Тень [Лекса Гор] (fb2) читать онлайн

Лекса Гор Её звали Шайнара Часть первая Тень

Глава первая. Морлав Тейн

На берегу лежала старая перевёрнутая вверх дном лодка.

— Прячься сюда! Скорее!

Мальчик лет четырнадцати подскочил к лодке и быстро приподнял её за один край. Девочка, следовавшая за ним по пятам, юркнула под посудину.

— А ты? — спросила она.

— Я должен вернуться, — ответил тот и, опустив лодку, побежал назад — туда, где одна за другой в зареве огня исчезали рыбацкие лачуги…

* * *

Шайнара проснулась, когда в доме все ещё спали. Стараясь не шуметь, она на цыпочках прокралась мимо кровати брата, схватила корзинку и побежала в лес. Солнце медленно вставало над темноводной и величественной Альвой. Прохладный осенний ветер пробирал до костей, но на душе у девочки было легко и радостно. Она убрала под капюшон пышные каштановые волосы и улыбнулась своим мыслям.

Шайнара предвкушала, как обрадуется её брат, когда, проснувшись утром, увидит на столе целую корзину медовых орешков. Здесь на Морвийских холмах жители не избалованы деликатесами. Круглый год основу их рациона составляет рыба, выловленная в холодных водах Альвы. И только в начале осени в роще поспевает по-настоящему райское угощение — медово-сладкие орешки, из которых получается ни с чем не сравнимая похлёбка. И как же здорово, что День рождения Берда приходится именно на этот период!

Шайнара так хотела порадовать брата, что совсем не думала о том, что сегодня будет и её День рождения тоже, ведь они близнецы. И хотя мама умерла, когда малышам ещё не исполнилось и года, их отец больше ни на ком не женился. Целыми днями он пропадал на реке. Его лодка всегда уходила на промысел первой и возвращалась последней. Воспитывать же близнецов ему помогали все жители деревни.

Морвийские холмы и часть реки Альвы, что петляла между ними, принадлежали лорду Артоду. Он жил в Сером замке, у стен которого раскинулся город Гельдоран. Несколько раз в год в городе устраивалась большая ярмарка, на которую рыбаки с Морвийских холмов везли свою продукцию. Шайнара и Берд часто вместе с отцом тоже сопровождали эти обозы.

Детям нравился большой город. В день ярмарки на главной площади давалось представление. Артисты искусно развлекали публику и заводили толпу непристойными шутками. А среди праздно гуляющих горожан можно было иной раз увидеть даже королевских гвардейцев. Они часто сопровождали какую-нибудь знатную персону, прибывшую из столицы в Серый замок к лорду Артоду.

В своих мечтах Берд и Шайнара часто представляли, что, когда они вырастут, то отправятся прямиком в блистательный Альвадис — столицу Миртании и всего Срединного королевства. И там мальчик обязательно поступит на службу к самому королю, а девочка станет настоящей леди.

Но время шло. Близнецы подрастали. Детство на Морвийских холмах заканчивается быстро. Суровая реальность вытесняла наивные фантазии, возлагая на плечи рыбацких детей тяжёлый груз взрослых забот и проблем. Берд стал ежедневно выходить с отцом на рыбный промысел, а Шайнара одна выполняла всю работу по дому. И хотя брат с сестрой теперь не могли проводить столько времени вместе, как раньше, они по-прежнему были очень дружны и делились друг с другом своими самыми сокровенными мыслями.

Шайнара пробегала по знакомым тропинкам, и вскоре её корзина доверху наполнилась маленькими орешками с медовым ароматом. По пути она нарвала ещё кое-какой травки и нашла несколько съедобных корешков. Уж теперь-то она устроит своему братцу настоящее пиршество! Девочка развернулась и поспешила домой.

И вдруг она уловила едва ощутимый запах гари. И чем ближе Шайнара подходила к дому, тем резче становился этот запах. А когда она вышла из леса на опушку, то остановилась, как вкопанная — её деревня была объята огнём. Повсюду слышались крики, в дыму то там, то тут мелькали силуэты людей и всадников.

Сердце Шайнары бешено заколотилось. Тяжёлая корзинка выпала из рук, и собранные с такой любовью орешки покатились по земле. Девочка, не глядя под ноги, понеслась к деревне.

— Беги! Беги отсюда! — раздался откуда-то сбоку звонкий голос. Это был соседский мальчишка — Рыжий Фин. Его лицо, перепачканное в саже и крови, отражало такой ужас, что у девочки всё внутри похолодело. Фин размахивал руками и повторял, как заведённый:

— Беги! Беги отсюда!

Позади него из дыма возник силуэт всадника. Отблески пламени плясали на его сверкающих латах. Он взмахнул мечом и мальчишка, как подкошенный, рухнул лицом в грязь. Шайнара инстинктивно отшатнулась, и всадник пронёсся мимо, не заметив её и едва не задев.

Придя в себя, девочка подбежала к Фину. Сомнений не было — её друг был мёртв. Она перевернула его на спину и прижала к груди… Добрый Рыжий Фин… Ещё вчера он собирал для неё букет из пожухлой осенней травы, который потом стеснительно оставил под дверью, так и не решившись подарить…

Размазывая по лицу слёзы, Шайнара поднялась, сделала несколько шагов, и едва не споткнулась о другое тело. Его лицо было так обезображено, что она не сразу узнала его… А когда узнала… Сотни птиц из окрестных лесов поднялись в воздух от пронзительного крика, разорвавшего её грудь. Перед ней лежал её отец…

Шайнара упала на колени, не в силах пошевелиться. Густой дым безжалостно разъедал её глаза и лёгкие. Она задыхалась и ещё немного и потеряла бы сознание, но тут кто-то схватил её сзади в охапку и потащил прочь из дымовой завесы.

Оказавшись на свежем воздухе, Шайнара пришла в себя и стала вырываться. Она не видела того, кто держал её. Лишь его руки — сильные и не по-северному загорелые.

— Нэ дёргайся, морвийская драль! — прорычал над ухом низкий голос с восточным акцентом.

Её втолкнули в сарай, стоящий в отдалении от горящих хижин, и бросили на пол. Почувствовав свободу в движениях, Шайнара резко развернулась и увидела того, кто вынес её из огня. Это был жилистый, смуглый и гладковыбритый чужак с раскосыми глазами и длинными чёрными волосами, завязанными на затылке в пучок. В Срединном Королевстве таких называют варварами или «грязным народом». Они живут на востоке, за Рудниковыми горами, на Великих равнинах и являются не частыми гостями в здешних местах.

От чужака разило чесноком и настойкой салвы. На пороге показался ещё один незнакомец. По внешности он не отличался от жителей королевства, и был облачён в традиционные доспехи рыцарей, которых девочка часто видела в Гельдоране.

Вошедший смерил Шайнару оценивающим взглядом и, презрительно сплюнув на пол, сказал без акцента:

— Кого ты притащил, Дарг?! Она слишком мелкая!

— По мнэ в самый раз, — отозвался тот и, криво ухмыльнувшись, начал расстёгивать на штанах ширинку.

Шайнара попыталась вскочить, но варвар ударил её кулаком в живот, и она снова упала на пол. Его напарник недовольно скривился, но промолчал. А чужак тем временем полез на девочку.

Едва оправившись от удара, Шайнара стала вырываться, извиваться, царапаться и кусаться. Насильник ругался сквозь зубы на своём языке и щедро осыпал девочку побоями. Но Шайнара словно не чувствовала боли. Она не кричала, не плакала, не умоляла. Она отбивалась изо всех сил, а перед глазами, застилая собой всё остальное, у неё стоял образ распростёртого на земле отца.

— Югхар, да помоги же мнэ, чтоб тэбя шарканы сожрали! — прорычал насильник своему напарнику.

Тот усмехнулся.

— Не можешь справиться с морвийской девчонкой, Дарг?

— Просто нэ хочу убивать её раньшэ врэмэни.

— Пока ты тут возишься, там без нас всё вынесут, — сказал Югхар, бросая красноречивый взгляд через порог на горящие хижины.

— Да нэчэго там выносить! Ваши дэрэвни бэднэе самого послэднэго ухтюга! Помоги мнэ!

Югхар подошёл к девочке сзади и, схватив её за руки, завёл ей их за спину.

— Теперь-то справишься? — насмешливо спросил он варвара.

У Шайнары уже не осталось сил бороться. Вся в крови, она закрыла глаза, и когда острая боль внизу живота наполнила её тело, она лишь сжала до скрипа зубы и потеряла сознание…

* * *

— Шая! Шая! Очнись!

Девочка почувствовала, как кто-то трясёт её за плечо. Она открыла глаза и увидела над собой взволнованное лицо брата.

— Берд! — она обняла его и сжала так крепко, словно боялась, что он сейчас растворится в воздухе.

— Тебе нельзя здесь оставаться, сестрёнка, — быстро проговорил Берд. — Они могут найти тебя.

Девочка закивала головой, незаметно одёргивая полуразорванную юбку. Берд явно не понял, что здесь УЖЕ произошло. Налётчиков в сарае не было. Сполна насладившись юным телом, они, видимо, решили, что она и сама умрёт.

— Пойдём со мной, — торопил Берд. — Я спрячу тебя.

Он помог сестре подняться и, крадучись, они выбрались из сарая.

Деревня уже почти догорела дотла, и чужаков теперь было хорошо видно. Их было много… Очень много… Большинство из них были такими же варварами с раскосыми глазами и забранными в пучок волосами, как Дарг. У них были изогнутые мечи и лёгкие кожаные доспехи.

Всех уцелевших после налёта жителей деревни собрали в кучу и поставили на колени. Несколько всадников в блестящих латах восседали над ними и командовали иноземцами.

Берд и Шайнара прокрались на берег Альвы. Там лежала старая перевёрнутая лодка. Мальчик приподнял её и сказал:

— Прячься сюда. Скорее…

— А ты?

— Я должен вернуться. Ралья ещё где-то там…

И он ушёл. Ралья — это дочка местного лекаря, которой в последнее время Берд уделял много внимания (так много, что Шайнара даже иногда ревновала).

Старая лодка была вся покрыта мелкими щелями. Шайнара придвинулась ближе к одной из них и стала напряжённо всматриваться туда, где в окружении чужаков всё ещё стояли на коленях уцелевшие жители деревни. Возможно, где-то среди них и была розовощёкая Ралья…

Когда дым рассеялся, Шайнара смогла лучше разглядеть смуглые лица налётчиков. Но все они казались ей одинаковыми. Она слышала, что «грязные народы» представляют собой разные племена, но, как и все миртанцы, не отличала их между собой.

Шайнара прислушивалась к гортанному степному говору, как вдруг где-то совсем рядом раздались шаги. Шайнара отпрянула от щели и замерла.

— Зачем вы сожгли деревню? — спросил низкий мужской голос где-то над лодкой.

— Мои люди хотят жрать, командир, — хрипло ответил ему другой голос.

— И поэтому надо было всех вырезать?! Вы не в своих степях, мортан вас всех подери! В Миртании другие законы. Если лорд Артод пожалуется королю из-за этой ничтожной деревни, у моего герцога будут неприятности… А это значит, что неприятности будут и у меня… А это значит, что неприятности будут и у тебя, ты понял?

— Я всё улажу, командир. Мы не оставим свидетелей, и лорд Артод не сможет обвинить вашего герцога.

Шаги удалились. Шайнара снова прильнула к щели. Она так и не увидела тех, кто разговаривал над лодкой, зато увидела, как по чьему-то приказу варвары обнажили мечи и быстро перерезали горла всем пленникам. У девочки перехватило дыхание. Она крепко вцепилась в землю, и мелкие камешки больно впились ей под ногти. «Только бы Берд был жив!» Из своего убежища она не видела его.

Вскоре раздался звук боевого рога и бандиты, закончив своё дело и взяв всё, что можно было унести, покинули деревню.

Едва топот коней затих, Шайнара вылезла из-под лодки и бросилась к месту казни. Она медленно переходила от одного тела к другому, вглядываясь в бледные лица друзей и соседей. Все они были мертвы.

Тела ещё нескольких девушек, в том числе и Ральи, Шайнара обнаружила поодаль. Одежда на них была разорвана. Видимо, прежде чем они погибли, их постигла та же участь, что и её на полу в сарае… И тут будто молния прошибла её насквозь. Виски запульсировали, а в душе, словно прорвавшись через какой-то невидимый заслон, стало лавинообразно нарастать парализующе-гнетущее чувство.

Оно разрасталось, угрожая поглотить собой всё её существование. Но мысль о том, что её брату сейчас, возможно, нужна помощь, мгновенно укротила её эмоциональный всплеск, пригвоздив его к самому дну души и вернув способность двигаться. Не время жалеть себя… Не сейчас… Сейчас она должна найти Берда…

Шайнара переключила всё внимание на поиски. И вскоре она нашла его…

Берд лежал на земле, а из груди у него торчало обломанное копьё. Он не дышал, и взгляд его голубых глаз теперь навечно был устремлён в пустоту. Несколько минут Шайнара молча стояла над телом брата, потом вытащила из его груди обломок копья и опустилась на колени. В глазах её не появилось ни одной слезинки. Лишь глубоко внутри что-то оборвалось. И это что-то было тем, что позволяло ей до этого момента ходить и дышать…

* * *

Солнце давно скрылось за горизонтом. На небе появились первые звёзды, а Шайнара всё сидела на земле возле убитого брата.

— Что здесь случилось, дитя?

Вдруг услышала девочка чей-то голос, и из вечернего сумрака перед ней возник старик. Шайнара не слышала, как он подошёл. Его тёмно-синий плащ был покрыт пылью, высокие сапоги перепачканы в грязи, а из-под широкополой шляпы небрежными сосульками свисали длинные седые волосы.

— Что здесь случилось? — повторил старик.

Шайнара молчала. Она смотрела на незнакомца так, словно тот был прозрачным, и её взгляд блуждал где-то вдали.

— Меня зовут Морлав Тейн, и я ищу дорогу в Гельдоран, в замок лорда Артода, — продолжал незнакомец. — Моя лошадь погибла в пути, а сам я заблудился. Ты можешь помочь мне, девочка? Можешь показать дорогу на Гельдоран?

Но Шайнара по-прежнему не произнесла ни слова.

Старик присел рядом и из складок его плаща показалась голова какого-то маленького зверька с большими глазами и кожаными крыльями.

— Я не обижу тебя, дитя, — вновь заговорил странник, — но мне надо срочно попасть в Серый Замок к лорду Артоду. И я обещаю, что доложу ему обо всём, что увидел здесь. Он пришлёт людей, чтобы предать тела погребальному костру.

Взгляд девочки перестал блуждать и впервые сконцентрировался на собеседнике. Она еле заметно кивнула, поднялась с места и всё также молча проводила Морлава Тейна туда, где начиналась тропа, ведущая через ближайший перелесок на Королевский тракт. Этот тракт соединял столицу Миртании со всеми остальными городами, в том числе и с Гельдораном.

— Благодарю, дитя, — сказал старик после того, как девочка махнула рукой в нужном ему направлении. Он вступил на тропу и уже почти исчез из виду, как вдруг вернулся назад и спросил:

— У тебя есть, куда пойти?

Шайнара, уже было вновь погрузившаяся в свою холодную пустоту, сделала над собой усилие и отрицательно качнула головой.

— Я мог бы устроить тебя на работу в городскую прачечную Гельдорана. Там трудится моя кузина. Работа, конечно, не лёгкая, но там у тебя будет хотя бы миска горячего супа каждый день и чистая одежда.

Шайнара ничего не говорила.

— Ты хочешь пойти со мной в Гельдоран, девочка? — не отставал старик. — Подумай.

Шайнара молчала.

— Я понимаю, что тебе тяжело. Но ты должна принять решение сейчас. У меня нет времени ждать. Ты идёшь со мной?

Шайнара бросила последний взгляд на пепелище и кивнула.

— Ну, вот и хорошо, — странная улыбка на мгновенье озарила лицо нового знакомого и также мгновенно исчезла.

Шайнара отстранённо следовала за человеком в синем плаще. Ей хотелось остановиться, лечь на землю и больше никогда не вставать, но она с силой заставляла себя передвигать ноги и идти дальше.

Маленький зверёк с кожаными крыльями переместился на плечо хозяина и долго взирал своими большими глазами оттуда на незнакомку, потом успокоился, залез в капюшон, что-то тихо профукал и затих.

Вскоре показался королевский тракт. А потом путников подобрала проезжавшая в сторону Гельдорана торговая повозка. Морлав Тейн снял с себя тёмно-синий плащ и накинул его девочке на плечи. Большеглазый зверёк при этом проснулся и молнией выпорхнул из капюшона. Он поднялся в небо и стал описывать круги над землёй, но его хозяина это, видимо, нисколько не беспокоило. Старик усадил Шайнару на какие-то мягкие тюки в самом дальнем конце повозки, а сам залез на место рядом с возничем.

Плащ оказался очень тёплым и мягким. Изнутри он имел богатую меховую подстёжку. Шайнара закуталась в него и только сейчас поняла, как же она на самом деле замёрзла. Морвийские холмы находились почти на севере Миртании и первыми встречали холодные осенние ветра и зимние снегопады.

Скрипя деревянными колёсами и подпрыгивая на ухабах, повозка тронулась в путь. Морлав Тейн беззаботно болтал торговцем. Тот оказался тоже весьма словоохотливым. Они обменивались последними новостями и слухами, но ни разу седовласый старик не упомянул о том, какая картина недавно открылось его взору за стеной ближайшего леса. Лишь изредка он оборачивался назад и бросал быстрый тревожный взгляд на девочку, которая, завернувшись в тёмно-синий плащ с ногами, медленно проваливалась в сон…

* * *

Когда Шайнара открыла глаза, прошла уже не только ночь, но и большая часть дня. Небо заволокло тучами и начал накрапывать мелкий дождик. Девочка огляделась. Путешествие подходило к концу. Повозка ехала по узким улочкам Гельдорана, направляясь к Главной площади города. Так, сколько же она проспала?!

Над Шайнарой склонилось озабоченное лицо Морлова Тейна. Он потрогал её лоб и сказал:

— Похоже, жар спал. А ты сильная…

Повозка остановилась на площади у одного из торговых прилавков. Холодный дождь накрапывал всё сильнее, и горожане спешили укрыться от него под крышами зданий. Площадь опустела. Морлов Тейн рассчитался с возничем за поездку и аккуратно помог Шайнаре слезть на землю. Девочка зашаталась. Она чувствовала такую слабость, будто не ела целую неделю. Морлов Тейн велел ей следовать за ним и уверенным шагом направился в таверну, вывеска которого виднелась на противоположной стороне площади.

Старик толкнул дверь заведения и попросил Шайнару занять какой-нибудь стол, а сам направился к хозяину, стоявшему за стойкой. В таверне в этот час почти никого не было. Девочка прошла за стол, находившийся в самом дальнем углу и присела на краешек стула. Она видела, как Морлав Тейн что-то долго говорил хозяину таверны, а потом, пошерудив в своём кошельке, щедро отсыпал тому несколько монет.

— Тебе сейчас принесут еду, — сказал старик, вернувшись к Шайнаре. — А я должен отлучиться по делам. Жди меня здесь и никуда не уходи. Хозяин не даст тебя в обиду. Ты поняла?

Девочка кивнула, и Морлав Тейн вышел за дверь.

Шайнара оторвала зубами кусок мяса, но, сделав несколько жевательных движений, с трудом проглотила его и больше не стала есть. Она не чувствовала вкуса, не чувствовала аромата. Она ничего не чувствовала, кроме какой-то бездонной, всенарастающей боли… Иногда эта боль становилась настолько сильной, что не позволяла даже сделать полный вдох, судорожно обрывая его на половине.

Шайнар отодвинула тарелку с мясом, положила скрещенные руки на стол, уткнулась в них лицом и закрыла глаза. Сколько она так просидела, неизвестно, но к вечеру в таверне начали появляться люди. Они приходили и уходили, ели, пили, смеялись, дрались, а девочка сидела всё на том же месте и всё в той же позе.

И вдруг что-то, подобно стреле, пронзило воздух возле Шайнары. Это был восточный степной говор! Девочка открыла глаза, подняла голову и увидела за соседним столом одного из варваров, похожего на тех, что напали на её деревню. Он также зачёсывал длинные волосы в пучок на затылке, носил кожаные, обитые металлическими пластинами, доспехи, а на боку у него висел изогнутый меч. Шайнара вжалась в стул, и по спине её побежали мурашки.

Восточный гость небрежно швырнул хозяину таверны деньги и заказал выпивку. Шайнара не сводила с него глаз. Но её сердце забилось в десять раз сильнее, когда к этому человеку вскоре присоединились ещё двое. И уж ИХ-то лица она не забудет никогда. Ведь их имена — «Дарг» и «Юхгар» — теперь на всю жизнь вырезаны кровью у неё на сердце…

Бандиты пили, о чём-то громко спорили и грубо лапали девушек, приносивших им еду. Шайнара сидела, затаив дыхание, но в таверне в этот час было уже так многолюдно, что её итак никто не замечал. Морлав Тейн всё ещё не вернулся к тому времени, когда налётчики уже собрались уходить. Бранясь и шатаясь, они направились к выходу. И тут девочка, будто повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, схватила со стола нож для резки мяса, который ей подали вместе с едой, и выскочила следом за ними.

На улице царила вечерняя осенняя мгла. Она окутала город и надёжно скрывала Шайнару, которая, как тень, скользила по пятам за своими обидчиками. Очередная улица оканчивалась пустырём. Когда-то здесь были дома, но они сгорели, а новых так и не построили.

Один бандит отделился от остальных. Шайнара, крадучись, пошла следом. Это был Дарг. Он остановился у полуразрушенной стены и начал расстёгивать ширинку, чтобы облегчить организм. И в этот момент девочка выпрыгнула из тени и молча бросилась на него с ножом. Она целилась в горло, но Дарг заметил её и уклонился от нападения. Лезвие ножа лишь слегка полоснуло его по щеке.

— Ах ты, драль! — заорал он и ударил Шайнару так, что та отлетела и стукнулась головой о большой валун, торчащий из-под земли неподалёку. Не давая ей опомниться, Драк подскочил к девочке и принялся избивать её ногами.

— Чрево мортана, ты что творишь?!

Это воскликнул Юхгар, первым подбежавший на шум.

— Эта драль хотэла мэня убить, — ответил варвар, и ещё раз сильно пнул лежавшую на земле девочку.

Юхгар присел на корточки и, взяв Шайнару за подбородок, вгляделся в её лицо.

— Похоже, ты с ней уже встречался не так давно… — он сплюнул. — И почему-то не убил, шорва об колено…

— А она нэ дурна, если бы ты её так не удэлал, — вставил подошедший третий бандит.

— Она порэзала мэня! — вновь взревел Дарг, вытирая кровь со щеки, — Я убью эту драль!

Но в это время на другой стороне улицы появился городской патруль. Стражники долго вглядывались в осеннюю мглу, а потом начали быстро приближаться к месту расправы.

— Надо уходыть, — сказал Дарг мрачно.

— Не дёргайтесь, — ответил Юхгар и поднялся.

— Что здесь происходит? — спросил начальник патруля, приблизившись к бандитам и увидев распростёртую на земле девочку.

— Мы поймали воровку, — начал Юхгар, — эта девчонка пыталась убить и ограбить моего спутника.

Начальник патруля смерил варваров презрительным взглядом и усмехнулся:

— И как давно гельдоранские девочки нападают в одиночку на вооружённых чужеземных наёмников?

— Следи за языком, старшина, — резко ответил Юхгар. — Я тебе не из «грязного народа». Ты говоришь с братом Верховного судьи Гельдорана…

* * *

В тот же вечер Шайнару бросили в городскую тюрьму. До этого момента девочке ещё ни разу не приходилось бывать в подобных местах. Её долго вели по длинному коридору, вдоль которого располагались маленькие камеры. За решетчатыми дверьми томились десятки мужчин и женщин. Одежда их была грязна, а лица выглядели мрачными и испитыми. Казалось, в этих стенах собрали всех бродяг и нищих Гельдорана.

Шайнару поместили в камеру, где кроме неё находилось ещё четверо мальчишек. Самому старшему из них было лет шестнадцать, а самому младшему — едва ли исполнилось больше шести. Мальчишки расположились у одной стены, а Шайнара присела у другой. Никто не заговаривал с девочкой, но промеж собой сокамерники вели активную беседу, из которой Шайнара поняла, что перед ней обычные городские воришки.

— Что они теперь с нами сделают? — спрашивал один паренёк с перевязанной тряпкой ладонью.

— Говорят, что по новому закону теперь за это отрубают руку, невзирая на возраст, — отвечал ему другой мальчик, у которого была разбита губа и над ней запеклась кровь.

— Руку?! — паренёк посмотрел на свою забинтованную ладонь. — За какие-то жалкие семь сагриков?

— Жалкие? Ты же хотел обокрасть самого Визария! Да этот жирный боров скорее удавится, чем потеряет хоть полсагрика! И зачем ты вообще полез? Я же сказал, что всё сделаю сам…

Мальчик с перевязанной ладонью всхлипнул:

— Я же только хотел помочь. Твоя мать всегда относилась ко мне, как к сыну. А ей ведь нужно лечиться.

— Да, — вздохнул первый паренёк, — если б этот лекарь из Заречного Тупика согласился прийти к ней за меньшие деньги… А-то в последний раз он попросил за свой визит целых пятнадцать сагриков, а сам так ничего и не сделал, — мальчик с разбитой губой сплюнул сквозь зубы на пол…

Сквозь решётку на маленьком окошке, расположенном под самым потолком, в камеру попадал лунный свет. Он образовывал на полу причудливый узор. Но когда гонимые ветром тучи закрывали собой небесное светило, этот узор приходил в движение, искажался и напоминал собой оскал дикого зверя…

Самый младший арестант пересел в угол и тихо заплакал, размазывая маленькими кулачками по щекам слёзы.

— Не хнычь, — бросил ему самый старший мальчик. — Может, на этот раз всё обойдётся. Вы заметили, как вычищали главную площадь накануне? Солдаты лорда Артода разогнали нашего брата по самым дальним углам.

— Да. Я тоже видел это, — отозвался паренёк с разбитой губой. — Даже у нас в Заречном Тупике прошёл патруль, хотя с роду такого не бывало.

— Народ молвит, что Гельдоран собирается посетить сама королева, — продолжал старший мальчик. — А про неё говорят, что она благоволит к убогим и своей особой милостью даже иногда дарует свободу заключённым, особенно если они дети…

Тут дверь камеры отворилась, и стражники втолкнули ещё одного мальчишку-оборванца. Он был сильно избит, и едва закрылась дверь, как сразу рухнул на пол и отполз к стене, примостившись недалеко от Шайнары.

— Похоже, они сегодня сильно за нас взялись, — сказал старший, смерив взглядом вновь пребывшего.

Тот ухмыльнулся и, устроившись поудобнее, сказал:

— Просто в город вернулся Трёхглазый за товаром.

— Ты о чём? — спросил его мальчик с разбитой губой.

— А ты не слышал о Трёхглазом? — удивился тот. — Ты с какого угла вообще? Трёхглазый вывозит живой товар из Гельдорана уже несколько лет. Кого-то потом продаёт на рудники Косписа, а кого-то… — новичок многозначительно посмотрел на Шайнару, — везёт в Дакарэш. Говорят, там самый большой невольничий рынок…

Девочка слушала эти разговоры молча. Она мало понимала из того, о чём говорили гельдоранские мальчишки, да и по большому счёту ей было всё равно. Всё, что сейчас происходило вокруг — ей было безразлично. Единственное, что занимало её мысли и никак не давало покоя, приводя в полное отчаяние, — это осознание того, что ОНА ПРОМАХНУЛАСЬ, и Дарг остался жив…

— Ну, что ж, — ободряюще обратился старший мальчик к самому младшему, — если нам грозят рудники Косписа, значит и руки нам отрубать никто не будет. А там, как знать, может и сбежим по пути.

Новичок снова ухмыльнулся и отрицательно покачал головой:

— Я бы на это не рассчитывал. Трёхглазый не скупиться на охрану своего товара.

— А как же королева? — спросил паренёк с разбитой губой, — говорят же, что она может помиловать бедняков?

— Конечно, — охотно отозвался новичок и тут же с издевательскими нотками в голосе добавил, — если она вообще о нас узнает. Но это вряд ли. Лорд Артод объявил охоту на работорговцев, а Верховный судья города в это время заключает у него под носом сделки с Трёхглазым.

— Откуда ты знаешь?

— Мой брат был также тайно вывезен из Гельдорана, но ему удалось бежать, он вернулся и рассказал мне.

— Так всё-таки удалось бежать? — подхватил старший.

— Это было давно, — отрезал новичок, — с тех пор Трёхглазый нанял чужеземных охранников, и я что-то не слышал, чтобы от них кто-нибудь ускользнул из наших.

В камере воцарилось молчание, но ненадолго.

— А я слышал, что есть какие-то судьи, которые не заключают сделок с работорговцами, — произнёс старший мальчик, — и ни с кем не заключают. Я слышал, что они могут предъявить обвинение даже лорду.

— Ну да, как же! Покажи мне хоть одного борова в мантии, который откажется от денег! Судьи защищают только богатых! — ответил ему паренёк с разбитой губой.

— А я ведь тоже что-то слышал об этом, — встрял новичок. — Они называют себя Вольными судьями и, кажется, объявлены королём вне закона…

Мальчишки ещё долго разговаривали о каком-то тайном Ордене Судей, особенно активно действовавшим где-то на западе Миртании. И судьи эти якобы защищали даже самых бедных перед лицом сильных и никогда не брали денег за свою работу.

Шайнара слушала, закрыв глаза, и сама не заметила, как под утро провалилась в беспокойный сон…

* * *

— Вставай, морва…

Усталый стражник слегка пнул девочку, лежавшую ничком на соломенной подстилке.

— Поднимайся, я сказал, — повторил он и потянул за цепь, которая вела к железному ошейнику, надетому на пленницу.

Шайнара встала. Все её сокамерники уже были пристёгнуты к общей цепи. Когда пристегнули и девочку, стража вывела всех во внутренний двор тюрьмы. Шайнара зажмурилась от яркого света. Она провела в городской тюрьме всего пару ночей, а по ощущениям — будто прошёл целый год. Закованных в цепи, словно самых опасных преступников, детей провели через внутреннюю улочку в большое серое здание. Это был ратуша, в которой располагался Дом Судей Гельдорана.

Впервые Шайнара поднималась по такой широкой и красивой лестнице, с колоннами и золотыми орлами по бокам. Она, дочь рыбака, из маленькой морвийской деревушки на берегу Альвы, никогда раньше не входила в дома господ. Мальчишки тоже оглядывались с недоумением. Видимо, этой городской нищете тоже ещё не доводилось шествовать по ковровым дорожкам и мраморным лестницам. Шайнара не понимала, почему их ведут в Дом Судей через парадный вход. Грязная обувь маленьких оборванцев оставляла уродливые следы на полу, а в воздухе над ними повсеместно витал запах рыбы.

Арестантов ввели в просторный зал, потолки и стены которого были расписаны сюжетами из знаменитых саг. Сквозь высокие мозаичные окна всё пространство наполнялось светом. На потолке висела огромная позолоченная люстра с десятками свечей. А вдоль стен толпились богато одетые мужчины и женщины. И таких роскошных нарядов Шайнара ещё не видела ни у кого в Гельдоране.

Но все эти важные господа и дамы не обращали на вошедших детей никакого внимания. Они что-то бурно обсуждали между собой, шутили, смеялись и подмигивали друг другу.

Тут прозвучал звон колокола и все разом замолчали и расступились. Арестантов провели в центр зала, и девочка увидела прямо перед собой двух мужчин в чёрной судейской мантии и одну женщину. Тонкая изысканная ткань струилась по её телу, а на голове блистала и переливалась бриллиантовая диадема…

— Обвиняемые, — начал глава городского суда, обращаясь к арестантам (он был настолько толстый, что с трудом помещался на судейском троне, и это его явно раздражало), — сегодня наше заседание почтила своим присутствием Её Величество, дочь Ангола-Владыки, королева Миртании и всего Срединного Королевства, Семиора Благословенная.

Он выдержал паузу и продолжал:

— Все мы, её верные подданные, хорошо знаем, какое большое сердце у нашей королевы, и что в этом сердце есть милость ко всем, даже самым последним и презренным существам в королевстве. И посему, вы, справедливо осуждённые за свои преступления перед славным городом Гельдораном, сегодня можете просить о помиловании. И если Её Величество пожелает, то кто-то из вас, возможно, отправится домой…

Мальчишки переглянулись.

— Мортус Ланец, — начал громко зачитывать по бумаге второй судья, — выйди вперёд.

Мальчик с перевязанной ладонью робко шагнул навстречу королеве, после чего стражники сразу поставили его на колени.

— Ты обвиняешься в преступном сговоре с шайкой бродяг и краже у достопочтенного жителя нашего города, господина Визария, кошелька с десятью лаврами…

— Там было только семь сагриков… — ответил паренёк тихо, но так, что все окружающие это услышали.

— Молчать! — прикрикнул на него судья, но тут же осёкся, глядя на королеву. — Твоя вина доказана, мальчик. У господина Визария есть свидетели… Или ты смеешь спорить со мной?!

Мортус Ланец отрицательно покачал головой и уставился в пол.

— Хорошо, — продолжил судья. — Ты хочешь просить о милости королеву?

Мальчик робко поднял глаза на правительницу, восседавшую перед ним, и вжал голову в плечи.

— Так ты хочешь просить королеву о милости? — грозно переспросил Верховный судья.

— Да, — ещё тише ответил Мортус.

Королева улыбнулась и мягко произнесла:

— Я дарую тебе милость, юноша, если ты обещаешь, никогда больше не заниматься воровством у честных людей, а посвятить свою жизнь достойному труду на благо своего города и страны.

Мортус снова кивнул. Он явно не знал, что положено было говорить в таких случаях, и с каждой минутой всё сильнее трясся от страха.

— Достопочтенный господин Визарий, — королева обратилась к городскому казначею, стоявшему в первых рядах толпы, — корона оплатит Вам долг этого юноши.

— Вы очень щедры, Ваше Величество, — у старого Визария хитро блеснули глазки, но он быстро спрятал их в глубоком смиренном поклоне.

С остальными мальчишками произошло то же самое. Один из судей листал толстую папку и зачитывал, в чём состоит вина того или иного арестанта, а потом королева каждому из них даровала милость, оплачивая ущерб пострадавшим господам, которые в свою очередь восхваляли милосердие и щедрость правительницы.

И вот осталась только Шайнара. Но судья, зачитывающий обвинения, вдруг изменился в лице. Он ещё раз пробежал глазами по бумаге, которую только что достал из папки, и что-то прошептал на ухо Верховному судье.

Наступила пауза. А потом Верховный судья наклонился к королеве и тихо произнёс:

— Эта арестантка обвиняется в очень тяжёлом преступлении, Ваше Величество. Она не стоит Вашей милости…

Дальше Шайнара не расслышала его слова, но, как ей показалось, королева отмахнулась от судьи.

— Выйди вперёд, девочка, — приказала Семиора Благословенная Шайнаре. — Как тебя зовут?

Судьи переглянулись. И тот, который зачитывал приговоры, уткнулся в папку, а Верховный судья быстро ответил за арестантку:

— Её имя уже не имеет значения, Ваше Величество. Она всего лишь уроженка одной из рыбацких деревень с Морвийских холмов.

— И что же ты натворила, морвийская девочка? — вновь обратилась королева к Шайнаре.

И вновь за ту ответил Верховный судья.

— Она пыталась убить одного из тех… — он закашлялся, а потом наклонившись к королеве что-то зашептал и слышны были лишь обрывки его речи — … Великие Равнины… для защиты королевского дома… «грязный» народ… герцог…

Семиора Благословенная склонила голову набок, разглядывая оборванку, стоящую перед ней на коленях. Шайнара почувствовала, как что-то едва уловимое изменилось в поведении королевы и в воздухе повисло тягостное молчание.

О, сколько же всего хотела девочка рассказать сейчас Семиоре Благословенной! Но язык вдруг перестал её слушаться. Она никак не могла сложить слова в простые предложения и описать всё, что произошло с ней в последние несколько дней.

— Что ж, — произнесла наконец королева, — зачитывайте Ваш приговор, судья Оверин.

— За попытку убить иноземного подданного … — судья с папкой зачитывал приговор торопливо и нервно — … урождённая морвийских земель… — в этом месте судья сделал паузу. У него не было данных об имени арестантки, — приговаривается к смертной казни через повешение. Приговор будет приведён в исполнение завтра утром во внутреннем дворе тюрьмы, в присутствии только дозволенных лиц.

Едва он закончил, как Шайнара вскочила на ноги. Образ брата, пронзённого копьём, с новой силой воспылал перед её глазами, вернув дар речи и, возможно, последнюю надежду отомстить. Ведь перед ней была сама королева! Шайнара расскажет ей! Она всё ей сейчас расскажет! И пусть убийц покарают…

— Ваше Величество! — это были первые слова, которые сорвались с её уст за последние несколько дней. — Они сожгли мою деревню! И ВСЕХ убили!

Стражник снова грубо поставил девочку на колени. Шайнара набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выкрикнуть следующую фразу, но вдруг увидела, что королева Семиора Благословенная поднялась с места и собралась уходить. Она даже не посмотрела на девочку, словно не слышала её.

— Ваше Величество! — ещё громче воскликнула Шайнар. — Простите меня! Я не знаю, как правильно говорить с Вами. Мой отец всего лишь рыбак из Морвы…

Но королева спокойно продолжила движение к выходу, как будто в воздухе царила тишина, а не сотрясал его отчаянный крик.

— …его убили…и брата убили…и друзей… — надрывалась Шайнара.

Королева удалялась. Знатные господа и дамы тоже пришли в движение и делали вид, что ничего особенного не происходит. Шайнара растерянно озиралась по сторонам и вдруг в толпе увидела знакомую широкополую шляпу. На мгновенье она встретилась глазами с Морлавом Тейном и что есть силы закричала уже скрывающейся в дверях королеве:

— Морлав Тейн! Он видел всё и может подтвердить!

Но та исчезла в дверях, так ни разу и не обернувшись. За ней поспешили и все остальные.

— Он обещал всё рассказать лорду Артоду … — уже тише произнесла девочка, а последнюю фразу она проговорила совсем себе под нос, — он обещал похоронить всех…

Шайнара завертела головой, снова ища глазами в толпе Морлава Тейна, но тщетно. Его и след простыл. Девочка услышала, как восторженно завыла на улице толпа, встречая королеву, «подарившую милость простому народу» и освободившую воришек от наказания…

— Ну, ладно, — сказал Верховный судья, обращаясь к своему коллеге, когда в зале никого кроме них и стражи не осталось, — на сегодня хватит. Здесь уже итак всё провоняло рыбой… — он бросил злобный взгляд на девочку, всё ещё растерянно озиравшуюся по сторонам.

В зале появился ещё один человек. Это был начальник тюрьмы и Верховный судья сразу накинулся на него:

— Где ты был, негодяй?! Почему эту морву привели вместе со всеми?! Я же распорядился — только мелких воришек. Ты же привёл сюда малолетнюю убийцу и поставил королеву перед выбором, которого не должно было быть! Она этого не забудет… И я не забуду, уж поверь!

— Я… — залепетал начальник тюрьмы…п-простите, господин Оверин…п-произошла ошибка. Её, — (он с ненавистью ткнул пальцем в сторону девочки), — посадили в общую к-камеру и мой заместитель… это он виноват… я тоже… не доглядел… п-простите…

Шайнара слушала этот диалог, и в душе её рождалось какое-то новое чувство. Она смотрела на раскрасневшуюся и лоснящуюся от жира и пота рожу Верховного судьи, который, как гора склонился над заикающимся от страха тюремщиком, и ей нестерпимо захотелось вцепиться в неё, разорвать на части и закричать во весь голос. Это было странное ощущение, но оно подарило ей несколько минут, свободных от скорби…

* * *

Камера смертников, куда привели Шайнару, находилась отдельно от остальной части тюрьмы и располагалась в башне. Если приподняться на цыпочки, то из тюремного окна через решётку можно было увидеть кусочек Главной площади. Сейчас там гуляла пёстрая толпа горожан. В честь посещения Гельдорана королевой, в городе устраивался праздник. Шайнара слышала, как на площади шло представление. Жонглёры, факиры, атлеты, актёры развлекали голодную до зрелищ публику, срывая то свист, то аплодисменты, то гомерический хохот.

Этот осенний день выдался на редкость ярким и безоблачным. В башне было намного светлее, чем в предыдущей общей камере. Шайнара подставляла руки под солнечные лучи и слушала, как где-то в соломенной подстилке возится непоседливая мышь. А волны воспоминаний уносили её туда, где шелестит на просторах листва морвийского леса, где плещутся о берег холодные воды величественной Альвы, где отец, всегда такой серьёзный и усталый, развешивает для просушки сети, а Берд строгает на берегу деревянную треногу…

С площади донеслись звуки лютни, и голос менестреля затянул балладу о прекрасной королеве Семиоре Благословенной, о её добром сердце и заботе, которую она проявляет к простому люду. Шайнара оторвалась от своих воспоминаний. Всё, что произошло в городском суде, оставалось для неё странным и непонятным, но вместе с тем вызывало чувство какой-то необъяснимой брезгливости и отвращения.

Менестрель смолк, а потом затянул новую песню. Шайнара никогда не слышала её прежде, и незаметно вскоре вся превратилась в слух.

Шайнара слушала звонкий голос певца и думала о том, что если бы такие Вольные Судьи существовали на самом деле, то, может, они нашли бы убийц, напавших на её деревню, а потом казнили бы их всех. И Дарга с Юхгаром особенно… Шайнара застонала. Некоторые из воспоминаний, которые она старательно держала на самом дне своей души, начали подниматься наружу…

Стемнело. На улицах всё ещё гуляли люди. Слышалась музыка, смех и веселье. Шайнара сидела, обхватив колени руками и уткнувшись в них головой. На рассвете её ждала казнь. Но девочка не боялась. Наоборот. Она ждала её и желала, как некое освобождение. Освобождение от рвущей изнутри боли, от воспоминаний, в одно мгновенье переворачивающих душу…

И хорошо, что казнь состоится не на Главной площади, а во внутреннем дворе тюрьмы (во всяком случае, так сказал Верховный судья). Девочке не хотелось, чтобы за её последними минутами наблюдали толпы зевак. Она хотела уйти тихо и быстро…

За дверью брякнули ключи. Шайнаравздрогнула. До рассвета было ещё далеко, но за ней уже пришли. Арестантку вывели во двор, и она увидела эшафот с обустроенной на нём виселицей. Девочка почувствовала внезапную слабость в коленях и едва не упала на землю. Но тут с другого входа, ведущего во внутренний двор, показались ещё несколько фигур. Они приближались, и свет их факелов отбрасывал на землю огромные уродливые тени.

Когда они подошли совсем близко, то в первом человеке Шайнара сразу узнала Верховного судью, и слабость в её коленях моментально исчезла. Девочка выпрямилась. А потом вся изнутри похолодела — следом за судьёй шли Дарг и Юхгар…

— Вот она, — сказал Верховный судья, обращаясь к своим спутникам, — забирайте и скажите Трёхглазому, что мы с ним в расчёте. И пусть убирается из города сегодня же. Завтра, по приказу лорда Артода, все дороги на юг будут перекрыты — очередная облава на работорговцев.

И прежде, чем Шайнара успела сообразить, что происходит, ей засунули в рот кляп и надели на голову мешок. Кто-то поднял её и перекинул через седло лошади. Животное недовольно фыркнуло и шарахнулась в сторону, на что его хозяин грубо выругался.

Через некоторое время бандиты выехали за пределы празднующего города и остановились. Начинало светать. Шайнару опустили на землю и сняли с головы мешок. Место встречи проходило возле древней разрушенной башни недалеко от Гельдорана. Шайнара увидела перед собой толстого мужчину, у которого на лбу был уродливый шишковидный нарост.

— Трёхглазый, — обратился к нему Юхгар, — судья Оверин возвращает тебе долг этим, — он подтолкнул девочку вперёд. — Сколько дашь сверху?

Урод с наростом обошёл вокруг девочки, вынул кляп у неё изо рта, приподнял ей губу толстыми пальцами и осмотрел зубы.

— Откуда она? — спросил он шепелявым голосом.

— Не знаю, — соврал Юхгар, — какая разница?!

— У неё одежда рыбой воняет, — сказал толстяк, недовольно поводив носом.

— Помоешь. Тебе не привыкать.

— Сорок лавров за долг и двадцать сверху, — озвучил цену Трёхглазый.

— Это что шестьдесят? Да ты же сам за неё не меньше двух сотен получишь?! — возмутился Юхгар.

— В Дакарэш её ещё довезти надо. А значит, и кормить надо. А вдруг она сдохнет по дороге?

— Нэ сдохнэт, — вставил Дарг. — Она крэпкая драль…

Толстяк ещё раз обошёл вокруг девочки и пощупал её плечи и икры.

— Ладно. Даю восемьдесят. Согласны — беру, не согласны — передайте Оверину, что его долг может и возрасти, если будет слишком затягивать с оплатой.

Дарг открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Юхгар перебил его:

— Согласны, — сказал он и угрожающе посмотрел на напарника. Тот сплюнул, но не произнес ни слова, — и ещё, завтра Артод устраивает облаву на южных дорогах. Так что, тебе лучше поторопиться.

Трёхглазый кивнул и дал знак одному из своих людей, которые тоже были на месте встречи, чтобы тот рассчитался с бандитами. Получив деньги, Дарг и Юхгар направились обратно в Гельдоран, а Трёхглазый подошёл к повозке, на которой стояла деревянная клетка.

— Будешь шуметь, пожалеешь, — сказал он Шайнаре и развязал ей руки. Потом втолкнул в клетку и запер дверцу.

Двое слуг накрыли клетку ветошью так, чтобы её содержимое стало не видно постороннему глазу. Трёхглазый сам управлял этой повозкой, а четверо его охранников, вооружённых мечами и облачённых в доспехи, ехали верхом. Рабовладелец повёз живой товар на юг, удаляясь всё дальше и дальше от Гельдорана.

* * *

Езда продолжалась уже несколько часов. Клетка подпрыгивала на ухабах, и девочка едва не билась головой о низкий потолок. Шайнара сидела в углу и лихорадочно соображала. Всё произошло так быстро. Она ещё не понимала, почему её не казнили, а продали какому-то уроду. Но третья встреча с бандитами, убившими её брата и отца, и обесчестившими её тело, окончательно вернула её к жизни.

Теперь у неё появилась цель. И она не успокоится, пока не добьётся её. Раз её не собираются убивать, значит она найдёт способ убежать и найдёт способ отомстить. За всё отомстить. За сожжённый дом, за друзей, за Рыжего Фина, за отца, за брата…

Брат… Берд… О, Берд… Горло сжалось, и волна жара прошла по ней с головы до ног. Но нет! Она больше не будет скорбеть до тех пор, пока не покарает убийц и вороньё не слетится на их трупы! Шайнара до дрожи сжала кулаки. И в эту минуту изнемождённая четырнадцатилетняя девочка испытала внутри себя рождение такой ярости, смешанной со злобой и гневом, мощь которой готова была сметать всё на её пути…

Клетка остановилась.

— Уйди с дороги! — услышала девочка голос Трёхглазого.

Она отогнула краешек ветоши, накрывавшей клетку, и увидела, что им преградил путь всадник. Шайнара сразу узнала его широкополую шляпу и тёмно-синий плащ. Это был Морлав Тейн.

— Что тебе надо, старик? — вновь спросил Трёхглазый. — Убирайся с дороги!

Но Морлав Тейн и не подумал отойти. Он лишь спрыгнул с лошади и слегка хлопнул её по крупу, чтобы та отбежала в сторонку.

— Ты, Жураб Рамский, рождённый в подвалах Таурена женщиной по имени Саглая и именуемый в народе Трёхглазый? — спокойно и как-то даже торжественно спросил Морлав Тейн.

— Возможно, — ответил тот. — У тебя есть ко мне дело, старик?

— Да, — сказал Морлав Тейн, и обращаясь к охране толстяка, добавил, — а вы можете идти отсюда. К вам у меня дел нет.

Те недоумённо посмотрели на своего хозяина.

— Ты слишком долго испытываешь моё терпение, старик, — сказал Трёхглазый, — и оно начинает иссякать.

Морлав Тейн пожал плечами и продолжил:

— Жураб Рамский, за убийство жены и своего нерожденного сына, а также за многолетнюю торговлю детьми на землях лорда Артода Гельдоранского Вольный Суд приговаривает тебя к смерти.

— Так ты Вольный судья?! — взвизгнул толстый работорговец. — Убейте его!

Двое охранников, обнажив мечи, поскакали на безумного старика. А тот стоял, не шелохнувшись, и только полы его плаща развивались на холодном осеннем ветру. Шайнара зажмурилась. Она не хотела видеть, как Морлав Тейн лишится головы. Он был добр к ней, хоть и не заступился в городском суде.

Но когда девочка открыла глаза вновь, то увидела, как удаляются вдаль две лошади, и на каждой из них болтается в стременах безжизненное тело охранника. А старик всё стоял на том же месте, и, казалось, даже не изменил позы, лишь в руках его теперь поблескивал отполированный клинок.

Оставшиеся двое наёмников соскочили с лошадей и, обнажив мечи, бросились к Морлаву Тейну.

Спустя несколько минут всё было кончено и нападавших больше не осталось. Седовласый старик двигался так быстро и проворно, что если бы девочка не знала его раньше, то никогда не поверила бы, что перед ней почтенный старец.

Трёхглазый в это время спрыгнул со своего места и вскочил на одну из освободившихся лошадей своих слуг. Он уже собирался хорошенько пришпорить животное и убраться прочь, но в воздухе что-то просвистело, и тело работорговца грузно повалилось на землю. Морлав Тейн послал в его сторону камень, привязанный к верёвке, а теперь невозмутимо скручивал своё оружие обратно.

Убрав камень куда-то в складки одежды, он подошёл к телу Трёхглазого и спокойно заколол его мечом прямо в сердце. В руках старика появилась алая ленточка, которую он привязал к руке работорговца.

Закончив ритуал, Морлав Тейн подошёл к повозке, скинул ветошь с клетки, сбил замок и открыл дверь.

— Не надо было уходить из таверны, — сказал он укоризненно, но глаза его излучали доброту и сочувствие.

Шайнара выбралась из клетки наружу. Она во все глаза смотрела на старика, а потом спросила:

— Вы… Вольный судья?

— Я Морлав Тейн. А ты, помнится, так и не назвала мне своего имени…

— Шайнара… — ответила девочка так быстро, словно от её ответа сейчас зависела её судьба.

Морлав Тейн присвистнул и к нему с высоты упал уже знакомый девочке зверек с большими глазами. Он удобно примостился на плече, пока старик, достав из седельной сумки толстую книгу в кожаном переплёте и маленькую походную чернильницу с пером, принялся что-то записывать.

А девочка тем временем разглядывала стоящего перед ней Судью из народных легенд и не могла поверить глазам.

— Я видела Вас в городском суде Гельдорана, — сказала она. — Почему Вы не рассказали им о том, что случилось в моей деревне?

Старик оторвался от письма и окинул Шайнару долгим внимательным взглядом:

— Я рассказал. Только не им. А тем, кому это действительно важно, и кто сможет с этим что-то сделать…

— Вы говорите о Вольном Ордене? — осторожно спросила девочка.

Старик усмехнулся:

— А морвийская девочка что-то знает о Вольном Ордене, кроме названия?

— Лишь то, что поют в песнях и рассказывают в тавернах, — ответила она.

— И что же поют в песнях?

— Что Вольный Суд казнит богатых людей, совершающих преступления.

— Думаешь, только богатых?

Шайнара отрицательно покачала головой. Старик вернулся к письму. Девочка слушала скрип пера по бумаге, а мысли, сменяя одна другую, проносились в её голове с бешенной скоростью.

— А я могу стать Вольным Судьёй? — спросила она наконец и сердце её забилось часто-часто.

Морлав Тейн подул на страницу книги, чтобы свежая запись поскорее высохла, а потом сказал:

— Ты хочешь служить Ордену, о котором ничего не знаешь? По-моему, это легкомысленное решение.

— Нет! — воскликнула Шайнара неожиданно. — Я понимаю, о чём прошу, — обрывки мыслей в её голове стали складываться в ровную логическую цепочку, — если я стану таким же Судьёй, как Вы, то смогу сама отомстить за свою деревню!

Старик не ответил. Он молча убрал свою книгу в седельную сумку.

— Пожалуйста, Морлав Тейн, — продолжала Шайнара, — У меня больше никого не осталось… Помогите мне стать Судьёй…

— Это трудный путь, и ты можешь погибнуть…

— Я не боюсь!

Старик снова замолчал. Он долго смотрел на Шайнару и о чём-то думал.

— Служение Вольному Ордену — это навсегда, — сказал он наконец. — Обратной дороги у тебя уже не будет.

— Я готова, — поспешно отозвалась девочка. Она очень боялась, что старик сейчас сядет на лошадь и ускачет вдаль, и она потеряет свой единственный шанс научиться тому, что позволило бы ей в будущем отомстить за семью. А она видела и хорошенько запомнила, на что способен меч Вольного Судьи…

— Хорошо, Шайнара, — Морлав Тейн впервые назвал её по имени. — Я исполню твою просьбу. И открою для тебя путь в Орден. Но… — старик помедлил, — есть одно условие… Ты никому не должна рассказывать, кто ты такая.

Шайнара закивала.

— Ты отправишься в Орден вместо другого человека, — продолжал старик, — и назовёшься другим именем. И никто не должен узнать об этом.

— Я не боюсь, — сказал девочка. И хотя это была неправда, она прямо посмотрела в глаза старика.

Тот усмехнулся:

— Тогда закатай рукав на левой руке. Я поставлю тебе метку…

Морлав Тейн достал из седельной сумки металлический оттиск с изображением пламени в кольце, потом развёл огонь, накалил оттиск до красна и поднёс его к внутренней стороне предплечья девочки.

Она сжала зубы.

«Только бы не закричать» — молила про себя Шайнара. Она боялась, что, если не выдержит боли от раскалённого железа, то Морлав Тейн решит, что она слишком слаба для Судьи и передумает. Но старик не передумал, хотя девочка и огласила своим криком все окрестные леса и поля.

— Отныне твоё имя Дора из Латракии, — сказал Морлав Тейн, — и ты незаконнорождённая дочь лорда Артода Гельдоранского. Остальное расскажу по пути…

Глава вторая. Призрак Первого Храма

Дорога на запад заняла почти пятнадцать дней. И если на Морвийских холмах уже, скорее всего, выпал первый снег, то здесь, на побережье Туманного моря, было ещё по-летнему тепло. Шайнара даже сняла с себя накидку, которую купил ей Морлав Тейн в одном из городов, которые они проезжали по пути. Старик полностью одел девочку во всё новое и богатое, объяснив это тем, что Дора из Латракии, за которую предстояло выдать себя Шайнаре, является всё-таки дочерью лорда, хоть и незаконнорожденной.

Конечной точкой их пути стал портовый город Сульдоран. Здесь Морлав Тейн попрощался с Шайнарой. Дальше ей предстояло идти одной. Девочка не боялась, так как старик уже несколько раз подробно объяснил ей, что и как надо сделать, чтобы попасть в Орден.

Шайнара медленно брела вдоль причала, разглядывая разнообразные морские судна. Были здесь и старые баркасы, и огромные торговые корабли, и просто маленькие лодчонки местных жителей. Моряки сновали туда-сюда, перетаскивая грузы и бранясь друг на друга. Некоторые из них с интересом стали поглядывать на девочку, прогуливающуюся по берегу в одиночку. Поймав на себе пару таких взглядов, Шайнара ускорила шаг.

Вскоре она нашла то, что искала — старую парусную лодку, на носу которой висели деревянные чётки. На лодке было два человека. Один из них выгружал на берег маленькие стеклянные бутылочки, которые потом, сложив в тачку, повёз в город. А другой в это время что-то обмазывал смолой на корме.

Шайнара подошла ближе.

— Чего тебе? — негостеприимно спросил человек на борту.

— Мне надо на Красный остров, — ответила Шайнара.

— А ты разве не знаешь, что высаживаться на Красный остров запрещено по указу короля?

Девочка достала и показала моряку деревянную бусину, которую ей дал Морлав Тейн. На бусине был выжжен тот же знак, что старик поставил ей на левую руку. Моряк молча кивнул и помог Шайнаре подняться на борт. Он забрал у неё бусину и надел к остальным таким же, висевшим на носу лодки. А когда вернулся его помощник, они, не теряя времени, отплыли от берега.

Шайнара смотрела, как волны Туманного моря бьются о борта старой лодки и думала, как теперь изменится её жизнь. А к вечеру на горизонте показались очертания Красного острова.

Девочка и раньше слышала, что место это необычное. Один морвийский лекарь из соседней деревни рассказывал, что только на Красном острове произрастает какой-то очень редкий вид растений, обладающих поистине чудодейственными свойствами, и салат из этих растений ежедневно подаётся на стол самому королю.

Лодка причалила к острову в сумерках. Шайнара высадилась на берег и огляделась. За узкой прибрежной полосой неприступной стеной вставали огромные скалы, покрытые красными водорослями. От Морлава Тейна девочка знала, что скалы эти окружают почти весь остров по периметру, скрывая от случайных глаз то, что находится в центре…

Всё время, пока длилось плавание, люди в лодке молчали и ни о чём не спрашивали Шайнару. Сейчас же один из них (тот что возил бутылки) улыбнулся ей и кивком указал на дорогу, вымощенную жёлтым камнем. Шайнара уверенно зашагала по ней, а её сопровождающие направились в другую сторону.

Дорога из жёлтого камня вела к подножию скалы, которая заметно выделялась на фоне всех остальных и своими очертаниями напоминала голову лошади. Вскоре Шайнара увидела зев пещеры. «Наверно, это и есть проход», — решила она и уже хотела было направиться прямо к нему, как вдруг раздался голос:

— Стой! — и прямо перед ней, словно из воздуха, выросла фигура человека, завёрнутого в тёмно-синий плащ. Капюшон, опущенный на глаза, скрывал верхнюю половину лица человека. Были видны лишь его губы, тонкие и поджатые.

— Кто идёт по Лунной Тропе? — грозно спросил человек в плаще.

— Дора из Латракии, рождённая от ночи и вернувшаяся в неё, — ответила девочка так, как учил её Морлав Тейн.

— Проходи, — сказал страж дороги и вновь растворился во мраке.

Шайнара смело вступила под свод пещеры, а потом остановилась в нерешительности. Пещера была огромна. Она освещалась факелами, закреплёнными на стенах, а справа от входа был выложен очаг, в котором сейчас еле тлели угли. Но Шайнара не увидела прохода, ведущего вглубь острова так, как она ожидала. У противоположной от входа стены разливалось озеро, прохлада от которого распространялась по всей пещере. И девочка здесь была не одна…

Два силуэта, словно тени, отделились от стен и шагнули к ней. Эти люди тоже носили плащи, но багряного цвета и лица их скрывали маски. Одна из фигур знаком показала девочке, чтобы та засучила рукав на левой руке. Увидев маленькое клеймо в виде пламени, она спросила:

— Как твоё имя? — и голос этот принадлежал женщине.

— Дора из Латракии, — ответила девочка, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.

Вторая фигура открыла книгу и что-то отметив в ней, кивнула.

— Раздевайся, Дора из Латракии, — приказала первая фигура.

