Республика (СИ) [Нави Вонави] (fb2) читать онлайн

Республика

Предисловие

Здравствуй, Читатель!

Спасибо что открыл мою книгу, а теперь у меня просьба — закрой её и не читай!

Ещё не уверен? Тогда поясню, почему ты должен закрыть эту книгу:

Эта книга про смену пола и 95 % читателям такое не нравится. Сюжет тут тоже будет, но он достаточно слабый, чтобы хоть кого-то заинтересовать.

Тут будет превращение мужчины в женщину, последующая его адаптация, и кое-какой сюжет, если это можно так назвать.

Всё ещё не закрыл книгу?

Окей, добавлю, что здесь будет любовная линия и секс между мужчиной и женщиной (в теле которой душа, которая раньше была в теле мужчины).

Уже дочитал до этого момента, и всё равно хочешь попробовать?

Хорошо, тогда попробую добить — в книге будет жестокость, насилие, убийства. Герой(Героиня) не мальчик(девочка) для битья, как в моей прошлой работе, а скорее наоборот. Так что женщинам и просто впечатлительным людям, я тоже не советую это чтиво.

На самом деле, я думаю эта книга не понравится и 99.9 % тех, кому нравились мои прошлые работы. Если бы я сказал, что книга не нравится и мне — я бы соврал. Мне она нравится, и я уверен, что найдётся какое-то количество Читателей, кому она тоже зайдёт. Иначе я просто бы не выставлял её на сайте. Но думаю, что она всё же не для широкого круга лиц.

Так что подумай ещё раз, надо ли оно тебе, Читатель.

Но если ты готов, тогда добро пожаловать…

Добро Пожаловать в страну, занимающую половину земного шара.

Добро Пожаловать в страну, где электромобили производятся с пятидесятых годов и стоят копейки.

Добро Пожаловать в страну, с лучшими дорогами в мире.

Добро Пожаловать в страну, где женщины служат срочную службу, почти наравне с мужчинами.

Добро Пожаловать в страну, жители которой думают, что пережили смутные времена, но даже не подозревают, что они ещё впереди.

Добро Пожаловать в Российскую Республику.

Пролог

Евгений брёл уже второй день. Куда именно он идёт, его уже не волновало, хотя изначально был какой-то план, но парень всё позабыл, и виной тому была Боль. Именно так, с большой буквы.

Болела голова, грудь, горло, во рту.

Они сразу поняли, чем именно враг ударил. Какая-то смертоносная химия, придуманная «заклятыми друзьями» с Запада. Тёмные полосы, которые тянулись за древними самолётами, пролетавшими над ними, всё как по учебнику. Потом бомбы, уже из более новых машин, разрывающиеся прямо над головой, и орошающие все окрестности. К этому моменту все системы ПВО были подавлены, и враг во всю хозяйничал в небе. Началось очередное отступление.

Парень никогда не был как патриотом, так и ненавистником своей страны. Ему просто хотелось жить, работать, может быть встретить ту самую, единственную. Но всё пошло прахом, когда началась война.

«Пашка, Наташка…» — вспомнил он двух своих самых близких людей.

С Павлом они познакомились не так давно, он был его наводчиком и напарником. Хороший парень, как и Женя, детдомовский. Худощавый, с большими зелёными глазами, и длинным носом, за который сразу получил прозвище «крыса». Пашка не обижался, ему нравились декоративные крысы, он как-то рассказывал, что у них в детдоме жила одна в клетке.

Друг упал и перестал дышать ещё несколько часов назад. Женя как мог замаскировал его тело, и оставил рядом свою винтовку. Она уже казалась неподъёмной. Он трезво оценивал своё состояние — ему уже не повоевать. По-хорошему, пора себе могилу готовить.

Ведь было ещё две группы, которые сейчас должны углубляться на территорию врага. И если Женю захватят, враг найдёт способ разговорить его. Да, парень не знал задачи двух оставшихся «двоек», но он мог выдать точку их высадки, а вражеские спецы могли выследить…

— Вш-ш-ш… — раздалось над головой.

Сил прижиматься к ближайшему дереву уже не было. Правда, и вероятность, что его заметят, тоже была очень мала. Самолёты врага летали часто, и первое время Женя пытался маскироваться. Сейчас ему было уже всё равно.

— Наташка… — вырвалось снова.

Он вспомнил её почти чёрные волосы, карие глаза, стройную фигуру. Его первая и последняя любовь, девушка мечты. Они познакомились в госпитале, девушка там была медсестрой ещё до начала войны. А потом его отправили сражаться за родину на передовую, а её оставили в глубоком тылу.

Первый поцелуй, первые женские объятия, первые чувства. Но дальше этого дело не зашло, да и не могло зайти.

Когда они увиделись впервые, девушка ухаживала за больными ветрянкой в карантине. Между ними что-то проскочило, искра, вспышка. И обычно скромный и молчаливый парень, подался вперёд, и поцеловал её. А она ответила.

Если бы Женя узнал, почему она так поступила, то скорее всего обиделся и больше не разговаривал с ней. Если бы он знал, что за сохранение этой должности в тылу, девушка обслуживала местного подполковника медицинской службы уже месяц, пришёл бы в ярость.

Конечно, подполковник врал — никуда бы девушку не отправили, она была приписана к своему месту работы. Но, как говорится — у страха глаза велики.

Она ничего не сказала и подарила совсем ещё мальчишке надежду.

«Разлетались…» — подумал парень со злостью, снова морщась от боли.

Опять звук самолётов, Женя упал на колени. Проверил аптечку — он принял уже всё что можно, но легче почти не становилось. Зрение тоже начало подводить. Чёткости можно было добиться теперь только поднося то, что хочешь рассмотреть, поближе к глазам.

Противогазы они с Пашкой нацепили почти сразу, но также сразу стало понятно, что они не помогают. Возможно, слишком старые, или бракованные, а может быть и то, и другое. Но нельзя исключать и такой вариант, что химия была слишком забористой, новой, и фильтры просто не справлялись. Да и зараза могла проникать в организм через кожу, полной химической защиты у них не было.

— Прости… — проронил, неизвестно кому, молодой человек, рассматривая пистолет в руках.

Он с трудом передёрнул затвор. Посмотрел на свои руки — кожа красная, вся в язвах, ногти на некоторых пальцах слезли. Было страшно осознавать, что с ним происходит. Он сглотнул, вновь ощутив боль во всём теле, и приставил ствол к виску.

Внизу, под ним, можно было рассмотреть жёлтую красивую листву. Осень разыгралась не на шутку в этом году. Евгений никогда не любил осень, ему всегда нравилась зима. Он каждый год с замирающим сердцем ждал первого снега, чтобы подставить лицо самым чистым, первым снежинкам.

«Не в этом году.» — с сожалением подумал парень.

Женя не был самоубийцей.

Но никто не должен был его взять, никто не должен был узнать место высадки двух оставшихся «двоек».

Выстрела так и не произошло, он не успел нажать на курок. Что-то ухнуло, оглушило, а потом время словно замерло. Всего на несколько секунд, чтобы успеть увидеть впереди невыносимо яркую вспышку, выжигающую глаза.

Евгений лишь чудом не задел несколько растяжек, прошёл по скрытым минам, не активировав ни одной. Ещё максимум пятьсот метров, и он бы наткнулся на секретный бункер. Бункер, откуда производится пуск ядерных ракет, и по которому был нанесён один из ударов.

Конечно же, там уже давно не было никакого оружия массового поражения, или какого-либо другого. Объект давно был опустошён и законсервирован, но военные продолжали методично минировать всё вокруг. Каждые полгода они проверять свои «сюрпризы», на случай, если какой-то выйдет из строя.

Враг знал, что никакой опасности отсюда исходить не может, но всё-таки решил ударить. На всякий случай, мало ли что.

«Большие дяди» за год войны не смогли договориться, и пришло время ядерного оружия.

Но Евгению было уже не до этого, он оказался почти в самом эпицентре ядерного взрыва.

Глава 1

Женю заставили очнуться две вещи. Первая — было тяжело дышать, будто что-то обвилось вокруг шеи, и сейчас душит его. Вторая — настойчивый звонок в дверь. Он открыл глаза, и понял, что падает. Больно ударился об пол коленками, схватился за шею и сорвал с неё верёвку.

— Чтоб тебя! — хрипло выругался Евгений, глубоко вдыхая.

Он ошарашено окинул всё взглядом и не поверил своим глазам. Никакого осеннего леса больше не было. Комната, с обоями в цветочек. Старый диван, пару кресел и древний телевизор посреди длинной стенки. В широком окне раннее утро, во всяком случае, так кажется.

— Женя, у тебя всё хорошо? — раздался глухой голос, откуда-то слева. — Открывай, я не взяла свои ключи!

Евгений осмотрел верёвку, которую так и продолжал держать в руках. Она была порвана. Когда он оглянулся, то увидел за спиной упавшую табуретку, а у потолка, на крюке, висел второй конец.

— Я хотел повеситься? — непонимающе спросил себя он.

Что-то было не так, да чего там — ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК. Он больше не чувствовал боли, разве что от верёвки на шее остались следы, и они саднили. Он отлично видел, а главное, мог спокойно дышать.

А дыхание!

Дыхание было ровным, чистым, без этих страшных хрипов. И не было кашля с кровью. Он осторожно провёл пальцем под носом, потом посмотрел на руку — крови и правда нет. Что-то произошло, что-то непонятное, немыслимое.

— Женя, немедленно открывай, или сейчас дядя Вагиз сломает дверь! — снова женский голос.

Парень огляделся ещё раз, с трудом встал. Было непривычно, и непонятно от чего. Голова немного кружилась, и как будто нужно привыкать к чему-то новому. Правда пока ему было не совсем ясно, к чему. Он быстро нашёл выход из комнаты, и прошёл в длинный коридор, хромая.

Это тоже было странно, нога неприятно ныла, и будто не хотела распрямляться до конца.

В коридоре были обычные бежевые обои в серую полоску. Женя прошёл мимо входа в ещё одну комнату, и оказался перед дверью. Обычной, стальной, с глазком.

Как некий «дядя Вагиз» будет ломать такую, Евгений не мог понять. Но кто их знает, этих кавказцев.

— Женечка, я же слышу, что ты там, немедленно открывай! — строго сказала незнакомая женщина. — Мы все волнуемся за тебя!

Осторожно посмотрев в глазок, парень повернул ручку замка, и открыл дверь.

Женя увидел троих. Полноватую женщину лет сорока, и двух мужчин — один постарше, другой помоложе. Тот, что выглядел лет на пятьдесят, в кожаной куртке и чёрных штанах, видимо и был Вагизом. Цвет кожи, форма лица и носа, выдавали его. Второй помоложе, не больше тридцати, весь прилизанный и в костюме. Женщина же парню сразу не понравилась.

Полная, с пышной причёской, кучей косметики на лице и ярко накрашенными губами. На ней была куртка явно не по размеру, слишком маленькая, и длинное платье, скрывающее полную фигуру. Она притворно улыбалась, и напоминала парню ранние годы в детдоме. Была у них одна такая садистка, которая точно так же растягивала губы, перед тем как раздеть и хорошенько избить ремнём. Да так избить, что потом живого места не оставалось на ребёнке.

Конечно, не так всё плохо было в жизни на казённые харчи. Случай с воспитательницей садисткой — лишь единичный, и который достаточно быстро был выявлен руководством. Но что было, то было.

— Ну чего встала, а? — Вагиз оттолкнул ничего не понимающего Женю, и шагнул в квартиру.

За ним вступили остальные, а волнующаяся до этого женщина, будто не обращая внимания, прошла последней. Всё её беспокойство о здоровье парня испарилось.

— Помнишь, о чём мы говорили с тобой неделю назад? — спросила незнакомка, когда уселась на один из стульев на кухне.

Обычной такой кухне, со старой мебелью и столом. Тут не было даже микроволновки, что уж говорить о телевизоре. Разве что холодильник, краска на котором облезла в разных местах, и стиральная машина «Вятка-Автомат», рядом с мойкой для посуды, вот и вся техника.

— Не помню. — хрипло выдавил из себя Женя.

Все трое переглянулись, нахмурились, и парню это не понравилось. Что-то было не так, и одно он уже понял. Его рост, он стал короче. Этот Вагиз и непонятный прилизанный парень, они были выше его на голову. Женя никогда не был великаном, но его метр восемьдесят вполне хватало, чтобы с большинством общаться на равных. А эти люди мало того, что казались больше него, так ещё и выше. Очень непонятное и странное чувство.

— Женечка, ты же шутишь сейчас, да? — осторожно спросила незнакомка и погрозила пальцем: — Не зли тётю Нину!

— Да что ты с ней возишься! — взорвался Вагиз, ударяя по столу.

Молодой гость и Нина вздрогнули, а вот Женю таким было не испугать. Он был растерян, не понимал, что происходит, но не испуган. Парень не дёрнулся, лишь всех внимательно и непонимающе осмотрел ещё раз.

— Меня зовут Михаил, а вас, как я понимаю, Евгения? — взял дело в свои руки мужчина в костюме, и широко улыбнулся.

Он протянул руку, и Женя был вынужден пожать её. Ладонь незнакомца оказалась на удивление большая, что тоже удивило. А ещё — липкая от пота, это Евгению не понравилось. Мужчина нервничал, и это настораживало.

— Вы с Ниной Петровной, вашей тётей, как я понимаю, всё уже обсудили. — продолжал изливаться Михаил. — Осталось только подписать документы, вот и они, кстати. И мы уйдём, не будем вам мешать. Вам же завтра ещё в школу надо? Я всё понимаю, выпускной класс, волнение, скоро ВКИ, нужно готовиться — так не будем задерживать друг друга, хорошо?

На столе оказались три листа с печатным текстом, рядом с ними лежала простенькая шариковая ручка. Евгений подошёл, попытался сосредоточиться и прочитать, но снова почувствовал головокружение. Нужно было сделать то, чего они от него хотят, и когда гости уйдут, разбираться с остальным.

Он взял ручку, и посмотрел на Михаила:

— Что нужно сделать?

— Распишитесь, там, где галочки карандашом!

— Кхм, хорошо. — буркнул Женя, прокашливаясь, ему показалось, что он «дал петуха».

— Как в паспорте! — поспешно добавил прилизанный.

Он быстро поставил подписи, и положил ручку на стол.

— Вот и хорошо, вот и отлично! — обрадованно запричитал парень. — Светокопии вашего паспорта у нас есть, так что думаю, на этом и закончим!

Все вдруг расслабились, стали собираться. Тётя Нина и молодой ушли сразу, а вот Вагиз задержался. Он широко улыбнулся, и резко протянул руку к Евгению, куда-то вниз, к заднице. Женя перехватил его запястье, отводя от себя с трудом, и отпрыгнул к столешнице, где в специальной подставке лежал нож. Он схватил оружие, и направил на незнакомца, внимательно его изучая. Ногу снова пронзила боль, но сейчас было не до этого.

— Хм. — криво усмехнулся Вагиз, и не выдержав взгляда, удалился в коридор.

Евгений не двигался с места, пока не услышал звук захлопывающейся двери. Потом положил нож, подошёл проверить, и убедившись, что замок закрылся, облегчённо вздохнул и вернулся в комнату. Упал на диван, и задумался.

***

Вагизу не понравился этот взгляд. Так смотрит волк, именно волк, а не волчонок или щенок. Пронзительные голубые глаза, будто вывернули душу старого мошенника наружу, и он поспешил уйти. Такое не часто случалось, и уж точно он не ожидал этого от соплячки, которую уже видел несколько раз.

Он уже прижимал её как-то к стене, ничего серьёзного, просто ему было интересно, как эта сучка отреагирует. Она испугалась, очень сильно. А в последний свой визит, не считая этого, он хорошенько её потрогал за грудь и пятую точку.

— Не смотрит. — сказал он сам себе, осматривая окна многоэтажки и закуривая сигарету от дорогой бензиновой зажигалки.

В прошлые визиты девочка всегда смотрела вслед тётке. У неё не осталось родителей, и она считала свою последнюю родственницу самым дорогим человеком на свете. Но в этот раз всё было по-другому, и теперь ещё вот этот взгляд.

«Поняла, сучка бракованная, что тётка её не защитит.» — подумал Вагиз.

Нина давала ей таблетки, они должны были «притупить» девочку, но похоже что-то пошло не так. Вполне возможно у неё съехала крыша от этого. А Вагиз сразу говорил — можно просто давать наркотики. Тётка боялась, что это обнаружат на медкомиссии.

«Посадили бы её на что-то, и сучка была бы на поводке.» — зло подумал Вагиз.

Хорошо, что оставшиеся бумаги подписала, а то так глядишь и через пару дней пошла бы в полный отказ. Могла и в органы обратиться, с неё бы сталось.

У Вагиза и там есть кое-какие зацепки, но это касалось больше обычных дел. А вот в отделе по делам несовершеннолетних могли начать копать очень глубоко. Государство заботилось о будущих налогоплательщиках.

А как она держала нож — это тоже отложилось в памяти Вагиза, и напугало его. Он знал как правильно держать нож, особенно когда собираешься зарезать барана на бойне. Или человека, врага.

Так вот, хват у девочки был боевой, а врагом в той ситуации для неё стал Вагиз.

— Вагиз Назирович, всё в силе? — Михаил отвлёк мужчину от своих мыслей.

— Да, заводи, сейчас на базу. — кивнул он, и отвернулся от окон.

Вагиз решил, что, когда все документы будут готовы, отдаст эту сучку Арсену. Цыгане подержат её пару недель на герыче в подвале. А потом она за дозняк сделает всё, что он, Вагиз, пожелает. И тогда он посмотрит — останется в её взгляде эта твёрдость, которая вдруг так напугала взрослого мужчину. Она ему будет ботинки вылизывать, и умолять дать ещё немного «счастья».

«Она же вроде целка?» — подумал мужчина, забираясь на пассажирское сиденье старой двадцатки.

Да, у них в школе был медосмотр, и он видел копии этих документы у Нины. Тогда можно её сразу не «распечатывать», какой-нибудь граф может много заплатить. А то, что у неё брак, не проблема, Вагиз не жадный — сделает скидку.

Но на хмурого посадить стоит в любом случае. И что бы умоляла его — это обязательно. А уж после благородного, он её отымеет, хорошенько так и со вкусом. После благородного даже ему, Вагизу, не зазорно будет. Виагры для этого специально купит и будет всю ночь развлекаться.

***

Женя мучительно вспоминал последние события.

Химия, долгий переход по лесу, друга и подругу. Боль, плохое самочувствие, пистолет. Он отчётливо помнил, как передёрнул затвор. Но вот хватило ли сил на выстрел?

— Что-то помешало. — шёпотом, сам себе, сказал парень.

Самолёты, уханье, вроде бы взрыв, даже какая-то нереально-яркая вспышка, которая ослепила его. Неужели ядерный, и миру теперь пришёл конец?

Он очухивается тут, с обвязанной шеей, в незнакомой квартире. На пороге непонятная троица, чего-то от него хотят, и когда он это делает, так же быстро уходят.

— Бред. — он вытянулся на кровати, закрыл глаза и схватился за голову.

И эти странные ощущения. Вроде бы всё в порядке, и в тоже время что-то не так. Они не покидали молодого человека и не давали покоя.

Болела нога, ныла, но это конечно же было не сравнить с той болью, которую он чувствовал совсем недавно.

— Всё страньше и страньше. — пробормотал Евгений, рассматривая свои руки.

Он как будто похудел, руки и пальцы стали тонкими. Да и ноГТи изменились, удлинились, стали будто ровнее, как у девушки. Да, именно такие были у его подруги Наташки, а не его обрубки.

Боль в ноге вроде бы утихла, и он уселся, осмотрел ещё раз комнату. Телевизор стоял посреди длинной и старой стенки коричневого цвета. В ней были несколько шкафов, к которым он осторожно направился. Стал открывать все ящики и дверцы, пытаясь понять, где он находится и что произошло.

— Может хоть тут найдётся что-то, что даст мне ответы.

Он отвлёкся от своих изысканий, подошёл к окну, осмотрел улицу. Этаж максимум третий. Обычная улица, хоть и незнакомая. Несколько многоэтажек, припаркованные автомобили, иногда под окнами ходят люди.

Вполне возможно, его кто-то нашёл, и он пережил долгий курс реабилитации после химической атаки. Потом его поместили в отдельную квартиру, правда непонятно, зачем. Или война уже забрала столько жизней, что места теперь хватит всем?

— А потом я потерял память. — продолжил свои умозаключения парень. — Повреждения мозга, такое, наверное, может быть после химического поражения.

Но, судя по разговорам женщины и этого Вагиза с Михаилом, они уже виделись. И о чём-то даже успели договориться. Хотя Женя не мог себе представить, о чём бы он стал договариваться с этими неприятными людьми.

— Триньк-триньк! — послышалось из коридора.

Он вышел из комнаты, прихрамывая, пошёл на звук и оказался во втором помещении. Тут был рабочий стол со старым компьютером. На нём лежали тетрадки, пенал с ручками и карандашами, линейка. Тут же, рядом, жужжал и издавал неприятные звуки старый сенсорный телефон.

«Машка.» — значилось на дисплее, а по центру было лицо незнакомой девушки, очень молодой.

Горели две трубочки — красная и зелёная. Женя попробовал нажать на зелёную, но ничего не произошло. Догадавшись, он потянул её в сторону, и приставил аппарат к уху.

— Ну чего ты не берёшь трубку, а? — недовольный девичий голос.

Женя молчал, пытаясь вспомнить — знает ли он обладательницу этого голоса. По всему выходило, что слышит в первый раз. Если бы он потерял память, то, наверное, хоть что-то бы вспомнил. С другой стороны, если поражения мозга были обширными…

«Если бы они были обширными, я бы уже валялся и пускал слюни.» — пришёл к выводу парень.

— Можно мы с Гришей к тебе сегодня зайдём, погуляешь пару часов, а? — не дождавшись ответа, спросили с той стороны.

— Голова болит, не сегодня. — отрезал Женя, и убрав трубку от уха, нажал отбой.

Он осмотрел старый телефон, задержался взглядом на логотипе — голова улыбающейся матрёшки. Снизу красовались три буквы — «МТКА».

— Всё чудесатее и чудесатее.

Отечественное производство? Он не помнил такого. Нет, военные разработки, конечно, были, и его учили пользоваться спутниковыми передатчиками. Но вот что бы гражданские, даже такие простенькие, такого он не помнил. Тем более, незнакомая марка — «МТКА». Женя видел это впервые.

— Сколько же я провалялся в отключке?

— Триньк-триньк! — снова зазвонил телефон, на экране незнакомое лицо и имя — «Машка».

— Слушаю. — ответил Женя.

— Ну ты и сука, Женя, я думала мы подруги! — Евгений поморщился от визгливого крика. — Мы договаривались, я делаю вид что дружу с тобой, а ты даёшь нам с Егором место…

Он не стал слушать до конца, снова нажал отбой. Посмотрел на иконки приложений, всё было незнакомым. Разве что интуитивно становилось понятно — «трубка» что бы звонить, «свиток» что бы просмотреть сообщения, «планета» что бы вылезти в интернет.

На торце аппарата была ярко-красная кнопка, она очень выделялась на чёрном корпусе телефона. Женя попробовал нажать её, рассудив, что вряд ли это приведёт к чему-то плохому. На экране сразу высветилась надпись:

«Вызов полиции/Отправить анонимное сообщение полиции? ВНИМАНИЕ: В случае ВЫЗОВА полиции, ваше местоположение будет определено автоматически, а телефонный аппарат начнёт запись видео и звука с момента подтверждения.»

Телефон вновь зазвонил, предложение «вызвать полицию» пропало. В этот раз Женя нажал на отбой сразу, не принимая вызов. Подержал сбоку кнопку включения, и на вопрос техники — «Выключение/Сброс соединения?», выбрал первое.

Женя ещё раз осмотрел комнату — заправленная кровать, у окна стол, с другой стороны несколько полочек у стены, с книгами. Небольшой комод, на котором стоит старый магнитофон. Рядом с ним стопка кассет, он подошёл и осторожно просмотрел все. Ничего знакомого не найдя, достал одну из коробочки и вставил в проигрыватель, нажал кнопку «Пуск».

Это тоже было странно, не как обычно — «Play» или небольшой треугольник, а именно «Пуск». Долго же он был в отключке. Но почему тогда не в госпитале, а в непонятной квартире — неужели война всё-таки кончилась?

Надо мной клочок небесный

Голубой и нежно ясный

Там сегодня день чудесный

Там сегодня всё прекрасно

А я котёнок в колодце

И лучики солнца

Не проникают в сердце моё

Котёнок в колодце

Никто не вернётся за мной…

Песня была незнакомой. Но голос Жене понравился, и он уселся на кровать, стал слушать дальше.

Здесь внизу темно и сыро

Время пахнет сгнившей тряпкой

Маленький привет от мира

Под моей пушистой лапкой

Мотылек в коготках моих бьётся

Ещё чуток и жизнь оборвётся.

[Кристина Прилепина — Котёнок]

Парень усмехнулся — забавная песня. Котёнка уже жалеть не хотелось.

Он взял кассету, посмотрел на название композиции и имя певицы. Ни то, ни другое, ему было незнакомо. Правда вот песня, которая называлась «Котёнок»…

Ему показалось, что лучше бы её было назвать «Мотылёк», так было бы честнее.

Женя выключил магнитофон, вернулся в комнату с диваном и стал рассматривать открытые ящики и полки.

Книги, со знакомыми и незнакомыми названиями и авторами. В одном из шкафов нашлись несколько старых фотоальбомов, которые парень сразу вытащил и кинул на одно из кресел. В шкафах были вещи — в основном женские, и не очень много. Попадалось и мужское, но совсем старое, будто не ношенное уже несколько лет.

— Ладно, посмотрим.

Он вернулся к фотографиям, и стал медленно листать альбом.

Чёрно-белые фотографии сменялись цветными, на всех были незнакомые люди. Женя остановился на одной — молодой мужчина в костюме, рядом женщина с немного знакомым лицом. Она в свадебном платье и фате, они стоят под руку. Парень осторожно провёл пальцем по лицу женщины, он её едва узнал.

— Мама…

В детдоме были хорошие люди, они и помогли настойчивому парню найти свою мать. Только он помнил её не такой.

***

В семнадцать лет купил охапку цветов и накинул на себя свой единственный костюм. Приехал на окраину города по указанному адресу. Его встретил старый, почти развалившийся барак. Женя прошёл мимо нескольких, внимательно его изучавших, мужчин. Они сидели у входа, и пили дешёвую водку. Пройдя грязный и тёмный коридор, он поднялся по полусгнившей лестнице, и найдя нужную дверь, постучался.

— Хто?! — раздался хриплый голос.

— Евгения Сергеевна Соколова здесь живёт?! — с замирающим сердцем спросил парень.

— Кха-ха-ха, Евгения Сергеевна, меня так лет сто уже не называли! — прокряхтела женщина, открывшая дверь. — В медвузе помню, профессор один только так и обращался!

В свои тридцать восемь, она выглядела на все семьдесят — в морщинах, каких-то непонятных пятнах на опухшем лице. Казалось бы — морщины и опухлость нельзя никак совместить, но он видел то, что видел.

— Здравствуйте, я ваш… — парень замялся, переминаясь с ноги на ногу.

Он так и не решался ей вручить букет, стоял и смотрел на человека, который должен был стать ему самым дорогим на свете.

Он всегда представлял, что его бросили по какой-то нелепой случайности. Возможно, мать отца, заставила молодую девушку сдать ребёнка в детдом. Или другие обстоятельства, и мать искала его все эти годы, но государство не хотело его отдавать.

— Это мне?! — хрипло спросила «мама».

— Да, я, кажется, ваш сын, здравствуйте… — пролепетал он.

— Женька, если Петрович без пузыря пришёл, на порог его не пускай! — услышали они с женщиной откуда-то из глубины помещения. — А это ещё кто такой, что за веник?

За спиной «мамы» появился тощий мужик в тельняшке, он грубо вырвал у Евгения букет цветов, рассмотрел и бросил его за порог.

— Ты чё тут трёшься, паря? — громко спросил незнакомец.

— Я-я-я… — растерялся Евгений, переводя взгляд с мужчины на женщину. — Простите, я ошибся.

Он развернулся, и пошёл к выходу.

Его предупреждали, но он не слушал, надеясь непонятно на что.

***

— Вот какая ты была, мама. — с нежностью прошептал парень.

Сердце заныло, и он посмотрел на мужчину рядом с ней. В очках, худой, улыбчивый. Он увидел в нём и ней себя. Было что-то и от одного, и от другого. Это было странно и пугающе — узнать своего отца.

— Папа…

К горлу подступил ком. Он смотрит альбом дальше, но не видит того, что ожидал. Альбом кончается, нет никаких фотографий детей. И мамы его больше тоже нет, только отец. Лишь на последней странице, фото отца и трёх людей в скафандрах, как показалось Жене — космических. На них красными буквами выгравировано — «Марс-00».

Он отложил альбом в сторону, взял следующий, и стал листать. Опять отец, уже на цветной фотографии. Старше, в костюме, а рядом с ним другая женщина, снова в свадебном платье и фате. Её парень уже не знал.

— Не может быть!

Его мамы больше не было, была только эта женщина. Вот они с отцом отдыхают на природе, вот она в какой-то квартире, уже с небольшим животом. Следующая карточка, на ней видно, что женщина будет вот-вот рожать. А следующее фото счастливой пары с ребёнком на руках, а под ним подпись — «Женечке 1 месяц!»

— Этого не может быть, это не моя мама… — часто дыша, говорит себе парень.

Он листает альбом всё дальше, и видит, как растёт незнакомый малыш. Через пару страниц становится понятно, что это не малыш, а малышка. Девочка, улыбчивая, светловолосая и голубоглазая.

— Чертовщина! — вскрикивает парень.

Альбом падает на пол, он прислушивается к своему голосу, закрывает рот руками.

— Этого не может быть, потому что не может быть!

Женя вскакивает с дивана, бежит из комнаты по коридору, падает и выругивается, сбивая коленки. Снова подводит нога, почему-то не желающая работать так как должна. С трудом встаёт, находит вход в ванную и заскакивает туда. Опять чертыхается, возвращается и включает свет, снова оказывается внутри и ошарашено смотрит в зеркало.

— Бляха-муха. — парень вспоминает любимое выражение прапорщика Сидорова.

На него из зеркала смотрит молодая девушка, даже девочка, лет шестнадцати. Маленький носик, аккуратные губы, голубые глаза и каре светлых волос с чёлкой. Под глазами небольшие синяки, на теле белая ночнушка до колен, разукрашенная в разноцветных бабочек.

— Сменили пол? — озадаченно спрашивает сам себя в тишине.

Женя слышал, что такие операции делались иногда. Он не вникал, но знал, что это по желанию, очень дорого и сложно. Нужно было пройти несколько собеседований с психологами, сексологами и подписать кучу бумаг. Но что бы вот так, без ведома владельца тела? А ещё эти фотографии…

— Я же только сегодня пришёл в себя, неизвестно что было до этого. — скривился парень.

Смешно и мило скривился, судя по отражению.

Обычная девушка, Женя не назвал бы её, или теперь уже себя, такой уж красавицей. Но симпатичная, этого не отнять, а если ещё добавить косметики и приодеть, то, наверное, получится очень даже красивая. Он отогнал ненужные мысли, и одним движением скинул с себя ночную рубашку. Под ней стройное, худощавое тело в обычных белых трусиках с бабочкой-бантиком посередине, на резинке.

Очень небольшая грудь, ярко выраженная талия, аккуратный пупок. Осторожно приспустил трусики. Ниже, между ног, ожидаемо не обнаружилось ничего. Ничего, что там должно быть.

— Всё, я понял! — нервно рассмеялся парень. — Это сон, обычный сон, дурман!

Он ущипнул себя, но ничего не произошло. Улыбка медленно сошла с его губ, он продолжал щипать себя снова и снова, пока не понял, что это бесполезно.

Осторожно погладил свой плоский живот, и медленно опустил руку вниз, ниже пупка. Наткнулся на волосы, такие же светлые как на голове, и опустил ладонь ещё дальше. Очень медленно всё ощупал, ощутил каждое прикосновение к себе.

У него никогда не было женщины. С Наташей у них случались только поцелуи. Была одна подружка по детдому, но дальше подшучиваний и поцелуев в щёку, дело тоже не заходило. Он был нелюдимым парнем, тихим, сомневающимся в том, что может заинтересовать девушку.

Все познания Жени в женском теле ограничивались лишь просмотром порнографии на планшете в детдоме. Да и то, если кому-то удастся скрыть от воспитателей и учителей флеш-карту с таким содержимым.

— Хватит. — остановил сам себя парень.

Он медленно убрал руку, вздохнул, поднял ночную рубашку с пола и накинул на себя. Натянул трусы, ещё раз посмотрел в зеркало. Подошёл ближе, открыл рот и осмотрел зубы. Всё ровно, обычные зубы, только на одном обнаружилась небольшая пломба.

Евгений вернулся в комнату, смотреть дальше альбомы не хотелось, и он взял пульт с пузатого телевизора. С удивлением обнаружил на нём логотип немецкой фирмы, которая никогда не производила телевизоров. Может быть он просто не знал об этом?

— …герцогиня Клайнс и цесаревич Георгий, их семьи уже заявили и выразили протест такому на… — вещала с экрана молодая и красивая женщина лет тридцати.

Сверху, справа, красовалась цифра «1», намекая на название канала. Но такой заставки новостей Женя не помнил, да что там, даже цифра была не так нарисована.

— Позвольте, Виктория! — перебил ведущую мужчина с акцентом. — Это исключено, ещё раз повторяю — никто из Клайнс никогда не был замечен в подобных…

Мужчина вещал из небольшого окошка снизу, похоже это был телемост в прямом эфире. У него имелся сильный акцент, а за плечами виднелся Биг-Бэн. Снизу, под изображением, красовалась надпись: «Пресс-секретарь царствующей Королевы Великобритании.»

— О, барон, а как же видеозаписи, интервью с очевидцами в ночном клубе? — усмехнулась ведущая. — Герцогиня изменила своему мужу, давайте не будем отрицать этого факта. Очень интересно было бы увидеть результаты генетической экспертизы, которая подтвердила бы отцовство герцога Клайнс…

— Я не намерен дальше разговаривать с вами в таком ключе. — нахмурился мужчина.

— Просто признайте, что герцогиня Клайнс имела связь с цесаревичем, этого будет достаточно. — приторно улыбнулась ведущая. — Королевская семья всё отрицает, но видеозаписи из ночного клуба говорят…

Изображение мужчины пропало, а ведущая, с красивым именем Виктория, пожала плечами:

— Что же, для меня всё ясно, для всего мира тоже уже всё ясно, осталось понять, где скрывается сладкая…

Женя переключил канал, наткнулся на мультфильм и снова нажал на кнопку.

«Дикая Россия.» — красовался в левом углу очередной незнакомый логотип.

Пошла заставка, которая дала парню пищу для размышлений. На экране были берёзки, потом зритель будто воспарял над ними, летел всё выше, и вот уже мог разглядеть центральную часть страны. Камера поднимается, появились границы государства. Границы, которые Евгений не помнил. Эта Россия была больше, чем та, в которой он родился. Раза в два больше.

— Мы победили в войне? — спросил себя Женя.

Но заставка передачи говорила о том, что всё не так просто, как кажется. Посреди экрана красовалась надпись — «Путешествия по Российской Республике.»

Глава 2

— Историческая передача? — Женя раздражённо выключил телевизор.

Что он помнил из школьной истории?

Российская Империя, потом был СССР, гражданская война и Российская Федерация. Ни о какой республике, таких масштабов, Евгений ничего не знал. Он не исключал, что его подводит память, ведь революции было две, и возможно где-то между ними…

— Бред. — он встряхнул головой.

Почувствовал длинные волосы, это отвлекло его, потому что было непривычно. В своей прошлой жизни он всегда носил короткие причёски, стрижку под машинку. А теперь у него такая грива.

— Это просто сон. — попытался снова себя успокоить.

Но в любом случае, получалось, что лучше бы это был не сон. Лучше так, чем снова оказаться в том лесу, и медленно подыхать от действия боевой химии.

Евгений открыл альбом и снова посмотрел на фотографию своих родителей, которых он никогда не видел такими. Отец у него был один, а матери теперь две. Одна — этой девочки. Вторая — его собственная. Он захлопнул толстую книжку с фотографиями, и убрал всё туда, откуда брал, закрыв шкаф.

Оставалось непонятным ещё кое-что. Ему, или лучше теперь говорить — ей, лет шестнадцать, не больше, но родителей нет дома. К нему приходят неприятные личности, одна из которых, видимо, является его родственницей. Они хотят, чтобы он подписывал непонятные документы.

Женя вернулся в комнату с кроватью, в которой похоже и жил всё это время, и в которой ему предстоит жить дальше, если ничего не изменится. Он внимательно осмотрел всё, и нашёл рядом со столом небольшой голубой рюкзак, с весёленьким рисунком кролика. Открыл основное отделение, порылся в нём, достал несколько тетрадей. В маленьком кармашке нашёл то, что было нужно — паспорт. Там же была и связка ключей от квартиры, её парень решил пока не трогать.

— Соколова Евгения Ивановна. — прочитал Женя.

Теперь он знал своё полное имя. И ещё, он знал как зовут его отца — Иван. Это тоже было необычно. Этот мужчина с фотографии имел общие черты с Евгением. Не с девушкой Женей, которой он стал по непонятной причине, а именно с Евгением из той России, в которой ему пришлось повоевать.

Значит и в том мире, откуда он пришёл, этот самый Иван был ему отцом. Непонятно, куда он делся там и тут, ситуация действительно странная.

— Семьдесят девятый год рождения, паспорт выдан тринадцатым отделением милиции города Петрограда, право управления транспортных средств категории «Л» подтверждено… — прочитал он.

Чёрно-белая фотография Жене почему-то не понравилась, явно была неудачной. Девушка, конечно, не писанная красавица, но можно было сделать и получше.

Тут же он обнаружил небольшую оранжевую книжицу. На обложке было написано — «Союз Молодёжи Российской Республики». Осторожно открыл, увидел очередную фотографию, уже цветную, на которой стояла печать и подпись.

Он посмотрел на фото — девочка была в белой рубашке, с жёлто-белым галстуком на шее. Голову украшала бежевая пилотка с значком-гербом чуть левее середины — двуглавым орлом. Дальше шли данные — год и дата рождения, время принятия в организацию, и название органа, выдавшего билет. Некий «Комитет Молодёжи России».

Год рождения — это хорошо. Но лишь тогда, когда ты знаешь, какой год сейчас. Женя этого не знал, и пришлось снова взять мобильный телефон и включить его. Была мысль запустить компьютер, но выглядел он настоящим динозавром, и парень боялся, что ждать придётся слишком долго.

Мобильник загрузился, и попросил ввести код доступа, которого молодой человек конечно же не знал. Наугад ввёл год рождения, и это сработало, экран разблокировки исчез.

— Девяносто пятый. — Женя почесал затылок.

Из паспорта вывалилось несколько купюр и банковская карта. Одна пятёрка, две по десять, одна двадцатка. На всех были изображены незнакомые лица, под каждым подпись.

«Граф Синицын.» — гласило под одной. Дальше шли годы жизни, по ним выходило, что этот граф родился в двадцать первом году, а умер в сорок третьем.

Это явно не прошлое. Во всяком случае, не его прошлое. Получается, какой-то другой мир, он читал о таком в книгах, фантастике. Девушка оказалась младше его, или старше — это смотря с какой стороны посмотреть. Евгению было двадцать один, но в его мире шёл тридцать второй год. Две тысячи тридцать второй.

— А там, дома, у меня тоже была сестра? — вопрос пришёл сам собой.

Женя подошёл к окну, уже по-новому осмотрел незнакомую улицу, незнакомого города.

— Петроград. — прошептал он, пытаясь заметить хоть что-то, что сказало бы ему — это не его мир.

— Нет, ничего не изменилось. — покачал задумчиво головой. — Республика, Федерация, Империя — всё одно.

На телефон пришли несколько сообщений. Быстро просмотрев их, стало понятно, что незнакомая ему Маша звонила ещё раз десять. Пришлось выключить телефон, настроения разговаривать с кем-либо не было. Только глянул на дату — сейчас шёл октябрь девяносто пятого.

Он стал просматривать тетради — литература, физика, история. Всё это было не интересно, а вот самое важное нашлось на самом дне рюкзачка. Это были два дневника — один с оценками, а второй с записями.

Женя знал, что девчонки часто ведут дневники, и всегда считал это бесполезным занятием. Но сейчас благодарил все высшие силы, в которые он никогда не верил, за то, что эта девочка вела дневник. Он принялся за изучение записей.

«…мама сильно болеет и её забрали в больницу, папа почти не появляется дома…»

Книжечка была толстая, и явно не первая. Записи появлялись с разной периодичностью, чаще раз или два в месяц. Но этого хватило, чтобы составить примерную картину происходящего.

«…мама вернулась домой, я её не узнаю — она очень плохо выглядит…»

«…мама страшно дышит, папа делает ей уколы, но они не помогает, она всё время кричит, а когда не кричит то спит, а когда не спит то кричит…»

«…мама не проснулась…»

«…папа много пьёт…»

«…папа заболел…»

«…осталась только я…»

Были и другие записи — о любовных переживаниях, мальчиках, подругах, учителях и школе. Женя пролистывал, ему не хотелось лезть в душу этой девочки. Пока не хотелось. Но последние страницы он решил просмотреть и ничего не пропускать.

Ему важно было узнать — почему она полезла в петлю? Он уже воспринимал её как свою сестру. Да, выходило, что она старше его, но сейчас всё было наоборот. Он должен разобраться, попробовать всё исправить — это было бы честно.

У него никогда не было близких родственников, Женя всегда пытался представить, как это — когда у тебя есть семья? И вот странный случай, непонятная сила, показала ему одного родного человека. Человека, который, судя по всему, очень нуждался в помощи кого бы то ни было. Который остался один на один со своими проблемами, и проиграл.

«А куда делась она, эта самая Женя?». - в голову лезли горькие мысли. — «Неужели попала в его умирающее тело?»

Об этом думать не хотелось, ведь тогда получалось, что он убил её.

Непонятно каким образом, но убил.

В дневнике шёл большой перерыв, года полтора, и записи вновь возобновлялись:

«…приходила тётя Нина, она мой опекун, даёт мне деньги, обещает разобраться с устройством в университет после школы, но нужно продать одну из квартир…»

«…звонил Геннадий Алексеевич, представился другом отца, ему нужно было что бы я предоставила какие-то свои бирмамутрические данные для чего-то очень важного. Я согласилась, он обещал, что я могу попросить у него всё что хочу, япопросила новый компьютер. Он рассмеялся, и сказал, что будет мне компьютер, но это самое меньшее, что он может сделать…»

Вот тут Евгений остановился и посмотрел на старенький системный блок. Зачем это некоему Геннадию Алексеевичу понадобились биометрические данные девушки? Возможно, ячейка в банке, или что-то подобное. Поговорить бы с этим Геннадием Алексеевичем. Тем более, что подготовку по экспресс-допросу он проходил, и даже применял на практике свои знания.

Парень закрыл дневник, и пошёл в ванную. Умылся, поправил растрепавшиеся волосы, ещё раз себя осмотрел. В этот раз обратил внимание на ногу — ступня была немного вывернута внутрь, как бы косолапя, снова ныла.

— Ай! — вскрикнул он, когда попытался выпрямить ступню.

Конечность не слушалась, и снова начинала болеть. Женя осторожно прощупал ногу от бедра и до пятки, присев на край ванны. Мышцы были сильно напряжены, и после небольшого массажа, стало совсем чуть-чуть полегче. Повреждений или шрамов на ноге не было, это наводило на очень невеселые мысли.

Он посидел ещё немного, поднялся и снова посмотрел в зеркало, изучая себя.

— Дзинь! — раздалось из коридора.

Кто-то пришёл и Женя медленно, переступая с пятки на носок, двинулся ко входу в квартиру. Выглянул в глазок и увидел Машу, девушку из телефона.

— Открывай, Соколова, я знаю, что ты там! — закричала на всю лестничную площадку «подруга».

Евгений поморщился, и убрав цепочку, открыл замок. «Подруга» резко потянула дверь на себя, и без спроса ввалилась в квартиру. Оценивающе и зло осмотрела Женю, хмыкнула, сбросила полусапожки и прошла в комнату с компьютером. Евгений вздохнул и пошёл за ней, предварительно проверив, что дверь закрылась.

— И что дальше? — он скрестил руки на груди, и строго посмотрел на гостью.

Она нагло разлеглась на кровати, вытянув стройные ноги и закинув руки за голову.

Черноволосая, в короткой юбке и чёрных чулках. Женя ревниво отметил, что грудь у неё раза в три больше, чем у него теперешнего. Она прямо выпирала из белой блузки, расстёгнутой ровно на столько, что бы округлости держались на честном слове. Он удивился таким мыслям, но поспешно откинул их.

— Гриша через пол часа придёт. — зевнула новая знакомая.

Лёгкую куртку она сбросила на пол, и Женю это раздражало. Ботинки она тоже оставила у входа кое как, даже не удосужившись их аккуратно оставить на коврике. Одно слово — неряха. В слух он сказал другое:

— С чего бы это мне пускать сюда какого-то Гришу?

— Ты сбрендила, Соколова? — девушка перевернулась набок. — Я с тобой дружу, прикрываю в школе, а ты пускаешь меня с Гришей на пару часов, когда нам нужно. Уговор ведь ещё в силе?

— Какой-то дерьмовый уговор. — насупился Женя.

— Чего-о-о-о?! — подруга вскочила на кровати. — Ты соскочить решила, Соколова?!

Женя молчал, он не знал, что ответить. С одной стороны — взять нахалку за шиворот, да выкинуть на лестницу. С другой — кто его знает, какие отношения были у девочек. И возможно то, что ему кажется не важным, теперь окажется очень даже значимым.

— А-а-а, я поняла, ты месяц ходила под моей протекцией, и теперь решила, что от тебя отстанут! — неприятно рассмеялась Маша. — Ну ничего, память я тебе быстро освежу, это не проблема, это я тебе уст…

Её тон отвлек Женю от раздумий. Он медленно перевёл взгляд на подругу, прищурился, и та осеклась под строгим взором, быстро затараторила:

— Ну пусти, Соколова, пожалуйста…

— Хорошо. — выдохнул Евгений, ему стало стыдно.

Обычная девчонка, хоть уже и достаточно взрослая, чтобы спать с каким-то там Гришей. Какое вообще он имеет право рушить их договорённости? Тем более, чтобы начать хоть что-то делать, нужно было узнать этот мир получше. Для начала хватит и двухчасовой прогулки. А если это обычный сон — то интересней его проводить на прогулке, а не сидя в квартире, где он всё уже видел.

— Спасибо-спасибо-спасибо! — запрыгала на кровати девушка.

— А ключи? — прежде чем выйти из комнаты, спросил он.

— Я тебе позвоню, когда закончим, дверь захлопну! — улыбаясь, ответила подруга. — Я со Славкой поговорю ещё раз, обещаю!

Женя пожал плечами, и пошёл к шкафу с вещами, в другую комнату.

Тут всё было очень сложно — много юбок и платьев. В одном из ящиков нашлись бюстгальтеры и трусики, рядом лежали колготки и даже не распакованная пара чулок. Он поморщился и стал искать дальше.

— Хотя бы так. — пробурчал парень, c трудом натягивая чёрные узкие джинсы, нога при этом снова заболела.

Потом очередь дошла до футболки и белых носок, сверху серый свитер с горлом. Поправил волосы, посмотрел на себя в зеркало, которое обнаружилось на внутренней стороне шкафа с одеждой.

— Выглядишь как лохушка, Соколова, у тебя так никогда парня не будет. — раздалось за спиной Жени.

Он обернулся, Маша сидела на диване, поджав под себя ноги и оценивающе его осматривая. Евгений молча взял свою ночнушку, демонстративно её сложил и убрал в шкаф, закрыл дверцу.

— Через два часа жду звонка, не позже. — строго сказал он. — Дверь захлопнешь, ключи я возьму с собой.

— Как обычно! — подтвердила девушка.

Евгений зашёл в свою комнату, схватил рюкзачок и закинул туда два дневника и паспорт. Взял со стола телефон, попытался засунуть в карман — вышло не очень. Мобильник выпирал, и вообще с ним было неудобно, пришлось тоже убрать в рюкзак.

«Понятно зачем девушки носят сумочки.» — сделал для себя выводы парень. — «Но могли бы просто носить нормальные штаны.»

У входа вновь пришлось выбирать во что наряжаться. Короткая курточка из кож зама, и кроссовки чёрного цвета, завершили гардероб. Тут же лежала небольшая чёрная трость. Женя не стал её брать, решил для себя, что не будет выглядеть как дедушка. Хотя, в его положении, правильнее было бы говорить — как бабушка.

Не прощаясь, вышел на лестницу и захлопнул дверь, осмотрелся. Обычная лестничная площадка — серая, невзрачная, он видел такие много раз. Лифта не было, и пришлось спускаться по ступеням. Когда он преодолевал последние, раздался звук закрывающейся двери, и навстречу Жене вышел улыбающийся худощавый парень:

— Привет, Соколова!

Чёрная кожаная куртка, мятые серые штаны с высокими ботинками, зализанные набок светлые волосы и серые глаза. Лицо обычное, непримечательное. Он медленно подошёл, Женя отстранился и прижался к стене, парень облокотился об неё, держа руку чуть выше его плеча.

— А ты ничего такая, может я зайду как ни будь, а, Соколова? — его губы оказались очень близко к уху Жени. — Мне Машка говорила, у тебя проблемы с парнями, научу чему смогу!

Ему было лет двадцать, не меньше. По-хорошему, Евгению стоило бы сейчас вырубить этого Дон Жуана. Он засомневался, что у него это получится — парень был тощим, но ростом выше его нового тела на голову. Попробовать стоило, нечего Машке с таким типом связываться. Но Женя не знал раскладов, и боялся всё испортить, поэтому просто выскользнул из объятий, и направился к выходу.

— Я предложил, Соколова, номер мой знаешь, звони если что! — раздалось в спину.

Перед выходом на улицу висели нестройные ряды почтовых ящиков, а на самой двери висело объявление:

«БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ! В РАЙОНЕ УЖЕ ПОЛГОДА ОРУДУЕТ МАНЬЯК! СООБЩАЙТЕ О ВСЕХ ПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ ЛИЧНОСТЯХ В ПОЛИЦИЮ! НЕ ОТПУСКАЙТЕ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ ГУЛЯТЬ БЕЗ ПРИСМОТРА ВЗРОСЛЫХ!»

Евгений вышел на свежий воздух и глубоко вдохнул, слыша, как сзади закрывается дверь. Воздух был обычный, ничем не отличающийся от того, к которому он привык. Женя выдохнул и осмотрелся — ряд гаражей неподалёку, на обочине с двух сторон, по всей улице, припаркованы автомобили. Вот их он рассмотрел внимательно — почти все марки незнакомые. Очень много отечественных моделей, об этом говорили названия на багажниках.

— Интересно. — тихо прошептал, осматривая каждую машину.

В основном с автоматической коробкой, судя по тому, что он видел внутри салонов. Почти нет гнилых, плавные формы. Часть транспорта была с пометкой «Э» на багажнике. Судя по отсутствию стандартной дверцы бензобака, это были электромобили.

Женя не выдержал, полез под днище одного из них, чтобы убедиться.

— Эй, ты чего там удумала! — остановил его недовольный голос.

Он резко выпрямился, отряхнулся, взглянул наверх — на одном из балконов курил мужчина. Лет сорок, полный, в майке и старых тренировочных штанах, он строго на него смотрел.

— А это, ну… — замялся Евгений. — Электрическая?

— Я на миллионера похож, чтобы бензиновую содержать?! — после паузы ответил незнакомец. — Женька, ты что ли?!

— Ага… — кивнул он. — Я просто посмотреть решил, интересно ведь. В смысле, посмотреть решила…

— У отца такая же была, ты чего, забыла? — мужчина докурил, и затушил сигарету в небольшой банке на краю балкона. — Что там интересного?

— Извините. — потупился Евгений, и похромал дальше по улице, снова возвращалась боль в ноге.

Нужно было найти какой-то парк, или другое место, где он сможет закончить чтение дневника. Так же необходимо было что-то решить со школой — для этого и взял с собой дневник. Посмотреть расписание, оценки, и подумать, как себя вести. Бросать школу нельзя было, тем более, если это выпускной класс. Непонятно на сколько он вообще задержится в этом мире и в этом теле, но, если надолго — аттестат ему пригодится.

На улице было тепло и светило солнце. Женя снял с себя свитер и убрал в рюкзак, оставшись в одной футболке и куртке. Он оглянулся, посмотрел на свой новый дом.

Небольшая кирпичная шестиэтажка. Нашёл взглядом свои окна и балкон, на котором он не успел побывать, там тоже могло найтись хоть что-то интересное. Решил заглянуть туда, когда вернётся домой.

— Удельный проспект. — прочитал Женя через пятнадцать минут прогулки.

Питер он не знал, а этот город назывался Петроградом, и мог отличаться от своего побратима из другого мира. А учитывая, что парень был в спальном районе, то отличия должны были быть.

Нет, архитектура, конечно, была похожа на всё то, что он видел раньше. Но вот расположение зданий, название улиц и проспектов — скорее всего было другим. Был ли такой проспект в его мире — парень не знал. Но он знал точно, что звук машин был громче.

Движение по широкому проспекту было оживлённое, даже несмотря на утро выходного дня. Но бензиновых двигателей почти не было, а электромобили издавали гораздо меньше шума. Это было необычно и завораживающе. Женя нашёл скамейку, с которой он мог наблюдать за проспектом. Удобно устроился, положил рюкзак сбоку, и смотрел во все глаза.

— Привет. — рядом уселся полноватый парень в очках.

На нём была серая ветровка и синие джинсы с кроссовками. Короткая причёска, немного раздутое лицо, и очки с толстыми стёклами. На вид не больше пятнадцати, смотрит приветливо и немного улыбается.

— Привет. — буркнул Евгений.

— Гуляешь? — продолжал допытываться незнакомый мальчик.

Именно «мальчик», про него нельзя было сказать «парень», во всяком случае, на взгляд Евгения.

— Жду. — он совершенно забыл зачем пришёл сюда, а теперь его отвлекли, приходилось придумать хоть какую-то причину, чтобы отвязаться от нежданного знакомого. — Девушку, в смысле парня, ну ты понял.

— А, да? — засобирался полноватый. — Ну это, извини тогда, Жень, в школе увидимся!

Он встал, почему-то покраснел, глаза виновато забегали. Незнакомец ушёл так же быстро, как и появился. Женя не знал, какие у них были отношения, и были ли вообще.

Радовало только то, что Машка сказала — «у тебя так никогда парня не будет». Значит этот мальчик не мог быть кем-то, кроме одноклассника или соседа. Не хватало ещё разбираться с романтическими отношениями подростков. Тем более, Евгений не представляли, что тогда пришлось бы делать. Не ходить же на свидания с парнями.

Он какое-то время смотрел на прохожих, водителей машин. Пытался отмечать взглядом молодых парней и прислушивался к своим чувствам. Потом стал засматриваться на девушек и женщин, делая тоже самое.

— Ничего. — удручённо понял Женя.

Возможно, последние переживания вытеснили из него все чувства, и сейчас было не до того. А может быть, он стал бесполым существом — мужчиной в теле женщины. Но нельзя было исключать и ещё одного варианта — всё успокоится, и он почувствует влечение к мужчинам или женщинам.

Он достал дневник, раскрыл на странице, где закончил, и продолжил чтение.

В какой-то момент парень поймал себя на мысли, что отлично читает чужой подчерк. Он покопался в рюкзаке, достал шариковую ручку, попробовал написать под одним словом ещё одно, такое же.

— Да уж. — почесал затылок.

Подчерк в дневнике был не его, и то, что он написал, тоже не походило на то, что он умел раньше. Ровные буквы под наклоном, прямо каллиграфия какая-то. Женя никогда так писать не умел.

Евгений встряхнул головой, вновь почувствовав длинные волосы, поморщился, и продолжил чтение.

Ему повезло — девочка была замкнута, ни с кем особо не дружила. Да, у неё были переживания, даже нравились какие-то мальчики, но всё это она оставляла в себе. Значит не будет проблем, что какой-то друг или подруга заметит, и сообщит куда ни будь.

С Машкой они подружились совсем недавно, на почве того, что Женя живёт одна в квартире. Тётка только перечисляет какую-то сумму денег, и раз в два-три дня наведывается проверить, как дела у девочки. В обмен на дружбу, Женя разрешает своей новой «подруге» приходить и заниматься «всяким» у себя в квартире.

Над его новой сестрой подшучивали в школе, иногда очень обидно обзывали, во всяком случае ей так казалось. Евгений не назвал бы это травлей, так, обычное хамство. Но сама девочка воспринимала всё очень серьёзно, поэтому и пошла на этот шаг с «дружбой», чтобы попробовать поднять свой авторитет.

Про документы, которые он сегодня подписал, было совсем немного. Вагиз и тётка приходят уже не первый раз, и подписывать заставляют тоже не впервые.

Как понял Женя — что-то связанное с обменом квартиры. Одну тётка уже продала, но денег на университет якобы всё равно не хватает. Высшее образование платное, и девушке обещали разменять квартиру на однокомнатную, а вырученных денег должно хватить на все шесть лет обучения.

— Так, но мне ведь всего шестнадцать? — спросил себя Евгений.

Достал паспорт из сумки, раскрыл на последней странице. Всё стало немного понятней.

День рождения будет в феврале следующего года. Совершеннолетие наступает не в восемнадцать лет, как он привык, а в семнадцать. Немного проясняется ситуация, но всё равно непонятно, каким образом тётка провернёт обмен. Даже в его мире, где государственные службы зачастую исполняли свои обязанности из рук вон плохо, опека всегда строго следила за недвижимостью несовершеннолетних.

— Сволочь! — не выдержал Женя, продолжая читать последние страницы.

— Неожиданный поворот сюжета? — спросили где-то слева. — Редко в наше время встретишь подростка, тем более девочку, которая читает с таким упоением.

Женя так увлёкся, что не заметил, как рядом сел старичок интеллигентного вида, с небольшой бородкой и в очках. Старое коричневое пальто и шляпа, чёрные брюки, простенькие ботинки. Всё старомодное, но будто из химчистки. Мужчине лет семьдесят, явно какой-то академик, судя по седой бородке и усикам.

— Простите. — он захлопнул книгу. — Не сдержался…сдержалась.

— Ничего-ничего, приятно, что осталась ещё читающая молодёжь. — мужчина покопался в кармане, достал платок, высморкался. — А то всё в мозаике пропадают, сутки на пролёт, вот у меня сын…

— Извините, мне пора. — Евгений быстро поднялся, сложил всё как попало в рюкзак, и двинулся дальше по улице.

Ему не хотелось сейчас ни с кем говорить, особенно после того, как он прочитал последние страницы в дневнике. Стало понятно, почему девочка полезла в петлю.

Сейчас ему хотелось одного — свою винтовку в руки, патроны, и хорошую позицию. Позицию, с которой будет видно гнилую голову Вагиза, которую он прострелит. А ещё лучше — сначала повредит ему коленки, потом локти, и продырявит лёгкие. Дальше будет смотреть, как он мучается.

Женя до крови прикусил губу, сжал кулаки изо всех сил. Он шёл, быстро шагая и хромая, сам не зная куда. Боль в ноге становилась всё сильнее, но сейчас было не до того.

Этот ублюдок облапал девочку, прижал её к стене, и на ухо пообещал — «хорошенько оттарабанить во все щели, когда всё решится».

Но это было не самое страшное — подумаешь, угрозы от какого-то там урода, пусть и здорового как кабан. Страшно было другое — при всём этом присутствовала тётка, и когда девочка к ней обратилась за помощью, та ответила:

— А чего ты так на меня смотришь, ты уже взрослая, решай свои проблемы сама.

Самый дорогой человек, последний, кому она могла доверять, предал её.

Глава 3

Женя остановился у широкого перекрёстка, идти дальше было нельзя, горел красный свет для пешеходов. Он глубоко вдохнул и постарался успокоиться.

Для него были не свойственны такие резкие перемены настроения.

Нет, Женя не был бесчувственным, но жизнь приучила его реагировать на разные жизненные ситуации спокойно. Даже когда там, в лесу, он готовился умирать — парень не рвал на себе волосы, не кричал и никого ни о чём не умолял. Он был относительно спокоен, и так же спокойно принимал свою дальнейшую судьбу, приставляя дуло пистолета к виску.

— Я убью этого урода. — сквозь зубы прорычал Женя, вновь сжимая кулаки и отпуская остатки злобы.

Он перешёл дорогу, и увидел в конце улицы известное в его мире заведение фастфуда. Тут же о себе напомнил желудок. Женя не знал, когда в последний раз ел. Вернее, он не знал, когда в последний раз ела эта девочка. Но, судя по всему, речи не шло даже о завтраке.

— Надеюсь хоть там не отравят. — буркнул он себе под нос, поправил волосы, и засунув руки в карманы, пошёл ко входу, над которым мигала жёлтая буква «М».

Опять напомнила о себе нога, стало сложнее идти, он прихрамывал ещё больше, чем раньше. Боль была разная — ноющая, режущая, колющая. Женя решил, что как вернётся домой, поищет обезболивающих. А ещё неплохо было бы найти медицинскую карту, и понять наконец, что с этой ногой не так.

Внутри всё оказалось стандартно, никаких отличий от своего мира он не обнаружил. Меню тоже не блистало изысками, и Женя заказал пару бургеров и горячий чай.

— Пять рублей. — сказала хмурая девушка у кассы.

Женя полез в рюкзак, открыл паспорт и достал купюру номиналом десять рублей. Подумал, и схватил карточку, приложил к странному терминалу оплаты. Никаких экранов, только горящая красным лампочка на чёрном прямоугольнике. Ничего не происходило, и он попробовал приложить средство оплаты с разных сторон.

Посмотрел на карту снова, сомнений не возникало — это банковская карта. На ней так и написано — «Банк России».

— Что ты там возишься? — недовольно процедила кассирша.

Она выхватила карточку у Жени, провела ей сбоку по терминалу, и красная лампочка сменила цвет на зелёный.

— Извините. — потупился Женя. — Спасибо.

— На здоровье. — прошипела девушка, и Евгений подумал, что день не задался не только у него.

Женя дождался пока ему принесут поднос с едой и напитком, пошёл усаживаться за свободный столик. Он выбрал место у окна, которое выходило на широкую улицу. Было полезно понаблюдать за людьми, вдруг получится узнать ещё какую-то информацию. Такую, которую все и так знают, а он может просто не догадываться об этом. Что бы больше не получилось так же, как с терминалом оплаты.

— Пип! — пискнул телефон в рюкзаке, когда Женя уже собирался укусить гамбургер.

«Баланс: 18 рублей. Карта номер: xx09» — прочитал он и удивился.

Посмотрел другие сообщения от банка — девушка очень мало тратила. Каждый месяц ей приходили переводы на разные небольшие суммы, судя по фамилии и инициалам — от тётки.

Странно что она вообще хоть что-то давала девочке.

С другой стороны, если им с Вагизом нужно было провернуть какое-то мутное дельце, то это было верным решением. Что бы не привлекать внимания властей. Скорее всего ему положено какое-то пособие, которое получает тётка, и должна по закону отправлять ей или покупать сама всё необходимое. А через несколько месяцев он, или она, смотря с какой стороны теперь смотреть, достигнет возраста совершеннолетия.

— Здарова, угрюмая! — кто-то резко положил Жене на плечо руку. — Ты чего в этой тошноловке забыла?!

Он схватил за запястье незнакомца, нажал нужную точку, резко встал и вывернул руку нападающему. Ударом ноги откинул его от себя, и увидел ещё двоих — парня и девушку. Держа их в поле зрения, подскочил к упавшему, и снова вывернул ему руку, схватил другой за кадык. Тело пронзила резкая боль, но он выдержал, больная нога тем временем затряслась в судорогах сама собой. Женя напрягся изо всех сил, чтобы не вскрикнуть от сильной боли, и удержался.

— Кто такие? — резко бросил гостям.

— У-у-у! — взвыл обидчик, которого Женя крепко держал.

— Заткнись. — коротко скомандовал, сжимая кадык у себя в руке.

— Соколова, ты с ума сошла?! — спросила громко девушка, отходя назад с парнем, которого держала за руку.

Евгений вдруг обнаружил, что немногочисленные посетители уставились на их кампанию. Жене стало неудобно — этим ребятам не больше, чем ему теперь, а он тут почти бойню устроил. Пару движений — и несчастный умрёт.

— Ещё раз так назовёшь…уб…побью! — быстро поправился, и отпустил свою жертву.

Он осмотрел потерпевшего — обычный светловолосый парень, в голубой джинсовой куртке и таких же штанах. Только белые кроссовки выделялись из всего гардероба. Его друг был в чёрной кожанке и брюках, а девушка в бежевой юбке до колен и сером пальто.

— Дура! — потирая шею, сказал первый из них.

— Чего-о-о? — нахмурился Женя и шагнул к нему.

— Эй-эй, я не тебе, я про Светку! — поспешно заверил несчастный.

— Чего-о-о? — повторила его фразу девушка, и дала подзатыльник обидчику.

— Ты это, ну, прости в общем. — почесал затылок один из парней.

Женя ничего не ответил, вернулся к столику. Поднял стул, уселся с трудом, и в очередной раз попытался укусить несчастный бургер. Ему уже было стыдно перед едой, которую он всё никак не мог съесть. И перед желудком, который время от времени давал о себе знать.

— Женька, где это ты так научилась? — плюхнулась рядом Светлана. — Нормально ты Славку приложила!

— В кино видела. — он наконец укусил свою добычу.

На вкус еда была так себе. Хуже, чем в его мире. Одно отличие всё-таки у этого заведения имелось. Он ещё раз осмотрел зал с посетителями, и не удивился столь малому количеству народа. В родном мире это заведение всегда славилось очередями, тем более в выходной день. А тут, с таким обслуживанием и дрянной едой, удивительно что подобные забегаловки ещё существуют.

— Вам смешно, а если бы она меня убила?! — возмутился Славка.

— Всё было под контролем. — без зазрения совести соврал Женя, снова кусая безвкусный бутерброд.

Света ему понравилась — с него теперешнего ростом, короткие рыжие волосы, всё лицо в веснушках. Стройная, с добрым лицом, она внушала доверие.

А вот Слава наоборот — к нему была непонятная неприязнь и недоверие. Карие глаза, небольшой нос и полоска некрасивых тонких губ.

Женя вдруг подумал, что во-первых — с каких пор он оценивает мужчин по красоте? А во-вторых — его отношение предвзято. Девочка, в чьё тело он попал, похоже влюбилась именно в этого Славу, и его это раздражало. Евгений прислушался к своим чувствам — но кроме неприязни, ничего к этому молодому идиоту не испытывал. Он вздохнул с облегчением, ещё не хватало обнаружить в себе противоестественные чувства.

— Макс, закажи мне дюшеса холодного, пожалуйста. — Слава продолжает подозрительно смотреть и потирать шею, уселся напротив.

— Сам иди и закажи. — ответил ему недовольный Макс.

Он выглядел старше их всех — ему на вид лет двадцать минимум, с простоватым, но приятным лицом, такому хочется доверять. То ли какой то второгодник, то ли просто общий знакомый. А может вообще, парень Светланы, и они вместе так гуляют.

— Она меня чуть не сломала, ну Макс, мне может скорую придётся вызывать! — запричитал Слава.

— И мне возьми чаю, Максик! — тронула его за руку Светлана.

Просьбе девушки Максим сопротивляться не мог, и вздохнув, пошёл к кассе.

— Что вы тут забыли? — Женя смял бумагу, и с недоверием посмотрел на второй бургер, потирая под столом немного трясущуюся ногу.

Аппетит пропал бесследно. В душе нарастало раздражение, ему сейчас нужно было подумать о многом, а пришли эти странные ребята. И посылать их прямым текстом он не хотел — неизвестно как это может отразиться в будущем.

— Мы вообще то к тебе шли. — пожала плечами Света, принимая свой чай.

Макс поставил ещё один бумажный стакан прямо перед побитым другом. Он уже почти отошёл, но продолжал пользоваться своим положением потерпевшего.

— Непонял…а? — удивлённо протянул Женя, отхлёбывая свой напиток.

— Так за Машкой, она же у тебя? — ребята переглянулись.

— Да, конечно. — облегчённо ответил Женя.

Он поставил чай на стол, потёр виски, выдохнул. Всё навалилось на него внезапно — это новое тело, мир, непонятные и незнакомые люди. И почему он вообще сорвался на этого Славу — можно было просто его послать, а не пытаться убить.

— Пошли, уже пора, наверное. — Евгений посмотрел на время в телефоне, прошло больше двух часов. — Это дерьмо я доедать не буду.

— Цены у них тут. — пробурчал Макс, вставая. — Три рубля за чай, бред.

Женя поначалу проигнорировал руку, которую ему протянул Вячеслав, но после пары попыток встать, всё-таки принял помощь. Нога ныла сильнее, и это было плохо.

— Они налоги в Британскую и нашу казну платят, вот и приходится как-то выкручиваться. — зевнул Слава. — Надо же на что-то свои дрянные ракеты строить.

— Мне телевизора достаточно, ты ещё не начинай тут обработку… — недовольно оборвала парня Светлана.

— Почему налоги платят в две казны? — уцепился за разговор Женя.

— Соколова, ты с лунной базы свалилась что ли? — недоверчиво спросила одноклассница. — Хозяева этих тошниловок англичане, вот и платят.

— Они же в убыток работают, с такой-то едой, зачем всё это? — всё равно не понял он.

— Тебя по голове не били? — Слава подозрительно посмотрел в глаза Жене. — Политика такая, престиж своей страны поднимают, северным варварам показывают, как хорошо в США и Англии.

— Я просто телевизор мало смотрю. — отмахнулся Евгений, и ускорился по дороге к дому.

Попытался ускориться. Он начал заваливаться на бок, ногу снова пронзила боль, но рядом появился Слава и придержал его за локоть. Женя устоял, попытался сделать ещё шаг самостоятельно, и всё повторилось. Дальше пришлось идти, держась за локоть парня.

— Так вроде бы у тебя пятёрка по истории. — недоверчиво пробубнила Света.

Женя ничего не ответил, и подумал о том, что неплохо бы ознакомиться с расписанием и оценками девушки. Сам он школьную программу плохо, но помнил. Главное — если у девушки была «пять» по истории, значит она её хорошо знала, а вот сам Женя ни черта не знал про историю этого мира.

Ведь как понял Евгений, попал он сюда надолго, и школу лучше не бросать. Если это конечно не галлюцинация. Забавный такой, предсмертный, выверт мозга.

А ещё, ему было очень унизительно идти под руку.

Нет, когда они углублялись в лес с Пашкой, они придерживали друг друга, и в этом ничего такого не было. Но сейчас была совершенно другая ситуация.

Женя ковылял, придерживаясь за чужую руку, пыхтел и краснел как рак, но его смущения вроде бы никто не замечал. Во всяком случае, он надеялся на это.

— Да постой ты! — прикрикнул Слава, удерживая за руку девушку, которая похоже задумалась и устремилась вперёд, пытаясь утянуть его за собой.

Женя опомнился, резко остановился, посмотрел на светофор — горел красный свет. Рядом толпилась кучка детей — мальчики и девочки лет двенадцати, рядом с ними ходили пару учителей.

— Что это? — спросил Женя у своей новой подруги, повернув голову.

— Где? — непонимающе посмотрела на одноклассницу Света. — А, дети, ещё и ослепла что ли?

Женя и сам видел, что дети, но его интересовало другое, о чём он и не замедлил спросить:

— Школьники?

— Странная ты сегодня, Соколова, у тебя точно температуры нет? — девушка с подозрением потрогала лоб Жени. — Школьники, из нашей школы, вон значки у них.

— Угу… — задумчиво пробурчал он, переходя по зебре улицу.

Ему не понравилось вот что — все дети были в школьной форме. Девочки — в колготках, юбках бежевого цвета до колен, коротких желтоватых курточках. На шеях жёлто-белые галстуки, головы украшают пилотки. Под куртками Евгений заметил белые рубашки и серые жилетки, с гербом на груди — двуглавым орлом.

Это проблема — он не был готов ходить в юбке.

Нет, теоретически, как говорится — «Если Родина скажет: «НАДО!», Женя ответит — ЕСТЬ!».

Но родина вроде бы далеко, а тут непонятно что. Какие-то цесаревичи, англичане, всё незнакомое и непонятное. Да и название у «родины» теперь другое. А ещё эти юбки с колготками.

Он тайком посмотрел на Свету, она заметила его взгляд. Женя быстро отвёл глаза, и подумал о том, что девушка в косметике. Сам он губы не был готов красить, как и глаза. А ведь он знал — девушки ещё и ноги бреют, и под мышками. И насколько это необходимо среднестатистической девушке — тоже большой вопрос.

Если не брить ничего — всё ли будет нормально со здоровьем? Он еле удержался, чтобы не спросить этого у Светы. Вовремя подумал о том, что она бы точно тогда поставила под сомнение душевное здоровье своей одноклассницы. И так сегодня он ведёт себя очень странно, несмотря на все свои старания.

— Привет! — звонкий голос отвлёк Женю от раздумий.

Они перешли в очередной раз дорогу, и он уже мог видеть свой дом. Им на встречу шла Маша со своим кавалером. Они улыбались, а Гриша здоровался за руки с парнями.

— Соколова, пошли с нами? — Маша приобняла Женю за плечи.

Он осмотрел её с ног до головы, опять лезли неприятные мысли — не холодно ей в чулках? А ведь ему может быть придётся носить нечто похожее. Но для себя Женя решил уже, что такую короткую юбку одевать точно не намерен.

