Крылья Победы [Сергей Игнатьевич Руденко] (fb2) читать постранично

Сергей Игнатьевич Руденко Крылья Победы

С ходу в бой

Июнь 1941-го на Дальнем Востоке был солнечным. Выпадавшие в мае обильные дожди щедро напоили землю, и вокруг нашего авиационного городка буйствовала зелень. За аэродромом начинался густой лес. Поднимаясь на самолете, приятно было видеть этот раздольный, изумрудно зеленевший океан.

В дивизии, которой я командовал, шла напряженная учеба, отрабатывались самые различные учебно-боевые задачи. Это определялось тем, что наше авиасоединение было смешанным, в него входили полки, летавшие на бомбардировщиках Ил-4 и СБ, на истребителях И-16 и И-153 («чайка»).

К тому времени нам уже сообщили план перевооружения дивизии новой техникой. В 1941 году мы должны были получить пикирующие бомбардировщики Пе-2 конструкции В. М. Петлякова, а также скоростные истребители ЛаГГ-3 С. А. Лавочкина, М. И. Гудкова, В. П. Горбунова и Як-1 А. С. Яковлева. Стали обдумывать, как организовать изучение новой материальной части, строили планы переподготовки летного состава.

С конца мая все пять полков дивизии находились в лагерях. 14 июня начались маневры в приграничном районе. В них участвовали штаб дивизии, истребительная и бомбардировочная части. Руководил маневрами начальник штаба Дальневосточного фронта генерал И. В. Смородинов.

В ночь на 15 июня мы с комиссаром дивизии Н. П. Бабаком пошли к генералу Смородинову, чтобы доложить о результатах дня и получить задачу на завтра. Приближалась полночь. В палатке, где мы ждали приема, было прохладно, но, несмотря на это, хотелось спать. Мы, не раздеваясь, улеглись на стоявших там койках и задремали. Разбудили нас во втором часу и пригласили на доклад к руководителю маневров.

— Приветствую вас, Сергей Игнатьевич и Николай Павлович! — довольно необычно встретил нас генерал Смородинов. Чувствовалось, что он собрался сообщить нам что-то важное.

Жестом указав на стулья, генерал продолжал:

— Жаль с вами расставаться, но ничего не поделаешь.

Новая загадка: с кем расставаться — только с нами или со всем соединением?

— Получен приказ, — объявил Смородинов, — три полка вашей дивизии — 29-й истребительный. 37-й скоростной бомбардировочный и 22-й дальнебомбардировочный — отправить в Белоруссию. 3-й и 13-й истребительные полки остаются здесь, на своих аэродромах. Сейчас же возвращайте штаб дивизии и авиачасти на постоянное место базирования и готовьтесь к погрузке.

Немного помолчав, генерал добавил, что командиры уезжают пока одни. Семьи прибудут позже.

Стали разбирать самолеты и подвозить их по частям к железнодорожной станции. Техники и механики пилили лес, готовили доски для упаковки деталей. Через день первый эшелон тронулся в путь. В нем отправились на запад в основном технические базы. Командование и штабы полков уезжали вместе с личным составом. Все шло по плану.

И вдруг 22 июня радио передало, что гитлеровская Германия напала на нашу страну. Не буду описывать всех переживаний, горячих разговоров, вызванных этой вестью. Скажу только, что все советские люди сразу почувствовали смертельную опасность для родной страны, для каждого из нас. Но мы, дальневосточники, жившие в суровых условиях постоянной угрозы нападения со стороны японских милитаристов, пожалуй, легче перенесли переход из мирного состояния в военное. Нам, собственно говоря, и некогда было осмысливать случившееся: теперь мы уезжали на фронт.

Во время погрузки самолетов поступило указание: командованию и штабу дивизии срочно выехать в указанный пункт. Настал момент отправления эшелона. Тепло, даже с некоторой завистью — все рвались воевать! — напутствовали нас остававшиеся на Дальнем Востоке товарищи, с которыми мы вместе летали над таежными просторами. Пришла проводить меня жена Мария Павловна с сыном Сережей. Тяжело было оставлять семью. Но приказ есть приказ. Долго потом стояли у меня перед глазами их расстроенные лица.

2 июля мы первыми из дивизии приехали в Свердловск. На станции нас встретила группа работников обкома, облисполкома и штаба военного округа. Когда я представился секретарю обкома, тот сердечно пожал мне руку и пригласил в легковую автомашину.

— Садитесь, товарищ Руденко! Поедем сначала к нам, — сказал он, — там и вас послушаем, и сами все объясним. А эшелон пусть разгружается.

В обкоме меня ознакомили с положением на фронтах, рассказали о том, как сильно пострадала в первые дни войны наша авиация в приграничных округах. Особенно трудная обстановка сложилась на Западном фронте. Утром 22 июня вражеские бомбардировщики нанесли удары по десяткам аэродромов, где базировались наши наиболее боеспособные дивизии. В первый день войны враг уничтожил там сотни наших истребителей и бомбардировщиков.

Из Москвы пришел приказ: срочно собирать самолеты и вылетать по заданному маршруту. В Свердловске нас обеспечили техникой, необходимой для быстрой разгрузки и сборки крылатых машин. Из разговора с членом Военного совета ВВС мне стало ясно, что наши эшелоны