жизненная ошибка, которая станет мне очередным уроком. Вы все мне высказали своё мнение, а кто-то показал мне на примере что каждый обо мне думает. Спасибо, поняла, объяснили доходчиво. И Алексей — два дня! Иначе я приду пешком и я не шучу, потом как хотите, так сами и разбирайтесь. Спасибо за уделенное время, всего доброго.

Отключив телефон, выдохнула и стёрла выступившие слёзы. Как бы мне не хотелось, а обида теперь долго будет прожигать душу. Ну ничего, переживу и не такое переживала. Осталось самое сложное: решить поговорить сейчас с Мартой или всё-таки повременить?

Зайдя в дом, увидела довольно напевающую Марту готовящую обед и малодушно решила отложить разговор на потом. Ну не могла я сейчас подобрать слов, чтобы правильно донести до неё своё желание, задуманное, причём объяснить это так, чтобы не обидеть её. Я вздохнув, «нарисовав» на лице улыбку вошла в кухню, чтобы ей помочь.

Уже позже, пообедав и сидя перед камином, я смотря на языки пламени, пыталась подобрать слова для разговора с Мартой, как услышала шум подъезжающего автомобиля. Сердце неприятно кольнуло, потому что я догадывалась, кто это мог быть. Вышедшая из кухни Марта, не взглянув на меня, направилась встречать гостя. И я не ошиблась, услышав голос Алексея. Потерев лицо ладонями, я застонала: ну вот теперь придётся выяснять отношения при Марте, а я так этого не хотела!

— Лия, встречай гостя. — Голос у Марты был хоть и доброжелательный, но взгляд тревожно метался между мною и братом.

Я поднялась и не смотря на вошедшего, прошла и села в кресло.

— Решил сам привезти? Не стоило.

Алексей молча прошёл, сел в соседнее кресло, вытянул ноги, скрестил руки на груди и только после этого спросил:

— Ну теперь объяснись. Для чего он тебе понадобился?

Я посмотрела на Марту, которая так и стояла возле двери в сени.

— Можно мы с ним наедине поговорим?

— А почему наедине? — Притворно вопросительно произнёс брат. — Неужели у тебя от Марты есть секреты? Я думаю, что ей тоже захочется знать, для чего тебе здесь понадобился паспорт.

Марта вопреки моим ожиданиям прошла к дивану, села и тревожно на меня посмотрела:

— Девочка моя, ты что задумала?

Со злостью я посмотрела на Алексея, а он вопросительно приподняв брови ещё и поторапливает с ответом. Сдержав вздох, повернулась к Марте:

— Прости. Я хочу уехать. Только не надо мне говорить, что я не понимаю насколько это опасно! Всё я прекрасно понимаю, просто не могу я так дальше жить. Надоело!

— Это всё из-за Максима? — Напускная бравада с Лёшки слетела, и он напряжённо поддался вперёд. — Неужели ты не понимаешь, что вы просто не подходите друг другу!

— Да причём тут Максим? И кстати это я уже уяснила, спасибо, в прошлый раз ты мне доходчиво объяснил.

— Лия, да я не то хотел сказать…

— Да неважно, — перебила его и махнула рукой. — Я просто не хочу так жить, сколько себя помню постоянно бежала от чего-то. То мама меня прятала, у меня даже друзей, подруг никогда не было! Постоянно в бегах, постоянно напоминание как себя должна вести, чтоб не привлекать к себе внимание, одеваться как пугало, чтоб не приведи Создатели — на меня кто-то обратил внимание! Сейчас здесь. Я даже не могу сама лично принять ни одного решения, за меня всё решают: где мне жить, чем заниматься, куда ходить, да надоело. Это не жизнь, я существую, но не живу! Плыву по течению как бревно! Вот ты, — я повернулась к брату, — где был на Новый год?

— В стае, в центральном посёлке. Там празднество было.

— А я одна! Прости Марта, я очень рада, что ты наконец пообщалась со своими родными. Скажи, вот чем ты занималась в это же время, только год назад?

— В какое время? — Не поняла она.

— В конце января, год назад.

— Да много чем. В основном время на лабораторию уходило, да и в теплицах всегда работы хватает, лечение конечно, куда же без него.

— Вот! — Я опять повернулась к Алексею, — Марта же не виновата, что меня ищут. Почему она должна из-за меня прозябать здесь?

— Лия да с чего ты взяла, что я здесь прозябаю?

— Да с того Марта, потому что у тебя есть свои интересы, знакомые, родные, которых ты не видишь из-за меня.

— Да перестань…

— Не перестану. И сколько я здесь ещё буду жить? Полгода, год, два, ты мне можешь ответить? — Вопросительно посмотрела на брата. И заметив как он замялся, продолжила — Мне уже 25 лет. А я живу под постоянным надзором старших и мелкого брата.

— Ну ты перегибаешь, — вскинулся он, — у нас разница всего лишь два года.

— Ну да, два года, — я отвернувшись встала, — а чувствую себя разбитной старухой.

— Лия мы что-нибудь придумаем, просто нужно время.

— Сколько? Я уже три месяца здесь живу и хоть что-нибудь изменилось? И я не шучу, не привезёшь мне паспорт, я и без него уеду. Найду способ. И плевать что меня поймают, я во всяком случае хоть узнаю для чего, зачем я им сдалась, по какой причине убили мою маму. Надоело прятаться и жить как страус, постоянно пряча голову.

Отвернувшись, вышла. Накинув дубленку, побрела вокруг дома, краем сознания отметив, что уже стемнело. Конечно, я понимала, что никто мне паспорт не собирается возвращать. Ну и пусть, справлюсь. Со злости я пнула сугроб и взвыла от боли — совсем забыла, что здесь стоит скамейка, которую замело снегом. Подпрыгивая на одной ноге, через раз наступая на вторую, направилась в пристройку, схватив метлу, вернулась обратно и размахивая ею разбрасывала снег со скамейки в разные стороны. Со всхлипом бросив метлу направилась в дом, где работаю с целебными травами. Не раздеваясь и не включая свет, прошла к столу, да так и осталась стоять сжав кулаки и пытаясь успокоиться. Хотелось завыть, поплакать, а потом разбить что-нибудь и желательно об кого-нибудь. Скрипнула входная дверь, дверь в сени, пошарив по стенам руками и чертыхнувшись Лёша всё-таки включил свет. Прошёл, сел на старенький диван, который жалобно скрипнул под его весом.

— Слушай, а чай здесь есть?

— Иди, тебя Марта и накормит и чаем напоит. — Не сдержала я всё-таки своего раздражения.

— Лия пожалуйста. Ну сделай мне чаю, а?

Вдохнув, выдохнув, стараясь не смотреть на брата, прошла на кухню, на ходу сбросила дублёнку и кинула её на стул, поставила чайник. Домик маленький: пара комнат кухня и сени. Протапливали его мы с Мартой только по утрам, поэтому сейчас было прохладно, но с печью возиться не хотелось, решила, что тоже горячего чаю попью и согреюсь. Не смотря на вошедшего на кухню Алексея, уже успевшего сесть за стол, поставила чашки, достала припасённое печенье, варенье и уселась напротив.

— Ну, начинай.

— Ты о чём? — С деланным удивлением посмотрел на меня.

— Ну как же: уговаривать подождать, рассказывать о моей неблагодарности к вашим стараниям по моему сокрытию.

Закипел чайник и пришлось прерваться, заварить травяной чай, разлить по кружкам.

— Я пришёл извиниться. — Произнёс он, обхватив кружку с чаем, подняв на меня глаза, встретил удивлённый взгляд. Ну да, хотела услышать извинения за его слова, но не ждала. — Вернее попросить у тебя прощение за то, что так себя повёл, за то, что обидел.

Кивнув, я отвела взгляд, обхватив кружку ладонями.

— Я хочу тебе рассказать о своей матери.

Вот это уже не понятно, я опять удивлённо на него посмотрела.

— Зачем?

— Чтобы ты поняла, что я имел ввиду, когда сказал, что вы с Максимом не сможете быть вместе.

— Вообще-то ты не так сказал и я не понимаю: причём тут вообще Максим?

— Лия, ты пожалуйста просто выслушай меня, мне и так тяжело об этом говорить.

Я замолчала. Хочется ему выговориться, пусть, послушаю. Тем более, когда и от кого я ещё узнаю о жизни брата и его матери, к своему стыду я знала только, что она умерла и всё.

— Моя мама была замечательной женщиной. Доброй, отзывчивой, только вот не повезло ей встретить моего отца. И хоть она была единственной его женой, женой альфы, только вот можно по пальцам пересчитать оборотней, которые помнят её. — Он усмехнувшись отвернулся к окну. — Первый раз они встретились совершенно случайно, ей было шестнадцать, ему уже около сорока. Второй раз, когда он приехал к ним в стаю, ей было двадцать. А когда ей исполнилось двадцать четыре, её отец поставил перед фактом, что она выходит замуж — это был договорной брак, выгодный обоим стаям. И не смотри на меня так удивлённо, — он заметил моё выражение лица в оконном стекле и посмотрев на меня продолжил — мы хоть и оборотни и живём в большей части подгоняя правила жизни под инстинкты, но политику и выгоду ещё никто не отменял. Первое время всё складывалось замечательно, я даже родился можно сказать в нормальной семье, только через год запах матери отцу стал неприятен. Понимаешь, чем сильнее зверь, тем привередливее в смысле обоняния. Он отселил её и меня в отдельный дом и это даже помогало. Стоило сделать перерыв и не видеться им какое-то время, то её запах для него становился нейтральным, только перерывы становились всё длиннее и длиннее и виделись они всё реже. Закончилось тем, что он отселил её в другой посёлок нашей стаи, да она и сама была только «за». Он же не собирался хранить ей верность и как ты понимаешь матери было довольно-таки неприятно, когда ей кто случайно, а кто-то и специально рассказывал об очередной потаскухе живущей в «Красном» доме. Меня же отец сначала оставил жить с собою, но не надолго, потому что мой запах, очень похожий на запах матери, его так же стал безумно раздражать. В возрасте шести лет, меня отправили на обучение в школу-интернат для оборотней мужского пола, не самую лучшую конечно, но уровень подготовки там выше среднего. Мама жила в северном посёлке и что самое гадкое, отец ей запретил работать — это же не уровень, жена альфы! Деньги каждый месяц ей передавали, правда случалось и такое, что забывали передавать, а может и себе присваивали, нарак их знает. Но она договариваясь, где-то помогала по хозяйству, уезжала в становки, там помогала старикам и отшельникам, за что те ей платили. Это я узнал намного позже. Каждые четыре месяца у младших классов были недельные каникулы и я с радостью проводил их с мамой, даже не догадываясь насколько ей нелегко приходиться. Когда мне было четырнадцать, я приехал к матери, а её не было, вот от жившей по соседству бабы Нюры я и узнал, что мама уехала в становку и по какой причине. Я ж как борец за справедливость рванул к отцу, стал требовать, чтоб он ей разрешил работать, чтоб деньги не забывал передавать. Причём когда я ворвался к нему в кабинет, он был не один, ещё трое каких-то оборотней, который с интересом слушали мои требования. Вот тогда-то меня отец и приложил как следует. До этого он конечно воздействовал на меня, так что я пару раз сознание терял, но в этот раз я его конкретно из себя вывел: унизил при других, задел его эго. Тогда приложил он меня знатно, думал сдохну, так ему мало этого показалось: как я очнулся, суток через трое, меня перед «Красным» домом выпороли плетьми, да ещё и «Стронхом» смазали спину, чтобы шрамы на всю жизнь остались, чтобы всю жизнь я помнил эту тварь и своё неповиновение.

Я даже не заметила в какой момент взяла его ладонь, так и слушала сжав её, но после услышанного охнула и с распахнув широко глаза с ужасом на него посмотрела:

— Создатели! Что ж за уродом он был?

Но Лёша словно не услышал меня, качнул головой. Некоторое время помолчал, словно собираясь с силами и спустя несколько напряжённых минут тишины продолжил:

— Как ты понимаешь, с мамой я в тот раз не увиделся. Валялся несколько дней в лазарете и своим детским умишкой осознавал какая гнида мой отец. Спасибо дядьке, отцу твоему, если бы не он, я бы наверное под плетьми там и сдох. Он пытался мне тогда объяснить, почему отец так со мною поступил, донести до меня причину его неприязни ко мне и особенно к матери, но я тогда его естественно не мог понять. А ещё не понимал свою мать, которая терпит такое отношение, просто терпит, а не бросив всё уедет. Позже, узнал, но много позже. А тогда, как мне стало немного легче, меня просто посадили в автобус и отправили обратно в школу. Поразмышляв немного и оклемавшись, я стал сбегать по вечерам и работать: в основном грузчиком, но случались и другие заработки. Накопленные деньги отправлял почтой, пока она не написала, что нельзя больше пересылать деньги, так как отец запретил их ей выдавать, их ей просто не отдают. Одной ночью, когда я возвращался, меня поймал мой наставник, грозился отчислить, если не расскажу где я ночами шляюсь. Пришлось рассказать всё как есть. — Лёша встал и нервно прошёлся по кухне, остановился напротив двери в комнату, усмехнувшись как-то зло, продолжил:

— Не ожидал я конечно, но он мне помог. Периодически отправлял на подработки, но уже к проверенным людям или оборотням, где платили больше, да и работа была другого порядка, хотя не совсем законная. Да мне и плевать было. Деньги я копил и периодически, на выходных срывался к границе стаи, передавал через знакомых патрульных. А когда на официальные праздники меня отпустили и я приехал повидать мать, меня просто не пустили в стаю. Альфа запретил всякое общение — вот так и объяснили мне патрульные. Я тогда на дороге старался выловить кого-нибудь из проезжающих знакомых и узнать хотя бы как она. Мне тогда было шестнадцать. Деньги я передавал всё также через знакомых, только случайно узнал, что пару месяцев назад она умерла. А как и почему, не знал. Как ты понимаешь после окончания школы в стаю я не вернулся. Ездил сначала по стране, набирался опыта, потом и по зарубежью удалось проехаться, короче мотался в поисках заработка и приключений. Случайно столкнувшись с одним знакомым, узнал что меня уже давно ищет дядька, ну и ради любопытства приехал. В стаю правда не заезжал, так передал что в соседнем посёлке остановился и если нужен Айдару, пусть приезжает. Оказалось отец ждёт меня, чтоб начать обучение управлять стаей. Я попросил его показать моему папаше средний палец, и чтоб эта гнида забыла, что у него вообще есть сын. Поехал в Красноярск, потусовался там пару деньков, думая куда дальше направиться, узнал про схватку между стаями и про смерть отца, приехал. Вот как-то так Лия.

Я слушала его и честно говоря было стыдно: я ведь думала, что он родился, рос в нормальной семье, в радости и довольстве, в отличии от меня вынужденной скитаться по стране.

— А что случилось с твоей мамой? И почему твой отец так относился к вам?

— С мамой, — он вздохнул — она болела. Долго болела, но к лекарям не обращалась. Я с бабой Нюрой разговаривал, но она не знала причины, да и о болезни её она просто догадалась. Рассказывала, что стала худой, с тёмными кругами под глазами, а потом уехала в становку, там и умерла через три месяца. Кремировали её, отец даже урну не забрал. Айдар присутствовал, он и отнёс урну в семейный колумбарий. Ну а отец. — Он нахмурившись помолчал, угрюмо усмехнулся:

— Мы же звери Лия, что бы там не говорили о сдерживающей человеческой стороне, но звериного в нас всё же не так уж и мало. Каждый зверь — собственник, а уж сильный зверь, тем более и нужно очень хорошо уметь контролировать эмоции, желания зверя, прилагать немало усилий к этому, что мой отец никогда не делал. Жена и сын ассоциировались у него с собственностью, не с теми, кого необходимо если не любить, то хотя бы защищать, обеспечить если не комфортными, то хотя бы приемлемыми условиями существования. Нет, мать для него вообще была как вещь — моя и только тронь! Не смей смотреть даже в её сторону! Ну и что, что самому не нужна, просто моё. А сын, сын обязан подчиняться! Во всём и всегда! Это было его мировоззрение, и единственный кто хоть немного нас защищал, это был Айдар, твой отец. Но он, к сожалению, с годами стал слабый как оборотень, словно растерял всю силу и поэтому как понимаешь, защитник из него был хре… кхм, никакой.

— Извини, — мотнула головой, — Я просто не понимаю: неужели она не могла попросить помощи у родителей и в стае, остальные не могли не знать, что происходит, почему никто не помог?

— Над этим я часто задумывался. Вывод у меня только один — он её скорее всего шантажировал и скорее всего мною, как ты понимаешь точно я знать не могу. Она сама по себе была замкнутой, ну или стала такой, живя с моим отцом. О том что происходит знали единицы: он её не бил, то что она съехала, так это не было для всех неожиданностью, оборотни прекрасно знали то что её запах со временем стал для альфы неприятен, о сыне позаботился — в школу направил учиться, ну а то что я не приезжаю, так это я неблагодарная тварь — бросил мать. В общем всё в этом ключе.

— А то что тебя выпороли плетьми, это же невозможно скрыть! И это зверство!

— Это да. Только я не знаю была ли какая-нибудь реакция у стаи, мне как понимаешь об этом никто рассказывать бы не стал, да и потом уже не спрашивал, не хотел ворошить все эти гадостные воспоминания. Мне хватает того, что я их каждый раз в зеркало вижу.

— Это из-за того что раны чем-то смазали?

Он кивнул:

— Мазь есть такая — «Стронх». Когда выносят наказание преступникам, как ты понимаешь тюрем у нас нет, чем выше вина, тем хуже наказание. Допустим за кражу, не важно мужчина это или женщина, выбривают затылок и смазывают этой мазью, волосы на том участке больше до конца жизни не вырастут, даже при обороте в зверя, сохраняются голые участки кожи — это знак, чтобы каждый знал, что перед ним преступивший закон. За убийство по неосторожности секут плетями и смазывают той же мазью, после заживления остаются рваные отвратительные рубцы.

— Но ты же был ребёнком!

— Это его не остановило. Лия, я тебе это рассказал, чтобы ты поняла: какой кошмарной была жизнь моей матери, после замужества.

— К чему ты ведёшь? — Я сидела, сцепив руки на коленях, задумавшись, ошарашено переосмысливая услышанное, и не сразу поняла его, посмотрела удивлённо.

— К тому Лия, — он присел передо мною на корточки и сжал своими ладонями мои — чтобы ты подумала и провела параллель. Ответь: ты тоже хочешь аналогичной судьбы себе и возможно своим детям?

Я дёрнулась, хотела освободить руки, но он крепче сжал ладони удерживая.

— Сестрёнка я же видел, как ты смотрела на Максима, следила за ним, когда думала, что никто этого не видит.

Кровь прилила к моим щекам, закусив губу, понимала, что краснею.

— Только я не думал, что этот гад так поступит. Это ты не знала, к чему ваши отношения могут привести, но он-то знал!

Злость плескалась в его глазах, сжав зубы, он резко встал, прошёлся по кухне, остановившись, медленно выдохнул.

— Ты просто его не знаешь Лия. Никогда не видела, каким он может быть жестоким. Он же тоже мотался по свету, только никто не знает где и чем занимался. Даже его сестра не знает, отец, а это о многом говорит.

— Твой отец тоже вряд ли знал где ты был. — Сама не знаю зачем это сказала.

— Лииия, — со стоном протянул он, — пойми: как бы ты этого не хотела, но вы всё равно не сможете долго быть вместе. Это просто невозможно — у него сильный зверь и даже твой артефакт, скрывающий твой запах дело не изменит. А что потом? Уедешь из стаи? А если забеременеешь, будешь растить ребёнка одна? А если он встретит пару?