— А куда вы?

— В Сосновку. — пожала плечами Маша, увлекая его за собой, беря под свободную руку. — Погуляем, проветримся, на аттракционах покатаемся!

— Нет, в другой раз. — покачал головой Женя, подумал и добавил виновато: — Слава, извини, я не хотел…а.

Он вырвался из рук обоих, и поковылял к дому.

— Ты точно дойдёшь? — с недоверием в голосе спросил Слава.

— Да, тут недалеко. — бросил за спину Женя, сжимая зубы от боли.

Нужно было подумать, что делать дальше — в первую очередь с ногой и школой. С этим придётся столкнуться уже завтра, а он даже не знает, что с успеваемостью у девушки, чьё тело получилось непонятно как занять.

— Соколова, да постой ты! — нагнала его темноволосая подруга. — Там какая-то светокопия доверенности, у обуви нашли, когда выходили, я её на кухне оставила.

— Да, спасибо. — растерянно сказал Женя, сейчас не способный нормально соображать, и добавил: — Пока.

— До завтра! — крикнула девушка, убегая за друзьями.

А вот и то, что нужно обдумать во вторую очередь — что делать с Вагизом и тёткой.

Сначала Женя думал убить его, особенно после того, что узнал из злосчастного дневника. Сейчас же, пожив нормальной жизнью всего несколько часов, он понял поспешность своих решений.

Женя часто размышлял в последнее время, особенно наблюдая за противником в оптический прицел. Думал о том, что даёт человеку оружие. А давало оно ему власть. И не просто какую-то там мифическую власть президента над страной, или мэра над городом.

Нет, оружие, его винтовка и пистолет, давали ему абсолютную власть над жизнью. Эти выводы для молодого человека стали очень необычными. Вот он смотрит на вражеского офицера через прицел, и решает — жить ему дальше, вернуться к своей жене домой или остаться тут, в этой сырой земле. Не командование, не приказ — а лично он, Евгений. Всё это решал он — обычный парень из небольшого городка, получивший такой страшный инструмент в свои руки.

Конечно, он убьёт, если возникнет такая необходимость. Но в любом случае, Евгений решил, что будет стараться избегать этого метода «решения проблем», во всяком случае, попытается избегать.

— Набить этому уроду морду? — вслух спросил себя Женя, закрывая дверь квартиры.

Он прошёл на кухню и сел за стол, стал массировать ногу, которую сейчас потряхивало. Боль немного унялась, он откинулся на спинку.

Посмотрел на свои тонкие руки и пальцы. Это будет сложно, Вагиз здоровый боров, его как тощего Славу на внезапности не возьмёшь. Да и со Славой повезло, он не ожидал этого, а так бы скрутил девчонку, и фингал ей поставил.

— Что же делать… — прошептал Женя, хватаясь за голову.

Сейчас он был один, неотложные дела закончились, и навалилось понимание.

Понимание того, во что он вляпался. Он стал девочкой, девушкой, очень слабой, с проблемами со здоровьем и сомнительными перспективами.

Голова закружилась, нога снова разболелась и задрожала, стало тяжелее дышать. На Женю навалился страх, впервые с того момента, как он понял, что с ним произошло.

Он упал на пол, свернулся и обнял здоровую ногу, вторая так и не хотела слушаться.

— Что делать?! — выкрикнул непонятно кому. — Как мне жить дальше?!

Ответа не было, а дышать становилось всё сложнее. На глазах навернулись слёзы, в горле встал ком. Такие перемены настроения были не свойственны молодому человеку в его прошлой жизни. Да и чувство паники, охватившее его сейчас, тоже было малознакомо.

— Стоп, всё, хватит. — попытался успокоить себя Женя, глотая слёзы.

Он только сейчас понял — раньше никогда сам с собой не разговаривал. А теперь откуда-то появилась эта глупая привычка. Возможно, какой-то сбой в психике, и ему просто не хочется оставаться наедине с собой, что бы не происходило то, что произошло сейчас.

Женя собрался с духом, подполз к холодильнику и резко открыл его.

— Бум! — дверца хлопнула об угол столешницы, заработав небольшую вмятину.

Женя приподнялся, и стал шарить по стенке рукой, смахивая всё что попадётся под руку на пол. Когда там ничего не осталось, он прилёг на бок, и попытался отдышаться. Выходило плохо, воздух попадал в лёгкие, но с огромным трудом вырывался обратно. Появились хрипы, в глазах забегали зайчики.

Он быстро обшарил несколько упаковок лекарств, но ничего похожего на ингалятор не нашёл. Осталась последняя надежда, рюкзачок, который так и висел на спине.

Женя снял его, расстегнул все отделения и стал вытряхивать на пол. Он помнил, что видел какой-то продолговатый предмет на дне, когда изучал содержимое, но не был уверен, что это именно то, что нужно.

— Цзинь… — на пол упал небольшой металлический цилиндрик с изгибом, и покатился под кухню.

— Хр-р-р! — в ужасе попытался прокричать Женя, но ничего не получилось.

Он рванулся к краю помещения, запустил руку под столешницу и почти сразу нащупал то, что нужно.

Женя сорвал крышку с ингалятора, вставил в рот и нажал несколько раз. Нормально вдохнуть не получалось, он не умел пользоваться подобными лекарствами, и только на десятый раз хоть что-то вышло.

Легче стало почти сразу, Женя смог нормально выдыхать, и с каждой минутой становилось всё свободнее в груди. Опять напомнила о себе нога, но это уже не казалось такой большой проблемой, как раньше.

Ещё немного полежав, смотря в белый потолок с простым светильником, он вытянул перед собой руки. Правая рука тоже начинала болеть, она дрожала. Нужно было скорее что-то решать.

Женя с трудом перевернулся, и стал копаться в лекарствах, которые выгреб из двери холодильника. Тут было много разноцветных упаковок, иногда попадались блистеры с незнакомыми названиями. Единственное, что получилось распознать — анальгин и цитрамон.

Пришлось открывать все коробки, и быстро читать инструкции. Понять хоть что-то было непросто, да что там, даже невозможно. Но в одной инструкции он нашёл нечто похожее на то, что ему сейчас необходимо. Лекарство снимало спазмы в мышцах.

— Так, принимать с четырнадцати лет, по семьдесят миллиграмм, два-три раза в день. — прочитал, почесал затылок, спросил непонятно кого: — Так два или три?

Женя проглотил нужную дозу лекарства, снова растянулся на полу, глубоко дыша. Этого лекарства было больше всего, и он сделал для себя вывод, что его нужно употреблять регулярно. Но тут были и другие таблетки, и как бы не стало ещё хуже, ведь он не знает как всё это пить.

Легче стало уже минут через двадцать, боль в ноге почти прошла. Женя осторожно поднялся, держась за мебель, и попытался наступить на ногу. Сразу пришли неприятные ощущения, но не очень сильные. Он похромал в коридор, придерживая стену.

Именно так — придерживая стену.

Женя в прошлой жизни никогда особо не болел. Для него было сложно смириться с тем, что ему придётся постоянно принимать лекарства. Сложно поверить, что он теперь чем-то ограничен. Чем-то таким, что никакими средствами нельзя исправить. Об этом не хотелось думать, и поэтому он шёл, придерживая стену, а не держась за неё.

В прихожей, рядом со старой стойкой для обуви, стояла чёрная трость с резиновым набалдашником на конце. Пластиковая ручка была чуть вытянута и немного изогнута, что бы удобнее было за неё держаться.

Женя подошёл и внимательно осмотрел этот «инструмент». Сверху, на чёрной краске, повсюду были наклеены улыбающиеся ромашки. Они смотрели на Евгения, весело подмигивая.

— Не дождётесь, и без вас справлюсь. — зло бросил он, и с силой повалил трость на пол.

Женя вернулся на кухню, собрал всё, что выгреб из холодильника, закинул на верхнюю полку. Складывать обратно в дверцу сил не было. Закрыл его, и поднял с пола содержимое рюкзачка.

В коридоре Евгений оставил куртку и кроссовки, прошёл в комнату и упал на кровать. Стало гораздо легче, и немного полежав, он открыл дневник с расписанием и оценками.

Успеваемость девочки была так себе. Единственная «пятёрка» — по истории. Много «троек», иногда двойки, и очень мало «четвёрок». Зато не было замечаний по поведению.

Читая дневник, куда она записывала некоторые свои мысли, у Жени возникло ощущение что девушка была очень наивна и закомплексована. Он не знал, что могло стать этому причиной — смерть матери и потом отца, или отношение тётки, может быть дефекты тела.

— Триньк! — зазвонил мобильный телефон.

— Да? — Женя ответил, когда увидел на экране лицо Маши.

— Всё нормально, ты дошла? — беспокоилась подруга.

— Да, спасибо. — второй рукой он потёр висок, немного болела голова.

— Слава за тебя беспокоился, но постеснялся звонить. — сообщили ему в трубку.

— Этого ещё не хватало. — обречённо выдохнул Женя.

— Он же тебе нравился? — непонимающе спросила Мария. — Хотя правильно, я не буду ему ничего пока говорить, пусть покажет себя, поухаживает.

— Да, не говори. — поспешно согласился Евгений, потом добавил: — И…Спасибо тебе, Маш.

— Всё нормально. — Женя почувствовал, как девушка улыбается. — Ты извини за сегодняшнее, просто мне это было важно, ну ты понимаешь, с Гришей, ему надо. С мужиками сложно всё…

— Наверное. — Женя пожал плечами, хотя девушка не могла его видеть. — Развлекайтесь, не хочу вам мешать.

— Я завтра зайду за тобой, пока! — раздалось в трубке на прощание.

Женя отключил телефон, оставил все вещи на кровати и стал рассматривать полочки и шкафчики в комнате. Нашёл немного косметики, которую сразу выбросил в мусорное ведро прямо в комнате. Дальше ему попалась медицинская карта, тетради по разным предметам. Намёка на учебники не было, и это его огорчило. Но в другой комнате целый книжный шкаф, возможно там что-то есть, плюс он ещё не исследовал компьютер.

В медецинской карте Женя ничего не понял. Подчерк врачей, как и в его мире, было сложно разобрать. Одно было ясно точно, всё что с ним происходит — следствие родовой травмы. Можно ли это исправить — скорее всего нет. Ведь если бы что-то можно было сделать, не нужно бы было столько лекарств в холодильнике и палочка для инвалидов.

В комнате с телевизором пришлось устраивать обыск — нужно было найти школьную форму и решить, что с этим делать. Одежды у девушки было не много, и нужный комплект сразу нашёлся.

Бежевая юбка, белая блузка с воротником и пуговицами, серая жилетка. В коридоре обнаружились ботиночки с небольшим каблуком, чёрного цвета с овальными носами. Судя по подошве, которая была определённым образом истёрта, девушка хромала всегда.

Женя долго думал, что делать. В итоге нашёл тонкие облегающие штаны, под цвет юбки, и решил, что оденет их заместо колготок. Можно было бы, конечно, прийти в школу вообще без формы, в той одежде, которую уже использовал сегодня, но его могли не пустить. А привлекать лишнее внимание не стоило — а то ещё отправят к психологу на всякий случай. И вот тогда его точно раскусят, и отправится он в какую ни будь больницу для душевно больных.

В шкафу не обнаружилось никаких учебников, а те книги что были — в основном представляли собой художественную ценность. Евгений сначала подумал, что можно и такое почитать — но потом отказался от этой мысли. Никто не может дать гарантии, что какой-то эпизод в такой литературе вымысел, а какой-то правда.

Когда Женя принимал душ, он до последнего избегал самого главного. Но в конце всё-таки решился, и осторожно опустил намыленную ладонь туда. Ничего страшного не произошла, а в некоторые моменты даже было приятно. Он немного увлёкся, и чуть не упал, но в стене была пристроена длинная ручка, за которую и повезло ухватится.

— Кретин! — вскрикнул Женя от обиды и стыда на себя. — Чем ты занимаешься, недоразвитый?!

Кое как вытерев голову, он улёгся в кровать, где нашёл провод зарядки для телефона. Подключил его, быстро нашёл будильник, убедился что он установлен, и попытался заснуть.

Глава 4

Заснуть не получалось до трёх ночи. Евгений ворочался, пыхтел, пытался считать овец. Мысли вертелись в одной плоскости — он теперь женщина.

С одной стороны — это лучше, чем умереть, во всяком случаетак казалось. С другой — его скорее всего ждёт безумие и одиночество.

Он женщина с душой мужчины.

Душой, в которую не верил.

Он просто может не знать каких-то вещей, которым женщины учатся с рождения и знают их. Таких, которые очевидны для женщин, и не очевидны для мужчин.

Он пытался представить, что бы это могло быть — но ничего не выходило. Тогда Евгений попытался припомнить, что он делал, когда был мужчиной. Такое, что ни одной женщине не придёт в голову. Мысли были только о пошлом, и он в очередной раз устыдился.

Сон пришёл хоть и поздно, но зато незаметно.

***

— Тринь-тринь-тринь! — прямо в ухо противно звонил будильник.

Евгений зевнул и потёр руками глаза. Он не выспался, опять болела голова, почему-то тянуло живот, и в довершении к прочему ныла правая нога.

С трудом поднявшись, он побрёл умываться. Кое как расчесал голову, и принялся наряжаться. Когда закончил, осмотрел себя в зеркале — жилетка и блузка будто малы, неприятно облегают тело. Юбка подошла, но даже в узких штанах в ней было непривычно. Она хоть и закрывала до колен ноги, но всё равно Женя чувствовал себя незащищённым. Галстук на шее смотрелся несуразно, слишком большой и неудобный.

— Зато задница прикрыта. — пожал плечами перед своим отражением.

— Дзинь! — раздался звонок в дверь.

Евгений вспомнил, что сегодня должна прийти Маша. Он доковылял до входа, открыл дверь и задумчиво осмотрел подругу. На ней была похожая юбка, белая блузка с обычным женским галстуком, а не пионерским. Сверху тонкая чёрная курточка.

— Эт чё, Соколова?! — вскрикнула подруга, придерживая свою сумочку и расширяя глаза. — Ты в цирк собралась?!

— Да нормально, вроде бы… — замялся Женя.

Маша втолкнула его в квартиру, закрыла дверь, категорично заявила:

— Так ты никуда не пойдёшь.

Женя уже понял, что он сделал какие-то неправильные выводы. Видимо форма обязательна до определённого возраста, а для старших классов есть послабления. Получалось, что он напялил то, что девочка носила лет до четырнадцати-пятнадцати.

Маша прошла в комнату с телевизором, открыла все шкафы с одеждой и принялась вываливать вещи. Она быстро всё осматривала и раскидывала по трём кучам, которые росли с каждой секундой.

— Опаздываем. — пробубнил неуверенно Женя.

— Первый физика, потом физра — у тебя освобождение, пойдём к третьему. — не отвлекаясь, бросила девушка. — Я не пойду с тобой в таком виде, позорище, ещё сидеть весь день так собралась, что у тебя вообще в голове?!

— Да какая раз… — начал было Женя, но подруга его прервала:

— Снимай всё.

— Нет. — Женя скрестил руки на груди.

— Снимай я сказала! — прикрикнула девушка. — Устроила цирк, дура!

Она подошла, сорвала галстук, потом резко сняла с Евгения жилетку и блузку. Он почувствовал себя незащищённым, прикрылся руками.

— Ещё и без лифака, твою же мать. — схватилась за голову «модельерша». — Ты точно в порядке, Соколова, может ударилась головой вчера?

— Ладно. — пробурчал Женя, вздыхая и снимая юбку со штанами. — Твоя взяла.

— МОЯ ВЗЯЛА?! — возмутилась Машка. — Я тебя спасаю, ты бы сегодня точно стала посмешищем!

От прежнего наряда осталась только юбка, всё остальное девушка скинула в одну из куч. Она ещё раз придирчиво осмотрела почти голого Женю, продолжила, показывая по очереди на склады одежды:

— Вот это на выброс, вот это доработать, а из этого будем выбирать.

У Жени возникла мысль прогнать девушку, прикрикнуть на неё и послать подальше, но он сдержался. Она его сейчас раздражала, настроения и так не было, а тут ещё указывают что делать. А делать придётся то, что ему казалось противоестественным — наряжаться в девушку.

На диван упала пачка с чулками, юбка, белая блузка с бюстгальтером. Он с сомнением посмотрел на не распакованную пачку, твёрдо сказал:

— Это точно нет.

— Ладно. — не стала спорить девушка, забирая упаковку и отдавая вместо неё обычные колготки.

Женя уселся на диван, снова горестно вздохнул и попытался натянуть на себя то, что ему не нравилось больше всего. Даже больше юбки. С первого раза не получилось, пришлось пробовать снова.

— Дай сюда. — недовольно прошипела Маша, усаживаясь на пол перед ним, и помогая. — А то зацепок сейчас наставишь, почему кстати ногти не покрашены, мы же договаривались!

— Не успела. — тихо сказал Женя, чувствуя себя идиотом.

Завершил всё небольшой женский бело-жёлтый галстук, такой же как у подруги.

Потом начался черёд волос. Маша оказалась настоящей садисткой — она долго расчёсывала, что-то делала и пыталась понять, как будет лучше. Всё это было больно и унизительно, Женя совсем упал духом и перестал сопротивляться. Его уже нарядили в юбку и прихорашивают, хуже просто не могло быть.

— Пш-ш-ш. — раздалось сзади, пришла очередь лака для волос.

— Пчхи! — чихнул Евгений.

— Терпи. — высунув язык, сказала Маша.

Она долго рассматривала результат, кивнула сама себе, и задала вопрос:

— Где косметика?

— Не знаю. — честно ответил Женя, пожимая плечами.

— Я могу сейчас уйти. — опустила руки с расчёской и баллончиком девушка, грустно вздохнула. — Разбирайся сама со своими проблемами, мне это надоело, обойдусь без этой квартиры, придумаем что-нибудь, а ты дальше ходи как лохудра.

— Я правда не знаю. — он виновато опустил голову, надеясь, что подруга поверит и отстанет от него.

Маша покопалась в своей чёрной сумочке, достала несколько предметов и протянула небольшой чёрный цилиндрик Евгению. Он повертел его в руках, открыл и увидел розовую помаду, вздохнул, покачал головой:

— Нет.

— Ну да, тебе не пойдёт, сейчас… — не поняла его девушка, снова зарываясь в сумке.

В этот раз цилиндр был серебряный. Женя взял его и открыл, помада была оранжевой, он с сомнением посмотрел на девушку.

— Попробуем. — пожала плечами та. — Мне кажется, тебе будет в самый раз, у меня ещё есть тени под неё.

Зачем нужны тени и как они могут подходить помаде — Женя не знал и знать ему не хотелось. Спорить в этот раз не стал, взял небольшое зеркальце и попытался накрасить губы.

То, что выходит плохо, он понял и сам, но продолжал пытаться, пока Маша его не окрикнула, забирая косметику:

— Дай сюда!

Следом была очередь туши, девушка просила его то открыть, то закрыть глаза, что-то делала. Потом настал черёд тех самых «теней под помаду». Иногда было неприятно, но Женя терпел. Напоследок в ход пошёл карандаш, всё это уже было легко и не так мучительно.

— Синяки бы ещё замазать тональником, но я тебе свой не дам, он дорогой. — Маша придирчиво осмотрела его. — Да и брови скоро нужно будет немного подправить, но не сегодня…

— Спасибо. — неуверенно сказал Женя.

— Даже не посмотришь? — вскинула бровь девушка.

Евгений с трудом встал и похромал к зеркалу у шкафа.

— Охренеть! — вскрикнул он, закрывая рот руками.

Жест был точно не его, он так никогда не делал. Но сейчас Женя об этом не думал, на него из зеркала смотрела настоящая красавица. Лицо кардинально преобразилось. И эта оранжевая помада — она и правда шла девушке, хотя казалось поначалу, что всё это глупости. Ну какой оранжевый цвет может быть — обычно девушки используют красный или розовый. Картину немного портили небольшие синяки под глазами, но на общем фоне они не очень выделялись. А ещё ему внезапно понравились стрелки на веках.

Он вновь себя мысленно устыдил. Попытался убедить — они, стрелки, ему понравились не потому, что он теперь девушка, а потому, что он смотрит на девушку с ними.

Кожа была чистая, и Жене показалось, что тональный крем её бы только испортил. Он такие несвойственные для себя мысли старался гнать — но похоже это было уже бесполезно.

— Маш, а можно вопрос? — спросил, поворачиваясь к девушке.

— Чего тебе? — чувствуя каким-то образом подвох, спросила она с подозрением.

Он одним движением оказался рядом, обнял ошарашенную девушку за талию, и впился ей в губы, кладя руки на ягодицы. Маша резко забила его по груди:

— А-а-а! Ты чё творишь, дура!

Она вырвалась, и зло посмотрела на Женю.

— Прости, просто я, ну, понимаешь… — попытался оправдаться Евгений, ему стало стыдно, он почувствовал, как краснеют щёки.

— Ты из этих что ли?! — заорала на него девушка.

— Нет-нет, ты что! — он судорожно искал, что можно ответить, и нашёл: — Я не целовалась никогда, хотела, чтобы мы, ну ты понимаешь, я не думал, ну…

Девушка недоверчиво смотрела на Женю, скрестив руки на груди, но потом смягчилась:

— На помидорах тренировалась?

— Нет. — покачал головой Евгений. — В смысле да, не знаю короче…

Следующие пятнадцать минут они сидели на диване и целовались.

Женя пытался определить — нравится ему это или нет. Он обнимал девушку за талию, иногда хватал за ягодицы, один раз попытался подержаться за большую грудь подруги. Она отдёрнула его руки, подозрительно смотря и решая — обманула ли её подруга, когда сказал, что «не из этих».

— Спасибо. — Женя вновь покраснел и облизнул губы.

— Ты хорошо целуешься. — порадовала его Маша. — Дарю, мне всё равно не идёт.

Девушка отдала ему цилиндрик с помадой, тени и туш, что заставило Евгения покраснеть ещё больше.

Он пошёл в ванную и попытался сам накрасить губы, размышляя.

Все эти поцелуи точного результата так и не дали. Он совершенно не понял своих чувств. Сам процесс ему определённо нравился. Он даже почувствовал какое-то щекотание в животе. Так и не смог понять — это и есть женское возбуждение? Возможно, так оно и было, Евгений не знал.

Для чистоты эксперимента, чтобы теперь точно определить свои пристрастия, нужно было попробовать поцелуй с мужчиной.

— Ай, чёрт! — Женю передёрнуло от этой мысли, и он мазнул помадой не там, где нужно. Пришлось аккуратно, полотенцем, стирать со щеки излишки.

Такие мысли его приободрили — значит он не «из этих!», как изначально подумала Маша. В том смысле — что женщины ему всё ещё нравятся, может быть не так сильно, как раньше, но нравятся. А от мужчин ему ничего не надо — и это главное.

— Нормально? — спросил он, выходя из ванной.

— Хорошо. — пожала плечами девушка, накидывая куртку.

Он тоже взял свою чёрную курточку, и попытался залезть в кроссовки.

— Соколова, что ты делаешь? — обречённо уронила подруга.

— Обуваюсь. — пожал плечами Женя.

— Тебе не кажется, что это не пойдёт к твоей одежде? — Маша облокотилась на дверь и грустно посмотрела на него.

Женя молча влез в бежевые ботиночки, которые были под цвет юбки. В этот раз замечаний не последовало, и он пошёл за девушкой к выходу.

— Трость? — вновь строгий взгляд.

— И так нормально. — покачал головой он.

— Мне это надоело, я в последний раз предупреждаю — или ты делаешь как я говорю, или нашему договору конец. — вновь вздохнула Маша. — Ты таблетки пьёшь?

— Пью. — кивнул Женя.

— А мне кажется, что опять перестала. — Маша опустила взгляд на его ногу. — Ты видела, что у тебя там?

Он чувствовал. Нога напряжена, ноет, но пока это было терпимо. Сейчас её потряхивало, мышцы начинали жить своей жизнью. Женя поморщился, вспоминая, что было вчера, и вернулся в квартиру.

Достал пару таблеток из холодильника и проглотил их, потом пошёл в комнату и ссыпал большую часть тетрадей в рюкзак. На выходе долго смотрел на валяющуюся трость, вздохнул, и поднял, зло бросил наклейкам-ромашкам:

— И не надейтесь, я что ни будь придумаю, это всё временно!

— С кем ты там говоришь?! — раздалось с лестничной площадки.

Женя ничего не ответил, накинул рюкзак за спину, и закрыв дверь они пошли по лестнице вниз. Прошли мимо почтовых ящиков и оказались на улице. Сегодня было прохладней, и ногами Женя успел это оценить:

— А как же зимой в юбке ходить?

— Так же, красота требует жертв. — непреклонно заявила Маша. — Брюки форменные только лохушки носят.

— Брю-ю-юки? — протянул он вопросительно и уставился на подругу.

— Даже не думай. — пришёл мгновенный ответ.

Как бы не хотел признавать этого Женя, но идти с тростью оказалось легко, не то что без неё. Правда тут, наверное, ещё и заслуга таблеток, которые он забыл выпить и ему вовремя об этом напомнили. Оставалось ещё разобраться с кучей других лекарств — как и когда их принимать, что бы не вышло чего плохого.

По пути им никто не встретился, и пройдя пару дворов, Женя увидел свою новую школу. Обычное трёхэтажное здание в виде буквы «П», обложенное мелкой жёлтой, белой и чёрной плиткой. Неподалёку курят несколько стаек школьников — обычная картина и для его мира.

Необычным был только флаг на флагштоке у входа — чёрный-жёлтый-белый, и плитка на здании была выложена в таком же порядке. Флаг был знакомым — историю Женя проходил, видимо в этом мире именно такие цвета выбрала страна после революции. Это совершенно ничего не значило, но ему понравилось — показалось, что выкрасить школу в такие цвета — правильно.

— Подожди, ещё есть время. — Маша потянула его в сторону, за школу.

Они пристроились у стены, и девушка закурила тонкую сигарету, стараясь выдыхать дым в противоположном направлении от Жени. На пачке он успел заметить надпись — «Столичные-Женские».

— Слава о тебе вчера пол дня трындел, радуйся. — делая очередную затяжку, сообщила подруга. — Видимо сильно ты его ударила тогда, мозги на место встали.

— Да я как-то уже и не очень хочу. — попытался соскочить со скользкой темы Евгений.

— Да, надо было мне тебя сразу самой красить, вон как преобразилась. — улыбнулась подруга, выпуская очередной клуб дыма. — Вижу и самооценка поднялась. Славка неплохой парень, ты подумай, наивный немного, но смелый. А главное — запал на тебя, лохушку, когда ты без всего этого была.

— Да, но я, в общем… — попытался объяснить Женя.

— Страшненький? — не поняла его Маша, и авторитетно заявила: — Может немного совсем, а так, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. Когда он встречался с Наташкой, вон как тогда Богдана отделал из десятого «а», за то, что он обозвал его девушку.

Женя начал думать о том, что возможно, решение «не бросать» школу — было не таким уж хорошим. Теперь придётся отбиваться от нападок этого Славы, который ему сразу не понравился.

— Я могу сегодня не садится с тобой, уверена, он быстро займёт свободное место. — продолжала Маша.

— Не надо. — коротко ответил Евгений.

— Правильно, подинамь его какое-то время, потом больше ценить будет. — девушка улыбнулась и затушила сигарету.

Жене самому хотелось сейчас закурить от нервов, несмотря на то, что он никогда не был зависим от этой вредной привычки. Пробовал курить ещё лет в четырнадцать, потом в шестнадцать, ему никогда не нравилось. Возможно, новое тело было более предрасположено к зависимости, но учитывая, как он задыхался вчера, пробовать явно не стоило.

Евгений нервничал, и не понимал почему. Когда он только осознал, что с ним случилось — было легче, но с каждым прожитым часом его охватывали всё новые чувства. Он стал воспринимать всё по-другому, остро реагировать, злиться и радоваться из-за мелочей. Это было не свойственно в его прошлой жизни и напрягало.

Они вышли ко входу и прошли через чистый школьный двор, на котором была нанесена разметка. Тут квадратами указывалось, где и какой класс должен стоять, видимо всё это было рассчитано на случай каких-то мероприятий.

— Это из-за палки. — прошипел себе под нос Женя, когда они подходили к раздевалке, зло ударил своей клюкой об выкрашенный в мозаику пол.

Прозвенел звонок, со всех сторон на первый этаж вывалился народ — школьники. От совсем малышей семи лет, до взрослых старшеклассников. Евгению показалось, что на него часто смотрят. Он ловил на себе взгляды парней и девушек, но в основном парней. Женя старался смотреть в пол, и это не помогало. Боковое зрение что у него в прошлом теле, что в этом, было развито хорошо.

— Очнись, Соколова, на тебя раньше вообще не смотрели, ты пустым местом была. — помогая снять куртку, сказала Маша. — А сегодня я из тебя человека сделала, точно нужно было раньше заняться твоей причёской и косметикой.

— Привет! — рядом оказался Слава.

Сегодня он был в чёрных джинсах и сером свитере. Женя позавидовал таким послаблениям в одежде для парней старших классов.

— О, Петров, ты даже причесался! — подколола парня Мария.

Слава и правда изобразил на голове подобие причёски — волосы были зачёсаны вправо. Когда Женя его видел в последний раз, на голове творилось чёрте что. Он снова удивился, что помнит такие детали, которых раньше даже захоти, не запомнил бы.

Одежду вешать предполагалось прямо на открытые крючки в раздевалке, что все и делали. Женя подумал, и решил, что хуже уже не будет, повесил курточку и запомнил номер.

Тут же, по всей стене, шли множество тонких шкафчиков. Ребята из своих достали учебники, а Евгению пришлось какое-то время подумать, прежде чем он догадался залезть в рюкзак и достать связку ключей. На связке и был маленький ключик, на котором красовалась цифра — «13».

Он подошёл к своему шкафчику, открыл его и сверившись с дневником, забрал три учебника.

Так, втроём, они прошли к лестнице, мимо столовой, и после непродолжительного подъёма, оказались на втором этаже. Женя молча шёл, всё рассматривая.

Обычное здание — стены в жёлто-белом цвете, кое где висят фотографии с разных мероприятий. Они проходил мимо открытых и закрытых кабинетов, внутри тоже ничего необычного — учительский стол, парты в несколько рядов, в каждом какие-то учебные материалы. По ним можно было определить, где занимались биологией, а где математикой.

— Давай я понесу. — предложил парень, когда они делали очередной поворот.

— Я сама. — Женя сильнее сжал лямку рюкзака в левой руке.

— Давай, облокачивайся, а трость я возьму, мне не сложно. — не унимался он, предлагая Жене взять его под руку. — Так легче будет.

— Отстань от неё, Петров. — спасла положение Маша. — Тоже мне, рыцарь выискался.

— А может и рыцарь! — вызывающе бросил парень.

— Вот и иди подвиги совершай, но не здесь. — парировала девушка. — Потом расскажешь, и мы решим — достоин ты руки дамы или нет!

Они оказались в большом классе, на стенах были плакаты — «Реформы Петра I», «История Российской Республики в Лицах», «Основные этапы II мировой войны».

Женя всё осматривал жадным взглядом и с приоткрытым ртом. Он даже не замечал, что в этот момент его самого оценивал весь класс. Сейчас было не до этого, ведь оказалось, что никакой Великой Отечественной в этом мире не было. Зато была Вторая Мировая, и после слова «дата» шло короткое — «1939–1943».

А история в лицах вообще оказалась для Жени открытием — он почти никого не знал из тех, кто был на фотографиях.

— Эй, ты чего? — Маша дёрнула его за рукав.

— А? — не понял Женя, оглядываясь и понимая, что все молча и удивлённо на него смотрят. Он неуверенно улыбнулся, и сказал, помахав рукой ребятам за партами: — Привет!

— Ха-ха-ха! — дружно засмеялись одноклассники, тоже приветствуя.

Евгений покраснел, и поплёлся за Машей, к задним партам. Они уселись на самую последнюю в центре, и к ним тут же повернулась его старая знакомая, рыжеволосая Света, восторженно доложила:

— Ну это фурор, Женька, нормально ты образ сменила!

— Спасибо. — буркнул он, не зная, как ещё реагировать. — Это Маша постаралась.

Только сейчас до него дошло, что парни смотрят оценивающе. А некоторые девушки ревниво. Он поймал себя на мысли, что ему это как минимум приятно. Женя попытался объяснить себе это тем, что всё-таки тело женское, и видимо каким-то образом это влияет на восприятие. Пусть всё так, но ведь он не бросается на мужиков — а это что-то, да значит. Во всяком случае, так было спокойнее думать об этом.

— Приветствую, сегодня небольшой тест. — в класс вошёл пожилой мужчина, сразу же протянул пухлому парню на первой парте, которого Женя уже видел, стопку листов: — Денис, раздай пожалуйста.

Преподаватель был в старом чёрном костюме без галстука, с белой рубашкой. Небольшая седая бородка и длинные усы, морщинистое лицо с длинным носом, на котором покоились очки. Класс нестройно поприветствовал учителя нейтральным «Здрасте» и «Здравствуйте», а Женя подумал о том, что даже не знает, как его зовут.

На парте оказался листок с заданиями. Женя нервно сглотнул, и полез в рюкзак за ручкой, тут же прихватил телефон и положил на край парты. Он стал изучать вопросы, и то, что поначалу казалось простым, повергло в шок.

I — «Какие суждения, относящиеся к данной схеме, являются верными?»

1 — Территория, обозначенная на карте буквой «А», вошла в состав Российской Республики при сохранении ею автономии.

2 — Территория, обозначенная на карте буквой «А», вошла в состав Российской Республики военным путём.

3 — Территория, обозначенная на карте буквой «А», вошла в состав Российской Республики мирным путём.

«Территорией» была вся Швеция. Год на карте указан не был, только закрашено чёрточками нужное государство.

Женя скосил глаза сначала на подругу — у неё были другие вопросы. Потом он посмотрел на учителя, там всё было тихо — мужчина уткнулся в газету и спокойно её читал. Тогда Евгений решился, и осторожно потянул телефон к себе, всё-таки он видел там значок интернета и надеялся, что это хоть немного ему поможет.

«Нет соединения!» — горело посреди экрана.

Женя попробовал понажимать сначала на кнопки, потом на сенсорный дисплей — но ничего не выходило. Интерфейс не реагировал, вообще никак, и максимум что получилось — выключить устройство. Понятно было, что сигнал глушат, но вот почему недоступна операционная система?

В голове постепенно складывалась картина — магнитные носители для музыки, странная кнопка при выключении, которая гласила — «Сброс подключения», девяносто пятый год.

Получалось, что нет пока носителей информации, которые могли бы хранить в себе много данных. И значит телефон — это клиент, и на нём отображается информация с сервера, это просто трансляция. Но тогда какие нужны каналы связи для этого, что бы всё работало без сбоев?!

«Ты с лунной базы свалилась, Соколова?» — вспомнились Жене слова одной из его новых подруг.

II — «Поражение «красных» объясняется не их слабостью, а предательством в их рядах»

Приведите два аргумента что бы подтвердить данную точку зрения, и два аргумента, которыми можно опровергнуть её.

Женя перешёл к следующему вопросу, надеясь найти хоть что-то знакомое, и сразу порадовался. Но лишь до того момента, пока не прочитал все варианты ответов.

III — «Заполните пропуск в данном предложении, используя список, приведённый ниже:»

Международный трибунал над фашистскими преступниками заседал в г. —

Петроград. Москва. Казань.

Это был полный провал.

Если у девушки раньше была пятёрка по истории, то сейчас это будет максимум тройка. Ведь были и вопросы, которые касались истории более ранней, чем правление Николая II, на некоторые из них Женя знал ответы. Но тех, на которые он ничего не мог ответить, было всё же больше. Где-то приходилось ставить «галочки» наугад, а где-то вообще пропускать — там, где необходимо было что-то написать в пользу того или иного события.

Прозвенел звонок, и ученики потянулись к выходу. Машка его не дёргала, и сама выскочила первой из-за парты. Женя посмотрел, что делают остальные, и пошёл в сторону преподавательского стола. Там, на краю, стояла непонятная машина, похожая на принтер. Только вот отверстия, откуда должна выходить бумага, не было.

«Луч» — красовалась гравировка на краю странного аппарата.

Ученики клали сверху свои работы, а машина их засасывала в себя и не возвращала. Это больше всего походило на какой-то сканнер, а не принтер, как он подумал сначала.

Женя остался последним, и положил свой лист. Устройство заурчало и проглотило бумагу, а преподаватель в это время уткнулся в свой телефон.

— До свидания. — попрощался он, шагая к выходу.

— Госпожа Соколова, попрошу задержаться. — строго сказал старик. — И дверь прикройте, пожалуйста.

Евгений остановился, закрыл дверь и вернулся к столу.

— Это шутка, Евгения? — он снял очки, потёр глаза, строго посмотрел. — Какой-то протест?

Женя молчал. Преподаватель ему показал экран своего телефона, где была его фамилия и результат теста — тридцать баллов из ста.

— Я понимаю, возможно в мире происходят какие-то события, вы уже взрослая девушка, придерживаетесь определённых политических взглядов… — продолжал седовласый. — Но на носу ВКИ, вы выбрали историю как один из предметов, по которым будете сдавать тестирование, и что я вижу?

— Просто не выспалась… — попытался оправдаться он.

— Просто не выспались? — преподаватель покопался в телефоне, возмущённо продолжил: — Видимо и штабс-капитана Дроздова, героя обороны Ольшины, поэтому решили расстрелять за измену, настроение у вас плохое было. Вы смотрите, его двоюродный правнук у нас преподаёт, увидит — неизвестно как отреагирует. А если ещё и в мозаику разместит где-то ваше творение…

Евгений опустил голову, он не знал, что ответить.

— Я буду ходатайствовать за отмену результатов теста, вы должны пересдать его. — старик серьёзно посмотрел в глаза.

— Сейчас? — обречённо спросил Женя, понимая, что результат будет тот же.

— Нет, пока комиссия вскроет ящик, пока запишут и подтвердят результаты. — преподаватель постучал по устройству. — Думаю через пару недель. Но очень прошу вас — не переносите свои обиды на политический курс нашей страны, в учёбу, и всё будет хорошо.

— Спасибо. — поблагодарил Женя, и красный как рак, на негнущихся ногах, пошёл к выходу.

Он вышел в коридор и сразу встретился со злым взглядом Маши и радостным Славы. Женя не знал, чего бы больше хотел — что бы Маша радовалась, или что бы парень исчез.

— Соколова, я из-за тебя покурить не сходила, чего от тебя Таркан хотел?! — девушка притопнула ножкой.

— Пошли на урок. — отмахнулся Женя. — Курить вредно.

— На тебя посмотришь, и кажется, что жить вредно. — обиженно фыркнула Машка, и отвернулась, зашагала чуть впереди.

Женя поплёлся следом, грустно вздыхая, когда рядом оказался довольный Слава. Маша скорость не увеличивала, шла так, чтобы за ней можно было успеть.

— Чего он хотел то? — заговорил парень, когда они вышли с лестницы на третьем этаже.

— Тест плохо написала. — поморщился Женя.

— У тебя же сотка всегда была на тестах! — вскрикнул удивлённый парень. — Хочешь, можем вместе позаниматься!

— Петров, отстань от неё, иди с Наташкой своей занимайся! — одёрнула его Маша.

— Да не было у нас ничего с Наташкой, так, погуляли несколько раз вместе! — покраснел Слава, оправдываясь. — Я же серьёзно!

— Мне всё равно, было у тебя там с кем-то что-то или не было, отстань! — разозлился, неожиданно даже для себя, Женя. — Понял? Отвали!

— Да чё вы, я же как лучше хотел, простите! — чуть не заплакал, ничего не понимающий Петров. — Жень, ну прости, ты чего!

Когда они оказались в классе литературы, прозвенел звонок. Учителем была полноватая и приятная женщина в больших тёмных очках и с короткой седовласой причёской. Сегодня класс проходил тему «Война и Мир — образы героев и патриотизм».

Женя читал, помнил сюжет и некоторых героев. Но то, как преподавала эта женщина, его поразило. Весь класс слушал, не решаясь даже задать вопрос, в полной тишине. Преподавательница подбирала нужные слова, разъясняла, говорила, заставляла сомневаться и задавать себе вопросы.

Евгению стало непонятно — почему девочка училась так плохо, лишь историю тянула на пятёрку. С таким преподавателем у неё должна была быть как минимум четвёрка по литературе, даже если бы она сидела и слушала всё в пол уха.

— Всё, я пошла, Гриша пришёл! — радостно сообщила подруга, убегая сразу после звонка.

— Жень, прости, ладно? — прогундосил рядом Слава.

— Отвали. — бросил Евгений, вставая и уходя из класса.

Маша ему нравилась, а вот Гриша, наоборот. Если Слава просто вызывал раздражение, то Гриша внушал отвращение.

Остался последний урок на сегодня, и он знал кабинет, провожающий ему был не нужен. Он переживал, что Слава увяжется следом, но этого не случилось. Потом прошли очередные пятнадцать минут перемены, и Женя выдохнул:

— Фу-у-ух.

— Всё нормально, Соколова? — повернулась к нему Света.

— Да.

— А чего вздыхаешь? — допытывалась девушка.

— Слава куда-то пропал. — поделился своей радостью он.

— Да бухать, наверное, с парнями пошёл, Аникина и Фёдорова тоже нет. — пожала плечами девушка, отворачиваясь.

Русский язык прошёл спокойно, написали небольшой диктант. Вот тут Женя был уверен — он подтянет оценки девушки. Вернее — теперь уже свои оценки. Да и вообще, если смотреть по дневнику — проблемы у него могут возникнуть только с химией и историей. Историю он как-нибудь через сеть и учебник изучит, чтобы набрать необходимый минимум, а химию на тройку точно сдаст, а больше ему и не надо.

Был вопрос ещё с английским, но это тоже он не считал особой проблемы. В школе хоть и была у него тройка, но на войне приходилось проводить допросы на этом языке, значит и тут справится.

— Пока, Соколова! — крикнула ему Света, спускаясь по лестнице, когда они выходили из здания школы.

— Пока! — пробежал рядом какой-то парень, и помахал Жене рукой.

— До завтра! — это уже был пухлый знакомый, который явно неровно дышал к девушке.

Но ни прошлая обладательница тела, ни нынешний его жилец, шанса парню явно давать не хотели. Женя холодно кивал всем, и вдыхал прохладный воздух.

Небо с самого утра затянули тучи, но за день так и не выпало ни капли дождя. Странный город, он слышал о нём ещё в прошлой жизни, и желания тут побывать никогда не было.

— Почему бы не съездить в центр, посмотреть, как тут всё, северная столица всё-таки? — тихо спросил себя Женя, когда вышел за ворота школы.

Столицей Петроград был лишь северной, как и в его мире. Cтолица была перенесена в Москву. Но не после революции, а по завершению второй мировой войны.

— Жень, прости, а? — раздалось сбоку, отрывая его от размышлений.

У входа толпились ученики, они разделились на стайки, и постепенно расходились. Кто по домам, кто просто гулять. Женя обернулся и увидел Славу, он стоял с жёлтой розой в руке, и виновато смотрел на него.

— Жёлтый цвет к разлуке. — автоматически сказал Женя, злясь на этого неугомонного парня.

— Простишь? — очередной вопрос, и попытка встать на колено.

— Да уймись ты, придурок! — зашипел на него Женя, придерживая за плечо. — Не смей, идиот!

Он выхватил у него розу, демонстративно понюхал. Школьники вокруг нет-нет да поглядывали на них, и совсем уж позорить Славу не хотелось. Он всё-таки обычный парень, хоть и придурочный немного. Да и откуда ему знать, кто на самом деле сейчас в теле Жени Соколовой.

— Проводишь до дома? — смягчился Женя, когда случился очередной непонятный перепад настроения.

— Зачем ты спрашиваешь?! — возмутился Слава.

Они медленно шли по дворам, Женя отдал трость своему ухажёру, и держал его под руку.

— Давай встречаться. — после долгого молчания, когда они уже подходили к парадной, выдал Слава.

— У тебя Наташка там какая-то есть. — нахмурился Женя.

— Да чё вы пристали с этой Наташкой, продинамила она меня! — в сердцах бросил парень.

— И ты решил, что я не буду динамить?! — прикрикнул на него Евгений. — Мол эта хромая коза, на любого бросится, так?!

— Да нет, Жень, ты чего! — испугался парень. — Маша мне сказала, что я тебе нравлюсь, ты тоже ничего, вот я и подумал…

— Ничего?! — он выхватил свою трость у парня, еле устояв на ногах, и развернувшись, пошёл к двери. Бросил за спину: — В следующий раз думай, что говоришь.

— Да постой! — Слава вцепился ему в руку.

— Отпусти! — вскрикнул Женя, вырываясь.

Парень испуганно отпрянул, и щенячьими глазами продолжил вымаливать прощения. Евгений не обратил на это внимания, во всяком случае, постарался сделать вид, что не обратил, и захлопнул за собой дверь.

Женя надеялся, что уж после такого представления, парень от него отстанет надолго. Он его почти что послал, и должна же быть у Славы хоть капелька гордости?

Поднявшись на этаж, он открыл квартиру и вошёл. Сразу скинул ботинки, повесил куртку на вешалку и пошёл на кухню. Налил себе воды из графина, и заметил на столе листок.

— Как там Машка сказала — «светокопия»? — спросил сам себя Женя, пробегая глазами по тексту.

Ясно было одно — у девушки решили отобрать квартиру. Он уже расписался на бумагах, и они так спешили, что потеряли одну копию. Обычную доверенность, если не учесть одно «но» — вступит она в силу в следующем году, в феврале.

Женя отшил Славу, хотя бы на время, теперь пришло время подумать о Вагизе и тётке.

Он сначала решил, что убьёт их обоих, это было необходимостью на данном этапе этой жизни. Но сейчас, с этой бумажкой, всё изменилось. Можно просто обратиться в полицию, и пусть они разбираются дальше сами.

Допив воду, Женя съел немного гречи из холодильника, выпил две знакомых таблетки и пошёл под душ. Нужно почитать учебники, посмотреть телевизор, и ложиться спать — завтра в школу.

Цветок он поставил в стакан, на стол, рядом с кроватью.

«Жизнь» животных и растений Женя ценил гораздо больше, чем человеческую.

Глава 5

Следующие несколько дней прошли одинаково — школа, дом, редкие походы по магазинам. Цены на продукты оказались не очень демократичными, и Жене пришлось экономить.

Вестей от тётки и Вагиза не было, а с обращением в полицию он решил повременить. Нужно было составить заявление, обдумать все «за» и «против», указать в бумаге свои подозрения. Этих мошенников должны были прижать хорошенько и сразу, а для этого необходимо было учесть все мелочи.

Евгений научился красится и привык к юбке, хоть временами и было холодно. Не то что бы ему это стало нравится, но он понял явный плюс такой одежды и «боевого раскраса».

Мужчины — будь то парни или преподаватели, да даже просто прохожие, реагировали на симпатичную женщину почти всегда одинаково — были вежливы, старались угодить, шутили.

Настроение продолжало скакать, от плохого к хорошему, а от хорошего к плохому. Иногда такие перепады заставляли Женю кричать даже на Машу, с которой он уже вроде как подружился. Что уж говорить о Славе, который безуспешно пытался пробить между ними стену, и ничего не понимал.

Женя наконец узнал про штабс-капитана Дроздова, которому за пару месяцев до начала войны, было поручено разместиться со своими солдатами в Ольшине, на границе Германии. Сам штабс-капитан был человеком неординарным, и немного странным — всё время ждал начала войны. И к моменту наступления противника, вокруг села всё уже было перерыто окопами, подготовлены позиции. Он даже провёл базовое обучение владением армейским оружием всех местных и организовал силы самообороны.

Вылилось это всё в то, что фашистская армия застряла на этом участке фронта. Им было не сломить подготовленный рубеж обороны. Посёлок почти сравняли с землёй, но жители и армия продолжали обороняться, попав в окружение. Им поступали предложения сдаться, даже ходили слухи, что сам фюрер готов провести переговоры. Конечно же, только слухи.

Было организовано контрнаступление, которое планировались лишь для того, чтобы снять блокаду с посёлка и вывести солдат и местных жителей. Это уже являлось политическим решением, никак не обоснованным с точки зрения тактики и стратегии.

Тридцать дней оборонялся посёлок, все ждали подмоги, вся страна следила за ситуацией в Ольшине. И подмога пришла. Несмотря ни на что, русские войска оттеснили противника, пробили коридор и вывели из окружения людей.

Да, потом русских всё равно откинули назад, к Варшаве, но выживших людей и солдат спасли.

Ольшина теперь — большой город. В центре, на площади Дроздова, установлен памятник. Бравый штабс-капитан, выпятив грудь вперёд, стоит на постаменте. За ним, чуть позади и сбоку, прикрывая друг друга, двое — русский солдат с винтовкой на перевес, и местная ополченка с наганом.

Сам штабс-капитан прошёл всю войну, но так и не увидел победы. Был убит выстрелом снайпера при штурме Берлина, уже когда находился в чине подполковника.

Вдова его, Лена Дроздова, как раз родом из Ольшины, родила двух детей. Так и не вышла больше замуж, всегда оставаясь верной своему мужу. Регулярно возлагла цветы на могилу и к памятнику.

Она тоже стала своего рода символом — верная и любящая жена, настоящий соратник для мужчины. Памятник правда ей не поставили, но в учебниках неизменно упоминали и приводили краткую биографическую справку.

***

В пятницу всё стало совсем плохо. Голова и живот болели, настроение совсем поползло вниз. Женя не находил себе места, он снова погрузился в депрессию — что делать дальше, было непонятно. Накатывали всё новые плохие мысли — начиная от того, что он стал женщиной, и заканчивая проблемами с тёткой и Вагизом.

Как разбираться с мошенниками в этом слабом и больном теле — вот что больше всего волновало Евгения.

А ещё всё сильнее тянуло живот.

Пришлось перерыть все залежи таблеток в квартире, но ничего от болей в животе не нашлось. Получалось, что у него обнаружилась новая болячка, которой раньше у девушки не было.

— Ты скоро там, Соколова?! — крикнула с кухни Машка.

— Опять конфеты? — зло спросил Женя.

Он слышал это шуршание с кухни. Пять рублей за пакет конфет — это не шутки. «Московские Батончики» оказались очень вкусными, и зная, что в ближайшее время больше он себе пока позволить не сможет, Женя ел по 2–3 в день. Зато Маша никак себя не ограничивали, и при любой возможности, пока он не видел, уплетала за обе щёки.

— И ф кофо тфы тфакая шадная, Шоколова? — спросила подруга.

Женя цыкнул, понимая, что так говорить девушка может, только если у неё во рту минимум два, а то и три батончика. Сам он сейчас есть их не мог, мутило с самого утра, от этого он ещё больше злился на девушку.

— Ты же вроде на диете.

— Ефё и злая, нельзя тфакой бфыть. — пробубнила подруга, заталкивая очередную конфету в рот. — Ф гофтях мофно, дома я на диете, а у тфебя не тфак чфасто бфываю.

— Каждый день. — проворчал Женя, поправляя причёску в ванной.

— Ой всё! — наигранно-обиженно воскликнула Мария. — Ешь сама свои конфеты, жадина.

Женя вышел из ванной, поправляя юбку и галстук на рубашке, грустно посмотрел на пакет с лакомством. Осталось три или четыре батончика, ещё и фантики по всему столу разбросаны.

— Неряха. — Евгений смахнул весь мусор в ведро и поставил его под мойку.

— Я сейчас и правда обижусь. — насупилась девушка.

— Пошли, а то сейчас ЭТОТ придёт…

Слава иногда приходил с утра и ждал у парадной. Сейчас его не было видно, и Евгений надеялся проскочить. Ему надоели постоянные «подкаты» этого парня, который просто помешался на девушке, в теле которой он пребывал. Он преследовал его в школе, на улице, звонил на мобильный и всячески не давал прохода.

— Да, сильно ты его тогда стукнула по голове. — подруга накинула куртку и прихорошившись у зеркала, пошла открывать дверь.

— По голове его никто не бил. — ответил Женя, забирая свою трость и выходя следом.

На улице немного похолодало, но было ещё терпимо. Они прошли по тротуару, и свернули в соседний двор. Славы не было, и это радовало.

— Опять тебе «веник» подарит, наверное, — сказала Маша, и Жене показалось, что он слышит зависть в её словах.

— Гриша тебе не дарит цветов? — он решил уйти подальше от темы со Славой.

Если бы разговор продолжился в этом ключе, Маша опять начала бы зомбировать его на темы — «хороший парень», и «чего ты мнёшься».

— Дарил раньше, а сейчас у него с деньгами проблемы. — погрустнела подруга.

Она последнее время всегда, когда заходил разговор о её молодом человеке, становилась будто не своя.

— Ему же в училище стипендию платят, или нет? — решил закинуть удочку Женя.

— Он уже не учится, его выгнали. — потупилась девушка. — Давай не будем об этом, я не хочу сейчас, не порти настроение.

Женя кивнул, и задумался — ему всё больше не нравился этот Гриша. Пусть живёт, конечно, но лучше бы подальше от Машки. Если сделает ей хоть что-то — он его убьёт, даже не подумает о последствиях. Маша наглая, хамоватая, может быть даже неряха и часто его раздражает. Но она столько уже для него сделала за последнюю неделю, что стала настоящей подругой, которую он не готов был бросить в беде.

— Привет! — между ними появился Слава, чуть обнимая за талии обеих девушек.

— Осторожней, Наташка увидит, рога оторвёт. — остудила его Маша.

— Да ну тебя. — он отпустил её, но руку на талии Евгения оставил, спросил: — Пошли погуляем сегодня?

— Отпусти. — Женя убрал его руку от себя, добавил: — Плохо себя чувствую, сегодня точно никуда не пойду.

«И завтра, и после завтра, и тем более с тобой!» — хотелось сказать вслух, но он удержался.

Сегодня был урок русского языка, и преподавала их классная руководительница. Молодая учительница, не больше тридцати, подтянутая и стройная. Она обычно одевалась в короткие юбки и почти прозрачные блузки, все парни из класса смотрели с открытыми ртами и пускали слюни.

А Женя недовольно поймал себя на мысли, что его это почти не интересует. Ни её длинные ноги, ни осиная талия, ни грудь минимум второго размера. Он уже стал удивляться, что обращает внимание на размер чужой груди, у самого был максимум первый. Во всяком случае, так почему-то было спокойней считать. Но в глубине души, Женя понимал, что там максимум 0.8, а то и меньше. Не повезло девушке, и ему, с грудью. Оставалось только надеяться, что с возрастом она хоть немного подрастёт.

По-хорошему, нужно было потрогать всё это на преподавательнице, и тогда стало бы ясно, насколько ситуация плоха. Ради эксперимента, разумеется, а не что бы просто облапать красивую женщину. Вряд ли классная согласится на такой опыт, скорее сразу отправит к психологу.

— На следующей неделе будет медицинское дообследование, врачи забыли взять какие-то анализы. — урок подходил к концу, девушка сиделаза учительским столом, что-то изучая у себя в телефоне.

Она положила ногу на ногу, и играла острым носком туфли на высоком каблуке. Евгений отчётливо разглядел резинки чулок на ногах преподавательницы, ребята в классе скорее всего тоже.

— Шлюха… — прошипел тихо он, снова злясь непонятно на что.

— Не завидуй. — улыбнулась Маша.

— На танцы в следующую пятницу деньги сдать можете мне. — продолжала женщина, перекладывая в очередной раз одну ногу на другу, мужская половина класса выдохнула. — По рублю, могу занять, кому нужно, на пару недель.

Ситуация в стране была не очень. Пока Евгений не смог разобрать, что послужило этому причиной. Про экономический кризис последних десяти лет писали на новостных порталах, и говорил по телевизору, но про причины почему-то было принято молчать. Само устройство местной сети не подразумевало, как минимум пока что, нормально поиска по разным ресурсам, и это усложняло задачу.

— Марина Васильевна, а вы там будете? — спросил Иван.

Высокий и спортивный парень, с широкой спиной и подкачанными руками. Каждый день после школы он занимался в каком-то подвальном зале, и вообще в школе был большим авторитетом. Как же, с бандитами каждый день общается, которые местный рынок держат.

— Антонов, ты с какой целью интересуешься? — зевнула классная.

— Так может с вами потанцевать кто-то хочет! — выкрикнул Слава.

— Вон как разукрасилась, небось синяки под глазами здоровые, всю ночь на ком-то скакала. — шипел Женя, распаляясь. — Хрен тебе Ванька, а не этот кусочек, её уже, наверное, пол школы преподов покрыли.

— Правильно, теперь за учеников примется. — шёпотом раззадорила его Маша. — Надо же ей опробовать молодые и здоровые организмы, а то у нас что не препод — то дед древний, вон Таракана твоего взять…

— Типун тебе на язык! — рыкнул Женя.

— Хи! — прыснула Машка, не в силах сдержать смешок.

— Смирнова, тебе смешно?! — повысила голос преподавательница. — Иди к доске, расскажи, что такого тебе Соколова поведала, что ты рот закрытым держать не можешь!

— Простите, Марина Васильевна! — поспешно извинилась Маша, с трудом сдерживая улыбку.

А Жене в эту минуту было не до смеха. Он почувствовал, что сидит на чём-то мокром. Осторожно просунул руку вниз, приподнялся, всё ощупал и осмотрел ладонь. Она была в крови.

Крови Женя не боялся, даже если она шла из его тела. Но вот когда ты видишь такое, что из тебя по непонятной причине выливается много красной жидкости — поневоле начинаешь нервничать.

— Ма-а-аш… — тихо позвал он севшую на своё место девушку.

Она непонимающе посмотрела на кровавую ладонь, потом опустила взгляд, вопросительно взглянула на Женю:

— Не по циклу?

— Я-я-я, не знаю, наверное, вовремя… — поражённо шептал Женя, совершенно раздосадованный тем, что забыл о такой особенности женского организма, как месячные.

Он, конечно, знал об их существовании — но что бы вот так, и столько крови!

— Ладно, сидим, сейчас звонок уже будет, я за курткой схожу в раздевалку. — шепнула Маша.

— Ну и что тут у вас за тайный совет? — раздался рядом голос классной.

Она посмотрела на ладонь Жени, хотела что-то сказать, увидела краешек юбки в крови, промолчала. Евгений был ей благодарен за это, ещё не хватало такого позора.

— Ладно, на сегодня всё, можете уйти пораньше, отпускаю. — вдруг сжалилась над классом Марина Васильевна.

Все вскочили с мест, кто-то подходил к классной и сдавал деньги. У Жени почти ничего не осталось на карте, только пару десяток в паспорте, на которые и предстояло жить. Ни на какие танцы он не собирался.

— Женя, всё нормально? — спросила преподавательница, садясь на соседний стул.

— Да, просто, неожиданно… — он опустил голову вниз, краснея от стыда.

— Не по циклу? — продолжала допрос женщина.

— Нет, всё нормально. — сглотнул Евгений, чувствуя, что сейчас заплачет.

— Если не по циклу — это может быть очень серьёзно, поэтому давай посчитаем вместе… — начала она снова.

— Нет-нет, просто, ну знаете, забыла… — еле сдерживая непонятно откуда взявшиеся слёзы, шептал Женя.

— Хорошо, я сейчас записку напишу, сходишь в медкабинет, там возьмёшь справку и иди домой. — она положила свою руку ему на плечо. — Успокойся, бывает, ничего страшного. Хочешь, я тебя провожу?

— Я её провожу, Марина Васильевна! — в класс вбежала Машка. — Можно?

— Да, конечно, отпускаю обеих. — кивнула женщина, и пошла к своему столу. — Ничего не трогайте, сразу идите, я всё приберу.

Она долго копалась в сумочке, и что-то найдя, вернулась к Жене, протянула небольшой белый полиэтиленовый пакетик.

— Тампоны ты, конечно же, не взяла с собой. — улыбнулась ему. — Вот, держи.

— Спасибо. — смущённо отозвался Евгений, вставая.

— Стой-стой-стой! — остановила его Марина Васильевна. — Сейчас, подожди.

Она снова вернулась к сумочке, достала небольшую белую упаковку, и извлекла из неё несколько салфеток. Закрыла дверь кабинета, подошла обратно к девушкам, вручив им салфетки и отвернулась.

Женя понял, что от него хотят, и приспустил всё, включая трусики. Забрал влажные салфетки и осторожно вытерся. Потом вскрыл упаковку с тампоном и осмотрел продолговатый цилиндрик, сделанный из чего-то мягкого. Он попытался его запихнуть в себя, сразу стало неприятно и не по себе. Было непонятно, насколько далеко необходимо это делать, но на конце тампона была верёвочка, и, судя по всему, она должна остаться снаружи.

Подруга обернула вокруг Жениной талии куртку, закрывая его пятую точку, и завязала рукава на животе. Кровь попала на колготки и юбку, но не стекла по ногам, так что ничего нельзя было заметить.

Они спустились вниз, на первый этаж, и отдали медсестре записку. Та спросила про боль, и Женя честно ответил, что живот немного тянет, но терпимо. Полная женщина вздохнула и выдала ему пол таблетки обезболивающего.

По дороге Маша потащила его в первую попавшуюся аптеку, где пришлось потратить ещё полтора рубля на тампоны. Ходить, конечно, было непривычно и неудобно, но зато не лилась ручьями кровь.

— Куртку тебе испачкала. — вздохнул Евгений, когда они подходили к его дому.

— Ты и я, мы с тобой — одной крови! — процитировала девушка известный мультик, пародируя голос.

— Дура! — рассмеялся Женя. — Зайдёшь?

— Нет, я к Грише сейчас. — сразу как-то погрустнела она.

— Я всё хотела с тобой насчёт Гриши поговорить, может ну его, а? — неуверенно начал Женя, впервые поднимая эту тему. — Какой-то он…Ну, в общем, не нравится мне.

— Ты ещё не начинай, хорошо? — совсем скисла Маша. — Я люблю его, понимаешь?

— Хорошо. — не стал спорить Женя.

Он пообещал себе, что вернётся к этому разговору позже. Начало уже положено, просто нужно найти подход. Единственное чего боялся Евгений — что бы не стало совсем поздно, и Гриша не успел сломать девушку.

— И чего я вдруг решила, что он сделает ей плохо? — снимая ботинки в прихожей, пробубнил себе под нос.

Женя поморщился, когда понял, что даже наедине с собой теперь общается в женском роде. Но он сам так решил делать, чтобы больше не ошибаться. Прошедшая неделя дала ясно понять — он тут похоже навсегда.

Ничего плохого в этом не было. Если не учитывать, что хозяйка тела повесилась. Он относительно здоров, у него есть жильё, руки и ноги целы, пусть и правая немного «не в себе». Можно просто жить, учиться, работать. Чему тут жаловаться?

Послышался звук открываемого замка, и Женя напрягся. Дверь распахнулась, в квартиру ввалилась тётка. Всё такая же полная, но в этот раз без Вагиза и второго, прилизанного, видимо юриста. В глаза бросилось ещё одно отличие — она не улыбалась. Лицо было хмурым и злым.

— Привет. — осторожно сказал Женя.

— Привет-привет. — пробурчала женщина, протискиваясь дальше по коридору.

Она не разулась, стала внимательно осматривать ванную и туалет, потом обои в коридоре. Заглянула на кухню и в комнаты.

— Это что такое? — спросила, показывая на царапину в стене.

— Не знаю. — пожал плечами Женя, царапина появилась ещё до его прибытия в это тело.

— Нам ещё продавать эту квартиру, не забывай, ты ведь хочешь учиться в университете? — строго спросила женщина.

Женя не ответил, пожал плечами.

— Но-но, смотри у меня, а то дяде Вагизу скажу. — пригрозила она, махая своей большой чёрной сумкой. — Ещё что-то такое увижу — получишь по харе, всё понятно?!

Женя вдруг подумал, что он без труда справится с этой женщиной. При общении с ней, он ничего кроме злости и отвращения не испытывал. И это никак не было связано с его странными перепадами настроения.

Евгений нормально относился к полным людям — у всех свои достоинства и недостатки. Хочет человек так выглядеть — его право. Тем более, когда есть на это причины. Главное же не внешность, а то, как ты себя ведёшь. Но в этой женщине всё было плохо — её внешность, поведение, характер.

— Ты принимаешь все таблетки, как я тебе написала? — нахмурилась тётка.

Женя продолжал её изучать, и думать о том, что на кухне лежит нож. Схватить его, да вскрыть эту гадину, которая позволила Вагизу довести девушку до самоубийства. Но здесь был не его мир, войны тут не было, а тётка не была врагом, во всяком случае пока. За такое его закроют в тюрьме, лет на десять минимум.

— Да. — кивнул Женя, продолжая её рассматривать, будто прицеливаясь.

— Вот, я принесла, купила. — что-то почувствовав, сбавила обороты тётя.

Она достала небольшой пакет из сумки, протянула Жене. Он забрал, посмотрел внутрь и увидел несколько упаковок различных таблеток. Может быть она всё-таки не такая плохая, как ему показалось?

— Там на всякий случай продублировано что и как пить, я положила листочек. — продолжала она тем временем.

— Мне деньги нужны. — просто сказал Женя.

— Де-е-еньги? — сразу напряглась дама, ещё больше посмурнев. — Зачем тебе деньги?

— Форму для школы новую купить, брюки нужны, есть нормально хочу. — начал перечислять он. — Я почти на нуле.

— Ты почти что, прости?! — зло улыбнулась тётка. — Да ты знаешь, сколько я работаю, чтобы тебе эти лекарства покупать?! Ты хоть представляешь, сколько тебе государство платит, и я на эти гроши, должна урода навроде тебя, обеспечивать таблетками!

— Дай мне карту, куда деньги приходят, или книжку, не знаю, что это, буду сама себя обеспечивать. — спокойно сказал Женя.

— Ах ты проститутка мелкая, ах ты **ядь такая, мужика нашла, тварь?! — тётка подалась вперёд, и попыталась дать пощёчину.

Женя перехватил её руку, ударил ей об стену и отскочил. Нога сразу заныла, но он был готов к следующему удару. Он ждал его, чтобы с честной совестью свернуть шею этой твари.

— А-а-ай! — возопила тётка. — Я тебя в детский дом сдам, сука такая, тебя там каждый день приходовать будут, поняла, тварюка?!

— Проваливай. — прорычал Женя, делая шаг вперёд. — Убирайся из моей квартиры, мразь!

— Ты что же это, думаешь я не видела следы на твоей шее давече, что думаешь, забыла уже как ты утопиться хотела!? — заискивающе противным голосом протянула эта змея в человечьей шкуре. — Мы тебя в психушку сдадим, поняла, сучка, там тебя санитары быстро обработают, станешь местной давалкой, слюни будешь пускать!

Женщина испуганно вздрогнула и замолкла, когда увидела что-то во взгляде своей родственницы. Стала отступать, а когда оказалась за порогом, рванула вниз. Евгений свободно выдохнул, успокаиваясь и размышляя — вроде весит килограмм двести, а такая прыть.

— Скорость, как у гепарда. — пробурчал он, закрывая дверь.

Женя осмотрел содержимое пакета, там были и те таблетки которые он пил, и другие, к которым не прикасался. Его терзали сомнения что их вообще нужно пить.

Девушка, судя по дневнику и оценкам в школе — явно вела себя как-то заторможено, не по своему возрасту. Он уже успел пообщаться с достаточным количеством людей, чтобы понять это. И отсюда можно было сделать вывод — тётушка, вполне вероятно, подсовывает под видом лекарств какие-то таблетки, которые пить точно не стоит.

— Пип! — на телефон пришло сообщение.

«Перевод — 30 рублей. Баланс: 30 рублей.»

— Сука. — спокойно сказал Женя, понимая, что это ему придётся растянуть на пару недель как минимум.

Бросить переводы тётя не может, тогда к ней возникнут вопросы от опекающих служб, вот и кидает как кость собаке. Можно было бы сходить в эти самые службы, но кто знает, к кому там можно подходить, а к кому нельзя. Вполне возможно, у тётки и Вагиза уже везде есть договорённости.

Евгений сидел на кровати в комнате, и смотрел на старый компьютер. Он уже пробовал его включать, и даже потратил десять рублей что бы оплатить доступ к мозаике — так назывался местный интернет. Только вот беда, когда доступ был оплачен, обнаружилось, что система запрашивает пароль. Даты рождения, фамилии и всё что только можно, не подходило.

— Продать его может? — спросил себя Женя, вспоминая, что недалеко есть рынок.

Взломать, как он понял, не получится — всё зашифровано. Переустановить систему тоже, она регистрируется при покупке на владельца. Но ведь можно сдать на запчасти, и выручить хоть немного денег.

— Дзинь! — позвонили в дверь.

— Если опять этот «носорог», я её точно убью! — прошипел Женя, хромая к двери.

Он посмотрел в глазок и картинно захныкал — за дверью стоял Петров.

— Жень, приколись, сейчас выходил, а на меня там носорог со скоростью гепарда выскакивает! — радостно рассказывал парень. — Она меня чуть не убила!

— Ты зачем пришёл?

— Так это, ну, проведать — мне классуха сказала, что тебе поплохело, вот я и… — неуверенно начал парень.

— Мне плохо, иди отсюда, Петров. — устало сказал Женя, когда открыл дверь.

— Спокойно, доктор Ай-Болит уже прибыл! — широко улыбнулся Слава, доставая резиновую грелку из рюкзака. — Мне Машка сказала, что с тобой, я узнал у неё, она говорит надо тебе ТАМ грелку подержать, я помогу! Я всё узнал об ЭТОМ, вот почему у тебя настроение плохое было!

— Кха…ха…ха… — тихо рассмеялся Женя, опуская голову.

— Ну так что, Жень, пустишь? — с надеждой спросил парень.

— Грелку подержать? — устало уронил Женя.

— А надо?

— Вали отсюда, Петров, я тебя сейчас убью, извращенец чёртов! — закричал Евгений, грозя парню кулаком.

Когда гость испуганно отошёл от проёма, Женя захлопнул дверь со всей силы, на которую теперь был способен.

Глава 6

Утро субботы Женя посвятил лежанию в кровати. Ему не хотелось вставать, он боялся, что тогда из него выльется литр крови, а то и больше. Попытался заснуть, но ничего не выходило, уже выспался.

Зазвонил телефон, и увидев на экране сердечко и подпись — «Слава», он сбросил вызов. Решил, что нужно будет изменить картинку контакта, а то как-то глупо получается.

Через минут пятнадцать вновь раздался звонок, и Женя хотел уже обматерить Славу, но увидел незнакомый номер. Сразу представилось хитрое лицо парня, который одолжил у кого-то телефон, чтобы девушка, которая ему нравится, взяла трубку. Но пока не ответишь, не узнаешь, и он принял вызов:

— Слушаю.

— Привет, сучка. — послышался голос Вагиза.

Женя молчал, ожидая продолжения.

— Значит так, ещё раз обидишь Нину — я приеду, и тебе конец, всё поняла? — рычал в трубку мужчина. — Мы тебя в психушку сдадим, оттуда уже не выйдешь, там таких сладких любят!

Можно было просто сбросить вызов, можно было грубо ответить, заставив его приехать. Но учитывая то, что Женя собирается писать заявление в полицию, нужно просто сыграть роль, чтобы успокоить мошенников.

— Хорошо, дядя Вагиз, простите меня! — пропищал Женя, как можно старательнее изображая страх.

— То-то же, мелкая, и перед тёткой что бы извинилась! — Женя будто увидел, как мужчина растягивает губы в улыбке.

— Как скажете, дядя Вагиз, простите меня пожалуйста! — сказал он, и нажал на отбой.

Пришлось задуматься — почему его УЖЕ не отправили в психиатрическую больницу? Значит чего-то боятся, значит не везде у них есть связи, и это хорошо, возможно, заявление сработает. Если, конечно, его правильно составить и всё учесть.

Ситуация в стране и правда была плохая — вот такие как Вагиз наводнили город, всё решают деньги. Только в последние года три всё стало более-менее налаживаться, полиция вновь взялась за работу. Пока слабо, кое как, но взялась.

Всё это Женя знал не точно, лишь по новостям, которые видел в телевизоре и на немногочисленных известных ему ресурсах мозаики.

Евгений осторожно поёрзал и улыбнулся — под ним зашуршал пакет, который он положил вечером под простынь.

— Один — ноль в пользу Жени, месячные проиграли! — радостно объявил, поднимаясь с кровати.

Когда осмотрел одеяло и простынь, расстроился, и пробубнил:

— Один — один, ничья.

Всё бельё было в следах крови, всё-таки надо было сменить тампон вчера вечером. Но Женя не хотел лезть ТУДА, ему было страшно, он даже не пошёл принимать душ. Не так-то много вещей могли напугать Евгения, и вот к ним прибавилась ещё одна. Он надеялся, что не очень надолго. Человек ко всему привыкает, привыкнет и он к месячным.

С трудом вытащив из себя разбухшее нечто и завернув его в пакет, Женя пошёл в душ. Долго стоял под струями, потом всё промывал, и вышел из ванной. Сразу же применил новенькую вещицу, упаковку он распечатал ещё вчера вечером.

Пока завтракал гречей, смотрел на пакетик с парой батончиков. Сегодня и самочувствие, и настроение были более-менее нормальными. Если не считать, что из него текла кровь.

— Не должно из здорового человека ничего вытекать, да ещё в таких количествах. — моя тарелку, недовольно бурчал себе под нос Евгений. — Это не нормально!

После он загрузил бельё в стиральную машину, и выставил температуру на девяносто градусов. Тут же выбило пробки, которые пришлось искать по всей квартире, ведь на лестничной площадке не было никаких элетрощитков. Нашёл он их рядом с выходом, в небольшой нише, тут же был и счётчик.

