Зов кровавой луны (СИ) [Efen] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== 1. Кровавая битва ==========

На тёмном небе, среди плывущих пышных облаков, стояла полная луна. Она была идеально круглого размера и находилась столь близко к земле, что, казалось, до неё можно запросто дотянуться рукой. Лунный свет освещал собой все земли, что терпели разрушения и моря крови, которые безжалостно проливались. Эта луна была свидетелем кровавой бойни, что длилась уже не одну ночь. За всё это время множество тел, смертельно раненых в бою, давно уже успели остыть. Сама земля, некогда зелёная трава — всё пропиталось алой кровью.

От этого места веяло разрушением. Оно кричало о боли, которую испытывали воины, когда острия кинжалов и катан пронзали их тела. Вместе с этими ранами из них вытекала не только тёплая кровь, но и сама жизнь. Жизненная энергия утекала из их тел столь стремительно, что соратники не могли даже успеть помочь друг другу. Острое лезвие катаны рассекало плоть мужчин, обрубая конечности и не оставляя ни единого шанса на спасение. Предсмертные крики разносились над всей поляной, насыщенные такой болью, что весь воздух был пропитан ею. Ветер уносил с этого места отвратительный стальной запах крови и запах разлагающихся тел.

Шиноби продолжали биться на смерть, не обращая своего внимания ни на отвратительный запах, что стоял в воздухе, ни на горстку тел, о которую приходилось спотыкаться. Своих соклановцев они не в силах были утащить с поля боя и похоронить с почестями, так как бой всё ещё продолжался. Тела так и лежали на холодной, промёрзшей земле, покрытой алой кровью и грязью. Каждый шиноби мечтает умереть на поле битвы, как самый настоящий герой, но никто и не думает о том, что прежде чем его мёртвое тело провозгласят героем, оно прогниёт некоторое время в канаве, лежавшее среди своих же врагов. И это будет лучшей участью, чем быть холодным мясом, которое мешается под ногами дерущихся.

Звон встречающейся стали появлялся ежесекундно. Холодное оружие отражало удары, и, стоило лезвиям сойтись в смертельном танце, как в темноте появлялись искры и холодящий кожу звук. Этот звук заставлял всех напрягаться, опасаться, но этот мужчина был не таким, как все. Звук встречающих мечей доставал ему удовольствие и чувство превосходства, особенно, когда после этого были слышны предсмертные стоны. Кровь, которая окрашивала его наточенную до безумной остроты катану, вызывала в душе эйфорию. Этот мужчина отличался от всех. Как бы он не хотел скрывать этого, но ему приносили удовольствия эти реки крови, пролитые из тел его врагов.

Тёмные длинные волосы развивались на ветру у него за спиной. Облачённый в доспехи, он отражал все удары, что сыпались на него. Он чувствовал свою силу, и то, что превосходил своих врагов. Его противник закричал, собрав всю силу в свой голос, и прыгнул, атаковав черноволосого мужчину. Его взгляд был направлен на красный шаринган, который словно гипнотизировал своим одним видом. Выставив перед собой катану, мужчина прыгнул сверху, пытаясь проткнуть сердце обладателя кеккегенкая. Мужчина увернулся, уйдя в сторону, и ударил своей катаной нападавшего. Острое лезвие с характерным звуком вошло в плоть противника, разрезая мышцы, органы и вены. Противник захрипел, и оружие выпало из его рук. Его катана со звоном упала на землю, а вслед за ней и сам хозяин оружия.

— Мадара Учиха… — прохрипел противник, прежде чем упасть на колени. — Будь ты проклят.

С предсмертным хрипом, он взялся за катану, что торчала у него из живота, и упал на землю. Его глаза оставались открытыми, а руки ослабли, упав без движения на землю. Сердце шиноби перестало биться, а кровь из его тела продолжала растекаться по земле.

Названный Мадарой схватился за своё оружие и резким движением вытащил лезвие из мёртвого тела своего врага. Он поднял над головой своё оружие и взглянул на омытое кровью лезвие. Красная жидкость стекала с металла, переходя на руку мужчину, а затем капли падали на землю. Мужчина следил за тем, как кровь врага стекает с его оружия, и чувствовал свою силу. Он был могущественным и никто не был в силах победить его.

Его взгляд медленно перешёл с катаны на кровавую луну, что находилась так близко к земле. Мужчина нахмурился и опустил своё оружие, не понимая, когда это луна успела окраситься в этот цвет. Она выглядела странной и необычной, и складывалось ощущение, будто луна окрасилась в кровь так же, как от крови окрасилась земля, на которой шла битва.

— Могущественный… — послышался голос за спиной.

Мужчина резко обернулся, выкинув вперёд руку с катаной, пытаясь пронзить лезвием своего врага. Но его удар прошёл в пустоту, потому что, обернувшись, он увидел, что там никого не было. Учиха нахмурился, так как чётко слышал голос за своей спиной.

Он осмотрел окрестность, но рядом с ним никого не было. Тела своих врагов, а также тела людей из его клана, лежали у него под ногами. В нескольких метрах борьба продолжалась и лезвия встречались друг с другом. Не задумываясь более, мужчина бросился к своего соклановцу, помогая тому в битве. Враг тут же был повержен, а на смену ему пришёл новый.

Кунаи полетели в его сторону, и Мадаре пришлось отпрыгнуть, чтобы уйти от атаки. На том месте, где до этого стоял он, в землю воткнулись три куная. С другой стороны на него накинулись его два противника, но он лихо отражал все их удары. Он бился один против троих и успевал только отбиваться. Каждый раз, когда он собирался нанести смертельный удар одному из противников, ему целились в бок или в горло, и ему приходилось обороняться вместо того, чтобы нападать.

Кунай прошёлся в миллиметре от его щеки и мужчина смог словить момент, чтобы уйти в сторону, перехватить летевший в него кунай, а затем всадить его в горло своего врага. Лезвие под жёсткой силой легко вошло в горло, перерезав артерию. Противник захрипел, подавившись собственной кровью, которая моментально заполнило его горло. Он даже не успел вытащить оружие из своей шеи, замертво упав на землю лицом вниз. Двое других противников выругались и продолжили нападать, на сей раз наполняя свои удары всей ненавистью, что была у них в сердцах. Они не могли отдать победу клану Учиха.

— Сильный… — вновь голос послышался над ухом Мадары.

Хладнокровно он выбил оружие противника из его рук и проткнул его сердце своей катаной. Он ударил ногой в живот своего поверженного врага прежде, чем тот успел упасть на землю. Откинутое тело отлетело в сторону и сбило с ног последнего нападающего. Правда, тот быстро скинул с себя тело своего соклановца и тут же поднялся обратно на ноги, готовый вновь атаковать.

— Кровожадный…

На сей раз голос послышался ещё громче, но Мадара не стал оборачиваться. Он не понимал откуда доносился голос и кому он принадлежал, но он отвлекал от битвы. Мужчина был предельно сосредоточен на своём противнике и следил за каждым его движением. Он видел все его действия и движения задолго до того, как тот начал атаковать. Учиха без каких-либо сил отражал его удары, и наносил в ответ. Только на сей раз он будто играл со своей жертвой, нанося колотые раны и порезы, но не убивая своего врага. Он видел, как из полученных ран струилась кровь, окрашивая клановую одежду в красный цвет. Он видел, как бешено поднималась и опускалась грудь врага, как тяжело ему становилось дышать, и как боль затуманивает его разум. Мужчина еле держался на ногах, но продолжал противостоять Мадаре.

Катана проткнула ногу врага, и тот с криком упал на землю. Его оружие выпало у него из руки и откатилось на пару метров. Мужчина схватился за раненую ногу и вскинул голову, смотря в глаза своей смерти. Кровавый шаринган смотрел будто ему в душу. Перед его глазами пролетела вся его жизнь и весь клан, за который он бился. Катана находилась слишком далеко от него, закатившаяся к оврагу, а его палач стоял уже над ним, занося своё оружие.

Поверженный враг закрыл свои глаза, в последний момент решив не смотреть в глаза человеку, который лишит его жизни. Он готов уже был ощутить удар по шеи, который прервёт его жизнь, но его не последовало. Вместо этого катана проткнула запястье человека, и тот взревел от боли. Широко распахнув свои глаза, он в ужасе смотрел на свою плоть, которая была проткнута лезвием.

Мадара поставил свою ногу на спину врага, а затем толкнул того, заставляя его упасть на землю. Мужчина упал на бок и схватился за своё запястье, из которого вытащили острое лезвие. Сквозь боль он посмотрел на лицо Учиха, которое было холодным и бесстрастным, но его глаза… Его глаза желали крови и мучений.

Представителя клана Сенджу одолело невероятное чувство страха. Могучий воин, привыкший к боли и труду, дрожал как осиновый лист на ветру. Мадара занёс новый удар, и на сей раз катана проткнула живот мужчины. Тот почувствовал новую боль, и из горла вылетели пронзительные крики. Он схватился за катану, пытаясь вытащить ту из своего живота, но сила Мадары была больше. Изо рта поверженного противника потекла кровь, а глаза с мольбой возвратились к лицу Учихи.

— Не мучай, молю тебя, — прохрипел мужчина, прекращая попытки вытащить из себя холодное оружие своего врага. — Убей меня.

Никакой эмоции не отразилось на лице Учихи, но он, будто почувствовав скуку от этой игры, в последний раз занёс своё оружие и нанёс глубокую рану на шее шиноби. Кровь струёй хлынула из раны на шее, заливая кровью весь воротник и рубашку. Мужчина тут же затих и обмяк на земле, больше не мучаясь от боли.

— Безжалостный… — ещё громче раздался голос за спиной.

Резко обернувшись, Мадара вновь никого не узрел за своей спиной. Поле боя было усыпано мёртвыми телами, и лишь вдали были видны живые шиноби, выжившие в этой кровавой бойне. Это были люди из его клана, и их было не так много, как того бы хотелось Мадаре. Они искали раненых, но все же ещё живых людей из своего клана, чтобы помочь им и оказать медицинскую помощь.

— Кто ты? — грубо спросил Мадара, смотря по сторонам.

Ответа не последовало, и он недовольно хмыкнул. Он поднял свою катану и вытер кровавое лезвие об свою рубашку. Она уже была непригодной, так как полностью была пропитана кровью своих врагов. Учиха затянул своё оружие на своём поясе и начал идти через трупы к своим людям, когда почувствовал лёгкое прикосновение руки к своему плечу. Оно было столь мимолётным, что могло бы просто показаться, но Учиха не был так глуп. Ему не нравился этот непонятно откуда появившийся голос, а когда почувствовал и прикосновения, он уже не мог заверить себя, что ему это просто кажется. Он резко обернулся и выставил руку, пытаясь схватить того человека, что прикоснулся к нему, но перед ним никого не было, а прикосновение исчезло.

— Что за чёрт, — начал злиться Мадара.

На его столь бурное высказывание и явное проявление гнева, послышался легкий звонкий смех. Он был столь мелодичен, что мужчина теперь был уверен, что он принадлежал обладательнице женского пола. Но как бы он не вглядывался, никого рядом не было. Смех тем временем становился всё более громким, и Мадара оборачивался вокруг своей оси, преследуя этот голос. Он кружился, но никого не появлялось, пока он не заметил полупрозрачную тонкую ткань, что промелькнула у него перед носом.

Она казалась столь реальной, что воин тут же попытался схватиться за неё, но она выскользнула из его пальцев. Гнев стал нарастать в нём, и ему не нравилось, что с ним играли в какие-то игры. Он был уставшим после битвы и растерян надоедливым голосом. Он никогда не бывает растерянным.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Мадара Учиха.

Он вновь стоял перед полем и ничего вокруг не происходило. Голоса больше не было, как и не было прикосновений. Но он чувствовал какую-то энергию. Энергия, что раньше была еле ощутима в бою из-за множества посторонних шиноби, сейчас более явно ощущалась. Он не мог сказать, откуда исходила эта энергия, потому что казалось, что она была везде.

Мадара запрокинул голову и взглянул на кровавую луну. Эта луна казалась ему необычной и манящей. Медленно он опустил свой взгляд на поле, усыпанное мёртвыми телами, и неожиданно замер на месте, найдя кое-что необычное. Там, вдали, на горе тел, сидела девушка.

Её серебряное кимоно было длинным и ложилось на мёртвые тела, не страшась запачкаться в крови. Одна обнажённая нога была согнута в колене, которая показывалась из разреза ткани. Длинные рукава скрывали ладони девушки, но было видно, что одной рукой она упиралась на трупы, в то время как вторая лежала у неё на колене. Длинные светлые волосы казались столь же красными при свете кровавой луны, но, на подсознательном уровне, мужчина был уверен, что это было не так.

Эта девушка казалась весьма хрупкой, сидя на всех этих мёртвых шиноби. Она слегка качала своей ногой, а вид у неё был беззаботный. Её лицо было направлено прямиком к луне, а спиной она находилась к Учихе.

Эта девушка сидела на другом конце поляны. Столь не вписывающаяся во всю эту кровавую картину, что вызывала недоумение. Учиха бросился к ней, поддавшись непонятному порыву. Он преодолел половину пути, прежде чем незнакомка растворилась на глазах, будто её и не было. Мадара остановился, смотря на пустую гору трупов, сомневаясь в том, что привиделось ли это всё ему или же это было явью.

========== 2. Незнакомка ==========

Какая-то сила заставила открыть глаза. Неожиданно пробудившись от непонятного чувства, Мадара сел на футоне, скинув в себя одеяло. Его кожу покалывало, и мужчина не мог понять из-за чего это происходило.

На дворе стояла глубокая ночь, и каждый житель его клана давно уже спал. В их клане наконец-то наступило затишье, а после того кровавого боя, больше не было пока никаких войн с другими кланами. Они наконец-то могли передохнуть, набраться сил, прежде чем вновь кинуться в бой, если на них вновь нападут. Частые битвы между кланами стали обычным делом, и они должны были быть всегда начеку, готовые в любую секунду кинуться в бой. Не только клан Учиха устал уже от кровопролития, но и клан Сенджу задумался о том, что стоит объединить свои силы и подписать соглашение о мире. Именно мысли об этом мире не давали покоя в последнее время Мадаре. Он желал защищать своих людей и не терять их на полях боя, бившись за власть, земли и силу. Он не хотел видеть, как маленькие дети должны были идти с оружием на битвы на ровне со взрослыми шиноби.

Однако пока он просто думал о мире и не давал своего ответа Сенджу.

Возможно, эти мысли и заставили бы проснуться Мадару средь глубокой ночи, как он просыпался и в прошлом, но не в этот раз. Мужчина чувствовал чьё-то присутствие в этой комнате, но никого не видел. Он активировал свой шаринган и смог различить потоки силы, которыми была наполнена комната, но самого источника не было видно.

Мадара плотно сжал свои губы в тонкую линию и медленно осмотрел всю комнату. Ночь была жаркой, поэтому, прежде чем лечь спать, мужчина оставил окно открытым. Мужчина встал со своей постели и подошёл к этому окну, заглянув наружу. На крышах домов никого не было, так же, как и на пустых улицах его деревни. Лёгкий ветер блуждал среди домов, подхватывая своим ветром маленькие песчинки песка с дорог и унося их в сторону. Хоть на дворе и была глубокая ночь, но на небе ярко светила луна, освещая своими лучами весь клан.

Учиха нахмурился, заметив, что луна вновь была окрашена в кровавый цвет. Она выглядела зловещей и кровожадной, смотря будто исключительно в душу мужчине.

— Освободи… — прошептал уже знакомый ему голос.

Мадара резко обернулся, почувствовав чьё-то присутствие за своей спиной. Как и в прошлые разы, там никого не было. Воин в мгновение ока очутился рядом со своей постелью, доставая из-под подушки кунай. Он готов был без промедления воспользоваться своим оружием, но противника не было видно. Мужчина чувствовал присутствие, однако откуда оно исходило, он не в силах был понять. Он чувствовал зуд на коже, а вместе с ним и странную необходимость отправиться в путь.

Мужчина махнул головой, скидывая с себя оцепенение и странное желание, которое не было ему свойственно. Кто-то будто хотел заставить его следовать своим указаниям, но он оттолкнул от себя это наваждение. Злость стала наполняться в его сердце, когда он понял, что им пытались управлять. Учиха обернулся, почувствовав явное присутствие, и в одно мгновение оказался у открытого окна, прижав острое лезвие куная к бледной кожи на шее.

Его глаза с холодом смотрели на сидевшую на окне девушку в длинном кимоно, которая даже не шелохнулась, когда к её горлу приставили оружие. Её светлые глаза смотрели прямо в активированный шаринган, не испытывая при этом никакого страха. Мужчина сильнее надавил на свой кунай, делая надрез на гладкой кожи. По фарфоровой коже потекла струйка крови, которая медленно спускалась по шее вниз к ключице и груди.

Девушка опустила свой взгляд, смотря на то, как её кровь пропитывается в край кимоно.

— Кто ты? — холодно потребовал свой ответ мужчина.

Девушка не стала отвечать на его вопрос. Вместо этого она подняла свою руку, чтобы взяться за кунай и отодвинуть его от своей шеи, но Мадара не позволил ей этого сделать. На полпути он перехватил её руку, крепко стиснув в своей ладони, и ещё сильнее надавил на своё оружие, заставляя незнакомку приподнять свой подбородок, тем самым ещё больше оголив свою незащищённую шею.

Кровь потекла с новой силой, и, неосознанно, мужчина засмотрелся на эту кровавую дорожку на бледной коже. В нос ударил запах металла, а вместе с ним и странный привкус на языке. Мадара освободился от этого оцепенения только тогда, когда почувствовал, что его вторая рука, в которой он держал руку девушки, ослабла. Эта гостья медленно поднесла свою руку к кунаю, обхватила ладонь Учихи своими пальцами и отвела их вместе с оружием в сторону. Он почувствовал, как его рука будто более не принадлежала ему и не слушалась его.

Он вновь скинул с себя это оцепенение и быстрым движением вывернул руку незнакомки, затащив девушку в комнату. Под его силой она упала на пол, а затем она была перевёрнута на спину, оказавшись прижатой к полу тяжёлым телом шиноби. Рука с кунаем вновь оказалась у её горла, а вторая рука сцепила в единое женские запястья. Её глаза резко распахнулись от удивления, а припухлые бледные губы приоткрылись, высказывая свой шок. Чёрные зрачки резко уменьшились и они быстро забегали из стороны в сторону, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Вся бывшая безразличность и уверенность в том, что ситуация была под контролем, в миг же улетучилась, стоило ей оказаться на полу.

— Ты не подчиняешься, — зашипела зло девушка, изменившись в лице.

В первые за всё это время она стала сопротивляться и пытаться вырваться из его хватки, но он был гораздо сильнее её. Навалившись всем телом, он контролировал девушку и не позволял той вырваться. Стоило ему переместить вес своего тела, как та не могла даже на дюйм пошевелить своими конечностями.

— Ты пыталась управлять моим телом? — холодно спросил Учиха, смотря ей в лицо.

На её лице отразилась ярость, а затем она перестала делать попытки вырваться и уже со спокойствием взглянула на мужчину. Она внимательно рассматривала его лицо, и в её глазах зажёгся интерес.

— Ты слишком силён, и на тебя не подействовали мои чары, — безэмоционально произнесла девушка, находясь под телом Учихи. — Будь ближе битва, я бы имела гораздо больше силы.

— О чём ты? — нахмурился мужчина. — Какая битва?

Девушка задумчиво перевела свой взгляд на кровавую луну, которая виднелась на небе из открытого окна. Мадара последовал за её взглядом и заметил, как медленно по небу плыли тёмные облака, потихоньку закрывая собой красную луну. Тень нависла над кланом, и разглядеть девушку в темноте было проблематично. Но её светлые глаза были словно два маяка в этой тьме, впрочем, как и его шаринган.

— Неподалёку разразилась битва между кланами. Реки крови вновь омывают чистую землю, и я пришла на запах крови. Но они слишком далеко, чтобы я могла в полной мере черпать силу. Ты разве не видел кровавую луну?

Мадара смотрел на эту самую луну, которая вновь появилась из-за облаков, когда те прошли. В комнате становилось светлее, и он перевёл свой взгляд от луны обратно к девушке под его телом.

— Ты приходишь, когда луна становится красной?

— Это называется зов кровавой луны, — оскалилась девушка, смотря на Учиха. — Она окрашивается, когда проливается бесчисленное количество крови. Она зовёт меня, чтобы я насытилась этой энергией.

Мужчина нахмурился и сильнее надавил на кунай, приставив тот к шее девушки. Он чувствовал, как его рука вновь стала дрожать, но она всё ещё была под его контролем. Он не собирался подчиняться.

— Кто ты? — вновь задал этот вопрос мужчина.

Девушка сощурила глаза, но ничего не ответила. Она также не раскрыла рта, когда острое лезвие оружия прошлось ей по щеке, оставляя глубокую царапину. Мужская рука переместилась ей на шею и пальцы крепко схватили горло, сжимая его. Пальцы впились в кожу, а из груди девушки стали вырываться хрипы, когда она стала задыхаться. Непроизвольно она схватилась за его руку, пытаясь оттянуть от себя, но её силы были ничто по сравнению с ним. Она поступила необдуманно, придя к нему, решив, что у неё хватит сил подчинить его и заставить сделать то, что ей нужно было. Но она была слаба под печатями, а он слишком силён, чтобы подчиниться. Она погналась за его силой, уверенная в том, что его мощи будет достаточно, но её план не сработал.

— Кто ты такая? — уже более грозно прорычал мужчина.

— Ками, — прохрипела девушка, перестав сопротивляться.

— Ты не похожа на богиню, — произнёс Мадара, смотря ей в глаза. — Ну же!

— Я не скажу своего имени, — оскалилась девушка, со злостью в глазах смотря на него.

— Тогда скажи просто кто ты. Ты не похожа на шиноби из соседних кланов.

Когда девушка вновь не ответила, мужчина выругался и ударил её по лицу. Голова откинулась в сторону, но из её уст не вылетело ни слова. Из разбитой губы потекла кровь, и девушка облизнула её, прикрыв свои глаза. Лёжа на полу, через прикрытые глаза она следила за Мадарой и тем, как тот в два счёта перевернул её на живот, заломив ей руки за спиной. Вытянув из своей одежды пояс, Учиха принялся завязывать его вокруг запястий своей пленницы. Девушка не сопротивлялась, а покорно ждала своей участи. Её глаза хитро блестели, когда Мадара закрепил узел на верёвке печатью, а затем перевернул девушку обратно на спину.

— Я буду пытать тебя до тех пор, пока ты мне всё не расскажешь, — послышались угрозы от мужчины.

Его слова звучали правдиво, но девушка не боялась пытки. Она покорно выжидала, и даже, можно так сказать, с интересом смотрела на то, что же будет делать с ней мужчина. Мадара же тем временем достал и перехватил свой кунай в другую руку и наклонился над девушкой. Его взгляд прошёлся по её телу, что было закутано в кимоно, и он тут же прорезал ткань. Изрезанный рукав упал на пол, оголив тонкую бледную руку, на которой мужчина стал вырисовывать кровавые узоры.

— Я видел тебя тогда на поле боя. Ты из клана Сенджу?

Он надавил лезвием, и оно проткнуло руку. Глаза девушки распахнулись от боли, но она плотно сжала свои губы, чтобы не издать ни звука. Её взгляд изменился, когда она поняла, что это не шутка. Этот мужчина действительно собирался её пытать.

— Ты же и так чувствуешь, что я не из их клана.

Он вытащил кунай из её плоти и посмотрел на кровь, что потекла по фарфоровой кожи. Девушка даже не пискнула от боли, и это его удивляло. Её кровь вновь стала его словно гипнотизировать, а металлический вкус во рту только усилился. Мадара не знал, почему на него так действовала кровь незнакомки, и он посчитал, что это одна из её техник, чтобы подчинить его себе. Учиха чувствовал себя несколько опьяненным, и сам не понимал, почему, вместо того, чтобы покончить с непонятной девушкой, которая могла быть посланной, чтобы его убить, он продолжал оставлять на её теле всё новые и новые порезы.

Мужчина разорвал на ней кимоно, оголив полностью грудь, и на миг замер. Две вершины смотрели на него, опьяняя разум, но он понимал, что это наваждение, которое на него навели. Он ни раз видел женское тело, и мог с уверенностью сказать, что это тело ничем не отличалось от того, какие он видел и ранее, но сейчас оно казалось для него идеальным. Мадара смотрел на налитую грудь и чувствовал непреодолимое желание прикоснуться к ней. Но вместо того, чтобы припасть к груди, он крепче взялся за кунай и начал обводить лезвием вокруг груди, вырисовывая круги. Лезвие царапало кожу, оставляя за собой раны и кровавую дорожку. Кровь вокруг груди ещё больше опьяняла разум мужчины и, поддавшись порыву, он наклонился над ней и слизнул капли крови с бледной кожи. Его язык прошёлся вокруг груди, от чего девушка невольно выгнулась и издала удивлённый стон. Она выглядела обескураженной, и на момент её лицо стало растерянным. Она сжалась всем телом, а затем расслабилась, придумав хитрый план. На её лице расплылась хитрая улыбка и она прикрыла глаза, отдавшись нахлынувшим чувствам.

Её ноги приподнялись с пола и она закинула их на бёдра Мадары, прижавшись к нему всем телом. Мужчина зарычал, недовольный тем, что девушка имела хоть какие-то способности двигаться, и с силой скинул рукой её ноги с себя. Он переместил своё тело и придавил своим коленом ноги девушки, чтобы та не могла вырваться из его хватки. Девушка заворочалась, пытаясь высвободиться, и тогда Учиха взял свой кунай и воткнул его в женское бедро. Лезвие прорезало ткань кимоно и угодило глубоко плоть, разрезая мышцы. От неожиданности незнакомка охнула и выгнулась, подавшись боли. Она широко раскрыла свои глаза и с ненавистью посмотрела на мужчину.

Учиха тем временем вытащил из её неё кунай и одним резким движением разорвал кимоно на её ноге, порвав ткань до самого бедра. Оголённая нога оказалась длинной и тонкой, и Мадара наклонился над ней, положив на гладкую кожу свои руки. Запах крови пьянил его и он устроился между бёдер девушки, чтобы наклонился над раной и припасть к ней ртом. Железный вкус крови попал ему на язык и он стал слизывать, будто это было самым необходимым в его жизни. Краем сознанием он понимал, что делает неправильные вещи, и эта девушка его опьянила, но с каждой секундой он терял всё больший контроль над собой.

— Помоги мне, — прошептала девушка, открыв свои глаза и смотря на мужчину между своих ног.

Мадара поднял свой взгляд на её лицо, слизывая последние капли крови. Его щека была окрашена её кровью, и девушка, увидев это, хитро улыбнулась.

— Поделись со мной своей силой, — томно проговорила она, смотря в его глаза, из которых пропал шаринган. — Освободи меня.

Мужчину будто на миг отрезвили её слова и он замер, не понимая того, что творит. Он поднялся на своих руках и навис над ней, пытаясь вернуть контроль над своими инстинктами и разумом. Его голова кружилась, а взгляд то и дело возвращался к ранам на теле девушки. На её лице отразилось удивление и лёгкое разочарование, когда мужчина резко схватился за свою голову и сел на колени.

— Что за чёрт, — выругался он, закрывая свои глаза руками. — Что за наваждения ты на меня наводишь? Твоя кровь будто манит и опьяняет.

Он откинул из своих рук кунай и со злостью взглянул на полуобнажённую девушку перед собой. Он собственными руками связал её, обездвижил, а затем разорвал женскую одежду и искромсал лезвием худое тело. Её кожа была в порезах и кровавых разводах, которые он оставил своим собственным языком.

— Я больше не позволю управлять собой, — разозлился мужчина, холодно сверля её взглядом. — Ты останешься здесь, у меня в плену, пока я не добуду всю информацию о том, кто ты такая и что тебе нужно от меня.

Мадара встал на ноги, выпрямившись во весь свой рост. Он стоял над связанной, лежащей на полу, девушкой, которая видно занервничала от того, в какой ситуации оказалась. Её взгляд лихорадочно переходил с мужчины на кровавую луну, которая в скором времени собиралась покинуть небосвод, освободив своё место солнцу.

— Ты не понимаешь, — прошипела она, зло глядя на Мадару. — Освободи меня сейчас же.

— Нет, — холодно отрезал он.

— Освободи. Мне надо уходить.

— Ты останешься здесь.

Произнеся эти слова, он наклонился над ней, чтобы вернуть край кимоно на груди обратно, а затем резким движением поднял её, посадив в сидячее положение. Грубо взявшись за тонкие запястье, он поволок незнакомку по полу к стене, где бросил сидеть. С этого момента она была его пленницей и он не собирался и близко подходить к ней, чтобы не навлечь на себя вновь её чары.

Комментарий к 2. Незнакомка

Я не художник и рисовать совсем не умею, но что-то вдохновилась, когда писала, и решила нарисовать одну сцену - https://ibb.co/wWrSxV1

========== 3. Пленница ==========

— Брат, ты ещё долго будешь держать в плену эту девушку?

Мадара Учиха обернулся, застыв в коридоре на полпути, когда его окликнул его брат Изуна. Черноволосый мужчина, так внешне похожий с Мадарой, сложил свои руки у себя на груди и недовольно взглянул на своего брата. Его поза всем показывала на то, что младший Учиха не понимал за что они держали в плену бедную девушку. Мадара уже несколько раз объяснял Изуне, где и при каких обстоятельствах он видел эту девушку, но для брата это был не повод держать её при себе.

Эта светловолосая незнакомка находилась в клане Учиха уже несколько дней, и сколько бы вопрос не было задано ей, практически все они оставались без ответа. Девушка даже не называла своего имени, а иногда и подавно отказывалась разговаривать. Очутившись в плену, она будто растерялась от такого исхода событий и потеряла какую-либо веру в освобождение. Она отказывалась от принесённой еды и даже не пила. Кровавая луна с приходом солнца больше не появлялась на небосводе. Когда наступала ночь, то на небе загорелась привычная серебряная луна, и девушка с тоской смотрела на неё.

— Столько, сколько того потребуется, — холодно ответил старший Учиха.

Изуна помрачнел и сделал несколько шагов вперёд, чтобы подойти к брату.

— Она в скором времени умрёт, если это будет так продолжаться. Ты видел что от неё осталось? На неё больно смотреть.

Мадара ничего не ответил, так как был, увы, согласен в этот раз со своим братом. Та девушка, которая к нему пришла в ту ночь, будто испарилась. С каждый днём её тело истощалось, а кожа всё бледнела и принимала больной вид. Девушка худела на глазах и со временем её скулы заострились, а щёки впали, придавая лицу больной вид. Её светлые глаза потухли, и с каждым днём её жизненная сила гасла. Она всё меньше и меньше разговаривала, пока совершенно перестала что-либо произносить. В первое время она просила его отпустить её, но он не выполнял её просьбы. Тогда, когда силы окончательно стали покидать её тело, она и вовсе прекратила его об этом просить. Даже просто разговаривать.

Она не ела, и сколько бы подносов еды ей не оставляли, она ни к чему не притрагивалась. Слуги в его доме пытались насильно накормить эту девушку, но она лишь плевалась едой. Такими темпами даже Мадара не знал сколько протянет эта девушка.

— Сколько прошло времени? Три? Четыре дня? — возмущался Изуна. — По одному её виду видно, что она не шпион. Отпусти ты её.

— А если шпион? — разозлился Мадара. — Зачем по-твоему она пришла сюда?

На лице Изуна появилась растерянность, а затем он сжал свои руки в кулаки, с новой уверенностью смотря на своего брата.

— В любом случае она ничего так и не разузнала. Ты её тут же схватил. Тем более, как ты сказал, она сама тебе показалась. Шпион бы рассиживался так просто на окне перед своим врагом? Не думаю.

Мадара нахмурился. Сколько бы Изуна не уверял его в том, что девушку стоит отпустить, он не поддавался. Он подозревал даже то, что эта девушка могла также каким-то образом повлиять на его брата, как это сделала с ним. Она не произносила перед ним никаких техник, и он не знал чего от неё ожидать. Поэтому он довольно редко к ней наведывался, а если и приходил к ней, то держался на расстоянии. Чем больше она проводила у них времени и чем больше силы покидали её тело, тем спокойнее себя ощущал Мадара. Его всё меньше и меньше манило к этой девушке, но это притяжение до самого конца так и не пропало.

— Не стоит забывать, что она что-то говорила про то, что хочет мою силу.

— Ты так уверен, что её подослали Сенджу?

— Если не Сенджу, то другие. Она отлично умеет маскироваться и скрывать свою чакру.

Изуна обессилено покачал головой. Он не раз пытался достучаться до своего брата, но это было бессмысленно. Мадара не хотел его слушать и вообще прислушиваться к его словам, а младшему Учиха было просто по истинному жаль бедную девушку, которая увядала на глазах. Битвы между кланами в последнее время распространялись в невероятной скоростью, и в бой шли самые различные приёмы. Кланы посылали сражаться на поле боя маленьких детей, пытаясь пробудить в противнике чувство жалости к ребёнку, но это была война. Здесь не было разницы, взрослый ли был человек с холодным оружием или же ребёнок, который толком и не умел правильно держать кунай в своих руках — отношение было равное. Ещё одна из главных причин того, почему детей отправляли на войну заключалась в том, что кланам попросту не хватало людей. Сражаться должны были все, кто хотя бы как-то мог держать в своих руках оружие.

— Позволь тогда хотя бы уговорить мне её поесть. Я думаю, она прислушается ко мне.

Мадара холодно посмотрел на своего брата, на краткий миг почувствовав непонятное острое чувство в своём сердце. Он не хотел, чтобы Изуна подходил к этой девушке, и свои ощущения списал на то, что переживал за брата, который мог поддаться чарам.

— С чего ты решил, что именно тебя она послушается? — спросил Мадара, чуть прищурив свои глаза.

Он не замечал, чтобы между этими двумя завязались какие-либо дружеские чувства. Один раз Мадара лично заметил своего брата в комнате, где они держали пленницу. Изуна сидел перед ней на коленях и пытался разговорить девушку, но та смотрела будто сквозь него. Не опасаясь, Изуна сидел достаточно близко к ней, но, видимо, мужчина был уверен в своей безопасности и в том, что у девушки нет каких-либо сил, чтобы навредить ему.

Могли ли в тот момент между этими двумя завязаться какие-либо чувства? Мадара сомневался в этом, но ему не нравился интерес брата к этому существу. Изуна был шиноби, у которого в сердце было достаточно жестокости и хладнокровия. Он без сожаления расправлялся со всеми врагами и он знал какого это — любой ценой защищать свой клан. Но сейчас же, смотря на их пленницу, его сердце оттаивало от того льда, который образовывался в течение многих лет.

— В отличие от остальных, она со мной разговаривала, — признался Изуна, решительно смотря на своего брата.

Непроизвольно старший Учиха сжал свои руки в кулаки и с серьёзном видом окинул взглядом Изуну. Тот факт, что она отвечала и разговаривала с Изуной, в то время как полностью игнорировала Мадару, весьма разозлил его. Он чувствовал, как буря внутри него стала постепенно подниматься, но старался держать своё лицо бесстрастным, чтобы не показать своих истинных эмоций. Никто не должен знать о том, что он чувствует. Он был шиноби.

— Что она тебе рассказала? Ты выяснил откуда она? — холодно спросил Мадара.

— Нет, — неуверенно ответил Изуна на миг замявшись. — Она не сказала с какой она именно страны и к какому клану принадлежит, если ты об этом. Но она сказала, что её дом не так далеко, как мы думаем.

— То есть где-то рядом должны быть её сородичи?

Если это было так, то они находились в ещё большей опасности. Учиха и так много с кем конфликтовали и находились в постоянных битвах, и тот факт, что чей-то клан мог находиться рядом с ними, усугублял их шаткое положение. Клан Учиха являлся одним из сильнейших, их боялись и уважали, но из-за того, что их постоянно нанимали вассалы для различный воин и заданий, количество их шиноби сокращалось с неимоверной скоростью. Не все возвращались с заданий и они не успевали передохнуть и набраться сил, как им приходилось вновь погружаться в бои, как, например, с Сенджу.

Их давнейший враг постоянно маячил перед глазами, и их стычки на поле боя были неизбежны. Тот факт, что такие, как та девушка, могли в скором времени появиться на их земле, слегка напрягал Мадару. Она обладала неизвестной силой и была опасна даже тогда, когда была истощена. Мадара чувствовал, что с ней что-то не так. Она была не такой, как все.

— Нет, — ответил Изуна, смотря в чёрные глаза своего брата. — Как я понял, она совсем одна. Нам не о чем переживать.

— Одна говоришь, — задумчиво протянул Мадара. — Что ещё она говорила?

Изуна вздрогнул и потупил свой взгляд. Он опустил свои руки по швам, а сам повернулся чуть боком, чтобы осмотреть пустой коридор дома. Их дом, в котором сновали некоторые слуги, сейчас казался, как никогда, пустым. Жители дома будто вымерли или же спрятались в дальних комнатах, лишь бы никто их не нашёл. Такая тишина слегка давила на Учиха, предвещая нечто нехорошее. Будто затишье перед бурей.

— Ну, — замялся изначально младший брат прежде, чем вновь посмотреть на Мадару. — Она сказала, что я не так силён, как ты и от меня не будет толку.

— Не будет толку? — нахмурился Мадара.

— Для её плана. Моей силы недостаточно для неё.

— Для чего именно ей нужна сила шарингана?

На этот вопрос Изуна лишь пожал плечами. Он не так сильно смог разговорить девушку, как мог подумать Мадара. В основном именно Изуна говорил, рассказывая что-то из своей жизни, чтобы заинтересовать пленницу и расположить её к себе, чтобы она сначала доверилась ему, а затем начала говорить. На многие его вопросы она так же молчала и в основном открылась только в одном.

Девушка рассказала ему, что устала жить в одиночестве. Она поведала ему о том, что вокруг неё нет ни единой души и ей приходится жить в уединении, в каком-то ущелье, куда не ступает нога человека. Часами она сидит в одиночестве, не вправе выходить из своего логова, а единственное, что сопровождает её — это тихие капли воды, что спускаются по каменным стенам и падают на скалистую поверхность, разлетаясь на миллионы других маленьких капель.

Слушая её тихий бессильный голос, Изуна чувствовал, как боль девушки передаётся и ему. Он понимал, что все слова о том, что она устала жить в одиночестве, были чистейшей правдой. Он не представлял какого это, ведь всю жизнь он прожил бок о бок со своим кланом и старшим братом, который был для него опорой. У него были люди, которые были с ним рядом, в то время как у неё не было никого.

Беспомощная, она была заперта. Это то, что она говорила ему. Изуна не до конца мог понять, говорила ли она метафорами или эти слова имели прямое значение того, как она жила. Но он почувствовал все эмоции, что наполняли её тело.

— Я сам наведаюсь к ней.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — нахмурился Учиха.

— Это не обсуждается, — холодно произнёс Мадара. — А ты лучше возьми отряд и проверь окрестность. Вчера на разведке я увидел несколько следов и боюсь, что враги могли тихо подобраться к нам. Они захотят ударить по клану в тот момент, когда мы того не будем ожидать. Надо быть готовыми к новой битве.

— Я тебя понял, — послушно кивнул мужчина. — Я сейчас же отправлюсь на разведку.

Изуна развернулся и покинул коридор, а затем и дом Учих. Мадара же остался стоять на месте, раздумывая над тем, отправиться ли туда, куда он до этого собирался, или же наведаться к своей пленнице. Слова Изуны о том, что она могла умереть от истощения, заставили мужчину развернуться и направиться в другой конец дома, туда, где держал девушку.

На своём пути он никого не встретил. Его дом был достаточно велик, чтобы здесь жили несколько людей, ведь изначально он строился для большой семьи. Этот дом был предназначен для всех пяти братьев и их родителей, и вот спустя многие годы, из их большой семьи остались лишь Мадара и Изуна. Теперь многие комнаты пустовали и находились закрытыми, а дом теперь казался, как никогда, пустым.

Мужчина прошёл к дальней комнате и остановился на долю секунды, прежде чем открыть дверь. Войдя без каких-либо предупреждений, он наткнулся на поднос с едой, который стоял прямо перед входом. Еда на подносе всё так же, как и раньше, не была съедена и было видно, что к ней даже не притрагивались. Мадара хмыкнул и перешагнул через поднос, заходя вглубь комнаты. Девушку он сразу же заметил сидящей у стены. На ней было надето новое кимоно, ведь старое он своими же руками разорвал в нескольких местах, сделав его непригодным для носки. Руками девушка укрыла свою голову, а лицо спрятала в своих коленях. Даже при том, что тело было спрятано под одеждой, Мадара сразу же заметил, какими тонкими и костлявыми были пальцы девушки.

Его тяжелые шаги могли бы услышать ещё в коридоре, потому что он специально не шёл тихо, но пленница так и не подняла свою голову, чтобы взглянуть на того, кто на сей раз пришёл к ней. Мадара возвышался над ней, стоя лишь в двух шагах от неё. Его взгляд был прикован к верёвке с печатью, которой были обмотаны хрупкие женские запястья.

— Почему ты не ешь? — потребовал ответа мужчина.

Девушка медленно подняла свою голову и взглянула на обладателя шарингана. Её лицо ещё больше осунулось с того раза, когда он наведывался. Она утратиласвою былую невинную красоту, но почему-то мужчину продолжало тянуть к ней. От осознания этого, гнев в его теле нарастал от одного взгляда на эту девушку.

— Отвечай.

Пленница молча перевела взгляд на поднос с едой, который до сих пор стоял на пороге комнаты. Каждый день его его сменяли другим, но еда не интересовала девушку.

— Я не ем, — просто ответила она, переводя свой взгляд обратно на Мадару.

— Совсем не ешь или именно сейчас, потому что находишься в заточении?

На этот вопрос не последовало ответа, и мужчина крепче сжал свои руки в кулаки. Его лицо было холодным и непроницаемым, поэтому любой, кто взглянул бы сейчас на него, мог решить, что мужчина был сейчас крайне спокоен. Но это было не так. Он умело скрывал свои эмоции, и не хотел подавать виду, что одно только присутствие этой девки заставляло его терять контроль над самообладанием.

— Ты скажешь, как тебя зовут? — вновь попытал удачу Учиха.

Мадарв пытался ей угрожать, но ничего не выходило. Он полоскал её лезвием и пытал, но она продолжала молчать и не отвечать на его вопросы. Когда ответа не последовало, Мужчина был нисколько не удивлён. Он уже заранее знал, что она ему ничего не ответит, как и все прошлые разы.

— Из какого ты клана?

— Ты глупый, Учиха, — фыркнула пленница, отвернувшись от него. — Возможно, ты и самый сильный Учиха в истории, но дальше своего носа ты ничего не видишь.

Мадара не поменялся в лице. Он всё также холодно смотрел на девушку, но на сей раз, она хоть что-то сказала ему.

— Кто ты?

— Я уже говорила тебе.

— Ты соврала.

Она повернула к нему голову и приоткрыла свои глаза, смотря на него из-под ресниц.

— Освободи меня, — попросила его девушка.

— Нет.

Между ними повисла тишина, которую никто не собирался разрывать. Тогда первая не выдержала девушка, тяжело вздохнув.

— Ладно. Давай заключим сделку.

— Какую сделку?

— Ты освободишь мою силу, а я поделюсь ею с тобой. Я знаю, что она тебе нужна, если ты хочешь защитить свой клан. Я знаю, что ты жаждешь силы и власти. Я помогу тебе, если ты поможешь мне.

Мадара смотрел на лицо девушки, которое на краткий миг стало хищным, как у зверя. Её взгляд изменился, когда она заговорила об освобождении, и мужчина понял, что она сейчас была скорее похожа на хитрую лису, пытаясь заманить его в ловушку. Он не доверял ей, и ни за что бы в жизни не попался бы на её уловку.

— О какой силе ты говоришь?

— О той силе, что способна разрушить целые деревни, не говоря уже о том, чтобы уничтожить какие-то кланы.

— Если ты можешь разрушить деревни, то почему не можешь выбраться из элементарных верёвок с печатью? — холодно спросил мужчина, сложив руки у себя на груди.

— Потому что мою силу запечатали, — недовольно зашипела девушка. — Только столь сильный шаринган, которым обладаешь ты, может разрушить мою печать. Сейчас же я лишь блеклая тень того, кем я являюсь. Я могу выходить из своей тюрьмы лишь на некоторое время, чтобы подпитаться смертями и пролитой кровью, а затем я вынуждена возвращаться назад, чтобы не умереть окончательно.

Мадара внимательно смотрел на сидящую перед ним на полу девушку. Становилось понятно почему она не ела человеческую еду, и почему с каждым днём силы покидали её тело, ведь она не в силах была вернуться в свою тюрьму.

— Ты демон? — холодно спросил мужчина.

Девушка хищно посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц, и её молчание и было ответом на его очевидный вопрос. В своём подсознании он и так догадывался об этом, но его смущал тот факт, что этот демон имел человеческий облик. Мадара слышал о хвостатых демонах, что принимали облик различных животных, но ни в каком свитке не говорилось о том, что существуют демоны, умевшие принимать облик человека.

— Так что, ты согласен на сделку? — спросила девушка.

Мужчина хмыкнул и дотронулся до катаны, что висела у него на поясе.

— Нет.

Девушка удивилась такому ответу и запрокинула голову. В её глазах плескался гнев и разочарование от того, что ей отказали в помощи. Она долгие годы искала способы вырваться из своего заточения, вернуть себе былую силу, и вот когда она нашла того, кто мог бы помочь ей, он отказался. Мадара не доверял демонам. Он не доверял и людям, что уж говорить об других смертоносных тварях, готовых тебя обмануть ради своей же выгоды.

Мужчина дотронулся до своей катаны и вытащил ту из ножен, наставив её на пленницу. Девушка, не скрывая своей злости, покосилась на холодное оружие. Она отпрянула в сторону, когда холодное лезвие стало приближаться к её шее.

— Убьёшь меня?

Это было столь очевидно, что Учиха не стал отвечать на её вопрос. Он собирался избавить себя от проблемы. Мысль о столь гигантской силе, что позволяла разрушить целые деревни, манила его и заставляла обдумать предложение демоницы. Но Мадара всё ещё помнил то наваждение, что она накидывала на него, пытаясь подчинить его волю.

Неожиданно светлые глаза девушки широко распахнулись, а затем стали обретать жизнь. Они более не походили на блеклое пятно, а становились ярче и глубже. Осунувшееся лицо девушки медленно стало вытягиваться и приобретать не столь смертельно-бледный оттенок, а чуть розоветь. Учиха был удивлён, увидев столь неожиданные изменения. Девушка будто у него на глазах стала оживать, и это несколько выбивало из колеи.

Пленница сладко улыбнулась, а затем медленно повернула голову в сторону окна. Мадара продолжал держать катану рядом с шеей девушки, но прежде, чем нанести смертельный удар, он взглянул туда, куда смотрела она. На небо вновь взошла кровавая луна.

— Что это значит? — холодно спросил мужчина, оборачиваясь обратно к девушке.

— Это значит, что реки крови вновь пролились на эту землю, — облизнула свои пересохшие губы пленница. — И раз я чувствую это, и оно питает меня, значит, — это совершенно близко.

Понимание того, что произошло, обрушилось на Мадару до того, как по клану прозвучал сигнал тревоги. Мужчина тут же выбежал из комнаты пленницы, решив оставив ту на потом, ведь комната оставалась под печатью и она не могла из неё выбраться. Важнее сейчас было спасти свой клан, который подвергся нападению.

========== 4. Соблазн ==========

Мадара выбежал из комнаты и очутился в коридоре. Он был пуст, но за дверьми в конце коридора уже слышались крики. Мужчина бросился на выход и, очутившись в нужной комнате, узрел страшную картину. Его клан подвергся нападению. Невинные женщины Учиха лежали мёртвые на полу его дома, проткнутые оружием. На их лицах застыла гримаса неподдельного ужаса, прежде чем их лишили жизни.

Гнев заструился по его жилам, наполняя желанием отомстить за свой народ и невинные жизни. Смотря на разруху, что устроили шиноби из другого клана, Учиха чувствовал необходимость проделать со своими врагами всё то же, что они сделали с его людьми. Он вытащил свою катану и выбежал наружу, в тот же момент повстречав на своём пути шиноби из клана Сенджу. Противник попытался нанести удар и ранить Мадару, но тот успел раньше него, в мгновение ока обезглавив воина. Голова отделилась от тела и отлетела на небольшое расстояние от упавшего на землю тела.

Вокруг разразилась самая настоящая битва. Мужчины из клана Учиха сражались за свои семьи и дома, в то время как женщины пытались спастись бегством, но их всё равно настигала печальная участь. Молодая девушка как раз бежала в сторону Мадары, когда кинжал воткнулся ей в живот, и та, широко распахнув свои глаза, повалилась на землю. Из раны на животе начала выступать кровь, но девушка всё ещё была жива. Она пыталась прикрыть рану руками и продолжала ползти по земле. К ней быстрым шагом приближался один из Сенджу, облачённый в характерную для их клана одежду с гербом.

Не раздумывая, Мадара бросился к девушке, отразив удар врага. Их лезвия встретились на пути друг к другу и послышался лязг металла. Учиха активировал свой шаринган и убрал своё оружие лишь на мгновение, чтобы нанести новый смертельный удар. Катана проткнула живот противника и тот с хрипом упал на колени. Обладатель шарингана начал вступать в битву с другими шиноби, не имея времени на то, чтобы помогать раненой девушке. Он надеялся, что та в состоянии добраться до укрытия, ведь он не мог подвести свой клан. Если бы он сконцентрировал всё своё внимание на то, чтобы помочь ей, то кто-то другой из его клана мог бы умереть в эту минуту. Он не мог этого допустить.

— Мадара-сама, — произнёс мужчина из его клана, очутившись рядом. — На нас напал клан Сенджу.

— Я уже заметил, — холодно ответил Мадара, отражая удары, что сыпались на него.

Учихи встали спиной к спине, когда шиноби из вражеского клана стали окружать их. Двое против шестерых было совершенно не честно, но в войне никому не было дела до чести. Шиноби из клана Сенджу замыкали их в круг, пытаясь подавить количеством. Их оружие были наготове, и в любой момент они готовы были атаковать. Мадара осмотрел Сенджу своим шаринганом, а затем его взгляд прошёлся сквозь них, ища своих соклановцев. Они находились достаточно далеко от них, поэтому мужчина начал складывать руками печати, готовясь применить технику.

— Стихия огня: огненный Феникс, — произнёс Мадара.

В груди завибрировало и из лёгких вырвалось пламя огня, которое было направлено на шиноби из клана Сенджу. Те не ожидали огненной техники, которую Мадара применил среди домов, не боясь разрушить свой клан. Пламя поглотило двух шиноби и они истошно закричали, пытаясь избавиться от огня, которое охватил их тела. Их одежда сгорела дотла, а затем и сама кожа стала обгорать, принимая чёрный, обугленный вид, пока и вовсе не стала плавится. Крики шиноби стали стихать, и они более не пытались лихорадочно потушить огонь на себе. Огонь унёс их жизни. Развернувшись, Мадара тем временем атаковал другого, нагнувшись и проткнув живот мужчины. В следующую секунду катана завертелась в руках и была перенесена к шее другого воина, которая оставила огромный разрез на коже, не совместимый с жизнью. Кровь ручьём потекла из раны на шее, и мужчина, захлебнувшись, замертво упал. Второй Учиха к этому времени сражался с оставшимися, но так же быстро расправился с ними.

Мадара опустил свою катану, смотря на мёртвые тела на улицах своего клана. Воздух пропитался ненавистью и жестокостью, и эти отвратительные чувства давили, заставляя сердце ожесточаться. Мужчине не нравилось всё то, что он видел сейчас. Бессмысленные смерти из-за разногласий кланов, бесчисленные войны и сражения, которые уносили неизмеримое количество жизней. Он устал от этого. Он не мог видеть, как его люди умирают, сражаясь за клан и за своё мировоззрение.

Перерезая кунаем шею одного из Сенджу, он задумался о том, что слова Хашираму о мире не так уж и плохи. Тело вражеского шиноби опустилось на колени, а затем завалилось на бок без движений.

Мадара смотрел на каменные стены, на которых был изображён символ клана Учиха, который сейчас был измазан кровью. Отпечаток кровавой ладони проходил через всю белую стену, затрагивая их герб. Безумная ненависть, что до этого охватила мужчину, неожиданно стала пропадать, уступая своё место печали. Крики уже закончились, и нападавших больше не осталось. По улицам сновали Учихи, заглядывая в каждый угол, ища людей из клана Сенджу. Мёртвые тела стали убирать с улиц, сортируя на своих и чужих. Битва закончилась столь же стремительно, как и началась. Сенджу послали не так много шиноби, решив застать Учих врасплох. У них это получилось.

— В основном это были женщины, — произнёс Изуна, появившись рядом с братом.

Младший Учиха обернулся к стене, на которую смотрел Мадара, и спрятал свою катану в ножны у себя на поясе.

— Они единственные, кто не был способен защититься. Пострадали также и некоторые дети.

Мадара с силой сжал кулаки, но его лицо осталось непроницаемым.

— Нам стоит начать обучать женщин пути шиноби. Они должны быть достаточно сильны, чтобы иметь возможность защищаться.

— Ты уверен, брат? — удивился Изуна.

— Более чем.

Он отвернулся от стены и окинул взглядом кровавую улицу своего клана, которую теперь придётся отмывать. Погибших начали убирать и переносить, а раненные были отправлены в лазарет. Над головой в ночном небе висела кровавая луна. Она будто продолжала жаждать больше разрушений и жертв, питавшись болью и ненавистью людей, а также их смертями. Мадара запрокинул голову, чтобы посмотреть на неё. Его шаринган начал пропадать из глаз, возвращая им привычный угольный цвет. Изуна проследил за взглядом своего брата и также посмотрел на луну.

— Уже второй раз вижу, что она красная, — задумчиво произнёс младший Учиха. — Тебе не кажется это странным?

— Это точно не совпадение, — холодно ответил Мадара.

Мужчина молча развернулся и направился обратно в дом, но Изуна его окликнул.

— Куда ты направляешься?

— У меня появляются смутные сомнения, — медленно произнёс тот, остановившись. — Надо проверить пленницу.

Изуна выглядел растерянным от его слов, но потом он кивнул головой и с задумчивым видом осмотрел улицу. Мимо них пробежал мужчина, держа на своих руках раненую девушку. Она плакала, но зато была жива. Из её ноги торчал кунай, который почему-то до сих пор не вытащили.

— Я тогда пойду помогу остальным.

Мадара не стал ничего тому отвечать, и братья развернулись, чтобы затем направиться в разные стороны. Старший Учиха побрёл обратно в дом, в то время как младший пошёл в ту часть клана, где были слышны голоса и плач. Мадару терзали смутные сомнения и внутри появилось странное предчувствие, которое холодило спину. Открывая дверь комнаты, в которой должна была сидеть его пленница, он нисколько не удивился, не увидев её там. Внутренний голос говорил ему об этом, как только он переступил порог дома.

На том месте, где ранее сидела она, остались валяться лишь верёвки. По центру они были выжжены будто огнём, но Мадара сомневался, что девушка могла с завязанными руками сложить печати и воспользоваться огненной техникой, ведь верёвка и сама комната находились под печатью. Мадара осмотрел помещение, но не заметил никаких следов. Девушка будто растворилась. Воспользовавшись тем, что все были заняты, она высвободилась и сбежала.

Мадара хмыкнул и покинул эту комнату. Он вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Он не чувствовал чакры той девушки и не мог поймать её след, чтобы отправиться в догонку. Она будто сквозь землю провалилась. Это злило мужчину, но он пытался совладать со своими эмоциями и не беситься от того, что от такого могущественного воина, кем он являлся, смогла сбежать какая-то девчонка, не оставив ни следа.

Мужчина остановился перед маленьким прудом, что находился на заднем дворе его дома. Ему нравилось это место, ведь оно было уединённым и никто не видел его. Чтобы подобраться к пруду, необходимо было пройти через весь дом, ведь вокруг были отстроены стены. Мадара встал на берег пруда и посмотрел на водяную гладь, которая сейчас была спокойна. Рыбы не плескались в этой воде, создавая волны и рябь, поэтому вода была довольно спокойной, чтобы разглядеть в ней своё отражение. Учиха посмотрел на своё молодое лицо, на котором не было никаких эмоций. Ещё с раннего детства его учили контролировать свои чувства, не показывая никому что он чувствовал и о чём думал. Его чёрные волосы были достаточно длинными, чтобы ниспадать ему за широкую спину. Чёрные волосы, пожалуй, были одной из отличительной чертой Учих, как и их шаринган.

В своём отражении он увидел, что на лице его была чужая кровь. Брызги капель находились на его левой щеке и шее и, заприметив это, он медленно поднял свою руку, чтобы стереть с лица кровь своего врага. Вытерев щёку, он взглянул на свои пальцы, которые теперь были в красной жидкости. Его руках тоже был испачкана, и Мадара подумал, что необходимо пойти умыться, прежде чем отправиться спать. Правда, он не знал, сможет ли сегодня ночью уснуть.

Подняв голову, он в последний раз посмотрел на луну. Из кроваво-красной она потихоньку становилась привычного цвета. Неожиданно рыбы в пруду, что до этого мирно спали и не двигались, резко всплыли на берег, ударив своими хвостами, а затем скрылись обратно в глубину. От центра пруда начали расходиться круглые волны на поверхности воды, становясь всё больше и больше, пока не дошли до берега. С каждой секундой они становились спокойней, пока и вовсе не пропали. Отражение Мадары было слишком мутным и кривым из-за этих кругов, а когда они пропали, то мужчина заметил кое-кого ещё.

В отражении на воде он видел себя, стоящего у пруда, а также знакомую светловолосую девушку, которая сидела на крыше за его спиной. Её лицо магическим образом вновь стало таким, каким он видел в первый раз. Больше не было торчащих скул и больных впалых щёк. Не было этой безобразной худобы и она более не походила на живого высохшего мертвеца. Она вновь была красивой девушкой, в которой бурлила жизнь. Она спокойно сидела, опустив одну ногу с крыши и болтая ею на весу. Вторая нога у неё была согнута в колене, и на неё она опиралась локтем. Рукой она подпирала свою голову, с усмешкой смотря на Мадару. Её кимоно было приспущено с плеч, оголяя тем самым бледные ключицы.

Светлые глаза, как никогда, светились и взгляд её был направлен на отражение Учиха в пруде. Их взгляды пересеклись, и на лице девушки расплылась хитрая ухмылка. Мадара резко обернулся, запрокинув голову, чтобы взглянуть на крышу. Она была пуста и не было ни одного намёка на то, что там кто-то когда-либо сидел. Учиха нахмурился, так как собственными глазами видел отражение в воде. Но как и раньше, он не ощущал никакой чакры.

