Шуба [Полина Люро] (fb2) читать онлайн

- Шуба [СИ] 813 Кб, 240с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Полина Люро

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Шуба или Кажется, я ― ведьма...

Часть 1

Глава 1

Человек медленно полз по снегу, оставляя за собой кровавый след. Он задыхался, лицо его было бледным и полным муки, но он упрямо двигался вперёд. Его преследователь медленно шёл за ним, не спеша, аккуратно прокладывая свою цепочку следов практически рядом с кровавым следом раненого. Видимо, его всё это забавляло. Он довольно ухмылялся, умудряясь при этом насвистывать что-то весёлое, и явно не торопился закончить своё «дело».

И тут экран телека погас, заставив меня с подружками застонать от досады. Ну вот, почему это опять происходит на самом интересном месте! Наш старый телевизор давно пора было выбросить, он постоянно ломался, но папа упорно продолжал его ремонтировать, и на все мои просьбы купить новый отвечал одинаково.

― Разбежалась, миллионерша! И этот ещё немного поработает, завтра починю, и будет как новенький.

Но проходило пару недель, и всё повторялось снова. Вот и сегодня, когда ко мне пришли подруги, чтобы поболтать и вместе посмотреть очередной ужастик, это случилось. Я была просто в бешенстве и с трудом себя сдерживала, если бы папа был сейчас дома ― не избежать бы ему скандала! Но он работал в вечернюю смену, а мне пришлось, как обычно, присматривать за младшим братом.

Хорошо хоть девчонки были рядом. Мы запаслись чипсами, я выгнала приставучего брата спать пораньше и только приготовилась пощекотать себе нервы новым творением известного кинорежиссёра, как через пять минут после начала просмотра это случилось. Телек сдох, а в двери появилась злорадная физиономия братца.

― Ну, что, сестричка, обломилось?

Я едва успела запустить в него тапкой, но противный недоросток с идиотским хохотом увернулся и сбежал в свою комнату.

― Не переживай, Маш! ― сказала Лена, ― не зря же я свой ноутбук принесла, сейчас что-нибудь посмотрим.

Лера, как всегда, радостно закивала и захлопала длинными ресницами. Я, сказать по правде, её недолюбливала, но она ходила за нами с Леной, словно нитка за иголкой. Намёков не понимала, а грубо её послать мы не решались. На то была причина. Ведь мы втроём дружили ещё с первого класса.

Лера была немного странной, заносчивой и самолюбивой, никто кроме нас не хотел иметь с ней дело. Мы лишь раз позвали её с нами погулять, ведь она казалась такой одинокой. Ей понравилось, и она стала всюду таскаться за нами. И делала это вот уже десять лет. За эти годы мы к ней привыкли и притерпелись.

Появление ноутбука меня немного успокоило, и, оставив подруг одних в комнате, я пошла на кухню, приготовить чай и бутерброды, потому что чипсов нам оказалось мало. А дальше стало ещё хуже. Свет в люстре начал мелькать, сначала немного потемнело, а потом и вовсе вырубили электричество.

― Вот ведь невезуха! Ну, сколько же можно? ― заныла я и подошла к окну, где на подоконнике стояли свеча в стакане и приготовленный коробок спичек. Да, я запасливая, и это немудрено, ведь наш дом такой старый, что может развалиться в любой момент. И проводка в нём соответствующая. Ну, может, я немного и преувеличила. Но только совсем капельку. Третий год дом признаётся аварийным, но его никак не расселяют. А мы всё ждём, и не только мы...

Из соседней комнаты раздался довольный визг девчонок. Для них остаться без света ― экзотика. Они, счастливицы, в новостройке живут, наши проблемы им неведомы. Со свечой быстро нашла пару фонариков в шкафу и, прихватив их, пошла к веселящимся подружкам. Я шла, осторожно подсвечивая себе дорогу, внимательно оглядываясь по сторонам, для этого у меня была веская причина. Я боялась очередной выходки братца ― это могла быть и натянутая верёвка, и рассыпанное по полу драже, и ещё бог знает, что...

Ну и наградили же меня родители «младшеньким»! С ним всё время приходилось быть начеку. Мальчишке всего-то шесть лет, и осенью он, наконец, пойдёт в школу, жду этого не дождусь! Но во вредности и изобретательности, с которой он доставлял мне неприятности, Ромке не было равных уже сейчас. Надеюсь, меня в этом доме не будет, когда чадо войдёт в прелестный подростковый возраст. Очень на это рассчитываю.

На этот раз я без проблем добралась до комнаты с подружками, и меня это несколько насторожило. Девчонки явно не скучали, подсвечивали друг друга мобильными и строили рожицы: просто детский сад, штаны на лямках! Я усмехнулась.

― Вот, называется, посмотрели кино. Да совсем не жалко! На вас взглянешь ― и уже никаких ужастиков не захочется. Вы у меня такие....

Я скорчила страшную гримасу, дразня подруг.

― Машка, зараза! Лови её, Лера, сейчас она нам за всё ответит!

Мы, словно дети, с визгом начали носиться друг за другом по тёмной комнате, то и дело натыкаясь на мебель. Хорошо хоть вовремя успела поставить зажжённую свечу на стол. Меня быстро отловили и со смехом повалили на диван. Я отбивалась.

― Нечестно, двое на одного! Не получите у меня чай с бутербродами.

― Да кому нужен твой чай, если у меня в сумке кое-что поинтереснее есть... ― выдала Лена.

Мы с Лерой радостно завопили.

― Ну и?

Запыхавшаяся Лена не спешила нас обрадовать.

― Маша, гони сначала фонарик!

Я раздала подругам по фонарику. Лена с важным видом порылась в рюкзаке и вытащила три банки пива, появление которого было встречено нами на «ура». Мы уселись на пол перед ноутбуком, не забыв подложить под себя диванные подушки, открыли пиво и приготовились, наконец, посмотреть что-нибудь «стоящее».

Проглотив немного пива, я в очередной раз задумалась о том, что мне по жизни до сих пор не очень-то везло. Нет, родители у меня нормальные, и детство было счастливым и беззаботным, но с тех пор, как родился Ромка, вся моя жизнь перевернулась, и не в лучшую сторону.

Мама начала болеть, с каждым годом всё сильнее, она подолгу лежала в больнице, и все наши деньги медленно, но верно уходили на оплату её лечения и дорогие лекарства. Пришлось даже продать квартиру и переехать в эту развалюху к дедушке. А когда дедушка год назад умер, я из беспечной девчонки вдруг превратилась в «хозяйку» и сиделку для младшего брата. Папа работал на двух работах, и я его почти не видела. Это было трудно ― резко взрослеть. А ещё я узнала, что такое зависть. Да, обыкновенная зависть.

Трудно быть подростком и не завидовать всем вокруг, когда у тебя нет денег ни на приличную одежду, ни на гаджеты. Мой старый мобильный уже еле тянул, и я боялась, что останусь совсем без связи. А просить у папы денег на новый телефон, а, тем более, на ноутбук, мне совесть не позволяла. Я видела, сколько он работает, чтобы семья держалась на плаву, и умоляла его разрешить мне устроиться на подработку, но папа каждый раз говорил: «Подожди, подрасти немного. Да и кто тогда за братом смотреть будет?» ― а мама начинала плакать и винить во всём себя. И потому оставалось молча соглашаться с ними.

Я отпила ещё немного и взглянула на подруг, смеющихся перед экраном. Хотелось бы и мне жить так же, как они. Не беспокоиться о рваных кроссовках или сдыхающем телефоне, а, самое главное ― не думать о том, что в любой момент мамы может не стать.

Тряхнув короткими волосами, чтобы отогнать тяжёлые мысли, попыталась сосредоточиться на фильме, но не получалось, и я с тоской осмотрелась по сторонам. В полутёмной комнате, освещаемой только экраном ноутбука, рядом с веселящимися подругами я чувствовала себя очень одинокой. Встав, подошла к окну и, медленно потягивая пиво, пристально вглядывалась в освещённые окна соседнего дома. Мне было видно, как ходят по комнатам незнакомые люди, занимаясь своими делами, даже не подозревая, что за ними наблюдает неудачница по имени Маша.

Панельная девятиэтажка стояла недалеко от нашего дома, окна в окна, нас разделял лишь небольшой газон и узкая дорога. Мне хорошо было видно, что происходило внутри квартир, особенно в двух окнах на пятом этаже прямо напротив нас. Я же надеялась, что остаюсь при этом незамеченной. Там сначала было темно, а потом включился свет в одном окне, и какая-то фигура в шубе помаячила и исчезла. Я так и не успела её как следует рассмотреть, только прикольную лохматую серо-чёрную шубу с капюшоном, у которой мех, казалось, стоял дыбом.

«Ну, надо же, кто-то ведь носит такое и не смущается», ― усмехнулась я. В соседней комнате включили свет, и «шуба» переместилась туда. Потом она стала наклоняться над полом, то пропадая из виду, то появляясь снова. Это было так забавно, что я невольно улыбнулась.

«Ищет что-то, растеряха. Хоть бы шубу догадалась снять, жарко ведь в такой-то «шкуре», ― размышляла я и быстро залезла в ящик папиного стола, удачно стоявший у окна, достав из него бинокль. Папа, правда, запретил нам с братом его трогать, уж и не знаю почему. Может, боялся, что эта штука потеряется в недрах наших вечно неубранных и похожих на свалку комнат? Очень вероятно. Но сейчас папы дома не было, и грех было этим не воспользоваться.

Поставив банку с пивом на подоконник и вооружившись «оптикой», я продолжила своё наблюдение. С биноклем всё стало ещё интереснее. На капюшоне шубы отчётливо различались небольшие треугольные уши, и мне даже показалось, что они забавно вздрагивают. Жаль, что обладательница шубы, а я сомневалась, что «такое» мог бы одеть даже нетрезвый мужчина, стояла ко мне спиной. Очень хотелось на неё посмотреть. В тот момент, когда странная женщина начала поворачиваться, меня отвлекли.

― Маш! Ты что в окно уставилась, самое интересное пропустишь! ― прохихикала Лена, не отрываясь от экрана.

― Смотри, смотри, я сейчас подойду, ― отозвалась я, а когда снова повернулась к окну, «шуба» исчезла из комнаты и снова появилась в первом окне. Наверное, это была кухня. «Шуба» упорно продолжала свои поиски, выдвигая ящики один за другим, переворачивая и высыпая их содержимое на пол.

Тут я впервые задумалась, а за хозяйкой ли квартиры я наблюдала или за «залётной гостьей»? Может быть, присутствовала при ограблении? Хотя почему тогда свет включён? По идее, вор должен действовать в темноте, а эта «шуба» явно предпочитала свет. Или просто она очень торопилась. Я следила за ней всё с большим интересом. Тем временем поиски закончились неудачей. «Шуба» отметила это очень своеобразно: она с разбегу стала бросаться на стену кухни, словно пыталась её сломать.

Я в восхищении открыла рот.

«Вот даёт, сильна! И как только плечо себе не сломала с такими-то прыжками. Стена, наверное, уже треснула. А, может, это и не женщина вовсе или просто сумасшедшая. Ясно-понятно, не будет нормальный человек так убиваться».

И тут «шуба» обернулась, а я вся подалась вперёд, словно это могло помочь разглядеть её. И что я ожидала? Ну не знаю, но не то что увидела. Это было лицо в маске какого-то животного ― то ли собаки, то ли волка, точно не поняла. Вот это была «образина», скажу я вам! Я даже вздрогнула от неожиданности. Теперь стало ясно, почему ненормальная взломщица не пряталась: с такой-то маской на лице её бы и мама родная не узнала.

Заинтригованная происходящим, я продолжила своё наблюдение. «Шуба» повела себя очень странно. Она прильнула к окну и стала пристально смотреть и, может, выпитое пиво виновато, но мне показалось, что чёрный нос на маске двигался, словно что-то вынюхивал. А дальше стало ещё чуднее ― из маски высунулся длинный розовый язык и облизнул нос! Вот ей-богу! На этом «образина» не успокоилась, она сжала руку в кулак и недвусмысленно погрозила... мне? Точно. Кому же ещё? Это ведь я за ней наблюдала. Вот дела...

Я присвистнула и присела на корточки, прячась от страшилы. Я же была в тёмной комнате, не должна была она меня разглядеть, а вот всё-таки умудрилась! Что теперь будет? Я же видела, как она обыскивала квартиру. Не сомневаюсь, что от этой сумасшедшей всего можно ожидать, чего только стоят её прыжки на стену...

― Маша! ― фыркнула Лена, ― ты что, позвала нас, чтобы у окошка постоять и посвистеть? А мы-то с Лерой тебе тогда зачем? Чего на пол уселась, или вместо того, чтобы с нами фильм смотреть, в прятки решила поиграть?

― Да это я заколку уронила, вот пытаюсь найти. Уже нашла. Иду смотреть, не бухти, ― и я быстро добежала до своего «места», плюхнулась на подушку и уставилась в экран. Но фильма я так и не увидела. Моё сердце решило побить мировой рекорд по количеству ударов в минуту. Мне стало нехорошо, и я свалилась на пол под испуганные крики подруг.

― Маш! Ты что, тебе плохо? ― наперебой запричитали они, ― «скорую» вызвать?

― Да не надо ничего! Сейчас всё пройдёт, просто минуточку полежу спокойно. Хватит орать и суетиться. Смотрите своё кино, а на меня не обращайте внимания.

Не буду спорить, прозвучало грубовато. Но я была испугана и никак не могла решиться рассказать девчонкам обо всём, что увидела. Подруги расстроились и, кажется, обиделись на меня. Через пару минут, убедившись, что я в порядке, они, демонстративно задрав носы, стали в срочном порядке собираться домой. У каждой из них вдруг нашлись дела, предательницы...

Я молча пошла проводить их до двери, одолжив девчонкам свои фонарики. Они одевались в полном молчании, я держала в руках свечу, и вдруг случилось это. Со стороны кухни из тьмы выплыла человеческая голова с вытаращенными глазами и открытым чёрным ртом, полным зубов. Она медленно двигалась в нашу сторону из темноты, её светлые волосы слегка колыхались...

Мы дружно заверещали. Девчонки бросились в открытую дверь на лестницу, а я в ужасе вжалась в стену, не в силах пошевелиться. И тут дали свет. Я замолчала, прислушиваясь к затихающим воплям убегавших подруг и тупо уставившись на воздушный шарик с нарисованным лицом, на который был напялен старый мамин парик.

― Ромка, зараза! Убью паразита, чуть сердце из-за тебя не разорвалось! ― закричала я, чувствуя, как срывается мой голос. Захлопнула входную дверь с такой силой, что большой обломок штукатурки выпал из стены и рассыпался на коврик множеством мелких кусков. Папа много раз меня предупреждал, что хлопанье дверьми в нашем доме чревато последствиями, но сейчас я была так зла, что на любые «последствия» мне было наплевать.

Как ураган, я ворвалась в Ромкину комнату, готовая немедленно расправиться с малолетним хулиганом. Братец лежал в своей кроватке с ангельски невинным личиком и очень правдоподобно изображал крепкий сон. Хотя наши с девчонками крики и глухого подняли бы на ноги. Наверняка из-за них придётся ещё с соседями объясняться. Я подошла к кровати, сжав кулаки, чтобы обрушить весь свой гнев на брата, но почувствовала, как под одеялом он сжался от страха, боясь расплаты. И... сдержалась.

― Готовься, паразит, к завтрашнему разговору с папой! Больше я молчать не стану! ― процедила сквозь зубы и выскочила, хлопнув дверью, но уже не так сильно. Я пришла в комнату, села на диван и заплакала. Не день, а сплошное разочарование! Ну почему со мной всегда так? Да ещё эта противная «шуба» ...

Я вытерла слёзы рукавом и подошла к окну, предварительно выключив в комнате свет. Окна напротив были темны. Это меня немного успокоило. И я вернулась на диван, забравшись на него с ногами. Свеча в банке всё ещё горела, еле-еле освещая комнату. В запале я всё это время так и носила её с собой. Она уже растаяла и оплыла наполовину, превратившись в огарок, и я стала смотреть на её голубоватое пламя, которое всегда завораживало и успокаивало меня.

Дверь в комнату тихо скрипнула, явив моего младшего брата в пижаме, прижимающего к себе любимую игрушку ― страшного кривозубого зайца, которого он обожал и берёг пуще ока. Ромка осторожно, мелкими шажками подбирался ко мне, и я замерла в ожидании очередной его выходки. Но он подошёл, помялся немного и сел рядом на диван. Потом также молча подвинулся вплотную и положил мне голову на колени. Я молчала, не прогоняя его, изумлённая его неожиданным поведением.

― Маш, злишься на меня? Не надо, я просто очень по маме скучаю, ― тихо прошептал он.

Я тоже скучала. Очень. Вздохнув, встала с дивана, взяла брата за руку и отвела его назад в комнату, уложив спать и пожелав «спокойной ночи». Я уже не злилась, мне просто было тоскливо. Вернувшись к себе, завернулась в одеяло и провалилась в сон.

Глава 2

Утро понедельника началось, как обычно ― с поиска кнопки настырного будильника. Я пыталась нащупать её с закрытыми глазами, но безуспешно. Пришлось продирать «светлые очи». От души «прихлопнув» будильник, зевая, села на кровати. Ну почему, скажите на милость, выходные пролетают так быстро, а занятия в школе длятся целую вечность? До зимних каникул оставались ещё целых две недели, а у меня уже не было сил ждать их наступления. Заболеть, что ли?

Я снова легла, обдумывая эту мысль. Нет, не пойдёт! Всю неделю у нас контрольные, значит, потом придётся одной их переписывать, а это мне совсем ни к чему. Да дело не в том, что мне не у кого будет списывать ― обычно «сдували» у меня, я ведь хорошо училась. Но последнее время мне всё так надоело, что просто мечтала поскорее распрощаться с любимой школой. Папа говорил, что я обленилась ― может быть, и так. Да какая разница! Не хочу в школу, вот возьму и никуда не пойду...

В дверь поскреблись, и непривычно тихий Ромкин голос произнёс: «Маш, а, Маш! Я есть хочу. И мне в детсад пора, вставай, а?»

― Иду уже, ― закатив глаза, ответила с таким тяжёлым вздохом, словно мне предстояли каторжные работы. А дальше всё было как обычно: стакан молока с печеньем для Ромки, надкусанное яблоко для меня, лихорадочные сборы школьной сумки, тщетные попытки ровно накрасить глаза, скачки на одной ноге в поисках пропавшего сапога и тому подобное, и всё это, по возможности, тихо, чтобы не разбудить спящего папу...

А потом быстрый бег по ещё тёмным, обледеневшим улицам в попытках не свалиться в сугроб вместе с Ромкой, которого приходилось тащить за собой как бесплатное приложение. «Закинув» его в детсад, я помчалась на автобусную остановку, втиснулась в переполненный салон и прикрыла глаза, пытаясь ещё хоть немного подремать во время короткой поездки до школы. Ну, а в школе всё было, как всегда ― дурдом, одним словом.

После занятий, поболтав немного с подружками, собравшимися в кино, и которым, в отличие от меня, не надо было беспокоиться о приготовлении ужина для всей семьи, я побрела в магазин. Побродив между рядами с красиво выложенными коробками и банками, вместо того, чтобы заполнять корзинку, я почему-то пошла в рыбный отдел и встала, задумавшись, у прилавка. Мои мысли при этом были очень далеки от гастрономии. Мне в подробностях вспомнился вчерашний вечер и ненормальная тётка в шубе, и от этого на душе стало очень тревожно.

Пока я стояла так в раздумьях с закушенной губой, ко мне подошла продавщица и неласково тронула за плечо.

― Ты чего задумалась, девочка? Щука хорошая, свежая, бери, не сомневайся.

― Щука? При чём здесь щука? Не было у неё никакой щуки, ― всё ещё витая в «облаках», посмотрела на прилавок. Я стояла, уставившись прямо в морду здоровенной рыбины с круглыми холодными глазами и острыми зубами в приоткрытой пасти. Я ойкнула от неожиданности и шарахнулась в сторону, толкнув продавщицу, разгружавшую товар. Та надулась и выразительно покрутила рукой у виска, добавив что-то не по-русски. Могла бы и не говорить, я и так её прекрасно поняла.

Смутившись, быстро развернулась и увидела... ту самую «шубу». Или очень на неё похожую: серую, лохматую и с капюшоном на голове. Только ушек на капюшоне не было. Женщина в шубе катила тележку с продуктами так, что я видела только её наклонённую вперёд спину. Но её странная «танцующая» походка, очень широкие чёрные брюки и свисающая с локтя большая уродливая сумка почему-то наводили меня на мысль, что именно её я видела вчера в окне.

Как под гипнозом, я пошла за ней и преследовала незнакомку до кассы с одной только мыслью ― заглянуть ей в лицо и убедиться, что всё увиденное вчера ― просто мои глупые фантазии. Мы с ней почти дошли до «пункта назначения», когда она внезапно остановилась и почесала затылок прямо через капюшон. Это было забавно. Я не удержалась от смешка и хрюкнула. Она обернулась так быстро, что я не успела закрыть рот и отвести взгляд.

А потом «шуба» повернула голову чуть набок и стала с интересом рассматривать меня. Я занималась тем же. Передо мной стояла обычная девчонка лет семнадцати, симпатичная, с рыжей неровной чёлкой, белым, усыпанным веснушками личиком, вздёрнутым носом и прозрачными голубыми широко расставленными глазами. Её приподнятые брови и изумлённый взгляд словно говорили: «Ты зачем за мной ходишь?»

Я растерялась, совершенно не представляя, что делать в такой ситуации. Незнакомка широко улыбнулась, в её глазах читалось узнавание, и она спросила: «Ну, что, любишь не только подсматривать, но и преследовать? Прям как я!» ― и она звонко и слишком громко засмеялась.

Мне стало неловко. Люди у кассы обернулись в нашу сторону и с любопытством пялились на нас. Я покраснела и фыркнула.

― Очень надо! Ты сама виновата. Закрыла проход своей тележкой, не обойдёшь! ― мои глаза скосили на тележку «шубы», доверху набитую упаковками с курицей. ― Ничего себе, сколько набрала! Весь прилавок опустошила, хоть бы кусочек людям оставила, а у тебя ничего не треснет? ― нахально оскалилась я.

