Короткое замыкание [Робин Скотт] (fb2) читать постранично

Робин Скотт КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ

— Ну, парень, ты действительно мастак, — сказал Махас, очищая себе место среди обрезков хлеба, сыра и помидоров, кусков проволоки и различного электронного барахла, которое, словно море, бурлило, и пенилось в подвальной мастерской, снимаемой им и Хейери Первым. Махас высоко ценил работу Хейери не только по чисто эстетическим соображениям; он, как коммерческий директор их фирмы, добывал средства пропитания на двоих случайной продажей опытных изделий, которые Хейери Первый создавал в ходе своих «фундаментальных исследований».

— Ну как? — спросил Хейери Первый, не отрывая взгляда от дымящегося паяльника.

— Потрясно!

Хейери Первый выбрал шестнадцатидюймовый кусок ярко желтого провода двенадцатого калибра с поливиниловой изоляцией на шестьсот вольт и припаял его к коричневой клемме списанного зенитного прицела перехватчика спутников со счетно-решающим устройством типа «Марк-1 V». Немного выждав, пока серебристый блеск расплавленного припоя не потускнел и олово не затвердело, он подергал провод, свернул его спиралью и подтянул свободный конец к седьмой ножке на цоколе электронной лампы 117L7, болтающейся вверх тормашками на старом перевернутом «Моторолле», Провод пришелся как раз впору, и Хейери прихватил его паяльником.

— Ну, на выставке все рты разинут, — заметил Махас. — Я хочу сказать, что теперь у нас будет куча денег, Хейери.

Но Хейери Первый ничего не ответил. Его безразличие не было наигранным. Он жил только своей работой и разделял радость Махаса при удачной продаже лишь тогда, когда испытывал недостаток в сырье.

— Вот моя работа, — заметил он, выстраивая в ряд двухсотмикрофарадные конденсаторы и подгибая выводные концы к ушкам клеммной гребенки «Дженерал телефон». — Я хочу сказать — вот мое дело. Каждый должен делать свое дело, не важно какое. Разинут рты — хорошо, не разинут — тоже неплохо, — произнес Хейери необычайно длинную для него речь.

Махас, гордившийся собственной практической сметкой, неодобрительно покачал головой, подчеркнуто выказывая свое презрение.

— Что с тобой говорить, балда ты этакий, — сказал он. — Занимайся своим делом, но ради бога оставь эту штуку как она есть. Такую я продам в один момент. Недели не пройдет, как она с выставки попадет прямо в апартаменты какого-нибудь богача. Эти шикарные парни — декораторы интерьеров — в лепешку расшибутся, чтоб ее заполучить, вот увидишь.

Хейери Первый равнодушно пожал плечами и углубился в работу. Он на скорую руку приварил два перевернутых трехдюймовых параболических рефлектора к круглому серому шасси какого-то опытного прибора военно-морской акустической лаборатории, который попал в утиль после того, как обошелся налогоплательщикам в полмиллиона долларов. Затем Хейери отступил назад, чтобы взглянуть па плоды своих трудов, и ударом молотка сбил один из рефлекторов. Вместе они производили чересчур сильное впечатление, торча, словно женские груди, и нарушали общую картину, что было явно ни к чему.

Весь агрегат возвышался почти па семь футов. Механический каркас состоял из серых, эмалированных, сделанных под муар стоек фирмы «Бад», которые едва виднелись сквозь толстый слой кабелей и проводов яркой окраски, деталей, выдранных из тысяч различных устройств, которые покупались оптом у Джейка в магазине списанного военного оборудования на Сорок пятой улице.

Хейери Первый даже отдаленно не представлял, каково было первоначальное назначение используемого им радиоэлектронного барахла. Но стоило оно дешево, как раз в пределах той сметы, которую выделял ему Махас, после того как расплачивался с домовладельцем, бакалейщиком и мясником.

Хейери Первый всегда приходил в восторг от ярких красок, блеска медных и латунных деталей, атласной глади поливиниловых проводов и трубок из пластика, от плавных изгибов высокочастотных волноводов, причудливых, экзотических очертаний длинных тонких рубиновых стержней, оплавленных стеклом; от круглых, квадратных, шестигранных алюминиевых кожухов; маленьких цилиндров с нанесенными на них цветными полосками или точками; штепсельных разъемов с множеством штырей и гнезд — если он достаточно долго подбирал эти разъемы, они плотно входили друг в друга, образовывая сложнейшие соединения. Среди барахла валялись стеклянные трубки с маленькими металлическими моделями сказочных стран, старинные латунные шкалы с красивой, отделанной под орех облицовкой, на которых было написано «Рио», «Париж», «Берлин», «КБ», «СВ» и «ДВ».

Были тут и предметы в форме блюда, которые, если их толкнуть, медленно поворачивались туда-сюда на карданных подвесах; и квадратные трубопроводы отвернешь кран, и они тут же начнут извергать квадратные струи воды; и какие-то черные приземистые тяжелые устройства, напоминавшие катки — они сами просились в руки; и линзы — в них виднелась призматическая чернота; и целые мили провода, оголенного, блестящего