Эта девчонка играла с ним, и Мадара чувствовал, как злость поднимается в нём, потому что не в силах схватить её и добраться до неё. Он тот, кто легко расправлялся с врагами, не мог добраться до незнакомки.

— Сука, — мрачно выплюнул Учиха, осматривая окрестность.

Вокруг не было никого, и даже голоса, что до этого были слышны на дорогах в клане, уже прекратились. Они пережили эту ночь и сейчас зализывали свои раны, уверенные в том, что сегодня нападений больше не будет. Хотел ли того Мадара или нет, но Учиха не могли спустить всё так просто Сенджу. Они жаждали отмщения, и, в скором времени, желали нанести ответный удар.

— Я всё равно найду тебя, — прошептал Мадара.

Неожиданно за его спиной подул ветер и он почувствовал чьё-то присутствие. Ему не стоило оборачиваться, чтобы понять, кто это был. Тоже самое он чувствовал в тот раз на поле боя, когда она также играла с ним, пока не показываясь, а затем не исчезла.

— Меня незачем искать, — послышался мелодичный смех. — Я здесь.

Мадара обернулся и разом почувствовал, словно на его плечи опустился груз. Он смахнул это навалившееся чувство и посмотрел на девушку, что стояла прямо перед ним. Они находились на расстоянии вытянутой руки, и он мог бы с лёгкостью сейчас дотянуться до её прекрасной тонкой шеи, чтобы схватить, а затем сломать её. На припухлых женских губах красовалась кривая усмешка, а глаза были наполнены весельем и невероятной глубиной. Как бы Мадара не хотел к ней плохо относиться, но он неосознанно погрузился в омут этих светлых глаз, чувствуя, как голова его тяжелеет, а глаза наполняются туманом.

— Ты, — холодно произнёс Мадара, пытаясь побороть внутри себя странное наваждение.

Он понимал, что она напиталась и набралась силы, и её чары вновь начали действовать на него. Как бы он того не хотел, но он понимал, что как бы силён он не был, но на него всё равно постепенно начинало действовать это странное наваждение.

— Я, — улыбнулась она, подняв подбородок и взглянув на луну.

— Ты снова стала прежней.

— На меня так действуют смерти людей и кровавые битвы, — слегка пожала та плечом. — Я достаточно напиталась, чтобы частичка моей силы вернулась ко мне. Теперь я в состоянии уйти домой.

Послышался шум разрезания воздуха, а затем острое лезвие катаны было приставлено к оголённой тонкой шее девушки. Она же в свою очередь даже не шелохнулась, лишь медленно скосила свой взгляд на приставленное к горлу холодное оружие. На её лице читалось глубокое безразличие ко всему происходящему.

— Никуда ты не уйдёшь, — холодно произнёс Учиха.

Светловолосая незнакомка хмыкнула, а затем сделала шаг назад. Учиха сощурил свои глаза и сделал шаг вперёд, на сей раз нажимая катаной на светлую плоть, слегка протыкая её. Следующее произошло довольно стремительно. Девушка в мгновение ока нагнулась, откинув рукой катану, а затем бросилась на обладателя шарингана. Тот ушёл в сторону прежде, чем она смогла нанести ему удар, и схватил девушку за руку. Она вскинула вторую руку и в одно движение выбила катану из его рук. Оружие отлетело в сторону, упав далеко в кусты, а борьба тем временем продолжилась.

Мадара схватил девушку за горло и приподнял над землёй, когда она стала вырываться. Её руки сомкнулись на его пальцах, пытаясь освободить свою шею, чтобы иметь возможность дышать. Ноги били мужчину по животу и ногам, одновременно стремясь ударить по слабому мужскому хозяйству. Все эти удары были не по чём Мадаре, но он не ожидал, что в какой-то момент она сможет каким-то образом вытащить из его пояса кунай и оцарапать его бок. Видимо, она целилась нанести глубокую рану, но Учиха вовремя выпустил её из своих рук, чтобы увернуться от удара. Кунай лишь прошелся по боку, разрезав ткань рубашки и оставив небольшую царапину на коже. В следующий миг он перехватил кунай из рук девушки, оказавшись у неё за спиной. Он заломил ей руку и приставил этот же кунай к её лицу, в то время как другой рукой держал её тело.

Прежде чем он успел нанести какой-либо вред, он почувствовал небывалую мощь, которая неожиданно зародилась между ними, а затем он почувствовал, как удар прошёлся по его телу и он отлетел в сторону, угодив прямиком в пруд. Он ушёл с головой под воду, но резко встал на ноги, становясь по центру пруда. Он был достаточно неглубокий, поэтому вода доходила до бёдер. Мадара смахнул капли воды со своего лица и осмотрел окрестность, не находя девушку. Вода капала с его волос, возвращаясь обратно к первоисточнику. В воздухе до сих пор витала эта сильная энергия, что оттолкнула его на такое расстояние. Она было столь мощной, что у него гудело всё тело. На сей раз, всё ещё чувствуя в воздухе силу девушки, он понимал, что она где-то рядом. Сейчас она не скрывалась, и он кожей чувствовал, что та кружится вокруг него.

Перед его глазами никого не было и он активировал свой шаринган. Выкинув руку, он тут же схватился за руку девушки, которая появилась перед ним будто из ниоткуда. Она вскрикнула, когда он опрокинул её в воду, а затем, когда она вынырнула из воды, нанёс ей удар новым кунаем. Лезвие прошло точно вдоль щеки, оставляя за собой глубокий кровавый порез и отрезанную прядь светлых волос.

Светлые глаза в гневе распахнулись, а затем хитро сощурились, когда капля крови полилась по бледной щеке, а затем упала в пруд. Мадара замер, вновь почувствовав этот металлический запах, который опьянял и дурманил. Мужчина с силой сомкнул свои челюсти, почувствовав, как голова становится тяжелее и наполняется будто ватой.

Секундная заминка стоила ему того, что противник смог вытолкнуть его из пруда, повалив на берег. Не успел он опомниться от этого, как на него навалились сверху, и острое лезвие куная было приставлено к горлу. Мадара чувствовал, как острый конец впивается ему в кожу, готовый войти ещё глубже. Бледное лицо девушки нависло над ним, а мокрые волосы закрыли их веером, будто скрывая от всего мира. Их взгляды были направлены друг на друга, и они смотрели, не моргая.

— Так вот ты какой, Мадара Учиха, — произнесла девушка, хищно улыбнувшись. — Любишь проливать кровь невинным девушкам.

— Ты не девушка, — холодно ответил он. — Ты чёртов демон.

Эти слова нисколько не ранили, но светлые глаза чуть сощурились, внимательно глядя на мужчину. Кунай у его горла ещё сильнее был надавлен, пропуская маленькую струйку горячей крови.

— Может, я и демон, но я имею две формы. Так что я столько же демон, сколько и женщина. А женщин обижать нельзя.

Девушка над ним хищно улыбнулась и медленно облизала свои губы, прикусывая их до крови. Её губы вмиг же окрасились в кровавый цвет, а затем она наклонилась, и прежде чем Мадара понял, что она собиралась сделать, её губы прикоснулись к его. Он замер на месте, удивлённый от случившегося, а затем почувствовал, как её кровь попала ему в рот. Чувствуя вновь этот металлический вкус у себя во рту, он готов был застонать от злости и понимания того, как голова становилась ещё важнее.

— Сука, — злобно произнёс Учиха, отрываясь от губ демона.

Он чувствовал, как кровь стала закипать в его жилах, а сила этой девушки стала поглощать его, вновь дурманя его разум. Услышав столь оскорбительное обращение, девушка сладко улыбнулась, а затем перенесла кунай и со всей силой воткнула его в раскрытую ладонь мужчины. Мадара не дёрнулся и даже не пискнул, но его горящие глаза ясно передавали весь спектр эмоций, который он получил в этот момент. Он был в её власти, и уже становилось слишком поздно, чтобы что-то сделать. Когда он вновь попробовал её кровь на вкус, он в тот же момент понял, что это его конец.

Припухлые губы вновь обрушились на его, углубляя поцелуй и захватывая власть над языком. Как бы Мадара не хотел сопротивляться, он не мог разорвать этот поцелуй. Вместо этого он наоборот стал отвечать ей, углубляя его и пытаясь хоть в чём-то подчинить её себе. Остатки разума ещё принадлежали ему и он смог совладать с собой, чтобы перехватить из её рук кунай. В один миг он перевернул и переместил девушку под себя, нависая сверху и прикладывая кунай к её сердцу. Взгляд светлых глаз медленно переместился вниз, смотря на холодное оружие, что было к ней приставлено. Кимоно было съехавшим вниз от их битвы и настолько мокрым, что плотно прилегало к телу, повторяя контуры груди и и славных изгибоа. Торчащие соски также были видны из-под мокрой ткани, и невольно Мадара обратил на них своё внимание.

— Убьёшь меня? — без эмоций спросила она.

Его рука готова была надавить на кунай, но она не слушалась его тела. Он чувствовал лишь бешеное желание обладать этой девушкой и оно сводило его с ума. Его чресло было обхвачено словно огнём и он не хотел признавать, что питал желания к этому демону.

— Что за наваждение ты на меня накидываешь? — сквозь зубы задал вопрос Учиха.

Девушка лишь медленно растянула свои губы в хищной улыбке, а затем взялась за его руку с кунаем и отвела в сторону. Его рука дрожала, но он не мог вернуть её на место, чтобы воткнуть метал в её сердце. Она контролировала его и это выводило его из себя. Женская рука переместила к нему на грудь и в одно движение разорвала ногтями рубашку на нём. Мокрая порванная ткань упала на землю, и это была как красная тряпка для быка.

Не в силах больше сопротивляться, мужчина припал к оголённой шее губами, оставляя на ней засосы. Его руки тем временем стали развязывать кимоно, а затем откинули края одеяния в разные стороны, представив своему взору молодое оголённое женское тело. Ладони, что имели мозоли от бесчисленных тренировок и битв, начали исследовать нежное тело, проходя по округлым бёдрам и направляясь к округлой наполнений груди. Послышался несдержанный женский стон, когда мужские холодные ладони опустились на тёплую грудь, сжимая их в тиски. Прикосновение холодного к тёплому привёл к импульсу по всему женскому телу и заставил пробежать мурашки по всей спине. Девушка выгнулась дугой, когда пальцы начали вырисовывать круги вокруг сосков, то обходя их стороной, то слегка затрагивая.

Оторвавшись от измученной шеи, Мадара опустился ниже и накрыл своим ртом правую грудь. Его язык тут же начал играться с соском, вырисовывая вокруг него различные узоры. Его рука тем временем сжимала левую грудь, а вторая рука стала опускаться ниже. Девушка вздрогнула, ощутив как медленно мужская рука спускается по телу, оставляя за собой полосу мурашек, а затем придвигается к её лону. Не было никаких стеснений, когда его рука стала раздвигать её бёдра, пытаясь добраться до заветного места. Там уже было достаточно влажно, когда пальцы опустились и нашли нужный бугорок.

Девушка вновь выгнулась, не сдерживая стона удовольствия. Её руки поднялись и стали исследовать мужское тело, проходя по накаченной груди и крепкому прессу с кубиками. Мадара был в идеальной физической форме, о чём ясно говорили его мышцы на теле. Она чувствовала всю мощь, что скрывалась в его теле, и это чувство ещё сильнее опьяняло. Демоница не могла очаровать и подчинить себе окончательно, чтобы он освободил её, но у неё был другой способ заполучить его силу. Часть силы, что будет прекрасно сочетаться с её.

Её руки, которые исследовали мужское тело, в конечном итоге добрались до мокрых штанов. В одно движение она стянула их, оголив мощные накаченные бёдра и главную часть мужского тела. Мадара вздрогнул, когда нежная ладонь дотронулась до него, погладив и проведя пальцем по всему стволу. В его груди зародилось самое настоящее пламя, и как только ладонь исчезла, что доставляла ему столь блаженное наслаждение, он в мгновение ока отпал от груди и наклонился над лицом девушки. Их взгляды встретились, когда мужские руки опустились на бёдра, шире расставляя ноги, а затем он мощным толчком ворвался в её тело. Легкий вздох сорвался с припухлых губ прежде, чем Учиха запечатал на них поцелуй, раскрывая и врезаясь языком. Мощные толчки продолжались, а мужские руки вновь перенеслись на налитую грудь, начав её сжимать.

Девушка отвечала на поцелуй, полностью погрузившись в невероятные ощущения. Её руки опустились на широкие плечи, впиваясь в них острыми ногтями и оставляя тем самым красные полосы. Её тело ходило ходуном от того, как сильно и быстро в неё врывался мужчина, а когда его одна рука покинула её грудь и спустила ниже меж бёдер, она готова была разорваться на тысячу осколков. Женский разум затуманился также, как до этого было с мужчиной, и она уже не помнила своего плана. Демоница отдавалась тем чувствам и эмоциям, что нахлынули на неё.

Толчки стали более жёстче, а затем и быстрее, и они оба стали чувствовать, что находились на грани. Стоило мужской руке нажать на сокровенное место, стимулируя, как обладательница светлых волос с протяжным стоном выгнулась, испытав эйфорию. Её тело стало расслабляться, а пальцы, что оставили царапины и отметины на мужской спине, расслабились и руки упали на землю. Тело налилось будто свинцом, а сознание распадалось на множество частиц. Мадара, сделав несколько последних толчков, с тихим стоном излился в нутро девушки, а затем опустился на её тело. Он удерживал своё тело на локтях, чтобы не раздавить под собой свою партнёршу, которая с тихим восторгом смотрел в его глаза. Он видел, как ярче они стали гореть от нахлынувших эмоций, и готов был поспорить, что в данный момент его глаза так же горели внутренним огнём.

Удовольствие распространялась по всему его телу и он выдохнул, решив прилечь на землю рядом. Под ними всё также оставалось мокрое кимоно, которое лежало на берегу пруда. Мужчина завалился на спину и открыл свои глаза, смотря на ночное небо. Луна над головой светила своими светлыми лучами, окидывая светом маленький прудик и то, что было рядом с ним. Мужчина усмехнулся, почувствовав внутри себя столь долгожданный покой и умиротворение. Сейчас все воины, смерти и сражения оказались на втором плане, и он наконец-то на какой-то момент был освобождён от тяжёлых мыслей. Его голова была пуста, и он не чувствовал никакой былой тяжести и груза ответственности. Он был будто свободен от всего.

Мадара даже не заметил, как легкая истома поглотила его всего, и вскоре он уснул. Мужчина также не заметил и того, как девушка, которая лежала рядом с ним, перевернулась и прилегла к нему на грудь, медленно вырисовывая на коже замысловатые узоры. Её тело было столь же расслаблено, как и его, но ей было пора уходить.

— Ещё встретимся, Мадара Учиха, — тихо произнесла она.

А затем столь же стремительно исчезла, как и появилась в его жизни.

========== 5. Новая жизнь ==========

Мадара Учиха сидел на ступенях своего дома, задумчивым взглядом наблюдая за тем, как строились улицы нового поселения. Начало было положено ещё несколько месяцев назад, но строительство домов продолжалось, так как с каждым днём их деревня становилась больше из-за примкнувшим к ним людям. Новые кланы присоединялись к ним, и деревня расцветала и увеличивалась прямо на глазах у главы Учиха.

То, о чём он мечтал, свершилось. Кровавые битвы между враждующими кланами прекратились и между кланом Сенджу и Учиха наконец-то произошло перемирие. После той самой последней битвы, где погибли множество сильных шиноби, всё изменилось. Потеряв своего младшего брата, Мадара всё переосмыслил. Видя мёртвое тело самого дорогого для него человека, он понял, что не готов более терять тех, кто был ему дорог. Эти войны между кланами ни к чему не приводили, кроме жестокости и смертей. Эта ненависть поражала их сердца, делая их бесчувственными и неспособными на жалость. Это только убивало их всех изнутри, ведь не оставалось ничего, кроме желания кровопролития.

Изуна хотел мира, и после его смерти, Мадара решил, что исполнит мечту своего брата. Он заключил перемирие с Хаширамой, и вдвоём они стали строить деревню, объединяя кланы, где больше не будет бесчисленных бесполезных войн. Мадара жалел лишь о том, что не сделал этого раньше, до того, как погиб его брат. Он хотел, чтобы тот наконец-то увидел и почувствовал, какого это — жить не на войне, а в мире. Не бояться нападений, предательств, а также не питаться одной лишь ненавистью в своём сердце.

В тот день, лежа без сил на холодной земле, он смотрел на ночное небо. Мадара видел кровавую луну, что смотрела прямо на него, облегая своими лучами. Рядом с ним в тот момент был Хаширама и Тобирама, склоняясь над его измождённом телом, но более вокруг них никого не было. Краем сознания он всё ожидал увидеть ту девушку-демона, что приходила на зов кровавой луны, но то ли он был слеп, то ли она просто на этот раз не пришла.

С тех пор он больше не видел как луна окрашивалась в красный цвет, и бесчисленные войны прекратились на долгие месяцы. Всё то, что заботило после Мадару — это было сотворение сильной деревни, где все будут жить в мире бок о бок. Все его мысли были заняты только этим, и, возможно, это было единственное, что могло отвлечь его от потери младшего брата. Целыми днями он лично помогал отстраивать свой клан в этой новой деревне, чтобы каждому Учиха было где жить. Он хотел, чтобы для всех наступила новая эра.

Поначалу Мадара видел, как его соклановцы с подозрением относятся к Сенджу, не доверяя им и всё ещё ожидая удара в спину. Не всем Учиха нравилось то, что теперь они были объединены с бывшим врагом, но Мадара работал над этим. Он заверял их, что им нечего бояться и больше между кланами нет и не будет никакой вражды. Находясь рядом друг с другом и помогая отстраивать деревню, постепенно люди стали присматриваться и больше не смотреть друг на друга с нескрываемой ненавистью. Казалось, что всё наконец-то обретёт покой.

Над деревней стало опускаться оранжевое солнце, стремясь к горизонту, окидывая улицы своими прощальными лучами. Мадара трудился целый день и вот сейчас решил отдохнуть, наблюдая за красивейшим закатом. Раньше у него не было времени наблюдать за столь красивым явлением, но сейчас, смотря на уходящее солнце, он понимал, что обрёл покой. Мирное небо было над этой деревней, и Учиха чувствовал в себе невероятную уверенность в том, что чтобы не случилось, он сделает так, чтобы обезопасить свой клан. Он будет защищать его ценой своей жизни и сделает ради него всё, что будет в его силах.

— Красивый закат, — произнёс мужской голос.

Рядом с Мадарой на ступени дома присел Хаширама. Его лицо будто светилось счастьем, а глаза горели внутренним огнём. Тёмные волосы спадали ему за спину, а одет мужчина был, как всегда, в удобной чёрной одежде шиноби, которая находилась под его щитками. Они слегка погремели, когда тот сел рядом со своим новым товарищем. Облокотившись руками на свои колени, мужчина стал провожать своим взглядом солнце, любуясь столь очаровательным закатом. Всё небо над их с Мадарой деревней было окрашено в оранжево-розовый цвет. Видеть и наслаждаться этим явлением в мирное время было одним из любимых занятий Хаширамы.

— Угу, — холодно ответил Учиха.

По сравнению с Сенджу, у которого все эмоции были видны на лице, Мадара был скрытен и безэмоционален. Его холодное выражение лица никогда не изменялось ни в каких-либо ситуациях. Хаширама даже задумывался, были ли свидетели того, как Мадара Учиха улыбался? Он искусно прятал под маску все свои эмоции и чувства, и порой, Сенджу и догадаться не мог о том, что думал в тот момент Учиха. По началу это напрягало его, так как он не мог до конца быть уверен в честности Мадары, но со временем он стал видеть, как тот любил свой клан и оберегал его. Тогда он понял, что Мадару не стоит опасаться и ему можно доверять с делами деревни.

— К нам присоединится ещё один клан, — поделился новостью Хаширама.

— Какой?

— Хьюга, — ответила мужчина, сложив руки на груди. — Каждый член этого клана с рождения обладает Бьякуганом — улучшенным геномом, который дарует им расширенное поле зрения и способность видеть сквозь твёрдые предметы и даже систему циркуляции чакры. Члены этого клана также обладают уникальной способностью испускать чакру из любой точки тенкецу своего тела.

Между ними повисла недолгая тишина. Многие кланы стали присоединяться к ним, пытаясь найти союзников и объединиться для избежания войн и укрепления сил. Их деревня становилась всё больше и сильнее, и это приносило значительные перемены в их жизни. Они вдвоём становились ответственными не только за свои кланы, но и за чужие. Груз ответственности ложился на плечи Учихи и Сенджу, и надвигалось то время, когда необходимо было решить, кому перейдёт полная власть над деревней.

— Сильный клан с уникальной способностью, — задумчиво проговорил Мадара. — Они будут отличными союзниками.

— Согласен, — кивнул Хаширама, на секунду прикрыв свои глаза, а затем повернулся лицом к рядом сидящему мужчине. — Наша деревня крепчает с каждым днём.

Солнце всё больше уходило за крыши домов и за макушки деревьев, норовив и вовсе исчезнуть за горизонт. Последние яркие лучи освещали недостроенные здания у подножья высокой скалы, что одновременно являлась и стеной и защитой для деревни. С одной стороны деревни была эта длинная скала, а с другой — вокруг рос густой зелёный лес. Защитные стены ещё не стали воздвигать по периметру деревни и это было ещё в планах, так как деревня всё продолжала и продолжала расти, увеличиваясь в размере.

— Нам необходимо назвать нашу деревню, — произнёс Сенджу, смотря в лицо своего союзника и основателя этой деревни. — Есть идеи?

Новый порыв ветра покачал близстоящие деревья, развеивая на ветру мощные ветви. Зелёные листья подхватились ветром, срываясь с ветвей деревьев листья и унося их куда-то вдаль, кружатся вокруг своей оси. Листья трепались на ветру, совершая перевороты, будто в диком танце, а затем спокойно опускались на землю. Один из листов упал прямо к ногам сидящих на ступенях дома шиноби, и Мадара в первые отвлёкся от заката на небосводе, переводя свой взгляд тёмных глаз на упавший зелёный лист.

— Деревня Скрытого Листа, — сорвалось с его губ.

Хаширама Сенджу хмыкнул, задумавшись, и почесал рукой свой подбородок. Он обдумывал услышанное название, его лицо на краткий миг стало задумчивым, а затем лёгкая улыбка вновь посетило его лицо. Мужчина легко и добродушно похлопал по плечу Учиха, будто они были многие годы самыми близкими друзьями.

— Отличное название, Мадара. Мне нравится.

Мадара скосил свой взгляд на руку Хаширамы, которая продолжала хлопать его по плечу, а затем, когда перестала, всё равно оставалась лежать на нём.

— Деревня Скрытого Листа, — задумчиво повторил Хаширама, раскидывая руки в сторону. — Как звучит-то.

Представитель клана Учиха лишь хмыкнул, смотря на то, как воодушевился Сенджу от одного лишь названия. Им обоим нравился мир и то, что строилась их деревня. Это было началом новой эпохи, и она появилась благодаря им.

— Я не только за этим пришёл к тебе, — признался Хаширама.

— Что ты хотел?

— Так как наша деревня продолжает расти и новые кланы примыкают к нам, я хотел бы предложить тебе… Следить за порядком. Думаю, твой клан отлично справится с этой должностью.

— Что-то вроде охраны? — холодно спросил Учиха, оборачиваясь к Сенджу.

— Да. Смотреть за тем, чтобы между кланами не начались разборки. Следить за порядком и не допускать каких-либо возможных переворотов. Если останавливать все преступления на корню, то деревня всегда будет тихо и мирно существовать. Людей становиться всё больше и больше, и если я могу что-то гарантировать от своего клана, то я не в силах узнать все помыслы других людей. Для этого нужен кто-то, кто будет следить за всем этим и, при необходимости, приостанавливать.

Его мысли были правильными и беспокойство о том, что кто-то мог нарушить покой ДеревниСкрытого Листа вполне был обоснован. Кланы, что некогда бились против друг друга, стали объединяться, и вполне могло случиться так, что они могли дойти до точки кипения и вспомнить все старые обиды и развязать войну. Такой исход событий не устраивал Мадару, и он понимал, что при необходимости, их придётся остановить. Уничтожить.

— Я принимаю твоё предложение, — поразмыслив, ответил Учиха.

— Замечательно, — улыбнулся Хаширама, опуская свою руку и вставая на ноги. — Я полагаюсь на тебя, Мадара.

Произнеся эти слова, он развернулся и направился на выход из сектора, где обосновался клан Учиха. Мадара задумчиво провожал того взглядом, дивясь, как всё может в одно мгновение измениться. Время, словно речное течение, уходило, меняя жизни и мировоззрение людей.

Последние солнечные лучи будто мигнули на прощание, а затем солнце скрылось и день сменился вечером. Небо постепенно тускнело, пока и вовсе не затянулось тучами, не пропуская света луны. Мадара продолжал сидеть на ступенях, наблюдая за тем, как в отстроенных дома начал зажигаться свет. Жизнь кипела в деревне, и в практически каждом новом доме была счастливая семья. Мужчины возвращались в дома к своим семьям после тяжелого и долгого дня, а их жёны встречали на пороге и проводили на кухню к готовому ужину. Вместе они ужинали, делясь впечатлениями, накопившимися за день.

Мадара хмыкнул и встал со ступеней. Наступала ночь и он решил вернуться в свой дом, где не было никого, кроме него. За столько месяцев он привык к одиночеству, что ждало его за этими дверьми. У него был свой клан, но не было больше близких людей, что жили с ним под одной крышей. Но он привык. Ему никто не нужен был.

Учиха открыл входную дверь и прошёл на кухню, чтобы взять приготовленные онигири, которые купил ещё утром в местной лавке. Взяв еду с собой, он прошёл на веранду, что выходила на маленький собственный дворик. В отличие от прошлого его дома, у него больше не было пруда, а был лишь небольшой участок газона и сад. Мужчина опустил свои ноги на приятную прохладную траву и принялся ужинать в одиночестве. Погружённый в свои мысли, он смотрел на различные кусты, что были посажены у него во дворе, и совершенно не заметил, когда именно появилось это чувство.

Откусив последний кусок, Мадара прожевал и неожиданно замер. Он почувствовал знакомую вибрацию энергии, которую не чувствовал на протяжении долгих месяцев. Холодный ветер подул ему в спину и мужчина увидела, как тень с его ног исчезает, и сад освещается светом от луны. Медленно подняв свою голову, Мадара увидел высоко в небе кровавую луну.

Этого не могло быть. Учиха тут же вскочил на ноги, готовый бежать на улицы деревни, вытаскивая свои кунаи. Он знал, что луна окрашивалась в кровавый цвет тогда, когда происходили кровопролития, и он не мог допустить того, что весь мир, что они отстраивали эти месяцы, мог так быстро разрушиться.

Мадара был уверен, что раз появилась такая луна, то где-то рядом вновь идут бои, которые он должен закончить. Он собирался броситься на выход из дома, когда почувствовал знакомую силу. Обернувшись, он замер на месте, узрев знакомую светловолосую девушку. Её длинные волосы колыхались на ветру, падая некоторыми прядями на лицо. Светлые бездонные глаза смотрели прямо в чёрные глаза Учиха, в которых ещё не был активирован шаринган. Мужчина видел её в последний раз тогда, когда они сражались у пруда в его доме, и с тех пор она нисколько не изменилась. Перед взором Мадары предстали те картины из прошлого, где она соблазнила его. Он видел перед собой её голое податливое тело, которое отзывалось на все ласки и действия, что он проделывал с ней. Неосознанно на эти воспоминания его тело отреагировало в ту же секунду, и, почувствовав это, девушка улыбнулась.

— Снова ты, — холодно произнёс Учиха, выпрямляясь во весь рост.

— Я, — сладко произнесла девушка, которая являлась воплощением демона. — Скучал?

Мужчина ничего не ответил, продолжая сверлить её взглядом. У него было плохое предчувствие, и то, что она явилась вновь к нему, не означало ничего хорошего. Она приходила на зов кровавой луны, когда рядом проливалось бесчисленное количество крови. Означало ли её появление, что в деревне вновь начались войны между кланами?

— В прошлую битву ты не пришла, — почему-то вырвалось у Мадары, вспомнив тот день, когда умер его брат.

Губы девушки слегка дрогнули, опустившись, а затем вновь приподнялись в улыбке. На сей раз её взгляд потеплел и она даже как-то с нежностью посмотрела на Мадару.

— Ты ждал?

— Нет, — холодно отрезал он.

— Хм, — хмыкнула демон, и в её глазах появились смешки. — Жаль. Но я там всё равно была. Я видела, как умирал твой брат и члены твоего клана, а также и то, что после ты заключил мир со своим врагом. Я насытилась болью, а затем ушла в своё логово, из которого не выходила до сегодняшнего дня.

Кровавая луна светила над их головами, но была вновь закрыта тёмными тучами. Мадара лишь на миг посмотрел на небо, прежде чем вновь вернуть всё своё внимание к девушке. Её кимоно на сей раз было тёмным и скрывало всю её фигуру. Она стояла без оружия, но за спиной у неё что-то висело, и Учиха стал подозревать, что это мог быть своеобразный щит или какая-то разновидность оружия. Чтобы это ни было, он готов был с ней сразиться и на сей раз ни разу не поддаться на её чары. Главное было лишь не пропускать её кровь, которая дурманила, а убить одним ударом.

— Значит ли это, что сейчас рядом идёт бойня, раз ты пришла?

— О, нет, — рассмеялась она, взмахнув рукой и прикрыв ладонью рот. — На сей раз не я пришла на зов кровавой луны. Она окрасилась, потому что я решила придти сюда.

— Зачем же ты пришла? — холодно спросил мужчина, вытаскивая из пояса кунай.

Он поднёс его перед лицом, готовый в любой момент напасть. Он не собирался больше попадать под власть этому демону. Девушка же, увидев такое отношение к себе, криво усмехнулась. Она стянула со своего плеча лямку и обернулась назад, чтобы снять со своей спины свёрток. Мадара нахмурился, не в состоянии разобрать сначала, что это был за свёрток, а затем замер на месте, увидев чёрную макушку ребёнка. Девушка сняла с плеча свёрток с новорожденным младенцем и поместила его у себя на руках. Слегка покачивая его, она одной рукой стянула ткань и открыла лицо ребёнка. Маленький младенец имел розоватые пухлые щёчки, и смешно кривил свои розовые губы, хмурясь и причмокивая во сне. Он был столь крошечным, что не возникало сомнений, что ребёнку было несколько дней отроду.

Ребёнок был последним, что ожидал увидеть Учиха. Он смотрел на маленький чёрный ёршик на голове ребёнка, который был столь тёмный, словно воронье крыло. Глаза, что казались столь большими на маленьком лице, сейчас были плотно закрыты. Ребёнок спал, но всё равно вытащил свою крошечную ручку из свертка, махнув своим маленьким кулачком.

Девушка сладко улыбнулась, смотря на спящего младенца, и по матерински сжала маленький кулачок в своей ладони, слегка покачав его. Затем светлые глаза поднялись и устремились на замершего Мадару, который смотрел на младенца и ничего не понимал.

— Я принесла тебе твоего ребёнка, — сладко протянула девушка, отпуская кулачок младенца.

Непонимание мужчины сменилось на гнев, что мигом начал распространяться по всему телу. Он почувствовал себя обманутым и одураченным, и то, что он видел своими глазами, не могло быть правдой. Он был уверен, что этот демон вновь пыталась его одурманить и обхитрить, чтобы воспользоваться его силой. Она могла создать иллюзию, и мужчина был уверен, что на самом деле этого ребёнка здесь просто не было.

— Это не мой ребёнок, — мрачно изрёк Учиха, крепко сжимая кунай в своей руке. — Ты лжёшь.

— Как я могу лгать? Посмотри сам, — девушка слегка развернула свёрток, показывая лицо ребёнка. — Это же копия тебя.

Мадара не мог отрицать, что видел сходство, что было между ними. Ребёнок был точной копией всех детей из клана Учиха, унаследовав их клановые черты. Этот ребёнок был точной копией Учих, но ни единой черты у него не было от той девушки, которая держала его в своих руках. Было ли такое возможно, что она просто выкрала чьего-то сына или дочь?

— Я тебе не верю, — холодно произнёс мужчина.

Светловолосая девушка вздохнула и прижала к себе дитя, заглядывая тому в лицо. Её взгляд был нежен и она с улыбкой смотрела на него, прежде чем посмотреть на отца ребёнка. На сей раз её улыбка изменилась на слегка хищную, и это ещё больше напрягло Мадару. Он не спешил нападать на неё, потому что в её руках была жизнь невинного дитя.

— Посчитай сколько времени прошло с тех пор, как мы были с тобой. Открой свои глаза и ты почувствуешь, что это действительно твой ребёнок, хочешь ты того или нет.

— Зачем ты это всё сделала? — хмуро спросил он.

Девушка завела прядь светлых волос себе за ухо, а затем перевела свой взгляд обратно на ребёнка. Её глаза слегка сощурились и она облизнула свои губы. Она не стала отвечать на этот вопрос, а вместо этого опустилась на колени, чтобы положить свёрток на пол.

— Я вернусь, — пообещала девушка, смотря в чёрные глаза Мадары.

Учиха активировал свой шаринган, как только девушка отпустила ребёнка и начала вставать, и кинулся к ней. Он занёс свой кунай и нацелился прямо в сердце, выкидывая вперёд свою руку. Когда острое лезвие должно было проткнуть грудную клетку, то кунай разрезал лишь воздух. На том месте, где стояла девушка, было пусто, а саму её не было нигде видно. Учиха стал оборачиваться, пытаясь распознать её местоположение, но даже та энергия, что он чувствовал от неё до этого, больше не было. Она исчезла столь же стремительно, как и появилась. И в одном он был уверен точно — на сей раз она ушла окончательно.

Красный шаринган пропал из глаз. Мадара спрятал свой кунай, а затем посмотрел вниз, где на полу лежал свёрток с ребёнком. Маленькие пухлые губы сжались, будто ребёнок почувствовал, что его мама ушла от него. Рот то открылся, а затем скривился, и было видно, что младенец вот-вот заплачет. Учиха склонился над свёртком и взял тот на руки, не понимая, что с ним теперь делать. Он видел, как щёки ребёнка стремительно краснеют, а сам он начинает извиваться, поэтому Мадара Учиха принялся неумело и неуклюже укачивать его из стороны в сторону.

— Что с тобой делать? — вслух спросил Учиха, не зная ответа.

Услышав его голос, ребёнок нахмурился, а затем его лицо разгладилось. Чёрные реснички дрогнули, и глаза медленно открылись, явив взор глубоких чёрных глаз. Чёрные глаза внимательно осматривали главу клана, заостряя своё внимание на носу и таких же чёрных глаз. На Мадару Учиха смотрела точная его копия, только маленького размера. Маленькие ручки вновь задёргались и край ткани съехал, открываясь и обнажая тело младенца. Почувствовав голой кожей прохладный ветер, ребёнок сморщился и закричал.

У Мадары Учиха была дочь.

========== 6. Ребёнок ==========

Над Деревней Скрытого Листа начали появляться первые солнечные лучи, прогоняя тёмную ночь и приветствуя новое утро. Небо постепенно превращалось в светло-голубое, а лучи солнца ложились на отстроенные крыши домов, отражаясь от металла и уходя дальше. Утро только начиналось, и жители деревни ещё спали глубоким сном, лишь некоторые просыпались с первыми лучами солнца. Но даже если и были такие, кто просыпался столь рано, на улицах деревни всё ещё никого не было. Пустые улицы, закрытые дома и лавки — в деревне Скрытого Листа было всё тихо и ничто не издавало ни звука. Умиротворённая тишина.

Эта тишина была для Мадары словно манна небесная. Мужчина стоял около окна и наблюдал за пустыми улицами. Казалось, весь клан в столь ранний час крепко спал, кроме него самого. Под глазами главы клана Учиха появились тёмные круги и набитые мешки, свидетельствующие о том, что он всю ночь не спал, а так и провёл на ногах. Мадара чувствовал себя отвратительно. Уставший, не выспавшийся, он наслаждался долгожданной минутой тишины, и с горечью понимал, что впереди его должен был ждать сложный день, для которого ему нужны были силы.

Взгляд мужчины переместился на свёрток с ребёнком, что лежал на кухонном столе. Младенец, что всю ночь плакал во всё своё маленькое горло, наконец-то успокоился и мирно забылся во сне. Учиха что только не пытался сделать, чтобы успокоить это плачущее создание, но его познания в детях были крайне малы, поэтому он чувствовал себя каким-то болваном, пытаясь сначала договориться с младенцем, а затем как сумасшедший начал качать того в руках из стороны в сторону. Все попытки успокоить отпрыска потерпели крушение. Разозлённый и уставший спустя несколько часов, Учиха просто положил ребёнка на стол и отошёл в сторону, дав тому вдоволь накричаться. Яростный крик больно бил по ушам, но мужчина решил более не принимать никаких попыткой для того, чтобы успокоить чадо. Он вообще не понимал, почему он начал с ним возиться. Точнее с ней.

Смотря на милое детское личико, Мадара не мог не заметить сходства с ним. Этот ребёнок был точной его копией, имея ту же форму лица, такие же волосы и чёрные глаза, в которых когда-то пробудится шаринган. Неожиданно Мадара приобрёл дочь, и он был не слишком рад этому отцовству. Во-первых, он не планировал детей. Сейчас на первом месте у него не стояла семья, а главной целью было отстроить деревню и создать мир между кланами. Во-вторых, у него просто не было времени и желания нянчиться с каким-то младенцем, которого он даже не планировал. Ребёнок был для него обузой и тем, что ему не нужно было в данный момент. Он не отрицал, что, возможно, в далёком будущем, он бы создал семью и обзавёлся бы наследниками, но сейчас… Это не входило в его планы. Тем более от той девушки.

Он даже не знал, как зовут мать его ребёнка. Он знал лишь то, что она была скорее всего каким-то демоном, которая смогла очаровать его и навести наваждение, а затем воспользовалась ситуацией, в следствие чего через девять месяцев принесла в его дом младенца. Мадара до сих пор прибывал в лёгкой ярости, что у этой наглой персоны не возникало никаких трудностей с тем, чтобы так легко появляться в его доме тогда, когда ей заблагорассудиться, и так же легко каждый раз уходить от него.

Смотря на спокойное и умиротворённое лицо младенца, он пытался найти какие-либо признаки того, что он имел родство с демоном. Ребёнок казался вполне обычным и человечным, и никакой посторонний или ужасающей чакры Мадара не чувствовал. Это был обычный ребёнок.

Но зачем демону понадобилось всё это делать? Рожать, а затем приносить на воспитание ребёнка обратно к Учиха? Мадара не имел никакого ответа на эти вопросы. Возможно, это был какой-то хитрый план демона и со всем надо быть предельно осторожно. Насколько опасен был этот отпрыск Учиха и демона? Как много он перенял от матери и насколько он был опасен?

Мужчина с сомнением смотрел на спокойное детское лицо. Маленькие губы на мгновение сжались и на лице вновь появилась знакомая гримаса. Маленькое тельце снова зашевелилось, начав двигать руками и ногами, а затем на весь дом послышался детский плачь. Мадара плотно сжал свои губы и отвернулся обратно к окну. Детский плачь сильно раздражал его, и он подумывал выставить ребёнка на крыльцо своего дома, чтобы его кто-то подобрал и заткнул. Мужчина не мог более слышать это плачь, что проникал в его голову и бил по мозгам, действуя на нервы.

— Да когда ты заткнёшься? — выругался Учиха, отходя от окна.

Мужчина подошёл к столу, на котором лежал свёрток, взял его в руки и заглянул в покрасневшее от усердия лицо. Чёрные глаза девочки на мгновение открылись, с интересом взглянув на мужчину, что навис над ней, а затем обратно зажмурилась, начиная плакать с новой силой. Когда ребёнок был с демоном, эта малышка спокойно себе лежала и молчала, но стоило Мадаре взять её на руки, как та начала скандалить и надрываться. Это безумно бесило его. Некогда спокойный и хладнокровный Учиха, который славился своей сдержанностью, был на пределе.

— Если не замолчишь, я действительно выставлю тебя на улицу, — пригрозил Мадара, говоря на полном серьёзе.

На ребёнка эти слова, конечно, никак не повлияли и громкий детский плач продолжился. Тогда, зло сжимая губы в тонкую линию, Мадара сдался и принялся вновь качать маленькое чадо на руках. Он делал это совершенно неумело, но видел от женщин своего клана, как те покачивали и успокаивали своих детей, когда те плакали. Детский плач всё продолжался и, казалось, не собирался утихать.

Маленькая ручка вытащилась из свёртка и начала колотить по воздуху. Нечаянно кулачок угодил по пухлой щеке, но громкости крика от этого не прибавилось. Мадара остановился, прекратив укачивать из стороны в сторону, понимая, что этот метод не действует на неё. Тогда он просто молча стоял по центру кухне, дожидаясь, когда юная Учиха откроет свои глаза и посмотрит на него.

— Тебе самой не надоело? — холодно спросил мужчина, поднимая свёрток над своей головой.

Малышка, конечно же, не ответила и продолжила плакать. В какой-то из моментов она всё же вновь приоткрыла свои глаза, чтобы взглянуть на Мадару, и в тот же момент тот активировал свой шаринган. Малышка тут же замолчала, погрузившись в небытие, и загипнотизировано смотрела на красные глаза своего отца. Мадара испытал облегчение, когда ор прекратился и вновь наступила тишина. Погрузив с помощью своего шарингана ребёнка в сон, Учиха положил свёрток обратно на стол, а сам устало присел на ступ.

Он хмуро смотрел на ребёнка и понимал, что его надо кому-то отдать как можно скорее. У него нет времени нянчиться с ребёнком, даже если это действительно была его дочь. У Мадары Учиха не проснулись отцовские чувства и для него эта девочка была простым орущим комком, мешающая его планам.

Не успел мужчина толком отдохнуть и перевести дух, как раздался стук в входную дверь его дома. Обладатель шарингана устало поднялся со стула и прошёл к выходу, рывком открывая дверь. На пороге стоял Хаширама, который, завидев столь знакомое хладнокровное выражение лица Учиха, добродушно улыбнулся в ответ. Пришедший мужчина упёр свои руки в бока и расставил ноги на ширине плеч.

— Доброе утро, Мадара, — поздоровался Сенджу.

Мадара посмотрел на пустую улицу деревни за плечом мужчины, и не увидел ни одного человека. Деревня по прежнему была пуста, а солнце только начинало подниматься в небо. А такую рань Учиха точно не ожидал увидеть Сенджу у своего дома, и если бы этой ночью он спал, а не возился с ребёнком, то точно бы не был рад встать в столь ранний час, проснувшись из-за пришедшего Хаширамы.

— Что ты тут делаешь? — холодно спросил Мадара. — Солнце только взошло.

— Я тебя разбудил? — мужчина задумчиво оценил вид Мадары. — Похоже на то, что ты уже встал.

На Мадаре до сих пор была вчерашняя одежда. На нём не было привычных бордовых щитков, ведь он снял их, как зашёл домой, но на нём были по прежнему удобные тёмно-синие штаны и в тон такая же рубашка. Из-за неожиданно появившегося ребёнка, он не успел переодеться, или же просто даже раздеться, чтобы отправиться спать. Поэтому не удивительно, что Сенджу, увидев одетого Мадару, подумал, что тот уже давно проснулся. Хотя тот даже не ложился, и об этом говорило его усталое лицо и пролёгшие под глазами тёмные круги.

— Ты не разбудил, — признался Учиха. — Но всё же что тебя привело ко мне в столь ранний час?

— Я подумал, что нам надо обсудить несколько деталей по поводу того, о чём мы с тобой вчера разговаривали. Я подумал, что к своим обязанностям ты можешь начать приступать уже сегодня. Я нашёл место, где мы устроим штаб и даже придумал название.

Сенджу улыбнулся краешками губ, а затем развёл руки в стороны. В этот момент он выглядел столь воодушевлённым, каким Мадара его никогда до этого не видел. Учиха со спокойствием и безэмоциональностью смотрел и слушал своего с недавних пор ставшего товарища, а в голове были лишь мысли о том, что он хотел отдохнуть. Он и так достаточно много работал прошлый день, и эта бессонная ночь сказывалась на нём.

— Полиция Деревни Скрытого Листа, — довольно произнёс Сенджу. — Она будет находиться как раз в середине деревни, рядом с резиденцией. Оттуда можно будет легко следить за всей деревней и в два счёта добраться до любого места. Хочешь мы сейчас же отправимся туда и я покажу тебе это место?

Учиха нахмурился и отпустил из рук дверную ручку, которую незаметно для себя до сих пор держал.

— Ты хочешь, чтобы работа полиции началась с сегодняшнего дня?

— Да. Учихи должны выйти на пост и следить за порядком.

— Но я ещё ничего не рассказал своему клану, — сложил руки на груди Мадара. — Дождись хотя бы того, пока клан проснётся.

— Это не проблема, — пожал плечами Хаширама и, не спрашивая разрешения, по-хозяйски переступил порог дома. — А пока мы ждём, у нас будет время обсудить кое-какие моменты.

Хаширама без приглашения вошёл в дом и направился вдаль по коридору вглубь дома так, будто знал его досконально. Учиха был удивлён такой наглостью Сенджу, но не стал показывать свои эмоции, оставаясь всё таким же безэмоциональным. Он закрыл входную дверь и последовал за Хаширамой, который был стойко настроен на то, чтобы в столь ранний час решить все накопившиеся вопросы. Только вот былая уверенность пропала с лица Сенджу, когда тот вошёл на кухню и остановился как вкопанный, узрев на столе свёрток с младенцем. Столь сильный шиноби был весьма удивлён увиденному, и на его лице появилась растерянность. Мадара тем временем зашёл следом за мужчиной на кухню и сложил свои руки на груди, смотря на образовавшуюся картину.

— Ребёнок? — в недоумении спросил Хаширама. — Откуда он у тебя?

Сенджу оторвался от места и приблизился к столу, наклоняясь над младенцем. Он задумчиво и любопытно осматривал малое дитя, подмечая чёрные волосы на макушке и знакомый овал лица. Хаширама некоторое время осматривал ребёнка, а затем окинул многозначительным взглядом Мадару, который остался стоять на пороге кухни и не подходил ближе. От Сенджу также не укрылось и то, что ребёнок молчал, а чёрные глаза были раскрыты и бездумно смотрели сквозь него.

— Принесли, — холодно ответил Учиха, не особо радуясь тому, что Хаширама так заинтересовался ребёнком, который свалился на него как снег на голову.

— А с ним всё в порядке? — забеспокоился Сенджу. — Он ни на что не реагирует.

— Потому что я применил цукиёми.

— Ты что? — Сенджу резко выпрямился и с удивлением вперемешку с гневом посмотрел на холоднокровного Учиха. — Как ты мог додуматься погрузить ребёнка в цукиёми?

— Было слишком много криков и плача, — поморщился Мадара, впервые показывая свои истинные эмоции кому-либо. — Я никак не мог успокоить его и у меня более не было сил всё это выносить.

— Но это же ребёнок…

Сенджу изменился в лице и вновь наклонился над младенцем, смотря в чёрные бездонные глаза. Мужчина осторожно взял в руки свёрток и прижал его к своей груди, слегка покачивая. Взгляд тёмных глаз обрушился на Мадару, но тот не почувствовал угрызение совести за своё действие. Он считал, что это было единственным выходом из сложившейся ситуации, и сколько бы Хаширама не смотрел на него, он своего мнения не поменял.

— Сними это гендзюцу.

Мадара не стал противостоять, чтобы не начать ссориться по пустякам с Сенджу, и активировал свой шаринган, чтобы снять гендзюцу с ребёнка. Стоило шарингану пропасть из глаз Учиха, как ребёнок заморгал своими большими глазами и с интересом посмотрел на склонившееся лицо Хаширамы. Тот изменился в лице и сладко улыбнулся, начав заигрывать с малышкой. Детское личико на секунду покраснело и исказилось, будто девочка вновь готова была заплакать, но Хаширама начал щекотать своими пальцами её высунутую ручку.

Почувствовав прикосновение, малышка замерла, ощущая щекотку, а затем открыла свой беззубый рот и вытянула пухлые губы. Она с интересом смотрела на улыбающегося Сенджу, который тут же стал укачивать её, в то время как у Мадары на руках она исключительно плакала и кричала.

Не сказать, что Учиха в этот момент почувствовал лёгкую зависть от этого, но факт того, что его ребёнок принимал не его, а Хашираму, слегка приводил в лёгкий гнев. Но Учиха легко скрыл свои эмоции, отмахнувшись от них, посчитав, что ему всё равно на этого ребёнка и то, как он ведёт себя с Сенджу.

— Так это твой? — задал вопрос шиноби, укачивая младенца и играясь с ним.

Пухлые щёчки стали казаться ещё больше, когда на лице ребёнка появилась широкая улыбка. Детская ручка поднялась над головой и схватила палец шиноби. Кажется, малышка была рада такому событию, так как заугукала и выглядела счастливый, не выпуская из своей руки палец.

— Вроде как да, — хмуро ответил Мадара.

— Я не знал, что у тебя кто-то есть, — задумчиво проговорил Хаширама, бегло окинув его взглядом. — Тем более, что ждёт ребёнка.

— Я тоже не знал, — хмыкнул в ответ тот.

Малышка притянула к себе палец Хаширамы и взяла в рот, начав сосать, приняв за грудь. Чёрные глаза были широко открыты и внимательно смотрели на того, кто держал и укачивал на руках. Казалось, что в первые, как ребёнок появился в этом доме, он был спокоен. Мадара же смог успокоить только одним способом — погрузить в цукиёми. Кажется, он не знал, как вести себя с младенцами.

— Это как? — удивился Сенджу.

— Так получилось, — пожал Учиха плечами и облокотился об косяк двери. — Не спрашивай.

Беззубый рот всё продолжал терзать палец Сенджу, и, когда тот решил вытащить его из слюнявого рта, малышка закапризничала и стала тянуть палец обратно. Хаширама сдался и позволил ей снова отведать его палец, а сам поднял свой взгляд и посмотрел на Мадару, что оставался стоять у двери и не подходил к ним, будто пытаясь отстраниться от них и всей этой ситуации.

— Мне кажется, он хочет кушать.

— Она, — поправил Учиха с холодной ноткой в голосе. — Это девочка.

— Да у тебя дочь, — улыбнулся Хаширама, вновь рассматривая нежное личико. — Она симпатичная.

Мадара не стал ничего отвечать, не увидев в ребёнке ничего симпатичного. Эта девочка выглядела как все обычные дети, и даже с первого взгляда нельзя было определить, девочка это или мальчик. Он и сам узнал об этом только из-за того, что край ткани случайно сполз, явив всё миру. Он не хотел ребёнка, а даже если бы и хотел, то в будущем он может быть планировал бы сына, его наследника. Такого же сильного и воинственного, как он сам. Эта девчушка же наврятли могла унаследовать его силу и способности. Единственное, что было у неё от него, так это общие внешние черты. Но все Учиха были между собой похожи.

— И всё же, у тебя есть молоко? — задал вопрос Хаширама.

Обладатель шарингана моргнул, на мгновение растерявшись. Он всю ночь таскался с этим ребёнком, пытаясь его успокоить, и за это время его голову ни разу не посетила мысль о том, что малышка могла быть просто голодна. Здесь же не было её матери, которая могла бы её покормить. От этой мысли и новой проблемы, что навалилась до кучи к остальным, Мадара нахмурился и стал грознее тучи. Хаширама сразу же понял всё по одному виду своего нового друга.

— Может, молочная смесь?

— Ничего нет, — холодно ответил Мадара.

— Как? Вообще ничего? А что она ест? — нахмурился Сенджу. — Её мать вообще ничего не оставила?

— Кажется, её вообще ничего не волновало, кроме того, чтобы просто спихнуть на меня своего ребёнка, — буркнул Учиха, проходя вглубь кухни к шкафчикам.

Мужчина стал открывать дверцы шкафов в надежде найти что-то съедобное. Кухонные полки и шкафы были абсолютно пусты, и Мадара не мог вспомнить, когда в последний раз пополнял свои запасы. Он открывал всё новые и новые дверцы, где была одна лишь паутина, и поражался тому, а чем он собственно питался в своём доме. Даже пачки молока и то не было. В доме он обычно не готовил, предпочитая перехватить что-то в городе и поесть или там, или же принести готовое уже с собой домой. Возможно, ему было бы стыдно за отсутствие еды перед Сенджу, если бы он не был Мадарой Учиха.

— Похоже, у тебя вообще не бывает еды в доме, — хмыкнул Сенджу.

— Я забываю ею обзавестись.

Этот ответ был столь прост, что, казалось, он должен был разъяснить всю ситуацию. Хаширама внимательно смотрел на Мадару, догадываясь, что тот действительно не задумывается о таких пустяках, как обыкновенная еда в доме. Сенджу приглядывался все эти долгие месяцы к Учиха, пытаясь понять, что тот из себя представляет. Тот мальчик, которого он встретил ещё в детстве, сильно отличался от этого хладнокровного мужчины, что стоял с ним сейчас в одной комнате. Их детская дружба продлилась не так долго, пока они не узнали какую фамилию каждый из них носит. То, что считалось дружбой, стёрлось на многие годы войны, оставив между ними одну лишь вражду. Мечты о создании деревни, где будет править мир и покой, а детская смертность прекратиться раз и навсегда, канули в бездну.

Многие годы продолжались кровопролитие, и вот, спустя столько лет и смертей, Хаширама находился в доме у Мадары и разговаривал с ним так, будто между ними и не было столько лет вражды и ненависти друг к другу. Это поражало. И не могло не радовать. Ведь в конечном итоге они добились того, о чём так мечтали в детстве. Хоть они выросли и сильно изменились, но одна мечта на двоих вновь соединила их дружбу.

— Что ты планируешь делать с ребёнком? — неожиданно спросил Хаширама, даже сам удивившись этому вопросу.

За всю свою жизнь он видел Мадару всяким: и преданным брату, и своему клану, злым, обиженным, огорчённым и даже кровожадным. В большинстве случаев Учиха скрывал все свои эмоции и предпочитал всюду ходить с холодным выражением лица, но Хаширама не по наслышке знал, как сердце Мадары может гореть огнём, а ненависть заставляет леденеть кровь в жилах. Но он никогда не видел, чтобы Учиха относился кому-то с нежностью. Он любил своего младшего брата, но предпочитал также не показывать миру свою любовь. Он скорее опекал и защищал его, но никогда не возился с ним. Мир шиноби не предназначен для этого.

После смерти брата, сердце Учиха будто навсегда окуталось льдом. Частичка его души умерла вместе с Изуной, а в сердце поселилась гигантская дыра. В мире не осталось больше никого, кого бы он мог любить, и, казалось, никто не сможет залечить его рану, что он так умело ото всех скрывал. Но Хаширама сам знал какого это — терять своего брата. И Сенджу видел, как от этой боли утраты отстранился Мадара, решивший замучить себя работой. В его душе навсегда пропала способность кого-то любить и заботиться, и Сенджу сомневался, что Учиха мог бы испытать какие-либо чувства к ребёнка. Даже если это была его дочь.

— Не знаю, — честно ответил Мадара, закрывая последний шкафчик и выпрямляясь во весь рост. — Может, лучше её кому-то отдать?

— Кому ты её отдашь? — нахмурился Сенджу, смотря в тёмные глаза мужчины. — Это же твой ребёнок. Твоя кровь. Часть тебя.

— Мне некогда с ней возиться, — холодно произнёс Учиха, складывая свои руки на груди.

— Ты можешь попросить кого-то из клана. Возможно, кто-то согласится тебе помочь с ребёнком.

— Мне не нужен этот ребёнок, — слегка резко ответил мужчина, который постепенно начинал выходить из себя.

Мадару раздражало то, что кто-то мог начать менять его налаживающуюся жизнь. Он не готов был менять свои привычки, как не готов был и сам меняться. Эта вынужденная ситуация загоняла его в угол, а он терпеть не мог это ощущение.

Обладатель шарингана прошёл к Сенджу и забрал из его рук ребёнка. Хаширама слегка удивился, когда Мадара отобрал у него свёрток, но ничего говорить не стал. Малышка, изо рта которой пропал столь вкусный палец, широко раскрыла свои чёрные глаза и вытянула свои пухлые губы в трубочку. Её взгляд переместился на стоявшего Сенджу за спиной Учиха, в то время как новоиспечённый отец продвигался к входной двери. Девочка перевела свой взгляд обратно на Мадару и решила было начать плакать, как тот активировал свой шаринган и зло посмотрел на чёрные глазки, обрамлённые пышными ресницами. Шаринган был подобно угрозой, и младенец, будто поняв намёк и возможную опасность, не решился заплакать.

— Пойдём, — произнёс Учиха, открывая дверь и оборачиваясь к застывшему Хашираме.

— Куда? — не понял тот.

— Ты же хотел показать штаб полиции.

— Но ребёнок… — неуверенно произнёс обладатель древесных техник.

Сенджу последовал за Мадарой на выход, а стоило им выйти из дома, как тот захлопнул входную дверь и спустился по ступеням. Учиха без лишних слов направился вдоль улиц своего клана, а Хаширама послушно следовал за ним, не понимая куда именно вёл его вновь появившийся друг. В полной тишине они шли по пустым улицам деревни, преодолевая дома, и даже малышка молчала, находясь в руках своего отца. Её губы были поджаты, а заинтересованный взгляд перемещался с одного дома на другой. Мадара держал своего ребёнка плотно поджав, но даже не смотрел на детское личико, чей взгляд порой был устремлён на него. В нём была полная уверенность в правильности своих действий, когда он подошёл к одному из домов клана Учиха.

Глухой стук разнёсся по пустынному клану, когда мужчина занёс свою руку и костяшками постучал по деревянной двери. Хаширама молча оставался у Мадары за спиной, насупив свои брови и сложив руки на груди. Через некоторое время за дверью послышались чьи-то быстрые шаги, а затем деревянная дверь слегка приоткрылась и появилась небольшая щель. Перед мужчинами предстала девушка, примерного возраста с ними, одетая в простой халат. У неё имелись длинные чёрные волосы, что каскадом падали на плечи и спину, доставая до талии. Её сонное лицо было слегка нахмуренным, когда она появилась из-за двери, а затем чёрные глаза широко распахнулись, узнав тех, кто к ней пришёл. Девушка моментально распахнула перед мужчинами дверь, а рукой начала поправлять свой халат. Было видно, что эта девушка только проснулась и явно не ожидала увидеть перед своим домом незваных гостей.

— Мадара-сама, — застенчиво прошептала девушка, раскрыв свои огромные глаза. — Хаширама-сама.

— Доброе утро, Азуми, — поздоровался Мадара.