Женя поморщился, когда увидел его — электронный, показывал большую цифру. Нужно проверить почтовый ящик, неизвестно сколько платить по счетам за квартиру, а осталось у него всего рублей сорок. Вполне может быть, что на грече придётся теперь сидеть постоянно.

Необходимо было как-то решать свои финансовые проблемы. Во-первых — продать компьютер. Во-вторых — попробовать найти работу на вечер. Ему не привыкать сидеть на минимуме калорий, но хотелось чего-то большего.

— Или найти мужика, и пусть меня обеспечивает. — криво усмехнулся сам себе Женя.

Снова звонил Слава, и не один раз. Пришлось просто отключить звук на телефоне. Женя боялся пропустить вызов от Маши, поэтому не выключал телефон полностью, он за неё беспокоился.

За неделю он привык, что она каждый день с ним, да ещё и приходит по утрам. Сейчас, конечно, выходной, и у них был договор с хозяйкой тела — они дружат, а девушка предоставляет Машке квартиру для своих «случек» с Гришей. Но за последнее время, кроме одного раза, Маша не попросила у него этой услуги.

Договор договором, но Женя уже привязался к этой девушке. Нет, любовью тут не пахло. Наверное, как к сестре, которую не хочется давать в обиду.

В шкафу нашлась бумага, которая тут же была перемещена на письменный стол. Началось сочинение заявления.

Сначала Евгений настрочил на десять листов, мелким шрифтом — все свои подозрения. Потом пришло время всё это обрезать — следователь или оперативник не будет читать «Войну и Мир», им надо всё подавать коротко и по существу. Второй раз получилось уже лучше — на пять листов.

Женя зевнул, встал и открыл форточку — на улице снова было тепло для этого времени года. Градусов десять-двенадцать, не больше. Он налил себе воды на кухне, посмотрел телефон — кроме Славы никто больше не звонил.

— Да? — раздался слабый голос из трубки, после того как Женя сам решил набрать девушку.

— Привет, у тебя всё хорошо? — с облегчением спросил он, когда услышал её голос.

Она была жива — это многого стоило. Наверное, многие бы не согласились с ним, но он знал, что жизнь — это уже подарок. А какая она — совершенно другое дело, и обычно поправимое, особенно если ты хочешь этого.

— Да. — просто ответила подруга.

Голос был слабым, каким-то грустным и надломленным.

— Что-то случилось? — попытался узнать ситуацию Евгений.

Он спрашивал очень осторожно, ни на что не намекая, ему не хотелось спугнуть девушку. Возможно, она ему откроется, и тогда, узнав все нюансы, он поможет ей. Поможет, несмотря ни на что, хочет она этого или нет. Он ей должен, а значит, это даже не обсуждается.

Это было несколько эгоистично с его стороны, но Женя считал, что он может отличить добро от зла, хорошее от плохого, и сделать так, как будет лучше.

— Нет, всё нормально, ты что-то хотела? — безжизненно ответила девушка.

— Может погуляем сегодня? — спросил с надеждой Женя.

Гулять ему не хотелось, тем более с тампоном между ног, но увидеть Машу было бы здорово.

— Нет. — ответила она. — Это всё?

— Приходи ко мне, а? — попытался снова Евгений. — Я батончиков купила.

— Нет, пока. — связь оборвалась.

— Сволочь! — сорвался Женя, ударяя кулаком по столу. — Если он что-то сделал, клянусь, убью!

Очередной перепад настроения накатил внезапно, пришлось какое-то время сидеть и глубоко дышать. Через пару минут он понял, что без ингалятора не обойтись. Проклиная здоровье девушки, Женя полез в рюкзак и достал знакомый серебряный цилиндрик. Глубоко вдохнул, нажимая на кнопку, сразу стало легче дышать и жить, непонятная злость отступила.

Евгений вернулся к заявлению, и уместил всё на двух листах, плюс светокопия доверенности. Он не знал, насколько вообще законным было такое — составлять документ, который вступит в силу через несколько месяцев. Это была обычная доверенность. Но вот если полиция копнёт поглубже, и найдёт другие бумаги, которые скорее всего уже оформлены — у них будет много вопросов к Вагизу.

— Да? — в этот раз Маша ответила почти сразу, но голос не изменился, совершенно безразличный и серый.

С утра можно было предположить, что Женя слишком рано позвонил, но сейчас, по прошествии половины дня…

— Хочешь я к тебе приеду? — спросил Евгений.

У Маши в гостях бывать не приходилось, он только знал примерный адрес и видел дом издалека.

— Нет. — ответила и нажала отбой.

Что бы немного отвлечься, Женя достал системный блок, всё от него отключив, и попытался разобрать. Сразу ничего не получилось, пришлось лезть в стенной шкаф в туалете, там и нашёлся набор отвёрток.

Открутив всё, что может представлять ценность, он завернул каждую деталь в отдельный пакет. Покопавшись на кухне, нашёл наплечную сумку, всё убрал туда и повесил на вешалку в коридоре.

Женя внимательно осмотрел свой гардероб, и выбрал сегодня чёрные джинсы со свитером и футболкой. Как бы тепло на улице не было, всё-таки осень, и холодный ветер даёт о себе знать время от времени.

— Здравствуйте. — поздоровался Женя с соседом, когда выходил из парадной.

— Привет.

Евгений направился в сторону рынка, в надежде найти там хоть кого то, кто купит запчасти для компьютера. Так же нужно было присмотреть хоть какую ни будь косметику, помимо той, что у него была. Ходить накрашенным в один и тот же цвет больше недели — даже он считал не очень правильным решением. Можно было вообще не краситься, но плюсов у макияжа было больше, чем минусов. И главное — это отношение окружающих.

На улице было пасмурно, как и большую часть времени в этом городе. Женя прошёл пару дворов, и пройдя мимо метро, свернул к железнодорожной станции. Не доходя до путей, повернул в сторону рынка и сразу увидел то что его интересовало.

Небольшой вагончик, недалеко от входа к рынку, на котором было написано: «Компьютеры и электроника. Дёшево!»

В тесном помещении толпились люди. Двери вагончика были открыты с двух сторон, что бы помещение проветривалось, иначе тут было бы уже не продохнуть.

— Я бы хотела кое-что продать. — дождавшись своей очереди, обратился Женя к продавцу и начал выкладывать детали компьютера на грязную столешницу.

Мужчина средник лет, лысый и с прищуренным взглядом. На нём была джинсовая куртка и старя выцветшая рубашка, на лице недельная небритость и выражение вселенской скорби.

— Блок питания рубь максимум, видеокарту за трёшку могу взять, жёсткий и материнка, судя по маркировке не взломаешь, нужно схемы перепаивать, аппаратная привязка. — он почесал затылок. — Оперативку ещё за рубь, дисковод рубь.

— Он весь рублей сто стоил, может даже больше! — возмутился Женя.

— Откуда у тебя вообще это? — подозрительно спросил мужчина, подаваясь вперёд. — На дозу не хватает, отцовский разобрала?!

— Тридцать за всё. — предложил Евгений.

— Десять.

— Двадцать пять. — упорствовал он.

— Двадцать, или вали отсюда, поняла? — разозлился мужчина.

Ясно было, что можно и больше за этот хлам получить. Но не зная реальной цены и не разбираясь в компьютерах, Женя не решился просто взять и уйти. Вполне может быть, что в другом месте ему ещё меньше предложат, а когда вернётся сюда, даже пятнадцать не получится выторговать.

— Двадцать так двадцать, давай деньги. — Евгений положил свои руки на запчасти.

— Шустрая какая, проверим сначала. — криво усмехнулся компьютерщик. — Там ещё экран должен быть в комплекте, за пятёрку возьму, имей ввиду.

— Я не дотащу. — пожал плечами Женя.

— Так я могу подойти, когда скажешь, забрать. — предложил продавец, что-то проверяя в запчастях.

— Зачем — когда скажешь? — наигранно-удивлённо протянул Женя. — Вот, бери ключи, приходи, когда хочешь.

— Ну ты поняла меня, я возьму если принесёшь. — хмыкнул мужик. — За семь, так и быть.

— Я подумаю.

Через десять минут Женя вышел с двадцатью рублями во внутреннем кармане, и двинулся к рынку. Косметику продавали у самого выхода, и он стал рассматривать множество лотков с контрафактом.

Взял туш, несколько помад и теней разных цветов, не забыл про карандаш. За всё вышло два рубля, и это было по мнению Евгения дёшево. Вопрос был ещё в качестве такой дешёвой продукции, но Женя пока плохо разбирался в косметике. Да и не мог он себе представить, что эти помадки и карандашики вообще должны хоть сколько-то стоить.

Он прошёл дальше, углубляясь в лотки и небольшие павильоны, тут уже шла одежда — новая и не совсем. Причём та, которая ношенная, стоила дешевле и выглядела порой лучше, чем некоторые «новенькие» экземпляры.

— Всё по два! — раздавалось с разных сторон.

— Всё по три! — перекрикивали другие продавцы, зазывая клиентов и уверяя что у них лучше, чем у тех, где «всё по три».

Народу на рынке было много, выходной день, и это снова говорило о том, что дела в стране не очень. Одежду в таком месте покупать должны лишь совсем малообеспеченные и не защищённые граждане, а здесь такая толпа.

— Ты скажи, что надо, Ашот сейчас всё найдёт и подберёт! — говорил смуглый продавец.

Лет пятьдесят, худой и седовласый. На нём был простенький свитер, чёрные спортивные штаны с нашивкой «Динамо», и шлёпанцы с носками.

— Брюки на меня нужны, форменные, для школы. — посмотрел в карие глаза Женя.

— Счас, всё будет. — продавец исчез в своих залежах вещей.

Он остановился у самой первой палатки, где увидел школьную форму. Понятно, что цены тут примерно у всех одинаковые, различаются скорее всего на копейки, поэтому идти дальше смысла не было. Тем более, Петроградское небо хмурилось всё сильнее, и вот-вот мог пойти дождь. Да и нога начинала ныть, а ещё тампон, судя по ощущениям, нужно скоро менять. Женя устал уже от этого похода.

— Сколько за всё? — спросил Евгений, красуясь перед зеркалом.

Пришлось к бежевым брюкам выбирать ещё и такой же пиджак, который будет ниже пояса и прикрывать зад. Сами штаны были узковаты в области пятой точки, но он не знал, возможно так и должно быть. У женщин это место немного выпирало, и было непонятно — должно там быть свободно или нет. Вроде бы на это и рассчитано, что штаны облегают задницу, но кто его знает.

— Шесть. — ответил Ашот.

Женя вздохнул, и полез в куртку за деньгами.

— Для тебя пять, красавица. — вдруг сказал продавец, когда Женя протянул ему две «пятёрки», и вернул одну из них. — Носи на здоровье!

— Спасибо! — обрадованно поблагодарил он, и пошёл обратно переодеваться.

Одежда была качественной, как будто новой. Откуда она могла оказаться тут, на рынке, который находился у самой окраины города — непонятно. Возможно, с какого ни будь ограбленного склада, а потом такие вот «Ашоты» покупают это за пол цены, и толкают в обход других магазинов. Должна же эта форма где-то официально продаваться. В гардеробе девушки таких брюк не было.

Все его мысли были о Маше, когда он возвращался домой. Телефон девушки теперь оказался выключенным, и Женя переживал, что с ней что-то случилось. Несмотря на это, он заметил за собой слежку. Двое тощих ребят, лет по шестнадцать, не больше.

Он попытался вспомнить, где мог проколоться. Наверное, засекли его ещё в компьютерном магазине, где он забирал деньги. А может быть, когда косметику покупал — неосторожно сверкнул небольшой пачкой денег.

Женя специально свернул в проулок, сегодняшние переживания требовали разрядки. А ещё, ему хотелось понять, на что способно это тело, и на что он может рассчитывать. Конечно, был шанс нарваться на серьёзных людей, но эти двое таковыми не выглядели.

— Эй, подруга, постой, куда гонишь! — похихикивая, протянул сзади один голос.

Тонкий, неприятный, Жене он сразу не понравился.

— Ах-ха-ха Костян, ну скажешь тоже, куда ей с этой колотушкой гнать?! — заржал второй.

— Чего хотели? — спросил для приличия Евгений.

Вполне может быть, что ребята просто хотят время узнать, и ничего такого не замышляют.

— Ну в общем это, ну, короче, понимаешь, в общем, ну…

В ношеном-переношенном, тёмном спортивном костюме, с надписью «Зенит» на правой половине груди, с причёской ёжиком, парень подходил всё ближе. Он улыбался, всё время повторяя «ну» и «короче», пытаясь тянуть время. Жене стало противно — что за уроды. Нападать на девочку инвалида, сколько бессердечия и жадности нужно в себе иметь на такой случай?

— Ну короче, это… — второй не отставал, подходил с другой стороны, почти в такой же одежде.

Трость резко дёрнулась вперёд, и кончик сильно ударил первого между ног. Следующим движением Женя вернул клюку к себе, перехватил снизу и ручкой ударил по лицу второго. Оба раза он бил со всей доступной ему силы, жалеть никого не собирался.

Первый валялся и держался обеими руками между ног, второй упал в отключке, у него с головы стекала кровь.

Женя подошёл, сначала пощупал пульс того, который упал почти «замертво». Вопреки ожиданиям, он оказался живым, а рядом валялся старый армейский нож, немного покрытый ржавчиной. Евгений его поднял и осмотрел, потом подошёл ко второму.

— Откуда это у вас? — спросил он ничего непонимающего паренька.

— Алё, придурок, если не ответишь — я тебе яйца отобью сейчас! — он резко развернул ноющего грабителя, и ударил по лицу рукояткой трости.

— У-у-у! — схватился за нос неудачливый бандит.

— Отвечай. — зашипел Женя, размахиваясь.

— На бфарахолке вфяли… — промямлил парень.

— Косого Саню знаешь? — продолжил внушение Евгений.

— Дфа-а-а. — хрипя, ответил несчастный.

— Ещё раз вас тут увижу — скажу ему, и вам тогда полный конец, понял?!

— Да-а-а, мы не знали, извини, мы не знали! — запричитал гопник.

Лично Женя не знал Косого, но много раз слышал о нём от одноклассника, который занимался со штангой там же, где и этот Косой. Вряд ли эта шпана имеет какие-то контакты с бандитом, так что скорее всего испугаются и притихнут на какое-то время.

Сарафанное радио рано или поздно разнесёт новость о том, что некая пигалица, прикрывается именем Косого. Но когда это ещё будет, может его к этому времени на какой-нибудь разборке убьют. Да и не запомнят они Женю, достаточно будет не носить больше эту одежду и сменить причёску.

Хотя, молодую девушку с палочкой трудно забыть. Оставалось надеяться на то, что они не рискнут позориться и рассказывать об этом хоть кому-то.

— Лежать. — он добавил второму, очнувшемуся и вставшему на четвереньки, по рёбрам, в этот раз ногой.

Нормальной разрядки не получилось, никакого удовлетворения Женя не почувствовал. Всё вышло слишком просто и буднично, эти идиоты никакой опасности не представляли. Понятно почему они пошли за девушкой-инвалидом — это был их единственный шанс хоть кого-то ограбить. Он подумал, что нужно было сходится с ними в рукопашной.

— Размахался, как бабка старая, палкой своей. — ругал себя Евгений, ковыляя к дому.

Дома одежду сразу закинул в стиральную машину, косметику сложил на стол в комнате. Осмотрел квартиру — всё было убрано, чисто, и сразу вспомнилась Машка и как она всё раскидала по комнате, коридору и кухне, стало грустно, он уже привык к девушке. Женя предположил, что возможно, у неё тоже месячные, поэтому она так себя и ведёт, не отвечая на звонки. Очень хотелось в это верить.

Вечером у Евгения уже пухла голова от учебника истории, по которой ему нужно было скоро сдавать тест. Преобразование временного правительства в постоянное, повышение полномочий премьер-министра, первый полёт в космос в пятьдесят пятом, космическая станция в пятьдесят девятом, лунная база в семидесятых.

И ничего про экономический кризис, который загнал страну и народ в нищету.

Он посмотрел телевизор, но быстро выключил. В новостях опять было про пропавшую влюблённую парочку — цесаревича и некую госпожу, гуляющую от знатного английского лорда. Какие-то невнятные ток-шоу, и прочая чепуха. Даже фильмов нормальных не показывали, Евгения ничего не могло заинтересовать. Да и устал он поглощать информацию в таких количествах. А ведь завтра ещё воскресенье, и нужно решать, что с ним делать. Если он весь день снова просидит за учебником, просто сойдёт с ума.

Достал телефон, посмотрел на кучу пропущенных вызовов. Вздохнув, набрал номер.

— Ты свободен завтра? — спросил Женя, как только услышал голос в трубке, уже понимая, что может потом пожалеть. Но это было лучше, чем одному шляться по центру.

— Для тебя я всегда свободен, а что? — удивился Слава.

— Поехали, прогуляемся по центру. — решился Женя. — Если, конечно, у тебя нет планов.

— Я готов! — с радостью согласился одноклассник.

— Часам к десяти завтра заходи за мной. — попросил Евгений, и положил трубку, не дожидаясь ответа.

Ни в Питере, ни в Петрограде — что, как оказалось, одно и тоже, Женя никогда не был. Так что грех было не посетить исторический центр города, раз уж есть свободное время.

***

Утро воскресенья порадовало Женю — крови почти не было, голова и живот тоже перестали болеть, и его не мутило. Он с чистой совестью съел оставшиеся батончики и подумал, что жизнь налаживалась. Осталось только с Машкой разобраться. Проблемы с Вагизом он уже считал решёнными, отдаст заявление в полицию и дело с концом.

За квартиру Евгений не боялся — на последних документах он поставил свою настоящую подпись. Когда Вагиз и его команда заметят это — скорее всего будет уже поздно. А если нет, и они решат прийти что-то требовать — Женя придумает, как их лучше встретить, что бы они пожалели.

Он позавтракал, приготовился к прогулке, одевшись так же, как и вчера — во всё чёрное. Косметику наносить не стал, решил, что со Славы и так станется, вот ещё, прихорашиваться для него.

Как раз, когда он просовывал волосы в резинку, чтобы сделать хвост, раздался звонок в дверь. Он открыл и увидел своего знакомого. В этот раз парень принёс три розы, опять жёлтого цвета. А посмотрев в карие глаза Вячеслава, Женя запнулся, и оставил заготовленную шуточку про «веник».

Там была любовь, это несомненно. Ну или как минимум какая-то непонятная и щенячья привязанность. Откуда это могло взяться за столь короткий срок — неясно. Девушка писала в дневнике, что она неровно дышала к этому Славе, а он её игнорировал. Но стоило ему дать разок, так этот придурок растаял. И ладно если бы «дать» — было не по лицу. Так ведь дали то по наглой и нахальной роже.

— Куда поедем? — нарушил молчание Петров.

— В центр. — пожал плечами Женя. — Куда лучше, как думаешь?

— Можно на Петроградку, или на Невский. — предложил попутчик.

Сама станция метро ничего интересного из себя не представляла. Обычное круглое здание, внутри которого на входе стояли полицейские и внимательно всех осматривали. Форма у них была незнакомая Жене — тёмно-зелёная, однотонная, с чёрными вставками. На него и Славу внимания никто не обратил, и они прошли дальше.

Евгений внимательно смотрел за одноклассником. Тот достал свою «банковскую карту», и провёл ею в специальной щели на турникете. Створки тут же открылись, пропуская его. Женя сделал тоже самое, и всё повторилось. Они начали долгий спуск под землю.

— Невский. — наконец решился Евгений.

Про Невский Женя слышал, главная улица Питера, или Петрограда, если иметь ввиду этот мир. Про «Петроградскую Сторону» тоже что-то было, может быть в фильме каком то, или песне, он точно не помнил.

Ему приходилось бывать один раз в метро, когда они ездили всем классом в Казань. Но там эскалаторов он не помнил. А тут они спускались всё ниже и ниже, и никак не останавливались. Жене стало не по себе, он стал думать о том, что будет, если их завалит — как доставить с такой глубины? Как выбираться?

Но все мысли пропали, когда они сошли с подвижной лестницы, и он увидел поезд.

«Пуля!» — вот как он окрестил это, увидев.

Длинный, вытянутый и без углов состав. Он совершенно бесшумно въехал на станцию и плавно остановился. Двери медленно разошлись в стороны, а приятный женский голос чётко объявил на всю станцию:

— Станция Удельная, следующая станция — площадь Теслы.

Они вошли в вагон, Женя услышал сзади тихое шипение — это закрылись двери поезда. Он тронулся плавно, и осознание того, что они поехали, пришло только когда глаза посмотрели за стекло. Голова немного закружилась, пришлось ухватиться за плечо Славы. Тот обрадованно придержал Женю за талию.

— Садитесь пожалуйста. — встал с места лысый мужчина лет сорока, в очках и костюме под серой курткой.

— Я постою, спасибо. — поднял левую руку Женя.

— Нет-нет, садитесь — это даже не обсуждается. — упорствовал незнакомец, улыбаясь.

— Да Жень, садись, нам минут десять ехать. — поддержал его Слава.

Пришлось подчиняться, и он опустился на мягкое сиденье. Очень мягкое и удобное, что его удивило ещё больше.

Женя посмотрел в разные стороны — почти все места были заняты, только в конце пару свободных. Слава туда не пошёл, просто встал над ним и стоял, будто молчаливый страж. Ну или совсем даже не молчаливый.

Парень всё время трещал, что-то рассказывал, а Евгению приходилось кивать, иногда улыбаться и многозначительно говорить: «Да». Вообще, по логике, говорить не умолкая, должен был он, но пока получалось наоборот. И информация, которой делился его одноклассник, была бесполезной — кто-то кого-то ударил, подставил. Кто-то кому-то что-то проспорил.

Они проехали «Чёрную речку», следом шла «Петроградская», а за ней «Дроздовская». Женя всхлипнул от неожиданности, вспоминая несчастного и героического штабс-капитана, которого он успел расстрелять в тесте. Вышло неудобно, и была лишь одна надежда — что его правнук не увидит этого позора.

— Следующая станция — Невский проспект, переход на станцию Гостинный Двор. — объявила женщина.

Они встали и подошли к двери. Поезд тормозил так же медленно и неощутимо, как и стартовал. Именно стартовал, никак иначе — скорость была огромная для подземки. В каждом вагоне висел большой экран со светодиодами, на котором и было подписано — «Текущая скорость: — км/ч». Под ним красовалась бирка — «Вагоностроительный завод имени Г.Форда».

— Ик! — Женя икнул, когда прочитал.

А ниже шёл год производства вагона — восемьдесят пятый.

Евгения снова интересовал один вопрос — что же тут произошло, после чего в Республике всё пошло наперекосяк?

— Ты меня не слушаешь? — обиженно спросил Слава, когда они шли к эскалатору наверх.

— Не слушаю. — признался Женя, замедляясь и осматривая всё вокруг, поражённо выдыхая: — Смотри, как красиво.

Сейчас он даже был рад своему врагу — палке с ромашками. Она позволяла идти неторопливо, и никто не мог его обвинить в том, что он медленно плетётся и кого-то задерживает. А рассмотреть было что.

Он не знал, так ли станция выглядела в его мире, но то, что видел сейчас — поражало. Чёрные стены из мрамора, а в них стоят титаны, подпирающие своды, выполненные из того же материала, но уже белого.

— Станция как станция. — засунул руки в карманы Слава, похоже окончательно обижаясь. — Зачем ты меня с собой потащила, если даже слушать не хочешь?

— Ты разве не понимаешь? — он посмотрел на него грустно. — Такое величие, что пошло не так, почему сейчас там, на поверхности, такая серость и безнадёга?

— Петроград. — пожал плечами одноклассник. — Тут солнце редко можно увидеть.

— Да я не об этом. — раздражённо махнул рукой Женя.

— Я не дурак, понял о чём ты, но ведь и сама знаешь. — насупился парень. — Китайский конфликт, Англия и Америка, чёрная среда, или ты меня проверяешь?

— Пойдём, извини, ты прав. — улыбнулся Евгений, стараясь, что бы это выглядело искренне.

Главное он узнал — необходимо искать информацию по этому непонятному «Китайскому Конфликту». Тогда, думалось Жене, быть может, хоть что-то встанет на свои места.

Они вышли на улицу и только сейчас Женя посмотрел на карту метрополитена — восемь веток, окружены двумя кольцами. Да уж, это не Казанское метро с его одной веткой, в котором ему довелось побывать.

— Пойдём, Жень! — парень взял его под локоть и тянул дальше.

— Вот так правильно! — Женя недовольно вручил ему свою трость и сам взял Славу под руку.

Они шли по широкому проспекту, главному в городе. Евгений смотрел во все глаза — старинные здания, на которых сейчас было множество рекламных вывесок. Сначала его поразило строение с огромным стеклянным шаром наверху, но не успел онотойти от этого, как обнаружил Казанский Собор за спиной.

Они пошли дальше, мимо неслись машины, в основном почти бесшумные, с электродвигателями. Иногда попадались и бензиновые агрегаты — они обычно выглядели дорого, издавали много шума, и блестели как начищенный пятак.

У них в детдоме был уголок, где лежали различные альбомы — там можно было посмотреть фотографии городов мира. Так вот, то, что сейчас видел Евгений — больше всего походило на Европу. Такая же архитектура, почти неотличимая. Тут было приятно ходить, и, наверное, так же приятно жить.

Спальный район, где находилась его новая квартира, не шёл ни в какое сравнение с этим.

Прогулялись по дворцовой площади, и пошли дальше — на Петроградскую сторону. Они прошли через огромный Троицкий Мост, и Женя с широко открытыми глазами рассматривал стыки. Он знал, что в Питере, или Петрограде, разводятся мосты, и всегда мечтал увидеть — как это.

Но сейчас вдруг пришло осознание — он здесь, наверное, навсегда. И он увидит, обязательно, всю ночь проведёт и будет смотреть как разводятся мосты.

— Что-то не так, почему ты плачешь? — удивился Слава, заметив слёзы на щеках Жени.

— Ветер сильный тут, на мосту! — прошептал Женя, но кажется, Слава услышал.

— Пойдём тогда быстрее! — ответил парень, осторожно потянув за собой.

Сердце щемило, оно сжалось, Евгения опять охватило непонятное и незнакомое ему чувство. Всё эти месячные и резкие смены настроения — как же они надоели. Но всё это в тоже время было почему-то приятно, в этот раз приятно, и он не очень-то спешил отпускать эти ощущения.

— Что ты забыла в том дворе? — спросил Слава, когда им принесли чай и пирожные.

На улице начал моросить дождь, и они спустились в одно из многочисленных подвальных кафе. Вокруг был приятный полумрак, а из десяти столиков заняты были только два.

— Я всегда хотела увидеть двор-колодец, побывать там, ощутить — как это. — задумчиво сказал Женя, делая небольшой глоток.

— Двор как двор. — пожал плечами парень.

— А мне всегда хотелось жить одному в квартире, и что бы окна в такой двор выходили. — поделился своей мечтой Женя, и когда понял, что оговорился, быстро поправился: — Одной. В большой квартире, и что бы никого рядом, вообще никого. Только соседи по лестнице. Я бы вечерами наливала себе кофе, садилась на широкий подоконник, и сочиняла стихи, записывая их на окно.

— А ты пишешь стихи? — вскинул брови одноклассник.

— Может и пишу. — просто ответил Женя, улыбаясь.

— А ну-ка, давай, сбацай! — обрадовался Слава.

И Женя продекламировал:

Твоих оград узор чугунный,

Твоих задумчивых ночей

Прозрачный сумрак, блеск безлунный,

Когда я в комнате моей

Пишу, читаю без лампады,

Пустынных улиц, и светла

Адмиралтейская игла…

[Пушкин А.С. — Медный всадник.]

Парочка за соседним столиком похлопала, следом присоединился Слава, и сказал, улыбнувшись:

— Это ж Пушкин!

— Ну ладно, не пишу, но я бы писала стихи, если бы жила так. — грустно сказал Женя. — Обязательно бы писала, нельзя не писать, когда живёшь так.

Они сидели, говорили о серьёзных и не очень вещах, смеялись и шутили, пили чай. Женю раздражали постоянные и глупые попытки Славы завязать отношения с ним, но именно сегодня, он почувствовал, что ему хорошо. Что война кончилась, и возможно, в этой жизни он когда ни будь будет по-настоящему свободен и счастлив. Он впервые за последний год своей прошлой жизни, и неделю новой, вдруг поверил, что всё начало налаживаться.

Глава 7

С утра Женя решил красится по самому минимуму — только туш и немного помады. Настроения у него не было, и хотелось вывести Машу хоть на какие-то эмоции — пусть даже плохие.

Но это было ещё не всё — странные перепады настроения улетучились. Он вновь почувствовал себя самим собой — Женей из своего мира, стало легче.

Ещё вчера вечером, после прогулки, он обнаружил, что простенькая стиральная машина, отечественного производства, умеет сушить вещи. Так что новая наглаженная одежда была готова. Он оценил себя в зеркале и пошёл на выход.

Встал в шесть утра, чтобы выйти в семь и оказаться у участка полиции. Он решил не затягивать и отдать заявление, а после вернуться домой и дождаться Машку. Она всегда заходила к нему утром, и он надеялся, что девушка не изменит себе в этом вопросе.

Участок слуг правопорядка выглядел не очень — обшарпанные стены, рядом припаркованы старые автомобили, на крыльце курят сотрудники в тёмно-зелёной форме.

Женя поднялся по длинной лестнице и прочитав табличку, вошёл в здание через немного покосившуюся дверь. Почти сразу его встретила будка дежурного, где он и задал вопрос:

— Хочу подать заявление.

Пузатый полицейский в старом кресле тяжело вздохнул, поёжился недовольно, зевнул и ответил:

— Какой вопрос то?

— Хочу заявить о мошеннических действиях. — пожал плечами Евгений.

— Ох *ля, сейчас. — он потянулся к обычному старенькому телефону, взял трубку и заорал: — Миха, тут по твою душу! Пускаю!

— Спасибо. — сказал Женя, проходя мимо дежурной будки.

— Третий кабинет, прямо по коридору, коричневая дверь справа. — снова зевнул мужчина.

Евгений прошёл совсем немного, прежде чем увидел заветную цифру «3» на одной из дверей. Рядом никого не было, он постучался и вошёл.

Внутри оказались несколько столов, на двух из них стояли компьютеры. За одной из вычислительных машин сидел лысый мужчина в обычной синей рубашке, в другой части комнаты Евгений заметил сотрудника в форме и с погонами. Судя по звёздочке и одной полоске — младший лейтенант. Это если тут звания соответствовали тем, которые знал Женя в своём мире.

Лицо очень уж породистое, с небольшим прямым носом и правильными губами. Глаза у парня были голубые, почти как у Жени, только не настолько яркие, а волосы светлые-светлые, как будто седые.

— Кхм…

Кашлянул кто-то рядом, и Женя опомнился — он почему-то засмотрелся на этого парня в форме, cудя по всему, недавнего выпускника какой-то академии.

— Простите, я хотела бы подать заявление. — потупился и сел на стул рядом с лысым.

Тот молча принял бумаги, стал читать:

— Мошенничество…одним…или группой лиц…квартира…сорок квадратных метров…родная тётя…

Жене всё время хотелось повернуться и посмотреть на этого незнакомца в форме, внутри всё дрожало, он начал ёрзать на стуле. Одёрнул себя мысленно, опустил голову и постарался дышать глубже. Очень странное и непонятное чувство.

— Госпожа Соколова, приём, вас вызывает Лунная Станция-1! — раздалось прямо в ухе.

Женя вздрогнул и посмотрел на сотрудника органов, спросил:

— Да, что-то непонятно?

— Доверенность, и что дальше? — небритый и с большим кривым носом мужчина зевнул. — Тем более, сами написали, что на последних документах поставили неправильные подписи. Так в чём проблема?

— Как это — в чём?! — возмутился Евгений. — Меня хотят лишить квартиры, пристают, а вы говорите — в чём проблема?!

— Вот когда лишат, тогда и приходите, ну и когда там вас этого, того, вы поняли в общем. — снова зевнул мужчина, протягивая ему бумаги. — А пока это ничего не значит, и вообще, вы несовершеннолетняя, я у вас принять что-то могу только с вашим официальным опекуном. Да и из-за одной бумажки, беспокоить уважаемых людей мы не будем.

— Я напишу жалобу. — поджал губы он.

— Пишите, Евгения Ивановна, пишите. — отвернулся от него полицейский, и полез в ящик. — А я пока узнаю телефон вашей тётки и сообщу ей всё что нужно.

— Не надо. — пошёл на попятную Евгений.

— Вот видите, как всё просто. — улыбнулся лысый, закрывая ящик. — Могу быть ещё чем-то полезен?

Жене хотелось плюнуть ему в лицо, и сказать, что он может сдохнуть. Но он не стал этого делать, просто ответил:

— Спасибо, всё в порядке, до свидания.

Предстояло решить, как быть дальше. Нужно было или заставить Вагиза приехать к нему, или найти его дом и наведаться самому. Как искать его адрес — Евгений не представлял.

Он мог бы написать жалобу на этого полицейского, но тогда Вагиз сможет подключить своих людей, которые возьмут дело под контроль. И тогда точно всему конец. Против одного-двух-трёх мошенников Женя не боялся выходить, а вот против полиции он точно уже не справиться. Доказывай потом что хочешь, всё равно виноватым останешься, а может даже станешь мёртвым.

Он медленно брёл по коридору, думая, как быть дальше, когда на плечо внезапно легла рука. Женя резко положил свою ладонь сверху, готовой уйти от захвата и ответить, развернулся. За спиной увидел того самого — молодого и красивого офицера.

Когда они коснулись друг друга, у него в животе внезапно потеплело, дыхание будто остановилось. Он резко убрал его руку и отпустил.

— Простите, Евгения Ивановна, я не хотел, просто очень спешил. — улыбнулся парень, придерживая в левой руке фуражку.

— Угу. — буркнул Женя, отводя глаза.

Этот чёртов курсант запускал в его теле непонятные процессы, и ему это не нравилось. А прикосновения парня — будто несильные удары током.

«Распустил свои феромоны, урод.» — зло думал Женя, беря себя в руки.

— Можно я взгляну на документы? — отвлёк его от размышлений мужчина.

На вид ему было не больше двадцати одного, совсем ещё мальчишка, такой же, каким когда-то был сам Женя. Он протянул ему папку с бумагами, и они уселись в коридоре.

— Евгения, если возможно, я бы взялся изучить эти документы. — улыбнулся он, переходя на «ты». — В частном порядке.

Женя поплыл, улыбка на лицо полезла сама собой. Он незаметно прикусил губу и ногтями попытался исцарапать себе руку, чтобы сбить наваждение. А ещё, в голове появились идиотские мысли о том, что он не накрасился как следует и нормальную причёску не сделал.

— Зачем вам это? — спросил, немного придя в себя.

— Это долго объяснять, давайте так. — он замолчал, посмотрел в потолок, что то прикидывая, продолжил. — Я попробую копнуть по этому делу, очень осторожно, чтобы этот, как его. — он сверился с бумагами. — Что бы Вагиз Назирович и ваша тётка были не в курсе. Если повезёт — смогу уже подключить других людей, если нет, сообщу, что ничего не получилось. Договорились?

— Мой телефон… — Женя дрожащими руками полез в карман куртки.

— Тут есть, в бумагах, я с вами свяжусь. — ответил парень, встал. — Спасибо за доверие, я постараюсь как-то помочь, возможно, это поможет и мне.

— А вы… — он вопросительно посмотрел на полицейского.

— Простите, забыл представиться — Павел Геннадиевич Сидоров, младший следователь.

Они попрощались, и выйдя на улицу, Женя обречённо вздохнул. Если он так будет реагировать на каждого красивого мужчину — ничего хорошего из этого не выйдет. Его рано или поздно трахнут, а этого он не хотел.

Выход был, но он пока к нему не прибегал. Нужно попробовать себя как-то удовлетворить, возможно это снимет непонятное напряжение, и он не будет кидаться на мужиков. А ведь он чуть не прыгнул сегодня на него. Конечно, до этого бы не дошло, но реакция организма ему не понравилась.

Он возвращался домой ещё более задумчивым чем обычно. Новая жизнь не пугала, а вот новые ощущения…

***

Когда в дверь позвонили, сердце замерло, и Женя непроизвольно улыбнулся — она всё-таки пришла. Но посмотрев в глазок он увидел только Славу, и больше никого. Пришлось впустить парня домой, и они стали ждать вместе.

Женя посмотрел на одноклассника, который уныло жевал кусочек хлеба за кухонным столом, попытался вызвать те же самые чувства что были у него совсем недавно. Нет, это не получалось, почти не получалось. Он вдруг обнаружил, что Слава ему уже не кажется таким уж «страшненьким» как это было раньше.

— Опоздаем. — как бы невзначай напомнил одноклассник.

— А Машка? — спросил Женя.

— Уже в школе, наверное. — пожал плечами парень.

Оставалось пятнадцать минут до звонка, они переглянулись и стали собираться.

***

В школе Маши тоже не было, телефон её так и был выключен.

— Молодец, Евгения, я знал, что ты одумаешься. — сказал преподаватель по истории, когда все стали выходить из класса и сдавать очередной тест. — В следующий понедельник пересдашь тот, который завалила.

— Спасибо. — отстранённо бросил Женя, выходя из класса.

— Ребята, сейчас ваш класс на медосмотр! — перехватила их классная перед лестницей.

Все спустились на первый этаж, и заняли длинную очередь в медкабинет.

Школьники выходили, а товарищи спрашивали их что там делают и насколько это больно. Оказалось, что просто добирали кровь на какой-то анализ, который не успели взять в прошлый раз. Жене было всё равно, он пытался дозвониться своей подруге раз за разом, беспокоясь всё больше. В голове сразу вспоминалось объявление про маньяка.

— Свет, а какая квартира у Машки? — спросил у девушки, когда подходила его очередь.

— Тридцать третья. — отвлекаясь от беседы с одноклассником, ответила та.

Женя благодарно кивнул, и подошла его очередь.

Когда он вошёл, то почти сразу как закрыл дверь и развернулся к врачу, застыл и не двигался. Так и стоял с открытым ртом, не зная, что сказать.

— Девушка, проходите, чего вы встали? — недовольно сказала женщина в белом халате.

Женя не мог сдвинуться с места — сердце вдруг забилось сильнее. Очередной перепад настроения, но он бы случился будь даже Женя в своем собственном теле. Ведь женщина в халате оказалась его матерью.

Её было не узнать. Он видел фото в альбоме — молодая красивая девушка. Он видел свою мать в жизни, когда единственный раз решился к ней заехать — старая пропитая алкоголичка.

Сейчас перед ним сидела взрослая красивая женщина, лет сорока максимум.

— Постой, кажется, я тебя знаю. — прищурилась она.

Женя молчал, он вдруг на секунду поверил в чудо — мать его узнает.

— Ты Соколова Женя, дочь Ивана! — вспомнила она. — А я…

Она запнулась.

— Вы…Вы… — попытался сказать Женя, горло моментально пересохло от волнения, но он справился с собой и не наговорил глупостей. — Вы его первая жена.

— Да, верно, приятно с тобой познакомиться. — широкая и добрая улыбка, действительно добрая, так показалось Евгению. — Мы давно с твоим отцом не общались, как у вас дела?

Голова у Жени немного кружилась, он подошёл к стулу рядом с ней, уселся, опираясь на трость, посмотрел в глаза:

— А нас больше нет…

— В смысле? — не поняла она.

Рядом появилась молодая девушка, медсестра, она ловко перевязала руку Жени и спиртом обработала вену. Укол — и в маленькую колбу набирается красная жидкость.

— Папа умер. — ответил Евгений.

— Господи, у тебя же мать… — она прикрыла рот рукой. — Я помню, твой папа звонил, у неё были проблемы со здоровьем, и она…

— Да. — просто ответил Женя, сгибая руку и зажимая вату.

— Прости меня, девочка, Господи, да что же это я… — она встала, придержала Женю за локоть, помогая подняться.

Они сблизились, и впервые в жизни Евгений ощутил настоящие материнские объятия. Его прижимала к себе мать, настоящая, его собственная. Тут она оказалась хорошей и честной женщиной, врачом.

По щеке скатилась слеза, и он задумался над тем, что могло случиться в его мире, что эта женщина превратилась в то, что он видел.

— Пойдём, сейчас следующий придёт, Катя без нас справится. — сказала мать, увлекая его за собой, в соседнее помещение.

Они вошли и закрыли дверь, Евгений сел за небольшой столик, напротив устроилась его мама. Стройная, со светлыми волосами и зелёными глазами, приятным лицом. Разве может быть мать некрасивой или неправильной для своего ребёнка?

— Рассказывай, как ты живёшь? — улыбнулась женщина.

И он рассказал, что знал. Про родовую травму, про смерть отца и матери, про тётку и опеку.

— А вот мне ещё прописали, тётя говорит, что надо пить, может быть вы подскажете… — начал Женя, и перечислил названия препаратов, которые он помнил.

— Странное назначение. — нахмурилась женщина. — Давай так, созвонимся с тобой на неделе, или может быть на следующей, возможно я буду занята. Так вот, придёшь ко мне на чай, я почитаю твою карту и может быть что-то смогу подсказать. В крайнем случае, договорюсь с нужным специалистом.

Женя обрадованно закивал.

— Не обижает тебя тётка? — серьёзно спросила мама.

— Нет. — покачал головой Женя.

Ему не хотелось впутывать в свои дела эту светлую женщину, которая так легко согласилась помочь фактически чужому для себя человеку. Ему хотелось рассказать всё-всё, поделиться своими планами, что бы она обо всём знала. Она с большой вероятностью решит ему помочь, и потом Вагиз придёт к ней. Сам Женя его не боялся, но было страшно, что этот урод может сделать с матерью.

— Спасибо. — поблагодарил он, и сам потянулся обнять своего самого дорогого человека на свете.

Она не оттолкнула, прижала к себе, погладила по спине. Девичье тело отреагировало очень просто — Женя непроизвольно всхлипнул. Слёзы снова полились, и они уселись, а мама утирала его и помогала подкрасить глаза.

— Чего ты так долго?! — возмущённо начал Слава, когда Женя покинул кабинет.

— Встретила знакомую. — широко улыбаясь, ответил он.

Друг продолжал что-то говорить, но Женя не слушал. Всё ушло на второй план, он всё время думал о матери. Ему хотелось уже сейчас, сразу ей позвонить, поговорить и рассказать хоть что-то. А лучше всего — рассказать всё, всю правду. Евгений боялся, что она не поймёт, отправит его в психушку. С другой стороны — она ведь его настоящая мать, неужели не почувствует, что он говорит правду?

Эти мысли были очень глупыми, наивными, и Женя конечно же не собирался ничего говорить. Но разве нельзя было хоть чуть-чуть помечтать?

— Привет. — он поздоровался с Машей, которая пришла к четвёртому уроку.

Она просто молча села рядом с ним, кивнула, и уткнулась в выложенный учебник.

Девушка была почти не накрашена, так же, как и Евгений. Но главное — одежда на ней была самая простая, даже не форменная. Он уже знал, что за такое следует предупреждение, всего их можно заработать два, а на третий раз тебя не пустят в школу и вызовут родителей.

На Маше был старый чёрный свитер с горлом, джинсы, а волосы на голове просто завязаны в хвост.

— Ты как? — он потрогал её за плечо, и девушка вздрогнула. — Что произошло?

— Всё нормально. — наконец заговорила она, отвечая.

Женя не знал как быть дальше, на контакт подруга не шла, и тогда он предположил шёпотом:

— Беременна?

— Нет! — резко ответила одноклассница.

— Эти дни? — не унимался Женя.

— Отвали, Соколова, просто заткнись и молчи. — зло ответила, и встав, пересела за другую свободную парту.

«Вот и поговорили». - подумал Женя.

— Прости, Маш, я не хотела… — начал он, подвигаясь к краю парты и шепча девушке.

— Да отвали от меня, как тебе ещё сказать?! — вскрикнула на весь класс девушка.

Одноклассники обернулись, непонимающе посмотрели на них.

Евгений больше не приставал, а Машка ушла на перемене. Её место тут же занял Слава, пришлось слушать его дурацкие истории — как они куда-то с ребятами сходили, кто-то там по носу получил и как он к этому относится. Женя кивал в нужных местах, а сам снова думал о матери.

Маша жива и вроде бы здорова, скорее всего у неё месячные, вот и ведёт себя так. Они обязательно помирятся, сегодня он ей позвонит и поговорит, попросит прощения. Непонятно правда, за что, но почему бы и нет, Женя не гордый.

— Сегодня меня не провожай. — сказал он, когда они со Славой спускались по лестнице во двор.

— Почему? — расстроился парень.

— С тёткой пойду встречаться. — соврал Женя, даже не моргнув.

— А, хорошо.

Они вышли в школьный двор, и сразу заметили, как их одноклассника прижимают к стене какие-то парни. Рядом что-то кричит малознакомая девушка. Ребята тоже учились в этой школе, но были из параллельного класса, Женя их помнил.

— Гнида жирная, ты чё себе позволяешь?! — кричал короткостриженый здоровый парень, в чёрной кожаной куртке, держа полноватого Дениса за шею и прижимая его к стене здания. — Ты всё понял, урод?!

Именно с Денисом они встретились на лавочке еще в первый день, и просто так это оставить Женя не мог. Он ускорился, насколько это было возможно с тростью и его ногой, оказался совсем близко.

— Простите, я просто… — пыхтел несчастный.

— Перед ней извиняйся, придурок тупорылый! — прикрикнул мучитель.

Вперёд вышла девушка, тоже из школы, с длинными чёрными волосами, стройная и в короткой юбке. Как Женя слышал, директор её называет «Жемчужиной Школы» — отличница, красавица, и вообще первая во всём.

— Эй-эй, разойтись! — Женя вклинился в этот конфликт, всех отвлекая на себя.

— Тебе то чё надо, хромая? — недовольно скривила лицо «жемчужина».

— Хочу знать, что тут происходит, за что вы моего друга обижаете? — Евгений всех внимательно осмотрел, переводя взгляд с одного на другого.

Вокруг начали собираться ребята, были и из его класса — качок Ванька, Слава стоял рядом, Светка подтянулась где-то сбоку.

— Стихи мне решил почитать этот придурок, а потом за руку потянул, я чуть не упала! — недовольно выдала красавица.

— Хорошие стихи то? — спросил Женя, оценивая ситуацию.

— Говно, как и этот. — показала на Дениса девушка, и обратилась к нему: — Ты что думал, придурок, что я с тобой о чём-то говорить буду? Да я тебя за километр обходить стараюсь, ты посмотри на себя, кому ты нужен, идиот?!

— Закрой пасть. — резко сказал Женя, приближаясь нос к носу с обидчицей. — Не смей так про него говорить, всё поняла?

Девушка резко вскинула руку, пытаясь дать пощёчину. Женя перехватил конечность, резко её заломил, разворачивая девушку и отталкивая. Она сделала несколько шагов, зарычала:

— Су-у-ука!

Бросилась на Женю, он сделал небольшой шаг в сторону, и добавив ускорения, ударил девушку о стену. Он немного придержал её за одежду, что бы она не разбила себе голову. Вокруг все засмеялись.

— Всё, пошутили и хватит, отпускай его, а то следующий ты будешь. — он приблизился к тому, который так и держал Дениса за горло. — Ты меня слышишь плохо? Отпускай и разойдёмся, хватит на сегодня представлений.

Вокруг уже собралось много народу, все разочарованно выдохнули, когда обидчик отпустил Дениса.

— Ты чё, хромоножка, думаешь я тебя не трону, раз ты бракованная? — улыбнулся здоровяк, делая шаг к Жене и поднимая руку для удара.

Евгений внутренне расслабился — ну вот и появилась возможность выпустить накопившийся пар. Да, весовые категории различаются раза в три, но он был уверен в себе — в короткой схватке он одолеет этого кретина, надо только быть немного внимательней. По движениям бугая и чистым костяшкам пальцев было видно — ничем он не занимается, и в уличных драках не учувствует. Женя готов был уже отбросить трость, как рядом появился Слава и одним ударом по носу отправил на землю урода.

— Всегда ты, Петров, вмешиваешься зачем-то. — пробурчал Евгений, поджимая губы.

— Так он ударить тебя хотел, я же не просто так! — возмутился защитник.

Удар у одноклассника был что надо, и Жене почему-то стало приятно. Слава его хоть и раздражал, но вот именно сейчас, когда он вступился, нахлынули какие-то противоестественные для него чувства.

— А вы чего встали, а? — он осмотрел всех одноклассников, беря трость в левую руку. — Вань, ты же вроде качаешься, с бандитами там общаешься, не в курсе, что за своих горой надо стоять, нет?!

— Так я это, ну… — качок подошёл к поднимающемуся обидчику, и ударил его ногой по рёбрам, снова заставляя застонать и лечь.

— Сейчас то зачем, Ваня?! — вскрикнул Женя.

— Так за одноклассника. Денис, ты как? — он повернулся к пухлому, и когда тот помахал ему рукой, посмотрел на Женю улыбаясь. — И за то, что подругу мою обозвал!

— Ладно, хватит уже. — вздохнул Женя, понимая, что, если сейчас не вмешаться — парня в отбивную превратят все, кому не лень. Тем более, друзья здоровяка не собирались вступаться за него, ведь весь класс напрягся, отделяя Евгения и Дениса от обидчиков, и готовясь бросится на них в любой момент. А «жемчужина», из-за которой всё и произошло, куда-то пропала, как только запахло жареным.

Они все вышли из школы, и пошли в одну сторону. Кто-то предложил сходить посидеть и попить пива. Денис сразу стал отнекиваться, но Иван сказал, что никакие возражения не принимаются, он ему сока купит если тот не хочет пить пиво.

Устроились в местной достопримечательности — недостроенном универсаме. Кто-то по дороге успел купить большую пластиковую бутылку со светлым пивом «Донское» и много одноразовых стаканчиков. Бутылка для двадцати человек была маловата, но никто особо про это не думал.

Женя понял, что сегодня класс, может быть впервые, сплотился. Да, сразу никто не вступился за беднягу Дениса, но теперь что-то изменилось. Возможно, в следующий раз, они не дадут друг друга в обиду, и это было здорово.

Они сидели, тянули пиво, и общались, когда Женя вдруг спросил Дениса:

— Стих то не прочитаешь?

— Да ерунда, зачем… — замялся парень.

— Почему нет? — улыбнулся ему Женя.

Все замолкли в ожидании, никто не решался вмешаться, и Денис прочитал:

Так сердце моё бьётся сильно

Скорей увидеть норовлю

Так на тебя смотря бессильно

Мне кажется, что я люблю…

Стихи были так себе, даже Женя это понял. Но кто он такой, чтобы осуждать этого паренька.

— И ты ей это прочитал? — улыбнулся Ваня.

— Нет. — вдруг ответил поэт, и все замолчали, ожидая продолжения: — Я прочитал другое, а это я сочинил не для неё…

— Ну чего ты мнёшься, говори уже! — подёргала его за рукав Инга.

Худенькая девушка с длинным, но красивым носом, обычно очень тихая. Слабый алкоголь на неё подействовал, и Инга немного разговорилась со всеми.

— Я его написал для Жени, ещё очень давно. — решился парень, и покраснел.

Евгений тоже покраснел, опустил голову, но было уже поздно — все увидели и заулыбались. Он взял себя в руки, встал, подошёл к Денису и поцеловал его в щёку, взял за руку, прошептал:

— Спасибо, мне очень понравилось.

Ему никто и никогда не писал стихи, и он тоже этого не делал. Это было необычно и приятно. Нет, он не ощутил никаких приступов любви к этому мальчишке, но благодарность в его сердце определённо поселилась.

Можно было просто сказать «спасибо», можно было промолчать, но он решил приободрить паренька. Возможно, так он получит хоть немного уверенности в себе и своих силах. Жене это ничего не стоило.

— За Поэта! — встал Слава, поднимая стаканчик с остатками пива.

— За Поэта! — поддержала Светка.

— За Поэта! — это уже был Ваня.

— За Поэта! — встал кто-то ещё.

— За Поэта! — поднялся Женя, улыбаясь.

— За меня! — встал Денис, вдруг осмелев и выпятив грудь. — Спасибо, ребята!

Все засмеялись и выпили, парни и девушки стали хлопать его по спине. Женя подумал, что это прозвище теперь не отлипнет от парня. И что свои стихи он будет читать этим ребятам постоянно. По-моему, не самая худшая кличка, даже, наверное, наоборот. Жаль только, что так дружно класс сидит, когда их учёба подходит к концу.

Глава 8

Всю неделю класс уговаривал Женю пойти на танцы. Он стойко держался и не соглашался. Все мысли были о матери, ведь он решил выждать паузу, и позвонить именно сегодня вечером.

Тётка и Вагиз тоже не заходили, от следователя, или кто он там был, так же не было вестей. Евгений уже стал думать, что делать с Вагизом. По-хорошему, нужно было позвонить ему, и выманить куда то, где можно по-тихому с ним переговорить. Он догадывался, что договориться не получится — этот урод сначала испугается, а потом натравит на Женю всю свою банду.

В дверь раздался звонок, когда Женя как обычно нанёс на губы немного помады и подкрасил ресницы.

Он последнее время не усердствовал с косметикой, лишь немного подкрашивая лицо. Совсем не красится, наверное, можно было бы, но он уже привык к определённому отношению окружающих и незнакомых людей. А при полном отсутствии косметики таковое могло запросто измениться, во всяком случае, ему так казалось.

— Привет. — сказал Женя, когда открыл дверь. Он замолчал, увидев Машу.

Это было неожиданно. Всю неделю она его игнорировала, садилась подальше, с утра не заходила и больше не звонила. Так же их походы с Гришей прекратились, и это наводило на кое-какие мысли. Маша не разговаривала вообще ни с кем, а когда кто-то к ней подсаживался, просто говорила — «бесишь!».

— Прости меня пожалуйста, Жень. — тихонько сказала Маша, опустив голову.

— За что? — спросил Евгений после паузы.

— Ну чё ты начинаешь, а? — ещё больше погрустнела подруга. — Простишь?

— Дура! — вскрикнул Женя, затаскивая подругу в квартиру и крепко обнимая. — Я переживала, может хоть расскажешь, что произошло?!

У них было ещё пол часа, и Евгений, усадив одноклассницу на кухню, принялся готовить ей чай. Сразу достал «батончиков» и положил перед подругой. Она всё молчала, не решаясь о чём-то рассказать.

— Мы с Гришей поссорились… — выдала она, делая глоток.

— О, сочувствую. — Женя облегчённо вздохнул, не нравился ему этот Гриша.

— А вчера помирились. — закончила Машка.

Евгений расстроился, ему думалось, что для девушки было бы лучше если бы они расстались с концами. С другой стороны — Маша хоть на человека стала похожа. Снова накрашенная по самое «не могу», в юбке и прозрачной блузке, с пышной причёской.

— А чего поссорились то? — осторожно спросил Женя, откусывая половинку конфеты.

— Блин, Соколова, ну сложно это всё. — вздохнула Маша, почему-то грустно улыбаясь. — Отношения, подстраиваться друг под друга, в общем ты не поймёшь, наверное, давай не будем, а?

Раздался звонок в дверь, и Женя ответил, вставая:

— Хорошо.

На пороге, как и каждое утро, стоял Слава. Теперь он время от времени дарил розочку или хризантему. В этот раз это была белая лилия, и Женя подумал, что это неплохо, для разнообразия. У него на подоконнике скопился уже целый отряд несчастных цветов, разной степени свежести.

— Спасибо. — нейтрально сказал он, забирая подарок.

Одно внушало радость — ему было плевать на такие подарки. Никаких эмоций к цветам он никогда не испытывал, и сейчас это никак не изменилось.

— О, Смирнова, ожила! — радостно сказал парень, вваливаясь на кухню.

Он сразу схватил один из батончиков, и пока Женя его не окрикнул, запихнул в себя.

— Ты фсё тафкойфе профорливый, Петроф. — недовольно пробубнила Машка, жуя сразу две конфеты. — Прифет.

Жене было не жалко, ему нравились эти перебранки между друзьями. Знает он их не очень давно, но уже успел привыкнуть. Да и когда они с Машкой перестали общаться, ему было не по себе, а теперь вроде бы всё налаживалось.

— Моё предложение всё ещё в силе. — в очередной раз напомнил Слава, когда они подходили к школе.

— Какое предложение? — с интересном спросила Маша, не давая ответить.

— Женька не хочет на танцы идти. — пожаловался парень, косясь на Евгения. — А деньги, между прочим, сегодня последний день принимают!

— Ну я тоже не пойду, мы с Гришкой уезжаем на каникулы. — как бы невзначай сказала девушка, но ясно было, что она хвастается.

— Не люблю танцевать. — буркнул Женя, поднимаясь по лестнице и входя в приоткрытую перед ним дверь.

Они прошли к раздевалке, забрали из шкафчиков учебники и повесили верхнюю одежду.

— А при чём тут танцевать? — не унимался Петров. — Просто хорошо время с друзьями проведёшь.

— Я подумаю. — сдался Женя, когда они уже поднимались по лестнице.

— Женька, можно я теперь с тобой сидеть буду, а? — как-то тихо и очень неуверенно спросил Слава, всё время оглядываясь.

— Со мной Машка сидит, ты её временно подменял. — недовольно ответил Евгений.

— Ну пожа-а-алуйста, Жень! — не унимался парень.

— Ты перегрелся, Петров, в чём проблема? — непонимающе спросил Женя, когда они подходили к классу.

— Ну, в общем, ну… — мялся одноклассник.

— Наверное уже растрезвонил всем пацанам что с тобой встречается, а так его легенда рухнет. — сказала Машка насмешливо, смотрясь в зеркальце.

— Ну вот чего ты лезешь, а? — прошипел парень, опять оглядываясь. — Ну можно, Жень?

— Если Машка разрешит тебе.

Жене хотелось, чтобы подруга не разрешила, но та была занята какими-то своими мыслями, и поэтому отмахнулась:

— Да без проблем.

На самом деле всё это было сейчас не важно, даже проблемы с мошенниками. Все мысли Жени были о звонке матери, который он собирался сделать вечером. Он прокручивал в голове разговор, думал о том, какие вопросы будет задавать, о чём поговорит. Ведь может так случиться, что у его матери в этом мире тоже есть дети — его брат или сестра. Нужно будет и с ними познакомиться — это будет интересно.

— Я тогда тоже не пойду. — категорично заявил Слава на перемене после четвертого урока.

Евгений так и не сдал деньги на танцы, чем очень расстроил друга. Конечно, ведь если Слава придёт один, все догадаются что он врал о том, что уже встречается с девушкой.

— Не иди. — пожал плечами Женя, ему сейчас было всё равно.

— Но… — начал было парень, и тут раздался звонок телефона.

— Подожди, потом! — оборвал его Евгений, видя кто ему звонит.

— Привет, как у тебя дела, почему не звонишь? — голос матери в трубке не был строгим, скорее расстроенным.

— Привет…В смысле здравствуйте… — мямлил Женя, когда отвечал, его охватило волнение. — Да как-то неудобно было, мы же с вами, ну в общем, вы понимаете…

— Так, даже слушать не хочу этот бред! — строго сказала мама. — Если хочешь поговорить — можешь хоть каждый день смело звонить, после семи я почти всегда дома. До этого времени — если не взяла трубку, обязательно перезвоню.

До конца перемены оставалось всего десять минут. Но для Жени это были — «целых десять минут». Ему было всё равно о чём говорить, лишь бы говорить. Он конечно же, прямо сейчас сорвался бы из школы, и понёсся к матери, но она не приглашала. Не приглашала сегодня.

— Можешь на выходных в гости приехать, чай попьём, заодно карту твою посмотрю. — пригласила она его к себе в гости. — У тебя же нет никаких планов на субботу?

— Нет вроде, может в пятницу вечером лучше? — решился Женя. — Нас пораньше всех отпустят, и я бы могла сразу приехать, планов у меня никаких.

— Хм-м-м, не знаю. — неуверенно ответила мать. — А в субботу что?

— У нас танцы. — потупился он. — Но я не пойду, наверное.

— У тебя есть молодой человек?

— Ну, вроде бы нет. — ответил Женя, облокачиваясь на стену, и с сожалением смотря на школьные часы, вот-вот должен был прозвенеть звонок на урок.

— Хорошо, в пятницу так в пятницу. — он почувствовал, что она улыбается. — А на танцы обязательно сходи!

— Думаешь…В смысле думаете? — опять сбился Женя.

— Конечно, обязательно сходи, это же последний год в школе — будет потом что вспомнить! — продолжала убеждать его женщина. — Только не пей там, если только совсем чуть-чуть, а то я читала в газете, как сейчас молодёжь на танцах выпивает…

— Обещаю, что не буду! — поспешно заверил он, и с досадой услышал звонок.

— Вот и договорились, а в пятницу ко мне! — строго и со смехом сказала мама.

— Пока…В смысле до свидания! — в очередной раз поправляя себя, сказал Женя.

— Давай на «ты», хорошо? — предложила женщина.

— Да! — обрадовался Евгений.

— Всё, до встречи, целую! — рассмеялась мама, и повесила трубку.

«Целую!» — это слово билось в голове Жени весь урок. Он ёрзал на стуле, ждал звонка, а когда тот прозвенел, ничего никому не говоря сорвался и выбежал из класса. Именно выбежал — взял трость в одну руку, а рюкзак в другую. Нога сразу сильно заболела, но ему сейчас было всё равно.

Сразу же поднялся на этаж выше, и устремился к кабинету классной. У той тоже закончился урок и выходили ребята. Он трясущимися руками достал деньги, и зашёл в кабинет.

— Вот, Марина Васильевна, на танцы! — выдохнул Женя, протягивая купюру.

— Хорошо, а то я должна была уже сейчас сдавать деньги. — улыбнулась преподавательница.

Морщась от боли, он вышел из кабинета и облокотился на стену, попытался отдышаться.

— Что случилось?! — подбежал к нему ничего не понимающий Слава.

За ним подошла Маша, которая сейчас уткнулась в телефон и с кем-то усердно переписывалась.

— Идём на танцы, вот что. — выдохнул Женя, поправляя волосы.

— У-р-р-ра-а-а! — заорал парень, подпрыгивая и обнимая обеих девушек.

На самом деле Евгению нужны были эти «танцы» как собаке пятая нога. Но хотелось прислушаться к советам матери, которую он внезапно обрёл в этом новом мире. Ему всегда казалось, ровно с того момента посещения барака в своём мире, что он ничего не чувствует к этой женщине. Но всё оказалось иначе.

— Машка, поможешь одеться нормально, чтобы было красиво? — спросил он, когда они спускались по лестнице.

— У тебя нет такого, чтобы «было красиво». — фыркнула подруга, отвлекаясь от телефона. — Если деньги есть, пошли покупать, но думаю не меньше десяти-пятнадцати рублей потратим.

— Хорошо. — покорно согласился Женя.

Они вышли на улицу и распрощались с другом, сразу двинулись в сторону рынка. Разумеется, ни о каких магазинах одежды и речи быть не могло. Там можно было расстаться и с двадцаткой рублей, и это только за одно платье.

Когда подходили ближе — Женя напрягся, ему показалось, что он увидел двоих своих старых знакомых. Но тощие ребята были просто похожи на тех «разбойников», они даже не обратили внимания на девушек.

Они всё углублялись на рынок. Cначала прошли небольшие павильоны — тут была одежда подороже. Потом оказались там, где продавалось ношенное, и прошли уже знакомый лоток — там Женя покупал брюки и пиджак.

— Вот, давай сюда. — решительно сказала Маша, увидев что-то интересное.

Она тут же зарылась в вещи на раскладушках и вешалках, в небольшой палатке. Продавца нигде не было видно, и Женя стал тоже присматриваться к одежде — благо здесь нашлись камуфляжные штаны и куртка, и надо сказать неплохого качества. Евгений понял, что они попали в ту часть рынка, где продавали или ворованное, или бракованное и выброшенное.

Женя не заметил, как прошёл ещё дальше, оказался уже у другой палатки — тут продавались не только вещи, а ещё и ножи. Старые, ржавые, но зато по виду сразу можно было сказать — армейские. Видимо на одном таком вот лотке ребята, которые попытались его ограбить, и купили своё оружие.

Он опомнился, когда уже оказался на совсем уж откровенной барахолке — никаких палаток, всё лежит на земле. Начиная от старых носок, заканчивая какими-то деталями для автомобилей.

Женя поплёлся обратно, понимая, что подруга сейчас скорее всего будет метать молнии, когда поймёт, что он пропал. Но нет, в палатке, где она искала вещи, всё было спокойно. Если не считать «хомяка» по имени Маша, который там зарылся и время от времени показывал свой нос, чтобы нырнуть в очередную кучу с одеждой.

Евгений вздохнул — как бы всё это не вылилось в то, что они тут проторчат до самой ночи. Купить хоть что-то да идти домой — вот какой был план. Но похоже предстоит ещё и долгая примерка. Тут он услышал музыку и странно знакомую песню:

Mere Dil Gaye Ja Zooby Zooby Zooby

Masti Me Gaye Ja Zooby Zooby Zooby

Mere Dil Gaye Ja Zooby Zooby Zooby

[Alisia Chinai — Zooby Zooby]

Он неторопливо вышел на небольшую площадь между торговыми палатками и лотками. Тут находился маленький киоск и несколько столиков вокруг, люди стояли за ними, ели пирожки и беляши. А немного дальше, прямо перед перекусывающими, танцевал лысый старик.

Дед был одет в костюм для выступлений — чёрные штаны с золотыми лампасами, блестящие туфли, зелёная рубашка с бахромой на рукавах. Древний старик танцевал под музыку, а люди кидали ему деньги.

Песня закончилась, и мужчина поклонился немногочисленным зрителям. Ему нестройно похлопали, и он уселся на небольшой складной стульчик. Женя нерешительно подошёл ближе к коробке, куда кидали мелочь, и забросил один бумажный рубль. Дед кивнул и улыбнулся.

— Ничего не меняется. — пробормотал Женя себе под нос, возвращаясь к Машке.

Что в его мире — нищета никуда не делась, несмотря на общий прогресс, что в этом. Он сомневался, что этот старик танцует тут просто для себя.

— Соколова, чего ты там за ерунду смотришь, быстро сюда! — прикрикнула подруга, как показалось Жене, прямо из наваленных куч вещей.

Дальше началась примерка. Короткие платья и юбки Евгений сразу отметал, несмотря на всё недовольство подруги. Ему больше всего понравились наряды «в пол», но они не нравились Машке, она говорила в таких случаях:

— Ты же худая как жердь, никаких форм нет, надо хоть что-то на обозрение выставлять, в твоём случае — это ноги.

Женя обиженно сопел и продолжал мерять. У него, конечно, таких форм как у Машки не было. И грудь никакая, почти как у парня, и задница раза в два меньше. Насчёт задницы он себя успокаивал известной фразой — «это потому, что кто-то много ест».

— Ну-у-у, это ладно. — согласился Женя, осматривая себя в грязном зеркале.

— Наконец то. — выдохнула подруга, роняя остальную одежду.

Платье было неплохое — тёмно-бардовое, до талии немного облегающее и подчёркивающее фигуру, а ниже расходилось и шло складками прямо до колен.

— Теперь туфли… — сказала Машка, поправляя плечи на обновке.

— Бли-и-ин! — протянул Женя.

— Красавица! — раздалось сзади. — Сейчас принесу туфли, всё тут купите!

Они обернулись, Женя увидел старого знакомого — Ашота, который как раз и продавал ему в прошлый раз одежду. Он скрылся на пару минут за палаткой, и вернулся с несколькими вариантами обувки. Женя сразу выбрал лакированные, чёрные, с небольшим толстым каблуком. Все остальные были на шпильках.

Он повертелся перед зеркалом, пожал плечами и спросил:

— Сколько?

— Для тебя двенадцать. — вздохнул мужчина.

Женя полез в кошелёк, и расплатившись, задал новый вопрос:

— А вам тут продавец не нужен?

— Ты что ли? — с сомнением посмотрел кавказец.

— Да. — ответил Евгений,смотря ему в глаза. — Первую неделю могу на весь день, а дальше только вечером.

Ашот почесал затылок, протянул ему деньги и сказал:

— Считай, что за неделю работы, а дальше посмотрим.

— Договорились. — Женя забрал свои накопления. — А не боитесь, что не приду?

— Ты меня обманешь? — вскинул бровь торговец.

— Нет. — улыбнулся Женя.

— Тогда чего мне бояться? — вернул ему улыбку Ашот. — Приходи в субботу.

— В субботу не могу, только с воскресенья. — погрустнел Евгений.

— Договорились. — закончил разговор мужчина, и ушёл.

— Зачем тебе это, Соколова? — удивилась Машка, когда они шли к выходу с рынка.

— С тёткой поцапались, урезала финансирование. — вздохнул Женя. — Ты лучше скажи, куда это вы уезжаете с Гришей, и как тебя родители отпустили?

— Да у его друга день рождения в воскресенье, всех позвал в загородный дом отмечать. — ответила Маша. — Родакам сказала, что у нас экскурсия в Новгород на пять дней, мне Гриша помог пару записок сделать, одну — как будто от классной, а вторую — что меня завтра не будет, якобы от матери.

— А куда поедете?

Ему не понравилась эта идея Маши — один раз Гриша уже её чуть не сломал, и что там будет в этом их загородном доме, неизвестно. Хотелось отговорить подругу, но судя по мечтательному выражению на её лице — они только поссорятся, если он попробует это сделать.

— В Красное Село, там недалеко. — неопределённо ответила девушка.

— А точнее? — не унимался Женя.

— Да чего ты пристала, не знаю я, нас встретят на вокзале! — недовольно ответила подруга. — Прямо как моя мать!

— Я волнуюсь.

— Она тоже так всё время говорит, а я, между прочим, уже через полгода буду совершеннолетней! — гордо заявила девушка.

— Хорошо, тогда хотя бы пообещай, что не будешь выключать телефон. — сдался Женя, подходя ближе к девушке.

Они стояли уже у парадной, и Евгений обнял девушку, которая ему так помогла освоиться. Да, изначально у них был какой-то договор, но в итоге она стала ему настоящей подругой и ничего не просит взамен. Кроме батончиков, которые так любит.

— Сходи в парикмахерскую, Соколова, ходишь как чухна. — пробурчала Маша, целуя его в щёку.

— А что такое «чухна»? — не понял Женя.

— Ты. — рассмеялась девушка, отпуская его и отстраняясь.

Женя развернулся и пошёл домой. Предстояло ещё научиться ходить на каблуках, пусть и таких невысоких, и платье необходимо было обслужить — постирать и погладить.

Когда он зашёл в квартиру, сразу почуял неладное. Дома кто-то был — он услышал звук набирающейся воды в туалетном бочке. Это был лишь последний, тихий «Ш-ш-ш», который почти сразу пропал. Но Женя заметил его, когда закрыл за собой. Он замер на секунду, прислушиваясь, но ничего не уловил.

— Ух, задолбалась! — громко сказал он, и резко замолчал.

Если кто-то сейчас задержал дыхание, он должен был выдохнуть, и Женя бы услышал его. Но вокруг была тишина. Или этот «кто-то» уже ушёл, или…

Об этом ему думать не хотелось. Нога сильно ныла, они с Машей задержались, и он не выпил вечернюю дозу своего лекарства.

Он раскрыл рюкзак, осторожно полез в самый низ, и достал нож. Тот самый, который отобрал у двух отморозков, решивших, что он слабая добыча.

Женя не стал скидывать обувь и сделал шаг вперёд, открыл ванную — пусто. Следующим проверил туалет, тот же самый результат. Включил свет на кухне, и стал медленно заходить.

Удар должен был быть в лицо, и Женя готовился именно к этому, но незнакомец почему-то решил бить в живот. Глаза не совсем привыкли к свету, он слишком долго стоял в темноте, прислушиваясь к звукам в квартире. Поэтому, когда Женя пригнулся, отреагировав на быстрое движение впереди — большой кулак заехал ему прямо в грудь, со всей силы.

Евгения отбросило обратно в прихожую, дыхание перехватило, а в глазах появилось множество звёздочек. Он не потерял сознание, но встать уже не мог. Сверху навалилось тело в чёрной куртке с капюшоном, надвинутым на самое лицо.

— Молчи сучка, молчи-молчи-молчи! — шипел смутно знакомый голос.

Его схватили и резко перевернули на живот, навалились сверху. Как бы он не сопротивлялся, но вес противника был минимум раз в пять больше, чем его. А потом Женя почувствовал, как ему закрывают рот непонятной тряпицей. Он вдохнул и почувствовал знакомый запах. Сознание поплыло, и пришла тьма.

***

Глаза открыл резко, сразу почувствовал сильную головную боль. Да что там голова, болело всё — руки, грудь, ноги. Во рту был кляп, руки связаны за спиной.

— Очнулась, родненькая, сладенькая. — послышался голос совсем рядом.

Резко включился белый яркий свет. Женя смог разглядеть комнату вокруг — всё было обложено поролоном для шумоизоляции, лишь в конце выделялся проём двери.

— Сейчас, девочка, сейчас моя сладкая. — сказал знакомый голос, закрывая эту самую дверь и вставая перед Евгением.

Белая майка, такие же трусы, эрегированный член, выглядывающий из них.

Руки связаны, вот что было ключевое и главное. Женя смог нащупать узлы и порадовался. Узлы — это хорошо, узел всегда можно развязать. Другое дело — что делать с этим здоровым уродом. Но и на это нашёлся быстро ответ — рядом стоял небольшой двухъярусный столик. Женя видел такие в больнице, на них обычно располагались инструменты или другие врачебные принадлежности.

— Место Испытания уже почти готово, сейчас всё будет, и я тебя туда посажу, моя маленькая! — радовался незнакомец.