Девочка молча повиновалась и сняла с себя верхнюю одежду. Она не знала, чего ей ожидать дальше — Морлав Тейн больше ничего ей не рассказывал. Фигура в багряном плаще приказала раздеться полностью и, когда Шайнара исполнила приказ, другая фигура раздула в очаге огонь и бросила в него всю одежду Шайнары. Девочка смотрела, как жадно языки пламени поглощают ткань и ей было немного грустно от этого, ведь она никогда раньше так богато не одевалась…

— Садись сюда и закрой глаза, — вновь приказала первая фигура и указала на землю. Там был очерчен круг, из которого выходило семь лучей в разные стороны. Шайнара опустилась на корточки в самый центр и прикрыла веки. Она услышала, как раскрылось над ней лезвие бритвы и пряди её роскошных каштановых волос одна за другой стали падать на плечи, от чего обнажённое тело чесалось и покалывало. В это время вторая фигура начала что-то начитывать на незнакомом языке, и Шайнара вздрогнула — голос принадлежал мужчине. Ей стало не по себе. Но она сделала над собой усилие и не открыла глаза.

Стрижка была окончена. Кто-то аккуратно сдул с неё волосы, и в следующую минуту девочка почувствовала, как что-то горячее потекло по её голове и плечам. В воздухе ощутился неприятный резкий запах. Умело играя тембром, голос за спиной продолжал что-то начитывать. И Шайнара чувствовала, как с каждым произнесённым им слогом, силы покидают её. Она отчаянно пыталась сохранить вертикальное положение тела, но тщетно. Девочка потеряла сознание и очнулась лишь тогда, когда кто-то полил на неё ледяной водой.

Шайнара открыла глаза.

— Поднимись, Дора из Латракии, — сказала женская фигура. — Воспламенённые принимают твой дух. Теперь ты должна очистить своё тело, чтобы родиться заново в покорности и служении ИХ Закону. Войди в Озеро Безупречности и перейди под стеной на другую сторону…

Шайнара поднялась с земли. Она инстинктивно провела рукой по волосам, которых там больше не было. Нагая и остриженная, она испытывала такой дискомфорт и унижение в этот момент, что слова о служении закону прошли мимо её ушей и сердца. Этот обряд ничего не значил для неё и всё, чего ей хотелось — это поскорее уйти от пронизывающих взглядов таинственных фигур в багряных плащах…

Шайнара подошла к озеру. Ей предстояло проплыть несколько метров до той части стены, куда ей показали, и где должен был быть проход. Балансируя на одной ноге, девочка другой ногой осторожно потрогала воду. Та была ледяная! Шайнара оглянулась. Фигуры, проводившие обряд, отошли к порогу пещеры и молча наблюдали за ней оттуда. Девочке даже показалось, что одна из них сжимает в руке под плащом меч. Но может, это было лишь её воображение…

Шайнара медленно поставила одну ногу на камень, скрытый наполовину под водой, но потом всё равно поскользнулась и провалилась сразу по шею. И в то же мгновенье, словно тысячи иголок, впились в её тело. Она никогда не встречала такой холодной воды! Даже её родная северная Альва, славившаяся своим непокорным нравом, который не раз опрокидывал в шторм рыбацкие лодки, показалась ей сейчас тёплым домашним ручейком.

Шайнара чувствовала взгляды, направленные ей в спину. А тут ещё судорога начала сводить правую ногу. Девочка замерзала очень быстро. Ещё немного — и её путешествие потеряет смысл… Может вылезти обратно, пока не поздно? Шайнара до крови укусила себя за губу и прогнала предательскую мысль, внезапно возникшую в её мозгу. Как она может отступить? Из-за какой-то воды?! Нет! Она завершит начатое, чего бы ей это ни стоило…

Девочка набрала в грудь воздуха и нырнула под стену. Там действительно был лаз. Но какой же он был узкий! Шайнара, в свои четырнадцать лет, была худеньким подростком, но сейчас она с трудом протискивалась сквозь стену. И вдруг… застряла!

Она сделала рывок… потом ещё… и ещё… Её легкие уже разрывались от недостатка воздуха, а сведенная судорогой нога отказывалась подчиняться… Шайнара не могла продвинуться ни вперёд, ни назад. Ужас охватил её, но она не позволила ему сковать себя. Ещё один рывок…и ещё… из последних сил… И вдруг девочка увидела свет над головой…

Шайнара вынырнула с другой стороны стены и оказалась в другой пещере. Здесь тоже был очаг и сейчас в нём жарко пылал огонь. И этот огонь целиком завладел её вниманием. Она вылезла из озера и, волоча за собой сведённую судорогой ногу, поползла к живительному теплу. И только спустя какое-то время, она смогла как следует оглядеться.

Пещера, в которую она попала из-под стены, имела широкий арочный выход, над которым была выбита какая-то надпись. Впрочем, надписи здесь были повсюду. Шайнара насчитала двенадцать столбов-сталагмитов, на которых были вырезаны различные символы. Одну из стен грота украшал астрономический календарь, по которому, как указатель, путешествовало пятно лунного света, пробивавшееся сквозь отверстие в потолке. Посередине этой необычной пещеры находился большой круглый стол, вырезанный из камня. Вокруг стола стояло несколько кресел, одно из которых сейчас было занято…

На нём сидела девушка лет двадцати пяти, с длинными чёрными, как смоль, волосами, а её тёмно-синий плащ, свисая, небрежно ложился на пол. На потолке прямо над ней примостился маленький зверёк с большими глазами — точно такой же, какого Шайнара видела у Морлава Тейна. На столе лежал свёрток.

— Думала, уже не дождусь тебя, — сказала девушка и бросила Шайнаре этот свёрток. — Надевай.

Дрожащими руками девочка развернула рулон. Пальцы всё ещё плохо слушались её после купания в ледяной воде. В свёртке оказалась одежда: широкая рубаха и штаны до колен с верёвочкой вместо пояса. Все вещи были сотканы из грубой мешковины. Обуви не было. Исподнего белья тоже. Шайнара подумала, что даже самые последние нищенки в Гельдоране одевались лучше. Похоже, прославленный Орден экономит на одежде для своих учеников. Но вслух она, конечно, этого не сказала.

— Меня зовут Алхена, — продолжала девушка, пока Шайнара напяливала на себя выданную робу. Мешковина была жёсткой и совсем не грела.

— Д-дора из Латракии, — представилась девочка, стараясь унять стук зубов.

— Будешь говорить только, когда я разрешу, — оборвала Алхена.

Рядом с очагом лежала охапка дров. Алхена встала, подошла к очагу, возле которого лежала охапка дров, выбрала несколько толстых полешек и подбросила их в огонь.

— Это Первый Храм, — продолжила она, когда прожорливые огоньки пламени вспыхнули с новой силой. — А ты теперь — Призрак Первого Храма. Я — эзра, твоя наставница, и я буду тебя учить.

Алхена показала на каменные столбы с надписями.

— Это главные заповеди Священного Аноба, которые должен усвоить каждый Призрак. Они написаны на языке Первых Воспламенённых. Ты выучишь его и выбьешь на нём свое имя вон там, — Алхена показала на часть приозёрной стены под самым потолком. Она была мелко испещрена письменами. — И только когда ты сделаешь это, только тогда ты сможешь покинуть Первый Храм. Тебе понятно?

Девочка кивнула, хотя ей было ничего не понятно.

— А как я выбью свое имя так высоко? — спросила она.

— Поймёшь со временем.

Шайнара ещё раз посмотрела на практически отвесную стену, по которой ей предстояло когда-то забраться. Основание стены скрывалось под водой ледяного озера, от одного воспоминания о котором, девочку бросало в дрожь.

— Это невозможно, — тоскливо выразила Шайнара свои мысли вслух.

— Невозможно — это сидеть на полу так долго. Вставай!

— У меня ногу свело, — чувствуя себя виноватой, сказала девочка.

Алхена присела к ней и резко нажала пальцами в нескольких местах на больной ноге.

— А-а, — воскликнула Шайнара от неожиданной боли.

Алхена усмехнулась:

— Какой же ты нежный Призрак. Странно, что Магистр Отмеченных определил тебя в Первый Храм, — и она ещё сильнее надавила пальцами. Шайнара стиснула зубы, а потом почувствовала, как боль медленно отступает, а по ноге разливается блаженное тепло.

— Морлав Тейн ничего не рассказывал мне о ваших правилах, — пытаясь оправдаться за свой вопль, произнесла девочка.

Алхена уставилась на неё. И под этим взглядом Шайнаре захотелось растаять и вырасти заново где-нибудь в другом месте…

— Магистр Тейн, ты сказала? Странно. Мне казалось, он давно не набирает Призраков лично… Хотя твоё имя уже несколько лет есть в Книге Отмеченных… Ты ведь Дора из Латракии, так?

Шайнара закивала головой. Но это движение оказалось таким судорожным и нервным, что это не ускользнуло от внимания Алхены.

— Чем ты занималась раньше, Дора? И когда тебе рассказали об Ордене? — спросила наставница, возвращаясь в каменное кресло. Она удобно уселась, положив скрещённые ноги на стол, и продолжила внимательно разглядывать девочку.

— Я — дочь лорда Артода Гельдоранского, — начала проговаривать Шайнара заученный текст.

Но текст этот был маленьким, без подробностей. Морлав Тейн уверял, что никто в Ордене не будет интересоваться подробностями, но выходило почему-то наоборот…

— Меня воспитывала тётя, — продолжала Шайнара, — в замке, что стоит на пяти холмах к югу от Гельдорана. Мой отец…

— Так, значит, ты знатная леди? — перебила Алхена.

— Д-да, — запинаясь, ответила девочка и покраснела до кончиков ушей. Она уже понимала, куда клонит наставница. Ну, конечно, откуда дочь рыбака может знать, как ведут себя леди, что говорят и как смотрят. Ведь, очевидно, что всё в ней выдавало простолюдинку. Она ведь даже не умела читать!

— Я незаконнорождённая, — сказала Шайнара и опустила глаза. Она не могла больше выносить пронзительный взгляд Алхены. Ну, почему Морлав Тейн не подготовил её как следует?! Как она может сыграть чужую роль, если не знает самых элементарных вещей? Странно, что умный старик не предусмотрел этого. Неужели он не знал, что Алхена так легко раскусит её? И что теперь? Неужели это всё?

Шайнара что-то ещё пробормотала про «свою мать» и «проведённое детство», а потом замолчала, уставившись в пол. Алхена по-прежнему не сводила с неё глаз. Время тянулось испепеляющее медленно. Раскрытие её лжи стало неизбежным. И девочка не выдержала. Ей вдруг стало обидно. Сначала раздели, потом обрили почти наголо, а теперь вот мучают ожиданием наказания за её обман. Хватит! Если всё закончится сейчас, тем лучше. Она больше не будет врать и притворяться. Если эти Судьи убьют её, значит так тому и быть. Жаль только, что ей так и не удастся отомстить за брата…

Шайнара выпрямилась и вызывающе посмотрела на Алхену. А та, словно только этого и ждала.

— Как твоё настоящее имя? — спросила она.

— Шайнара из Морвы, — ответила девочка.

— Откуда у тебя на руке знак Отмеченной?

— Морлав Тейн сделал его. Моя семья погибла от рук бандитов. И Морлав Тейн пообещал, что, когда я стану Судьёй, то смогу отомстить за них.

И Шайнара рассказала Алхене всю правду о себе и о встрече с Магистром, ничего более не утаивая.

Алхена слушала, не перебивая, а потом ещё долго молчала, о чем-то сосредоточенно думая.

— Жди здесь, — сказала она, наконец, — и не вздумай покинуть Первый Храм.

Алхена вышла, а следом за ней опрометью вылетел большеглазый зверёк. Шайнара снова опустилась на пол возле очага. Ей всё ещё было холодно. Она обняла колени руками и задумалась. Морлав Тейн не объяснил ей, что её ждёт. Девочка была уверена, что Орден Судей — это что-то вроде школы для мальчиков в Гельдоране, только вместо обучения ремеслу портного или сапожника, её научат искусству профессионального убийцы. Но всё оказалось сложнее…

Дрова в очаге прогорели, и в пещере стало темно. Девочка подошла к выходу и села на пороге. На небе горели звёзды. Слышался плеск набегающих на берег волн. Но ничего особенно с этого места видно не было. Вниз от Первого Храма шла лестница, а от неё расходились две дороги: одна вела налево, другая — направо, а впереди — лишь вид на бескрайнее море.

Шайнаре хотелось есть. Со вчерашнего дня у неё не было во рту ни крошки. Без огня в пещере стало совсем холодно и неуютно. Девочка то и дело растирала замёрзшие руки и ноги. Потом она съёжилась в комочек, пытаясь хоть как-то согреться, и не заметила, как задремала.

* * *

— Призрак! — окрик Алхены разбудил Шайнару. — Встань!

Девочка вскочила, но её руки и ноги занемели от холода и теперь неприятно покалывали.

— Ты не покинула Первый Храм, значит, ты умеешь слушать. Это хорошо. И хоть ты и не из Отмеченных, я стану твоей наставницей и направлю тебя на путь Тени.

Алхена сделала жест рукой, разрешающий девочке говорить.

— Так, меня не убьют? — на всякий случай первым вопросом уточнила та.

— Убьют, если ещё кому-нибудь расскажешь, кто ты есть на самом деле, — ответила наставница, — но, надеюсь, тебе не придётся больше этого делать. Когда ты покинешь Первый Храм, твоё прошлое останется здесь, и никто никогда им интересовать не будет. Ты же станешь Тенью и получишь новое имя.

— Кто такая Тень?

— Та, что исполняет приговоры.

— А кто их выносит?

— Высший Круг во главе с Верховным Магистром. И… достаточно вопросов. Я расскажу тебе, как устроен Орден, когда придёт время.

— Я хочу есть, — сказала Шайнара.

После того, как она поняла, что её жизнь не заканчивается здесь и сейчас, пустой желудок сразу напомнил о себе тянущей и противной болью.

Алхена протянула девочке кусок хлеба и сказала:

— Ешь. Но запомни, хлеб — ничто, Закон — всё. Повтори.

— Хлеб ничто, закон — всё, — протараторила девочка и быстро откусила большой кусок. Но не успела она прожевать его, как Алхена выбила оставшийся хлеб у неё из рук.

— Закон, — чётко повторила наставница, глядя в глаза Шайнаре, — это не месть! Ты НИКОГДА не сможешь отомстить за свою семью…

Девочка прекратила жевать. Кусок застрял у неё в горле — так были сказаны эти слова.

— …потому что тебя больше нет. Ты — Призрак. И ты сможешь покинуть Первый Храм, только, когда забудешь своё прошлое, ибо у Тени нет прошлого. Тебе понятно?

Шайнара не ответила. Как же так?! Ведь она пришла сюда только за тем, чтобы научиться убивать и отомстить! И Морлав Тейн обещал…

— И у тебя теперь нет выбора, — словно прочитав её мысли, продолжала Алхена. — Ибо вставший однажды на путь Судьи, не сможет больше отказаться от него по своей воле.

Шайнара молчала.

— Твоя жизнь теперь принадлежит Ордену. Понятно?

— Но… — начала девочка и тут же получила такой удар по щеке от Алхены, что упала на пол.

— Никаких больше «но», — отрезала наставница, — Закон не приемлет мести. А ты должна стать Законом. Дышать им. Жить им. Теперь это твой путь, и другого уже не будет.

Шайнара потёрла горевшую щеку и поднялась на ноги.

— Меня научат убивать? — спросила она.

— Тебя научат исполнять приговоры.

Девочка удовлетворительно кивнула, но не столько Алхене, сколько своим собственным мыслям. А думала она вот, о чём.

Она притворится и станет тем, кем эти люди хотят её видеть. И она будет прилежно учиться у них. Она видела Морлава Тейна в деле и хорошо запомнила, на что способны Судьи… И она станет такой же. Она обязательно научится. Научится убивать также ловко, как это делал Магистр Тейн. А потом она покинет Орден, разыщет убийц (она почему-то была абсолютно уверена, что легко найдёт их) и завершит начатое. А потом… потом… потом уже будет неважно. Всё остальное будет неважно!

— А теперь, Призрак, слушай меня и запоминай, — прервала её размышления Алхена, — в Первом Храме огонь не должен гаснуть НИКОГДА. Это первое правило.

Алхена показала рукой на топор, стоявший возле очага.

— Бери его и иди за мной. Помощи ни от кого не жди. Никто не помогает Призракам.

Шайнара подняла тяжёлый топор и следом за наставницей спустилась по высеченной в скале лестнице. Обернувшись, она увидела, что из себя представлял Первый Храм снаружи — это был огромный скальный комплекс с несколькими отдельными выходами.

— Каждую ночь с появлением на небе Волчьей звезды ты можешь покинуть Первый Храм, но ходи только в этом направлении, — Алхена показала налево, — туда тебе нельзя, — девушка махнула рукой направо, — и вернуться ты должна до первых лучей солнца. Если встретишь по пути других Призраков, общаться с ними тебе запрещено. Всё понятно?

Шайнара кивнула.

Они шли по узкой извилистой тропе, петлявшей по дну ущелья, а когда вышли из него, то очутились в роще, где росли толстые высокие чёрные дубы.

— Вот, — Алхена показала на одно из деревьев с желтоватыми крапинками на коре. — Эти дубы больны. Их нужно сжигать, чтобы они не заразили всю рощу. Они послужат отличной пищей огню Первого Храма. Приступай. И помни, ты должна вернуться до восхода, — и с этими словами Алхена ушла.

А Шайнара осталась одна, с непропорционально большим и тяжелым топором, растерянная и такая маленькая среди высоких деревьев. Ей, конечно, не раз доводилось видеть, как её отец с братом заготавливали дрова на зиму, но орудовать самой таким тяжелым топором ей не приходилось. Она была растеряна и не знала, с чего начать. В морвийском лесу, чтобы разжечь костёр, достаточно было насобирать хвороста, а здесь — в этой роще было пустынно и голо на земле, словно кто-то старательно убрал все ветки и сучья.

Шайнара выбрала не самое толстое, заражённое желтыми крапинками дерево, и неуклюже стала его рубить. С каждым взмахом девочка чувствовала, как наливаются тяжестью её руки и спина. А что будет, если она не справится и не добудет дров для огня Первого Храма? Шайнара вспомнила, как Алхена ударила её по щеке, но ведь это такая ерунда! Побьет еще раз? А потом?

В памяти всплыло проткнутое копьём тело брата и ей стало стыдно за свои мысли. Шайнара сжала зубы. Она срубит это чёртово дерево! И еще сотню срубит, если понадобится. Удар…Ещё удар… Она научится убивать… Удар… И отомстит… Удар… За всех отомстит… Удар…С другой стороны удар…. За Бреда отомстит…Удар…За отца отомстит…Удар… За Рыжего Фина отомстит… Удар… и за себя…

Раздался скрип, и Шайнара едва успела отскочить в сторону, как дерево, подминая под собой всё вокруг, рухнуло на землю. Ствол едва не задел девочку. Шайнара выдохнула — надо быть осторожней. Она обрубила сучки и, собрав их в кучу, перевязала полоской коры, ободранной с соседнего дерева. Рубить сам ствол у неё не было ни сил, ни времени. Скоро взойдет солнце.

Девочка взвалила на себя вязанку из веток и поспешила в Первый Храм. Обратная дорога шла в горку, и после такой тяжелой ночи каждый метр ей давался с трудом. Но Шайнара всё-таки успела вернуться в пещеру, едва забрезжил рассвет.

Она разожгла огонь в очаге и с тоской посмотрела на свою охапку хвороста. Вряд ли её хватит до следующей ночи, даже если жечь очень экономно.

Вскоре пришла Алхена с большим мешком. Она удовлетворительным кивком отметила наличие огня, хоть он и едва горел, и пренебрежительно посмотрела на вязанку веток, но ничего не сказала по этому поводу.

Наставница принесла еды: тарелку рыбной похлебки и горбушку хлеба.

О, какой же райской показалась девочке эта пища! Но едва она успела доесть, как Алхена выложила на стол всё содержимое своего мешка. В нём оказалось две толстые книги, перо, чернильница и несколько листов чистой бумаги.

Следующие несколько часов, под руководством Алхены, Шайнара изучала символы письменного языка Первых Воспламенённых. У неё хорошо получалось. Девочка даже сама удивилась, как легко даётся ей это обучение. Настолько легко, что вскоре Алхена оставила её одну.

Наступил вечер. Утренняя одинокая похлёбка давно переварилась, и желудок настойчиво просил ещё пищи. Но Шайнара почти не обращала на это внимания, так как веки её слипались. Надо было успеть поспать хотя бы три часа, прежде чем Волчья звезда вновь загорится на небе, и надо будет снова идти за дровами для Первого Храма…

Так Шайнра и проводила день за днём. Её мышцы болели от непосильных нагрузок. Поутру тело просто отказывалось слушаться. Алхена заставляла по сто раз повторять одни и те же фразы. А девочке всё время хотелось только есть и спать.

Однажды скудных запасов дров всё-таки не хватило, и огонь в очаге к вечеру погас. И когда Алхена это увидела, то она не стала ничего говорить, а подошла и молча сбросила Шайнару в ледяную воду озера. И чтобы хоть как-то после этого согреться и просушить на себе одежду, девочке пришлось бегать в пещере по кругу до самой ночи…

Иногда Шайнаре казалось, что она больше не выдержит, но воспоминания о брате отрезвляли её ум и заставляли взять себя в руки.

Шло время, и однажды девочка заметила, как всё легче и легче даётся ей еженощная заготовка дров. Она научилась быстро валить дерево и очищать его от веток. Отрубленную часть ствола она перевязывала самодельной верёвкой, свитой из растущих поблизости вьющихся растений, и транспортировала в свою пещеру. А там уже разделывала на мелкие дрова, которых хватало теперь на самый жаркий огонь, который только можно было развести в очаге. Дров было так много, что девочка стала спать гораздо дольше и чувствовать себя намного лучше.

Иногда Шайнара встречала в роще других Призраков. Их было четверо — мальчишки примерно одного с ней возраста. Она наблюдала за ними издали и немного завидовала, потому что им не запрещено было разговаривать между собой и помогать друг другу.

Шайнара перестала страдать от голода. Порции еды, которыми её снабжала Алхена, не стали больше. Но девочка научилась подолгу смаковать каждую крошку, насыщаясь таким образом даже самым мизерным количеством пищи.

Теперь к приходу Алхены Первый Храм был убран, вдоль стен стояли аккуратно сложенные стопочками дрова, а в очаге всегда жарко пылал огонь, хотя особой потребности в нём не было. Зимние месяцы остались давно позади, да и здесь, на западе Миртании, они были совсем не такими суровыми, чем там, откуда Шайнара была родом.

Девочка спала на тонкой подстилке, собственноручно сплетенной из коры и ветвей. И этого ей теперь хватало, чтобы не мёрзнуть на холодном полу Первого Храма. Бродя целыми днями босиком в грубой робе, тело Шайнары закалилось. Она больше не страдала от холода и совершенно перестала замечать свои аскетичные условия. Ей было комфортно и тепло.

И во многом это ощущение у неё появилось благодаря книгам, которые она теперь могла прочитать. Шайнара никогда не забудет тот день, когда впервые смогла правильно сложить всю фразу из «Слово о Тени». Алхена давно ушла, а девочка всё сидела над этой книгой. Она читала и читала, и никак не могла остановиться. А потом на неё нахлынуло что-то ранее неведанное, и слёзы полились из её глаз, и сердце захотело выпрыгнуть из груди. Ведь никто никогда не учил морвийских детей читать! И девочка даже не догадывалась, какой огромный новый мир скрывается в скромных строчках на белой бумаге. И Шайнара стояла на пороге у входа в этот мир…

Девочка изучила все Правила Призрака, высеченные на каменных столбах, все имена, выбитые под потолком и Книгу об Ордене, что принесла Алхена. И чем больше Шайнара читала, тем отчётливее понимала, как изменилась её жизнь.

Она — Дора из Латракии… Нет! Шайнара из Морвы! Она — Призрак Первого Храма! А значит, она уже часть Великой Истории и самой большой тайны всех Срединных Земель. И скоро она станет тем, кто вершит Правосудие.

Алхена каждый день заставляла её повторять, что Закон — есть всё! Закон не знает гнева, мести и жалости. Но только сейчас Шайнара по-настоящему прочувствовала значение этих фраз. Лишь истинное Правосудие есть справедливость для всех: богатых и бедных, мужчин и женщин, обиженных и униженных. Во славу Закона, подаренного людям Первыми Воспламенёнными…

* * *

Как-то Шайнара спросила Алхену:

— Если Закон справедлив для ВСЕХ, то почему я не должна желать отомстить убийцам своей семьи?

— Шайнара из Морвы могла возжелать справедливости, но ты больше не она, — ответила наставница. — У тебя нет прошлого, лишь настоящее, и оно принадлежит Ордену. Ты выше любого смертного за пределами этого острова. Слово Ордена — твой Закон и ничего больше.

Орден… Чем больше девочка узнавала о нём, тем больше она испытывала благоговейный трепет перед ним. В «Истории о Первых Воспламенённых» было сказано, что когда-то на этих землях обитала древняя раса неких существ. Они были мудры и жили в мире с людьми, строили города и храмы, изучали науки.

Но потом Боги разгневались, и солнце перестало греть землю, как раньше. Еды стало не хватать. Животные умирали, и люди тоже. Первые Воспламенённые создали большой купол, в центре которого полыхал Вечный огонь. Это должно было стать спасительным домом для всех живых существ.

Но некоторые люди не захотели делить припасы на всех. Под предводительством некоего Мортана они захватили Купол и убили всех Воспламенённых.

С тех пор минуло много лет. Климат на земле вновь стал благоприятным. Люди выжили, но лишь немногие из них сохранили память о той благородной древней расе. И эти немногие объединились в Орден. Они стали жить по законам, которые оставили Первые Воспламенённые, и объяснять всем приходившим к ним людям, что земля не должна принадлежать Королю, что каждый имеет право жить там, где ему захочется, растить детей и еду, что насилие не ведёт к победе и что, для того, чтобы процветать, надо объединиться.

В то время Орден располагался за высокими каменными стенами Йольского замка, что стоял в долине у подножия Рудниковых гор. Йольцы отстроили по-настоящему неприступную крепость. И последователи Ордена успешно прятались в ней от произвола королевских наместников и лордов.

Орден принимал всех. Йольский замок расстраивался и становился всё популярнее и популярнее у простого народа. На землях Срединного королевства тогда уже правил король Мортан Четвёртый.Он испугался за свою власть и объявил Орден вне закона. Королевские солдаты осадили Йольский замок, но много лет не могли взять его штурмом. Замок добывал воду глубоко из-под земли и выращивал еду по технологии, оставленной Первыми Воспламенёнными.

Но однажды нашёлся человек, который предал своих братьев по вере и оружию и показал солдатам тайный подземный ход. Имя предателя история не сохранила. Йольский замок был разрушен до основания, а те, кто смогли бежать, потом много лет ещё преследовались и уничтожались королём во всех уголках Срединных Земель.

Когда на престол взошёл Мортан Пятый, никто уже и не слышал об Ордене. Но потом в Миртании начали происходить странные вещи — людей, известных самыми жестокими делами, независимо от их богатства и положения в обществе, стали находить мёртвыми с привязанной к руке алой лентой. Так в народе впервые заговорили о Тайном Ордене Судей…

Никто не знал, каким образом Вольные Судьи узнавали о преступлениях того или иного человека. Но бедняки верили, что если прийти в портовый город Сульдоран и бросить стеклянную бутылочку с жалобой в море, то она каким-то образом непременно попадёт в руки членов Ордена. Вскоре даже залив, на берег которого приходили все обиженные, в народе прозвали Заливом Судей.

Но никто в Миртании и во всём Срединном Королевстве больше не знал, где располагается Тайный Орден, и кто такие Судьи. Все попытки очередного правителя найти их оказывались безуспешными.

Однажды Мортан Пятый наградил своего верного слугу из рода Кризоттов поместьем на берегу Туманного моря, недалеко от Сульдорана. Также король подарил ему и Красный остров. И, о чудо, оказалось, что на этом острове создан исключительный климат для выращивания одной особой травки — мелковорлицы. Эта травка очень сильно влияла на мужскую половую силу и доставлялась в виде ценнейшего подарка королевским особам. Таким образом, род Кризоттов стал богат и всегда желанен при дворе, ведь нигде больше такое удивительное растение не росло.

Многие вельможи завидовали Кризоттам и пытались вырастить в своих садах мелковорлицу, но все их попытки ни к чему не привели. Ведь невдомёк им было, что травка та выращивается по древним и забытым технологиям Первых Воспламенённых…

И так прямо под носом королей, сменяющих один другого, род Кризоттов на протяжении столетий покровительствовал Тайному Ордену. И никто до сей поры не раскрыл этот секрет. Ибо под страхом смертной казни короли запрещали всем судам причаливать к Красному острову. Ведь люди лорда Кризотта, занимающиеся разведением мелковорлицы, утверждали, что любой посторонний человек с материка может занести на своих сапогах какую-нибудь инфекцию на их плантации, и уникальная травка погибнет и возродить её никогда не удастся. Мир и война не раз сменяли друг друга на землях Миртании, но все правители всегда оберегали Красный остров особым указом. Ведь то, что давала мужскому организму мелковорлица, было нужно всем…

* * *

Прошёл почти год с тех пор, как Шайнара прибыла на Красный остров. Её волосы отросли и, хотя они были всё ещё значительно короче той роскошной каштановой гривы, которой наградила её природа, они уже прикрывали шею и небрежно спадали на глаза в виде чёлки.

Тело девочки за этот год тоже значительно изменилось. Оно стало крепким и закалённым и в некоторых местах приобрело характерные женские очертания. Шайнара больше не походила на худого подростка, которого, если переодеть в мужскую одежду и постричь, можно было не отличить издали от мальчика.

Девочка прилежно изучала всё, что требовалось знать Призраку. И ей давно уже хотелось большего. Сидя на пороге Первого Храма, она с тоской поглядывала в сторону дороги, уходящей в противоположную от рощи сторону.

Алхена появлялась в гроте всё реже и реже. Она уже не приносила новых книг и не давала больше никаких физических упражнений. Пребывание Шайнары в Первом Храме стало походить на заточение. Девочка целыми днями металась по пещере, как пойманный зверь, и даже ночные прогулки в рощу не спасали её от раздражающе-томящего чувства. Ей нестерпимо хотелось выбраться отсюда.

Однажды Алхена появилась в Первом Храме и оставила на столе молоток и зубило. А потом, так ничего и не сказав, удалилась. Шайнара бросилась к инструментам, как лев к мясу. Она схватила их, сжала в руках, и сердце её заколотилось часто-часто.

Девочка с разбегу прыгнула в ледяную воду и подошла к стене, наверху которой были высечены имена Призраков, побывавших здесь.

Шайнара попыталась выбраться на стену, но поскользнулась и съехала вниз. Каждый раз, едва ей удавалось зацепиться за какой-нибудь выступ, как она срывалась и падала в воду. Долго находиться в озере не было никакой возможности. Шайнара выбиралась на сушу, грелась у огня и повторяла свои попытки снова и снова.

Днём и ночью девочка штурмовала скользкую стену. Она перестала считать количество падений и сосредоточилась на том, что ей удавалось. Она стала подмечать, как лучше схватиться и сохранить равновесие, как упасть, не подвернув ногу и не ушибившись об острый камень. И с каждым разом ей удавалось залезть немного повыше.

Однажды ночью Шайнара почувствовала, как сердце её наполняет знакомая боль. Она прижалась спиной к столбу, на котором были выбиты Двенадцать Правил Призрака и медленно съехала по нему на пол. Лунный свет, пройдя сквозь отверстие в потолке, привычно скользил по календарю на противоположной стене, но дата, на которую он указывал сегодня, была особенная — в этот день, пятнадцать лет назад, в далёкой северной Морве, в семье одного простого рыбака родились двое детей…

Шайнара вскочила и с остервенением бросилась в ледяную воду. Через час она снова сидела на прежнем месте, держа в одной руке зубило, а в другой — молоток. А под самым потолком, на стене, прямо над озером появилась новая надпись:

«ДОРА ИЗ ЛАТРАКИИ» — гласила она.

Глава третья. Лабиринт

Алхена появилась в Первом Храме лишь к вечеру. Она сразу заметила новую надпись на стене и, кивнув, приказала девочке следовать за собой. Они спустились по лестнице и на развилке дорог повернули туда, куда уже столько времени мечтала направиться Шайнара.

Дорога привела их в долину, окружённую со всех сторон скалами, и в этих скалах был построен огромный комплекс в несколько ярусов. Он назывался Тайная Обитель. Первые два яруса Тайной Обители занимали Тени и их ученики.

Третий уровень принадлежал тем, кого именовали Свет. Сюда входили Вещатели Права, Хранители Формул и лекари. Первые носили багряные мантии и занимались ведением судебных дел. Вторые одевались в белые одежды и владели различными лабораториями, в которых они изучали анатомию, геометрию, астрономию и прочие науки. Третьи составляли ядро целительной силы Ордена.

Выше всех в Тайной Обители проживали те, кто образовывал, так называемый, Высший Огненный Круг. Их именовали Магистрами, и никто из Теней или Света не мог подняться к ним без приглашения. Высший Огненный Круг выносил приговоры и решал все самые важные дела Ордена на внутреннем совете.

Кроме Теней, Света и Магистров существовала ещё каста Трудней. Они жили на побережье, носили обычную одежду крестьян, ухаживали за плантациями мелковорлицы и занимались прочими хозяйственными делами. В то время, как Тайная Обитель была надёжно скрыта от посторонних глаз, Трудни, в свою очередь, служили своеобразным «лицом острова» перед проплывающими мимо кораблями.

Долина у подножия Тайной Обители имела два выхода. Один (тот, по которому пришли Шайнара и Алхена) вёл мимо Первого Храма и дубовой рощи прямо на побережье, а другой — выходил в соседнюю долину, и именно туда наставница вела сейчас свою подопечную.

По пути им попалось несколько человек, но ни один из них не заговорил с Шайнарой, хотя многие останавливались, чтобы перекинуться парой слов с Алхеной.

— Для них ты всё ещё Призрак, — объяснила наставница девочке, — но сегодня ты возродишься…

В этой долине было полно людей. Здесь встречались представители всех каст: и Теней, и Света и Трудней. Они разговаривали между собой, смеялись и все к чему-то готовились. В воздухе витал дух ожидания и радостного предвкушения.

Алхена подвела Шайнару к ещё одной пещере.

— Это Грот Ушедших. Иди. Тебя уже там ждут, — сказала она.

Шайнара вступила под полог пещеры, а Алхена осталась снаружи. Под самым потолком грота ютились уже знакомые девочке крылатые зверьки с большими глазами, а в центре горел огонь, вокруг которого в одежде Призраков сидели четверо мальчишек.

Одно место было свободно, и Шайнара поняла, что оно приготовлено для неё.

Когда девочка села в круг, огонь вдруг изменил цвет и стал голубоватым. Он притягивал взгляд, и от него невозможно было отвернуться.

— Призраки Первого Храма, Магистры Высшего Огненного Круга приветствуют вас, — услышала Шайнара где-то над собой голос, который гулким эхом несколько раз облетел грот. — Сегодня вас будут выбирать Духи Ушедших Теней. И когда это случится, вы узнаете ИХ имена и примите как свои, ибо плоть Тени смертна, но Дух её вечен.

Голубоватый огонь в центре взвился столбом до потолка.

— Протяните руку в огонь, — приказал всё тот же голос.

Мальчишки один за другим протянули руки в огненный столб. Шайнара, выдохнув, последовала их примеру.

Боли не было… И даже более того — голубоватый огонь оказался холодным. Маленькие пламенные язычки заплясали по вытянутым рукам подростков, а потом перекинулись на их тела. Этот странный огонь не сжигал ни кожу, ни одежду. Шайнара только чувствовала, как бегут у неё по спине мурашки.

Голос Магистра издал низкий протяжный звук. И тут же из разных концов пещеры к нему присоединились ещё несколько таких же голосов. Одни из них что-то шептали (девочка слышала отдельные слова, но не понимала их значения), другие — брали то высокие, то низкие ноты. И в итоге всё пространство грота наполнилось единым завораживающим звучанием.

Когда Шайнара смогла наконец оторвать взгляд от голубоватого огня, она увидела, что вся пещера окутана белым густым дымом. Но у него не было запаха. И в этом дыму проглядывали то тут, то там силуэты людей в длиннополых рубиновых одеждах. Это и были Магистры Высшего Огненного Круга. Они совершали руками какие-то замысловатые движения и вскоре дым начал рассеиваться. Пока от него не осталось лишь несколько маленьких облачков, зависших над каждым из подростков.

Паренёк, сидевший напротив Шайнары, вдруг резко вздохнул, и облачко над его головой преобразилось в слово «Задир».

— Возродись, Задир-сур! — раздался уже знакомый голос Магистра. — И встань рядом с нами в едином служении Единому Закону.

Потом облачко проявило буквы и над головой соседнего мальчишки.

— Возродись, Анок-сур! И встань рядом с нами в едином служении Единому Закону.

«Руден» и «Гевор» — это были следующие имена Духов, которые выбрали себе носителей. Осталась лишь Шайнара. Язычки пламени всё бегали по её телу и никак не унимались. Наконец, что-то кольнуло девочку в сердце. Она резко вздохнула, и голос Магистра прочитал образовавшуюся из дыма надпись над её головой:

— ШАЙНАРА-сур, возродись и встань рядом с нами в едином служении Единому Закону…

Шайнара?! Как?! Это же её собственной имя?! Приставка «сур» обозначала лишь временной период по календарю Первых Воспламенённых и добавлялась ко всем именам Теней на протяжении семидесяти лет. Всё ещё растерянная и удивлённая девочка встала, а потом следом за всеми покинула Грот Ушедших.

За время, что бывшие Призраки провели в пещере, долина преобразилась. Теперь здесь горели факела, стояли длинные столы, накрытые разнообразными яствами, играла музыка.

Едва подростки вышли из грота, как музыка стихла, и все повернулись в их сторону. От толпы отделился человек, одетый в тёмно-синий плащ, заколотый серебристой застёжкой в виде пламени.

— Я, Велиар Хрут, Магистр Теней, ВИЖУ вас, — сказал он, обращаясь к подросткам, и сделав паузу, продолжал, — вы получили имена Ушедших. Но принимаете ли вы их?

Над долиной повисла тишина. Парень, над которым буквы в пещере проявились первыми, вышел вперёд.

— Я, Задир-сур, принимаю имя и прошу наставить меня на путь Тени, — с этими словами он опустился на одно колено, поставив одну руку перед собой на землю, а другую убрав за спину. Мальчишка был явно знаком с ритуалом, чего нельзя было сказать о Шайнаре.

— Путь Тени — достойный выбор. Следуй ему, Задир-сур! — ответил Магистр. — Я наставляю тебя, ученик…

За Задиром получили наставление Руден, Гевор и Анок. Пришла очередь и Шайнары. Девочка заметила, как откуда-то из толпы появилась Алхена и встала позади Магистра.

— Я, Шайнара-сур, — начала девочка и встретилась с удивлённым взглядом наставницы, — принимаю имя и прошу наставить меня на путь Тени.

Шайнара опустилась на одно колено.

— … наставляю тебя, ученик, — услышала она голос Магистра Теней, когда тот прикоснулся к её лбу.

Шайнара поднялась, но почувствовала, что ноги её будто стали ватными и, наверно, она даже упала бы, если бы к ней не подскочила Алхена и не удержала. Где-то застучали барабаны, заиграли лютни, и все вернулись к веселью. Задир, Анок, Руден и Гевор растворились в толпе, уносившей их к праздничным столам.

— Шайнара?! Ты получила имя — Шайнара?! — изумилась Алхена.

— Так сказали Магистры в Гроте Ушедших. Но… я, кажется, сейчас упаду.

И Шайнара навалилась всем весом на наставницу. Та помогла ей отойти к ближайшим деревьям и опустила на траву.

— Шайнара… Значит, Шайнара… — всё повторяла она, словно не веря своим ушам. — Невероятное совпадение…

Потом Алхена ненадолго отлучилась к праздничному столу и вернулась оттуда, держа в руках два кубка.

— Не бойся, — сказала она, когда увидела, что девочка всё ещё не может встать самостоятельно, — это скоро пройдёт. С некоторыми бывает и хуже после выбора Духов.

Алхена присела рядом и протянула девочке один из кубков.

— Отпей. Станет легче.

Шайнара сделала глоток. В кубке оказалось восхитительное вино, и это было первое вино в её жизни.

— Сегодня Ночь Призраков, и этот пир в вашу честь, — продолжала Алхена, — а ты теперь ученица Тени.

К ним подошёл молодой мужчина в тёмно-синем плаще. Он был коренаст и широкоплеч.

— Ну, как она? — спросил он Алхену, кивнув на девочку.

— Скоро оправиться, — ответила наставница.

— Сильная реакция…

— Это Сибурд, Мастер Боя, — представила Алхена мужчину.

Девочка хотела приподняться, но Сибурд жестом остановил её.

— Отдыхай-отдыхай, — сказал он, а потом обратился к Алхене. — А вот тебя мы уже заждались.

Он подмигнул ей и помог подняться. Они удалились, а Шайнара так и осталась сидеть одна под деревом.

Время шло. Глубокая ночь опустилась на Красный остров. А здесь, в долине, праздник был в самом разгаре. Но Шайнара не могла к нему присоединиться. Её ноги всё ещё отказывались слушаться. Она видела, что другие ученики уже давно сидят за столами, они окружены вниманием, и члены Ордена поднимают бокалы за их здоровье.

О, какие божественные ароматы доносились до её носа! Но она могла лишь наблюдать, и никто из пирующих не замечал её. И это было так странно…

Шайнара лежала в тени большого раскидистого дерева и с завистью смотрела на этот залитый праздником мир, с его весельем и угощением. И вдруг до неё дошло — она же Тень! Вот так она и будет наблюдать за тем миром, который оставила однажды и к которому никогда больше не сможет присоединиться…

Эта мысль растеклась по ней блаженной негой. Девочка улыбнулась и больше не делала попыток подняться. Она потянулась и приняла более удобную позу, словно дикая кошка, ждущая своей охоты…

* * *

— Прежде, чем ты наденешь одежду ученика, тебе не мешало бы вымыться, — сказала Алхена и повела Шайнару в подземный ярус Тайной Обители. Они прошли через оружейную комнату, миновали склады, где хранились съестные запасы, а потом по узкому ходу стали спускаться ещё ниже. Под Тайной Обителью оказался целый подземный лабиринт.

После многочисленных переходов они оказались в пещере, в центре которой была выложена купель.

— Сюда выходят горячие источники, — сказала Алхена и положила одежду ученика на каменную лавку, расположенную вдоль одной из стен. — Давай. Вперёд.

Шайнару не надо было долго упрашивать. Она с быстротой молнии скинула с себя робу Призрака и соскользнула в купель. О, это было поистине неземное наслаждение! Девочка закрыла глаза и ушла с головой под воду. Вынырнув, она даже фыркнула от удовольствия.

Алхена несколько минут стояла и молча наблюдала за ней, а потом сказала:

— Ты помнишь Второй наказ из Книги Теней?

— Сущее в настоящем, — эхом отозвалась Шайнара и, раскинув руки, закружилась в воде, блаженно улыбаясь. Она давно выучила наизусть все наставления из Книги Теней.

— Да. Сущее в настоящем. Это значит, что ты никогда не должна отключать свой разум от происходящего вокруг. Чтобы ты ни чувствовала, о чём бы не думала, и чтобы не делала.

— Я понимаю, — ответила Шайнара, улавливая телом горячие волны.

— Ну, что ж, тогда надеюсь, ты запомнила и дорогу сюда. Я буду ждать тебя снаружи, — и с этими словами Алхена быстро исчезла в проходе, ведущим из купели назад. Вместе с собой она унесла и факел, освещавший пещеру. Шайнара оказалась в кромешной тьме…

Ещё через несколько секунд шаги наставницы растворились где-то в глубине подземелья и вскоре совсем затихли. Шайнара растерялась. Обычно она не боялась темноты, но сейчас, оказавшись в абсолютной тишине подземного лабиринта, она чувствовала, как в глубине души поднимается какой-то животный страх.

Шайнара решила действовать быстро. Ведь, когда они шли, факела горели вдоль всего прохода. Значит, надо только добраться до света. Но вот куда идти? В кромешной тьме подземного мира не было видно и вытянутой руки.

Девочка на ощупь вылезла из купели. Она ещё помнила, куда Алхена положила её новую одежду. Также на ощупь она довольно быстро нашла её и оделась. Одеваясь, она старалась стоять в том же направлении, в котором исчезла наставница. Шайнара боялась, что стоит ей повернуться, как она потеряет ориентацию в пространстве.

Но этого не случилось, и девочка благополучно вышла из пещеры с купелью в нужный проход. А дальше всё оказалось труднее — ни одного факела, разогнавшего бы тьму лабиринта, нигде не было видно. Похоже, Алхена позаботилась и об этом.

Шайнара выставила перед собой руки, раскрыв ладони и соединив большие пальцы, и медленно двинулась наружу. Во всяком случае, ей казалось, что она движется наружу. Но прошло уже много времени, а выход из подземелья так и не показывался. Девочка пробовала идти вдоль одной из стен, пропуская, как ей казалось, ненужные боковые ответвления проходов. А их оказалось так много… И это было удивительно, ведь Шайнара совсем не обратила на них внимания, когда следом за Алхеной спускалась в подземную купель.

В какой-то момент девочка даже начала задыхаться. Ей показалось, что воздух исчезает. Но это просто звенящая тишина и кромешная темнота начали наступление на её разум.

— Успокойся, — приказала себе Шайнара в полный голос, и он пугающим эхом пронёсся по коридорам подземного лабиринта. — Они же не оставят тебя здесь умирать. Это просто испытание… сущее в настоящем… сущее в настоящем…

Шайнара, как мантру, повторяла Второй наказ Теней, и только сейчас его смысл начал доходить до неё. Что же она делает?! Ведь итак уже понятно, что она заблудилась. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас в этот момент, она постоянно думает о будущем — беспокоится, что не найдёт выход, что в подземелье могут таиться опасности, о которых она не знает.

Шайнара остановилась, опустила руки и глубоко вдохнула. Она прогнала все лишние мысли и сосредоточилась на том, чтобы узнать, как можно больше, о том месте, где в данный момент находилась. А так как видеть она не могла и звуков никаких не было слышно, то, ещё не зная, зачем она это делает, девочка начала сосредоточенно ощупывать стену. И вдруг… О! Её рука наткнулась на что-то отличное от холодного камня. Что-то липкое и с сильным запахом… Капля смолы, когда-то упавшая с факела!

Эта маленькая находка ободрила её. Шайнара ещё тщательнее стала исследовать стены, ища следы факелов и старясь запоминать разнообразные уступы и впадинки. Постепенно в голове её стала прорисовываться карта, получаемая от ощупывания стен.

Шайнара исследовала множество проходов, не давая своим мыслям больше ни на что отвлекаться и, в конце концов, её старания увенчались успехом — она увидела еле пробивающийся свет в расщелине среди камней. Её блуждания закончились. Девочка бросилась к свету и вскоре выбралась наружу, но не в Тайной Обители, а в соседней долине, недалеко от Грота Ушедших. Она с удивлением увидела, что на небе уже горят звёзды, а ведь Алхена оставила её в купели утром…

Шайнара вернулась в Тайную Обитель и увидела, что наставница всё ещё ждёт её там у входа в подземный ярус. А компанию ей составляет уже знакомый Мастер Боя. Они о чём-то беззаботно болтали и смеялись, но увидев подопечную, подходившую не с той стороны, с которой её ожидали, Алхена быстро попрощалась с собеседником.

— Пойдём, Ивар накормит тебя, — сказала она, как ни в чём не бывало, и поправила на девочке кожаные наплечники, неправильно закреплённые той в темноте.

* * *

Трапезная, куда направлялась Алхена, находилась в отдельно стоящей постройке в самом центре долины и имела два входа: один парадный и один, ведущий на кухню. Наставница направилась ко второму. Шайнара не отставала, но мысли её были не о еде — она изучала свою ученическую одежду, в которую облачилась, так толком и не разглядев.

В принципе, одежда почти ничем не отличалась от той, которую носили Тени, разве что не было плаща, в котором бы прятался большеглазый зверёк, и пояса с серебристой пряжкой. Но одежда была такой же удобной и не стесняющей движений. На ногах Тени, а теперь и Шайнара, носили сапоги, подбитые мехом для бесшумного передвижения.

Ивар оказался большим, плотно сложенным и высоким человеком. Рядом с ним Алхена выглядела, как подросток. Его обветренное широкое лицо выдавало в нём старого морского волка, привыкшего к солёной воде и пронизывающему ветру. В просторной кухне он творил своё волшебство.

— Что-то, девочки мои, вы припозднилась, — поприветствовал повар вошедших громовым голосом.

— У тебя осталось что-нибудь поесть, Ив? — спросила Алхена и плюхнулась за дубовый стол, стоящий посреди кухни.

— Осталось ли у меня что-нибудь? Тысяча медуз в глотку, ты обидеть меня что ли хочешь, Али? Я же живу только за тем, чтобы увидеть тебя, да накормить, — и Ивар подмигнул Шайнаре.

В следующую минуту дубовый стол был весь заставлен самой разнообразной едой. Здесь было в том числе и то, что девочка видела на пиру в ночь Призраков, но так и не смогла тогда попробовать.

— Угощайтесь, мои лапуленьки, — сказал Ивар и широко улыбнулся.

Шайнара отломила кусочек хлеба. Она была голодна, но опыт, полученный в Первом Храме, давал о себе знать. Девочка ела медленно, не спеша и растягивая удовольствие. А словоохотливый повар в это время травил морские байки, после чего у Шайнары не осталось сомнений, что перед ней самый настоящий пират…

После позднего ужина Алхена отвела Шайнару в комнаты, предназначенные для учеников Теней. В женском крыле стояло несколько кроватей, но все они были свободны.

— Девочки, способные пройти Путь Тени, появляются в Ордене гораздо реже мальчиков, — пояснила Алхена.

Шайнара с изумлением и затаённым восхищением разглядывала просторную комнату. Здесь был камин в виде открытой пасти льва. На нём стояли причудливые медные подсвечники. Меховые ковры устилали пол. А на стене висело большое зеркало в позолоченное оправе. Для хранения вещей в углах стояли сундуки из чёрного дерева, украшенные изысканной позолоченной резьбой. У Шайнары складывалось ощущение, что она попала в опочивальню королевы.

— Я вижу, тебе понравилось, — заметила Алхена, — но не показывай этого другим. Не забывай, дочь лорда Гельдоранского жила и в гораздо более роскошных условиях.

Наставница ушла. Шайнара залезла в кровать. Она уже и забыла, какое это блаженство — спать на мягкой перине. А таких белоснежных и хрустящих простыней она вообще не видела никогда в жизни…

* * *

Шайнара проснулась не сразу. Какой-то тонкий мелодичный звук несколько раз врывался в её сон. Когда она наконец открыла глаза, то увидела, что возле её кровати трепыхается маленький колокольчик. Шнурок от него тянулся вдоль стен и выходил куда-то за дверь, поэтому она не видела, кто её так отчаянно пытался разбудить.

Шайнара встала, быстро оделась и выскочила из комнаты. Она направилась в Зал Пустоты, который ей накануне показала Алхена, и в который девочка должна была прибыть за час до рассвета.

Шайнара влетела в Зал Пустоты и увидела, что мальчишки, которые вышли вместе с ней из Первого Храма, были уже там. Но кроме них, она заметила ещё двух незнакомых пареньков. И все они сейчас стояли на одном колене, уперевшись одной рукой в пол, а другую убрав за спину. В этой позе они приветствовали Магистра Теней, который расхаживал перед ними и что-то громко начитывал.

Когда Шайнара показалась на пороге, ученики, не меняя позы, уставились на неё.

— Ты опоздала, — сказал Магистр Теней, повернувшись к девочке.

— Простите. Я не сразу услышала колокольчик…

— Никогда не оправдывайся. Ибо лишь действия Тени свидетельствуют о её намерениях, а не слова.

Шайнара опустила голову, а потом приняла такую же позу, как и другие ученики.

— Итак, — продолжил Магистр, обращаясь уже ко всем, — как я уже сказал, меня зовут Велиар Хрут. Я — Магистр Теней и единственный Магистр Высшего Круга, к которому вы можете обращаться лично. Четыре года вы будете постигать искусство Теней, после чего вас ждёт испытание. И лишь те, кто пройдут его, останутся служить Ордену дальше…

Шайнара едва не спросила: «А те, кто не пройдут?», но вовремя прикусила язык.

Зал Пустоты имел сводчатый потолок, на котором был изображён круг, разделённый на двадцать один сектор. Этот круг символизировал смену эпох и замкнутость временного цикла. По календарю Первых Воспламенённых сейчас шла как раз двадцать первая эпоха (сур), после которой цикл должен был начаться заново.

Каждый сектор круга имел и свои символы. У двадцать первого — это было изображение пламени в кольце и какой-то знак в виде треугольника, из вершины которого выходит волнистая линия. Учеников Теней не посвящали в значение этих символов. Считалось, что только Хранители Формул и Магистры знают их истинный смысл.

Следующие пару часов ученики провели, сидя на полу и погружённые в единение с «внутренним духом». Во всяком случае, это то, что они должны были делать под присмотром Магистра Хрута. И Шайнара честно пыталась понять, что значит «единение с внутренним духом», но стоило ей закрыть глаза, как её страшно тянуло в сон. И надо сказать, не её одну. То один, то другой ученики впадали в спячку и теряли вертикальное положение тела. Но Магистр Теней тут же будил их лёгкими ударами прутика и при этом невозмутимо продолжал вещать что-то о необходимости познать себя в продолжении других…

В Зал Пустоты вошёл ещё один человек. Он не носил ни мантию, ни плащ Теней и был похож на крестьян с побережья.

— Это Варен Сайрок, мой помощник и распорядитель хозяйственных работ, — представил вошедшего Магистр. — Ежедневно, с утра и до полудня все младшие ученики должны работать на плантациях мелковорлицы или на кухне, а также везде, где посчитает нужным Варен Сайрок.

Распорядитель имел сухощавое телосложение и бледное узкое лицо с полным отсутствием эмоций. Он смотрел на учеников поверх голов и лишь на Шайнаре его взгляд немного задержался. Может, потому что она так и сидела в стороне от остальных, а может, потому что была здесь единственной девочкой среди шестерых мальчишек.

Потом Магистр Теней покинул Зал Пустоты, а Варен Сайрок сказал:

— Поднимайтесь. Хватит спать. Работу никто за вас не сделает.

Ученики встали, а распорядитель продолжал:

— Запомните, меня не интересует, как относится к вам Магистр Хрут и ваши личные наставники. Но каждое утро, получив от меня работу, вы должны сделать её так, чтобы я не нашёл к чему придраться. В противном случае, можете забыть про вкусную еду и сладкий сон. А теперь следуйте за мной, — и Варен Сайрок повёл учеников прочь из Тайной Обители.

Они прошли через всю долину, миновали трапезную и направились по дороге, ведущей на побережье. Но по пути Варен Сайрок остановился у ещё одной незнакомой Шайнаре пещеры. В нос ударил резкий противный запах.

— Фу, — сказал вполголоса один из новеньких мальчишек, помахав перед носом рукой.

— Тебе не нравится запах снаружи? — спросил его Варен Сайрок. — Тогда эта работа как раз для тебя.

С этими словами он показал мальчишке на предметы, валяющиеся в траве. Там были две метлы и несколько пар высоких деревянных колодок с ремешками.

— Привяжешь это к ногам, — сказал распорядитель, — и счистишь со стен пещеры гуано мясных жуков на пол. А потом наберёшь корзину этих жуков и отнесёшь Ивару на кухню.

Шайнара скривилась. В её краях не водились мясные жуки, но однажды на ярмарке в Гельдоране она видела несколько маток этих насекомых в продаже. Жирные твари, величиной с ладонь, жутко воняли, когда опорожнялись, хотя на вкус их мясо было прекрасным.

— А она тебе поможет, — услышала девочка голос распорядителя, оторвавший её от воспоминаний, и увидела, что Варен Сайрок указывает на неё.

Ну, не-е-ет. Какой прекрасный день!

— И пошевеливайтесь, — напутствовал на прощанье помощник Магистра, — если не успеете сделать работу до полудня, первыми же и познакомитесь с Кругом Последних.

Когда Варен Сайрок с остальными учениками отошли от пещеры, мальчишка, который получил это задание наряду с Шайнарой, глубоко вздохнул и сказал с сарказмом в голосе:

— Вот повезло-то! Всю жизнь мечтал вместо Теней дерьмо жуков убирать!

Шайнара удивлённо посмотрела на него.

— Что значит «вместо»? — спросила она.

— Ну, я же не ученик Тени, — буркнул мальчишка в ответ, — а должен почему-то разделять все ваши «радости».

— Да. Я не видела тебя в Гроте Ушедших. Что же ты здесь делаешь с нами?

— Мастер Плантаций почему-то решил, что мне не повредит провести один год с учениками Теней.

— Так ты из деревни с побережья?

— Да. Я из трудней и всю жизнь буду только им. Поэтому я не понимаю, зачем надо было меня направлять к вам на обучение.

— Ну, меня зовут Шайнара и я тоже много, чего пока не понимаю.

— Это-то как раз понятно. Ты ведь из внешнего мира пришла. Кстати, меня зовут Мик, — представился мальчишка.

— Из внешнего мира? А ты разве нет? — удивилась девочка.

— Нет. Я урождённый Ордена.

— Как это?

— Ну, ты, наверно, знаешь, что Тени не могут иметь ни брачных ни других родственных отношений ни с кем из внешнего мира.

Девочка утвердительно кивнула. Она читала об этом в «Слове о Тени».

— Так вот, — продолжал Мик, — урождённые — это те, кто появился на свет от отношений членов Ордена между собой. Здесь не заключаются браки и дети, рождённые от таких отношений, не знают, кто их родители. Все они растут в деревне трудней до того возраста, пока их не возьмут на обучение Тени или Свет. А меня никто и не должен был брать. Меня давно уже определили в хозяйственники…

— Мне жаль, — сказала Шайнара.

Она не знала, что ещё добавить. Мик был упитанным и неповоротливым мальчишкой. Увидев его впервые в Зале Пустоты, она тогда ещё удивилась, как можно иметь такое телосложение, пройдя через Первый Храм. Теперь же всё стало понятно — оказывается, он никогда и не был в Первом Храме.

— Ладно, Мик. Давай уже приниматься за работу, — сказала Шайнара, пристёгивая деревянные колодки к ногам. Изделия эти были высотой в полметра и девочке никак не удавалось на них встать. У Мика дела шли не лучше.

Наконец, после нескольких попыток Шайнара смогла сделать несколько шагов вглубь пещеры. Гуано мясных жуков доходило ей почти до середины «ходулей».

— Подай мне метлу, — крикнула Шайнара напарнику, отчаянно балансируя руками и пытаясь удержать равновесие.

Мик исполнил её просьбу, и девочка осторожно начала счищать испражнения со стен пещеры.

— Как же здесь всё-таки воняет! — сказал Мик, когда ему удалось-таки к ней присоединиться. — Почему нам не выдали просто сапоги для этих целей? Зачем они придумали эти дурацкие колодки?

Шайнара не ответила. Все её мысли были заняты тем, как не поскользнуться и не упасть в эту жижу, над которой она сейчас весьма опасно балансировала.

