Река Богов [Йен Макдональд] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Йен Макдональд – Река Богов

Переводчик: С. Минкин

ГАНГА МАТА

1 Шив

Тело поворачивается в потоке воды. Там, где новый мост пересекает Ганг пятью асфальтовыми пролетами, вокруг опор виднеются гирлянды из палок и пластиковых сучьев — плоты из речного мусора. Какое-то мгновение кажется, что тело может стать его частью, темной бесформенной грудой в черном потоке. Ровное движение воды несет его, переворачивает с боку на бок, протаскивает ногами вперед под стальной аркой, где грохочет бесконечный поток автомобилей. Там, наверху, ревут тяжелые грузовики, несущиеся высоко над рекой. День и ночь блестящие хромированные конвои могучих машин с яркими изображениями богов на бортах мчатся по мосту в город, а из громкоговорителей, установленных на крышах кабин, раздается оглушительная киномузыка. Воды Ганга дрожат от отвращения.

Стоя по колено в реке, Шив с наслаждением затягивается сигаретой. Священный Ганг!.. Ты достиг мокши* [Индийские реалии (здесь и далее по тексту) см. в Глоссарии в конце книги]. Ты свободен от кармы. Венки из бархатцев обвивают его ноги в насквозь промокших брюках. Шив наблюдает за тем, как уплывает тело, затем щелчком выбрасывает окурок, улетающий с фейерверком мелких искр, и идет назад к своему «мерседесу», который тоже наполовину погрузился в воду.

Слуга протягивает ему туфли. Хорошие туфли. Хорошие носки. Итальянские носки. Не всякое там индийское дерьмо. Слишком хорошие обувь и носки, чтобы их можно было пожертвовать Гангу, позволив стать частью ила и грязи. Шив включает зажигание. Загораются фары, и видно, как тоненькие фигурки разбегаются по белому песку. Чертова ребятня! Он им покажет.

«Мерседес» выезжает на берег, едет по грязи к белому песку пляжа. Шиву никогда не приходилось видеть, чтобы уровень воды в реке настолько понижался. Конечно, он не принадлежал к числу тех, кто поклоняется богине Ганга — Ганга Дэви, — пусть этим занимаются женщины, раджа должен быть разумным человеком, иначе какой он раджа... Но смотреть, как низко опустилась вода в Ганге, понимать, что река ослабела, — тяжело и мучительно, словно наблюдать за тем, как из раны на руке друга густой струей хлещет кровь, и не иметь возможности ему помочь. Кости трещат под покрышками автомобиля. «Мерседес» разбрасывает в разные стороны угольки костра, который разводили здесь мальчишки.

Затем слуга Шива, Йогендра, бросает машину вперед, и они въезжают вверх по берегу, прорезав две глубокие борозды на лужайке, заросшей бархатцами. А ведь всего пять лет назад Шив был таким же бездомным мальчишкой, жившим за счет реки, вечерами сидевшим на корточках у костра, копошившимся в песке, просеивавшим ил в поисках какого-нибудь старья, которым можно поживиться. Когда-нибудь он снова окажется там — в конце пути. Да, здесь Шив закончит свой земной путь. В этом он всегда был уверен. Все заканчивают там. Река уносит всех и вся. Грязь и человеческие останки.

Течение вертит тело, треплет шелк сари и медленно раскручивает ткань. Приближаясь к низкому понтонному мосту под давно заброшенным фортом у Рамнагара, труп в последний раз переворачивается и освобождается от оков земной одежды. Змейка из шелка цепляется за округлый выступ понтона и, подхваченная течением, вьется с обеих его сторон. Этот мост построили британские саперы в той стране, которая существовала до той страны, что предшествовала нынешней.

Пятьдесят понтонов, соединенных узкими полосками стали. Здесь проезжает более легкий транспорт. Фатфаты, мопеды, мотоциклы, велорикши, изредка какой-нибудь «марути», пробирающийся между велосипедами. Истошно гудят автомобильные сирены: здесь всегда масса пешеходов. Понтонный мост — настоящая звуковая дорожка, бесконечная магнитофонная лента с записью шума колес и шагов человеческих ног. Лицо обнаженной женщины покачивается на поверхности воды на расстоянии всего нескольких сантиметров от колес авторикш.

За Рамнагаром восточный берег расширяется, переходя в песчаный пляж. Здесь обнаженные садху строят свои селения из лозняка и бамбука и предаются предельной аскезе до того момента, как рассвет начинает вплывать в священный город. За их кострами на фоне широкого неба виднеются громадные веера дыма и пара, возносящиеся из труб больших транснациональных предприятий по переработке сырья. Они отбрасывают длинные дрожащие тени на черную реку, освещая блестящие спины буйволов, сбившихся в кучу в воде под разрушающейся Ази Гхат, первой из священных гхат Варанаси. На воде вдруг вспыхивают огоньки — это несколько паломников и туристов пускают в реку дийя в маленьких блюдечках из листьев манго. Они будут плыть много километров, гхат за гхатом, пока река не превратится в сплетение водного потока и световых полос, сложный узор, в котором мудрецы прозревают дурные предзнаменования, предвестия великих переворотов и судьбы целых