― Не-а! ― так же весело ответила «шуба», ― курочки захотелось, да? Тогда лови, мне не жалко! ― и она с размаху запустила в меня куриной тушкой. При этом её глаза светились по-настоящему радостно, похоже, наша перепалка пришлась ей по душе.

Я ловко поймала курицу, недаром с детства занимаюсь волейболом, рефлекс сработал на «отлично», и положила её в свою корзинку. Охранник, наблюдавший за этой сценкой, нахмурился и пошёл в нашу сторону. Его набыченный взгляд не обещал нам ничего хорошего. «Шуба» опомнилась первой, она быстро развернула тележку и направила её в мою сторону так, что мне пришлось попятиться. Что это сумасшедшая задумала? Решила протаранить меня своей тележкой, что ли?

Незнакомка продолжала толкать меня назад, глазами показывая влево. Я посмотрела ― там был поворот за стеллажами с продуктами, пришлось свернуть. Она последовала за мной, приложив палец к губам, мол, помалкивай в тряпочку. Я и так молчала, изумлённо уставившись на её капюшон. Там снова были уши ― небольшие, лохматые, остроконечные, как у собаки. «Шуба» заметила мой взгляд и ухмыльнулась, выразительно подвигав бровями. Её странные «уши», как по команде, то прижимались к голове, практически сливаясь с капюшоном, то поднимались. Ну, ясно, трюк какой-то, тоже мне клоунесса нашлась...

Из-за стеллажа вышел охранник и посмотрел на нас. Я сжалась в комок, а «шуба» сказала спокойным голосом: «Проходи дальше, нас здесь нет, мы давно уже ушли из магазина».

Лицо охранника разочарованно вытянулось, он развернулся и побрёл назад. Я восхищённо присвистнула.

― Ну, ты даёшь! Гипнотизёрша, что ли, или фокусница? Неужели в цирке работаешь?

― Ни то и ни другое, но ты можешь думать обо мне, что хочешь. Курицу верни.

― Сейчас, разбежалась! Мне самой на ужин пригодится, ― я погладила куриную тушку, ожидая реакции циркачки.

К моему удивлению, она не обиделась, а засмеялась.

― Ну ты чудачка, неужели, совсем меня не боишься?

― А что, надо?

― Вообще-то, да. Вдруг я тебя сейчас загипнотизирую или заколдую, и вырастут у тебя уши побольше моих. Хочешь такие ушки, а? ― и она снова выразительно подвигала ушами.

― Не-а, себе свои ушки оставь, а мне и курочки хватит!

«Шуба» скрестила руки на груди и уставилась на меня. Я похолодела, ну, точно сейчас загипнотизирует...

Однако прошла минута, а я ничего не почувствовала и куриную тушку не отдала. Незнакомка удивилась и снова почесала затылок капюшона, она выглядела разочарованной.

― Ты бы мех свой с головы сняла, чесаться удобнее будет! ― совсем осмелела я.

― Да не могу, к сожалению, у меня причёска ― не очень, ― расстроенно произнесла она и вздохнула, ― хочешь взглянуть?

Я зачем-то кивнула. Она скинула капюшон, и я ахнула, ужаснувшись неровно постриженным прядям разной длины.

― Тебя что, садовник подстригал вместо изгороди, или ты сама себя так изуродовала?

― Не сама, сволочь одна обкорнала, что б он сдох! ― с чувством выдохнула «циркачка».

― Ясно-понятно, что сволочь, ― поддержала я незнакомку, ― исправить это будет нелегко, но можно. У меня мамина подруга в парикмахерской работает, хочешь, отведу?

«Шуба» натянула капюшон на голову и радостно закивала.

― Давай, если не шутишь!

― Не-а, зачем мне это, только обещай, что не будешь меня гипнотизировать и курицу оставишь.

― Ага, всё равно ты не поддаёшься гипнозу, я тебя ещё вчера через окно пыталась... прости, не получилось.

― Да ладно, меня Машей зовут. А тебя?

Она растерялась, словно не ожидала такого вопроса. Подумала немного, задрав глаза к потолку, словно выбирая себе имя, а потом что-то вспомнила и обрадовалась.

― Я ―Лулу, но можешь называть меня просто Лу.

― Что? Как собаку ― Лулу? Это тебя так родители назвали?

Девчонка надулась.

― Неважно кто, и я вовсе не собака. Если не нравится, можешь никак не называть.

― Ладно, не обижайся, пусть будет Лу ― имя как имя, оригинальное даже...

Лу на удивление быстро успокоилась и снова заулыбалась.

― Маш, а ты кроме курицы ничего больше брать не будешь?

Я охнула, а она права, вот я растяпа!

― Сейчас, погоди, я быстро! ― и я метнулась по магазину, ловко закидывая в корзинку овощи и другие продукты. Лу со смехом бегала за мной, толкая перед собой тележку. Ей, похоже, нравилось происходящее. Странная она всё-таки, моя новая знакомая.

Через пять минут мы вышли из магазина, я ― с небольшим пакетом в руке, Лу ― с огромной сумкой через плечо, в которую чудесным образом уместились все многочисленные куриные тушки. Она легко несла свою ношу и даже не охнула ни разу. Я бы под таким весом уже согнулась в три погибели...

Парикмахерская, где работала мамина подруга тётя Вера, была совсем рядом, и через пару минут мы были уже в салоне. К счастью, тётя Вера была на месте. Клиентов не было, и я уговорила её постричь мою «подругу», не задавая лишних вопросов. На предложение раздеться, Лу категорически замотала головой и по её виду я поняла, что она не станет этого делать. Тётя Вера упёрлась, сказав, что ни за что не будет стричь...

А потом вдруг улыбнулась и, указав Лу на кресло, ласково произнесла: «Садись, деточка».

Лу, довольная своей победой, уселась, оставив огромную сумку на полу рядом с креслом, и сняла капюшон с головы. Находящиеся в салоне парикмахерши удивлённо вздохнули, видя, как строгая заведующая спокойно завязывает фартук прямо на шубе клиентки. И начинает стричь её, что-то ласково приговаривая.

Я тем временем, стояла в дверях и наблюдала за всем этим безобразием.

«Вот ведь паразитка, и тётю Веру загипнотизировала. С ней надо держать ухо востро».

Процесс преображения Лу длился долго, но результат был потрясающий. Короткая стрижка, сделанная настоящим мастером, была безупречна и очень ей шла. Лу повертелась перед зеркалом, сияя от удовольствия, потом сказала тёте Вере «спасибо», натянула капюшон на голову и собралась уходить.

― Эй, постой, ты куда собралась? ― остановила я её. ― А заплатить за работу?

Лу удивлённо на меня посмотрела, но, столкнувшись с моим разъярённым взглядом, пожала плечами, достала из кармана сумки пачку мятых купюр и положила их на стол. После этого мы вышли на улицу.

― Ты всегда так себя ведёшь? ― я всё ещё злилась на неё.

― Как? ― сделав невинное лицо, спросила Лу.

― Не платишь людям за работу!

В ответ она фыркнула, закинула сумку на плечо, и пошла вперёд своей танцующей походкой.

― Лу! ― крикнула я, растерявшись, ― что, вот так и уйдёшь?

Она обернулась.

― Ну да. Зачем я тебе, ты же вся «такая правильная». Только познакомились, а уже мне мораль читаешь. Знаешь, в моей жизни таких «учителей» хватает и без тебя. Пока, может, увидимся когда-нибудь!

Голос её звучал расстроенно. Она повернулась и пошла вперёд. Но мне показалось, что перед этим немного помедлила, словно ждала, что я её остановлю. «Шуба» удалялась от меня, грустно опустив голову, а я стояла и смотрела ей вслед. Ну, в самом деле, что к ней прицепилась? Это её жизнь, о которой я ничего не знаю, а, значит, и осуждать не имею права. Успокоив свою совесть таким образом, бросилась за ней.

Она успела перейти улицу, а передо мной проехал автобус, а потом ещё один, и когда, наконец, дорога освободилась, Лу уже исчезла из виду. Я озиралась вокруг, пытаясь разглядеть среди толпы знакомую серую шубу, но безрезультатно. Мне стало грустно. Но бегать по городу и искать незнакомку я не собиралась. У меня были и другие заботы.

Развернувшись, пошла домой, где занялась привычными домашними делами. Я старалась не думать о странной девчонке, но мои мысли сами собой снова возвращались к ней. Что она искала в квартире напротив, живёт ли она там или нет? Есть ли вообще у неё кто-нибудь, и кто та таинственная сволочь, что обрезала ей волосы? Вопросов было много, ответов ― нуль, и виновата в этом была я сама.

Вечером папа пришёл поздно, но он был весел, и это могло означать только одно ― маму выписывали из больницы. Скоро мы снова будем все вместе.

Я бросилась к нему на шею с одним только вопросом: «Когда?»

Он улыбнулся, обнял меня и сказал: «Завтра, Машенька, завтра!»

Мы с Ромкой радостно засмеялись и дружно повисли на папе. Он отбивался от нас как мог. Вечер прошёл здорово, мы шутили, папа нахваливал мою жареную курицу, и Ромка тоже. Я забыла о своём желании пожаловаться папе на брата, сейчас это было уже не важно, ведь мама возвращалась домой!

Поздно вечером, перед тем, как пойти к себе, я подошла к окну и посмотрела на дом напротив. Окна на пятом этаже были темны, но мне показалось, что кто-то там смотрит на меня. Конечно, это была просто моя фантазия, но я помахала рукой, в надежде, что «она» меня увидит и поймёт.

―Ты кому машешь, дочка? ― спросил, вошедший в комнату папа.

― Своему отражению, ясно-понятно. Спокойной ночи, пап, ― и я быстро пошла к себе в комнату, спиной чувствуя, как папа улыбается мне вслед.

Глава 3

С возвращением мамы дома всё изменилось, словно нежаркое зимнее солнышко заглянуло в наши вечно пасмурные дни ― стало светлее и немного теплее...

Мама у меня сильная. Несмотря на все несчастья, что на неё свалились, она не унывала. Или очень хорошо делала вид, что всё в порядке, во всяком случае, при нас с Ромкой. Она ещё больше побледнела, прятала остатки когда-то роскошной шевелюры под косынкой. На её молодом лице прибавилось морщин, но она всегда улыбалась, ходила по квартире хоть и медленно, но уверенно. И старалась в меру своих сил во всём помогать мне по дому.

Я была счастлива, и, хотя забот не стало меньше, у меня словно выросли крылья. Время ускорилось, и не успела оглянуться, как наступил Новый год и долгожданные каникулы. Маму отправили в санаторий, Ромку ― к бабушке, папа, несмотря на праздники, продолжал работать, а я, наконец, осталась дома одна.

Первое время просто отсыпалась и наслаждалась «ничегонеделаньем». Но мне это быстро наскучило. Девчонки на каникулах разъехались кто куда, и оставалось только изредка болтать с ними по мобильному. Я сходила на каток, но одной там было совсем невесело. И вот, наверное, от безделья в мою голову пришла совершенно безумная мысль ― сходить в дом напротив, в ту самую квартиру. Вычислить её номер было парой пустяков. О чём я вообще думала? Да ни о чём, просто затмение нашло.

Я поднялась на пятый этаж, встав перед дверью, и, поколебавшись какое-то время, нажала на кнопку звонка. Но мне не открыли. Вместо того, чтобы развернуться и бежать оттуда, я продолжила свою авантюру: звонила снова и снова, пока с той стороны не послышалось подозрительное шуршание. Прижалась ухом к двери и прислушалась. Она внезапно распахнулась, и я просто влетела внутрь, не сразу сообразив, что кто-то тащит меня за руку.

В голове мелькнуло, что это, наверное, маньяк, к которому сама добровольно напросилась в гости. Не успев даже испугаться, я очутилась в комнате с занавешенными окнами. Под потолком переливалась огнями хрустальная люстра, на паркетном полу вдоль стен и на подоконнике стояло множество зажжённых свечей самых разнообразных размеров и цветов. Стены были украшены картинами в дорогих рамах, мебель тёмного дерева очень смахивала на антикварную ― вся в завитках, с гнутыми ножками и необыкновенно красивой обивкой. На большом круглом столе в центре комнаты на кружевной скатерти стояла роскошная ваза с лилиями. Их сладкий душный аромат кружил голову.

«Где это я, зачем здесь столько света? Всё это великолепие так похоже на музей», ― мои мысли путались, и я никак не могла сосредоточиться. Комната вокруг меня начала понемногу вращаться, меняя и размывая очертания предметов. Насмешливый голос выдернул меня из этих зыбучих песков, словно облив ведром холодной воды.

― Ну что, Маш, как тебе квартирка, нравится?

― Да, ― это всё, что смогла прошептать в ответ, опускаясь на мягкий ковёр и сидела, покачиваясь, чувствуя, как закладывает уши.

«Ну, вот и всё, сейчас отключусь», ― пронеслось у меня в голове.

Но упасть мне не дали. Внезапно вращение мебели прекратилось, дурманящий запах куда-то пропал, и кто-то весьма энергично похлопал меня по щекам, приводя в чувство.

― Думала, ты сильнее. И минуты не продержалась, ― разочарованно произнёс всё тот же странно знакомый голос, и я почувствовала, как в рот мне вливают до ужаса горькую жидкость. Закашлявшись, скривилась, но зато моментально пришла в себя.

Надо мной склонилась Лу. Её голубые глаза смеялись, губы были растянуты в добродушной ухмылке. Мне показалось, что надо мной потешались даже веснушки на её носу. Это меня взбесило.

― Что, весело тебе, да? Может, ещё станцуешь и споёшь на радостях, что справилась со мной? А то иди, сделай круг почёта вокруг дома...

― Маш, ты что, обиделась? Прости, я не хотела тебя напугать, кое-какие эксперименты проводила...

― Ясно-понятно, значит, я не вовремя. Ну, извини. Пойду домой, ― я попыталась встать, но мои ноги словно магнитом притянуло к полу. Они никак не хотели двигаться. А пол...

Что за дела? Где паркет и мягкий ковёр? Обычный серый линолеум. Подняла голову, чтобы подтвердить догадку ― всё в квартире изменилось. Под потолком висела одинокая лампочка, из мебели остался только старый драный кошками диван и облезлый стол с двумя не менее страшными стульями. Никаких картин на выцветших обоях и в помине не было. Только свечи остались на своих местах.

― Опять меня гипнотизировала, что ли? ― возмутилась я.

― Не-а! Это немножко другое, я потом тебе объясню. Чаю хочешь? ― Лу протянула мне руку, и я схватилась за неё. Она с такой силой потянула меня к себе, будто хотела выкинуть меня из окна. Или выдернуть мне руку из сустава. Но, к счастью, всё обошлось. Ну и силища у девчонки! Что бы Лу мне ни говорила ― она наверняка имела какое-то отношение к цирку, а иначе как объяснить все эти её фокусы?

Отдышавшись, я неуверенной походкой пошла за Лу. Та двигалась, пританцовывая, впереди меня. «Какая же она грациозная, ― молча восхищалась я, ― ходит так, словно танцует под музыку, слышную только ей одной».

Сегодня на ней не было странной шубы. Она была одета в длинную жёлтую футболку с цифрами «шестьдесят восемь» на груди и чёрные леггинсы. Девчонка как девчонка. Но всё же что-то с ней было не так. Понять бы ещё, что...

На кухне мало что изменилось после виденного мной погрома, устроенного Лу две недели назад. Какие-то мелкие предметы вперемежку со столовыми приборами валялись на полу. Несколько перевёрнутых ящиков так же не улучшали общего впечатления.

― Ты, что, не убираешься совсем? ― удивилась я, ― как же ты тут живёшь?

― Как-как... да нормально живу, ― Лу пожала плечами и стала открывать дверцы шкафов, видимо, в поисках чистых чашек.

― О! ― обрадовалась она, доставая с полки открытую пачку чая и помятую коробочку, предположительно, с сахаром. Она долго принюхивалась к «чаю», подозрительно морща нос, а потом плюхнула пачку на стол со словами: «Сойдёт!» ― и полезла в старый комод у стены, долго в нём чем-то гремела, пока, наконец, не вытащила пыльный эмалированный чайник, лучшие времена которого, судя по всему, давно прошли. На этом я её остановила.

― А пошли ко мне, у меня сейчас дома никого нет. Папа только вечером придёт, я тебе не только чая, но и суп налью ― будешь?

Лу бросила ненужный уже чайник на пол, так что я вздрогнула, когда он с грохотом покатился по полу, и, радостно кивая, схватив меня за руку, потащила в коридор. Там быстро накинула на себя шубу и стала открывать дверь.

― Лу, ― ужаснулась я, ― переобуться не хочешь? Зима всё-таки, а ты в шлёпанцах.

― Не-а, мне не холодно, ― был ответ моей странной знакомой. Всё также держа меня за руку, словно боясь, что я убегу и лишу её обеда, Лу потащила меня из квартиры, даже не закрыв дверь.

― Лу, ты хоть дверь на ключ закрой, мало ли что...

―А что, думаешь, кто-нибудь зайдёт в гости? ― засмеялась она, ― ну, если и так, то ему же хуже будет, поверь.

Что-то такое было в её голосе, отчего у меня по спине стройными рядами побежали мурашки. Но я нашла в себе силы и сказала: «Закрой дверь, а? Мне как-то не по себе, когда дверь нараспашку...»

―Ладно! ― вздохнула она и махнула рукой. Дверь закрылась, как по команде, хотя мы уже ушли от неё на приличное расстояние. Я, было, открыла рот, чтобы задать очередной вопрос по этому поводу, но передумала. Решила считать это очередным её «фокусом».

Через несколько минут мы с Лу были уже у меня дома. Я разогрела обед, накормив и себя, и свою странную гостью. Нам было весело. Наконец-то меня покинуло чувство одиночества, от которого мучилась последние дни своей временной свободы от семьи, подруг и школы.

Опустошив тарелку с супом и даже, как собака, дочиста вылизав её, Лу радостно посмотрела на меня, словно ждала, что похвалю её за чистую тарелку. Я неуверенно произнесла: «Молодец, добавки хочешь?»

― А можно?

― Конечно, давай тарелку, ― и история повторилась. Потом мне ещё многое пришлось достать из холодильника, чтобы накормить это ненасытное чудище досыта.

«Сама виновата, видела же в магазине, как и в каких количествах она отоваривается. Интересно, неужели она всех куриц одна съела?» ― размышляла я, моя посуду, пока Лу добирала последние крошки из вазочки с печеньем.

― Спасибо, Маш! Я тебя объела, конечно, но давай потом сходим в магазин. Куплю тебе что-нибудь вкусное. Понимаешь, у меня метаболизм такой быстрый, всё время голодная...

Я молча кивнула, возразить мне было нечего. Может, и правда ― метаболизм, а, может, просто кое у кого желудок бездонный. Пока ковырялась с посудой, Лу приступила к осмотру квартиры. Разрешения на это она у меня, конечно, не спросила. А и правда ― зачем? Меня поражали её удивительное простодушие пополам с бесцеремонностью. Как спросила бы моя бабушка: «И где тебя, такую, воспитывали?»

Не рискуя оставлять гостью одну, я, вздохнув, последовала за ней. Лу ходила по квартире, как по музею ― раскрыв рот от восхищения. Тоже мне, нашла чему удивляться! Дешёвая мебель, поношенные вещи, но что-то всё-таки приводило Лу в совершенно непонятный восторг.

― Как же здесь здорово! ― радостно комментировала она, осмотрев мою неубранную комнату, где был такой бардак, что даже подруг не рискнула бы сюда пригласить.

― Ты это серьёзно? ― не скрывала я иронии в голосе.

― Конечно! У тебя есть своя комната, красотища!

― Да ты же одна в целой квартире живёшь, а говоришь, у меня здорово. Знала бы ты, как я мечтаю хоть часок побыть в одиночестве, когда вся семья собирается вместе...

― Вместе! ― как зачарованная повторила за мной Лу. ― Ты, Маш, просто не ценишь того, что имеешь. Знаешь, каково это быть всё время одной, пусть даже в большой, нет, тем более в большой квартире? Да и квартира-то ― не моя, временно там живу...

Я подумала и согласно кивнула. Мне и двух дней одиночества хватило, чтобы затосковать.

― Ясно-понятно, а почему ты одна, где твои родители? ― спросила я, и тут же пожалела об этом. Лицо у девчонки стало таким несчастным, казалось, что она вот-вот расплачется. Но это длилось всего мгновение. Лу снова улыбалась.

― Так уж у меня жизнь сложилась, и не думай даже меня жалеть. Поверь, я ― счастливее многих, ― произнесла она весёлым голосом, но взгляд при этом отвела.

Я понятливо кивнула.

― Во всяком случае, большая квартира ― это неплохо. Вот нам всё время места не хватает, пришлось в комнате перегородку устанавливать, чтобы у нас с Ромкой получилось две отдельные каморки.

― А Ромка ― это кто?

― Несчастье всей моей жизни ― младший брат! Такой хулиган, неизвестно какой фокус выкинет в следующую минуту.

― Значит, он тебе мешает?

― Ещё как!

― Так избавься от него!

― Каким образом? ― не поняла я.

― Могу научить, если хочешь.

Я рассмеялась шутке Лу, но поперхнулась, натолкнувшись на её совершенно серьёзный взгляд. Мне вдруг стало нехорошо.

«Боже мой, да она же не шутит. С кем же я связалась? С малолетним киллером, что ли? ― у меня от такой мысли задрожали коленки. Но, взяв себя в руки, сказала весёлым тоном:

«Ты же понимаешь, Лу, это была шутка. Я люблю своего братика, он хоть и озорник, но, в общем, неплохой мальчик. Вот подрастёт и поумнеет», ― на самом деле очень в этом сомневалась, но старалась, чтобы мой голос звучал уверенно.

― Я тоже пошутила, Маш! ― и она засмеялась в ответ, но её смех прозвучал как-то неуверенно.

Мы замолчали, словно все темы для разговора внезапно кончились.

― Слушай, Маш, спасибо тебе за всё, и ты это... не думай обо мне плохо. Лады?

―Угу, ― кивнула я.

Лу выглядела расстроенной, она повернулась и быстро выбежала в коридор, где, накинув на себя шубу, выскочила за дверь.