— Всё! Больше не могу! — не прошло и часа, как снова заныл Мик. — Я не выдержу этот запах! Меня сейчас стошнит!

Шайнара продолжала молча очищать стены. Она старалась не обращать внимание на едкий запах, но стенания Мика её начинали раздражать.

— У меня уже болят ноги, — стонал он.

Шайнара думала, уж лучше бы она осталась здесь одна. Этот неповоротливый трудень своими причитаниями доведёт кого угодно.

И вдруг Мик при очередном махе метлы, не удержал равновесие и, едва не задев Шайнару, с грохотом рухнул в вонючую теплую жижу, и его тут же стошнило.

Девочка почувствовала, как и её рвотные позывы подошли к самому горлу и неимоверных сил ей стоило сдержать их. Шайнара молча продолжила надраивать стены. А Мик тем временем поднялся и выбрался из пещеры. И прошло достаточно много времени, прежде, чем девочка позвала его назад:

— Может, хватит уже прохлаждаться там? Скоро полдень, а у нас ещё полно работы.

— Я больше не пойду туда, — отозвался Мик.

— Ты же всё равно уже замарался? Какая теперь разница? Иди без колодок!

— Нет. Не пойду.

— Ты хочешь первым оказаться в Круге Последних?

— Мне всё равно. Я не ученик Тени.

— Но я не успею всё сделать одна!

В проёме пещеры показалась голова Мика. Он ехидно ухмыльнулся и сказал:

— Тогда падай на пол.

— Что? — не поняла Шайнара.

— Падай на пол, — повторил Мик. — Я не хочу, чтобы все думали, будто только я один замарался.

— Но это… не честно.

— Тебе решать, — пожал плечами наглый трудень.

Шайнаре нестерпимо захотелось врезать негодяю метлой промеж глаз. И когда-нибудь она обязательно так и сделает… А сейчас девочка отстегнула колодки и спокойно спрыгнула в тёплое гуано. В душе ей было противно и досадно, но внешне она не подала виду и лишь пренебрежительно усмехнулась.

Вместе они быстро дочистили оставшиеся стены (стоя на ногах, это было делать намного удобнее), набрали полную корзину жуков и поспешили на кухню к Ивару.

* * *

— Якорь в зад, пошли прочь отсюда! — заорал старый пират, когда Шайнара с Миком появились в дверях. — Иж чего удумали?! Не сметь являться ко мне в таком виде! Здесь же теперь вонять будет до вечера!

Шайнара и Мик поставили корзину на пол и выскочили на улицу. Солнце стояло уже высоко, и скоро все придут на обед. Но как можно было показаться в таком виде перед другими учениками и Магистрами…

Шайнара опрометью бросилась к пещерному лабиринту с купелью, из которого накануне так долго искала выход. Она ничего не объясняла Мику — у неё вообще отпало всякое желание с ним разговаривать. Она просто побежала, что есть силы, а он так и остался стоять на месте возле кухни.

Шайнара молила Богов, чтобы никого не встретить по пути, и Боги услышали её… почти. Когда она на полной скорости влетела в подземелье, то едва не сбила с ног человека. Тот успел отпрянуть буквально в последнее мгновенье. Шайнара вихрем пронеслась мимо и всё, что успела заметить — это то, что человек был молод, сильно сутул и одет в светлую тунику…

На этот раз в лабиринте, как и положено, горели факела. Девочка быстро добежала до купели. Там никого не было. Она на ходу скинула с себя одежду и прыгнула в горячую воду. Шайнара ныряла и плескалась, натирала себя корнем мыльнянки и мочалкой из жёсткого ворса. Ей казалось, что мерзкий запах так въелся в её тело и волосы, что теперь никогда не выветрится.

Тщательно внюхиваясь, Шайнара несколько раз выстирала одежду и только после этого вылезла из купели. Хорошенько отжав воду, девочка надела на себя мокрую одежду, и чтобы не замёрзнуть, а также быстрее просушиться, направилась назад к трапезной всё также бегом.

Глава четвёртая. Мастер Боя

Мика нигде не было видно. Да и никого из учеников тоже, и прежде, чем все они появились, одежда на Шайнаре успела почти полностью высохнуть.

Обедали члены Ордена в одной общей трапезной. Это была большая зала, где каждой касте было отведено своё место. Стол младших учеников располагался ближе всего к кухне и дальше всего от престола Магистров. Еда членов Ордена отличалась отменными вкусовыми качествами и большим разнообразием — старый пират хорошо знал своё дело.

Младшие ученики, которые плохо справлялись со своей работой, вместо обеда в общей трапезной отправлялись в, так называемый, Круг Последних. Он представлял собой площадку, выложенную плоскими камнями. Там провинившиеся получали лишь хлеб грубого помола и воду. А ужин для них был не предусмотрен вовсе.

В этот раз из шести учеников Теней в Круге Последних оказались двое. Одного из них Шайнара знала под именем Руден (он вышел с ней из Первого Храма), а другой был с побережья и девочке ещё не доводилось с ним общаться.

Шайнара отметила, что Мику каким-то образом тоже удалось привести себя в порядок. Он стоял в новой, чистой, сухой одежде и выглядел абсолютно довольным. Шайнару же Варен Сайрок разглядывал очень пристально, словно ища, к чему придраться. Но не найдя, пожелал всем вкусного заслуженного обеда и отошёл за свой стол.

Ученики принялись за еду. Никто ни с кем не разговаривал. Каждый был поглощён своими мыслями. Шайнара не знала, какую работу пришлось выполнять остальным, но, наверно, не легче, чем ей.

— Я сыт, — нарушил тишину Мик, отодвигая от себя пустую тарелку и вытирая рукавом губы. — Кто-нибудь знает, что нам делать дальше?

— Варен Сайрок приказал ждать здесь, пока за нами не придут, — отозвался с дальнего конца стола парень по имени Задир (тот самый, над которым первым проявилась буквы в пещере). Он имел сухощавое жилистое телосложение и носил короткую стрижку. А ястребиный взгляд и острый подбородок придавали его лицу слегка надменное выражение.

— А кто должен прийти? — спросил другой ученик. Его звали Анок. Он был маленького роста, с чёрными кучерявыми волосами и большими зелёными глазами, всегда распахнутыми так широко, словно он постоянно чему-то удивляется.

— Мастер Сибурд, — ответил Задир и не без гордости добавил, — мой личный наставник. Он говорил, что будет преподавать нам искусство боя.

— Наконец-то, — подал голос четвёртый ученик по имени Гевор. — Я уж думал, мы никогда не начнём делом заниматься!

Тем временем к их столу подошёл уже знакомый девочке друг Алхены.

— Задир, — обратился он к сухощавому парнишке, — веди всех на наше тренировочное плато. И тех двоих, что сидят в Круге Последних, тоже. Я скоро подойду, — и Мастер Боя вернулся к своему столу.

Следом за Задиром ученики вышли из трапезной. Шайнара немного замешкалась (уж очень ей понравился десерт, она никогда такого не пробовала), а потом бросилась догонять всю компанию. Но в дверях трапезной снова чуть не сбила человека… да ещё того же самого…

— Эй, полегче, — воскликнул он, когда девочка неожиданно налетела на него, — ты уже дважды за сегодня покушаешься на мою жизнь!

— Ой! Прости! Я не хотела… Я…

— Меня зовут Карлем, — сказал юноша, — и может теперь, когда ты знаешь моё имя, то будешь отличать от пустого места.

Шайнара совсем смутилась, но увидела, что собеседник улыбается. Теперь девочка могла разглядеть его хорошенько. Волнистые золотистые волосы до плеч, карие глаза, правильные черты лица — его лик был практически идеальным… Чего нельзя было сказать о телосложении. Карлем сутулился так сильно, что создавалось впечатление, будто у него на спине растёт небольшой горб. Хотя даже с изогнутой спиной он был выше девочки почти на целую голову.

— Я не услышал твоего имени, — прервал паузу Карлем.

— Ой, я же спешу…

— И это мешает тебе представиться ученику Хранителя?

Молодой человек был очевидно старше её, но не на много. А «ученик Хранителя» в Ордене означало, что он был из касты Света, а значит, Шайнара должна приветствовать его, как более высшего по рангу. Но она не знала пока, как это делается, и оттого растерялась ещё больше.

— Меня зовут Шайнара, — сказал она. — Я ученица Теней.

— Да уж вижу, что не Света, — усмехнулся собеседник, и девочке это не понравилось.

— Мне надо идти, — произнесла она.

— Да я и не держу, — эхом отозвался Карлем.

И Шайнара побежала догонять остальных.

* * *

Тренировочный лагерь раскинулся на небольшом горном плато. Он представлял собой площадку, на которой громоздились самые разнообразные конструкции: подвешенные стволы деревьев, ямы с кольями, верёвочные лестницы, вращающиеся деревянные манекены и многое-многое другое. Предназначение одних тренажёров было очевидным, о свойствах же других можно было только догадываться.

Первое, с чего начал Сибурд — это разбил учеников на пары и приказал биться друг с другом, как умеют, но ровно до того момента, пока один из них не попросит пощады. Напарником девочки он сделал Задира.

«Прекрасно, — подумала про себя Шайнара, — мало того, что меня ещё никто драться не учил (возня в детстве с братом не в счёт), так и в соперники поставили того, у кого в наставниках сам Мастер Боя».

Её размышления прервал кулак Задира, угодивший прямо в бровь. Шайнара зашаталась, но удержалась на ногах. Следующий удар мальчишки с ястребиным взглядом был более жёсток, и девочка упала на землю. Задир не дал ей опомниться, залез на неё и со спокойным знанием дела принялся поколачивать.

Шайнара извивалась, как змея, но Задир был жилистый исильный. Он легко уходил от её неумелых ударов и продолжал своё дело. Но надо отдать ему должное, он с первых минут почувствовал, что намного сильнее, и потому не старался ударить сильно, но всё равно это было весьма чувствительно.

Шайнара не знала, сколько это продолжалось. Задир всё-таки разбил ей нос и губу, а потом встал.

— Я не могу больше избивать её, Мастер, — сказал он, обращаясь к Сибурду. — Она же совершенно не умеет защищаться.

— Но я что-то не слышал, чтобы она сдалась, — ответил Сибурд. — Продолжить бой.

Задир вздохнул и, слегка пнув лежащую на земле девочку, беззлобно произнёс:

— Сдавайся давай.

Но Шайнара не ответила. Задир наклонился. Девочка прикрыла лицо руками, а Задир сделал ещё несколько ударов.

— Сдавайся, — повторил он громче, — и я перестану тебя бить.

Шайнара молчала. На самом деле она была в каком-то забытие. Удары Задира напомнили ей, как она уже однажды лежала вот так на земле, а здоровенный варвар избивал её… там в сарае… а потом…

Удар…удар… Шайнара не могла уклониться ни от одного…Ещё удар… Она начала терять сознание… и тогда Задир снова поднялся.

— Я победил, — громко объявил он.

Сибурд присел перед девочкой на корточки, взял её рукой за подбородок и осмотрел лицо.

— Нельзя победить того, кто не сдаётся, Задир, — сказал он ученику, а потом приказал всем прекратить бои.

Шайнара, шатаясь, встала на ноги.

— Победа, — начал Мастер Боя, когда все ученики привели себя в порядок и собрались перед ним, — приходит не к тому, кто сильнее, а к тому, кто готов идти до конца.

Он подошёл к деревянной стойке, на которой лежали всевозможные мечи, топоры, копья, булавы, ножи, щиты, кистени и многое другое.

— Здесь вы научитесь обращаться с разным оружием: коротким и длинным, клинковым и ударно-дробящим. Но самое главное, — он поднял с земли увесистый булыжник, — вы научитесь любой предмет, попавший вам под руку, превращать в оружие.

Сибурд метнул булыжник в высоко подвешенную медную пластину величиной с ладонь. Раздался звон.

— Но запомните, — продолжал Мастер Боя, — как бы хорошо вы не освоили боевое искусство, рано или поздно вы встретите того, кто владеет им лучше. И тогда только ваш дух, единый с духом Ушедшей Тени, что выбрала вас, сможет даровать вам победу.

Сибурд повернулся к Шайнаре:

— А теперь ответь мне, на что ты рассчитывала, вступая в бой с Задиром? Неужели, ты думала, что сможешь одолеть его? Ты женщина и всегда будешь слабее большинства мужчин. Так, на что ты рассчитывала?

— Я выполняла ваш приказ, Мастер Сибурд, — ответила девочка.

— А какой я отдал приказ?

— Драться до победы.

— Вот именно. Драться до победы. Но только ты не дралась. Ты просто позволила себя избивать.

— Но вы же сами сказали, что я слабее мужчины.

— Конечно. И поэтому ты, как никто другой, должна была сообразить, как повысить свои шансы на победу. Оглянись вокруг, — Сибурд поднял с земли обломок ветки, величиной с палец, — всё, что тебя окружает может быть использовано, как оружие. Оружие — вот то, что даст женщине преимущество перед мужчиной в открытом бою.

Сибурд подошёл к манекену и продемонстрировал, как можно даже маленькой безобидной палочкой вывести своего противника из строя, если неожиданно воткнуть её, например, в глаз.

Шайнара опустила голову.

— А теперь, — продолжал Мастер Боя, обращаясь уже ко всем, — я хочу, чтобы каждый из вас огляделся и нашёл десять предметов, которые он мог бы тем или иным образом применить в качестве оружия. Кто будет последним, вместо ужина отправиться на пробежку вокруг острова.

Ученики бросились собирать камни, палки, какие-то осколки и прочий мусор. Когда они закончили, Мастер Боя приказал надеть защитное снаряжение, которое хранилось в пещере неподалёку, и выбрать из горы собранного мусора какой-нибудь один предмет. После чего он снова разбил всех на пары и приказал продолжить бой.

Задир выбрал толстую палку средней длинны, прокрутил её в руке и описал в воздухе несколько восьмёрок. Из чего Шайнаре стало понятно, что он уже владеет и азами фехтования (ну, конечно, у него же в наставниках сам Мастер Боя). Что она могла ему противопоставить? Уж лучше б ей достался в напарники Мик. Вот тогда она хорошо бы прошлась по его упитанным бокам за то, что он заставил её испачкаться в испражнениях мясных жуков…

Шайнара выбрала палку подлиннее, чем у Задира, надеясь, что преимущество в расстоянии даст ей хоть какой-то шанс не быть окончательно битой. И её расчёт оказался неожиданно верен. Задир, конечно, неплохо сражался палкой, но недостаточно хорошо, чтобы совсем уж с лёгкостью отражать атаки Шайнары. А она именно атаковала, без остановки. Девочка боялась, что, если соперник пробьёт её защиту хоть раз, ей несдобровать — и снаряжение уже не поможет. Оно итак было хлипенькое. Далеко не доспехи. Просто несколько кожаных пластин на спину и грудь, да стальной шлем для защиты от самых сильных ударов. Всё остальное ученики должны были прочувствовать на своей шкуре.

На этот раз Задир не щадил девушку и не сдерживал свои удары. Шайнара сопротивлялась, как могла, но вдруг получила удар по пальцам (защитные перчатки слабо помогли), и палка вылетела у неё из рук. Задир победно улыбнулся. Он ведь уже знал, что драться кулаками девочка совсем не умеет. Он снисходительно отбросил свою палку в сторону, приготовившись дать сопернице пару хороших тумаков напоследок.

Но тут Шайнара сорвала с головы шлем и, размахнувшись, ударила им Задира прямо по лицу. Тот осел на землю и несколько секунд не мог прийти в себя. Но этих секунд девочке хватило, чтобы поднять с земли отброшенную противником палку и влепить ему несколько крепких ударов.

Сибурд остановил бой.

— Ты победила, — сказал он Шайнаре и, повернувшись к Задиру добавил, — а ты вставай. Хватит валяться. Ты проиграл девчонке, которая и меч-то в руках, наверно, никогда не держала. Так что приготовься, тебя ждёт весёленький вечерок…

Задир поднялся, бросив злобный взгляд на Шайнару и потирая побитый бок. Тренировка подошла к концу. На плато появилась Алхена. Она окинула девочку оценивающим взглядом (у той всё ещё сочилась кровь из разбитой губы и носа, а один глаз наполовину заплыл) и укоризненно покачала головой Сибурду.

Наставница проводила подопечную в свою комнату, усадила в кресло и принесла разнообразные мази и примочки.

— У меня ничего не болит, — соврала Шайнара, пытаясь отмахнуться от лечебных процедур.

— Сиди смирно. У тебя не должно оставаться следов на лице. Это важно.

— Почему?

— Любой шрам сделает тебя запоминающейся, а Тень должна быть… как тень. Кроме того, твоя внешность очень важна для Ордена.

— Для Ордена важна внешность? — переспросила Шайнара. — Но сегодня я видела человека едва ли не с горбом на спине…

— Я же не сказала, что для Ордена важна внешность любого. ТВОЯ внешность ВАЖНА.

— Почему?

Наставница прекратила свои манипуляции и внимательно посмотрела на девочку, а потом продолжила обрабатывать ранки.

— Так, ты видела Карлема? — спросила Алхена, не ответив на предыдущий вопрос.

— Да. Мы столкнулись с ним сегодня дважды. А что значит «ученик Хранителя»?

— Хранители Формул — это члены Ордена, которые отвечают за сохранность знаний и наполнение библиотеки. Главный Хранитель, Магистр Ворох, никогда не брал себе учеников. Карлем стал исключением. Он очень одарённый.

Весь вечер Алхена терпеливо отвечала на все вопросы Шайнары, рассказывая об Ордене и его членах. Обычно суровая и строгая, в этот вечер наставница была внимательной и доброжелательной собеседницей. Она оставила менторский тон и разговаривала с Шайнарой, как с младшей сестрой. Алхена даже принесла ужин прямо в комнату. Они болтали так дружески и беззаботно, что что-то до боли знакомое колыхнулось в душе девочки — то было давно забытое ощущение семьи…

* * *

На следующий день распорядитель хозяйственных работ Варен Сайрок отправил Шайнару на плантации. Вместе с ней были посланы маленький кучерявый Анок и высокий молчаливый Руден.

Мастер Плантаций, в распоряжение которого поступили ученики Теней, был упитанным краснощёким мужчиной. Но, не смотря на телосложение, передвигался он очень шустро и успевал не только отдавать приказы, но и проследить за их выполнением. Если же работники были слишком медлительны, Мастер Палнтаций не скупился на едкие словечки в их адрес, а тех, кто был помоложе, мог подогнать и хорошим пинком.

Но Шайнару, Анока и Рудена он встретил ласково и прежде, чем нагрузить их работой, устроил познавательную прогулку по своим владениям. Ученики увидели, как выращивают, собирают и перевозят мелковорлицу — ту самую травку, благодаря которой Красный остров защищается указом короля от посторонних визитов.

Краснощёкий Мастер делал всё, чтобы подростки прониклись важностью того, чем им предстояло заниматься. Но он напрасно старался. Самовлюблённых Теней не интересовали будни трудней.

— Ладно, — с горечью сказал, наконец, Мастер Плантаций, — ваша задача на сегодня простая. Вы должны наполнить вон тот резервуар пресной водой, — и он показал на огромную бочку, стоящую на возвышенности. От бочки во все концы расходились оросительные каналы, выложенные из обожженной глины и ведущие к рассаде мелковорлицы.

Воду ученикам предстояло носить в кувшинах, удерживая их одними пальцами за горлышко. Шайнара уже поняла, что любая работа для младших учеников Теней подбиралась таким образом, чтобы они могли одновременно упражнять свои боевые навыки. Так, чистка гуано мясных жуков на высоких колодках развивала чувство равновесия, а переноска кувшинов с водой за горлышко — крепость хвата.

Шайнара, Анок и Руден принялись за работу. Кувшины были тяжёлые и всё время норовили выскользнуть из рук. Удерживать их одними пальцами оказалось довольно трудно, тем более, что и дорога от водопада, где ученики черпали воду, до бочки шла по песку, да ещё всё время вверх.

Через пару часов пальцы девочка не чувствовала своих пальцев. Они онемели от напряжения и отказывались слушаться. Но и у Анока с Руденом дела шли не лучше. Кувшины то и дело выскальзывали у учеников из рук, падали на песок и разливались. Но Мастер Плантаций не давал отдыхать.

— Шевелитесь, маленькие ленивцы, — покрикивал он. — Бочка должна быть полна к полудню.

А потом он ушёл и забрал с собой Анока и Рудена на другую работу, а Шайнаре приказал закончить здесь всё одной. Девочка вздохнула — в бочке было чуть больше половины воды, а солнце стояло уже высоко. И тогда Шайнара решила пойти на хитрость и сократить путь. Это можно было сделать, ведь от водопада до холма с бочкой имелась ещё одна, более короткая дорога, но тогда, если кувшин упадёт, то он разобьётся, ведь под ним будет уже не мягкий песок, а скальная порода.

Но Шайнара всё равно рискнула. Она наполнила кувшины и взяла их, удобно расположив на руках, а не держа пальцами за горлышко. Девочка торопилась и ей уже почти удалось наполнить всю бочку до того, как Мастер Плантаций вернулся назад, но в последний заход один из сосудов всё-таки выскользнул у неё из рук, и осколки с предательским звоном разлетелись в разные стороны…

— Кто отличился? — спросил Варен Сайрок, когда краснощёкий Мастер Плантаций сообщил ему об утрате утвари.

Шайнара сделала шаг вперёд.

— Принесёшь ещё десять кувшинов воды, — приказал ей Варен Сайрок, — вход в трапезную для тебя сегодня закрыт. А если опоздаешь на тренировку, то и ночевать будешь в Круге Последних. Остальные следуйте за мной.

Анок и Руден сочувственно посмотрели на девочку, но помочь ничем не могли.

Шайнара снова принялась за работу. Она злилась на себя, и на Варена Сайрока, и на краснощёкого Мастера Плантаций, который теперь неотрывно следил за ней. Ну, она же не специально разбила этот дурацкий кувшин! Невозможно было по-другому наполнить бочку за такое короткое время!

Когда девочка закончила работу и дошла до кухни, в трапезной уже никого не было.

— Я хочу есть, — сказала она Ивару.

— Держи, — ответил тот и протянул ей кусок хлеба и стакан воды. — Только ваши уже ушли с Мастером Сибурдом. Но ты успеешь их догнать, если побежишь прямо сейчас.

Шайнара застонала.

— У меня больше нет сил, Ив.

Девочка взяла хлеб. Руки её всё ещё дрожали от тяжёлой ноши, а пальцы еле сгибались.

— Чтоб меня сожрала тухлая каракатица, — повар взял дрожащие руки Шайнары в свои ручищи и нежно погладил их. — А я всегда говорил, не стоит направлять девочек на путь Тени. Такие, как Алхена, — это редчайшее исключение. И такие, как ты, не должны из-за этого страдать…

Шайнара уставилась на повара, а потом резко вырвала свои руки из его ладоней и, не прикасаясь больше к хлебу, бросилась догонять остальных учеников. А старый пират смотрел ей вслед и самодовольно улыбаясь, поглаживал седую бородёнку…

* * *

«Не стоит направлять на путь Тени!» — пульсировали в голове девочки последние слова Ивара, — «Может ещё и Берда забыть?!»

Берд… Шайнара замотала головой, прогоняя навязчивый образ убитого брата. Ей нельзя сейчас давать волю чувствам. Она должна учиться. Хорошо учиться. Учиться убивать…

Мастер Сибурд отметил присутствие Шайнары лёгким кивком головы, и тренировка началась. Ученики изучали азы фехтования мечом, шестом и боевым цепом, учились бросать различные предметы в цель, выполняли акробатические упражнения на веревочных лестницах и высоко подвешенных над землёй брёвнах, прыгали через огонь и ползали между плотно растущими колючими кустами.

И то, что желудок Шайнары был пуст, позволило ей проделать все эти упражнения не хуже, чем остальным. И тогда её посетила странная догадка — почему занятия по искусству боя начинаются почти сразу после обеда? А тот, в свою очередь, всегда отличается изысканным разнообразием и обильностью? Не потому ли, что их хотят приучить преодолевать ежедневный соблазн чревоугодия и держать своё тело в готовности к физическим испытаниям в любой момент?

С тех пор девочка никогда не увлекалась обеденной трапезой, какой бы восхитительной она не была. Шайнара лишь слегка перекусывала овощами или фруктами, чтобы на тренировке чувствовать себя легко и свободно.

Однажды Алхена появилась верхом на лошади и привела с собой ещё одну для подопечной.

— Тебе пора учиться ездить верхом, — сказала она.

Сибурд выразил желание прокатиться с ними, и Алхена нисколько не возражала. Шайнара давно заметила, какой сговорчивой и покладистой становилась её наставница в присутствии Мастера Боя…

Сибурд приказал Задиру привести ещё двух лошадей, и все четверо направились к побережью. Наставники наперебой давали Шайнаре советы, как держать равновесие и управлять лошадью. И у девочки неплохо получалось для первого раза. Она всегда любила животных и хорошо чувствовала их.

Проехав мимо деревни трудней и плантаций мелковорлицы, они выехали на берег лагуны, отделённой от моря полукольцом из рифовых островков. Там, на берегу, сидел уже знакомый Шайнаре сутулый ученик Хранителя с золотистыми волосами.

— Я привела тебе подмогу, Карлем, — сказала Алхена, обращаясь к нему и указывая на Шайнару.

— И этот тоже, — добавил Сибурд, кивнув в сторону Задира.

После этого Алхена и Мастер Боя покинули лагуну, оставив после себя лишь клубы пыли на горизонте.

Шайнара и Задир спустились с лошадей и подошли к Карлему.

— И что же мы должны делать? — спросил Задир.

Карлем показал на воду. Там на волнах подпрыгивали несколько десятков запечатанных бутылок.

— Достаньте мне их, ученики Теней, и можете быть свободны.

— Это всё? — недоверчиво переспросил Задир и, не дожидаясь ответа, скинул с себя одежду и прыгнул в воду.

Шайнара замешкалась на берегу.

— Не бойся, там мелко, — сказал ей Карлем.

— Можешь не мочиться, — выкрикнул из воды Задир. — Я и один быстро справлюсь.

И действительно не прошло и десяти минут, как он достал все бутылки и покидал их на берег. Шайнара даже позавидовала ему — Задир чувствовал себя в воде, как рыба. Потом он вылез на сушу, оделся, сел на коня и ускакал.

А Шайнара собрала все бутылки и аккуратно сложила их возле Карлема. Тот распечатывал их, срезая пробку кривым ножом. В бутылках были записки, которые ученик Хранителя читал и раскладывал по кучкам.

— Что ты делаешь? — спросила девочка.

— Люди бросают эти бутылки в залив Судей в Сульдоране, а течение приносит их прямо сюда.

— И что же там пишут?

— Много всякого…

— А можно мне посмотреть?

Карлем протянул Шайнаре одно из посланий. Но та ничего в нём не поняла.

— Это на каком языке? — спросила она.

— На арахонском, — ответил ученик Хранителя. — Автор этой бумаги жалуется на ростовщика, которому должен денег.

— Так ты знаешь арахонский? — спросила Шайнара. Народы Арахона жили далеко на юге Миртании.

— И арахонский, и грекарский, и ручарский, и диалекты «грязных народов», — перечислил Карлем, следя краем глаза за реакцией девочки. Он явно хотел произвести впечатление. И ему это удалось.

— Так много? — изумилась та. — Кто тебя научил?

— Я сам научился… Не знаю, как. У меня такая способность с детства.

Шайнара удивилась ещё больше, и ей захотелось получше узнать Карлема. И тот охотно отозвался на её просьбу. Карлем поведал, что всю жизнь живёт на Красном острове и никогда не был за его пределами. А попал он сюда с корабля, который сначала был атакован пиратами, а потом во время шторма разбился о рифы недалеко отсюда. Никто из экипажа не выжил, кроме одного кока по имени Ивар, который добрался до острова на обломке корабля. Вместе с ним была корзина с младенцем.

Верховный Магистр позволил остаться обоим в Ордене, а младенцу дали имя Карлем, что с древнего языка означает «победивший судьбу». С тех пор Карлем живёт здесь. Сначала он помогал трудням, но потом Главный Хранитель, Магистр Ворох, разглядел в нём талант к языкам и взял к себе в ученики. Вскоре Карлем проявил способности и к другим наукам. Он отлично разбирался в медицине, ядах и устройстве различных механизмов. Карлем усовершенствовал технологию выращивания мелковорлицы и разработал для неё новое удобрение на основе гуано мясных жуков, что повысило урожайность вдвое.

— Ну, а ты? Как ты оказалась в Ордене? — спросил Карлем, закончив свой рассказ.

Шайнара растерялась и не сразу нашла, что ответить. Алхена уверяла, что никто и никогда не будет больше этим интересоваться и вот опять…

Шайнара взяла себя в руки.

— Я Тень. А у Тени нет прошлого, — сказала она твёрдо.

Карлем понимающе кивнул, а потом спросил:

— А знаешь ли ты, чьё имя носишь теперь?

— Имя духа, выбравшего меня, — коротко ответила девочка.

— И это всё, что ты знаешь?

— Этого достаточно, чтобы служить Ордену, — уже совсем уверенно отчеканила Шайнара.

В это время вернулась Алхена. Она спрыгнула с лошади и подошла к собеседникам.

— Ну и как она? — спросила наставница у Карлема.

— Неплохо, — ответил тот. — Можешь больше не переживать за неё.

Шайнара недоумённо посмотрела на Алхену.

— Познакомься ещё раз, — сказала та. — Это Карлем. Глаза и уши Ордена. Это он заставил меня тогда скрыть от Магистров твоё истинное происхождение и посвятить тебя в Призраки Первого Храма…

Глава пятая. Карлем

В юго-восточной части Красного острова находились болота. И вот уже несколько дней, как Сибурд, заставлял младших учеников оттачивать искусство маскировки именно в этих местах.

— Путь мастерства состоит из боли, — говорил Сибурд, стоя на сухой возвышенности и наблюдая, как его воспитанники, сидя по шею в воде, отплёвываются от вездесущих насекомых и стараются слиться с окружающим ландшафтом. — Когда вы поймёте это, вы научитесь любить свою боль, а трудности станут желанными.

Обмазав лицо грязью и водрузив на голову кучу из мха и болотной травы, Шайнара опустилась в воду, оставив над поверхностью лишь глаза. Для дыхания она использовала трубчатый стебель. Её задача сейчас состояла в том, чтобы незаметно подплыть к тому месту, где озорно играли маленькие болотные зверьки — гураньи, и поймать одного из них голой рукой.

Зверьки были настолько увлечены друг другом, что, казалось, не замечают ничего вокруг. Но стоило девочке приблизиться хоть на полшага, как они бросались врассыпную. Со своего места Шайнара не видела, как обстоят дела у остальных учеников, но пару раз слышала, как Задир несколько раз с шумом бросался вперёд, а потом ругался сквозь зубы.

Девочка пыталась подобраться к пугливым зверькам снова и снова. Но всё было безрезультатно. Сибурд объявил об окончании тренировки, и ученики отправились в Тайную Обитель, чтобы привести себя в порядок перед ужином.

Шайнара же всё сидела в болоте. Она была уверена, что ещё чуть-чуть и ей удастся подкрасться к гураньям. И однажды она была уже совсем близко, как вдруг на болоте появился Карлем. Он часто приходил сюда за мхом, но в это раз вёл себя так громко, что болотные зверьки, до которых Шайнаре оставалось буквально рукой подать, в очередной раз разбежались.

С досады Шайнара даже подумала, что неплохо было бы утопить Карлема. Но немного остыв, она решила проучить его, незаметно подплыв и выскочив перед самым носом, чтобы он от неожиданности отступился и упал в воду.

Девочка поправила «кочку» на голове, опустилась под воду полностью и, дыша через трубочку, медленно поплыла к тому месту, где сидел Карлем.

— Ты дышишь, будто ветер в трубе завывает, — услышала Шайнара над водой голос Карлема и поняла, что её раскрыли.

Она вынырнула на поверхность.

— Просто у тебя слух, как у гураньи, — сказала она, отплёвываясь.

— Ну, так и тренируйся на гураньях.

— Этим я и занималась, пока КТО-ТО, — (она выразительно посмотрела на Карлема), — не спугнул их. Они такие осторожные! Я даже подойти к ним не могу, не то что поймать.

— А может просто не надо подходить?

— ??

Карлем вытащил ещё одну кипу мха и убрал её в мешок.

— Ты слишком торопишься, — сказал он. — А Тень должна уметь ждать. Ждать столько, сколько потребуется. Терпенье всегда ведёт к успеху там, где отказывают другие способы.

— И что же, мне надо дождаться, пока гураньи сами подойдут ко мне?

— Возможно. Сама решай, — Карлем встал, собираясь уходить. Шайнара тоже вылезла на сушу. Она уже начала замерзать и решила, что попрактикует долгое ожидание как-нибудь в другой раз.

— Приходи вечером на побережье, — сказал Карлем. — Там прибудет корабль с товарами из Альвадиса. Я кое-что заказывал в королевских мастерских. Может, и тебе будет интересно…

Шайнара согласно кивнула, а потом направилась в Тайную Обитель. Ей надо было переодеться в чистое и сухое. После случая в пещере мясных жуков Алхена позаботилась, чтобы девочке выдали ещё пару комплектов одежды.

* * *

Вечером Шайнара пришла в деревню трудней и увидела у причала большой корабль с королевской эмблемой. Моряки сновали туда и сюда, перетаскивая на берег какие-то ящики. Варен Сайрок руководил разгрузкой судна. Увидев Шайнару, он хотел и девочке дать какую-нибудь полезную работу, но Карлем вовремя увёл её подальше от глаз распорядителя.

Ученик Хранителя держал в руках небольшую коробку, тщательно запечатанную со всех сторон.

— Что это? — спросила Шайнара.

— Увидишь, — ответил Карлем и направился прочь от деревни трудней.

Они прошли знакомую лагуну, куда течение приносило бутылки из Сульдорана, а потом поднялись на утёс, одиноко выступающий над морем.

Карлем распечатал коробку. Там оказались две металлические детали, похожие на разрезанную пополам трубу с креплениями, несколько выпуклых стёкол, вогнутое зеркало, а также подставка. Карлем открыл маленькую книжечку, с которой никогда не расставался (она вся была исписана какими-то чертежами и вычислениями) и приступил к сборке. Шайнара с интересом наблюдала за ним. Вскоре труба на подставке была собрана. Карлем направил её на небо и сказал:

— Это прибор для увеличения звёзд, — он посмотрел в глазок, навёл трубу на луну, а потом пригласил посмотреть Шайнару.

Девочка прильнула к прибору. Луна, которая отсюда казалась такой маленькой и далёкой, стала огромной. Шайнара даже различила на ней какие-то ямы и горы. Девочка стала водить трубой по небу, разглядывая различные скопления звёзд, а Карлем рассказывал ей, как они называются.

— А как называется маленькая красная звёздочка на самом хвосте созвездия Дракона? — спросила девочка, повернув прибор на восток.

— В созвездии Дракона? Там нет никаких красных звёздочек.

— Есть. Маленькая, красная. На самом конце хвоста. Сам посмотри.

Шайнара отошла от прибора, уступая место Карлему. Тот долго приглядывался, подкручивая установленные в трубе линзы.

— Да… Действительно есть…Странно… — сказал он и сделал какую-то пометку в своей книжечке.

Шайнара ещё долго рассматривала звёздное небо, но Карлем перестал отвечать на её вопросы. Маленькая красная звёздочка в созвездии Дракона не давала ему покоя. Он сидел под единственным деревом, растущим на утёсе, и задумчиво листал свою книгу.

Следующие несколько дней Шайнара не видела Карлема. Алхена сказала, что он всё время проводит в библиотеке Хранителей. Карлем не приходил обедать в общую трапезную. Младшие ученики Ведающих носили ему еду прямо в Хранилище Книг.

Шайнара же продолжала свои тренировки по маскировке и достигла определённых успехов. Умело используя игру света и тени, она научилась сливаться с деревьями, скалами и крышами крестьянских домов. Девочка могла пробраться незамеченной куда угодно, особенно в сумерках. И только занятия на болоте всё ещё приносили ей разочарование. Пугливые гураньи никак не хотели подходить к подозрительной «кочке».

Но и у других учеников дела шли не лучше. Лишь одному Задиру удалось однажды поймать болотного зверька. Но для этого мальчишка вовсе не томился в ожидании. Гуранья сама случайно свалилась в воду, а у Задира была молниеносная реакция. Благодаря этой реакции, ему по-прежнему не было равных и на занятиях по фехтованию. Меч в руках Задира парил и играючи побеждал соперников.

Когда Карлем наконец вышел из Хранилища, Шайнара снова пошла вместе с ним на утёс.

— Я нашёл, — сказал Карлем, раскладывая свою трубу, — это не звезда там, в созвездии Дракона. Это блуждающая планета Алькон. Она появляется на небе раз в полторы тысячи лет, — Карлем подкрутил линзы, — но упоминания о ней встречаются лишь в книгах самых ранних эпох.

В тот и многие последующие вечера Калем ещё долго наблюдал за Альконом и продолжал что-то высчитывать в своей записной книжечке. Шайнаре нравилось проводить с ним время. Он знал очень много интересных вещей, несмотря на то, что никогда не покидал Красный остров. А ещё ей нравился этот утёс. Эти волны, с шумом разбивающиеся о его подножье. Этот раскидистый дуб, под которым так здорово лежать, наблюдая за тем, как Карлем усердно сопит над своими вычислениями…

— Знаешь, что я ещё узнал, пока искал сведения об Альконе? — спросил как-то ученик Хранителя девочку. — В истории Ордена была всего одна женщина по имени Шайнара, значит это именно её дух выбрал тебя. Она была защитницей Йольского замка ещё в досудебную эпоху. А ты знаешь, где располагался Йольский замок?

— В «Истории об Ордене» сказано, что он стоял в долине, у подножия Рудниковых гор.

— Да. Сказано. Но это не верно. Я проводил исследования этого вопроса и считаю, что в «Истории» была допущена ошибка. Йольский замок стоял намного севернее, на Морвийских холмах. Возможно даже там, где сейчас находится Гельдоран…

— Правда? — удивилась Шайнара. — В окрестностях Гельдорана действительно много древних руин, о происхождении которых никто уже не знает.

Карлем удовлетворённо кивнул.

— А что ещё известно про Шайнару из Ордена? — спросила девочка.

— Совсем немного. Дело в том, что несколько лет назад в Хранилище был пожар и многие древние архивы сгорели. Мы пытаемся восстановить утраченное, но это не всегда возможно. Я знаю лишь, что Шайнара погибла, сражаясь. Но её тела на поле битвы никто потом не нашёл…

Прошло несколько месяцев. Обедать и спать в Круге Последних для Шайнары стало привычным делом. Ей очень хотелось стать хоть в чём-то лучшей, но пока это никак ей не удавалось.

На занятиях по фехтованию по-прежнему лидировал Задир. На тренировках по маскировке только маленький кучерявый Анок сумел добиться того, чтобы болотные гураньи свободно пробегали по его голове, не замечая подвоха, и он мог ловить их голыми руками. В изучении ядов и целебных зелий преуспел молчаливый Руден. А Гевор… Тот просто никогда не унывал. Его шутки поднимали настроение всем и испортить его потом не мог даже вечно недовольный распорядитель Варен Сайрок.

Шайнара плавала и бегала медленнее всех (Мик не в счёт. Этот увалень не мог обогнать и черепаху). Но она научилась ездить верхом, лазить по мокрым скалам, подолгу висеть над землёй, обхватив руками конёк крыши или ветку дерева.

Всё свободное время девочка проводила с Карлемом, и связь между ними крепла с каждым днём.

Однажды на утёсе, когда Шайнара, болтая ногами, сидела над самым обрывом и рассказывала ученику Хранителя о своих очередных успехах и поражениях на дневной тренировке, Карлем вдруг побледнел и упал. Его лицо исказила гримаса боли. Девочка подскочила к нему.

— Что с тобой?! — воскликнула она.

— Ничего, — сквозь зубы процедил Карлем, — сейчас пройдёт…

Он развязал мешочек, который всегда носил на поясе, и достал из него маленькую баночку с мазью. Потом Карлем снял рубашку и попытался намазать себе спину между лопаток.

— Давай, я помогу, — сказала Шайнара и взяла у него баночку.

Девочка окунула пальцы в мазь и стала втирать её другу между лопаток как раз в том месте, где у него был нарост, делающий его сильно сутулым. Шайнара никогда не видела раньше горбов, но почему-то была уверена, что этот был не обычным. Горб Карлема был весь пронизан тонкими синими жилами, отчётливо видимыми под кожей.

Шайнара втирала мазь и чувствовала, как горит под её руками спина Карлема.

— Очень больно, да? — спросила она.

Тот через силу улыбнулся и ответил:

— Нет. У тебя нежные руки.

Когда Шайнара закончила, Карлем поспешил надеть рубашку.

— Подожди, мазь ещё не впиталась, — остановила его девочка.

— Но тебе, наверно, неприятно смотреть на меня.

— Ты точно принадлежишь касте Света? А то иногда такие глупости говоришь! — и Шайнара подула ему на спину, чтобы мазь поскорее впиталась. — Давно это у тебя?

— С рождения. Но жечь начало всего пару лет назад. Магистры обследовали меня, но ничем помочь не смогли, разве что научили готовить вот эту мазь из болотного мха. Она хорошо снимает острую боль.

Карлем надел рубашку и поднялся на ноги. Он взял Шайнару за руку, и они вместе покинули утёс.

* * *

Так прошёл ещё один год. Юноши-трудни, которые обучались вместе с учениками Теней, вернулись на побережье в деревню. И уж как Мик был этим доволен! Но приближался тот самый день, воспоминания о котором выворачивали душу Шайнары наизнанку…

Алхена ещё с утра уехала на материк вместе с Мастером Сибурдом. Тренировки в этот день были отменены, и Варен Сайрок с удовольствием нагружал учеников дополнительной работой.

Но сегодня девочка была ей только рада. Она готова была делать всё, что угодно, только бы не думать… только бы не оставаться наедине со своими мыслями… Малейшее воспоминание она прогоняла ещё на подходе. Но день тянулся невыносимо медленно, а стрелки больших солнечных часов, расположенных на стене Тайной Обители, словно специально зависали на каждой минуте.

— Вот ты где, — сказал Карлем, приблизившись к девочке со спины. Она лежала на берегу лагуны и смотрела в воду на своё отражение. Она повзрослела, черты её лица изменились, но в них по-прежнему угадывался её брат-близнец…

— Ты не была на ужине, — продолжал Карлем, присаживаясь рядом.

— Я не голодна, — ответила та и провела рукой по воде. Отражение запрыгало и зарябило.

— Алхена просила приглядеть за тобой сегодня.

— Я не нуждаюсь в присмотре, — грубовато ответила Шайнара и села.

Ей ни с кем не хотелось сейчас разговаривать, даже с Карлемом…

Но ученик Хранителя не собирался оставлять её одну. Он придвинулся ближе.

— Я знаю, что случилось в этот день с тобой два года назад, — начал он. — Алхена рассказывала мне про твою деревню.

Шайнара ничего не ответила. А Карлем продолжал:

— Но став Призраком в Первом Храме, ты должна была отказаться от своего прошлого.

— Слушай, Карлем, я не хочу говорить об этом…

— Придётся. До тех пор, пока на самом деле не поймёшь, что у Тени нет прошлого.

Шайнара горько усмехнулась:

— Да уж. «У Тени нет прошлого». Это написано в Кодексе и это так легко произнести вслух, но ведь никто, понимаешь, ты… никто не в силах избавиться от своих воспоминаний…

— Возможно. Но Тень должна сделать так, чтобы эти воспоминания, какими бы страшными они не были, никак не влияли на её сегодняшние решения. А у тебя разве так?

Шайнара посмотрела на Карлема. Он стал ей очень близок за этот год, но разве можно было ему полностью открыться?

— Слушай, — начала девочка после паузы, — я не понимаю, о чём вы с Алхеной беспокоитесь. Я же избрала путь Тени и не собираюсь от него отказываться. Что ещё вам от меня надо?

— Искренности в намерениях, — ответил Карлем и посмотрел ей прямо в глаза, — Ты действительно хочешь служить Ордену или преследуешь свои цели?

Шайнара и Карлем несколько секунд изучали друг на друга молча, после чего ученик Хранителя добавил:

— Пойми, это очень важно. Орден — лучшее, что есть у людей в этом мире. Их единственная надежда на справедливую защиту. И мы должны хранить его таким, каким он был задуман. Тень принадлежит Ордену и не может иметь никаких душевных связей с внешним миром. Тень не имеет права на эмоции. В противном случае, она не сможет выполнять свою работу правильно.

Когда Карлем говорил об Ордене, лицо его преображалось. Он словно становился другим в этот момент, каким-то возвышенным и… чистым. Шайнара даже завидовала его одержимости. Сама она так не могла. Конечно, она любила и даже немного боготворила Орден и ей действительно хотелось стать его частью, стать Тенью и даже, возможно, служить людям, но… Берд… Она не могла отказаться от брата. Не могла отказаться от мести за него. И Карлем словно чувствовал это.

— Так у тебя есть свои цели? — повторил он. — Ты можешь доверять мне, Шая. Я обещаю, что никому не открою твоих секретов.

Но девочка молчала.

— Доверься мне, Шая…

Шая… Шая… Так называл её только Берд. Она отвернулась, чтобы скрыть не вовремя выступившие на глазах слёзы.

— Расскажи… — повторял Карлем, мягко разворачивая её к себе.

Шайнара зажмурилась и стиснула зубы. Образ проткнутого копьём брата снова воспылал перед ней во всех красках. Она отчаянно замотала головой. И в этот момент Карлем привлёк её к себе, обнял и прижал к груди.

— Всё хорошо, — прошептал он, — всё хорошо…

И Шайнара не выдержала. Она зарыдала во весь голос, и его рубашка насквозь промокла от её слёз.

Карлем крепко прижимал к себе девочку, пока та не успокоилась. Но ещё несколько минут она сидела, уткнувшись лицом в его грудь. А потом подняла на него опухшие от слёз глаза и рассказала об убийцах, об отце, о Берде и… об изнасиловании…

Глава шестая. Рубиновый аскорис

После того, как мальчики-трудни вернулись в деревню на побережье, тренировки младших учеников Теней стали намного интенсивней. Ещё два года они изучали техники владения самым различным оружием, а также бегали, прыгали, плавали, ползали. Лекари обучали учеников останавливать кровь, вправлять вывихи, готовить целебные отвары. Хранители Формул давали азы знаний по изготовлению и применению всевозможных ядов.

Шайнара выросла и превратилась в красивую восемнадцатилетнюю девушку. Задир, Гевор, Анок и Руден тоже возмужали. Под их одеждой теперь легко угадывался рельеф мускул, а черты лиц утратили юношескую мягкость.

Как-то, когда ученики обедали в трапезной, и только Гевор остался снаружи в Круге Последних, Шайнара сказала:

— Мы с вами уже три года вместе. Вместе тренируемся и вместе работаем на Варена Сайрока. И мы все хотим служить Ордену одинаково сильно. Так почему же тогда нас, таких одинаковых в своём стремлении и желании быть полезными, разделяют за трапезным столом? Почему кому-то достаётся вкусный обед, а кому-то только хлеб с водой?

— И что такого? — спросил Задир с дальнего конца стола. — Каждый должен расплачиваться за свои ошибки сам. И нет среди нас одинаковых. Всегда будут лучшие и худшие.

— Я говорю не о навыках, а о желании служить Ордену. В этом желании мы одинаковы. А получается так, будто мы всё это делаем за еду? Нас дрессируют, словно собак. Сделал хорошо, возьми вкусный кусочек, не сделал — кусочка не получишь.

— Тс-с, — зашептал Анок, оглядываясь по сторонам, — тише ты, разошлась…

— Она права, — сказал Руден. — Нас поощряют вкусной едой, как будто без неё мы сделали бы свою работу хуже. Это унизительно.

— Не знаю, насколько что унизительно, — отозвался Задир и вальяжно развалился на стуле, — но я никогда не был в Круге Последних…

Шайнара долго смотрела на ломившийся от изобилия стол. А потом встала, взяла кусок хлеба, налила себе стакан воды и вышла из трапезной.

Гевор удивлённо посмотрел на девушку, вошедшую в Круг Последних. Она ничего не сказала, только поприветствовала его стаканом воды так, словно это был бокал с вином, и села на один из валунов в Круге. Но ещё больше парень удивился, когда следом за ней появились Анок и Руден. Они тоже несли хлеб и воду, и, войдя в Круг, разместились на свободных камнях. Все четверо ещё раз переглянулись, улыбнулись друг другу и принялись за еду.

— Так, что здесь происходит? — спросил Варен Сайрок, выйдя из трапезной и заметив в Круге Последних такое количество младших учеников.

Те перестали жевать и встали.

— В «Слове о Тени» сказано, что Орден — это единство, — начала Шайнара, — мы хоть и младшие ученики, но тоже члены Ордена. И среди нас нет последних. Мы все первые в своём стремлении служить…

— Вторые, — пренебрежительно перебил Задир, проходя мимо.

— Круг Последних разделяет нас, — продолжала Шайнара. — А значит разделяет и единство Ордена…

Она замолчала. Варен Сайрок тоже ничего не говорил. Он ещё раз обвёл взглядом молодых людей, а потом развернулся и ушёл.

Ученики ободряюще друг другу закивали.

— Эй, «тоже члены Ордена», — передразнил Ивар, слышавший из кухни весь разговор, — могу налить компотику… всем.

* * *

В тот же вечер Магистр Теней Велиар Хрут собрал учеников в Зале Пустоты и сказал:

— Завтра Ночь Призраков. На ваше место придут другие, а вы станете старшими учениками. В честь этого события в долине Ушедших будет пир, и я хочу, чтобы на этом пиру у меня на столе стояла бутылка рубинового аскориса. Вы знаете, что это?

— Вино, которое производят трудни на побережье, — ответил Задир.

— Да, — подтвердил Магистр, — вино. Но мне нужно не любое вино, а то, которое хранит у себя Барламо Солеро. Вы, вероятно, его знаете. Это старик, который распоряжается водной системой плантаций. Он живёт на самой окраине деревни, в высоком жёлтом доме.

— Это тот старик, который почти слепой? — спросил Анок.

— Да-да. Он уже давно ничего толком не видит. Но рубиновый аскорис делает так, как никто в мире. И ваша задача — принести его мне. Бутылка всего одна и потому она особенно ценна. Старый хитрец добавляет в своё вино какой-то секретный ингредиент и никому не раскрывает рецепта, — Магистр усмехнулся. — Итак, ученики, вы поняли задачу?

— Ограбить слепого старика, — Задир даже фыркнул от пренебрежения.

— Принести бутылку рубинового аскориса, — спокойно уточнил Магистр Велиар. — Завтра на пиру она должна стоять у меня на столе. Тот, кто это сделает, будет назначен главным среди старших учеников. Но, если попадётесь Барламо Солеро, не вздумайте сказать, что это я вас послал…

Ученики отдали честь Магистру Теней и вышли из Зала Пустоты.

— В чем доблесть — ограбить слепого? — спросил Анок, когда они достаточно удалились от Тайной Обители.

— Может, просто потешить самолюбие Магистра Хрута? — отозвался Гевор.

— Смысл — выявить среди нас лучшего, — сказал Руден.

— Тень не должна обсуждать приказы, — вмешался Задир. — Так что, просто заткнитесь и бегом на побережье.

— Тебя ещё никто не сделал главным, чтобы командовать нами, — огрызнулся Анок.

— Это лишь вопрос времени, — ответил Задир.

— Ты слишком самоуверен.

— Просто среди нас только я достаточно силён, чтобы нести это бремя.

— Бремя? Ну-ну… Да ты же спишь и видишь, как всегда оставаться первым. И ты никогда не сотрудничаешь!

— Я умею решать проблемы в одиночку. А если ты — нет, то какая же ты, к мордору, Тень?! Она, — Задир указал на Шайнару, — вбила вам в голову, что мы должны научиться помогать друг другу и вместе преодолевать трудности. Но это не так. Только постоянное состязание делает нас лучше, сильнее и умнее. Жаль, что вы этого не понимаете.

И Задир направился бегом на побережье.

Шайнара слушала эту перепалку молча. Упрёк Задира нисколько не задел её. Она действительно считала, что, если ученики будут помогать друг другу, то добьются больших успехов. Гевор, Руден и Анок обычно разделяли её взгляды, но сейчас, глядя вслед убегающему Задиру, Руден сказал:

— Он, конечно, та ещё высокомерная задница, но, может быть, в этот раз он и прав. Магистр Хрут хочет назначить главного. А главный должен быть лучшим. А выявить лучшего можно лишь сталкивая нас лбами.

Но ему никто не ответил. Анок и Гевор уже бросились догонять Задира. Руден посмотрел на Шайнару и, подхватив свое тренировочное оружие, побежал за Аноком и Гевором. Девушка вздохнула и решила тоже не отставать.

* **

На остров опустилась ночь. Но на побережье было ещё оживлённо. Предстоял пир, и трудни весь день готовились к нему. Постепенно они разошлись по своим домам. Узкий жёлтый месяц то и дело нырял в гонимые ветром тучи, и это было на руку притаившимся ученикам.

Шайнара наблюдала за деревней из-за большого валуна. Она знала, где находится дом Барламо Солеро. Задира, анока, Гевора и Рудена нигде не было видно. Может, они тоже заняли выжидательную позицию.

Когда в деревне стало совсем тихо, девушка подобралась к дому Борламо Солеро ближе. Она слышала, как старик несколько раз кашлянул, а потом увидела, как он вышел из дома и направился в двухэтажный сарай неподалёку.

Возле сарая были развешены гроздья сухих рубиновых ягод. Шайнара подползла ещё ближе, и её нос уловил характерный запах браги. И тут девушка заметила на крыше сарая силуэт. Он ловко пролез в окно второго этажа, послышался стук и приглушённый возглас, а потом снова стало тихо.

Шайнара подползла к окну и осторожно заглянула внутрь. Там горела масляная лампа. Она освещала стол, на котором стояла та самая бутылка рубинового аскориса, будто специально забытая на самом видном месте. Вокруг никого не было. Забрать со стола бутылку прямо сейчас казалось пустяковым делом — достаточно перепрыгнуть через подоконник.

Но тут послышался шорох и из печной трубы в помещение выкатился Анок. Девочка увидела его перемазанное в саже лицо в освещении лампы. Он протянул руку и схватил со стола бутылку. И в это момент сверху на него упала сеть. Анок попытался распороть её ножом и выбраться, но он не успел. В комнату ворвались четверо крепких трудней. Они выбили у Анока нож и, не разрезая сетки, уволокли несчастного куда-то за дверь.

— Не для твоих потных ручек, малыш, созревало моё вино, — услышала оттуда Шайнара скрипучий старческий голос.

Девушка замерла под окном, не дыша. Где-то сбоку раздался резкий свист. Это сработала ещё одна ловушка. Из сарая выскочили всё те же четверо трудней. Шайнара вжалась в стену. Они не заметили её и пробежали дальше. А потом девушка увидела, как по земле тащат ещё одно тело, завёрнутое в сеть.

Шайнара поняла, что задание не такое и простое, как показалось вначале, и она решила ещё раз всё обдумать, прежде, чем действовать. Девушка стала медленно отползать от окна, но во тьме не разглядела и задела натянутую и хорошо замаскированную кем-то верёвочку. Раздался знакомый свист и Шайнару накрыла сеть. Всё те же трудни отвели девушку в сарай на второй этаж и подвесили к потолку за ноги. В таком перевёрнутом положении здесь уже висели и все остальные ученики…

— Так-так-так, — сказал старик, поднимаясь со стула и опираясь на массивную чёрную трость, — вы решили, что раз я слепой, то меня можно и ограбить? И это ученики Теней! Мне стыдно за вас. Кто же дал вам столь низкое поручение? А?

Пленники молчали.

— Ладно. Я отпущу того, кто скажет мне имя заказчика. Ну?

Ученики не произносили ни слова и только угрюмо сопели.

Старик открыл дверь и крикнул в коридор:

— Мик! Давай скорей. Всё веселье пропустишь…

В сарай вошёл Мик. Он был всё такой же полный и нерасторопный. Увидев висящих под потолком учеников, его улыбка растянулась до ушей. В руках он держал свежесрезанные розги.

— Даю вам последний шанс, — вновь обратился Барламо Солеро к пленникам, — скажите мне, кто вас послал, и я отпущу всех.

Ученики молчали.

— Ну что ж, — продолжил старик, — ночка длинная, а развлечений у меня много… Начинай, Мик.

Молодой трудень не заставил себя долго ждать и принялся с энтузиазмом сечь подвешенных к потолку учеников, приговаривая:

— Вы смеялись надо мной, когда я учился с вами. Вы считали себя лучше и умнее. А сами попались в наши ловушки, как глупые курицы. Хотя нет… курицы и то не попались бы…

Было видно, что Мику доставляло огромное удовольствие словесно унижать учеников Теней. Он выдумывал оскорбления и сам же от них приходил в восторг. А руки его работали без устали.

— Вы все из себя такие самоуверенные. И конечно думали, что вам стоит отобрать вино у какого-то старика с побережья! И вам даже в голову не пришло узнать о нём больше! Вы просто жалкие недоумки, а не Тени! Барламо Солеро был Мастером Боя в Ордене, пока Железный герцог не ослепил его. Но даже в таком положении Барламо сильнее любого из вас. Быть может, если бы вы объединились, то у вас и был бы хоть какой-то шанс… Но вы же такие тупоголовые!

Мик сёк подвешенных учеников направо и налево. Те не издавали ни звука. Несколько обжигающих ударов досталось и Шайнаре. Потом Мик ушёл, а Барламо Солеро и его прислужники продолжили экзекуцию.

Учеников обливали ледяной водой, хлестали узловатыми верёвками и кололи иголками. С рассветом старик приказал опустить изнеможенные тела на пол.

— Проваливайте отсюда, сосунки, — сказал он, от души пнув напоследок каждое тело, — и передайте Велиару Хруту, что вы ни на что не годитесь…

Побитые и униженные, ученики выбрались из деревни. Все они были подавлены, и никто ни с кем не разговаривал. Еле передвигая ноги, они направились к Тайной Обители, и только Шайнара отстала. Девочка села на дорогу и развернулась в сторону побережья. Она сидела на земле и наблюдала, как просыпается деревня. У трудней было много ещё сегодня забот по подготовке к ночному пиру.

Дом Барламо Солеро тоже ожил. Те, кто всю ночь издевались над пленниками, теперь занялись своей работой. А самого старика нигде не было видно. Может, он где-нибудь отсыпался после бессонной ночи.

Шайнара встала и снова направилась к побережью. Девочка осторожно прокралась к сараю Барламо Солеро и заглянула внутрь. Бутылка рубинового аскориса всё ещё стояла на столе. Странно, что хитрый винодел до сих пор не убрал её. Шайнара перемахнула через подоконник и схватила заветное вино.

— Тебе мало досталось? — услышала она знакомый скрипучий голос за спиной и обернулась.

В дверях стоял Барламо Солеро.

— Запомни, деточка, — никто никогда и ничего не заберёт у Борламо Солеро без его разрешения.

— А ты не такой уж и слепой, да? — ответила Шайнара, оттягивая время и придумывая пути к отступлению.

Старик ухмыльнулся и поднял массивную трость, на которую опирался при передвижении.

— Поставь на место моё вино, девочка, и проваливай отсюда, — сказал он. — Игра окончена.

— Я не могу. У меня приказ. А Тень не возвращается, не выполнив приказа.

