Шесть нолей (ЛП) [Стиви Дж Коул] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Лорен Ловелл, Стиви Дж. Коул

«Шесть нолей»

Серия: Игра (книга 6)



Автор: Лорен Ловелл, Стиви Дж. Коул

Название на русском: Шесть нолей

Серия: Игра_6

Перевод: PushonokLana


Сверка: lildru


Бета-корректор: CritiK


Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Skalapendra


Аннотация


Что бы вы сделали ради миллиона долларов? Или, точнее, что бы вы не сделали?

Сыграли бы в игру?

Один контракт. Два парня. Три игрока. Четыре хода. Пять правил. Шесть нолей. Семь дней.

Никаких стоп-слов. Никаких вопросов. Полное подчинение. Сыграем?


Глава 1

Резко проснувшись, я делаю судорожный вздох, наполняя легкие столь необходимым мне кислородом. Я едва ли могу вспомнить, что мне приснилось, лишь ощущение бесконтрольного страха на протяжении всего этого времени. Непрошеные картинки наполняют мозг, с трудом продираясь сквозь густой туман, из-за которого у меня болит голова. Пистолет. Кровь. Мои дрожащие пальцы, нажимающие на спусковой крючок. Выстрел. Я - монстр.

Сердцебиение ускоряется, а по коже пробегают мурашки лишь от одних этих мыслей. Я едва могу дышать, и тело дрожит от осознания того, что я совершила, и в кого превратилась. Ладонь скользит по моей обнаженной спине, и я бросаю взгляд через плечо на Тобиаса. Тусклый утренний свет очерчивает его идеальное тело. Он лежит на кровати, его волосы в полном беспорядке, а глаза все еще закрыты, пока его пальцы успокаивающе поглаживают мою кожу.

- Иди сюда, ягненок, - шепчет он, в его голосе звучит командная нотка, несмотря на то что он только проснулся.

Мне хочется ненавидеть его за то, что он превратил меня в такого человека, но знаю, что его вины в этом нет. Это только я. Мой стыд, моя ненависть — это все принадлежит мне. И если быть совершенно честной с собой, я не могу ненавидеть Тобиаса, потому что, думая о том мгновении, о той самой секунде, когда я спустила курок, меня охватывает чувство справедливости, которое я испытала в тот момент. С осознанием этого приходит и легкое чувство спокойствия. Может, я ошибаюсь или моя натура ужасна сама по себе, но, возможно - а такая вероятность есть, - если я смогу убедить себя в правоте своих действий, то все будет хорошо. Я буду в порядке.

Мое сердце успокаивается, а затем я устраиваюсь удобнее, положив щеку на теплую грудь Тобиаса. Он обнимает меня и кладет руку на мою поясницу. Я ощущаю, как он тесно прижимается ко мне своим горячим телом, и я чувствую себя обнаженной. Одновременно беззащитной и прекрасной. Я тянусь к нему, положив руку на его живот и потеревшись носиком о его широкую грудь. Голос, вопящий на меня откуда-то из самых дальних закутков сознания, твердит мне, что я неправильная, и сломленная, и облажалась сверх всякой меры, если ищу утешения у мужчины, который заставил меня застрелить человека, и я ужасна, потому что утешение, которое я так жажду получить, необходимо мне лишь для того, чтобы освободить меня от невероятного чувства вины. Вновь и вновь, как ядовитая змея, пожирающая свой хвост, в моей голове прокручиваются эти мысли, и когда же этот порочный круг прервется?

Этот голос становится все тише с каждым днем. Шесть дней, чтобы выиграть или проиграть. Шесть дней, чтобы потерять ту девушку, которой, мне казалось, я была. Только теперь я не уверена, что она когда-либо существовала. Вся моя прошлая реальность совершенно изменилась и размылась, теперь Тобиас и Престон моя реальность. Превосходство и власть. Жизнь и смерть. Грязные игры. Это моя реальность.

Матрас позади меня прогибается, а затем к моей спине прижимается теплое тело Престона. Они заставляют меня чувствовать себя в безопасности и желанной, лелеемой и - если я осмелюсь это сказать - любимой, когда нахожусь в их объятьях. Наступил шестой день. Как такое возможно, что появилась физическая нужда в ком-то, чтобы продолжать существовать в этом мире и дальше, всего за шесть дней? Губы Престона почти невесомо ласкают мою спину, а его пальцы скользят по моему бедру, прежде чем переместиться на живот Тобиаса. Кубики пресса Тобиаса перекатываются и сокращаются под моей ладонью, его тело медленно оживляется под нашими совместными прикосновениями. Здесь истоки блаженства. Я не нуждаюсь в морали. Или в чувстве вины. Мне нужны лишь они: чувствовать их прикосновения, их власть, их правила в этой извращенной игре.

Я переворачиваюсь на бок, и Престон прижимается ближе ко мне, его губы изгибаются в игривой улыбке.

- Ты такая красивая, сладкая Элла, - его губы касаются моих, и это прикосновения почти нежное, как легкая ласка. - Такая идеальная.

Тобиас переворачивается набок, опираясь на локоть с другой стороны от меня, и грубо обхватывает мое лицо, отрывая мой взгляд от Престона. Я встречаюсь с его головокружительными зелеными глазами, полными грязных мыслишек и порочных обещаний. Он впивается в мои губы, и его поцелуй полная противоположность поцелуя Престона, которым он сейчас меня наградил. Грубый и жестокий, требовательный и без каких-либо извинений - вот он мой Тобиас. Пальцы проходятся по моему обнаженному животу, танцуя, и я дрожу в ответ. Губы Престона опускаются на мою шею, оставляя горячий поцелуй.

Ладонь скользит между моих ног, в то время как другая обхватывает меня за бедро, раздвигая ноги. Без предупреждения один из них с силой вводит в меня пальцы, выбивая весь воздух из моих легких. Глубокий гортанный смех вырывается из Престона, и в это время Тобиас хватает его за волосы. Я наблюдаю в восхищении, как их губы встречаются, а языки сплетаются в проявлении абсолютно мужской доминантности. И все это время пальцы продолжаются глубоко толкаться в меня, двигаясь и изгибаясь под идеальным углом. Я сгораю, выгибаясь и изнывая, потому что хочу их. Я всегда хочу их.

Тобиас отрывается от Престона и поднимает меня на руки, крепко удерживая в своих объятиях мое обнаженное тело, и направляется к двери в патио. Престон идет перед нами и раздвигает шторы. Яркое утреннее солнце проникает в комнату. Я устремляю глаза на Тобиаса, и он смотрит на меня с ухмылкой, когда Престон открывает дверь. Звуки улицы, клаксонов и голоса людей наполняют воздух.

- Ягненок, - шепчет Тобиас мне на ухо, его горячее дыхание заставляет кожу покрыться мурашками. - Мне нравится, что другие люди могут нас заметить.

Я бросаю взгляд за перила, на оживленную улицу, и в животе сладко ноет. Тобиас ставит меня на пол, а я продолжаю смотреть за перила, наблюдая за людьми внизу на улице.

- Я хочу, чтобы все услышали, как ты кончаешь, Элла, - Тобиас проводит пальцем по моему бедру и между ног.

- Кончи для нас, - шепчет Престон, перемещаясь за мою спину и прижимаясь своим голым телом и твердым членом к моей заднице. Престон оставляет обжигающие поцелуи на моей спине и плечах, а затем Тобиас обхватывает его лицо, притягивая к себе, и набрасывается на его губы. Мое тело охватывает жар, когда я вижу, как они целуются.

Я хватаюсь за Тобиаса, опускаюсь на колени и жадно вбираю его член.

- Черт, твой рот... - стонет Тобиас, стискивая мои волосы.

Как только они отрываются друг от друга, Тобиас отталкивает меня от своего члена и заставляет встать на четвереньки, вновь наматывая мои волосы на кулак, и разворачивает меня к Престону. - Отсоси ему, ягненок. Заставь его кончить в твой рот.

Престон улыбается, когда я притягиваю его к себе, целую набухшую головку члена и провожу языком по всей длине.

По улице под нами проезжает автомобиль, громко сигналя. Звуки отбойного молотка многократно отражаются от стен и уходят в небо.

- Я буду трахать твою мокрую киску, пока ты не начнешь умолять меня остановиться, - говорит Тобиас и входит в меня по самые яйца. Его резкий толчок заставляет меня поддаться вперед, и член Престона еще глубже погружается в мое горло. Я задыхаюсь.

- Давай, ягненок, глотай его член.

Я не могу сдерживать стоны и цепляюсь за бедра Престона, пока Тобиас берет меня самым желанным и грубым способом, который я когда-либо испытывала. Боль и удовольствие. Любовь и ненависть. Подчинение и доминирование. Все это наполняет воздух вокруг и заставляет меня задыхаться.

- Престон, ты хочешь кончить ей в рот или киску? - спрашивает Тобиас, трахая меня сзади. Про себя я умоляю, чтобы он выбрал киску. Мне хочется, чтобы они оба вошли в меня. Заполнили меня. Имели меня. Прямо здесь и на глазах у всех.

- Чего ты хочешь, Элла? - спрашивает Престон. Я поднимаю на него глаза, все еще удерживая его член у себя во рту. Он проводит пальцем по моей щеке. - Как тебе хочется?

Я не произношу ни слова, лишь выпускаю его член изо рта, тянусь назад и обхватываю скользкий член Тобиаса, направляя его в свою задницу. Мой взгляд прикован к Престону, когда толстый член Тобиаса давит на мой жаждущий вход. Медленная ухмылка появляется на губах Престона.

- Ты любишь отдаваться, не так ли? – скорее утверждает он, чем спрашивает. Следующее, что я осознаю, меня поднимают на ноги. Престон удерживает меня за талию, а Тобиас помогает ему поднять меня. Престон прислоняется к боковой стене здания, откуда открывается потрясающий вид на город. Мои ноги обхватывают его бедра, и его член с легкостью скользит внутрь меня. Глубоко, жестко и идеально.

- Ты сделал ее такой влажной, Тобиас, - рычит он, и мое сердце бьется сильнее.

Тобиас обхватывает ладонями мои ягодицы, скользя пальцем по дырочке, прежде чем толкнуться внутрь. Мне нравится ощущать его там, где никогда не было другого мужчины. Это грязно и неправильно, но с ним так хорошо. С ними.

Тобиас опускает подбородок мне на плечо, его теплое дыхание скользит по моей шее, пока его палец двигается в моей заднице, в едином ритме с членом Престона.

- Скажи мне, что ты хочешь меня в своей заднице, Элла, - шепчет он.

- Я хочу, чтобы ты трахнул меня в задницу, Тобиас.

Он вытаскивает палец и направляет член в меня, давление нарастает с каждой секундой, пока он мучительно проталкивается внутрь.

- А потом, - стонет он, когда весь его член оказывается глубоко внутри, - я трахну в зад Престона.

Пальцы Престона впиваются в мои бедра, пока он продолжает изо всех сил трахать меня. Я чувствую, как их члены сталкиваются в борьбе за пространство, создавая во мне блаженное трение, с которым ничто не идет в сравнение.

- Кричи для нас, ягненок, - приказывает Тобиас, и его толчки становятся быстрее.

- Кончи для нас, сладкая Элла, - добавляет Престон.

Всего этого слишком много для меня. Тобиас, Престон и город под нами. Из меня вырываются стоны, вперемешку с плачем, я нанизываюсь на них, объезжая оба члена, как одержимая. Тобиас хватает меня за челюсть, прислоняя лицо к моей щеке, глубоко погружаясь внутрь меня. Надеюсь, его глаза прикованы к тому, что происходит между моих ног, наблюдая, как толстый член Престона скользит внутрь и наружу.

- Посмотри на людей внизу, Элла, - шепчет он. - Как ты думаешь, о чем они думают? - он врезается в меня с такой силой, что из меня вновь вырывается стон. - Как думаешь, они хотят быть на твоем месте? Хотят, чтобы в них так же погружались наши члены?

- Расскажи нам, сладкая Элла, - шепчет Престон, прежде чем опустить палец на мой клитор и ущипнуть.

Я буквально перегружена ощущениями и эмоциями. Жар наполняет мое тело, и я начинаю стонать, свободно падая в блаженство, которое они создают.

- Кричи для них, Элла, - требует Тобиас, его хватка на моей челюсти усиливается. - Кричи для них, чтобы они знали, как хорошо тебе с нами.

- Блять, - кричу я, пока Тобиас, и Престон продолжают беспощадно трахать меня. - Я... я... - я не могу отдышаться. - Блять...

Тобиас смеется.

- Громче.

- Блять, - стону я, и мой голос эхом расходится за пределы патио.

Через несколько секунд Тобиас замирает, за ним следует Престон. Они оба стонут и пытаются восстановить дыхание, в то время как я обессилено оседаю между ними.

- А теперь… - начинает Тобиас, отходя от меня. Он похлопывает по столу, и Престон ставит меня на ноги, подводя к столу. Я сажусь, и Престон хватает меня за лодыжки, раздвигая ноги в стороны, и смотрит.

- Ты выглядишь такой красивой, - произносит он.

Тобиас становится позади и склоняется над его плечом, его взгляд сосредоточен на моей киске.

- Разве она не выглядит идеально, покрытая нашей спермой, Престон? - он смотрит на меня и ухмыляется, прежде чем скользнуть одним пальцем в меня и с улыбкой засунуть его в свой рот. –Такая вкусная, ягненок. Такая вкусная.

Престон накрывает меня своим ртом, и я вздрагиваю.

- Не двигайся, - предупреждает он, выгибая бровь. Я очень стараюсь оставаться на месте, когда его язык вновь скользит по моему опухшему клитору.

Тобиас впивается в меня своим пронзительным взглядом, сжимая в руке член и хватая Престона за задницу. Одним сильным толчком он врезается в него, и Престон закрывает глаза и издает протяжный стон, который легкой вибрацией отдается в моей чувствительной киске. В ответ из меня тоже вырывается стон.

Престон вырисовывает круги языком, и я чувствую, что вновь близка, балансируя на грани, с силой цепляясь пальцами за край стола, в желании подождать их. Я хочу утопать в этом похотливом трансе, разделяя момент близости вместе с этими двумя мужчинами. Престон сжимает в кулаке свой собственный член, усердно надрачивая, пока Тобиас вбивается в него. Его язык начинает двигаться быстрее, жестче, соответствуя и вторя каждому толчку Тобиаса, и затем я чувствую, как он горячей струей кончает на меня, и отпускаю себя. То, как они способны унизить меня, заставляя почувствовать себя богиней, оставляет меня уязвимой и открытой перед ними самым трагическим способом из всех. Я чувствую себя полностью использованной, оскверненной и наслаждающейся всем этим. Я жажду этого. Я существую для этого. Они - мой наркотик. Мой порок. И все, чего я хочу, - это принадлежать им.

Протяжный стон вырывается из груди Тобиаса, прежде чем он замирает. Отстранившись, Тобиас встает рядом со мной, проводя пальцами по моим волосам.

- Во всем мире, Элла, ты мой единственный ягненок, - и на этом он оставляет нас с Престоном, использованных и обнаженных на балконе.


Глава 2

Я вхожу на кухню, одетая в блузку и юбку-карандаш, которые мне приказал надеть Тобиас. Само собой, никакого лифчика. Тобиас и Престон уставились на меня, их голодные и темные взгляды скользят по моему телу.

- Тобиас, почему наши секретарши не выглядят так же? – с усмешкой спрашивает Престон.

Кривая улыбка растягивается на губах Тобиаса, прежде чем его взгляд медленно перемещается от меня к лежащему перед ним документу.

- В таком случае ты бы совсем перестал работать.

Престон протягивает мне чашку кофе. Его бледно-серая рубашка расстегнута на пару пуговиц, а светлые волосы собраны в его обычный небрежный пучок. Я бы сказала, что он был отражением света для тьмы Тобиаса, но это было бы неправдой, потому что все в Престоне – ложь. Его красивое лицо, улыбка, которая обманчиво заставляет чувствовать себя в безопасности... По крайней мере, Тобиас выглядит темным и опасны, каким он и является на самом деле). Престон же - волк в костюме от Версаче, и все же я ему доверяю. Вчера, когда я плакала, он обнял меня и снова собрал воедино. А затем, когда я почувствовала себя в отчаянии и неспособной ничего изменить, ощутила себя абсолютно беспомощной, они вложили пистолет в мою руку. Они превратили меня в убийцу. Я подарила тому мальчику справедливость. Я прикончила убийцу, и это было правильным решением? Они знали, что я нуждаюсь в большем, чем способна сделать самостоятельно. Мне просто нужно было отпустить себя. Мне нужно было увидеть, что в самых мрачных действиях есть свет. Я была права. Я поступила правильно.

Я беру чашку кофе у Престона. Обычно Тобиас покидает кухню почти сразу, как заканчивает с кофе, будто он выше всех этих обыденных вещей, но сегодня он остается. И поэтому, вместо того чтобы сидеть с Престоном, я занимаю место рядом с Тобиасом. Престон прислоняется к стойке напротив меня, его губы растягиваются в понимающей улыбке. Откашливаясь, он обходит стойку и проводит рукой по моей талии.

- Ах, как я буду скучать по нашему утреннему кофе, Элла, - он целует меня в шею, и я сглатываю. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Тобиасом. Что он имеет в виду под этим? Они покидают меня? Я проиграла? Я думала, что в ту ночь на мосту мы заключили сделку: прыгнуть или остаться с ними навсегда. Я хочу быть с ними навсегда. Это может быть глупо, извращено и неправильно, но если я останусь с ними, тогда все сомнения перестанут что-либо значить, потому что этот мир - их мир - является тем, в котором нормальность и здравомыслие... не имеют значения. Он сказал, что я его ягненок, но что если все это часть игры?

Престон выходит из комнаты, и Тобиас протягивает ко мне руку, касаясь пальцем подбородка.

- Всегда так много вопросов, - говорит он, прищурившись.

- Я...

- Я вижу их в твоих глазах, ягненок. В конце концов, глаза - это зеркало души, - он проводит большим пальцем по моей нижней губе, заставляя меня замолчать, прежде чем наклониться и поцеловать меня в щеку. – Я тоже буду по тебе скучать... - он поднимается со стула, и меня начинает накрывать паникой. Они собираются бросить меня. Как глупо с моей стороны было верить, что все происходящее может быть чем угодно, кроме игры. - Давай, ягненок, - зовет он меня. - У нас есть работа.

Настал шестой день. Кого они заставят меня убить сегодня? В конце концов, разве это не игра? Мерзкая игра в русскую рулетку, где я исполняю роль заряженного пистолета?

Всю поездку в офис Тобиаса я переполнена беспокойством. Мне казалось, они хотят меня, но что если мое желание - это игра? И я уже совершала поступки, которые без их присутствия рядом со мной могли бы казаться ужасными и непростительными. Нас высаживают у бокового входа, и, в отличие от других случаев, когда я приходила сюда, мы не проходим через главный, а вместо этого используем боковые двери.

К тому времени, как они заводят меня в офис, я чувствую, что меня тошнит.

- Присаживайся, - говорит Тобиас.

Престон подходит к столу, берет большую пачку файлов и подносит их ко мне, кладет их на колени.

- Выбери один, - он улыбается, прежде чем взглянуть на Тобиаса.

Я пролистываю папку. На каждый файл нанесено имя женщины. Я открываю первый: Мелисса Томпсон. Внутри фото. Резюме. И заметки. Заметки о том, что она любит. Где она ест. И красными чернилами обведены слова: «Семья мертва. В полном одиночестве. Безработная. Нет перспектив».

Я тяжело сглатываю, позволяя пальцам задержаться на чистой белой бумаге. Это все кандидатуры на мою замену?

- Выбери одну, - нетерпеливо повторяет Тобиас. Я передаю ему файл Мелиссы, и ничего не могу с собой поделать. Я представляю, как будут смотреться ее темные волосы, зажатые в руке Тобиаса, и ее раскрытые губы, когда Престон заставит ее кончить. Я сглатываю противный вкус ревности, пробивающийся мне в горло. Так это все? Я для них игрушка, не более чем развлечение, и все, что они говорят, - дешевая ложь.

- Ты даже не посмотрела остальных, - полные губы Тобиаса сжимаются в недовольстве.

- Ты сказал мне выбрать, - я встаю, скрестив руки на груди. - Я выбрала.

Тобиас выгибает бровь и толкает папку в мою сторону.

- Сделай выбор. Посмотри все файлы и выбери женщину, которая, по твоему мнению, лучше тебя.

Мое настроение резко меняется в ответ на его жестокость. Мне больно, и я злюсь. Он творил ужасные вещи со мной, но это кажется самой худшей из всех.

- Они все будут лучше меня, - выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. Они будут, потому что не попадут в такую ловушку, как я. Они могут принять участие в игре, могут выиграть или проиграть, но они не отдадут свои сердца монстрам, потому что кто бы вообще решился на такое? Только по-настоящему одинокая отчаянная девушка. Такая как я.

Престон качает головой и засовывает руки в карманы, встает рядом с Тобиасом.

- Неверный ответ, ягненок, - Тобиас бросает на меня хмурый взгляд, его ноздри расширяются. - Мы так ничему тебя не научили?

Престон опускает руку на плечо Тобиаса и что-то шепчет ему на ухо. Тобиас закрывает глаза и откидывает голову назад. Я наблюдаю за движением его адамова яблока, пока он тяжело сглатывает. Когда он снова опускает голову, его глаза открываются, и он вздыхает.

- Выбери один, Элла.

Я сердито пролистываю несколько файлов, пока не нахожу блондинку похожую на чирлидершу.

- Она выглядит мило. Доверчивой... глупой. Обычно как раз такие всегда готовы взять член в задницу.

Престон подавляет смех, и Тобиас забирает файл из моей руки и отбрасывает его в сторону.

- Другой.

Я пролистываю еще три, пока не нахожу рыженькую.

- О, она выглядит дешево и распутно, - я передаю ему файл.

- Я предупреждаю тебя, Элла, - говорит Тобиас, беря папку и бросая ее вниз. - Найди идеальную.

Я склоняю голову набок, мои глаза пробегаются по его телу и снова поднимаются к глазам.

- Ее не существует. Нет такой девушки, которая может выиграть в вашей игре, - выплевываю я с шипением.

Медленная улыбка расползается по его губам.

- Разве?

- Сладкая Элла, почему ты говоришь такие вещи? - Престон подходит ко мне, накрывая своими ладонями мои. Я напрягаюсь под его прикосновением, впервые с нашей встречи... с ними обоими. Я внезапно чувствую себя грязной и дешевой, самой испорченной шлюхой, девкой, которая умоляет двоих мужчин трахать ее одновременно, даже не ожидая получить и доллара за свои усилия.

Я поднимаю глаза на Тобиаса, и наши взгляды встречаются, когда он делает шаг вперед. Мужчина безжалостно хватает меня за подбородок. Слегка наклонив голову, он приближается, и его губы замирают всего в нескольких сантиметрах от моих.

- Я думаю, ты забыла, что это игра... – выдыхает он мне в губы, - но разве не это ли любовь? Игра, мой драгоценный ягненок?

Мое сердце неловко бьется в груди. Это всего лишь игра. Просто игра. Они не хотят меня. Они хотят заменить меня. Я встречаюсь с ним взглядом с высокоподнятой головой.

- Откуда мне знать, - шепчу я, надеясь, что он почувствует удар, который я так отчаянно хочу нанести ему, но правда в том, что ты не можешь причинить боль кому-то вроде него. У него нет чувств, чтобы ранить их.

- О, - он убирает руку от моего подбородка, - я думаю, ты знаешь, ягненок…

И с этим он уходит, поднимая папку со стола. Он пролистывает файлы, часто поднимая на меня взгляд.

- Ты не понимаешь, - говорит он. - Я не могу сам сделать выбор, - он бросает папку на стол и проводит рукой по лицу.

- Ты должна выбрать, Элла, - произносит Престон, хватая папку и возвращая ее мне. - Ты даже не представляешь, насколько важно это решение.

Внезапно воздух в комнате меняется, и меня охватывает страх. Что они недоговаривают? Я снова пролистываю папку, рассматривая фотографии. Каждая девушка в списке одинока. Разбита, как и я, и я не могу не задуматься, что, возможно, эти мужчины больны извращенной формой фантазии о спасителях. Но я не хочу, чтобы они стали божествами для кого-то еще. Только для меня. Каждую девушку, на которой останавливается мой взгляд, я не могу не представлять себе в их объятиях, получающую блаженство, которое познала я. Я закрываю глаза, и мое сердце сердито стучит по ребрам. Как у них получилось это со мной сделать? Всего шесть дней, а они переплели саму основу моего существования. Моя грудь сжимается, когда я делаю выбор. Лили Дэвис. 27 лет. Брюнетка с ярко-голубыми глазами. Не знаю, почему я выбрала ее, или что это значит, но таков мой выбор. Сглотнув, я передаю файл Тобиасу.

- Вот эта.

Он открывает файл.

- Почему? - спрашивает он, не отводя взгляда от бумаги.

- Не знаю. Просто чувствую, что это правильный выбор.

Выдохнув, он закрывает папку и кладет ее на стол.

- Очень хорошо, - он отталкивается от стола и поправляет пиджак. – Иди в вестибюль и приведи ее в конференц-зал.

Я уставилась на него в непонимании, мои ладони начинают потеть.

- Прости...

- Иди и приведи ее.

Я перевожу взгляд на Престона, и он медленно кивает. Я делаю, как приказано, выхожу из кабинета и направляюсь в вестибюль, где ожидает не менее пятнадцати женщин. Я замечаю Мелиссу Томпсон, и мой желудок скручивает. Все эти женщины...

Я прочищаю горло.

- Лили Дэвис, - произношу я дрожащим голосом.

Стройная брюнетка поднимается с улыбкой на губах, подходя ко мне в деловом костюме. Она выглядит такой полной надежды, но мне ли не знать, какая судьба ее ждет, и именно поэтому мне эгоистично хочется сказать им всем бежать. Но я не могу.

- Как дела? - спрашивает она.

- Хорошо. А у вас?

- Отлично.

Я провожу ее в конференц-зал и указываю на стол.

- Мистер Бентон скоро подойдет, - говорю я и ухожу, размышляя, не была ли женщина, которая показала мне эту самую комнату, их маленькой драгоценной игрушкой до меня.

Когда я возвращаюсь в их офис, застаю Тобиаса, разговаривающего по телефону.

- Меня не волнует изменение правил… - он замолкает, увидев меня. - Если нужно. Но она не останется на ночь. Это моя последняя ночь.

Он вешает трубку, и я замечаю свою сумочку у Престона в руке.

- Куда я направляюсь? - спрашиваю я.

- Ты должна поехать к Третьему сегодня.

- Я не хочу.

- Все будет хорошо.

Мне становится по-настоящему страшно.

- Нет...

Престон нежно берет меня за руку и выводит через дверь.

- Милая Элла, не волнуйся. Увидимся сегодня вечером на балу.

Я смотрю через плечо на Тобиаса, когда мы заходим в лифт.

- Тобиас.

- Правила есть правила, ягненок.

- Полное подчинение, - напоминает Престон. - Всего лишь еще один день. И осталось только одно испытание.

Я делаю глубокий вдох, борясь со страхом и яростью, пробивающимися сквозь меня, как волна. Когда двери лифта раздвигаются, они проводят меня через вестибюль и к входным дверям. И, конечно же, у обочины уже ожидает черный автомобиль. Как всегда.

Настойчивая рука Тобиаса слегка касается моей спины, пока он провожает меня к машине. Престон идет впереди меня и открывает заднюю дверь. Я ничего не вижу, кроме яркого солнечного света снаружи машины. Этот дверной проем выглядит как глубокая, темная дыра.

- Я буду скучать по тебе, сладкая Элла, - произносит Престон, подходя ко мне и проводя пальцами по моей щеке. Он наклоняет голову в сторону, наблюдая за пальцами на моей коже, прежде чем поднять мой подбородок и мягко прижаться губами к моим. Мои губы инстинктивно раскрываются, и его теплое дыхание скользит по моему лицу, когда он издает тихий смешок. Когда мужчина отступает, на его губах появляется легкая улыбка.

- Всегда такая готовая, - шепчет он, прежде чем отвернуться.

Я медленно поворачиваюсь лицом к Тобиасу. Он не любитель прощаний. Потому что, ну, это будет означать, что ему не все равно. Я просто игрушка для него. Глупая, сломанная игрушка, которая не хочет, чтобы ее делили со своим извращенным другом. Его рука лежит на моем бедре, ощущение ее веса напоминает мне, что я принадлежу ему.

Мой взгляд встречается с его темно-зелеными глазами, прежде чем опуститься на его широкую грудь. Я смотрю на идеальный шов по краю его пиджака, темно-синяя ткань его костюма слегка светится под ярким солнцем.

- Пожалуйста, не заставляй меня уходить, - шепчу я так тихо, почти надеясь, что он меня не услышит. У меня осталось лишь одно право на нарушение, и даже попрошайничество может быть воспринято как неподчинение ему.

- В отношении некоторых вещей, - он ласкает пальцем мою щеку, - у нас нет выбора, мой миленький ягненок, - его глаза опускаются к моим губам, и беспокойное выражение застывает на его лице, заставляя мой желудок свернуться в узел.

Тобиас прислоняется к машине и переводит взгляд на водителя.

- Позаботься о моем ягненке, - выпрямившись, он хватает меня за плечи и прижимается ко мне в незабываемом поцелуе. Его язык скользит по моим губам, теплый и жадный. Этот поцелуй словно заряжен электричеством, пропуская через все мое тело разряды тока. Ощущается как прощание, и это пугает. Когда он отрывается от меня, грустная улыбка остается на его губах.

- Если бы я был способен на чувства... - он позволяет словам повиснуть в воздухе, и я чувствую их вес, потому что они заставляют меня чувствовать себя не настолько неправильной. Не такой испорченной и извращенной. Не такой безумной из-за чувств к этому мужчине. Не такой слабой из-за принятия того, что он заставляет меня чувствовать, хотя и прекрасно знаю, что должна бороться с ними.

Я забираюсь в машину, и Тобиас в последний раз смотрит на меня, прежде чем захлопывает дверь, отрезая меня от солнечного света, проникающего в салон машины, и лишая ощущения какого-либо тепла. Тобиас хлопает рукой по плечу Престона, и они вместе возвращаются к входу в здание.

Машина отъезжает от бордюра, и меня начинает тошнить. Водитель проезжает по жарким тесным улицам Нью-Йорка, и, хотя люди, идущие по тротуарам, выглядят потными и уставшими, мне бы хотелось оказаться на их месте прямо сейчас. От ледяного холода кондиционера на коже появляются мурашки, и я обхватываю себя руками. Мы едем примерно час, и, наконец, подъезжаем к дому. Обычный дом на обычной улице. Водитель выходит из машины и открывает мою дверь, терпеливо ожидая, пока я выйду. Я вылезаю из салона, и тепло от нагретого солнцем тротуара, поднимаясь волнами, приветствует мое озябшее тело.

- Сюда, - говорит водитель. Я следую за ним через улицу, и он ведет меня по ступенькам к таунхаусу из красного кирпича. Открыв входную дверь, водитель отступает назад, чтобы впустить меня внутрь. В ту секунду, как я пересекаю порог, дверь захлопывается. Он бросил меня здесь одну.

Я замерла на месте, словно олень, пойманный в свете фар, мое сердце колотится, а инстинкты кричат мне просто открыть дверь и бежать. Передо мной находится широкая лестница с высокими витражами за ней. Сквозь разноцветное стекло проникает свет, попадая на хрустальную люстру и отражаясь маленькими солнечными зайчиками на мраморном полу. Я привыкла к деньгам Тобиаса и Престона, к их хорошим машинам, дорогим костюмам, но это... это деньги Старого Света, как что-то из «Великого Гэтсби». Здесь, правда, довольно красиво.

Я провожу пальцами по столику в центре фойе, вдыхая запах свежих лилий в вазе.

- Ах, какая красавица. - Я подпрыгиваю от звука голоса с британским акцентом, и мой взгляд поднимается к лестнице. Там стоит Третий, свет, проникающий сквозь окно позади него, эффектно очерчивает его силуэт, оставляя тот в тени. У меня не получается рассмотреть его лицо. Снова. Кажется, это его фишка - быть скрытым, оставаясь на виду.

- Третий, - выдыхаю я.

- Отвернись, красавица.

Я медленно поворачиваюсь в сторону черной глянцевой двери с блестящей латунной ручкой. Подошвы его туфель стучат по мраморному полу. С каждым его шагом, мое сердце все громче стучит в ушах, будто желая заглушить звуки не желаемого для меня приближения этого мужчины.

Его пальцы едва касаются моего плеча, и меня тут же сковывает напряжением.

- Я не причиню тебе вреда, Элла.

Я ему не верю. Он хочет унизить меня, сделать из меня не более чем игрушку. И хотя это равноценно тому, что делали Тобиас и Престон, с ними все ощущалось по-другому. Его горячее дыхание скользит по моей шее, и я закрываю глаза, стискивая челюсть от накатившей тошноты.

- Ты напрягаешься всего лишь от моего прикосновения и все же жаждешь Тобиаса, - он смеется. - Я могу понять притяжение. Он... как мощь стихии, которая манит даже самых сильных из нас. Не нужно стыдиться желания к нему, моя милая игрушка. Не стыдись того, что хочешь их обоих. Они – мастера в этой игре, а ты - просто пешка для развлечения.

- Но я здесь, чтобы развлечь тебя, - говорю я.

- Ах, да, - соглашается он, его губы находятся прямо рядом с моим ухом. - Но я никогда не претендовал ни на что другое, кроме роли монстра, красавица, – выдыхает он возле моего горла. - Я бы сожрал тебя, погубил и сломал, но я также заклеймил бы тебя. Я бы опустошил всех, кто посмел бы причинить тебе боль, включая их, - его голос был пропитан властными ноткам. Легкость, с которой он произносит слова, заставляет меня содрогнуться.

Я не понимаю. Почему я? Из всех девушек в этом городе, почему именно я? Причина в том, что я достаточно глупа, чтобы попасться в эту игру? И я определенно безумная, не так ли? То есть им нужна была сумасшедшая девушка, которой нечего терять, девушка, которая попалась бы на их манипуляции. Мысли крутятся в хаотичном эмоциональном клубке. Слова, которые мне говорили Тобиас и Престон, проигрываются в моей голове на повторе, и мне интересно, придавали ли они им тот смысл, что и я? Я особенная? Необычная? Или же просто очередная бесполезная игрушка, сломанная кукла, которая ждет, когда ее отбросят в сторону?

В моей голове предстает картинка того, как, закончив со мной, они вышвырнут меня ко всем остальным ненужным куклам, и мы будем лежать там бесполезной кучкой спутанных конечностей и слезливых лиц с разбитыми сердцами и изуродованным разумом до неузнаваемости. Никто больше и никогда не будет с нами играть.

- Ты будешь моей, Элла, - говорит он. - Так или иначе. - Я с трудом сглатываю. - Это не должно тебе казаться таким уж ужасным исходом, - его пальцы убирают волосы с моей шеи, а затем губами он прикасается к верхней части моей спины. Его теплые пальцы скользят по моим рукам. Ему не хватает жестокости Тобиаса, и наглости вперемешку с игривостью Престона. Я не хочу его, но, боюсь, у меня нет выбора. - Закрой глаза.

Я закрываю глаза и чувствую касание шелковистой ткани к лицу, прежде чем она опускается поверх моих глаз.

- Просто предосторожность.

Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы, пока ведет меня за собой. Мое сердце колотится, адреналин свободно течет по венам, потому что в отсутствии зрения, я должна доверять ему. А я ему не доверяю.

Он ведет меня в неизвестности до тех пор, пока я не ощущаю, что мрамор под ногами сменился ковром, и затем меня с силой толкают вперед. С моих губ срывается короткий писк, прежде чем мягкие диванные подушки подхватывают мое тело. Руки Третьего опускаются на мои бедра, и он переворачивает мое тело, дёргая меня вниз, пока я не оказываюсь на спине. Я едва могу слышать, что он говорит мне, из-за собственного пульса, набатом стучащего в ушах.

Его пальцы нежно скользят по моей щеке и шее.

- Ты так прекрасна, Элла. Ты всегда была такой красивой. Такой чертовски идеально подходящей мне, - его пальцы касаются вершины моей груди, и он почти смеется. - Я могу бросить к твоим ногам весь мир, - от того, как его губы играючи касаются моего подбородка, по телу пробегает дрожь.

- Но я всего лишь игрушка, - выдыхаю я.

Он смеется.

- О, нет, моя красавица, ты - главная награда.

Неужели? Я – награда, вместо того чтобы быть игроком? Три игрока. Тобиас. Престон. Третий и я. Награда. Выигрыш или проигрыш, имеет ли вообще значение моя роль в этой игре?

Его губы накрывают мои, и я напрягаюсь. Его вкус ощущается мятным и болезненно знакомым, но мой разум отказывается исследовать его глубже, потому что тело инстинктивно замирает. Мои руки прижимаются к его груди, желая оттолкнуть. Я плотно сжимаю губы и стискиваю бедра. Его губы старательно трудятся, требуя открыться, приказывая подчиниться ему. Его пальцы с такой силой сжимают мои бедра, что мне больно, а его твердый член бесстыдно потирается о мое тело.

С рыком мужчина отрывается, оставляя меня лежать, трястись и тяжело дышать. Из-за своей вынужденной слепоты я внимательно прислушиваюсь к происходящему, но совсем ничего не слышу.

- У меня для тебя небольшой тест, - наконец, произносит он, и его голос раздается на удивление близко ко мне. – Пойдем, - он берет меня за руку и помогает подняться, прежде чем снова провести через дом. Дверь открывается и закрывается позади меня с мягким щелчком. Температура падает, и наши шаги отдаются эхом от стен. По моему телу пробегает нервная дрожь, когда он останавливает меня.

- Садись, - он направляет меня, и я чувствую что-то позади себя, наталкиваясь ногами. Я присаживаюсь, и холодное кожаное сидение неприятно ощущается на моих обнажившихся бедрах, когда платье задирается вверх. - Тест прост. Тебе просто необходимо ответить на мои вопросы. - Я сглатываю и киваю. – Хорошо, - он берет меня за руку и что-то цепляет на запястье, затягивает.

Я слышу скрип стула и догадываюсь, что мужчина тоже сел. Раздается щелчок и низкий гул.

- Элла, скажи мне свое полное имя?

- Элла Тейлор.

- И когда ты родилась?

- Шестого августа 1992 года.

- Ты когда-нибудь кого-то любила?

Я тяжело сглатываю, чувствуя, как капельки пота выступают на задней части моей шеи.

- Да.

- Кем был последний человек, которого ты любила? - он делает небольшую паузу. - И нужно ли мне напоминать, что ты не должна лгать...

Я колеблюсь, ответ крутится на кончике моего языка. Он будет ложью? Я больше не уверена.

- Сойер, - шепчу я, и его имя звучит скорее, как вопрос, чем ответ.

Третий вздыхает. Я слышу, как он чем-то стучит по столу.

- Элла... ты врешь или просто настолько глупая?

- Я... я не знаю. Я нервничаю!

С его губ срывается тихий смешок.

- Ох, этого не может быть... ты влюблена в Тобиаса Бентона?

Мое сердце пропускает удар. Люблю ли его? Нет, я не могу. Он извращенный и испорченный человек, мой мучитель и... мое спасение. Я ненавижу его и в то же время жажду. Можно ли ненавидеть и любить кого-то одновременно? Я не хочу любить его, потому что, безусловно, это делает меня самым слабым из всех существ, кем-то по-настоящему сломленным и жалким.

- Нет, - отвечаю я так тихо, что это слово едва ли громче, чем дыхание.

По комнате эхом раздается тихий рык.

- Элла, ты испытываешь мое терпение. Не ври мне, черт возьми, - он вздыхает. - Ты любишь Тобиаса Бентона?

Любовь и ненависть. Ненависть и любовь. Потребность и безопасность, теплота и удовольствие, и, прежде всего, ощущение правильного среди всего неправильного. Я размышляю о том, как чувствую себя непобедимой в его объятиях, о том, что он заставляет меня чувствовать, когда говорит, что гордится мной. Я думаю о том, как жажду его, будто он является воздухом, который мне необходим, чтобы выжить. О его грубых прикосновениях, его необузданной жестокости, пропитанной самыми сладкими поцелуями.

- Да, - срывается с моих губ одним единственным словом.

Молчание, момент, когда напряжение нарастает настолько интенсивно, что я чувствую, будто не могу сделать ни единого вздоха, а затем бум. Что-то падает на пол. Кресло с царапающим звуком скользит по полу, предполагаю, что Третий резко встал, а потом я чувствую его присутствие прямо перед собой и его горячее дыхание на моем лице.

- Ты любишь его?

Я пытаюсь взять под контроль дыхание, делая вдох и выдох, вдох и выдох.

- Я не хочу.

- Ты не... - он смеется, - ты не хочешь? Почему ты его любишь? Как ты можешь любить его?

- Я не знаю! – вскрикиваю я. И это действительно так. Я не могу это растолковать, не могу найти этому объяснение, но, тем не менее, сложившаяся ситуация и не нуждается в рациональном подходе. Тобиас заключает в себе нечто неповторимое, выступая особой и несокрушимой силой, и мне интересно, действительно ли это игра? Игра чувств, война сердец.

- Ты понимаешь, что проиграла? – спрашивает Третий с рычанием. - Какое у них было правило? Никогда не испытывать глубоких чувств. Ты проиграла, Элла...

Я качаю головой, медленно осознавая происходящее, прежде чем ощущение спокойствия окутывает меня.

- Ты можешь играть в свои игры, манипулировать мной и трахать меня, но сердце невозможно контролировать. Даже мое. Если я проиграла, то пусть так и будет. - От него так и исходит растущее напряжение. Мои слова беспокоят его. Между ним и Тобиасом существует какое-то соперничество, этим я и решаю воспользоваться. Я давлю на него, потому что на данном этапе, полагаю, мне больше нечего терять. - Тобиас выиграл, - говорю я, и улыбка касается моих губ.

- Неужели? - Я чувствую, что он находится вплотную к моему лицу, его губы касаются моих. - Выиграл ли он? Ты понятия не имеешь, что это за игра на самом деле, понятия не имеешь о ставках, не имеешь ни малейшего представления о том, что ты только что проиграла, - он обхватывает мое лицо, с силой впиваясь пальцами.

- Мне нечего было терять, - говорю я, мой голос звучит сильнее. С меня хватит этих мужчин, их игр и тактик.

-У тебя было все, чтобы потерять, ты просто не знала об этом, - он поднимает меня на ноги и выводит из комнаты. Я слышу, как за мной захлопывается дверь. - Если ты проиграешь, проиграю и я, а я не проигрываю, Элла. Мы не будем об этом говорить. Ты не можешь любить его, ты, должно быть, просто запуталась, – в его голосе проскальзывает паническая нотка.- Ты не должна любить его.

Он вновь тащит меня через весь дом, стискивая мое запястье с такой силой, что, должно быть, останутся следы. Я натыкаюсь на него, спотыкаясь и падая, но он не замедляется ни на секунду. Я слышу, как открывается дверь, а затем меня заталкивают в комнату. Мои колени встречаются с мягким ковром.

- Надень платье и будь готова через пятнадцать минут с повязкой на глазах, - бросает он, и дверь захлопывается.

Я срываю повязку с глаз, оглядывая роскошную комнату. Кровать с балдахином расположена посередине со свисающими вокруг нее занавесками из прозрачной ткани. Я поднимаюсь на ноги и опускаю взгляд на платье, лежащее на кровати. Рядом с ним лежит маска, матово-черного цвета, украшенная переплетающимися серебряными лозами. Сбоку белое перо, и серебряные ленты по бокам. Она прекрасна, но в этой игре я поняла одно: красота редко подразумевает что-то хорошее.

Глава 3

Лимузин останавливается возле огромного дома на берегу моря. Огоньки, исходящие от яхт и лодок, плотно усеивают горизонт. Водитель выходит и открывает дверцу передо мной, протягивая руку. Я выхожу на мостовую и бросаю взгляд на темные воды Атлантики. Ветерок, дующий из гавани, шелестит по юбке моего бального платья, а мое лицо скрывает плотно сидящая маска. Мое сердце беспокойно бьется в груди, потому что я не чувствую себя в безопасности рядом с Третьим. Его окружает аура злобы и особого чувства собственного достоинства, но ему не хватает доминирования и чистой силы, которыми так непринужденно владеет Тобиас.

Третий обходит лимузин и протягивает мне руку. Маска, которую он надел на себя, нервирует меня. Темная и устрашающая, представляющая собой лик зверя, искаженное гневом. Маленький кусочек кожи, который можно рассмотреть сквозь прорези для глаз, покрыт черной краской, а его голубые глаза, пронизанные холодом, кажутся безжизненными и лишенными какой-либо нравственности, но все же они вызывают у меня стойкое желание потерять себя и окончательно сдаться. Думаю, я сошла с ума... Неудивительно, не так ли?

- Ну же, моя игрушка, - подталкивает он меня, и мы поднимаемся по мраморным ступеням в сторону двойных дверей. Еще до того, как мы успеваем постучать, они распахиваются, и перед нами открывается зал, полный людей, разодетых в костюмы. Бальные платья, костюмы и маски. Классическая музыка наполняет воздух, и, хотя я и в красивом платье, все же чувствую себя не на своем месте.

Какой-то Джентльмен останавливает Третьего, его взгляд оценивающе пробегается по мне. Третий что-то шепчет ему, и у того на губах расползается извращенная ухмылка.

Он кланяется мне.

- Тогда удачи, - говорит он, прежде чем уйти. Мое сердце колотится, дрожит и скачет, меня поглощает удушающий жар. Все неправильно. С Третьим все неправильно. Он берет меня за руку и ведет через переполненную комнату к бару.

- Чего бы тебе хотелось? Может, шампанского? - спрашивает он.

- Да, спасибо.

Он кивает, пока мы проходим через бальный зал. Когда толпа расходится перед нами, я замечаю мужчину у бара. Его сшитый на заказ костюм сидит на нем идеально, подчеркивая его широкие плечи. Темные волосы аккуратно подстрижены и уложены. Мы останавливаемся около него, Третий прислоняется к стойке, и его холодные глаза, скрытые за маской, скользят от меня к мужчине рядом. Я стою между ними, все еще ощущаю неровный ритм своего сердца, мои мысли где-то далеко. Я нервно смотрю на мужчину справа. Он медленно поворачивается ко мне, темно-синяя маска с золотым узором, скрывающая его лицо, выглядит одновременно прекрасно и жутко. Она буквально кричит о власти так же, как и темные глаза, смотрящие сквозь прорези. Тобиас. Меня омывает облегчением, посылая расслабляющий гул по всему телу. Легкая ухмылка расползается на его губах.

- Ягненок, как я скучал по тебе, - говорит он, обнимая меня за плечо. Я с облегчением падаю в его объятья в поисках безопасности и своего убежища. Мой защитник. Я вдыхаю его неповторимый запах – смесь запаха денег и аромата чистого, с пряными нотками, одеколона, - наполняя им легкие. Я никогда не хочу покидать его. Я не буду...

- Итак, Тобиас, - обращается к нему Третий, его голос звучит бодро, - сегодняшняя ночь с нашей игрушкой принадлежит мне. Вы по полной веселились с ней до этого дня. День шестой – мой, - из груди Третьего вырывается тихий смешок, и я ощущаю, как волоски на моей коже поднимаются от страха.

Тобиас выпрямляется. Я чувствую напряжение, исходящее от него, когда его объятия становятся крепче. Он наклоняется к моему уху, его горячее дыхание накрывает мою шею, он нежно целует мою челюсть.

- Ты можешь поиграть с ней, Третий, но она принадлежит мне. Разумом. Телом. Душой. И два из этих трех компонентов тебе никогда не удастся получить.

Его слова обвивают меня, словно змея, стискивающая свои кольца, перекрывая кислород. И меня беспокоит не его заявление, что я принадлежу ему - я хочу, чтобы он владел мной во всех смыслах этого слова. Я хочу быть слабой для него. Я жажду сделать его слабым для себя, но я не хочу, чтобы Третий владел даже какой-либо частью меня. Когда-либо.

- О, - Третий хватает меня за талию, оттаскивая от Тобиаса, - в тебе так мало веры.

- Спроси ее, - говорит ему Тобиас. - Спроси ее, чего она хочет.

- Она не знает, чего хочет.

Мне хочется выказаться, но я понимаю, что рядом с Третьим лучше помалкивать. Позади Тобиаса стоит еще один мужчина - чистая белая маска и также идеально сидящий костюм. Длинные светлые волосы падают на его плечи, и он похож на прекрасного принца, о котором говорится в каждой сказке. Мне ли не знать об этом.

- Ну же, ну же, джентльмены, - вмешивается Престон. - Ведите себя мирно.

Зеленые глаза Тобиаса неотрывно следят за мной. Его грудь неравномерно поднимается и опадает, прежде чем он кладет руку на плечо Престона.

- В чём дело, Тобиас? – спрашивают Третий, в его голосе начинают проскальзывать хмурые нотки. - В конце концов, это была деловая договоренность.

- И некоторые деловые отношения не срабатывают, - Тобиас поднимает бокал виски к губам и делает глоток. - С некоторыми партнерами лучше не связываться, - его взгляд устремляется на Третьего, но тот лишь смеется.

- Да ладно, Тобиас... - Престон смотрит на меня. - Шестая игра, милая Элла, - говорит он. – Осталась всего лишь одна игра.

Тобиас медленно убирает руку от Престона, и меня накрывает паническая атака. Пожалуйста, не оставляйте меня... но Тобиас и Престон уходят, исчезая в толпе бальных платьев и масок.

Третий выдыхает, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Я просто продолжаю искать в толпе Престона и Тобиаса, притворяясь, что, пока они рядом, ничто не может навредить мне. Третий не может причинить мне боль.

- Вот, маленькая игрушка. Выпей, - обращается ко мне Третий, протягивая бокал шампанского. Я смотрю на крошечные пузырьки, с шипением поднимающиеся к вершине.

Мой взгляд встречается с глазами Третьего, и на коже выступают мурашки. В его глазах плещется тьма. Какая-то животная потребность, обещающая разорвать меня в клочья. Поэтому я выпиваю шампанское, надеясь, что алкоголь подействует. На его губах играет ухмылка, и он слегка поворачивает голову в сторону, ведя меня на танцпол.

На заднем фоне тихо играет музыка, и Третий опускает свою руку на мою спину, прижимая меня к себе, одновременно поднимая мою руку вверх, чтобы насладиться вальсом. И мы танцуем, юбка моего платья плавно двигается в такт па и поворотов. Я смотрю ему в глаза, пытаясь заглянуть за пределы этой ужасной маски. Гул разговоров кружится вокруг меня. Вечерние платья и смокинги. Мужчины при власти. Женщины удачи. Разве не об этом мечтает каждая маленькая девочка? Бал, подходящий для королевской семьи. Деньги и богатство. И хотя это вполне может выглядеть как сказка, но я танцую далеко не с прекрасным принцем. Меня кружит в танце злодей в этой истории, зверь, скрытый под обликом человека. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю Тобиаса, его темные глаза внимательно смотрят на меня. Его челюсть стиснута. Престон шепчет ему на ухо, и мне любопытно, что же он говорит ему. Интересно, что они оба думают на счет того, что их драгоценное имущество находится в руках другого. Три злодея, никаких героев и окровавленная принцесса. И в отличие от большинства сказок я не верю, что кто-либо из нас может быть спасен.

Третий продолжает уверенно вести меня в танце, и внезапно музыка словно начинает играть свою собственную мелодию у меня в голове. Каждая нота вводит меня в мелодичный транс, пульсирующий сквозь мое тело. С каждым новым поворотом комната начинает сливаться в смазанное пятно, как невысохшие акварельные мазки. Красное и зелёное, синее... и тепло, которое внезапно переполняет меня... я чувствую его. Перед моими глазами словно вспыхивают далекие звезды на ночном небе. Все искажено. Всё не так... У меня во рту пересыхает.

- Что случилось, игрушка? - шепчет Третий мне на ухо, его дыхание щекочет мою шею. - Неважно себя чувствуешь?

Я сглатываю, внезапно мне становится страшно, что я могу проглотить собственный язык. Сердце колотится у меня в груди, как птица в клетке, отчаянно желающая освободиться. Третий запрокидывает голову, зловеще рассмеявшись, а затем он начинает меняться. Его маска меняется и трансформируется, глаза увеличиваются, нос превращается в раздвоенный язык, и он обвивается вокруг меня, как змея, удерживая все мое существо в плотно сомкнутых кольцах. Я пытаюсь вырваться на свободу.

- Элла, успокойся, - говорит он. - Ты устраиваешь сцену.

Единственное, о чем я могу думать, - это Тобиас.

- Я... - я спотыкаюсь, отступая от Третьего, устремляя взгляд в его холодные глаза, смотрящие на меня, как на добычу, чем я и являюсь. - Я хочу Тобиаса.

Он смеется.

- Ты не знаешь, чего хочешь.

- Я... я... – я не могу дышать. Перед моими глазами словно разбитое стекло: цвета и очертания расплываются, взрываясь фейерверками. Куда бы я ни повернулась - повсюду вижу монстров. Ожидающих меня с острыми зубами и когтями. Драконы и львы, дьяволы и призраки...

- Элла, - вновь зовет меня Третий и хватает за руки, дергая к себе. - Это всего лишь костюмы.

Я хватаюсь за голову обеими руками и закрываю глаза, но все равно вижу, как они пялятся на меня, и их рты скалятся в ужасающих улыбках.

- Пожалуйста, - умоляю я. - Не дай им съесть меня.

Третий проходится пальцем по моей щеке и прожимается подбородком к моей шее.

- Тише, тише. Успокойся. Это всего лишь вечеринка. Мы здесь только для того, чтобы повеселиться, поиграть в игру, если хочешь, - он снова смеется, и это потрясает меня до глубины души.

Моя голова кружится, перед глазами все плывет... и на мгновение кажется, что мои ноги не касаются земли.

- Шестая игра, Элла, - шепчет Третий. - Ты в игре?

- Я... я не могу... Что-то не так.

- О, да, - шипит Третий, обходя меня, - что-то очень, очень не так. Ты влюблена в Тобиаса, мужчину, который не способен на любовь. Мужчину, который выше всяких мелочей. Для него ты всего лишь развлечение, грязная игрушка. И все же ты любишь его, - он целует меня в щеку. - Так глупо. Так отчаянно. Неудивительно, что твой последний парень выбросил тебя, как мусор. Ты и твоя жалкая любовь бесполезны, - он поворачивает меня лицом к себе и проводит большим пальцем по моей нижней губе. - Бесполезная... но для меня ты будешь бесценнее золота.

Я хочу убежать. Я хочу уползти куда-нибудь и спрятаться. Музыка не прекращается. Искаженные видения вокруг меня. Третий... Я хочу, чтобы все это закончилось.

- Вот что я тебе скажу, - говорит он. - Почему бы тебе не пойти к Тобиасу и проверить, сможет ли он тебя спасти? Поиск способа спасти себя, и является целью шестой игры. Все, что тебе нужно сделать, это просто спасти себя. – Я смотрю на него, а он отмахивается от меня рукой. – Иди и найди его, Элла, найди своего рыцаря в самых черных доспехах. Иди и найди своего героя, посмотри, нужна ли ты ему сейчас. Теперь, когда игра почти закончена.

Я отступаю на несколько шагов, прежде чем развернуться на каблуках и броситься в бальный зал в поисках Тобиаса. Я ищу синюю с золотом маску. Я сталкиваюсь с людьми, слезы застилают глаза. Я проталкиваюсь сквозь толпу. С каждой секундой моя паника все нарастает, пока я не начинаю ощущать, что она может поглотить меня полностью.

- Тобиас? - кричу я. - Тобиас? - Комната молчит... или нет? Могу ли я доверять хоть чему-то в том состоянии, в котором сейчас нахожусь. Реальность - она вообще существует? - Тобиас?

А затем чья-то ладонь обхватывает мое плечо, тепло и нежно. Надежно. Я оборачиваюсь, сине-золотая маска приносит мне облегчение. Я припадаю к нему, прижимаясь к лацкану пиджака, как будто это единственное, что может меня спасти. Тобиас переплетает свои пальцы с моими и тихо выводит меня из бального зала, по длинному коридору с бесконечными зеркалами. Я не смотрю на свое отражение, не могу. Мы поднимаемся по лестнице и спускаемся по другому коридору, пока не достигаем комнаты с закрытой дверью. Тобиас достает ключ из кармана и вставляет внутрь замка, поворачивая его и открывая дверь.

Внутри огромная спальня. Кровать с балдахином стоит напротив стены с белыми занавесками, обтянутыми вокруг рамы.

- Я... я просто хочу...

Тобиас кладет палец на мои губы, заставляя меня замолчать, прежде чем сбросить пиджак и откинуть его на край кровати. Клянусь, он начинает двигаться, превращаясь в какое-то существо и сползает с кровати, двигаясь по полу. Я игнорирую это. Это безумие....

Тобиас расстегивает рубашку и снимает ее. Пауки расползаются по его коже. Что было в том напитке? В кроличью нору... и в самый вниз, как Алиса.

Не сказав ни слова, он хватает меня и поворачивает. Я слышу, как растягивается молния на платье, а затем чувствую прохладный воздух на коже, когда он срывает одежду и толкает меня лицом на кровать. Его пальцы на моей заднице, его прикосновения, как огонь, обжигают меня. Он трогает меня. Он стонет. А затем он заполняет меня сзади. Его горячий член вонзается в меня, такое знакомое чувство, такое привычное... и я сглатываю. Я сжимаю простынь в кулак, когда он врезается в меня. Я слышу голоса и звуки, и, даже закрыв глаза, я вижу цвета и призмы, формы, плавающие вокруг. Он ощущается таким тяжелым надо мной, таким грубым, что если бы мог убить меня, трахая, то убил бы.

- Не сердись, - выдыхаю я между глубокими проникновениями. - Пожалуйста.

- Тише, - говорит он, прежде чем ударить меня по заднице рукой.

Его пальцы впиваются в мои бедра, и он тянет меня, переворачивая на спину. Хватая за лодыжки, он раздвигает мои ноги и снова погружается. Это должно быть приятно, но ощущается неправильно. Что-то не так. Грубость и сила, но без той чистой похоти, которую он с такой легкостью вызывал... Я смотрю на золотой контур его губ, наблюдая за тем, как он дышит. При каждом движении краска светится под тусклым светом. Он щипает меня за клитор, трет его и уговаривает меня не сдерживать стоны. Он трахает меня сильно и жестко, и тепло быстро набирает обороты, поднимаясь все выше и выше, пока я корчусь под ним. На моем лбу и груди выступает пот, и с последним щелчком его большого пальца я кончаю.

Волна сильного жара разливается по всему телу. Я прогибаюсь под ним, оборачивая бедра вокруг него в финальной попытке удержать момент. Я теряю себя в блаженном тумане, невесомом чувстве, в котором тону. И без размышлений и сомнений я тянусь вверх и хватаю его за лицо, притягивая к себе в безжалостном поцелуе. Он стонет в мой рот, прежде чем замереть, проникая своим членом так глубоко, что мое тело простреливает вспышкой боли.

- Я люблю тебя, - шепчу я перед тем, как обмякнуть.

В воздухе разливается тишина - лишь звук его тяжелого дыхания, и тогда я понимаю, что натворила. Мои глаза резко открываются, и я упираюсь в его взгляд голубых и холодных глаз. Мое сердце останавливается, и я сажусь, пытаясь отползти от него подальше. В моей груди все сжимается от боли, а чувство предательства тяжестью наполняет воздух, не позволяя мне дышать.

- Такая глупая игрушка, - говорит Третий, улыбаясь за сине-золотой маской. - Никчемная шлюха, - он встает и хватает свою одежду, натягивает на себя брюки и оставляет рубашку расстёгнутой. - Меня уже тошнит от этой игры, - он засовывает ноги в обувь и смотрит на меня, но я не могу сосредоточиться на нем, потому что кажется, что стены за его спиной оживают, сжимаются и расширяются. Словно дыша...

Третий склоняется надо мной, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего.

- Твоя киска этого не стоила, - выплевывает он, разворачиваясь к двери и открывая ее. Он уже ступает одной ногой в коридор, когда засовывает руку в карман и вытаскивает что-то наружу. - Шестая игра, - произносит он перед тем, как поднять кинжал, серебряное лезвие сверкает на свету. - Все, что тебе нужно сделать, - это выжить, - он бросает нож в комнату, и я смотрю, как он скользит по полу. Дверь захлопывается, щелкает замок, а я неподвижно сижу, ощущая вытекающую сперму Третьего из себя.

Глава 4

Что я наделала? Я хватаю простыню и вытираю себя, крича, пока пытаюсь избавиться от прикосновений Третьего. Я чувствую его повсюду и внутри себя. Кислота разъедает моё горло, и меня стошнило прямо на кровать. Моя голова кружится и пульсирует, сердце бешено бьется, и мой разум представляет собой беспорядочный клубок мыслей и пустоты одновременно. Я опускаю взгляд на простыни. Я кончила для него. Я кончила для него...

Я спрыгиваю с кровати и пересекаю всю комнату, пока моя голая спина не касается холодной стены. Я забиваюсь в угол и скольжу вниз по стене, заливаясь плачем.

За дверью слышны голоса, но вскоре они превращаются в карнавальную музыку, и я хватаюсь за голову, притягивая колени к груди. Комната начинает вертеться, взрываясь разными цветами, создавая ощущение, что я на ярмарке. Закрывая глаза, я пытаюсь сосредоточиться и заставить перестать все вокруг меня вращаться. Что происходит? Моя кожа покалывает от ощущения ползающих насекомых. Когда я смотрю вниз на свои руки, они начинают меняться. Моя кожа тает как воск, пульсирует и двигается. Крича, я хватаюсь за предплечье, пытаясь удержать его на месте.

И затем разноцветная какофония вновь начинает медленно вращаться вокруг меня, обретая новые формы. Из тени выползают чудовища, их морды искривлены и гротескно рычат на меня в оскале, плюются и жаждут моей крови.

Я карабкаюсь по полу и хватаю нож, сжимая его так сильно, что у меня болят пальцы. Я неистово рублю одного из монстров, и он визжит, падая на пол. Я прыгаю за ним, снова и снова погружая лезвие в его тело. Теплая кровь брызжет мне в лицо. Одно из существ цепляется в меня, его когти впиваются в мои тающие руки. Меня накрывает адреналин, я сражаюсь за свою жизнь. Я наношу удар за ударом, крича, отбиваясь, хватаясь руками и щелкая зубами. Я рублю и режу, колю и режу, пока они не умирают. Они все мертвы. Я заползаю обратно в угол, сжимая нож и ожидая, пока из тени выползет еще больше монстров. Слезы текут по моему лицу и губам, смывая металлический привкус крови во рту.

Дверь в комнату открывается, и я смотрю на эту сине-золотую маску, гипнотически переливающуюся цветами. Тобиас... но, подождите, это не Тобиас. Третий. Это Третий...

- Элла... - произносит он мое имя.

- Держись от меня подальше! - я указываю окровавленным ножом на него, и он останавливается на полпути.

Он поднимает руки и слегка склоняет голову набок.

- Ягненок...

- Перестань! Уходи. Оставь меня в покое, - я задыхаюсь, мое сердце бьется о ребра. - Просто... - я опускаю взгляд на свое обнаженное тело, покрытое кровью. Бросив нож, я вытягиваю руки, с них капает что-то теплое, они окрашены в красный цвет. Густая кровь пузырится на моей коже, как смола. Я отчаянно вытираю руки о спину, живот и грудь, пытаясь это прекратить.

- Элла, - голос отвлекает мое внимание от рук, и я снова тянусь за ножом, держа его обеими руками перед собой.

- Нет. Я ненавижу тебя, Третий. Я убью тебя, и тогда я выиграю. Я выиграю! – Третий отходит от меня и медленно снимает маску. На меня смотрят завораживающие зеленые глаза Тобиаса. Он такой красивый, словно мерцающий мираж в пустыне смерти и болезней. Слишком идеально. Слишком красиво. - Не настоящий. Не настоящий, - бормочу я сама себе.

- Сладка Элла, - шепчет Престон, выходя из-за миража Тобиаса. - Это не Третий, это Тобиас, - он подходит ко мне, держа руки перед собой. - Могу я подойти к тебе? - спрашивает он.

Я ударяюсь затылком о стену и закрываю глаза. Моя рука дрожит, когда я прижимаю рукоять ножа к груди, царапая кожу. Я все еще чувствую прикосновения Третьего на себе, и я хочу очистить свою собственную кожу от него. Я смотрю вниз на свою руку, а затем на нож, прежде чем прижать лезвие к коже. Картофель. Это будет как чистка картофеля. А потом его грязное присутствие исчезнет.

- Исчезнет, исчезнет, исчезнет. Все исчезнет, - бормочу я.

Без предупреждения Тобиас хватает меня и врывает нож из моих рук. Я кричу и тянусь к нему, царапая его, пока он удерживает меня. Мои пальцы дотягиваются до рукояти, и я бросаюсь за ним. Тобиас, Третий, они одинаковые. Они сделали это со мной. Они хотят уничтожить меня. Я уничтожена. Я истекаю кровью. Моя кожа грязная и неправильная, и она пытается сползти с моего тела, потому что они дотронулись до меня. Они ведь касались меня. Я прижимаю нож к его горлу, а он хватает меня за запястье, чтобы остановить. Престон вырывает нож из моих пальцев, прежде чем обернуть руку вокруг моей талии и оттащить меня в сторону.

- Нет! Они должны умереть.

- Тише, сладка Элла. Успокойся, - шепчет Престон мне в ухо. Я бросаю взгляд через плечо, и его светлые волосы светятся в темноте, как нимб, когда он мягко улыбается мне. Он поглаживает мое лицо, и тепло проникает сквозь холод моей кожи. Его знакомый запах обволакивает меня. Он – безопасность. Престон всегда несет в себе безопасность. Он безопасный. Я задыхаюсь от рыдания, и он притягивает меня ближе, заключив в объятия. Он кажется клеткой, которая будет держать всех монстров взаперти. - Все в порядке.

- Элла, - шепчет Тобиас, подходя ближе. Я отшатываюсь от него.

- Это Тобиас. Ты знаешь Тобиаса, - говорит Престон. Я прижимаюсь щекой к его груди, слегка выглядывая из его объятий, чтобы посмотреть, как Тобиас смотрит на меня.

- Нет. Это Третий, - не соглашаюсь я; одно единственное слово заставляет меня снова разрыдаться. Я больше не знаю, кто есть кто, и что есть что. Мой мир вывернут наизнанку.

Челюсти Тобиаса сжимаются, и он закрывает глаза, выдыхая.

- Это зашло слишком далеко...

- Ты знал, что так и будет, - говорит Престон. - Тобиас, ты должен был знать, что так и будет.

- Никто прежде не заходил так далеко, - его зеленые глаза резко открываются. - Никто никогда не был такой, как она. - Я хочу верить, что за всеми этими словами скрывается какой-то смысл. Что я особенная, но я просто испорчена. - Ягненок, -Тобиас приближается ко мне, и, прежде чем я могу попытаться сбежать, Престон толкает меня в его объятия.

Я напрягаюсь, а затем расслабляюсь. Он пахнет, как Тобиас. Он ощущается, как Тобиас. Его теплое дыхание ласкает мое лицо, запах дорогого виски проникает и достигает органов чувств. Я внезапно чувствую жар и зуд. Я крепко обхватываю себя руками, впиваясь ногтями в кожу. Руки Тобиаса нежно накрывают мои.

- Остановись.

- Грязные. Омерзительные и грязные, - рычу я.

- Элла... - он обхватывает мое лицо и смотрит в глаза. Я хочу, чтобы ощущение прикосновения Третьего исчезли. Я хочу, чтобы Престон и Тобиас заклеймили мою душу.

Я хватаюсь за его брюки, из меня вырываются слезы.

- Убери это, - кричу я.- Заставь его уйти. Прогони его!

Престон хватает меня, прижимая мои руки к бокам. Он собирается убить меня. Я пинаюсь и кричу, царапаюсь, чтобы оттолкнуть его.

- Сладкая, Элла, - говорит он. - Ты должна успокоиться сейчас же. Ты должна успокоиться.

- Что он ей дал? - Я слышу, как Тобиас задает вопрос.

Престон тихо отвечает:

- Судя по резне и истерике, я бы сказал, что это какой-то галлюциноген.

- Блять, - кричит Тобиас, его голос словно режет меня по коже. - Возьми ее одежду, - он делает шаг и проводит руками по волосам, и внезапно темные пряди превращаются в змей, шипя и щелкая челюстями. Крича, я закрываю глаза и затем чувствую небольшой укол в шею. Тепло разливается по венам, и все становится спокойным и абсолютно черным...

Глава 5


Тобиас


- Третий, - рычу я. - Что ты сделал...

Три смеется.

- Мне показалось это довольно забавным.

- Она убила четырех человек. Четырех.

Еще один смешок доносится на другом конце линии, пока я смотрю в окно машины, наблюдая, как кабели Манхэттенского моста проносятся в темноте ночи.

- Тобиас, ты слишком волнуешься. Эмоции опасны для таких людей, как мы.

Мой гнев резко возрастает. Жар затопляет щеки, когда я смотрю на Эллу, лежащую без сознания у меня на коленях. Престон сидит напротив и смотрит на меня.

- Послезавтра, - начинаю я.

- Послезавтра все это не будет иметь значения. Игра закончится и начнется новая. Как всегда.

Я вешаю трубку и выдыхаю.

- Тобиас, мы не обязаны этого делать. Мы можем забрать ее... ты можешь забрать ее и сбежать.

Я смотрю на Престона, на его темные глаза, тонущие в беспокойстве. Страх. Что она с нами сделала? Боюсь, раз уж мы лишили ее человечности, она нас этому научила.

- Игра еще не окончена, Престон. Я верю, что она может победить.

- Я знаю, но, Тобиас...

- Хватит, - я сжимаю зубы и откидываю голову на сиденье, пытаясь вникнуть в мысли, вертящиеся у меня в голове. Мне стоит забрать ее и сбежать? Я смотрю вниз на своего ягненка, покрытого кровью. Она кажется такой умиротворенной, хотя я уверен, что сны наполнены кошмарами о Третьем. Обо мне и Престоне - монстрах, которые прячутся в темноте и будут вечно преследовать ее в воспоминаниях.

Мы испортили ее, но могу с уверенностью сказать, что когда смотрю на ее идеальные губы и ее светлые волосы, покрытые кровью, она испортила и меня. Этот эксперимент добра и зла: что на самом деле побеждает? Всегда ли есть свет, чтобы уравновесить темноту? И как я смогу жить без нее? Закрывая глаза, я подношу ее руку к губам и нежно целую поцарапанные костяшки пальцев, чувствуя легкий привкус крови.

Автомобиль катится по мостовой дороге, прежде чем остановиться. Престон переводит взгляд с меня на Эллу и вздыхает.

- Она мне нравилась, Тобиас.

- Она действительно была идеальной... - говорю я, открывая дверь. Я выхожу и тянусь внутрь, поднимая ее на руки и поднимаясь с ней по ступенькам. Престон останавливается передо мной в верхней части лестницы и вставляет ключ в замок. Дверь распахивается в незапятнанную гостиную, выкрашенную свежей голубой краской...

Я отношу ее в спальню. Престон откидывает простыни, и я укладываю Эллу на кровать.

Она выглядит такой идеальной и красивой, светлые локоны ее волос обрамляют лицо. Ярко-красные губы резко контрастируют с бледной кожей. Моя Элла. Мой ягнёнок. Всегда и навеки. Неважно, чем закончится игра. Я никогда не забуду ее.

Я нежно провожу пальцами по ее щеке, и мне так трудно отпустить ее. Она будто магнит: всегда притягивает меня к себе. С ней я никогда не сталкивался с ничьей, и с каждым днем, с каждой следующей игрой, в которой она выигрывала или выживала, та часть ее сущности, которую никогда не сможет превзойти ни одна другая женщина или мужчина. И, может быть, это любовь. Столько любви, сколько может выдержать такая извращенная душа, как моя. Она - мой свет, человеческая сторона монстра. И как мне это забыть?

Любовь - это такая странная эмоция, из-за которой я сижу сейчас здесь, пытаясь отговорить себя от ухода. Твердя себе, что я должен взять ее с собой - спасти и сбежать, ну, теперь я считаю, что это, возможно, самое темное из всего существующего в этом мире. Ибо что может быть более жестоким, чем одержимость, над которой у тебя нет контроля? Что более зловеще, чем жажда, которую ты никогда не утолишь? Любовь - это эмоция, для которой нет смерти. Овца в волчьей шкуре. И если это не самая садистская человеческая эмоция, то я не знаю, как назвать ее по-другому. Но я не могу позволить себе этого. Существует игра, в которую нужно доиграть. Игра, чтобы победить... человек, чтобы убить.

- Сладких снов, ягнёнок. Я бы с удовольствием тебя полюбил, если бы мог, - я нежно целую ее в губы и вздыхаю, заставляя себя отойти от кровати, направляясь к двери, когда Престон подходит к ней.

- Ты так хорошо играла, милая Элла. Ты стала ближе к победе, чем кто-либо другой до тебя.

Дверь в ее спальню закрывается, и мы тихо выходим из квартиры, оставляя дверь незапертой.

- Спокойной ночи, ягненок. Спи крепко.


Конец