Секрет мастерства (СИ) [GrenkaM] (fb2) читать онлайн

Рей принципиально работала только с детьми. Но стоявший на пороге её мастерской мрачный мужчина к таковым не относился.

— Простите, — вежливо сказала она. — Ко мне должен прийти ученик, мне некогда.

— Это я, — раздраженно ответил незнакомец. — Вы будете учить живописи и рисунку меня. Мое имя Кайло Рен.

— Я занимаюсь только с детьми, — немного растерялась она.

— Представьте, что я за ребенка. А чтоб проще было, я заплачу вдвойне, — и Кайло Рен перешагнул порог, не дожидаясь приглашения.

И, конечно, день покатился псу под хвост. Неудачный ученик сразу стал спорить и возмущаться.

— Не прикасайтесь к моей работе! — Рявкнул он, как только она попросила сделать пару набросков кубика, как он его видит, и попыталась что-то поправить. — Словами рассказывайте! Или вы соврали в объявлении, что дипломированный педагог?

Она вдохнула и выдохнула. Медленно и спокойно произнесла:

— Хорошо. Я сяду рядом с вами и буду рисовать, объясняя каждое действие. А вы будете повторять. И никаких «я сам, можно вот так, или я знаю другую технику». Вы будете делать так, как я скажу. Или не тратьте моё и своё время.

Кайло проткнул свою преподавательницу взглядом, а потом еще и провернул пару раз воображаемое лезвие. Но молча кивнул и подчинился. В отместку стал задавать в два раза больше вопросов. Формально вежливых и по делу. Но его саркастичный насмешливый тон демонстрировал, что в профессионализме ее Кайло сильно сомневается.

Как же он её бесил. Но помогали уязвлённая профессиональная гордость и острая потребность в деньгах — за аренду мастерской платить завтра, а у неё только половина нужной суммы. Если этот придурок заплатит вдвойне, ей как раз хватит.

— Нарисуйте линию, что будет служить горизонтом. Все предметы будете располагать относительно него… Зачем вы нарисовали линию так низко?

— Вы не сказали где.

— Я показала. Вы должны в точности повторять мои действия.

— Тогда погодите, я сбегаю в канцтовары за линейкой.

— За. Какой. Линейкой?

— Отмерить, сколько вы отступили от каждого края листа.

Эта его ухмылка. Эта самоуверенность. Эта… Он будто специально её бесил. Может к чертям оплату? Работают же люди на дому…

— Вам не нужна линейка. Проведите, пожалуйста, линию горизонта на глаз…

Святой Саврасов, дай мне сил…

Кайло демонстративно посмотрел на дорогущие часы.

— Как удачно, что у меня свободен весь день! — С сарказмом сказал он. — Может, к вечеру вы мне сумеете объяснить, что значит «на глаз». Не волнуйтесь, я оплачу. Надеюсь, я не помешаю вашей, так сказать, личной жизни.

Интонационно Кайло давал понять, что в само существование «личной жизни» у своей училки он не верит.

«Да пошёл ты нахуй, придурок», — так и хотелось крикнуть ей. Но она, неожиданно для самой себя, решила поменять тактику. Раздражающе широко улыбнулась ему:

— Что вы. Учебные нормы рекомендуют на первое занятие отводить не больше трёх часов. Я не могу идти против норм, утверждённых министерством, как вы понимаете. И если вы хотите посвятить своё первое занятие обсуждению философского понятия «на глаз», то я с удовольствием сделаю это для вас. Однако, возможно, вы просто проведёте горизонтальную линию, отделив одну треть сверху?

Это Кайло понял. Кивнул, провел. Стал поспокойнее. Следующие пятнадцать минут прошли почти идеально. Но вдруг в дверь позвонили.

— Ученик ошибся расписанием? — Хмыкнул Кайло и взялся за точилку. Она не ответила — пошла и открыла дверь, опрометчиво не поглядев в глазок. Нет, только не это! Нет-нет-нет! Пьяный бывший решил прийти помириться!

Она попыталась его выставить — урок, занята, уходи. Но экс толкнул дверь и вошел. Одновременно обвиняя во всех смертных грехах, обещал простить и пытался полапать.

Она отступала, пока не впечаталась спиной в ученика.

— Какие-то проблемы? — спросил Кайло, сощурив глаза.

Она не успела ответить.

— А ты кто такой, чувак? — Бывший прищурился, окидывая потенциального противника оценивающим взглядом. Но по пьяни, видимо, наделил себя сверхспособностями, потому что, гордо выпятив грудь, которая была где-то вполовину уже, чем у «чувака», шагнул вперёд. Она не могла допустить разборок прямо здесь: её точно помещения лишат за драку! Ухватила экса прямо поперёк выпяченной груди и стала тянуть за собой к выходу.

— Я позвоню тебе вечером. Сейчас работаю, — твердила как мантру, пока тащила его.

Бывший же с пьяным вызовом таращился «ученику» в глаза. Хотя, похоже, то, что он в себя влил, помогло ему наконец оценить свои силы адекватно. Он позволил ей вытащить себя за дверь и уже там оттолкнул, прошипев:

— Ну я тебе устрою, шлюха!

Бухой экс на заплетающихся ногах побрел вниз по лестнице, а она захлопнула дверь, закрыла на ключ. Понимала, что он вернётся максимум через час и гораздо более пьяный. Потёрла лицо руками и повернулась к ученику. Он возвышался посреди студии эдакой чёрной громадиной.

— Личная жизнь, говоришь… — она оборвала себя прежде, чем успела сболтнуть лишнего. — Я… прошу прощения за эту сцену.

Она сделала паузу, затем выдавила:

— Боюсь, нам нужно прекратить занятие.

Хотела придумать, что сказать, но мысли скакали как бешеные и все силы уходили на то, чтобы не разрыдаться.

— Я хочу закрыть помещение и уйти домой прежде, чем он вернётся, — она заставила себя глянуть на него. — Вы ничего мне не должны. Жаль, что наше занятие превратилось в черт-те-что.

— Если он не найдет вас здесь, то устроит скандал. Может, дверь сломает, — резонно заметил Кайло. Он почему-то сейчас не злился и не плевался ядом. — А потом все равно придет к вам домой. На этот случай план у вас есть?

— Нет… — она опустила руки. Буквально упала на рядом стоящий стул. — Я просто не открою ему дверь.

Ей не хотелось признаваться чужому человеку, что подобные эксцессы уже бывали. Именно поэтому ей и пригрозили выселением из мастерской. «Ещё раз. Ещё раз, — сказал тогда хозяин. — Мне пожалуются на пьяных людей у тебя. И вылетишь отсюда быстро вместе со своими деревяхами». Он так презрительно холсты называл.

— Я могу решить эту вашу проблему, — спокойно сказал Кайло. — Мне это не будет стоить ничего. Один звонок, и ваш нехороший знакомый не вернется сюда, а отправится на принудительное лечение в наркодиспансер. Три месяца — и вы его не узнаете. Пить он тоже бросит, гарантирую. Что взамен? Не беспокойтесь, ничего серьезнее того, чем мы уже тут занимались. Я знаю, что поначалу рисовать надо много. И возьму с вас интенсивный курс. Месяц занятий, пять раз в неделю по вечерам у меня дома. Я оплачу. Услуга будет оплатой за то, что вам придется месяц со мной общаться чуть ли не каждодневно.

Она открывала и закрывала рот, не веря своим ушам. Хотела переспросить, но он ведь все сказал внятно. Возможно, ей стоило продумать, взвесить все, подумать ещё раз, о том, что иногда случается с девушками, которые приходят домой к незнакомым мужчинам. Но усталость и апатия, желание избавиться от этого кошмара не давали ей мыслить трезво. — Я согласна, — проговорила, сдаваясь. — Если вы действительно сделаете то, о чем говорите. И организуете у себя дома нормальный свет и условия для работы.

— Подождите несколько минут, — попросил ее Кайло. — Я позвоню.

Он достал телефон, набрал номер и заговорил на незнакомом языке. «Албанский, что ли?» — со смешком подумала она. Тем временем Кайло закончил и развернулся к ней.

— Мы можем продолжить, — сказал. — Сегодня вам никто не помешает.

