Юг-Север (СИ) [Михаил Олегович Рагимов Иркуйем] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Юг-Север
Глава 1. Юг
Водомет чуть слышно похрипывал, подгоняя лодку к берегу. Холодные сентябрьские волны с негромким плеском били в резиновый борт и рассыпались тяжелыми брызгами. Береговая линия, раньше постоянно подсвеченная сотнями огоньков, сейчас тонула во тьме. - Блин, и как мы определимся?! – взволнованно прошептал лейтенант Котельников, что шел старшим группы. - У них, видите ли, отключения веерные, а нам страдать теперь! - Не волноваться, Вован Григорич! – успокоил командира сержант Поздняков, не отрываясь от ПНВ. - Я на этом берегу водку полжизни пил, да еще два года браконьеров гонял, а вы тут панику разводите беспричинно. Левее забирай! – негромко скомандовал он рядовому Устякову, который ныне оказался за великого кормчего. - Тут где-то понтон древний. Еще вмажемся с разгону. Или на мину наткнемся. - Вода сейчас холодная… - произнес кто-то из бойцов с философской задумчивостью. Кто именно, сержант не разобрал. Да всех имен и не помнил. Это с Димкой Устяковым, они по степям и посадкам третий месяц хулиганили. Ну и командира отдельно перед строем представляли по имени-отчеству... - Ша, медуза, море наше! – взрыкнул Котельников, одернув говоруна-философа. Насыпь мола, далеко уходящая в море, оканчивалась площадкой. Когда город под немце-румынами был, те туда гаубицу ставили, калибром в 211 полновесных миллиметров. Если бы сержант был нынешним командиром ВМБ, то он сделал бы то же самое. Радарная-то станция, своей балкой крутит - за морем внимательно наблюдает - любого гостя, крупнее моторки издалека видит. Среди вражин народу повышенной подозрительности было много. Но вот реализация как-то криво происходила. И берег они траншеями перерыли, и мин набросали… Но то ли всерьез не воспринимали угрозу с моря, то ли все поголовно шпионами сопредельного государства были. Иначе и не объяснишь. С другой стороны, никто второй Эльтиген устраивать не собирался, а для СМИ и самоуспокоения, и этого хватало… Как бы там ни было, но фортификации вышли куцыми и даже черту города не перекрывали.Что не могло не радовать понимающего человека. Который на мину вот никак наступать не хочет – нету у него лишних ног, имейте понимание! Лодка чиркнула по песку, прошуршала дном. Хлюпнула вода под ботинками. Легонько хлестанули ветвями прибрежные ивы, приветствуя долгожданного гостя... Плавсредство, разгрузив, тут же столкнули с берега, помогли развернуть. Устяков махнул на прощание - ему предстояло возвращаться. Котельников оглядел бойцов, вопросительно посмотрел на сержанта. Тот махнул рукой в сторону одной из десятка тропинок, разбегающихся от места высадки... Если бы группа пошла без проводника, то могла застрять в переплетении дорожек и домиков до утра, несмотря на то, что силуэт цели отчетливо виднелся на обрыве. Но Поздняков отходил по этим местам достаточно, чтобы даже в кромешной темноте, сориентироваться в лабиринте из дач, гаражей и прочих следов окультуривания. Проскочили по кратчайшему пути, перемахнув через два забора, поднялись на обрыв по склизкой из-за недавних дождей тропинке, что тянулась от водонапорки. Прошли тихо – ни одна собака не гавкнула. То ли поели тех собак, то ли чуяли пушистохвостые, что свои идут, и глотки не надрывали. Пост технического наблюдения, что радаром в прямых руках пограничников добивал аж до Крыма, а в граблях нынешних прыкорндонныкив[1], прикрывал акваторию города и миль на десять по сторонам, встретил тишиной. Лишь гудел дизель на первом этаже, да крутился радар. На третьем этаже, возле бинокуляра, по ночной поре никого не было. Фонарь тоже не светил – генератор был слабенький. На асфальтированной площадочке возле стен поста, укрытой от взглядов с трассы густой посадкой, стояла АПМка[2], уныло опустив прожектор. Сержант легко провел пальцами по металлу, погладил облупленный борт ЗИЛа. Прости, дорогая и любимая машинка, но тебя мы тоже угробим. Ты же, милая, несмотря на всю свою убитость, по-прежнему, можешь лучом километров на шесть долбануть. А оно нам надо?.. Внутри периметра лодочные гости оказались легко и непринужденно, вскарабкавшись по узловатому стволу старого ореха сразу на крышу ангара. Ну а с нее – прямой ход в операторскую, где дремлет локаторщик, которому осточертела вся эта хитрая служба, выдуманная москальскими шпыгунами, засевшими в Киеве. Ну это удачно. Хуже, если бы он мантры свои свидомитские тянул, наяривая на портрет Степки-кошкодава… Клацнул затвором ПБ, пуля опрокинула оператора на пол, из простреленной головы словно чернилами плеснуло - кровь в ночной тьме казалась черной. Убитый грохнулся вместе с мягким стулом, на котором Поздняков несколько лет назад тоже частенько сиживал. Второй прикордоннык сам себя положил в сортире. Начал он за здравие и в общем разумно - услышав шум, открыл огонь прямо сквозь дверь. Да позабыл, что сидит он в малюсеньком закуточке, в котором, при должном невезении и при минусовых температурах, вполне реально застрелиться собственной струей. А еще забыл, что 5,45 имеет нехорошую склонность к рикошетам от твердых поверхностей, и потому ни в кого не попал. Зато ответные девятимиллиметровые подарки пришли сквозь гипсокартон в точности туда, куда и нацеливались. Незадачливому и покойному стрелку добавили контрольный в пустую голову, вынули из подранной разгрузки забрызганную кровью рацию с запасной батареей, и продолжили крушить направо и налево, благо маскироваться уже не было нужды Тонкая техника столкновение с грубой реальностью приклада АКСа переживала плохо, лопаясь и жалобно хрустя. До кучи бойцы подняли наверх две канистры бензина, найденные в ангаре, расплескали, вывели наружу дорожку. Ну и подожгли, естественно. Как иначе-то, в наше сложное, но интересное время!.. [1] Пограничники (укр.яз) [2] АПМ – прожекторная станция на автомобильной базе. В Пограничной Службе Украины чаще всего применяется АПМ-90Глава 2. Север
...Старший сержант Поздняков открыл глаза и понял, что давнее дело приснилось ему не просто так – погода менялась. Болели пальцы на руках, раскалывалась голова, толстенными иголками кололо в спине. Да и обе пулевые отметины ритмично пульсировали. Ритм, правда, был какой-то дурацкий, словно отчитывал его не привычный, пусть даже и невидимый хронометр, а опытный пулеметчик, отсекающий очереди. «Двадцать два, двадцать два»… - Да уж, - сказал сам себе сержант, - проще вас, Александр Степанович, нового сделать, чем старого вылечить… Кое-как поднявшись, Поздняков утвердился на ногах. Подергал конечностями минут пять в имитации утренней зарядки – на что более серьезное здоровья и настроения не хватало. - Дяденька полиционер, подарите пистолет на минутку, я застрелюсь, вы назад и заберете, - вспомнилась старая шутка, когда застегнул ремень на утепленных штанах. - А то здесь, кердык, как холодно… - добавил сержант, глядя на табло градусника. Окон в маленьком, но отдельном кубрике не было, поэтому внешняя температура выводилась на мониторчик централизовано. Чтобы личный состав спросонья не перепутал, и не выскочил наружу в одних труселях. Те, хоть и термобельем обозваны, но от забортных минусов помогут слабо. Разве что, отмороженное далеко не упадет – найдется легко. С другой стороны, нефиг личному составу снаружи бегать в свободное время. Шарахаться там, кроме как по служебным делам, совершенно незачем. Поздняков подошел к санузлу, щелкнул выключателем. Генераторы работали на «отлично», и освещение не