Его не мучала совесть, что он разбудил девушку в столь ранний час. Если на то пошло, то Сенджу тоже не остановило придти к нему так рано, но в отличие от черноволосой красавицы, он не спал. Эта же девушка явно была шокирована, увидев на своём пороге дома главу клана Учиха. При виде него её щёки покраснели, и она стала всё больше пытаться скрыть свой негожий вид. Мадаре было всё равно как она выглядела.

Как бы девушка этого не хотела, но Учиха никогда не смотрел на неё, как на женщину. Она всячески каждый раз пыталась напомнить ему о своём существовании, но Мадара оставался к ней безразличен. Девушка испытывала к нему сильные чувства и не скрывала этого от него, но мужчине было на это наплевать. Он видел, как та страдала по нему и пыталась каждый раз сделать что-то, чтобы завоевать к себе его внимание, но все её попытки были тщетны.

Она не была страшной, а даже скорее можно было назвать её симпатичной. Ухоженная кожа была бледна и будто блестела внутренним светом, приковывая к себе взгляд, задумавшись, а была ли она столь нежна, как казалась на первый взгляд? Само тело было худощавым, но женские формы при этом имелись. Бёдра её были округлыми, а грудь не столь большого размера, но явно помещалась в ладонях. Чёрные волосы имели слегка синеватый оттенок, который был виден лишь при свете солнца. Лицо было красивым и на нём можно было прочесть лёгкую девичью наивность, которая никуда не уходила, даже не смотря на все потери, что были пережиты за всё это время.

— Что вы здесь делаете так рано? — спросила девушка, с тревогой смотря Мадаре в лицо. — Что-то случилось?

— Мне нужна твоя помощь.

Больше ничего не говоря, мужчина протянул свёрток с младенцем и пихнул его в руки ошарашенной Азуми. Девушка по инерции приняла свёрток, а затем опустила голову и посмотрела в лицо маленькому ребёнку. Казалось, обе девушки, что совсем крошечная, что Азуми, прибывали в глубоком шоке от сего действия. Маленькие чёрные глаза с недовольством смотрели на лицо Азуми, а затем пухлые щёки надулись, а брови нахмурились. Азуми перевела непонимающий взгляд обратно на Мадару, удерживая ребёнка на руках.

— Что это? — спросила девушка у главы клана.

— Это ребёнок, — холодно ответил тот. — Ты будешь присматривать за ней. Я очень занят и мне некогда. Ты отлично подойдёшь на эту роль.

Девушка захлопала ресницами, пытаясь уловить суть сказанных слов. Она ещё не отошла от сна и до конца не проснулась, а ей уже вручили какого-то ребёнка, за которым необходимо ухаживать. Маленькая малышка продолжала недовольно смотреть в лицо девушке, которой её передали, но не издавала ни звука, будто решив, что при обладателе столь мощного шарингана не стоит показывать весь свой нрав. Чего она стоит малышка покажет несколько позже.

— Но, Мадара-сама, — попыталась заговорить Азуми, но холодный взгляд Учиха заставил её моментально заткнуться.

— Покорми её. У тебя вроде был младший брат, поэтому ты должна знать, как заботиться о детях.

— Это так, — тихо согласилась та.

У Азуми действительно был младший брат, который был намного младше её. Она лично выкармливала того и растила, в то время как её родители уходили воевать. Со временем для своего младшего брата она стала и родителем, так как их отец и мать в конечном итоге погибли в одной из битв за клан. Оставшись одни, они были единственными друг у друга. Азуми пришлось повзрослеть слишком рано, чтобы начать заботиться не только о маленьком брате, но и о самой себе. Её жизнь была наполнена различными трудностями, но девушка прилагала всевозможные усилия, чтобы преодолеть их.

Не сказав больше ни слова, Учиха развернулся и отошёл от двери. Азуми ожидала услышать от Мадары ещё хоть какой-либо информации, но тот было посчитал, что того, что он сказал, было достаточно.

— Мадара-сама, — окликнула того Азуми. — А когда вы её заберёте? Вечером?

Из его слов, девушка поняла, что на руках она держала маленькую девочку. В сонной голове появились сомнения и различные догадки откуда у мужчины мог появиться ребёнок. От мысли о том, что это был его ребёнок, на душе слегка становилось гадко, а на сердце тоскливо. Азуми опустила свой взгляд на младенца и с сожалением увидела некую схожесть девочки с Мадарой Учиха.

Но даже если у него была дочь, это не изменяло чувства Азуми к этому мужчине. Она чувствовала, как в груди появляется лёгкое тепло от того, что Мадара мог доверить именно ей своего ребёнка. Он доверял ей и из всех девушек клана выбрал именно её. Она была достойна. Так она считала.

— Не знаю, — холодно произнёс мужчина, обернувшись через плечо. — Пока она останется у тебя.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба, и Азуми невольно вздрогнула. Она была удивлена этим словам, но затем уверенность поселилась в ней. Она готова была сделать всё ради этого мужчины, и если он дал ей такое задание, значит, она справится с ним, несмотря ни на что. Этот ребёнок будет в надёжных руках.

Азуми крепче прижала к себе маленькое детское тело и вновь заглянула в бледное нахмуренное лицо малышки. Хаширама последовал за Мадарой, начав отходить от дома одной из Учиха. Прежде чем двое шиноби отошли на слишком большое расстояние, Азуми вскинула голову, неожиданно кое-что вспомнив:

— А как её зовут?

Мадара остановился на месте, а Хаширама прошёл несколько шагов вперёд, прежде чем остановиться и обернуться к мужчине, с интересом смотря на того. Скрестив свои руки на груди, Сенджу смотрел на Мадару, у которого снова была одета маска безразличия ко всему.

— У неё нет имени? — спросил Хаширама, приподняв свою бровь на молчание Учиха.

— Мне всё равно как её зовут.

— Но ты отец. Если мать не дала ребёнку имя, то это обязан сделать ты.

Губы Учиха напряглись и сошлись в тонкую линию, а затем скривились в презрении. Бросив взгляд через плечо, он посмотрел на стоявшую на пороге Азуми, которая прижимала к своей груди младенца. Затем он столь же быстро отвернулся и продолжил свой путь, миновав стоящего Хашираму.

— Я позже этим займусь. Сначала разберёмся с делами деревни. Пойдём.

Комментарий к 6. Ребёнок

Всем спасибо за лайки и комментарии! Они очень важны для меня и дают вдохновения)

========== 7. Сирота при живых родителях ==========

Время летело стремительно, и Мадара не замечал, как день сменялся ночью, а затем вновь наступало новое утро. Сидя в штабе и заполняя бумаги, он не мог сказать, сколько именно дней провёл вот так, сидя за работой и не поднимая головы. Один раз он уснул прямо за столом, уткнувшись себе в локоть, а затем, когда проснулся, принялся заполнять бумаги дальше. Новая работа полностью поглотила его с головой, и привыкший постоянно только сражаться, ему было в новинку заниматься какой-либо письменной работой. Но теперь это была его обязанность — следить за порядком.

Хаширама в тот день показал Мадаре штаб, где будет размещена полиция, возглавляемая кланом Учиха. Вместе с Сенджу они обходили здание по кругу и заглядывали в каждую комнату, принимая решения о том, кто нужен, как и где будет происходить непосредственно самаработа. Когда здание было досконально узучено, Мадара вернулся в клан, чтобы созвать совет и сообщить шиноби о новой должности. Большинство людей были довольны новостью о том, что на их плечи ложится такая важная миссия, но были и те, кто высказался против этого. Некоторые Учиха считали, что были выше того, чтобы следить за порядком и оберегать других.

С того момента началась большая работа. Половина шиноби занялась документацией, в то время как другая половина отправилась патрулировать улицы и окрестности деревни. Сам же Мадара намертво застрял в самом штабе, заполняя документы. Сначала необходимо было всё задокументировать и на это уходила большая часть драгоценного времени. Они доставали всю возможную информацию о каждом клане их деревни, чтобы знать их как слабые, так и сильные стороны. Мадара лично заполнял всю информацию о каждом члене кланов, не пропуская ни единой детали. Он должен был знать, кто мог быть опасен для деревни и кто мог иметь свои интересы в перевороте или убийстве соседского клана.

У многих кланов между собой были личные счёты друг с другом, и с этой проблемой необходимо было разобраться. Учиха не хотел, чтобы из-за какой-то вражды могли пострадать невинные люди. Не ради всего этого они строили мир своими руками. Хаширама порой заглядывал к нему, чтобы проверить, как идёт работа, и был непомерно рад тому, что не ошибся в том, что назначил на этот пост Мадару. Учиха отлично справлялся с поставленной задачей, и уже через несколько дней на его столе собрались огромные кучи с досье на каждого жителя в деревне.

Некоторые личности заставляли присмотреться, и Учиха выставил приказ своим подчинённым более бдительно приглядывать за некоторыми шиноби. Также между двумя кланами начинал назревать конфликт, и Мадара хотел решить его до того, как между кланами начнутся кровопролития.

— Я вхожу, — произнёс Хаширама, без стука открывая дверь кабинета.

Мадара поднял свою голову и оторвался от листа, на котором писал всю полученную информацию от своих людей. Рука уже немного гудела от столь долгой писанины, поэтому Учиха без сожаления положил перо с чернилами в сторону, когда Сенджу вошёл в его новый кабинет. Само помещение было достаточно просторным, чтобы суда влезло несколько шкафов, на полках которых уже начали красоваться папки с досье. Каждому клану принадлежала своя полка, и Мадара выучил уже название каждого клана, живущего в их деревне, а также их предводителей.

— Ну у тебя и стопка бумаг, — протянул Хаширама, подходя к заваленному столу. — Ты тут ещё не затерялся в них?

Учиха на этот вопрос лишь хмыкнул и встал со своего места. Ему хотелось потянуться, размяв свои засиженные кости и задеревеневшие мышцы, но перед прибывшим союзникам не стал этого делать. Вместо этого он спокойно поднялся со своего места, сложил наваленные на краю стола бумаги в папку и отнёс её к одному из шкафов, положив на полку.

Хоть большинство бумаг и было разобрано, и многое уже стояло на полках в кабинете, но стол был по-прежнему сильно завален. Многие досье были до сих пор пустыми, так как не удавалось узнать силы некоторых шиноби и их скрытые способности. Если так будет продолжаться и в дальнейшем, то Мадаре придётся добывать информацию своими силами.

— Как тебе твой кабинет? — спросил Сенджу, пройдя мимо стола, что стоял по центру комнаты, и подойдя к огромному длинному окну, через которое можно было наблюдать за всей деревней. — Освоился?

— Как видишь, — без эмоций ответил Мадара.

Он отошёл от стеллажей и прошёл к мужчине, чтобы так же замереть рядом с ним рядом с окном. Их взгляды были прикованы к улицах деревни, что они создали собственными руками. Уже давно наступил вечер, и многие шиноби уже были в своих домах, ужиная и готовясь отправиться спать. Работа во всех заведениях уже давно закончилась, но Мадара всё также продолжал оставаться в штабе, будто ему некуда было спешить. Отчасти это так и было. Его никто не ждал дома и он мог вернуться туда тогда, когда захочет того сам.

Из этого окна он мог видеть район, где оставался клан Сенджу, а чуть поодаль от него располагался его клан Учиха. Они были самыми близкими к центру деревни, что было и не удивительно, ведь они основались в этом месте самыми первыми. Из этих окон было видно, как стремительно строилась их деревня и появлялись новые стены для домов, для присоединившихся кланов.

Взгляд Учиха медленно скользнул к своему клану, где в окнах домов горел свет. С такого расстояния он не мог рассмотреть крышу своего жилища, но он знал, что сейчас его дом был из немногих, в которых не горел свет последние несколько дней.

— Ты вообще уходил отсюда? — неожиданно задал вопрос Сенджу, ответ которого казался были виден очевидно.

Мадара лишь мельком взглянул на своего друга, прежде чем отвернуться обратно к окну.

— Понятно, — вздохнул тот. — Можно было и не спрашивать, и так всё понятно. Тебе бы отдохнуть от всего этого. Я безмерно рад, что ты так стремительно взялся за работу и начал всё улаживать, но отдыхать тоже надо, Мадара.

— Я отдыхал, — ответил тот, сложив руки на груди.

— За этим столом, набитым бумаг? — грустно усмехнулся Хаширама. — Давай на сегодня закончим, и ты отправишься домой. У тебя есть и другие дела помимо этой работы.

Мадара вновь ничего не ответил и продолжил смотреть, как мирные жители деревни сновались по улицам. Были и те, кто до сих пор не отправился по своим домам, а расхаживал, отдыхая и заглядывая в редкие забегаловки, которые появились в их деревне. Рынок с продуктами уже давно как был закрыт, и именно такие забегаловки и были единственным местом, где в столь поздний час можно было найти еду. Мадара в них как раз и заглядывал в перерывах, не имея времени, чтобы самому соорудить себе ужин.

— Ты до сих пор не забрал её, ведь так? — задал вопрос Хаширама, оборачиваясь к обладателю шарингана.

— Я был занят другими делами.

Мадара не сомневался, что Хаширама спросит про ребёнка. Уж слишком та девочка заинтересовала его и не давала ему покоя. Мадара же за все эти дни, что занимался работой, ни разу даже не вспомнил о том, что у него есть дочь. Он даже не поинтересовался как они там с Азуми, и справляется ли девушка с младенцем, что упал на неё будто гром среди ясного неба. Он даже не удосужился толком ничего объяснить, а просто скинул своего ребёнка девушке, как ненужный балласт. Видимо, он был плохим отцом.

Он не знал, как это — быть отцом. Его отец был жестоким и сильным человеком, который вёл за собой весь клан Учиха. Он был сильным шиноби, и вся его голова была забита лишь сражениями, которыми была наполнена вся его жизнь. Клан Учиха считался одним из самых сильных и поэтому их нанимали, чтобы расправиться с определёнными задачами. Они были наёмниками, и отцу Мадары нравилось то, чем он занимался. Он чувствовал власть в своих руках и мощь в своём шарингане, а деньги сыпались на них за удачно выполненное задание, где главной целью было забрать чью-то жизнь.

Таджима Учиха по-своему любил своих детей, но его было сложно назвать хорошим отцом. Погружая их с младенчества в мир шиноби, наполненный кровью и убийствами, он превращал их в смертельное оружие. Он заставлял их тренироваться до потери пульса, не давая и шанса на спокойное детство. Братья Мадары, как и он сам, не познал какого это — играть с детьми и в игрушки. В их руках с младенчества был кунай, и в любой момент они готовы были биться не на жизнь, а на смерть. Из пяти детей Мадара остался один. Совсем один.

Его таким воспитали, ещё с детства говоря, что шиноби должен скрывать свои эмоции. Его учили тому, что всё дорогое из сердца надо вычеркнуть, чтобы не быть ни от чего зависимым. Чувства делают его только слабым. Он рос все эти годы, слушаясь наставления отца, и могли ли его винить в том, что он был таким бесчувственным? Могло ли это быть оправданием тому, что он за столько дней ни разу даже не подумал о своём ребёнке?

— Это твоя дочь, — проговорил серьёзно Сенджу и между его бровей пролегла морщинка.

— Я сам с этим разберусь, — холодно отрезал Мадара, возвращаясь к столу. — Давай обсудим дела. Между кланами появляется неприязнь и это надо пресечь на корню.

От его слов Сенджу подобрался, тут же забыв о той теме, которую он сам же и поднял, и подошёл к столу. Мадара вытащил две бумаги из стопки и положил их поверх других, ткнув в правую пальцем. Хаширама с интересом заглянул на белый лист, бегло пробегая глазами по написанным строкам.

— Клан Кибико, — произнёс Мадара, скрестив свои руки на груди. — Они крайне недовольны тем, что соседствуют с кланом Инузука. Причина, почему между ними начали возникать конфликты — это собаки.

— Собаки? — переспросил Хаширама, нахмурив ещё больше брови.

— Да. Они постоянно лают. Клан Инузука известны за их использование нинкенов, как боевых товарищей. Каждому члену клана служит по собаке, поэтому их довольно много в их районе. Из-за постоянного лая члены клана Кибико сильно возмущаются с кланом Инузука и иногда доходит даже до лёгких драк.

Хаширама задумчиво хмыкнул, почесав рукой свой подбородок. Задумавшись на минуту, он хмыкнул, а затем обернулся к Мадаре, разом решив проблему в сложившейся ситуации:

— Давай тогда передвинем клан Инузука ближе к лесу, где будет мало кого по соседству? Тогда другие кланы не будут возмущаться, а собаки не будут лаять.

— Это было бы верным решением, если бы не одно но, — холодно изложил Учиха, тыкая на второй лист бумаги.

Хаширама заинтересованно посмотрел на портрет мужчины, который находился на краю листа. Весь лист был исписан маленьким почерком, который было слегка трудно разобрать.

— Глава клана Кибико является шиноби, который в прошлом был известен, как Похититель Кеккей Генкая. Клан Кибико имеет способность присваивать себе чужие умения, и меня терзают сомнения по поводу того, какая была их истинная причина присоединения к деревне.

— Думаешь, они присоединились к нам, чтобы быть ближе к кланам, у которых можно украсть Кеккей Генкай?

— Это моя версия, — кивнул Учиха, складывая руки на груди и глядя на Хашираму. — Собаки клана Инузука могут чувствовать эмоции человека и их злой замысел. Именно поэтому они лают на них без остановки. Клан Инузука подозревают их в недобрых намерениях, и Кибико знает об этом. Поэтому между ними зарождается вражда.

— Но это лишь предположения, — хмуро заметил Хаширама. — Есть какие-то улики, которые говорят о том, что они крадут чей-то Кеккей Генкай или же собираются это сделать?

— Пока нет. Я работаю над этим.

— Хорошо. Я уверен, ты выяснишь всё, Мадара, — Хаширама хмуро посмотрел на своего друга, а затем похлопал того по плечу. — А пока мы не будем ничего предпринимать. Когда станет всё известно, только тогда можно будет действовать. Иначе кланы перестанут нам доверять, решив, что мы следим за ними и за тем, чем они занимаются. Может быть это окажется лишь предположения и ложные обвинения клана Инузука.

Мадара промолчал и скосил свой взгляд на руку Хаширама, что хлопала его по плечу. Заметив его взгляд, Сенджу неловко убрал свою руку и ещё раз осмотрел стол, заваленный бумагами. Ему было жаль Мадару и то, как тот заваливал себя работой, забывая отдыхать. Хаширама понимал, что это был ещё один способ, чтобы заткнуть дыру в своём сердце после потери брата. Хоть Сенджу и сам потерял двоих своих братьев, но у него оставался Тобирама, который всегда был с ним. Он поддерживал и следовал за ним, и они преодолевали все трудности вместе. У Хаширамы была поддержка, в то время как у Мадары её не было.

— Отдохни, пожалуйста, — искренне попросил древесный шиноби. — С остальным разберёмся завтра.

Учиха сдался под напором, чувствуя, что ему действительно нужен нормальный сон и отдых. Его тело начинало сдавать от усталости, а глаза уже практически не держались открытыми. Хоть они и перестали слепнуть после того, как Изуна передал ему свои глаза, но они также требовались в отдыхе. Всё тело отзывалось ноющей болью от постоянного сиденья за столом. Ему необходимо было размяться и пойти на тренировку, чтобы тело не забывало о физических нагрузках.

— Хорошо, — согласился Мадара, складывая бумаги на столе в стопку.

Хаширама скрыл от мужчины свою улыбку, что появилась на его лице. Он был рад тому, что Мадара всё же решил его послушаться и отдохнуть, ведь мужчине это действительно было нужно. Прибрав всё на столе, Учиха вместе с Хаширамой вышли из кабинета, и он запер дверь на ключ. Ключ он засунул себе в карман, а затем отправился на выход из штаба. В коридорах было темно, так как все уже давно ушли по домам и Учиха был единственным, кто находился в этом здании до самой ночи.

Двое темноволосых мужчин вышли на улицу и приятный прохладный ветер дунул им в лицо, растрепав их длинные волосы. Хаширама наслаждался воздухом и его небольшим ветром, подставив навстречу тому своё лицо. Учиха Мадара не выглядел столь воодушевлённым, как его товарищ. Единственное, что его сейчас волновало, так это то как он наконец-то перекусит и отправится спать в свою кровать, а не уснёт лёжа на деревянном твёрдом столе.

— Ты домой? — поинтересовался Хаширама, не решаясь снова начать разговор о малышке, что до сих пор находилась у девушки из клана Учиха.

— Сначала зайду перекушу.

— Хочешь я составлю тебе компанию?

— Нет, — холодно ответил Мадара и начал идти вдоль улицы, на которой находились различные забегаловки, которые работали до поздней ночи.

Хаширама хмыкнул на этот ответ, но ничуть не расстроился. Он привык видеть таким Мадару и свыкся с его сущностью. Он был таким, и таким его стоило принимать.

— Тогда до завтра, — попрощался Сенджу с улыбкой на лице, разворачиваясь и идя в противоположном направлении.

Их дороги разошлись, и Мадара в одиночестве прошёл до ближайшей забегаловки, где занял самое дальнее место. Само помещение было небольшим и имело лишь парочку столов и барную стойку, где также имелись четыре стула. В этом маленьком уличном ресторанчике в столь поздний час никого уже не было, и абсолютно все столы были пусты. Мадара сделал заказ и уже через пару минут ему принесли большую миску супа от которого исходил пар. Учиха, нехотя, принимал пищу, не чувствуя от этого особого удовольствия, в то время как его желудок сжимался, наконец-то за весь день принимая еду.

До закрытия оставались считанные минуты, и повар понимал, что после Мадары у него больше не будет клиентов, поэтому стал потихоньку убирать всю кухонную утварь и принялся мыть тарелки. Учиха же был погружён в свои мысли и не заметил, как покончил с супом и его тарелка оказалась опустошённой. Чувство сытости наполнило его желудок, и он готов был спокойно отправляться спать, чтобы завтра с утра с новыми силами вернуть в штаб.

Мадара расплатился за сытный ужин и вышел из сего заведения, направившись дальше по пустым улицам своей деревни. Он медленно проходил вдоль жилых домов, видя, как некоторые шиноби снимали свою экипировку и доспехи, окунаясь в домашний быт. Заходя в дом, они становились обычными семьянинами, у которых были жёны и дети, и свои домашние обязанности, а дела деревни отходили на второй план. У Учиха сейчас не было семьи, поэтому он жил только своей деревней. Сожалел ли он об этом? Завидовал ли тем мужчинам, которых ждали дома их семья? Нет, не жалел. Он сам выбрал свой путь.

В конечном итоге его ноги привели его в свой клан, в домах которых у большинства более не горел свет. Над головой повисла серебряная луна, а стрелки часов давно уже перевалили за полночь. Все уже ложились спать, готовясь с утра вновь выйти на свою работу и лишь в редких домах всё ещё был зажжён светильник.

Мадара остановился около дома Азуми, в котором до сих пор горел свет, несмотря на столь поздний час. Мужчина видел через окно, как на кухню вошла девушка с ребёнком на руках. Азуми покачивала малышку, одновременно с этим подогревая на огне в кастрюле молочную смесь. Сам же младенец капризно махал своими маленькими ручками, иногда доставая своим кулачком до подбородка бедной девушки.

На лице Азуми была видна бледность и усталость, которая появилась вместе с появлением ребёнка в её жизни. Под чёрными глазами залегли тёмные большие круги от недосыпа. Было видно, как её веки тяжелели и норовили закрыться, погрузив девушку в глубокий сон. Но та не поддавалась и стойко пыталась раскрыть свои слипающиеся глаза, чтобы остаться стоять на ногах и подогреть злополучную смесь. Малышка в её руках плакала уже не один час, сорвав свой голос, и Азуми пыталась всеми возможными способами успокоить ту, но та не замолкала.

Учиха и игралась с малышкой, и укачивала в своих руках, но та продолжала голосить во всё горло. Покормить ту было последним вариантом, но Азуми сомневалась, что после этого та наконец-то успокоится, потому что ребёнка она кормила всего лишь час назад. По идее юная Учиха должна была заснуть и проспать спокойно несколько часов, прежде чем снова проснуться от голода.

Азуми было тяжело с ребёнком, потому что он оказался довольно капризным, но девушка не собиралась жаловаться Мадаре-сама. Она считала, что на неё возложили тяжёлую миссию, с которой она должна была несомненно справиться. Она уважала и любила этого мужчину, поэтому как бы сложно ей не было, она безоговорочно поможет ему с этой нелёгкой задачей.

— Потерпи ещё немного, — попросила уставшая Азуми, помешивая белую жидкую смесь в кастрюле.

Девушка благодарна тому, что в их жизни существовали такие смеси, ведь она понятия не имела, где бы могла найти грудное молоко. Те женщины, что рожали в их клане, наврятли бы согласились кормить другого ребёнка, даже если это был ребёнок главы клана. Если бы не эти смеси, то она бы понятия не имела, чем кормить эту малышку.

Азуми выключила огонь и сняла кастрюлю, перелив всё содержимое в детскую банку с соской на конце. Прежде чем дать молоко, девушка вылила пару капель себе на запястье, чтобы почувствовать температуру. Оно не должно было быть слишком горячим, чтобы ненароком не обжечь маленькое горло наследницы. Удостоверившись, что жидкость была достаточно тёплой, но не обжигающей, Азуми поднесла бутылочку ко рту малышке и всунула той соску.

Девочка поворочалась и начала махать головой, чтобы вытащить соску из рта, которая мешала ей кричать. Маленькие ручки с новой силой забились в воздухе, пытаясь оттолкнуть от себя насильно впихнутую бутылочку с соской.

— Ну же, поешь, пожалуйста, — бессильно попросила у ребёнка Азуми.

Ребёнок в её руках ещё немного повозился, а затем сдался и принялся пить нагретое молоко. Азуми улыбнулась и почувствовала облегчение, когда редкие глотки стали становиться чаще и жидкость из баночки стала медленно, но верно исчезать. Чёрные реснички малышки затрепетали и она открыла свои глаза, чтобы внимательно посмотреть на лицо девушки. Маленькие ручки перестали колотить воздух и нерешительно обхватили тёплую бутылочку.

Когда полбутылочки было выпито, малышка выплюнула изо рта соску и разгладила свои нахмуренные брови. Азуми убрала бутылочку на стол и направилась вместе с малышкой в спальню, намереваясь ту наконец-то уложить спать, ведь ребёнок спустя огромное количество времени впервые замолчал и стал медленно прикрывать свои глазки.

Мадара следил за этой картиной, и когда Азуми вышла из кухни, выключив за собой свет, направился дальше к своему дому. Он не стал забирать своего ребёнка, решив, что девушка лучше справится с этой непосильной задачей, но также он понимал и то, что долго это продолжаться не может. Для Азуми этот ребёнок не был своим, и как бы та хорошо о нём не заботилась, она никогда не станет для малышки настоящей матерью. Мадара понимал, что эта глупая Учиха влюблена в него и готова ради него сделать всё что угодно, и если он оставит у неё ребёнка, то она будет растить и воспитывать его столько, сколько это будет нужно.

Учиха открыл дверь и вошёл в свой пустой дом, который был несколько меньше чем тот, в котором он родился и вырос. Но ему и не нужен был просторный дом, ведь он был один. Мужчина прошёл через комнаты на веранду и сел на пол, опустив свои босые ноги на зелёную траву, чувствуя приятную структуру своими ступнями. За долгое время его в первые посетили мысли о собственном ребёнке.

Он глядел на серебряную луну, что висела на небе над головой, и размышлял о том, что же будет дальше. Правильно ли он поступал всё это время, делая вид, что у него нет ребёнка? Зачем делать ребёнка сиротой при живых родителях? Мадара не хотел детей, это не входило в его планы, но стоит ли так отстраняться, если всё же так произошло?

Учиха долго сидел так на улице, глубоко погрузившись в свои мысли. Лишь когда небо стало окрашиваться в светлые цвета, предупреждая о скором рассвете, Учиха поднялся на ноги и прошёл в комнату, решив поспать хотя бы несколько часов. Прежде чем он уснул, в его голове промелькнула мысль о том, что стоит найти достаточно тонкие деревяшки, чтобы сделать детскую кроватку.

========== 8. Важное дело ==========

Солнце стремительно тянулось к горизонту, бросая на оживлённую деревню прощальные лучи. Мадара медленно брёл мимо смеющихся людей по дороге, ни на чём не останавливая свой взгляд. Он был погружён в глубокие мысли, и было удивительно, что это были мысли не о работе. Кстати говоря, это было впервые, когда он вышел из штаба, когда на небе ещё не было звёзд.

Мысли мужчины были сейчас далеки от этого места. Он вспоминал, как ещё с утра стоял у окна в своём кабинете и смотрел на оживлённые улицы. Его взгляд неожиданно зацепился за хрупкую фигуру девушки с чёрными волосами, на руках у которой был маленький младенец. Азуми шла с малышкой в одной руке, а во второй руке тащила тяжёлый пакет, наполненный различной всячиной. На эту картину мужчина лишь хмыкнул и проводил девушку взглядом, пока та не скрылась из виду.

Возможно, настал тот момент, когда нужно было дать девушке отдохнуть и забрать от неё ребёнка. Эта мысль настолько неожиданно промелькнула у Мадары в голове, что он сам удивился. Он мог это списать на то, что признал, что спихивать так чужого ребёнка на Азуми было неправильным решением, но всё крылось на самом деле в другом. Изредка смотря через окна дома на маленькую чёрную головку и нахмуренное личико, что-то в груди Мадары оживало. Внутреннее чутьё говорило ему о том, что он должен забрать своего ребёнка и оставить его у себя. И, видимо, поддавшись этим чувствам, он вчера всё же купил детскую кроватку и принёс эту коробку к себе домой. Правда было уже довольно поздно, поэтому он в очередной раз не забрал ребёнка от Азуми.

Сейчас же Мадара закончил работать и направлялся в свой клан. Он не был уверен, правильно ли поступает и сможет ли осилить такую ношу, но в определённый момент он остановился рядом с домом Азуми, а не прошёл мимо, как в прошлые разы. Его взгляд скользнул по приоткрытому окну на кухне, а затем мужчина сделал нерешительный шаг ко входной двери. Замерев перед порогом, он занёс свою руку и постучал, дожидаясь, когда перед ним откроют дверь. После его стука никаких шагов за дверью не последовало, и можно было подумать, что дома никого нет, но Мадара был уверен, что Азуми не ушла бы, оставив открытое окно. Вслед догадки послышались приближающие шаги, а затем дверь открылась и на пороге появилась девушка с младенцем на руках.

Азуми выглядела ещё более усталой, чем он видел в прошлый раз. Хоть она и пыталась справиться с ребёнком, но это плохо сказывалось на её внешнем виде. Некогда идеально отглаженная одежда сейчас сидела на девушке измятой, а волосы находились в полном беспорядке. Лицо Учиха осунулось и побледнело, а под глазами накрепко образовались тёмные круги, свидетельствуя о том, что девушка не высыпалась.

Завидев главу клана, Азуми вся подобралась и расправила плечи, а на лице появилась милая улыбка. Покачивая ребёнка на руках, девушка смотрела на Мадару с обожанием и вся усталость, что была на её лице, мигом исчезла. Ребёнок тем временем с интересом взглянул на мужчину в дверном проёме, осторожно поднося крохотный кулачок ко рту и пробуя его на вкус. Взгляд Мадары перешёл с девушки на маленькую малышку в свёртке, и он будто увидел её в первый раз. За те несколько дней, что она прожила у Азуми, малышка немного подросла и выглядела слегка иначе, чем когда он видел её в первый день. Её лицо ещё больше стало похоже на него, и не возникало никакого сомнения в отцовстве.

Это была его дочь.

— Мадара-сама, — слегка удивлённо, но радостно произнесла Азуми, заприметив незваного гостя на своём пороге.

Мужчина не мог оторвать взгляд от чёрных глаз малышки, будто загипнотизированный её заинтересованным взглядом. Он смотрел, как та осторожно пытается укусить свой кулачок, оставляя на нём свои слюни, и Мадаре показалось это милым. Ему да мило.

— Рада вас видеть, — призналась девушка мужчине, когда тот не ответил и даже не взглянул на неё. — Вы что-то хотели?

— Я пришёл поблагодарить тебя за то, что ты поухаживала за ребёнком, пока я был занят, — наконец-то произнёс Мадара. — А теперь я заберу её.

От этих слов девушка была слегка встревожена и удивлена. Ей казалось, что Мадара ей полностью доверял, а теперь он забирал от неё этого ребёнка. Значило ли это, что он не нуждается в её услугах и вообще в ней? Она питала надежды, что он будет часто наведываться, чтобы проверить их, но она и не думала, что он также легко заберёт малышку, как её и отдал.

— Вы уверены? — с сомнением и некоторой мольбой спросила Азуми.

— Да. Она должна быть с отцом.

Эти слова эхом отдались у него в голове. Он признал, что это была его дочь, и понимание того, что он сначала избавился от неё, как от ненужной вещи, волной нахлынули на него. Мадара испытывал в этот момент различные эмоции, но на лице у него была привычная хладнокровная маска, скрывающая его настоящие чувства. Осознание отцовства и инстинкты волной обрушились на мужчину, который будто спал всё это время. Он ощущал неимоверное желание забрать своего ребёнка и прижать его к своей груди.

— Хорошо, — слегка печально произнесла девушка. — Я тогда соберу все смеси, которые вам понадобятся.

— Я пока подержу её, — произнёс Учиха, протягивая свои руки.

Азуми потопталась на месте, а затем протянула мужчине свёрток с ребёнком, который тот принял и прижал к своей груди. Он почувствовал, насколько этот свёрток был лёгок и не поверил, что у него в руках совсем крошечная беспомощная жизнь. Этот младенец был не в силах защищаться и даже самостоятельно питаться, и о нём требовалось заботиться. Эти безобидные маленькие ручки ничего не могли сделать, не говоря уже о том, чтобы кому-то причинить вред. Это было невинное дитя, столь светлое, что Мадара чувствовал себя мерзко, понимая, что его руки по локоть в крови. Он не имел права докасаться до этой чистой души, когда у самого душа прогнила насквозь.

Чёрные маленькие глазки с интересом разглядывали лицо Мадары, а маленький кулачок был убран в сторону. Выставив руки перед собой вперёд, девочка вытянула свои губы и причмокнула ими. Она замахала своей правой рукой, пытаясь дотянуться до мужчины, и Мадара притянул девочку ближе к лицу. Тогда та смогла наконец-то до него добраться и дотронулась до острого мужского подбородка. Она слегка сжала его, а затем на детском лице растянулась счастливая улыбка и послышался задорный смех.

Мадара смотрел на свою дочь, поражённый этим звонким смехом, который пронзил его сердце и отдавался эхом в его голове. Он не заслуживал этой улыбки. Он не заслуживал всего этого.

В этот момент на пороге вновь появилась Азуми, но уже с большим свёртком в своих руках. Она остановилась как вкопанная, когда увидела, как Учиха смотрел на ребёнка. Его лицо было столь же отстранённым и холодным, как и обычно, но его взгляд изменился. В его глазах была глубокая нежность, когда он смотрел на малышку в своих руках. Именно этот взгляд заставил остановиться Азуми, которая никогда не видела такого Мадару. Будто его душа в этот момент посветлела.

— Я все приготовила, Мадара-сама, — тихо произнесла Азуми, протягивая свёрток. — Здесь все смеси, которыми я кормила, также соски, бутылочки и пелёнки. Ещё я положила других несколько важных вещей. На первое время вам, думаю, хватит.

— Спасибо, Азуми, — холодно поблагодарил Мадара, не поднимая своего взгляда с ребёнка.

Ревность уколола девушку прямо в сердце, но она понимала, что это глупо ревновать мужчину к его собственному ребёнку. Глупо, но Азуми хотела, чтобы он так же пристально смотрел и на неё. Так же прижимал к своей груди и с обожанием во взгляде смотрел только на неё. Но, казалось, этого никогда не будет.

— Вы справитесь? — неуверенно спросила Учиха.

— Попытаюсь, — хмыкнул мужчина. — Если что, я обращусь к тебе за помощью.

Это известие обрадовало Азуми, ведь это означало, что их общение не прервётся, и в любой момент Мадара вновь может появиться на пороге её дома. Плохое настроение девушки мигом развеялось, и она была воодушевлена этой новостью. Мадара же не видел все эти перемены на лице у Азуми, ведь всё его внимание было сконцентрировано на малышке.

— Вы придумали имя? — неожиданно спросила темноволосая девушка. — Все эти дни я никак не называла её, потому что не знала, какое вы имя выбрали.

Осознание этого факта свалилось на голову мужчины будто с неба. Он смотрел в тёмные глазки малышки, которые внимательно смотрели на него, и понимал, что действительно до сих пор этот ребёнок жил без имени. Мадару ни разу не посещали мысли на эту тему, и он даже не задумывался, какое именно имя дать своей дочери.

— Мизуки, — озвучил мужчина имя, которое первое пришло ему в голову.

— Прекрасная луна, — протянула Азуми, заглядывая в свёрток, в котором лежала девочка. — Ей подходит.

— Не представляешь как, — хмыкнул Мадара.

Это имя действительно подходило этой девочкой. Луна была именно тем, что свело их всех вместе и из-за чего зародилась эта новая жизнь. Мадара до сих пор смотрел на луну каждую ночь, чтобы убедиться, что она не окрашена в красный цвет. Она была будто вестником несчастья, но в то же время, порой он как будто ждал, что сейчас она выйдет из-за облаков и засияет красным цветом.

— Мы пойдём, — задумавшись, произнёс глава клана. — Увидимся.

— Если что, зовите, Мадара-сама, — напоследок крикнула Азуми, когда эти двое стали уходить. — Я с удовольствием вам помогу.

Мадара стал отходить от дома девушки, больше не оборачиваясь назад. Всю дорогу до дома ребёнок молчал и с интересом разглядывал дома, мимо которых они проходили. Мизуки будто чувствовала куда они направляются и сидела молча, не произнося никаких звуков, чтобы вновь не разозлить своего отца. Мадара же был слегка рад тому, что ребёнок кардинально отличался своим поведением, ведь сейчас девочка была тихой, в то время как в первую их встречу она на протяжении всей ночи вопила во весь голос и без перерыва плакала.

Даже когда они отворили входную дверь и вошли в дом, Мизуки продолжала спокойно лежать, спрятав свои руки под одеяло. Мадара снял свою обувь вместе с экипировкой, оставшись в свободных синих штанах и такого же цвета водолазке. Вместе с девочкой он прошёл в гостиную, в которой сейчас находился бардак из-за различных коробок и вытащенных деревянных фрагментов детской кроватки. Мадара не успел ещё до конца собрать эту кроватку, поэтому этим он собирался заняться в первую очередь. Но после того, как малышка уснёт.

Он неумело покачивал Мизуки в своих руках, пытаясь убаюкать, чтобы та заснула и он мог бы заняться сборкой мебели, но малышка продолжала пристально смотреть на его длинные чёрные волосы. В какой-то момент она вытянула свою ручку и схватилась за выбившуюся чёрную прядь, и на её лице сразу же расплылась счастливая улыбка. Девочка держалась за волосы и довольно прикрывала свои глаза, потихоньку начиная засыпать, а Мадара удивлялся тому, как такая мелочь может так обрадовать ребёнка.

Солнце уже полностью зашло за горизонт, уступая своё место вечеру. Небо стремительно окрашивалось в тёмный цвет, и в скором времени на нём должны были появиться яркие звёзды. С приходом вечера появился и прохладный ветер, который неприятно обдувал открытые участки кожи. Мадара ходил туда сюда по веранде, укачивая Мизуки, и та уже практически спала. Но стоило холодному ветру подуть в их сторону, как девочка сморщилась, и Учиха решил наконец-то зайти в дом. Он осторожно положил свёрток со своей дочерью на пол, а сам расположился рядом, вытаскивая оставшиеся деревянные детали из коробок. Иногда он кидал свой взгляд на спящую малышку, чтобы удостовериться, что та не проснулась от шума, который он, собственно, и создавал.

Собрать детскую кроватку оказалось не так легко, как он это изначально думал. Учиха может и был умелым в боях и техниках, но что-то строить и собирать всегда не любил. Ему гораздо больше удовольствие доставляло что-то разрушать, нежели строить, и его отец всегда за это ругал Мадару. Он говорил, что у того просто не хватало терпения, а для шиноби это было как раз одно из важнейших качеств. Воин должен уметь выжидать, концентрироваться и постепенно достигать своей цели, а не бросаться в омут с головой.

Вот и сейчас, когда очередная деталь не хотела никак всовываться в отверстие, Мадара вспоминал учения своего отца и признавал, что у него действительно не хватало терпения. Вместо того, чтобы успокоиться и обдумать, он так сильно пытался впихнуть деревянную ножку, что та от упора разломалась пополам у него в руках. Учиха поджал губу, хмыкнул, а затем откинул поломанную ножку в сторону. Он завтра купит новую кроватку и попробует снова. Ничего такого не случится, если ребёнок ещё одну ночь поспит не в кроватке.

Мадара как раз собирался вставать на ноги, когда послышался стук в дверь. Он никого не ожидал в гости, поэтому слегка нахмурился, когда ему пришлось идти открывать дверь и смотреть кто пришёл к нему в столь поздний час. Пока он шёл к двери, малышка, будто почувствовав сквозь сон, что её покидают, начала снова плакать. Громкий крик больно ударил по ушам и Мадара с кислой миной открыл дверь, застав на своём пороге Хашираму вместе с братом Тобирамой.

Старший Сенджу стоял с лёгкой улыбкой на лице, приветствуя Мадару, в то время как Тобирама стоял с холодной маской на лице, держась чуть поодаль за своим братом, скрестив руки на своей груди и смотря принципиально в другую сторону. Как только открылась дверь и вышел Учиха, Тобирама лишь скосил на него взгляд, но не повернулся всем телом. Мадара не в первый раз замечал, как Тобирама пытался находиться от него как можно дальше и не входить с ним в контакт. Все дела Учиха решал исключительно с Хаширамой, который в большинстве случаев выглядел весьма добродушным, в отличие от своего младшего брата. Глядя на этого мужчину с серебряными волосами, он непроизвольно вспоминал ту битву, где умер от множества ран Изуна.

— О, я слышу детский плач, — слегка удивился Хаширама, заглядывая за спину Мадаре.

Прежде чем Хаширама вновь бы зашёл без спросу в дом, как в прошлый раз, Учиха прикрыл дверь за своей спиной. Он сначала хотел выяснить, что эти двое забыли на пороге его дома, и ему не нравилось, что Сенджу так легко каждый раз заходили в его клан. Клан Учиха ещё помнил своих былых врагов, и не каждому нравилось рядом со своим домом видеть людей из клана Сенджу. Прошло слишком мало времени и старые раны ещё не затянулись, и Мадара мог прекрасно понять своих соклановцев.

— Ребёнок? — тихо спросил Тобирама, слегка нахмурившись.

Он обернулся, чтобы окинуть Мадару своим хмурым взглядом, а затем посмотрел на дверь, которая была не до конца закрыта и за которой был прекрасно слышен плачь ребёнка. Тобирама, кажется, был одним из немногих, который был не в курсе того, что у главы клана Учиха родилась дочь.

— О, брат, ты наверное не в курсе, но у Мадары есть дочь, — радостно проговорил Хаширама, оборачиваясь к Тобираме, а затем обращаясь к Мадаре: — Я так понимаю, ты наконец-то решил забрать её?

— Как видишь, — хмуро произнёс Учиха, складывая руки на своей груди. — Что вы здесь оба делаете?

— Мы пришли обговорить кое-какие важные моменты, — тут же изменился в лице Хаширама, став за мгновение ока предельно серьёзным.

— Это не может подождать до завтра?

— Нет, — высказал Тобирама, вновь надев холодную маску. — Потому что я отправляюсь сегодня ночью.

— Куда?

Хаширама закинул руку за голову и неуверенно почесал затылок, оборачиваясь к полупустой улице, на которой всё ещё находились люди из клана Учиха. Они с подозрением, а некоторые с нескрываемой злостью смотрели на представителей клана Сенджу, тихо перешёптываясь между собой.

— Давай не здесь, — предложил Хаширама, обращаясь к Учиха. — Может, зайдём внутрь?

Мадара окинул взглядом улицу, а затем согласился, что дела, в котором замешаны Сенджу, стоит обсуждать за закрытыми дверями. Он отошёл в сторону, позволяя Хашираме с Тобирамой пройти в дом. Братья закрыли за собой дверь, и все вместе они направились в гостиную, где до сих пор лежала на полу малышка и кричала во всё своё горло. По её щекам текли крупные слёзы, округляя её пухлые щёчки, а затем падая на обёрнутую ткань. Малышка не перестала плакать даже тогда, когда Мадара поднял её с пола и прижал к своей груди, легонько покачивая.

— Я надеюсь, ты в этот раз не отправишь её в цукуёми? — решил уточнить замерший в дверном проёме Хаширама, когда увидел плачущего ребёнка на руках у своего друга.

— Нет, — буркнул Мадара, бросив на того краткий холодный взгляд.

Тобирама выгнул бровь, в немом удивлении смотря на своего брата, который упомянул о цукуёми. Озадаченность появилась на его лице, а затем он с тем же удивлением смотрел на то, как Мадара спокойно покачивает младенца, пытаясь того успокоить. Но как бы он не качал Мизуки, та всё не хотела успокаиваться. Девочка закрывала свои глазки, жмурилась и надрывалась, что-то пытаясь донести до своего отца, который не мог понять, почему та так резко начала плакать.

— Это так странно и необычно видеть в твоих руках ребёнка. Особенно то, как ты с ней нянчишься, — произнёс задумчиво Тобирама.

Хаширама проделал несколько шагов, чтобы подойти к Мадаре с ребёнком и заглянуть той в плачущее лицо. Взгляд мужчины внимательно прошёлся по свёртку, а затем он потянул носом, усмехнулся и с озорством взглянул на Учиха.

— Ей надо поменять пелёнку. Именно поэтому она так плачет.

Мадара растерялся, но никак не показал это на своём лице. Он задумчиво смотрел на Мизуки, которая вся аж покраснела у него на руках. Хаширама же посмотрел на застывшего мужчину и ловко забрал у того из рук младенца, прижав к груди и начав тихонько укачивать.

— Где у тебя запасные пелёнки? — спросил Сенджу, осматривая комнату. — Ты, наверное, и не знаешь, как их менять. Я тебе покажу.

— Они там, — махнул рукой Мадара в сторону свёртка, что был отправлен в угол комнаты.

Сенджу вместе с ребёнком в руках прошёл к этому свертку и достал оттуда новую пелёнку. Затем он отнёс и положил Мизуки на стол, развернул одеяльце и довольно стремительно начал менять пелёнку. Он делал это настолько умело, что Мадара даже подивился тому, когда именно Хаширама приобрёл этот навык. Когда пелёнка была поменяна, крик малышки стал стихать и в скором времени и вовсе пропал. Мизуки лишь глядела своими заплаканными глазами на мужчин, переводя свой взгляд от одного к другому. Девочка снова вернулась к отцу в руки и продолжила лежать тихо, затаскивая в свой рот большой палец.

— Откуда ты это умеешь, брат? — подозрительно спросил Тобирама.

— Как это откуда? У меня же было трое младших братьев. Ты думаешь я не помогал родителям? — усмехнулся тот. — А это что?

Хаширама подошёл к кроватке, которая была собрана не до конца, а какая-то деталь вообще была сломана и откинута в сторону. Сенджу с интересом взгляд на эту вещь, присев на корточки перед кроваткой и начав рассматривать её со всех сторон. Мадару раздражало то, что Хашираму так интересовало всё, что было связано с ребёнком, но он не мог так просто выставить за дверь мужчину. Они вдвоём вместе с Тобирамой пришли ради какого-то дела и, судя по всему, пока всё не обсудят, не покинуть его дом.

— Детская кроватка, — ответил Мадара. — Она сломалась, когда я пытался её собрать.

Сенджу хмыкнул и стал складывать руки в печати. Он произнёс технику и на их глазах деревянная кровать стала видоизменяться, вытягиваясь и укрепляясь, а через мгновение перед ними стояла полностью собранная детская кровать. Довольный Хаширама улыбнулся и поднялся на ноги, а затем вытащил из свёртка небольшое одеяльце и постелил его в кровать вместо матраса.

— Прошу, — произнёс он, отходя от своего творения.

Мадара подошёл к кровати и опустил туда Мизуки, которая спокойно принимала все действия, что с ней творили. Она не стала капризничать, когда отцовские руки пропали и оставили её одну. Ребёнок был утихомирен и положен на законное спальное место, и настало время для того, ради чего пришли Сенджу. Мадара обернулся к братьям и сложил свои руки на груди, готовый их выслушать.

— Так зачем вы пришли? — задал вопрос Учиха.

Братья переглянулись, а затем Тобирама кивнул головой. Мадара не мог не отметить, что братья были в численномпревосходстве. Они частенько обсуждали какие-то дела, не затрагивая при этом Мадару, и складывалось ощущение, будто порой они что-то утаивали от него. Учиха понимал, что Тобирама не доверял ему и его клану, и хотел отстранить их от дел деревни как можно дальше. Хаширама выслушивал своего брата, но продолжал вести дела с Мадарой, доверяя тому.

— До нас дошли слухи, что в стране ветра образовалась мощная деревня, наполненная сильными шиноби, — произнёс Хаширама. — Суна.

— Также нам стало известно, что они решили расширить свои земли и хотят напасть на нас, — дополнил Тобирама.

— Вы в этом уверены?

Мадаре не нравилась перспектива того, что на их деревню, которую они только отстраивают, могут напасть шиноби из другой страны. Мир, что наконец-то появился в их края, мог быть нарушен. Воевать деревнями означало гораздо масштабнее кровопролитие, чем войны между кланами.

— Более чем, — хмуро ответил за брата Тобирама. — Поэтому я предлагаю свою кандидатуру, чтобы отправиться к ним и заключить союз.

— Чтобы они согласились на союз, это должно быть выгодно для них. У нас есть то, что им предложить?

— Тобирама отправиться туда, чтобы разведать обстановку. Он будет посыльным от Лидера нашей деревни.

Мадара нахмурился, услышав эти слова. Он взглянул на братьев Сенджу, которые смотрели в упор на него, не двигаясь. Казалось, что в любой момент они готовы были сорваться с места, и это не давало покоя Мадаре. Ему не нравилось чувствовать себя словно загнанный зверь в угол, и он просто не привык к этому. Даже если бы потребовалось, он смог бы выстоять перед этими двумя, но на данный момент за его спиной находился ребёнок.

— А кто является Лидером Деревни Скрытого Листа? — холодно спросил Мадара.

— Это мы ещё не решили, — замялся на мгновение Хаширама, но старался скрыть это от Учиха. — Тобирама считает, что на эту должность больше подхожу я.

В этот момент Мадаре стало всё очевидно. Он посмотрел на Тобираму, который был напряг всем телом, готовый в любой момент вступить в бой против Учиха. Они догадывались о том, что такое самовольное решение могло бы вывести из себя Мадару, ведь они вдвоём строили эту деревню, а Каге мог стать только один. Их былое вечное соперничество вновь появилось между ними спустя столько месяцев.

— Вот как, — только и проговорил холодно Учиха, смотря на них из-под бровей.

Его лицо будто было окутано в тени, и не предвещало ничего хорошего. Он чувствовал, будто его использовали и пытались выкинуть, как ненужное барахло. Он доверился Сенджу и шёл с ним бок о бок, несмотря на недовольства своего клана, и, кажется, клан Учиха был прав, не доверяя им.

— Но я предложил на роль Каге тебя, Мадара, — спокойно произнёс Хаширама. — Ты отлично справляешься со своей работой, и я не беспокоюсь за безопасность деревни. Так как наши мнения расходятся, Тобирама решил провести в деревне голосование. Пускай жители Скрытого Листа сами выберут себе Хокаге.

Смысл в его словах был. Это было, пожалуй, единственное решение, которое бы оставило обе стороны в нейтралитете. Делить между собой власть было одно из сложнейших дел, и без пролитой крови это наврятли можно было бы обойтись. Дать право решать самим жителям деревни звучало вполне хорошей идеей и казалось наиболее правильным решением.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Пускай деревня сама решает, кто станет Хокаге.

========== 9. То, что скрывается в Мадаре ==========

Прислонившись плечом к оконной раме, Мадара Учиха стоял в своём кабинете и смотрел на улицу деревни, а если быть точнее, то на Хашираму Сенджу, который в этот момент, улыбаясь во весь рот, помогал рабочему донести тяжёлые деревянные доски. Жители деревни полюбили старшего Сенджу и хорошо к нему относились. Если Мадара следил за порядком в деревни из тени, заботясь о жителях, то Хаширама действовал в открытую. Он частенько приходил на стройку, чтобы проследить за порядком, а если того требовалось, то помогал. Нередко его можно было встретить, заходящим в каждую лавку и интересующимся о делах и возможных проблемах. Люди доверяли ему и открывались, считая его неким спасителем.

Хаширама умел располагать к себе, и люди, сами того не ведая, тянулись к нему. Его открытая улыбка заставляла доверять ему и, смотря на столь добродушное лицо, нельзя было и подумать, что этот человек не желал им добра. Даже дети обожали Сенджу и родители охали и ахали, смотря как тот играет с детворой.

Мадара же не пользовался такой популярностью. Жители деревни слегка опасались его, помня, насколько кровожадным и опасным он был шиноби. Его холодное лицо никогда не отражало никаких эмоций и по нему невозможно было прочесть, какие именно чувства и эмоции испытывал в определённый момент мужчина. Его чёрные бездонные глаза заставляли вздрагивать женщин, когда те ненароком встречались с ним взглядом. Дети же и вовсе прятались за спины своих родителей, на подсознательном уровне чувствуя от него мощную чёрную ауру смерти и чужих страданий.

Клан Учиха настораживал всех. Их уникальные глаза могли многое, и именно шаринган заставлял опасаться всех жителей деревни. Другие кланы с опаской относились ко всем Учиха, не доверяя тем до конца. Их чёрные глаза в любой момент могли активировать красный шаринган, использовав свою мощную силу, отправить в мир иллюзий, а также множество других различных вещей. Никто не знал, как далеко могли зайти Учиха и на что способен был их кеккей генкай. Те, кто с ним сталкивался, не возвращался с поля битвы, а кто уцелел, никогда не говорил о том, что видел и через что прошёл.

— Они его любят, — прозвучал голос.

Мадара давно заметил чужое присутствие, но не стал подавать виду, продолжая смотреть в окно. Когда прозвучал голос, то мужчина лишь слегка повернул свою голову, чтобы взглянуть на вошедшего. На пороге его кабинета стоял Тобирама, сложив свои накаченные руки на груди. На нём была надета экипировка вместе с синими щитками, которые он надевал каждый раз, когда отправлялся в долгий путь. Его серые волосы, как и прежде, стояли на голове ёжиком, а красные полоски на щеках и подбородке ярко контрастировали на бледной коже.

Когда мужчина двинулся вперёд, его оружие, что висело на поясе за спиной, звонко зашумело. Помимо оружия там же висел и небольшой свиток, обмотанной красной нитью. На синих щитках имелись небольшие царапины и сколы, которых до этого не наблюдалось. Походная сумка в его руках гласила о том, что мужчина только что вернулся с путешествия и ещё не успел переодеться и разложить свои вещи.

Тобирама проделал долгий путь, но усталость не отразилась на его лице. Оно было столь же холодным и безэмоциональным, как и у Учиха. Пожалуй, они вдвоём вместе с Мадарой были единственными в своей деревни, которые так умело скрывали свои эмоции от других.

— Он будет хорошим Хокаге, — произнёс Тобирама, подходя ближе к окну, так же смотря на темноволосого мужчину, что помогал людям деревни.

Мадара перевёл свой взгляд от младшего Сенджу к старшему, который в этот момент уже закончил относить доски, и теперь непринуждённо разговаривал с одним из рабочих. Между этими двумя не было никакого напряжения и скованности в общении, и они болтали так, будто являлись давними приятелями. Мимо Хаширамы прошла светловолосая девушка и поклонилась ему, а тот в ответ заулыбался и помахал рукой, провожая ту долгим взглядом.

— Голосование ещё не проводилось, — хмыкнул Мадара, отворачиваясь от окна.

— Ты действительно думаешь, что сможешь стать Хокаге?

— Посмотрим.

Между этими двумя повисло молчание, которое никто первым не собирался прерывать. Красные глаза Тобирамы пристально смотрели в чёрные глаза своего давнего противника, пытаясь угадать его мысли. Но как бы он не старался, понять о чём думал Учиха было просто невозможно. Тобираму интересовало, каким способом Мадара решит заполучить власть над деревней и что будет, если в итоге Хокаге станет Хаширама. Он был уверен, что Мадара так просто не отступится от своего, поэтому от него необходимо было ожидать всё что угодно.

Как так получилось, что два клана, которые между собой так долго враждовали, объединились и создали деревню с нуля, пытаясь создать мир? Тобирама до сил пор не верил во всё то, что здесь происходило. Он не мог поверить, что Мадара так легко отпустил смерть своего младшего брата, который умер из-за многочисленных ранений именно от руки Сенджу. По всем законам Учиха должен ненавидеть их всем сердцем, но вместо этого он находился сейчас здесь, принимая рядом с собой присутствие братьев Сенджу. И не просто терпел их, но и помогал, пытаясь отрегулировать правление в деревне и обеспечить безопасность. Тобирама не верил во всё это.

Его братьев убили шиноби из клана Учиха, и сколько бы лет не прошло, он не мог забыть ту боль, что нахлынула на него в те годы. Мужчина был вне себя, убитый горем, но отец приказывал ему взять себя в руки. Он говорил, что настоящий воин не должен показывать боль, что пронзила сердце, и должен всегда оставаться в здравом уме, пытаясь от всего отстраняться. Как бы Тобирама не слушался своего отца и не выполнял всё то, что тот говорил, боль от потери братьев до сих пор преследовала его, и он не мог от неё избавиться. И ненависть к Учиха никуда не прошла, даже несмотря на то, что они заключили перемирие. Тобирама никогда не показывал своих эмоций и был сдержан во всём, поэтому просто терпел присутствие Мадары ради брата и деревни. Всё ради мира и процветания деревни.

— Как обстоят дела в Сунагакуре? — холодно спросил Мадара.

Тобирама отправился в путешествие в страну Ветра ещё неделю назад, и вот наконец-то вернулся с известием. Но мужчина не знал, стоит ли говорить Мадаре о том, что ему стало известно. Он не знал, как именно Учиха мог использовать полученную информацию, но в итоге Тобирама всё же решился ему открыться, ведь в любом случае, рассказав всё Хашираме, тот непременно поделится всем с Мадарой.

— Их деревня нищая и нуждается в еде и воде. Сама деревня расположена в укреплённой долине за скалой, и единственным проходом является узкая расщелина между твёрдыми породами. Там невероятно жарко и постоянно бушуют пустынные бури, создавая плохую видимость. Их страна просто ужасна для жизни.