Женя подумал, что его будут насиловать, иначе зачем соседу всё это. Да и его член, тоже намекал на изнасилование. С одной стороны — это было неприятно. С другой — это давало время и шансы, насильник расслабиться и тогда можно будет нанести удар.

— Почему сучка так быстро очнулась? — спрашивал себя, а может быть Женю, сосед. — Сучки никогда так быстро не очухивались, лекарство всегда действовало исправно, а тут сучка ещё и худая!

Он нащупал узел, и стал его постепенно развязывать. Двойной, простенький, во всяком случае для него. Тем более, их учили освобождаться и из более трудных пут, чем эти.

Но развязать руки — это пол дела, на ногах тоже верёвка, а нужно как-то вырубить здоровяка. Женя, одновременно с тем, что делал, смотрел на столик с инструментами и нашёл там то, что нужно — пару интересных молоточков. Конечно же медицинских, но они от этого не переставали быть молотками.

— Место Испытания уже готово, сейчас, сейчас всё будет, моя хорошая, сейчас мы начнём! — сосед отвернулся и принялся делать то, чего от него Женя больше всего не ожидал — мастурбировать. — НЕ СМОТРИ ТВАРЬ! НЕ СМОТРИ СУКА!

Он отвлёкся от своего занятия, пнул Евгения под рёбра, и снова отошёл. Женя покорно отвёл взгляд, уставился на столик, продолжая развязывать узлы. Руки хоть и были сильно перетянуты, но всё чувствовали. Ныла чёртова нога, но сейчас было не до неё — горела вся грудь. Как бы этот урод рёбра не сломал, или ещё что не повредил в женском теле.

— Да-да-да! — закричал мужчина, заканчивая.

Женя снял верёвку с рук, одним рывком оказался возле столика.

— Не-е-ет! — заорал насильник.

Но было уже поздно, ему в лоб летел один из блестящих, отполированных почти до зеркального блеска, молоточков, а за ним следующий.

Первый удар по голове заставил здоровяка пошатнуться, он облокотился об стену, но не упал. Второй молоток угодил прямо в лоб, видно было что мужчине поплохело, но он всё ещё держался. Женя быстро схватил скальпель, и несколькими движениями разрезал верёвки на ногах.

— Не-е-ет… — тихо просипел урод, делая неуверенный шаг вперёд.

Евгений встал, только сейчас понял, что он обнажён, размялся и поморщился, ощутив боль в ноге, которая почти не слушалась его.

— Тва-а-арь! — заревел маньяк, бросаясь вперёд.

Женя легко ушёл в сторону, перехватил его и направил головой в стену. Пузатое тело с глухим стуком упало, заверещало. Евгений схватил верёвку, подошёл к мужчине и накинул ему на шею, быстро перетянул изо всех сил и завязал узел.

— С-с-с-сука… — захрипел сосед, откидывая его назад.

Лёгкое девичье тело отлетело, но стена, обитая поролоном, смягчила удар, и Женя почти безболезненно упал на пол. Поднялся с трудом, чувствуя, как трясётся нога, и в очередной раз увернулся от несущегося на него тела.

Через пару минут противник затих, его голова сильно покраснела, и только тогда Евгений срезал удавку с шеи урода.

Он осмотрелся — по центру комнаты стоял старый металлический стул. Отполированный, как и всё тут, до идеального блеска. На стуле были захваты для рук, ног, головы и шеи. Ножки были двойные, но сейчас не было времени изучать устройство.

Женя вышел из комнаты, осмотрел квартиру — маньяк прихватил с собой его вещи и рюкзак. Быстро пошарив, он нашёл таблетки и проглотил, не запивая. Одеваться времени не было, поэтому пришлось сразу вернуться.

***

Игнат попытался открыть глаза, и тут же в памяти всплыло всё, что произошло. Эта тварь каким-то образом освободилась. Она почему-то очень быстро очнулась от лекарства, которое обычно минимум два часа держало в забытьи гораздо более сильных людей.

Он попытался осмотреться — не получилось, глаза были завязаны. Руки и ноги что-то крепко держало, и Игнат в ужасе понял — он на Месте Испытания.

— Очнулся? — голос сучки.

Игнат решил не отвечать, он судорожно соображал — что делать дальше. Сейчас она вызовет полицию, и тогда всё кончено. Но ведь можно попробовать заговорить маленькую тварь, попробовать уговорить его освободить. Ведь если бы она позвонила в полицию — те уже были бы здесь, значит дурёха ещё ничего не сделала.

— Женечка, ты что такое делаешь, это же я — дядя Игнат! — начал он, пытаясь прощупать ситуацию. — Немедленно развяжи меня!

— Ха-ха, смешно. — как-то ненатурально посмеялась девушка. — Дядя Игнат, а откуда у вас ключи от моей квартиры?

Она говорит, это было уже хорошо — нужно продолжать поддерживать разговор, втереться в доверие. Нужно, что бы она уверилась в том, что он на её стороне, как бы это абсурдно не звучало.

— А ты вызвала полицию, Женечка? — начал он осторожно. — Нужно немедленно вызвать полицию, дядя Игнат за тебя беспокоится!

— Нет, дядя Игнат, полиция нам не нужна, вы сначала расскажите, откуда у вас ключи. — очередной вопрос, голос бесстрастный, будто и не девушка вовсе говорит, а непонятно кто. — И хватит себя называть «дядя Игнат», я не умственно отсталая, мне шестнадцать лет, а не десять.

Полицию она не вызвала. Он специально так спросил, она должна поверить, что он на её стороне. Сучки всегда тупые и слабые, главное их в чём-то убедить, внушить доверие.

— Так, когда папа мамку в Москву на лечение возил, а ты у тётки жила, оставил мне на всякий случай ключи. — решил ответить Игнат, чтобы поддержать разговор.

Чем больше они говорят — тем больше она будет доверять ему, перестанет бояться, потеряет бдительность.

Повязка внезапно спала с глаз, яркий свет ударил по зрачкам, заставляя их сузиться. Он убедился, что находится на Месте Испытания, и это было неправильно. Он должен всех проверять на этом Месте Испытания, и сидеть ему тут не положено.

— Дядя Игнат. — как-то насмешливо сказала Женя, обходя его вокруг. — Я сейчас буду спрашивать, а вы запоминайте вопросы, я буду спрашивать по много-много раз, и важно, чтобы вы отвечали честно.

— Клац! — щёлкнули двойные опоры металлического кресла, и ноги Игната вытянулись.

Женя что-то подкрутила, его голова немного опустилась, он теперь видел свои ноги.

— Женечка, что ты делаешь? — попробовал улыбнуться он.

— Я же сказала. — нахмурилась девушка. — Я буду спрашивать, ты будешь отвечать, тебе всё понятно?

— Конечно понятно, Женечка! — ответил Игнат.

Ему стало страшно, когда он смог её рассмотреть. Она так и была обнажена, хромала вокруг его Места Испытания, что-то прикидывала. Его рот внезапно заполнился чем то, и он понял, что Женя вставила ему кляп.

— Так, что это у нас тут… — девушка приготовила несколько его шприцов, которые лежали на медицинском столике.

Она подошла, обколола его правую ногу со всех сторон, потом подождала несколько минут, и полоснула по ней скальпелем. Игнат ничего не почувствовал. Дальше обе ноги были обвязаны несколько раз жгутом.

— Не больно? — спросила Женя.

Игнат автоматически хотел покачать головой, но у него не вышло — слишком сильно ремни держали шею и голову.

— Сейчас я разберу твою ногу по частям, у тебя на глазах, ты будешь на это очень внимательно смотреть, а потом отвечать на вопросы. — продолжала девушка, подготавливая инструменты. — Если мне не понравятся ответы, вторую мы разберём, уже уменьшив дозу обезболивающих, и ты тоже будешь внимательно смотреть.

Игнат хотел закричать — ему стало страшно. Он не понимал, что происходит, он не понимал, что она собирается делать, он вообще перестал всё понимать.

— Глаза не закрывать, в обморок не падать — у нас тут есть все препараты, чтобы тебя удержать на плаву. — строго сказала девушка. — Закроешь глаза, отрежу веки, зафиксирую глазницы, инструменты у тебя имеются, так что наблюдай внимательно. И запомни — мне нужны ответы на все вопросы, даже те, которые тебе покажутся странными.

И она, взяв инструменты, с глубоким сосредоточением на лице, подошла к его ноге. Он дёрнулся — раз, другой, хотел крикнуть: «Я ВСЁ СКАЖУ, НЕ НАДО!». Но получалось только мычать.

Девушка внезапно остановилась, посмотрела на него, будто услышала, и ответила:

— Я знаю, что ты всё скажешь. — вздохнула, продолжила: — Но я должна быть уверена, что ты скажешь правду. А если я почувствую ложь — у нас будут ещё руки, и многое другое. Поверь, с твоей аптекой я растяну твою жизнь на достаточный срок, что бы ты прочувствовал всё и сознался во всём.

Она опять стала приближаться, и вновь остановилась, зачем-то решила пояснить:

— Ты урод, Игнат, но поверь — было бы проще сдать тебя полиции. Но сейчас не время мне с ними связываться. То, чем я буду сегодня заниматься — удовольствия мне не доставляет, да и многие вещи я буду пробовать на живом человеке впервые. Наверное, если покопаться в твоих загашниках — я бы нашла какую-нибудь сыворотку, что бы ты говорил правду. Но мне кажется, так будет правильней, ты должен хоть как-то ответить за то, что делал последние полгода. Заодно и ответишь на мои вопросы.

Игнат мычал, пытался кричать, но выходило очень плохо. Он всё время держал в голове её фразу — «Глаза не закрывать…». Старался смотреть, куда ему скажут, очень не хотелось, чтобы она отрезала веки.

Женя делала всё медленно, размеренно, будто по учебнику. Она задавала вопросы, как и обещала, по несколько раз.

Он старался всё запомнить, чтобы, когда кляп исчезнет — всё сказать, ничего не утаить.

Его Испытание началось, оно обещало быть долгим и запоминающимся. Ведь рядом лежал телефон, и записывал всё, что он скажет.

Глава 9

Допрос уровня «4-БП» должен был проводиться только в специально-оборудованном помещении. При этом, по инструкции, рядом находятся два врача, категория одного из них должна быть не ниже «высшей». Так же должны присутствовать врач психолог и сексолог.

Такого допроса удостаиваются лишь очень редкие везунчики. Да и допросом это назвать сложно — человека бесповоротно калечат, ломают, заставляют прочувствовать всю безнадёжность. Единственное что хочет допрашиваемый в итоге — что бы его убили.

Как говорил инструктор Сенкевич — бывают исключения. Обычно это психически больные люди, которых лишение конечностей не особенно волнует, а иногда наоборот, радует. Только вот какое дело армии до таких людей? Высокопоставленный офицер в любой стране проходит освидетельствование у психиатра. Конечно, и специалиста иногда можно обмануть, но такое всё-таки встречалось редко.

Женя не знал, как в точности нужно проводить все действия. Двух врачей, да ещё психолога и сексолога, у него тоже не было под рукой, о чём он часто жалел. Ему бы не помешал человек, которому можно выговориться и который хоть что-то может посоветовать.

Была лишь память о том, что ему вкратце, мимоходом, рассказывал инструктор о всех категориях допроса. «4-БП» — применялся тогда, когда не действовали никакие препараты. Такое тоже бывало, на передовой офицеров с высоким допуском могли накачать любой химией, разрушающей самые разнообразные соединения. Да, химия рано или поздно «выходила» из организма, но ведь чем позже получена информация, тем менее ценной она является.

— А как в субботу пойдём — мне за тобой зайти, или встретимся у школы? — ёрзал на стуле Слава, поедая последний батончик. — А что ты оденешь?

Женя, в ванной, пытался тональником замазать синяки под глазами. Поспать удалось лишь под утро, и всего часа полтора.

Пока он разделал тушу маньяка, пока всё это смог затолкать в холодильник — ушло много времени. Он даже поначалу думал, что придётся возвращаться, чтобы доубираться.

— Зачем ты спрашиваешь, если всё равно зайдёшь? — отозвался он из ванной.

— Могу и не заходить… — обиженно буркнул Слава.

Урод ответил на все вопросы, и единственное чего не мог понять Женя — зачем он полгода убивал детей и молодых девушек. Какое-то Испытание, какое-то Место, а на все «зачем?» — допрашиваемый забывал про боль, и удивлённо восклицал — «НАДО!». При этом в разговоре он оказался вполне себе обычным человеком, если не считать его маленького увлечения.

— Не обещай то, чего не сможешь выполнить. — Женя сел на стул, отпил горячего чая.

Он узнал почти всё, что хотел. Спросил даже про «Китайский конфликт» и наконец то выяснил причины экономического и политического кризиса последних десяти лет.

Полиции Евгений не опасался — мужчина постоянно нигде не работал, из родственников, с которыми он общался, была только престарелая мать. Она, кстати, какое-то время помогала ему заманивать детей. Обычно это происходило летом, вечером.

Милая старушка прогуливалась по району, находила одинокого ребёнка — лет десяти, иногда немного старше, и жалобно просила помочь. Обычно это был «котёнок, застрявший на лестнице в парадной». Надо ли говорить, что никакого котёнка не было, а был там её сын, с марлей, пропитанной веществом, пару вдохов которого — и человек теряет сознание.

— Машка не придёт сегодня? — решил сменить тему Слава.

— Не придёт. — с грустью ответил Женя, подкрашивая губы.

Семейка была очень осторожной, всего на их счету девять детей. Евгений мог стать десятым, да и то, потому что этот урод давно хотел этого, ещё когда девушке было не больше двенадцати. Его отговаривала мать — «не сори там, где ешь». Но в итоге он не выдержал.

Мать найдёт тело где-то через месяц, она недавно у него была и снова решит проведать сына не скоро. Но вряд ли будет сообщать в полицию. За собой Женя подчистил всё основательно, но там ещё осталось много следов от прошлых жертв. Их почти не видно, но опытные следователи со спецоборудованием всё что нужно увидят.

Зато он разжился несколькими сильнодействующими препаратами, в основном обезболивающими. Это может помочь в будущем, если у следователя ничего не выйдет.

— У тебя сегодня повторный тест по истории? — спросил Слава, когда они подходили уже к школе.

На улице похолодало, почти каждый вечер теперь шёл дождь. Сегодня Женя оделся просто — чёрные джинсы, серый свитер с горлом и простенькое тёмно-зелёное пальто. Форменную одежду решил не использовать, получит предупреждение, ну да и чёрт с ним.

— Ага-а-а. — зевнул он, отвечая.

— Не выспалась? — заботливо поинтересовался друг.

— Да, ерунда. — отмахнулся Женя.

— Нога? — сочувственно спросил Слава.

— Всю ночь болела, зараза. — почти не соврал Евгений, даже не моргнув глазом.

На дискотеку, или «танцы» — как их тут называли, идти уже не хотелось. Он, конечно, выспится до завтра, но всё равно, Женя никогда не любил шумных мероприятий, да ещё с танцами. Не любил, не умел и не хотел. Но это был отличный повод как минимум сменить причёску — сделать её покороче. Ему надоело каждый день расчёсывать свою гриву. Да и мама посоветовала — сходить развеяться.

Это было странно — вчера ночью он разрезал человека на части, а сегодня думает о танцах и не вспоминает об этом.

Но Женя уже убивал людей, обычно он не знал — плохой это был человек или нет. Обычно это был враг, часто бывало так, что приходилось нападать со спины.

В этот раз это точно был плохой человек и враг, поэтому он особо не придавал значения тому, что совершил ночью. Его немного волновало только одно — хорошо ли он стёр свои отпечатки везде, и замёл следы. Квартиру маньяка он проверял досконально, стараясь найти даже небольшой волос, который мог упасть с его головы.

— Как думаешь, мне пойдёт рыжий? — спросил Славу, когда они уселись за партой.

— Не знаю, как Светка что ли хочешь быть? — удивился парень.

— Сейчас модно фиолетовый и розовый. — повернулась к ним девушка, которую упомянул друг. — Петров, женщине нужно отвечать — «да, ты будешь с ним выглядеть просто потрясно!».

— Да ей любой пойдёт! — решил отличиться Слава.

— Ага, это похоже как раз на то, что тебе всё равно, и ты хочешь, чтобы она от тебя отвалила. — пригрозила ему пальцем Света.

— Я вообще то ещё здесь. — недовольно пробурчал Евгений.

— Ой, Жень, не заметила, привет! — наигранно улыбнулась одноклассница.

Евгений прилёг на парту, тяжело вздохнул и решил, что волосы надо перекрасить, на всякий случай. Никто не заподозрит в убийстве одинокого человека, девочку-инвалида, но зачем давать даже малейший повод?

На телефон пришло странное сообщение, от неизвестного номера, с одним словом — «ящик». Женя не сразу понял, о чём это, но потом до него дошло — нужно проверить почтовый ящик. В него он так ни разу и не заглядывал, а там ведь могут быть счета, которые нужно оплатить. И которые, может статься, что оплатить нечем — он даже примерно не представляет сколько здесь может стоить коммуналка.

Сообщение скорее всего было от следователя, больше никто не мог писать Евгению. Его родственница и её дружок не стали бы играть с ним в такие игры, а вот следователь мог. Он что-то оставил в ящике, возможно это касается Вагиза, какая-то новая информация.

А может быть, об этом ему не хотелось думать, что-то вроде — «прости, ничего не вышло». И тогда уже придётся заняться этим делом самому и всерьёз.

— Евгения, молодец, очень хорошо. — прервала его размышления классная. — Немного сползла по истории, зато по остальным предметам подтянулась.

Троек у Жени не было, и это далось очень легко. Он снова уверился в том, что тётка давала девочке какие-то неправильные лекарства. Они затормаживали мышление, отупляли, и она с трудом воспринимала школьную программу.

Он сомневался только насчёт химии — но там оказалась преподавателем добрая старушка, которая натянула ему отметку до четвёрки. Жизнь налаживалась.

— Петров, а на твоё имя пришло письмо — твои расчёты дальних переходов заинтересовали Республиканское Космическое Агентство, так что возможно, они реанимируют в следующем году программу «Марс-01». — продолжала классная. — Так и написали, очень хотят с тобой пообщаться, и надеяться, что ты пойдёшь получать профильное образование.

Все похлопали, а Женя удивлённо уставился на Славу. Он знал, что парень отличник по физике и математике, но даже не догадывался о том, что тот делал какие-то расчёты и куда-то отправлял.

— Долго они. — пробурчал Слава недовольно. — Ещё три месяца назад им посылали.

— Ох, Петров, радовался бы лучше. — картинно закатила глаза классная. — Из такой организации ответ получил, а ещё недоволен.

— Светка, где у нас тут можно недорого подстричься? — шепнул Женя в спину подруге, пока преподавательница хвалила и ругала учеников за итоговые оценки в четверти.

— На углу… — подруга назвала адрес, и Женя примерно понял о чём она, кивнул ей благодарно.

— Снова решила сменить имидж? — подозрительно спросила одноклассница, поворачиваясь боком.

— Увидишь. — ответил Женя.

— Только попробуй в рыжий перекраситься! — зашипела Светка.

— Никакого рыжего, обещаю. — улыбнулся он.

На большой перемене, за десять минут, Женя пересдал тест, в этот раз на сто баллов из ста. Преподаватель остался доволен — не зря хлопотал о пересдаче для одной из своих лучших учениц.

— Привет, как у тебя дела? — мама позвонила как раз, когда он выходил из класса после теста.

— Всё хорошо, четверть без троек. — ответил Женя, облокачиваясь на стену.

— Сегодня приедешь в гости вечером? — спросила о том, чего он ждал.

— Да, если можно.

— Можно, милая, и даже нужно. — он почувствовал, как женщина на том конце провода улыбнулась. — Не забудь карту медицинскую, и назначения, попробуем разобраться, что там тебе напрописывали.

Она назвала адрес и номер квартиры. Оказалось, мама живёт в центре города, на Петроградской. Они договорились что Женя приедет часам к семи вечера, и он порадовался, что успеет сменить причёску.

***

Слава пытался после уроков увязаться за ним, но Женя твёрдо стоял на своём — он пойдёт стричься один. Ему хотелось подумать, а в компании это сделать не получится.

В парикмахерской его уговорили кардинально не менять причёску. Немного укоротили, так, чтобы волосы теперь не касались плеч, а чёлка не мешала глазам.

Когда он возвращался домой, то подумал, что зря послушал мастера, нужно было делать ещё короче. Но уже в ванной, перед тем как принять душ, снова оценил проделанную работу. Женя очень удивился, как простенькая стрижка может изменить девушку. Из зеркала на него смотрела симпатичная, голубоглазая девушка, со светлыми волосами и самым минимумом косметики на лице.

Когда залезал под душ, Евгений распаковал то, о чём старался не думать — набор одноразовых бритв. Необходимо было побрить подмышки, и он осторожно начал. Потом посмотрел внимательно на ноги — там было очень мало волос, а сами они оказались почти прозрачные и очень тонкие.

Пока себя рассматривал под тёплыми струями — понял, что ему нравится своё новое тело. А ещё, пора было попробовать то, о чём он старался не думать.

Женя прижался к кафельной плитке, одной рукой осторожно, медленно полез между ног. Там пальцами стал всё ощупывать, пока не наткнулся на очень маленький холмик, при прикосновении к которому всё тело отозвалось теплом и небольшим уколом странного и незнакомого удовольствия.

— А-а-ах! — вырвалось само собой, неожиданно, и Женя чуть не поскользнулся, еле успел ухватится за стену и выругаться: — *ля!

Он ошарашено стоял, не понимая, что произошло. С чего вдруг издал эти дурацкие стоны, сам того не желая, совершенно вопреки всему — это было необычно, и внезапно, приятно.

Женя посмотрел на свои небольшие груди, между ними, и немного ниже, наливалась синева. Неплохо его приложил этот урод в грудь, но заветные холмики не пострадали, это радовало. Евгений встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и снова полез между ног.

В какой-то момент, он устроился поудобнее у стены, схватил свою грудь другой рукой, и стал её мять. Это было до невозможности приятно, время от времени вырывались непроизвольные стоны, а потом по телу разлилось приятное и невыносимое тепло. Голова закружилась, ноги задрожали, в животе будто растопили печку, которая теперь обогревала всё тело.

Он кое-как, чтобы не упасть, опустился на дно ванны, лёг и стал смотреть в потолок, не обращая внимания на струи из душа.

Тепло уходило очень медленно, неуверенно, как бы нехотя. Правая рука вновь потянулась вниз, нащупала пупок, опустилась дальше…

— Нет! — вскрикнул Женя, резко ударяя левой ладонью по краю своего ложе. — Отставить, бляха-муха!

Приказ подействовал, он согнал наваждение, теперь тепло покидало тело быстрее, снова можно было думать.

— Какого хера, что я делаю, твою дивизию… — Женя закрыл лицо руками, зажмурился.

Ему стало стыдно, а когда он осознал, что вертелось в голове во время того, что он только что делал — стало ещё гаже на душе.

Он думал о том самом следователе, которого видел только один раз в своей новой жизни. Представлял его тело, хотя не видел его ни разу, руки и ноги, а ещё…

— Ур-р-род! — очередной удар по краю ванны.

Женя не понимал, что с ним происходит. Сначала эти перепады настроения, которые, то они есть, то их нет. Потом его реакции на разные ситуации — он бывало, вообще переставал думать головой, руководствовался только чувствами. А теперь ещё и это…

— Я, старший сержант Евгений Орлов, разв… — начал он, строго обращаясь к себе, но, когда услышал голос, осёкся и снова повторил: — *ля.

Звучало это очень смешно — лежит в ванной голая девчонка, пытается убедить себя, что она некий старший сержант.

Он, конечно, мог бы и тут стать этим самым «старшим сержантом». Ведь Женя теперь знал, что в этом мире женщины тоже обязаны служить в армии. Мужчины служат два года срочной, женщины один. Вот только инвалиду путь в войска закрыт.

— Больно оно мне надо. — буркнул под нос, поднимаясь.

Снова можно было нормально думать и соображать. Женя решил, что в любом случае — это был неплохой опыт. Да и ощущения теперь в теле и душе совершенно другие — будто легче жить стало. Ему это было необходимо, и он это сделал — вот как Евгений стал воспринимать произошедшее. Во всяком случае, попытался себя в этом убедить.

***

Уже выходя из метро на Петроградской Стороне, Женя вспомнил что так и не заглянул в почтовый ящик. Вестей от тётки не было и это радовало, возможно тот младлей всё-таки прижал эту шайку. В этом случае, в самое ближайшее время его должны были вызвать в полицию как свидетеля. Правда, тогда же ему должны сообщить представители из органов опеки, что у него больше нет официального опекуна, и он переходит под патронаж какого-нибудь детского дома.

— Абонент не зарегистрирован в эфире! — отозвалось в телефоне, когда Женя попробовал вызвать номер, с которого пришло сообщение.

Снова было пасмурно, но этому городу шла такая погода. Женя мог бы гулять тут часами, рассматривая старинные здания, людей, иногда отдыхая в многочисленных парках.

Он шёл по узким улочкам, представляя, как пару сотен лет назад здесь ездили кареты. Да, сейчас всё это было немного расширено, что бы хватало места для проезда и парковки машин, но всё равно можно было почувствовать всю древность и историю этого города.

Несмотря на красоту, даже тут чувствовался упадок. Здания давно не реставрировались, кое-где попадались бомжи и алкоголики, распивающие в скверах. Если заглянуть в любой двор-колодец, то часто на асфальте можно увидеть одноразовые шприцы.

«Китайский Конфликт» — о нём почти не говорили в СМИ. Это был позор Республики, одна из самых чёрных страниц истории, которую перелистнули совсем недавно.

После второй мировой войны Китай почти в полном составе стал частью Российской Республики. Регион оказался неспокойным, метрополия была вынуждена постоянно держать на огромной территории войска. Первое время не проходило и месяца, что бы где-то не вспыхнул мятеж.

Со временем всё начало улаживаться, сам Китай получил много автономии, но с условием, что он остаётся в составе Республики. У них даже было своё министерство внутренних дел, которое не подчинялось напрямую Москве — это в конечном итоге и сыграло свою роль.

Стычки с несколькими повстанческими организациями продолжались на протяжении всей истории Китая в составе Республики. Но с каждым годом таковых становилось всё меньше, и в восемьдесят пятом году было принято решение о выводе огромного количества войск Республиканской Гвардии из нескольких провинций. В своё время самых неспокойных провинций.

В восемьдесят шестом вспыхнул мятеж на границе провинции Хэбэй, в Пекине. Его поддержало всё местное население и власти, были арестованы все официальные представители Республики. Часть из них казнили в этот же день, часть оставили для того, чтобы обменять на политических заключённых.

Мятеж разрастался, провинция за провинцией объявляли о своей независимости, а метрополия медлила. Те войска, что ещё оставались в Китае — получили предательский приказ отступать, освобождая военные части и города.

Когда наконец пришёл приказ подавить восстание, и подмога двинулась через границу на соединение с остальными частями, по армии нанесли ядерный удар. Погибли тысячи людей, в основном военных.

Откуда у Китайцев взялось ядерное оружие — официально одну установку с таким зарядом им переправил один из предателей. Неофициально все знают — у них его никогда и не было.

В тот день в Жёлтом и Японском море находились американские и английские авианосцы, при полной поддержке, скорее всего они и нанесли удар. Тут же Британия сделала заявление, что они со своими союзниками оставляют за собой право на ответный ядерный удар по Республике, если та попытается силой подавить восстание или применят оружие массового поражения.

Был ещё вопрос с тем, как вообще «древняя», по сравнению с республиканскими аналогами, английская или американская ракета смогла пройти ПРО Республики. Это было невозможно, на тот момент технологии России многократно превосходили всё что было у «заклятых друзей» в области ракетостроения.

Мир замер в ожидании новой, последней войны.

Прошла неделя, за ней другая, а потом третья — ничего не происходило, лишь скапливались войска на границах.

Республика отступила. Вслед за этим начались протесты по всей стране, правительство было отправлено в отставку, но было уже поздно — Китай вышел из состава России, а на его территории были размещены ракетные установки потенциального противника. Америка и Англия взяли под защиту нового сателлита.

Шесть лет назад вспыхнул мятеж в Монголии. Там появились несколько террорестических организаций, которые объявили борьбу за свободу Монголии. Эта вспышка была подавлена, но ушло на это у Республики два года.

Рубль — всемирная резервная валюта, резко потерял в цене, начался отток капитала. В военном ведомстве(и не только) нашлось множество предателей, большинство из которых успели сбежать из страны, начался кризис, который только спустя десятилетие кое-как стал утихать.

Женя отвлёкся от своих мыслей, осмотрел дом, в котором жила его мать — пятиэтажка, старый фонд. Он вошёл под арку, и оказался во внутреннем дворе, как раз таком, который хотел бы видеть каждое утро из своего окна.

— Ты чего встала там?! — раздалось откуда-то сверху.

Евгений отвлёкся, посмотрел на окно третьего этажа — оно было открыто и оттуда выглядывала его мать, приветливо улыбаясь. Он помахал ей, и пошёл к парадной.

Лифта тут не было, пришлось подниматься по лестнице. Женщина встретила его на втором этаже, взяла под руку, помогая. Ему было приятно, и он снова убедился в том, что эта добрая женщина не имеет ничего общего с той, которую он знал в своём мире.

— Разувайся, одежду вешай, я пока чай сделаю, проходи на кухню и сумку с медицинской картой прихвати. — сказала она, уходя куда-то в боковую комнату.

Коридор был длинный, тут минимум комнаты четыре, двери в которые закрыты. Женя прошёл на большую кухню, осмотрел обычную мебель, грустно улыбнулся широкому подоконнику, на который можно было забраться с ногами.

— Чего стоишь, садись давай! — мама подошла сзади, и осторожно проводила его к стулу за большим круглым столом из тёмного дерева.

— Спасибо! — искренне сказал Евгений, когда перед ним оказалась кружка с горячим чаем и пару бутербродов с маслом и сыром.

— Давай сюда, и ешь. — она выхватила у него из руку толстую карточку, принялась за изучение.

Женя медленно жевал, время от времени поглядывая на маму. Он изучал её лицо — она то хмурилась, то вскидывала брови в удивлении. Потом дело дошло до листков с назначениями, вот тут у женщины на лбу собрались морщины, она пробормотала:

— А это зачем ещё?

— Что там? — не выдержал Женя, хотя понимал, что она говорит сама с собой.

— Нейролептики, причём сильнодействующие и тут же… — мама задумалась. — В общем не важно, важно то, что назначили тебе их аккурат после смерти отца, ну почти что.

— Я пью только это. — он вытащил из сумки препарат, положил на стол.

— Да, это радует. — улыбнулась мать. — Немного скорректируем, добавим ещё кое-что, и думаю пока хватит, ты ведь себя нормально чувствуешь?

— На сколько это возможно. — вздохнул Женя, допивая чай.

— Хорошо, вставай и снимай свитер, посмотрю тебя. — сказала женщина, поднимаясь со своего стула, и кладя карту на стол.

Евгений поднялся, стянул верхнюю одежду и расстегнул пуговицу штанов. За этим последовала футболка и бюстгальтер.

— Господи! — воскликнула женщина в настоящем испуге. — Что это?!

Она подошла, осторожно ощупала синяк на груди, посмотрела на него расширенными глазами.

— Упала. — потупился Евгений.

— Упала?! — закричала Женщина. — Это тётка тебя так?!

— Да правда упала. — улыбнулся Женя как можно искренней.

— Какой же это удар был, если так… — она осторожно ощупала всё, время от времени нажимая на разные точки. — Рёбра вроде бы целые, но нужно сделать рентген на всякий случай.

— Я делала недавно в поликлинике. — соврал Женя.

— А почему в карте нет? — нахмурилась мать.

— Забыла прикрепить. — пожал плечами Евгений. — Там всё нормально.

— Покажешь мне потом, странно что врач не обратил внимания. — задумчиво сказала мама.

— Да им там всё равно. — отмахнулся Женя, как можно натуральнее изображая безразличие. — Всё нормально, спасибо вам.

— Ты просто не понимаешь, Женя, это очень важно, а если бы сердце от такого удара остановилось?! — воскликнула она. — Будь осторожнее!

— Я правда случайно, сидели на крыше беседки в детском садике ну и… — опять отмахнулся Женя, пытаясь закончить эту тему.

— Пообещай мне, что впредь будешь осторожна, хорошо? — она взяла его за плечи, обняла.

— Конечно, обещаю. — Женя положил голову ей на грудь, стало тепло и хорошо.

Они посидели ещё какое-то время, говорили о многом и ни о чём. Евгений очень хотел, чтобы она попросила его остаться на ночь, но этого не случилось. Когда уже начало темнеть, мать вызвала и оплатила такси, дала тетрадный лист, в котором написала, что и как принимать нужно из того, что есть.

— Спасибо вам большое. — он решился, привстал на цыпочки и поцеловал её в щёку.

— Будь осторожна, и звони почаще, не забывай, на следующей неделе тоже жду в гости! — снова обняла она его, поцеловав в лоб.

***

Утро и день субботы Женя решил посвятить отдыху и сну. Он знал, что с понедельника ему предстоит выходить на работу, но было не понятно насколько сложной она будет. Этим планам было не суждено сбыться — с самого утра стал звонить Слава, зачем-то стал выспрашивать во что ему наряжаться.

Женя всеми силами пытался от него отвязаться, но получалось плохо. Возникла даже мысль посоветовать ему одеть красный пиджак и жёлтые брюки, а на грудь повесить большой фиолетовый бантик. Он откинул эту идею — получилось бы смешно, но это ведь ему идти со Славой на танцы, и над ним тоже бы посмеялись. Да и не был таким уж плохим этот парень, чтобы его так позорить.

— Женька, я пришёл! — раздалось сразу за звонком в дверь.

Евгений тяжело вздохнул, убирая карандаш, которым только что сделал стрелки на глазах. До этого он впервые покрасил ногти, и получилось вроде бы даже неплохо.

— Чего орёшь? — спросил Женя, впуская друга.

— Это тебе, ты просто потрясно выглядишь! — искренне признался одноклассник.

Сам он был в простенькой ветровке, под которой обнаружилась красная футболка с гербом Республики. На ногах чёрные джинсы и белые кроссовки. Слава даже попытался сделать какую-то причёску на голове, волосы смотрели немного в бок. А ещё — от него пахло дезодорантом или одеколоном.

— Что-то новенькое, спасибо. — пробурчал Женя, принимая пять красных роз.

Ему всё больше не нравилась настойчивость этого парня, он в любой момент мог потребовать каких-то ответных действий с его стороны. И что тогда делать — бить в морду сразу? Этого не хотелось, Слава не знает всей ситуации и ни в чём не виноват.

Они вышли из дома за пол часа до начала, и по дороге Женя набрал номер подруги. Машка снова не отвечала, а потом и вовсе выключила телефон. Это немного настораживало, учитывая, что он просил её этого не делать.

— А что ты про Гришу знаешь? — спросил он друга, когда они подходили к школе.

Евгений долго думал — брать ему с собой трость или нет, но в итоге одёрнул себя и решил взять. Он очень разозлился что вообще стал размышлять о таком — он на танцы эти идёт, потому что мать попросила и Славу обижать не хочется, а не для того, чтобы там кому-то понравиться.

— Мутный он какой-то. — нехотя отозвался Слава.

У здания школы уже собралась толпа — кто-то курил, кто-то просто общался в компаниях, некоторые выпивали. Ребята сразу свернули к Светке и Ивану, с ними были ещё несколько человек из класса.

— Ага, мне тоже так показалось. — кивнул удовлетворённо Женя. — Может морду ему набьём?

— Нас Машка тогда вздёрнет. — вздохнул тихо друг, когда они уже подходили к своим.

— Кому морду набить?! — весело спросил Ваня, здороваясь со Славой и обнимая Женю.

— Да есть там один. — неопределённо отмахнулся Евгений.

— Ну ты скажи, я готов! — улыбнулся здоровяк.

— Я учту, спасибо. — серьёзно ответил ему Женя.

Сразу стало понятно — одноклассники подвыпившие. Евгению тут же предложили небольшую бутылочку, спрятанную в бумажный пакет. Он не стал сопротивляться и отхлебнул, запоздало подумав о том, что возможно, ему нельзя пить. Те таблетки, что он принимает, могли в совокупности с алкоголем вызывать непредвиденную реакцию.

Они ещё немного постояли, а Женя всё отхлёбывал из бутылочки. Это было чем-то вроде пива, только с вишнёвым привкусом.

Уже на четвёртом глотке он почувствовал приятную лёгкость в голове, стал шутить и говорить с остальными. Тело девушки было меньше, чем его собственное, и алкоголя ему тоже хватило самую малость, чтобы достичь хоть небольшого эффекта опьянения.

— Давай сюда, и хватайся за локоть! — предложил Слава, отбирая у него трость.

Женя великодушно позволил ему это сделать, когда они все вместе поднимались по лестнице.

Он мог бы идти и сам, ведьсегодня принял одну новую для себя таблетку — сильное обезболивающее, одно из тех, что нашёл дома у маньяка. Нога почти не давала о себе знать, разве что так и осталась немного косолапой. Да, Женя прихрамывал, но это было не страшно. Сейчас, под действием анальгетика и алкоголя, он даже хотел попробовать немного пробежаться, но вовремя себя удержал.

— Классное платье и причёска! — похвалила где-то сбоку Светка.

— Спасибо! — улыбнулся Женя.

Они вошли в спортивный зал, сейчас почти полностью переоборудованный в танцпол. Тут было темно, с потолка всё освещала светомузыка, от которой исходили лучи разноцветного света. Играла какая-то электронная композиция.

Женя «добивал» уже вторую бутылочку. Хотя ещё на половине чувствовал, что, наверное, ему хватит, но было желание немного отвлечься от всех проблем.

You leave in the morning

With everything you own

In a little black case

Alone on a platform

The wind and the rain

On a sad and lonely face

Музыка подхватила его, он осторожно убрал руку друга, и стал притопывать на месте. Мелодия ему понравилась, но ещё больше понравилось танцевать.

Это было неожиданно и на какое-то время шокировало его. Женя никогда не любил музыку, а уж что бы заставить его танцевать — нужно было постараться.

Mother will never understand

Why you had to leave

But the answers you seek

Will never be found at home

The love that you need

Will never be found at home

Евгений опомнился, когда был уже в центре зала, среди танцующих людей. Где-то рядом он видел лицо Славы, но не обратил внимания — тело двигалось само, в такт словам и музыке. Он закрыл глаза, и отдался этому странному и незнакомому чувству.

Run away, turn away, run away, turn away, run away…

[Bronski beat — Small Town Boy]

Нога снова ныла, ведь таблетку он выпил ещё днём, и сейчас её действие прекращалось. Женя не обращал на это внимания, пока не стал заваливаться на бок. Он с сожалением подумал, что сейчас все будут над ним смеяться, но вдруг кто-то крепко ухватил его под руку. Евгений принял помощь, обнял внезапного помощника.

— Не бойся, я рядом, я удержу. — шепнул Слава, крепко обнимая.

Он хотел вырваться, но не стал, тем более что заиграла медленная музыка.

Голова немного кружилась, боль отступила, и ему стало интересно — а может быть танцевать в паре будет ещё приятнее?

Шёпотом звуки.

Времени руки.

Не спеша тонем:

Чуть дыша, тронет

Тронет мелкая дрожь

Календарных страниц.

Капли дождя падают ниц.

Они медленно кружились, Слава был так близко, смотрел в глаза. Музыка, движения, его взгляд — всё завораживало.

Знаю, мы можем быть легче, чем воздух.

Ярче, чем звёзды: Поздно…

[Числа — Шёпотом]

Губы Славы резко приблизились, коснулись его, он не понял, что делает, кажется тело само отреагировало, и он ответил на поцелуй. Это было приятно, непонятно, пугающе.

Женя пришёл в себя только через минуту, осознал с ужасом, что происходит, резко попытался оттолкнуть парня, убрал свою голову.

— Отвали!

— Жень, ты чего? — непонимающе уставился на него друг.

— Ты что делаешь, урод?! — вскрикнул он, хромая к стене, к тому месту, где стояла его трость. — Отвали от меня!

— Женька, что случилось?! — рядом оказалась Светка, с ней ещё несколько ребят, обеспокоенно смотря на него.

— Отвалите все, уроды, поняли?! — вскрикнул он, хромая к выходу, и проклиная себя за то, что вообще сюда пошёл. — Я не ОНА, я не буду никогда ЕЙ! ПОНЯЛИ, КОЗЛЫ?! НИКОГДА! ПОШЛИ НАХЕР! НЕ ПОДХОДИТЕ КО МНЕ БОЛЬШЕ, УБЬЮ!

Он отвернулся, чуть не упал, и еле удержавшись на ногах, поспешил к лестнице.

— Жень, прости, я не знал, пожалуйста прости, я больше не буду, не уходи! — сзади бежал Слава.

— Отвали, урод! — рявкнул Женя. — Не подходи ко мне!

Он развернулся, схватил одноклассника за руку, одним движением вывернул её и бросив трость, ударил по лицу Славу, отбросил к стене и кулак врезался в солнечное сплетение парня. Он захрипел, оседая на пол. Вторая рука дёрнулась, чтобы устремиться к шее, но Женя смог себя пересилить и остановиться.

— Чёрт! — выругался он, ужасаясь от того, что только что чуть не натворил.

— Же-же-же… — пытался сказать Слава, хватаясь за грудь, в его глазах было непонимание и страх. — Прости…Пр…

Быстро подняв упавшую трость, Евгений поспешил вниз, на улицу.

— Я не она! — выкрикнул, когда выходил из школы. — Поняли, уроды?! НЕ ОНА!

Женя шёл по улице, из глаз текли слёзы, он не понимал, что с ним произошло и это злило.

Телу понравилось, он даже ощутил теплоту в животе, такую знакомую и манящую.

Ему лично — это было противоестественно.

— Я не она, я он, я не она… — шептал Евгений, глотая непрошенные слёзы.

Сколько бы он себе не твердил этого, всё равно получалось что он теперь как раз эта самая «она» и никак иначе. Он теперь «она» и это навсегда.

Но ведь никто не запрещает быть одинокой девушкой, нет никаких правил, которые говорили бы ему, что нужно спать с мужиками, встречаться, целоваться с ними.

— Да, так и будет. — решил для себя Женя, открывая дверь. — Значит буду одинокой девушкой, с друзьями, но без пары, меня это вполне устроит, я никому и ничего не должен.

Глава 10

В воскресенье Женя выключил телефон и выдернул провода из звонка. Ему не хотелось ни с кем говорить и никого впускать к себе домой. Приходил Слава, что-то кричал в дверь, но Евгений заткнул уши. Стучался кто-то ещё, но сейчас всё было не важно.

Его мысли были об одном — что, если он не Евгений, а та самая Женя, что не было никакого Евгения, что она просто сошла с ума?

Он резко встал, почувствовал боль в ноге — сегодня не выпил таблетки, и конечность особенно сильно беспокоила. Сейчас было не до этого, сейчас было важно понять — он или она, сошёл или сошла с ума, или всё-таки…

Ящик письменного стола открылся, оттуда Женя достал бумагу и карандаш, уселся на стул и принялся рисовать, шепча:

— Корпус с кронштейном, маховички, флажок, освещение сетки, бленда, наглазник, крепления…

Он посмотрел на то, что получилось — оптический прицел.

Могла ли знать девочка, как устроен оптический прицел, как он выглядит в деталях, как называются все части? Он не знал, вполне могло быть, что она смотрела какую-то передачу и это отложилось в памяти.

— Хорошо, дальше.

Лист был перевёрнут, он нарисовал круг, в нём шкалу боковых поправок, основной угольник, дополнительные, дальномерную кривую. Рядом изобразил несколько чёрточек, в тысячных пометил цену деления.

— Могла она это знать? — спросил он себя, откладывая карандаш.

Наверное, всё-таки нет, но оставалось ещё кое-что, и он достал новый лист, быстро набрасывая на нём и бормоча себе под нос:

— Линия выстрела, линия бросания, угол вылета, высота траектории, угол падения, цель…

Дальше шли несколько формул. Он быстро прикинул погодные условия, какое оружие использует, примерную скорость ветра, вес пули.

Новости, с одной стороны, были радостные — он не сошёл с ума, он и правда Евгений Орлов, старший сержант. Не радостно было то, что он застрял в этом слабом девичьем теле.

— Может быть лучше было умереть? — спросил себя Женя, запивая таблетку и усаживаясь на кровать.

Он вздохнул, и решил в очередной раз, что как бы там ни было — это лучше, чем умереть. Тем более, всё это стоило того, потому что он увидел какой должна была быть его настоящая мать. Ему это было важно, он сам не знал почему, видимо какая-то психологическая травма или что-то вроде того. Но денег на психолога у Жени не было ни в той жизни, ни в этой, новой и неказистой.

***

В понедельник с утра Евгений отправился на рынок. Не красился, оделся максимально просто и в самое заношенное что нашёл — серые джинсы, чёрные кроссовки, такая же футболка и ветровка с высоким воротником. На улице вновь потеплело, несмотря на то что был уже конец октября.

— Жень, постой, да постой ты! — нагнал его знакомый голос сзади.

Он остановился, взглянул назад и увидел Славу. Было стыдно что он сорвался так на парне, и это, наверное, была единственная причина, по которой он ему не отвечал.

— Женька, прости меня пожалуйста, я не знаю, что я сделал, но ты прости, ладно? — одноклассник мялся с ноги на ногу, у него были синяки под глазами, усталый вид. — Я не буду больше!

— Ты тут всё время дежуришь что ли? — спросил Женя сочувственно.

— Почти. — грустно улыбнулся друг, пожимая плечами.

— Это ты прости, сама не знаю что на меня нашло. — Евгений отвёл взгляд в сторону. — Просто я пока не готова, и вряд ли буду готова к каким-то отношениям. Мне сложно это объяснить, но возможно, когда ни будь я расскажу тебе в чём дело.

— Я буду ждать. — серьёзно ответил парень. — Так ты прощаешь?

— Мне не за что тебя прощать. — покачал головой Женя. — А вот простишь ли ты меня, не сильно я тебя приложила?

— Да нормально! — повеселел Слава. — Ты куда сейчас?

— На работу. — вздохнул облегчённо Евгений.

— Хочешь, я с тобой?

— Нет. — он посмотрел однокласснику в глаза. — И не звони мне пока, не заходи, я хочу побыть одна.

— Я всё равно буду ждать. — услышал он, когда удалялся от парня.

— Что именно? — остановился и оглянулся Женя. — Отношений, или общения?

— Общения. — улыбнулся друг, потом добавил, разворачиваясь и уходя: — И отношений.

***

Ашот не забыл о договорённости, и Женя приступил к работе. Обязанности были простые — следить что бы ничего не украли, называть цену вещей, помогать покупателям с выбором.

Само рабочее место было в старой длинной армейской палатке, коих Женя в последние годы своей жизни повидал множество. Тут же стояли ржавые раскладушки, где кое как лежали вещи. Евгений сразу всё решил переставить — чтобы удобно было ходить, и чтобы вещи лежали хоть в каком-то порядке.

Его палатка сразу стала отличаться от тех, которые стояли рядом. Ашот же, посмотрев и оценив изменения, даже притащил откуда-то мягкий стул, чтобы Жене не приходилось целый день стоять.

— А можно за часть зарплаты вот это взять? — спросил в конце первого дня Женя, когда уже собирался уходить.

— Сейчас, подожди. — улыбнулся Ашот, и удалился в сторону склада, который находился в пяти минутах ходьбы от торговой точки.

Когда он вернулся, то передал Евгению пару полиэтиленовых пакетов, кое как почищенных от пыли. Там лежали штаны, куртка, футболка, нижнее бельё — всё цвета хаки, без знаков различия. Ашот снова удалился, а когда вернулся, всучил Жене пару новеньких берцев.

— Молодец, заслужила, считай, что премия от меня. — в этот раз горец не улыбался, смотрел серьёзно и с прищуром. — Правильная ты девочка, хорошая.

— Спасибо. — кивнул Женя, протягивая руку.

Торговец ответил на рукопожатие, уверенно, но не сильно стиснул его маленькую ладошку, они распрощались.

Следующие несколько дней прошли одинаково. Работа была хоть и не сложной, но изматывающей. Женя не знал, что было виной усталости под конец дня — сама специфика, где нужно за всем следить и всем всё подсказывать, или его слабое тело.

Иногда получалось заработать лишний рубль — помогая соседям и подменяя их. Тут уже приходилось работать на две, а то и три рабочих точки одновременно.

Ашот выдал ему ключи от склада, и это значило что теперь он доверяет Евгению как себе. Ведь в кладовке были не только товары, но и какие-то личные вещи торговца. Там же Женя в первый же день подметил пистолет, и пока его начальника не было рядом, внимательно осмотрел — обычный с виду «ТТ» оказался лишь копией настоящего. Стрелял он маленькими стальными шариками, а в обойме имелось место для баллона с газом, который лежал тут же.

Оружие не очень эффективное, но Евгений решил, что при случае спросит у Ашота, где такой купить, а может быть он ему сам продаст его. Всё лучше, чем ничего. Евгений подозревал, что если он продолжит тут работать и узнает всех получше, то рано или поздно станет ясно, где можно взять и настоящий огнестрел.

— Слышь, малая, а где этот, черно*опый ваш? — спросил подкачанный бритоголовый здоровяк, когда Женя раскладывал новенькое, но не очень хорошего качества, нижнее бельё.

На нём был тёмно-синий спортивный костюм с эмблемой «Динамо», минимум на размер меньше, чем нужно, чтобы подчёркивать мощную фигуру. Лицо в оспинах, греческий нос явно переломан и не один раз, под курточкой угадывалась подмышечная кобура.

— А ты кто такой? — прищурился Женя.

— Ля какая борзая, Серж, а?! — улыбнулся ещё один.

Он вышел из-за спины первого, почти копия, только костюм его был чёрным.

— А ты ничё, мелкая, не хочешь с нами в сауну прокатится? — спросил третий, подходя сбоку. — Больше заработаешь, чем с этим, да и быстрее!

С этими тремя в рукопашную он точно не справиться. С одним, может быть, но не сегодня. Сегодня у Жени особенно болела нога, никакие таблетки не помогали — в Петрограде снова менялась погода, и дожди могли идти сутками, на всё это организм реагировал очень плохо.

Левая рука была за спиной, держала рукоять армейского ножа, который покоился в самодельных ножнах. Евгений заточил его, почистил, привёл в порядок и теперь всегда носил с собой.

— Отстаньте от неё. — Ашот появился внезапно, закрывая собой Женю. — Племянница моя, тронете — плохо будет, вся родня съедется.

— Какая она тебе племянница, чурка ты сраная, а?! — возмутился первый.

— Приёмная. — потупился торговец.

Только сейчас Женя заметил в правой руке своего нового друга старую монтировку.

— Серёг, давай заканчивать, хер с ней. — отмахнулся третий. — Ты из-за соски сейчас будешь тут устраивать что-то?

— Держи. — торгаш протянул прозрачный полиэтиленовый пакетик бандиту.

Женя смог разобрать в нём стопку с деньгами, судя по верхним купюрам — тут половина выручки за неделю.

— Кто это такие? — спросил он, когда незнакомцы ушли.

— Защищают нас. — скривился Ашот.

— Я бы таким даже снег не поручила охранять. — задумчиво ответил Женя. — А полиция?

— Они там все мазанные перемазанные. — отмахнулся кавказец.

Кризис ударил не только по кошелькам граждан. Отставка правительства не значила только отстранения от должностей кабинета министров, парламента и премьер-министра. Когда собралось «Новое Временное Правительство» — полетели сначала главы регионов, потом чиновники поменьше — начался передел власти. Евгений подозревал, что всё это было не спонтанно — этакий планомерный развал страны, растянутый на годы.

— Так соберитесь всем рынком, дайте отпор! — негодовал Женя.

— Было уже, года два назад. — пробурчал кавказец. — Потом Машке Терентьевой квартиру сожгли, вместе с тремя детьми. Мансура как собаку на цепь посадили, облили бензином, подожгли и протащили прямо у рынка, прицепив к машине.

— Это бред какой то, это неправильно… — поник Женя, опуская голову.

— Это жизнь. — пожал плечами Ашот и посмотрел на хмурое небо. — Иди домой, сегодня уже не будет много людей, сам справлюсь.

Снова накрапывал неприятный моросящий дождь, который медленно пропитывал всю одежду водой. Настроение было испорчено, Женю не радовало даже то, что его пораньше отпустили с работы. По дороге, уже у самого дома, он зашёл в аптеку и протянул кассирше рецепт, который ему выдала мать.

— Тебе семнадцать-то есть? — недовольно спросила полноватая фармацевт в белом заношенном халате и такой же шапочке.

— Нет. — неуверенно ответил Евгений.

— Бабушке скажи, чтобы в следующий раз записку написала, а то не продам. — поджала губы женщина, и ушла.

Лекарство было бесплатным, какая-то настойка-сироп с трудночитаемым названием. Пить его надо было по две ложки, два раза в день. Мать врач, и ей лучше знать, поэтому Женя не стал забивать себе голову ерундой и пошёл домой.

С облегчением закрыв за собой дверь парадной, он остановился у почтовых ящиков. Евгений порылся в кармане, достал связку ключей, самым маленьким открыл свой ящичек. Тут лежало несколько рекламных объявлений, и под ними самое главное — толстый, свёрнутый вдвое, конверт.

Он с трудом вытащил его, и двинулся к себе на этаж. Дома быстро скинул куртку и кроссовки, сразу поковылял в большую комнату и устроившись на диване, вскрыл конверт. Из него посыпалось кучу бумаг, которые Женя сразу стал изучать.

— Су-у-у-ука… — прошипел Женя, изучая последнюю бумажку.

Обычное такое письмо, написанное от руки:

«Здравствуйте, Евгения Ивановна. Не могу доверить эти строки эфиру, потому что всё может сорваться. По вашему делу получилось «копнуть поглубже», но я столкнулся прямо-таки с настоящим нарывом на теле нашей Страны. Все документы, которые я приложил, необходимо отправить по адресам, которые я перечислю ниже. Если я не выйду на связь до…»

— Куда он залез, кретин?! — ругался Женя, изучая бумаги.

Вагиз оказался лишь частью целой преступной группировки, повязанной с мэрией Петрограда. Тут было всё — наркотики, кражи, секс-рабство, рэкет, убийства. Главарь — некий Джонатан Фишер, эмигрант из США, представитель так называемых «Новых Русских».

— Абонент не зарегистрирован в эфире… — телефон Павла не отвечал, и как обычно выдавал заученную роботом фразу.

Прошло уже три дня с момента, когда Женя должен был отправить по указанным адресам все эти бумаги. Он быстро просмотрел всё, что касается Вагиза, и выделил главное — основное место обитания этого персонажа.

— Бывшее здание завода «Треугольник», помещения выкуплены, открыт клуб «Огоньки», предположительно сбыт наркотиков, проституция… — читал Евгений, и в голове вырисовывался план.

Тётка не выходила на связь уже больше двух недель, Вагиз тоже его не трогал, значит пора самому наведаться к нему. Заодно можно узнать, что случилось со следователем. Скорее всего, думал Женя, его давно где-то прикопали в леске, сразу как он попытался что-то разнюхать. Но проверить нужно было, и, если Вагиз что-то знает, Евгений вытрясет из него всё до последней капли.

***

До конца каникул оставалось всего пару дней, и Женя решил провести разведку в следующую же ночь. Предварительно, для перестраховки, он позвонил в отдел полиции и спросил по телефону Павла, там ему ответили, что тот больше не работает у них.

Пока он шёл к рынку, его не покидали плохие предчувствия — если следователь пропал, значить это могло только то, что он мёртв. Но вот если в отделении отвечают о том, что он у них больше не работает — значит повязано людей гораздо больше, чем предполагал в своих бумагах Павел.

Они каким-то образом уволили ретивого сотрудника задним числом, наверное, дело не обошлось без взятки.

«Одно дело — воевать с Вагизом.» — думал Женя, уже сидя на рабочем месте. — «Другое — со всей полицией города, да даже если и не со всей, с меня и отделения одного хватит.»

Он весь день ждал, пока Ашот отправит его на склад. Но тот похоже берёг Женю, видел, как у него последние дни болела нога, и никуда не посылал.

«Нет, если всё по уму делать, и было бы оружие…» — продолжал размышлять Евгений, планируя, как можно справиться с отделом полиции.

Глупые и ненужные мысли пришлось отбросить, когда на прилавок упал картонный ящик с носками. Паренёк, которому было не больше пятнадцати, просто поставил его перед Женей и убежал. Это был очередной родственник хозяина, а вот то, что было в коробке — на прилавке уже присутствовало.

— Я отнесу, сиди. — появился рядом торговец.

— Я сама, прогуляюсь. — быстро взял инициативу в свои руки Женя.

— Ладно. — вздохнул Ашот, отходя.

В подсобке всё выглядело как и раньше. Евгений облегчённо вздохнул, быстро забрал пистолет и газовый баллон к нему, спрятал всё во внутренний карман куртки. Он его расширил ещё вчера, как раз, что бы вместилось всё необходимое.

— Я сегодня пораньше уйду? — спросил он начальника, когда вернулся.

— Уйди. — как обычно смотря на серое небо и хмурясь, ответил Ашот.

***

Дома уже была приготовлена спортивная сумка, которая стояла у входа. Туда Женя сложил берцы, весь камуфляж, и несколько нужных ему препаратов. Он проверил несколько из них, и уже знал, что нужно принять, чтобы забыть о проблемах с ногой на несколько часов.

Пришлось долго искать, что именно водрузить на себя — в ход пошла обтягивающая мини-юбка, чулки, которые пришлось распаковать, почти прозрачная блузка. Дальше настал черёд косметики — ярко-красная помада, тени, стрелки на глаза, ресницы.

Выходя из дома, Женя принял одну из таблеток, приготовленных заранее. Ещё две уже валялись в кармане, ожидая своей очереди. Он взял длинную куртку почти до колен, зато непромокаемую. На ноги нацепил кожаные сапоги с небольшим каблуком, которые приятно облегали его тощие ноги.

Идти по хмурому и вечернему городу предстояло долго, минимум часа три, и не факт, что нужные человек окажется на месте. Вагиза просто может не быть в этот день в принадлежащем ему здании. Но тут было проще — можно легко проверить, на месте ли хозяин клуба, достаточно было совершить звонок по нужному номеру, что Женя и сделал.

— Да! — раздалось из трубки старого таксофона, куда Евгений закинул десять копеек.

— А можно Вагиза Назировича к телефону? — спросил Женя, стараясь хоть немного прибавить баса своей речи.

— Кто спрашивает? — отозвался всё тот же грубый голос.

— Его сестра! — нашёлся Евгений.

— Сейчас… — ответили с того конца, и Женя повесил трубку.

Ехать на метро тоже было нельзя, Женя не знал, фиксируются ли где-либо поездки. Тем более, если за них расплачиваешься своей именно картой. Неизвестно чем сегодня всё кончится, но следов лучше не оставлять.

У него была мысль одолжить у покойного соседа автомобиль, ключи Женя прихватил из его квартиры, но решил всё же пока обойтись. Он не знал как тут работает дорожная полиция, и мог попасться.

Права в этом мире можно было получить уже в шестнадцать лет, и эта информация указывалась в паспорте. У Евгения права были, правда он ни разу не водил электромобиль, но не думал, что это будет очень сложно.

Труднее было с доверенностью — она тоже должна была быть у водителя, и тоже в электронном виде. Полицейский мог проверить всё прямо со своего телефона. Так что с машиной ему нужно было быть осторожным, но на самый крайний случай, ключи у Жени были.

Он шёл по дождливому городу, спрятавшись в капюшон, и с грустью рассматривал запустенье вокруг. Несмотря на количество людей, проживающих тут, всё равно было ощущение какой-то заброшенности окружающего. Неухоженные и грязные улицы, а по ним ездят дорогие автомобили, тут же рядом ходят одетые в дешёвую одежду люди.

Ближе к центру пришлось съесть вторую таблетку. Сразу стало легче идти, даже нога не так сильно шаркала по асфальту, и казалось будто он вообще стал нормальным человеком без изъянов. Конечно, потом его ожидал «отходняк» от такой дозы рецептурного обезболивающего, но сейчас это было не особенно важно.

Переходя мостик над обводным каналом, Женя остановился и принял последнюю дозу лекарства. Через пять минут почувствовал эффект — стало совсем легко, появилась какая-то непонятная уверенность в себе. Он не ошибся в подборе препаратов, примерно из такого же делали в его мире «боевой коктейль» для раненых. Что бы в случае несерьёзных ранений солдат смог закончить начатое.

Немногочисленные фонари освещали набережную, а понять, что тут рядом располагается клуб было легко — музыку стало слышно на подходе. Тяжёлые басы, женский вокал — что поют, было невозможно разобрать.

Здание завода было большим, выложенным из красного кирпича. Сначала Женя хотел войти через главный вход, но подумав, стал обходить строение. Нужно было найти самый дальний вход, желательно чёрный, и уже оттуда начинать действовать.

Старая и ржавая железная дверь, над ней две камеры — одна смотрит прямо на Евгения, вторая куда-то в даль. Это было плохо, потому что теперь, возможно, придётся искать место, где установлен регистратор. Сложно быть не должно, потому что все коммуникации сделаны на скорую руку, провода не спрятаны в короба и уходят в стену над дверью. Была надежда что те, кто монтировал всё это, внутри делали так же халтурно, как и снаружи.

— Вход с другой стороны! — раздалось из-за двери, после того как Женя нажал на грязный чёрный звонок у двери.

— Я к Вагизу Низировичу! — пропищал он как можно громче.

Что-то щёлкнуло, скрипнуло, и дверь отворилась. На пороге появились двое парней, оба со смуглой кожей и характерной внешностью для выходцев с Кавказа. Не больше двадцати, в простенькой одежде — футболки и джинсы, на ногах тапочки.

— К Ва-а-агизу На-а-азировичу? — протянул один, внимательно рассматриваю Женю, который снял капюшон. — А может к нам сначала зайдёшь?

— Может и зайду, если пригласите. — улыбнулся Евгений, чуть приоткрывая заранее расстёгнутую куртку. — Только сначала к Вагизу надо, скажите, что Женя Соколова пришла, прощения просить.

Ребята оценили его юбку, прозрачную блузку без бюстгальтера, сложили губы в трубочку.

— А может к нам всё-таки сначала? — глаза одного блестели, Женя увидел, как у него между ног начали топорщится джинсы.

Он подошёл, ладонью провёл по щеке одного из парней, шепнул громко:

— Я зайду, но сначала надо к Вагизу, очень будет злиться, если сейчас не приду, и так уже опаздываю.

— Жди.

Оба ушли, закрыв за собой дверь. Женя напрягся, несколько раз глубоко вздохнул, ему не просто далась вся эта актёрская игра. Обычная девушка или женщина, наверное, всё это проделала без проблем, а ему было противно.

Это тоже казалось странным — вот когда следователь до него дотрагивался, или даже Слава — такого не было. А эти двое вызывали отвращение, полное и бесповоротное. Женя решил, что если вдруг повторится то, что с ним случилось, когда он познакомился с Павлом, то он будет вспоминать эти неприятные рожи — тогда точно все возбуждение будет быстро проходить.

Через десять минут дверь снова открылась, на этот раз оттуда вышел старый знакомый — Вагиз. Он посмотрел на Женю, нахмурился, заглянул ему за спину и внимательно осмотрел окрестности, ожидая подвоха.

— Чё надо? — неприветливо спросил мошенник.

— Я плохо себя вела, пришла просить прощения, не хочу, чтобы вы обижались, Вагиз Назирович. — выдавил Женя, приподнимая ногу и показывая край чулка.

Поведение у этого урода было странное, очень взволнованное, ему явно не до «этих» дел. Но Жене нужно было остаться с ним наедине, и желательно в каком-нибудь кабинете, а не на улице.

Он осторожно полез правой рукой за спину, чтобы достать пистолет из самодельного захвата на ремне, но Вагиз наконец опомнился. Он вдруг успокоился, вздохнул облегчённо, махнул рукой:

— Пошли.

Глава 11

Проблемы в последний месяц сыпались одна за другой. Сначала эта сучка обвела всех вокруг пальца, и на самых важных документах поставила не ту подпись. Потом пропала Нина, да не просто пропала, а украв общую кассу их организации. Теперь уже стало абсолютно плевать на то, что не получится поиметь какие-то там гроши с двушки на окраине города.

Конечно же, это не было такой уж смертельной проблемой, как поначалу считал Вагиз. Но потом, когда он всё обдумал и посчитал, у него чуть не случился сердечный приступ. Если он не найдёт Нину, а Фишер вообще узнает о том, что женщина пропала, то ему до конца жизни придётся отдавать большую часть своего дохода с клуба. Это если ещё разрешат отдать долг частями и с процентами, а не сразу «пустят красного петуха», как у них говорят.

Этот урод с Запада уже скоро начнёт подозревать, что с кассой что-то не так.

Рыжий ублюдок любит русские словечки, так популярные в бедноватых Штатах. Вот и в этот раз, когда вызвал Вагиза к себе, начал ему заливать про свои «залиоты и косиаки».

— Залиот, Вага, это косиак.

Потом подумал, пожевал своими жирными губами, и добавил:

— Поападалаво, Ваги, пробиитее!

Старого мошенника вымораживал этот акцент американца. Причём Фишер мог говорить почти без акцента, благо что в России живёт уже больше десяти лет, но ему нравилось произносить эти словечки именно так.

Вагиз поначалу не понял, о чём он толкует. Про кассу не знает, махинации с недвижимостью его вообще волновать не должны, бизнес с наркотиками сбоев не давал. Было совершенно непонятно, что именно не устроило американца.

— Что это, Ваги?! — сказал ему Джонатан, и в комнату внесли тело.

На дорогой красный ковёр упало именно «тело», человеком это было трудно назвать. Избитый парень, всё лицо — сплошной синяк. На нём были какие-то лохмотья, пропитанные кровью и грязью.

— Эта полицайская тварь копает под меня, Ваги, понимаешь?! — взорвался босс.

— Господин Фишер, не понимаю. — развёл руками Вагиз.

Он и правда не понимал — ну копает какой-то полицай под шефа, при чём тут он, Вагиз?

Да и сама ситуация не нравилась Вагизу. Его привезли к самому Фишеру, законнику Петрограда, которого он видел один раз в жизни. Зачем такая сошка, как старый кавказец-мошенник, понадобилась такому большому боссу? Это пугало.

— Понимать ты должен то, что эта тварь вышла на меня, когда разрабатывала ТЕБЯ! — вновь заорал рыжий, тыкая пальцем на Вагиза. — И нам повезло, что эта скотина безродная, и никто его не будет искать, а в отделе, где он работал, получилось уволить урода задним числом.

— Я не знаю… — начал было Вагиз, холодея.

— Ур-р-род! — вскричал Фишер, поднимаясь с резного стула.

Воспоминания Вагиза прервал стук в дверь, которая почти сразу открылась и на пороге оказался его сын.

— Чего тебе? — недовольно спросил отец.

— Там к тебе это, ну. — мялся потомок, и наконец вспомнив что-то, сказал: — Евгения Соколова, и вся такая, ну…

Вагиз не сразу осознал, о чём толкует младший, но вдруг посветлел лицом. В его мозгу сложилась какая-то нестройная мозаика, и хотелось, чтобы всё это оказалось правдой.

— Иди к себе, я встречу. — оборвал отец сына, и дверь в его кабинет захлопнулась.

Значит эта тварь, Нина, была всегда заодно со своей племянницей. Они перед Вагизом разыгрывали концерт с беспомощной девочкой, а на деле обманули бедного старого Вагиза. А теперь Нина решила пойти ва-банк, подослала свою сучку сюда, и сейчас его ждёт очередное представление.

Но Вагиз не прожил бы так долго и в относительном комфорте, если бы у него не было чутья на неприятности. Он чувствовал подвох, и ему казалось, что он знает в чём дело. Его снова решили обвести вокруг пальца, сейчас придёт девочка и будет уверять что пропала «тётя», всячески с ним заигрывать, чтобы вынудить отдать последние деньги.

Мужчина быстро открыл сейф, осмотрел содержимое — ежедневник, несколько папок с бумагами, пистолет на нижней полке. Старенький «ТТ», а прямо за ним — три гранаты «П-1», ещё времён второй мировой. Вагизу их подогнал один наркоман, чёрный археолог, всего лишь за пару доз героина.

Сам Вагиз наркотики почти не употреблял, тем более героин. И сегодня, для небольшой разрядки, он использовал немного «кокоса». Он любил думать об этом именно так — «использовал». Ведь используют же люди для каких-то целей, какие-то вещи. Вот и Вагиз, использовал «кокос» для своих целей, ему это было необходимо, и он не был наркоманом.

Пистолет занял своё место за поясом, и мужчина двинулся к выходу. Он прошёл длинный серый коридор, свернул, споткнулся обо что-то и в очередной раз выругался на тусклое освещение. Здание было старым и требовало ремонта, но Вагизу всегда было жалко на это денег.

Старая металлическая дверь была закрыта, и он резко отодвинул засов, распахнул её. В помещение ворвался прохладный воздух, но это сейчас не волновало мужчину. Перед ним стояла она — Евгения Соколова, собственной персоной, без своей палочки. Стояла нормально, во всяком случае так показалось Вагизу, улыбалась и смотрела на него.

«Я прав, я во всём был прав — эта семейка меня водила за нос!» — уверился в своей правоте он.

Её длинная куртка была приоткрыта, и он мог рассмотреть через прозрачную блузку соски на очень небольшой груди. Мини-юбка почти ничего не скрывала, и худенькие тонкие ножки в чулках понравились Вагизу.

Да, сейчас было не до утех, но воображение мужчины уже рисовало интересные картины.

Сейчас они пройдут в его кабинет, он закроет дверь, и повалит эту сучку на стол. Раздвинет ей ноги, разорвёт трусики, блузку, и хорошенько трахнет. Так, чтобы потом яйца звенели.

В штанах у мужчины стало тесно, и это без всякой виагры. Он нервно сглотнул, бегло осмотрел улицу — нельзя было исключать, что это какая-то подстава. Нет, всё было чисто, она пришла одна.

— Чё надо? — как можно грубее спросил Вагиз, чтобы не выдать своего возбуждения.

— Я плохо себя вела, пришла просить прощения, не хочу, чтобы вы обижались, Вагиз Назирович. — пролепетала сучка, смотря на него вожделенно.

«Да она же под кайфом, вон как зрачки расширены!» — дошло до Вагиза.

— Пошли. — вслух сказал мужчина, пропуская девушку вперёд.

— А куда идти, Вагиз Назирович? — спросила Женя, когда они двинулись по коридору.

— Сейчас сворачивай, потом прямо и последняя дверь слева. — буркнул мужчина, внимательно наблюдая за ней. — Что в сумке?

— Всякие игрушки для нас! — весело ответила она.

Вагиз шёл сзади, смотрел за каждым движением маленькой потаскухи. Она и правда была маленькой, на голову ниже его самого. Это ещё больше возбуждало, он представлял всё новые картины, как с силой будет её брать у себя в кабинете.

— Вагиз Назирович, а там… — выскочил паренёк из-за угла и обратился к нему.

— Потом. — отрезал Вагиз, отмахиваясь.

Сучка всё вокруг осматривала с интересом, особенно ей почему-то нравились потолки. Вагиз не мог понять причины такого интереса, там были только старые провода и больше ничего. Но кто же мог знать, что эта юная наркоманка видит в данный момент — может её одурманенный мозг показывает картины каких-нибудь цветов или ещё что позабористей.

— Сюда? — робко спросила девушка, оборачиваясь и улыбаясь Вагизу.

— Заходи. — грубо ответил он, открывая дверь и с силой толкая её в комнату.

Пока она шла, он видел, что девчонка всё-таки немного прихрамывает. Видимо травма у неё какая-то есть, но не та, о которой ему сообщила Нина, ничего серьёзного. Они водили его за нос, и в итоге опустили на деньги. А теперь он опустит суку, а потом через неё выйдет на Нину. Но сначала…

— И как ты будешь просить прощения? — спросил Вагиз, закрывая дверь за засов.

Он не боялся криков. Семь лет назад, когда он только выкупил это место и стал приторговывать наркотой, случалось всякое. За дозу, какая-нибудь красивая сучка готова была поскакать на его «богатыре» хоть всю ночь. Вот Вагиз и позаботился, сделал какую-никакую изоляцию, что бы вскрики и визги никто не слышал. Конечно, начни тут орать кто со всей дури, в коридоре услышат. Но стоны, причитания, и всякое такое — нет.

— Можно ротиком, Вагиз Назирович, очень хочу ротиком поработать хи-хи! — вдруг сказала девушка, глупо смеясь.

Вагиз видел, что смешок у неё вырвался сам собой. Ему стало интересно, что такого она могла принять, что её так накрыло. Вроде бы шла и не шаталась, но зрачки расширены, голос странный и весёлый, но чёткий.

— Кхм… — почему-то стало не по себе Вагизу.

Он вдруг понял, что в поведении девушки есть что-то странное. Она не похожа на обычную наркоманку, хоть и «хихикает» время от времени. Что-то было в её движениях, реакции на его слова, глазах.

Сейчас Вагиз думал и смотрел на улыбающуюся девушку, которая медленно подходила. Его рука шарила по ширинке, пытаясь расстегнуть замок, а между ними оставалось уже метра два.

— Руки! — прозвучала резкая команда.

Голос Евгении изменился, стал чётким и командным. Вагиз вздрогнул, он вдруг понял, что его настораживало в поведении этой сучки. Она будто сдерживала себя, её движения были резкими и в тоже время медленными, будто она специально себя заставляет двигаться вяло.

— Ты чего? — сипло спросил он, смотря прямо в дуло пистолета, почти такого же, как у него за поясом.