— Тогда пеняй на себя…

Старик бросился на Шайнару и, не смотря на свою слепоту, стал очень ловко орудовать своей тростью. Шайнара еле уворачивалась от его ударов. Она защищалась всем, что попадалось ей под руку, но натиск Барламо было невозможно остановить.

И вдруг Шайнара, отбиваясь от очередного выпада, посмотрела в окно и, изобразив на лице дикий ужас, истошно закричала.

— Пожар! Твой дом горит!

Барламо опустил трость и подскочил к окну. А девочка в мгновенье ока выскочила в открытую дверь и понеслась так, что только пятки засверкали…

Шайнара бежала не останавливаясь, и была уже далеко от побережья, как вдруг на дорогу перед ней выпрыгнул Задир. В руках он держал два деревянных тренировочных меча.

— Отдай это мне, — сказал Задир, указывая на бутылку с вином.

— Вы же все ушли. Это я её добыла, — ответила девушка.

— Да. Ты добыла. А я заберу.

— Это подло.

— Нет. Это будет честно, — и Задир бросил один из мечей Шайнаре. — Защищайся.

Девушка подняла меч и сжала его в руке. Задир начал атаку первым. Мечи младших учеников скрестились. Так яростно Задир ещё никогда не фехтовал. После ночных пыток тело Шайнары ныло от усталости и боли, а Задиру словно всё было ни почём. Он твёрдо решил завладеть вожделенной бутылкой. Шайнара сопротивлялась отчаянно, но всё равно безнадёжно проигрывала. И, в конце концов, Задир выбил у неё из рук меч и, приставив свой к её горлу, сказал:

— Теперь ты понимаешь, кто из нас лучший ученик?

— Ты всего лишь лучший боец, — ответила девушка.

Задир ухмыльнулся, убрал меч и забрал бутылку…

Глава седьмая. Пещерный рукокрыл

В ночь Призраков их Первого Храма вышли шестеро и девочек среди них не было…

На пиру Магистр Теней Велиар Хрут объявил Задира «притенью» — командиром над старшими учениками. Ему прикололи на грудь серебряный знак в виде головы дракона и все ученики, включая Шайнару, отдали ему честь новым жестом, которым им теперь полагалось приветствовать всех, кто был выше по рангу.

Жест выглядел так: правая рука, сжав пальцы в кулак, делала два удара по груди и потом, раскрыв ладонь, прислонялась тыльной стороной ко лбу. Удары символизировали сердце Судьи, бьющиеся во славу Закона, а прикосновение ко лбу — единство членов Ордена.

Шайнара никому не рассказывала, каким образом Задиру удалось заполучить бутылку рубинового аскориса, но она видела, что на пиру Магистр Теней сидел рядом с Барламо Солеро и выглядели она, как старые добрые друзья…

К столу, за которым пировали старшие ученики, подошёл Карлем.

— Не хочешь прогуляться? — обратился он к Шайнаре.

Девушка охотно кивнула, потому что от вина, которое то и дело подливал ей в бокал Анок, сидящий справа, у неё уже начинала кружиться голова.

Шайнара встала и почувствовала, что её немного шатает. Она смутилась, но Карлем изящно подставил ей руку и, благодарно улыбнувшись, девушка оперлась на неё.

Они прошли мимо столов, за которыми пировали члены Ордена, мимо музыкантов и танцующих трудней. Они уходили всё дальше и дальше от освещённого факелами центра долины.

— Орден отправляет на материк миссию во главе с Хранителем Ворохом, и я еду с ними, — сказал Карлем, когда они остановились у того самого дерева, под которым два года назад Шайнара лежала и смотрела на пиршество, не в силах к нему присоединиться.

— Зачем?

— Мы должны найти больше свидетельств об Альконе. С этой блуждающей планетой что-то не так.

— И когда ты вернёшься?

— Не знаю… Но я очень хотел бы вернуться до того, как ты отправишься на своё Испытание.

— Испытание? До него же ещё целый год… Так тебя не будет целый год?!

Карлем виновато пожал плечами.

— Значит, я снова останусь одна, — заключила Шайнара с горечью.

— Не говори ерунды! Ты никогда уже не будешь одна. Орден — это теперь твой дом!

— Да, конечно, — девушка слабо улыбнулась, — Орден — мой дом. Но ты для меня… — она замолчала, не договорив.

Карлем смотрел на девушку и ждал. Но она продолжала молчать. Тогда он привлёк её к себе и обнял. Так они и стояли под деревом, обнявшись в ночи, вдали от света и праздничной суеты…

* * *

На следующий день старшие ученики поступили в распоряжение Мастера Рукокрылов. Его звали Акено Ошар. Он был личным наставником Гевора, но жил не в Тайной Обители, а в хижине на вершине одной из скал. Акено Ошар занимался обучением тех самых маленьких крылатых зверьков с большими глазами, которых Шайнара видела у Алхены, Морлава Тейна и многих других Теней.

Мастер Рукокрылов был немногословен. Его бледно-восковое лицо не выражало никаких эмоций и лишь рука периодически подкручивала кончики раздвоенной бороды, когда он говорил с учениками.

— Пещерный рукокрыл — это не просто животное, — объяснял Акено Ошар, подводя Шайнару, Задира, Рудена, Анока и Гевора к одной из пещер, — это маленькая тень Тени. Куда бы вы не пошли и что бы не делали, рукокрыл будет сопровождать вас повсюду и не покинет, пока ваше сердце бьётся.

Мастер показал ученикам на гнёзда, прикрепленные под самым потолком пещеры.

— Там уже появились яйца. Пусть каждый из вас возьмёт себе по одному.

Когда ученики выполнили приказ Акено Ошара, он раздал каждому из них мешочек с верёвочкой и продолжал:

— Положите ваше яйцо в этот мешочек и оденьте его на шею. Пусть тепло вашего тела согревает яйцо. Носите его у сердца и никогда не снимайте до тех пор, пока не вылупиться ваш рукокрыл.

Мастер Ошар щёлкнул пальцами, и один из крылатых зверьков, что до этого взбудоражено летали под сводом пещеры, потревоженные незваными гостями, сел ему на плечо:

— Пещерный рукокрыл обладает уникальными способностями. Он слышит стук сердца хозяина даже под землёй. Даже если Тень погибает вдали от Красного острова, её рукокрыл всегда возвращается сюда, и тем самым свидетельствует перед членами Ордена о её смерти.

Мастер Ошар показал на лапке своего зверька серебряное кольцо с именем:

— Те из вас, кто пройдут конечное Испытание и станут Тенями, тоже получат такие именные кольца. Вы наденете их на своих рукокрылов, и мы всегда будем знать, живы вы или нет…

— А рукокрыл может помочь в бою? — спросил Задир.

— Нет. Он слишком мал и ценен для этого. Назначение рукокрыла — свидетельствовать, что Тень жива. Но… — мастер Ошар вышел из пещеры и сделал жест, обрисовав пальцем в воздухе круг, — вы можете отправить его на разведку.

Рукокрыл Мастера стал набирать высоту, кружась над хозяином и с каждым разом всё увеличивая круг. Потом он закричал, сделал ещё два круга и прокричал вновь.

— На севере двое, на западе один, — расшифровал для учеников крики зверька Акено Ошар, — вы научитесь управлять своим рукокрылом и отсылать его на расстояние полёта стрелы. Он станет вашими глазами и ушами за высокими стенами и в тёмном лесу. Но сначала — помогите ему родиться…

Целый месяц Шайнара носила на шее мешочек с яйцом рукокрыла. По ночам девушка спала очень чутко, боясь неловко повернуться во сне и раздавить драгоценное яйцо. Но её страхи были напрасны. Яйцо рукокрыла не было хрупким. На ощупь оно напоминало скорее тёплый камень, чем скорлупу яйца. И вот однажды чудо свершилось — её маленькая тень Тени родилась.

Это произошло под утро. Шайнара проснулась раньше обычного от того, что кто-то шевелился у неё на груди. Мешок, сделанный из древесного волокна и пуха, был прогрызен и существо с большими глазами жалобно издавало тихие звуки, похожие на всхлипывания. Шайнара аккуратно сняла с себя новорождённого и вскочила с кровати.

Девушка достала из кармана одежды коробочку с толстыми личинками (Акено Ошар приказал каждому ученику собрать такую) и стала кормить своего малыша. Теперь ей предстояло делать это до тех пор, пока рукокрыл не научиться летать и заботиться о себе самостоятельно. Зверёк жадно заглатывал личинки, то и дело прихватывая Шайнару за пальцы, а она улыбалась, ведь он был такой смешной и беспомощный…

После того, как девушка накормила рукокрыла, она взяла его в ладони и поспешила в Зал Пустоты. Остальные были уже там. Став старшими учениками, Задир, Анок, Руден, Гевор и Шайнара теперь могли спать дольше и приходить на практику «воссоединения с духом» уже после того, как младших учеников забирал с собой Варен Сайрок.

Войдя в Зал Пустоты, девушка увидела, что остальные тоже держат в руках своих новорождённых рукокрылов. Парни показывали их друг другу и сравнивали между собой. С первого взгляда зверьков было не отличить и Анок предложил Рудену:

— Давай поменяемся. Посмотрим, отличат ли они нас.

— Конечно, отличат, — вмешался Гевор. — Мы же целый месяц носили их у сердца. Они запечатлили наш стук, ещё не родившимися. А Мастер Ошар говорит, что ритм сердца у каждого человека уникален.

— И всё равно, давай попробуем, — снова предложил Анок Рудену.

Тот согласился, и они аккуратно переложили новорождённых рукокрылов из рук в руки. Несколько секунд зверьки вели себя тихо. Они замерли в чужих ладонях и почти перестали дышать, а потом вдруг начали пронзительно кричать и вырываться.

Анок не удержал рукокрыла Рудена: зверёк выпал из его ладоней на пол, и, наверно, больно ударился, потому что крик его стал ещё пронзительней. Руден быстро сунул рукокрыла, которого держал в руках, обратно хозяину и поднял своего малыша.

— Вы что творите?! — как гром среди ясного неба, раздался голос Велиара Хрута, появившегося в Зале Пустоты.

Ученики вытянулись и отдали честь.

— Они же могут погибнуть! — продолжал кричать Магистр Теней. — Пещерный рукокрыл не переносит прикосновения чужого человека. Никогда! Слышите? Никогда никому не позволяйте трогать вашего рукокрыла, пока он не вырастет и не научиться летать! Лишь Мастер Акено Ошар способен приручить чужую тень Тени. И только он. Никто больше…

Анок и Руден опустили головы, и Шайнаре тоже стало не по себе.

Рукокрылы росли быстро. Уже через два месяца старшие ученики под руководством Мастера Ошара пробовали запускать их в небо, а потом приманивать обратно. Иногда Шайнара составляла компанию Гевору, когда тот занимался со своим наставником лично. Акено Ошар не возражал против её присутствия и позволял наблюдать, как он общается с рукокрылами, потерявшими своих хозяев и вернувшимися на Красный остров.

В первое время такие рукокрылы ничего не ели и прятались от света в расщелинах скал. И только Акено Ошар мог сделать так, что зверёк начинал доверять ему, есть из рук и снова летать. Только Акено Ошару рукокрылы позволяли снимать с себя серебряные кольца с именами погибших хозяев, после чего маленькие тени переселялся в Грот Ушедших к своим сородичам.

* * *

Став притенью, Задир теперь часто заменял на тренировках Мастера Сибурда, и в такие дни старшие ученики не знали от него пощады. Он гонял их в два раза сильнее обычного и заставлял выполнять упражнения до полного изнеможения. Шайнаре доставалось особенно сильно. К ней Задир придирался по каждой мелочи.

— Он смерти моей хочет, — пожаловалась как-то Шайнара Алхене, придя после тренировки в её комнату и бессильно плюхнувшись в кресло.

Наставница в это время что-то писала за столом и, не поднимая головы, ответила:

— Просто Задир пытается оправдать доверие, которое оказал ему Орден, сделав притенью.

— Да нет же! — Шайнара подобрала под себя ноги, удобно устраиваясь на кресле. — Он ненавидит меня и постоянно пытается выставить неудачницей перед другими учениками.

— Это потому, что ты сильная и имеешь на них влияние. Он чувствует от тебя угрозу своему лидерству.

— Но почему?! Я же нисколько не претендую на его место.

— Разве? — Алхена подняла голову и посмотрела на Шайнару, а потом снова вернулась к письму, — Если ты не хочешь быть притенью, тогда успокойся и научись хорошо подчиняться.

— Что значит «хорошо подчиняться»?

Алхена отложила перо в сторону и запечатала письмо.

— Ты должна полностью доверять Ордену, — сказала она. — А Орден выбрал главным Задира. Значит, всё, что теперь требуется от тебя — это просто выполнять его приказы. Но выполнять их настолько идеально, насколько сможешь. И неважно, что он потом скажет, хорошо ты справилась или плохо — его оценка не должна тебя волновать, лишь собственное ощущение полноты приложенных усилий.

— А как же другие? Мне не нравится, когда Задир издевается надо мной перед Аноком, Руденом и Гевором.

— Он притень и может поступать так, как считает нужным. А ты, ещё раз повторяю, — смири свой нрав. К тому же, скоро вы отправитесь на материк для дальнейших тренировок и от вашего умения работать вместе будет зависеть многое…

И действительно, через некоторое время Мастер Сибурд и Алхена вместе со старшими учениками отплыли на материк. Был уже поздний вечер, когда лодка причалила к берегу. Ещё на острове Сибурд приказал ученикам вооружиться деревянными мечами и взять с собой маски.

Все семеро направились в Сульдоран. Они быстро миновали Верхний квартал, где жили богатые и знатные горожане, и спустились туда, где находились городские трущобы. Ни один достопочтенный сульдоранин не рисковал соваться сюда даже в светлое время суток, не говоря уже о позднем вечере.

Тени и их ученики прошли по узкой улочке и остановились перед открытой дверью, из-за которой слышалась брань и пьяный гогот. Над дверью висела вывеска «Последний причал», но это была не просто таверна, а самый настоящий притон, в котором собиралось всё дно портового города Сульдорана.

Сибурд дал Задиру кошелёк и приказал всем надеть маски.

— Вы не должны никого убивать, — проинструктировал он, — просто вынесете нам с Алхеной пару кружек местного эля.

Ученики переступили порог заведения и в нём резко наступила тишина. Десятки глаз уставились на четырёх молодых людей и девушку. Сложно было сказать, что вызывало у посетителей этого притона большее удивление — маски или деревянные мечи вошедших.

Всё также в полной тишине Задир прошёл к барной стойке.

— Две кружки эля, — сказал он бармену, подбрасывая в руке тугой кошелёк и следя краем глаза за обстановкой.

Шайнара насчитала двадцать человек, пятнадцать, не считая хозяина, трёх женщин и одного пьянчужки, который уже валялся на полу.

— О, в город приехал бродячий цирк? — раздался насмешливый голос, и из-за ближайшего стола, шатаясь, поднялся толстый слюнявый мужик.

— Посмотрите, как они одеты! И какое у них страшное оружие! — воскликнул его сосед. У него были маленькие бегающие глазки и рыжая бородёнка, — Никак сами гвардейца короля к нам пожаловали!

Стены заведения затряслись от хохота. Толстый слюнявый мужик подошёл к Шайнаре поближе:

— А что, я бы не отказался посмотреть, какое личико скрывает эта маска, — сказал он, протягивая к девушке толстые пальцы.

Шайнара сделала шаг назад.

— Зачем тебе личико, Ральд?! — раздался ещё один один возглас. — У девок есть более интересные места для осмотра!

Одобрительный весёлый гул снова прошёлся по столам.

— Я сказал, две кружки эля, — громко повторил Задир, заглушая своим голосом гул. — И поживее.

Несколько мужчин за дальним столом переглянулись и стали пробираться к Задиру. Ещё несколько направились к Шайнаре. Девушка вытащила деревянный меч. Гевор, Анок и Руден, стоявшие позади, последовали её примеру. Последним доставшим меч был Задир, но он стал первым, кто начал атаку…

Мастер Сибурд хорошо подготовил своих учеников. Анок, Руден, Гевор, Задир и Шайнара сражались с этими подвыпившими людьми, не испытывая особых трудностей. Ловко орудуя своими деревянными мечами, они избивали посетителей направо и налево. Лишь Анок получил небольшую царапину на руке, а Руден неудачно ударился ногой о железную скобу, торчавшую из пола.

Когда все соперники были побеждены и не проявляли больше желания подняться на ноги, Задир подошёл к тому человеку с рыжей бородкой, который высмеивал их одежду и оружие. Тот лежал между стульями. Задир пнул его, переворачивая на спину и приводя в чувство.

— Тебе был смешон мой меч? — спросил притень рыжебородого. — Так запомни же его навсегда!

И Задир воткнул деревянный меч ему прямо в глаз. Вопль рыжебородого пьяницы огласил стены заведения и вырвался далеко за их пределы.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Шайнара, подскакивая к Задиру.

— Ну, я же не убил его, — ответил тот, небрежно отмахнувшись, и снова направился к стойке.

— Я долго ещё буду ждать свой эль?! — грозно крикнул он хозяину.

* * *

С тех пор старшие ученики часто бывали на материке. В прибрежных городах они отрабатывали своё боевое искусство, провоцируя на себя нападение в самых злачных местах. Иногда они подстраховывали какую-нибудь Тень, исполняющую приговор.

Шайнара увидела несколько казней своими глазами, но зрелище это ей не доставляло никакого удовольствия. Чего нельзя было сказать о Задире. Вид обезглавленного трупа приводил его в какое-то дикое возбуждение. Ещё больше ему нравилось, когда приговорённый погибал не сразу. Но такое случалось редко, потому что все Тени старались сделать свою работу, как можно быстрей, не растягивая мгновенья казни.

— С Задиром что-то происходит, — поделилась как-то Шайнара с Алхеной. — Он ведь не был таким.

— Вы все меняетесь, — ответила наставница, — Дух Ушедшей Тени, с которым вы всё сильнее объединяетесь, вызывает эти изменения.

— Значит, Дух Ушедшей Тени рождает в Задире жестокость?

— Нет. Сам по себе Дух Ушедшей Тени не может сделать человека жестоким. Но он усиливает то, что уже есть и смелый становится ещё более смелым, осторожный — более осторожным, а жестокий — более жестоким…

— И что же делать? Как помочь Задиру справиться с собой?

— Никак. Каждый из вас должен пройти этот путь сам…

* * *

Дакареш — единственный город, который был построен пустынным народом. Это место, где южные кочевые племена встречались и торговали друг с другом. Дакареш стоял на оазисе среди раскалённых песков и добраться до него было не просто. Но несмотря на это, высокие стены окружали город. А местный глава, избранный на совете племён, вёл свою, независимую от Миртании и короля, политику.

Уже несколько дней Задир, Анок, Руден, Гевор и Шайнара, переодевшись в местную одежду, гуляли по Дакарешу. Они запоминали расположение улиц, площадей и невольничьих рынков. Ученики отмечали, где хранится легко воспламеняемый материал, как удобнее спуститься со стены в том или ином месте, и как часто проходит патруль. Они были на разведке…

Все данные ученики передавали Теням, лагерь которых был разбит недалеко от городских стен, но надёжно спрятан за барханами. По данным Ордена в Дакареше должна была состояться тайная встреча вождей южных племён и подписан какой-то важный документ.

Шайнара не знала, что это за документ и зачем он понадобился Магистрам, но то, что происходило в городе, поразило её. В полночь несколько десятков Теней перелезли через городскую стену с разных сторон, и устроили в разных частях города возгорания, вызывая суматоху и панику среди местного населения. В это время другая группа, в состав которой входили и старшие ученики, проникла во дворец Главы, нашла искомые документы и удалилась. После этого Тени покинули Дакареш и рассыпались в разные стороны, по одному возвращаясь назад в Миртанию. И только старшие ученики ускакали на лошадях все вместе.

Солнце палило нещадно, а пескам всё не было видно ни конца, ни края. Шайнара ехала позади всех и обдумывала то, что произошло в Дакареше. Впервые девушка столкнулась с тем, что Орден использует Теней не для исполнения приговора, а для какой-то шпионской деятельности, да ещё в таких масштабах. Увидев, как слаженно и профессионально они действуют, Шайнара впервые осознала, какой же огромной силой обладает на самом деле Орден. Девушка поняла, насколько она заблуждалась, считая, что те бутылки с записками, что вылавливал Карлем в лагуне — и есть основной источник информации для Ордена. Но всё было совсем не так!

В Дакареше среди пустынного народа Орден имел своего человека. Благодаря ему Магистры и узнали, когда и где состоится подписание нужных им бумаг. Шайнара не знала имени освидомителя (никто не посвящал старших учеников в подробности), но слышала, что он из знатного рода, как и лорд Кризотт, которому официально принадлежал Красный остров.

Из этого всего, девушка сделала вывод, что таких «лордов Кризоттов» может быть много. А значит, люди Ордена есть везде. Они могут занимать важные посты в Королевстве, а могут годами жить среди обычных горожан, собирая и передавая в Орден нужные сведения.

Карлем однажды обмолвился, что Шайнара даже не представляет себе, насколько могущественен Орден, и как далеко простирается его влияние. Теперь девушка начинала понимать… Хотя Тень не должна вникать в эти подробности. Это работа касты Света и Магистров. А Тень лишь выполняет приказы…

— Смотрите, там… — воскликнул Гевор, указывая на горизонт.

В дрожащем от зноя воздухе проявились очертания руин, наполовину занесённых песком.

Задир сверился с картой.

— Да. Это развалины крепости, о которой говорил Мастер Сибурд. Там есть источник воды. Переждём жару там, а вечером продолжим путь.

Ученики пришпорили коней, спеша поскорее спрятаться от убийственного солнца. Но подъехав ближе, они увидели растянутые на копьях белые шатры. Задир поднял руку, приказав всем остановиться.

— Там уже кто-то есть, — сказал он. — Нельзя, чтобы они видели нас. Возможно, стража из Дакареша итак идёт по нашим следам…

— Но лошадям нужен отдых, — возразил Анок.

— И вода, — добавил Гевор, — они не выдержат ещё день без воды.

Задир приказал всем спешиться, оставить лошадей Рудену, а остальным ползти за ним.

Ученики подобрались поближе к шатрам и, осторожно выглядывая из-за бархана, стали наблюдать за лагерем. Он был небольшой — Шайнара насчитала пятерых человек — четверых вооружённых мужчин и одного невооружённого. Недалеко от шатров стояла накрытая тканью высокая повозка. Один из мужчин подошёл к ней и откинул ткань. Под ней оказалась клетка, в которой сидели двое ребятишек лет десяти. По цвету их кожи было видно, что пленники с севера.

— Работорговцы, — прошептала Шайнара и вспомнила, как когда-то и она сидела точно в такой же клетке, пока Морлав Тейн не освободил её. А что было бы, если бы не освободил… Впрочем, теперь она знала, что — в Дакареше ей представилась отличная возможность своими глазами увидеть, как бойко идёт торговля на невольничьих рынках. Обнажённых женщин привязывали к столбу, со всех сторон показывая потенциальным покупателям, а потом продавали тому, кто давал большую цену.

— Наверно, они направляются в Дакареш, — сказал Анок. — Что будем делать?

— Орден преследует работорговцев по всей Миртании, — ответил Гевор, потирая рукоять меча, — Чем мы хуже?

— Во-первых, мы не в Миртании, — отрезал Задир, — а во-вторых, у нас не было такого приказа.

— Мы должны освободить их, — прошептала вполголоса Шайнара, не отрывая взгляда от клетки с детьми.

— Здесь я командую, — сказал Задир. — По нашему следу, возможно, уже идут солдаты из Дакареша. Если мы устроим здесь побоище, они будут знать, что находятся на верном пути.

Ученики вернулись к лошадям.

— Отъедем и разобьём лагерь дальше, — приказал Задир, вскакивая в седло. Анок, Руден и Гевор тоже сели на лошадей. Лишь Шайнара медлила.

— Мы не можем бросить этих детей, — произнесла девушка, удерживая свою лошадь за узду и поглаживая её по морде.

— Я сказал, мы едем дальше, — Задир привстал в стременах, — или ты отказываешься мне подчиняться, Шайнара-сур?!

— Пожалуйста, Задир, — Шайнара умоляюще посмотрела на притеня, — прикажи освободить этих детей, и я клянусь, что никогда и ни в чём не буду больше противоречить тебе. Прошу…

Задир дёрнул лошадь за уздцы и молча сделал несколько кругов вокруг Шайнары.

— Хорошо, — сказал он наконец, — но впредь ты будешь делать всё, что я скажу по первому моему слову, и никогда больше не будешь обсуждать мои приказы.

Шайнара кивнула:

— Клянусь.

Задир вытащил меч:

— За мной, парни!

И он, пришпорив коня, помчался туда, где песчаный бархан скрывал за собой белые шатры…

Нападение учеников застало охранников врасплох. Они едва успели схватить оружие, как были перебиты. Остался лишь сам торговец. В момент нападения он был в шатре и не сразу сообразил, что происходит. Когда Задир, а следом за ним и остальные вошли в шатёр, торговец судорожно сжимал в руках кинжал.

— Кто вы такие? Что вам надо? — истерично заверещал он с ужасным южным акцентом, — у меня есть деньги! Много денег! — торговец встал на колени и выпустил кинжал из рук. — Я могу заплатить! Не убивайте меня!

— Ты торгуешь детьми, — сказал Задир, подходя ближе. — И Вольный Суд приговаривает тебя к смерти.

— Нет! Не надо! Пожалуйста! Сжальтесь!

Торговец закрылся руками. Задир поднял меч… а потом отрубил торговцу кисть. Тот заорал, а притень, усмехнувшись, спросил:

— А ты думал, у тебя будет лёгкая смерть? — и не дожидаясь ответа, отрубил ему другую кисть.

Шайнара дёрнулась вперёд, но Анок удержал её, схватив за локоть и покачав головой. Девушка вырвала свою руку, развернулась и вышла из шатра.

Она направилась к клетке, в которой, глядя большими перепуганными глазами, сидели два мальчика. Шайнара сбила замок и освободила пленников. Из шатра в это время доносились душераздирающие крики торговца, которого медленно казнил притень, отрубая от его плоти кусочек за кусочком…

Когда всё было кончено, Задир вышел из шатра и подошёл к детям.

— Откуда вы? — спросил он.

— Из Гельдорана, — ответил один из мальчиков, испуганно глядя на перепачканную в крови одежду Задира.

«Из Гельдорана» — сердце девушки тоскливо сжалось.

— Не бойтесь, — сказала она. — Мы не тронем вас. Есть хотите?

Мальчики закивали. Анок и Руден распотрошили сумки охранников и нашли несколько головок сыра, сушёные финики и хлеб. Гевор отправился к развалинам искать источник воды, обозначенный на карте, и вскоре он нашёл его. Ученики напоили своих лошадей и лошадей работорговца.

Шайнара всё это время не разговаривала с Задиром. Она даже не смотрела в его сторону.

— Тебе опять что-то не нравится? — спросил он, подловив её у источника, когда та наполняла бурдюки водой про запас.

Шайнара отрицательно замотала головой, не поднимая на него глаз.

— Ты поклялась, что мои приказы теперь будешь выполнять беспрекословно.

Шайнара утвердительно кивнула, но всё также не смотря на него. Задир снял с себя тунику, испачканную в крови, и швырнул её девушке.

— Выстирай это… — приказал он и удалился к остальным.

Источник был выложен камнями. Шайнара долго тёрла о них одежду Задира, пока пятна крови полностью не отстирались. Остальные ученики обсуждали, до какого ближайшего города они могут сопроводить детей, чтобы потом отправить их оттуда домой. Никто не хотел возиться с трупами возле шатров и поэтому все расположились в тени развалин.

Закончив со стиркой, Шайнара стала искать место, где можно было бы повесить одежду Задира для просушки. Она нашла большой камень, удачно выпирающий из разрушенной стены и нагретый полуденным солнцем. Девушка повесила тунику. Она очень устала и хотела тоже немного отдохнуть до того времени, когда все снова тронуться в путь.

В карауле в этот час был Анок и волноваться о том, что кто-нибудь мог неожиданно напасть на их лагерь, не стоило. Да и рукокрылы то и дело взлетали в небо на облёт территории. Правда ученики пока не умели посылать их на разведку, но по их поведению в воздухе можно было угадать о приближении чужаков.

Шайнара брела вдоль разрушенной стены, выбирая себе место для отдыха, как вдруг при очередном шаге её нога не нашла опоры и провалилась в пустоту. Девушка не удержала равновесие и полетела куда-то вниз, а сверху на неё посыпался песок и обломки кирпича. Поднявшись на ноги, Шайнара огляделась и увидела, что оказалась в широкой глубокой яме.

Стены ямы были гладкими и отвесными, и уцепиться хоть за что-нибудь было почти невозможно. Её оружие осталось наверху. Шайнара набрала в грудь побольше воздуха, собираясь позвать на помощь, как вдруг в метре от неё послышалось шипенье, и из темноты показалась голова змеи. Шайнара замерла, а змея привстала на хвост, всем своим видом показывая, что она готова к нападению.

Девушка приготовилась к неминуемому укусу. Но тут с высоты прямо в яму упал её рукокрыл. Он схватил змею, поднял высоко в небо и сбросил на камни. Всё произошло так быстро, что Шайнара даже не успела крикнуть. Но опасность вовсе не миновала. Из дальнего тёмного угла ямы вновь послышалось шипение, и только сейчас девушка разглядела там целый клубок таких змей. Она оцепенела…

— Ну ты долго там ещё будешь стоять?! — раздался сверху голос Задира. Он лежал на краю ямы, свесив руку, в которой держал свой пояс, намотав один его конец на ладонь, а другой спустив девушке. Шайнаре достаточно было лишь подпрыгнуть, чтобы схватиться за него.

Живой клубок начал расползаться по яме, но девушка уже карабкалась по стене. Ещё чуть-чуть и Задир её вытянет… Или не вытянет… Страшная догадка промелькнула у Шайнары в голове — стоит Задиру отпустить пояс, и она упадёт прямо на потревоженных и готовых к атаке змей. И никто ведь потом не обвинит притеня в её гибели — просто пояс порвался…

Шайнара встретилась глазами с Задиром и прочитала в них, что он понял, о чём она думает… Однако через несколько секунд девушка оказалась на поверхности…

* * *

Магистр Акено Ошар очень удивился, когда Шайнара рассказала ему, как рукокрыл спас её от змеи.

— Похоже, твоя связь с маленькой тенью растёт намного быстрее, чем у всех остальных. Тебе стоит уделить этому особое внимание. Приходи ко мне почаще, и я покажу тебе, что делать дальше…

После возвращения на Красный остров, жизнь старших учеников вернулась в прежнее русло, и только Задир с нетерпением ждал, когда же их снова отправят на материк. Обычные тренировки казались ему скучными и однообразными. Он жаждал боёв, в которых мог бы не сдерживать себя и свою страсть к насилию. С каждым днём Задир становился всё раздражительней и раздражительней.

Однажды после обеда Ивар попросил притеня принести ему несколько растений, которые росли в расщелинах на вершине Медвежьей скалы. Младшие ученики уже ушли с Вареном Сайроком и Задир согласился помочь. Он собрал старших учеников и направился к Медвежьей скале.

Скала эта была отвесной и попасть на её вершину можно было только с соседней вершины, откуда специально для этих целей был построен мост. Ведь растение, которое требовалось Ивару было не только съедобным, но и лечебным и лекари Ордена часто собирали его для своих настоек.

Мост с вершины на вершину проходил высоко над пропастью. Но шторма, обрушивающиеся на Красный остров в это время года, в последнее время были такими сильными, что мост пострадал и теперь, чтобы пройти через него, требовалось приложить некоторые усилия. Впрочем, для старших учеников это не составляло труда.

Смерив переправу оценивающим взглядом, Задир приказал каждому принести по одному растению, и сам отправился первым. Он быстро преодолел расстояние до вершины Медвежьей скалы, ловко перелезая и перепрыгивая на мосту через все опасные места, и вскоре вернулся назад, держа в руке нужный стебель.

Следующим отправился Анок, потом Руден и Шайнара. Последним был Гевор. Он, как и остальные, быстро пробежал по мосту, перепрыгнув через самую большую дыру. Но в этот момент ещё несколько деревяшек упали вниз и теперь, сорвав растение, Гевор стоял в нерешительности перед увеличившейся дырой.

— Надо сходить за Вареном Сайроком, — сказал Анок. — Пускай трудни отремонтируют мост.

— Может, пока перебросить Гевору ствол сосны? — предложил Руден. — Давайте спустимся в рощу и срубим подходящий.

Задир шумно выдохнул. Ему совсем не хотелось с этим возиться: рубить дерево, тащить его на вершину… У него были более интересные планы на вечер, и он громко крикнул Гевору.

— Ты допрыгнешь, если как следует оттолкнёшься.

Гевор ещё раз смерил взглядом расстояние от того места, где он стоял, до того, где снова начинался мост, и отрицательно покачал головой.

— Нет. Я не смогу, — крикнул он в ответ.

— Сможешь, — настаивал Задир.

— Нет.

— Прыгай давай!

— Нет!

— Я приказываю, прыгай, трус!

Анок и Руден переглянулись, но промолчали.

Гевор отошёл от края пропасти. Ему нужен был хороший разбег.

— Прыгай! — ещё раз крикнул Задир, и Гевор что есть силы побежал, оттолкнулся и прыгнул. Но в следующее мгновение его руки схватили лишь воздух, и он полетел в пропасть…

Придя в себя, ученики опрометью помчались по тропе, ведущей со скалы вниз. Они быстро нашли тело Гевора у подножия моста. Он лежал в неестественной позе и глаза его, не мигая, уставились в одну точку. Руден присел возле друга и прислонил ухо к его груди. Но это было лишнее. Все видели, что Гевор уже мёртв…

Руден провёл ладонью, закрывая глаза погибшему. Тем временем рукокрыл Гевора с душераздирающими криками стал описывать в небе круги. Он поднимался всё выше и выше, и вскоре к нему присоединились другие рукокрылы острова. И вот уже огромная тёмная стая закрыла собой солнце и, истошно крича, кружила над пропастью…

— Это ты виноват! — закричал Анок и бросился на Задира.

Они упали и, осыпая друг друга ударами, покатились по земле. Руден медленно поднялся на ноги, но не стал разнимать Анока и Задира. Шайнара тоже не двигалась с места…

* * *

Вечером члены Ордена простились с Гевором и предали его тело огню. Акено Ошар стоял в стороне от остальных. Его бледно-восковое лицо по-прежнему нисколько не изменилось, но глаза… Шайнара не могла смотреть ему в глаза — такая там была печаль и тоска.

С последними языками пламени Мастер Рукокрылов поднёс ко лбу два пальца и провёл ими по лицу. Это означало, что он наложил на себя Печать Молчания и теперь не произнесёт ни слова, пока не достигнет какой-то цели. Шайнара не знала, какой. Да и никто не знал. Тени, накладывающие на себя Печать Молчания имеют на то внутренние убеждения.

После погребального обряда девушка вернулась в Тайную Обитель. Она вошла в Зал Пустоты и села возле одной из колонн, поддерживающих свод. Гевор был хорошим человеком. Он всегда поддерживал её в спорах с Задиром и готов был следовать за ней куда угодно.

Послышался звук шагов, и в Зале Пустоты появился притень. Он сел напротив девушки и закрыл глаза. Шайнара смотрела на него и молчала. Сколько они так просидели, неизвестно, но все в Тайной Обители уже разошлись по комнатам на ночлег и наступила тишина.

Задир открыл глаза.

— Не надо так на меня смотреть, Шайнара-сур. Я не хотел, чтобы он погиб, — сказал притень.

— Но он погиб.

— Не тебе меня судить! Ты вообще мне жизнью обязана!

— Я помню… Хотя и удивлена тем, что ты не оставил меня в той яме со змеями.

— Что?! — Задир вскочил на ноги. — Что ты несёшь?! Я же… Ты же… Ты же член Ордена! Да я за тебя жизнь отдам, если надо будет!

Задира можно было упрекнуть в чём угодно, но он не был лжецом. Шайнара изумлённо посмотрела на притеня. Она никак не ожидала от него таких слов.

— Жизнь? — спросила она, — член Ордена, говоришь? Да что для тебя Орден, если ты так измываешься над приговорёнными?!

— Они преступники и ничего страшного не случиться, если я немного развлекусь перед их смертью.

— Ты себя слышишь, Задир?! «Развлекусь перед смертью»?! Твой меч — это Закон! А Закон не знает жестокости!

Последнюю фразу Шайнара процитировала из «Слово о Тени». Правда в оригинале она звучала, как «Закон не знает МЕСТИ и жестокости» …

В этот момент в Зал Пустоты вошёл Магистр Теней.

— Магистр Хрут, — обратился к нему Задир, после того, как он и Шайнара поприветствовали вошедшего, встав на одно колено, — позвольте просить Вас.

— Проси, — ответил Велиар Хрут, усаживаясь на своё обычное место.

— Я прошу Вас снять с меня полномочия притеня, — сказал Задир. — Я не справился.

Магистр ответил не сразу. Он расправил складки на своей мантии, а потом произнёс:

— Нет, Задир-сур. Ты останешься притенем. А ты, — Велиар Хрут обратился к девушке, — оставь нас…

Шайнара вышла из Зала Пустоты и направилась в свою спальню. Её рукокрыл уютно примостился у неё на плече. Девушка погладила зверька, но последние слова Задира никак не выходили у неё из головы. О, как бы она хотела, чтобы Карлем сейчас был здесь. Ей так не хватает его совета…

Глава восьмая. Испытание

День последнего Испытания, после которого старшие ученики будут посвящены в Тени, неумолимо приближался. Ни Задир, ни Анок, ни Руден, ни Шайнара не знали, что их ждёт. Личные наставники ни разу не обмолвились об этом ни с кем из своих подопечных.

Накануне Задир посвятил весь день тренировкам с мечом, Анок и Руден ушли со своими наставниками в горы, а девушка помогала Алхене перебирать и ремонтировать различное снаряжение.

Спокойная внешне, изнутри Шайнара вся сгорала от нетерпения — так ей хотелось поскорее уже пройти это Испытание и стать полноценным членом Ордена. Она даже мысли не допускала о том, что у неё может что-то не получиться. Шайнара преклонялась пред Орденом и была абсолютно уверена, что ничто не станет преградой на пути её желания служить ему.

Вечером на остров вернулась миссия во главе с Хранителем Ворохом. Шайнара пришла на побережье, чтобы встретить Карлема. Хотела бы девушка сказать, что он совсем не изменился, но то была бы не правда. За этот год, что они не виделись, горб Карлема вырос ещё больше. Шайнара с болью смотрела, как ученик Хранителя спускается с трапа, согнувшись, как старый дед. Правда, довольно большой дед. Ведь даже при таком телосложении Карлем был всё ещё выше Шайнары.

— Ты не рада меня видеть? — спросил Карлем, подходя ближе.

— Да ты что?! — воскликнула девушка, беря себя в руки и натягивая на губы беззаботную улыбку. — Я так по тебе соскучилась!

Она обняла Карлема. Но ненадолго. Он сам отстранился и, посмотрев ей в глаза, сказал:

— Всё со мной в порядке.

— Конечно, — девушка тряхнула чёлкой и снова улыбнулась, — со мной тоже…

— Я очень торопился, чтобы успеть к твоему Испытанию.

— Боялся, что мы можем больше не увидеться? — шутливо спросила девушка. — Не волнуйся так. Я справлюсь.

Карлем жестом предложил ей пройтись.

— Ты стала слишком самоуверенная, — сказал он, когда они отошли уже достаточно далеко, чтобы никто их не услышал.

— А может я просто научилась понимать Орден и доверять ему? Он же не желает нам зла. Орден потратил несколько лет на наше обучение, и мы нужны ему, как Тени. А значит, вряд ли на Испытание будет то, к чему мы не готовы.

Карлем остановился и удивлённо посмотрел на девушку.

— А знаешь, Шая, ты изменилась не только внешне…

— Это комплимент? — Шайнара игриво подняла бровь.

— Это предостережение, — серьёзно ответил Карлем. — Не переоценивай себя. Ты ещё не прошла своё Испытание…

— Так ты что-то знаешь о нём?

Карлем не успел ответить, как к ним подбежал один из младших учеников и доложил, что Магистр Теней желает видеть Шайнару, Задира, Анока и Рудена немедленно. Девушка сказала, что сейчас подойдёт и снова обратилась к Карлему:

— Так, что тебе известно о моём Испытании?

Карлем встал напротив неё и положил руки ей на плечи.

— Ты Шайнара из Ордена, — начал он, глядя ей в глаза, — обещай мне, что ты никогда этого не забудешь.

— Какая-то странная просьба, — сказал девушка, пытаясь мягко освободиться от рук Карлема.

— Обещай, — повторил тот.

— Как я могу забыть, что я Шайнара из Ордена?!

— Обещай!

Впервые девушка подумала, что Карлем ведёт себя, как сумасшедший.

— Меня ждёт Магистр Хрут, — сказала она.

Но Карлем продолжал удерживать её за плечи.

— Ты должна пообещать мне.

— Ну, хорошо, — сдалась Шайнара, — обещаю.

— …что всегда будешь помнить, кем ты теперь являешься.

— …что всегда буду помнить, что я Шайнара из Ордена, — договорила девушка обречённо.

Карлем отпустил её, и она поспешила в Тайную Обитель. Но ей всё ещё было не по себе. Ведь совсем не такой встречи с Карлемом она ожидала…

В этот поздний час Велиар Хрут собрал в Зале Пустоты старших учеников, чтобы сказать им своё последнее напутственное слово. Он долго ходил из угла в угол перед Задиром, Аноком, Руденом и Шайнарой и цитировал разные места из «Слово о Тени», «Кодекса Судьи» и «Золотой Книги Ордена». Напоследок Магистр поднял вверх правую руку и, начертив в воздухе какой-то знак, произнёс:

— Я верю в вас.

После этого он разрешил всем разойтись и только Шайнару попросил задержаться.

Когда они остались вдвоём, Велиар Хрут спросил:

— Что есть для тебя Орден, Шайнара-сур?

— Орден — обитель моего духа, Магистр, — без запинки выпалила девушка (она давно выучила все эти ответы наизусть).

— Что ты готова сделать ради Ордена?

— Всё, на что способен мой разум и моё тело, Магистр.

— Орден требует от тебя честности. Готова ли ты к этому?

— Да, Магистр.

— Тогда ответь мне, как ты считаешь, может ли Задир-сур стать Тенью, даже, если он успешно пройдёт Испытание? Или его путь должен быть окончен? Думай, не спеши. От твоего ответа будет зависеть его судьба.

Шайнара открыла рот, чтобы что-то сказать, и закрыла его вновь. Так она сделала несколько раз, прежде чем смогла успокоить ворох мыслей, пронёсшихся в её голове, и спросить:

— Почему я?

— Это лишний вопрос, Шайнара-сур. И если других у тебя нет, можешь идти.

Всё ещё пребывая в смятении, девушка покинула Зал Пустоты и направилась в свою спальню, но на пороге она развернулась и пошла к Алхене. Наставница ещё не ложилась. Она читала какой-то листок и о чём-то сосредоточенно думала. Увидев подопечную, Алхена быстро сложила лист и убрала в карман, а потом принялась полировать свой меч.

Шайнара села в своё любимое кресло и рассказала наставнице о разговоре с Магистром Теней.

— Почему именно я должна решать, может Задир быть Тенью или нет? — спросила она, закончив своё повествование.

— А разве это не ты добыла ту бутылку рубинового аскориса? — ответила Алхена вопросом на вопрос. — Это ты должна была стать притенем, но испугалась.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Шайнара. — И я не испугалась. Я проиграла Задиру в честной схватке.

— Нет. Ты тогда просто сдалась, потому что не хотела выиграть.

— Я не сдавалась! Он всегда владел мечом лучше меня!

— Не обманывай себя. Ты просто не хотела быть притенем и нести ответственность за всех. Это называется трусость. Но ты никуда не денешься, рано или поздно тебе всё равно придётся принимать решения за других.

— А если я не хочу этого?

— Тень делает то, что хочет Орден. У неё нет своих желаний. Тебя выбрали, значит, так должно быть.

Шайнара замолчала, а потом спросила:

— Если я скажу, что Задир не может быть Тенью, что с ним дальше будет?

— Ты сама знаешь что.

В ту ночь Шайнара не спала. Она думала — если ей доверили решать судьбу Задира, то, значит, кому-то другому, возможно, доверили решать её…

На следующий день Алхена, Сибурд и старшие ученики отплыли на материк. Прибыв в Сульдоран, Мастер Боя выдал Аноку и Рудену исполнительные листы. В них содержались краткие сведения о приговорённых Орденом людях: их полные имена и нарисованные портреты, места частых посещений и то, в чём они обвинялись. К каждому листу была пришпилена алая лента. Ученикам не полагалось пока иметь личных Книг Судей, лишь отдельные исполнительные листы, в которые они должны были внести дату, место и время казни.

Получив листы, Анок и Руден сразу отправились на своё Испытание. А Сибурд, Алхена, Задир и Шайнара пошли в город. Там, среди горожан, у Ордена был свой человек, и в его доме Теней всегда ждали свежие лошади и снаряжение для дальней дороги. Сибурд сказал, что Задир и Шайнара вместе с ним и Алхеной отправляются в Альвадис — столицу Миртании и всего Срединного королевства.

* * *

Долгие дни Тени и их ученики скакали по дорогам Миртании, пока приморские пейзажи не сменились такими знакомыми и родными сердцу Шайнары холмами и рощами. А когда Сибурд приказал остановиться, чтобы разбить лагерь на берегу величественной Альвы, девушка не выдержала и, спрыгнув с лошади, побежала к воде.

Она омыла руки и лицо в холодной реке, а потом, закрыв глаза, медленно и с наслаждением вдохнула воздух полной грудью. Ей казалось, что она ощущает не просто свежесть, а ту самую неповторимую свежесть, которую в это время года приносил ветер, дующий с Морвийских Холмов…

На следующий день Тени разделились. Сибурд взял с собой Задира, а Алхена — Шайнару. Так, по двое они и въехали в блистательный Альвадис.

Столица Миртании своими очертаниями напоминала звезду с главной площадью в центре и отходящими от неё во все стороны длинными прямыми лучами-улицами. Шайнара ехала за наставницей и с любопытством разглядывала город своей детской мечты. Она знала, что одна из этих улиц ведёт прямиком в замок короля и даже догадывалась, какая именно — эта улица была намного шире всех остальных, и на ней свободно могли разъехаться целых три кареты. К тому же она была лучше всех освещена и на ней было больше всего королевских гвардейцев. Их красные плащи и щиты с эмблемой в виде золотого грифона здесь встречались повсюду.

Шайнара вспомнила, как когда-то на ярмарке в Гельдоране, будучи детьми, они с Бердом впервые увидели королевских гвардейцев. Её брат так восхищался их доспехами и военной выправкой, что, вернувшись в свою деревню, первым делом сделал себе деревянный меч, а потом везде ходил с ним, подражая своим кумирам и разговаривая с сестрой, как со знатной леди.

Горькая усмешка коснулась губ Шайнары. Девушка тряхнула головой, чтобы прогнать ненужные сейчас мысли. Ей надо было сосредоточиться на выполнении задания, а не бередить старые раны…

Алхена остановилась у таверны с вывеской «Весёлый хряк». Она располагалась на узкой грязной улочке, вдали от суеты и главной площади. Алхена сняла комнату на втором этаже и, приказав Шайнаре оставаться в ней, сама куда-то ушла.

Так продолжалось ещё три дня. Алхена ночевала в таверне, а с самого утра уходила и возвращалась лишь поздно вечером. Шайнара весь день проводила одна в комнате. Всё, что она могла теперь увидеть от блистательного Альвадиса, ограничивалось маленьким окошком. И вид из него был отнюдь не шикарен. Прямо напротив таверны был бордель. Его двери открывались и закрывались чуть ли не каждую минуту. Несмотря на то, что сие заведение стояло на грязной и неудобно расположенной для подъезда улочке, его проститутки пользовались спросом у хорошо одетых и, по виду, довольно богатых горожан.

Однажды вечером Алхена вернулась в комнату и коротко произнесла:

— Сегодня.

Наставница задула свечу, стоявшую на столе, и в комнате воцарился полумрак. Алхена подошла к окну сбоку и жестом указала Шайнаре встать рядом.

К борделю в сопровождении гвардейцев подъехал экипаж с королевской эмблемой. Из него вылез маленький, толстый, лысый человечек и, что-то ворча, направился к дверям. Хозяин заведения бросился встречать его и кланяться чуть ли не до земли, по пути крича на нерасторопных слуг и отдавая распоряжения проституткам.

— Это Горам Марлоу, — сказала Алхена, вручая Шайнаре исполнительный лист с алой лентой. — Он лекарь молодого принца. Ты ведь знаешь, что принц неизлечимо болен?

Шайнара кивнула. Карлем рассказывал ей как-то, что сын короля давно болеет какой-то неизвестной болезнью и потому его мать, королева Семиора Благословенная, ездит по городам Миртании, освобождая малолетних преступников, и даруя милость нищим и убогим, тем самым пытаясь вымолить у Богов прощение и здоровье для своего сына.

— Методы, которыми Горам Марлоу поддерживает жизнь принца, неприемлемы для Ордена, — продолжала Алхена. — По приказу этого лекаря особые наёмники рыщут по всей Миртании в поисках белокурых десятилетних мальчиков с голубыми глазами, так как господин Марлоу считает, что только их кровь может вылечить принца. Мальчиков держат в подземельях Альвадиса и проводят над их телами самые бесчеловечные опыты.

— Я всё поняла, — сказал Шайнара, внимательно разглядывая портрет лекаря на своём исполнительном листе.

— Каждую неделю Горам Морлоу устраивает своим особо отличившимся наёмникам подарок — снимает для них проституток в этом борделе на всю ночь. Иногда, как сегодня, например, он участвует в этом деле и сам.

Алхена показала на окно напротив, в котором в этот момент как раз зажглись свечи. Оно было на втором этаже и выходило под самой крышей борделя:

— Вот его апартаменты на эту ночь. Сегодня бордель будет закрыт для всех, кроме наёмников Морлоу. До самого утра вход будут охранять королевские гвардейцы. Но ты сможешь проникнуть в комнату Морлоу с крыши. Она соединяется с соседней, а та в свою очередь почти вплотную подходит к нашей таверне.

Алхена отошла от окна:

— Исполнив приговор, в Альвадисе не задерживайся, потому что, когда обнаружат труп королевского лекаря, стража закроет городские ворота и не выпустит никого без специального разрешения. Выйдешь за стены, иди на Волчью звезду. Она приведёт тебя к нашему лагерю. Мы будем ждать тебя там.

Шайнара кивнула, а потом спросила:

— А Задир уже прошёл своё Испытание?

— Это тебя не касается. Не думай о Задире. И ни о ком не думай. Только о себе. Сегодня ты — Закон. Поступай, как Тень, и ты пройдёшь своё Испытание.

С этими словами Алхена стукнула себя два раза по груди правой рукой и приложила ладонь тыльной стороной ко лбу. Это было впервые, когда наставница отсалютовала Шайнаре жестом Теней. Та сделала ответное движение и только сейчас впервые по-настоящему прочувствовала смысл, вложенный в этот жест — сердце Судьи бьётся во имя Закона и члены Ордена едины в служении ему…

Алхена ушла. Шайнара снова подошла к окну. На улице, разделявшей таверну и бордель, в эту ночь было полно гвардейцев. Девушка дождалась, когда совсем стемнеет, перелезла через подоконник и выбралась на крышу таверны. Бесшумно скользя между трубами Шайнара перепрыгнула прямо над головами гвардейцев на крышу соседнего дома, а оттуда на крышу борделя.

Окна в доме терпимости почти во всех комнатах были открыты настежь. Видно, наёмникам, разгорячённым вином и девушками, было очень жарко в эту ночь. Шайнара нависла над окном королевского лекаря и прислушалась. В комнате было тихо.

Девушка прислушалась сильнее, но никаких звуков, обычно издаваемых мужчинами, проводящими досуг в обществе проститутки, не было слышно. Шайнара осторожно спустилась с крыши и, удерживаясь на узком выступе, идущем вдоль стены, заглянула в окно. Горам Морлоу лежал на кровати и спал безмятежным сном…

Девушка бесшумно спрыгнула в комнату. Королевский лекарь был уже далеко не молод и, видимо, пьяному сексу теперь предпочитал крепкий здоровый сон. Шайнара вытащила меч и направила клинок на мирно посапывающего старика. Она похлопала плоскостью лезвия Морлоу по щекам, чтобы тот проснулся. Но едва тот продрал глаза, как она произнесла:

— Горам Морлоу, урождённый Косписа и лекарь королевского дома Миртании! Ты обвиняешься в похищениях и убийствах детей, а также в проведении бесчеловечных опытов над ними. Ты виновен пред Орденом и людьми, живущими в Миртании и на сопредельных землях. За твои преступления Вольный Суд приговаривает тебя к смерти.

И едва старик успел открыть рот, как Шайнара вонзила меч ему в шею. Морлоу захрипел и затих. Кроваво-красное пятно обагрило белую подушку и простыню. Шайнара вытерла клинок об одеяло, привязала к руке казнённого алую ленту и направилась обратно к окну.

Всё произошло быстро и легко. Впрочем, Шайнара и не думала, что будет иначе. Карлем зря за неё переживал. Девушка вылезла в окно и собиралась уже перебраться на крышу, как вдруг из соседнего открытого окна до неё донеслось:

— Давай-давай, драль, работай, как слэдуэт…

Шайнара застыла и сотней маленьких иголок вдоль спины у неё пробежал холодок.

— … дохлый овца лучшэ двигаэтся, чэм ты…

Этот голос… Этот восточный акцент… Шайнара узнала бы его из тысячи!

Девушка приблизилась к открытому окну и осторожно заглянула в него… Да. Это был Дарг…

Он сидел на кровати, полубоком к окну, а рыжеволосая проститутка ртом ублажала его чресла. Шайнара хорошо видела его лицо — за пять лет Дарг нисколько не изменился, лишь на щеке его красовался шрам, когда-то оставленный её ножом…

Дарг немного повернулся и теперь находился спиной к окну. Рыжеволосая девушка у его пояса была занята свои делом. Так что никто из них не видел, как тёмно-синий силуэт проскользнул через открытое окно в комнату и притаился за плотной шторой, висящей в углу и закрывающей собою «ночную вазу», предназначенную для справления естественных потребностей.

Шайнара терпеливо ждала. О, сколько раз она рисовала в своей голове этот момент! И вот он настал! Сегодня она, наконец, отомстит восточному подонку за ту несчастную четырнадцатилетнюю девочку, телом которой он так бесцеремонно и грубо воспользовался на полу в грязном сарае пять лет назад…

Прячась в своём укрытии и, слушая бесконечные оскорбительные комментарии Дарга в адрес рыжеволосой проститутки, Шайнара вспоминала, как в тот самый страшный день в её жизни она осталась одна… Как потом на неё случайно вышел Морлав Тейн… Как он спас её от уродливого работорговца и открыл путь в Орден… Как она познакомилась с Алхеной и Карлемом… Как познала «Слово о Тени» и силу Единого Закона… Как прошла посвящение в ученики… Как Дух Ушедшей Тени выбрал её… И как девочка из рыбацкой деревушки стала Шайнарой из Ордена…

Шайнарой из Ордена… ШАЙНАРОЙ ИЗ ОРДЕНА!!! Так вот, что имел в виду Карлем! Он знал, что она встретит здесь Дарга! Всё было подстроено именно для этого! В этом и заключается её настоящее ИСПЫТАНИЕ — девочка из Морвы жаждет отомстить за своё поруганное тело, но Шайнара из Ордена не имеет права этого делать, если она истинная Тень. Ибо у Тени нет прошлого. Она лишь карающая рука Закона и не может казнить того, кто не вписан в её Книгу Судьи…

Так, Закон или месть…? Кто она — Шайнара…?

Раздался смачный шлепок.

— Скажи хозяину, чтобы принос эщё вина, — сказал Дарг рыжеволосой девушке, когда та, утирая губы, поднялась на ноги. — И пуст пришлёт кого-ныбудь помоложэ. Мнэ надоэли старыэ драли…

Шайнара наблюдала за наёмником через щель между стеной и шторой. Когда рыжеволосая девушка ушла, Дарг ещё немного походил по комнате, а потом лёг на кровать. Шайнара ждала. Дарг допил остатки вина из графина, стоявшего возле кровати, и через несколько минут послышалось его храпение.

Девушка вышла из своего укрытия. Ей надо было торопиться — в любую минуту в комнату мог кто-нибудь войти. Шайнара тихо подошла к кровати. Она смерила презрительным взглядом голое тело наёмника и беззвучно вытащила меч.

Вот и всё… Через секунду всё будет кончено. Восточный ублюдок даже не узнает, кто его убил… Шайнара поднесла остриё к горлу Драка… Но прошла секунда…потом другая….

«Ну же, — сказала Шайнара сама себе мысленно, — сделай это… Отомсти за себя…» Перед глазами вновь встал Карлем: «Обещай мне! Ты не забудешь, кто ты… Обещай!»

— Я Шайнара… — прошептала девушка, наблюдая, как равномерно вздымается грудь у наёмника, провалившегося в глубокий сон.

… Шайнара из Ордена…

Она отошла от кровати, убрала меч в ножны и, бросив последний взгляд на спящего Дарга, вылезла в окно…

* * *

Забрезжил рассвет. Волчья звезда ушла с небосклона. Шайнара, Алхена и Сибурд молча сидели у костра. Все ждали Задира, а тот всё не появлялся. Мастер Боя периодически посылал своего рукокрыла на разведку, но никто не приближался к лагерю Теней.

Наступил день, а за ним ещё одна длинная ночь. Шайнара видела, как Алхена пыталась ободрить Сибурда. Они отходили от лагеря, она брала его за руку, что-то говорила и даже украдкой обнимала. Тот кивал и сдержано улыбался в ответ, но за этой улыбкой чувствовалось отчаяние. Ведь за поражением ученика всегда стоит учитель.

Под утро третьего дня рукокрыл Сибурда, завершая очередной круг над головой хозяина, вдруг громко закричал. Ему тут же вторили рукокрылы Шайнары и Алхены. И вскоре к лагерю вышел Задир. Он был весь в крови, но взгляд его горел торжеством и победой.

Шайнара первой подбежала к нему.

— Это не моя кровь, — ответил Задир на немой вопрос девушки.

— Приведи себя в порядок, — сказал Сибурд вместо приветствия. — Выезжаем вечером.

Задир направился к реке. Шайнара последовала за ним. Алхена и Сибурд остались в лагере. Пока притень застирывал свою одежду, девушка сидела на берегу и смотрела на него.

— Ты что-то хочешь спросить? — обратился Задир к ней, закончив со стиркой.

— Да. Откуда на тебе столько крови?

Задир усмехнулся. Он сразу понял, куда она клонит.

— Даже не начинай, — сказал он. — Это моё дело, как приводить приговор в исполнение.

— Понятно… И долго он мучился?

— Ты не отстанешь? Ну, что ж, — Задир уселся рядом, — тогда слушай! Он был силён, но пьян. Убивать пьяного? Не вижу в этом удовольствия. Я подождал, пока он протрезвеет. Потом ещё два дня я следовал за ним по пятам. Несколько раз я был настолько близок к нему, что мог зарезать одним движением и никто вокруг ничего не заметил бы. Но я не сделал этого… Я подождал, пока мы остались наедине, а потом начал наш танец смерти. Я отсекал кусочек за кусочком от его плоти. Он истекал кровью, но долго держался. В конце концов, я даже отрубил ему член… — Задир издевательски улыбнулся. — Тебе всё ещё интересно?