мигало. Старший сержант хмыкнул, вспомнив тусклое дергающееся пятно света перед глазами, что осталось воспоминанием о первых трех сутках после неудачной перестрелки под Агробазой, крохотным селом, в котором даже какие-то родственники до войны водились. Разбежались, наверное, в разные стороны. Та линия семейная, всегда хитрожопая была до полного безобразия. Ну то ладно. Зато мы тогда остатки аэродрома, где еще при Союзе транспортники базировались, разнесли вдрызг! Поздняков задумчиво оглядел отражение в зеркале и скептически хмыкнул. Морда помятая, точно бухал три дня, или на «полевых» месяц бродил. В службе много минусов. В число последних, входила необходимость постоянно терзать помороженное лицо бритьем. Блин, мы же полярники, по большому счету! На льдине живем! Тут бы бороды отращивать! Тактические и дедморозовские. Был бы командиром, приказом по части запретил бы это садистское бритье напрочь! И энергия зря тратится, и холоднее с «босой» мордой. Да еще и проклятия петровских времен вспомнил бы - насчет голых физиономий, кои яко у котов и псов. Но супротив командирского произвола не попрешь! Поздняков скривился, вспомнив нынешнего своего самого главного начальника. Майора спихнули на “Кушку” вроде как на повышение – мол, на передовых рубежах, и все такое! Но любой, кто смотрел, чем положено, а не жопой, видел в майорских глазах невысказанную лютую тоску по московскому муравейнику. Лично сам сержант, несколько не самых лучших лет проживший в Москве, столицу недолюбливал, признавая разве что краткие туристические набеги в познавательных целях. Но тосковать по той суете?! Да ну нафиг! А майору нравилось. И злобную свою ностальгию по далекой столице, выплескивал он на подчиненных, заставляя, порой, вспоминать о славных «махновских» временах, когда неверно поставивший себя командир, вполне мог получить пулю. И даже не всегда в спину. Тихонько зажужжала бритва. Плеснуть в рожу чуть теплой воды, что течет тоненькой струйкой из крана, и можно выдвигаться для несения службы. Сперва, конечно, в столовую заглянув. Руководить личным составом на голодный желудок – занятие для юных лейтенантов, а не для старого опытного человека, что не так давно перешагнул отметку «тридцать пять»! Да и от раскалывающейся головы хорошо пожрать, запив кофейком – первейшее дело! «Заборт» встретил хлестким ударом ветра в лицо. Поздняков выругался, сплюнув набившуюся в рот снежную крупу, подтянул повыше “Пингвина”, закрыв флисовым шарфом свежевыскобленные щеки, и двинулся дальше. Когда проект ССП-19[1] разрабатывали, то в планы закладывалась возможность передвигаться по всей территории базы, не выходя наружу. Жилые и технические модули соединяли хитрые тамбура, по сложности сравнимые с применяемыми в подплаве. А что, сходства, на самом деле, гораздо больше, чем отличий. Основное - холод убивает медленнее струи воды, рвущейся сквозь обшивку на глубине... Зато столь же надежно. Но, как оказалось на практике, гораздо проще перебегать снаружи, чем обходить по кругу. А когда натянули леера, вообще хорошо стало! Встегнулся карабинчиком, и беги себе - никакой ураган не унесет. Сегодня ветра не было, наоборот, светило солнце, и снег тихонько поскрипывал под ногами. Ночью никто не дергал, а значит, что никаких происшествий и прочих пакостей не произошло. Американский спецназ, надо полагать, сожран по пути медведями и морскими леопардами, а южноафриканский вообще замерз сразу после выброски. Да и фауна не проявляла своей звериной натуры, и не пыталась покопаться на свалке. Интересно, есть ли в Арктике морские леопарды? Должны вроде бы… Ладно, то все фигня, и можно уточнить потом. Главное, что незамедлительное прибытие в модуль, выделенный под караулку, не требуется. За мыслями короткая дорога кончилась, не успев ни надоесть, ни выморозить до зубовного стука. Столовая встретила тишиной. Что, в принципе, и не удивительно. По штатке, на любом ССП личного состава меньше полусотни. Соответственно, организовать процесс так, чтобы на ограниченном пространстве пятачка, отвоеванного у Севера, личный состав друг другу на головы не наступал, довольно просто. - Здоров, Степаныч! – поприветствовал от стойки раздачи повар Димка, дружелюбно махнув черпаком. - Подходи, не стесняйся. - В турма сегодня макароны дают? – прищурился Поздняков и перегнулся через низенькую стойку, разглядывая мятые кастрюли подозрительного цвета. Странное дело, вроде базе нет и полугода, а всю посуду, будто из резервов Норильлага вытащили. - Героям Севера, как истинным арийцам, сегодня горох положен. Для тепла! Что Димку Устякова, старшину-повара, что самого Позднякова истинными арийцами назвать можно было, только с лютого перепою. Или в кромешной темноте. Но такова судьба дружеских шуток, понятных лишь среди своих. - С котлетой? - Да хоть с тремя! – и в подтверждение своих слов, старшина плюхнул поверх желто-коричневой массы три котлетины, каждой из которых, в принципе, можно было накормить привязавшегося к Поздняковским мыслям морского леопарда. Ну или ЮАРовского десантёра до смерти забить… Все же некоторые плюсы в армейской службе имели место быть! *** Труднее всего было не сорваться, и не распинать ефрейтору Крюченко «демографию». Чтобы головой думал, придурок, а не первичными половыми признаками! Но с другой стороны, никого не застрелил, брагу в огнетушителе не ставил, чтобы в одно лицо распить, да и к тюленихам не приставал с пошлыми намеками. Так, лизнул трубу металлическую. В минус двадцать пять – самое подходящее развлечение. В первый момент, у Позднякова даже выругаться толком не получилось, очень уж глупо выглядел «недомладший сержант», тараща глаза на манер перепуганного спаниеля. И вроде бы не первый день на Северах служит – совсем уж салабонов на ССП-19 не водилось отроду. - Офигенная мороженка, да? – ехидно поинтересовался он у ефрейтора, тут же испуганно замычавшего. И тут же старший сержант гавкнул на топтавшегося рядом с невезучим сослуживцем, рядового Иванова. - А ты какого хрена тут вытанцовуешь?! Бегом за чайником! Если у нас нет, к поварам скачи! И кабанчиком мне! Иванов кивнул, по-неуставному хрюкнул, и ломанулся, оскальзываясь на тропе. Временно исполняющий обязанности командира взвода охраны проводил взглядом ускакавшего бойца и обернулся к Крюченко: - Вот чем ты, Серега, думал, блин?! Вот скажи мне, старому дураку, может, я чего в этой жизни уже не понимаю? Или как? - не дождавшись ответа, Поздняков продолжил беседу с личным составом, - вот чесслово, по уму, надо бы тебя пионерским способом от ледяного плена освобождать, снимая все это на твой же “огрызкофон”. У тебя он какой? Девятый или уже десятый? Снять, на Ю-туб выложить, лайков пол-мильёна насобирать… Ну а там, и славу нашу общую монетизировать хитрым способом…. Но ефрейтор по-прежнему молчал. Лишь задышал чаще, надеясь отогреть дыханием, не дожидаясь, вероятного начала экзекуций. Поздняков среди подчиненных считался мужиком не вредным, и даже склонным к забиванию на несение службы хорошего болта на «сто двадцать по ключу». Но мало ли что? Вдруг стукнет моча отцу-командиру в голову, да спасет он так затейливо, что потом пол земного шарика ржать будет… - Тарищ старший сержант… - выдохнул прибежавший Иванов, протягивая термос. Хороший, армейский термос. Вместимостью аж двенадцать литров. Поздняков с трудом удержался, чтобы не выругаться. - Предлагаешь мне кипятком твоего боевого товарища поливать? Говорил же, чайник давай! В него снегу напихать можно! Разбавить! Ну то хрен с