Стало страшно — на него смотрели сразу три дула. Два глаза с бездонными расширившимися зрачками, и один пистолетный ствол. Он даже не понял, как она так быстро его достала и главное, откуда. Одно движение руки, мимолётное, которое заняло не больше половины секунды.

— Руки поднял! — снова команда, и Вагиз поднимает руки.

— Ты что это удумала, дура? — спросил он и сглотнул в очередной раз.

На чём она — скорость? Какой-то новый рецепт? Нет, он контролировал то, чем торговали в клубе. Как назло, диджей сделал звук погромче, и жёсткие басы стали сотрясать окружающие пространство. Голос певицы пробивался даже сквозь стены его кабинета.

Наше солнце дискоболл. Наши тучи дым, дым-машины…

Наши молнии бьют танцпол. Наши уши не слышат тишины.

Вдруг пришло осознание — пистолет был почти такой же как у него. Почти. Он расслабился, всё будет хорошо, справится с этой сучкой, и всё-таки поимеет её. Ничего она не сделает ему с этой игрушкой.

Наше сердце из огней. Светомузыки током красивым.

Даже если в ней нет идей. Даже если MC был фальшивым.

— Ты ответишь за всё. — прорычал Вагиз, бросаясь вперёд.

Раздался хлопок, круглый шарик из пистолета ударил прямо в глаз, но было поздно — грузное тело уже летело в девушку. Она попыталась уклониться, и это почти получилось, Вагиз успел схватить её за руку, попытался прижать к полу. Они повалились, мужчина кричал от боли, и пару раз успел ударить девчонку по рёбрам. Бил изо всех сил, которые у него были. Все удары прошли по касательной, лишь один достиг цели.

И вот тут ему стало страшно по-настоящему. Сука ни издала ни звука, лишь выдохнула, как-то извернулась и оказалась сзади него. Вагиз держался левой рукой за глаз, а правой пытался помочь себе перевернуться. Голове вдруг стало горячо, всё вокруг закружилось, а в ушах был припев хита танцполов страны:

Сны, где в клубе погасли огни, только не в нашем времени.

В клубе бассы не слышны — значит, ты смотришь не наши сны.

Сны, где в клубе погасли огни, только не в нашем времени.

В клубе бассы не слышны — значит, ты смотришь не наши сны.

[Катя Чехова — В клубе погасли огни]

***

Сознание вернулось, Вагиз сразу почувствовал боль в глазу и кровь, которая похоже залила всё лицо. Он попытался проморгаться — получалось плохо. Глаз, в который выстрелила эта сука, болел и ничего не видел, но второй пока ещё был в порядке. Пока.

— Сейчас я вытащу кляп, будешь орать — прирежу. — раздалось где-то за спиной Вагиза.

— Я убью тебя сука! А-а-а-а! Помогите-е-е! — сразу же закричал он, как только понял, что рот свободен.

Кляп вернулся на место, а Вагиз почувствовал, как обожгло страшной болью ухо. Перед единственным оставшимся глазом появился его кусочек, а по щеке текли новые струйки крови.

— Я тебя на лоскуты порежу, урод. — спокойно сказала девушка, усаживаясь на пол перед ним.

Только сейчас Вагиз понял, что он связан и лежит на животе. Его руки и ноги как-то хитро завязаны друг с другом, натянуты. Лежать было неудобно, а ещё верёвка была на шее, приходилось сильно выгибаться, что бы она не душила.

— Где тётка? — раздался первый вопрос.

— Тебе лучше знать, вы же с ней меня кинули. — ответил Вагиз, когда рот оказался свободен.

— Интересно. — задумчиво сказала Женя, снимая с себя блузку. — Рассказывай, что там с моей квартирой

Вагиз решил отвечать честно, во всяком случае пока что. Девка явно была под кайфом, могла сделать всё что угодно, нужно было дождаться пока кто-то зайдёт к нему и освободит. А уж тогда он эту тварь прижмёт, сам разрежет на кусочки, и скормит собакам.

Он отвечал на вопросы, делая небольшие перерывы и смотря, как эта сумасшедшая раздевается до трусиков. Вагиз порадовался, когда увидел у неё на груди и рёбрах большие синяки, значит всё-таки достал сучку. Правда ей от этого было ни тепло ни холодно, но вот когда действие наркотика пройдёт, она взвоет от боли. Это немного успокаивало, хоть и не давало пока что никаких преимуществ.

— Значит квартиру пока вам мою не заполучить. — выдала она, облачаясь в камуфляж из наплечной сумки. — Ещё пару вопросов, Вагиз, и я развяжу тебя и уйду. Ты обещаешь, что не тронешь меня после этого?

— Давай, обещаю. — согласился он. Сейчас нужно было соглашаться во всём, маленькая тварь поверит и отпустит его, и тогда-то придёт возмездие…

— Два парня, что встретили меня, где они сейчас?

По спине прошёл холодок. Вагиз, только что успокоенный, вновь страшно испугался. Сучка отобрала у него пистолет, и спрашивала про «двух парней», одним из которых был его младший сын.

— Ладно, не важно. — почему-то теряет интерес девушка к прошлому вопросу, и задаёт новый: — А тот парень, которого мы в коридоре встретили?

— На телефоне сидит, в конце коридора. — ответил Вагиз, вновь успокаиваясь.

— Я так и подумала, голос узнала. — покачала головой Евгения. — Ещё кое-что — есть такой следователь, Павел Сидоров, может слышал что-то?

— Чё? — глаза Вагиза расширились, он вздрогнул.

Девушка придвинулась ближе, она всё заметила, широко улыбнулась и приставила армейский нож к горлу мужчины:

— Вагиз, я же сейчас вот так проведу лезвием, и всё — тебя не будет, ты умрёшь, понимаешь? Тебя не станет, всё, конец, можешь ты это осознать?

— Он здесь! — всхлипнул Вагиз, когда почувствовал, как острая сталь чуть-чуть прикоснувшись, поранила ему шею. — В подвале, тут вход недалеко!

— Почему сразу не убрали?

— На него хотели повесить двух коммерсов, провинившихся, было бы уроком для таких настырных, всё уже было схвачено! — прохрипел мошенник, стараясь чаще дышать.

— Вот видишь, как всё просто! — весело сказала девушка, поднимаясь и отходя от него. — Сейчас развяжу, потерпи.

На ней был камуфляж, берцы, всё подогнано почти идеально. Она покопалась в сейфе, с интересом изучила три гранаты и положила пару в карманы на штанах, а одну в куртку. Взяла его ежедневник, убрала всумку к своим вещам, в которых пришла. Когда ещё раз всё внимательно и несколько раз осмотрела, вернулась к мужчине, наклонилась сзади и внезапно спросила:

— А эти двое, что встретили меня, случайно не в комнате с видеорегистратором?

— Ик! — икнул Вагиз от неожиданности, опять испугался и вздрогнул.

— Можешь не отвечать, я уже поняла. — девушка стояла за спиной, но Вагиз понял, что она улыбается. — Последний вопрос, обещаю. У тебя машина есть?

— Какая машина? — не понял он.

— Вагиз, не тупи, я тебя умоляю! — вдруг разозлилась Евгения, затягивая верёвку у него на шее. — Машина, которую можно водить, и желательно чистая!

— На набережной, с той стороны, двести третий дом! — захрипел Вагиз.

— Чистая, точно?! — строго спросила девчонка.

— Четырка, зелёная, специально для таких случаев, как…

— Как у меня? — удивлённо спросила сучка.

— Да. — выдохнул Вагиз с облегчением, не соврав. — Ключи в сейфе.

А ещё, он понял, что это не Женя Соколова, во всяком случае, не та Женя, которую он знал. Вот теперь ему стало действительно страшно. Та Женя не смогла бы так холодно спрашивать, улыбаться, калечить человека. А эта может, и делает это похоже не в первый раз.

— Ты — шайтан? — хрипло спросил он, уже понимая, что происходит.

— Что ты сказал? — не поняла его девушка. — А, нет.

— Джинн? — не унимался Вагиз.

— Хуже, милый. — вновь улыбнулась она, останавливаясь. — Я человек.

Нож резко вошёл в горло, провернулся и замер. Она держала его очень профессионально, так, чтобы он не мог издать ни звука и ни капли крови не попало на одежду.

Вагиз умер быстро, так ничего не поняв и почти не мучаясь.

***

Евгений отпустил урода, когда он перестал трепыхаться. Весь пол залило кровью, и стоило больших усилий не задеть лужу. Он ещё раз проверил всё карманы, забрал ключи от машины из сейфа. Тут же нашёл бензин для зажигалки, взял и его тоже — нужно будет сжечь кассеты с записями.

Когда они шли сюда, было легко проследить провода от камер. Они все сходились в комнатке, в паре десятков метров от кабинета Вагиза. Сейчас Евгений шёл именно туда, надеясь, что никого больше не встретит по пути.

Он забрал все свои вещи, где смог стёр отпечатки, но особо по этому поводу не беспокоился. В куртке Вагиза, на вешалке, нашлась зажигалка, которая и была сразу использована.

Облил кое как бензином старый диван и ковёр в кабинете, всё поджёг — сейчас время пошло на минуты. Пожар распространится не сразу, но в итоге выйдет за пределы помещения — нужно было успеть найти следователя.

Путь по коридору в обратном направлении был недолгий, провода уходили за стену, а сама дверь была приоткрыта и оттуда слышались весёлые голоса. Женя заглянул, улыбнулся и спросил:

— Я закончила, кого первым угостить капелькой наслаждения?!

— Э-э-э? — ребята замолкли и ошарашено уставились на девушку в дверях.

В комнатке было пару пухлых телевизоров, на них транслировались изображения с камер. Ниже, под большой тумбой, находилось устройство с входом для видеокассет, на нём мигали несколько зелёных лампочек и одна красная. Посередине стоял небольшой столик, а с боков от него два истрёпанных серых кресла, в которых и сидели недавние знакомые.

— Давай с тебя начну! — он быстро приблизился к одному из них, который встал со своего стула.

Два удара в живот, один в горло, откинуть тело от себя.

— А-а-а… — хотел закричать второй.

Женя молниеносно бросил нож, попал точно в шею и вместо крика, раздался тихий свист и бульканье. Он подскочил, быстро вытащил оружие и нанёс ещё несколько ударов, помог дрожащему телу тихо опуститься на пол.

Рядом с устройством, куда сводились все камеры, нашёлся ящик со старыми кассетами. Евгений вытащил текущую, раздался очень раздражающий писк, хоть и тихий. Положил её в ящик к остальным, облил всё бензином.

В ход пошли две гранаты. Они тоже были необычные — на ударном механизме находился небольшой металлический кружок с пометками. Можно было выставить время срабатывания — от полторы секунды до четырёх. Женя скрутил всё на минимум, надеясь, что оружие не учебное, и устроил пару растяжек на входе, используя заранее приготовленные шнурки.

Следующей целью был парень, которого они с Вагизом встретили, когда шли к нему в кабинет. Нельзя было оставлять никого, кто мог бы опознать Женю.

Как и сказал старый урод, в конце коридора находилась небольшая каморка, где и сидел паренёк. Женя заглянул, рассмотрел парня в белой футболке и синих джинсах, дождался, когда тот повернул к нему голову, сказал:

— Там ребята тебя звали, которые в такой комнате сидят, где телевизоров много.

— С регистратором что ли? — нахмурился он.

— Да, наверное, — кивнул Женя. — Я в этих ваших заумных штуках не разбираюсь.

— Деревня! — покровительственно махнул рукой парнишка. — Чё хотели то от меня?

— Я не знаю, но там и Вагиз Назирович сейчас, сказал ещё минут десять будет что-то втолковывать им, а потом что бы ты пришёл! — воодушевлённо врал Женя.

— Ладно, зайду. — пожал плечами телефонист. — Через десять минут?

— Ага!

Евгению надоел этот разговор ещё пол минуты назад, и он размышлял о том, что нужно было кончать его прямо здесь. Он хотел, чтобы гранаты сработали без его вмешательства. Выйти со следователем, если тот живой, он собирался с другого конца здания. Женя не хотел возвращаться и взрывать их сам — это было бы огромной потерей времени, уходить необходимо сразу и навсегда.

Сенкевич всегда говорил, что нужно использовать любые ресурсы — особенно человеческие. Вот и сейчас Женя решил задействовать этакий живой таймер.

В кабинете Вагиза уже разбушевался настоящий пожар, от закрытой стальной двери ощутимо веяло жаром. Женя быстро прошёл мимо, свернул и сразу же попал на длинную лестницу вниз, по которой и стал спускаться.

— Ты что тут делаешь?! — окрикнули его, когда лестница закончилась и было сделано несколько шагов по длинному коридору.

— Ой, а я, наверное, к вам! — наигранно-обрадованно сказал Женя, разворачиваясь. — Меня Вагиз Назирович послал, сказал полностью вас удовлетворить, я готова!

Сзади стоял двухметровый накачанный амбал. На нём были рваные тренировочные штаны, старая тельняшка и руки в крови. Смотрел мужчина с недоверием, но уже немного расслабился.

— Чего? — непонимающе выдал он.

Женя приблизился, всё так же улыбаясь, и резко достал нож. Он двигался очень быстро, так быстро, что его рука напоминала кляксу в воздухе. Но этого оказалось недостаточно, запястье было сжато в огромном кулаке, а незнакомец замер и удивлённо выдал:

— Су-у-ука…

— Сам сука. — плюнул в него Женя, второй рукой приставляя пистолет к подбородку урода и нажимая спусковой крючок.

— Кх! — раздалось в тишине.

- *ля! — пискнул Женя разочарованно, снимая предохранитель.

- *ля! — повторил незнакомец удивлённо, всё ещё туго соображая.

— Бах! — раздался выстрел, оглашая окрестности громом.

Евгений оттолкнулся сразу, как освободилось запястье, но это почти не помогло. В лицо и на одежду брызнула кровь, а запястье чуть не вывихнуло от отдачи после выстрела. Его оглушило, голова кружилась, но дело было сделано, тело силача валялось рядом и конвульсивно дёргалось.

Он быстро поднялся, и похромал вдоль коридора. На полу, в грязи, виделся отчётливый след, где точно ходили люди. Именно по нему Женя вышел к небольшому помещению, где обнаружил голого человека, пристёгнутого цепью как собака к толстой трубе. Он был весь в крови, избитый, и совершенно не походил на того молодого парня, которого Евгений знал.

— Павел? — быстро спросил он.

— Ы-ы-ы! — отозвалось тело. — Ты-ы-ы!

Павел узнал его, непонятно как смог рассмотреть, возможно просто вспомнил по голосу. Один глаз следователя был полностью затёкшим, второй в темноте вряд ли мог много видеть, залитый кровью со всего лица.

- *ля! — опять выругался Женя, увидев замок на шее своего знакомого.

Пришлось быстро возвращаться к трупу, обыскивать карманы. Он испугался, что ключ мог быть у Вагиза в кабинете, но всё обошлось, заветная связка из трёх ключей нашлась в кармане штанов здоровяка.

— Давай-давай, вставай, надо валить быстрее, ну же! — шипел Евгений, пытаясь помочь подняться раненому. — Мне тебя не утащить, сил не хватит, я и так уже целую аптеку проглотила, ну постарайся хоть немного!

— Уходи, не могу, уходи! — пытался сказать следователь, когда они выбрались в коридор.

— Закрой пасть, и двигай ногами! — прикрикнул на него Женя, пытаясь тащить вперёд.

Когда они прошли в конец коридора, то сразу обнаружили лестницу. Женя думал выйти через другой выход, наверху, но времени уже не было. Вот-вот должен прогреметь взрыв, а если гранаты окажутся учебными, то на них откроют охоту.

Они поднялись, и Женя поначалу расстроился — тут тоже висел замок. Он попробовал один из трёх ключей на связке, которую забрал у местного «следователя», и он не подошёл. Остался последний, и с тяжёлым вздохом Евгений вставил его в замок. Тот щёлкнул и упал, покатившись вниз по лестнице.

Когда они вышли на улицу, и вышли очень удачно — прямо на набережную, сзади прогремел взрыв. Женя не знал, достало ли того парня, да и не хотел этого знать — сейчас важно было пересечь мост.

— Давай, переставляй ноги, левой-правой-левой-правой. — шептал Женя, но кажется, это не помогало.

Он почти тащил на себе Павла, и пришлось проглотить ещё одну таблетку. Почти сразу стало немного легче, но не настолько, чтобы забыть про вес следователя.

— Спасибо. — устало прошептал Женя, когда они были уже на мосту через Обводный канал.

Пошёл дождь, самый настоящий, а не моросящий и раздражающий. Евгений подставил ему лицо, и капельки стали отмывать его от крови и грязи. Следователя пришлось опустить на асфальт, а самому снять куртку и ботинки, испачканные в крови, которые отправились в наплечную сумку.

Дождь — это хорошо. Дождь смоет все кровавые следы, которые за ними тянутся. К моменту, когда на место приедут следователи и собаки, пройдёт много времени, и вода унесёт большую часть следов.

Они снова двинулись в путь, слыша сзади сирены то ли полицейских машин, то ли скорых, а может быть пожарных. Нельзя было исключать, что и всех вместе.

Им повезло, что людей они не встречали, и подошли к нужному дому. Обошли его, и почти сразу Женя увидел зелёный автомобиль, одиноко стоящий во дворе. На багажнике красовалась надпись «2414», цвет был зелёный. Он достал ключ, нажал на одну из двух кнопок — машина мигнула фарами и фонарями, что-то щёлкнуло.

Женя открыл багажник и стал изо всех сил помогать залезть туда своему новому другу. Тот сопротивлялся, что-то пытался сказать, но Евгений был непреклонен и ругался:

— Как я с тобой поеду, идиот, ты скорее всего уже в розыске, ты хоть понимаешь, куда залез, кретин сраный?!

Когда он справился, и закрыл багажник, то устроился на переднем сиденье и внимательно осмотрел тёмные окна ближайших домов. Судя по всему, это были нежилые помещения, так что бояться скорее всего нечего.

Посмотрелся в зеркало — на голове мочалка, всё лицо в потёкшей косметике, вид был так себе. Пришлось вылезать из машины и отмывать физиономию под дождём. Одежду он спрятал на заднем сиденье, переодевшись в белую футболку и джинсы.

Когда он закончил, то стал изучать приборную панель — тахометра не было, зато был спидометр и ещё несколько непонятных индикаторов. Коробка передач тоже отсутствовала, но были две педали — видимо газ и тормоз. Место для ключа тоже было странным — квадратное углубление. Когда Женя поднёс к нему брелок, тот сам встал в нужное положение — его притянуло магнитом. Приборная панель ожила, загорелись значки и индикаторы.

Нужно было убираться отсюда, и предстояло проехать весь город, и лучше это было сделать по дворам. План «перехват» объявят сразу, как только поймут, что это не простой пожар.

Глава 12

Поначалу Женя не понял, почему авто не двигается, а лишь издаёт тихий жужжащий звук. Детально всё изучив, увидел на месте, где должна быть коробка передач, красную мигающую кнопку с надписью «стоп». Нажал её, лампочка погасла, а машина покатилась вперёд.

Педаль газа оказалась плавной, она чётко реагировала на нажатия. Всё освещение пришлось выключить, машину не должны запомнить. В это время в районе движение было вялое, прохожие и полицейские могли заприметить любой автомобиль.

Его начало потряхивать, голова кружилась, подташнивало. Акция длилась слишком долго, а химия, которую он употребил, заканчивала своё действие. Нога то и дело норовила сильнее нажать на газ, из-за чего автомобиль внезапно ускорялся.

Через час такой медленной поездки, Женя припарковался у какого-то сквера, решив, что отъехал достаточно далеко. В сумке нашлась пластиковая бутылка с водой, которую он почти всю осушил. Очень сильно клонило в сон, и у него даже появилась мысль отоспаться прямо тут, но он себя вовремя оборвал.

— Тук-тук. — раздалось слева, когда он уже собирался ехать дальше.

Женя повернулся и увидел женщину в зелёной форме. Он не занервничал, лишь вспомнил, что пистолет совсем недалеко, но убивать служительницу закона не хотелось.

Там, в клубе, были враги — убивать их было правильно. А это уже вроде как не свои, но ещё и не враги. Сейчас, в чужом мире, эта грань для Евгения была столь тонкой, что люди вокруг могли её пересекать незаметно для себя.

— Да? — спросил он, опустив стекло.

— Инспектор Никифорова, документы пожалуйста.

Ей было лет двадцать, с короткой светлой причёской и очень усталыми глазами. Женя кинул взгляд на боковое зеркало, увидел сзади полицейский автомобиль, такой же модели как у него сейчас, только раскрашенный в зелёные полоски.

— Что-то не так? — спросил он, отдавая паспорт. — Я что-то нарушила?

— Машина ваша? — интересовалась инспектор, изучая документ.

— У дяди взяла покататься. — пожал плечами Евгений, изо всех сил сдерживая непрошенную дрожь во всём теле. — Не спится, каникулы скоро кончаются, вот подумала, было бы здорово по ночному городу прокатится.

— Странное желание. — вздохнула женщина, доставая наладонник и вбивая какие-то данные. — Доверенность, конечно же, оформлена по всем правилам?

— Конечно, проверяйте. — Женя опустил голову, правой рукой сжимая рукоять пистолета и снимая его с предохранителя.

Он обдумывал что делать дальше. Можно было бы сдаться, но тогда его как минимум ждёт тюрьма, а скорее всего смерть. Выходило так, что необходимо стрелять, и лучше всего сейчас, тогда он сможет оторваться от погони и где-то затеряться. Придётся ехать за город и уходить в леса, ведь следователям не трудно будет связать запросы убитых полицейских и его личность.

— Никифорова, чё ты там возишься?! — подошёл ещё один полицейский, постарше, с длинными усами и погонами майора.

— Да пробиваю доверенность… — буркнула инспектор, хмурясь на экран телефона.

— На кого машина оформлена? — недовольно спросил старший, быстро посмотрев на Женю. — Что с правами?

— Соколов Валентин Капитонович. — ответила Никифорова. — Права в норме…

— Фамилия водителя? — продолжал допрашивать коллегу майор.

— Соколова… — почесала затылок женщина.

— Так какого хера ты возишься?! — закричал на неё майор, вырывая документы и возвращая Жене. — Счастливого пути, будьте внимательны на дороге.

Они стали удаляться, и Женя услышал обиженное:

— Михалыч, ну чё ты!

— Ничего, на Обводный погнали, там пожар большой, на усиление всех дёргают!

— Что горит?

— «Красный Треугольник», собачья нора, давно прикрыть надо было, одни наркоши…

Дальше Женя не слушал, лишь вновь щёлкнул предохранителем пистолета и завёл машину.

В этот раз он ехал с включёнными фарами и фонарями, по всем правилам, не превышая скорость. Он всё думал, какие следы мог оставить, но выходило, что ничего не связывало его и пожар на бывшем заводе.

— …обрушилась крыша, людей выводят, огонь распространился на большую часть помещений… — запричитал радиоприёмник, когда Женя догадался его включить. — Пока рано говорить о жертвах и причинах, но сегодня выходной и в клубе было особенно людно…

— Лес рубят, щепки летят. — уронил Евгений, отключая приёмник. — Там своих нет, только враги.

Эту фразу любил повторять один его знакомый диверсант, особенно когда его акции задевали вражеских медиков и других тыловых работников. Возможно, так он успокаивал себя, а может быть ему это наоборот нравилось, Женя никогда особо об этом не задумывался, но фраза в голове отложилась.

Когда машина остановилась у нужной парадной, он минут десять ждал, пока вокруг точно никого не окажется. Наконец выбрав, как ему показалось, нужный момент, он вышел из машины и проверил следователя. Тот был живой и даже пришёл в себя. В этот раз он почти что шёл сам, лишь опираясь на Евгения, и так до самой квартиры, где его и пришлось оставить на пороге.

Машину отогнал в соседний двор, и шатаясь пошёл домой. Последние ступеньки лестницы, уже перед самым входом, пришлось преодолевать ползком. Болело всё тело, голова кружилась и раскалывалась на части, нога почти не слушалась.

С трудом захлопнув дверь, он так и упал на коврик в прихожей, лишь краем сознания отметив, что Павел больше здесь не лежит.

***

Когда он открыл глаза, в коридоре было всё так же темно. Сколько прошлом времени, Евгений не знал, но скорее всего не больше часа. Рядом была лужа рвоты, ему повезло не захлебнуться в ней, потому что он лёг набок. Болело всё тело, а особенно дёргало ногу. При этом она почти не слушалась, была словно деревянной.

Он слышал какое-то копошение рядом, и понял, что это откуда-то с кухни. Туда и пополз, по дороге наткнувшись на свою старую знакомую — трость. Несмотря на боль и общее плохое самочувствие, Женя улыбнулся «подруге» и с трудом поднявшись, взял её. Идти было тяжело даже так, пришлось отложить инструмент и двигаться, придерживая стену.

— Живой? — спросил он голого мужчину, когда включил свет на кухне.

Тот сидел на стуле и трясся, обняв себя за плечи одной рукой, а второй, дрожащей, пытался приставить графин с водой к разбитым губам.

— Живой… — прошелестел его голос. — Как?

— Потом, ладно? — устало уронил Евгений. — Сможешь до ванной добраться?

— Я попробую.

— У меня есть зелёнка, бинты, тебе ничего не сломали? — продолжал интересоваться Женя.

— Ты отправила документы? — проигнорировал его вопрос следователь.

— Нет. — покачал головой Женя.

— Это… — замялся он, прокашлялся, продолжил. — Это хорошо, спасибо.

Женя вышел в коридор, схватил аптечку и кинул под ноги раненому, сказал:

— Нас останавливала полиция, они могут прийти в любой момент, если каким-то образом свяжут нас и то, что случилось на заводе.

— А что случилось на заводе? — парень с трудом поднял аптечку и открыл её, осмотрел содержимое.

— Пожар. — пожал плечами Женя. — Помойся, а то может статься, что это последние часы, или минуты, нашей жизни.

— Я понимаю. — грустно ответил следователь. — Там все связаны друг с другом, меня даже свои предали…

— Поговорим завтра, если не сдохнем и нас не возьмут. — отрезал Евгений. — Твоя комната дальняя.

Он пошёл в ванную и скинул всю одежду в кучу, сил складывать и убирать в стирку не было. Как мог умылся, протёр мокрым полотенцем тело, ощупал рёбра. Показалось что одно треснуло, во всяком случае всё на это намекало. Не смертельно, но неприятно, и даже не сходишь на рентген — сразу могут сообщить куда следует.

Кое как добравшись до кровати, Евгений упал на кровать, и почти сразу стал засыпать. Краем сознания он уловил какой-то «бум» в коридоре, но ему было уже всё равно, разум стремительно проваливался в темноту. Подальше от боли, усталости, неприятных мыслей.

***

Утром Женю разбудил настойчивый звонок телефона и боль во всём теле. Он осторожно, трясущимися руками, взял аппарат и посмотрел на номер звонившего — это был Ашот.

— Извините, я не приду, заболела. — сказал, как только поднёс телефон к уху.

— Помощь не нужна? — участливо поинтересовался торговец.

— Всё в порядке, я справлюсь, думаю дня через два, максимум три, выйду. — осторожно ответил Женя. — Только теперь я буду по вечерам работать, вы не забыли?

— Не забыл, выздоравливай, звони если что понадобится. — ответил собеседник и отключил вызов.

Евгений гадал — заметил ли Ашот отсутствие пистолета? Если за эти два-три дня заметит, то не работать там ему больше, выгонит за воровство. Ашот человек принципиальный, так во всяком случае казалось с первого взгляда. Поначалу это смущало Женю, как можно быть таким «принципиальным», торгуя ворованными вещами. Но Ашот объяснил девушке, что вся эта новая одежда и форма — списанная из-за мелкого брака продукция, которую он покупает по дешёвке.

Женя долго лежал, прислушиваясь к звукам в квартире, а потом сел на кровать и стал массировать больную ногу. Состояние за ночь улучшилось, но не настолько, чтобы вставать и куда-то бежать. Голова кружилась, тело болело, особенно рёбра и нога.

Накинув на себя ночнушку, которая висела на стуле в комнате, Женя с трудом встал и поморщился от боли. Поплёлся в коридор и ванную. Проходя мимо кухни, услышал там звуки открывающихся шкафчиков.

Когда он закончил принимать душ, обернулся полотенцем и вышел на кухню, увидел там Павла. Тот кашеварил у плиты, одетый в старые мужские вещи, которые видимо нашёл в шкафу. На нём была бежевая рубаха и брюки, всё это смотрелось большим и несуразным.

— Лучше, чем ничего. — шепнул Евгений, усаживаясь на стул.

— А? — повернулся следователь к нему.

Лицо всё так же в синяках и ссадинах, кое где припухлости спали, но выглядело это не очень хорошо.

— Я новости смотрел, девять погибших… — после долгой паузы сказал Павел.

Он положил на стол две тарелки с рисовой кашей, Женя молча потянул одну из них к себе, взял тут же вилку и начал есть. Он ничего не ответил следователю, потому что не знал, что тот хочет услышать, а сам говорить ни о чём не хотел.

— Что ты там устроила? — продолжал задавать вопросы гость.

— Освободила тебя. — ответил Женя, отправляя порцию каши в рот. — Спасла от смерти, видимо этого не нужно было делать.

Есть не хотелось, опять мутило, но организму нужна энергия, нужно же как-то восстанавливаться. Он давился этой вкусной, но столь нежеланной сейчас едой.

— ДЕВЯТЬ ЧЕЛОВЕК! — закричал следователь.

— Арестуй меня, чего сидишь тогда? — устало спросил Евгений, положив вилку на стол.

Они долго смотрели друг-другу в глаза, но в итоге Павел не выдержал, уткнулся к себе в тарелку и принялся за еду.

— Кроме тебя там были ещё люди? — спросил Женя, отодвигая посуду.

— Было двое, их тоже… — начал и замялся следователь.

— Понятно, в новостях что говорят про причины пожара?

— Пока ничего, но там были камеры и полиция попытается восстановить записи, тогда тебе конец. — зло уронил Павел.

— Не будет никаких записей, это, во-первых. — Женя поднялся, положил тарелку и вилку в мойку, налил себе воды из-под крана. — Во-вторых, обвинят тебя. Вагиз говорил, что на тебя хотели повесить двух коммерсантов.

— Но это ты там… — Евгений почувствовал спиной взгляд следователя.

— Меня там не было, только ты, так что думаю нужно следить за новостями. — покачал головой Женя, осторожно поворачиваясь, чтобы сильно не тревожить ногу. — Ты убил девять человек, но даже если сможешь доказать, что не причастен, коммерсантов точно повесят на тебя.

— И что же делать? — ошарашено спросил Павел.

— В комнате твои бумаги, видел уже, наверное. — Женя двинулся к выходу из кухни. — Вот сиди и изучай, думай на кого нажать надо, кого спросить, и как из этого выбираться. К нам придут рано или поздно, если не полиция, то друзья этого американца, Фишера, или как там его.

— Они привозили туда двух предпринимателей, пытали рядом со мной, а потом увезли. — начал говорить то ли с собой, то ли с Евгением, следователь. — Нам нужно их найти, так я смогу доказать, что…

— Нам? — нахмурился Женя. — ТЕБЕ нужно найти и попытаться выпутаться из этого говна.

— Это ведь ты просила помочь! — закричал Павел.

— Я просила помочь с Вагизом, а не ворошить осиное гнездо! — не выдержал Евгений. — Ты зачем полез туда, идиота кусок, на что ты рассчитывал?!

Следователь вновь отвёл взгляд, стал смотреть в окно, тогда Женя продолжил:

— Мне нужно было не забирать тебя, а оставить там — это решило бы все проблемы. Не осталось бы никаких хвостов, но я тебя забрала, не знаю зачем, видимо, что бы ты тут орал на меня. Я решила свою проблему, но благодаря тебе, козлу, у меня добавилась новая, ещё больше, чем прежняя!

Женя вернулся к себе в комнату, захлопнул дверь и упал на кровать. Спать хотелось неимоверно, но в голову лезли мысли о том, что смогут найти на месте трагедии следователи. А самое главное — что их сможет привести к девочке Жене Соколовой. Он долго ворочался, мучаясь от боли и беспокойства, но в итоге на всё плюнул, и провалился в беспокойный сон.

***

Проснулся, когда за окном было уже темно, потёр глаза и выполз из кровати. В это утро нужно будет идти в школу, но Женя решил, что ещё минимум день отлежится.

— …по последним данным жертвами пожара стали десять человек, ещё пятеро находятся в тяжёлом… — за стеной громко работал телевизор.

Женя нашёл в комнате футболку, трусики и лёгкие домашние штаны, всё белого цвета. С трудом облачившись, поковылял к Павлу. Тот сидел на диване, держась за голову и смотря телевизор.

— Там были одни наркоманы, в такие места нормальные люди не ходят. — попытался он успокоить своего нового знакомого.

— А сотрудники? — отозвался тот после паузы. — А те, кто впервые решил зайти?

— Сотрудники — это люди, которые тебя пытали и держали на цепи, как нашкодившего пса? — Женя сел рядом, откинулся на спинку и вытянул ноги.

Конечность ныла, но уже не так сильно, и даже вроде слушалась. Но всё равно было больно на неё наступать и сильно сгибать. Передвигаться по квартире приходилось в припрыжку, или волоча за собой ногу. Евгений нагнулся, стал массировать ногу, временами морщась от боли.

— Спасибо. — вдруг сказал Павел, опустив голову. — Я, может быть, наговорил тут лишнего, но, если бы не ты — мне конец.

— Ты писал, что нужно отправить бумаги каким-то людям — почему не связаться с ними сейчас? — спросил Женя, успокаиваясь.

Паша подвинулся ближе, осторожно взял его ногу, стал сам делать массаж. Поначалу Евгений думал вырваться, но почувствовал, что парень делает массаж гораздо лучше его самого.

— Я ходил на курсы, знаю как нужно делать правильно, потерпи, сейчас будет легче. — его руки и правда творили чудеса, мышцы теперь приятно ныли, а не болели. — Эти люди тоже меня предали.

Женя закрыл глаза, ему и правда было приятно — боль отступила из ноги. Рёбра, судя по утреннему осмотру, ему не сломали, полиция к ним не приехала, бандиты тоже не спешили. Жизнь налаживалась, если, конечно, это можно было так назвать.

— Убить они тебя не хотели, калечить тоже, значит для чего-то ты им был нужен. — задумчиво уронил Евгений. — Например, чтобы арестовать, и обвинить в похищении и вымогательстве.

— Так что там тебе говорил Вагиз? — замер следователь.

— Эй, не останавливайся! — обиженно вскрикнул Женя, а когда его новый знакомый продолжил, спросил: — Ты говорил, что с тобой было ещё двое — кто такие?

— Не знаю, их тоже регулярно избивали, этот урод отрезал одному все пальцы, хотели добиться какого-то кода от счёта. Но мужики понимали, что как только они его скажут — сразу умрут. — погрустнел Паша. — Как ты мимо него прошла? Мне кажется, я слышал выстрел…

— А, ерунда. — отмахнулся Женя, снова закрывая глаза от наслаждения.

Ему стало даже приятно, и он ощутил то, чего не было в его прошлой жизни. Дело было не в теле, влечении к следователю или чём-то таком. Дело было в том, что в прошлой жизни он был абсолютно здоров, никогда не задумывался о том, что есть больные люди.

И вот сейчас, пожив какое-то время в искалеченном и слабом теле, часто испытывая боли, от которых было почти не избавиться — он понял, как хорошо, когда у тебя хоть иногда ничего не болит.

— А всё-таки? — не унимался Павел. — Он мог тебя запомнить.

— Мёртв он, успокойся.

— Ты так просто об этом говоришь… — прошептал следователь.

— Слушай, отстань, у всех свои тайны и секреты. — поморщился Женя. — Давай лучше думай, как найти тех двух бедолаг.

***

Следователь молчал и смотрел на девушку. Такая хрупкая внешне, но так просто говорящая о смерти, которую она сама и принесла незнакомым людям. Это было странно, пугающе, необычно и притягивающее. Всё одновременно.

Павел вдруг подумал о том, что сейчас у него плохой внешний вид — припухшее лицо, синяки. Он никогда не испытывал проблем с женским вниманием, но именно сейчас это вдруг показалось для него очень важным.

Паша не понимал своих чувств, но знал одно — она просто пошла и спасла его, положив при этом кучу народу, и ничего не попросив взамен. Разве это не женщина мечты — которая встаёт с тобой плечом к плечу, и за тебя при любых обстоятельствах?

Разве не он в своё время зачитывался биографией Дроздова, которому повезло найти себе настоящую любимую женщину?

Разве не так же у них всё получилось, и выбрав, они остались верны друг-другу на всю жизнь?

Прошло так мало времени после их знакомства, а внутри, впервые в его жизни, зарождалось какое-то странное и новое чувство. Не просто привязанности, а настоящей преданности, и он не хотел ему сопротивляться.

С одной стороны — положение, в которое они вместе с ней попали, было ужасным. Ему не следовало лезть в это дело, а раз уж залез, нужно было сразу передать бумаги выше, тем более он знал кому, хоть и недолюбливал его. Но Павел решил что-то и кому-то доказать, распутать всё сам, и попался.

С другой — не сделай он этого, то никогда бы не узнал о девочке Жене того, что знает теперь. Никогда бы не понял, что вот она, та самая. Так ему теперь казалось, и так он смотрел на свою новую подругу.

Он очень хотел, чтобы между ними что-то было.

Он помнил, как она на него смотрела в их первую встречу, тогда Павел лишь усмехнулся про себя — ещё одна соплячка повелась на его внешность. Но сейчас его баллы упали, ей уже было всё равно. Может быть из-за внешнего вида, а скорее из-за того, что она увидела его в таком жалком положении.

Теперь ему нужно выпутаться из этой истории, доказать, что он не причастен к убийству, распутать клубок и засадить Фишера надолго. Заодно он поможет Жене, и возможно тогда, она вновь будет смотреть на него так же, как в их первую встречу.

Если всё будет совсем плохо, у него есть номер, по которому он сможет позвонить. Но это только на крайний случай, в этот раз он всё должен сделать сам. Не просто же так он усердно учился, и всегда пытался доказать отцу, который на него не обращал внимания, что он хоть на что-то способен.

— Они уже мертвы, наверное, — сказал Павел, замирая, в этот раз Женя не стала делать замечание, когда он перестал массировать ей ногу.

Это немного расстроило парня, ему нравилось прикасаться к этой девушке, казалось, будто от неё исходит тепло, которое согревало парня.

— Если бы это было так, то говно на вентилятор не преминули бы забросить сразу. — улыбнулась девушка, осторожно вытягивая ногу. — Значит ещё живы, и у тебя есть шанс.

— «Говно на вентилятор» — какое странное и интересное выражение. — задумчиво повторил следователь. — Интересно, такое кто-нибудь, когда-нибудь проделывал?

— Заткнись. — пробурчала Женя, уходя в коридор, и чувствуя спиной взгляд своего гостя, бросила ему: — Вентилятор в шкафу, можешь проверить, только отмывать потом всё будешь сам. Я спать, а послезавтра мне в школу и на работу.

— Работу? — удивлённо спросил Паша.

Ему работать не приходилось, за это можно было спасибо сказать отцу, он смог полностью посвятить себя учёбе. А этой девочке приходится гораздо хуже.

Павел «пробивал» Соколову по базам МВД, он знал, что она сирота. Гораздо больше смущало то, что часть данных на её отца была засекречена, и доступа к ним получить было нельзя. У него было несколько государственных наград, он работал на государство, но это всё, что удалось узнать об этом человеке.

— Надо же тебя на что-то кормить. — буркнула девочка. — На одну мою пенсию не проживём, да и тётка похоже пропала, а значит и ежемесячные деньги вместе с ней.

Она снова повернулась к Паше лицом. Назвать её «девушкой» язык не поворачивался — миниатюрная, тонкая и хрупкая. А её синие и пронзительные глаза, будто смотрели в душу.

— Чего? — недовольно спросила Женя, изучая взгляд парня.

— Прости, я не хотел. — отвёл глаза Паша.

— Ладно, чего уж там. — отмахнулась она, уходя к себе в комнату.

Глава 13

С утра пришлось отшить Славу, и почти весь день Женя посвятил отдыху и сну. Лишь пару раз он выходил на кухню, чтобы немного поесть, и снова возвращался в кровать.

Организм медленно приходил в норму, хоть нога и болела сильнее обычного. Павел заходил пару раз, его отёки тоже почти все спали, на лице и теле остались только ссадины и синяки.

Евгений попросил следователя сделать ему массаж ноги, и это помогло — боль отступала. Непонятно что за курсы массажа он проходил, но сейчас это было как нельзя кстати.

Паша весь день провёл за своими бумагами в комнате, время от времени что-то восклицая, «охая», и делая какие-то пометки.

— Да? — ответил Женя на звонок с незнакомого номера, когда на улице уже стемнело.

— Соколова, привет, у тебя всё в порядке? — из трубки раздался голос классной руководительницы.

— Здравствуйте, завтра выйду, вам Слава разве не говорил, что я немного приболела? — ответил Евгений, смотря в потолок.

— Не могу до твоей тётки дозвониться. — пожаловалась Марина Васильевна, игнорируя его слова. — У вас точно всё в порядке?

— Тётка на даче. — соврал Женя. — Будет в городе через неделю.

— У тебя что-то серьёзное?

— Нет, просто сильная мигрень. — ответил Евгений.

— Понятно, слушай, ещё вопрос. — замялась классная. — Что со Смирновой, не знаешь, она случайно не у тебя?

— Не-е-ет, а её не было? — задумчиво спросил Женя.

— Не было, и никаких сообщений она не передавала, буду сегодня родителям звонить. — ответила женщина.

— Я завтра точно буду, а тётка только к концу недели вернётся.

— Хорошо, завтра ждём в школе тебя. — вздохнула преподавательница. — Не опаздывай и выздоравливай.

— Спасибо, до свидания. — он нажал на кнопку «завершить разговор» и откинулся на подушку.

Никаких синяков на лице у Жени не было, а вот на теле и ногах присутствовали. Это не было проблемой, оденет брюки и свитер с горлом, тем более на улице похолодало и температура всё чаще опускалась ниже десяти градусов. Да и с палочкой дойдёт как-нибудь, если что и Славу можно привлечь, что бы помог.

Его сейчас волновало другое — Маша не отвечала и на его звонки. Опять что-то произошло, и связано это было скорее всего с Гришей. История повторялась, и снова придётся находить подходы к подруге. Ему не хотелось бросать эту девушку с её проблемами наедине.

— Можно твой телефон? — в комнату заглянул Павел.

Синяки на лице, красные белки глаз, потерянный вид — он уже не походил на того красавца, которого Женя встретил тогда, в отделе полиции. Но когда он делал массаж ноги, было очень приятно, и не только конечности. В животе снова становилось щекотно, он откидывался на подушку, закрывал глаза и отдавался этим ощущениям. Это было странно и необычно, раньше он никогда подобного в жизни не испытывал. Возможно, какая-то особенность женского тела, а может быть, и мужчина мог такое испытывать, Женя не знал.

— Да, бери.

— Может массаж? — спросил следователь, когда забрал трубку.

— Нет. — после паузы, ответил Женя. — Я посплю, завтра в школу.

— Хорошо. — видно было, что Павел согласился «нехотя», потом бросил взгляд на одинокий экран на столе: — А где компьютер?

— Сдала в скупку, когда деньги нужны были. — пожал плечами Евгений. — Надо бы и монитор отнести, но одна не справлюсь.

— Что отнести? — не понял Паша.

— Экран. — поправился Женя, мысленно ругая себя, и сменил тему: — Там будильник у меня установлен, так что, когда закончишь, поставь на зарядку, вон провод на столе торчит.

— Договорились. — попытался улыбнуться бывший полицейский.

Получалось у него плохо, одного переднего зуба не хватало, губы разбиты, и выглядела такая улыбка страшновато.

Массаж хотелось, но вот давать повод для чего-то большего Евгений не собирался. Он видел, как на него смотрит этот парень, читал в его глазах не простой интерес, а очень даже конкретный. Но больше всего его смущало то, что следователь похоже влюбился, и что с этим делать Женя не знал.

— Спокойной ночи. — сказал Павел, перед тем как уйти.

— Спокойной ночи. — ответил Женя, переворачиваясь на кровати и кутаясь в одеяло.

Заснуть сразу не получилось, его постоянно не отпускали мысли о том, что он стал чувствовать последнее время. Женя помнил свою прошлую жизнь, и его никогда не тянуло к мужчинам, ему всегда нравились женщины. Теперь что-то изменилось, и он уже не мог точно сказать — нравятся ему представители мужского пола, или нет.

Евгений в своих размышлениях вспомнил, что как-то видел по телевизору передачу, где говорили о том, что ориентацию человека может быть связана с генами. Если это было так — то он был в порядке. Вернее, то тело, в которое он попал, реагировало на мужчин нормально.

— Попал бы в робота, вообще бы вопросов не было ни к мужчинам, ни к женщинам. — прошептал он, переворачиваясь в очередной раз на кровати. — Хорошо хоть, что не в собачке или кошечке оказался, и на том спасибо.

На часах было уже за полночь, дверь в комнату тихо приоткрылась, и Женя закрыл глаза, притворяясь спящим.

Павел медленно прошёл мимо кровати, тихо положил его телефон на стол и подключил к зарядке. Уходить сразу он не спешил, и Женя почувствовал, что мужчина на него смотрел какое-то время, а потом тяжело вздохнул и вышел.

Свет в коридоре потух, и сон пришёл почти незаметно.

***

Будильник Женя поставил на пол часа раньше, чем обычно. Нужно было успеть собраться, и выйти до того, как придёт Слава. Нельзя было, что бы парень заметил в квартире следователя, иначе у него могли возникнуть вопросы.

Павел тоже проснулся рано. Может быть он был жаворонком, а скорее всего просто его разбудил будильник в комнате. Да и как тут спокойно спать, когда совсем недавно произошло то, что произошло.

— Что-нибудь нашёл? — спросил Женя, заваривая пакетик чая в кружке.

— Есть несколько людей, которых неплохо бы допросить, но ума не приложу как это осуществить. — зевнул следователь. — Нужно узнать, куда увезли тех двоих.

— Ищи, где они обитают, просто подстережём и… — начал было Женя, откусывая бутерброд.

— И что? — посерьезнел Павел. — Убьём их, это ты хотела сказать?

— Допросим. — пожал плечами Евгений. — Чего ты лицо кривишь, идиот, тебе из задницы нужно выбираться, а не методы выбирать. У тебя война с ними, вот и воюй, и может быть тогда победишь.

— …подозревается в поджоге, убийстве, похищении и вымогательстве, просьба всех, кто видел этого человека… — слух выделил главное из того, что «говорил» телевизор в комнате.

Павел сорвался и побежал в комнату, а Женя пошёл вслед за ним, он пока не мог похвастаться такой прытью.

По телевизору показывали фотографию следователя, узнать на ней его было сложновато, особенно в теперешнем состоянии.

— Хорошо хоть на региональном канале. — покачал головой Женя. — Они свой ход сделали, так что советую тебе выбирать, кого мы «тряханём» первым, нельзя медлить.

— Они всё на меня повесили… — просипел ошарашенный Павел. — Всё на меня, и то, что ты сделала!

— Преступлением больше, преступлением меньше, какая тебе разница? — безразлично спросил Евгений. — Там уже, наверное, на пожизненное набирается.

— Какое пожизненное! — вскрикнул следователь. — Это расстрел!

— Тем более. — пожал плечами Женя. — Думай, выбирай цель, и попробуем что-то сделать. Пока говорится только про похищение, так что эти двое ещё живы, я так думаю.

— Да-да-да, надо выбирать, точно, вечером поговорим. — забегал по комнате Паша, собирая свои бумаги.

На самом деле, Евгений понимал, что из ситуации лично для него есть только один выход, очень простой.

Нужно убить Павла и избавиться от тела. Это решило бы почти все проблемы. Никаких больше ниточек не вело бы к нему, и он просто продолжил дальше спокойно жить.

Ведь даже если случится чудо, во что он не верил, и они найдут коммерсантов, смогут прижать Фишера, то никто с них не снимет обвинения в поджогах и убийствах.

Убивать следователя не хотелось, он всё-таки пока ещё не переходил ту черту, за которой люди для Евгения превращались во врагов.

— Дзинь! — раздался звонок в дверь, который вывел Женю из задумчивости.

Он быстро накинул куртку, влез в осенние туфли, нацепил рюкзак за спину и пошёл открывать. Паша в свою очередь закрыл дверь в комнату.

— Привет! — на пороге стоял улыбающийся Слава.

— Привет, сегодня без чая, пошли уже. — Женя попытался вытолкнуть готового зайти в квартиру парня.

— Это тебе! — сопротивлялся одноклассник, протягивая цветы, а потом вдруг замолчал, прислушался, спросил: — У тебя кто-то дома?

— Нет, просто телевизор забыла выключить. — отмахнулся Женя, быстро положив букет из трёх красных роз в прихожую.

— Так выключим пошли.

— Сам через десять минут выключится, я таймер поставила. — нашёлся Евгений.

— Бум! — что-то упало в комнате.

Женя мысленно проклял неуклюжего следователя.

— А это что? — подозрительно спросил Слава, смотря на закрытую дверь в комнату.

— Кошку завела, вот громит там всё теперь. — попытался оправдаться Евгений.

— Кошку? — не понял парень, и сделал шаг вперёд, напирая на Женю. — Я посмотрю?

Бить его не хотелось, поэтому Женя вздохнул, и принял единственное, как ему казалось, верное решение.

***

Девушка прижала его к стене, внезапно приблизилась и поцеловала. Слава ощутил мягкие губы подруги, потом язык, несмело ответил. Он боялся сделать что-то не так, чтобы не спугнуть этот момент и всё не закончилось как в прошлый раз.

Женя ему нравилась всегда, но он боялся, что про него скажут другие ребята, боялся получить отказ, да много чего боялся. Лишь в последние пару месяцев, когда девушка начала дружить с Машей и стала вести себя более открыто, Слава осмелел.

Он сам не заметил, как его обычный интерес перерос во что-то большее.

И сейчас она поцеловала его сама.

Слава осторожно обнял девушку за талию, прикоснулся, будто к фарфоровой кукле, которую можно легко сломать. Сердце забилось с огромной частотой, внутри молодого человека будто бы бушевал ураган.

— Всё, хватит, пошли. — отпрянула от него Женя, осторожно высвобождаясь из объятий.

Отпускать её не хотелось, но Слава одёрнул себя мысленно, и убрал руки, а потом сделал шаг назад, в общий коридор.

— Так мы это, ну, вместе? — несмело спросил он, когда девушка закрывала дверь на ключ.

— Это ничего не значит, минутная слабость. — буркнула девушка. — Забудь.

Отец ему говорил — что бы женщину понять, нужно или три жизни прожить, или самому стать женщиной. Слава не придавал этим словам значения, но сегодня начал понимать, что в этом выражении есть доля правды.

***

Понравилось ли ему целоваться с парнем? Об этом Женя думал первую половину дня, пока Слава крутился вокруг и всё норовил взять его за руку, стоило отвлечься на пару минут и не уследить. Евгений был в какой-то прострации, он забыл про все проблемы — мысли были только о поцелуе.

Необычное было в том, что ему не было противно, и это как минимум. Да, он уже решил, что раз тело женское — вот тебе и женские реакции, всё для себя объяснил логически, но внутреннее принять это было сложно.

— Ну чего ты грустишь, Жень?

— А? — отвлёкся Евгений от своих мыслей, когда они с другом выходили из школы.

— Я что-то не так сделал? — не унимался Слава.

— Нет, я думаю, что возможно, я что-то не так сделала. — покачал он головой.

— Ты всё сделала так, Женя, я…я…я… — одноклассник запнулся, глубоко вдохнул, выдохнул, и собравшись с силами бросил: — Люблю тебя!

— Спасибо… — прошептал ошарашено Женя.

Он не знал, что ответить, в себе он любви никакой не чувствовал. Да, во время этих поцелуев его тело реагировало однозначно — были признаки возбуждения. Но вот любовь, нет, любви не было.

— Спасибо? — грустно переспросил Слава.

— Прости, я не знаю, что сказать, просто мне никогда не признавались в любви. — честно ответил Женя.

— А ты ничего не чувствуешь? — с ожиданием в глазах выдал друг.

— Я…Я не знаю. — соврал Евгений. — Мне надо всё переварить, давай не сейчас, мне ещё на работу.

— Я с тобой! — решительно заявил парень. — Я всегда теперь с тобой, буду защищать, оберегать, помогать!

«В тюрьму передачки носить, ну или хотя бы на расстрел придёт посмотреть, платочком помашет.» — подумал Женя, а в слух сказал:

— Не надо, я хочу побыть одна, пожалуйста.

— Я завтра зайду. — Слава быстро чмокнул в щёку, видимо не решившись сам проявить инициативу, и пошёл к своему дому.

Женя провожал его взглядом, и когда парень несколько раз оборачивался, махал ему рукой. Ему и правда нужно было разобраться в своих чувствах. Он уже принял себя как женщину, во всяком случае ему так казалось, но вот начинать какие-то отношения в роли этой самой женщины — это было страшно. Тем более, он не знал, хотел ли этих отношений вообще.

***

На рынке было немноголюдно, и Женя, дойдя до своего рабочего места и не найдя Ашота, сразу пошёл к складу. Дверь в их часть помещения была открыта, тут оказалось пусто, и он быстро достал из рюкзачка пистолет, положил туда, где он и лежал всегда.

— И как, помогло? — настиг его вопрос сзади.

— Отчасти. — не стал врать Евгений.

— Я всё думал, кто его взял. — говорил задумчиво Ашот. — На тебя последнюю подумал.

— Простите. — Женя опустил голову.

— Зачем ты его брала?

Женя молчал, здраво рассудив, что рассказывать про клуб и всё случившееся будет глупо.

— Или ты говоришь, или уходи и не возвращайся. — мужчина скрестил руки на груди.

Евгений выдохнул, и стал расстёгивать курточку, положил её на ящики, стянул с себя свитер. Оставшись в одном бюстгальтере, показал на синяки по всему телу, посмотрел в глаза торговца и уронил, указывая на пистолет:

— Если бы не он, их бы было больше, а может я тут и не стояла бы.

— Тётка? — поднял брови Ашот. — Почему мне не сказала?

— Я должна была решить эту проблему сама. — Женя взял свитер, стал снова на себя натягивать. — Я могу остаться?

— Она тебя больше не тронет? — после паузы спросил кавказец. — Я могу попробовать помочь.

— Думаю не тронет. — криво усмехнулся Женя, застёгивая куртку. — Если что, я буду знать, к кому обратиться, и обещаю — такого больше не повториться.

— Хорошо. — кивнул мужчина. — Просто попроси помощи, не нужно пытаться все проблемы решить самой.

Ашот смягчился, сложил для себя какую-то картину произошедшего, и больше ничего не спрашивал. А Евгений с досадой вспомнил, где он мог проколоться — одной пульки-шарика не хватало в пистолете, она осталась где-то там, в сгоревшем клубе. Или в глазу Вагиза, или на полу.

Большого значения это не имело, вряд ли кто-то догадается связать пулю из пневматического пистолета и торговца с рынка, который находится в другом конце города.

***

Следующие дни прошли как под копирку. Машка так в школе и не появлялась, на звонки не отвечала. Классная лишь сказала, что ей удалось пообщаться с родителями и Смирнова появится в школе на следующей неделе, у неё какие-то семейные проблемы.

Женя собирался в пятницу зайти к ней домой, чтобы наконец узнать, что случилось.

Слава только к среде понял, что его «любовь» выходит из дома раньше, и в четверг сам пришёл на пол часа заранее. Жене пришлось снова его целовать, что теперь не доставляло никаких проблем. Подумаешь — один поцелуй, тем более, если на парня он так действует, что тот всё забывает. Главное, что бы это не превратилось в наркотик, действие от которого будет каждый раз всё менее заметно, и друг захочет чего-то большего.

Павел всё рисовал какие-то схемы, что-то пытался понять и прикидывал, а когда получил в своё распоряжение дневник Вагиза, вообще пропал и почти перестал общаться. Женю это начинало раздражать, нужно было действовать, что-то делать. Время уходило, а следователь потерялся в своих схемах и наработках.

Пару раз, вечером, он крутил в руках нож, и серьёзно задумывался над устранением сожителя. Прикидывал, как и куда будет девать труп, как именно его убьёт что бы не осталось следов, и что будет делать дальше.

Всё ещё раз обдумав, решил этого не делать. Павел неплохой человек, и хотел ему помочь. Да, возможно он преследовал какие-то свои цели, но это ничего не меняло. Оставалось только ждать, когда он хоть что-то придумает.

***

Проблемы начались в пятницу, на третьем уроке, которым была химия.

— Меня зовут Вадим Петрович Кузнецов, я ваш новый учитель химии. — представился преподаватель.

Ему было лет тридцать, полноватый, лицо совершенно обычное, разве что светлые волосы у мужчины собирались в хвост за спиной. Серые, ничего не выражающие глаза, подходили к его, такого же цвета, костюму. Он внимательно осматривал класс, и, кажется, задержал взгляд на Жениной трости, кивнул каким-то своим мыслям, начал «перекличку».

— Я общался с Амалией Николаевной, она примерно описала ваш уровень знаний, но сегодня я всё равно вызову некоторых из вас к доске, попробуем прощупать, где и что нужно подтянуть. — преподаватель вновь осмотрел класс, потом опустил взгляд в журнал и произнёс: — Соколова Евгения, прошу.

Химик его валил, в прямом смысле этого слова. Он задавал вопросы, просил решения формул, а если Женя знал правильный ответ, тут же шёл следующий вопрос, на который он уже не мог ответить. Когда всё закончилось, Евгений увидел, что преподаватель был чем-то удовлетворён, и ему это не понравилось

До конца урока ещё оставалось время, и к доске пошли следующие ребята. Им вопросы задавались более лёгкие, так показалось Жене. Почти все отвечали правильно и у доски находились гораздо меньше, чем он сам. А когда прозвенел звонок, и учащиеся потянулись к выходу, Вадим Петрович заявил:

— Соколова, останьтесь, а вы Петров, подождите в коридоре.

Когда кабинет опустел, химик горестно-картинно вздохнул, и объявил приговор:

— Это двойка, Соколова, на большее вы рассчитывать не можете.

— Амалия Николаевна оценивала мои знания на четвёрку. — поджал губы Евгений.

— Амалия Николаевна добрая бабушка, она вас жалела. — покачал головой преподаватель. — Но если так будет продолжаться и дальше, то больше двух баллов вы у меня не получите.

— Может быть мы может договориться? — закинул удочку Женя.

— Вы мне взятку предлагаете?! — резко встал из-за стола учитель.

— Не-е-ет, что вы. — осторожно протянул Женя. — Так что же мне делать?

Химик уселся за свой рабочий стол, поправил воротник рубашки, подвигал плечами, потом заявил:

— Дополнительные занятия.

— И сколько они стоят? — Жене показалось, он понял, к чему клонит этот человек.

— Бесплатно. — удивил его преподаватель. — Мы должны провести несколько дополнительных занятий.

— Я не понимаю вас, вы имеете ввиду какой-то кружок, куда мне нужно ходить со всеми? — окончательно потерялся Евгений.

— Я говорю о дополнительных занятиях, Женя. — снова принялся за своё мужчина, выделяя одно слово, и посмотрел на него.

— Хорошо, дополнительные занятия. После уроков у вас в кабинете?

— Нет, у меня дома, где мы позанимаемся дополнительно. — он строго посмотрел на Женю, поначалу смутив его.

Через пару секунд Евгений расслабился, ему показалось, что он понял, чего от него хотят, и это открывало дополнительные возможности. Поэтому он несмело улыбнулся, постарался придать своему лицу самое простодушное выражение, и ответил:

— Я даже не знаю, Вадим Петрович, вам точно это будет удобно?

— Тут адрес, во сколько тебя ждать? — учитель протянул ему небольшой листок, где от руки было написано — название улицы, дом и номер квартиры.

Женя забрал бумажку, и в этот момент рука мужчины накрыла его ладонь, медленно погладила, а сам учитель сделал вид, что ничего не произошло.

— После семи. — пискнул Женя, стараясь играть смущённую девушку, и похромал к выходу.

— Чего он хотел? — подозрительно спросил Слава, который ожидал снаружи.

— Ему понравилось, как я отвечала, сказал, что могу рассчитывать на пятёрку. — улыбнулся ему Женя.

— Ну да, тебя он «мариновал» долго у доски. — согласился друг, расслабляясь, когда они пошли на следующий урок.

Оставшиеся занятия Женя обдумывал план на сегодняшний вечер, пропуская мимо ушей всё что говорил Слава. После нескольких дней вынужденного застоя, ожидания какого-то решения от своего сожителя, он чувствовал себя не в своей тарелке. Потом добавились мысли о Маше, с которой неизвестно что произошло, и вот появилось хоть какое-то дело.

Тем более, от этого зависела его итоговая оценка в аттестате.

После уроков Женя отвязался от своего друга поцелуем и обещанием погулять в субботу.

— Где тебя носит?! — крикнул Павел, когда Женя вернулся домой.

— Я вообще то работаю, мне тебя на что-то кормить надо, не забыл?

— Вот про твою работу и поговорим.

Евгений сбросил обувь и повесил куртку, прошёл в комнату. Помещение теперь было превращено в логово какого-то детектива из американских фильмов. Все стены заклеены вырезками статей и фотографий из газет, друг от друга протянуты друг к другу ниточки, на полу поселился не меньший бардак.

— Вот это — Серж Кривов, по кличке Кривой. — следователь показал на вырезанное из газеты фото, где был запечатлён смутно знакомый Жене мужчина. — Именно он привёз тех двоих и потом забирал их у Вагиза, я вспомнил его, когда листал ежедневник этого урода. Там было про то, что этот гад держит рынок на удельной.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — вздохнул Евгений.

«Кривого» он помнил, этот тип со своими друзьями предлагал Жене посетить сауну и хорошо заработать.

— Я три дня следил за ним, он живёт за городом, в небольшом садоводстве… — продолжал Павел.

— Постой, ты выходил из дома? — прервал его Евгений. — А как дверь закрывал и открывал?

— Оставил открытой. — отмахнулся Паша. — Ключ от машины взял у тебя в комнате.

Сейчас он уже больше походил на того себя, каким его впервые увидел Женя. Синяки, конечно, остались, но заживали всё быстрее. Так что его вполне могли приметить на улице, и как этого не произошло — оставалось только гадать.

— В садоводстве не вариант его накрывать. — покачал головой Евгений.

— А как тогда?

— На дороге, попробовать остановить, потом допросить, всё в масках. — предложил Женя.

— Тогда послезавтра…

— Он по одной и той же дороге возвращается? — продолжал узнавать подробности Евгений.

— Да, так вот, послезавтра…

— Нет. — снова прервал его Женя. — Выезжаем сегодня вечером, нужно осмотреть всю дорогу, по которой он возвращается домой, найти хорошее место, там и будем его брать. Возможно, не сегодня, и не завтра, как получится, посмотрим по обстоятельствам — нам свидетели не нужны. Необходимо выбрать подходящий момент, и подумать, как лучше его остановить.

Пока они всё это обсуждали, Евгений переодевался и красился. Он не забыл, что сегодня ему ещё нужно наведаться к преподавателю химии.

— Куда это ты собралась? — подозрительно спросил Павел.

— На свидание, а что? — как бы невзначай ответил Женя.

— К-к-какое свидание? — насупился следователь. — А наше дело?

— Успеем.

— Я тебя не отпущу. — Паша встал на выходе из комнаты.

— Ты в своём уме? — опешил Евгений. — Ты мне кто вообще такой, чтобы не пускать?

Они долго смотрели друг-другу в глаза, и в итоге следователь сдался, отошёл от входа. Женя медленно прошёл мимо, обернулся, и, прежде чем накинуть куртку, бросил:

— Хорошо, что мы поняли друг друга.

— Прости. — потупился бывший полицейский, но Женя решил ничего ему не отвечать.

Всю дорогу к дому преподавателя Евгений злился на своего вынужденного сожителя. Неплохо следователь освоился, уже командовать начал, при этом ничего не делает, кроме того, что вырезает всякую ерунду из газет и захламляет его квартиру.

Уже у самой парадной, он успокоился, и прошептал сам себе:

— Это не моя квартира, и не моя жизнь.

Ему сразу стало легче, ведь всё это и правда было не его. И также, как в своём мире, он вряд ли доживёт до первого снега. Рассчитывать, что его не приговорят к расстрелу — значит быть глупцом. Как бы там ни было, их с Павлом возьмут рано или поздно. Следователь расколется и скажет как всё было, он не будет покрывать Женю.

— Кто? — раздалось из-за двери, когда Евгений нажал на кнопку грязного серого звонка.

— Это я, на дополнительные занятия, Женя Соколова! — тонко сказал он, опуская плечи, что бы казаться менее уверенным в себе и не спугнуть преподавателя.

Дверь открылась, и на пороге оказался учитель. Сейчас он был одет в чёрный халат, на ногах простенькие домашние тапочки, а волосы сырые и распущенны, убраны за уши.

— Проходи, Женя. — улыбнулся он, смерив взглядом гостью. — Я как раз принял душ.

Старая однушка с обшарпанными обоями, тусклый свет настенных ламп не давал всё разглядеть, но внутри был бардак. Неприятно пахло с кухни, и Женя порадовался тому, что мужчина пошёл в комнату. Он оставил куртку и трость в прихожей, похромал следом.

На полу валялись грязные вещи, полуторная кровать была не заправлена, шкаф в углу комнаты открыт и похоже никогда не закрывался.

— А где мы будем заниматься? — неуверенно спросил Евгений.

Был шанс, что этот неряшливый человек, и правда хотел подтянуть девочку Женю по химии.

— Прямо здесь.

Руки мужчины легли на плечи, он опустил их ниже, к талии, притянул Женю к себе. Одна рука стала ощупывать маленькую грудь, вторая полезла к заднице и спустилась ниже, осторожно всё потрогала между ног, прямо через одежду.

Сейчас на Евгении была тонкая блузка, короткая юбка и колготки. Дрожащее дыхание в шею раздражало, хотелось вырваться и дать этому уроду в морду, но он терпел.

— Я не знаю, Вадим… — начал Женя.

— Ничего, тебе понравится, обещаю. — мужчина поцеловал его в шею. — Называй меня Вадик.

— Вы хотите…Ты хочешь…чтобы я, с вами…с тобой… — смущённо начал Евгений.

— Я хочу. — подтвердил химик. — Можешь сначала ротиком?

Женя медленно развернулся, посмотрел в глаза мужчины, опустился на колени, спросил:

— Что ротиком?

— Соси.

Халат упал на грязный пол.

— А вы мне пятёрку точно поставите за то, что я пососу? — спросил Евгений, не отрывая глаз от лица мужчины и наивно похлопал глазами.

— Придёшь ещё несколько раз, я тебе и не одну пятёрку поставлю! — резко ответил мужчина, его естество уже было «готово», и он бросил: — Давай, бери в рот!

— Сейчас, только запись на телефоне отключу. — улыбнулся Женя, и полез за пазуху.

— Что? — не понял учитель, а когда догадался, закричал: — Дай сюда!

Евгений размахнулся и со всей силы заехал ему кулаком между ног.

— А-а-а! — закричал неудачливый совратитель, падая на колени.

Женя поднялся, прошёл в коридор и забрал свою трость. Когда он вернулся, учитель уже стоял на коленях. Мужчина исподлобья посмотрел на него и зарычал:

— Дай сюда, тварь!

Евгений резко взмахнул тростью, преподаватель схватился за разбитый нос.

— Вадик, не надо пытаться командовать, ты потерял инициативу.

— Тварь! — вскричал учитель, и словно собака, на четвереньках бросился в атаку.

Женя легко шагнул в сторону, и добавил тростью по позвоночнику мужчины, тот взвыл ещё больше, хватаясь за спину.

— Вадик, ты знаешь, что с такими как ты в тюрьме делают? — Женя внимательно осматривал свои ногти на руке. — Хотел изнасиловать несовершеннолетнего ребёнка, девочку-инвалида, ты же там и месяца не протянешь.

— На! — вскрикнул мужчина, бросая что-то и снова устремляясь в атаку.

В Женю полетел какой-то предмет, он легко увернулся, снова ударил учителя, в этот раз по шее. Когда тот извернулся от боли, добавил в живот.

— Я сейчас жму красную кнопочку на телефоне, и сюда едет полиция, или… — Женя повертел перед разбитым носом мужчины своим мобильником.

— Что ты хочешь?

— Пятёрку по химии, Вадик, и мы в расчёте. — вздохнул Евгений, поморщил носик и добавил: — И расскажи, как ты вообще до этого додумался?

— Старая сука сказала… — тяжело дыша, начал Вадик. — Что ты замкнутая, податливая, сирота, просила присмотреть за тобой…

— Понятно, можешь не продолжать. — Евгений всё понял, и ему было уже не интересно слушать дальше. — Мы договорились — мне пятёрка, тебе — я не отправлю эти записи в полицию?

— Да. — окончательно сдался мужчина.

В коридоре он быстро оделся, и поплёлся на улицу — задерживаться тут не хотелось. Этот «мужчина» вызывал у него отвращение, и ничего более. Даже бить его было противно.

Конечно, вряд ли он был единственной жертвой этого извращенца. Но Женя всё равно собирался отправить записи куда следует, просто сделает это он после того, как закончит школу.

И вообще, может статься так, что пятёрка по химии ему будет не нужна. Зачем заключённым, приговорённым к расстрелу, оценки?

Глава 14

Когда Женя подходил к дому, он увидел машину — ту самую, которую ему так любезно одолжил старый мошенник. «Четырка» была грязной, припаркована криво, и привлекала к себе внимание.

— Машину нужно было поставить в соседний двор. — раздражённо и громко заявил он, входя в квартиру.

— Иди сюда! — раздался крик Павла из комнаты.

Евгений проковылял по коридору, толкнул открытую дверь и вошёл.

Павел сидел в одном из кресел, в руках он держал пистолет, ещё один подарок почившего Вагиза. Напротив него, на другом кресле, сидел Слава, держась за глаз.

— Какого хера?! — выругался Женя, осматривая картину.

— Я… — начал было Слава, но его прервал полицейский:

— Молчать! — он повернул голову, резко сказал: — Я выходил из квартиры, хотел отнести кое какие вещи в машину, а на лестнице этот…

— Убери пистолет. — холодно приказал Женя.

— Но ведь он тогда… — засомневался Павел, переводя взгляд на гостя.

— Убери! — закричал Евгений, и отвесил следователю оплеуху.

Когда тот схватился за затылок, забрал у него оружие и посмотрел на Славу:

— Что ты тут делаешь?

Он пришёл весь в чёрном — куртке, штанах и таких же ботинках. Женя отметил, что выбор был неплох, особенно, чтобы прятаться в полутёмной парадной среди ночи. Парень убрал руку от глаза, там наливался синяк, зло спросил:

— Трахаешься с ним?

— Что ты несёшь, придурок? — возмутился Евгений.

— Отвечай! — закричал Слава, вставая с кресла.

— Это не твоё дело! — разозлился Женя.

— Понятно всё с тобой. — одноклассник двинулся к двери. — Я как дурак бегаю, цветы дарю, в любви признаюсь, а она уже с мужиком каким-то живёт, сволочь!

— Постой, Слав. — попытался остановить его Евгений, взял за плечо.

Парень резко смахнул руку, быстро пошёл к выходу.

— Я не трахаюсь с ним. — прошептал Женя, опуская голову.

Петров услышал, остановился и обернулся, сказал:

— Не верю, врёшь!

— Не вру. — просто ответил Женя, краснея как рак.

Чувства были странные и противоречивые. Хотелось доказать другу что он ни с кем не спит, но было непонятно зачем это делать. Внутри у Жени всё сжалось, стало обидно и его накрыло непонятной тоской.

Сейчас нужно было сказать однокласснику любую чушь — лишь бы он ушёл и не задавал вопросов. Сделать это не получалось. Не хотелось, чтобы парень плохо думал о девушке.

— Всё равно не верю. — насупился друг. — Что он тогда тут делает, и почему ты так разодета?!

— Да, почему?! — вдруг встрял в разговор Павел. — Я думал ты с этим клоуном на свидание пошла, а куда ты на самом деле ходила?!

— Ах ты урод! — закричал Слава, бросаясь на следователя.

Один удар Павел пропустил, прямо в глаз. Евгений поморщился, смотря, как они стали кататься по полу, матерясь и пытаясь друг друга бить. Вздохнул, закричал:

— Отставить!

Павел тут же остановился и пропустил ещё один удар по лицу, только после этого они встали и разошлись по разным концам комнаты. Оба сели в кресла, вопросительно и зло уставились на Женю.

— Так надо было. — сказал он, не зная, что ещё им ответить.

— Она целовалась с тобой? — проигнорировал Слава, обратился к бывшему полицейскому.

— Пошёл ты. — огрызнулся тот.

— Я не целовалась с ним! — Женя упал на диван, положил оружие себе на колени, продолжил: — Помнишь, в школе химик меня просил остаться…

Он рассказал в чём дело, достал телефон и включил запись. Ребята слушали, хмурились, а когда учитель сказал: «соси», оба сжали кулаки и зло посмотрели на Женю. Потом были звуки схватки, разговор, и парни расслабились, поняв, чем всё закончилось.

— Морду ему разобью в понедельник. — всё равно продолжал злиться Слава.

— Я с тобой. — поддержал его Павел.

— Уймитесь, он мне ещё пятёрку не поставил. — вздохнул устало Евгений. — Вот сдадим все испытания и экзамены, тогда и разбейте.

Они сидели в тишине ещё минут десять, и Слава наконец не выдержал, спросил:

— Почему он тут живёт?

— Тебе лучше сейчас уйти и забыть про всё, что ты видел. — Женя напрягся, зажмурился.