Светловолосой мужчина всё же решил поделиться информации о деревне, которую он увидел. На самом деле, отправляясь в те края, он не думал, что деревня будет в таком плачевном состоянии. Тобирама не понимал, как можно жить в такой жарком климате, не имея нормальной плодородной земли и рек с озёрами. Мужчина видел, как был плох их урожай, и как мало овощей у них росло среди пустыни. Большинство растений просто умирали от жары и нехватки воды, даже не успев достаточно вырасти. А воду жители деревни черпали из колодцев, которые были вырыты достаточно глубоко, чтобы найти хоть какую-то воду.

Тобирама, живший всю свою жизнь среди лесов и рек, никогда не задумывался о том, как богата была его страна. У них была хорошая земля, которая приносила богатый урожай, и они практически никогда не нуждались в еде. Вокруг росла зелень и леса, которые можно было использовать в строительстве домов и необходимых зданий. Также у них были некоторые горы, где они могли добывать камни и руду, хоть и в малых количествах, но всё же. А рек и небольших озёр было достаточно, чтобы не нуждаться в воде. Их страна была богатой по сравнению со страной Ветра.

— Поэтому они собираются развязать войну?

— Да, — кивнул Тобирама. — Они хотят земли страны Огня, чтобы иметь возможность выращивать пищу. На их земле практически ничего не растёт.

— Какая там численность населения? Наши силы больше?

Маленькая морщинка залегла между бровей Тобирамы. Он проникал в деревню и видел, как мало там было людей. Деревня была не столь большая, так как некоторые люди просто умирали от голода, не в силах найти себе пропитание. Большинство живущих в той деревне были именно шиноби, способные нападать на чужие земли и грабить. По своей сути они все были мелкими ворами, которые наживались за счёт других. Преступность в их стране была высокой, но лидер деревни смотрел на это будто сквозь пальцы, не предпринимая никаких действий.

— Мы превосходим их количеством, — нахмурился Тобирама.

— Значит, мы выиграем эту войну, — с холодной уверенностью проговорил Мадара.

— Есть одно но, — признался мужчина.

Мадара с ожиданием посмотрел на Сенджу, предполагая, что тот расскажет в чём же заключалось это самое «но». Тобирама же выжидал, пытаясь правильнее объяснить то, что увидел в той деревни. Та сила, что чувствовалась во влажном воздухе, не давала ему покоя всю дорогу. Каге деревни лично открыл перед ним все карты, объяснив, что именно их может ждать. Их деревня могла быть в опасности.

— Ты знаешь сказания о Отшельнике шести путей? — неожиданно спросил Тобирама.

Учиха нахмурился, припоминания старые сказки отца, что пересказывал истории, которые рассказывали ему ещё в самом его детстве. Эти истории так часто пересказывались из поколения в поколения, что многие детали давно забылись, а некоторые даже дополнились, пересказываясь на свой лад. Эти рассказы о сотворении мира, шиноби и кланах со временем превратились просто в обычные сказки, которые рассказывали детям перед сном. Люди перестали относиться к этому серьёзно, а больше принимали за выдуманные истории, которые рассказывались из уст в новые уста.

— Как он поделил десятихвостого демона на девять равных частей, — припомнил Мадара эту историю.

— Да, правильно. Он разъединил хвостатого, а затем каждому дал своё имя. Затем он раскидал их по всему миру, дав им жить в свободе. Ичиби, но Шукаку отправили жить в храм, на месте которого сейчас появилась деревня Сунагакуре. Они подчинили себе хвостатого демона и запечатали его в человеке, прозвав того джинчурики. Этот человек, держа в себе всю силу Биджу, является самым сильным шиноби в деревне. Он может вызвать силу Шукаку и воспользоваться ею. Джинчурики в их рядах доставляет им небывалую силу и преимущество среди других деревень. Они планируют использовать Биджу, чтобы победить в войне, если мы не примем их предложение.

Эта новость слегка озадачила Мадару. Он предполагал, что хвостатые демоны действительно существуют в их мире, но никогда не видел хотя бы одного. Биджу хорошо скрывались от людей, чтобы те не могли их найти и воспользоваться их силой. Мысль о том, что Биджу можно запечатать в человеке, заинтересовала Учиха. Он представлял насколько увеличивается резерв чакры и силы с помощью хвостатого, силой которого можно управлять. Казекаге поступил умно, решив запечатать одного их хвостатых, но где же тогда прятались все остальные демоны?

Если бы их деревня имела при себе джинчурики, то им бы не было равных в силе. Мощная сила хвостатого демона, которой можно управлять, уничтожая вражеские деревни. Небывалая мощь в их руках. Вражеские шиноби будут бояться на них нападать, а жители деревни будут спать спокойно, уверенные в своей силе.

— Какое они выдвинули предложение? — задумчиво спросил Мадара.

— Отдать им земли, что находятся на границе с ними. Они плодородные и они планируют с их помощью предотвратить голод в своей деревни.

— Нет, — холодно ответил Учиха. — Мы не отдадим им земли.

Тобирама прищурился, смотря на Учиха из-под нахмуренных бровей. Он не считал Мадару главой деревни и был уверен, что тот не имел права сейчас распоряжаться тем, что им следует или не следует делать. Голосование ещё не было проведено и у Учиха не было никакой власти, чтобы решать судьбу деревни. В скором времени они решат, кто будет Хокаге, но даже сейчас Тобирама был уверен в том, что это будет его брат, а не обладатель шарингана. Жители деревни больше любили и доверяли Сенджу, чем этим мрачным Учиха.

— Если мы не согласимся, то они нападут на нас, — объяснил Тобирама, выкинув в разные сторону руки.

— Мы сможем победить их, если найдём такого же Биджу и воспользуемся его силой. Его можно запечатать в одном из нас.

— Я не позволю, чтобы ты стал джинчурики, — выплюнул Тобирама, не задумываясь о своих словах и тем, какое может быть после них последствие.

Обстановка между мужчинами стала накаляться. Они понимали, что между ними не было и не будет доверия. Также каждого одолевали сомневались в том, что от собеседника исходило желание удержать мир в деревне. Мадара прекрасно видел, как Тобирама питается ненавистью к клану Учиха, и сколько бы лет не прошло, тот всё равно не простит их. Тобирама же был уверен в том, что Учиха не стоит доверять ещё большую власть. Они и так были опасны для всех, а если Мадара будет обладать силой Биджу, то он будет безумно силён. Никто не справится с ним, и не факт, что он не пойдёт против Сенджу и всей деревни, обладая столь могущественной силой.

Прежде чем что-то успело произойти, дверь кабинета медленно отворилась и на пороге предстал хмурый Хаширама. Старший Сенджу задумчиво осмотрел своего младшего брата и только потом перевел свой взгляд на Мадару. Обстановка в комнате ещё больше стала накаляться, и складывалось ощущение, будто сам воздух стал тяжёлый. Будто тягучий, он вбирался полной грудью, но чувства насыщения не возникало, а даже наоборот. Для всех троих эта комната стала казаться слишком тесной.

Мадара следил за тем, как Тобирама медленно начал заносить руку себе за спину, но сам продолжал ждать. Он не собирался начинать вновь войну против Сенджу, когда они только наладили мир между собой. Хаширама, видимо, тоже не видел повода для нападений, потому что не стал ничего предпринимать, а лишь спокойно вошёл в кабинет и прошёл к столу. Лишь дубовый стол разделял их всех троих, давая хоть какое-то расстояние.

— Это отличная идея, — медленно проговорил Хаширама, оглядывая их обоих. — Обладать Биджу.

— Брат, — сказал Тобирама и отпустил свою руку, которую заносил за спину.

Тобирама не верил, что эти слова произнёс именно Хаширама. Он никогда не тянулся за властью и безграничной силой, довольствуясь тем, что имел. Мужчина считал, что Мадара мог запудрить голову его брату, перетянув того на свою сторону. Если их отец был жив, он бы никогда не позволил, чтобы Сенджу сотрудничали с Учиха и, видя, как Хаширама соглашается с Мадарой, в гробу бы перевернулся трижды.

— Представь, если у каждой деревни был бы свой демон, — проговорил Хаширама, обращаясь к своему брату. — Все были бы в равных условиях. Никто бы не стал нападать, и между странами наступил бы столь долгожданный мир. Мир без войн и кровопролитий, где дети не умирают от рук шиноби из других кланов и могут просто наслаждаться детством. Разве не об этом мы мечтали?

В его глазах горел внутренний огонь, прекрасно представляя эту картину, которую описывал. Он желал этого мира и стремился всю свою жизнь, делая постепенно маленькие шажки. В конечном итоге они наконец-то смогли объединить кланы и остановить бесчисленное кровопролитие, и это был только малый шаг к новой эре. Эра без войны.

— Если мы поймаем всех Биджу, то сможем их мирным путём разделить между странами, чтобы каждый был равен, — воодушевлённо продолжил Хаширама.

— Если мы их поймаем, то зачем их раздавать, если мы можем оставить их себе? — холодно спросил Мадара. — Тогда мы будем самой сильной деревней и на нас никто никогда не посмеет напасть.

— Нет, Мадара, — покачал головой Хаширама. — Эта власть опьяняет и утягивает во мрак. Человек не должен обладать столь великой силой. Если поступить так, как говоришь ты, то не будет равновесия между всеми, и мы не придём к миру.

Мадара считал, что стоит всех запугать, чтобы те не пытались посягнуть на их деревню. Ведь если дать всем деревням по Биджу, то всё равно войны продолжатся между деревнями. Они будут пытаться достичь ещё большей силы, выкрадывая джинчурики, чтобы завладеть ещё одни источником силы. От такого решения начнётся ещё большее кровопролитие, и деревни будут нападать друг на друга без разбора, пытаясь заполучить победить, увеличивая тем самым военную мощь.

— Нет, как раз наоборот, — попытался вразумить своего товарища Учиха.

Хаширама поднял руку, прерывая своего друга, и Мадара замер, замолчав на мгновение. Он раскрыл в удивлении свои глаза, а затем вобрал полную грудь воздуха, пытаясь утихомирить бурю эмоций, что начала закипать в нём. Со стороны он выглядел всё таким же спокойным, как и раньше, и только крепко стиснутые кулаки говорили о том, что он чувствовал. Хаширама, пытаясь найти поддержку, посмотрел на своего брата, который медленно кивнул головой, не отводя от того своего взгляда.

— Это решится, когда деревня выберет Хокаге. Наши взгляды в этом деле расходятся, поэтому этот вопрос стоит отложить на потом. Как только будет известен Хокаге, мы решим, что отвечать Сунакакуре, а пока нам стоит усилить охрану деревни и быть готовыми к нападению. Если они отправят джинчурики, то нам стоит ожидать самого наихудшего исхода.

Мадара понимал, что сейчас спорить было бессмысленно. Его не понимали Сенджу и просто не хотели даже пытаться понять. Выращенный на поле боя, Учиха понимал, как именно сложен этот мир и чего стоит ожидать. Он был удивлён столь глупой наивностью Сенджу и их мыслям о том, что именно таким способом можно достичь мир. Они ничего не понимали.

Бросив последний взгляд на окно, он заметил, как солнце начало садиться, извещая о законченном рабочем дне. Мадара развернулся, прошёл к столу и сгрёб все бумаги в шуфлядку в столе, а затем с грохотом закрыл её. Сенджу смотрели на его действия и за тем, как Мадара прибирается и покидает свой кабинет.

— Если это на сегодня всё, то я пошёл, — холодно произнёс Учиха, выходя за дверь.

Сенджу переглянулись между собой, но тоже последовали на выход. Дверь за ними захлопнулась и была заперта на замок, а Мадара последовал на выход из здания, больше не произнеся ни слова. Хаширама вместе с Тобирамой тем временем отправились вдвоём в отдельный дальний кабинет, чтобы обсудить то, что именно узнал в путешествии Тобирама, ведь старший Сенджу пришёл под конец разговора и услышал не все детали. Тем более Тобирама не всё рассказал Мадаре, утаив некоторые детали своей поездки.

Настроение у главы клана Учиха было не лучшее, когда он вернулся к себе домой. Эмоции бурлили в нём, поэтому он со всей силой хлопнул входной дверью, выплёскивая наружу хоть малую их часть. Дверь грохнула с такой силой, что рядом стоящая чашка, что стояла на комоде, зашаталась и упала на пол, вдребезги разбившись. Маленькие осколки разлетелись по всему коридору, а Учиха лишь стоял и смотрел на них.

Послышался быстрый топот ног, и в коридор вбежала Азуми, которая поспешила на неожиданный шум. Она прижала руку ко рту и вся сжалась, с волнением смотря на осколки разбившейся чашки. Её взгляд нерешительно поднялся на хмурого Мадару, который даже не смотрел на неё.

— Мадара-сама, простите меня, пожалуйста, — взмолилась девушка. — Это я поставила здесь эту чашку и совершенно забыла её убрать.

Мужчина ничего не стал ей отвечать, лишь поднял на неё свой тяжёлый взгляд. Девушка ещё больше занервничала, увидев, что мужчина находился не в лучшем настроении. Чтобы не получить от него и не навлечь на себя большую беду, Азуми присела на колени и быстрыми движениями стала убирать белые осколки с пола. Она хваталась за битую керамику, не заботясь о возможных порезах. Девушка лишь хотела быстрее убрать и привести всё в порядок, ведь это была сугубо её вина в случившемся.

Девушка порой забывала, что находится не у себя дома, и по привычке оставляла вещи где попало. Она легко погружалась в свои мысли и заботой о малышке, которую ей оставляли, и порой не замечала ничего вокруг себя. Вот уже несколько дней подряд, уходя из дома на работу, Мадара просил Азуми присмотреть за дочерью и позаботиться о той, пока его нет. Юная Учиха была безмерно рада этому и с удовольствием помогала мужчине, в которого была безоговорочно влюблена. Она готова была сделать ради него всё что угодно, и посидеть с ребёнком было самое лёгкое, что он мог ей предложить.

Для удобства, Азуми приходила именно к нему домой, потому что со временем именно здесь появилось всё необходимое для малышки. У неё была собственная удобная кроватка, в которую её клали, когда та засыпала на руках, а также различные игрушки и приспособления. На кухне мужчины даже появился деревянный детский стульчик, на который было ещё слишком рано сажать малышку. Кухонные шкафчики теперь были забиты различными детскими смесями и всевозможными кашами. Казалось, мужчина скупал в магазинах всё то, что могло пригодиться малышке, даже если этого и так было полно в доме.

Порой он приносил домой даже то, в чём его дочь и не нуждалась. Мадара не знал, что именно нужно младенцам и чем они пользуются в каком возрасте, поэтому частенько бывало то, что он покупал совершенно не нужную им вещь. Но весь этот хлам, для которого Мизуки ещё была слишком мала, переносился в отдельную комнату, в которой так и продолжал лежать, даже не распакованный.

Азуми сидела с малышкой весь день, подкармливая и гуляя с ней на свежем воздухе, а когда Мадара приходил после работы, то уходила к себе домой. Она, конечно, хотела бы и подольше остаться, чтобы больше времени провести именно с ним, а не с ребёнком, но мужчина каждый раз прогонял её, стоило ему только вернуться домой. Но в этот раз он этого не сделал, а лишь с холодным лицом прошёл на кухню, оставив Азуми одну в коридоре на корточках убирать разбитую чашку.

Когда девушка закончила собирать осколки, она прошла на кухню, чтобы выкинуть разбившуюся керамику в ведро с мусором. За столом она заметила Мадару, который сидел, раскинувшись на стуле. Одна его рука лежала у него на колене, а во второй он держал маленькую рюмку, которую подносил ко рту. Азуми заметила стоящую на столе белую бутылку и запах саке ударил ей в нос. Она в первые в жизни видела, чтобы глава клана пил алкоголь, и ей оставалось лишь догадываться о причине этого действия. Она не знала сколько именно успел выпить за те две минуты, пока она убирала, но взгляд его уже был чуть захмелён.

Детский плач раздался в соседней комнате, и Азуми тут же быстро направилась к малышке, намереваясь успокоить. Когда юная Учиха удалялась в другую комнату, Мадара проводил её безразличным взглядом, а затем опрокинул в себя очередную рюмку с саке. Он никогда особо не напивался, но, видимо, последние события в его жизни заставили его дойти до точки кипения, которую стоит остудить алкоголем. В последнее время у него прибавилось обязанностей и проблем, а также забот о собственной дочери, которая порой не давала ему спать по ночам. Мадаре требовалось хоть чуточку отдохнуть и отстраниться от всего, поэтому он нашёл единственный верный способ, который мог ему помочь.

Вопли из соседней комнаты постепенно стали прекращаться и, опустошив остаток бутылки, Мадара поднялся на ноги. Его походка была ровной, даже несмотря на то, сколько он успел выпить за столь короткий срок. Мужчина прошёл к дверному проёму и замер, наблюдая за тем, как Азуми укладывает его дочь обратно в кроватку. Мизуки смешно причмокивала во сне своими пухлыми губами, и это было именно то, что заставило внутреннего демона Мадары чуть утихомириться и залечь на дно.

Мужчина смотрел, как юное женское тело нагибается над кроватью, чтобы поправить детское одеяло, и в вечернем свете изгиб тела будто освещался с улицы луной. Мадара смотрел на стройные ноги, которые были слегка худощавые, не наполненные твёрдыми мышцами. Округлые бёдра больше притягивали к себе взгляд, показывая очертание попы, которая будто манила к себе. У девушки была тонкая талия и довольно приятного размера грудь, размер которой устраивал большинство мужчин. Азуми была весьма привлекательна особой и, пожалуй, лишь сейчас Мадара заметил, что девушка была красивой.

Он не мог не отметить, что у неё было притягательное тело, и после выпитого саке, его тело само сделало шаг в сторону замершей девушки. Азуми даже не услышала, как к ней бесшумно подошли, и лишь почувствовала присутствие мужчины у себя за спиной, когда выпрямилась и столкнулась с ним. Её попа угодила прямо в мужской пах, встретившись с нарастающей эрекции. Ощущая всю эту мощь в полную силу, Азуми ойкнула и дёрнулась от неожиданности. Её лицо тут же загорело и стало красным от стеснения, которое она испытала, прижавшись к мужчине.

Почувствовав на своих бёдрах сильные мужские руки, Азуми слегка обернулась через плечо, чтобы взглянуть в тёмные притягательные глаза мужчины, которые были окутаны пьяной дымкой. Её сердцебиение ускорилось, а дыхание пропало из груди, заставляя замереть на месте, будто боясь, что это может мигом исчезнуть подобно сну.

— Мадара-сама, — прошептала Азуми, потрясённая сложившейся ситуацией.

Его глаза лишь прикрылись, смотря на представшую девушку перед собой сквозь полуопущенные чёрные ресницы. Сильные руки разом развернули девушку лицом к нему, а затем он наклонился, накинувшись на её губы. Мощным толчком языка он раскрыл её губы, врываясь внутрь, даже не давая девушке опомниться и прийти в себя. Она чувствовала, как сильное накаченное тело врезается в неё, притягивая ближе к себе. Его руки опустились ниже, проводя пальцами по талии, обводя узоры, пока не достигли ягодиц. Пальцы впились в упругую плоть, сжимая до невозможности, будто пытаясь насытиться до отвала.

В следующее мгновение Азуми не поняла, как её подхватили, заставляя ногами обхватить талию мужчины. Руки Мадары притягивали её ближе, сжимаясь и держась её за пятую точку. Их поцелуй разорвался, когда мужчина перешёл к шее, вбирая в рот нежную кожу, оставляя на ней кровоподтёки. Азуми непроизвольно протяжно застонала, чувствуя всю животную ярость и похоть Мадары. Она никогда и представить себе не могла, что он так накинется на неё подобно голодному зверю.

Придерживая её одной рукой, второй рукой Мадара принялся снимать с девушки одежду. Он не церемонился с ней и просто рвал на части, пытаясь избавиться от неё как можно быстрее. Ткань затрещала по швам, а в следующее мгновение была отброшена в дальний угол комнаты. Мадара будто спешил овладеть этой девушкой, пытаясь как можно быстрее унять своё накатившее желание. В этот момент ему было всё равно как и что, он лишь чувствовал необходимость погрузить себя в нежное женское тело.

Азуми вскрикнула, когда её развернули, и через мгновение она была прижата к стене. Её оголённую спину саднило от неожиданного удара, но она не стала обращать на это внимание, почувствовав на своей груди влажный рот. Девушка не стала подавлять в себе крики и стоны, которые рвались наружу. Она предоставляла всё своё тело Мадаре, позволяя делать с ней всё, что вздумается.

Не переставая обводить языком вокруг соска, Мадара расстегнул свои штаны и приспустил, чтобы вытащить своё хозяйство. Он был уже готов и ему требовалось лишь разорвать последнюю преграду к лону, что, впрочем, он и сделал. Последняя деталь гардероба слетела с девичьего тела, и в то же мгновение Мадара резким толчком ворвался в неё. Азуми охнула, подивившись размерам, а затем начала протяжно стонать, чувствуя мощные толчки внутри себя. Её прижимало к стене сильное тело Мадары, не позволяя сползти вниз. Девушка чувствовала, как в неё врываются с новой силой, будто стараясь потерять себя в ней. Она вся отдавалась мужчине, желая помочь избавиться от всего груза, накопившееся в нём за всё время.

Азуми была счастлива. Она потерялась вся в этих ощущениях, не веря до конца во всё происходящее. Учиха держалась за сильные плечи мужчины, мускулы которого напряглись под её руками. Она чувствовала всю его силу и желание, и отдавала себя всю ему в благодарность.

Мадара врезался в её тело, видя перед собой лишь объект, с помощью которого можно было удовлетворить своё желание. Схватив девушки за волосы, он больно потянул её голову в сторону, чтобы открыть шею. На мгновение волосы в его руках показались ему не чёрными, а светлыми, сыграв с ним злую шутку. Он не видел перед собой охватившее экстазом лицо Азуми, а видел лишь очертания той демоницы, которая околдовала его девять месяцев назад. Удивлённый этим, он замедлил свои движения и тряхнул головой, чтобы развеять наваждение. Перед его взором вновь предстала Азуми, а не та, которая принесла ему ребёнка.

— Мадара-сама, — простонала девушка, вбирая его целиком.

Ярость вспыхнула в нём, слыша голос Азуми, а не той, кто была с ним многие месяцы назад. Он не понимал своих чувств, но, возможно, это было даже сожаление того, что он был в этот момент именно с этой девушкой. Мужчина не чувствовал того эмоционального удовлетворения, что испытывал раньше, и единственное чего он хотел — это закончить побыстрее.

— Заткнись, — прорычал Мадара.

Он сильнее оттянул волосы и упёрся носом в мягкую шею, закрывая глаза, чтобы не видеть лицо Азуми. Перед глазами вновь появился образ светловолосой женщины, которая стонала под ним, а её тело было перемазано в собственной крови. Рык зародился в горле мужчины и он стал ещё быстрее двигаться, приближаясь к кульминации. Когда он почувствовал, что он на пределе, Мадара покинул тело Азуми, а затем излился ей на живот, опустив девушку на пол.

Ему не нужен был ещё один ребёнок.

Азуми выглядела слегка обескураженной и сквозь дымку удовольствия смотрела в тёмные глаза Мадары, хлопая своими длинными ресницами. Она не успела даже опомниться, как порванные части её одежды были подняты с пола и кинуты прямо в неё. Азуми на автомате поймала свои вещи и с удивлением смотрела на вновь посерьёзневшего мужчину перед собой.

— Одевайся и убирайся из моего дома. На сегодня ты больше не нужна.

Эти слова больно ударили прямо в самое сердце, опустив девушку с облаков на землю. Слёзы начали подступать к глазам, но Азуми прикусила свою губу, чтобы не заплакать тут же перед мужчиной. Она хотела скрыть от него всю боль, что причинили ей эти слова. Девушка впопыхах стала собираться, натягивая на себя одежду, а там где она была порвана — пыталась стянуться её в руках. Мадара же тем временем натянул обратно свои штаны и отвернулся от неё, направившись к открытой веранде. Его взгляд был направлен куда-то далеко и он начал чувствовать, как алкоголь постепенно выветривался и возвращал ему разум. Он поддался порыву и сбросил накопившуюся энергию, воспользовавшись этой девушкой, до которой даже не хотел касаться. Этот мимолётный порыв был единственным и большего он себе не позволит.

Облегчение наполнило его, когда он услышал, как захлопнулась за Азуми входная дверь. Прежде чем она выбежала, он также услышал и то, как она заплакала, больше не в силах сдерживать свою обиду. Он понимал, что поступил с ней плохо, но… Ему было всё равно.

Удовлетворение, которого он желал, в конечном итоге не наступило. Он кончил, но это было совершенно не то. От этого никуда не ушли проблемы, а груз на плечах будто только увеличился после всего случившегося. Радовало лишь то, что на этот раз Мадара проследил за тем, чтобы через девять месяцев ему не принесли очередного младенца.

Мощный поток энергии прошёлся через него, ударив его будто под дых. Знакомое чувство силы наполнило собой пространство, и Мадара тут же развернулся, чтобы встретиться взглядом со слегка голубыми бездонными глазами. Знакомая светловолосая девушка стояла в тени комнаты, смотря на него из-под бровей. На ней вновь было длинное кимоно, но на сей раз оно было тёмным, практически чёрным. На её лице не было никакой былой улыбки или усмешки, можно было сказать, что на вид она была зла.

— Как некрасиво ты поступаешь с бедными девушками, — проговорила демоница, нахмурив брови. — Тебя надо наказать, Мадара Учиха.

========== 10. Противостояние ==========

Мадара стоял спокойно, наверное, впервые за все их встречи не пытаясь на неё напасть. Его взгляд лишь быстро метнулся к детской кроватки, в которой сейчас спокойно спала его дочь. Девушка, заметив его взгляд, тоже посмотрела на свою малышку. Как никак она была матерью этого ребёнка, и по идее, у неё должны были быть какие-то чувства к своему дитя.

— Каким образом? — спросил Мадара, складывая руки на груди и пристально следя за девушкой.

Он смотрел за ней и готов был остановить её, если бы она сделала любое движение в сторону Мизуки. Но эта демоница продолжала стоять на месте, лишь смотря на ребёнка, который был полной копией своего отца. Лёгкая грусть мелькнула в светлых глазах, прежде чем незваная гостья отвернулась от кроватки и обратила всё своё внимание на черноволосого мужчину.

— Наказать? — усмехнулась та. — Ну, я бы сковала тебя в цепи, а затем использовала твоё тело так, как того желала бы душа.

От этих слов Мадара внутренне удивился, но не подал виду. Хищная улыбка растянулась на бледном лице девушки, а её глаза чуть сощурились, глядя на мужчину. Между ними двумя пробежала будто волна энергии, больше похожая на электричество, и Мадара заподозрил, что эта девушка вновь пытается применить к нему свою силу. От одного её вида всё его тело напрягалось и испытывало легкое желание в овладении её хрупкого стана. По сравнению с Азуми, эта девушка была самой настоящей красавицей, а вся её энергия в хрупком теле так и манила к себе.

Мадара слегка встряхнул головой, чтобы избавиться от нахлынувшего наваждения и попытался убедить себя, что эта девушка с тёмном кимоно весьма опасна. Её не стоило желать, с учётом того, кем она являлась на самом деле. Однажды она уже завладела его разумом и воспользовалась телом, и что ей нужно в этот раз, он не догадывался. Учиха не понимал, чего та добивалась и с прошлого раза, ведь она специально забеременела от него, а затем принесла к нему на воспитание их ребёнка.

— Ты уже однажды это и так проделала, — холодно проговорил Мадара.

Незваная гостья усмехнулась и медленно облизала свои губы. Мадара будто загипнотизированный следил за её розовым языком, что проходил по нежно-розовым губам, оставляя за собой влажную дорожку. Он почувствовал нахлынувшее напряжение в своих чреслах и это было будто пощечиной, от которой он дёрнулся и с нескрываемым недовольством перевёл взгляд на хитрые глаза девушки.

— Это не было и одной сотой того, что я хочу с тобой проделать, Мадара, — призналась она.

Возможно, это была лишь уловка, чтобы заманить его в поставленную ловушку. Каждый раз, когда она приходила к нему, ей что-то было от него нужно. Мадара не верил, что она пришла в этот раз потому, что он переспал с другой девушкой. Эта демоница не могла придти только из-за женской ревности, что вместо неё он затащил в свою постель другую.

— Зачем ты пришла? — задал он свой вопрос. — Что ты на этот раз хочешь?

— Мне нельзя просто так придти и взглянуть на собственную дочь? — приподняла она в удивлении свою левую бровь.

— Не после того, как ты просто скинула её на меня, даже не поинтересовавшись, хочу ли я этого, — грубо ответил Мадара. — Если ты рожала, сама бы и воспитывала её.

Улыбка с лица девушки медленно стала сползать, и она с серьезным видом посмотрела на мужчину. Её голова повернулась, и взгляд медленно прошёлся по той самой стене, где несколькими минутами ранее Мадара проникал в тело девушки из своего клана. Ему не было стыдно за то, что он совершил, но его позабавил тот факт, что смотря на стену, мать его ребёнка слегка скривилась в лице. Видимо, всё же в ней было что-то от женщины больше, чем от демона, и она почувствовала неприязнь от того, что Учиха был с другой.

— Она Учиха, и ты должен пробудить в ней шаринган, — ответила тем временем она.

— Зачем тебе это? — нахмурился Мадара.

Он до сих пор не получил ответ на этот вопрос. Этот вопрос маячил у него в голове всё то время, как эта девушка принесла ребёнка в его дом. Мужчина не понимал её мотивов, но знал, что та преследовала какую-то цель. Медленно ступив вперёд, Мадара начал приближаться к девушке, которая, видя его движения, ни стала ничего предпринимать. Она также оставалась стоять на месте до тех пор, пока он не подошёл к ней вплотную и не остановился на расстоянии вытянутой руки. Тень упала на её лицо, когда широкое тело мужчины закрыло весь проникающий в комнату лунный свет. Его лицо так же было в тени, а в чёрных глазах стал проявляться кроваво-яркий шаринган, что выглядел слегка устрашающий в темноте.

Девушка позволила ему взять её за шею, слегка сомкнув пальцы на тонкой кожи. Учиха чувствовал силу в своих руках, но не сжимал достаточно крепко, чтобы она стала задыхаться. Ему хотелось лишь показать ей, кто здесь сильнее, и заставить отвечать на свои вопросы. Но его поразил этот бесстрашный взгляд, который смотрел на него в упор. Она не боялась его шарингана, в то время как других он заставлял трястись от страха. Демоница даже не пискнула, когда хватка на шее усилилась, явно начав причинять неприятную боль. Но она также молча стояла перед ним, позволяя ему делать с ней всё, что он хотел.

— Не скажешь? — холодно спросил он.

— Нет, — оскалилась она. — Но зато ты подошёл достаточно близко.

Не успели эти слова до конца сорваться с её губ, как тонкие пальцы дотронулись до его живота, а затем послышались искры. Мадара увидел белый свет прежде, чем заряд молнии ударил ему в живот, откинув его на пару метров. Электричество волной прошлось по его телу, заставляя трястись в конвульсиях. Его падение закончилось, когда он припечатался спиной в соседнюю стену, а затем сполз по ней на пол. Рукой он схватился заподжаренную плоть на животе от которой шёл лёгкий дым. В доме появился противный запах подгорелой плоти и Мадара, скривившись, опустил голову, чтобы посмотреть на ранение.

Его рубашка в том месте, где были её пальцы, сгорела по кругу, предоставляя напоказ потемневшую кожу на животе. Он всё ещё чувствовал, как лёгкое покалывание импульсом электричества проходили по его телу, заставляя непроизвольно вздрагивать. Учиха поднял свой взгляд на стоящую девушку, которая всё ещё держала поднятую руку. Из её пальцев продолжало выходить маленькие молнии, которые пропали, стоило опустить руку.

— Не прикасайся ко мне после этой дешёвой подстилки, — поморщилась девушка.

Эти слова бы рассмешили Мадару, если бы он не испытывал боль от каждого лёгкого движения. Держась за живот, мужчина медленно стал подниматься на свои ноги, готовый в любой момент отразить удар. В прошлый раз он просто был не готов к тому, что его атакуют. Теперь же ему надо быть более внимательным.

От нового грохота малышка, что спала в своей кроватке, заплакала и закричала во весь голос. Девушка тут же обернулась к кроватке и сделала пару шагов, приблизившись к ребёнку. Мизуки хныкала и вскидывала свои детские маленькие кулачки, будто пытаясь кого-то ненароком ударить. Мадара как раз встал на ноги, держась за стену второй рукой, когда демоница взяла на руки свою дочь.

— Не трогай её, — прорычал Мадара.

Бледно-голубые глаза с недовольством посмотрели на мужчину, а затем вновь вернулись к малышке. Девушка подняла Мизуки над головой, вытянув руки, чтобы оценивающе взглянуть на неё. Сама же малышка перестала плакать и, нахмурившись, следила за своей матерью, будто ожидая от той какого-то подвоха. Так они вдвоём и смотрели друг на друга, изучая, пока Учиха приходил в себя. В следующее мгновение он кинулся к ним, ударяя рукой по руке девушки, а второй перехватывая младенца. Когда ребёнок оказался у него, Учиха свободной рукой выкрутил руку девушки, заломив тем самым её за спиной, и с силой припечатал незваную гостью к стене, обездвижив. Её щека была сильно прижата к шероховатой поверхности, а навалившееся тело мужчины не давало никаких шансов на движение.

Почувствовав себя в ловушке, девушка нахмурилась, а затем из её пальцев вновь появились искры зарождающихся молний. Прежде чем та успела использовать свою силу, Мадара увернулся от удара молнии, но ему пришлось отпустить руку. Девушка тут же обернулась к нему лицом, и они замерли в нескольких метров друг от друга. Её взгляд медленно перешёл на дочь в его руках, которая смотрела на всё происходящее с интересом.

— В прошлый раз ты не пускала молнии, — мрачно хмыкнула Мадара, перехватывая дочь в руках поудобнее.

— Поднакопила сил, — хищно расплылась в улыбке та.

Её взгляд перешёл куда-то ему за спину и Мадара нахмурился, слегка обернувшись. Он посмотрел на звездное тёмное небо, на котором сейчас висела большая кровавая луна, что смотрела прямо на них. Лёгкое беспокойство зародилось в нём, ведь такая луна сулила одни несчастья.

— На этот раз она окрасилась в красный из-за твоего прихода? — холодно спросил Учиха, ожидая ответа.

— Нет, — улыбнулась та. — Это я пришла на её зов.

Осознание наполнило мужчину. Если она вновь пришла на зов кровавой луны, то значит где-то поблизости идёт битва, что уносит чьи-то жизни. Или его деревня подверглась нападению, или же кланы сцепились между собой, желая пролить друг другу кровь. Какой бы вариант это не был, всё равно это было плохо.

— Тебе, видимо, пора идти, — усмехнулась девушка, откидывая светлую выбившуюся прядь себе за спину. — Не буду задерживать. Я пришла лишь на пару секунд, чтобы взглянуть, как ты справляешься с нашей дочерью. Кстати, как ты её назвал?

Девушка хоть и пыталась выглядеть отчуждённой, но имя девочки её действительно интересовало, и это можно было прочесть по её взгляду, что прошёлся по малышке в руках у мужчины. Мадара разрывался между желанием покончить с этим демоном и отправиться на помощь своей деревни, остановить бессмысленное кровопролитие. Но в руках ко всему этому у него была дочь, которую он не мог оставить, потому что здесь поблизости была её мать, которая могла что-то с ней сделать или же забрать её от него.

Неуверенный в правильности своих действий, Мадара сдался, и, перед тем как пропасть, произнёс:

— Мизуки Учиха.

— Ей идёт, — слегка удивилась девушка.

В следующее мгновение он пропал, очутившись уже не в своём доме, а на улицах своей деревни. Он побежал вдоль пустых дворов, направляясь к шуму в конце деревни. Даже с такого расстояния он видел, как среди дальних кланов идут сражения, разрушая на своём пути отстроенные здания. Облака пыли и грязи поднимались в воздух в том месте, куда попадали удары шиноби.

Приближаясь ближе к битве, Мадара узнал клан Инузука, стены которого были на половину уже разрушены. Стая собак пронеслась мимо него, перепрыгнув через обломки и скрывшись в поднятом облаке пыли. Лай разносился со всех сторон, и по началу Мадара не мог понять, что здесь происходит. Кругом были развалины, но не было видно ни одного шиноби. Столб пыли начал медленно подниматься с земли, кружа из-за ветра по кругу вокруг Учиха, создавая плотную невидимую стену. Мадара нахмурился и прижал Мизуки ближе к груди, догадываясь, что пыль не могла самостоятельно так подняться и сделать занавес, отстраняя от мира.

Красный шаринган появился в его глазах в тот момент, когда мимо него пронёсся чей-то удар. Он не видел нападающего из-за пыли, но его противник, видимо, знал, где именно стоял противник и усыпал то место ударами. Мадара увернулся, когда рука противника из столба пыли направилась ему прямо в солнечное сплетение. Учиха ушёл в сторону, а затем сложил одной рукой печати и выдохнул струю огня. Его огонь не достиг цели, так как в следующее мгновение удары посыпались на спину.

Мадара пригнулся, а следующий удар отбил своей рукой, отбросив противника в сторону. Сражаться, держа на руках ребёнка, было самое неудобное в его жизни, но он не мог отпустить Мизуки. Его дочь терпеливо молчала, даже не испугавшись неожиданных разворотов и прыжков, которые исходили от Учиха во время слепого боя. Он продолжал отражать удары, предугадывая с какой стороны начнёт атаковать противник. Но что удивляло Мадару, так это то, что бой был рукопашный и на него не нападали с кунаем или каким-либо другим холодным оружием. Этот противник пытался бить по потокам чакры, но довольно неумело, так как Учиха отражал все удары одной рукой, второй держа ребёнка.

При очередном ударе Мадара не отбил руку противника, а схватил её, дёрнув на себя. Из плотного слоя пыли вылетел мужчина, удивлённый тому, что его схватили. Мадара потянул его на себя, а затем ударил того коленом в живот. Незнакомый мужчина согнулся пополам от боли, а затем отлетел на пару метров, когда после удара в живот получил кулаком по лицу. Брызнула кровь, уведомляя о том, что Учиха сломал мужчине нос, а может и ещё что-нибудь. Побеждённый брюнет упал у поваленной стены, прижавшись лицом к земле. На нём была одета экипировка шиноби, а на спине жилетки находился знак клана, где было изображено два одинаковых листка клевера.

Учиха узнал этот клан, ведь совсем недавно именно об этом клане ему говорил Хаширама. Клан, что в прошлом воровал Кеккей Генкай и не был рад соседству с кланом Инузука. Мужчина из клана Кибико медленно стал подниматься с земли, утирая кровь со своего лица. Он повернулся лицом к Мадаре и мужчина удивился, увидев в его глазах Кеккей Генкай клана Хьюга. Глаза у его противника были словно белые, лишь с лёгким сероватым оттенком, без чёрного зрачка. И сражался его противник как шиноби из клана Хьюга, но откуда он раздобыл эти глаза?

Задать этот вопрос Учиха не успел, так как последовала новая атака противника. На сей раз шиноби из клана Кибико начал складывать руки в печати, произнося технику, а в следующее мгновение на Мадару полетели глыбы льда.

— Стихия огня: Техника Великого Огненного Шара, — выкрикнул Учиха, направив огонь на противника.

Огромный огненный шар стал зарождаться у его рта, пока не достиг огромного размера и не полетел в шиноби клана Кибико. Ледяные глыбы, что летели в Мадару, молниеносно растаяли на пути у огненного шара, а затем огонь поглотил и самого противника. Огненная техника оттолкнула шиноби, заставляя отлететь на несколько метров, при этом на своём пути доламывая остатки стены клана. Мужчина вспыхнул как спичка и закричал, заваливаясь на землю в попытках потушить огонь. Но пламя никуда не исчезало и в конечном счёте мужчина замолчал, заживо сгорев всего за пару секунд.

Поднявшаяся пыль, что не давала видеть, в конечном счёте улеглась полностью. Рядом с ними вновь никого не было и тогда Мадара смог выдохнуть и посмотреть на ребёнка в своих руках. Мизуки смотрела на него широко раскрытыми глазами, а её лицо было скривлено и губы опущены вниз так, будто девочка вот-вот собиралась заплакать. Принести ребёнка на поле боя было плохим решением и Мадара понимал это. Он видел, как чуть дальше продолжались сражения, и среди бьющихся шиноби он узнал Хашираму.

Учиха стал оборачиваться, пытаясь найти хоть одного прохожего, и в итоге в конце улицы увидел маленького мальчика, на щеках которого были фиолетовые полосы клана Инузука. Черноволосый мальчик прятался за стену дома, трясясь от страха, но выглядывая из любопытства, чтобы увидеть образовавшийся бой. Он был единственным человеком, находившимся в округе, но был ещё достаточно мал, чтобы ему была присвоена боевая собака. Мадара в мгновение очутился рядом с мальчиком, отчего тот от неожиданности подпрыгнул на месте и со страхом в глазах посмотрел на кровавый шаринган.

— Подержи пока, — произнёс Мадара, впихивая мальчику в руки Мизуки.

Слабые ручки на автомате приняли маленькую девочку и притянули к груди. Тёмные глаза мальчика с удивлением рассматривали младенца, которого ему неожиданно доверили. Мадара понимал, что пацан едва ли мог справиться с ребёнком, так как сам был достаточно мал, но он был единственным, кто находился в округе. В любом случае это было лучше, чем если бы он просто оставил Мизуки где-то на улице, а сам отправился в битву. По-другому он не мог, потому что пообещал, что будет защищать деревню, и эта была его обязанность. В этот момент в нём нуждались, и Учиха должен был помочь и прекратить бой.

— Держи её крепко и держись подальше от сражений. Ты меня понял?

— Д-да, — начал заикаться мальчик, но затем встряхнул головой и с уверенностью в глазах произнёс. — Я защищу её!

Мадара хмыкнул на такие слова мальца, а затем исчез, надеясь, что маленький Инузука не попадёт в беду и найдёт укромное место, пока идёт сражение. Учиха направлялся в эпицентр сражения, где на территории нескольких кланов шла ожесточённая борьба. Мадара предполагал, что битва могла начаться между кланом Кибико и Инузука, но сейчас клан любителей собак был на половину разрушен, а никого из взрослых там не наблюдалось. Сражения перешли на территорию другого клана, и Учиха не хотел, чтобы его догадка о том, что сражения начались не между двумя кланами, а сразу несколькими, оказалась явью. Он делал многое, чтобы мир наступил в их деревни, но кто-то решил вновь развязать войну между кланами.

Он видел, как в воздухе сражался Хаширама, отталкиваясь от деревянных стволов, которые самолично вызвал из земли. В воздухе то и дело слышался скрежет стали, когда кунаи встречались на пути друг с другом. Искры разлетались при столкновении, а руки каждый раз складывались в новые печати. Мадара появился достаточно близко к сражению, чтобы увидеть противника Хаширамы и замереть на месте от удивления. Откидывая свои серебристые волосы назад, Тобирама заносил своё оружие и нападал на собственного брата. Сенджу дрались между собой, но Учиха мог заметить, как Хаширама в основном отражал все удары брата, но не нападал на него, чтобы не причинить тому вред.

Вокруг них также происходили сражения, и Мадара не понимал, кто с кем дерётся. Он также не понимал, почему Тобирама нападал на своего брата, и кто вообще всё это устроил. Единственное, что знал Учиха, так это то, что Тобирама так же был готов на всё ради мира, и не стал бы развязывать межклановую войну. Мадара был уверен, что кто-то управляет младшим Сенджу, поэтому стал оборачиваться, чтобы найти того, кто это делал.

В воздухе витал запах крови, который так был всем знаком. Спустя столько месяцев перемирия и спокойствия, между кланами вновь развязалась битва. Мадара видел, как около пяти различных кланов дрались друг с другом, но большинство было из клана Кибико. Его взгляд шарингана зацепился за одного из шиноби Кибико, который сидел в тени у стены дома. Его руки были сложены в печати и направлены на шиноби клана Хьюга, который как раз направлялся в сторону Мадары. На сей раз это был настоящий Хьюга, поэтому Мадара решил быть осторожней, ведь противник должен был быть сильным.

Удары ладоней посыпались на Учиха, и Мадара отбивал их и уходил в сторону. Он видел своим шаринганом все движения и действия Хьюга, поэтому ему не составляло никакого труда уворачиваться от ударов. Когда он увернулся и проскользнул под рукой мужчины, оказавшись за его спиной, Учиха занёс свою ногу и с силой ударил того по боку. Хьюга отлетел от пинка и приземлился на землю, и в этот же момент на Мадару напал шиноби с катаной. Учиха выбил катану из рук нападавшего и перехватил её, бросившись к сидящему у стены Кибико, который держал руки в технике. Мадара занёс катану и без промедления рассёк руку врага. Отрезанная конечность упала на землю, а из раны ручьём полилась кровь. Мужчина закричал во всё горло и завалился на землю, пытаясь остановить поток крови второй рукой. Гримаса безумной боли появилась на его лице и ещё чуть-чуть, и он бы потерял сознание. Тёмные глаза приоткрылись и с ужасом посмотрели на красный шаринган Учиха, который вселял ещё больше страха. Кровь медленно стекала по лезвию катаны, опадая на сухую землю, которая тут же вбирала жидкость в почву.

— Стой! — крикнул мужской голос, и Мадара слегка обернулся к валяющемуся на земле Хьюга. — Не убивай его, он нам пригодится.

Хьюга больше не находился под контролем, поэтому начал подниматься на ноги. Мужчина, который напал и у которого Мадара отобрал катану, в этот момент налетел на Хьюга, но тот в два удара нажал ему на необходимые точки, из-за чего нападваший без движений завалился на землю.

— Он использовал технику клана Яманака, — объяснил подходящий к нему Хьюга. — Он перенёс сознание в моё тело. Теперь, когда у него нет руки, он не сможет использовать эту технику.

— Судя по тому, что я видел, именно его клан начал всё это, — холодно произнёс Мадара. — Клан Кибико стоит наказать, а всех его челнов убить за попытку восстания.

— Будет лучше, если мы не будем всех убивать, а возьмём в плен, чтобы узнать истинные мотивы, — произнёс Хьюга, хватаясь за основание катаны, что держал в своей руке Мадара.

Их взгляды встретились; они пристально смотрели друг на друга, не собираясь уступать. У каждого были свои взгляды на эту ситуацию, и каждый думал, что был прав в своих словах. Новое противостояние могло вновь начаться, если кто-то из них не уступил бы. Мадара чувствовал злость, ведь ему снова пытались навязать своё мнение и заставить действовать так, как не он желал, а как твердили другие. Хьюга был никем, чтобы пытаться указывать Мадаре, и мужчина считал, что нападавший на деревню и его жителей заслуживает смерть. Было видно, что клан Кибико использовал Кеккей Генкай различных кланов для того, чтобы напасть на других. Со стороны выглядело так, будто на другие кланы нападают Хьюга, а на самом деле — это клан Кибико, украв способность клана Яманака, управлял чужим сознанием.

Жалобное нытьё мужчины, что лежал без руки, отвлекло мужчин друг от друга. Мадара скосил свой взгляд на валяющееся в его ногах жалкое создание, а затем посмотрел на то, как над зданиями до сих пор сражались Хаширама с Тобирамой. Сознанием младшего Сенджу до сих пор кто-то управлял, и Мадара решил более не задерживаться и отправиться искать виновного. Он без лишних слов исчез перед Хьюга, а затем появился в другом квартале, взглядом пытаясь найти шиноби из клана Кибико.

Некоторые сражались со своими противниками, но Мадара искал тех, кто пользовался той же техникой переноса сознания, что и прошлый его противник. Одного из таких он нашёл за разрушенной стеной, и без промедлений и каких-либо чувств, отрубил тому голову. Голова с глухим звуком отлетела от тела и упала на землю, прокатившись пару метров. Фонтан крови брызнул из шеи, заливая красной жидкостью всё в округе. Несколько капель попало Мадаре на лицо, но он не придал этому особого значения, продолжив бежать дальше. От его меча на землю без дыхания попадали ещё несколько шиноби клана Кибико, и те шиноби, что были в их власти, перестали бороться. Они удивлённо смотрели по сторонам, понимая, что только что произошло, а Мадара направлялся всё дальше.

Он уворачивался от ударов, что были на него направлены, и использовал огненные техники, чтобы растопить лёд и воду, которые были направлены на него в попытке остановить. Его основной целью являлся светловолосой шиноби из клана Кибико, который, насколько он помнил, являлся главой клана. Лёгкие морщинки залегли у него рядом с глазами и на лбу, а его хищный взгляд голубых глаз был направлен на Тобираму, что сражался с Хаширамой. Без сомнения он был тем, кто начал всю эту битву, преследуя какие-то свои цели.

— Стихия огня: Техника огненного уничтожения! — выкрикнул Учиха, сложив печати.

Эта была разрушительная техника, и Мадара понимал, что огненная волна уничтожит множество домой вокруг них, но он решил разом победить предводителя Кибико. Огонь уничтожал всё на своём пути, охватывая пламенем дома и деревянные крыши, уничтожая и сминая всё на своём пути. Похититель Кеккей Генкая в самый последний момент развеял свою технику и исчез с траектории огня, появившись рядом с Мадарой. Удар куная прошёлся рядом с лицом Учиха, но тот отразил удар катаной, откинув холодное оружие врага в сторону.

— А, Мадара Учиха, — произнёс мужчина, отпрыгнув от него в сторону. — Наслышан о тебе.

На лице этого светловолосого мужчины появилась зловещая ухмылка, не предвещая ничего хорошего. Мадара лишь холоднокровно смотрел на своего противника, держа наготове перед собой катану. Руки противника стали молниеносно складывать печати, а затем из-под ног Мадары пропала земля. Учиха почувствовал, как он стал проваливаться вниз, но вовремя переместился за спину своего противника. Мадара собирался нанести удар, как тело человека окутала земля, не давая пробиться удару. Кулак Мадары попал будто в твёрдую поверхность скалы, и он, убрав свою руку, понял, что простым рукопашным боем он не победит.

Учиха отпрыгнул, чтобы вновь сложить печати и вызвать огненный шар, который был тут же погашен водной техникой. У Похитителя Кеккей Генкая было в запасе много различных техник, и Мадара задавался вопросом, какие ещё стихии ему были подвластны. Этот мужчина был весьма уверен в себе и эта самодовольная ухмылка раздражала.

Мадара сконцентрировал в своём теле чакру, взывая к ней, а затем направил её на высвобождение, призывая Сусанно. Этот самурай был весьма велик, поэтому, дабы не разрушить остатки деревни, Мадара вызвал лишь одну руку огненного Сусанно, чтобы расквитаться с противником. Кибико, видимо, был не готов к такому, и на его лице отразился самый настоящий страх, увидев столь мощный поток чакры. Мужчина сложил перед собой руки и вызвал каменную стену, которая была разрушена лишь одним ударом Мадары.

Кибико отлетел в сторону, сделав несколько кувырков по земле, пока не врезался спиной об корягу дерева, что была вызвана ранее Хаширамой. Мужчина ещё не успел прийти в себя от столь мощного удара, как открыл глаза и увидел, как на него летит Учиха с обнажённой катаной. Его оружие горело и было охвачено силой Сусанно, и Кибико непроизвольно сжался и вскинул вперёд руки.

Толстые деревянные стволы обвили всё тело Мадары, останавливая его на полпути. Дерево потрескалось от огня, но на смену сломанным стволам появлялись новые, пытаясь остановить Учиха. Мадара зло прищурил глаза, когда увидел, что остановил его именно Хаширама, стоявший неподалёку. Тобирама же тем временем очутился рядом с Кибико и подставил к горлу кунай, не давая тому шанса на побег. Младший Сенджу был освобождён от гендзюцу, как только Кибико разорвал руки и закончил технику, отвлёкшись на Мадару.

Мадара дёрнул рукой и отпустил Сусанно, краем глазом наблюдая за Хаширамой. Сенджу был слегка потрёпанным и обмазанным в грязи, но вполне доволен тем, что не дал Мадаре уничтожить главу клана Кибико.

— Зачем? — холодно спросил Мадара, выпуская из своих рук катану.

Та со звоном упала на землю, несколько раз подпрыгнув на месте. На заданный вопрос Хаширама усмехнулся, выпрямился и рассеял технику. Деревянные стволы постепенно начали уходить под землю, отпуская главу клана Учиха. Мадара был весьма недоволен тем, что ему не дали закончить бой, но не показывал своих истинных эмоций. Оказавшись на свободе, тот сложил руки у себя на груди и холодно осмотрел братьев Сенджу, которые вдвоём присели рядом с Кибико и сковали его в древесные оковы.

— Если дать тебе его убить, то мы не узнаем, зачем он это всё сделал, — спокойно произнёс Хаширама.

— Судя по всему, он просто хотел наворовать побольше Кеккей Генкая, пока все отвлекались на битву между кланами, которую он сам же и организовал, — холодно произнёс Учиха.

— Вот это и выясним, — хмыкнул Тобирама и стал уводить пленного.

Мадара проследил взглядом за тем, как Тобирама исчезает из вида, перенося пленного в темницу, где позже будет проведён допрос. Хаширама тем временем подошёл к Мадаре, остановившись лишь в метре от друга. Его брови были нахмурены, и он с печалью смотрел на обладателя шарингана.

— Я видел, как ты перебил большинство шиноби из клана Кибико.

Кровавый шаринган стал пропадать, и на смену ему глаза приняли привычный тёмный цвет. Учиха не сожалел о содеянном и по-настоящему считал, что поступил правильно, не пощадив и убив тех шиноби. Они были опасны, имея способность красть чужие Кеккей Генкай, и раз они пошли против деревни, то убийство их было самым верным решением. Учиха не понимал, почему Хаширама недоволен тем, каким именно образом он обезопасил деревню, ведь он вытащил проблему прямо с корнем.

— Разве я сделал что-то не так?

— Ты не должен был убивать их. Нам не нужны лишнее кровопролитие.

— Но если не мы их, то они нас. Закон шиноби.

Хаширама тяжело вздохнул, а затем поднёс свою руку и опустил её на плечо своего друга, решив не докучать тому. Он понимал, что Мадара был таким, и его нельзя было разубедить. За всё время он повидал множество смертей, и отнимать чью-то жизнь стало столь привычно, как просто дышать. Убивая без промедления, Хаширама понимал, почему Мадара не считал нужным оставлять живых противников. Это были правила, которые высекались в его сознании на протяжении многих лет, и сейчас было тяжело переубедить Учиха, что мир менялся, и самим также нужно было меняться.

— Отдыхай, Мадара, — произнёс Хаширама, отпуская свою руку. — Спасибо, что помог. Это была сложная ночь. Теперь можно расслабиться, так как всё позади.

Хмыкнув, Мадара обернулся и посмотрел на дома за своей спиной. Несколько кварталов было разрушено, но сражения к этому времени закончились. Многие из кланов Кибико, которые были живы, сейчас были связаны и обезоружены. Все они были поникшими и потрёпанными, но они не представляли, что их ожидало. Всех дезертиров отправляли в штаб полиции, где главенствовал Мадара, поэтому он мог с уверенностью сказать, что им всем придётся не сладко.

Та деревня, которую они столь долго строили, могла разрушиться за одну ночь. Лишь за какой-то час некоторые кланы потеряли свои дома, а жертв могло быть и больше, если бы они всё не остановили. Теперь им придётся вновь отстраивать здания и жилищные дома по новой. Впереди было много работы.

— Хорошо, что я ещё не спал, — усмехнулся Хаширама, взъерошивая свои волосы. — Ты тоже не спал и прибежал на шум?

— Да, — холодно ответил Мадара. — Мне надо идти.

— Стой, — произнёс Хаширама, удивившись такой резкости. — Я думал, что мы вдвоём отправимся допрашивать главу клана Кибико. Уверен, что с твоим цукуёми мы всё быстро выясним.

— Сначала мне надо найти Мизуки.

— Кого? — не понял Хаширама, нахмурившись.

— Свою дочь, — холодно объяснил Мадара, начиная идти в сторону разрушений.

— А, так ты её назвал, — задумчиво протянул Сенджу. — А почему найти? Ты её потерял?

— Она была у меня, когда я прибежал сюда. Чтобы не мешалась, я отдал её мальчику из клана Инузука.

— А ты знаешь имя мальчика, которому отдал? По имени мы быстро их найдём.

Хаширама последовал за Мадарой, но тот остановился и поднял руку, останавливая Сенджу. Его взгляд холодно прошёлся по мужчине, и если бы Хаширама не так хорошо знал Мадару, то он бы вздрогнул и поёжился от этого взгляда.

— Понятия не имею, как его зовут. Не ходи за мной, я сам справлюсь, — выплюнул Учиха, отворачиваясь.

— Ну хорошо, — слегка растерянно протянул Сенджу, наблюдая за тем, как Учиха исчезает из виду.

Мадара отправился в то место, где он повстречал маленького мальчика, но того на том месте, конечно же, не оказалось. Учиха ходил по развалинам и смотрел в разные стороны, но никаких детей не наблюдалось. Вокруг сновали одни взрослые шиноби, которые стали осматривать раненых и разгребать завалины. Мадара направился в ближайшие районы, которые не пострадали от нападения, но мальчика так и не мог найти.

Из окон домов выглядывали испуганные, но любопытные жители деревни, не решившиеся выйти из своего укрытия. Улицы были полупустые, и сколько бы раз Мадара не обходил их, он не мог найти ребёнка с его дочерью. Злость стала закипать в нём, когда он вернулся к разрушенным домам клана Инузука, думая о том, что мальчик не мог далеко уйти от своего клана. Он уже был зол на самого себя, что отправил ребёнка в безопасное место, но не додумался уточнить у того, где его потом можно найти. В его руках была Мизуки, и малышка наверняка ещё больше перепугалась от всего случившегося. Мадаре бы стоило оставить её у Азуми, но после случившегося мужчина не думал, что девушка с радостью кинется ему помогать.

Спустя несколько минут беспрерывного хождения, Мадара вспомнил про бункер, который только начали строить, и решил, что, возможно, мальчик отправился туда. Но мальчика он нашёл не в этом бункере, а на полпути к нему. На лице ребёнка была улыбка, когда Мадара предстал перед ним. Руками он взъерошил свои волосы, а затем закинул руки за голову, не боясь взглянув на шиноби, что был забрызган чужой кровью. Холодный взгляд Мадары прошёлся по этому ребёнку, и с нарастающей злостью мужчина отметил, что его дочери с мальчиком не было.

— Это вы, — произнёс мальчик и потёр свой нос. — Я уже ничего не боюсь.

— Где моя дочь? — мрачно спросил Мадара, нависая над мальчиком.

— А, так её забрала женщина, — пожал плечами мальчик. — Она подошла и сказала, что это её дочь, ну я и отдал её.

