Дрянной учитель (ЛП) [Кларисса Уайлд] (fb2) читать онлайн

Кларисса Уайлд «Дрянной учитель»

Оригинальное название: Clarissa Wild «Bad Teacher», 2016

Кларисса Уайлд «Дрянной учитель», 2019

Переводчик: Иришка Дмитренко

Редактор: Алёна Крутько

Обложка: Врединка Тм

Перевод группы: http://vk.com/fashionable_library

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Глава 1

Томас

В этом клубе тяжелая не только музыка.

Что, слишком?

Смиритесь.

Нет ничего плохого в желании заполучить секс. Это хороший способ выпустить пар.

К слову о паре... Боже, от одного взгляда на всех этих блестящих от пота девушек, трясущих своими задницами, я возбуждаюсь. Время найти то, ради чего я сюда приехал.

Проскальзываю в толпу на танцполе, постукивая ногой, потому что музыка очень драйвовая. Здесь ставят старые-добрые 90-е, звучит «Моя любовь» группы «Route 94», и я кожей чувствую вибрацию басов. Осматриваю девушек вокруг себя и пускаюсь танцевать в такт музыке.

Оглядываю комнату и вижу девушку с напитком в руке, танцующую в одиночку.

И не какую-то там.

А ту самую.

Девушку с чертовски горячим телом, в супер коротком топе и розовой юбке до колен, в черных кожаных туфлях с открытым носком.

В коротких волосах ее боб-каре смешались все оттенки рыжего, пряди раскачиваются, пока она переминается с ноги на ногу, небрежно попивая напиток. Взгляд вперился в пол, словно она даже не осознает, что на нее смотрят. И, ох... как мне нравится на нее любоваться.

Через несколько секунд, поспешно делая глоток напитка, она садится у барной стойки, а я устраиваюсь на другом конце и наблюдаю за ней краем глаза.

Она поворачивает голову, и в одно мгновение наши взгляды встречаются.

Жар обжигает.

Люди вокруг нас танцуют, но я их больше не замечаю. Всё, что я вижу, это она. Та самая девушка... девушка, которую я собираюсь сегодня трахнуть.

Для этого я и приехал.

Что, предсказуемо?

Может, но опять же... не вижу ничего плохого в простом желании трахнуться.

И, кажется, она тоже.

Ее глаза мерцают в полумраке, на лице любопытная улыбочка. Зеленая и фиолетовая вспышки света отражаются от крошечного кристаллика пирсинга в носу. Не могу не задаться вопросом, где еще он у нее есть.

Девушка оставляет пустой стакан, встает и поворачивается, обдуманно бросив на меня последний взгляд. Я тоже встаю и следую за ней через танцующую толпу. Она исчезает за колонной, и я теряю ее из виду.

Нет, черт возьми, она от меня не уйдет.

Следую за ней по пятам через клуб, миную толпу, словно люди не имеют значения. Я видел, как девушки приходят и уходят, но эта, в частности, бросается в глаза больше, чем любая другая. Не понимаю. Все, что я знаю — мне нужно ее найти.

Поэтому я продолжаю искать, пока, наконец, не нахожу.

Там, в середине танцпола, двигается она. Ее пальцы зарываются в пряди, пока она раскачивает бедрами, закрыв глаза, сосредоточившись на звуке музыки, заглушающей все, что должно замолчать.

Как раз как мне нравится.

Я приближаюсь, пока она, наконец, не поднимает голову и не замечает меня.

Глаза, обрамленные густыми ресницами, сверкают от восторга, когда она смотрит на меня. Малышка игриво прикусывает губу, пока я приближаюсь и делаю то же самое, добавляя еще и язык.

Ее брови взлетают вверх, когда я кладу руку на ее бедро, притягивая ее ближе к себе.

Она колеблется секунду, но, когда бит музыки затихает, ее руки скользят к моим плечам, и она начинает танцевать. Трение между нами отрицать невозможно, ее задница прямо под моими руками. Чувствую, что она, похоже, не против. Мы все ближе и ближе, от ее глаз невозможно отвести взгляд, а ото рта — тем более. Когда наши губы почти соприкасаются, она приоткрывает рот.

— Кто ты? — шепчет.

— Зови меня Джон... — бормочу в ответ.

— Джон... а дальше?

— Джон Доу.

Ухмылка на ее губах.

— Твое настоящее имя.

Поворачиваю ее в руках и наклоняюсь к плечу, на опасное расстояние приближаясь к ее шее губами. Девушка резко вздыхает, когда я зубами задеваю ее кожу, мое дыхание, вероятно, уже поджигает ее.

— Ты действительно хочешь знать?

Мне отвечают медленным кивком.

— Хм... хорошо. Только ради твоего любопытства. Давай сойдемся на двух вопросах.

— Двух?

— Ты задаешь мне вопрос — я отвечаю, а затем я задаю тебе вопрос — и ты отвечаешь.

— Хорошо. Кто первый? — спрашивает она.

— Ты, — ухмыляюсь.

— Почему ты выбрал меня?

— Увидел твои высокие каблуки и узкую юбку. Мне понравилось, как ты оглянулась назад, — шепчу я, облизывая губы. — Мой черед. Тебе нравится танцевать с незнакомцами?

— Это настоящий вопрос?

— А-а, — говорю я. — Нельзя отвечать вопросом на вопрос.

— Хорошо. Ну, тогда думаю... может быть?

— Хмм...

Ее бедра потираются о мои, когда мы теряемся в музыке. Мое тело близко к ее, словно мы почти сливаемся в одно целое. Мы не знаем друг друга... и благодаря этому все идеально.

— Моя очередь, — продолжает она. — Ты часто это делаешь?

— Да.

— Это не ответ, — не соглашается девушка.

— Тогда не задавай вопрос, на который можно ответить только одним словом, — протягиваю я.

Она вздыхает.

— У тебя на все готов ответ, не так ли?

— Мне просто нравятся игры и правила, — произношу я с высокомерной улыбкой. — Последний... Что бы ты сказала, если бы я отвез тебя к себе сегодня вечером и трахнул так, как тебя еще никогда не трахали?

Она делает короткий вдох.

Я кладу палец на ее губы.

— Не отвечай. Сначала потанцуй со мной.

Мы танцуем еще немного, и я не в силах убрать от нее руки. Когда меня уже опьяняет от похоти, я прижимаюсь мягким, влажным поцелуем к ее шее, отчего по ее коже пробегают мурашки. Ее тело тает в моих объятиях, и мой член отзывается напряженностью.

— Я не могу себя контролировать... — шепчу я ей на ухо.

Она снова крутится в моих объятиях, и мы двигаемся ближе, чем прежде, мои руки на ее теле в местах, где их быть не должно. Девушка наклоняется, поэтому я хватаю свою добычу.

Целую ее губы, наслаждаясь пряным вкусом ее напитка.

Ее поцелуй такой же пылкий, и я воспринимаю его как знак продолжить настойчивее, быстрее. Показываю ей, что ждет ее, если она поедет со мной домой. И когда она теряется в потребности, я останавливаюсь, отступаю и позволяю ей сделать вдох.

— Ты в игре? — спрашиваю я.

— Да... — бормочет она на тяжелом выдохе.

— Ни имен. Ни телефонных номеров.

— Разве это не опасно?

— Черт, да, опасно.

— Хммм... — Улыбка формируется на ее губах. — Мне нравится опасность.

Ответ — моя усмешка.

— Уверена, рыжая?

Девушка крепко хватает мою руку, что говорит, что готова.

Это еще и дает мне понять, что она такая же сумасшедшая, как и я.

Уехать домой с незнакомцем, чтобы заняться с ним сексом, практически самое безрассудное, что можно сделать. Но это также одно из самых захватывающих приключений, и я знаю, что она тоже это понимает. Об этом говорят ее глаза.

Поэтому я тяну ее за собой, подальше от толпы, прочь из клуба.

Ловлю такси и открываю дверь для нее, как настоящий джентльмен. Прыгаю вслед на сидение и называю таксисту свой адрес. Малышка сидит в углу, накручивает пряди на пальцы, пока смотрит в окно. Когда я прочищаю горло, она поворачивается ко мне.

— Ты знаешь, что можешь отказаться в любой момент. Мы развернемся. Ты никогда не услышишь и не увидишь меня снова.

— Знаю, —​​пожимает плечами она.

Двигаюсь ближе и обнимаю ее.

— Или... Я могу подарить тебе самую незабываемую ночь в твоей жизни.

Она усмехается.

— Вот это другое дело.

Через несколько минут мы спотыкаемся на пути к двери в мою квартиру, целуясь и срывая друг с друга одежду. Ее поцелуи безрассудные, влажные и такие чертовски невероятные, что мне становится мало. Она изо всех сил пытается дышать, когда мой язык погружается в ее рот, и я вращаю им, желая большего.

Я тяну ее за собой через гостиную, и когда на ней остаются лишь бюстгальтер и трусики, подталкиваю к стене.

— Готова к этому? — рычу я.

— Да…

— Уверена? Это может показаться... грубовато.

— Мне нравится грубость, — мычит она, снова кусая губу.

Черт возьми, это так невероятно горячо, что мне не терпится съесть ее.

Поэтому я прижимаюсь поцелуем к ее шее и сосу с силой — так, что на коже остается красная отметина, и короткий стон вырывается из ее горла.

— Я еще услышу их сегодня... — бормочу ей на ухо, когда захватываю ее мочку ртом и всасываю.

— Продолжай, — шепчет она.

Слегка сжимаю мочку зубами.

— О, продолжение тебе понравится… но все будет только по моим правилам.

Обхватываю ее грудь ладонью и сжимаю, стону, набрасываясь на ее рот. Ничего не могу поделать — я всегда немного властен над девушками, которых завоевываю, но с этой все по-особенному.

Не знаю почему, но есть в ней что-то... нечто таинственное, что мне хочется открыть.

— Смелости тебе не занимать, — шепчу я в ее губы. — Уйти с незнакомцем ради дикого секса.

— Я просто очень наивна... — игриво протягивает она. — Или хорошо разбираюсь, кому доверять.

— И сейчас тоже знаешь? — Я вскидываю бровь. — Ну, ты выбрала плохого парня.

— Отлично. Мне по вкусу плохие.

Ее усмешка пробуждает во мне желание схватить ее и показать ей, кто здесь главный.

Но... я не хочу толкать... пока.

Во-первых, ей нужно расслабиться. Может, язык сделает свое дело. Затем последует жесткий трах.

Я облизываю губы, когда стягиваю с нее бюстгальтер одним движением, и, похоже, это немного ее удивляет.

— Много практиковался, — произношу я.

— Не сомневаюсь.

— Это плохо?

— Я знаю, что не первая... — девушка пожимает плечами. — Мне нравятся мужчины, которые знают, что делать.

— Хорошо, потому что я как пить дать знаю. — Я целую ее, а затем опускаюсь, пока не оказываюсь прямо на уровне ее трусиков. Запускаю пальцы под ткань и стаскиваю по ногам.

Ее киска блестит от влажности, когда я скольжу пальцем вверх и вниз между ее складок. Малышка дрожит от восторга.

— Как давно у тебя был секс? — спрашиваю я. — Ты выглядишь... нервной.

— И не подумаю отвечать, — говорит она.

— Хмм… Ты знаешь, что я хочу заставить тебя сказать мне.

Она облизывает нижнюю губу, соблазняюще глядя вниз на меня.

— Испытай меня.

О, так и сделаю.

Одариваю ее злой улыбкой, а затем наклоняюсь, выдувая горячий воздух на ее голодную киску. Мурашки прокатываются по коже, и я воспринимаю это, как знак, чтобы погрузиться в нее. Ее стоны соблазняют меня, когда я облизываю ее складки, вращая языком вперед-назад между ними. Она так чертовски хороша на вкус; я мог бы заниматься этим всю ночь напролет.

Штаны в области паха натягиваются, пока я начисто вылизываю ее киску. Мне чертовски импонирует ее вкус, и это пробуждает во мне желание добраться до нее руками. Но сначала она должна кончить.

Я обвожу ее клитор по кругу и прижимаю, заставляя ее взвизгнуть от восторга и оцарапать мне спину.

— Трахни... — стонет она.

— Скоро, но сначала я хочу, чтобы ты кончила.

— Вот так? Я не знаю, смогу ли...

— Конечно, сможешь. — Я хватаю ее задницу и подталкиваю девушку выше по стене, зарываясь лицом между ее ног. — Просто отпусти.

— Господи, где ты научился это делать? — стонет она.

— Не задавай вопросов, на которые не хочешь знать ответ, — бормочу я, а потом продолжаю поедать ее.

Ее пальцы впиваются в меня, когда я толкаю ее до предела, высасывая и вылизывая путь к ее оргазму. Мне нравятся звуки, которые она издает, прерываемые лишь отчаянными вдохами и дрожью. Она не похожа ни на одну девушку, которую я имел раньше. Такая неопытная, но с огромным желанием учиться. И это возбуждает меня, как ничто другое.

Мой член вот-вот вырвется из штанов, поэтому я рычу:

— Кончай. Сейчас же. Пока я не сунул свой член в твою киску и не заставил тебя.

— Черт! — выкрикивает она.

И я чувствую, как она взрывается под моими губами.

Девушка дрожит в моих объятиях, все ее тело трепещет, пока она потирается о мое лицо. Ее восхитительные соки стекают по ней, и я стону от их вкуса. Так чертовски хорошо, что возбуждает меня до предела.

Я опускаю ее и тут же обрушиваюсь ртом на ее губы.

Кажется, малышка удивлена, так как ее глаза все еще широко распахнуты, когда я отрываюсь от нее.

— Вау…

— Что?

— Я никогда... не кончала так быстро. И у стены.

Я вскидываю брови:

— Никогда?

— Ну, кролик однажды помог мне в этом.

— Кролик... ты же не имеешь в виду вибратор, нет?

— Да... — Она сжимает губы.

Я смеюсь.

— Я не гребаный кролик, хотя трахаюсь, как он.

— Надеюсь, что нет. Мне не нравятся вибрирующие предметы в киске, только на клиторе.

Я обнимаю ее и притягиваю ближе.

— Ну, когда я закончу с тобой, тебе понравится все, что я тебе преподнесу, где бы я тебе это ни дал.

— Уже готова. Я знаю, что ты сможешь трахнуть меня как следует.

— Что меня выдало? — улыбаюсь.

— Твой высокомерный трёп. — Она вскидывает брови.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Не говори, что тебе это не нравится, потому что я не поверю.

Девушка искоса смотрит на меня.

— Ты прав. Но твоему члену лучше оказаться таким же искусным, как и твой язык.

Я сужаю глаза.

— Его не просто так называют «жезлом любви».

Она прыскает со смеху, и когда я слышу ее странное фырканье, то тоже смеюсь.

— Извини, — бормочет она.

— Не извиняйся. Это вроде как растапливает лед между нами, да?

— Да, вот только лед уже растаял, когда ты сунул свой язык в мою киску.

Я подмигиваю.

— И сделаю это снова и снова. — Быстро поворачиваю ее в руках. — Но мой член больше не может ждать.

Девушка негромко визжит, когда я хватаю ее руки и завожу их ей за спину.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

— Мне нравится, когда все по-моему... — снимаю свой галстук и обвязываю ее запястья. — И мне нравятся связывать.

Она сглатывает.

— А потом?

— А потом я буду трахать твою мокрую киску сзади, пока не кончу сам.

— Ммм... — Она содрогается от восторга.

— Я только что услышал, как ты стонешь? — произношу я.

— Возможно…

— Тебе нравится, когда тебя связывают незнакомцы? — спрашиваю я, крепче стягивая узел. Девушка немного подскакивает, но кажется только более возбужденной. — Разве тебе не страшно?

— Тебе честно ответить или солгать?

Я улыбаюсь и шепчу:

— Ты — мое сумасшествие.

Девушка кусает губу, но затем, когда я шлепаю ее по заднице, у нее вырывается вскрик.

— Знаешь, что мне еще нравится? Твоя попка.

Снова шлепаю ее, заставляя подпрыгнуть.

— Блядь…

— Больно?

— Нет... — бормочет она, сжимая ноги, что говорит мне, как ее киска реагирует на боль в хорошем смысле. Вашу ж мать. Разве эта девушка может стать еще более совершенной? Я никогда не трахаю одну и ту же цыпочку дважды, но с ней... я мог бы задуматься об исключении.

— Хорошо, потому что мне нравится видеть красную попку. Цвет подойдет к твоим волосам. — Я дергаю ее запястья и наклоняю, чтобы повернуть ее задницу в мою сторону. Затем расстегиваю брюки и вынимаю член. Достаю из кармана презерватив и разрываю его зубами, выплевывая фольгу в сторону, пока раскатываю латекс по члену.

Когда головкой я касаюсь ее входа, она негромко шипит, словно готовится к моему толчку. Но мне не нравится, когда она готова.

Я скольжу членом вдоль ее складок, растягивая время, чтобы ей пришлось ждать. Ее стоны становятся все громче, пока я поддразниванием подвожу ее до предела. Мои яйца тяжелеют от спермы, но я могу подождать... до тех пор, пока она меньше всего будет этого ожидать.

Один тяжелый шлепок по ее попке заставляет ее стать почти прямо, но я снова наклоняю ее.

— Не двигайся, — рычу я. — Прими все как хорошая девочка.

— Ты изощренный долбаный ублюдок, не так ли?

Я шлепаю ее по второй ягодице.

— Это за грязные разговорчики.

— О... так ты любишь наказывать, а?

Я ласкаю ее клитор, в то время как мой член все еще находится прямо против ее киски.

— Как я уже говорил, мне нравится получать то, что я хочу, а я хочу трахнуть тебя, отбросив любой контроль.

— Не надо... — бормочет она.

— Не надо, что?

— Не надо сдерживаться.

Чтоб. Меня.

Вот теперь она меня довела.

Не предупредив ни словом, я полностью вхожу в нее, заставляя громко вдохнуть.

От последовавшего крика мой член пульсирует внутри нее, а затем я снова выхожу… только для того, чтобы войти в очередной раз.

Повторяю движения снова и снова, заявляя все права на ее киску, ее стоны и вздохи заполняют комнату.

— Громче, — рычу я, пока вколачиваюсь в нее. — Хочу услышать, как ты кричишь.

— Черт! — вскрикивает она.

Снова шлепаю ее по заднице, внезапная боль заставляет девушку вздрогнуть.

Использую эту возможность, чтобы схватить одну из ее сисек и поиграть с ней, захватить сосок между указательным и большим пальцем, покатывая его. Ее тело горит против моего, бисеринки пота скатываются по спине, пока я трахаю ее жестко и беспощадно.

Она так же, как и я знает, насколько это безрассудно. Но нет ничего интереснее, чем безрассудство, особенно, когда речь идет о сексе.

— Пожалуйста... — стонет она.

— Пожалуйста, что? — Я тяжело дышу ей на ухо.

Моя ласка на ее груди заставляет ее киску сжаться, и я понимаю, что она близка.

Поэтому удерживаю ее запястья, как поводья, пока трахаю ее сзади так быстро и жестко, как могу. Мое собственное высвобождение — не единственное, что я ищу. Я хочу, чтобы она заставила меня кончить.

Щелкаю по ее клитору, пока вдалбливаюсь в нее.

— Не сопротивляйся. Кончи от ощущения моего члена в твоей узкой дырочке, девочка.

— О, Боже... — стонет она, ее киска сжимается вокруг меня.

— Да, кончи на меня, — рычу я.

Когда начинаю чувствовать это, то сгораю.

Из моего рта вырывается громкий, протяжный рев, когда я погружаюсь в нее, чувствуя, как она сжимается вокруг меня. Мое семя изливается бесконечными струями. Пальцы на ногах подгибаются от интенсивности, ногти впиваются в кожу ее запястий, которые я удерживаю.

Когда эрекция слабеет, я выхожу из нее и опираюсь на ее спину, тяжело дыша.

— Вау... — доносится до меня бормотание.

Прижимаюсь мягким поцелуем к ее затылку, а затем развязываю запястья.

— Спасибо, — говорит она.

— Мне в удовольствие. Буквально. — Я ухмыляюсь, снимаю презерватив, завязываю его в узел, после чего он летит в мусорное ведро.

Застегиваю штаны, когда она поднимает трусики и бюстгальтер с пола.

— Что теперь? — спрашивают меня.

— Теперь... ничего. — Я пожимаю плечами, удаляясь на кухню, дабы сварить кофе. Она продолжает смотреть на меня слегка одурманенным взглядом.

— Можешь принять душ, — добавляю я.

— Спасибо. — Она кивает, а затем уходит.

Девушка открывает дверь, и я тут же слышу грохот от падения палок и металла.

— Не та дверь, — говорю я.

— Упс. Извини, — смеется девушка, и я слышу, как она пытается их собрать.

— Не беспокойся.

— Хорошо. — Она откашливается. — Я сломала твою метлу. Что мне с ней сделать?

Девушка показывает мне два конца палки, на одном из которых помело.

Я ухмыляюсь про себя, пока мой мозг переполняется мыслями, и я выбираю самую ужасную из них.

— Покрась ее в розовый и приклей к ней вибратор.

У нее получается странная, страшненькая гримаса, за которой следует раздражение. Открываю рот, чтобы попросить ее выбросить палку, но девушка отвечает:

— Не бросай мне вызов, иначе я так и сделаю.

С улыбкой пожимаю плечами. Кажется, мне даже не стоит брать в голову.

— Круто. Тогда оставь себе.

Она прищуривается, а затем уходит.

Через несколько секунд слышу воду в душе и улыбаюсь про себя. Не думаю, что эта девушка действительно осознавала, что делает. Она кажется бестолковой, но это, своего рода, привлекает. Не суть важно, потому что я, скорее всего, больше никогда ее не увижу.

Когда она заканчивает с душем, я ставлю две чашки кофе на столешницу и жду, пока она выйдет. Малышка подходит ко мне все еще в лифчике и трусиках.

— А одеться не хочешь? — спрашиваю я, вскидывая брови.

— Слишком жарко.

— Тогда, думаю, это ты тоже не захочешь. — Я пытаюсь отодвинуть чашку кофе, но она хватает ее раньше меня.

— Я выпью, — протягивает она, и наши глаза встречаются впервые с тех пор, как мы занялись сексом.

Она краснеет и тянет на себя чашку, будто боится коснуться моих пальцев.

Я вздыхаю. Время подключать тяжелую артиллерию.

— Послушай, я знаю, что это неудобно, но ведь необязательно должно быть так, — говорю я. — Это был просто секс.

— Просто секс, — повторяет она для себя, словно мантру.

— Правильно, и он ничего не значит.

— Бесполезный секс. — Ее глаза немного меркнут, когда она делает глоток кофе.

— Это не значит, что он оказался плохим, — говорю я, отпивая из чашки. — Сама скажи.

Девушка смотрит на меня, а затем снова отводит взгляд.

— Или нет. Неважно. Пока ты не пожалела.

— Нет, — начинает она, глядя прямо на меня. — Никакого сожаления. Просто... я впервые сделала нечто подобное.

— Что? Просто так занималась сексом?

— Да. Просто сексом. Ни с парнем в отношениях. Ни на свидании. Без каких-либо причин.

Я улыбаюсь и ставлю чашку.

— И тебе понравилось?

Порочная грязная улыбка ползет по ее губам.

— Очень.

Я усмехаюсь.

— Хорошо. Тогда запомни это.

Допив кофе, девушка встает и, собрав одежду, одевается. Смотрю на нее с расстояния, пока она направляется к двери. Я не решаюсь последовать за ней и открыть ее для нее, ибо знаю, что это только усугубит ситуацию.

— Спасибо за кофе, — говорит она, уже положив руку на дверную ручку. — И за секс. О, и за метлу, конечно же. — Малышка игриво усмехается, когда поднимает сломанный конец с пола.

Я смеюсь и подмигиваю.

— Догадываюсь, что на здоровье.

Она кивает, откидывая волосы назад, когда открывает дверь.

— До встречи. Или нет.

— Или нет, — повторяю я.

Это не то, что я обычно говорю... но по какой-то причине, от ее ухода по спине ползет холодок. Будто мне нужно что-то сказать. Будто нужно заставить ее остановиться и спросить у нее номер телефона. Или, по крайней мере, попросить когда-нибудь вернуться.

Я не знаю почему. Ни с одной девушкой у меня не было подобных мыслей.

Но когда она закрывает за собой дверь, момент проходит, и осознание тут же высасывает все тепло из комнаты. Я направляюсь к двери и прислушиваюсь к ее удаляющимся шагам. Стук ее каблуков — последнее, что я слышу в темноте, прежде чем оборачиваюсь и ухожу, снова и снова повторяя в мыслях свою мантру:

Уходи, Томас, уходи.

Не привязывайся.

Никогда не интересуйся ими.

Никогда не влюбляйся снова.

Глава 2

Хейли

Вхожу на цыпочках в свою комнату в общежитии и беззвучно закрываю дверь. Моя соседка, Лесли, растянулась лицом вниз на своей кровати. Одна из ее ног почти касается пола, и я слышу ее храп. Сдерживая смех, иду к постели и быстро раздеваюсь, чтобы запрыгнуть под теплое одеяло.

Улыбаясь про себя, не могу перестать думать о том, что только что сделала.

Втихаря ушла, чтобы потанцевать посреди ночи.

Это не то, что я обычно делаю, но определенно стоило того.

Блядь. Я только что занималась сексом.

Впервые в жизни.

И Боже, это было так же удивительно, как говорила Лесли.

Хотя не думаю, что ее связывали. Или трахали языком перед самим процессом.

Боже, это было потрясающе, и все, что мне хочется сделать, это кричать, но, если я разбужу Лесли, буду выглядеть дурой, поэтому молчу.

Черт, я больше не девственница. Наконец-то, мать вашу.

* * *

 На следующее утро

Не думаю, что когда-либо спала так хорошо. По крайней мере, когда рядом со мной храпела эта шлюшка. Я глупо улыбаюсь, одеваясь и глядя на себя в зеркало с мыслями: «блядь, да, эту сучку трахнули!». Затем собираю сумку для первого учебного дня второго семестра в колледже.

Да, я в курсе, что это весьма ужасно, но я действительно не хотела быть единственной девственницей в группе. И теперь могу честно сказать, что влюблена в член. Может, стану зависимой. Это даже лучше, чем напиваться на каждой вечеринке.

Заглядываю в нашу общую ванную комнату в попытках найти Лесли, но она, похоже, исчезла.

— Если не выйдешь, уйду без тебя, Лес, — кричу я.

Затем поворачиваюсь и забрасываю рюкзак на плечо. Как раз, когда собираюсь выйти за дверь, она распахивается чуть ли не мне в лицо.

— Почему? — Лесли стоит сразу за дверью с моим вибратором в руке. — Почему? — Она трясет его, как чертово желе.

— Что Почему? Зачем ты, черт возьми, взяла моего мистера Пинка?

— Мистера Пинка? — фыркает она. — Это так ты его называешь?

— Ты просто чертовски ревнуешь, — пытаюсь вырвать его у нее. — Заведи себе собственный.

— Фуу, мне не нужна твоя вонючая палка. — Она держит его только указательным и большим пальцами, покачивая туда и обратно, но все еще удерживает подальше от меня.

— Тогда верни его.

— Нет, пока не скажешь мне: почему... он был не под твоей кроватью? — спрашивает она.

Я хмурюсь.

— Что?

— Он всегда под твоей кроватью. Я знаю, что ты виброшлюха. Ты используешь эту штуковину ежедневно.

— Что? Нет... — Пытаюсь скрыть свой румянец, потянувшись за вибратором, но не выходит.

— Как раз да. Я слышу шум. — Она ведет бровью. — Дело в том, что... прошлой ночью я ничего не слышала.

— И что? — Упираюсь рукой в бок.

Она сужает глаза, глядя на меня.

— Тебя не было прошлой ночью...

— Может, и была, а может, и нет.

— Колись давай! — говорит подруга, указывая на меня вибратором, как будто это какой-то пыточный инструмент.

— Черт, нет, мои личные дела…

— Ты сияешь… Ты что-то скрываешь. Друзья ничего не скрывают... — начинает она. — Я тебя не выпущу.

— Мы пропустим занятие, — говорю я, складывая руки.

Лесли пожимает плечами.

— До лампочки.

— В первый день учебы? Привет тебе.

Еще одно пожатие плечами.

Я вздыхаю.

— Ладно! Меня не было. Счастлива теперь?

Она надувает губы.

— Без меня? Ты никогда не уходишь без меня. О, нет... не говори мне, что это из-за твоей мамы... Что случилось?

Я качаю головой.

— Нет, не из-за мамы. Просто хотелось посмотреть, как это будет, если я пойду гулять сама. — Что-то я теперь чувствую себя виноватой.

Подруга качает головой.

— Идиотка. Тебя могли опоить наркотиком.

— Знаю, и мне жаль. Это было глупо.

— Чертовски верно. Почему ушла одна?

— Мне просто захотелось потанцевать с парнями, не придавая этому большое значение…

— Ты хочешь сказать, пока нет меня, и я не переманиваю внимание всех членов на себя. Ага, понятно все. — Она пожимает плечами.

— Нет, не так... Я просто не хотела, чтобы ты осталась там одна, пока я ушла бы с каким-то чуваком.

— О... вот оно что, — она улыбается от уха до уха. — Тебе действительно удалось подцепить парня, не так ли?

Я выпучиваю глаза.

— Откуда ты…

У нее отвисает челюсть.

— О мой Бог…

Дерьмо. Она выпытала это у меня.

— Пошла ты! — Я шлепаю ее по руке.

— Не думала, что ты действительно признаешься так быстро. О Боже мой! Ты была с парнем!

— Ничего. Особенного. — Я снова бью ее.

— Вот где тебя носило половину гребаной ночи. Да, я слышала, как ты возвращалась.

— И?

— Ты сделала это, не так ли? — говорит она, вперившись взглядом в мои губы в поисках ответа.

— Если я тебе скажу, ты заткнешься?

— Может быть.

Я закатываю глаза.

— Да, мы трахались.

— Черт, да! — кричит она. — Наконец-то! Теперь я не одна.

Я качаю головой.

— О, Господи.

— Что? В стране шлюшек одиноко. Теперь, наконец, со мной будет моя лучшая подруга, — Лес обнимает меня. — Как это было? И с кем? Где? Все мне рассказывай.

— У нас есть десять минут, чтобы добраться до аудитории! — говорю я.

— И что? Просто расскажи мне мелкие детали. Быстро. — Она тычет в меня вибратором. — Мы не пойдем никуда. Это слишком важно. Колись.

— Ладно, — я негромко смеюсь. — Он немного старше меня.

— Сколько ему?

— Я не знаю... может, двадцать пять?

— Как это не знаешь? — кривится она.

— Ну вот, не знаю.

— Ты ничего не знаешь о нем? Как его зовут?

Я качаю головой. Она смотрит на меня так, будто я курила крэк.

— Ты с дуба рухнула? Переспала с чуваком впервые в жизни и даже не знаешь его имени? Ты отдала свою чертову девственность первому попавшемуся незнакомцу?

— Это в значительной степени подводит итог сказанного, — я пожимаю плечами. — Не велика потеря.

— Да нет же, велика! — Она хватает меня. — Ты, наконец, больше не девственница.

— Я не хочу превращать это в аншлаг! Вот поэтому я это сделала. Просто захотела. И все.

— Черт, девочка... — Подруга кратко выдыхает. — Не могу в это поверить. — Ее лицо становится грустным. — Моя малышка Хейли выросла.

Я отмахиваюсь рукой, когда она пытается погладить меня по голове.

— Пошла ты, Лес.

— О, да ладно. Я просто горжусь тобой. И не могу поверить, что ты сделала нечто столь опасное. — Она обнимает меня за плечо. — Уйти с каким-то случайным незнакомцем. Хорошо хоть было?

От одной мысли о нашем сексе у меня на лице появляется улыбка.

— О, да... хорошо.

— Типа хорошо хорошо? Типа так хорошо, что Фабио приревнует настолько, что сойдет прямо со страниц романа или Хорошо настооооолько, что ты кончила лишь от его голоса? — Она обмахивает себя ладонью.

— Вариант номер два, — ухмыляюсь я.

Лесли визжит.

— Где вы встретились?

— В обычном клубе...

— Почему ты меня не позвала? Может быть, он мог бы познакомить меня с кем-то из его друзей.

— Мы оба были без друзей.

— Таким образом, он был в поисках цыпочки, которую мог бы трахнуть. Понятно. В этом нет ничего плохого.

— Именно, — говорю я. — Мы просто хотели трахнуться. Конец истории.

— Кроме того, что это был твой первый раз. Молодец, девочка, — она целует меня в щеку. — Чувствуешь себя иначе?

— Нет, не совсем. Думала, почувствую... но ничего такого нет.

— Хе-хе, мы все так думаем. Просто наслаждайся фактом, что твой трах был потрясающим. Не всем нам так повезло. — Лес снова смеется, размахивая мистером Пинком туда-сюда. — Правильно, мистер Пинки-Динк?

— Да отвали ты! — Выхватываю вибратор из ее руки и бросаю его на кровать. — Давай просто пойдем и покончим с первым днем второго семестра.

— Да ладно, ладно, но после занятий давай найдем его в «Фейсбуке»? Пожалуйста? — просит она.

— Нет. Кроме того, я ничего о нем не знаю. Даже непонятно, с чего начинать.

— Блядь. Такой позор, если он был настолько хорош.

— Мне не с чем сравнивать, но могу тебе сказать, что он был намного лучше, чем любой из парней, которые когда-либо пытались прикоснуться ко мне в клубах. Или где угодно, если на то пошло.

— Очень хорошо. Кажется, тебе было это нужно, судя по количеству батареек, которые ты извела на мистера Пинки-Винка. — Она тычет меня в бок и усмехается. — Пойдем, повеселимся на предстоящих уроках.

* * *

Через несколько минут

Шаркая ногами, мы входим в класс в хвосте череды остальных учеников и садимся сзади, на двух местах на втором ряду с конца. В классе шумно — множество студентов болтают, а некоторые даже перебрасываются вещами.

— Господи, до чего же они шумные, — кричит Лесли.

— Слышу, веришь? — визжу я в ответ.

— Интересно, где учитель? — Она встает и осматривается, разглядывая все двери, но, похоже, студенты лишь добавляются.

Затем девушка, сидящая в нескольких рядах перед нами, привлекает внимание Лесли.

— Лейла! — Машет она ей, и девушка встает, чтобы осмотреться.

Я вынимаю книги, а Лесли продолжает перекрикиваться с девушкой. Вступать в дискуссию не буду, ибо не знаю Лейлу. Кроме того, мне нравится время от времени побыть в своем собственном маленьком пузыре.

Дверь внезапно хлопает, на секунду врывается сквозняк, и мужчина в костюме проходит мимо моего места. Смотрю, как он спускается по ступенькам, и с его прибытием в комнате становится тише.

Лесли опускается на свое место, поскольку мужчина, по-видимому, обладает способностью утихомирить каждого ученика в классе одним своим присутствием. Она пихает меня в бок локтем и кивает на преподавателя.

— Хорошая задница, — шепчет она мне. — Для учителя.

Я усмехаюсь и качаю головой.

Мужчина ставит свой кейс рядом со столом по центру аудитории и подходит к доске. Берет маркер и начинает писать. В воцарившейся тишине в классе я буквально слышу царапание стержня по доске, пока он пишет:

ОСНОВЫ ОТЕЛЬНОГО БИЗНЕСА И МАРКЕТИНГА

Тем временем поднимается слабый шум от шепота, и я улавливаю фразы с мест выше:

— Он новый профессор, да?

— Ага, еще и красавчик! — шепчет кто-то.

— Он вас слышит, — отвечает кто-то третий.

Мужчина внезапно ударяет маркером по доске, заставляя меня подпрыгнуть на месте.

В аудитории снова становится тихо.

И вот тогда он оборачивается.

— Всем добро пожаловать в класс. Меня зовут Томас Хард, и я буду преподавать вам основы предложения услуг своего бизнеса или продукта, и как оставить ваших клиентов очень, очень довольными.

Мои одноклассники хихикают от его имени, вот только я не в силах.

Я примерзаю к своему месту намертво, пока смотрю на мужчину передо мной.

Того самого мужчину…

Сексуального как дьявол. С короткими волосами, гладкими, ровно постриженными по бокам, идеальной формы челюстью с щетиной. Его пухлые губы вызывают желание облизать их, когда на них формируется едва заметная, но заманчивая улыбка.

Привлекательная, но не слишком приторная, и полностью завораживающая.

Полная противоположность той, что я помню.

Я вдыхаю, когда он взглядом обводит класс. Не могу оторваться от него, хоть и хочу. Отчаянно. Особенно, когда его темно-синие глаза находят мои.

Блядь, нет.

Сгребаю свои книги и сую их обратно в сумку, оставляя несколько ручек, когда вскакиваю с места.

— Куда ты собралась? — спрашивает Лесли.

— Мне нужно идти.

Я бросаюсь вверх по ступенькам, и студенты, мимо которых я прохожу, внезапно смотрят на меня, а не на него, но мне все равно. Вылетаю через дверь без оглядки. Не могу, даже если бы захотела.

Убегаю подальше, пока не остаюсь одна в коридоре, где опираюсь о колонну спиной и бросаю сумку на пол. Сердце пускается вскачь. Глаза закрыты.

Я не могу стереть то, что только что увидела.

Этот мужчина... это он.

Мужчина, с которым прошлой ночью я занималась сексом, — мой учитель.

Глава 3

Хейли

Иду в уборную и пялюсь на свое отражение в зеркале. Боже, видок у меня, как у ходячей катастрофы.

Включаю кран и подставляю руки под струю воды. Они дрожат. Я быстро плескаю холодной водой на лицо в надежде, что она смоет мой позор.

Не смывает.

Чувство такое, будто все написано у меня на лице. Словно на меня можно просто взглянуть, даже не будучи со мной знакомым, и сказать: «Эй, ты же та девушка, что переспала со своим профессором, не зная, кто он, да?».

Теперь я та девушка.

Девушка, которая не просто трахнулась впервые в жизни с мужчиной, которого только что встретила…. А сделала это с собственным учителем.

Девушка, что облажалась по-королевски.

Вашу ж мать.

Хлопаю себя по щекам и бурчу: «Соберись, Хейли».

Не знаю, почему, но это помогает.

Никто не догадывается, что мы сделали. Лесли знает лишь то, что я трахнулась с каким-то случайным парнем, но не знает, кто конкретно это был. Но, черт возьми, надеюсь, правда не всплывет, потому что тогда настанет конец моей тихой жизни в колледже.

Да, я, может, и рыжая с пирсингом, у которой под кроватью имеется вибратор, любящая мороженое и рок-музыку, блеск для губ и единорогов, и радугу, и черное, и все это вместе взятое. Я — девушка-катастрофа, воплощающая смесь всего и разом, отвратительного и вычурного.

Но я — та, кто я есть, и мне нравится моя личная жизнь. Поэтому нужно убедиться, что личной она и останется.

Закинув рюкзак на плечо, вылетаю в коридор. Нахожу прекрасное место у дерева и достаю пачку сигарет из кармана. Подкуриваю одну и устраиваю весьма необходимую мне паузу. Затем вставляю наушники в уши и слушаю «Kitty Hawk» группы «Ki: Theory».

Торчу здесь почти полтора часа, наслаждаясь бутылочкой апельсинового сока и чтением журнала. Знаю, избито, но мне надо отвлечься чем-то, а возвращение в комнату в общаге не поможет.

Слышу, как кто-то шаркает ногами по песку позади меня, и когда поворачиваю голову, кто-то кричит мне в лицо.

— Куда ты, черт возьми, свалила? — спрашивает Лесли.

— Сюда, — отвечаю я, улыбаясь как идиотка.

Она бьет меня по голове пустой бутылкой из-под воды.

— Придурочная. И оставила меня там. Одну.

— У тебя много друзей.

— И что теперь? Ты моя лучшая подруга. Ты не можешь вот так сорваться и умчаться. Пол урока прошло.

Я пожимаю плечами.

— Мне стало дурно, поэтому я ушла в уборную, — лгу я.

Вот вам и лучшая подруга.

Что означает моя ложь ей в лицо?

Я теперь даже не знаю. Мы были близкими, сколько я нас помню, со встречи в колледже в первый день. Если бы я знала, что стану лгать ей в лицо, то ударила бы сама себя. Но и правду я ей сказать не могу. То, что сделали мы с Томасом, было огромным табу. Никто не должен знать. Даже она.

И не хочу, чтобы она знала. Пока что. Может, и никогда. Не знаю.

Это не то, что можно просто так обсудить за посиделками под деревом.

— И что это, мать твою, такое? — Она выдергивает журнал из моей руки. — «Плейбой»?

— Нашла в мусорке.

— Мусорке? Ты из ума выжила? — она швыряет его обратно мне.

— Что? Мне просто нужно было отвлечься. Он же не в грязи или чем-то еще… разве что внутри, — ухмыляюсь я.

— Ты чокнутая, — говорит она, садясь рядом.

— И горжусь этим.

— Так ты сбежала, потому что тебе нужно было поблевать? С трудом верится. Тебе никогда не было плохо в первый день. Ты даже не нервничаешь.

— Сегодня было. Ничего не могу поделать. Мы можем поговорить о чем-то другом?

— Пока ты не скажешь, что дело не касается твой мамы, нет.

— Не касается.

— Ты уверена? — Лес кладет руку мне на плечо. — Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне все, девочка?

— Ага… Нет, дело не в маме. Честно.

— Ладно. Так ты ушла, потому что тебе поплохело. Тебя слишком смутило возвращение в колледж?

Смотрю на нее и киваю:

— Ага.

— Понятно. Все пялились на тебя, когда ты уходила.

Я стону, ударяя ладонью по лицу.

— Пожалуйста, не напоминай.

Подруга слабенько смеется.

— Ничего страшного. Никто и не вспомнит. Все глаз оторвать не могли от нового учителя. Он до чертиков горячий.

— И не говори… — вторю я, давясь от мысли, что снова его увижу.

— Только попробуй оставить меня там одну хоть еще раз. Мы лучшие подруги. Лучшие подруги тусуются вместе. — Она трется об меня плечом и встает. — Хочешь «Снежную бурю» из «Молочной Королевы»?

— Черт, да, — отвечаю я, встаю и стряхиваю грязь. — Ни одна тошнота не станет между мной и этим мороженым.

Лесли ухмыляется.

— Ничего не станет между тобой и мороженым. Я видела, как ты слизываешь его с рёбер какого-то парня на вечеринке. Чего ты только не сделаешь ради порции.

— Чертовски верно, многое. И кому есть дело до ребер? Мне просто мороженого захотелось.

Лесли вскидывает руку.

— Дай пять! — Я хлопаю по ее руке. — А теперь пошли.

* * *

В тот же вечер

Спустя несколько часов Лесли тащит меня в клуб, но когда я вижу в какой, то останавливаюсь на полушаге.

— О, нет… я передумала.

— Почему это? — Она тянет меня за руку. — Нормально место.

— Знаю. Я просто… Разве мы не можем пойти в кино или еще что?

Она стоит словно молнией пораженная, а затем прыскает со смеху.

— Ох и шутница. Идем повеселимся. Очевидно же, что тебе это нужно.

А чего еще ждать, когда говоришь своей лучшей подруге, что тебя тошнит от нервов. Конечно, это ложь, но она-то не знает и думает, что это место поможет мне расслабиться.

К сожалению, это тот же клуб, в котором я встретила мистера Томаса Харда.

— Давай, это не может быть так плохо, — говорит она, тяня меня. — Я рядом. Тебе не просто нужно развлечение. — Лесли понарошку свешивает язык на бок, когда втаскивает меня в дверь.

— Ладно, — ворчу я, когда она упрямо на меня смотрит.

— Ееей! Я плачу, — ликует подруга, когда мы направляемся к бару. — Две текилы, пожалуйста.

— Вы не маловаты для этого места? — бармен прищуривается, глядя на нас.

С довольной улыбкой Лесли вытаскивает удостоверение личности и показывает ему. Парень проверяет его с подозрением, но не говорит ни слова.

Лесли поджимает губы.

— Мой молодой возраст — легальный. Я из тех, кто даже в совершеннолетнем возрасте сексапильна до офигения.

— А она? — теперь бармен смотрит на меня.

Лесли бросает на меня взгляд.

— Давай, Хейли, покажи ему, — подмигивает она.

Я тянусь в карман и вытаскиваю свое удостоверением. Бармен тщательно изучает его, словно что-то видит.

— Хорошо. Значит, две текилы. — Он отходит, и я выдыхаю с облегчением.

Лесли раскачивается из стороны в сторону.

— Говорила же, что сработает, — шепчет она. — Эти карточки — магические!

— Я очень рада, что удостоверение не понадобилось мне в прошлый раз, — тем же шепотом отвечаю я. — И я чертовски рада, что бармен не заметил, что они фальшивые. А если следующий раз нас поймают?

— Не поймают, — спорит Лес.— Не тогда, когда у тебя такие глазки и готовые соврать губки. — Она указывает на собственное лицо, а затем на сиськи. — Ну серьезно, кто сможет сопротивляться такому?

Я негромко смеюсь.

— Большая цаца?

— Да ни капли вообще-то, — протягивает она, пожимая плечами.

Я толкаю ее, и она почти падает с табурета.

— Воу!

— Извини, — говорю я все также со смехом. — Хотя нет, не мне не жаль даже.

— Ну конечно, с чего бы тебе. Ты поосторожней, а то столкну тебя с первым попавшимся самым старшим парнем.

— Пожалуйста, не надо, — отвечаю я, кривясь. — Хватит с меня мужчин на некоторое время.

— О, он был настолько стар? — спрашивает она, сужая глаза.

— Я не говорила этого.

— Я твое вранье за версту чую, Хейли, — говорит Лесли, ухмыляясь. — Но, скорее всего, не слишком. Пятьдесят? Сорок? Тридцать? — Когда мой взгляд дергается, она протягивает: — АГАА!

— Вот ваши напитки, — перебивает бармен, ставя два бокала перед нами.

Быстро беру свой и делаю глоток.

— Значит, тому парню тридцать с чем-то.

— Этого я также не говорила, — отвечаю я, закашлявшись, потому как текила обжигает горло.

— Тебе и не нужно. Твое лицо можно читать, как книгу.

Я вскидываю бровь.

— Я похожа на роман про Арлекина?

Лесли поднимает свою текилу.

— Нет, скорее на «Пятьдесят оттенков серого».

У меня глаза лезут из орбит.

— О, Боже. — Она практически выплевывает текилу, но ей все-таки удается немного проглотить, а затем поставить бокал на стойку. — Ты шутишь. Да? Он был как Грей? Он шлепал тебя? Связывал?

— Шшшш! — шиплю я.

— Что? Можно подумать, нас кто-то услышит, пока музыка рвет динамики, — отвечает она. — Давай, я хочу знать. Расскажи мне что-то стоящее. У меня в сексе — полный отстой.

— Можно подумать, у меня все отлично. Я делала это только с одним парнем.

— Ага, но он был чертовски горячим, и вы занимались изощренным сексом, разве не так? Значит, об этом явно стоит поговорить и попускать слюнки, — она втягивает нижнюю губу в рот. — Да ладно, Хейли, я не скажу никому, обещаю.

— Обещаешь? — я опускаю взгляд.

— Клянусь на мизинцах отсутствием у меня в данный момент интимной жизни. — Она поднимает мизинец и, сцепив его с моим, трясет ими.

— Ладно, да, ему около тридцати, и секс оказался весьма изощренным.

Лесли визжит. Слишком поздно я захлопываю свой рот рукой.

— Хватит орать!

— Не могу. Это слишком круто. Вроде как ты поднялась от ноля до ста по шкале секса.

— Знаю, но давай оставим это между нами, ладно?

— Обещаю, но хватит стыдиться. — Лес кладет руку на мое предплечье выше локтя. — Нет ничего плохого в том, что ты занялась сексом, как и в том, чтобы поговорить об этом, — улыбается подруга. — Так… что он делал?

Я хватаю текилу и делаю еще глоток, пока она жадно смотрит на мои губы.

— Ну, он вроде как связал меня… и отшлепал.

— И одно, и второе? О мой Бог. — Она обмахивает себя, хватая текилу. — Сейчас мне точно нужно выпить.

— Ладно, хватит о нем. Как урок? Я что-то пропустила?

— Пропустила? Ну, помимо его сексапильной попки… нет, не думаю.

Я громко выдыхаю и качаю головой.

— Ты не слушала, да? Ты лишь пялилась на его задницу.

— А что? — она пожимает плечами. — Ничего не могу поделать. Если в наличии хорошая попка, ее нужно изучить. Мне нужно ставить за это баллы. По факту, весь урок нужно было посвятить изучению задниц. Я бы стала отличницей.

Я хихикаю.

— Ага, хватит тебе текилы, Лес. — Пытаюсь забрать у нее бокал, но она не отдает.

— Нет, думаю, еще одну закажу.

— Давай потанцуем, — зову я.

Она ставит бокал назад так сильно, что содержимое расплескивается на ее рубашку.

— Уф! Посмотри на это. Теперь я мокрая.

— Это, наверное, впервые за несколько недель, — протягиваю я, а она ахает и ударяет меня по руке.

— Не смешно, сучка. И для записи: у меня был секс, — она прочищает горло, — на прошлой неделе. — Лесли тянет меня за руку с табурета. — Пошли, нам нужно в туалет, поможешь мне привести себя в порядок.

Мы шагаем к уборной, где я выхватываю несколько салфеток из диспенсера, а она снимает рубашку.

— Здесь все равно никого нет, — произносит она, удерживая рубашку над раковиной и выжимая из ткани жидкость.

— Вот, — передаю ей салфетки. — У меня больше ничего нет.

— Пойдет, — отвечает она, впитывая жидкость на мокрых пятнах. — Придется выкручиваться.

Когда все готово, она говорит:

— Подождешь минутку? Мне нужно в туалет.

— Конечно.

Я остаюсь возле раковины, пока она уходит в кабинку.

А затем слышу самое громкое пуканье в истории всего человечества.

— Какого хрена? — бурчу я.

— Прости, — громко хихикает она, а затем следует еще один громкий звук. — Черт, кажется, запашок здесь сейчас будет еще тот.

— Ладно, я подожду снаружи, — надрываюсь от смеха я.

— Я помираю! — слышу ее тяжкий стон, а затем очередное пуканье, что служит мне подсказкой валить отсюда.

Выйдя, достаю телефон проверить время, а когда кладу его обратно в задний карман, налетаю на кого-то.

— Черт, прости.

— Все нормально.

Блядь.

Этот.

Голос.

Словно судьба сует средний палец прямо мне в лицо.

Это же не может случиться дважды, не так ли?

Нет, как раз может, потому что он стоит передо мной. Снова.

Томас, мать его, Хард.

Ох, его трудно не заметить.

Глава 4

Томас

Из всех людей, с которыми я мог столкнуться… это оказывается та самая девчонка?

Я не ожидал увидеть ее когда-либо вообще в этом заведении… не говоря уже об аудитории.

Девушка, которую я трахнул вчера вечером, — моя студентка, чтоб ее.

В большей заднице я оказаться не мог.

— Ну, — прочищаю я горло, — это странно.

— Ага… — Она заправляет огненную прядь за ухо, а я не могу перестать смотреть на ее рот, когда она всасывает нижнюю губу. Ее губы пробуждают чертово желание поцеловать их.

Чтоб меня, насколько же все запутано.

— Разве ты не моя студентка? — сужаю я глаза.

— Кажется, — произносит она.

— Я видел тебя в классе, — вскидываю подбородок. — Это ты сбежала.

Ее щеки покрываются красными пятнами. Мне просто хочется, чтобы она поняла, что я знаю — это она.

И я точно знаю причину ее побега.

— Ты не знала, что я твой учитель, — говорю я.

Девушка крепко сжимает губы и отворачивается.

— Ты занималась сексом с собственным учителем, — ворчу я, тяжело выдыхая.

Она внезапно хватается за мою рубашку и тянет вниз к уровню своих глаз.

— Забудь об этом. Пожалуйста.

Ухмыляюсь и качаю головой.

— Забыть, о чем? Как? Я не могу стереть твое тело из своей памяти. — Я хватаю ее руки и отталкиваю, пока она не опирается спиной о стену. — Знаешь, я ведь думал о тебе. С момента, когда ты показалась в моем классе, я знал, что окажусь в заднице.

— Ты? Ты имеешь в виду, я! — говорит она.

Я кладу руку на стену возле нее.

— Мы в заднице. Но я никогда не забуду о тебе.

Ее дыхание ускоряется, и она сглатывает, пока я рассматриваю ее наряд. На ней короткое черное платье и высокие каблуки, а волосы зачесаны назад. Не так неряшливо, как в первую нашу встречу, но очень сексуально. Слишком сексуально.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

— Не твое дело, — сердито смотрят на меня. — В любом случае, почему ты здесь?

— Зачем мне говорить тебе, если ты не говоришь мне? — вскидываю бровь я.

— Пофиг. — Она закатывает глаза. — Давай просто забудем, что это встреча вообще состоялась.

— Нет, я так не думаю. Теперь я знаю твое имя. — Ее глаза сверкают от смятения. Ага, знаю, ибо проверил список студентов, как только увидел ее в классе. И, возможно, поспрашивал немножко. Я облизываю нижнюю губу, задаваясь вопросом, как она отреагирует. — Хейли Уолтерс.

Медленно растягиваю ее полное имя, потому что хочу правильно его произнести. Оно скатывается с языка, как нечто, что я мог бы произносить весьма часто.

— Это ни черта не значит.

— А тебе по нраву грязные словечки, я прав? — протягиваю. — Могу научить еще парочке.

Ее губы приоткрываются, но из них не вылетает ни звука.

— Нет слов? — начинаю я.

— О, серьезно… прекрати вести себя, словно тебе это нравится.

— Аналогично, — отвечаю я.

— Ага, ну, я просто избавилась от своего статуса девственницы, — хвалится она.

И это абсолютно точно застает меня врасплох.

У меня отвисает челюсть, и я готов закричать, но затем понимаю, что мы в общественном месте, а мне на самом деле не хочется устраивать сцену. Особенно учитывая, что она — одна из моих студенток.

Вздыхая, качаю головой и закрываю глаза.

— Ты была девственницей?

Девушка затыкает мне рот.

— Не так громко.

— Точно… ну, чтоб меня.

Если это правда, тогда Господи…

Я в полной заднице.

Я не только трахнул студентку, но еще и забрал ее девственность.

Ну, слишком поздно что-то менять. Думаю, эта информация может просто стать бонусом. Ура.

Наполовину прикрыв глаза, обдумываю свою ситуацию.

— Мне стоило это предвидеть.

— Пф.

Вскидываю брови.

— Ты всегда ведешь себя так со своими учителями?

— Ты не просто учитель… Профессор.

— Только не профессор, пожалуйста. От этого слово я чувствую себя стариком, — поправляю я. — И ты не просто моя студентка… больше нет. — Я опускаю голову. — Твой возрасту вообще позволяет тебе здесь находиться?

— Позволяет, если мне так хочется.

Левый уголок моих губ дергается в улыбке.

— Ну и характер. Придется нам его подправить.

Дверь в женский туалет открывается, и я быстро отхожу от Хейли.

— О… эй, разве вы не… мистер Хард? — А это девушка, что сидела с Хейли на уроке. Думаю, они пришли сюда вместе.

— Привет, Лесли.

— О, вы знаете мое имя? Я польщена.

— Конечно, знаю, — ухмыляюсь я.

Хейли сигнализирует Лесли закрыть рот, но та не видит … Зато вижу я, и это вызывает у меня улыбку.

— Не ожидала увидеть вас здесь, — произносит Лесли.

— Как и я, когда увидел вас двоих.

— Ага, ну, это место — бомба, знаете. Как же нам не ходить сюда? — хихикает она.

Я хмурюсь.

— Точно.

— Ладно, пора идти, — Хейли пытается дернуть Лесли за руку, но девушка не поддается.

— О, все в порядке. Прошу прощения, — говорю я, подмигивая Хейли и делая шаг назад. — Не знал, что сюда постоянно ходят студенты. Думаю, поищу другое место. — Я поворачиваюсь и кратко машу им. — Увидимся в классе, девушки.

* * *

Хейли

Вот же ублюдок.

Как он посмел толкнуть меня к стене? Как он посмел вести себя так у меня на глазах? И что более важно, как он посмел возбудить меня видом своей задницы?

Блядь.

Из всех людей, с которыми я могла столкнуться, это оказался он.

Наверное, он тут частый гость. Мне не стоит думать об этом. Но все же… он мог знать, что я тоже здесь буду. То есть, ради Бога, мы же здесь встретились. Хоть одному из нас нужно быть умным. Но, кажется, оба в пролете.

— Ты видела его задницу? — начинает Лесли.

— О, заткнись, — отвечаю я.

Она скалится.

— Боже, да что с тобой?

— Он. Меня. Достал.

— Почему?

— Ты что, не слышала, что он сказал? Что ему придется найти другое место, чтобы отдохнуть, из-за нас, — отвечаю я.

— И что? Какой учитель захочет зависать вместе со своими студентами?

— По его словам мы — отбросы.

Лес хватает меня за руку.

— Хейли, думаю, ты слишком много значения придаешь этой ситуации.

— Да отпусти ты меня, — вырываю руку из ее хватки.

— Хейли… да ладно, разве мы не можем просто забыть про него и пойти повеселиться?

Я хмурюсь, глядя на танцпол, но понимание того, что он был здесь, учил меня тому, что мне можно делать, а что нельзя, бесит, а мне не нравится психовать. Или, может, я просто зла, потому что он внезапно вновь появился в моей жизни, когда я думала, что больше никогда его не увижу… и оказывается, что эта моя мысль была блаженной ложью.

Что заставляет меня скривиться.

— Не знаю.

Лесли надувает губы.

— Блин… но мы же еще даже не присмотрелись к парням. Может, там, на танцполе для тебя найдется какой-то симпатяжка. Нечего устраивать панику из-за секса с другим парнем.

— Думаю, мне лучше поехать домой. Ты не против?

Она смотрит на меня и вздыхает.

— Что-то не так.

— Нет, все в порядке, — фальшиво улыбаюсь ей.

— Мне можешь не врать.

— Ладно, дело в текиле. Теперь довольна? — отвечаю я. — Я просто хочу домой и почитать книжку или еще что. Мы можем это сделать?

— Книжку? Ты? Почитать? — фыркает она.

Подношу пальцы к ее лицу и прикладываю к ее губам.

— Заткнись!

— Хммм, — мычит она, и я освобождаю ее. — Ладно. Хорошо. Поедем.

— Отлично.

— Но ты, как пить дать, не будешь читать книжку, — она хватает меня за руку. — Если мы поедем домой, то поищем мистера Секси в «Фейсбуке».

— О, Боже… — я хлопаю себя по лбу, потому что знаю, что это будет то еще занятие.

— А потом мы посмотрим «Секс в большом городе» как в старые добрые времена.

— Серьезно? — спрашиваю я на выходе из клуба.

— Солнышко, мне нужен секс. Мне плевать где, но, если я ничего не получаю, хотя бы дай мне посмотреть, как это делают другие. Ладно?

— Можем посмотреть порнушку, — произношу я.

Лесли открывает рот, но затем закрывает его, и ее бровь ползет вверх от любопытства. Затем она медленно кивает и широко улыбается:

— Хорошая идея, давай. Ставлю на Джеймса Дина! (прим пер. — James Deen — один из американских порноактеров).

Глава 5

Хейли

Позже тем же вечером

Открываю дверь в мамин дом и нахожу ее, лежащей на полу, возле дивана. Лужа крови растекается вокруг ее головы, а глаза широко распахнуты. Бегу к ней на полной скорости.

— Мам! — кричу я, но она не отвечает.

Поднимаю его и прижимаю к себе ее безжизненное тело. Слезы катятся по моим щекам, а когда я смотрю на руки, они покрыты кровью. Я перестаю дышать в момент, когда вижу зияющую дыру в ее сердце.

Слева от меня хлопает дверь, впуская мужчину с ружьем.

— Что ты здесь делаешь?

Он поднимает оружие и нацеливает на меня.

Крик, по громкости готовый посоревноваться с выстрелом, вырывается из моих легких.

Я резко вскакиваю в кровати. Сердце гулко стучит, по лбу скатываются бисеринки пота.

Прикасаюсь к коже, но дыры на ней нет. Смотрю на руки, но крови тоже не вижу.

Затем прикасаюсь к своему лицу… оно мокрое от слез.

— Что случилось? — спрашивает Лесли, вставая со своей кровати и садясь рядом со мной. — Ты в порядке? — Она кладет руку мне на лоб. — Горишь вся.

— Все хорошо, — лгу в ответ на заботу.

Но это не так.

Я абсолютно не в порядке, но что мне ей ответить?

Это всего лишь ночные кошмары. И все.

— Они снова тебе снились, не так ли? — спрашивает она.

Я медленно киваю, а она хватает руку и крепко ее сжимает.

— Если хочешь поговорить об этом, я рядом.

— Я просто… продолжаю видеть его, — отвечаю я, прикусывая губу, чтобы убедиться, что действительно проснулась.

— Маминого нового парня?

— Да, но он поднимает ружье и… — у меня вырывается всхлип.

Лесли хватает меня и тянет в свое крепкое объятье.

— Это был всего лишь сон. Помни об этом.

— Я знаю, но что, если это станет правдой? Что, если это все предупреждающие знаки, а я их игнорирую?

— Ты не экстрасенс, Хейли. Никто не может предсказать будущее.

— Но я не могу позволить, чтобы с ней что-то случилось.

Подруга отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.

— С ней все будет в порядке. Она взрослая женщина и справится. Но если не уверена, то позвони ей.

Делаю вдох и хватаю телефон, набирая номер мамы.

— Мам? — произношу я, когда кто-то берет трубку.

— Снова ты? — Это он. — Ты смеешь звонить нам после того, как бросила мать вот так? Нет. Сначала покажись здесь, а после мы поговорим. — Прежде, чем мне удается ответить, звучат гудки.

Я отвожу телефон от уха и пялюсь на него, не в силах поверить в только что услышанное.

— Что случилось? — спрашивает Лесли.

— Трубку взял он, — отвечаю я.

— О… блядь.

В порыве швыряю телефон. Он летит в стену, наверное, разбиваясь на кусочки.

— Черт, Хейли. — Лесли поднимает телефон и показывает мне дисплей с трещиной. — Зачем нужно было это делать?

Пожимаю плечами. Думать не хочется. Не хочется знать. Я просто хочу исчезнуть.

— Хейли? — Лес щелкает пальцами. — Земля вызывает Хейли.

Я встаю с кровати.

— Давай готовиться к урокам.

В последний раз говорю об этом.

Каждый раз, когда Лесли поднимает эту тему, я направляю разговор в другое русло, пока до нее не доходит, что я на самом деле не хочу это обсуждать. Не хочу заставлять Лес чувствовать себя не в своей тарелке, поэтому не говорю ей прямо. Я знаю, что она заботится обо мне. Только нет ни единого способа, которым она или кто-либо еще может помочь моей маме или мне.

У меня есть несколько вариантов, один из которых помогает проигнорировать боль, пока она не проходит.

Я всегда выбираю этот вариант. Он кажется самым простым.

Или он, или напиться.

Пока я не смогу забыть.

* * *

Несколько лет назад

Я пялюсь на птенца, сидящего на дереве и чирикающего во все горло. Интересно, почему он это делает. Потерялся? Остался один и боится? Как я?

Трава щекочет пальцы на моих ногах, пока сантиметр за сантиметром я приближаюсь к нему в своих вьетнамках, пытаясь не спугнуть его. Я просто хочу посмотреть поближе, и все. Мне нравится смотреть на вещи, в частности на животных. Они так полны энергии, жизни. В отличие от меня.

В отличие от всего, что я испытала недавно. Интересно, мама чувствует то же самое?

— На что ты смотришь? — кричит мама, врываясь в мои мысли.

— Шш! — шепчу я, поворачивая к ней голову. — Ты его спугнешь. — Я медленно указываю на птенца, когда она подходит ко мне.

— Птицу?

— Ага… он постоянно поет. Как думаешь, почему он это делает? — спрашиваю я.

— Может, он ищет пару, — отвечает мама, хихикая.

— Ооооу…. Так он одинок, — я хмурюсь и поджимаю губы.

Мама кладет руку мне на плечо.

— Не волнуйся. Уверена, он найдет самочку где-то по соседству.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я.

— Ну, не знаю, откуда. Просто знаю.

Я вздыхаю.

— Всё в этой жизни в итоге умирает. У всех будет разбито сердце. Даже у птицы.

Она наклоняется и говорит:

— О, Хейли…

— Это правда, да?

— Да, но… — улыбается она, — любой человек и животное должны быть благодарны за каждую секунду, которую они проводят на земле. Жизнь — это не данность, а подарок, которым мы должны дорожить. Как и любовь.

— Она закончится прежде, чем ты поймешь, — бурчу я, все еще пялясь на птичку, пока та улетает на расстояние. — Появится лишь раз в жизни, исчезнет, вот и все.

— Ты говоришь это только потому, что думаешь, что птенчик — одинок.

— Так это правда, — отвечаю я.

— Любовь всегда можно найти снова, — шепчет мама, — даже если ты потеряла ее. Просто нужно искать в правильном месте.

— Даже нам?

Она улыбается.

— Всем нам. — Затем берет меня за руку и говорит: — Идем. Я испекла печенье, которое ты так ждала, — подмигивает она мне. — И, возможно, поверх него уже красуется мороженое.

На моих губах формируется яркая улыбка, и на мгновение я забываю о разбитых сердцах мира.

Даже если это длится всего краткий миг, я буду ценить его.

* * *

Настоящее

Почему я снова это делаю?

А, точно, потому что я по глупости подумала, что колледж — хорошая идея.

Все было бы по-другому, если бы парень, с которым я переспала, не был моим гребаным профессором… и не пялился на меня каждую минуту.

Всякий раз, когда он задает вопрос, бам — снова пристально смотрит на меня. И каждый раз я краснею, как вареный рак. Клянусь, когда румянец расползается по моим щекам, я вижу его улыбку. Словно он думает, что это смешно. И знаете, что? Это смущает до чертиков, но я также не могу оторвать от него взгляд. Эта наглая ухмылка что-то делает со мной, заставляет меня вспоминать все то развратное, что он проделывал с моим телом. А затем я снова пускаю слюни… по парню, с которым не могу быть.

Боже, вот это я влипла.

Но уйти я все равно не могу.

Не снова.

Это начнет смущать еще больше, так что я сижу до конца урока.

По окончании собираю сумку так быстро, как только могу, пытаясь не смотреть на него, когда встаю с места.

Но затем на всю аудиторию разносится его голос.

— О, Хейли Уолтерс… Мне нужно обсудить с вами кое-что.

Замираю на месте, пока другие студенты проходят мимо меня.

— Увидимся позже, — одними губами произносит Лесли, прежде чем выйти.

Мне захотелось схватить ее, но она слишком далеко ушла вперед, и у меня не получится вымолить у нее, чтобы она осталась.

Черт.

Теперь я стою один на один с ним.

Поворачиваюсь на пятках, чтобы встретиться с высокомерной ухмылкой и пристальным взглядом. Он по-прежнему сидит за своим столом, ладонь уверенно покоится на его поверхности, словно он знает, что загнал меня в угол. Нахрен его.

— Иди сюда, — произносит он, подзывая меня.

Делаю шаг вниз по ступенькам, не отрывая от него взгляд, потому что чувствую, будто он просто возьмет и возникнет передо мной. Останавливаюсь перед его столом, и профессор смотрит на меня вверх прозорливым взглядом, словно требуя внимания.

— Почему ты так нервничаешь?

Сглатываю.

— Ничего подобного.

— Я вижу твою возню пальцами. — Он указывает вниз, и я смотрю туда же, затем прячу руки за спиной, чувствуя себя уличённой в деле, которым даже не знала, что занималась.

— Я хотел всего лишь поговорить.

— О чем? — спрашиваю я.

— О нас.

От тона, которым он это произносит, все волоски на моей шее становятся дыбом… в хорошем смысле.

Профессор наклоняется над столом и встает, стул со скрипом скользит назад.

— Давай просто разберемся, не против? Ты хочешь, чтобы ситуация и дальше смущала?

— Нет, не очень.

— Как и я. — Он отходит от стола, и я инстинктивно поворачиваюсь к нему лицом, пока он обходит меня по кругу. — Вот почему я захотел поговорить. Всего лишь хочу убедиться, что мы на одинаковых условиях.

— Зависит от того, что за условия, — говорю я, нервно перебирая пальцами.

— Условия такие: ты моя студентка, а я — твой учитель, и мы ведем себя соответствующе.

— Идет. — Не понимаю, к чему он клонит.

— Нам стоит вести себя, как полагается, — добавляет он, кивая, пока расхаживает рядом. Поднимает на меня взгляд, словно в поисках ответа.

— Да. Но…

Профессор идет ко мне, затем проходит мимо, обходя кругом, словно коршун, парящий над добычей.

— И никто из нас не станет говорить о наших личных делах с кем-либо. Согласна?

— Ладно… но это не значит, что я забуду.

Когда он проходит мимо меня, клянусь, я вижу, как он прищуривает глаза.

— Как и я, мисс Уолтерс. Никогда бы не смог.

Внезапно я ощущаю поток теплого воздуха у шеи… и быстрое прикосновение его пальцев к моей спине, от чего покалывает весь позвоночник.

* * *

Томас

Я не знаю, почему прикоснулся к ней.

Смотрел, как она стоит там со своим дерзким характером, и все, о чем мог думать, это как прикоснуться к ней. Поэтому так и сделал. Это просто случилось. Я не смог остановиться.

А стоило.

Но по какой-то причине я не хочу, даже зная, что это неправильно.

Теперь она не просто девушка, которую я трахнул. Она — студентка, и мне стоит вести себя подобающе. Как плохо, что мои мысли настолько извращены, когда я нахожусь рядом с ней. Сейчас я кто угодно, только не образец для подражания.

Я вижу, как ее тело напряглось лишь от одного прикосновения моего пальца. Знаю, что она тоже это чувствует... Эффект, который я на нее оказываю. Как она раздражает меня лишь одним своим взглядом. Может, поэтому мы продолжаем сталкиваться. Мы не можем находиться вдали друг от друга… и может, поэтому мы так яро сопротивляемся.

— Я просто хочу знать, — произношу я. — Ты впредь будешь пропускать мои уроки?

— Что? Эм… не знаю, — отвечает она, тут же беря себя в руки.

— Это не ответ. — Я кладу ладонь на стол, близко к месту, где она стоит, и наклоняюсь. Не могу остановиться. Мне хочется находиться ближе к ней, даже если я знаю, что нельзя. Как плохо, что мой член не слушает мозг.

— Мы закончили? — спрашивает она, скрещивая руки.

Поворачивается и уходит от меня, а я не могу избавиться от желания схватить ее и заставить остаться. Особенно, когда вижу покачивающуюся из стороны в сторону попку. Она пробуждает во мне желание снова отшлепать ее.

Блядь. Теперь все становится лишь сложнее.

— Тебе лучше прийти завтра, — произношу я.

Она оглядывается через плечо.

— Или что?

Я ухмыляюсь, обдумывая все развратности, которые мог бы с ней проделать.

— Ты точно знаешь, что случится, если не придешь. — Слова срываются с моего языка прежде, чем я понимаю это, и я знаю, что не смогу забрать их назад. Это не просто невинная шутка. Это обещание.

Хейли только пялится на меня с шоком на лице, а затем быстро поворачивается и убегает.

Боже, как же я влип… но при этом мне это очень нравится.

В этой девушке есть что-то; что-то неосязаемое, но четко видимое… потребность чувствовать себя нужной. Я могу ощутить ее в воздухе — страх перед тем, что ее не увидят и не услышат. Словно она проживает свою жизнь совершенно без чувств. Пристальный взгляд ее глаз говорит намного больше, чем то, что она позволяет увидеть остальным.

Не могу дождаться, когда раскрою его.

Но стоит ли мне?

Черт, нет.

Но я ведь не ожидал, что она появится в моем классе.

Что сделано, того не изменить. Мы занимались сексом, и я сказал себе, что смогу забыть и двигаться дальше, как в случае со всеми предыдущими девушками.

Вот только она не просто девушка.

Она студентка. Моя студентка.

И из-за нее я, кажется, нарушу правила…

* * *

Позже тем вечером

Первое, что я делаю, когда прихожу домой, беру компьютер и отрываю «Фейсбук».

Ничего нового. Я смотрю на нее.

Вчера было то же самое.

Я просмотрел все ее фотографии. Изучил ее страницу. Проверил посты.

Она — развязная девчонка. Любит выпивку и вечеринки весь день напролет, даже если не должна. Она носит яркие цвета — взять хотя бы ее волосы — словно кричит миру о том, что она существует. В ее постах восклицательных знаков и смайликов больше, чем самих слов. Ей также нравится хвастаться своим пирсингом, который, как мне кажется, очень ей идет. Ни разу не видел, чтобы она читала книгу или делала фотки на уроке. Также я не нашел ни одного поста о ее родителях или других членах семьи вообще. Или я плохо ищу.

Чем дольше смотрю на ее страницу, тем больше мне кажется, что я узнаю ее, пусть даже это и одностороннее действие. Может, это превращает меня в извращенца, но я с этим не согласен. По крайней мере, я делаю это наедине… и, по крайней мере, она не знает.

Несколько недель назад, кажется, у нее была вечеринка, потому что я просмотрел видео, где она глушила пиво и слизывала мороженое с живота какого-то парня. Думаю, она действительно любит случайные встречи.

Еще в одном видео она танцует, пока, наверное, подруга ее снимает. Она выглядит пьяной в хлам, но ее танец настолько проникновенный, что завораживает.

Я не могу оторваться от просмотра.

Не могу избавиться от оцепенения после ее танца… и беззаботности, которую она излучает.

Как и я, она ищет выход.

Не могу перестать сравнивать нас.

И это конкретно меня возбуждает.

Ее движения такие соблазнительные, что я тянусь к штанам и начинаю прикасаться к себе.

Мой член уже твердый.

Он был твердым, когда я разговаривал с ней в классе.

Он твердый каждый раз, когда я думаю о ней в душе.

Твердый, когда смотрю на нее в «Фейсбуке».

И становится лишь тверже, когда я понимаю, что это, мать его, неправильно.

Одних прикосновений недостаточно, поэтому я расстегиваю ширинку и вытаскиваю его.

Голодное лицо Хейли смотрит прямо в камеру, и я практически вижу, как ее взгляд просверливает во мне дыру.

Мой член пульсирует от потребности при виде ее фигурного тела в красном платье, и мне хочется кончить на нее. Грязные картинки мелькают перед глазами.

Хейли, нагнутая над столом, с красной от моей ладони задницей, мой член глубоко в ее киске.

Хейли с моим членом во рту, пока я не кончаю, а затем она слизывает все соки с него под душем.

Хейли с раздвинутыми ногами для меня, после чего я вколачиваюсь в нее, пока она не кончает.

Хейли, связанная, в моей постели, с вздернутой вверх попкой, и готовая к тому, чтобы я ее взял.

Я хочу ее.

Так сильно хочу… что кончаю от одной мысли.

Я громко стону, когда моя сперма выстреливает на штаны, на стол, на стену.

Блядь.

Мне слишком было это нужно.

Черт, эта девчонка сведет меня с ума от потребности.

Я вздыхаю. Смотрю на бардак. Теперь придется убирать.

Но я не могу не подумать о том, что в один прекрасный день я заставлю ее убрать это все своим языком.

И этот день может наступить быстрее, чем я думал.

Видите, вот почему я не трахаюсь дважды с одной и той же девушкой… потому что не могу их отпустить.

Это плохо для нас обоих.

Особенно учитывая ее статус моей студентки.

Чтоб меня.

Внезапно звонит телефон, и я смотрю на номер.

Блядь, как раз та, кто мне нужна.

Я не поднимаю трубку. Вместо этого встаю и выхватываю несколько салфеток, чтобы вытереть себя и бардак, который устроил на своем столе. Но как только выбрасываю салфетки, телефон звонит снова, заставляя меня вздохнуть.

Она не сдается, не так ли?

Думаю, дальнейшее изучение страницы Хейли придется отложить на потом.

Глава 6

Хейли

— Смотри, — говорит Лесли. — Я могу выдувать члены дымом.

Она делает затяжку своей сигаретой и выдувает в воздух большой круг, а затем маленькую струйку дыма, которая вроде и похожа на член… но не совсем.

— По-моему, похоже на растянутый носок.

— Да пошла ты. Сможешь сделать лучше?

— Нет, даже пытаться не буду, — отвечаю я. — Я могу только киску выдуть.

— Как? — интересуется она.

Делаю затяжку и выдуваю кольцо.

— Видишь? Дырка.

Лесли прыскает со смеху.

— Это огромная киска. В нее поместится пять членов.

— Уже шесть. Она увеличивается.

Мы обе громко ржем, опираясь о стену учебного здания и глядя на приближающийся трафик издалека. Мне нравится стоять здесь и просто смотреть на людей, словно это моя работа. Это лучше, чем сидеть в классе на лекции. Думаю, мне больше нравится наблюдать за людьми, чем взаимодействовать с ними в реальной жизни. Что бы это, мать его, не значило.

— О, Боже… — внезапно говорит Лесли. — Смотри!

Она указывает на машину на парковке, и я вижу, как мистер Хард выходит со стороны пассажирского сидения. Проходит к водительской стороне и ждет, пока опустится стекло. За ним показывается женщина и скоромно улыбается, высовывая голову в окно. Я не вижу, что они делают, но с меня достаточно. Хорошего это ничего не сулит.

— О-оу… кажется мистер Горячая Попка занят, — указывает Лесли.

Я прикусываю язык.

Затем вижу, как он оборачивается и идет к нам.

— Блядь, повернись, — толкаю ее в бок. — Туда.

— Эй, ты чего творишь?

— Я очень не хочу говорить сейчас с профессором. В классе было довольно странно, — отвечаю я.

— Ладно, ладно.

Мы отходим к торцу здания и ждем. Я выглядываю из-за угла как раз, когда он входит в дверь. Вздыхаю про себя, когда он исчезает из поля зрения. Если она права… блядь. Ненавижу думать об этом, поэтому просто отключаю мысли. Бросаю сигарету на землю и топчу ее.

— Что-то я не настроена сегодня на урок, — говорю я.

— Что? Хочешь прогулять? Снова?

— Ага, почему нет? — пожимаю плечами. — Не то чтобы мы много пропустили. Все уроки записаны и их можно просмотреть онлайн.

— Ага, но он, скорее всего, задаст дополнительную домашку, которую ты не поймешь, если пропустишь занятие.

Я ухмыляюсь, поворачиваясь и отходя.

— Разве не в этом суть?

Лесли хмурится.

— Ладно… ты же понимаешь, что нам скоро тест писать?

— Ага, — пожимаю плечами, — но не сейчас же.

Он все еще стоит там, даже когда я уже отошла на приличное расстояние.

— Идем, — кричу я.

— Нет, думаю, что сегодня я схожу на лекцию, — говорит она.

— Ооооу… — дуюсь я.

— Делай, что хочешь, хорошо? — кричит она в ответ. — Увидимся позже.

— Ладно. Побудь занудой и отрави всем настроение!

Лес показывает мне средний палец, поэтому я показываю ей два. Мы обе улыбаемся, а затем я поворачиваюсь и иду в другую сторону. Не знаю, куда направляюсь, но мне плевать. Просто хочется убраться отсюда подальше.

Бежать. Бежать. Бежать. Это все, что я когда-либо делала.

* * *

Три года назад

Каждый раз, когда я вхожу в свой дом, чувство такое, словно я пришла на похороны, не зная, кто умер.

Занавески задернуты и блокируют солнечный свет, лампа на кухне — единственный источник освещения во всем доме. Витает запах алкоголя и сигарет, смешанный с ароматом специй.

Нахожу маму на кухне, которая, стараясь всеми силами, потом и кровью, делает идеальный томатный суп.

— Привет, — быстро говорю я, пытаясь не отрывать ее от дела, но она все равно поворачивается ко мне.

Большой синяк на ее лице заставляет меня остановиться на полушаге.

— Привет, солнышко! Ты где была?

— Просто гуляла с друзьями, — отвечаю я, заправляя волосы за уши, потому что не знаю, что еще сделать, видя черную отметину на ее лице.

Я делаю, что и всегда, говорю, что и всегда, чтобы не привлекать внимания к тому факту, что сделала бы гораздо больше, даже если бы это была скука смертельная, чтобы как можно дольше не появляться дома.

Она странно мне улыбается, всего лишь, чтобы немного прикрыть синяк волосами.

Мы обе находимся в стадии отрицания.

Внезапно входная дверь распахивается с ударом о стену, впуская темную ярость.

— Я пойду в свою комнату, — произношу я, оглядываясь.

— Маргарет! Я голоден!

Его голос всегда заставляет меня ходить быстрее.

Мне только удается закрыть за собой дверь, как он взрывается.

— Блядь! Почему ты готовишь эту херню? Ты знаешь, что я всегда хочу долбаный куриный суп! — слышу его рев.

— Я подумала, что сегодня сделаю что-нибудь другое… чтобы удивить тебя, — отвечает мама мягким голосом.

— Я ненавижу томатный суп!

Слышу, как что-то металлическое падает на пол, и прекрасно знаю, что это кастрюля.

— Посмотри, что ты заставила меня сделать! — Его голос звучит громче, чем я когда-либо слышала.

Так громко, что мне хочется кричать.

— Убирай это и сделай что-нибудь другое, пока я не выбросил тебя и твою грязную крысу из этого дома! — беснуется он.

Слезы стекают по щекам, но я не хочу их сейчас.

Я чувствую себя такой беспомощной.

Хотела бы я пойти сейчас к маме и встать на ее защиту, даже если она сама отказывается от нее.

Я бы боролась с ним, если бы знала, что у меня хватит на эти силы.

Находясь в тумане, хватаю свой айпод и наушники и вставляю в уши. Они не заглушают шум, пока я не включаю музыку. «Teen Idle» Марины Диамандис начинает грохотать.

Громко, чтобы заглушить звуки ссоры.

Громче, чтобы мне не пришлось слышать мамин плач.

Так громко, что уши почти взрываются, но мне плевать.

Эта музыка — единственное, что у меня есть.

Она заставляет меня чувствовать себя живой в мире, который умирает медленной, жалкой смертью.

* * *

Томас

Настоящее время

Одно пустое место.

Её.

Она думает, что может обыграть меня?

Когда я говорю, что ей нужно быть здесь, я говорю серьезно.

Даю классу задание, чтобы самому поработать в тишине. Открываю ноутбук и ввожу ее имя в «Фейсбук». К счастью, мне не нужно подавать заявку к ней в друзья, чтобы написать личное сообщение.

Томас: Где ты?

Проходит немало времени, но она не отвечает, а я барабаню пальцами по столу, раздраженный тем фактом, что она ослушалась моих правил.

Томас: Отвечай.

Хейли: Нет меня.

Томас: Нет тебя в классе, это точно.

Хейли: С каких пор ты в «Фейсбуке»?

Томас: С тех самых, как встретил тебя.

Я не боюсь признать, что следил за ней. Знаю, что это против правил, но я уже нарушил их, так что от осторожности теперь толку нет. Я просто хочу, чтобы она была здесь. Мне плевать, что придется сделать, чтобы это произошло.

Хейли: Преследуешь, значит?

Томас: Может, если бы ты притащила свою задницу на урок, мне бы не пришлось этого делать.

Хейли: Извини, но мне действительно сейчас не до этого.

Томас: Тебе плохо?

Хейли: Мне все утро плохо. Я даже с кровати не вставала.

Томас: Ты сейчас серьезно? Потому что могу поклясться, что видел тебя возле входной двери в колледж сегодня утром.

Проходит некоторое время, прежде чем она отвечает, поэтому мне кажется, что она не ожидала, что я буду в курсе ее «болезни». Я вижу ложь. Студенты все время пытаются солгать, но со мной это не работает. Особенно, когда врет она.

Хейли: Ладно. Да, я была там. Теперь меня там нет. Просто оставь меня в покое.

Томас: Нет. Ты придешь в колледж. Сейчас же.

Хейли: Почему тебя это так заботит? Запал на меня, что ли?

Томас: Не испытывай мое терпение, Хейли.

Девчонка толкает меня к моему пределу, но я не позволю ей взять верх. Если она меня не послушает, я преподам ей урок… по-своему.

Хейли: Разве это не «строго запрещено» или что-то в этом роде?

Томас: О, мы уже пересекли грань запретного… Знаешь, мне просто любопытно. Скажи мне, от кого ты бежишь? Потому что, как пить дать, не от меня.

Хейли: Я ни от кого не бегу, и уж точно не от тебя.

Томас: Хорошо. Значит, можешь ходить на занятия, как и полагается.

Она не сразу отвечает. Наверное, почувствовала себя прижатой. Хорошо. Иногда ей стоит поучиться слушать. Ходить на занятия — в ее же лучших интересах… И быть рядом со мной. Я мог бы научить ее тому, чему никто другой не в силах.

Хейли: Я не сказала бы тебе, даже если бы что-то было.

Томас: Знаю. И тебе не нужно говорить мне до тех пор, пока ты ходишь на уроки.

Хейли: Иначе что?

Томас: Оо… ты даже не знаешь, на что я способен, но думаю, имеешь представление. А теперь… Пришла. Сюда.

Ответ не приходит, поэтому, думаю, она отключила телефон. Жаль.

Если она не появится в течение десяти минут, не думаю, что у меня получится сдержаться. Не могу поверить, что она снова прогуляла урок.

О чем эта девчонка думает? То, что мы трахнулись, не означает, что она может рисковать своей студенческой деятельностью. Я не позволю ей сделать это. Мне это тоже аукнется, потому как именно я ее трахнул.

Закрываю ноутбук и поднимаю карандаш, глядя, как работают студенты. Я не прерываю их, потому как у меня на уме есть кое-что поважнее. Например, как мне заставить ее заплатить за очередной прогул? Что подойдет в качестве наказания?

Дополнительное домашнее задание, чтобы она могла догнать материал?

Выволочка перед всей аудиторией, чтобы она больше не прогуливала?

Или мне подождать, пока мы останемся наедине, затем нагнуть ее над своим столом и отшлепать по заднице, пока та не покраснеет.

Беру карандаш в рот и начинаю покусывать его, потому что мне нужно что-то, чтобы успокоиться прежде, чем у меня поднимется стояк. Боже, прямо перед студентами.

До чего же это неправильно, но я не могу перестать думать о ней.

Когда она стоит передо мной, я вижу прямо через ее одежду. Воспоминание о ее нагом теле до сих пор такое четкое… словно я не в силах думать ни о чем другом.

Все, что я хочу, это снова трахнуть ее.

А затем я скажу ей, как глупо было тратить время на колледж.

Интересно, почему она это делает. Дело не может быть только во мне… Или, наверное, может.

Но я не настолько отдаю себе должное. В конце концов, я стал для нее всего лишь способом избавиться от девственности.

В ее жизни, должно быть, происходит что-то серьезное, что делает ее такой неосмотрительной. Мне стоило понять. Когда девушка, вроде нее, трахается с мужчиной вроде меня, это не случайность. За этим всегда кроется нечто большее. Как и для меня. Когда урок заканчивается, я выплевываю карандаш и стучу по столу.

— Вот и все, ребята! Пора собираться. Увидимся в понедельник.

Студенты собирают свои вещи, встают и уходят, пока я сижу и пялюсь перед собой. Минута проходит за минутой, но ничего не происходит. Я наслаждаюсь тишиной, пока у меня есть такая возможность.

И когда открывается дверь, я весь во внимании.

Глава 7

Хейли

Открываю дверь и, заглядывая внутрь, вижу, что все места абсолютно пусты. Блядь. Я слишком поздно.

— Заходи.

Все тело напрягается от его голоса, и я сильнее толкаю дверь.

Томас поворачивается в кресле и приветствует меня теплой, соблазнительной улыбкой.

— Хейли. Как мило с твоей стороны прийти.

Он делает ударение на последнем слове, от чего я тут же содрогаюсь.

Проглатываю комок в горле и вхожу в аудиторию.

Томас поднимает карандаш и начинает играть с ним, обыденно вращая его между пальцев и полностью сосредотачиваясь на мне. Под его откровенным взглядом мне приходиться бороться с румянцем, а когда я становлюсь перед его столом, то ожидаю, что он скажет мне о нарушении его же правил.

— Так… ты наконец-то здесь, — протягивает профессор, словно хочет втереть это мне в лицо.

Вскидываю голову и делаю глубокий вдох, но не отвечаю.

— Что заставило тебя прийти?

Снова это ударение на последнем слове… словно он испытывает желание подумать о чем-то более развратном (прим. пер. — увы, но в переводе игра слов теряется. Английское «come», которое здесь использует автор, на русский переводится и как «приходить», и как «кончать»).

— Вы мне сказали.

— Да. Ты должна была быть здесь час или два назад. Сейчас урок окончен. Ты его пропустила.

— Кажется. Мне жаль, — пожимаю плечами я.

— Нет, тебе не жаль, — говорит он, прищуривая глаза. — Но ты все равно вернулась. Почему?

Я сжала губы.

— Не знаю.

— Ты… хотела вернуться.

— Не совсем.

— Вранье. В любом случае, не стоило. Сила убеждения, — ухмыляется он. — Ты вернулась, потому что я так тебе сказал. — Томас откидывается в своем кресле, закидывая ногу на ногу.

— Я вернулась, потому что знаю, что мне нужно было присутствовать здесь.

— Но пришла после того, как я тебе сказал. Почувствовала, словно должна была меня послушаться.

Я хмурюсь.

— Куда вы этим клоните?

Профессор улыбается, затем откатывается в кресле назад и встает.

— Никуда.

Боже, он играет со мной. Снова.

— Ладно, просто скажите мне прямо, — говорю я.

— О, я скажу… — протягивает он, кладя карандаш на стол.

— Чего вы от меня хотите? Хватит игр.

— Никаких игр. Если бы я играл, ты бы узнала. — Он обходит стол, приближаясь ко мне.

Даже не решаюсь моргнуть, боясь, что он окажется прямо за моей спиной и набросится на меня.

Я не боюсь ни его, ни того, что он может сделать. Страх я испытываю лишь перед своим собственным сопротивлением, потому как оно исчезает, когда дело касается Томаса.

— Сегодня ты прогуляла урок. Снова, — произносит он. — Я сказал тебе не делать этого. Так почему ты так поступила? Нравится бесить меня?

Он шагает позади меня, пока я пялюсь перед собой, не желая смотреть на него… Потому что каждый раз, когда я это делаю, то чувствую слабость в коленях.

— Тебе не нравятся мои уроки? Думаешь, что не можешь ничего выучить? Или тебе попросту неинтересно?

— Ничего из вышеупомянутого.

— Тогда что?

Такое чувство, словно он искренне интересуется. Словно ему на самом деле небезразлично мое мнение.

Но зачем ему… Он мой профессор, а я его студентка. И все, так ведь?

Потому что он сам сказал, что на этом все… или нам стоит это продолжить?

Профессоров не волнует интерес студента так, как его волнует мой.

Я почти собралась с духом ответить ему, но вспоминая сегодняшнее утро, машину и женщину, которая привезла его на работу, не могу не задать иной вопрос:

— Сегодня утром… я видела, как вы выходите из машины. За рулем была женщина.

— О…— Томас коротко улыбается, когда я поворачиваю голову. — Так вот в чем дело.

Не говорю ни слова. Не хватало, чтобы я еще открывалась перед ним.

Внезапно его пальцы оказываются на моей шее, снова, а губы располагаются настолько близко к моему уху, что я перестаю дышать.

— Ты ревнуешь.

— Нет, — возражаю я.

— Ничего страшного… тебе не стоит переживать о ней, — шепчет он мне на ухо.

Его пальцы спускаются вниз по моей шее, плечам, по всей спине, оставляя мурашки после себя, пока не останавливаются на моей талии. Томас надвигается на меня сзади всем телом, и у меня не остается другого выбора, кроме как наклониться вперед, пока он удерживает меня.

— Но ты нарушила мои правила, Хейли. Не пришла на урок, даже когда я сказал тебе. Понимаешь, что это значит?

Медленно киваю. Не потому, что знаю, что это означает, а потому, что хочу узнать.

— Я заставлю тебя запомнить мои правила, — шепчет он, на краткий миг позволяя языку коснуться моей мочки, что посылает волны жара по моему телу.

Затем отступает, наполняя воздух густым желанием.

Прежде чем мне удается оглянуться через плечо, звучит его командный голос.

— Наклонись вперед.

Я колеблюсь.

Три секунды.

Вот и все время, что требуется мне на обдумывание.

Мое тело само по себе наклоняется вперед, пока мозг продолжает на меня кричать. Что я творю? Почему я это делаю?

— Ниже. Лицом на стол.

Не знаю почему, но повинуюсь.

Прижавшись головой и грудью к столу, делаю вдох, ожидая следующего действия.

Это безумие. Потеря долбаного рассудка.

Томас нежно ласкает мою спину, скользя ладонью вниз, пока не оказывается на моей заднице… которую жестко сжимает. Я шиплю, прикусывая губу. Воспоминания о нашей совместной ночи всплывают в голове, трусики становятся влажными от одного его прикосновения.

— Ты слишком сильно соблазняешь меня, Хейли… — аппетитно мурлычет Томас низким голосом.

Он движется рукой под мою юбку и грубо задирает ее мне на спину.

Я замираю.

Какого хрена?

Какого хрена… Черт… Какого хрена?

Я содрогаюсь, пока он продолжает путешествовать рукой по моим трусикам на заднице, и мое сердце пускается вскачь. С ума сойти можно. Мы в незапертой на замок аудитории. Кто угодно может войти в любую минуту. Кто угодно может нас увидеть.

И все равно я его не останавливаю.

Не говорю «нет».

И не хочу.

А затем Томас опускается рукой на мою задницу.

Жестко.

— Ты заставляешь меня поступать плохо… плохо, Хейли.

Еще раз.

С силой сжимаю губы, чтобы не сорвалось ни звука.

Его рука — грубая и жесткая, пока он шлепает меня по заднице снова и снова.

Удар обрушивается один за другим, пока обе мои ягодицы не краснеют и не начинают покалывать.

Мое тело выгибается над столом с каждым ударом, который его рука дарит моей заднице. Больно, но не настолько, чтобы заставить меня кричать. Хотя достаточно для того, чтобы мои ноги задрожали от желания.

Это безбашенно, полностью извращенно, и все же я не хочу говорить ему остановиться.

Может, мне просто не хочется предоставить ему удовольствие победы в нашем споре. Или, может, я попросту хочу принять все, что профессор соблаговолит мне дать.

— У тебя такая милая попка… — произносит он мягко, потирая мою болезненную задницу плоской ладонью. Каждое движение заставляет меня дергаться от возбуждения. — Ее стоит почитать. Особенно, когда она покрасневшая. Кто-нибудь говорил тебе это?

Я качаю головой.

Томас хватает мои волосы в кулак и тянет голову назад так, что мне приходится ахнуть.

— Отвечай, когда я задаю тебе вопрос.

— Нет, — говорю я.

— Для тебя «сэр», Хейли. — Он снова сжимает мою задницу, за этот раз сильнее, чем прежде. — Ответь еще раз.

— Нет, сэр.

Я громко стону, когда он обрушивает еще один удар.

— Хорошая девочка. — Практически слышу улыбку в его голосе.

Ожидаю, что он шлепнет меня еще раз, но его пальцы оказываются такими нежными на моей коже, что это заставляет меня расслабиться, мои мышцы отпускают все напряжение, но киска пульсирует так сильно, что я чувствую это всем телом.

Когда больше не чувствую его прикосновение, то пытаюсь совладать с дыханием.

Спустя некоторое время оглядываюсь через плечо.

Его там больше нет. Профессор стоит у другого стола, собирает бумаги и складывает их в стопочку.

Сбитая с толку я выпрямляюсь и опускаю юбку. Томас не смотрит на меня, что удивляет после того, что он только что сделал.

Господи Боже.

Я даже думать об этом трезво не могу.

Что только что здесь случилось? Я медленно делаю шаг назад, пытаясь не издать ни звука. Когда поворачиваюсь, обыскиваю глазами аудиторию в надежде, что не найду никого, кто мог бы подглядывать за нами. К счастью, не вижу ничего, кроме двери, к которой тут же направляюсь.

Прямо перед тем, как мне удается ее открыть, голос Томаса Харда снова проносится по всей аудитории, напоминая мне, кто здесь главный:

— Увидимся в понедельник, Хейли. Не опаздывай.

Глава 8

Хейли

— Вздрогнули! — Лесли чокается о мой стакан своим и отпивает напиток.

Отвечаю ей улыбкой, но пью не сразу.

Обычно я без раздумий опрокинула бы алкоголь в горло, но сейчас настроения особого нет. На вечеринке классно. Вообще-то потрясающе. Множество фонариков, громкая музыка, люди кричат и поют одновременно. Настроение — отличное, и в вечер воскресенья я ничего более и не просила бы.

Но я чувствую себя не в своей тарелке с тех пор, как повстречала Томаса. Что бы я ни делала, абстрагироваться не получается. Будь это вечеринка, поход куда-либо или даже болтовня с Лесли. Ничто не может искоренить его из моего мозга, и это сбивает с толку.

Я не должна думать о подобном, не говоря уже о каких-то чувствах.

Но чтоб меня… разве не приятно было ощущать его руки на себе?

Должна ли я хотеть собственного профессора?

Блядь, нет.

А он явно не должен шлепать своих студенток.

В этом так много неправильного, и все же я не могу перестать думать об этом. Даже сейчас ситуация заставляет меня краснеть. А я не краснею. Никогда.

Черт меня подери. В этот раз я действительно проиграла.

— С тобой все в порядке? — спрашивает Лесли, вытаскивая меня их собственных мыслей.

— Ага, в порядке. Всего лишь думаю о завтрашнем дне.

— Зачем думать о завтра, если у тебя есть сегодня? — Она прикусывает губу и хватает меня за руку, вытаскивая в толпу. — Идем, потанцуем.

— Я с напитком не закончила, — отвечаю, на скорую делая глоток.

— Допей, пока будем танцевать, мне все равно. Просто повеселись и насладись времяпровождением. Тебе это явно нужно. В последнее время ты слишком напряжена.

— И не говори, — отвечаю я, еще немного отпивая, пока мы идем в центр танцплощадки.

— Что-то тебя гложет, — говорит подруга. — Ты по-прежнему что-то скрываешь, да?

Пожимаю плечами и качаю головой.

— Нееее. Тебе кажется.

— Ну да, — улыбается подруга. — В один день я тебя раскушу. Только подожди.

— Конечно, раскусишь… — произношу я, делая последний глоток. — Но сначала… давай оторвемся на этой вечеринке! — Я громко кричу, и толпа подхватывает, затем бросаю стакан в воздух и кружусь.

Словно две бешеные цыпочки мы танцуем, наплевав на то, что подумают другие о наших идиотских движениях. Я попросту делаю, что хочу: трясу бедрами, киваю в такт и наслаждаюсь музыкой. Уплываю в свой мирок, где все идеально и до завтра еще далеко. Мне не хочется быть нигде, кроме как здесь — далеко-далеко от реальности и домашней работы, которую мне предстоит сделать.

Но каким-то образом одна только мысль о ней вытягивает меня обратно в настоящий момент. В голове все еще слышится голос Томаса, повелевающий не разочаровать его.

Проклятье.

— Эй, я возьму еще один напиток. Тебе тоже? — спрашивает Лесли.

— Не-а, мне хватит.

Подруга уходит, а я продолжаю раскачивать бедрами, наплевав на то, смотрит ли кто-нибудь. Какой-то парнишка танцует рядом со мной, и я не против, пока он ко мне не прикасается, не против разговора, но никаких личных подробностей, только веселье. Если у меня спрашивают имя, я его не называю. Меня зовут «рыжей» или «девушкой с пирсингом в носу», что меня полностью устраивает.

Пока они не подходят слишком быстро.

Спустя некоторое время начинаю задаваться вопросом, где застряла Лесли. Наверное, точно где-нибудь напивается. Мне, пожалуй, стоит ее остановить потому что, когда дело доходит до алкоголя, ей сносит крышу. Впрочем, так же, как и мне. Мы пьем, пока не надорвем задницы от смеха, а потом едем домой.

Вот только я нигде ее не вижу. Хмурясь, ищу ее, пока не нахожу возле мини-бара, принимающей какое-то пиво от парня, которого я не то, что не знаю, даже не узнаю.

Иду к ней, наблюдая издалека. Они болтают, но к ним подходит еще один парень и протягивает ей свой телефон. Лесли смеется, словно он что-то ей показывает, но на моем лице улыбки нет. Парень, передавший ей пиво, как ни в чем не бывало подносит пальцы к горлышку бутылки на пару секунд.

Я ускоряю шаг, когда вижу, что Лесли приближает бутылку ко рту.

— Лес, не смей! — кричу я, но уже слишком поздно. Подруга уже сделала глоток пива, а парни рядом с ней растворились в толпе. Блядь.

— Что не так с… — кричит Лесли, когда я вырываю у нее бутылку из руки.

— Туда что-то подсыпали.

Ее глаза расширяются.

— Что?

— Идем, давай убираться отсюда. — Я хватаю ее за руку и тяну через комнату, внимательно всматриваясь в лица людей, которые могли бы нас остановить. Мне известно, зачем они дали ей пиво, и я не позволю им распустить на нее лапы. Я нахрен убью их собственными руками, если они к ней прикоснутся.

— О, Боже… — бурчит Лесли и спотыкается позади меня.

Мне едва удается ее удержать.

— Не падай, — подбадриваю я. — Давай скорее домой.

— Мне нехорошо.

— Знаю, но держись. — Я придерживаю ее рукой под лопаткой и тащу с собой, вглядываясь в лица ребят в комнате. Один из них смотрит прямо на меня, и я понимаю, что это был он. Могу сказать это по его взгляду и на секунду даже раздумываю пойти к нему и выбить из него все дерьмо. Тем не менее оставить Лесли одну я не могу ни на минуту, так что показываю ему средний палец и тащу подругу к выходу.

— К… у… куда м-мы идем? — заикается Лесли, ее лицо стало вялым.

— Домой, — отвечаю я, оттаскивая ее через парковку.

— Куда домой?

— В наше общежитие.

— Оо… точно, — громко хихикает подруга.

— Ты в хлам, — говорю я, усаживая ее на лавку. — Сядь.

— Зачем?

— Потому что мне нужно вызвать такси!

— Ты не умеешь водить?

— Мы приехали сюда не на машине, а на такси.

— Вот же дерьмо. Я забыла, — она снова смеется. — Прости.

— Знаю. Это не твоя вина, — выдыхаю я, набирая номер.

Завершив вызов, сажусь рядом с ней и кладу ладонь на ее лоб.

— У тебя поднимается температура.

Лесли опускает голову мне на плечо.

— У меня такое ощущение, что мне нужно проблеваться.

— На меня только не попади. Отклонись туда. — Я указываю на куст рядом с ней.

— Не знаю. Может смогу сдержаться. По крайней мере, пока не приедем домой.

Похлопываю ее по спине и делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Я закипаю. Как тот ушлепок мог ее опоить? И почему она позволила подобному случиться? Она же знала, что такое может произойти.

— Мне жаль, Хейли, — бурчит Лесли в никуда.

— Тихо-тихо.. — отвечаю, потирая ее ладонью. — Все в порядке. Я рада, что смогла вырвать тебя оттуда прежде, чем они бы пустили в ход руки.

— У меня так голова кружится… Я знаю только, что это что-то плохое. Возможно, ГГБ (прим. пер. — гаммагидроксибутират, наркотик для изнасилования).

Я киваю.

— Хочешь, вызову еще и врача?

— Нее… Просто хочется переспать это все, — зевает подруга. — На меня внезапно такая устааалость накатила…

— Это от наркотика. Всего пару минут назад ты танцевала.

— Отморозки. Мне стоило предвидеть подобное. Эта вечеринка была слишком хорошей, чтобы быть правдой.

— Знаю. А еще там было слишком много парней постарше. И чересчур выпивки, что казалось подозрительным.

— Вот-вот. — Лесли пытается ударить кулачком о мой кулак, но промахивается. — Спасибо… — она поднимает на меня глаза, — за то, что всегда рядом.

— Конечно. Для этого и нужны друзья, так ведь?

— Чтобы останавливать друг друга от пьяного угара. — Она закидывает руку мне на плечи и обнимает. — Чтобы останавливать меня от того, чтобы меня не поимел в фургоне какой-то парень, которого я даже не знаю. Или что похуже.

Я ничего не отвечаю. Только хватаю ее за руку и крепко обнимаю, потому что сейчас это единственное правильное решение.

— Ты сейчас раздавишь меня своими сиськами, — хрипит Лесли, закашлявшись.

Я смеюсь и отпускаю ее.

— Извини.

Она поворачивается ко мне и пожирает глазами, как чокнутая.

— В них сила.

— Сила в алкоголя запахе, — сдавленно хихикаю я.

— Заткнись, Йода (прим. пер. — герой «Звездных войн», отличительной чертой которого было переставлять слова в предложении местами, не теряя при этом смысла).

Я пожимаю плечами.

— Начала ты это сама.

— Хейли… я — отец твой.

Толкаю ее в бок.

— Прекрати.

Она хохочет.

— Прекратить не в силах я.

— Задрот.

— Говорит девушка с рыжими волосами и в трусы с радугой. — Лесли смеется надо мной до того громко, что чуть не давится воздухом.

— Я годами их не носила! — отвечаю я.

— Не могу… забыть. — Клянусь, она сейчас ласты склеит от смеха.

— Ага, сейчас ты ржешь. Но как только уснешь, я надену их на твою задницу.

— Не посмеешь. — Подруга прищуривает глаза, глядя на меня.

— О, еще как посмею…

Мне так хочется это провернуть, что, думаю, осуществлю это дельце сегодня, когда она менее всего ожидает.

А потом нарисую ей на лице член, чтобы мало не казалось.

* * *

На следующее утро

Открываю глаза с ощущением, словно в них кто-то насыпал песка, но четко вижу яркий солнечный свет, пробивающийся через окно. Странно… обычно, когда я просыпаюсь на уроки, столько света не бывает.

Уроки.

Блядь.

Я подскакиваю на постели и хватаю будильник… время на котором я забыла выставить.

— Блядь! — визжу я.

— Хнмммггррр. — Стон Лесли заставляет меня повернуть голову, чего мне не стоило делать, потому как рядом с ее кроватью стоит ведро с рвотой.

— Ну зашибись, — бурчу я, выпрыгивая из кровати.

— Что ты делаешь? — ворчит Лесли.

— У меня урок, — бросаю я, собирая одежду с пола, и только тогда замечаю, что на мне до сих пор вчерашний наряд. Очевидно, я так и не сняла свое красное платье и прямо в нем улеглась спать.

По-видимому, в первую очередь мне хотелось позаботиться о Лесли.

Мне пришлось держать ее волосы полночи, пока она обнимала унитаз.

Зрелище не самое приятное, и вспоминать об этом желания нет. Процесс занял большую часть ночи. Я просто рада нашему везению в том, что в нашем распоряжении оказалась личная ванная, так что больше никому не пришлось становиться свидетелем ночного ужаса. Когда я наконец-то довела Лесли до ее постели и залезла в собственную, я, наверное, забыла выставить будильник.

Блядь.

Из головы совершенно вылетело, что сегодня учебный день.

В спешке одеваясь, я забываю причесаться, оставляя макияж размазанным после вчерашнего. Один носок — фиолетовый, второй — зеленый. Пару не нахожу поэтому приходится довольствоваться этими. Бросаю все, что есть, в сумку, скорее всего, забывая пару вещей.

— Куда собралась? — спрашивает Лесли.

— Ты только что это спрашивала. Боже, забудь. Просто оставайся в постели. Поспи, — бурчу я. Она не в состоянии для уроков сегодня, так что лучше пусть проспится.

— Ладно… — ворчит подруга, слишком уставшая, чтобы вникать в происходящее.

Прежде чем вынестись за дверь, я зашториваю окно, чтобы солнечный свет не мешал ей. Как жаль, что я настолько устала, что не надела на нее мои радужные трусы и не нарисовала член на ее лице. Ну и ладно.

Пока спешу к двери, сверяюсь с часами. Я настолько опаздываю, что уже даже нет смысла появляться на уроке.

Но я пойду.

Я, мать его, буду там потому что… не знаю, почему.

Только знаю, что должна явиться на урок.

Это его урок, в конце концов.

Кто знает, что случится, если я не появлюсь.

Мысль должна пугать меня, но не пугает. Она меня возбуждает.

Будоражит возможностью увидеть, что он для меня приготовил, даже если в этот раз у меня на самом деле есть веская причина отсутствовать. Томас, скорее всего, все равно будет злиться.

Черт.

Даже не знаю, почему меня это так заботит. Должно ли? Неправильно ли это, если мне не все равно?

Парень влияет на меня, как никто другой.

Словно заставляет меня делать то, что, я думала, никогда не сделаю ни для кого другого. И все же я бы сделала это для него только потому, что это сказал он.

Когда наконец прибываю на место, то тяжело дышу от бега, а когда проверяю часы, понимаю, что все равно не успеваю вовремя. Прежде, чем войти, сглатываю комок в горле, а затем выглядываю из-за двери. Снова пусто, и моя смелость уходит в пятки.

Я действительно облажалась.

Уже пропустила три его урока. Неудача ходит за мной по пятам.

— Входи.

Блядь.

От одного его голоса по мне бегут мурашки.

Собираю то, что осталось от моей храбрости и делаю шаг в аудиторию с поднятой головой.

У меня веская причина опоздать, и я это знаю. И все равно оправдания мне нет.

Его взгляд напоминает ястреба, заприметившего себе добычу, когда я ступаю на его территорию. Каждый раз при взгляде на Томаса по моему телу курсирует жар. Я все еще чувствую его обжигающую руку на своей коже, красная отметина с задницы так и не сошла.

Это ненормально.

Но в то же время желанно.

Направляюсь к нему, пока он сидит за своим столом с высокомерной улыбкой на лице. Томас обыденно склоняет голову на бок, когда я останавливаюсь перед ним и бросаю сумку.

— Тебя. Не было.

Он не кажется довольным. Абсолютно.

Прикусываю нижнюю губу.

— Я знаю.

Профессор сужает глаза.

А я додумываюсь до единственного. Опускаю голову, наклоняюсь вперед и произношу:

— Накажите меня.

Глава 9

Томас

Она хочет, чтобы я ее наказал.

Хочет.

Хейли хочет меня.

Отшлепать ее было моей грязной фантазией.

Порочным грехом, который я совершил, когда она вошла в мой класс.

В момент, когда мои руки оказались на ней, я знал, что это было ошибкой, но не смог остановиться.

Когда мне наконец-то удалось обрести над собой контроль и повернуться к ней спиной, она так быстро ушла…

Думал, мне конец.

С вышедшими из-под контроля желаниями мне показалось, что я перегнул палку.

И сейчас она приходит сюда и умоляет о большем?

У меня отвисает челюсть, но мне удается собраться и встать со своего места.

Я не произношу ни слова.

Все, чего хочет мой рот, это поцеловать ее. У него нет желания болтать.

Но девушка пришла сюда не за этим.

Хейли знала, что у нее урок и снова опоздала, но все же посмела переступить порог моего класса.

Да она из ума выжила. Или, может, ищет дополнительный стимул. Стимул, который я ей с радостью дам.

Делаю шаг к ней, осторожно обхожу стол и наблюдаю за ней. Но она не двигается с места. Словно настроена на то, что я снова ее отшлепаю. Будто знает, что это единственный способ исправить ее ошибку, даже если это так чертовски неправильно…

Это то, чего я хочу. В чем нуждаюсь. Чего жажду.

И что также нужно ей.

Когда становлюсь позади нее, не могу не восторгаться ее попкой. Каждый раз при взгляде на Хейли я вижу ее такой, словно никогда прежде не видел — вот насколько она драгоценна для меня. Особенно, когда эта девушка наклоняется над моим столом и в таком положении умоляет меня отшлепать ее.

— Ты понимаешь, о чем просишь меня?

Она кивает.

— Да.

Ухмыляюсь и прикусываю нижнюю губу.

— Надеюсь, ты знаешь, что я как следует наслажусь процессом.

Я хватаю замок на ее ширинке, тяну вниз и расстегиваю пуговицу, стягивая джинсы и трусики вниз одним рывком. Девушка даже не дергается, когда я кладу руки на ее голую кожу и потираю. Попка такая холодная… я мог бы согреть ее.

УДАР!

Звук моего шлепка разносится по аудитории — музыка для моих ушей.

Следующий приходится на вторую ягодицу, и она вздрагивает на столе всем телом.

Третий заставляет ее приподняться на цыпочки.

Кладу ладонь на ее спину и произношу:

— Не двигайся.

Хейли рвано вдыхает, а я нежно ласкаю ее попку.

Затем отвешиваю еще один шлепок.

Каждый удар становится тяжелее предыдущего.

Я продолжаю до тех пор, пока ее ягодицы не становятся красными, а кожа блестит от моих отпечатков. Прекрасное зрелище.

С последним ударом ее тело дрожит, а мой член напрягается в штанах.

Скольжу взглядом по ее голому заду и всему телу, задерживаясь на лице, прижатом к столу.

Чертов ад.

Это слишком.

Мои руки инстинктивно движутся к паху, расстегивают ширинку; я не думаю дважды. Вытаскиваю готовый член и начинаю массировать его. Одной рукой ласкаю ее мягкую, красную попку, пока второй обрабатываю себя. Я не в силах остановиться, даже если бы хотел, чего и не делаю.

Чувствую себя одержимым.

Поглощенным мыслью кончить на ее задницу с отпечатками моей ладони.

Хейли молча лежит на столе, медленно и размеренно дыша, пока я скольжу пальцами по ее заду к сердцевине. Она кратко содрогается, когда я без малого прикасаюсь к ее плоти, но затем отнимаю пальцы, чтобы продолжить ласкать попку.

Молчание между нами оглушает, но лишь доставляет мне удовольствие, пока я скольжу рукой по головке. Предэякуляционная жидкость служит в качестве смазки, которую я распределяю по своему стволу, увеличивая скорость. Стоны вырываются из моего горла, когда я нависаю над красной попкой девушки и крепко сжимаю ее.

Пальцами впиваюсь в ее плоть и стону, когда кончаю.

Сперма выстреливает на ее задницу, стекая к щелке, пока я высвобождаюсь на нее.

Боже, какое же это обалденное чувство… и в то же время, такое неправильное, но, блядь, как же хорошо.

Когда заканчиваю, вытираю член о ее кожу и прячу в штаны.

Тянусь к ее джинсам и подтягиваю их вверх, прикрывая трусиками ее голую, разукрашенную спермой, попку.

Она ахает.

— Какого х…

— Даю тебе то, что ты заслужила.

На ее щеках проступает румянец. Фактически такого цвета, как и ее попка.

Я застегиваю пуговицу и ширинку на ее джинсах.

— Ты не снимешь это до конца дня.

— Что? Почему? — спрашивает она, поворачиваясь.

— Потому что я так сказал, — отвечаю ей с ухмылкой.

Кладу палец на ее губы.

— Шшш…

Хейли бросает на меня сердитый взгляд.

— Не надейся, что…

— Я ожидаю, что ты останешься здесь и заткнешься. — Дарю ей улыбку, а затем прохожу к одному из столов, беру стул и несу к своему столу. — Садись.

Вскидываю голову и указываю взглядом на него, чтобы до нее дошло.

Девушка кривится, когда попкой соприкасается с твердой поверхностью, но затем ерзает, сжав зубы, словно отказывается признать, что: а) у нее щемит задница, б) ей придется ощущать на себе мою сперму весь день.

Сдержать улыбку при этой мысли не получается.

Проходя к противоположному концу стола, пытаюсь избавиться от грязных мыслей в голове. Я отшлепал ее, а затем подрочил, пятная ее трусики своей спермой. Ощущение от этого было чертовски незабываемым, но сейчас мне не по себе. Чувствую себя не в своей тарелке оттого, что девчонка соблазнила меня это сделать.

Подобного не должно было случиться, поэтому я притворюсь, словно произошедшее нам померещилось.

Я сажусь напротив нее и тянусь к бумагам на столе.

— Эм… что ты делаешь? — спрашивает Хейли.

— Принимаю твою домашнюю работу.

— Домашнюю работу? — голос девушки звучит так, словно она не понимает, почему я вообще заставил ее сделать это. Словно я не ее учитель, и это не аудитория.

— Именно, — отвечаю я, кладя перед ней бланк с вопросами, — и ты сделаешь ее прямо сейчас передо мной.

— Зачем?

— А разве не очевидно? — веду бровью я. — Ты пропустила урок. Теперь догоняй.

Она кривится.

— Ты же не серьезно.

Я тут же хмурюсь.

— Похоже, что шучу?

Девушка вздыхает, откидывается на спинку и скрещивает руки.

— Нет. Я тебя не понимаю.

— Здесь нечего понимать, Хейли. Я — твой учитель, ты — моя студентка, и это значит, что ты делаешь свою домашнюю работу, когда я тебя прошу, и получаешь дополнительные задания, если прогуливаешь.

— А почему я должна это делать? — спрашивает она.

Улыбаюсь ей и наклоняюсь над столом.

— Потому что мне это от тебя нужно.

Мы упираемся друг в друга упрямыми взглядами. Спустя некоторое время она снова садится ровно и сморит на листок перед собой.

— Не могу.

— Почему это? — спрашиваю я.

— Ручки нет, — пожимает плечами Хейли, улыбка на ее лице расплывается от уха до уха.

— С этим я могу помочь, — тянусь в ящик, вынимаю ручку и кладу поверх бланка. — Вот, теперь можешь.

Она снова громко вздыхает, пялясь на листок.

Затем опять поднимает на меня взгляд. Я даже глазом не веду. Как и она.

— Можно мне сначала хотя бы в уборную сходить?

— Нельзя, — твердо отвечаю я.

Девушка хмурится. Вздохнув еще раз, поднимает ручку, но роняет ее на листок. Негромкое бурчание вырывается из ее рта, но расслышать не получается, поэтому я спрашиваю:

— Прости, что ты сказала?

— Ничего, — отвечает она, обводя ответ.

— Повтори, — произношу я.

Хейли кратко смотрит на меня и сужает глаза.

— Я сказала, что ты конченый придурок, — произнесено с крохотной ухмылкой. — Надо было принимать «ничего» за ответ, когда у тебя был такой шанс.

— А может, это тебе стоит принять во внимание сказанное мной о том, что ты должна приходить на урок, чтобы подобного не случалось? — улыбаюсь ей в ответ.

Она ведет бровью, но затем возвращает внимание к вопросам на бланке.

— Так… теперь, когда я наказал тебя за опоздание и прогул… объясни, почему тебя не было.

Хейли обдумывает прежде, чем ответить:

— Я проспала, но у меня была веская причина. Моя подруга, Лесли… вчера на вечеринке попала в неприятности. Ей подсыпали наркотик, и мне пришлось везти ее домой. Всю ночь ей было плохо, и я едва ли спала.

— О…

Черт. Почему она не сказала мне раньше? Впервые у нее есть весомая причина для опоздания. Она не заслужила эту порку. И мою сперму на своей заднице. Ладно, может, последняя часть была не наказанием, а, скорее, поощрением для меня.

— Нужно было сказать мне, — произношу я. — Тогда я бы не…

В ее глазах внезапно просыпается решимость.

— Я попросила об этом.

Не могу не нахмуриться, затем прищуриваюсь.

— Ты эксцентричная…

— Спасибо, наверное, — отвечает она, обводя в кружок еще один ответ на листе.

Хейли слегка ерзает на стуле и прикусывает губу.

— Больно? — спрашиваю я.

— Что? — девушка поднимает взгляд.

Указываю подбородком.

— Я про задницу.

— Ага…

— Хорошо. В следующий раз не будешь опаздывать.

Я ухмыляюсь, когда ее глаза округляются.

— Кажется, ты сказал...

— Никаких разговоров. Просто закончи домашнюю работу.

— Если я это сделаю, — произносит она, указывая на лист, — потом я могу пойти домой?

Киваю.

— Но… — наклоняюсь вперед и смотрю на нее полуприкрытым взглядом. — Ты не уйдешь, пока я не останусь довольным. Очень довольным.

Глава 10

Томас

Подобные игры с ней могут привести меня к неприятностям. Большим. Например, уничтожить мою карьеру, но, честно говоря, не уверен, что мне теперь есть дело.

Я пытался.

На самом деле, блядь, пытался бросить этот глупый фарс.

Приложил усилия, чтобы не показать, кто я на самом деле и что люблю.

Но у меня больше нет сил. Особенно, когда она рядом, толкает меня к каждому из моих пределов.

Я падок на женщин, которые бросают мне вызов, а она относится именно к тому типу девушек, которые кажутся мне соблазнительными.

Понимаю, что использую ее для своей выгоды, и это плохо.

В этом вообще нет ничего хорошего.

Но, по крайней мере, теперь я могу стать для нее наставником в дополнительной работе, чего у нее не появилось бы в ином случае. Факультативные уроки, домашняя работа, помощь ей после занятий… любым способом, о котором я мечтаю.

То есть могу делать все, что нужно, чтобы донести до нее свою точку зрения.

В этом случае порка будет означать, что я не стану мириться с опозданием.

Только ей нужно научиться высказываться и говорить мне, что происходит, чтобы я мог подстроиться. Например, случай, когда ее подруге было плохо: забота Хейли о ней являлась важной деталью, о которой мне стоило знать, чтобы я не наказывал ее за то, что она сделала что-то хорошее.

Пробегаюсь пальцами по волосам, ерзая в своей постели. Боже, я на самом деле не могу перестать о ней думать. Становится только хуже день ото дня. Не скажу, что жалуюсь. По крайней мере, она может отвлечь меня от кое-чего другого…

От мыслей, которые я отталкиваю в миг, когда они только начинают зарождаться в голове.

На данный момент помимо работы, Хейли — единственная яркая точка в моей жизни, что говорит о многом. Девушка, кажется, убивает боль, как ничто другое.

Я пялюсь на баночку болеутоляющих, стоящую на ночном столике, и не решаюсь взять хоть одну таблетку.

С ней бы стало легче уснуть.

Но я не хочу этого. Не хочу продолжать полагаться на эти таблетки, что окунут меня в состояние счастья. Или в сон. Но я знаю, что поможет.

Мысли о ней.

В последнее время она часто мне снится… и не только. Каждую ночь я ловлю себя на том, что просматриваю ее фото на странице в «Фейсбуке», чтобы получше ее узнать. Может, это превращает меня в сталкера, но мне плевать.

Поэтому я тянусь к телефону и ищу их, как и в прежние пару дней.

Это вызывает у меня улыбку.

Ее лицо заставляет меня почувствовать тепло и желание, а тело делает твердым и жадным.

Не думая, жму на иконку набора сообщения и начинаю печатать.

Томас: Надень что-нибудь милое на завтрашний урок.

Хейли: Извини, но зач ты пиш мне в «Фейсе»?

Томас: Потому что могу. И прекрати использовать эти ужасные сокращения. С грамотой ты знакома.

Хейли: Боже. Дерганый? Нужно еще раз подрочить?

Томас: Мне нужно, чтобы ты вела себя нормально, иначе я снова подрочу на твою задницу. А теперь скажи, наденешь ли ты завтра что-нибудь милое?

Хейли: Милое? Типа розовых носочков и футболки с единорогом, или наряд японской школьницы?

Томас: Ты знаешь, что я имею в виду.

Хейли: Ладно… я понимаю, к чему это клонит. Но зачем?

Томас: Не задавай вопросы, на которые уже знаешь ответ. Увидимся завтра.

Хейли: Или что?

Томас: Не испытывай мое терпение.

Хейли: Прости, не могу сдержаться. Я бунтарка.

Томас: Если не прекратишь дразнить, то снова тебя выпорю.

Хейли: Это угроза или обещание?

Томас: Спокойной ночи, Хейли.

Хейли: Хочу знать, зачем я это сделаю.

Томас: Ложись спать.

Выключаю телефон и кладу его на ночной столик.

Если она снова ответит, завтрашний день грозит ей неприятностями. Большими на этот раз.

Но я подозреваю, что не напишет.

В конце концов, Хейли наконец-то усвоила, что происходит, когда не слушаешься своего учителя…

* * *

Хейли

На следующий день

Это же смешно.

Я выгляжу смехотворно.

Почему? Да потому что надела белую мини-юбку с чулками, короткий топ на пуговицах и высокие шпильки. Я выгляжу, как шлюха с лицензией. Словно могу выйти так на улицу прямо сейчас и мне в лицо швырнут деньги.

Вообще-то, это хорошо. Деньги мне нужны.

Хотя я не стала бы продавать свое тело ради них, но, если бы кто-то захотел, позволила бы бросить деньги мне в лицо.

Черт, я действительно выгляжу круто… и абсолютно не похожей на себя.

В любом случае это не подобающий наряд для учебы, но кому какая разница?

Мне никакой, это точно.

Если люди хотят пялиться, пусть пялятся.

Томас попросил меня сделать это, поэтому я так оделась.

Да, я делаю это для него.

Да, я потеряла все свои мозги.

То есть после того, что сделал профессор — кончил на мои трусики и заставил меня носить их весь проклятый день — мне стоило бы рвать и метать. Но я не злилась. Ну, сначала действительно была в ярости, но, когда впервые села и почувствовала тепло, стекающее по моей щелке, меня это завело.

У меня не получалось выбросить его из головы. Весь день. Все, о чем я могла думать, это его сперма и ощущение ее, смешанной с моими собственными соками.

Я просто знала, что он планировал это с самого начала.

Заставить меня фантазировать о нем… Вот какое у него намерение.

А теперь вот это.

Одеться куклой.

Даже не знаю, почему наслаждаюсь этим.

Мне нравится быть развратной и неправильной.

— Ого, ты выглядишь… — начинает Лесли, проходя мимо. — Другой.

— В хорошем смысле? Или в ужасном? — поворачиваясь, спрашиваю я.

— Ни в том и ни в другом. Без комментариев, — она поджимает губы, но осуждение из ее взгляда никуда не делось.

— О, да ладно. Скажи мне, что думаешь на самом деле.

— Неее-ааа, — подруга качает головой. — Ты — это ты.

— Нет, мне нужно знать. Говори прямо.

— Не хочу быть сукой.

— А чем отличается «быть сукой» от твоего поведения в любой другой день? — спрашиваю я, ведя бровью.

Лесли закатывает глаза.

— Да пошла ты. Ладно, хорошо, ты выглядишь, как потаскуха. Теперь довольна?

— Да, — ухмыляюсь я.

— И что в этом хорошего? — спрашивает она, когда я беру свой рюкзак.

— Потому что это именно то, к чему я стремилась.

— Ты ищешь работу на стороне, или что? Господи, Хейли, я знаю, что в твой первый раз ты повеселилась, но я бы не стала торговать собой на улицах.

— Расслабься, — отвечаю со смешком, — и не собираюсь.

— Тогда зачем? Кого ты пытаешься впечатлить? Тебе снова нужно трахнуться?

— Нет, почему ты так думаешь? Разве девушка не может хоть иногда сменить свой имидж?

— Зависит от того, действительно ли эта девушка — долбаная шлюха, — вздыхает Лесли. — Хейли, ты не потаскушка. Знаю, что сама сказала, но это была лишь шутка.

Опускаю ладонь на ее плечо.

— Да знаю. Остынь. Я не собираюсь становиться настоящей шлюхой. Мне некого впечатлять, — я прохожу мимо нее.

— Что ж, с тобой явно не всё в порядке, это я знаю наверняка, — вздыхает она. — Но, кажется, вижу, что это делает тебя счастливой? А если ты счастлива, значит, и я тоже.

Мне не хочется продолжать этот разговор прямо сейчас. Может, я расскажу ей о нас с Томасом когда-нибудь, но не сегодня.

— Отлично. Ну что, идем?

Подруга проверяет часы, не понимая.

— Так… у нас еще около получаса. К чему спешка?

— Меня не было на двух прошлых занятиях, поэтому хочу наверстать с домашкой.

— Ладно, — Лесли хмурится, и мне кажется, что она видит прямо сквозь мой фарс.

— Значит, вскоре увидимся?

— Ага, пофиг. Иди. Я приду. Не переживай.

Киваю и машу ей, выхожу за дверь и сбегаю вниз по лестнице.

Не знаю, почему, но я улыбаюсь от уха до уха. Возможно, из-за нервов оттого, что на меня смотрят, потому что буквально все поворачивают головы, когда я прохожу.

Или, может, потому что не могу дождаться, когда наслажусь выражением на лице Томаса в момент, когда он меня увидит.

Потому что это единственное, о чем я могу сейчас думать, пока иду в его класс.

Как заставлю его взгляд сфокусироваться только на мне.

Как у него возникнет стояк от взгляда на мое тело.

Какой эффект я на него окажу.

Потому что внимание, которое он мне уделяет, — нечто, что больше никто не в силах дать, — нравится мне больше всего в наших встречах.

Набираю побольше воздуха в легкие, открываю дверь в аудиторию и обнаруживаю, что она пуста. Еще раз хорошенько осматриваюсь, но его здесь, и правда, нет. Я прохожу по коридору, минуя двери с маленькими металлическими табличками с именами. Наконец-то на пятой двери выгравировано «Томас Хард».

Тянусь к дверной ручке, но затем понимаю, что он может быть занят, а мне бы не хотелось его беспокоить.

Странно.

Обычно мне хочется побеспокоить всех.

Как правило, я наслаждаюсь тем, что бешу людей.

Но не его.

Он на сто процентов не входит в круг этих людей.

Ну, разве что… может, немножко.

Я имею в виду, та порка явно задела меня.

Не уверена, понравилось мне это или нет. Было болезненно или возбуждающе. Но она вызвала смущение. Я до сих пор не могу перестать задаваться вопросом, сделает ли он это снова… потому что мое сердце бьется быстрее только от одной мысли об этом.

— Входи. — Его громкий голос заставляет меня сиять.

Толкаю дверь и становлюсь посредине проема, ожидая, что он поднимет на меня глаза, и когда он это делает… взгляд на его лице будит во мне желание снова нагнуться над его столом.

Чтоб меня, это так неподобающе.

Я порочная, но нахрен это.

— И? — произношу я.

— Вау… — бурчит Томас, вскидывая бровь. — Ты действительно не поленилась, не так ли?

— Не-а, — делаю шаг в кабинет.

Он отъезжает в кресле назад и встает, рассматривая меня на расстоянии.

— Закрой дверь.

Делаю, как сказано, а затем иду к его столу, когда профессор выходит мне навстречу.

— Немного перестаралась, не находишь? — раздумывает он, поправляя пуговицы на рубашке, словно они ослабли.

Пожимаю плечами и опираюсь задницей о его стол.

— Сам просил об этом.

— Я попросил тебя одеться сексуально… — он становится передо мной.

— А это не эротично? — я развожу руки в стороны, показывая на свой наряд.

Левый уголок его губ дергается вверх в соблазнительной улыбке, и я задерживаю дыхание, когда Томас наклоняется ко мне.

— Это слишком возбуждает.

Глава 11

Томас

Поверить не могу, что она сделала то, что я сказал.

Ну, немного попахивает экстримом, но попытку я ценю.

Кроме того, не каждый день для меня одеваются в нечто подобное. Стоит получать от этого удовольствие.

— И? — бурчит Хейли.

— Ты как раз вовремя… — протягиваю в ответ.

— Ага, ну… — девушка берет прядь волос и начинает с ней играть.

Хватаю ее запястье прежде, чем она убирает локон за ухо.

— Не надо. Мне нравится, когда они распущены.

Она медленно опускает руку, но я так и не отпускаю ее запястье. Даже не планирую.

Кладу ладонь на стол рядом с ней и наклоняюсь ближе.

— Ты заставила меня отшлепать тебя вчера, — мурлычу совсем рядом. — Почему не злишься? Испугалась?

— Потому что ты не опасен. Не для меня, — отвечает она мне, глядя такими полными соблазна глазами, что пробуждает желание поцеловать ее.

— Опасен, когда ты меня не слушаешься.

— Ты со всеми студентами такое проделываешь? — спрашивает Хейли, закрывая глаза, когда я приближаюсь еще на пару сантиметров.

— Что? Шлепаю или устанавливаю дресс-код?

— И первое, и второе…

— Я никогда и ни с кем не делал подобного, — шепчу я.

Ее губы такблизко, что я практически ощущаю их вкус.

Нахрен все, мне можно.

Я набрасываюсь на ее вкусные губы с поцелуем, захватываю, беря их, словно она принадлежит мне.

Мне до лампочки, если придется наказать ее позже.

Насрать, что я должен вести себя, как ее преподаватель.

И мне как пить дать по барабану, что кто-то может застукать нас здесь.

Мой поцелуй — мягкий и чувственный, я не хочу спешить, но мне становится тяжело сопротивляться. Мне бы хотелось сказать, что каждый поцелуй может стать последним. Что всякий раз, когда я вижу ее, это больше не повторится. Что когда я думаю о ней ежедневно, то представляю ее как мою студентку, а не девушку, которую жажду.

Но не могу.

Не могу, мать ее, перестать думать о ней так, как не должен.

Держаться на расстоянии — невозможно, когда ей приходится находиться здесь каждый гребаный раз… И когда она виляет своими прелестями перед моим лицом вот так. Но, может, мое долбаное расстройство по причине того, что я не могу иметь ее по-своему, сработает.

Подхватываю ее за талию и усаживаю на стол. Хейли хихикает, но я заглушаю ее смех поцелуем. Языком проталкиваюсь между ее губ и облизываю их, так как она с готовностью их приоткрывает, позволяя мне проникнуть внутрь. Я всасываю ее губы, а мой язык свободно орудует у нее во рту, касаясь даже нёба.

Тяжело дыша, отрываюсь от нее на мгновение и наслаждаюсь блеском в ее глазах.

Я знаю, что она тоже этого хочет.

Мне не нужно спрашивать, а ей — говорить. Все написано у нее на лице.

— А ты плохая девочка… знаешь, да? — мурлычу я, затем прижимаюсь поцелуем к ее шее.

— Знаю, тебе не обязательно напоминать мне об этом.

— А также колкая на язык, — я сильнее всасываю кожу, что заставляет ее застонать.

Оставшаяся на ее шее красная отметина вызывает у меня улыбку.

— Тебе придется сказать своей подруге, что это сделал другой парень.

— Почему? — хмурится Хейли.

— Потому что между нами ничего не может происходить и сейчас тоже ничего не происходит. Ты понимаешь?

— То есть, это не ты целуешь меня сейчас? — произносит она с шаловливой ухмылкой.

— Именно, — улыбаюсь я и оставляю еще один поцелуй на ее губах. — Мы вообще никогда не целовались.

Отпускаю ее губу, в последний раз едва ощутимо прикусив ее, а затем провожу пальцами по ее юбке, забравшись достаточно высоко, чтобы коснуться ее сладких губ через ткань трусиков.

Девушка прикусывает губу и ахает.

— Нравится? — спрашиваю ее.

Получаю в ответ кроткий кивок.

Протискиваю пальцы под ткань трусиков и медленно стаскиваю их, восторгаясь видом обнажаемой киски.

— Знаешь, что еще мы не делаем? — Ныряю рукой между ее бедер и обхватываю ее там. — Я не прикасаюсь сейчас к твоей сладкой маленькой киске. И мы определенно не собираемся трахнуться прямо здесь.

Хейли стонет мне в рот, когда я мягко ее поглаживаю.

— Боже, да ты обалденный возбудитель, — шепчу я. — Всегда опаздываешь, заставляешь меня злиться.

— Ничего не могу поделать. Настолько скучный у тебя урок, — произносит она.

— Вот, ты просто пытаешься свести меня с ума, — шлепаю ее по ногам. — Раздвинь.

— О... — бормочет она.

— Я предупреждал не злить меня.

— Да, ну, ты же отморозок, так что...

Я склоняю голову.

— Когда это я повел себя с тобой как отморозок?

— Когда сказал, что не знал, что в бар приходят студенты, и тебе нужно найти другое место, чтобы остыть.

— О... да, ну, с тобой там была твоя подруга. Мне нужно было что-то сказать.

Девушка сжимает губы, затем закрывает глаза. Верит она в мое объяснение или нет — не имеет значения.

Все, что важно, это то, что я хочу ее. Сейчас.

— Хватит болтать. — Я раздвигаю ее ноги и провожу указательным пальцем вверх и вниз по щели, пока ее влага не покрывает мои пальцы. Затем щелкаю по клитору, с нетерпением наблюдая, как она тихонько стонет.

Кладу одну ладонь на ее рот.

— Тсс... — бормочу я. — Не хочу, чтобы кто-нибудь услышал, как ты кончаешь. А ты?

Девушка качает головой.

Я играю с ней, пока клитор не увеличивается, и она не начинает задыхаться, затем ввожу в нее палец. Хейли ахает, втягивая меня в себя, пока я крепко удерживаю руку на ее губах, чтобы не дать вырваться ни звуку.

— Я знаю, что ты хочешь застонать... И поверь мне, когда скажу, что в этом мире нет ничего, что мне хотелось бы услышать больше. Но за дверью студенты, а кабинет не заперт.

Ее глаза открываются на секунду, в них вспыхивает ужас, поэтому я отвлекаю ее пальцами. Трахаю одним до тех пор, пока она не успокаивается, а затем добавляю второй, чтобы она ощутила наполненность. Продолжаю, пока девушка не начинает дрожать, пальцы ее ног подгибаются, когда она приближается к пику.

— Ты дрянная девочка, Хейли? Собираешься пропитать мой стол своими соками?

Она кивает, стоная в мою руку.

— Тсс... ни звука. Просто кончи от моих пальцев. На мою руку...

Хейли содрогается, на секунду закатывая глаза. Затем ее мышцы сжимаются вокруг моих пальцев, и по ним стекает влага. Мой член оживает от вида передо мной.

— Прекрасно... — шепчу я, пока она делает быстрые и краткие вдохи через нос. — Хорошая девочка. Отлично справилась.

Я отнимаю руку от ее рта и пальцы от киски. Ничего не могу с собой поделать: подношу их к носу и вдыхаю запах. Что-то в аромате возбужденной женщины заводит меня, как ничто другое. Боже, это лишь усиливает желание трахнуть ее.

Прикладываю пальцы к губам и провожу языком, пробуя ее вкус самыми крохотными движениями.

Это конец.

Хватит дразнить зверя, пора передать ему контроль.

— Моя очередь.

Я хватаюсь за узкую белую рубашку на пуговицах и разрываю ее. Одна из верхних отлетает, укатываясь в неизвестном направлении, но я не обращаю на нее внимания. Одним махом все — от ручек и документов до степлера — улетает со стола. Хейли взвизгивает, когда я усаживаю ее на поверхность и снимаю бюстгальтер, обнажая розовые затвердевшие соски.

Облизнув губы, начинаю:

— Такая невинная... и подумать только: ты была девственницей в нашу первую встречу.

— Я и прежде прикасалась к парням, — звучит внезапный ответ.

— Что? — хмурюсь я.

— Ну, они прикасались ко мне, и я прикасалась к ним… но я никогда не трахалась до тебя. Хм... неважно. Слишком много информации.

— Да, многовато, — бормочу я и тяну за один из ее сосков указательным и большим пальцем. — Но никто из этих парней не идет ни в какое сравнение со мной, не так ли?

— Нет, о Боже, нет. — Ее стон — смесь боли и удовольствия. Как раз мне по нраву.

— Ты трахаешься со взрослым мужчиной, Хейли. Думаешь, справишься с этим? — Я тяну за ее соски, пока из ее рта не вырывается краткий крик.

— Да! Если ты прекратишь мучить меня и просто трахнешь. Проклятье…

— Тебе стоит кое-что узнать обо мне, Хейли: никогда не говори со мной подобным тоном. Потому что я заставлю тебя заплатить. — Я скручиваю ее соски и отпускаю, только чтобы повторить.

— Блядь! Хорошо, ладно. Да, мать твою. Ты прав. Не буду. Прости.

— Хорошо. Теперь... раздвинь для меня ноги. Покажи, какая ты послушная девочка.

Хейли нерешительно разводит колени в стороны, возможно, неуверенная в том, что я с ней сделаю.

Но у меня на уме лишь одно.

Тянусь в карман за кошельком и вынимаю презерватив, который на всякий случай всегда ношу с собой. Не для того, чтобы трахать случайных встречных, конечно. Я бы никогда этого не сделал. Но мне всегда нравилось быть готовым к таким случаям.

Расстегиваю молнию и вытаскиваю член. Затем разрываю пакетик и раскатываю презерватив по стволу.

— О, Боже... — Хейли поднимает голову и округляет глаза, зрачки в которых расширяются при виде моего члена.

— Он уже кончал в тебя, поэтому сможет повторить, — выдаю я ей с улыбкой. — И если захочешь настоящей игры, то позже я трахну твою тугую попку.

— Что? — У нее отвисает челюсть.

— Не волнуйся, оставлю ее на потом... вместе со всеми другими развратностями, которые запланировал. — Не могу побороть кривую ухмылку на лице, когда вижу страх в ее глазах. Я никогда не понимал, что секс с девственницами может приносить такое веселье, пока не трахнул ее.

— Запланировал? Я думала, это один раз.

— Нет, черт возьми... — произношу я, ведя членом по ее складкам.

Из нее вырывается стон.

— Но ты говорил... что-то о профессионализме...

— Нахрен профессионализм, — возражаю ей. — С меня его хватит.

— ...и отношениях между учителем и студенткой, — добавляет она.

Я облизываю губы.

— В точку. Отношения между учителем и студенткой. Потому что я собираюсь научить тебя, как трахаться и быть оттраханной. А теперь не двигайся.

Я выравниваю ствол и вхожу в нее. Хейли ахает и обхватывает одну свою грудь рукой. Ухмыляюсь и вытаскиваю член, только чтобы снова войти. Схватив за лодыжки, трахаю ее жестко и быстро, вбиваясь каждым сантиметром.

Пот скатывает по моему лбу, когда я вхожу в нее, желая заявить права на каждую ее часть.

Не знаю, что такого в этой девушке, что превращает меня в дикаря, такого сумасшедшего и похотливого, но я больше не буду бороться с ней. Она взрослая женщина и сможет принять все.

— Черт, ты такая узкая, — бормочу, врезаясь в нее. — Посмотри, Хейли. Смотри на меня, когда я трахаю твою киску так, как ее нужно трахать.

— О, Боже. Если секс всегда такой, он нужен мне каждый день, — говорит девушка, вызывая у меня слабый смех.

— Если захочешь, можем это устроить, — отвечаю ей.

Нахожу пальцами клитор и щелкаю, заставляя ее громко застонать.

— Я хочу, чтобы ты снова кончила. Позволь мне почувствовать это членом.

— Господи, ты единственный человек из всех моих знакомых, который хочет, чтобы я так бурно кончала, — отвечает она мне.

— Ты знакома с мальчиками, Хейли. С мальчиками. Я не гребаный пацан и трахаюсь, естественно, не как они. — Отвешиваю ей шлепок по груди, что заставляет ее взвизгнуть.

— Пошел ты! — кричит Хейли. — Зачем ты это сделал?

— Затем… — ударяю по второй, — что не потерплю твоих поганых словечек. Пора тебе научиться хорошо себя вести, и, если не хочешь слушать, значит, возможно, я смогу вбить это в тебя своим членом.

— Не вижу в этом смысла, — говорит она.

— Продолжай болтать, и завтра я отшлепаю твою задницу, — рычу я, подобный ответ заставляет меня трахать ее еще грубее.

— У нас нет твоего урока завтра.

— Неважно. Я беру что и когда захочу, и ты даешь мне все, что я требую. Мы. Поняли. Друг. Друга? — Каждое слово — очередной шлепок.

— Да.

Тянусь к ее клитору и покатываю его между двумя пальцами.

— Да, что?

— Да, сэр! — стонет она.

— Умница. Продолжай и, может быть, я немного смягчусь. — Я так глубоко вбиваюсь в нее, что стол скользит по полу. — Или это противоречит тому, что ты хочешь? Потому что тебе нравится моя грубость, не так ли? Нравится, когда в твою киску вбиваются, словно ты какая-то кукла для траха.

— Черт, да, — отвечает девушка, когда я хватаю ее за талию обеими руками и насаживаю на свой член ее киску, которая подходит мне, как перчатка.

— Ты дрянная штучка. Моя куколка для траха. Моя киска, которую я могу брать, когда мне вздумается. И эта киска кончит для меня. Правда?

— Да... Да, о, Боже, — ее тело дрожит подо мной.

— Значит сделай это. Кончи на мой член.

Хейли громко стонет, и я чувствую, как ее мышцы сжимаются вокруг моей длины. Я снова вхожу в нее и чувствую, как из меня изливается сперма. Громко стону, не сдерживая семя, когда толкаюсь в нее еще несколько раз.

Когда оргазм затихает, вынимаю член и снимаю презерватив. Стаскиваю Хейли со стола и снова наклоняю, толкая ее тело вперед, так как моя эрекция все еще находится на пределе. Затем выливаю содержимое презерватива на поверхность стола прямо напротив нее.

— Слизывай.

— Что? — бормочет она.

Хватаю ее за волосы и подталкиваю ближе к сперме.

— Очисти мой стол.

Девушка выглядит разъяренной... и безумно сексуальной, когда открывает рот, высовывая язык вперед.

Медленно, но уверенно, Хейли начинает слизывать сперму, проводя языком по деревянной поверхности.

— Не оставляй ни капли, — рычу я. — Поняла?

— Да, сэр... — искоса глядя, отвечают мне, но я игнорирую ее взгляд.

Она выучит, кто здесь главный. Кроме того, по тому, как она, сглотнув, проводит языком по губам, могу сказать, что ей понравился мой вкус.

Когда не остается ни одной капли, Хейли еще раз облизывает стол, а затем выравнивается.

— Все сделано.

— Умница. — Я держу свой член перед собой. — Теперь очисти меня.

Некоторое время она колеблется, но затем ее язык показывается между губ, и я засовываю член в ее рот, когда она опускается вниз. Она слабо стонет, пока я скольжу по ее языку, убеждаясь, что вся до последней капли сперма останется внутри ее рта. Девушка чересчур наслаждается этим, хотя почти пробуждает во мне желание повторно ее взять.

Лучше не нужно. Помимо этой студентки у меня еще имеются планы на сегодня.

— Глотай, — говорю я ей, когда покидаю ее рот.

Когда девушка делает то, что я прошу, я улыбаюсь и бросаю пустой презерватив в мусорное ведро, решая, что прикрою его позже. Затем прячу опустошенный и удовлетворенный член обратно в штаны.

Тяжело дыша, убираю за ухо ее локон, задерживаясь, чтобы приласкать щеку. Она смотрит на меня с румянцем на лице и с блеском в глазах.

— И как тебе? — спрашиваю я.

Улыбка появляется на ее губах.

— Хорошо.

Я сужаю глаза.

— Вкус моей спермы или секс?

— И то, и другое.

— Ты в порядке?

— Ага... просто немного... пошатывает.

Отвечаю ей смешком.

— Хорошо, ну, пока ты не станешь делиться этой эйфорией ни с кем другим, я не против.

— Делиться? — Она поднимает трусики с пола и надевает их. — У меня нет других парней, если ты об этом.

Я хмурюсь.

— Не об этом, и я как пить дать, не ревную.

— Ладно, что ж, извини, — надо мной просто издеваются, вскидывая брови.

Остается лишь выдохнуть.

— Не принимай на свой счет. Я не это имел в виду.

— Ну да, конечно. — Хейли качает головой, будто уже забыла о разговоре, но могу сказать, что это не так. — Ну, мы трахнулись. Конец истории. Пора на занятия.

Она пытается пройти мимо меня, но я хватаю ее за руку, стараясь остановить.

— Подожди.

— Зачем?

— Ты по-другому меня понимаешь. Мне не так нужно было высказаться. — Я тяну ее на себя и хватаю за плечи. — Я не ревную к парням… потому что знаю, что ты не хочешь их. И то, что я имел в виду под «не станешь делиться» — значит «оставишь в секрете». — Приподнимаю ее подбородок и улыбаюсь. — Сможешь сделать это для меня?

— Хочешь попросить, чтобы я не рассказывала Лесли?

— Вообще никому не рассказывала, — наклоняюсь ближе я. — Это может убить мою карьеру. А тебя могут исключить.

— О... точно... — Блеск в ее глазах тускнеет. — Потому что ты по-прежнему мой учитель, и я — твоя студентка.

Я хватаю ее за талию и притягиваю к себе.

— Эй, посмотри на меня. — Выжидаю, пока она это сделает. — Моя несерьезность по поводу нас ничего не значит.

— Но это просто секс, — добавляет она.

— Да... — я вздыхаю, пытаясь смириться с тем, что это просто секс.

Что это должен быть просто секс.

Но что-то гложет меня изнутри, пока я держу ее вот так.

— Итак... думаю, нам стоит пойти в класс? — спрашивает она.

— Пока нет... есть еще кое-что...

— Если хочешь знать... нет, я не сделала домашнее задание. Желаешь отшлепать меня сейчас? Снова кончить мне в трусики?

Отвечаю ей ухмылкой.

— Нет, но спасибо, что сказала. Запомню на следующий раз, когда почувствую зуд между ног.

Хейли неловко мне улыбается, а затем приподнимает бровь, будто пытается переиграть меня, но этого не будет.

Мои пальцы все еще удерживают ее подбородок, и я притягиваю ее ближе, пока не касаюсь губ, а наше дыхание не смешивается.

Ощущение ее рта заставляет меня оцепенеть от желания даже после того, как я попросту трахнул ее почти до потери рассудка. Не знаю, что в ней такого, но девушка в моих руках заставляет меня зацепиться за это и никогда не отпускать.

До того момента, пока кто-то не стучится в мою дверь и не открывает ее примерно через две секунды...

Заставая нас в процессе.

— Мистер Хард, вы…

Наши губы отпускают друг друга, Хейли резко ахает, когда поворачивает голову на звук.

Мой взгляд прикован к девушке, стоящей в дверях, чьи зрачки расширяются, пока она смотрит на нас.

— Боже мой, — шепчет Хейли, — Лесли?

Глава 12

Хейли

Блядь.

— Ла… дно… — бормочет Лесли, ошарашенно стоя в дверях. — Я просто пойду в класс.

— Подожди! — кричу я, вырываясь из объятий Томаса. Бегу к ней и хватаю ее за руку. — Пожалуйста…

— Извините, я не хотела врываться, — отвечает она, пытаясь уйти, но я следую за ней.

— Пожалуйста, позволь мне объяснить.

— Объяснить, что? — Подруга внезапно останавливается и оборачивается. — Ты целовалась с мистером Хардом. Что здесь объяснять?

— Я знаю, что ты видела, но это не то, что ты думаешь.

— Что я думаю? Я ничего не думаю. Я пытаюсь не думать, потому что все, что получается, — это... насколько же это странно. Конечно, я фантазировала об интрижке с учителем, но на самом деле это совершенно другая история. Это просто... странно.

— Мне жаль, что ты застукала нас за этим делом. Пожалуйста, мы можем поговорить где-нибудь наедине? — спрашиваю я, хватая ее за руку.

— Не знаю... — Лес кусает губу. — Хорошо, но только если ты конкретно расскажешь, что происходит. Без лжи.

Я киваю и веду ее в маленький уголок, куда никто, кажется, не сунется.

— Слушай. Мы с Томасом... Мистером Хардом состоим в определенных отношениях уже несколько дней.

— Ты имеешь в виду, что такое бывало и до сегодняшнего дня? — кривится она. — Это потому, что я сказала тебе посмотреть на его задницу? — Лесли сужает глаза. — Не знала, что ты на самом деле запрыгнешь на него.

— Нет... — шикаю я на нее. — Тише ты. Я не хочу, чтобы кто-нибудь услышал.

Мне отвечают с хмурым взглядом:

— Тогда могла бы поцеловать его в другом месте, но ты этого не сделала. Я только собиралась спросить его, выставил ли он баллы за мою работу, но застукала вас двоих сосущимися, как два сумасшедших любовника.

— Я понимаю, как это, должно быть, выглядело в твоих глазах, но мы не используем друг друга.

Лесли упирает руку в бок.

— Тогда почему? Зачем тебе с ним общаться? Ты же осознаешь, что он твой учитель, так ведь?

— Без шуток, но я не забыла. Почему, думаешь, мы прятались?

— Попробуй прятаться за запертой дверью, тупоголовая.

Мы строго смотрим друг на друга, пока обе не вздыхаем.

— Ладно... Я хотела рассказать тебе, но... — набираю побольше воздуха в легкие. — Томас и есть тот самый парень, с которым я лишилась девственности. Тот из клуба, о котором я тебе рассказывала.

Подруга резко ахает.

— Нет...

— Да.

Затем наклоняется ко мне:

— Он забрал твою девственность?

— Ага.

— Нет...

Я слегка хихикаю.

— Да. Сколько раз мне это повторить?

— Мать твою, да я не верю в это, — говорит она.

— Ну, лучше поверь, потому что это правда.

— О, Боже мой…

— Знаю, сложновато поверить в то, что я занималась сексом с нашим профессором.

— Ты лгала мне все это время... — говорит она, поджав губы.

— Нет, я просто не рассказывала тебе. Не малая разница.

— Как ты могла мне не рассказать? Это же самая важная деталь.

— Я не знала, ясно? Откуда мне было знать, что он мой профессор? И когда поняла, то почувствовала себя весьма униженной. Мне просто хотелось забыть о случившемся.

— О, Боже мой... — Лес прижимает ладонь ко лбу, словно на нее снизошло провидение. — Вот почему ты ушла с нашего первого занятия с ним. Сказала, что тебе плохо. — Она на тычет в меня пальцем. — Вранье все.

— Виновата, — поднимаю руки я. — Слушай, извини. Я действительно не хотела лгать тебе. Просто так получилось.

— Ага, случайно трахнулась со своим проклятым преподом.

Пожимаю плечами, а Лесли скручивает документ, что держала в руке, в трубочку и ударяет меня по голове, заставляя прыснуть со смеху.

— Ты из ума выжила? — кричит она. — Ты хоть знаешь, насколько глупо это все звучит?

— Да! Остановись, — говорю я, все еще смеясь и пытаясь выхватить бумагу, но Лесли быстрее меня.

— Ты трахалась со своим долбаным профессором. Если это не пятьдесят оттенков разврата, то я не знаю, как это назвать.

— Ну... ему нравятся изощренности. — Я смеюсь от одного лишь вида гримасы на ее лице.

— О, Боже мой, не в этом чертов смысл! — Подруга снова нападает на меня. — Ты врала!

— Ладно, да поняла я, и мне очень жаль, — говорю, наконец, сумев вырвать у нее документ.

— Я тупо застукала тебя, целующейся с долбаным преподом.

— Знаю, и мне чертовски неловко.

Она хмурится.

— Тогда почему ты пошла к нему? Зачем вообще ставить себя в такое положение? Это только усложняет ситуацию.

— Ну я же не могу не ходить на уроки, не так ли?

— Я. Не. Это. Имею. В виду. — Лесли вырывает у меня бумагу и засовывает в рюкзак.

— Да, мы поцеловались. И это, вероятно, не в последний раз.

Она наклоняет голову.

— Это я и имею в виду. Дважды — уже не случайность.

— Хорошо. Ты права. Я не могу устоять перед ним.

— И он не может сопротивляться тебе... — размышляет она. — И что ты собираешься теперь делать? Вы не можете так продолжать. Ты же знаешь, что это запрещено.

— Да понимаю, но... я не знаю, смогу ли остановиться. Захочу ли вообще.

Она успокаивается на секунду, но взгляд на ее лице говорит все.

— Сможешь простить меня за то, что я лгала тебе?

Ее губы напоминают две тонкие линии.

— Я не знаю…

— Мне тебя умолять? — надуваю я губы, что заставляет ее бороться с улыбкой.

— Хорошо, я прощаю тебя за ложь, но это не значит, что то, что ты делаешь, хорошо.

— Знаю, но, пожалуйста, не суди меня.

— Не сужу. Я разочарована. И беспокоюсь о тебе, — сглотнув, говорит она. — Я думала, что ты потеряла свою девственность с каким-то случайным парнем, а не с нашим долбаным учителем. Это так странно. Как ты собираешься сидеть в классе, зная, что он видел тебя голой?

Поднимаю брови и, сжав губы, пожимаю плечами.

— Ты даже не думала об этом? Как насчет последствий? Что, если кто-то узнает?

— Ты узнала... — бормочу я.

— В точку. Так что, по существу, вы уже в жопе.

— Пожалуйста, не рассказывай никому, — обращаюсь я с мольбой на лице. — Прошу.

Она вздыхает.

— Ты уговариваешь меня стать твоей сообщницей?

— Я лишь прошу притвориться, что ты никогда ничего не видела.

— Но я видела, — ведет бровью Лесли.

— Пожалуйста... — хватаю ее за руку. — Обещай, что никому не расскажешь.

— Это против правил колледжа. Ты можешь вылететь отсюда. А он может потерять работу. Зачем тебе так рисковать? — спрашивает подруга, сочувственно склоняя голову.

— Потому что я... — взгляд в пол, — он дает мне то, чего никто никогда не давал. Мне это нужно. — Теперь смотрю на нее. — Пожалуйста, пойми. Это единственный способ справиться с моей жизнью прямо сейчас.

— С его помощью?

— Мне нужно это. Мне нужно... все, что он предложит.

Лесли коротко вздыхает и медленно кивает.

— Хорошо. Я поняла.

— Значит, ты сохранишь это в секрете?

— Ладно, да, но я не хочу участвовать ни в чем, — она хватает мою руку. — Я не собираюсь становиться на твою сторону, если разверзнется ад. И не стану лгать ради тебя. Я могу сохранить это в секрете, но не собираюсь ставить свою репутацию или место в колледже под удар.

— Понимаю и никогда не попрошу об этом. Я просто хочу, чтобы это осталось между нами. И все.

— Хорошо, — кивает она. — Боже. Мне понадобится отбеливатель, чтобы стереть воспоминание вас двоих из моей памяти.

Я улыбаюсь.

— По крайней мере, ты не видела, как мы трахаемся.

— О, Боже, не начинай. — Она оборачивается, но делает паузу, только чтобы снова схватить мою руку. — Но у него же классная задница, верно?

Отвечаю ей усмешкой:

— Хороша, словно у Кристиана Бэйла.

Подруга смеется, потом качает головой.

— Я думала, что хочу знать, что у него в штанах, но теперь нет.

— Это только потому, что я истощила его, — играю бровями, заставляя ее закатить глаза.

— Ух, заткнись. — Она игриво толкает меня локтем, и я отвечаю тем же.

— Итак... просто для уточнения... между нами все в порядке?

Лес поворачивает голову ко мне.

— А когда-нибудь было иначе?

— Нет... — отвечаю я, и, поскольку мы обе точно знаем, что имеется под этим в виду, разражаемся смехом, когда проходим по коридору на самый странный урок, который у нас когда-либо будет.

* * *

Час спустя

Томас смотрит на меня с самого начала урока. Я узнаю эмоции в его глазах, и они не несут ничего хорошего.

 Это не обычный взгляд из рода «я хочу трахать тебя до смерти», а тот, который я никогда не видела прежде, и напоминает он нечто из рода «я сейчас потеряю терпение прямо перед всеми».

От такого взгляда хочется заползти под стол в надежде, что там я найду дверь в Нарнию.

Я уже чувствую ледяной холод, что заставляет меня содрогнуться.

— Замерзла? — спрашивает Лесли. — Если хочешь, возьми мой шарф.

— Нет, просто ощущаю на себе взгляд, — киваю я ей, затем указываю на Томаса.

Она приоткрывает рот.

— О... скорее всего, потому что я...

— Да, — киваю. — Не могу дождаться окончания занятия.

Она усмехается.

— Что ты сделала? За губу его укусила?

— Урок окончен, — внезапно произносит Томас, и прежде чем мне удается ответить Лесли, она уже встает со своего места.

— Куда пойдешь? — спрашиваю я.

— В библиотеку. Мы с Лейлой партнеры. — Она быстро складывает вещи в сумку и удаляется. — Извини, кажется, я забыла сказать тебе.

— Нет, все хорошо. Иди, учись. Я просто притворюсь, что меня здесь нет. Надеюсь, смогу пробраться незамеченной.

Она кривится.

— Я в этом сомневаюсь.

Затем кивает на Томаса.

В тот момент, когда я смотрю на него, мне хочется просто умереть.

Этот взгляд на его лице.

Вау.

— Ну, увидимся! — кричит Лесли на выходе, уходя вместе со всеми моими одногруппниками.

И теперь я остаюсь наедине с ним.

Вот так вот просто.

Отчаянно начинаю собирать вещи, пытаясь справиться как можно быстрее, но, судя по всему, не такая я и ловкая.

— Хейли.

Низкий, пылающий голос заставляет меня поднять глаза, даже если я этого не хочу.

О, Боже. Он подходит сюда.

Пот стекает по лбу, когда я бросаю все в сумку и встаю... только чтобы встретиться лицом к лицу с ним.

— Сядь. На место.

Сглатываю и тут же опускаюсь.

Даже не знаю, почему слушаюсь его. Почему он заставляет меня повиноваться?

Дело в страхе?

Нет.

И обольщение здесь не при чем, потому что он, кажется, зол.

Нет... Я думаю, это... уважение.

Вот только понимание этого заставляет меня вникнуть в этот взгляд получше.

— Эта девушка, с которой ты сидела рядом. Лесли. Ты хорошо ее знаешь?

— Она моя лучшая подруга, — отвечаю ему.

Томас наклоняется и кладет руку на стол, загоняя меня в ловушку.

— Она стала свидетелем нашего поцелуя. Ты пошла за ней. И что ей сказала?

— Попросила ее успокоиться, — говорю я.

— Что еще? — спрашивает он меня.

— Ничего…

— Должно быть что-то еще, — шипит Томас. — Как мы узнаем, можем ли ей доверять?

— Можем. Она никогда не предаст моего доверия.

— Откуда тебе наверняка это знать?

Я хмурюсь от его слов.

— Она — моя лучшая подруга. Не знаю, как ты, но для меня это не пустые слова.

Его губы подрагивают.

— Не говори мне, что это значит. Мне прекрасно известно. Всего лишь хочу убедиться, что она не расскажет о нас всему миру.

— А что вдруг? Боишься, что кто-нибудь узнает?

— Конечно, да! — кричит Томас. — Это может испортить мою карьеру.

— Очевидно. Это все, что важно.

Он вздыхает.

— Не все. Я просто не хочу рисковать, — профессор наклоняет голову. — Ты должна понять. Это может разрушить и тебя.

На моем лице появляется гримаса.

— Я сказала тебе, что ты можешь ей доверять. И ты также должен доверять мне.

Томас приоткрывает рот, но не произносит ни звука, рыча про себя.

— Блядь. Нам стоило запереть эту сраную дверь, когда была возможность.

— Слушай, извини, ладно? Я не знала, что она придет и увидит тебя. Ее никогда не волновали ее оценки.

— Оценки? Так она пришла за ними? Вот по какой причине она застала нас? — Томас накрывает глаза рукой и медленно проводит вниз по лицу. — Мать же ж твою трижды за ногу, — он так сильно ударяет рукой по столу, что заставляет меня вздрогнуть на месте.

— Господи, — кричу я.

— Черт. — Профессор отворачивается, его плечи поднимаются каждый раз, когда он переводит дыхание.

Напряжение в комнате убивает меня.

— Тебе не обязательно так злиться.

— Ну, ничего не поделать, — он снова поворачивается ко мне. — Послушай, я очень забочусь о своей репутации.

— Заметно, — усмехаюсь я. — Поэтому занимался со мной сексом? В целях поднять репутацию?

Прямо передо мной снова опускается его рука.

— Ты прекрасно понимаешь, что не знала, что я твой учитель, и я не знал, что ты моя студентка. Но, будь все иначе, я бы никогда не трахнул тебя.

— О, да неужели? Так ты сожалеешь, что занялся со мной сексом? Спасибо, что сказал.

Томас снова вздыхает и рычит, отворачиваясь, чтобы совладать с яростью.

— Не жалею. И трах с тобой не угробит мою репутацию. Ей конец, если люди узнают.

— Так ты хочешь трахать меня... только тайно, — подвожу я итог.

— Разве мы это не выяснили? — сузив глаза, спрашивает он меня. — Нет, Хейли, я ни о чем не жалею. Кроме того, Лесли узнала о нас. И это меня очень злит.

— Понятно... — веду бровью и отворачиваюсь.

Профессор делает еще один глубокий вдох.

— Ладно... просто... убедись, что она будет держать язык за зубами. Для всех. По поводу нас.

— Она не расскажет, — продолжаю настаивать.

— Просто следи за ней, — говорит он, глядя прямо на меня. — Если это выйдет...

— Не выйдет.

Томас закрывает глаза, не двигаясь пару секунд.

— Ладно, слушай. Думаю, нам нужно прекратить это.

— Прекратить что? — У меня отвисает челюсть. — Почему? Ты сердишься на меня или что-то в этом роде?

— Нет, не сержусь, — говорит он, сжимая кулак. — Я зол на себя. За то, что дошло до этого. За то, что она увидела нас.

— Я же сказала, что этого больше не повторится.

— Ты не знаешь наверняка. Это может оказаться кто-то другой. Кто угодно. Все это может вырваться наружу, — говорит Томас.

— Значит, ты просто хочешь сдаться? Прекратить?

— Да. — Он делает еще один резкий вдох. — Это было весело, Хейли. Пока не закончилось.

— Весело... — вторю я.

То, какими словами он называет нас, оставляет в моем животе чувство, будто кто-то хватает его и сдавливает.

— Да. И это было приятно. — Томас наклоняется и хватает свободную прядь моих волос, заправляя ее за ухо. — Ты мне нравишься, Хейли. И мне нравилось наше время вместе, пока оно у нас было.

— Пока было? Мне не нравится такая формулировка.

— Ну, извини, но так я это называю.

— И у меня нет права голоса? — спрашиваю я с кислым выражением на лице.

— К сожалению.

— Черт, нет, — возражаю я.

— Пожалуйста... — Он потирает глаза указательным и большим пальцем. — Прошу, не усложняй.

— Усложнять? Как будто так чертовски легко взять и все прекратить.

— Для меня — да, — выплевывает он.

— Ну, я не согласна, Томас. — Я складываю руки, бросая на него свой дерзкий, бунтарский, такой ненавистный ему взгляд.

— Ты в последний раз называешь меня так, — говорит профессор. — Для тебя я мистер Хард. Запомни.

Он разворачивается и уходит, но я кричу вслед:

— Почему? Чтобы никто не узнал, что мы называли друг друга по имени?

— Мы никогда не делали этого, — бросает он через плечо. — Для тебя я всегда буду «сэр».

— Ага, и знаешь, что еще? Буду называть тебя мистер Нахрен. Потому что ты — охреневший отморозок.

Томас сужает глаза, но не отвечает, продолжая идти.

— Или буду величать тебя сэр Говнюк! Сэр Мудак! Иди и трахни сам себя, сэр!

Но как бы я ни обзывала его, он не вернется, чтобы отшлепать меня за это.

Он даже не оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

Твою ж мать.

Глава 13

Томас

Мне не хотелось становиться мудаком в ее глазах, но что еще мне нужно было делать в ситуации, когда нависала такая угроза?

Ее подруга узнала о нас.

Не просто увидела, как мы целуемся, а застала нас за сексом, в этом сомнений не было. Хейли расскажет своей лучшей подруге все. Боже, в ближайшее время об этом станет известно общественности.

Я опускаюсь на диван и хватаю свой ром со стола, делая очень нужный мне глоток.

Как бы мне хотелось, чтобы все было проще.

Чтобы я мог просто трахать девушек без последствий, но они есть всегда.

Ложь. Злость. Милые прощания.

Это всегда будет, даже если я приложу все усилия во избежание подобного.

А я не хочу такого.

И я, блядь, ненавижу чувство загнанности.

Может, хотя бы однажды мне стоит просто все бросить.

Делаю еще глоток и пялюсь в окно.

Можно подумать, мне это когда-нибудь удастся.

Я слишком люблю секс, чтобы от него отказываться.

Но мне как пить дать нужно быть более осторожным с теми, с кем я сближаюсь.

Знай я, что в том клубе могли оказаться студенты, я бы и носа туда не сунул. Не рискнул бы. Но вина не полностью на мне, потому что она была там, когда не должна была быть. Ей даже нет двадцати одного. Она не должна пить.

Хотя меня это не удивляет.

Хейли плевать хотела на правила.

Может, поэтому она так сильно меня поражает.

Скорее всего, именно поэтому я не могу перестать думать о ней.

Мне нравится ее настойчивость, неуступчивый характер. Словно она могла бы сразиться со всем миром и все равно не сдаться.

Может, это то, по чему я скучал в своей жизни.

Потому что сам сдался.

Однажды.

Делаю еще глоток, но затем приканчиваю весь напиток до конца.

Нужен еще один.

Но вместо него хватаю ноутбук и снова начинаю просматривать ее профиль.

Я знаю, что это чертовски неправильно… но мне нужно что-то, чтобы приглушить внутренний голос, и алкоголь — не то.

Только когда я смотрю ее фото, замечаю зеленый кружочек рядом с ее именем. Хейли онлайн.

Не думая, открываю диалоговое окно и пишу ей.

Томас: Будь на следующем занятии. У меня есть важное домашнее задание.

Хейли: Почему ты до сих пор мне пишешь?

Томас: Потому что могу.

Хейли: Разве это профессионально писать студентам в «Фейсбук»?

Томас: Я не дам тебе сменить тему. Ты придешь вовремя на мой следующий урок.

Хейли: Или что?

Сжимаю кулаки и вздыхаю, прикусывая губу. Черт бы побрал эту девчонку. Она продолжает залезать мне под кожу и знает это. Вот почему она ведет себя так: чтобы позлить меня. Ну, у нее прекрасно получается.

Хейли: О, точно… ничего. Потому что больше нет ни «нет», ни «еще чего-нибудь». Жаль.

Томас: Прекрати.

Хейли: Нет, ты сам начал. Первый мне написал. Больше нечего делать? Ооо, подожди, это, наверное, потому что тебе скучно.

Томас: Продолжай толкать меня и получишь дополнительную домашнюю работу.

Хейли: До лампочки. Я не буду ее делать.

Томас: Будешь. Поверь мне.

У меня пальцы заболели от того, с какой скоростью я набирал текст. Боже, я бы многое отдал, лишь бы перегнуть ее через колено и отшлепать прямо сейчас.

Хейли: Правда? И кто меня заставит? Ты? Как? Словами?

Я даже слышу ее смех.

Томас: Только то, что я порвал с тобой, не означает, что мне плевать.

Хейли: На двух стульях одновременно не усидишь.

Томас: Посмотришь.

Моя злость достигает пика, когда я захлопываю ноутбук и бросаю его рядом с собой на диван.

Рыча вслух, иду на кухню и тянусь за бутылкой рома, делаю глоток, даже не наливая в стакан.

Нахрен стаканы.

Мне нужно что-то покрепче.

Мой кот внезапно запрыгивает на стол, пугая меня до усрачки.

— Ниндзя! Мать твою. Нафига делать такое каждый раз? — я ору на него, но, когда он начинает мурлыкать и ластиться мордой к моей руке, тут же прощаю.

Что-то в любви к коту заставляет меня игнорировать его поведение.

Поднимаю его и обнимаю, как настоящий взрослый мужик, потому что нахрен мужественность.

Проявление любви к моему коту не делает меня мужчиной меньше.

В доказательство у меня есть огромный член.

Я ухмыляюсь, опускаю Ниндзя и шарю в столовке в поисках его любимой игрушки — миниатюрного фалоса, который может кататься по полу.

— Иди, поиграй с фалосом! — указываю я, смеясь и бросая игрушку, и кот тут же прыгает за ней.

Внезапно раздается сигнал телефона.

Поднимаю его со стола рядом с дверью и проверяю сообщение.

Это фото, присланное на «Фейсбук» ни от кого другого, как от Хейли Уолтерс.

И это ее гребаная попка.

Голая.

На долбаном столе.

Со средним пальцем, прижатым к копчику.

Мне приходится поставить бутылку, пока я не швырнул ее через комнату.

Томас: Ты умом тронулась?

Хейли: Всего лишь хотела дать тебе попробовать то, по чему ты теперь будешь скучать.

Томас: Я ни по чему не стану скучать. Ты ведешь себя, как дитё.

Хейли: Так, может, тогда не стоило обращаться со мной, как с ребенком.

Томас: Ты вообще знаешь, насколько это опасно?

Хейли: Что? Отправлять тебе фото? Не опаснее, чем трахаться в школе.

В этом девчонка права.

Но… она делает это не для того, чтобы доказать свою точку зрения.

Просто хочет позлить меня.

Томас: Не присылай мне больше ничего.

Хейли: Почему? Неловко? Бедняжечка.

Я блокирую телефон и скриплю зубами. Сажусь на диван и включаю телевизор, настроенный отвлечься. Хотя, когда телефон снова издает сигнал, я не могу унять любопытство и смотрю, что она прислала мне на этот раз.

Любопытство и кошку погубит.

Ну, не моего питомца, конечно же.

Это просто выражение.

Открываю ноутбук и проверяю соцсеть.

И тут же жалею об этом.

Не думаю, что когда-либо видел такое количество матерных слов в одном сообщении. Некоторые на британском английском, что вызывает у меня смешок. Должен признать, девчонка смелая. Снова закрываю ноутбук, намереваясь больше не обращать на него внимания.

Вот только Хейли не останавливается.

Даже посреди ночи.

И на следующий день.

И после него.

И всю неделю, раз на то пошло.

Это сводит меня с ума.

Ее фото переполняют мой инбокс, на них есть все — от ее среднего пальца до киски и сисек. Ее задница везде, в странных позах и с изобилием игрушек, буквально, чтобы позлить меня. Я пытаюсь игнорировать это, даже когда кровь во мне закипает.

Она усугубляет всё лишь больше, когда появляется в классе в узком красном платье. Каждый парень в аудитории смотрит на нее, как на секс-бомбу, их голодные маленькие глазки и полные слюны рты заставляют меня сломать долбаный фломастер.

Я все понимаю. Она чертовки сексуальна, а теперь, когда и сама это поняла, то не даст ни мне, ни еще кому-либо спуску. То, как она идет по классу, выставляя напоказ красивые изгибы своего тела, откровенно привлекает мое внимание.

До такой степени, что я даю всему классу дополнительное домашнее задание.

Теперь злятся все.

Не одному же мне.

Когда урок заканчивается, мне хочется позвать ее и оставить на дополнительное время занятия. Настоящего занятия. Если я не могу заставить ее делать по-моему, то сделаю это старым проверенным способом.

— Хейли, — кричу я, пока она последняя покидает аудиторию с Лесли.

Но девчонка показывает мне средний палец, даже не оборачиваясь.

Смеюсь и качаю головой.

Думаю, если сказать девушке, что с тебя хватит случайного секса, это сильно ее разозлит.

Она просто не понимает, что не одна скучает по нему.

Но только то, что я скучаю, не делает наши отношения правильными.

Не тогда, когда на кону столь многое.

Каждый раз, глядя на ее подругу Лесли, я задаюсь вопросом, сорвется ли она в один день… и затем все узнают, что я сделал. Моей жизни придет конец.

Снова.

Я просто, мать вашу, не смогу.

Так что возвращаюсь домой, по-прежнему пребывая в отвратном настроении, и сдаюсь бутылке виски. Ниндзя приветствует меня своим обычным «мяу» с хрипотцой и звучит так, словно хочет кошечку, а не пожрать.

— Я знаю, через что ты проходишь, парнишка, — говорю я ему, хлопая его по голове.

Он трется о мою ногу, а затем падает передо мной, катаясь по полу и выставляя передо мной свои яйца. Они огромные, как и всегда. Думаю, общее у нас с ним нечто большее, чем только отсутствие киски.

Усаживаюсь на диван, после чего Ниндзя присоединяется ко мне, прижимаясь своими шарами к моему бедру. Мне на самом деле насрать, так что я продолжаю чесать его за ушком, пока он слюнявит мне рубашку. Это то, чем мы занимаемся, когда никого нет. А еще мы вместе ужинаем.

Ему, как и мне, нравится тишина. Он также любит смотреть телевизор, особенно, когда показывают других кошечек. Наверное, из-за кисок. Из нас получилась бы отличная пара, если бы не тот факт, что он — кот.

Я даже не знаю, почему наслаждаюсь собой так, как сейчас, но, думаю, виски как-то этому поспособствовал. Весьма эффективно, если спросите меня. Я уже чувствую себя намнооого лучше.

Единственное, что мне нужно, быстрая мастурбация, и затем все снова станет хорошо.

Снова слышу сигнал телефона и проверяю сообщения, чтобы увидеть, что там такое важное. Вместо этого вижу еще одну киску. Чтоб меня.

Томас: Хватит. Хочешь, чтобы тебя поймали или как?

Хейли: Что угодно, лишь бы до тебя дошло.

Томас: И что же? Хочешь увидеть, тянет ли меня до сих пор к тебе? Ты права, тянет, но это не нормально.

Хейли: Только то, что это не нормально, не означает, что этого нельзя делать. Мне плевать, поймают меня или нет.

Я закрываю приложение и откладываю телефон прежде, чем сделал что-то, о чем позже пожалею.

Беру бутылку виски и делаю глоток прямо из горла. Плевать, если я опьянею. Мне нужно хорошее похмелье прямо сейчас, чтобы покончить с ней и ее сладкой киской. Чтоб меня, я не могу перестать думать о том, как погрузить пальцы в ее щелку, заставить ее отсосать мне за все то дерьмо, что она сказала.

Мой член уже твердый от одной только мысли.

Черт возьми.

Время для порно.

Хватаю ноутбук и открываю браузер, но затем в дверь кто-то звонит.

Закатываю глаза и громко вздыхаю, вставая с дивана и направляясь к выходу.

— Чего ты хочешь? — произношу я, открывая дверь, но, когда вижу лицо перед собой, замираю. — Натали…

— Просто решила тебя проверить, — она заглядывает мне через плечо. — Что ты делаешь?

Пытаюсь заблокировать ей вид своим телом.

— Ничего важного.

— Хммм… ну, ты меня не пригласишь?

— Смотря зачем, — протягиваю я.

— Зачем? А если не задержусь? — Она кладет руку на дверь. — Я знаю, что ты делаешь, Том. Ты снова прячешься.

Я хмурюсь.

— И с чего ты это взяла?

— К твоему сведению, бутылку я вижу уже отсюда … — Она поднимает брови, глядя на меня.

— И что? Кому какое дело. Да, я пью. А также наслаждался собой, пока не явилась ты. — Я пытаюсь закрыть дверь, но она вставляет ногу в щель.

— Почему? Зачем ты продолжаешь это делать? Я пытаюсь помочь тебе, — на ее лице появляется гримаса. — Ты знаешь, что кроме меня, у тебя никого не осталось.

— Спасибо, но меня все устраивает, — сухо отвечаю ей.

Я знаю, что она имеет в виду. У меня нет друзей, кроме нее, и семьи у меня практически не существует.

Мама и папа умерли в автокатастрофе, а брат… Ну, я предпочитаю не вспоминать о нем.

Натали вздыхает.

— Прекращай пить. Ради бога, просто попробуй приспособиться. Хватит прожигать жизнь.

— Боже, только не снова, — тру лицо рукой. — Пожалуйста, просто уходи.

— Нет, тебе нужно собраться, мать твою, и стать парнем, которым ты обещал стать.

— С меня хватит. Уходи, — рычу я. Когда она не двигается, кричу: — Пошла вон!

— Разве ты не видишь, что это не дает тебе ничего хорошего? Я единственная, кто присматривает за тобой.

— Мне не нужна твоя помощь! — ору я в ответ. — Все, что мне нужно, это чтобы меня оставили в покое!

Хлопаю дверью прежде, чем она может хоть что-либо добавить.

Натали уже сказала больше, чем достаточно.

Я знаю конкретно, что делаю, и мне плевать, хорошо это для меня или нет.

У нее нет права являться в мою квартиру вот так.

— Том… — она бурчит с другой стороны двери.

— Уйди нахрен отсюда! — кричу я в ответ.

Жду, пока не слышу ее удаляющиеся шаги, а затем бреду обратно к дивану и с длинным истощенным выдохом утопаю в подушках.

— Дерьмо… — я хватаю бутылку виски и приканчиваю ее.

Мой мозг все еще перегружен закипающей яростью. Даже этой бутылки недостаточно, чтобы усыпить мою нужду кончить. Единственное, о чем я могу думать, это дикий, необузданный секс.

Или мастурбация.

Так что я тяну молнию ширинки вниз и достаю член.

Все, что угодно, лишь бы выпустить пар.

Плюс — ствол быстро твердеет от всех тех развратных картинок, которые мне прислала Хейли.

В момент, когда я сжимаю в кулаке член, чувствуя насколько он горячий и готовый, меня прерывает очередной сигнал телефона.

Это Хейли… и в этот раз она отправила мне картинку своей киски, которую удовлетворяет своим «розовым кроликом».

Твою ж гребаную мать.

Нахрен это.

Сжимаю телефон и делаю снимок своего твердого члена, придерживая его за основание, пока предсемя стекает с головки. Затем отправляю фото ей.

Уже слишком поздно менять свое решение.

Мой член уже на ее долбаном телефоне.

Хейли: Ого… Не ожидала, что ты на самом деле отправишь мне что-нибудь в ответ

Томас: Вот что получаешь за то, что так чертовски дразнишь.

Хейли: Выглядит аппетитно.

Томас: Приезжай и попробуй.

Проходит некоторое время, прежде чем она отвечает.

Может, потому что не ожидала приглашения.

Откровенно говоря, я сам не знаю, зачем это написал.

Но я это сделал.

Мне глубоко насрать на последствия.

Натали, школа, все остальные могут отсосать у меня.

Включая и Хейли.

Если меня уволят, пусть так и будет. По крайней мере, я наконец-то смогу прикоснуться к сладкой киске снова… потому что нахрен все — теперь, когда она дала мне попробовать себя на вкус, мне кажется, я стал зависимым.

Хейли: Ты не серьезно.

Томас: Серьезно. Приехала. Сейчас же.

Хейли: Ты сказал, что между нами все кончено.

Томас: А теперь я говорю, что тебе нужно быть здесь, в моей постели, голой.

Хейли: Что, если я не хочу?

Томас: Ты знаешь, что хочешь. Зачем еще тебе отправлять мне фото?

Хейли: И что, если хочу? Это не значит, что я окажусь у тебя в ближайшее время.

Томас: Окажешься… ты дразнила меня так долго, что у тебя нет другого выхода.

Хейли: Серьезно? С каких пор ты стал мною командовать?

Томас: С тех самых, как ты стала провоцировать меня. Сейчас ты толкнула слишком далеко. С меня хватит этой игры. Ты приедешь сюда прямо сейчас, чтобы я мог тщательно выпороть тебя, а затем трахнуть твой развратный рот.

Хейли: Интересненько… а что случится, если я не появлюсь?

Томас: Ты прекрасно знаешь, что.

Она не отвечает, но я знаю, что задел ее.

Хейли не может сказать «нет». Как и я.

И в течение получаса девчонка доказывает, что я прав.

Стук в дверь — все, что мне нужно. Я уже открыл замок в момент, когда отложил телефон.

— Входи, — произношу я низким голосом, зная, что он ей нравится.

Поворачиваю голову, когда слышу скрип двери и замечаю ее, стоящую в дверном проеме в узком черном кожаном платье и шпильках в тон.

С ухмылкой на лице вижу, как она приоткрывает губы, и рычу:

— Закрой дверь. Ничего из того, что я собираюсь с тобой сделать, не будет нежно…

Глава 14

Хейли

Знала же, что эта плохая идея, когда переступала порог его квартиры, но и «нет» сказать не могла.

Мне нужно это. Я хочу. Очень.

Даже если в этом нет ничего хорошего для меня.

Как и неправильного.

А когда вообще что-либо бывает правильным?

Особенно, если кое-кто стоит перед окном. Наполовину обнаженным.

Когда Томас поворачивается ко мне всем корпусом, и мой взгляд падает на его огромную эрекцию, я сдаюсь.

Боже милостивый.

Он как гребаный жеребец.

Я впервые вижу его голым. И Боже, мне нравится такой вид.

Сейчас один из тех немногих случаев, когда я вообще видела мужчину обнаженным. И раз уж на то пошло, остальные ему и в подметки не годятся.

Томас ни капельки не кажется удивленным моей отвисшей челюстью или румянцем, пятнами покрывающим щеки, пока я пытаюсь спрятать факт своего полного возбуждения.

— Ты была очень-очень непослушной, Хейли. — От его столь низкого голоса у меня начинают дрожать ноги. Чтоб. Меня. — Я говорил тебе не злить меня, — продолжает он. — А ты то и дело продолжала отправлять мне фото.

— Но сработало ведь, — ответила ему.

— Ты и понятия не имеешь, что делаешь со мной, да? — Он хрустнул костяшками.

Приходится сглотнуть ком в горле.

— Думаю, теперь вижу… — указываю на его член, покачивающийся вверх и вниз от моего внимания, от чего мой рот наполняется слюной.

— Да, видишь, — он медленно начинает расстегивать рубашку, открывая моему взору мускулистый пресс. — Я никогда не раздеваюсь перед девушками, но для тебя сделаю исключение. — Слова обещают лишь проблемы, когда он снова открывает рот: — Потому что ты по-королевски меня разозлила.

— Прости, — отвечаю я.

— Нет. Я знаю, зачем ты это сделала. Хотела, чтобы я пожалел о своем решении.

— И ты жалеешь? — спрашиваю его.

Томас сужает глаза, пока тянется к поле рубашки, кратким движением проводя пальцами над пупком.

— Разве это не очевидно?

— Ты повел себя как придурок. Естественно, мне нужно было воздать тебе по заслугам, — я делаю глубокий вдох. — Любая бы на моем месте сделала то же самое.

Сначала его взгляд лишь замирает, но затем правый уголок рта дергается вверх в улыбке.

— И вот именно поэтому я не могу держаться подальше.

Делаю шаг к нему, но его рык заставляет меня замереть на месте.

— Подожди. Ты дразнила меня, Хейли. Играла с гранью моих пределов. Теперь моя очередь. — Он на мгновение проводит языком по губам, увлажняя их. — Разденься для меня.

Секунду я колеблюсь, но затем бросаю сумочку на пол и поднимаю подол платья. Он хочет, чтобы я доказала, как сильно желаю этого до сих пор? Значит, покажу. Думает, что я опустила руки, потому что он повел себя со мной, как придурок? Да сейчас. Он — единственная постоянная в моей жизни на данный момент, кроме Лесли, и я не сдамся просто так.

По выражению его лица могу сказать, что Томас тоже еще не готов отступить, несмотря на его ранние заявления. Он голоден… прикусывает губу, когда видит мое белье. Его член пружинит вверх и вниз в момент, когда я бросаю лифчик на пол, и снова, когда наклоняюсь, снимаю трусики и отбрасываю их в сторону.

Его взгляд блуждает по моему телу, с аппетитом пожирая голую кожу, словно он наслаждается моментом. Чувствую себя обнаженной, почти пристыженной своей наготой, но улыбка на его лице заставляет всю мою неуверенность исчезнуть.

— На колени, — произносит он с хрипотцой.

Делаю, как сказано, медленно, но уверенно, все еще не будучи полностью убежденной его доминированием надо мной, даже если знаю, что оно имеет небывалый эффект.

Томас стягивает с себя рубашку, скользя тканью по плечам, и бросает ее на пол. В его точеном теле лишь величие. Я даже пошевельнуться не могу, пока он хватает что-то со стола рядом с диваном и идет ко мне. Только когда он оказывается прямо передо мной, я замечаю предмет в его руке. Мои глаза распахиваются шире, когда он с ухмылкой показывает мне его.

— Я накажу тебя этим, Хейли. Как думаешь, сможешь выдержать?

Это кожаный паддл.

Ох ты ж, твою мать.

Я даже не знаю, что на это ответить.

Томас наклоняется и сжимает мой подбородок пальцами, приподнимая его.

— Не пугайся, — произносит он, — я не толкну тебя дальше твоих границ, — добавляет, нежно гладя рукой по моей щеке. — Но тебя нужно хорошенько выпороть, и это единственный способ.

— Ты имеешь в виду для тебя, — отвечаю ему.

Мне ласково улыбаются.

— Именно. Для меня. И ты сделаешь это, потому что мне так нужно. — Томас наклоняется ближе, нежно прижимаясь губами к моим, и заканчивает шепотом у моего рта: — И, если будешь хорошо себя вести… получишь мой язык в качестве награды.

Я содрогаюсь, вспоминая ощущение его языка на своем клиторе.

— Теперь приподними попку, — произносит он, уходя в сторону от меня. — Ползи вперед.

Делаю, как он говорит, ставя одну руку перед другой и скользя коленями по полу.

ШЛЕПОК!

Паддл приземляется прямо на мою задницу, что заставляет меня упасть.

— Вставай, — произносит он надо мной мягким, но уверенным тоном. — Иначе я продлю время порки.

Я отталкиваюсь от пола и выравниваюсь на руках.

И снова паддл обрушивается на меня, в этот раз на другую ягодицу. Место удара горит и щемит, разнося ощущение по всему телу. Я даже чувствую его между ног.

— Ползи к столу, — произносит Томас.

Я подчиняюсь. Не знаю, почему. Может, потому что чувствую унижение и отчаянную потребность отключить неуверенность. Или, может, потому что мне действительно нравится слушаться его. Подчиняться ему. Как хорошей девочке, увлеченной своим учителем.

Когда он снова бьет меня, я стону.

— Решила струсить? — протягивает он.

— Нет… — отвечаю с тяжелым дыханием.

— Хорошо. Потому что я делаю это для нас обоих. Твоего удовольствия будет столько же, сколько и моего!

ШЛЕПОК!

Очередной удар заставляет меня громко застонать.

— Видишь? Удовольствие, — произносит Томас. — Тебе нужно научиться принимать все таким, каким оно есть, особенно когда речь идет обо мне. И прямо сейчас я хочу наказать твою задницу за то, что ты использовала в мой адрес матерные слова. За то, что отправляла мне фото без разрешения… и за то, что вела себя, как бунтарь.

Он подчеркивает каждую причину шлепком паддла.

Мою задницу словно подожгли, но это приятное пламя… такое, что пробуждает во мне желание прикоснуться к себе. И это так чертовски неправильно, но теперь мне плевать.

— Чтоб меня… твоя попка выглядит невероятно привлекательно с красными отметинами на ней, — рычит Томас. — Жди здесь. — Томас проходит к столу рядом со мной и берет что-то оттуда. Его рука внезапно опускается на мою попку, отчего я издаю негромкий вскрик.

— Попку вверх, — произносит он надо мной.

Не могу удержаться, чтобы не посмотреть на него, но тут же жалею об этом.

В его руке лубрикант. И три маленьких шарика, прикрепленные друг к другу.

— Что ты собираешься делать?

Он снова меня шлепает.

— А-а. Никаких вопросов, пока я не спрошу. Теперь ты только отвечаешь.

Вздыхаю, но молчу. Я знаю, что ему нравится играть в эту игру. Грубо, требовательно, сверхдоминируя. У меня никогда не было таких парней. По факту, ни один из моих бывших и отдаленно не был заинтересован в подобного рода играх. Но должна признать, это заводит, как ничто другое. Есть что-то в том, чтобы слушаться мужчину… не парня, а мужчину. Что-то первобытное, такое всепоглощающее, что мне становится этого мало.

— Это шарики Бен-Ва, которые доставят максимальное удовольствие твоей киске, — произносит Томас, становясь прямо за мной. — И ты кончишь от них.

Чтоб. Меня. От одних этих слов хочется распасться на кусочки.

Его пальцы неожиданно оказываются на моем клиторе, распределяя влагу по складкам.

— Хммм… Кажется, твоя киска насладилась поркой, — дразнит он. — Как хорошо, что мне нравится это делать.

— Я не властна над тем, как реагирует мое тело, — отвечаю ему.

Его шлепок приходится на место очень близкое к входу, что заставляет меня содрогнуться от восторга.

— Не разговаривай, пока я не разрешу тебе. Поняла?

— Да.

Еще один шлепок заставляет меня застонать.

— Да, сэр.

— Умница, — мурчит он.

Томас скользит пальцами вверх и вниз по моему клитору, пока влага не оказывается везде, а затем прикосновение пропадает. Слышу, как он открывает бутылочку, как выдавливает лубрикант на руку, вероятно, чтобы смазать шарики.

Вот только его указательный палец внезапно оказывается на моей заднице.

Смазанный. Скользкий.

Томас давит им на мой вход.

— Я не только хочу отшлепать тебя, Хейли… Это было бы слишком легко.

— О, Боже мооо… — Мне не удается закончить предложение, потому как его палец проникает в мой анус.

— Я сказал тебе, что возьму твою попку рано или поздно. Но сначала мне нужно тебя подготовить.

— О, Боже… — бурчу я, неспособная выговорить членораздельные слова, чувствуя, как он входит в меня сзади. Это такое странное чувство — полноты и некоего сопротивления. Не думаю, что смогу такое выдержать.

— Расслабься, Хейли, — мурлычет он, прикладывая руку к моей заднице и раздвигая ягодицы. — Дыши. Мой палец не единственное, чем я собираюсь войти в твою попку, так что тебе лучше привыкать. Чем больше ты сопротивляешься, тем больнее будет.

Я киваю и пытаюсь собраться, когда он проникает глубже, но чувство другое, потому что он входит в мою киску. Так чертовски неправильно… но так хорошо. В развратном смысле.

— Как ощущение? — спрашивает Томас, когда его палец полностью погружается в меня.

— Хорошо, думаю?

— Уверенней. Что ты чувствуешь? Нет надобности стыдиться.

— Я чувствую себя грязной… но это также заводит, — отвечаю я.

Он издает смешок.

— И не говори. — Другой его палец потирает по моей киске, распределяя влагу. Я слышу, как он втягивает воздух ртом. — А уж я в этом точно уверен.

Не знаю, почему, но этот мужчина заставляет меня чертовски краснеть.

Он проникает в мою узкую попку еще пару раз, ожидает, пока я расслаблю мышцы, прежде чем ускорить ритм. Чем дольше он это делает, тем больше я возбуждаюсь. Не знала, что нахождение чего-либо в твоей заднице может приносить такое удовольствие. Он на самом деле знает, как надавить на нужные точки.

— Я горжусь тобой, Хейли. Не так часто девушки принимают меня с такой легкостью, особенно в задницу, — протягивает Томас. — А теперь раздвинь ноги.

Он вытаскивает палец, оставляя после него пустоту, которую быстро восполняет, вставляя другой в мою киску. Я стону громче, когда он испытывает меня, вращая им внутри.

— Да, издавай звуки… покажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я трахнул тебя везде.

От его грязных слов мой клитор начинает пульсировать, пока он играет со мной, прижимая ладошку к моей киске, словно хочет ее полностью. И, может, его владение мной не самое худшее, что может случиться сейчас. Попроси он, и я бы позволила ему.

— Сейчас будет капельку прохладно… — мурлычет он, выжимая еще немного лубриканта на руку.

Следующее, что я ощущаю, это проникающие в меня металлические шарики.

Я втягиваю губу в рот, чувствуя первый в себе, и прикусываю ее, когда за ним следует второй. Внутри киски ощущается наполненность и прохлада. Словно что-то тает внутри меня. Хихиканье вырывается само по себе.

— Смешно? — спрашивает Томас.

— Немного.

Резкий удар по заднице заставляет меня подпрыгнуть вверх и опуститься, отчего шарики смещаются внутри моих стенок, увеличивая интенсивность до максимума. О, Боже. Я почти кончила.

— Хмм… Держу пари, сейчас она чувствительна, не так ли? — произносит Томас.

— Да.

Он снова шлепает меня, заставляя застонать и содрогнуться от восторга.

— Да, сэр, — исправляюсь я.

— Хорошо. Помни, как ко мне обращаться. Осчастливь меня… и я верну тебе то же. Ты знаешь, чего я хочу?

— Меня?

— Да… но как?

— На полу?

Томас снова ударяет меня по заднице, и у меня кружится голова от предоргазменных импульсов. Господи. Ему даже не нужно прикасаться к моей киске, чтобы заставить меня кончить.

— Как? — повторяет он.

— Я не знаю. На кровати?

Еще один шлепок!

— Блядь!

— Не смей, мать твою, кончать, Хейли, — рычит Томас. — Я тебе не разрешал.

Не знаю, что ответить. Что он хочет, чтобы я сказала. Все, что мне известно, это то, что я в том положении, чтобы буквально умолять его позволить мне кончить. А никто в жизни не заставлял меня делать подобного.

— Пожалуйста…

Еще один удар почти толкает меня через грань к блаженству.

— Не. Кончать. — Его голос — единственное, за что я держусь, чтобы не перешагнуть черту.

Во мне словно заговорил основной инстинкт. Приспособиться к нему. Подчиниться каждой его прихоти, даже если мне это ненавистно.

Все дело в его голосе.

В его прикосновении.

Они заставляют меня захотеть отдать ему все.

Все.

С меня хватит!

— Как я хочу тебя, Хейли? — повторяет Томас.

— Как только тебе взбредет в голову, — отвечаю я высоким голосом.

Его рука замирает посередине движения, затем опускается. Соблазнительная улыбка касается его губ.

— Хмм… Наконец-то, ты начинаешь учиться.

Глава 15

Хейли

Томас хватает меня за волосы и тянет, пока я не запрокидываю голову назад, а затем скользит пальцами по моему клитору.

— Эта киска принадлежит мне?

— Да, сэр, — хнычу в ответ, когда он прикасается ко мне.

Его палец снова исчезает, оставляя меня возбужденной и сухой.

— Ползи к моей кровати, — произносит он.

Киваю и переставляю колени в нужном направлении. Каждое движение — очередное напоминание о развратных шариках во мне. Думаю, поэтому он и сказал мне это сделать. Томас хочет, чтобы я почувствовала интенсивность удовольствия, пока оно не взорвется внутри меня. И после, скорее всего, мне все равно не позволят кончить.

— Стань на краю кровати, — произносит он, ступая позади меня.

Делаю, как велено, и выпрямляюсь. Шарики действительно теперь тянут вниз, оказывая громадное давление.

— Отличное ощущение, не так ли? — дразнит он.

— Да, сэр.

— Я могу быть добрым с тобой, Хейли… но только если и ты будешь такой же ко мне. И поскольку ты вела себя очень плохо, я не позволю тебе кончить… пока что. — В его голосе слышится веселье, и, Боже, хочется закричать на него, но потом мне еще дольше придется ждать своего освобождения, а это последнее, чего бы я хотела.

— Даже не ответишь ничего? Впечатляет, — говорит он и, открывая ящик, берет что-то оттуда. Я не отвечаю. У меня ничего не спрашивалось, так что я следую его правилам.

— Рад, что ты наконец-то выучила, что так или иначе тебе придется слушаться. Это единственный способ получить то, чего ты хочешь — меня.

Томас крепко хватает мои руки.

— Положи их за спину.

— И что случится? — бурчу я.

Он так сильно шлепает меня по заднице, что из меня вырывается визг.

— Что ты сказала?

— Простите, сэр, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

— Но в этот раз на вопрос отвечу. Я свяжу тебя, и ты позволишь мне сделать то, что я захочу. Поняла?

Делаю резкий вдох, когда он обвязывает мои запястья чем-то, что по ощущениям напоминает грубую веревку.

— Да, сэр.

Томас тянет ее, пока она не стягивает мне руки достаточно сильно, чтобы я не смогла развязаться без посторонней помощи. Ощущаю биение сердца в горле, когда его рука ласкает мой зад.

— Боишься? — спрашивают меня.

— Немного.

— Чего? С тобой не случится ничего из того, чего ты не хочешь. Но я раздвину твои границы.

— Веревка… — бурчу я.

— О… ты об этом? — Он тянет за нее, что заставляет мое тело выгнуться в его руках. Губы Томаса оказываются близко возле моего уха, когда он шепчет: — С ее помощью тебя легче контролировать.

Контроль.

Вот в чем дело.

В его жажде власти.

Она пугает меня… но также пробуждает желание позволить ему продолжить игру.

Может, я на самом деле собираюсь разрешить ему проделать со мной все то неизвестное мне развратное дерьмо.

— Поверь мне, когда я говорю, что тебе понравится каждая минутка того, что я сделаю… — шепчет он мне на ухо, его язык подается вперед, чтобы лизнуть мою шею. Затем он прижимается поцелуем к моей коже, оттягивая волосы вниз, чтобы отклонить голову и заявить свои права на мое тело.

Одним движением ему удается толкнуть меня на постель, приподняв при этом мою попку рукой. Следует увесистый удар, но я больше не чувствую боли. Все, на чем получается сконцентрироваться, это удовольствие от шариков внутри меня.

— Не двигайся, — рычит он, проходя к шкафчику. Смотрю в сторону и вижу, как он открывает презерватив и раскатывает его по члену.

Киваю, рот наполняется слюной, пока я смотрю, как он направляется ко мне.

Томас размещается позади меня и толкает мою спину вниз.

— Ниже. Лицом в матрас.

Сопротивление оказывать нет ни малейшего желания. Чувство настолько эротичное, словно я к нему привыкла, но так сильно возбуждает, что я не могу сказать «нет».

Его пальцы скользят между моим складками, потирая их с такой скоростью, что, клянусь, взорваться я могу тут же.

— Хочешь кончить? — спрашивает он.

— Да! — стону в ответ.

— Умоляй меня… — низким голосом произносит Томас. — Умоляй, и, может быть, я позволю.

— Пожалуйста, — ворчу я, чувствуя головокружение от жара.

Он снова шлепает меня по заднице, заставляя застонать.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, дай мне кончить.

Еще один жесткий удар снова посылает меня к грани.

— Повтори.

— Пожалуйста, дайте мне кончить, сэр?

Еще один удар. Моя задница горит от его ладони.

— Громче!

— Пожалуйста! Дайте мне кончить, сэр! — буквально умоляю я.

Никогда в жизни не позволяла никому ничего решать за меня.

До этой секунды.

— Кончай.

Его командный голос — все, что мне требуется.

В момент, когда я кончаю, он тянется за проводком между моих ног и вытягивает шарики.

Один. За. Одним.

Каждое движение прибавляет удовольствия, наполняя мое тело эндорфинами, что заставляют меня парить.

Еще одно движение буквально заставляет закричать.

— Да, выпусти все. Почувствуй оргазмы, которые я позволю тебе. Снова… и снова.

Его пальцы никуда не исчезают. Я ощущаю их на складках, киске, клитору. Скручивающие, скользящие, проникающие. Везде. Это сводит меня с ума.

Следующее, что я осознаю, это его член во мне.

На всю длину.

Открываю рот, и невероятно громкий стон вырывается из моего горла, когда Томас погружается в меня полностью.

— Блядь… — шепчет он. — Ты такая чертовски влажная и открытая. — Он шлепает меня по заду и выходит. — Идеальна.

— Твою ж мать… — шепчу я, отчего он смеется.

Томас снова толкается в меня, в этот раз сильнее, чем в предыдущий.

— Этой киске попросту нужен хороший трах. Вот почему ты так плохо себя вела. Тебе не хватало моего члена, да?

— Да… — выкрикиваю я, когда он снова меня шлепает. Блядь, не думаю, что когда-либо чувствовала большее безумие, такое поглощение кем-то.

— Значит, прими все как маленькая девочка. Стони для меня, Хейли. Позволь мне услышать, как сильно ты любишь мой член.

Стон срывается, как Томас и просит. Не только потому, что я люблю это, а по большей части потому, что он говорит мне это сделать.

Слушать его и позволять ему взять контроль — дает мне свободу, которой я не чувствовала прежде.

Внутреннее умиротворение.

Пока меня трахают, как шлюху.

Господи Боже.

— Блядь. Да, — рычит он, удерживая мою попку, пока грубо трахает. — Теперь это моя киска. Скажи мне, что она моя, Хейли.

— Ваша, сэр, — мяукаю я.

— Моя киска. И как я возьму эту киску?

— Как только, черт возьми, пожелаешь, — отвечаю я.

— Хммм, — слышу его ухмылку. — Хорошая девочка. И знаешь, что еще? Эта киска заслуживает все, что ей дается.

— Да, сэр. Пожалуйста… трахни меня.

— Настолько не терпится, Хейли? Так сильно возбуждена, что собираешься умолять меня заклеймить себя?

— Да, пожалуйста, все, что угодно, — стону в ответ.

Даже не понимаю, что говорю.

О чем думаю.

Я в оцепенении, полностью нема и лишена чувств, от которых осталась только чистая эротическая потребность.

— Вот как трахаются мужчины, Хейли. И этот мужчина хочет, чтобы эта киска снова кончила, — рычит он. — Давай!

ШЛЕПОК!

Звук удара его ладони по моей заднице проносится по комнате. Обеими руками Томас хватает веревку вокруг моих запястий и использует ее, как поводья, чтобы проникнуть в меня еще глубже.

— Кончай! Сейчас же!

Конец его головки достигает моей чувствительной точки. Глаза практически закатываются назад, пальцы на ногах поджимаются, оргазмические волны снова поглощают мое тело. Я борюсь за дыхание, мои мышцы сокращаются вокруг его длины, чувствуя пульсацию каждой его вены, вздувшейся от желания.

Громкий стон, последовавший за его толчками — и он изливается в презерватив.

Тяжело дыша, освобождает себя и меня. Я опускаюсь на кровать, заваливаясь на бок с чувством того, как энергия уходит из моего тела. Чтоб. Меня. Клянусь, я могла бы уснуть прямо сейчас. Теперь, когда насытилась им.

Томас снимает презерватив и завязывает его в узел, выбрасывая в мусорное ведро прежде, чем вернуться ко мне. С довольным выражением на лице он садится рядом со мной на кровати и развязывает веревку на моих запястьях. Перекатываюсь на бок, а он уходит к своему шкафчику, чтобы взять какой-то крем, который после втирает мне в ягодицу.

— От боли, — произносит мой учитель, когда я хмурюсь ему.

Когда Томас заканчивает, я сажусь ровно и сжимаю губы, пока он моет все, что использовал.

— Что ж… — бурчит он, садясь рядом со мной.

— Что ж… — повторяю я и смотрю на него. — Полагаю, видеться — плохая идея.

Томас кивает, пялясь на стену.

— Пока что.

— Пока что? — вторю я, улыбаясь во весь рот.

— Ага. Если мы собираемся продолжать, нам нужно быть осторожными.

Снова киваю и все также с улыбкой.

— Тебе бы это понравилось? — спрашивает Томас.

— Да… думаю, да.

Он сжимает пальцами мой подбородок и поворачивает мою голову к себе.

— Но я хочу, чтобы ты никогда не забывала, что я все еще твой учитель. Если кто-нибудь спросит, мы никогда ничего не делали и мы не знакомы друг с другом, кроме как учитель и студентка. Мы не целовались. Не трахались. Никогда не прикасались друг к другу.

— Поняла, — я показываю ему жест из указательного и большого пальца, сложенных в форме стрелы, чтобы передать ему мою точку зрения. — Ну… — я встаю с кровати, — думаю, мне пора.

Томас лишь смотрит, пока я возвращаюсь в гостиную и собираю свою одежду. Накрывает странное ощущение, когда он опирается о дверную раму, каким-то образом уже успевший надеть спортивные штаны, пока я не видела. Очень плохо. Мне вроде как нравилось смотреть на его член.

Мяу.

По квартире разносится мой визг.

— Какого х… — Практически сбивая меня, между моими ногами пробегает кот. Господи Боже. Это кот. У него есть кот?

Томас ржет.

— Ниндзя, не пугай ее.

— У тебя есть кот? — произношу я так, словно не видела животное только что своими глазами. — Почему я не знала?

Томас смеется, пока Ниндзя прячется под кроватью.

— Ему нравится прятаться, когда у меня гости. Он не любит кисок, которых не может получить.

Качая головой, я смеюсь и шлепаю себя по лбу.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Что? — пожимает плечами Томас.

— Это самая пошлая шутка, которую я когда-либо слышала.

— Но она заставила тебя засмеяться.

Я прищуриваюсь, глядя на него, но не могу сдержать улыбку.

— Этот кот, по ходу, такой же отшельник, как и ты.

— Ха-ха. Оборжаться, — Томас поднимает Ниндзю и гладит его. — Нас с ним кое-что объединяет.

— Недотрах вас объединяет, — отвечаю я.

— Нас связывает то, что мы всегда получаем киску, куда бы ни пошли, — отвечает он мне. — То есть посмотри, что сейчас произошло в моей квартире.

— И у вас обоих огромные шары, — протягиваю я, глядя, как от ласки кот приподнимает хвост, открывая мне вид на то, что я не должна была лицезреть.

— И мы этим гордимся, — хвалится Томас.

Закатываю глаза и, закрыв рот, прекращаю подливать масло в огонь. Надеваю туфли и расчесываю волосы пальцами. Затем поворачиваюсь.

— Что ж… значит, увидимся позже?

— Эм… — он указывает на мою шею. — Ты платье задом наперед надела.

Я распахиваю глаза, и мои щеки опаляет жаром, когда я замечаю маленькую бирку как раз под подбородком. Как можно было так облажаться? Блядь, ну я и дура.

— Меня кот отвлек, — отвечаю я.

Томас прыскает со смеху, а я поспешно снимаю и снова надеваю платье, внезапно осознавая факт, что раздеваюсь перед ним. Снова. Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к его проницательному взгляду. Он словно трахает меня взглядом. Как будто ему до сих пор мало. И станет ли когда-нибудь достаточно?

А мне самой?

Так много вопросов без ответа.

Все, что мне известно, это то, что я не хочу, чтобы это заканчивалось... пока.

Прикусываю губу и произношу:

— Эм… спасибо. Наверное. Увидимся в классе.

Разворачиваюсь и иду к двери, когда он снова ко мне обращается:

— Хейли… Я назначу прием к доктору для нас обоих. Для проверки. Знаю, что ничего не найдут, но просто хочу быть уверенным.

— Зачем? — спрашиваю я, моя ладонь уже покоится на дверной ручке.

— Чтобы я мог трахать тебя без презерватива.

От этого комментария в мое тело возвращается жар.

— Я ожидаю твоего появления, если ты хочешь, чтобы вот это между нами продолжилось, — произносит Томас, пока я смотрю на него через плечо.

— Мне бы хотелось.

Он прищуривается, но уголок его губ дергается в улыбке.

— Наши с тобой отношения… не думаю, что мы сможем положить им конец. Даже если бы захотели.

Отвечаю с ухмылкой:

— Туше, — поворачиваюсь, но снова колеблюсь. — Прежде, чем я уйду… просто хочу, чтобы ты знал, что я не какая-нибудь шлюха, которой ты можешь позвонить посреди ночи ради траха.

— Нет, конечно, — соглашается Томас.

— У меня тоже есть чувства.

— Знаю, — глубоко вздыхает он.

Я облизываю губы, затем спрашиваю:

— Ты обещаешь не отталкивать меня снова?

Томас хмурится и поджимает губы.

— Я…

— Не говори того, чего не хочешь, — перебиваю. — Давай только правду.

— Я не сделаю этого с той же легкостью, что прежде, — отвечает Томас.

— Лучше вообще забыть об этом, потому что вернуть меня назад будет не так легко, — улыбаюсь ему, а затем поворачиваюсь и ухожу, настроенная не дать ему забраться мне под кожу.

Даже если ему это уже удалось.

Потому что, кого я обманываю? Я уже с головой поглощена им… и знаю, что моя влюбленность обречена.

Но это не значит, что девочка не может помечтать.

Правильно же?

Глава 16

Хейли

Домой я возвращаюсь посреди ночи.

Лесли спит, похрапывая от, по-видимому, развратных снов, судя по количеству слюны на подушке. Подруга слегка стонет, когда я закрываю дверь. Хихикаю про себя, пока раздеваюсь и запрыгиваю в постель. Как только моя голова касается подушки, Лесли снова стонет.

— Ты вернулась… — шепчет она.

— Мхмм. Давай спать.

— Ты с ним была, так ведь? — Ее голос звучит внезапно более бодро, чем обычно.

Я колеблюсь с ответом, опасаясь наихудшего.

— Ага.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты была осторожна. И предохранялась.

У меня такое чувство, что она стебётся надо мной. Не ожидала, что Лесли на самом деле будет волноваться. Не то чтобы ей стоило, но приятно знать, что кто-то за тебя переживает.

Поворачиваю к ней голову.

— Конечно.

Она улыбается мне, но я отчетливо вижу встревоженный взгляд в ее глазах, который она пытается спрятать.

— Не позволяй ему причинить тебе боль.

— Ему это никогда не удастся, — уверяю я.

— Я имею в виду твое сердце, — произносит она. — В конце концов, он твой преподаватель.

Лесли на самом деле беспокоится обо мне, даже когда не нужно. Но я понимаю. Все же лучшие подруги заботятся друг о друге. Даже когда одна из них не хочет об этом слышать.

Я киваю.

— Знаю.

Она отворачивается и снова засыпает, а вот я лежу с широко распахнутыми глазами.

Мой желудок скручивает от неопределенности.

Лесли права. Томас — мой преподаватель. Неправильно влюбляться в мужчину, вроде него? Чувства заведомо обречены?

Я вздыхаю и закрываю глаза.

Есть только один способ выяснить.

* * *

Томас

В ту же ночь

Я лежу в постели, широко раскрыв глаза и не в силах уснуть.

Мысли о Хейли продолжают заполнять мою голову.

О веселом времяпрепровождении вместе, о моем возбуждении, причиной которого становится она.

Улыбаюсь сам себе, задаваясь вопросом, что она наденет завтра.

Смогу ли я заставить ее покраснеть всего парой слов.

Цвет ее щек влечет меня.

Но в первую очередь эта девушка становится моим способом сбежать.

Пофантазировать и помечтать о чем-то развратном и приятном… вместо того, чтобы утопать в собственных страданиях.

С неохотой закрываю глаза, надеясь на скорый сон, чтобы мне не пришлось бодрствовать всю ночь, как это частенько происходит. Надеясь на то, что как только получится уснуть, я просплю спокойно.

Но я знаю, что сам себя кормлю этой ложью.

Сегодняшняя ночь ничем не отличается.

В моих снах уже утро, и я больше не в своей квартире. Я в месте, которое называл домом. В месте, которого больше нет, оно осталось лишь в моих воспоминаниях.

Солнце ярко светит, бросая теплый свет на мою кожу, пока я выбираюсь из постели. Иду в гостиную, где меня приветствует запах булочек, выпеченных в духовке… или скорее, сожженных.

Хмурюсь, проверяю духовку. Черный дым заполняет комнату, когда я открываю дверцу и вынимаю противень со сгоревшей сдобой, полностью покрывшейся коркой и непригодной к употреблению. Бросаю все в раковину и остужаю противень, пока дым полностью не исчезает, затем открываю окно, чтобы проветрить комнату.

Странно.

Зачем ей ставить что-либо в духовку и уходить?

Зову ее по имени, но мне не отвечают.

Проверяю другие комнаты, но ее нигде нет.

Пока я не иду в ванную.

Дверь заперта.

Я стучусь. Трижды. Ответ не следует. Снова зову ее по имени. Мне никто не отвечает, хотя я знаю, что она там.

Паника заставляет меня впечатываться плечом в дверь снова и снова, пока дерево не трещит, а мои мышцы не охватывает боль. Когда замок ломается, я со стуком распахиваю дверь и врываюсь внутрь.

Только, чтобы найти ее в ванной.

С головой под водой.

Ее тело белое и холодное, словно снег.

Хватаю ее и вытягиваю на поверхность, прижимая к себе в объятьях. Моя одежда промокает, но это не имеет значения, потому что все, о чем я способен думать, это как заставить ее дышать.

Накладываю ладони одна на другую и вжимаю в ее грудную клетку, повторяя движения искусственного массажа сердца, пока она не откашливает воду. Жидкость выплескивается из ее рта. Я выдыхаю с облегчением и помогаю ей откашлять остальное, удерживая голову так, чтобы она снова не проглотила воду.

У меня появляются слезы, пока я смотрю на нее.

Ее глаза — водянистые. Пустые. И первое, что появляется в них, — не жизнь, а чувство вины.

Она поднимает руку к моему лицу, и я льну к ее ладони. Качая ее в руках, шмыгаю носом и позволяю слезам скатываться. Она жива. Она здесь.

Пока что.

На данный момент.

Вот как все всегда происходит.

Как мои сны превращаются в ночные кошмары и подрывают меня посреди ночи, до нитки промокшего от пота.

Но в этот раз я не позволяю себе проснуться.

Мне не хочется, чтобы сон заканчивался

Я просто сижу там в своем сне и отпускаю все.

Как это сделала она.

* * *

Несколько дней спустя

Весь день я игнорирую свои кошмары. Отталкиваю их в самый дальний угол разума, потому что не хочу допускать их в свои мысли. Только так я могу оставаться в здравом рассудке.

Но вот, о чем я хочу думать, это… Хейли.

Каждый раз, когда я вижу ее в классе, не в силах оторвать от нее взгляд.

Или увести от нее свои долбаные пошлые мысли.

Представляю ее голой в постели, в моих объятьях под душем, как трахаю ее всеми возможными способами, показываю девушке все прелести жизни. Секс. Много секса. Я не в силах насытиться.

Думаю, Хейли тоже это заметила. Она продолжает задорно улыбаться мне, и я не могу сдержать ответную улыбку, пока мы разделяем общую шутку. Такое всегда случается после того, как я ее трахну. Словно она знает, что мне ее мало.

Мои попытки тщательно спрятать свое влечение проваливаются.

Боже, я думал знаю, что делаю. Что был способен сдерживать свои чувства, но ошибся.

Позже у меня появились видения того, как мы занимаемся обыденными делами. Типа ходим в кино, на ужин, или я веду ее прокатиться на лодке. Господи, я даже подумывал о том, чтобы устроить пикник и попроказничать в траве. А я не устраиваю треклятые пикники и не занимаюсь шалостями.

Но странно то, что я бы сделал это для нее, и я, мать вашу, даже не знаю, почему.

В темноте я трахаю девушку, которая явно хочет моего внимания.

Но при свете дня… я улыбаюсь ей.

Хочу видеть ее счастливой.

По какой-то причине мне хочется получше узнать девушку, которую я иногда привожу к себе домой. Девушку, скрывающую свой «багаж» за пестрой одеждой и яркими рыжими волосами. Словно она кричит «не подходи ко мне», а на самом деле хочет сблизиться.

Что-то в ней ощущается знакомым… вроде того, с чем я могу установить связь.

А я редко когда принимаю во внимание кого-либо, кроме себя самого.

Или моего кота.

Никто не приближается к моему коту.

У нас связь на иномирном уровне.

Когда урок заканчивается, все, что мне хочется сделать, это подойти к Хейли и поцеловать, но это сейчас не к месту. Все девушки обзавидуются ей, а нам это не нужно.

Так что я пишу ей на телефон с просьбой встретиться в парке подальше от кампуса. Вижу, как она бросает на меня взгляд, на губах формируется пошлая улыбочка, а потом она уходит. Иду к ее столу и прикасаюсь к дереву, нюхаю пальцы после этого. Я не псих. Но на самом деле могу ощутить ее запах. Или, может, все же псих. Зависимый. Потерянный.

Или все вместе и сразу.

Это плохо для нас обоих, но я не в силах прекратить.

Так что иду за ней к согласованному месту.

Нахожу ее стоящей у дерева в парке, в который студенты вряд ли когда-нибудь ходят. Разве что покурить.

Хейли приветствует меня улыбкой, но я выхватываю сигарету из ее пальцев, швыряю эту дрянь на землю и втаптываю ботинком.

— Зачем ты это делаешь? — рычит она, упирая руку в талию.

— Ты не должна курить, — отвечаю. — Это плохо для тебя.

— О, — ее руки опускаются, и она смотрит на меня слегка сбитая с толку. — Ну, я не ребенок. Я могу сама о себе позаботиться.

— Оно и видно, — протягиваю я, поднимая бровь.

Хейли вздыхает и закатывает глаза, но губы все же растягиваются в соблазнительной улыбке. Хватаю ее за подбородок и нежно приподнимаю его, очаровательно ей улыбаясь.

— Не хочу, чтобы ты рано умерла.

— Бооожечки, спасибо, — отвечает Хейли.

— Я серьезно.

Девушка облизывает губы и смотрит в землю.

— Да знаю.

— Пообещай, что бросишь, — прошу я, пытаясь заставить ее посмотреть на меня, опуская голову к уровню ее глаз. — Не кури.

— Я не могу…

— Сделаешь это ради меня? — вскидываю голову. — Буду дарить тебе по поцелую за каждый день, который сможешь продержаться.

Знаю, что звучит пошло, но от моих слов она слегка смеется, так что задание можно считать выполненным.

— Ладно.

— Умничка, — быстро целую ее в лоб, убеждаясь, что никто не смотрит.

Хейли сжимает губы, ее волосы спадают на щеки, словно специально прикрывая румянец. Легкий ветер сдувает ее локоны в мою сторону, и внезапная красота этого движенияпоглощает меня. Розовые, полные губы и яркие глаза притягивают, когда она смотрит исключительно на меня. При свете дня она неожиданно выглядит другой. Менее похожей на девочку, которую я трахаю ради удовольствия, и больше на девушку, которую мне хочется целовать ради удовольствия.

Почти инстинктивно наклоняюсь вперед, мой мозг перестает работать в ее присутствии, и я ощущаю запах ее пряных духов, которые напоминают мне запах летней ночи в тропиках на пляже Гаваев. Энергия, которую она выделяет, омывает меня волнами и наполняет чем-то, чего я не чувствовал уже долгое-долгое время.

Чем-то, что заставляет меня почувствовать себя живым.

Ее губы приоткрываются в момент, когда я понимаю, что она собирается что-то сказать, и я прижимаюсь к ним своими губами.

Мне не хочется перебивать ее, но я также не могу остановиться.

Мне необходимо поцеловать ее.

Когда момент проходит, и мы отпускаем друг друга, я чувствую наполненность, заставляющую меня улыбнуться.

Я явно потерялся в этом моменте.

Поцеловать девушку — нет, не просто девушку… свою студентку — при свете дня, в месте, где любой может нас увидеть. Если здесь и имеется дурак, то это я. Я рискую карьерой, а ради чего?

Ради чего? Ради нее.

Ради нее.

Да, ради нее.

Не знаю, зачем согласился… но ради нее я бы это сделал.

Одна только мысль заставляет меня отпрянуть назад.

Неловкость появляется в выражении ее лица, и мне интересно, почему. Из-за поцелуя? Или потому что он прервался?

— Что не так? — спрашиваю я.

Хейли качает головой и отделывается улыбкой.

— Ничего.

Я хмурюсь и прищуриваю глаза. Что-то есть, но она не скажет мне. Хотя, не думаю, что дело во мне. То, как она смотрит вдаль и потирает предплечья, заставляет меня задуматься о том, что в ее жизни происходит больше, чем известно мне.

Конечно, я не знаю всего. Никогда ведь не спрашивал. И даже не давал намек на то, что мне интересно.

Вел себя как глупец.

Разве я могу ожидать, что она станет мне рассказывать, понимая, что, если я не спрашиваю, — значит, мне все равно. В конце концов, я сказал ей, что это только секс… и секс на самом деле самое лучшее, что я могу ей дать.

Единственное, чего нам не стоило бы делать, поскольку я ее преподаватель, и все же я не хочу останавливаться. По факту, каждый момент, который я с ней провожу, пробуждает желание лишь двигаться дальше.

— Так зачем ты хотел встретиться? — спрашивает она, вытягивая меня из моих мыслей.

— А, точно. Ты получила результаты анализов? — прочищаю горло я.

— Каких анализов?

— От доктора, — шепчу я, кладя руку на дерево рядом с ней.

— А… этих. — Она произносит это так, словно это какая-то гнусность. — Ага.

— И?

Хейли ухмыляется и поднимает брови, глядя на меня и скрещивая руки.

— Ты хочешь знать, не так ли?

Слова заставляют меня нахмуриться.

— О, да ладно, Хейли. У нас нет времени на эту херню.

— Нет, у нас нет времени относиться к этому легкомысленно. Ты хочешь просто трахнуть меня, — произносит она. — Правильно?

Я вздыхаю.

— Просто дай мне долбаный ответ.

— Дааам… — протягивает она, но я уже вижу, к чему это ведет. — Если ты сводишь меня на свидание.

Беру свои слова назад. Такого я не предвидел.

— Ты же не серьезно, нет?

Девушка наклоняется вперед.

— Так же серьезна, каким был ты, сказав мне приехать к тебе. Сейчас. — Она пытается подражать моему голосу, от чего меня немного передергивает.

Делаю глубокий вдох.

Теперь она загоняет меня в угол и знает это.

Мне отчаянно хочется трахать ее каждый гребаный день. Это все, о чем я могу думать, и ей это известно.

А сейчас она использует это против меня.

— Хитрая чертовка, — мурлычу я.

Хейли улыбается, но не отвечает, подтверждая мои подозрения.

Она шантажирует меня, прося о свидании.

— Ты не дашь мне трахнуть себя без презерватива, пока я не схожу с тобой на свидание?

— Аа-гаа, — она притопывает ногой. — Я жду, — проверяет часы. — У меня сегодня еще уроки. Тик-так, тик-так.

— Не дави на меня, Хейли.

— Ты хочешь знать или нет?

— Конечно, хочу, — рычу в ответ.

— Так ты на самом деле настолько хочешь трахнуть меня, что обдумываешь это, но не так сильно, чтобы сводить меня на ужин?

— Ты не знаешь, чего я хочу, — отвечаю ей, кладя руку на ее талию и притягивая ближе к себе.

— В этом-то и есть моя проблема, — говорит она, словно давно готовила этот план.

Сбить меня с толку.

Пока я сам не запутаюсь в том, чего хочу.

Делаю еще один глубокий вдох и закрываю глаза на секунду.

— Хорошо.

— Что?

Когда открываю, вижу ее широко распахнутые глаза.

— Я сделаю это, — произношу я.

— Серьезно? — Хейли улыбается, а затем обнимает меня. — Спасибо.

Сначала меня с головой накрывает чувствами, но, когда ощущаю ее тепло, то расслабляюсь и обнимаю ее в ответ.

Очевидно, что для нее это много значит. Честно говоря, не знаю, почему согласился. За меня думал член.

Или, может быть, я действительно начинаю влюбляться.

Блядь.

Когда она отпускает меня, то произносит:

— Конечно, это звучит странно, но я просто хотела, чтобы мы выбрались на свидание. Как обычные люди, понимаешь?

— Хмм… — прищуриваю глаза. — Ты же знаешь, что получишь за это хорошую порку, так ведь?

Бессовестная улыбка формируется на ее губах.

— Знаю, но приму наказание, как хорошая девочка. После того, как мы вернемся с нашего несчастного первого свидания.

Глава 17

Томас

Несколько дней спустя

Когда я звоню в дверь комнаты Хейли в общежитии, открывает не она, а соседка, и выражение на ее лице, когда она видит меня, далеко от восторга.

— О… это вы, — вздыхает девушка. — А я думала, мне посылку принесли.

— Лесли, верно? — начинаю я, стараясь не казаться высокомерным.

— Да, это я… — Она крепко сжимает дверь. — А вы — профессор.

— Учитель, — поправляю я. — Профессор звучит как-то старо.

— Точно, — она закатывает глаза. — Чего вам?

— Я за Хейли. Разве она не сказала тебе, что мы уходим? — хмурюсь я и кладу руку на дверь, чтобы она не хлопнула ею у меня перед носом.

— Э-э… ​​нет… — девушка выглядит смущенной, затем поворачивает голову. — Хейли!

— Иду! — Ее голос заставляет меня улыбнуться.

— Она сейчас будет. Ждите здесь. — Лесли немного прикрывает дверь и уходит.

Щели достаточно, чтобы заглянуть в комнату, и я отчетливо вижу, как Хейли подбирает серьги с мороженым, совершенно забывая спрятать кое-что еще.

Усмехаюсь, наблюдая, как она подходит к двери с широкой улыбкой на лице.

— Привет! Почти готова.

— Не совсем, — говорю я, указывая на ее тумбочку. — Это тот кролик, о котором ты говорила?

Ее глаза расширяются, а лицо заливает краска, когда она замечает розовый фаллоимитатор рядом с кроватью.

— Дерьмо.

Хейли бежит к нему и быстро сует предмет в тумбочку, прикрывая его своим телом.

— Ты ничего не видел.

Я прыскаю со смеху.

— О, нет, как раз видел... Можешь принести его как-нибудь. Я знаю, что с ним сделать.

— О, Боже, — Лесли входит с выражением полного отвращения на лице. — Скажите, что я не слышала этого только что. — Она кладет пальцы в рот и издает фальшивые рвотные звуки.

— Просто забей на нас, — говорит Хейли. — Мы уходим, так что ты предоставлена сама себе.

— Пожалуйста, избавь меня от подробностей! — говорит Лесли, заставляя Хейли рассмеяться.

Хейли идет ко мне, и я спрашиваю:

— Готова?

— Пока нет, — она вскидывает брови, а затем обнимает меня за шею, притягивая для поцелуя, от которого я не успеваю отстраниться. Она улыбается мне в губы. — А теперь — да.

— Да ну меня на хрен. Дайте мне отбеливатель для глаз, — рычит и стонет Лесли, когда входит в ванную. — До чего же неловко.

— Извини! — кричит Хейли.

— Да-да, просто иди, повеселись, хорошо?

— Так и сделаем. — Хейли хватает меня за руку и тащит с собой.

Я оглядываюсь назад и ловлю краткий взгляд Лесли на нас, прежде чем закрыть дверь.

— Я ей не нравлюсь, да?

— Кому? Лесли? — Хейли морщит лобик. — Нет, она просто немного беспокоится обо мне, вот и все.

Я прищуриваюсь.

— А есть причины?

Хейли смотрит в мою сторону, а затем снова в пол, пожимая плечами.

— Не знаю. Ты мне скажи.

— Она просто пытается защитить тебя.

— От тебя, да, — размышляет Хейли, ее смех быстро угасает.

— Зачем? Я так опасно выгляжу? — отшучиваюсь я.

— Ну... ты мой учитель. Я имею в виду, она, вероятно, думает, что я использую тебя... или ты меня используешь.

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Или, может быть, мы используем друг друга.

Это заставляет ее смеяться.

— Знаешь, она права, — говорю, когда мы спускаемся по лестнице. — Я не подходящий вариант.

— И что из этого? Что такого в том, что ты не подходишь? Пока это весело…

Выражение вины на ее лице тянет меня остановиться и поцеловать ее.

Хейли точно так же, как и я, знает, что то, что мы делаем, плохо для нас обоих.

Но мы не можем остановиться.

Все именно так, как она говорит. Пока это весело. Пока отвлекает.

Пока…

Сколько еще у нас может быть оправданий? Сколько еще мы можем сделать? Сколько, пока все не закончится?

— Я волнуюсь, — говорит она, отрывая меня от мыслей. — Давно не была на свидании.

— Сколько? — спрашиваю я.

— Может, год или около того.

У меня округляются глаза.

— Год? Господи. И у тебя все равно были парни?

— Да... — Она почесывает голову. — Подожди, нет, не совсем. Ну, я общалась с несколькими парнями на вечеринках, и один из них действительно отвез меня в центр города в «Бургер Кинг».

— «Бургер Кинг»… — Я потираю лицо ладонью. — Не шути так.

— Хотелось бы. Я радуюсь, если парень платит за мою еду. На один счет меньше.

Чтоб меня.

Зачем ей соглашаться на такое?

Почему она не хочет большего? Больше от парня? Больше от меня?

Хейли заслуживает гораздо большего.

Останавливаю ее на месте, хватая за подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

— Я сделаю больше, чем просто оплачу твой счет. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Знаю… ты также трахнешь меня до потери памяти.

Ее комментарий заставляет меня рассмеяться, когда я ослабляю хватку.

— Имелось в виду не это.

— Ну, в любом случае те парни не знали, что делать. Почему, думаешь, я так и оставалась девственницей?

Я веду бровью.

— Потому что еще не нашла подходящего парня. А теперь он у тебя есть.

Хейли приоткрывает рот, но после снова закрывает его, и, кажется, немного теряется после своего утверждения.

Думаю, что я, возможно, ударил по больному.

— Давай, — говорю, открывая перед ней дверь. — Дамы вперед.

— О… какой джентльмен, — говорит девушка, проходя мимо. — Я почти поверила.

Шлепаю ее по заднице, когда иду за ней.

— Только когда я этого хочу.

И на этот раз я очень этого хочу.

Не знаю почему, но мне хочется показать ей, насколько хорошим я могу с ней быть.

Что могу быть парнем, которого у нее никогда не было.

Или тем, с кем она никогда не сможет остаться.

Вздохнув про себя, открываю дверцу с пассажирской стороны и позволяю ей сесть в машину, а затем закрываю ее и иду к месту водителя. Когда сажусь и пристегиваюсь, не могу не посмотреть на нее в ее коротком зеленом платье и с сережками в форме мороженого. Не могу не смотреть на ее губы и этот красивый розовый оттенок на щеках. Передо мной неловкая, закрытая девушка, которая играет с прядью рыжих волос, глядя в окно.

Интересно, о чем ее мысли.

Совпадают ли они с моими.

Думает ли она, что я делаю это только для того, чтобы получить результаты анализов от доктора, или из-за чего-то большего, чего-то нематериального.

Бьется ли ее сердце так же быстро, как мое при мысли обо всех развратностях, которые я хочу сказать и сделать с ней.

Надеется ли она втайне, что я признаю, что, хоть это и невозможно, но я медленно влюбляюсь в нее… мгновенье за мгновеньем.

***

Хейли

Поворачиваясь к окну, замечаю, что мы еще не подъехали к ресторану, хотя уже должны были быть там. Когда Томас заезжает на пустую парковку и останавливается, я обращаюсь к нему:

— Почему мы останавливаемся? Это же не ресторан.

— О, я знаю, но хочу кое-что сделать, прежде чем мы туда доберемся. — Он улыбается так, что мурашки вроссыпь бегут по телу, хотя еще даже не прикоснулся ко мне.

— Сделать что? — спрашиваю я.

— Ну, так как ты в значительной степени шантажировала меня, чтобы я сводил тебя куда-нибудь, я решил вернуть должок.

Мои глаза округляются, когда он вынимает металлический объект в форме яйца, который я узнаю. Видела такой в порно.

— Ты будешь ходить с этим весь сегодняшний вечер.

— О… Боже мой.

— Не бойся, — бормочет Томас. — Это не повредит… сильно. — От улыбки на его лице мне хочется его ударить.

— Ты обманул меня.

— Нет. Я все еще везу тебя в ресторан. Просто хочу, чтобы это было в тебе, пока мы будем есть.

— Анальную пробку? Зачем?

— Потому что мне так нравится, и потому что ты сделаешь все, что я скажу.

— А я уж подумала, что мы идем в ресторан.

— Мы и идем. Просто хочу, чтобы ты была с ней во время ужина. — От самодовольного взгляда на его лице у меня отвисает челюсть.

— На свидании?

— Всегда, вообще-то. Жизнь — это наслаждение, тебе не кажется? — размышляет он. — Мне просто нравится, когда я получаю удовольствие от извращённостей. Вот и все.

Я вздыхаю, потирая глаза пальцами.

— Зря я подумала, что мы собирались пообедать, как нормальная пара.

Томас хватает меня за руку.

— Мы не пара. И мы с тобой не совсем нормальны. Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы я прекратил трахать тебя?

Сглатываю комок в горле.

— Нет… кажется. — Хотя мне действительно хочется, чтобы мы были парой, но я не должна думать об этом.

Взгляд в его глазах становится суровее.

— Ты хочешь меня и получишь таким, какой я есть, и это включает в себя мою развратность, а также все пробки и игрушки, о которых ты можешь подумать, везде и в любом месте. Мне нравится пикантность, которая присутствует в моей жизни благодаря этому, и я думаю, что тебе тоже, и даже больше, чем просто быть нормальной. Как бы это ни звучало.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю. Томас прав. Просто мне не хочется верить ему. Не хочется думать, что я облажалась.

— Хорошо, — отвечаю.

— Ты хочешь сходить на ужин. А я хочу подтверждение от доктора.

— И мою ноющую задницу, — добавляю я, что явно заставляет его подавиться смешком. — Не смешно.

— Мне кажутся смешными эти твои слова. Словно боль в попке — это плохо, но ты этого не знаешь, так ведь? Тебе когда-нибудь прежде вставляли пробку?

— Нет, — говорю я, наблюдая, как он берет какой-то лубрикант с заднего сидения.

— Поверь мне, когда я говорю, что тебе это понравится.

Я кривлюсь.

— Не знаю…

Томас снова вскидывает брови, глядя на меня тем самым взглядом, который всегда бросает на меня, если хочет чего-то и не принимает отказ.

— Мне нужно, чтобы ты приняла ее в себя, Хейли.

— Зачем?

— Для моего удовольствия… и для твоего, — протягивает он, подталкивая меня в предплечье, пока я не поворачиваюсь. — Повернись.

— Мне правда обязательно?

— Да. Ты же не думала, что я приглашу тебя на ужин, не трахнув после, не так ли? — говорит Томас. — Теперь, повернись ко мне задницей.

— Но люди…

— На стоянке никого нет, кроме нас, а даже если они появятся, у меня тонированные стекла, и никто ничего не увидит. Задницу вверх, Хейли.

Неохотно делаю, как он говорит, его рука исчезает под моим платьем. Томас стягивает с меня трусики, обнажая попку, и я оглядываюсь назад, когда слышу, как он выдавливает смазку на игрушку.

Он смотрит на меня, смазывая пробку.

— Будет холодно, но ты уже это знаешь. Уже чувствовала прежде... но пробка немного больше.

Сглатываю, когда он прижимает кончик к моему заднему входу.

— Вдохни глубже.

Когда я это делаю, он толкает ее в меня, и все мои чувства взрываются, вследствие чего из моих уст льется поток слов.

— Блядь! Дерьмо! Мать твою! Черт возьми, Господи!

Томас смеется.

— Такой реакции я еще не слышал. Нежно взять или пошло?

— Э-э, не знаю?! — Я с трудом дышу, когда он вставляет пробку в меня. Это так неправильно, так грязно чувствовать эту чертову наполненность. Отличие от гребанного пальца — капитально. Когда он вставляет ее, то шлепает меня по заднице, заставляя вздрогнуть от напряжения, которое я ощущаю.

— Срань господня...

— Хорошая девочка, — говорит Томас. — Видела бы ты свою попку. Пробка тебе идет. У нее хрустальный наконечник. Блестящая попка и только для меня. — Он прикусывает губу, немного шипя, когда потирает мою задницу. Затем прочищает горло и снова натягивает на меня трусики. — Нужно взять себя под контроль. Во-первых, пришло время поесть. А потом настанет черед съесть тебя.

От его комментария я краснею, но затем жар проходится по моему телу, когда я пытаюсь изменить положение.

— Сядь, — приказывает он.

Стараюсь сделать это медленно, но ощущение чертовски странное. Когда снова сажусь на задницу, то поправляю платье и пытаюсь успокоиться, хотя чувствую себя до чертиков неприлично.

— Каково ощущение? — спрашивает он.

— Эм…

— Возбуждена?

Судя по пульсации между ног, думаю, ответ «да», так что киваю.

Пошлая улыбка появляется у него на губах.

— Хорошо. — Он переключает машину на задний ход и нажимает на газ. — Тогда давай устроим прекрасный гребаный ужин со счастливым концом.

Глава 18

Хейли

Тридцать минут спустя

Ресторан шикарный до умопомрачения. Серьезно, я не шучу. В таком месте мне бывать не доводилось. Здесь есть скатерти, разные бокалы для вина и воды, по два набора всех столовых приборов, и со мной разговаривают, как будто сейчас средневековье. Официанты ходят, будто из их задниц сыпется золотая пыль.

Страшно, если не сказать больше.

Но должна признать, что вкус еды за гранью восхищения.

Пробуя каждый кусочек своей вырезки из оленины, я умираю по капле. Вот насколько она вкусная. И, может, у меня все же вырывается пара стонов.

Томас продолжает смотреть на меня с глупой улыбкой на лице, и у меня постоянно возникает чувство, что надо мной смеются за использование неправильной вилки и ножа, но мне все равно.

— И как тебе? — спрашивает он.

— Вкусно! — отвечаю.

Томас смеется.

— Мог бы по стонам догадаться.

— Извини... Просто не получается себя контролировать.

Он наклоняется вперед и шепчет:

— Или это из-за пробки?

Я почти давлюсь маленьким кусочком, но в конце концов мне удается его проглотить.

— Стараюсь не обращать на нее внимания.

— О, так мои разговоры о ней лишь заставляют тебя чувствовать ее больше? Приятно знать, — усмехается Томас.

— Перестань, — шиплю я.

— Почему? Смущаемся?

— Да. Здесь не место для подобного.

— Вот как? Оно отличается от колледжа? Я мог бы сделать это где угодно, — размышляет Томас, откусывая крабового мяса.

— Если бы я знала, что ты везешь меня в такое роскошное место, я бы оделась лучше.

— Ты потрясающе выглядишь, Хейли, — его слова заставляют меня покраснеть.

Я тереблю мочки ушей, напоминая себе о выбранных сережках. Я люблю их, но носить их с чем-то причудливым действительно не подходит.

— Ну, я просто чувствую себя здесь не в своей тарелке с моими серьгами в виде мороженого.

— Хм… — он облизывает губы. — Они делают тебя только красивее.

Пытаюсь спрятать улыбку за вилкой, но не выходит. К счастью, мне улыбаются в ответ. Комплименты... почему я так быстро ведусь на них каждый раз?

— Тебе неловко, — произносит Томас.

— Нет, абсолютно, — прочищаю я горло, но он, как и я, знает, что я лгу.

— Я не буду скрывать свое мнение о тебе, Хейли. Скажу тебе все, что у меня на уме. Плохое или хорошее. Ты не против?

— Да, а почему бы и нет?

Он пожимает плечами.

— Некоторые люди не выдерживают накал.

— Думаю, я уже доказала, что не из их числа, — на моем лице растягивается самодовольная улыбка.

— Хорошо... тогда давай продолжим нашу игру. Задай три вопроса, и я отвечу на них, затем ты сделаешь то же самое.

— Снова хочешь сыграть? Я думала, мы уже прошли через это, — отвечаю ему.

— Есть еще многое чего, что я могу узнать о тебе. Мы только собираемся познакомиться друг с другом, — говорит он, делая глоток вина.

Я поджимаю губы.

— Значит, ты хочешь узнать меня за пределами спальни?

Ему требуется время, чтобы поставить бокал и подумать над ответом.

— Я хочу знать, кого трахаю, — он наклоняется вперед. — Так каков будет ответ, Хейли? Ты позволишь мне узнать твои мысли так же, как я узнал твое тело?

— С учетом того, что ты уже хорошо знаешь мое тело… возможно, — отвечаю, делая глоток своего напитка. — Хорошо, ты первый.

Томас откидывается на спинку стула, немного задумавшись.

— Если бы я не преподавал, ты бы ходила на уроки и занималась бы лучше?

Я кривлюсь.

— Что это за вопрос такой?

Он трясет пальцем.

— А-а-а. Сначала ответь. Вопрос позже.

Я закатываю глаза.

— Хорошо. Не знаю. Может быть. Но я не пропускаю ни одного из твоих занятий сейчас, не так ли?

— Но прогуливала, — дразнит он, ведя пальцем по невидимой линии на столе.

— Моя очередь. Ты когда-нибудь подумал бы о том, чтобы трахнуть меня, если бы не встретился со мной до первого урока?

— Конечно, — ухмыляется он. — Притяжение произошло бы, встреть я тебя раньше или позже. Посодействовал бы я этому? Возможно, нет. Но ведь между нами все произошло не так, правда? Мы можем пойти столь многими жизненными путями, но думать о них бесполезно, потому что выбрали только один. Тот, в который должны верить. Это все, что мы можем сделать. Поверь, мы сделали правильный выбор.

Я киваю. В этом утверждении на самом деле много мудрости.

— Ты прав. Стоит отстаивать свой выбор.

— Мне мало о тебе известно, но я даже не хочу знать, что случилось бы, если бы мы не встретились.

Все его слова заставляют меня чувствовать обязанность стараться больше изо всех сил. Кажется, он гораздо более заинтересован и на самом деле согласен с выбором, который сделал, трахнув меня. Похоже, он наконец-то смирился с нашими «отношениями». Или что, черт возьми, между нами такое.

— Итак… второй вопрос… Где ты раздобыла эти сережки?

Мои глаза округляются.

— Что, прости?

— Где ты их взяла? — Томас указывает на них, и инстинкт подсказывает мне немедленно схватить их и держать крепко.

— Какая разница?

Он пожимает плечами.

— Никакой, если бы тебе было на них плевать. Но ты их любишь.

Слова застряли у меня в горле.

— Откуда ты знаешь?

Он улыбается мне в ответ.

— Да ладно, Хейли... это не первая наша встреча, и я начинаю узнавать твои маленькие причуды. Нет ничего постыдного в том, что они много значат для тебя. Мне просто интересно.

Вздыхаю и упираюсь взглядом в стол, чтобы обдумать ответ секунду. Это не его дело. Или его? Значит ли он что-то для меня? Или хватит рассказывать ему о себе? Много ли я для него значу, раз ему хочется знать? Кажется, да.

Глубоко вздохнув, говорю:

— Я получила их от отца на седьмой день рождения. Знаю, что они дурацкие, и я слишком взрослая, чтобы носить такое, но я люблю их.

Томас опускает взгляд и кивает, затем вскидывает голову и улыбается.

— Я понял. Твой отец много значит для тебя, и это действительно восхитительно. Надеюсь, он любит тебя также сильно.

Сжимаю губы, прикусывая нижнюю в процессе.

— Надеюсь. — Мое горло внезапно сжимает, и я не могу нормально сглотнуть, поэтому быстро делаю глоток напитка и говорю: — Следующий вопрос. Мы будем когда-нибудь кем-то большим, чем друзьями по сексу?

Его губы приоткрываются, но он снова закрывает рот, выражение его лица суровеет.

— Ты же знаешь, что я не могу ответить на этот вопрос, Хейли.

— Не можешь или не хочешь?

Томас просто смотрит на меня, не говоря ни слова.

Я пожимаю плечами.

— Попытаться стоило.

Честно говоря, я слегка разочарована и обижена. Я имею в виду, он мог бы просто сказать нет, верно? Никаких обид. Или подобного.

Вздыхаю про себя. Кого я обманываю? Конечно, чувства имеют место. Я не трахаюсь с парнями просто так. Точнее, до него я вообще не трахалась ни с кем, и это что-то значит для меня. Пусть это и фигня для него, но, по крайней мере, он мог признать тот факт, что я есть и никуда не денусь.

— Я хочу знать о твоих мечтах, Хейли, — говорит он. — Что ты хочешь делать после колледжа?

— Моих мечтах? — смутившись, хмурюсь я. — Я еще не думала.

— Где ты себя видишь через десять лет?

— Не знаю. Может быть, открою бизнес где-нибудь, — прочищаю горло я. — Но ты еще не ответил на мой вопрос.

— Не хочу. Разве мы не можем больше поговорить о твоих родителях? Или увлечениях? Хотелось бы узнать о тебе больше, — говорит он.

— Я не хочу говорить о своих родителях. Любая тема, но не они, — я поставила бокал слишком резко, отчего немного вина выплеснулось на меня. — Зараза.

Томас берет салфетку и наклоняется над столом.

— Черт, давай помогу.

Он промокает ткань на мне, но я выхватываю ее и сама вытираю одежду.

— У меня есть руки. Я сама справлюсь. Спасибо.

— Без проблем. Нам, правда, не обязательно говорить о твоих родителях. Просто расскажи мне что-нибудь еще.

Грязная салфетка летит на стол.

— Что рассказать? Я — задрот, любящий единорогов и радугу, предпочитающий громкую музыку разговорам с людьми, а также любящий яркие цвета и все, что отвлекает. Я довольно странная, но вполне нормальная. Я упоминала, что люблю вечеринки и тусоваться с мальчиками? — вскидываю бровь, чтобы подразнить его.

— Пока эти мальчики не трогают тебя, развлекайся.

— Серьезно? — Я ерзаю на месте. — Потому что могу поклясться, что не принадлежу никому, поэтому мальчики могут трогать меня везде, где хотят, и я с удовольствием позволю им.

Он сужает глаза.

— Не играй со мной в грязные игры, Хейли. Я не тот, кого стоит дразнить.

— О, а я та?

— Чем ты так расстроена? Вопросом о твоих родителях? В нем все дело, верно?

У меня нос дергается от раздражения. Он действительно толкает меня сейчас.

— Или потому, что я никогда не говорил, что ты моя?

Томас тянется рукой в карман.

Штуковина внутри меня начинает вибрировать.

Я визжу.

Все оборачиваются.

Томас прижимает палец к своим губам и указывает мне молчать.

— Ни звука.

— Что за хрень? — говорю я.

— Тсс… не так громко. Ты же не хочешь, чтобы все здесь узнали, что ты сидишь с анальной пробкой в заднице, не так ли? — шепчет он.

— Эта штуковина вибрирует? О, Боже мой. — Мои зрачки расширяются, а затем я рычу: — Это делаешь ты.

— Да, я. Мне нужно донести свою точку зрения.

— Какую точку? — Я содрогаюсь и стискиваю ноги от вибрации, которая проносится по всему моему телу, вызывая восхитительную пульсацию.

Блядь. Как я должна сконцентрироваться на разговоре? Как мне есть эту чертову оленину, если я не могу поднять сраную вилку, чтобы она не дрожала?

— Ты — моя, Хейли. Неважно, что ты думаешь по этому поводу. Когда я говорю, что ты моя, ты полностью моя. Никто, и я повторяю, никто не прикоснется к тебе. Я не делюсь тем, что принадлежит мне.

— Я не принадлежу…

— Ты принадлежала мне с момента, когда я сунул язык в твою киску, и ты это знаешь, — тихо рычит он. — Думаешь, я играю, да? А вот и нет. Возможно, я не хочу определять, какого черта мы здесь делаем, но это не делает меня менее жадным ублюдком. И я чертовски жадный, когда дело доходит до тебя. У меня есть одна проблема, которую я готов признать сейчас — я думаю о тебе каждую чертову секунду, хочу засунуть свой язык в твою киску, а затем и член, пока не услышу, как ты станешь кричать мое имя. Я также, наконец, смирился с тем, что я ревнивый придурок, и тебе не понравится моя ревность, Хейли, так что не заставляй меня ревновать, позволяя другим мальчикам пробовать тебя.

У меня ступор.

Я даже не знаю, что сказать.

Совершенно напрочь потеряла дар речи.

И даже не знаю, стоит ли мне воспринимать сказанное как комплимент или как угрозу.

Судя по ощущениям между ног, думаю, в любом случае будет хорошо.

Не то чтобы у меня все еще был выбор в этом вопросе. Чем больше Томас говорит, тем больше я хочу, чтобы он заткнулся и поцеловал меня.

Теперь я знаю, что имеет в виду Лесли, когда говорит об альфа-мужчинах. Да он их главарь.

— Ты все поняла, Хейли?

— Хм… да? Кажется? — отвечаю, облизывая губы от чувства наполненности в заднице, которую я внезапно очень отчетливо чувствую, учитывая, что мы находимся в ресторане.

Интенсивность вибрации возрастает, заставляя меня извиваться на месте

— Не. Достаточно. Хорошо, — рычит он. — Скажи мне точно, что не будешь делать.

— Я не буду соблазнять парней или позволять кому-либо еще трогать меня.

— А также?

— Я принадлежу тебе, хотя мы не встречаемся.

— Именно так. И когда я попрошу тебя рассказать мне что-либо, ты расскажешь.

— Хорошо, да, — шепчу я, тяжело дыша через рот, чтобы справиться с возросшим удовольствием, которое чувствую внизу. Будь он проклят. Чувствовать подобное в ресторане так неправильно.

— Да, что? — Он достает из кармана предмет и показывает мне. — Или хочешь, чтобы я повысил уровень?

— Да, сэр! — говорю я немного громче, чем предполагалось, заставляя людей повернуться.

Томас злобно улыбается.

— Хорошо.

Вибрация снижается, но не исчезает полностью.

— Зачем ты это делаешь? — бормочу я. — Мы же, мать твою, в ресторане.

— Мне все равно, где мы. Я доставляю тебе удовольствие когда захочу и где захочу. Потому что давай посмотрим правде в глаза, это не было настоящим наказанием, не так ли? Говори правду, — протягивает Томас, кладя предмет на стол для полного моего обозрения. Черт, это похоже на давление. Как будто Томас знает, что владеет мной или что-то вроде того. Конечно, владеет. Я тоже это знаю. Просто хотела бы того же.

Вздыхаю и поправляю платье, пытаясь вернуть то, что осталось от моего самоконтроля.

— Да, сэр… мне это нравится.

— Хм... вот это моя хорошая девочка.

Такие простые слова… они что-то делают со мной.

Особенно часть про «моя».

От этого слова в моем животе появляется трепет.

Томас поднимает вилку и съедает еще несколько кусочков, прежде чем снова положить ее. Затем смотрит на меня, на мою тарелку и вилку и указывает:

— Ты закончила?

Киваю, стараясь вести себя как можно более обыденно, пока моя задница горит огнем.

— Тогда давай уйдем отсюда.

— Но нам еще не принесли десерт.

— О… я знаю, — усмехаются мне. — Мы скоро доберемся до этой части. — Он небрежно машет рукой официанту. — Счет, пожалуйста!

Глава 19

Томас

На обратном пути беру ладонь Хейли и кладу на свой член. Он мгновенно твердеет от ее прикосновения, и я провожу ее пальцами вдоль ствола, чтобы дать ей четкую картину.

— Забудь о нежности, — говорю, облизывая губы. — Сожми его с рвением и силой. Когда эти штаны будут спущены, я хочу быть готовым похоронить себя глубоко внутри тебя.

Девушка прерывисто вдыхает и тоже облизывает губы.

— Ты еще не сказал мне, что мы собираемся делать...

— Очень скоро узнаешь. Мне нравится элемент неожиданности, особенно когда я использую его на такой девушке, как ты.

— Такой, как я? Скажи же мне, что я за девушка? — мурлычет Хейли, поглаживая меня смелее.

Я усмехаюсь, вдавливая педаль газа в пол.

— Необычная. Неуверенная. Неопытная. Готовая. Нуждающаяся. И прежде всего... чертовски сексуальная, когда шалишь.

— Неуверенная? Кажется, ты с кем-то меня. Во мне чувствуется неуверенность? — Она сжимает мой член, а затем тянет молнию вниз, вытаскивая его из трусов.

— Черт... возможно, я недооценил тебя, — стону, когда она начинает поглаживать мой ствол.

Хейли улыбается и плюет на руку, затем проводит по всей длине. Чтоб меня. Теперь она мастурбирует мне обеими руками, пока я пытаюсь вести машину.

— Возможно, у меня было не так много парней, но это не значит, что я никогда не видела член. Это также не значит, что я никогда ничего с ними не делала.

— С кем, с парнями?

— С членами.

Я прыскаю со смеху, но быстро затихаю, когда она прикасается к чувствительному месту.

— Плюс, я кое-что узнала от моей вечно возбужденной соседки по комнате. Ну и еще из порно.

— И что же ты узнала из порно? — прикусив губу, спрашиваю я. — Просто любопытно.

Девушка ведет бровью.

— Лучше покажу.

Она наклоняется к моему паху. Когда ее язык касается основания, я почти взрываюсь.

— Ч-черт… — пытаюсь нажать на педаль тормоза, потому что еду слишком быстро после того, что она только что сделала, но чертовски трудно использовать ногу, когда у тебя отсасывают.

Ее рот мягкий и влажный, а язык — очень приятный на моей коже. По тому, как она облизывает меня, могу сказать, что девушка действительно знает толк. Всерьез начинаю думать, что она делала это раньше. Может, она и не такая уж девственница, как говорила.

— Не первое твое родео, не так ли? — бормочу я.

— Нет, но ты не станешь отрицать, что тебе это нравится, — говорит она между посасываниями.

— О, никогда бы не подумал, — стону в ответ. — Блядь, но ты же приврала о том, что девственница?

— Отсутствие члена в моей киске до тебя не означает, что я девственница. По крайней мере, для меня.

— Забавно, — говорю я. — Развратная, значит?

— Ты дашь мне закончить или предпочтешь поболтать? — спрашивает она, поднимая голову.

Хмурю брови и кладу одну руку ей на голову.

— Отсасывай. Поговорим позже.

Она улыбается, когда я толкаю ее голову вниз. Черт, это хорошо. Так хорошо, что меня больше не волнует ограничение скорости. Я плохой, дрянной учитель... и сейчас, честно говоря, мне насрать.

Я просто хочу ее.

Вот и все.

Когда мы добираемся до моего дома, я паркую машину. Хейли поднимает голову, оставляя мой покрытый слюной член, который подпрыгивает вверх и вниз, когда я вижу ее красные, опухшие губы.

— Мы уже на месте?

— Да, — отвечаю, пряча ствол обратно в штаны и застегивая молнию.

— О, значит, увлеклась.

— Не в последний раз, — говорю я, поворачиваясь к ней. — Теперь… результаты.

— Результаты? — Вопрос сбивает ее с толку. — О, точно, ты имеешь в виду доктора. — Хейли роется в сумочке и достает бумажку. — Вот.

Беру справку и быстро изучаю написанное. Улыбка скользит по моему лицу. Блядь, да.

— А ты?

— Чист, — отвечаю. — Пожалуйста, скажи мне, что ты принимаешь таблетки.

— Конечно, — утверждает она.

— Хорошо, — говорю, протягивая справку обратно ей. — А так как ты чиста, это значит, что мы можем трахаться как настоящие кролики.

Она усмехается, я выхожу из машины и закрываю дверь. Обхожу авто и открываю дверцу с ее стороны, чтобы помочь выйти. Точнее, как помочь — хватаю ее за руку и тащу за собой в дом, как пещерный человек, которым я иногда бываю. Я буквально держусь из последних сил, чтобы не трахнуть ее в лифте, но не хочу, чтобы наш секс был записан на видео, а поскольку в этой маленькой металлической коробке есть камера… ну, вы понимаете.

Достаточно сказать, что как только мы добираемся до моей двери, я сразу же обрушиваюсь губами на ее рот.

— Черт, а ты хорошо отсосала. Чуть не заставила меня кончить, — стону я в ее рот.

— Чуть? Больше похоже было на «черт, нам не хватило времени».

— Я был на грани несколько раз. С легкостью кончил бы тебе в рот, если бы не был слишком занят попытками вернуть нас домой живыми.

Хейли смеется.

— Точно… я не так хороша.

Я прикусываю губу и оставляю еще один мягкий, чувственный поцелуй на правом уголке ее рта.

— Ты сделала это очень хорошо. И я заставлю тебя повторить.

— Сейчас?

— У меня другие планы на тебя сегодня вечером, но теперь, когда я знаю, как хорош твой язык, я заставлю тебя использовать его чаще. И в следующий раз не ты будешь задавать темп.

— О… — Она по-дьявольски хихикает. — Продолжай…

Я наклоняюсь, хватаю ее за талию и шепчу ей на ухо:

— В следующий раз, когда ты решишь мне отсосать, это будет грубо, и я могу кончить тебе в горло, но зависеть будет от того, что я решу наполнить — твой рот, либо же задницу.

Она закрывает глаза и шипит; звук такой знакомый, что член снова дергается. Хейли издает подобное, когда ее трусики намокают от моих слов. То, какой эффект я оказываю на нее, потрясающе. Мы настраиваемся друг на друга, словно можем чувствовать потребности без слов.

Связаны на ином уровне.

Связаны не только сексом... но и чем-то более глубоким.

Но сейчас не время для разбирательств.

Мой член слишком твердый от нетерпения, жар ее киски умоляет, чтобы его остудили.

Смещаю руку к ее платью и небрежно скольжу по молнии, снимая его. Ткань опадает на пол, мы не отрываем взгляд друг от друга. Тишина вокруг наэлектризована настолько, что я немедленно расстегиваю крючок на ее бюстгальтере и позволяю ему упасть. Через несколько секунд исчезают и трусики.

Не опуская голову, я позволяю взгляду свободно бродить по ее телу, впитывая вид ее идеальной фигуры с ямочками и белыми крапинками, восхищаясь каждой из них.

Сверху вниз и обратно. Ее лицо, обрамленное стрижкой боб-каре, такое милое и невинное, с улыбкой, способной согреть даже самые замерзшие сердца.

Например, мое.

Я беру в кулак ее волосы и тяну, заставляя Хейли смотреть вверх, когда мои губы набрасываются на ее. Я толкаю и толкаю, пока она не начинает опускаться на колени — только тогда мы разрываем поцелуй. Ее язык показывается, чтобы увлажнить губы, как будто девушка просит больше, даже не произнося слов вслух, и я подчиняюсь.

Тянусь к ее подбородку, приподнимаю и целую еще раз, прежде чем отвернуться.

— Жди здесь, — говорю я.

Хейли даже не возражает.

Отсутствие протеста подобно музыке для моих ушей.

Хотя всего несколько минут назад мы, вроде как, даже поспорили, теперь все превратилось в величайшее блаженство.

Секс без последствий. Без вины.

Просто секс.

И, может быть, немного чувств.

Совсем капельку.

Такую крошечную, что она практически невидима.

И если кто-нибудь спросит, я буду отрицать, что они есть… даже если это так.

Глава 20

Хейли

Я сижу на коленях на полу, ожидая возвращения Томаса. Не сдвигаясь с места. Не задавая вопросы. Делаю то, что делают хорошие девочки — жду возвращения своего любовника.

Мне не кажется, что нужно двигаться или что-то говорить. Я довольна тем, где сейчас нахожусь.

Ну, кроме вибрации в моей заднице, но теперь, когда я так долго ее чувствую, я почти привыкла. Каждый толчок напоминает мне о Томасе и о том, как от этого мужчины у меня в горле застревает воздух.

Я подсела на него.

Подсела на то, чтобы отдавать себя такому, как он, тому, кому могу доверять, как подсказывает мне сердце.

Подсела на игру во власть.

Отвлечение.

Секс.

Потому что это все, что есть.

Боже, я лгунья, но отменная.

Чувствую его руку на плече и немного оттаиваю.

Он сказал, что я принадлежу ему. Что он владеет мной. Что я его.

И эти слова засели прямо в моей голове.

Сделали меня самодовольной и слабой в коленях.

— Руки за спину, — говорит Томас, и я подчиняюсь. Он обвязывает мои запястья чем-то мягким и шелковистым. — Я также надену кое-что на глаза. Не пугайся.

Перед моей головой появляется темный фиолетовый шарф, приближаясь, закрывая свет, пока Томас повязывает его вокруг моей головы. От ткани пахнет им, и я представляю, как зимой профессор носит его под толстым пальто.

— Встань, — говорит он мне, и я поднимаюсь с колен.

Слышу, как он кружит вокруг меня, мягкий, словно прикосновение к коже, звук на заднем плане. Теперь, когда я не вижу, мой слух больше сосредоточен на звуках, и я слышу каждый его вдох и каждый отдающийся в горле удар сердца.

Его пальцы обвивают мою шею, и теплый влажный поцелуй опускается на ключицу. Затем на шею. И еще один прямо под моим ухом.

— Ты моя?

— Да, сэр, — шепчу, когда кончиком языка Томас проходится по мочке моего уха.

Рукой он внезапно обхватывает киску, заставляя меня вздрогнуть.

— Это только мое?

— Да, сэр, — хныкаю я, когда он потирает пальцами вверх и вниз.

Он нежно ударяет по складкам, но достаточно, чтобы заставить меня извиваться.

— Расставь ноги.

Делаю как он говорит, когда чувствую его руку, что поднимается и опускается по моему телу, играя с моими чувствами. Его губы исчезают с шеи только для того, чтобы снова появиться на сосках, сжимая и нежно посасывая их. От его пальцев я становлюсь влажной между ногами, чувствую слабость в коленях.

— Что ты сделаешь для меня? — спрашивает он.

— Все, что пожелаете, сэр, — отвечаю ему.

Знаю, что от это его член твердеет.

Я становлюсь чертовски влажной, когда он получает желаемое.

Мы — пара, созданная на небесах.

— Именно. — Томас хватает меня за задницу и ударяет по одной ягодице так сильно, что мое тело почти наклоняется вперед. Лишь его рука на моем животе удерживает меня на месте. — Моя задница. Моя киска. Моя чертова девушка, — рычит он, от чего мне хочется грохнуться в обморок.

Внезапно его руки исчезают, и затем я чувствую горячее дыхание между моих ног. Следующее, что осознаю, — его язык на моем клиторе, кружащий по нему, заставляющий меня чувствовать жар и беспокойство. Я изо всех сил пытаюсь устоять и утихомирить дрожь в ногах. Его рот просто восхитителен. Он точно знает, что делать и где. Как заставить меня стонать. Как заставить просить.

— Чтоб меня... — хнычу я.

— Тебя?.. Это предложение, Хейли? — рычит он, шлепая меня по заднице, что только заставляет мое тело еще сильнее толкаться к его рту. — Скажи мне.

— Черт, да, пожалуйста.

— Что? Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой? — спрашивает он.

— Трахните меня, пожалуйста, сэр.

— Как?— Его голос строгий, но сексуальный.

— Как угодно и куда угодно. Просто сделайте это.

— Хм… языком? — Он всасывает мой клитор так сильно, что из меня вырывается громкий стон. — Или пальцем? — Томас толкается пальцем в меня, заставляя полностью осознать тот факт, что пробка по-прежнему находится в моей заднице. Это доставляет столько удовольствия, что я вот-вот взорвусь.

— Черт, я очень хочу кончить.

Палец выскальзывает, а язык исчезает.

— Еще нет, Хейли. — Я стону, и он снова отвешивает мне шлепок по заднице. — Не рычи на меня. Ты возьмешь все, что я дам, и поверь мне, ты этого захочешь.

Томас хватает мои волосы в кулак и толкает голову вниз, расстегивая свою молнию. Я уже знаю, что будет дальше.

— Открой рот.

Делаю, что говорит Томас, и он проникает членом между моих губ.

— Обработай его хорошенько.

Предсемя ощущается на языке, и я изо всех сил пытаюсь слизать его, пока Томас меня удерживает. Стараюсь не отстраниться, но он не может продвинуться слишком далеко. Я еще не привыкла к такому, хотя мне действительно это нравится. Мой клитор продолжает пульсировать каждый раз, когда я пробую его, и это пробуждает желание идти до конца.

Но потом он снова выходит.

— На пол.

Я становлюсь на колени, но он опускает мою голову еще ниже.

— Ниже. Голову на пол.

Моя задница высоко в воздухе, так как я остаюсь лицом вниз, и думаю, это именно то, чего он хочет. Чувствую, как его руки скользят по моему телу к заднице, где он останавливается.

— Это может быть немного неловко... но тебе понравится то, что последует дальше.

Он дергает за пробку, медленно вытаскивая ее. Следует немного боли, но, когда он вынимает ее, я вздыхаю с облегчением. Не так и сложно.

— Теперь я собираюсь тебя трахнуть. Без презерватива. Без ничего. Сначала я возьму твою киску. Затем задницу. — Его член упирается в мой вход. — И тебе понравится каждый гребаный толчок, с которым я тебя возьму.

Я громко стону, когда он входит в мою киску сзади, не давая мне ни секунды, чтобы привыкнуть. Томас сразу же начинает вколачиваться в меня и трахать, как дикое животное. Мой язык подается вперед, чтобы увлажнить губы, но я, кажется, не могу втянуть его обратно. Чувствую себя проклятой шлюхой под кайфом от похоти, и мне наплевать.

Он вбивается и вбивается, пот скатывает по моей спине, а щеки начинают гореть. Моя киска сжимает его член, отчаянно желая кончить, отчаянно желая большего. Когда я нахожусь на пределе и втягиваю вдох, Томас выходит из меня.

Только чтобы выдавить что-то холодное и влажное на мой анус.

А потом прижимается концом к нему.

— Помнишь, что ты чувствовала с пробкой? Это то же самое, только другое. Больше. Полнее. Длиннее. — Он толкается внутрь, и я задерживаю дыхание. — Сильнее.

Ничтожный крик вырывается из моего горла, когда он входит в меня, мой вход так плотно обхватывает его ствол.

— Прими его как хорошая девочка, Хейли, и я позволю тебе кончить. Ты бы хотела этого?

— Да, сэр, — стону я, когда он толкается глубже.

— Почти все… — стонет Томас, его член ощущается очень большим, и мне кажется, что он не войдет полностью. Когда он достигает основания, его рука ложится на мою задницу, и он говорит: — Хорошо... Теперь скажи мне, если тебе больно, и я остановлюсь, но не кричи, если не нужно. Ты почувствуешь наполненность, но через некоторое время тебе станет приятно, а потом ты не захочешь ничего другого, поверь мне.

— Да, сэр, — говорю я с небольшим вдохом.

Но это не готовит меня к тому, когда он начинает двигаться.

Медленно, он выходит и толкается в меня. Я начинаю чувствовать, словно по моей заднице бьют, хотя он продвигается совсем немного. Это похоже на пробку, только намного больше, и его член во мне заставляет меня ощутить, что я могу взорваться. Дело также может быть в моей киске, так как напряжение делает пульсацию еще сильнее, чем раньше.

— Знала бы ты, как приятно ощущать твою задницу вокруг моего члена, Хейли, — Томас толкается внутрь и назад, сжимается пальцами кожу, впиваясь ногтями.

Я прикусываю губу и двигаюсь вместе с ним, когда удовольствие увеличивается. Вскоре я привыкаю к тому, что он внутри меня, и стону вместе с ним.

— Черт возьми…

— Хмм… уже хорошо, да? — протягивает он и хватает галстук вокруг моих запястий. — Стоило взять твою задницу раньше.

Он использует галстук как поводья, врезаясь в меня сзади так сильно, что мое лицо трется по ковру. Я чувствую себя грязной, но люблю каждую пошлую секунду этого.

Один из его пальцев ныряет между моих ног, и Томас начинает играть с моей киской.

— Проклятье, ты такая влажная, — у него вырывается смешок. — Грязная маленькая девочка. Я собираюсь наполнить твою задницу спермой.

Он щелкает по моему клитору, пока я не начинаю задыхаться, горячий жар поднимается по моей спине, пока я не умираю от желания кончить. Все мое тело дрожит от желания и нужды, мозг превращается в кашу.

— Кончи для меня, — рычит он. — Кончай! Сейчас!

Его пальцы и голос — все, что мне нужно, чтобы развалиться на части. Прямо там, на его члене, похороненном глубоко во мне. Мой стон даже близко не звучит так громко, как его, когда он в последний раз толкается в меня. Теплый поток его семени, наполняющего меня, ощущается как блаженство, и я так сильно кончаю от самой мысли об этом, что почти падаю в обморок. Настолько это хорошо.

— Черт… — он стонет, толкаясь в меня на всю длину еще несколько раз и до сих пор изливаясь в меня. Чем глубже он входит, тем медленнее изливается, пока не вытягивает член, который становится вялым на моей коже. Я дышу рвано, наше дыхание тяжелое, когда он натягивает галстук и тянет мое тело к себе.

— Боже… — бормочет он, развязывая ткань вокруг моей головы. — Ты меня уничтожишь.

Когда снова включается свет, я пару раз моргаю, все еще чувствуя головокружение от грубости и сладкого блаженства.

Томас развязывает мои запястья, и я чуть не падаю на пол, но он крепко прижимает меня к своему телу.

— Держись… — шепчет мне на ухо, обхватив руками за талию. — Ты отлично справилась. — Слышу, как он вдыхает запах моих волос, и затем мягко целует в шею.

Откидываюсь в его объятиях, уставшая и полностью поглощенная его страстью.

Одной рукой он берет меня под колени, а второй — под спину, и поднимает, вставая и сам. Я задыхаюсь, втягивая столь необходимый воздух, поскольку он несет меня в ванную.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Я довольно грубо трахнул тебя… Сейчас нужно о тебе позаботиться.

— Зачем? — бормочу я, все еще немного в тумане. — Нет надобности. Разберусь с душем сама.

Он ставит меня в ванну и включает воду, позволяя ей стекать на нас обоих.

— Я знаю, но только потому, что ты можешь, не значит, что должна. Иногда тебе стоит позволить другим побаловать тебя.

Улыбаюсь и качаю головой, когда Томас выдавливает немного геля, размазывает его по ладоням, а затем начинает растирать пену по всему моему телу.

— Я и сама могу помыться, — говорю, глядя ему прямо в глаза, когда его руки спускаются по моей груди.

— Знаю, но хочу это сделать, — Томас хватает меня за запястье, когда я пытаюсь отнять у него бутылочку. — Позволь мне.

Его слова прекрасно затыкают меня.

Не из-за строгости в его голосе, а из-за вложенного контекста.

Томас не просто хочет трахать меня, пока не насытится. Он дошел до того, что хочет заботиться обо мне. Заставить меня чувствовать себя хорошо.

Больше нет сопротивления с моей стороны. Хватит бороться с его доминированием.

Я прекращаю это делать, потому что причин больше нет.

Бессмысленно отрицать тот факт, что я полностью и совершенно влюбилась в него.

В этого мужчину… моего профессора. Моего учителя.

Покончив с душем, он даже обтирает меня полотенцем, проявляя особую осторожность с саднящими местами. Он точно знает, где болит, просто глядя мне в лицо, когда прикасается к определенному месту. Старается, будто ласкает что-то ценное для него, и я не могу не улыбаться каждому его взгляду.

Мы возвращаемся в гостиную, и я собираю одежду с пола, а он бросает свою в корзину для стирки. Начинаю одеваться, но слышу его голос прямо позади меня.

— Что ты делаешь?

— А на что похоже? — отвечаю вопросом на вопрос. — Одеваюсь, мне же домой ехать. Ты же не ждешь, что я вернусь голышом? Это было бы жестоко. То есть я многое для тебя сделаю, но мой ответ на такую просьбу будет что-то из рода «пошел нахрен».

Томас смеется и обнимает меня за талию, притягивая для мягкого поцелуя прямо под ухом.

— Расслабься. Я не прошу у тебя ничего… разве что остаться.

Вдох.

Остаться.

Томас только что сказал это вслух, или я нафантазировала?

Он становится передо мной, берет за руку и ведет в спальню. Я спотыкаюсь, идя за ним и чувствуя себя потерянной овечкой, когда Томас подводит меня к своей кровати. Не сопротивляюсь, когда он притягивает меня ближе и садится, подтягивая меня к своим коленям. Все, что я могу, — это посмотреть в его красивые глаза, когда он тянет меня к себе на кровать. Моя голова покоится на его груди, а его рука — на моей спине. Наши обнаженные тела так близко, дыхание звучит в унисон. Темнота и тишина в комнате захватывают, но это не заставляет меня чувствовать себя одинокой или бояться.

Сердцебиение Томаса наполняет меня теплом, его ароматом окутывает, и в этот момент, всего на несколько секунд, я больше не чувствую себя его ученицей.

— Что это значит? — спрашиваю я, нарушая тишину.

— Что?

— Мы…

Он поворачивает голову ко мне, его пальцы все еще нежно барабанят по моей коже.

— Ты имеешь наше совместное нахождение в постели?

Я улыбаюсь и провожу пальцами по его груди.

— Это тоже… ты ведь никогда не просил меня остаться.

— Никогда? — Он обдумывает это. — Хммм… Ну, все бывает впервые.

— Я знаю. Мне просто интересно, что это значит. Точнее, что значит именно это? Мы, вместе. — Я действительно не знаю, как назвать происходящее, не походя на одержимую. Или не пугая его до такой степени, что он меня прогонит.

Его брови сходятся вместе, а губы превращаются в тонкие линии.

— Ничего такого. Это просто секс. А сейчас мы ложимся спать. — Он отворачивается от меня на свою сторону.

— Ничего, — немного задумавшись, повторяю я. Через некоторое время спрашиваю: — Это то, чего ты хочешь?

Он смотрит на меня через плечо.

— Может быть.

— Может быть? — кривлюсь я. — И больше ничего не скажешь?

— Тебя не так легко удовлетворить, да? — говорит он.

— Нет, — отвечаю, пожимая плечами и смеясь.

— Ну, на данный момент это все, что ты от меня получишь.

— На данный момент… — говорю я. Мне это нравится.

Нравится «на данный момент» и «может быть». Они лучше, чем «нет» и «никогда».

— Сколько раз ты будешь повторять мои слова? — протягивает Томас.

Мой взгляд направлен в потолок.

— Столько, сколько нужно, чтобы понять суть.

Теперь он тоже поворачивается лицом к потолку. Как будто в этом нет ничего неловкого.

— И что это значит?

— Дело в том, что мы находимся в подвешенном состоянии, и я не знаю, что об этом думать.

— Мне нравится неопределенность, — глядя на меня, отвечает Томас с самодовольной улыбкой на лице.

— А мне нет, — говорю я, складывая руки.

Томас вздыхает и закрывает глаза.

— Давай просто отдохнем, хорошо?

— Я не устала.

— Ну, а я устал. Уже поздно, и у нас было много… физических упражнений.

Его слова заставляют меня рассмеяться. Он терпит это, лишь бы избежать данной темы, и это смешно.

— Кажется, ты становишься для меня большим, чем просто друг для секса, — выпаливаю я.

Я не хотела, слова просто слетели с губ, потому что вертелись на кончике языка уже некоторое время.

Блядь.

Теперь мне неловко.

Зачем нужно было произносить их вслух?

И таким глупым образом?

Когда Томас не отвечает, я вздыхаю с облегчением, радуясь, что он этого не услышал.

Может, уже уснул.

— Спокойной ночи, Хейли.

Блядь.

Значит, услышал.

Просто не захотел отвечать.

Мое сердце ухает вниз на новый рекордно низкий уровень, и я внезапно чувствую холод, пробирающий до костей. Отворачиваюсь от него и глубоко утыкаюсь головой в подушку, стараясь не шуметь, пока плюхаюсь в нее лицом, жалея, что вообще открыла рот. Я испортила отличный вечер. Нет, забудьте, я испортила все хорошее, что между нами было. Хватаю одеяло и натягиваю его до шеи, надеясь, что Томас скоро уснет, чтобы я могла выскользнуть и уйти, пока завтра утром не стало еще хуже.

Я не учла того, что он обернется, обхватит меня рукой за талию и притянет к себе. И я, конечно же, не ожидала, что он проведет носом по моей коже, оставит краткий поцелуй на затылке и крепко обнимает. Как сделал бы настоящий парень.

Не хватает лишь одной маленькой детали.

Он не мой парень... Но мы вернемся к этой теме позже.

По крайней мере, я уверяю себя в этом, прильнув к нему и позволив его дыханию усыпить меня. Спать рядом с ним — блаженство.

Пока он не просыпается, разрывая легкие от крика.

Глава 21

Томас

Её слёзы и поражение на лице — единственное, о чем я могу думать, когда слышу её. Она несчастна. Ей плохо. Все неправильно, в том числе и я... как и она сама.

Прежде тоже так было, только теперь хуже.

Мимо проносятся клочки воспоминаний.

Вот она кричит на меня.

Вот плачет в углу.

Вот не встает с постели до поздней ночи.

Ее заплаканное лицо и улыбка, что навсегда осталась на ее лице, когда я увидел ее под своим окном.

Такая красивая.

Такая разрушенная.

Мои легкие разрывает от шума, который я могу описать только как крик. Отчаянная попытка вдохнуть и не задохнуться от страданий.

Вот когда я просыпаюсь.

Пот скатывается по спине и лбу, я выпрыгиваю из кровати, словно за мной гонится призрак. Включаю свет и осматриваюсь. И тут замечаю девушку в постели. Хейли.

Она смотрит на меня, натянув одеяло по самые плечи, в ее глазах испуг.

— О Боже… — бормочу я. — Я сделал тебе больно?

Она качает головой.

— Ты кричал. В чем дело?

Сглатываю комок в горле.

— Ни в чем.

Разворачиваюсь и иду в гостиную, сразу проверяя, выключена ли духовка. Затем закрываю все окна и проверяю ванную, чтобы убедиться, что ни один из кранов не течет.

Оборачиваясь, встречаюсь с Хейли.

— Ты странно себя ведешь, — она складывает руки. — Скажи мне, что не так.

Просьба заставляет меня нахмуриться.

— Я в порядке, возвращайся в кровать.

Когда пытаюсь пройти мимо нее, она кладет руку на стену рядом со мной.

— Только с тобой.

— Я приду через минуту. Просто ложись спать, — говорю я, но она не слушает.

Глядя на меня, Хейли прищуривается.

— Что-то не так. Ты просыпаешься с криком и идешь проверять весь чертов дом?

Я вздыхаю.

— Ничего. Просто забудь.

Проталкиваюсь мимо нее, но она не прекращает вопросы.

— Это то, что ты сам не можешь забыть. Просто не хочешь мне говорить.

Направляюсь на кухню и беру бутылку виски из шкафчика, а затем наливаю себе столь необходимый напиток.

— Алкоголь? Среди ночи? — Она подходит ближе и вскидывает брови, пристально глядя на меня.

— Что? — говорю я, держа стакан. — Это мой дом. Я могу пить, когда захочу.

Она поднимает бутылку и хватает другой стакан.

— Хорошо. Тогда я тоже выпью.

Ставлю стакан на стол.

— Нет.

— Почему это? Ты же пьешь, — она берет стакан и подносит ко рту.

— Стой.

Она делает паузу, взглядом сверля во мне дыру.

— Если я останавливаюсь, то и ты тоже, — говорит она. — Ты сказал мне, что я должна бросить курить. Значит, ты должен бросить пить.

Хмурюсь в ответ.

— У меня нет проблем.

— Да неужели? Тогда что там делают две бутылки из-под виски и рома? — Она указывает на мусорную корзину, в которой покоится упомянутая тара.

Блядь. Её взяла.

Громко вздохнув, поворачиваюсь к раковине и рычу. Затем выливаю содержимое стакана в канализацию. Черт побери. Почему она всегда должна это делать? Почему ей всегда удается уколоть меня и задеть за саму душу?

— Что приснилось? — спрашивает она.

— А?

Внезапно Хейли оказывается позади меня и кладет руку мне на плечо.

— Тебе что-то приснилось. Кошмар, да? То, что снилось тебе много раз раньше. Вот почему ты рыскаешь здесь.

— Я не…

Девушка обнимает меня за талию и прижимается головой между моих лопаток, заставляя меня замолчать.

— Всё нормально. Я рядом.

Меня омывает внезапным порывом ужаса.

Эти слова уничтожают меня.

Буквально пробуждают желание опуститься на колени и расплакаться.

Или же пуститься в бега на миллион миль так далеко, чтобы убраться подальше от нее.

Не знаю, что именно в ней так сильно пугает меня.

Может быть, то, что она заставляет меня посмотреть на себя со стороны. Или что она дает мне то, чего у меня не было так долго, и это пугает меня до смерти.

Любовь.

Настоящую любовь.

Не только к моему члену или тому, как я трахаюсь.

Сострадание.

Становится тем, с кем можно поговорить. Тем, кто выслушает.

И это ужасает... потому что я не могу иметь подобное.

Я этого не заслуживаю.

Особенно с ней. Студенткой. Той, кого я не должен хотеть.

Но я хочу ее больше, чем для простого траха.

— Черт... — бормочу я.

— Ничего страшного, если ты не хочешь говорить. Я все равно здесь для тебя, — говорит Хейли, обнимая меня еще крепче.

Я знаю, что она делает. Именно в этом моя проблема.

Я на грани поражения, а это не должно случиться.

Продолжаю молчать… потому что это мой самый большой позор.

И это говорит о многом, учитывая, что я трахаю одну из своих учениц.

Накрываю глаза рукой и прогоняю надвигающиеся слезы. Вдохнув, отвечаю:

— Пойдем спать.

— Уверен? — спрашивает она меня.

— Да, теперь мне намного лучше, — я оборачиваюсь и обнимаю ее. — Спасибо.

— Не за что, — Хейли поглаживает меня по спине. — Всем кто-то нужен.

Мне — нет.

По крайней мере, не был.

Пока я не встретил ее.

Или, может, это была просто ложь, чтобы я не чувствовал ничего, когда было не к кому обратиться.

Когда мы разрываем объятье, она тянется к моим рукам и осторожно ведет обратно в спальню. Мы забираемся в постель, и в момент, когда я ложусь, Ниндзя запрыгивает прямо на мои яйца. Стону и хватаюсь за них, пока котяра укладывается рядом с Хейли, пристально глядя на меня.

— Чтоб тебя… — бурчу я.

Хейли смеется.

— Он попал тебе прямо по шарам, да?

— Да уж. Да ну тебя нахер, Ниндзя, — косо смотрю я. — То, что у тебя нет киски, не значит, что ты должен становится уродом.

Ниндзя встает и начинает тереться головой о мою руку.

— Ладно… прощен, — говорю я.

— Так быстро, — протягивает Хейли.

— Как можно не простить такой милахе, — я тискаю кота, а Хейли смотрит на меня с весельем на лице.

— Вы мило смотритесь вместе, — шутит она.

— Заткнись, — бросаю в ответ.

Тем временем Ниндзя перелезает к ней под бок.

— Это первый раз, когда он вообще подошел близко, — говорит Хейли, поднося руку, чтобы он почувствовал ее запах.

— Ага, думаю, что теперь, когда он увидел тебя пару раз, то меньше боится. — А может, он начинает к ней привыкать. Как я.

— Он всегда запрыгает на кровать вот так?

— Довольно часто. Мы обычно спим вместе.

— Хмм… да тут настоящий броманс, — размышляет Хейли, чем вызывает у меня смех.

— Эй, нельзя иметь что-то против любви к котенку, — я глажу его еще несколько раз, прежде чем он сворачивается клубком в конце кровати, около моих ног. — Ты не против? — спрашиваю я.

— Не-а. Он милаха, — говорит она.

— Он, скорее всего, уворует у тебя половину кровати посреди ночи.

— Если не спихнет меня с нее, то все норм. Пока не попытается сделать что-нибудь эдакое, типа поточить когти о мою спину или лизнуть. Потому что эта киска уже занята, — указывая на себя, смеется Хейли, и я присоединяюсь.

Я прижимаю девушку к груди, пряча лицо в ее волосах. От ее аромата мои мысли сосредотачиваются вокруг безудержного веселья.

Хейли здесь. Она здесь и никуда не денется.

То, что мне и нужно.

Пока что.

Потому что это нормально — держаться за кого-то какое-то время.

И она охотно предлагает плечо.

***

Хейли

Несколько дней спустя

Мы никогда не прощаемся.

Ни когда я покидаю его дом, ни когда выхожу из его класса.

Как будто каждое слово может привести к очередному поцелую.

Даже сейчас, когда я лежу в кровати и просматриваю YouTube на телефоне, я все еще не могу выкинуть его из головы. Мне нужно делать домашку, но сколько бы раз я ее не начинала, мои мысли снова улетучиваются. Это бесполезно. Я слишком отвлечена, чтобы сейчас беспокоиться о колледже.

— Эй, разве ты не собираешься готовиться к уроку? — спрашивает Лесли, пакуя вещи.

— Не-а, не собираюсь.

— Почему это?

— Я не сделала домашнюю работу и с большим нетерпением жду, когда меня отругают за это и зададут дополнительное задание.

Она кривится.

— Хейли…

— Что? Ты знаешь, для меня это тяжело.

— Это твое будущее, — говорит Лесли. — Зачем тогда ты поступила в колледж?

— Без понятия, — вздыхаю я.

Подруга всасывает губу в рот.

— В последнее время я чувствую, что тебе это больше не интересно. Словно вообще плевать.

— Ну, ты права. Может и так. — Я сажусь прямо и подкладываю подушку под спину. — И да, я знаю, что это плохо и что должна стараться изо всех сил. Просто у меня сейчас нет вдохновения, ладно?

Лесли хмурится.

— Почему ты вообще подала заявление в колледж?

В ответ пожимаю плечами.

— Думаю, чтобы сбежать.

— Так это из-за дома...

Поджимая губы, киваю, потому что не хочу об этом говорить.

— Да вообще пофиг. Просто не хочу, чтобы ты приняла неправильное решение. Я забочусь о тебе.

Отвечаю ей улыбкой.

— Я знаю это.

Она складывает руки.

— И ради Бога, скажи мне, что ты не пропускаешь уроки из-за него.

Закатываю глаза.

— Конечно, нет. — Ну, может быть, немного, но ей не стоит знать. — Он просто парень.

— Просто парень... или твой парень? — протягивает она, поднимая бровь.

— Нет… пока нет, по крайней мере.

Лесли закидывает сумку на плечо.

— Ну, он точно похож на игрока. Будь осторожна, хорошо?

— Буду.

— Я пошла на психологию. О, и я переночую у подруги. Поскольку ты не ходишь на этот урок, я решила, что мне нужен дополнительный партнер по учебе. Хорошо? Увидимся позже.

— Конечно. Увидимся. — Я машу ей рукой и продолжаю прокручивать видео.

Внезапно телефон в моей руке вибрирует, и я секунду смотрю на него, прежде чем понимаю, что мне звонят.

Когда вижу имя на экране, мое сердце перестает биться.

Перед глазами все становится красным.

Секунду я обдумываю проигнорировать звонок, но знаю, что это не заставит его прекратить. Только раззадорит стараться изо всех сил, названивать мне и дальше, возможно, даже подначит приехать сюда. Все, что угодно, только не это.

Дрожащими пальцами принимаю вызов и вспотевшими ладонями подношу телефон к уху.

— Хейли, — говорю я.

— Черт побери, наконец-то ты взяла трубку.

Проглатываю комок в горле.

— Чего ты хочешь?

— Тебя. Почему ты не приезжаешь? Твоя мать хочет знать, почему ты ее игнорируешь.

— Я не игнорирую ее, — отвечаю я, сидя в своей постели. — Я ответила на все ее смс.

— Почему бы тебе не приехать в гости в мамочке, а? Она так мало тебя волнует? Как насчет меня? Ты никогда не звонишь и не пишешь. Как будто тебя даже не существует.

— Ну, извини, — говорю я, хмурясь. Серьезно? Поэтому он звонит? Чтобы заставить меня сожалеть?

— С меня хватит. Хочешь, чтобы я показал плохую сторону? Ты ее получишь. Ты возвращаешься домой. Прямо сейчас.

Что?

Как он вообще может такое говорить?

Почему он хочет, чтобы я приехала? Он же не скучает по мне.

А вот мама скучает. И теперь, когда я уехала, он больше не может использовать меня против нее.

Вот в чем дело. Контроль.

— Нет, у меня середина семестра. — Я чуть не раздавила телефон в руке.

— Мне все равно! Ты потратила достаточно времени там. Тебе ничего не светит.

— Откуда ты знаешь? У меня нормальные оценки.

— Конечно, нормальные, — звучит его снисходительный голос. — Как и все остальное в тебе. Нет, я думаю, этого достаточно. Ты потратила достаточно денег на это дерьмо. Пора вернуться домой и позаботиться о матери.

— Зачем мне это? У тебя есть она! — кричу я, закипая внутри.

— Ты ее чертова дочь! Вот и веди себя соответствующе! — выплевывает он. — Боже, ты гребаный позор. Всегда ноешь, всегда думаешь только о себе. Я. Мне. Меня. Все всегда должно вращаться вокруг тебя, да? Ты такая же, как твоя мать.

С меня хватит.

— Перестань говорить о моей маме!

— Я сделаю все, что захочу, черт возьми, — огрызается он. — Ты сейчас же приедешь домой, иначе я лично приеду за тобой. Пора начать работать, чтобы ты могла вернуть все те деньги, которые мы потратили на тебя за все эти годы.

— Я не…

— Завтра ты возвращаешься домой! Или, клянусь, что, блядь, приеду и заберу тебя сам! Ты меня слышишь, неблагодарное ты дерьмо? Ты. Возвращаешься. Домой.

Опустив телефон, отключаю звонок и отбрасываю его в сторону. Я дрожу, тело скованно шоком, пока слезы текут по лицу. Обнимаю колени и раскачиваюсь на кровати, мысли носятся по кругу. Что мне делать? Я не хочу уезжать, но, если не сделаю этого, то знаю, что он приедет за мной. Он делал это раньше: устроить шоу и проявить жестокость — его конек. Это единственное, что он умеет. И единственное, что я ненавижу.

Сжав зубы, встаю с кровати и беру кошелек, телефон и ключи, хлопая дверью напоследок.

Я не останусь здесь ни на секунду.

Его слова отравили эту комнату.

До сих пор слышу его в голове, орущего на меня, словно я бесполезный кусок дерьма. Все, что мне хочется, это исчезнуть. Поэтому я бегу. Бегу, пока не начинают болеть легкие. Бегу, пока слезы не перестают течь. Бегу, пока ноги не саднят, а тело не ноет. Когда добираюсь до города, то захожу в ближайший бар и сажусь на табуретку, опустив голову.

Это безрассудно. Глупо и опасно находиться здесь одной.

Но мне все равно. Я просто хочу напиться.

Заказываю яблочный мартини и показываю бармену мое поддельное удостоверение личности, которое, видимо, все еще работает, хотя на мне нет косметики. Должно быть, унылое лицо заставляет меня выглядеть старше. Я попиваю свой напиток, ни с кем не разговариваю, слушаю играющую на заднем плане музыку, пытаюсь забыться.

Это все, что я всегда делаю.

Пытаюсь забыться.

Алкоголь помогает.

Думаю, я не так уж и отличаюсь от Томаса.

За исключением, может быть, того, что он лучше в этом дерьме, чем я, потому что я знаю, что не в силах остановиться. Не хочу. У меня нет желания. Все, чего мне хочется, это пить, пока я не забуду сказанное мне дерьмо.

Поэтому я заказываю еще один напиток и принимаюсь за него.

Вот тогда ко мне подходит мужчина, с неловкой улыбкой заказывая пиво.

— Привет, — обращается он.

— Привет.

— Как дела?

— Хорошо.

Я стараюсь не вникать в разговор, но он продолжает:

— Выглядишь так, словно у тебя дерьмовый день, — говорит он.

— Ага.

— Давай я закажу тебе выпить, — он подзывает бармена. — Еще один яблочный мартини для леди.

Бармен повторяет заказ, и я благодарю его, а также мужчину рядом со мной, но на самом деле мне просто хочется, чтобы он заткнулся.

— Так откуда ты? — спрашивает он.

— Извини, но я здесь, чтобы побыть в одиночестве. Без обид.

— О, вау, успокойся, девочка. Не надо злиться.

Я смотрю на него искоса.

— Я не злюсь. Просто хочу остаться одна. Спасибо за напиток.

— Конечно, — кривится он, — принять напиток у мужчины, а затем вести себя так. Классика.

— А я не говорила, что хотела выпить, — я продвинула бокал по стойке к нему. — Вот, можешь забрать.

— Нет, спасибо, — отвечает он, толкая его назад так сильно, что жидкость проливается на мою рубашку.

— Эй! Блядь! — рычу я, смахивая алкоголь. — Проклятье.

— Извини. Может, просто стоило побыть милой, — говорит он, и я награждаю его ледяным взглядом.

Я спрыгиваю с табуретки и иду в ванную за салфетками, чтобы вытереть рубашку, но они не сильно помогают. На выходе из уборной парень внезапно оказывается передо мной.

— Нужна помощь?

— Нет, я в порядке, — пытаюсь пройти мимо него, но он кладет руку на стену рядом со мной, задерживая меня внутри. — Пожалуйста…

— Пожалуйста, что? Знаешь, тебе не повредит поблагодарить меня за выпивку.

— Напиток, который ты разлил на мою рубашку? Обалдеть, спасибо, — я поднимаю на него бровь. — Можешь подвинуться, пожалуйста?

— Нет, пока не скажешь мне свое имя.

— Я не хочу говорить тебе свое имя. Я не заинтересована. Неужели это нужно объяснять?

— О, да ладно… — мужчина хватает меня за запястье, когда я отступаю.

— Не трогай меня.

— В чем твоя проблема? — кривится он. — Перестань вести себя, словно тебе не интересно. Я знаю, что у тебя нет парня. Зачем еще приходить в этот бар в одиночку?

— Это не твое чертово дело. А теперь дай мне пройти. — Каждый раз, когда я пытаюсь протиснуться мимо него, он толкает меня обратно в уборную, пока за нами не закрывается дверь, и я не остаюсь один на один с мужчиной вдвое больше меня.

— Уйди, — рычу я.

— Или что? — приближаясь, смеется он.

Я быстро роюсь в сумочке и достаю перцовый баллончик, который мама просила меня носить.

— Или я воспользуюсь этим.

— Оо... мне должно быть страшно? — качает головой мужчина.

Из-за страха, что что-то случится, я также хватаю телефон и набираю номер Томаса, который вбит в быстрый дозвон. Это первый номер, который я туда внесла после...

— Дай сюда, — мужчина внезапно надвигается на меня и тянется к моей руке.

— Отвали от меня! — кричу я, пока мы сражаемся за перцовый баллончик.

Тем временем я слышу крик Томаса на заднем плане.

— Хейли? Хейли?

— Томас! Помоги! — кричу я, и в самый пик ситуации мне каким-то образом удается сказать ему, в каком баре я нахожусь. Секунду спустя меня толкают так сильно, что я падаю на пол.

— Сука, — рычит он, плюясь на пол. — Хотела распылить на меня сраный перцовый баллончик?

— Держись подальше! — говорю я, отползая назад.

— Да нахер это, — он отбрасывает баллончик далеко в угол, и его взгляд останавливается на мне. — Я дарю тебе хороший бесплатный коктейль и вот такое «спасибо» получаю в ответ? Я должен был по крайней мере заслужить поцелуй, но если ты ведешь себя так... Я возьму намного больше, чем это.

— Нет! — кричу я, пинаясь, когда он подходит ближе. Пытаюсь выбить его из равновесия, но, когда он хватает меня за горло, мне с ним не тягаться. — Да ладно, маленький поцелуй за беспокойство, и я, может быть, тебя отпущу.

Когда его губы приближаются, я собираюсь со всеми силами и ударяю его в бок, заставляя вздрогнуть и выровняться.

— Чертова сука, — кашляет он, почти задыхаясь от собственных вдохов. — Ты, блядь, ударила меня.

Я использую последние силы, чтобы огреть его по голове и опрокинуть на спину, а затем наношу еще один удар прямо по яйцам.

Он воет не хуже гребаного волка, и, пока прижимает ладони в своему паху, я бегу к двери. Жаль, что меня хватают за ногу на полпути.

— Ты никуда не пойдешь.

— Отпусти меня! — кричу я. — Конченый дебил!

— Дебил? Я? Это ты придурочная, — рычит он, пытаясь оттащить меня назад.

Снова пинаю его.

— Ты всегда распускаешь руки на девушек без их разрешения?

— Если они просят об этом, да. — Мужчина пытается подползти ко мне, но я продолжаю пинаться, пытаясь отбиться от него. Из его носа уже течет кровь, капая на мои штаны.

Внезапно дверь открывается, и когда я поднимаю взгляд, то вижу лицо, от которого мне хочется свернуться калачиком и расплакаться.

— Томас!

Глава 22

Томас

— Что за хрень… — бормочу я, наблюдая за сценой перед глазами.

Хватаю Хейли за руку и помогаю ей подняться, прижимаю к себе, наблюдая, как мужчина на полу отползает назад.

— Я ничего не делал, чувак, — говорит он.

— Да ну тебя в задницу! — плюет в него Хейли. — За попытку распустить свои руки!

Ярость.

В моем разуме бушует бешеная ярость, блокируя все разумные мысли.

— Он… прикоснулся к тебе? — бормочу я.

— Нее-а, — говорит парень, качая головой.

— Я не к тебе обращаюсь! — рычу я и заключаю лицо Хейли в обе ладони. — Что он сделал? Он причинил тебе боль?

— Нет, просто пытался поцеловать меня, но без моего согласия, — отвечает она, и я смотрю ей в глаза, чтобы убедиться, что это не ложь. — Это я сделала ему больно.

Смотрю на парня и его кровоточащий нос, пока он держится за свою промежность с болезненным выражением лица.

— Ты…

Словно маленький мальчик, он закрывает лицо руками и кричит:

— Пожалуйста, не надо!

Пытаюсь шагнуть к нему, чтобы показать, что значит бояться, но Хейли хватает меня за руку и останавливает.

— Не надо, — произносит она тихим голосом, словно уже сожалея, что сказала это.

— Почему? — Я смотрю на нее через плечо. — Дай мне одну вескую причину, чтобы не отправить его прямо в ад.

— Я просто… просто хочу домой. Мы можем уехать, пожалуйста?

Сжав зубы, смотрю на нее, а затем на ублюдка, который осмелился прикоснуться к моей девушке.

— Ты… извинись перед ней. Сейчас же!

Делаю жест ладонью, этого достаточно, чтобы заставить его умолять.

— Прости, прости!

— Ты никогда не притронешься к другой девушке без ее согласия, слышал меня? — рычу я.

— Он выпил. На самом деле, мы оба выпили... — вмешивается Хейли.

— Для ублюдочного поведения нет оправданий, — рычу я. — Сплошной чертов позор.

— Прости, хорошо? Я не хотел. Мне просто захотелось поцеловать ее после того, как я предложил ей выпить, вот и все. Я собирался отпустить ее. Все вышло из-под контроля.

— Конечно, мать твою, ты не хотел, — выплюнул я, занося кулак.

Однако Хейли дергает меня за пальто, заставляя обернуться.

— Пожалуйста? Я просто хочу уехать.

Мне бы очень понравилось выбивать дух из этого куска дерьма, который попытался дотронуться до моей девушки, но она продолжает настаивать, и я не могу сказать ей нет. Не тогда, когда произошло нечто подобное.

Глубоко вздыхаю и киваю.

— Хорошо.

Хейли поджимает губы, когда я кладу руку ей на плечо и медленно выхожу из уборной. Один последний взгляд на мужчину, и я знаю, что он никогда больше не решится на подобное. Один этот взгляд должен заставить его обосраться.

Когда дело доходит до сумасшествия, мне нет равных ни в грязных взглядах, ни, конечно же, в драке.

Месяцы тренировок в спортзале не прошли безрезультатно. Так что я могу отдать должное тем, кто этого заслуживает.

Хейли дрожит в моих руках, когда мы выходим из бара, поэтому я снимаю пальто и набрасываю его на ее плечи.

— Ты уверена, что все в порядке?

— Да, — отвечает она, но голос застревает у нее в горле. — Я в порядке.

— В самом деле? Может, стоит позвонить в полицию и сообщить об этом?

Хейли хмурится, глядя на землю.

— Я больше не хочу тратить на это ни секунды. Просто хочу забыть. — Она смотрит на меня глазами в слезах, которые разрывают меня пополам. — Можно просто забыть?

Притягиваю ее к себе и обнимаю, она опускает голову на мою грудь, делаю несколько прерывистых вдохов.

— Поехали домой, — бормочу я, целуя ее волосы.

— Спасибо, что приехал, — шепчет она. — Ты был мне нужен.

— Я знаю, — отвечаю ей с улыбкой, но она быстро исчезает. — Но я приехал слишком поздно.

— Нет, это моя вина… — качает головой Хейли. — Мне вообще не стоило сюда приезжать. Боже, мне так плохо. — Она потирает живот, когда мы идем к моей машине.

— Уверена, что с тобой все будет хорошо?

— Я не облюю твою машину, если ты об этом беспокоишься, — говорит она со слабым смешком, садясь на пассажирское сиденье.

— Мне нет до нее дела. Я беспокоюсь о тебе, — отвечаю я.

Девушка смотрит на меня с удивлением, и я слабо улыбаюсь в ответ, прежде чем закрыть за ней дверь и направиться к водительскому месту. Запрыгиваю и запускаю двигатель, чтобы звук заглушил рев в моем сердце, говорящий мне вернуться в бар и выбить дерьмо из той задницы. Но спокойный взгляд Хейли устремлен на меня, и она берет меня за руку, крепко ее сжимая и удерживая меня на месте. Удерживая здесь и сейчас. И ей всегда удается вытащить меня из темноты.

— Поехали, — прочищая горло, говорю я, выруливаю с парковки и уезжаю.

Я везу ее в общежитие, а не к себе. Думаю, сейчас ей нужно что-то знакомое, место, где она будет чувствовать себя свободно. Когда мы оказываемся в ее комнате, она садится на кровать и смотрит на меня глазами, напоминающими мне о смерти.

Я снова прочищаю горло.

— Ну, тогда я поеду.

Оборачиваюсь к ней, и она произносит:

— Останься. Пожалуйста.

Вздыхаю, смотрю на туфли, обдумывая этот вариант.

Стоит ли мне?

Это комната в общежитии, а я ее учитель.

Я не должен находиться рядом с этим местом, не говоря уже о том, чтобы оставаться наедине с ней. Но как я могу уйти? Не тогда, когда она просит меня остаться.

— Ты уверена? Это твоя комната. Не моя квартира. Мне… здесь не место.

— А мне место, и ты принадлежишь мне. — Ее слова душат меня, душат такой любовью, которую я не могу игнорировать. — Как и я принадлежу тебе, — продолжает она. — Так ведь?

Я не отвечаю.

Даже не знаю, как.

— Ты можешь остаться? Ради меня? — спрашивает она.

На мгновение прикасаюсь затылком к двери.

Слишком поздно поворачивать ручку и открывать ее.

Слишком поздно бежать.

Я уже давно сделал свой выбор.

С мягкой улыбкой на лице иду к Хейли. Сажусь рядом с ней на кровать, и мне кажется, что она может рухнуть под моим весом. Я ерзаю по матрасу, и она весело смотрит на меня.

— Ну и кроватка, — говорю я. — И ты на ней спишь?

— Каждый день, — отвечает Хейли, отползая дальше по кровати и подтягивая ноги, чтобы обнять их.

— Хм… — поворачиваю голову к ней. — Думаю, что это из-за последних событий.

В ответ звучит ее смех.

— В самом деле? И это ты собираешься сказать?

— Ну, я просто думаю, что ты заслуживаешь хороший сон. Вот и все.

— Правильно… ну, у меня нет столько денег, сколько бы хотелось.

— У меня есть.

Хейли хмурится, затем краснеет, когда я улыбаюсь ей.

Может быть, я когда-нибудь куплю ей кровать.

— Итак… как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я. — Болит что-нибудь?

— Нет, но чувствую себя дерьмом, — отвечает она. — В основном из-за алкоголя.

— Сколько ты выпила?

— Слишком много… — Хейли качает головой, словно не может поверить, что сделала это.

— Зачем? — спрашиваю я.

Выражение на ее лице скисает.

— Я не знаю…

— Нет, знаешь, — тяну я, глядя прямо на нее. — Просто не хочешь говорить мне.

— Может быть, — отвечает Хейли через некоторое время.

Тишина оглушает, я обнимаю девушку за плечо и притягивая к себе. Одинокая слеза скатывается по ее щеке, и я поднимаю палец, чтобы вытереть ее. Ненавижу видеть слезы. Ненавижу видеть ее боль, неважно, какую — она разрывает мне сердце.

— Можешь рассказать мне, — шепчу я, крепко обнимая ее.

— Мне не нравится говорить об этом, — с разочарованием отвечает Хейли. — Особенно, с…

— Посторонними?

— Но ты не посторонний.

Я беру ее подбородок ладонью и нежно ласкаю.

— Я не посторонний и не хочу им быть. Ты можешь рассказать мне все, Хейли. Даже плохое.

Она сглатывает и медленно кивает.

— Дело в парне моей мамы. Он позвонил мне и сказал, что мне нужно бросить колледж и вернуться домой.

Мои глаза округляются.

— Что? Почему?

— Потому что он урод и хочет, чтобы я чувствовала себя несчастной, — хмурится она. — Он относится ко мне и моей маме, как к дерьму. Так было всегда.

— Черт... Что теперь?

— Без понятия. Зная его, он приедет и заберет меня сам. Его угрозы не пустое место, это я точно знаю.

— Господи… — Вздыхаю и провожу пальцами по волосам. — Это тебя беспокоит?

— Не только. В моей семье всегда что-то происходит, — Хейли делает кавычки пальцами. — Если можно назвать это семьей. Мы не были таковой с тех пор, как мой отец...

Она замолкает.

Я нежно поглаживаю ее по спине, пытаясь убедить ее выговориться, хотя гнев разрывает меня на части. Мне хочется узнать больше о парне ее мамы, чтобы вдолбить ему здравый смысл, но я знаю, что мне нужно быть здесь с ней сейчас.

— Мой папа… — бормочет Хейли, — умер, когда я была еще ребенком. Рак. Блядь. Черт, сраный рак.

Еще одна слеза сбегает вниз по ее щеке.

— Я до сих пор скучаю по нему каждый день, — она трет серьги и некоторое время смотрит перед собой.

— Он подарил тебе эти серьги с мороженым, — вставляю я.

Она поднимает голову с удивлением на лице.

— Кто тебе сказал?

— Ты. Помнишь в ресторане?

— А, точно. Ага. Папа подарил мне их, когда я был маленькой. Я всегда любила покупать мороженое в магазине прямо на углу нашей улицы. Мне так понравилось, что он подарил мне их на день рождения. Это было так давно, и до того...

— До того, как у твоей мамы появился новый парень.

Она глубоко вздыхает и снова выдыхает.

— Он разрушил нашу жизнь. Маме он понравился только потому, что вел себя высокомерно. Он сразил ее наповал, водил в разные места, дарил много подарков и осыпал любовью. Это был ее способ забыть об отце. Теперь от этой сладости осталось не много.

— Не думаю, что она забудет о твоем папе, — добавляю я.

— Нет, но она пытается. Вот почему так сильно хочет остаться с ним.

— С тем парнем?

— Ага. Она жаждет его внимания, даже когда его поведение оставляет желать лучшего. Хочет поступать правильно в его глазах, но ему никогда ничего не нравится.

— Он причинял тебе боль? — спрашиваю я через некоторое время.

Хейли облизывает губы.

— Иногда. Но в основном маме. Они всегда ссорятся и кричат. Я больше ничего не помню о своем детстве после смертипапы, кроме того, что он бил мою мать, а она даже не защищалась.

— Господи… — Я делаю еще один глубокий вдох. Не могу поверить в услышанное.

Хейли внезапно хватает меня за руку.

— Пожалуйста, не говори никому, — просит она.

И что мне ей ответить?

Все, что я могу придумать, это позвонить в полицию и рассказать им о жестоком обращении, которому подверглись она и ее мать. Но опять же, какие доказательства у меня есть, кроме ее истории? Никаких. Все без толку. Я чувствую себя таким чертовски бесполезным.

Но ее голос отрывает меня от моих мыслей и возвращает к моменту.

— Пожалуйста?

Киваю и сжимаю девушку в крепком объятии.

— Обещаю.

Боже, неудивительно, что она такая замкнутая. Столько пережить.

В моих руках она наконец расслабляется, и слезы снова начинают течь.

Блядь. Ей действительно больно и плохо.

Не только парень ее мамы попортил ей жизнь, но и она сама пошла топить свои страхи в алкоголе, в результате чего на нее напали в уборной.

Чтоб меня.

Я должен был быть там для нее.

Должен был быть с ней, когда это случилось.

— Мне жаль. Я не хотела срываться на тебя, — всхлипывая, говорит Хейли.

— Все в порядке, — я улыбаюсь, глядя на нее сверху вниз и проводя пальцами по волосам. — Плачь, если нужно. Я здесь.

— Пожалуйста, не уходи… — бормочет она.

Я прижимаюсь поцелуем к ее макушке.

— Не уйду. Обещаю.

Хейли кивает и снова прижимается головой к моей рубашке.

Всегда сильная, но при этом такая хрупкая. И все, что мне хочется сделать, это обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Хочется забрать ее боль, но я знаю, что не могу. Ее слезы проникают в мои кости и пробуждают желание никогда ее не отпускать.

Я узнаю этот тип слез. Слезы, которые срываются с глаз раз в миллион лет. Слезы, которые сдерживали так долго, что она, вероятно, даже не знала, что им нужно дать волю.

Я понимаю.

И не сбегу.

Не буду прятаться от ее боли.

Я утешу ее, пока она нуждается во мне.

Потому что это единственное, что я могу сделать правильно.

Глава 23

Томас

Я просыпаюсь в поту и от осознания того, что нахожусь не в своей чертовой постели.

Черт.

Черт, черт, черт!

Сбрасываю с себя одеяло и выпрыгиваю из кровати, ища свои вещи.

Видимо вчера все было совсем худо, потому как Хейли нуждалась в моей поддержке, а мне не хотелось уходить. Мы болтали всю ночь, пока не задремали.

И вот оно — чертово утро.

Обычно с этим не было бы никаких проблем, вот только я нахожусь в комнате студентки в общежитии.

Если меня поймают, моей карьере конец.

Блядь.

Ищу одежду и быстро одеваюсь, танцуя на одной ноге, натягивая брюки и яростно переворачивая вещи в поисках телефона.

— Что ты делаешь? — бормочет Хейли, почесывая волосы. Ее лицо еще красное от вчерашних слез.

— Сваливаю отсюда, — говорю я, кладя ключи в карман и надевая пальто.

— Почему? — Она зевает и потягивается.

— Меня не должны здесь видеть, — говорю я.

Ее глаза внезапно распахиваются.

— Что?

— Ты здесь ни при чем. Забыла, что я твой учитель? — Я быстро целую ее в щеку. — Мне надо бежать. Увидимся в классе, хорошо?

— Хорошо, — отвечает она с улыбкой, поворачивая голову для быстрого поцелуя. — Не могу дождаться.

— Веди себя как обычно, — говорю я, — и не устраивай сцен.

— Хорошо. — Хейли кивает, когда я покидаю комнату, и кричит мне вслед: — Спасибо, что остался со мной!

— Не за что! — возвращаю я и быстро бегу вниз по лестнице к выходу из здания.

Спешу на парковку и открываю машину, быстро вскакивая внутрь, пока никто меня не увидел. Надеюсь, все это останется незамеченным. До сих пор нас не поймали, но стоит действительно поосторожничать. По крайней мере, если мы собираемся продолжать в том же духе.

Уезжая, не могу не задаться вопросом: а продолжим ли мы?

Всегда ли будем дрейфовать в такой неопределенности?

Станут ли наши отношения чем-то большим, чем просто секс?

Или только он между нами и останется.

* * *

Хейли

В школу я иду уже без тяжелого бремени от того, что маме приходится иметь дело с ее парнем. Выплакавшись вчера вечером, я чувствую себя намного сильнее и знаю, что больше не позволю ему растоптать меня. Он может приехать за мной сам, если захочет, но поздороваюсь я с ним сраной лопатой.

В классе я не могу отвести глаз от Томаса. Он всегда такой дерзкий, всегда источает ауру, которая заставляет людей смотреть на него. Он излучает силу, но не плохую, а благородную. Когда я говорила, что по уши влюбилась в него, я преуменьшила.

Его предмет — единственный, чему я уделяю внимание, в основном из-за его лица и улыбки.

После уроков жду, пока все уйдут, и следую за ним в кабинет. Он поднимает пачку бумаг, когда я закрываю дверь, и шум заставляет его взглянуть через плечо.

— Хейли.

Я прыгаю в его объятья и набрасываюсь с поцелуем, удивляя его.

Когда мы отстраняемся друг от друга, он улыбается и качает головой.

— Хорошо, что я сделал?

— Ничего, — протягиваю я. — Просто захотелось это сделать.

— Хм… сделай снова. — Он облизывает губы, и я наклоняюсь вперед, чтобы еще раз поцеловать его.

— Тебе лучше? — спрашивает Томас.

— Да, намного. У меня немного болела голова из-за яблочного мартини, но я приняла болеутоляющее, и теперь все прошло.

— Хорошо… — Он берет лист бумаги и протягивает мне. — Теперь, когда ты здесь, я хотел дать тебе это. Это пробный тест, так что ты сможешь понять, сможешь ли написать настоящий.

— Так это шпаргалка? — говорю я, хмурясь.

— Нет, вопросы другие, — отвечает он с ухмылкой. — Эй, я бы не стал злоупотреблять своими полномочиями.

Я сужаю глаза от его остроумного комментария.

— Ну да…

Внезапно дверь открывается. Я в шоке поворачиваю голову, роняя почти все, что есть в руках.

— Натали? — голос Томаса звучит намного выше, чем обычно.

Натали.

Эта женщина… С ней я видела его, когда она однажды подвозила его в колледж. Та, о ком говорила Лесли. О Боже.

— Пойдем со мной, — обращается она, держа дверь открытой и лицом напоминая бульдога.

Томас даже не протестует. Он просто глубоко вздыхает и проходит мимо меня.

— Том… Сэр? — тут же исправляюсь я.

— Его не будет некоторое время, поэтому лучше, если ты просто пойдешь домой, — говорит Натали и кладет руку на спину Томаса, сопровождая его.

Холод пронзает мой позвоночник от вида того, как она уходит с ним.

Выхожу следом, но, когда Томас бросает на меня через плечо взгляд, подобный громовым тучам, я знаю, что не могу пойти за ним.

* * *

Томас

Я останавливаюсь посреди кабинета, когда Натали захлопывает дверь и садится задницей на стол в углу. Скрещиваю руки, когда она смотрит на меня с осуждением.

— Я сказала тебе бросить то, что ты делал, — начинает женщина. — Теперь это уже не просто слухи. Я только что услышала от одной девушки, что она видела тебя в комнате студенток.

Мой живот делает кульбит, и я вдыхаю, чтобы не растерять самообладание.

— Это правда? Ты спишь со студенткой? — Натали произносит это так, как будто это отвратительно.

Я киваю, нахмурившись.

— Господи, Томас… — Она вздыхает и потирает лоб ладонью. — Черт побери. Зачем тебе это?

Уже нет смысла отрицать.

— Это просто случилось, понимаешь? Мы встретились в клубе. Я не знал, что она была студенткой.

— Да, хорошо, ты облажался. Но ты обязан был прекратить это, как только понял, и теперь я узнаю, что ты встречаешься с ней за моей спиной?

— Это не так.

— Нет, так, — огрызается она. — Хватит отрицать, пора столкнуться с тем, что ты сделал. После всего, чем я тебе помогла… так ты мне отплачиваешь?

— Это не имеет к тебе никакого отношения. — Моя рука сжимается в кулак.

— Нет, имеет, потому что сейчас я столкнулась с дилеммой, которую не знаю, как решить. Разве ты не понимаешь, что зашел слишком далеко? Ты больше не в силах это исправить, Томас. Слишком поздно.

Блядь. Я сглатываю комок в горле. Она делает то, что я думаю?

— Присаживайся, — говорит она.

— Нет… — качаю головой. Я не могу в это поверить.

После всех неприятностей, с которыми я столкнулся, чтобы скрыть свой роман с Хейли, тайна все равно всплывает.

— Ты знаешь, что другого выбора нет.

— Черт возьми, — говорю я, отказываясь признавать происходящее. — Я ухожу отсюда, — говорю я, оборачиваясь.

— Подожди! Мы еще не закончили.

— Я закончил, — рычу в ответ.

Выхожу за дверь раньше, чем она сможет сказать еще хоть слово.

Не хочу это слышать.

Не хочу знать.

Не хочу осознавать, что я облажался... и что пути назад нет.

* * *

Хейли

Идя по школьному зданию, замечаю, что на меня смотрит больше людей, чем обычно. То есть, рыжая с боб-каре и так привлекает внимание, но на меня никогда не было обращено столько взглядов. Может, дело в сережках? На всякий случай снимаю их и засовываю в карман. Тем не менее, люди смотрят на меня и не только... они также шепчутся. И смеются.

Кто-то врезается в меня и хихикает, когда видит, обмениваясь взглядами со своими друзьями.

Одна девушка шепчет другой на ухо, и я улавливаю несколько слов.

— Это та девушка.

Та девушка?

Прохожу мимо них в кафетерий, но там встречаю еще больше взглядов.

Как будто все вдруг знают, кто я.

Или хуже.

Им известно то, чего не знаю я.

Спешу к автомату со снеками и беру «Сникерс», прежде чем убежать.

Пока иду, все еще слышу, как они разговаривают за моей спиной.

— Смотри, это она.

— Кто?

— Та девушка, о которой все говорят.

Кто говорит? Они все? Зачем? Что они знают?

Паника пронзает меня, пока я ускоряю шаг, пытаясь убежать от людей, которые, по-видимому, знают меня только по слухам. Я даже не знаю, что происходит или как они все вдруг узнали.

Направляюсь в уборную в попытке избежать всего этого. Вот когда я сталкиваюсь с Лесли.

— Хейли, Боже мой, ты слышала, что говорят вокруг? — Она хватает меня за руку и тянет в сторону.

— Да, но я не понимаю. Что это за слухи? — спрашиваю у нее.

Подруга оглядывается, чтобы увидеть, не подслушивает ли кто-нибудь, прежде чем наклониться и прошептать:

— Все знают о твоей интрижке с мистером Хардом.

— Что?

У меня сжимает горло, и я изо всех сил пытаюсь сделать вдох.

— Слушай, о вас узнали. Кто-то увидел, как он выходил из нашей комнаты в общежитии, а затем поползли слухи. Это продолжается с утра, но в основном они о мистере Харде.

Сердце бьется в области горла.

— Они все знают, что это я… — бормочу я.

— Одна девушка узнала, кто живет в нашей комнате в общежитии, и сначала они подумали на меня, но потом другая из них вспомнила, что в последнее время именно тебя часто видели с ним. Сложили два и два... и теперь все говорят об этом.

— Все говорят об этом? — вторю я.

— Мне жаль, Хейли.

— Все знают, что я трахаюсь со своим профессором? — выдавливаю я со слезами на глазах.

— Мне очень жаль. — Лесли обнимает меня. — Боже, я бы хотела, чтобы этого никогда не было. Но тебе нужно было быть более осторожной. Зачем ты пригласила его к нам?

— Я не знаю... так много всего произошло. Парень моей мамы звонил. Мне необходим был Томас, — говорю я, все еще не осознавая того, что все знают.

Но тогда до меня доходит.

Если они знают обо мне... они знают и о нем.

О Томасе.

— О, Боже. — Я хлопаю рукой по губам.

— Что? — спрашивает Лесли, когда я вырываюсь из ее объятий.

— Он же потеряет работу, — бормочу я. — Дерьмо. Дерьмо!

— Успокойся. Что значит потеряет работу?

— Он — профессор. Я его ученица. Все знают, — говорю я, вышагивая по уборной.

— Вот черт. Я не подумала об этом. Его репутации конец.

— Именно. — Я провожу пальцами по волосам. — И это моя вина.

Подруга поднимает голову и вздыхает.

— Не говори так.

— Но это правда. Я практически соблазнила его, чтобы продолжить наш роман. Он хотел уйти, но я не позволила.

— Он сам согласился. Он взрослый мужчина и несет ответственность за свои ошибки, — успокаивает Лесли, но я больше не слушаю.

Я чувствую себя такой виноватой.

Такой глупой.

Я просто должна пойти к нему.

— Посмотрю, у себя ли он.

— Не у себя. Я уже проверяла. — Она откашливается, пока я стою в растерянности. — Услышав слухи, я хотела пойти и рассказать ему, но его не оказалось на месте. Как думаешь, уехал домой? Может быть, он тоже уже знает.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю.

— Не знаю, но поеду к нему.

— Что? Подожди, — говорит Лесли, когда я открываю дверь. — И что потом? Что ты собираешься делать, когда найдешь его?

Пожимаю плечами.

— Не знаю, но это лучше, чем оставаться здесь, где все говорят обо мне. Теперь я та девушка.

— Это пройдет. Ты знаешь, что такое дерьмо не запоминают, — произносит Лесли, когда я ухожу.

Я смотрю на нее через плечо.

— Тем не менее, я в заднице. Мне нужно поговорить с ним.

— Хорошо… ну, тогда просто береги себя, хорошо? Я буду в нашей комнате в общежитии, если понадоблюсь, — говорит она.

— Спасибо, — отвечаю ей с улыбкой, но она полностью фальшивая.

Внутри я горю. Пылаю от ярости.

Меня сжигает сожаление.

Если бы я была более осторожна.

Тогда бы все пошло не так.

* * *

Полчаса спустя

Подбегая к его квартире, я уже издалека слышу крики. Секунду снова раздумываю уйти, но с любопытством слишком сложно бороться. Я хочу знать, что происходит, поэтому подхожу к двери и вслушиваюсь в разговор, который, как я знаю, не должна слышать.

— Пожалуйста, просто оставь меня в покое, — говорит Томас тихим, побежденным голосом.

— Нет. Я поехала сюда за тобой не без причины. Может, ты думаешь, что так легко отделался, вылетев из кабинета, но я не приму этого, — звучит женский голос.

— Я никогда не говорил, что мне было легко или что я хочу, чтобы это было легко! Я просто хочу, чтобы это закончилось. — Его голос меняется, то повышаясь, то затихая.

— Такова жизнь, Томас. Ты должен был сказать мне, что происходит. Должен был быть честным со мной. — Похоже, это та женщина, что приходила к нему в офис. Натали.

— Это не твое дело, — рычит он.

— Нет! Мое! И ты чертовски хорошо знаешь, почему! — Она громко вздыхает. — В последнее время ты так странно себя вел, и теперь я знаю причину. Я говорила тебе собраться с силами, бросить пить и, наконец, взяться за свою жизнь, а что делал ты? Ты трахался с одной из своих чертовых учениц.

— Я знаю! — Слышу звон разбитого стекла, что заставляет меня отпрыгнуть к стене. Я почти теряю равновесие, но цепляюсь за дверной косяк. — Черт возьми, не говори мне то, что мне уже известно.

— Тогда ты также знаешь, что не имеешь права злиться на свою же ошибку. Это я должна злиться. Ты спал со студенткой. Как мне считать это правильным?

— Никак, — отвечает Томас.

— Конечно, никак! Черт побери... После всего, что я сделала для тебя.

Все, что она сделала для него?

— Вот как ты мне отплачиваешь? — добавляет Натали.

— Пожалуйста… просто оставь меня в покое, — бормочет Томас.

— Нет. Мне нужно объяснение.

— У меня его нет, ясно? — кричит он. — Просто так получилось. Мы трахались. Несколько раз. Это ничего не значило.

Ничего не значило?

Глаза снова застилают слезы, но я их смаргиваю.

Мое сердце медленно разбивается.

И когда я думаю, что больше оно раскрошиться не может, женщина снова открывает рот.

— Все кончено. С тебя хватит. С меня. Конец. Я ухожу.

Она уходит.

Между ними все кончено.

Дрожащими руками я отпускаю косяк, подавшись вперед.

Я думала, что это не может быть правдой, но, видимо, ошиблась.

Недолго размышляя, заглядываю в открытую дверь и смотрю на них обоих. Томас трет голову, а выражение на ее лице напоминает мне о громе с молнией.

Полагаю, оно подходит только… для обозленной девушки.

Потому что так было всегда.

Правильно?

Вот что я боялась увидеть. Боялась признать.

В тот момент, когда она высадила его, я должна была поверить Лесли. Не следовало игнорировать надвигающееся предательство.

Потому что, черт возьми... до чего же грустно узнать, что ты не единственная.

Что все это было просто интрижкой.

И я влюбилась.

Все это время я могла понять. Могла бы спросить, но не сделала этого.

Я позволяла нашим отношениям оставаться в подвешенном состоянии. И теперь мне за это расплачиваться.

С полными слез глазами я стою перед его дверью, плюя на то, увидит ли меня кто-нибудь из них.

Когда они поднимают головы и видят меня, их лица холодеют, а глаза расширяются.

Я выдерживаю, хотя чувствую себя слабой и сломленной.

Но я отказываюсь позволить ему увидеть.

Отказываюсь становиться его жертвой.

Я выстою, пока он падёт.

И когда его губы приоткрываются, я разворачиваюсь и убегаю.

Изо всех сил бегу прочь от его квартиры в последний раз.

Глава 24

Томас

Блядь.

Блядь, блядь, блядь!

— Хейли! — кричу я, но пока вышел, она уже исчезла из виду.

— Отпусти ее, — кладя руку мне на плечо, говорит Натали. — Это не стоит того.

— Черт возьми, она все слышала, — рявкаю я, стряхивая ее руку. — Я знал это. Знал, что не нужно было тебя впускать. Посмотри, что из этого вышло.

— Это все твоя вина, — говорит она. — Ты должен был разобраться с этим, когда у вас была возможность.

— Этим? Ее зовут Хейли.

— И теперь ее будут звать «бывшая», — шутит она. — Слишком поздно, Томас. Она не вернется, поверь мне.

Выглядываю в окно, но не вижу ее нигде, даже на парковке. От ярости ударяю кулаком в стену.

— Блядь!

— Успокойся, — произносит Натали. — Тебе это не поможет.

— Я должен пойти за ней, — говорю я.

— Нет, не должен. Ты уже разрушил свою карьеру. Не губи еще и девочку.

— Но она ненавидит меня, — рычу я.

— Значит, ей будет легче тебя отпустить. В любом случае никаких отношений не вышло бы, — она гладит меня по спине. — Я имею в виду, посмотри на вас двоих. Она молодая, ты — нет. У тебя есть работа, у нее — нет. У тебя целая история позади, а она только начинает свою. Вы разные. Вашим жизням не по пути. Отношения между вами так и остались бы на уровне интрижки.

Я слышу ее слова, но не понимаю их, потому что не хочу.

Часть меня хочет зацепиться за надежду, что я могу что-то спасти. А часть просто хочет опустить руки.

— Оставь ее. Если она тебя ненавидит, это означает, что, по крайней мере, тебе не придется разбивать ей сердце в случае, если бы она тебя любила, — произносит Натали. — Ненавидеть легче, чем любить.

— А теперь мы оба сломаны и не подлежим восстановлению, — бормочу я, прижившись головой к окну.

— Наверное, следовало подумать об этом прежде, чем играть с ее сердцем, — отвечает она, отворачиваясь. — Ты заигрался и проиграл. Пришло время признать свое поражение и спасти все, что можешь.

— Не могу. Я уже уволен.

— Хм… да, правда. — Она делает глубокий вдох и направляется к двери. — Но, по крайней мере, теперь ты можешь сосредоточиться на чем-то стоящем, а не на молодой девице, которая все равно никогда не будет счастлива с тобой.

Когда она выходит за дверь, я смотрю через плечо и бросаю:

— Ты не права. Ты ошибаешься на ее счет. И на мой тоже.

Натали замирает, но не отвечает. Затем закрывает за собой дверь и оставляет за собой зияющую пустоту, слыша которую, хочется выть от боли.

* * *

Хейли

Несколько дней спустя

Я полностью запорола сегодняшний тест.

Поняла, что не напишу в момент, когда села заполнять ответы.

Я не готовилась.

Даже не пыталась.

Ну, пыталась, но не смогла двинуться дальше первой страницы из-за безудержных рыданий.

Я ни черта не могу сделать, и мне это ненавистно.

Ненавижу слабость. Ненавижу чувствовать себя преданной.

Но больше всего я ненавижу Томаса Харда.

Он вырвал мое сердце из груди и растоптал его перед всей школой.

Такого я не прощу никогда.

По крайней мере, в этом я себя убеждаю. Говорю, что смогу ненавидеть его вечно, хотя знаю, что не в силах.

Все, чего мне хочется, это чтобы этот обман исчез. Чтобы в первую очередь его никогда не существовало.

Разве так плохо для девушки хотеть счастливой жизни с парнем, в которого она влюбилась?

Любовь... какая потеря, что я просто пожертвовала ею.

Вот так вот просто.

Я сижу в своей комнате и смотрю в окно, слушаю музыку в наушниках, стараясь не думать о Томасе, правда, все это явно не работает. Пытаюсь решить, стоит ли продолжать обучение в этом семестре. У меня не сдан ни один предмет, весь колледж знает меня как «ту девушку» или, что еще хуже, некоторые даже шепчут «шлюха» за моей спиной.

Это больно, но не так сильно, как то, что он не пришел извиниться.

Я не видела Томаса после той ссоры с Натали в его квартире.

Его кабинет пуст, полностью лишен всего, что могло бы напомнить мне о нем. Как будто он бесследно исчез с лица земли. А я осталась... одна, несчастная.

Я вздыхаю, беру подушку и прижимаю к лицу, рыча:

— Да ладно, Хейли. Двигайся, мать твою, дальше. Он того не стоит.

Если бы только Лесли была здесь, чтобы мы могли посмотреть «Секс в большом городе», но в отличие от меня, подруга ходит на занятия. Как сейчас.

Внезапно у меня звонит телефон, и я выпрыгиваю из кровати, чтобы схватить его со стола. Мое волнение быстро угасает, когда я вижу неизвестный номер.

— Алло? — говорю я, поднимая трубку.

— Алло, это Хейли Уолтерс?

— Да, это я. — Голос мне не знаком.

— Хорошо. Вас беспокоят из больницы Святого Лукаса. Сегодня к нам доставили вашу маму.

Сердце в груди перестает биться.

— В чем дело? Что случилось?

— У нее значительные ушибы и перелом ребра. Мы пока не знаем причину, но вы обязаны приехать сюда как можно скорее. Она дала нам ваш контактный номер.

— Боже мой. Да, я уже еду! — Я поспешно хватаю вещи и выбегаю из комнаты, не обращая внимания на то, что у меня занятия. Мама важнее.

* * *

Когда приезжаю в больницу, то немедленно спрашиваю номер ее палаты и поднимаюсь наверх. Сердце колотится, пот стекает по спине, когда я тороплюсь по коридорам к маме. Когда наконец нахожу ее, вижу, что она лежит в постели с закрытыми глазами, и боюсь худшего.

— Мам! — Со слезами на глазах бегу к ее кровати и крепко обнимаю, но она не отвечает.

— Привет, хорошо, что ты приехала. — Входит медсестра.

— Привет, — говорю я, убирая волосы с мокрого лица. — Почему она спит?

— Анестетики. Ей дали много морфина в качестве обезболивающего.

— О… Что случилось? — спрашиваю, садясь на стул рядом с кроватью.

Медсестра вешает новый пакет с антибиотиком на ее капельницу и проверяет показатели.

— Ну, мы на самом деле не знаем точно, так как она, казалось, была совершенно сбита с толку. Заикалась, что-то пролепетала парамедикам о лестнице. Мы думаем, она упала. Удивительно, что ей даже удалось позвонить нам.

Мой взгляд падает на синяки на ее лице, и я произношу:

— Не думаю, что причиной этому стало падение с лестницы.

Она вскидывает брови.

— Возможно. Мы не знаем. Она не сказала ничего, только позвонить тебе.

— Хорошо. — Я поджимаю губы. — Как насчет ее парня?

— Эээ… Да, ему мы тоже звонили. Он ничего не сказал, только подтвердил, что она упала с лестницы.

— Ну да, — хмурюсь я.

— Кажется, он пьет кофе. Если тоже захочешь, можешь купить его по коридору налево, — улыбается она.

— Нет, спасибо, — отвечаю я. — Просто хочу остаться с мамой на секунду. Если все в порядке.

— Конечно. Я оставлю вас вдвоем. О, она может скоро проснуться. Доза морфина была уменьшена, поэтому она не будет все время вялой.

— Спасибо, — говорю я, когда она выходит из комнаты.

Я глубоко вздыхаю, а затем глажу маму по щеке.

— Эх, мама… что он с тобой сделал?

Уголок ее рта дергается, мама издает мягкий стон. Я улыбаюсь, борясь со слезами.

— Тсс… не разговаривай пока.

— О, ты тоже здесь. Не могла приехать раньше?

Как только слышу его противный голос, оборачиваюсь и рычу:

— Это все твоя вина.

— В чем? Что тебя не было рядом? — фыркает он. — Это все ты, девочка.

— Не разговаривай со мной. Ты достаточно сказал, — бросаю я. — Я не хочу, чтобы ты находился рядом с моей мамой или со мной.

— Ну, не повезло, малыш, потому что это моя женщина.

— Она не твоя. Это тебе не предмет, которым ты владеешь, а человек, и я знаю, что она не просто упала с лестницы.

Его лицо перекашивает.

— Что? Ты полагаешь, что это сделал я? Чушь собачья.

Мама вдруг зажмурилась, и я тут же переключаюсь на нее.

— Мам! — Я хватаю ее за руку и сжимаю. — Я здесь.

— Хейли? — Она поднимает руку и вытирает лоб. — Боже, я рада, что ты здесь, — бормочет она, но я прекрасно ее понимаю.

— И я никуда не уйду, — отвечаю, крепче сжимая ее ладонь.

— Мне приснился такой плохой сон. И я чувствую себя сонной. Как будто сплю уже несколько дней.

— Это медикаменты, — говорю я со слабым смешком.

— Да, и потому что она ленивая пизда.

— Заткнись! — говорю я, оборачиваясь. — Просто заткнись.

В бешенстве он бросает свой кофейный стаканчик на стол и рявкает:

— Как ты смеешь говорить со мной таким тоном?

— Прекратите… — бормочет мама.

— Нет, тебе нужно научиться вести себя.

— А тебе нужно научиться держать руки подальше от моей мамы, — рычу я.

— Что ты сказала? — Его брови сходятся на лбу, а кулаки сжимаются.

— Ты меня услышал. Я знаю, что это твоих рук дело.

— Если бы она не была такой неуклюжей, то не спотыкалась бы о лестницу все время. Не вини меня, малышка, тебя даже не было рядом. Ты была слишком занята тем, что трахалась с другими в этом своем дурацком колледже, где не узнала нихрена нового.

— Пожалуйста… не ссорьтесь… — произносит мама.

Слезы застилают мне глаза.

— Ты ничего не знаешь обо мне. Или о моей маме. Мне плевать, что ты скажешь. Я знаю, что ты ударил ее. Таких ушибов на лице не бывает из-за «падения с лестницы». — Я показываю кавычки в воздухе.

— Хейли… — начинает мама.

— Нет, мам, с меня хватит притворства. Хватит лжи. Тебе тоже должно быть достаточно. Посмотри, что он с тобой сделал.

Я снова возвращаю внимание на него.

— Ты — единственная причина, по которой весь наш мир превратился в дерьмо. Ты все разрушил. Меня. Маму. Ублюдок!

— С меня хватит!

Он заносит кулак и угрожающе шагает вперед.

В этот момент в комнату входит медсестра, и он быстро опускает руку, делая вид, что потягивается и зевает. Затем снова выходит из комнаты, бросая на медсестру взгляд с немой угрозой. Медсестра просто стоит в дверях и хмурится, поворачивая голову, чтобы проследить за ним.

— Тот еще экземпляр, — говорит она. — Извините.

— Я знаю, — отвечаю я.

— Хейли… — кашляет мама.

— Я ненавижу его, — хватаю ее руку и смотрю в глаза. — Мама. Пожалуйста.

— Мне жаль, Хейли, — произносит она, ее глаза наполняются слезами.

Я сжимаю губы, пытаясь сдержать свои.

— Я знаю.

— Нет, не знаешь. Мне очень жаль, что я снова поставила тебя в такое положение.

— Я в порядке, мама, правда. Подумай о себе.

Она тянется к моей щеке и проводит по ней большим пальцем.

— Такая красивая, умная девочка. Тебе достались гены отца, не мои.

Я улыбаюсь.

— И твоя заботливая и прощающая натура, — отвечаю.

— Хейли...— Она делает паузу. — Я соврала.

Закрываю глаза и снова сжимаю ее руку.

— Знаю, мама. Все нормально.

Мне явно известно, о чем она лгала.

Не только об этих синяках, но и всех давешних ушибах и переломах.

Обо всем.

Все было ложью.

Она начинает плакать.

— Прости... Когда он толкнул меня, то оставил там. Просто бросил меня умирать. Мне удалось подползти к телефону и вызвать скорую.

— Тебе повезло, что он ушел. Мог сделать и хуже, — говорю я.

Мама шмыгает носом.

— Но теперь, когда его нет… не думаю, что он вернется.

— Хорошо, — говорю я. Она кладет голову мне на плечо, и я целую ее в макушку. — Обещай мне, что скажешь ему, что между вами все кончено. Порви с ним. Как только выйдешь из больницы.

Она слабо кивает.

— Знаю, ты, должно быть, ненавидишь меня.

— Нет. Я никогда не смогу тебя ненавидеть, — снова целую ее. — Я ненавижу его.

— После того, как твой отец умер, я так нуждалась в ком-то. — Ее дыхание сбивается.

— Не говори о прошлом, — произношу я. — Просто скажи мне, что никогда не позволишь ему снова прикоснуться к тебе. Больше никаких синяков. Ни сломанных костей. Больше никакой лжи.

Она кивает, слезы скатываются по ее щекам, и я тоже не могу сдержаться.

Кто вообще может сдержать слезы, увидев свою собственную мать избитой?

Понятно, что не я.

— Я люблю тебя, мама, — произношу я. — Я знаю, что тебе нужна любовь, но разве моей недостаточно?

— Да. — Она обнимает меня еще крепче. — Достаточно, Хейли.

Глава 25

Томас

Когда я наконец набрался смелости поговорить с Хейли, то отправился к ней в общежитие.

Только чтобы узнать, что ее там нет.

Я стучался около пятнадцати раз и не получил ответа.

Это встревожило меня. Хотелось вынести в эту чертову дверь, но это мне не поможет. Я даже звал Лесли, но она также не ответила. Единственный вариант, который у меня оставался, — позвонить ей.

Около пятнадцати минут я тупо пялился на экран, прежде чем наконец нажал кнопку.

Знаю, что она, вероятно, не захочет слышать меня и, скорее всего, повесит трубку, стоит мне заговорить. Ее можно понять. Она будет совершенно права, учитывая то, что услышала в квартире.

Но я не хочу отпускать ее с полуправдой.

Я знаю, что должен, но не могу.

Просто у меня на сердце неспокойно от понимания, что она меня ненавидит. Даже если это правильно, как сказала Натали.

Когда я наконец нажимаю кнопку вызова, идущие гудки кажутся часами, но никто не отвечает, и я чувствую, как моя смелость испаряется.

— Черт… — шепчу я, когда понимаю, что это бесполезно.

Где она может быть?

Решаю пойти другим путем. Просматриваю ее посты в «Фейсбук», пока не нахожу Лесли, и нажимаю на ее профиль, чтобы проверить номер телефона. К счастью, она не скрыла его от друзей ее подписчиков, поэтому я быстро копирую его и набираю.

— Алло?

— Привет, это Томас. Извини, что звоню, но ты не могла бы сказать мне, где Хейли?

— Оо… это вы…

— Послушай, я знаю, что ты, должно быть, злишься на меня и на это есть причины, но, пожалуйста, позволь мне поговорить с Хейли. Если ты знаешь, где она, пожалуйста, скажи мне.

— Зачем? — рычит она.

— Потому что я хочу сделать все правильно.

— Вы уже упустили этот шанс, разве не видите? Вы использовали ее... — говорит она. — Вы должны были остаться в стороне, когда у вас была возможность.

— Я знаю, и мне очень жаль, правда. Я никогда не хотел разбивать ей сердце. Я... я... — Не хочу произносить эти слова по телефону и не хочу говорить их ей.

Я хочу сказать их Хейли.

Хочу начать с них, когда увижу ее. Лицом к лицу.

— Что вы собираетесь делать, а? Что еще говорить?

— Что угодно. Но я должен объясниться перед ней. Пожалуйста... она хотела бы этого. Ты это знаешь.

Она ворчит, но не спорит.

— Хорошо. Если вам так нужно знать, то она в больнице Святого Лукаса.

У меня отвисает челюсть.

— Что? С ней что-то случилось?

— Не с ней. С ее мамой.

О Боже.

Худшего времени для этого быть не могло.

— Я еще не там, но поеду, как только закончу с тестом. Вам лучше попасть туда раньше меня, потому что я не могу позволить вам сделать ей еще больнее.

— Понимаю, — отвечаю я. — Спасибо.

Она кладет трубку, а я сую телефон в карман, спускаюсь вниз, сажусь в машину и срываюсь с места.

Полчаса спустя

Когда я, наконец, добираюсь в больницу, то немедленно иду к стойке регистрации и спрашиваю нужную мне палату. Благодарю медсестру и спешу наверх по коридорам, пока наконец не прибываю на место. Когда вхожу, в комнате повисает тишина, а когда Хейли видит меня, краска сходит с ее лица.

— Привет, — нерешительно заходя внутрь, начинаю я.

— Привет. Вы кто? — спрашивает ее мама.

Женщина выглядит сонной, слабой и определенно избитой. Задаюсь вопросом, что случилось? Похоже, ей пришлось несладко.

— Я — Томас Хард, учитель вашей дочери, — хмурюсь я. — Или, по крайней мере, был.

— Что ты здесь делаешь? — обращается ко мне Хейли с убийственным выражением на лице.

— Эм… просто пришел, потому что… ну, не знаю, почему. Просто хочу быть здесь для тебя. — Я прочищаю горло, когда ни одна из них не отвечает. — Вы в порядке, мэм?

— Ну, в таком порядке, в каком можно быть в больнице, — протягивает она, немного посмеиваясь, сразу же закашливаясь.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Ее мама начинает говорить:

— О, я упала...

Хейли бросает на мать взгляд.

— Это сделал ее парень.

У меня отвисает челюсть.

— Что? Где он сейчас?

Блядь. Я никогда не думал, что все зайдет так далеко, но это имеет смысл, учитывая рассказанное Хейли ранее.

— Он ушел, — говорит ее мама. — Не возвращался с тех пор, как попытался ударить… Хейли. — Женщина смотрит на свое одеяло. — Думаю, он старается пока не показываться на глаза, потому что медсестра увидела, как он попытался это сделать.

— Значит, он скрывается. Черт возьми… — Мне почти хочется отправиться за ним, но сначала нужно позаботиться о своих делах. — Сейчас, пока я здесь, могу помочь чем-нибудь вам обеим? — спрашиваю я.

— Ты нам здесь не нужен. — Резкий голос Хейли мог бы разрезать все что угодно.

— Я просто хочу помочь, — говорю я, улыбаясь, но она не отвечает на мою улыбку.

— Мне не нужна твоя помощь, — огрызается девушка.

Я хмурюсь и поджимаю губы, глядя на пол.

— Пожалуйста…

— О, Хейли, перестань, он такой хороший джентльмен, — вступает ее мама.

— Мам, не надо. Ты его не знаешь.

— Ты права. Я не заслуживаю того, чтобы находиться здесь, и не заслуживаю тебя. Просто хотел поговорить, вот и все. Может быть, я могу что-нибудь сделать, чтобы было легче.

— Да, можешь… Уйти. — Ее слова врезаются мне в душу.

Черт, я действительно сильно обидел ее.

— Хейли… — вздыхаю я. — Мне жаль.

— Нет, — добавляет она. — Не надо. Не здесь.

Я медленно киваю, скрипя зубами.

— Пожалуйста, позволь мне объяснить…

— Убирайся, — шипит она, вставая со своего места. — Просто убирайся.

Я поднимаю руки.

— Ладно, ладно…

— Уходи! — кричит она.

— Значит, ты не дашь мне шанс объясниться? — Я смотрю на нее несколько секунд, но ее губы сжаты.

Глубоко вздыхаю и киваю.

Я все потерял.

Полностью просрал.

Без возможности исправить то, что разрушил.

Опустив плечи, оборачиваюсь и покидаю комнату, но борьба внутри еще не окончена. Отнюдь нет. Пусть я потерпел поражение, но я не сдамся.

Мне нужно сделать все правильно.

Поэтому, как только я выхожу на улицу, то достаю телефон и начинаю искать среди ее фотографий в «Фейсбук», пока не нахожу фотку ее мамы и отметку ее странички. Перехожу по ней и прокручиваю ленту, кажется, проходит вечность, пока не нахожу то, что ищу. Фото ее парня. Его рука лежит на ее шее, словно она скорее собака, чем человек, а за ними синяя машина с поцарапанными номерами, но цифры все еще можно разобрать.

Попался.

Направляясь на стоянку, понимаю, что в моей голове витают странные мысли. Мне плевать, как подозрительно я выгляжу со стороны и что люди посчитают меня чокнутым. Пусть пялятся сколько хотят. Я не остановлюсь, пока не найду этого сукиного сына, который осмелился обидеть мать девушки, которую я люблю.

Да.

Люблю.

Потому что так оно и есть, даже если я боюсь сказать ей.

Черт, мне даже самому себе страшно признаться в этом, но будь я проклят, если спущу ему все с рук. Я не понимал этого, пока не стало слишком поздно, но я люблю Хейли и не собираюсь отпускать.

Также, как и не позволю этому ублюдку сбежать.

Мне все равно, сколько времени мне понадобится на его поиски — часы или дни — но я найду его.

Погуляв полчаса по парковке, я наконец-то вижу номерной знак, который соответствует точным цифрам на фото. Усмехаюсь, когда осматриваю его машину, вглядываясь в окно. Внутри никого нет, но я вижу мусор, в частности, несколько пакетов и бумажек от фастфуда и картошки фри на пассажирском сиденье.

А вот когда оборачиваюсь, мужчина стоит прямо передо мной.

— Какого черта ты делаешь возле моей тачки?

Это он. Я узнаю его по фото.

— Ну привет…

— Мы знакомы?

— Да. Подожди. Нет, мы на самом деле не встречались, но...

— Но что? Что ты здесь делаешь? — с презрением рычит парень.

— Тебя ищу, — усмехаюсь в ответ, оглядываясь и замечая, что несколько человек наблюдают за нами. — Нужно было убегать, когда у тебя был шанс.

— Что? — сбитый с толку, кривится он. — Уберись нахрен с моих глаз.

— Хорошо, — отвечаю я с идиотской улыбкой. — Я бы убрался, но мне мешает твоя жирная задница.

Его глаза сужаются.

— Что ты сказал?

— О, я думаю, ты меня правильно понял…

— Хочешь начать драку?

— О нет, я просто хочу поржать над твоим скудным интеллектом, — протягиваю я со слабым смешком.

— Повтори. Попробуй. — Он сжимает кулак.

— Что именно? Про жирную задницу или скудный интеллект?

Кулак неожиданно врезается мне в лицо.

Я пошатываюсь, схватившись за лицо и удержавшись за машину для поддержки.

Он на самом деле ударил меня.

Отлично.

Как по заказу.

— Хммрр… — стону я, снова вставая.

— Могу добавить. Поэтому если не хочешь завязать драку, я бы посоветовал тебе тащить свою уродливую задницу отсюда.

Я пожимаю плечами и потираю подбородок.

— Да, хорошо, я бы с удовольствием, но… мне нужно кое-что сделать.

— Что?

— Понимаешь, у меня есть определённые чувства к девушке. Ты не поверишь, если я скажу тебе, но просто знай, что делаю это не потому, что я дебил. Ну, ладно, может, и дебил, но это не относится к делу.

— Что ты, мать твою, несешь? — говорит он, щурясь.

— Дело в том, что… я не люблю драться, но поскольку ты ударил меня первым, это дает мне свободу защищаться. Так что спасибо…

И тут же подкрепляю сказанное ударом в живот.

Не знаю, почему он не ожидал этого, ведь я, например, уже заранее видел, как он готовит удар. Мне нужно было, чтобы парень ударил меня, поэтому я позволил ему. Это дало мне повод двинуть в ответ.

Еще один удар по лицу и в живот укладывают его на асфальт, из носа капает кровь.

— Какого черта, чувак? — кричит он.

— Это за то, что ударил женщину, — выплевываю я, а затем пинаю его по яйцам. — А это за то, что причинил боль моей девушке.

— Твоей девушке?

Я наклоняюсь над ним и хватаю его за воротник:

— Хейли, — рычу я. — Помнишь девушку, которую ты наказывал только за то, что она живой человек? Да, мне известно, что ты относился к ней как к дерьму. Это закончится сегодня. Потому что знаешь, что произойдет? Ты исчезнешь из их жизни навсегда. Никогда не заговоришь с ними и никогда не попытаешься приблизиться к ним снова. Ты меня услышал?

Парень обильно кивает, когда я угрожаю ему еще одним ударом.

— Обещаю.

— Правда? — вскидываю бровь я.

Он рычит и его глаза снова сужаются.

— Черта с два.

И затем мы начинаем кататься по земле, сыпля кулаками, куда только видим.

Глава 26

Хейли

Несколько часов спустя

— Все готово! — говорит медсестра, когда я помогаю маме встать с постели.

— Спасибо, — отвечаю. — Я так рада, что могу забрать ее домой.

— Без проблем. В следующий раз будьте осторожнее. — Медсестра улыбается и подмигивает, оставляя нас одних.

Лесли приехала, чтобы поддержать нас с мамой, пока я помогаю ей добраться до двери. Сломанное ребро, должно быть, очень болит, но лекарство должно хоть немного помочь. Лесли берет мамину сумку, а мы с медсестрой помогаем ей сесть в инвалидное кресло.

— Скажи, если понадобится помощь, — произносит Лесли.

— Я в порядке, — отвечаю ей, глядя на подругу через плечо. — Но спасибо. Я действительно не смогла бы пройти через это без тебя.

— Вы двое кажетесь очень хорошими подругами, — начинает мама. — Я очень рада, что ты так хорошо заботишься о моей дочери, пока вы обе учитесь в колледже.

— Конечно, — говорит Лесли. — Для этого и нужны друзья.

Когда медсестра подвозит маму к двери, кто-то стучится и входит. Перед нами останавливается офицер полиции.

— Привет, надеюсь, я не побеспокою. Меня зовут детектив Фарго. Я просто хотел задать несколько вопросов, если все в порядке.

— Хм… конечно? — говорю я, глядя на маму. Она кивает. — Отлично. Где?

— Пройдемте со мной, пожалуйста. — Мы идем за ним в небольшой кабинет по коридору. Медсестра подвозит мамино кресло ко мне, когда я сажусь, а Лесли уходит за стаканом воды.

— Что ж, скоро вернусь, — произносит медсестра, уходя.

Полицейский садится и достает блокнот с карандашом.

— Итак, как вы оказались в больнице?

Мама смотрит на меня, и я киваю ей, прежде чем она поворачивается к нему.

— Меня... столкнули с лестницы.

— Ее парень, — вставляю я, потому что она начинает дрожать.

Лесли неожиданно возвращается, и когда замечает напряжение в комнате, то быстро ставит стакан с водой на стол и говорит:

— Я подожду в коридоре.

С благодарностью киваю.

— Это часто случается?

— Да, он неоднократно делал это раньше, — отвечаю я. — В основном просто нападал на нас не с того, не с сего.

— Как часто он поднимал на вас руку? Он бил вас обеих? — спросил офицер, когда Лесли ушла.

— Да. Он несколько раз бил маму. Мне обычно удавалось уйти вовремя... но не всегда.

— Ясно… — Он все это записывает.

— Почему вы спрашиваете? — обращается мама.

— Ваш парень в камере в нашем полицейском участке.

У меня отвисает челюсть.

— Что? Как?

Офицер поджимает губы.

— Я немогу вдаваться в подробности, но он был найден на парковке на улице, поэтому мы забрали его на допрос. Он все время спрашивал о вас. — Он указывает на мою маму. — Сказал, что вы здесь, но, когда мы позвонили, медсестра рассказала, что он грубо вел с вами, так что для нас это послужило сигналом.

— О Боже… — бормочу я.

Наконец-то это действительно происходит.

— Поэтому я просто приехал сюда, чтобы проверить данную информацию.

— Значит, вы заключили его под стражу? — спрашивает мама.

— Да, мэм. — Офицер кивает и тепло улыбается ей. — Если вы говорите правду, это означает, что ему можно выдвинуть обвинения в суде.

Мама хватается за грудь.

— О Боже…

— Ты в порядке, мам? — Я кладу руку ей на плечо.

У нее на глазах выступают слезы.

— Да, просто… не знаю. Это так странно. Словно все происходит очень быстро.

— Но это хорошо, — говорю я, успокаивая ее. — Он должен быть в тюрьме после того, что делал с тобой все эти годы.

— У меня последний вопрос, — спрашивает офицер. — И с вашего разрешения я попросил бы вас проехать со мной в участок.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Поскольку он официально не зарегистрирован в качестве партнера вашей матери, нам нужно убедиться, что мы взяли того парня. И вы можете написать заявление, чтобы мы могли начать расследование.

— Мама? Что думаешь? — спрашиваю её.

Она хватает меня за руку и крепко сжимает.

— Ты права. Пришло время встретиться лицом к лицу с моими демонами. — Она поворачивает голову к детективу Фарго. — Да.

— Хорошо. — Он прячет блокнот и карандаш в карман. — Тогда поехали.

* * *

Полчаса спустя

Я благодарю Лесли за то, что она пришла помочь, и обнимаю ее, после чего мы входим в здание. Она возвращается в кампус, а я остаюсь здесь, чтобы поддержать маму. Она действительно нуждается во мне прямо сейчас, чтобы не вернуться к былому поведению. Я не хочу, чтобы он когда-либо снова возымел на нее влияние.

Офицер подводит нас к своему кабинету и в миг останавливается.

— Извините, но мне нужно поговорить с вашей матерью наедине.

Хмурюсь и смотрю на маму, которая пожимает плечами.

— Все будет хорошо, дорогая.

Я вздыхаю и киваю.

— Хорошо.

— Там есть комната ожидания. Можете посидеть там, — говорит мне полицейский, и я улыбаюсь, а затем обнимаю маму.

Чувствуя, как вспотели ладони, иду в комнату ожидания и сажусь. С тревогой наблюдаю, как каждую секунду пузырьки воды в кулере поднимаются на поверхность. Через некоторое время из другой комнаты, потирая запястья, выходит мужчина и идет по коридору в сопровождении полицейского. Когда он поворачивает голову ко мне, я ахаю.

— Томас?

На его лице появляется полуулыбка, когда он смотрит на меня через плечо.

— Эм... привет?

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

— Сюда, пожалуйста, — вмешивается офицер, и Томас следует за ним. — Вернусь прямо сейчас. Не уходи, — просит он.

Я закатываю глаза и постукиваю мысками по полу, ожидая. Куда же я поеду без мамы? Поэтому наблюдаю за Томасом, пока он заполняет бланк и возвращает его полицейскому. Затем скрепя сердцем улыбается и спрашивает его:

— Можно всего лишь поговорить с ней секунду? Обещаю, это не займет много времени.

— Давай, — отвечает мужчина, Томас кивает, затем поворачивается ко мне.

Инстинктивно скрещиваю ноги, когда он приближается. Его взгляд, пробегающий по мне, все еще заставляет меня чувствовать, словно с меня срывают одежду. Но потом я вижу синяки и рассечения на его лице, и тревога возвращается.

— Что с тобой случилось? — спрашиваю я.

— Что? А, это? — Он указывает на свое лицо, и я киваю. — Подрался.

— Действительно… — протягиваю я, сузив глаза. — С кем?

Томас улыбается.

— Не возражаешь, если я сяду рядом?

Глубоко вздыхаю и закидываю голову.

— Валяй.

— Спасибо. — Томас садится рядом, упираясь локтями в колени и опираясь на них. — Не смог сдержаться. Когда увидел его, мне просто пришлось его ударить.

— Кого? — спрашиваю я, губа дергается в улыбке.

— Парня твоей мамы.

Открываю рот, но без понятия, что сказать.

— Я нашел его номерной знак на твоих фотографиях в «Фейсбук». Думал, что смогу найти его в больнице. Не ошибся.

— Ты просмотрел мои фотографии, чтобы найти ее парня? — фыркаю я. — Ты с ума сошел?

— Может быть. — На его лице появляется дерзкая улыбка. — Кто бы не сошел с ума от такой девушки, как ты?

Я качаю головой и смеюсь.

— О, Боже мой... ты этого не говорил. Можешь добавить еще что-то более банальное?

— Ну, это заставило тебя смеяться, не так ли? — Он пожимает плечами. — Моя работа выполнена.

— Так вот зачем ты здесь? Чтобы заставить меня смеяться?

— Нет, меня на самом деле арестовали. К счастью, не я завязал драку, и были свидетели.

— Так ты заставил его ударить тебя? — спрашиваю я.

Он улыбается.

— Пожалуй. Радуюсь, что отделался только штрафом. Хотя он того стоил. — Томас потирает ушибленный подбородок.

— Зачем?

— Всего лишь хотел, чтобы ублюдок заплатил за то, что сделал с тобой и твоей мамой, — отвечает Томас. — Вот и все.

— Значит, это не попытка вернуть меня?

Он наклоняет голову и кривится.

— Неее-а… Зачем мне это делать? Пфф — Он отшучивается и отмахивается рукой, вызывая у меня смешок. Пытаюсь скрыть улыбку рукой, но он все равно замечает.

— Но теперь, когда я здесь... — Томас смотрит на меня и вздыхает. — Я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, но тебе и не нужно. Я просто хотел сказать тебе, что мне не все равно. Ты не безразлична мне. Настолько, что я даже не осознал этого, пока не стало слишком поздно.

Я облизываю губы, не перебивая его, потому что думаю, что хочу услышать объяснения, хоть мозг и говорит мне остановить его. Хватит с меня страданий.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Что я — кусок дерьма за то, что водил тебя за нос.

— Ты? Ты водил меня за нос? Потому что я как пить дать чувствую именно это.

— Да, но не по тем причинам, о которых ты думаешь… — Томас сглатывает и смотрит в пол. — Очень долго я пытался отрицать чувства, которые у меня к тебе появились, и думал, что стану причиной страданий для нас обоих. И, в конце концов, так и вышло... потому что теперь ты ненавидишь меня.

— Скажи мне правду, Томас. Та женщина, которую я видела, и которая подвозила тебя, которая разговаривала с тобой за моей спиной и была в твоей квартире, возможно, много раз, и даже сказала, что все кончено. Она твоя девушка, не так ли?

— Девушка? — Томас наклоняет голову, и на его лице медленно появляется улыбка. — Нет.

Я кривлюсь.

— Жена?

— Нет... Она моя свояченица.

Брови сходятся у меня на переносице, а челюсть отвисает. Тогда я вообще ничего не понимаю.

— Лучше сказать, бывшая свояченица, — он смотрит в сторону. — Дело в том, что нет, мы не встречаемся, и я не хожу к ней за твоей спиной.

— Но… она… — бормочу я. — Бывшая… свояченица. — Осознание ударяет по мне, словно кирпичом. — У тебя была жена.

Глава 27

Томас

— Именно. Была. В прошедшем времени, — говорю я.

— Что случилось? Вы развелись? — спрашивает Хейли.

Я облизываю губы.

— Пару лет назад она умерла.

* * *

Два года назад

У меня сердце из груди вырывается, когда я вижу сцену перед глазами.

Моя жена со слезами на глазах стоит перед окном десятиэтажного здания. Нашим окном. В нашем доме. С ножом в руке.

Я умоляю ее не делать то, о чем она пожалеет.

Мысли о том, что я мог бы поступить по-другому, кружат в голове. Почему она продолжает возвращаться к этому состоянию? Этому несчастью. Оно всегда маячит на заднем плане, ожидая возможности наброситься.

Как сейчас.

Она устала от жизни.

Прошло так много времени с тех пор, как я в последний раз видел ее искреннюю улыбку, что даже не знаю, что такое счастье. По крайней мере, когда смотрю на нее.

Уверенная, веселая женщина, которую я когда-то знал, ссохлась и умерла передо мной. Но почему?

Что может заставить человека сесть на край подоконника и искать смерти?

Нужда выходить за рамки того, что мы видим в жизни?

Чего ей мало?

Каждый раз это что-то новое.

Новый дом. Новая работа. На этот раз это ребенок.

Вернее, его отсутствие.

Мы столько раз обсуждали нашу проблему, что я вообще стал избегать разговоров на эту тему. Возможно, мне не стоило. Может, нужно было продолжать говорить. Или, может, вообще никогда не стоило поднимать этот вопрос.

Потому что я сам начал.

Первым спросил... ты хочешь ребенка?

Я… из всех людей.

Вы можете представить?

Я — нет.

Это не в моей природе, и я никогда не буду хорошим отцом. Но мне хотелось сделать это для нее, потому что я видел радость в ее глазах, когда она смотрела на детей друзей. Всякий раз, когда она обнимала их. Я сердцем чувствовал, что это то, что ей нужно.

Некоторое время думал, что смогу что-то исправить.

Исправить ее.

Если у нас появится ребенок.

Как будто он сможет что-нибудь изменить.

Как будто волшебным образом сможет решить все наши проблемы.

Ничего не вышло. И теперь я знаю, что именно это привело ее к тому, что она сидела на краю нашего окна в эту самую секунду.

Потому что ребенок был семенем, которое я посадил в ее голову. Семенем, которое никогда не прорастет.

Почему? Потому что ее тело было неспособно на это. Так сказал доктор.

Мы пытались много месяцев, а когда прошли тестирование, вот что получили.

Дело было не во мне. Боже, я молился, чтобы было иначе. Я, мать его, просил, чтобы проблема крылась во мне, чтобы она могла двигаться дальше, найти другого мужчину и родить ребенка. Чтобы она, наконец, обрела счастье.

Но это было невозможно.

И теперь мы оказались здесь.

Снова.

Сначала были ножницы.

Затем — ванна.

Теперь — окно.

Каждый раз это что-то новое. Что-то, чем она пытается унять боль.

Сколько раз я смогу ее спасти? Сколько еще она мне позволит?

Когда подхожу ближе, она произносит:

— Не надо.

Задаюсь вопросом, последний ли это раз, когда я вижу ее лицо? Когда слышу ее голос? Этот вопрос приходит мне в голову каждый раз, когда она делает это, и каждая попытка остается очередной трещиной в моем сердце.

— Пожалуйста, спустись сюда. Мы можем поговорить об этом.

— Нет… Мы достаточно говорили. Больше не хочу.

— Мы можем все уладить, — говорю я.

— Не можем. Ничем это не исправить. — Она указывает на живот. — Нас ничем исправить.

Не знаю, почему все стало так. Откуда между нами появилась эта пропасть. Почему мы стали просто двумя сожителями вместо одного целого.

Сглатываю и поднимаю руку, чтобы она остановилась, хотя и не решаюсь подойти ближе, боясь того, что она сделает.

— Просто отдай мне нож, и я обещаю, что сделаю что-нибудь. Мы можем снова пойти на терапию.

— Мы уже ходили. Она не работает. Ничего не помогает. — По ее лицу текут слезы. — Я устала. Надоело это. Жизнь надоела.

— Пожалуйста, не говори так. Ты мне нужна. Этому миру ты нужна.

— Нет, — спорит она, яростно качая головой. — Не нужна. Тебе нужна женщина, которая может дать тебе нечто большее. Кто-то, кто любит себя.

— Но я люблю тебя. Разве этого не достаточно?

— Нет! — кричит она, бросая нож на пол. — Ты меня не любишь. Больше не любишь...

— Конечно, люблю, — отвечаю я, отчаяние просачивается в мой голос.

Она отползает ближе к краю и смотрит вниз.

— Я не верю в это.

Все зашло так далеко?

Неужели ее взгляд на этот мир со мной настолько искажен, что она даже не видит, что перед ней?

— Мне не нужен ребенок. Я хочу тебя, — продолжаю я.

— Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, Томас. Хватит значит хватит. Я больше не хочу этой боли. Мне нужно, чтобы она закончилось. — Она шмыгает носом и мягко улыбается, но улыбка фальшивая. — Я люблю тебя и всегда буду любить.

Кажется, что время останавливается, когда женщина, которую я люблю, отворачивается от меня и выбрасывается из окна.

Я кричу. Громче, чем когда-либо кричал.

Но опустошенность этого крика не успевает достичь ее вовремя.

* * *

Сейчас

— О, Боже мой... — бормочет Хейли, когда я рассказываю свою историю. — Я не знаю, что сказать.

— Я тоже не знаю, за исключением того факта, что мне тяжело об этом говорить.

Она глотает.

— Мне жаль. Твою жену... и что тебе пришлось рассказать мне при таких обстоятельствах.

Улыбаюсь в ответ.

— Все нормально. Думаю, это должно было вскрыться рано или поздно. В этот раз — слишком поздно. Я должен был рассказать тебе раньше, учитывая случившееся.

Потираю руки и касаюсь пальца там, где раньше носил кольцо. Я бросил его в шкатулку, когда похоронил жену, но след все еще остался.

— У меня была жена. А потом ее вдруг не стало. И это сломало меня. Разбило на миллион кусочков, которые я постепенно склеивал, но они так и не стали одним целым. И теперь ты знаешь, почему я никогда не пытался снова флиртовать.

— Вот почему ты… отталкивал меня, — осторожно произносит Хейли.

— Да. Я продолжал игнорировать растущие чувства, думая, что они были неправильными. Продолжал отталкивать тот факт, что моя жена мертва. Но теперь понимаю, что выбрал не тот способ, чтобы с этим справиться, — вздыхаю я. — В конце концов, я все еще здесь, жив, дышу. Она хотела бы, чтобы я двигался дальше.

Хейли нежно улыбается.

— Она хотела бы, чтобы ты снова нашел кого-то, кого бы полюбил.

— Точно, — говорю я, кивая. — И я нашел этого человека в тебе.

* * *

Хейли

Я сжимаю губы, пытаясь понять, но до меня медленно доходит.

Он не хотел признаваться, потому что боялся, что причинит мне боль. Потому что боялся потерять и меня.

Томас смеется и качает головой.

— Грустно, знаю. Жалко смотреть на то, как я справлялся с жизнью после того, что с ней случилось.

— Нет, — отвечаю я, хватая его за руку. — Теперь я понимаю. И это не жалко.

— Правда? Когда я заставил девушку, о которой действительно заботился, думать, что изменял ей? Нет, это жалко.

— Но ты не изменял… — начинаю. — Я всего лишь видела вас вдвоем.

— И сложила два плюс два, — продолжает Томас. — Я знаю. — Он пристально смотрит мне в глаза. — Но я клянусь тебе, мы с Натали не трахаемся. У меня мурашки только от одной мысли об этом. Я не дотронулся бы до нее даже десятифутовой палкой. — Он содрогается. — Можно подумать, я когда-либо стал встречаться со своей свояченицей. Не-а. Не сексуально Она также моя начальница, так что было бы вообще странно. Точнее, уже бывшая начальница.

— Что? — заикаюсь я. — Твоя начальница? Ты хочешь сказать, что она наняла тебя нашим учителем?

— Ага. Слушай, я знаю, что это не особо имеет смысл, но ты должна поверить мне. Это правда. Она подруга. Хоть я и не хотел этого, — хихикает он. — Когда умерла жена, все вокруг обвинили меня в ее самоубийстве, кроме Натали. Но она тоже сходила с ума... это можно понять. И хотя частично ненавидела меня за то, что случилось с ее сестрой, все равно пыталась мне помочь. Нашла мне работу в колледже, чтобы я мог двигаться дальше. Я нашел квартиру и попытался жить. Утонул в работе... и в алкоголе, и в женщинах. Я был в дерьме.

Сглатываю комок в горле, когда слышу, как он говорит это.

— Ну, все остальное ты знаешь. — Томас прочищает горло. — В любом случае, она подвозила меня в школу только однажды, когда ты видела ее, потому что моя машина была в автосервисе. И тогда она хотела поговорить со мной, потому что я снова все испортил. У меня есть прошлое, понимаешь...

— Какое? Ты преследовал школьниц?

— Нет… просто алкоголизм… и, возможно, много случайного секса. — Он фыркает. — Дело в том, что она присматривала за мной. Но в основном, конечно, психовала.

— Почему?

— Потому что не хотела, чтобы ты пострадала. — Томас смотрит на меня. — И потому что я не должен был связываться со студенткой. — Он прочищает горло. — Когда она узнала о тебе, то уволила меня.

— Уволила... тебя уволили? — Не знаю почему, но внезапно чувствую себя плохо. Виноватой. Я знала, что это произойдет, но все же сложно об этом слышать.

Томас пожимает плечами.

— Да, но мне все равно. Кроме того, не похоже, чтобы она могла оставить меня на должности после выяснения обстоятельств. Я понимаю, — он снова улыбается мне. — Это того стоило. Ты должна была появиться в моей жизни, пусть даже ненадолго.

Он встает и смотрит вперед.

— Знаешь, когда-то я думал, что не способен любить. Что мне нужно держаться подальше от всех, потому что я мог причинить им только вред. Я не хотел отношений, потому что всегда обижал людей, которых люблю. Оказывается, был прав.

Когда он пытается уйти, я хватаю его за руку.

Томас останавливается и смотрит на меня через плечо.

— Я сделал тебе больно, Хейли. И знаю это. Хотел бы повернуть время вспять, но не могу. Я принимал неправильные решения. Больше заботился о сохранении своей работы, чем о тебе, и это стоило мне обоих. Больше я такой ошибки не совершу.

Киваю и сжимаю губы.

— Я никогда не хотела потерять тебя, — начинаю. — Но когда увидела тебя с ней, то подумала… я подумала…

— Что я лживый ублюдок. — Он ведет бровью. — Да, знаю. Мне стоило это предвидеть. Стоило рассказать тебе о ней раньше. — Он до хруста сжимает кулаки. — Но мне трудно говорить о моем прошлом. Оно заставляет меня чувствовать себя слабым, а я не люблю слабость.

Томас наклоняется и гладит меня по щеке, затем приподнимает подбородок.

— Ты также сделала меня слабым.

Сказанное заставляет меня нахмуриться, но, когда я пытаюсь заговорить, он прижимает палец к моим губам.

— Слабым от любви к тебе.

Любви.

Это слово.

Его я хотела услышать от него, но так и не услышала.

Томас поднимает меня с моего места только кончиком пальца.

— Я знаю, что уже слишком поздно для разговоров, поскольку я уже просрал свой шанс, но я просто хотел сказать это, чтобы ты снова почувствовала себя хорошо, потому что ты этого заслуживаешь. Потому что это правда. Я люблю тебя, Хейли Уолтерс. И с этим ничего не поделаешь.

Я замираю, когда он наклоняется и нежно целует меня в щеки, улыбаясь после. Затем разворачивается и начинает отдаляться. Мне хочется позвать его, остановить, но тут дверь открывается, и выходит мама. Меня разрывает от чувств, но я знаю, что не могу последовать за ним и бросить маму одну.

Поэтому остаюсь, глядя на Томаса, когда он открывает дверь, спускается по ступенькам и исчезает из поля зрения.

Смахивая слезы, смотрю на маму и спрашиваю:

— И? Как прошло?

Она улыбается со слезами на глазах.

— Они собираются выдвинуть обвинения, и надеюсь, это надолго упрячет его за решетку.

— Правда?

Мама кивает, и я бросаюсь к ней с нежным объятием, потому что не хочу причинять ей боль. Наконец-то справедливость восторжествовала.

— Прости меня за все эти годы… — бормочет она, но я успокаиваю.

— Все в порядке, мам. Наконец-то все закончилось, — вытираю слезу с ее лица и чмокаю в щеку. — Пойдем домой, хорошо?

Мама кивает, когда я беру ее руку и выхожу с ней рядом.

Под ярким солнцем вздыхаю с облегчением и смотрю на небо.

Мы должны беречь каждую последующую секунду нашей жизни на земле. Теперь я это знаю.

Не нужно торчать в месте, в котором не хочешь быть, или делать то, что идет вразрез с надеждами и мечтами. Мы должны следовать за тем, что любим, и, что более важно, никогда не оглядываться назад.

Все в моей жизни наконец-то встало на свои места. И я точно знаю, что хочу сделать.

Глава 28

Хейли

Несколько дней спустя

 — Ты в этом уверена? Если уйдешь, пути назад не будет, — говорит Лесли, глядя, как я собираю вещи.

— Да, — отвечаю ей. — Заявление уже заполнено. Обратный ход давать поздно.

— А что мама? Она согласилась с решением?

— Да. Теперь, когда ее парень наконец-то за решеткой, она заваливает меня вопросами, — хихикаю я — Но говорит, что счастлива, пока счастлива я.

Лесли улыбается, но за улыбкой следует вздох.

— Ну, уверена, что она гордится тобой так же, как и я. — Подруга неловко обнимает меня сзади, заставляя меня рассмеяться.

— Спасибо, — отвечаю я. — Но дело еще в том, что в учебе у меня полная жопа.

— Правда, но оценки можно было легко исправить, — порицает она. — Было еще время.

— Я не хочу больше просиживать здесь, — говорю я. — Предпочту больше пожить в реальном мире. Это место не для меня. Теперь я знаю, что не готова к нему.

— Однако, теперь все те месяцы, что ты здесь проучилась, пойдут коту под хвост, — замечает Лесли, доставая мою одежду из ящиков и кладя ее на кровать рядом с чемоданом.

— Еще одна причина бросить сейчас.

— Что будешь делать дальше? — спрашивают меня.

— Не знаю, — отвечаю с улыбкой. — Может быть, найду работу где-нибудь в магазине мороженого.

Она улыбается.

— Их ждут убытки, ты же все схомячишь.

— Цыц! — Я толкаю ее локтем. — Не разрушай план.

— Ты всегда можешь начать свой бизнес, знаешь? — предлагает она. — И сможешь есть мороженое, сколько захочешь.

— Хмм… — немного обдумываю идею. — Это даже неплохо.

— Что? Неее…

— Да. Почему нет? — пожимаю плечами я.

Лесли смеется.

— Я и близко не представляю тебя тем, кто сможет раздавать указания кому-то.

— Нет, но я знаю подходящего для этого парня …

У нее отвисает челюсть.

— Его?

— Как знать, — подмигиваю вместо ответа.

— Ооо… так вот почему ты бросаешь колледж.

Хмурюсь и бросаю трусики в чемодан.

— Нет, конечно.

— Но его же тоже уволили, потому что он встречался с тобой, — говорит она. — Он не винит тебя в этом?

— Нет, на самом деле себя он винит больше.

— Странно.

— Мы с ним… просто обсудили это.

— И?

Обдумываю секунду, что сказать.

— Полагаю, мы наконец сможем двигаться дальше. Это хорошо.

— Хм… ну, пока ты счастлива. Это все, что имеет значение.

— Счастлива, — я смотрю на нее. — Серьезно, это действительно так. Я уже и забыла, как это.

— Да... когда это было? Ах дааа, в последний раз, когда я видела тебя с тем вибратором, — фыркает Лесли, и я снова толкаю ее локтем. — Кстати говоря… ты чуть не забыла о нем. — Она протягивает мне штуковину.

— Где ты его взяла? Я же искала. — Я выхватываю вибратор из ее руки.

— Под твоей кроватью. Где ты всегда его и прятала. — Она ведет бровью. — Тебе он теперь понадобится, когда Томас... ушел?

Я усмехаюсь.

— Посмотрим, но это не твое дело.

Подругу это только смешит.

— Хорошо. Продолжай в том же духе. Я действительно не хочу знать, что делают моя лучшая подруга и бывший учитель. Фу. — Она высунула язык.

— Ты же будешь приезжать ко мне, да? Даже если он там будет?

— Конечно, — отвечает Лесли, уперев руки в бока. — Можно подумать, ты сможешь выжить без меня.

Я смеюсь.

— Правда, правда.

— И ничего кроме правды.

Я корчу ей рожицу и фыркаю от упоминания ею о фильме, который мы когда-то смотрели. Кажется, это был «Облачный атлас». Но не суть важно (прим. пер. — историко-фантастический фильм 2012 года в жанрах драма, детектив, комедия, киберпанк, фантастика).

— Подожди, ничего не забыла? — Лесли протягивает пачку сигарет.

На мгновение у меня возникает соблазн схватить её, но я этого не делаю.

— Нет, оставь их.

— Уверена? — хмурится она. — Ты бросила?

— Да, кажется. — Пожимаю плечами и беру чемодан, вальсируя к двери.

— Что ж… увидимся позже? — говорит она, скрещивая руки.

Оборачиваюсь к ней и бросаю чемодан, распахивая объятья.

— Иди сюда, сучка.

Она бросается ко мне и обнимает, а я шлепаю ее по заднице, смеясь.

— Заставь мальчиков сходить по тебе с ума, но будь осторожна, хорошо? Я больше не смогу прикрывать тебя, поэтому давай сама.

— О, вечеринок с меня хватит на всю жизнь, так что теперь я уделю время учебе, — протягивает Лесли, подмигивая, когда мы размыкаем объятья.

— Хорошо. И я не хочу, чтобы ты отиралась где-то вдали от кампуса, если только не едешь навестить меня. Учись хорошо.

— Конечно. Кто-то должен подавать правильный пример, — отшучивается Лесли, и я закатываю глаза.

— Хорошо, Лес… пока! — Я хватаю чемодан и поворачиваюсь.

Она шлепает меня по заднице так сильно, что я аж подпрыгиваю.

— Давай, покажи им, сучка.

— Ага-ага! Ты еще обо мне услышишь. Не беспокойся. Мое имя будет везде, только подожди.

— Хорошо, буду штудировать газеты каждый день.

— Смотри мне, — кричу я, идя по коридору.

— Увидимся! — выкрикивает она.

— Люблю тя!

И когда я бросаю последний взгляд, не могу не вытереть щеки. Чертовы слезы пачкают лицо при моем эпическом уходе из колледжа.

Но я буду скучать по этой девчонке... несомненно.

Еще одна причина увидеться с ней поскорее. И судя по звуку ее крика, она будет проверять меня семь дней в неделю, так что не думаю, что мы расстанемся надолго.

* * *

Решаю пожить у мамы, по крайней мере, несколько дней, пока не найду себе жилье. Она не против, потому что теперь каждые пять минут душит меня своей любовью. Кроме того, теперь, когда я наконец-то нашла подходящую работу, то могу платить за аренду.

Кстати, о работе… Я мою окна и полы в клубе возле кампуса. Не идеал, но платят хорошо, и таким образом я получаю своеобразный опыт в той области, в которой хочу работать. А еще очень удобно, что до Лесли рукой подать. Она постоянно прижимается лицом к стеклу своей комнаты, чтобы напугать меня до ужаса, и это работает каждый долбаный раз.

Черт ее побери.

Не то чтобы я была против.

Мне нравится эта вновь обретенная свобода. Выход в мир. И плевать, что все подумают. Я просто живу своей жизнью.

А еще валяюсь тюленьчиком на диване и просматриваю ленту в «Фейсбук», чтобы знать, кто чем занимается, что, собственно, и делаю сейчас. Приятно смотреть, как люди делают то, что любят. И, наконец, почувствовать и себя там, где я должна быть.

Внезапно телефон вибрирует и на экране всплывает сообщение от старого знакомого.

Томас: Как свободная жизнь?

Хейли: Хорошо, даже очень. Как ты узнал?

Томас: Спросил у Лесли, когда не нашел тебя в комнате в общежитии.

Хейли: Сталкер :P

Томас: Я никогда не сдаюсь.

Хейли: Плавали, знаем.

Томас: Если, конечно, ты этого не хочешь.

Делаю паузу и думаю об этом секунду, но все, что могу, это улыбаться, как подросток.

Хейли: Никогда не сдавайся.

Томас: О, и не подумаю. Буду рядом, скрываясь в тени, ожидая, пока ты будешь готова. Я знаю, что тебе нужна пауза. Я подожду. Буду ждать столько, сколько придется, пусть даже вечность.

Всасываю нижнюю губу и улыбаюсь.

Хейли: Кошмарик :P

Томас: Извини. Из меня немного прет энтузиазм, когда дело доходит до вещей, которые я хочу сохранить.

Хейли: Сохранить? Как будто я тебе принадлежала.

Томас: Еще нет... но будешь. Когда-нибудь. И знаешь, думаю, этот день наступит довольно скоро.

Хейли: Серьезно, что ли? Это когда?

Томас: Как насчет субботы в восемь? Ты знаешь где.

Хейли: Хмм... Ты имеешь в виду то место, в которое, как сам сказал, больше никогда не сунешься?

Томас: Так же, как и не совершу подобной ошибки.

Хейли: Тебе действительно нравится, когда все неправильно, да?

Томас: Взболтать, но не смешивать. А тебе?

Хейли: Посмотрим...

Томас: Да, посмотрим.

Боже, до чего же наглый мужик.

Но я люблю его за это.

Честно могу признать, что люблю.

Ну, не до такой степени типа «давай кольцо и веди меня к алтарю», а как раз в такой, где я бы попробовала.

Томас: Ты знаешь, что я буду ждать вечно. Даже если ты не появишься. Я буду там же в следующую субботу. И через одну тоже. Я вечный тусовщик. #вечеринкасхардом

Хейли: Пока вечеринка на двоих.

Томас: Я не делюсь, ты же знаешь.

Хейли: Я тоже.

Томас: Очень смело. Мне нравится. Как и твой цвет волос.

Хейли: Возможно, я перекрашусь в голубой.

Он отвечает только через некоторое время.

Томас: Голубой… почти самая горячая часть пламени. #химия

Хейли: Ты правда не сдаешься, что ли?

Томас: Нет, когда дело касается тебя. А знаешь почему? Потому что чем больше времени я провожу вдали от тебя, тем больше осознаю, что не хочу быть ни с кем другим. Любым возможным способом. Потому что ничто не изменит того факта, что я безумно люблю тебя, Хейли Уолтерс. Так что... сходишь на настоящее свидание со мной?

Я улыбаюсь от уха до уха.

Хейли: Думала, ты никогда не спросишь.

ЭПИЛОГ

Томас

Проталкиваясь через толпу в клубе, я точно знаю, куда направиться.

Знакомая площадка, да и не первое мое родео.

Но может стать последним.

Когда замечаю ее в противоположной стороне зала, мое сердце практически вырывается из груди. Я сошел с ума? Как за несколько недель человек может перестать думать членом и превратиться в редкую кашицу при виде ее?

Она прекрасна, как и всегда, с ее рыжим боб-каре, которое внизу теперь переходит в голубой. Но не ее внешность меня привлекает больше всего. А ее дух. Желание жить и бросать вызов всему и всем вокруг.

Все это время я что-то искал — что-то, что поможет мне почувствовать себя живым — и нашел ее. Я боялся любить, потому что знал только ту любовь, которая ускользает. Но Хейли... она хотела меня с того дня, как я встретил ее. И ни разу не опустила руки. Ни разу не побоялась любить, даже когда сама получала так мало любви от других.

Я больше не боюсь. Хватит метаться к ней и от нее.

Она была моей с самого начала.

Мы не падали.

Мы бежали друг к другу.

Так же, как и сейчас.

С самодовольной улыбкой подхожу к ней, когда она берет свой напиток и делает глоток, небрежно осматривая мое тело сверху донизу и обратно. Когда наши взгляды пересекаются, она ставит напиток на стол и дерзко улыбается.

— Привет, — говорю я. — Вижу, снова использовала свое фальшивое удостоверение личности.

— Привет, — хихикает она, на ее щеках появляется румянец. — От него все еще есть толк.

— Как дела? Сделала что-нибудь хорошее после того, как бросила колледж?

— Хорошо. Просто работаю и все такое. Больше ничего.

Я прищуриваюсь.

— А что же это за бизнес, о котором ты говорила?

— Его пока нет, — отвечает Хейли, посмеиваясь. — Но в конце концов он у меня будет. А ты?

— То же самое, — говорю. — Все еще ищу идеальную работу.

— Ааа... слушай, прости за…

— Не надо, — перебиваю я. — Мы оба что-то потеряли. И, может быть, обрели что-то взамен. — Левый уголок моих губ дергается в улыбке.

— Хм… правда. Я никогда не благодарила тебя за то, что ты сделал.

— За что?

— Я о мамином парнем, — пожимает плечами она.

Качаю головой.

— Не упоминай об этом. Правда. Этот мудак заслужил то, что получил. И кроме того, мне нужно было все исправить.

Она улыбается.

— Знаю. Просто хотела поблагодарить тебя.

Снова становится тихо, но затем раздается ее вопрос:

— Надеюсь, тебе не снятся кошмары после этого.

— После чего? Ты о том, что я посадил человека в тюрьму?

— Ну да.

— Не-а. Ни капельки.

— А другие твои кошмары?

Секунду хмурюсь, но сразу же расслабляюсь.

— Их давно не было.

— Правда? Ну, по крайней мере, это плюс.

Кладу ладонь поверх ее руки.

— Это благодаря тебе у меня их больше нет.

Ее брови сходятся вместе.

— Что ты имеешь в виду?

— Вместо кошмаров мне теперь снятся другие сны, — шепчу я. — И под другими я имею в виду грязные, с участием одной плохой ученицы… — Я играю бровями, заставляя девушку закатить глаза и игриво шлепнуть меня.

— Хватит, — отвечает она, посмеиваясь.

Пожимаю плечами.

— Это правда.

— Ну, рада за тебя, даже если меня это немного пугает. Просто чертовски дерьмово, что тебе пришлось попрощаться с работой из-за меня.

— Нет, это не твоя вина, — успокаиваю я.

Она кривит лицо, словно вдруг подумала о чем-то.

— Знаешь, а, может, мы могли бы начать бизнес вместе? Тогда оба будем делать что-то стоящее.

Хмурюсь, но потом обдумываю сказанное.

— Это совсем не плохая идея.

— О, — смеется Хейли. — Это была просто шальная мысль.

— Нет, мне нравится, — улыбаюсь я, и Хейли делает то же в ответ, но затем наш разговор снова затихает.

— Неловко, — шепчет она.

— Так не должно быть, — усмехаюсь я и протягиваю руку. — Хочешь потанцевать?

Хейли вскидывает брови, принимая мою ладонь, а потом я осторожно веду ее на танцпол. Кладу руку ей на талию, вторую — на плечо, когда мы начинаем двигаться под музыку.

— Странно находиться здесь снова с тобой, — произносит она.

— Странно в хорошем или в плохом смысле?

— И так, и так, — с хитрой улыбкой пожимает плечами Хейли.

— Так давай просто начнем сначала, — притягиваю ее ближе. — Давай притворимся незнакомцами.

— Незнакомцами? — фыркает она. — Ну да.

— Да. Я вас знаю? Потому что с удовольствием узнал бы.

Девушка прыскает со смеху, и это самая восхитительная вещь, которую я слышал за долгое время.

— Ну ладно, мистер.

— О, мне нравится, когда вы меня так называете, — отрываю ее от пола и кручу. — Но меня зовут Томас. Томас Хард. Приятно познакомиться.

Она закатывает глаза, когда я веду бровью, ожидая от нее ответа.

— Хорошо, меня зовут Хейли Уолтерс, но вы это уже знали.

— И хочу знать каждый чертов день недели, — бормочу я, прижимая ее к себе. — Скажите, мисс, вам нравится играть в игры?

— Зависит от того, какие, — шепчет она в ответ.

— Опасные. Вот только в этот раз… я не твой учитель, а ты не моя студентка. И мы можем делать все, что захотим... и когда захотим. Именно так, как нам угодно.

— Это значит, что у меня есть право голоса? — шутит она.

— Зависит от ситуации, — хватаю ее ягодицу и сжимаю. — Потому что тебе стоит узнать кое-что обо мне: мне нравится отдавать приказы непослушным девочкам.

— Ооо... — Она ахает, когда я провожу языком по ее шее.

— Ты непослушная девочка? — спрашиваю я.

— Зависит от того… нужный ли ты парень? — Она стонет, когда после языка следует поцелуй.

— Я могу быть тем, кем ты хочешь… до тех пор, пока я остаюсь единственным.

— Да, — бормочет Хейли. — Черт, да.

Усмехаюсь напротив ее кожи.

— Это «да» на одну ночь или на всю оставшуюся жизнь?

— Возможно… Это значит, что я для тебя больше, чем просто девушка, которую ты можешь трахнуть? — Она прикусывает губу, что пробуждает в мне желание наклониться и тоже укусить ее.

— Думаю, слова «я люблю тебя» уже ясно дали понять, не так ли? — говорю я.

— Скажи это снова, — шепчет она.

— Я люблю тебя, Хейли.

Обхватываю ее лицо обеими руками и прижимаюсь губами к ее губам, не обращая внимания на то, кто на нас смотрит, узнаёт ли нас кто-нибудь или где мы вообще находимся.

Я хочу, чтобы она была моей.

И мне плевать, что пришлось поплатиться за это своей работой и репутацией.

Девушка передо мной того стоит.

Когда мы отстраняемся друг от друга, мне не хочется больше ничего, кроме как поцеловать ее снова, но желание остаться с ней наедине побеждает.

— Поехали со мной домой. Не как девушка, которую я могу трахнуть, а как моя девушка. Та, с которой я хочу оставаться и за пределами спальни.

— Зависит от того... Как думаешь, Ниндзя будет тебе ревновать?

Вопрос вызывает у меня смех.

— Может, нам завести еще одного кота? Ему в компанию.

Она улыбается.

— Кошечку по имени Мороженка.

— Мороженка?

— Да... чтобы я могла купить ей ошейник в пару к моим сережкам. Кроме того, какой кот не захочет полизать мороженку? — шутит она, заставляя меня рассмеяться.

— Отлично. Так ты готова поехать домой?

— Черт, да, — отвечает Хейли, посмеиваясь, когда я прикусываю мочку ее уха.

— Хмм… Тогда пошли отсюда. Но сначала я хочу заехать к твоей маме.

Хейли хмурится, и ее губы раскрываются, когда она снова распахивает глаза, ошеломленная моим поцелуем.

— Что? Зачем?

Облизываю губы и пытаюсь сдержать улыбку, но тщетно.

— Потому что надо забрать твой розовый вибратор, о котором ты говорила. Как его, Мистер Кролик?

Она округляет глаза, а затем прыскает со смеху.

— О Боже. Ты имеешь в виду мистера Пинка?

— Мистер Пинк? У него имя есть? — Мой смех получает игривый шлепок от нее.

— Заткнись, как будто ты никогда не давал имя своему члену.

— Мой член, по крайней мере, является частью моего тела, — отвечаю я.

— Можно подумать, есть разница.

Улыбка расползается по моему лицу.

— Неважно, от этого только лучше.

— От чего? Ты хочешь использовать мой вибратор?

— Я говорил тебе, что это произойдет. Это было только вопросом времени. Я хочу сделать с тобой кучу всего, включая, но не ограничивая свой чл…

— Хорошо, хорошо, я поняла. Боже, ты говоришь, как юрист.

— Я просто знаю, чего хочу, и не боюсь это показать, — начинаю я. — И вопрос был лишь в том, когда бы мы сюда вернулись.

— В смысле, вместе?

— Я собирался сказать, в этот клуб, но да, так тоже подойдет.

Хейли качает головой и закатывает глаза, что, на мой взгляд, настолько мило, что я не могу не поцеловать ее снова, пока она это делает. И это все.

Все, что я хочу сделать, это целовать ее и никогда не останавливаться.

Жизнь — череда случайных моментов, моментов, которые вы можете либо оттолкнуть, либо наслаждаться ими такими, какие они есть. И теперь я наконец-то научился наслаждаться мгновением таким, каким преподносит его судьба.

Оглавление

Кларисса Уайлд «Дрянной учитель»

Глава 1

ЭПИЛОГ