— Танец смерти? Так, вот как ты это называешь?

— Я знаю, ты считаешь меня жестоким зверем. Я вижу это по тому, как ты смотришь на меня. Может, ты даже и права… Но я предан Ордену. Я проливаю лишь кровь его врагов. И каждый такой танец смерти делает меня сильнее.

Шайнара отрицательно покачала головой:

— Это не сила, Задир. Это страсть. И она приведёт тебя к гибели, если ты не можешь с ней совладать. Ты должен бороться с собой…

— Ты ничего не понимаешь…, — Задир махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и направился в лагерь.

* * *

Когда Шайнара, Алхена, Сибурд и Задир вернулись на Красный остров, Анок и Руден были уже там. Они сдали свои исполнительные листы Магистру Теней и теперь с нетерпением ждали посвящения в Тени.

Ещё только подплывая к острову, Шайнара увидела на берегу Карлема. Но она совсем не хотела с ним разговаривать. Всю обратную дорогу из головы у неё не выходила встреча с Даргом и то, что она оставила его в живых, не давало ей покоя. Разумом она понимала, что поступила так, как и должна была поступить Тень, но сердцем… О, дорого бы она заплатила, чтобы узнать, что этот ублюдок мёртв…

Едва ученики вернуться в Тайную Обитель, как Велиар Хрут потребовал к себе Шайнару.

— Я жду от тебя ответа, Шайнара-сур, — сказал Магистр после того, как поздравил её с возвращением на Красный остров. — Так, как ты считаешь, может ли Задир-сур стать Тенью Ордена?

— Задир — смелый человек, — начала девушка.

— Ответь мне просто «да» или «нет».

— Он спас мне жизнь и…

— Я сказал, «да» или «нет».

— … Нет.

Велиар Хрут вздохнул:

— Благодарю за честность, Шайнара-сур. Иди, готовься к своему посвящению…

Девушка вышла от Магистра Теней и опрометью побежала в мужское крыло, где располагались комнаты старших учеников. По пути она чуть не сбила Сибурда и Алхену.

— Мне надо поговорить с Задиром, — выпалила она на бегу.

— Его увели час назад, — ответил Сибурд.

— Как час назад?! Я же только что поговорила с Магистром Хрутом?! Или…, — девушка посмотрела на Алхену, — от моего решения на самом деле ничего не зависело, да?

За спиной Мастера Боя появился Анок. Он услышал возгласы и вышел посмотреть, в чём дело. Алхена быстро попрощалась с Сибурдом и грубовато подтолкнула Шайнару обратно, в направлении её комнаты. Когда за ними закрылась дверь, наставница сказала:

— Не надо так кричать. Аноку и Рудену не обязательно всё это знать.

— Зачем Велиар Хрут спрашивал моё мнение, если Орден сам проверял Задира и выносил решение?

— Орден проверял не его.

— … меня?

Алхена не ответила. Она держала в руках исполнительный лист Задира.

— Ты прошла своё Испытание, — сказала наставница. — Скоро тебя ждёт посвящение в Тени. А вот это передай Карлему. Пусть отнесёт в Хранилище.

Алхена сложила лист пополам и передала его Шайнаре.

Девушка вышла из Тайной Обители и сразу же наткнулась на ученика Хранителя. Он, словно, специально ждал её. Шайнара протянула ему исполнительный лист Задира.

— Алхена передала это тебе.

Карлем взял лист.

— Почему он не запечатан? — пытаясь казаться строгим, спросил он.

Шайнара пожала плечами.

— Откуда я знаю, почему Алхена не запечатала его? — сказала она раздражённо и повернулась, чтобы скорее уйти. Ей не хотелось сейчас разговаривать с Карлемом.

— Так, ты что не читала его? — спросил тот и в голосе его послышались какие-то странные нотки.

— Нет, конечно!

Карлем с шумом вздохнул, а потом, посмотрев по сторонам и убедившись, что их не подслушивают, сказал:

— Так, прочти.

— Зачем? Я же ученик. Я не должна…

— Прочти, — настойчиво повторил Карлем.

Шайнара открыла лист и быстро пробежала глазами по строчкам. А потом её взгляд упал на портрет, и девушка вздрогнула. У Ордена был талантливый художник… Шайнара перевела взгляд на строку с именем, потом на портрет, и снова на строку с именем — на портрет… Да. Ошибки быть не могло. Это был он. С бумаги своими раскосыми глазами на неё смотрел восточный варвар. «Дарг Буреломный из племени азаров» — было написано в исполнительном листе притеня…

Девушка подняла глаза на Карлема.

— Я хочу увидеть Задира, — произнесла она тихо.

Карлем кивнул и, ничего не говоря, взял её за руку и побежал с ней по дороге, ведущей на южную сторону острова…

* * *

По небу разлился багрянцем закат, и на его фоне хорошо были видны три силуэта, стоявшие на высоком утёсе, далеко выступающем над морем. У подножия утёса было мелко и волны с пеной разбивались о торчащие над поверхностью воды острые камни.

В силуэтах девушка опознала Задира и двух Магистров Высшего Круга. В опущенных руках Магистры сжимали мечи, а Задир стоял к ним лицом и спиной к обрыву, в нескольких метрах от последнего.

— Ближе нельзя, — сказал Карлем, удерживая Шайнару за плечо. С того места, где они остановились, ни Магистры, ни притень не могли их видеть.

И вот один из Магистров поднял руку и нарисовал в воздухе круг с крестом внутри. Шайнара поняла, что это последние мгновения жизни Задира. Она вырвала своё плечо из руки Карлема и отдала притеню последнюю честь жестом Теней, ударив себя два раза по сердцу и приложив ладонь ко лбу.

Задир не мог её видеть. Но в этот момент он сам сделал точно такой же жест, но обращённый к Магистрам. А потом, развернувшись, побежал к обрыву и, раскинув в воздухе руки, словно это были крылья, прыгнул на камни …

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава девятая. Нордгар

Три ночи и три дня Шайнара, Анок и Руден провели в Гроте Ушедших. Всё это время они не брали в рот ни капли воды и ни крошки еды. Таким способом Велиар Хрут заставлял учеников очищать своё тело и мысли перед посвящением в Тени.

Также все эти три дня Шайнаре, Аноку и Рудену было запрещено разговаривать друг с другом. Время, не занятое сном, ученики должны были проводить в сосредоточении с «внутренним духом».

И Шайнара была рада этому. После казни Задира ей необходимо было остаться наедине с собой. И обряд очищения был, как нельзя, кстати. Голод и молчание хорошо приводили мозги в порядок.

На четвёртую ночь за учениками пришёл Велиар Хрут. Он разрешил немного утолить жажду и сопроводил всех в Тайную Обитель. Следом за Магистром Теней ученики впервые поднялись на четвёртый уровень, в Зал Совета. Это было место, где заседали Магистры Высшего Огненного Круга. Здесь решались судьбы людей и выносились приговоры.

Зал Совета имел всего три стены. Вместо четвёртой — открывалась захватывающая дух панорама на Красный остров. Огромная жёлтая луна щедро изливала свой свет на вершины скал и гребни волн. Этой ясной ночью отсюда было видно даже побережье, где трудни выращивали мелковорлицу. Красный остров с высоты полёта рукокрылов выглядел опьяняюще прекрасно! Но Велиар Хрут не позволил ученикам долго любоваться фантастической панорамой и призвал их пройти в Круг Клятвы.

Круг Клятвы был начертан в самом центре вокруг каменной колонны причудливой формы. Вообще колонн, поддерживающих свод Зала Совета, здесь было пять, и на каждой из них красовался какой-нибудь символ. Четыре символа Шайнара уже знала из книг, что читала в Первом Храме. Это были условные обозначения первоэлементов: воздуха, земли, огня и воды. Но центральную колонну украшал знак, который девушка видела впервые. Также в этой колонне по спирали было сделано несколько прорезей и из трёх из них торчали рукояти мечей с серебряным навершием в виде головы дракона.

Когда ученики заняли свои места в круге Клятвы, в Зал Совета бесшумно вошли остальные Магистры. Они передвигались так плавно, что, казалось, они не идут, а парят над землёй, и лишь длинные рубиновые мантии скрывают это от глаз окружающих.

Магистры встали между колоннами за пределами Круга Клятвы. Велиар Хрут тоже отошёл от учеников, и в Зале Совета наступила тишина. Все взоры устремились через проём на небо. Магистры и ученики ждали, когда в созвездии дракона появится первая звезда — это был знак к началу церемонии…

Шайнара, Анок и Руден стояли вокруг колонны с пятым символом, взявшись за торчащие из неё рукояти мечей. Когда на небе появилась долгожданная звезда, Магистры подняли вверх руки и, как когда-то в Гроте Ушедших, стали нараспев произносить фразы на древнем языке.

Шайнара потянула за рукоять, но меч не выходил из прорези, словно неведомая сила удерживала его в камне. Голоса Магистров заполнили всё пространство вокруг. Колонна потемнела, а вокруг пятого символа появилось голубоватое свечение. Шайнара оглянулась и увидела, что Анок и Руден тоже не могут вытащить свои мечи. Речитатив Магистров смолк, и девушка почувствовала покалывание в ладони, сжимающей рукоять. Пятый символ перестал светиться, и ученики с лёгкостью достали клинки из каменной колонны…

Шайнара, Анок и Руден подняли мечи и соприкоснулись их кончиками. Пришло время клятвы и три голоса, как один произнесли:

«По слову Ордена, я зажигаю Огонь Правосудия и несу его тем, кто страдает во тьме Беззакония и Лжи.

Я — Воин Ночи. Я — Тень. Я — Судья. Я — Палач.

Я крепко держу в руках меч, но моё сердце не знает гнева, не знает мести, не знает жалости.

Дух Первых Воспламенённых ведёт меня к Истине и благословляет мой Путь. И я принимаю его, каким бы тяжёлым он не был.

Отныне и навсегда.»

— Отныне и навсегда, — вторили Магистры хором три раза.

Ученики опустили мечи и увидели, что в Зале Совета появился ещё один человек. Его мантия отличалась от мантий других Магистров. Она имела светло-бирюзовый цвет, а пряжка пояса и знак в виде головы дракона на груди были золотистыми. Шайнара сразу поняла, кто это. Она давно знала о его существовании, хотя видела впервые. Перед ними стоял сам Верховный Магистр Ордена.

Ученики опустились на одно колено. Верховный Магистр подошёл ближе. Его лицо было изрезано тысячами морщин, но глаза… Шайнара никогда не забудет эти глаза. Они смотрели так, словно их обладатель видел тебя насквозь и знал все самые потаённые мысли и желания. И ещё осанка… Осанка Верховного Магистра нисколько не соответствовала его морщинистому лицу. Он был прямой, как струна, и передвигался также плавно и бесшумно, как и остальные Магистры.

Шайнара почувствовала, что воздух вокруг неё начинает уплотняться и давить. И чем ближе подходил Верховный Магистр, тем отчетливее ощущалась эта странная давящая сила. Своей необъяснимостью она пугала и притягивала одновременно. Хотелось провалиться в неё и раствориться в ней… Эта Сила была истинным Светом. Но от соприкосновения с ним внутри всё трясло и колотило. Хотелось плакать, хохотать и кричать одновременно…

И вдруг всё прошло. Шайнара почувствовала, как разливается по сердцу безмятежность и спокойствие, постепенно вытесняя оттуда все желания, кроме одного — следовать за этим истинным Светом… куда-угодно…

За несколько минут Верховный Магистр полностью подчинил себе мысли и чувства всех учеников. В глазах Анока сначала отражался ужас, но потом его сменила та же безмятежность, что посетила и Шайнару. Руден от переживаемого опыта то бледнел, то, плотно сжимая губы, наполнялся холодной решимостью, пока, в конце концов, также, как и остальные, не растворился в счастливой и абсолютной покорности этому новому Свету…

Верховный Магистр приблизился к девушке, всё ещё стоявшей на одном колене, и протянул ей раскрытую ладонь, на которой лежала блестящая иссиня-чёрная ягода. Шайнара взяла ягоду одними губами и раздавила языком. Когда горьковато-сладкий сок наполнил её рот, Магистр положил ладонь на лоб девушке и произнёс:

— Тень Шайнара-сур, отныне и навсегда ты принадлежишь Ордену.

И голос его был чарующе бархатистым и низким.

Анок и Руден были следующими. Они тоже съели из рук Верховного Магистра ягоды, и взгляды их наполнились смыслом и желанием служить…

— …Тень Анок-сур. Отныне и навсегда ты принадлежишь Ордену.

— …Тень Руден-сур. Отныне и навсегда ты принадлежишь Ордену.

Верховный Магистр сделал жест рукой и новообращённые Тени поднялись на ноги. После этого глава Ордена покинул Зал Совета, а вместе с ним исчезла и та неведомая сила, что так легко подчинила себе души Шайнары, Анока и Рудена.

Один из Магистров подошёл к девушке сзади и набросил ей на плечи тёмно-синий плащ. А Велиар Хрут застегнул его спереди на серебряную застёжку в виде пламени. Другой Магистр вручил Шайнаре личную Книгу Судьи в коричневом кожаном переплёте и серебряное кольцо с хитроумной застёжкой.

Когда плащи и книги получили Анок и Руден, все новообращенные Тени призвали к себе своих рукокрылов и надели им на лапки кольца со своими именами.

Магистры подняли руки в последнем благословляющем жесте. Тени отсалютовали сердцем Судьи. И на этом посвящение было закончено.

* * *

На следующий день Шайнара получила первую запись в свою личную Книгу Судьи. Ей предстояло казнить одного не чистого на руку ростовщика, от махинаций которого пострадали многие бедные люди. Вечером девушка отправилась на побережье к трудням, чтобы узнать, когда отправиться ближайшая лодка на материк. Там Шайнара и встретила Карлема.

Последние несколько дней она избегала его. События, связанные с Задиром и Даргом вызвали у неё много противоречивых чувств. Но сейчас, после посвящения в Тени, девушка успокоилась и готова была вновь разговаривать с учеником Хранителя.

— Мне кажется, или та блуждающая планета, о которой ты говорил, изменилась? — спросила она Карлема, указывая на небо.

Тот проследил взглядом за её рукой.

— Изменилась? — спросил он. — Что ты хочешь сказать?

— Ореол. Ты разве не видишь? У неё появился ореол.

Карлем протёр глаза и присмотрелся.

— Ореол? Ты не ошиблась? Я ничего не вижу.

— У тебя стало плохое зрение? Ну, так посмотри в свою трубу.

Карлем направился к утёсу, с которого он обычно наблюдал звёздное небо и на котором у него была установлена труба.

— Не может быть… — сказал он, направив прибор на небесное тело. — Алькон в кольце…

— Что? — не поняла Шайнара.

— Алькон в кольце! — повторил Карлем возбуждённо.

Увидев, что девушка снова ничего не поняла, он добавил:

— Пророчество… Идём со мной. Я покажу тебе…

И Карлем чуть ли не бегом направился в Тайную Обитель. Шайнара едва успевала за ним, хотя обычно она бегала намного быстрее горбуна. Карлем ворвался в Обитель и вихрем стал подниматься по лестнице, ведущей на верхние уровни. Девушка же в нерешительности остановилась.

— Мне нельзя выше без приглашения кого-нибудь из касты Света, — сказала она.

— Ну, так я приглашаю, — ответил Карлем. Ему не терпелось поскорее добраться до Хранилища. А то, что они направляются туда, Шайнара уже поняла.

— Но ты же ещё только ученик, — возразила девушка.

— Да. Но Верховный Магистр дал мне некоторые привилегии Света. И это одна из них.

— Сам Верховный Магистр? — не поверила Шайнара. — Дал тебе привилегии? Почему?

— Потому что этого требовали мои исследования. Да и какая, в общем, тебе разница? Пойдём быстрее…

Шайнара недоверчиво посмотрела на Карлема. Тот не выдержал, схватил её за руку и просто потащил за собой.

Девушка никогда ещё не видела Хранилище Ордена и, запрокинув голову, с любопытством озиралась кругом. Огромные стеллажи с книгами уходили под самый потолок. Но Карлем рассказывал, что это меньшее из того, что осталось у Ордена. Несколько лет назад в Хранилище произошёл большой пожар, и множество ценнейших книг было уничтожено. Он также как-то обмолвился, что виновником того пожара был сам Верховный Магистр…

Пока Тень с упоением вдыхала ароматы древнего пергамента, несколько пар глаз с любопытством рассматривали её. Это были подростки в одежде учеников Света. Они сидели вдоль стен за столами и переписывали толстые фолианты.

Карлем провёл Шайнару через всё Хранилище и остановился перед маленькой дверью в самом конце. За ней оказалось ещё одно помещение с книжными стеллажами. Карлем приставил к одному из них лестницу и залез на самый верх. Пока он рылся в книгах, что-то ища и шумно перелистывая их, девушка прошлась из угла в угол по этой закрытой комнате.

Она была намного меньше основного Хранилища. Кроме книг, здесь был стол и кровать. Теперь Шайнара поняла, где пропадал Карлем днями и ночами. На спинке кровати висела его сменная одежда, а на столе стоял недоеденный завтрак. Он буквально жил в Хранилище, хотя девушка прекрасно знала, что у него есть своя спальня в крыле Хранителей формул.

Шайнара присела на стул. Карлем всё ещё что-то искал наверху. Взгляд девушки хаотично скользил по сторонам, пока его не привлёк висевший на стене лист бумаги. На нём была изображена какая-то схема. Шайнара встала со стула, подошла к листу и стала его рассматривать. Там были нарисованы разноцветные кружочки с именами, соединённые между собой стрелками и линиями.

— Что это за схема? — спросила Шайнара.

Карлем оторвался от очередной книги.

— Вообще-то, тебе нельзя на это смотреть, — сказал он сверху.

— Вообще-то, я уже смотрю, — передразнила девушка. — Это что, родословные членов Ордена?

Карлем хотел что-то ответить, но передумал и, махнув рукой, снова уткнулся в книгу.

Шайнара разглядывала схему, как вдруг взгляд её наткнулся на имя Морлава Тейна. Оно было обведено синим кружком. В таком же синем кружке рядом было написано имя «Кассандра-сур» и от этих двух кружков шла сплошная линия к мужскому имени «Говер» и прерывистая к женскому — «Дора»…

— Значит, у Морлава Тейна были дети? — спросила Шайнара, когда Карлем спрыгнул с лестницы и приблизился к ней. В руках он держал толстую книгу. — Но ведь Магистрам нельзя иметь брачных отношений.

— Во-первых, это был не брак. А во-вторых, его сын появился на свет, когда Морлав Тейн ещё не был Магистром.

— А что означает прерывистая линия? — спросила Шайнара, указывая на линию, ведущую к имени «Дора».

— Ты задаёшь слишком много вопросов.

— Ты сам виноват — не надо было меня сюда тащить. Да и какая теперь разница? Я всё равно уже знаю, что Хранители отслеживают связи членов Ордена и ведут их родословные.

Карлем вздохнул.

— Ты не должна никому об этом говорить.

— Ну да, а два плюс два будет четыре… Расслабься, Карлем. Конечно, я никому не скажу. Так, что означает прерывистая линия?

— Это означает, что мы не знаем точно, а лишь догадываемся.

— То есть вы не знаете, была ли у Морлава Тейна дочь по имени «Дора»? Дора… — Шайнару внезапно осенила догадка. — Дора Гельдоранская?!

Карлем кивнул.

— Когда Морлав Тейн стал Магистром, он дал обет безбрачия, но Орден подозревает, что его связь с Кассандрой не была закончена, — сказал он.

— А кто такая Кассандра?

— Кассандра была одной из лучших Теней в своё время. Однажды Ордену понадобился свой человек в замке лорда Артода Гельдоранского. И Кассандра отлично справилась. Она стала любовницей лорда Артода и на протяжении нескольких лет добывала для Ордена важные сведения из первых уст. Потом Кассандра родила дочь, но сама она эти роды не пережила. Девочку назвали Дорой, и лорд Артод забрал её к себе в Серый Замок. Он считал Дору своей дочерью и заботился о ней соответственно. Спустя несколько лет лорд Артод женился и у него появились ещё дети. Тогда же Дору отправили в Латракию на воспитание к тётке.

— Но если Дора Гельдоранская была дочерью Морлава Тейна и вместо неё он отправил в Орден меня, то где же тогда сейчас настоящая Дора?

— Этого я не знаю. Но Морлав Тейн всё рассчитал правильно. В день, когда ты появилась в Первом Храме, настоящая Дора исчезла из замка своей тётки в Латракии.

— А ведь я с тех пор ни разу не видела Морлава Тейна, — задумчиво произнесла девушка.

— Да, — Карлем вздохнул, — его рукокрыл вернулся на Красный остров один ещё четыре года назад…

— Как? Это же означает, чтоМагистр Тейн погиб?!

— Да. Правда, мы до сих пор не знаем, как именно он погиб. Орден нигде не нашёл его следы…

Шайнара вновь посмотрела на лист с родословными и задумалась.

— Так вот, — прервал её мысли Карлем, открывая книгу, которую держал в руках, — смотри, что я нашёл… Здесь… — он ткнул пальцем на страницу.

Пожелтевшая страница, как и вся книга, была прожжена в нескольких местах. Половина букв были затёрты и смазаны.

«…Твердь в кольце… Смерть с небес…, — с трудом разбирая буквы, прочитала Шайнара, — …и вдохнёт аромат… ночного цветка…и пробудится Воспламенённый… И воссияет во славе… И подчинятся народы… Великая Снежная Мать не защитит… Ищите утешение в…»

— Видишь? Я же говорил, — воскликнул Карлем, когда девушка закончила чтение.

— Что это за книга? — спросила Шайнара, разглядывая обложку.

— Это сказания северных народов. Здесь собраны легенды и пророчества со всего Нордгара.

— И что же ты понял из этого?

— «Твердь в кольце» — это и есть наша блуждающая планета Алькон.

— Откуда ты знаешь? Здесь же нет и половины текста.

— Мы, Хранители, целый год потратили на раскопки древних храмов в пустыне, но нашли всего два документа, так или иначе касающихся блуждающей планеты. Но теперь… Всё становится понятно. Мы просто не там искали!

— Да что понятно-то? Что искали?

Карлем возмущённо посмотрел на Шайнару и начал торопливо объяснять:

— В Нордгаре у северных народов есть священная реликвия — Книга Времён. Её название с ручарского переводится, как Альконий. Этот отрывок, — Карлем ткнул пальцем в книгу, — лишь небольшой перевод оттуда. Книга Времён написана на древненордгарском языке и считается, что была передана северному народу теми, кого мы называем Первыми Воспламенёнными.

Карлем сделал паузу и продолжал:

— Книга Времён хранится в Ледяном Храме, который днём и ночью стерегут лучшие воины Нордгара, специально отобранные для этого из всех северных кланов. Никто, кроме жриц Великой Снежной Матери и вождей кланов, не имеет доступа к этой книге. Но я чувствую, что в ней есть все ответы.

— Ответы на какие вопросы?

Карлем с сочувствием посмотрел на Шайнару.

— «Алькон в кольце» — это знамение, — сказал он таким тоном, словно объяснял трёхлетнему ребёнку.

— Знамение чего?

— Не знаю… Но хочу узнать. И мне нужна эта книга.

Девушка перелистнула страницу, разглядывая рисунки, сделанные на полях.

— Тогда тебе, наверно, надо говорить об этом с Магистрами, а не со мной. Я ничего в этом не понимаю, — сказала она, закрывая книгу.

— Да, я уж вижу… Иногда я так жалею, что ты всего лишь Тень.

— Всего лишь? — девушка искоса посмотрела на Карлема.

— Всего лишь, — твёрдо сказал тот и, постучав пальцем по листу с родословными, добавил, — хотя и не в меру любопытная…

* * *

Прошло совсем немного времени после посвящения в Тени, а в личной Книге Судьи у Шайнары уже было исписано несколько листов. С холодной головой и твёрдой рукой девушка приводила в исполнение приговоры Ордена.

Однажды Велиар Хрут собрал Шайнару, Анока и Рудена в Зале Пустоты и сказал:

— Через несколько дней Орден отправит в Нордгар под видом торгового каравана важную миссию. Вы войдёте в отряд сопровождения в качестве дозорной группы.

Велиар Хрут достал из кармана знак притеня и прикрепил его к груди девушки.

— А тебя, Шайнара-сур, я назначаю притенем дозорной группы. Остальные распоряжения получишь у главы каравана…

* * *

Солнце припекало. Шайнара, Анок и Руден выехали из Сульдорана верхом на лошадях и направились к тому месту, где собирались члены Ордена, отправляющиеся в северные земли. Все остальные были уже там. Вереница лошадей, запряжённых в обозы с товарами, составляла основу каравана и была готова к отправке. Трудни и Тени складывали походные шатры и приводили в порядок амуницию перед дальней дорогой.

Шайнара спрыгнула с лошади, подошла к командиру отряда Теней и доложила о прибытии дозорной группы.

— Хорошо, — ответил тот, — зайди к главе каравана. Он хотел тебя видеть. А вы, — командир обратился к Аноку и Рудену, стоявшим позади Шайнары, — переоденьтесь пока. Все Тени поедут в одежде наёмников. Плащи можете оставить.

Шайнара направилась к шатру главы, а Анок и Руден к куче с одеждой, лежащей неподалёку.

Едва девушка переступила порог, как знакомый голос произнёс:

— Ну, наконец-то. Только тебя и ждём.

Это был Карлем. Он сменил своё привычное одеяние на одежду сульдоранского торговца.

— Так это ты глава каравана? — спросила Шайнара и, не дожидаясь ответа, продолжила, — Велиар Хрут сделал меня притенем дозорной группы.

— Я знаю. Но я не за этим тебя позвал. Ты знаешь, зачем мы отправляемся в Нордгар?

— Наверно, за твоей книгой.

Карлем снова кивнул.

— Да. За Книгой Времён. Как я и говорил она хранится в Ледяном Храме и охраняется днём и ночью.

— И Тени должны достать её для тебя?

— Не совсем… — Карлем помедлил. — Это ты должна достать её для меня. Северные кланы почитают Великую Снежную Мать, в честь которой и построен Ледяной Храм. Только сыны и дочери севера могут входить туда. Для иноземцев делают исключение лишь в одном случае — если женщина бесплодна и пришла просить Великую Снежную Мать о ребёнке…

— Видимо, бесплодной женщиной буду я? — Шайнара выразительно закатила глаза.

— Да. По легенде я сын главы одного из знатных домов торговой гильдии Миртании. Ты моя жена и вот уже год, как не можешь подарить мне сына. Я привезу северным кланам богатые дары, а ты сделаешь то, что должна.

— Выкраду книгу?

— Подменешь, — Карлем достал из торбы, которая висела у него за спиной толстый фолиант в кожаном переплёте и протянул его Шайнаре. — Если ты просто украдёшь Книгу Времён, то, когда они обнаружат пропажу, мы далеко не уйдём…

Девушка взяла фолиант.

— Хорошо. Я поняла.

— Тогда не будем больше медлить. Пора отправляться в путь.

* * *

Дорога до Нордгара прошла без происшествий. Богатый караван, движущийся по Королевскому тракту на север, не вызывал удивления у жителей Миртании, а переодетые в наёмников и хорошо вооружённые Тени отбивали всякие дурные мысли у лихих людей.

Шайнара высоко оценила свой тёмно-синий плащ. Он был разработан так, чтобы с внутренней стороны при необходимости к нему можно было пристегнуть тёплую подкладку из меха горного барса. А чем ближе караван подъезжал к Нордгару, тем выше была эта необходимость. В таких плащах Тени весьма сносно коротали самые суровые ночи.

Тёмно-синий плащ также имел несколько потайных кармашков, один из которых был создан специально для рукокрыла. И если в Миртании большеглазый зверёк Шайнары редко им пользовался, предпочитая следовать за караваном по воздуху, то здесь, на землях Нордгара, рукокрыл почти не вылезал из своего кармашка, греясь теплом тела хозяйки.

Перед тем, как пересечь границу Нордгара, Карлем приказал Шайнаре переодеться в женскую одежду, соответствующую её рангу согласно придуманной легенде. Девушка выполнила приказ, но любимый плащ оставила, и её рукокрыл был этому очень рад. Он тихо урчал, приютившись в потайном кармашке на спине хозяйки.

Нордгар представлял собой край горных хребтов и заснеженных равнин. Люди здесь жили в одноэтажных круглых жилищах, каркас которых составляли гигантские кости давно вымерших животных. Поверх костяного каркаса в несколько слоёв натягивалось полотно, сшитое из шкур. В центре такого жилища обязательно горел очаг, дым от которого выходил через отверстие в потолке.

Северные народы всегда славились своими охотниками. Добыча пушнины для себя и на продажу в Миртанию было основным занятием местного населения. Все земли Нордгара, кроме Священной долины, где стоял Ледяной Храм, были поделены между семью кланами. Каждый клан имел своего вождя и тотемное животное.

Карлем направил свой караван прямо к Священной долине. Но ещё на подходе его остановили воины клана Волка, узнать которых было легко по головным уборам в виде волчьей морды. Северные воины указали, где чужакам можно разбить лагерь, и Карлем со знанием дела принялся командовать своими людьми.

Тени и трудни установили шатры, развели костры и стали выставлять товар. Шайнара ни слова не понимала из того, что говорит северный народ. Зато Карлем чувствовал себя, как рыба в воде. Он настолько вошёл в роль, нахваливая свой товар, словно всю жизнь занимался торговлей. Северяне слушали ученика Хранителя и заинтересованно разглядывали диковинные вещи.

Весть о прибытии каравана из Миртании быстро облетела соседние кланы и через несколько дней в Священной долине зажглись сотни новых огней. А потом за Карлемом и Шайнарой пришёл посланник из клана Волка и пригласил их к очагу вождей.

Это был самый большой шатёр в долине. Над ним развивались семь стягов. А у входа стоял почётный караул. Следом за посланником Карлем вошёл в шатёр.

— Арум нот гарсаген, — сказал он, что означало «Да не погаснет очаг в Вашем доме».

Это универсальное приветствие народов Севера Карлем накануне заставил выучить и Шайнару. Северному народу нравилось, когда чужеземцы высказывали уважение к их культуре. А Карлему было необходимо расположить их к себе, чтобы получить разрешение на посещение Ледяного Храма Шайнарой.

Девушку к вождям не пустили. Её остановили на входе и указали на соседний шатёр. Там она должна была ожидать своего «мужа» в окружении других женщин: дочерей и жён вождей. Шайнара направилась туда. Здоровенный охранник с рыжей бородой, стоявший на входе, откинул перед ней полотно и, пропуская девушку внутрь, сопроводил её весьма недвусмысленным взглядом.

В женском шатре было тепло. Возле очага на шкурах сидели девять женщин. Они гостеприимно указали Шайнаре на свободное место. Тень ни слова не понимала из того, о чём говорят северянки, но улыбалась, как можно, доброжелательней. Её угостили вином и жареным мясом.

Вскоре в шатёр вошла ещё одна девушка. Она присела перед Шайнарой в поклоне и произнесла:

— Я буду твоей переводчицей. Твоему мужу не нужна моя помощь. Мой вождь прислал меня к тебе.

— Да, — приветливо ответила Шайнара, — мой муж знает ваш язык. А вот я, к сожалению, нет.

С появлением переводчицы женщины в шатре оживились. Им не часто приходилось общаться с иноземками и теперь не терпелось узнать о Шайнаре побольше. Они забросали девушку вопросами, и та охотно выдавала им подробности проработанной в пути до мелочей легенды. Шайнаре было даже немного весело от этого.

Когда-то давно в Первом Храме она не могла связать и двух слов, чтобы, прикинувшись Дорой Гельдоранской, обмануть Алхену, а теперь слова лились из неё, как из рога изобилия. Шайнара в красках описывала этим северным женщинам свой несуществующий дом, наряды и слуг, рассказывала о повседневных заботах, возложенных на плечи жены такого уважаемого человека, как её муж. И конечно, о ребёнке, которого тот хочет так неистово, что каждую ночь уносит свою жену на вершины блаженства, но она не в силах подарить ему дитя. Шайнара изобразила скорбь на лице и женщины принялись её утешать.

— Ты проделала долгий путь, — перевела переводчица для Шайнары слова одной из женщин, — Великая Снежная Мать обязательно услышит тебя.

— Но ведь ваши вожди могут даже не пустить меня в Ледяной Храм, — сказала Шайнара, добавив голосу нотки отчаяния.

— Не могут, — ответила ей переводчица, — если сама Изыр Хим — жрица Великой Снежной Матери — будет настаивать.

Переводчица поклонилась в сторону пожилой женщины с длинными седыми волосами, и та сказала:

— Я Изыр Хим. Я Волчья мать. И у меня есть право пропустить тебя в Ледяной Храм, миртанская девочка.

Едва переводчица закончила переводить слова Изыр Хим, как Шайнара бросилась той в ноги, изображая преисполненную благодарности и надежды жену торговца…

* * *

Тем же вечером, когда Карлем вернулся после переговоров с вождями, Шайнара поведала ему о разговоре с Изыр Хим. Тот выслушал и задумчиво произнёс:

— А ты оказывается искусная лгунья, Шайнара. Алхена будет довольна…

Но не успела девушка спросить, причём здесь Алхена, как вновь пришёл посланник от вождей и сообщил, что Шайнаре разрешили посетить Ледяной Храм.

На следующий вечер Шайнара спрятала книгу, которую ей предстояло поменять, за пазуху и в сопровождении Карлема снова направилась в женский шатёр. Там её уже ожидала переводчица. По приказу пожилой жрицы она должна была сопровождать иноземку к Великой Снежной Матери.

Уже перед самым шатром, Шайнара увидела, что Карлема остановил тот самый здоровый охранник с рыжей бородой. Они о чём-то долго разговаривали, и северянин при этом весьма эмоционально жестикулировал, периодически бросая на Шайнару такие плотоядные взгляды, от которых у той просто лёд таял под ногами.

— Что он от тебя хотел? — спросила Шайнара, когда Карлем закончил разговаривать с охранником и догнал девушку.

— Сделку предлагает… Довольно выгодную по здешним меркам, — Карлем улыбнулся, обнажив все свои жемчужные зубы, — девять шкур горного барса за тебя даёт.

— В смысле, за меня?

— В том самом смысле, — ещё чуть-чуть и Карлем порвал бы рот от самодовольной улыбки.

— А разве он не знает, что ты мой муж?

— Знает. Но здесь, в Нордгаре, с этим проще. Если муж не возражает, то его жене не возбраняется ублажить другого мужчину, если тот, конечно, хорошо заплатит.

— Но ведь МОЙ МУЖ ВОЗРАЖАЕТ, не так ли?

Карлем притворно вздохнул.

— Конечно, возражает, дорогая. Расслабься, — и добавил себе под нос, но так, чтобы девушка его хорошо слышала. — Девять шкур за ночь… Да я за час столько заплатил бы.

В это время навстречу им вышла переводчица. Она забрала Шайнару с собой, а Карлема вновь пригласили присоединиться к вождям.

* * *

Ледяной Храм стоял посреди замёрзшего озера и подойти к нему незамеченным было невозможно. Вряд ли хоть кто-то из Теней смог бы провернуть такое без лишнего шума. Поэтому то, что придумал Карлем было нагло и гениально одновременно. Вот только он не учёл, что Шайнару, идущую на поклон к Великой Снежной Матери, ни на секунду не оставляли одну.

Переводчица следовала за иноземкой по пятам. Она рассказывала ей о том, как когда-то давно, когда весь мир был покрыт ледяным щитом, на землю спустились Воспламенённые Боги и среди них была Великая Снежная Мать. Они растопили лёд и отогрели почву. Появились первые растения, животные и люди…

Шайнара слушала северные легенды из уст переводчицы, а сама тем временем внимательно смотрела по сторонам. Тучи, гонимые холодными ветрами в этот вечер, то и дело закрывали луну. Но, когда та появлялась на небосклоне, ледяные своды храма так переливались и искрили, что хотелось про всё забыть, остановиться и, задрав голову, просто любоваться и любоваться этим архитектурным чудом.

Переводчица миновала широкий проход и вошла в первый зал. Здесь из пола торчали несколько предметов странной формы, напоминавших половинки огромного яйца. Такие же Шайнара видела на рисунках в книге с пророчеством, которую показывал ей Карлем в Хранилище.

Девушка протянула руку и потрогала одну из половинок. Её пальцы неприятно защипало от соприкосновения с холодным металлом.

— Что это? — спросила Шайнара, одёргивая руку.

— Это яйца гигантской Стальной птицы, — ответила переводчица, — много… очень много зим назад, когда в небе было две луны, она пролетала над нашими горами и оставила свои яйца на их вершине. Некоторые из них скатились и, проломив лёд, упали на дно озера. А некоторые не успели утонуть и были навечно скованы льдом. В то время северная земля испытала много боли и плача. И чтобы никогда не забывать об этом, Великая Снежная Мать повелела возвести на этом месте Ледяной Храм, а сынам и дочерям Нордгара наказала жить между собой в мире и согласии.

Девушки вошли в следующий зал. Здесь была высечена огромная фигура с женским лицом. Это и была Великая Снежная Мать. Переводчица опустилась перед ледяной статуей на колени. Шайнара последовала её примеру. Переводчица стала что-то говорить на своём языке, кланяясь и обращаясь к Божеству. Шайнара тоже отбивала поклоны, но глаза её при этом смотрели в сторону. Там, в дальнем углу, был выложен маленький алтарь, а на нём стояла та самая книга, которая так нужна была Карлему…

Тем временем переводчица встала и зажгла свечу, расположенную у подножия статуи.

— Теперь и ты можешь просить Великую Снежную Мать, — сказала она иноземке.

Шайнара сложила руки перед собой в молитвенном жесте и, закрыв глаза, зашевелила губами, делая вид, что просит у статуи благословления на зачатие ребёнка.

«Прости меня, Великая Снежная Мать, за то, что я собираюсь сделать, — мысленно обратилась Шайнара в конце своей псевдомолитвы к статуе, — но я служу тому, во что верю…»

Тень открыла глаза и увидела, что из глаз статуи потекли слёзы. На самом деле это свеча, зажжённая переводчицей, была расположена именно таким образом, чтобы вызывать эту капель.

— Великая Снежная Мать услышала твои молитвы, — интерпретировала «слёзы» статуи северянка, — теперь у вас с мужем всё получится.

Шайнара улыбнулась про себя этим наивным словам, но вслух высказала благодарность девушке за сопровождение и возможность обратиться к северным богам. Переводчица ещё раз поклонилась чужеземке и, пригласив жестом ту следовать за собой, направилась к выходу.

И тут вдруг Шайнара схватилась за сердце, сказала, что ей плохо и упала в обморок прямо на твёрдый ледяной пол. Переводчица растерялась. Она присела и похлопала иноземку по щекам. Но та не реагировала. Переводчица похлопала сильнее. Шайнара оставалась бесчувственной. Северянка не на шутку испугалась. Она что-то воскликнула на своём языке и, что есть духу, побежала за помощью.

Едва она скрылась, как Шайнара открыла глаза, вскочила, подбежала к алтарю, достала из-за пазухи поддельную книгу и поменяла её, спрятав оригинал обратно под одежду. Потом девушка вернулась на своё место, легла на пол и закрыла глаза. И как раз вовремя. В зал вбежали несколько женщин и, что-то обеспокоенно говоря друг другу, собрались возле Шайнары. Тень открыла глаза и произнесла слабым голосом:

— Я, кажется, потеряла сознание… Простите…

Переводчица облегчённо выдохнула. Женщины присели вокруг Шайнары. Одна из них озабоченно пощупала иноземке лоб. Другая хотела расстегнуть воротник, но Шайнара пресекла её попытку, мягко отстранив протянутую руку, и сказала:

— Всё прошло. Я уже хорошо себя чувствую.

Женщины помогли Шайнаре подняться и, заботливо придерживая, повели наружу.

— Вот видишь, — сказала Шайнаре переводчица, — это сама Великая Снежная Мать прикоснулась к тебе. Не переживай. У вас с мужем теперь всё будет хорошо…

Шайнара кивнула и на мгновенье даже почувствовала вину перед этой доброй наивной северянкой.

На улице всю процессию с охающими женщинами и чужестранкой во главе уже встречала целая толпа. Здесь были представители всех кланов. Мужчины, женщины и даже дети — все северяне выжидающе смотрели на Шайнару.

Девушка заметила в толпе Анока и Рудена. А потом перед ней внезапно возник Карлем.

— Чего хотят эти люди? — спросила у него Шайнара.

— Ну, как чего? Ты же побывала у Великой Снежной Матери. Она благословила тебя. И теперь мы, как муж и жена, должны воспользоваться этим благословением и закрепить его на брачном ложе. Так уж здесь принято…

И не успела девушка ничего ответить, как Карлем поднял её на руки и под одобрительный гул северян понёс в новый шатёр, разбитый неподалёку по приказу вождей специально для Карлема и Шайнары.

Там уже жарко пылал огонь. А немного тепла было сейчас, как нельзя, кстати. После посещения Ледяного Храма Шайнара немного замёрзла. Над огнём висел котелок с местным горячим напитком.

Также в шатре стояли двое саней, которые обычно используются северными охотниками, чтобы вывозить дичь. Но сейчас сани были укрыты шкурами и представляли собой широкий и удобный лежак. Вот на этот лежак Карлем и опустил девушку.

Почувствовав под собой опору, Шайнара первым делом достала из-под одежды заветную книгу и протянула её ученику Хранителя. Тот быстро убрал её в свою торбу, валяющуюся здесь же неподалёку.

— Я знал, что ты справишься, — сказал Карлем, присаживаясь на сани возле девушки.

— И что теперь?

— Теперь мы должны пробыть здесь до утра, чтобы уважить северный народ и Великую Снежную Мать. А утром отправимся в обратный путь.

Карлем снял с Шайнары меховые сапоги и поставил их ближе к огню обсушиться. А потом налил девушке в деревянную кружку напиток из котла.

Она пила медленно, растягивая и смакуя обжигающие ощущения в горле и желудке. Здесь, в Нордмаре по ночам было так холодно, что ей начинало казаться, что она сама уже состоит изо льда, и этот божественный напиток сейчас просто возвращал её к жизни.

Шайнара рассказала Карлему, как ей удалось подменить Книгу Времён, а потом поведала о яйцах стальной птицы, увиденных ею в Ледяном Храме. Но Карлем не проявил особого интереса к её рассказу. Казалось, всё это время он думал о чём-то своём, то и дело как-то странно поглядывая на девушку.

— Что ж, — сказала Шайнара, откладывая в сторону чашу и укрываясь своим меховым плащом, — если сегодня ночью мне не надо проверять посты, значит, я, наконец-то, смогу хорошенько выспаться.

Девушка повернулась на бок, чтобы видеть огонь, а Карлем тем временем снял с себя и накинул на неё сверху ещё один меховой плащ. Потом он разулся и быстро залез под оба плаща сам, прижавшись к Шайнаре всем телом.

— Так будет теплее, — пояснил он, положив руку ей на талию.

Девушка поёжилась, устраиваясь поудобнее. Какое-то время она ещё смотрела на огонь. Но потом веки её начали тяжелеть, и она уже почти закрыла глаза, как вдруг почувствовала, что ладонь Карлема сменила привычное положение и медленно поползла с её талии вверх.

— Что ты делаешь? — спросила Шайнара сонно, разворачиваясь к нему.

Лицо Карлема было так близко. Его дыханье… И этот взгляд…

Сон мгновенно покинул девушку. Она вскочила, как ошпаренная, и отпрыгнула от ложа. Карлем даже растерялся на секунду. Он поднялся и сделал шаг навстречу девушке.

— Я… — начал он.

— Не подходи ко мне!

— Я не хотел тебя обидеть, Шая… Я думал… Мне казалось… Ты тоже этого хочешь…

— Чего я хочу?!

— …меня…

В воздухе воцарилось молчание. Шайнара во все глаза смотрела на Карлема, и под этим взглядом он начинал чувствовать себя, как уж на сковородке.

— Я ошибся… — забормотал он. — Я понял… Прости… Тебя отталкивает моё телосложение… Как же я ненавижу этот горб!

— Нет! — воскликнула вдруг Шайнара и, подойдя к Карлему, обняла его, — меня не отталкивает твой горб, Карлем. Никогда не думай так! Просто… Ты для меня, как старший брат, понимаешь? Ты заменил мне Берда, когда он был мне так нужен…

— Берда? Брат? — Карлем отстранился, — как БРАТ?! И ты совсем ничего ко мне больше не чувствуешь?

— Я ни к кому ничего больше не чувствую. И, наверно, никогда уже не почувствую…

Она снова села на сани и, помолчав, продолжала:

— С того дня, как Дарг надругался над моим телом, я не могу желать мужчину… Я думала, что со временем это пройдёт… Но не прошло.

— Задир же казнил Дарга, причём медленно и мучительно, как тот того и заслуживал.

Шайнара грустно улыбнулась:

— Да. И я думала, мне станет от этого легче. Но не стало…

Карлем присел перед Шайнарой на корточки и взял её руки в свои. Она не стала убирать их. Он долго смотрел ей в глаза, держал за руки и молчал.

— Шая, я давно хотел тебе сказать, — наконец произнёс он. — Ты для меня значишь больше, чем все члены Ордена, вместе взятые…

— Тихо, Карлем. Не надо, — перебила девушка. — Это неподобающая речь для Хранителя.

Карлем опустил голову и горько усмехнулся.

— Тогда что же мне ещё остаётся делать, коли моя жена отвергает меня? — перевёл он разговор в шутку. — К тому же, я пока ещё не давал клятву Хранителя…

В ту ночь Карлем вновь возлежал с Шайнарой под одним плащом и, обнимал её, согревая от холода и прогоняя ночные кошмары. В его объятиях девушка уснула крепким и спокойным сном. Он же так и не сомкнул глаз. Всю ночь Карлем вдыхал аромат её волос, слушал дыхание, и какая-то вязкая тоска опутывала его сердце и не отпускала до самого утра.

Глава десятая. Наставления Алхены

После возвращения из Нордгара, Книга Судьи Шайнары пополнилась несколькими новыми приговорами. И девушке потребовалось почти четыре месяца, чтобы привести их все в исполнение. Сами казни для хорошо обученной Тени были делом несложным, но вот времени на дорогу (один из приговорённых жил на другом конце Миртании) и выслеживание понадобилось много.

Когда же Шайнара вновь вступила на землю Красного острова, она первым делом захотела встретиться с Карлемом. Ей не терпелось узнать, сделал ли он перевод Книги Времён, и, если сделал, то что же было в том северном пророчестве.

Девушка застала друга, когда тот выходил из трапезной. На нём была новая одежда с изумрудным знаком отличия на груди. Он поприветствовал девушку, но не смотря на то, что они не виделись четыре месяца, приветствие это было неожиданно холодным и отстранённым. А когда та спросила про пророчество, Карлем ответил:

— Мне нельзя больше говорить с тобой об этом. Меня посвятили в Хранители.

И ничего не добавив, он развернулся и ушёл.

А вечером на остров прибыла Алхена. Шайнара до сих пор не знала, какую ещё работу для Ордена выполняет её наставница, кроме обучения девочек. Та никогда не рассказывала об этом, но часто покидала остров. Последний раз они виделись в тот день, когда казнили Задира.

Молодой Хранитель развязал девушке руки, но та по-прежнему оставалась неподвижна.

— Хватит на сегодня, — сказал Карлем как-то растерянно.

Шайнара перевела на него взгляд и стальным голосом спросила:

— Так мне уже можно одеться, Хранитель? Я справилась?

Карлем кивнул, но в глазах его отразилась немая боль.

— Не называй меня Хранителем, — сказал он. — Называй Карлемом… Я всё ещё твой друг.

Шайнара поднялась и оделась:

— Мой друг никогда не стал бы этого делать.

— Я должен был…

— Да. Наверно. Мы ведь оба служим Ордену… Вот только по-разному.

И с этими словами девушка покинула утёс.

Следующим вечером Шайнара, по приказу Алхены, снова вернулась к тому же дереву. Она села и стала ждать. Когда Карлем появился на утёсе, девушка встала и поприветствовала его принятым в Ордене жестом Тени по отношению к высшему по рангу. А потом спросила всё тем же стальным голосом:

— Мне уже раздеваться, Хранитель?

Карлем поморщился и тихо простонал под нос:

— Шая, не надо со мной так…

— Я не имею права попусту тратить Ваше драгоценное время, Хранитель, и готова делать всё, что Вы мне прикажите. Для моего же блага, разумеется…

Но не успела девушка договорить, как Карлем встал перед ней на колени:

— Прости меня, — произнёс он.

Шайнара даже отпрянула от неожиданности.

— Пожалуйста, прости, — повторил Карлем. — Ты была права. Это не я должен был делать.

— Но делал ты…

— Ты дорога мне, и меньше всего я хотел бы причинить тебе боль.

— Не надо, Хранитель. Я ведь справилась, ты сам сказал.

Шайнара смотрела на стоящего перед ней на коленях мужчину и чувствовала, как что-то ранее неведанное зарождается у неё в душе. Быть может, это и была та сила, о которой говорила Алхена. Шайнара начала ясно осознавать, что это не Карлем теперь может сделать с ней всё, что захочет, а она с ним…

— Я не хотел, чтобы это был кто-то другой, — произнёс Карлем. — Может, тебе и было бы так легче, но мне нет. Я же… — Карлем осёкся на полуслове.

— Что «ты же»?

О, как сильно она желала услышать от него этот ответ. Она прекрасно знала, что он хотел сказать. Когда-то в Нордгаре она остановила его. Но сейчас, чтобы простить его, ей НАДО было это услышать. Вот только с тех пор Карлем стал Хранителем и признание в любви теперь дорого бы ему обошлось. Но сейчас это было единственное, чего желала услышать Шайнара. Ей необходимо было это услышать…

Однако Карлем медлил, и в душе девушки начала подниматься волна негодования. В какой-то момент она достигла своего апогея и на смену ей пришло презрение. Шайнара удивлялась сама себе. Ещё недавно Карлем был для неё непревзойденным авторитетом, а сейчас она чувствовала, что может растоптать его, если пожелает. И она почему-то пожелала…

— Так ты хочешь меня? — спросила Шайнара, усаживаясь перед ним с грацией дикой кошки. Девушка не знала, откуда у нее в арсенале вдруг появились все эти движения, но она интуитивно понимала, как надо улыбнуться и как посмотреть, чтобы в душе новообращённого Хранителя всё начало переворачиваться.

Карлем не отрывал от неё глаз. На его лице отображалось то смятение, то явное желание, и он никак не мог взять себя в руки. Шайнара видела свою власть над ним и тайно упивалась ею.

Девушка наклонилась и мягко поцеловала его в губы. Карлем горячо ответил на поцелуй и, не в силах больше сдерживаться, сжал её в своих объятиях. Он самозабвенно ласкал её тело, и взгляд Шайнары при этом больше не был устремлён в небеса. Наоборот, он был весь здесь, манил, дразнил и обещал…

Девушка подстраивалась под движения Карлема, прогибаясь ровно настолько, насколько было нужно, чтобы поддержать эту иллюзию страсти. Ведь, на самом деле, Шайнара наблюдала за действиями Хранителя с абсолютно трезвой головой. Она просто… училась. Училась использовать своё тело, холодно и расчётливо.

В какой-то момент Шайнара резко отгородилась от Карлема и встала.

— Достаточно, — произнесла она так, словно только что занималась не страстной любовью, а отвечала на вопрос, сколько устриц ей положить на тарелку. Разгоряченный Карлем даже не сразу понял, что случилось. Он инстинктивно протянул к ней руки, но в ответ услышал насмешливое:

— Застегни штаны, Хранитель. Я усвоила урок.

Карлем вскочил, как ужаленный.

— Ты…?! — только и проговорил он, прерывисто дыша. — Как ты…?!

Девушка ничего не ответила. Она спокойно оделась и покинула утёс.

С тех пор прошло два месяца, в течение которых Шайнара ни разу не видела Карлема. Алхена забрала её с собой на материк, где обучала искусству соблазнения и заставляла оттачивать полученные навыки на самых разных по возрасту и статусу мужчинах. До этого времени Шайнара даже не представляла себе, насколько же её наставница хороша в этом деле. Такая кроткая и по-тихому счастливая с Мастером Сибурдом, на самом деле Алхена читала мужчин, как открытые книги, и ей не составляло никакого труда зажигать в их сердцах непреодолимое желание.

Шайнара училась играть тембром голоса, училась красиво двигаться и раздеваться, училась посылать взгляды, полные то юной наивности, то властной искушённости. Алхена делилась с подопечной всем, что знала и умела сама. И Шайнара занималась с усердием, хотя до наставницы ей всё же было очень и очень далеко…

Вернувшись на Красный остров, Шайнара захотела вновь увидеться с Карлемом. Со дня их последней встречи она много думала о нём и решила, что поступила с ним всё-таки слишком жестоко. Карлем, конечно, сам виноват в своей похоти, но… В конце концов, он же просто мужчина. Конечно, и Хранитель тоже. Но, в первую очередь, просто мужчина. Теперь она точно это знала. И ей хотелось вернуть его, как друга. Она никогда больше не будет издеваться над ним. Ведь она сильнее…

Глава одиннадцатая. Воспламенённый

— Ай, зарази меня, морская дева! Да не уж то одна из двух моих любимых рыбонек заплыла! — встретил Шайнару Ивар, когда та пересекла порог его кухни. — Что-то вы с Алхеной совсем забыли дорогу в мою гавань. Скажите, какой трусливый кальмар пополняет ваши трюмы, и я сойдусь с ним якорями!

Старый пират поднял шомпол, на который как раз собирался насаживать мясо, и сделал буравящее движение в воздух, показывая, как он протыкает воображаемого соперника.

Шайнара потянула носом аромат готовящейся на огне похлёбки и мечтательно повела полуприкрытыми глазами.

— Да никто нам тебя никогда не заменит, Ив. Во всей Миртании не сыщется повара лучше, — сказала она с обворожительной улыбкой. — А все эти морские скабрезности из твоих уст — уж ты-то знаешь, как быть романтичным…

Ивар расплылся в самодовольной улыбке и, отложив шомпол, взял со стола миску, чтобы налить девушке своей фирменной похлёбки.

— Но сейчас я не голодна, — продолжила Шайнара, и Ивар в сердцах швырнул пустую миску обратно на стол, пробурчав под нос что-то про каракатицу и морского ежа.

— Ты видел сегодня Хранителя Карлема? — спросила девушка.

— Карлема? Да нет. Он давно здесь не появлялся. Ему носят обеды в Обитель.

— Понятно. Значит, опять засел в своём Хранилище…

Шайнара попрощалась с поваром, пообещав напоследок «заплывать почаще», и направилась к Тайной Обители. Там она выцепила одного из юных учеников Вещателей Права, которые обычно занимались переписыванием книг в Хранилище, и попросила передать Карлему, что она хочет с ним поговорить.

— Но я давно не видел Хранителя Карлема, — ответил юнец и, оставив девушку в замешательстве, быстро поднялся на третий уровень.

Шайнара прошла в комнату Алхены. Наставница сидела за столом и, закусив губу, читала какие-то бумаги.

— Я нигде не могу найти Карлема, — начала Шайнара. — А мне надо с ним поговорить.

Алхена, не отрывая глаз от бумаг, жестом показала, чтобы подопечная покинула её комнату.

Шайнара вернулась к себе, и в сердце её поселилось нехорошее предчувствие. Весь день девушка ходила сама не своя. Она посетила тренировочное плато, сходила на побережье, встретилась с Аноком, прибывшим на остров с очередного задания, но тревожное чувство не покидало её, и к вечеру достигло своего пика.

— Что случилось с Карлемом?!

Шайнара, как вихрь, ворвалась в комнату Алхены и не сразу заметила, что, та была ни одна… Напротив неё в кресле сидел Велиар Хрут.

— Простите, — произнесла Шайнара, когда, наконец, увидела Магистра Теней. Она отдала честь и собиралась уже выйти, но тот сказал:

— Останься, Шайнара-сур. Наш разговор касается и тебя.

Девушка кивнула. Наставница недовольно сдвинула брови.

— Что ты знаешь о Железном герцоге, Шайнара-сур? — спросил Велиар Хрут.

— Лишь то, что он брат короля, Магистр, — ответила та.

— Да. Он брат короля. Его замок неприступен, а солдаты преданы. Но Орден вынес ему приговор. А исполнителем хочет назначить тебя.

— Она ещё не готова. У неё мало опыта для такой работы, — вмешалась Алхена.

— Я бы тоже лучше отправил тебя, — ответил той Велиар Хрут. — Но ты же знаешь, что это невозможно, — Магистр Теней встал с кресла и прошёлся по комнате. — Герцог слишком хорошо знает твою внешность, Алхена. Мы не можем так рисковать.

— Она погибнет, — вновь сказала наставница.

— Главное, чтобы она исполнила приговор. Время пришло.

Шайнара молча слушала разговор Алхены с Велиаром Хрутом, но сама думала в этот момент о Карлеме. Что ей какой-то герцог?! Она Тень и, если Орден пошлёт её казнить брата короля, и ей не суждено будет вернуться назад, значит так тому и быть. Но она не хотела бы уезжать, так и не поговорив с Карлемом…

— Магистр Хрут, разрешите спросить, — обратилась Шайнара к Магистру Теней, подкараулив паузу в диалоге между ним и наставницей.

— Слушаю тебя, Шайнара-сур, — ответил Велиар Хрут, снова присаживаясь в кресло.

— Где Хранитель Карлем? Я уже давно нигде не могу найти его.

— Он в лазарете. Им занимаются наши лучшие лекари.

— Так он болен? Я могу увидеть его?

— Нет. Ты сможешь встретиться с ним, когда вернёшься с задания.

— ЕСЛИ она вернётся… — подчеркнула Алхена.

Велиар Хрут и Алхена проговорили весь вечер. Шайнаре позволили удалиться раньше, и девушка с радостью воспользовалась этой возможностью. Она вышла из комнаты наставницы и остановилась. Лазарет находился на третьем уровне, куда вход Теням без приглашения был воспрещён.

Главный лекарь Ордена, Вирас Андолий, был уроженцем южных земель и имел соответствующую внешность: широкий нос, тёмную кожу и жёсткие курчавые волосы. Шайнара уже встречалась с ним. Вирас Андолий преподавал старшим ученикам Теней азы анатомии и самопомощи при ранениях.

Шайнара вернулась к себе и стала ждать наступления ночи. Когда в Тайной Обители воцарилась тишина, девушка тихо вышла из своей комнаты и подошла к лестнице, ведущей на верхние уровни. Пару минут Шайнара собиралась с духом — она никогда ещё не нарушала внутренний распорядок Ордена. Но сейчас, когда ей предстояло, по словам Велиара Хрута, очень опасное задание, с которого она могла не вернуться, она должна была увидеть Карлема. Шайнара поднялась на третий уровень и, прислушиваясь к каждому шороху, направилась к лазарету.

Невдалеке послышались голоса. Девушка вжалась в стену и мимо неё прошли двое учеников Вещателей Права. Они были настолько поглощены беседой, что при всём желании не заметили бы Тень. Шайнара перевела дыхание и продолжила движение вперёд. Она подходила всё ближе и ближе, как вдруг услышала приглушённый стон…

Двери лазарета были открыты настежь. Девушка прошмыгнула внутрь и огляделась. На одной из кроватей кто-то лежал и тихо стонал. Больше в этот поздний час здесь никого не было.

Шайнара подошла к больному.

— Карлем, — тихо позвала она и откинула одеяло, прикрывавшее лицо мученика.

Тот приоткрыл глаза. В свете свечей, стоявших в изголовье кровати девушка увидела, что шея больного перевязана бинтом, но сквозь него проступает кровь. Шайнара наклонилась ниже и увидела… что это был не Карлем…

Когда гримаса боли, искажавшая лицо человека, отступила, Шайнара узнала в больном одного из старших учеников Теней. Девушка растерянно отошла от кровати, и в этот момент на пороге появился Вирас Андолий. Его сопровождал Мастер Сибурд, и они о чём-то негромко переговаривались.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнул лекарь, увидев в лазарете постороннюю.

Сердце Шайнары забилось. Она лихорадочно соображала, чтобы такое ответить лекарю, как вдруг Мастер Боя произнёс:

— Я же сказал тебе ждать меня у Хранилища! — и он кивком показал девушке, чтобы та вышла.

— А-а, так она с тобой, Сибурд, — сказал Вирас Андолий и, потеряв интерес к девушке, прошёл к кровати старшего ученика…

* * *

— Не спиться, значит?! — кричала Алхена.

Она, как ночная фурия, с растрёпанными после сна волосами и в наспех надетой одежде металась по комнате из угла в угол. Сибурд, скрестив на груди руки, стоял в дверях. А Шайнара сидела в кресле, вжимаясь в спинку. Периодически она делала попытки встать, но каждый раз наставница грубо толкала её обратно.

— Сиди! — кричала она. — Ты вообще соображаешь, что делаешь?!

— Я только хотела узнать, что с Карлемом…

— Замолчи!

— Но его нет там…

— Замолчи!

— Велиар Хрут солгал…

— Следи за языком, Тень!

Шайнара замолчала и опустила голову. Алхена остановилась и, прерывисто дыша, присела на краешек стола.

— Если бы Сибурд не спас тебя, — сказала она, немного успокоившись, — ты бы узнала, что бывает с Тенями за неповиновение.

Шайнара подняла глаза на наставницу, но в них не было и капли сожаления.

— И что бы со мной сделали? — дерзко спросила она. — Орден итак посылает меня на гибель. Что ещё он может сделать?

Алхена и Сибурд переглянулись.

— Поверь, кое-что может и тебе лучше об этом не знать… — произнёс Мастер Боя, подходя к Алхене и присаживаясь рядом.

— Ты должна сосредоточиться на предстоящем задании, — сказала наставница, переводя тему разговора. — У тебя есть неделя на подготовку. Наши разведчики принесли много сведений, с которыми тебе надо ознакомиться прежде, чем ты отправишься…

* * *

Прошло несколько дней. Но как ни старалась Шайнара с головой погрузиться в подготовку к предстоящему заданию, она никак не могла перестать думать о Карлеме. Где он? Что с ним? Почему Велиар Хрут солгал ей?

Как-то утром Шайнара купалась в лагуне, и вдруг вспомнила, как видела её через проём в Зале Совета перед посвящением в Тени. Ещё не совсем понимая, зачем она это делает, Шайнара вернулась в Тайную Обитель и обошла её по кругу.

Скала была огромна. Девушка задрала голову и стала всматриваться в отверстия. Она пыталась понять, что скрывается за каждым из них. Она легко опознала выходы в виде окон из комнаты Алхены и учеников Теней, просчитала, где находиться лазарет, лаборатории Хранителей, библиотека и некоторые другие помещения на третьем уровне. Но что было выше? Конечно, самый большой проём, выходивший из Зала Совета, она нашла сразу. Но вот несколько оконцев сбоку — куда они ведут? В покои Магистров? А ещё один большой проём почти под самой крышей — что находится там?

Весь день Шайнара ходила в раздумьях. Если Карлема скрывают за одним из этих оконцев, она сможет добраться до него. Соседняя скала находилась так близко, что, если подняться на неё, то оттуда можно будет перепрыгнуть на вершину Обители. Вот только в одиночку это делать слишком опасно.

Кто-то должен был помочь Шайнаре и подстраховать её, когда она будет прыгать через пропасть, а потом спускаться по верёвке вниз. Но если действовать тихо и осторожно, то всё получится, и никто ничего не узнает…

* * *

Ночь была тёмной. Старый месяц уже ушёл с небосвода, а новый ещё не зародился. Все обитатели Красного острова давно были в своих кроватях и лишь на одной из скал копошились две Тени…

— У Рудена хватило мозгов отказаться, — проворчал Анок, привязывая к себе страховочную верёвку. — Но почему я-то тебе помогаю?!

— Не паникуй, — тихо сказала Шайнара и ободряюще улыбнулась. — Всё будет хорошо.

— А если тебя поймают?

— Не волнуйся. Не поймают. В любом случае, я никому не скажу, что ты мне помогал.

Анок вздохнул.

— Как будто у меня был выбор…

Шайнара поцеловала Анока в щёку.

— Спасибо тебе, — прошептала она и приготовилась к прыжку.

Девушка перепрыгнула на крышу Скальной Обители. Анок последовал за ней. Оказавшись на месте, он дополнительно обмотал верёвку вокруг большого валуна и сел, уперевшись ногами в выступ, а Шайнара начала осторожно спускаться вниз, и вскоре добралась до первого проёма.

Девушка прислушалась. Ночную тишину нарушал лишь шум прибоя и шелест кожаных крыльев рукокрылов, изредка пролетавших мимо. В этот поздний час все жильцы Тайной Обители уже давно должны были спать. Шайнара осторожно заглянула внутрь и перед её взором открылась пещера.

Пол и стены этой пещеры, выходившей почти под самой крышей Тайной Обители, слабо светились в темноте красноватым светом. В центре стояло сооружение, похожее на алтарь, возле которого лицом вниз неподвижно лежал человек. Он был раздет до пояса, а его спина представляла собой одну кровоточащую рану. В свете, исходившем от стен пещеры, Шайнара разглядела перепачканные в грязи и крови его золотистые волосы. По спине девушки пробежал холодок…

Шайнара быстро перелезла внутрь, скинула с себя верёвку и подбежала к лежащему на земле человеку. Сомнений быть не могло — это был Карлем. Его руки и ноги были прикованы к алтарю цепью.

— Карлем, — тихо позвала Шайнара, осторожно дотрагиваясь до его плеча.

Но тот никак не прореагировал. Он лежал неподвижно, а рана на спине пульсировала, выбивая из разорванных сосудов струйки крови.

— Карлем, — снова позвала девушка, — это я, Шая.

Дыхание Хранителя стало громче. В нём послышались хрипы и захлёбывающиеся посторонние звуки.

— Что с тобой?

Карлем пошевелился, а потом с трудом повернул голову набок. Он приоткрыл глаза и посмотрел на сидящую рядом девушку. И Шайнара чуть не потеряла дар речи — обычно карие глаза Карлема вдруг начали менять цвет и стали изумрудно-голубыми. Но от былой ясности в них не осталось и следа. Они смотрели словно сквозь какую-то пелену.

— Карлем, — произнесла Шайнара, когда смогла снова говорить, — ты узнаёшь меня? Это я, Шая…

Тот молчал, шумно втягивая ртом воздух.

— Что с тобой сделали?

Шайнара с отчаянием перевела взгляд на рану на спине Карлема. И в этот момент тот вдруг резко развернулся и молниеносно бросился на девушку. Он опрокинул Шайнару на землю, и его закованные в цепи руки сомкнулись на её шее…

Шайнара почувствовала, что ещё чуть-чуть, и он задушит её. Она со всей силы ударила Калема ладонями по ушам, а потом, согнув пальцы и выставив вперёд костяшки, пробила ему по глазам. Оглушительные и болезненные удары заставили нападающего на секунду отпустить свою жертву. Но этой секунды Шайнаре оказалось достаточно, чтобы скинуть его с себя и откатиться к стене.

Карлем снова бросился в атаку, но цепи на его руках и ногах оказались слишком коротки, и он не смог дотянуться до девушки второй раз. Он хрипел и рвался к ней, как пойманный зверь, а Шайнара, прижавшись к стене, с ужасом смотрела на него.

А потом Карлем упал и затих. Казалось, он даже перестал дышать. В пещере стало так тихо, что Шайнара услышала стук собственного сердца. Её всё ещё колотило от пережитого, и она не сразу поверила собственным глазам, когда над раной лежащего ничком Хранителя вдруг появился маленький светящийся шар. Он медленно раскрылся и превратился в два огненно-прозрачных крыла…

А потом всё исчезло. И опять на спине Карлема осталась лишь кровоточащая и пульсирующая рана.

Хранитель пошевелился и застонал. Он открыл глаза, и они были ясные и карие, как и всегда.

— Шая … — проговорил Карлем пересохшими губами. — Что ты здесь делаешь?

— Карлем? — Шайнара поднялась и сделала несколько шагов в его сторону, но готовая в любую секунду отскочить обратно. — Так ты узнал меня?!

— Дорого бы я дал, чтобы забыть тебя, — усмехнулся Карлем.

Девушка облегчённо выдохнула и, отбросив всякие меры предосторожности, снова присела рядом. Она убрала слипшиеся от пота волосы с лица Карлема и спросила:

— Что с тобой случилось?

Карлем приподнялся на руках, отполз к алтарю и сел, облокотившись о него спиной. Шайнара хотела последовать за ним, но он остановил её:

— Не приближайся ко мне, Шая. Я плохо себя контролирую… — он перевёл дыхание. — Зачем ты пришла сюда?

— Я искала тебя… Орден отсылает меня и, возможно, мы больше никогда не увидимся с тобой… Поэтому я хочу, чтобы ты знал… Я сожалею о том, что сделала…

— Не сожалей, — Карлем измученно улыбнулся. — Это уже неважно. Скоро всё изменится, Шая. Я никогда больше не буду прежним…

— Что с тобой происходит? Я видела огненные крылья у тебя за спиной.

— Правда? Ты видела их?! — Карлем оживился. — Наконец-то! А они говорили, ещё долго ждать…

— Кто «они»? Магистры?

Карлем кивнул.

— Почему тебя держат здесь в цепях?

— Потому что я опасен в переходный период.

— Какой ещё переходный период?

Карлем не ответил. Он посмотрел на девушку долгим взглядом и сказал:

— Ты же уже сама догадалась. Так, давай. Задай свой главный вопрос.

Но Шайнара медлила. Она никак не могла подобрать слова, потому что то, что она собиралась спросить просто не укладывалось у неё в голове.

— Ты… — начала она. — У тебя…

— Ну?

— Ты Воспламенённый? — наконец выпалила она.

И Карлем утвердительно покачал головой.

— Но как это возможно?!

— Я и сам не знал до последнего…

Но не успел он договорить, как в пещере появился Верховный Магистр. Шайнара не слышала его шагов и не успела ни убежать, ни спрятаться. Верховный Магистр же, в свою очередь, не выказал никакого удивления, увидев перед собой Тень.

Он молча приблизился и снова, как когда-то в Зале Совета, девушка ощутила, что воздух вокруг неё уплотняется, а где-то внутри зарождается чужая воля. И воля эта заполняла собой всё. Она растворяла и полностью изничтожала собственные желания девушки. Чужая воля требовала беспрекословного себе подчинения, и ей невозможно было сопротивляться.

И Шайнара повиновалась. Как в каком-то сне, опутавшим её с головы до ног, она поднялась и подошла к проёму, через который проникла сюда. Верёвка валялась на земле, а девушка уже стояла на самом краю и смотрела остекленевшими глазами в пропасть. Она не боялась. Она не испытывала никаких эмоций и желаний, кроме одного — подчиняться этой чужой воле, сделать так, как она хочет…

— Нет! — услышала голос Карлема Шайнара. Он пробивался сквозь туман её сознания откуда-то издалека. — Оставь её!!! Не смей!!!

Его слова были обращены к Верховному Магистру.

— Никто не должен о тебе знать, — ответил ему тот своим бархатисто-низким голосом.

В момент, когда Магистр отвечал Карлему, девушка чувствовала, как хватка чужой воли внутри неё ослабевает.

— Нет! — вновь воскликнул Карлем. — Если ты убьёшь её, я не буду делать то, чего вам от меня надо!!!

— Это не нам надо. Это твоё предназначение, и ты исполнишь его. Так было раньше и так будет впредь…

— Нет! Если ты причинишь ей вред, я убью себя!

Шайнара почувствовала, как чужая воля медленно отп. Придя в себя, девушка отшатнулась от края пропасти и только сейчас увидела, что Карлем стоит на алтаре во весь рост и у него больше нет горба. Спина его была прямой, и он возвышался над Верховным Магистром, как скала.

— Уходи отсюда, Шая, — проревел Карлем не своим голосом, и глаза его опять начали менять цвет, а за спиной появились очертания двух огненных крыльев.

— Ты слишком слаб, — сказал ему Верховный Магистр.

Карлем раскинул руки в стороны, и размер его крыльев стал увеличиваться.

— Ты ещё не умеешь управлять своей силой, глупец! Она может разрушить тебя! Остановись!

— Дай мне клятву, что ты не причинишь ей вреда!

Верховный Магистр поднял два пальца вверх и что-то произнёс на древнем языке. Крылья Карлема стали уменьшаться и уменьшаться, пока не пропали совсем. Он зашатался и упал с алтаря на пол без сознания…

Шайнара смотрела на всё происходящее из угла и не в силах была даже пошевелиться. Верховный Магистр повернулся к ней. Но девушка не почувствовала больше ни уплотнения воздуха, ни присутствия чужой воли внутри. Она не потеряла способность здраво мыслить, и эта способность сейчас подсказывала, что ей пришёл конец. Шайнара стала свидетелем того, чего видеть была не должна. Она не знала, дал ли Верховный Магистр клятву, которую требовал Карлем, и если даже дал, то выполнит ли он её. Ведь ему сейчас ничего не стоило выбросить её с высоты, подстроив всё под несчастный случай, и никто ни о чём не догадался бы…

Девушка бросила прощальный взгляд на бесчувственное тело Карлема у алтаря и расправила плечи. Она открыто посмотрела в лицо Верховному Магистру, всей своей позой показывая, что не боится его и готова встретить свою судьбу…

— Тень Шайнара-сур, — заговорил тот, и его голос по-прежнему завораживал, — ты нарушила правила Ордена и проникла на запрещённую территорию. Признаёшь ли ты свою вину?

— Да, Верховный Магистр. Я признаю свою вину, — сказала Шайнара и опустилась на одно колено, как и положено было делать Тени в присутствии Магистра.

— Раскаиваешься ли ты в содеянном?

— Я раскаиваюсь, Верховный Магистр.

— За свой проступок ты заслуживаешь сурового наказания, Шайнара-сур…

— Я готова понести любое наказание, мой Магистр.

Девушка не знала, почему она сказала «мой» вместо «верховный», но взгляд стоящего перед ней старца испытующе окинул её с ног до головы несколько раз.

— Что ж, Шайнара-сур. Наступают трудные времена. Нас всех ждут перемены. И ты сейчас слишком ценна для Ордена. Велиар Хрут уже сообщил тебе, какую работу ты должна для нас сделать?

— Да, Верховный Магистр. Я должна казнить Железного герцога.

— Сделай это, Шайнара-сур, и ты получишь моё прощение.

Магистр сделал жест, разрешающий девушке подняться.

— А теперь уходи отсюда тем же путём, что и пришла, — добавил он, — и чтобы ни одна живая душа не знала о том, что ты здесь видела…

* * *

— Ну что? Ты нашла Хранителя? — спросил девушку Анок, когда та поднялась на вершину Тайной Обители.

Шайнара неопределённо махнула рукой и ничего не ответила. Начинало светать. Они перепрыгнули на соседнюю скалу и спустились вниз туда, откуда начинали своё восхождение. Но там их уже ждали…

Алхена и Сибурд сидели верхом на лошадях. А неподалёку стоял молчаливый исполнительный Руден и держал наготове ещё трёх лошадей.

— Похоже, ты ничему не учишься! — вместо приветствия бросила Алхена Шайнаре. — Мне тебя связать надо было что ли?!

Девушка ничего не ответила.

— Тебя кто-нибудь видел? — спросила наставница.

Шайнара отрицательно покачала головой.

Алхена выдохнула.

— Тогда слушай меня. Орден дал тебе задание. Ты его знаешь, и отправляешься на него прямо сейчас. Анок и Руден будут сопровождать тебя до замка Железного Герцога и оказывать помощь на месте. Твоя Книга Судьи и всё остальное ваше снаряжение уже в лодке. Мы с Сибурдом проводим тебя до побережья, чтобы у тебя вдруг опять не возникало желания куда-нибудь не туда свернуть…

Шайнара кивнула. Руден подвёл ей и Аноку лошадей и все пятеро поскакали на побережье…

Тяжёлое алое солнце величественно восходило над морем. В деревне трудней все ещё спали, а лодка Теней покачивалась на волнах, готовая к отплытию.

Анок и Руден заняли свои места. Шайнара тоже уже направилась было к посудине, но Алхена приостановила её.

— Помнишь, я сказала Велиару Хруту, что ты ещё не готова и погибнешь на этом задании? — спросила она.

Шайнара кивнула.

— Так вот. Это неправда. Ты готова, — наставница обняла подопечную и прошептала ей на ухо — пожалуйста, возвращайся…

Она отстранилась, села на лошадь и, не оборачиваясь, направилась обратно к Тайной Обители. Сибурд помчался следом.

Шайнара долго смотрела им вслед, пока они не скрылись за поворотом, а потом села в лодку, где её уже ждали Анок и Руден…

Глава двенадцатая. Железный герцог

Ибран из рода Талгатов, именуемый в народе «Железный герцог» проживал в самом большом и неприступном замке Миртании. Он был выстроен на высокой скале, с трёх сторон омываемой водами Туманного моря. Стены замка пережили много осад в своё время, но ни разу не были взяты.

Анок и Руден, держа под уздцы лошадей, стояли на развилке двух дорог, одна из которых вела в замок, а другая в Гардею — небольшой ремесленный город, находившийся неподалёку. Они ждали Шайнару, которая в это время переодевалась за ближайшей скалой в женское платье.

Переодевшись, девушка спрятала одежду, Книгу и в меч Судьи в расщелине, погладила рукокрыла и прищёлкнула языком, давая умному зверьку понять, что теперь он должен держаться на расстоянии и не подлетать к хозяйке, пока та сама не призовёт его. Закончив приготовления, Шайнара вышла из-за скалы к ожидающим её на дороге Теням.

— Вот и всё, — сказала она, — дальше я пойду одна. Если получится, то связь будем держать, как договорились.

Руден кивнул и подвёл девушке лошадь.

— А тебе идёт платье, — сказал Анок Шайнаре и кончики его ушей покраснели.

— А мне много, чего идёт, — шутливо ответила та и взяла из рук Рудена уздечку своей лошади. Девушка не хотела, чтобы Анок и Руден видели, как тяжело ей с ними расставаться. Ведь ещё неизвестно, увидит ли она их когда-нибудь вновь…

— Подожди, — сказал Анок и полез в свою седельную сумку.

Он вытащил оттуда немного помятый бутон, и девушка узнала в нём морвийскую лилию. Этот цветок произрастал на её родине. Он обладал тонким ароматом, но раскрывался только по ночам. У цветка было и другое название…

— Шайнара для Шайнары, — сказал Анок и протянул бутон девушке.

— Где ты её взял?! — изумилась та, беря цветок и прикрепляя его к волосам.

— Здесь неподалёку. Пока вы с Руденом ночью спали, я сходил…

— Как это «сходил»?! — перебил Руден, — Ты должен был стоять на страже!

Шайнара взмахнула рукой, останавливая разгорающуюся ссору.

— Не надо. Не ссорьтесь. Солнце уже высоко. Пора прощаться…

— Между прочим, цветок ядовитый, — пробурчал Руден, доставая из ножен меч.

— Я же не есть ей его предлагаю, — огрызнулся Анок и тоже достал меч.

Они подняли мечи над головой девушки и соприкоснулись кончиками, тем самым отдавая последнюю честь Тени, уходящей на смерть. Шайнара не стала дожидаться, когда они опустят мечи и закончат ритуал прощания, она сделала шаг вперёд и крепко обняла обоих…

* * *

Девушка поправила цветок в волосах и постучала в широкую массивную дверь. Именно сюда отправил Шайнару стражник у ворот, узнав, что та разыскивает свою троюродную тётку, работающую кухаркой в замке Железного герцога.

Дверь открылась, а вместе с ней на улицу вырвались такие резкие ароматы специй, что у девушки защипало в носу. На пороге стояла грузная краснощёкая женщина. Она вытерла руки о передник и, смерив девушку недоброжелательным взглядом, спросила:

— Чего тебе?

— Вы тётя Харна? — спросила Шайнара, хотя прекрасно знала ответ. Разведчики Ордена потрудились на славу, снабдив девушку самыми точными сведениями. Шайнара знала о кухарке всё: где та родилась, как жила и за кого вышла замуж. И сейчас Тень претворялась троюродной племянницей своей тёти.

— Я Марэна из Кайра, — продолжала Шайнара, присев в лёгком реверансе. Местность под названием Кайр находилась на границе Миртании и объединяла несколько забытых всеми богами деревушек. — Матушка много рассказывала о Вас, — девушка изобразила на лице горечь, — …когда была жива…

— Марэна… — повторила кухарка, силясь вспомнить, о ком идёт речь.

— Младшая дочь покойной Азалии, — услужливо подсказала Шайнара.

— Ах…да… — наконец, видимо что-то припомнив, ответила краснощёкая Харна.

Собственно, другого ответа Шайнара и не ждала. Она прекрасно знала, что кухарка не в силах вспомнить не только имена, но и даже точное количество детей своей ну очень далёкой родственницы.

— Так что ты хочешь от меня, девочка? — уже мягче спросила Харна.

— Ах, тётя. Моя матушка умерла и не оставила нам ни сагрика. Но если бы Вы помогли мне устроиться в замок…

— Нет, — перебила девушку кухарка, — я не могу устроить тебя на работу в замок. Наш управляющий экономит буквально на всём.

— Но, тётя, мне не нужна оплата. Достаточно миски супа и тёплого угла, — просящим голосом проговорила девушка. — Я могу выполнять любую, самую грязную работу… Пожалуйста, тётушка, не бросайте меня. В память о матушке…

Харна склонила голову набок и насупилась.

— Хм…Ну, если тебе не нужна плата… — задумчиво произнесла она, — может, управляющий и согласится…

Шайнара бросилась целовать кухарке руки, изображая порыв благодарности бедной сиротки.

— Ну, ладно…ладно… Хватит. Заходи. Обогрейся у очага. А я пока доложу о тебе…

Спустя неделю Шайнара знала все помещения и закутки во внутреннем расположении замка. Её приписали к кухне и выделили место в маленькой каморке, в которой хранились корзины, котлы, ухваты, щётки и прочая запасная утварь.

Свет в эту каморку проникал через узкое вытянутое окошко, которое в холодное время года закрывалось ставнями. Рукокрыл Шайнары быстро вычислил, где находится его хозяйка и по ночам влетал в каморку, чтобы получить от девушки свою порцию ласки.

Окно выходило на ту сторону замка, которая вместе со скалой, на которой он стоял, образовывала единую высоченную и неприступную с моря стену. Высунувшись из окна наполовину, Шайнара изучила эту стену и пришла к выводу, что подняться по ней, если возникнет такая необходимость, не получиться. Стена была идеально ровная — ни выступов, ни выбоин, словно время не властно над ней, или же кто-то тщательно следил, чтобы все изъяны вовремя ремонтировались.

Девушка также исследовала дворы, конюшни, кузницу, подземелье, первый и второй этажи. Но покои Железного герцога были для неё недоступны. Они находились на третьем этаже, но входить туда могли только особо приближённые к герцогу люди. Обычным черновым слугам, типа неё, было категорически запрещено приближаться к комнатам герцога.

Впрочем, и его самого Шайнара пока ещё не видела. Хозяин отсутствовал в замке уже больше месяца. Он был в столице. Слуги судачили, что король Миртании, Расим II Талгат, при смерти, а принц Эрмино слишком юн, чтобы возглавить страну, да к тому же ещё и болен. С тех пор как королевского лекаря нашли убитым в борделе от рук Вольных Судей, принцу становилось всё хуже и хуже. Вот поэтому королевский дом и призвал герцога в Альвадис.

— Где ты ходишь? — набросилась на Шайнару краснощёкая Харна, едва та появилась на пороге кухни. — Завтра возвращается герцог. А у меня ещё ничего не готово! Давай быстро, сбегай в кладовку, принеси мешок чечевицы, мешок муки, три вязанки лука…

Харна перечисляла продукты, а сама в это время смахивала тряпкой со стола крошки. Закончив перечислять, кухарка развернулась и ловко ударила этой же тряпкой мальчишку-пажа, который попытался за её спиной залезть в банку с мёдом.

— А ты, Смур, помоги ей! И поживее-поживее!

— Вот ещё! — ответил паж. — Я что, кухарка что ли?!

— Я сказала, бегом, — Харна снова шлёпнула его тряпкой по попе, — а то расскажу управляющему, как ты вместо того, чтобы заниматься своими обязанностями, весь день проводишь здесь и только языком мелешь, отвлекая Марэн от работы.

Смур поставил банку на место, облизал напоследок сладкие пальцы, и подмигнув Шайнаре, сказал:

— Ладно. Пойдём.

Они вышли из кухни и направились в кладовку, и по пути этот юный шестнадцатилетний паж не замолкал ни на минуту. В его обязанности, кроме всего прочего, входило пробовать блюда герцога, и об этом Смур готов был рассказывать новенькой служаночке снова и снова. Ведь она смотрела на него с таким восхищением в этот момент, словно он был настоящим героем, ежедневно спасающим своего хозяина от возможного отравления.

Незаметно Шайнара выведала у пажа, где на третьем этаже располагается караульное помещение, и как много солдат обычно охраняют покои герцога. Что они едят, что пьют и как часто меняются посты… Она также узнала, что из караульного помещения есть тайный проход в спальню герцога. Болтливый мальчишка хвастал, что не раз там был лично…

В кладовке царил полумрак. Шайнара и Смур доставали продукты с полок, как вдруг девушка заметила прислонённую к стене картину в золотой оправе. Раньше её было не видно из-за мешков, стоящих на полу. Но сейчас, когда Смур приподнял один из них, Шайнара увидела на картине изображение женщины в богатых одеждах.

— Кто это? — спросила девушка. — И почему эта картина лежит здесь, в кладовке?

— Не знаю, — пожал плечами Смур. — Она всегда здесь лежала…

Покидая кладовку, девушка ещё раз бросила взгляд на картину. Что-то в ней было странное и очень знакомое…

Накануне возвращения герцога в замке царила суматоха. Слуги носились взад и вперёд, как бешенные, выполняя распоряжения управляющего. А тот придирался к ним по каждой мелочи. Шайнара вернулась на кухню, как раз в тот момент, когда управляющий за что-то громко отчитывал Харну. А та, в свою очередь, перекладывала вину на черновых работников.

Когда управляющий ушёл, забрав с собой и Смура, девушка спросила кухарку о картине в кладовке.

— Это портрет герцогини, хозяйки этого замка, — ответила та. — Я недолго её знала. Но она была доброй женщиной. Вот только погибла много лет назад.

— Погибла?

— Её корабль попал в шторм в Туманном море и разбился на рифах.

— Когда это было? — спросила Шайнара.

— Давно… Очень давно… Лет двадцать-то уж точно прошло… А, может, и больше…

— А почему портрет герцогини пылится в кладовке, а не висит на стене в галереи, как все прочие?

— Вот уж, чего не знаю — того не знаю. Помнится, когда-то в замке я видела три её портрета, но даже не знаю, куда теперь они все делись… — кухарка растерянно развела руками.

Шайнара снова пошла в кладовку, потому что унести все продукты за один заход ей со Смуром не удалось. Девушка собрала всё, что было нужно, а потом присела перед картиной. Она вглядывалась в портрет и не могла понять, что же её так притягивает в нём. Шайнара долго разглядывала герцогиню. Её черты лица, глаза, волосы… Эти несвойственные миртанцам, но такие знакомые золотистые волосы… Шайнара подсела ближе и закрыла ладонями лишнюю длину волос и тело женщины…

Девушка выдохнула…. Не узнать Карлема, пусть даже в этих женственных чертах, было невозможно!

* * *

На следующий день в замок вернулся герцог. Но Шайнара даже не смогла как следует разглядеть его. Она стояла возле ворот среди прочих слуг, встречающих своего господина, но всё, что увидела, — это толпу солдат, окружающих человека, с ног до головы закованного в железные латы. Герцог не удосужился даже махнуть рукой в сторону встречающих. Он, не снимая шлема, в сопровождении личной охраны сразу прошёл в свои покои.

Теперь девушка понимала, почему его прозвали «Железным». Она и раньше слышала, что никто уже много лет не видел его без тяжёлых доспехов. Мало, кто даже из замковых слуг мог вспомнить и точно описать внешность своего господина. Герцог не вёл светскую жизнь. Он не отвечал на приглашения и не устраивал у себя званных вечеров. С тех пор, как закончилась Война Трёх Королей, он, как сыч, засел в своём непреступном замке и выбирался из него только по приказу короля.

Командующим над солдатами, а также правой рукой Железного герцога и его личным телохранителем был некто Рогул — выходец из «грязных» народов. Правда говорил он практически без акцента и не забирал волосы на затылке, как обычно делали его соплеменники. Даже наоборот, Рогул носил короткую стрижку под стать местному населению. Взгляд же его восточных немного раскосых глаз был холоден и непроницаем.

В донесениях, которые читала Шайнара, готовясь к заданию, было сказано, что Железный герцог никому так не доверяет, как своему телохранителю. Рогул был умён и предан. Он участвовал во всех делах своего господина, в том числе, и в тех, за которые Орден вынес тому приговор.

С возвращением герцога всё в замке изменилось. Слуги стали говорить тише. Управляющий был напряжён и раздражался по любому поводу. Рогул устраивал ему проверки и несколько раз даже заходил на кухню.

Впервые столкнувшись с Шайнарой, он учинил управляющему настоящий допрос с пристрастием: кто такая, откуда и как давно появилась в замке. Когда девушка узнала об этом разговоре, она сильно удивилась. Ей показалось странным, что правая рука герцога интересуется какой-то черновой служанкой с кухни. Но Харна объяснила ей, что Рогул знает всю прислугу лично, вплоть до самого последнего подмастерья.

А ещё командующий оказался одним из тех немногих мужчин, которые игнорировали все обольстительные улыбки и взгляды, направленные в их сторону. Поначалу Шайнара даже растерялась. Опыта у неё было, конечно, не так много, как у Алхены, но всё равно ей казалось, что наёмник из полудиких племён уж никак не должен был устоять перед шаблонным набором женских приёмов, отточенных Шайнарой в своё время до мелочей.

Но Рогул устоял. И не просто устоял. Он был абсолютно равнодушен к её уловкам. Хуже того, его служебное рвение, а может и просто хорошо развитая интуиция, видимо, что-то подсказали ему. Но он внезапно распорядился удвоить охрану покоев герцога и переназначил время смены постов.

Об этом Шайнара узнала от одного из солдат. Его звали Кетос, и он входил в личную охрану герцога. Потерпев неудачу с командующим, Тень направила все свои способности на этого солдата, и тот быстро прельстился юной красоткой.

Шайнара прислуживала Кетосу во время трапезы, дразнила и распаляла его воображение, но при этом не давала к себе прикасаться. Девушка играла с солдатом целую неделю, прежде чем железная дисциплина, которую вбил в него Рогул, дала трещину.

Предвкушая неземное наслаждение, так красноречиво обещанное ему одним лишь взглядом новенькой служаночки, он провёл её по-тихому в караульное помещение на третьем этаже. И ему даже в голову не пришло подумать, как так получается, что в других укромных местах замка девушка не позволяла ему к себе прикасаться, но, чем ближе они находились к покоям герцога, тем доступней она становилась…

— Ну, иди же, ко мне, наконец, моя шалунья. У нас есть немного времени, пока не придёт другая смена, — сказал Кетос, отстёгивая пояс с оружием.

— А Рогул? — спросила Шайнара.

— В это время он обычно на конюшне.

— А правду говорят, что из этой комнаты есть тайный ход в спальню герцога? — вновь спросила Шайнара, оглядывая помещение. Она уже догадалась, что таинственный проход, про который рассказывал болтливый паж, скрыт за портьерой.

— Кто говорит? — удивился Кетос, привлекая девушку к себе и пытаясь поцеловать её в губы.

— Все говорят, — уклоняясь от поцелуя, ответила Шайнара. — Мне бы так хотелось увидеть герцога вблизи…

— Зачем? — Кетос вновь притянул служанку к себе.

Но не успела Шайнара ответить, как портьера отодвинулась, и из тайного прохода в караульное помещение шагнул Рогул.

Кетос побледнел, отпустил девушку и вытянулся по струнке. Лицо же командующего нисколько не изменилось. Оно оставалось таким же непроницаемым, как всегда. Рогул ничего не сказал ни солдату, ни девушке. Он молча прошёл на выход и уже за дверью отдал приказ — Кетоса прогнать сквозь строй и уволить без жалования в тот же день, а не в меру любопытную служанку — на первый раз высечь…

Шайнару отвели на конюшню. Управляющий сухо передал старому конюху приказ Рогула и быстро удалился. У него было ещё много дел. Стражник, который должен был проследить за исполнением наказания, остался снаружи.

— Что же ты такого натворила-то, Марэн? — спросил с сочувствием старик. За период пребывания Шайнары в замке, девушка и конюх успели стать хорошими приятелями.

— Да не спрашивай, дядя Акчар, — отмахнулась девушка. Она знала, что добрый старик не будет над ней особо сильно зверствовать.

Акчар укоризненно покачал головой. Он относился к новой служанке, как к дочке, которую когда-то покинул, записавшись наёмником на Войну Трёх Королей. С тех пор прошло много лет, он постарел и был уволен с военной службы, но остался служить конюхом в замке своего господина.

Шайнара прошла вдоль денников, разглядывая лошадей, и остановилась перед высоким вороным жеребцом. Она раньше не видела его.

— Какой красавец, — сказала девушка.

— Это Бурст, — ответил Акчар, подходя к ней. — Конь господина Рогула, Он никому не доверяет ухаживать за ним. Сам кормит, поит и чистит.

— А господина Рогула, кроме лошадей, что-нибудь интересует? Женщины там, например? — с сарказмом спросила девушка.

Конюх злорадно захихикал:

— Да уж. Варн он и есть варн.

— А ты бывал в их краях? У «грязных» народов?

— Доводилось. Только не называй их «грязным» народом. Господин Рогул ненавидит это прозвище. Он варн. Это для нас они все одинаковы, что варны, что азары. Но, если ты ему такое скажешь, то с работой в замке можешь попрощаться навсегда.

— А господин Рогул не очень-то похож на других восточных варваров. Говорит чисто и выглядит почти, как местный.

— Он долго прожил среди миртанцев. Герцог взял его к себе на службу ещё мальчиком. Настоящий дикарь был, — конюх подложил соломы в денник. — Все они там дикари. И женщины у них дикие, и дети. Но дерутся знатно. По всей земле известно — нет лучшего бойца, чем варн с Великих Равнин.

Старик отошёл, а Шайнара осталась возле вороного жеребца. Она протянула к нему руку, и тот не отстранился. Конь понюхал протянутую ладонь, а через минуту уже позволил погладить себя по морде. Шайнаре всегда удавалось ладить с животными.

— Не трогай его! — прикрикнул из другого угла конюшни Акчар, — Господин Рогул запрещает чужим к нему прикасаться. Иди-ка лучше сюда.

Девушка приблизилась к старику, снимающему со стены свою рабочую плеть. Конюх с любовью погладил кожаную рукоять и, усмехнувшись в усы, сказал Шайнаре:

— Да не бойся ты. Я столб побью, а ты покричи немного, чтоб тот олух у дверей поверил. Девушка засмеялась, и уже было приготовилась артистично издать несколько звуков, как на конюшню вошёл Рогул…

Старик и Шайнара замерли возле столба в нерешительности. Но командующий их даже не сразу заметил. Он принёс своему жеребцу угощение и пока тот жевал, что-то ласково нашёптывал ему на ухо. Рогул уже собирался уходить, когда увидел в дальнем углу конюшни затаившихся слуг. Он посмотрел на плеть в руках Акчара и, словно что-то припомнив, остановился.

Старик и девушка мельком переглянулись. Рогул заметил это и направил на них ещё более пристальное внимание. Стало понятно, что в ближайшее время он не покинет конюшню, а значит, Шайнаре действительно придётся пройти через телесную экзекуцию.

Конюх виновато посмотрел на девушку, но та ободряюще ему улыбнулась и незаметно кивнула. Старик вздохнул и размотал плеть. Он приказал служанке снять платье и расстегнул на её спине нижнюю сорочку, оголив спину. Шайнара подошла к столбу и обвила его руками.

…Взых… Взых… Рассекла воздух плеть, и на спине девушки появились первые багряные полосы.

По привычке Шайнара сжала зубы и попыталась отстраниться от боли. В конце концов, она и не через такое проходила в тренировочном лагере. Но потом, одумавшись, что простые служанки так себя не ведут, вскрикнула от очередного удара. Но вскрик этот получился какой-то искусственный. И, кажется, даже Рогул заметил это. Он подошёл ближе и сложил на груди руки. Шайнара чувствовала его взгляд, прикованный к ней в этот момент.

Удар…вскрик…Удар…вскрик…

«Что ж, если это единственное, что может привлечь твоё внимание, пусть так и будет…» — подумала Шайнара. И с каждым новым вскриком стала добавлять в него всё более новые и разнообразные нотки. Таким образом её крики сначала плавно перешли в приглушённые стоны, а затем и вовсе преобразовались в звуки, очень похожие на те, что издают женщины в постели в моменты наивысшего наслаждения…

Акчару часто приходилось наказывать нерадивых слуг, но то, что происходило сейчас, было в его практике впервые. Бедный старик весь аж пропотел. Когда он закончил, Шайнара обернулась и увидела, как дрожит его рука, сжимающая плеть, а глаза открыты так широко, что в них мог залететь воробей.

Рогул же за всё это время так и не изменил позы. Он застыл, как каменное изваяние, со скрещенными на груди руками, и на лице его не дрогнул ни один мускул. Вот только ладони его теперь были сжаты в кулаки, да так, что костяшки пальцев побелели…

Шайнара изогнулась, чтобы поднять с пола платье. Её спина горела огнём. Жгучая боль многократно усиливался при малейшем наклоне, но девушка не показывала этого. Когда она подняла глаза на Рогула, в них был вызов, а на её устах играла мучительно сладкая улыбка.

— Так, значит, ты получала удовольствие? — бросил пренебрежительно командующий.

— А Вы, мой господин? — Шайнара присела в глубоком реверансе.

Рогул ничего не ответил. Он развернулся и быстрым шагом покинул конюшню, а уже на улице крикнул Акчара. Всё ещё ошеломлённый старик выбежал следом. Оставшись одна, девушка устало опустилась на прохладный земляной пол, и её лицо исказила гримаса боли…

С тех пор Шайнара стала часто, по делу и без дела, навещать конюшню. Она попадалась на глаза Рогулу почти каждый день. Но тот вновь вёл себя так, словно её не существует. Казалось, он замечал лишь своего обожаемого коня.

Вскоре Харне потребовалось пополнить некоторые продовольственные запасы. А для этого надо было съездить на рынок в Гардею — город, расположенный недалеко от замка. Шайнара упросила кухарку взять её с собой. Та согласилась и с удовольствием переложила часть забот на Шайнару.

На главной площади Гардеи в этот день шло представление. Бродячие артисты показывали сценки из жизни вельмож и простых людей. А толпа горожан встречала их восторженными криками и аплодисментами.

Пока кухарка, открыв рот, смотрела представление, Шайнара отошла в сторону. Рядом с ней из толпы возник человек в длинном балахоне с капюшоном, надвинутым на глаза. Это был Анок.

— Мне нужны свежие лепестки шайнары, корень маргоны и ягоды белогривца, — быстро проговорила девушка. — Сможете достать?

Анок кивнул и снова растворился в толпе. Пока Шайнара ходила по базару в сопровождении одного из замковых работников и делала закупки, нагружая обоз, с которым приехала, Анок и Руден успели собрать всё, что требовалось девушке. Они украдкой передали ей свёрток с нужными ингредиентами, но долго разговаривать между собой на людях Тени не решались. Но по сверкающим глазам Анока итак было видно, как он счастлив, что Шайнара ещё жива…

Девушка вернулась на площадь. Представление как раз заканчивалось. Артисты уже выходили на поклон к благодарной публике, как вдруг один из них вынес на сцену клетку с белым голубем. Актёр открыл её и выпустил птицу, к лапке которой была привязана лента огненно-рыжего цвета. Голубь облетел площадь по кругу три раза и вернулся в клетку. На этом представление было завершено. Толпа зааплодировала артистам, но только три пары глаз в ней поняли, что произошло. Огненно-рыжая лента, привязанная к голубю — это был знак от Ордена для Теней и означал он, что Верховный Магистр умер, и вскоре на его место будет избран новый…

* * *

Той же ночью Шайнара прокралась на кухню. Осторожно, стараясь не шуметь, девушка достала свёрток с ингредиентами и приготовила густой отвар. Потом она вымочила в нём хлеб и вышла на улицу.

На небе светила полная луна. Шайнара быстро пересекла двор и прокралась в конюшню. Откуда-то сверху, где хранилось сено, раздавался мерный храп Акчара. Лошади проснулись, но шум не подняли. Они давно привыкли к той, которая так часто здесь появлялась и при этом всегда угощала их чем-нибудь вкусненьким. Животные вытягивали свои морды, стараясь коснуться ночной гостьи, пока та, как тень, бесшумно скользила мимо них к деннику Бурста.

Шайнара подошла вплотную к жеребцу Рогула.

— Прости меня, мальчик, — прошептала девушка и погладила коня. — Это ненадолго, — она скормила жеребцу заготовленное хлебное лакомство и поцеловала в морду.

После этого Шайнара вернулась в свою каморку, разделась и легла спать.

На следующее утро, едва девушка вышла во двор, как оказалась в центре суматохи. Двери конюшни были распахнуты настежь. Туда и сюда сновали испуганные слуги. Побитый Акчар валялся возле ворот, но на старика никто не обращал внимания. Девушка подбежала к конюху и помогла ему сесть.

— Что случилось? — спросила она.

— Это Бурст. Он умирает, — кряхтя ответил тот. — Не знаю, что с ним произошло. Вчера был совершенно здоров. Господин Рогул в бешенстве.

— Может, что-то не то съел? — изображая на лице озабоченность, спросила Шайнара.

— Он убьёт меня! — воскликнул старик.

— Кто? Господин Рогул?

Конюх кивнул:

— Точно убьёт. Сначала Бурста, чтоб не мучился, а потом меня…

Убьёт? Это в её планы не входило.

Девушка поднялась и решительно направилась на конюшню. Там собралась толпа слуг. Шайнара с трудом протиснулась между ними к деннику Бурста. Жеребец лежал на полу, а изо рта у него текла пена. Рогул, всегда такой невозмутимый, сейчас сидел рядом с конём, и лицо его почернело от тоски. В одной руке командующий сжимал кинжал, а другой поглаживал уже хрипящего коня.

— Пошли все прочь! — взревел варн, обращаясь к толпе. Люди бросились к выходу. Осталась одна Шайнара.

— Убирайся отсюда! — повторил Рогул. Он даже махнул кинжалом в сторону девушки.

— Я могу помочь, мой господин, — спокойно ответила Шайнара.

— Что?! Что ты говоришь, девчонка?! Как ТЫ можешь помочь?!

— Я уже видела такое. В своей деревне.

— Что?! Что ты видела?!

— Откуда это сено здесь? — спросила девушка, указывая на тюки, разбросанные по полу.

— Сено? Не знаю! — Рогул был в бешенстве.

Шайнара подошла к одному из тюков и достала из него сухой колосок, который сама же и положила туда накануне.

— Это зерновица, — сказала она. — Обычно она не растёт в ваших землях, а вот у нас её в избытке. Она не опасна для животных, если только не поражена болезнью. Видите? — девушка протянула стебель Рогулу, — на этом колоске фиолетовый окрас. Он заражён. Твой конь попробовал эту травку и вот, что с ним случилось.

Рогул начал приходить в себя. Он перестал кричать, и тоска в его глазах сменилась надеждой.

— Так ты знаешь, как вылечить моего коня? — спросил он, едва сдерживая дрожь в голосе.

Шайнара кивнула.

— От этого есть лекарство. В моей деревне все умеют его готовить, и я тоже. Но мне нужна помощь твоих слуг, одна я не успею.

— Мортан тебя подери, бери всех, кого посчитаешь нужным, и приступай скорее! — Рогул вскочил. — А я пока вздёрну Акчара.

— Нет! — воскликнула Шайнара, преграждая ему путь. — Конюх не виноват.

— Каким же тогда образом мой Бурст добрался до сена? — вновь взревел Рогул.

— Мой господин, если Вы казните Акчара, я не буду Вам помогать, — твёрдо произнесла Шайнара.

— Ладно, девчонка. Если вылечишь моего коня, старик останется жив. Шевелись же!

Рогул называл Шайнару девчонкой, хотя разница в их возрасте составляла едва ли больше десяти лет.

Шайнара выскочила из конюшни и взяла в помощники пятерых стражников. Она весь день гоняла их за замковые стены и заставляла искать то одно, то другое растение. На самом деле, в этом не было никакой необходимости. Противоядие у девушки было давно готово. Но ей надо было провести Рогула по лезвию чувств и показать, что лечение его коня невероятно сложно и жизнь животного висит на волоске…

Вечером девушка напоила Бурста целебным отваром с капелькой противоядия. Рогул вынужден был покинуть конюшню. Дела у герцога не требовали отлагательств. Варн смог появиться у денника любимого друга лишь глубокой ночью. И какова же была его радость, когда Бурст встретил хозяина заливистым ржанием.

Рогул бросился обниматься с конём. Но тут же осёкся, встретившись глазами с Шайнарой, устало сидевшей в углу на сене. Девушка встала, улыбнулась варну и покинула конюшню, чтобы не мешать тому выплёскивать свои эмоции.

Два последующих дня Шайнара старательно не попадалась на глаза командующему. На третий день он всё-таки подловил её.

— Тебя ведь зовут Марэн? — начал он, впервые обратившись к служанке по имени.

Шайнара кивнула.

— Ты вылечила моего коня, и я хочу отплатить тебе, — с этими словами Рогул достал увесистый кошелёк.

— Мне не нужны деньги, мой господин.

— Что же тебе нужно?

Девушка ответила не сразу.

— Я бы хотела… увидеть Железного герцога без доспехов.

— ?!

— Матушка с детства рассказывала, что он не человек.

— А кто же?

— Демон Мортана! Скрывающий своё обличие под латами!

Рогул расхохотался. Впервые Шайнара увидела варна таким расслабленным.

— Он вообще-то брат короля, не забывай, — сказал командующий, отсмеявшись.

— Одно другому не мешает.

— Глупости это всё. Герцог обычный человек из плоти и костей.

— Конечно-конечно, господин Рогул. Я не смею не верить Вам… — Шайнара произнесла эти слова так, что любой понял бы их обратный смысл.

И Рогул, конечно, тоже понял.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Я в долгу перед тобой, Марэн. Я не обещаю показать тебе самого герцога, но комнату его так и быть, покажу. Этого ведь будет достаточно, чтобы ты поверила в его человеческую природу?

— Только, если в комнате будет кровать.

— А при чём здесь кровать?

— Ну, как же господин Рогул! Ведь всем известно, что демоны Мортана спят в больших котлах, висящих на цепях под самым потолком. Им не нужны человеческие кровати!

Рогул закатил глаза, показывая своё отношение к деревенским байкам. Но Шайнара так убедительно изображала из себя как раз одну из тех деревенских девушек, которых няньки с детства пичкали подобными россказнями, что он решил ничего не объяснять.

— Ладно, — сказал Рогул. — По субботам герцог принимает целебные ванны. В это время я могу провести тебя в его покои.Посмотришь, как живёт твой «демон».

Рогул снова засмеялся. И смех его был такой чистый и искренний, что Шайнара невольно тоже заулыбалась…

То, что девушка проделала с конём варна, было элементарно. Но то, что она решила сделать с герцогом, требовало особой подготовки. Для начала, ей нужна была простыня. Впрочем, выкрасть кусок ткани прямо из-под носа главной прачки, особого труда для Тени не составило. Дальше Шайнаре понадобилось несколько дней, чтобы приготовить особый раствор, пропитать им эту простыню и высушить её.

Теперь герцогу достаточно было лечь на эту отравленную ткань и слегка вспотеть, чтобы уже никогда не проснуться. А то, что Ибран из рода Талгатов потеет, как мышь, Шайнара знала от его лекаря, которого однажды опоила ядрёной настойкой белогривицы.

Перед встречей с Рогулом Шайнара обернула подготовленную простыню вокруг себя, как юбку, и прикрыла платьем. В назначенный час варн провёл девушку в спальню Железного герцога. Шайнара сделала вид, что с интересом разглядывает картины и оружие, висящее на стенах. Она также несколько раз обошла вокруг кровати, стоящей посередине комнаты и многозначительно покачала головой.

Рогул всё это время наблюдал за ней. Но вдруг откуда-то из коридора раздался крик:

— Пожар! Горим!

Рогул выскочил из комнаты. Шайнара же за ним не последовала. Она-то знала, кто это кричал и почему… Не зря же она накануне столько времени провела с этим болтливым пажом, обещая ему на ушко такие вещи, ради которых любой мальчишка в его возрасте пойдёт на что угодно, а тем более, если за это требуется лишь поднять немножко паники в назначенном месте, в назначенный час…

Но медлить было нельзя. Пока Рогула не было в комнате, девушка быстро поменяла простыню на кровати герцога, постелив тому отравленную ткань и обмотав вокруг себя обычную. Когда командующий вернулся, она едва успела одёрнуть юбку. Рогул ничего не заметил. В коридоре послышались шаги герцога и его караула. Рогул махнул рукой, призывая девушку следовать за собой. Он подошёл к камину и отодвинул псевдоплиту, закрывающую тот самый тайный проход, который вёл в караульное помещение…

— Ну что, я выполнил твоё пожелание? — спросил варн, прислушиваясь к звукам, доносившемся из-за стены. Он поправил портьеру, чтобы ход из караульного помещения был снова невидим.

— О да, господин Рогул. Вы сделали всё, о чём я мечтала, — ответила девушка, направляясь к двери.

— Так уж и всё?

Рогул преградил ей путь. Сердце Шайнары застучало быстрее. Она считала намерения варна и попятилась назад. Ведь всё это сейчас было совсем некстати. Но Рогул уже прижал её к стене и не выпускал. Он наклонился к её губам. Шайнара выставила перед собой ладонь, закрываясь от его поцелуя.

— Господин Рогул, не надо… не здесь… не сейчас…

Но было уже поздно. Натиск варна было не остановить. Он покрывал поцелуями её шею, а его рука уже задирала её юбку…

— Что это? — его возглас, как холодный душ, окатил девушку с головы до ног. — Так ты ещё и воровка?!

Варн резким движением вырвал из-под юбки Шайнары простыню герцога.

— О, простите меня, господин Рогул! — воскликнула девушка, упав ему в ноги. — Я просто не могла сдержаться. Ведь, если я расскажу в деревне, что была в спальне самого Железного герцога, мне никто не поверит. Все будут потешаться надо мной. И Агнет…и Римка…и Клария… — перечисляла Шайнара выдуманные имена выдуманных сестёр.

Рогул посмотрел на растрёпанную и раскрасневшуюся девушку у своих ног и вдруг захохотал.

— Ладно. Забирай, как подарок. Я распоряжусь, чтобы герцогу перезаправили постель.

— Нет! — воскликнула Шайнара и почувствовала, что этот нервный возглас её чуть не выдал. Хотя варн, казалось, этого и не заметил. Шайнара взяла себя в руки и спокойно добавила, — я сама скажу Аннарете из прачечной. Она в это время всегда ужинает у нас на кухне. А я как раз туда и направляюсь.

— Прямо так уже и направляешься? — Рогул поднял девушку с пола и снова начал целовать её шею.

Теперь, когда проблема с простынёй была разрешена, Шайнара расслабилась и больше не пыталась остановить варна. Но тут раздался стук в дверь.

— Кто там? — спросил Рогул, оторвавшись от девушки.

В караульную вошёл стражник.

— Господин командующий, Вас ждёт посланник, который…

— Я понял, — перебил Рогул, не дав договорить стражнику до конца. — Сейчас иду.

Рогул повернулся к Шайнаре и сказал:

— В полночь у западной башни. И не опаздывай. Варны не ждут женщин…

* * *

Покинув караульную комнату, Шайнара спустилась во двор и направилась к воротам замка. Но было уже поздно. Ворота были заперты и, по распоряжению командующего, стража никого не выпускала до утра.

Девушка вернулась в свою каморку и села на постель. Она достала из-под соломенной подстилки припрятанную там алую ленту, и, задумавшись, стала накручивать её на пальцы. Эту ночь герцог не переживёт. Тень выполнила своё задание, и теперь ей, во что бы то ни стало, надо покинуть замок до того, как слуги обнаружат труп.

Шайнара подошла к окну и, высунувшись из него, посмотрела вниз. До моря было очень высоко. Да и насколько там глубоко, девушка не знала. Ей нужна была верёвка. Но где её взять в этот поздний час? Тень ругала себя за то, что не подумала об этом раньше и оказалась в ловушке. Но потом взгляд её упал на корзины с бельём, что иногда оставляла прачка Аннарета в каморке.

Шайнара залезла в корзины и, достав все более-менее крепкие вещи, принялась связывать их в одну толстую верёвку. Она слышала, как менялся в полночь караул на стенах и торопилась. «Варны не ждут женщин», — вертелось у неё в голове. Хорошо, если бы это было так, и Рогул не стал бы её ждать, решив, что она не достойна его внимания, раз опаздывает. А что, если он решит дождаться, а она так и не придёт? Это вызовет у него подозрения… Шайнара стала вязать верёвку ещё быстрее, но вещи, пригодные для этого уже заканчивались, а верёвка была ещё слишком мала.

Деревянная колотушка охраны отбивала время каждые тридцать минут. Уже забрезжил рассвет, а Шайнара всё вязала и вязала свою верёвку. И тут дверь каморки распахнулась, и на пороге появился Рогул собственной персоной, а с ним ещё два стражника.

Девушка даже не успела спрятать свою самодельную верёвку. Варн бросил взгляд на это странное связанное нечто, но лицо его не выдало никаких эмоций. Шайнара так и не поняла, догадался ли он, зачем ей эта конструкция или нет.

— Ты не пришла ко мне в полночь, — сказал Рогул, и голос его был холоден. — Но и спать, похоже, тоже не ложилась.

— Простите, господин Рогул, — Шайнара виновато опустила глаза, — тётя Харна заставила меня весь вечер перебирать крупу. Ведь завтра будет пир.

Это была правда. Единственный праздник, который Железный герцог позволял своим слугам отмечать замке, была годовщина победы Миртании в Войне Трёх Королей. И эта очередная годовщина была как раз завтра.

Рогул молчал, и Шайнара никак не могла прочитать по его лицу, о чём он думает. Но то, что в его поведении что-то изменилось со времени их последней встречи, было очевидно. Пауза затянулась, и непонятная тревога в душе девушки нарастала.

— Сегодня вернулся мой посланник, — наконец нарушил молчание Рогул. — Он был в Кайре. Ты ведь знаешь, где это?

— Конечно, — пытаясь снять напряжение, улыбнулась Шайнара. — Это же мои земли. Моя деревня принадлежит Кайру… — догадка, как молния, пронзила девушку, но поздно.

— Ты не Марэн, дочь Азалии, — сказал варн, подтверждая опасения Тени.

— О, господин Рогул! — воскликнула Шайнара. Мысли лихорадочно кружились в её голове, — простите мою ложь. Да я не Марэн.

— Кто же ты?

— Я её подруга. Вераска. Моя семья бедна, и это был единственный шанс хоть как-то прокормиться. Прошу Вас не сдавайте меня, — Шайнара встала на колени и в умоляющем жесте сложила перед собой руки.

Рогул долго наблюдал за этой сценой, а потом спросил:

— С какой стороны находится вход в дом у семьи Марэн?

— Что? — не сразу поняла Шайнара.

— Разве это сложный вопрос для подруги?

— С южной, — придав голосу уверенности, наугад ответила Шайнара.

— Ну да… Почти…Только с западной… Взять её!

Стражники бросились к девушке. Шайнара вскочила на ноги и отпрыгнула в дальний угол. Рука её нащупала обломок черенка от щётки. И как только один из стражников оказался рядом, девушка воткнула ему этот обломок прямо в глаз, а потом, пройдя почти вплотную, вытащила у него из ножен кинжал, висевший на поясе и одним точным движением поразила им второго нападающего в горло. Всё произошло так стремительно, что варн не успел даже сделать ни шага вглубь каморки, так и оставшись стоять на пороге.

— Кто ты?! — закричал ошеломлённый Рогул.

— Поверь, тебе лучше не знать, — высокомерно ответила девушка, мгновенно преобразившись из испуганной жертвы в хищницу с соответствующими повадками.

В глазах Рогула мелькнула догадка.

— …Судья?!

Шайнара усмехнулась. Её раскрыли. Теперь не было нужды притворяться.

— Зачем ты здесь?!

Девушка не ответила.

— Кто тебе нужен, тварь?!

В коридоре послышался топот ног. Это на шум схватки бежал караул.

— Кто тебе нужен?! — повторил Рогул, и глаза его запылали гневом. — Герцог?! Я не отдам его тебе!

— Тогда передай ему это, — ответила Шайнара и швырнула к ногам варна скомканную алую ленту.

— Стража! — взревел Рогул, доставая из ножен меч.

Но девушка вскочила на окно и, кинув через плечо последний взгляд на варна, выпрыгнула в море…

Глава тринадцатая. Последний приговор

— Что у тебя с рукой? — спросила Алхена, когда Шайнара высадилась на землю, и первые эмоции от долгожданной встречи улеглись.

Анок и Руден в это время помогали перевозчику-трудню, доставившему их из Сульдорана на Красный остров, затащить на берег лодку.

— Ничего страшного. Просто вывихнула плечо, — ответила Шайнара, качнув подвязанной на ремне левой рукой. — Уже почти не болит.

Девушка рассказала наставнице, как выпрыгнула в море с высоты полёта рукокрылов, и как ей тогда сильно повезло — она удачно попала между двух скрытых под водой скал, лишь немного задев одну из них плечом. Но Анок и Руден, наблюдавшие за замком издалека, видели прыжок девушки и поспешили на помощь. Они помогли ей выбраться из воды, и Руден вправил вывих. Ещё пару дней Тени провели в окрестностях замка, дождались, когда над ним поднимут чёрный флаг, подтверждающий смерть герцога, и отправились в обратный путь.

Но пока Шайнара, Анок и Руден были в пути, весть о казни Ибрана из рода Талгатов уже долетела до Красного острова. Велиар Хрут и остальные Магистры Высшего круга выразили Алхене благодарность за прекрасную подготовку её подопечной. Но теперь никому из них не было до вернувшейся с задания Тени никакого дела. Магистры готовились к выбору нового главы Ордена. И событие это было назначено на ближайшее полнолуние, то есть уже на сегодня…

* * *

Наступил вечер. Алхена и Шайнара вышли из Тайной Обители и направились в долину Ушедших. В этот час там собрались все представители каст Теней и Света. Трудни не участвовали в ритуале выбора Верховного Магистра, также, как и Призраки Первого Храма со старшими и младшими учениками. Исключение было сделано лишь для винодела Барламо Солеро (тот хоть и проживал среди трудней на побережье, но когда-то был Тенью и Мастером Боя Ордена).