Гнев прошёлся по телу Мадары, и он сжал свои кулаки от злости. Он не понимал, как ребёнок может отдать первому встречному то, что ему доверили, но в то же время Мадара напоминал себе, что это просто маленький мальчик, и злиться в такой ситуации надо на самого себя. Видимо, пацан сам понял, что поступил не так, как того хотел этот господин, и весь дёрнулся и сжался.

— Что за женщина? Как она выглядела? — сквозь зубы спросил Учиха.

— Н-ну у неё были светлые волосы, и глаза п-почти пустые, тоже с-светлые, — начал заикаться мальчишка. — Она была одета в тёмное кимоно.

Осознание того, кто именно забрал его ребёнка, настигло Мадару. Он зло плотно сжал губы и тут же исчез, оставив мальчика одного. Мадара был зол на самого себя, и не знал как избавиться от этой злости. Он перемещался из одной стороны деревни в другую, пытаясь найти Мизуки и этого чёрного демона, имя которой до сих пор не знал. Он не знал, для чего этой девушке мог понадобиться их ребёнок, но Мадара чувствовал безмерную необходимость вернуть себе свою дочь.

Он долгое время бегал по Деревни, пытаясь их отыскать, но ничего не нашёл. В конечном итоге, уставший и сердитый, что эта девушка вечно ускользает от него, он вернулся к себе домой. Он не знал, куда та могла отнести Мизуки, и предполагал, что скорее всего его дочь могла быть в том логове, в котором обитала эта девушка и про которое рассказывал ему Изуна. Но на ночь глядя, не зная точного месторасположения, он отправиться не мог. Он решил, что соберётся и отправится как только встанет солнце, а к тому времени ему стоит немного отдохнуть.

Входная дверь оказалась открытой, и Мадара нахмурился, вспомнив, что когда убегал, даже не подумал о ней. Но его это не сильно расстроило, так как в доме не было ничего, что можно было бы украсть. Мужчина снял обувь и устало прошёл в гостиную, удивляясь кромешной тишине, которая никогда не наступала с тех времён, как у него появилась Мизуки.

Погружённый в тяжёлые мысли, Мадара вошёл в гостиную и замер на месте, увидев сидящую на краю веранды знакомую светловолосую девушку. На её руках спокойно посапывала их дочь, которая сейчас была одета в маленькое подобие кимоно, точно такое же по цвету и узору, как и у девушки. Чёрные волосики, которые были достаточно густые, но не такие длинные, были собраны в четыре крошечных хвостика. Сама девушка ласково смотрела на ребёнка в своих руках, но как только услышала, что мужчина вернулся в дом, слегка обернулась через плечо.

Её светлые глаза были слегка приоткрыты и были направлены на Мадару, который замер от удивления. Он ожидал всё что угодно, но не то, что он найдёт этих двоих у себя же в доме, причём в такой спокойной и безобидной обстановке. В этот момент он не знал что делать, остаться так стоять или же накинуться на эту девушку, отобрав свою дочь. Но судя по тому, как мирно сидела та, ему не о чем было переживать.

Светловолосая хмыкнула на его бездействие, а затем осторожно провела своей тонкой ладонью по лицу спящей малышке. Она наклонилась, чтобы что-то сказать Мизуки на ушко, а затем отпустила малышку на пол. От сего перемещения ребёнок не проснулся и даже не дёрнулся во сне, продолжая сладко посапывать.

— Не отдавай её кому попало, — холодно произнесла девушка, вставая на ноги и смотря на Учиха. — И пробуди её шаринган.

С этими словами она растворилась в воздухе, ничего не оставив после себя. Казалось, будто её и вовсе не было до этого, и всё это был лишь плод его воображения.

========== 11. Время идёт ==========

Кажется, это был первый его выходной за последний месяц. Яркое солнце стояло в зените, согревая всю деревню и их жителей своими тёплыми лучами. Мадара Учиха лежал в это время на полу своей террасы, свесив свои ноги вниз, зарываясь босыми ногами в прохладную зелёную траву. Впервые за столь долгое время на нём не было никакой экипировки, и он мог вполне спокойно разгуливать по дому целый день в простом тонком халате.Сейчас же этот халат был слегка отведён в сторону на груди, предоставляя бледную кожу палящему солнцу.

Учиха наслаждался теплом и минуткой спокойствия, которых ему так не хватало. Он столько работал в последние дни, что приходил домой совершенно уставший, не способный даже поесть перед сном. Единственное, на что у него хватало сил, так это дойти до своей постели и погрузиться в крепкий сон. Такой расклад совершенно не нравился его дочери, которая постоянно требовала внимания своего отца и ей было всё равно, что тот был без сил. Ребёнок, который целый день провёл с Азуми, хотел именно отцовской любви и ласки.

С тех пор, как Мадара переспал с Азуми, а затем выставил за дверь, их отношения были слегка натянуты. Несколько недель девушка напрочь не выходила из своего дома, и Мадаре приходилось брать Мизуки к себе на работу, ведь он не мог оставить дочь дома совершенно одну. Ему приходилось вместе с ней брать с собой смеси и детские пелёнки, и некоторые из клана Учиха смотрели на него весьма странно. Но Мадара делал вид, что не замечал столь пристального внимания к себе. Хаширама порой заходил к нему, чтобы забрать или помочь с Мизуки, но Учиха не хотел так часто полагаться на Сенджу.

В конечном итоге, в один из дней, когда он решил взять дочь с собой на работу, на выходе из дома Мадара встретился лицом к лицу с Азуми. Девушка отводила от него свой взгляд, но решительно предложила свою помощь. В тот день Мадара впустил Азуми в свой дом и вновь доверил ей свою дочь, а затем девушка уходила, когда он возвращался домой, а затем вновь приходила к утру, когда он собирался на работу. Казалось, Азуми решила не напоминать всё то, что случилось между ними в тот вечер, но порой она кидала мечтательные взгляды на главу клана Учиха, в тайне всё ещё надеясь быть с ним. Но Мадара был холоден с ней как никогда, и позволял ей только приглядывать за своей дочерью, оплачивая той за эту услугу деньгами. Между ними больше ничего никогда не было, и Мадара не собирался вновь давать бедной девушки надежду.

С тех пор прошёл практически год, и жизнь будто стала тихой рутиной, не предвещая никакой беды. Каждый день Мадара смотрел на ночное небо, то ли опасаясь, то ли дожидаясь кровавой луны, но та всё не окрашивалась, оставаясь привычно серебристой. Мать его ребёнка с тех пор так и не появлялась, и Мадара задумывался, было ли это хорошим знаком или же затишьем перед бурей?

В тот день, когда в прошлый раз окрашивалась луна в кровавый цвет, Мадара думал, что мог потерять свою деревню. Битва между кланами принесла сильные разрушения, и они отстраивали все разрушенные дома и здания на протяжении нескольких месяцев, закончив строительство лишь недавно. Клан Кибико был наполовину уничтожен именно Мадарой, в то время как вторую половину уместили в тюрьму, где они не способны были использовать чакру. Предводителя клана Мадара лично с Хаширамой допрашивали на протяжении целой ночи, погружая того в цукуёми. Со временем Кибико признался, что питал глубокую ненависть к клану Хьюга, поэтому они решили подставить их, сделав так, будто именно Хьюга начали нападать на остальные кланы. Тем временем, пока развивалась битва, глава клана Кибико хотел выкрасть глаза у Мадары, но ему помешал Хаширама. Тогда ему и пришлось взять под контроль Тобираму, а в конечном итоге, его план провалился, когда к нему сам лично пришёл Мадара и победил.

Мужчина и предположить не мог, что ради желания обладать его шаринганом, глава Кибико мог так запросто пожертвовать своим кланом. Под весь этот шум он хотел напасть на Мадару, когда тот совершенно не мог этого ожидать, но его план был так плох, что не удивительно, что в конечном итоге он провалился. Учиха сомневался, что Кибико был столь сильным, что мог бы выкрасть его глаза, даже имея план получше.

С того дня жизнь в деревне наладилась и обходилась без каких-либо происшествий. Но как бы мирно они все не жили, Мадара чувствовал, что это был не конец. Что-то надвигалось на них, и в скором времени спокойным дням придёт конец.

— Ма-ма, — по слогам произнёс тихий голос.

Мадара почувствовал, как по его телу стали карабкаться, залазя не только руками, но и маленькими ножками. Острая детская коленка со всей силы упёрлась Мадаре в живот, и он выпустил затруднительный вздох, когда всё тело переместилось на эту самую коленку, смещая своим весом его органы.

— Папа, — спокойно поправил Мадара, прикрывая свои глаза рукой от солнца.

Детское тельце неумело продолжало карабкаться по нему, и затем он увидел, как над его лицом склонилась его подросшая дочь. Её тёмные глубокие глаза с интересом смотрели в его глаза, пытаясь что-то там рассмотреть. На мгновение между тоненьких бровей залегла морщинка, когда Мизуки нахмурилась, а затем её детская ручка схватила Мадару за нос и с силой сжала его. Учиха почувствовал, как ему перекрыли доступ к кислороду, но вместо того, чтобы убрать руку своей дочери, он открыл рот и глубоко задышал. Маленькая Мизуки не растерялась от этого хода и положила свою вторую руку на рот мужчине.

Конечно же, это не помешало Мадаре дышать, и, видя, как тот всё равно раскрывает рот и дышит сквозь раскрытые маленькие детские пальчики, Мизуки ещё больше нахмурилась и напряжённо вытянула губы в трубочку. Она хлопнула своей рукой по его рту, пытаясь тем самым вновь попытаться перекрыть своему отцу воздух, но и на сей раз у неё это не получилось.

— Мама! — капризно выкрикнула Мизуки, убирая свои руки с лица своего спокойного отца.

— Папа, — так же безэмоционально поправил её Мадара, а затем уже нахмурился сам и обиженно протянул, обращаясь к своей дочери. — Я тебя учил говорить слово «Папа». Покажи мне это бессмертное существо, которое всё это время учило тебя слову «Мама». Я же выясню, кто посмел такое провернуть у меня за спиной.

Мизуки лишь похлопала своими пушистыми ресницами, а затем складка между бровей разгладилась, когда девочка наклонилась ещё больше над лицом Мадары и на сей раз дотронулась до одного из глаз. Мадаре пришлось прикрыть свой левый глаз, чтобы та его не выколола своими пальцами, и это действие позабавило его дочь. Черноволосая малышка принялась прыгать на нём, хлопая его по закрытому глазу, и в этот момент Мадара подивился, какое у него стальное терпение.

— Этя, — произнесла малышка, хлопая по глазу.

Она убрала свою руку и с ожиданием посмотрела на своего отца, даже слегка наклонившись вперёд. Мадара вздохнул, ведь понимал, что Мизуки не отстанет от него, если он не выполняет то, что та от него хотела. Он пытался правильно воспитать свою дочь, но она росла на его руках слегка капризной и избалованной, и Учиха удивлялся, что неужели он самолично её баловал, когда приходил с работы домой. Как бы он не отрицал, но дочь за это время стала дорога сердцу, и он уже и не помнил те времена, когда у него не было этого маленького капризного демона. Демоном он называл её лишь в своих мыслях, когда та поднимала с самого утра весь дом на уши, не давая выспаться и отдохнуть, требуя немедленного внимания. Порой она даже кричала до тех пор, пока Мадаре не приходилось забирать её к себе в постель из-за её прихоти, и тогда она сладко посапывала у его бока, видя десятый сон.

Мадара по желанию своей дочери активировал свой шаринган, и его чёрные глаза вмиг окрасились в красный, заставляя его дочь радостно визжать и подпрыгивать на его груди. Обыкновенные красные глаза с тремя томоэ вращались, превращаясь в Мангекё шаринган, и весь вид того, как видоизменяются глаза Мадары, доставлял невероятное веселие Мизуки. Она смотрела на вращающиеся чёрные узоры в глазах своего отца и от радости даже пару раз хлопнула в ладошки. Эта манипуляция с шаринганом было самым любимым развлечением Мизуки.

— Всё, — произнёс Мадара, отпуская шаринган и придавая своим глазам привычный чёрный цвет. — На сегодня хватит представлений.

— Ещё, — потребовала наследница клана Учиха.

— Нет, — строго ответил мужчина. — Я сказал хватит.

После этих слова Мизуки сразу же слезла со своего отца, напоследок случайно ударив пяткой по подбородку мужчины, и побежала вдоль террасы. Мадара потёр ушибленный подбородок, нисколько не изменившись в лице, и слегка приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на бегающую свою дочь. Её ноги держали её недостаточно крепко, но та всё равно продолжала неумело бежать, радуясь своей способности. Лишь недавно Мизуки начала говорить, и это получалось у неё несколько хуже, чем бегать, но они хотя бы избавились от непонятных бессмысленных звуков и перешли к неразборчивым коротким словам.

Мадара помнил, как бесился, когда видел, что его дочь пыталась ему что-то сказать, но он ничего не понимал. Он стоял там часами, наклонившись над её кроваткой, пытаясь разобрать бессвязные звуки, и не понимал. Каждый раз он чувствовал себя сверх идиотом, ведь Азуми всегда знала, что от неё хотела Мизуки. Со временем Мадара решил, что это чисто было на женском интуитивном уровне, и он дождётся того момента, когда его дочь по нормальному заговорит.

Его жизнь с появлением Мизуки наполнилось смыслом. Смотря сейчас на свою дочь, он не понимал, как мог жить всё это время с огромной дырой в своём чёрством сердце. Внешне Мадара нисколько не поменялся, и был по прежнему всё тем же холодным Мадарой Учиха, которого все старонились и опасались, но наедине со своей дочерью мужчина чувствовал, что становился другим. Не таким холодным. Не таким бесчувственным. Живым.

Мадара задумался лишь на мгновение и не заметил, как Мизуки споткнулась об собственные ноги и упала на деревянное покрытие террасы. Она завалилась вперёд, упав сначала на колени, а затем стукнувшись лицом об пол. На миг Мадара думал, что пронесло, но затем, после некоторого раздумья, послышался звонкий плачь. Мужчина вздохнул и принял сидячее положение, а затем и вовсе поднялся на ноги и медленно прошёл к дочери. Он опустился рядом с ней на колени и поднял с пола, поставив ту на ноги. Мизуки продолжала плакать, вытянув руки вдоль тела, а Мадара положил свою тяжёлую ладонь на хрупкое детское плечо.

— Шиноби должен быть готов к любой неудаче. Если ты упал — встань и иди дальше, но никогда не оборачивайся назад, — строго произнёс Мадара, пристально смотря в заплаканные глаза своей дочери.

class="book">Мизуки перестала хныкать и с обиженным видом смотрела в лицо своего отца. Прежде чем она успела решить, что ей делать дальше, Мадара похлопал её по голове и встал с колен, направившись прямиком на кухню. Малышка так и осталась стоять на месте, слегка озадаченная тем, что её не стали успокаивать и жалеть, как это было бы, если бы за ней приглядывала Азуми.

— Ку-у-у-усь, — протянула обижено Мизуки, сжав свои кулачки.

Мадара остановился на полпути, в полуоборота обернувшись к своей дочери. Этим словом Мизуки всегда объясняла своё желание поесть, не выговаривая полное слово «кушать». Мужчина нахмурился, глядя на свою дочь, ведь он покормил её лишь час назад.

— Опять кушать хочешь?

— Не, кууусь, — протянула снова она, обнажив свои зубы, говоря о том, что она хочет не покушать, а укусить Учиха.

Мадара же хмыкнул на это, прошёл на кухню и поставил кипятиться воду, чтобы затем заварить себе чай. Он как раз опёрся руками об столешницу, когда во входную дверь постучали. Мадара никого не ждал сегодня и он собирался этот день провести вдвоём с Мизуки, отдыхая и ничем особо не занимаясь. Со штабом ничего не могло произойти за один день, что его не было, поэтому он даже не предполагал, кто бы мог наведаться к нему домой.

Мадара подошёл ко входной двери и открыл её, застав на пороге своего дома Хашираму с поднесённой рукой, которой, видимо, собирался вновь постучать. Его привычная одежда и доспехи сменились на длинный светлый плащ первого Хокаге Деревни Скрытого Листа. Мадара мельком глянул на этот плащ, прежде чем поднять свой взгляд и посмотреть в лицо Сенджу.

В деревне было проведено голосование и в конечном итоге пост Хокаге принял именно Хаширама, так как большинство жителей деревни проголосовали именно за него, а не за Мадару. Когда было проведено голосование, Мадара долгое время злился, что этот пост не достался ему, ведь он был уверен, что Хаширама слишком мягок, чтобы быть рассудительным лидером деревни. Его действительно очень любили жители и шиноби, и, несомненно, доверяли ему больше, чем Мадаре. Сколько бы времени не прошло, клан Учиха, как и всегда, наводил на людей страх из-за своих способностей, и, казалось, это никогда не изменится.

Но со временем злость на Хашираму постепенно начала ослаблять, и Мадара принял своё поражение. Он будет защищать деревню из тени, в то время как его давний враг, а теперь соратник, будет править их деревней. Не со всеми действиями и решениями Хаширамы Мадара был согласен, и каждый раз прямо в лицо высказывал тому своё мнение. Также Мадара до сих пор не мог принять тот факт, что Хаширама, дабы предотвратить войну между ними и деревней Скрытого Песка, отдал часть плодородных земель. Учиха был уверен, что со временем им будет и этого мало, и они также будут им угрожать нападением джинчурики.

— У меня выходной, — холодно проговорил Мадара, скрещивая руки на своей груди. — И сколько раз я говорил, чтобы ты не расхаживал так просто по территории клана Учиха.

— Ну, я теперь Хокаге, и могу ходить где хочу, — усмехнулся Хаширама, взъерошивая рукой свои волосы.

— Мне всё равно.

Хаширама встретился с холодным взглядом Мадары и хмыкнул, решив, что этот мужчина никогда не изменится. Он видел Учиха несколько мягче только тогда, когда тот возился со своей дочерью, и то он проявлял к ней свои чувства, когда этого никто не мог увидеть. Вспомнив о младшей Учиха, Хаширама невольно взглянул Мадаре за плечо, пытаясь разглядеть малышку в доме или хотя бы услышать характерный для неё шум, но всё было тихо и спокойно, а ребёнка не было видно в комнате.

— Так зачем ты пришёл? — спросил Учиха.

— Только сейчас закончилось собрание пяти Каге, — в миг стал серьёзным Хаширама. — Я решил, что тебе будет интересно узнать, что там происходило. На собрании было поднято множество различных вопросов, в том числе и вопрос о Биджу и их разделении.

— И? — поинтересовался Мадара, замерев на месте.

— Я предложил им, что я поймаю всех Биджу с помощью особой техники и разделю среди деревень для баланса сил. Но судя по всему, они не доверяют мне и думают, что я не раздам их, а оставлю всех себе, чтобы заполучить всю их силу. Деревни отказались разделить демонов поровну. Деревня Скрытого Песка сразу же сказала, что они не отдадут Шикаку и он останется у них. У них всё также остаётся силовое преимущество перед всеми.

— Это и следовало ожидать, — хмыкнул Мадара.

— Также в ходе разговора, у меня возникло подозрение, что Деревня Скрытого Тумана что-то скрывает. У меня сложилось впечатление, что на их территории как раз таки проживает Биджу, и, возможно, они уже запечатали его в джинчурики. Именно поэтому они так же против моего предложения.

— Где остальные Биджу известно? — задал вопрос Мадара.

— Нет, — покачал головой Хаширама.

В этот момент послышался слабый топот ног, и в следующее мгновение рядом с Мадарой появилась еле стоящая Мизуки, которая схватилась руками за край халата своего отца, с интересом смотря на пришедшего мужчину. Хмурое и серьёзное лицо Хаширамы тут же поменялось на глазах, став улыбчивым от уха до уха. Сенджу, завидев малышку, присел на корточки и вытянул руки.

— Мизуки-тян, иди к дядюшке Хашираме, — протянул счастливо Хаширама, сощурив от радости глаза.

Мизуки вновь вытянула свои губы в трубочку, а затем бросила любопытный взгляд на своего отца. Мадара, не отпуская головы, кинул на свою дочь холодный взгляд, но тот на неё не подействовал, ведь в следующую минуту она выпустила из своих рук край халата, а затем нерешительно вытянула на встречу Сенджу свои руки. Увидев это действие, Хаширама тут же подхватил девочку под подмышки, подняв её над своей головой.

Резко очутившись в воздухе, Мизуки ахнула, а затем радостно раскинула свои руки в сторону и заливисто рассмеялась. Мадара хмуро смотрел на то, как Хаширама радостно начал подкидывать его ребёнка в воздух, напрочь забыв о насущных проблемах. Рядом с Мизуки этот мужчина в одно мгновение кардинально менялся на глазах, будто это был именно его ребёнок, а не Учиха. Мадара лишь радовался тому, что Тобирама был исключительно безразличен к Мизуки и не находил в ней ничего умилительного.

— Отдай мне моего ребёнка, — холодно произнёс Мадара, забирая из рук Сенджу свою дочь.

Хаширама застыл на улице, хлопая своими глазами и смотря на свои пустые руки, где секунду назад находилась малышка. Мизуки же также хлопала своими ресницами, но не стала капризничать и сопротивляться, когда её посадили на мужское крепкое бедро, слегка придерживая на руках.

Мадара хмыкнул и раскрыл пошире входную дверь, давая возможность Сенджу войти в его дом, и направился на кухню, где уже успела закипеть вода. Одной рукой придерживая Мизуки, он достал две чашки, закинул в них зелёный чай, а затем налил кипятка. Пар стремительно стал подниматься из горячих чашек, закругляясь, будто вырисовывая какие-то рисунки. Учиха взял одну из кружек и поставил её на стол в том месте, к которому в это время подошёл Хаширама.

— Что ты теперь собираешься делать, когда никто не поддержал твой план? — холодно задал вопрос Мадара, затягивая свой халат потуже.

В этом простом домашнем халате с ребёнком на руках он выглядел не как один из самых сильных и злобных Учиха. Хаширама видел сейчас в нём обычного мужчину, который обзавёлся семьёй и занимается в столь ясный день различными бытовыми делами. Эта картина никак не могла уместиться в голове у Хашираме, но он взял себя в руки и перестал так остро реагировать на внешний вид Мадары. Он отодвинул стул и присел за стол, взявшись руками за горячую чашку чая. Приятный сладкий аромат пощекотал его нос, и Хаширама на свой страх и риск припал губами к горячей жидкости, которая мигом обожгла ему язык.

— Я буду приглядываться к соседним странам, чтобы понять, что они задумали и не планируют ли напасть на нас, использовав Биджу. Меня терзают смутные сомнения, что хоть мы и заключили мирный договор с Деревней Скрытого Песка и отдали им земли, которые они просили, но они со временем могут решить напасть на нас.

— Я тебя предупреждал об этом, — хмыкнул Мадара, удерживая на руках Мизуки.

— Да, я знаю, — выдохнул Хокаге. — Поэтому мне нужна твоя помощь.

— Помощь?

Хаширама поднял свой взгляд на Мадару, пристально смотря тому в глаза. Он был вновь серьёзен как никогда, и былого веселья больше не было на его лице. Сейчас перед Мадарой находился самый настоящий Хокаге его деревни, который готов был на всё ради спасения мирных жителей.

— Я хочу, чтобы ты помог мне отыскать Биджу и защитил деревню, если на неё всё же нападут шиноби Деревни Скрытого Песка. Я знаю, что в прошлом мы были врагами, и между нами до сих пор нет полного доверия, но я верю, что ты любишь эту деревню так же, как люблю её я. И вместе мы защитим её. Ради мира, о котором так долго мечтали.

Мадара молча выслушал Хашираму, смотря на то, как уверен тот был в своих словах. Время идёт вперёд и с тех пор, когда они были врагами, многое поменялось. Мадара сам поменялся довольно сильно за последние месяцы, что с ним была Мизуки. В его тёмном мире появился лучик света, и ненависть, что терзала его гнилое сердце, стала отходить на второй план. Он не представлял каким он был бы сейчас, если бы у него не было дочери. Возможно, злость и обида на людей, что не признают его, поглотила бы его с головой, и кто знает, на что бы он решился. Велика вероятность, что эта история приняла бы совершенно другой поворот.

— Хорошо, — кивнул Мадара, отодвигая для себя стул и присаживаясь за стол напротив Хаширамы.

========== Бонус: С днём рождения, Мизуки! ==========

Комментарий к Бонус: С днём рождения, Мизуки!

На меня что-то нашло и я решила написать, скажем так, бонусную главу. Она не имеет особого отношения к сюжету, поэтому, если вы не хотите её читать, вы смело можете её пропускать. Я старалась сделать её не такой, как все главы, наполненные рассуждением, кровопролитием или ещё чем, а пыталась сделать лёгкой и чуточку весёлой, чтобы мы забыли о всех проблемах. Герои получились комичные и слегка не по канону, но это был просто такой полёт фантазии) Надеюсь вы оцените, слегка расслабитесь и получите капельку позитива. Если вам эта главка не зайдёт, то я вполне могу понять почему. Всем спасибо и приятного прочтения!

Этот день настал. Как бы долго и сильно Мадара Учиха не готовился морально, он не был готов к этому дню. Сегодня исполнялось ровно два года, как у него появилась дочь. Долгих два года, наполненных смехом, пелёнками, воплями и плачем по ночам. На самом деле всё это уходило на второй план, когда Мадара заглядывал в столь родные чёрные глаза своей дочери, а стоило той улыбнуться, как хмурый папочка готов был простить ей любую шалость и принести к её ногам всё, что та пожелает.

Мизуки росла здоровым и выносливым ребёнком, и порой Мадара не мог угнаться за ней. Он не знал в кого та пошла характером, ведь он никогда не доставлял своим родным таких хлопот и забот. Эта малышка с ангельским личиком хранила в себе демонскую натуру, которая появлялась в самые неподходящие моменты, показывая какие проблемы она готова была принести. Но как бы сильно не шкодничала Мизуки в свои два года, Учиха всё равно любил её.

Настолько любил, что с самого утра, пока Мизуки ещё спала в своей кроватки, отправился в магазин за подарком и праздничным нарядом. Злобный и хмурый Мадара Учиха выглядел как никогда комично, находясь в магазине одежды в детском отделе, выбирая своей принцессе розовое пышное платье. Его дочь изъявила желание быть в этот знаменательный день самой красивой, и мужчине пришлось перерыть горы полок с одеждами, чтобы найти то самое красивое платье.

Раскидывая кучи с детскими платьями, Мадара тихо возмущался, почему у него родился не мальчик. Тому бы он купил первое попавшее под руку, и сын бы без разговоров, под строгим и хмурым взглядом своего отца, послушно бы одел то, что ему дали. Но с девочкой всё было наоборот. Скорее с хмурым взглядом Мизуки могла заставить своего отца отправиться обратно в магазин детской одежды, чтобы тот нашёл для неё что-то покрасивее. Дочь у него хоть и была достаточно мала, но имела привычку вопить и расстраиваться, когда её одевали в то, что ей не нравилось. Как мириться с её характером, когда она вырастит, Мадара не понимал. Он лишь тяжело вздыхал, решив, что до этого времени стоит ещё дожить. Мысли о переходном возрасте заставляли его биться в конвульсиях.

Когда Учиха наконец-то выбрал именно «то» платье, он по пути домой зашёл в магазин, чтобы прикупить продукты для праздничного стола. Как бы он не любил гостей и различные праздники, но Мизуки хлопала в свои ладошки и радостно подпрыгивала, когда Хаширама обмолвился о том, что стоит отметить её день рождения с подарками и огромным тортом. Мадара в тот день хмуро одарил своим взглядом Сенджу, мысленно прося того заткнуться, но, в конечном итоге, праздник пришлось организовывать, ведь Мизуки воодушевилась этой идеей.

В его руках было два огромных свёртка, наполненные различными продуктами, и именно из-за них ему пришлось выкручиваться, чтобы всунуть в замочную скважину ключи и открыть злополучную дверь. Преступая порог дома, Учиха подивился столь глубокой тишине, ведь он предполагал, что к этому времени его дочь уже проснётся. Но эту мысль он откинул от себя, радуясь, что, возможно, успеет сделать все приготовления до того, как та проснётся, и Мизуки обрадуется сюрпризу.

Не успел он подумать об этом, как нога наступила в скользкую лужу и мужчина потерял равновесие, поскользнувшись и упав с пакетами на пол, больно ударившись спиной. Острая боль прошла через затылок, на секунду оглушив мужчину, у которого от удара даже в глазах потемнело. Продукты тем же временем разлетелись в разные стороны, создавая полный хаус в коридоре. Мадара ещё не успел прийти в себя, как приоткрыл свои глаза и увидел, как пачка молока, взлетев под потолок, кружилась и летела прямо на него. Лишь в последнюю секунду он успел перекатиться в бок, а на том месте, где он до этого лежал, та самая пачка молока упала на пол и разорвалась на части, обрызгав белой жидкостью не только пол, но и самого Мадару.

Вытирая молоко со своего лица, Мадара злобно сжал свои губы и раскрыл свои глаза, пытаясь найти виновницу мокрого пола.

— Мизуки! — рявкнул Учиха, готовый отчитать дочь за такую подставу.

Из-за угла высунулась маленькая малышка, которая с любопытством взглянула на своего отца, который сидел на полу среди разбросанных продуктов, а с его лица и одежды стекали маленькие белые капельки. В руках у девчушки был огромный кусок мыла и мокрая тряпка, с которой стекала вода, образовывая лужу на полу.

— Папа, — тихо произнесла девочка, улыбаясь во весь рот. — День рождения! Я убираться.

Мадара нахмурился, не зная, ругать свою дочь или нет. Было видно, что малышка, встав, решила помочь отцу помыть полы, но так как была мала, не особо понимала как это делается. С одной стороны, мужчина был зол, смотря на весь беспорядок, который теперь был в коридоре, но с другой стороны, он даже был слегка растроган тем, что его дочь была такой маленькой домохозяйкой. Мадара ещё несколько дней назад заметил за ней то, что та пыталась подражать своему отцу, повторяя за ним все действия. В один из таких дней она пыталась помочь ему развесить сушиться бельё на улице во внутреннем дворике, но вместо того, чтобы вешать постельное бельё на верёвку, она случайно запуталась в нём, а затем, не устояв на своих маленьких ножках, завалилась на землю и стала возиться в грязи. Мадара смотрел на это с каменным лицом, понимая, что в столь маленьком возрасте от его дочери больше проблем, чем помощи.

Малышка в подтверждение своих слов присела и стала натирать мылом пол, а второй рукой работать мокрой тряпкой. Перед Мизуки образовывалась с одной стороны мокрая лужа, а с другой — белое пятно от сухого мыла. Мадара решил, что ничего не поделаешь с ребёнком, поэтому стряхнул последние капли молока со своего лица и встал на ноги. Он подошёл к своей дочери и поднял ту на руки, посадил себе на бедро, а второй рукой отобрал мыло с тряпкой.

— Я сам всё уберу, — хмуро произнёс Мадара, а затем, увидев хлопанье детских ресниц, мягче добавил: — Ты молодец.

Мизуки заулыбалась такой похвале, и, видя эту счастливую детскую улыбку, Мадара перестал злиться окончательно. Он прошёл на кухню, чтобы в раковину кинуть тряпку с мылом, а затем вернулся в коридор, чтобы из всего беспорядка найти купленное детское платье. Бог был к нему благосклонен, так как молоко не заляпало это розовое творение, состоящих из верха и пышных слоёв юбки. Заметив в руках отца новое платье, Мизуки с интересом стала его разглядывать и тянуть к нему свои маленькие ручки. Мадара послушно отдал его своей дочери и понёс её в комнату, чтобы та переоделась.

Мизуки любила наряжаться, поэтому сама умело натянула на себя новое платье, а Мадара тем временем достал два бантика и принялся завязывать своей дочери хвостики. После того, как все волосы дочери были собраны, Мадара отправился убирать продукты в коридоре. Он как раз начал собирать свёрток, когда в дверь постучались и мужчине пришлось её открыть. На пороге предстала слегка смущённая Азуми, которая замерла на месте, увидев промокшего от молока своего господина. На чёрных волосах мужчины до сих пор свисали небольшие белые капли, которые медленно стекали и падали на плечи.

— Ты вовремя, — холодно проговорил Мадара, пропуская девушку внутрь.

— Что здесь произошло? — удивилась Азуми.

Она осторожно вошла в коридор, пытаясь не наступить на разбросанные продукты. На девушке сегодня было надето лёгкое платье сиреневого цвета без рукавов. Оно было удобным и несколько праздничным, ведь Азуми также была приглашена на праздник. Но в отличие от остальных гостей, девушка пришла пораньше для того, чтобы забрать погулять Мизуки, чтобы Мадара мог спокойно закончить все приготовления и встретить всех гостей.

— Мизуки решила помыть полы перед приходом гостей.

— О, — удивилась Азуми. — Это мило.

Из комнаты выбежала одетая Мизуки, которая радостно побежала к Азуми. Девушка улыбнулась малышке, с которой нянчилась уже два года, и подхватила ту на ручку, слегка покружив над головой.

— С днём рождения, — поздравила Азуми черноволосую малышку. — Совсем взрослой стала. Давай пройдёмся по Деревне, я тебе пирожное куплю. Не будем мешать твоему папе.

Мизуки послушно быстро закивала головой, воодушевлённая новостью о том, что ей купят сладости. Азуми отпустила девочку на пол, но взяла ту за руку и направилась на выход. Мадара продолжал тем временем убирать продукты и с облегчением вздохнул, когда девушки Учиха вышли из его дома. Собранные продукты он отнёс на кухню, а затем отправился в душ, чтобы смыть со своих волос пролитое молоко.

Помывшись, он переоделся и отправился обратно на кухню, чтобы начать готовить. Но, видимо, никто не хотел оставлять Мадару в покое, так как стоило тому взяться за муку, как во входную дверь снова постучались. Недовольный, он направился открывать дверь, не ждав так рано гостей. Как он и предполагал, на пороге его дома были братья Сенджу, в руках у которых были огромные подарки и ко всему прочему несколько мешков. От вида всего этого у Мадары начинал дёргаться глаз, ведь он предупреждал всех, что праздник будет в узком семейном кругу, и ничего с собой тащить не нужно.

Хаширама улыбался во весь рот и стоило входной двери открыться, как он без раздумий тут же вошёл внутрь, потеснив Учиха. Тобирама был нагружён всем больше, чем старший брат, поэтому он еле пролез в дверь, ударив углом коробки Мадару по голове. Учиха скривился, но не стал ничего говорить, зло захлопнув за гостями дверь.

— Вы рано. Ещё ничего не готово, — пробурчал Мадара, складывая руки на груди.

— Мы как раз и пришли пораньше, чтобы помочь с приготовлением, — сухо ответил Тобирама, а затем кивнул на Хашираму. — Но на самом деле я просто думаю, что он хотел побыстрее увидеть твою дочурку.

— Мизуки-ча-а-ан, — протянул Хаширама, который сбросил все пакеты на пол и на всех порах влетел в комнату, держа огромный подарок в руке. — Где моя принцесса? Я приготовил тебе большой-большой подарочек!

Хаширама смешно начал махать головой из стороны в сторону, пытаясь найти в комнате ребёнка.

— Принцесса? — уже неуверенно позвал Сенджу.

Он побежал с подарком в руках в другую комнату, громко топая ногами, а затем, не найдя Мизуки, вернулся обратно в гостиную. В следующее мгновение он побежал искать ребёнка на веранде, а затем такой же разочарованный вернулся обратно в коридор, где на скорости проехался по мокрому полу, натёртом мылом. Сенджу с криком проехался до ближайшей стены, врезавшись в неё на скорости, при этом приплюснув своим телом большой подарок. Коробка под его весом сжалась, прижавшись к стене, и в этот самый момент послышался хруст.

Хаширама упал на пол, а Тобирама устало вздохнул и положил свои пакеты на пол, смотря на то, как его старший брат вскочил на колени и склонился над сломанный подарком, держась руками за голову.

— Мой подарочек, — проныл Хаширама и весь разом поник.

— Судя по звуку — это было что-то стеклянное, — хмыкнул Мадара, понимая, что в некотором роде он был виноват в случившемся, ведь он до сих пор не вытер пол.

— Он заказал статую Мизуки из стекла в полный её рост, — поделился с ним Тобирама, пока его брат оплакивал сломанный подарок.

— Это не тот подарок, который стоит дарить ребёнку, — покачал головой Учиха. — Думаю, она сама бы в первый же день случайно разбила его, а стекло опасно, она могла бы порезаться. Лучше бы подарили просто игрушку.

— Опасно… — Хаширама ещё больше помрачнел, понимая, что Мадара был прав и он просчитался с подарком. — Его подарок ещё опасней, чем мой!

Хаширама ткнул пальцем на подарок Тобирамы, который не уступал размером с его коробкой. Тобирама на слова своего брата лишь хмыкнул и сложил руки на груди. Оба Сенджу выглядели сегодня несколько иначе, ведь на них не было никакой привычной экипировки, а была обычная одежда. На Хашираме не было даже плаща Хокаге, который тот постоянно носил.

— Мой подарок зато полезный, в отличие от твоего.

— А что там? — спросил Мадара, смотря на коробку.

— Сюрикен Фума, — гордо ответил Тобирама, уверенный, что его подарок произведёт фурор.

— Этот сюрикен больше, чем Мизуки, — проговорил Мадара, чувствуя, как ещё немного и у него начнёт дёргаться глаз. — Вы чем руководствовались, когда выбирали подарок маленькой девочке?

После этих слова оба Сенджу как-то поникли и опустили свои руки. Мадара глубоко вздохнул, пытаясь заверить себя, что этот день пройдёт, и всё будет тихо и спокойно как раньше. Он сходил за чистой тряпкой и наспех вытел пол, чтобы никто больше не мог поскользнуться, а затем направился обратно на кухню, чтобы приготовить праздничный торт, который так хотела Мизуки. Мужчина понимал, что у него не так много времени, чтобы всё приготовить до прихода Азуми и его дочери, поэтому открыл упаковку с мукой и достал несколько яиц.

Сенджу тем временем разбирались с поломанным подарком, а затем направились к Мадаре на кухню, занося все свои кульки. Разбивая яйца, Мадара следил краем глазом за тем, как братья Сенджу отодвигают стулья и садятся за стол, доставая разноцветные салфетки и гирлянды. Пока старший брат всё вытаскивал, Тобирама тем временем вооружился ножницами и принялся вырезать из салфеток круги, чтобы затем склеивать их в объёмный пушистый шар.

— Что это вы делаете? — хмуро спросил Мадара, подходя к полке, чтобы достать сахар.

— Занимаемся декором, — весело ответил ему Хаширама, начав надувать розовые шары. — Мы украсим весь дом.

Мадара лишь покачал головой, решив не перечить им. Раз они хотят, пусть делают. Учиха не стал им мешать и вернулся к готовке торта. В ёмкости он смешал муку, сахар и яйца, но когда по нужному рецепту, который ему дала Азуми, необходимо было добавлять молоко, он вспомнил, что единственный пакет молока тогда лопнул в коридоре. Нахмурившись, Мадара повернулся к Сенджу, которые уже надули половину шаров и уже во всю развешивали гирлянды с цветными флажками.

— У меня нет молока, — хмуро констатировал Учиха, размышляя о том, кого послать обратно в магазин.

— Замени сметаной! — посоветовал Тобирама, который балансировал на стуле, пытаясь прикрепить шары к потолку.

— Ты думаешь? — нахмурился Мадара. — По-моему так не делают.

— Делают-делают, — заверил Хаширама, в один миг очутившись рядом с ёмкостью. — Вот!

Не успел Мадара даже отреагировать, как старший Сенджу схватил банку со сметаной со стола и вылил всё в приготовленную смесь. Пальцем он подхватил жёлтую массу и отправил к себе в рот, пробуя на вкус. Хаширама придирчиво поджал губы, а затем причмокнул, пробуя ещё раз. Недовольный, он покачал головой, и прежде чем Учиха успел что-либо сказать, мужчина уже начал кидать в эту смесь всё, что видел на столе. Туда полетело масло, какао, бананы, а также и клубника. Попробовав ещё раз, он удовлетворённо кивнул головой, а затем кинул туда соль, а потом присыпал всё корицей.

— Ты уверен, что именно так делаются коржи для торта? — холодно спросил Учиха, подходя к этой гремучей смеси.

— Конечно! Это безумно вкусно, я попробовал. Пальчики оближешь.

— Но меня смущает, что ты добавил целую столовую ложку соли.

— А, так это чтобы не было так сладко. Всё нормально, доверься мне, Мадара. Теперь ты можешь всё это перемешать и поставить в духовку.

С этими словами Хаширама, довольный собой, отправился помогать своему брату, который в этот момент потерял равновесие и упал со стула, задев рукой стол, на котором стояла ёмкость со смесью для теста. Глубокая чашка подлетела в воздух от удара по столу, когда Тобирама упал на пол. Мадара словно в замедленной съёмке смотрел на то, как ёмкость вращается и стремится к стене, на которой уже висели шарики. В один прыжок он прыгнул за ней и вытянул руку, чувствуя, как кончики пальцев дотрагиваются до бортика. Его рука всё же смогла дотянуться до ёмкости и перехватить её прежде, чем та встретилась со стеной. Мадара приземлился на ноги, чуть не наступив на развалившегося на полу Тобираму, который смотрел на всё это с круглыми глазами.

Бурча себе под нос, что от Сенджу всегда одни только проблемы, Мадара отнёс ёмкость на столешницу и принялся веничком взбивать всё до однородной консистенции. Тобирама же тем временем поднялся на ноги и продолжил со своим братом всё украшать. Когда они ушли украшать гостиную и коридор, развешивая везде гирлянды и шары, Мадара со спокойной душой выдохнул и перелил готовую смесь в формочку, а затем отправил её в духовку выпекаться.

Настало время делать крем для торта, и он вылил в новую миску сливки, которые принялся взбивать. Прошла минута, две, а затем и пять, но злополучные сливки у него не сбивались. Злость начала закипать в мужчине и он начал неистово работать веничком, разбрызгивая сливки по всему столу. Как раз в этот момент, закончив с декором, на кухню вернулся Тобирама, который увидел всю эту картину и хмыкнул.

— Дай мне, — попросил младший Сенджу, отодвигая Мадару в сторону и убирая веничек. — Стихия ветра: Техника Урагана!

В чаше появился вихрь, который с невероятной скоростью стал взбивать сливки. Прямо на глазах они стали густеть и подниматься, увеличиваясь в размере. Пока этот маленький смерч внутри чаши взбивал сливки, Мадара добавил туда немного сахара, чтобы крем получился чуть сладковатым. Когда крем был готов, Тобирама довольно хмыкнул и вышел из кухни, предоставив Мадаре закончить уже торт.

В скором времени коржи пропеклись и были вынуты из духовки, а когда они остыли, то были разрезаны. Между ними Мадара аккуратно пытался нанести крем, а затем измазал кремом и весь торт. Он разрезал клубнику и украсил ею верхушку торта, выложив цифру два.

Смотря на это творение, мужчина был рад проделанной работе. Он поставил готовый торт на стол, а затем вышел в гостиную, смотря на всю красоту, которую навели Сенджу. Весь дом был украшен розовыми и белыми шарами, которые висели не только на потолке и стенах, но и лежали горкой на полу. Так же по всей комнате были развешаны гирлянды и объёмные шары из разноцветных салфеток, которые вырезал и склеивал Тобирама. В воздухе витал настоящий детский праздник, и смотря на всё это, Мадара думал, что его дочери понравится.

Ещё два года назад он и представить не мог, что будет отмечать детский праздник, да и не какой-то там, а собственной дочери. Некогда злобный шиноби, привыкший к боли и ненависти, изменился до неузнаваемости. В его пустом сердце появился слабый лучик света, который делал его с каждым днём всё лучше и лучше. Этим светом в его тьме была Мизуки.

— Ты что, плачешь? — спросил Хаширама, который сощурил глаза и приблизился будто из-ниоткуда к лицу Мадаре.

— Это слёзы радости от того, что ещё каких-то пару часов и ты избавишь меня от своего присутствия, — буркнул Учиха, дотрагиваясь до своих глаз, проверяя действительно ли там стояли слёзы.

— Они идут! — крикнул из прихожей Тобирама, уведомляя их о том, что Мизуки вместе с Азуми подходят к дому. — Все по местам!

Хаширама как ошпаренный подпрыгнул на месте и побежал в прихожую к Тобираме, пытаясь отобрать у брата его огромный подарок. Мужчины стали возиться, пытаясь отобрать друг у друга гигантскую коробку, но в конечном итоге так и замерли, держа каждый за свой конец. Мадара же тем временем быстрым шагом отправился на кухню, где взял в руки торт и направился встречать свою дочь.

Он слышал, как входная дверь стала открываться, а затем услышал протяжное «Сюрприз» от Сенджу. Ускорившись, Мадара выбежал в коридор, чтобы вытянуть перед своей дочерью огромный торт, сделанный своими руками, но на своём пути встретился с препятствием. Его нога споткнулась об испорченный скомканный подарок Хаширамы, который он не убрал из коридора. Зацепившись об него, Учиха потерял равновесие и смотрел будто в замедленной съёмке за тем, как торт летит в Мизуки.

Его дочь смотрела на летящий в неё торт с невероятным восторгом, улыбаясь во всё лицо. Её ручки были сжаты в кулачки и притянуты к груди, а чёрные глаза широко раскрыты, воодушевлённые красотой, которую навели в коридоре Сенджу. Её детское личико было открыто к торту, а на лице Азуми был отражён глубокий шок, видя летящий торт.

Торт угодил прямо в счастливую моську Мизуки, припечатавшись со смачным звуком, а затем под своим весом медленно сполз вниз и упал на пол. Всё детское личико было измазано белым кремом, так же, как и дорогое розовое платье, которое Мадара лично выбирал с утра. Все взрослые застыли на месте, ожидая детской истерики. Но вместо неё чёрные глазки открылись, а спустя секунду Мизуки облизала свои губы, пробуя крем на вкус.

— Как вкусно! — закричала девочка, начав прыгать от радости на месте.

Она присела, чтобы взять в руки кусочек торта и отправить его в рот, смешно пожёвывая. Видя непреодолимый восторг на лице своей дочери, Мадара испытал облегчение. Мизуки прожевала торт, а затем бросилась к своему отцу, который тут же подхватил её на руки, не заботясь о том, что теперь также был испачкан в креме, как и его дочь.

— Спасибо, папочка! — поблагодарила его Мизуки, обхватывая своими испачканными руками мужскую шею. — Это лучший день рождения!

— С днём рождения, Мизуки, — улыбнулся Мадара, чмокнув ту в лоб.

Видя улыбку на лице вечно сурового Учиха, Хаширама потерял дар речи и боялся не найти свою челюсть на полу. Мадара отпустил свою дочь обратно на пол и к ней сразу же присели Сенджу, вручая той огромную розовую коробку с таким же розовым бантом, которая была по размерам больше самой Мизуки. Девочка поцеловала в щёку каждого из Сенджу, а затем начала неистово рвать коробку, пытаясь заглянуть внутрь. Мадаре пришлось присесть рядом с дочерью, чтобы показать, что сначала надо развязать сверху бантик, а затем открыть крышку, чтобы вытащить содержимое коробки.

Когда с бантом было покончено, Мизуки скинула крышку и вытащила оттуда сюрикен Фума, который имел четыре заострённых конца и был по размерам больше самой малышки. Детские глаза увеличились в несколько раз, а губы вытянулись в удивлённое «о», смотря на это смертельно опасное оружие. Детская ладонь прошлась по холодному металлу, а затем Мадара забрал у неё сюрикен, отложив его в сторону.

— Получишь, когда исполнится десять, — проговорил отец, но малышка не расстроилась из-за этих слов.

Она послушно закивала, а затем побежала в комнату, чтобы посмотреть все украшения, которые повесили в её честь. Детские глаза разбегались от всей этой красоты, и девочка от восторга начала визжать и похлопывать в ладошки. Она бегала от одного угла к другому, тыкая пальцем в украшения, а затем начала пинать ножками те шары, которые лежали на полу.

Видеть столь счастливую свою дочь доставляло удовольствие самому Мадаре. Он слегка усмехнулся, смотря на нескрываемую радость Мизуки, и повернулся боком, чтобы приглашённые гости не заметили его лёгкой улыбки на губах. Мадара смотрел, как резвилась его дочь, и даже по началу не обратив внимание на то, как та выбежала на веранду, остановившись на улице.

Мужчина нахмурился и пошёл за ней, наблюдая за тем, как его дочь села на колени на деревянном покрытие и что-то держала в руках. Только подойдя ближе, Мадара заметил в руках дочери белый цветок, а также тоненькую цепочку с кулоном в виде луны. В руках у Мизуки была маленькая бумажка, на которой было написано кривым почерком всего два слова.

— Это от мамы, — произнесла Мизуки с улыбкой на лице, поворачивая голову к своему отцу.

Мадара осторожно присел на корточки рядом со своей дочерью и, взглянув на кулон в её руках, осторожно забрал у неё записку. Он смотрел на выведенные чёрные буквы на белом фрагменте листа, а затем смял эту записку в кулаке, положив свою ладонь Мизуки на голову. Малышка не умела ещё читать, но даже так она не сомневалась в том, что этот подарок ей оставила собственная мать. А Мадара не собирался говорить своей дочери, что именно было написано на бумаге.

«Скоро увидимся.»

Об этом предупреждении будет знать только он.

========== 12. Жертва шарингана ==========

Время пролетело столь стремительно, что Мадара не успел и опомниться, как прошло чуть больше двух лет с тех пор, как у него появилась дочь. Смотря на это бегающее чудо по его дому, он не понимал, за что его так наградила судьба. Вот и сейчас, доедая свой завтрак, он следил за тем, как его дочь бегала по веранде, пытаясь поймать бабочку. Та взлетала слишком высоко, из-за чего маленькая Мизуки подпрыгивала на месте, пытаясь её достать, но все её попытки были провальными.

— Ну, папа! — крикнула его дочь, сжав свои кулаки и притопнув своей ножкой. — Помоги!

Мадара хмыкнул на её просьбу и отвернулся в другую сторону, продолжая поедать пищу. Он понимал, что надо подкрепиться как следует, ведь впереди его ждал целый день долгой работы, из-за которой у него не будет никакого времени на перерыв и обед. Поэтому мужчина желал быстрее покончить с завтраком и отправиться в штаб, чтобы начать решать важные дела. Его же дочь всегда расстраивалась, когда отец уходил и оставлял её на Азуми. Свою няньку она тоже любила, но с отцом ей было лучше.

Притопнув своей ногой в очередной раз, Мизуки подбежала к отцу и начала тянуть того за штанину, пытаясь добиться его внимания. Мадара же продолжал делать вид, будто ничего не замечает, с безразличием прожёвывая пищу. За всё это время он привык к различным капризам своей дочери и нашёл единственный выход для того, чтобы она от него отстала — это полностью игнорировать её. Со временем Мизуки надоедало то, что на неё не обращают внимания, и уходила дальше заниматься своими делами.

— Поймай бабочку! — потребовала девочка, вытянув свои губы в трубочку.

Когда отец в очередной раз проигнорировал её просьбу, Мизуки хищно сощурила свои глаза и ловким движением сдёрнула с пояса своего отца кунай. Холодное оружие тяжестью упало ей в ладонь, и девчушка радостно побежала в другой конец комнаты, понимая, что после такой кражи отец обратит на неё внимание и погонится за ней, чтобы забрать своё оружие обратно.

Мизуки отбежала к стене и, прижав острый кунай в груди, обернулась, чтобы посмотреть на Мадару. К её удивлению, мужчина остался сидеть на своём месте, даже не смотря на неё. Девочка обиженно надула губки и всё её весёлое озорство улетучилось в момент. Она топнула своей ножкой и выставила перед собой кунай, пытаясь обратить на себя внимание своего отца.

— Попробуй отбери, — протянула Мизуки, водя кунай из стороны в сторону.

Мадара лишь на секунду скосил взгляд на свою дочь, отмечая, что та держит оружие не за рукоятку, а за заострённый конец. Все его кунаи и катаны были наточены до предела, чтобы с лёгкостью рассекать плоть противников. Это означало, что если кунай, что держала Мизуки в руке, чуть съедет в сторону, то без проблем разрежет нежную детскую кожу.

— Если ты порежешься, я не стану тебя успокаивать, — холодно сказал Мадара, заканчивая завтракать и вставая из-за стола.

— Чурбан! — зло выкрикнула маленькая девочка и выпустила из рук оружие.

Смертоносное железо с тихим звоном упало на пол, отбившись от паркета и слегка подлетев в воздухе. Маленькие ножки с громким топотом понеслись в соседнюю комнату, с грохотом что-то столкнув на своём пути. Мадара чувствовал лёгкое раздражение от всего этого шума, ведь сегодня он встал будто не с той ноги, и он хотел просто в тишине собраться и отправиться по своим делам.

— Это кто тебя научил таким словам? — недовольно спросил Учиха, нахмурив свои брови.

Он вышел из кухни и прошёл в ту комнату, в которую по идее отправилась Мизуки. Войдя внутрь, Мадара осмотрел комнату своей дочери, которая раньше, до её появления, была складом различной мебели. Теперь же эта была личная комната Мизуки, которая была не столь большой, но полностью заваленная многочисленными игрушками, которые вытребовала у отца дочь. Найти такое разнообразие было сложно, но вполне в силах Учиха, ведь он иногда отправлялся на задания в соседние страны, где было изобилие разнообразных детских игрушек. Когда Мадара смотрел на все эти плюшки, он удивлялся тому, что в его детстве ничего такого не требовалось. Со своими братьями он дрался и тренировался, а единственными игрушками в их жизни были палки и сюрикены.

Осмотрев комнату, Мадара не нашёл никого, кто мог бы быть здесь. Он вошёл внутрь и прошёл мимо кроватки к дальней стене, где были скиданы в одну большую кучу все мягкие игрушки. Схватив за голову огромного медведя, он поднял его вверх и откинул в сторону. Среди остальных игрушек сидела Мизуки, положив свои ладони себе на голову, пытаясь скрыться от своего отца. Когда её месторасположение было найдено, девочка приоткрыла свои глаза и сильно нахмурилась, встретившись взглядом с хладнокровным взглядом своего отца. Ей не нравилось, когда отец был в таком настроении, ведь таким он был с большинством жителей деревни, а с ней он должен был быть мягким и любящим.

— Я повторюсь, — холодно проговорил Мадара, хватая Мизуки за кофту на спине и поднимая её в воздух, чтобы её лицо было напротив него. — Что за слова, юная леди?

Мизуки не выглядела несколько испуганной и расстроенной от того, что её подняли за шкирку, как какого-то нашкодившего щенка. Девочка, подражая своему отцу, сложила свои руки на груди и с безразличием посмотрела на мужчину.

— Не скажу, — хмыкнула она.

Мадара сощурил глаза, размышляя о том, как научить свою дочь вежливости и приличию, ведь такие слова не подобает говорить юной леди, наследнице его клана Учиха. Также возникал вопрос, кто же тот бессмертный, который так плохо влияет на его дочь, и что с ним станет, когда Мадара узнает кому принадлежит эта персона. Но Учиха не мог не отметить то, что Мизуки была весьма отважна в столь юном возрасте. Она понимала, что Мадара был невыносим в гневе и лучше его не выводить, но всё равно шла на разное, лишь бы привлечь внимание своего отца. Лишённая матери, малышка искала двойную любовь от отца, который был слегка чёрствый и скуп на эмоции.

Прежде чем учесть Мизуки была решена, во входную дверь тихонько постучали и Мадара выпустил из рук детскую кофту, чтобы отправиться открывать дверь. Мизуки спрыгнула на пол и, хлопая своими длинными ресницами, смотрела за тем, как её отец направляется к выходу. Лёгкая печаль наполнила её сердце, ведь она понимала, что в столь ранний час могла придти только Азуми, чтобы остаться сидеть с ней, а это значит, что её отец снова уйдёт на целый день. Мизуки нравилось, когда Учиха был выходной и не был загружен различными заданиями и миссиями, и они могли провести целый день только вдвоём.

Пнув валяющееся игрушку, Мизуки побежала за своим отцом. Она вбежала в гостиную и наткнулась на валяющийся кунай, который сама же и кинула на пол. Малышка остановилась, а затем медленно наклонилась, чтобы взять оружие в руки. Она будто заворожённая смотрела на тёмную сталь, которая блестела от лучей света. Её взгляд заострился на неровном лезвии оружия, обозначающие то, что этим кунаем не раз убивали или использовали в бою. Хоть он и был сейчас чист, и на нём не было разводов от крови, ноМизуки всё равно чувствовала лёгкий дурман смерти, который исходил от оружия.

Поддавшись моменту, девочка почувствовала прилив сил и кинула кунай в сторону отца. Мизуки удивилась, когда острый конец воткнулся в деревянный косяк двери и остался внутри. Мадара остановился и скосил свой взгляд на торчащий рядом с ним кунай. Медленно он повернул голову в сторону своей дочери, которая убрала удивление со своего лица и теперь с уверенностью смотрела на своего отца.

— Научи драться! — потребовала девочка, встряхнув своими чёрными волосами.

Мужчина одарил её холодным взглядом, который пробрал бы любого до дрожи, и даже Мизуки стало не по себе, видя такого своего отца. Её уверенность слегка поутихла, когда Мадара отвернулся и вытащил кунай из дерева, убрав его обратно себе за пояс.

— Ты не будешь изучать искусство ниндзя, — холодно проговорил Учиха, выходя из комнаты.

Он прошёл в прихожую и открыл входную дверь, увидев на пороге своего дома Азуми. Девушка слегка неуверенно улыбнулась и завела руки себе за спину. Между ними интим был лишь раз, и то два года назад, когда Мадара напился и решил выплеснуть все свои проблемы, накопившие за долгое время. С тех пор их отношения так и остались холодными, и Учиха не подпускал к себе близко Азуми. Девушка, конечно, до сих пор надеялась, что будет с главой клана, поэтому продолжала безоговорочно помогать ему с дочерью. Но как бы она не старалась, Мадара даже не смотрел в её сторону.

— Доброе утро, Мадара-сама, — поздоровалась Азуми, слегка склонив голову.

— И тебе, — холодно ответил Мадара, пропуская девушку внутрь.

Азуми вошла в дом и принялась разуваться, краем глаза следя за тем, как из-за угла торчала голова Мизуки. Девочка с недовольным видом смотрела на то, как одевается отец, готовый покинуть её. Азуми понимала, что девочка просто не хотела, чтобы отец уходил, но у самой девушки с этой девчушкой были хорошие отношения. Присматриваясь и ухаживая за ней больше двух лет, Азуми стала для неё действительно родным человеком.

Улыбнувшись, Азуми раскрыла свои руки, приглашая подойти Мизуки. Малышка недовольно посмотрела на своего отца, который стал выходить из дома, а затем подошла к девушке, которая тут же обняла её. Маленькое личико спряталось в её кофту, когда Азуми присела, чтобы удобнее перехватить Мизуки.

— Чем сегодня займёмся? — спросила Азуми, поглаживая ладонью по чёрным волосикам, которые достигали до хрупких плеч.

— Научи драться, — уверенно произнесла Мизуки, поднимая своё лицо. — Я Учиха. Я должна быть сильной.

Азуми слегка растерялась от этих слов и замерла на месте, быстро моргая. Мадара, который в этот момент выходил из дома, обернулся лишь на мгновение, чтобы хмуро окинуть девушек своим взглядом.

— Даже и не думай, — холодно произнёс Учиха и закрыл за собой дверь, отправившись в штаб.

— Твой отец запрещает обучать тебя этому ремеслу, — ответила Азуми, неуверенно улыбнувшись. — Давай лучше покушаем, а затем погуляем. Как насчёт того, чтобы поиграть в прятки?

Отпустив девочку, Азуми взяла маленькую ладошку в свою руку и прошла вместе с малышкой в её комнату. На предложение поесть, девочка отвечала отказом, так же как и не хотела она и играть в свои игрушки. Азуми тяжело вздохнула, понимая, что между этими двумя Учиха что-то случилось до того, как она пришла к ним. Это можно было заметить по Мизуки, которая всегда была жизнерадостной и лёгкой на подъём, а сейчас перед девушкой сидел угрюмый ребёнок.

Мадара же тем временем отправился в штаб, но мысли его были далеко от предстоящей работы. Его взволновало то, что Мизуки стала проявлять большой интерес ко всему тому, от чего Мадара хотел отгородить свою дочь. Ему не нравилось, что мать его дочери не один раз настоятельно просила его при встречах пробудить у Мизуки шаринган. Встретившись с этим хитрым демоном, который преследует какие-то свои цели, Мадара подозревал, что это просьба была не просто так. Это была одна из причин, почему Учиха не хотел обучать свою дочь.

Эра межклановых войн прошла, и наконец-то наступили мирные времена. Больше не требовались дети, которых отправляли в кровавый бой. Мадара надеялся, что такие времена больше никогда не настанут, и дети просто спокойно будут расти, наслаждаясь беззаботным детством. Он видел в своём клане, как маленьких детей и по сей день обучали пути шиноби, но он хотел избежать этого со своей дочерью. Он не мог представить маленькую Мизуки с оружием в руках, готовую броситься в бой.

Но именно сегодня она всё же метнула в него кунай. Мадара не знал, хотела ли она по-настоящему ранить его или же предупредить, воткнув оружие рядом с ним. Обернувшись, он в тот момент увидел непонятные эмоции на лице своей дочери, прежде чем та поняла, что именно она сделала. Какая-то внутренняя сила сподвинула её на то, чтобы она бросила кунай.

Мадара также был слегка удивлён тому, как сильно тот вошёл в деревяшку рядом с ним. Не каждый шиноби мог так сильно кинуть кунай, чтобы тот, провертевшись несколько раз вокруг своей оси, так чётко попал в свою цель, вогнанный в дерево на два сантиметра. Если так и дальше будет продолжаться, то Мизуки в конечном итоге просто начнёт воровать у него всё оружие из-за любопытства. Как далеко она могла зайти?

С тяжёлыми мыслями о своей дочери, Учиха в конечном итоге дошёл до штаба, в котором уже вовсю кипела работа. Шиноби с клановой эмблемой Учиха проходили мимо него, почтительно здороваясь. Мадара только зашёл в свой кабинет и сел за заваленный бумагами стол, как без стука вошёл хмурый Хаширама. Мужчины пересеклись взглядами и каждый понял, что день не задался у каждого.

— Что случилось? — холодно спросил Учиха, понимая, что без причины Хаширама бы не пришёл в штаб.

Обычно для каких-либо вопросов Сенджу вызывал его в свою резиденцию Хокаге, где он имел свой личный кабинет. Лишь в крайние случаи к Мадаре в кабинет заходил Хаширама лично, и обычно это предвещало беду. И по самому виду Сенджу, на лице у которого не было добродушной улыбки, можно было предположить, что что-то действительно случилось.

— У меня плохие новости, — хмуро проговорил тот, подходя к столу.

— Какие? Что-то с деревней? Кто-то опять собирается устроить переворот?

— Нет, никого переворота, — заверил тот Мадару. — Но на деревню собираются напасть.

— Кто?

— Деревня Скрытого Песка, — вздохнул Хаширама, обходя стол и становясь около окна, смотря на оживлённые улицы деревни. — Как ты и предполагал, они не собираются останавливаться. Видимо, тех земель, что мы дали, им было мало. Спустя столько времени они вновь собираются на нас напасть, и, судя по всему, на этот раз этого не избежать.

Пальцы на руках непроизвольно вцепились в деревянную столешницу, и Мадара задержал дыхание, слушая о том, что их деревня снова в опасности. Как бы они не старались, мир среди шиноби сложно удержать, а воины так и назревают над их головами. Сколько ты человеку не даёшь, ему всегда будет мало, а жажда власти всегда затуманивает разум и заставляет совершать необдуманные вещи.

— Откуда такая информация?

— Об этом доложили наши шпионы, которые находятся в Стране Ветра, — ответил Хаширама и печально посмотрел на Мадару, сложив свои руки на груди. — Они собирают отряды и среди них джинчурики. Сила Биджу будет обрушена на нашу деревню, и лишь высшие силы знают о том, сможем ли мы устоять и победить в этой битве.

— Известно сколько у нас есть времени? — холодно спросил Учиха, вставая со своего места.

— Думаю, может пару дней-недель, — пожал плечами Сенджу. — Необходимо предупредить всех шиноби деревни и проработать план действия.

Мадара молча кивнул, задумавшись о том, как именно они будут отражать удары Биджу. Учиха ещё не сталкивался с силой хвостатых демонов, но по слухам те были наделены мощной силой, способной уничтожить без проблем сильные деревни. Без джинчурики в запасе, но при числовом перевесе, они были в равных условиях и могли выиграть эту битву, если выбрать правильную стратегию.

В конечном итоге мужчины отправились в резиденцию Хокаге, где вместе с Тобирамой они все втроём прорабатывали план действий. Они выстраивали на карте шеренги из фигурок, расставляя войска обороны, а также и фланг нападения. Рассуждая об этом, они провели в кабинете несколько часов, а затем был созван совет всех глав кланов, расположенных в деревне. Всем было рассказаны новости о надвигающей беде, и все с готовностью высказались о том, что всеми силами будут защищать свой дом.

Надвигалась война.

Эта мысль заставляла холодеть кровь в жилах, а в воздухе витать запах надвигающей опасности. Разом вся деревня, что некогда наслаждалась жизнью, как-то поутихла и будто вымерла. Люди больше не ходили беззаботно по улицам, а предпочитали прятаться по домам, ожидая в любой момент нападения. Шиноби были вызваны охранять деревню и её окрестность. Новость о надвигающей беде столь быстро разнеслась по деревне, что, идя уже вечером по улицам домой, Мадара поражался тому, как всё разом изменилось.

Плохое предчувствие поселилось в его сердце, которое не давало ему покоя на протяжении всего того времени, что он был в резиденции Хокаге. Когда собрание закончилось, он отправился домой, но даже тогда ему не стало легче на душе. Солнце давно село и наступил вечер, осыпая звёздами ночное небо. Кинув свой взгляд на полную луну, Мадара подивился тому, как было тихо. Не было никаких звуков леса и шелеста листьев, не было стрекота кузнечиков и цикад, и казалось, будто всё живое вымерло во всей округе.

Мадара добрался до своего дома, понимая, что Азуми пришлось сидеть с его дочерью дольше обычного, так как он задержался у Хаширамы. Он решил, что впредь не стоит так задерживаться, чтобы не доставлять девушке неудобства, и с этими мыслями он открыл входную дверь. Дом его встретил абсолютной тишиной, и Мадара понял, что это плохой предвестник. Обычно, возвращаясь домой, его бежала встречать его дочь, которая соскучилась по нему за весь день, но сейчас же этого не было.

Не разуваясь, Учиха достал из-за своего пояса кунай и бесшумно двинулся внутрь дома, преодолевая коридор. Где-то чуть дальше он начал слышать тихие всхлипы, которые доносились из гостиной. Мужчина двинулся в том направлении, осторожно ступая и медленно выходя в проём, который вёл в нужную комнату. Мадара зашёл внутрь и застыл, увидя плачущую свою дочь.

Дверь на веранду была открыта настежь, впуская в дом прохладный ветер. По центру комнаты на полу лежало изуродованное тело Азуми, из которого рекой лилась кровь, окрашивая красной жижей весь деревянный пол. Её лицо было как-никогда бледное, словно прикрытое серой вуалью, а безжизненные стеклянные глаза были устремлены прямо на Мадару. Её шея была перерезана, а открытые руки и ноги были усыпаны различными порезами.

Возвышаясь над телом, стояла светловолосая девушка, чьи светло-голубые глаза сейчас горели подобно пламени. Дорогое светлое кимоно спускалось до пола, создавая некий шлейф. Светлые волосы были распущены и каскадом падали на спину и на грудь, достигая длинной до самой талии. А в руках у этой женщины находилась длинная катана, с лезвия которой стекала ещё горячая кровь. Эту катану Мадара узнал, ведь это оружие было из его коллекции в спальне.

Он не видел её долгое время, но она нисколько не изменилась с их прошлой встречи. Её губы слегка дёрнулись в улыбке, когда она заметила застывшего в дверях Учиха. Он смотрел не на изуродованное тело Азуми, а на бледное лицо той, кто подарила жизнь его дочери. Знакомая волна чужой силы прошла через его тело, а вместе с ним и забытое желание, которое порой преследовало его во снах. Но Мадара откинул от себя эти чувства, отрезвлённый тихим плачем.

Держа свою мать за руку, Мизуки тихо плакала, смотря на убитую Азуми. Одна её рука крепко сжимала ладонь своей матери, в то время как вторая сильно сжимала край платья. Хрупкие маленькие плечики тихо подрагивали в такт всхлипам. Из круглых глаз девочки градом падали крупные слёзы, стекая по щекам и падая на пол. А в этих наполненных слезами глазах горел красный шаринган.

— Мизуки, — прошептал Мадара, смотря в её глаза, в которых пробудился шаринган.

Его дочь подняла свою голову и взглянула на него, только сильнее заплакав. Она решила было кинуться к своему отцу, но держащая её девушка удержала ребёнка на месте, крепче схватив ту за руку. Мизуки, удивлённая этим, попыталась вырвать свою руку, но все её попытки были провальными.

— Папа! — закричала девочка, когда поняла, что ей не вырваться из стальной хватки своей матери.

— Отпусти её! — зарычал Мадара, сделав шаг вперёд.

Усмехнувшись, светловолосая девушка взмахнула кровавой катаной и в следующий же момент острое лезвие было прижато к тоненькой шеи дочери. Мизуки вздрогнула, почувствовав холодный металл, и замерла на месте, не в силах пошевелиться. Мадара тоже застыл на месте, понимая, что если он двинется, то эта женщина запросто может перерезать горло его дочери. Их дочери.

— Я просила пробудить шаринган, но ты не стал выполнять мою просьбу, — хмыкнула светловолосая девушка, смотря мужчине в глаза. — Поэтому мне пришлось всё взять в свои руки и прирезать эту подстилку на глазах у Мизуки, чтобы в ней наконец-то пробудился шаринган.

— Редко у кого пробуждается шаринган к пяти годам, — хмуро проговорил Мадара, глядя на свою дочь. — То, что он пробудился у Мизуки — это просто невозможно.

— В ней течёт демоническая кровь, поэтому она сильно отличается от обычных детей. Она гораздо сильнее. Шаринган пробудился бы и раньше, если бы ты принимал участие в этом.

Мадара нахмурился, смотря на страх в глаза у Мизуки, из глаз которой до сих пор лились слёзы. Видеть смерть в столь раннем возрасте было слишком, с учётом того, что это был близкий для неё человек. Подруга, наставник и в каком-то роде мать, которая вырастила её с самых первых дней. А теперь она была убита прямо на глазах у малышки.

— Зачем тебе всё это? — прорычал Мадара, не в силах сделать и движения, не опасаясь за то, что его дочь могут ранить.

Ему ничего не оставалось, как просто стоять и ждать подходящего момента, чтобы атаковать. Он видел, как близко находилось лезвие катаны от хрупкой шеи его дочери, и он прекрасно понимал: стоит ему двинуться в их сторону, как катана закончит свой путь. Учиха видел этого демона в битве, и знал, как быстро может быть эта светловолосая девушка. Он до сих пор помнил, как сильно бьёт её электричество и как умело она могла скрыть свою чакру, исчезая прямо на глазах.

— Мой план назрел ещё давно и, помнится мне, я даже просила у тебя помощи, — облизав свои губы, хищно проговорила она. — Я даже пыталась заключить с тобой сделку, но ты был слишком умён, чтобы повестись на это. Моя сила запечатана уже множество лет и я устала сидеть в заключении, не способная спокойно блуждать по миру. Я могу выходить лишь на некоторое время, не имея всей своей силы, чтобы лишь подкрепиться от кровопролитий и смертей. Я увидела тогда тебя, Мадара Учиха, и поняла, насколько ты был силён. Твой шаринган с каждым разом становился всё сильнее и сильнее, и ты был единственным, кто обладал столь могущественной силой, чтобы снять с меня печать.

— Но я тебе не помог, — нахмурился Учиха.

— Не помог, — фыркнула она. — Та крупица силы, что была со мной, не позволяла заполучить и подчинить себе. Если бы у меня было её чуть больше, то я могла бы завладеть твоим шаринганом, чтобы снять эту проклятую печать. Но ты был сильнее. Тогда я придумала другой план — заполучить от тебя ребёнка, который унаследует твою силу, а затем приумножить её с помощью демонской крови.

Мизуки, что стояла еле дыша, вздрогнула от этих слов. Её ум был ещё детский, но она понимала весь смысл сказанных слов. Мадара мог отчётливо видеть всю панику в глазах малышки и её непреодолимое желание прибежать к нему и утонуть в его объятиях, которые будут самыми безопасными на целом свете.

— И что ты теперь собираешься делать? — холодно спросил Мадара, пытаясь удержать себя от порыва броситься в бой.

Ещё рано. Надо подождать.

— Я собираюсь вырвать её глаза, — хищно улыбнувшись, произнесла девушка, а затем ласково погладила малышку по её чёрным волосам. — Эти глаза я возьму себе, чтобы суметь снять печать, а её тело я возложу на алтарь, чтобы принести в жертву. С помощью пролитой крови своего ребёнка я освобожу из заточения свою силу и смогу принять свою вторую ипостась. Я буду свободна. Впервые за столько веков.

— Только через мой труп, — прорычал Мадара, двинувшись вперёд.

В следующее мгновение лезвие катаны вонзилось в его руку, когда он схватился за неё, чтобы остановить удар, который предназначался его дочери. Глаз демона резко распахнулись от удивления, а затем зло сощурились. Разряд электричества прошёлся по катане, пробивая тело мужчины. Мадара стиснул свои зубы, но продолжал удерживать рукой лезвие, пытаясь тем временем оттолкнуть свою дочь, но цепкая рука продолжала держать Мизуки.

Катана взметнулась и Учиха почувствовал, как лезвие ещё больше проткнуло его руку, а затем исчезло. В следующее мгновение ему пришлось отпрыгнуть, чтобы избежать нового удара, который был занесён у него над головой. Новая жёлтая молния пролетела у него над головой, попав в противоположную стену, и Учиха решил, что это был самый удачный момент для нападения.

Пригнувшись, он выбил катану из рук девушки и тут же перекрутил её, чтобы направить её в грудь демона. Лезвие вошло во множество складок кимоно, ведь светловолосая успела уйти в сторону, уйдя от удара. Мадара начал складывать руки в печати, чтобы применить технику, но затем замер, поняв, что, используя огонь, он мог по неосторожности задеть Мизуки, которую до сих пор не выпускали из своей хватки.

Мужчине ничего не оставалось кроме как биться в рукопашную, пытаясь достать до девушки, которая постоянно уходила от удара. Видя её ухмылку, Мадара ещё больше выходил из себя, готовый в любой момент дотянуться до её шеи и сломать в одно движение. Его рука вечно хватала воздух, а когда нападала сама девушка, то он легко уворачивался от её удара.

Мизуки, которая дёргалась рядом с ними из-за их битвы, ещё сильнее начала плакать и кричать, пытаясь вырваться из захвата своей матери. Понимая, что силы не на её стороне, малышка укусила мать за руку, глубоко впившись в её кожу зубами. Демоница сморщилась и от неожиданной боли случайно выпустила руку ребёнка, отчего Мизуки, очутившись на свободе, тут же принялась бежать в другую комнату.

Увидев, что она потеряла то, ради чего пришла, светловолосая девушка увернулась от катаны и побежала за малышкой в соседнюю комнату. Мадара не мог допустить того, чтобы та добралась до неё, поэтому всё же сложил руки в печати и воспользовался техникой.

— Стихия Огня: Техника огненного шара!

Племенной шар полетел в её сторону и достиг стены, когда девушка неожиданно растворилась прямо на глазах. Мадара выругался и отпустил огонь, который уже начал поглощать его дом. Мужчина бесился от того, что он не мог в полной мере воспользоваться своей силой, так как они находились в доме, в котором до сих пор была Мизуки. Если бы они вдвоём находились бы на открытой местности, то он бы в два счёта угробил эту женщину, которая у него сидела уже в печёнках.

Вбежав в комнату Мизуки, Мадара заметил, как светловолосая девушка поймала его дочь. Она стиснула хрупкую детскую ручку и дёрнула на себя, направляясь к открытому окну. Мадара кинул катану, которая пролетела через всю комнату и врезалась в подоконник, намертво застряв. Эта девушка была бы ранена, если бы в последний момент не отскочила в сторону. Она затащила в окно Мизуки против её воли, собираясь вместе с ней сбежать.

— Чёрт бы тебя побрал!

Наплевав на всё, Мадара стал призывать Сусаноо, не заботясь ни о каких последствиях. Он ни при каких условиях не собирался отдавать свою дочь, и если при этом потребуется разнести весь дом в щепки, он непременно это сделает. Но в тот момент, когда он начал концентрировать и выпускать свою чакру, мать его ребёнка обернулась к нему. Её лицо было непроницательным, когда она вскинула свою руку и огромная жёлтая молния полетела прямо в Мадару. Она была столь стремительна, что мужчина не успел даже увернуться и ему пришлось принять весь удар грудью.

Мощный поток электричества прошёлся через его тело, заставляя содрогаться от боли. Сила удара была столь велика, что его откинуло назад, а затем он почувствовал, как собственным телом он проломил стену дома, а затем и вторую, пока не вылетел на улицу, упав в каменные блоки и пыль. Электричество продолжало бить его тело даже тогда, когда он без движения лежал в этой горе строительного мусора, не в силах подняться. Перед глазами мелькали тёмные пятна, и Мадара тяжело выдохнул, почувствовав, как его грудь сдавало.

Откашлявшись, Учиха скинул со своей груди огромный булыжник, чувствуя, как из пальцев до сих пор выходит электричество от молнии. Его до сих пор потряхивало и он удивлялся, какой же тогда настоящей силой обладает эта девушка, если всё же разрушить её печать. Но об этом он решил подумать позже, так как все его мысли были направлены на то, как спасти свою дочь. Пока он тут разлёживался, этот чёртов демон увёл его Мизуки.

— Я тебе покажу, что такое сила шарингана, — прошипел Учиха, вставая на ноги.

========== 13. Вся правда о Раймэй ==========

Потоки энергии волнами проходили через его тело, до сих пор ощущая покалывания маленьких разрядов электричества. Мадара не знал, зависило ли это от того, что её энергия до сих пор струилась по его телу из-за удара молнии, или же на то была другая причина, но он чувствовал направление в котором двинулась мать его ребёнка.

Учиха видел, как в сторону его дома направлялись члены клана, услышав шум. Лица людей принимали удивлённый вид, когда они понимали, что именно из дома главы их клана был слышен сильный грохот. Они также с любопытством разглядывали и дыру в стене, которую оставил Мадара своей спиной, вылетел на улицу благодаря мощному удару молнии. Но мужчина не стал дожидаться того момента, пока жители деревни начнут собираться вокруг его дома, а кинулся в догонку, чтобы вернуть своего ребёнка.

В его доме продолжало лежать мёртвое тело Азуми и пройдёт не так много времени, прежде чем члены клана найдут мёртвую девушку в гостиной Мадары. Слухи про их взаимоотношения давно ходили среди Учиха, но Мадара предпочитал делать вид, что ничего не слышит. Многие недоумевали, как он так долго может пользоваться бедной девушкой, которая так помогала ему с ребёнком. По их логике, Учиха должен был взять Азуми в жёны, чтобы у них была полноценная семья, тем более ни для кого не было секретом, что девушка была до беспамятства влюблена. Ходили даже слухи о том, что именно Азуми являлась настоящей матерью его дочери.

Смерть невинной девушки не вызывало у Мадары никаких чувств, кроме злости. Но эта злость была скорее не на Учиха, а на светловолосую девушку, которая заставила маленького ребёнка увидеть смерть собственными глазами. Мизуки была слишком маленькой, чтобы видеть столь жестокую сторону этого мира, и именно благодаря этой смерти у неё пробудился шаринган.

Мадара не мог поверить, что несмотря на все способы, которыми он пытался отгородить свою дочь от всего этого, в конечном итоге всё это всё равно свалилось на Мизуки. Его маленькую дочь хотели принести в жертву, чтобы снять проклятую печать, что удерживала силы демоницы. Мысли об этой девушке и о том, что именно она задумала, заставляли Мадару закипать от гнева. Перепрыгивая с ветви на ветку, он представлял, что как только доберётся до них, то собственными руками свернёт ей шею, чтобы она больше не появлялась в его жизни и не рушила то, что начало выстраиваться.

Он поражался самому себе, что в прошлые разы не использовал всю свою силу, чтобы покончить с этим демоном. Эта светловолосая девушка каким-то образом влияла на него и на его сознание, поэтому каждый раз давал ей уйти. Он понимал, что без проблем мог бы найти её, если бы захотел. Он знал, что она запечатана где-то в их округе, и проведя несколько дней, обыскивая все близ находящиеся пещеры, Мадара не сомневался в том, что, в конечном итоге, нашёл бы её. Но он ничего не делал, будто давал ей шанс.

И вообще, были ли это настоящие чувства, что он испытывал к этой таинственной девушке, или же это была лишь иллюзия, которую она навела на него? Этот вопрос не давал Мадаре покоя почти три года, с тех пор, как демоница впервые посетила его. Даже когда она не приходила к нему в последнее время, он всё равно порой просыпался среди ночи в холодном поту ото сна, который его постоянно навещал. В своём сне он видел соблазнительные изгибы тела светловолосой девушки, которая продолжала обольщать и соблазнять его. Но стоило ему прикоснуться к её прохладной нежной кожи, как он видел бездну в её глазах и жгучую боль в груди, от которой и просыпался.

— Совсем близко, — прошептал Мадара, спрыгивая с ветви на землю.

Он чувствовал, что логово демона где-то рядом, поэтому начал осматриваться по сторонам. Кругом был густой тёмный лес, который в эту секунду казался безжизненным и не наполненный лесными обитателями. Все звери попрятались по своим норам, а птицы замерли среди густых ветвей деревьев, не решаясь проронить и звука. Учиха внимательно осматривался по сторонам, точно ощущая, что след пропадал именно в этом месте, но куда идти дальше он понятия не имел.

Неожиданно за его спиной послышался шорох, и Мадара отскочил в сторону прежде, чем сюрикен попал в то место, где до этого стоял мужчина. Обернувшись, Учиха напрягся всем телом и посмотрел в лесную гущу, откуда из-за деревьев начали выходить люди. Мадара не показал своего удивления, когда среди двоих мужчин в форме шиноби узнал своих соклановцев. Оба мужчины выглядели враждебно, с нескрываемой злостью смотря на главу клана. В их руках находилось оружие, в то время как сам Мадара продолжал стоять безоружным, показывая тем самым, что он не намерен драться с Учиха.

— Сдавайся без драки, Мадара, — произнёс один из Учиха, тот, который имел волосы подлиннее.

Мадара оценил ситуацию и решил, что двое против его одного — это не столь сильный перевес. Он бы в два счёта одолел их, но он не хотел сражаться против своих людей. Он помнил этих двоих, и тот, который имел длинные волосы, был одним из его помощников в штабе. Его звали Изаму и Мадара знал его как сильного шиноби, который бился с ним в межклановых войнах плечом к плечу. После того, как они построили Деревню Скрытого Листа, Изаму женился и обзавёлся двумя мальчиками близнецами. Он был хорошим отцом и верным товарищем, и сейчас он стоял напротив Мадары, готовый в любой момент атаковать.

Второй шиноби тоже был Учиха, но гораздо моложе первого. Он лишь недавно приступил к работе в штабе и был ещё юн и наивен. Мадара с трудом мог вспомнить его имя, ведь с этим молодым человеком он редко когда пересекался по работе. В основном он пару раз видел этого юнца на дежурстве у ворот деревни, на большее он не был способен. И почему именно эти двое последовали за ним, Учиха не мог предположить.

— Я не собираюсь с вами сражаться, — спокойно ответил Мадара, стоя к ним в полоборота.

— Тогда сложи руки за спиной, чтобы мы могли тебя сковать, — начал говорить тот самый молодой шиноби.

— Зачем? — холодно спросил Учиха.

Эти двое из его клана переглянулись друг с другом, и Мадара видел, как Изаму тяжело сглотнул, а на лбу у того выступила капля пота. В отличие от второго Учиха, у которого в глазах пылала ненависть, Изаму выглядел слегка растерянным, ведь он понимал, что если Мадара не пойдёт с ними добровольно, то им придётся атаковать, а шанс выиграть в бою был ничтожно мал.

— Ты убил мою сестру! — закричал Учиха, выставляя перед собой кунай. — Ты думаешь, что убив её, так легко можно уйти, избежав наказания? Как бы не так! Мы схватим тебя и отправим в деревню, чтобы провести суд и вынести приговор.

Мадара холодным взглядом прошёлся по этому Учиха, не узнавая в этом мальчике того самого маленького ребёнка, которым являлся брат Азуми. В последний раз он видел её брата, когда тот был совсем ещё мал, и девушка ходила с ним за ручку по их клану, водя на боеподготовку. Сейчас же, смотря на этого перекошенное от злобы лицо, Мадара удивлялся, как быстро растут чужие дети. Сколько было на этот момент пацану? Пятнадцать? Меньше? Больше? Он не видел его несколько лет, поэтому неудивительно, что он его не узнал.

Азуми была мертва, и это было неудивительно, что увидев её растерзанное тело в доме главы клана, Учиха решили, что это сделал именно Мадара. Также было очевидно, что подросший брат Азуми решит самолично отомстить за свою сестру и отправился вслед за Мадарой.

— Я не убивал её, — холодно произнёс Мадара, отворачиваясь от них. — Это сделал кое-кто другой. Ступайте обратно в деревню, я разберусь со всем и вернусь обратно.

— Я тебе не верю! — крикнул брат Азуми, подавшись вперёд. — Я уверен, что это сделал ты. Ты поплачешь за это, чего бы мне это не стоило!

С этими словами молодой человек бросился вперёд, решив атаковать Мадару. Кунай попал в пустоту, так как в том месте, где стоял Учиха, его уже не было. Он появился за спиной юного шиноби, вывернув тому руку, отбрасывая оружие в сторону, а затем ударил того ногой, из-за чего парень отлетел на несколько метров, завалившись на бок. Пока тот вставал, на Мадару напал второй шиноби, пытаясь застать врасплох со спины. В глазах главы клана загорелся шаринган, и он, видя нападавшего, увернулся от удара.

У Мадары даже не было оружия, но ему оно и не нужно было, так как он не собирался ранить членов своего клана. Он лишь уворачивался от их ударов, видя заранее каждый их шаг с помощью своего шарингана. Учиха хотел вывести их из строя, а затем вырубить, чтобы они не мешались у него под ногами. Время шло, и кто знал, что творилось в этот момент с его дочерью.

Подгоняемый этими мыслями, Мадара поймал брата Азуми в цукуёми, заставив того замереть на месте. Молодой парень застыл посреди леса, бездонно смотря куда-то сквозь него. Тем временем Изаму начал складывать печати, чтобы использовать огненную технику против своего противника. Огненный шар полетел в Мадару, но тот развеял его, выдохнув в него огненное пламя из-за рта. Две техники встретились по центру и поглотили друг друга, исчезнув прямо на глазах. Прежде чем Изаму вновь успел атаковать, Мадара очутился у него за спиной, перехватив рукой его шею. Стальная хватка стиснула Изаму и тот вцепился в руку главы клана, пытаясь вырваться из захвата, но все попытки были провальными. Чтобы усилить напор, Учиха падал на свою руку второй рукой, придушившая своего противника, но не пытаясь убить.

— Остальные тоже пошли за мной? — прозвучал вопрос Мадары над ухом шиноби.

— Они… — прохрипел Изаму, которому не хватало воздуха. — Мы разделились. Они пошли в другую сторону.

Не теряя больше времени, Мадара усилил хватку, перекрывая кислород мужчине полностью. Изаму покряхтел, но через пару секунд бессмысленных попыток выбраться, обмяк в руках у Учиха, потеряв сознание. Мадара осторожно опустил своего товарища на землю, уверенный, что тот в скором времени проснётся. Подойдя к застывшему на месте брату Азуми, Мадара ребром ладони ударил того по шее, прекрасная зная, что от такого удара парень потеряет сознание.

Теперь перед Учиха лежали двое соклановцев, которым он не причинил никакого вреда. Оставлять их одних в лесу в бессознательном состоянии было также опасно, но Мадара предполагал, что за пару минут с ними ничего не случится. Он всё ещё чувствовал нить чакры, что исходила от демона, но на этот раз он мог её еле уловить. Сконцентрировавшись на своих чувствах, он пошёл вглубь леса, пытаясь отыскать вход в логово.

Он бродил не так много, прежде чем он отодвинул ветви куста в стороны и прошёл в заросли, а затем почувствовал, как его нога теряет опору и проваливается вниз. Под весом тела Мадара стремительно стал проваливаться в узкую яму, которая находилась среди кустов. Старые засохшие листья взметнулись над его головой, а несколько комком земли повалились ему на голову, когда он ушёл под землю. Его руки пытались зацепиться за стенки ямы, но пальцы бессмысленно упирались в сухую землю, каждый раз соскальзывая.

В конечном итоге он пролетел через туннель и упал на каменный пол, больно приземлившись на огромные корни деревьев. Эти корни были не только под ним, но и разрастались и ложились на пол всего помещения, вылезая из потолка и стен. Мадара поднял голову вверх, смотря на единственный выход, который находился над ним на расстоянии десятков метров. Учиха был глубоко под землёй и он засомневался, что нашёл логово именно светловолосой девушки, ведь как рассказывал ему Изуна, она говорила, что запечатана в месте, где можно пройти лишь среди скал в некое подобие ущелья.

Хоть он и был глубоко под землёй, но вид этого места не давал усомниться в том, что он попал в какую-то пещеру. Всё пространство было будто выточено из скалы, и лишь в некоторых местах были пробиты камни, откуда выглядывали корни деревьев. Посмотрев себе под ноги, Мадара увидел выложенные каменные плиты, которые были исписаны какими-то надписями и рисунками. Это место было странным, и кто-то явно постарался, чтобы его сделать и привести в такой вид, который оно имело сейчас.

Мадара решил пройти вглубь туннеля и попытаться найти другой выход. Он даже не стал пытаться выбраться с этого места, воспользовавшись той дырой, через которую он попал сюда, так как он по-прежнему чувствовал лёгкие потоки энергии. Электричество больше не проходило сквозь его тело и он потерял последнюю нить с демоном, но что-то ему подсказывало, что, возможно, это и было то место, куда могла эта девушка утащить его дочь. Возможно, он пробрался в эту пещеру через другой вход, но это место по-любому кому-то принадлежала. Или для чего-то.

— Ни черта не видно, — выругался Мадара себе под нос, пытаясь всмотреться в даль пещеры.

Это место было достаточно тёмным, и если хоть какой-то свет попадал в начало пещеры из-за появившейся ямы, то конец пещеры был полностью погружён во тьму. Учиха подошёл к огромного корню, на который он упал, и отломал большой кусок. Корень был достаточно сухой и Мадара надеялся, что он будет гореть, если он подожжёт его с помощью огненной техники. Буквально через пару секунд в его руке уже находился горящий своеобразный факел, огонь от которого хорошо освещал путь.

Двинувшись вперёд, Учиха ступал по каменным плитам, одновременно осматривая расписанные стены. Помимо каких-то символов и непонятных слов, на стенах были и различные рисунки. Некоторые были нанесены глиной, а парочку было и выточено прямо в самой скале. Среди всего прочего можно было рассмотреть фигуры людей, а также различных животных. Подойдя к тому месту, где больше всего было рисунков, Мадара поднёс огонь к стене и начал рассматривать фигуры.

Смотря на эти каракули, выточенные в камне, можно было увидеть группы из нескольких людей, вокруг которых было нарисовано что-то, подобное стене. В руках у людей были копья и луки, и невооружённым взглядом было видно, что все эти группы людей были враждебно настроены друг против друга.

— Это древние поселения, — догадался Мадара, смотря на эти картины.

Его взгляд поднялся чуть выше, где над каждым из нарисованном поселении находилось своё животное. Мадара поднял факел выше и увидел, что над потолком было около десяти различных поселений, захваченные в круг забора, и у каждого было по животному. Где-то был нарисован волк, у которого из раскрытой пасти выходила маленькая сломанная прямая линия, символизирующая молнию.

Над поселением напротив висела огромная птица, края которой были нарисованы волнистой линией, на подобие морской волне. Среди прочих животных были и лисы, лоси, кабаны, акулы, осьминоги и другие звери, рядом с которыми были изображены небольшие эмблемы стихий. Мадара понял, что каждому зверю подавалась своя уникальная стихия, но кто они были, он не мог и предположить.

— Давно к нам не заходили путники, — произнёс скрипучий голос за его спиной.

Мадара резко обернулся, не ожидая, что кто-то помимо него находился в этой пещере. Но обернувшись, он застал не вражеского шиноби, а полупрозрачную фигуру, висевшую в воздухе. Голос, что он услышал, был скрипуч и тихим, и могло показаться, что он принадлежал старому человеку, но перед взором Учиха предстала молодая девушка, одетая в хлопковое простое платье. Её чёрные волосы были собраны в пучок и закреплены красной толстой лентой, концы которой свисали на плечи по обе стороны. На самой ленте были знакомые символы, которые он до этого видел на стенах пещеры, но они были незнакомы ему.

Учиха насторожился и хотел вытащить уже кунай из своего пояса, но обнаружил, что его там не было. Безоружный, он пристально смотрел на непонятную субстанцию, которая выглядела, как человек, но не являлась им. Эта девушка, что предстала перед ним, была прозрачной, и её черты лица были лишь еле уловимыми, чтобы тщательно рассмотреть и узреть её внешность. Наперекор его ожиданиям, этот призрак не стал нападать на него, а лишь с безразличием смотрел на него, не предпринимая никаких действий.

— Кто ты? — холодно спросил Мадара, готовый в любой момент обороняться.

— Я жрица Раймэй, — ответила девушка, переводя взгляд на стену, где были нарисованы поселения. — Я многие века слежу за тем, чтобы это место не было разрушено.

— Тебя зовут Раймэй? — уточнил Мадара, смотря на колыхающегося призрака.

— Нет, я жрица. У меня нет имени. Раймэй это наша хранительница, — произнесла девушка, медленно подплывшая к наскальным рисункам. — Раймэй означает как удар молнии, и это то, что описывает её.

Рука призрака дотронулась до одного из рисунков поселения, где над людьми был изображён волк, который извергал молнию. Эта жрица будто с любовью погладила волка, а затем провела пальцем по изгибам молнии. Мадара на мгновение обернулся, чтобы осмотреть пространство и убедиться, что помимо них двоих здесь больше никого нет.

— Что значат эти рисунки?

— Вы, нынешние люди, совсем позабыли историю, — покачала головой девушка. — Эти рисунки рассказывают о мире, который существовал многие века назад. О том времени, когда сила ещё не поглотила человека и люди при борьбе пользовались лишь копьями и первобытным оружием. На свете ещё не было столько много людей, и по нашим землям были раскинуты несколько десятков небольших поселений. Каждый из поселений молился своему Богу и хранителю, который был дан высшими силами. Мой клан назывался Рай, а хранителем клана было назначено существо по имени Раймэй.

— То есть у каждого поселения имелся свой Биджу? — нахмурился Мадара.

— Что такое Биджу? — задала вопрос девушка, но в её глазах не было особого интереса.

— Так мы называем хвостатых демонов, — пояснил Учиха.

Призрак повернула голову, чтобы посмотреть на стену чуть дальше, которая была также изрисована. Мадара проследил за её взглядом и увидел рисунок десятихвостого, а под ним всех девяти Биджу. Эти рисунки были нарисованы глиной и они выглядели гораздо новее, чем те, что были выточены в самой скале.

— Нет, Раймэй была божественным существом. Её сотворили для благих целей в благодарность нашим молитвам, и назначили хранителем нашего клана, дабы защищать нас от других поселений. Раймэй была волчицей, способная превращать своё тело в один поток энергии, создавая молнии. Она была столь доброй, что поделилась с нами частью своей силы. Смотря на прожитые века, я вижу, что люди научились пользоваться этой стихией и использовать в своих намерениях. В те же времена, когда жила я, этого ещё никто не умел, и эта часть силы лишь таилась в наших телах, передаваясь потомкам, которых потом обучал Мудрец Шести Путей.

— И о нём тебе известно, — прошептал Мадара, бросив быстрый взгляд на нарисованных Биджу, а затем обратно посмотрел на застывшего призрака, который вновь замер и не двигался.

— В те времена, когда нам дали Раймэй, люди из моего поселения выбрали именно меня, чтобы я была главным проводником между ними. Я связывалась с нашей хранительницей и направляла её, прося защитить нас, когда на нас нападали другие поселения со своими хранителями. Когда пришло время запечатать силу Раймэй в этой пещере, меня принесли в жертву, чтобы я навсегда осталась вместе с ней в этом месте, приглядывая за ней и за тем, чтобы она не могла выбраться.

Мадара нахмурился, услышав последние слова. Он не понимал, для чего им понадобилось запечатывать своего хранителя, если это было единственное оружие, способное их защищать. К этой мёртвой девушке можно было испытывать сочувствие, ведь её принесли в жертву и обрекли на скитание по пещере на многие века, не давая и шанса на обретение покоя.

— Если она защищала вас, то зачем вы её запечатали? — задал вопрос Мадара, смотря на символы на каменной стене.

Теперь он понимал, что, возможно, это были некие обереги и символы, чтобы именно сдерживать силу хранителя. Эти символы были расписаны на каждом углу, и Учиха ещё не знал, сколько здесь было надписей, ведь он так и не дошёл до конца пещеры. Он стал догадываться кем была эта Раймэй, и от этого ему не становилось легче. Он представлял себе всё наоборот.

— Мы устали от бесчисленных воин. Нашипоселения разрушались благодаря хранителям противников, и кровь проливалась рекой. Хранители были одинаковы по силе и не могли одолеть друг друга, поэтому войны всё продолжались, а невинных жертв становилось всё больше. Пролитая кровь и бесчисленные битвы будто опьянили разум хранителей, и они ожесточились. Они стали питаться этими страданиями, становясь сильнее, а наши молитвы уже не питали их так, как раньше. Они повернулись к тьме и стали неузнаваемыми. Когда между поселениями наконец-то решили заключить перемирия и разделить земли поровну, хранители были этому не рады, так как бесчисленные войны закончатся и им нечем будет питаться. Тогда все поселения приняли решения, что они запечатают своих хранителей и их силу так глубоко, как только можно, чтобы никто не мог их найти. Истории о хранителях и Богах стали с поколениями забываться, пока те в то время продолжали томиться глубоко под землёй.

— Поэтому никто и не пытается заполучить их силу, — произнёс Мадара, смотря в другой конец пещеры. — Никто просто не знает о них.

Полупрозрачная девушка медленно кивнула головой и отлетела к другой стене, чуть дальше от Мадары. Её потухший взгляд был направлен прямо на Учиха, и она смотрела на него, будто что-то выжидая.

— Но Раймэй может выходить из этой пещеры, — хмыкнул Учиха, складывая руки на груди. — Ведь так?

— Может, — подтвердила жрица, оставаясь столь же бесстрастной. — Но без своей силы.

— Эта светловолосая девушка с голубыми глазами, — прошипел Мадара, сведя скулы от напряжения. — Это и есть Раймэй?

Призрак послушно медленно кивнул, подтверждая его догадки. Тот демон, коим он считал эту девушку, оказался божественным существом, которое просто озлобилось и нашло подпитку взамен молитвам в смертях людей и бесчисленных кровопролитий. Делало ли это из неё демона? Кто знает, но сейчас эта Раймэй не казалось столь добродушной, как ту вначале описывала жрица.

— Но я её видел в образе девушки.

— Раймэй имеет две сущности, таких создали Боги всех хранителей. В человеческом теле Раймэй и жила все эти годы, общаясь с поселением, а свою вторую сущность она использовала только тогда, когда сражалась.

— Если ты жрица и находишься здесь, чтобы присматривать за ней и не допустить того, чтобы она вышла на волю, то почему эта девушка так легко разгуливает по миру и делает всё, что ей взбредёт? — начал злиться Учиха.

— Раньше она не могла выходить из этого логова, — просто ответила девушка. — Её тело было приковано цепями, а сила хранителя отделена и запечатана в камне.

— Тогда почему сейчас она это может?

— На многие годы в мире воцарился мир, и все поселения были довольно далеки от этого места. Лишь несколько десятилетий назад здесь в окрестностях появились кланы, как вы говорите, и начались между ними войны. Кровь вновь начала проливаться на эти земли, и это оказалось достаточно близко, чтобы это почувствовала Раймэй. Она постепенно питалась этим, пока не достигла крупицы своей силы, чтобы суметь разорвать цепи на своём теле. Она могла приходить на зов кровавой луны, чтобы набраться силы, но этого было недостаточно, чтобы освободить свою настоящую силу, но вполне хватало, чтобы просто выжить. Но далеко от своей запечатанной второй сущности она отойти не могла, и рано или поздно всё равно возвращалась, чтобы не потерять своё тело.

— Ты видела, что она выбралась, и не остановила? Почему?

Призрак колыхнул в темноте и на секунду пропал, прежде чем вновь появиться перед Мадарой. Их взгляды пересеклись, и он понял всё и без слов, но жрица всё же решила ответить ему на его вопрос.

— Я пробыла много веков в заточении вместе с Раймэй. Она хочет ощутить свободу так же, как и я. В то время, как у неё есть возможность выйти отсюда хоть на какое-то время, я же заточена здесь на веки, не в силах выйти на свет. Если Раймэй освободит свою силу и сможет выйти из этого проклятого места, то я пропаду. Жрице нечего будет защищать и незачем присматривать, если с хранителя снимут печать, и он окажется на свободе. Раймэй уйдёт, а моя душа наконец-то обретёт покой и покинет это место.

Теперь всё было понятно. Понятно, кем была эта Раймэй, зачем она появилась, а также чего хотела. Также было понятно, почему жрица не пыталась остановить девушку, когда видела, как та ломает со своего тела цепи, пытаясь выбраться на свободу, ведь сама она хотела того же. Находясь в заточении столько веков, Мадара мог понять, почему жрица сделала это. Она также хотела свободы, даже если это значило, что злобный хранитель, жаждущий крови, вырвется наружу. Что будет, если все цепи спадут с неё? Будет ли она убивать, пытаясь насытиться спустя столь долгого заточения? И нашёл ли кто-то остальных хранителей, которые также глубоко спрятаны?

— У неё мой ребёнок, — произнёс Мадара, отходя от стены и направляясь в тёмный туннель. — Я должен забрать свою дочь.

— Если ты попытаешься запечатать её, чтобы она больше не могла выходить, то и я останусь здесь, — прозвучал хриплый голос призрака. — Я не позволю тебе это сделать.

— Думаю, я не обладаю той силой, чтобы запечатать её. Но я вполне могу убить Раймэй, — серьёзным тоном проговорил Мадара. — Если умрёт она, то тогда ты в любом случае обретёшь покой.

Прозрачная девушка задумалась на мгновение, а затем исчезла и появилась прямо перед Мадарой, перегородив ему путь. Мужчина остановился, держа в руках горевший корень, который освещал лишь малую часть длинного туннеля. Он хмуро посмотрел на призрака, раздумывая над тем, будет ли жрица препятствовать ему и придётся ли с ней драться. Как победить призрака Мадара не знал, поэтому он бы хотел избежать этой драки. Его целью была Раймэй. Он не верил, что спустя столько времени он наконец-то узнал её имя. Было что-то подозрительное, что девушка не говорила своё имя ему, а также он вспомнил тот раз, когда она назвалась Ками. Теперь те слова про Богиню не были столь смешны, ведь она действительно была божественным существом.

— Убей её, — проговорил призрак, а затем развернулся к нему спиной и поплыл в глубь пещеры, где была развилка из шести путей. — Я покажу тебе дорогу.

========== 14. Подчинение ==========

Видимо, проживая не один век в этой пещере, жрица прекрасно ориентировалась в лабиринтах. Мадара сомневался в том, что нашёл бы выход, если бы ему не показывал дорогу этот призрак. Они плутали по лабиринтам долгое время, сворачивая то направо, то налево, пробираясь в глубь пещеры. Проходя по туннелям, Мадара рассматривал древние рисунки, которые описывали какие-то важные события. Возможно, именно жрица делала на стенах эти надписи и рисунки, чтобы скоротать своё время и зафиксировать исторические события.

Спустя долгое хождение по пещере, в конечном итоге они вновь остановились перед развилкой. Перед ними было четыре туннеля, и призрак, что вёл Учиха, свернул в самый правый. Мужчина молча последовал за жрицей, ступая до каменным плитам, которые были местами пробиты и имели глубокие трещины. Чем дальше они заходили, тем меньше становилось на стенах рисунков, но больше различных символов. Стены становились уже, и под конец Мадара еле вмещался в пространство между ними.

Услышав хлюпанье, мужчина опустил голову и взглянул на лужу воды под его ногами. Каменные плиты были полностью погружены в воду, а со стен потихоньку спускались капли воды, устремляясь в общую лужу. Воздух в этом месте стал тяжёлым и тягучим, и Мадара это принял за счёт того, что здесь было слишком влажно. Призрак завернул за угол, и Учиха последовал за ним, а затем, выйдя, остановился на месте.

Они вышли в большую комнату, которая имела невероятно высокие потолки и широкие стены. Здесь было темно, но было видно, как каменный пол был полностью залит водой. На стенах висели толстые цепи, которые встречались в центре комнаты, но сейчас они были изрублены и висели без дела. Несколько сломанных звеньев лежали под водой, искорёженные от небывалой силы.

— Здесь было сковано тело Раймэй, — тихо произнёс призрак девушки, пролетая над водой.

Мадара поднял голову, чтобы повнимательней посмотреть на эти цепи. Он без проблем мог представить закованную в воздухе цепями светловолосую девушку, которая пробыла в таком состоянии не один век. Капли воды медленно стекали по потолку и падали в воду на полу, и это был единственный звук, который разносился в этом месте. Скованная в одиночестве, не в силах даже пошевелиться — можно ли было её винить в том, что она так хотела свободы? Даже освободив своё тело от цепей, она всё равно не могла выйти из этого места.

— Здесь же она и родила свою дочь, — тем временем продолжила жрица, направляясь к выходу. — Вашу дочь.

— Мизуки, — прошептал Учиха, желая вернуть её обратно.

Мысли о дочери вновь заполнили его голову и он пожалел, что призрак так медленно передвигался. Сердцем он ощущал тяжесть от того, что позволил унести его дочь, подвергнув страху. Но смотря на это пустое место, Мадара не мог представить, как Раймэй могло пронести здесь девять месяцев беременности, а затем самостоятельно родить здорового ребёнка. Здесь же не было никаких удобств. Здесь не было ничего, кроме воды и цепей.

— Так как ребёнок был наполовину человеком, ему была необходима еда. Здесь, как вы можете увидеть, ничего из еды нет. Чтобы ваша дочь не умерла от голода, Раймэй передала её вам на воспитание, чтобы вы должным образом вырастили её, предоставив всё необходимое.

— Она также отдала мне Мизуки, чтобы я пробудил в ней шаринган.

— И это тоже, — кивнула жрица, выходя из помещения.

Кинув последний взгляд на тяжелые цепи, Мадара последовал в тёмный коридор за полупрозрачной девушкой. Впереди их ждали новые лабиринты, которыми, казалось, не было конца. С каждым новым шагом Учиха чувствовал давящую силу, которая будто давила на голову, заставляя чувствовать не малый дискомфорт. Пытаясь противостоять этой силе, Мадара продолжал идти вперёд.

Тихий шёпот начал появляться, когда они завернули направо и с каждым шагом голос становился всё громче и громче. Понимая, что они близко, Мадара начал бежать, а призрак, что летел перед ним, растворился у него на глазах. Мужчина видел свет в конце туннеля и бросил свой факел, который уже практически догорел к этому времени. Он выбежал ко выходу и очутился в новой комнате, но если прошлая комната была наполненная водой, но на полу этой комнаты лежал песок. Он был не всюду, но он был виден разводами по скалистой поверхности, которая окружала всё это помещение.

По середине пещеры стоял огромный булыжник, который был втрое больше самого Мадары. На этом камне были вырезаны различные символы печати, и Учиха подозревал, что это было именно то, что сдерживало запечатанную силу Раймэй. Рядом с этим камнем стоял алтарь, на которой сейчас лежала его, прикованная цепями, дочь. Рядом с ней стояла светловолосая девушка, наклоняясь над её лицом.

Сердце Учиха сжалось от боли, когда он увидел сколь бледное было лицо его ребёнка. Мизуки тихо лежала, с ужасом смотря на свою мать, и из уголков глаз медленно текли детские слёзы. На лице же Раймэй не было никакой горечи и сожаления о том, что она собиралась принести в жертву собственную дочь ради своей свободы.

— Остановись, Раймэй, — грозно произнёс Учиха, обращаясь к светловолосой девушке.

Лицо девушки нахмурилось и Раймэй со злостью посмотрела на появившегося мужчину. Увидев того, она спрятала свои эмоции и с холодным выражением лица осмотрела его с ног до головы. При звуке голоса своего отца, Мизуки замерла на месте, перестав плакать, а затем нерешительно подняла свою голову, чтобы взглянуть на него.

— Папа! — радостно крикнула девочка, она была счастлива видеть Мадару.

— Откуда тебе известно моё имя? — холодно спросила девушка, выпрямляясь.

— Я теперь многое о тебе знаю, — хмыкнул мужчина, принимая боевую позу и готовясь в любой момент напасть.

— Хм, — хмыкнула в ответ девушка, скрещивая руки на груди. — Хоть тебе оно и известно, но эти знания могли бы тебе помочь получить власть над мной, если бы я была у вас в деревне. Но сейчас я в этой проклятой пещере рядом со своей запечатанной силой, поэтому тебе мало чем поможет это знание.

— Я в любом случае одолею тебя и верну дочь, — уверенно проговорил Мадара.

В этот момент светловолосая девушка снова наклонилась над Мизуки, приставив к её груди острый изогнутый нож. Кончик металла упёрся в тонкое платье, протыкая ткань и доставая до нежной детской кожи. Оружие только соприкасалось с телом малышки, но не причиняло боль, но хватало лишь лёгкого нажатия руки, как нож тут же проткнёт грудь и вонзится в сердце.

— Это наврятли, — проговорила Раймэй, хищно улыбаясь. — Одна секунда, и твоя дочь мертва. Жертва будет принесена, а с помощью её глаз я смогу снять печать.

Мадара видел, как широко раскрылись глазами Мизуки, когда она посмотрела на огромный нож напротив её сердца. В глазах малышки был самый настоящий страх, и Мадара злился от того, что не уберёг её от всего этого. Он готов был броситься в бой, но стоило ему сделать лишь шаг в их сторону, как Раймэй закончила бы начатое. Из этой ситуации не было выхода, и Учиха принялся перебирать в своей голове множество вариантов.

Его взгляд пал на булыжник по центру комнаты, и одна мысль пришла ему в голову. Он медленно начал идти в сторону, чтобы приближаться именно к камню, а не к алтарю, рядом с которым стояла девушка. Светлые глаза с недоверием следили за его движениями, но рука не отпускала приставленный кинжал.

— Я сниму эту печать, но при одном условии, — проговорил Мадара, поднимая руки перед собой, показывая, что он без оружия. — Ты отпустишь Мизуки и отдашь её мне.

— Не верю, — фыркнула девушка, смотря на мужчину. — Я не столь глупа, чтобы тебе верить.

Усмехнувшись, Мадара положил свою ладонь на булыжник и активировал в своих глазах Мангекё шаринган. Увиденное стало заинтересовывать девушку и она осталась стоять без движений, следя за действиями Мадары. Мужчина тем временем почувствовал, как боль пронзила его глаза, но он не стал подавать виду. Он попытался сконцентрировать свою чакру в ладони, чтобы попытаться сломать его, но камень был слишком толстым.

С помощью своих глаз он начал рассматривать символы и печати, и если раньше он не понимал, что они означают, то сейчас с помощью шарингана ему открывались новые познания. Он складывал свою руку в печати, повторяя каждое движение за символами, которые объясняли, что нужно делать, чтобы снять печать с силы Раймэй. Его рука так быстро складывала печати, что эти действия были еле уловимыми. С каждой секундой на лице девушки прорисовывалась всё шире и шире улыбка, когда она поняла, что Учиха действительно стал делать то, о чём она его просила ещё при первой встречи.

Правая рука, которую Мадара положил на камень, стала светиться синим светом, и этот свет становился с каждой секундой всё больше и больше. Там, где были выточены маленькие символы, начали появляться трещины. Земля сотрясалась от мощи, которую планировали высвободить, и от этой вибрации начали падать камни с потолка, норовя свалиться прямо на голову. Камень постепенно, но верно начинал разрушаться, а сквозь него начали проходить огромные трещины.

С грохотом во всё помещение, камень треснул на несколько частей, просыпав на пол песок. В тот же момент, как каменные части повалились на землю, из ядра начал высвобождаться синий свет. Лицо Раймэй вытянулось, а затем на губах растянулась хищная улыбка, и, выкинув кинжал в сторону, девушка пробежалась к расколотому валуну. Прежде чем Учиха успел схватить её за руку, она прыгнула в свечение, растворившись в нём. Яркая вспышка ослепила Мадару, и он прикрыл рукой лицо, отвернувшись в сторону.

Когда свечение прекратилось, Учиха увидел на месте валуна огромного тёмно-синего волка. Тёмная шерсть вздыбилась на загривке и вдоль позвоночника. Тёмно-синие лапы плавно переходили в золотистый цвет, как и весь пушистый хвост. По мощным бокам также проходили золотые полосы, которые находились не только вдоль тела, но и имелись на морде. Острые уши были намного темнее, чем сам корпус животного, а около глаз было наподобие тёмного узора.

Огромная морда оскалилась, продемонстрировав острые клыки, с которых начали капать слюни. Взгляд золотых глаз переместился на застывшего Мадару, который не думал, что Раймэй имеет такую большую вторую форму. Волк, что сейчас предстал перед ним, был не только гигантским, но и опасным на вид. С его золотых лап и хвоста исходили маленькие разряды молнии, которые в любой момент готовы были выпустить заряд.

Это зрелище было интересным, и Учиха и дальше продолжил бы рассматривать это существо, предполагая, какая сила таится в нём, но он не выполнил до конца то, что задумал. Мадара исчез со своего места в тот момент, когда огромная когтистая лапа направилась в его сторону, оставив на месте удара огромные царапины на скалистой плате.

— Теперь, когда у меня есть моя сила, ты мне больше не нужен, — прорычала Раймэй, поворачивая голову, чтобы увидеть куда именно переместился Учиха.

Его шаринган начал видоизменяться, принимая новую неведомую форму. С помощью него он чувствовал, что способен на многое, но не собирался так опрометчиво тратить свои силы. Ощущая огромный поток чакры от демона, Учиха принялся складывать руками печати, чтобы высвободить огонь.

— Стихия Огня: Песнь огненных драконов!

Из его груди вырвалось пламя огня, которое начало видоизменяться и разделяться на несколько раздельных частей. Огонь набирал всё больше силы и превращался в морды драконов, которые раскрывали свою пасть, направляя поток энергии на врага. Раймэй была большим созданием в свой второй форме, и это сыграло с ней злую шутку, ведь сейчас они находились в логове, где было не так много места для манёвров. Волчица лишь успела обернуться в сторону Мадары, когда на неё обрушится шквал огненных ударов. Острые клыки стиснулись, заскрипев, когда она со злостью и полученной болью стиснула свою целюсь. Её бок опалило огнём и тёмная шерсть на мгновение загорелась, прежде чем огонь потух.

Зло сощурив свои глаза, Раймэй взмахнула лапой, пытаясь пригвоздить Учиха к земле, но тот вовремя сумел отпрыгнуть. Раскрыв свою пасть, волчица сконцентрировала свою чакру и выдохнула в виде огромной жёлтой молнии, которая молниеносно в виде зигзага прошлась по логову в направлении Мадары, пригвоздив того к земле. Мужчина, стиснув зубы, преодолел боль и, сопротивляясь заряду электричества, начал подниматься на ноги.

Когда последовал очередной удар молнии, Учиха подпрыгнул ввысь, уворачиваясь от молнии, но он не ожидал, что за первым тут же последует и второй удар. Жёлтая стрела пролетела лишь в нескольких сантиметрах от него, воткнувшись в каменный потолок. На краткий миг появилась яркая вспышка, а затем послышался оглушительный взрыв. Сила удара была столь сильной, что каменная поверхность начала рушиться и опадать на пол. Они находились на достаточной глубине под землёй, но этот удар молнии проделал огромную дыру в логове, сделав дыру на поверхность. Из этого отверстия стали падать лучи луны, которая висела среди ярких звёзд на тёмном небосводе.

Мадара посмотрел на открывшееся небо, подивившись столь мощной силе. Если бы этот снаряд попал в него, то он бы скорее всего не выжил. Сила Раймэй поражала, и если хвостатые демоны обладали такой же чаркой, то не удивительно, что Деревня Скрытого Песка не хотела отдавать своего джинчурики, который обладал Биджу. Учиха представил, что если обладать не одним, а несколькими демонами, то перед деревней никто не сможет устоять. Они будут всесильны.

Новый звук треска привлёк внимание Мадары, и мужчина обернулся к волчице, которая готовилась в новой атаке. Её шерсть по всему телу встала, будто наэлектризованная, а вокруг тела начало появляться синее облако, из которого вырывались маленькие молнии. Её тело дрожало и еле сдерживало накопленную энергию, и Учиха понял, что это будет колоссальный взрыв, который не оставит после себя ничего живого.

В два прыжка он преодолел расстояние и появился рядом со своей дочерью, которая была всё ещё прикована цепями. Мадара схватился за металлические звенья и рывком потянул на себя, ломая железо. Сломанные звенья со звоном упали на алтарь, а Мизуки, получив свободу, кинулась на шею к отцу, обхватывая её своими небольшими ручками. Её лицо тут же спряталось в плечо Учиха, которое заглушало тихое рыдание.

Удерживая одной рукой дочь, второй рукой Мадара вытащил небольшой свиток, на белой бумаге которого была нарисована чёрная печать. Учиха приложил свою ладонь к печати, вызывая свой боевой веер. Из свитка послышался хлопок, а затем появился небольшой дым, из которого мужчина вытащил свой Гунбай. Схватив его за железный ствол, Учиха прикрылся им, пропитывая веер своей чаркой и создавая мощный щит. Их тела окутал фиолетовый купол, который потрескивал от огня.

— Моя сила, — протянула с рычанием Раймэй, излучая весь свет. — Наконец-то со мной!

С этими словами её тело исчезло в ярком свете, а затем прозвучал невероятно громкий взрыв. Стены логова сотряслись от удара и в секунду расщепились в песок, разлетаясь в сторону. Потолок над головой разлетелся на множество маленьких камней, устремившись высоко в небо. Пол под ногами провалился и под ними начала образовываться гигантская яма. Всё это место было разрушено, уничтожая всё на своём пути. Эта комната, где всё происходило, находилась прямо под горой, и сейчас половины этой горы было уничтожено.

Тяжело дыша, Раймэй отпустила свою лохматую морду, сощурив свои золотые глаза. Чёрный вертикальный зрачок сузился, когда демоница заметила невредимого Учиха, который стоял за своим щитом. Вокруг него было всё разрушено, кроме того места, где он стоял. Мужчина нисколько не пострадал, так же, как и дочь на его руках. Смахнув веером, он опустил свой щит и упёр своё оружие в землю.

Кровавый шаринган закружился в его глазах, и Раймэй запоздало поняла, что попалась в плен его глаз. Она почувствовала, как тело её будто сковывалось цепями, которые не позволяли ей сделать и шага. Она чувствовала, как Учиха начал контролировать её тело, и осознание этого заставляло её внутри себя громко кричать. Получив столь долгую свободу, она вновь была скована, но на сей раз шаринганом. Её план обернулся против неё же самой, воспользовавшись кровавыми глазами не только для снятия печати, но и для управления демона.

Злобное рычание вырывалось с её глотки, когда она чувствовала, как Учиха заставляет её лечь на землю, склонив свою морду. Её подбородок к глухим стуком опустился на пол, а молнии, что искрились с её лап и хвоста, стали потухать. Её силы контролировали, и она не могла вырваться из контроля шарингана.

— Что теперь? — прорычала Раймэй, злобно смотря на стоявшего перед ней Учиха. — Убьёшь меня, когда смог обездвижить и подчинить себе?

Голова Мизуки слегка повернулась, чтобы суметь взглянуть на огромное чудище перед ними. Девочка была напугана, поэтому ещё крепче прижалась к своему отцу, который больше был не намерен её отпускать. Его дочь была одним из ценных для него вещей, на равне с его деревней, которая была его детищем и на которую он потратил столько жизней и сил. И он не намеревался это терять.

— Нет, — холодно ответил Мадара. — Я воспользуюсь твоей силой, чтобы уберечь деревню от врагов.

Золотые глаза широко распахнулись, а затем, не веря, прищурились. Поняв, что смерть на время отменяется, волчья пасть медленно расплылась в злобной улыбке. Раймэй, прижатая к земле, чувствовала, как сила шарингана заставляет видоизменяться её тело. Длинные лапы стали уменьшаться, как и всё её тело, а затем всё это и вовсе исчезло, представив перед взором Мадары обыкновенную светловолосую девушку, которая продолжала лежать на земле на животе, способная лишь приподнять свою голову.

Она не чувствовала себя поверженной, ведь всё это было временно. Она не сомневалась в том, что найдёт выход из сложившейся ситуации и сможет вырваться из подчинения Учиха. Всё это время, все эти века, сидя в заточении, она мечтала вернуть свою силу, и вот она была у неё. То, о чём она мечтала, осуществилось. Так была ли велика беда, что она временно была у кого-то в подчинении?

Раймэй понимала зачем людям её сила. Она была опьяняющая, она заставляла трепетать сердца и, несомненно, притягивала и наводила жгучий ужас. Эта сила ранее была предназначена для защиты, но чтобы не говорили, она опьяняла и заставляла использовать не для защиты, а для нападения. Не сам хранитель озлобился и погружался в жажду крови и войн, а люди. Эта их жажда власти заставила измениться хранителей и превратиться в демонов.

Власть всегда опьяняла, сколько бы веков не прошло. И девушка была уверена, что Учиха со временем тоже почувствует эту власть, и сердце его очерствеет от этой силы. Он поменяет свои взгляды на жизнь, и если сейчас он хотел использовать её для защиты, то не пройдёт много времени, как он решит воспользоваться силой для нападения. Тогда начнутся снова войны, и Раймэй будет питаться пролитой кровью и смертями людей.

— Встань, — приказал Учиха.

Чувствуя, как тело движется против её воли, Раймэй приподнялась, а затем и вовсе поднялась на ноги, встав перед мужчиной. Мизуки с опаской смотрела на свою мать, всё ещё опасаясь, что та вновь схватит её и закончит задуманное. Но девочка не учла того, что этой девушке больше не нужна была смерть собственной дочери, ведь печать была снята.

— А теперь мы направляемся в деревню.

С этими словами Учиха крепче перехватил свою дочь и прыгнул вверх, выбираясь из пещеры через образовавшуюся огромную дыру в горе. Не способная противостоять его силе, Раймэй последовала за ним, наконец-то выбираясь из того места, где была запечатана многие века. Скрываясь с этого места, девушка думала о том, что она больше никогда в жизни не вернётся в это проклятое логово.

Смотря на то, как убегают через леса Учиха с ребёнком и Раймэй, жрица умиротворённо прикрыла свои глаза, чувствуя, как связывающие цепи рвутся и падают в её душе. Хоть она и не выполнила ту миссию, что возложили на плечи её поселение многие века назад, она чувствовала себя счастливой. Её призрак растворялся на ветру, стерая последнюю информацию об её существовании. Она была свободна.

========== 15. Раскрывая тайну ==========

Глаза одолевала боль, которая была столь резка и пронзительна, как будто радужку протыкали иглой. С каждым часом боль становилась всё ощутимей, и Мадаре уже тяжело было скрывать то, что активированный шаринган доставлял ему дискомфорт. Новая форма шарингана была ему непривычна и он ещё не полностью овладел ею и не понимал, как справляться с этим. Он чувствовал, как нуждается в отдыхе, и что он не в силах столь долгое время держать под контролем демона.

Втроём они вернулись в Деревню Скрытого Листа, а если быть точнее, то к нему домой. Стена в доме до сих пор была сломана и груда камней так и продолжала валяться на газоне, но в отличие от прошлого раза, вокруг его дома никого не было, так как была глубокая ночь. Мадара уложил свою дочь спать, а Раймэй усадил в дальний угол своей спальни, за которой принялся следить. Его шаринган горел в кромешной темноте, и девушка сидела неподвижно, смотря в эти кровавые глаза.

Она казалась расслабленной и спокойной, сидя в доме Учиха. Девушка не высказывала своё недовольство по поводу того, что ею управляют, и с тех пор, как они вернулись в деревню, она не произнесла ни слова. Она умиротворённо сидела себе спокойно в углу комнаты, рассматривая Мадару, который был слегка уставшим и одновременно злым сам на себя.

Находясь с этой светловолосой девушкой в одной комнате, он вновь чувствовал, как его одолевают непонятные эмоции. Мадара ощущал небольшое желание, которое доставляло лёгкий дискомфорт, и злился, потому что знал, что сейчас это было вызвано не наваждением демона. Раймэй находилась под его контролем и не могла пользоваться своей силой, так же, как и не могла пошевелиться без его желания, и Мадара понимал, что эти желания пробуждались у него по его воле.

Мужчина разглядывал её черты лица и находил их столь привлекательными, что от осознания этого зло сжимал кулаки. Он не должен хоть что-то чувствовать к ней, он не должен сидеть и блуждать взглядом по её волосам и телу, и всё же Мадара делал это. Эти длинные волосы были мягкими на ощупь и в эту секунду ему захотелось вновь дотронуться до них и вспомнить, как притягательны они были и как хорошо были стиснуты в его руке, когда он наматывал их на кулак.

Будто услышав его мысли, уголки губ девушки дрогнули и приподнялись в улыбке, а Мадара отвёл свой взгляд в сторону. Он чувствовал усталость во всём теле и глаза начинали болеть всё больше, поэтому он неосознанно прикрыл свои веки и провёл по ним своей ладонью, пытаясь хоть чуть-чуть унять этот дискомфорт.

— Ты можешь убрать свой шаринган, ведь я вижу, что ты сидишь уже на пределе, — мягко проговорила Раймэй, слегка подавляя свою улыбку. — Не волнуйся, я не сбегу.

— С какой стати я должен тебе верить? — буркнул Учиха, убирая руку с глаз.

Всё это время Мадара чувствовал, что девушка действительно не сопротивлялась и подчинялась ему во всём, но то, что она будет ему подчиняться без шарингана — он сомневался. Она не могла так яростно сражаться за свою свободу, а затем просто сдаться и безоговорочно выполнять чьи-либо приказы, находясь под чьей-то властью.

— Ты можешь чувствовать, что сейчас я не лгу, — ответила девушка, с безразличием в глазах смотря на него. — Я получила то, что хотела, и мне некуда идти. Я свободна. Я сильна. И если мою силу хотят использовать в войне, я буду только рада. Ведь я питаюсь этим.

С последними словами на лице Раймэй появилась хищная улыбка, и Мадара мог быть уверен в том, что девушка в любой момент готова была облизнуть свои губы, будто ощущая свежую кровь на них. Учиха не знал, стоит ли доверять ей, но по фактам, у неё больше не было никаких причин причинять вред Мизуки или ему. Но он не до конца был уверен в том, что, выпустив её из плена шарингана, она не ломанётся от него прочь. Ему всё ещё нужна была её сила, которую Мадара планировал использовать в ближайшее время. Война была на подходе.

— Где гарантия того, что ты не попытаешься меня убить? — холодно спросил мужчина.

Тяжёлые ресницы захлопали и остановились, делая взгляд светлый глаз слегка томным. Её язык в конечном итоге показался и медленно проехался по пухлым губам, оставляя мокрую дорожку. Непроизвольно сердце Учиха замерло, а затем забилось с новой силой, в то время как его взгляд был прикован к этим манящим губам. Он чувствовал себя конченным извращенцем, хотя эту девушку после всего того, что она сделала.

— С тобой интересно, — приглушённо протянула она, прикрывая свои глаза. — А гарантии нет, так же как нет гарантии того, что ты не убьёшь меня. Если подумать, то мы с тобой идеальная пара, которая превосходно дополняет друг друга. Так зачем этому мешать и кого-то убивать?

Мадара вздохнул и отвернулся от неё, смотря в открытый дверной проём, из которого была видна гигантская дыра в стене. В ближайшее время он должен был решить эту проблему, так как это было не дело жить в доме, в который могли пробраться в любой момент. Успокаивало лишь то, что даже в ночное время на улице в этот период года было тепло, и не стоило беспокоиться о том, что можно было замёрзнуть.

Мужчину слегка угнетало то, что Раймэй считала их идеальной парой. Неужели он был столь плох, что единственный человек, который ему подходил, даже и человеком сложно было назвать? Эта демоница была ранее божественным существом, которая стала питаться смертями и войнами, когда люди перестали молиться Богам и сами очерствели. Не имея никаких чувств, она готова была пожертвовать своей дочерью ради своей же выгоды. Неужели Мадара был похож на неё?

Ранее он без оглядки убивал всех своих врагов, никого не оставляя в живых, не беря пленных и без пощады убивая даже детей. Его руки были пропитаны по локоть кровью, и ему не было прощения за все те злодеяния, которые он совершил. Раскаивается ли мужчина за то, кем был и как поступал? Нет. Нисколько. И это делало его ещё хуже.

Резкий стук по двери заставил Мадару вырваться из своих мыслей и поднять голову. Он слышал, как по двери ещё сильнее забарабанили и медленно встал на ноги, не предполагая, кто же это мог быть. На улице была ещё глубокая ночь, и в его доме не горело никакого света, который являлся бы доказательством того, что в доме кто-то был. Раймэй с интересом смотрела на вставшего мужчину, пытаясь догадаться о его намерениях.

Учиха достаточно долго пронзительно смотрел на сидящую у стены девушку, пытаясь решить, стоит ли ей доверять. Появиться перед соклановцами с шаринганом в глазах он не мог, так как они могли бы посчитать это за попытку нападения. Чтобы показать свои добрые намерения и то, что он ни в чём не виноват, мужчине пришлось бы скрыть свои глаза. Обдумав все возможные варианты, он нахмурился и грозно посмотрел на девушку.

— Сиди здесь тихо и не двигайся. И не пытайся даже сбежать, я в любом случае тебя поймаю.

— Я никуда не собираюсь, — усмехнулась она, смотря в кровавые глаза.

Мужчина ещё больше нахмурился, а затем его глаза приняли привычный чёрный цвет. Он чувствовал, как боль отступает, и это чувство принесло ему облегчение. Мадара прошёл к дыре в стене в гостиной, чтобы выйти на улицу, но одновременно с этим краем глазом следить за Раймэй, которая осталась сидеть на месте, как и обещала. Она не двигалась с места, а лишь с интересом наблюдала за мужчиной, ожидая увидеть что-то интересное.

В нескольких метрах от него, стоя у входной двери, находились двое шиноби из его клана. Они были вооружены, но не выглядели так, будто планировали напасть на главу клана. Когда Мадара появился на улице, они краем зрения заметили движения сбоку и обернулись в его сторону.

— Мадара-сама, — прошептал первый, который всё это время и колотил по двери. — Я знал, что вы вернулись.

— Зачем вы пришли? — холодно спросил Учиха, складывая на груди свои руки.

Этих двоих Мадара хорошо знал. Они оба были с ним всегда рядом на сражениях, и тот второй, который стоял молча рядом с первым, был раньше лучшим другом Изуны, его покойного младшего брата. Оба Учиха не выглядели столь враждебно, как это было с теми, кого Мадара встретил в лесу.

— Вы считаетесь предателем, Мадара-сама, — проговорил тот, опуская свою руку. — Но я не верю. Мы нашли тело Азуми у вас в доме и многие посчитали вас убийцей. Но я знаю, что вы этого не делали. Вы бы не стали никого убивать из нашего клана.

— Я не убивал Азуми.

— Но тогда кто? — хмуро спросил второй Учиха, который до этого молчал.

— Это был шиноби из Деревни Скрытого Песка, — быстро соврал Мадара так правдоподобно, что никто бы и не усомнился в его словах. — Он убил Азуми и выкрал мою дочь, чтобы иметь на меня рычаги, но я убил его прежде, чем Деревня Скрытого Песка успела бы воплотить свой план в жизнь, и вернул Мизуки домой. Мне жаль, что Азуми умерла, ведь она была мне близка.

Слова лжи так легко слетали с его губ, что Мадара мог бы и сам во всё это поверить. Когда он вернулся домой, то заметил, что тело Азуми уже убрали, и Учиха мог предполагать, что девушку успели даже похоронить. Возможно, ему бы и правда было жаль Азуми, если бы он к ней что-то испытывал. Но это было не так. Мадара всегда защищал и любил свой клан, но никогда не акцентировал своё внимание на каком-то человеке. Мадара считал, что можно пожертвовать кем-то, чтобы спасти всех. Азуми… она лишь была пешкой во всей этой игре.

Краем глазом Мадара следил за тем, что делает Раймэй. Девушка всё также продолжала сидеть, но на сей раз на её губах играла хищная улыбка, ведь, в отличие от этих Учиха, она знала всю правду. Мадара же соврал для того, чтобы не было лишних проблем. Шиноби не должны были знать, кем являлась Раймэй, и на что она была способна. Также никто не узнает правду о том, из-за чего Азуми умерла.

— Я знал, что вы не виноваты! — воодушевлённо произнёс первый шиноби, подавшись вперёд. — Необходимо сейчас же сказать Хокаге, пока не поздно. Если шиноби Скрытого Песка проникают в деревню, то где-то поблизости может быть подкрепление.

— Постой, Ноито, — сказал второй Учиха, остановив того рукой. — Откуда мы можем знать, что это правда? Нас могут обманывать. Возможно, Азуми знала о том, что Мадара-сама собирается устроить переворот в деревне, поэтому он убил её прежде, чем она смогла кого-то предупредить. Ты ведь знаешь, как он тянулся к власти и хотел стать Хокаге. Уверен, ради этого титула Мадара-сама мог пойти на многое.

Переведя холодный взгляд на второго Учиха, Мадара понимал, что среди своего клана он терял авторитет. Если у этого шиноби появились такие мысли, то и большинство клана могло так думать, а значит, больше не доверять Мадаре. Смерть Азуми действительно подкосило доверие к мужчине, которое и так становилось шатким в последнее время. Клан Учиха был не сильно доволен своей главой ещё в те далёкие времена бесчисленных войн, когда Мадара безоговорочно бросался в битвы со всеми, даже не пытаясь идти на уступки и совершать перемирия.

Он был глуп и молод, и горячая кровь в его жилах брала своё, затуманивая его разум. Его отец учил его сражаться и отстаивать свои земли, не щадя врагов и убивая всех на своём пути. Клан Учиха должен был быть самым сильным, и это звание они отстаивали в каждой битве. Именно из-за отца Мадара стал таким, и после его гибели он перенял его пост и продолжил кровопролития и бесчисленные войны, которые не всем людям из клана нравились.

— Пускай Хаширама, как Хокаге, решает мою судьбу, — холодно произнёс Мадара. — Он и скажет, верит ли мне или нет.

Оба шиноби нахмурились и поникли, а затем переглянулись друг с другом. Ноито кивнул, будто решив, что это будет правильным решением, и обернулся, чтобы последовать к Хокаге, но второй Учиха так и продолжил стоять на месте. Он пристально смотрел в лицо главе клана, пытаясь заметить в его лице нотки лжи, но Мадара был профессионалом в сокрытии истинных эмоций.

— Пошли, — позвал того Ноито, дотрагиваясь до плеча соклановца. — Скажем Хокаге, что Мадара-сама вернулся.

— Я тебе всё равно не верю, — хмыкнул Учиха, обращаясь к Мадаре. — Я видел, как ты относился к Азуми. И большинство клана тебе никогда не будет верить.

Ноито ещё сильнее потянул своего напарника, и когда тот развернулся, они вдвоём побежали в клан Сенджу, чтобы в столь поздний час разбудить Хокаге и доложить важную весть. Мадара вздохнул и вернулся в дом, предполагая, что у него есть ещё около получаса, прежде чем его вызовут в резиденцию или же Хаширама сам наведается к нему в гости.

Войдя внутрь, он вернулся к Раймэй, которая улыбнулась, стоило ему подойти ближе. Он не понимал, что именно задумала эта девушка, но от неё у него были одни только проблемы. И вместо того, чтобы вышвырнуть её из своей жизни и убить, Учиха притащил её в собственный дом, навлекая на себя ещё больше проблем. Что он скажет Хашираме, когда тот спросит откуда взялась эта девушка? Ведь его старый товарищ в любом случае спросит, ведь до этого было столько много вопросов про появившегося ребёнка и его мать.

— Ты не сбежала, — заметил Учиха, остановившись в дверном проёме.

— Теперь ты мне доверяешь?

— Нет, — хмыкнул тот и прошёл к кровати, на которую сел.

— А придётся, — хищно улыбнулась та.

Мадара откинулся и завалился на кровать всем телом, ощущая, как мягкое одеяло прогибается под его весом. Все мышцы его ныли и он понимал, что его телу нужен отдых, но мужчина не мог отправиться спать, когда в скором времени должен объявиться Хаширама. Также Учиха не доверял Раймэй и не был уверен в том, что она не захочет перерезать его глотку, пока он будет спать. Но сколько времени ему придется лишать себя сна? Его одолевали сомнения, что те печати и оковы, которые он использовал ранее, смогут обезвредить эту женщину. Не сейчас, когда она вернула себе свою силу.

— Ты соврал, — прозвучал тихий женский голос, разрывая наступившую на несколько минут тишину.

Всё это время Мадара лежал без движений, но его глаза оставались открытыми. Его взгляд бездумно был направлен на потолок, в то время как мыслями он был далеко от этого места. Мадара слушал тишину, которую ничто не разрывало. Ещё несколько часов и в деревне вновь начнётся суматоха, когда все начнут просыпаться с первыми лучами солнца и спешить на работу.

— Эта ложь во благо, — ответил Учиха, раскидывая руки в стороны.

— Почему?

— Им незачем знать кто ты и что именно ты убила Азуми. А что касается Деревни Скрытого Песка, так они и так готовятся нас атаковать, поэтому это не развяжет между нами войну.

— Песок… — задумчиво пробормотала девушка. — Там же Ичиби?

Услышав это имя, Мадара рывком сел на постели и взглянул на девушку, которая продолжала сидеть на полу, облокотившись спиной об стену. Её голова была повёрнута к окну, и девушка задумчиво смотрела на тёмное звёздное небо, которое постепенно светлело, оповещая о приближавшемся утре.

— Ты знаешь хвостатого демона? — заинтересовался Мадара.

— Конечно знаю, — усмехнулась она, оборачиваясь к мужчине. — Я хоть и была в заточении, но знаю о всех демонах, что находятся на этой планете, а также и бывшиххранителей, которых запечатали, как их, так и меня. Только, помнится, в отличие от нас, хвостатые были свободны и могли передвигаться по миру.

— Они долгое время прятались, чтобы люди не могли их найти и использовать их силу в своих целях.

— Как понимаю, их в конечном итоге нашли? — усмехнулась Раймэй.

— Не всех. Многие до сих пор прячутся и никто не знает, где именно. Но некоторых шиноби поймали и запечатали в джинчурики, чтобы в дальнейшем использовать силу Биджу. Как нам известно, так поступила Деревня Скрытого Песка, и именно с помощью джинчурики они планируют нас одолеть.

— Вот как, — задумчиво протянула девушка, откинув голову назад. — Это так печально быть запечатанным в ком-то. Даже не знаю как лучше, быть в человеке или сидеть под землёй.

Мадара вспомнил ту часть логова, которую он успел увидеть, а также то, что осталось от него после. Они выбрались из горы, и Учиха и предположить не мог, какой же величины занимает всё логово, ведь он вошёл в него через другой вход. Там было множество различных лабиринтов, и кто знал, куда те вели.

— Изуне ты сказала, что твоя тюрьма находится в ущелье, — неожиданно вспомнил Мадара.

— Это так, — удивилась та. — Вход в ущелье между скал. Если пройти внутрь, то в конечном итоге спустишься в тюрьму под землёй, где была запечатана моя сила. Я всегда так шла. А ты что, через другой вход попал?

— Да, — безэмоционально кивнул мужчина.

— Хм, я даже не знала, что там были другие выходы, — пожала девушка плечами. — Но это уже не важно. Я туда больше не вернусь.

Мадара посмотрел в её глазах, в которых отражалась вся уверенность в сказанных ею словах. Раймэй действительно считала, что больше никогда не будет запечатана и настало время её свободы. Так ли это было? Никто не знал.

— Что насчёт Биджу? — холодно спросил Мадара, облокачиваясь локтями на колени. — Ты знаешь, где остальные?

Светлые глаза слегка прищурились, а затем хитро посмотрели на Учиха. Пухлые красные губы приоткрылись, а затем девушка закусила зубами нижнюю губу, слегка втянув её внутрь. Это действие привлекло внимание Мадары, но он тут же взял себя в руки и утихомирил своё желание, сконцентрировавшись на главном.

Если Раймэй знала, где прятались другие Биджу, то он мог найти их и подчинить себе. Он научился это проделывать с этим демоном, так что с другими не должно было возникнуть никаких проблем. Мужчина был уверен, что если он сможет подчинить себе Биджу, то на его деревню больше не будут пытаться напасть. Они станут сильнее всех деревень.

— А что, если знаю? — таинственно прошептала Раймэй.

Мадара в мгновение ока появился перед ней, присев на колени так, чтобы быть на одном уровне с ней. Его глаза были напротив её светлых глаз, смотря в самую глубину. Сильная мужская рука с нажимом сомкнулась на тонкой шее, готовая в любой момент усилить свою хватку. Вместо того, чтобы удивиться или испугаться, Раймэй неожиданно рассмеялась, но из-за того, что её слегка придушили, смех был хриплым и обрывистым.

— Говори, где они, — грозно произнёс Мадара, готовый выпытать эту информацию всеми известными способами.

— Зачем тебе эти хвостатые, если у тебя есть я? — рассмеялась она. — Я буду лучше этих сварливых и непослушных зверей.

— Чем же ты лучше? — сощурил тот глаза.

— А ты используй меня и узнаешь.

Её глаза хитро сощурились, и в воздухе появились маленькие электрические заряды, которые просто потрескивали, но не причиняли никакую боль. Мадара отвёл взгляд, чтобы взглянуть на них, а затем услышал, как во входную дверь снова начали колотить. Разозлённый, что к нему пришли в столь неудобный момент, Учиха выругался и выпустил шею из своих рук. Он встал на ноги и зло бросил последний взгляд на Раймэй, прежде чем выйти из комнаты.

— Оставайся здесь.

Затем он направился к входной двери, но прежде чем успел её открыть, он услышал, как кто-то вошёл в дом через дыру в стене. Обернувшись, Учиха увидел стоявшего среди обломков Хашираму в одежде Хокаге. Даже несмотря на столь поздний, или же наоборот, ранний час, он выглядел свежо. Его хмурый взгляд прошёлся по комнате, пока не наткнулся на Мадару.

— Ты вернулся, — проговорил Сенджу, входя в комнату.

— Двери явно не для тебя, — хмыкнул Учиха, складывая руки на груди и подходя к мужчине.

— Привет, — неожиданно прозвучал голос со стороны.

Хаширама, явно не ожидая ещё кого-то увидеть, с удивлением в глазах обернулся и заметил стоявшую за его спиной светловолосую девушку. Раймэй стояла в дверном проёме, выглядывая наполовину из-за стены. Её заинтересованный взгляд был направлен на Хокаге, и Учиха почувствовал гнев внутри себя, но не мог понять, было ли это из-за того, что девушка так смотрела на Сенджу, или же это было из-за того, что она ослушалась его приказа и высунулась.

— Привет, — неуверенно проговорил Хаширама, осматривая девушку с головы до ног. — А ты кто?

— Меня зовут Раймэй, — представилась девушка, выходя из дверного проёма навстречу мужчине и протягивая тому руку. — А тебя как?

— Хаширама, — представился Хокаге, удивлённо смотря то на девушку, то на Мадару. — А… Это?

— Раймэй! — зло выговорил Учиха, пристально смотря на девушку. — Иди обратно. Я не разрешал тебе выходить.

— Используй шаринган, — хмыкнула светловолосая, беря под руку Сенджу и начиная его уводить в ту комнату, где до этого сидела. — Пойдём, Хаширама.

Сенджу был немало удивлён и пытался постоянно открыть рот, чтобы сказать хоть слово, но у него ничего не получалось. Он был точно удивлён тому, что увидел девушку в доме у Учиха, который незадолго до этого оставил труп Азуми и скрылся из деревни. Вспомнив об этом, Хаширама наконец-то очнулся и остановился, обернувшись к Мадаре. Его лицо вновь приняло хмурое выражение, и Учиха понял, что сейчас товарищу придётся много чего рассказывать и объяснять.

— Мадара, — грозно проговорил Хокаге. — Что вообще происходит? Сначала мы находим тело девушки из твоего клана у тебя в доме, затем ты исчезаешь, а теперь появляется новая незнакомка. Объясни мне.

— О, давайте лучше я, — мило проговорила Раймэй, привлекая к своей персоне внимание Сенджу. — Эту подстилку убила я, а Мадара исчез, потому что я выкрала нашу дочь, чтобы вырезать её глаза, а саму её принести в жертву, дабы снять печать со своей силы. А, забыла сказать, ещё я демон, которого Мадара подчинил себе. А также я питаюсь исключительно смертями и бесчисленными кровопролитиями. Рада познакомиться, первый Хокаге.

========== 16. Сила, подвластная Мадаре Учиха ==========

Мадара чувствовал, как гнев волной захлёстывает его сознание, пытаясь вырваться наружу. В этот самый момент, когда Раймэй выдала, как на духу, всю правду Хокаге, Учиха почувствовал, как начал терять самообладание. Всё то, что он строил все эти года, могло разрушиться в одночасье. Мужчина решил скрыть всю правду, а эта демоница нарушила все его планы, подставив не только себя, но и его.

Он видел, как Хаширама медленно оборачивается к светловолосой девушке, не веря смотря на неё. Его тёмные глаза широко раскрываются, смотря на самодовольную улыбку Раймэй, а затем он непроизвольно делает шаг назад, но продолжает крепко стоять на своих ногах. Сенджу оборачивается к Учиха и его взгляд наполнен непониманием и неверием в услышанное.

— Это правда, Мадара? — жёстко спросил Хаширама, сжимая свои кулаки.

Учиха не знал, что ответить. Одновременно он чувствовал злость к девушке и лёгкое раскаяние перед своим другом. Мадара понимал, что Хаширама мог не одобрить все его действия, и вся эта сложившаяся ситуация могла подорвать доверие. Учиха не хотел, чтобы от него отвернулись. Но всё происходило именно так.

Молчание было ему ответом и Хаширама понял, что всё то, что сказала эта незнакомка, оказалось правдой. Мужчина смотрел на главу клана Учиха и не мог поверить в то, что тот так много скрывал от него. Он доверял Мадаре, он верил ему, но тот решил действовать за его спиной.

— Почему ты мне ничего не рассказывал? — нахмурив брови, спросил Сенджу.

— Я думал, что сам со всем справлюсь, — устало вздохнул Учиха, смотря на давнего друга.

Сенджу покачал головой, не уверенный в том, что Учиха теперь можно было доверять. Мадара с самого начала знал, что Мизуки плод его страсти и демона, но он не посчитал нужным поделиться этим с Хаширамой. Мужчина не посчитал нужным рассказать Хокаге, что в его деревне растёт полукровка, а какой-то демон без проблем мог приходить на их территорию. Всё это было столь опасным, что у Первого это не укладывалось в голове.

Также его поражало то, что Мадара подчинил себе демона. Они не раз разговаривали на эту тему, и Хаширама каждый раз говорил ему, что это очень опасно. Никто не доверял Учихам настолько, чтобы позволить им держать под контролем хвостатого, и если бы у их деревни и была сила Биджу, то только у выбранного джинчурики.

— Почему ты не рассказал? — вновь повторил Хаширама, будто не услышав ответа мужчины. — Мне! Почему?

Видя, как тяжело далась эта правда мужчине, Мадара чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Он уважал своего бывшего противника, а по совместительству нынешнего товарища, но это не означало, что Учиха должен был перед ним склонить свою голову. Обладатель шарингана считал, что есть вещи, которые касаются исключительно его самого или клана, и больше никто не имел права лезть в это дело и что-либо указывать ему.

— Ты хочешь сказать, что опасный демон сейчас спокойно разгуливает по нашей деревни? — начал злиться Сенджу.

— Она никуда не высовывается и я присматриваю за ней, — нахмурившись, ответил Учиха.

Обернувшись к стоявшей неподалёку девушке, Хаширама ещё раз окинул её взглядом. Она выглядела, как обычная девушка приятной наружности, и от неё не исходила никакая опасность. Но Сенджу знал, что внешность обманчива, и под милым личиком могло находится самое настоящее зло. Зло, которое погубит их всех.

— Зачем тебе это, Мадара?

— Ты сам знаешь, что грядёт война. Сунагакурэ готовится напасть на нас, и в их рядах джинчурики. Посмотри правде в глаза, Хаширама, — холодно заговорил Учиха, обращаясь к Хокаге. — Мы не выстоим против них. А если и сможем победить, то понесём колоссальные потери. Ты хочешь видеть, как погибают твои люди? Хочешь застать тот момент, когда деревня, которую мы так долго строили, разрушиться? Ты, как и я, не хочешь всего этого.

— Что же ты тогда хочешь?

— Я хочу использовать силу демона, чтобы противостоять джинчурики. У нас будет шанс победить и обойтись без потерь.

Хаширама помрачнел и задумался, краем глазом смотря на стоящую неподалёку Раймэй, которая безразлично смотрела на разговаривающих мужчин. Сенджу понимал, что в словах Мадары есть логика, и его план вполне осуществим, но были ли это истинные желания мужчины? Что ещё скрывал в себе Учиха?

— Что будет, если ты не сможешь справиться с демоном? Что, если она выйдет из-под контроля? — спросил Сенджу, указывая на Раймэй.

— У меня хватит сил, — холодно произнёс мужчина.

— На что она способна? Зачем ей всё это надо? — начал озвучивать все свои мысли Хокаге, которые бесконечным потоком врывались в его голову. — Как я вижу, сейчас ты не управляешь ею, а она спокойно стоит здесь, не предпринимая никаких попыток. Все демоны злые, Мадара, и им нельзя доверять. Я уверен, что она что-то замышляет, и вся эта затея обернётся против нас в самый неподходящий момент.

— Хаширама… — проговорил Учиха, пытаясь достучаться до мужчины. — Она — это то, что приведёт нашу деревню к процветанию. Раймэй знает, где прячутся хвостатые. С помощью этих знаний мы сможем отыскать всех Биджу и запечатать их в джинчурики. Тогда сила нашей деревни возрастёт в несколько раз, и на нас больше не будут нападать. Нас будут бояться и остерегаться, и в мире настанет мир, которого ты так жаждешь.

— Ты опять за своё, — покачал головой повелитель древесных техник. — Жажда власти опьяняет твой разум. Ты не ведаешь, что творишь.

Учиха крепко сжал свои ладони в кулак, чувствуя новый прилив злости. Хаширама не собирался поддерживать его и он видел всю ситуацию по-другому. Мадара не чувствовал жаты власти, как это говорил Сенджу, а хотел просто всем сердцем защитить свою деревню и сделать её сильной. Его никто не понимал. Также, как не понимали и раньше. Он был другой для них всех.

Видя каждый раз, как от него отворачиваются, будто он мог принести людям несчастье одним лишь взглядом, Мадара чувствовал злость и одиночество. В какой именно момент мужчина свернул не туда, что всё выстроилось именно таким образом? Его взгляды не поддерживали, его люди стали не доверять ему, и, казалось, он мог потерять единственного своего друга. Учиха был снова один. Как и многими годами ранее.

— Тогда…

Земля под их ногами заходила ходуном, прерывая мужчину. Лежащие на полках хрустальные статуэтки начали падать от вибрации на пол, рассыпаясь на тысячи осколков. Посуда, что стояла в кухонных шкафчиках, начала биться об двери, создавая не прекращаемый грохот. Та дыра в стене, что была ранее, начала становиться больше от начавшегося землетрясения.

Вслед за этим послышались крики, что доносились с улиц деревни. Поражённые внезапной вибрацией земли, люди выбегали из своих домов и мгновенно застывали, видя то, что надвигалось на их деревню. Хаширама вместе с Мадарой в мгновение ока оказались во дворе, чтобы суметь взглянуть на то, что происходило за воротами их деревни.

Возвышаясь над макушками деревьев, стоял огромный песчаный монстр. С его тела посыпался золотой песок, когда тот начал продвигаться к деревне сквозь лес. Его огромные пальцы с острыми когтями хватались за деревянные стволы, с корнями вырывая зелёные деревья. Длинный толстый хвост ходуном ходил из стороны в сторону, разрушая всё на своём пути. Зубастая пасть была раскрыта, а из чудовища выходил звериный рёв, который разносился по всей округе.

Воздух вмиг стал тяжелее, наполненной тяжёлой чакрой Биджу, что был на свободе. Этот демон был невероятного размера, и было видно невооружённым взглядом, что никакое оружие не доставит ему никаких ранений. Мадара уже видел ранее демона, когда Раймэй обрела свою истинную силу, поэтому он не столь сильно удивился демону, как это было с Хаширамой. Первый Хокаге смотрел эту картину с лёгким ужасом в глазах, ведь он не представлял, что всё это имеет именно такую мощь. Он не представлял, что их ожидает.

— Это… — удивлённо произнёс Хаширама, смотря на надвигающегося на деревню монстра. — Шукаку?

— Похоже на то, — хмуро ответил Мадара.

Из дома, из которого они выбежали, послышался детский плач, и Мадара побежал обратно внутрь. Он в миг добрался до кроватки Мизуки, в которой та стояла, державшись руками за перила. Её чёрные глаза были широко распахнуты, а на лице был отражён ужас, то ли от шума, то ли от того, что перед ней стояла Раймэй. Девочка ещё помнила, что именно сделала её мать, и видя то, как женские руки пытаются дотянуться до неё, ещё больше испугалась.

Мизуки закричала с новой силой и отпрыгнула в другой конец кроватки, но даже тогда светловолосая девушка смогла дотянуться до ребёнка и взять ту на руки. Не обращая внимание на сопротивление дочери, Раймэй со спокойным выражением на лице притянула дочь к своей груди, начав ту успокаивающе гладить по голове. Эта картина настолько выбила из колеи Мадару, что он на краткий миг даже не знал, что делать.

— Отпусти её, — зло проговорил Учиха, быстрым шагом направляясь к ним.

Раймэй обернулась к нему и с интересом взглянула на мужчину, когда тот подошёл и выхватил ребёнка из её рук. Мизуки тут же перестала кричать и обхватила своими маленькими ручками шею отца, спрятав своё лицо мужчине на груди. Малышка лишь слегка повернула свою голову, чтобы недоверчиво смотреть одним глазом на свою мать.

— Что тебе от неё надо? Ты пугаешь её! — начал злиться Мадара.

— Она проснулась от землетрясения, и испугалась этого, а не меня, — спокойной проговорила девушка. — А я просто решила её успокоить. Ведь так делают матери со своими детьми?

— Матери не бросают своих детей на два с половиной года, а затем не пытаются принести их в жертву, — холодно произнёс мужчина.

Произнесённые слова будто больно ударили по Раймэй, которая неожиданно вздрогнула, а затем потупила свой взор, слегка отведя глаза в сторону. Мужчина не придал особого внимания этой реакции, решив положить свою дочь обратно в кровать. Мизуки начала сопротивляться, но тогда Мадара просто накинул на её голову одеяло, а когда та высунулась из-под него, он грозно произнёс:

— Лежи тихо и не высовывайся. Что бы ты не слышала, и что бы здесь не происходило — ты не покидаешь эту кровать. Если будет страшно, то закрой глаза и зажми руками уши. Но когда я вернусь — я должен найти тебя именно здесь. Ты поняла меня?

Мизуки, с разумными не по годам глазами, послушно кивнула, а затем легла на бок и накрыла себя с головой одеялом. Мадара удостоверился, что дочь поняла его и будет выполнять его приказ, а затем схватил стоящую девушку за запястье, потянув ту на выход. Он был уверен, что с Мизуки ничего не случится, если она не выйдет из дома, ведь это было единственное правильное решение. Мужчина не мог взять на битву её с собой, ведь дочь бы мешалась, а отдать её кому-то на попечение было невозможно. Он скоро вернётся и ничего не случится — так Мадара себя заверял.

Раймэй послушно следовала за ним, когда Учиха тянул её на улицу, где всё ещё стоял Хаширама. Рядом с ним уже стояло несколько шиноби из клана Учиха, которые выглядели потрясёнными надвигающейся бедой. Они активно переговаривались и доставали своё оружие, готовые в ту же секунду ринуться в бой, поэтому Сенджу не сразу заметил, как рядом с ним вновь появился Мадара.

— Я докажу тебе всё, Хаширама, — уверенно проговорил Учиха, дёргая за руку девушку. — Превращайся.

В это же мгновение его глаза окрасились в кровавый цвет, пробудив шаринган, и, видя знакомый чёрный рисунок, Раймэй нахмурилась, понимая, что её вновь берут под контроль. Помимо своей воли, её тело стало видоизменяться, и на месте девушки начал появляться огромный тёмно-синий волк, примерно одинакового размера с Шукаку. Янтарные глаза зверя стали темнеть и затуманиваться из-за шарингана, а из огромной клыкастой пасти стало разноситься глубокое рычание.

Звук потрескивания электричества становился всё громче и громче, а вокруг золотых лап стали образовываться молнии, которые уходили в разные стороны. Острые тёмные уши, что всегда стояли торчком, сейчас были плотно прижаты к голове. Глаза зверя с ненавистью смотрели на приближавшего хвостатого демона, с предвкушением ощущая, как былые времена вновь наступают. Аура смерти медленно приближалась к этим местам, делая воздух ещё более тяжёлым и тягучим.

Находясь под массивными лапами зверя, Хаширама во все глаза смотрел на гигантского демона, что скрывался под личиной хрупкой девушки. Он мог чувствовать всю мощь, что исходила от Раймэй, и удивлялся тому запасу чакры, что находился в этих демонах. Эта сила была невероятна, и Хокаге понял, почему Деревня Скрытого Песка не хотела отдавать своего Биджу. Эта сила манила и опьяняла, отчего и была опасна.

И эта сила была подвластна Мадаре Учиха.

Хаширама не успел отдать приказ, как Учиха исчез с места, прямиком направившись в сторону ворот, на которые направлялся Шукаку. Вслед за ним последовала и Раймэй, в мгновение отпрыгнув с того места, где стояла, оставив за собой небольшие вмятины от лап, и поднятую пыль за собой. Шиноби закашляли, очутившись в эпицентре поднятого облака, а Хаширама, прикрывшись рукой, смотрел на то, как необдуманно, поддавшись эмоциям, бежал навстречу врагам его друг.

В глазах Мадары горело желание защитить свою деревню любыми возможными способами, и он не готов был позволить кому-либо разрушить то, что он так любил. Мужчина сконцентрировал свою силу и направил её на Раймэй, заставляя ту зарычать во всё горло и ускориться, в мгновение ока очутившись прямо перед песочным монстром. Было понятно, что если эти двое сомкнуться в битве, то разрушения были неизбежны, поэтому Учиха хотел очутиться рядом с Шукаку раньше, чем тот успел бы дойти до Деревни Скрытого Листа.

Раймэй была быстра, подобно молнии, поэтому она воспользовалась моментом неожиданности, сомкнув свою пасть на шее хвостатого, появившись перед ним словно из ниоткуда. Острые клыки вцепились в песчаную броню, а мощные передние лапы упёрлись в живот Шукаку, пытаясь повалить его на землю. Но демон был достаточно силён, чтобы противостоять Раймэй, поэтому остался стоять на месте. Он взревел во весь голос и сомкнул свои лапы на клыкастой пасти, пытаясь разомкнуть челюсть и откинуть от себя волчицу.

Под задними лапами стал нарастать холм из песка, который начал сыпаться с Монстра Тануки. Раймэй не успела заметить, как попалась в ловушку, когда она стала проваливаться в зыбучие пески, а передние лапы начали втягиваться в тело демона, практически обездвиживание её. Чувствуя безысходность, Раймэй стала злиться на себя и на то, как слаба она стала за всё то время, что просидела в темнице. Шерсть на загривке поднялась дыбом, наэлектризовавшись, а затем по всему её телу прошлись золотые молнии.

Сконцентрировав энергию, Раймэй выпустила шею демона и, опустив морду, подобно удару молнии, ударила по песчаному телу, пройдя сквозь него. Она сумела освободиться и, обернувшись, посмотрела на огромную дыру животе Шукаку. Песчаный демон замер на месте, опустив свой взгляд на дыру, а затем из его пасти послышался заразительный неприятный смех, что разнёсся по всей округе.

— Меня не победить, — прокричал Шукаку, оборачиваясь к Раймэй.

Смотря на битву демонов, Мадара сморщился, ощущая, что может Раймэй и была по силе равна хвостатому, но точно не сильна. Одного демона было мало, чтобы победить в этой битве, и Учиха пытался придумать новый план. Он видел, как армия шиноби приближается к воротам деревни, и понимал, что война неизбежна. Им всё равно придётся сражаться, а это означало и вынужденные потери своих людей. То, чего так хотел избежать мужчина, надвигалось на них волной.

Шум, рассекающего воздух оружия, пронёсся рядом с Учиха, и он вовремя отпрыгнул с места, в которое воткнулся вражеский кунай. Мадара выпрямился и посмотрел на крышу соседнего здания, на которой появился вражеский шиноби. Мужчина из Деревни Скрытого Песка был облечён в бежевый плащ, который скрывал его фигуру. Глубокий капюшон был накинут на голову, из-за чего в тени не было видно лица напавшего.

— Учиха Мадара, — проговорил хриплый голос. — Наслышан о силе твоих глаз.

========== 17. Побеждая врагов ==========

Порывы ветра раздували за спиной шиноби бежевый плащ, но его капюшон оставался на месте, скрывая от посторонних глаз своё лицо. За спиной у того было видно, как дерутся среди деревьев огромные демоны, не желающие проиграть друг другу. Под их телами падали на землю толстые стволы деревьев, что росли не одни десятилетия. Облака пыли поднимались от каждого нового удара, который проходился по сухой земле. Хоть демоны и были за пределами деревни и не приносили масштабного разрушения, но вражеские шиноби уже проникли на территорию Листа.

Мадара перевёл свой взгляд от Биджу к незнакомому мужчине, который медленно вытащил из ножей катану, направив её на Учиха. Он слышал за своей спиной, как его люди сталкиваются в бою со своими противниками, и понимал, что его миссия заключается не только в том, чтобы одолеть Однохвостого. В его обязанности входит побороть врагов, что проникли в их деревню, поэтому он должен расправиться с этим мужчиной как можно быстрее, чтобы помочь остальным.

— Хоть ты и знаешь меня, но я тебя нет, — холодно проговорил Мадара, вытаскивая из-за пояса свиток.

Учиха выкинул перед собой свиток, активировав печать, и из поднявшего облака появилась его коса. Мадара схватил за железную палку своё оружие, которым давно не пользовался, и выкинул пустой свиток в сторону. У него не было времени на разговоры и его совершенно не волновало кем был его противник, ведь в скором времени он всё равно будет мёртв.

— После того, как я убью тебя, я стану известен, — хмыкнул мужчина, нападая первым.

Мужчина побежал вперёд, перепрыгивая на ту крышу, где стоял Учиха. Он бежал довольно быстро, но с помощью своего шарингана Мадара видел все его движения в замедленном режиме. Ему без труда удалось увернуться, когда мужчина подпрыгнул в воздухе, намереваясь напасть сверху. Катана прорезала воздух и воткнулась в крышу, и мужчина замер, смотря на пустое под собой место. А затем еле успел отпрыгнуть в сторону, когда за его спиной Учиха сложил руками печати, призывая огненный шар.

Пламя огня пронеслось мимо шиноби Деревни Скрытого Песка, слегка опалив кусок бежевого плаща. Глаза с красным шаринганом сощурились, когда Учиха понял, что от его удара сумели увернуться и противник был не так уж и слаб. Новых грохот разнёсся по всей округе, и Мадара обернулся, чтобы увидеть откуда он доносился. Шукаку заключил в свою песчаную тюрьму огромную волчицу, и Учиха видел, как золотые молнии бьются через песок, пытаясь прорваться. Сконцентрировав всю энергию, Раймэй разом выпустила свою силу, подорвав изнутри барьер, из-за чего песок разлетелся в разные стороны, на половину засыпав улицы деревни.

Бой между демонами шёл во всю, и Мадара понимал, что силы их были равны, и лишь хитростью и правильной стратегией мог кто-то из них победить. Но додумать, как именно одолеть Шукаку, Мадаре не дали, вновь напав на него. Учиха отражал удары катаны, видя все движения противника наперёд, и эта битва ему стала надоедать. Решив, что пора заканчивать, Мадара использовал свой шаринган, чтобы погрузить вражеского шиноби в мир цукуёми.

Мужчина замер на месте, попав в иллюзию, и Мадара самодовольно хмыкнул. Он подошёл к застывшему шиноби и занёс свою косу, намереваясь оборвать его жизнь. Острое лезвие засвистело, разрезая воздух, и удар прошёлся по пустому месту. В этот же момент Учиха успел заметить краем глаза, что шиноби Скрытого Песка проскочил под его рукой, намереваясь вогнать свою катану в открытую грудь противника. Недоумение промелькнуло во взгляде Мадары, но он был достаточно быстр, чтобы уйти от этого выпада.

Катана разрезала воздух, никого не задев, а обладать шарингана отпрыгнул на другую крышу. Он не понимал, как такое возможно, что кто-то сумел выбраться из его мира иллюзий. Хмыкнув, Мадара дождался, когда на него вновь нападут, и начал отражать удары. Мужчина уклонялся, пытаясь разглядеть движения своего противника, и заглянуть тому в лицо. Безжизненные глаза, видневшиеся из глубокого тёмного капюшона, смотрели будто сквозь него. Понимание обрушилось на мужчину и он, махнув своим оружием, перерубил своего противника на пополам.

Никакой крови не хлынуло в воздух, вместо этого деревянная кукла разлетелась на мелкие щепки под мощным ударом Учиха. Нити чакры, которые были привязаны к марионетке, исчезли, стоило кукле рассыпаться. Мадара начал осматриваться по сторонам, чтобы найти настоящего своего противника, который где-то спрятался и управлял своим творением издалека. Такой стиль боя не нравился Мадаре, потому что он считал это трусостью сидеть, притаившись, и играть с чёртовыми куклами. Настоящий шиноби должен встретиться со своим врагом лицом к лицу и смотреть своей смерти прямо в глаза.

— Покажись, — произнёс Учиха, смотря на пустующие переулки.

Его взгляд медленно проходил по окрестности, пытаясь заметить своего врага, но везде было пусто и тихо, и ничто не показывало на то, что здесь кто-то был. Где-то вдали были слышны предсмертные крики, и Мадара чувствовал необходимость броситься в самую гущу боя, чтобы помочь своим людям.

Шестое чувство подсказало Мадаре, что кто-то приближается, и с помощью этого он успел отразить удар, который был направлен ему в спину. Металл оружия звякнул, стоило им встретиться, и полетела небольшая искра. Опустив свой взгляд на катану, Учиха заметил, как лезвие было окрашено в зелёную жидкость. Возможно, это был яд, и противник намеревался сначала лишь ранить его, чтобы отравить тело Учиха, которое в конечном итоге ослабнет. Таким образом его будет намного проще убить, и это был очередной подлый ход со стороны шиноби Деревни Скрытого Песка.

Откинув от себя противника, Мадара начал складывать печати, намереваясь быстро покончить со всем этим. Вздохнув полной грудью воздух, он сконцентрировал энергию и выдохнул огромную струю пламени, которое начало поглощать всё на своём пути. Шиноби отпрыгнул в сторону, однако тот совершенно не ожидал, что уже через секунду на том месте окажется Мадара, который, выставив ногу, опрокинул на спину.

Его движения были столь молниеносными, что мужчина не успел опомниться, как лежал уже на спине, а его катана, что выскочила из рук, была перехвачена Мадарой. В мгновение ока, без каких-либо сожалений, Учиха опустил лезвие оружия к шее, разрезая плоть достаточно, чтобы лишить мужчину жизни. Из открытой раны хлынула кровь, которая стремительно стала разливаться под остывающим телом. Катана была отброшена в сторону, и обладатель шарингана поднялся на ноги, чтобы броситься на помощь своей деревни.

Он безжалостно кромсал всех врагов на своём пути, не оставляя раненых или моливших о пощаде. Его глаза даже не моргали, когда острая сталь оружия рассекала чужую плоть, отрубая конечности. Брызги крови летели во все стороны, окрашивая в красный цвет улицы деревни. Предсмертные крики стояли ужасным звоном в ушах, но это всё равно не останавливало его лишать жизни людей. Он чувствовал, как власть решения чужих судеб опьяняла его, делая подобно Богу, который решает, кому жить, а кому умереть.

Из облаков появилась огромная луна, которая была вновь окрашена в кровавый цвет. Множество пролитой крови и оборванных жизней насыщали сражающуюся Раймэй. Она чувствовала, как её голод проходит, а смерти напитывают её гораздо больше, чем когда-то молитвы людей. Потоки энергии проникали в её тело, делая намного быстрее, сильнее и могущественней.

— Настало твоё время, — прорычала волчица, оскаливая свои острые клыки.

Подобно быстрой молнии, она пролетела мимо Шукаку, очутившись у него за спиной. Встав на задние лапы, Раймэй ударила когтями по его спине, разрушая песчаную броню. Песок сыпался на землю от каждого её нового удара, и Шукаку неповоротливо развернулся, чтобы остановить её. Но стоило ему повернуться, как она очутилась с другой стороны, продолжая разбивать его песок. Огромная дыра образовалась у него в боку, когда порция молний обрушилась на него. Его огромный хвост дотянулся до волчицы и припечатал ударом к земле, опустившись на голову.

Зарычав, Раймэй вновь превратилась в молнию и ударила зарядом по ногам демона, опрокинув того на землю. Деревня сотряслась от удара, когда огромное тело Шукаку упало на спину, потеряв равновесие. Песчаный щит начал выстраиваться вокруг него, но новая жёлтая молния пробила песок, намереваясь ударить прямо в голову. Шукаку поступил неправильно, построив вокруг себя песчаную оболочку, так как именно этого и добивалась Раймэй.

Волчица усмехнулась и снова превратилась в молнию, которая мощным потоком ударила по образовавшемуся щиту, проникая внутрь. Дыра, что появилась после удара, начала быстро затягиваться, но Раймэй уже была внутри. Сконцентрировав всю свою чакру, напитавшись от кровавой луны, она начала выпускать из своего тела мощный удар электричества, подвергнув Шукаку взрыву.

Щит, который демон возвёл вокруг себя, не дал заряду электричества выйти за его пределы, полностью сконцентрировав удар внутри, где и находился сам Шукаку. Земля вновь содрогнулась и шиноби на мгновение остановились, чтобы взглянуть на сражения демонов. Песчаный щит, что выдержал удар, начал постепенно трескаться и рассыпаться на землю, пока и вовсе не обрушился. Поверженный демон был также рассыпан, образовав огромную кучу песка на земле. Среди этого песка без сознания лежал джинчурики, над которой наклонилась Раймэй, что вновь приняла свою исходную волчью форму.

Обнажив свои клыки, она склонила морду к человеку, намереваясь поглотить его. Её пасть с хлопком закрылась перед пустым местом, где ранее лежал джинчурики. Кровавые глаза принялись искать шиноби Скрытого Песка, который успел подхватить поверженного мужчину и скрыться среди леса. Разозлённая Раймэй стала крушить своими лапами деревья, пытаясь найти свою добычу, которая умело передвигалась по лесу, скрываясь под толстыми ветвями деревьев, обогащёнными зелёными листьями.

Земля содрогалась каждый раз, когда демон с силой замахивался желтой лапой, поваливая разом несколько деревьев. Грозное рычание разносилось вдоль леса, и Мадара, проткнув оружием очередного врага, посмотрел на разбушевавшуюся Раймэй. Он чувствовал, как она стала выходить из-под его контроля, напитавшись смертями, желающая закончить начатое. Девушка уже без разбора начинала крушить всё на своём пути, направляясь прямиком на деревню.

— Мадара! — прокричал знакомый голос.

Учиха повернул голову и заметил неподалёку от себя Хашираму, который с ужасом смотрел на надвигающуюся Раймэй. Он сковал своей деревянной техникой своего противника, и в два прыжка оказался рядом с Мадарой. Его взгляд прошёлся по измазанной кровью одежде своего товарища, и видя всё это, Сенджу поджал свои губы.

— Её надо остановить! Она опасна для деревни, — прокричал Хаширама, смотря на то, как под лапами демона стала рушиться их возведённая стена.

— Она выходит из-под контроля, — хмуро признался Учиха.

Мадара пытался управлять ею с помощью своего шарингана, но сейчас она была слишком сильна. Возможно, это было из-за того, что некоторая часть его чакры уже была использована, и то время, что он управлял ею, забрало часть его силы, из-за чего его контроль над демоном ослаб.

— Ты не можешь её остановить?

Хаширама с гневом в глазах смотрел на Учиха, который продолжал стоять так, будто ничего серьёзного не происходило. Он понимал, что Раймэй была опасна и под аффектом могла разрушить деревню, где под удар могли попасть и их шиноби, но вместе с этим здесь всё ещё находились ниндзя Деревни Скрытого Песка. Их бой был ещё не окончен, и сила демона могла пригодиться.

— Это сложно, — холодно проговорил Мадара.

Тяжёлые лапы, пускающие молнии, обрушились на дома, раздавливая их всмятку. Учиха нахмурился, понимая, что в конечном итоге демоница могла дойти до квартала Учиха, где в его доме до сих пор находилась его дочь. Как бы ему этого не хотелось, но Мадаре стоило остановить Раймэй.

— Вместе мы остановим её, — уверенно проговорил Сенджу, срываясь с места. — Вперёд!

Мадара последовал за Хокаге, и вдвоём они добрались до края деревни, где остановились перед разбушевавшимся демоном. Хаширама начал складывать печати, вызывая древесную технику, с помощью которой намеревался остановить Раймэй. Деревянные стволы направились ввысь, пытаясь сковать тело демона, но были разрушены первым же ударом лапы. Найдя себе нового противника, кровавые глаза уставились на стоявшего внизу Сенджу, и из тела начали вырываться новые молнии, которые били по земле.

Попробовав ещё раз, Хокаге выпустил новые деревянные стволы, которые вырвались из земли прямо под демоном. Стволы обкрутились вокруг мощных лап, не давая шанса пошевелиться. Вокруг тела стал огибаться деревянный столб побольше, не давая никаких шансов на свободу. Золотые молнии, что исходили из лап, стали разрушать деревянную технику Хокаге, разбивая стволы в щепки. Стоило ей хоть немного начать вырываться, как Сенджу применял новую технику, пытаясь сковать демона.

— Давай! — прокричал Хокаге, из последних сил пытаясь держать Раймэй.

Учиха подпрыгнул вверх, намереваясь оказаться как можно ближе к демону, чтобы взглянуть в кровавые глаза. Шаринган в его глазах закрутился с новой силой, видоизменяя чёрный рисунок, и Мадара стал чувствовать, как контроль над демоном вновь возвращается к нему. Раймэй замерла под его взглядом, более не извергая молнии, а её взгляд был направлен прямиком в его глаза.

Сила, которой обладала эта девушка, вновь стала проходить через тело Учиха, и Мадара почувствовал власть над ней. Что же ощущал джинчурики, у которого в теле находился хвостатый демон? Мог ли он управлять им?

— Превращайся! — скомандовал Мадара, смотря в глаза демона.

В ту же секунду тело демона стало видоизменяться, и когда Учиха спрыгнул на землю, то вместо волчицы на обломках лежала простая хрупкая светловолосая девушка. Раймэй выглядела уставшей и потрёпанной, а её одежда была вся покрыта грязью. Её руки были упёрты в землю, а голова наклонена вперёд, из-за чего все её волосы спадали на лицо.

Мужчина встал перед ней, находясь лишь в нескольких шагах. От услышанного шума, девушка медленно подняла свою голову, смотря на Мадару своими красными глазами, в которых отражался его шаринган. Она всё ещё была под его контролем, и не двигалась с места, дожидаясь его приказа. Рядом с ними появился Хаширама, который хмуро смотрел на склонённую перед ним девушку.

— Шиноби Деревни Скрытого Песка скрылись, прихватив с собой своего джинчурики, — произнёс Сенджу, напрягшись всем телом.

— Мы победили.

— Да, но какой ценой, — сказав это, Хаширама ещё больше нахмурился.

Его чёрные глазами осматривали обрушенную стену и улицы деревни, которые были усыпаны телами врагов и своих людей. Множество разрушений произошли за эту ночь, которая уходила, предоставляя свои права наступившему утру. Тёмное небо начало светлеть, а первые солнечные лучи выглядывали из-за горизонта, приветствуя новый день. Но чем светлее становилось в этом месте, тем больше было видно кровавых разводов, которые имелись помимо земли, также и на стенах домов.

Какими сильными они не были, но они потеряли часть своих людей. Потеряли шиноби, которые больше не вернуться домой к своим семьям. Новые слёзы будут пролиты этим днём, когда они будут пересчитываться потери и опознавать погибших, а затем приносить свои соболезнования овдовевшим жёнам. Этот сказочный мир никогда не придёт в эти земли, сколько бы они не пытались. Их мечта была лишь иллюзией.

— Если бы у нас не было силы Раймэй, то мы бы понесли больше потерь, — холодно проговорил Мадара, осматривая разрубленные тела вдоль улицы. — Случившееся подтверждает мои слова о том, что нам нужно отыскать хвостатых и подчинить себе, чтобы иметь военное превосходство над другими странами.

— Нет, Мадара, — покачал головой Хаширама. — Как раз случившееся подтверждает то, что эти демоны опасны. Если не удержать над ними контроль, то они могут разрушить всё на своём пути.

После этих слова появился Тобирама и ещё несколько шиноби Сенджу, которые окружили их. Тобирама и второй неизвестный мужчина встали над Раймэй, схватив её за руки. Они заломили ей руки за спину, не давая ни малейшего шанса на попытку выбраться из их захвата. Девушка сморщилась от боли, и с ненавистью посмотрела на стоящего Хашираму.

Мадара дёрнулся, удивлённый происходящим, и хмуро посмотрел на Сенджу. Его тело напряглось, понимая, что что-то здесь творится не так. Защищая свою деревню всеми возможными способами, он не думал, что сейчас вокруг него будут стоять его же соратники, замыкая Учиха в круг. Вдали мужчина видел членов своего клана, которые хмурые смотрели за происходящим, но ничего не предпринимали, чтобы заступиться за свою главу.

— Что происходит, Сенджу? — холодно спросил Мадара, пока ничего не предпринимая.

— Твои глаза опасны, Мадара, — покачал головой Хокаге. — Мы заберём Раймэй и запечатаем, чтобы никто не мог воспользоваться больше этой силой. То, что ты сегодня сделал… Я больше не доверяю тебе. Твои убеждения опасны для этой деревни.

— Ты… — запнулся Учиха, смотря на того человека, с которым построил эту деревню и принёс мир между кланами. — Изгоняешь меня?

Хаширама отвёл свои глаза, а затем взглянул на стоящего младшего брата, который слегка кивнул головой. После одобрения, старший Сенджу вновь посмотрел на Учиха, но на сей раз его взгляд был наполнен уверенностью. В этот же момент Мадара понял, что из него сделали не героя деревни, а злодея. После всего, что он сделал ради них…

— Ты опасен, — уверенно произнёс Хаширама, и в этот момент произошло сразу несколько вещей.

Окружившие его шиноби сделали шаг вперёд, беря Учиха в ещё более плотный круг. Кровавый шаринган пропал из глаз склонившейся Раймэй, возвращая ей контроль над своим телом. Мадара видел, как напряжены тела шиноби, готовые в любой момент выхватить своё оружие. Они следили за Учиха, ожидая от него всё что угодно. В их глазах было недоверие к этому мужчине и ожидание того, что он вновь воспользуется силой демона, но на сей раз против своей деревни.

Мадара не знал, что именно ощущал в этот момент. Смотря на то, как его окружают, он испытывал жгучую ненависть к этим людям, которые не видели всю его заботу и любовь к деревни. Все его старания были отметены в сторону подобно какому-то мусору, а видя недоверчивые взгляды своих соклановцев, что стояли чуть поодаль, Учиха впервые в жизни ощутил неприязнь к своему роду. Онивсе глупцы.

Его взгляд метнулся к Раймэй, которая подняла голову, смотря прямо на Мадару. Её губы слегка дёрнулись в улыбке, будто эта девушка знала столь хорошо Учиха, что могла предполагать о чем тот думает. Никто не подозревал, что тело девушки вмиг могло вспыхнуть молнией, ударив разрядом электричества по рукам шиноби, что держали её. Тобирама и второй Сенджу отпрыгнули в сторону, а Мадара в один миг очутился рядом с девушкой, хватая её за руку, а затем испаряясь вместе с ней.

Поражённые шиноби начали осматриваться по сторонам, не заметившие в какую сторону направились эти двое. Они были столь стремительны, что Хаширама удивлённо моргнул, а затем развернулся, обернувшись к улицам деревни. Клан Учиха стал мрачно переговариваться и с недоверием смотреть теперь не только на Мадару, который исчез, но и на враждебных Сенджу, которые тут же отправились на поиски, вытащив своё оружие.

Все разделились, отправившись в разные точки деревни, и Мадара понимал, что их в скором времени найдут, если они сейчас же не уберутся из деревни. Отпустив руку Раймэй, он ворвался в комнату, где до сих пор под одеяльцем в своей кроватке лежала его дочь. Мужчина рывком сдернул ткань и тут же обратил внимание на появившейся шаринган в глазах своей дочери, которая испугалась столь неожиданного движения. Она молчала, плотно поджав губы, но в её глазах был страх. Стоило ей узнать в появившемся человеке своего отца, как хмурое личико разгладилось, и Мизуки встала на ноги, схватившись руками за перила кровати.

— Мы уходим, — мрачно проговорил Учиха, беря дочь на руки.

Мизуки тут же обхватила руками шею отца, устроившись у него на руках, а затем повернула голову в сторону стоявшей Раймэй. Её взгляд недоверчиво прошёлся по измазанной в грязи матери, которая не предпринимала никаких попыток, чтобы добраться до девочки. Мадара видел, как дочь отвернула свою голову от девушки, чтобы поднять своё личико и взглянуть отцу в глаза.

— Она с нами? — тихо спросила дочь.

— Да.

Не теряя больше времени, Мадара, взглянув на Раймэй, сорвался с места, навсегда исчезая из своего дома. Он стремительно направился на выход из деревни, без оглядки покидая то место, которое считал своим домом. Перепрыгивая после с ветки на ветку, Учиха чувствовал мощную силу, что следовала за ним. Обернувшись, он видел, как за ним следовала светловолосая девушка, которая не находилась под властью его шарингана. Она шла за ним по собственной воле, и Учиха поражался тому, как жизнь меняет все карты.

Отдаляясь от Деревни Скрытого Листа, Мадара думал о том, что пройдёт не так много времени, прежде чем он вернётся. Его имя будут помнить ещё многие столетия, и если ни как человека, построившего деревню, то как шиноби, разрушившего её. Конохагуре поплатится за то, что отвернулась от него.

========== 18. Перед последней битвой ==========

Среди лесной чащи стоял одинокий одноэтажный домик, который не имел таких изысков, какие имели клановые дома в великих деревнях. Этот дом был построен из дерева и имел несколько небольших комнат, но этого было достаточно. Эта местность была довольно безлюдной, а ближайшее поселение находилось в нескольких часов пути. Лес, что находился неподалёку от границы Страны Огня, никто не посещал, кроме нескольких лесных зверей, которые не приносили никакой угрозы.

Учиха Мадара выбрал это место специально, зная, что никто не найдёт его в этой глуши. Подобно раненому зверю, он зализывал свои раны, находясь в этом Богом забытом месте. Но раны его были не физические, а душевные, ведь каким бы сильным мужчина не был, изгнание из собственной деревни ударило по его самолюбию. Быть главой клана Учиха, быть основателем великой деревни, а в следующий момент всё это потерять, видя лишь то, как к нему поворачиваются спиной.

Испытывая злость, Учиха неосознанно сжал в тиски стакан, который лопнул на осколки от обрушенной на него силы. Стекло осыпалось на пол и звон осколков, бьющиеся об деревянный пол, привёл мужчину в чувства. Он опустил свой взгляд на руку, в плоти которой застряли некоторые сколы, выпуская небольшие капельки крови.

— Ты жалок, — произнёс нежный женский голос за его спиной.

На его крепкие плечи опустились женские тонкие руки, а затем мужчина почувствовал, как длинные пальцы медленно скользнули по его груди, очерчивая мускулы. Тёплое дыхание опалило край его уха, и, даже не смотря на девушку, он мог представить, что в этот самый момент она ухмылялась. Мадара опустил свою ладонь, стряхнув с неё осколки, и медленно запрокинул голову назад.

Их взгляды встретились, и Учиха отметил, насколько живыми выглядели эти блеклые светлые глаза, в которых ранее не было жизни. Светлые волосы свисали вдоль щёк девушки, закрывая их обоих подобно полотну. Их волосы в конечном итоге сливались воедино, переплетая белые пряди с угольно чёрными. Женские пальцы остановились, перестав гладить его грудь, и сомкнулись между собой в замок.

Он привык к этой особе. Это было странно, но это было так. Находясь с ней под одной крышей, мужчина привык считать её обычным человеком, слегка не умеющим держать язык за зубами, но всё же человеком. Эта девушка никуда не уходила от него, будто привязанная к нему на вечность, и Мадара задавался вопросом, что ей всё же было от него нужно. Она так тщательно и проворно всегда сбегала от него, а стоило ей очутиться на свободе, как та привязалась к нему, как домашний питомец к хозяину.

Она послушно ждала его в этом доме, когда ему надо было уйти по своим делам, и каждый раз, возвращаясь обратно, Мадара ожидал увидеть пустующий дом, где не было ни Раймэй, ни Мизуки. Он поступал опрометчиво, оставляя свою дочь с этой девушкой, но что-то внутри заверяло его, что всё будет в порядке. А он доверял своему внутреннему чутью.

— Разве вы не играли с Мизуки в лесу? — спросил Учиха.

Её лицо было слишком близко к его, и Мадара мог практически ощущать её горячее дыхание на своих губах. Женские припухлые губы растянулись в улыбке, а затем слегка приоткрылись. Учиха почувствовал, как на мгновение руки с его тела исчезли, а затем вернулись, но на сей раз с металлическим предметом. Острый кончик кольнул его в грудь, в то место, где у него находилось сердце, и Мадара опустил свою голову, чтобы взглянуть на сей предмет.

Держа за обмотанную рукоятку, Раймэй приставила остриё куная к груди мужчины, слегка нажимая на него, чтобы лишь чуточку оцарапать кожу. Мадара смотрел на это приставленное оружие, понимая, что быстрым движение девушка могла запросто проткнуть его сердце, тем самым лишив его жизни. Раньше бы он не позволил этому произойти, но сейчас… Сейчас Мадара знал, что это были лишь игры, на которые тот не был настроен.

— С этим? — спросила светловолосая девушка, убирая кунай от сердца и прокручивая, просунув палец в железное колечко.

Несколькими часами назад Раймэй вместе с их дочерью решили выйти на улицу, чтобы слегка поразвлечься. Прошло достаточно мало времени с тех пор, как они покинули Деревню Скрытого Листа, но малышка стала потихоньку привыкать к тому факту, что вместе с ними жила её мать. Картины того, как та убивает Азуми, всё ещё стояли перед глазами Мизуки, но, видя, как спокойно относится к ней отец, девочка потихоньку начала присматриваться к светловолосой. Их отношения были ещё страннее, чем отношения с Мадарой, и мужчина порой с интересом смотрел за тем, как те общаются.

По началу Мизуки избегала и боялась своей матери, а Раймэй делала вид, что вовсе не замечает дочь. Но постепенно они, будто звери из соседних клеток, начали присматриваться друг к другу, но никто не делал первого шага навстречу. В конечном итоге, была ли эта магия крови, но эти двое начали тянуться друг к другу. Раймэй стала интересоваться своей дочерью и даже пытаться взять ту на руки, которая по началу от этого вопила громче раненого зверя, пытаясь призвать на помощь отца.

Материнская любовь стала просыпаться в демоне, и хоть она была не столь заметна, но она всё же была. А девочка, что так желала ощутить рядом с собой настоящую мать, начала привязываться к девушке, забывая о прошлом. Эти двое продолжали слегка сторониться друг друга, но невооружённым взглядом Учиха замечал между ними тонкую образовавшуюся связь.

— Не поранилась? — задал вопрос Мадара, который волновал его, но он старался не показать этого.

Раймэй усмехнулась и убрала руку, засунув кунай в складки одежды. Мизуки, что ранее ещё в деревне требовала, чтобы её обучили драться, наконец-то получила желаемое. Мадара лично стал обучать свою дочь, хоть та и была достаточно мала. Но мужчина хотел, чтобы она имела возможность самостоятельно защищаться, когда его не будет рядом. В деревне он думал, что вокруг есть достаточно шиноби, чтобы защитить её и мирных жителей, но сейчас они могли надеяться только на самих себя. Учиха понял, что мир построить не так уж и легко, и чтобы по-настоящему сделать это, уйдут годы.

Мир шиноби был жесток, и без воин было не обойтись. Даже ради мира во всём мире стоит убить немало людей, прежде чем достичь его. Его дочь не будет слабой, а вырастет одной из сильнейших шиноби, что поможет ему совершить задуманное. Вместе они смогут достичь своей цели.

А для этого она должна была тренироваться. Мадара следил за тем, чтобы малышка не поранилась, когда держала кунай в своих маленьких ручках, и всячески пытался показать ей, как стоит обращаться с оружием. В те времена, когда сам Учиха был ребёнком, его тренировали сражаться в столь же юном возрасте, но к нему были жёстче. В отличие от своей дочери, Мадара не имел шаринган в столь юном возрасте, и мужчина понимал, что в его дочери есть большой потенциал. Даже смотря на её мать, Учиха понимал, что мир ещё узнает о Мизуки Учиха.

— Нет, — ответила девушка, отходя от мужчины и становясь перед ним. — Мы просто кидали его в дерево.

Тёмные глаза мужчины прошлись по соблазнительному телу, которое было облечено в короткое кимоно, которое плотно облегало плавные изгибы. Раймэй заметила его взгляд и хищно улыбнулась, ведь Мадара наконец-то начал не скрывать того, как смотрел на неё. Он будто устал от всего того, что происходило в последнее время с ним, и небольшое количество масок было теперь снято.

— Где теперь Мизуки? — поинтересовался Учиха.

— Я отнесла её в кровать, — пожала плечами девушка и присела перед мужчиной на колени, начав собирать осколки.

Мадара опустил свой взгляд и смотрел на Раймэй, которая медленно убирала тот разгром, что неосознанно устроил он. Если бы рядом с ним была Мизуки, то она легко бы могла пораниться, не заметив разбитого стакана на полу. Его дочь была неповоротлива и ей ещё много чему необходимо научиться.

Сейчас же Мизуки спала в соседней комнате, где была закрыта дверь для того, чтобы не прервать дневной сон разговорами взрослых. Мадара смотрел на то, как медленно поднималась со своих колен Раймэй, а затем как уходила на кухню, чтобы выкинуть собранное стекло. Когда девушка вернулась в комнату, она собиралась пройти к балкону, но была схвачена Учиха. Мужская рука схватила её за запястье и рывком потянула вниз, из-за чего светловолосая девушка потеряла равновесие и свалилась на ноги Мадары. Её голова чудесным образом не ударилась об пол, и, поражённая столь резкому обращению, Раймэй широко раскрыла свои глаза, непонимающе смотря в чёрные глаза мужчины.

Хладнокровная маска вновь была надета Мадарой, поэтому было сложно понять, что именно творилось с этим мужчиной. Его рука медленно прошлась по женской груди, чтобы была спрятана под толстой тканью, а затем переместилась на тонкую шею. Пальцы сжались, доставляя девушке дискомфорт, и Раймэй почувствовала, как ей начали перекрывать кислород. Не понимая, что происходит, она начала пытаться высвободить своё горло от захвата, но Мадара был физически сильнее.

— Где спрятаны Биджу? — холодно задал вопрос Учиха, слегка ослабляя свою хватку.

В светлых глазах промелькнуло понимание, и девушка перестала так рьяно пытаться выбраться, когда смогла вновь нормально дышать. Мужская ладонь по-прежнему оставалась на её шее, готовая в любой момент снова усилить нажим. То, что мужчина сначала начал её душить, было лёгким предупреждением для того, чтобы она не играла с ним в игры, а сразу отвечала на его вопросы.

— Зачем тебе они? — в ответ спросила девушка, пристально смотря ему в глаза.

— Они мне нужны, чтобы напасть на Деревню Скрытого Листа.

В словах мужчины была слышна стальная уверенность, и Раймэй удивилась тому, что Мадара наконец-то решился на это. Она знала, что всё к этому и шло, ведь видела, какой удар был для мужчины, когда от него отвернулись все, кого тот всё это время защищал. Учиха был предан, зол и наконец-то готов был отомстить. Чувствуя, как реки крови снова прольются на эту никчёмную землю, Раймэй расплылась в хищной улыбке. Она расслабилась в его руках и закинула руки над головой, вытягиваясь подобно сонной кошке, пригретой на солнце.

— Зачем тебе хвостатые, если у тебя есть я, — протянула девушка, томно прикрывая глаза.

— Ты недостаточно сильна, — мрачно ответил мужчина.

Смешок вырвался из груди светловолосой, ведь эта причина выглядела слегка комично. Все видели то, на что она была способна, и её сила заставляла дрожать от страха жалких людей. Девушка одолела Однохвостого демона и считала, что это отличное доказательство её силы.

— Я, может, и равноценна по силе с хвостатыми, но этого хватит для того, чтобы разрушить твою деревню, — её глаза хитро сощурились, и девушка растянула улыбку на своём лице. — Может, ты просто не хочешь, чтобы я там была?

— Не в этом дело, — холодно ответил Мадара.

— Ты переживаешь за меня?

Её настроение улучшилось и она ещё шире заулыбалась, почувствовав, как хватка на её шее ослабла. Раймэй убрала мужскую ладонь и приподнялась с колен, принимая сидячее положение. Её руки обхватили мужскую шею, и девушка замерла перед лицом Учиха. Их глаза теперь были на одном уровне, и Раймэй пристально смотрела в его тёмные очи, пытаясь прочитать все чувства, что глубоко таились внутри него.

— Нет, — мрачно ответил Учиха. — Мне всё равно.

— А я так не думаю, — ответила ему девушка, приближая своё лицо. — Мне кажется, что ты боишься потерять меня. Поэтому и не хочешь подвергать такой опасности.

С этими словами она ещё ближе придвинулась к нему, и видя, что мужчина не отталкивает её, прильнула к его губам. Мадара не отвечал на её поцелуй, продолжая без движения сидеть на месте, но стоило женским рукам нежно начать исследовать его тело, как мужчина подался, легко отвечая на поцелуй. Раймэй испытала триумф, решив, что Учиха поддался и отпустил свой самоконтроль.

Его руки переместились на тонкую талию, придерживая светловолосую девушку, а затем переместились на спину, лёгкими движениями поглаживая. Их поцелуй углубился, сплетая языки воедино, и Раймэй подалась ближе, плотно прильнув к мужскому телу. Её ладони опустились на широкие плечи, чувствуя крепкие мускулы под одеждой, что перекатывали от движений.

Взявшись за края кимоно, Мадара медленно развязал пояс, а затем стянул одеяние с нежного женского тела, оголяя его. Лёгкая прохлада опалила тело Раймэй, и девушка неосознанно вздрогнула, когда горячие ладони вновь вернулись на её талию. Учиха прервал поцелуй, оторвавшись от губ, и слегка лениво перевёл свой взгляд на налитую грудь, что теперь предстала перед его взором во всей красе.

Ему нравилось то, что он видел. Эти соблазнительные изгибы женского тела манили и соблазняли его, заставляя на некоторое время потерять свою голову и избавиться от всех тяготящих мыслей. Он по-прежнему мог ощущать, как воздух накаляется рядом с этой девушкой, и какая-то сила притягивает его к ней. Мадара мог считать, что эта демоница использует свою чары, чтобы соблазнить его, но это было не так. Всё то желание, что он чувствовал к ней, было настоящим, а не навеянным девушкой. И мужчина понимал, что как бы того не хотел, но прошлые разы, когда он видел её, были тоже наполнены именно его желанием.

Мадара желал эту девушку, и это было бессмысленно отрицать. Ему нравилось, как вздрагивало её тело, стоило ему прикоснуться к нему, и как загорался лихорадочный блеск в её глазах. Он что-то чувствовал к ней, и пустота в его сердце начала заполняться неведомыми ему чувствами, которые ему хотелось похоронить глубоко внутри себя.

Мужчина опустил голову, чтобы приблизиться к манящей груди, и опалил торчащий сосок своим горячим дыханием, прежде чем взять его в рот. Протяжный тихий стон вырвался из девушки, и её руки перебрались на голову Учиха, притягивая её ближе к себе и зарываясь пальцами в шелковистые тёмные волосы.

— Мадара, — простонала Раймэй, которая была не в силах сдерживать нахлынувшие чувства.

Мужская ладонь накрыла вторую грудь, сжимая её, отчего девушка выпустила очередной протяжный стон. Её голова откинулась чуть назад, открывая свою шею, на которой были видны красные следы от его пальцев. Его взгляд наткнулся на подставленную шею, и он пообещал себе, что обязательно вернётся к ней.

— Тише, — проговорил Учиха, выпуская сосок из своего рта. — Разбудишь дочь.

Раймэй послушно прикрыла свой рот, пытаясь удержать в себе стон, когда Мадара напоследок лизнул налитую грудь и перешёл к долгожданной шее. Его рука продолжала массировать грудь, в то время как вторая опустилась на плоский живот, медленно пробираясь всё ниже и ниже, в конечном итоге доходя до самого сокровенного места. Его пальцы погрузились в тёплую влагу, наполненную соками желания, и начали слегка массировать, доводя девушку до блаженства.

Он чувствовал, как непроизвольно раздвигаются женские бёдра, приглашая его, и как слабеет тело Раймэй, отдавшись во власть Мадаре. Её спина стала выгибаться от нахлынувшего наслаждения, и Учиха опустил податливое тело на холодный пол, нависая над девушкой сверху. Его рука продолжала удовлетворять её, в то время как он сам оторвался от её шеи, оставляя на ней багровые засосы, и начал спускаться вниз, осыпая поцелуями нежную кожу живота.

Под его напором, Раймэй ещё шире раздвинула свои ноги, приглашая его и заставляя закончить начавшуюся пытку, но мужчина будто не желал завершать всё так быстро, а наоборот, медленно мучил девушку, заставляя ту ёрзать в нетерпении на полу. Её светлые волосы были рассыпаны по деревянному паркету, а на щеках появился соблазнительный румянец. Видя, как прикрываются блестящие глаза в истоме, Мадара испытывал некое наслаждение, неведомое ему ранее.

Женские руки начали стягивать с него одежду, и если он и позволил девушке это сделать, то, когда она начала спускаться к его бёдрам, то быстро остановил её. Светлые глаза с недовольством прищурились и смотрели на Учиха, который перехватил её руку и завёл обратно над головой, прижав её к полу. Учиха сковал девушку, не давая ей пошевелиться, пока он не закончил своё дело.

Раймэй в наслаждении извивалась под Мадарой, который терзал её тело, но не достигала пика всего удовольствия. Ей начала надоедать эта своеобразная пытка, поэтому, воспользовавшись моментом, она выдернула свою руку и рывком опрокинула мужчину на спину, взобравшись на него сверху. В его глазах не было удивления, но в них пролетела искра, когда девушка переместилась чуть ниже и медленно села на его достоинство, принимая в своё жаркое лоно.

— Хитрая, — хмыкнул Мадара, но в сей раз решил податься ей и уступить.

Он с наслаждением смотрел, как соблазнительное тело скачет на нём, а при каждом движении пышные груди подпрыгивали, приковывая к себе всё внимание. Светлые глаза, обрамлённые тёмными пышными ресницами, смотрели прямиков в его глаза. Раймэй вбирала его в себя целиком, принося столь долгожданное наслаждение, и в скором времени Мадара уже не мог прятаться за привычной холодной маской.

Зарычав, он схватился руками за женские бёдра и стал задавать темп движениям, заставляя ускориться девушку. Он вбивался в это хрупкое тело, наполненное неведомой силой, будто пытаясь раствориться в нём. Когда его движения стали наиболее резкими, Мадара перевернул девушку, опрокинув ту на пол, и стал ещё быстрее врываться в её податливое тело. Раймэй была более не в силах сдерживать рвущиеся наружу стоны, поэтому прикрыла себе рукой рот, пытаясь подавить звуки.

Мадара жёстко двигался, пытаясь достичь кульминации, и почувствовал, как женское лоно сжимается вокруг него, сдавливая ещё больше в тиски. Девушка под ним протяжно застонала и выгнулась всем телом, получив столь долгожданную разрядку. Её тело стало обмякать в его руках, и мужчина ускорился, вбиваясь в неё из последних сил, достигая своего удовлетворения.

Он чувствовал, как разрядка прошла через всё его тело, и остановился, замерев над притихшей Раймэй. Её светлые приоткрытые глаза смотрели на его склонившееся лицо, на котором можно было разглядеть все не скрытые эмоции. Девушке нравилось то, каким она видела Мадару, поэтому радостно притянула его в свои объятия. Учиха не сопротивлялся и послушно опустился на неё, позволяя обнимать себя, в то время пока он пытался отдышаться и прийти в себя.

Со временем он перекатился с неё и лёг на пол, раскинув свои руки в сторону. Раймэй самостоятельно придвинулась к нему, прижавшись к его боку и положив свою голову на мужскую накаченную грудь. Они лежали на холодных досках среди разбросанной одежды, и время будто остановилось в этот момент.

— Я провожу тебя к девятихвостому, — тихо произнесла девушка, рисуя пальцем различные узоры на мужской груди. — Он находится недалеко от этого места.

Эти слова прозвучали для Мадары подобно грому среди ясного неба. Отдыхая и смотря сквозь потолок, он находился где-то глубоко в своих мыслях, когда Раймэй решила заговорить об этом. Вся ситуация и его планы волной нахлынули на него, напоминая ему о том, чего он по истине желал и чего собирался добиться.

— И ты это говоришь именно сейчас? — хмуро спросил Учиха, опуская свой недовольный взгляд на лежащую на нём девушку.

— Угу, — легко пожала своими плечами она, закинув голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Демон, — хмыкнул мужчина.

Всё это время он так близко находился к своей цели, а она решила рассказать ему об этом только сейчас. Порой её было не понять, но Учиха начал свыкаться с её натурой. Приняв сидячее положение, Мадара начал натягивать на себя свою одежду. Раймэй поднялась вслед за ним и с интересом начала наблюдать за тем, как мужчина быстро собирался. Он желал быстрее покончить во всем этим и отомстить проклятым Сенджу.

Комментарий к 18. Перед последней битвой

Следующая глава будет последней, а затем будет ещё эпилог. Держим кулачки! Всем спасибо за отзывы и за то, что идёте со мной до конца ❤️

========== 19. Долина Завершения ==========

Тот час, которого так ждал Мадара Учиха, наконец-то настал. Вокруг него не было ни единой души, кроме его давнейшего врага — Хаширамы Сенджу. Эти оба мужчины стояли друг напротив друга, и пристально смотрели в глаза своего противника. Кровавый шаринган горел в кромешной темноте подобно яркому свету, неосознанно привлекая к себе внимание, которое могло стоить жизни. Хаширама не ожидал столь скоро встретить Учиха, и то, что они вновь оказались противниками, немного беспокоило мужчину.

Их история начиналась с боя, и этим же и заканчивалась. Сенджу понимал, что предстоящая битва будет не на жизнь, а на смерть, и лишь сильнейший выйдет из неё победителем. Их дружба закончилась, стоило им вновь взять оружие в руки и направить его друг на друга, и все те годы, что они прожили в мире, канули в небытие.

Хаширама чувствовал ответственность за свою деревню, которую Мадара хотел разрушить. Он также чувствовал ответственность и за то, что именно из-за него всё так произошло. Учиха и Сенджу заключили мир между кланами и потратили немало сил, чтобы отстроить великую деревню, но в какой именно момент они свернули не туда? Когда именно он упустил из своего вида Мадару, который свернул не на тот путь? Или же это он сам шёл не туда?

Можно было сколько угодно думать, но факт того, что они стояли друг перед другом, готовые ринуться в бой, никуда от этого не исчезал. Хаширама достаточно хорошо знал Учиха, чтобы не думать о том, что мужчина мог так легко уйти из деревни и избавить всех от своего присутствия. Он был великим шиноби со своими амбициями, и, потеряв поддержку своего клана, он должен был вернуться, чтобы отомстить. Сенджу только предполагал, когда именно настанет этот день. И вот он настал.

Они сорвались со своих мест, подпрыгнув в воздух, чтобы свести своё оружие. Лязг металла разнёсся по округе, пролетая над макушками густого леса и уносясь куда-то в даль, где уже вороны подхватили этот звук и дополнили своим карканьем, предвещая неизбежную беду. Их взгляды встретились поверх оружия, и в их глазах не было ни доли сомнения и жалости к противнику.

Чувствуя, что простым оружием его не одолеть, Мадара отразил удар и отпрыгнул назад, приземляясь обратно на землю. Рывком он достал из-за своей спины огромный свиток призыва, который развернул, а затем приложил свою ладонь, призывая запечатанного хвостатого демона. Белая бумага загорелась и над ней поднялся дым, из которого начал появляться огромный рыжий лис, имеющий девять длинных хвостов. Мощные лапы упёрлись в землю, когда монстр появился на месте призыва, а клыкастая пасть раскрылась, продемонстрировав звериный рык.

— Не может быть, — прошептал Хаширама, смотря на девятихвостого. — Он сделал это.

Мужчина предполагал, что Мадара не отпустит свою навязчивую идею о том, чтобы подчинить себе Биджу, и в конечном итоге следовало ожидать, что Учиха добьётся своей цели. Но долгие десятилетия хвостатые демоны умело скрывались, и были необходимы знания месторасположения, чтобы найти их. И Мадара обладал этой информацией.

Учиха несколько дней шёл по лесам по наводкам Раймэй, пока не упёрся в горы, в которых и жил демонский лис. Отыскать вход в пещеру было крайне сложно, но ему помогала девушка, которая следовала по нитям мощной чакры. Вдвоём им не составило труда найти Кураму, а затем Мадара подчинил его с помощью своего шарингана. Он хотел воспользоваться лисом, чтобы одолеть Хашираму, а затем у него были другие планы на этого демона.

— Не ожидал? — рассмеялся Мадара, прыгая на голову демона.

В глазах у девятихвостого горел кровавый шаринган, который ясно давал понять, что демон находился под контролем Учиха. Смотря за тем, что именно было подвластно этим глазам, Сенджу понимал, что клан Учиха считался одним из величайшим. Их Кеккей Генкай был уникален и всемогущ, и кто знал, на что ещё способны были Учиха. Что было бы, если бы Мадара был не один, а у него были последователи?

Хаширама зло закусил губу, понимая, какого соратника он упустил, и какого противника самолично создал. Земля стала содрогаться под выпущенным на волю Биджу, и Сенджу решил действовать. Он начал молниеносно складывать печать, в то время как Курама надвигался прямиком на него.

— Стихия Дерева: Древесный дракон! — призвал технику Хокаге.

Древесный дракон вырос прямиком из земли, зигзагом направляясь на хвостатого демона. Уворачиваясь от огромных когтистых лап, длинное тело дракона обвилось вокруг Курамы подобно тому, как однажды связывала древесная техника Раймэй. Злобный лис взревел и начал концентрировать всю свою чакру в огромный шар, который начал образовываться из его пасти. Тёмная энергия собиралась воедино, пульсируя от мощи, а затем была откинута в деревянного дракона, которого тут же разорвало на щепки. Преодолев своё препятствие, шар чакры изменился в цвете и полетел на Хашираму.

— Стихия Дерева: Техника деревянного Голема, — произнёс Сенджу, складывая новые печати.

Из-под его ног вырвалась деревянная рука, которая схватила светящийся шар чакры, а вслед за рукой начал вылазить и сам Голем. Управляя им, Хаширама направил руку с мощным шаром на Кураму, намереваясь победить того его же оружием, но находясь лишь в несколько метрах от морды лиса, деревянная рука наткнулась на синий барьер. Учиха Мадара призвал Сусаноо, с помощью которого отразил удар. При столкновении столь мощных техник и чакры, вокруг них прогремел взрыв и огромные потоки ветра начали сносить близстоящие деревья. Облака пыли поднялись вокруг них, закрывая их обзор, а мощную вспышку света можно было наблюдать из любой точки страны.

Сусаноо поглотило рыжего лиса, укрывая его синими щитами, которые невозможно было пробить. Мадара видел, как облака пыли начали оседать на землю, предоставив обзор на то место, где они дрались. Под ними образовалась гигантская дыра, но там, где стоял Сенджу, была использована техника древесного расширения. Деревянные дверцы открылись, выпуская наружу не раненого Хашираму.

— Ты стал сильнее с нашей последней битвы, — холодно ответил Учиха, смотря на стоящего внизу Хокаге.

— А ты обзавёлся новым демоном, — мрачно проговорил Хаширама. — Играешь не по правилам.

Усмешка появилась на лице Учиха, и он сложил руки на своей груди. На нём, как и на самом Сенджу, были привычные красные щитки, которые они оба не надевали в последнее время. Но сегодня был особенный день.

— Мы сами создаём правила.

В лапах демона появился из чакры длинный меч, охваченный синим пламенем. Сконцентрировав свою энергию, Мадара направил удар Курамы на Хашираму, намереваясь покончить с ним. Деревянные ладони поймали лезвие меча, сомкнувшись вместе, тем самым отразив удар. Казалось, что именно этого Хаширама и ждал от своего давнейшего противника.

— Твои удары предсказуемы, — проговорил Сенджу, складывая печати. — Стихия Дерева: Техника смеющегося Будды.

Не успел Хаширама использовать новую технику, как огромный меч был вырван из деревянных ладоней, а затем был использован против древесной техники, разрубив всё на щепки. Деревяшки полетели во все стороны, а меч продолжал кромсать всё на своём пути, и из-за начавшегося погрома Хашираме пришлось бежать. Он видел, как всё погибает на месте их битвы, и принял решение увести Мадару как можно дальше от их деревни, дабы не разрушить её в ходе битвы.

Учиха преследовал убегающего Сенджу, и деревья падали на землю, сметённые под весом девятихвостого демона. Облака пыли поднимались под лапами лиса, и он бежал сломя голову за своей жертвой, не ожидая никакой ловушки. Хаширама вёл его к морю, перепрыгивая с ветки на ветку, и уклонялся от гигантских шаров, которые летели ему в спину. Очередной шар чакры начал скапливаться перед мордой лиса, и, предчувствуя, что этот удар мог погубить всё живое на своём пути, Хаширама остановился и спрыгнул на землю. Он поднёс свою руку ко рту и прокусил палец, выпуская капельку крови, которую использовал для техники призыва.

— Техника призыва: Пятикратный Рашомон.

Стоило его руке опуститься на землю, как печати расползлись по ней, а затем из земли начали вылезать огромные врата, сделанные в форме пяти лиц. Хаширама понимал, что это не остановит столь мощный удар Учиха, но врата хотя бы могли изменить её траекторию. Как Сенджу и предполагал, огромный красный шар сбил все поставленные врата, но он не ожидал, что в этом ударе было собрано столь много чакры. Мужчина удивлённо смотрел, как шар перелетел на другой берег, упав на землю, где позже произошёл невероятных размеров взрыв. Жёлтый свет поднялся куполом, уничтожая всё живое в том месте, а мощный грохот волной прошёлся над лесом, оглушая на несколько секунд. Дым поднялся в небо, закрывая весь обзор того места, где всё теперь выгорело и было уничтожено.

— Хаширама, — произнёс Мадара, стоя на морде демона, — давно мы с тобой не сражались. Ты должен был заметить, что я изменился.

Он ждал этого часа, и видя, как безнадёжно пытается отразить все его удары Сенджу, его сердце ликовало. Мадара чувствовал в себе невероятную мощь и силу, которая могла уничтожить не просто деревню, а целые страны. Его шарингану были подвластны Биджу, которых мужчина мог использовать в своих целях, и никто не мог его остановить. Только силой и страхом можно было остановить все кровопролития между шиноби, и Мадара готов был это доказать своего главному сопернику.

— Ты собираешься уничтожить всё? — хмуро спросил Хаширама, стискивая челюсть. — Всё, что мы столь долго создавали, Мадара. Ничего хорошего не выйдет из нашего боя. Мы лишь навредим нашей деревне и шиноби. Это плевок в лицо наших друзей и союзников.

— Да что ты знаешь… — зло проговорил Учиха, сжимая оружие в своих руках.

— Я не хочу тебя убивать, — уверенно проговорил Сенджу, смотря на Мадару.

— Ты намекаешь на то, что можешь убить меня в любую секунду? Намекаешь на то, что сильнее меня?

Хаширама чувствовал, как ситуация накаляется и воздух между ними становится тяжелее. Он таил в себе ещё небольшую надежду, что перед ним в эту секунду мог находиться старый Мадара, который когда-то давно протянул ему руку в знак перемирия. Сенджу считал, что Учиха ещё может любит ту деревню, ради которой готов был пойти на любые жертвы, и не станет уничтожать их старания.

— Нет. Я лишь говорю, что мы можем быть друзьями! — заверил его Хаширама.

Гнев наполнил Мадару, стоило ему услышать эти слова. Где был Хаширама и эти его слова, когда он прогонял его с деревни? Где была его дружба, когда все начали отворачиваться от него? Ещё с самого начала клан Сенджу не доверял ему, не позволяя приближаться к политическим делам деревни. Они использовали его лишь для защиты, когда сами в то время решали судьбу самой Деревни Скрытого Листа. Его оттеснили от всех дел, подобно ненужной букашке, будто не он помогал строить весь этот мир.

Он лишь делал вид, что они были друзьями, в то время как из тени наблюдал за ним и за его действиями, опасаясь его. Хаширама всегда играл роль соратника и товарища, но на самом деле следил за каждым действием Учиха, будто ожидал, что тот нападёт со спины. Держи друзей ближе, а врагов ещё ближе. Таков был план Сенджу.

— Для меня нет пути назад!

Видя, как звереет Мадара, и как под натиском его эмоций кричит хвостатый демон, Хаширама понял, что нет пути назад действительно нет. Ему никак не достучаться до Мадары и не переубедить. Поэтому, смирившись, Сенджу сложил руки воедино, применяя искусство отшельника. Чёрные полосы начали появляться на его лице, и Хаширама чувствовал, как природная энергия начала смешиваться с его чакрой, приумножая его силу. Новые потоки энергии начали проходить сквозь его тело, позволяя создавать самые сложные и запретные техники.

— Искусство Мудреца, Стихия Дерева: Истинные Тысячи Рук.

Из земли начала вырастать огромная статую Будды, руки которой были сложены в молитве. За её спиной начали вырастать множество других рук, практически создавая собой круг. В сторону Хаширамы полетели несколько десятков шаров, наполненные чакрой хвостатого лиса, и эти самые деревянные руки стали отбивать все летящие удары, разбивая их кулаками. Мадара видел, как все шары были отражены, а затем деревянные кулаки были направлены на лиса, огибая его со всех сторон. Множество ударов тысячи рук обрушились на Биджу, проламывая в некоторым местах защиту Сусаноо и создавая гигантский взрыв, что заставил вновь содрогнуться землю.

Облако пыли вновь поднялось с земли, скрывая за собой результат битвы, а затем, когда вся пыль была развеяна ветром, Хаширама увидел рыжего лиса, что всё ещё стоял на своих лапах. Его клыкастая морда была оскалена, а Мадара, что стоял на нём, прерывисто дышал. Синяя защита была на половину разрушена, поэтому теперь у Сенджу было больше шансов на победу.

Хаширама сам тяжело дышал, еле удерживая своё тело на ногах. Деревянная статуя медленно отделилась от рук за своей спиной и уверенно направилась в сторону Учиха. Она была в несколько раз больше Биджу, поэтому ей без труда удалось взять в свою руку Кураму, стиснув в ладони тело лиса.

— Десятый указ просветления! — прокричал Сенджу, складывая печати.

Голем, на котором он стоял, спрыгнул с деревянной статуи и полетел на Кураму, активировав печать в своей ладони. Мадара понял, что больше не сможет использовать девятихвостого, и спрыгнул с него как раз в тот момент, когда деревянная рука опустилась на голову Биджу, поместив того в глубокий сон. Кровавый шаринган стал исчезать с глаз демона, и Учиха потерял свой контроль над ним.

Хаширама спрыгнул на землю вслед за Учиха, и их бой вновь возобновился. Помимо оружия в ход шли и различные техники, которые не достигали своих противников. Оба мужчины были на пределе, и силы стремительно покидали их тела, но бой всё продолжался. Пламя огня то и дело разрывало небо, а новые древесные столбы появлялись из-под земли, пытаясь схватить и обездвижить Мадару.

Их одежда была вся изорвана от многочисленных порезов, а из ран продолжала течь кровь. У них едва ли хватало силы, чтобы стоять на ногах, пристально смотря друг на друга. Мадара не собирался проигрывать бой, но понимал, что ещё немного и он без сознания свалиться в воду, которая появилась под их ногами из-за узкого образовавшегося водопада.

Шаринган пропал из его глаз, и Хаширама понял, что это был конец их битвы. До конца их разделял лишь единственный, но последний удар, который завершит всё это. Но кто его сделает? В этом и заключался весь вопрос.

— На этот раз тебе не достичь другой стороны, — тяжело дыша, проговорил Мадара.

Он сорвался со своего места первым, прямиком устремившись на Сенджу. Хаширама вздрогнул и, стиснув челюсть, побежал навстречу, поднимая свою руку, в которой держал из последних сил катану. Расстояние между ними стремительно сокращалось, и Мадара уже чувствовал этот вкус победы. Он видел, как силы подводят Хашираму, и как тот медленно заносит свою руку, в то время как Учиха первее успевает нанести смертельный удар.

Мадара останавливается, слыша, как тело Первого Хокаге падает в воду, и вкус победы ощущается на его языке. Мужчина оборачивается, чтобы взглянуть на то, о чём мечтал ещё многие годы назад, когда клан Учиха сражался с кланом Сенджу. Ему удалось доказать всему миру, что именно он был сильнее столь прославленного и всеми любимого Хаширамы. Именно сила приведёт к миру, а не любовь.

— На этот раз я остался стоять на ногах, а не наоборот, — усмехнувшись, проговорил Мадара, вспомнив их последнюю битву.

Он обернулся, чтобы взглянуть, как медленно поднимается на руках Сенджу, не в силах встать на ноги. Его голова была низко опущена, а глаза, не веря, смотрели на свои израненные руки.

— Я лишь хотел защитить мечту, что стала явью…

Огненная боль пронзила живот, и Мадара опустил свой взгляд вниз, с удивлением смотря на торчащую из его плоти катану. Кровь хлынула из полученной раны и мужчина почувствовал, как вместе с ней его покидают и последние силы. Ко рту начала поступать кровь, и из уголка его губ маленькой дорожкой потекла кровавая жидкость, окрашивая в красный цвет его подбородок. Чёрные глаза Учиха смотрели на тело Хаширамы, которое стало видоизменяться, превращаясь в деревянного клона. Уголки губ Мадары приподнялись в ухмылке, понимая, что и на сей раз он проиграл.

— Я защищу нашу деревню любой ценой, — уверенно произнёс Первый Хокаге, держа рукоять катаны, что была воткнута в противника. — Я никому не позволю угрожать деревне — будь это мой друг, враг или же мой собственный ребёнок.

Сенджу нажал на оружие, ещё больше протыкая плоть. Мадара почувствовал, как режущая боль проходит сквозь тело, однако сознание уже покидало его тело. Он мог лишь собрать последние крупицы своих сил, чтобы остаться стоять на ногах, когда из его плоти вытащили катану. Из открытой раны потекло ещё больше крови, заливая всю одежду мужчины.

— Ты изменился, Хаширама. Твои слова противоположность тем словам, что были раньше, — тихо проговорил Мадара, прикрывая глаза. — Рано или поздно это приведёт деревню во тьму.

Мадара проиграл, когда его бездыханное тело упало в воду, а Хаширама Сенджу остался стоять на ногах. Первый Хокаге почувствовал, как глаза начали слезиться, и удивлённо дотронулся до своей щеки, чувствуя, как слёзы потекли вниз, оставляя за собой мокрые дорожки. Ради своей деревни ему пришлось отвернулся от своего друга, и именно из-за этого поступка он поселил в его сердце тьму, которая в конечном итоге разрушила душу его товарища. Именно Хаширама был виновен в случившемся, и именно ему пришлось убить Мадару Учиха. Единственного друга, который разделял его взгляды и который согласился помочь принести спокойствие в мир шиноби.

========== Эпилог ==========

Огромные дыры в земле были повсюду, так же, как и поваленные деревья. Выжженные некогда зелёные листья кучей опадали на траву, и казалось, что в этом месте не осталось ни единой живой души. Все птицы, что жили в этих лесах, ещё в начале боя покинули свои гнёзда, стремясь как можно быстрее покинуть это место. Животные в панике убегали от того хауса, который обрушился на их дома.

Последняя битва, что войдёт в историю, наконец-то закончилась, но пройдут многие года, прежде чем земля начнёт залечивать свои раны, а из почвы появляться новые ростки будущих деревьев и кустов. Войны приносят одни страдания, уничтожая всё на своём пути, не задумываясь ни на миг о том, как страдает от этого сама природа.

Худая фигура медленно передвигалась по этим землям, а рядом с ней шла маленькаядевочка, которая удивлённо осматривалась по сторонам, поражаясь масштабу разрушений. Её чёрные волосы достигали до плеч, и если раньше их собирали в маленькие хвостики, то сейчас они лежали прямо, обрамляя детское личико. Видя, как из некоторых дыр в земле до сих пор поднимается пар, малышка крепче взялась за руку своей матери.

— Почему здесь так пусто? — нерешительно спросила девочка, поднимая свою голову, чтобы взглянуть в лицо своей матери.

Светловолосая девушка целенаправленно двигалась вперёд, даже не оборачиваясь по сторонам. Её не удивляли и не интересовали все эти разрушения, что были вокруг них, как будто для неё это было не ново. Будто зная куда идти, она продолжала спокойно шагать вперёд, ведя за собой свою дочь. В отличие от удивлённой мимики малышки, у этой девушки было предельно спокойное и холодное лицо.

— Это твой отец постарался, — ответила своей дочери Раймэй, переступая через обломки деревянного столба.

Малышка неуклюже перелезла через возникшее препятствие, слегка отстав от девушки, а затем побежала за ней, догоняя. Когда она поравнялась со своей матерью, то вновь протянула свою маленькую ладошку, чтобы её взяли за руку. Мизуки была слегка напугана этим местом, поэтому не хотела отставать от своего родителя и хотела чувствовать хоть какую-то защищённость.

Опустив свой взгляд вниз на протянутую детскую руку, Раймэй взялась за её ладошку, слегка сжав её в своей руке. Слабые инстинкты материнства постепенно начали одолевать её тело, и она даже не заметила, как прониклась чувствами к этой малышке. Её сердце начало наполняться различными чувствами, вытесняя всю ту боль и ненависть, что таилась в нём долгие столетия. Девушка и не заметила, как не только Мизуки стала для неё дорога, но и отец этой малышки тоже. Эти двое поселились в её сердце, и эта привязанность была в новинку для Раймэй.

— Он такой сильный? — подивилась девочка, оборачиваясь по сторонам.

— Да, — усмехнулась девушка, впервые обратив внимание на голые земли, что некогда были богаты густым лесом. — И когда-то ты станешь такой же сильной.

— Правда? — обрадовалась девочка, повиснув на руке у матери. — А куда мы идём? Искать папу?

— Угу, — ответила Раймэй, смотря на образовавшийся обрыв, с которого текла вода. — Мы почти пришли.

Мизуки вся подобралась, радуясь тому, что их путешествие наконец-то закончилось и она встретится с отцом. Девочка видела его в последний раз пару дней назад, когда он потрепал её по голове, а затем сказал, что скоро вернётся. Они ушли вместе с Раймэй, оставив малышку одну сидеть дома, наказав ей никуда не выходить. Мизуки послушно находилась в своей комнате, весь день просидев у окна в ожидании того, когда её родители вернуться домой. Но, когда солнце опустилось за горизонт и небо окрасилось в тёмный цвет, на пороге дома появилась лишь одна фигура.

Услышав открывающуюся дверь, девочка соскочила со своего места и побежала в коридор, где столкнулась со стоявшей Раймэй. Мизуки заглянула за её спину, ожидая увидеть отца, но его не было. Он не пришёл к ней и часом позже, и даже на следующий день, а когда прошло ещё несколько дней, то девочка начала сильно переживать. Она не находила себе места и лишь непонимающе смотрела на свою мать, которая спокойно сидела в доме у окна, безразлично смотря куда-то вдаль. Будто чего-то ожидая. Будто зная, что всё будет хорошо.

Они подходили к ущелью с образовавшимся водопадом, вода которого падала вниз. Вокруг были раскиданы камни различных размеров, которые приходилось огибать или перепрыгивать. Мизуки карабкалась по новым препятствия, испытывая непреодолимое желание поскорее увидеть своего отца. Обойдя очередной огромный валун, малышка случайно наступила ногой в воду, почувствовав, как её ботинок моментально промок. Но это тут же стало неважно, как только Мизуки увидела лежащего на берегу отца.

Маленькое сердце неистово забилось, и Мизуки отпустила руку матери, сломя голову кинувшись к бездыханному телу. На пол пути она запнулась об камень и чуть не упала, но это не помешало ей добежать до лежащего на земле Мадары, который не подавал признаков жизни. Малышка упала перед ним на колени и положила свои руки на спину отца, начав пытаться перевернуть его. На бледном лбу выступили капельки пота, когда девочка из последних сил пыталась перевернуть тело отца на спину.

— Папа! — закричала она, стараясь из-за всех сил.

Наконец-то Мизуки сумела перевернуть его и замерла над ним, пристально смотря на испачканное лицо. Глаза мужчины были плотно закрыты, а грудь не поднималась. Малышка положила свои руки на живот своего отца, пытаясь почувствовать, как тот дышит, но в ответ ей была тишина.

Из её глаз полились слёзы, что каскадом проходили вдоль лица и падали на бездыханное тело отца. Мизуки сжала в своих руках потрёпанную одежду мужчины, чувствуя в своём сердце невероятную щемящую боль. За свою недолгую жизнь, малышка уже чувствовала боль от потери близкого, когда погибла Азуми, но боль от смерти отца была в разы сильнее той. Солёные слёзы полностью затуманили весь взор, и девочка сквозь мутную дымку смотрела на бледное лицо Мадары.

— Папа! — прокричала Мизуки, плача взахлёб.

Она опустилась на грудь отца и прижалась лицом к рваной одежде, пытаясь услышать сердцебиение, которого больше не было. Она чувствовала под своей кожей запёкшуюся кровь, и противный металлический запах ударил ей в нос. Девочка оплакивала своего отца — единственного человека, который был для неё всем. Человек, которого она любила, умер, и больше никогда не будет рядом с ней.

До сих пор она могла чувствовать эти сильные руки, что гладили её по голове, поощряя или просто проявляя ласку. Девочка до сих пор могла чувствовать, какой тёплой была кожа отца, когда обнимала своими руками его широкую шею и прижималась своей щекой к его лицу. Она до сих пор могла слышать в своей голове его бархатный голос, который наставлял её, а порой и ругал, но Мизуки всегда слышала в этих нотках любовь.

Лёгкие шаги послышались за спиной, что ступали по земле, и Мизуки поднялась со своего отца. Она обернулась и села на землю, сквозь слёзы смотря на приближающуюся к ней мать. Лицо Раймэй было бесстрастным, и девушка безразличным взглядом смотрела на умиротворённое лицо мужчины, которого начала любить. И видя этот взгляд, Мизуки почувствовала ещё большую боль, что разрывала её сердце.

— Он умер, — тихо проговорила девочка своей матери.

Мизуки смотрела на то, как Раймэй, которая замерла перед ней, усмехнулась. Ухмылка на её лице начала растягиваться, убирая всю ту безразличность, что была до этого. Девочка широко раскрыла свои глаза, смотря на свою мать, и прежде, чем испытать злость к ней, она почувствовала лёгкое прикосновение к своей щеке.

Тёплые руки дотронулись до её нежной кожи, и малышка ещё шире распахнула свои глаза, не веря смотря на ухмыляющуюся свою мать. Медленно Мизуки стала поворачивать свою голову, понимая, что ей это не кажется. Поглаживая её по щеке, на камнях сидел её отец, глаза которого с нежностью смотрели на свою дочь. Мизуки удивлённо захлопала своими ресницами, прогоняя слёзы, а затем бросилась в объятия Мадары, крепко прижимаясь к его груди. Мужчина сомкнул свои руки вокруг дочери, когда та прильнула к нему и с новой силой заплакала от нахлынувших чувств.

Тот, которого она любила, был жив. И сейчас он вновь был с ней. Привычные руки обнимали её, и она ощущала, как её тело содрогается в тихом счастливом плаче. Её отец не умер.

— Он победил, — проговорил Мадара, смотря на стоящую перед ним Раймэй.

— Но наш запасной план сработал, — заметила светловолосая девушка, смотря на то, как облако дыма испаряется. — Ты остался жив.

Мадара повёл плечом, чувствуя, как тупая боль отдаётся во всём теле. Битва с Хаширамой была, пожалуй, самым сложным сражением за всю его жизнь. Сенджу хорошо потрепал его в бою, и понимая, что его силы на исходе, Мадара успел применить иллюзию. Хокаге Деревни Скрытого Листа был уверен, что убил Учиха, но тот лишь позволил так думать. Уступая место победителя в бою, Мадара проиграл битву, но не войну.

— Что ты намереваешься делать дальше? — поинтересовалась светловолосая девушка.

— Я планирую принести мир, — холодно проговорил Учиха, выпуская из своих рук дочь и медленно поднимаясь на ноги. — Я погружу всё живое в мир цукуёми, где не будет больше никаких войн, никаких смертей, и все будут жить в мире и спокойствии, не пытаясь достичь превосходства.

Раймэй смотрела, как в глазах мужчины горела уверенность в том, что его планы осуществимы и являются единственным верным решением в сложившейся ситуации. Взгляд светло-голубых глаз перешёл на маленькую девочку, которая одной рукой вытирала свои слёзы, а второй — крепко сжимала штанину своего отца. Учиха же непроизвольно гладил её по голове, даже не замечая того, как это простое движение уже вошло у него в привычку.

— Может быть не стоит? — неожиданно задала вопрос девушка, смотря в угольно-чёрные глаза мужчины. — Всё это ни к чему не приведёт. Тебе не надоели эти войны? Эти бесчисленные битвы? Ты хочешь мира, но для того, чтобы достичь его, тебе придётся погрузиться в реки крови. Придётся прервать множество жизней, искалечить множество семей, и всё ради чего? Этот мир не изменить, Мадара.

Мужчина замер на месте, хмуро смотря на девушку, которая до этого всегда прислушивалась к нему и следовала за ним. Она сама же показала ему, где именно обитает хвостатый демон, тем самым давая ему флаг в руки. Раймэй сама являлась кровожадным демоном, который питался болью и смертями, а теперь? Она пыталась переубедить его?

— Пытаясь достичь свою цель, ты погубишь всё последнее то ценное, что у тебя осталось, — девушка опустила свой взгляд на стоявшую рядом с Учиха девочку, и Мадара последовал за её взглядом, смотря на дочь. — Ты не заметишь, как собственными руками будешь губить чужие судьбы, а также судьбу своей дочери. Ты и так слишком долго страдал. Все твои родные погибли и ты привык к одиночеству, которое съедалось тебя изнутри. Сейчас же ты наконец-то обрёл то, что сделает тебя счастливым. Ты обрёл семью.

Чёрные глаза с удивлением начали расширяться, а понимание начало опускаться на него. Он почувствовал, как его тяжёлая рука была опущена на голову собственной дочери, о которой он и не задумывался. Жажда власти и немыслимые цели столь затмили его разум, что мужчина отодвинул благо своего ребёнка на второй план, напрочь не замечая её.

Мадара смотрел на то, как Мизуки подняла свою голову и посмотрела ему в лицо. Их взгляды встретились, и Учиха понял, как глуп был всё это время. Он, не познавший любви своего отца, также поступал и с собственной дочерью. Его попытки уберечь её от войн и всех страданий, что пережил сам, оказались лишь вымыслом. Мужчина сам ступал по тропе войны, убивая противников, и планировал втянуть во всю эту грязь и Мизуки, которая была слишком чиста и невинна для всего этого.

— Семья, — прошептал Мадара.

Он чувствовал, как к нему тянется дочь и как её маленькая ладонь сжимает его руку. Учиха смотрел на светловолосую девушку, которая улыбнулась краем губ и сделала шаг навстречу. Девушка, которая отказалась от того, что было частью её сущности. Ради него?

Хрупкие руки опустились ему на грудь, а к его телу прижалось женское тело, будто пытаясь раствориться в нём. Учиха стоял на месте, смотря на то, как две эти девушки обнимают его, делясь своим теплом и показывая, как он важен для них. Они наполняли его чувствами, которые ранее не были ему ведомы до того времени, пока эти двое не появились в его жизни, полностью поменяв его сущность. Они изменили его и то, кем он был.

Его рука медленно поднялась и осторожно опустилась на женскую спину, привлекая Раймэй ближе в свои объятия, зарываясь носом в светлые длинные волосы. Вторая рука крепче сжала маленькую ладошку дочери, также притягивая ближе к себе.

Семья. У Мадары Учиха была самая странная семья, которая только могла быть. Но он был счастлив.