И остаток занятия прошел в весьма теплой обстановке. Кайло почти перестал язвить и спрашивал по делу. Руки у него росли откуда надо, а гонор утих от того факта, что он помог своей преподавательнице, а значит по-прежнему альфа-самец. Прощаясь, он попросил ее позвонить его секретарю и продиктовать все, что необходимо для обустройства мастерской.

— Не стесняйтесь, — сказал. — Вы будете проводить там много времени, поэтому заказывайте, что хотите, хоть бар и кожаные кресла. Водитель заедет за вами послезавтра в семь.

Когда она провожала Кайло к выходу из подъезда, столкнулась с домовладельцем. Тот среагировал на Кайло как сучка в течке — лыбился и чуть ли не кланялся. Видно, итальянский костюм и швейцарские часы оценил.

Она позвонила на следующий день. Секретарь не удивился, долго выяснял в точности, что купить. После часового разговора она присела на стул, потирая лоб. Пискнула СМС — пришла оплата. Двойная — Кайло и тут не соврал. Она долго думала, что надеть на следующее занятие. Выглядеть красиво или протокольно? Потом сама на себя разозлилась и решила быть такой, какая есть. Надела джинсы, кеды и любимую футболку Star Wars. Машина у её мастерской появилась ровно в семь — черная «немка» представительского класса. Она поздоровалась с водителем и села. Ехали не слишком долго, у Кайло явно было разрешение кататься по выделенкам.

Его дом за городом был облицован грубым, необработанным камнем и выглядел сурово. Кайло встретил ее на пороге, оглядел — и его глаза чуть потеплели. Он протянул ладонь для рукопожатия. Заметил:

— Мастерская наверху. Там немного пахнет краской, я подгонял рабочих, как мог.

Когда они прошли наверх, она не смогла скрыть восхищения: мастерская представляла собой довольно большое помещение, отвоёванное, как видно, у зимнего сада. Одна из стеклянных стен была полностью зеленой из-за вьющихся за ней растений. Одна глухая, как она и заказывала, матово белая. И действительно слегка пованивала свежей краской. Одна — и дверь с ней полностью сливалась — была тёмного дерева. Потолок же накрывал комнату стеклянным куполом. А вместо четвёртой стены — окна до пола. Даже в вечерних сумерках здесь было светло. Очень светло и уютно.

— О-х-х-х… — только и сумела выдохнуть она.

— Нравится? — В его голосе промелькнула самодовольная ирония: он знал, что сделал все хорошо и даже лучше.

Но она не находила в себе пока сил на вразумительный ответ:

— О-х-х-х.

Он усмехнулся. И этот звук вывел её-таки из ступора.

— Да, — ответила сухо. — Здесь очень красиво и безупречно с точки зрения наших целей.

Она искоса на него глянула:

— Надеюсь, вы не сильно потеснили свою оранжерею? Не хочется думать, что ради уроков вы выбрасывали цветы.

— Нет, я так и не успел ею толком обзавестись, — пожал мощными плечами Кайло. — Зимний сад хотела моя бывшая невеста. Но она разорвала помолвку год назад, поэтому я остановил работы. Приступим? Командуйте.

Он отошел к мольберту. Вдруг повернулся и добавил:

— Я специально вас выбрал. Потому что у меня ужасный характер, меня или боятся, или терпеть не могут. И я подумал, что со мной справится тот, кто занимается с детьми.

Она оторвалась от созерцания городской панорамы в лучах заходящего солнца. Бросила рюкзак на пол и пошла прилаживать направленный на белую стену софит.

— Вам не нравится быть тем, кого учат. Для детей же это естественное состояние.

Мощный поток света ударил в застеленный белой тканью стол, тени стали черными.

— Вы можете пока подготовиться, — бросила, стараясь не смотреть на него. Подобрала несколько гипсовых фигур, новеньких, гладких, белых. Не то, что у неё в мастерской — поменявших с десяток владельцев. Разместила относительно друг друга шарик и куб. Отошла, прищурилась. И передвинула немного. Кайло за все время её манипуляций не сказал ни слова. Так и стоял со скрещёнными на груди руками рядом с мольбертом. Наблюдал за ней. Она подавила неловкость.

— Так что давайте приступим. Как партнёры, — она улыбнулась ему. — Я не стану учить вас. Я передам вам знания.

Кайло кивнул. Ему определенно импонировал такой подход. И в этот раз он вел себя идеально — и правда как заинтересованный партнер. Дополнительно он точно чувствовал себя лучше в собственном доме, а не на чужой территории. Наконец Кайло отложил карандаш и потянулся:

— Полтора часа прошло. Не хотите ненадолго прерваться? Например, на кофе или чай?

— С удовольствием, — она скрестила руки на груди и размяла затёкшие плечи. За полтора часа объяснений голос у неё слегка сел. — Я могу посмотреть на цветы? — Попросила неожиданно для себя.

Кайло согласно кивнул:

— Конечно, дверь в оранжерею открыта. Я пока распоряжусь по поводу… — что вы будете пить? — Он испытующе на неё глянул. Будто ему было важно, что она пьёт.

— Если есть, мятный чай, — ответила с улыбкой, подумав про себя, что никакая мята ей сегодня заснуть не поможет. Кайло кивнул, поднялся и вышел, оставляя её одну. Она хихикнула, представляя, что он этот чертов чай будет сам заваривать. И пошла в зимний сад.

Она сначала даже не могла заставить себя переступить порог от восхищения. Чего там только не было! Но все же вступила в зеленое царство и потерялась. Бродила среди зелени, дотрагивалась до упругих листочков, вдыхала свежий аромат.

— Нравится? — Раздался низкий голос позади.

Она подпрыгнула, вскрикнув: совсем забыла, где находится! Со стоном склонилась над упавшим вазоном. Горшок, к счастью, не разбился, но нежные веточки неизвестного растения помялись.

— Простите! — Она глянула на него снизу вверх. — Я такая неуклюжая! Отвлеклась, засмотрелась… Простите!

Она готова была расплакаться. Кайло проговорил мягким, успокаивающим тоном:

— Все в порядке, жертва столкновения выжила. Но теперь нужна ваша помощь в лечении.

Он достал из неприметного ящика большой талмуд и сказал ей найти на горшке название, а в толстой книге краткую справку к растению. Она нашла, показала ему. Кайло торжественно вручил ей садовые перчатки, сам надел такие же и принес земли.

— Подумать только, сначала ненавидел этот зимний сад. Моя драгоценная невеста хотела, чтоб всё было по линейке. Геометрические формы, модный дизайнер. Я же хотел, чтоб уголок моего дома был похож на дикие заросли, словно дверь в другую половину света. Мы снова поругались. Но она предъявила мне претензии не только за сад, но и за то, что я не допустил ее к управлению холдингом. В ответ я велел ей за полчаса собрать все подаренные дизайнерские шмотки, брюлики и валить нахер. А если не успеет, то вылетит отсюда голой. Она успела. Знаете, если б любила, то осталась бы, несмотря на угрозу, или ничего бы с собой не взяла. А бедняжка даже картину известного абстракциониста на себе уперла, я смеялся как помешанный.

Рей стало как-то не по себе от услышанного. Неловко — потому что он будто бы говорил ей сейчас «все бабы суки меркантильные». А с другой стороны — она наконец осознала, к какой неограниченной власти привык этот человек. Он не привык скупиться ни на деньги, ни на методы решения вопросов. Неожиданно для себя спросила:

— А что на самом деле вы сделали с моим… бывшим? — Она буквально заставила себя произнести последнее слово.

— А это имеет значение? — Зловеще протянул Кайло. — Но я отвечу. Лежит, аккуратно зафиксированный, под капельницей, и слушает проповеди о здоровом образе жизни. А потом за него психолог возьмется. Ждите месяца через три тихого зожника и вегана.

— Он мне даром не нужен и святым, — фыркнула Рей. — Но спасибо.

Кайло ухмыльнулся, поставил горшок на его место, велел ей аккуратно расправить корни и ветви и держать цветок прямо. Она послушно выполняла его команды. Кайло засыпал корни землей. Вручил ей лейку и сказал полить.

— Идем, — улыбнулся, снимая перчатки. — Рассыпанную землю уберет горничная. А после таких переживаний мы заслужили не только чай, но и пирожные.