— Говори, я хочу знать! — настаивал друг. — Откуда у вас оружие?! Я тебя с ним не оставлю, полицию вызову!

— Тебя в тюрьму посадить могут, Слава, тебе не надо это. — попытался его убедить Женя. — А может даже расстрел, я не могу сказать тебе, что хуже, я бы не хотела, чтобы это случилось.

— Значит я сейчас точно звоню в полицию, и пусть разбираются. — одноклассник скрестил руки на груди. — Или выкладывай всё.

— Ты его не узнаёшь? — поднял брови Евгений.

— Не надо! — вскрикнул Паша.

— Заткнись. — оборвал его Женя.

— Не узнаю. — пожал плечами одноклассник через пару минут, пытаясь рассмотреть лицо своего обидчика. — Родственник твой что ли?

— Нет, ты новости вообще смотришь? — Евгений принял решение. — Красный треугольник…

— Он?! — догадался друг, прищуриваясь и по новой рассматривая следователя. — Не особо похож…

— Нам пора. — напомнил Павел.

— Сначала я всё расскажу. — оборвал его Женя.

И он рассказал. Всё, начиная от того, как тётка хотела отобрать квартиру, как он обратился в полицию, и они познакомились с Павлом. Потом шёл черёд Павла, как следователь обнаружил зацепки и вышел на Фишера, и как его подставили сослуживцы.

Дальше инициатива вернулась к Евгению, он рассказал, как проник в клуб, допросил Вагиза и выяснил что полицейский ещё жив. Женя не стал упоминать лишь то, что он убил несколько человек, решил, что не стоит об этом знать парню. Во всяком случае, если их всех повяжут, он скажет правду о том, что был не в курсе этих убийств.

— Надо в прокуратуру обратится. — задумчиво проговорил Слава, теребя подбородок.

— Не выйдет, сначала надо найти этих двух предпринимателей, с их показаниями у полиции получится взять Фишера а с Павла снимут обвинения, а дальше, как повезёт. — покачал головой Женя.

План был так себе, если его просто возьмёт в оборот полиция, то сядет он вслед за Фишером. А если ещё и расколется на допросе, то и Женю за собой потянет. Много «если» — и это больше всего не нравилось Евгению.

— И куда вы намылились сегодня? — одноклассник внимательно осмотрел их.

— Пойдём ловить бандита, нужно узнать, куда они увозят таких вот провинившихся, кто отказался платить дань, но ещё зачем-то нужен. — Женя внимательно посмотрел в глаза друга.

— Я с вами. — решительно заявил Слава.

— Там может быть опасно. — покачал головой Евгений.

— Поэтому я тебя одну не отпущу, я сказал. — твёрдо заявил он.

— А если я тебе наврала? — попытался разубедить его Женя. — Может мы просто такие же два бандита?

— Я тебе верю.

Женя внимательно посмотрел в глаза одноклассника, ему стало очень приятно на душе. Друг не отвёл взгляд, молча кивнул, спросил:

— Какой план?

— Спасибо. — вместо ответа, сказал Евгений.

Пришлось искать ещё одну чёрную шапку, вырезать в ней отверстия для глаз, рта и ушей. Когда примерили это на Славе — выглядело достаточно смешно, особенно торчащие уши. Они ещё покопались в вещах, и нашли дополнительную пару перчаток.

Женя уже решил «убрать» Кривого — но пока не оповестил об этом Павла, чтобы тот не волновался лишний раз. Незачем ему пока было об этом знать, да и сложно такому человеку будет объяснить, что — «нет человека — нет проблемы».

То, что с ними поедет Слава — всё осложняло. Получается, бандита лучше не убивать, и это не нравилось Жене. Они, конечно, будут в масках, но тогда придётся бросить машину, которую Кривой сможет опознать.

Дома сидели ещё минут пятнадцать — в полной темноте и тишине. Нужно было дождаться, пока на улице будет не так многолюдно. И вот когда такой момент настал, по мнению Евгения, он скомандовал:

— Выходим.

Все молча двинулись, парни взяли пару спортивных сумок, а Евгений ещё раз проверил нож на боку и пистолет под мышкой. Павел долго сопротивлялся, не хотел отдавать оружие, но в итоге сдался, поняв, что никак не переспорит свою помощницу.

— Залезай. — скомандовал Женя, открыв багажник и показав пальцем в его нутро.

— Может не надо? — как-то жалобно и без энтузиазма спросил Павел.

— Двое школьников, из одной школы и класса, не вызовут подозрений. — вздохнул Евгений. — Просто поехали прокатится загород, ночью, тем более парень и девушка, и так всем понятно, зачем и для чего.

Последнее было видимо лишним, Паша нахмурился, потом обмяк, осмотрелся и полез. Оделся он по-простому — брюки, старые ботинки, свитер и курточка. Одежду они нашли в шкафу и на антресоли, всё было немного больше, чем нужно, но это лучше, чем женские вещи.

— Тебе сейчас нужно выйти из машины и пойти домой. — сказал Женя, когда уселся на водительское место.

— Нет.

— Ты не понимаешь, то, что мы делаем — это глупость. — настаивал на своём Женя. — Мы сядем, так или иначе. То, что я выберусь «сухой из воды» — с каждым днём такая вероятность всё меньше и меньше. Я не хочу тебя тянуть за собой, ты понимаешь?

На самом деле ему очень хотелось, чтобы Слава сейчас предложил спустить машину с Павлом куда-нибудь под воду, за городом. Потом бы они вернулись домой, спокойные, и не оставив никаких следов просто жили бы дальше. Вся история зашла слишком далеко, и пока ищут только следователя — у Евгения есть шанс.

— Я понимаю, но не могу по-другому. — покачал головой друг, беря за руку.

— Дурак малолетний, иди домой! — вырвал свою руку Женя. — Иди и забудь о том, что видел сегодня, у тебя вся жизнь впереди, учёба, в агентство космическое пригласили, что тебе ещё надо?!

— Тебя. — тихо и спокойно ответил парень, смотря в глаза. — Я же говорил, что люблю, ты меня как будто не слышишь, или не хочешь слышать.

— Всё сложно. — отвернулся и схватился за руль Женя.

— Так объясни.

— Хорошо. — зло бросил Евгений. — Я не девушка.

— Ты всё-таки спала с ним? — опустил голову одноклассник.

— Ну ты и идиот. — откинулся на сиденье Женя, посмотрел на своего друга. — Ты меня не знаешь, что, если я тебе скажу, что я убила человека?

— Так ты спала с ним или нет? — уцепился Слава за то, что, по его мнению, было самым важным.

— Нет. — сдался Женя, когда его ладонь вновь оказалась в руках парня. Он снова дёрнул рукой, освобождая её, спросил недовольно: — Что ты меня всё трогаешь?!

— Ты приятная, тёплая, мне это нравится. — улыбнулся парень. — Так, наверное, всегда, когда любишь.

— А я не люблю. — прошептал себе под нос Евгений.

Слава похоже окончательно в него втрескался, и теперь придётся решать ещё и эту проблему. Но что-то внутри Жени говорило, что нужно подождать, ничего не делать, и эта проблема сама собой рассосётся. Но Евгений подозревал, что организм его обманывает, и дальше будет только хуже.

Он завёл машину, и они двинулись по маршруту, который час назад прорабатывали на карте. Датчик на приборной панели сигнализировал о низком заряде батареи, и Евгений спросил:

— Нужно заправиться, где это можно сделать?

— Вот же, зарядная станция. — показал пальцем куда-то вперёд Слава.

Женя проследил направление, и действительно — по пути был небольшой съезд, а за ним несколько столбиков друг за другом. Их было шесть, и расстояние между ними как раз похоже рассчитывалось на шесть автомобилей. Немного дальше, в стороне, стояли столбы побольше, и всего два — это скорее всего была зарядка для грузовых машин.

Он вытащил ключ и вышел на улицу, прошёл к одному из устройств. Там был небольшой чёрный штекер, он вытягивался из белого столбика. Инструкция тут когда-то была, но сейчас она оказалась затёрта и закрашена надписями, сделанными аэрозольной краской. Больше всех выделялась:

«Вся власть Советам!»

Женя уже знал, что в этом мире октябрьской революции не случилось. Почти все лидеры большевиков были повязаны за несколько месяцев до нужной даты. В парламенте страны остались только второстепенные личности, которые в итоге потерялись на фоне других новообразованных партий.

— Чего ты возишься? — голос Славы вывел из задумчивости.

Молодой человек подошёл, взял штекер и поднёс к заднему крылу. Крышка открылась сама собой, съехав в бок, как только устройство оказалось рядом. За ней обнаружился небольшой трех-контактный разъём, куда почти сразу присосался штекер. Причём в прямом смысле, потому что он будто вырвался из рук одноклассника, и устроился на место.

Рядом загорелись два простеньких светодиода, красного цвета, за ними мигал ещё один, жёлтый, видимо показывая, что идёт зарядка. Столбик приятно гудел, а лампочки загорались одна за другой. Всего их оказалось пять, и две последние были зелёного цвета. Не прошло и пары минут, как провод и машина разъединились, а Слава пошёл на пассажирское место, повесив шнур на «колонку».

— А куда платить? — не понял Женя самого, как ему казалось, главного.

— За электричество? — обернулся удивлённый парень, готовый закрыть дверь. — Жень, ты перегрелась? В стране, конечно, дела не очень, но у нас не Штаты или Англия, слава Богу.

Евгений ничего не ответил, лишь выругался про себя. Сам же читал, что электричество для автомобилей, начиная с семьдесят первого года, считается бесплатным. Лишь недавно, как раз-таки малочисленная партия большевиков, внесла предложение установить фиксированные цены на «топливо». За это их в очередной раз высмеяли.

— Остаёшься? — спросил Женя, пристраивая ключ под рулём.

Он хотел нажать кнопку, блокирующую колёса, но его ладонь вновь оказалась в руке одноклассника. Тот посмотрел в глаза, сказал:

— Я с тобой.

— Ты можешь пожалеть об этом. — покачал головой Женя.

Это было глупо, бессмысленно, нечестно по отношению к Славе. Сейчас нужно было дать ему в глаз, выкинуть из машины, и быстро уехать. Но делать это очень не хотелось, внутри всё протестовало. В этот раз их руки не разъединились, они смотрели друг на друга, и Женя тихо сказал:

— Я не хочу, чтобы ты пострадал, уходи.

— Я не хочу, чтобы ты пострадала, я не уйду.

— Дурак, это «химия», нет никакой любви, тебе кажется! — он попытался говорить спокойно, но внутри всё бушевало. — Ты просто мальчишка, который потом будет жалеть!

Слава лишь отрицательно качнул головой, в этот раз первый убирая свою руку. Он нажал какую-то кнопку посреди приборной панели, и там загорелся простенький экранчик, на котором отобразилась частота радиостанции, а внутри автомобиля заиграла музыка:

…это формулу пытаюсь

я в себе разгадать

Это химия любви

Разливается внутри

Пробегает по венам

Это химия любви

Это химия тела

Как урок, даже если бы

Я не хотела,

Разливается внутри,

Пробегает по венам…

[DJ COSMO & БЕБИSКУЛ — Химия Любви]

Они выехали на кольцевую, а электронная музыка всё играла, раздражая Женю и одновременно завораживая. Он не выдержал, сказал:

— Ты знал.

— Вообще первый раз эту песню слышу.

— Переключи, она меня раздражает. — попросил Евгений.

— Просто тоже чувствуешь, да? — улыбнулся одноклассник, похожий сейчас на довольного Чеширского Кота.

— Единственное что я чувствую, это то, что ты делаешь большую ошибку. — тихо сказал Женя, сворачивая с кольца и проезжая мимо поста дорожной полиции, сбросив скорость. — Если нас сейчас остановят на досмотр, и в багажнике найдут Павла, то ты пойдёшь по всем статьям вместе с нами.

Их не остановили, и машина продолжила путь, набирая скорость. Проехали белую табличку, на которой значилось перечёркнутое красным название города. С каждым километром зданий по бокам от дороги становилось всё меньше, и они в итоге оказались на трассе. Сначала шли пустые поля, потом всё чаще начали мелькать деревья.

Дорога была широкой, четырёхполосной, с хорошим асфальтовым покрытием. Это тоже удивляло, ведь Евгений знал — в его мире между городами дай боги, две полосы, а если четыре — то это уже счастье.

— Я не помню точно, где нам нужно останавливаться. — нарушил молчание Слава, копаясь в своём коммуникаторе, где он вызвал карту.

— Почти приехали. — ответил Женя, проезжая очередной километровый столбик и снижая скорость. — Сейчас надо выбрать место, в темноте это будет сделать трудновато.

Они ещё какое-то время плелись по обочине, а потом наконец попался более-менее удобный съезд. Женя решил попробовать, и машина спокойно прошла, углубляясь в крупный подлесок. Потом он выехал обратно, развернулся и заехал уже задом. Выйдя, оценил положение автомобиля — зелёный цвет, вкупе с хвойными деревьями и кустарниками, смотрелся вполне гармонично. Вряд ли проезжающие мимо люди, будут обращать на них внимание, а вот им всё будет видно хорошо.

Они устроились сразу после изгиба дороги, где водители, выходя из крутого поворота, будут набирать скорость. Это, как решил Евгений, идеальное место — можно рассмотреть машину, номера на ней, и даже водителя при желании.

— Надо Пашу выпустить. — выходя и разминаясь, сказал Женя.

— Пусть ещё там посидит. — быстро обойдя машину, Слава оказался рядом, обнял. — Сама же сказала, что с ним проблем много, зачем тебе это, давай оставим его и вызовем полицию…

— Не сейчас. — строго сказал Женя, не давая себя поцеловать. — И вообще то, он мне помог, попытался помочь, и я ему должна.

Он мягко отстранил от себя одноклассника, и пошёл открывать багажник.

— Целовались? — недовольно уточнил следователь, выбираясь.

— А может и целовались, тебе то что? — с вызовом набросился на него Слава.

— Вот я и чувствовал — раз десять останавливались зачем то, так и подумал. — зло бросил Павел, отходя от машины. — Мы опоздали, он уже проехал, если бы не ваши эти брачные игры…

— Во-первых — это не твоё дело, во-вторых, раз уж на то пошло — мы не целовались, а останавливались один раз на заправку. — вздохнул Женя, и принялся оправдываться. — В-третьих, даже если бы мы не опоздали, сегодня мы его брать не собирались, в лучшем случае завтра.

— Почему? — одновременно спросили парни.

— Нас сегодня на посту ДПС видели, бандиты после того, как мы одного из них допросим, скорее всего через полицию будут проверять все машины, проехавшие в этот день. — терпеливо принялся объяснять Женя. — После того как всё закончим, въедем в город с другой стороны, а может вообще машину тут оставим, там видно будет.

Они снова уселись в машину и включили радио, предварительно выключив весь свет в салоне. Ребята время от времени переругивались, пытались друг друга подколоть. В этот момент Евгений подумал, что они оба ещё мальчишки. Потом он размышлял о себе, и вспомнил, что самому ему не больше двадцати одного, так что это касалось и его.

Они так различались, и в тоже время были похожи, что Жене было решительно непонятно — как эти ребята собирались дальше существовать. Он вспомнил реакцию Павла на то, что он убил десяток человек, вспомнил беспечность своего одноклассника.

А ведь Славе скоро исполнится семнадцать, что в этом мире приравнивается к совершеннолетию. И как он собрался жить? А как прожил до своих лет Павел?

Ревность следователя была странная и непонятная, но внезапно приятная Жене. Он замечал на себе взгляды обоих парней и пытался разобраться с чувствами внутри. Это и правда походило на какую-то «химию любви», его новое тело реагировало на это, оно хотело этого, а сам Женя не мог понять, что ему было нужно.

Слава смотрел по-хозяйски, будто владелец нового авто, то и дело выглядывающий на приобретение с балкона.

Павел же напротив, был похож на соседа этого счастливчика, который не успел купить именно эту машину, и теперь с завистью её рассматривал со своего балкона.

Евгению было интересно, что в этом случае делали бы оба соседа. Скорее всего тот, который не успел вовремя купить себе так полюбившийся автомобиль, попытался бы переплатить и выкупить его у «счастливчика».

Он посмотрел на ребят, сейчас играющих в карты, и его что-то неприятно кольнуло внутри — а что, если Слава его «продаст»? У следователя есть деньги, уж точно больше, чем у школьника. Предложит однокласснику сумму, за которую тот откажется от своих претензий. Об этом почему-то было неприятно думать.

«Убью обоих.» — пронеслось в голове.

— Бред. — буркнул себе под нос, отгоняя дурные мысли, и перевернулся на заднем сиденье, пытаясь заснуть.

Разбудили они его, когда уже рассвело. Женя зевнул, принял с благодарностью бутылку воды и пластиковый контейнер с холодной, но вкусной кашей, готовить Павел умел. Пока ел, заметил, что машину поставили немного выше, и теперь прямо из салона можно было разглядеть всю дорогу во все стороны.

— Какая у него машина? — спросил Евгений, убирая в пакет использованную посуду.

— Красная «Волга», семёрка. — ответил Павел, внимательно наблюдая за дорогой.

— Хорошо живут бандиты в наше время, если на «барже» есть деньги кататься. — зевая, сказал с заднего места Слава.

Евгений не знал, как выглядят «красные Волги семёрки», но, судя по всему, это был дорогой автомобиль. Что-то вроде мерседеса из его мира, а может быть даже ещё более дорогое удовольствие.

— Вот он. — через пару минут вскрикнул следователь.

Мимо промчался красный автомобиль, двигатель у него был бензиновый, а лошадиных сил, судя по скорости, не меньше трёхсот. Это была проблема, ведь изначально Женя думал устроить аварию, выехав прямо перед автомобилем бандита. А так получалось, их «четырку» эта «баржа» сомнёт и не заметит.

— За ним?! — взволнованно спросил Павел.

— Нет, на обратном пути подловим, и может быть даже не сегодня — покачал головой Женя. — Слава, спи, всем надо отоспаться, а я подумаю, как нам его затормозить.

— Да надо спешить! — занервничал бывший полицейский. — Время может быть на часы идёт!

— Если они живы — то ещё день потерпят. — задумчиво ответил Женя. — Если мертвы, то спешкой мы ничего не решим, и тебе нужен будет свидетель, который подтвердит, что это не ты их убил.

— Дайте поспать. — взмолился Слава.

Они вышли из машины, закрыли двери и опёрлись на багажник. Павел достал сигарету и закурил, предложил Жене и тот поморщился, жестом отказался.

— Курить вредно. — сказал, отворачиваясь.

— Зачем ты его потащила с собой? — устало спросил Паша.

— Ты же слышал, он бы в полицию сообщил. — пожал плечами Женя, отгоняя от себя дым.

— Ничего бы он не сделал. — покачал головой следователь. — Мы его подставляем, он ещё мальчишка, не понимает, во что ввязывается.

— Ты тоже мальчишка, не понимающий, во что ввязываешься.

— Ты права, но я всё равно старше. — следователь выпустил очередной клуб дыма, резко перевёл тему: — У вас с ним было что-то, кроме поцелуев?

— Какая тебе разница?

— Мне важно об этом знать. — полицейский бросил сигарету в пожухлую траву, затушил ногой.

— Не было.

— А с кем-то было? — не унимался он.

— Ты нормальный вообще, такое спрашивать? — расширил глаза Женя, посмотрел на своего знакомого.

— Извини. — потупился тот, отвернулся. — Я хотел сказать, что ты мне нравишься, очень.

— Спасибо. — пожал плечами Женя, смотря себе под ноги. — Странные вещи тебе нравятся.

Быть девушкой было не так уж плохо, особенно если это касалось выполнения каких-то заданий.

Пусть теперь он сам себе ставил цели, а не командование.

Пусть тело было слабое и увечное.

Смог бы он тихо проникнуть в клуб, будь парнем? Нет.

Смог бы он запросто обмануть всех, будь парнем? Нет.

Видя перед собой девушку-инвалида, люди расслаблялись, становились слабыми, и это открывало многие двери. Но также добавляло непонятных проблем, в виде настойчивых женихов.

Он не мог сказать точно, что ему не нравятся все эти «брачные игры», которые парни перед ним разыгрывали. Давно уже было ясно — тело реагирует определённым образом, а его сознание хочет он того или нет, подстраивается под всё это. Да и теперь сложно было точно и твёрдо сказать — хочет или не хочет он сам всего что с ним происходит.

— Он тебе не подходит. — снова отвлёк его от мыслей следователь.

— Ты что ли подходишь? — скептически спросил Женя. — Ты молодой офицер, а мы обычные школьники, нам на роду написано — пахать, рожать, сеять.

— Ты — обычная школьница? — вскинул брови Павел. — Хотел бы я посмотреть, как ты расправилась с Вагизом.

Евгений ничего не ответил, лишь фыркнул и отвернулся.

Проснулся Слава, они все вместе пообедали, и дальше спать ушёл уже следователь. Машины ехали туда и обратно, день тянулся, и ближе к назначенному часу, Женя принял решение:

— Выгоняй машину, уходи за поворот.

Павел выполнил команду, и они все вместе подошли к автомобилю. Евгений что-то прикинул в голове, сказал:

— Сейчас я встану там, а ты нажмёшь педаль в пол, и промчишься мимо на максимально возможной скорости, которую сможешь развить.

Так и сделали, и когда «четырка» пронеслась рядом с Женей и Славой, стало понятно, что скорости на повороте будет достаточно для того, чтобы устроить небольшое ДТП. Об этом он и поведал своим знакомым.

— А дальше? — не понял Слава.

— А дальше мы его берём в оборот, обе машины спускаем в лесок и допрашиваем. — пояснил Женя. — Потом отпустим, правда придётся и нашу машину бросить.

Всё в этом плане было не так. Останавливать машину надо было раньше, и желательно, чтобы Кривой сам затормозил. Но так они будут привлекать к себе много внимания. Так же бандита нужно было убивать, иначе он расскажет своему руководству, на какой машине его остановили. Дальше бандиты свяжутся с полицией, и им не сложно будет выйти на их «четырку», а после узнать, что по ней уже делался запрос в базу данных, и в тот момент за рулём была Евгения Соколова.

— Едет. — шепнул Павел, будто кто-то мог его подслушать.

Вдалеке и правда было слышно приближающийся рёв бензинового двигателя, все напряглись, натянули самодельные маски.

По плану, им нужно было развить такую же скорость, стартовав с обочины, и притереться к «Волге». Павел был за рулём и нажал на газ, на дороге никого не было, уже темнело, и они начали разгон.

- *ля! — выругался следователь, когда рядом пронеслась красная молния.

— Ты почему не бортанул его?! — заорал на него Женя.

— Да я не успел, попробовала бы сама! — огрызнулся Павел.

— Давайте за ним, посмотрим, как он едет, может найдём место получше! — прервал их перепалку Слава.

Они выжимали из машины всё, ехали под двести километров, и видели только красный силуэт вдалеке. «Четырка» для таких скоростей не была рассчитана, весь корпус трясся, за руль Павел держался крепко и тяжело дышал. Понятно было одно — если он случайно резко вильнёт, они улетят в кювет. Снимать шапки не стали, так и сидели в масках, обливаясь потом.

— Электродвигатель рассчитан и на большие скорости, но стоит ограничение. — зло проговорил следователь, высматривая в ночи красные фонари «Волги». — Но даже двести для неё много.

— Всё, потеряли. — обречённо сказал Женя.

Он видел впереди только ночную мглу, «Волга» оторвалась от них.

— Мы проехали то садоводство ещё пол часа назад, я не знаю куда он поехал. — расстроенно сказал Павел.

— Вон он! — выкрикнул Слава с заднего сиденья, показывая куда-то вбок.

И правда, по краям от трассы тянулись поля, и в одно из них сворачивала дорога, по которой можно было увидеть фонари и фары движущийся машины.

— Может это не он. — задумчиво сказал Женя.

— Проверим. — заявил Павел, выключая весь свет и сворачивая с дороги.

Небо было чистое, а необычайно большая сегодня луна, неплохо освещала им путь. Конечно, с фарами было бы ехать гораздо сподручнее, но тогда пропадал эффект неожиданности.

— Там здание какое-то старое, заброшенное. — между сиденьями появилась голова Славы, он показывал свой телефон.

— Может нам повезло? — следователь и Женя переглянулись.

Это был бы идеальный вариант — выйти сразу на место, где происходят расправы с неугодными и поставить точку в этом всём. Другое дело, как всё это штурмовать, имея в наличии пару ножей, один пистолет и монтировку.

Думая об этом, он принял одну из заимствованных у маньяка таблеток, понимая с грустью, что потом его ждёт сильный «отходняк». Но вариантов было не много, сегодня ему нужна максимальная работоспособность.

— Осторожно, сбавь скорость. — шептал Женя, всматриваясь вперёд.

Они приближались к группе построек, раньше тут было не одно здание, а целых пять или даже шесть. От всех них остались остовы в виде фундаментов, и лишь одно возвышалось на высоту трёх этажей. Машина, которую они преследовали, заехала как раз за сохранившееся строение.

— Мы пойдём. — сказал Павел, останавливаясь в трёхстах метрах от цели и заводя машину в небольшое углубление у дороги.

— Да, ты сидишь тут, потом позовём. — согласился с ним Слава.

Опять приятное чувство, какое-то чужое и незнакомое. Но вместе с этим, Женя порадовался, что жертва не видела их автомобиль, а значит есть шанс, что на них не выйдут, когда всё закончится.

— Я тоже пойду! — возмущённо начал он.

— Нет! — одновременно выкрикнули парни.

— Пистолет. — он протянул старый «ТТ» Павлу. — Семь патронов.

— Не надо, мы никого не собираемся убивать. — поджал губы тот, и укоризненно посмотрел на Женю. — И так справимся, жди тут и смотри на окна, мы тебе помашем, когда закончим. Или вернёмся, если всё окажется слишком плохо.

Он сидел, скрестив руки на груди и смотрел как они уходят. Всё это конечно хорошо, когда за тебя делают всю работу, но Женя беспокоился. Судя по тому, что они видели во время погони в салоне, Кривой в машине был один, и ребята должны справится. Но всегда что-то может пойти не так.

Через двадцать минут он заметил, что рядом со зданием появился человек. Он обошёл строение, всматривался несколько минут в темноту, в разные стороны, а потом ушёл, так ничего интересного и не разглядев.

Если бы это был кто-то из парней — он бы помахал Жене, так что получалось, что у них что-то пошло не по плану.

Приближался к строению тихо, сбоку от дороги, что бы его невозможно было заметить. Этажей когда-то было больше трёх, но сейчас осталось то, что осталось. Остальное обрушилось вовнутрь, и хорошо, если бетонные плиты не пробили всё, включая первый этаж и подвал.

Вокруг валялись кучи мусора, кирпичей, стёкол, кое где попадались арматуры. Когда Женя обошёл здание, он наткнулся на красную «Волгу» — это и правда была она, они не ошиблись и поехали правильно. Непонятно было, почему ребята медлят. От здания вообще не слышалось ни звука, что уж говорить о криках или выстрелах.

Множество следов вело к единственному входу, только не в само строение, а к входу в подвал. Евгений осторожно подошёл, прислушался и сделал несколько шагов вперёд. Он подождал пока глаза привыкнут к темноте, и медленно продолжил свой путь.

Его встретил длинный коридор, который был подозрительно чистым. Женя медленно продвигался вперёд, заглядывая в каждое помещение, которое попадалось по пути. Это было не сложно, двери тут отсутствовали напрочь. Вдалеке слышались невнятные звуки, и из-за поворота виднелся тусклый свет.

— Кито такой?! — кричал чей-то голос. — Сколико вас?!

Женя остановился, присмотрелся, увидел натянутую леску, прямо так, чтобы задеть её, если будешь идти. Он улыбнулся сам себе, перешагнул препятствие. Непонятно что это было — то ли растяжка, то ли примитивная сигнализация, времени проверять не было. Скорее всего второе, и именно так парни и попались.

Он сделал ещё несколько шагов, прежде чем оказаться у поворота. Достал небольшое зерко из кармана, прислушался, и выбрав момент и место, быстро посмотрел в соседний коридор. Зеркальце нужно было направить так, чтобы свет не отразился куда не нужно, а ещё лучше, что бы вообще не отразился. Евгений всё сделал правильно.

То, что он там увидел, было тем, чего Женя больше всего не ожидал, но к чему был готов — как бы это парадоксально не звучало.

За углом, спиной к нему, в военной форме, с автоматом на спине, стоял часовой.

Глава 15

Как снять часового?

Есть множество способов, но самый лёгкий, когда в группе два человека. Один привлекает внимание часового, второй его ликвидирует.

Вариантов много — от простого удушения, до полного умерщвления.

Если разведчик один, то можно подкрасться сзади, набросить удавку на шею, и попытаться удержать противника. Этот вариант Жене не подходил, слишком разные весовые категории. Мужчина был минимум на голову выше и в два раза шире, да и удавки у него не было.

Оставался только один вариант.

— Как узнал о нас?! — кричал тот, кто проводил допрос. Голос мужчины был визгливым, с сильным акцентом, некоторые слова он коверкал и путал падежи. — Сколько ващих?!

Коридор был длинный, и вражеский часовой проходил его за полторы минуты, примерно тридцать секунд он наблюдал за происходящим и вновь начинал свой путь. От входа в комнату, до поворота, и обратно. Из помещения, где проходил допрос, слышались удары и крики. Парни пока держались, и Женя поблагодарил их за это.

Часовой был так себе, мог остановиться и долго смотреть за допросом, или заглянуть в соседнюю комнату. Он ходил по своему маршруту нехотя, как будто просто для галочки.

Можно было бы снять врага из пистолета, но тогда придётся сразу бросаться в бой, а он точно не знал, какие там расклады. Вполне может оказаться, что внутри целый взвод в полном боевом. Непонятно только было, кто это такие. Ясно одно — не бандиты.

— Ня сюка! — раздался очередной удар.

В этот момент Евгений сделал шаг в коридор, замер в тени, смотря в такую близкую спину, медленно бредущего человека. Его нельзя было отпустить очень далеко, тогда он встанет в конце, а потом развернётся, да и отсюда, на фоне криков, будет не слышно звуков борьбы.

— Я сказал уже! — взвизгнул Слава. — Одни мы тут, мы не за вами, ошиблись!

— Ня сюка! — опять удар, за ним следующий.

Четыре шага, в такт словам и ударам, прыжок на спину. Женя зажимает нос и рот, резко откидывает голову противника назад, быстрый удар в горло, провернуть нож. Тело медленно оседает, и его приходится изо всех сил затаскивать во тьму. Женя мысленно благодарит врага, который ведёт допрос, за то, что он не останавливает и постоянно что-то орёт, избивая пленных, создаёт дополнительный шум.

Евгений устроился в углу, так, чтобы видеть часть комнаты, в которой сейчас находятся его союзники. Быстро оценил обстановку, и увидел троих. На всех камуфляж без знаков различия, у двоих кобура на боку, третий избивает привязанных к стулу парней.

Он осмотрел тело часового — тоже пистолет в боковой кобуре, и какой пистолет. Такой же, который был у Жени в его мире, трофейный «Вальтер П99». Он проверил обойму — полная. Оружие удобное, и к его новому телу очень подойдёт — особенно его устроит отдача. Но сейчас им нельзя пользоваться, он не знает, что там заряжено. Не хочется, чтобы это оказались холостые пули.

Евгений вышел в коридор, и по самому краю стал красться к комнате. Когда до входа оставалось пару шагов, выставил пистолет перед собой, и прямо из темноты нажал на спуск.

— Бах-Бах! — раздались два выстрела, оглушая его.

Пару быстрых шагов, крик на третьего, который вёл допрос:

— Руки-руки! Лежать сука! Руки!

Нужно было дезориентировать противника, напугать, заставить потеряться. Это получилось, человек упал на колени, держась за уши. Дальше последовал быстрый удар рукоятью по затылку, и тело падает на пол. Женя достал из кармана приготовленную верёвку, связал руки.

— При-и-ишла-а-а! — радостно сказал Павел, улыбаясь кровавой улыбкой.

— Ага, пришла-а-а! — повторил Слава, у которого разбили нос и подбили второй глаз.

В голову полезли сначала ненужные мысли — что теперь Слава скажет матери и отцу, а потом пришли нужные — должен быть ещё один человек. Тот, кто приехал на машине, он не мог быть в камуфляже. Или мог?

— Сколько их было? — быстро спросил Женя, оглядывая все входы.

— Э-э-э? — непонимающе замычали оба.

— Молчать. — приказал Евгений.

Тишина, почти полная.

Три тёмных входа, из одного он отлично просматривается, его бы уже сняли.

Из другого он пришёл, там чисто.

А вот третий…

Он стоял так, прислушиваясь, и оценивая обстановку, когда уже хотел было расслабиться, ему почудился шорох.

Шаг, второй, два выстрела в темноту:

— Бах-бах!

— А-а-а! — крик из проёма.

Он быстро ушёл с линии огня, достал телефон и включил фонарик, посветил в проём и сразу убрал. Раздались несколько выстрелов, вновь оглушая, пуля пролетела мимо и застряла в стене. Когда наступила пауза, Женя высунулся и тоже разрядил обойму, добивая противника.

Враг затих, и когда Евгений подошёл ближе, на всякий случай воткнул ему в горло нож и провернул. Бывало, в его практике так, что враг попадался уж через чур живучий и хитрый, лишним не будет.

— Всё? — спросил друзей, когда перерезал им верёвки. — Больше никого не видели?

— Жень, ты чё, убила их всех? — ошарашено спросил Слава. — Жень, они не двигаются, Жень, ты убила их что ли, а?!

— Это всё, больше не видели, но не могу ручаться, что точно никого нет. — ответил Павел, потирая руки и нос.

Он опустился на колени, и забрал пистолет одного из убитых. Это тоже оказался «Вальтер П99», только вот ствол был необычный, на нём можно было закрепить глушитель. А значить это могло то, что где-то тут мог быть склад оружия и различных интересных обвесов к нему.

— Жень, они мертвы! — почти впал в истерику Слава.

Он стоял на коленях, ошарашено смотрел на трупы и связанного пленного, переводил взгляд с одного на другого, потом на Женю. Его руки тряслись, сам парень похоже был готов вот-вот сорваться и убежать в неизвестном направлении.

***

— Слава, Славик, ты чего? — Женя встала перед ним на колени, улыбнулась и обняла. — Успокойся, если бы не я их, то они бы тебя, понимаешь?

Он не мог понять — она только что убила троих, или даже четверых, а ещё один лежал связанный.

«Убила!» — билось в голове парня.

Славу охватил ужас, он не понимал, что происходит, а главное, он не понимал ту, которую как ему казалось, он любил. Она с такой лёгкостью расправилась со всеми, а потом пошла и добила ножом ещё одного. Он слышал этот неприятный чавкающий звук, и очень не хотел увидеть, как это произошло.

— Славочка, успокойся, всё хорошо, ты только не смотри, смотри на меня! — продолжала Женя, которая сейчас целовала его лицо.

Он не сразу почувствовал, а когда понял, что происходит, стало немного легче. Её тёплые губы прикасались к щекам, лбу, носу, губам. Она снова задержалась на губах, попыталась его поцеловать, но Слава не мог себя заставить разжать зубы. Он попытался снова, и у него получилось. Они поцеловались, стало ещё легче.

— Всё кончилось, Слава, успокойся, всё кончилось, мы их сделали, понимаешь? — говорила Женя, прижимая его к себе. — Ты молодец, ты всё выдержал, какой же ты молодец у меня, да?

А он беззвучно плакал, закрыв глаза и прижимаясь к её груди. Женские руки гладили его спину, голос успокаивал, и Слава медленно приходил в себя, понемногу успокаиваясь. Он пока не знал, что это с ним останется навсегда.

Эти четыре трупа.

Эти несколько оглушающих выстрелов.

Этот чавкающий и неприятный звук, который будет его ещё минимум два года преследовать во снах.

Эти мягкие, такие нежные, такие родные поцелуи и объятия.

***

— Идите дальше, проверьте всё, будьте осторожны, я скоро присоединюсь к вам. — Евгений так и держал голову одноклассника, прижимая его к груди, и смотрел на Павла.

Тот понимающе кивнул, хоть и смотрел на поцелуи и все эти нежности неодобрительно. Женя подумал, что следователь сам бы не прочь оказаться в таком же положении, но ему уже поздно было притворяться. Да и Слава не притворялся, он и правда был на грани.

Павел помог встать своему «сопернику», тело рядом зашевелилось, начало стонать, а ребята уже удалялись по одному из коридоров. Женя предупредил их о растяжке, чтобы они были осторожней, но по лицу бывшего полицейского понял, что именно на ней они и попались.

— Кто такие, отвечай? — спросил Евгений, приставляя нож к горлу пленного.

Тот попытался вырваться, но само-схватывающая петля, которая оплетала его руки, ноги и шею, не давала человеку расслабиться. Мужчине было лет сорок, чисто выбритый и подкачанный, на голове короткий ёжик тёмных волос, и раскосые глаза.

— Ни скажу. — прохрипел он. — Не возьмёщ, сюка.

— Мне не нужно никого из ваших брать, я просто хочу понять — кто вы такие? — спокойно переспросил Женя.

Человек тяжело дышал, молчал и больше не шёл на контакт.

— Я сейчас здесь всё минирую, в особенности ваши тела, а тебе затыкаю рот, и проткну живот ножом, что бы ты подольше подыхал. — начал Женя, тяжело вздохнув. — Когда твои вернутся, они обязательно придут и попадут в ловушку, минимум двоих-троих ждёт смерть и увечья.

— Белый тигры. — после долгой паузы, когда Евгений уже поднимался с колен, выдавил из себя пленный.

— Какие тигры, что ты несёшь? — нахмурился Женя.

— Армия освобождения Монголии! — просипел незнакомец.

— Что вы тут забыли? — удивлённо вскинул брови Евгений. — Где Монголия и где Петроград, ты вообще понимаешь?

Больше от него было ничего не добиться, мужчина продолжал молчать, и в очередной раз тяжело вздохнув, Женя полез за ножом.

— Ты обищала! — вдруг возопил борец за свободу.

— Так ты молчишь, вот я и подумала, что…

— Школу захватить, скоро День Победы, мы должны были захватить школу… — продолжал изливаться монгол, с ужасом косясь на нож.

— Террористы что ли?

— Борцы за свободу! — не согласился пленный с вердиктом, а потом закричал: — Ты обищал-обищала-обищал!

Нож вошёл в горло, и человек потерял сознание почти сразу. Какую именно школу они хотели захватить, Женя не знал, но теперь у них вряд ли что-то получится. Он обыскал карманы незадачливого «борца за свободу», вытащил ещё одну обойму к пистолету и гранату, очень похожую на те, что были у Вагиза.

На остальных «бойцах» обнаружилось почти тоже самое. Только у одного, которого он проконтролировал ножом в коридоре, нашёлся коммуникатор. Женя взял его, и убрал в карман, решил уничтожить на выходе, сразу как отправит сообщение в полицию.

Пришлось минировать тела, используя шнурки с берцев покойников. Дело это не хитрое, главное на середине всей работы самому не подорваться. Всё держится на честном слове, и, если хоть одно тело пошевелят немного, все три гранаты должны будут сработать почти одновременно.

Когда закончил, вышел из коридора, повесив автомат на плечо. К своему неудовольствию обнаружил, что ему тяжело — это тело не привыкло таскать на себе такой лишний вес.

— Ну как? — спросил Павла, когда вышел на улицу.

— Он в машине, несколько раз вырвало, я присмотрю. — ответил следователь, растаптывая ногой окурок. — Там, на первом этаже, четвёртое помещение справа, несколько ящиков с разным, сама посмотри, часть я уже забрал в машину.

— Это всё?

— Да, из важного. — пожал плечами Паша, уходя к машине. — Ещё дешёвая еда — вермишель, полуфабрикаты, думаю тебе это будет не интересно. Кто это был?

— Неудавшиеся террористы. — ответил Женя, потом распорядился — Проследи за Славой, ты отвечаешь за это сейчас, я пока гляну что нам может пригодиться.

— У тебя лучше получается. — недовольно ответил бывший полицейский.

— Так же хочешь? — вскинул брови Евгений.

— А можно? — с вызовом спросил Павел.

— Почему они на такой машине разъезжали? — сменил тему Евгений.

— Это самое простое — «Волгу» дорожники почти никогда не останавливают, никому проблемы не нужны.

— Скрути номера с неё, установи на нашу машину. — распорядился Женя, уходя.

В комнате неприятно пахло, и тут же оказались пару ящиков с оружием. Были и тактические фонари, и запасные обоймы, и даже глушители для пистолета и автомата. Евгений взял всего понемногу, делая основной упор на гранаты.

В углу грязной комнаты оказались сложены несколько бронежилетов, разгрузки и подсумки. К своему неудовольствию, он решил всё-таки не брать защиту — слишком тяжело для его нынешнего тела.

Главное нашлось на небольшом деревянном столике — план захвата неизвестной Евгению школы «1020». Он сразу же достал устройство, нажал на красную кнопку и на экране появилась надпись:

«Вызвать полицию/Отправить анонимное сообщение?».

Выбрал второе, быстро описал ситуацию, не забыл упомянуть про заминированные тела, приложил фотографию, оставил подпись — «доброжелатель», и нажал на кнопку «отправить». Бросил устройство на бетонный пол, и несколько раз придавил его ногой, разбивая на мелкие детали.

Перед тем как покинуть комнату, схватил не открытую бутылку водки со стола, решив, что сейчас это может помочь Славе.

На улице накрапывал дождь, и он подставил своё лицо капелькам, распуская волосы. Небо будто услышало его, и тотчас увеличило поток воды, падающий сверху. Дождь усиливался, наверху всё затянуло тучами, окружающее погрузилось во тьму.

— Свет не включать, выезжаем как есть, уходим дальше от города, нужно сделать крюк по самой отдалённой дороге. — распорядился Евгений, усаживаясь на заднее сиденье, рядом с одноклассником. — Машины, въезжавшие и выезжавшие из города, будут проверять, но «четырок» как у нас очень много.

Он промок насквозь, волосы свисали тяжелыми патлами. Женя открыл бутылку водки, резко сдёрнув колпачок, и сделал большой глоток.

Слава сидел, уткнувшись в окно, и никак не реагировал на происходящее. Он вздрогнул, когда Женя взял его за руку, сняв с обоих перчатки. Слава повернулся и посмотрел в глаза, ничего не ответил, снова уставился в окно. Руку парень сжал, прижал к себе, и это обнадёживало.

— Выпей. — предложил парню, когда почувствовал небольшую лёгкость от алкоголя.

— Это ведь люди, Жень. — тихо сказал друг, игнорируя бутылку. — Надо было в полицию сообщить, что-то сделать, они ведь какие-то военные, или вроде того…

— Это не люди. — он погладил руку парня, сделал ещё глоток.

— А кто тогда? — Слава повернулся, посмотрел в глаза. — Ты же убила их, понимаешь?

— Они враги и террористы. — пожал плечами и попытался улыбнуться Евгений, голова шла кругом, и он решил, что пока хватит спиртного, закрыл бутылку. — Если бы не я их, то они бы вас, или ты думаешь, что они просто так отпустили бы тебя и Пашу?

— Я не знаю. — покачал головой друг. — Я ничего не понимаю.

— Они террористы, собирались захватить школу, не переживай за эту падаль. — снова поглаживание по руке, осторожные и нежные. — Это звери, не люди, для них жизнь ничего не стоит, понимаешь?

— Как и для тебя, да? — одноклассник отвёл взгляд, помолчал, выдавил. — Для тебя ведь тоже жизнь ничего не стоит, ты так просто это сделала, будто зверь, просто взяла и…

— Кто-то должен был это сделать, в этот раз это была я. — пожал плечами Евгений.

— Помнишь, тогда, после танцев, ты меня ударила сильно. — спросил Слава, второй рукой потирая грудь. — Я думал, что мне показалось, а сейчас не уверен. Ответь мне, только честно, ты ведь сдержала себя, с трудом, но сдержала? Ты хотела тогда меня убить, и, если бы тебя что-то не остановило, ты убила бы меня, тот удар стал бы смертельным, так?

Он задумался, закрыл глаза, но руку Славы не выпустил. Что ответить — вот в чём главный вопрос. Если сейчас сказать что-то неправильно — это могло всё изменить, и в его жизни, и в жизни этого человека.

Соврать легко, но делать этого не хотелось.

— Да, всё так. — решилась Женя, и зажмурилась.

Почему-то по лицу текли слёзы. Она ждала, что парень отпустит руку, бросит её, ударит по лицу, обидно обозвав. Но секунды шли, и ничего не происходило, их ладони лежали друг в друге. Жене почему-то было очень важно, чтобы он не отпустил, не бросил, и она сама не понимала, зачем.

Почему для неё так важно было мнение этого человека?

Почему она вдруг пытается его понять, и из-за этого её картина мира рушится?

Почему?!

Она не должна была брать этого нескладного парня с собой. Они должны были выкинуть его из машины, и сами отправиться на это грязное дело. Но она думала только о себе, своих желаниях, и не стала этого делать. Внутри что-то сжигало всё, вызывая невыносимую и тянущую боль в сердце.

— Прости меня. — сказал наконец Слава. — Я не хотел, прости.

Женя почувствовала, как чья-то рука нежно стирает слезинки со щёк. Губы парня покрывали лицо девушки поцелуями, он забирал её слёзы с каждым прикосновением, и шептал:

— Я люблю тебя, Жень, прости меня, только не плачь больше, пожалуйста…

Было больно и обидно, она не знала, что ему ответить. Она не знала — что такое любить, быть любимой, что-то чувствовать. Могло быть так — что она тоже любит, но просто не понимает этого. Новые слёзы всё текли из глаз, и Женя уже рыдала вслух, совершенно не понимая нахлынувших на неё чувств, которые просто сжигали всё внутри.

Её мир, установки что вбивали последние пару лет, всё рушилось, и она не знала, как жить дальше, на что ориентироваться.

— Я с тобой, я удержу, не плачь. — Слава притянул девушку к себе, прижал, положил её голову на свою грудь, стал гладить мокрые длинные волосы и шептать: — Я сильный, прости меня, я всё сделаю, ты такая хрупкая, я просто не знал, не понимал, только не плач…

Машина уносилась вперёд, по почти пустой трассе, огибая город и готовясь в него вернутся. В ней сидели трое людей, которые за сегодняшнюю ночь изменились, что-то потеряли, что-то приобрели, но сами ещё не понимали этого.

***

После того как обратно сменили номера, они поднялись на этаж и вошли в квартиру. Все прошли на кухню, не разуваясь. Сумки оставили в коридоре, а початая бутылка заняла место на столе. Павел сразу же свинтил крышку и сделал большой глоток, протянул Славе.

— Я не хочу, мне ещё домой. — покачал тот головой.

— Останься. — попросила Женя.

— Мне нужно подумать, побыть одному, я завтра зайду за тобой. — он еле-заметно улыбнулся.

— Куда это ты собрался? — Павел подозрительно посмотрел на школьника.

Евгения заметила, что он положил руку на ручку пистолета, которая торчала у него из штанов.

— Домой, мне нужно… — начал было парень, но Павел прервал его криком:

— Да он нас сдаст!

Пистолет был уже в его руке, но ещё не направлен в сторону Славы. Женя одним движением выхватила оружие, направила в голову следователя, зарычала:

— Проспись, придурок!

Слава так и стоял сзади, опустив плечи и наблюдая за этой картиной. Было в его глазах что-то, и это был не страх, не злость, а скорее жалость. К обоим, не только к девушке.

— Иди домой, всё нормально. — уронила Женя, не отпуская пистолет.

Он не поцеловал её, лишь сзади хлопнула дверь, от этого было грустно на душе. Павел устало сел на стол, не обращая внимания на наведённый в его сторону ствол. Он взял бутылку и отхлебнул ещё, сказал:

— Ты же видела, в каком он состоянии, он сейчас придёт домой и всё расскажет матери.

— Плевать. — Женя бросила оружие на стол, глотнула ещё обжигающего напитка. — Ты урод неблагодарный, этот человек рисковал жизнью ради тебя, а ты его убить хотел. Меня может тоже захочешь прикончить в конце пути?

— Он рисковал ради тебя, а меня он сдаст с потрохами! — закричал полицейский, вскакивая. — Тебя прикончить, как же, для тебя чужая жизнь — как в магазин за сигаретами сходить, ты вообще не считаешь тех, кого отправляешь на тот свет — это мне надо бояться!

— Если бы не твои похождения, мне бы никого не пришлось убивать!

— Ну да, и с Вагизом бы просто договорилась! — зло рассмеялся Павел, толкая Женю в плечо. — Кто ты, Женя Соколова, кто тебя учил, чем ты занималась, откуда ты вообще взялась?!

— Ах ты козёл!

Выпитый алкоголь мешал думать, в душе поселилась ненависть и гнев. Женя набросилась на следователя, но не тут-то было — он тоже где-то обучался, и легко отбил первые пару ударов, заехал ей по рёбрам и оттолкнул от себя.

— Сволочь неблагодарная! — закричала девушка, бросаясь вперёд.

Павел пропустил удар, и в очередной раз получил сначала по носу, а потом в глаз. Если до этого момента он лишь оборонялся, то теперь сам пошёл в атаку, и ногой откинул от себя девушку в коридор.

— Хватит, прости, я не хотел! — закричал следователь, выходя следом и подавая руку. — Это алкоголь и всё что случилось, навалилось, извини меня!

— Пошёл ты!

Женя не собиралась сдаваться, она перехватила руку не готового к этому полицейского, и быстро вывернув, вскочила. Два удара по почкам, один в печень, оказалась сзади и ударила под коленки. Мужчина упал, получил болезненный тычок в спину и вскрикнул:

— Сучка а-а-а!

Резко развернулся, ногами взял в захват девушку и повалил на пол, прижал её к линолеуму и нанёс пару болезненных ударов по рёбрам.

— Всё, хватит, прекрати, успокойся! — тяжело дыша, пропыхтел следователь, держа руки девушки сзади и прижимая её голову к полу.

— Тварь! — закричала Женя.

Она извернулась и освободила руки, локтем ударила следователя по рёбрам и повернулась, собираясь провести очередную серию. Павел не стал отвечать, он так и сидел сверху, лишь крепко схватил за руки, и прижал их к полу, снова попросил:

— Я же сказал, хватит, я дурак и сглупил, прекрати…

Она тяжело дышала, а он не спешил отпускать девушку. Они зло смотрели друг на друга, а потом следователь опустил голову и внезапно поцеловал Женю.

Она не знала, что именно на неё нашло. Может быть это был алкоголь, может быть стресс и нервный срыв, а возможно и то, и другое. Евгения ответила на поцелуй, расслабилась.

Павел пошёл дальше. Он перевернул её, быстро стянул с себя штаны, нащупал застёжки на одежде девушки и быстро их расстегнул.

— Нет-нет-нет… — шептала девушка, сама не понимая своих чувств.

Внутри всё горело, голова кружилась, в животе поселился рой «бабочек», которые устроили там танцплощадку и отрывались во всю. Были непонятные мысли, что всё что она сейчас делает — это неправильно. Но нахлынувшие ощущения отметали разум, заставляли забыться.

— Не надо? — остановился в нерешительности Паша.

— Ну-у-у давай же, зачем ты остановился! — зло закричала она.

Павел резко вошёл, стало больно и неприятно, но лишь на небольшое мгновение, Женя вскрикнула. Он двигался сверху, тяжело дыша, целуя шею и щёки, пытался достать губы и у него иногда это получалось. Женя совсем потерялась в ощущениях, они были приятные и непонятные ей, незнакомые.

— Не в меня! — вскрикнула, приходя в себя, девушка.

Мужчина резко отстранился, тяжело дыша упал на спину рядом, прикрывая рукой пах. А Женя лежала, и не могла поверить в то, что только что случилось. Вслед за мимолётным возбуждением пришли мысли о чём-то гадком, неправильном и неприятном. О том, что она совершила ошибку, которую теперь никак не исправить.

— Кровь? — устало спросил следователь, смотря на свою руку. — У тебя эти дни?

— Нет.

— Так ты…

— А ты не почувствовал? — грустно спросила Евгения, сворачиваясь в клубок на полу. — Что же я наделала, Господи, что же я наделала…

Как она теперь об этом расскажет Славе, было непонятно и пугающе. Она предала его, изменила, сделала то, что не должна была. Можно было бы обвинять во всём алкоголь, нервы, и многое другое — но это было бы не честно. Не бутылка водки, и не удары по рёбрам раздвинули ей ноги. Павел ведь спрашивал — «Не надо?». А она прикрикнула на него, что бы он продолжал.

— Всё нормально, прости. — зашептал парень, пристраиваясь рядом и обнимая девушку. — Я женюсь на тебе, обещаю, по-другому и быть не может, всё будет нормально.

— Нормально уже не будет никогда. — то ли подумала, то ли сказала вслух Женя, она и сама не поняла, но Павел так ничего и не ответил.

Глава 16

Она долго стояла под душем, делая воду то очень горячей, то очень холодной. Потом возвращала всё на средний уровень, и продолжала попытки хоть что-то почувствовать. Ничего больше не осталось в душе, и казалось, что случилось непоправимое.

Наверное, она даже беззвучно плакала, только упругие струи воды всё скрывали. Она предала Славу, его чувства, всё что их связало за последние несколько дней.

Откуда это взялось — уже было не важно. Её не должно так тянуть к другим людям, тем более к мужчинам, особенно если помнить прошлое. Но что-то происходило, что-то внутри надломилось, барьер рухнул.

Кулак резко ударил серую плитку, разбивая костяшки в кровь. Струйки воды тут же окрасились в красный цвет, унося красную жидкость вниз, к сливу. Как бы ей хотелось, чтобы её точно так же унесло неизвестно куда.

— У тебя всё нормально? — услышала она голос откуда-то снаружи.

— Проваливай! — зло бросила, будто своему самому страшному врагу.

Павел был ни в чём не виноват, она сама его попросила, сама не сопротивлялась. Но почему-то так хотелось найти виновного, что бы оправдаться перед…

Перед кем?

А главное, зачем?

Сердце предательски заныло, и кажется, снова полились слёзы.

— Это не может быть любовью, потому что просто не может такого быть. — шептала себе Женя, пытаясь прийти в себя. — Я не могу любить, не мужчину, не женщину, вообще никого, я же монстр, зверь в человеческом обличье. Что в прошлой жизни, что в этой, тут даже тело не поможет, Слава ведь всё правильно сказал. Я иду по трупам, уничтожая всё вокруг себя, я не считаюсь ни с чем.

Осознание пришло внезапно, накрыло с головой, погрузило в депрессию. Женя не видела выхода, хотелось лечь на дно ванны и умереть, закрыть глаза и заснуть, чтобы никогда не проснуться.

У всех людей есть «чувство своей правоты», и какие бы ужасные, или не очень, вещи, человек не творил, он всегда оправдает себя. Это чувство служит предохранителем от того, чтобы не наложить на себя руки, осознав, кто ты на самом деле, и какие поступки совершаешь. Оно обманывает человека, и он уверяется в том, что делает всё верно.

Убил ребёнка? Так ведь он сам мог тебя убить, да и вообще это маленький «Гитлер» рос.

Обманул дорогого тебе человека? Это ему на пользу, если бы он знал правду, было бы хуже.

Украл деньги? У тебя необходимость, а человек переживёт, ещё заработает, не ты, так другой бы взял.

Зачем себя винить, когда ты кругом и везде прав?

Она всхлипнула, осторожно опустилась на дно ванны, обняла ноги, спросила себя тихо:

— Почему тогда так больно?

Понравилось ли ей то, что произошло?

Пока было возбуждение, определённо понравилось. Эти ощущения было сложно сравнить с тем, что она чувствовала в прошлой жизни, и с тем, что она ощущала, когда доводила себя до изнеможения в ванной. Это было совершенно другое.

А вот когда голова вернулась на место, стало противно от себя, захотелось приставить пистолет к виску и нажать на курок. Женя с трудом удержалась, чтобы не сделать этого, спасали только мысли о…

О чём?

Или о ком?

Хотелось эти чувства вырвать из себя, но как это сделать, Евгения не знала.

Она вытерлась, обмоталась полотенцем и вышла из ванной. Думать больше ни о чём не получалось, внутри поселились боль и пустота.

Девушка закрыла дверь в комнату, всё с себя скинула и улеглась в кровать. Закутавшись в одеяло, поставила телефон на зарядку и проверила сообщения. Там было куча пропущенных вызовов от матери, несколько сообщений от неё же. Она решила ничего не отвечать, чтобы не впутывать эту женщину в свои дела. Вот когда они с Павлом всё закончат, и, если останутся живы, можно будет продолжить налаживать контакт.

Дальше шли звонки от Ашота и вопросы в текстовых сообщениях, предложение помощи, Женя всё проигнорировала.

Завтра рано вставать в школу, которая уже не казалась чем-то важным, но и там были незаконченные дела. Хотелось увидеть Машку, узнать, что случилось, помочь, если это необходимо. Нужно было всё заканчивать, выдворить Павла навсегда из своей жизни, или распрощаться с ней, жизнью, по ходу решения проблем.

Сон пришёл незаметно — несмотря на боль в ноге, мысли, и всё произошедшее сегодня.

***

Утром стало немного полегче, но плохие мысли всё ещё крутились в голове, не давая покоя. Женя оделась и вышла на кухню, навела себе чаю, устроилась у окна и стала отхлёбывать горячий напиток.

— Ты как? — рядом сел Павел.

— Нормально. — она даже не повернула к нему голову. — Не говори ему, ладно?

— Хорошо. — покладисто ответил мужчина, накрыл своей ладонью руку Евгении. — Кто ты, Женя Соколова, откуда ты всё это умеешь и знаешь?

— Это так важно?

— Я догадываюсь, просто пока проверить не могу. — она видела боковым зрением, как Паша внимательно смотрит ей в лицо.

— И о чём же ты догадываешься? — ей стало интересно, до чего дошёл этот дипломированный следователь.

— Я заранее извиняюсь, не знаю как ты на это отреагируешь, поэтому прошу прощения. — мужчина поднял руки, как бы защищаясь, он говорил очень мягко, боясь чего-то. — Я смотрел твои альбомы, там, где фотографии отца, тебя маленькой, твоей матери.

Женя впервые за сегодняшнее утро улыбнулась, ей было плевать на то, что там увидел следователь, и кого смотрел. Это были не её фото, не её семья и не её жизнь. Но всё равно выходило забавно, и она ответила:

— Я не обижаюсь, так что там?

— «Марс-00», твоей отец принимал в этом самое непосредственное участие, раз была фото с первой командой космонавтов. — осторожно продолжил Павел. — К этой программе допускали только самых верных Республике, тех, кто проработал на государство многие годы. Все инженеры — бывшие или действующие военные, уровень секретности высший.

— Интересно, откуда тебе известно о программе «Марс-00»? — напряглась Евгения, закидывая удочку.

Ей самой эти названия ни о чём не говорили. Что «Марс-01», для которого делал расчёты Слава, что «Марс-00», про который говорил сейчас следователь, и с которым был связан её «отец». Хотелось хоть немного узнать про это, несмотря на то что никакой пользы эта информация не принесёт.

Раньше Евгения не была такой, она привыкла жить с необходимым минимумом знаний. Зачем думать о том, что для тебя не играет никакой роли? А сейчас всё немного изменилось, и ей казалось, что это, наверное, и есть знаменитое «женское любопытство».

— Просто я знаю, а откуда — скоро и сама узнаешь, когда мы закончим наше дело и ты станешь моей женой. — отвлёкся Павел, отхлебнул своего чая. — Так вот, видимо твой отец боялся за тебя, а может быть просто был параноиком. Он готовил тебя, тренировал, учил. Может быть не сам, вполне возможно привлекал сторонних инструкторов, например Сенкевича.

Женя вздрогнула, услышав знакомую фамилию. Нет, ничего необычного в этом не было — если уж его мать и отец в этом мире существовали, так почему бы и старику Сенкевичу не коптить это небо. Но информация всё равно потрясла девушку.

— Ха! — возликовал Павел. — Всё-таки угадал, а я вижу знакомую технику! Как только тебя к старику «протолкнули», он не всегда и на благородных то соглашался!

— Да, угадал. — соврала Женя, опуская голову и делая очередной глоток, она решила перевести тему: — За «жену», конечно, спасибо, но если это было предложение, то мой ответ «нет».

Следователь долго молчал, барабаня пальцами по столешнице, потом выдал:

— Я не шутил, выходи за меня, ты не пожалеешь.

— Нет. — снова повторила девушка, и решила сменить тему: — Завтра, или послезавтра, мы пойдём за Кривым, нужно заканчивать.

— Да, я тоже хотел об этом сказать, медлить больше нельзя. — кивнул Павел.

В этот момент раздался звонок в дверь. Это мог быть Слава, или полиция, если он их сдал. Судя по времени, и тому, что никто не ломал дверь, всё-таки это пришёл одноклассник.

— Выйди пожалуйста прогуляться, нам нужно с ним поговорить. — попросила девушка, подумав, повторила свою просьбу: — И не говори ему, я сама.

— Уверена, что это необходимо? — поднял брови мужчина.

— Уверена. — твёрдо сказала Женя, вставая.

Они открыли дверь, на пороге и правда оказался Слава. Была надежда, что там будет ещё и Машка, но нет, похоже с ней придётся увидеться в школе. А если её там не будет, Женя решила сама наведаться к ней домой и всё разузнать.

— Привет. — он осмотрел обоих. — Паш, ты не мог бы выйти, нам с ней нужно поговорить.

— Без проблем, друг. — ответил следователь, потом добавил: — Ты прости меня за вчерашнее, всё водка и…В общем, прости.

Звучало это двусмысленно, и резануло Женю по сердцу. Хотелось ударить Павла, со всей силы, чтобы он согнулся, а потом добавить по морде.

— Всё нормально. — спокойно ответил Слава, выпуская мужчину и заходя в квартиру.

— Слав, нам нужно поговори… — начала Женя, но не закончила.

Парень прижал её к стене, одновременно с этим защёлкивая замок на двери, и впился в губы. Они целовались, а он не стеснялся, обнимал и хватал её за зад, талию, грудь. Потом перешёл на шею, всё время шепча:

— Я люблю тебя, понимаешь? Люблю. Прости меня, я не должен был говорить то, что сказал вчера, просто знай — я тебя люблю…

Это было неправильно, но приятно. Она не знала, почему её так тянет к нему, почему внутри просыпаются эти странные ощущения. Сейчас нужно было сказать всё, признаться, но тогда это оттолкнёт Славу.

Женя боялась, что, если она откажет ему, а потом «прибьёт» своими признаниями, он сломается. Только вчера парень пережил многое, переосмыслил в себе всё это, и пришёл в себя. Его нельзя было оставлять наедине с собой, его нужно было поддержать.

А сделать это можно было только одним, самым простым способом, на который она была способна, как девушка.

Евгения осторожно опустила руки, расстёгивая ремень на его штанах. Потом стянула свитер, и сама не заметила, как они уже оказались в комнате.

— Ты уверена? — спросил парень, останавливаясь, и смотря в глаза. — Ты точно уверена?

— Да… — тихо ответила Женя, целуя его.

Она скинула свою блузку, форменную юбку и колготки. Они сплелись на кровати, покрывая тела друг друга поцелуями. Слава стал возиться с защёлками бюстгальтера, и у него ничего не получалось. Женя улыбнулась, помогла ему, и он тут же начал покрывать поцелуями её грудь.

Внутри росло возбуждение, всё отодвинулось на второй план, даже постоянная боль в ноге отступила.

— Постой, сейчас… — остановился Слава.

Он свесился с кровати, покопался в своих штанах, достал нераскрытую пачку презервативов. Женя улыбнулась, видя, как парень неумело натягивал на себя резиновое изделие. А когда закончил, она повалила его на спину, села сверху, и поцеловала.

— А-а-ай… — тихо вскрикнула девушка, когда Слава перевернул её, оказался сверху.

Парень осторожно попытался войти, она помогла, направила, он стал двигаться сверху, и ей было хорошо. Боль тоже присутствовала, хоть и не такая сильная как в прошлый раз. Они изучали друг друга, пытались понять, как это делать лучше, правильней…

***

— Мы опоздали на первый урок. — тихонько сказал Слава, поглаживая её по спине.

— Плевать, придём ко второму. — ответила Женя, в очередной раз пытаясь понять свои чувства.

Парень закончил, а она нет, и это смущало девушку. Ей всё равно было хорошо, даже несмотря на то, что она не достигла пика, и это заставляло задуматься о своём восприятии.

— Пашка там, снаружи, замёрз уже, наверное, ругается. — попробовал зайти с другого конца одноклассник.

— Пошёл он, подождёт. — грустно улыбнулась Женя, но её друг этого не видел.

Небольшой момент передышки и спокойствия захлестнул девушку с головой, хотелось, чтобы это не прекращалось, и они продолжали так лежать.

— Что матери сказал по поводу синяков и ссадин? — спросила она, нарушив молчание.

— Сказал правду. — пожал плечами одноклассник, и Женя напряглась, он это почувствовал и пояснил: — Рассказал, как защищал тебя от плохих людей, и всех победил.

— Спасибо. — искренне сказала Евгения, целуя его в щёку.

Нужно было прекращать эти отношения, говорить правду, нельзя было его обманывать. Да и ей самой это казалось противоестественным, она откровенно боялась. Но сама мысль о признании пугала, и девушка медлила, пыталась оттянуть важный момент.

— Кстати, мама и бабушка приглашали тебя к нам домой, сегодня после уроков, на чай. — вдруг предложил Слава. — Пойдём, хорошо?

Была надежда, что после секса, парень охладеет. Женя часто слышала от других девушек, что молодым людям «нужно только одно», и это бы решило все вопросы. Но Слава не охладел, а всё так же прижимал её к себе, гладил по спине, он ничуть не изменился.

— Почему бы и нет. — согласилась она, вставая и начиная одеваться. — Нам пора, я хочу ещё поговорить с Машкой.

— Думаешь она пришла?

— Классная говорила, что звонила её родителям, они обещали, что в понедельник она выйдет. — кивнула Женя, застёгивая пуговицы на блузке.

Они быстро оделись, проверили все вещи и пошли к вешалке. Женя посмотрела в глазок, увидела мнущегося на лестнице Павла, цыкнула про себя.

— Жень, ты меня любишь? — вдруг спросил Слава, когда они уже открывали дверь в общий коридор. — Только честно ответь, как тогда, в машине.

Она остановилась, убирая руки от замка на двери, прислонилась спиной к стене, посмотрела в глаза парня. Он был серьёзен, ни намёка на издёвку или что-то подобное. Женя попыталась понять, что на самом деле чувствует внутри себя, но не смогла, поэтому ответила честно, как и просил парень:

— Я не знаю, что такое любовь. — она помолчала, наблюдая за его нахмурившимся лицом, продолжила: — Я никогда не любила, но ведь что-то такое я чувствую, из-за чего хочу быть с тобой, может быть это оно и есть?

— Какое странное признание в любви, мне нравится. — улыбнулся парень и поцеловал её в губы.

Когда они выходили, Павел подозрительно осмотрел обоих, но ничего не сказал.

На улице, как всегда, было пасмурно, но в этом городе это ровным счётом ничего не значило. Дождь мог не идти целый день, а мог в любой момент начать накрапывать или лить как из ведра.

Всю дорогу до школы Слава держал её под руку и нёс трость, на его лице был покой и умиротворение. Казалось, его вообще перестало волновать то, что произошло вчера. Это впечатление было обманчиво, парня ещё должно накрыть, но чуть позже, когда схлынут эти первые чувства влюблённости и реальность навалится со всей силы.

«И я ему в этом помогу.» — горько подумала Женя, когда они входили в здание школы.

— Сегодня после школы ко мне. — напомнил одноклассник, когда они оставляли вещи в раздевалке.

Поднимаясь по лестнице, они шли всё так же — под руку. Встретили несколько ребят, и друг радостно им улыбался и здоровался. Женя тоже изображала улыбку, но внутри всё выжигала грусть.

Признаться надо было сразу же, как только они с утра закончили свои дела, а она помедлила. Теперь, благодаря этому знакомству с родственниками, всё снова затягивалось, и непонятно было когда лучше говорить правду.

В классе уже все собрались, а Машки так и не было. Они уселись как обычно, на задней парте, впереди Светка.

Подруга появилась, когда прозвенел звонок. Она снова была не в своей тарелке, это легко было понять по внешнему виду. Волосы забраны в хвост, на лице ни грамма косметики, синяки под глазами. Из одежды — чёрный свитер с горлом, джинсы и кроссовки. Девушка смотрела в пол, а когда подошла к их парте, лишь мазнула по ребятам пустыми глазами и села рядом со Светкой, впереди.

— Привет, Маш. — потрогала её за плечо Женя.

— Привет. — отстранённо ответила подруга.

— Что-то случилось, опять с Гришей поссорилась? — участливо поинтересовалась рыжеволосая.

Женя заметила, как Маша вздрогнула.

— Просто с родителями поругались. — ответила девушка, утыкаясь в тетрадку.

Оставшиеся уроки Маша ни с кем не общалась. Она нехотя отвечала на вопросы, не проявляя никакой инициативы. Жене это не нравилось, она пытался разговорить подругу, но это не получалось.

После четвёртого урока, когда прозвенел звонок, Маша просто сказала:

— Пока.

Собрала быстро свои вещи, и ушла. Женя смотрела из окна второго этажа, как она вышла из школы и встретившись с Гришей, уходила по улице. Опять творилась непонятная чертовщина.

— Эй, ты чего? — сзади подошёл Слава, осторожно обнял её.

Женя не ответила, всё тело напряглось, а руки сжались в кулаки. Гришу нужно было «убирать», и желательно до того, как они с Павлом отправятся на их небольшое дельце, с которого запросто могут и не вернуться. Или вернуться в тюрьму.

Ещё один урок, по физике, Женя думала, что делать дальше. Она чуть не получила двойку, но в итоге смогла ответить на вопрос и уговорить преподавателя не ставить пока оценку.

— Ну что, не передумала, ко мне? — улыбнулся Слава.

— Ты уверен?

— На все «сто»! — весело отозвался парень.

На улице пошёл дождь, и в этот раз они шли под зонтом, который нёс Слава и судя по виду, чувствовал себя настоящим рыцарем. Нога снова неприятно ныла, скорее всего от погоды, и никакого настроения не было. Смотреть на счастливого парня и обманывать его было неприятно. Нужно было скорее со всем этим заканчивать.

— Сюда. — сказала Слава, и они свернули к кирпичной пятиэтажке.

Чистая парадная, всё вымыто до блеска, на стенах абстрактные узоры. Непонятно кто это рисовал, но красные и зелёные завитушки смотрелись гармонично с серыми стенами. Они поднялись на второй этаж, и парень позвонил в звонок.

— Да-да, иду! — раздался старческий голос из-за двери.

Замок щёлкнул, и на пороге их встретила седовласая старушка. На ней был новенький синий халат и очки на носу. Лицо совершенно обычное для людей такого возраста — морщинистое, доброе, в нём можно было уловить семейное сходство с её одноклассником.

— Бабушка, знакомься. — начал Слава. — Это Женя Соколова, моя девушка. Женя, знакомься — это Антонина Павловна, моя бабушка.

Бабушка задержала взгляд на палочке, которую держал её внук. Улыбка с её губ не пропала, но уж очень выразительно она посмотрела на неё, и спросила заботливо:

— Ой-ой, ножку подвернула?!

— С рождения так, я уже привыкла, почти не замечаю. — улыбнулась Женя. — Приятно с вами познакомиться.

Бабуля кивнула, ничего не ответив и освобождая проход. Они вошли в квартиру, разулись и аккуратно сложили обувь.

Внутри это оказалась обычная, очень ухоженная, трёхкомнатная квартира. На полу паркет, стены в коридоре были обклеены уютными коричневыми обоями с рисунком дубовых листочков.

— Сюда Славик, уже почти готово, проходите усаживайтесь! — раздалось с кухни.

Судя по голосу, это была мама. Когда они вошли, то их встретила полноватая женщина в возрасте, со светлой причёской каре. Ей было лет пятьдесят, похоже, она поздно родила сына. Одежда простая, но выглаженная и чистая — домашние штаны и футболка, всё немного большего размера чем нужно, видимо, чтобы скрывать полноту.

— Мама, знакомься — это моя девушка, Женя Соколова! — выдал Слава, когда мать повернулась к вошедшим. — Женя, это моя мама, Нина Павловна.

— Очень приятно. — улыбнулась девушка.

— Мне тоже приятно, Женечка. — улыбнулась Нина Павловна, посмотрела на сына: — Славка, отпусти девушку, что ты за неё схватился?

— Сейчас сядет и отпущу. — ответил сын, и проводил Женю до стола.

Небольшой уголок находился в конце кухни, где стоял уже накрытый столик. Тут лежали печенья, пустые чашечки для чая, салфетки и коробка пирожных. Женя осторожно села, сложила руки на коленки. Рядом устроился одноклассник, а мама в это время поставила чайник с горячей водой на стол. Тут же подтянулась бабушка, положив чайничек поменьше, с заваркой.

Сама кухня была простенькой, всё лежало на своих местах, везде чисто и убрано. Евгении самой нравилось поддерживать порядок, особенно там, где она жила. Так было и в прошлой жизни, и в этой. Поэтому она поставила мысленный плюс этой семье.

— Ну рассказывай, Женечка… — начала мама.

Они мило общались, родственники интересовались всем — учёбой, их совместными прогулками. Один раз Нина Павловна попыталась узнать про драку, в которой её сыну поставили несколько синяков, но Слава быстро свернул этот разговор.

Потом речь зашла о родовой травме, женщины «охали» и «ахали», жалели бедную девочку, удивлялись тому, что это нельзя никак «поправить». Наступал уже вечер, когда их со Славой оставили наедине.