ним, придумаем что-нибудь. На крайний случай, у меня ножовка есть. Ржавая… - Ааа! – заорал Крюченко, отваливаясь от трубы. Не выдержал, сам рванулся, оставив на металлоконструкции кусок кожи, мигом заледеневший. Ефрейтор сел в сугроб, обхватив рот перчаткой. - Чайку? – ласково предложил отец-командир. Крюченко засучил ногами, словно желая прокопаться до дружелюбных вод Северного Ледовитого, и утонуть, пуская пузыри… Служба шла полным ходом. *** - Что же вы, Александр Степанович, над подчиненными издеваетесь? – встретила их на пороге санчасти старший лейтенант мед службы Емельянова, по совместительству – единственная женщина на ССП-19. - Да так, накипело что-то… - горестно повинился Поздняков, толкнув вперед мычащего от боли ефрейтора. После чего, выскочил в тамбур, проверил, закрыта ли наружная дверь, обмел ботинки стоящим в углу веником и вернулся обратно, в теплоту помещения. Крюченко уже сидел, раззявив рот, а Аленка колдовала, действуя тампоном, намотанным на железяку устрашающей длины. Старший сержант, чьи встречи с медициной происходили всегда болезненно, поежился, и тихонько опустился на край кушетки, заправленной неизменной коричневой клеенкой. Он, не скрываясь, любовался девушкой, стараясь не замечать гримас и сдавленных стонов пациента. Та же, то и дело, поглядывая на сержанта, улыбалась, но экзекуцию не прекращала. Наконец, несчастный ефрейтор был прооперирован, еще раз обруган и выпровожен в расположение. - Вот смотрю я на тебя, Саша, и все думаю, когда же ты меня замуж позовешь, - Аленка села рядом с Поздняковым, прижавшись к плечу мужчины. - Так ты же и не пойдешь, - глядя на пластик стенной панели, сказал старший сержант. - Не пойду, - кивнула девушка, и легонько толкнула Позднякова. - А ты позови. Мне, может быть, нравится, когда ты о замужестве говоришь. Такой смешной сразу становишься… - Какой есть… - Мне других и не надо, – легко согласилась Аленка. - Только, когда на меня смотришь, прошлых не вспоминай, ладно? - Я и не вспоминаю. - Теперь врешь, ага? - Ага… - протянул Поздняков и прошептал девушке: - Но люблю я только тебя. - Или думаешь, что любишь... [1] ССП – станция слежения полярнаяГлава 3. Юг
…Труднее всего оказалось убедить лейтенанта в том, что никто Позднякова не поймает, и вообще, даже если поймают, ничего страшного не случится. Молодой еще парень, скорее всего, оказавшийся на первой серьезной заброске, отчаянно мандражировал. Сержант его совершенно не осуждал. Но прикладом в ухо двинуть хотелось все сильнее и сильнее. - Вовка, блин, ну надо мне туда сходить! Лейтенант оглянулся на прочий личный состав, тихо сидящий в сторонке, прикусил губу: - Александр, вы понимаете, на что меня толкаете?! Сейчас Вы, потом остальные… - Я один местный, ага? И подписок никаких не давал, – прищурился сержант. - Не забыл? И вообще, считай, что иду на встречу с героическим подпольем. Так и доложишь, если что. - Если что… - Если что, отобьюсь. А нет, так всяко без нот протеста разберемся, - Поздняков выкатил на ладонь ребристую тушку Ф-1. - Ждем до вечера! – попытался придать голосу немного твердости Котельников, поняв, что спорить бесполезно. И сержант один хрен пойдет, куда собирался. Про устав напоминать бесполезно – отставной украинский пограничник российскую присягу не принимал, и вообще, числился непонятно кем - Если вы не появляетесь, то уходим к этой, как ее… - Агробазе, товарищ лейтенант, - подсказал сержант. - Там еще аэродром, помните, на инструктаже доводили. А насчет «до вечера» – извольте не беспокоиться, помню. Один хрен, всей нашей хурдой по дню идти – сплошной блудняк получается. Котельников отмахнулся, не задалбывай, мол, и без тебя тошно. Сержант голову на отгрыз давал, что только он уйдет, как летеха уткнется в планшет, и будет зубрить карту, не забывая, впрочем, отвечать восторженным девчонкам в «однопалатниках» или в «тентакле». Официально, аккаунты в соцсетях для силовиков запрещены, но кто там проверять будет? Особенно, в лихорадке последнего года……Поздняков шел по родному городу, стараясь не сильно крутить головой. Все же за два прошедших года, один из которых шел в зачет сразу за три, покорежили малую родину знатно. Нет, выбитые с рамами окна и следы пожаров на стенах были привычны – не первый год жил. Но в тех, неродных, городах и поселках, при всей постапокалиптичности картины, она так на нервы не действовала. До масштабов Донецка с Луганском, не говоря уже о Славянске, разрушения не дотягивали. За всю дорогу- с десяток случаев, это не много. И большинство – последствия развалившейся коммуналки. В центре города особой стрельбы не было. Не считая, конечно, майских событий На пересечении Лавицкого и Строителей подвернулся киоск с пивом. Будто знали неведомые бизнесмены, что понадобится. Гривны у сержанта водились. Правда, замызганные и подмоченные, зато много. Взяв два «светлых Чернигова», Поздняков двинулся дальше. Одну бутылку он сунул в набедренный клапан штанов, где она улеглась аккуратно, словно карман под тару специально шили. Вторую емкость открыл о ржавые остатки автобусной остановки, глотнул тут же запенившейся жидкости. - Да уж, блин, последние времена наступают, вроде «Чернигов», а на вкус – «Балтика тройка», - продегустировав и, посмотрев на Солнце сквозь темное стекло бутылки, выдал печальное заключение Поздняков. - Или предпоследние... Внимания сержант привлечь не боялся. Было бы потеплее, вообще в одних штанах бы поперся. Набитые по неведомому взбрыку души еще на службе татуировки для нынешних хозяев города служили отличным шварцевайсом. Но и одетым Поздняков на общем фоне совершенно не выделялся. Таких мужиков как он, в потасканном камуфляже и с бухлом в руках, тут хватало. Поздняков стал у пешеходного перекрестка, пропуская медленно катящийся по растрескавшемуся асфальту джип с грязным «жовто-блакытном» полотнищем на крыше. Демонстративно глядел в сторону, рассматривая выгоревшее здание «азовстальского» общежития. Можно, конечно было вскинуть руку с пивом в «зиге», проорав заветные слова: «Сало Уронили!» или «Хай живе Штефан Бандера!», но свидомые вполне могли принять за издевательство и шарахнуть из пяти стволов. У сержанта, конечно, грелся под бушлатом ТТ с тройкой магазинов, да и граната поддерживала уверенность в себе. Но супротив автоматов да среди белого дня… Нет, такой хоккей нам не нужен! Парубки проехали мимо, то ли не заметив, то ли решив не связываться. Стоит себе, и пусть стоит. Бушлат древний, сам грязный, взять нечего… Поздняков двумя глотками допил пиво, метко швырнул бутылку в кучу мусора около переполненной урны, перешел через проспект и нырнул в лабиринт пятиэтажек. До нужного адреса на Приморском бульваре оставался квартал. Только сейчас сержант сообразил, что возможно рискует зря. И никого нет дома. Или вообще, сидит в нужной квартире на четвертом этаже, какой-нибудь говносек и автомат чистит. А тут клятый москаль с гранатой. Добрый день, мол, а я тут «черепашку» принес. Нет желания опробовать? И получится сплошное непотребство со стрельбой, взрывами и полным провалом. И подставлением под огромные неприятности той, кому это совсем-совсем не надо… Поднявшись по лестнице, знакомой до последней ступеньки, Поздняков привалился спиной к холодной стене. Выдохнул. Звонок, естественно, не работал. Уже лет семь точно – сложный прибор квартирного оповещения еще до постоянных отключений электричества гавкнулся, а поменять ни у кого руки не дошли. На стук отозвались быстро. Легкие шаги по коридору. Шаги! Легкие! Не топот мужицкой военной обувки. От души отлегло. - Кто? - спросили из-за двери. - Открывай сова, медведь пришел! – ответил Поздняков, чувствуя, как на лице расползается глупая улыбка. - Ой… Загрохотали засовы с замками, распахнулась дверь. И на сержанта набросились. Обнимая, целуя и ругая одновременно…
Глава 4. Север
…- Видишь, Саша, только напомнила, и ты уже улетел где-то. Аленка сердилась. Это было сразу видно. - Прости, задумался я что-то… - тряхнул головой Поздняков - Я же тебя без рентгена вижу, - грустно улыбнулась девушка. - Смотрю и вижу, как ты за прошлое цепляешься. - У кого прошлого нет, у того и будущего не будет, - озвучил старший сержант затасканную мудрость. - Ага, ага, - сказала Аленка, погладив взъерошенного Позднякова по голове. - Так и есть. Только ведь у вас всё равно ничего не вышло. Если ты, меня, конечно, не обманываешь. - Как я тебя обманывать могу, а? - Заканчивать вопрос «аканьем» - дурной тон! - Я университетов не кончал, ага? - Ладно, ладно, успокойся, - тонкие пальцы коснулись щеки. - Я все понимаю. К тому же, ты мне про нее все-все рассказывал. Вы же расходились раз десять? - Может и больше, не считал. - И правильно. Не считай. Что бы там, в прошлом не было, мы-то с тобой здесь, в настоящем. Да и не было меня в том твоем прошлом, ведь так? Поздняков поймал Аленкину ладонь, молча прижал к губам…Глава 5. Юг
Сержант Поздняков сидел на лодке и пил чай из термоса, глядя на волны, безуспешно пытающиеся выбросить на берег сдохшего еще в августовском заморе бычка и мятую пивную баклажку. Хотя, если приглядеться, лишь наличие термоса соответствовало реальности. От «Южанки», варварски разделанной «металлистами» на порционные куски дюраля, остался только кусок кормы, неприкаянно валявшийся на песке. Что на лодку как-то не тянуло. Если верить слухам, незадачливых сборщиков металла, полюбивших по ночам разделывать оставленные на берегу плавсредства, года три назад спугнул легендарный Вася-Прапор, вооруженный карабином. Ну то есть как спугнул... скорее вовремя нашел. Милиция потом долго искала что трупы, что «таемнычый» карабин… Но Вася бывал в Приднестровье и в Югославии, а потому зацепок для органов оставлять не умел в принципе. И даже обе машины, на которой "раздельщики" приехали, не нашли. Правды ради, менты и искали не сказать, что прям старательно - "висяки" вешались на тощие шеи Приморского райотдела пудовыми гирями. Да и креветку подкармливать надо, восстанавливать, так сказать, равновесие биосферы… В термосе чай был когда-то давно. Сейчас там плескалось нечто иное По цвету, конечно, жидкость была похожей. Но вот по действию… Жуткой бризантности смесь. Дешевый «технический» коньяк пополам с кофе и «полтинничком» спирта – для пущего эффекта, и, так сказать, в качестве маслинки в мартини или вишенки на торте. В запасе было ровно семьсот пятьдесят грамм. По примерным расчетам хватало до темноты. А там – можно возвращаться в дивной сложности архитектурный лабиринт из контейнеров, самодельных домиков, старых лодок, сетей и прочего мусора, гордо именующего себя Пунктом Базирования нумер двадцать три «Якорь», где кемарил остальной состав диверсионной группы, готовясь к будущим свершениям. Группу местные «якорёвские» жители приняли радушно. Власть они не любили всякую, а уж нынешнюю и вовсе ненавидели. Русские все-таки люди, тут живут, хоть и смешанного, кацапско-хохляцкого происхождения. Ну и договоренности определенного толка были заранее проведены. Для согласования, так сказать, и прочих укрывательских дел. Чтобы обозленные на разгром ПТНа укры, не наткнулись случайно на виновников торжества. А так, после трехдневной беготни по окрестностям, в ходе которой героический нацбатальон понес потери травмированными и пропавшими без вести, укры успокоились, поняв, что не найти имбатальон "грозненских боевых горноводолазов". В эфир они выдали информацию о том, что злосчастный Пункт Технического Наблюдения изничтожили чеченские наемники Владимира «Кровавого» Первого. И махнули рукой, прекратив планомерные поиски, лишь усилив патрули по окрестностям. Патрули катались на джипах, боялись всего, и в глубь не лезли… Хулиганить по окрестностям диверсанты пока не рисковали – был шанс напороться. Да и с “большой земли” приказали пока не дергаться и ограничиться присмотром за катерами Морской Охраны. Морская Охрана, усиленная сбежавшими из Крыма плавсредствами и личным составом, дислоцировались на судоремонтном. Естественно, при изначальных прикидках, где можно качественно нагадить в украинский тапок, Поздняков предложил мелкое хулиганство прямо на территории завода. Благо, подходы и дырки в заборе, ограждающем вотчину морских прикордонныкив он знал. Но «старшие товарищи» обозвали разошедшегося аборигена Хюнтером Праймом и намекнули, что сержант всем хорош и полезен, кроме излишней инициативности… Катерам с территории порта было два выхода. Один – прямо в открытое море, второй – по-над берегом. Катерники обычно выскакивали через Хлебную Гавань, но иногда прокрадывались вдоль Западного мола, и, соответственно, неминуемо проходя мимо «Якоря». Именно их и сторожил Поздняков, прихлебывая мелкими глотками «чаек». Сержанта клонило в сон, но он держался. Большей частью на кофе, меньшей – на осознании того факта, что никто не заставлял вторую ночь подряд приходить в дом на Приморском Бульваре, где «отдохнуть горизонтально» получалось только под утро и от силы два-три часа… Как он помнил по мирным временам, в порт за день заходило не меньше десятка судов. Сегодня же, считай с семи утра и до пол-третьего, прошлепал всего один «Волго-Дон». Да и тот, судя по красному брюху, торчащему над водой, вышел не груженым. - К перемоге движемся скорыми скачками, - прокомментировал сержант, - скоро допрыгаемся… По лестнице, выложенной из обломков кирпича и ЖБ-шных плит, на пляж спустились две фигуры в пограничном камуфляже, разгрузках и с автоматами. И неторопливо двинулись вдоль стены порта, на которой году в две тыщи седьмом младший сержант Поздняков собственными руками и синей краской рисовал лозунг: «Перед выходом в море – позвони на пограничную заставу!». И номер телефона внизу. Конечно же, через некоторое время, под надписью появилась приписка: «А не то мы заберем у тебя одежду, ботинки и лодку». Потом, холодной зимой две тысячи восьмого, когда с моря шел лед, громоздясь на берегу «торосами» метров до десяти в высоту, стену вместе с надписями снесло. Поздняков допил «чай», выплеснув остатки из крышечки на песок. Хотелось потрепаться с преемниками «за службу», заодно провентилировав настроения среди рядового и сержантского состава. С другой, была вероятность напороться на бандерлогов, спешно переведенных с западной границы. Вон, как на радаре нехорошо получилось… Сержант бросил последний взгляд на Южные ворота, уложил термос в рюкзак и, стараясь выглядеть как можно естественнее, побрел к дороге, загребая кроссовками грязный песок, смешанный с осколками ракушек и разнокалиберными кусочками угляГлава 6. Север