В столовой был накрыт стол. И мятный чай, и пирожные, и канапе. Она почувствовала, как проголодалась. Кайло сам за ней ухаживал — отодвинул стул, налил чай.

— Я заметил, вам понравилось в оранжерее, — сказал полуутвердительно; Рей кивнула. Он ухмыльнулся понимающе: — Там теперь приятно просто побыть, чувствуешь себя на лоне природы.

Он глянул на нее хитро поверх чашки черного кофе:

— Хоть я и отстойный садовод, но мне удалось создать что-то прекрасное, как считаете?

Она рассеянно улыбнулась и кивнула. Ее вдруг захватили эмоции, отгородиться от которых не представлялось возможным. Она чувствовала себя как на иголках после этого чертового горшка. Такой, как он, не должен был быть… понимающим. Хорошим. Чутким. Она видела, каков он, когда раздражён, а в гневе ей не хотелось его даже представлять.

Но поймала себя на мысли, что хочет узнать его лучше, и тут же похолодела: вспомнила, почему выбрала учить детей. Она не работала со взрослыми по нескольким причинам. Во-первых, большинство из них просто потакает своим прихотям и бросает заниматься после максимум занятия третьего. В крайнем случае приходят в худкласс, чтобы учиться рисовать героев комиксов. Во-вторых, взрослые хотят разговаривать, общаться. Некоторые даже дружить. А потом — когда она оттает, раскроет душу — ставят её на место. Мол, сиди на стуле ровно, училка. Я тебе плачу, я и музыку заказываю. Так случилось с бывшим. Он пришёл к ней заниматься, и она взяла его — тогда она ещё преподавала всем подряд. Он был талантлив и учился быстро, а ещё любил, когда она правила его работы, много рассказывал о себе и делал ей комплименты. Она даже не поняла, когда закрутился роман, но продолжала его учить. Готовить к поступлению в какой-то суперкрутой универ за границу. И он перестал давать ей деньги. А когда она сказала, что ей нужно платить за мастерскую, и она либо занимается с ним, когда у неё есть время, либо он ей помогает с оплатой, обозвал её меркантильной сукой. И свалил. Она сменила замки (уже успела, дура, дать ему ключи и от мастерской, и от квартиры) и отправила ему сообщение, что она с ним рвёт. И понеслось…

— …ойн любите? — Из размышлений её вырвал услышанный вполуха вопрос. Она подняла на Кайло глаза и залилась краской. Он все время что-то рассказывал, а она не слышала ни слова.

— Простите, что?

Он смотрел на неё так внимательно, что ей на секунду почудилось, будто он прочёл её мысли.

— Я спросил, какая трилогия Звёздных войн вам нравится больше всего? И, похоже, — он взглянул на часы, — нам пора возвращаться, — Кайло усмехнулся, — к передаче знаний.

Во второй части урока она была немного рассеяна. Кайло работал молча. И вдруг повернулся к ней.

— Полагаю, вы сейчас сочтете меня избалованным мудаком. Но мне и правда надо, чтобы вы поправили линии на моем рисунке. Я не понимаю, где ошибся в перспективе.

Он сидел и ждал, когда она подойдет.

Рей вздрогнула, — снова задумалась о своём и не поняла, чего он хочет. Глянула на его рисунок и поджала губы от досады: она не уследила за построением и пропустила ошибку, а Кайло уже начал штриховку. Удивительно чистую и невесомую для человека его размеров и, судя по всему, темперамента. Ей не хотелось со своим корявым и рваным стилем лезть в его работу, но выхода не было. Кроме… Рей поднялась со своего места и пошла к нему. Наклонилась над плечом, рассматривая ошибку и прикидывая, как лучше объяснить.

— Смотрите, ошибка в этой грани. Даже если вам кажется, что плоскость смотрит прямо на вас, — она показывала на нижнюю грань куба в его работе и в натуре резинкой на длинном карандаше, — но при этом вы ещё и другую плоскость видите, то должны понимать, что фронтальная плоскость все же не параллельна линии горизонта, а под едва заметным, но углом.

Рей выпрямилась и посмотрела на него с извиняющейся улыбкой:

— Это моя вина, Кайло. Я не уследила. Ведь с моего места ваша работа видна в лёгкой перспективе, и искажение не заметно.

Он молча смотрел на неё снизу вверх, и она подавила в себе желание коснуться рукой его волос. Почувствовала, как на секунду улыбка на её лице одеревенела, но взяла себя в руки, отвела глаза и продолжила.

— Эту ошибку исправить очень просто, но у меня совершенно другой стиль рисования, и я испорчу вам работу, — она сама от себя такого не ожидала: улыбнулась шире и подмигнула ему. — Я подправлю перспективу, а разницу в стилях мы замаскируем секретным штрихом.

Кайло расширил глаза, как ребёнок:

— Секретным?

Она кивнула, продолжая улыбаться.

— Его знаю только я и мой учитель. А теперь будете ещё и вы.

С этими словами она махнула ему, побуждая развернуться к мольберту. А сама наклонилась над ним, думая лишь об одном: нахрена рассказала про штриховку? Сама не понимала, как вырвалось, ведь даже бывшему её не показывала. И как бы не коснуться грудью его плеча?.. Второе казалось почему-то особенно важным.

Кайло повторил этот секретный штрих и в целом справился с заданием прекрасно для новичка. Но теперь он смотрел на нее иначе. Не с сарказмом и недоверием, как в первый момент знакомства, не с любопытством, как потом, не с симпатией, как в начале вечера. Его глаза были темными, глубокими и нечитаемыми, взгляд пристальным. Сам проводил ее до дверей, сам подал куртку. Настоял, чтобы ее отвез водитель, и долго смотрел вслед машине.

На следующий день он позвонил сам за час до занятия, извинился, сказал, что не успеет. Попросил ее не беспокоиться насчет оплаты — это его вина, и все будет оплачено. И отключился.

«Всего лишь баловство для бизнесмена», — с грустью подумала Рей.

Но теперь у нее было свободное время порисовать самой. И она так увлеклась, что забыла обо всем. Но в десятом часу вечера в дверь мастерской позвонили. На пороге стоял Кайло.

— Простите меня. Некоторые вещи нельзя ни предсказать, ни прекратить, — странно произнес он. — Я понимаю, уже поздно. Но… Могу я попросить вас о небольшой теоретической лекции хотя бы?

Сказать, что она удивилась — ничего не сказать. И испугалась: Рей слабо представляла себе мотивацию человека, приехавшего наобум к ней в мастерскую поздним вечером. А еще обрадовалась почему-то. Только сейчас она поняла, что весь день думала о нем.

— Мы могли разминуться, — с улыбкой проговорила она, пропуская его внутрь. — Я редко остаюсь здесь на ночь. Ухожу домой после занятий. У меня нет сил писать после работы, — для чего-то призналась она.

Кайло не ответил, оглядываясь, будто попал в мастерскую впервые. И действительно: в те редкие дни, когда мастерская была в её полном распоряжении, здесь все менялось. Шарики, кубы и цилиндры, гипсовые головы прятались в шкаф — с глаз долой. Помещение наполняли звуки любимой музыки (сейчас играл сборник «Золотая классика рока»), а повсюду валялись книжки с картинками для вдохновения, тюбики краски, обрывки бумаги, наброски. На каждой горизонтальной поверхности стояла грязная чайная чашка, а к вечеру у мольберта появлялась бутылка вина, которую она в этот раз успела только достать, но не открыть. Вино она всегда пила прямо из бутылки, потому что к вечеру чистых чашек не оставалось. Писать она собиралась до глубокой ночи — пока хватит вина, да тут и заночевать — на небольшом топчане в углу. Для этих целей там уже был приготовлен спальный мешок.

Кайло оглядывал весь её рабочий бедлам и так засмотрелся, что не заметил чашку у себя под ногами. Неловкое движение, и густая заварка залила ее последний эскиз. Не беда, она помнила его на память, но Кайло резко втянул воздух и замер, глядя, как коричневая лужица растекается по профилю мужчины, вписанному в лик луны. Опустился на колено, поднял рисунок. Провел по нему кончиками пальцев, размазывая заварку, словно краску.

— Слишком хорош, чтоб быть мной, — криво улыбнулся. — Я бы сказал, что оплачу, но после такого вы имеете полное право ударить меня.