В центре долины возвышался помост, на котором была установлена высокая наковальня. От помоста до Грота Ушедших вела дорога, освещаемая с двух сторон факелами, закреплёнными на деревянных столбах. Все присутствующие члены Ордена разделились соответственно своей касте и образовали вокруг помоста два полукруга: Тени в тёмно-синих плащах стояли с одной стороны, Вещатели Права, Хранители Формул и лекари — с другой.

Луна, взошедшая над островом в эту ночь, имела необычный красноватый оттенок. Но ещё более примечательным было то, что с другой стороны небосвода прямо напротив неё висел Алькон. Блуждающая планета всего за пару лет достигла таких же размеров, что и привычное светило, и даже уже начала влиять на приливы и отливы.

На помост поднялись трое Магистров Высшего Круга. Один из них держал в руках молот, украшенный причудливым узором в виде языков пламени, другой — книгу, а третий был с пустыми руками, но именно он и начал говорить, когда пришло время.

— Дети Ордена, — обратился Магистр к присутствующим, и в долине наступила тишина, — в эту ночь мы собрались здесь, чтобы свидетельствовать о приходе того, кому суждено вести нас дальше… — он выдержал паузу и продолжал, — Свет и Тень, вы есть два крыла, на которых наш Орден летит сквозь время, не зная границ и падений. Ибо Духи ушедших с нами! — Магистр вскинул руки к небу.

И тысячи голосов эхом отозвались со всей долины:

— Духи Ушедших с нами!

— Мы слышим их и внемлем им, — продолжил Магистр.

— Слышим и внемлем! — как один, повторили члены Ордена.

— И пусть Высший Дух укажет нам сегодня на своего преемника — на того, кому он передал свою силу и мудрость…

— Укажи нам! — отозвались члены Ордена.

— Явись же перед нами, наш новый Верховный Магистр!

Долину наполнили мерные звуки барабанов, под которые из Грота Ушедших появились несколько фигур и направились к помосту. Они шли по дороге, освещаемой факелами, и чем ближе подходили, тем яснее становились их очертания. Когда процессия поравнялась с Шайнарой, девушка увидела четырёх Магистров Высшего Круга, между которыми шёл … Карлем.

Он был одет в чистые белые одежды, но руки его спереди по-прежнему были закованы в цепи. Карлем шёл, полностью выпрямившись, и ни следа от былого горба у него не осталось. Что-то в его походке было завораживающим. Шайнара смотрела на поднимающегося на помост Карлема и не могла отвести от него глаз. А, может, это просто звук барабанов в ночной тиши и сама обстановка погружали её в лёгкий транс.

Карлем прошёл в центр и встал у наковальни, положив на неё цепь, сковывающую руки. Барабаны смолкли.

— Ты ли тот, кто получил Силу Высшего Духа? — обратился к нему всё тот же Магистр, который совершал ритуал.

— Да. Это я, — ответил Карлем. Он смотрел поверх голов Света и Теней и не видел Шайнару.

— Ты должен доказать это. Никто, кроме истинного приемника не знает имена, которые получили предшествующие Верховные Магистры в момент принятия Силы. Эти имена записаны в Книгу Памяти и проявятся, как только ты правильно назовёшь их.

Магистр, держащий в руках фолиант, раскрыл его и поднял над головой. Там были чистые листы.

Карлем закрыл глаза, а когда открыл их, то они, как когда-то в пещере у алтаря, приобрели бирюзовый цвет. Но теперь взгляд их оставался ясным и чистым.

— ДрАгоньеровуул… — начал чётко произносить Карлем и на белых листах книги проявились огненные буквы, — дрАсоньериолудион, дрАлькомнадкорьер, дрАсильбуриоесториер…

Орден пережил двадцать одну эпоху и двадцать одно имя прозвучало над долиной в эту ночь. Но имена эти были чужды слуху обычного миртанца. Они сложно выговаривались и ещё сложнее писались. Это были особые имена и звучали они на первоязыке, утерянном и забытом среди местных народов. Даже многие из присутствующих не владели им. Но Карлем справлялся легко. Он ни разу не запнулся, пока все листы Книги Памяти не были заполнены.

Когда он закончил, Магистр, который вёл церемонию, произнёс:

— Преемник Высшего Духа избран. Орден признаёт его.

С этими словами другой Магистр — тот, который держал молот, — разбил цепь на руках Карлема:

— Веди нас!

И все Тени, Вещатели Права, Хранители Формул, лекари и Магистры Высшего Огненного Круга опустились на одно колено и склонили перед Карлемом головы.

Тот обвёл всех взглядом и произнёс:

— Я, известный вам под именем Карлем, принимаю вас, как вы принимаете меня. А теперь поднимитесь! И смотрите в мои глаза! Ибо я обещаю…

Карлем подождал, пока все поднимутся на ноги, и продолжил:

— Я обещаю, что скоро Орден познает новую славу. Мы вместе приведём его к ней. Вы и я. Нас всех ждёт великая эпоха и великие перемены.

Шайнара слушала Карлема, и трансовое состояние, в котором она пребывала с начала церемонии, начало проходить. Какая слава? Какие перемены? О чём он?

Карлем ещё долго говорил что-то про предопределённость выбора и долг времени, который должен быть уплачен. Он говорил странные вещи, но речь его звучала чарующе. Шайнара оглянулась вокруг и увидела, как заворожённо слушают Тени своего нового главу Ордена, и ей почему-то стало не по себе…

Когда Карлем в окружении Магистров Высшего Круга удалился в Тайную Обитель, Шайнара подошла к Алхене, чтобы узнать её мнение об увиденном и услышанном. Но та ничего особенного не заметила, да и вообще хотела остаться до утра с Сибурдом, а не обсуждать с подопечной планы нового Верховного Магистра.

Только Анок вызвался составить Шайнаре компанию. Правда, он тоже не придал какого-то особого значения словам Карлема. Ему просто понравилось, что тот держится и говорит, как равный, а не избранный. Но в эту ночь Аноку не хотелось долго вести с девушкой беседы о Верховном Магистре. Всё, чего он желал, — это остаться с Шайнарой наедине, пусть даже на то короткое время, пока они идут до Тайной Обители…

* * *

Посланник от Карлема пришёл к Шайнаре с самого раннего утра, и она этому ничуть не удивилась. Ей самой не терпелось встретиться с ним. Девушка молниеносно собралась и следом за посланником направилась в Зал Совета. Карлем уже ждал её там. Он стоял возле проёма, откуда открывался так поразивший когда-то Шайнару вид на Красный остров, и подставлял лицо восходящим лучам солнца.

Девушка вошла и, как положено Тени, опустилась на одно колено. Карлем сделал знак посланнику, чтобы тот оставил их. Когда они остались вдвоём, он подошёл к Шайнаре и, стараясь не задеть её подвязанную руку, поднял на ноги.

— Я так рад видеть тебя, Шая, — сказал он. — Я ведь даже не знал, куда тебя отправили. Они не говорили мне до последнего…

Девушка ничего не ответила. Он был дорог ей, но что-то чужое и незнакомое теперь сквозило в его походке, движениях и взгляде. И это чужое не позволяло ей просто взять и обнять его, как раньше.

— Почему ты молчишь? — спросил Карлем. После исчезновения горба он стал выше на целую голову. — Что-то случилось?

— Нет, Верховный Магистр. Со мной всё в порядке…

Но не успела она закончить, как Карлем сам обнял её:

— Карлем. Для тебя я всегда Карлем.

Шайнара не сделала ответного движения. Отчасти, потому, что здоровая рука у неё была всего одна, а отчасти потому, что даже после этих слов невидимая преграда между ними не упала.

Карлем отпустил её:

— Ты можешь говорить со мной открыто, Шая. Я же знаю, что у тебя много вопросов. И теперь я могу ответить на все.

Девушка поправила перевязь.

— Мне сложно поверить, что Орден выбрал тебя… — начала она.

— Это не Орден выбрал. Это моё предназначение.

— Да. Я помню. Прежний Верховный Магистр тоже говорил что-то про твоё предназначение, когда… — она осеклась и с опаской посмотрела на Карлема.

Но тот улыбнулся и закончил за неё:

— …когда ты поняла, кто я.

Карлем отошёл в центр Зала.

— Хочешь увидеть это ещё раз? Я могу показать…

Он снял одежду, оголив торс до пояса и отбросил её в сторону. Карлем повернулся к Шайнаре спиной и, разведя руки в стороны, начал с силой сжимать и разжимать кулаки. В месте, где у него раньше был горб, теперь перекрещивались два больших шрама.

Девушка почувствовала, как прошла мимо неё знакомая волна уплотнения, но она была слабая и ничего общего с тем, что испытывала Шайнара, когда к ней приближался прежний Верховный Магистр, не имела.

Карлем всё сжимал и разжимал кулаки. Девушка видела, как напрягались мышцы его спины. И вдруг на перекрестии уродливых шрамов прямо из воздуха возник маленький светящийся шар. Карлем продолжал работать кулаками, и шар стал расти. Как и тогда в пещере у алтаря, он раскрылся в два огненных крыла. Но крылья эти теперь были намного больше.

Карлем повернулся к девушке лицом. Она никак не могла привыкнуть к новому цвету его глаз в такие моменты. Шайнара стояла, затаив дыхание, а Карлем наслаждался произведённым эффектом.

Но вот крылья пропали.

— Я не могу удерживать их долго, — пояснил Карлем. — Но с каждой полной луной я чувствую, как сила пребывает во мне.

— Какая сила?

— Не могу объяснить… — Карлем стал одеваться. — Она рождается внутри. Эти крылья дают её мне. Шая, ты даже не представляешь… — он замолчал на полуслове, а потом продолжил, — Я теперь могу чувствовать тебя… И любого другого.

— Что значит чувствовать? Ты читаешь мои мысли?

— Нет. Но я их чувствую.

— Не понимаю.

Карлем посмотрел на девушку и коротко вздохнул:

— Ты боишься меня.

— Вот ещё, — Шайнара фыркнула. — С какой стати?

— Вот и я хочу понять, почему… Но я ЧУВСТВУЮ, что боишься. Да ещё и что-то скрываешь…

Шайнара ничего не ответила, но у неё возникло такое же ощущение, как и тогда, когда Карлем раздевал её на утёсе.

— Ты не должна опасаться меня, Шая, — продолжал он. — Я никогда не причиню тебе вреда.

— Ой ли, а кто же это тогда пытался задушить меня у алтаря? — спросила девушка шутливо, пытаясь снять возникшее напряжение.

Но Карлему было не до шуток.

— Это в прошлом, — серьёзно ответил он. — Теперь я достаточно силён, чтобы контролировать свою вторую суть.

— Какую вторую суть?

Карлем потёр ладони, собираясь с мыслями.

— Наш Орден, — начал он, — насчитывает уже много веков. Но всегда во главе него стояли Воспламенённые. Они никогда и никуда полностью не исчезали. Хоть их и осталось очень мало. Способности Воспламенённых передаются только по женской линии, а проявляются только по мужской, да и то очень редко.

— У тебя вот проявились.

— Да. Только раньше положенного срока.

— Как это?

Карлем ответил не сразу.

— Я самый молодой Верховный Магистр в истории Ордена. Ты помнишь пророчество, из-за которого нам пришлось ехать за Книгой Времён в Нордгар?

— Твердь в кольце…Смерть с небес… — начала Шайнара. Она хорошо помнила эти строки. Много ночей она провела, пытаясь понять их. — …и он вдохнёт аромат ночного цветка… и воссияет во славе…

— Вот, — остановил её Карлем, — Эти же слова были в оригинале Книги, когда я переводил её. Они встречались там в разных вариантах. Но везде была эта связь между твердью в кольце и некоей сущностью, разбуженной ароматом…

Карлем замолчал, выжидательно глядя на Шайнару. Видимо, дальше она сама должна была о чём-то догадаться. Но время шло, а девушка не выдала ни одного предположения. Карлем вздохнул и сказал:

— Морвийская лилия, это ты разбудила сущность Воспламенённого…

Шайнара уставилась на Карлема и долго смотрела, не произнося ни слова, пока, наконец, не проговорила:

— Да кто я такая, чтобы обо мне составлялись пророчества?

Она не приняла его слова всерьёз.

— Никто, — ответил Карлем. — Ты просто знак эпохи. Как и твердь в кольце. Ты и Алькон — знаки, свидетельствующие о наступлении нового времени… Моего времени…. Это я поведу Орден к новой славе.

— О какой славе ты постоянно говоришь?

— Пришло время Ордену выйти из тени и занять положение, которое принадлежит ему по праву. Король при смерти, принц слаб и болен, Железный герцог, благодаря тебе, уже мёртв. Орден возьмёт престол Миртании…

Карлем сказал это, и лицо его преобразилось. В нём снова появлялись едва уловимые, но чужие и пугающие черты.

— Престол Миртании? Зачем? — изумлённо воскликнула Шайнара.

— За тем, что пора установить законы Первых Воспламенённых для всех людей, а не только членов Ордена. Так должно быть. Мы принесём мир и процветание этим землям. Орден долго искал к этому путь, и время пришло… Я пришёл…

Шайнара слушала Карлема и всё ещё не могла поверить, что это говорит он. Она совсем не знала его таким, хотя интуитивно что-то чувствовала давно.

— В пророчестве говорилось ещё и о смерти с небес, — напомнила она.

— Там много ещё, о чём говорилось. Если хочешь, я могу дать тебе почитать переведённый мной вариант Книги Времён.

— Конечно, хочу! Но… почему ты всё это мне так открыто рассказываешь? Разве, став Верховным Магистром, ты не должен держать замыслы Высшего Круга втайне от Теней?

— Чего я должен, а чего нет — теперь решаю только я.

— Но правила Ордена… — начала Шайнара.

— Я могу их менять и нарушать, — перебил Карлем.

— Прежний Верховный Магистр не позволял себе такого, — заметила девушка.

Но Карлема не задело её замечание. Наоборот, оно привело его в какое-то возбуждение.

— Не о нём писалось пророчество, Шая! — воскликнул он. — И вообще, не вспоминай его больше. Он того не стоит…

Шайнара снова уставилась на Карлема. Подобные слова из его уст — это уже было слишком…

— ДрАберлинстор не хотел уходить, — сказал Карлем, и девушка впервые услышала, как звучит имя прежнего Верховного Магистра на первоязыке. — Он готов был продержать меня в цепях ещё несколько лет. Он говорил, что я слишком молод и не справлюсь с сущностью Воспламенённого, если он не поможет мне…

Но это была ложь. Он просто хотел воспрепятствовать моему восхождению. Он знал о предсказанной мне славе и не хотел мириться с этим. Это он когда-то устроил пожар в Хранилище, чтобы уничтожить все сказания и пророчества обо мне. Но он не в силах переиграть судьбу. Ты пробудила меня, и я пришёл.

Карлем приблизился к Шайнаре.

— Теперь никто не остановит меня. Я сам забрал силу дрАберлинстора…

— Что значит — забрал силу? — Шайнара инстинктивно сделала шаг назад. — Разве Верховный Магистр умер… не своей смертью?

Карлем поднял на девушку свои бирюзовые глаза. Чем дольше Шайнара ждала ответа, тем больше боялась его услышать. Она уже пожалела, что спросила.

— Я не хотел этого делать, — произнёс Карлем. — Но он… Он не собирался оставлять тебя в живых, Шая. Ему нужно было, чтобы ты казнила Железного герцога, и всё. Он не позволил бы тебе жить и при этом знать самую большую тайну Высшего Огненного Круга.

Тем временем в Зал Совета вошёл один из Магистров. Он поклонился Карлему и сказал:

— Пора.

— Шая, — обратился тот к девушке, — я должен кое-что завершить. Когда я закончу, я снова пришлю за тобой. Ведь мне ещё столько всего тебе надо рассказать. А пока, если хочешь, я распоряжусь, чтобы тебе выдали из Хранилища северную книгу…

* * *

Шайнара переворачивала страницу за страницей, и время перестало для неё существовать. Её глаза скользили по строчкам, а воображение рисовало невероятные картины далёкого прошлого…

Откуда они взялись, сведений не сохранилось. Но называли их драками. Эта древняя раса намного превосходила людей интеллектом. Но в крови у неё была непомерная жестокость и агрессия к чужакам. Драки развлекались тем, что устраивали охоту на людей, уничтожали их посевы и кров, обрекая на голод и скитания.

Но так было не везде. На землях, где теперь располагается Миртания, появилось несколько драков, которые породнились с людьми, и их потомков прозвали полудраками. Полудраки стали защищать человеческий род. Они обучали людей, делились технологиями, занимались целительством.

Дракам это не понравилось. И была великая битва. Огонь пришёл с неба и метался по всей земле. Потом драки исчезли (в книге не объяснялось, как и куда). Остались лишь полудраки, которых люди, жившие в то время, назвали Первыми Воспламенёнными.

На земле наступил долгожданный мир. Плодородные почвы снова стали давать обильные урожаи. Все были счастливы, пока в один прекрасный день солнце не перестало греть землю. Эту часть истории Шайнара уже знала из книг, которые читала ещё в Первом Храме. Полудраки построили купол для спасения всех живых существ, но часть людей во главе с неким Мортаном напала на Воспламенённых и убила их…

Девушка перевернула последнюю страницу и откинулась на спинку стула. Она сидела в Хранилище, в том самом помещении, где стояла кровать Карлема, а на стене висел лист с родословными.

Шайнара потянулась и встала из-за стола, чтобы размять затёкшие руки и ноги. Походив между стеллажами, девушка прилегла на кровать и незаметно уснула. Но сон её был беспокойным. Она видела развалины какого-то замка, слышала звуки битвы. Во сне она видела и Рогула. Он с кем-то разговаривал и смеялся. Она хорошо слышала его голос. А потом варн вдруг обернулся к ней и крикнул: «Тварь!».

От этого крика девушка и проснулась. Сердце её колотилось, а руки дрожали…

Карлем прислал за ней только на следующий вечер. И Шайнара первым делом задала ему вопрос, который мучал её уже несколько дней.

— В замке Железного Герцога я видела картину, — сказала она. — На ней изображена герцогиня, и ты очень похож на неё лицом. И это не просто сходство, это что-то большее.

— Да. Она моя мать.

— Так ты знал?!

— Нет. Мне рассказал дрАберлинстог, когда я был в цепях.

— Но это же значит, что Железный герцог был твоим отцом?!

Карлем кивнул:

— Да. Но я уже говорил, что способности Воспламенённых передаются по материнской линии.

— Я не об этом! Ты сын Железного герцога!

— Да. И поэтому могу претендовать на его наследство. Я же сказал, что пришло время Ордену выйти их тени.

— Но я казнила герцога… Я казнила твоего отца…

— И, как Тень, ты прекрасно справилась, — Карлем был невозмутим.

— Скажи мне, — девушка заглянула ему в глаза, — скажи, что эта казнь была нужна не для того, чтобы Орден мог представить тебя престолу. Скажи мне, что была и другая причина…

Карлем обнял Шайнару за плечи.

— Железный герцог заслуживал смерти, — твёрдо произнёс он. — Во время Войны Трёх Королей он натворил столько чёрных дел, что ему и жизни не хватило бы отмыться. Орден вынес ему справедливый приговор. Ты его исполнила. А то, что смерть герцога открывает нам теперь дорогу к престолу — это просто… удачное совпадение.

Шайнара слушала Карлема и всей душой старалась поверить ему.

— Возьми у Велиара Хрута свою Книгу Судьи, — продолжал Карлем. — Там появилось ещё одно имя. Но оно будет последним. И когда ты закончишь, я буду ждать тебя здесь. Ты больше не будешь рисковать своей жизнью и исполнять приговоры, Шая.

— Но я Тень. Рисковать жизнью и исполнять приговоры — моя работа.

— Больше нет. Я хочу, чтобы ты была со мной. Здесь и везде…

— Но зачем?

— Я хочу, чтобы ты была всегда рядом, — повторил Карлем. — И в конце концов, я теперь твой Верховный Магистр. Так что, считай это приказом, — он улыбнулся, смягчая последние слова, но взгляд его оставался твёрдым и решительным.

* * *

Шайнара взяла у Магистра Теней свою личную Книгу Судьи. Что ж, если ей осталось исполнить только один последний приговор, может это и к лучшему. Она никогда не получала удовольствия от вида чужой смерти и просто делала то, чему её учили.

Девушка вышла из Тайной Обители и, прислонившись спиной к скале, открыла книгу. Она медленно листала её, перечитывая про себя имена казнённых ею людей и вспоминая тот день и час, когда она сделала это. И вот её взгляд пробежал по имени Железного герцога, Шайнара перевернула страницу и прочитала имя того, кто должен был стать её последним приговорённым:

«Рогул из племени варнов…»

Из Тайной Обители вышел Велиар Хрут.

— Магистр Хрут, — обратилась к нему Шайнара, отойдя от стены, — разрешите спросить.

— Да, Шайнара-сур. В чём дело?

— Здесь написано «Рогул из племени варнов, правая рука и телохранитель Ибрана Талгата», — сказала Шайнара, показывая свою книгу.

— Всё верно.

— Но почему имя этого человека не внесли в мою книгу сразу? Ведь пока я была в замке Железного герцога, у меня была тысяча возможностей казнить Рогула.

— Приговор этому человеку, Шайнара-сур, Орден вынес только сегодня. Это решилось на совете. Верховный Магистр лично вписал его имя в твою книгу. Но, если тебе нужна помощь, я могу послать с тобой Анока или Рудена.

— Нет. Не надо, Магистр. Я сама справлюсь.

Шайнара отдала честь, а Велиар Хрут пошёл дальше по своим делам, оставив девушку в раздумьях.

* * *

Ярко-оранжевый диск солнца опускался к земле. Надвинув капюшон на глаза, Шайнара протискивалась сквозь толпу, которая слушала городского глашатого на главной площади. Он зачитывал жителям постановления городского совета о введении новых налогов и наказании за их неуплату.

Уже два дня, как девушка прибывала в Гардее — городе, расположенном недалеко от замка Железного Герцога. Она сняла самую дешёвую комнату в доходном доме и теперь тёрлась среди скоплений народа, подслушивая и вникая в то, о чём судачил весь город.

В тавернах, общественных банях, на базарах, площадях все горожане только и говорили, что о странной смерти Железного герцога. Одни уверяли, что это дело рук Вольных Судей, другие возражали, объясняя, что на теле покойного не было знаменитой алой ленты. Были и те, кто во всём винил правую руку герцога, ведь после смерти хозяина Рогул бежал из замка, не дожидаясь, пока посланные королём люди арестуют его.

Шайнара слушала внимательно. То, что Рогул сбежал, было с одной стороны плохо — ей придётся заново разыскивать его, а с другой стороны — хорошо, потому что он больше не находился под защитой неприступных стен. Девушка сожалела, что Орден поздно вписал его имя в её книгу, и она упустила кучу возможностей привести приговор в исполнение ещё в замке.

Почему Орден решил казнить Рогула, Шайнаре было понятно — правая рука герцога может создать проблемы, когда Карлем заявит о своих правах. Но почему Карлем собственноручно вписал имя варна в её книгу, если он не хотел, чтобы она продолжала выполнять работу Тени и подвергать себя опасности, этого Шайнара не могла понять. Ведь любой из Теней мог бы исполнить этот приговор. У Рогула не было армии, и он не носил тяжёлые доспехи с утра до вечера. А теперь ещё и скитался где-то за пределами замка. Он не был сложной мишенью. Так почему же это задание отдали ей?

Глашатый на площади смолк.

— Да говорю же я сам видел, — услышала девушка бойкий мальчишеский голосок где-то совсем рядом.

— Да врёшь ты всё, — возразил ему другой.

— Не вру, — обиделся первый. — Он там один и спит. Мы можем свистнуть его меч, а он даже и не заметит. Представляешь, у нас будет меч самого командующего Железного герцога!

Шайнара выбралась из толпы и увидела спорящих. Это были два мальчика лет двенадцати.

— Эй ты, — окликнула Шайнара одного из них с густой шевелюрой и курносым носом.

Мальчишки бросились врассыпную. Девушка кинулась следом за тем, кто предлагал «свистнуть меч». На узкой улочке она догнала его.

— Не бойся меня, — сказал она, удерживая паренька за плечо. — Ты правда знаешь, где находится командующий Железного герцога?

Мальчишка всхлипнул и повёл плечом, но ничего не ответил.

— Да успокойся ты, — повторила девушка. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

Мальчишка поднял на неё глаза:

— А если и знаю, — сказал он.

— Ты можешь отвести меня к нему?

Малец хитро прищурился. Весь страх у него, как рукой, сняло.

— А что я за это получу? — спросил он.

— Пять сагриков, — Шайнара показала ему монетку.

— Двадцать, — лихо ответил мальчишка.

— Хорошо, двадцать, — согласилась, не торгуясь Шайнара, и отсчитала деньги.

Паренёк самодовольно хмыкнул и убрал монеты в карман.

— Ладно, идём, — сказал он. — Это в старых развалинах за городом.

Они вышли из Гардеи и направились по дороге на восток. Вскоре мальчишка свернул с дороги, а ещё через некоторое время на горизонте показались две полуразрушенные башни.

— Вон его конь, — сказал юный провожатый, указывая на пасущегося неподалеку вороного жеребца.

— Благодарю. Дальше я пойду одна.

Шайнара оставила мальчишку и двинулась к развалинам. Уже смеркалось, и подойти к башням незамеченной было не сложно.

Бурст встретил старую знакомую тихим похрапыванием. Шайнара с грустью провела рукой по его морде и бесшумно продолжила путь к ближайшей башне. Потолка в ней не было, лишь три стены, несколько окон и винтовая лестница с наполовину разрушенными ступенями.

Возле дальней стены горел костёр. Около него лежал человек, закутанный в плащ с головы до ног. Шайнара подавила невольный вздох и подошла к спящему почти вплотную. Она беззвучно и плавно вытащила из ножен меч. Ещё немного и всё будет кончено.

Но тут за спиной девушки раздались хлопки в ладоши. Она обернулась. Это был Рогул. Он стоял в проёме и аплодировал. Шайнара перевела взгляд на лежащее у стены тело и слегка пнула его ногой. Плащ развернулся, и из-под него выкатился тюк соломы.

— Что-то ты расслабилась, Судья. Бросай свой меч, — усмехаясь, сказал варн.

И со всех сторон через щели в развалины начали пролезать солдаты из бывшей личной охраны Железного герцога. Они окружили девушку и обнажили клинки. Шайнара насчитала девять человек.

— Господин Рогул… — рядом с варном показалось знакомое курносое лицо, — Я привёл её, как Вы и просили…

— Н-да, — ответил Рогул и бросил мальчишке тугой кошелёк. — А теперь исчезни отсюда.

Юнец не заставил себя долго ждать и быстро растворился в сумерках.

— Бросай оружие, — повторил Рогул Шайнаре.

Но девушка крепко сжимала рукоять меча и не собиралась выпускать её по своей воле. Она обвела взглядом окружающих её солдат. Шайнара прекрасно понимала, что ей не справиться с ними со всеми. Но она не боялась. В Ордене её научили всегда быть готовой к бою и к смерти.

«Тени не сдаются», — сотни раз повторял Велиар Хрут старшим ученикам в Зале Пустоты в утренние часы единения с духом. «Тени не сдаются», — вторил ему Мастер Боя, заставляя учеников терпеть самые тяжёлые тренировки в лагере. «Тени не сдаются», — говорил Барламо Солеро, потягивая рубиновый аскорис и делясь с девушкой своими былыми подвигами…

Шайнара подняла меч. Отбросила эмоции. Освободила голову от лишних мыслей, предоставив телу двигаться на рефлексах. И устремилась в свою последнюю атаку.

И время замерло вокруг неё. Каждое мгновение растянулось на тысячи таких же мгновений. Тень видела перекошенные от ужаса лица солдат, когда она, как фурия, прорвала их строй и вырвалась из окружения.

— Жи-и-ивой! Взя-ять её жи-и-иво-ой! — услышала Шайнара сквозь туман отключённого сознания жуткий и неестественно растянутый вопль Рогула.

Время вернулось к своему естественному ходу. Девушка изворачивалась, отражая удары направо и налево. Отбиваясь, она поднялась по лестнице, перепрыгивая через разрушенные ступени, а потом соскочила вниз.

Шайнара вошла в раж. Никогда ещё она не сражалась так отчаянно и дерзко. Лязг мечей смешивался с воплями раненых, наполняя развалины жуткими звуками. Рогул долго не вступал в бой, наблюдая за схваткой со стороны. Но, когда два его солдата были убиты, а трое ранены, он вытащил из ножен и свой меч.

Варн отдал приказ своим людям отступить, а сам вышел вперёд и сделал Шайнаре издевательски-пригласительный жест. Такого подарка судьбы девушка не ожидала. Похоже, Тень всё-таки исполнит свой последний приговор…

Шайнара пренебрежительно вытерла тыльной стороной ладони кровь, сочившуюся у неё из рассечённого лба и стекающую на глаза. Несколько секунд противники молча изучали друг на друга. А потом их мечи пустились в яростную и безумно опасную пляску.

Варн и Тень несколько раз сходились и расходились. Но победа не давалась ни тому ни другому. Лишь однажды девушке удалось слегка порезать Рогулу ногу спереди на бедре. Но это была пустяковая рана, и она нисколько не ослабила варна. На его лице даже появилась мимолётная одобрительная улыбка в этот момент.

Рогул легко парировал удары девушки, не давая её клинку нанести ему хоть сколько-нибудь сильное увечье. И чем больше Шайнара атаковала, тем яснее понимала, как сильно она недооценила командующего. «Нет лучшего бойца на земле, чем варн с Великих Равнин», — всплыли в её мозгу слова старого конюха. Но ей сейчас совсем не нужны были эти мысли. О, как же она пожалела, что отказалась от помощи Анока и Рудена. Самонадеянная и глупая Тень!

Когда клинок Рогула в очередной раз оказался у её лица, и она заблокировала его своим мечом, варн поднажал, а потом с силой ударил её ногой по колену сбоку. Шайнара потеряла равновесие и упала на одну ногу. Не давая ей опомниться, Рогул ударил её коленом в лицо. Девушка распростёрлась на земле. Варн подскочил к ней и надавил ногой ей на руку с мечом, приставив свой клинок к её горлу. Шайнара закрыла глаза и приготовилась к смерти. Но Рогул лишь выбил меч у неё из руки и скомандовал солдатам:

— Свяжите её.

Глава четырнадцатая. Варн

Солдаты связали девушке руки впереди, сняли плащ и обыскали. Из набедренного кармана её штанов они извлекли Книгу Судьи, а из-за голенища сапога — маленький нож. Рогул повертел нож в руках и отдал одному из соратников. Плащ, меч, книгу и пояс с серебряной пряжкой варн забрал себе.

Во время боя девушка убила двоих и ранила троих человек, один из которых теперь не мог продолжать путь. Рогул распорядился, чтобы раненому оставили лошадь убитого солдата.

— Продашь её в Гардее и оплатишь лечение, — сказал он. — Я добьюсь для тебя и всех нас помилования у короля.

После этого командующий взял ещё одну освободившуюся лошадь и подвёл её к пленнице.

— Садись, — приказал он и подставил руку, чтобы помочь связанной девушке взобраться на животное.

Но Шайнара не сделала ни шага.

— Хочешь путешествовать поперёк седла, Судья? В этом будет мало приятного, а путь нам предстоит долгий.

Шайнара залезла в седло. Рогул прикрепил поводья её лошади к луке своего седла. И отряд из семи человек, включая командующего, оставляя на горизонте клубы пыли, направился прочь от развалин. А где-то высоко в небе, ныряя в пушистые облака, за ними неотступно следовала маленькая крылатая тень…

* * *

Полуденное солнце припекало. Шайнара облизывала пересохшие губы. Ей всё труднеебыло сохранять вертикальное положение в седле. Удар коленом в лицо не прошёл бесследно. Кровь из рассечённого лба остановилась и запеклась, но вся область от глаз до подбородка болела так, словно по ней потоптались кони. Девушка осторожно ощупала нос. Каждое касание, усиливаемое тряской от скачки, приносило острую боль, которая уходила куда-то вглубь головы и отдавалась в затылок. Но нос был хотя бы не сломан.

Рогул то и дело оглядывался на пленницу. Увидев, что та еле держится в седле, он приказал отряду остановиться на опушке леса и сделать привал. Шайнару сняли с лошади и посадили на землю.

Солдаты пополняли запасы воды из ручья, вьющегося тонкой струйкой, как змея, среди вывороченных корней. Рогул тоже наполнил свою флягу и, не закрывая её пробкой, поднёс девушке:

— Пей.

Шайнара сделала несколько глотков. Ледяная вода наполнила рот божественной свежестью, унося с собой жар и сухость. Варн вернулся к коню, на котором был закреплён свёрнутый в рулон плащ Тени, и оторвал от него кусок. Рогул смочил ткань водой и протянул пленнице:

— Приложи к лицу.

Орудовать связанными спереди руками было неудобно, но девушка изловчилась и с упоением уткнулась в мокрую тряпку, еле сдержав при этом стон облегчения.

Короткий привал был окончен, и всадники двинулись дальше.

К вечеру погода испортилась. Порывы ветра усилились. Серая мешанина из дождя и тумана летела навстречу всадникам и пробирала до костей. В отряде имелось несколько бурдюков с вином и, чтобы согреться, солдаты то и дело к ним прикладывались.

Рогул избегал ехать по широкому и удобному королевскому тракту. Он не хотел привлекать внимание посторонних к связанной девушке, да и встреча с наёмниками, которые наверняка уже разыскивали телохранителя Железного герцога, чтобы получить награду за его голову, была нежелательна. Варн выбирал малохоженые дороги и за версту объезжал любые города и поселения.

Вот и сейчас отряд двигался по узкой лесной тропе, где лошади могли пройти только в цепочку, а всадникам приходилось наклоняться, чтобы не задевать головой низкорастущие ветви. Но в лесу было хотя бы не так холодно, как на открытой местности. К тому же, вскоре Рогул разглядел пещеру. Она заросла плющом и была незаметна издали — отличное место, чтобы переночевать и укрыться от непогоды.

Пещера оказалась сухой и просторной. Она вместила весь отряд вместе с лошадьми. На земляном полу в ней валялись обглоданные кости какого-то животного, а под потолком висели клочья густой паутины.

Солдаты развели огонь в центре, а пленницу посадили в самый дальний от входа угол. Они ели, пили и негромко переговаривались между собой. Одному из них Рогул приказал накормить девушку.

— У нас самих мало еды, — буркнул тот. Он был толстый и на подбородке имел здоровую бородавку.

— От тебя не убудет, — ответил Рогул. — А она нам нужна живой.

Толстяк встал и направился к пленнице. Он немного шатался от выпитого вина и придерживался за стену пещеры.

— Жри, — сказал он грубо и протянул Шайнаре полоску вяленого мяса.

Но девушка не взяла её.

— Жри! — повторил толстяк громче.

Шайнара отвернулась.

— Так тебе не нравится наша еда, шорва?! — его лицо исказила злоба, и он ударил пленницу по щеке. — Ты убила моего друга!

Сотрясение от удара вновь жуткой болью передалось в затылок.

— Я сказал, накормить её, а не бить! — закричал Рогул и подскочил к толстяку.

Тот посмотрел на него замутнённым взором.

— Она убила Стрифа, — прорычал он, снова замахиваясь.

Рогул перехватил его руку и вывернул ему её за спину.

— Иди проспись! — приказал варн и толкнул толстяка обратно к огню.

Рогул присел перед девушкой на корточки и протянул ей вяленое мясо:

— Ешь.

Но та не взяла еду.

— Это глупо, — сказал Рогул. — Ты же надеешься ещё сбежать. А для этого нужны силы. Ешь.

И он снова протянул ей полоску мяса.

— Ослабь верёвки. У меня затекли запястья, — девушка протянула ему руки.

— Я что, похож на идиота? — Рогул поднял бровь. — Так ешь.

Шайнара взяла вяленое мясо связанными руками и оторвала зубами кусок. Оно было жёсткое, солёное и жевалось с трудом.

Рогул сел рядом и достал из-за пазухи её Книгу Судьи. Он медленно перелистывал страницы, разглядывая портреты приговорённых и читая подробности их казней.

— Ты, конечно, можешь не отвечать на мои вопросы, но, поверь, Жорлаг Орз разговорит тебя.

Шайнара бросила тревожный взгляд в сторону солдат, сидевших у огня.

— Нет, — засмеялся Рогул, — Жорлага Орза среди них нет. Это королевский дознаватель. Он охотится за вами уже много лет и всё безрезультатно. А теперь я сделаю ему такой подарок, что он навечно останется у меня в долгу.

Рогул отцепил от пояса флягу и, сделав глоток, предложил воду девушке. Шайнара заметила, что командующий ни разу не приложился к вину, хотя на его лошади тоже висел бурдюк и во время скачки было слышно, как там что-то плескается.

Девушка взяла воду. Мясо было солёным и ей хотелось пить. В конце концов, Рогул прав — ей нужны силы. Раз у неё не получилось достойно умереть в бою, значит надо действовать дальше. Приговор никто не отменял…

— Я везу тебя в Альвадис, Судья, — продолжал варн. — Ты и это.. — Рогул помахал её книгой, — послужит доказательством моей невиновности в смерти Ибрана Талгата. Но не доставляй мне проблем в пути, иначе я перестану быть любезным и тебе не поздоровиться.

Варн встал и вернулся к огню. Дождь усилился и началась гроза. Раскаты грома гулким эхом отражались от свода пещеры, и лошади пугливо жались друг к другу. Все, кроме ночного караульного, назначенного Рогулом, легли спать. Сам варн сел у стены напротив девушки. Он подложил под шею свёрнутый плащ, и задремал в таком положении. Подобная поза позволяла ему быстро проснуться и вскочить в случае опасности.

Из своего угла, до которого почти не доходил свет от костра, девушка долго изучала командующего. Он носил короткую куртку с нашитыми металлическими пластинами и шнуровкой до самой шеи. Шея… Запрокинутая голова варна чётко обозначила на шее сонную артерию. Шайнара знала — всего один точный прокол в это место, и у Рогула не будет шансов выжить. Девушка оглянулась по сторонам и в полумраке пещеры разглядела на земле, недалеко от себя, трубчатую белую кость толщиной с палец. Двигаясь плавно, чтобы не привлекать внимания караульного, она дотянулась до этой кости и засунула её в расщелину между камнями.

Дождавшись очередного раската грома, Шайнара обломала кость. Теперь у неё был осколок, который легко прятался между ладонями. Но он был недостаточно острый, чтобы наверняка проткнуть человеческую кожу и артерию.

Всю ночь девушка, подкарауливая раскаты грома, затачивала обломок о камень, и к утру, когда гроза закончилась, у неё было маленькое подобие костяного стилета. Теперь оставалось как-нибудь заставить варна приблизиться так, чтобы ей было удобно дотянуться до его шеи. Тень понимала, что у неё будет всего одна попытка и поэтому не стала торопиться, решив выждать подходящий момент.

Но прошло уже три дня, а момент всё не наступал. Рогул не подходил к пленнице на расстояние, достаточное для удара, и даже не заговаривал с ней. Шайнара всё это время не смыкала по ночам глаз. Она надеялась, что, может, ей каким-то образом удастся освободиться.

Но надежды оказались тщетны. Возможность сбежать так и не появилась, а вот организм её настолько сильно требовал сна, что на четвёртый вечер, едва девушку сняли с лошади и прислонили к дереву, как она сразу отключилась…

* * *

Очнулась Шайнара от того, что кто-то взял её пальцами за подбородок. Она открыла глаза и увидела перед собой всё того же толстяка с бородавкой на лице. Девушка сжала ладони и с облегчением почувствовала, что костяная заточка на месте, и никто её не нашёл, пока она спала.

В этот раз толстяк был пьян сильнее прежнего. Его слюнявый рот был так близко, что Шайнару передёрнуло от отвращения.

— Кажется, она не хочет тебя, Бром! — захохотал у него за спиной другой солдат.

— Захочет… — ответил тот заплетающимся языком и двумя руками попытался разорвать одежду на груди девушки. Но крепкая ткань не поддалась пьяному солдату с первого раза, и Шайнара с силой оттолкнула его. Тот не удержался на ногах и плюхнулся на попу.

Солдаты загоготали.

Шайнара бешено крутила головой по сторонам. Как она могла отключиться и потерять контроль над ситуацией?! Где Рогул?!

Варна нигде не было видно, зато четверо солдат стояли полукругом позади Брома, и подначивали его задорными выкриками. Глаза их горели, а распалённые вином тела жаждали удовлетворения.

— Ах ты, шорва! — толстяк снова полез к девушке, осыпая её ударами по щекам.

Шайнара закрывалась связанными руками, но не делала попыток ударить в ответ. Она не хотела выдавать наличие у себя заточки. Ей ничего не стоило убить Брома прямо сейчас, вогнав ему в шею своё тайное оружие. Но эта судьба предназначалось Рогулу. Она Тень Ордена и главное для неё — исполнить приговор.

От группы солдат отделился высокий жилистый мужчина с колючим взглядом и тонкими изогнутыми в кривой усмешке губами. Он оттолкнул Брома смачным пинком под зад:

— Ты слишком долго с ней возишься, — он грубо поднял Шайнару на ноги. — Парни уже заждались.

— Я первый… — начал Бром, пытаясь подняться, но его снова откинули.

Двое солдат сбросили с себя пояса с оружием и тоже приблизились к девушке. Шайнара стала вырываться, но шесть сильных мужских рук легко удерживали девичье тело. Они не церемонились с её одеждой. Послышался треск разрываемой ткани…

— Что здесь происходит?! — раздался голос Рогула. Он восседал на коне и смотрел на солдат сверху вниз. Те отпустили свою жертву и встали по стойке «смирно». Все, кроме одного — того, который отобрал девушку у толстяка.

— Парни устали и хотят развлечься, — небрежно бросил этот солдат варну.

Рогул спрыгнул с коня. Его взгляд скользнул по надорванной на груди девушки одежде, которую Шайнара наскоро запахнула, едва её отпустили.

— Ты не был таким смелым, Керк, когда у неё в руках был меч, — сухо сказал Рогул и обвёл всех взглядом. — Она нужна нам невредимой. Кто её тронет, будет иметь дело со мной.

— Мортан тебя подери, Рогул! Из-за неё мы все стали изгоями. Стриф и Кюр мертвы. Мы можем хотя бы отомстить за них? Пустим эту драль разок по кругу, ничего с ней не случится!

Варн подошёл к нему вплотную и, понизив голос, произнёс:

— Ты стал слишком много разговаривать, Керк…

— Мы давно уже не на службе, — вызывающе ответил тот. — Какого хадриса, ты всё ещё считаешь себя командующим?!

Рогул отступил, согласно кивнул и отвернулся, а потом с разворота ударил Керка в челюсть. Тот растянулся на земле, варн прыгнул на него и, не давая опомниться, принялся избивать кулаками, пока у солдата лицо не превратилось в одно кровавое месиво.

Рогул поднялся и ещё несколько раз пнул Керка в бок.

— Есть ещё недовольные? — обратился варн к остальным.

Солдаты промолчали. Рогул посадил девушку обратно под дерево, и все занялись своими делами. Но Шайнара видела, что, когда Керк очнулся, солдаты стали украдкой переговариваться друг с другом, бросая то на варна, то на неё злобные взгляды.

Наступила ночь. Рогул отправил караульного спать, сказав, что сам побудет на страже. Когда в лагере воцарилась тишина и со всех сторон послышался мерный храп, варн подошёл к девушке и поднял её на ноги.

— Не шуми, — сказал он тихо и повёл её к лошадям.

Животные паслись, освобождённые на ночь от сёдел и поклажи. И только Бурст не распрягался хозяином с того момента, как тот вернулся. Рогул запрыгнул в седло и, усадив пленницу перед собой, покинул спящий лагерь.

Бурст был выносливым конём с крепкой широкой спиной. Весь остаток ночи он без устали нёс двух седоков и, когда забрезжил рассвет, они были уже далеко от лагеря.

— Почему ты не отдал меня им? — спросила Шайнара, когда конь перешёл на шаг. Она сидела боком перед передней лукой седла, удерживаемая с двух сторон руками варна, держащими поводья. Костяной стилет всё ещё был зажат у неё в ладонях, но неудобная посадка не давала девушке изловчиться для удара.

— Ты хорошо сражалась, — ответил варн. — Это отребье не заслуживает твоего тела.

— А кто заслуживает? Ты?

— Я не беру женщин силой.

— Ну, конечно… Может, просто силы не хватает?

Теперь, когда они остались одни, Шайнара специально подбирала такие слова, чтобы вывести Рогула из себя. Ей надо было возбудить в нём желание проучить её. Ведь для этого ему придётся остановиться, а ей сменить позу и вот тогда… Она завершит начатое.

Но варн пропустил её колкость мимо ушей.

— Ты же просто наёмник из «грязных народов»! — продолжала докапываться Шайнара. Она помнила, что командующий не терпит, когда его соплеменников называют «грязным народом». — Думаешь, приблизился к герцогу, так сразу стал миртанцем?

— Зачем мне быть миртанцем? — спокойно ответил Рогул. — Я варн и не стыжусь этого.

— Ну да, обычный выродок из «грязных народов», — всё наглее действовала Шайнара.

— И что же ты знаешь о «грязных народах», Судья? — Рогул оставался невозмутимым, будто не слышал оскорбления.

— Всё самое гнусное в Миртании связано с вами. Всё, что вы умеете — это грабить и насиловать. Варвары на большее и не способны…

Рогул остановил Бурста и сбросил девушку на землю.

— Дальше пойдёшь ногами, — сказал он. — Мой конь заслужил отдых.

— Вы, как помойка, которая собирает всю мерзость Срединного королевства, — не унималась Шайнара, следуя рядом с конём. — Как больной нарыв, который надо выжечь.

Рогул смотрел на неё из седла, но в лице не менялся.

— Ты говоришь об азарах, Судья. А я варн, — спокойно отвечал он свысока.

— Не вижу разницы.

— Азары — шакалье отродье, — Рогул сплюнул. — Варны знают, что такое честь…

На горизонте появились всадники. Их было двое. Рогул спрыгнул с коня, но было уже поздно — Шайнара закричала, что было силы. Всадники услышали её и стали приближаться.

— Это было лишнее, — прошипел Рогул и грубо завязал ей рот перекрученным платком.

Всадники поравнялись. Девиз на их щитах гласил «Превосходство во всём», значит, это были люди лорда Соврата Чёрного, за землями которого начинались королевские угодья. Видимо и Альвадис был уже близко…

— Эй ты, — крикнул один из всадников Рогулу, покосившись на пленницу.

— Это моя невеста, — ответил тот.

— А почему она связана?

— Так, не хочет же. Но я заплатил её отцу щедрый выкуп и имею право.

— А если ей развязать рот? — встрял другой щитоносец.

— А если вам ехать, куда ехали? — в тон ему ответил варн.

Воины переглянулись, спешились и достали мечи…

Бой был не долгим. Рогул вышел из него победителем, и два свежих трупа лежали у его ног.

— Их смерть на твоей совести, — бросил он девушке, вытирая окровавленный клинок об одежду одного из убитых. — Хотя тебе, наверно, не привыкать.

Шайнара стащила связанными руками платок со рта.

— Я не убийца. Я палач, — произнесла она, с горечью глядя на мёртвых воинов.

— Не вижу разницы, — ответил Рогул точно с той же интонацией, с какой девушка заявляла, что не видит разницы между азарами и варнами. — Ты также отнимаешь жизни.

— Я казню по справедливому приговору, — возразила Шайнара.

Рогул усмехнулся.

— Разумеется… Чего ещё ждать от Судьи, кроме одержимости… — сказал он вслух сам себе.

Варн забрал одну из лошадей убитых и подвёл её к девушке:

— Надо отдать должное вашему Ордену. Он хорошо воспитывает своих адептов. Ни сомнений, ни страха, ни жалости. Я уже видел это… Десять лет назад один из ваших Вольных убийц, — (он специально выделил последнее слово), — уже покушался на жизнь Железного Герцога.

Рогул сощурился, вспоминая подробности. — Это была девушка… Длинные, чёрные, как смоль, волосы… Зелёные глаза…

«Алхена» — пронеслось у Шайнары в голове. Так вот почему, Велиар Хрут говорил, что герцог хорошо знает её внешность.

— Ибран Талгат по-настоящему увлёкся ею, — продолжал Рогул. — Я предупреждал его. Но он ничего не хотел слушать. Он помешался на ней, а эта… тварь… думала лишь о том, как половчее лишить его жизни… В тот раз я отвёл беду, но вы посеяли в сердце герцога такой страх, с которым даже я не смог справиться. Ибран Талгат облачился в тяжёлые доспехи и не снимал их целыми днями. Я думал, у него это пройдёт. Но с каждым годом его страх только усиливался. Герцог говорил, что ваш Орден не успокоится, пока не убьёт его. Я обещал Ибрану Талгату, что ни один Судья не доберётся до его тела, а он мне не верил. И оказался прав… А я не смог защитить его…

Рогул замолчал.

— Так, тебя надо пожалеть? — с издёвкой спросила Шайнара.

— Хватит уже дерзить, Судья. Ты не в том положении.

— А что ты мне сделаешь? Убить — не убьешь, я нужна тебе живой. Что ещё? Может, слова о чести из уст грязного наемника годятся только, чтобы подтереться ими?

В следующее мгновенье в руке Рогула оказался нож. Он приставил лезвие к горлу девушки, а та победоносно улыбнулась — ей удалось-таки вывести его на эмоции. Он стоял так близко, что она могла бы нанести свой заготовленный точный и смертельный удар. Вот только его нож у её горла этому пока мешал. Но ничего, она ещё подождёт…

И тут Рогул, ничего не говоря, свободной рукой разжал её пальцы и достал спрятанный между ладоней костяной стилет. Улыбка моментально сошла с губ девушки. Так он знал?! И как давно?

Варн убрал нож и подсадил пленницу в седло. Теперь, когда Шайнара была безоружна, она прикусила язык, и оставшийся путь они проделали молча.

* * *

Мешок, надетый на голову, не пропускал свет. Шайнару вели, удерживая с двух сторон под руки, и шаги её провожатых звонко отдавались по мраморному полу…

За четыре дня до этого Рогул привёз пленницу в Альвадис, столицу Миртании. Он сдался первым попавшимся навстречу королевским гвардейцам и потребовал, чтобы они доложили о нём Жорлагу Орзу — главному дознавателю. Больше девушка не видела варна. Её саму все эти четыре дня продержали в темнице.

— Вот она, Ваше Величество, — услышала Шайнара противный трескучий голос, и кто-то снял с её головы мешок.

Девушка огляделась. Она находилась в просторном зале, с высокими сводчатыми потолками, мраморными фризами и колоннами. Окна украшали мозаики из драгоценных камней и слоновой кости. Вдоль стен тянулись столы из чёрного дерева, декорированные золотыми завитушками. И за этими столами, которые ломились от обилия еды и вина, сидели люди в самых роскошных одеяниях. Они ели, пили и смеялись. А за центральным столом восседал юноша лет пятнадцати и голову его венчала ослепительная корона. Шайнара поняла, что оказалась на пиру в честь коронации принца Эрмино, а это значит, что старый король всё-таки умер…

По левую руку от юноши находилась женщина. Шайнара не сразу признала в ней королеву Семиору Благословенную. За эти несколько лет, что прошли с момента их последней встречи в суде Гельдорана, она очень изменилась. Забота о больном сыне выжала из неё все силы и сделала из красивой статной женщины настоящую старуху. Хотя, глядя на юного короля сложно было сказать, что он неизлечимо болен. На его щеках играл румянец, а глаза блестели, как лесная ежевика после дождя.

И вдруг Шайнара чуть не вскрикнула от неожиданности — справа от короля сидел… Карлем собственной персоной. Он был одет в тонкую атласную рубашку, бархатные штаны и расшитый серебром жилет. Их глаза встретились, и он едва заметно кивнул ей.

Из-за спины девушки вышел Рогул. Он держал в руках вещи Шайнары: тёмно-синий плащ, меч с навершием в виде головы дракона, пояс с серебряной пряжкой и Книгу Судьи. Варн склонился перед королём и положил предметы на пол.

Из-за спины девушки вышел ещё один человек. Он был худой, высокий, с неестественно жёлтым цветом лица. Противный трескучий голос принадлежал ему:

— Ваше Величество. Я считаю, что все обвинения с господина Рогула могут быть сняты. Он доказал свою непричастность к убийству Вашего дяди.

— Да, — ответил юноша, сделав изящный жест в сторону телохранителя Железного герцога. — Корона снимает вину с господина Рогула.

— Ваше Величество, — продолжил человек со скрипучим голосом, — теперь, когда у меня есть одна из этих преступников, что именуют себя Вольными Судьями, я обещаю, мы покончим с этим проклятым Орденом.

Карлем что-то шепнул юному Эрмино на ухо и тот сказал:

— Нет, господин дознаватель. Она не отправиться в ваши застенки. Эта преступница принадлежит моему кузену, и он будет делать с ней, что пожелает.

У Шайнары от удивления чуть глаза на лоб не полезли. Она, конечно, помнила о планах Карлема забрать престол, но как ему удалось за такой короткий срок не только вернуть себе права наследника Железного герцога, но и стать практически «своим» для юного короля? Во всяком случае, Карлем вёл себя достаточно фривольно с царственной особой, словно всю жизнь прожил при дворе, и они были хорошими друзьями. Может, это открывшиеся способности полудрака ему как-то помогают в этом?

— Но Ваше Величество, лорд Азор Талгат, — (Шайнара впервые услышала, как звучит имя Карлема, данное ему при рождении), — лишь недавно вернулся в Миртанию. Он слишком долго был в чужих краях и не знает наших проблем. Бандиты, именующие себя Вольным Орденом, наводят страх и ужас на самых верных и достойных ваших подданных. Мы, конечно, все очень ценим то, что лорд Азор сделал для нас… Его лекарство — настоящее чудо и Вы, Ваше Величество, прекрасно выглядите, но… — главный дознаватель сделал паузу, — у меня намного больше опыта в этом деле. Я смогу выбить из этой преступницы такие признания, которые позволят нам раз и навсегда разделаться с этим тайным Орденом.

Карлем снова что-то шепнул юному королю. Тот поднял руку, останавливая речь главного дознавателя.

— Достаточно, Жорлаг Орз. Я уже сказал своё слово. Эта преступница принадлежит моему кузену.

Шайнара тайно ликовала и ей даже показалось, что она услышала скрежет зубов дознавателя. Карлем поднялся с места и обратился к Жорлагу Орзу:

— Я нисколько не сомневаюсь, господин дознаватель, что Ваши методы могли бы поспособствовать поимке и других преступников, именующих себя Вольными Судьями. Но, поверьте, я справлюсь не хуже. Эта убийца отравила моего отца. И я отомщу ей за него так, что каждый дюйм её тела будет молить о пощаде.

Карлем говорил так убедительно, что, не знай Шайнара его, она бы ему поверила.

— Я могу помочь… — снова начал Жорлаг Орз.

— Не надо, — оборвал его Карлем. — Я отвезу её в замок своего отца и там совершу правосудие.

Главный дознаватель поклонился и отступил, но Шайнара всем нутром чувствовала, как в нём клокочет ненависть и злоба.

Король распорядился, чтобы стража передала девушку людям лорда Азорта Талгата. Тот остановился в самом богатом квартале Альвадиса. Он снял все комнаты в гостевом доме с видом на королевский замок и идти до туда было недолго.

Стража вывела Шайнару на улицу. Девушка еле сдерживала улыбку — ещё немного, и она будет свободна, ведь понятно, что «люди лорда Азорта Талгата» — это переодетые члены Ордена.

Но не успели её вывести за ворота, как начальника стражи догнал королевский дознаватель.

Он отвёл его в сторонку, и они о чём-то долго переговаривались. Рогул, освобождённый приказом короля, в этот момент тоже вышел из замка. Он увидел знакомого и, приветственно махнув, остановился поговорить.

Когда начальник стражи вернулся, он приказал своим подчинённым вести пленницу за ним и, свернув с первоначального маршрута, быстрым шагом направился в другую сторону. Шайнара почувствовала неладное. Она завертела головой, но во дворе замка не было членов Ордена. А Карлем в это время был на пиру, развлекая гостей байками о «своём сложном детстве, проведённом в чужих землях».

Только Рогул проводил взглядом девушку. Но даже, если он и понял, что произошло, ему не было до этого дела. Он получил своё оправдание, и дальнейшая судьба Судьи его не интересовала.

Шайнару завели за неприметную маленькую дверцу в основании мощных стен, за которой сразу повеяло холодом и сыростью. Подземелье замка освещалось факелами, вставленными в медные кольца. Шайнара слышала где-то шум воды. Её долго вели вдоль камер с железными решётками, пока, наконец, не втолкнули в помещение, один взгляд на которое бросал в дрожь.

Это была пыточная камера, заставленная самыми разнообразными сооружениями. Здесь были дыбы, раздвижные столы с хитрыми механизмами, стулья с шипами, крюки для подвешивания и прочие предметы человеческого гения, призванные наполнять сердца ужасом, а тела жуткой болью.

Шайнара вспомнила, как Карлем говорил, что способности полудрака позволяют ему чувствовать людей каким-то особым чутьём. Она мысленно закричала о помощи. Но, видимо, сверхчувствительность Карлема не распространялась так далеко. Никто не пришёл Шайнаре на помощь. Где-то наверху, уверенный в том, что отвёл от Тени беду, Карлем кружился в танце с фрейлинами, стремительно приближая то время, когда он сможет полностью осуществить свои грандиозные планы. И только один маленький рукокрыл бешено метался над крышами Альвадиса, не находя себе места…

Стража удалилась, оставив пленницу в пыточной камере. Кроме Шайнары и главного дознавателя здесь присутствовало ещё три человека. Один из них, настоящий великан, был одет в фартук со следами крови. Другой, уже в летах, сидел за столом и что-то писал. Он носил знаки отличия королевского сыска, как и главный дознаватель. Третий человек стоял у входа. На нём был красный плащ гвардейца, а из-за пояса торчали два кинжала.

Жорлаг Орз сделал знак великану в фартуке, и тот привязав руки девушки к крюку, свешивающемуся с потолка, поднял её над полом. Во рту у этого палача не было ни одного здорового зуба, а в глазах не отражался разум. Он всё время улыбался, как большой ребёнок, и мычал.

— Но Его Величество приказал передать её в руки лорда Азорта Талгата, — сказал пожилой дознаватель, сидевший за столом.

— Улицы Альвадиса могут быть опасны даже для королевской стражи, — промолвил Жорлаг Орз, — особенно, если начальник этой стражи мне задолжал… Поэтому он скажет, что её соратники напали на него и отбили преступницу.

— Но…

— Это не ваша забота, господин Варнав, — перебил Жорлаг Орз. — Я беру на себя всю ответственность за это. Его Величество будет мне благодарен, когда я покончу с Вольными Судьями. А что касается молодого Талгата… — Жорлаг Орз присел на стул, — то я не верю ему…

— Конечно сын Железного герцога появился весьма неожиданно для всех нас, — ответил дознаватель Варнав, — но он предоставил неоспоримые доказательства… И это его лекарство… Он настоящий кудесник. Вы же видели, как чувствует себя наш король?

— Господин Варнав, Вы знаете, почему я стал главным дознавателем? — Жорлаг Озр сощурился. — Потому что я не верю в счастливые совпадения.