Загрохотало так, что Поздняков подскочил с койки и ухватил автомат раньше, чем полностью проснулся. Сержант спешно натянул штаны, пытаясь достучаться по рации до дежурки. Стрельба из автопушки не прекращалась. Грохот стоял такой, что заглушил даже истошно верешащую «алярму» боевой тревоги. - Шухер, менты! – прорычал Поздняков, вываливаясь в коридор базы. Наконец-то ожила рация, доложив мороженоязычным, а от того не шибко разборчивым голосом Крюченко: - Попытка прорыва периметра на шесть-восемь часов. БОТ - «семь», БОТ – «семь»! Перекрывая срывающийся голос ефрейтора, снова заработало орудие. Ох ты ж, мать его за ногу… БОТ за номером семь располагался рядом с отсеком, где старший сержант и обитал – выскочи наружу, пробеги по лееру двести метров, и будешь на месте. Поздняков накинул куртку, вжикнул молнией, чуть не защемив кожу на горле. Но то мелочи. - Бобры, вы где? – перещелкнулся на другой канал сержант, вызывая группу быстрого реагирования, которая, именно для таких случаев, и сидела обычно в дежурке в полной боевой. - Выдвигаемся к «семерке». Как обстановка? Точно, старшим у бобров сегодня Буханов, он боец толковый. Блин, сам же план дежурств расписывал, мог и быстрее сообразить. О, вроде и стрельба кончилась… - Пока не понятно. На месте разберемся. Выхожу. - Мы на месте. Ждем СК. Поздняков сунул рацию за пазуху, нацепил гарнитуру. Если верить термометру, на который глянул, выбегая в коридор, за бортом всего – 10. Что по местным меркам – курорт и Ташкент. Можно особо не спешить – бойцы уже на месте. И раз нет стрельбы, значит все нормально. Но отбой пока давать рано, мало ли что там как. Может, на тихую всех шомполами в ухи перетыкали? Сержант не стал цепляться за леер, благо ветра не было, да и видимость позволяла. Возле БОТа маячило пять фигур в белом камуфляже и с оружием. Сбоку от броневого «стакана» парило – видно, остывали раскаленные гильзы. Проваливаясь в снег, старший сержант подошел к БОТу. - И по какому случаю фейерверк? Младший сержант, а в просторечии – капрал, Буханов, в бронежилете и прочем обмундировании, похожий на раскормленного и покрашенного белой краской йети, кинул к каске ладонь в толстой перчатке: - Пока не разобрались, но, похоже, что ложное срабатывание. Поздняков кивнул. Бывает, что уж тут. Не бывает идеальной сигнализации. Может, контакт от влажности коротнуло, может, снежинка удачно шмякнулась… - Ладно, доставайте нашего ганмена, может, признается. - Он изнутри заперся, – развел руками Буханов. – Можно, конечно, танковым ключом вскрыть… - То он опасается, что кругом враги, - хмыкнул Поздняков. И от души вмазал ботинком по люку: - Выходи, подлый растратчик казенного боеприпасу! А то заставлю весь БОТ облизать! Изнутри раздались лязгающие звуки. Люк открылся неожиданно и резко, чуть не стукнув Позднякова по носу. Высунулся взъерошенный Крюченко, в сбитом на затылок танкошлеме. - Товарищ старший сержант, от стрельбы засовы перекосило! - Расскажи, расскажи! – отмахнулся Поздняков. – Так и признайся, что подлый трус! Ты зачем стрелял, жертва пьяного зачатия? Диверсантов американских узрел? Или проверяющих? Ефрейтор замотал головой, оглянулся на стоящих рядом бойцов Буханова. Те старательно делали вид, что ничего не видят и не слышат. - Да ладно тебе, не ломайся. Отстрелял вхлостую из-за глюка, так тебя что, расстреливать за это будут? - Там за торосом тени мелькали. Здоровенные такие. Метра по два! Ну я и… - И черные все, будто ваксой вымазанные, - подытожил Поздняков. – То, товарищ ефрейтор, к вам ЮАРовские парашютисты приходили, зуб даю! Буханов! – обернулся он к капралу. – Отправь своих посмотреть. В эфир вышел Валерунчик, как за глаза частенько обзывали майора, оставшегося нынче за командира ССП. Выходец из Арбатского Военного округа поинтересовался, что за веселье. Сержант в двух словах описал ситуацию, пообещал сразу после выяснения всех деталей явиться под начальственные очи с ефрейтором наперевес. Бобры умотали проверять. Поздняков, чтобы не откладывать в долгий ящик, начал диктовать рапорт. Ефрейтор, то и дело, косясь в сторону расстрелянных в хлам льдин, послушно записывал дрожащими руками: «После чего, я произвел четыре короткие очереди в подозрительно гуманоидные силуэты…» - Ты, чего, совсем дурак? - выдернул лист Поздняков. – Вообще мозгов нет? Я прикалываюсь, а ты всерьез. Крюченко вжал голову в плечи, в ожидании подзатыльника. - Ладно, - сжалился сержант. – Я набросаю, перепишешь. А то как попугай безмозглый… Да, Сереженька, родной мой, ты сколько снарядов-то в белый лед, как в копейку жахнул? - Не считал… - горестно повинился стрелок. - Ладно, - повторил Поздняков. – Этот момент мы тоже проясним, куда деваться. О, гляди, бобры идут. Эй, бобры, что там как? - Да ничего, - хмыкнул капрал Буханов, ставя на лед «Печенег».– Ни следов, ни крови. Трупов и трофеев, естественно, тоже негусто. - А следов медвежьих вы там не видели? – намекнул старший сержант. - Ну… Точно! – сообразил старший «бобер». – Минимум два было следка. Сергеев их еще затоптать умудрился. - Сволочь ты, Сергеев, - нахмурился Поздняков. – Подлец и негодяй. Как ты мог испортить следы? - Накатило что-то… - хмуро буркнул здоровенный Сергеев, что сам вполне мог за медведя издали прокатить. - Смотри, Крюченко, - обернулся Поздняков к ефрейтору. – Ты амикана увидел, решил отпугнуть, но перестарался. И не ляпни, что спуск заело! - Тогда умку, амикан это же бурый… - Ты мне поумничай, леопард морской!Глава 7. Юг
Долго грохотал по раздолбанным стыкам поезд. Мелькали ржавые вагоны, сыпалась на песок угольная пыль. - Сорок четыре, - подытожил Поздняков и сделал большой глоток. Пиво, пойдя не в то горло, дерануло крупным наждаком, и сержант заперхал, отплевываясь. - Это тебе, чтоб ты, рыба моя, не отвлекался! – ехидно прокомментировала сидящая рядом девушка, и похлопала сержанта по спине. - От чего? – не понял, а вернее, сделал вид, Поздняков. – Пани Яринка, не говорите загадками. - От меня!- девушка, поименованная в польском стиле, но на польку совершенно не похожая, тряхнула короткими темными волосами, чуть прогнулась, заставив тесноватую куртку плотнее обтянуть немаленькую грудь, - а значит, не от чего, а от меня. А то ведь явился, всех разогнал, и снова в свою Россию свалишь. - Кого это всех? - Ну мало ли… - протянула Ирина, делая озабоченное лицо. – Я девушка свободная, а тебя все нет, и нет, и вообще, мало ли с кем ты там спал! Женщины... Поздняков задумчиво отряхнул с кроссовка прилипший окурок, вытащил из кармана нож, открыл о клинок очередную бутылку. Пробка улетела куда-то на песок Городского Пляжа. Впрочем, когда узкая пляжная полоса через двадцать от метров от линии берега утыкается в железнодорожные пути, ведущие в порт, песком это назвать сложно. И серой пляж присыпает, и угольком… - Пиво будешь? - Буду, - кивнула Ирина. - Мы же коньяк весь выпили. Девушка обхватила Позднякова за плечи, слегка прикусив за ухо: - А ты мне так и не рассказал, что здесь делаешь. - И так не поняла? Ты же не дура. Или издеваешься? - Если бы я издевалась, - засмеялась Ирина. - Я бы тебе не дала бы ни разу. Или разок, еще и в процессе резко перехотев. Вот это я бы издевалась. А так – просто интересно. Ты же весь загадочный такой… Девушка изобразила на лице странную гримасу. Наверное, она должна была изображать загадочность. Поздняков, обхватив за талию, поцеловал: - В гости к тебе приехал, что непонятного? - С автоматом? – хихикнула Ира. – А еще у тебя сквозь карман выпирает. Вряд ли меня так видеть рад. И так замучал. Граната? - Ну видишь, котенок, все же понимаешь, - Поздняков открыл вторую бутылку, глотнул, тут же выплюнув. - Блин, ну что за нахер такой?! Не пиво, а моча конская! В Москве и то лучше! - У нас все лучше! И пиво, и вообще! Но не для всех! - хлопнула ладонью по песку Ирина, тут же отерла руку о хилую акацию, возле которой они сидели. Сержант молча завалил на подстилку ойкнувшую девушку, поцеловал. - Давай, как закончится все, ты со мной уедешь, а? - как бы невзначай предложил