Я вернулась на кухню, походила немного взад-вперёд, потом открыла холодильник и удивлённо присвистнула: он был практически пуст. Значит, надо было снова идти за продуктами. Пересчитала деньги в кошельке ― не густо. Как буду объяснять папе пропажу почти недельного запаса? Не представляю...

Посмотрела на окна напротив. Они всё также были темны. Что, интересно, сейчас делает Лу, опять репетирует свои непонятные фокусы? И как она это делает? Я нечаянно прикоснулась к одной неожиданной стороне её жизни, и от этого мне стало страшно.

Я колебалась, Лу мне нравилась. А вдруг нечаянно обидела её, насочиняв себе чёрт знает, что. Может, она просто неудачно пошутила, и все дела? А, с другой стороны ― я же совсем её не знаю. И интуиция подсказывала, что лучше и не узнавать. Бесспорно, она мошенница, мастерски владеющаягипнозом, а может быть, и того хуже...

Глава 4

Я забралась на диван ― там мне лучше думалось, пригрелась и задремала, а когда открыла глаза, было уже пять вечера. Кто-то неуверенно позвонил в дверь. Открыла, но на пороге никого не было. На полу стояло несколько пакетов, доверху наполненных всякой всячиной ― от куриных окорочков до мандаринов и сдобного печенья. Лу! Она выполнила обещание. Принесла «вкусненькое», и в таких количествах, что мне пришлось, согнувшись, таскать по одной сумке на кухню. Холодильник был снова полон, а я старалась не думать, на какие средства всё это было куплено, и куплено ли вообще, с её-то способностями...

Отогнала от себя эти мысли и занялась приготовлением ужина, который мы потом с папой и съели в молчании. У него был усталый, измученный вид. Первоначальную идею о том, чтобы рассказать ему о своей новой знакомой, я отмела ― у него и так забот полон рот, а тут ещё и за меня придётся волноваться. Нет уж, сама разберусь.

Сразу после ужина папа ушёл спать, я понимала, что он устал. И почему денег всегда не хватает, когда они так нужны? Скорее бы окончить школу и пойти работать, тогда ему, наконец, стало бы легче...

Остаток вечера я провела в своей комнате безуспешно пытаясь сосредоточиться на чтении, и сама не заметила, как заснула. Вот так и закончился ещё один день, а на утро...

Утром меня разбудил звонок мобильного. Это была Лу. И откуда только мой номер узнала, вот проныра! Она прошептала мне в трубку, словно боялась, что её кто-то подслушает:

«Маша, а Маш! Приходи в обед ко мне, есть разговор!»

― Алло? Это кто? ― спросонья не поняла я.

― Это я, Лу! Что так долго дрыхнешь, уже десять утра! Приходи, говорю, ― и, не дождавшись ответа, отключилась.

Я бессмысленно смотрела на мобильный, мне казалось, что я всё ещё сплю. Сунув зловредный телефон под подушку, со стоном завернулась в одеяло и попыталась снова заснуть, но не ту-то было! Сон ко мне не шёл. Взглянула на будильник ― действительно было десять часов. Детское время, могла бы ещё спать и спать, ну что за невезенье ― даже в каникулы не дают поваляться в своё удовольствие...

Пыхтя праведным гневом, кое-как поднялась и села на кровати. Двигаться было лень. Я посмотрела на пол и не нашла тапочек, наверное, вчера зашвырнула их под кровать. Закрыв глаза, представила, как мои тапочки сами выбираются из-под кровати и медленно скользят по полу прямо к моим ногам. Что-то подозрительно зашуршало, и мне пришлось открыть глаза. Тапочки стояли, правда не рядом со мной, а у двери. Но могла бы поклясться, что минуту назад их там не было. Значит, ещё не проснулась, раз сразу их не заметила.

Сладко зевнув, прошлёпала босиком к двери, протирая рукой заспанные глаза, и даже подняла ногу, собираясь всунуть её в тапку, но... тапки исчезли. Что за фигня? Видела же их только что. Был бы Ромка дома, я бы не сомневалась, чьи это проделки, а так? Пришлось лезть под кровать, где «шутники» и прятались.

Отнеся произошедшее со мной насчёт не проснувшегося до сих пор сознания, я умылась холодной водой и пошла на кухню завтракать. Там одуряюще вкусно пахло, папа успел пожарить мне омлет с ветчиной, перед тем, как снова уйти по делам. Усевшись за стол, я уставилась на тарелку, стараясь понять, чего же мне не хватает, чтобы, наконец, начать завтракать. Ну, конечно! Вилку-то не взяла. Опять надо вставать, а так не хочется! Я посмотрела на лоток со столовыми приборами, выбрала взглядом ближайшую вилку и мысленно потянула её к себе.

Что-то просвистело прямо у моего лица, чуть не задев щёку, и со звоном упало на пол. Я вытаращила глаза на вилку, лежащую прямо у моих ног.

― Не может быть! ― прошептала в смятении, осторожно отодвинула ногой «летающий предмет» как можно дальше от себя, встала и пошла за новой вилкой. Быстро ела, с трудом проглатывая куски, и старалась не смотреть в сторону этой... вещи. В моей голове мелькали самые разные мысли, по большей части, абсурдные, вроде того, что по неизвестной мне причине я вдруг овладела телекинезом.

Проверять эту гипотезу не спешила: после полёта вилки страшновато было экспериментировать. Потом вдруг вспомнила о полтергейсте. Вообще, стало жутко. Неужели это поселилось в нашем доме? Судя по рассказам, очень неприятная штука, может даже нас из дома выжить. «Нет, лучше уж пусть это будет моя вина. Просто не буду больше думать о всяких глупостях и ничего не случится, правда, ведь?» Я с трудом проглотила последний кусок омлета и, запив его водой ― включить чайник не решилась, быстро убежала из кухни.

Пока переодевалась в комнате, мысленно напевала себе под нос, стараясь отвлечься от разных мыслей, так и лезших мне в голову. Например, о летающих тарелочках, при этом на кухне что-то подозрительно несколько раз звякнуло, и этот звук напомнил мне звон бьющейся посуды. Я стала громко подпевать певице, надрывавшейся в телевизоре, включённом мной, чтобы не было так страшно. Певица с чувством вспоминала про какие-то старинные часы, и из папиной комнаты вдруг раздался громкий бой часов, от звука которого у меня чуть сердце не выскочило из груди.

Дедушкины часы! Старинные, напольные, они уже много лет как не работали, и зачем только я про них подумала? Моё пение быстро перешло в завывание: «Ой, мамочка!» Стремглав выскочила в коридор, с рекордной скоростью натянула на себя пальто и сапоги, буквально вылетев за дверь квартиры, захлопнув её за собой.

Только теперь смогла нормально дышать и, приложив ухо к двери, прислушалась. Всё было спокойно, если не считать телека, продолжавшего громко работать, только теперь место певицы заняли городские новости. Из соседней двери вышла бабушка Люся с внучкой и с подозрением на меня посмотрела. Я поздоровалась, отвернулась, скрывая смущение, и начала рыскать по карманам пальто, будто искала ключи.

Соседка скрылась на лестнице, и я вздохнула с облегчением. Но тут с ужасом поняла, что в спешке оставила ключи дома и теперь до вечера не смогу туда попасть. Что же мне делать? Подруг в городе нет, родственников тоже, а с соседями я не настолько дружна, чтобы напрашиваться к ним в гости. Остаётся только Лу. Тем более она, кажется, и так меня сегодня к себе звала. В обед. А когда у неё, интересно, обед? А, неважно. Пойду сейчас. Лу странная, значит, она-то и поможет мне разобраться в том, что за чепуха со мной происходит.

Приняв решение, я немного успокоилась и пошла вниз по лестнице.

Я немного постояла в нерешительности у двери, за которой жила Лу и, наконец, собравшись с духом, нажала кнопку звонка. В квартире было тихо, но, помня, как долго в прошлый раз мне пришлось трезвонить, повторила попытку, причём неоднократно.

― А что, если её нет дома? Куда мне деваться? На улице мороз под двадцать градусов, как назло, сегодня похолодало. Невезучая я всё-таки, ― невесёлые мысли заставили меня приуныть. А зря. Дверь неожиданно распахнулась, и знакомая рука в жёлтой футболке втянула меня внутрь. От столь сильного рывка я чуть было не поздоровалась с полом собственным носом, хорошо, что Лу удержала меня.

― Заходи, что так поздно пришла? Заставляешь себя ждать! ― проворчала она, затаскивая меня в комнату, и это не было похоже на неунывающую и жизнерадостную Лу. Я даже испугалась, уж не заболела ли она?

― Привет, Лу! Как дела, случилось что-то? ― пробормотала я, совершенно не представляя, что делать: надо ли сразу огорошить её своими новыми «способностями» или сначала узнать о её проблемах. А они, похоже, у неё были.

Непривычно грустная Лу плюхнулась на ободранный диван, а поскольку я следовала за ней как привязанная, ведь мою руку она так и не отпустила, то приземлилась рядом с ней. В комнате было жарко, и пахло восточными благовониями. Окна по-прежнему были занавешены плотными шторами, на полу горели свечи. Мне показалось, что их стало даже больше, чем в прошлый раз.

«И чем же она тут занимается? Гадает, что ли?» ― подумала я, пытаясь стащить с себя пальто и сапоги одной рукой. Заметив мои «страдания», Лу, наконец, отпустила мою бедную руку, и я смогла немного её размять, так она затекла в железной хватке моей подруги. Подруги ли? Ну, да. Похоже на то. Почему-то я не могла думать о Лу иначе.

Лу сидела, подперев подбородок руками, и смотрела на горящие свечи. Мой вопрос она то ли не услышала, то ли проигнорировала. У неё был грустный и задумчивый вид. Я решила её не торопить. Пусть соберётся с мыслями, подожду немного. Забравшись с ногами на диван, от нечего делать стала рассматривать комнату. Смотреть-то, как и в прошлый раз, было особенно не на что. Из нового ― на столе стояла небольшая и довольно кривобокая пирамида, сделанная из цветного картона. Я разочарованно вздохнула: хрустальный шар здесь был бы больше к месту, чем картонная игрушка.

Не знаю зачем, попыталась мысленно подвинуть пирамиду, но, увы, на этот раз у меня ничего не получилось. Я хмыкнула и снова наморщила лоб, отдавая мысленный приказ, но упрямая картонка и не думала меня слушаться.

«Ну, вот и закончились мои «новые способности». Что ж, это даже к лучшему. Ясно-понятно же ― на фиг они мне сдались. От них одни только неприятности», ― думала я. Однако где-то в глубине души, очень, очень глубоко, мне стало обидно, и я повторила свою попытку. Пирамида стояла на столе как приклеенная и даже на сантиметр, зараза, не сдвинулась.

Лу неожиданно очнулась от своих раздумий и с интересом спросила: «Маш, ты что это делаешь? Хочешь пирамиду мою сдвинуть, а? Я сама её еле-еле на стол втащила. А ты решила по щелчку пальцев её переместить? Смешно!» ― и она радостно засмеялась. А мне вдруг стало неприятно.

― Ну, знаешь, я сюда не развлекать тебя пришла, говори, что случилось? Зачем звала? ― сама услышала, как звенит обида в моём голосе.

Лу замолчала, и её лицо снова погрустнело. А мне стало стыдно: и в самом деле, что это я на неё набросилась? Улыбнулась и положила руку ей на плечо.

― Так что случилось, Лу? Чем-нибудь тебе помочь? ― как можно мягче сказала я.

Её реакция была неожиданной: Лу всхлипнула и, обняв меня, зарыдала на моём плече. Я растерялась, хотела сказать ей что-нибудь утешительное, но поняла, что не могу ни говорить, ни дышать. Так крепко сдавили меня «объятия» моей подруги. Всё, на что меня хватило ― это несколько раз слабо ударить её по спине в напрасной попытке обратить внимание Лу на моё отчаянное положение. Но она продолжала плакать, всё сильнее сжимая меня в своих стальных тисках-объятьях.

Я чувствовала, как от недостатка воздуха у меня начинает кружиться голова, и кровь шумит в висках, но тут всё внезапно кончилось. Лу вдруг отпустила меня, позволив мне, наконец, вздохнуть. Я хватала ртом воздух, как когда-то рыба на кухонном столе. Тогда, в далёком детстве, в отчаянии схватила живую рыбину и положила её в таз с водой и, пытаясь спасти, загородила собой. А теперь я сама была, как эта рыба...

На какой-то миг у меня потемнело в глазах, но потом стало легче. Поняла, что лежу на диване, окно распахнуто, и морозный январский воздух вливается в мои лёгкие. Я снова дышала, а перепуганная и зарёванная Лу стояла рядом со мной и повторяла, как заведённая:

«Прости, Маш, прости, я нечаянно. Не хотела тебе навредить... Я же легонько тебя обняла, прости...»

― Верю, Лу, только успокойся, пожалуйста, и окно закрой. А то обе простудимся, ― прохрипела я. ― Дай воды, а?

Лу убежала на кухню и вернулась со стаканом воды так быстро, что и моргнуть не успела, в прямом смысле слова. Напившись и отдышавшись, я села на диван и смотрела, как Лу закрывает окно и занавешивает шторы. А потом зажигает свечи, потухшие от порыва холодного ветра. Наверное, я ещё не успела осознать, насколько только что была близка к гибели, потому что в тот момент мне совсем не было страшно...

Похлопала рукой по дивану, приглашая Лу сесть рядом со мной. Она немного поколебалась и осторожно присела на другой конец дивана, нервно то закручивая, то разглаживая дрожащими руками край футболки, и боялась поднять на меня глаза.

Откашлявшись, спросила её: «Так что же всё-таки с тобой произошло, расскажешь?»

В ответ Лу тяжело вздохнула.

― После того, что сегодня случилось, ты вряд ли захочешь со мной ещё встретиться. И правильно сделаешь. Видишь, я опасна, даже когда этого не хочу, а уж когда захочу ― опасна вдвойне. Не надо со мной связываться. Он был прав. Давай провожу тебя до дома, плохая из меня подруга...

Конечно, и ёжику понятно, что Лу совсем не простая девушка, а тот ещё подарочек. И в другой раз я, наверное, убежала бы без оглядки, но сегодня был особенный день. Почему, не знаю, но сейчас всё было по-другому, и я была другой. Поэтому просто сказала: «Забудь, Лу, проехали. Никуда не пойду и тебя не брошу. Просто буду осторожнее, и ты тоже, да?»

Она радостно закивала и улыбнулась, как будто именно этих слов от меня и ждала. Но придвигаться ближе не стала.

― Знаешь, Маш, я убежала от одного человека и не просто так, а прихватила с собой одну вещь, которая ему очень нужна. И теперь он меня, ну и её тоже, ищет. Думала, здесь он меня не найдёт, но вчера видела его в городе. Мне так страшно...

Её слова меня взволновали.

― А эта вещь, она чья? ― осторожно спросила я.

― Моя, досталась мне от бабушки. Честно, не вру, ― она говорила так искренне, что я ей поверила.

― Лу, но почему ты боишься? Ты такая сильная, он же не сможет тебя победить.

В ответ Лу красноречиво промолчала и низко опустила голову.

― Он, что, такой же, как ты?

― Нет, Маш, намного сильнее ...

Я почувствовала, как невидимый холодный ветерок пробежал по спине. Этот неизвестный человек сильнее Лу, которая одной рукой поднимает тяжести, неподъёмные даже для взрослого мужчины, и нечаянно может придушить в «лёгких» дружеских объятьях? Кто же он такой ― великан, тролль из сказки?

― Лу, а кто этот тип, можешь мне сказать?

Лу помолчала, она колебалась. Ну, ясно, я бы тоже не стала доверяться малознакомой девчонке...

― Он не великан, хуже. Марк мой брат, старший, ― в её голосе было столько горечи, что мне показалось, будто она сейчас снова разрыдается. Но она сдержалась и посмотрела на меня. От этого взгляда у меня всё похолодело внутри.

Глава 5

Я прогнала странные мысли, лезущие в голову, вскочила с дивана и начала ходить кругами вокруг стола, пытаясь снова сосредоточиться на разговоре с Лу.

Ну чем, скажите на милость, я, обыкновенный человек, могу помочь Лу, которая сама себе помочь не может? Что могу ей посоветовать в подобной ситуации, кроме как снова бежать и прятаться? Обычно я неплохо соображала, но сейчас мне в голову ничего путного не приходило. В отчаянии даже топнула ногой по полу ― детский сад, конечно, но это имело неожиданные последствия.

От моего несильного, прямо скажем, «топанья», пирамида на столе покачнулась и начала медленно, но верно сползать от центра к его краю. Я смотрела на это, открыв рот. Этого же просто не могло быть: поверхность стола ровная, а пирамида, если верить словам Лу, очень тяжёлая. А теперь она скользит как по маслу, словно кто-то тянет её на верёвочке. И, причём, очень быстро.

― Нет! Этого нельзя допустить, останови её, Маша! У меня сейчас не хватит сил самой это сделать, ― отчаянно вскрикнула Лу, глядя на меня.

Я растерялась, не понимая, чем же могу помочь. А пирамида тем временем неуклонно сползала к краю. Лу застонала и уткнулась лицом в раскрытые ладони. Это меня подстегнуло: зачем-то закрыла глаза и мысленно передвинула пирамиду назад к центру.

В комнате было тихо. Я не спешила открывать глаза, а прислушивалась, ожидая услышать стук, а, может быть, шорох падающей на пол пирамиды. Но так и не дождалась. Кто-то, наверное, Лу, осторожно потрогал меня за руку. Я вздрогнула, открыла глаза и посмотрела на стол ― пирамида снова стояла в самом его центре. Показав на неё дрожащей рукой, не веря себе, прошептала:

«Это что, я сделала? Неужели у меня получилось? ― и уже радостным голосом завопила, ― Лу, смотри, смотри!

От радости готова была петь и танцевать, но наткнулась на хитрую улыбку подруги и остановилась в недоумении. Лу радостно хлопала в ладоши.

― Молодец! У тебя и правда всё получилось!

Какое-то время я переводила взгляд с улыбающейся Лу на пирамиду и обратно, не в силах понять, что же происходит. Потом почувствовала, как краска горячей волной заливает лицо. Решительно подошла к столу, схватила несчастную картонку и швырнула её на пол. Развернулась и, сжав кулаки, направилась к Лу.

― Ты что, издеваешься надо мной? Дурочку нашла, да? Ну, ясно-понятно! Развлекаешься так. Сначала чуть не убила, потом несчастной прикинулась, а теперь смеёшься надо мной. Я не игрушка, и запомни ― тебя не боюсь! Да что ты за человек такой, что так себя ведёшь? А, может, и не человек вовсе?

Я поняла, что перегнула палку, когда увидела несчастные, полные слёз глаза Лу. И как она мотает рыжей головой, выставив вперёд руки, словно защищаясь от меня и моих обидных слов.

― Нет, Маш, ты всё неправильно поняла! Клянусь тебе, я не издевалась над тобой. Просто пыталась помочь, только и всего. И всё, что тебе рассказала ― правда, поверь мне. Может, я делаю что-то не так, но это только потому, что у меня раньше никогда не было подруги. Не обижайся и прости меня. Пожалуйста. Не уходи, у меня кроме тебя никого нет...

Её голос звучал всё тише. Словно она уже и не надеялась, что я пойму и поверю, что останусь рядом. Моё сердце разрывалось от жалости. Да, я такая ― глупая и доверчивая, но подруг в беде не бросаю. Поэтому подошла и обняла Лу.

― Да ладно тебе, Лу. Просто объясни мне всё по-человечески. А то не успеваю следить за тобой: ты то плачешь, то улыбаешься, я совсем запуталась...

Мы сели на диван и Лу рассказала, как почувствовала мои безуспешные попытки сдвинуть пирамиду. А ещё, что мне просто не хватает сосредоточенности. Вот она и решила меня «поучить». Про «тяжёлую» пирамиду, конечно, выдумала. Ну как картонка может быть тяжёлой? И пирамиду, понятное дело, она сама двигала. Хитрюга Лу меня просто подстегнула своим «представлением». Зато результат налицо ― пирамиду я подвинула.

Она снова извинилась и обещала так больше не шутить, во всяком случае, без моего разрешения. А насчёт брата всё оказалось правдой. Он действительно давно искал Лу, и встреча с ним ничего хорошего ей не сулила. По словам Лу, бабушка завещала ей старинное кольцо, и это было совсем не простое колечко. Марк был не согласен с таким решением старушки. Вопреки завещанию, он собирался отнять кольцо у новой владелицы любым способом, вплоть до убийства...

Если честно, я думала, что Лу сильно преувеличила, рассказывая мне эту «фамильную историю». Каким бы ни было это распрекрасное колечко, не станет же родной брат делать такое с сестрёнкой. Ведь так? Спросила об этом у Лу. Она не ответила, но так на меня посмотрела, словно я только что из детсада вышла.

Я нахмурилась. Чёрт их разберёт, эту странную семейку. Вон у Лу глазищи какие ― честные-пречестные и несчастные, как у собаки. Ну как ей не поверить? Может, этот Марк и правда ― псих? Я тяжело вздохнула.

― Ладно, Лу, допустим, верю.

― «Допустим» или веришь, мне важно это знать. Могу ли я на тебя положиться?

Кивнула в ответ, хотя в душе продолжала колебаться: а вдруг это всего лишь очередной её розыгрыш? Вдруг она меня дурит? Я же так мало её знаю, но вслух сказала, не столько, чтобы убедить Лу, сколько саму себя:

«Ясно-понятно, я тебе верю. И что теперь делать? Если ты не можешь справиться с братом, то куда уж мне...»

― Не знаю, мне станет легче, если буду знать, что теперь не одна, понимаешь?

Понимать-то я, конечно, понимала, но.... Ввязалась Машка-дурёха во что-то непонятное и, судя по всему, очень опасное. Но стоило мне взглянуть на радостное лицо Лу, как все сомнения отошли на второй план. Что ещё раз подтверждало: моё второе имя ― «авантюристка», и, притом ― «недалёкая».

Мы помолчали, думая о своём, а потом я спросила: «И где это «кольцо раздора», покажешь?»

― Не могу, ― тяжело вздохнула Лу, опуская голову и нервно теребя край и без того измятой футболки.

― Ну, как хочешь, ― разочарованно протянула я.

― Да нет, Маш, я бы его тебе обязательно показала, если бы, ― тут она заколебалась, ― если бы не потеряла его...

― Ты ― что? Потеряла такую вещь? Не верю своим ушам. Ты же должна была его беречь как...

Лу не дала мне закончить.

― Знаю, знаю. Я сама в ужасе. Потому тебе и звонила утром. Главное, не понимаю, как это могло произойти. Оно здесь, в квартире, в тайнике лежало. И не просто так, а под охраной.

― А тайник где? ― тоном бывалого сыщика спросила я.

― На кухне, ― всё также уныло ответила Лу.

― Ну, так веди, осмотрим «место преступления».

― Чего? Какое место?

― Лу, ты что, прикалываешься? Детективы что ли не смотришь? ― удивилась я.

―У меня нет телека, сама разве не видишь? ― обиженно протянула подруга.

Я осмотрелась. Да, точно, «ящика» нет. И закусила губу.

― Ладно, пошли на кухню, осмотрим твой тайник, может, кольцо завалилось в щель?

В ответ Лу только хмыкнула и завела глаза, но спорить со мной не стала, и мы пошли на кухню. Тайником оказалась обыкновенная стеклянная банка со старой крупой, лежавшая на нижней полке древнего буфета рядом с кастрюлями, которые, судя по их виду и запаху, давно никто не мыл. Наступила моя очередь заводить глаза и вздыхать.

― Что, серьёзно? Это и есть твой тайник? Да любой вор в два счёта его обнаружил бы. Я-то думала, у тебя навороченный сейф...

― Подумаешь, сейф какой-то! Ты сначала попробуй из банки что-нибудь достань!

Её уверенный тон заставил меня насторожиться. Несмотря на это, я решительно взяла банку, сняла с неё пластмассовую крышку и перевернула, ожидая, что крупа высыплется на пол. Но этого не случилось. Банка оставалась полной, сколько бы её ни трясла и ни хлопала по донышку.

― Ты что, крупу на клей посадила, да?

Лу засмеялась и отрицательно покачала головой, с интересом наблюдая над моими безуспешными манипуляциями. Мне надоело трясти тяжёлую банку, и я отдала её в руки Лу.

― Ну, давай, показывай, в чём фокус!

Лу взяла банку одной рукой и потрясла её, так что крупинки зашуршали, перекатываясь и меняя место. Я разинула рот и отобрала у Лу банку. Но сколько бы ни пыталась повторить её «фокус», у меня ничего не получалось ― крупа словно прилипла к стенкам и никак не желала высыпаться. Я вспотела и разозлилась на себя, с самого же начала было ясно-понятно, что банка с секретом. Опять позволила Лу потешаться над собой...

― Хватит ржать, давай, высыпай свою чёртову крупу! ― я со злостью протянула вредную посудину подруге, но моя уставшая рука её не удержала, и отпустила этот своеобразный «сейф» в свободный полёт к полу. Охнув, я зажмурилась, не желая видеть последствия своей слабости. Но, к моему удивлению, никакого звона бьющегося стекла не последовало. А, открыв глаза, я увидела картину скачущей, словно резиновый мячик по полу, банки.

Лу спокойно подобрала прыгучую банку с пола, вздохнула и легко высыпала её содержимое на стол. Что ж, теперь собственными глазами убедилась, что крупа в странной банке была, а вот кольцо отсутствовало. И напрасно я перерыла несколько раз противно пахнувшие крупинки ― «бабушкино наследство» так и не нашлось.

Мы с Лу стояли около стола с задумчивыми лицами.

― Слушай, Лу, так это ты из-за кольца тогда перед Новым годом на стенку бросалась? А почему только сейчас мне рассказала?

Лу почему-то покраснела и смущённо пробормотала:

«Да нет, ты что. Это совсем другое было. Ну, не важно. Ещё вчера колечко было на месте. Я его каждый день проверяла, а вчера пришла от тебя, смотрю, а его и нет!»

― Угу, ― я сделала по возможности «умное» лицо, ― теперь ясно, когда его «увели». И сделал это тот, кто знал секрет банки.

Мы с Лу одновременно посмотрели друг на друга и выдохнули: «Марк!»

Глава 6

Сделав такое вполне очевидное открытие, мы пригорюнились. Лу с надеждой посматривала на меня, но у меня не было ответа на её молчаливый вопрос: «Что же теперь делать?» Она явно преувеличивала мои умственные способности, решив, что смогу ей хоть чем-то помочь в этой ситуации. «Хоть морально её поддержу», ― решила я и обняла Лу за плечи.

― Лу, не унывай только, ладно? Должно же быть что-нибудь положительное в случившемся. Например, теперь он не будет за тобой гоняться и не убьёт, верно? Это ж хорошо, а?

Но, похоже, что подруга так не считала. Она помрачнела, плечи её опустились. Сбросив мои руки и так и не ответив на вопрос, она побрела из кухни назад в комнату. Я пошла за ней, пытаясь на ходу сочинить какую-нибудь более убедительную речь, но в голову, как назло, ничего не приходило. В комнате Лу села на диван, я пристроилась рядом с ней. Так в молчании мы просидели несколько долгих минут.

Напрасно я напрягала извилины, пытаясь хоть что-нибудь придумать, в голову лезли всякие недостойные внимания глупости. Например, как мы с Лу устраиваем слежку за её ненормальным братом, пробираемся к нему в дом и крадём кольцо. Марк при этом представлялся мне в виде вооружённого до зубов злодея высокого роста и с чёрной бородой. От таких мыслей мне хотелось взвыть или хотя бы побросаться на стену так, как это недавно делала Лу.

Наконец, когда я почти отчаялась, мне вдруг в голову пришла совсем уж сумасшедшая идея.

― Лу, расскажи мне, как выглядит кольцо. Только подробно.

― Да простое чернёное серебряное колечко, листочки с цветами переплетаются, вот и всё. Подожди, у меня есть фото бабушки, там кольцо ещё у неё на пальце, сейчас покажу, ― она встала и ушла в соседнюю комнату, откуда немедленно раздался скрип открываемых ящиков и подозрительный стук, говорящий, что искомое фото пока не обнаружено. Погрохотав недолго, Лу вернулась ко мне довольная, как слон, и протянула старое, пожелтевшее от времени фото.

Я с энтузиазмом начала было его рассматривать, но быстро «остыла». Фото было маленькое, изображение нечёткое, там и пальцев-то различить невозможно, не то что кольцо.

― Ничего не выйдет, ― вздохнула я, возвращая фото владелице, ― слишком мелко, разглядеть невозможно. Может, у тебя другие фотографии есть, больше этой?

Лу хмыкнула.

― Да зачем нужны другие, и этой вполне хватит, ― и она поднесла фото к своему лицу и осторожно подула на него. Посмотрела на подругу скептически. Понятно, что она расстроена, но всё же...

Лу вернула мне фотографию, и я ахнула, вытаращив глаза.

― Ни фига себе! ― часть фото, где, предположительно, находилась кисть старушки, была несоразмерно увеличена по сравнению с остальным изображением. Да так, что были прекрасно видны не только пальцы, но и пресловутое колечко. Оно было в точности таким, как описала его Лу ― обычное, даже невзрачное, я бы в магазине прошла мимо него и не оглянулась. Но для Лу оно было очень важно. Понимая это, сделала очередную глупость.

Положила руку на фото с кольцом, закрыла глаза и представила себе, как это колечко летит ко мне и прячется в кармане старого красного свитера, который сегодня второпях на себя натянула. Понимала ведь, у меня точно ничего не получится: я картонную пирамиду-то с трудом сдвинула, да и то только с помощью Лу. Но, с другой стороны, сегодня утром со мной творилось что-то совсем уж невероятное, а поэтому крохотный шанс на успех всё-таки должен был существовать. Очень-очень хотелось в это верить...

Тем более что попытка ― не пытка. Ну, опозорюсь перед Лу в очередной раз, подумаешь! Переживу. И я старалась изо всех сил, умоляя сама, не зная кого: «Ну, пожалуйста, пусть всё получится! Хотя бы раз, хотя бы только сегодня!» Даже застонала от напряжения, чем испугала Лу. Она осторожно, видно, помня, что недавно чуть не покалечила, потрогала меня пальцем.

― М-а-а-ш! Ты что делаешь? Тебе плохо, да?

Я открыла глаза и выдохнула, а потом сказала: «Да ничего я не делаю, дурочку из себя изображаю. Так хотелось тебе помочь. Смешно, правда?»

Но Лу отрицательно покачала головой.

― Знаешь, обычно легко понимаю твои мысли, а сейчас ― никак. Что-то тёмное мне мешало. И ты такая бледная, ужас! Я тебе водички принесу.

И быстро убежала на кухню. А я осталась сидеть, переваривая услышанные от неё слова.

― Она мои мысли читает? Да кто эта Лу такая, как посмела?

И когда подруга вернулась со стаканом воды в руке, я одним махом выпила воду и вместо «спасибо» прошипела: «Ты, ... я для тебя так старалась, чуть сознание не потеряла, а ты без спроса мысли мои читаешь? Разве подруги себя так ведут?» ― чувствовала, что вот-вот взорвусь от возмущения, запуская со всей силы пустой стакан в стену.

Впрочем, стакан и не думал разбиваться, а вместо этого начал кружить под потолком вокруг лампочки, как спутник вокруг Земли. Я не обратила на это внимания, так в тот момент была зла на Лу. А вот на подругу мой неординарный и, скажем прямо, ненормальный поступок произвел впечатление.

Вместо того, чтобы оправдываться передо мной за своё отвратительное поведение, Лу с восхищением протянула: «Ну, ты даёшь, Маш! Я такому год училась, а ты прямо так, сразу. Да ты прирождённая ведьма!»

― Ч-т-о-о? Я ― ведьма? Да ты ещё и обзываешься! Всё, ноги моей здесь больше не будет. И не зови меня, ни за что не приду! ― прокричала я ей, вскакивая с дивана.

Лу расхохоталась. Вот нахалка, смеялась прямо мне в лицо...

― Маша! Да успокойся же ты, глупышка! Я же сказала это в хорошем смысле. У тебя же настоящий талант, это здорово! Я тебя хвалила.

Эти слова меня остановили. Я попыхтела немного, словно старый паровоз, и успокоилась. И хотя глазами ещё «метала молнии» в сторону Лу, но на душе у меня стало тепло. Я толком и не поняла, что только что натворила, но мне почему-то было очень приятно. Наверное, потому что меня не так часто в жизни хвалили, даже когда я очень старалась сделать что-то хорошее...

Опустив руку в карман свитера, похолодела, нащупав в нём небольшой, круглый предмет.

«Неужели получилось? Да не может этого быть, мамочки! Что со мной сегодня творится?» ― вместо того, чтобы радоваться, ужасно испугалась своему неожиданному успеху. Но, словно против своей воли, достала кольцо и протянула его Лу, стараясь как можно быстрее избавиться от этой странной вещицы. В душе у меня ещё теплилась надежда, что всё это проделки Лу, любительницы розыгрышей. Вот сейчас она рассмеётся своим заразительным смехом и скажет, что...

Она сказала, но совсем не то, что я ожидала от неё услышать.

― Как кольцо бабушки оказалось у тебя? Неужели это ты его взяла, зачем? Ты же не умеешь им пользоваться. Признавайся немедленно ― это Марк тебя подослал ко мне?

Вот тут я по-настоящему взбесилась. Папа говорил, что иногда становлюсь «совершенно неуправляемой». Сейчас был как раз такой случай. Я еще не успела выпалить Лу, что о ней теперь думаю, и кто она такая после подобных слов обо мне, как она сама прекрасно справилась с чтением моих мыслей. Потому что вдруг успокоилась.

― Прости, Маш, пожалуйста, я была не права. Это от неожиданности. Так растерялась, когда увидела кольцо в твоей руке. Значит, ты нашла его, где? Весь же дом перерыла! ― и она заплакала. А я сразу перестала на неё злиться.

― Я его не находила, Лу. Просто позвала. Попросила его прилететь ко мне прямо в карман. Так старалась тебе помочь, хоть и не ожидала, что получится. Но вот оно, получилось. Забери его скорее, а то мне страшно...

Лу протянула руку и взяла кольцо, зажав его в кулаке. А потом обняла меня очень осторожно, и мы разревелись как дуры. Но мир между нами был восстановлен. Потом мы сидели на диване, рассматривая колечко, смеясь и не веря, что проблема так неожиданно разрешилась. Вернее, не вся проблема, а лишь её часть. Ведь оставался Марк, который вряд ли обрадуется, когда обнаружит пропажу. И наверняка придёт сюда, чтобы разобраться с сестрой. И со мной заодно.

Когда эта простая мысль посетила мою голову, стало как-то не до смеха. Я поделилась невесёлыми соображениями с Лу. Она кивнула и нахмурилась.

― Лу, тебе надо срочно уходить отсюда, он может прийти в любой момент. Что ему помешает, а? Вот именно, ничего. У тебя есть куда переехать на время? Прости, но я не могу тебя позвать к себе надолго, «наши» скоро приедут. Но это будет дня через два, так что пока можешь пожить в моей комнате. С папой договорюсь. Пойдём?

Но Лу не ответила, она задумалась, и я не стала её отвлекать. Она-то, наверное, знает, что надо делать в такой ситуации, ведь ей не первый раз приходилось убегать. В этот момент в дверь позвонили. Не сговариваясь, мы схватились за руки и с ужасом посмотрели друг на друга. Неужели он уже здесь?

Звонок в дверь повторился, но ни я, ни Лу не двинулись с места. Прошла, казалось, вечность, прежде чем мы решились пошевелиться. Звонки, к счастью, не повторялись. Я даже подумала, может быть, это заходил кто-то из соседей, или настырные торговцы всякой ерундой решили нас навестить. Так или иначе, но на душе остался неприятный осадок.

Лу нарушила молчание первой, выражение её лица было не просто грустным ― обречённым.

― Маш, ты не обижайся на меня, но тебе надо уходить. Со мной оставаться опасно, думаю, сама это понимаешь. Наверное, зря я тебя во всё это втянула. Но ты мне помогла, кольцо снова у меня. Хочешь, верь, хочешь, не верь ― пока это так, Марк мне ничего сделать не может. А вот тебе... Так что иди и постарайся держаться от меня подальше, для твоей же безопасности, да и твоих родных тоже. Знаешь, как трудно мне тебе это говорить? Я очень не хочу терять единственную подругу, но и причинять тебе вред не собираюсь.

Она молчала, шмыгая носом и не поднимая на меня глаз. Я кивнула, признавая её правоту. Потом обняла на прощанье и быстро пошла домой, стараясь не оборачиваться. Затылком чувствовала, как Лу смотрит мне вслед. Кажется, я всё делала правильно, но почему тогда у меня было ужасное чувство, что сейчас я её предаю, бросаю одну в трудную минуту...

Прибежала домой, размазывая рукой слёзы по лицу, и уже у самой двери вспомнила, что забыла дома ключи. А когда вернётся папа, понятия не имела. Что мне оставалась, кроме ожидания? Вот именно ― ничего.

Я села на корточки у двери, прислонившись спиной к стене, и закрыла глаза. Как было бы здорово, если бы этого дня вообще не было в моей жизни. Зачем мне странные способности, которые приносят одни только неприятности? Зачем мне подруга, с которой мне нельзя дружить, потому что это очень опасно, и не только для меня? А так хочется...

Внезапно дверь открылась, и на пороге появился папа с мусорным пакетом в руке.

― О, Машенька, ты вернулась. А я уже волновался ― куда ты ушла, да без ключей? Кстати, а что у нас дома за разгром? На нас напали, пока меня не было? Или это ты веселилась с подружками? ― его голос звучал до противного радостно. Я еле сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ. Но он-то ни в чём не был виноват, поэтому молча встала и ушла в свою комнату, бросив на ходу: «Есть не буду, не хочу. И уберусь сама, ничего не трогай».

Папа понял, что я «не в духе», и приставать с расспросами не стал. Он у меня «понимающий». Хоть в этом мне повезло. Весь вечер я боролась с плохим настроением, направив энергию «разрушения» на уборку квартиры. Когда я закончила, то не поверила своим глазам ― всё сверкало чистотой, а на меня это мало похоже.

Даже папа восхищённо присвистнул и похвалил меня. Знал бы он, что моя полы на кухне и оттирая ванную, я представляла, как разбиваю ни в чём не повинный кафель на мелкие кусочки и медленно, полоска за полоской мысленно разрезаю линолеум. К счастью, в тот момент мои новые способности никак себя не проявили, а то страшно представить, во что превратилась бы квартира.

Поздно вечером я подошла к окну в гостиной и смотрела на окна в доме напротив. Они были темны. Но я-то знала, что это просто плотные шторы не пропускали свет. Я помахала рукой, но мне никто не ответил. Сама виновата, сбежала при первых признаках опасности. Лу, наверное, меня презирала. С такими невесёлыми мыслями я забралась в кровать, продолжая думать о Лу.

«Наверняка сейчас в её комнате горит единственная лампочка и множество свечей. Интересно, что она делает? Снова экспериментирует или грустит в одиночестве? Как бы то ни было, я должна смириться и постараться её забыть. Скоро приедут мама и брат, мои старые подружки, а там придёт пора возвращаться в школу. В общем, всё будет как обычно».

― Нет, не будет! ― я с размаху ударила кулаком по подушке, ― потому что завтра с утра пойду к Лу и скажу, что буду с ней рядом. Помогу, чем смогу, ведь один раз у меня уже получилось!

Как только я приняла решение, на душе сразу стало спокойно. Совесть замолчала, а я повеселела. И тут только заметила, что неплотно закрыла комнатную дверь. Вставать было лень, а надо ― с открытой дверью точно не смогла бы заснуть. Я сурово посмотрела на неё и сказала: «А ну, быстро закрылась!»

И почти не удивилась, услышав, как она легонько хлопнула, послушно исполняя мой приказ. Наверное, это папа проходил мимо и закрыл её. Это совпадение, что ж, бывает.

«Как же, как же, совпадение! Расскажите эти сказки кому-нибудь другому!» ― я завертелась в кровати, довольно улыбаясь, и спокойно заснула.

Глава 7

А утром мой план по возвращению к подруге чуть не пошёл насмарку. Домой досрочно вернулся Ромка. Видно, даже терпеливая бабушка не выдержала выходок нашего паршивца и прислала его назад вместе с деревенским соседом, собравшимся в город погостить у дочери.

Я чуть не взвыла: «Прощай, свобода!» Теперь и шагу не ступить без брата: одного его дома оставлять категорически нельзя ― совершенно непредсказуемый ребёнок. Если не устроит пожар, то может что-нибудь взорвать мимоходом. Не человек, а генератор вредоносных идей, которые тут же пытается воплотить в жизнь. Интересно, кем он станет, когда вырастет? Если доживёт, конечно, а не погибнет от моей руки. Шучу, ясно-понятно, хотя иногда...

За завтраком Ромка вёл себя подозрительно смирно, получил хороший нагоняй от папы. Я слышала только часть их разговора, что-то о сломанной двери сарая и козах на улице, а ещё об обстреле соседского мальчишки свежими куриными яйцами. Дальше даже прислушиваться не стала, и так всё было ясно. Хмурый папа ушёл на работу, а мы с Ромкой остались дома. Он вяло ковырялся вилкой в яичнице, а я решила помыть посуду и встала со стула.

Ох, Ёшкин кот! Звук рвущейся ткани заставил меня застыть на месте. Я посмотрела на стул. Кусок моего любимого старого халатика остался на нём, намертво приклеенный к сиденью. Заскрипев зубами, повернулась к маленькому негодяю, но его уже и след простыл. Быстро переодевшись, заглянула в комнату к брату. Он спрятался под столом.

― Выходи, Ром, не трону, просто поговорим, обещаю! ― спокойным, насколько это было возможно, голосом позвала я.

― Не-а, ты сердишься, Маш, я знаю.

― Серьёзно? А как ты думаешь, почему?

―Ну, может, потому, что клей слишком крепкий оказался.

― Да ты что! Клей, значит, виноват! ― я начала закипать, но пока держалась.

― Прости, хотел проверить, годится ли он для ракеты. Хочу ракету сделать, а для неё нужен крепкий клей. А то она в космосе развалится, понимаешь? Вот и решил ... это... испытание провести...

― Понятно. Но почему на мне, а? Почему не на своём стуле? ― уже грохотала я.

― На моём нельзя, он слишком маленький, ― чуть не плакал Ромка.

― Ясно-понятно, а на моём можно, значит?

Брат промолчал, похоже, все аргументы у него кончились. Я внимательно на него посмотрела. Он сидел, скрючившись под небольшим столиком, покрытым старой скатертью. И как только там уместился? Раньше там стояла коробка с игрушками, предусмотрительно отодвинутая хитрецом к стене. Я сосредоточилась на скатерти. Послушные моему молчаливому приказу её края одновременно поднялись вверх и упали на стол, открыв спрятавшегося Ромку.

Он испуганно посмотрел на меня. Я стояла у двери, демонстративно сложив руки на груди.

― Вылезай, быстро!

Ромка послушно вылез из-под стола и удивлённо смотрел то на меня, то на скатерть. Надо отдать ему должное, соображал он быстро. Его глаза сначала удивлённо округлились, а потом уставились на меня с восхищением.

― Маш! Ты волшебница! ― то ли спрашивал, то ли утверждал брат, я так сразу и не поняла. В его голосе был слышен нескрываемый восторг.

― Возможно, ― я не стала возражать, ― и что из этого следует?

― Что ты ― главная!

― Хорошо, продолжай.

― Я об этом никому не скажу! Это наша тайна! ― выпалил Ромка.

Я благосклонно кивнула.

― А ещё?

Он задумался на мгновение.

― Больше никаких экспериментов с твоими вещами, и я буду тебя слушаться, обещаю! ― его голос звучал так искренне, а взгляд был полон такого обожания, что я почти ему поверила. И, вздохнув, кивнула.

― Ну, Ромка, смотри у меня! Нарушишь хоть один пункт ― превращу в лягушку! ― царственным голосом произнесла я. Но тут же об этом пожалела, увидев мечтательное лицо брата и услышав его восхищённый шёпот: «О! В настоящую лягушку!»

Я тут же исправилась, добавив.

― А лучше превращу тебя в манную кашу! ― он её ненавидит.

Это подействовало, лицо у Ромки испуганно вытянулось.

― Нет, не надо! Я буду слушаться! ― и, подумав, добавил, ― но только тебя...

Вздохнула, соглашаясь. Компромисс между нами был достигнут.

Я вернулась на кухню, с трудом отодрала от стула кусочки халата и вымыла посуду, попутно обдумывая, как бы сходить к Лу и при этом не оставлять Ромку без присмотра. Какие бы обещания он мне ни давал, я была не настолько наивна, чтобы рискнуть и поверить ему. К тому же, он всё-таки маленький ребёнок.

Оставался только один вариант ― взять брата с собой. Я задумалась. Лу вчера ясно дала понять, чтобы больше не приходила. С другой стороны, я чувствовала, что ей хочется совсем другого. Не выгонит же она меня вместе с Ромкой? И я решилась.

Уговорить Ромку пойти со мной к подруге было парой пустяков. Он радостно закивал головой, соглашаясь на всё, лишь бы быть рядом с «волшебницей». Через полчаса мы стояли перед подъездом у дома Лу. Меня ещё терзали смутные сомнения ― правильно ли я поступаю, втягивая и так в непростую ситуацию своего младшего брата?

Пока я колебалась, из подъезда вышел высокий парень лет двадцати с роскошными каштановыми волосами, одетый в стильное бежевое пальто. Впечатление портило на редкость высокомерное выражение его лица. Он прошёл мимо, даже не взглянув в нашу сторону. Я невольно залюбовалась им, и Ромка мне этого не простил.

― Что, Маш, понравился пацан, да? ― ехидно усмехнулся он.

Я вспыхнула.

― Ты откуда таких слов нахватался, а? Забыл, с кем разговариваешь, манной кашки захотелось?

Он сделал испуганное лицо и изобразил на своей мордашке, как закрывает рот на замок, хотя его глаза продолжали надо мной смеяться. Вот ведьнеисправимый поросёнок! Красавчик, тем временем, остановился около нас и закурил, явно кого-то поджидая. Жаль, что не меня. Я вздохнула, крепко сжала Ромкину ладонь и вошла в подъезд.

Мы поднялись на лифте на пятый этаж и остановились перед квартирой Лу. Я ещё раз предупредила Ромку, чтобы вёл себя в гостях хорошо, и подняла руку к звонку. Только вот позвонить в него не успела. Дверь открылась, на пороге появилась молодая девушка в красном коктейльном платье, неумело и слишком ярко накрашенная в белых кроссовках на босу ногу. В руках у неё был маленький чёрный клатч, который она то перекладывала из руки в руку, то пыталась засунуть под мышку.

Я растерялась. Если бы не знакомая мне серая шуба, небрежно наброшенная на обнажённые плечи, ни за что бы не узнала в этой «девице» мою Лу. Она увидела меня и остолбенела от удивления. Мы одновременно произнесли: «Что ты тут ...»

И замолчали, так и не закончив фразу.

― Кажется, мы не вовремя, ― процедила я, всё еще не в силах оторвать взгляд от странно одетой и так непохожей на себя подружки. Она смутилась и покраснела, а потом почесала клатчем затылок.

― Привет, Маш! Ты всё-таки пришла. Я надеялась, что так и будет. А это кто с тобой? Брат, что ли?

― Ну да, сегодня приехал. Одного оставить не могу, пришлось с собой брать. Но ты, вижу, уходишь. Мы тоже пойдём. Надо было, конечно, сначала тебе позвонить, но я до сих пор не знаю твоего номера. Вот, ― зачем-то добавила я, чувствуя себя «не в своей тарелке».

Лу нервно переминалась с ноги на ногу, ей тоже было неловко.

― Ну, как тебе моё платье? Красивое, да? ― спросила она, явно не торопясь уходить.

― Ничего себе платье, но вот кроссовки сюда совсем не подходят. Может, у тебя другие туфли есть? ― спросила я. Лу радостно закивала. По привычке схватила меня за руку и втащила нас с Ромкой в свою квартиру. Мне показалась, что она специально искала повод, чтобы не уходить из дома.

Мы с братом вошли в комнату, в которой ничего не изменилось, если не считать множества обувных коробок и пакетов с одеждой, разбросанных в беспорядке по полу.

― Вот, Маш, подбери мне что-нибудь, я в этом совсем не разбираюсь, ― сказала Лу, продолжая почёсываться клатчем. У меня сложилось впечатление, что она не совсем представляет, зачем вообще нужны маленькие сумочки.

«Да уж, ― усмехнулась я про себя, ― в такую «мелочь» куриных тушек точно не напихать».

И подняла глаза на смеющуюся Лу. Ну как же я забыла, что эта бессовестная читает мои мысли! И, похоже, она была полностью согласна со мной насчёт клатча. Мы дружно рассмеялись. Ромка смотрел на нас как на сумасшедших, не понимая, что тут происходит. Впрочем, он быстро отвлёкся, увидев две дюжины зажжённых свечей на полу. Радостно потирая руки, он присел на корточки рядом с ближайшей свечой и протянул к ней руку.

― Даже не думай! ― практически одновременно выкрикнули мы с Лу. И посмотрели друг на друга. Не странно ли, что последнее время наши мысли совпадают, мы уже и говорим почти синхронно...

Испуганный таким нашим единодушием, брат обиженно надул губы, пробормотал что-то вроде: «Ну и пожалуйста», ― демонстративно пихая коробки с обувью ногами, залез на диван. И стал с интересом осматриваться. Я подумала, что решение взять его с собой было всё-таки не очень разумным, хитрое выражение его мордашки подтверждало мои опасения.

Обернувшись к Лу, тихо сказала: «Надо бы его чем-нибудь занять, что б не мешался. У тебя игры есть?»

― Ты чего, Маш? Откуда? Я из детского возраста давно выросла. Хотя подожди, тут в шкафу кое-что видела, ― и она открыла дверцу встроенного стенного шкафа. Клатч она из рук не впускала, и я подумала, что там, наверное, лежит что-то очень ценное, может, даже бабушкино кольцо. У сумочки был тонкий длинный ремешок и, недолго думая, Лу нацепила его на шею. Выглядело забавно, и Ромка уже открыл рот, чтобы прокомментировать это в свойственной ему невежливой манере, но я показала ему кулак. И это подействовало, во всяком случае, на время. Он промолчал и снова насупился.

Тем временем Лу пошуршала в шкафу и вытащила, я не поверила своим глазам, хрустальный шар. Ну, прямо такой, как те, по которым гадалки предсказывают будущее.

― Ты что, Лу, собралась ему это отдать? Да он его разобьёт через пару минут, ты Ромку не знаешь!

― Ничего с шаром не будет, его совсем не просто разбить, поверь, я проверяла!

Ох, чувствовало моё сердце, что напрасно она это сказала. У Ромки с его манией экспериментирования тут же «зажглись глазки». А его жадные ручонки тряслись, принимая прозрачный шар из рук моей доверчивой подруги.

Пока несносный ребёнок развлекался с хрустальной сферой, я принялась перебирать коробки, подыскивая что-нибудь более подходящее, чем потрёпанные кроссовки. Наконец, нашлась пара прекрасных итальянских босоножек на высокой шпильке, и, восхищённо поцокав языком, я отдала их Лу.

Она нерешительно приняла от меня этот «дар». При этом на её милом личике было написано сомнение. Неужели такая красота ей не понравилась?

― Бери и надевай, что на них смотреть, их носить надо! ― подстегнула я неуверенную подругу и толкнула её на диван к Ромке.

― Что-то они какие-то неустойчивые, ― промямлила Лу, застёгивая тоненькие ремешки вокруг лодыжек и встала, сделав несколько шагов. Я со страхом следила за её робкими шажками и только теперь поняла, что Лу, скорее всего, раньше никогда не носила обувь на высоком каблуке. А вдруг упадёт? Но я зря волновалась, через минуту она уже уверенно прохаживалась по комнате, как по подиуму, и улыбалась.

― А ты, Маш, была права. Эти штуки и, правда, красивые и даже, хм, удобные, если медленно ходить. Но вот бегать в них точно не смогу. Так что придётся их снять, ― и она снова собралась сесть на диван, чтобы переобуться, но не успела. Раздавшиеся стук о пол чего-то тяжёлого и звон бьющегося стекла остановили её.

Я подскочила от неожиданности и, замерев от ужаса, взвизгнула. Хрустальный шар мелкими осколками разлетелся по всему полу. Ромка без капли сожаления с непонятным мне восторгом любовался произведённым эффектом. И только Лу повела себя спокойно.

― Надо же, он всё-таки разбился, ― удивлённо пробормотала она и щёлкнула пальцами. Я даже не успела понять, как это произошло, но хрустальный шар, целый и невредимый, оказался на столе. А подруга присела на край дивана и стала расстёгивать босоножки.

― Не надо, не делай этого, ― выпалила я, как только смогла перевести дыхание.

― Что не делать? ― удивилась Лу.

― Не снимай босоножки. Оставь. Они такие красивые, ― попыталась я её уговорить.

― Я ж говорю, вдруг бежать придётся! А ты возьми их себе, если они тебе так нравятся, забирай на здоровье, ― простодушно рассталась с «неземной красотой» Лу, насильно запихивая коробку мне в руки.

Она уже было собралась натянуть на себя старые кроссовки, но я её опередила, быстро подобрав для неё другие туфли на устойчивом каблуке. Поворчав немного, она со мной согласилась, и я выдохнула с облегчением.

За всей этой суетой мы как-то забыли про Ромку. А он времени не терял. На цыпочках подошёл к столу и, подхватив на руки хрустальный шар, уткнулся в него носом, пытаясь что-то рассмотреть. Боясь, что братец снова уронит и разобьёт ценную вещь, я раскрыла рот, чтобы его остановить, но Лу меня опередила.

― Мальчик, положи шар на место, ― обманчиво ласковым голосом сказала Лу, и Ромка мгновенно вернул шар на стол, развернулся и послушно залез на диван. Я с удивлением смотрела, с каким обожанием младший брат не отрывал взгляд от моей подруги. Вот перебежчик, ещё совсем недавно он точно также смотрел на меня! Даже обидно, честное слово...

Я подошла и крепко схватила его за ухо, он тихонечко пискнул, но возмущаться не посмел.

― Ромка! Зачем снова взял шар, одного раза мало, что ли? Итак, чужую вещь разбил, решил повторить этот «подвиг»?

Брат заёрзал, и я отпустила его ухо.

― Маш, твоя подружка тоже волшебница? ― игнорируя мой вопрос, спросил он, ― вот здорово, да? А меня так научите? Я буду вам во всём помогать, честное слово!

Сообразив, что мой нахмуренный взгляд и закушенная губа не сулят ему ничего хорошего, Ромка решил сменить тактику и заныл жалобным голосом:

«Маш, я же не нарочно его разбил. Там внутри кто-то появился, и мне стало так страшно, что уронил шар. А потом, когда Лу, ― надо было слышать, с каким восхищением произносил он её имя, ― починила эту штуку, решил посмотреть, кто там прячется внутри. Вдруг это злой колдун?»

Я застонала от этих бредней, а вот Лу почему-то отнеслась к словам малолетнего дурачка серьёзно. Она взяла шар в руки, вгляделась в него, а потом вдруг рявкнула кому-то так, словно говорила по мобильному.

― Да иду я, иду, не барин, подождёшь немного! ― и дунула на шар, который сразу потемнел, словно в нём отключили электричество. После этого Лу убрала шар в шкаф и, повернувшись ко мне, сказала: «Прости, Маш! Но мне и, правда, пора уходить. Меня кое-кто ждёт, что б он сдох!»

Я схватила Ромку за руку и потянула к выходу. А этот проныра пытался упираться ногами, так не хотелось ему уходить из «волшебной» квартиры. Пришлось ему напомнить про манную кашу. Он погрустнел и сдался.

Мы втроём вышли из квартиры и молча пошли пешком вниз по лестнице. У выхода из дома Лу замялась.

― Маша! Давай я первая выйду, а ты ― через пару минут, хорошо? Не надо, чтобы нас с тобой видели вместе, это опасно для тебя.

И, увидев мой удивлённый взгляд, она добавила: «Этот тип, что ждёт меня на улице... Будет лучше, если он о вас с братом не узнает. Я потом тебе всё объясню, ладно?»

Я кивнула. Лу махнула нам с Ромкой рукой на прощанье и ушла. Честно пыталась постоять немного в подъезде и подождать, но любопытство победило. Приоткрыв немного дверь, выглянула и увидела, как Лу ругается с тем «красавчиком» в бежевом пальто. Он был выше на целую голову и сверлил её недобрым взглядом. Не похоже, чтобы Лу его боялась. Она что-то тихо ему говорила, а он с каждым её словом становился всё бледнее. Я испугалась даже, вдруг этот тип сейчас её ударит. Но этого не случилось.

«Красавчик» криво усмехнулся и сказал так, что я его услышала:

«Да ладно тебе, Луиза, ты не сможешь долго от меня бегать. Знаешь же это. Лучше смирись», ― он взял Лу за руку и потянул её за собой к большой чёрной машине, припаркованной рядом с домом. Машина уехала, я проводила её взглядом и только потом вышла вместе с Ромкой из подъезда.

Я шла домой, одной рукой стиснув ладошку брата, а второй прижимая к себе обувную коробку с подарком Лу, и в голове у меня билось только одно слово: «Марк»!

Глава 8

Плохо помню, как мы пришли домой. По дороге Ромке «приспичило» затащить меня в булочную за пирожками. Потом мы завернули на детскую площадку, и мне пришлось ждать, пока он, наконец, накатается на качелях, набегается со знакомыми мальчишками и под занавес расквасит одному из них нос. Мы бегом покидали детскую площадку, сопровождаемые громким рёвом пострадавшего и нецензурной бранью его мамаши в наш адрес.

В другое время я расстроилась бы, но не сейчас. Всё происходило как будто рядом, но не со мной. Так глубоко задумалась о своём, что позволила брату решать за меня, что делать и куда идти. Я слушала его вполуха и только кивала головой. Вот и «докивалась» ― пришлось второпях уносить ноги.

Дома расстроенно швырнула коробку с подарком на кровать и собралась примоститься рядом с ней, но настырный братец докопался-таки до меня, заставив готовить себе обед. Всю дорогу он воодушевлённо вещал о том, как лихо расправился с Серёжкой и даже, кажется, ждал от меня похвалы. Видно, Ромка ошибочно принял моё молчание за одобрение своих поступков. Я, наконец, решила внести ясность в этот вопрос.

― Дружочек, ― далеко не ласковым голосом начала я свою обличительную речь, ― ты и правда решил, что драться с другом до крови ― хорошо? И что я одобрю такие дела? И с чего это ты вдруг стал таким смелым? Ещё неделю назад от Серёжки бегал, или я ошибаюсь? А что будет завтра, когда этот бугай встретит тебя на площадке со своими дружками? Он же не только старше тебя, но ещё и весит в три раза больше.

Ромка задумался, а потом выпалил.

― Маш, так я же не один буду, а с тобой. Ты же волшебница! Преврати его в кота или собаку, пусть себе по двору бегает!

― Ясно-понятно. По-твоему, ты будешь хулиганить, а я буду за тобой ходить и всех подряд «превращать», так что ли? Пока наш двор не превратится в зоопарк, да? ― я угрожающе похлопала полотенцем по руке.

Ромка смутился и потупился, спорить со мной он явно не решался.

― Так вот, ты кое о чём забыл. То, что я волшебница, знаем только мы с тобой. И об этом ты обещал помалкивать. И вообще, за свои поступки сам будешь отвечать, понял?

― Да понял я, понял. Вредная ты, ― и он ушёл из кухни с обиженным лицом.

В сердцах я бросила полотенце, и оно чуть не упало на пол. Чуть, потому что направила его в полёт точно на стенной крючок.

Не люблю отчитывать Ромку, пусть этим папа с мамой занимаются. Просто сегодня я была не в духе. Думала только о том, что недавно видела. А видела я непонятные мне вещи: Лу встречалась с Марком и зачем-то нарядилась. И это после слов, что он её преследует и даже хочет убить. Да, судя по всему ― отношения между ними напряжённые, но почему-то она всё-таки с ним пошла, и не под дулом пистолета. А этого я не могла понять. Ей же убегать от него надо было, а она... Да ну их к лешему!

Было ясно, что Лу о многом не договаривала, а, может, и вообще мне лапшу на уши вешала. А я ей поверила, даже пожить у нас предложила. Нет, в следующий раз заставлю её мне всё рассказать, в подробностях, а иначе ― какая она мне подружка? Так, случайная знакомая...

На душе было тревожно. Я решила помириться с Ромкой и позвала его обедать. Наевшись, он повеселел и принялся за игры, но ко мне не приставал, и слава богу! Остаток дня я занимала себя делами, бралась за всё что угодно, лишь бы не думать о Лу и её «красавчике» братце. Но чем больше проходило времени, тем сильнее становилось ощущение приближающейся беды.

Вечером, когда вернулся папа, Ромка встретил его завёрнутым в покрывало, завязанное на груди на манер плаща и размахивающим куском моей лучшей линейки. Юный «волшебник» соорудил себе волшебную палочку. В другой руке он держал футбольный мяч. На папин вопрос, зачем волшебнику нужен старый мяч, брат ответил, что он пока только ученик и выразительно посмотрел на меня. Я отвела взгляд, но вздрогнула, когда услышала продолжение: мяч оказался хрустальной сферой. При этих словах насторожилась, и зря: папа так устал, что ему было не до подробностей. Ромкин ответ его вполне устроил.

После ужина, когда мои «мужчины» улеглись спать, я долго стояла у окна и смотрела на падающий снег. То и дело мой взгляд словно случайно возвращался к окнам Лу, но они были темны. Взглянув на подъезд, в котором она жила, похолодела: к нему нетвердой походкой приближались две знакомые фигуры. Мужчина поддерживал под руку женщину в очень знакомой шубе. У неё заплетались ноги, она еле шла. Или была пьяна, или ей было очень нехорошо.

Ни минуты не раздумывая, быстро оделась и помчалась к соседнему дому. Наверное, поставила личный рекорд бега по пересечённой местности. Запыхавшись, я догнала медленно бредущую к подъезду парочку и даже обогнала их, чтобы посмотреть, что происходит с Лу. В тот момент я забыла о предупреждении подруги не «светиться» перед её братом, думала только о ней.

Думаю, со стороны это выглядело более чем странно, когда я обежала парочку и встала прямо перед ними. Задыхаясь от быстрого бега, посмотрела в лицо Лу ― оно было бледным, покрытым капельками влаги, а её взгляд был затуманен болью. Одной рукой она прижимала к себе клатч, другой вцепилась в руку Марка. Вряд ли в таком состоянии она меня узнала.

Это подхлестнуло меня к действию. Я взглянула на Марка и не поверила себе: он был не на шутку испуган, от его высокомерия не осталось и следа. Он смотрел на сестру с... нежностью? Состраданием? Да быть того не может. А как же слова Лу о том, что он готов её убить? Ничего не понимаю...

― Привет, Лу! Я твоя соседка Маша с пятого этажа, ― мне почти не пришлось врать, ведь действительно жила на пятом этаже, только в другом доме. Слова сами выскакивали изо рта, обдумать их я не успевала, потому что в голове в тот момент царил сплошной хаос.

― Лу, ты в порядке? ― протараторила я, стараясь смотреть только на Лу, ― мне кажется, или тебе нехорошо?

― У нас всё в порядке, ― вместо Лу ответил мне резкий и холодный голос Марка, ― девушка, идите своей дорогой!

― Я, вообще-то, не с вами разговариваю, ― процедила сквозь зубы, ― а с вашей спутницей. И с ней, явно, не «всё в порядке». Ясно-понятно, ей надо к врачу! Сейчас «скорую» вызову, ― и я полезла в карман пальто за мобильным.

Марк перехватил мою руку с телефоном своей ледяной рукой, так и не дав вытащить его из кармана. И тотчас почти физически ощутила на себе его тяжёлый взгляд. Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Это было страшно, с трудом нашла в себе силы заглянуть в эти голубые льдинки.

«Похоже, он пытается меня гипнотизировать, как когда-то Лу. Раз у неё не получилось, у него тоже не получится», ― почему-то подумалось мне. Больше того, я была в этом уверена.

Марк продолжал сверлить меня взглядом, в ответ я с вызовом смотрела на него. Очередной не очень умный мой поступок. Но меня «понесло», остановиться я уже не могла и поэтому нахально ухмыльнулась, увидев, как удивлённо приподнимаются его брови.

Итак, Марк понял, что трюк с гипнозом на меня не действует.

― Да кто ты такая? ― возмутился он.

― А вот это ― не твоё дело, и нечего ко мне с дурацкими вопросами приставать. Лучше о ней, ― я кивнула в сторону Лу, ― позаботься...

Он задохнулся от возмущения, а у меня в голове мелькнула мысль: «Ну всё, Машка! Тебе крышка! Сейчас он размажет тебя по стенке...»

Не знаю, что случилось бы со мной дальше, если б Лу тихонько ни прошептала: «Маша, уходи, я справлюсь», ― и сразу после этих слов медленно сползла к ногам Марка.

Похоже, она потеряла сознание. Я охнула, опустилась на колени рядом с ней и пощупала пульс: неровный и слабый, но он был. Вытащила из кармана мобильный и набрала номер «скорой помощи», но сказать ничего не успела, потому что Марк выхватил телефон из моей руки и сунул в карман своего пальто.

― Ты что делаешь, гад? Хочешь её убить? ― я покраснела от гнева и допускаю, что в тот момент и вправду выглядела устрашающе. Ну, мне этого очень хотелось, во всяком случае.

― Ничего с ней не случится, «соседка», ― надо было слышать, сколько яда вложил Марк в последнее слово и ухмыльнулся при этом, ― лучше уйди с дороги и открой мне дверь подъезда. Я отнесу Луизу домой, а от тебя хоть какая-то польза будет! ― прошипел чёртов «змей».

После этих слов он взял Лу на руки, а я, продолжая метать глазами в него молнии, набрала шифр кодового замка. Марк занёс сестру внутрь дома, я зашла за ними следом и даже успела проскочить в лифт, нажав кнопку пятого этажа.

В лифте ещё раз проверила пульс Лу. К счастью, он стал ровнее, да и её щёки начали немного розоветь. Кажется, ей становилось лучше. А ещё я сделала кое-что для подруги, хотя она меня об этом и не просила. Оставлять Марка наедине с Лу было нехорошо. Вреда он ей не причинит, а вот кольцо «уведёт», это точно. Поэтому я мысленно «позвала» кольцо и почти сразу же нащупала его в своём кармане.

На моё счастье, Марк не читал мои мысли. Видимо, не считал это необходимым. Я же тем временем вспоминала слова Лу: «Пока кольцо у меня, он мне ничего сделать не может». И постаралась сохранить для неё кольцо. Вряд ли Марку придёт в голову, что это я его взяла. Ну, а если он догадается? Тогда мне не жить.

Лифт остановился на пятом этаже. Марк с Лу на руках вышел первым, а я следом за ними. Ключи ему не понадобились. Он просто посмотрел, и дверь открылась. Марк вошёл, я попыталась прошмыгнуть следом, но развернувшись со словами: «А ну, брысь, «соседка»!», ― он закрыл дверь ногой прямо перед моим носом. И чуть было не попал по этому носу, зараза!

Я стояла перед дверью, задыхаясь от возмущения и сжимая кулаки.

«Ну, погоди, Марк! Я ещё с тобой за всё посчитаюсь!»

Спускаясь, мысленно изобретала новые ругательства в адрес брата Лу, а потом ухмыльнулась, нащупав кольцо в кармане.

«Ну и кто из нас, в конце концов, остался в дураках, а, Марк?»

Осторожно открыла дверь, стараясь не греметь и не будить «спящих», взяла из пальто колечко и пошла в свою комнату. Долго пыталась заснуть, но так и не смогла. Я думала о Лу. Неизвестность сводила меня с ума. Я крутилась в кровати, потом включила ночник, достала из-под подушки кольцо и стала его рассматривать. Кольцо как кольцо. Да ничего особенного. Хотя ясно, что колечко непростое, ведь из-за него родные люди враждовали между собой.

Я вдруг вспомнила лицо Марка, когда он тащил на себе Лу. Такое испуганное, полное жалости и сочувствия. Что это было? Временное помешательство злодея или что-то другое, о чём я не догадываюсь? После увиденного трудно было поверить, что это он отравил Лу. А в том, что мою подружку именно отравили, я была почти уверена. Кажется, что внезапная болезнь сестры и для него стало полной неожиданностью.

Означает ли это, что не только Марк охотился за наследством неизвестной мне бабушки Лу? «Во что же ты, бабуля, втянула своих внуков? Ведь знала же, какая каша заварится из-за кольца. Оно того стоило? И почему ты именно Лу завещала кольцо, а не старшему Марку?» Кстати, не выглядит он старше. Может, они двойняшки, ведь так похожи...

Ладно, не моё это дело! Я снова покрутила кольцо в руках, у меня даже мелькнула шальная мысль примерить его. Один разочек, никто ведь не узнает. Но я вовремя опомнилась. И тут до меня дошло, что мой мобильный остался у Марка. Чёртов «змей»! Что мне теперь делать, придётся завтра за ним идти...

Я «пострадала» ещё немного, а потом спрятала кольцо снова под подушку. Мысленно пожелала Лу быстрее поправиться, и, если она права, и я действительно хоть немножечко ведьма, мое пожелание должно было исполниться.

С трудом, но, наконец, заснула. А утром встала совершенно разбитая. И это неудивительно после тех кошмаров, что донимали меня всю ночь. Из хорошего было только возвращение мамы из санатория. Теперь хотя бы вопрос с Ромкой был решён: при маме он вёл себя прилично.

За завтраком мы наконец-то собрались всей семьёй. Всем было весело, кроме меня. Я зевала и клевала носом, есть совершенно не хотелось. Вдруг папа сказал: «Знаете, а чудеса порой случаются! Вот сегодня утром я спустился за газетой, а когда вернулся, заметил кое-что у нашей двери, ― и он выразительно посмотрел на меня, ― Маша, это ведь твой телефон? Наверное, вчера из пальто выпал».

И он протянул мне мой мобильный. Я должна была изобразить бурную радость или хотя бы удивление, но вместо этого просто спрятала телефон в карман и буркнула «спасибо». И помрачнела ещё больше. Ведь неожиданная папина «находка» означала, что кое-кто знает, где я живу. И мой обман про «соседку» раскрыт. Пропажа кольца, скорее всего, тоже обнаружена. А, значит, я оказалась под подозрением, то есть, в большой опасности: и спрятаться мне было негде, и рассказать об этом я никому не могла. Такие вот дела.

Я быстро вышла из-за стола, вызвав своим поведением недоумение родителей, и стрелой помчалась в свою комнату, чтобы обдумать ситуацию, в которую попала. Забралась с ногами на кровать и одела подушку на голову, чтобы заглушить собственные завывания.

«Что делать-то? Сама ведь во всём виновата, никто меня лезть в чужие проблемы не заставлял. Вот же дура, дура, блин!» ― била себя подушкой по голове. Неожиданно это помогло. Я вдруг успокоилась.

«И чего так распсиховалась? Я что, этого Марка испугалась?» ― спрашивала себя. И сама же отвечала: «Ну, да, ещё бы. Он же сильнее Лу, а я для него ― так, букашка. Но ведь точно про кольцо он не знает, хотя и может прочитать мои мысли. Вот ведь «змей». Надо что-то придумать...»

Я вскочила с кровати, запустила подушку в полёт ― пусть полетает немного вокруг люстры. И тут ахнула: «Где же колечко, оно же здесь лежало...»

Как сумасшедшая бросилась на его поиски: перевернула матрас и одеяло, потом залезла под кровать, раскидывая коробки из-под обуви. И тут вошёл папа вместе с Ромкой. Представляю, что они увидели ― разгром, да ещё подушка, не спеша кружившаяся под потолком. Из-под кровати я видела только их ноги, потом услышала испуганное папино: «Что это?» и Ромкино: «Вот здорово!», ― ноги попятились назад, и дверь закрылась.

Застонав, вылезла из-под кровати, тут сверху меня весьма чувствительно накрыло подушкой, и я растянулась на полу. Это было к лучшему. Прямо перед носом лежало колечко. Сдувая взмокшую чёлку, закрывавшую мне глаза, я, радостно улыбаясь, прижимала к себе кольцо, задумываясь, куда бы теперь это колечко спрятать.

Вид у меня был как у сумасшедшей. В прямом смысле слова. Но тут в комнату вошла мама. Я подняла на неё испуганные и виноватые глаза. К моему удивлению, мама сделала вид, что не замечает ничего странного в комнате и ровным голосом, улыбнувшись, сказала: «Машенька, там к тебе пришли. Выйди, пожалуйста, только сначала причешись», ― и ушла, осторожно закрыв дверь.

Посидела минуту, пытаясь сообразить, что только что сказала мама. «Кто это ко мне пришёл? Ой, ну это же, девчонки вернулись после каникул и решили сделать мне сюрприз!» ― я заметалась по комнате, не зная, куда пристроить кольцо. И поняла, что надёжного места здесь нет: Ромка везде пролезет и откроет любой тайник. Оставалось только одно - взять кольцо с собой.

Я залезла в шкатулку, где лежала единственная моя драгоценность ― серебряная цепочка, подаренная мамой на день рождения. Протянула цепочку сквозь кольцо и надела на себя. Сломя голову помчалась в ванную, за минуту кое-как приведя себя в порядок, выбежала за дверь с радостным воплем: «Наконец-то! Как же я соскучилась!» ― и застыла.

За дверью, ехидно улыбаясь, стоял Марк. Услышав мой радостный возглас, он удивлённо поднял бровь и сказал: «Здравствуй, «соседка»! Не ожидал такого приёма. Неужели уже соскучилась? Ну, что ж, надевай пальто, пойдём, погуляем. Заодно поговорим», ― и он лукаво мне подмигнул.

Глава 9

Сказать, что после таких слов Марка я растерялась ― ничего не сказать. Покраснела от смущения, опешила, и полностью «выпасть в осадок» мне не позволила только моя недремлющая гордость. Я немного похватала ртом воздух, чем вызвала нескрываемое удовольствие на лице Марка, но продолжалось это недолго. Не в силах так сразу подобрать слова для достойного ответа, решила действовать иначе. И о чём я только думала?

Пытаться применять недавно обретённые способности, да ещё против, несомненно, более сильного и опытного противника было, конечно, глупостью. Но я была так ошарашена и зла на него, что такие «мелочи» не могли меня остановить. Я представила себе мощный вихрь, бьющий Марка в его заносчивую физиономию, и как от этого удара нахал летит далеко-далеко...

Однако реальность меня разочаровала. Лёгкий ветерок чуть растрепал его волосы и исчез. Марк глубоко вздохнул и сказал томным голосом ведущего рекламы: «О боже, как освежает! Не могла бы ты повторить «это», а то я так устал, поднимаясь пешком на пятый этаж...»

― Устал, значит, а с виду не похож на слабака. Да на тебе можно воду цистернами возить. Надо же, как обманчива бывает внешность...

В глазах Марка зажглись огоньки, которые могли означать что угодно ― от невольного восхищения моей храбростью, но в это верилось с трудом, до ― «ну, держись, неумеха, сейчас я тебя буду убивать». Я склонялась ко второму варианту.

Однако события продолжали развиваться по собственному сценарию. Улыбка Марка после моих слов стала ещё кривее, я даже подумала, а может ли этот человек вообще нормально улыбаться?

― Ну что, «соседка», будешь продолжать свои фокусы или всё же оденешься и пойдёшь к Луизе, она тебя ждёт. Или ты думала, что я пришёл, потому что соскучился по тебе? Увы, должен тебя разочаровать, только просьба больной сестры заставила меня притащиться сюда...

― Ага, ясно-понятно. С этого и надо было начинать. Сейчас приду, жди здесь, ― сказала я суровым голосом.

Марк видно опешил от моей дерзости, его глаза расширились, словно он не мог поверить в то, что я посмела так к нему обращаться. Я не стала ждать, пока он придёт в себя после моих слов. Убежала в квартиру, захлопнув дверь прямо перед его носом так же, как он сделал это вчера передо мной.

Уже дома, стоя в коридоре, я попыталась отдышаться. Сердце билось в груди всё быстрее и быстрее.

― Нет, только не сейчас, когда Лу ждёт меня, ― говорила я себе, ― нельзя, чтобы мне стало плохо. Должна продержаться...

И я представила себе, как успокаиваюсь, и сердце уже не бьётся у меня прямо в горле, дышу ровно и глубоко. Сколько раз пыталась так себя «уговорить», и всегда ― безуспешно. И вдруг это произошло, паника отступила. Но как я смогла? Выходит, и от моих «новых способностей» есть хоть какая-то практическая польза.

Придя в себя, быстро оделась, крикнула выглянувшей из кухни маме: «Я скоро вернусь!» ― и вышла за дверь. Там меня ждал помрачневший Марк. Уж не знаю, что он собирался мне сказать. Явно что-то малоприятное. Но я не дала ему на это и шанса. Быстро проскочила мимо него, задев плечом, и стала спускаться по лестнице. Пройдя несколько ступенек, оглянулась на растерявшегося парня и крикнула: «Догоняй, или решил остаться подпирать мою дверь?»

Спускаясь, услышала торопливые шаги «змея» и постаралась не сжиматься в комок от страха, что вот-вот получу удар в спину. Я всё время повторяла себе: «Там Лу, она ждёт меня, надо поторопиться!»

Из дома мы вышли с Марком практически одновременно. По дороге не разговаривали и не смотрели друг на друга. Но я физически ощущала на себе его ярость. Не знаю, как у меня хватило сил вытерпеть это. Дверь в квартиру Лу была не заперта, и я пулей влетела внутрь. Почти бежала, представляя себе, как подруга лежит больная в кровати, не в силах пошевелиться.

Каково же было моё удивление, когда в постели я её не нашла. «Больная» сидела на кухне за столом и спокойно пила чай из блюдца, закусывая печеньем. Выглядела она при этом совсем неплохо: глаза блестели, румянец заливал щёки. От вчерашнего недомогания не осталось и следа.

― Привет! ― растерянно протянула я, ― вижу, тебе стало лучше. Думала, что ты тут беспомощная лежишь. Мчалась как паровоз впереди твоего братца, он еле угнался за мной, правда, Марк?

И я, не глядя, указала назад, чувствуя, что «змей» стоит прямо за моей спиной. Лу поставила блюдце на стол, расхохоталась и бросилась меня обнимать.

― Маш, как здорово, что ты пришла. Я так рада! Со мной и правда всё хорошо, зря ты волновалась. Но всё равно спасибо, что беспокоилась.

― А мне, Луиза, ты «спасибо» сказать не хочешь? ― прошипел Марк за моей спиной.

― Тебе, братик, а за что?

― Я же выполнил твою глупую просьбу, привёл эту... «соседку» к тебе, разве не так?

― Ну, допустим. Спасибо, Марк. Извини, но сейчас я хочу побыть с моей подругой, ― она сделала упор на слово подруга, явно намекая, что он, Марк, ей не друг. Во всяком случае, мне это было очевидно. Брат, без сомнения, тоже это понял. Мне даже стало как-то не по себе от резкости её слов.

― Что ж, раз ты так хочешь, я уйду. Но мы ещё поговорим, потом, ― в его голосе звучала обида, и мне даже показалось, что это была ревность. Но я могла и ошибаться, ведь ничего не знала об этих двоих и их странных взаимоотношениях.

Он вышел из кухни, хлопнув дверью на прощание. Я села за стол рядом с Лу, подперев щёки руками, и внимательно на неё посмотрела. Похоже, мой взгляд её смутил. Она вскочила и торопливо начала что-то искать в кухонном шкафу.

― Что ищешь? ― спросила я, продолжая сверлить Лу взглядом.

― Чашку, конечно. Не могу же я пить чай одна.

― Не стоит, не буду ни пить, ни есть, ни разговаривать с тобой, пока ты всё мне не объяснишь. Так что не суетись, садись за стол и рассказывай.

После моих слов Лу как-то погрустнела и покорно села.

― И что ты хочешь знать, Маш?

― Ну, например, кто ты и твой брат такие? Почему ты бегаешь от него на самом деле? Куда ходила вчера вся такая расфуфыренная со своим «врагом» под ручку, и что с тобой случилось? И у меня таких вопросов ещё много, и, главное, сколько из рассказанного тобой было правдой, а сколько ― не очень. Объясни, если, конечно, мы подруги, ну а если нет, ладно. Я домой пойду, у меня своих проблем выше крыши...

Лу молчала. То ли сочла, что я не заслуживаю правды, то ли и в самом деле не могла мне рассказать о себе. Я подождала немного, встала и на деревянных ногах развернулась к двери, собираясь уйти. И тут она решилась.

― Не уходи, Маша. Я попробую объяснить, что смогу. Твоё дело ― верить или нет. Но сначала обещай, что этот разговор останется между нами...

― Могла бы и не просить. Вот, кстати, держи кольцо, сохранила его для тебя, ― и я сняла с шеи цепочку и протянула Лу её «наследство». ― Только цепочку верни, это мамин подарок. Если ты и правда не можешь мне всё рассказать, так расскажи главное. Только пусть это будет правдой, сказки я и сама умею сочинять...

― Хорошо, и спасибо за колечко. Я уж подумала, что это проделки Марка, всё утро его ругала. Выходит, зря. ― Лу сняла колечко с моей цепочки и зажала его в кулаке. В глазах у неё стояли слёзы.

― Знаешь, Маш, ты и сама, наверное, уже догадалась, что я и Марк отличаемся от обычных людей. Не знаю, почему. Мы такими родились. Есть и другие, такие же. В большинстве своём мы живём по своим очень строгим законам. Например, нам «не рекомендуется» близко общаться с людьми не нашего круга.

― Наподобие меня? ― встряла я, ― получается, это же секта какая-то...

― Да. Мы во многом зависим от Совета, который практически руководит нашей жизнью. Ужас, да?

― Не то слово, кошмар! Я бы ни за что не позволила собой командовать!

― Точно, Маш, ты всё правильно поняла. Особой свободы у нас нет. Так заведено. Все принимают эти правила, даже если им это не нравится.

― А если сбежать? Я бы точно сбежала из такой тюрьмы...

― Не получится, они найдут и накажут так, что пострадают все родные.

У меня похолодело в груди.

― Что значит― накажут, как это?

Лу посмотрела на меня с грустью и так тяжело вздохнула, что я не решилась расспрашивать её об этом.

― Неужели нет никакого выхода?

― Почему же, есть. И целых два. Первый. Тот, кто посвящает себя служению Совету и проходит специальный ритуал, становится избранным. А избранным многое разрешается. Например, они могут защищать своих родных, если те попадут в беду. Марк пошёл по этому пути.

― Так он такой зазнайка, потому что стал избранным?

Лу вдруг улыбнулась.

― А знаешь, Маш, на самом деле, он сделал это из-за меня. Я была несносным ребёнком, непослушным и всегда во что-нибудь влипала. Пока жива была бабушка, она меня защищала. А теперь, когда мы остались одни, ― она вздохнула, ― Марк, решил, что, как старший в семье ― а он меня всего-то на двадцать минут старше, должен присматривать за мной. Вот и решился на этот ужасный поступок.

― Не понимаю, Лу, что же в этом ужасного? Выходит, он не плохой человек, раз заботится о тебе?

― Вот именно, не понимаешь, ― вдруг зашипела на меня Лу, её щёки сильнее покраснели, а в глазах появился то ли гнев, то ли отчаяние. Почему мой вопрос так её расстроил?

Она быстро взяла себя в руки и продолжила, но её голос звучал очень печально.

― Если бы ты знала его раньше ― озорным, смешливым, очень добрым. Мы с ним были не разлей вода. Всегда вместе, всегда заодно. А этот чёртов ритуал словно заморозил в нём человеческие чувства, сделал из него равнодушного и бессердечного избранного. Знаешь, у Марка даже температура теперь всегда пониженная, он холодный, как ледышка, его невозможно согреть. Он делает только то, что нужно Совету. Может, ты заметила, он даже улыбнуться по-человечески не может. Я уже забыла, как он смеялся раньше...

― Бедняжка, ― прошептала я в ужасе. ― Так вот почему он такой...

Лу кивнула. Мы немного помолчали, я пыталась «переварить» услышанное от подруги, а потом решилась спросить: «А другой способ, ты говорила их два?»

Тут Лу неожиданно улыбнулась и снова стала похожа на себя, смешливую и неунывающую девчонку.

― А второй способ ты мне только что вернула, ― она разжала кулак и показала колечко.

― Кольцо? ― восхищённо протянула я.

― Да, кольцо моей бабушки. Не знаю, как оно попало к ней, она держала это в строгом секрете. Не представляю, какая сила заключена в этом простом колечке, но даже Совет боится его как огня. Правда, я не вру. Поэтому только тот, кому принадлежит кольцо, может плевать на все их правила и законы и жить свободно. Заниматься любимым делом, дружить с кем хочется, и, вообще, послать их всех!

И Лу засмеялась.

― Я всегда была не такой, как все, непокорной как бабушка. Она прожила свою жизнь, как хотела. Колечко помогло ей в этом. Бабушка очень меня любила, и поэтому завещала его мне.

Я задумалась.

― Лу, а как же Марк? Она не любила его, что ли?

― Да ты что! ― возмутилась Лу, ― обожала, но считала сильным, способным справится и без её помощи. К тому же кольцо может защитить нас обоих. Вот только Марк не поверил, что после смерти бабушки я сумею сохранить кольцо. Он знал, что его постараются у меня отобрать, поэтому решил подстраховаться. А получилось только хуже, он сам стал тем, кто не дает мне жить свободно...

― Не понимаю, Марк же на твоей стороне, да? Зачем же ты говорила, что он хочет отобрать у тебя кольцо и готов даже убить за него...

― Маша! Ты плохо меня слушала, что ли? Марк ― уже не тот, что раньше. Этот ритуал искалечил его, сейчас он выполняет задание Совета: найти меня и отобрать любой ценой кольцо. Понимаешь, любой ценой!

Лу говорила это с такой горечью, что я готова была заплакать. Мне было жалко их обоих. Неужели Марк теперь такой бесчувственный, что может причинить вред сестре? Почему же тогда он этого до сих пор не сделал? И как быть с тем, что я видела, когда Лу почти потеряла сознание: сострадание и любовь к сестре на лице Марка не были поддельными...

Я рассказала Лу о своих сомнениях, но она мне не поверила, уверяя, что заклятья ритуала ещё никому не удалось обойти.

― Не думаю, Лу, ― стояла я на своём, ― вспомни, что говорила твоя бабушка: «Марк сильный, справится». Думаю, она знала, что произойдёт, и верила, что Марк сможет сопротивляться заклятию. И потом, своими глазами видела, как он беспокоился о тебе. А иначе, давно бы «тюкнул» по голове и забрал колечко.

― Ну, не так просто его у меня отобрать. Бабушка что-то «намудрила», и теперь колечко постоянно возвращается ко мне, даже если я его теряю. И это во многом благодаря тебе, Маш!

― Выходит, Лу, мы встретились с тобой неслучайно, ― задумчиво сказала я, ― твоя бабушка была гадалкой?

― Не-а, потомственной ведьмой. Но, думаю, что ты права насчёт нашей встречи. Как-то всё это не тянет на «случайность»...

Мы снова замолчали, обдумывая эту мысль, и тут я вспомнила.

― Слушай, ты вчера куда-то ходила с братом, да ещё вся такая... ― я замолчала, подбирая слово, чтобы не обидеть Лу.

― А, это ерунда. Марк женится через месяц, надо было прийти на встречу с родителями невесты. Ну, не могла же я ему в этом отказать. У него кроме меня и нет никого. Вот и пришлось туда тащиться. А так не хотелось. Они все в этой семейке такие мерзкие, а его невеста, вообще ― дура-дурой! Не могу понять, зачем он её выбрал...

Почему-то после слов Лу о женитьбе Марка у меня защемило сердце. Словно меня очень сильно обманули. Да какая мне разница, женится этот задавака или нет. Но почему же вдруг стало так тоскливо?

Я постаралась прогнать эти непонятные мысли как можно дальше и сосредоточилась на другом.

- Лу, тебе на приёме стало плохо, ты там ела что-нибудь? Тебя, наверное, отравили. Как думаешь, кто это сделал?

― Кто-кто, да ясно как божий день ― будущие родственнички. Любой из них мог это сделать. Они все на Совет работают...

― Ясно-понятно. Думаешь, Марк после этого не изменит своего решения насчёт женитьбы?

― С чего бы? Он делает то, что ему прикажут.

И мы одновременно с Лу тяжело вздохнули. На меня напал ступор. Слишком много новой информации свалилось на мою глупую голову. И ведь не пожалуешься ― сама этого хотела.

Я промямлила: «Спасибо, что рассказала, Лу. Не всё мне, конечно, понятно. Но на сегодня хватит. Итак, всё это слишком невероятно. Я должна хорошенько подумать...»

― О чём?

― Обо всём, ― пробормотала я и встала. ― Ты не обидишься, Лу, если пойду домой? Обещала маме не задерживаться.

―Хорошо, ― Лу явно была расстроена моим уходом, но старалась не показывать этого и проводила до двери. Обняв подружку на прощанье, я вдруг, сама не знаю почему, сказала: «Всё-таки странный он, твой Марк».

Лу удивлённо подняла бровь, так же как это делал он. Я пояснила: «Подбросил утром к двери мой мобильный. Мог бы сразу зайти, сказать, что ты меня ждёшь».

― А, вот ты о чём! Да это не он телефон подбросил. А я, когда узнала, что Марк его у тебя отобрал. Только мне сил не хватило его тебе в комнату отправить, я ещё слишком слаба. Получилось только до двери.

― Ясно-понятно. Ну, тогда пойду?

―Конечно, Маш. А хочешь посмеяться? Мне кажется, ты Марку понравилась. Он всё утро рассказывал, как ты его не испугалась, да ещё командовала при этом. У него так подозрительно глаза блестели, когда он возмущался твоим нахальством, что можно подумать, он в тебя...

Я не дала Лу договорить, развернулась, чтобы она не видела моего покрасневшего лица. Бросила на ходу: «Пока!» ― и умчалась по черной лестнице со скоростью пули, ну или другого летательного снаряда.

Выскочив на улицу, смущённая словами подруги, я не заметила Марка и наткнулась на него, едва не сбив с ног. Машинально извинившись, подняла голову, увидела его прищуренные глаза и покраснела ещё сильнее.

― Видно, тебя, «соседка», даже Луиза не выдержала и выгнала, раз убегаешь, сломя голову. Или ты опять украла что-нибудь?

Первой моей мыслью было бежать от него куда подальше. Но, услышав в свой адрес обвинения, я остановилась, чувствуя, как гнев и обида заполняют меня до кончиков пальцев.

― Что я сделала? А ну, повтори! ― меня опять «понесло», и сдерживать мою злость было некому. Решительно шагнула к Марку и упёрлась указательным пальцем ему в грудь.

― Думаешь, я не догадался, что это ты «свистнула» кольцо у сестры, пока ей было плохо, ― голос «змея» звучал спокойно и насмешливо.

― Серьёзно? Надо же какой догадливый, молодец, возьми с полки пирожок!

― Давай! ― обрадовался «змей», ― я так проголодался.

― Ага! Ясно-понятно, пирожков, значит, захотелось, ― я продолжалатыкать пальцем в грудь Марка, ― размечтался! Я взяла кольцо, чтобы оно тебе не досталось, и сегодня вернула его Лу! ― я попыхтела ещё немного и, перед тем как развернуться и уйти, зачем-то добавила: «У, змей!»

Марк смотрел на меня, всё так же кривя рот в ухмылке, но в его глазах не было злости. Они сияли очень подозрительно. Убегая домой, я спиной чувствовала, что он провожает меня взглядом. Мне стоило немалых усилий удержаться и не обернуться...

Дома, не раздеваясь, помчалась в свою комнату и бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушку. В моей голове царил полный кавардак, иначе бы крепко задумалась: а не слишком ли похожа на сказку история, рассказанная мне сегодня новой подругой? И где была моя голова? Но тогда я всему верила, потому что ждала от жизни чудес. И получила по полной программе, вот только узнала об этом позже. А пока меня душил смех. Знать бы ещё, чем он был вызван. Может, я сошла с ума?

Глава 10

Я ещё долго валялась на кровати, мечтательно улыбаясь. Такой меня и застала мама, когда пришла позвать обедать.

― Смотрю, у тебя хорошее настроение, Маша. Наверное, это связано с тем милым молодым человеком, который недавно приходил к тебе.

Я подскочила.

― С чего это ты взяла, мам. Скажешь тоже, милый. Я противнее ещё не встречала, это брат моей подруги. Как она его только терпит, ― тут я поняла, что зачем-то оправдываюсь перед мамой, ― и, вообще, давай закроем эту тему. Что на обед?

Мама хитро улыбнулась.

― Пойдём на кухню, узнаешь.

Моё лирическое настроение было испорчено. За обедом я молчала и старалась быстро всё съесть, чтобы уйти из кухни. Так боялась, что мама опять начнёт меня расспрашивать о Марке, но она молчала. Зато заговорил не в меру болтливый брат, умудрявшийся задавать по десять вопросов в минуту.

― Маш, а когда ты снова пойдёшь к Лу? Возьмёшь меня с собой, ладно? А как там Марк, он такой красивый, да? Он же тебе нравится? Или уже нет?

При этом малолетний предатель смотрел на меня невинно и преданно, а я на него ― гневно и многообещающе. Он меня понял и понурил голову. Папа и мама с интересом прислушивались к Ромкиным словам и удивлённо переглядывались между собой. Это было невыносимо. Я буркнула «спасибо» и пошла к себе.

Положение спасли подружки, ввалившиеся ко мне, как к себе домой. Они только что вернулись в город и были готовы немедленно поделиться новостями. Я обрадовалась их возвращению, забралась на кровать и похлопала ладонью по покрывалу, приглашая девчонок присоединиться ко мне.

А когда они с визгом, толкаясь и смеясь, приняли моё приглашение, скомандовала:

«Ну, рассказывайте, как прошло, и не тараторьте! Хочу знать всё и в подробностях».

До вечера с небольшими перерывами на чай я слушала рассказы подруг, хихикая вместе с ними, возмущаясь и сочувствуя. В общем, вела себя совсем как раньше, когда мы собирались втроём. Но только чем больше времени проходило, и чем громче смеялись подружки, вспоминая новогодние «приключения», тем больше я понимала, как же мне скучно и неинтересно.

Что же со мной случилось за эти дни? Неужели предаю подруг, знакомых мне с детства? Притворяюсь, что ничего не изменилось. И мне стыдно, потому что это не так. Ведь мне хочется быть сейчас в другом месте, с другой девчонкой, которую я почти и не знаю. Потому что она не такая, как они? Да. И я рядом с ней стала другой...

Когда же этот бесконечный день подошёл к концу, и девчонки ушли, я не просто вздохнула с облегчением, а застонала и уткнулась лицом в подушку. Чувствовала себя такой усталой и опустошённой. Оказывается, притворяться тяжело. Особенно с непривычки. Не хочу так больше делать. Но через два дня каникулы закончатся, и всё повторится. Тоска...

Настроение ещё подпортил Ромка, заявившийся ко мне в комнату. Этот хитрец понял, что разозлил меня и пришёл «подлизаться». Но я была не в духе и наорала на него, а когда он, всхлипывая, ушёл ― сама чуть не расплакалась.

Неудивительно, что сны этой ночью у меня были беспокойные. А под утро такой кошмар приснился, что я затемно проснулась, вся мокрая от холодного пота. Долго ворочалась, пытаясь выбросить из головы увиденное мною во сне. Даже решила почитать, чтобы отвлечься. Не помогло. Смирившись, я выключила ночник и попыталась осмыслить свой кошмар: думала, если разберусь в нём, успокоюсь. Но получилось всё наоборот.

Воспоминания о сне были обрывочные, логическому объяснению не поддавались, но почему-то я сразу поверила, что этот вещий сон. Много раз себе повторила, что это глупость. И точка. Но легче от этого не становилось. Вот, что мне удалось вспомнить.

Сначала я видела себя испуганную и растерянную, сидящую под деревом в лесу. Одежда на мне была порвана, словно я продиралась через колючую проволоку. Я помнила кровь на одежде и то, что было очень больно, свои стоны и призывы на помощь. Кого же я звала? Маму? Нет. А потом была темнота.

В следующий раз я опять была в лесу, и что-то тёмное и страшное двигалось на меня. Пыталась убежать, но, как обычно бывает в кошмарах ― не могла этого сделать. Меня словно опутала невидимая верёвка, руки были крепко прижаты к телу, и я даже пальцами пошевелить была не в состоянии. Говорить тоже не могла. Просто ждала приближения «этого» и знала, что скоро меня не станет. Кажется, я смирилась, что никто не придёт мне на помощь, и снова всё поглотила темнота...

И опять этот чёртов лес: мои глаза были широко раскрыты, а лицо опухло от слёз. На этот раз я была не одна. Меня закрывали собой Марк и Лу. Они стояли, сосредоточившись, плечом к плечу и сражались с темнотой по-своему. Им было тяжело, они еле дышали. По их красивым лицам текли ручейки пота, и я чувствовала, как вокруг меня вырастала невидимая стена. Теперь я была в безопасности. Но надолго ли? Ответ был очевиден: до тех пор, пока Марк и Лу были живы...

Первой упала Лу, её широко открытые глаза смотрели куда-то вверх, из ушей сочилась кровь. Марк даже не обернулся, чтобы взглянуть на упавшую сестру. Он продолжал своё сражение. Я опустилась на колени рядом с Лу, прикоснулась к её лицу и осторожно погладила его. Оно было таким тёплым, живым, вот только пульса на её шее не было. Кажется, я что-то кричала, пытаясь её растормошить, но она не двигалась...

И снова пришла темнота, а следом ― последнее видение. Всё происходило как в фильме: Марк упал сначала на колени. Он успел повернуть ко мне лицо и пошевелить губами. Кажется, это было «прости». Он попытался протянуть мне руку и медленно завалился на бок, волосы тёмной волной закрыли его лицо.

Я на четвереньках подползла от сестры к брату и сделало то, что наяву никогда бы не осмелилась: прикоснулась дрожащими пальцами к его волосам, отвела их и поцеловала его. Потом, всхлипывая, схватила его сжатую в кулак руку. Осторожна разогнула пальцы и взяла кольцо. Марк хотел, чтобы я это сделала ― надела колечко на палец. И я решилась. Нестерпимый свет залил всё вокруг.

На этом мой кошмар закончился.

― Что ж. Похоже, мы все умрём, ― прошептала я, ― пожалуйста, пусть кошмар никогда не сбудется. Я не хочу умирать, и не хочу, чтобы это случилось с ними...

Я повторяла эту мольбу снова и снова, вкладывая в неё всё своё отчаяние. Словно это могло помочь. Нет, должно помочь, обязательно, потому что я так хочу! Как ни странно, но с этой мыслью, я, наконец, уснула.

Из-за беспокойной ночи проспала почти до обеда. Меня никто не разбудил, и сначала я этому удивилась. Записка на прикроватной тумбочке всё объяснила: родители повели Ромку на новогоднее представление. Вот и ладно. Спокойнее будет.

Спросонья я не могла понять, почему мне так муторно на душе. Я лежала и смотрела в потолок, хмуря лоб и пытаясь вспомнить, что же произошло. А когда вспомнила, села на кровати и схватилась за голову. Чтобы плохой сон не сбылся, надо его обязательно кому-нибудь рассказать.

― Кому? Конечно же, не «старым» подружкам. Лу! Только она поймёт, и, кто знает, вдруг сможет предотвратить предстоящий кошмар. Или хотя бы посмеётся над моими страхами и развеет их, ей это под силу! ― приняв решение, быстро привела себя в порядок, схватила с тарелки приготовленный мамой пирожок и сунула его в рот. Подумала секунду и сложила остальные пирожки в пакет. Возьму с собой! Кое-кто, я довольно хмыкнула, вчера так на пирожки напрашивался...

Через несколько минут, запыхавшаяся от быстрого бега, уже стояла у двери Лу. Я прокручивала в голове свою будущую речь об ужасном кошмаре, которым собиралась «потрясти» подругу. Почти протянула руку к звонку, но сделать этого мне не дали. Марк осторожно, мне даже показалось, брезгливо, двумя пальцами взял меня за рукав пальто и легонько оттолкнул от двери.

― Привет, «соседка»! Не помню, чтобы я тебя приглашал в гости...

― Привет, привет! ― не растерялась я, хотя сердце в груди у меня заплясало неритмичный, но очень быстрый танец, ― а мне, Марк, чтобы навестить больную подругу твоё приглашение и не нужно. А ты что, караулишь меня, да? И давно? Ага, ясно-понятно! А говорил, что не скучаешь! ― и я попыталась снова позвонить в дверь. Но он опять перехватил мою руку. И на этот раз хватка у него была крепкой. У меня даже лицо перекосило. Я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть ― так было больно.

― А ты сильный, Марк. Справился с девчонкой? Как ощущения, нравится?

― Ещё бы, ― прошипел «змей». Я заметила, как покраснели его щёки, а брови нахмурились. ― Да кто ты такая и что себе позволяешь? Втёрлась в доверие к моей сестре и...― он замолчал, словно подбирая подходящие слова, ― задурила ей голову своими глупостями!

― Я-то? Маша, думала уж и не спросишь. Ну, вот и познакомились, а то всё ― «соседка, соседка». А остальное ― не твоего ума дело. Лу взрослая, сама себе подругу выбрала, твоё разрешение ей на фиг не нужно. Отойди в сторону, у меня к Лу есть серьёзный разговор. И руку отпусти, больно же!

Мои последние слова о руке странно на него подействовали. Марк словно только что заметил, как крепко сжимает её. И отпустил с таким выражением, будто это была не моя кисть, а ядовитая змея, готовая в любой момент его укусить. Меня это взбесило. Я демонстративно подула на «пострадавшую» конечность, смерила «змея» презрительным взглядом и попыталась проскользнуть мимо него к двери и снова была поймана...

― Пусти, а то хуже будет! ―теперь уже я прошипела прямо ему в лицо, чувствуя, что почему-то совершенно на него не злюсь. Это было странно, непонятно, и потому ещё больше меня бесило.

― И что ты мне сделаешь? Заколдуешь своим страшным заклятием «весеннего ветерка»? ― он усмехался, прижав меня к двери и заглядывая прямо в глаза. Я уже надула щёки, чтобы достойно ему ответить, но передумала и засмеялась. Но не насмешливо и зло, а легко и весело, чем совершенно сбила Марка с толку. Словно то, что происходило сейчас между нами, была просто дружеская шутка.

Не ожидавший такого поворота Марк растерялся и явно не знал, как себя со мной вести. Я же продолжила свою «атаку». Просто в тот момент я вспомнила мамины слова: «Дочка, не забывай, что ты женщина. В этом твоя сила». Честно, тогда я не очень-то понимала, к чему мама мне это говорила. Но она была права, чёрт возьми...

Сделав невинные глаза, мило улыбнулась, похлопав ресницами, чем заставила Марка отшатнуться. Наверное, он подумал, что я окончательно свихнулась. Прекрасно понимала, что моя внешность далека от совершенства, и не способна свести с ума такого парня, как Марк. Но такой задачи перед собой и не ставила. Надо было просто его ошеломить, и мне это удалось.

Во всяком случае, он потерял бдительность и в нерешительности отступил от меня и от двери. Я, продолжая радостно улыбаться, протянула руку и спокойно нажала на звонок. Три раза. Остолбеневший от моей наглости Марк ничего не успел предпринять и только покачал головой, но его глаза так сияли... Дверь мгновенно распахнулась, и на пороге появилась Лу в накинутой на плечи небезызвестной мне шубе.

― Ну, ребята! Вы даёте! Надо же какой спектакль устроили, ― восхищённо промурлыкала Лу, ― а я наблюдаю за вами и жду, чем всё закончится? Подеретесь или может...

Я перебила её.

― Привет, Лу! Я к тебе по делу. А ты что сразу дверь не открыла?

― Привет, Маш! Не могла сразу открыть, вы с Марком так мило щебетали, ну прям парочка...

― Сплюнь! ― вспыхнула я, снова становясь грубиянкой и совершенно забыв о том, что минуту назад решила покорять всех своим очарованием. Но прежде чем войти в квартиру, обернулась, шагнула к всё еще растерянному Марку и всунула ему в руки пакет с пирожками со словами:

«Ты вроде вчера пирожков хотел, угощайся! Только сразу всё не ешь, живот заболит», ― и, копируя его, нахально приподняла бровь. Под хохот Лу взяла её под руку и втащила за собой в квартиру. Мы прошли с Лу в знакомую комнату, и я по-хозяйски плюхнулась на диван. Лу села рядом, улыбаясь.

― Ну, рассказывай, что там у тебя приключилось, раз ты Марка не побоялась...

― Интересно, а когда это я его боялась, очень нужно...

― И правда, ― согласилась Лу, ― так что произошло? Нужна моя помощь?

― Даже не знаю, Лу, скорее совет, ― и я, путаясь, рассказала ей о своем ночном кошмаре и странных ощущениях, связанных с ним.

― Что ты думаешь об этом, ведь глупость, правда? ― я подняла глаза на подругу и осеклась, испугавшись её бледности. ― Лу, да что с тобой? Ты меня пугаешь! Неужели всё так серьёзно ...

Лу молчала, опустив голову, как частенько делала, когда о чём-нибудь задумывалась. Я по опыту знала, что сразу она не ответит, и решила подождать, но тут раздался голос Марка:

«Глупость, и ещё какая. В жизни не слышал подобной ерунды. Бред влюблённой дурочки. Начиталась романов, вот и снится всякая дрянь», ― он говорил это уверенным, не терпящим возражения голосом. Но мне показалось, что эти слова предназначались не мне, а Лу. Неужели Марк хочет успокоить сестру? Значит, дело плохо.

Марк залез рукой в пакет, который прижимал к груди. Достал, видимо, уже не первый пирожок, осмотрел его со всех сторон и начал есть. На меня он даже не взглянул, его внимание было целиком отдано Лу, что ещё больше убедило меня в серьёзности нашего положения. Я ведь не дурочка и давно поняла, что Марк очень сильно любит сестру и волнуется за неё. А я? Да какое ему до меня дело? Ясно-понятно, что никакого...

Лу подняла голову и посмотрела на Марка так, что он чуть не подавился.

― Серьёзно, Марк? Повтори для меня, что это глупость. Что нам ничего не угрожает, ну? Молчишь? Ну и молчи дальше, ешь чужие пирожки...

― Почему это чужие? ― в голосе Марка уже не было прежней уверенности, ― это мне их принесли, правда, «соседка»?

Мне уже было не до шуток, и поэтому я безвольно кивнула, но потом добавила: «Не только тебе, «змей», но и Лу тоже».

― Ясно? Делись! ― потребовала деланно весёлым голосом Лу. Но я чувствовала её тревогу, и от этого мне с каждым мгновением становилось хуже. Еле прислушиваясь к шутливой перепалке брата и сестры, затеявший делёж пирожков, с ужасом думала о том, что сейчас меня накроет паника, сердце опять бешено заскачет в груди, а в глазах потемнеет. И, конечно, стоило мне только подумать об этом, как руки начали холодеть, а сердце, в отличие от прошлого раза, не послушалось моих уговоров и заторопилось, переходя в бешеный галоп.

Очнулась я на руках у Марка. Он держал меня, прижимая к груди как ребёнка и ласково приговаривал: «Тихо, тихо, всё будет хорошо, ты уже успокоилась, всё в порядке, ты такая молодец, Маша...»

И, послушное его негромким словам, моё сердце и правда билось ровно, голова не кружилась, а на душе стало спокойнее. Я тихонько всхлипывала, прижавшись к плечу Марка, и крутила пуговицу на его рубашке, пока она ни оторвалась и ни осталась у меня в руке.

В комнату влетела Лу со стаканом воды, который она в спешке наполовину расплескала.

― Марк! Зачем ты держишь её на руках? Ещё уронишь! Положи на диван, я дам Маше воды.

Марк послушно исполнил требование сестры и осторожно положил меня на диван. Я не могла отвести от него взгляд. У него были такие удивительные и несчастные глаза. Никогда не поверю, что Марк ― холодный, равнодушный избранный. Я чувствовала его прикосновение: руки были такими горячими, когда он прижимал меня к себе. Ой, мамочки, что это со мной...

Лу приподняла мне голову и напоила водой, потом кивнула брату.

― Оставь нас, потом поговорим.

Он ушёл, не возразив ни слова, осторожно прикрыв за собой дверь. Я задумалась, так кто из них старший на самом деле? Почему сейчас Марк беспрекословно слушает сестру, и неужели всё дело только в кольце, или есть ещё что-то другое?

Лу улыбнулась.

― Тебе уже лучше? Я вижу, Марк поработал с твоим недугом, он мастер в этом. Больше паника не будет тебе мешать, поверь. И сердце тоже будет в порядке. Сказала бы мне раньше, я и сама бы с этим справилась. Ну, теперь всё равно.

Она немного помолчала, словно размышляя, стоит ли мне говорить или нет. Потом погладила меня по волосам, словно старшая сестра, которой у меня никогда не было.

― То, о чём ты мне рассказала. Это не просто сон, всё и правда может случиться, хотя, может быть, и нет. В таких делах ни в чём нельзя быть уверенным до конца. Одно могу сказать тебе точно ― ты не пострадаешь, кольцо тебя обязательно защитит.

― А почему тогда в моём сне оно не защитило вас с Марком?

― Кольцо само выбирает, с кем ему быть. Оно выбрало тебя, иначе как объяснить, что оно тебя слушается, приходит по первому зову? У меня так не получается, а я ведь очень сильная, и Марк тоже...

― Ты опять не договариваешь, Лу?

― Может быть, и так. А может, я просто сама не знаю ответа. Прости меня, Маша! ― и Лу обняла меня.

― Но ведь когда-нибудь ты мне всё расскажешь, правда?

― Обязательно! ― Лу лгала мне, я видела это по тому, как она отводит взгляд. Но не стала упрекать её за это.

― А когда это может случиться? Скажи, ведь должен же быть какой-нибудь выход?

Лу опять грустно улыбнулась.

― Я уже тебе сказала, что не знаю. Это правда. И как изменить судьбу ― тоже не знаю. Пробовала, и не один раз...