— О Вашем чутье, господин Орз, ходят легенды, — пожилой дознаватель встал из-за стола и поклонился, — но даже старые псы иногда ошибаются.

Он вышел из пыточной.

— Проследи за ним, — сказал Жорлаг Орз гвардейцу с кинжалами за поясом, — если старик сглупит… останови его.

Тот молча кивнул и юркнул за дверь.

Главный дознаватель повернулся к девушке.

— Я не садист, — промолвил он. — Мне не доставят удовольствие твои мучения. Но вот ему, — Жорлаг Орз со змеиной улыбкой показал на палача в фартуке, — ему нравится пытать людей. Его можно даже не кормить особо, только дать возможность кому-нибудь причинять боль. Я правильно говорю, Харон?

Палач радостно замычал и закивал головой, разбрызгивая во все стороны слюни.

— Он знает толк в этих развлечениях, девочка, — продолжал Жорлаг Орз. — Он будет отрезать от твоего тела кусочек за кусочком. Но ты не умрёшь. Нет. Ты будешь медленно сходить с ума от боли. Она не оставит тебя ни днём ни ночью, и рано или поздно ты всё нам расскажешь.

Главный дознаватель открыл лежащую на столе книгу.

— Но ты можешь избавить себя от ненужных страданий. Просто отвечай на мои вопросы, — он взял перо и приготовился записывать. — Кто ты? Кто обучал тебя? Где находится Орден? Кто вам покровительствует?

Шайнара висела на крюке и боролась с нарастающей ломотой в плечевых суставах.

Жорлаг Орз кивнул Харону. Палач разрезал ножом одежду на спине девушки, а потом подошёл к жаровне и раскалил на огне металлическую цепь. Удерживая один её конец руками в толстых варежках, другим концом он ударил девушку по обнажённому участку тела.

Шайнара сжала зубы. Харон ударил ещё раз. И она закричала.

— Нет нужды противиться, — увещевал своим скрипучим голосом Жорлаг Орз, — Никто и никогда уже не узнает о тебе.

Палач ударил снова… и снова… Раскалённый металл врезался в кожу, разрывая её и оставляя белые волдыри. Когда Шайнара теряла сознание, ушат ледяной воды в лицо приводил её в чувство, и пытка продолжалась.

— Ты всё равно умрёшь, девочка, — говорил Жорлаг Орз. — Но это можно сделать быстро и безболезненно. А можно мучительно и о-очень долго…

Шайнара не отвечала. Она задыхалась от боли. Харон опустил её на пол и дал отдышаться.

— Где находиться Орден? Кто его покрывает? — повторил главный дознаватель, приблизившись.

Но Шайнара молчала.

— Что ж, Судья. Ты считаешь себя выше королевского закона? Тогда займи подобающее тебе место!

Харон поднял истерзанную девушку и посадил её на пыточное кресло, закрепив запястья и лодыжки деревянными колодками.

— Вот он истинный трон Миртании, заставляющий содрогаться врагов престола, — сказал Жорлаг Орз, и в глазах его появился восторженный блеск.

Шайнара думала, что у неё не выдержит сердце. Вернее, она НАДЕЯЛАСЬ на это. Но увы. Харон хорошо знал своё дело. Он чутко дозировал пытку, где надо растягивая, а где надо, укорачивая воздействие. Ей вкручивали в руки винты, подпаливали ступни ног, душили шипованным ремнём. Давали небольшой перерыв, а потом начинали всё сначала…

Но даже в таких условиях мысль предать Орден не находила себе пристанища в её голове.

«Алхена, Карлем, Сибурд, Анок, Барламо, Ивар, Руден…» — повторяла про себя Шайнара имена, как молитву, и с каждым разом, с каждой новой болью, раздирающей её плоть, всё яснее понимала, что никакая сила не сможет разорвать её связь с Орденом и заставить предать его. Ведь Орден — её жизнь, её душа, её смысл, её суть… Она не представляла себя иначе.

Когда девушка в очередной раз была на грани отключения, Жорлаг Орз сказал:

— Ладно. Пусть отойдёт пока. Я проголодался. В конце концов, сегодня же в замке пир! Да здравствует король Эрмино!

Палач восторженно что-то промычал в ответ, и они вместе покинули пыточную камеру, выставив у дверей стражу.

Шайнару трясло. Она молила, чтобы смерть забрала её. И та забрала… Но не её…

Девушка услышала, как грузно рухнули на пол тела стражников за дверью, а следом в камеру вошёл Рогул. Ничего не говоря, он освободил запястья и лодыжки пленницы из зажимных устройств и, подхватив её обессиленное тело на руки, вышел в коридор.

Быстрым шагом он удалялся в противоположную от входа в подземелье сторону. Где-то за спиной послышались крики. Стража обнаружила пропажу. Рогул перешёл на бег. Крики приближались, но и варн достиг своей цели. Шайнара увидела решётку, под которую уходил бурный поток. Рогул положил девушку на землю, а сам всем телом навалился на деревянный ворот, поднимающий решётку.

— Эта река вынесет тебя за пределы Альвадиса, — сказал он. — Беги.

Голоса и топот ног преследователей становились всё громче.

Шайнара привстала на изувеченных руках, но тут же упала лицом в пол.

— У меня не получится, — только и смогла прошептать она.

Рогул снова поднял её на руки и вместе с ней соскользнул в ледяной поток…

Глава пятнадцатая. Правосудие

Вода подхватила тела беглецов, как песчинки, и вынесла их за решётку. Зажатый каменными стенами подземный поток всё набирал и набирал скорость, пока с бушующим грохотом не вырвался на открытое пространство, соединяясь в водоворотном танце с неспешными водами величественной Альвы.

Рогула отбросило в сторону, а Шайнару закружило в воронке. Девушка изо всех сил старалась удержаться на поверхности, но водоворот безжалостно засасывал её в центр и тащил на дно. Шайнара захлёбывалась. Её лёгкие распирало от недостатка воздуха.

Вконец ослабев, она перестала сопротивляться и позволила течению увлечь её вниз. Она не испытывала паники. Даже наоборот — её окутала нереальная безмятежность, а на губах заиграла блаженная улыбка. Скоро всё закончится… Исчезнет боль и страдания… Она встретится с Бердом… Сквозь толщу воды Шайнара уже видела его жемчужную улыбку, такую, какой запомнила её много лет назад… И пусть её рукокрыл в этот раз вернётся на Красный остров один… Она честно прошла свой путь…

Девушка почувствовала, как кто-то схватил её за волосы и потащил вверх. Она снова оказалась на поверхности.

— Борись! — прорычал ей в ухо Рогул и перехватил её рукой под грудью.

Водоворот не сбавлял силы, но варн плыл сквозь него, как заведённый, и тащил за собой Шайнару. Девушка устала бороться, но ей было стыдно перед наёмником, и, собрав остатки воли, она с новой силой заработала изувеченными руками и ногами, и вода вокруг неё окрасилась в красный цвет…

Рогул вынес Шайнару на берег ниже Альвадиса и, тяжело дыша, упал на песок. На небе горели звёзды, и ночь уже вступила в свои законные права. Девушка лежала на животе. Клочки одежды, разрезанной палачом, позволяли ей подставлять ветру обнажённую спину. Холодная вода немного притупила боль от ожогов, но сейчас она возвращалась с новой силой, особенно на опалённых ступнях. Шайнара не могла встать на ноги, а пробитые с тыльной стороны ладони продолжали кровоточить.

Рогул поднялся и перевязал их оторванными от своей рубашки кусками ткани.

— Надо уходить, — сказал он. — Жорлаг Орз не отпустит свою добычу так легко. Позже обсушимся.

— Почему ты спас меня? — стараясь унять нарастающую дрожь в теле, спросила Шайнара.

Варн не ответил. Он достал из ножен меч, с которым не расстался даже в воде, хотя тот, наверняка, тянул его на дно, и срубил два тонких ствола. Он очистил их от веток и соединил короткими перемычками с помощью длинных гибких корней.

На получившиеся носилки Рогул переложил девушку всё также спиной вверх и волоком потащил их прочь от реки. Но не прошло и часа, как на горизонте показались огни факелов и послышался лай собак.

— Облава, — сказал Рогул и опустил носилки на землю.

Потом он залез на высокое дерево и осмотрелся.

— Они пытаются окружить нас, — сказал он, спустившись обратно.

Всё то время, что варн тащил девушку, она мучительно терпела и сдерживала стоны, чтобы не доставлять ему лишних забот. И сейчас ей сложно было говорить, не расцепляя зубы.

— Вернись в Альвадис, — процедила Шайнара. — Сдай меня людям Азорта Талгата и Жорлаг Орз не доберётся до меня.

— Ты бредишь?! — варн присел на корточки перед носилками. — Или ты, действительно, думаешь, что сын Железного герцога будет более снисходителен к тебе, чем королевский дознаватель? И не надейся. Все они мечтают выпотрошить Вольных Судей. Я сам такой…

Но не могла же Шайнара сказать ему, что Азорт Талгат — это Карлем, глава её Ордена! Поэтому она лишь подавила вздох разочарования и повторила:

— Отдай меня лорду Талгату, Рогул. Иначе ты сам пострадаешь…

— И давно ты стала обо мне-то беспокоиться, Судья? — насмешливо спросил варн, а потом серьёзно добавил, — никому я тебя не отдам. Потерпи. Мы выберемся…

Он поднял волокуши и с новой силой потащил их вперёд, туда, где вдалеке виднелась тёмная кромка леса.

Но как бы Рогул не спешил, а огни преследователей были всё ближе и ближе. Варн сорвал растение с мелкими красными ягодками. Это была перчанка. Морвийские рыбаки использовали её для придания блюдам особой остроты. Рогул раздавил ягоды и натёр ими подошвы своих сапог:

— Это собьёт собак со следа. Нам бы только до болота добраться. Там трясина. Они не пройдут. А я знаю тропу…

Но девушка не расслышала его слов. Уже некоторое время, как у неё кружилась голова и всё плыло перед глазами. Может, из-за мокрой одежды, интенсивно забирающей тепло от тела, а может, это раны вызывали такую реакцию, но её бил озноб, и она то и дело проваливалась в забытье. В таком состоянии она что-то бормотала вслух, а потом, приходя в себя от звука собственного голоса, с опаской смотрела на Рогула, не сболтнула ли чего лишнего в бреду. Но варн не обращал внимания на её лепет. Он, как двужильный, без отдыха тащил её за собой, продираясь сквозь кусты и заросли.

Как-то очнувшись от очередного провала, Шайнара увидела наклонившегося к ней Рогула. Он трогал её лоб и качал головой. И снова пустота, лишь изредка прерываемая мутными образами: утро… туман… костёр… вечер… лай… ночь… огни… лай… комары… много комаров… и слепни… и утро… и ночь…

* * *

Шайнара медленно открыла глаза. Над ней был сучковатый потолок, с которого свешивались подвязанные на верёвочках пучки сухих трав и корней. Крышу подпирал толстый ствол в центре. Напротив деревянного топчана, на котором лежала девушка, был выложен каменный очаг в полстены. Свет проникал в жилище через маленькие оконца под самой крышей.

Шайнара лежала на шкуре, раздетая и укрытая меховым одеялом. Она не помнила, как оказалась в этом месте. В дальнем углу возле стола, выпиленного из большой коряги, копошилась старая женщина в тёмно-зеленых одеяниях. Ее длинные седые волосы были разбросаны по плечам, а голову украшал ободок, сплетённый из кожи и бусин. Она обернулась к девушке и поднесла ей чашу, в которой плескалось что-то сильно пахучее.

— Пей, — сказала седовласая женщина.

В этот момент в жилище вошёл Рогул.

— Что ты даёшь ей, ведьма?! — вскричал он и выхватил из рук той чашку.

Старуха усмехнулась:

— Если бы я хотела отравить её, то уже давно сделала бы это, Рогул. Нет, я не буду ей мстить за тебя. Она и сама скоро умрёт…

— Если умрёт она, умрёшь и ты!

Старуха засмеялась.

— Я не боялась тебя раньше, не боюсь и сейчас… Но бедная девочка здесь не при чём. Я просто не могу ей помочь. У неё началось заражение.

Рогул подошёл к лежаку и прикоснулся к щеке Шайнары, и его рука показалась ей такой освежающе прохладной.

— Она вся горит, — сказал варн.

Шайнара тяжело дышала, и шкура под ней была мокрая от пота.

— Скоро всё закончится, — произнесла старуха. — Если только…

— Что, если только?!

— Она так дорога тебе, варн? — торжествующая улыбка озарила лицо старухи. — Что ж, есть одно средство, которое можно попробовать…

— Ну?

— Цветки изихоры. Ты ведь знаешь, что такое изихора, и где её можно найти?

— В Шорах! Но ты меня за идиота держишь, ведьма?! Нельзя собирать изихору в это время года! Шорские осы никому не дадут уйти оттуда живым.

— Но это единственное, что может ей помочь. Тебе решать, — старуха пожала плечами. — Только времени мало…

Варн наклонился к Шайнаре.

— Держись, — сказал он тихо. — Я вернусь.

Рогул вышел за дверь.

— Нет. Он не вернётся, — старуха захихикала. — Они сожрут его заживо. Но он заслужил эту смерть.

Для Шайнары всё происходящее вокруг было, как в тумане. В детстве она что-то слышала про особых ос, обитающих в Шорах — местах, где деревья растут необычным образом: плотной круговой стеной с вершинами, наклонёнными к центру. Считалось, что в древности в этих местах собирались служители тёмных культов. Они и вывели особую породу ос, которая должна была охранять их тайны от непосвящённых.

Но Шайнара уже не могла отличить реальность от сна. Ей мерещилось, что она опять сидит на пыточном стуле, и её плоть прижигают калёным железом. Она металась в горячем бреду и звала Карлема…

Когда лихорадка немного спадала, ей казалось, что она видит лицо Рогула и чувствует прикосновение холодной тряпки к горящей щеке. Он поил её горьким отваром из цветков изихоры, и она снова проваливалась в сон…

Во том сне она видела битву и огонь. Много огня. И много грязи. И чей-то призывный и до боли знакомый (но она никак не могла его вспомнить) голос, прорываясь сквозь шум и крики, взывал: «Шайнара, ты должна остановить ИХ!»

* * *

Девушка открыла глаза. Солнечные лучи пробивались через маленькие оконца под крышей и длинными лентами ложились на земляной пол. Шайнара по-прежнему лежала на животе, а спину её покрывал тонкий слой из листьев кустрицы — вечнозеленого растения, обладающего способностью вытягивать гной и очищать раны. Кисти рук были забинтованы чистыми полосками ткани, ступни ног — намазаны какой-то жутко вонючей мазью.

На полу возле очага сидел Рогул. Он дремал, прислонившись спиной к стене и положив на колени меч. Всё лицо его покрывали мелкие тёмные отметины, которых там раньше не было…

Едва девушка пошевелилась, как он тут же открыл глаза. Рогул поднялся, подошёл к Шайнаре, потрогал её лоб, присел на корточки, чтобы быть на одном с ней уровне, и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Так они и смотрели друг на друга, улыбаясь и не произнося ни слова, пока дверь не открылась, и на пороге не появилась старуха.

В руках она держала корзину со свежими листьями кустрицы.

— Вот уж не думала, что ты переживёшь эту ночь, девочка… — сказала она, осматривая ожоги на спине Шайнары. — Но самое страшное позади. Его благодари… — она кивнула на варна. — Не знаю, как ему это удалось, и почему шорские осы отпустили его… Не иначе сам мортан ему помогал!

Старуха поставила корзину на стол и, приказав Рогулу вымыть листья, снова ушла.

— Спасибо тебе, — промолвила девушка, когда они с варном остались одни.

— Старая ведьма преувеличивает. Не было там ничего сложного. Мой народ часто выкуривает белоголовых скорпионов из нор. Ты ведь слышала о наших белоголовых скорпионах? Они похлеще ваших шорских ос будут… В общем, я просто поджег сухой медвежий помёт. Они его не любят. И ни одна зараза комне не подлетела, — Рогул поймал взгляд девушки на своём испещрённом тёмными отметинами лице и добавил, — ну, почти ни одна…

Он налил в деревянный чан воды, засучил рукава до локтей, и Шайнара увидела, что его руки тоже были все в тёмных отметинах…

— Как давно я здесь нахожусь? — спросила девушка.

— Восьмой день.

— А Жорлаг Орз?

— Не бойся, Судья. Здесь тебя никто не найдёт. Этот дом надёжно укрыт от посторонних глаз. А собак я сбил со следа и увёл в другую сторону. Через неделю они поймут, что упустили нас, и вернутся в замок.

— Почему ты помогаешь мне? Я же хотела тебя убить.

— Тебе надо восстановить силы, — сказал Рогул, не ответив на её вопрос. — Ты почти ничего не ела эти дни. Я кое-что приготовил.

Он подошёл к очагу. Там на углях стоял котелок. Варн приоткрыл крышку и помахал рукой, направляя ароматный пар в нос. Потом он достал с полки деревянную плошку и налил в неё своё варево.

— Давай покормлю тебя, — сказал Рогул и уселся на пол перед лежаком, скрестив ноги.

— Я и сама могу, — ответила девушка, пошевелив из-под повязок пальцами на руках.

— Не сомневаюсь. Но когда ещё грязному — (это слово он выделил) — наёмнику выпадет шанс покормить с ложечки Вольную Судью.

Шайнара пропустила его завуалированный упрёк мимо ушей. Она не думала тогда так, как говорила. Она просто выполняла задание, а для этого все средства хороши. Так учили её в Ордене.

Рогул поднёс деревянную ложку к её губам. Аромат был странный, а вкус… Варн был никудышным поваром и о сочетаемости продуктов имел весьма отдалённое представление. Но голод — лучший ценитель, и девушка готова была сейчас всё отдать за эту горячую пищу из его рук, которая казалась ей божественной.

Шайнара ловила ртом деревянную ложку, а Рогул играючи отводил её в сторону, и глаза его смеялись. И куда только делось то непроницаемо холодное выражение, которое он, как маску, носил при посторонних…

Насытившись, Шайнара вскоре уснула. Она была ещё очень слаба. А ночью у неё опять был жар, но уже не такой сильный, как раньше.

— Ничего. Это не страшно, — сказала старуха. — Я принесу кое-каких ягодок и к утру ей станет лучше. А ты, — обратилась она к варну, — смени листья.

Старуха ушла. А Рогул придвинул к себе чан с вымытыми листьями кустрицы, отогнул меховое одеяло на спине девушки и начал менять старые листья на свежие. Он действовал осторожно и даже, как показалось Шайнаре, нежно. Она чувствовала его руки, и это были первые мужские прикосновения, которые она не желала сразу пресечь…

Рогул достал из чана последний лист. Он был широкий и, чтобы удобней его разместить на теле, варн отогнул краешек одеяла немного ниже спины…

Шайнара почувствовала, что краснеет. И это было странно. Уж кто-кто, а она-то прекрасно умела разыгрывать перед мужчинами смущение, подавая его ровно столько, сколько надо, и ни граммом больше. Но то, что происходило сейчас, не поддавалось её контролю, и от этого ей было не по себе. Единственное, на что она надеялась, так это на то, что Рогул не заметит её конфуза из-за её общего состояния жара…

На другой день, меняя листья, варн отогнул одеяло ещё ниже. Но в этот раз девушка перевязанной рукой вернула его на место.

— Не закрывайся, — сказал Рогул, широко улыбаясь. — Мне так неудобно. К тому же, я давно там всё разглядел.

Краска с новой силой ударила в лицо девушке. Она отвернула голову и положила её на другой бок. Но в этот раз её состояние не ускользнуло от глаз Рогула. Он закончил менять листья и присел на край лежака.

— Ты очень красива, Судья, — сказал он, убирая волосы с её щеки.

Шайнара не ответила.

Красива… В глубине души она считала это проклятьем с тех самых пор, как Орден поставил её внешность себе на службу. Теперь же, когда эти раны и ожоги, наверняка, не пройдут бесследно, ей, как никогда, захотелось остаться прежней…

Рогул погладил её по голове, и у девушки что-то сжалось внутри.

«Что за реакция?» — злилась на себя Шайнара. — «Он такой же мужчина, как и все прочие! К тому же вписанный в её Книгу. Да. Он спас её… Но это его проблема. Она Тень, и у неё есть работа, которую надо выполнять…»

Через два дня разыгралась буря. Порывы ветра ломали сухие деревья, и они с треском валились на землю. Дождь сплошной стеной вставал со всех сторон. А в жилище старой травницы было тепло и сухо.

Рогул растопил очаг пожарче. Старухи в доме не было. Она куда-то ушла ещё с утра и до сих пор не вернулась.

Девушка подняла голову и увидела через окно своего рукокрыла. Он вцепился лапками в качающуюся от ветра ветку и пытался спрятать голову под крылья, но ему приходилось то и дело раскрывать их, чтобы удержать равновесие.

— Пусти уже свою зверушку, — сказал Рогул, проследив за взглядом Шайнары.

Девушка сделала вид, что не понимает, о чём он говорит.

Варн подошёл к двери и открыл её настежь:

— Ты звала его, когда была в бреду, и он всегда прилетал.

Шайнара поняла, что притворяться бессмысленно. Она присвистнула и рукокрыл, чуть не сбив варна с ног, на полном ходу влетел в дом и сел возле хозяйки. Она погладила его за ушком и разрешила перебраться к себе под одеяло, где он, свернувшись, прижался к её тёплому боку и довольно заурчал.

* * *

Прошло ещё три недели, прежде чем Шайнара смогла наступать на ноги. И все это время Рогул заботился о ней и не отходил ни на шаг. Старуха помогала девушке справлять естественные потребности, всё остальное делал варн. Он менял листья, обрабатывал раны, собирал ингредиенты для мазей и отваров, добывал дичь, расставляя в лесу ловушки, готовил и даже кое-как отремонтировал её одежду.

Но однажды утром он разбудил девушку и голос его был тревожен.

— Вставай, — сказал он. — Надо бежать. Старая ведьма не возвращалась со вчерашнего вечера. Я видел её следы на дороге, ведущей в Альвадис. Она догадалась, кто ты, и забрала твою одежду. Она покажет её королевскому дознавателю и приведёт его сюда.

— Почему ты так думаешь?

— Она давно мечтает отомстить мне. Когда-то я убил её любовника.

Рогул, как вихрь, носился по дому, открывая сундуки и вытряхивая их содержимое на пол. Вскоре его поиск увенчался успехом. Он держал в руках богато расшитый женский охотничий костюм.

— Надевай быстрее, — он бросил одежду девушке.

Шайнара с удивлением посмотрела на тряпки.

— Откуда здесь такие вещи?

— Тебе лучше не знать. Хотя… ты же Судья и не за такие преступления, наверно, карала. Эта старуха — самая лучшая травница из всех, кого я знаю. Но это сейчас она живёт в затворничестве посреди болот и строит из себя милую старушку, а когда-то вместе со своим любовником она наводила страх и ужас на всех окрестных жителей. Эта парочка была неуязвима долгие годы. Они нападали на тех, кого угораздило заблудиться в этом лесу, убивали их и, по некоторым слухам, даже съедали…

Шайнара изумлённо посмотрела на костюм у себя в руках. Но варн снова поторопил её, и она быстро оделась. Рогул перерыл весь дом, но запасной обуви для Шайнары не нашёл. Но может, это было и к лучшему. Девушка не была уверена, что смогла бы долго идти в сапогах. Ожоги на стопах затянулись, но болезненные ощущения ещё не прошли полностью. Шайнара обмотала ноги тряпками, и вместе с Рогулом покинула страшный дом.

Варн вывел девушку из леса, а та в свою очередь направила рукокрыла на разведку.

— По дороге на юг скачет всадник, — сказала она Рогулу, когда рукокрыл вернулся.

Варн с удивлением и восхищением посмотрел на маленького зверька.

— Если люди Жорлага Орза уже близко, то пешком мы далеко не уйдём, — сказал Рогул. — Нам нужна лошадь.

Шайнара согласно кивнула.

План был простой. Девушка легла посередине дороги лицом вниз, а Рогул притаился неподалёку за большим валуном. Когда всадник подъехал, он какое-то время покружил вокруг Шайнары, окликая её. Та не двигалась. Но её богатый охотничий костюм привлек бы внимание любого: или возможностью пограбить или желанием оказать помощь знатной даме. И всадник оказался не исключением.

Он спешился, подошёл к девушке и наклонился, поворачивая её на спину. В этот момент клинок Рогула уткнулся ему сзади в шею.

— Не делай глупостей, — сказал варн и вытащил из ножен всадника меч.

Шайнара открыла глаза и встала, отряхивая с себя дорожную пыль, а незнакомец так и остался стоять в наклонной позе, боясь пошевелиться. Он был молод и носил маленькие усики на бледном лице.

— Как твоё имя? — спросила его девушка.

— Ясул, — ответил тот, и голос его задрожал. — Не убивайте меня. Вот возьмите.

Трясущимися руками Ясул отстегнул от пояса кошелёк с деньгами.

— Нам не нужны деньги… — начала Шайнара.

— Нужны-нужны. — перебил Рогул и выхватил кошелёк. — И лошадь. Мы заберём твою лошадь.

На Ясула было жалко смотреть. Он и не думал сопротивляться. Лишь согласно кивал.

— На кого ты работаешь? — спросила его девушка.

— Я служу пи-писарем при господине Оргюсте в Альвадисе.

— Я верну тебе долг, Ясул, — сказала Шайнара, залезая в седло.

Рогул лихо запрыгнул сзади неё на круп лошади, и новоявленные грабители скрылись за поворотом дороги…

* * *

Лошадка оказалась выносливой, и к вечеру она унесла своих наездников достаточно далеко от Альвадиса, чтобы можно было больше не опасаться погони.

Они остановились на берегу небольшого озера. Рогул разжёг костёр, а Шайнара расстелила на земле меховое одеяло, которое варн запасливо забрал с собой перед тем, как покинуть дом старухи.

Ночь была ясной и тихой. Девушка сидела на одеяле, обхватив колени руками, и смотрела на Алькон, который в своём величии теперь превосходил даже луну.

— Буря грядёт, — сказал Рогул.

— Буря? — Шайнара удивлённо посмотрела на него. Погода не предвещала никакой бури.

— У моего народа есть поверье, что, когда на небе появляется колесница Огненного Бога, начинается невиданная буря…

— Колесница Огненного Бога, — повторила девушка. Такого названия блуждающей планеты она ещё не слышала. — И что это за буря?

Рогул пожал плечами.

— Не знаю. Я никогда особо не слушал эти сказки.

Он подсел к Шайнаре и стал разматывать тряпки на её ногах.

— Я уже и сама могу о себе позаботиться, — сказала девушка, но он мягко убрал её руки и доделал своё дело до конца.

— А знаешь, Судья… — начал он, осматривая её стопы.

— Шайнара, Рогул… Меня зовут Шайнара.

Варн поднял голову и улыбнулся.

— Шай-на-ра, — произнёс он так, словно пробовал звуки на вкус.

Он достал из-за пазухи фиолетовый фрукт, который девушка видела впервые в жизни, и протянул ей:

— Угощайся… Шайнара.

Девушка взяла плод и попробовала надкусить, но кожица оказалась очень жёсткой.

Рогул рассмеялся.

— Это же барат. Его надо надрезать.

— Я никогда не пробовала такое, — оправдываясь, произнесла Шайнара.

— Он в изобилии растет на моей родине, а здесь подаётся только к столам лордов. Да и вот у нашей ведьмы в запасиках тоже оказался…

Рогул подал девушке нож, чтобы та смогла счистить жёсткую кожуру. Шайнара протянула руку, но тут же резко одёрнула её назад, и мурашки пробежали у неё по спине.

— Не давай мне нож, — глухо произнесла она.

Рогул поднял бровь и подсел ближе. В его глазах отражались языки пламени:

— А то что? — спросил он. — Ты убьёшь меня… Шайнара?

Девушка промолчала.

— Я спас тебе жизнь…

— Это не имеет значения, — слова сами вырвались из её уст. — Я Судья, а ты вписан в мою Книгу…

В воздухе повисла тишина. И первым её нарушил Рогул.

— И это совсем никак нельзя изменить? — спросил он.

Девушка отрицательно покачала головой. Да и что она могла ещё сказать. Её уже разрывало между долгом и чем-то новым, странным, ранее неведомым, но таким желанным…

— Что ж, Судья… Тогда сделай свою работу, — Рогул снова протянул ей нож. — Убей меня.

Он находился так близко, что у неё трепетала чёлка от его дыхания. Шайнара почувствовала, как вспотели её ладони, а по сердцу прокатилась ожидающе-томительная волна. Варн смотрел ей в глаза, и она, как загипнотизированная, не могла отвести взгляда. Всё остальное перестало для неё существовать в этот миг.

— Убей меня, — еле слышно повторил Рогул.

— Не сегодня, — прошептала Шайнара, отводя нож в сторону. И в следующее мгновенье их уста встретились в долгом, глубоком поцелуе…

В ту ночь Шайнара познала себя иной. Рогул разбудил и вытащил из глубины её души то, что, казалось, умерло там давным-давно. И девушка полностью растворялась в этих новых для неё, безудержных, упоительно пьянящих чувствах и желаниях…

То яростная и свободная, то податливая и нежная, раунд за раундом она сводила варна с ума в этой ночной игре тел, и сама отдавалась ей вся без остатка…

И только жёлтая луна и красный Алькон, как два больших небесных глаза, с немым укором взирали с высоты на то, как самозабвенно Тень нарушала запрет, сливаясь в единстве тел, как единстве душ, с этим чужим для Ордена человеком…

А утром, едва забрезжил рассвет, Шайнара осторожно выбралась из объятий спящего варна, тихо оделась, взяла лошадь и направилась на запад, в сторону Сульдорана…

* * *

Девушка без приключений добралась до Красного острова, и Велиар Хрут сразу же послал с вороном весточку об этом в Альвадис. С тех пор, как Шайнара исчезла из королевского замка, Карлем приказал немедленно сообщить ему, если она или её рукокрыл вернутся на остров.

А пока, не учиняя допроса, Магистр Теней отправил девушку долечиваться к главному лекарю Ордена, Вирасу Андолию. Но тот, осмотрев её, сказал, что ничего уже исправить нельзя. В большей степени это относилось к её левой кисти, над которой палач дознавателя особенно хорошо поусердствовал, и теперь мизинец на ней потерял чувствительность, а средний палец не до конца сгибался.

Все остальные части тела полностью восстановили свою работоспособность. И только внешне на её шее, спине, руках и ногах красовались уродские отметины и шрамы. Лекарь сказал, что со временем некоторые из них исчезнут, но другие останутся навсегда. В любом случае, с безупречной внешностью можно попрощаться…

Но не это тревожило девушку и даже не то, что она нарушила запрет Ордена заводить Теням личные связи на стороне. В конце концов, никто и никогда не узнает о той ночи с Рогулом. Вот только ей надо во что бы то ни стало уговорить Карлема отменить приговор варну. Просто отменить приговор, и она никогда с ним больше не увидится…

Карлем выехал из Альвадиса в тот же день, как получил известие от Велиара Хрута. Вместе с ним на Красный остров вернулись Алхена и Сибурд. Мастер Боя возглавлял охрану Верховного Магистра в столице Миртании, и это ему должны были передать пленную Шайнару королевские стражники. И когда этого не произошло, Тени обыскали весь город по его приказу, но тщетно.

Шайнара рассказала, как её заключил в камеру Жорлаг Орз, как он пытал её, и как она сбежала.

— Когда я вернусь в Альвадис, он ответит мне за каждую точку на твоём теле, — произнёс Карлем и, поднял сжатую в кулак руку. Глаза его потемнели, и девушка вновь ощутила исходящую от него силу полудрака. И сила эта была исполнена гневом и горе тому, кто встал бы на её пути…

Карлем пригласил девушку пройти в его покои и приказал одному из учеников Вещателей Права, прибывших с ним, доставить туда некие «подарки». Шайнара ещё ни разу не видела комнаты Верховного Магистра. До этого она встречались с Карлемом лишь в Зале Совета.

Из его комнаты через широкий проём в стене тоже открывался захватывающий дух вид на Красный остров. Похоже, любовь к высоте и свежему воздуху в любое время года была в крови у всех обитателей четвёртого уровня Тайной Обители.

В комнате стояла кровать, пара шкафов и большой круглый стол в центре. Вся мебель была выполнена в строгом аскетичном стиле, без лишних украшений. Даже спальни учеников Теней выглядели намного роскошнее, чем покои Верховного Магистра.

«Подарками» же для Шайнары оказались её меч, пояс и Книга Судьи.

— Я забрал твои вещи, — сказал Карлем, — а новый плащ тебе уже шьют.

Девушка взяла меч и провела рукой по клинку. Как же ей его не хватало! За столько лет она срослась с ним, как с родным, и ей было очень жалко потерять его. И вот он вернулся. Она была по-настоящему благодарна Карлему.

А тот тем временем открыл её Книгу Судьи.

— Заполни эти страницы в последний раз, Шая, — произнёс он торжественно и протянул ей перо.

Девушка положила меч на стол, посмотрела на портрет Рогула, под которым должна была вписать данные о его казни, и рука её дрогнула.

— Ну же? Давай, — поторопил Карлем.

Но Шайнара не брала протянутое перо.

— Он что? Ещё жив?

Девушка молча кивнула.

— Почему он жив?

Шайнара не знала, как начать. Но Карлему и не нужно было начало. Он приблизился к ней, и она почувствовала, как волна исходящей от него силы прошла сквозь неё, а потом другая… и третья…

— Почему он ещё жив?! — Карлем повысил голос, и волны пошли интенсивнее. Они уплотнялись и проникали в самые потаённые уголки души. — Тень не возвращается на остров, не исполнив приговора! — прогремел он.

— Но мне нужна была помощь… — сказала Шайнара и показала изувеченные руки.

Между бровей Карлема пролегла глубокая складка и силовые волны в тот же миг исчезли.

— Прости…конечно… — произнёс он уже спокойным тоном и взял её руки в свои. — Ты закончишь это дело, как только полностью восстановишься.

Но девушка вытащила свои руки из его ладоней.

— Рогул так сильно мешает твоим планам? — спросила она осторожно.

— Причём здесь мои планы?

— А по какой ещё причине Орден вынес ему приговор?

Карлем удивлённо посмотрел на неё, и странное выражение мелькнуло в его глазах:

— Вообще-то, он был правой рукой Железного герцога, Шая. Ты думаешь, у Ордена мало причин казнить его?

— Но он помог мне бежать от королевского дознавателя.

— Он привёл тебя в его лапы!

— Он спас меня…

— Ты защищаешь его?!

— Отмени приговор…

Карлем уставился на девушку. И странное выражение в его глазах стало ещё заметнее.

— Отмени приговор… пожалуйста… — повторила та.

— Не в правилах Ордена отменять приговоры, — резко ответил Карлем.

— Ты говорил, что можешь менять правила.

— Не в этот раз.

— Почему?

Карлем сложил руки на груди:

— Это плохой человек, Шая. И мне неприятно, что ты просишь за него…

— Мы все не идеальны. Я тоже казню людей, не особо задумываясь об их судьбе, потому что верю Ордену и его решениям. Так и Рогул. Он верный слуга. Он просто исполнял приказы. Он не должен отвечать за решения Железного герцога.

— Это он так сказал?!

— Конечно, нет! Но неужели ты не понимаешь? Я в долгу перед ним.

— И это единственная причина? — Карлем снова приблизился. — Смотри мне в глаза, Тень!

— Ты говорил, я больше не Тень…

Девушка снова почувствовала, как Карлем направил на неё свои силовые волны. Они проходили сквозь неё, оставляя в душе неприятное ощущение какой-то оголённости и беззащитности.

— Нет… Не может быть… — произнёс он наконец, и его бирюзовые полудраковские глаза готовы были испепелить её. — Что между вами произошло?!

— Ничего.

— Не лги мне! Я слишком хорошо чувствую твою ложь, Шая. И она причиняет мне боль.

— Тогда перестань испытывать на мне свои способности! Может, пора снова доверять друг другу?

Карлем отвёл глаза и силовые волны пропали в то же мгновенье. Он подошёл к шкафу, достал с полки какой-то свиток и сел на кровать, опустив голову в раздумьях.

Шайнара присела рядом и обняла его за плечи:

— Отмени приговор Рогулу… Ты же можешь…

— Ты не знаешь, о чём просишь.

— Я знаю, что ты глава Ордена и мой друг… Всегда им был… И тебе под силу изменить любой приговор.

— Нет.

Девушка резко встала и отошла от него:

— Ты понял, что я к нему чувствую, да? И поэтому ненавидишь его? Но я не могу этого изменить, Карлем!

Она в отчаянии стукнула пальцами по столу и бросила в воздух:

— Ну, почему ты вписал его именно в мою Книгу?!

— Потому что тебе это было надо.

— …?!

Карлем поднялся и подошёл к проёму в стене. Он стоял на самом краю и ветер трепал его золотистые волосы.

— Ты помнишь тот день, когда впервые открылась мне и рассказала о своём брате и о том, что с тобой произошло? — начал он, смотря в даль. — Ты рыдала на моей груди, а я слушал биение твоего сердца и ничем не мог помочь… В тот день я поклялся себе, что найду твоих обидчиков и отомщу за тебя. Я долго искал… Сначала я нашёл проклятого азара и отдал его на растерзание Задиру. — Карлем усмехнулся, — Задир идеально справился со своим Испытанием. Потом я нашёл того, кто командовал тем нападением на твою деревню и… — Карлем обернулся, — … я вписал его имя в твою книгу.

Карлем бросил на стол свиток, который всё это время держал в руках. Девушка подняла его и развернула. На особой филигранной бумаге, используемой Магистрами для внутреннего пользования, стояла именная печать Морлава Тейна. А в самом донесении описывалось, как полчища восточных варваров, нанятых Железным герцогом для помощи престолу Миртании в Войне Трёх Королей, продвигались с востока на запад, по пути грабя и сжигая мелкие поселения.

В списке пострадавших от набега наёмников деревень Шайнара увидела и местное название своей родной деревушки на берегу Альвы. Не отрывая взгляда от текста, девушка медленно опустилась на стул и продолжала читать. В конце донесения, под печатью Морлава Тейна, были приведены ссылки на другие документы, содержащие полные списки погибших. Но Шайнаре они были не нужны. Строчки расплывались у неё перед глазами, зато отчётливо и ярко вставали картины той давней, но от того не менее жуткой, расправы.

Она помнила всё до мелочей: душераздирающие крики и мольбы о пощаде, убийство Берда, отца, Рыжего Фина, и всех остальных жителей её деревни. Она до сих пор иногда просыпалась по ночам от удушливого запаха смерти, висевшего тогда в воздухе…

…И этот голос командующего, который она слышала, прячась под перевёрнутой лодкой… Она хранила его в памяти столько лет… И вот теперь она узнала его… И он принадлежал Рогулу…

Шайнара сидела, поставив локти на стол и обхватив голову руками. Она судорожно сжимала и разжимала волосы, а внутри у неё, словно катался металлический шар, сдавливающий лёгкие и не дававший нормально дышать.

Карлем подошёл сзади и положил руку ей на плечо:

— Верни долг крови, Шайнара. Верши своё правосудие, Тень!

Глава шестнадцатая. На восток

Огненная дорожка закатного солнца бежала по тёмным холодным водам величественной Альвы от горизонта и до самого берега. Волны с шумом накатывались на каменистую твердь и разбивались о высокие сапоги Шайнары.

Она стояла, не шелохнувшись, и смотрела на крикливых чаек, весело гоняющихся друг за другом в небе. Одна её рука лежала на рукояти меча, прицепленного сбоку, а другая — прикрывала шею от пронизывающего ветра. За спиной у неё колыхался новый тёмно-синий плащ, а вдали, словно призраки, вставали и рассеивались в сумеречной дымке очертания Морвийских Холмов…

Шайнара не была здесь почти девять лет, с того самого дня, как Морлав Тейн забрал её с собой. Всё, что было выжжено, теперь заросло травой и тонкими молодыми деревцами. Старые рыбацкие хижины были кем-то разобраны. А на окраине её бывшей деревни теперь стояло несколько новых построек.

Там поселилась какая-то община. Шайнара отчётливо слышала их голоса, разносимые над рекой. Но она не подходила к этим людям и издали наблюдала, как мужчины вытаскивали на берег лодки, а женщины суетились в домашних заботах.

От домов отделились два детских силуэта. Это были мальчик и девочка лет семи. Радостно вскрикивая, они побежали наперегонки вдоль берега. Дети были так увлечены игрой, что не сразу заметили Шайнару, а когда заметили, остановились и с любопытством стали её разглядывать. Но стоило девушке повернуться в их сторону, как они опрометью бросились обратно. Шайнара смотрела им вслед, и сердце её сжимала невыносимая тоска…

Не дожидаясь пока дети добегут до домов и расскажут всем о визите незваной гостьи, девушка села на коня и растворилась в вечернем сумраке.

Она укрылась в знакомой роще, в которой когда-то так беззаботно собирала первые морвийские орешки, и развела костёр. Шайнара смотрела, как языки пламени лижут сухие поленья, и думала.

Когда-то в Гроте Ушедших она получила имя, которое необъяснимым образом совпало с тем, что ей было дано при рождении. Велиар Хрут учил, что Дух, избравший Тень, наделяет её особой силой и, как неиссякаемый источник, помогает получить ответы на любые вопросы. Но путь к этому источнику каждый должен найти сам.

Шайнара провела много часов в Зале Пустоты, практикуя, так называемое, «единение с внутренним духом», но ей так и не удалось нащупать ту ниточку, которая помогла бы ей открыть в себе нечто большее, чем то, что у неё уже было. Она оказалась слишком закрыта для понимания высшего ученья Ордена. Но сейчас, в эту ночь, ей, как никогда, нужна была эта связь, этот новый источник сил, потому что собственных у неё уже не осталось…

Девушка села на колени и закрыла глаза. Она остановила поток мыслей, как учил Велиар Хрут, и время потянулось бесконечно долго. Шайнара отключилась от всего, что её окружало, и погрузилась внутрь себя.

Когда она открыла глаза, то деревья уже окутывала предрассветная дымка. Девушка медленно вдохнула и выдохнула. Но никаких изменений в себе она не почувствовала. Боль не стала меньше. И гнетущая тоска не разжимала объятий.

— Зачем ты выбрал меня, если не хочешь помочь?! — с отчаянием воскликнула Шайнара.

Никто никогда не обращался так к Духу Ушедшей Тени, но слова сами вырвались из её уст. Девушка легла на бок, поджала ноги и свернулась в комочек.

— Помоги мне… — прошептала она. — Я не справлюсь одна…

Шайнара слышала шелест ветра в кронах деревьев, видела, как кружатся и опускаются на землю одинокие пожелтевшие листья, и вдруг до неё дошёл едва уловимый, но ни с чем не спутываемый аромат… Аромат морвийской лилии…

* * *

Прошло почти пять месяцев с тех пор, как Шайнара покинула Красный остров. Она искала варна во всех уголках Миртании. Человек с его опытом мог устроиться на службу к любому лорду, и девушка методично объезжала все владения. Но Рогула и след простыл. Никто из местных жителей ничего не слышал об этом человеке, пока однажды, в поисках укрытия от непогоды, Шайнару случайно не занесло на один постоялый двор.

Она сняла у хозяина комнату на ночлег и, заказав ужин, села за стол в общей трапезной. Постоялый двор находился недалеко от границы с соседним королевством, называемым Ручар, и его подданные часто здесь останавливались.

Во время Войны Трёх Королей Миртания одержала победу над Ручаром, приведя тысячи восточных наёмников к стенам его столицы — городу Ирацесу. В память об этом событии в Ирацесе ежегодно устраивались грандиозные игрища, которые длились несколько дней. Знатный и простой люд со всех уголков Ручара в эти дни спешил в столицу, чтобы посмотреть на состязания атлетов, поучаствовать в театральных шествиях и прочих всевозможных развлечениях. Но самым главным событием игрищ всегда оставалась Арена.

Арена — место, где проходили поединки между лучшими бойцами Ручара. Большая часть этих бойцов готовилась в специальных закрытых школах, обучение в которых стоило очень дорого. Но были и те, кто приходил сам по себе, пройдя предварительный отбор на менее значимых Аренах в других городах.

Высшей наградой для победителя боёв в Ирацесе становился отлитый из золота щит. Поединки между соперниками шли до смерти одного из них. Иногда, если побеждённый боец сражался очень отважно и заслужил любовь публики, правитель Ирацеса мог помиловать его. Для этого он поднимал вверх веточку оливкового дерева — символа города, и, тем самым, останавливал последний смертельный удар выигравшего бойца. Но такое случалось редко. Толпа любила зрелища и жаждала крови.

И вот, ожидая свой ужин, Шайнара услышала разговор двух ручарцев, сидевших за соседним столом. Их язык не сильно отличался от миртанского, и девушка легко улавливала суть.

— Да говорю тебе, Бастон, мы разбогатеем! Я видел его в бою! — возбуждённо говорил молодой ручарец, отламывая кусок от лепёшки и макая его в чан с маслом.

— Ты совсем рехнулся, Майрок, — отвечал ему более старший товарищ. — Хочешь, чтобы мы продали лошадей и поставили всё на какого-то варна? А если он проиграет, с чем мы домой вернёмся?!

— Он не проиграет, — горячо убеждал Бастон. — Это не просто варвар. Он выиграл все промежуточные бои на всех аренах во всех городах. Он лучший. Я никогда не видел, чтобы хоть кто-то так владел мечом в наших краях.

— Но он же даже шлем не носит.

— Вот именно! Он абсолютно бесстрашен и уверен в себе.

— А, по-моему, просто безрассуден. А безрассудство — не признак победителя.

— Да на него уже половина Ирацеса поставила! Говорю тебе, это наш шанс!

Шайнара развернулась к ручарцам вполоборота, чтобы лучше слышать. Неужели, она нашла его? Конечно, это мог быть любой другой варн. Хотя… она тоже никогда не видела никого, кто бы так владел мечом.

А если учесть, что в этом году, кроме Золотого Щита Ирацеса, победителю достанется ещё и контракт на работу в качестве главного тренера в лучшей бойцовской школе, то это уже похоже на Рогула. Он ведь слишком заметен, чтобы исчезнуть без следа.

Девушка не стала задерживаться, и утром, едва взошло солнце, она отправилась в путь. И путь этот лежал в Ирацес.

* * *

Столица Ручара была самым богатым городом побережья Туманного моря и при этом имела самые кривые улицы. Ирацесцы славились своей чистоплотностью. Такого количества фонтанов, бань и терм не было даже в Альвадисе. Заезжие путешественники отмечали, что в каком бы месте города они не находились, везде слышался плеск воды.

Сама столица Ручара как бы делилась на две части: город холмов и город низин. Первый был в основном заселён знатью. Здесь располагались роскошные особняки, восхитительные сады и парки. Второй располагался в сырых низменностях и принадлежал бедноте. Здесь не было даже скульптур, лишь однообразные серые доходные дома, да лавки мелких торговцев.

Соединяло эти два различных архитектурных мира круглое здание с уходящими вверх трибунами и большой песчаной площадью в центре. Это и была Главная Арена Ирацеса — центр притяжения богатых и бедных, мужчин и женщин, взрослых и детей.

В первых рядах восседал правитель города, его семья и самые приближённые к ним люди. Дальше всех на трибунах располагалась городская беднота. Зрелище предоставлялось бесплатно, нужно было только вовремя успеть занять место.

Шайнаре места не досталось, и она встала в проходе у колонны, облокотившись об неё спиной и скрестив на груди руки.

Но распорядитель Арены не спешил сразу подавать главное блюдо. Перед началом боёв за Золотой Щит Ирацеса он всегда устраивал представление. И все последние несколько лет оно было посвящено победе Миртании в войне Трёх Королей.

Славить Срединное Королевство здесь полагалось на каждом углу. По всему городу были установлены высеченные в камне памятные хвалебные надписи. Но на Главной Арене происходило поистине грандиозное зрелище: огромные декорации, десятки актёров, музыка, факельное представление.

Шайнара никогда не видела ничего подобного, и в любое другое время она с восхищением и замиранием сердца следила бы за зрелищем такого масштаба. Но не сегодня. Сегодня вся эта мишура и восторженная толпа была очень далека от неё. Девушка покусывала нижнюю губу и ждала начала поединков со смешанным чувством тревоги и горечи.

И вот, наконец, распорядитель Арены в белой тоге вышел к публике, а из подтрибунного помещения появились первые десять пар бойцов. Но Рогула среди них не было.

Бойцы приветствовали зрителей. Выходя на Арену, они отказывались от своих имён и подписывали особый договор, который официально делал их уже мёртвыми. И только победитель мог потом вычеркнуть своё имя из этого договора.

— Поединок есть выбор сильнейших! — так начал свою речь распорядитель Арены. — Только поединок позволяет почувствовать истинный вкус жизни! Он открывает дорогу к славе! И сегодня, на Главной Арене Ирацеса, мы приветствуем лучших из лучших! — он поднял вверх руки, и трибуны восторженно загудели. На арену полетели монетки, цветы, женские подвязки и всякие безделушки.

— Деритесь с честью, бойцы! — продолжал распорядитель, обращаясь к участникам, когда зрители немного утихли. — И да прибудет с вами отвага! — он снова обвёл взглядом трибуны. — Но хватит слов. Потому что… — распорядитель выдержал эффектную паузу, — Поединок лучше тысячи слов!

Толпа взревела. Бои начались, и песок пропитался первой кровью.

Каждое поражение и победу зрители встречали неистовыми воплями. Ставки росли. Обстановка накалялась. Алчность, жестокость, азарт, достигающие своего апогея, превращали людей в безумную и страшную толпу. Её разрушительная энергия могла снести и растоптать любого, кто рискнул бы встать на её пути. Может, и прав был Карлем — людям давно нужен новый закон…

Во второй десятке бойцов Рогула тоже не оказалось. Тревожное ожидание внутри Шайнары нарастало. Воздух наполнился удушливой жарой. А где-то на горизонте начали собираться тучи.

И вот, наконец, вышла последняя десятка бойцов. Могучие, сильные, атлетически сложенные, все они были закрыты лёгкими доспехами, а на головах носили металлические шлемы. И только один боец стоял с открытой головой. Сердце Шайнары заколотилось с новой силой. Да. Это был Рогул. Такой же спокойный и непроницаемый, как всегда.

Распорядитель ударил молотом по медному щиту, висевшему на столбе, и поединки начались. Шайнара следила за варном, не отрывая глаз. И не она одна. Рогул был любимчиком многих. Каждое его удачное движение трибуны встречали громким взрывом поддержки.

Из первого боя он вышел победителем, не особо напрягаясь. Второй и третий поединок дался ему сложнее. Он получил несколько неглубоких ран, но оставался ещё полон сил.

В финальном поединке участвовало три пары бойцов. Они имели разное вооружение: от шипастой булавы до трезубца с сетью. Рогул же неизменно использовал меч. И в этом ему не было равных. Природная пластика его тела и невероятный уровень мастерства заставляли толпу реветь от удовольствия. Когда варн победил своего соперника, остальные две пары решили объединиться против него одного, а потом уже разобраться между собой. Правила финального боя позволяли так делать.

И началась захватывающая дух феерия. Рогул не давал окружить себя. Он постоянно передвигался, и его соперники не успевали за ним. Он заходил сбоку и всё время делал так, чтобы кто-нибудь из нападавших оказывался на пути остальных и мешался им. Таким образом варн расправлялся с каждым по очереди.

Шайнара, как зачарованная, смотрела за этим разгулом боевой грации. И только, когда последний соперник был повержен, она смогла отвести взгляд и выдохнуть…

А толпа на трибунах заходилась в экстазе. Городская беднота сорвалась со своих мест и устремилась наружу. Они знали, что победителя понесут на золотом щите через весь город, и пытались занять место по пути, чтобы, увидеть и поприветствовать Рогула вблизи.

Так оно и было. Четыре воина вынесли на арену прямоугольный золотой шит. Варн сел на него, скрестив ноги, и воины, подняв щит на руках, сделали почётный круг по Арене, а потом вынесли его на улицы Ирацеса.

Толпа приветствовала победителя, но Рогул не отвечал на её приветствия. Он даже не улыбался. Создавалось впечатление, что ему было всё равно. Он ехал на щите над головами людей и во взгляде его читалось нескрываемое презрение. Но толпа всё равно ревела от восторга. И чем больше он презирал её, тем больше она обожала его.

И вдруг среди этой восторженной шумной массы он увидел Шайнару. Девушка стояла, прислонившись к стене дома. Их глаза на секунду встретились и словно огонь прошёл между ними… Воины пронесли щит дальше. Варн обернулся. Но Тени на том месте уже не было.

Теперь, когда Рогул выиграл Золотой Щит Ирацеса, ему предоставят контракт на работу в лучшей бойцовской школе. Это было престижное место с хорошей оплатой. Кроме того, городская казна весь год будет оплачивать ему еду, вино и девушек за свой счёт.

Территория школы находилась за высоким забором, и вход посторонним туда был закрыт. Но Тень не считала себя посторонней. И не было таких стен, которые она не смогла бы преодолеть. Через несколько минут она уже находилась в комнате, приготовленной для нового главного тренера.

Проще всего теперь было где-нибудь притаиться, дождаться, когда появиться варн, и неожиданно на него напасть. Тогда он не успеет даже вытащить меч к тому моменту, как окажется мёртв… И так было бы правильно. Так учил Орден: избегать открытых схваток, действовать хитростью, использовать преимущества маскировки и внезапности.

Но Шайнара так не могла. Не в этот раз. Не с ним…

Девушка достала из-под плаща уголёк и оставила на стене послание, в котором указала, где она будет ждать Рогула, а потом выбралась в окно…

* * *

Она выехала за город и остановилась в долине между двух холмов. Дневное предгрозовое удушье к ночи сменилось шквалистым ветром. Он пригибал к земле тонкие деревца, а небо над головой стремительно затягивалось тёмными тучами.

Варн появился с другой стороны долины. Он сидел верхом на коне и вглядывался в предгрозовой сумрак. Когда ослепительная молния распорола небо, на его голове блеснул металлический шлем. Шайнара усмехнулась: бесстрашный Рогул выходил на Арену с незащищённой головой, а на встречу с Тенью надел шлем…

Девушка не пряталась. Она показалась сразу, отделившись от дерева, под которым в ожидании варна укрывалась от первых капель дождя.

Рогул соскочил с лошади и направился к ней. Шайнара выставила перед собой руку с мечом. Варн остановился, не дойдя до неё нескольких шагов, и снял шлем. И в эту минуту небо разверзлось и опрокинуло на землю поток воды.

— Ты пришла, чтобы казнить меня? — выкрикнул Рогул, перекрывая мощным голосом шум ливня.

Шайнара кивнула и молча показала на его меч. Но Рогул замотал головой:

— Я не буду с тобой биться, Шайнара! — закричал он.

Не опуская меча, девушка сделала несколько шагов ему навстречу и в отблеске молний, непрерывно озарявших небосвод, они смогли увидеть лица друг друга.

Рогул швырнул шлем в сторону, а потом снял с себя и кожаный доспех с металлическими пластинами, оставшись в одной рубашке, которая мгновенно промокла насквозь и прилипла к его телу.

Шайнара подошла ещё ближе. Рогул отстегнул пояс с мечом и тоже отбросил его в сторону.

Девушка приблизилась на расстояние вытянутого клинка и его остриё уткнулось в грудь варну.

— Значит, ничего нельзя изменить? — спросил Рогул, глядя ей в глаза.

Шайнара отрицательной покачала головой.

— Ну, тогда делай свою работу, Судья.

Всё также молча девушка указала головой в сторону его отброшенного пояса с мечом.

— Я не буду с тобой биться, Шайнара, — повторил варн.

Шайнара отступила на шаг. Рогул снял с шеи амулет, с которым никогда не расставался, и бросил его к ногам Тени.

Шайнара наступила на амулет ногой, а потом лёгким движением нанесла варну небольшой порез по животу. Распоротая рубашка окрасилась в красный цвет. Но Рогул даже не пошевелился. Девушка обошла его сбоку и снова сделала неглубокий порез. После чего она подошла к валяющемуся на земле поясу с мечом и, поддев его носком сапога, бросила в сторону варна.

— Я не буду с тобой биться, — вновь произнёс Рогул, не поднимая своё оружие.

Шайнара оставила ещё несколько незначительных ран на теле варна. Но тот всё равно не поднимал с земли меча и не менял позы. Когда девушка находилась перед ним, он смотрел в её глаза и улыбался. И она, не выдерживая этой улыбки, уходила ему за спину. Шайнара кружила вокруг Рогула, аккуратно расписывая его тело красными полосами, и невольно в её памяти всплывал Задир с его «танцем смерти»…

Раскаты грома сотрясали небо, и дождь лавиной устремлялся вниз. Шайнара на несколько секунд закрыла глаза, а потом резко подрезала Рогулу связки на обеих ногах, и тот упал на колени. Девушка встала перед ним и замерла, направив остриё меча ему на сердце.

— Хватит уже медлить, Шайнара, — произнёс варн.

Они смотрели друг другу в глаза, и клинок начал дрожать в её руке. Девушка сжала рукоять второй ладонью, а образ проткнутого копьём брата окончательно превратил её руки в гранит.

— Я люблю тебя, — произнесла Шайнара беззвучно одними губами.

— Я знаю, — ответил Рогул и улыбнулся ещё шире.

Он завёл руки за спину и сцепил их в замок, и, слившись в последнем взгляде, Шайнара ввела меч ему в сердце…

Девушка вытащила окровавленный клинок, и тело Рогула рухнуло на землю. Шайнара застыла, потом подняла втоптанный в землю амулет, и медленно отошла от казнённого варна. Она отходила всё дальше и дальше, ускоряя шаг, пока незаметно не перешла на бег. И вот она уже неслась вперёд, не разбирая дороги, а разбушевавшаяся стихия яростно стегала её по лицу дождевыми плетьми и вовсю выворачивала небо яркими вспышками.

Шайнара остановилась только тогда, когда достигла обрыва, у подножия которого с шумом пенилось и взрывалось море. И дикий истошный вопль разорвал её грудь. Она размахнулась и со всей силы забросила в бурлящую пучину окровавленный меч, а потом упала лицом на землю и сдавленно зарыдала…

Эпилог

Бескрайнее звёздное небо раскинулось над Миртанией. А по глади маленького лесного озера, что находилось в одном дне конного пути от Альвадиса, скользили отблески костра, разожжённого на берегу.

У костра стояла девушка. Она не жалела дров, наращивая жаркое и мощное пламя. И когда огонь разгорелся, она бросила в него тёмно-синий плащ и книгу. Огненные языки с жадностью вцепились в бумагу и ткань, и вскоре от тех осталась лишь горстка золы.

Девушка надела на шею амулет, какие обычно носят «грязные варвары» в этих местах, вскочила в седло и направила коня на восток…

Конец первой книги.

Оглавление

Глава первая. Морлав Тейн

Глава вторая. Призрак Первого Храма

Глава третья. Лабиринт

Глава четвёртая. Мастер Боя

Глава пятая. Карлем

Глава шестая. Рубиновый аскорис

Глава седьмая. Пещерный рукокрыл

Глава восьмая. Испытание

Глава девятая. Нордгар

Глава десятая. Наставления Алхены

Глава одиннадцатая. Воспламенённый

Глава двенадцатая. Железный герцог

Глава тринадцатая. Последний приговор

Глава четырнадцатая. Варн

Глава пятнадцатая. Правосудие

Глава шестнадцатая. На восток

Эпилог