он. - Нет, – совершенно серьезным голосом, из которого улетучилась недавняя игривость, ответила Ирина, и в ответ поцеловала Позднякова. - Саш, ты же помнишь, чем у нас все заканчивалось? - Помню,- перекатился на спину Поздняков. - От одного такого воспоминания у меня до сих пор вся рука в шрамах. Народу про осколочные ранения рассказываю. Верят, главное! - Сказочник! – засмеялась Ира, нависла над лежащим сержантом, и показала язык. - Пошли домой, мои на работу умелись. Очень некстати завибрировал телефон Позднякова. - Вернешься, и все мне расскажешь, понял? – не больно стукнула сержанта по груди Ира. - Служу отечеству и спецназу! – кивнул Поздняков. С номера Котельникова пришла бесплатная SMS-ка с просьбой перезвонить… - Да, - рявкнул сержант в телефон. - Принял. Бегу, лечу и тороплюсь. Закончив разговор, Поздняков взвесил телефон на ладони: - Вот знаешь, как мне иногда его хочется зашвырнуть подальше… - и продолжил. - Ир, тебе денег оставить? Я еще не все пропил. Шутка получилась неудачной. - Ты меня кем считаешь? Я - честная! Люблю, вот и даю! А ты деньги предлагаешь? - Не выделывайся, - обнял ее Поздняков. - Я будто не знаю, как вам тут живется. А у меня “штук” пять рублями запасено, поменяешь. Курс неплохой сейчас. - Спасибо, - уткнулась Ира Позднякову в плечо. - Я ведь дура, да, Саш? - Нет, - ответил сержант, коснувшись губами щеки, - ты не дура. Котенок ты..., то мой, то чужой, просто легкая очень. Вот и носит тебя ветром. Как и меня. Дятлы мы с тобой, перелетно-стратосферные. Деньги на холодильнике лежат, я под банкой “когда-то кофейной” оставил. Ну найдешь. - Сволочь ты, Саша. Такая вот любимая моя сволочь…Глава 8. Север
- Товарищ старший сержант! – вернул Позднякова к реальности голос майора. - Вы, мало того, что потакаете нарушениям воинской дисциплины у подчиненных, так еще сами подвергаете проверке на прочность мое терпение! Старший сержант демонстративно выдохнул сквозь зубы и продолжил молчать, разглядывая календарь, висящий точно за спиной командира. Смотреть приходилось сквозь руководство, отчего то бесилось еще сильнее. А майор вопил, заходясь истошным воем. Не нравилось ему, видите ли, что бойцы вместо того, чтобы поднимать свой профессиональный уровень, организовали в огнетушителе брагу. Ну организовали, и что с того? Один хрен, Поздняков ее бы изъял, когда выстоялась. Вероятно, вылив в сугроб. С шансами где-то в районе один - два из ста… Но больше всего Валерунчика оскорбило то, что старший сержант, являющийся временно исполняющим обязанности командира взвода охраны, не стал молиться и каяться, а лишь пожал плечами, буркнув, что мол, по арктическим нормам, утвержденным еще знатным исследователем Севера, Лаврентием Палычем Берией военнослужащим алкоголь полезен. И надо бы уточнить, куда этот самый алкоголь делся. По ведомостям-то, прошел… - И вообще, вы что-то часто мелькаете в районе медпункта! - ввел в ход решительный, как ему казалось, аргумент майор. - Со здоровьем проблемы?! Так на материк списать недолго! Или в чем другом дело, а, солдатик? Этого делать не стоило, совсем не стоило... Черт его знает, почему сюда закинули "арбатского", но явно не за большой ум и толковость. А то знал бы, что есть козыри, с которых заходить не стоит, а если уж приходится, то делать это нужно правильно - должным тоном и обхождением. Поздняков молча ударил ногой в столешницу, опрокинув стол на майора. А потом, достав трясущегося Валерунчика из-под опрокинутой мебели, припер спиной к стене: - Что, сученыш, догавкался? Взять тебя и в трещине утопить? Или оттащить на камбуз, да порубить к херам на медвежий корм? Умки кровь на пять километров чуют. Будешь акулам севера рассказывать, какой ты весь из себя столичный житель, и какая у тебя выслуга лет. И что они должны погоны твои сраные, шмонда ты гребанная, уважать! Майор попытался вырваться, но, получив тычок в ухо, тут же скис. - Пока ты в кабинетах жопу отращивал, курсантик, я служил - констатировал Поздняков. - Разницу ощущаешь? Для большей понятности, старший сержант слегка стукнул в командирскую печень, отчегоВалерунчика мерзко вырвало. Поздняков уронил его на пол и продолжил, присев рядом на корточки: - Во всяких местах служил. Там всякое было. Я людей ножиком тупым по горлу резал. А ты, тварь штабная, сидишь на яйцах, и сиди. Пока яйца на месте. Ты меня хорошо понял? Майор мелко закивал, прикрывая живот руками. Но продолжать воспитательные мероприятия Поздняков не стал. Смысла не было. И так на увольнение по статье и неплохой срок, он уже наделал и наговорил. Прошлые заслуги не помогут. И орден отберут... С другой стороны, в тюрьме люди тоже живут. Хреново, конечно, но живут. Аленка встретила у кубрика. Будто почувствовав, что она сейчас – самый нужный человек на свете.Глава 9. Юг
Между аборигенами эта кафешка называлась «Пластик». Конечно, было и официальное название, выведенное над входом – что-то в ирландском стиле. То ли «Кромвель», то ли «Ольстер». Но никто, даже, наверное, хозяева его не применяли. «Пластик» и «Пластик». Как еще можно обозвать строение, целиком обшитое белыми пластиковыми панелями, которые за два года пожелтели и покрылись разнообразнейшими разводами? Поздняков зашел в кафешку когда возвращался к группе. Киоски по ночному времени старательно баррикадировались – милиция на выезды не приезжала, проще было дождаться «крышу», пока ролеты хрустят под монтировками. Хотелось взять пива «вдогон». Да и опять же, никто и слова не сказал бы, вернись сержант с выхлопом, и чуть пошатываясь, благо состояние это не то, чтобы прям привычно, но особого удивления не вызовет. Но осадок остался бы. А осадок - дело такое... последствия оного вылезают крайне непредсказуемо. Лучше не пожадничать да принести литров пять-шесть. Вреда не будет, а настроение у личного состава поднимется. К тому же, посиделки, а особенно полежалки, у Иришки очень хороши. Но после них сушит со страшной силы. И это сейчас, а что утром будет?! Рассуждая таким образом, сержант поднялся на две ступеньки и рванул на себя дверь. И попал в прицел глаз, переполненных отнюдь не любовью и добротой. В «Пластике» гуляли не местные работяги из близлежащих общежитий, а гости-террбатовцы. Среди них, возможно, были и те, кто недавно мимо Позднякова проезжал на джипе. С огромной вероятностью. - Слава Украине! – рявкнул сержант, понимая, что жутко рискует. Не любили в городе ни Украину, ни людей, выкрикивающих подобные лозунги. И «западенцы», среди которых хватало и днепровцев, и запорожцев, это отлично знали. Но человек, который попытался бы сбежать, скорее всего, вызвал бы куда больше негатива в свой адрес. А бегать по ночному городу под аккомпанемент автоматной стрельбы, будучи полупьяным – неспортивно. - Героям слава! – отозвались от ближнего к входу столика, заваленного рыбными ошметками, и заставленного пластиковыми стаканчиками. Поздняков кивнул свидомым хлопцам и попер ледоколом «Арктика» сквозь зальчик к вожделенной стойке с пивными краниками. Кому-то наступил на ногу, кого-то толкнул. Как ни странно, подобная наглость выручала – никто и не дернулся. Шипели сквозь зубы, не более. Срабатывала нехитрая психологическая ловушка – если человек ведет себя так нагло, значит, имеет право. Убирали ноги, подвигали стулья. Даже ПКМ, раскинувший сошки на проходе, и тот задвинули поглубже под стол, давая пройти. Никелированными вентилями пивораздатчика управляла худенькая девчонка лет двадцати. Со свежей ссадиной на скуле. Совершенно незнакомая. Хотя, сколько лет назад здесь появлялся? Года четыре, минимум. В подобных заведениях текучка страшная… - Привет! – жизнерадостно улыбнулся Поздняков. - У вас, сударыня, пиво есть? - Есть… - всхлипнула девчонка, не глядя на посетителя. - Это очень хорошо! А нацеди-ка мне, владычица Пены и Хмеля, литров шесть. - Только полторашки остались, большие кончились. - Мне и такие пойдут, - махнул рукой сержант. Дожидаясь, пока наберется нужный литраж, Поздняков развернулся лицом в зал, разглядывая шумно бухающих гостей города. Блин, а ведь помыть, побрить, переодеть, и будут люди как люди… Правда, что делать с тем говном, что в головах – это большой и сложной вопрос. Надо выбивать, иного варианта наука пока не предлагает... - Все, - поставила на стойку последнюю бутылку девушка. - Сколько с меня? - снова повернулся сержант. Увидел изумление на лице продавщицы. На липкую от пены стойку легла мятая сотня. - Хватит? «Буфетчица» испуганно кивнула. Сержант не удержался от кривой гримасы и подумал, что совсем неладны дела в датском королевстве, еще неладнее, чем казалось по первости, хотя куда уж хуже. Да, блин, что же это такое делается?! Мало того, что незваными приперлись, так еще и беспределите по полной?! Интересно, что с «крышей» местной, раз такое позволяют… Решение пришло в голову сразу и улеглось как влитое - будто патрон в магазин. Сержант аккуратно сложил бутылки в рюкзак, затянул покрепче затяжку. Верхний клапан Иринка, у которой до сих пор хранилось много поздняковского хлама, где-то посеяла, а терять честно оплаченный продукт во время будущего шухера не хотелось. - Спасибо! – изобразил короткий поклон Поздняков, после чего оперся грудью о стойку, и зашептал, чуть наклонившись к девушке. - Слушай меня сюда, малая. Черный ход у вас не закрыт? Та, судорожно мотнула головой. Качнулась засаленная прядь волос над ухом… - Это очень хорошо. Я начинаю уходить, ты тут же сваливаешь. Как можно дальше, и как можно быстрее. Ферштейн? И не дожидаясь кивка, Поздняков направился к выходу, попутно оттаптывая ноги и небрежно извиняясь. Выйдя на порог, сержант вдохнул холодный воздух. Пахло грибами и лесом. Пивом почему-то не пахло. - Хорошо-то как… - мечтательно протянул сержант и подтянул лямки рюкзака. Дверь открылась. Из «Пластика» пошатываясь, вышел бандерлог, пристроился прямо возле ступенек. - Что, братан, параша занята? – проявил вежливость сержант. - Агаа… - протянул укр, зажурчав. - Откуда сам? – поинтересовался диверсант-разведчик, совершая на ощупь хитрую махинацию с некими загнутыми проволочками… - Ладыжин, слышал про такой? - Винницкая область? - Ага! К нам до колонии приехали, й кажуть, а хули вы тут сидите, поехали Донбасс в порядок приводить… - зассанец оказался словоохотлив. - И как? Приводится? - Да куда там, - застегнув ширинку, махнул рукой винничанин. - Они тут упоротые все. Вроде й Украина, а на деле – хрен там. - Эт точно… - задумчиво сказал Поздняков. Открыл дверь кафешки и зашвырнул внутрь гранату. Аккуратно зашвырнул, можно даже сказать - деликатно. Не дожидаясь, пока сработает запал, упал возле ступенек, прижался к высокому, почти в метр, фундаменту, прикрыв голову руками. Больше всего Поздняков боялся, что попробивает нахрен бутылки на спине… Увесисто хлопнуло. А следом еще раз. Сержанта обдало волной обжигающе горячего воздуха, следом посыпались осколки стекла и рам, вперемешку с порванным взрывом пластиком. Ему повезло, стекло тут стояло не каленое, что раскалывается длинными и очень острыми «саблями», способными располосовать до асфальта. Кафешку строили адекватные люди, закладывающие в проект вероятность хорошей кабацкой драки. Поздняков встал, потряс головой. Со спины посыпались мелкие осколки стекла. В ушах звенело десятком комаров сразу. Коснулся уха пальцем. Крови нет, барабанные не полопались. Это очень хорошо… Внутри разгромленного «Пластика» начали орать. Звуки проходили будто сквозь подушку. Сержант потряс головой, будто воду вытряхивал. Не помогло. Оглянулся на ссыкуна. Тот лежал на спине, сброшенный ударной волной и пытался встать, точнее вразнобой дергал конечностями, напоминая перевернутую черепаху. - Вот надо оно тебе было?.. - сказал Поздняков и вытащил из-за пазухи нагревшийся ТТ. Патроны тратить не хотелось, но другого оружия не было. Ножиком затыкивать - это уже зверство какое-то... Пуля ударила винничанина в грудь. Тот судорожно вскинул руки, подтянул ноги и обмяк. Сержант снял с убитого автомат, приложил приклад к плечу. Старинный, еще с деревянной оснасткой «калаш» исправно выплюнул магазин в мешанину из стекла, пластика и алюминия, откуда доносились крики. Интересно, почему сдвоенный взрыв? Кто-то канистру с бензином приволок или баллон с кислородом жахнул? Поздняков наклонился над мертвым уголовником. Хрен там, патронов у того больше не было. Ну и ладно, не сильно и хотелось. В окрестных домах начали загораться окна. Скоро кто-нибудь додумается и пожарных вызвать. А те возьмут и приедут… Ну что, погуляли, пора и честь знать. Поздняков хмыкнул и, прихрамывая, скрылся в темноте. Неловкое падение не прошло даром, ушибленное колено отчаянно ныло и намекало, что хозяин - мудак. И вообще, личность склонная к дурацким авантюрам. Воздух больше не пах грибами…Глава 10. Север
Погода по прежнему «радовала» в полный рост. Над районом бушевал даже не ураган, а самый настоящий пургец. И неизвестно, когда собирался остановиться. По крайней мере, штатный синоптик только смущенно разводил руками и бормотал про перистые облака, лучевые кости и медицинский спирт. Слово «пургец», родилось у Позднякова еще с год назад, во время второй «зимовки» за службу. Попался как-то в руки ободранный томик. Написано там было про мир после ядерной войны. Сама книжка выглядела подстать жанру – без обложки, с одного краю слегка подпаленная, когда-то побывавшая в воде и хреново высушенная. И было в той книжке слово «пургень» для обозначения затяжной паршивой погоды со снегом, ветром и прочими прелестями метеорологических явлений. Но «пургец» был как-то позвучнее. Ну и ситуацию описывал ярче. Попадаешь в подобное, находясь посреди льдины, и все. Тут тебе сразу, и конец настает, и песец приходит. Пушистый такой, теплый… Служба, несмотря на погоду, естественно не прекращалась. По-прежнему, на полную мощь шарашили фазированные решетки радаров, высматривая маловероятного, но все же возможного супостата, решившего в эту ночь нарушить границу у реки. Все так же сидели бойцы в БОТах, надеясь, что автономное отопление караульного “тулупа” не подведет, и в «стакане», увенчанном башней от БМПшки, не найдут в конце наряда закоченевший труп. Ну и Поздняков, с которого никто не снимал должностных обязанностей, мотался по периметру, раздавая командирские пинки и советы, совмещенные с указаниями и приказами. Армейский организм, он как сердце - процесс если остановился, то взопреешь запускать. Старший сержант, открыв люк, ввалился в модуль и упал прямо в тамбуре. Тут тепло… Не любящий лето и вообще жару, после забега по «заборту», Поздняков был согласен даже на мух и комаров. Чуть собравшись, он поднялся, обтрусил, как цобакен после купания, ледяную крупу, набившуюся, похоже, везде. Нефиг лишнюю влагу внутрь заносить. Да и как начнет таять, да затекать обжигающе холодными струйками о всякие интересные места. Изнутри модуля зашуршало, кто-то отдраивал внутренний люк. Наконец, в тамбур сунулась выбритая голова прапорщика Пацюка по прозвищу Индеец. Кроме фамилии, родители наградили любимого сынульку еще звучным именем