Я качнула головой:

— Успокойся. Я поняла. Можешь не переживать. Только ответь на один вопрос, только честно пожалуйста. — Дождалась его кивка. — Ты знаешь его жену?

С минуту он напряжённо на меня смотрел, но отвернувшись всё же ответил:

— Знаю. Только кто она рассказать не могу. И почему о ней в стае не знают тоже. Я вообще не могу о ней ничего рассказать. Прости.

Я вздохнув отвернулась к окну. Уже ночь, темно, в оконном стекле, как в зеркале отразилось моё лицо, грустные глаза и я поняла, что хочу побыть одна. Просто полежать и обдумать услышанное, но я должна решить ещё одну проблему:

— Это уже не важно. Спасибо что рассказал. — Собравшись с духом, выдохнула — Это не отменяет наш предыдущий разговор. Лёш, я хочу уехать.

— Лия, пожалуйста, дай мне время. Я что-нибудь придумаю.

— Опять всё-то же: «Я что-нибудь придумаю, я решу». Я хочу сама решать, неужели ты не понимаешь? Не хочу больше ждать не пойми чего!

Он опять присел передо мною на корточки и поймал мои ладони, которые я не успела вовремя убрать, сжал их, уткнулся лбом в мои колени и затих.

— Лёш. — Я подёргала руками. — Ты там не уснул случаем? — Он молча помотал головой, но всё же выдохнув, поднял голову, заглянул в мои глаза:

— Прошу. Немного времени. Ты единственная кто у меня остался. — Грустно улыбнулся. — Сестра. Единственная родная душа. Я никогда не думал, что могу так к кому-то привязаться.

Я его понимала: после всего пережитого, внезапно осознать, что у тебя есть кто-то родной, но и переступить через себя я не могла.

— Хорошо. — Сцепив зубы, я всё же уступила. — Только при одном условии: мы обговорим время. Два месяца, я думаю этого хватит для принятия какого либо решения.

— Лия! Ты издеваешься? Не меньше пяти, а лучше семь! — Заметив мой гневный взгляд, оскалился, — А лучше тебе вообще никуда не уезжать. Быть рядом с братом или плюнем на всё и вдвоём сбежим куда-нибудь. А что? Подделаем документы, я отращу волосы под хиппи, а ты наоборот сбреешь.

— Чтооо? — Я аж воздухом поперхнулась, закашлялась. — Вот ты чёрт Лёшка!

— Нее, — он вскочил и увернулся от моей руки, а жаль по его дурной голове так и хотелось треснуть. — Чёрти это людей, у оборотней — нараки.

— Да какая разница! — Вскочила, открыла и тут же закрыла рот, понимая, что он уводит разговор в другую сторону.

— Максимум до середины весны.

Улыбка сползла с его лица, вздохнул и кинул на меня обиженный взгляд, ага, как же — я не повелась, и взгляд стал серьёзный.

— Конец весны Лия. Давай до конца весны?

Я тяжело вздохнула.

— 15 мая и ни днём позже.

Потерев лицо ладонями, он вынужденно согласился. Закончив разговор глубокой ночью, мы шли домой. Лунная, ясная ночь, морозный воздух, наше дыхание вырывается маленькими клубочками пара, и снег хрустит под ногами — хорошо. Шли мы медленно, я наслаждалась окружающей тихой ночью, Леша, смотря в экран телефона, быстро что-то печатал. Я повернулась к нему и ухватила руку под локтём.

— Поужинаешь, прежде чем лечь спать?

Он отправив сообщение убрал телефон, подняв лицо вдохнул.

— Не могу Лия, надо ехать.

— В ночь? А до утра никак нельзя остаться? И тем более ночью ехать…

— Надо. Не могу остаться. Я же как с тобою поговорил, сорвался сюда даже никому ничего не сказал, а там партнёры стаи приехали договора заключать и моя подпись тоже необходима. Утром они планируют уехать, так что… Извини никак.

Около дома стоял его джип, к которому мы подошли.

Я нахмурилась, вздохнула:

— Ты хоть позвони, как доедешь.

— Звонить не буду, сообщение отправлю, чтоб не разбудить. — Он завел двигатель, подошёл, обнял меня.

— Я рад что мы смогли договориться. Если честно: после того как мы в тот раз уехали, чувствовал себя отвратно. Понимал, что обидел тебя и стыыыыдно было. — Протянул он.

Я усмехнулась:

— Это хорошо, что стыыыыдно, — передразнила его и отстранилась. — Езжай. Не забудь сообщить, как доедешь. — Он кивнул, сел в машину и прежде чем он закрыл дверь, я добавила:

— И Лёша помни — пятнадцатое мая! Ты обещал!

— Не забуду сестрёнка. — Он серьёзно посмотрел на меня. — И у тебя будет выбор: сама решишь куда ехать и чем заниматься. Я приложу все силы для этого.

Кивнула. Я верила, что так и будет.

— Спокойной ночи сестрёнка, — улыбнувшись он закрыл дверь и автомобиль отъехал, а я постояв какое-то время и смотря вслед уже скрывшейся в ночи машине улыбалась. Как хорошо иметь тех, кто заботиться о тебе, переживает. Зашла в дом, раздевшись, на цыпочках прошла в комнату Марты — спит. Улыбнувшись, подошла, поправила съехавшее одеяло и пошла спать. Завтра. Обдумаю всё завтра!

ГЛАВА 16

Валлия

«Человеческая память — странная вещь.

Она упрямо хранит то, что хочется как можно скорее забыть»

Януш Леон Вишневский

Солнечные лучи давно уже проникли через окно в комнату, а я всё никак не хотела вставать. Заглянула Марта, поинтересовавшись моим самочувствием и увидев на моём лице улыбку, облегчённо выдохнула:

— Ну спи, спи, вчера вы с что-то за разговорами припозднились. Отдыхай. — И тихо прикрыла за собою дверь.

Перевернувшись на бок, прикрыла глаза, но сна уже не было ни в одном глазу, да ещё и мысли об услышанном вчера зароились, словно встревоженный улей. Потянувшись, всё же встала.

Умылась и оделась я быстро, потому как по дому плыли умопомрачительные запахи чего-то мясного и свежей сдобы.

— Доброе утро. — Зашла на кухню, где хлопотала Марта. Приоткрыв крышку казанка втянула аромат рагу, прошла к столу и потянулась к горячим, свежеиспечённым булочкам, но получила по рукам.

— Скорее уж день, — Хохотнула Марта. — Накрывай на стол, есть будем.

— Ого, — я посмотрела на часы, — первый час, действительно день.

— Так и не мудрено, — Марта расставила тарелки, — вчера за три ночи было, когда ты зашла.

— Ты же спала? Я разбудила?

— Да нет. Я так, подремывала. Всё же беспокоилась, как у вас разговор сложиться. Ну и потом вы как подошли, так со стороны моего окна стояли, да и форточка у меня приоткрыта была. — Марта закончила раскладывать рагу, убрала казанок и собиралась сесть за стол, но я её перехватила, обняла.

— Прости, что заставила поволноваться.

— Да ладно уж, — она похлопала меня по спине. — Давай садись, поедим, потом расскажешь, до чего договорились.

Чуть позже, сидя в комнате с кружкой чая, я кратко пересказала Марте наш разговор с Лёшей. Она слушала молча, иногда хмурилась, качала головой.

— Марта я постоянно забываю спросить, почему дом, где живёт альфа «Красный»-то? Он же песочно-серый.

— «Красный»? Так это… Хм. Ты видела позади дома стену?

— Да, большая, деревянная и вроде обгоревшая.

— Так вот это стена прежнего дома альфы. Тот дом сгорел, а новый построили чуть дальше, на продолжении луча силы. Подожди, потом объясню. — Прервала она меня, стоило мне открыть рот для нового вопроса. — Тут дело вот в чём: по установленным волчьим законам, если кто-либо из стаи кидает вызов альфе на оспаривание власти, поединок состоится за главным домом стаи — домом, где и живёт альфа с семьёй. Последние четыре поколения — это альфы Янтарные, отсюда и название стаи. Ну а так как схватка ведётся между сильными оборотнями, то как ты понимаешь столкновение происходит нешуточное и кровь неизбежно попадает и на стену. Стена эта, кстати, укреплённая, была, да. Вот и отсюда и название — «Красный», кровавый, дом волка сильной крови.

— А…

— А по поводу лучей силы, это зависит от расположения места силы стаи. У нас как ты знаешь — озеро. Вообще сила расходиться волнами, но именно по сторонам света сила расходится сильнее, можно сказать сила растекается по прямым, лучам. Вот на одном из таких и стоит дом альфы стаи, кстати становка наша стоит на северном луче.

— Ого, как всё серьёзно!

Марта хмыкнула — А ты что думала, строят дома как удобно? Неет Лия.

— А стороны света на что-то влияют или просто по ним сила сильнее растекается, ну по этим лучам?

— Конечно влияют! Восточное направление — это всё, что связанное с духовной энергией, чувствами; южное — энергия, любая деятельность, движение; западное — всё что связано с работой разума: логичность, рационализм, расчёт; ну и северное — восстановление, глубинные энергетические становления на эмоциональном фоне. Дом альфы стоит на западном луче, главный посёлок стаи в западном направлении волны силы.

Я задумалась: то что мы — оборотни сильно зависим от природы, от инстинктов, это да, я и на себе неоднократно чувствовала. Например, в полнолуние приходиться себя постоянно контролировать, моя волчица в этот период становится импульсивной и перед тем как что-нибудь сделать или сказать задумываюсь: а моё ли это желание или волчица пытается воздействовать. Но я не знала, что даже населённые пункты у оборотней строятся не просто так. И то, что меня удивляло: каким бы ни был насыщенный день или наоборот монотонный, стоило мне только прилечь, и я спокойно засыпала. Ни разу в становке я не мучилась бессонной ночью. Даже вчера, после такого эмоционального разговора я уснула без проблем и уже только после пробуждения мысли взметнулись разбуженным роем. Озвучила свою догадку Марте и она её под снисходительную улыбку подтвердила.

— Поэтому здесь становку-то и построили. Сюда же селятся с надломленными душами, а озеро, своими волнами омывая, помогает их если не исцелить, то принять случившиеся с ними.

Потянулись чередой серые будни. К концу января, начало февраля ударили сильные морозы и теперь дневное время я проводила либо в домике сортируя травы, либо в нашем с Мартой доме. Только пару раз удалось побегать по лесу, но из-за сильных морозов необходимо было подкармливать лесных зверей и без предупреждения приезжали машины с подкормом. Приезжавшие молодые ребята, оборотни с криком, смехом оборачиваясь волками, тащили мешки вглубь леса, возвращаясь иногда через час, иногда через пару часов раскидав в разных, только им понятных точках подкорм, также гурьбой заскакивали в машины уезжали. А мне приходилось теперь настороженно прислушиваться каждый раз, перед тем как просто выйти на улицу. Конечно, можно легко сказать — приехала племянница, знакомая к кому-либо в становке с визитом, только уверенности, что меня не узнают не было. Но зато теперь ко мне в работе присоединились две женщины жившие здесь же: Есения и Дарья. Обе молчаливые, первое время только улыбались, вместо приветствия и прощания кивая головой, словно немые. Но по мне так всё же лучше, чем сидеть за работой одной и слушать это опостылевшее радио, но я надежды всё-таки не теряла, что со временем они привыкнув ко мне хоть чуть по чуть будут разговаривать со мною.

Марта частенько сидела за компьютером и через веб камеру общалась либо с женщинами из лаборатории, удалённо таким образом участвуя в процессе их работы, либо общалась со своими помощницами болтушками Оксаной и Мариной. Естественно в такие рабочие общения, я в дом зайти не могла и отсиживалась в соседнем доме за разбором трав, Марта закончив сеанс общения, звонила мне, что я могу вернуться. Одним днём, она немного заработалась и позвонила мне совсем уж поздним вечером. Честно говоря, я даже немного обиделась, что про меня забыли. Отужинав, выслушав кучу извинений, я сидела на диване с чашкой ароматного травяного чая, Марта расположилась в кресле с пультом и автоматически переключала ТВ каналы, даже не вникая в смысл мелькавших картинок. Забрала у неё пульт и выключила телевизор.

— Мааарта. Ты же понимаешь, что дальше так продолжаться не может.

— Что? Прости девочка, задумалась. О чём ты?

— О том, что тебе в любом случае надо возвращаться в стаю.

— Что? Даже и не думай!

— Марта…

— Лия. Не продолжай. Это…

— Продолжу. Послушай. Ну дай же мне сказать! — Дождавшись, что Марта хоть и поджав губы, но всё же приостановила свои попытки меня перебить, продолжила — Ну ты же сама понимаешь необходимость твоего присутствия в стае! Сейчас уже, скорее всего слухи пошли, какую бы причину ты не озвучила — это неизбежно. А дальше? — Марта вздохнула:

— Дальше сюда сунуться все сплетницы, проверить: какого я здесь сижу? Лия…

— Можно начать с малого, — тут же предложила я. — Допустим, ты будешь какое-то время находиться в стае и приезжать меня проведывать. А присматривать за моею безопасностью будет дед Матвей. Мы с ним подружились, и я думаю его полностью можно посвятить в сложившуюся ситуацию. Что думаешь?

Она пристально на меня некоторое время смотрела, усмехнулась:

— Ты же понимаешь, что решение будет зависеть не от меня?

— Понимаю. — Кивнула. — Но, значит надо ему правильно донести эту мысль.

— А сама как? Одной ведь придётся оставаться.

— Да я-то уже привыкшая. — Постаралась, чтоб улыбка выглядела не слишком жалкой. — Дед Матвей будет рядом. С травницами здешними хоть толком и не поговоришь, но всё же не одна работаю, попрошу тебя ноутбук мне оставить, да и вон, — я кивнула на объёмную сумку, стоявшую в углу комнаты, — если уж совсем тоскливо будет «подарочком» воспользуюсь.

«Подарочек» передали с дежурной машиной, в начале февраля. Я, осмотрев содержимое сумки, хотела сразу же вернуть, но Марта не позволила. Сначала выпытала у меня в связи с чем могли привезти такой набор, кивнула, забрала и сама лично отнесла в дом, поставила к стене, в углу комнаты. И теперь я каждый день натыкаюсь взглядом на эту гадскую сумку, но не подхожу к ней, не притрагиваюсь. А всё потому что, там полный набор художника. Марта из любопытства осмотрела всё содержимое: холсты в рулоне, напольный мольберт, под завязку набитый этюдный ящик, а то, что не поместилось сложено в отдельный пакет. Создатель! Да если бы мне в то время, когда я увлекалась живописью, подарили всё это, я бы от счастья в обморок грохнулась! А сейчас понимая, что это всё покупал Максим, ведь только ему я рассказала о своём давнем увлечении, я даже подходить к этой сумке не хотела! Но Марте я естественно этого не говорила, да она и сама это понимала, потому что на мои слова, что воспользуюсь «подарочком», хмыкнула и покачала головой.

— Давай может я прямо сейчас позвоню Лёше, спрошу как там обстановка и если всё нормально, тихо, тогда сразу и позвонишь, поговоришь с альфой?

— С Максимом.

— А есть ещё один альфа в нашей стае?

— Ты за всё прошедшее время, с того раза как он уехал, ни разу не назвала его по имени.

— Марта, не надо. Не хочу об этом говорить, — я поморщилась. — Так что звонить?

— Да звони, звони. — Она махнула рукой и ушла на кухню.

Выведав у Лёшки обстановку и передав Марте, что всё нормально, сунула ей в руки телефон, а сама ушла купаться. Разговор видимо у них вышел напряжённый, потому что я успела искупаться, попить чаю и только потом зашла Марта.

— Ну как? — Я уже клевала носом, а так как слышала половину разговора, знала, что всё удалось и в конце уже обсуждали детали.

— Завтра позовём Матвея, всё ему расскажем о тебе. Не только чтоб он просто владел ситуацией, но мне кажется ему стоит рассказать. Ты как, не против?

— Я? — Зевнула. — Нет. Если конечно в личные подробности не углубляться. А остальным в становке что говорить будем? Ну в смысле что ты будешь ездить туда сюда, а я здесь живу.

— А вот завтра и решим, Матвей у нас мужик умный, на три головы легче думается. Всё! Спать! А то что-то у меня голова не соображает. — Марта вышла из кухни.

— Конечно, целый день за компьютером сидеть. — Проворчала я, потягиваясь.

— Я всё слышу! — Донеслось из глубины дома.

День выдался насыщенный. С утра пораньше Марта пригласила деда Матвея и после сытного завтрака рассказала ему мою историю, причём включая некоторые моменты, которые я бы точно рассказывать не стала. Например, как я один раз пока Марта отсутствовала, чуть не уехала из стаи. Хорошо хоть про последние события не упомянула. Матвей слушал молча, периодически оглаживая широкой ладонью бороду, в конце рассказа задумался ненадолго, а потом неожиданно улыбнулся, наклонился ко мне и заговорщически проговорил:

— Небоись. Вот проводишь Марту, так загуляем! Я-то толк в этом знаю! — И подмигнул. Я от такого заявления закашлялась, а они с Мартой рассмеялись.

— Ну а насчёт жителей становки, скажите, что приболел я серьёзно. Лия значит, меня лечить осталась, пока мне не станет легче, здесь будет жить, ну а потом тоже в стаю вернётся.

Мы с Мартой переглянулись, как всегда самое простое решение задачи — на поверхности.

На следующий день Марта уехала в стаю. На первых порах решено было, что дня на три, четыре, ну а потом как получиться. Днём я занималась травами с Есенией и Дарьей и даже удалось чуть их разговорить. Завтракала, обедала и ужинала у деда Матвея, мы даже разделили обязанности и некое дежурство установили по приготовлению пищи. Ночами только одиноко было — хоть волчицей вой, правда я и бегала в лес перед сном, ну очень тоскливо было в доме одной. А лес, он словно вытягивал плохие мысли, терзания. Ночная темнота, поначалу пугавшая, настораживающая, теперь для меня была волшебной, ночной лес виделся магическим существом жившим своею жизнью, за которой так интересно было наблюдать.

Разбудило меня скупое, зимнее солнце, заглянувшее в окно моей комнаты. Встав, поежилась от холода — вчера засидевшись за разговором с дедом Матвеем, я поленилась почистить камин и заново разжечь огонь, а просто подкинула к тлеющим углям несколько поленьев. Ночью, по всей видимости, ударил хороший морозец, теперь в доме довольно-таки прохладно. Накинув халат собиралась сначала умыться, как услышала тяжёлые шаги, кто-то зашёл в сени и только потом, втянув воздух я поняла — Матвей.

— Лия, — позвал он негромко. Я как была в халате, вышла из комнаты. — Слушай девочка: тут лесорубы пожаловали, из дома ни ногой, вообще старайся не подавать виду, что в доме кто-то есть. Я тут к Агафье заглянул, — он поставил авоську на стол рядом с дверью, — продуктов взял, чтоб могла пока не готовить. Печку тоже не топи — дым из трубы потянет.

— Ох, — я присела на диван. — И насколько они приехали?

— Ну, — он потрепал бороду, — я так думаю денька на три, может и пять пробудут тут.

— А как же я без тепла? Да и дни короткие, без света сидеть?

— Давай так: они сейчас позавтракают, потом в лес уйдут, а я потом к тебе приду, как раз и печь протопишь и придумаем как быть. Ну всё, надо идти.

Он уже развернулся к двери, только я остановила:

— Подожди. А если они в дом зайдут? Да и местные могут ненароком рассказать обо мне.