— Всё нормально? — спросил парень, беря её за руку.

— Да, спасибо, у тебя очень хорошая мама и бабушка. — кивнула Женя.

— Славик, подойди сюда! — позвала мама откуда-то из комнаты.

— Сейчас, посиди, я потом провожу тебя! — быстро сказал Слава, и вышел из-за стола.

Жене захотелось в туалет, и она, осторожно выйдя, пошла в коридор. Двери во все комнаты были закрыты, но отсюда было хорошо слышно разговор. В основном шипела мать, ей поддакивала бабушка.

— А ты видел, что у неё с ногой ты видел?! — негодовала родительница. — Таких же уродов тебе нарожает, а?!

— Конечно, наглая какая. — важно поддержала бабушка. — Молодой парень, здоровый и сильный, с квартирой, а эта пиявка решила присосаться!

— Мам, ба, хватит, у неё своя квартира! — возмущался Слава, но его тут же перебивала мать:

— Ага, своя, как же! Небось тётушка ей пожить дала, а потом заберёт, она тогда нам под дверь в подоле принесёт! А тётка у неё — святой человек, не бросила уродку эту, а она хоть бы что хорошего сказала про неё!

— Было у вас уже что-то с ней, и не ври мне! — негодовала бабушка. — Надо сразу тогда на аборт вести, у мамы врач есть знакомый, всё дёшево сделает, есть у этой простипомы твоей деньги?!

— А ты уверен, что ты один у неё? — заискивающе продолжала Нина Петровна. — Скольких она ещё охаживает, а?

Было обидно и гадко это слушать. Что бы не говорил сейчас Слава, но он живёт с этими женщинами, в какой-то степени любит их, и в итоге они убедят его в том, чему сами верят. Парень может сопротивляться этим внушениям сколько угодно, но, когда тебе каждый день говорят дорогие люди что «красное это чёрное» а «мир — это война» — ты поверишь в это и будешь так считать.

Конечно, разве не этого она хотела? Сказать правду, расстаться, и больше не мешать этому пареньку жить. Всё равно было больно, от осознания того, что даже если бы не все обстоятельства — ничего бы у них не вышло.

— Ой! — притворно вскрикнула Женя.

Все трое выбежали в коридор, а она улыбнулась, сказала:

— Простите, поскользнулась! Слава, ну я пойду, хорошо? Мне ещё уроки делать, да и вообще дела есть.

— Да, конечно, я провожу. — вызвался парень.

— Женечка, куда это ты? — улыбнулась мама. — Может ещё посидим? Мы тебе Славкины фотографии покажем, посмотришь какой он озорник маленький был!

— Спасибо вам, всё было очень вкусно, но мне правда пора! — снова улыбнулась Женя. — В следующий раз обязательно посмотрим, обещаю!

Они душевно-наигранно распрощались, и ребята вышли на улицу. Идти было не далеко, всего минут пять, поэтому ребята не спешили.

— Правда всё нормально? — волновался Слава.

— Да. — пожала плечами девушка, и не выдержав, спросила: — Как твоя мать ко мне отнеслась?

— Не очень. — скривился парень. — Но я с ней поговорю, мне плевать, что она там думает.

— Может не нужно?

— Даже слушать не хочу, Жень, я люблю тебя. — Слава обнял девушку за талию, притянул к себе. — Когда мы решим вопрос с Павлом?

— Думаю на этих выходных. — соврала она, отводя взгляд.

— Я завтра зайду за тобой.

Они поцеловались у входа, и Женя снова не решилась на откровенность. Она проклинала себя, но внутри всё было против того, чтобы говорить правду.

Евгения прошла в квартиру, сбросила ботинки и повесила одежду на вешалке. В дальней комнате громко работал телевизор, а на кухне кто-то был. Она прошла в помещение, и увидела сидящего за столом Павла.

— Нагулялась? — спросил он, наливая себе водки в стакан.

— Не твоё дело.

Он резко выпил пол стакана, тут же наполнил ещё, спросил:

— Трахалась сегодня с ним, пока я там на улице мёрз?

— Тебя это вообще не должно волновать. — холодно ответила Женя.

— Я видел, вся кровать перемята, и кусочек от пачки презервативов. — усмехнулся мужчина, делая очередной «залп» стаканом.

— Способности к следственным делам у тебя есть, даже тут всё вынюхал. — с сарказмом бросила Женя. — Проспись, завтра вечером пойдём брать Кривого.

— Шлюха. — донеслось сзади, когда Евгения заходила в комнату.

Она сначала хотела вернуться, дать уроду по морде, но остановилась.

Разве Павел был не прав?

Прав — она шлюха, его не за что бить.

Сначала спала с одним, потом сразу с другим. Так делают только шлюхи, коей она и является. На душе снова стало тоскливо.

Женя разделась, выключила свет, поставила телефон на зарядку, и легла в кровать. В душ идти не хотелось, настроение окончательно испортилось. Нужно было смыть хотя бы косметику, но она решила, что сделает это утром, и установила будильник на час раньше положенного.

Глава 17

На следующее утро Женя приняла душ, красится не стала, всё казалось бессмысленным. Она устроилась на кухне, потягивая горячий чай. Завтракать опять не хотелось, живот ныл, оповещая о скором приближении «тех самых» дней.

— Здравствуйте. — сказала она, когда Ашот взял трубку.

— Привет, я так понимаю, ты больше не придёшь? — сразу ответил торговец.

— Мне нужно ещё несколько выходных. — ответила Женя.

Надежда на то, что всё пройдёт гладко, ещё оставалась. Конечно, скорее всего они больше не увидятся, но хотелось верить в хорошее. Вот Евгения и договаривалась о работе, которая ей может пригодится, если всё закончится хорошо.

— Хорошо, буду тебя ждать.

Следующий звонок она сделала матери. Очень хотелось с ней поговорить, успокоить, да и просто узнать, как у неё дела. Так Женя и не смогла нормально наладить контакт, а из тюрьмы или с «того света» это будет сложно сделать.

— Господи, Женя, ты куда пропала?! — раздался в трубке взволнованный голос женщины.

— Простите… — начала Евгения, потом вспомнила, что они договорились общаться на «ты», поправилась: — Прости, просто был сложный период, не хотелось всё это вываливать на…

— Я даже слушать не хочу! — отрезала мать. — Что случилось, ты можешь объяснить? Возможно, я смогу помочь, может быть делом, а может быть советом!

— Это сложно. — поморщилась девушка.

— Молодой человек? — вздохнула мама. — Давай поговорим об этом, приезжай сегодня в гости!

— Давайте…Давай через пару дней, хорошо? — с трудом выдавила из себя Евгения.

Когда за тебя кто-то волнуется — чувство незнакомое, но приятное. Женя не понимала, как ребята в классе могли говорить что-то вроде: «мать достала, постоянно названивает!». Мать — это тот человек, который тебя не предаст никогда, всегда будет с тобой до конца, тот, кому можно довериться в любой ситуации.

— Хорошо, только обязательно! — вздохнула Женщина.

— Как у вас дела? — спросила Женя, пока было на это время.

— Всё нормально, ты главное себя береги, Женечка. — она и правда очень волновалась за неё. — Ой, извини, я ещё перезвоню, меня зовут, держись, ты одна, а мужиков много, и не надо тратить нервы на это!

Евгения нажала «закончить разговор» и включила беззвучный режим. На кухню тут же вошёл Павел, видимо выжидал, когда она завершит свой диалог. Выглядел он не очень хорошо. Глаза красные, запавшие, лицо осунулось, от него неприятно пахло.

— Прости за вчерашнее, это правда не моё дело. — выдал он.

— Чего ты ко мне прилип, Паш? — не выдержала Женя. — Нет, я понимаю, ситуация у нас не очень радужная, но ты меня уже трахнул, что ты ещё хочешь лично от меня? Я же просто девушка инвалид, кривая и убогая, так что тебе нужно?

— Тебя.

— Ты дурак? — она вскинула брови. — Мы сегодня закончим наше маленькое дело, и дальше ты сам, без меня, и я очень надеюсь, что мои имя и фамилия нигде не будут фигурировать в твоих показаниях.

— Не будут, обещаю. — он облокотился на косяк двери, согнулся и посмотрел себе под ноги. — А если мы ничего не найдём, или Кривой не скажет то, что нам нужно?

— Тогда выметайся из моего дома, и решай свои проблемы сам, я устала, я не хочу больше этого. — зло уронила Женя. — Это больше не мои проблемы.

— А если я не захочу?

— Я тебя пристрелю, понял? — она встала, посмотрела ему в глаза. — Веришь мне?

— Верю. — нехотя ответил следователь.

На самом деле, Женя уже решила для себя, что если они ничего не найдут, то она его убьёт прямо там. Посадит в машину вместе с бандитом, и всё подожжёт. Там же бросит свой автомобиль, и пешком вернётся домой. Это нужно было сделать сразу, как только Павел пришёл к ней, а не тянуть резину и заниматься ерундой.

— Отлично, жди меня сегодня после школы, всё приготовь, и отправляемся.

Когда она вышла из парадной, туда как раз подходил Слава, он улыбнулся и раскрыл зонт, прикрыв девушку от дождя. Она взяла его под руку, отдала свою трость, и они двинулись к школе.

— Нам сегодня нужно серьёзно поговорить. — сказала Женя, когда они подходили к зданию.

— И не проси, в выходные мы вместе поедем и возьмём этого урода. — отрезал одноклассник, поцеловав её в щёку. — А потом всё будет нормально.

Евгения отвернулась, больше не пытаясь завести разговор на эту тему. Паша просто не хотел ничего слушать, он витал в облаках и своих любовных фантазиях. Судя по его виду, он уже продумал всю их жизнь наперёд — свадьба, совместное проживание, дети. Сегодня ему предстояло спуститься с этих облаков.

Маша вела себя так же, как и вчера, Женя уже отчаялась её разговорить. Она и в школу то пошла, чтобы узнать только одно — что произошло в жизни подруги, и какая ей нужна помощь.

Одноклассница односложно отвечала на вопросы, почти не проявляла ни к чему интереса. Когда её спрашивали на уроках — иногда просто молчала, и получала двойку, иногда что-то могла ответить. Было больно на неё смотреть.

Пару раз Жене казалось, что Маша вот-вот признается в чём-то, расскажет, откроет душу. Но проходила секунда, за ней вторая, и девушка снова уходила в себя. Только в конце большой перемены, когда почти весь класс уселся на уроке химии, Светка повернулась и сказала:

— Смирнова в туалете плачет, она никому не говорила, что у неё случилось?

Друзья молча переглянулись, а Женя взяла рюкзачок, встала и пошла в школьный туалет.

Внутри всё было выложено кофейного цвета плиткой. В начале помещения установлены три раковины, на стене устройство для сушки рук. Унитазы были разделены кабинками, всего шесть штук, все дверцы прикрыты.

Стояла гробовая тишина, если не считать звуков, которые доносились из коридора. Женя нагнулась и посмотрела — только одна кабинка была занята, туда она сразу и пошла.

— Маш, ты как? — осторожно спросила Евгения.

В ответ раздался только тихий всхлип.

Прозвенел звонок на урок, но девушка за дверцей даже не думала вставать, двигаться, или что-то делать. Женя подождала какое-то время, потом дёрнула ручку. Дверца, как и ожидалось, оказалась закрыта.

— Уходи, Жень. — попросила девушка.

— Я не уйду, открой дверь.

— Уходи, пожалуйста… — тихий голос готов был сорваться на плачь.

— Открывай, или полезу сейчас через верх, или через низ, может протиснусь. — продолжала настаивать Женя.

Засов на двери щёлкнул, кабинка открылась. Женя посмотрела на подругу, которая сидела на закрытом унитазе — лицо и глаза красные, заплаканные. Она сейчас была в белой футболке, свитер лежал на коленях, в туалете работало отопление и было жарко.

Евгения встала на колени, обняла девушку, прижалась к ней. Машка сразу же заплакала ещё сильнее, навзрыд, попыталась несколько раз оттолкнуть от себя. Женя с силой удержалась, прижимая её ещё сильнее, и она успокоилась. Так они и сидели какое-то время, пока Евгения не спросила:

— Что случилось, Маш?

Подруга молчала, лишь сопела, готовая вновь расплакаться.

— Слушай, то, что ты считаешь проблемой — оно может вообще и яйца выеденного не стоит. — Женя погладила её по голове. — Вот у меня проблема, не поверишь, меня убить могут или в тюрьму посадить, а у тебя с этим Гришей, так, ерунда, опять поссорились наверное…

— Тогда, помнишь, ещё на тебя кричала, не хотела ни с кем говорить… — вдруг начала подруга. — Мы с ним поссорились, очень сильно.

— Ерунда это всё, подруга, это не проблема, не стоит переживать и терзать себя из-за ерунды… — Женя снова прижала к себе девушку.

— Ха, не проблема… — как-то грустно усмехнулась Маша. — Обслужить четырёх мужиков, действительно, не проблема, это просто.

— Что?

— Мы с ним поссорились, потому что он начал колоться. — тихо начала девушка. — Он давно принимал этот порошок, сначала нюхал, потом стал втирать в дёсна, а потом колоться.

Женя замерла, ей нужно было услышать всё, чтобы принять какое-то решение. Она лишь полезла в рюкзак, не перебивая девушку, и проверила телефон.

— Потом ему родители перестали присылать деньги, он начал просить у меня. — девушка облокотилась на стенку. — Но откуда у меня деньги, Жень, ты же знаешь. Отец и мать мало получают, мы нищие, я сама кое-как подрабатывала, листовки там раздавала, ещё кое где по мелочи. Мне на косметику, и одежду с рынка хватало. Ему эти копейки не нужны были.

Евгения отстранилась, посмотрела в пустые глаза подруги, в которых была только боль и безнадёга. Она опустила взгляд, взяла Машу за руки, выпрямила их и посмотрела на вены. Там были следы уколов.

— Да, мы помирились, я тоже попробовала. — грустно улыбнулась девушка. — Жень, ты не представляешь, что это, просто улетаешь, забываешь обо всём, будто растворяешься в бесконечности, хочется остаться там навсегда. Он сказал, что надо сразу колоть, так будет лучше, я и…

— Что было потом? — с замирающим сердцем спросила Женя.

— Потом мы поехали в Красное Село, меня укололи, это уже был не первый раз. — она шмыгнула носом, вытерла его рукавом, с трудом продолжила: — Он меня подложил под них, понимаешь? Подложил, чтобы они дали ему бесплатно несколько доз. Бесплатно, понимаешь? Сразу под троих, одновременно, а я ничего не могла сделать. Просто пускала слюни, улыбалась, пока они меня…

Она скривилась, снова зарыдала, и Женя обняла подругу, прижала к себе, пытаясь разделить боль.

— Потом мы приехали, я хотела порвать с ним, но я люблю, понимаешь, это так странно, я знаю, что нельзя продолжать, что это конец, что он… — она запнулась, проглотила ком в горле, продолжила: — Потом мы вернулись, мне было плохо, он пригласил к себе. У него была двушка, тут, недалеко, там постоянно разные ребята, они все в общем…

— Я поняла, маленькая, говори, не останавливайся только. — погладила её по голове Евгения, боясь, что девушка опять замкнётся в себе.

— В общем был там один, он постоянно у него ошивается, квартиру Гриша ему, по-моему, собирался продать, или так отдал, я не знаю точно. — голос был тихий, почти беззвучный. — Виталий, вот как его зовут, он всё время смотрел на меня, он сам не употребляет, но ребятам достаёт. Он и ещё пару человек, они всё время там, они смотрят как Гриша и другие колют себе это, приносят им, забирают деньги и вообще всё, что им может быть интересно.

Женя порылась в рюкзачке, достала несколько одноразовых платочков, помогла Маше вытереть лицо, и она продолжила:

— Виталий этот постоянно на меня смотрел, и в этот раз, Гриша попросил, чтобы я, в общем, чтобы я за пару доз, ему… — она замялась, снова готовая расплакаться, но справилась с собой. — Они меня отвезли в сауну, дали выпить, и там, вчетвером…

Маша часто задышала, её тело затрясло. Кто-то вошёл в туалет, и Жене пришлось прикрыть их кабинку, они замерли в тишине. Вот раздался спуск воды, незнакомка помыла руки и вышла.

— Я сопротивлялась, я не хотела, когда мы приехали, я сказала, что не хочу и передумала, что отдам деньги, чтобы они отвезли меня обратно. — девушка немного помолчала, потом продолжила: — Он ударил меня в живот, потом по спине, а ещё пришли его друзья, они потащили меня…

— Т-с-с, хватит, маленькая, успокойся… — Женя гладила её по спине.

В душе бушевал ураган ненависти. Хотелось прямо сейчас сорваться с места, и найти всех этих уродов. Останавливало её только то, что сначала необходимо было позаботиться о Маше.

— Он ждёт меня, там, снаружи. — вдруг сказала девушка. — Я боюсь идти, это опять будет так же, у него ведь нет денег. Я боюсь, Жень, но я люблю его, ты понимаешь?

— Я понимаю. — ответила Женя, помогая встать подруге. — Пошли, приведём тебя в порядок, я сегодня пойду с тобой, вместе мы сможем ему всё объяснить, хорошо?

— Ты не врёшь? — с надеждой спросила Маша.

— Нет, малышка, я не вру.

Женя ещё раз крепко обняла подругу, прижала к себе, погладила по спине. Машка явно была не в себе, она не понимала, что творит и что происходит вокруг. Непонятно было — действие ли это наркотика или просто шок от пережитого, от которого она не может отойти.

Слёзы просились наружу.

Слёзы горя.

Слёзы беспомощности.

Слёзы ненависти.

Слёзы мести.

Если Женя монстр — она будет этим монстром до конца. Но не для своих друзей, не для тех, кого любит, и кто точно стоит на той стороне, за чертой, где находятся союзники. Если она зверь — она будет этим зверем, но только для уродов, вроде этого Гриши и Виталия.

Но сначала было необходимо позаботится о Маше, а всё остальное — потом.

Да, девушка проклянёт её, возненавидит. Но может быть позже, когда всё пройдёт и время залечит раны, они снова смогут поговорить. Они найдут друг друга, и опять станут друзьями.

Маша умылась несколько раз, и они ещё пол часа простояли у раковины, ожидая, пока кожа на лице девушки хоть немного придёт в порядок. Женя поделилась своей косметикой, которой сегодня не пользовалась, и девушка даже начала выглядеть почти так же, какой она её помнила.

— Пошли сначала к классной зайдём, она что-то от меня хотела, подождёшь в коридоре, хорошо? — спросила Евгения подругу, когда они выходили в школьный коридор.

— Да… — тихо ответила та.

— Жень, Маш, что у вас такое? — рядом оказался Слава, взволнованно осматривая девушек. — Я слышал, что вы там, но зайти побоялся…

— Подожди меня внизу, ладно? — попросила Женя. — Мы через минут десять спустимся.

Парень кивнул, что-то прочитав в глазах своей девушки, и пошёл к лестнице.

— Я тоже внизу подожду, ладно? — неуверенно спросила Маша.

— Нет. — как можно натуральней улыбнулась Евгения. — Он меня достал просто, пошли там подождёшь, я быстро с классухой разберусь, и сразу пойдём.

Маша кивнула и поплелась следом, держась за руку. Сейчас важно было не спугнуть девушку, она могла понять, что наговорила лишнего, и попытаться предупредить Гришу. Но пока всё было спокойно, и они остановились у кабинета классной. У той шёл урок, но Женя знала, что в классе есть небольшая коморка, где они смогут поговорить с глазу на глаз.

— Марина Васильевна, прошу прощения, это очень важно. — сказала девушка, когда закрыла за собой дверь, и показала жестом на вход в дополнительное помещение.

Преподавательница недовольно повела носиком, но встала и пошла за ней. Они закрылись, и Женя достала телефон, включила запись разговора и отрегулировав громкость, дала послушать учительнице.

«…они потащили меня…» — закончилась запись.

— Она здесь? — женщина подождала, пока Женя кивнёт. — Надо вызывать полицию, её родителей, всех на уши ставить.

— Она убежит, вы же слышали. — покачала головой девушка. — Я её приглашу сюда, скажу, что вы тоже хотите поговорить, а вы закроете дверь, и дальше сделаете всё что нужно, главное, что бы дверь выдержала.

Они оценили дверь в небольшое помещение, на которой висел простенький замок. Доверия она не внушала, но много ли надо, чтобы удержать хрупкую девушку?

— Хорошо, давай попробуем. — кивнула учительница. — Дай мне доступ к записи в мозаике.

Женя вышла в коридор и облегчённо вздохнула, Мария ещё была здесь, но уже что-то высматривала в окне, пытаясь грызть свои красивые ногти.

— Маришка тебе что-то хочет сказать. — закинула удочку девушка.

— Ты ей сказала?! — с ужасом спросила подруга.

— Ты что, нет конечно! — Женя готова была бросится вперёд, чтобы удержать её. — Что-то по поводу поступления, с ней твоя мама вроде обсуждала, ерунда какая то, иди узнай и пойдём.

Она смотрела на спину Маши, скрывшуюся за дверью кабинета. Сегодня они, скорее всего, виделись и говорили в последний раз. Сейчас оставалось надеяться на то, что классная руководительница справиться и удержит девушку. А ей, Жене, нужно было решить ещё две проблемы, прежде чем они с Павлом поедут за Кривым. И обе эти проблемы сейчас были внизу — одна в школе, на первом этаже, а вторая у школы, на улице.

Женя спустилась вниз, быстро зашла в раздевалку и забрала пальто, пошла к выходу.

— Жень, а Машка где? — Слава оказался тут как тут, рядом.

— Мы должны поговорить, очень серьёзно. — она посмотрела парню в глаза. — Я не люблю тебя.

— Ты чего, Жень? — неуверенно начал он.

— Я никогда не любила тебя, мне просто хотелось потрахаться, и больше ничего. — продолжала добивать его девушка. — Я тебя обманула, у нас с Пашей тоже было, я спала с ним, да я много с кем спала.

— Жень, что случилось, я не верю! — его лицо изменилось, исказилось в гримасе боли.

— Твоя мать была права — я шлюха, Слава, ты не представляешь, сколько мужиков через меня прошло — продолжала Женя. — Я не люблю тебя, а сегодня пойду трахаться с ним, вон видишь, на улице стоит. У него квартира побольше, чем у тебя, может что-то и выгорит.

Она показала на окно, и парень посмотрел туда, сказал осипшим голосом:

— Гриша?

Было невыносимо больно в области сердца, стало тяжело дышать. Женя полезла в рюкзачок за ингалятором, быстро вдохнула лекарство, добавила:

— Ты мне надоел, мальчишка, мне нужны нормальные взрослые мужики, а не школьник.

— Женя, не надо, ты же неправду говоришь, что произошло?

Он сделал шаг вперёд, попытался обнять Евгению, а она резко сократила дистанцию, ударила его в грудь, вывернула руку и добавила под коленки. Парень оказался на полу, и Женя прошипела ему в ухо:

— Ты мне не нужен, я не хочу тебя, а сейчас пойду трахаться со взрослым мужиком, а если ещё подойдёшь ко мне — я тебе что-нибудь сломаю, всё, свободен!

Она отпустила его, быстро вышла на улицу и пошла в сторону школьных ворот. Там топтался Гриша, держа руки в карманах и нервно озираясь. Ему нехорошо, это было видно и невооружённым взглядом — большие синяки под глазами, испарина на лбу, несмотря на прохладную погоду. Волосы парень давно не стриг, они торчали во все стороны.

Женя шла к нему, чувствуя спиной взгляд недоумевающего Славы, и ей было больно. Внутри всё переворачивалось, хотелось заплакать, но она продолжала свой путь, и когда поравнялась с Гришей, вопреки всему, весело сказала:

— Привет!

Быстро приблизилась, обвила руками шею парня, и поцеловала его. Было противно, хотелось свернуть этому ублюдку шею, но она терпела и целовала его, чувствуя неприятный запах из его рта. А ещё — она чувствовала взгляд Славы, и от этого было хуже всего.

— Ты че-е-его? — неуверенно спросил наркоман. — Где Машка?

— За ней родители приедут, она истерику там закатила, ужас в общем.

— А-а-а? — непонимающе замычал парень.

— Ты же обещал мне, помнишь? — спросила Женя, снова сближаясь. — Ну, научишь там чему-то, покажешь что-то…

— Да я как-то не знаю. — он стал озираться, занервничал.

— А ещё Машка сказала, что-то такое пробовала, можешь мне тоже дать? — Евгения зашла с главного козыря, намекая парню на очевидное. — Она говорила — просто «космос» ощущения, я тоже хочу попробовать, а?

— Я не знаю, странно это, непонятно, у тебя деньги-то есть? — совсем сдулся Гриша.

— Всё есть, только домой ко мне сходим, ладно? — она взяла его под руку, и потащила в сторону от школы.

Всю дорогу Гриша молчал и озирался, ожидая какой-то подставы. Его колотило, трясло, и сейчас ему были неинтересны ни секс, ни девушки. Ему нужно было другое, то что он хотел получить с помощью Машки, но раз той не оказалось рядом, то возможно получится это сделать иначе. Он уже не казался тем уверенным парнем, который встретил месяц назад Женю Соколову у почтовых ящиков.

— Я быстро, жди внизу. — сказала Женя, и нырнула в парадную.

Павел смотрел телевизор, где в очередной раз было обращение к «доброжелателю», который обезвредил группу террористов. Так и говорил диктор — «обезвредил», и ни слова про убийство. «Доброжелателю» было обещание прощения всех грехов, потому что правоохранители подозревали, что с «Белыми Тиграми» расправились именно бандиты.

— Может тебе по этой теме соскочить? — спросила Женя, копаясь в одной из подготовленных к выходу сумок.

— Я уже думал об этом, если с Кривым ничего не выйдет… — задумчиво ответил Паша. — Ты почему так рано, выходим?

— Щёлк! — защёлкнулась обойма в пистолете.

— Я отойду на часик, а когда вернусь, ты должен быть готов.

Женя проглотила сразу две таблетки, не запивая, и ещё пару отложила в карман куртки, которую запихнула в одну из сумок. Проверила запасную обойму и положила её в рюкзачок, накрутила глушитель на пистолет. Дальше шёл черёд подмышечной кобуры, затянула ремни и убрала в неё оружие.

— Что происходит? — не унимался следователь. — Я с тобой!

— Сиди, это личное, я скоро вернусь. — она подошла к выходу, посмотрела на обувь, влезла в чёрные ботинки. — Одежду мою приготовь, штаны, свитер, берцы.

Наркоман стоял там же, под козырьком парадной, и терпеливо ждал, время от времени подрагивая и почёсываясь в разных частях тела. Он постоянно озирался, что-то высматривал в разных сторонах улицы. Со стороны казалось, что мимо такого «часового» не пройдёшь. На деле же, вблизи, было видно подёрнутые мутью, красные глаза.

— Пойдём? — улыбнулась Женя, оказавшись рядом.

— Деньги взяла?

— Да. — подтвердила девушка.

— Дай. — он схватил Евгению за руку, больно сжав запястье.

— Эй, отстань. — вскрикнула девушка.

Она ловко вывернулась, нажала на нужную точку у локтя на его руке, пальцы парня самопроизвольно разжались. Девушка зло сказала:

— Ага, сейчас ты деньги заберёшь, а мне потом ничего не достанется!

Гриша занервничал, сглотнул и кивнул ей:

— Да-да, извини, хорошо.

Они двинулись вперёд, а Гриша даже не заметил, что его новая подруга осталась без трости. Она хромала, держась за его тощий локоть, но ему было не до этого. Все мысли сейчас сосредоточились на одном — достать капельку «счастья».

***

Гриша и сам, по сути, был несчастным человеком, так он во всяком случае считал.

Кризис ударил по их семье очень сильно, а потом ещё и отец ушёл из семьи. Мать, как могла, тянула своего единственного сына, пыталась сделать так, чтобы он хотя бы не нуждался в самом необходимом. Получалось это плохо, а потом и вовсе — пришла болезнь.

Гриша очень переживал, сам устраивался на какие-то подработки, забросил учёбу в выпускном классе. Но как могли помочь десять лишних рублей в месяц, если один сеанс терапии стоил пятьдесят. И это самое простое из того, что было нужно.

Мать умерла, оставив ему пару альбомов с фотографиями, четырёхкомнатную квартиру, и память о себе.

— Сколько? — спросил он Женю, когда они прошли уже половину пути.

— Тридцать. — ответила девушка после паузы.

Тридцать рублей им должно было хватить на несколько доз, и это сильно радовало. Этой мелкой хватит и половины одной в первый раз, а ему всё остальное. Что будет дальше, и на что потом покупать себе наркотики, парень не думал. Он жил одним днём, всё остальное его уже перестало волновать.

Новый наркотик, аналог героина, синтезированный не так давно в штатах, очень быстро брал в оборот тех, кто его принимал.

«Бриллиантовый голубой» или просто «Голубой», иногда «Блю», как его называли на родине.

Название веществу подходило.

Белый порошок, если на него направить прямой дневной свет, отдавал очень слабым голубоватым оттенком.

Виталий давно предлагал Грише переоформить квартиру на него. Парень отнекивался, сопротивлялся, ведь мать всегда говорила:

— Квартира — самое дорогое, что у нас есть. Она останется тебе, у мужчины должен быть свой угол, куда он приведёт женщину и где они будут жить.

Но сейчас, когда у него, кроме этого, ничего не осталось, Гриша приходил к выводу, что придётся всё-таки это сделать. Тем более, Виталий обещал — он его не выгонит, и обеспечит «голубым» минимум на год, а то и больше.

Виталий — страшный человек. Гриша с ним познакомился не так давно, и мужчина успел обосноваться в его квартире основательно, подсадив на «новинку» многих его друзей. Он часто у него бывал, сидел в дальней комнате, уткнувшись в свой телефон или какую ни будь книгу. У него всегда находилась лишняя доза, иногда даже в долг, особенно для молодых и симпатичных девушек.

Средних лет, подтянутый, с прищуренным взглядом «снайпера». Почему Грише так казалось, он и сам не знал. Просто возникало ощущение, что этот человек смотрит на тебя, будто через оптический прицел.

Он вспомнил об этом, когда встретился сегодня взглядом с Женей, и увидел в её почти синих глазах что-то очень похожее.

Понимал ли Гриша, что он натворил, отдавая свою Машку, свою любовь, на растерзание этому человеку?

Отчасти понимал. Но он успокаивал себя тем, что если бы не порошок, который за это ему причитался — то он бы умер. Получалось, что Маша спасла его от смерти. Именно так он и объяснял свои поступки девушке и себе, и та с ним в итоге соглашалась, особенно после того, как примет очередную дозу.

Разве могла Маша не спасти своего любимого человека, пусть и такой ценой?

— Мы пришли? — спросила Женя, отвлекая его от своих мыслей.

Гриша вздрогнул, встряхнул головой, и увидел дверь своей собственной квартиры. Пока ещё, своей собственной.

Он вдруг осознал, что давно так глубоко не погружался в свои мысли. Будто вся жизнь пролетела перед глазами, как любили говорить. Грише на секунду стало горько от осознания никчёмности своей такой короткой и однообразной жизни. Лишь на секунду, это быстро прошло.

Умирать он пока не собирался, поэтому это было очень странно.

— Главное, что бы он был дома. — прошептал парень сам себе, открывая ключами замок.

— Кто? — непонимающе спросила девушка.

— Виталик. — на автомате ответил Григорий, проходя в коридор.

Он услышал громкий хлопок, что-то очень сильно толкнуло в спину, стало больно, из тела будто выдернули стержень, и парень повалился на пол.

Глава 18

Глушитель на пистолете — звучит «громко». Обычно люди ждут, что вместо выстрела, будет слышен лишь еле различимый «пшик». На самом деле это не так, глушитель действительно заглушает звук выстрела. Хлопок, который издаёт оружие — достаточно громкий, что бы на него обратили внимание

Глушитель помогает не оглохнуть при стрельбе в помещении.

Глушитель скрывает пламя из ствола, чтобы стрелка было сложнее вычислить и вообще заметить.

Женя решила не убивать сразу Григория, ей хотелось, чтобы он знал, за что умрёт. Поэтому она ограничилась одним выстрелом в спину, когда они входили в квартиру.Предварительно девушка одела перчатки, которые взяла с собой, чтобы не оставлять никаких отпечатков.

Тело парня отбросило вперёд, он рухнул на грязный и прожжённый в нескольких местах линолеум.

Её встретил длинный коридор, откуда было видно несколько входов в боковые комнаты и на кухню. Дверь была только в одно, последнее помещение.

Обои на стенах почти отсутствовали, на полу скопились мусор и грязь. Вместо нормальных светильников, на потолке свисала одинокая лампочка, сейчас выключенная. Сразу от входа находилась дверь в ванную комнату, куда Женя и заглянула первым делом.

Внутри всё тоже было печально. Ванна или душевая кабина отсутствовали, вся плитка или давно потрескалась, или вообще отвалилась. Грязная раковина, забитая хламом, старый унитаз. На полу сидели двое молодых людей — парень лет двадцати, и девушка такого же возраста. Когда увидели вошедшую девушку, успели даже улыбнуться, прежде чем раздалось:

— Хлоп-хлоп.

Два выстрела почти слились в один, и тела медленно повалились набок.

Евгения прошла на кухню, где из мебели почти ничего не осталось — только стол и стойка с раковиной. Тут было пусто, зато на столе оказались разбросаны шприцы, ложки, зажигалки.

— Чё там… — раздался заспанный голос за спиной.

— Хлоп.

Ещё одно тело валится в коридоре. Женя перешагивает через него, и заглядывает в первую комнату.

На стене висит одинокая цветная фотография. Мальчишка в шортах и рубашке на переднем плане, сзади него двое — мужчина в костюме и женщина в красивом красном платье. Они держат свои руки на плечах ребёнка, все улыбаются. В мальчике не трудно узнать Григория.

Тут оказалась большая двуспальная кровать, старая и покосившаяся. Из матраца, на котором не было простыней, кое-где выпирали пружины. На кровати лежал мужчина и женщина, совсем не школьники. Обоим за тридцать.

— Хлоп-хлоп.

Они не проснулись и больше никогда не проснутся. Женя двинулась дальше, в следующее помещение. Пока она шла по коридору, то заметила, как дёрнулась единственная дверь в комнату.

— Хлоп. — один выстрел прямо в хилую преграду, на которой тут же появилась отметина.

Чьё-то грузное тело упало, кто-то застонал на той стороне. Женя не обратила на это внимание, заглянула в следующее помещение. Тут из мебели сохранился старый сервант и кресло, да и то, скорее всего потому, что никто это не захотел принимать в скупке. Все эти вещи держались на честном слове.

Внутри оказался один человек, мужчина, он забился в угол и закрылся руками. Когда Женя вошла, тот осторожно посмотрел, дрожа всем телом, запричитал:

— Не надо, пожалуйста, не надо!

Лысый, лет тридцать пять, очень худой и небритый. На нём были рваные семейные трусы и грязная майка.

— Хлоп.

Отверстие в голове мужчины заставило его замолчать, он расслабился и повалился набок.

Тут же обнаружился старый проигрыватель, в нём была заправлена магнитная лента на катушке. Женя подошла, посмотрела, и нажала кнопку «воспроизведение». Выкрутила звук на полную, когда услышала первые звуки гитарного перебора и флейты. Проигрыватель запел тихим хрипловатым голосом:

Для меня — это боль, для нее — лишь тоска

Для меня — это жизнь, для нее — лишь игра

Для нее, все что было — все еще очень живо,

Все, что было со мной — от меня далеко

Она рассчитывала на что-то более громкое, но решила, что сойдёт и это. Слова песни неслись по квартире, а Женя заглянула в предпоследнюю комнату.

— А-а-а! — оттуда на неё бросился толстый мужчина.

— Хлоп.

Грузное тело в халате повалилось на пол, а за ним обнаружились ещё двое. На большом диване сидели девушки, одна пыталась привести в чувство другую. Обе худые, на одной лишь трусики и бюстгальтер, на второй нет и этого. Зато у неё из носа идёт кровь, а глаза остекленели.

— А? — остановилась та, что пыталась реанимировать свою подругу, и вопросительно посмотрела на Женю.

Она делает вид, что живет наугад

Она любит играть, ее игры забавны…

— Хлоп. — здесь достаточно было всего одного выстрела.

Женя подошла к последней комнате, ногой резко открыла дверь и прислонилась к стене. Из комнаты кто-то вылетел с криком, проскочив мимо, получил пулю в затылок.

— А-а-а… — человек упал на пол, а из комнаты послышалось звук передвигаемой мебели.

Это оказался молодой парень, возраста Жени. На нём был чистый джинсовый костюм, да и весь вид говорил о том, что этот человек не употребляет наркотики. Или только начал это делать. Его тело дёргалось на полу, он больше был не опасен, Женя решила проконтролировать его позже, вместе с Григорием.

Она вошла в последнюю комнату, самую большую — вот здесь всё было более-менее чисто. На полу ковёр, где у входа лежал труп пожилой женщины в халате, похоже именно её настигла пуля через дверь. У стены неплохая стенка, в которой установлен телевизор. Напротив, большой диван, сейчас развёрнутый к входу в комнату.

Женя быстро прошла вперёд, увидела двоих, прятавшихся за ним. Один в спортивном костюме, с надписью «Динамо», хотя сам он спортивно не выглядел. Полноватый, с пухлыми щеками, бесформенным носом-картошкой.

— Не убивайте пожалуйста! НЕ УБИВАЙТЕ У МЕНЯ ДЕТИ ПРОШУ НЕ УБИВАЙТЕ! — запричитал второй, чуть ли не плача.

Оба подняли руки, а толстый почему-то с удивлением посмотрел на того, который стал умолять Женю не убивать его.

Вот он, второй, больше походил на спортсмена. Серая футболка не скрывала тренированного тела. Лицо мужчины было напуганным, но что-то в этом было не так, что-то смущало Женю.

Она играет в любовь, говоря часто «мы»,

Соблюдая все правила новой игры

— Кто из вас Виталий? — спросила она, держа на мушке «спортивного».

— Он! — быстро выкрикнул «спортивный». — Не убивайте меня, это всё он!

— Э-э-э?! — дёрнулся толстый вперёд, удивлённо и возмущённо мыча.

— Хлоп.

Она плачет, смеется, переживает

Ну а я вроде то, с чем она щас играет.

Тело упало на пол, обзаведясь новым отверстием, в голове.

— Значит, ты Виталий. — пистолет уставился на второго мужчину.

Женя поняла, что ей не давало покоя. Его глаза, в них совершенно не было страха, лишь какой-то холодный расчёт. Она видела такие глаза в прошлой жизни, и в этой, когда смотрела в зеркало.

Девушка уклонилась лишь чудом, она даже не успела заметить, как нож появился в руках мужчины. Он молнией полетел ей точно в шею, тело само дёрнулось вбок, пропускаю оружие мимо.

— Хлоп-хлоп.

Мужчина тоже начал двигаться, пули лишь оставили пару отверстий в окне.

Сильный удар в грудь отбросил хилое тело, её руку перехватили и ногой отправили в полёт по коридору. Девушка упала, пистолет покатился по полу.

— Ты кто такая, сука? — спросил мужчина, делая рывок вперёд.

Евгения извернулась, бросилась навстречу, перехватила руку нападающего. Он ушёл от захвата, попытался ударить её в печень, но Женя вырвалась и разорвала дистанцию. Они стояли друг напротив друга.

— Я тебя сначала трахну, а потом убью. — улыбнулся Виталий, внимательно следя за каждым движением девушки. — Или сначала убью, а потом трахну, я ещё не решил.

Умирает любовь, начинается скука,

Он бросился вперёд, Женя уклонилась, потом ещё раз, и в третий раз пришлось блокировать удар. Руки взвыли от боли, но она лишь стиснула зубы, ногой попыталась приложить его в живот, конечность тут же была перехвачена.

У новой игры имя — разлука.

Лишь чудом она не ударилась затылком об пол, и развернулась, когда он попытался сломать ей ногу. Нож оказался в руке сам собой, и полоснул мужчину по запястью.

— А-а-ай! — завопил урод, разрывая дистанцию и отпуская девушку.

Дальше драться смысла не было — противник оказался сильнее, быстрее, опытней. Жене нужно было отступать, но как это сделать, непонятно. А главное — отступать было нельзя, она должна отомстить.

Женя одновременно бросила вперёд нож и своё тело.

И капают слезы, смывая веснушки.

Оружие ушло мимо, мужчина уклонился, а когда они поравнялись, сделал очень быстрый шаг в сторону, и сильно приложил по спине, пропуская тело девушки вперёд. Евгения упала, и сверху на неё наступила нога, руки тут же оказались в захвате.

— Допрыг… — хотел сказать Виталий.

— Хлоп. — раздалось сзади.

Лишь только бы были, у Жени игрушки.

[Дельфин — Игрушки (акустическая версия)]

Последнюю строчку она расслышала плохо, и была не уверена, точно ли там упоминалось имя «Женя». Магнитофон замолк, и в полной тишине девушка услышала щелчок кнопки.

Тело Виталия упало сверху, придавив девушку своей тяжестью.

Она устала, вымоталась, зверски болела нога. Сил не было, даже что бы посмотреть, кто выстрелил. Но если судить по звукам, то и так всё было понятно.

— Что ты тут устроила? — поражённо спросил Павел.

— Сними его с меня. — попросила девушка.

Сразу стало легче дышать, а следователь помог подняться. Она быстро кинула взгляд на дверь, та была закрыта. Возник резонный вопрос:

— Как ты нашёл меня?

— Проследил, куда ты с этим странным типом двинулась. — пожал плечами Паша.

— А квартиру? — Женя потёрла ногу.

В рюкзачке, который сейчас валялся на полу, нашлись ещё пару таблеток, которые она заранее припасла. Девушка проглотила сразу одну, а вторую оставила на потом.

— Шумели… — неопределённо ответил Паша.

— А как через дверь прошёл? — не унималась она.

— Дверь не до конца была закрыта, там похоже замок заедает. — он помолчал, добавил: — Тебе повезло.

— Я его допросить хотела.

Женя и правда изначально собиралась допросить этого Виталия, нужно было узнать имена всех, кто насиловал Машу. Но теперь это было невозможно, у мужчины зияло отверстие в голове, из которого медленно вытекали мозги и кровь.

Сейчас раскручивался большой маховик, который назывался — «Органы опеки и попечительства». Он очень долго будет запрягать, но поедет и проедется по всем так, что мало не покажется.

В этом мире за детьми следили строго, и это была, пожалуй, единственная организация, в которой не брали взяток и куда брали только проверенных людей. Детей в этом мире ценили и любили.

То, что тётка почти получила квартиру девушки, а одну так и вовсе украла, скорее было исключением. Если бы не эта организация — Вагиз бы сразу всё отобрал, даже не церемонясь. А так, ему пришлось вертеться и выкручиваться, придумывая хитрые схемы, ждать совершеннолетия девушки. И всё ради того, чтобы не привлечь внимание этого строгого органа. Да и тётка, родной опекун, который не вызывает подозрений, была в сговоре.

Женя хотела успеть расправиться со всеми виновными. Она боялась, что те сроки, которые они получат, будут слишком маленькими.

За Машку девушка не переживала, теперь ей предоставят психологов, и других нужных специалистов. Девушку окружат заботой, и постараются вытащить из того, во что она угодила.

— Странно, мне показалось, что это он тебя допрашивать сейчас собирался. — хмыкнул Павел.

— Ты прав, тебе показалось. — недовольно огрызнулась Женя.

Она подошла к телу Григория и убедилась, что он умер. Это тоже было важно, нельзя допустить влияние этого урода на Машу в будущем. Женя очень серьёзно относилась к такому понятию как «перестраховка».

Потом пришёл черёд обыска комнаты, где её встретил Виталий. Там нашлась куртка, из которой она вытряхнула ключи от машины, паспорт, какую-то маленькую книжечку и банковскую карту. Там же обнаружилась пачка денег.

— Что это? — спросила Женя, отдавая небольшую книжицу следователю.

Он открыл её, стал изучать, и с каждой секундой его брови ползли всё выше вверх. Через пару минут парень выдал свой вердикт:

— Мы убили ветерана «Китайской» и «Монгольской» кампании, сотрудник спецподразделения разведки, судя по номеру специальности. — он почесал затылок, добавил: — Что он тут вообще забыл?

— Наркотики продавал. — Женя подняла с пола пистолет и нож.

— Вполне может быть, что работал под прикрытием. — покачал головой Паша. — Нам теперь точно конец.

— Не мог он работать под прикрытием. — девушка успокоила следователя. — Участвовал в групповых изнасилованиях, подсаживал на наркотики, скоро его будут раскручивать, и даже если он действительно работал под прикрытием, что вряд ли, то все награды, если таковые и были, снимут. Никто о нём плакать не будет, и судить за его убийство тоже, так что не волнуйся.

— Да я уже привык, беру пример с тебя. — озадаченно ответил Павел. — Если попал в непонятную ситуацию — просто убей человека…

— Не человека, а врага и мразь. — поправила его Женя.

— Как скажешь. — поднял руки следователь.

— Пошёл ты. — Женя подняла ключи от машины. — Хм, странно.

Она осмотрела ключ, который больше походил на таковые из её мира.

— Бензиновый авто, неплохо жил этот ветеран. — пояснил Павел.

Они всё проверили и пошли на выход, Женя поинтересовалась:

— В перчатках?

— Обижаешь. — Павел показал руки, на которых были серые перчатки.

— Капюшон одень. — попросила она следователя, и сама сделала тоже самое.

Прежде чем уйти, Женя взяла с кухни зажигалку и подожгла все шторы в квартире.

Когда они были на улице, девушка попробовала нажать на кнопку ключа автомобиля, рядом раздался характерный «бип-бип» и они сразу поняли, что это за машина.

«Волга» была прекрасна. Она отличалась от той «баржи», на которой ездил Кривой. Раза в два меньше, аккуратней. Обтекаемые грани спортивного автомобиля, отмытая до блеска, чёрного цвета. Двери открывались вверх, и их было всего две.

— Пересядем. — приняла решение девушка.

— Как скажешь. — не стал спорить Павел, и ушёл к их машине за сумками.

Ему самому хотелось прокатится на этой красавице. Да и такую не будут останавливать сотрудники полиции, во всяком случае, пока автомобиль не ищут.

Когда Виталия начнут искать, объявят машину в розыск. Но до этого момента ещё минимум день, так думала девушка. Психологам нужно будет время, чтобы найти подход к Маше. Пока она скажет имя, пока они всё сопоставят, потом узнают этот адрес — а тут только обгоревшие трупы. Спецназовца опознают не сразу, и значит у них с Павлом есть минимум день, а то и два, а машину они бросят уже сегодня или завтра. Да и не факт, что этот урод оформлял машину на себя.

Они перетащили все вещи, и Женя села на пассажирское сиденье. Следователь вставил ключ в замок зажигания, повернул до щелчка и попытался завести. Мотор приятно заурчал почти сразу, а Паша повернулся к девушке, спросил:

— Что там произошло?

— Я расскажу, позже, сейчас давай уедем отсюда. — она отвернулась к окну.

Павел медлил, время от времени нажимая на газ, дёргая ручку коробки передач, ругаясь себе под нос. Мотор иногда взрыкивал, но потом возвращался на холостые обороты.

— У меня не получается. — признался следователь через пару минут.

— Что не так?

— Тут три педали. — пожал он плечами.

— Ты шутишь? — Женя уставилась на него удивлённо.

— А ты умеешь ездить на таком? — вопросом на вопрос ответил Паша.

— Меняемся.

Они поменялись местами, а следователь самоуверенно смотрел на девушку, ожидая её провала. Но ей то было известно, как переключать передачи на машине со сцеплением. В её мире других и не приходилось водить, в армии коробки «автомат» не любят.

— Понятно. — расстроено сказал Павел, когда они выезжали из двора.

Мотор был мощный, и даже на первой передаче, если чуть сильнее чем нужно нажать педаль газа, машину бросало вперёд, словно спортивный болид. Жене пришлось какое-то время привыкать, что в этом автомобиле, особенно в городе, нужно пользоваться максимум третьей передачей из шести.

На руле была странная зелёная кнопка, закрытая пластмассовым колпачком на петлях. Евгении очень захотелось попробовать её нажать, опять включилось «женское любопытство», но девушка себя сдержала.

— Что тебе понятно? — спросила она, когда они выезжали на кольцевую.

— Сенкевич, старый лис, он своих всему учит. — поджал губы Павел. — Я даже не видел его толком, а тебя он тренировал, хорошие связи с армейцами были у твоего отца, очень хорошие, или старик ему сильно задолжал.

Женя ничего не ответила, лишь прибавила скорости, когда они подъезжали к выезду из города. Павел запротестовал, пытаясь убедить девушку, что нужно снизить скорость. Она терпеливо ему объяснила:

— Если я проеду на высокой скорости мимо поста, это не вызовет подозрений, подумаешь — хозяин жизни промчался. А вот если начну снижать скорость, вот тогда возникнут вопросы.

Павел ничего не ответил, лишь отвернулся и стал смотреть на обочину. Его лицо уже пришло в норму, следов от синяков почти не осталось. Теперь парня могли опознать, хоть фотография по телевизору была и не очень удачная.

Нога болела, но уже не так сильно, как до приёма третьей таблетки. Женя думала, принимать ли вторую, но пока решила пожалеть свой организм.

Они остановились там же, где и в прошлый раз были втроём. Девушка переоделась в штаны и армейскую курточку, которую ей достал Ашот. Когда она вспомнила Славу, то на душе сначала потеплело, а потом стало грустно. Женя полезла за телефоном и проверила его, там, как она и подозревала, было сообщение от парня:

«Любимая, я не знаю, что произошло, но я НЕ ВЕРЮ во всё то, что ты сказала. Ты пытаешься меня защитить, а я знаю, что защита нужна тебе. Ты как хрупкий мотылёк, летишь на свет, и можешь так, когда ни будь сгореть. Пожалуйста, давай поговорим, я тебя очень люблю, я хочу, чтобы всё было хорошо. Я вынужден буду обратиться завтра в полицию, захочешь ты со мной говорить, или нет. Я расскажу всё про Павла, и то, как он тебя затащил в это грязное дело. Максимум что будет — тебе дадут какой-то срок, но зато всё это кончится, а я буду приезжать к тебе на свидания и жать, когда тебя освободят. Твой Вячеслав.»

Любимая — вот как теперь её называют. Девушка ещё раз перечитала это глупое и наивное письмо, и ей стало приятно на душе. Она не знала, как это работает и что именно вызывает в её организме такие реакции, но сейчас всё было не важно, ей просто было приятно, а внутри поселилось тепло. Он не поверил ей, и захотел помочь вопреки всему. Может быть это и была любовь?

— Ты ему призналась? — спросил Павел, вернувшись в машину после того, как отходил «по-маленькому».

— Да. — просто ответила девушка, и положила ему на колени больную ногу. — Сделай массаж, пожалуйста.

— Я бы ему ничего не сказал. — на всякий случай уточнил следователь. — Расскажи, за что ты их всех убила?

И Женя рассказала. Ей тоже нужно было перед кем-то исповедаться, почему бы и не перед Павлом. Он слушал внимательно, не перебивал, а потом вздохнул:

— Большая часть из них была обычными нарками, которые ничего и никому не сделали.

— Они все ничего не сделали, когда её насиловали. — зло ответила девушка.

— Тебе решать. — тихо сказал он.

В этот момент девушка вспомнила пожилую женщину. Что она могла делать в этом притоне, непонятно, но была надежда на то, что нормальным людям там делать нечего. Нельзя было исключать того, что она приходила просить за своего внука или дочь, а Женя её хладнокровно убила.

«Лес рубят — щепки летят» — вновь пришла из памяти поговорка.

— Паш, ты не думал, может бросить всё, обратиться в полицию и признаться, что ты ликвидировал террористов? — попробовала она уговорить его. — Тебе не кажется, что мы зашли слишком далеко и ничем хорошим это не закончится? Эту машину будут искать, кто-нибудь сообщит в ближайшее время полиции, что мы выходили из дома и уехали на ней. Наши описания дадут полиции, они быстро вычислят личности — ты понимаешь, что это почти конец нашим «приключениям»?

— Не дадут никому описаний, там наркопритон был, жители только спасибо скажут, ты наших людей что ли не знаешь?

— Видимо не знаю. — тихо сказала Женя, а потом всё же спросила: — Может быть, всё-таки, пора сдаться полиции?

Он долго ничего не отвечал, лишь продолжая делать массаж и обиженно сопеть. Потом посмотрел на неё, и наконец выговорил:

— Я сделаю это, если с Кривым ничего не выгорит, тебя я нигде упоминать не буду, обещаю.

Она снова вспомнила Славу, и долго решала, стоит ли откровенно говорить со следователем. Почему-то показалось, что если ты хочешь быть честным — то это нужно делать до конца, не взирая на последствия.

— Я тебя убить хотела, Паша, если бы сегодня ничего не получилось. — выговорила Евгения, когда решилась. — Можешь дать в морду, один раз, если ещё попробуешь — убью.

— А сейчас не хочешь? — после долгой паузы, спросил следователь.

— Не хочу и не буду. — она покачала головой. — Прости меня.

— Я почему-то не удивлён, и прощаю тебя, а женщин я не бью, если они меня тоже не бьют. — улыбнулся мужчина. — Так у вас со Славой всё кончено?

— Да, я хочу, чтобы у него всё было хорошо, а это возможно, только если меня не будет рядом.

— Так может мы… — попробовал закинуть удочку Павел, поглаживая её ногу.

— Нет, хватит, с тобой у нас тоже ничего не будет. — Женя забрала ногу, и развернулась на водительском месте.

Дальше они сидели молча. Солнце клонилось к закату, мимо проносились редкие автомобили, среди которых не находилось нужного им. Эта дорога была не очень популярна осенью, она вела в основном к частным садоводствам, а дачный сезон уже месяц как закончился.

Евгения стала размышлять о том, что было бы, если она сейчас чудесным образом превратилась в парня. Сохранились бы чувства к Славе, и как они проявлялись?

Выходило так, что нет, не сохранились бы. Ей бы снова начали нравится девушки, а всё что произошло в этом теле, казалось-бы неправильным. Конечно, если новое тело окажется склонным к гомосексуальным контактам, тогда ещё оставалась бы лазейка. Но тут уже Слава точно не понял её и не ответил взаимностью.

Она покрутила головой, отгоняя идиотские мысли и разминая шею, а Павел в этот момент сказал:

— Едет!

И правда, был слышен звук бензинового мотора, который приближался со стороны города. Женя завела автомобиль, выжала сцепление и включила первую передачу, готовясь к старту. Они решили ничего не придумывать нового, а просто догнать машину и «бортануть», раз уж мощность двигателя это позволяла. Быстро натянули маски и перчатки.

— Включи фары! — закричал Павел, когда они сорвались с места, устремляясь вслед за красной молнией.

— Нет, так будет проще, напугаем его. — отрезала Женя, переключая передачу и разгоняя автомобиль.

Ей хотелось дать этому мотору раскрыться, развить большую скорость, обычное детское желание, которому хотелось подчиниться. Она в прошлой жизни водила только армейские грузовые автомобили и УАЗы, а на них особо не погоняешь.

— Главное в выбоину на дороге не попасть, иначе на такой скорости улетим… — сказала девушка, переходя на шестую, и закончила: — На тот свет!

— Хорошо, что у нас не штаты, и в Республике строят лучшие дороги в мире. — облегчённо сказал Павел, но всё-таки пристегнулся.

Глава 19

Машина неслась по четырёхполосной ночной трассе, впереди маячили красные фонари преследуемой «Волги». В какой-то момент Жене пришлось включить фары, когда стало совсем темно. Кривой, если это он был за рулём, никак не отреагировал на внезапно появившийся сзади автомобиль. Значить это могло всё что угодно, например то, что он не пользуется зеркалами, или ему просто всё равно.

Женя вдавила педаль акселератора, и они стали приближаться к автомобилю. Стрелка на спидометре показывала уже «250 км/ч», а её ограничение было в «280 км/ч». Машины медленно сближались, и девушка осторожно сместилась влево, чтобы поравняться с «Волгой» бандита.

Отечественное авто слушалось руля отлично, внутри салона столь высокой скорости они не ощущали. Женя поражалась, как далеко в этом мире шагнул отечественный автопром.

Она читала, что Республиканские автомобили считались лучшими в мире, но до конца в это поверить не могла.

— Держись. — тихо сказала Евгения.

Она знала, что Павел её услышит — шумоизоляция в машине была на высоте. Парень схватился за ручку двери, предварительно её заблокировав, и приготовился к удару.

Евгения поравнялась с вражеской «Волгой», попыталась рассмотреть тех, кто сидел в салоне. Получалось это плохо, все стёкла были затонированы. Тогда она, скрепя сердце, немного повернула руль вправо.

Машины сблизились, они ощутили слабый удар, а девушка болезненно сморщила лицо. Жаль было царапать такую красоту.

— Бип-бип! — начал нажимать на кнопку сигнала водитель красной «Волги».

Он резко стал сбрасывать скорость, и Женя последовала этому примеру, стараясь оказаться сзади нужного автомобиля.

— Надеюсь это не какие-нибудь террористы или ещё кто похуже. — пробурчала она, когда автомобили остановились на обочине.

Из красной «Волги» вышли двое. Оба спортивного вида, в джинсовых костюмах, высокие. Они что-то кричали, подходя ближе, и Женя заметила у одного в руках хоккейную клюшку.

Девушка дождалась, когда они подойдут ближе, без проблем опознала Кривого, и включила дальний свет. Бандиты начали материться, прикрывая глаза, а Женя в это время резко открыла дверь и вышла.

— Хлоп. — раздался выстрел пистолета.

— А-а-а *ля-я-я! — закричал раненый, хватаясь за живот.

— Руки! Руки вверх! Быстро! — закричала Евгения, подходя ближе.

Кривой с расширенными от ужаса глазами поднял руки, упал на колени, запричитал:

— Я сдаюсь!

Павел подошёл сбоку, держа свой пистолет и целясь то в одного, корчащегося на земле, то во второго. Женя похромала сначала к бандитской, а потом к своей машине, выключила весь свет. Когда она вернулась, следователь допрашивал Кривого:

— …Кирилл и Егор Ивановы, два коммерсанта, куда вы их увезли?

— Какие коммерсанты, начальник, о чём ты?! — негодовал Кривой, чуть не плача. — Я всё отдам, тачку забирайте, деньги забирайте, только отпустите!

— А-а-а… — стонал раненый рядом.

— Слушай, урод, говори, или пристрелю твоего друга! — решил перейти к угрозам Паша.

— Да убивай его, начальник, только меня отпустите, всё отдам… — ныл бандит, валяясь в ногах на четвереньках.

Женя устало вздохнула, наблюдая эту жалкую картину, молча подошла и вынула из-за пазухи Кривого пистолет, показала следователю. Тот чертыхнулся на себя, ногой ударил от досады по земле. Евгения тем временем быстро обыскала обоих, нашла ещё один пистолет и пару телефонов, один положила себе в карман.

— Кривой, ты ведь Кривой, да? — девушка подошла ближе к мужчинам. — Отвечай, давай, быстрее ответишь — быстрее закончим и отпустим.

— Д-д-да-а-а… — осторожно сказал бандит, шмыгая носом. — Обещаете, что отпустите?

— Конечно, ты только скажи то, что мы хотим узнать. — кивнула Женя, обходя мужчину с другой стороны. — Ты нам и не нужен был, а твоего друга мы уже наказали, только он ответить не может.

— Но я не знаю никаких коммерсантов Ивановых ы-ы-ы… — снова зарыдал бандит, впадая в истерику. — Я правда не знаю-ю-ю…

— А нам и не надо коммерсантов Ивановых. — наигранно-обрадованно заявила Женя. — Нам надо знать, куда ты отвозишь провинившихся, которые вашим ещё зачем-то нужны.

— А-а-а?! — не до конца понял вопрос бандит.

Женя сплюнула на землю, посмотрела по сторонам, прикидывая, как лучше спросить, чтобы этот идиот понял, что от него хотят. С обоих сторон от дороги тянулись поля, а вдалеке виднелся лес. Его сейчас можно было лишь смутно угадывать по очертаниям, но это точно был лес. Женя вспомнила как сюда попала, и настроение испортилось ещё больше.

— Ну смотри, бывает же так, что эти уроды комерсы не платят, да? — начала она издалека, бандит кивнул и «угукнул». — Не платят, козлы такие, но у них на счету деньги есть, и вы это знаете, но не знаете как их достать, так тоже бывает?

— Д-д-да… — стучал зубами Кривой.

— Ага, хорошо. — одобрительно заявила девушка. — Значит их куда-то нужно отвезти, чтобы хорошенько расспросить, так?

— Д-д-да…

— И куда же вы их везёте в этом случае? — задала главный вопрос Евгения.

Раненый тяжело дышал, стонал, отвлекая своего друга, но Женя не двигалась. Сейчас нельзя было нарушать те небольшие мыслительные процессы в мозгу Кривого, которые только что зарождались, словно вселенная в начале времён.

— Отстойник? — наконец то выдал несчастный.

— Да, похоже на то — отстойник. — облегчённо выдохнула Женя. — Где он находится?

— Вот, двести километров отсюда, по этой дороге… — бандит начал что-то чертить на земле пальцем.

— Нет-нет-нет, друг, так не пойдёт. — прервала его девушка, обратилась к Паше и отдала один из телефонов: — Дай карту на телефоне, и скажи его код разблокировки.

Следователь почти сразу упал на колени, показывая карту бандиту. Тот дрожащей рукой пытался что-то показать на экране.

Женя пошла к красной машине, ключи были в замке зажигания, она завела её и развернула. Когда вернулась, Павел уже встал и отряхивал штаны. Они встретились взглядами, следователь утвердительно кивнул, и Женя выдохнула, сказала:

— Видишь, друг, как всё просто. А теперь бери своего товарища, тащи в машину и езжайте в больничку, к городу.

— Можно, правда? — неуверенно спросил Кривой.

— Я же обещала, верно? — улыбнулась Женя, и потащила Павла назад, к их машине, бросив через плечо: — Телефоны и оружие в бардачке, не советую их использовать, будет хуже, у нас длинные руки!

Они уселись на капот, бывший полицейский закурил, не убирая пистолет и готовый начать стрелять в любой момент. Кривой долго возился, запихивая друга на заднее сиденье, и не понимая, что тот скорее всего уже не жилец. Женя много таких повидала в прошлой жизни.

Павел то и дело бросал недоверчивый взгляд на девушку, подозревая какой-то подвох, и одновременно продолжал следить за бандитом. Волга завелась, и медленно начала движение по дороге, перестраиваясь на нужную полосу.

— И ты их отпустишь? — неуверенно спросил следователь. — Просто так?

— Я же не маньячка. — пожала плечами Женя. — Мы в масках, они нас не видели, машину всё равно скоро бросим.

— Но он же может позвонить своим, предупредить! — возмутился следователь. — И зачем ты мне оставила один телефон, чтобы нас по нему отследили?

— Я его напугала, не будет он пользоваться телефоном. — самоуверенно ответила Женя. — А тебе нужно будет вызвать полицию как-то.

Она прищурилась, и внимательно смотрела на красные фонари удаляющейся машины.

— Ба-бах! — раздался взрыв вдалеке, а к небу взметнулось пламя.

Три гранаты в бардачке, уложенные таким образом, что чека выскочила бы на кочке, если такая попадётся, или если бардачок откроют.

— Твою мать, не могу поверить! — заорал полицейский, хватаясь за голову. — Ты больная сука, ты понимаешь?!

— Что не так?

— Зачем было их убивать, Женя, что ты творишь?! — орал Павел, ходя взад-вперёд и держась за голову. — Можно было их связать, отогнать машину подальше в поле, и оставить там, вызвав полицию!

— И они бы их отпустили, да? — вскинула брови девушка. — Паша, они враги, и мы их ликвидировали. Тем более, у меня к Кривому были счёты, он собирался со мной «попариться» в сауне, если ты понимаешь, о чём я. Пусть теперь парится с чертями в аду.

— Какая война, что за бред ты городишь?! — не унимался Павел. — Нет никаких врагов — есть люди, нет никакой войны — есть мир!

Евгения ничего не ответила, развернулась и села на водительское место в машине. Ей было непонятно, как объяснить Павлу что мир делится на союзников и врагов, и что частенько одни становятся другими. Так был устроен мир, и она его так видела.

Когда Женя попала сюда, в это тело, ей поначалу казалось, что эта грань между одними и другими уж слишком истончилась. Ей было сложно отделять своих от чужих, но шло время, и всё вставало на свои места.

Тогда, в машине, Слава попытался объяснить ей, как он видит то, что она делает. Это было открытием для девушки, она испытала шок, впала в депрессию и чуть не наложила на себя руки. В какой-то момент она даже стала ценить жизнь, которую отбирала с такой лёгкостью, и ужаснулась тому, что делает.

История Маши всё расставила на свои места.

Жизнь союзников — бесценна.

Жизнь врагов — ничего не стоит.

Мир снова был привычным, девушке стало легче.

И вот этих простых истин Павел не понимал, и нужно было ему это как-то объяснить, втолковать. Иначе парень так и будет жить с неправильной установкой, а это ни к чему хорошему не приведёт.

Да, она в какой-то момент хотела его убить, он стоял на самой границе, которая разделала «своих и чужих», «врагов и союзников». В итоге, как бы девушке не хотелось этого признавать, он спас её, и крепко закрепился в списке тех, чью жизнь нужно оберегать.

— Куда едем? — спросила Женя, выруливая на трассу.

— Сто пятьдесят километров прямо, потом поворот на заброшенную автобазу.

— Охрана?

— Пару «братков», не думаю, что Кривой врал.

— С парой мы справимся легко. — удовлетворённо ответила Женя. — Какой план?

— Находим коммерсов, расспрашиваем, ты уезжаешь домой, а я звоню доверенным людям в полиции и сдаюсь. — пожал плечами следователь. — Ты была права, надо заканчивать всё это.

— А как же разговоры про тюрьму?

— Если на руках будет хоть что-то, например двое живых людей, в убийстве которых меня обвиняют, это совсем другая история. — пояснил бывший полицейский.

Женя не стала его расстраивать и говорить о своей уверенности в том, что эти двое давно мертвы и захоронены в ближайшем леске. Пусть Павел дальше верит. Ведь если у бойца боевой дух на нуле, с таким много не навоюешь. Другое дело — зачем им вообще такие «боевые действия» нужны. Девушка рассчитывала найти там, куда они направлялись, хоть что-то, что может помочь Павлу.

Машину она гнала изо всех сил, да и что за расстояние такое — полторы сотни километров, для мощного бензинового мотора.

На месте они оказались уже через двадцать минут, и свернули с трассы, следуя кривому и ржавому указателю, на котором значилось: «Автобаза братьев Семиных».

Дорога была неплохая, и это учитывая то, что за ней не следили. Никаких выбоин, дыр, кочек и тому подобного. Женя выключила весь свет и стала медленно двигаться вперёд. С обоих сторон всё так же тянулись поля, а они приближались к лесу.

Через минут десять такой рисковой и нервной поездки, по неосвещённой дороге и в страхе что им в «морду» влетит какой ни будь грузовик, они увидели вдалеке источник света. Это оказалась лампа на старых покосившихся и почти сгнивших воротах. Автобаза и правда располагалась в лесу, на самом въезде, окружённая деревьями.

Они припарковались недалеко от входа, и сразу заметили направившийся к ним силуэт мужчины. В руках он держал автомат, и быстро приближался к машине.

— Я сам. — остановил девушку Павел, когда увидел, как она хватается за оружие. — Хватит убийств, мне потом тут полицию встречать.

Женя ничего не ответила, только кивнула и перезарядила пистолет, демонстративно его опустив. Довольный Павел открыл дверь машины. Он пошёл навстречу незнакомцу, которого теперь можно было рассмотреть получше. Метра два ростом, спортивного телосложения, лысая голова. Охранник почти сразу наставил дуло автомата на следователя, прокричал:

— Лежать, урод!

Паша попытался что-то сказать, и дальше последовал выстрел в землю перед ним. Женя отметила про себя, внимательно следя за пальцем мужчины, что оружие стоит на одиночном режиме стрельбы. Следователю пришлось послушаться команды, и почти сразу у него на запястьях оказались наручники, он так и остался лежать.

— Выходи! — теперь ствол автомата смотрел в водительское стекло.

Бандит не смог сразу разглядеть, через тонированное лобовое стекло, что в машине есть ещё кто-то. Видимо до него это дошло только потому, что Павел вышел из машины с пассажирского места. Мужчина подошёл близко к водительской двери, и оттуда повторил команду:

— Выходи я сказал!

Женя не стала перечить, резко открыла дверь, предварительно оценив позицию глуповатого охранника. Ствол автомата зацепило краешком, повело в сторону, раздался одиночный выстрел, а за ним хлопок глушителя пистолета.

Она медленно вышла, нога сильно ныла — это уже был верный признак того, что скоро начнётся дождь. Девушка подумала, принимая последнюю таблетку, что если всё закончится хорошо, нужно было подумать о переезде куда то, где будет более устойчивый климат, и желательно тёплый.

Обшарив карманы ещё дёргающегося охранника, нашла ключи и отобрала автомат, сделала контрольный выстрел в голову.

— Паша, вот скажи мне, ты и правда такой дурачок или притворяешься? — спросила Женя, усаживаясь на капот, и кладя на колени оружие.

— Освободи меня. — буркнул следователь, пытаясь подняться.

Она помассировала ногу, тяжело вздохнула и похромала к молодому человеку. Когда он встал, они сняли маски и закинули их в машину, прежде чем начать свой последний «крестовый поход». Сейчас девушка не отказалась бы от трости, та и правда была достаточно удобной, особенно в её положении.

Они прошли на территорию, и Женя даже не стала корить парня за то, что он не удосужился допросить местного «вахтёра». Автобаза была большой, во все видимые стороны тянулись приземистые строения — в основном старые и заброшенные гаражи.

— Как мы их будем вывозить, в машине только два места. — задумчиво спросила Евгения, когда они выглядывали из-за очередной постройки.

Освещение тут было так себе, максимум одна старая лампа на каждые сто метров. На их выстрелы никто не сбежался, и ребята сделали вывод, что где-то есть большое административное здание, скорее всего с подвалом, его то они и искали теперь.

— Никак. — ответил Павел, в его голосе послышалась грусть. — Ты уедешь, заберёшь всё оружие и где-то его спрячешь, а я вызову полицию.

— Тебя арестуют.

— Может быть с доказательствами на руках у меня получится оправдаться. — сам себе не веря, во всяком случае так казалось, сказал следователь. — Я ничего про тебя не скажу. В худшем случае, дадут небольшой срок.

Звучало это всё неубедительно. Если сложить в сумме все трупы — в клубе Вагиза, террористов, тут, на автобазе, вполне может быть наберётся и для «высшей меры».

Да и про то, что Павел ничего не скажет про неё, Женя не верила. Допросят по «4-БП», и прости прощай, симпатичный парень Паша. Да даже и «4-БП» не понадобится, накачают химией.

Девушка выкинула глупые мысли из головы — какой допрос, какая химия, это же не военные, а полиция. Максимум, лицо разобьют, уж это он выдержит.

— Хочешь, буду передачки в тюрьму носить? — предложила Женя.

— Хочу. — серьёзно ответил Павел, потом добавил: — Только не сразу, года через два, когда всё уляжется.

Они остановились в конце, прямо у входа в одинокое одноэтажное здание, больше всего не походившее на гараж. Серые стены, множество окон, часть из которых отсутствовала, а другая была заляпана грязью до такой степени, что разглядеть через них было ничего нельзя. Они шли и особо не прятались, это было неправильно и внутри у Жени всё протестовало против этого. Но усталость навалилась девушке на плечи, и она уже махнула на всё рукой — будь что будет.

— Паш, может ну его, а? — она посмотрела на следователя, протянула ему тяжёлый автомат. — Поехали домой, отсидишься у меня, года через два-три все забудут про ту историю, мы что ни будь придумаем…

Он подошёл, грустно улыбнулся, обнял её:

— Спасибо тебе за всё, Жень, но думаю, тут наши пути разойдутся, я и правда засиделся у тебя на шее.

— Сначала проверим здание, ладно? — после паузы добавила девушка, когда они перестали обниматься.

Павел вошёл первый, стараясь передвигаться тихо. Получалось у него плохо, под ноги постоянно попадался какой-то мусор, который норовил издавать шум. Они минут пять пытались пробираться по зданию так, без света, но в итоге следователь не выдержал, включил фонарик на телефоне.

Пустые помещения, в которых если и сохранилась мебель, то уже непригодная для использования. Двери отсутствовали, или лежали на полу, в таком же плачевном состоянии. Следы людей в здании были повсюду, но непонятно — то ли это бандиты тут шастали, то ли какие-то бомжи и наркоманы.

Вход на цокольный этаж они нашли в конце здания. Небольшая комнатка, а в ней лестница вниз. Сверху можно было разглядеть свет вдалеке, и они принялись спускаться, держа оружие на взводе и готовясь стрелять.

В конце лестницы они смогли рассмотреть местный подвал. Повсюду тянулись гнилые трубы, которые заканчивались или разветвлениями, или старыми заржавевшими вентилями. Павел поднял с пола кусок кирпича, закинул его в конец, прямо в одну из труб.

Раздался характерный звук, по всему помещению отразилось эхо, ребята напряглись, прислушиваясь. Ничего не происходило, и они двинулись дальше.

Только здесь, внизу, было хоть какое-то регулярное освещение. Лампы висели через каждые пять-десять метров, а на полу не было мусора.

Сделав шагов двадцать, они наткнулись на небольшую коморку — в ней стояла старая кровать с относительно чистым бельём, и небольшой стол с табуреткой. На столе, застеленном старой газетой, лежала «докторская» колбаса, кусок хлеба и нож. Дальше стояла тумба с телевизором и регистратором, на экране был въезд на автобазу.