Аверьян, обеспечив отпрыску повышенное внимание окружающих. - А я все думаю, кто это скребется в дверь моя с синий сумка на ремня! – поприветствовал прапорщик из ПЭЖа, привалившегося к стенке Позднякова, наслаждающегося отсутствием ветра. - А это Стёпыч в гости ломится, - и тут же, без перехода, уточнил: - Сашок, ты спирт будешь? - Ты за кого меня, кадрового военного принимаешь?! Да я тебя… – оскорбился Поздняков, всем своим видом выказывая желание немедленно подняться с ребристого пола и настучать Индейцу в бубен. Впрочем, последнее вряд ли бы удалось. Прапорщик, хоть и невеликий габаритами, был человеком резким и четким. Служба в каком-то глубоко сибирском СОБРе и лет пятнадцать рукопашки, наложили неизгладимый отпечаток на душу прапорщика, до сих пор переполненную жаждой дарить окружающим доброе волшебство. - Значит, будешь! – засмеялся Индеец и, протянув руку, помог встать задолбанному вусмерть старшему сержанту. Уже минут через двадцать в микро-комнатушке, отделенной от прочего ПЭЖевского модуля куском панели, на откидывающемся столике стояла литровая банка, наполненная до краев, на расстеленной старомодной кальке, исчерканной синевой схем, лежал мелко порезанный кусок сала, а сбоку громоздились на крышке от какого-то хитрого агрегата соленые огурцы, неведомо каким чудом, пережившие долгую вахту. Натюрморт радовал глаз и душу, жаль, не случилось нынче в пределах досягаемости какого-нибудь великого художника земли русской, дабы увековечил в веках. Сплошные убивцы и душегубы кругом, и ни одного живописца... - А скажи свой злобный тост, Стёпыч, очень он у тебя занятно выходит. - Найвыздыхають! – поднял стакан Поздняков. - Во, блин, я такого и не выговорю-то. Но в целом – солидарен. Найвыз… - попробовал повторить Аверьян, но махнул рукой на это безнадежное занятие. - А, хрен с ними! Бахнем! Выдохнув, выпили, хрумкнули огурчиком, снова выдохнули, замерев в ощущении растекающегося по телу блаженного тепла. - Тут Сергеев заходил, - сказал Индеец, с хитрым, натурально ленинским прищуром глядя на Позднякова. - И что? – с деланным безразличием произнес сержант, наливая по второй. Из банки с широким горлом получалось не очень. Чутка драгоценного продукта капнуло на стол, грозя завонять модуль. С другой стороны, если инспектор пограничной службы, гоняющий браконьеров по берегу Азовского моря, пахнет рыбой, то почему бы электрику не пахнуть спиртом? Он же контакты протирает всякие, и вообще, по тонкому слою С2Н5ОН электроны быстрее бегут – научный факт! - Да ничего, - пожал плечами Индеец. - Морда у него разбита специфически, но всем говорит, что в переборку спросонок влепился. Ты не в курсе, что за переборка такая? Специфическая? - Откуда? – изумился Поздняков, чувствуя, как валится с плеч огромный ропак… - Тоже верно, - хмыкнул многомудрый прапорщик. - Не сторож ты переборкам ихним. А все же зашел бы к херу гауптману. Он не такой говнистый, как кажется. Спиртом, если своего нету, выручу. - Разберемся, - неопределенно пожал плечами старший сержант и добавил: - Спасибо! - Було б за що! – хмыкнул Индеец. - Я правильно сказал? - Потренироваться надо. - Ну так чего греешь?...Глава 11. Север
Старый мудрый Индеец оказался прав почти во всем. Не сказать, что майор со старшим сержантом стали товарищами, и уж тем более, не резали руки консервными ножами, дабы, братаясь, поделиться кровью из вспоротых вен. Нет, просто посидели почти без слов, употребили по сто грамм за примирение, да и разошлись по разным уголкам «Кушки». Одному надо документацию в порядок приводить. Второму… Да мало ли какие дела могут быть у командира ССП? Пусть даже и временно назначенного? Вихри, враждебно завывающие в звенящих от мороза небесах, все бесновались и не думали затихать, дав охреневшему уже гарнизону слегка передохнуть. Если верить прогнозам и обычному поведению погоды, впереди еще минимум двое-трое суток ожидания. Затем – суматошная беготня сдачи имущества и прочая пересменка. Поздняков после общения с Валерунчиком, вернулся к себе, минут двадцать просидел на койке, молча глядя на несколько фотографий, в беспорядке налепленных над столиком, заваленного документацией. Точно. Сейчас надо махнуть кофе поядренее, да начинать разбирать ведомости. Один хрен делать надо, а по расположению со свежим выхлопом рассекать – дурная идея. Подчиненные и сослуживцы, конечно же, поймут, и куда не следует, не настучат – сами не без греха. Но не стоит. Мало что как, а влетишь под конец, и срежут премию, нафиг. А без премии – скучно и тоскливо будет. Ни Аленку на юга свозить, чтобы отогрелась хоть немного перед следующей сменой, ни ремонт в квартире добить, давным-давно вставший. Жену, хоть и будущую, надо в приличное место на руках вносить, а не в его помесь взорванного бомбоубежища с каптеркой… Старший сержант залил кипятком щедро насыпанный в кружку кофе, поболтал карандашом, не найдя дежурной чайной ложки. Электрочайники на ССП официально были под запретом, но фактически, их наличие чуть ли не поощрялось начальством. Оно и верно – не набегаешься за кипяточком по их «подводной лодке»… Тяжело вздохнув, Поздняков вытащил наугад из толстой стопки прошитую тетрадь. Начнем, что ли?..В дверь чуть слышно поскреблись. Поздняков очумело оглянулся. Нет, не послышалось. Кто-то настойчиво норовил проникнуть в его логово, желая помешать заполнению всех тридцати с чем-то журналов. Сержант заложил ручкой ведомость расхода 30-мм снарядов к 2А4А, и поднялся со стула. Жалобно хрустнули колени, напомнив, что просидел он в таком положении около трех часов подряд. Сразу как вернулся после внезапной ночной проверки нарядов. Хлопцы не подвели – никто не спал, зато все играли в карты, вместо того, чтобы наблюдать за местностью. Карты Поздняков забрал, но караульных наказывать не стал, ограничившись тем, что сунул каждому по увесистому пинку. Понятное дело, что устав караульной и внутренней, и все такое... Но ССПшка прикрыта плотной завесой датчиков и еще более плотным ковром сигнальных мин. Не пройти НАТОвскому агрессору, в особенности ЮАРовским спецназовцам! Поздняков и сам не знал, откуда у него такая нелюбовь именно к южноафриканцам. Подсознание, наверное, шалило. Или пепел Йоханесбурга стучал в сердце... За дверью стояла Аленка. Как всегда красивая. Даже будучи одетой по всей последней полярной моде – одни глаза виднелись где-то под капюшоном. - Доброе утро, - растеряно протянул Поздняков. - А ты тут какими судьбами? Жопа же за бортом. И с каких делов маскарад? - По морозу босиком к милому ходила! – вместо долгих объяснений тихонько пропела девушка, и начала расстегивать пуховку. «Тракторная» молния, обычно срабатывающая без отказа, на этот раз решила выместить все накопившееся, и встала намертво. Сержант, понаблюдав за бесплодными попытками, выдохнул и, став на колени, начал разбираться с закушенной тканью. Аленка, положив руки в перчатках ему на плечи, прикусила губу, посматривая на склонившегося перед ней Позднякова. - Саш, - тихо произнесла она. - Чего? – поднял взгляд Поздняков. - Надоело мне по семь раз отмерять… - Выходи за меня, а? – верно понял затянувшуюся паузу сержант. Аленка буквально рухнула рядом с мужчиной на колени, обняла, щекоча мехом опушки. Поздняков с трудом сдерживался, чтобы не чихнуть – мешала серьезность момента. - Ты знаешь, а я согласна. Сколько можно уже отказывать.
Последние комментарии
16 часов 36 секунд назад
1 день 52 минут назад
1 день 55 минут назад
3 дней 7 часов назад
3 дней 11 часов назад
3 дней 13 часов назад