Поднялся, не выпуская рисунок.

— Теперь я вижу, что не вовремя. Но, видите ли, мне особенно некуда сегодня идти. А дома я непременно надерусь. Я для вас кошелек с гонором, я все понимаю, но мне так хочется посмотреть, как вы рисуете… Скажите мне уйти.

— Кайло, я… — ей хотелось провалиться сквозь землю. Здесь и сейчас. Рей так давно не могла нащупать образ, как ни билась, а тут все удавалось, легко и свободно, она набросала эскиз с первого раза и уже принялась писать маслом. Но до сего момента она не понимала, кого именно пишет. Как объяснить ему все это и не показаться маньячкой?

— Посмотреть не получится, — сказала непослушными губами. Отобрала у него эскиз и улыбнулась нервно, заметив, как он расстроился. — Придётся участвовать.

— Вы меня рисовать будете? — спросил удивленно.

Рей нервно хихикнула.

— Писать. Но не суть. Нет, — она глубоко вздохнула, наконец взяв себя в руки. — Я предложу вам чай или вино на выбор. И выдам краски. Абстрактная живопись помогает при стрессе.

Его брови взмыли вверх, но плечи немного расслабились.

— У меня плоховато с абстрактными понятиями, — сказал он, смущённо пожав плечами.

— Значит, вино, — притворно серьёзно решила Рей. — Черт, придётся мыть чашки.

— Не надо ничего мыть, — отмахнулся Кайло. — У меня в машине есть набор на все случаи жизни. Я вернусь через несколько минут. Надеюсь, вы не подопрете дверь стулом или шваброй.

Он легко сбежал по ступеням. Рей с любопытством выглянула в окно. Ну конечно — его огромный квадратный черный джип напоминал помесь танка и катафалка. И в этот раз Кайло был за рулем сам. Он принес из машины бокалы, пакет чипсов из морской капусты и какие-то орешки.

— Услышал случайно, что вы не едите мяса, — пожал плечами. — Поэтому не стал брать хамон.

Рей задумалась, когда и где могла так оговориться? Но Кайло отвлек ее — сам открыл бутылку, которую она вручила, разлил вино.

— Командуйте дальше, — кивнул, глядя почему-то на ее испачканные в краске руки.

— Да что командовать, — к ней снова вернулась нервозность. Кайло протянул ей бокал и она, не задумываясь, вытерла руки о джинсы. — Черт! Ну я неряха!

Она взяла бокал и тут же дернула рукой, стремясь обвести мастерскую жестом, но вместо это ещё и вином облилась. — Черт, черт!

Рей залпом выпила оставшуюся половину бокала и поставила его на подставку для керамики рядом с двумя грязным чашками. Вытерла руку об уже испачканную футболку и только тогда посмотрела на Кайло. Он смотрел на неё, нахмурившись. Свой бокал поставил рядом со снедью и бутылкой на низкий столик.

— Не подумайте, что вот это… — она указала рукой на эскиз, — что-то… Я не… Ох.

Ей сложно было объяснить словами, поэтому она просто шагнула к картине и развернула к нему:

— Вот. Я пишу её уже шесть месяцев. И все это время не могла нащупать нужный типаж.

Рей показала на Луну, которая, в отличие от всей остальной работы, была не записана. Только контурный набросок профиля прослеживался на холсте.

— Я снимала краску в этом месте уже раз десять, все было не то, — она поковыряла пальцем место, где чистый холст переходил в записанное небо. — А сегодня… Я не знаю, как так вышло. Я не специально.

Рей выдохнула и неуверенно глянула на него. Он все ещё молчал.

— Кайло. Скажите что-нибудь, — она раньше никогда не делилась своими переживаниями от творческого процесса, и теперь ей стало совсем нехорошо. — Только не нужно снова говорить слово «оплачу». У меня от него скоро нервный тик начнётся.

Кайло смотрел на нее без улыбки. Но и без гнева, насмешки. Он к своему вину едва прикоснулся, хоть и грозился напиться.

— Что мне сказать, чтоб не напугать и не расстроить вас? — Мягко спросил. — Что это прекрасно? Что я хотел бы так же? Что я жалею о потраченном времени и даже не могу, — тут он чуть улыбнулся, — уйти с темной стороны жизни, где правят деньги? Что я чувствую себя хоть для чего-то пригодным, когда вижу этот эскиз? Что вы держите в своих руках чудо творения?

Он взял ее запястье, чувствуя, что она замерла испуганной птицей перед змеем, развернул ладонью вверх и поцеловал перепачканные в краске пальцы.

Рей руки не выдернула, но будто окаменела. Нет-нет-нет-нет… Нет! Только не снова.

— Вы можете так же, — выдавила из себя через силу. — У вас талант! Вам нужно только позволить себе раскрыться.

Он все ещё держал её руку. На его губах осталось пятнышко краски, которое ей до боли захотелось стереть самостоятельно. Колени тряслись, сердце колотилось о рёбра. Нет! Только не снова, пожалуйста. Она зажмурилась, потом взглянула на него, силясь улыбнуться.

— Я поделюсь с вами холстом и красками, но есть их необязательно, — она несла бред, но так лучше, чем опять погрузиться в то, что снова разобьёт ей сердце. Вынула из кармана салфетку, протянула ему.

— Вот, — только и сказала. Взглядом умоляла принять эту игру: будто не было ничего сказано, будто не было поцелуя, от которого её электрическим разрядом прошило. — У вас краска.

Рей показала на себе, коснувшись пальцами своих губ, совсем забыв, что они все ещё грязные:

— Вот тут.

— О да, я целое кладбище талантов, новые кресты некуда ставить, — хохотнул Кайло. — Не пугайтесь меня. Не считайте это домогательствами. Когда женщине целуют руку, это старомодный жест восхищения. Я восхищаюсь вами. Ведь я забрался так высоко, а у меня нет ничего, что бы я хотел. Мне нужен друг, но его не купить за деньги… Скажите мне уйти, и я уйду и больше вас не побеспокою. Только…

Кайло вытянул руку и почти коснулся кончиками пальцев ее губ. — Только у вас тоже краска на губах.

— «Скажите мне уйти» — это вторая фраза, которой я не хочу от вас слышать, — она закусила губу, чтобы слизать краску, но похоже, только больше размазала. Усмехнулась: — Пальцами краску не убрать, да и ни к чему это. Мы собирались писать и пить, так давайте не будем терять времени, ночь не такая длинная.

Кайло убрал руку, отступил в сторону.

— Вы только что предложили мне остаться на ночь? — Спросил с иронией и протянул ей салфетки. Рей вытащила из пачки одну, и, постучав по своей губе, напомнила ему о краске на его собственном лице. Вытерла губы и, ухватив бутылку, отпила прямо из горлышка, игнорируя бокал. Протянула бутылку ему и ответила только после того, как он сделал большой глоток:

— А вы сможете рисовать всю ночь?

Кайло даже чуть поперхнулся. Рей продолжала, поймав, наконец, шутливый настрой:

— Боюсь, что ваши важные дела не позволят вам много пить и не спать до утра. Но, — она со смехом развела руками, — моя мастерская в вашем распоряжении целиком и полностью.

Она забралась в шкаф, порылась, выбрасывая на ходу с полок ненужный хлам. Вынырнула с небольшим холстом и запасным набором красок. Кивнула ему в сторону второго прислонённого к стене мольберта. Подождала, пока он, поставив вино, притащит треножник, и торжественно выдала ему свою ношу.

— А кисти? — вдруг спросил Кайло. Чем бы ни был его недавний порыв, он, похоже, сумел перестроиться.

— Я допущу вас до святая святых, — Рей сделала страшные глаза. — Своих кистей. Мы теперь с вами почти одной крови.

Он хотел было что-то сказать, но она отвернулась, переместила свой мольберт так, чтобы было удобно делить с ним растворитель, палитру и кисти. А заодно и его профиль был виден.

— Вы просто ляпайте на холст цвета, рисуйте произвольные формы. Образы, что рождаются в сознании, — Рей помолчала. — Можете рассказывать, что вас тревожит, параллельно. Все уйдёт в краски.

Он вскинул на неё глаза, а она взяла со стола бутылку, отпила и шагнула к своему холсту: — А я буду писать свою Луну с натуры.

Кайло сбросил наконец надоевший пиджак, стащил галстук, засучил рукава рубашки. Бессовестно подглядывая, чем Рей занята, тоже размазал краску по холсту, помог себе пальцами. Испачкал дорогущую рубашку красками, но наплевал на это. Приложился к вину, теперь без приглашения.

— Ах да, — будто вспомнил, — говорить о проблемах… Ну вот вам первая: я одинокий мудак с деньгами, простите за бранное слово. И от этого у меня проблема с личной и, ха, публичной жизнью. Вы зря думаете, что я не смогу пить и бодрствовать всю ночь. Я сбежал к вам с проклятого приема, мы подписали наконец чертов важный контракт. Я сожрал еще одну фирму, и мой холдинг будет еще богаче! На приеме было невероятное количество расфуфыренных красоток, каждая готова запустить коготки мне в ширинку, но если дело так пойдет и дальше, я окончательно перейду на воображаемых женщин.

Кайло увлекся, говорил эмоционально, жестикулировал. Пятна краски на холсте складывались в силуэт обнаженной женщины в алых оттенках, но он этого, кажется, не замечал.

— О! — сказал, отпивая еще. — Надо убрать вопрос денег из наших отношений!

Вытащил свой смартфон, потыкал грязными от краски пальцами в экран.

— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул. — Я только что перечислил вам большой грант в благотворительных целях. Вы мне больше не училка. И можете как продолжить наши творческие сессии, так и спустить меня с лестницы. За грант я получу налоговые льготы, так что не чувствуйте себя обязанной. А я не буду думать, что отнимаю у вас время или что это опять товарно-денежные отношения… Здесь можно курить? Наверное, нет, простите… Я слишком много болтаю, отвык. Что это за вино?..

— По скидке в супермаркете купила, — Рей решила пока игнорировать и слова про деньги, и мысль, откуда он знает о том, что она подавала документы на грант, чтобы обустроить свою студию и вести бесплатную группу для тех, кто не может платить за обучение. Год обивала пороги, отослала кучу заявок в различные фонды, но все бестолку.

— Напиться, к сожалению, не получится, бутылка всего одна, а курить можно только вместе со мной.

Он фыркнул, пачкая краской пиджак, достал из нагрудного кармана пачку Парламента. Подкурил сигарету и протянул ей. Закурил сам и, глубоко затянувшись, выпустил струю дыма в высокий потолок.

— А чем вам не нравятся дамы с коготками? — Спросила Рей, быстро набрасывая его профиль по-новому, так было даже лучше. — Они ведь под всем их блеском и лоском могут быть добрыми и хорошими.

— Я столько раз обжигался, что больше не готов к экспериментам, — хмыкнул Кайло, затягиваясь еще раз. — Черт, годами обещаю бросить. Но это успокаивает. Когда мне хочется разбить собеседнику голову, я поджигаю сигарету. Допускаю, что проблема во мне, смотрите первый пункт про мудака с деньгами. И я не был бы так уверен насчет «не выйдет напиться». У меня в машине Хеннеси. Универсальный растворитель для всякого дерьма…

Кайло встал ближе к ней, чуть сзади, разглядывая ее работу.

— Ну, а вы… Расскажете мне что-то про себя?

— Только если вы сходите за Хеннеси и расскажете, что уже сами знаете про меня, — она протянула руку, требуя подать ей бутылку.

Вино было хорошим, но молодым. От молодого вина Рей всегда становилось легко на душе. Похмелье приходило жуткой головной болью, но несколько таблеток ибупрофена все исправляли, и поэтому она продолжала его покупать. Кайло зажал сигарету в зубах и передал ей вино. В два глотка она добила бутылку, удивившись, как быстро они её прикончили. Затянулась и скомандовала:

— Прежде чем вы уйдёте, станьте сюда, — Рей указала на место перед собой, — и не двигайтесь пару минут.

Он повиновался.

— Если вы сейчас надумаете сбежать, я, по крайней мере, останусь со своей вожделенной Луной.

— Я бы побежал, только если бы был уверен, что вы броситесь вдогонку, — сказал Кайло, едва шевеля губами. — И то бежал бы на всякий случай помедленнее.

Он стоял в идеальной неподвижности куда дольше, чем пару минут, потом сходил за коньяком, открыл и протянул ей первой бутылку.

Рей отсалютовала ему бутылкой и приложилась. Правда, едва-едва. Она хотела закончить картину сегодня. А до того напиваться не стоило.

— Не забывайте про свою картину, Кайло, — она передала ему коньяк и кивнула на его холст. Пошевелила пальцами, и он с полупьяной проницательностью понял, что она хочет курить. Он снова для неё подкурил, потом выпил.

— Предлагаю обмен, — Рей решила это для себя, пока он ходил за выпивкой. — Мы оба сегодня закончим наши работы. Я подарю вам свою, а вы мне свою. Идёт? Она протянула ему руку, зажав сигарету зубами.

— Идет, — кивнул Кайло, снова взял ее за руку и снова поцеловал. Небрежно. Сразу отпустил. Заложил руки за спину и проговорил:

— Вы хотели еще, чтобы я вам рассказал про вас.

Сделал несколько шагов вперед, заставляя ее отступить к окну. Твердо взял за плечи и развернул к темному стеклу, где отражались они оба. Он — темная тень с бледным лицом над ее левым плечом.

— Я вижу, — тихо и хрипло сказал, наклонившись к ее уху, — женщину, которая не видит себя. Словно прекрасная заколдованная принцесса. Не сознает своего дара, своей ценности, своей доброты и красоты. Кто-то должен разбудить вас.

Он задержал руки на ее плечах дольше нужного и снова отошел к своей «картине». Заметил:

— Неравноценный обмен. Так, как я, и слон в зоопарке рисует.

— А мне нравится, — проговорила Рей, все ещё глядя в глаза собственному отражению. То, что шевельнулось в её душе, когда он стоял рядом, говорил, положив руки ей на плечи, даже её затуманенное алкоголем сознание интерпретировало как «бред». Она моргнула и повернулась к нему, ухмыляясь. Окурок обжег пальцы, догорев до фильтра, и Рей зашвырнула его в ближайшую гипсовую вазу. Не попала, но на белом боку реквизита осталась чёрная полоса.

— Обмен равноценный, если обе стороны довольны. Я хочу подарить вам работу, которую вы мне позволили закончить, — она сделала пару шагов вперёд, не отрывая от него взгляда. — Не пришли бы вы ко мне заниматься, Луна бы так и осталась без лица.

Рей перевела взгляд на его картину:

Ваша же будет служить мне вечным напоминанием том, что, возможно, лучше спать и видеть прекрасные сны, где социальное неравенство не имеет значения, где принцы влюбляются в свинопасок и живут долго и счастливо!

Она хотела, а вернее, выпитое хотело говорить дальше, жёстче, но она заставила себя замолчать. Он ничего ей плохого не сделал — помог, платил щедро, был вежлив и учтив; если то, что он сказал про грант, правда, то её мечта осуществится.

Рей подошла к нему практически вплотную, посмотрела в глаза, надеясь, что её собственные не сильно косят.

— Чего вы хотите, Кайло? — Спросила напрямую. И тут же добавила, не отводя взгляда. — И я хочу знать, зачем вам это.

Вместо прямого ответа Кайло расхохотался.

— Это вы меня сейчас так изящно свиньей обозвали? Потому что если вы свинопаска и выпасаете меня на ниве знаний, то я невежественная свинья. А если вы принцесса, то я богатый свинопас, премного благодарен!

Рей открыла рот возразить, но он приложил палец в краске к своим губам, давая знак помолчать.

— Дайте договорить, раз уж спросили. Чего я хочу? О, я тоже хочу сказки. Правда, принца и свинопаски я тут не вижу. Скорее красавицу и чудовище. Только моя волшебная роза давно увяла и осыпалась, так что этот хищный оскал навсегда. Но здесь, — Кайло широко обвел жестом ее мастерскую, — достаточно сказочно, чтоб я хотел вернуться. О чем я еще мечтаю? Я хочу друга. Но мы не дети, и я не могу просто дернуть вас за волосы, треснуть по спине рюкзаком, столкнуть в лужу и сказать «Давай дружить!» Хотя за настоящего друга я бы по битому стеклу прополз — верите? А еще я хочу организовать вам выставку, и чтоб это, — он ткнул пальцем в картину с луной, — висело на самом видном месте! Потому что я тщеславен.

Кайло прервался, переводя дыхание. Рей отступила — он шагнул за ней, будто преследуя.

— Знаете, — пробормотал чуть невнятно, хотя все его движения были четкими, — я иногда уезжаю на окраину города, в спальный район. Выбираю дешевый кинотеатр и иду на ночной сеанс. Там никого нет обычно, и только под ногами хрустит рассыпанный попкорн. И я смотрю фильм. Если б мы с вами были в мелодраме, то уже целовались бы на полу. Если б в боевике, то за вами пришли бы мои конкуренты, ведь вы единственная женщина, которую я подпустил близко за последние три года. Мне пришлось бы защищать вас и играть мускулами в боевике. В триллере я оказался бы маньяком или злобным полтергейстом и съел бы вас. Но у нас артхаус, поэтому мы просто разговариваем.

Кайло снова приостановился. Осторожно взял ее испачканные краской пальцы в свои, такие же испачканные, ладони.

— Скажите мне остановиться, — проговорил совсем тихо.

Рей забрала руки, но не отвела, а сосредоточенно принялась размазывать краску по его ладони, пальцам, — тщательно, чтобы до запястья не осталось и клочка чистой кожи. Заговорила, не глядя на него.

— Раз мы в артхаусе, значит, нам позволено делать странные вещи, — она усмехнулась, — и чем страньше, тем в большем восторге будут зрители.

Она внимательно оглядела его руки. Красно-коричневые, блестящие, как и её собственные. Даже рельеф кожи поменялся.

Рей подняла голову и взглянула ему в глаза, переплетая свои пальцы с его:

— Пока краска держится на руках, мы можем побыть теми, кем хочется. Говорить, делать то, что будучи сами собой никогда бы не сделали.

Она помолчала. Кайлонеотрывно смотрел на неё и даже, кажется, не дышал.

— Я бы пошла с тобой в кино, — сказала с улыбкой.

У Кайло зазвонил мобильник, он быстро высвободил руку, удерживая ее пальцы другой, и вышвырнул смартфон в открытую форточку. Снова к ней повернулся.

— Я бы сделал, что ты попросишь, — хрипло сказал. — Я бы переломал руки и ноги твоему бывшему. Я бы позировал тебе, сколько ты скажешь. Я бы занимался в классе вместе с детьми, лишь бы быть рядом. Я бы тебя поцеловал.

И поцеловал.

Поцеловал нежно, почти невесомо, и Рей ответила — так же. Они стояли, держась за руки. Целовались, как парочка влюблённых подростков после школьной дискотеки: неловко, не решаясь сделать шаг навстречу, углубить поцелуй или вовсе оторваться. Рей отстранилась первая, но сделала шаг вперёд и уткнулась лбом в его грудь. Завела их по-прежнему сплетённые руки себе за спину.

— Я не хочу дальше играть, Кайло, — проговорила тихо. — Мне страшно заиграться. Я потом себя не соберу.

— А я и не играю, — хмуро сказал Кайло. — Я вообще плох в любых играх, кроме бизнеса. Ты просила быть, кем мне хочется, и говорить, что мне хочется. Я сделал и сказал. Я не знаю, как тебе объяснить, что ты особенная. Что я пришел сюда не трахать тебя, а побыть рядом. Ты все думаешь, что я смотрю на тебя с горы денежных мешков. А я смотрю на тебя вот так!

И, не отпуская ее рук, Кайло встал на колени и уткнулся лицом в ее живот.

Рей судорожно вздохнула, высвободила руки. Вытерла об себя ладони и провела рукой по его волосам, стараясь не сильно запачкать. Похерила доводы рассудка, стремление быть осторожной, не обжечься снова, отмела укол презрения к себе: ты же клялась, что больше никогда? Встала на колени напротив него и, обхватив его лицо ладонями, поцеловала по-настоящему. Он же прижал её к себе так, что даже если бы она хотела вздохнуть — не смогла бы. Целовал жадно, так, как будто хотел поглотить её полностью. И даже когда прервался, не отпустил. Сжал в объятьях и уткнулся лбом в плечо. Рей обняла его в ответ.

— Ну вот, мы уже и целуемся на полу, перебрались в мелодраму, — прошептала с усмешкой.

Внезапно, на лестничной клетке раздался топот. Рей только успела вскинуть голову, когда послышался оглушительный хлопок, что-то коротко полыхнуло, и от двери повалил дым. Остального она не видела, потому что Кайло утянул ее на пол, прикрыл собой. Мелькнула отвлеченная мысль: «А вот и боевик», — когда что-то резко грохнуло, наверное, дверь. В ушах звенело, да ещё и казалось, что в них кто-то ваты напихал. Рей даже не заметила, как Кайло поднялся. Но села, когда услышала голоса.

Кайло матерился. Громко, яростно, витиевато. Собственно, из его речи только брань и была понятна — остальное на незнакомом языке. Он распекал десятерых здоровых лбов, которые только что подорвали дверь её мастерской. Все высоченные, как он сам, носатые и смуглые, в черном.

Рей с ужасом увидела за их спинами владельца мастерской, которому, видимо, пожаловались на шум, но он заметил Кайло, и растаял, как призрак, ничего ей не сказав.

Закончив разнос, Кайло выгнал незнакомцев, которые, уходя, аккуратненько приставили выбитую дверь к обугленному проему.

А Кайло повернулся к ней, смешно взлохмаченный и еще смешнее смущенный.

— Моя охрана, — честно признался. — Верные рыцари, мать их… Эти дебилы меня потеряли. Уволю нахер. Похоже, мы в комедии. Прости меня!

Снова встал перед ней на колени, покрыл ее руки поцелуями от почти чистых запястий к плечам.

В ушах у нее по-прежнему звенело, происходящее казалось каким-то сюрным сном. Рей едва замечала его ласки, и даже вид напрочь разрушенной мастерской почему-то не вызвал эмоций. Внезапно голова закружилась, и она обмякла в его руках, как тряпичная кукла. Успела только заметить, как вытягивается в недоумении, а потом в испуге его выпачканное в краске и припорошенное чем-то белым лицо. А потом мир померк. Пришла в себя в комнате с белым потолком.

— С правом на надежду, — хрипло проговорила вслух слова когда-то любимой песни, припоминая события минувшей ночи. Голова болела то ли от вина, то ли после взрыва.

— С видом на огни, с верою в любовь, — прошептала, перевернувшись на бок. Койка была явно больничная, от ее запястий к какому-то чудному аппарату тянулись витые проводки датчиков. Кайло спал в кресле у окна, из которого открывался вид на просыпающийся город.

Когда Рей шевельнулась, аппаратура запищала. Кайло аж подскочил в кресле. Быстро встал и пересел в ноги кровати.

— Эй, не брыкайся так сильно, это всего лишь датчики, — пошутил он. — Это не похищение, я привез тебя в медцентр. Сейчас придет доктор.

Рей не успела ответить — действительно вошел доктор. Сообщил ей, что у нее переутомление, вызванное хроническим недосыпом, недоеданием, стрессом и алкоголем. Рекомендовал взять отпуск и прописал слабые успокоительные накопительного действия. Только на этих условиях он согласен ее выписать, а иначе только под отказ от ответственности. Рей поняла, что это частный медцентр — платный.

— Видишь? Тебе надо отдохнуть, — сказал Кайло. — Я виноват в том, что тебе стало плохо.

— При чём тут ты, — она отмахнулась, чувствуя себя явно не в своей тарелке. — Я последние несколько недель почти не спала, вот и вырубилась. А все остальное — ерунда.

Соврала, конечно. Врач ушёл, а она все шарила глазами по палате, избегая встречаться с Кайло взглядом. В голову лезли мысли, которые озвучивать ему точно не стоило: что она не иждивенка и не хочет, чтобы он тратил на неё деньги, что оплатить даже простой осмотр в частной клинике ей не по силам и все снова упирается в деньги, что ей ещё в мастерской ремонт делать, хозяин помещения с неё точно три шкуры сдерет, а ещё — дверь ведь выбита, растащат же все, пока она тут валяется. Ничего из этого она не сказала, вместо этого решила поблагодарить.

— Спасибо, — проговорила, отчего-то стесняясь, подняла на него глаза. Он выглядел уставшим, зарос. Краску и строительную пыль с себя смыл, но казалось, не спал целую жизнь. Рей потеснилась на кровати. — Ложись. У нас есть ещё пара часов до того, как очарование — она фыркнула, вспоминая взрыв, — ночи развеется. Давай просто поспим.

Он какое-то время медлил, видимо собирался возразить. Она настойчиво потянула его к себе:

— Ну же. Врач приказал мне отдыхать, а тебе того же не сказал только потому, что побоялся, — она усмехнулась. — Я тебе не трахаться предлагаю, а поспать. Для восстановления здоровья, так сказать.

Он правильно понял ее беспокойство. Перечислил:

— Дверь на месте. Домовладельцу уплачено. С сегодняшнего дня у тебя медстраховка. Ты выиграла ее вместе с грантом. Ты мне ничем не обязана.

Неловко переместился к ней и предложил:

— Может, я отвезу тебя к себе домой? Ко мне ближе. Просто поспать, клянусь. Я дурно себя чувствую в больнице. Знаешь, однажды меня пришли убивать. С тех пор прошло лет десять, но…

— Ты расскажешь мне о себе? — спросила вместо ответа. — А то чем дольше мы знакомы, тем сильнее сгущается твой ореол тайны.

Он нахмурился и какое-то время прямо смотрел на неё. Сказал:

— Если я расскажу, ты не захочешь остаться.

Рей сжала его пальцы и улыбнулась:

— Я не прошу тебя рассказать мне твои страшные тайны и номера банковских счётов. Хотя бы что-то. Откуда ты? Что любишь? Музыка-книги-фильмы, сколько лет — вот это вот все. Я хочу узнать о тебе что-то кроме того, что ты талантливый абстракционист, меценат, но при этом мизантроп и не любишь дам с ноготками.

Его лицо смягчилось, он улыбнулся и кивнул, переплетя её пальцы со своими.

— Тогда поехали спать и разговаривать! — Решительно заявила. — Артхаус продолжается!

— Ты скорость любишь? — спросил. Дождавшись ответного кивка, просиял: — Сейчас подадут карету.

От «кареты» Рей офигела: инвалидное кресло! Только выработанная годами педагогической практики вежливость не дала ей выругаться.

— Обещаю, что тебе понравится! — сказал Кайло, пересаживая ее на кресло и заботливо укрывая коленки пледиком. А потом сам ухватился за ручки и разбежался. Рей аж завизжала: с таким ветерком он прокатил ее до лифтов. В лифте они поднялись на крышу, где их ждал вертолет.

Кайло торжественно подал ей руку.

— Вот теперь можно вылезать!

Полет на вертолете был коротким, но запоминающимся. Она смотрела вниз, и сердце замирало от восторга. Попутно отметила, что до ее дома было совсем недалеко, но там вертолету негде было сесть.

За особняком Кайло была оборудована вертолетная площадка. Он помог ей выбраться и повел к красивому маленькому флигелю в саду. Внутри была кровать с неимоверным количеством подушек, мягкое кресло и столик. На нем — накрытый поднос, видимо, еда.

— Доктор выдал мне рекомендации, — преувеличенно серьезно сказал Кайло, — так что придется тебе все съесть! Ты спрашивала обо мне, я отвечу. Я дикая смесь национальностей. И серб, и славянин, и англосакс, и немецкая прабабка. Мне тридцать два года. Меломан и книгоед, слушаю и читаю все подряд, но уничтожаю то, что не нравится.

— Сначала есть и говорить или спать? — Рей оглядывалась вокруг, подмечая детали. Это место являло разительный контраст с его жилищем. Здесь все было стильно, но как-то мягко, что ли, по-женски.

— Здесь жила твоя невеста? — спросила, усаживаясь в мягкое кресло. Откинула голову на спинку и блаженно застонала, жмурясь. — Тебе ещё кучу вопросов задала бы, но не засну, пока не узнаю самого главного.

Она открыла один глаз и глянула на Кайло. Он так и стоял посреди комнаты, отчего-то страшно помрачневший. Рей не успела обдумать, почему, и задала заготовленный вопрос:

— Кто твой любимый персонаж в Звёздных войнах»?

— Вейдер, — без промедления ответил Кайло. — Я за порядок и сильную руку. А еще нет, моя невеста здесь не жила. Но для дизайна этого флигеля я приглашал свою знакомую. К сведению, она недавно вышла замуж. Хорошая женщина, но близко мы не общались.

Рей больше не открывала глаз. Подтянула колени к груди и свернулась калачиком в кресле.

— А у меня нет любимого героя. Только джедаев терпеть не могу, а в особенности Оби-Вана. За то, что бросил Энакина умирать, — она едва ворочала языком, мыслей почти не было. — Моя воля, я бы все переписала. Но если бы мне позволили переписать что-то одно, я бы сделала так, чтобы Дарт Мол убил не Квана, а Оби-Вана. Кван бы сумел стать Энакину отцом…

Она зевнула, уже едва отдавая себе отчёт, где находится, разговаривает ли сама с собой или с Кайло:

— Ну и Падме следовало быть умнее…

Рей замолчала, бултыхаясь где-то между сном и явью, и спустя мгновение почувствовала, что её берут на руки.

— Я так понял, выбор сделан, — сказал Кайло насмешливо. — Спать.

Он уложил её на кровать, но она вцепилась в его рукав.

— Спи со мной, — попросила, и пальцы, непослушные, соскользнули. На секунду он пропал, но она почувствовала, как он снимает с неё обувь, едва ощутимо касается губами ступней. И ложится, наконец, рядом.

Рей выспалась так, как не могла уже давно. За окном дрожал неяркий свет то ли утра, то ли вечера. Почти неслышно работали кондиционеры, их можно было ощутить только по легкому движению прохладного воздуха. Кайло спал рядом. И выглядел очень забавно — легонько упирался в ее плечо лбом и держал ее за руку. И снилось ему точно что-то хорошее — член стоял, натягивая пижамные штаны палаткой.

На столике рядом с кроватью лежали ее телефон в беззвучном режиме, связка ее ключей с одним новым — видимо, от мастерской. А еще ее же проездной на городской транспорт. Рядом Кайло присобачил записку, где крупными буквами написал:

«Прошу, не уходи!»

Рядом попытался что-то изобразить — это было похоже на грустное чудовище с глазками, пастью и короткими ножками. Ниже была мелкая приписка:

«Я сплю как медведь. Просто пни меня»

Что-что, а пинать его она точно не собиралась. Осторожно, чтобы не разбудить, повернулась к нему лицом и принялась рассматривать. В какой-то момент поймала себя на мысли, что хочет поцеловать его. И не только поцеловать. Неужели его внимания, настойчивого восхищения было достаточно, чтобы растопить её сердце и прочие органы? Рей прислушалась к себе, пытаясь понять, что чувствует к нему. Ответ не приходил. Но желание поцеловать и не только становилось все сильнее. Подумалось вдруг, что он должен быть хорошим любовником: все эти пламенные слова и взгляды, горячая кровь, — она усмехнулась, вспоминая, как он встал перед ней на колени тогда в мастерской — харизматичный наглец. Стоило ему захотеть, действительно захотеть, и вот она в его постели. Да и к черту! Даже если он потеряет к ней интерес, как только получит своё, у неё останется воспоминание о сказке. А сердце она как-нибудь склеит. Рей убрала с его лица прядь волос, провела по щеке кончиками пальцев и, придвинувшись вплотную, поцеловала в губы. Когда отстранилась, увидела перед собой распахнутые тёмные глаза. Она снова поцеловала, чтобы он не решил, что ему показалось спросонья, и прошептала на ухо:

— Ты точно знаешь, как покорить девушку, Кайло. Рисунок из книги «Там где живут чудовища» растопит в лужицу даже Снежную королеву.

Кайло ослепительно улыбнулся, прямо как фотомодель, продемонстрировав ей великолепные белые зубы с чуть более острыми, чем у нормальных людей, клыками.

— Тогда, сладкая, я страхобраз и я тебя съем!

И съел! Точнее, поцеловал. Жадно, грубо, сладко. Забрался ей в рот языком, обхватил ее покрепче. Всего миг — и она лежит под ним.

Кайло сжал ее запястья и потянул ее руки к своим дьявольским губам.

— Ах, эти пальцы не давали мне покоя! — Пробормотал, осыпая их поцелуями. Присосался к запястью, как голодный вампир, взял ее пальцы в рот, сразу три.

Рей в ответ только смеялась. Устроилась поудобней, глядя ему в глаза, чуть развела ноги, чем он не преминул воспользоваться и вжал ее в кровать бедрами.

— Взамен я заберу твою душу! — Заявила и угрожающе прищурилась. Он замер на секунду, а она обхватила его ногами, притянула к себе и вернула тот жадный поцелуй. Запустила руки в волосы, не отрывая губ от его лица, перебралась к уху, чуть прикусила и принялась ласкать языком мочку, вызвав у него то ли рык, то ли стон. Ухмыльнувшись, перебралась на шею и не удержалась! Поцеловала слишком сильно, скорее всего, оставляя засос.

Рей занервничала и отстранилась, решив, что сделала ему неприятно. Но Кайло легонько надавил ей на затылок, возвращая к своей шее.

— Еще! — Хрипло попросил.

— Ты любишь боль? — удивилась Рей.

— Я люблю чувствовать, что ты меня хочешь, — хохотнул Кайло. — А чтобы сделать мне больно, тебе придется очень постараться!

И она занялась его шеей. Целовала, покусывала, облизывала. Кайло в голос стонал, держал ее руку у губ и целовал. Рей рискнула спуститься ниже, поиграла с его сосками, поцеловала каждый квадратик идеального пресса. Но когда взялась за пояс его пижамных штанов, Кайло перехватил ее пальцы.

— Нет, сладкая, дамы вперед!

И мигом ее раздел, быстро и ловко, она и опомниться не успела. Она думала, сейчас будет традиционная прелюдия, но Кайло и тут был с сюрпризами. Перевернул ее на живот, потянул на себя ее бедра, да еще и подушку под них подсунул. И стал ее лизать, от ноющего клитора до уже и так мокрого входа в ее тело. Он успевал целовать ее складочки, трахать ее языком, сильными ладонями сжимать ее ягодицы, и даже мокрым от ее влаги пальцем погладил ее задницу. Не пытаясь проникнуть внутрь, но дразня нервные окончания в ее самых интимных местах. Рей не видела, что он делает, но от этого только сильнее кружилась голова. Она выгибала спину, подавалась назад и громкими стонами без слов сообщала, как ей хорошо. Кайло ввел в нее два пальца.

— Я чудовищен везде, — со смешком сообщил, — тебя надо подготовить. Можешь пока спеть песенку Мадонны Лайк э верджин.

Она хихикнула от идиотской шутки. Смешок перешел в очередной громкий стон, когда Кайло чуть согнул пальцы и стал ими двигать, а пальцами свободной руки начал играть с клитором. Да еще и успевал целовать и покусывать ее ягодицы.

— Кончишь для меня, сладкая? — Спросил.

Призвав все своё самообладание для осмысленной речи, Рей глянула на него через плечо.

— Я хочу кончить для тебя с тобой внутри, — проговорила уверенно. Сама себе удивилась, её опыт орального секса был небогат: бывший, когда ещё старался в постели (завоёбывал, как она это про себя окрестила), отлизал ей только раз, да так неумело и убого, что она просто перетерпела. Зато вёл себя он потом так, будто звезду с неба ей снял. Кайло же делал это… Она не думала, что так бывает, слов не хватало, чтобы эмоции выразить. Но сейчас до исступления хотела его в себя: большой, маленький, кривой или толстый — ей было плевать. Она хотела кончить под ним с его членом внутри.

— Тогда дыши глубже, — шепнул ей Кайло.

Рей продолжала разглядывать его, насколько позволяла поза — он быстро стаскивал штаны. Встал на колени сзади нее, крепко взялся за бедра, удерживая ее на месте, и вошел. Медленно, но неостановимо, продвигался в ней, растягивая ее, и она поняла. Кайло оказался велик, да, но не только в длину. Его член был толстым, особенно у основания. И она застонала — никогда не чувствовала себя такой заполненной. Кайло наконец вошел в неё целиком и замер. Она не выдержала и качнула бедрами навстречу, ахая от того, что его член задел в ней то местечко, куда не мог достать ее бывший физически.

И тогда Кайло шлепнул ее по заднице. Не больно, скорее обжигающе. Она сжалась на его горячем члене и почти заплакала:

— Двигайся, ну!

И он начал ее трахать по-настоящему. Так, как всегда хотел.

«Невыносимо слишком» стало почти сразу. Он то трахал её быстрыми размашистыми толчками, то выходил почти полностью, возвращаясь назад медленно, мучительно медленно, но каждый раз с меньшим сопротивлением: Рей подстраивалась под него. У неё не получалось предугадать, когда он сменит ритм, и это было буквально за гранью наслаждения: пытаться подмахивать — когда движется быстро, со стоном подаваться назад — когда он покидает её, а потом задыхаться и кусать губы — когда вновь наполняет, растягивает. Она хныкала и извивалась, просила чего-то — то ли ещё, то ли хватит — стонала, шептала его имя, а потом сжалась вся и задрожала, вскрикнув. Он прижался к её спине, удерживая свой вес на локтях. Рей казалось, что только то, что он внутри и сверху, удерживает её целой.

— Я нарисую прямо на тебе свою любовь, — шепнул ей в волосы, — я вознесу тебя на пьедестал. Мое сердце в твоих пальцах…

Обхватил ее талию, бешено втрахивая в постель. Еще, и еще, и немного сверху. Кончил, но не остановился, продолжая двигаться в ней, качаясь вместе с ней на волнах оргазма. Уложил ее на бок и пробормотал, прихватывая ладонью грудь:

— Черт побери, я кое-что пропустил. Останешься на завтрак?

Рей только и могла, что утвердительно простонать в ответ. Не открывая глаз, нашарила на груди его руку и прижала к своим губам, целуя ладонь. Прижалась теснее к его груди. Ей до слез хотелось сказать «останусь навсегда», но она сдержалась. А вдруг… Вдруг это только слова, и после завтрака он даст ей вежливо понять, что не нуждается больше ни в ней, ни в её услугах. Все возможно, а распаленная удивительной близостью фантазия уже рисовала ей картинки, как он снова становится холодным и саркастичным, выставляет её… Как ни старалась она сдержать себя, все же всхлипнула. Он тут же среагировал, всполошился:

— Что такое? Я сделал тебе больно?

Рей не позволила ему пошевелиться, ухватив за руки и крепко прижавшись. Помотала головой. Когда сумела взять себя в руки, поцеловала его предплечье и, откинув назад голову, постаралась пошутить:

— Знаешь, по телеку недавно крутили документальный фильм про сексуальное поведение млекопитающих, — Рей спародировала гнусавый голос диктора. — После коитуса животное печально…

Заметила, что он нахмурился и поспешила продолжить:

— Нет, Кайло. Мне очень, очень, даже слишком хорошо.

— Это еще не хорошо, это исполнение на троечку, — вдруг улыбнулся Кайло. — Ты просто обязана научить меня, как тебе больше нравится. Но для этого придется остаться и съесть чертов завтрак, о котором экономка, кстати, приличная дама шестидесяти лет, мне уже три раза в Ватсап написала! А слишком хорошо не бывает. Обещаю тебе, что докажу это делом!

Рей захихикала и повернулась к нему, незаметно вытирая слезы о плечо:

— Тебя окружают либо замужние, либо пожилые дамы, — ей не хотелось никуда идти, отлипать от него, но в животе предательски заурчало. Она отстранилась и с прищуром заглянула ему в лицо: — Неужели такой мужчина может быть один?

— Конечно, — кивнул Кайло. — Если сбежишь, я снова буду один. Заработаю себе мозоли на руках и окончательно возненавижу все и всех. Давай, спасай мир от меня, а мои руки от мозолей!

Он потянулся поцеловать ее, вспомнил, что весь в ней, и объявил, что они идут в душ. Точнее, он идет, а она едет!

И натурально посадил ее себе на шею.

— Давай, подгоняй, — сказал. — Потом порефлексируешь.