― Значит, надежды нет, совсем?

― Маша! Да не заморачивайся ты с этим. Я же сказала, с тобой всё будет хорошо. Это главное. Живи и радуйся, тренируй свои новые способности, у тебя всё ещё впереди.

― Но я так не могу, Лу! Хочу помочь и тебе, и Марку...

― Хватит, Маша! Забудь об этом, скоро ведь снова в школу, твои подружки наверняка ждут тебя...

― Перестань, как ты можешь говорить так спокойно! Ты хочешь избавиться от меня, да? ― я сама не верила в то, что только что произнесла. ― Ты правда этого хочешь?

Лу молчала. Я встала и пошла к двери, не оборачиваясь. Шла и ждала, что она вот-вот меня окликнет: «Стой, Маш, я пошутила! Конечно, мы что-нибудь придумаем, всё будет отлично, вот увидишь!»

Но я ждала напрасно. Она так и не окликнула меня. Мой новый, такой необычный и странный мир, только что рухнул, и некому было меня поддержать от падения вместе с ним. В слезах я выбежала из подъезда. Марк курил, прислонившись к обледеневшим перилам. Увидев меня, он выбросил сигарету и шагнул навстречу. Не могу объяснить последовавшего за этим моего поступка, но я бросилась к нему на грудь. Он осторожно обнял меня и молча погладил по голове. Дал мне выплакаться, так и не произнеся ни одного слова утешения, чёртов «змей».

Я оттолкнула его, сказав охрипшим голосом: «Позаботься о Лу, ну и о себе. Обещаешь?»

― Обещаю.

Мы помолчали. Марк взял меня за руку, но я вырвалась.

― А ты знаешь, что больше не похож на избранного, Марк?

― Знаю, это благодаря тебе.

― Ага. Ясно-понятно, ― пробурчала я, кусая губы, хотя на самом деле мне совсем не было понятно, при чём тут я.

Он взял меня за подбородок и улыбнулся.

― Какой же ты ещё ребёнок, «соседка», глупенькая...

― Сам дурак! ― крикнула я, вырываясь из его руки и посылая в него со всей дури заклинание «весеннего ветерка», как он назвал мои слабые потуги навредить ему. И развернулась к дому. Но остановилась, услышав, как Марк охнул.

Вот уж не ожидала увидеть, как сильно мой «ветерок» впечатал Марка в стену дома. Видно, ему здорово досталось, потому что на стене остался кровавый след. Я хотела броситься к нему, но он как ни в чём ни бывало, улыбнулся через боль и сказал: «Всё в порядке, не переживай. Беру свои слова назад, у тебя получилось, значит, будет толк».

― Дурак, «змей»! ― прокричала я, развернулась и побежала домой, не оборачиваясь.

Глава 11

Дома был только папа ― мама и Ромка ушли в магазин. Я раздевалась в прихожей, не замечая, что мои небрежно брошенные на вешалку вещи упали на пол. Зайдя на кухню, порылась в холодильнике и, найдя холодную куриную ножку, села и принялась задумчиво её грызть. Не могла поверить, что только что рассталась с подружкой, вежливо давшей понять, чтобы я «не заморачивалась». То есть не лезла в их с Марком дела, а проще говоря, выгнала меня.

Что ж, если хорошенько подумать ― она права. Меня не будет рядом, им не придётся сражаться и умереть. Это тоже выход. Получается, если хочу сохранить Лу и Марку жизнь, то должна о них забыть, так, что ли? Легко, конечно, сказать, но, кажется, придётся это сделать...

Мне стало так тоскливо, что я не заметила, как слёзы потекли из глаз.

― Маша! Курица что ли пресная, раз ты решила её слезами подсолить? ― сказал с улыбкой папа, собирая с пола мои вещи.

От неожиданности я подавилась и закашлялась. Папа хлопал меня по спине, повторяя: «Прости, дочка!». Когда кашель успокоился, мы сели на диван. Я как в детстве спрятала голову у него на груди. Он не торопил меня, целуя в макушку. Немного похлюпала носом и успокоилась.

― Не стоит так волноваться, доченька, это может быть очень опасно, ― сказал папа и показал рукой на настенный календарь. Я с недоумением посмотрела сначала на него, а потом на стену и ужаснулась: календарь был весь утыкан кухонными ножами.

― Папа, кто это сделал?

Папа ничего не ответил, а только грустно посмотрел мне в глаза.

До меня медленно дошёл смысл происходящего.

― Неужели, это всё я? Не помню...

― Когда это с тобой началось, Маша? ― голос папы звучал озабоченно.

Сначала я хотела промолчать. Не была готова даже папе рассказывать о своих новых «достижениях». Но немного поразмыслив, решила всё-таки поделиться с ним. Не всем, конечно.

― Несколько недель назад.

― Ясно, ― папа нахмурился и глубоко задумался. Он сидел, опустив голову, обхватив руками колени, и молчал. И кого же он мне напомнил в тот момент? Время шло, а он никак не реагировал: ни удивления, ни расспросов моё заявление не вызвало, только задумчивость. Словно он знал, что так должно случиться и просто ждал, когда это произойдёт.

― Пап, почему ты молчишь? Тебя не удивляют мои «новые способности»?

Папа поднял голову.

― Не очень. Ты похожа на свою бабушку, даже в этом, ― он встал и ушёл в свою комнату, оставив меня с открытым ртом.

― И это всё, что ты мне можешь сказать? ― крикнула я ему вслед. Ответа, конечно, не последовало.

Ну вот, приехали. Оказывается, и в нашей семье есть свои тайны. И открывать их мне почему-то не спешили. Хотела дома получить немного утешения, а вместо этого...

Я вскочила и решительно подошла к двери в папину комнату.

― Пап, я войду, да? ― и вошла, не дожидаясь ответа.

Папа стоял у письменного стола, перебирая бумаги в ящике. Я подошла к нему и потеребила за рукав рубашки.

― Ты ведь не думаешь, что я от тебя теперь отстану?

― Конечно, не отстанешь, Маш. Ты же моя дочка. Будешь терзать меня, пока я не открою тебе все свои тайны.

― А что, они у тебя есть? ― с интересом спросила я.

― А у кого их нет? ― улыбнулся папа и протянул мне старую фотографию. Я взяла её и повертела в руках. Интересно, сколько этому фото лет, вон пожелтело уже. На фотографии была молодая красивая женщина с маленьким мальчиком на руках.

― Пап, это ты с бабушкой?

Он только кивнул в ответ.

― А почему ты её мне раньше не показывал? Я ведь столько раз просила тебя, а ты всё время говорил, что фотографий с твоей мамой не сохранилось.

― Вот какая ты у меня «почемучка»! Не показывал, потому что был очень на неё обижен, не хотел вспоминать. Она ведь отказалась от меня, отдала на усыновление чужим людям. Мне тогда всего-то пять лет было, и я так сильно её любил.

Он замолчал и посмотрел в окно, его лицо стало печальным. Но я не позволила ему снова отмалчиваться и опять потянула за рукав.

― Но ты говорил, что очень любил своих приёмных родителей...

― Любил, верно. Они были замечательными людьми, но я никогда не забывал о маме, и о том, что она сделала. Я до сих пор не смог её простить, поэтому, когда вырос даже не стал её искать. Хотя конечно, мне очень этого хотелось...

― Ну и зря, я бы обязательно разыскала и заставила всё мне объяснить! Уж поверь.

Папа усмехнулся, посмотрев мне в лицо.

― Охотно верю, характер у тебя боевой, не то что у меня. Я мало помню о том времени, когда был вместе с мамой. Но она всегда была такой доброй и весёлой, никогда на меня не ругалась. Правда иногда, когда к нам приходили чужие люди, я видел её совсем другой ― отчаянной и дерзкой женщиной. А уж если она сердилась ― надо было прятаться под кровать, потому что ножи и вилки летали по квартире, и не только они. Иногда под потолком кружились разные предметы, ты не поверишь...

― Почему же не поверю, пап? Я и сама много чего вокруг лампы полетать отправляла, правда не знаю зачем...

Мы замолчали, каждый думал о своём. Но это молчание не затянулось надолго.

― Так ты не догадываешься, почему бабушка так с тобой поступила? Сам же говоришь, она тебя сильно любила.

― Нет, Машенька. Наверное, у неё были свои причины. Но теперь неважно, её уже нет в живых.

― Откуда ты это знаешь? Значит, снова меня обманул, ведь сказал же, что не разыскивал её?

― Не обманул. Однажды, много лет назад, раздался телефонный звонок, это была Матильда, моя бабушка. Она мне и рассказала, что моя мама Эмма, умерла вскоре после тяжёлых родов. Кажется, она снова вышла замуж, после того, как избавилась от меня, у неё осталось двое детей. Они сейчас уже взрослые...

― И ты с ними не знаком? Они же твои... ― я не закончила, потому что папа меня остановил.

― Не знаком и не собираюсь знакомиться, для меня они ― никто, пустое место. Они забрали мою маму, разрушили моё детство!

Я растерялась. И это говорит мой добрый и мягкий папа, который в жизни даже голоса ни на кого не повысил.

― Но папочка, ― тихо осмелилась я ему возразить, ― они же в этом не виноваты. Они твои младшие братья, или может быть, сестрички, а наши с Ромкой...

― Я разве не ясно выразился? Они меня не волнуют. Их просто нет. Всё. Точка, ― он сказал это так твёрдо, что я больше не посмела ему противоречить. Мы снова замолчали, наш разговор принял совершенно неожиданный для меня оборот. Я решила отвлечь папу от неприятной для него темы и спросила первое, что пришло в голову.

― А моя прабабушка, кто она? Ты о ней никогда ничего не рассказывал.

― Прабабушка? Ах, ты о Матильде, ― и он замолчал, а потом криво усмехнулся, совсем как Марк, ― да она просто ведьма, вот и всё. О ней и говорить-то не стоит. Она никогда меня не любила. Я уверен в том, что это старая карга приложила руку к тому, чтобы мама меня оставила. Да ты сама посмотри, вот у меня тут завалялась её старая фотография. Мама зачем-то мне её в сумку положила, когда отправляла к чужакам. Это не бабка, а настоящая ведьма.

Он снова порылся в ящике стола, достал ещё одну фотографию и протянул мне, стараясь на неё не смотреть. Я отвела взгляд от папы и уставилась на фото.

Лучше бы я этого не делала, а просто ушла из комнаты. Но моё проклятое любопытство пересилило плохие предчувствия. Всмотревшись, я охнула, потому что, уже видела и эту фотографию, и старую женщину на ней с едва различимым лицом и кольцом на пальце, так хорошо мне теперь знакомым.

У меня потемнело в глазах. Я медленно опустилась на пол и сидела так, уставившись на знакомое фото, пока перепуганный папа ни поднял меня на ноги и ни усадил на диван, что-то взволнованно повторяя. Кажется, он спрашивал: «Как ты себя чувствуешь?» Как-как. Плохо. А как могло быть иначе? До меня только что дошло, что Марк и Лу мне совсем не чужие люди. И это меня страшно напугало.

Что это, совпадение? Что-то слишком много стало их в моей жизни в последнее время. А может быть, это судьба так смеётся, сведя и подружив меня с ...кем же там она мне приходиться? Тётей Лу? А ещё мне стало страшно, потому что мне безумно нравился мой дядя Марк. Вот сейчас я, наконец, сама себе в этом призналась и вдруг такое! Мой дядя Марк. Бред какой-то, не верю. Ну за что мне всё это?

Я сидела на диване, кусая губы и повторяя: «Да не может этого быть! Это просто какая-то ошибка», ― пока папа сильно тряс меня за плечи и громко кричал, казалось, прямо в ухо: «Очнись, дочка! Да что с тобой такое?» Я подняла глаза и увидела перепуганное папино лицо, потом сунула ему в руки фото прабабушки.

―Ты точно уверен, что это наша с тобой родственница? Может ты что-то забыл или просто перепутал фотографии?

― Ничего я не перепутал. Я в детстве так боялся твою прабабку. Столько раз хотел, но так и не смог забыть её лицо и каким тяжёлым взглядом она всегда на меня смотрела, повторяя маме: «Он принесёт несчастье нашей семье, избавься от него!»

― А что бабушка Эмма?

― Она прятала меня за спину, и вот тогда по комнате начинали летать ножи прямо у лица её матери. И летали до тех пор, пока злобная бестия не уходила от нас...

Я обняла папу. А ведь даже не представляла, как много ему пришлось пережить в детстве. Он никогда не рассказывал об этом. Интересно, а мама знает? Я тяжело вздохнула, отпуская его, и собиралась уйти, но папины слова меня остановили.

― Маша, ты объяснишь мне, что происходит? Неужели, ты знакома с кем-то из этой семьи?

― Не сейчас, пап, позже обязательно тебе всё расскажу. У меня такой бардак в голове, я сама должна во всём разобраться. Ладно?

Папа помедлил, но потом понимающе кивнул, провожая меня взглядом. Он у меня такой хороший. А я ушла. Мне было не по себе, оставлять его без объяснений. Наверно, ему было обидно, хоть он и не показывал этого. Но сначала мне надо было поговорить кое с кем другим. И срочно.

Я бежала по улице к дому Лу, даже не представляя, что буду ей сейчас говорить. Но мне надо было её увидеть. Хоть она и выгнала меня. Я звонила и звонила в дверь её квартиры, но мне так и не открыли. Даже барабанила кулаком, а потом и ногой, в надежде, что на меня обратят внимание. И только проходившая мимо нетрезвая женщина, посмотрела на меня понимающе и сказала прокуренным басом:

«Не стучи, уехала твоя подруга, совсем недавно, с вещами. И с парнем каким-то. Не сказала тебе, да? Все они подруги такие, сволочи», ― и она ушла, продолжая что-то бормотать себе под нос.

Я растерялась. Уехала, значит, вместе с Марком, а мне не сказала. Действительно, а зачем? Ведь я, как и мой папа, могу принести несчастье их семье. Пусть уезжает, прячется, забудет обо мне, наверное, для неё с Марком это к лучшему. Она не узнает про меня, про нас...

Я спускалась по лестнице, сжав до боли кулаки, и почти ненавидела Лу. Да и Марка заодно. Хотя в душе понимала, что, уехав, они, возможно, спасли свою жизнь. Лучше сразу обрубить все концы и жить дальше. А я, ну что со мной будет? Прекрасно обойдусь и без этой стрёмной парочки. У меня нормальная жизнь, и подруги хорошие, не то что Лу. Жила же без неё и дальше буду, и вспоминать о ней себе запрещу. Я такая сильная, такая...

На улице шёл снег. Я стояла, подставив заплаканное лицо снежинкам, и ловила их ртом как в детстве. Наверно, это выглядело очень глупо. Но мне было всё равно. Вот пусть только кто-нибудь ко мне подойдёт и скажет, сразу получит удар моего «весеннего ветерка». Я усмехнулась. Почему-то память тут же подсунула мне лицо Марка: кривая ухмылка, смеющиеся глаза, чуть вьющиеся такие красивые каштановые волосы, сильные руки. Я прошептала:

«Привет, дядя Марк! Удачи тебе и твоей сестрёнке», ― я больше не злилась, перегорела, наверное. Потопталась на детской площадке, села на качели и начала потихоньку раскачиваться. Варежки второпях забыла надеть. Руки быстро покраснели на морозе. Но я совсем этого не замечала, вцепившись в металлические качели и продолжая раскачиваться всё сильнее и сильнее.

Меня не остановил даже злобный окрик какой-то курившей в сторонке полной мамаши с карапузом лет трёх.

― Эй, корова! Тебе сколько лет, что ты на детские качели забралась? Сейчас я тебя отсюда живо сниму!

Я продолжала раскачиваться, мысленно ответив грубиянке:

«Тётенька, а у вас дома утюг включён, и чайник на плите выкипает, ― и со смехом наблюдала, как подхватив ребёнка под мышку, она помчалась в подъезд, забыв обо мне.

Накатавшись, поняла, что почти успокоилась и пошла домой, засунув в карманы заледеневшие руки. Там, наверное, уже мама с Ромкой пришли, интересно, что они вкусненькое купили? Я такая голодная...

Глава 12

Дома царила суета. Ромка по десятому разу рассказывал родителям о своих впечатлениях после посещения «Елки», совершенно забыв, что они были там вместе с ним. Стоило мне войти в дверь, как он набросился на меня, гордо демонстрируя свой «подарок», полученный от Деда Мороза. Я покорно исполнила роль «хорошей старшей сестры», выслушав его восторженную болтовню и одобрив мешочек с конфетами, буркнув: «Вот это да! Круто!» ― и тут же переключилась на маму.

― Мам! Есть хочу, когда будем обедать?

Мама улыбнулась. Последнее время она чувствовала себя лучше, чем радовала всех нас. Я посмотрела на её осунувшееся бледное лицо и вдруг поняла, что не позволю никакой болезни отнять её у меня. Поддавшись внезапному порыву, крепко её обняла. И мысленно пожелала ей сил в борьбе с болезнью и полного выздоровления. Я даже зажмурилась, посылая ей всю свою любовь.

Мама очень обрадовалась такому проявлению моих чувств, в уголках её глаз появились маленькие слезинки. Она поняла меня без слов и крепко обняла в ответ. Так мы и стояли, обнявшись, а папа с Ромкой с удивлением смотрели на нас.

― Ну, обед готов, быстро все за стол! - скомандовала, совсем как раньше мама, хотя голос её немного дрожал. Мы сели обедать, и за столом снова царили смех и веселье, словно и не было этих трудных для всех нас лет. Я понимала, что до настоящего счастья нам ещё далеко. Борьба за маму впереди, но именно сейчас поверила, что у нас всё получится...

«У нас отличная семья, ― думала я, глядя на родителей и брата, ― мы обязательно справимся со всеми трудностями, и никакие чужаки нам совершенно не нужны».

Ну, вот опять я про них вспомнила. А ведь дала себе слово больше не думать об этом. Но, видно, это не так просто сделать. Быстро доев, ушла к себе. Села за стол, включила лампу и, достав из пенала разноцветные ластики, запустила их в полёт вокруг зелёного абажура.

Я наблюдала за их неторопливым кружением, изменяя то направление их движения, то скорость вращения маленьких «спутников», и думала. Думала о том, о чём совсем недавно запретила себе даже вспоминать. О сегодняшнем разговоре с папой, о Лу, Марке и себе.

Почему моя прабабушка Матильда хотела, чтобы папа покинул семью? Чем маленький ребёнок ей не угодил? Может быть, дело не в нём, а в той, что должна была у него родиться, когда он вырастет? Я ― настоящая угроза для её внуков, которых прабабушка сама воспитала. Как там про неё Лу говорила ― «настоящая ведьма».

Если «ведьма» знала об опасности, грозящей будущим внукам, возможно, она знала и о том, что дочь ей уже не спасти. Значит, прогоняя моего отца, она пыталась спасти Лу и Марка. Жестоко, но понять её можно. Но бабушка Эмма очень любила сына, защищала его от нападок своей матери. Почему же, в конце концов, передумала и отказалась от него?

А что, если всё было совсем не так, и бабушка Эмма отдала папу на воспитание хорошим людям, чтобы спасти его, обречённого жить по их ужасным законам. И только благодаря этому мои папа и мама счастливы вместе, и появились мы с Ромкой. Это тоже было жестоко по отношению к ним обоим, и матери, и сыну, но зато папа теперь свободен. И не знает об этом, и так и не простил свою маму. Кошмар.

Я разволновалась, и мои маленькие «ластики-спутники» упали на стол. Взяла себя в руки и снова заставила ластики летать, надо было тренировать концентрацию. Решила серьёзно отнестись к своему новому «я». Учить меня некому, поэтому буду учиться сама. Раз «ведьма» считала меня «злом», значит, могут быть и другие, согласные с ней в этом. Тут мне пришёл на ум тот ужасный сон, и я вздрогнула, отгоняя прочь эти воспоминания. В любом случае, я должна уметь защищаться, знать бы ещё, как это делать...

О чём я только думаю, ведь давно знаю ответ ― кольцо. Оно меня защитит. Я ― дочь старшего сына в семье, значит, главная наследница кольца. Вот почему оно так легко приходило ко мне, стоило мне только пожелать этого.

Мне надоело гонять ластики, я встала из-за стола и тут увидела в углу это. Что-то тёмное и бесформенное лежало на полу рядом со шкафом и не шевелилось. В другое время я бы билась в панике. Но, благодаря дядюшке Марку, мне это больше не грозило. Сердце билось ровно, но страшно было по-настоящему. Так хотелось закричать ― «помогите», но горло перехватило, и я могла только беззвучно шевелить губами.

Секунды текли медленно, но «темнота» в углу не шевелилась и никак себя не проявляла. Чуть дыша, кое-как дотянулась до переключателя на стене и включила в комнате свет.

― Ёшкин кот! ― прорезался мой голос, ― не может этого быть, это же...

Я протянула руку к странному предмету и через мгновение в руках у меня была шуба Лу. Она, родимая, точно-точно. Вот и ушки, так хорошо спрятанные на капюшоне среди клочков чёрно-серого меха. Не веря своим глазам, я крутила шубу в руках, пока из её складок на пол не выпал сложенный кусочек бумаги. Я положила «меховую шкурку» на кровать и развернула листок.

Это была записка от Лу. Так и было написано крупным детским почерком ― «Записка для Маши от Лу». Я улыбнулась: ну, Лу, какая же ты всё-таки чудачка! Не забыла обо мне, моя подружка...

В записке Лу сообщала, что уезжает вместе с Марком, потому что оставаться теперь в городе опасно. Ведь Марк больше не избранный, от «невесты» он отказался и от приказа отобрать у сестры кольцо ― тоже. Теперь их обоих разыскивают. Если найдут, в живых точно не оставят, и кольцо вряд ли поможет, чтобы там бабушка не обещала. Остаётся одно ― бежать.

Ещё она отдавала мне шубу, потому что знала, как «она мне нравится». Вот даёт! С чего это она вообще взяла? Страшнее этой шубы я в жизни ничего не видела, поэтому и таращилась на неё. Ну да ладно. Подарок всё-таки. Приятно. А ещё Лу писала, что «любит меня и будет скучать». Тут я вообще чуть не зарыдала. Еле сдержалась.

Было кое-что странное в письме, я сразу и не поняла. