Зелёная нить прощения [Мария Эрфе] (fb2) читать онлайн

Зелёная нить прощения

Глава 1

На рабочем столе лежали детские рисунки и распечатки плана выставки. Стеллаж заполнили глиняные, пластилиновые и бумажные фигурки. В руках текст лекции о Казанской иконе Божией Матери. На экране компьютера фотографии изостудии Собора. Корзину для мусора заполнили скомканные листы и пластиковые стаканчики из-под кофе.

В окно заглядывала полная луна, а тишину нарушало тиканье часов и монотонное гудение системного блока.

Если бы год назад мне сказали, что студентка четвёртого курса Университета сервиса и экономики, которая училась на «отлично» и которой иностранная компания уже приготовила место, будет работать в благотворительном фонде, ни за что не поверила бы. Но когда Тамара предложила стать частью команды, согласилась, не раздумывая, и даже перевелась на заочное отделение.

Влиться в новый коллектив оказалось нетрудно. Все занимались одним общим делом – разрабатывали и воплощали в жизнь проекты для помощи людям. Я участвовала в разных этапах: придумывала оригинальные идеи, следила за ходом благотворительных акций и составляла финансовые отчёты для спонсоров.

Тамара платила официальный оклад в два раза выше средней зарплаты по Петербургу, ежеквартально вручала премию, оплачивала расходы на связь и использование машины. Часто мы обедали и ужинали вместе, и она никогда не позволяла мне расплатиться за еду. Мечта, а не работа.

Через три недели откроется выставка рисунков и поделок детей-инвалидов в Казанском соборе. Одновременно мы планировали провести цикл лекций совместно с Культурно-Просветительским Центром Собора. Потом экспозиция переедет в музей истории религии.

Я редактировала текст лекции, когда Тамара подошла и положила руку на моё плечо.

– Оля, уже почти девять, – она со вздохом улыбнулась одними кончиками губ. – Ты домой собираешься?

– Да, – ответила я, – подготовлю лекцию и пойду.

– Оставь, сама напишу, – Тамара опустила руку. – Давай поужинаем вместе и отметим полумиллионный доход от аукциона.

Я улыбнулась, вспомнив, в какой суматохе он прошёл, и как до двух часов ночи сводила отчёт.

Мы поужинали в ближайшем к фонду ресторане. Приехав домой, я приняла горячий душ, выпила травяной чай и заснула.

Ослепительно белое, как первый снег в лесу, кружевное платье облегало фигуру. Крупные локоны обрамляли счастливое лицо. В руках букет из причудливо сплетённых белых орхидей. Я шла босиком по тёплому алебастровому песку, слышала тихий шёпот волн. Оранжевое солнце висело низко над горизонтом.

Впереди, у самой кромки воды, затерялась церковь из белого камня. Я зашла внутрь, и сердце остановилось. Максим стоял перед алтарём. От взгляда, полного любви и нежности, перехватило дыхание. Я подошла к нему, и мы переплели пальцы. Долго смотрели друг другу в глаза, не произнося ни слова.

В церкви, кроме нас, стоял пожилой священник. Через какое-то время я услышала его голос, но слова не проникли в сознание. Максим надел на палец кольцо, обнял меня за талию и притянул к себе. Наши души слились в поцелуе. Теперь у нас одна жизнь на двоих.

Картина изменилась, и я увидела ребёнка на руках. Прекрасная малышка с карими глазами улыбалась и играла кончиками моих волос. Её глаза светились… По моим щекам потекли слёзы счастья.

Я проснулась. Слёзы, действительно, текли, только не от счастья. Этот сон не станет реальностью. Сколько ещё времени должно пройти, чтобы кусочки разбитой души соединились, а воспоминания о нём не вызывали такую мучительную боль?!

Почему я люблю его, хотя должна ненавидеть? Легко ненавидеть Веру за то, что она разрушила нашу любовь, ненавидеть судьбу, за то, что она оказалась неблагосклонна, ненавидеть себя за слабость, но испытывать ненависть к Максиму я не могла.

Без сожалений отдала бы душу за то, чтобы посмотреть в его глаза и увидеть в них отблеск любви, которая нас соединяла, окрыляла и помогала преодолевать любые препятствия. Как я скучала по карим глазам… Как не хватало того чувства, когда тонешь во взгляде без надежды на спасение. Но это погружение давало самое большое счастье – любить и быть любимой. Быть живой.

Три следующие недели я работала с удвоенной энергией. Вставала в шесть утра, а домой приходила к одиннадцати, старалась занять каждую свободную минуту работой или подготовкой к зимней сессии. И это помогло.

До открытия выставки в Казанском соборе оставалось два дня. Мои обязанности на этом этапе были исчерпаны. Последний месяц работала без выходных, и Тамара настаивала на том, чтобы я отдохнула перед выставкой.

Не став спорить, я поехала в Выборг, чтобы насладиться сухой и тёплой погодой конца октября. Уютная и тихая атмосфера маленького городка успокаивала.

Шла по набережной, любуясь видом на Финский залив, ловя ласковые прикосновения солнечных лучей и лёгкого ветра. Я старалась ни о чём не думать и впитывать ощущения. Вдруг услышала, как кто-то окликнул меня по имени. Обернувшись, увидела Михаила – друга Максима. «Вот и насладилась пейзажем. Какого чёрта его сюда занесло?» – подумала я.

– Привет, – поздоровалась с ним, стараясь растянуть губы в улыбке.

– Оля, как я рад тебя видеть, – Михаил широко улыбался, – Какая неожиданная встреча! Что делаешь в Выборге?

– Отдыхаю. А ты?

– Участвовал в переговорах с финскими партнёрами. Как раз шёл к машине, когда заметил тебя, – он снова широко улыбнулся, – Давай пообедаем вместе? Мы так давно не виделись, я бы хотел поговорить, если не возражаешь. И родители часто вспоминают тебя…

Я задумалась: неизвестно, в каких они с Максимом отношениях, но Михаил всё равно будет напоминать о прошлой жизни. Но отказать только потому, что он выбрал не того друга, невежливо.

– Хорошо, – прервала я затянувшееся молчание.

– Через две улицы есть ресторан, где неплохо кормят и можно поговорить в спокойной обстановке.

Мы выбрали столик, заказали понравившиеся блюда, и я решила задать главный вопрос:

– Ты ещё работаешь на Максима и считаешь его другом?

– Времени зря не теряешь, – ответил Михаил прокашлявшись. – На первую часть вопроса ответ положительный, на вторую – отрицательный. Мы с родителями обязаны Максиму и его отцу тем, что имеем, а, может, даже большим. Поэтому как бы ни хотелось со всей силы врезать ему, развернуться и уйти, я не могу позволить себе такую роскошь.

– Да, он умеет оставлять людей в неоплатном долгу… – сказала я, повернувшись к окну.

– Это точно. Ольга, я больше не считаю Максима другом не потому, что он спит с моей бывшей девушкой, а потому, что он предал тебя, – Миша сжал челюсти и отвёл взгляд.

– Спасибо, – ответила я. – Давай забудем о Максиме. Что происходит в твоей жизни?

– Да, конечно, прости за бестактность, – сказал Миша. – У меня всё нормально. Стараюсь как можно реже встречаться с ними и часто уезжаю в командировки. Живу работой. А ты чем занимаешься?

– Помогаю людям, – я улыбнулась, вспомнив о предстоящей выставке, и рассказала Мише о фонде.

– Ты удивительная, Оля! Столько делаешь для других, а про себя забыла!

– Ты преувеличиваешь, – сказала я, чувствуя, как краска приливает к щекам, – Повезло, что встретила Тамару… Работая в фонде, я почувствовала себя нужной, услышала искренние слова благодарности от тех, кому смогла помочь. Это вдохновляет.

– Вижу, что работа тебе нравится. Я бы тоже хотел обрести такую радость, почувствовать, что делаю что-то важное, а не просто зарабатываю деньги… – произнёс Миша, опустив плечи.

– Если тебе интересна деятельность фонда – присоединяйся, – с улыбкой предложила я.

– Спасибо! Обязательно! – его глаза заблестели, – Я так рад, что мы встретились!..

– Чем ты занимаешься, помимо работы? – решила я сменить тему разговора.

– К сожалению, рассказать нечего, – Миша вздохнул и посмотрел в окно. – Раньше свободное время занимала Вера: мы путешествовали, ходили на разные выставки, в малоизвестные театры, а иногда просто смотрели дома фильмы. Единственное, что я никогда не поддерживал – это увлечение оккультизмом. Веру тянуло ко всякой чертовщине. Однажды она заявила, что вошла в какой-то колдовской круг и теперь может осуществить все желания. У каждого свои причуды, – он закатил глаза. – Почти всё свободное время я провожу с родителями. Они, кстати, просили передать привет при встрече и сказать, что ты всегда будешь желанным гостем.

– Я люблю их, но приехать не смогу, – из лёгких вырвался глубокий вздох. – Это место для меня навсегда закрыто. Но если твои родители окажутся в Питере, то с удовольствием встречусь с ними.

– Хорошо, я передам, – сказал Миша и добавил, – Ты ведь общаешься с Виолой, да? Как проходит её путешествие по Индонезии?

Глаза Миши заблестели, а на щеках появился лёгкий румянец.

– Мы переписываемся и иногда созваниваемся по «Скайпу». Она присылает сказочные фотографии и зовёт составить ей компанию. Скоро Виола должна вернуться, – постаралась я обнадёжить собеседника.

– Замечательно! С нетерпением буду ждать её историй.

Мы ещё немного поговорили и разошлись. Дома я написала письмо Виоле, рассказала о предстоящей выставке, о случайной встрече с Мишей и намекнула на то, что он с нетерпением ждёт её возвращения. Подруга ответила быстрее, чем я положила телефон на стол, и попросила позвонить. Её взволновало то, что Михаил, похоже, к ней неравнодушен. Сказала, что всегда воспринимала его как второго брата. И теперь не знает, как себя вести. Под конец нашего разговора Виола решила, что вернётся через неделю, чтобы успеть на выставку.

Я выключила ноутбук, приняла душ и легла спать. Впервые за долгое время уснула крепким сном без кошмаров.

День ушёл на поиск достойного наряда для выставки. Я не помнила, когда в последний раз ходила по магазинам, и решила наверстать упущенное. В результате купила тёмно-синий костюм и вечернее платье в пол для праздничного благотворительного ужина. Вернулась домой уставшая, но довольная.

На следующее утро я приехала за два часа до открытия выставки, приуроченной к празднику Казанской иконы Божией Матери, чтобы проверить, все ли экспонаты на месте, и подготовить раздаточные материалы. Собор постепенно заполнялся людьми. Тамара открыла экспозицию рассказом о фонде и о детях – авторах рисунков и поделок. Я дежурила в Казанском соборе с десяти часов утра до позднего вечера, отвечая на вопросы посетителей.

В таком темпе прошло пять дней выставки. Когда Тамара стала дежурить на экспозиции, я приступила к разработке плана новой акции – привлечь внимание молодёжи к донорству крови и стволовых клеток. Два дня провела в фонде, а потом вернулась в Казанский собор.

В свободную от посетителей минуту я проверила почту и увидела новое письмо от Виолы. Она написала, что купила билеты и прилетает через два дня, что с нетерпением ждёт встречи, и что только я знаю о возвращении. Я улыбалась во все зубы, несмотря на усталость. В ответном письме попросила уточнить рейс, чтобы вовремя встретить её.

Перед сном подумала, что надо попросить у Тамары пару выходных дней. Мне нужно столько всего рассказать Виоле! И ещё о большем услышать. Я хотела провести время с подругой, пока она не собралась в очередное путешествие.

Следующие два дня работала с утра и до позднего вечера. Когда я приехала в аэропорт, Виола переминалась с ноги на ногу и смотрела по сторонам. Её кожа блестела от загара, а изумрудные глаза от впечатлений; лицо осветила белоснежная улыбка, когда наши глаза встретились. Подруга так крепко обняла меня, что стало трудно дышать, и вручила пакет подарков и сувениров, в два раза больше чемодана.

Решили поехать ко мне домой, чтобы Виола оставила вещи и отдохнула после двенадцатичасового перелёта. За разговорами и просмотром нескольких сотен фотографий вечер пролетел незаметно.

На следующий день мы отправились в Казанский собор, и я познакомила Виолу с Тамарой. Подруга была в восторге и от выставки, и от новой знакомой. А я поймала себя на мысли, что не помню, когда в последний раз так много смеялась, как в эти два дня…

Надолго ли хватит свежего воздуха, который принесла в мою жизнь Виола?

Глава 2

До окончания выставки оставалось пять дней. Некоторые из них я проводила в Казанском соборе, другие занималась проектом поддержки донорства. С ног валилась от усталости, но успех выставки и близость Виолы придавали сил.

Экспозицию в Казанском соборе завершал благотворительный ужин, на который мы с Тамарой пригласили постоянных спонсоров фонда и тех, кто вносил пожертвования во время мероприятия. Я позвала на ужин Виолу с Мишей. Он несколько раз приходил на выставку и захотел участвовать в новой акции фонда.

Тамара приказным тоном сказала, чтобы я выспалась, и настояла на том, что выставку в Соборе закроет сама. Так и поступив, к вечеру я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Надев длинное тёмно-розовое платье с рукавами, отделанными кружевом; уложив волосы крупными локонами, свободно спадавшими на плечи; и наложив макияж, я посмотрела в зеркало. В нём отражалась симпатичная девушка. Но в глубине её золотисто-ореховых глаз лежала печаль, а на лбу прорезалась первая неглубокая морщинка.

Я поняла, что давно не чувствовала себя женщиной и могу напрочь забыть, как это делается. Тамара права, нельзя хоронить личную жизнь в двадцать один год. К отношениям я не готова и не знаю, когда оправлюсь от удара, нанесённого Максимом. Но надо хотя бы попробовать не избегать внимания противоположного пола…

– Оля – ты красавица. Чувствую, что сегодня не будешь успевать отбиваться от кавалеров, – сказала Тамара, открывая двери ресторана и широко улыбаясь. – Заходи, поможешь мне.

Мы завершили приготовления к банкету, расставив на столах карточки с именами гостей и украсив зал живыми цветами.

В шесть часов вечера я подошла к входу в ресторан, чтобы встречать гостей и провожать их до столиков. За всю жизнь не слышала столько комплиментов. И мужчины, и женщины считали своим долгом восхититься моей красотой.

Виола и Миша приехали одними из последних. Подруга была великолепна: бирюзовое платье выгодно подчёркивало фигуру и загар, а блеск изумрудных глаз и счастливая улыбка всегда выделяли её из толпы. Миша подал Виоле руку и на несколько секунд задержал взгляд на её лице. Этих секунд хватило, чтобы понять: он любит Виолетту. Я знала такой взгляд. В нём отражалась душа, полная детского восторга и мимолётного страха, что сон может вот-вот закончиться…

– Оля, привет! Рада тебя видеть. Выглядишь сногсшибательно, – первой поздоровалась Виола и обняла меня за талию.

– Рад встрече и присоединяюсь к комплименту, – сказал Миша.

Проводив друзей до столика, я пожелала им приятного вечера.

Программа ужина была насыщенной. Выступали музыкальные коллективы и отдельные исполнители, студенты театрального вуза показывали короткие постановки, между выступлениями артистов гостей развлекал профессиональный ведущий. А в завершении вечера планировался благотворительный аукцион.

Я старалась уделить внимание всем гостям, обменяться с каждым из них хотя бы парой фраз. В разгар мероприятия Тамара подозвала меня и сказала:

– Хочу познакомить тебя со старшим сыном, – она положила руку на плечо молодого человека. –  Оля, это Евгений.

– Рад знакомству, мама много о вас рассказывала, – видя моё замешательство, он продолжил, – я, как тёзка из знаменитой поэмы, – с корабля на бал: прилетел из Лондона три часа назад и прямиком сюда. Решил сделать маме сюрприз, – сказал он, улыбаясь и обнимая Тамару за плечи.

– Приятно познакомиться, – ответила я, протягивая руку.

Внешность Евгения – типично славянская: курносый нос и синие глаза достались ему от матери, а светло-русые прямые волосы, по моде зачёсанные назад, и тонкие губы, наверное, от отца. Сына Тамары сложно было назвать красивым, но счастливая открытая улыбка делала его привлекательным. Мы обменялись несколькими любезностями, и я продолжила общаться с гостями.

Присоединиться к друзьям смогла только к концу вечера, когда наступило время танцев. Виола, конечно же, танцевала с Мишей, а я рассеянно наблюдала за ними, отдыхая после напряжённой рабочей недели. И не заметила, как подошёл Евгений, чтобы пригласить на танец. Танцевать не хотелось, но и обижать его отказом тоже. Пришлось снова надеть туфли, которые я незаметно скинула под столом, и вложить ладонь в протянутую руку.

После двух медленных танцев вежливо избавилась от общества Евгения. Гости начали расходиться, а я считала долгом всех проводить. Последними уехали Виола и Миша. Попрощавшись с друзьями, я вернулась в ресторан, чтобы помочь Тамаре собрать принадлежащий фонду реквизит. Её сын тоже остался. Мы разговаривали, пока собирали вещи, и я отметила, что с Женей легко найти общий язык.

Разошлись мы глубоко за полночь. Вечер в кругу знакомых и друзей, внимание и комплименты ненадолго вернули меня к жизни. Заснула я с покоем на душе.

Утром, сделав домашние дела, позвонила Виоле и договорилась о встрече в парке. Погода ещё позволяла гулять на свежем воздухе.

Я сгорала от любопытства узнать, что случилось между подругой и Мишей. Мы не спеша шли по Павловскому парку, и она рассказывала о событиях, предшествующих банкету:

– Без Миши этот вечер превратился бы в сущий кошмар! Сидеть за одним столом с братом и этой тварью! Видеть, как она льстит родителям, отец радостно улыбается, а мать отводит взгляд… Она точно ведьма. Иначе как объяснить, что и брат, и отец выполняют любую её прихоть?! Я разрывалась между желанием схватить её за волосы и вытрясти все грязные секреты и встать и уйти, с размаха хлопнув дверью.

Не могла ни есть, ни разговаривать, ни думать о чём-то, а когда смотрела на эту семейную идиллию, то к горлу подкатывал комок. Когда уже собралась отодвинуть стул, раздался звонок в дверь, и я услышала голос Миши. Никогда в жизни не была так рада его видеть. Он сказал, что пришёл решить какой-то срочный вопрос с отцом, и не собирался оставаться на ужин, но мама уговорила его задержаться.

Миша сел рядом, и волна тепла и спокойствия окатила меня с головы до ног. Остаток вечера видела и слышала только его. После ужина Миша предложил прогуляться по берегу залива. Мы долго ходили и разговаривали, а потом непостижимым образом я оказалась в его объятиях…, – Виола отвернулась, но я успела заметить румянец, появившийся на её щеках. Подруга молчала, пока кормила подбежавшую белку.

– Оля, я несколько лет искала родственную душу, объехала полмира, а он был совсем рядом! – восторженно произнесла Ви, поворачиваясь ко мне. – Мы понимаем друг друга с полуслова, а иногда и без слов… Я люблю его, а он меня…

– Так за тебя рада, и за Мишу тоже! Вы заслуживаете счастья, – сказала я, улыбаясь и обнимая Виолу.

– Спасибо, – ответила она, сжав мою руку. – Ты тоже обязательно встретишь свою половинку и будешь счастлива. Я видела, как на тебя смотрел Женя, сын Тамары, пока вы танцевали, – подруга отодвинулась и с озорной улыбкой заглянула мне в глаза. – Присмотрись к нему внимательнее…

«Виола, как же тебе объяснить, что мне никто не нужен?! Однажды нашла свою половинку, только она разбила мне сердце и вытерла об него ноги. Да и вряд ли у человека существуют запасные половинки», – размышляла я над словами подруги, но она по-своему восприняла молчание.

– Ты задумалась, теперь дело за малым, – продолжила она монолог.

– Боюсь, что это не так просто, как кажется, – попыталась я унять пыл Виолы.

– Давай сходим куда-нибудь вчетвером, пообщаемся. Уверена, что мы хорошо проведём время.

– Ладно, я подумаю, – пришлось сдаться под её натиском. Может, подруга забудет о предложении? – Только обещай, пожалуйста, не слишком усердствовать в налаживании моей личной жизни. Хорошо?

– Как скажешь, – чересчур легко согласилась Виола.

Мы сели на скамейку, чтобы выпить кофе и отдохнуть. В стакане осталась половина латте, когда Виола со вздохом спросила, не глядя на меня:

– Ты всё ещё любишь его, да? – ей не нужно было уточнять кого.

– Знала, что рано или поздно ты спросишь, но достойного ответа так и не придумала, – ответила я, ставя бумажный стаканчик на скамейку. – Да, если быть абсолютно честной, и с тобой, и с собой, до сих пор люблю Максима, – я смотрела, как округляются её глаза, как она набирает воздух в лёгкие, чтобы обрушить гневную тираду, и решила объясниться первой.

– Знаю Виола, знаю, что это глупо, – медленно, собираясь с силами, произнесла я, – но ничего не могу поделать. Понимаю, что нужно начинать новую жизнь, в которой для него нет места. Стараюсь вычеркнуть образ Максима из памяти. Иногда это даже получается. Он был центром вселенной. Без центра мой мир переживает постапокалипсис. Я пустая! Сердце и душа разбиты на маленькие острые кусочки. И я понятия не имею, сколько должно пройти времени, чтобы снова стать целой, – почувствовала, как начинает щипать глаза, а к горлу подкатывается комок, но не могла остановиться, – а без Тамары и фонда я бы не выжила… – закрыв лицо руками, я зарыдала.

– Прости меня, прости! Это я во всём виновата. Кто за язык тянул задавать такие вопросы?!

Виола что-то говорила, но я не слышала её. Боль, которую слишком долго сдерживала, с новой силой вырвалась наружу. Я с головой ушла в работу и учёбу, экстерном окончила бакалавриат и начала писать магистерскую диссертацию. Всё это время пыталась не думать о прошлом…

Когда я взяла себя в руки и успокоилась, кофе давно остыл.

– Прости, Виола, я не хотела омрачать твоё счастье, – сказала я, вытерев слёзы.

– Тебе не за что просить прощения, – между её бровями пролегла складка, как всегда бывало, когда подруга расстраивалась. – Это мне нужно иногда больше думать о чувствах других и быть тактичнее…

– Расскажи лучше, какие у вас с Мишей планы? Когда на свадьбе погуляю? – прервала я самобичевание Виолы.

– Узнаю прежнюю Олю: пять минут назад горько плакала, а теперь пытается шутить, – тем не менее шутка помогла. Она улыбнулась и начала с упоением рассказывать о том, как им хорошо вместе.

Вернувшись домой, я легла на любимый старенький диван, закрыла глаза и постаралась ни о чём не думать. Виола расшевелила змею, которая давно не показывала голову. Но, помимо болезненных воспоминаний, одна мысль не давала покоя. Неужели Максим никогда не любил меня? Неужели можно так долго и умело притворяться? А, главное, зачем? Можно подделать слова, поступки. Но язык тела? Взгляд Максима был настолько правдивым, что я ни разу не засомневалась в его любви. Что же произошло? Почему его отношение ко мне резко изменилось? Что заставило его разлюбить? Или кто?..

От надвигавшейся депрессии меня спасла работа. До Нового года и Рождества оставалось полтора месяца. Под опекой фонда находилось восемь детских домов. Нужно было проследить, чтобы Дед Мороз получил письма детей, и ни один малыш не остался без подарка.

Женя помогал нам с Тамарой. Часто я замечала в глубине его глаз не дружеский интерес. Но старалась не придавать этому значения, надеялась, что искреннее приветливое отношение без намёка на флирт продиктует ему правильную линию поведения.

Новый год я встретила с мамой и друзьями семьи. Во время рождественских каникул Тамара запретила думать о том, чтобы появиться на работе. Поэтому я занималась ничегонеделанием, когда позвонила Виола и сказала, что завтра мы – она, Миша, я и Женя – уезжаем на два дня загород. Подруга заявила, что с последним она договорилась, и возражения не принимаются. Пришлось собирать вещи.

Закрытый загородный дом отдыха предлагал любые зимние забавы – лыжи, сани, коньки, снегоходы, – а также спа-комплекс и два ресторана.

Солнце ослепляло, отражаясь от чистого хрустящего снега, а воздух звенел от тишины. Небольшое озеро с одной стороны было окружено лесом, а с другой – коттеджами, разбросанными по склону холма.

Виола выбрала ближайший к озеру домик с тремя спальнями, гостиной, кухней, двумя санузлами и сауной. Оставив вещи в выбранных комнатах и переодевшись, мы поспешили на улицу, чтобы насладиться всевозможными зимними развлечениями. Миша с Виолой взяли лыжи, а я захотела пойти на каток. В детстве занималась фигурным катанием, но танцы увлекли меня больше. Женя вызвался составить компанию, сказав, что последние пять лет посвятил хоккею.

Подобрав коньки, мы пошли к расчищенной под каток части озера. Первый круг я скользила осторожно, привыкая держаться на льду. Обретя уверенность в том, что тело всё ещё помнит уроки фигурного катания, я стала кружиться, сделала спираль и ласточку, потом скользящее шассе. Прохладный ветер обдувал разгорячённое лицо, скорость нарастала, создавая ощущение полёта. Я широко улыбалась, пока не вспомнила, что на озере не одна, и со вздохом остановилась оборачиваясь. Женя плавно скользил ко мне с противоположной стороны катка. Двигался он уверенно, но без грации и лёгкости фигуриста.

– Прости, увлеклась… – с улыбкой сказала я, когда он приблизился.

– Не за что извиняться, – перебил Женя, – Ты прекрасна. Я любовался. Уверен, что ты добилась бы больших успехов в фигурном катании.

К моим румяным щекам ещё больше прилила кровь. От слов Жени и не пахло лестью. Комплимент прозвучал с таким неприкрытым восхищением, какое возникает лишь у влюблённого. Этого не хватало! Я никогда не смогу ответить ему взаимностью. Зачем Виола устроила эту поездку?! Зачем я согласилась? Нельзя давать ему надежду…

Молчание затянулось, и восторг сменился обеспокоенностью.

– Всё в порядке? – спросил Женя.

– Всё хорошо, просто задумалась, – я попыталась улыбнуться и отбросить подступающий страх. – Спасибо за комплимент, но не думаю, что мои скромные способности заслуживают высокой оценки.

– Попробуем прокатиться вместе? Устроим танцы на льду? – спросил он, смотря на меня взглядом собаки, увидевшей косточку в руках хозяина.

– Конечно, – поспешно согласилась я.

Женя протянул руку, и мы осторожно покатились по льду, привыкая к движениям партнёра. Пройдя три круга, закружились в подобии настоящего танца. Женя, как и в прошлый раз, когда мы танцевали на благотворительном ужине, понимал меня с полуслова.

Прокатившись ещё несколько кругов, мы решили отдохнуть. Восстановив дыхание и помассировав уставшие от непривычной нагрузки ноги, я была готова снова оказаться на льду.

Мы с Женей кружились по катку, не замечая ничего, кроме скрипа льда и прикосновений партнёра. Я опомнилась, услышав щелчки фотоаппарата и смех Виолы.

– Оля, как тебе не стыдно?! Почему скрывала от меня, что вы тренируетесь вместе? – прокричала подруга, широко улыбаясь и маша рукой.

– Нисколько не стыдно, потому что мы впервые оказались вместе на льду. Повезло с партнёром, – ответила я, подкатившись к друзьям.

Пока мы с Женей переобувались, Миша рассказал, что они с Виолой прокатились на лыжах по холму и по лесу, потом взяли снегоход и обогнули озеро.

Мы вчетвером пошли в коттедж, чтобы привести себя в порядок. Пообедав и отдохнув, гуляли по территории дома отдыха и наперегонки катались на снегоходах. А вечером, после ужина в ресторане и сауны, разожгли камин, пили глинтвейн, играли в покер и разговаривали. Около десяти часов Виола сказала, что устала и хочет спать.  Миша тоже пожелал спокойной ночи.

Так мы с Женей остались вдвоём в гостиной. Я сидела в кресле перед камином, поджав ноги и укрыв их пледом. Смотрела на огонь, стараясь ни о чём не думать и наслаждаться отдыхом.

– Можно задать тебе вопрос? – голос Жени вырвал меня из состояния покоя.

– Да, конечно, – ответила я, стараясь не выдать досады.

– Почему ты избегаешь меня? – выпалил он, глядя прямо в глаза. – После благотворительного ужина, ты любезна и дружелюбна, но избегаешь встречи наедине. Сегодня мы отлично провели время днём, но весь вечер ты старалась даже взглядом со мной не встретиться. Если я тебе противен, то зачем Виола пригласила меня? А если нет, то к чему эти игры? Скажи прямо, что с тобой происходит?

«Если бы знала, что со мной происходит! Как объяснить, что я сломана, разбита и не хочу новых отношений? Как дать понять, что я бракованный товар? Придумывать историю на ходу не получится. Придётся говорить правду, но нужна ли она тебе?», – подумала я.

– Женя, ты мне нравишься, правда, – набрала в лёгкие воздуха и приготовилась к долгому разговору. – Но моя история непроста. Что тебе рассказывала Тамара?

– Только то, что вы случайно познакомились, когда мама готовила очередную благотворительную акцию, и ты ей понравилась. Потом она, в основном, рассказывала о проектах, которыми вы занимались, – Женя улыбнулся.

Я и не сомневалась, что Тамара – тактичный человек, и даже сыну ничего лишнего не рассказала.

– Твоя мама спасла мне жизнь, – медленно произнесла я, выделяя каждое слово. – В последний момент схватила за руку, когда я хотела спрыгнуть с крыши заброшенного девятиэтажного дома.

Глава 3

Жаркое июльское солнце пробивалось сквозь листву старого дуба, образуя на земле кружево из света и тени. Казалось, что скамейка подо мной успела раскалиться, хотя ещё не было и девяти часов утра. Нóра, как всегда, опаздывала, а мне приходилось томиться в полутени и предвкушать живительную прохладу от кондиционера её машины.

Не успела я в десятый раз проклясть свалившуюся на Питер жару, как из-за поворота показался чёрный трёхдверный Опель Астра. Подруга посигналила и приоткрыла окно:

– Запрыгивай, – прокричала Нóра.

– Привет! – поздоровалась я с ней, жадно вдыхая прохладный воздух.

– Ну что, готова оторваться? – полусерьёзно-полушутя спросила подруга.

– Всегда готова! – в том же духе ответила я.

Нора резко вырулила на дорогу, и мы помчались в сторону Выборгского шоссе.

Друзья решили отметить окончание третьего курса загородом и выбрали современный коттеджный посёлок на берегу озера, недалеко от Выборга. Спустя два часа бешеной езды я с удовольствием вылезла из Опеля. Парковку со всех сторон окружал сосновый лес, а между деревьев проглядывали уютные двухэтажные домики и беседки. Здесь жара ощущалась не так остро, как в городе.

Осмотрев парковку, я поняла, что собралась большая, весёлая и разношёрстная компания. Однокурсники вытаскивали вещи из машин, разговаривали, смеялись. Мой блуждающий взгляд наткнулся на молодого человека. Я его не знала. Держался он в стороне от шумной тусовки, чем, скорее всего, и привлёк внимание. Высокий, одет в дизайнерский рваные джинсы и белую футболку, подчёркивающую атлетическое телосложение. Чёрные вьющиеся волосы и глаза цвета тёмного шоколада делали его похожим на иностранца – то ли итальянца, то ли испанца… Одним словом, красивый, даже слишком.

Наверное, я неприлично долго его рассматривала: он поймал мой взгляд и улыбнулся. Пришлось улыбнуться в ответ и отвернуться, сделав вид, что помогаю Норе вынимать пакеты из багажника.

Когда ребята выгрузили вещи и распределили обязанности по кухне и другим делам, меня попросили пойти к озеру и выбрать место для пикника. Тихо радуясь, что какое-то время не придётся возиться с едой, я отправилась на поиски.

Ещё два часа назад только мечтала об этом, а сейчас шла по бору, воздух в котором звенел от чистоты. По обеим сторонам тропинки, заваленной сосновыми иголками, расстилался сизый мох вперемешку с зелёными кустиками черники, брусники, голубики и толокнянки. Водная гладь озера виднелась в просветах между деревьями. Я наслаждалась лесными звуками и запахами, и не заметила, как меня догнал незнакомец.

– Привет, я Максим, – представился он.

– Привет, – вздрогнув от неожиданности и обернувшись сказала я. – Ольга.

– Приятно познакомиться. Не хотел напугать, извини, – произнёс Максим. Он оказался выше, чем я думала. Пришлось вытянуть шею и поднять подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом, несмотря на мои сто шестьдесят семь сантиметров. – Ты идёшь к озеру? Не против компании?

– Нет, – из вежливости сказала я.

Мы пошли вместе. Лес расступился, и перед нами открылась тёмная поверхность озера. Она уходила вдаль, насколько хватало взгляда. На пляж с золотистым песком накатывали волны, оставляя белую пену. Редкие камешки лежали вдоль берега…

– Красиво, – я опомнилась первой.

– Согласен, – коротко ответил Максим.

– Такое ощущение, что прилетела с другой планеты с раскалённым асфальтом, мусором, машинами и выхлопными газами. Как хорошо иногда вспомнить, что мир не ограничивается мегаполисом…

– А ты романтичная натура, – с улыбкой заметил Максим.

– Не думаю. Наверное, отравилась кислородом с непривычки. Для пикника лучше места не найти, правда? – решила я сменить тему.

– Как можно не согласиться с такой милой девушкой? – задал риторический вопрос Максим.

– Тогда мне пора возвращаться к подругам.

– Хорошо, только можно напоследок задать нескромный вопрос?

– Попробуй, – ответила я не подумав.

– Ты приехала одна или с другом?

– Это тебя не касается, – сказала я и отвернулась, добавив, – одна.

Обратно мы шли молча. Меня выбил из колеи откровенный вопрос Максима. Можно было подумать, что он решил сэкономить время на ухаживании и сразу перейти к главному – прямо сегодня же ночью, раз уж я никем не занята! Пыталась скрыть раздражение, переключая мысли то на одно, то на другое.

Но перед тем как мы подошли к стоянке, Максим нарушил молчание.

– Ольга, прости за прямолинейность. Я привык быть честным с девушками, которые мне нравятся, – сказал он и быстро подошёл к новому BMV Х6.

А я осталась стоять на месте, как вкопанная.

«Возьми себя в руки! Тебе же не пятнадцать лет! Неизвестно, что на уме у этого парня, а ты уши развесила» – твердила я себе, пытаясь отделаться от признания Максима. А он улыбнулся ребятам, стоявшим около машины и что-то бурно обсуждавшим, а на вопрос, почему Оля выглядит растерянной, ответил, что не знает, но, может быть, она кого-то потеряла.

«Да уж, потеряла! Видимо, рассудок» – мрачно подумала я и быстро пошла к Норе, переносившей вещи в коттедж, который она выбрала для нас.

– Оль, где пропадала?! Иди, поможешь мне, – сказала Нора. Её короткие рыжие кудри подпрыгивали с каждым шагом.

– Да, конечно. Как тебе тут? Красивое место, правда? – ответила я.

– Мне нравится, только устала от дороги.

– Ничего, это пройдёт, когда ты увидишь озеро и поймёшь, в какую сказку мы попали, – мечтательно произнесла я.

– Значит, сейчас же туда и пойдём. Шмотки забросим, и можем вдоволь насладиться местным пейзажем, – Нора всегда поддерживала меня, когда речь заходила о красоте природы.

Через десять минут мы шли по тропинке к озеру. Нора захватила с собой плед, чтобы можно было немного посидеть в тишине и полюбоваться водной гладью.

– А ты не подвела, подруга, такая красота, что аж дух захватывает! – восхищённо проговорила Нора и подставила лицо, покрытое веснушками, солнцу.

– Да, пока ребята обустраиваются, можно спокойно посидеть и отдохнуть, – ответила я подруге.

Несколько минут молча любовалась солнечными бликами на зеркальной поверхности озера, пока Нора не нарушила моё блаженство.

– Заметила, как на тебя смотрел этот новичок?

– Кого ты имеешь в виду? – спросила я, прекрасно зная ответ, но пытаясь не выдать напряжения.

– Ну, того, что приехал на BMV, вроде Максим, и пригласил его друг мужа Ани. Поняла, про кого я говорю? – Нора не заметила волнения.

– А, смазливый паренёк, на которого вся наша женская половина обратила внимание? – сказала я, отвернувшись к озеру.

– Да-да, именно он. Но ты не ответила на вопрос.

– Нора, он не в моём вкусе. Ты же знаешь, что я не люблю «мальчиков с обложки», слишком мало в них настоящего. – «И почему ты всегда такая внимательная?!» – разочарованно подумала я.

– Ты права, – усмехнулась Нора, – но, может, стоит дать парню шанс.

– Не знаю Нора, не знаю… У меня такое ощущение, что ничего хорошего из этого не получится, – со вздохом ответила подруге.

Зазвонил мобильник Норы.

– Да, сейчас приду, подожди две минуты, – она ответила на звонок. – Не может разобраться, как сделать маринад!

– Это Аня? – догадалась я и добавила, – Поможешь ей? Если не возражаешь, посижу ещё немного здесь и позже к вам присоединюсь?

– Приходи, как надоест на берегу торчать, – улыбнулась Нора, прекрасно зная, что быть одной мне никогда не надоедает.

Она ушла, и я осталась в тишине. Мысли вернулись к Максиму. Странное знакомство, прямолинейное и резкое поведение. Если я ему действительно понравилась, то он выбрал неправильный путь. В Максиме заложена огромная сила притяжения, но та же самая сила пугала и отталкивала. Наверное, лучше не рассчитывать ни на что серьёзное и держаться от него подальше. Такие знакомства редко длятся больше одной ночи.

Я настолько глубоко задумалась, что увидела подошедшего человека только тогда, когда на моё лицо упала тень. Как оказалось, Максима. Он что, меня преследует?! Это уже переходило все рамки приличия!

Вскочила на ноги и открыла рот, чтобы обрушиться на гневной тирадой, но Максим меня опередил.

– Почему ты заставляешь меня волноваться? – сказал он с беззаботной улыбкой, – Сидишь одна в незнакомом лесу и даже не подумала о том, что с тобой может что-нибудь случиться?

– А что со мной может случиться?! Нападёт медведь или леший унесёт в чащу? Или злобная русалка выпрыгнет из озера и утащит за собой? – набросилась я на него.

– Какие мы злые! – сказал Максим. Его забавлял приступ гнева.

– А следить за мной пристойно?! Или ты случайно оказался там же, где и я, да ещё и в тот момент, когда я совершенно одна?! – «Да что он о себе возомнил?! Что он идеальный мужчина, и все девушки должны вешаться ему на шею при первой возможности?!».

– Я не следил за тобой, Ольга, и даже не думал об этом. Честно. Тебе не приходило в голову, что я тоже могу любить уединение и природу? И решил пойти на берег, пока ребята суетятся, и моя помощь никому не нужна, – ответил он подчёркнуто спокойно и, как мне показалось, искренне.

– Прости, наверное, зря на тебя набросилась. Но я не верю в совпадения, – сказала я, стараясь улыбкой смягчить предыдущий выпад в его адрес. Может, и правда ошиблась, когда подумала, что он самовлюблённый эгоистичный тип. Ладно, попробую понять это позже, а сейчас надо идти помогать девчонкам, а то я засиделась без дела.

– Я тоже не верю в случай, но сегодня, впервые за долгое время, усомнился в своей вере.

Не поняла, что он хотел этим сказать, но спрашивать не решилась, опасаясь долгого разговора. Я не собиралась обижать подруг невниманием, в последнее время мы редко встречались.

– Извини, Максим, но мне нужно помочь подругам. Я слишком долго позволила себе отдыхать, – улыбнувшись ему, на этот раз более естественно, я собралась уходить.

– Ольга, подожди минуту, пожалуйста. Хочу извиниться перед тобой за недавнее поведение. Прости, я наверняка выглядел в твоих глазах как самовлюблённый павлин. Хотел привлечь внимание, но выбрал неподходящий способ. Я хочу исправить ошибку, если ты позволишь, конечно, – он улыбнулся кончиками губ. А я впервые за весь разговор посмотрела ему прямо в глаза, чтобы убедиться в искренности слов. Глубина его карих глаз заставила меня почувствовать себя маленькой, глупой девчонкой. Максим не выглядел намного старше, может, года на три-четыре, но его глаза и мелкие морщинки, собиравшиеся вокруг них, когда он улыбался, говорили о жизненном опыте. На долю секунды его взгляд стал рассеянным, а уголки губ опустились. У меня возникло ощущение, что Максим приподнял завесу тайны, но не до конца уверен – стоит ли её открывать.

Он как будто понял, о чём я думаю, и улыбнулся тёпло и обезоруживающе. Из глаз исчезли все выражения, кроме любопытства и, как это ни странно, нежности. Я отвела взгляд и посмотрела на озеро.

– Всё в порядке? Может тебя проводить до подруг? – спросил Максим с иронией в голосе, заранее зная, что я откажусь.

– Нет, спасибо. Твои извинения приняты, – сказала я и пошла к домику, который выбрала Нора, искренне надеясь, что её там не окажется, и у меня будет время собраться с мыслями.

Отойдя на несколько шагов, услышала голос Максима: «Какая она необычная и упрямая! И почему не встретил её раньше?». Чуть не споткнувшись от его мыслей вслух, я ускорила шаг.

Подходя к деревянному дому с открытой верандой, услышала голос Норы:

– Оль, ну где тебя носит? Мы уже заждались, и помощь, между прочим, не помешала бы, – сказала она, старательно делая вид, что злится.

– Прости, Нора, я задумалась и не заметила, как пролетело время. Готова искупить вину за отлынивание от общественных работ. Что надо делать, мой командир? – бодро ответила я.

– Аня ждёт тебя на кухне, помоги ей, а я поищу Кристи. Она ушла, чтобы обсудить с остальными планы на вечер, они хотят устроить что-то необычное, – Нора потирала руки в предвкушении.

На кухне Аня резала овощи и не услышала, как я подошла.

– Что вы успели сделать? И чем я могу помочь?

– А, Оль, это ты… Как озеро, понравилось? Нора сказала, что там красиво, правда? – спросила Аня, опустив плечи и не глядя на меня. Наверное, она скучала по мужу.

– Да, там сказочно, скоро увидишь. Я нашла отличное место для костра.

За подготовкой к пикнику время побежало незаметно. Вскоре к нам присоединились Нора и Кристина. Мы весело болтали о пустяках, и я забыла о Максиме.

Вечером большая часть компании собралась на берегу озера. Потрескивал огонь костра, кто-то из ребят заиграл ненавязчивую мелодию на гитаре, кто-то играл в пляжный волейбол, кто-то купался, кто-то разговаривал с друзьями. Нора и Игорь – наш однокурсник – следили за шашлыком, а я сидела у костра и растворялась в атмосфере отдыха.

Мы ели, шутили, пели песни. Кристина придумала несколько забавных конкурсов, которые ребята приняли с энтузиазмом. Вскоре, как это и бывает в больших компаниях, все разбились на маленькие группы по интересам.

Я одна осталась у костра и вспомнила, что весь вечер не видела Максима. Интересно, зачем он приехал? Но какое мне дело?! Нет его – и хорошо, меньше причин для волнений. Не успела об этом подумать, как чья-то рука легла мне на плечо. Я вздрогнула и обернулась.

– Не бойся, Ольга. Я тебя не обижу, – с улыбкой произнёс Максим.

– Ты меня до сердечного приступа доведёшь, – ответила я, пытаясь унять бешеный стук сердца.

– Смотрю: ты сидишь, совсем одна, скучаешь. Может, прогуляемся?

– Даже не знаю… – ябоялась снова попасть под гипнотическое влияние карих глаз, но хотела узнать, почему Максим не пришёл раньше.

– Пойдём, успеешь выспаться. Надо развлекаться, пока есть возможность. Я такое красивое место нашёл, уверен, что тебе понравится.

– Хорошо. Только ненадолго, я, правда, устала.

Максим подал мне руку. Мы добрались до места, где пляж сливался с лесом, а потом пошли по узкой тропинке вдоль берега. И куда подевалась разговорчивость Максима? Он шёл молча, я тоже не хотела навязывать беседу. Интересно, что он задумал? Интуиция подсказывала, что в Максиме что-то изменилось? Почему он весь вечер не появлялся? Надо решить, как с ним общаться: что можно себе позволить, а что нет. Почему снова чувствую, как меня безудержно к нему тянет? Как избавиться от наваждения? Может, он профессиональный гипнотизёр, а я попалась на удочку? Что за глупости лезут в голову?!

– Мы пришли. Как тебе местечко? – спросил Максим, прерывая мой внутренний голос.

Поглощённая размышлениями, я не обратила внимания на дорогу. Мы стояли по центру небольшой бухты, впереди – гладкая как зеркало, тёмная, почти чёрная поверхность воды, вдалеке смутно виднелись очертания небольших островов, под ногами белел мелкий песок. Местами к воде подходили скалистые выступы, а за ними плотной стеной стоял лес. Лунный свет делал всё вокруг нереальным. Я сняла кроссовки и пошла по песку. По озеру бежала серебристая лунная дорожка. Зайдя по колено в воду, я дотронулась до неё…

– Тебе нравится? Не зря согласилась? – донёсся до меня тихий голос Максима.

– Никогда не видела ничего красивее. Тут волшебно, – ответила я.

Максим стоял у кромки воды и задумчиво глядел на меня. А я опять совершила непростительную ошибку – посмотрела ему в глаза. Во взгляде было столько нежности и печали, что начала тонуть без надежды найти спасательный круг. Но его неожиданно предложил Максим.

– Не возражаешь, если мы прокатимся на катере? – он посмотрел на меня и добавил, – Недолго?

– Хорошо, – я улыбнулась, в первый раз совершенно искренне. – Но где мы катер найдём? – спросила, оглядываясь в поисках спрятавшейся лодки.

– На этот счёт не беспокойся, но нужно ещё немного прогуляться. Ты не устала, можешь одолеть пару сотен метров?

– Конечно.

– Тогда вперёд! На поиски лодки! – озорная улыбка заиграла на кончиках губ Максима.

Мы пошли вдоль берега. Впереди виднелся скалистый выступ. Он врезался в воду, преграждая путь и обозначая конец пляжа. Когда мы подошли вплотную к выступу, я увидела тропинку, позволявшую перебраться через препятствие. Максим остановился, обернулся и сказал тоном заговорщика:

– Оля, закрой глаза, пожалуйста. Хочу сделать тебе небольшой сюрприз. Хорошо?

– Но как я переберусь через эту скалу с закрытыми глазами?

– Доверься мне и ни о чём не переживай, – сказал он и прищурился.

Довериться человеку, с которым познакомилась несколько часов назад?! Но, усилием воли, я всё-таки закрыла глаза.

Максим легко подхватил меня на руки и уверенно зашагал вперёд. Даже ахнуть не успела, только машинально ухватилась за его шею. Чтобы успокоить дыхание и пульс, я считала шаги Максима. Через сто сорок два шага ноги почувствовали землю. Но открывать глаза я не спешила.

– Пришли, можешь посмотреть на сюрприз, – сказал он.

Мы стояли на причале перед белоснежной моторной яхтой с деревянной палубой. От удивления у меня, наверное, открылся рот, потому что Максим едва сдерживал смех.

– Как тебе лодка? – спросил он с улыбкой Чеширского Кота.

– Нет слов, – с трудом обретя голос, ответила я. – Это сон. Ущипни меня.

– Нет, щипать тебя не стану, сделаю что-нибудь получше.

Я снова оказалась на руках Максима, а потом  на борту.

– Теперь проснулась?

– Не уверена, – голова шла кругом от событий сегодняшней ночи. Я ощущала тепло сильных рук и приятный запах дорого парфюма, слышала, как ровно бьётся его сердце…

И тут меня как током ударило: за всё это придётся платить. Не случайно же мы сюда пришли. Ладони похолодели, а в груди образовался комок. Какая же я глупая! Сначала позволила завести себя в лес, а теперь оказалась на борту. Неужели я так легко могу потерять голову? Ушла, непонятно с кем, непонятно куда, ничего никому не сказала и даже телефон не взяла! Нора, наверное, с ума сходит от беспокойства, а, может, уже отправилась на поиски. Что со мной? Чутьё подсказывало, что надо бежать, пока не стало слишком поздно. Но куда я побегу, не зная дороги? Что же делать?!

Занятая невесёлыми мыслями, я не заметила, что Максим пристально следил за выражением моего лица.

– Можешь хоть на минуту расслабиться и попробовать довериться мне? Мне ничего от тебя не нужно, – проговорил он по слогам, – Я хочу, чтобы ты хорошо провела время. И всё. Перестань бояться. Если хочешь, я прямо сейчас провожу тебя до коттеджа? – он говорил сдержанно и искренне. Во всяком случае, мне так показалось.

– Нет, прости, всё в порядке. Слишком много событий для одного вечера. Я растерялась, – надо было срочно сменить тему, – Откуда у тебя эта яхта?

– Да разве это яхта?! Так, просто лодка с мотором и деревянной палубой. Она моя, купил у одного разорившегося бизнесмена, – хотя он старался отвечать небрежно, я почувствовала, что Максиму приятно моё удивление.

– Понятно, – хотя пока я ничего не понимала, – но как она оказалась на этом озере?

– Не хотел тебе говорить, но… – он вздохнул и продолжил, – Берег озера и вся недвижимость на нём, принадлежит мне. Я люблю это место, знаю округу как свои пять пальцев… Ольга, с тобой всё в порядке? – спросил он, заметив, как побледнело моё лицо.

– Нет, я точно сплю, и мне всё это снится. Вот это да! Ты что, сын олигарха? – мой голос срывался на крик.

Как его сюда занесло? Зачем ему нужна наша компания?! И зачем ему нужна я, если нужна, конечно?!

– Пойдём, ты присядешь, а я сделаю чай или кофе, – Максим коснулся моей ладони, но я резко отдёрнула руку. – Кто за язык тянул?! Прости, я не хотел тебя напугать или расстроить, пожалуйста, забудь, что я тебе сказал.

Забыть? Как такое забудешь?!

Максим проводил меня на камбуз. Там стояли три узких дивана, обитых тканью цвета «кофе с молоком» и журнальный столик из тёмного стекла под цвет декоративных подушек. Он мягко подтолкнул меня к одному из диванов, а сам подошёл к кухонному уголку.

Сказать, что я была растеряна – это ничего не сказать. Простая девушка из обычной семьи встретила хорошо обеспеченного, да ещё и чертовки красивого молодого человека на студенческом пикнике? Не сказка ли? И, судя по всему, я ему понравилась. Или он умело притворялся? Зачем я нужна? Развлечься от скуки? Дочки миллионеров надоели, а тут подвернулась такая наивная и симпатичная дурочка. «Соберись Ольга, – мысленно приказала я себе, – Не знаю, для чего ему понадобилась, но использовать себя не позволю». Но зачем Максим сказал, что может привести меня обратно, если я захочу? Пазл не складывался.

– Я приготовил тебе чай. Выпей его, пожалуйста. И не бойся, ничего туда не подмешано, – спокойно сказал Максим.

– Спасибо. А кто-нибудь знает, что всё здесь принадлежит тебе? – я постаралась задать вопрос небрежно.

– Только ты, – ответил Максим. – Прошу: не рассказывай никому об этом. Я не хочу, чтобы твои друзья чувствовали себя неуютно, и не люблю распространяться о своём благосостоянии.

– Хорошо, никому не скажу, если настаиваешь. Чем ты занимаешься? – спросила я и добавила. – Только ответь честно, пожалуйста. Мне важно знать, кто ты.

– Расскажу всё, что захочешь, – с улыбкой ответил Максим. – Только позволь вначале вывести лодку из бухты. Я ведь обещал тебе прогулку по озеру.

– Хорошо. Допью пока чай, – и приду в себя окончательно, подумала я.

Максим отшвартовал яхту и ушёл на пост управления, а я вышла из камбуза и села лицом к воде. Думать ни о чём не хотелось. Посмотрев по сторонам, я подставила лицо лёгкому свежему ветру. Красоту бухты успела оценить с берега, поэтому закрыла глаза и постаралась расслабиться. Ровный шум мотора привёл в равновесие сумбурные мысли. Я ощутила волну спокойствия и не заметила, как заснула…

Глава 4

Разбудил меня яркий солнечный свет. Но открыв глаза и сев в кровати, я решила, что ещё не проснулась. Просторная комната, отделанная натуральным деревом, на стенах – картины, в основном пейзажи, кровать застелена шёлковым бельём персикового цвета. Солнечный свет лился в комнату через панорамное окно, занавешенное тончайшей, полупрозрачной тканью. Из него открывался вид на озеро и пристань, к которой была пришвартована яхта…

Интересно, я всё ещё сплю, или события вчерашнего вечера произошли наяву? Это место не похоже на коттедж, который выбрала Нора. Кажется, уснула на яхте Максима… Надо его найти, и тогда ситуация прояснится. Дверь из комнаты вела на террасу. Максим развалился в кресле, подставив лицо утреннему солнцу.

– Доброе утро! Как спалось? – поприветствовал он меня с безмятежным видом. А я почувствовала, как кровь прилила к щекам, а руки сжались в кулаки.

– Может, объяснишь, что всё это значит? Где я? И как здесь оказалась?

– Вижу, Спящая красавица не в духе, – его хорошее настроение ничем невозможно было испортить. – Ты ночевала в гостевой комнате моего дома. Руки не поднялись разбудить спящего ангела. Поэтому я привёл яхту сюда и донёс тебя до кровати. Ольга, ты даже не представляешь, какая красивая во сне!

– Боже мой! Почему ты меня не разбудил?! Что подумают девчонки? Что им скажу? Они, наверное, с ума сошли!

– Не переживай. Пока ты спала, я успел добраться до вашего коттеджа и всё объяснить Элеоноре. Правда, пришлось немного соврать, чтобы не выдавать нас. Сказал ей, что нашёл тебя на берегу. Сидела, прислонившись к дереву, и спала. Наверное, так устала за день, что не хватило сил дойти до места ночлега. Или залюбовалась красотой озера и не заметила, как уснула. А я не знал, где вы остановились, и решил отнести тебя в свободный коттедж, – Максим широко улыбался. – Не знаю, поверила она мне или нет, но, во всяком случае, сделала вид, что поверила, и отдала твои вещи. А ещё просила передать, чтобы ты позвонила сразу, как проснёшься.

– О нет! Теперь она меня замучает расспросами. Но это хорошо, что ты встретил именно Нору: она никому ничего не разболтает. И почему ты меня не разбудил?! – я была в отчаянии.

– Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, и не показываться подруге на глаза, – сказал Максим в ответ на мои причитания. – А сейчас предлагаю позавтракать. Если нужно, душ находится в комнате, где ты ночевала. Я пока накрою на стол, а завтрак устроим прямо здесь, на террасе, если не возражаешь, – Максим смотрел вопросительно. Я закатила глаза. Еда сейчас волновала меньше всего. Не дождавшись ответа, он добавил, – Твои вещи на тумбочке в ванной комнате.

– Всё-то предусмотрено, – сказала я с сарказмом, но на Максима это не подействовало.

Я вернулась в комнату, где ночевала. Вещи, действительно, лежали на комоде. Приняв душ и вымыв волосы, я почувствовала себя лучше. Потом переоделась и взяла в руки телефон. Пятьдесят семь непринятых вызовов. Круто! Подруга ответила после первого гудка:

– Ну и где ты пропадаешь? – услышала я ворчливый голос и облегчённый выдох.

– Привет! Не сердись, пожалуйста, я, правда, не помню, как заснула. Не хотела тебя расстроить, прости, – попыталась я увильнуть от расспросов.

– Рада, что всё в порядке, но в следующий раз хотя бы телефон с собой бери. Я почти всю ночь не спала! Когда появишься? – Нора злилась, но я знала, что она быстро отходит.

– Скоро. Ты кому-нибудь говорила, где я?

– Нет, девчонки спят. Они долго веселились и не заметили твоего отсутствия. Что им сказать?

– Что гуляю по лесу или загораю на берегу. Хорошо? Не хочу сплетен. Ты же понимаешь? – попросила я.

– Придумаю что-нибудь. Надеюсь, мне-то ты расскажешь, что случилось. В историю Максима я не верю.

– Конечно, всё расскажу. Спасибо! Ты всегда меня понимала, как никто другой…

– Ой, только не льсти! Возвращайся скорее. Всё, пока, девчонки встают. До встречи, – сказала Нора и отключилась.

Гора свалилась с моих плеч. Подруга никогда не подводила, если что-то обещала. Теперь можно и позавтракать. Максим явно хотел произвести впечатление: на круглом дубовом столе в тени раскидистого клёна меня ждал завтрак, сервированный как в дорогом ресторане. Чай, кофе, круассаны, сыр, ветчина, блинчики, свежая клубника, сок и ещё много вкусностей. Я сразу же услышала недовольное урчание желудка. Медленно, назло голоду, подошла к столику и села в кресло. Максим сидел напротив, пил сок и водил карандашом по странице блокнота.

– Приятного аппетита, Ольга, – сказал он и продолжил с блуждающей улыбкой что-то рисовать.

– Спасибо, – мне захотелось заглянуть в блокнот.

Но, подавив это желание, я налила кофе и съела один круассан, как оказалось, с шоколадной начинкой. Теперь можно приступить к допросу.

– Ты вчера обещал, что расскажешь о себе. Может, начнёшь прямо сейчас?

– Слушаю и повинуюсь, – Максим закрыл блокнот и улыбнулся, – С чего начать?

– Что ты рисовал? – вырвалось прежде, чем я успела подумать.

Вместо ответа Максим протянул мне блокнот. Я открыла его и увидела собственный портрет. Потрясающее сходство! Даже неровность верхней губы, которая с левой стороны была немного уже, чем с правой, не ускользнула от художника.

– Давно не рисовал портреты. Не знаю, насколько получилось похоже… – отведя взгляд, сказал он. – В любом случае с оригиналом ничто не сравнится.

– Получилось великолепно. И очень похоже, – успокоила я Максима, – а пейзажи в комнате?..

– Да, это всё мои работы, – продолжил он, – раньше хватало времени рисовать.

– А теперь нет?

– А теперь есть огромный совместный с отцом бизнес, который, как грудной ребёнок, требует внимания почти двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, – он горько усмехнулся.

– Какой бизнес? – спросила я и тут же решила, что начинать надо с другого. – Хотя нет, не отвечай. Давай сначала: откуда ты? Кто твои родители? А потом уже и про бизнес.

– Хорошо. Я родился в Архангельске. Отец работал главным инженером на заводе по переработке древесины. Жили мы неплохо, но он всегда стремился к большему. Потом началась перестройка. Это время для отца стало подарком судьбы: из инженера он превратился в единственного собственника завода. Но мы жили в страхе, что придёт очередной бандит и всё отнимет. Пару раз рэкету удавалось близко подобраться к семье. Потом стало и легче, и труднее одновременно: он начал развивать бизнес, строить заводы в других городах, приобретать участки леса, заготавливать древесину…

Ты, как экономист, наверняка, понимаешь, что деревообрабатывающая промышленность – далеко не самая благоприятная и прибыльная отрасль. Поэтому мы развиваем ещё несколько проектов, которые и позволяют корпорации выжить. Отец построил маленькую империю за двадцать лет. А я начал помогать ему ещё во время учёбы.

Вот и вся история. Думаю, ты слышала таких немало, – Максим улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– А как ты оказался в Питере? – решила я сменить тему.

– Как и большинство некоренных жителей, приехал учиться. Все обеспеченные знакомые отправляли детей в Оксфорд, Кембридж или Гарвард, а отец решил, что вначале я должен получить российское образование. Выбрал Санкт-Петербург, в Москву почему-то не хотелось. Но и в Гарварде я тоже успел пройти бизнес-курс. А потом вся семья перебралась в Северную Венецию, отец решил управлять делами отсюда…

– Как ты попал в нашу компанию? – спросила я после паузы в разговоре.

– У Саши, мужа твоей подруги, есть приятель – Алексей, мы вместе учились на юридическом факультете. Он и позвал. Я не хотел оказываться в малознакомой компании, но, когда узнал, куда эта компания собирается, решил присоединиться. Тем более что планировал в этом месяце поездку в коттеджный посёлок. Лёша в последнюю минуту отказался ехать, какое-то у него срочное дело появилось. Теперь понимаю, что сама судьба привела меня в нужное время и в нужное место… – Максим посмотрел вдаль и добавил. – А у тебя ещё много вопросов осталось?

– Пока не знаю, а что?

– Может, прокатимся на лодке? Ты, наверное, успела пообещать подруге, что скоро вернёшься. Недалеко от вашего домика есть пристань, от неё можно пешком дойти до стоянки. Никто не заметит, откуда мы появимся. Что думаешь?

– Согласна. Только захвачу вещи, и можем отправляться, – я встала из-за стола, давая понять, что завтрак окончен. Максим тоже поднялся и сказал:

– Буду ждать тебя на пристани.

Напоследок я окинула взглядом гостевую комнату, отмечая царившие в ней уют и спокойствие. Нет кричащей роскоши, но каждая деталь подобрана с безупречным вкусом. Вернусь ли когда-нибудь сюда? Вряд ли. Сегодня мы с Норой уедем, и я больше никогда не увижу ни этой комнаты, ни пристани, ни яхты, ни её хозяина… «Что за настрой?!» – мысленно пожурила себя. Максим плохо на меня влияет. Пожалуй, надо переодеться и постараться вернуть беззаботное настроение отдыха. Я решила надеть лёгкое платье нежно-голубого цвета. Раз прокатят на яхте, надо выглядеть подобающе. Распустила длинные, волнистые, выгоревшие за два месяца до светлого пепельно-русого цвета волосы. Улыбнулась, взяла вещи и пошла на пристань.

Максим стоял спиной ко мне. Он тоже переоделся в бежевые льняные брюки и… светло-голубую рубашку, почти такого же цвета, как и моё платье. Максим повернулся на звук шагов и, судя по ироничной улыбке, оценил цветовое совпадение.

– Ты выглядишь как ангел, который спустился с небес на грешную землю, – сказал он.

– Льстец, – ответила я, улыбаясь.

– Готова прокатиться с ветерком?

– Конечно.

– Тогда скромное судёнышко радо приветствовать юную красавицу, – Максим подал мне руку, чтобы помочь подняться на борт. Он отшвартовал яхту и спросил:

– Хочешь попробовать управлять лодкой?

– Боюсь, что не знаю, как это делать, – ответила я, – но если ты объяснишь, то с удовольствием помогу.

– Нет ничего проще: надо только вывести «Виолу» подальше от берега, включить автопилот и…

– «Виолу»? – перебила я Максима.

– Назвал яхту в честь сестры – её зовут Виолетта.

– Ты не говорил, что у тебя есть сестра.

– А ты и не спрашивала, – он улыбнулся, а я запоздало поняла, что не поинтересовалась составом его семьи.

– А где она сейчас? – решила я наверстать упущенное.

– Виола любит путешествовать, и последние три месяца изучает жизнь Бразилии.

– Понятно, – решила дальше не расспрашивать. Захочет – сам расскажет о членах семьи.

– Ну что, вперёд! – Максим пробежал пальцами по сенсорным экранам, нажал на какие-то кнопки и рычаги и взялся за штурвал.

Яхту качнуло, загудел мотор, и мы медленно стали отходить от причала. Я просто смотрела за действиями Максима: он крутил штурвал, пока не выровнял яхту, потом набрал цифры на одном из устройств и отошёл.

– А дальше управлять не надо? – спросила я, слегка прикусив нижнюю губу.

– Не волнуйся, «Виола» – сообразительная девочка. Она довезёт нас, куда надо. Здесь надёжный автопилот, и маршрут знакомый. Пойдём на верхнюю палубу – оттуда открывается красивый вид и можно позагорать…

Максим взял меня за руку, и дрожь волной прокатилась по телу. Мы вышли на верхнюю палубу. Я плавно высвободила ладонь и взялась за перила. Белая пена на гребнях волн резко выделялась на фоне тёмной воды. Ветер смягчал жару. Мы проплывали мимо той бухты, куда меня вчера привёл Максим. Солнечный свет не лишил её волшебства. Казалось, что время остановилось и не властно над гордой красотой северной природы. Может, эта бухта переживёт ещё не одно столетие, оставаясь неизменной и неприступной… На скалистом выступе я разглядела одинокую чайку.

– Могу теперь я задать тебе несколько вопросов? – голос Максима отвлёк меня от наблюдения за птицей.

Он стал расспрашивать о родителях, об институте, о любимой музыке, книгах, фильмах, еде… Казалось, что Максиму интересна каждая деталь моей жизни.

– Хорошо, – сказал он, – ты, наверное, устала. Мы скоро причалим. Хочешь что-нибудь выпить или перекусить?

– Воды, если можно.

– Конечно, сейчас принесу.

Максим вернулся со стаканом воды в руке. Я медленно и с удовольствием выпила минералку и посмотрела на берег: вдалеке показалась пристань.

– Спасибо за прогулку на яхте и за гостеприимство, – сказала я.

– Не стоит благодарности, – он подошёл и взялся за перила. – Почему ты говоришь так, будто прощаешься?

Ладонь Максима коснулась моей, и сердце застучало в два раза чаще.

– Мы уезжаем сегодня. Разве ты не знал? – удивилась я.

– Нет. Так быстро… Ольга, оставайся, если хочешь…

– Спасибо за приглашение, но я должна вернуться в город, – Максим ничего не ответил, но я почувствовала, что обидела его отказом.

Часть меня хотела остаться. А другая, более рассудительная, говорила, что я почти ничего не знаю о Максиме, и нельзя поддаваться разыгравшимся гормонам. Только голос рассудка звучал всё тише…

Максим пошёл к штурвалу, чтобы подвести яхту вплотную к деревянному настилу. Он заглушил мотор и спрыгнул на пристань, пришвартовал «Виолу», потом протянул руку и помог мне сойти. Как только ступила на доски, Максим обхватил мои запястья, притянул к себе, посмотрел прямо в глаза и сказал:

– Пожалуйста, останься, прошу тебя…

Я почувствовала, как подгибаются колени, как беспомощно тону в его карих глазах, как затягивает глубже и глубже. Он умолял меня взглядом. И я сдалась. Может быть, ещё пожалею об этом, но сейчас всё равно. У меня больше не было сил бороться с желанием прижаться к нему, прильнуть губами к его губам, почувствовать его поцелуй, растаять в его объятьях… Я сделала маленький шаг, сократив то небольшое расстояние, что оставалось между нами, и положила руки на его плечи, а Максим обнял меня за талию, чуть наклонился и обрушил на меня жар мягких губ. Мир перестал существовать в это мгновенье, я перестала существовать и забыла, как нужно дышать. Только он, его сильные руки на талии, нежные и требовательные губы, впивавшиеся в мои… Как будто он всю жизнь шёл через пустыню и наконец-то нашёл источник чистой воды.

Когда почувствовала, что ещё немного, и потеряю сознание от обрушившейся на меня страсти, Максим отстранился и посмотрел в мои глаза. Во взгляде отражалось желание, чтобы этот миг продолжался вечно. Несколько секунд мы молчали, успокаивая дыхание, потом он нарушил тишину:

– Думаю, ты согласна остаться?

Я кивнула. В сердце и разуме всё смешалось, но решила, что разберусь с этим позже. С уверенностью могла сказать только одно – сейчас не в силах оторваться от Максима. Меня тянуло к нему. Тянуло с такой силой, что сопротивляться было бесполезно.

– Тебе, наверное, нужно попрощаться с друзьями. Пойдём.

Снова ничего не сказала, но Максим понимал, что мне необходимо собраться с мыслями перед встречей с Норой. Он взял меня за руку, и мы пошли в сторону коттеджного посёлка.

Лесная тропинка быстро вывела к парковке. Издалека увидела, как Нора переносила вещи в машину.

– Подожди здесь, пожалуйста. Хочу поговорить с ней наедине, – попросила я Максима.

Не придумав, что скажу подруге, я решила ограничиться короткой версией правды, а подробности раскрыть потом, когда вернусь в город.

– Конечно, – коротко ответил Максим и нежно прикоснулся губами к моей щеке.

Что он со мной сделал?! Я шла на едва гнущихся ногах, судорожно пытаясь восстановить контроль над остатками разума.

– Привет! – окликнула я подругу, поравнявшись с машиной и оперевшись о капот, чтобы скрыть дрожь.

– Где тебя носит?! – сдвинув брови, спросила Нора.

– Длинная история, – ответила я.

– Собираешься уезжать? Где твои вещи? – сверкающие синие глаза осмотрели меня с ног до головы.

– Решила задержаться. Такие красивые места! Когда ещё смогу вырваться на природу?.. Ты передашь девчонкам, что я останусь? – я надеялась, она не будет задавать много вопросов.

– Места, говоришь, красивые? А, может, всё-таки мужчины местные тебя очаровали, а не природа? Скажи честно, что он с тобой сделал?

Я вздохнула и ответила:

– Не знаю, но назад пути нет. Придётся во всём разобраться, и чем быстрее, тем лучше.

– Ладно, Оля, я ничего советовать не буду. Взрослая девочка, сама разберёшься. И приставать с расспросами тоже не стану, захочешь – расскажешь. Только будь осторожна, пожалуйста. Хорошо?

– Постараюсь. Спасибо тебе! Как вернусь – первым делом встречусь с тобой и всё расскажу. В мельчайших подробностях. Передавай привет Ане и Кристине. Надеюсь, что не сильно вас обидела? Прости, Нора, не знаю, что на меня нашло, – мне стало стыдно за легкомысленное поведение.

– Не извиняйся. Мы все живём во власти чувств. Желаю хорошо провести время. И постарайся разобраться в себе. Это главное, – Нора положила руку на моё плечо. – Иди, тебя ждут, наверное, а мне надо оставшиеся вещи перенести, скоро поедем.

Я пошла к тому месту, где остался Максим. Он стоял, прислонившись к стволу корабельной сосны и закрыв глаза. Встав на цыпочки, я коснулась его губ своими. Максим, не открывая глаз, притянул меня и долго не позволял отрываться.

Глава 5

Мы вернулись на пристань. Ни я, ни Максим не решались начать разговор. Сон это или реальность? Может, через мгновение открою глаза в спальне небольшой двухкомнатной квартиры на севере Петербурга? Мы шли к яхте, Максим держал меня за руку, солнце оставляло игривые блики на его чёрных волосах.

– Тебе ещё не надоели водные прогулки? – с озорной улыбкой спросил Максим.

– Нет, – ответила я.

– Тогда устроим экскурсию по всему озеру – здесь есть на что посмотреть. К закату вернёмся домой, – Максим интонацией выделил последнее слово.

– Домой? – переспросила я, пытаясь понять, что он имел в виду.

– Теперь мой дом – это и твой дом, Ольга. Я слишком долго тебя ждал, – он смотрел на меня так, будто видел насквозь.

Я не знала, что ответить и как привыкнуть к той сумятице, которая творилась в душе. От его взгляда забывала, как нужно думать. В голове щёлкал невидимый переключатель, и сознание окутывалось туманом, а по телу проходил электрический разряд. Прежде я ничего подобного не испытывала. Да и не было за моими плечами богатого опыта общения с противоположным полом.

Ничто не могло сравниться с чувством, которое я испытывала сейчас. Всё меркло, мир сузился до одного человека. А этот человек стоял в шаге от меня, держал мою руку, смотрел в мои глаза… И, судя по всему, я ему тоже не безразлична. Господи! Неужели можно так быстро и так сильно влюбиться?!

– Может, это прозвучит глупо, но, вчера утром, когда я тебя увидел, понял, что не смогу жить без тебя. Буду любой ценой добиваться внимания, всю жизнь ходить за тобой тенью, если понадобится… Я раньше смеялся над рассказами о любви с первого взгляда. Но теперь понял, что это вовсе не смешно. И я не знаю, как благодарить судьбу, которая привела тебя сюда… – Максим не стал продолжать, поняв, что ещё пара слов – и я либо упаду в обморок, либо расплачусь, либо рассмеюсь. Эмоции, которые меня переполняли, должны были найти выход. Он нашёл правильный выход: бережно обнял за плечи, притянул к себе и поцеловал.

По щекам потекли слёзы. Максим резко отстранился и с тревогой спросил:

– Всё хорошо?

– Да, – пришлось прочистить горло, чтобы продолжить, – Никогда ничего подобного не испытывала…

Максим улыбнулся, крепко обнял меня за плечи и сказал:

– Бедная девочка, я слишком стремительно на тебя обрушился.

– Это точно, – улыбнулась я, вытирая нелепые слёзы.

Весь день мы катались на яхте. Я честно старалась увидеть окружающую красоту, но ловила себя на том, что больше смотрю на Максима, чем на пейзаж. Забыла обо всём и обо всех. Время перестало существовать, превратившись в один короткий и бесконечный миг счастья.

Даже не думала, что можно так много разговаривать. Меня интересовала в нём каждая мелочь, а Максим отвечал таким же вниманием к моей жизни. Время пролетело так быстро, что мы не заметили, когда солнце спряталось за верхушки деревьев.

Когда оказались на берегу, Максим предложил показать мне дом, пока жена смотрителя коттеджного посёлка готовила ужин. На первом этаже просторного двухэтажного дома расположилась уютная гостиная с камином. Деревянная лестница с резными перилами вела на второй этаж. Справа от неё я заметила дверь, а слева – огромный диван, обитый светло-бежевой кожей, по бокам которого стояли такие же светлые кресла. Дополнял ансамбль низкий столик из тонированного стекла на кованых ножках. На нём стопкой лежали глянцевые журналы. Из окна открывался вид на озеро и пристань.

– Что там? – спросила я Максима, взглядом указывая на дверь справа от лестницы.

– Гостевая комната, – коротко ответил он, – Хочешь посмотреть второй этаж?

– Конечно.

Спальня Максима оказалась небольшой и похожей на гостевую комнату, в которой я ночевала. Деревянные стены были украшены картинами. Противоположную от окна стену занимал встроенный шкаф, рядом с кроватью, на комоде в деревянных рамках стояли семейные фотографии. На них были запечатлены: жизнерадостный мальчик – я сразу узнала Максима; красивая черноволосая девочка, наверное, Виола; супружеская пара средних лет – судя по сходству мужчины с Максимом, это были его родители. С более поздних фотографий смотрел Максим в обнимку с сестрой и Виола на фоне лазурного моря и белого песчаного пляжа. Я взяла фотографию Виолетты.

– Мы с сестрой похожи, – сказал Максим, положив руку на моё плечо.

– Хочу с ней познакомиться, – ответила я, накрыв ладонью его руку.

– Она ещё успеет тебе надоесть. Виола вернётся из Бразилии через две-три недели, и я вас обязательно познакомлю.

Я поставила фотографию на место и ещё раз огляделась. Подсознательно, наверное, ожидала увидеть роскошь: всё-таки Максим и его родители – обеспеченные люди. Но обстановка дома ни единым словом не говорила о богатстве хозяев. Все предметы интерьера, несомненно, были качественными и дорогими, но не кричали об этом. Дом был гармоничным: не хотелось ничего ни убрать, ни добавить, вещи идеально дополняли друг друга.

– Как тебе моё скромное жилище?

– Дом похож на живой организм, – ответила я. – Всё гармонично: нет ничего лишнего, и нет пустоты, которую хотелось бы заполнить. Удивительно. Как получилось создать такой уют?!

– Значит, мы с сестрой не зря старались, – сказал Максим. – Почти всё сделали своими руками. Виола окончила университет дизайна. Она не похожа на других девушек: может и интерьер нарисовать, и доски напилить, и гвозди забить.

– Я уже очень хочу познакомиться с твоей сестрой. Не знаю, как дождусь её приезда, – я улыбнулась, но мысль, что волшебный сон может закончиться быстрее, чем вернётся Виолетта, согнала улыбку.

– Постараюсь как-нибудь развлечь тебя, – Максим улыбался, не замечая моей меланхолии, – для начала предлагаю поужинать.

Мы пошли на террасу. На столе стояли тарелки со стейками, блюда с овощами, жаренными на гриле, рисом со специями, мисочки с разными соусами, сырная нарезка, фрукты, миндальное печенье и бокалы с красным вином. Мой аппетит, и без того улучшенный свежим воздухом, разыгрался ещё больше при виде кулинарного изобилия.

Солнце село, и Максим решил зажечь свечи, предусмотрительно поставленные на стол.

– Ольга, предлагаю выпить за судьбу и наше чудесное знакомство, – Максим поднял бокал вина.

Я улыбнулась, и мы сдвинули бокалы. Справившись с ужином, сидели, наслаждаясь лесной тишиной, сочными фруктами и выдержанным вином.

– Что тебя беспокоит? – неожиданно спросил Максим. – Я вижу, как ты периодически о чём-то задумываешься, и это портит настроение. Только скажи, и я помогу решить любые проблемы.

– Ты прав… – со вздохом ответила я. – Кажется, что всё происходит не наяву. Будто мне снится удивительный красочный сон, но наступит утро, я проснусь, и сказка закончится…

– Не бойся. Теперь, когда нашёл тебя, я постараюсь сделать так, чтобы твоя жизнь была похожа на сказку. Никто никогда не посмеет причинить тебе боль.

Максим встал из-за стола, взял меня за руку и слегка потянул, чтобы я поднялась. Он обнял меня и поцеловал, нежно и страстно. Все сомнения отступили. Даже если сказка завтра кончится, ни о чём не пожалею.

Мы просидели на террасе ещё немного, болтая о пустяках, пока я не заметила, что тяжело держать глаза открытыми, а мысли ясными. Обняв и поцеловав Максима перед сном, пошла в гостевую комнату. Разделась, несколько минут постояла под горячим душем, тщательно почистила зубы и легла спать. Перед тем как провалиться в сон, я успела подумать, что завтра мама должна вернуться из командировки и нужно ей позвонить.

А через секунду уже видела сон. Мы с Максимом стояли на крыше заброшенного дома в опасной близости от края. Внизу расстилалась голая серо-коричневая земля с пятнами буро-зелёного кустарника. Кирпично-оранжевое солнце висело низко над горизонтом, дул лёгкий тёплый ветер, развевая подол платья… Максим играл локоном моих волос и смотрел вдаль. Я беззаботно улыбалась.

Когда Максим повернулся ко мне, его глаза заблестели, зрачки сузились, а губы сжались так плотно, что побелели. Я отшатнулась, не понимая в чём дело. Он схватил запястье с такой силой, что я вскрикнула от боли. Максим процедил сквозь зубы:

– Прыгай! Ты должна прыгнуть. Нечего здесь делать!

Я хотела закричать, но крик комом застрял в горле, вместо него вырвался шёпот:

– Почему? За что?

Максим отпустил запястье, я потеряла равновесие и полетела вниз.

Проснулась от собственного крика, и не сразу поняла, где нахожусь. Сердце колотилось о рёбра, кровь стучала в ушах, а руки тряслись. Закрыв лицо ладонями, я застонала. Дверь в комнату открылась, и вошёл Максим. Он сел на край кровати, обнял меня и спросил:

– Что случилось? Ты кричала.

Я не могла заставить себя говорить.

– Что произошло, Ольга? – спросил Максим, осторожно встряхнув меня за плечи.

– Приснился кошмар, – хрипло выдавила я.

– Всё хорошо, ты, наверное, устала за день, слишком много впечатлений… – Максим гладил мои волосы, плечи и спину, пытаясь успокоить.

Я начала расслабляться. Захотелось забыть об этом сне, перечеркнуть его, понять, что Максим никогда не сможет так поступить. Ощущая тепло его рук, нежные прикосновения к плечам, шее, лицу, я поняла, что хочу близости, хочу раствориться его объятиях…

– Поцелуй меня, пожалуйста, – прошептала я на ухо Максиму. Его взгляд горел желанием. Он всё понял правильно и обрушил на полураскрытые губы требовательный поцелуй. Этот поцелуй разжёг в моей груди такой огонь, какого я никогда не испытывала, огонь, способный превратить душу в пепел.

– Я люблю тебя, – чуть слышно сказал Максим.

– И я тебя, – ещё тише ответила я. «И будь что будет» – было последней связной мыслью в эту ночь.

Глава 6

Открыв глаза, я увидела, что Максим сидел на кровати. На нём была белая футболка-поло и светло-голубые джинсы.

– Доброе утро, любимая. Я проснулся рано и не стал тебя будить. Как спалось? – он нагнулся и поцеловал меня в лоб.

– Спасибо, хорошо, – я смутилась, вспомнив события прошедшей ночи, и посмотрела в окно. Солнце высоко светило в небе.

– Завтрак готов, – сказал он, не замечая моё смущение.

Максим ещё раз поцеловал меня и встал с кровати.

– Подожду на террасе, пока ты приведёшь себя в порядок. Хорошо?

– Да, конечно. Я быстро.

На этот раз я позавтракала хлопьями с молоком и клубникой. Максим сидел напротив и пил свежевыжатый сок. На его лице играла улыбка человека, выигравшего в лотерею миллиард. А я чувствовала неловкость и не решалась заговорить.

– Ты не возражаешь, если я познакомлю тебя со смотрителем и его супругой? Они хорошие люди, думаю, что вы быстро найдёте общий язык. А мне, к сожалению, нужно уехать на несколько часов в Выборг. Приезжает партнёр из Финляндии, и я должен его встретить. Этикет бизнеса часто требует забывать о собственных желаниях, – Максим виновато улыбнулся.

– Не нужно оправдываться, – я старалась говорить непринуждённо, хоть и расстроилась из-за предстоящей разлуки.

– Тогда пойдём знакомиться. Надеюсь, ты не успеешь соскучиться, а я постараюсь вернуться как можно скорее. Нина – добрейшей души человек, она обязательно придумает, как тебя развлечь в моё отсутствие.

Я подумала, что у супружеской четы и без меня забот хватает. Но встав из-за стола сказала Максиму:

– Пойдём.

Дорога пролегала вдоль берега озера. Шли мы недолго. Когда пристань скрылась из виду, впереди показался просвет между деревьями, а потом и два строения. Одно вблизи оказалось летней кухней, а второе – жилым домом. Смотрителя и его жену не пришлось искать долго: они расправляли рыболовную сеть на лужайке рядом с домом.

– Доброе утро, Егор Михайлович, доброе утро, Нина Валентиновна, – поздоровался Максим. – Познакомьтесь, это Ольга.

– Здравствуйте, – негромко поприветствовала я их.

– Здравствуйте, Ольга, – ответил Егор Михайлович.

– Рада познакомиться, – сказала его жена.

– Тётя Нина, мне нужно ненадолго уехать в Выборг, – без предисловий произнёс Максим, – поэтому оставляю Ольгу в вашем обществе. Надеюсь, что вы друг другу понравитесь. Я скоро вернусь. Не скучайте, – он поцеловал меня в щёку, развернулся и ушёл.

Я была в замешательстве. Максим уже скрылся за деревьями, а передо мной стояли совершенно незнакомые люди. Что делать: вернуться к дому или попытаться начать разговор. Но о чём говорить? И зачем Максим меня сюда привёл?

Первой нарушила тишину Нина Валентиновна:

– Нравится тебе здесь, Ольга? – она дружелюбно улыбнулась, а из уголков её серо-голубых глаз разбежались мелкие морщинки.

– Да, красивое место. Я таких живописных озёр нигде не видела, – улыбнулась я в ответ загорелой женщине с обветренной кожей.

– Мы тоже подумали, что попали в заповедник. Лес и берега были нетронутыми, много времени и сил ушло на то, чтобы всё обустроить.

– А вы давно здесь живёте? – спросила я.

– Почти десять лет. Этот край стал нашим вторым домом, – со вздохом сказала Нина Валентиновна.

– Девочки, я смотрю, вы тут и без меня поладите. Пойду делами займусь. Работы много, а послезавтра уже туристы приедут, – вмешался в разговор Егор Михайлович.

– Могу ли чем-то помочь, – спросила я из вежливости. Смотритель – крепкий высокий мужчина, ещё более загорелый, чем жена, покачал головой.

– Нет, спасибо. Вам с Ниной веселее вдвоём будет, – сказал он и широкими шагами направился в сторону озера, не дожидаясь ответа.

Егору Михайловичу и его жене на вид было около пятидесяти лет.

– Извините мужа, Ольга, он не умеет вести себя с гостями. Простой человек, премудростям любезного общения не обучен… – сказала Нина Валентиновна, когда смотритель скрылся из виду.

– Я и не думала обижаться! И если вам нетрудно обращайтесь ко мне на «ты», пожалуйста.

– Хорошо, как скажешь. А ты зови меня тётя Нина, так будет привычнее. Чем планируешь заняться, пока Максим в отъезде?

– Не знаю, но мешать я бы не хотела. Я понимаю, что у вас дел хватает…

– Что ты, Оля! Ты не помешаешь, – перебила тётя Нина. – Друзья Максима – наши друзья. Хочешь помочь немного?

– Да, с удовольствием, – я обрадовалась предложению.

– Нужно собрать клубнику. Обед я уже приготовила, осталось сделать десерт, – она улыбнулась и жестом показала, в какую сторону идти.

За домом был разбит небольшой огород: два парника, несколько грядок и участок, засаженный клубникой и садовой земляникой, в отдалении росли кусты смородины, яблони и вишни. Тётя Нина взяла две корзинки, одну протянула мне. Во время сбора урожая она рассказывала о хозяйстве. Так я узнала, чем они с мужем обеспечивают себя сами, а что покупают в ближайшей деревне. Нина Валентиновна поведала, что за порядком в коттеджном посёлке следит Егор Михайлович. Туристы приезжали редко, поэтому хлопот с ними немного. А если собиралась большая компания, то смотритель привлекал к работе деревенских парней.

Мы быстро собрали ягоды и устроились отдыхать на скамеечке рядом с домом в полутени от дуба.

– Тётя Нина, расскажите, как вы здесь оказались? – спросила я после очередной паузы в разговоре.

– У меня есть сын – Миша. Они с Максимом учились в одной группе в институте и подружились. Максим часто бывал у нас в гостях, мы с Егором всегда относились к нему как ко второму сыну, которого нам хотелось иметь, но бог не дал… Егор в то время работал на заводе. Но завод обанкротился, и всех уволили. Я вела начальные классы. На школьную зарплату семью не потянешь… Когда Максим узнал о наших трудностях, он сразу Мишку к отцу работать пристроил, а нам предложил осваивать берег озера. Вот так здесь и оказались. Строили посёлок вместе с Максимом и Виолеттой. Теперь домики туристам сдаём, да приглядываем за порядком. Живём на то, что с приезжего народу соберём. Максим ни копейки не забирает. Сразу сказал: всё, что мы тут заработаем – наше. Да и сын хорошо пристроен оказался. Он парень «с головой», сейчас финансовым директором работает. Так что, мы Максиму многим обязаны и до конца дней будем помнить его доброту, – Нина Валентиновна смотрела сквозь меня, рассказывая о прошлом.

Я не спешила перебивать воспоминания. Её слова дополнили образ Максима, который успел сложиться в моей голове. Мной овладело странное чувство: знаю человека только два дня, а уже готова на всё ради него. Готова даже отдать жизнь, если понадобится. Наверное, это и называется любовью. А я думала, что такая любовь встречается только в сказках и фильмах…

– Тётя Нина, а Вам не хочется вернуться в город? – спросила я, вспомнив, что нахожусь не одна, а молчание затянулось.

– Поначалу хотелось. Но мы так привыкли к жизни здесь, что теперь никуда не уедем. Да и дел у нас всегда много, особенно когда приезжают туристы. И Мишка старается часто навещать нас.

Мы очистили клубнику, и Нина Валентиновна предложила пообедать на летней кухне. Внутри было чисто, светло и просторно, несмотря на обилие разных полочек, шкафчиков, двухкамерного холодильника, плиты, посудомоечной машины и двух столов. На обед тётя Нина приготовила грибной суп, жареные овощи и тушёную говядину. Пообедав, я помогла убрать со стола. Нина Валентиновна заварила травяной чай, пить который мы пошли на веранду, пристроенную к кухне.

– Ольга, могу я задать тебенескромный вопрос? – потупив взгляд, произнесла тётя Нина.

– Конечно, – озадаченно ответила я.

– Расскажи, пожалуйста, как вы познакомились с Максимом? Если не хочешь – не отвечай, это не моё дело… – она всё ещё смотрела в пол, смущённая собственным любопытством.

– В этом нет тайны. Мы с друзьями приехали отдохнуть в коттеджный посёлок, а Максим случайно оказался в нашей компании. Вот и вся история. Сначала я внимания на него не обращала, а теперь не могу представить жизнь без Максима… – я осеклась и мысленно отругала себя за то, что не держу язык за зубами.

Но тётя Нина сделал вид, что не заметила последней фразы.

– Знаешь, почему я тебе задала этот вопрос? – спросила она. И сама ответила. – Дело в том, что Максим всегда приезжал один или с Виолой. Даже если его друзья останавливались в гостевой зоне, он никогда нас ни с кем не знакомил и никого не приводил в свой дом. Поэтому мы с Егором сегодня удивились встрече с тобой.

Откровение за откровение. От растерянности я не знала, что ответить.

– Оля, только не подумай, что мы тебе не рады. Ты милая и добрая девушка, – Нина Валентиновна по-своему истолковала замешательство.

– Что вы, мне такие мысли в голову не приходили. И спасибо за комплимент, – я улыбнулась, обрадованная тем, что разговор пошёл в другом направлении.

Мы разговаривали, пока Нина Валентиновна не собралась идти помогать супругу. Я вернулась к дому Максима, пошла на террасу и села в тени, повернувшись лицом к озеру. Удивительно, как мало прошло времени, а всё вокруг стало родным и близким. Такое ощущение, что я с детства знала это место, дружила с тётей Ниной и любила Максима. Подумав об этом, я окончательно поняла, что люблю его всем сердцем, безоговорочно и бесповоротно. Всё, что было до него, не имело значения. Я наконец-то почувствовала себя целой. Все части души соединились. Меня переполнял детский восторг. Как в сказке…

Я закрыла глаза, и перед мысленным взором появилось лицо Максима: его карие глаза с золотыми прожилками, высокие скулы, тонкий, с небольшой горбинкой нос, упрямый подбородок и нежные, мягкие губы. В памяти всплыл пляж дикой бухты, освещённый луной…

Вдруг сильные руки обняли меня за плечи и родной голос прошептал на ухо: «Здравствуй, любимая! Не успела соскучиться?». Ноги сами подняли меня с кресла, я положила руки ему на плечи, посмотрела прямо в глубину тёмных глаз и увидела в них отблеск своих мыслей. На вопрос Максима решила ответить поцелуем.

– Осторожнее, а то все мои планы на вечер сведутся к тому, чтобы не отпускать тебя из объятий.

– А я и не возражаю, – лукаво улыбнулась я Максиму.

– Прошло всего несколько часов, а без тебя они показались унылой вечностью… – он обнял меня, провёл рукой по волосам и поцеловал их.

– Чуть не забыл, – Максим хлопнул себя по лбу, – у меня для тебя небольшой подарок. – Он наклонился за кресло и протянул мне корзину цветов.

– Они прекрасны. Я ничего красивее в жизни не видела. Спасибо!

В огромной корзине изящно переплетались розы, лилии, орхидеи, герберы и ещё множество цветов, название которых я даже не знала. Это был не просто букет, а произведение искусства, от которого невозможно было оторвать взгляд.

– Хочу, чтобы вся твоя жизнь, каждый день, каждый час был наполнен радостью, как эта корзина наполнена цветами, – сказал Максим.

– Для меня теперь существует только одна радость – быть с тобой и быть твоей.

Максим взял корзину, поставил её на землю и провёл ладонью по моей щеке. И я с лёгкостью отдала бы душу за то, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось…

– Не возражаешь, если у нас сегодня вечером будет компания? – спросил Максим, когда его губы оторвались от моих. – Когда возвращался из Выборга, мне позвонил друг – Миша – и предупредил, что вечером приедет с девушкой.

– Это сын тёти Нины?

– Да. Она успела тебе о нём рассказать?

– Говорила, что сын часто их навещает. А сколько у нас времени до приезда гостей? – поинтересовалась я.

– Думаю, часа два – три. Чем хочешь заняться?

– Может, прогуляемся?

– Я только за.

Мы пошли к озеру. Наверное, я никогда не привыкну к тому, как рядом с ним летит время. Казалось, что прошла целая вечность, или, наоборот, один миг, наполненный любовью, нежностью и счастьем. Раньше я не могла представить, что где-то существует такая всепоглощающая любовь, не могла даже мечтать о подобном чувстве. Но стоило Максиму оставить меня, хотя бы на несколько минут, как в душу закрадывался страх: вдруг это был сон? Я открою глаза, а он исчезнет, и окажется, что его никогда и не было. Как страшно и как хорошо рядом с ним!..

– Оля, всё нормально? Ты выглядишь испуганной, – спросил Максим, вырывая меня из сомнений.

– Извини, – ответила я. – Иногда думаю, что сказка закончится так же неожиданно, как и началась. Наверное, это звучит глупо, но я боюсь тебя потерять.

Максим остановился, взял меня за руку и посмотрел в глаза. Странный взгляд – печальный и жёсткий одновременно. Показалось, что вот-вот случится непоправимое, и он произнесёт слова, которые изменят мою жизнь раз и навсегда. Но Максим промолчал.

Не решаясь нарушить тишину, мы медленно шли вдоль берега. Я пожалела о необдуманных словах.

– Прости, если обидела тебя, – тихо произнесла я, смотря под ноги.

– Я думал, что сделал или не сделал, чем мог тебя обидеть или расстроить. А ты сама просишь прощения, не зная за что, – Максим остановился и взял меня за руку. – Поверь, что ты стала для меня смыслом жизни. Пожалуйста, поверь, что никогда тебя не обижу и не оставлю, пока ты этого не захочешь. Я так долго тебя искал, что сам до конца не могу поверить в твою реальность.

Максим притянул меня к себе и поцеловал. Остаток прогулки мы провели, наслаждаясь хорошей погодой и близостью друг друга. И вернулись в отличном настроении.

Нас ждали молодой человек и девушка. Они не заметили, как мы подошли, и Максим кашлянул, чтобы привлечь внимание, а затем представил мне друзей:

– Ольга, это Миша, мой, пожалуй, лучший друг, а это Вера – его спутница. Миша, Вера, это Ольга, пожалуй, моя первая и единственная любовь, – он улыбнулся и обнял меня.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам.

– Приятно познакомиться, Ольга, – ответил Миша.

– Мне тоже, – улыбнулась Вера.

Красивая пара: Миша – высокий молодой человек с прямыми тёмно-русыми волосами и серо-голубыми глазами, как у матери. Вера могла сойти за его сестру, если бы не странного цвета глаза – тёмно-серые, почти угольные. Черты лица у обоих тонкие, точёные, будто слепленные с античных греческих скульптур.

Увлёкшись изучением гостей, я пропустила часть разговора.

–… располагайтесь в любом из гостевых домов, они не будут заняты ещё сутки, – проговорил Максим.

– Хорошо, Макс, мы оставим вещи, немного отдохнём с дороги и встретимся за ужином. Потом ещё что-нибудь придумаем, – Михаил подмигнул. Это выглядело так забавно и по-детски и так не вязалось с его образом, что я едва сдержала смешок.

Гости ушли. Я посмотрела в глаза Максима и сразу о них забыла. Почувствовала, как тону в тёмном омуте любви и нежности, растворяюсь без остатка…

– Я никогда не ощущал себя настолько легко и беззаботно. Ты открыла мне новый мир, который создан для счастья и любви. Два дня назад я бы ни за что не поверил в любовь с первого взгляда. А теперь даже не представляю, как жил без тебя раньше?! – нарушил молчание Максим.

– Я сейчас думала примерно о том же: неужели в обычной жизни возможна случайная встреча двух половинок одного целого?! Раньше я считала, что так бывает только в женских романах и в сказках…

Максим обнял меня и поцеловал. Не успели мы оторваться друг от друга, как пришли Вера и Михаил.

Мы вчетвером полакомились деликатесами, приготовленными тётей Ниной, а потом сидели на террасе и разговаривали. Максим рассказал друзьям о том, как мы встретились; Вера с Мишей поделились с впечатлениями от недавней поездки во Францию. Друзья Максима оказались интересными и приятными собеседниками. Когда они ушли, у меня болели скулы от улыбок и смеха.

Этой ночью я сразу заснула в объятиях Максима и спокойно спала до утра. Весь следующий день мы не расставались с ним ни на минуту: гуляли по берегу озера, купались и загорали вместе с Мишей и Верой, а ужин устроили на «Виоле». Ничто не омрачало отдых, кроме одного эпизода.

Мы с Верой сидели на палубе, Максим стоял за штурвалом, а Миша отошёл за соком. Я, по обыкновению, смотрела на озеро и проплывающий мимо остров, когда почувствовала на себе взгляд Веры, и обернулась. В угольных глазах было столько ненависти, что меня окатило холодом с ног до головы, а волоски на руках встали дыбом. Видение длилось доли секунды, после чего её взгляд прояснился. Вера усмехнулась и отвернулась.

Миша вернулся со стаканом сока в руках, о чём-то меня спросил, и вскоре я забыла о странном поведении его подруги.

Поздним вечером, когда мы наконец-то остались наедине, Максим предупредил меня о том, что завтра придётся вернуться в Петербург. Я лежала на диване, свернувшись калачиком и положив голову на грудь Максима, он гладил мои волосы.

– Оля я хочу, чтобы ты жила со мной. Хочу каждую ночь засыпать с тобой в одной постели и каждое утро просыпаться, зная, что ты рядом. Я тебя никуда не отпущу. Согласна переехать ко мне прямо завтра?

– Ты прекрасно знаешь, что я не смогу сказать «нет». Я теперь не представляю жизни без тебя. И согласна идти за тобой, куда бы ты меня ни позвал.

На следующее утро мы встали рано: Максим должен был к обеду успеть на деловую встречу. Он отвёз меня домой и сказал, что приедет вечером. Времени, чтобы собрать необходимые на первое время вещи и подготовиться к переезду, было достаточно.

Со стороны это выглядело, мягко говоря, легкомысленно – спустя три дня после знакомства начинать совместную жизнь с мужчиной. Но я уже не могла представить будущее без Максима.

День выдался насыщенным: я собрала минимум вещей, приняла душ, переоделась и поехала к маме, морально готовясь к сложному разговору.

Я люблю маму и благодарна ей за всё, что она сделала для того, чтобы моя жизнь сложилась успешно. Но иногда она бывает невыносимой. Поэтому мы живём отдельно: я – в небольшой двухкомнатной квартире, она – в загородном доме, оставленном дедушкой и бабушкой. Мы с мамой редко видимся, потому что её работа связана с частыми командировками, иногда она проводит по месяцу и больше вне дома. Сегодня мама отдыхала после командировки, продлившейся почти шесть недель.

Разговор прошёл, на удивление, спокойно и дружелюбно. Я рассказала маме всё как было, упустив только интимные подробности, а она поддержала намерение жить с Максимом.

– Доченька, милая, я тебя со школьного выпускного не видела такой счастливой. Ты светишься, как кристалл горного хрусталя в луче солнца. Желаю тебе только одного – никогда не разочароваться в выборе и ещё много лет радоваться случайной встрече, – мама развела руки в стороны, приглашая меня в объятия.

– Мама, спасибо! Я так рада, что ты не осуждаешь меня. А ещё я по тебе скучала… – сказала я, уткнувшись в её плечо.

Окрылённая первым успехом, я договорилась о встрече с Норой. Разговор с подругой тоже прошёл гладко. Вначале она слушала с нескрываемым осуждением, но под конец встречи прониклась моим счастьем, как и мама.

Домой я вернулась около семи часов вечера. Едва переступив порог, я услышала телефонный звонок. Максим сказал, что если я готова, то он заедет за мной через полчаса. У меня осталось мало времени для подготовки к новой жизни, но достаточно, чтобы понять – я никогда не буду прежней Олей. Что-то во мне изменилось после встречи с Максимом, но я ещё не поняла, что именно.

Со стены в коридоре на меня смотрели школьные фотографии, детские рисунки и отпечаток трёхлетней ладони, под ногами лежал коврик с кошками, когда-то белыми, а теперь грязно-серого цвета, на полке лежали ключи с брелоком в форме розового сердечка… Окинув взглядом вещи, окружавшие меня всю жизнь, я поняла, что детство закончилось. Не после окончания школы и поступления в институт, не после первой ночи, проведённой с молодым человеком и не после получения первых в жизни денег, заработанных своим трудом, а именно сейчас я провожу черту между детством и взрослой жизнью.

Размышления прервал звонок в дверь. При виде Максима каждая клеточка моего тела наполнилась теплом и счастьем. Все страхи и сомнения мгновенно отступили.

Дорога до центра города, где жил Максим, заняла около сорока минут. Квартира оказалась внушительных размеров: пять комнат, гардеробная, просторный коридор, два санузла, один с шикарным джакузи и кухня. Самая большая из комнат – гостиная, разделённая на обеденную зону и зону отдыха. В зоне отдыха стоял белый кожаный диван, перед ним лежал толстый шерстяной ковёр цвета капучино, на нём расположился низкий журнальный столик, у окна я заметила цифровое пианино. Большую часть обеденной зоны занимал шоколадного цвета овальный деревянный стол, окружённый шестью высокими стульями с белой кожаной обивкой. По обеим сторонам от гостиной находились две спальни в светлых пастельных тонах, гардеробная и кабинет Максима. Осмотр квартиры я завершила на террасе с видом на Неву. На ней поместились три кожаных кресла, деревянный столик и полки для книг, цветов и других предметов интерьера.

Больше всего в квартире меня удивило обилие живых цветов – в основном белые и чайные розы.

– Откуда так много цветов? – спросила я.

– Все они для тебя, – коротко ответил Максим.

– Спасибо, белые розы – мои любимые. Никто и никогда не дарил мне столько цветов!

– Это только начало, я готов весь мир положить у твоих ног, как бы банально это ни звучало. Не верю в сказки, колдунов и экстрасенсов, не считаю себя религиозным человеком, но не могу объяснить нашу встречу никакими разумными доводами. Это волшебство. И я искренне благодарен богу за то, что он позволил этому волшебству произойти.

Остаток вечера мы провели, строя планы счастливого совместного будущего.

Утром проснулась одна. Максим уехал на работу, оставив короткую записку: «Звони, как только соскучишься. Люблю тебя больше жизни!».

Я решила начать осваивать шикарную кухню, которой, судя по идеальной чистоте, редко пользовались. Максим рассказал, что раз в два дня квартиру убирают сотрудники клининговой компании, а повара он вызывает по мере необходимости. В холодильнике я нашла свежую рыбу, которую нам вручил Егор Михайлович перед отъездом, овощи для салата, и даже лимон. Изучив содержимое всех кухонных шкафов, обнаружила запас специй. Неплохо для холостяцкого жилища. Даже в магазин идти не придётся. Я позвонила Максиму, чтобы узнать, сможет ли он приехать на обед. Он сказал, что заедет часа через три.

Кухня обрела жилой вид, когда я приготовила обед. Можно считать, что начало семейной жизни положено.

Глава 7

По прошествии многих лет, оглядываясь на первые месяцы совместной жизни с Максимом, я с уверенностью могла сказать, что это было самое лучшее, счастливое и беззаботное время. Он дал мне всепоглощающую любовь, которая преобразила наши жизни, и возможность не задумываться ни о каких бытовых трудностях и материальных проблемах. Максим сказал, что могу позволить себе всё, что пожелаю, и подкрепил обещание банковской картой, о лимите которой я не подозревала.

Вскоре после того, как мы стали жить вместе, Максим вручил ключи и документы от новой BMW GT, а возражения даже слушать не стал. Да и как можно с ним спорить?!

Большую часть времени Максима отнимал семейный бизнес. Нередко я просыпалась и засыпала в одиночестве, но тем ценнее были минуты и часы, проведённые вдвоём. Но, несмотря на занятость, Максим постоянно преподносил мне сюрпризы: мы катались под разведёнными мостами на катере или на водных мотоциклах, посреди дня он мог без предупреждения заехать за мной и увезти на вертолётную прогулку. Вечерами мы иногда бродили по таким местам Петербурга, о существовании которых я даже не подозревала до нашего знакомства. Однажды мы приехали на частный аэродром, где я впервые в жизни попробовала управлять двухместным самолётом.

Дни и недели пролетали незаметно, поглощённые любовью, радужными надеждами, мечтами и грандиозными планами. Лишь иногда время омрачалось страхами и неуверенностью: не могла до конца осознать, что заслуживаю то счастье, которое неожиданно свалилось на меня.

Однажды Максим решил внести долю волнения в мою беззаботную жизнь. Субботним утром мы долго нежились в постели, а дождливая Питерская погода не способствовала желанию вылезать из-под одеяла. Максим безо всяких предисловий сказал:

– Сегодня едем в гости к родителям, они ждут нас к обеду.

Сбросив одеяло, я вскочила с кровати:

– Почему ты не предупредил?! Мне же нужно время, чтобы подготовиться! – набросилась на него.

– Именно поэтому и не сказал заранее, зная, что ты будешь напрасно волноваться. А так времени на пустые переживания почти не осталось, – он обезоруживающе улыбнулся, и я не смогла дальше злиться.

Сейчас я с улыбкой вспоминаю знакомство с семьёй Максима, а тогда было не до смеха. Долго не могла решить, что надеть, и остановила выбор на консервативном платье сапфирового цвета и коралловых туфлях на невысоком каблуке.  Он сказал, что я, как всегда, прекрасна, но можно было обойтись рваными джинсами и старой футболкой, и даже это не затмило бы неземной красоты и врождённого изящества.

По дороге к родителям Максима я, конечно же, волновалась: как они примут, как отреагируют на быстрое развитие наших отношений? Вдруг сочтут недостойной сына? А они наверняка так и подумают. Я и сама считала, что недостойна того счастья, которое подарил Максим. О чём с ними разговаривать? Или стараться говорить как можно меньше? Продолжая нервно обдумывать незавидное положение, не заметила, как мы подъехали к воротам шикарного особняка на берегу Финского залива. Вот и всё. Я чувствовала себя заключённым, которого ведут на эшафот. Последний глубокий вдох, чтобы успокоиться, пока Максим открывал входную дверь.

Роскошное убранство дома настолько поразило меня, что я забыла о волнении. Интерьер был достоин музея: мраморный пол, рисунок которого напоминал искажённую шахматную доску, слева и справа две лестницы с мраморными ступенями и коваными перилами, соединяющиеся на втором этаже, а в пространстве между лестницами виднелась роскошно обставленная гостиная. Дом не стеснялся продемонстрировать благосостояние хозяев.

Со второго этажа спустились родители Максима, и я сразу поняла, почему он обратил на меня внимание в той загородной поездке. Они представляли собой такие же внешние противоположности, как и мы: она светлокожая ухоженная блондинка, которой на вид было максимум лет сорок, не располневшая после двух родов. Пшеничного цвета волосы локонами уложены на затылке – причёска не современная, но ей шла – а глубина зелёных глаз подчёркнута естественным макияжем. Он такой же кареглазый брюнет, как и Максим, только волосы тронула седина и вокруг глаз собрались морщинки. В остальном – высокий, подтянутый, красивый мужчина, на которого наверняка заглядывались девушки раза в два моложе. На отце Максима был светло-бежевый льняной костюм, на матери – изумрудного цвета платье, длиною чуть ниже колена.

– Мама, папа, знакомьтесь. Это Ольга, я люблю её больше жизни, и, надеюсь, что вы тоже полюбите. Ольга, это моя мама – Любовь Владимировна, и папа – Николай Альбертович.

– Рада познакомиться, – пролепетала я голосом на октаву выше, чем обычно.

– Мы тоже рады встрече, – со светской улыбкой, за которой могли скрываться любые эмоции, ответила Любовь Владимировна. – Покажи, пожалуйста, Ольге дом, пока сервируют стол к обеду. Мы с отцом будем ждать вас в малой гостиной.

– Хорошо, мама, – сказал Максим. – Пойдём, я покажу тебе нашу с Виолой часть дома.

Мы поднялись на второй этаж. Первым делом Максим показал свою комнату с видом на Финский залив. Потом я увидела кабинет, выполненный в японском стиле. Комната Виолы впечатлила круглой кроватью, подвешенной к потолку массивными цепями, и обилием авангардных картин, хаотично развешанных по всем стенам. Мы заглянули в пару гостевых комнат и спустились на первый этаж, прошли мимо бассейна с зоной отдыха и небольшого тренажёрного зала.

Сложилось впечатление, что Максим не успел показать и третьей части дома, прежде чем мы сели за обеденный стол. Я чувствовала себя как первокурсница на экзамене. Со стороны это, наверное, выглядело забавно: серьёзная девушка сидела за столом с неестественно прямой спиной и пыталась выдавить улыбку.

Вначале разговаривали только Максим и его отец, в основном о делах. Когда в их беседе возникла ощутимая пауза, начался мой экзамен.

– Ольга, расскажите, пожалуйста, о себе: чем занимаетесь, где учитесь, каковы ваши увлечения? – спросила Любовь Владимировна.

Конечно, я ждала подобных вопросов, но всё равно, растерялась и почувствовала, как на щеках появился румянец.

– Учусь в Университете сервиса и экономики, окончила третий курс, – начала я, собравшись с духом. – Пока не работаю, но мне предложили должность в крупной иностранной компании, где проходила практику в этом году. Поэтому я хочу перевестись на вечернее отделение и начать работать с сентября. Серьёзного хобби нет. В детстве занималась фигурным катанием, потом танцами, люблю читать, если это можно назвать увлечением… – я замолчала, силясь понять, что ещё могу рассказать о себе, когда в разговор вступил отец Максима.

– Серьёзный подход к жизни. Похвально. А чем занимаются ваши родители? – спросил Николай Альбертович.

Я почувствовала, как расслабились мышцы спины и лица, когда рассказывала родителям Максима о маме и об отце. Хотя последнего почти не помнила – он ушёл, когда мне было пять лет, и больше ни разу его не видела.

Позже в разговор вступил Максим и вкратце рассказал о том, как мы познакомились. Общение стало более непринуждённым, враждебности родители Максима не проявляли, но я не могла отделаться от ощущения, что меня оценивают и разглядывают, как инфузорию-туфельку под микроскопом.

Когда беседа почти иссякла, а чувство неловкости только увеличилось, дверь в гостиную отворилась, и в комнату влетела Виолетта. Я её сразу узнала: с момента, запечатлённого на фотографии, которую я видела загородном доме, она почти не изменилась, только волосы стали длиннее, цвет кожи темнее от загара, а блеск изумрудных глаз, полных жизни и энергии, наверное, не могла передать ни одна камера.

Выяснилось, что самолёт, на котором летела Виолетта, приземлился два часа назад, поэтому она опоздала к обеду. Сестра Максима вихрем ворвалась в чопорную атмосферу гостиной, бросилась на шею брату, потом обняла и поцеловала родителей и, наконец, обратила внимание на меня и сказала:

– Ты, наверное, Оля? Максим говорил о тебе. Надеюсь, мы подружимся, – меня она обняла так же крепко, как и остальных.

Вначале растерялась от потока слов и эмоций Виолы, но быстро пришла в себя и обрадовалась, что хотя бы один член семьи принял меня дружелюбно.

Остаток вечера говорила в основном Виолетта. Наверное, никто не мог сопротивляться этой стихии. Безудержная энергия чувствовалась в каждом её жесте, каждом взгляде и каждом слове. Виола рассказывала о природе Бразилии, о нравах и обычаях местных жителей. Слушая её мелодичный голос, я окончательно расслабилась и получила удовольствие от вечера.

На позитивной волне мы попрощались, поблагодарили родителей Максима за гостеприимство и поехали домой. По дороге он сказал, что я, без сомнений, понравилась всем членам семьи, и зря волновалась. На месте Максима, я не спешила бы с выводами, но возражать не стала.

Следующий день после знакомства с родителями помню в мельчайших подробностях. Утро не предвещало сюрпризов. Максим сказал, что хочет показать красивое место недалеко от города. Мы позавтракали, не спеша собрались и отправились в путь. Проехав достаточное расстояние по Приморскому шоссе, чтобы удалиться от городских пейзажей, мы свернули к Финскому заливу. Максим припарковал машину у небольшого ресторана.

Внутри не оказалось ни одной живой души, и я поняла, что он приготовил очередной сюрприз. Посмотрев по сторонам, увидела барную стойку, за ней на полках стояли початые и полные бутылки. Стулья были подняты на столики. Хотелось бы знать, что всё это значит…

Максим подвёл меня к одному из столиков. Из окна открывался вид на пустынный пляж с редкими соснами.

– Нравится местечко? – спросил он с загадочной улыбкой.

Интуиция подсказала, что на вопрос нужно ответить честно и обстоятельно. Ещё раз огляделась по сторонам и решила, что, мне здесь нравится, и сказала Максиму об этом.

– Отлично, – торжественно произнёс он. – Теперь этот ресторан твой.

– Серьёзно? Ты не шутишь? – мои глаза округлились, а рот приоткрылся от удивления.

– Нет, – улыбка исчезла с лица Максима. – Ты однажды упомянула, что хотела бы иметь бар или ресторан. И я решил осуществить твоё желание.

– Слишком щедрый подарок, едва ли я его заслуживаю, – сказала я, поняв, что это не розыгрыш.

– Нет, любимая, ты заслуживаешь гораздо большего, а это пустяки. И возражения не принимаются: теперь этот твой ресторан, делай с ним, что хочешь. Можешь ничего не делать. Я приму любое твоё решение, – добавил Максим.

– Конечно, я буду заботиться о ресторане, раз его судьба теперь зависит от меня, – ответила я.

– Отлично.

Я стала расспрашивать Максима о том, как он нашёл ресторан, о его прошлом формате и бывших хозяевах. Потом сфотографировала интерьер на планшет, решив, что это пригодится для будущего дизайн-проекта. Максим предложил подключить Виолу к созданию нового интерьера и преодоления других трудностей, которые возникнут на пути освоения ресторанного бизнеса.

Она согласилась помочь, не раздумывая, и с воодушевлением окунулась в новое приключение. Я не ожидала, что открытие ресторана связано с таким количеством сложностей. За месяц мы обошли с Виолой столько заведений, сколько я за всю дальнейшую жизнь наверняка не посетила бы.

Мы сблизились за то время, что часами сидели в гостиной. Она рисовала варианты интерьера и разрабатывала фирменный стиль, я читала статьи, изучала сайты и составляла бизнес-план. Для открытия ресторана требовалась немалая сумма. Но Максим сказал, чтобы я не беспокоилась о деньгах. Хотя чего ещё от него можно ожидать?..

В итоге нескольких недель упорного труда и долгих споров мы разработали дизайн-проект, который нравился и мне, и Виолетте. И решили, что наш ресторан будет специализироваться на проведении бизнес-завтраков. А также сможет стать уютным местом для семейного отдыха, поскольку недалеко от него расположено несколько коттеджных посёлков.

Максим помог найти надёжных строителей, специализирующихся на ремонте ресторанов, и мы приступили от замыслов на бумаге к реальным делам.

Пока шёл ремонт, мы с Виолой начали составлять меню и набирать персонал. Найти шеф-повара оказалось нетрудно: она вспомнила о знакомом французе, который готовил «просто божественно» и последние три года жил в Петербурге. Нам повезло. Француз оказался квалифицированным поваром, прошедшим обучение не только во Франции, но и в Бельгии. Он недавно уволился из крупной сети ресторанов и согласился помочь нам при открытии и раскрутке, упомянув вскользь, что обязан Виоле и её семье. Шеф-повар вызвался сам подобрать помощников по кухне и надёжных поставщиков продуктов и напитков, снимая с меня часть забот.

Встречи с будущими сотрудниками мы проводили в офисе Виолы. В свободное от путешествий время она занималась дизайном интерьера квартир и загородных домов друзей и знакомых семьи. Почти две недели ежедневных собеседований ушло на то, чтобы найти администратора, имеющего опыт работы в ресторанном бизнесе и понимающего сложности только что открывшегося заведения. Непросто оказалось и подобрать команду официантов, которые могли бы обслуживать самых требовательных гостей. Поэтому мы с Виолеттой решили потратить время и деньги на обучение выбранных молодых людей и девушек.

Для сражения с бюрократической машиной государства – оформления юридического лица, получения всевозможных разрешений и лицензий – я наняла юриста.

За всеми хлопотами я попала на пары в институте только к середине сентября. А позже договорилась с преподавателями, которых знала, о том, что буду приходить только на практические занятия. Моя безукоризненная репутация за предыдущие три года позволила большинству из них легко согласиться на это.

Первого октября наступил радостный момент: ремонт ресторана завершён, команда сотрудников обучена, меню тщательно отработано и неоднократно опробовано, холодильники заполнены свежими продуктами от проверенных поставщиков, а бар – напитками на любой вкус.

На открытие ресторана мы с Максимом и Виолой пригласили самых близких друзей. Получилась разношёрстная, но приятная компания. Мы отлично провели время, наслаждаясь блюдами французского шеф-повара, живой музыкой в исполнении молодой и талантливой джаз-группы, и, конечно же, общением с друзьями.

Когда гости разошлись, похвалив ресторан и пожелав нам удачи, Максим, Виола и я сидели за барной стойкой.

– Девочки, за то, что у вас всё так замечательно получилось! – сказал Максим, разлив шампанское по трём бокалам.

– Теперь осталось только удержаться на плаву, – ответила я, поднимая бокал, и думая, хватит ли мне сил, знаний и удачи, чтобы сделать ресторан успешным?

Глава 8

Вместе с рестораном в жизнь вошла ответственность: за небольшой бизнес, за людей, которых наняла на работу и за собственный авторитет. Я боялась не оправдать надежд Максима и опозориться перед его родителями, если ресторан окажется убыточным. И радовалась, что за спиной стоял любимый человек, готовый по первому зову прийти на помощь.

Ресторан работал две недели. И мы старались создать ему положительный имидж. Максим приводил сюда партнёров, а Виолетта – заказчиков дизайнерских услуг. Я пригласила всех знакомых и друзей посетить ресторан. Нора устроила масштабную рекламную кампанию в социальных сетях. А Михаил помог провести анализ финансовых рисков и оптимизировать бюджет. Общими усилиями мы привлекали новых посетителей и старались превратить их в постоянных клиентов.

Солнечным октябрьским полднем я консультировалась с бухгалтером, приглашённым вести дела ресторана, когда позвонил Максим. Он попросил закончить дела в течение часа и дождаться его в ресторане. Обсудив интересующие вопросы, я села за столик с видом на залив, чтобы выпить кофе и попытаться угадать, что за сюрприз меня ждёт.

Не успела допить капучино, как в ресторан вошёл Максим, посмотрел по сторонам и, увидев меня, подошёл к столику.

– Привет! Допивай кофе и пойдём. Через два часа мы улетаем в Прагу, – Максим улыбнулся одними кончиками губ и, видя мои округлившиеся глаза, добавил, – возражения не принимаются, чемодан с твоими вещами в багажнике, их собрала Виола, она же и присмотрит за рестораном.

Я встала, поговорила с управляющим, отдав необходимые распоряжения на время непредвиденного отсутствия, и пошла за Максимом к машине.

По дороге в аэропорт я спросила:

– Понимаю, что ты любишь делать сюрпризы, и твои сюрпризы всегда приятны, но почему всё-таки нельзя было предупредить об отъезде заранее?

– Потому что мне нравится делать приятные сюрпризы, – Максим улыбнулся и добавил. – А если серьёзно, я не знал, когда получится выкроить несколько свободных дней, и не хотел, чтобы ты мучилась ожиданием.

– Ты меня слишком опекаешь. Давай в следующий раз планировать поездки вместе и заранее, чтобы у меня было время к ним подготовиться. Хорошо?

– Хорошо любимая, как скажешь, – с подозрительной лёгкостью согласился Максим. – Надеюсь, Прага тебе понравится. Я влюбился в этот город с первого взгляда десять лет назад.

– Не сомневаюсь. Наши вкусы редко не совпадают.

Через пять часов мы приземлились в Праге. Я успела насладиться красотой города уже по дороге из аэропорта до гостиницы: по-европейски ухоженные улочки, чистые светлые дома с красной черепичной крышей, просторные площади с величественными готическими соборами, атмосфера уюта и достатка. Даже язык чешский созвучен русскому и многие вывески можно было прочитать без перевода.

Оставив вещи в роскошном отеле в центре Праги, мы пошли ужинать в ресторанчик неподалёку. А близкое знакомство с городом решили начать утром.

За пять дней, что мы провели в столице Чехии, я полностью разделила любовь Максима к городу. Мы ходили по пражским районам пешком и наслаждались видами Старого города с рыночной площадью, ратушей и Тынским храмом. Не раз прошлись по песчанику Карлова моста. Почувствовали, как бегут по телу мурашки под звуки органа в кафедральном соборе святого Вита.

А вертолётная прогулка и вид на один из красивейших европейских городов с его восемнадцатью каменными и стальными мостами, соединяющими берега Влтавы, с высоты птичьего полёта навсегда останется в памяти.

Прагу можно описывать бесконечно, и описание так и не будет полным. К концу поездки нас накрыло океанской волной впечатлений и эмоций, но меня не покидало ощущение, что Максим чем-то озабочен.

Последний вечер в Праге мы решили провести в одном из многочисленных ресторанов Старого города. Я надела вечернее платье, чтобы наконец-то почувствовать себя женщиной, а не бесполой туристкой, с утра до вечера не вылезающей из кроссовок и джинсов. Максим тоже сменил джинсы на костюм, и мы отправились прощаться с городом.

По дороге выяснилось, что идём не просто в ресторан, а для нас накрыт столик прямо на Карловом мосту. Такой сюрприз приготовил мне Максим напоследок. Мы сидели, наслаждаясь видом вечерней Праги, когда он произнёс:

– Какой удивительный момент – любимая женщина рядом со мной в любимом городе. Ольга, прошу тебя сделать этот момент самым счастливым в жизни и стать моей женой, – Максим опустился передо мной на одно колено и протянул коробочку с изящным кольцом из платины, по центру которого сверкал внушительных размеров бриллиант.

Я почувствовала себя так, будто попала в замедленную съёмку и смотрю на всё происходящее со стороны. Вдалеке горели огни, подо мной неспешно несла воды река Влтава, столик, покрытый ослепительно белой скатертью, стоял посередине Карлова моста, а Максим, отдавший дань традиции и опустившийся на одно колено, протягивал кольцо. Неужели это происходит со мной? И надо что-то сказать. Но что?

Не с первой попытки обретя голос, я ответила:

– Ты же знаешь, что мы созданы друг для друга. Конечно, я согласна. Люблю тебя больше жизни.

Максим поднялся с колен, притянул меня к себе и поцеловал. Наверное, я никогда не привыкну к его поцелуям: весь мир переставал существовать в этот момент, земля уходила из-под ног и не думала возвращаться, всё моё существо растворялось в руках любимого человека, наши души сливались в единое целое. Одно сердце и одна любовь на двоих… Не знаю, какими словами можно описать, что я чувствовала в тот момент, и существуют ли подходящие слова.

Через вечность мы оторвались друг от друга, и мир снова стал возникать вокруг. Когда первая волна эмоций схлынула, я сказала:

– Можно задать нетактичный вопрос? – и тут же продолжила. – Когда ты решил, что хочешь узаконить наши отношения?

– Помнишь, как мы шли по берегу озера после первой ночи, что провели вместе? – спросил Максим. – Ты сказала, что боишься меня потерять.

– Да, помню.

– Не хочу, чтобы оставались малейшие сомнения, как сильно ты мне нужна и как безумно я тебя люблю. Оля, с первого взгляда я понял, что ты моя жизнь и судьба, и моё сердце навсегда принадлежит только тебе…

Максим улыбнулся кончиками губ. А я впервые за вечер осознала, что ни одна живая душа не появилась рядом.

– Куда пропали все люди? Неужели за всё время, что мы здесь провели, никто не захотел прогуляться по Карлову мосту?

– Этим вечером он принадлежит только тебе и мне, и никто не посмеет нарушить нашего уединения.

– Боже мой! Как тебе это удалось?! – я едва не поперхнулась от удивления.

– Мелочи, о которых не стоит задумываться. Я говорил однажды, что готов весь мир положить к твоим ногам, и от своих слов не отказываюсь. И хотел, чтобы ты насладилась вечерней Прагой в тишине.

– Максим, ты не перестаёшь удивлять! Не уверена, что заслуживаю всё это…

– Ты заслуживаешь гораздо большего, – перебил он.

После ужина мы побродили по городу, чтобы до краёв напитаться его волшебной атмосферой. Ночная Прага завораживала. Возникло неповторимое ощущение погружения в Средневековье: вот-вот из-за поворота появится могучий рыцарь в начищенных до блеска доспехах, а навстречу ему выйдет грациозная красавица в пышном платье. А завернув за угол, увидишь карету, в окошке которой можно разглядеть профиль принца…

В ту ночь, засыпая, я думала, что такое счастье? Наверное, оно похоже на многогранный кристалл. Для кого-то в эти грани входит богатство, успех, признание, власть, здоровье и многое-многое другое. Моё счастье – засыпать рядом с любимым человеком и просыпаться от его нежного поцелуя, любить и быть любимой. Несколько месяцев назад я бы ответила по-другому. Тогда не верила в любовь. Не знаю, сколько продлится моя сказка, но готова благодарить бога за каждую её минуту.

Вернувшись в Петербург, мы с головой окунулись в дела, поскольку накопилось их немало. Свадьбу решили сыграть после Великого поста, чтобы хватило времени подготовиться к торжеству.

Я рассказала о предложении Максима только маме и Норе; он – родителям и Виоле. Подруга обрадовалась помолвке даже больше, чем мы сами, если такое, конечно, возможно. За неделю квартиру заполонили эскизы свадебного платья и нарядов для подружек невесты. Большую часть хлопот по подготовке и проведению церемонии Ви взяла на себя.

Около месяца я провела, разрываясь между рестораном, учёбой и подготовкой к свадьбе. Будь на то моя воля, мы бы уже расписались с Максимом в ближайшем отделе ЗАГС и не устраивали никаких торжеств. Но сопротивляться стихии под названием «Виолетта» было бессмысленно и бесполезно.

Однажды вечером я засиделась в ресторане допоздна. У нас отмечал день рождения знакомый Максима – известный и влиятельный в Петербурге человек. Мы с Виолой и Норой неделю готовили вечеринку, но я всё равно переживала о том, удастся ли она. Волнения оказались напрасными, а именинник остался доволен и развлекательной программой, и едой, и обслуживанием. К концу мероприятия я почувствовала тошноту и головокружение.

Наутро стало только хуже. Едва проснувшись, я побежала в туалет, где меня и вывернуло наизнанку. Хорошо, что Максим уехал рано и не видел этой картины. Я чувствовала слабость. Поначалу списала жуткое состояние на эмоциональное и физическое перенапряжение вчерашнего дня. Но потом взгляд упал на календарь…З задержка почти две недели! События последнего месяца настолько выбили из колеи, что я забыла о цикле.

Одевшись в первое, что попало под руку, побежала в аптеку и купила несколько тестов на беременность. Все они дали положительный результат. Но я не успокоилась и поехала в ближайшую клинику, чтобы сделать УЗИ. Так узнала, что на втором месяце беременности.

Что почувствовала тогда? Была ли рада будущему ребёнку? Конечно, да, в этом я не сомневалась. Но к счастью примешивался страх. Вдруг Максим не хочет детей? Вдруг мой малыш родится нездоровым? Смогу ли стать хорошей матерью в двадцать лет?

Одно я поняла точно – мир никогда не будет прежним. До сегодняшнего дня на свете существовал только один человек, без которого я не смогу жить, а теперь их стало двое. Перед глазами возникла счастливая картина: мы с Максимом сидим на террасе загородного дома, на руках у меня прекрасная кареглазая малышка – почему-то решила, что будет дочка, – я плавно качаю её, а Максим обнимает меня. Мы зачарованы красотой дочери и не можем оторвать от неё взгляда.

Видение заслонило тревожные мысли, и голова закружилась от восторга. Мне, конечно, сложно представить себя матерью, но это не мешает счастью. Ребёнок нужен мне как воздух. А Максим? Разделит ли радость?

В любом случае вечером он узнает, что станет папой.

Глава 9

Я не знала, что делать и куда спрятаться от мрачных мыслей. В сто пятый раз меряя гостиную шагами, пыталась понять, что могло случиться. За те месяцы, что мы с Максимом провели вместе, он всегда отвечал на звонки. А именно сегодня, когда врач назначил мне первое скрининг исследование, и мы решили пойти на него вдвоём, он пропал.

Визит к врачу я, конечно же, перенесла. Позвонила родителям Максима, друзьям, коллегам… Всё безрезультатно. Когда собралась с духом и решила обзванивать больницы, Виола, до этого сидевшая на диване и спокойно наблюдавшая за мной, сказала:

– От мелькания голова начала кружиться. Прекрати переживать! В твоём положении это недопустимо. Сядь в машину и съезди загород. Свежий воздух, тётя Нина и Егор Михалыч быстро приведут тебя в чувство. С Максимом всё в порядке. Наверное, телефон потерял или забыл где-то. А когда появится, будет на коленях ползать и просить прощения за то, что заставил волноваться. Если что-то узнаю – сразу же позвоню, – добавила Виола, видя, что я открыла рот для возражений.

– Наверное, ты права, и лучше уехать, чтобы с ума не сойти. А если…

– А если он приедет, ты сразу вернёшься. Буду караулить брата, – с улыбкой продолжила за меня невозмутимая Виола. – Возражения не принимаются. Собирайся.

Я так и сделала, решив, что смена обстановки поможет отвлечься от тяжёлых мыслей. Выехав из города, помчалась по Выборгскому шоссе. В тысячный раз набрав номер его телефона, я услышала в ответ выученную наизусть фразу оператора.

Припарковав машину у загородного дома Максима и Виолы, я зашла внутрь, чтобы оставить вещи, переодеться и пойти к тёте Нине. Когда переступила порог, мне вдруг стало тяжело дышать. Воздух показался густым и приторным. Сердце забилось чаще, а кончики пальцев рук похолодели. Я сделала три глубоких вдоха, и всё прошло. Наверное, побочные эффекты беременности.

Не спеша поднялась по лестнице, крепко держась за перила. Дверь в спальню была открыта, а на кровати лежали два совершенно голых тела: Максим и какая-то брюнетка – мне в глаза бросился неестественно чёрный цвет волос. Девушка показалась знакомой. Оницеловались так увлечённо, что не заметили моего появления. Я не могла поверить глазам и стояла в дверном проёме, неспособная сделать ни шага. «Нет, этого не может быть. Мне снится кошмар. Сейчас закрою глаза, потом открою их и проснусь, а Максим обнимет меня, поцелует и развеет этот ужасный сон» – прокрутилась в голове тягучая мысль. Я действительно прикрыла глаза на несколько секунд, но кошмар не исчез.

Брюнетка первой заметила меня и отодвинулась от Максима. Он медленно повернулся. В глазах не было ни удивления, ни раскаяния, ни смущения, они казались пустыми. Я хотела закричать или убежать, сделать хоть что-нибудь, но тело не слушалось. Язык прилип к нёбу, а ноги стали ватными, и я продолжала стоять в дверях и смотреть на них.

Максим встал с кровати, накинул халат и пошёл ко мне. Странное оцепенение спало. Я развернулась и успела добежать до лестницы, пока он не схватил меня за предплечье. Со всей силы дёрнув рукой, чтобы высвободиться из хватки Максима, не удержала равновесия, упала на ступеньки и покатилась вниз по лестнице…

Пришла в себя я с ощущением, что несколько дней билась головой о стену. И не только головой… Почему кровать такая жёсткая? И откуда этот странный запах? Я с опаской открыла глаза и увидела белый потолок с тускло светящейся круглой лампой. Стены выкрашены в бежевый цвет. Маленькое окно с серыми от старости занавесками и решёткой. С трудом повернув шею, я увидела Виолу, которая дремала, забравшись с ногами в кресло и обхватив колени.

– Ви, – едва слышно позвала я хриплым голосом.

Виолетта сразу же выпрямилась и посмотрела на меня:

– Слава богу! Как ты? – она улыбнулась, но улыбка быстро сошла с лица, а между бровями образовалась складка.

– Где я? Что случилось?

– В больнице. Брат сказал, что вы встретились на даче. Ты случайно упала с лестницы и потеряла сознание…

Виола замолчала. А я всё вспомнила. Захотелось зарыдать, закричать, ещё раз потерять сознание – что угодно, лишь бы эта картина исчезла из головы. В сердце вонзилась острая игла боли, а дыхание перехватило. Из последних сил взяв себя в руки, спросила у Виолетты:

– Давно я здесь?

– Два дня. Что произошло, Ольга?

– Всё было так, как сказал Максим, – мне пришлось сглотнуть, прежде чем смогла произнести его имя вслух. – Я упала с лестницы, – сил не было ни лгать убедительно, ни, тем более, говорить правду.

– Ладно, выйдешь отсюда, тогда всё расскажешь, – Виола подошла к кровати, опустилась на колени и сжала мою ладонь. – Я так испугалась! Всё время, что ты была без сознания, просидела рядом, даже врач не смог меня выгнать.

– Ви, не стоило… – я едва сдерживала слёзы. – Спасибо, что ты рядом…

В дверь постучали, и зашёл врач. Он попросил Виолу выйти.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо мужчина средних лет, невысокого роста с пронзительными серыми глазами.

– Спасибо, хорошо, только голова немного болит, и слабость во всём теле, – постаралась я ответить дружелюбно. Не рассказывать же врачу, что сердце разбито, а душа вывернута наизнанку. Такую боль он вряд ли вылечит.

– Эти симптомы скоро пройдут. Ольга, я должен сообщить неприятную новость. Пожалуйста, постарайтесь не волноваться, вы молоды, у вас всё впереди…

– Что случилось, доктор? – перебила я врача, чувствуя, как сердце заколотилось в горле.

– Вы потеряли ребёнка.

Он что-то говорил о сильном внутреннем кровотечении… Господи, сколько ударов ждёт меня сегодня? За что? Чем я провинилась перед тобой? Мой малыш, мой хороший! Как я теперь буду жить?! Нет, не могу, не хочу!..

– Помогите, пожалуйста. Знаю, что у вас есть препараты… – я привстала с кровати и схватила врача за рукав халата. – Сделайте укол. В жизни не осталось смысла… Умоляю вас! Подпишу любые бумаги, только дайте мне умереть, пожалуйста.

Его глаза округлились. Наверное, подумал, что я сошла с ума.

– Ольга, жизнь в вашем возрасте только начинается, – отцепив мои пальцы от халата, спокойно сказал врач. – Подумайте о родителях: какую боль вы им причините? Как они смогут жить дальше с этой болью? Всё наладится. Жизнь не дарит одни конфеты, иначе все поголовно были бы больны сахарным диабетом. Иногда приходится есть горькую редьку. Выпейте успокоительное и постарайтесь заснуть, – он протянул таблетку, развернулся и вышел из палаты.

Проглотив лекарство, я обессилено опустилась на кровать и закрыла глаза. По щекам потекли слёзы боли, отчаяния и разочарования – они никак не могли остановиться. Мой мир, моя любовь, сказка, в которой я жила после встречи с Максимом – всё разрушено… Не знаю, что произошло раньше – закончились слёзы или наступил сон.

Когда я проснулась, первым делом увидела Виолу. Она сидела в кресле и смотрела на меня:

– Врач всё рассказал, – произнесла подруга. – Это ужасно, – глаза Виолетты были красными и опухшими.

– Мне уже лучше, – я попыталась улыбнуться, но не смогла.

Ви села на край кровати и обняла меня. Я заплакала. Она молчала и держала мою ладонь.

– Сегодня ты можешь ехать домой, все анализы в норме. Одевайся, я отвезу, – сказала Виола, когда я успокоилась.

– Хорошо. Помнишь, где моя квартира?

– Да-а-а, – она растянула слово, – Что он сделал? – Виола встала и сжала кулаки.

– Расскажу, только не сейчас, пожалуйста. У меня нет сил…

– Как скажешь. Но ты должна объяснить, что случилось, – она со вздохом расслабила руки. – Я чувствовала: брат что-то натворил.

Сегодня голова не болела, но слабость осталась. Медленно переоделась, собрала вещи, которые привезла Виола, пока я была без сознания, и мы пошли к машине.

По дороге подруга иногда поворачивалась ко мне, но так и не заговорила. Она припарковала машину у серого панельного девятиэтажного дома. Мы поднялись на седьмой этаж. Руки дрожали, когда доставала ключи и открывала дверь. Опасаясь, что приступ истерики может случиться в любую минуту, я быстрым шагом прошла на кухню. Включила воду, подождала, когда она из буро-коричневой станет прозрачной, налила чайник и поставила на плиту, после чего позволила себе опуститься на стул. Виола села напротив, положив руки на стол.

– Что сделал Максим? – из-под сдвинутых бровей серьёзно смотрели изумрудные глаза.

– Виола, я люблю тебя как родную сестру, о которой всегда мечтала, и не хочу причинить боль. То, что я скажу, может тебя ранить…

– Оля, не тяни. Хочу знать правду, – её голос срывался.

– Хорошо. Когда приехала в коттеджный посёлок, Максим был там. И не один… Я застала его в постели с девушкой. Хотела убежать, но он схватил меня за руку. Пытаясь освободиться, не удержала равновесия и упала, – произнесла я на одном дыхании и замолчала.

Боясь встретиться с Виолой взглядом, я встала, заварила чай и разлила его по чашкам, предварительно ополоснув их от пыли. Когда снова села за стол, она заговорила:

– Мразь! Как он посмел?! Не хочу больше знать его, – Ви смотрела сквозь меня, плотно сжав губы. – Но неужели это правда?

– К сожалению, да. Хотя мне тоже сложно до конца поверить в его предательство, – пришлось до крови прикусить губу, чтобы не расплакаться.

– Не знаю, что сказать. Понимаю, сейчас никакие слова тебе не помогут и не утешат. Я боюсь представить, какой это удар! Подонок! Застрелить его мало!..

– Не говори так. Ты жалеешь меня, но он часть твоей семьи. Вы не должны ссориться. То, что случилось – только между нами…

– Оля, ты судя по всему сильно головой ударилась, когда падала! – прервала меня Виола, – Какое жаль?! Какое ссориться?! Ты что, защищаешь его?! Да он тебя с грязью смешал! Я не понимаю, как можно было так поступить? Нет, он теперь не семья. Ты мне в тысячу раз дороже, чем эта сволочь. И не смей возражать!

После её слов боль с новой силой сжала сердце, в солнечном сплетении образовался тугой узел, а из кухни пропал весь кислород. Когда потекли слёзы, я смогла дышать.

Пока ртом ловила воздух, Виола подошла, обняла меня и тоже заплакала.

– Что ты собираешься делать? – спросила она, когда мы обе вытерли слёзы.

– Не знаю. Не думала об этом, – ответила я всхлипывая.

– Пообещай, что не простишь, даже если он будет за тобой на коленях ползать, не давая прохода.

– Обещаю.

– Но я этого так не оставлю. Мы ему отомстим, он узнает, чего стоят женские слёзы, – не унималась подруга.

– Нет, не надо мстить. Я не хочу. Жизнь всё расставит по местам. Виола, прошу тебя, не вздумай ничего делать, хорошо? – я взяла её за руку и посмотрела в глаза. Кажется, решимость уменьшилась.

– Ты святая. Я бы на твоём месте уничтожила его, вместе с этой проституткой. А ты… Да как он посмел?! В голове не укладывается…

– Спасибо за поддержку, но сейчас мне необходимо побыть одной. Не обижайся, пожалуйста, – прервала я пламенную речь подруги.

– Я понимаю и не обижаюсь. Заберу твои вещи и привезу их вечером. Отдыхай и постарайся ни о чём не думать.

– Спасибо, ты так добра ко мне, Виола, я этого никогда не забуду, – почувствовала, как глаза снова наполняются слезами.

– Не за что. Я тоже люблю тебя как сестру и никогда, слышишь, никогда тебя не брошу, что бы ни случилось.

Виола ушла, а я осталась наедине с болью. Что теперь делать? Как жить? И где взять сил?.. Врач, конечно, прав: надо жить, хотя бы ради мамы. Но как жить-то он не сказал! Как заново собрать кусочки разбитого сердца и сломанной души? Максим был для меня вселенной: дышала ради него и видела свет только в его глазах. Зачем теперь жить? Для чего? Для кого? Я не могла успокоить рыдания, пока не свернулась клубком на кровати и не забылась тяжёлым сном, без сновидений.

Разбудил меня звонок в дверь. Не хотела открывать, но потом вспомнила, что должна приехать Виола, и, опираясь о стены, подошла к входной двери.

Подруга привезла вещи, как и обещала. Вместе с какими-то ребятами она быстро занесла всё в квартиру, пока я варила кофе. Среди вещей оказался французский коньяк. Нечасто пью алкогольные напитки, особенно крепкие, но Ви настояла на том, что мне необходимо забыться и расслабиться, а коньяк в этом деле – лучший помощник.

Дни стали бесконечными и серыми. Максим не пришёл, не позвонил и даже не написал. С каждым днём таяла надежда, что вижу долгий кошмарный сон, и скоро настанет утро, а я проснусь в светлой спальне с видом на Неву. Но утро так и не наступало.

Первую неделю после того, как вернулась из больницы, я не выходила на улицу. Виола привозила продукты и новости, и пыталась вернуть меня к жизни. Она рассказала, что подругой Максима стала Вера – бывшая девушка Миши. Теперь понятно, почему она показалась мне знакомой в тот день, хотя мы виделись пару раз, и с тех пор её внешность изменилась.

Ви говорила, что не узнаёт брата: общение с Верой сделало его холодным и чужим. Когда подруга говорила о Максиме, я ничего не чувствовала, кроме пустоты. Боль, без устали терзавшая меня, сменилась оцепенением и апатией.

Я узнала, что такое быть пустой. Нет боли, нет слёз, нет обиды, нет разочарования… Осталась только пустота – бесконечная, бездонная, как вакуум космоса. Она обволакивала и заставляла забыться, постепенно забирая жизнь. Забирая медленно, по капле, но без остатка.

Наверное, есть такой закон, по которому на долю одного человека не может выпасть столько счастья, сколько я получила однажды. И теперь должна расплачиваться за него. Отдать сердце, отдать жизнь. Может быть, даже душу, кто знает?..

Глава 10

Как во сне я сдала зимнюю сессию – спасибо, Виоле, что заставляла готовиться. Январским вечером, когда получила «хорошо» за последний экзамен, мы сидели на кухне и пили чай. До меня с опозданием дошло, что за месяц ни разу не съездила в ресторан. Делами занималась Виола и администратор.

– Как идут дела ресторана? – спросила я подругу. – Совсем про него забыла… Когда вернусь к жизни?!

– Всё в порядке, – она ответила скороговоркой и отвела взгляд.

Если всё действительно было в порядке, Ви засыпала бы меня подробностями.

– Давай начистоту, – сказала я, пытаясь встретиться с ней взглядом.

– Не хотела тебе говорить, думала, что смогу быстро уладить этот вопрос, – со вздохом начала Виола. – Максим решил продать ресторан. С условием, что я не могу его выкупить. Но это не страшно. Найду через кого оформить сделку.

– Не надо, – сказала я, едва сдерживая слёзы, – ты и так слишком много сделала для меня. Не рискуй напрасно, он рано или поздно узнает правду.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, – Виола положила ладонь поверх моей.

– Не знаю. Видимо, он решил, что одного унижения было недостаточно… Какой ещё подлости ждать? Чем я это заслужила? – сил сдерживаться не осталось, и я позволила истерике овладеть мной.

Успокоившись, попросила Виолу договориться с братом о том, чтобы он не продавал ресторан в ближайшее время. Я позволила в душе поселиться надежде, что соберу необходимую сумму и выкуплю его сама. Мысль, что любимое дело окажется в чужих руках, заставила меня содрогнуться.

Подруга ушла в спальню, чтобы позвонить Максиму. Когда вернулась, сказала, что он согласился подождать месяц, назначив цену за ресторан в пятнадцать миллионов.

О чём я думала? Где взять такие деньги? Просить взаймы у родственников и друзей? Пару-тройку миллионов я, может, наберу таким образом. Продам BMW – ещё около пяти. А остальное? Взять кредит? Кто его даст? Ну и ввязалась в историю! Почему не согласилась оформить собственность на ресторан, как предлагал Максим?! Тогда юридические формальности меня не волновали…

Следующие три недели прошли в суматохе поиска и сбора денег. Машину я продала удачно, заложила драгоценности, у друзей и родственников заняла четыре миллиона. Три из них – сбережения Виолы, о которых ни родители, ни брат не знали. Пыталась отказаться, но проще поднять слона, чем переубедить её. Оставалось найти ещё пять миллионов.

Мы сидели с Виолеттой в кафе. Я делилась призрачными надеждами на покупку ресторана, когда она преподнесла неприятный сюрприз.

– Оля, я уезжаю на полгода в Индонезию, – проговорила подруга, дождавшись паузы в рассказе. – Понимаю, что сейчас нужна тебе. Прости… Находиться дома невыносимо: видеть брата с этой ведьмой, думать о тебе, вспоминать о собственном одиночестве… Не могу так больше, мне нужен глоток свежего воздуха. Как бы я хотела, чтобы мы полетели вместе!..

– Ты не обязана оправдываться, – сказала я, пытаясь скрыть разочарование. – Мои проблемы не должны влиять на твои планы. Искренне желаю удачной поездки.

– Спасибо. Я, правда, не хочу оставлять тебя одну…

– Не переживай, справлюсь, – «во всяком случае надеюсь на это», – добавила про себя.

На следующий день Виола улетела, и я осталась одна. Мама в командировке, Норе пришлось переехать в Москву вслед за отцом. Руководство предложило ему повышение. После смерти матери Норы два года назад, отец не хотел оставлять её одну и отказался от предложения. Но подруга уговорила его переехать вместе с ней и начать новую жизнь в столице.

Предаваться унынию – непозволительная роскошь. И я продолжила собирать деньги. Часто приезжала в ресторан, общалась с командой, но в сердце всё глубже закрадывалось сомнение, что смогу отвоевать любимое дело.

Обошла все крупные банки и узнала, что кредит получить не могу. Минимальные требования – двадцать один год и трудовой стаж не менее шести месяцев. Я не имела ни того, ни другого. Оставалось только одно – уговорить маму взять кредит на её имя. Она ничего не знала ни о предательстве Максима, ни о моих попытках собрать деньги на ресторан. Почти два месяца мама провела в командировке и должна была вернуться через неделю.

Глубоко вдохнув, трясущимися пальцами взяла телефон и коснулась кнопки вызова. Она ответила через пару гудков.

– Оленька, здравствуй. Что случилось? – что же я за дочь такая, раз мой звонок говорит маме только о проблемах?!

– Привет, – ответила я, пытаясь улыбнуться, – много всего, даже не знаю, с чего начать… У тебя есть время?

– Для тебя всегда есть, – сказала мама. – Начни с начала, мне это помогает.

Я так и сделала. Говорила много и путанно. Мама молчала.

– Мне так жаль, – произнесла она сквозь слёзы, когда я выговорилась. – Когда ты нас познакомила, я была уверена, что Максим не предаст. Надеялась, что ты никогда не повторишь мою судьбу и не пройдёшь через это… – она сделала три глубоких вдоха и продолжила. – Ты уверена, что хочешь и дальше заниматься рестораном? Не будет ли он каждый день напоминать тебе о Максиме и приносить боль?

– Я думала об этом, – теперь, когда рассказала маме обо всём, руки не дрожали, а мысли текли плавно. – Конечно, ресторан будет напоминать о нём. Но я же почти каждый день виделась с Виолой… Это не мешает нашей дружбе. И вести дела ресторана не помешают воспоминания о Максиме.

– Хорошо. А ты подумала о том, как будешь отдавать кредит? Ресторан уже приносит доход? Помню, ты говорила, что едва удаётся свести нулевой баланс…

– Мам, это было четыре месяца назад, мы тогда только работать начали, – прервала я её. – Средняя прибыль ресторана пятнадцать процентов. Я смогу платить.

– Мне нужно время, чтобы подумать, – ответила мама, – Завтра поговорю с руководством. Может, они дадут кредит от фирмы на льготных условиях.

– Спасибо! Ты не представляешь, как много это значит для меня! – впервые после разрыва с Максимом на моём лице появилась улыбка.

– Рано благодарить, я ещё ничего не решила.

Но её слова не испортили хорошего настроения. Мама пообещала позвонить, как только получит ответ начальника, и мы попрощались.

С утра я не расставалась с телефоном. В два часа позвонила мама и сказала, что руководство отказало дать ей кредит на пять миллионов, но она готова обратиться в банк. Я готова была её расцеловать, если бы телефон предоставлял такую возможность.

Но возникла другая проблема. До возвращения мамы оставалась неделя. Плюс время для рассмотрения заявки в банке… А месяц, отведённый Максимом, заканчивался завтра. Я решила попробовать договориться с ним. Если нужно, внести залог – собранные десять миллионов. «Неужели неделя или две могут иметь принципиальное значение?» – думала я, пока одевалась и душила чувство собственного достоинства.

Забыв о гордости, я вслед за секретарём вошла в офис Максима. И не узнала в человеке, сидевшем за столом из чёрного дерева, того, кому принадлежали моя душа и сердце. Он выглядел чужим: пустые, словно выцветшие, карие глаза, опущенные уголки губ, скрещенные на груди руки. Слова комом застряли в горле, а мысли спутались. Зачем пришла? Чего хотела добиться? Он молча смотрел сквозь меня.

– Максим, я не смогла собрать всю необходимую сумму, – тихо произнесла я, выдавливая каждое слово, и продолжила, – Прошу тебя подождать ещё две недели. Если нужно могу внести за ресторан десять миллионов.

– Нет, – его взгляд сфокусировался на мне, – Я чётко объявил Виолетте требования и менять их не собираюсь.

– Но… – начала я говорить, но Максим поднял руку, не дав продолжить.

– Нет – значит, нет. Если хочешь преуспеть в бизнесе, учись укладываться в заданные сроки.

Я почувствовала, как защипало в носу. Потом, потом буду плакать. В одном Максим прав: я должна научиться быть сильной, если хочу выжить.

Прежде чем развернуться и уйти, посмотрела ему в глаза. На долю секунды мне показалось, что взгляд Максима ожил, и в нём даже промелькнуло сожаление. Я моргнула, и карие глаза снова стали пустыми.

Выбежав из бизнес-центра, села в родную Тойоту Королла 2006 года выпуска. И мир надолго расплылся потоками слёз. Когда успокоилась, я бесцельно поехала по городу.

Остановило меня ощущение дежавю. Припарковалась на обочине, вышла из машины и увидела картину из полузабытого сна. Кошмара, который приснился мне во вторую ночь после знакомства с Максимом.

Медленно пошла через пустырь к заброшенному дому, вошла в полуразвалившуюся дверь и поднялась на девятый этаж. Дверь на чердак оказалась не заперта. Остановилась я только на краю крыши… И закрыла глаза.

… Я надела голубое платье для школьного выпускного; ответила на все вопросы вступительных экзаменов; мы с Норой поехали отмечать окончание третьего курса; я встретила Максима, вспомнила наш первый поцелуй и первую ночь… Он сделал мне предложение; носил на руках по всей квартире, узнав о будущем ребёнке…

Потом я увидела загородный дом: вновь поднялась по лестнице, открыла дверь в спальню, застала Максима в постели с Верой, попыталась убежать, упала с лестницы… Больница. Врач сообщил, что я потеряла ребёнка…

Сон оказался пророческим. И хотя рядом нет Максима, который приказал бы спрыгнуть с крыши, но из-за него я стояла на краю. Я не стала сильнее. Себя можно не обманывать. Боль медленно и неотвратимо уничтожила меня.

Ещё один маленький шаг к краю пропасти. Ко мне пришли спокойствие и отрешённость. Ещё один шаг, и стану свободна. Я раскинула руки в стороны и приготовилась к короткому полёту.

В это мгновение кто-то схватил меня за руку. Перед глазами всё расплывалось – не заметила, когда начала плакать – и я видела только силуэт. Может, я умерла, и страж подземного царства встречает меня? Ведь самоубийцы не попадают к свету, правда?

Боль в предплечье заставила сфокусироваться на руках, которые держали меня, не давая сорваться с крыши. Переведя взгляд выше, я смогла рассмотреть их хозяина, точнее, хозяйку.

Передо мной стояла невысокая женщина средних лет с густыми каштановыми волосами. На ней были джинсы и спортивная куртка тёмно-синего цвета.

– … почему ты решила свести счёты с жизнью? Красивая, молодая… Зачем? – дошёл до меня звук её голоса.

Смотрела на женщину и не могла понять: что я здесь делаю? Что она здесь делает? Три раза открывала рот, и не могла выдавить из себя ни звука. На четвёртый раз из пересохшего горла вырвались хриплые слова:

– Кто вы и что здесь делаете? И отпустите, мне больно.

– А ты не наделаешь глупостей? – она прищурилась, а я покачала головой. – Хорошо, отпущу, когда ты отойдёшь от крыши на пять шагов.

Сосредоточив последние силы на подсчёте, я автоматически переставляла ноги.

– Меня зовут Тамара, – произнесла женщина, ослабив хватку, но не отпустив мою руку, – я искала место для съёмки социальной рекламы про бездомных и наткнулась на эту заброшенную девятиэтажку. А сегодня пришла, чтобы подготовить… Но это неважно, – оборвала рассказ Тамара. – Могу я узнать, как тебя зовут? И что привело на крышу? Понимаю, что это не моё дело, но, может, станет легче, если ты выговоришься?

– Я Ольга. И не до конца понимаю, как здесь оказалась.

К собственному удивлению, я рассказала незнакомой женщине всю историю, начиная со встречи с Максимом и заканчивая событиями сегодняшнего дня.

Мне стало легче. С каждым произнесённым словом из души выливалась капля боли. Тамара внимательно слушала и ни разу не перебила.

– Бедная девочка, сколько пришлось пережить. Но ты не должна сдаваться. Ни в коем случае! – она сжала мою ладонь и посмотрела прямо в глаза, – поверь, жизнь состоит не только из боли, хотя страданий в ней тоже хватает. Я знаю, что ты чувствуешь. Сама много лет назад была в похожей ситуации. Если хочешь, могу рассказать тебе мою историю. Но только не здесь. На соседней улице есть уютное кафе, где мы могли бы выпить по чашке кофе или чая, – она замолчала и вопросительно посмотрела на меня.

Дома ждали только одиночество и слёзы, поэтому я согласилась. Через полчаса мы сидели за дальним столиком маленького кафе.

– Я училась на четвёртом курсе педагогического института, когда встретила его, – произнесла Тамара, после того как официант поставил на стол чайник чая с мятой и чабрецом. – Он не был красавцем, но обладал особой силой притяжения – мужским шармом. Влюбилась с первого взгляда. Мы были счастливы и беззаботны. А через полгода я забеременела.

Во времена моей молодости родить ребёнка, не будучи замужем, – несмываемый позор на всю жизнь. Как только рассказала о беременности, он заявил, чтобы я либо делала аборт, либо навсегда забыла о нём. Я не задумываясь, отдала бы жизнь за него. Но убить ребёнка было выше моих сил.

Пришлось бросить учёбу и уйти из дома. Но бабушка – добрейшей души человек – приютила и меня и правнука. Так мы втроём и жили. Я бралась за любую работу, чтобы хоть как-то обеспечить сына. Бывало, что мы неделями ели одну гречку. Одежду для ребёнка шила из старых наволочек и простыней.

А когда сыночку исполнилось два года, он заболел воспалением лёгких. Денег на лекарства у меня, конечно же, не было. Малыша положили в больницу. Но и в государственных больницах в то время с лекарствами дело обстояло плохо, – Тамара замолчала и посмотрела в окно. Я успела выпить половину чашки чая, когда она со вздохом продолжила.

– Был канун Нового года. Взяв несколько еловых веток и на последние гроши купив два мандарина и три конфеты, я поехала в больницу.

При входе в отделение дежурная медсестра попросила остановиться и подождать врача. Он сообщил, что мой малыш умер…

Жизнь развалилась, как карточный домик. Если раньше сражалась ради сына, то теперь никакого смысла в борьбе за жизнь я не находила.

Домой в тот вечер не вернулась. Дождавшись темноты, вышла на оживлённое шоссе и шагнула под колёса бешено мчавшегося автомобиля. Но у бога были другие планы на мой счёт, и я не погибла. Очнулась в больнице с переломом двух рёбер и левой руки, сотрясением мозга, множеством ушибов и ссадин.

Врач сказал, что я «родилась в рубашке», а кто-нибудь другой, на моём месте, не выжил бы. Ещё он сообщил, что со мной хочет поговорить водитель машины, под колёса которой я попала.

В палату вошёл ухоженный мужчина в дорогом костюме и с огромным букетом. Первыми словами незнакомца был вопрос о том, что заставило меня совершить попытку самоубийства?

От его приятного низкого голоса и неосуждающего взгляда по щекам потекли слёзы. Разрыдавшись, как нашкодивший подросток, всё рассказала. Он внимательно выслушал меня и постарался утешить.

Александр – мой неудавшийся убийца – приходил каждый день, пока я лежала в больнице. Мы подолгу разговаривали. Он был преуспевающим бизнесменом, но семейная жизнь не сложилась. Жена несколько лет изменяла ему с лучшим другом и партнёром по бизнесу. Детей не было, а родители давно умерли.

Постепенно мы всё больше и больше сближались. А когда я окончательно выздоровела, он сделал мне предложение. Вначале мы нашли друг в друге утешение, а потом искреннюю любовь. Мы никогда не ссорились, даже по мелочам, воспитывали троих сыновей и радовались, что судьба так неожиданно нас соединила.

Два года тому назад Александр скончался от инфаркта. Я думала, что не выдержу очередного удара судьбы, но дети помогли справиться с горем.

Муж оставил нам огромное состояние, и я решила посвятить жизнь помощи людям. Открыла благотворительный фонд и стараюсь помочь всем, кто приходит ко мне.

– Тамара, вы удивительный человек! – сказала я, когда она замолчала и подняла чашку с давно остывшим чаем. – Как вы смогли пережить горе и сохранить веру, да ещё и помогать людям?.. Ума не приложу! Я благодарна судьбе, за то, что вы оказались на крыше этого дома. Спасибо, что спасли меня. Наверное, вы были посланы свыше…

– Оленька, не стоит благодарности. Это величайшая радость – спасти ещё одного человека! – Тамара посмотрела мне в глаза, потом её взгляд упал на часы. – Уже поздно. Я отвезу тебя домой.

– Спасибо, Тамара, вы так добры…

– Не понаслышке знаю, каково тебе сейчас. Я убеждена, что в долгу перед богом за Александра, и стараюсь вернуть этот долг.

Тамара отвезла меня домой и на прощание протянула визитку.

– Звони в любое время, – сказала она, заглушив мотор. – А если будет нужна помощь или работа – приходи в фонд. Может, тебя заинтересуют наши проекты.

Мы попрощались. Из последних сил я добралась до квартиры, рухнула на кровать, не раздеваясь, и заснула.

Во сне увидела Максима за рулём BMW. Машина неслась по загородному шоссе, он разговаривал с Верой. Она смеялась шуткам, которых я не могла услышать. Странно, но я не чувствовала ни боли, ни злости, видя их вместе. И точно знала, что сейчас произойдёт что-то непоправимое. Такое предчувствие бывает только во сне.

Максим отвлёкся от дороги, чтобы поцеловать Веру. Фура потеряла управление и неслась по встречной полосе. Когда он посмотрел на шоссе, аварии уже было не избежать. Максим до упора выкрутил руль вправо, и надавил на педаль тормоза. Я услышала визг тормозов, удар, похожий на раскат грома, и скрежет железа. Последнее, что увидела – расширенные от ужаса зрачки Максима.

Я проснулась в холодном поту, села и схватила телефон. Дрожащими пальцами начала пролистывать контакты. Желание позвонить Максиму и убедиться в том, что он жив, было неконтролируемым. Но, остановившись на букве «Л», я вспомнила заброшенный дом и край крыши. Звонить расхотелось.

На экране телефона отображалось время: шесть часов двенадцать минут. Понимая, что не смогу уснуть, я приняла контрастный душ, сварила кофе и испекла оладьи. Простые привычные действия отвлекли от кошмара и тяжёлых воспоминаний вчерашнего дня. Не хочу сказать, что вновь обрела цель жизни, и вся боль, которая скопилась в сердце, бесследно исчезла. Но я поняла, что чуть не совершила ошибку, которую невозможно исправить.

Встреча и разговор с Тамарой научили меня ценить дар жизни. После её рассказа собственные проблемы показались не такими значительными. Она права: пора взять себя в руки и выйти из затянувшейся депрессии. Перерыв сумку, я нашла визитную карточку Тамары, и позвонила ей. Мы договорились о встрече в шесть часов вечера.

Когда я приехала в фонд, Тамара устроила небольшую экскурсию. Показывая фотографии, плакаты, рисунки, она очертила круг интересов фонда. В него входили: Церковь, детские дома, талантливые школьники и студенты из малообеспеченных семей, бездомные, больные дети и многие другие.

Тамара предложила беспроцентную рассрочку, чтобы выкупить ресторан, но я отказалась. Когда стояла на краю, и перед моими глазами проносились самые яркие моменты жизни, о ресторане я даже не вспомнила.

Хватит цепляться за прошлое, назад пути нет. Передо мной теперь открыта только одна дорога – в будущее, где нет места ни Максиму, ни любым напоминаниям о нём.

Глава 11

В камине едва тлели последние угли. Излив Жене душу, я поняла, что поступила правильно. Он должен знать правду, чтобы понять, чего я боюсь, что чувствую и почему веду себя странно.

– Надеюсь, теперь ты меня понимаешь, – сказала я, впервые за весь монолог посмотрев ему в глаза. – Я боюсь начинать отношения, потому что не готова к ним, и не смогу пережить новую боль. Не знаю, когда снова почувствую себя нормальной, целой и живой. Сейчас никому не могу доверять, а без доверия не вижу смысла в отношениях. Мне легко и хорошо, когда ты рядом, но я ничего не могу дать взамен…

Я замолчала и отвернулась. А когда снова посмотрела на Женю, его брови были сведены и опущены, губы плотно сжаты, а пальцы так сильно сдавили подлокотник дивана, что костяшки побелели. Решила, что он злится на меня, и поспешила извиниться.

– Прости, не следовало соглашаться на поездку, и давать ложные надежды…

– Ты ни в чём не виновата, – перебил он. – В голове не укладывается такая подлость?! Хочу найти этого Максима и избить до полусмерти.

– Ни в коем случае! – я встала, подошла к дивану, села рядом с Женей и положила ладонь поверх его руки. – Что сделано, то сделано.

– Как ты можешь так спокойно говорить обо всём, что случилось? Неужели простила его? – он до боли сжал мои пальцы.

– Нет, не простила, но и мстить не собираюсь, – ответила я, посмотрев Жене в глаза. Яростный блеск покидал его взгляд, а челюсти расслабились. – Общение с Тамарой, история её жизни и работа в фонде многому меня научили. На краю крыши я поняла важную вещь: когда сбываются заветные мечты, и жизнь превращается в сказку, следует ожидать, что рано или поздно судьба предъявит тебе счёт. Давай оставим прошлое в покое, хорошо? – я вновь почувствовала себя разбитой и опустошённой. Снова боль. Неужели она никогда не утихнет?..

– Как скажешь, Ольга. Но если твоё мнение изменится, дай знать, и я найду способ испортить жизнь мерзавцу.

– Хватит обо мне, – решила я сменить тему, чтобы попытаться вернуть спокойствие перед сном. – Расскажи, чем ты занимался, пока учился в Лондоне?

Женя с увлечением начал говорить о британской столице, об учёбе в Лондонском городском университете, о друзьях, которых там обрёл. Слушая его забавные истории, я начала представлять лондонские улицы и не заметила, как время перевалило за полночь.

Утром меня разбудил громкий стук в дверь и крик Виолы: «Рота подъём!». После завтрака мы сели на снегоходы и погнались по заснеженному холму вдоль озера. Остановились у кромки леса. Женя, лукаво подмигнув мне, слепил снежок и кинул его в Виолу. Началось веселье! Мы резвились как дети, убегая друг от друга и кидая снежки. С запоздалым удивлением я поняла, что впервые за последние полгода радуюсь и смеюсь совершенно искренне.

Мысль настолько поразила, что я споткнулась и повалилась в снег. Женя мгновенно оказался рядом и помог подняться. Я посмотрела в его глаза: на поверхности плясали бесята, а в глубине разлилось море нежности. Под этим взглядом от моей радости не осталось и следа. Что я могу дать?! Зачем он тратит время? Сердце не сможет ещё раз полюбить. Я сломана и не подлежу восстановлению.

– Ты не ушиблась? – спросил Женя, отряхивая снег с моей шапки и куртки.

– Нет, всё хорошо, спасибо.

Вскоре мы вернулись в коттедж, собрали вещи и поехали домой.

За два дня я отдохнула и телом, и душой. Полученные эмоции и впечатления помогли ненадолго заполнить пустоту, давно ставшую верной спутницей. Так я пережила зимние каникулы, а потом с головой окунулась в работу.

Каждое утро, приходя в фонд, встречала Женю. Постепенно он стал неотъемлемой частью жизни. Точнее я позволила ему стать этой частью, сдавшись под неутомимым натиском. Почти каждый день мы обедали или ужинали вместе, иногда ходили в кино и театры, иногда просто гуляли. Медленно и незаметно, с помощью его терпения, внимания и заботы, я заново училась жить в удовольствие.

Кусочки разбитой души постепенно соединялись. Я ещё была бесконечно далека от того, чтобы стать целой, и вряд ли ткани сердца срастутся, не оставив глубоких непроходящих рубцов, но присутствие Жени придавало сил.

Поняла, что пережила трагедию и не сломалась под её тяжестью. Да, я стала сильнее и знаю, кого должна за это благодарить. Вряд ли боль когда-нибудь уйдёт окончательно, но я окрепла настолько, что смогу её выдержать.

Теперь моё время занимал фонд, Женя, диссертация и редкие встречи с Виолой. Эта рутина расслабила меня. Так, незамеченным подкрался день рождения.

Никогда не любила повышенного внимания к себе. Но в этом году праздничный день обещал быть лёгким: мама в очередной командировке, Нора в Москве, Женя в Лондоне. Тамара поздравила по телефону и сказала, чтобы на работе я не появлялась. Правда, оставалась ещё Виола…

Не успела о ней подумать, как раздался звонок в дверь. На пороге стояла подруга с охапкой белых роз. Знала, чем подкупить.

– Даже не думай отделаться от меня в такой день! Устроим настоящий праздник, – сказала она. – Цветы от Миши. Он просил поздравить тебя и извинялся, что не сможет сделать это лично – важные переговоры на весь день. А вот я до вечера совершенно свободна, – она улыбнулась, обняла меня и поцеловала в щёку. – С днём рождения! Выше нос!

– Спасибо, – я постаралась улыбнуться. Но перспектива провести целый день в руках Виолы вызывала панику.

После того как мы сели в машину, день промелькнул, как картинки в калейдоскопе: вначале магазины, в которых мы накупили кучу одежды, потом обед в ресторане с видом на Неву и стрелку Васильевского острова. Под вечер Виола привела меня в спа-салон, где ублажили каждую клеточку уставшего за день тела.

Я начала опасаться, что у неё есть и ночная программа, когда зазвонил телефон подруги. С облегчением поняла, что Миша освободился и хотел провести вечер с Виолой.

– Прости, но Миша сказал, что после переговоров у него нет сил составить компанию. Ему нужна поддержка, ты же знаешь, как мы зависим друг от друга…

– Не нужно оправдываться, – перебила я Виолу. – Ты и так подарила волшебный день. Я так давно не тратила время на себя, что забыла, как это бывает приятно. Спасибо! Рада, что ты у меня есть.

Мы обнялись на прощание, а через полчаса я открывала дверь квартиры. С облегчением сняла сапоги, разделась, несколько минут постояла под горячим душем, позволяя воде стекать по телу, смывая усталость.

Потом, одевшись в домашние шорты и майку, стала разбирать пакеты. Чего мы с Виолой только не накупили! Три платья, брючный костюм, дизайнерские джинсы с вышивкой и разрезами, туфли на двенадцатисантиметровой шпильке – не представляю, как буду в них ходить, – ярко-синяя сумка, шёлковая блузка…

Я держала в руках комплект чёрного кружевного белья и думала, что совершенно не помню, как он оказался среди покупок, когда раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Неужели Виола решила продолжить развлечения? Но на пороге стоял Женя.

– С днём рождения! Надеюсь, что не нарушил твои планы на вечер? – его глаза лукаво блестели.

Я улыбнулась в ответ.

– Конечно, нет, проходи. Я думала, что ты в командировке, и вернёшься только завтра…

– Сделал всё возможное и невозможное, чтобы успеть поздравить тебя именно сегодня. И вот, я здесь, – Женя положил букет из роз и фрезий и подарочный пакет на комод и развёл руки. Я прижалась к его груди, а он обнял меня за плечи. Было легко и спокойно стоять вот так, ощущая тепло, ничего не говоря и не делая. Как хорошо, что он смог вернуться сегодня, это, пожалуй, лучший подарок на день рождения.

Я скучала по нему. Жени не было рядом всего неделю, а рана в груди снова начала отдавать пульсирующей болью. Только с ним становилось легче. Так и сейчас: тревоги и волнения постепенно отступали, боль уходила, и я не заметила, как по щекам потекли слёзы…

– Ну что это такое? У нас праздник или похороны? – спросил Женя полушутя-полутревожно, когда мы, наконец, отстранились друг от друга.

– Прости, я скучала по тебе… – придумывать оправдание нечаянным слезам не хотелось.

– Тебя совсем не берегут. Но, ничего, мы это исправим. И я тоже скучал по тебе, – он поцеловал меня в щёку. – А теперь пошли получать подарки.

– То, что ты вернулся сегодня и так самый лучший подарок, больше ничего не нужно.

– Возражения не принимаются, тем более подарок не только от меня, но и от мамы.

Знала, что Тамара не ограничится поздравлением по телефону. Женя протянул небольшую продолговатую коробочку, обитую бархатом. Я с осторожностью открыла её: внутри оказались ожерелье и серьги, украшенные сапфирами и бриллиантами. На несколько мгновений потеряла дар речи.

– Прости, не могу принять такой дорогой подарок, – сказала я и закрыла футляр.

– Знал, что ты так ответишь, поэтому хочу рассказать историю украшений, – он виновато улыбался. – Они достались матери в наследство от бабушки, а бабушка просила её передать колье и серьги дочери. Но, как ты знаешь, сестёр у меня нет. А ты стала ей родной, как дочь, поэтому мама настояла на том, чтобы я подарил тебе этот комплект.

– Хорошо, я подумаю. Но не обещаю принять ваш подарок. Украшения хранят память о твоей прабабушке, а она много сделала для Тамары. Я не уверена, что достойна носить их…

– Подумай, но, прошу тебя, не отказывайся, это расстроит маму. Я знаю, что она и виду не подаст, но представляю, что будет чувствовать. Ради неё и ради меня, не будь слишком упрямой.

– Постараюсь.

Я достала и поставила на стол бокалы под шампанское, которое принёс Женя, нарезала фрукты и сыр. Пока он открывал шампанское и разливал его по бокалам, я пошла в спальню, чтобы отнести подарок и переодеться. Надев летнее платье цвета морской волны, которое мы сегодня купили с Виолой, я вернулась на кухню.

– Ты прекрасна. Платье подчёркивает глубину твоих золотых глаз, – сказал Женя и протянул бокал шампанского. – За самую красивую девушку на свете!

Он рассказал о поездке в Лондон, а я поделилась впечатлениями от насыщенного дня, проведённого в обществе Виолы. Случайно взглянув на часы, я увидела, что уже полночь. Женя, будто почувствовав моё намерение попрощаться, сказал:

– В твоём обществе время летит незаметно. Но уже поздно, – он встал из-за стола и подошёл ко мне, я тоже поднялась. – Ещё раз хочу поздравить и пожелать обрести счастье, которое ты заслуживаешь, – он глубоко вдохнул и продолжил на одном дыхании. – А ещё я хочу, чтобы ты знала, хотя ты давно это знаешь… Я люблю тебя, и буду ждать хоть до конца света, до последнего вдоха буду надеяться, что ты согласишься быть со мной, и сможешь найти во мне нечто большее, чем просто друга… – Женя замолчал и посмотрел в мои глаза.

Я видела, как тяжело далось ему признание, и видела, что он ждёт ответа, хочет расставить все точки над i. Но зачем? Почему сейчас, когда я не могу отказаться от него?

Никогда не хотела любить Женю. Я прекрасно знала, что любовь даёт другому человеку власть и силу, способную сломать тебя. Один раз я уже была сломана.

Но сейчас нуждалась в нём, как в наркотике. Я зашла слишком далеко: нужно было прекратить общение в начале, не позволив его чувству развиться, а моей привязанности стать болезненной.

Он стал моим лучшим другом, тихой маленькой пристанью, и я всегда буду любить его. Но та ли это любовь, которая нужна Жене? И будет ли ему достаточно такой любви? С другой стороны, я могу попытаться сделать его счастливым. Разве это неправильно?

Если сделаю маленький шаг навстречу, если положу руки ему на плечи… Я, без всякого сомнения, знала, что за этим последует. Это будет легко. Не нужно никаких объяснений, во всяком случае, сегодня. Но могу ли сделать это?

Жене хватило одного взгляда, чтобы понять, что я сдалась. Он притянул меня к себе и поцеловал. Вначале не испытывала ничего, кроме странного ощущения, что это происходит не со мной. Но постепенно ощутила теплоту и любовь, которую он вкладывал в поцелуй, и только спустя несколько мгновений поняла, что отвечаю ему.

Как я себя чувствовала в этот момент? С одной стороны, ужасно. Как будто изменила. Но изменила кому? Разбитому сердцу? С другой стороны, пыталась сохранить свою жалкую жизнь, и это начало получаться. Пора признаться, что только благодаря Жене я вернулась к нормальной осознанной жизни и перестала бежать покругу, загоняя себя всё больше и больше.

Внезапно перед мысленным взором возник Максим, и я снова увидела вечернюю Прагу и кольцо в его руках. И взгляд, полный обожания…

Резко отстранилась от Жени. Это невыносимо! Почему его образ никак не оставит меня?! Разве это нормально: быть с одним мужчиной, а видеть перед собой другого? Может, я сошла с ума?

– Что с тобой? Что я сделал не так? – Женя держал мои дрожащие руки.

– Прости меня. Это я не такая, неправильная, ненормальная! Ты мне дорог, и я обязана тебе. Не знаю, что было бы со мной сейчас без твоей поддержки… – я опустила взгляд на руки в поисках подходящих слов.

– Оля, посмотри на меня, – Женя мягко поднял мой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. – Сколько ещё ты собираешься оплакивать свою несчастную любовь? Пойми, что он недостоин ни одной твоей слезинки. Пойми, что пора, наконец, начать жить для себя, – он опустил руки и отвёл взгляд. – Не прошу многого, но попробуй поверить, что я смогу сделать тебя счастливой, и никогда не причиню боль. Ольга, забудь о нём, как о страшном сне. И не гони меня, пожалуйста, ты нужна мне как воздух, и я чувствую, что тоже нужен тебе…

Женя поцеловал меня, со страстным напором открывая рот. Пыталась сопротивляться и вырваться из его объятий, но он ещё сильнее прижал меня к себе. И я осознала, что устала бороться за воспоминания и осколки прошлой жизни. Жалкие попытки быть сильной… Он прав – пора начать жизнь с чистого листа, а Женя, как никто другой, может заполнить этот лист. И я отдала инициативу в его руки.

Проснулась в одиночестве. Взяв в руки телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, я прочитала сообщение от Жени: «Ольга, сегодняшняя ночь была лучшей в моей жизни. Прости, пришлось рано уехать, а разбудить тебя я не посмел. Понимаю, что тебе нужно время разобраться в своих чувствах. Как только захочешь встретиться – позвони. Люблю тебя».

Значит, мне это не приснилось. Как хорошо, что ему пришлось уехать! Не знаю, смогла бы сейчас встретиться с Женей взглядом. Что же я наделала?! Собственными руками отрезала все пути отступления. Теперь ни о какой дружбе между нами не могло быть и речи. И нужно либо идти вперёд, либо отказаться от Жени навсегда. Зачем я позволила этому случиться? И что делать дальше?

Панику прервал звонок Тамары. Она сказала, что нужно срочно уехать в Москву на несколько дней: одному из наших спонсоров требовалась помощь в организации мероприятия. Тамара объяснила, что сейчас не может полететь в столицу, и попросила сделать всё возможное для помощи другу фонда. Я ответила, что соберу вещи и первым же рейсом отправлюсь в Москву.

Через три часа была в Пулково, а ещё через два – в столице. В аэропорту меня встретили и привезли в офис партнёра, где мы обсудили план благотворительной акции.

Следующие пять дней прошли в работе почти по пятнадцать часов в сутки. На шестой день я составила отчёт по мероприятию, позвонила Норе и договорилась о встрече.

– Привет! Я так рада тебя видеть! – подруга сжала мои ладони и поцеловала в обе щеки.

Мы выбрали столик в небольшом кафе на окраине Москвы, откуда было удобнее всего добираться в аэропорт.

– Спасибо, тоже по тебе скучала… – я едва сдерживала слёзы.

– Настоящих друзей не заменишь, правда? – глаза Норы подозрительно заблестели. – Только не плачь, а то я тоже распущу нюни. – Она заказала подошедшему официанту два капучино. – Выглядишь живой и здоровой. Кто помог вернуться из царства слёз? – она прищурилась и улыбнулась.

Я рассказала всё: с момента первой встречи до ночи, проведённой с Женей.

– Ведёшь себя как собака на сене, – Нора одним глотком допила кофе и сдвинула брови. – Что тебе ещё нужно? Есть любимая работа. Появился человек, который любит тебя и закрывает глаза на все причуды. Когда ты, наконец, успокоишься и перестанешь терзаться прошлым? – она вздохнула и продолжила. – Я тебя давно знаю и люблю, но сейчас хочется встать и хорошенько встряхнуть тебя, чтобы мозги встали на место, – пыл Норы иссяк. Она замолчала и смотрела на меня, сверкающими из-под чёлки глазами.

– Ты права, – со вздохом признала я. – Давно пора начать жизнь сначала. Но что делать со страхом, Нора? Как перебороть себя и не ждать очередного ножа в спину? – «и как забыть того, кому принадлежал первый нож», – мысленно добавила я.

– Думаю, что чёрная полоса обязательно сменяется белой. Рискни, и посмотри, что получится. Что ты теряешь? По-моему, только возможность снова стать любимой и счастливой.

– Наверное, ты права.

Мы попрощались с Норой, и я поехала в аэропорт, по дороге позвонив Жене. Когда он увидел меня, его глаза заблестели, щёки приподнялись, а на губах заиграла улыбка. Женя обнял меня и поцеловал в лоб. А я поняла, что скучала по открытым синим глазам и детской улыбке, пока была в Москве.

– Скучала по тебе, – невольно вырвались первые слова.

По дороге домой Женя рассказывал о последних новостях фонда, а я делилась впечатлениями от работы в Москве.

Следующую неделю я посвятила работе и Жене. Мы проводили вместе каждый вечер. А днём, когда он приезжал в фонд и забирал меня на обед, спиной чувствовала счастливый взгляд Тамары.

Рядом с Женей я забывала о едва затянувшейся ране в груди. Но стоило ему оставить меня, как пустота и одиночество начинали подступать со всех сторон.

Чувство к нему и близко не было похоже на всепоглощающую любовь, которую я испытывала к Максиму, но оно давало сил двигаться дальше. О большем я не смела мечтать.

Глава 12

Солнечное и тёплое утро конца марта я провела на работе, доделывая срочный финансовый отчёт. Вечером мы договорились с Женей сходить в кино или театр. Ехала домой, предвкушая приятный вечер, когда услышала звонок телефона.

– Нужно встретиться! У меня такая новость! Ты должна это видеть, – голос Виолы звенел от напряжения.

– Что случилось? – спокойно спросила я.

– Не по телефону, – отрезала подруга.

– Хорошо, через полчаса буду дома. Приедешь?

– Уже выезжаю.

По дороге домой я гадала, что взволновало Виолу, и чуть не проехала перекрёсток на красный свет, чудом затормозив в последний момент.

Подруга сидела на скамейке перед моей парадной и что-то теребила в руках. Припарковав машину и подойдя ближе, я увидела толстую фиолетовую тетрадь.

– Наконец-то! Я думала, ты никогда не доедешь, – она вскочила со скамейки и переминалась с ноги на ногу.

– К чему такая спешка? Может объяснишь, что случилось?

– Сейчас сама поймёшь, пойдём быстрее к тебе домой.

Как только мы очутились на кухне, Виола без предисловий сказала:

– Это, – она потрясла тетрадкой, – дневник Веры, который та вела до недавнего времени. И не спрашивай, как он попал в мои руки – это случайное стечение обстоятельств, – добавила Ви, увидев, как отвисает моя челюсть и округляются глаза. – Читай вот с этого места.

Она передала тетрадку, раскрыв её примерно на середине. Опустив взгляд, я увидела лист, исписанный мелким аккуратным почерком:

«14 февраля.

Ненавижу этот день больше всего на свете! Но в этом году отвратительность праздника превзошла все ожидания.

Думала, что он уже мой. Но как же я ошибалась! Всего сутки назад была счастлива, проведя ночь с Максимом. Самое долгожданное событие в моей жизни. Конечно, пришлось организовать вечеринку с никчёмным людским сбродом – его друзьями и подругами, улыбаться весь вечер, изрядно потрудиться, чтобы Максим был пьян и не заметил, как остался в квартире один…

Но всё удалось, и мы любили друг друга почти до самого утра! А утром Максим поблагодарил меня за ночь. Извинился – всё-таки хорошо воспитан, сволочь! И попросил не болтать о случившейся с ним слабости. Ушёл, не дав мне даже слова сказать. Ненавижу его! И люблю…

Всё равно, он будет моим! Пока не знаю, что придётся для этого сделать, но Максим будет со мной навсегда. И если нужно продать душу дьяволу, то я согласна подписать договор».

Запись обрывалась, а перевернуть страницу я не смогла. Это слишком!

Закрыла дневник и протянула его Виоле:

– Зачем ты принесла эту гадость?! Думаешь, мне приятно это читать? – знаю, что звучала резко и грубо, но тогда было не до любезностей.

– Ты же прочла всего несколько строк! Читай дальше и поймёшь, почему я это сделала, – Виола не выглядела ни обиженной, ни виноватой. Она попыталась снова вручить тетрадку, но я сделала шаг назад.

– Больше ни строчки не прочитаю и тебе не советую копаться в чужом грязном белье, – я не понимала упорства Виолы и чувствовала, как учащалось дыхание и пульс.

– Ладно, не хочешь читать, тогда я расскажу эту историю, – Виола положила тетрадку на стол и села. – Оказывается, Вера училась на одном курсе с Мишей и Максимом. Она безумно влюбилась в брата. После ряда неудачных попыток встретить ответное чувство, её любовь перешла в болезненную потребность быть рядом с ним любой ценой.

Чтобы ближе подобраться к брату два года назад она стала встречаться с Мишей. Параллельно Вера описывала занятия магией. По её мнению, за пять лет изучения разных магических техник она добилась приличных результатов в колдовстве. Какая-то секта, не помню название, даже посвятила её в маги. Вера считала, что ещё немного, и навсегда получит Максима. Но тут появилась ты и разрушила планы.

В итоге ведьме пришлось найти другого, более сильного мага, и вместе с ним нацепить на Максима какую-то сеть из заклинаний и чем-то напоить, чтобы получить над ним полную власть.

Оля, я, конечно, понимаю, что это похоже на бред сумасшедшего, но, может, она действительно околдовала брата? Я часто вижу его пустые, безжизненные глаза… Вдруг это правда? Тогда Максиму нужна помощь. Только кто сможет ему помочь?..

Виола замолчала. Я тоже не знала, что сказать. В одном подруга права: на первый взгляд – полная чушь. Но, если задуматься, сегодня мы признаём, что мир сложнее, чем кажется. Существуют явления, которые наука не может объяснить. И существуют люди, которые могут нарушить законы физики… А некоторые способны видеть ауру…

– Кажется, знаю, кто сможет помочь Максиму, если всё это правда, конечно, – произнесла я, вспомнив странную встречу. – В конце пятого дня выставки в Казанском соборе ко мне подошёл мужчина в чёрном костюме с густой тёмно-русой бородой.

– Простите за беспокойство, – эхом отразился его бас от стен Собора, – могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Конечно, – ноги гудели от усталости, а в ушах шумело от пяти дней бесконечных ответов на вопросы, но я постаралась дружелюбно улыбнуться.

– С начала выставки наблюдаю за вашей работой. Вы добрый и светлый человек, Ольга.

– Спасибо, – ответила я, сбитая с толку таким началом разговора.

– Меня зовут Павел. Я скульптор и художник. Один раз в неделю провожу занятия с детьми в изостудии Собора, – он глубоко вдохнул и продолжил. – Понимаю, что это прозвучит странно, но бог наградил меня даром видеть свет, который рождает человеческая душа. В современной литературе его называют аурой. Ваша аура Ольга, если можно так выразиться, – яркое зрелище. Я вижу, что вы получаете удовольствие от работы, вы открытый и честный человек, – Павел вздохнул и продолжил. – Скорее всего, это не моё дело, но в вашем свете есть огромная брешь. Похоже на сердечную рану, от которой вы страдаете. Простите, что снова заставляю вспомнить о перенесённой боли, но человек, которого вы любите, окутан тьмой.

Тех, кто истинно любит, связывает прочная нить. Через эту связь тёмные силы воздействуют не только на него, но и на вас. Ольга, будьте осторожны. Порвите связующую нить и очистите себя от тьмы, иначе это плохо скажется на вашей жизни. Если понадобится помощь – обращайтесь. Да хранит вас господь, – он перекрестил меня, развернулся и ушёл.

– Почему ты раньше об этом не говорила?! – Виола вскочила со стула и схватила меня за руки.

– Я не придала разговору большого значения и вскоре забыла о нём. Мало ли на свете странных людей?.. – сказала я и поняла, что не хочу ввязываться в эту историю.

Конечно, я переживала за Максима, но распутывать клубок не собиралась.

Виола поехала в Казанский собор, чтобы найти Павла. А я осталась наедине с мыслями о её брате. Обрывочные воспоминания складывались в картину, обретая новый смысл. Эпизод из разговора с Мишей, когда он рассказывал, что Вера увлекается оккультизмом. Рассказ художника о том, что Максим подвергся тёмному влиянию. Теперь дневник… И пример болезненной одержимости человеком.

Если он и вправду оказался под влиянием чужой воли, и если магию можно разрушить… Подсознательно я хотела прийти к выводу, что мы снова можем быть вместе, и пришла… Но зачем? Чтобы испытать боль и разочарование? Чтобы месяцы учиться улыбаться. Нет, я не позволю разрушить с таким трудом восстановленную из руин жизнь!

В подтверждение этой мысли зазвонил телефон. Женя сказал, что заедет через полчаса. Пора возвращаться на землю. Выпила чашку кофе, умылась и переоделась, стараясь вытеснить тревожные мысли. Когда он позвонил в дверь, я искренне улыбалась.

Женя сказал, что приготовил сюрприз, и мы поехали в центр города. Он выкупил царскую ложу в Александринском театре, чтобы насладиться спектаклем, как это делали особы королевской крови.

На сцене развернулось действие шекспировской пьесы «Укрощение строптивой». Она рассказывала о том, что мы сами создаём реальность и получаем её такую, какую создали.

После спектакля мы с Женей не спеша шли по набережной Фонтанки и делились впечатлениями от постановки. Мысли вернулись к разговору с Виолой. Я хотела забыть о нём, но не могла. И всё больше убеждалась, что история с Верой и Максимом – правда.

Женя дёрнул меня за руку, призывая остановиться.

– Оля, вернись, пожалуйста, на землю, – его зрачки были сужены, и он пристально смотрел в мои глаза. – Я два раза задал вопрос, и не получил ответа. Что с тобой?

– Прости, задумалась, – я посмотрела на воду, не в силах вынести его взгляд, – о чём ты спрашивал?

– Неважно. Я хочу знать, что тебя беспокоит? И лучше говори правду.

Женя положил руки на скулы и осторожно повернул мою голову, так, чтобы я смотрела ему в глаза.

– Ты уверен, что хочешь знать правду? – попыталась я уйти от разговора, который не предвещал ничего хорошего.

– По-моему, мы договаривались не иметь секретов друг от друга. Доверие – главное в отношениях. Помнишь? Твои слова.

Пришлось рассказать Жене о встрече с Виолеттой. По его плотно сжатым губам, сдвинутым бровям и неровному дыханию я поняла, что ссоры не избежать.

Когда мой монолог иссяк, Женя заявил, что запретит общаться с Виолой, если та ещё хоть раз выкинет что-нибудь подобное. Он сказал, мы обе с ума сошли, и что Виоле надо думать о своей жизни, а не лезть в чужую.

По дороге домой мы не разговаривали. На прощание я сделала попытку примириться с Женей, извинилась, понимая всю нелепость сложившейся ситуации. Но он сказал, что мы поговорим об этом позже, а сегодня он устал и хочет поехать домой.

Лёжа в кровати, я вспоминала о том, как хорошо начинался день. А чем он закончился? Разочаровала лучшую подругу нежеланием поверить и помочь, поссорилась с Женей из-за призраков прошлого и оказалась перед выбором: верить или нет, действовать или не вмешиваться, помнить или забыть? Почему так трудно сделать этот выбор?..

Проснувшись рано утром, я чувствовала себя уставшей и разбитой. И решила посвятить выходной день домашним делам, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей.

Когда я, с наслаждением вытянув ноги и выпрямив спину, пила чай, в дверь позвонили. Нежданным гостем оказалась Виола. Она сказала, что купила два платья, и ей срочно понадобился совет, какое надеть на день рождения Миши.

Я посмотрела платья, высказала мнение и предложила подруге выпить чашку чая или кофе. Разговор, впервые за всё время, что я знала Ви, не клеился. Она кусала губы, отводила взгляд и теребила пояс юбки. Понимая, что Виола вовсе не из-за платьев приехала, я сказала:

– Выкладывай, что случилось. И оставь в покое пояс.

– Ты права, – она набрала воздуха, как перед нырянием. – Я нашла Павла. И он обещал помочь…

– Но? – подбодрила я подругу.

– Но сказал, что твоя связь с Максимом гораздо сильнее. И по-настоящему помочь ему можешь только ты. Я, конечно, попытаюсь. Возможно, даже получится ослабить ту паутину, которую наплела вокруг него Вера. Но чтобы порвать её и освободить брата, нужны наши общие усилия.

– И ты хочешь, чтобы я ввязалась в это безумие? Хотя о чём спрашиваю, – руки безвольно упали вдоль тела. – Конечно, хочешь.

Виола встала, подошла ко мне, опустилась на колени и сжала ладонь обеими руками.

– Я знаю, что не вправе просить об этом. Знаю, что одно его имя причиняет тебе боль. Знаю, что сейчас в твоей жизни наконец-то появился достойный человек… Но не могу безропотно смотреть, как эта ведьма вытягивает из него душу, Оля! От того человека, которого я знала с рождения и любила, от того, кто учил меня плавать, кататься на велосипеде, рисовать и верить в себя, не осталось и следа. Вижу не человека, а автомат, который делает то, что ему скажет Вера. Я не простила Максима. Но люблю его и буду делать всё, что в моих силах, чтобы помочь. Прошу тебя, умоляю, помоги мне!..

Как я могла отказать Виоле?! Она единственная осталась рядом, когда мне было хуже всего. Поддерживала и всеми силами старалась вытащить из депрессии.

– Хорошо, – с трудом произнесла я, когда глаза подруги заблестели от подступающих слёз, – только мне нужно время, чтобы собраться с силами.

– Спасибо, Оля! – она вскочила на ноги, потянула меня за собой и крепко обняла. – Ты не представляешь, как много это значит для меня!

– Рано благодарить, – ответила я, высвобождаясь из объятий, – я ещё ничего не сделала.

Попрощавшись с Виолой, без сил опустилась на стул и закрыла лицо руками. Что я наделала? Во что ввязалась? И почему прошлое не хочет оставить меня в покое?

Утром приехала в фонд первой. И до вечера с головой погрузилась в работу. Женя не звонил и не приезжал. Тамара сказала, что он улетел в Лондон, никого не предупредив и ничего не объяснив. А сама узнала об этом от младшего сына. Она не стала спрашивать, что между нами произошло, а я не нашла в себе сил рассказать о ссоре.

Поздним вечером, по дороге домой я позвонила Виоле и сказала, что готова завтра приехать в Собор.

Встретившись с Павлом после службы, втроём прошли в пустое помещение художественной школы при Казанском соборе. Мы с Виолой сели за узкий стол, напоминающий школьную парту, он расположился напротив.

– Виолетта рассказала, что хочет освободить брата от тёмных сил, – раздался густой бас Павла. – А вы, Ольга, любезно согласились помочь. Всё верно?

– Да, – быстро проговорила Виола, – давайте начнём, пока она не передумала, – попыталась пошутить подруга, но ни Павел, ни я не отреагировали на юмор.

– Ольга, – обратился он ко мне, – я хочу предупредить: то, чем мы будем заниматься, требует веры и самоотречения. Вам будет тяжело извлекать воспоминания из глубины сердца. В какой-то момент, возможно, вы захотите отказаться от взаимодействия с энергией духа. Поэтому прошу хорошо подумать, искренне ли вы хотите помочь. От силы вашего намерения зависит результат. Вы согласны?

Я последовала совету и задумалась. Павел сидел, положив руки с переплетёнными пальцами на стол, и смотрел одновременно на меня и сквозь меня. Огромные изумрудные глаза Виолы молили согласиться. Но хочу ли я в этом участвовать? После того как подруга принесла дневник Веры, в душе поселился маленький росток надежды, что Максим отказался от нашей любви не добровольно. Он рос и укреплялся без моего сознательного участия. И вырос в годовалое деревце. Но что будет, когда действительность сломает и растопчет его? Не проще ли самой вырвать деревце с корнями, пока не стало слишком поздно? Но кого я обманываю? Уже поздно, и я буду поливать молодое дерево и заслонять от ветра.

– Согласна, – твёрдо произнесла я.

– Тогда не будем терять время, – ответил Павел.

То, что он говорил и делал дальше, было похоже на смесь церковных обрядов и выпуска передачи «Битва экстрасенсов». Вначале мужчина обрызгал нас с Виолой святой водой, зажёг церковную свечу и начертил ею три круга в воздухе, потом прочёл молитву.

Павел попросил закрыть глаза, расслабиться и постараться ни о чём не думать.

– Теперь вспомните самые радостные моменты, связанные с Максимом, – его голос доносился издалека. – Тьму можно победить только светом. Чем больше хорошего вы сможете вспомнить и представить, тем шире и прочнее окажется канал связи.

Не знаю, о чём думала Виола, но я вспомнила наш первый поцелуй в тот день, когда сошла на пристань, и Максим попросил остаться. Вспомнила, как он учил меня управлять самолётом, как подарил ресторан. Потом увидела вечернюю Прагу и кольцо в руках Максима. Заново ощутила головокружительное счастье, когда узнала о будущем ребёнке. Я даже вспомнила сон о нашей свадьбе… И поняла, что сердце готово разорваться от этих воспоминаний.

– Достаточно, – прозвучал голос Павла. – Ваши совместные усилия сотворили канал связи с духом Максима. Теперь, Ольга, вам предстоит пройти по нему и оценить ущерб, нанесённый тьмой. Готовы?

Я кивнула. Он положил руку поверх моей. Его ладонь была тёплой и шершавой.

– Закройте глаза и представьте, что от вашего сердца к сердцу Максима протянута нить. Постарайтесь увидеть её. Какого она цвета?

Вначале я ничего не видела. Но потом, из темноты появилась светящаяся зелёная линия.

– Зелёного, – не открывая глаз, ответила я.

– Хорошо. Теперь идите вдоль нити. Посмотрите, куда она вас приведёт. Сконцентрируйтесь на ощущениях. Вокруг темно или светло? Тепло или холодно? Есть ли какой-то запах? Говорите о любых изменениях.

Я постаралась сделать так, как он сказал. И мысленно пошла вперёд. Хотя в полной темноте сложно определить: идёшь ты вперёд или назад, или в сторону, или по кругу.

Зелёная линия стала ярче и толще. А темнота ещё плотнее. Я поёжилась от внезапного порыва ледяного ветра и сказала об этом Павлу.

– Значит, вы близко, и тьма сгущается, скрывая цель путешествия, – я слышала его голос, как сквозь толщу воды. – Попробуйте пройти ещё немного вперёд.

Я подчинилась. И через пять шагов налетела на невидимую стену, едва удержавшись на ногах и больно ударившись лбом. Протянув руку, ощупала препятствие. Стена оказалась ледяной и липкой. Сразу же отдёрнула ладонь, брезгливо поморщившись. Павел посоветовал пройти вдоль стены, чтобы понять, как далеко она простирается. Я пошла, вытянув руку, и периодически щупая липкий холод. Шла и шла, а стена всё не кончалась, о чём и сказала художнику.

– Думаю, для первого путешествия достаточно, – донёсся до меня голос Павла. – В следующий раз попробуем сделать стену прозрачной и посмотреть, что за ней спрятано. Ольга, возвращайтесь.

Я пошла обратно вдоль зелёной линии и вскоре почувствовала тепло. Темнота постепенно отступала, а впереди замаячил белый огонёк. Пошла к нему. Чем ближе я подходила, тем ярче становился свет. Когда глазам стало больно от него, я зажмурилась, а открыла глаза уже в изостудии. Я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд, и потёрла веки холодными пальцами.

– Оля-Оля, очнись, – Виола трясла меня за плечи. – Как ты?

– В порядке, – ответила я, сомневаясь в этом, – перестань.

– Ой, прости, – она опустила руки. – Это было так странно…

– Да. И жутко, – я передёрнула плечами.

– Вы смелая девушка, Ольга, – с улыбкой сказал Павел. Я успела забыть, что мы с Виолой не одни. – Обязательно съешьте что-нибудь сладкое, лучше всего, шоколад. Путешествия духа отнимают много сил.

– Что это за стена? – спросила я, повернувшись к художнику.

– Думаю, что это оковы духа Максима, – он вздохнул и продолжил, – я не знаю и не хочу знать механизмы работы тьмы, но часто вижу результаты такой работы. То, что вы описали, похоже на тюрьму.

– Тюрьму?! – воскликнула Виола. – Как это?

– Тьма, руками заблудившейся и отчаявшейся женщины, заманила вашего брата в ловушку. Его дух заперт в темнице, а тело без духа – пустая оболочка, – ответил Павел.

– И что нам делать? – не унималась подруга.

– Пытаться разрушить темницу и выпустить дух на волю, – спокойно сказал он.

– Но как? – спросила я.

– Светом, любовью и состраданием. Только так.

Попрощавшись с Павлом и Виолой, я поехала в фонд. А добравшись до рабочего места, поняла, что жутко хочу есть, и проглотила весь шоколад, который обнаружила на кухне.

Сегодня впервые работа не смогла полностью занять мысли. Я думала о странном ритуале. Что это? Видение, гипноз, галлюцинация? Ощущения от путешествия вдоль зелёной нити были настоящими. Я чувствовала холод и тепло, боль во лбу, когда натолкнулась на стену, и её липкую поверхность. Или я сходила с ума?

Следующим утром мы с Виолой и Павлом сидели в изостудии и настраивали канал связи. В этот раз он попросил подругу тоже держать меня за руку, когда я шла к темнице Максима, и мысленно посылать тепло и свет к липкой холодной стене.

Всю дорогу до невидимой стены я шла, вытянув руку, чтобы снова не натолкнуться на неё лбом. Показалось, что во второй раз дошла до препятствия быстрее. Павел попросил представить, что держу в руках ведро с чистой прозрачной водой и тряпку. Я так и сделала. Из ниоткуда возникло металлическое ведро – помню, такие стояли у нас в бане на даче – и оранжевая тряпка из микрофибры, какими я часто пользуюсь дома, когда вытираю пыль или мою окна.

Павел предложил мне попробовать отмыть в стене окно и посмотреть в него. Я окунула тряпку в воду и стала тереть ею липкую стену. Тряпка быстро стала чёрной, а на стене появилось светлое пятно. Выполоскав тряпку в ведре, я снова стала тереть стену. Пятно расширялось и становилось светлее.

Когда вода стала чёрной, а тряпка из оранжевой превратилась в грязно-серую, пятно на стене напоминало мутное стекло. Я с опаской заглянула в подобие окна. За стеной было так же темно, как и перед ней. Павел попросил несколько минут всматриваться в темноту, прежде чем вернуться.

Я прислонила лицо к отмытому окну и ничего не увидела. Считая вдохи и выдохи, чтобы как-то обозначить течение времени, всматривалась в черноту. Но различила только подобие стены, выложенной крупными камнями. Или эту картину нарисовало воображение? Когда количество вдохов и выдохов подошло к трём сотням, я повернулась, чтобы уходить. Но боковым зрением поймала какой-то отблеск. Максимально развернувшись вправо и приникнув к краю окна, я различила силуэт, лежащий на полу. Максим – я точно знала, что это он, хотя и не видела лица – был прикован к стене. Блеск цепи и привлёк внимание.

Я забарабанила кулаками по стене, стала выкрикивать его имя. Бесполезно. Он даже не шевельнулся. Когда я охрипла и обессилено опустилась на пол, то почувствовала дрожь поверхности подо мной. Со всех сторон послышался нарастающий гул, как от приближающегося поезда в метро. Я заткнула уши и зажмурилась. А открыла глаза в художественной школе, поймав на себе два встревоженных взгляда.

– Похоже, мы разворошили пчелиный улей, – задумчиво произнёс Павел, когда я рассказала о случившемся. – Вы нашли дух Максима, но страж темницы услышал и попытался помешать. Теперь, во всяком случае, знаем, что на правильном пути, но и на другой стороне знают о наших действиях и усилят защиту.

– И что нам делать? – спросила Виола.

– Не отчаиваться и продолжать попытки, – он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Ольга, у вас есть дар сострадания. Если примете его и обратите к свету, то сможете помочь многим людям.

Павел встал. Я тоже поднялась и чуть не упала от слабости в ногах. Пришлось ухватиться за стол. Виола бросилась ко мне и обняла за талию.

– Что с тобой? – спросила она.

– Я говорил, что путешествия духа отнимают силы, – ответил Павел, – а сегодня Ольга ещё и получила удар от тьмы. – Он взял меня за руку. – Вам нужно отдохнуть. Устроим следующую встречу дня через два-три, чтобы организм восстановился.

– Виолетта, а вас я попрошу наблюдать за братом. Поговорите с ним о моментах, когда Максим чувствовал себя счастливым. Вспомните детство. Это должно помочь разбудить его дух.

Подруга отвезла меня домой и разогрела обед. Съев двойную порцию супа, я легла спать и проснулась только утром.

 Следующие три дня на работе старалась не думать о «спиритических сеансах», как мы с Виолой обозвали ритуалы Павла. Женя по-прежнему не давал о себе знать. Я начала думать, что между нами всё кончено. Но переживать по этому поводу не было сил.

Третья встреча в изостудии Казанского собора чуть не окончилась для меня больницей.

Мы, как обычно, настроили канал связи с Максимом. Но прежде чем отправить меня по зелёной линии, Павел попросил Виолу выйти на несколько минут. Когда подруга закрыла за собой дверь, художник сказал:

– Ольга, я вижу, что вы до сих пор любите его, хоть и пытаетесь скрыть это от окружающих, – он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Я почувствовала, что кровь прилила к щекам. – Не нужно стыдиться любви. Но и нельзя требовать за любовь награду. Это бессмысленно. Попробуйте принять своё чувство и отпустить его. Стать выше. Не цепляться за прошлое и не жалеть ни о чём. Искренне простите Максима хотя бы за тот короткий миг счастья, что он вам подарил. Если сможете простить, то освободите и его и себя. – Павел встал, подошёл к двери в изостудию и позвал Виолу обратно.

Художник попросил взять в мысленное путешествие по зелёной линии молоток и попытаться разбить окно. Вначале пришлось снова отмывать окошко, потом до онемения рук стучать по нему. Бесполезно. Обессилев, я опустилась на пол. Или на землю. В темноте не разобрать.

В голове зазвучали слова Павла. Простить… Если бы это было так просто. Зелёная линия заметно потускнела. Наверное, на ней сказывалась моя усталость. Внезапно перед мысленным взором появились глаза Веры, полные ненависти. Я вспомнила день, когда мы вчетвером катались на яхте. Вот кого должна ненавидеть. Она отняла моё счастье.

Павел прав. Я люблю Максима и буду сражаться за любовь, даже если битва заранее проиграна. Нить засияла изумрудным светом. Я встала, взяла молоток и с размаха ударила по окну.

По стеклу разбежалась паутина трещин, посыпались осколки, налетел ураган, сбил с ног, оглушил рёвом и облил грязной водой из ведра.

Я погрузилась в темноту, так и не узнав, разбудил Максима этот жуткий шум или нет.

Глава 13

Очнулась в своей кровати. Меня мутило. Голова болела, как с похмелья. В горле пересохло. Почувствовав запах кофе, с трудом поднялась с кровати и, пошатываясь, добрела до кухни.

Виола обернулась на звук шагов и чуть не выронила турку.

– Слава богу! Ты пришла в себя, – она помогла мне сесть и налила стакан воды, который я осушила двумя глотками. – Ну и видок! Боюсь спрашивать, как ты себя чувствуешь.

– Что произошло? – спросила я, не узнав собственный голос.

– Под конец сеанса ты закричала так, что у меня волосы встали на затылке, потом схватилась за голову и потеряла сознание. Жуткое было зрелище, – Виола поёжилась. – Павел помог донести тебя до машины, а потом до квартиры. Он сказал, что такое иногда случается. И если не очнёшься утром, то придётся вызвать скорую и отвезти тебя в больницу. Что ты увидела?

Я рассказала подруге о том, что разбила окно, а потом налетел ураган и наступила темнота. Она приготовила завтрак, помогла мне принять душ и поехала домой.

Почувствовала себя человеком, только когда выпила две чашки кофе с печеньем и шоколадом. Я решила провести день на диване, читая какой-нибудь детектив или фантастический роман.

Но звонок в дверь нарушил планы. На пороге стоял Женя с огромным букетом роз.

– Оля, прости, – его лицо осунулось, а под глазами залегли сине-фиолетовые тени. – Я вёл себя глупо и не по-мужски, – он вздохнул, положил букет и взял меня за руки ледяными ладонями. – Нужно было не бежать от проблемы, а остаться и решить её. Есть ли шанс, что ты простишь?

– Шанс есть всегда, – уклончиво ответила я, высвободив руки и скрестив их на груди. – Где ты пропадал?

– В Лондоне, у друзей. Хотелось выветрить из головы вашу с Виолой мистическую историю и дать тебе время, – я молчала, и он продолжил. – Я люблю тебя. Но постоянно бороться с прошлым не могу и не хочу, – Женя протянул конверт. – Здесь билеты на Филиппины. Вылет завтра. С мамой я договорился, она с радостью отпустит тебя. Подумай. Буду ждать в аэропорту. Если захочешь двигаться дальше и забыть о нём, собирай вещи и приезжай. Если намерена и дальше жить прошлым и страдать, оставайся дома. Приму любое решение.

Я автоматически взяла конверт, а Женя развернулся и ушёл, не дав опомниться. Какое там почитать роман! Моя жизнь стала увлекательнее любой фантастики.

Дойдя до гостиной, без сил опустилась на диван. И что теперь делать? Любая другая девушка на моём месте прыгала бы до потолка от радости: Филиппины! Более семи тысяч райских островов, затерянных среди морей и океанов. Роскошные пляжи с белоснежным песком, прекрасный климат, удивительная флора и фауна, шикарный дайвинг, вкусная кухня…

Любая другая пела бы и пританцовывала, укладывая летние наряды в чемодан.

Я понимала Женю. Он прав: надо либо двигаться дальше, либо оставить его в покое. Какая жизнь ждала меня без него? Заполненная работой, учёбой и непонятными «спиритическими сеансами», которые не приносили ничего, кроме тупой ноющей боли, как от удалённого зуба. И шанса оказаться на больничной койке.

Из густого тумана мыслей меня вырвал звонок. На дисплее высветилось: «Виола».

– Привет, – сказала я.

– Откуда она узнала?! – как всегда, без предисловий начала подруга. – Вера подкараулила меня и сказала, чтобы я прекратила лезть, куда не следует. Иначе ждёт такая же участь, как и Максима, – дыхание Виолы было порывистым. – Оля, она даже не скрывает, что околдовала его! А ещё заявила, что завтра они уедут так далеко, что мне до Максима будет не добраться. Что теперь делать, ума не приложу…

– Ви, не надо ничего делать, – пока она говорила, я окончательно поняла, что сыта по горло. – Оставь их в покое и смирись. Иногда человек не в силах изменить судьбу, особенно не свою.

– Как ты можешь так говорить? Что с ним будет? Неужели тебе всё равно?

– Нет, мне жаль Максима. Но я смертельно устала цепляться за прошлое. Хочу жить, Виола, жить собственной жизнью, а не иллюзиями, в которые попадаю под воздействием Павла. Хочу двигаться вперёд, а не назад. Твой брат уже принёс достаточно боли, чтобы остановиться и не искать новые страдания. Прости, но завтра я улетаю с Женей на Филиппины и больше не хочу слышать о Максиме.

Она долго молчала, и я подумала, что Виола отключилась.

– Наверное, ты права, – со вздохом, перешедшим во всхлипывание, сказала подруга. – Не следовало втягивать тебя в эту историю. Прости…

– И ты меня прости. Я люблю тебя, и знаю, как ты любишь брата… – я замолчала, чтобы сделать несколько глубоких вдохов и не расплакаться. – Помни, что у тебя есть Миша, и держись за его любовь.

Мы попрощались, и я стала собирать вещи. Искренне хотела идти вперёд, как и сказала Виоле, но в душе зрело беспокойство. Я не могла понять, что за тревожное чувство сковывает сердце и заставляет пульс учащаться. И постаралась загнать его как можно глубже, сосредоточившись на упаковке чемодана.

Через сутки мы с Женей спустились по трапу самолёта на острове Боракай. Если есть на Земле рай – то он здесь. Несмотря на утомительно долгий перелёт с двумя стыковками, несмотря на почти сутки без сна, смену климата и часового пояса я была потрясена тем, что увидела.

Мы оставили вещи в просторном бунгало на берегу и вышли на Белый пляж. Кристально чистая морская вода и бархатный белый песок помогли обрести бодрость. Огромный солнечный диск почти скрылся за гладью лазурного моря, окрасив всё вокруг в оттенки оранжевого и красного. Вода меняла цвет от прозрачно-голубого до насыщенного синевато-изумрудного. Смутные очертания холмов, покрытых тропическими зарослями, подсвеченные последними лучами уходящего солнца, казались нереальными. Я чувствовала себя так, будто попала в картинку из красочного рекламного буклета. Мы с Женей искупались в море, поужинали в ресторанчике на берегу и вернулись в бунгало.

Утром мы решили осмотреть остров и начали с Мёртвого леса и пещер летучих мышей. Дальнейший отдых на Филиппинских островах слился для меня в калейдоскоп мест и впечатлений.

Мы постоянно были в движении: брали напрокат катер и исследовали близлежащие острова и островки, занимались дайвингом, рассматривая коралловые сады и подводные пещеры, ярких рыбок и китовых акул.

Устроили пикник на берегу озера Себу, увидели петушиные бои и Шоколадные холмы острова Бохол, прокатились по подземной реке в Пуэрто-Принсесе и насладились разными видами массажа.

Женя старался занять каждую минуту нашего филиппинского отпуска. Возвращаясь в тихое бунгало, я валилась с ног от усталости. Времени на душевные терзания и пустые размышления не оставалось.

Неожиданно путешествие по Филиппинам подошло к концу. Вечером перед отъездом мы сидели на террасе и пили чай.

– Могу я задать тебе вопрос и услышать честный ответ? – Женя скрестил руки на груди и смотрел на море, прикусив нижнюю губу.

– Да, конечно, – ответила я.

– Тебе хорошо со мной? – он опустил руки. – Прошу, подумай и ответь однозначно: или «да», или «нет», без оговорок и условий. Вернусь через минуту.

Женя встал и пошёл внутрь бунгало, а я, естественно, задумалась над вопросом. То, о чём он спросил, с одной стороны, предельно просто, а с другой – чрезвычайно сложно. Мне хорошо с ним, это не вызывало сомнений. Сложным было другое: что он понимает под «хорошо», а что под «плохо»? Моё «хорошо» сейчас – жить сегодняшним днём, забыть о прошлом и оберегать разбитую душу и искалеченное сердце.

Надеюсь, задавая вопрос, Женя понимал, что даёт гораздо больше, чем может получить взамен. Да, он вернул меня к жизни, заново научил улыбаться… Я привязана к нему, но смогу ли когда-нибудь по-настоящему полюбить?

Подняв глаза к прекрасным, далёким и холодным звёздам, я вспомнила Прагу. Мысли вернулись в счастливые времена. Где сейчас Максим? Что с ним? Что он чувствует? О чём думает? Вспоминает ли обо мне? Каждое воспоминание острой иглой кололо сердце. Почему я не могла забыть о нём раз и навсегда?

– Надеюсь, ты решила, каким будет ответ? – напряжённый голос Жени вернул меня в настоящее.

– Ты мог не уходить. Я сразу знала, что отвечу. Конечно, да.

Вместо комментария он опустился на колени. Наши глаза оказались на одном уровне. Женя сжал мою ладонь, притянул к себе и поцеловал. Когда он отстранился, на моём безымянном пальце появилось кольцо. Взгляд приковала огромная белая жемчужина – её перламутр сиял даже в скудном освещении террасы. Жемчужину окружали небольшие бриллианты.

– Оля, ты хрупкая и прекрасная. Я хочу окружить тебя крепкой стеной заботы и внимания, как бриллианты окружают жемчужину в этом кольце. Обещаю, что со мной ты будешь счастлива, что стану опорой, нерушимой стеной, за которой ты никогда не испытаешь бед и потрясений. Прошу тебя, стань моей женой.

Не могу сказать, что была потрясена предложением. Опасения полностью оправдались: его «хорошо» существенно отличалось от моего. Женя держал мою ладонь двумя руками и ждал ответа. Могу ли я связать с ним жизнь прямо здесь и сейчас? Имею ли на это право?

– Я не прошу тебя ответить сию же секунду, – произнёс он, когда молчание затянулось. – И буду ждать твоего решения столько, сколько нужно. Но если ты осчастливишь меня согласием, мы могли бы обвенчаться прямо здесь и вернуться домой супругами…

– Женя, подожди, – перебила я его. – Ты давно стал неотъемлемой частью моей жизни, и не хочу обидеть тебя, но мне нужно время, чтобы подумать. Надеюсь, ты понимаешь…

– Понимаю, – со вздохом сказал он и опустил руки, – и не хочу давить. Я люблю тебя и готов ждать ответа хоть полжизни.

Через сутки мы приземлились в Пулково. Женя отвёз меня домой и поехал к себе, сославшись на то, что Тамаре срочно нужна помощь. Я отдохнула и начала разбирать чемодан. Загрузив вещи в стиральную машину, полив цветы, приняв горячий душ и поужинав, я пила кофе с молоком. На Филиппинах сейчас одиннадцать часов вечера, а в Питере – всего шесть. Хотелось спать, но, решив, что нужно возвращаться к обычному режиму, я мужественно старалась сосредоточиться на новостях. Через десять минут поймала себя на том, что смотрю телевизор с закрытыми глазами, встала, вымыла посуду и пошла спать.

Отпуск был неожиданностью и для меня, и для Тамары, поэтому дел в фонде накопилось. Всю неделю приезжала на работу рано утром, а возвращалась домой, только чтобы умыться и лечь спать. Жене пришлось на неделю уехать в Москву по делам фонда.

В пятницу вечером я развалилась на диване, вытянув гудящие ноги и массируя икры. Взгляд упал на журнальный столик. На нём лежала миниатюрная коробочка, а в коробочке – кольцо с жемчужиной. Прошла неделя, а я так и не знала, что ответить.

Какие чувства испытывала к Жене? Он всегда заботился обо мне и поддерживал, не давал скатиться в депрессию. С ним затянувшаяся рана в груди не пыталась разойтись. И я с трудом представляла жизнь без него.

В сердце жили самые тёплые чувства к Жене, на которые я только была способна, но эти чувства – лишь слабый отголосок любви, которую испытала однажды. Как могла согласиться стать его женой, зная, что никогда не смогу дать столько же, сколько он даёт мне? Это было бы непростительным эгоизмом. Он заслуживал гораздо большего, чем моё разбитое сердце.

Даже если расскажу Жене обо всех сомнениях, он ответит, что ему всё равно, и он готов принимать меня любой. Он никогда не сможет добровольно отказаться от меня. На его месте я поступила бы так же.

Что правильно? Согласиться? Я знала, что не смогу выжить без его любви. Что сломаюсь, и буду бежать от себя, пока снова не окажусь на какой-нибудь крыше какого-нибудь дома… Но смогу ли сделать Женю счастливым? Хватит ли его любви на двоих?

Я вспомнила далёкий день из прошлой жизни, когда узнала, что беременна. Тогда мой мир перевернулся, расширился, а сердце в два раза больше наполнилось любовью. Может, выход для меня – стать хорошей женой, родить детей и сосредоточить жизнь на них, отдать крошкам всю любовь, на которую способна. Может, тогда боль уйдёт окончательно?

Не успела я подумать, что, пора принять предложение, как раздался звонок в дверь. Наверное, Женярешил сделать сюрприз и раньше вернуться из командировки. Но я не угадала – гостьей оказалась Виола.

– Привет, давно не виделись. Как отдохнула? – подруга обняла меня, быстро поцеловала в щёку и принялась снимать пальто и ботинки.

– Рада тебя видеть, – сказала я и пошла на кухню, чтобы поставить чайник. – Отдохнула шикарно. Столько новых впечатлений давно не получала. Я бы с удовольствием побывала на Филиппинах ещё не один раз, – про предложение Жени решила пока не упоминать.

– Мне тоже понравились острова. Впрочем, как и ближайшие государства. Нам обязательно нужно как-нибудь вместе отправиться на Бали или в Малайзию, – Виола села за стол, но старательно отводила взгляд. По переплетённым пальцам и ноге, нервно постукивавшей по кафельной плитке, я поняла, что она приехала вовсе не из праздного любопытства и желания выяснить подробности отпуска.

Поставила чашки и заварочный чайник на стол и села. Ви смотрела в окно и покусывала нижнюю губу.

– Может, расскажешь, что случилось? – спросила я.

– Ты права, глупо тянуть. Только заранее хочу попросить прощения: я не должна говорить тебе того, что собираюсь сказать. Но не могу не сказать. Это так тяжело… – я заметила синяки под глазами и необычную бледность, не характерную для всегда свежего и ухоженного лица подруги.

– Говори уже.

– Три недели назад брат вместе с Верой попал в автокатастрофу. Она погибла, а он выжил, только потому, что был пристёгнут ремнём безопасности. У Максима сломано несколько рёбер, множество ушибов и сильное сотрясение мозга. Он в коме, Оля! Врачи говорят, что у брата почти нет шансов вернуться к нормальной жизни, – скороговоркой выпалила Виола и начала глубоко дышать. – Но вчера он на мгновение пришёл в себя и прошептал твоё имя. Если бы не присутствовала при этом – ни за что не поверила бы. Больше Максим в сознание не приходил, и его состояние ухудшается. Необъяснимая вспышка жизненной активности – так говорят врачи. Я понимаю, что не имею никакого права, но прошу тебя, умоляю – навести его. Вдруг это поможет… – по щекам Виолы потекли слёзы.

В моей голове воцарилась звенящая пустота. Пришлось несколько раз прокрутить слова подруги, чтобы их смысл достиг сознания.

– Как случилась авария? – спросила я, когда Виола успокоилась.

– Грузовик потерял управление и выехал на встречную полосу, а Максим не успел уйти от столкновения… – она снова заплакала.

Мысли и воспоминания разом вернулись ко мне: давний и, как оказалось, вещий сон, плохое предчувствие перед отъездом, непонятное беспокойство, терзавшее меня последнюю неделю на работе… Я не знала, почему и как, но мы с Максимом связаны. И я чувствовала отголоски тех событий, что с ним происходили.

– Хорошо, приеду к нему, – произнесла я до того, как приняла решение.

Виола бросилась мне на шею, расцеловала, и вскоре ушла. Я думала, что не смогу заснуть, но усталость взяла своё. Утром подруга заехала за мной и отвезла в частную клинику Сестрорецка. Она проводила до палаты, где лежал Максим. А дежурный врач сказал, что нужно постараться вести себя непринуждённо и говорить с больным так, будто он всё слышит и понимает.

Они ушли, оставив меня наедине со страхами и сомнениями. Я не предполагала, что снова встретиться с ним будет так тяжело. В нерешительности стояла на пороге светлой комнаты с небольшим диваном, столиком, двумя стульями и телевизором почти во всю стену. Дверь из этой комнаты вела в спальню, где лежал Максим. Я, как зачарованная, смотрела на ручку и не могла заставить себя прикоснуться к ней. Десять раз произнеся про себя: «Он спит, он не может ни увидеть, ни услышать тебя», я всё-таки открыла дверь.

На двуспальной кровати напротив окна лежал человек. Он не был похож ни на того Максима, который навсегда остался для меня лишь воспоминанием, ни на человека с пустым взглядом, который отказался подождать с продажей ресторана. Неестественная бледность, худоба, тёмно-фиолетовые круги под закрытыми глазами, обескровленные губы, кислородная маска… Его руки безвольно лежали вдоль тела, накрытого лёгким одеялом, провода шли от запястий к приборам…

Всё время я пыталась убедить себя в том, что больше не люблю Максима. Но смотря на его безжизненное тело, я со всей ясностью и неизбежностью поняла, что мои душа и сердце всегда принадлежали и будут принадлежать только ему. Наверное, во мне не осталось ни здравого смысла, ни чувства собственного достоинства. Хорошо, что он не мог видеть мои глаза… А я справлюсь. Не сейчас, конечно, но вскоре посмотрю на него и не вспомню о любви и боли, раздиравшей на части. Я должна справиться, иначе не смогу жить дальше…

Опустившись на стул возле кровати, закрыла лицо руками и почувствовала влагу на ладонях. Когда я успокоилась, то вспомнила о совете врача – разговаривать с больным. Вот он  мой шанс выговориться.

– Что произошло, Максим? Почему ты предал нашу любовь? И любил ли ты на самом деле? Как жить, не цепляясь за воспоминания о тебе? Как заставить себя разлюбить?

Моя жизнь только начала налаживаться, а ты снова разрушаешь все иллюзии, даже сам не зная об этом. Только с тобой я чувствовала себя целой и живой… Чем был наш мир: реальностью или карточным домиком, который рухнул при первом дуновении ветра? Или карточный домик – моя нынешняя жизнь?

Недавно Женя сделал мне предложение. Ещё вчера я готова была ответить «да». А сегодня не знаю, как буду смотреть ему в глаза и не думать о тебе. Максим, зачем мы встретились? Ты разбил сердце, отобрал жизнь нашего ребёнка, чуть не отобрал мою жизнь, а я до сих пор люблю тебя. Почему?

Неосознанно положила ладонь на руку Максима. Ощутила холод его кожи и вспомнила, что передо мной тяжело больной человек, которому нужны покой и забота.

– Прости, не хотела говорить тебе всё это. В любом случае что было, то прошло. Ты сильный и должен справиться, поправляйся скорее. Ты нужен семье.

Я прикоснулась губами ко лбу Максима и чуть слышно добавила:

– и мне тоже.

И откинулась на спинку стула. Павел сказал, что во мне есть дар сострадания. Но нужно стать выше и любви, и обиды. С закрытыми глазами подниматься было легче. Я представила зелёную нить, что связывала наши с Максимом сердца. Не думала, что без художника получится провернуть трюк, но постепенно в темноте возникла знакомая линия.

На этот раз рядом не было ни холода, ни стен, только тьма и полоска зелёного света. Пошла вдоль неё, считая шаги. Терпения хватило до тысячи. Ничего не изменилось: меня окружала тьма, а рядом тускло светила зелёная нить.

Тогда решила сделать по-другому. Села, взяла в руки мерцающую линию – она оказалась тёплой и мягкой – и обмотала её вокруг талии. И почему в голову пришла эта идея? Нить, будто, сама подсказывала, что нужно делать.

– Если ты живая и разумная, помоги мне, пожалуйста, – проговорила я. – Найди Максима и попробуй его разбудить…

Ну вот, я точно сошла с ума. Даже в детстве не было воображаемых друзей, а тут стала разговаривать с полоской света…

Нить засияла и потянулась в темноту. Я ждала. Она убегала всё дальше и дальше. Если раньше видела зелёную линию только на десяток шагов, то теперь она простиралась вперёд, насколько хватало взгляда.

Я почувствовала натяжение нити на талии и тепло в груди. Встала и обхватила себя руками. Зелёная нить рывками тянула вперёд. Пришлось подчиниться. Я почти бежала за полоской света, хватая ртом воздух. Жар в груди нарастал. Когда он стал нестерпимым, будто на солнечное сплетение вылили кипяток, я упала на колени и одним рывком сорвала нить.

Глаза застилал туман, а сердце стучало в ушах и в горле. Я машинально ощупала грудь в поисках ожогов. Несколько раз потёрла глаза и виски и посмотрела на Максима. Ничего не изменилось. Его безжизненное тело всё так же лежало на кровати. Грудь едва заметно поднималась и опускалась.

Встав со стула, я чуть не упала. Опершись о спинку и закрыв глаза, стояла, пока не прошло головокружение. Потом медленно вышла из палаты. Виолы поблизости не оказалось, а телефон я забыла дома. На дежурном посту тоже никого не было. Без результата подождала несколько минут и покинула территорию клиники.

Когда приблизилась дому, увидела машину Жени. Как это не вовремя и некстати! Я зашла в квартиру, сняла куртку и кроссовки. Сделала три глубоких вдоха и выдоха и прошла на кухню.

Женя сидел спиной ко мне и смотрел в окно. Я решила заговорить первой, извиниться, если потребуется, и положила руку ему на плечо. Женя резко скинул мою руку, вскочил из-за стола и схватил меня за плечи. Его лицо было перекошено от ярости. Я подумала, что он хочет ударить меня. Но Женя только выплюнул три слова сквозь плотно сжатые зубы:

– Где ты была?

– Прости, забыла телефон дома… – пролепетала я в ответ.

– Ты не ответила на вопрос. Где ты была? – перебил он, сверля меня взглядом.

– В больнице, – я решила, что правда – лучший ответ – и рассказала Жене о случившемся с Максимом.

– Никогда так больше не делай! Знаешь, как я волновался за тебя, какие картины рисовал в воображении?! Хорошо, что не начал больницы и морги обзванивать… – его зрачки вернулись к нормальному размеру, а челюсти разжались, – обещай, что ты была там в первый и последний раз. Прошу, не делай больно ни себе, ни мне. Он этого не стоит.

– Обещаю. Прости меня, меньше всего хотела причинить тебе боль…

Женя притянул меня к себе и поцеловал, вместо ответа. Остаток вечера мы провели, старательно делая вид, что ничего не произошло.

Глава 14

Давно я так не радовалась понедельнику. И не в первый раз обращалась к любимому делу, чтобы навести порядок в душе.

Во время рабочей недели я старательно сокращала общение с Женей. Виола тоже настойчиво пыталась встретиться, и мне приходилось искать всё новые и новые отговорки.

В голове часто крутились мысли о предложении. Давно пора дать Жене ответ. Но готова ли я ответить согласием? Перед тем как побывать в больнице, собиралась сказать «да»… Но я знаю, что люблю Максима. Могу ли отречься от нездоровой любви? Недавно казалось что могу. А сейчас даже самые сильные чувства к Жене не способны перечеркнуть то, что я испытала, оказавшись рядом с Максимом. Разумом понимала, что не нужна ему. Он отказался от меня в тот далёкий день, когда на больничной койке была я. Могу ли списать это со счетов? Имею ли право на такую легкомысленность? Нет и ещё раз нет.

Пора повзрослеть, спрятать любовь к Максиму в самый дальний уголок сердца, и постараться заглядывать в этот уголок как можно реже. Я должна принять предложение Жени и стать ему хорошей женой. И, возможно, обрести покой и счастье в этом браке.

Такое решение я приняла поздним вечером пятницы, когда раздался звонок в дверь. Что-то в последнее время нежданные гости стали неотъемлемой частью жизни… На пороге стояла Виола.

– Оля, прости! Понимаю, что прошу о невозможном, но у меня нет выхода, – подруга на мгновение закрыла глаза и поднесла сложенные ладони к губам. – После того как мы съездили в клинику, состояние Максима стабилизировалось. Врачи даже начали говорить, что скоро он придёт в сознание. Но через три дня брату снова стало хуже. Я понимаю, что это глупо, но искренне верю: только ты можешь вернуть его к жизни. Прошу, навести Максима ещё раз! Всего один последний раз, и если это не поможет, больше просить не стану. Пожалуйста…

Я хотела отказать. Рассказать Виоле, что пообещала Жене никогда не видеться с Максимом, что и так слишком много отдала её брату, что мне больно и тяжело… Но взгляд, полный отчаяния, остановил меня.

– Хорошо, – сдалась я под натиском блестящих от слёз зелёных глаз, – завтра утром приеду в клинику. В последний раз. И я делаю это только потому, что ты просишь. А теперь, пожалуйста, уходи. Я устала и хочу побыть одна.

Попрощавшись с Виолой и приняв ванну, легла спать. Мне снился странный сон, похожий на видение. Сначала я увидела стеклянную стену, а за ней темноту. Дотронулась до стекла и сразу отдёрнула руку. Такой ледяной холод я уже ощущала – в «спиритических сеансах» с Павлом.

 Когда снова с опаской прикоснулась к стеклу, за ним появились очертания стола с раскрытым ноутбуком и кресла на колёсиках. В кресле возник Максим. Он печатал, а я смотрела на него и не заметила, как на столе появилась чашка. Из неё поднимался странный зеленоватый пар. Пар клубился над Максимом, превращаясь в сеть, похожую на паутину. Полностью раскрывшись, сеть стала приближаться к нему.

Меня парализовал страх. Не могла ни пошевелиться, ни разомкнуть губ. С трудом сбросив оцепенение, я застучала кулаками в стеклянную стену и закричала. Но Максим не слышал. Чем ближе подбиралась к нему сеть, тем сильнее я билась в стену и громче кричала.

Паутина полностью опутала Максима, но он судя по всему не видел и не чувствовал её. Я из последних сил ударила кулаком по стеклу, не замечая кровь на ладонях, и оно разлетелось на мелкие кусочки.

Максим повернулся на звук. На месте его глаз были две пустые чёрные дыры. Ужас снова сковал тело. Хотела убежать, а ноги словно приросли к полу. Он встал из-за стола и медленно пошёл ко мне. Я не могла сдвинуться с места, а Максим, подойдя вплотную, прошептал: «Помоги…».

Открыв глаза, села в кровати. Дисплей телефона показывал пять – сорок девять. Я встала, приняла душ, выпила кофе, собралась с силами и поехала в клинику, раз уж он даже во сне просил о помощи.

Сидя в кресле рядом с кроватью Максима, смотрела в окно на лес, окружавший клинику, и мысленно вернулась в тот день, когда захотела покончить с собой. До настоящего момента я всерьёз не думала о смерти. Даже когда стояла на крыше заброшенного дома в шаге от края, извечный философский вопрос о смысле бытия не волновал меня.

Смотря на бледное лицо Максима, с запоздалой очевидностью поняла, что не смогу жить без него. Если он покинет этот мир, то и я уйду следом. И не имеет значения: рядом со мной он, или нет, главное – знать, что он просто есть на этом свете…

Павел говорил, что мой дар может принести пользу другим. Как применить этот дар к Максиму? В памяти всплыли слова: «Светом, любовью и состраданием…». Попробую.

– Пожалуйста, борись за жизнь, не смей сдаваться, не вздумай уйти! – я почти кричала, – ты не можешь нас бросить: родителей, Виолу, меня… Я люблю тебя, Максим. Возможно, тебе на это наплевать, но мне всё равно. Важно только то, чтобы ты жил. Снова смеялся и стоял за штурвалом «Виолы»…

Я обхватила прохладную ладонь Максима двумя руками.

– Помнишь наш первый поцелуй далёким летним утром? В тот миг я стала целой… Ты подарил мир, полный любви и счастья…

Я рассказывала Максиму о самых ярких и счастливых воспоминаниях и осторожно гладила его ладонь. Когда замолчала, по щекам текли слёзы, но на душе стало легко.

Теперь я была готова к путешествию духа, как его называл Павел. Закрыв глаза, увидела хорошо знакомую зелёную линию. В этот раз не стала тратить время на прогулку вдоль неё и сразу обмотала нить вокруг талии. Я снова попросила её найти и разбудить Максима.

Светящаяся изумрудная полоска побежала в темноту. Я ждала, когда почувствую натяжение и жар, но ничего не происходило. Может, нить протянулась слишком далеко, и мне стоило пойти по её следу?

Как только я встала, нить резко рванула вперёд. С трудом удерживая равновесие, побежала за ней. Чувствовала, как разгорается жар в солнечном сплетении, но старалась не обращать внимания. Я бежала, хватая ртом воздух и считая шаги, чтобы отвлечься от огня в груди.

Внезапно натяжение ослабло и я с разбега налетела на стену. Упала, больно ударившись головой и плечом. Стена оказалась стеклянным куполом. Под ним стояла в точности такая же кровать, как и в клинике. На кровати лежал Максим. Только рядом не было никаких проводов и приборов.

Зелёная нить протянулась к его груди и остановилась. Жар стал нестерпимым, будто лёгкие и сердце облили кислотой. Я не нашла в себе сил, чтобы подняться, только протянула одну руку к стеклу, а другой схватилась за грудь.

– Максим, вставай! – хотела крикнуть, но из горла вырвался хриплый шёпот.

Он даже не шевельнулся.

– Максим! – чуть громче позвала я. Кажется, он повернул голову на звук. Но глаза по-прежнему были закрыты.

Держась за стену, встала и осторожно отвязала нить, зажав её в ладони. Жар не утихал. Задыхаясь, из последних сил я стала колотить по стене и выкрикивать его имя.

Пламя в груди разгорелось с новой силой. Я закричала, когда почувствовала, будто мышцы разодрали, а на голое сердце поставили раскалённый утюг. Но перед тем как провалиться в небытие, увидела вспышку зелёного света и открытые глаза Максима.

Я пришла в сознание от пронзительного писка одного из приборов, к которым тянулись проводки от запястий Максима. Машинально обхватила себя руками, но и кости, и мышцы, и даже одежда были невредимыми. С шумом выдохнула и встала, чтобы позвать врача или медсестру. Плохая идея. Пришлось сразу же опуститься в кресло. Ноги не слушались. Я закрыла глаза, сосчитала до ста, сделала пять глубоких вдохов и выдохов и снова поднялась.

На этот раз удалось дойти до выхода из палаты. Перед тем как закрыть дверь я обернулась, чтобы посмотреть на него в последний раз. И встретилась со взглядом карих глаз.

Застыла на середине вдоха, узнав те глаза, по которым так давно скучала и которые полюбила, посмотрев в них всего один раз. За долю секунды мой мир снова перевернулся. «Нет, не переживу этого дважды», – подумала я и выбежала из палаты.

Встретив по пути дежурного врача, сказала, что нужно срочно осмотреть Максима, и вышла из клиники. Трясущимися руками выловила из сумки ключ от машины, открыла её и рухнула на заднее сиденье. Я потеряла сознание или уснула, не знаю. Но когда пришла в себя голова не раскалывалась, а руки не дрожали. Оставалась слабость во всём теле, но она не мешала сесть за руль.

По дороге домой меня не покидало ощущение, что вижу сон наяву. От событий последнего месяца голова шла кругом. Всё казалось нереальным и зыбким, как предрассветный туман.

До приезда Жени оставалось три часа. За это время должна привести в порядок мысли и чувства и встретить его так, будто ничего не произошло. Я обещала не ездить в больницу и не сдержала обещание. Сложно представить, что меня ждёт, если он узнает об этом.

Чтобы отвлечься, вытерла пыль, вымыла сантехнику и погладила вещи. Когда решила отдохнуть и наливала чай, в дверь позвонили. Я была уверена, что пришёл Женя, и не посмотрела в глазок.

Но с порога на шею бросилась Виола.

– Оля, я так счастлива, не знаю, как мне, нет, как нам всем тебя благодарить! – затараторила подруга. – Только что из клиники. Врач не пустил меня к нему, но сказал, что Максим пришёл в сознание. Завтра уже смогу поговорить с братом! И всё благодаря тебе! Приехав к нему сегодня, ты совершила чудо! – она говорила и говорила, но слова не долетали до меня. За спиной Виолы стоял Женя.

Наблюдала, как медленно сужаются его зрачки, сдвигаются брови и сжимаются кулаки. Виола, наконец-то, поняла, что я не слушаю, и обернулась.

– Виолетта, оставь нас, пожалуйста, мне нужно поговорить с Ольгой наедине, – сказал Женя нарочито спокойно, но по телу прошла дрожь от неестественного холода его слов.

Подруга ушла, оставив меня наедине с последствиями нарушенного обещания. Женя с силой захлопнул за ней дверь.

– Прости меня, знаю, что обещала не ездить к нему, но Виола умоляла в последний раз навестить Максима, и я не смогла отказать. Если бы ты видел её отчаяние… С этой историей покончено навсегда, – попыталась я извиниться перед Женей и оправдаться.

Он молча смотрел мимо меня.

– Я так надеялся, что десятитонная фура размажет по асфальту жалкую жизнь этого подонка! Но он и здесь умудрился выйти сухим из воды, – Женя со всей силы ударил кулаком по комоду. – Неужели ты не понимаешь, что о тебя вытирают ноги?! Как ты можешь бегать к нему по первому зову, словно собачонка?!

Он продолжал в том же духе, и невозможно было прервать монолог. Но что-то в словах Жени вызвало беспокойство. Стараясь найти его причину, ещё раз прокрутила в голове начало разговора и зацепилась за «десятитонную фуру». Я хорошо помнила, что не упоминала ни о фуре, ни о каких-либо других подробностях, когда рассказала об аварии. Интересно, откуда он узнал?

Когда Женя выдохся и замолчал, я спросила об этом. Глупо, конечно, в моём положении интересоваться такими мелочами, но внутренний голос подсказывал, что это важно.

Он резко изменился в лице: со щёк спала краска, а брови высоко поднялись над глазами. Руки безвольно опустились.

– Если расскажу, о том, откуда это знаю, – со вздохом произнёс Женя, – то навсегда потеряю тебя. А если не расскажу, то между нами протянется пропасть лжи. Это ещё страшнее… – он ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а продолжил говорить безжизненным голосом робота.

– Это я устроил аварию, в которую они попали. Изначально считал, что должен отомстить за тебя, а время только укрепило моё намерение.

После того как ты стала искать невероятные оправдания его поступкам, после ваших встреч в Казанском соборе, – Женя встретился со мной взглядом. – Да, я знаю и об этом. Мной овладело бешенство. Я искренне надеялся, что ты станешь моей женой. Всё шло к этому…

Хотел стереть мерзавца с лица земли и думал, что это принесёт облегчение нам обоим. А вот что получилось…

Я не могла поверить в его слова.

– Зачем ты это сделал, зачем? – задала вопрос пространству между нами и опустилась на пол. – Пожалуйста, уходи, – сказала я, обхватив руками колени и сотрясаясь от подступавших рыданий.

Женя ушёл, ничего не сказав и оставив меня наедине с пустотой.

Дорогой, близкий человек, надёжная опора в трудное время, оказался преступником. Как это уложить в голове? Как с этим жить? Как он мог так поступить? Можно ли простить такое? Снова меня предал родной человек. Сколько это будет продолжаться?

На негнущихся ногах я добралась до кровати, легла, свернувшись клубком, и провалилась в забытье.

Не знаю, как не сломалась под тяжестью очередной трагедии. Сотню раз звонила Виола, несколько раз звонила мама и один раз даже Тамара. После её звонка я отключила телефон. С головой накрыло волной апатии. Наверное, так защищалась от очередного удара моя искалеченная душа.

На работе ощущала себя автоматом. Тамара сказала, что Женя улетел в Лондон не попрощавшись. На вопрос о том, что произошло между нами, я не смогла внятно ответить.

В этот раз даже любимое дело не приносило облегчения. Ничего не чувствовала, кроме пустоты. Боль пока не возвращалась, но я знала, что скоро она со всей жестокостью начнёт терзать меня.

Так прошла рабочая неделя, уступив место выходным. Их боялась больше всего, не зная, чем смогу заняться. Без работы я чувствовала себя как рыба, выброшенная на берег. Сделав все возможные и невозможные домашние дела, я сидела на кухне и ощущала приближение боли. Она не оставит в покое. Её чёрные холодные щупальца медленно и неотвратимо подбирались к заштопанной душе и склеенному по кусочкам сердцу. Они всё ближе и ближе… Скоро мне станет трудно дышать. Из лёгких исчезнет кислород, а раздираемые болью внутренности будут жечь огнём…

Звонок в дверь ненадолго отпугнул боль. Я никого не хотела видеть и решила не открывать. Пусть думают, что меня нет дома. Через два вдоха раздался второй робкий звонок. Не знаю, что мной двигало, но я подошла к двери и открыла её, не глядя в глазок. И увидела маму Максима.

– Здравствуйте, Ольга, простите, что без приглашения. Я ненадолго… – сказала она, отводя взгляд.

– Добрый вечер, Любовь Владимировна. Проходите. Что привело вас сюда? – спросила я, отбросив обмен любезностями. На них не было сил.

– Несколько раз приезжала в течение этой недели, но только сегодня застала вас дома. Я… мы все обязаны вам… – она смотрела в пол. Пальцы с идеальным маникюром сжали сумочку. – Ольга, мы в неоплатном долгу перед вами, – продолжила Любовь Владимировна и посмотрела мне в глаза. – Это сложно объяснить рационально, но вы вернули моего сына с «того света»… – по её щеке скатилась первая слеза. – Виолетта рассказала, что по её просьбе вы ездили в клинику навещать Максима, а врач подтвердил, что он пришёл в сознание во время вашего последнего визита, – она протянула руку, будто хотела положить её мне на плечо. – Дети всегда были для меня смыслом жизни, и я не представляю, как смогла бы перенести смерть одного из них… – она опустила руку. – Пожалуйста, поймите правильно и не обижайтесь, но я хотела бы отблагодарить вас. Может, вам что-нибудь нужно? Поверьте, мы с мужем сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь… – Любовь Владимировна умолкла, прочитав отвращение в моём взгляде. Неужели она думала, что деньги решают всё?!

– Большое спасибо за предложение, – медленно, стараясь не сорваться на крик, проговорила я, – но мне ничего не нужно. Я сделала то, о чём попросила Виола, и что считала правильным. Будем откровенными друг с другом: понимаю, как тяжело вам дался этот визит, но ни вы, ни кто-либо другой из вашей семьи, мне ничего не должны. Я искренне рада, что Максим пришёл в себя. Но больше не хочу вспоминать о том, что пережила.

– Вы правы, Ольга. Я сожалею, что ничего не сделала тогда… Простите нас всех, пожалуйста, если сможете. Искренне желаю вам счастья.

Она ушла, оставив в душе смешанные чувства. Но разобраться в них я не успела, потому что снова раздался звонок в дверь. На этот раз на пороге оказалась Виола.

– Как рада тебя видеть, и как я счастлива сегодня! – она стиснула меня в объятиях. – Максима вчера выписали из больницы! Он уже похож на человека. И это твоя заслуга! Он жив благодаря тебе! Не знаю, какими словами передать мою благодарность, и существуют ли такие слова…

– По-моему, ты преувеличиваешь мои заслуги, – ответила я, высвобождаясь из её объятий.

– Нет, он о многом рассказал. Но в эту историю сложно поверить человеку в здравом уме. Я и сама ещё не поняла, верю или нет, – Виола сделала шаг назад и посмотрела мне в глаза. – Брат просил узнать, согласишься ли ты встретиться с ним. Он умоляет выслушать его. От себя ничего добавлять не стану – прекрасно знаю, что ты пережила. И если не захочешь ни видеть, ни слышать Максима, то пойму и поддержу.

– Не знаю… Моя жизнь снова рушится… – я замолчала.

Мысли обратились к Жене. Почему так тяжело отпустить его? Я не могла ни простить, ни попрощаться с ним навсегда. Когда всё успело так запутаться? Наверное, стоило забыть, что он неотъемлемая часть жизни, и смириться с новой потерей. Но это неправильно, больно, несправедливо!

– У вас с Женей что-то произошло, да? Вы поссорились? – Виола будто прочитала мои мысли.

– Да. Но не хочу сейчас об этом говорить, – сделала глубокий вдох. – Передай Максиму, что я согласна завтра встретиться с ним, – я взяла Виолу за руку. – Пожалуйста, отвлеки меня чем-нибудь. Если бы ты знала, как хочется выбросить все мысли из головы!

– Конечно! Я постараюсь развлечь тебя своей болтовнёй. Давай съездим куда-нибудь, прогуляемся и пообедаем, – предложила Виола.

Так мы и сделали. Остаток дня я провела в обществе подруги. Она без умолку говорила о Мише, о новых дизайн-проектах и даже о туфлях, которые недавно купила. Под ровный гул её голоса я расслабилась и ненадолго забыла обо всех бедах. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, и мы до позднего вечера бродили с Виолой по городу.

Несмотря на усталость, не могла заснуть, а долгожданный сон не принёс облегчения. Всю ночь меня преследовали кошмары, и утро началось с шума в ушах и головной боли. Посмотрев на телефон, я увидела сообщение от Виолы. Она написала адрес и время встречи с Максимом.

Только этого сегодня и не хватало! Чем я думала, когда соглашалась?! Приняв две таблетки цитрамона, отправилась в душ. Вымыв и высушив волосы, надела чистую футболку и джинсы. Наносить макияж не стала – пусть не думает, что я буду для него прихорашиваться.

Припарковав машину у здания итальянского ресторана, долго не решалась выйти. Посмотрела на часы и поняла, что опоздала к назначенному времени, но меня это не беспокоило. Может уехать? Но любопытство уже поселилось в душе, и я хотела знать, что он расскажет.

Администратор проводила меня в пустой VIP-зал. Разве можно от Максима ждать меньшего? Он сидел спиной ко мне и вздрогнул, услышав звук шагов, но не обернулся. Пересилив страх встретиться с ним взглядом, я обошла столик и села напротив. Девушка-администратор ушла, сказав, что официанта можно вызвать нажатием специальной кнопки на столе. И мы остались одни.

Максим выглядел гораздо лучше, чем в последний раз, когда я его видела. На лицо вернулась краска, от тёмных кругов под глазами не осталось и следа. О пережитой аварии напоминала только болезненная худоба.

– Спасибо, что согласилась прийти, – прокашлявшись, сказал Максим. – Ольга, благодаря тебе я жив, и не знаю, смогу ли когда-нибудь вернуть этот долг… – тихо проговорил он и опустил взгляд. Уголки рта и верхние веки Максима были слегка опущены. – Понимаю, что ты должна ненавидеть меня, я и сам себя ненавижу и никогда не прощу за ту боль, которую причинил, – произнёс он уже громче и замолчал. Я тоже не нарушала тишины, зная, что голос предаст.

– То, что я хочу рассказать, – со вздохом продолжил Максим, – может показаться бредом или следствием сотрясения мозга. Не рассчитываю, что ты поверишь, но прошу выслушать историю до конца. – Максим посмотрел мне в глаза. Не знаю, устроило ли его увиденное, но я молчала, и он продолжил монолог.

– Тот день, когда ты сказала, что беременна, был самым прекрасным в моей жизни, – я дёрнулась, как от удара, не ожидая такого начала истории. Но Максим этого не заметил, погружённый в воспоминания. – Я считал себя самым счастливым человеком во всём мире: любимая женщина ждёт ребёнка, мы вот-вот станем супругами, мы молоды, успешны, полны энергии и сил, казалось, что весь мир лежал у наших ног… Я и не подозревал, что час расплаты так близок…

Тем злополучным утром вошёл в офис и увидел в приёмной Веру и странного мужчину в чересчур свободной одежде и с длинной бородой. Она сказала, что этот человек хочет участвовать в одном из наших проектов. Предложила выпить кофе и обсудить детали. Секретарша ещё не пришла и Вера сама вызвалась приготовить напитки.

Я выпил кофе. Тут-то всё и началось… – Максим замолчал и потёр виски. А когда снова заговорил, то смотрел мне в глаза.

– Бородатый мужчина начал что-то монотонно бормотать на непонятном языке, потом к нему присоединилась и Вера. Меня как парализовало. Кажется, я тогда даже моргать не мог. Чем дольше они говорили, тем сильнее разум окутывался туманом. А когда замолчали, то моя личность разделилась на две части. Одна беспомощно смотрела со стороны на то, что творила другая, и с ума сходила оттого, что не может вмешаться. А вторая половина беспрекословно подчинялась чужой воле. Наверное, так чувствуют себя шизофреники…

Я был очарован, околдован, пленён этой ведьмой, и делал всё, что ей хотелось. Врагу не пожелаю пережить такого, – Максим сжал кулаки и опустил взгляд. – Только сны были моими. Во сне я пытался звать тебя, объяснить всё, просить прощения и помощи…

Не знаю, какой чёрной магией Вера владела, но подчинять своей воле у неё получалось отменно. С каждым днём её власть становилась сильнее, а моё истинное «я» слабее.

Но незадолго до аварии иногда стал чувствовать твоё присутствие. И во мне родилась надежда, что оковы слабеют. Настоящим освобождением и подарком судьбы стала автокатастрофа…

Кома. Странное состояние. Я многое слышал и понимал, но не мог почувствовать тело, даже пальцем пошевелить не мог.

Однажды Виола рассказывала о том, как вы отмечали твой день рождения. И я на несколько секунд пришёл в себя. Правда, этого хватило только на то, чтобы прошептать твоё имя…

А потом пришла ты, – в порыве Максим протянул ко мне руку, но, с удивлением посмотрев на неё, медленно опустил на стол. – Оля, я слышал тебя, но как сквозь толщу воды…

Пока ты говорила, пытался разомкнуть губы, чтобы рассказать обо всём, но так и не смог произнести ни слова. Вокруг меня всегда была тьма, но вдруг появился необычный зелёный свет. Он мерцал вдалеке, а я старался ухватиться за него. Но свет погас так же неожиданно, как и появился.

Ты ушла, и я впал в отчаяние. Уходил в темноту всё дальше и дальше… А когда почти утратил надежду, то снова услышал твой голос и увидел зелёное свечение. В этот раз свет был ярче. Я приблизился к нему. Когда боль от зелёного свечения стала нестерпимой, я зажмурился, а открыл глаза уже в палате. И увидел тебя…

Ольга, ты спасла меня, хоть я и не заслуживал спасения, – Максим посмотрел на меня. От этого взгляда в горле встал ком. – Ты дала мне смысл жить и бороться, дала то, за что бороться, а я всё это в один миг разрушил… Потерял, хоть и не по собственной воле. И ненавижу себя за это.

Я недостоин ни одной пролитой тобой слезы. Мучительно сознавать, сколько боли тебе причинил. Лучше бы не выжил в этой аварии…

– Нет, не говори так, – прервала я его. – Я убедилась на собственном примере, что нет ничего дороже жизни. Что сделано, того уже не исправишь, но это не повод опускать руки.

Не знаю, как отнестись к этой истории, но в любом случае рада, что с тобой всё в порядке, – я хотела поверить ему, но боялась разочароваться. Нужно учиться если не на чужих, то хотя бы на своих ошибках.

Впервые за всё время, что я знала Максима, он выглядел беззащитным. Мне с такой силой захотелось прикоснуться к нему, провести рукой по ладони, но волосам, что я до крови прикусила губу. Срочно уходить, иначе он сломает последние остатки воли!

Но я не могла уйти, не рассказав Максиму, кто пытался убить его.

– Извини, у меня есть неотложные дела. Но напоследок должна тебе кое-что рассказать, – я глубоко вдохнула и посмотрела ему в глаза. – Авария, в которую вы с Верой попали, не была случайной. И я знаю, кто её устроил. Ты можешь привлечь его к ответственности. Только не хочу быть втянута в эту историю…

– Оля, я не собираюсь никого привлекать ни к какой ответственности. Даже не буду спрашивать о том, как зовут неудавшегося убийцу, и откуда ты об этом знаешь, – перебил Максим. – Я благодарен за то, что он помог обрезать нити, за которые меня дёргали, как марионетку.

– Хорошо, поступай, как считаешь нужным, – сказала я и встала из-за стола, дав понять, что разговор окончен. Максим тоже поднялся, приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но выдохнул и промолчал.

Я развернулась и почти побежала к выходу. Но в дверях зала услышала шёпот:

– Прости меня, умоляю, прости…

И вздрогнула от отчаяния в его голосе, но не обернулась.

Глава 15

Иногда я начинала понимать алкоголиков и наркоманов: принял какое-нибудь зелье – и вперёд, в мир грёз. Не надо ни о чём думать, переживать, страдать… Может, напиться? Смогу ли уйти в запой на неделю-другую? Наверное, у меня помутился рассудок, раз в голову лезут такие мысли.

Наилучшим выходом из сложившейся ситуации было бы уехать. Но куда? Неожиданно в голову пришла спасительная мысль. Давно обещала Норе приехать в Москву, и мы с Тамарой собирались через два месяца провести новую акцию в столице совместно с одним из партнёров фонда. Я могла уехать для подготовки мероприятия, а там встретиться с подругой и переложить проблемы с больной головы на здоровую.

Тамара без колебаний отпустила меня в командировку, и первым же рейсом я улетела в столицу.

Москва встретила обычной суетой и калейдоскопом из людей, машин и домов. По пути до гостиницы я задумалась о том, чего жду от поездки. Мысли представляли собой разнородные цветные осколки, которые даже при всём желании не собрать в красивый витраж. Наверное, ждала чуда, надеялась, что вопросы и сомнения разрешатся сами собой. А лучше, чтобы случившееся оказалось дурным сном. Чтобы я проснулась в тот день, когда не знала ни Максима, ни Жени…

Зарегистрировавшись в гостинице и получив ключ от номера, я позвонила Норе и договорилась о встрече. Подруга удивилась и обрадовалась неожиданному визиту.

Оставив вещи, поехала в офис партнёра, чтобы разработать общий план проекта. Остаток дня был отдан делам. Поздним вечером, возвращаясь в гостиницу по набережной Москвы-реки, я думала о Жене. Стоило нам сблизиться настолько, чтобы начать доверять и даже почти согласиться выйти замуж, как он совершил преступление.

А чего стоила сумасшедшая история Максима? Психически здоровому человеку ведь не придёт в голову, что она может быть правдой. Но здоровые люди не стали бы участвовать в «спиритических сеансах». Я точно нездорова, потому что хотела верить в рассказ Максима. С самого начала не могла понять, как он мог так поступить с нашей любовью, не находила его поступкам логического объяснения. А теперь объяснение нашлось. Правда, оно далеко от логического… Но могу ли я простить Максима? Вот главный вопрос. А на него ответа не было.

Первую половину следующего дня я посвятила работе, а после обеда отправилась бродить по Москве. Редко выпадала возможность бесцельно прогуляться по городу, почувствовать его странную, громоздкую, величественную, а иногда даже пугающую красоту.

К вечеру, вдоволь нагулявшись, я пришла в кафе, выбрала столик и стала ждать Нору. Официант не успел принести капучино, когда подруга стремительным шагом подошла к столику.

– Оля, дорогая, как рада тебя видеть! – она крепко обняла меня.

– А ты даже не представляешь, как я по тебе скучала!

Жизнь в столице изменила внешность Норы. Она отрастила волосы сантиметров на десять, выпрямила и на два тона осветлила их. На ногах вместо привычных кроссовок были туфли на высоком каблуке. А вместо футболки или растянутой толстовки – блузка и приталенный жакет.

Мы сделали заказ подошедшему официанту, и Нора первой начала рассказывать обо всём, что с ней приключилось за последнее время. Так я неожиданно узнала, что подруга через два месяца выходит замуж.

– Надеюсь, ты не откажешься быть свидетельницей? – прищурившись, спросила Нора и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Не возражаешь? Как вовремя ты прилетела в Москву! – её синие глаза блестели.

– Не могу передать словами, как счастлива за тебя! Конечно, не возражаю и мне лестно, что ты выбрала меня на эту роль. Спасибо! – я сжала её ладонь.

– Не за что. И ты прекрасно знаешь, что ближе тебя у меня никого нет. Рада, что ты согласна, – она улыбнулась, но потом вздохнула и уголки её губ опустились. – Теперь рассказывай, что случилось. Чует моё сердце, что не только работа выманила тебя из дома. Выкладывай.

– Ты, как всегда, права, – я тоже глубоко вздохнула. – Нужен твой совет и помощь, чтобы разобраться в одной невероятно запутанной истории.

Я рассказала Норе всё, начиная с дневника Веры и заканчивая встречей с Максимом. Ничего не утаила и не приукрасила. Излила душу и выразила все страхи и сомнения. И почувствовала, что гора упала с моих плеч.

– Тебе нужно написать книгу, – нарушила тишину Нора, – Эта история похожа на мистический роман, а не на то, что может произойти в реальной жизни с реальным человеком. Не знаю, что сказать и посоветовать…

– Понимаю, – я улыбнулась. – Мне самой кажется, что всё случившееся – сон. В любом случае спасибо, что не набираешь «112» и не крутишь пальцем у виска…

– Ладно, не преувеличивай мои заслуги. Я ещё не отошла от шока, а так бы давно вызвала кого надо, – улыбнулась подруга, а я откинулась на спинку стула. – Что решила? У тебя ведь было время, чтобы переварить эту историю.

– С уверенностью могу сказать только одно: никого из них ни видеть, ни слышать не хочу. Сколько можно надо мной издеваться?! А Женя? – я развела руками. – Как оставаться спокойной рядом с человеком, который способен на убийство?

– Согласна, – Нора одним глотком допила оставшийся кофе. – Как жаль! Мне казалось, что он идеально тебе подходит… Ладно, будем считать, что с этим разобрались. А что насчёт Максима? По-моему, ты готова поверить ему, а там недалеко и до прощения. Да?

– Не знаю. Есть некоторые доказательства того, что он сказал правду, – ответила я, вспомнив про дневник Веры и зелёный свет, который описывал Максим. – Или мир, действительно, сложнее, чем кажется?

– Думаю, мы никогда не узнаем ответа, – Нора глубоко вздохнула, посмотрела на руки, а потом в мои глаза. – Хорошо. Забудем на минуту о сверхъестественном. Готова ли ты простить ему боль? Готова забыть, что чуть не спрыгнула с крыши? Забыть унижение? Сможешь снова доверять Максиму?

– Нора, я прекрасно понимаю, что должна ненавидеть его, – я отвела взгляд. – Но не могу. Особенно после того, как увидела Максима на больничной койке и поняла, что в любой момент его жизнь может оборваться…

– Признайся, что любишь его, – Нора сжала мою ладонь. – Не надо никого обманывать, особенно себя.

– Ты права, – я снова посмотрела на подругу. – Никогда и не переставала любить. Понимаю, что такая любовь болезненна, может быть, даже смертельна, но не представляю, как излечиться от неё. Не знаю, что делать. Я не смогу пережить очередную ошибку.

– Перестань, – строго сказала Нора, сдвинув брови. – Уверена, что всё будет хорошо, – шестое чувство подсказывает. Дала бы совет держаться от Максима подальше, но знаю, что ты ему не последуешь, – она улыбнулась. – И, скорее всего, будешь права.

– Спасибо, что не осуждаешь, – я тоже улыбнулась.

Мы поговорили об университете и общих друзьях и разошлись.

Встреча с Норой успокоила меня и придала сил. В душе появилась надежда, что всё встанет на свои места.

Вернувшись домой, первым делом поехала в фонд. Я снова стала ощущать вкус к жизни, хотя пока это выражалось только в желании работать.

Просидела за компьютером до позднего вечера, пока Тамара уговорами и угрозами не заставила меня поехать в наш любимый ресторан. Мы пили чай, когда она со вздохом отодвинула чашку и спросила:

– Оля, могу я поговорить с тобой о Жене? – Тамара смотрела мне в глаза и теребила салфетку. – Понимаю, что тебе, наверное, тяжело говорить об этом, но переживаю за вас… Ты стала родной, как дочь, а Женя всегда был особенным, как первый сын… Что произошло между вами, и почему он пропал?

– Простите, я давно должна была всё рассказать, – я тоже отодвинула чашку и скрестила пальцы. – Кусочки головоломки, в которую превратилась моя жизнь за последний месяц, долго не могли сложиться.

Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы привести мысли в порядок, и рассказала Тамара всю историю отношений с Женей начиная с загородной поездки с Виолой и Мишей.

Так она узнала, что я не искала еголюбви и всеми силами старалась избежать сближения. Узнала, что он сделал мне предложение, и я хотела согласиться. Потом Тамара узнала, что я навещала Максима, когда он был в коме. Чтобы объяснить исчезновение Жени, мне пришлось рассказать о том, что он организовал аварию.

Она надолго замолчала. Сильная, энергичная и целеустремлённая женщина прямо на моих глазах постарела. На лбу проявились глубокие морщины, уголки губ и глаз опустились. Лицо и руки приобрели сероватый оттенок. Тамара не плакала, но моё сердце сжалось от боли и тоски в её взгляде.

– Никогда не думала, что мой сын станет преступником, – тихо проговорила она. – Наверное, я что-то упустила, когда воспитывала его…

– Пожалуйста, не судите чересчур строго, – попыталась я успокоить её. – Думаю, что он действовал в состоянии аффекта. Его ослепила ненависть…

– Не оправдывай поступки Жени, – перебила Тамара. – Я понимаю, что ты пытаешься его защитить, но аффект ни при чём. Он прекрасно всё спланировал: нашёл, кого нанять для грязной работы, и улетел, чтобы обеспечить себе алиби. За сердце любимой женщины нужно бороться честно, а не убирать соперника с дороги, да ещё и не своими руками. Неужели он на такое способен!? Не верится… Хотя то, что Женя сбежал, и до сих пор не даёт о себе знать, подтверждает твои слова, – Тамара обхватила голову руками, её глаза заблестели от подступивших слёз. – Боже, как жить с этим?! Вначале смерть мужа, теперь сын – преступник…

Я не могла вынести страданий и, чтобы как-то отвлечь, рассказала Тамаре мистическую историю Максима. Это сработало. Слёзы в её глазах высохли, а на лицо вернулась краска.

– Вы бы поверили в такое? – вопросом закончила я рассказ.

– Я верю в бога. А если есть он, то почему не должна существовать его противоположность? – ответила Тамара вопросом на вопрос. – Бывают люди, в жизнь которых настоящая любовь приходит только один раз, и ты судя по всему в их числе. Никто не скажет наверняка: правда ли то, что случилось с Максимом, но это не означает, что ты не должна попытаться снова стать любимой и счастливой.

– Спасибо вам, – я встала, подошла к ней и обняла за плечи. – Не унывайте, пожалуйста. Я знаю, что вы обязательно справитесь, по-другому быть не может. Со временем вы сможете простить Женю. Возможно, сам он себя не простит, но ваше прощение будет ему необходимо. Пожалуйста, подумайте об этом.

– Спасибо, – она положила ладонь на мою руку. – Может, ты и права. Но сейчас я не могу больше думать. – Тамара со вздохом опустила руку. – Благодарю тебя за честность: я должна была знать правду.

Мы попрощались и отправились по домам.

Не успела я войти в квартиру и снять туфли, как раздался звонок в дверь. Господи! Уже почти полночь! Кого могло принести в такой час?! Но даже не удивилась, увидев на пороге Максима.

Мы стояли в гостиной: я смотрела в окно и злилась на себя, что впустила его.

– Я знаю, что не имел права приходить, – произнёс Максим. – Но жизнь без тебя бессмысленна. Я должен знать твоё решение, каким бы оно ни было…

– Оля, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – настолько тихо спросил Максим, что я еле расслышала его. – Я понимаю, что недостоин даже взгляда в мою сторону. Но готов ползать за тобой на коленях до конца жизни, вымаливая прощение…

Он стоял так близко, что я спиной ощущала его неровное дыхание. Не решаясь обернуться и посмотреть в глаза Максиму, делала вид, что изучаю пейзаж за окном. Боялась, что не смогу здраво рассуждать, заворожённая его красотой и воспоминаниями, борясь с желанием прижаться к нему, почувствовать тепло его тела… Как вспомнить, что должна ненавидеть Максима, или хотя бы быть равнодушной?

Прошла вечность, прежде чем я обернулась и посмотрела в его глаза. Никогда не забуду этот взгляд: бездонный и безбрежный океан боли, тоски и отчаяния, чёрный и пустынный, и ни одного малейшего островка надежды на горизонте. Сердце сжалось, а слова комом застряли в горле. Могла я представить, что он чувствует сейчас?

В памяти всплыл день, когда вернулась домой из больницы. Я лежала в кровати и чувствовала, как наваливается боль, как она безжалостно терзает меня, вырывает сердце, лёгкие и другие жизненно важные органы, выворачивает тело и душу наизнанку, а потом засовывает обратно в произвольном порядке. Всё смешалось, превратилось в невыносимую пульсирующую боль, разлившуюся по телу. Я хватала ртом воздух и никак не могла успокоиться, пока не свернулась в клубок, обхватив себя руками, и провалилась в небытие. Потом недели пустоты и депрессии, пока с головой не ушла в работу…

Да, я знала о боли не меньше, чем он. Но неужели хотела, чтобы он так же страдал?

Конечно, нет.

Как бы ни лгала себе, куда бы ни бежала и где бы ни пыталась спрятаться, я давно знала, что простила его. Любовь к Максиму сильнее меня. Сердце и душа давно отданы ему без остатка. Поэтому как могла не простить собственную душу?

– Я давно простила тебя, – сказала я чуть слышно.

– Боже мой! Я и не надеялся на это… – прошептал он и опустился на колени.

Максим обнял мои бёдра и уткнулся лицом в живот. Одну руку я положила ему на плечо, а другой гладила по волосам, пытаясь унять беззвучное рыдание, и самой успокоиться.

Спустя несколько минут, а, может быть, и часов, – время перестало существовать – Максим поднялся с колен. Я изучала паркетные доски пола, не в силах поднять взгляд. Он бережно обхватил мой подбородок двумя ладонями и повернул лицо так, чтобы наши глаза встретились.

Океан боли постепенно испарялся, уступая место облегчению, удивлению и радости. Через один глубокий вдох смотрела в глаза, которые покорили меня навеки, и снова тонула в них, как в первый раз, стоя на причале…

– Люблю тебя больше жизни, – сказал Максим и поцеловал меня.

Я почувствовала себя целой. Осколки души соединились, головоломка сложилась. Искалеченное сердце снова забилось в груди, а лёгкие наполнились его ароматом. Словно мы никогда не расставались, и не было никакой раны в моей груди. Разрушенная планета ожила, а сказочный мир, о котором я так старалась забыть, вернулся.

Как же я по нему скучала! Даже себе боялась признаться, насколько не хватало любимых глаз, прекрасного лица, сильных и нежных рук, восхитительного запаха… Я боялась прервать поцелуй. Боялась, что если он закончится, то проснусь на своей старой кровати, а события последних дней окажутся невероятным сном. Я не выдержу, если снова потеряю его, поэтому не могла оторваться от Максима.

Прервав наш поцелуй лишь на секунду, чтобы подхватить меня на руки, он снова нашёл мои губы. Даже не заметила, как очутилась в спальне.

Мы любили друг друга всю ночь. Так, будто это наша первая и последняя ночь. Как осуждённые, которых наутро ждала смертная казнь. Заснули мы только с рассветом – измождённые, но счастливые.

Вместо эпилога

Я оказалась во сне, воплощённом в реальность.

Ослепительно белое, как первый снег в лесу, кружевное платье облегало фигуру. Крупные локоны обрамляли счастливое лицо. В руках букет из причудливо сплетённых белых орхидей. Я шла босиком по тёплому алебастровому песку, слышала тихий шёпот волн. Оранжевое солнце висело низко над горизонтом.

Впереди, у самой кромки воды, затерялась церковь из белого камня. Я зашла внутрь, и сердце остановилось. Максим стоял перед алтарём. От взгляда, полного любви и нежности, перехватило дыхание. Я подошла к нему, и мы переплели пальцы. Долго смотрели друг другу в глаза, не произнося ни слова.

В церкви, кроме нас, стоял пожилой священник. Через какое-то время я услышала его голос, но слова не проникли в сознание. Максим надел на палец кольцо, обнял меня за талию и притянул к себе. Наши души слились в поцелуе. Теперь у нас одна жизнь на двоих.

Оглавление

Зелёная нить прощения

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Вместо эпилога