— В дом не зайдут, их разместили в пустующих домах с другого края становки, да и я прослежу. А насчёт того, что сболтнут — даже не переживай. Тут не особо говорливые как ты понимаешь живут, а Агафью я предупредил уже.

— Тогда зайди ещё Есению и Дарью, с которыми я работаю, на всякий случай предупреди, что меня не будет, а то мало ли что.

Он кивнул и поспешно вышел. Я вздохнула, поёжилась. Да уж прохладненько, ну ничего оденусь пока потеплее, а там видно будет.

Прошло больше пяти часов, как ушёл дед Матвей. Я уже и позавтракала и прибралась, сидела скучающее смотрела телевизор. Заслышав тяжёлые шаги рядом с домом, засуетилась, выключила телевизор и метнулась в спальню настороженно прислушиваясь. Скрипнула дверь, закрылась и заслышав голос деда Матвея, облегчённо выдохнув вышла навстречу.

— Значит так, — чуть позже делился он новостями присев, перед камином выгребая золу, — Есенье, Дарье я сказал, что ты приболела…

— Дед Матвей, давайте я сама, — хотела перехватить у него совок, но он лишь махнул на меня свободной рукой:

— Тю, не дело это — печью бабе заниматься ежели мужик в доме.

— Так вы гость и это камин называется, — я улыбнулась глядя на то как он пыхтя вытер грязной ладонью лоб, на котором после этого остался серый мазок.

— Воот, а была бы нормальная русская печь, то и теплее было бы и дольше держит тепло-то. А то вон понастроили ерундовины, — он закончил чистить и уже укладывал дрова, — и мучаются потом, да и дров больше уходит. Кхех. Ну всё, — разжёг дрова и закрыл стеклянный экран, — теперича тепло будет. Так вот — их я предупредил, они только спросили — нужна ли тебе помощь и знаешь что? — Он выпрямился и с улыбкой на меня посмотрел.

— Что?

— Ты как солнышко Лия — только солнце греет дом наш — планету, а ты душу. Глаза-то у женщин сразу бейспокойными стали, пока я им не подмигнул, не сказал, что через несколько деньков вернёшься к ним работать. Вот их души ты тоже согрела, а для таких как они — это очень, очень важно. Ладно, чего-то я в философию ударился, проводи-ка меня умыться и будем есть готовить.

Наблюдая на кухне за его спорыми движениями, я удивлялась сама себе: как до этого я могла не заметить — он же вовсе не такой старый, как хочет казаться! Густая борода покрывала его щёки и подбородок так, что сбивала с толку. Но, спросить сколько же ему на самом деле лет, я не решилась.

— Раз в год, обычно после января, как ударят хорошие морозы, стая рассылает по становкам мало занятых мужчин, — отвечал он на мой вопрос. — В этом году что-то один молодняк к нам пожаловал. В тот раз я с удовольствием тоже лес валил. — Он подул на ложку с супом, снимая пробу.

— А сейчас тоже пойдёте?

— Зачем? Там такие лбы здоровые, что и сами без проблем справятся, за ними только пригляд нужен, да и есть кому приглядеть. Тем более я ж болею, а ты за мною приглядываешь, — он лукаво мне подмигнул, отчего усы его на это мгновение встопорщились забавной щёткой. Я не выдержала и рассмеялась.

— Ох, хорошо то как, — он облокотился на стол, — давно я не слышал девичьего смеха, прямо как колокольчики переливаются.

— Вы дед Матвей, меня в краску не вгоняйте, я…

— Давай-ка знаешь что, — он поморщился, — называй меня просто по имени, не то как слышу это твоё: «дед Матвей», то прям как серпом по …, ээ, в общем слух режет.

Я сдерживая смех, попыталась запротестовать:

— Но как же…

— Вот ты же Марту бабкой не называешь? — Услышав это, я даже закашлялась. — Вооот, так и меня просто по имени зови и на «ты» обращайся.

— Я постараюсь, но наверное не сразу смогу.

— Ничего. — Он махнул рукой, посмотрел на часы. — Ну всё, мне пора. Давай ещё дровишек подкину, до ночи уж не приду.

— А поесть? — спросила уже в спину.

— Вместе с мужиками поем. — Донеслось из комнаты. — Там женщины им уже и дома подготовить должны были и поесть приготовить.

Я прошла за ним. Он накинув тулуп, потянулся за шапкой.

— А для чего деревья-то рубят, вы так и не объяснили?

— На «ты». Забыла уговор? Вечером объясню, сейчас некогда мне. — И вышел за дверь, крепко закрыв её за собою.

Время до вечера я коротала то смотря телевизор, то сидя за ноутбуком Марты. В социальных сетях я не зарегистрирована. Да и о чём я там с людьми общаться буду? Брат как-то говорил, что у оборотней есть своя сеть, но я не помнила как называется, да и лучше туда самой не соваться, мало ли какие правила нарушу или вообще не там зарегистрируюсь. Поговорила с Мартой, заверила, что у меня всё хорошо. Говорить о приезжих пока не стала — знала, что сорвётся сразу в становку. Дня через три скажу, может быть. Встала, побродила по тёмному дому — окна везде плотно зашторены, даже свет включить не могу, опять присела к ноутбуку. Включила старый фильм, легла на диван, и под него уснула.

Проснулась от звука открывающейся двери, ага вот и дед, нет просто Матвей пришёл. Надо и мысленно отказаться от деда, скорее всего это его не просто задевает, а обижает.

— Ну что, как ты тут? — Он зашёл в комнату, огляделся, положил принесённый пакет на стол и потёр руки.

— Нормально. Есть будете?

— Да перекушу и чаю хочу. — Он нахмурился. — Да ты забыла, на «ты» ко мне обращайся.

— Хорошо. — Кивнула. — Пошли на кухню.

— Иди накрывай на стол, я пойду сначала умоюсь.

Хорошо хоть теперь свет можно включить! Мужчина пришёл, когда я уже заканчивала накрывать.

— В общем так: я ночевать здесь буду, — он взялся за ложку и серьёзно на меня посмотрел, — свой дом я выделил для заготовщиков наших, там ночевать будут. Так спокойнее будет — и ты под присмотром и вопросов не возникнет: почему из трубы дым виден, да пищей готовящейся тянет.

Я кивала.

— Это хорошо. И мне всё не так скучно будет, да и не будет каждый шорох настораживать. А зачем лес всё-таки? — Я проголодавшись последовала примеру Матвея уже вовсю уминавшего тушённые с мясом овощи.

— Так в основном на заготовки, дрова для становки. Да и к концу лета надо будет подправить два дома здешних, крыша течёт в одном, во втором полы менять.

Я так и зависла с ложкой.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что сейчас дрова заготавливают? Не летом?

Он хохотнул:

— Вот так и видно городского жителя! Зимой-то удобнее намного: во первых дел сейчас особо нет, а летом что ж разрываться? Ну а во вторых зимой сокотока в деревьях то нет, легче намного рубить. А ну-ка вспомни стих Некрасова: «Однажды, в студёную зимнюю пору, Я из лесу вышел; был сильный мороз. Гляжу, поднимается медленно в гору, Лошадка везущая хворосту воз». Учила небойсь в школе? Сейчас напилят, распилят, порубят, да сложат под навес, а через зиму вот и готовы дрова.

— Ооо, так это получается не на следующую зиму?

Он мотнул головой, сыто откинулся на спинку стула.

— Нет, они должны полежать, вот через зиму самое то будет.

Так за неспешным разговором мы поужинали, попили чай под рассказы из жизни мужчины. Пока он купался, я постелила ему на диване и пошла спать.

Ранним утром меня выдернул из сна громкий мужской голос, который раздался совсем рядом, отчего я резко натянула одеяло и укрылась разве что не с головой.

— Матвей! Спишь что ли? Давай просыпайся, пошли завтракать.

— Ты чего орёшь, заполошный! И какого рожна в чужой дом запёрся? Давай на выход!

Послышалась возня и отдалённый возглас, видимо из сеней:

— Ты чего? Прям и зайти нельзя!

— А с зелейщицей нашей потом сам объясняться будешь, какого по её дому шастал, да ещё и в обуви. Сегодня, завтра приедет, думаешь не учует что ли?

— Это с Мартой что ли? — Совсем уж тихо, услышала только потому что с утра тишина стоит.

— С нею родимой.

— Ой ё, нее, с нею не хочу, — возглас уже намного громче и хлопок закрывшейся двери. Я же уже закусив край одеяла смеялась так, что потекли слёзы. Да уж Мартой пугать — это надо запомнить.

Выглянула из комнаты и спросила шёпотом:

— Он один был или кто стоит на улице?

— Один. Ушёл уже. Доброе утро дочка.

— Доброе. — Я зашла в комнату, накинула халат и затянув пояс вышла обратно. Матвей уже успел убрать за собою постель — вот же шустрый!

— Я в санблок первый! Мне пора уже бежать, пока ещё кого не принесло.

Проводив Матвея, я принялась за генеральную уборку, благо утро было солнечное и даже сквозь шторы солнышко хорошо освещало дом. Перебрала все шкафы, потёрла пыль везде, где только можно, по телефону уверила Марту, что у меня всё замечательно, огляделась, вздохнула и поняла — заняться определённо нечем! Побродила в раздумьях по дому, зашла в тёмную, безоконную кладовку и тут меня осенило! Раздвинула мешающие вещи, расчистила себе рабочее место, принесла дополнительно лампу для более яркого освещения и направилась в комнату. Несколько минут я всё же в нерешительности раздумывала: «Стоит ли?». Но откинув сомнения: раскрыла тот самый «подарочек»-сумку, вытащила и отнесла в кладовку сначала напольный мольберт, достала этюдный ящик, осмотрела его содержимое, заглянула в пакет, поморщилась, села прямо на пол, слегка раскачиваясь пыталась понять: а что я собственно хочу сейчас изобразить и что для этого потребуется. Схватила за кончик ускользающую мысль-образ и улыбнувшись достала листы бумаги, несколько водорастворимых графитных карандашей, кисть и пошла в кладовку. Сколько времени там я провела — не знаю, настолько увлеклась, что даже вскрикнула, когда дверь в кладовку открылась и заглянул Матвей.

— Ну дочка ты меня и напугала! — Он облегчённо выдохнул. — Пришёл — тишина, никого нет, я по комнатам и… — Тут он наткнулся взглядом на мой рисунок. Он был карандашный, монохромный, но с помощью размывки заднего фона и выделения чёткими линиями переднего, получился словно объёмным. Изобразила я Марту, совсем чуть-чуть склонившись рассматривающую большой лист вьющегося растения. Слегка нахмурившись, с немного растрепанными волосами и небрежно заправленной прядью за ухо, казалось, что она сейчас выпрямится, взглянет на тебя и улыбнётся. Матвей не отрывая взгляда от рисунка сделал пару шагов внутрь кладовки и остановился, я скосила на него глаза, было интересно: нравится или нет? Он словно погрузился в созерцание, не отрывая глаз спросил:

— Можно я… — Повернулся ко мне — Ты мне можешь его подарить?

Я кивнув прошла к мольберту, сняла клейкую ленту, удерживающую бумажное полотно, свернула и протянула Матвею.

— А ты… — Он замялся и аккуратно его забрав, попытался спросить — Ты не могла бы…

— Не расскажу, — улыбнувшись, ответила на незаданный вопрос.

Он облегчённо выдохнул, кивнул и отвернулся, но я успела заметить в его глазах тихую, затаённую грусть. Но спрашивать ничего не стала, мне бы со своею жизнью разобраться.

Перед уходом он всё же обронил:

— Молодая, душа у неё молодая. А я старый, потрёпанный всеми ветрами хрыч.

И ушёл! Я стою в кладовке, голодная между прочим, его ждала, думала вместе поедим, а он ушёл! Вздохнув, кинула карандаши на стоящую рядом коробку и пошла на кухню, делать нечего — придётся так чем-нибудь перекусить.

Вернулся Матвей глубокой ночью, когда я уже спала. Выглянула из спальни, спросила будет он есть или нет, но он растапливая камин, только махнул рукой и отправил меня спать. Утром, когда проснулась, его уже не было, постель аккуратно сложена и не понятно: ночевал он или пришёл просто протопить? Лучше бы я не рисовала! Теперь он, скорее всего поддавшись порыву и забрав рисунок, избегает встречи со мною. Придётся всё-таки поговорить с ним, терять дружеское отношение, которое установилось между нами, не хотелось. Не знаю к лучшему ли, но поговорить нам так и не удалось, потому что в становку приехала Марта. Как же я ей была рада! Наконец-то не надо скрываться в темноте и можно готовить, топить камин, ещё бы побыстрее уехали заготовщики и была бы вообще красота. Конечно, я получила свою долю нагоняя, за то, что не рассказала ей про приехавших в становку лесорубов, но под раздачу также попал и Матвей, поэтому отчитав меня по быстрому, но видимо махнув на это неблагодарное дело рукой, она переключилась на Матвея, а я по тихому сбежала на кухню готовить. Время до вечера пролетело быстро, кратко рассказав Марте свои малочисленные, можно сказать фактически отсутствующие, новости, я с интересом слушала о жизни и произошедших изменениях в стае.

На следующее утро, закончив запланированные работы, мужчины-заготовщики уехали и жизнь становки вернулась в своё привычное застойное русло. Марта тоже через день вернулась обратно в центральный посёлок, а моя жизнь снова стала скучной и однообразной.

До конца марта единственным просветом в моей словно сонно-замершей жизни стали мои частые прогулки по лесу, иногда с Матвеем, иногда с приехавшей Мартой или Лёшкой. Несколько раз приезжал брат и оставался на пару, тройку дней. С его телефона я даже разговаривала с Алиной, но к моему огромному разочарованию, той теплоты и лёгкости, что была раньше между нами, уже не было. Но я не отчаивалась, надеялась, что спустя время она сможет понять меня.

А ещё я рисовала, писала. Казалось, только на холсте могу выплеснуть свои сомнения или тревоги. Это стало моей отдушиной в череде серых дней. Пейзажи зимнего леса изобиловали тёмными тонами: серые тучи над чернеющей громадой леса, голые деревья сучьями-руками царапали, цепляли низкое зимнее небо. Марта, только ей я разрешала изредка смотреть на свою «мазню», тяжело вздыхала и пыталась всеми силами меня отвлечь, рассказывая с её точки зрения забавные истории из жизни, в ясные солнечные дни неизменно вытаскивала меня в лес на пробежки. Временами это помогало и в написанных пейзажах, временно если и не преобладали, то хотя бы присутствовали яркие, светлые тона. Но даже Марте я не показывала портретов! Когда особенно сильно накатывала тоска, я пряталась и рисовала: чётко, скрупулёзно прорисовывая каждую чёрточку, деталь, стараясь ярче, правдоподобнее выразить эмоции одного лица, которое мне снилось ночами, вместе с волшебными касаниями, поцелуями и разрывали душу. Как бы я ни старалась забыть, хотя бы переключиться на что-либо иное, у меня не получалось! Сдавшись, чтобы хоть как-то выразить мучавшую меня тоску, опять брала в руки карандаши. Разозлившись на себя собрав все портреты — сжигала, но были и те, на которые рука, как бы зла я ни была, так и не поднялась. Их я спрятала в свой шкаф, для надёжности сложив сверху вещи, но иногда всё же доставала. Сидя на полу, оперевшись спиной на шкаф и расправив слегка помятые листы на коленях, проводила кончиком пальца по линиям лица, глаз, губ, вспоминая какие они мягкие и как сладко к ним прикасаться своими губами. Как до безумия хочется снова приподняться на носочки и поцеловать.

Одним днём вспомнился мой первый поцелуй; я тогда училась в десятом классе и мы с мамой в середине зимы приехали в забытый всеми богами маленький городок в центральной части страны. Дороги с разбитым асфальтом, лужи, грязь, серые от времени и непогоды дома встретили нас. В школе ученики не отнеслись ко мне приветливо — впрочем, как и обычно, с самого первого дня дав мне кличку «Квазимодо». Тем удивительнее для меня было, что на меня обратил внимание местная «звезда», мечта всех девчонок школы — одиннадцатиклассник Юра. Как я краснела и заикалась, когда он заговаривал со мною! Через полмесяца, за несколько дней до Нового года, после уроков он, встретив меня в пустынном коридоре школы, поцеловал. В тот момент это казалось сказкой, но сейчас уже понимаю: не от ощущений, а от понимания того, что ОН! мечта всех девчонок школы целует меня! Как я летела домой окрылённая, счастливая в своей наивности. От воспоминаний стало горько: потому как на следующий день мне в спину неслось уже — «Квазимодо-шлюха». Потом уже узнала, что он поспорил на поцелуй с той на кого укажет его оппонент и та ему не откажет. «Не откажет», да я в тот момент готова была рухнуть к его ногам, — маленькая, влюблённая, наивная дурочка! Со школы я в тот день сбежала, а на следующий день проходящие мимо под окнами подростки кричали разные мерзости про меня. Мама. Я думала, надеялась, что она меня утешит, но узнав о случившемся, она меня наказала. Звонко отвешивая пощёчины, повторяла: «Не привлекай к себе внимание! Чему я тебя учила? Не смей привлекать к себе внимания!». С того дня я закрылась, замкнулась в себе, окончательно поняла: доверять никому нельзя, ждать жалости тем более ни от кого нельзя! Но время как я поняла меня ничему не учит: уже учась на первом курсе, мне как и любой молодой девчонке хотелось любви, а я несколько раз замечала заинтересованные взгляды сокурсника Витьки Максутова. Обычный парень, долговязый, лицо угловатое, немного вытянутое. Однажды он пригласил меня в кафе и после, а у меня промелькнула мысль: «Почему бы и нет? Он не красавец, да я тоже не фотомодель, далека от этого образа», когда он меня проводил до двери подъезда и поцеловал, я не сопротивлялась. Но целоваться с ним оказалось противно: гладкий, скользкий язык скользнувший в мой рот, вкупе с обилием слюны, чуть не вызвал рвотные позывы. Второй мой поцелуй тоже оказался неудачным, и даже когда через некоторое время я узнала, что он рассказывает всем своим знакомым что спал со мною и в итоге: «Бросил эту страхолюдину», мне было всё равно. Я равнодушно слушала сплетни и смешки за спиною.

А вот поцелуй с Максимом — это была настоящая сказка! Только кто же не знает что сказки это выдумки, и я не должна думать о нём, не должна! Но почему-то не получается.

Задумывалась, почему? Почему я встретила и влюбилась именно в него? Свой сон: где я пробиралась через чёрный, словно мёртвый лес к горевшему вдали огоньку и голос Создательницы?: «Верь ему!», «Верь своему сердцу, глупая!». Моё сердце принадлежит Максиму, и верить ему? Но он женат! Как так получилось, что именно его, мой отец попросил позаботиться обо мне и маме? Алина когда-то рассказывала, что Максим приехал в стаю буквально за день до случившихся событий, нападения на альфу. Почему он не задержался где-либо или не приехал позже? Может это моё испытание: смогу ли я бороться за свою любовь ценой чужого счастья? Даже если он предложит развестись ради меня, приму ли? Вспоминала рассказанное Лёшей и понимала: нет, не смогу. Хотя о чём это я? Развестись? Три раза «Ха»! В лучшем случае предложит стать его любовницей. Вытирала непрошенные, но ожидаемые слёзы, убирала листы обратно и как узник считала дни до конца оговоренного с братом срока.

Весна выдалась ранняя, уже с крыш вовсю капала вода, скатываясь по сосулькам, глубокие сугробы быстро растаяли и вода, не успевая впитываться в землю, растеклась и от этого дорога превратилась в грязевое месиво. Теперь приходилось чаще сидеть дома в одиночестве, потому как даже дежурные машины стали ездить реже, а Марте так вообще сама сказала, чтобы пока не приезжала — слишком много времени будет тратить на дорогу сюда, обратно. Она конечно повозражала, но всё-таки согласилась со мною. Но несмотря на это, душа словно раскрывалась в предвкушении тепла: как земля застелется зеленью и вот уже в радостном удовольствии моя волчица мчится по лесу среди деревьев, кустов поддернутых зелёной дымкой, подняв морду сладко щуриться смотря в чистое голубое небо, таким прозрачно-синим оно может быть только весной.

Марта стала приезжать намного чаще и пыталась научить меня если не видеть, то хотя бы чувствовать жизненные токи просыпающихся после зимнего сна деревьев, стремящихся вверх травинок и первоцветов. Я старалась, очень! Но получалось неважно. Она успокаивающе уверяла, что надо просто каждодневно заниматься, тренировать энергетическое восприятие. Однажды, зайдя недалеко в лес, присела около дерева на корточки и обняв ствол, я вслушалась и только еле, еле, на грани сознания чувствовала тоненький поток. О том чтоб управлять, как делала это Марта, даже речи не шло, хотя бы увидеть, почувствовать более чётче. Такую и застал меня Матвей с корзиной в руках. Присел рядом.

— Ну как?

Я открыла глаза, удручённо покачав головой, встала.

— Всё так же. — Вздохнула, — Может у меня вовсе никогда не получится и я просто зря стараюсь. — Прислонилась спиной к дереву и расстроено прикрыла глаза.

— А ты говорила что носишь артефакт. Покажи-ка его.

Я настороженно на него посмотрела:

— Зачем?

— Да просто покажи, не снимай. Есть у меня догадка.

Я помедлила, но всё-таки достала крестик и на своей ладони показала ему. Он наклонился внимательно рассмотрел его.

— А ну ка переверни его. — Осмотрел с другой стороны, и даже прикрыв глаза, чуть наклоняясь к моей ладони, принюхался. — А ты когда последний раз его снимала?

Нахмурилась: — Ммм. Я вообще его не снимаю. А что?

Тут он удивлённо вскинул брови:

— Как! А почему? А ну ка вспомни: что чувствовала до того как его одела и после?

Я убрав крестик за пазуху, выпрямившись медленно побрела к становке.

— Мне его одели когда я болела. Давно. С тех самых пор я его не снимала — это моя защита.

— Знаешь дочка, — он приноровившись к моему черепашьему шагу, шёл задумчиво покачивая головой, — мне кажется, вернее я чую, что он тебя не только защищает, он тебя закрывает. Вот как дверь либо нараспашку, а с ним она у тебя прикрыта так, что только щёлочка осталась. Артефакт у тебя сильный. Это да. — Он опять задумчиво покачал головой. — А здесь чего боишься? Вроде все уже за столько времени знакомы тебе, чужих в становке редко встретишь.

Я удивлённо на него посмотрела:

— А я не знаю. Ношу и всё, уже даже не замечаю его, срослась с ним наверное.

Мы дошли до домов. Мне в одну сторону, Матвею к своему дому в другую. Он посмотрел в чистое небо и улыбнувшись сказал:

— Ты всё же попробуй снять. Ежели боишься, то ненадолго, может я прав и ты распахнёшь дверь. — Подмигнув, двинулся дальше.

Я задумчиво смотрела ему в спину, постояв ещё некоторое время, дошла до нашего домика и присев на ступеньку крыльца вытащила крестик, висящий на специальном витом длинном шнурке способном растягиваться при обороте. Сняла его и держа в ладони вспомнила как он у меня вообще появился.

Мне было чуть больше двенадцати, когда началась первая менструация. Что происходило в те дни, страшно вспомнить даже сейчас, потому что было так больно, что единственная запомнившаяся мысль: «Дайте просто умереть!». Изматывающая, непрекращающаяся боль: мышцы словно жгуты вытягивали из тела, выкручивали, безумная боль в животе, температура. Мама помнится, все эти дни провела рядом со мною, постоянно спаивая мне различные настойки, боль они не убрали, но хоть сон стал спасительным забытьём. Так проснулась моя волчица. Уже позже мама рассказала, что при первой менструации рядом должен быть отец, который своей силой зверя успокаивает волчицу, ну или кто-то из родных с сильным зверем, мамину она просто не слышала. В срочном порядке разбираясь со всеми делами, мама говорила что нужно срочно уехать и селиться подальше от людей, рядом с лесом, так как неизвестно сколько пройдёт времени на пробудку волчицы и каких последствий ожидать.

Так и начались мои самые счастливые полтора года. Поселились мы в стареньком домике на краю леса в забытой всеми деревеньке, где из всех жителей остались три старушки, да мужик алкаш. Но самое главное было для меня: наконец-то мама была рядом! Каждый день, ночь, она заботилась обо мне. Мы вместе гуляли по лесу, готовили, убирали, занимались по школьным учебникам и я чувствовала себя самой счастливой на свете, даже мои сумасшедшие боли потихоньку сходили на нет. Через месяц после моего тринадцатилетия произошёл мой первый оборот. Сутки я мучилась и не могла обернуться, думала с ума сойду: сознание постоянно раздваивалось, желания, мысли мои и волчицы переплелись в клубок не желая разделяться. Как маме удалось тогда вытянуть волчицу — не знаю. Тогда я ещё больше возненавидела отца: за его отсутствие, за его обращение с мамой, за полное игнорирование дочери.

Через полгода мы уехали из той деревеньки, а через год моей волчице захотелось гулять. Это было такое свинство с её стороны!!! Я сидела в квартире, боясь даже открыть окно, не то что на улицу выйти, так как по словам мамы от меня за версту тянуло феромонами волчицы, хорошо хоть зима была! К счастью моё вынужденное заточение долго не продлилось — буквально через несколько дней в дверь нашей квартирки позвонили. Сидя в комнате, настороженно вслушивалась в разговор мамы с незнакомым мужчиной изнывая от любопытства. Быстро переговорив, они зашли в комнату, и пока мама придерживала меня за плечо, наверно чтоб я не шарахнулась, я с интересом рассматривала старого оборотня, пока он меня сосредоточенно обнюхивал. Достал из своего чемоданчика шприц, набрал немного моей крови из вены, кивнул маме и ушёл. Единственное что мама тогда объяснила: становление волчицы завершается и ей хочется покрасоваться. Ну а перед кем красоваться? Естественно перед самцами, отсюда и выброс феромонов, на которые и должны сбегаться подходящие самцы. Уууу, а мне от этого только ещё страшнее стало. Хорошо хоть мама нашла того, кто сможет создать артефакт, который заблокирует мой запах, но на это нужно время. А сейчас я понимала, что ещё и деньги.

Через шесть дней он вернулся, меня напоили какой-то гадостью, после которой я уснула, а проснулась с болью во всём теле, бешенной температурой и с артефактом-крестиком. Вот с тех пор я его и не снимаю. Сжав крестик в кулак, уже решилась отложить его на ступеньку, как вспомнила момент, когда Максим сжал его в кулаке. Стоило отделить от меня защиту артефакта, как в голове словно забили в колокол. Тааак. Я внимательно посмотрела на крестик. Нет, надо дождаться Марту, если мне станет плохо также, когда на меня его одели, а я одна и даже помочь некому будет. Я решительно убрала крестик за пазуху, дождусь Марту и сниму его!

Ждать долго не пришлось: через два дня она приехала в становку и после обмена новостями, я поделилась своим решением: снять артефакт. Даже заранее придумала несколько доводов, мало ли — начнёт отговаривать, они на почве моей безопасности уже «свихнулись». К моему удивлению Марта даже слова не сказала против, только предложила мне лечь на диван и уже потом снять.

— Готова?

Я вдохнув кивнула.

— Не бойся, снимай и ложи мне на ладонь, А если что пойдёт не так, тут же одену его на тебя.

— Нет, одевать не надо, даже если станет плохо, лучше я потерплю. Не буду же я ходить в нём до самой смерти! — Сняв крестик положила его на ладонь Марте и…

— Я ничего не чувствую, — посмотрела на неё удивлённо.

— Да? А может так? — И она отошла.

Стоило ей сделать несколько шагов в сторону, как я закричала, Марта метнулась ко мне, но я прохрипев чтоб она отошла, сцепила зубы, чтоб уже не кричать. Создатель, как же хорошо, что я лежала! На меня словно обрушилась волна звуков, запахов, ощущений, ещё сильнее сцепила зубы стараясь, сдерживаясь чтоб меня не вырвало от накатившей тошноты. Дико кружилась и болела голова! Я задыхалась! Слушая советы Марты старалась дышать маленькими вдохами и с зажмурив глаза пыталась успокоиться. Вдох, выдох, вдох и улавливаю множество запахов, которые до этого различала с трудом: запах стоявшей рядом Марты, травяного чая, который пили на завтрак и блинчиков, свежести и озона, который доносился из распахнутой форточки и ещё множество, множество других. Раскрыв глаза сфокусировала взгляд на потолке, спустила его на стену, медленно посмотрела в окно тут же отвернувшись, из глаз хлынули слёзы.

— Лия, — голос Марты дрожал. — Может прервёмся?

— Нннет, это просто от солнца. Глаза режет. Я смогу Марта. Ты что-нибудь видишь? Что с моими потоками? — Я опять открыла глаза, но теперь уже постепенно и в окно не смотрела. Стало легче, Марта подошла и положила ладонь мне на лоб. — Где крестик? — Я попыталась приподняться, но Марта надавила сильнее и удержала.

— Не дёргайся! На столике он. Потоки твои сейчас как бешенные, энергия бьётся толчками. Сейчас подправлю, лежи тихо.

— Это потрясающе! Столько запахов! Слушай, от тебя так приятно пахнет!

Она усмехнулась, продолжая удерживать меня в лежачем положении:

— И чем же?

— Осенью.

— Ну хорошо хоть не старостью.

— Нет, ты не понимаешь! — Я опять дёрнулась, а она удержала. — Такой приятный пряный аромат, когда заходишь в осенний лес, с лёгкой горчинкой. Очень приятный. Ты знала?

Она постояв с закрытыми глазами ещё некоторое время молчала, потом убрала ладонь с моего лба и отодвинулась.

— Вроде сейчас получше. Ну что, готова встать?

Я кивнула и потихоньку сначала села на диване, потом встала.

— На улицу пойдём? — Она приобняв меня подстраховала, потому как меня знатно покачивало.

— Подожди. — Я остановилась. — Тошнит. — Сделав несколько глубоких вдохов я двинулась дальше, уже более смелее.

Выйдя на крыльцо, вдохнула и рассмеялась:

— Это просто ужас как хорошо! Звуки, Марта я слышу раз в десять лучше! Каждую птичку отдельно! Как листики на деревьях от ветра шевелятся, даже насекомых слышу! — Я не могла подобрать слов тому восторгу, что охватил меня. — А сколько запахов! Марта это так здорово! — Я в восторге сделала шаг вперёд и чуть не упала, потому что голова опять закружилась, хорошо хоть Марта вовремя подхватила.

— Да стой ты! Давай присядь на ступеньку и просто посиди. — Она хоть и ругалась, но улыбалась так, что ещё чуть чуть и тоже радостно рассмеётся. Я обняла её и звонко чмокнула в щёку.

— Давай! — Я потихоньку спустилась вниз на пару ступенек крыльца и села. Хорошо, что солнышко спряталось за облако, потому как глаза всё же слезились, и я приставила ладонь ко лбу как козырёк. Дышала глубоко, словно не могла надышаться и улыбалась скорее всего совершенно идиотской счастливой улыбкой.

— Ну как? Голова кружится?

— Ага. — Я счастливо на неё посмотрела. — Ничего, переживу. Это того стоит! Мне так хочется обернуться! Это просто не передать, хочется побегать по лесу, просто до невозможности хочется! Давай побегаем а?

— Э нееет. Ты можешь посидеть чуть, чуть одна, мне кое-что сделать надо? — Дождавшись моего кивка, Марта поднялась. — Только будь здесь! Потерпи немного и контролируй волчицу! — И она забежала в дом, буквально через минуту вышла и торопливо направилась за угол, на ходу бросив — Контролируй Лия! Я буквально на пару минут.

Я сидела на ступеньках, прислушиваясь к каждому отчётливому теперь звуку. Если раньше для меня лесные звуки сливались, то сейчас я словно по мановению волшебной палочки могла вычленить каждый из них. То же самое было и с запахами: молодая травка, запахи цветов, нагретой солнцем земли и множество других. Только вот волчица не давала сидеть спокойно требовательнее уже не просилась, а убеждала обернуться. Из-за угла выбежала Марта с мешочком в руках.

— Ну как? — Опять на ходу спросила.

— Держусь.

— Держись. — И забежала в дом, через минуту вернулась с кружкой исходящую паром, поставила её на широкое перила крыльца.

— Марта. Волчица рвётся, я скоро не смогу её удержать, обернусь. — Я встревожено на неё посмотрела. Она подошла ко мне присела рядом:

— Закрой глаза. — Я последовала её словам. — Сейчас чуть успокою её.

— В кружке успокоительный отвар? Зачем? — Сейчас я без труда узнала по запахам все заваренные компоненты, даже несмотря на то, что кружка стояла с подветренной стороны, в паре метрах от меня. — Сейчас немного отпускает. — Я медленно выдохнула. — Со мной такое было, когда только начала оборачиваться. Я сейчас еле сдержалась, даже кожа покалывать начала! Это нормально? Это получается, что теперь без артефакта не смогу удерживать волчицу, контролировать её? — Меня уже начинала накрывать паника. Я с тревогой смотрела на Марту, а она сначала весело усмехнувшись, сунула мне ещё горячую кружку в руки, а потом вовсе рассмеялась. Сдвинув брови кинула на неё сердитый взгляд. Ага, весело ей! А мне-то не до веселья!

— Пей! Не смотри на меня как на врага народа. Пей, пей. — Я под её внимательным взглядом сделала несколько глотков. — Лия, всё у тебя будет в порядке. Видимо твой артефакт перекрывал энергетические потоки, а когда ты его сняла, энергия хлынула волнами, даже толчками и поэтому тебя накрыло эйфорией. И волчица тоже самое почувствовала, поэтому и рвалась на свободу. В ней же тоже забурлила энергия, вот она и встревожилась, не понимая, что происходит. Просто нужно тебе немного успокоиться. Ну а завтра посмотрим, как себя чувствовать будешь, тогда и побегаем. Только наверное Матвея тоже позову, — заметив что я удивлённо на неё вскинула взгляд, пояснила — Мало ли как волчица себя поведёт и прислушается ли ко мне. А вот вдвоём и подстрахуем тебя. — И она светло мне улыбнулась, даже на душе спокойнее стало.

— Спасибо. — Я поймала её руку и прижала ладонь к щеке. — Спасибо тебе большое. Я даже передать не могу — как тебе благодарна!

Она обняла меня.

— Девочка моя, я просто очень хочу, чтоб ты стала счастливой. Чтобы не случилось дальше по жизни, — она повернула моё лицо к себе и серьёзно на меня посмотрела, — я хочу чтобы ты знала, что можешь рассчитывать на меня! И в радости и в горе. Даже если оступишься где-то и будешь винить себя, вместе мы найдём решение. Помни об этом! Хорошо?

Я кивнула и не вытирая слёзы, которые всё-таки выскользнули и потекли по щекам, благодарно к ней прижалась:

— Спасибо. Ты… Я… — От переполнявших чувств заплакала. Марта сидела рядом, обняла меня ещё крепче, покачивая как ребёнка, поглаживала по голове. — Я даже передать тебе не могу, у меня слов нет как я тебе благодарна. Со мною даже мама никогда так не возилась.

Марта резко отстранилась и приподняла мой подбородок.

— А ну посмотри на меня. Никогда, никогда так не думай!

— Что? — Я удивлённо сморгнула слёзы.

— Твоя мама очень тебя любила! Просто она была не из тех кто может открыто выразить свои чувства.

Я отстранилась и опустив голову обняла себя за плечи.

— Наверное ты права.

— Не наверное, а точно. Лия ты пока даже не понимаешь сколько усилий она приложила чтобы скрывать тебя всё это время. Разве ты не понимаешь? Она не бросила тебя, не отказалась. Ради тебя она жила, ради того чтобы ты жила! Понимаешь?

Я кивнула и посмотрела вдаль.

— Прости, я редко об этом думала. Задумывалась: почему мы так жили. Просто маленькой девчонке хочется, чтоб мама её хоть иногда, но обнимала, одобряла её поступки, начинания. Моя мама была другой. Не такой как ты. Но ты права, я понимаю, что ты права а во мне просто говорит детская обида.

— Иди сюда. — Марта снова обняла меня. — Помнишь, ты сказала, что я пахну осенью? Так вот запах оборотня для каждого индивидуален.

— В каком смысле?

— Для тебя я пахну осенью, для кого-то другого цветочным ароматом, для кого-то может и неприятен мой запах. Понимаешь? Вот ты для меня пахнешь молодой травкой, немного мяты и огурцом.

— Что? — Воскликнула недоумённо и отстранилась. — Огурцом? Марта ну ты…

Она только рассмеялась.

— Свежестью Лия. — Отсмеявшись, вытерла выступившие слёзы. — Ох, видела бы ты свои глаза, как блюдца прям. Свежестью! Когда на салат режешь огурцы сразу же запах свежести, вот и ты как свежий ветерок в моей жизни.

— Ну ладно, если так. А пойдём есть, а? Я голодная просто ужас!

Успокоительный отвар, который я пила и после обеда и перед сном, мне слабо помог. Первый раз за всё время, что жила здесь, я с трудом уснула, и стоило солнцу чуть приподняться, я уже была на ногах. Стараясь двигаться еле слышно — искупалась, приготовила завтрак и выскочила на улицу. Во дворе всё-таки тоже работа есть, можно и время скоротать за нею и Марту не разбужу.

— Ну и чего ты ни свет, ни заря вскочила? — Марта потягиваясь, вышла на крыльцо.

— Ой, ну не могу я спать! Волчица уже с ума свела! Давай быстренько позавтракаем и пойдём в лес, а?

Марта рассмеялась.

— Ну беги за Матвеем, вместе позавтракаем. А я пока в порядок себя приведу.

Я побежала в другую сторону становки. Хорошо хоть Марта вчера его предупредила! Подбежав к дому Матвея, постучала в окошко, прислушиваясь: а вдруг спит ещё? Но нет, послышались шаги, он выглянул, и я позвала его к нам на завтрак.

Вперёд! Лапы отталкиваются от земли, и я радостно мчусь дальше, петляя среди деревьев. Позади чувствую волчицу и чуть дальше волка. Я их реально чувствую! На каком-то ментальном уровне. Остановившись, повернулась и радостно помчалась обратно, оббежала вокруг волка и выскочила на поляну. С радостным фырком с разбега чуть ли не плюхнулась на пузо распластав лапы в стороны уткнулась носом в землю втягивая одуряющий запах. Вскочила, подбежала к чапыжнику и попыталась протиснуться сквозь молодую поросль кустарника — чувствовала: затаился там заяц. Сзади кто-то ощутимо прикусил хвост. С визгом подскочив, еле выползла обратно и с обидой уставилась на серо-чёрного волка Матвея. Тот махнул мордой в сторону и на каком-то уровне, словно услышала: «Побежали дальше». Какая там обида? Вскочила и потрусила уже спокойнее за волком. Правда через полчаса волчицу стало уводить в сторону. Косясь на бегущих впереди, я стала задавать левее — учуяла запах медведя и мне стало просто интересно: а на каком он расстоянии? Ага, как же, так мне и позволили. Бегущая впереди волчица обернувшись рыкнула и я приостановившись мотнула головой в сторону: «Ну интересно же! Не собиралась я подходить близко, только посмотреть дайте!» Не дали. Мотнули головами в другом направлении, а волк ещё и рыкнул. Вздохнула, с тоской посмотрела налево, но куда деваться, подчинилась.

Самый насыщенный день у моей волчицы! Целый день мы провели в лесу, вернулись уже позднейшей ночью. Уже искупавшись, лёжа в постели, я счастливо вспоминала увиденную и прочувствованную природу, отдалённо зверей. Я словно заново всё увидела, совершенно другие ощущения! Мне всё же к вечеру дали поохотиться на зайца! В течении дня замечала на мордах волка и волчицы своих сопровождающих ехидные ухмылки. Вот как можно понять, когда волк смеётся? Только на ментальном уровне, который я сегодня прочувствовала. И это было великолепно! Необъяснимо! Ух. У меня даже слегка руки и ноги подрагивали после оборота, когда вернулись.

Следующие несколько дней Марта провела в становке и каждый день мы ходили в лес. До обеда, когда только рассветало, в лесу я под её чутким руководством заново училась чувствовать жизненную энергию растений. И я её чувствовала! Отчётливо, под корой дерева, словно бежали жизненные ручейки, какие-то наверх, какие-то вниз. Вот только повлиять как-то я на них всё равно не могла. Ещё сильнее огорчало то, что чувствовала только у растений, несколько раз пробовала прочувствовать жизненные потоки у Марты и у Матвея, но не получалось. Но хотя бы так, я-то раньше вообще думала, что и этого не смогу! После обеда бегали уже обернувшись волчицами. Я заново училась слушать, не только окружающее пространство, но и вычленять определённые звуки. Училась улавливать запахи, это у меня кстати получалось довольно таки хорошо, даже Марта отметила. Теперь я понимала, как она находила целебные растения в лесу. Если знать их запах, то мимо уже не пробежишь, учуешь и найдёшь, даже если растет среди бурелома или в чапыжнике.

К сожалению, Марте нужно было возвращаться. Упросив её ничего не говорить ни Максиму, ни Лёшке, я с лёгким сердцем проводила её. Теперь у меня не будет скучных, унылых дней! Каждый день, предупредив Матвея, я убегала в лес, открывая для себя всё новые впечатления. По уговору с ним — далеко не забегала, а он в свою очередь давал мне возможность бегать одной. Но это меня не уберегло от случайной встречи.

Как и до этого дня, я до обеда поработала над разбором трав, пообедав и предупредив Матвея, помчалась в лес и вернулась уже когда только-только начало смеркаться. Перекинувшись в пристройке, приняла душ и побежала к Агафье за продуктами. Уже возвращаясь, у нашего домика заметила мужчину сидящего на лавке. Остановилась, с минуту на него смотрела, как и он на меня и настороженно приблизилась. Когда мне осталось дойти буквально пару метров, мужчина тяжело поднялся. Я внимательно его оглядела: на вид уже лет за шестьдесят, довольно таки крупный, тёмно рыжие не только волосы, но и густая борода, я бы даже сказала бородища! Из под кустистых бровей, его взгляд пробежался по мне сначала изучающее, но вдруг потеплел и сам он сразу перестал вызывать настороженность, а лишь любопытство.

— Ну здравствуй дочка. Меня Инар зовут.

— Добрый вечер. Валлия.

— А меня Лия к тебе Матвей направил.

— Вы от Матвея? — Я облегчённо выдохнула, раз от него, тогда опасности никакой.

— От него. — Он как-то по-доброму улыбнулся. — Я тут к Марте пришёл, думаю пока она в становке обратиться, а её нет.

— Она в центральный посёлок поехала. Может я смогу вам помочь?

— Ну ежели Матвей сказал что ты её помощница, значит сможешь. Мне тут несколько настоечек надо бы. — Он протянул мне список. Я его внимательно изучила:

— Я только четыре из них сейчас вам могу дать. Остальные завтра начну готовить, а вот для вот этих двух, — я указала пальцем в списке, — у меня, к сожалению, пока нет компонентов, но я позвоню Марте, она привезёт. Хорошо?

— Ну а чего ж не хорошо? Договорились. Я завтра после обеда подойду, чтоб ты сейчас не искала.

— Ой, а можно до обеда? — Переступила с ноги на ногу. Не объяснять же ему, что после обеда я побегать как обычно хочу, а не сидеть в ожидании бородатых мужиков. — Я потом немного занята.

— Отчего же нельзя? Ну спокойной ночи тебе. — И развернувшись тяжелой поступью направился в сторону центра становки. Я с интересом посмотрела ему вслед. Ну прям как медведь переваливается с ноги на ногу. Потянула носом — да нет, обычный оборотень, волк, наверное просто старый.

Инар как обещал пришёл перед обедом. Обменявшись приветствиями, передала ему пакет с готовыми настойками.

— За остальными можете зайти через пять дней, но некоторым нужно будет настояться не меньше месяца, а некоторым три. Я всё на листочке напишу.

— Спасибо тебе дочка, а вот это тебе держи. — И протянул мне холщовую сумку.

— Зачем? — Отступила на шаг. — Это же моя работа.

— Держи говорю! Это ты сама себе вкусненькое что-нибудь приготовишь. Ну всё, я пошёл. — Всё-таки всучив мне довольно-таки увесистую сумку он направился в сторону леса, но отойдя буквально метра три, обернулся — Ты Лия в Северную часть не бегай! Там пара медведиц гуляют и скоро туда самцы могут потянуться. Они хоть и в глубине, но всё же не надобно. Хорошо? — И тут же отвернувшись, пошёл дальше.

Мда, Это получается — он знает, что я тут по лесу ношусь. Но в северном направлении действительно бегать не стоит. Из сумки пряно тянуло свежей кровью, заглянула и если бы умела, то присвистнула бы: парочка освежёванных тушек зайцев, и вырезка, вроде косули. Жаркое! У меня будет на ужин вкуснючее жаркое!

Через неделю я, Марта и Матвей сидели, обедали, когда по оконному стеклу постучали. Махнув мне рукой, чтоб сидела, Марта сама выглянула, широко улыбнулась, махнув в сторону крыльца, вышла из кухни.

— Кто пришёл-то? — Я приподнялась, но в окне уже никого не увидела.

— Садись. — Матвей подул в кружку на горячий чай. — Инар это.

— Ааа. — Я всё же встала.

— Куда собралась?

— Мне настойки нужно ему отдать.

— Да сядь ты. Сейчас они сами зайдут. — Он отпил чай.

— Откуда вы узнали? — Прошептала наклонившись к нему, потому что уже было слышно как Марта с Инаром заходят в дом. Он хмыкнул и так же тихо ответил:

— Догадайка нашептала.

Быстро доев, я оставила их развесёлую компанию и вышла на улицу. Хотелось в лес, но договаривались, что пойдём с Мартой, а теперь вот я стояла и не могла решить: одной пойти или всё-таки дождаться, когда они закончат обедать, точнее за пятой чашкой чая вести беседы. Прошлась в сторону леса, уже дошла фактически до кромки, как меня окликнули.

— Лия. — Позвал Инар, направляясь в мою сторону. Оглянувшись, чуть не скривилась. Не хотела сейчас общаться с ним. За обедом пару раз ловила на себе его взгляды, как будто оценивающие что ли. Даже желание поёжиться от них возникло. Не хотя направилась в его сторону.

— Ну ты мне чуть сюрприз не испортила!

— Какой? — Посмотрела на Инара, что-то он подозрительно улыбается и в руках корзину держит. Подошла, заглянула в корзину — пусто. Вопросительно на него посмотрела.

— Пойдём. — Он направился в ту же сторону, откуда пришла я. — Только иди позади, на расстоянии, чтоб тебя не испугались.

— Кто? — Я теперь уже смотрела на него с подозрительностью.

— Увидишь. Пошли. — Улыбаясь махнул рукой и я уже проникнувшись некой загадочностью, пошла за ним, стараясь ступать тихо. Подойдя к окраинным деревьям, он махнул рукой, принуждая меня остановиться, а сам прошёл дальше. Присел, повозился возле дерева и направился ко мне. От нетерпенья я чуть не пританцовывала, не дождалась, сама направилась навстречу и по тому, как он приложил палец к губам, понятливо кивнула и остановилась.

— Тихонько смотри. — Он приподнял корзину. — Они боятся.

Я заглянула внутрь, а оттуда на меня настороженно глядели глазки бусинки. Непонятные махонькие зверьки испуганно сжались на дне корзины прижавшись друг к дружке.

— Кто это? — Прошептала, боясь ещё больше их напугать.

— Бельчата. Я думал сразу узнаешь.

Я мотнула головой, втянула запах и сморщилась.

— Фуу, что ж они так воняют? — Посмотрела на эти копошащиеся комочки. Махонькие, но вонючюючие.

— Ну а ты что думала, — он усмехнулся, но по-доброму, — они ромашками будут пахнуть? Это ж дикие зверьки, да малые, месячные ещё. Писаются, какаются. Этих вот горемык нашел, когда к вам по лесу бежал. Соболь порезвился — дупло всё разворошил, а эти вот выпали. Сидят в травке бедолаги. Не смог пробежать мимо.

— Соболь разворошил?

— А то. Он же ими питается, хищник же. У нас тут соболей-то нормально, бережём их. Вот и корм разводим.

От такой поддержки популяции этих мелких хищников меня аж передёрнуло. Понимаю что жизнь, звери, но как-то жалко стало этих мелких бельчат, да и то, что теперь они помереть могут, тоже радости не прибавляло.

— И что теперь? — Мы уже вышли из леса и шли к дому. Инар держал корзину перед грудью, я же не могла отвести взгляд от бельчат.

— А что? Выкормлю. Мне-то не в первой. — Он улыбнулся, увидев мой удивлённый взгляд. — Удивлена?

— Нууу, в обще-то да. Просто вы такой, ммм, ну большой, я как-то себе представить не могу вас с пипеткой, кормящего бельчат.

— Ну вот так и ломаются стереотипы. У меня Лия дар геликона, общения с животными, так что я чувствую, когда и что им надо.

Я вспомнила: Марта рассказывала что-то про этот дар но, к сожалению, в памяти отсталость только то, что такой же дар у Виолы.

— А как вы это делаете? Ну то есть — что чувствуете когда общаетесь с животными? — Мы дошли до дома и сели на лавку, корзинку Инар пристроил у себя на коленях. Опустив голову, пальцем почёсывал бельчатам пузики. Со стороны выглядело это странно: огромный мужик с умилением воркует над маленькими грызунами.

— Как? Да я ж не общаюсь с ними, просто чувствую когда у кого надобность какая, потоки жизненные они ж отличаются. Боль, голод, испуг, ну и другие, они ж по-разному чувствуются. А я могу успокоить, приласкать своей энергией, ну и помочь если получится.

— А покажите как вы это делаете? Меня просто Марта научила чувствовать потоки, но получается только у растений. — Я развела руками. — А они же маленькие, вдруг и их почувствую. Можно?

Приподняв голову он задумчиво на меня посмотрел.

— А воздействовать на потоки получается?

— Нет. Только чувствую.

— Ну тогда попробуй. Я руку убирать не буду, они ж чувствуют твоего зверя и боятся, я успокаивать буду. — Он поставил корзинку на лавку между нами, пальцем аккуратно поглаживая бельчат. Я опустила руку и слегка погладила пузико одного, как до этого делал Инар. Прикрыла глаза и ничего. Никакой жизненной энергии, потоков, только мягонький мех. Сосредоточенно пыталась уловить хоть что-то.

— Не получается, — со вздохом убрала руку. — Вообще ничего не ощущаю. Может объясните как воздействуете на них?

— Объяснить. Это надо почувствовать. Закрой глаза.

Я настороженно на него посмотрела. Мне было бы проще, чтобы он словами сначала объяснил, хоть и понимала, что он хороший знакомый Марты и Матвея, но сама-то я его видела третий раз в жизни. Покосилась настороженно на крыльцо. Ну ничего, если вдруг что не так пойдёт, позвать успею.

— Воот, а теперь попробуй на меня направить как бы волновой поток доброты, успокоения.

Я попыталась. Может даже вслух пыхтела. Приоткрыв один глаз, спросила:

— Ну как? Получилось?

— Ммм, нет. Я сейчас сам направлю на тебя свой поток, чтобы ты поняла и комментировать буду. Закрой глаза.

Блиин. Вот что-то мне не по себе стало. Глаза я всё-таки закрыла.

— Надо представить себе сначала лицо, образ, на кого хочешь направить поток, ну и вроде пожелание добра направить, только внутренне. Вот почувствуй, как сейчас.

— Лия! Ты что делаешь?

— Сижу. Стараюсь почувствовать. — Я недоумённо на него посмотрела.

— Ты сейчас сама направила на меня энергетический поток.

— Дааа? А я ничего не делала.

— Давай ещё раз. Попробуй сделать, ну или прочувствовать то же самое, что и в первый раз.

Я прикрыв глаза постаралась воссоздать то же ощущение. А как это сделать, если до этого ничего не делала? По-моему, ученица из меня неважнецкая.

— Ну не могу я! Если бы я понимала что сделала в прошлый раз…

— Хорошо. Давай как и в прошлый раз — ты попытайся почувствовать, а я направлю. Закрывай глаза.

Закрывай, открывай, мне уже совершенно расхотелось чему-то у него учиться. Лучше уж с деревьями пойду пообнимаюсь, там хоть сразу понятно: что и как. Во всяком случае для меня. Я мысленно усмехнулась, пообниматься с деревьями, только это и осталось. Сидеть надоело, ещё и кончик носа зачесался, открыла глаза и натолкнулась на хмурый и задумчивый взгляд Инара.

— Не получилось?

— Что? Эээ, нет. Не получилось, вернее получилось…На, держи. — Он сунул мне корзинку. — Я сейчас. — Быстрым шагом заковылял в дом.

Схватив корзину, которую мне он пихнул. Хорошо, что сразу бросила в неё взгляд: бельчата лишённые присутствия своего огромного инарского успокоительного сначала прижав ушки настороженно на меня посмотрели, но через мгновение бросились в рассыпную. Как бы я ни махала руками, пытаясь их впихнуть обратно, двоим всё-таки удалось выскользнуть. Третьего исхитрившись, я поймала за кончик хвоста, но эта мелочь извернувшись укусила мой мизинец. Я решив что палец мне всё-таки важнее выпустила хвост и бельчонок мгновенно выскользнув ускакал в направлении ближайшего куста.

— Вот же гадство. — Я осмотрела палец. Маленький, а зубы-то уже острые. Оглянулась на вышедшую гомонившую троицу.

— Прекрати Инар! — Марта спускаясь с крыльца, бросила на мужчину рассерженный взгляд.

— Да просто попробуем и всё! Я же не собираюсь сильно бить, легонько совсем.

— Бить? Кого бить? — Я настороженно вскочила, посмотрела на растерянного Матвея, нахмурившуюся Марту, перевела взгляд на Инара. Вот его азартные огоньки в глазах мне совсем не понравились. — Что происходит? И кстати Инар ваши бельчата разбежались.

— Нехай бегут, потом поймаю. Тут знаешь: у меня догадка есть, проверить надо.

— Вы о чём? — Мне всё происходящее нравилось всё меньше и меньше.

— Если подтвердится, а мне кажется я прав…Встань-ка Лия вот сюда. — Он ухватив меня за руку немного оттащил в сторону. — А я сюда отойду.

— Марта что происходит? — Уже даже возникло желание притопнуть ногой, похоже, никто объяснять мне ничего не собирался. — Марта?

— Инар! Объясни сначала, прежде чем эксперименты ставить!

— Да не трясись ты над ней как наседка! Я слегка совсем, ну и ты, если что рядом, поможешь если вдруг. Лия, я всё объясню. Только пожалуйста, давай сначала ты попробуешь сделать тоже самое, что и до этого, просто закрой глаза и делай то же самое.

Я перевела взгляд на Марту.

— Ну попробуйте. — Она вздохнув согласилась. На что согласилась-то?

— Ничего не буду делать, пока не объясните что происходит! Матвей! Ты по-моему сейчас самый адекватный из всех.

— Ты Лия только не переживай. — Он подошёл ко мне, взял за руку. — Попробуй сделать, как говорит Инар, возможно это поможет тебе.

— Мне? Поможет в чём?

— А вот это мы и хотим понять.

Подошла Марта.

— Не бойся. Попробуй. Если что я рядом.

Постояла, посмотрела на них внимательно, выдохнула:

— Ну ладно. Только потом всё объясните и в подробностях! — Матвей ободряюще сжал мою ладонь отошёл, как и Марта. Посмотрела на Инара. — Ну и что мне нужно делать?

— Да то же самое что и до этого — попытайся направить на меня поток, ну или почувствовать. Вот даже думай о том же, о чём и в прошлый раз. Поняла? Даже чтоб эмоции были те же самые! Закрывай глаза!

Ещё раз настороженно всех осмотрела и закрыла глаза. Постаралась выполнить о чём просил Инар. А о чём я думала? О том что и в первый раз ничего не чувствовала, как и сейчас. Услышала как тот охнул и тут же его хриплый возглас:

— Держи, держи глаза не открывай!

Держу, ну и дальше-то что? Ещё раз возглас, но сильнее, тут я не выдержала и распахнула глаза. Инар стоял согнувшись напротив, к нему подбежала Марта и направлялся Матвей. Я поспешила присоединиться.

— Что произошло? Инар, что с вами?

— Сейчас, подожди доченька. — Матвей оттеснил меня.

— Облокачивайся испытатель хренов. — Подхватил Инара под мышки, приподнял.

— Да не надо. — Тот оттолкнул его. — Сам доплетусь, — и направился, прихрамывая, словно ему отдавили обе ноги к лавке. Марта тут же встала за его спиной, обхватив голову ладонями.

Я сделала несколько шагов назад, непонимающе наблюдая за ними.

— Сам виноват!

— Да кто спорит? — Он сидел тяжело дыша.

— А если бы ошибся? Ты представляешь, как ей плохо стало бы?

— После первого воздействия уже фактически уверен был. Так что видишь, теперь уже точно — зеркало!

— А ты как понял? — Матвей пристроился рядом с Инаром на лавке.

— Да была у нас в стае девчонка одна, так она и футболить начала, зеркалить уже с подросткового возраста.

Тут они все трое посмотрели на меня. Инар со смешком каким-то в глазах, Матвей настороженно, а Марта грустно, нахмурившись. Я даже растерялась, а потом злость нахлынула.

— Ну и что всё это значит? Что происходит?

— Лиюшка. Может чайник поставишь, да за чаем и объясним всё?

— Марта объясните сейчас! Потом можно чай попить.

— Понимаешь… — Начала Марта.

— Ты Лия зеркало! — Выпалил Инар.

— Чего? Кто я?

— Зеркало. Это… — Обернулся к Матвею. — Вот как тут не матюкнуться, а? Это Лия очень, очень редкий дар. Только для женщины мало полезный. А вот для мужчин, ого-го! Я и то случайно-то понял.

— А я так вообще никогда не встречался ни с одним зеркальщиком. — Встрял Матвей. — А ты Марта?

Она смотря на меня отрицательно качнула головой.

— Ни разу не довелось.

Я переводила ошарашенный взгляд с одного на другого.

— Тааак. Пойду-ка я действительно чайник поставлю. — Развернувшись на пятках вбежала в дом. Что-то не по себе стало под их взглядами, Инар так вообще смотрел так, будто сейчас препарировать собирается. Я поставив чайник на огонь присела за стол, пытаясь собраться с мыслями. Руки подрагивали. Это получается: у меня есть дар! Дар! Нет не так, у меня есть дарище! Потому что редкий. Я вскочила и прошлась по кухне, резко развернувшись, так что подол юбки взметнулся, чуть не налетела на зашедшего в кухню Матвея.

— Это потрясающе! Ты понимаешь? — Я схватила его за руку. — Я всё время думала, что я мало того что некрасивая, так ещё и бездарь!

— Чегооо? — Он плюхнулся на стул, как-то странно прихрюкнул что ли. — А с чего ты взяла что ты некрасивая?

— Ой да это неважно! — Я махнула рукой и эту руку, тут же поймал Матвей.

— А ну стой! Дочка, тот, кто тебе сказал такую глупость, очень тебе завидовал. Ты очень, очень красивая молодая женщина.

— Матвей, да я не о том сейчас. — Я выключила закипевший чайник. — Ну и где Марта с Инаром. Передумали мне что-либо объяснять? — Я налила кипяток в заварочный чайник и сверху на него одела грелку, в виде ярко-красного петуха.

— Да нет конечно! Марта тоже в шоке. Сейчас немного успокоиться и придут. Ты пока на столе прибери.

И правда, они как сидели чай пили, так всё и осталось на столе. Прибрав на столе, расставила чистые кружки, обновила варенье в вазочках, когда подсыпала печенюшки вошли Инар с Мартой.

— Ну наконец-то, я думала вы до ночи там сидеть будете!

Инар только хмыкнул, а Марта грустно на меня взглянув молча села за стол, покрутила в руках пустую чашку и поставила обратно.

— Ну рассказывай сам Инар, мы то меньше твоего знаем.

— А я-то думаешь много знаю?

— Ну вы хоть расскажите что знаете, — не выдержала их перекидывания.

— Я молодым тогда был, так у нас в стае девчонка жила, как потом оказалось с даром зеркало. Ей тогда леи тринадцать, четырнадцать было, когда дар проснулся, так вот она могла отразить силовые воздействия.

— В каком смысле отразить?

— Это как ты сегодня…

— А что сегодня было? Вы думаете я хоть что-то поняла?

— Пока я тебе пытался объяснить как направлять направленно волну доброжелательности, ты отразила мою.

— Это когда вы сказали что у меня получилось?

— Да. Я и подумал что ты сама её направила, а ты просто отразила. А вот второй раз я направил волну тревоги, ты и её отразила, но ты же не знала какую я направил на тебя эмоцию.

— А зачем вы на меня её направили? Я имею ввиду что собирались же другую.

Он пожал плечами:

— Я просто хотел чтобы ты почувствовав поняла что она из себя представляет и я же не направлял в полную силу, чуток. Иначе ты бы сорвалась в панике бежать. Ну я так думал, что можешь сорваться, а мне самому захотелось вскочить. Вот догадка-то и появилась.

— А потом? Что вы имели в ввиду что будете бить?

— Да не в прямом смысле бить, а направить волну эмоций.

— Это вот не надо врать! — Встрял до этого молчавший Матвей. — Если уж начал, рассказывай правду!

— Ну ладно, прям. — Инар передёрнул плечами, а Марта ухмыльнулась. — Я воздействовать попытался! — Выделил он смотря на Матвея. — Попытался воздействовать, как альфа на тебя. Как говориться есть ещё порох в пороховницах.

— Поэтому вы охнули?

— Поэтому. Моя же волна, ко мне и вернулась. Ну тут я и сильнее хотел надавить, а ты даже и не почувствовала.

— Это поэтому — зеркало? То есть я просто отражаю? Но не могу сама воздействовать?

Все трое кивнули.

— Поэтому Лиюшка потоки ты хоть и увидела, но ухватить их не могла.

— Матвей. — Я бросила на него задумчивый взгляд. — А у тебя какой дар?

Он как-то неожиданно замялся и даже по-моему смутился, но всё же ответил:

— У меня дочка дар древодела.

— О. а что…

— Давай в другой раз.

Инар на это хмыкнул, а Марта бросила на него гневный взгляд. О как. Надо потом будет спросит об этом Марту. А сейчас:

— Ну а какой смысл в даре, если он такой бесполезный?

— Это для тебя, как для женщины он бесполезен, ну если только ты можешь во всём перечить альфе, но физически ему ты противостоять не сможешь. А вот представь сильный самец оборотень, да с таким даром! Кто ему как альфе вызов кинет? Вот и правильно. Это считай пожизненная гарантия, что тебе вызов кидать не будут, дураков-то нет. Ну пока конечно сам окончательно не задряхлеет, но это уже другая история. — Инар с интересом следил за мною. Я перевела взгляд, посмотрела в окошко.

— Да уж, — вздохнула, — а я-то уже обрадовалась — дар! А дара-то и нет по сути. Печалька.

— Ну ладно. — Инар поднялся. — Идти мне пора.

— Погоди. — Матвей поднялся следом и пока Инар отвернулся, они с Мартой обменялись загадочными взглядами. — Я с тобою выйду. Прогуляться надо бы.

Попрощавшись, он ушли. Я посмотрела на Марту и поднялась.

— Ну ладно, со стола приберу и немного побегаю. Можно? — Посмотрела на Марту. Она задумчиво следила за мною взглядом.

— Да почему ж нельзя? Только недалеко.

Кивнув, принялась за уборку.

Закончив, вышла на улицу, захватив куртку. Подошла к Марте сидящей на лавке и накинула ей на плечи, обняла, стоя позади положив подбородок ей на макушку. Марта похлопала меня по руке.

— Спасибо.

— У меня такое ощущение, что ты всё же что-то знаешь про мой дар, но молчишь. Она сжала мою ладонь, вздохнула.

— В том-то и дело Лиюшка, что не знаю. Прожив столько лет, я только от силы раза четыре слышала о таком даре, но поверхностно. Вот сижу сейчас и думаю — к кому можно обратиться и где найти хоть какие-нибудь сведения о нём. Только мало того что найти, но и сделать это так, чтобы ни у кого даже малейших подозрений не вызвать. И ещё, я почти уверена, что те кто искал тебя, знают о твоём даре и именно это и есть причина поисков. Только вот они знают твои способности, а мы нет. Это-то и плохо.

Я обошла лавку и села рядом.

— Получается этот же дар был или у мамы или отца?

— Не обязательно, — она качнула головой. — Дар может передаваться и через поколение и через два. Лия ты понимаешь, что Максиму необходимо будет сказать?

Я нахмурившись отвернулась, посмотрела на зажигающиеся огоньки окон в редких домах становки.

— Понимаю. Только давай чуть позже? Я пока немного подготовлюсь к разговору с ним, а он точно состоится, когда он узнает.

— Днём раньше, днём позже. — Она опять вздохнула. — Ну ладно. Ты иди, я пока посижу, подумаю, потом ещё и к Матвею схожу, поговорить надо бы с ним.

Следующие два дня прошли относительно спокойно. До обеда занимались делами, после, уходили в лес. Только постоянно замечала, как Марта на меня задумчиво смотрит, и заниматься настроения не было, да и она постоянно рассеянная была. Вечером второго дня поставила меня в известность, что ей необходимо уехать.

— Я не знаю на сколько, придётся по нескольким знакомым проехать. По телефону и через интернет я конечно уточнила некоторые детали, но надо ехать.

— Ты что напрямую спрашивала?

— Да нет конечно! Просто знаю, ну или примерно представляю в каких книгах смогу найти информацию. А там столько её содержится и весьма обширной, что догадаться не возможно. Но это всё детали.

На следующее утро она уехала, как обычно наказав Матвею «Глаз с меня не спускать!», мне его даже иногда жалко было: мало ему своих заморочек жизненных, так и мне нянькой приходилось быть.

День, два, четыре, а Марты всё не было. За собою заметила, что у меня пропало всякое желание ходить и разбирать травы. То и дело наваливалась какая-то странная апатия. Хотя причина конечно же была! Когда Максим узнает о моём даре, то нашей договорённости с братом о том, что я уеду после пятнадцатого мая, придёт конец! А я так ждала середины мая! Сейчас хочу я того или нет, но всё поменялось. Принесла же нелёгкая этого Инара! Мысль о том, что скоро увижу его, не давала покоя. Возникая, приносила боль, сердце сжималось и сбивалось с такта. Прошло ещё слишком мало времени, а мне потребуется его много, если не вечность.

На пятый день, до обеда переделав дела, заглянула к Матвею, чтобы предупредить, что хочу побегать, но того не было дома. Написав записку, со спокойной душой отправилась в лес. Только так — волчицей, удавалось хоть как-то отвлечься. Тем более, пока бегали с Мартой нашли небольшие кустики змееголовника. Он конечно не имеет особой ценности, но мне нравился как приправа к мясным и рыбным блюдам, да и для повышения аппетита его используют. А дикий он намного ароматнее. Поэтому забирая чуть восточнее от становки, я углубилась в чащу. Неспешно добежала до растения, отгребла лапами сухостой, освобождая ему побольше места, вдохнула пряный аромат, совсем ещё молодого растения и неспешно направилась обратно. Волчица бежала равномерно, скользя между стволов деревьев, как со стороны донесся одуряющий сознание запах. Заскулив, она направилась в том направлении, откуда подул мягкий ветерок, моё же человеческое сознание затопило осознание опасности, которое с трудом, не сразу, но мне всё же удалось перекинуть на разум волчицы. Резко развернувшись, сначала недовольно рыкнув, но постепенно проникаясь чувством сначала лёгкой тревоги, которое я внушала ей, она неторопливо припустила в сторону стоянки. С каждым касанием лапой земли, с каждым вдохом, я сильнее нагнетала чувство тревоги, опасности и моя девочка проникнувшись, уже побежала быстрее, пока совсем рядом, с левой стороны не послышался хруст ветки. Резко остановившись, волчица обернулась и встретилась с огненно жёлтым взглядом большого, просто огромного чёрного самца. Пригнув голову, он втягивал воздух, через подрагивающие ноздри, слегка оскалив зубы. Всё это рассмотрела в мгновение, спустя которое с затапливающим чувством опасности, прокричала в сознание волчицы: «Беги!!!».

ГЛАВА 17

Максимильян

«Иногда нужно обойти весь мир, чтобы понять,

что клад зарыт у твоего собственного дома»

Пауло Коэльо

Сидя за столом в кабинете, устало потёр виски́, взял приглашение, ещё раз пробежался глазами по тексту и швырнул обратно. «Как? Вот как они узнали? Наверняка в дело вмешался кто-то из Создателей, если не оба. А если так, то дело дрянь». В раздражении, которое накатывало волнами, прошёлся по кабинету. «Бесит когда ситуация выходит из-под контроля. Ладно, время те́рпит, пару дней на улаживание дел стаи у меня есть».

В течение последних трёх месяцев работал на износ, меня по-моему уже стали подчинённые ненавидеть. Алекс так вообще избегал, знал — стоит попасться на глаза, так нагружу делами по самую макушку. Его понять можно: молодой парень, а тут вкалывать приходиться чуть ли не за десятерых, но это пойдёт ему только на пользу. Хотя всё чаще он стал показывать зубы — растёт щенок, скоро можно будет самому уже на второй план отходить. Набрал его номер. Не отвечает. Ну ладно, пробуем дальше.

— Зайди. Мне плевать есть у тебя время или нет. Я в кабинете. — Отключив связь, усмехнулся: наверняка сейчас телефон от злости швырнёт. Заметил у него уже за месяц пятый, на вопрос: почему так часто меняет, только взглянул злобно.

Сел в кресло, откинулся на спинку и устало прикрыл глаза. Приглашение доставили сегодня, на посещение «Центрового храма» в Токио на меня и супругу. Хотя, подобное приглашение равносильно приказу. А так как супругой моей является Лия, то предстоит встреча и нехилое объяснение с ней. Хотя есть один прекрасный способ успокоить разгневанную или обиженную женщину, я предвкушающее улыбнулся — оочень приятный способ. От воспоминания нашего последнего поцелуя сладко потянуло в паху. Как она сама целовала, льнула ко мне, её сбивчивое дыхание, тихий стон, который сорвался с губ. Пришлось приложить немало усилий, особенно в первый месяц после расставания, чтобы не сорваться обратно в становку. Временами было плевать и на просьбу Марты и на злые высказывания Алекса, да на всё плевать, до того сильно хотелось прижать её к себе накрывая поцелуем губы, что ощущал себя озабоченным подростком. Да я даже не спал с ней! А меня разрывало от желания её хотя бы просто целовать, срывая пусть и такие невинные стоны. Постоянно задавался вопросом: ну что в ней такого, что меня к ней тянет? Она не была похожа на женщин, которыми он интересовался: в ней не было яркой сексапильности, томности, она ни разу не пыталась соблазнить его. Всегда был требователен к внешнему виду женщин, которые в тот или иной момент находились рядом с ним, но Лия даже в простом платье зажигала в нём искры желания. Её хотелось завоевать, но не сломать, видеть, как начинают загораться от возбуждения её глаза. Хотя ничего подобного до первого поцелуя не было и это наводило на размышления.

Изначально ему было просто интересно наблюдать за нею. С преображением внешности менялся и её характер: походка, жесты; было видно, что чувствует себя она намного увереннее, открыто начала смотреть на собеседника, не отводя постоянно глаза, постепенно прекращая теребить края одетой на неё вещи, хотя она кажется даже и не осознавала о своей, так его ранее раздражающей привычке. Позже, намного позже, я понял слова Алины о том, какими она видит её энергетические волны: жёлтые с серебристыми лучами. От Лии действительно словно исходило душевное тепло и умиротворение. Скорее всего, поэтому она легко нашла общий язык с его сестрой, с Мартой, даже Алекс кардинально сменил своё отношение к ней, не говоря об окружающих её оборотней. Ему импонировало её стремление к независимости, к самосовершенствованию: оставшись одна, без опеки матери — не сломалась, самостоятельно поступила в училище, работала. Но больше всего ему понравилось то, что за всё время её пребывания в стае, она ни разу не устроила истерики, хотя если честно говорить, он ожидал этого. Нет, она сама стремилась работать, не требуя своего обеспечения, хотя и на это имела право, как дочь брата альфы. При первой же возможности съехала с Красного дома и получала удовольствие, работая с Мартой, ни разу ни на что не пожаловалась. Марта её тоже несколько раз хвалила, а она довольно-таки требовательно относится к своим работницам. И даже узнав о смерти матери, она ни слова не кинула ему в обвинение, хотя и на это имела право. Эта её жажда знаний, жизни, притягивала и наполняла энергией окружающих.

А вот за ощущениями своего зверя в присутствии Лии, наблюдать было забавно. С самых первых минут он пытался проникнуть сквозь заслон её артефакта, заставляя меня тщательнее принюхиваться, хотя иногда прок от этого всё же был, так как зыбко, на грани восприимчивости я улавливал приятные нотки её настоящего аромата и мне он был очень приятен. Нет, до запаха пары он был далёк, но что-то в этих еле уловимых нотках цепляло. И если теперь нам предстоит совместная поездка, то я в любом случае буду вправе потребовать снять артефакт. Хотя бы на время, ну а там посмотрим. Но как мне кажется — эта поездка понравится нам обоим.

Дверь распахнулась без стука, вошёл Алекс в довольно-таки паршивом настроении.

— Ты задержался. — Я демонстративно постучал по циферблату наручных часов.

— Задержался? Да я даже в сортире не успеваю нормально посидеть! Что опять? Куда прикажет ваше альфейство мне нестись? Чем неотложным заняться? — Он резко уселся в кресло напротив стола.

Нахмурившись, выслушал его, хотя мысленно смеялся.

— Алекс, а ты что думал: управлять стаей — это сидеть на пятой точке ровно и плюшками баловаться? Ладно, — прервал его уже готовые вылиться высказывания, — не о том сейчас. Держи. — Я протянул ему приглашение.

— Ну и что это? — Брать не торопился, видимо ожидая, что на него опять свалиться очередное задание.

— Прочитаешь, узнаешь.

Он побарабанил пальцами по подлокотникам, но любопытство превысило опасения и пристав он всё-таки забрал приглашение. Читая, с каждой строчкой его глаза увеличивались.

— Твою ж… — Он растерянно посмотрел на меня.

— Согласен и поддерживаю.

— И что будешь делать?

— А ты что предлагаешь? — Я скептически приподнял бровь.

— Нуу, ехать надо.

— Молодец! Логика работает.

— Прекрати. — Он скривился. — Откуда они узнали про Лию? Ты ж говорил: данные о регистрации брака в базу не заносили.

— Не заносили.

— Так получается — это Создатели вмешались? Ну если главный храм, то больше некому?

— Получается так. Ты не в курсе — твоя сестра к озеру ходила?

— Да вроде нет, она бы рассказала, мы регулярно с ней созваниваемся. Хотя подожди, — он вскочил и прошёлся по кабинету, — она после ночи Благодарения, за завтраком рассеянная была и вроде с ней кто-то из Создателей разговаривал.

— Что тогда произошло? — Я подался вперёд. Алекс лихорадочно замельтешил по кабинету, явно стараясь вспомнить.

— Она вышла после сна рассеянная, а Алинка что-то про свои сны рассказывала вроде, не помню и вроде сказала, что хочет с Создательницей во сне поговорить. Точно не могу сказать.

— Дальше. — Поторопил я его.

— Ну а дальше, Лия после её слов выронила по моему ложку и ещё удивлённо на нас смотрела, так я и понял, что в сон кто-то из них к ней пришёл.

— Алекс, ты как баба: кругом, да вокруг. О чём с ней разговаривали?

— Да откуда я знаю? — Сорвался на крик. — Я спросил, а тут Марта встряла, мол не лезь и Лие сказала чтоб молчала о своём сне. Ну я больше и не спрашивал.

— Чем дальше, тем интереснее. — Я снова откинулся на спинку кресла, задумался, постукивая пальцем по столешнице.

— Хреново тебе придётся. — Алекс уже расположился в кресле и вовсю довольно скалился.

— И почему?

— Нуу тебе же предстоит серьёзный разговор с Лией. А думаю новость о том, что она замужем уже как несколько месяцев её не очень обрадует.

Я усмехнулся, ничего — это будет интересно и не скучно, а то, что поругавшись, можно сладко помириться я думаю известно всем.

— Разберусь. Только и ты заранее придумывай оправдания, почему не рассказал ей. — С удовольствием понаблюдав, как у него вытягивается лицо, продолжил — Давай тащи запланированные контракты, поясню тебе тонкости. Сам понимаешь в ближайшее время поедем с Лией в «Центровой храм», так что останешься здесь управлять стаей.

Он поднялся.

— А за альфу кто юридически останется?

— Владимир. Он из старейшин самый цепкий, да и тебе спуску не даст если что.

— Это да, он из любого душу вытрясет. Если бы не знал его со своего рождения, подумал бы что он еврей.

Остаток дня пролетел стрелой. Постоянно звонил телефон, отрывая меня, Алекса и старейшину от обсуждения всего того, что им необходимо было сделать в моё отсутствие. Подготовил на скорую руку несколько документов, контрактов которые желательно было бы вообще заключить, а которые заключить но, максимально давя выбить хорошие уступки. Спать лёг, даже не глянув на часы, но было уже далеко за полночь. И только на утро следующего дня до меня дошло, что у Лии нет загранпаспорта. Раздражённо скрипнув зубами, позвонил в Токио, по указанному в приглашении номеру телефона, объяснил, что вынуждены задержаться. Хотел уже вызвать машину, чтобы привезли Лию из становки, но всё сложилась как никогда удачнее: договорился за хорошую оплату, что необходимые документы для подписи мне скинут на электронную почту, фото я и сам могу сделать, благо фотоаппаратура приличная имеется и не придётся раньше времени засвечивать присутствие Лии в стае. Это уже было огромным плюсом: чем позже, тем лучше. А вот за получением паспорта заберу её лично, отвезу в Красноярск, где, кстати, сразу купим ей необходимые вещи. Моя жена должна выглядеть достойно! Осталось за малым и самым трудным — поездка в становку и объяснение с этой самой женой. Предупредив Алекса, о том куда направляюсь, уехал.

Чуть больше часа и я на месте. Не заезжая в становку, остановился на окраине, заглушив двигатель, вышел из машины и вдохнул полной грудью — как же здесь хорошо, нет суеты, спокойно! В окружении леса зверь рвался на свободу. Ну а почему бы и нет, время есть. Принюхавшись, осмотрелся — никого нет, сонное царство прям. Не торопясь разделся, сложив вещи на заднем сиденье, обернулся волком и сначала неторопливо направился в сторону леса, но с каждой минутой ускоряясь, отдал власть волчьему телу — пусть несётся куда заблагорассудится, здесь можно. Волк размеренным ритмом бежал по лесу, иногда останавливаясь, примечал передвижение зверей в том или ином направлении, довольно порыкивал, чувствуя добычу, но охотиться сейчас не время. Обиженно скалясь, волк бежал дальше. Окружающий лес пьянил запахами хвойных деревьев, по-весенне остро со всех сторон окутывал ароматом молодой поросли, зелёных побегов, едва уловимыми запахами зверей, которые почувствовав опасного зверя поблизости, разбегались в стороны. Погрузившись в своеобразное чувство наслаждения окружающей природы, не сразу осознал, что волк приостановившись, принюхавшись, резко бросился в сторону. Пытаясь остановить его, не сразу понял: куда он так мчится? Когда разобрался, уже сам в нетерпении торопил: быстрее, вперёд! Сначала отголосок запаха — пьянящего, одурманивающего разум, но такого нужного, с каждой минутой становился всё сильнее — моя пара! Моя волчица! Она здесь, совсем недавно пробегала мимо этих деревьев, перепрыгнула через небольшой овражек, ещё немного и увижу её. Пришлось немного приостановить волка, иначе испугаю, но куда там? Выскочив из-за густой пихты, остановился как вкопанный так, что передние лапы врылись в мягкий грунт; мимо пронеслась волчица. Заметив волка, резко остановилась, оскалившись, втянула воздух так, что ноздри затрепетали, зрачки расширились. Я еле сдерживал своего зверя, чтобы не кинулся на неё, он недовольно оскалился, на что волчица слегка пригнулась. Мой волк одобрительно рыкнул: ему определённо понравилась реакция самки. Она пригнула передние лапы, заискивающе выгнулась, но только стоило шагнуть навстречу, резко вскочила и с такой прытью кинулась в сторону, что опешив, я только увидел серебристый кончик хвоста. Ну что ж, хочешь поиграть девочка? Довольно зарычав, волк помчался следом, тем более я уже знал, куда бежит волчица — становка, потому как не узнать я её не мог, хотя ни разу не видел волчицу Лии. Чёрная, небольшая самка с серебристо окрашенными кончиками хвоста и ушей. А ушки — загляденье, словно спрыснули серебристой краской. Лия, моя! Бежал, преследовал с мыслью: как я мог за столько времени не понять, не учуять. Вот уже окраина леса, волчица уже пересекла опушку, и на полном ходу промчавшись к знакомому дому, скрылась за углом. Пробежав последние метры, на ходу вернув человеческий облик, взбежал по ступенькам крыльца и уже неспешно прошёл в открытые двери и медленным шагом вошёл в комнату, где пригнувшись, скалила зубы волчица, охлёстывая в раздражении хвостом бока. Прикрыл глаза, ментально заставляя Лию обернуться, но её разум сопротивлялся. Пришлось воздействовать сильнее, уже зная, что это принесёт ей боль, но в данном случае прерогативно было — заставить подчиниться воле альфы, правом самца давил на её сознание, правом сильнейшего и в конце концов она моя пара. Моя! Сжав кулаки, сделал шаг, волчица сопротивлялась, усмехнулся собираясь приблизиться, как заскулив она крутнулась и передо мной неловко вскочила на ноги обнажённая женщина. Глаза её заметались, отмечая, что выход из комнаты ей перекрыт, она попятилась, пока не упёрлась спиною в стену. Смотря на меня расширившимися глазами, закусив губу, всё же с любопытством втягивала в себя воздух, и видимо мой запах ей пришёлся по вкусу, так как она задышала чаще, не осознавая, что от этого, её обнажённая грудь весьма сексуально — мягко приподнималась. Я прищурившись обвёл взглядом обнажённую фигурку: пышная грудь увенчанная розовыми ореолами сосков со слегка торчащими вершинками. От её учащённого дыхания грудь мягко покачивалась, притягивая взгляд. Едва сдерживал себя, чтобы не податься вперёд и не провести по ним ладонью, до безумия хотелось, обхватив, ощутить приятную тяжесть, сжать сосок пальцами, а лучше жадно втянуть в рот лаская языком наблюдая за её реакцией, слушая тяжёлое возбуждённое дыхание. Заметив мой взгляд, Лия судорожно вдохнула, накрывая грудь ладонями, я же не упуская случая прошёлся взором ниже пока не остановился на её лобке покрытым мягкими завитушками серебра. Тут уж мне пришлось сжать кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней. Ни разу я не видел столь завораживающего цвета, ни разу в жизни не возникало такое острое желание просто провести ладонью по лобку женщины, просто прикоснуться, слегка задевая пальцами колечки волос. Не в силах, уже не соображая что делаю, шагнул навстречу, но в этот момент Лия перекинув волосы на грудь, накрыла ладонями пах. Взгляд метнулся к её лицу, и только увидев её широко распахнутые глаза, я осознал и распознал в её запахе страх. Меня как ушатом ледяной воды окатило. Захотелось броситься к ней, обнять, защитить от всего мира. Только понимание того, что страх вызываю я, отозвалось сначала недоумением, перешедшему к внутреннему раздражению. С трудом удерживающий не только себя, но и внутреннего зверя, сейчас даже он притих, только бы не боялась, только бы приняла, не оттолкнула. Медленно, чтобы не напугать ещё больше, подошёл и положил ладони на стены по обеим сторонам от её лица. Лия наклонила голову, словно готовясь к удару, эмоции страха, безнадёжности сменились горечью, разочарованием и всё настолько ярко, что без труда улавливались в её запахе. Уткнув нос в её макушку, чуть не завыл от досады.

— Девочка моя, не бойся. — Хотел сказать ласково и успокаивающе, а вышло хрипло и пугающе, из-за чего она дёрнулась было в сторону, но я мгновенно схватил её за плечи, сильнее прижимая к стене. Теперь ещё и гнев в её запахе чувствую. Захотелось сцепить зубы, но если я ещё ими скрежетать начну, до хорошего точно не доведёт.

— Постой, пожалуйста. Слышишь? Просто постой! Я ничего не сделаю, обещаю. Я просто. Хочу. Чтоб ты постояла спокойно. — И кого я пытаюсь успокоить? Возбуждённый член прижался к её рукам на животе, отчего она ими дёрнула и я сжав её плечи сильнее, не сдержавшись застонал ей в макушку. Перед глазами мелькнула картинка: как она обхватывает его ладонью и тут же содрогнулся от безумного желания.

— Да постой ты спокойно! Просто не шевелись! — Стараясь выровнять дыхание, различал массу оттенков в её запахе и ни один из них мне не нравился. Да что с ней происходит? Почему она так отчаянно меня боится?

— Мне больно. — Её тихий голос вывел меня из оцепенения.

— Что?

Она дёрнулась в сторону. — Мне больно.

С трудом, но до меня дошёл смысл её слов. Моментально разжал руки, хотел приподнять её лицо за подбородок, чтобы заглянуть в её глаза, прижаться губами в поцелуе, но она дёрнулась в сторону. Схватила с дивана плед и завернувшись в него, отошла в сторону.

— Лия. — Я сделал пару шагов к ней, но она опять поспешно отошла.

— Тебе бы одеться. — Она покраснев, смущённо отводила глаза в сторону. Меня сначала это развеселило.

— Тебя только это сейчас беспокоит?

— На данный момент да.

Теперь меня её поведение начало раздражать, хотя желание опрокинуть её здесь же на диван никуда не исчезло. Хотя мне без разницы где, даже диван не нужен. Мгновенно преодолев разделявшее нас расстояние, прижал её к стене, обхватил подбородок, заставляя посмотреть на себя и немедля прижался к её губам. Стоило только это сделать, как она рванула в сторону, запутавшись в пледе едва не упала, но вовремя успел её схватить и привлечь обратно к себе.

— Хватит! — Она опять попыталась вырваться.

— Ты уверена? — Голос охрип от желания.

— Уверена! Отпусти!

— Зачем? Лия я чувствую твоё желание! — Нагнулся к её шее и провел языком, слегка подул, отчего она вздрогнула. — Твой запах возбуждения…

— Отпусти! — Поднырнув под мою руку, она вывернулась.

— Прекрати сопротивляться! — Рыкнул не выдержав.

— А то что? Изнасилуешь? — Перехватив плед на груди, она вздёрнула подбородок.

— А ты хочешь? — Я с усмешкой взглянул на неё. — Судя по твоему запаху, ты возбуждена и тоже на подобное готова в отношении меня.

Её лицо залила краска. Опустив голову, она прошла к дивану, села. Подошёл к ней и приподнял голову за подбородок:

— Не переживай девочка. Пока я оденусь, приди в себя и обдумай своё поведение.

Судя по её распахнувшимся глазам, она сейчас начнёт высказываться. Не дав ей такой возможности резко развернулся и вышел из комнаты, не останавливаясь прошёл сени и спустившись с крыльца втянул воздух. Судя по запахам, рядом никого не было, и я как был, так и пошёл обнажённым. Необходимо дойти до машины, одеться и даже если меня кто увидит — плевать. Лия моя пара! Заматерившись усмехнулся. Дошёл до машины, так и не встретив никого, хотя зрелище наверняка представлял занятное: возбуждённый член, гордо вздыбленный, слегка покачивался в такт моих шагов. Одел джинсы, но застёгивать естественно не стал. Натянув майку, прошёл к ближайшему дереву и сел на землю, прислонившись спиной к стволу. Прикрыв глаза, застонал: перед глазами тут же возник образ обнажённой Лии. Желание накатывало волнами, от мыслей, что бы я с ней сделал, мутилось в голове.

— О, а я гляжу, машина стоит, думаю — кого это к нам занесло? — С пригорка спускался Матвей. Закрыв глаза, запрокинул голову — разговаривать сейчас ни с кем не хотелось.

— А ты чего сидишь здесь? Погоди-ка. — Он принюхался. — Это ты откуда такой? Да от тебя фонит как от разгулявшегося…

Я поморщившись, поднял руку, ладонью вверх, прерывая его.

— Матвей, помолчи. От Лии, она моя пара. — Скрывать не имело смысла: всё равно скоро узнает.

— Так ты что, ты с ней? — Он принюхался, яростно шевеля бровями, от возмущения усы встопорщились.

— Да успокойся ты! Ничего я не сделал с ней! Вон, в доме сидит, обдумывает новость.

Он постоял пару минут, нахмурившись и всё-таки принюхиваясь, а потом расплылся в улыбке:

— Ну так поздравляю, что ли! — Он подошёл к рядом растущему дереву и уселся так же на землю, облокотившись спиной. — Только что-то ты не радостный?

— Да радостный, радостный! — Пробурчал. Радость вон никак опадать не собирается.

— Эх, молодёжь! Даже не понимаешь, как тебе повезло пару встретить! Особенно в наше-то время!

— Агм, — кивнул, — понимаю.

— Нет, ты понимаешь здесь, — наклонившись, он постучал мне пальцем по голове, — а через некоторое время поймёшь здесь. — И хлопнул ладонью по груди в район сердца. — Пара — это же не только ласки, да утехи! Пара — это такое понимание между мужчиной и женщиной, на таком уровне, о котором многие только мечтать могут! Понимание, поддержка, всё это придёт, после полного завершения связи, но придет, и будешь ещё Создателей благодарить за такой подарок. Кстати как Лия?

Я с усмешкой слушал Матвея, то о чём он говорил, я слышал и уже не раз.

— Лия? Да я ж говорил — сидит в доме, тоже наверное «радуется» такому подарку Создателей.

— Понятно. Ну пусть подумает. Тоже время нужно. Эт как же получилось, что ты за столько времени ничего не учуял? Я думал зверь у тебя сильнее нюхом и ему нипочём всякие там побрякушки.

— Это ты артефакт называешь побрякушкой? — Я недобро покосился на него.

Он усмехнулся:

— Да шучу, шучу! А артефакт, да мощный он у неё, если даже дар скрыть способен.

— Дар? Ты о чём? — Раскрыв глаза, напряжённо посмотрел на него, подавшись вперёд.

— Дык, я думал ты поэтому и приехал. — Отодвинулся от меня в удивлении. — Эээ, да я смотрю ты пока не в курсе. — Он приподнялся, явно намереваясь ретироваться.

— Стой! — Рявкнул, прежде чем тот очухается, схватил его за руку, дёрнул обратно. — А ну рассказывай — что тут у вас происходит? О каком даре идёт речь?

Матвей опять нахмурился, пристально на меня посмотрел.

— Да рассказывай уже, всё равно узнаю. Лучше ты мне спокойно, чем сейчас у Лии всё выяснять.

— Да уж, лучше я. Хм. Тут такое дело, в общем Лия — зеркало.

— Это уже не смешно. С чего это вы взяли?

— Ну я то ни разу в жизни таких не встречал, поэтому даже не догадался бы. А вот Инару довелось, поэтому…

— Инар? Какого он вообще здесь забыл?

— Ты полегче-то, а то злоба так и прёт из тебя.

— Матвей, ты на вопрос ответь: Что он здесь делал?

— Тон поменяй, тогда и разговор сложиться. — Приподняв брови, он бросил на меня недовольный взгляд.

Померявшись недовольными взглядами, я отступил:

— Ладно, признаю, в отношении тебя сейчас предвзято повысил тон. Так что он тут забыл?

— Да уж. — Он ещё пару мгновений смотрел на меня. — За настойками к Марте он приходил, так с Лией и познакомился. Ну а про дар случайно выяснили. Тебе лучше с ним поговорить, как он понял, про зеркало. Я-то сам бы и не догадался.

— А Марта где?

— Она поехала по своим каналам выяснять: что, да как.

— Понятно. Мне значит решили не сообщать. Интересно складывается картина.

— Не думаю. — Покачал головой. — Не принимай поспешных решений.

Я поднялся, снял джинсы, майку, сложил их и повернулся к Матвею.

— Приглядишь за нею. — Качнул головой в сторону дома Лии.

— Пригляжу. Куда ж я денусь. — Он тоже поднялся, отряхнул штаны. — К Инару пойдешь?

Обернувшись волком подхватил и зажав в пасти вещи, потрусил в лес.

— Давно пора. — Пробормотал он. — Но я услышал. Остановился и обернулся, оскалив зубы. Матвей заметил, но как-то устало махнул рукой.

— Можешь скалиться сколько влезет! Но вот что я тебе скажу: только потеряв дочь, я понял: сколько не успел ей сказать. Сюда вон приехал, упивался жалостью к себе, жалился на несправедливую судьбу дочери. И чего добился? Того, что могу лишиться внучки. Не сегодня, завтра подохну, а что внучка знает обо мне или своей матери? Так и не успею рассказать. Тебе необходимо поговорить с отцом, пока у тебя есть такая возможность.

Качнув мордой, волк отвернулся, покрепче сцепив зубы на удерживаемых в пасти вещах, побежал в лес.

Через пару часов подбегая к дому отца, я более менее обдумал сложившуюся ситуацию. Под мерный бег мысли текли плавно, складываясь в цельную картину. О том, что теперь понятно, почему меня на подсознательном уровне тянуло к Лие. Не чувствуя полностью её запах я всё равно улавливал отдельные нотки её аромата. О таком даре как зеркало, я знал мало. Он относился к разряду редких и каждый альфа стаи обязан был сообщать даты прибытия, убытия из стаи оборотней с подобным даром. Он как последний лопух не только прошляпил представительницу, награждённую редким даром, да ещё и женился на ней. Не с этим ли связан вызов в Токио? Определённо! Теперь понятно — почему за ней охотится Славка Оникс. Только вот как он собирается использовать такой дар как зеркало? Пока это загадка, но выяснить всё не составит труда опять же, только в Токио. Где бы он ни искал информацию по такому дару, найдёт только домыслы и сплетни, потому как в открытом доступе только основные стороны дара, а вот нюансы, оборотные стороны редких даров находятся под грифом «секретно» и не факт, что ему их раскроют. Значит буду давить на то, что во-первых: Лия моя пара и официальная жена, ну а во-вторых: мне необходимо знать всё о подводных камнях для её защиты.

Обогнув деревянный сруб, разжав челюсти, скинул одежду на лавку. Из-за угла тянуло свежей кровью. Пройдя на запах увидел Инара разделывающего мясо на большом деревянном столе. Он повернул голову, кивнул и продолжил своё занятие. Вернувшись к лавке возле крыльца обернулся вернув человеческую ипостась, оделся и прошёл к Инару. Молча взял протянутый нож, кинул на стол бедро дикого кабана и принялся разделывать.

Спустя час туша кабана была полностью разделана, я промывал стол и утварь чистой водой в то время как Инар с другой стороны дома разжигал огонь в мангале. Закончив с уборкой, занёс в погреб разделанное мясо, развесил куски на крюках и после этого направился к Инару. А не хило он тут строился. Я уселся на скамейку с высокой спинкой, закинув ногу на ногу напротив кирпичного мангала, в утробе которого уже жарилось мясо. На столе рядом стояла пузатая бутылка, две рюмки и тарелка с нарезанными соленьями. Инар перевернув мясо, подошёл и присел на стул рядом со столом. Всё так же молча налив янтарной жидкости в рюмки, придвинул одну из них в мою сторону, приподняв свою, выжидающе уставился на меня. Я взял рюмку, нюхнул.

— Не боишься, что напившись не удержу зверя и грызану? — Прищурившись, кинул ему ответный взгляд.

— Это у тебя там химией балуются при изготовлении коньяка. А у меня продукт чистый, природный, хоть и уходит на его изготовление втрое больше времени. — Он усмехнулся.

Я выпил одним глотком и потянувшись взял кружок маринованного огурца, хрустнул, лениво откинулся на спинку лавки.

— Ещё раз увижу на твоей морде подобную мимику, пожалеешь — твою усмешку вобью тебе же в зубы. — Проговорил так же лениво и я знал, что он знает, что я ни хрена не шучу.

Последний раз я был здесь три года назад, когда только приехал в стаю. После разбирательств последствий передела стаи, назначением меня альфы прошло больше месяца как я, наконец, смог забрать Алину у дядьки. Ту, кого я увидел, не была похожа на мою сестру — маленький забитый ощетинившийся зверёныш. Что с ней произошло, помогла восстановить по крупицам Марта, которую еле уговорил приехать в стаю сначала для помощи Алине, а потом уже и остаться здесь. Без Марты, я бы наверное сестру потерял и всё благодаря тому, кто назывался нашим отцом и сидел сейчас напротив меня. Как я его тогда не убил, даже не помню. Кто-то оттаскивал, пытался уговаривать, что-то объяснять, хотя, наверное, стоило, просто за его отношение к дочери.

— Что ты делал в Северной становке?

— За зельями ходил. — Он пожал плечами и отвернулся к мангалу. — К тому же если ты забыл я снабжаю становки мясом.

— Не забыл. Это твоя обязанность. Как определил дар Лии?

Он повернулся, кинул на меня мрачный взгляд, отвернулся, встал и отошёл к мангалу. Переворачивая мясо, временами оборачиваясь ко мне, рассказал, как он вычислил её дар. Я сидел, облокотив локти на стол и соединив кончики пальцев перед лицом, молча его слушал. Вычленив для себя самое главное: судя по описанной Инаром реакции, Лия не знала о своём даре. Да и сейчас не имеет даже представления о его особенностях.

Инар подошёл к столу, сел и разлил алкоголь в рюмки, в этот раз до краёв. Не дожидаясь меня, поднял свою рюмку и выпил. Закусил и только после этого спросил:

— Что будешь делать с информацией? Судя по реакции девушки, она о своём даре не знала.

— А тебе какая разница? — Я взял рюмку и тоже выпил. Инар пожал плечами:

— Я так понимаю: ты сообщишь куда необходимо, и её заберут, а мне нужно с нею увидеться, поговорить. Вот и спрашиваю: заберёшь её сегодня или пока нет.

— Чтоб даже не смел к ней подходить.

— С чего это?

— С того. Мясо уже готово. — Я качнул головой на мангал.

Он встал, взял со стола большое блюдо и отошёл к мангалу. Стал накрапывать мелкий дождик. Хорошо все-таки устроился гад: тихо, спокойно, сидишь под крышей, мяско жаришь и выпиваешь рюмочку, другую. Инар поставил блюдо с горкой мяса на стол, я тут же перевалил здоровый кусок на свою тарелку.

— Так с чего это ты мне указываешь к кому подходить, а к кому нет?

Я посмотрел на него тяжёлым взглядом.

— С того, что обещал её отцу, что буду защищать его дочь от подобных уродов вроде тебя.

— Её отцу? Это какому?

Твою ж … даже поесть нормально не даст.

— Айдару. Или ты знаешь кого-то другого отца.

Он хмыкнул, а я непроизвольно поддавшись вперёд, оскалил зубы и зарычал — волк рвался вцепиться ему в глотку, даже в человеческой ипостаси показывая себя. Он лишь устало на меня посмотрел и откинулся на спинку стула.

— Ты думаешь я тебя боюсь? Ошибаешься. — Он покачал головой, а я поднялся над столом. — Я уже давно не боюсь сдохнуть.

— Так что же держит?

Но он не ответил на это, однако ошарашил меня другим:

— Айдар не отец Валлии.

С минуту я постоял, нависнув над столом, но взяв себя в руки всё же сел обратно.

— С чего ты взял?

— Знаю. — Опять пожал плечами.

— Говори.

— А должен?

— Обязан. — Опять рыкнул. Подобный разговор не располагал к тому, чтобы раздражение утихло.

— Не обязан. Я могу рассказать только ей.

— Я тебе последний раз повторю, и если не доходит, твои проблемы: чтоб не смел к ней подходить!

— Так что же мне о таком ей на расстоянии кричать? — Глянул на меня, но уже без усмешки. Дошло наконец.

— Лия моя жена, так что как понимаешь мне обязан рассказать.

— Жена. — Он минутно задумался. — Как ты знаешь в нашем мире оборотней — это не аргумент.

— Она моя пара! — Достал он меня уже.

— Пара? Это уже интересно. А что ж ты в стае, а она здесь?

— Это тебя тем более не касается.

Он отвернулся и замолчал. Я же сидел напряжённо за ним наблюдая, понимал, что долго не выдержу, сорвусь, а там точно уже некому будет меня сдерживать, но к его же счастью он покачавшись на стуле начал рассказывать:

— Я помню Лию вот такой вот девчонкой, — он поднял руку немного выше стола, — ей тогда наверное было лет восемь.

— Она не жила в стае.

— Ну да. Не жила. Мы с твоей матерью тогда недолго в этой стае прожили, но ты уже уехал. Как-то иду после охоты, навстречу Айдар, говорит: помощь мне нужна. Ну, я пожал плечами: помощь, так помощь. Через пару часов мы выехали на машине, потом поездом добирались пару суток. Приехали в маленький городок, он подвёл меня к двухэтажному дому, попросил принюхаться и сказать, кого из оборотней я смогу учуять. Ну я ответил что только самка с детёнышем постоянно вроде как живут, потому как запах устоявшийся. Он меня отвёл, устроил в гостинице, сам бегал по каким-то своим делам, а через два дня спрашивает: есть ли у меня права? Права у меня были, он подогнал чью-то машину, говорит надо женщину с девочкой отвезти в другой город. Ну надо, так надо. Машину, «Москвич», под завязку забили их вещами и отвёз я их, потом вернулся обратно, ну а через три дня мы вернулись в стаю. Прошло чуть больше года, Айдар опять ко мне подошёл: Поможешь? Ну а что не помочь? Тут мы уже на машине доехали за два дня до другого городка, и опять я вычислял, кто из оборотней в данном районе замечен был. Он зашёл в дом, сказал, что через пару минут спуститься, а к тому же подъезду девчушка-волчонок подбежала, улыбнулась мне солнечно так и туда же зашла. Опять дальше гостиница, день я отдохнул, на второй день по городу ходил, как на него наткнулся: он каких-то алкоголиков за собою вёл. Увидел меня, дал денег и говорит — купи два ящика красного, креплённого, ну и закусок недорогих и адрес назвал, куда это добро отнести надо. Донёс я эти сумки до адреса, а в квартире уже эти алкаши сидят, но там, до этого, по запаху та же женщина с ребёнком жила. Запах у той женщины запоминающийся был, приятный. Собрались мы обратно, он на обратном пути в стаю и рассказал, что эта женщина и девочка скрываются, вот он и помогает им прятаться. Стало быть алкаши для этого и нужны были, после них такое амбре останется за несколько дней — ни одна ищейка след не возьмет.

Он прервался, положил себе кусок мяса, налил опять в рюмки и выпил. Откусив от куска, пережевал и продолжил:

— Ну и третий раз тоже через года три наверное было, на машине опять поехали. В этот раз сразу к дому подъехали, он вышел и зашёл в дом, минут через пять вышла девочка, ей уже наверное лет тринадцать было, потом по запаху предположил, что волчица её скоро проснётся. Ну а тогда осень была, дождь моросил, а она стоит бедная в куртёшке, под дождём мокнет. Жалко мне её стало до ужаса — вся такая маленькая, угловатая, на кузнечика похожа была.

— Ну да, посторонних детей жалко, а на свою дочь плевать, — усмехнувшись, зачем-то встрял я. Он лишь на меня покосился, замолчал ненадолго, а потом обронил:

— Об этом я тебе позже расскажу.

— О чём? — Наверно всё-таки алкоголь мне немного в голову ударил.

— Дай дорассказать. — Я кивнул и начал есть мясо. В принципе о том, что Айдар помогал матери Лии скрываться я и сам знал. Но послушаю, с чего он решил, что Айдар ей не отец. — Вышел я с машины, накинул на неё свою куртку и спрашиваю: чего мол здесь стоит? А она и рассказывает что мамка сказала погулять пойти. Думаю это ж надо быть гадиной такой, чтобы дочку на улицу под дождь выкинуть. Ну да ладно, ей сказал что я друг её мамы и бояться меня не надо, прошли мы с ней до магазина а я спрашиваю есть ли поблизости кафе какое, пирожных поесть. Прошли дальше по улицам, посидели в тёплом кафе, накупил я ей пирожных, в общем посидели, поговорили. Только за всё время она ничего толкового о матери и себе не рассказывала, видно хорошо ей внушили о чём можно говорить, а о чём нет. Рассказывала, что любит рисовать, хвасталась оценками, ну и так по мелочам. Вернулись, Айдара ещё нет, она в машине со мною посидела, а как тот из подъезда вышел, то она из машины как пробка вылетела и в дом забежала. Мы в гостиницу поехали, на следующий день он опять по делам бегал. Дня три я потом просто по городу ходил, гулял. На четвёртый мы уехали и опять же в дороге он рассказал что да как, правда напился он тогда, но не суть важно. Мать Лии его пара, а дочь не его. Только в силу обстоятельств они скрываться должны. Это получается мать то её тоже зеркало, и дочь поэтому прятала. Только вот от кого? Этого я не знаю. О том, чтобы приехать в стаю, не может быть и речи — вот так и живут. В этот раз они наспех собравшись уехали, а он цыган с вокзала в их квартиру притащил и месяц оплаченный они там должны были прожить. А им-то что? Нахаляву, да в квартире обустроенной. Вот как-то так. Больше Айдар ко мне не обращался. А уже здесь в становке увидев Лию, запах мне больно знакомый показался. Уже позже спросил Марту о её родителях, она и сказала, что дочь Айдара. — Он встал, принёс кастрюлю, куда скинул уже остывшее мясо и поставил на тлеющие угли.

— А отец кто?

Он стоя у мангала не оборачиваясь пожал плечами:

— Не знаю. Он не сказал.

Я разлил остатки из бутылки по рюмкам и сразу выпил из своей, зажевав уже остывшим мясом, даже не обращая на это внимания. Подошёл с кастрюлей Инар, вывалил уже горячее мясо на тарелку.

— Ты ешь. Сейчас ещё кое-что расскажу, потом вряд ли захочешь.

Я на него посмотрел удивлённо, но он развернувшись ушёл. Ну есть, это не мешки таскать. Когда он пришёл с новой полной бутылкой, я уже дожёвывал третий большой кусок, не забывая про соленья. Он налил в рюмки, сел и подняв рюмку произнёс:

— Я ждал, когда ты вырастешь сын. — Стукнул своей рюмкой о бок моей стоявшей на столе и выпил.

— Алина не моя дочь.

Я в этот момент решивший тоже выпить и уже глотая алкоголь, поперхнулся и громко откашливаясь, просипел:

— Ты что несешь? Со всем урод с катушек съехал? — Вскочил, понимая, что уже точно не сдержусь. — У нас запах одинаковый! Это ты можешь слабаку с забитым носом рассказывать!

— Запах одинаковый. — Он даже не шевельнулся и не отклонился. — Она дочь моего брата.

— Что? — Я очумело уставился на него.

— Твоя мать переспала с моим родным братом и забеременела. Мне она получается племянница, а тебе сестра только по матери.

Я рухнул обратно на лавку, прикрыл глаза. Твою ж …. Что ж за день-то сегодня такой? Лия моя пара! Айдар не её отец! Алина мне сестра по матери только! Я откинув голову расхохотался. Создатели! И где ж я за последнее время так накосячил, что вы мне решили раскрыть карты в один день? Ладони лежащей на столе коснулось что-то холодное, перевёл глаза, ещё слезившиеся от истеричного хохота. Инар протягивал мне полную до краёв рюмку. Сжав её, тут же выпил. Откашлялся, поставил локти на стол и уткнулся лбом в сжатые кулаки.

— Закусишь?

Я не поднимая головы покачал отрицательно.

— Мне было уже семьдесят шесть. Собрались на дне рождения одного мужика, там я и познакомился с твоею матерью, она к подруге приехала в нашу стаю, ну и тоже туда пришла. Отдохнули, погуляли, а через пару недель она сообщила мне, что беременна и ребёнка собирается оставить, ну это понятно, ей тоже уже шестьдесят стукнуло. А я так прикинул: мне и лет уже до кхм, много, пару я вряд ли встречу, живу бобылем, отец отдельно, брат уехал в другую стаю. Ну и позвал её замуж, а к концу года ты родился. Поначалу жили мы неплохо, только характер у неё тварной был, а с каждым годом всё хуже и хуже. Она постоянно скандалила, а ты ж меня знаешь: я лучше промолчу и уйду, чем глотку драть. После восьми лет ты уехал учиться, только по праздникам, да на каникулы приезжал, а я так чуть ли не в лесу жил. Тебе тогда двенадцать было, меня в командировку отправили в Мурманскую область. В стае той, я дела порешал, подумывал уже обратно ехать, как один раз проходил мимо больнички их и оттуда женщина вышла, в сторону пошла. А на ней запах такой! Я там чуть не взвыл! Подбежал к ней, схватил за руки и давай обнюхивать, только не её запах-то был. Говорю: где именно сейчас в больничке была? Оказалась к сестре ходила. Я ж туда, по запаху ринулся в палату, а там, на постели девушка лежит, ну чуть больше двадцати. Глаза в пол лица, ручки-верёвочки поверх покрывала и кожа бледная. Я к ней, обнюхал, за руки схватил. Вот так я и встретил свою пару.

Я удивлённо на него взглянул, никогда мне никто не рассказывал о том, что у отца была пара.

— Оказалось, ей тогда тридцать два было, и болела она — волчьей лихорадкой. — Он замолчал, налил ещё по рюмкам, выпил, отвернулся, смотря куда-то вдаль, за деревья леса. Да уж волчья лихорадка та ещё дрянь. В век высоких технологий её до сих пор не могут излечить, только помогают продлить жизнь на год или пять, семь. Кому как повезёт. Ученые давно нашли эту гадость, она живёт в каждом организме оборотней, только у кого-то она до сдоху в неактивном состоянии, а кого-то…Да уж. Сейчас, зная, что Лия его пара, почувствовав её запах, одуряющий — как наркотик, который хочется вдыхать и вдыхать. И это он ещё не спал с нею, а что будет после их близости, он даже представить себе не мог. Тут же воображение предательски подсунуло картинку: Лия с хриплым стоном выгибается под ним, цепляясь за его напряжённые руки по обеим сторонам от её тела, как с её губ во время оргазма срывается его имя. От увиденной фантазии по телу пробежала волна дрожи. Я хрипло выдохнул и схватив рюмку залпом выпил содержимоё. А что если бы он знал, что ей отпущена всего пара лет жизни? Как с таким жить? Я по-новому взглянул на отца. Такое с наскоку не осмыслишь, нужно время и трезвая голова.

— Я конечно всё рассказал Софье, так её звали. И о тебе и о жене. Она временами себя очень хорошо чувствовала, месяца три, четыре и приступ… Кхм, и с каждым разом приступы стали чаще. Я как только её встретил, поехал обратно в стаю и матери твоей честно рассказал про Софью. Ох как же она тогда кричала! А тут ты с прогулки приходишь, она ещё громче завизжала: убирайся к своей шлюхе, потаскухе! На тебя глянул, а ты в дверях комнаты стоишь и сдержался, чтоб не ударить её. Развернулся, ушёл.

Я покивал, помню этот скандал. И как мать орала на отца, а когда он ушёл на меня: ты такой же тварью вырастешь! Будешь по всяким проституткам бегать! Много она тогда мне наговорила гадостей, пару раз даже ударила.

— Прожили мы с Софьей три года, потом присутствовал я на её кремации, урну сестра её забрала. А я как пришибленный остался. Вернулся в стаю, выделили мне отдельный дом.

— А метки? — перебил я его?

— Метки? А, ты об этом. Ты забыл, что несёт наш укус? Я боялся, очень боялся, что своею меткой сокращу и без того короткое отпущенное ей время. Да и она запретила мне ставить ей метку и сама отказалась — знала, что умирает и не хотела связь ещё больше укреплять.

Нет, я не забыл последствия укуса самцов нашего рода. Волки у нас рождались сильные. Сильнее, намного сильнее остальных и плата тоже была — отравление организма самки, получившей метку принадлежности самцу. Какой бы ни был у неё дар, он под воздействием определённых веществ в слюне, начинал перестраиваться, подстраиваться под дар самца и чем сильнее у самки дар, тем хуже она перенесёт укус. Дольше будет восстанавливаться. А вот какая сила дара у Лии, пока не известно и какая реакция будет на укус, соответственно тоже. Хотя не думаю что дар у неё сильный, иначе никакой артефакт так плотно бы его не прикрыл.

— Так вот вернулся я в стаю, стал отдельно жить. Деньги я кстати и когда с Софьей жил и после того как вернулся каждый месяц твоей матери пересылал, она ни разу не отказалась, хотя поливала грязью меня на каждом углу. Только мне как-то всё равно было. Отучившись, ты уехал в Тюмень дальше учёбу продолжать, но так со мною ни разу и не заговорил.

— Ты мне ничего не объяснил!

— А смысл? Только сейчас встретив пару и повзрослев, ты сможешь посмотреть на ситуацию под другим углом. Но тогда нет, ты бы и слушать не стал, а если бы и узнал, не смог бы понять. Прошло много лет, после смерти Софьи, как-то раз пришла ко мне твоя мать. Вот так просто взяла и пришла с бутылкой вина. Села на кухне, разлила вино по кружкам, выпила и заплакала. Рассказывала, что поняла как жизнь и мне и себе и сыну сломала, что не хочет так больше жить, просила вернуться и попробовать жить вместе и что до безумия хочет ребёночка родить. Я её тогда выставил, но обещал подумать. Созвонился с её матерью, порасспрашивал как там в их стае живётся и решился. Если и сходиться, то только уехав. Потому как в той стае где мы жили, её все поимели, кто мог и не мог. Если честно, я тогда только и согласился из-за ребёнка. Подумал: вот шанс, обрести маленькую дорогую кроху. Так мы в этой стае и оказались. Ты тогда приехав, тоже вроде как сменил гнев на милость ну всё думаю: жизнь налаживается. Жили мы и правда какое-то время хорошо — она не скандалила, ты стал со мною разговаривать, работой тоже обеспечен. В общем, хорошо было. Помнишь, когда у тебя выброс силы неконтролируемый случился?

Я кивнул. Ещё бы не вспомнить, я тогда в Тюмени пятерым мужикам чуть мозг не расплавил. Только то, что те на меня напали в подворотне, когда я с учёбы возвращался, из института, никого не интересовало — тут же обвинили во всех смертных грехах!

— Так вот, тогда мы с тобой в Индию уехали, учился ты управлять даром. Я тогда ещё месяц с половиной рядом с храмом прожил, пока твой наставник меня домой не отправил.

Я кивнул, потому как обучение затянулось больше чем на два года.

— Приехал я в стаю и мать твоя меня беременностью обрадовала. Только ненадолго. Помнишь по соседству с нами бабка, вредная такая жила — Митрофановна?

— Нет. — Мотнул головой, к ним я приезжал редко, да и то ненадолго.

Он вздохнул.

— Так она мне и рассказала, что пока меня не было, приезжал хахаль к ней, вот она и развлекалась с ним в моё отсутствие. Выяснять особо ничего и не потребовалась, брат сам позвонил, плакался, просил жене его не рассказывать. У них уже двое пацанов подрастали, да и жена у него женщина хорошая, в отличие от братца моего. Ну а мать твоя, даже оправдываться не стала: сказала, что если бы я старался в постели лучше, то она бы и не гуляла. Я из дома тогда и ушёл. В лесу остался, поначалу землянку себе соорудил, потом вон несколько лет дом этот строил. — Он обвёл вокруг рукой. Алинка родилась, мать вроде поначалу с нею возилась, а потом пропадать в загулах стала, кинув дочку на тётку свою двоюродную. Я пытался, пробовал много раз Алину принять, понимал, что дитё ни в чём не виновато, но так и не смог. Это всё, что я тебе хотел рассказать сын. — Он поднялся. — Предлагаю тебе здесь заночевать.

— Благодарю за предложение. — Я встал. — Но я откажусь. — Хотел сделать шаг, но меня повело в сторону. — Что за ерунда?

— Мне сейчас необходимо мясо в западную становку отнести, потом в восточной становке знакомый в баню пригласил, так что меня не будет дня два, может три. Так что ты спокойно можешь здесь переночевать, а завтра на свежую голову дела реша