Заключительный период [Валентин Соломонович Тублин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (216) »
Заключительный период
РАССКАЗЫ
НЕСКОЛЬКО ИСТОРИЙ ИЗ ЖИЗНИ ЗУБОВА
САМОЕ НАЧАЛО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ
Зубов спешил, а маленький зеленый трамвай, как назло, еле полз через город. Было жарко. Разноцветные дымы висели не растекаясь. Воздух, слегка замутненный пылью, дрожал. В просветы между зданий были видны домны. Толстые жгуты воздуходувных и всяких прочих труб опутывали их бока. За домнами высилась гора; вершину горы кто-то начисто выгрыз, и она походила на гигантское обезглавленное туловище. Дома в центре были все одинаковые, пятиэтажные. Ближе к окраине дома стали терять этажи — сначала пятые и четвертые, потом и третьи. А окраина застраивалась большими домами — такими же, какие были в центре. Здесь пыль уже застилала солнце. Всюду темнели траншеи; ребра лесов, щетинясь, ползли вверх. Скрежетали бульдозеры, с наслаждением расплющивая старые бараки; выползая из-под развалин, они стряхивали с себя обломки. Улочка, петляя, вела вниз, дальше и дальше. — Сибайский вокзал здесь, что ли? — спросил Зубов, выйдя из трамвая. Женщина, остановившись, закивала. — Где ж он сам-то? — На той стороне. Вон торчит, видите? Пути были забиты. Платформы с гравием, песком, лесом, бетонными блоками, цистерны с нефтью… Маневровые паровозы, задыхаясь, выкрикивали: «Иду-у-у…» И тонко подвизгивали в конце: «О-и-ии!» Малярийно желтели таблички: «Не курить. Опасность взрыва». На той стороне, за слоновьими тушами вагонов, торчал остроконечный шпиль с флюгером. Зубов взял его за ориентир и стал перебираться через пути. Где полз под вагонами, волоча за собой тяжелый чемодан, где переходил по тормозным площадкам. Надпись гласила: «Сибайский вокзал». Крутая крыша и шпиль напоминали китайскую пагоду. На чисто вымытых деревянных ступеньках безмолвно сидели люди, стараясь держаться ближе к тени, но тени почти не было. Зубов поставил чемодан, утер пот и спросил: — Поезд не скоро? Мужчина в черном, видавшем виды костюме ответил: — Не скоро. — И, помолчав, добавил: — В двадцать три пятнадцать. Было двенадцать часов дня. Зубов растерянно произнес: — Что же делать? Мужчина снова ответил без всякого выражения: — Машину вот ждем. Зубов с неприязнью посмотрел на мужчину. На вид лет сорок. Глаза полуприкрыты. Широкое, совсем простое, маловыразительное лицо. Неимоверной ширины плечи, Грузчик, наверное. Куда ему спешить? — А что, если она не придет? Мужчина не ответил. Потом раскрыл глаза, щурясь посмотрел на Зубова, на его чемодан. — Студент, — сказал он утвердительно. — На практику. Да? — Да, — ответил Зубов с плохо скрытой скромностью. — Инженер. На работу. — Из Челябинска? — Из Ленинграда. Мужчина шевельнулся. Когда он говорил, лицо его, теряя невыразительность, твердело, взгляд становился цепким. — Я был в Ленинграде, — сказал он. — После войны сразу… А здесь нужны люди, — добавил он без перехода и быстро, в упор, посмотрел Зубову в глаза, словно решая, относится ли он к числу людей, которые здесь нужны. — Да, да, — невпопад сказал Зубов. Он слушал невнимательно. До цели оставалось всего двести километров. Ему не терпелось поскорее прибыть на место. — А когда может прийти машина? — спросил он. Ни о чем другом он не мог теперь думать.Машина появилась в тот момент, когда все потеряли уже последнюю надежду. Она вылетела из-за поворота, волоча за собой густой пыльный хвост, и, всхлипнув тормозами, остановилась в десяти метрах от людей. Тут облако пыли догнало машину, и на миг наступила тьма, в которой все исчезло. Затем из облака появился шофер. При виде его Зубов завистливо подумал: «Вот везет же людям!» Шофер и вправду был хорош — здоровенный парень с дочерна загоревшим красивым лицом и сильной шеей; небрежно расстегнутая гимнастерка придавала ему залихватский вид, что, впрочем, шло ему. Он постучал сапогом по скату и весело спросил: — Ну что, есть желающие до Сибая? По пятерке с носа за все удовольствие. Ожидавшие дружно поднялись. И вот они уже в пути. Первые несколько километров были терпимыми, но потом началось нечто невообразимое. Шофер, очевидно, считал, что, уменьшив скорость, он унизит тем собственное достоинство. Возможно, у него имелись еще и иные соображения на этот счет. Как бы то ни было, скорость в семьдесят километров в час была его машине явно не по характеру и на каждой выбоине кузов подпрыгивал так, что казалось — еще немного, и он, оторвавшись, улетит ко всем чертям. Когда машину встряхивало, все подскакивали, а затем опускались вниз с глухим стуком. При этом каждый
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (216) »
Последние комментарии
1 час 54 минут назад
2 часов 14 минут назад
2 часов 40 минут назад
2 часов 44 минут назад
12 часов 14 минут назад
12 часов 18 минут назад