Женя сразу вытащила кассету, раскрыла её и принялась выдёргивать плёнку прямо себе под ноги. Ещё не хватало, чтобы то, как она убивает кого-то, попало полицейским в руки. Девушка и так наследила в наркопритоне, и её могли уже вычислить, хоть Павел и сомневался в этом, с усмешкой говоря — «ты наших людей что ли не знаешь?».

Женя «наших людей» из своего мира прекрасно знала — сдадут за милую душу. Не все, конечно, но всегда найдутся желающие заложить. Хотелось верить, что здесь всё по-другому, но она продолжала сомневаться.

Она вернулась в коридор, пока Павел всё внимательно рассматривал, и схватила старый дырявый тазик. Сложила всю плёнку в него, порвала газету со стола и перемешала с магнитной лентой, подожгла.

— Дышать нечем будет. — пожаловался Паша.

Женяничего не ответила, лишь проследила как бумага загорелась вместе с лентой, они пошли дальше. Понятно было одно — похоже охранник тут был в единственном числе, всё говорило об этом. Никаких следов пребывания других людей они пока не нашли.

Это огорчало — ведь если тут такая охрана, то значит и охранять нечего, кроме этих развалин. Евгения ничего не сказала следователю, решив не расстраивать его раньше времени.

Они прошли ещё метров десять, и уткнулись в ржавую металлическую дверь. Куда она вела, было непонятно, скорее всего какая-то кладовка, а может быть запасной выход.

— Всё. — Павел облокотился на стену, сполз по ней, садясь на корточки, закрыл лицо ладонями. — Я проиграл.

Женя вздохнула, достала связку ключей, попыталась подобрать нужный. Почти сразу раздался щелчок и дверь дёрнулась, девушка потянула за неё и отпрыгнула в сторону, наставив пистолет на тёмный проём, прошипела:

— Посвети!

Следователь не стал перечить, направил свет от фонарика-телефона в темноту. Помещение было небольшое, и отсюда можно было разглядеть только серую стену. Паша тоже посмотрел, но быстро потерял интерес, лишь сморщившись от неприятного запаха.

Женя принюхалась, и поняла, что именно может так пахнуть. Тут держали людей, и тут же они ходили по большому и по-маленькому, может быть даже под себя. Она закрыла ладошкой рот следователю, сама перестала дышать, и попыталась хоть что-то услышать в полной тишине, прежде чем войти.

Павел странно на неё смотрел, но не перечил. А Женя вдруг широко улыбнулась. Она услышала то, что нужно — слабое-слабое дыхание, какой-то невнятный шорох. Можно было бы подумать, что это крысы, но девушка могла по звуку определить движение измученного человека, лежащего на полу, и услышать его дыхание.

Она выдернула из рук Павла телефон, зашла в комнату и всё осветила.

У дальней стены обнаружились два тела в лохмотьях — одеждой это назвать было нельзя. Избитые, худые, они лежали на полу обнявшись. Одна голова слабо поднялась, что-то попыталась промычать, девушка ничего не поняла.

— Иди сюда. — Женя позвала следователя.

Паша зашёл и стал переводить ошалевший взгляд то на девушку, то на пленников. Казалось, она слышит, как быстро бьётся его сердце и скрипят шестерёнки в мозгу молодого человека. Он сорвался с места, подошёл к бедолагам и осторожно, чтобы не навредить, стал осматривать их.

— Жень, тебе надо уезжать, я через минут пятнадцать вызову сюда полицию. — начал он дрожащим голосом, вставая. — Забери пистолет, и автомат, машину брось на…

— Не учи учёную, ладно? — перебила его девушка, улыбнулась, забирая оружие. — Скажешь, что вёл собственное расследование, когда сюда приехал, тут всё так и было, включая труп на въезде.

— Можно…я…тебя поцелую, в последний раз. — неуверенно начал следователь, подходя ближе. — Пожалуйста.

— Я не… — попыталась сказать девушка, но было поздно.

Павел сблизился, нагнулся и их губы соединились.

— Спасибо за всё, и прости. — он улыбнулся, делая шаг назад. — Береги себя.

Евгения ничего не ответила, просто пошла обратно. Она хромала по старой автобазе, проклиная себя за то, что не попросила Павла сделать ей последний массаж. Где теперь ещё такого массажиста найти?

Если он прав, и её не возьмут по делу об убийствах в наркопритоне, то впереди девушку ждала целая жизнь. Учёба в университете или училище, если на первое не найдётся денег. Нужно было как-то узнать, что с Машей, попытаться наладить контакт, девушка должна понять, что всё что Женя сделала — было ради неё.

А ещё — нужно было написать сообщение для Славы, о том, что всё закончилось, и больше нет смысла сообщать в полицию о случившемся. О том, что больше им ничего не грозит. О том, что она ему соврала, но не во всём, когда говорила, что спала со всеми, в том числе и с Павлом. Девушка надеялась, что парень простит её, поймёт, и даст ещё один шанс.

«Целая жизнь» — как много было в этом словосочетании.

— Целая, нормальная жизнь. — тихо произнесла вслух Женя, пробуя на вкус эти слова.

Глупая улыбка медленно сползала с лица девушки, когда она оказалась у въезда на автобазу.

Машина стояла всё там же, а рядом лежал труп местного охранника. Только вот вдалеке, прямо по дороге, можно было разглядеть фары других автомобилей. Они приближались, и у неё с Павлом было ещё время, чтобы убраться отсюда. Машин было минимум четыре, столько пар огней насчитала девушка.

Это не могла быть полиция, никаких проблесковых маячков там не было, так что им предстоял бой, из которого они могли и не вернуться.

Женя села за руль, завела автомобиль, не включая свет. Воткнув первую передачу, нажала на газ, направляя машину к административному зданию. Нужно было забирать отсюда Павла и уходить от погони, или организовывать оборону.

У них будет немного времени, чтобы принять хоть какое-то решение.

«Нормальная, целая жизнь» откладывалась.

Глава 20

Машину пришлось разворачивать и ставить у входа. Женя похромала в здание, в этот раз она не таилась и шла относительно быстро, то и дело спотыкаясь о различный мусор почти в полной темноте.

— Паша! — закричала девушка, спускаясь по лестнице вниз. — Паша, мать твою!

— Женя! — следователь выбежал ей на встречу.

Он помог Евгении устоять на ногах, сам выглядел очень взволнованным. Парень похоже бежал сюда, к лестнице, и вряд ли это было из-за девушки. Он что-то обнаружил, и его это взволновало, непонятно только было что именно.

— Это не они. — следователь встревоженно смотрел на Женю.

— В смысле? — она даже забыла обо всём, что только что видела. — Как это не они?

— Я не знаю, там женщина и мужчина, ничего сказать не могут — их так отделали, что живого места нет, но это точно не коммерсы, эти гораздо моложе, ну и там два мужика было, а тут…

— Ладно, разберёмся с ними, надо валить отсюда. — сморщилась Женя, ощущая очередной укол боли в ноге и разворачиваясь, чтобы идти к машине. — У нас гости, там минимум четыре машины.

Она сделала несколько шагов наверх, а Павел всё так же стоял сзади, не решаясь двинуться с места. Женя повернулась, вопросительно на него посмотрела, и парень озадачено спросил:

— Так что с этими двумя, которых нашли, пристрелить?

Евгения демонстративно ударила себя по лбу, посмотрела гневно на следователя, сказала:

— Паша, ты больной что ли?

— Ты же сама сказала, что «разберёмся», а обычно ты…

— Ещё меня «больной сукой» называл, а сам. — покачала головой девушка. — Тащи их наверх, уезжаем отсюда, и быстрее.

Павел выматерился и бросился обратно. Как он их понесёт, Женя не знала, да и ей было всё равно. Сейчас важно подготовить оставшиеся гранаты и оружие, им придётся отстреливаться и уходить от погони. Если машина не подведёт, они запросто уедут от этого сюрприза — главное, что бы колёса и двигатель не прострелили.

Она вышла на улицу, фар автомобилей вдалеке ещё не было, и это с одной стороны радовало, а с другой напрягало. Скорее всего бандиты увидели труп на дороге и остановились, чтобы его рассмотреть. Значить это могло только то, что они будут осторожны.

Девушка открыла багажник, который находился там, где у обычных машин был мотор. Она выбросила на землю запаску, огнетушитель и другой хлам, который тут возил владелец.

Сумки с вещами лежали в салоне, оттуда были извлечены ещё один автомат и пару гранат.

— Как мы их повезём?! — спросил запыхавшийся Павел.

Он тащил обоих за шиворот, они почти не сопротивлялись, лишь вяло иногда дрыгали конечностями. Женя молча указала на багажник, и следователь потащил обоих туда. Он ловко их запихнул внутрь, даже попытался как-то уложить, что бы «пассажирам» было удобно.

— Давай быстрее, надо валить. — процедила девушка, усаживаясь на водительское сиденье.

В конце проезда показались фары автомобилей, они медленно выруливали, а впереди них шли несколько людей. Включился дальний свет, и это немного ослепило девушку. Она быстро полезла в бардачок, и достала оттуда тёмные очки, нацепила себе на лицо, крикнув:

— Ложись, за машину!

Павел не мешкал, спрятался за автомобиль, а девушка взяла один из автоматов и последовала своему же совету, пригибаясь и открывая дверь. Их было отлично видно в свете фар, а от гостей можно ожидать всего чего угодно

— Тра-та-та! — раздалось вдали.

Вблизи Женя услышала, как пули прошивают корпус машины. Сначала стало жалко дорогой «агрегат», потом она вспомнила о пленниках, которые лежали под капотом, и выругалась про себя.

Она включила дальний свет, высунулась и выпустила очередь из автомата, крикнула Павлу, морщась от отдачи и оглушающего звука:

— В машину, я прикрою!

Гости остановились, сделали ещё несколько выстрелов, Женя им ответила. Дверь сбоку распахнулась, и парень влетел внутрь. Лобовое стекло продырявили несколько раз, оно покрылось небольшими трещинками, но ещё держалось.

— Стреляй, или они вблизи нас изрешетят. — она вручила парню автомат.

— Я не попаду! — вскрикнул парень.

Это и правда было сложно — стрелять на ходу, и Евгения об этом знала. Но тут и не нужно было попадать, достаточно обеспечить нужную плотность огня, чтобы бандиты пригнулись и не отстреливались в ответ.

— Выпустишь обойму, заставишь их пригнуться, стреляй прямо так — через стекло. — объяснила она ему, и добавила на всякий случай: — Можешь не высовываться, просто подними оружие.

Мотор взревел, а корпус автомобиля принял ещё несколько пуль. Оставалось надеяться, что по колёсам не попали. Посадка у машины была достаточно низкой, а стояла она сейчас передней частью к противникам, так что шанс был.

Они резко рванули с места, проезд оказался достаточно широким, чтобы разминуться с гостями. Женя не стала сразу сворачивать к краю, она направила машину вперёд, будто намереваясь таранить врагов. Они это оценили и фигурки людей бросились по сторонам. Рядом раздавались очереди по три-четыре патрона, которые выпускал следователь, особо не смотря вперёд.

— Хорош! — крикнула Женя, когда они пронеслись мимо.

Она бросила две гранаты, особо не рассчитывая на результат. Сзади, с небольшим отставанием, раздались два взрыва. Они вырулили на дорогу и помчались к трассе, а вслед слышалась стрельба.

— Что делаем? — спросил Павел, выпрямляясь.

— Да ничего уже, уйдём, куда их лоханкам до нашей «двенадцатой»! — ответила девушка, погладив руль.

Мотор работал ровно, пули хоть и попали в заднюю часть, но судя по приборам и звукам, ничего важного не задели.

— У них ЗАЗы, мы не уйдём! — вдруг покачал головой следователь, оглядываясь назад.

— «Запорожцы»?! — не поняла Женя. — Почему не уйдём?!

— Там ограничения мощности с электродвигателя снимается одним нажатием кнопки. — Павел развернулся и посмотрел в заднее окно. — Надо вызывать полицию, я всё возьму на себя, всё отрицай, говори, что помогала мне только в этом деле, а из оружия стреляла по банкам.

Когда они выехали на трассу, сзади и правда появились фары, и было понятно, что машины не отстают, а скорее приближаются. Женя перешла на шестую передачу, вдавила педаль в пол. Девушка прикрыла рот и нос воротником куртки, чтобы легче было дышать, воздух на такой скорости мешал это делать.

— Может ещё оторвёмся?! — она неуверенно посмотрела в зеркало.

Там мелькали круглые строенные фары «запорожцев». Эти машины не походили на то, что она видела в своём мире. Размером они были побольше чем их «Волга», и поменьше «Баржи» кривого. Впереди обводы были плавные, но ближе к задней части у корпуса появлялись углы.

Вдали стали раздаваться выстрели, пули иногда попадали в корпус машины, и каждый раз Женя смотрела на приборную панель. Пока всё было в норме — температура двигателя, уровень топлива, но это в любой момент могло измениться.

Девушка достала телефон, одной рукой нажала на красную кнопку вызова полиции, почти сразу пришёл ответ по громкой связи:

— Говорите.

— За нами погоня, бандиты, они стреляют, просим помощи. — попыталась Женя кратко объяснить ситуацию.

— Каждый звонок фиксируется, вы Евгения Соколова, шестнадцати лет? — спросили с той стороны. — Это розыгрыш? Вы выпили с друзьями и решили так пошутить? Вы понимаете, что за ложный вызов полагается штраф или арест до пятнадцати суток? Говорите громче, вас плохо слышно!

Павел в этом время обернулся ремнём безопасности, высунулся наружу и несколько раз выстрелил в ответ. Машины сзади сначала немного отстали, а потом снова стали набирать скорость. Следователь сделал ещё несколько выстрелов и вернулся в салон.

— Это не розыгрыш и не шутка, в нас стреляют, вы разве не слышите?! — возмутилась Евгения, перекрикивая окружающий шум, она не знала как ещё привлечь внимание органов, но потом начала говорить всё, что придёт в голову: — У нас в багажнике цесаревич и герцогиня Клайнс, мы их спасли от бандитов, со мной разыскиваемый следователь Павел Сидоров, они его пытались подставить, помогите нам!

— Ваше местоположение определено, назовите марку и цвет автомобиля. — раздался уже другой голос, холодный и мужской.

— Чёрная волга, «двенадцатая», только не стреляйте — у неё багажник впереди, а там у нас лежат двое…

В этот момент рядом появился силуэт «Запорожца», и Женя с Павлом пригнулись, когда раздалась оглушительная очередь. Девушка немного крутанула руль, что бы разорвать дистанцию и притормозила машину. Она достала уже приготовленную гранату и кинула в пассажирское стекло. Сначала было непонятно попала или нет, но вражеская машина сначала ушла в лево, а потом раздался взрыв сзади.

— Если они не поспешат, нам конец. — прохрипел Павел, держась за плечо.

— Ты ранен?

— Я не знаю. — отстранённо ответил парень, смотря на свою руку в крови.

В него попала пуля, и похоже не одна. Вся одежда была в крови, и в темноте не было возможности оценить последствия их перестрелки. Павел часто дышал, поник, смотрел себе куда-то под ноги. Ветер трепал его волосы и похоже мешал нормально дышать, но он никак на это не реагировал.

Женя посмотрела на руль, откинула крышку с зелёной кнопки и вдавила её. Раздался странный звук, где-то совсем рядом:

— Пш-ш-ш…

Двигатель заревел, машину резко бросило вперёд, и они стали отдаляться от преследователей.

Пошёл дождь, и вместе с воздухом в салон стало заносить холодные капли, которые на такой скорости казались острыми иголочками, впивающимися в лицо. Женя то и дело бросала взгляд на Пашу, который продолжал дышать, но никак не реагировал на то, что скорость увеличилась и их вдавило в кресла.

Датчик температуры двигателя подскочил, уходя в красную зону, замигали несколько предупреждающих лампочек. Женя продолжала жать зелёную кнопку, уже не щадя двигатель.

— Паша, держись, мы приехали почти, вон наши стоят! — попыталась сказать девушка, но в окружающем шуме её было сложно услышать.

Впереди мелькали проблесковые маячки, навстречу неслись несколько полицейских машин. Сверху, как показалось девушке, слышался звук вертолёта, и возможно даже не одного. Прошло ещё пару секунд, и сзади что-то громко хлопнуло, пошёл чёрный дым от двигателя, он замолк и на них обрушились звуки.

Сирены, винты летающих машин, мимо проносились полицейские, а бандиты потерялись где-то сзади.

В «Волгу» никто не стрелял, и автомобиль медленно сбавлял ход, останавливаясь. Женя осторожно стала нажимать на тормоз, а рядом появлялись всё больше полицейских машин.

— Руки держать на руле, не двигаться! Повторяю — руки держать на руле, не двигаться, или открываем огонь!

Полицейские обступили машину, направляя своё оружие со всех сторон, Павел никак не реагировал на происходящее. По щекам девушки потекли слёзы, она закричала:

— Он ранен, помогите ему, он ранен, он наш, свой, и ранен, помогите!

— Руки на руле я сказал, голову опустить! — было ей ответом.

Капот полицейские не просили открыть, крышку вскрыли сами и очень быстро. Два тела тут-же извлекли и потащили в неизвестном направлении.

Двери машины открылись, Женю и Павла одновременно, рывком и за шиворот вытащили наружу, повалили на землю. Руки заломили и сзади застегнулись наручники, кто-то прокричал:

— Он ранен, пулевые!

— Врача сюда! — раздался выкрик совсем рядом.

Женя попыталась поднять голову, чтобы рассмотреть, как там её друг, но Павел был с другой стороны автомобиля. Тогда она как змея, попыталась ползти, в попытке хоть что-то увидеть.

— Не двигаться! — громкая команда сверху. — Я сказал не двигаться!

Удар по рёбрам, потом в затылок прикладом, и сознание медленно стало уходить. Она лишь чудом смогла услышать хриплый и слабый голос Паши, прежде чем отдаться такой приятной и безболезненной тьме:

— Я сын графа Синицына, свяжитесь с моим отцом, я сын графа Синицына…

С чего он вдруг решил, что сын какого-то там графа, Женя не поняла. Возможно, парень бредил, но сейчас это было не главное. Он жив, и даже может говорить. Если медики поспешат, а они были где-то тут рядом, то всё будет хорошо.

***

Евгения очнулась уже в тюремном лазарете. Она не знала куда именно её поместили, но поняла всё по обстановке. На ней была серая ночнушка из грубой ткани, от которой чесалась кожа.

Серые стены, немногочисленный персонал — старая женщина врач и пару медсестёр. Никаких имён они ей не говорили, спрашивали только — «Как себя чувствуешь? Что ни будь болит? Давление всегда такое низкое? Какие лекарства принимала?».

Если Женя что-то пыталась спросить — её просто игнорировали, ничего не отвечали. Когда она единственный раз стала настаивала на ответах, врач просто попросила сделать ей успокоительное, и девушка проваливалась в беспокойный сон на два-три часа. После такого препарата очень сильно болела голова, и больше Женя не решалась о чём-то интересоваться у местного медперсонал.

Толстые решётки на окнах, наручники на руках, которые удерживали девушку на стальной кровати — всё это не внушало оптимизма. Палата была отдельная, и она не знала — всегда так, или только с особо-опасными преступниками, в любом случае — это хоть немного радовало.

Лежать было удобно, утки меняли несколько раз в день, кормили с ложечки пресной и невкусной едой. Тут же у неё начались «эти дни», медсёстры вытерли её влажными салфетками и вставили тампон. Это было неприятно и унизительно, но Женя терпела.

К вечеру следующего дня девушку впервые повели на допрос.

Следователем была худая женщина средних лет, в обычной гражданской одежде — белая блузка, чёрная юбка до колен, туфли на низком каблуке. Короткие чёрные волосы не скрывали больших ушей, а лицо казалось Жене неприятным. Длинный нос как у коршуна, маленькие карие, почти чёрные, глаза, которые буравили её и, казалось, видели всё насквозь.

Рядом с ней стояла полная противоположность — молодая женщина, максимум тридцати лет, стройная и подтянутая. Длинные светлые волосы, красивое лицо, синяя форма на ней смотрелась отлично, она подчёркивала фигуру, а форменная юбка до колен не скрывала красивых ног. Девушка была сотрудницей органов опеки, контролирующая расследования, где фигурировали несовершеннолетние.

— Меня зовут Анастасия Егоровна Козырева, капитан полиции, отдел по надзору за несовершеннолетними. — представилась молодая, пока вторая женщина молчала. — Это следователь по уголовным делам, Коршунова Елена Анатольевна, она задаст вам несколько вопросов…

— Вы обвиняетесь… — начала «Коршун», как её про себя окрестила Женя.

— Соколова Евгения Ивановна ПОДОЗРЕВАЕТСЯ. — поправила Анастасия, улыбнувшись.

— Вы подозреваетесь в соучастии в преступлениях… — недовольно продолжила «Коршун».

Фамилия Елене Анатольевне подходила как по внешности, так и в делах. Женщина начинала издалека, и Женя поняла, что они с Павлом пропали и попали по полной.

Судя по вопросам, дело начали раскручивать с хозяина «Волги», которая так хорошо послужила девушке и бывшему полицейскому. Полиция вышла на наркоторговца, где они столкнулись с делом о пожаре и убийствах в наркопритоне. Дальше Коршунова потянула за эту ниточку, и очень удивилась тому, что бывшего вояку ищут по делу об изнасиловании.

Всё это Евгения поняла из вопросов, которые ей задавали. Она отвечала односложно — «знаю» или «не знаю», иногда утвердительно «да», иногда отрицательно «нет». При любой попытке надавить на допрашиваемую или заставить свидетельствовать против себя, девушка из надзора делала замечание, и следователь успокаивалась.

Был даже вопрос про то, зачем она по телефону соврала насчёт пропавших цесаревича и герцогиню. Женя честно ответила, что она просто хотела привлечь внимание, и ничего более. Это единственный ответ, который удовлетворил Елену Анатольевну.

— Как вы познакомились с Павлом Геннадиевичем Сидоровым? — задала очередной вопрос следователь.

До этого она напрямую ни разу не спрашивала про Павла, и девушке приходилось самой упоминать его имя и фамилию. Даже закралась обида и плохие мысли. Женя подумала, что бывший полицейский каким-то образом смог «соскочить», и всё свалил на неё. Думать об этом не хотелось, и вот вопрос прозвучал.

— В отделении полиции, куда принесла заявление на свою тётку и её друга. — ответила Женя.

— Вам известно местонахождение Нины Петровны Шубаевой? — следователь перевела тему, что-то записав у себя в блокноте.

— Нет. — Евгения пожала плечами. — Она уже больше недели не выходила на связь.

Тётка скорее всего уже где-то за границей, проедает и пропивает деньги с продажи квартиры, подумала Женя. Учитывая обстоятельства, странно что следствие вообще этот вопрос заинтересовал.

Девушка решила ни в чём не признаваться. Раз Павел обещал всё взять на себя, так пусть это и делает. Ей не хотелось сидеть в тюрьме за убийства уродов, которые и не заслуживали большего. Были ещё наркоманы в притоне, да и непонятно кто пострадал в клубе — но это её не особо волновало, они для неё были за той гранью, где есть только враги.

После первого визита следователя, девушку отвели уже в камеру, тоже отдельную, как и палата в медблоке. Серые стены, стальные умывальник и унитаз, еду стали приносить три раза в день, обычно это была какая-нибудь каша и кусок хлеба.

Ей выдали одежду — серую тюремную футболку и штаны с неудобными тапочками. От грубой ткани чесалась кожа, но девушка терпела и старалась лишний раз не снимать с себя ничего. В отдельном пакетике, на нарах, обнаружилась пачка тампонов и зубная щётка с пастой.

Допросы продолжались два дня, её вызывали, задавали множество вопросов. Она отвечала, отрицая свою вину и говоря, что просто хотела помочь хорошему человеку и кроме вождения машины и предоставления Павлу жилплощади, ничем в общем то и не занималась. Коршунова злилась, по ней это было видно.

Жене казалось, что следователь ненавидит её и хочет ударить. Такое поведение было странным и непонятным для девушки. Всё встало на свои места на третью ночь, когда её внезапно вызвали на очередной допрос.

В этот раз в допросной не было никого, кроме Коршуновой. Сотрудники тюрьмы пристегнули руки Жени к металлическому стулу и вышли наружу. Женщина ходила вокруг несколько минут, потом начала:

— Не буду юлить вокруг да около, просто спрошу — кто ты такая, Соколова?

Женя ничего не ответила, стала ждать продолжения.

— На набережной, где сгорел клуб и были убиты десять человек — найдены следы, судя по отпечатку — рост совпадает с твоим, хромота на одну ногу, догадаешься какую? — не заставила себя ждать «Коршун». — Точно такие же следы на автобазе, и самое главное, результаты баллистической экспертизы, отпечатки…

— Я вас не понимаю.

— Говори, как всё было? — перешла к главному женщина. — Мне плевать на клуб, банду Фишера, интересен только человек по имени…

— Кем он тебе был? — перебила её Женя, выпрямляясь. — Кем тебе приходился этот урод?

Женщина оказалась рядом мгновенно, схватила девушку за волосы, прошипела в лицо:

— Что?

— Это была я. — решила признаться она, улыбнулась и соврала: — Он визжал как свинья, когда мы заканчивали, умолял меня отпустить его.

Удар по лицу, в глазах круги и звёздочки, Женя прищурилась, через силу снова улыбнулась, в этот раз молча.

— Ты врёшь! — завопила Коршунова, ударив ещё раз. — Ты даже не представляешь, через что мы прошли, я знала его, он бы так никогда не подставился, тем более какой-то соплячке!

Жалко её не было, нормальный человек никогда не стал бы защищать такое животное, каким был Виталий. А вот поглумиться над врагом перед смертью — это Женя могла. Тем более, если ты не уважаешь такого врага.

— А девочек вы тоже вместе насиловали в Монголии и Китае? — спросила девушка, чувствуя, как из носа течёт кровь. — Ничего, ты уже старая была, а ему похоже больше приглянулись молодые наркоманки. Стройные, юные тела, лучше, чем твои дряблые кости. С ними проще, дозу со скидкой продал — и делай что хочешь, ещё и деньги тебе приплачивают, хорошо устроился.

Ещё один удар, в этот раз девушка попыталась уклониться, и кулак прошёл по касательной. Коршунова вернулась к столу, где находилась её сумка, достала пистолет. В этот момент дверь распахнулась, в помещении оказались несколько человек в военной форме.

Это были не сотрудники тюрьмы. Обмундирование чёрное, из оружия только пистолеты, которые в данный момент были у бойцов в руках.

— Не двигаться, поднять руки, РСБ!

— Бах! — прозвучал оглушающий выстрел, Коршунова попыталась пристрелить Женю.

Пуля прошла мимо, отрикошетила и улетела за дверь, никого не задев. Обезумившею женщину, ещё ничего не понимающую, скрутили, отобрали пистолет, а она закричала:

— Она призналась! Вы же должны были слышать, она призналась!

Почему-то никто не воспринимал этих воплей. Один из бойцов, с майорскими погонами, просто стал говорить, будто зачитывая с листочка:

— Вы подозреваетесь в похищении людей…

Там было много «подозрений». Похищения, убийства, шантаж, вымогательство. В конце, вишенкой на торте, прозвучало «предательство». К Жене тоже подошли, в этот раз медсестра, она вытерла лицо влажной салфеткой, а знакомая бабушка-врач проверила нос и сказала, что всё нормально. Когда они ушли, в комнате осталась одна Анастасия, из надзора за несовершеннолетними. Она молча подошла и сняла наручники, сказала:

— Дело передано в РСБ ещё вчера днём, с вас сняты все подозрения, и Коршунова должна была отправить вас либо в детский дом, либо передать опекуну, который уже месяц пытается добиться опеки над вами. Если бы вы согласились на это.

— А вы слышали наш разговор? — неуверенно спросила Евгения. — Если они ждали этого, значит нас прослушивали…

— Как видите, РСБ это не особо интересует, а вот Коршунова им зачем-то была нужна. Ваши действия её как-то задели, вот Служба и воспользовалась ситуацией, чтобы что-то проверить. — пожала плечами девушка. — А меня к этой информации не допустили.

— И вам плевать?

— Я не следователь. — она вздохнула, поправила волосы. — Мне всё равно, главная моя задача — чтобы ваши права не нарушили. А то что у вас обнаружились какие то покровители сверху, которые смогли исключить вас из списка подозреваемых — не моё дело.

— Тогда другой вопрос — какой ещё опекун должен был меня забрать? — удивилась Женя, поднимаясь со стула и потирая запястья.

Девушка полезла в карман кителя, достала сложенный несколько раз лист, развернула его и прочла вслух:

— Евгения Сергеевна Соколова.

— Она…

— Мы с ней свяжемся, если вы согласны. — пояснила Анастасия. — Третий вариант, отправим вас домой. Через четыре месяца вы уже будете совершеннолетней, так что детский дом не обязателен. Но у вас в квартире проходили обыски, думаю это не лучший вариант.

Женя не знала, что сказать. Неужели это не сон, и всё реально? Сначала чудесное освобождение, потом собственная мать, которая тут ей и не мать вовсе, хочет забрать её. С замирающим сердцем девушка прошептала:

— Я согласна, свяжитесь с моей…Моим новым опекуном.

Глава 21

Анастасия вела её под руку по серому, плохо освещённому коридору. С двух сторон на них смотрели закрытые двери камер, а может быть это были обычные кладовые. Сейчас всё это было не важно.

Сотрудница опеки шла медленно, и нога девушку не беспокоила. Она лишь немного прихрамывала, почти не чувствуя боли. Да и Евгении не было дела до какой-то там боли, к которой она уже успела привыкнуть.

Они оказались в небольшом предбаннике, в стене находилось маленькое окошко, откуда раздался недовольный голос:

— Номер!

Козырева назвала несколько цифр, из окошка высунулась серая бумажка, которую она подписала.

Жене выдали картонную коробку с вещами и трость, завёрнутую в бумагу. В коробке нашлись штаны, футболка, носки и ботинки с курткой, на дне сиротливо валялся знакомый рюкзачок и телефон. Всё потрёпанное, грязное, кое где с прорехами. Она наконец сняла неудобное тюремное одеяние из грубой ткани, и облачилась в своё. Развернула из бумаги трость, сложила весь мусор в коробку и отдала обратно, в окошко.

Хотелось спросить — «А оружие?!». Но Женя себя сдержала.

— Подпишите. — попросила Анастасия.

Они находились в небольшой комнатке, где было место только для стола и двух стульев. Перед Евгенией лежал небольшой лист, и судя по его содержанию, это была подписка о невыезде из города.

— Подозрения ведь сняты? — не поняла девушка.

— Сняты. — утвердительно кивнула Анастасия. — Но по этому делу вы числитесь как важный свидетель, РСБ с вами свяжется в случае необходимости.

Женя подумала, и подписала. Ей хотелось быстрее увидеть мать, внутри всё трепетало, она сама себя не понимала.

— Евгения, я понимаю ваше беспокойство, но, если бы вы знали, чего мне и органам стоило заставить РСБ отказаться от маячка. — неправильно истолковала волнение Жени девушка из службы опеки.

— Маячок?

— Да, обычная практика для РСБ — своих свидетелей и подозреваемых они отмечают браслетом, по которому могут отследить их в любой момент. — ответила Анастасия. — Но вы несовершеннолетняя, и это было бы незаконно, мне пришлось подключить всех, кого я знаю, чтобы они ограничились только подпиской.

Девушки миновали проходную, где дежурили пару солдат и тщательно осмотрев документы, пропустили их.

На улице, как всегда в этом городе, шёл сильный дождь. Они задержались на выходе, стоя под козырьком, пока Анастасия открывала свой цветастый зонт.

Двор тюрьмы, а это была именно тюрьма, был чистый, хоть и старый. Везде лежал ровный асфальт, по бокам от проходов высились трёх-четырёх-пятиэтажные строения из красного кирпича. Пока они шли вперёд, к выходу, людей почти не встретили. Лишь в немногочисленных окнах мелькали огни, и на них оттуда кто-то смотрел. Понять были ли это заключённые, или сотрудники этого заведения, было нельзя — решётки покрывали все окна без исключения.

Девушки минули ещё две проходных, и оказались за высоким забором. На них сразу накинулся ледяной ветер с набережной, а Женя не заметила мать, и смотрела на волны Невы, сейчас беснующиеся и пытающиеся преодолеть невысокий барьер. Уровень воды этой осенью превысил все допустимые нормы, и мэрия опасалась наводнения в центре города.

— Женя? — её отвлёк такой знакомый голос. — Что они с тобой сделали, Женя?!

Мама заключила Евгению в крепкие объятья, прижимая к себе изо всех сил. Они так и стояли под одиноким горящим фонарём, который разгонял ночь над тремя женщинами. Стояли, плакали вдвоём, каждая, не веря своему счастью.

— Я буду жаловаться. — сквозь слёзы уронила мать. — Я буду на вас всех жаловаться, что вы с ребёнком сделали!

— Не надо, пожалуйста. — всхлипнула Женя. — Ты не знаешь, но мне повезло.

— Во что ты ввязалась? — мать выпустила её из объятий, посмотрела в глаза.

Анастасия демонстративно зевнула, поёжилась от холода. На ней кроме кителя не было никакой куртки, так что девушка сейчас откровенно мёрзла, держа над ними всеми свой зонт. Она убедилась, что все молчат, сказала:

— Жалобу можете подать, а сейчас распишитесь в бумагах, проверьте документы и можете уезжать.

Мама быстро чиркнула ручкой в подставленных бумагах, забрала пухлый конверт и сразу его вскрыла. Там оказался Женин паспорт, несколько документов — то ли на квартиру, то ли касающихся усыновления. Девушку сейчас это не волновало. Она проводила взглядом Анастисию, за которой закрылась дверь тюрьмы, и повернулась к матери:

— Почему?

Её очень волновал этот вопрос, ей это было жизненно важно. Это ведь была её настоящая мать, и Женя надеялась, что женщина что-то почувствовала, узнала кто она на самом деле.

— Cложно объяснить, Женечка, просто я знаю, что ты очень важна для меня.

И Евгения почувствовала, что женщина не соврала. Она рванулась вперёд, и крепко обняла мать. Она и правда всё поняла и почувствовала. Да, если ей рассказать правду, она может и не поверит, но этого и не требовалось. Мать почувствовала своё дитя, этого и так было достаточно.

— Вы…ты меня отвезёшь домой? — осторожно спросила Женя.

— Я твой опекун, теперь официально. — улыбнулась женщина, погладив Женю по голове. — Мы поедем домой, ко мне. — она помолчала, добавила: — К нам домой.

Они стояли под дождём, все промокшие, и глупо улыбались друг-другу. Только сейчас Евгения заметила рядом автомобиль, старый и потрёпанный внедорожник, на котором висела эмблема — «УАЗ». Эта машина чем-то походила на те УАЗы, которые Женя видела в своём мире, но лишь немного.

Фары были прямоугольные, четыре двери, сам корпус больше подошёл бы семейному автомобилю, нежели внедорожнику. Поворотники машины мигнули, мама помогла Жене забраться на переднее пассажирское сиденье, а сама пошла обходить машину.

Девушка бросила взгляд назад, и с удивлением обнаружила несколько ремней и непонятное кресло. То ли инвалидное, то ли ещё для чего-то. Она не стала сильно задумываться об этом. Женщина была врачом, возможно на своей машине перевозила людей с ограниченными возможностями. Ясно было, что эти ремни нужны для того, чтобы крепко закрепить человека.

— Ух, все промокли! — сказала мама, забираясь в машину. — Ничего, сейчас домой приедем, горячего чаю напьёмся, я печенье испекла, тебе понравится!

— Спасибо. — улыбнулась Женя.

Магнитный ключ оказался на своём месте, приборная панель машины ожила, и они беззвучно двинулись вперёд.

Город был пуст, ветер и дождь усиливались, никто не хотел выходить на улицу. Нет, редкие машины и прохожие попадались, но это никак не влияло на восприятие — мир будто опустел.

— Ты расскажешь, что произошло? — спросила мама, когда они поворачивали на мост.

— Просто ввязалась в плохую историю. — ответила Евгения грустно. — Прости, что заставила поволноваться.

— Обязательно расскажи всё, хорошо? — попросила женщина, положив руку на колено девушки.

— Хорошо. — кивнула она. — Когда приедем домой, ладно?

Она сказала это «домой», а внутренне замерла, ожидая ответа матери. Ей очень хотелось, чтобы она или промолчала, или согласилась. Ведь они едут к себе домой, где живут мама и её ребёнок, будут пить чай, долго разговаривать, улыбаться и радоваться тому, что есть друг у друга.

— Договорились. — улыбнулась мама, погладив её по голове.

Женя смотрела на волны Невы, и думала о том, почему её отпустили.

Павел говорил, что он сын какого-то там графа, а значить это могло что он сам граф. Вроде как все эти титулы передаются легко и просто, главное родится в нужной семье. Или всё же это не так? В любом случае, в современной Республике всё это давно ничего не значило. Граф мог быть нищим, а обычный рабочий богачом.

Другое дело, что многие титулованные семьи имели власть. А некоторые графы, цесаревичи и князья — даже учувствовали в политической жизни страны. Но на эти должности они были выбраны, а не назначены, пусть даже иногда не честно и с подтасовками. Может быть его отец и был одним из таких назначенцев, и замолвил за сына словечко, а парень в свою очередь попросил за неё?

— Приехали. — улыбнулась мама, останавливая машину.

Они вышли прямо под проливной дождь, и неторопливо направились к парадной. Женщина не торопила Женю, и когда они уже почти оказались под козырьком, девушка подставила лицо холодным каплям дождя и ветру. Она дрожала, но ей было сейчас хорошо. Наконец то всё закончилось.

— Пойдём, Жень, заболеешь. — осторожно попросила мама.

— Да. — кивнула девушка, входя в дверь.

Пока они поднимались по лестнице, она думала о том, что будет делать дальше.

Нужно будет писать объяснительную в школу, узнать, как там Машка, поговорить со Славой. С ним тоже была проблема, он собирался сообщить в полицию о том, что они убили нескольких террористов. Если всё было так — то это уже сделано, но Жене по этому поводу ничего не вменили.

Если мать разрешит — она какое-то время поживёт с ней. Ей хотелось почувствовать, пусть и поздно, каково это — иметь настоящую мать, которая никогда не предаст и к которая всегда простит и поймёт.

— Раздевайся полностью, сейчас дам тебе ночнушку свою, должна подойти, а если и великовата будет — ничего страшного, переживём. — мама быстро сняла с себя плащ и сбросила свою обувь, оказавшись в длинном сером платье, подчёркивающем фигу.

Женя не стала перечить, и всё с себя сняла, пока мама бродила где-то в других комнатах. Женщина появилась через пару минут, отдала ей белую ночную рубашку в синий цветочек, и отправила в душ.

— Ещё нужно, ну, это, в общем… — девушка замялась, покраснела, показывая на свой живот.

— Ой я дура! — воскликнула мать, уносясь в другую комнату.

Она вернулась и дала Евгении пачку тампонов, трусики и полотенце. Девушка это приняла, благодарно кивнув, и зашла в ванную. Она сначала хотела закрыть дверь, но потом подумала, что тут нет того, кому бы она могла не доверять, и не стала этого делать.

Быстро помывшись, она вытерлась, накинула на себя нижнее бельё и ночную рубашку, намотала полотенце на голову.

На кухне уже был накрыт стол — вазочка с вареньем, тарелка печенья и пару больших кружек чая. Пол мама протёрла, и Женя босиком прошла на кухню, забралась на стул с ногами и посмотрела на женщину. Та сейчас хозяйничала у плиты, а когда закончила, поставила на стол чайник с горячей водой и второй, поменьше, с заваркой.

— Давай, наливай, сейчас бутербродов сделаю.

Пока Женя наводила чай, на столе оказался нарезанная булка хлеба и батон, тут же появилась тарелочка с копчёной колбасой и сыром.

— Жень, ты чего? — расстроилась мама. — Не стесняйся, бери!

Девушка снова покраснела, неуверенно улыбнулась, взяла одно печенье и откусила. Оно было сладкое, со странным и знакомым привкусом. Девушка решила не спрашивать, с чем была выпечка, чтобы не обидеть маму.

Женщина в это время включила старый радиоприёмник на холодильнике, настроила его на громкость, которая не мешала бы разговору. Диктор неизвестного радио говорил приятным голосом:

— …для всех, кому не спится этой ночью, хит уходящей осени, поехали…

Надо мной клочок небесный,

Голубой и нежно ясный.

Там сегодня день чудесный,

Там сегодня всё прекрасно.

А я — котёнок в колодце

И лучики солнца

Не проникают в сердце моё…

— Вот, и чай пей, не надо в сухомятку уплетать! — подбадривала мама, а потом добавила: — Когда слышу, всегда так жалко котёночка, аж внутри всё переворачивается…

— Я э-э-э… — Женя запнулась, язык не хотел слушаться. — Йапф…

Челюсть будто свело, рот открылся и не хотел закрываться. Рука с чаем потянулась вниз, и кружка должна была вот-вот опрокинуться. Женщина оказалась рядом, придержала руку, осторожно забрала посуду из ослабевших пальцев. Женя начала заваливаться назад, её осторожно придержали. А радио всё продолжало играть:

Никто не вернётся за мной

Никто не придёт.

Котёнок в колодце…

— Тихо-тихо, Женечка, мы же не хотим, чтобы ты подавилась.

Женщина засунула пальцы в рот девушки, осторожно достала остатки еды и брезгливо стряхнула в тарелку. Она с трудом подняла потерявшую контроль над телом Евгению, и понесла по коридору в дальнюю комнату.

Женя поняла, что это был за привкус. Как она могла забыть этот препарат, обездвиживающий, при этом оставляющем в сознании человека. Её пронесли в тёмную комнату, положили на диван и включили свет.

Если бы она могла — то «ахнула» бы от неожиданности.

Внутри стены оказались обклеены плакатами каких-то рок-групп и автомобилей. Пару шкафов, один из которых, со стеклянной дверью, был полностью забит книгами, судя по названиям — в основном фэнтези и фантастика. Был тут и письменный стол, почти такой же как у Жени, а рядом ещё один, с компьютером. С другой стороны стояла спортивная стенка. Но всё это было не главным, самое основное, что поразило девушку, было на стене в рамке — фотография.

Женщина ушла, оставив девушку лежать на диване. А Женя всё смотрела на фото, увидев себя в прошлой жизни. Там был Евгений, такой, каким она себя помнила. Разве что моложе лет пять, может немного больше, почти её теперешний ровесник.

Здесь, внизу темно и сыро,

Время пахнет сгнившей тряпкой…

Маленький, привет от мира

Под моей пушистой лапкой:

— Костя, приезжай, да, срочно. — донёсся из коридора взволнованный голос той, кто прикинулась её матерью. — Ты знаешь, я просто так просить не буду, я тебя умоляю — СЕЙЧАС!

Мотылек в коготках моих бьётся

Ещё чуток и жизнь оборвется!

[Кристина Прилепина — Котёнок]

Она ходила туда-сюда по коридору, что-то переставляла, делала. Жене показалось, что женщина переодевается, но она не могла этого видеть и точно утверждать.

Сейчас девушке было плохо. Не от того, что её накачали знакомым препаратом, а от всего происходящего. Мать её предала, и от этого внутри всё сжималось, а в груди поселилась тоска и боль. Она не понимала, что и зачем делает эта женщина, но это уже не имело значения. Она предала её второй раз в жизни, и от этого хотелось выть.

— Давай катебя послушаем, ну ка. — Евгения Сергеевна подошла к дивану, уселась рядом.

У неё на шее был старенький фонендоскоп. Женщина ловко засунула руку под ночнушку, стала слушать сердце девушки. Её лицо было нахмуренным, но с каждой секундой светлело. Когда она закончила, в дверь кто-то позвонил.

— Отлично, всё хорошо. — сама себе сказала врач.

Прежде чем идти открывать, она распахнула одну из дверей шкафа для одежды, посмотрела на себя в зеркало. Женщина и правда переоделась — в чёрное облегающее платье, накрасила губы и глаза. Оценивающе себя рассмотрев, поправила ещё влажные волосы и пошла в коридор.

— Привет. — раздался оттуда мужской голос. — Что за спешка?

— Я нашла, Костя! — почти прокричала Евгения Сергеевна.

— Подожди, Жень, я не понимаю. — слышно было, как мужчина разулся и сложил зонт. — Давай конкретнее, что ты нашла?

— Донора для сына, я нашла!

— Где? — опять непонимающе спросил незнакомец, Женя представила, как он нахмурился.

— Там, лежит в комнате Женьки!

Быстрые шаги, девушке стало стыдно и неприятно, потому что она не могла прикрыться. Ночнушка так и осталась отдёрнутой, оставляя открытыми бёдра и ноги.

Сам Константин оказался полноватым и лысым мужчиной лет сорока, сейчас он был в мокром плаще и очках, внимательно осмотрел девушку и вернулся в коридор, воскликнул:

— Да ты с ума сошла!

— Я всё подготовила, все бумаги, я даже эту квартиру заложила, у меня ничего не осталось! — начала пояснять женщина, её голос дрожал от нетерпения. — Это будет авария, всё схвачено, даже бумаги готовы и договорённость с водителем скорой есть — только имя вписать, а ты сделаешь операцию, спасёшь моего сына!

— Нет, Женя, НЕТ! — воскликнул мужчина. — Чем ты её накачала, откуда ты её взяла?!

— Это дочь моего бывшего, из-за того что тогда эта шлюха залетела, он ушёл от меня! — пояснила «мама». — Она инвалид, ей всё равно не было бы жизни, Костик, да поверь ты мне, всё схвачено!

Жене было больно это слушать, но она ничего не могла поделать. Всё внутри, как сказала эта женщина совсем недавно, переворачивалось. Хотелось просто заснуть, и не проснуться, чтобы не чувствовать этой боли.

— Я не буду этого делать, это за гранью, я не убью человека. — отказался Константин, когда они зашли в комнату.

— Тебе и не надо. — вдруг сказала Евгения Сергеевна. — Я вот это использую, её мозги в кашу превратятся.

Она достала из кармана небольшой медицинский пистолет. В нём была заправлена непонятная ампула с мутным веществом, на конце было большое дуло а в нём острая игла.

— И тебе я это сделать не позволю. — покачал головой мужчина. — Чем ты её накачала?

Женщина назвала препарат, добавила:

— Двенадцать часов минимум пролежит так, пуская слюни, и я сама всё сделаю, ты никого не убьёшь!

— Я не могу. — сопротивлялся Константин, но уже не так яростно.

— Кость, постой, сделай это для меня, я впервые в жизни прошу тебя хоть о чём-то. — женщина заплакала, встала на колени.

— У меня нет опыта, я не смогу.

— Ты ассестировал Бернарду, ты сможешь, если кто и сможет — только ты! — продолжала она. — Костя, я твоей стану, навсегда, ты же всегда этого хотел, и я стану твоей, полностью, понимаешь?

Константин нервно сглотнул, помог женщине встать, они долго смотрели друг-другу в глаза. А потом поцеловались, мужчина прижал свою давнюю любовь к стене, попытался расстегнуть ремень, но она его прервала:

— Не сейчас, ладно? Сначала дело, потом всё это…

— Д-д-да… — неуверенно сказал врач, краснея. — Ладно, я в больницу, подготовлюсь как смогу, скорая пусть подвозит к нам её, бумаги у тебя все готовы?

— Да.

— Хорошо, с Петровичем думаю проблем не будет, объясним, что это была сирота и мы попытались, а если всё пройдёт отлично, нам ещё и премии дадут. — уверял скорее себя, чем кого-то ещё, Костя. — Сейчас на дежурстве Иришка и Полина, они будут ассистировать…

— Да-да, Костечка, ты только сделай, у меня ВСЁ готово, они ни к чему не смогут прикопаться.

Женя подумала, что этот Костя просто влюблённый дурак. Он не понимает, что даже если у них всё удастся, ничего ему не достанется. Евгению Сергеевну посадят, да и его скорее всего тоже, только срок поменьше будет. Хотя, может всё получится и наоборот, и женщина об этом знает. Сама она ничего делать не будет, и получается её вина будет меньше…

Мужчина ушёл, дверь в коридоре закрылась. «Мама» бегала из комнаты в комнату, сделала ещё несколько звонков, потом вернулась в комнату и дрожащими руками снова прослушала сердце девушки, улыбнулась каким-то своим мыслям.

Евгения почувствовала покалывания в кончиках пальцах рук и ног. Они всё усиливались, и она внезапно поняла, что может шевелить конечностями. Сначала слабо, но контроль над телом возвращался. Это было странно, но тоже самое произошло и когда маньяк применил это же средство. Она сейчас не думала, просто старалась не подать виду, чтобы женщина не успела ничего заметить и предпринять.

Пока Евгения Сергеевна ушла, Женя попыталась подняться. Получалось очень плохо, но чувства возвращались с каждой прожитой секундой. Девушка медленно сползла с дивана, отдышалась и попыталась встать. Это получилось почти сразу, и она стала глазами искать хоть что-то, что могло послужить оружием.

— А? — удивлённо уставилась на неё «мать», войдя в комнату.

— Б. — ответила Женя.

Она бросилась вперёд, но руки ещё плохо слушались, удары получились слабыми. Женщина откинула её к письменному столу, попыталась заломить руки, и получила пару ударов в живот, отскочила назад. Противница что-то схватила из открытого шкафа, быстро сократила дистанцию и ударила.

Женя не смогла уклониться, ноги были ватные, а руки слабые. Что-то острое вошло в живот, навалилась слабость, ноги стали подкашиваться. Девушка схватила со стола вазу, и со всей силы разбила её о голову той, кто должна была стать её матерью.

Женщина отошла назад, сделала ещё пару шагов, держась за окровавленный висок, и бесчувственным кулем рухнула на пол.

Евгения осмотрела себя, и увидела, как из живота торчит конец серебряного то ли ножа, то ли какой-то спицы. Она посмотрела в шкаф, откуда её «мать» взяла оружие. Там лежало несколько таких же — серебряные, длинные, сантиметров пятнадцать, и острые с одного конца. На другом была небольшая голова дракончика, которая и торчала сейчас из тела девушки. Это были какие то хитрые заколки для волос.

Было больно, её тошнило, но девушка справилась с чувствами. Она собрала в себе все силы, и стала рыться одной рукой в шкафу, а второй придерживая свою рану, откуда сейчас стекала кровь. Если сейчас вытащить из себя это, то кровь польётся ручьём, а этого было нельзя допустить. Она должна закончить то, что задумала, и наконец понять эту женщину.

***

— А-а-а… — простонала женщина, очнувшись.

Женя полулежала напротив, держась за живот. «Мать» приходила в себя медленно, и сразу не смогла понять, что с ней происходит. Она сейчас была связана по рукам и ногам, валялась на боку.

— Женечка, что происходит… — попыталась сказать Евгения Сергеевна, осмотрев всё мутным взглядом.

— Просто ответь на мои вопросы. — попросила Женя, скривившись от очередного приступа боли.

Евгения вся была в крови, бледная, и её уже один раз вырвало. Девушка вот-вот готовилась потерять сознание, она была на грани, но держала себя, в надежде узнать всю правду.

— Это твой сын? — она показала на фото «себя» из прошлой жизни.

— Да, он очень-очень болен, ему нужно новое сердце, и ты его можешь ему дать. — после паузы ответила мать. — Помоги нам, помоги своему братику, Женечка, я тебя очень прошу.

— Почему я? — не поняла девушка. — Неужели, если продать машину, квартиру и всё остальное, не получится купить новое сердце?

— Не получится, слишком дорого, да и пересадки пока только в Англии делают. — тихо ответила Евгения Сергеевна. — А у тебя идеальная совместимость, группа крови совпадает…

Женя знала, что лучшая медицина была в Английском Королевстве, но про пересадки органов в этом мире она не слышала. В своём это вроде бы уже стояло на потоке, а тут получается, что нет ничего подобного.

— А ты, разве твое сердце не подойдёт? — вскинула брови девушка.

— Я-а-а? — как-то удивлённо спросила женщина. — Да как же я…Да где же…А кто же за ним потом следить будет, помогать…

— Я помогу, хорошо. — прервала Женя поток слов, взяла сбоку от себя устройство. — Как это работает?

Она покрутила в руках серебряный медицинский пистолет.

— Надо к виску приставить, крепко приложить, и нажать на курок. — ответила Женщина.

— Вот так? — показала на себе Женя.

— Да, Женечка, вот так, только развяжи меня сначала, а то оно сразу начнёт действовать. — вдруг забеспокоилась «мама».

— Я помогу, но не тебе, а твоему сыну. — вздохнула Женя, убирая пистолет от виска. — Не знаю, подойдёт ли твоё сердце, но пусть попробуют.

— Что ты задумала?! — она стала извиваться на полу, пытаясь отползти от девушки.

Женя молча подползла, приставила к голове вырывающейся женщины пистолет. Как бы та не крутилась, узлы верёвки, найденной в коридоре, держали её крепко.

— Я не мотылёк, мам. — уронила Женя, глотая слёзы. — Я котёнок, это вы все мотыльки.

— Женя, не надо, ты не в себе! — закричала Женщина, когда раздался небольшой хлопок и щелчок.

Игла молнией вырвалась из устройства, пронзая череп и опустошая ампулу с лекарством. Женя откинула бесчувственное тело, с отвращением посмотрела на скривившееся от испуга лицо женщины, взяла с пола свой телефон и набрала нужный номер.

— Слушаю. — раздалось из динамика по громкой связи.

— Геннадий Алексеевич?

— Да, Женя, это я. — голос был смутно знакомый, старческий.

— Вы говорили, что я могу просить «всё что хочу». — припомнила она слова из дневника.

— Я сейчас не в городе, пришлю к тебе своего человека. — ответил старик.

— Я не дома, мой адрес…

— Я знаю, у опекуна, Евгении Сергеевны. — показал свою осведомлённость незнакомец, и Жене почудилось, что она чувствует, как он улыбается. — Жди.

Она старалась как могла дождаться, и кажется даже теряла пару раз сознание на несколько секунд. Прошло всего десять минут, которые ей показались несколькими часами, и в дверь раздался звонок. Женя уже не могла встать и открыть, поэтому просто ждала, пока не послышался звук открываемого замка. Если бы незнакомец ушёл, она бы его не винила, но видимо у него были чёткие указания, и он им следовал.

В помещении оказался молодой парень в мокром чёрном костюме. Ему было не больше двадцати пяти, стройный и подтянутый, с карими внимательными глазами.

Он молча осмотрел картину, сказал:

— Интересно.

На самом деле, как показалось Жене, ему было всё равно. Будто парень такие картины видел каждый день, и девушке это понравилось, внутри шевельнулся интерес к этому человеку. Чем-то они были похожи. Нет, не внешне, но внутри. Наверное, в других обстоятельствах, даже нашли бы общий язык и стали друзьями. А может быть, даже чем-то большим.

Она дрожащей рукой протянула ему тетрадный листок, весь измазанный в крови, где криво было написано, что от него нужно. Она попыталась кратко изложить на бумаге, что операцию уже готовят, и что её нужно провести, если это возможно — так или иначе. Она не просила ничего для себя, лишь для своего двойника из этого мира. Самой же девушке уже ничего не хотелось, только заснуть навсегда.

Женя не знала, насколько далеко распространяется «благодарность» Геннадия Алексеевича, но она сделала всё что могла.

Парень прочёл текст, ещё раз осмотрел комнату, сказал, доставая телефон:

— Я сам такое решение не приму, эта информация не проверена.

— Со-г-ла-суй, а если и нет, м-м-мне уже всё равно… — ответила Женя с трудом.

Она осторожно наклонилась, легла на пол полностью, и с удовольствием провалилась во тьму, в надежде, что никогда больше из неё не вернётся.

Эпилог

Женя медленно открыла глаза, сощурилась от яркого света с потолка, немного поморгала и глубоко вздохнула. Она попыталась понять, что чувствует — но боли не было. Ни в животе, ни в ноге, вообще нигде. Только приятное чувство, которого она так давно не испытывала. Чувство, что она выспалась.

Девушка опустила взгляд, посмотрела на свою правую руку — к ней шла трубочка капельницы. Только сейчас она поняла, что рядом что-то мерно попискивает, это оказался какой-то аппарат за спиной.

Евгения попыталась полностью повернуться, чтобы рассмотреть его, да и себя, но этого не получилось. Её руки были пристёгнуты наручниками к кровати. При попытке пошевелить ногами, оказалось, что и они зафиксированы.

— Кхм. — прокашлялся кто-то рядом.

Взгляд девушки опустился, в этот раз она осмотрела помещение.

Бежевые стены, белые потолки с лампами дневного света, коричневые шторы на окнах. Она лежит на большой и удобной кровати, слева находится диван, на котором сидит человек, и рядом с ним столик, где стоит стакан воды.

— Здравствуйте. — тихо сказала Женя, узнавая старика.

Именно с ним она говорила тогда, на лавочке, в самом начале, и даже не поняла, кто это. Да она и не могла понять, Евгения его в тот момент просто не знала.

— Приветствую. — поднял руку мужчина, улыбнувшись в бородку. — В прошлый раз вы были не очень разговорчивы.

— Простите. — ответила Женя, а потом решила поблагодарить: — И спасибо.

Шляпе и пальто он не изменил, просто отвесил в сторону, в палате была вешалка у входа. Мужчина сидел, положив ногу на ногу, и внимательно изучал девушку, спросил:

— Это всё?

Женя непонимающе на него посмотрела, сказала:

— Я не знаю, как вас отблагодарить, у меня ничего нет.

— Я не об этом. — он приложил два пальца к виску, поморщился. — Не хотите узнать, была ли операция и как поживает, если выжил, ваш брат?

— Нет, и не хочу больше об этом слышать.

— Я вас понял. — вздохнул Геннадий Алексеевич, убирая руку от головы. — И тоже хотел поблагодарить.

— За что?

— За цесаревича и герцогиню, за уничтожение террористов, за банду Фишера, за следователя Коршунову, ну и за сына, если уж на то пошло. — помолчал немного, поправил очки. — Ещё забыл про Приморского Мясника, за это отдельная благодарность, от меня лично.

— А про маньяка-то как узнали? — удивилась девушка.

Старик беззвучно усмехнулся, снял очки, потёр глаза и ответил:

— Холодильник сломался, соседи вызвали полицию, а нам уже было легко сложить «два и два».

— На здоровье. — буркнула Женя, откидываясь на подушку.

— О, оно бы мне не помешало. — грустно сказал граф. — А знаете, кому спасибо можете сказать за то, что ни Мясник, ни ваш новый опекун не смогли вас убить?

Женя вопросительно уставилась на мужчину, он не разочаровал, продолжил:

— Вашей тёте. Она давала вам препарат, который очень долго находится в крови, и когда вас пытались отравить, вещества нейтрализовали друг друга.

— Думаю, у неё всё отлично. — недовольно сказала Женя, отворачиваясь.

Девушка поняла, что старик знал про её «мать» и двойника, а значит мог предположить, зачем ей понадобилась опека. Знал, но ничего не попытался сделать. Возможно, хотел посмотреть, чем всё закончится, а может быть, ему просто было всё равно.

— Отнюдь, тело вашей тёти нашли в придорожной канаве за городом, с перерезанным горлом.

— Я не буду переживать. — пожала плечами девушка, и решила сменить тему: — Павел вам так безразличен?

Она заметила, что старик поблагодарил её за всё, включая сына, но за него в самую последнюю очередь. Видимо отец не очень ладил с ним, и это хотелось прояснить. Учитывая, что фамилии у них разные, причины могли быть существенные.

— Павел — моя ошибка, результат случайной связи с одной женщиной, в семье его не очень любят, прямо скажем — некоторые открыто ненавидят. — граф взял стакан, отпил немного воды, прокашлялся. — Он для меня как чемодан без ручки — и нести тяжело, и бросить жалко.

Старик встал, прошёлся по палате, заглянул в окно. На улице был день, и как всегда пасмурно. Женя хотела попросить его открыть хотя бы форточку, но вместо этого спросила:

— Это действительно были цесаревич и герцогиня?

— Вас это не должно волновать. — мужчина стоял спиной к Жене, но ей показалось, что он нахмурился. — Для прессы — это будут они.

— Зачем всё это?

— Поднимаем престиж нашей аристократии — это важно для внешней политики, и очень важно для внутренней. — мужчина говорил, смотря на улицу. — Герцогиня станет законной женой цесаревича, её примут как равную в царской семье, она и её дети получат всё. Королевская семья откупилась ненужным титулом, даже право занять бесполезный престол не предоставили, а мы пойдём дальше. Люди должны верить в благородных.

— Меня ждёт тюрьма? — девушка демонстративно пошумела цепями наручников.

— О, нет, беззаконие в стране иногда полезно, достаточно было сказать нужным людям, нужные слова, и теперь помнят только те ваши деяния, которые пошли на благо Республики. — граф оторвал взгляд от окна, повернулся, закрыв штору. — Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Евгения долго молчала, размышляя над тем, что собирался ей предложить этот старик. Что он от неё хочет? Убить кого-то? Похитить?

— Делайте. — наконец не выдержала она.

— Павел сбежал из больницы, мчится сейчас сюда, у него есть информация что вы в очень тяжёлом состоянии. — мужчина внимательно следил за лицом девушки, которое сейчас ничего не выражало. — Если он узнает, что с вами всё относительно нормально, придёт в эту палату и сделает вам предложение руки и сердца, вы должны согласиться.

— Зачем вам это? — удивлённо спросила Женя.

Мужчина снова уселся на диван, отпил из кружки воды, спросил:

— Вам известно, над чем работал ваш отец?

— «Марс-00».

— Правильно, и «Марс-01», который был признан неперспективным и заморожен, данные по проекту он зашифровал, а ключом были ваши отпечатки. — кивнул граф.

— Вы могли просто их взять, не спрашивая меня, думаю ваше положение это позволяет. — грустно усмехнулась девушка.

Старик поморщился, снова прислоняя пальцы к вискам. Он тяжело вздохнул, опять откашлялся, повернул голову к закрытому занавеской окну. Долго о чём-то думал, потом произнёс:

— Мог, но за прошедшие годы я переосмыслил свои взгляды, и кажется, понял вашего отца. Мы были врагами, но наше противостояние зашло слишком далеко.

— Вы не ответили, зачем вам это?

— Ваш отец давно мог получить дворянство, но я один из тех, кто не дал ему этого сделать, и теперь хочу исправить свою ошибку. — граф снова начал кашлять, а когда закончил, продолжил: — Он был хорошим врагом и я уважал его, он мог бы стать ещё лучшим союзником, я поздно это понял.

Конечно, старик мог и не врать, перед смертью не зря говорят — «облегчи душу». Но что-то в этом предложении было помимо прочего, и Женя пока не могла понять, что именно, поэтому решила «ткнуть» наугад:

— Дворянство, без которого я как-то дожила до этого возраста, ещё и Павел с его предложением — зачем мне всё это?

— Ему я тоже должен, я не дал парню даже своей фамилии, а женившись на вас, он войдёт в круг благородных. — мужчина сложил руки замком, снова серьёзно посмотрел на Женю: — Хоть как-то я расплачусь с этими долгами перед смертью, да и семья наконец перестанет точить на него зуб, когда он получит фамилию «Соколов».

Девушка молчала, пытаясь понять. Не просто так он вываливал всю эту информацию, ему что-то было нужно, что-то важное и сейчас ускользающее от неё.

— Простите, но я всё равно не понимаю, вы могли просто не приходить, то, что вы сделали для меня — уже достаточная плата, отец был бы благодарен. — вздохнула Женя. — А Павлу вы и так можете найти жену со «статусом», думаю это не проблема.

— То, что я сделал, ничего не значит и не стоит, а я правда хочу отдать долги! — зло и громко сказал граф, сжимая кулаки. — Страну ждут потрясения, может даже похлеще, чем «Китайский конфликт».

Вот оно, подумала Женя, и задала вопрос:

— Кто это делает, кто разваливает страну?

Геннадий Алексеевич поправил пиджак, снял очки и убрал их в карман, прищурился и посмотрел на Женю своими зелёными пронзительными глазами, начал:

— Лет пятнадцать назад, наша аристократия разделилась, часть семей решили, что Республика отжила своё, и её место должна занять новая, сильная и могучая Империя. Другая часть хочет оставить всё как есть, и считает, что будущее за Республикой.

Благородные постепенно занимают места в правительстве. В условиях беззакония это сделать достаточно просто — подтасовка на выборах, угрозы, просто деньги. Но этого недостаточно, народ сам должен позвать царя на престол.

Женя прокручивала это в голове, а граф продолжал:

— Если бы я не пришёл, вы бы продолжали просто жить, нашли себе мужа, родили детей. Думаю, все потрясения, которые дальше будут происходить в стране, мешали бы жить вашей семье очень сильно. Я хочу уберечь вас. Как только вы войдёте в круг благородных, многие проблемы станут для вас несущественными.

— Например?

— Куда вы собирались поступить после школы, в училище? — мужчина снова отпил воды, встал с дивана. — А так вам откроется доступ в Имперскую Академию. Раз в армию по состоянию здоровья вы не проходите, сможете стать военным чиновником, а когда закончите учиться, легко устроитесь на государственной службе. Павел тоже унаследует кое-что после моей смерти, у вашей семьи будут средства для долгого и безбедного существования.

Женя нервно сглотнула. То, что он ей всё это говорит, значить могло только одно — она отсюда может не выйти. Поэтому девушка стала соображать, что она может сделать, и как лучше поступить.

— Теперь это выглядит СЛИШКОМ щедрым предложением. — прошептала девушка.

— Кто вас тренировал, Сенкевич? — старик прошёлся вдоль кровати, убрав руки за спину. — Да, похоже на то. Неординарный человек, хоть его философия, которую он вдалбливает своим щенкам, очень опасна. Вы делите мир на врагов и друзей, идёте к цели любыми путями и средствами. Жаль, что старик мёртв. Хотя, тело так и не нашли, может вы в курсе, и знаете, что старый хохол всё-таки жив?

— Понятия не имею. — Женя смотрела в глаза старика.

— Ваш отец молодец. — вздохнул граф. — Не смог получить титул, нашёл другой способ защитить своего ребёнка, хоть и бесчеловечный. Он сделал из вас оружие, но не направил его на врагов, не нажал на спуск, не успел.

Женя сжала и разжала кулаки, снова подёргала цепями, спросила:

— Что же вы предлагаете?

— Всё. — развёл руки Геннадий Алексеевич. — Процесс развала долгий, и фанатикам понадобится ещё лет десять, чтобы пошатнуть все устои общества, довести людей до состояния, когда они сами позовут царя на престол.

Евгения сморщила носик, он сейчас чесался, потом опустила голову на плечо и поводила ей в разные стороны. Дискомфорт ушёл, а она получила несколько секунд на передышку.

— Вы предлагаете мне их остановить? — осторожно спросила.

— Я предлагаю вам самой выбрать сторону, друзей и врагов, решить, что лучше. — граф снова приковал её своим взглядом к кровати, тут никакие наручники и не нужны были. — Конечно, никаких обещаний давать не надо. Если ничего не получится, и вы никак не сможете повлиять на ситуацию — чёрт с этим. Хотя бы у вас останется дворянство, образование, любящий муж и дети. При любом исходе событий, вы будете в плюсе.

— Не собираюсь становиться свиноматкой для вашего сына и рожать ему детей! — возмутилась девушка, снова забыв про цепи и звеня ими.

В душе что-то кольнуло. Женя вдруг подумала, что она всё-таки кое-что приобрела в этом теле. До этого момента, ей казалось, что всё что она умеет — это нести смерть. Но ведь она женщина, а значит, хочет того или нет — она может и подарить кому-то жизнь, если захочет этого.

Это так поразило девушку, что она неосознанно захотела погладить живот, но рука не могла дотянуться, цепочки наручников не хватало.

— И не прошу, но ведь когда-нибудь вы можете этого захотеть. — устало вздохнул мужчина. — Учитесь, работайте, и просто будьте рядом с Павлом.

Женя взвесила все «за» и «против», спросила:

— Я ведь могу обмануть вас, согласиться, а потом отказаться, что тогда?

— Мне кажется, вы уже согласны, просто пока не озвучили этого. — улыбнулся Геннадий Алексеевич. — Поймите, союз с моим сыном добавит вам ещё и друзей в виде семьи Синициных, а это очень дорогого стоит, это откроет для вас обоих множество дверей.

Всё снова стало рушиться, Женя вдруг осознала, что она в очередной раз переосмысливает в голове свою жизнь. А была ли эта жизнь? Что, если Сенкевич тренировал её, Женю Соколову, и положил в голову «закладку», которая в нужный момент сработала. Что, если никакого сержанта Орлова не было, а была только искалеченная Женя Соколова, которой ещё и душу препарировали?

Она взяла себя в руки, и поняла, что ошибается — Жени Соколовой больше нет, она и правда из другого мира. Она отлично помнила свою прошлую жизнь, такое не внушишь обычным гипнозом или ещё чем-то подобным.

Женя и правда уже приняла решение. Ведь чтобы узнать всё, ей придётся принять это предложение.

Она хотела узнать, что случилось с первыми космонавтами «Марс-00».

Она хотела узнать, что это вообще был за проект.

Она хотела, чтобы от неё что-то зависело.

— Я согласна. — тихо ответила девушка.

Геннадий Алексеевич кивнул, и в палату вошёл человек в чёрной форме. Он быстро снял наручники с рук и ног девушки, и тут же исчез за дверью, прикрыв её.

— Свадьба состоится ко дню вашего совершеннолетия, тогда же будет объявлено, что за спасения цесаревича вы получаете дворянство. — пояснил старик. — Павла никто из царской семьи не решится наградить таким образом, максимум на что он может рассчитывать — внеочередное звание, но это уже будет подарок от государства.

— Почему?

— Побоятся стать врагами семьи Синициных, в наших руках многое сосредоточено, а сейчас не время для вражды. А вот если он станет вашим мужем и получит титул, пусть и самый простой — моя семья станет вашим лучшим союзником. — ответил мужчина. — Тем более, что мы больше не поддерживаем фанатиков, это станет отличным подспорьем, если вы решите дать шанс Республике.

Вот и прозвучало главное — «Дать шанс Республике». Вряд ли Женя одна такая, видимо старик перед смертью многим «раздаёт долги» и вербует на сторону, которую считает сейчас своей.

— До встречи, Евгения, увидимся, когда мой сын захочет вас со мной познакомить. — граф встал, засобирался, одевая пальто и шляпу. — Сделайте вид, что мы незнакомы. Ох, чуть не забыл, чтобы вам не было скучно!

Он покопался в кармане, достал Женин телефон и небольшой старый радиоприёмник. Положил всё на тумбочку у кровати, снова пошёл к двери.

— Кто нанёс удар по армии Республики в восемьдесят шестом? — решилась девушка на последний вопрос.

— Англичане. — не оборачиваясь, ответил старик.

Плечи мужчины опустились. Непонятно было — это игра, или он и правда о чём-то сожалеет.

— Ведь это было невозможно, не с их оружием, слишком большая разница в технологиях на момент конфликта. — запротестовала Женя. — Их ракету, одну, мы должны были перехватить.

— Запускали Англичане, а я был одним из тех, кто курировал передачу установки и инструкций их военным.

— Хорошо, что вы умираете. — процедила сквозь зубы девушка. — Это правильно.

Старик и правда выглядел не очень. Худой, с синяками под глазами, очевидная бледность и этот удушающий кашель.

— До встречи. — ещё раз попрощался мужчина, и наконец то вышел из палаты, ничего не ответив ей.

Женя взяла телефон, проверила сообщения — ни одного от Славы не поступало. От этого стало одновременно грустно за себя, и радостно за парня. Ведь вместе им уже точно не быть, а он возможно стал забывать её, и это было к лучшему.

Она покопалась с простеньким управлением приёмника, и настроила первую попавшуюся радиостанцию. Заиграли ударные и гитара.

А бог живущих в тени и дарующих свет

Это только огонь и не более, нет

Это только огонь, что в нем грех, а?

Евгения попробовал встать, и у неё это получилось. Она подумала о швах на животе и внутри, но потом просто плюнула на всё это— если надо, ещё раз зашьют. Девушка выдернула из руки иглу капельницы, откинула в сторону.

Её подруги, трости, рядом нигде не было. Пришлось рывками продвигаться к окну, сначала придерживая кровать, а потом стену. Она откинула занавеску, и не поверила своим глазам — за окном шёл снег.

Когда граф приоткрывал штору, она думала, что ей показалось, но всё оказалось правдой. Климат в этом городе и правда иногда творил чудеса.

Убегают слова, их и так не понять

А держите, держите, держите меня

Чтобы я не лопнул от смеха.

Она открыла окно, забралась на широкий подоконник, и первые снежинки стали падать ей на лицо. Было холодно, тело дрожало, но душа сейчас подпевала надрывающемуся певцу:

Немного огня — середина пути

Немного огня тебя может спасти

В блеске обмана…

«Немного огня». — подумала девушка. Но «немного огня» может не хватить. Ей нужно будет очень много огня, придётся залить им всё, чтобы выжечь заразу, поселившуюся в Республике.

Не сейчас, позже, когда она получит образование и погоны военного чиновника. Она попытается, ведь она выбрала сторону и своих союзников.

Женя была оружием, которое ковали для другой войны, в другом мире. Но кто сказал, что меч из одного мира, не может так же хорошо убивать в другом?

Женя твёрдо решила — если у неё появится шанс, она попробует спасти Республику.

Музыка всё играла, а девушка ловила руками и лицом холодные снежинки, которые летели прямо в окно вместе с холодным ветром.

Немного огня — середина пути.

Немного огня тебя может спасти…

[Пикник — Немного огня]

Конец.

Оглавление

Предисловие

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог