Лильсден (СИ) [Мэй] (fb2) читать постранично

- Лильсден (СИ) 285 Кб, 21с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Мэй

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Где бы ни была, каждую осень я неизменно вспоминаю Лильсден. И когда жухлые листья царапают окна, я обязательно смотрю на смурное небо. И думаю, что это небо сейчас обнимает острые крыши особняка. Оно же равнодушно смотрело на всю историю нашего семейства. И невольно я вспоминаю ту самую осень, которая изменила все.

Сейчас мои собственные руки одряхлели и похожи на осенние листья. Но когда я смотрю сквозь окно на шелестящий дождь, мне кажется, волосы сами собой рыжеют, плечи расправляются, а я становлюсь той полной сил юной девушкой, которой была в ту осень.

Наверное, после смерти я снова вернусь туда. Стану призраком бродить среди обветшалых стен, просачиваться сквозь разбитые стекла в оранжерею и подолгу сидеть у пруда, как любила в детстве. Мои сестры и братья, еще оставшиеся в живых, могут отрицать сколько угодно, но я знаю, они тоже смотрят на осень и вспоминают то время.

Когда мы умрем, все наше семейство снова встретиться в семейном особняке в Лильсдене, на юге Англии.

Все, кроме одного человека.


Это была осень 1875 года. Мы уже двадцать лет жили в великолепном особняке в графстве Кент посреди 190 гектаров, принадлежавших нашей семье. И если мои старшие сестры еще смутно помнили о жизни в Лондоне, то я была младенцем, когда мы переехали. А старшая из нас, Мэри Луиза, уже давно ничего и никому не могла рассказать.

Отца я видела редко: Эдвард Лойд, совладелец банка Джонс, Лойд и компания, большую часть времени проводил в Лондоне, бывая в поместье крайне редко. А даже когда приезжал, предпочитал отделываться от четверых дочерей игрушками, а позже платьями и обновками. Не то чтобы мы были ему не интересны. Просто он нас совсем не знал и воспринимал как выгодное вложение, которое можно инвестировать, и оно принесет прибыль в будущем.

Другое дело — наши братья. Отец долго ждал наследника, и когда почти отчаялся, родился Фредерик. А пять лет спустя Ллевелин. И свободное время отец посвящал «воспитанию наследников», как он сам это называл. Хотя на самом деле, моих братьев воспитывали в школе, куда они уехали. Но той осенью Фредерику уже исполнилось девятнадцать, поэтому отец часто возил его с собой в Лондон, посвящая в дела.

Ллевелин всегда оставался несносным. Поэтому, когда той осенью он неожиданно вернулся из очередной школы, откуда его исключили, никто из нас не удивился. Только мать, прочитав письмо, всплеснула руками. Но даже она ничего не сказала.

Всегда туго затянутая в корсет, Кэролайн Лойд неизменно оставалась милой и привлекательной женщиной. Нам, ее дочерям, всегда хотелось и было на кого ровняться. Кэролайн происходила из уважаемой семьи Фостеров с Ямайки, живших там во времена расцвета Британской империи. Именно поэтому она не унаследовала английскую чопорность, и, хотя на людях вела себя как настоящая леди, дома не стеснялась высказывать свое мнение. Возможно, именно поэтому отец ее и уважал.

Но в отличие от него, мать любила и нас, девочек. Сыновья тоже оставались ее гордостью, но нас, дочерей, она называла своими любимыми цветами.

И мы цвели в окружении родового поместья, Лильсдена. Отец купил эту землю и отстроил дом после свадьбы, когда Кэролайн наконец-то принесла ему первых детей. Роскошный особняк всегда восхищал нас. И хотя позже я видела множество других домов, ни один из них так и не смог сравниться с Лильсденом.

Его воздушные галереи, извивающиеся вдоль этажей, полные окон эркеры и поскрипывающие иногда лестницы. Тяжелые портьеры и мягкие ковры, начищенная слугами мебель, воздушные балдахины на кроватях. И, конечно же, огромное зеркало в главном зале, такое большое, что даже когда я выросла, мне требовалось не меньше десятка шагов, чтобы пройти вдоль него.

Поместье никогда не прекращало нас удивлять. Казалось бы, мы жили в этих стенах всю жизнь — но все равно то там, то здесь замечали новые детали. Искусно вырезанный чертополох на колоннах у прудов. Переплетающиеся листья в камне над главным входом. Орнаменты тугих узлов на лестнице у заднего входа.

Я слышала, как однажды Фредерик спросил у отца, кто был архитектором Лильсдена. Но Эдвард только усмехнулся в усы и сказал, что тайны этого человека давно умерли вместе с ним, и нет нужды морочить себе голову.

Мы и не пытались. Как тогда я полагала, мы все. Но как же я ошиблась.


Помню тот день, когда все началось, так, будто все произошло только вчера. Погода стояла чудесная и необычайно теплая для осени. Стремясь поймать последние солнечные деньки, мы все высыпали на траву перед домом, не слишком-то заботясь, что могут выступить такие неприятные для настоящих леди веснушки. Мы для вида прикрывались шляпками, а мать не очень-то нас ругала.

В слегка ослабленных корсетах, мы расплескали батист и кружева по еще теплой земле. Кроме старшей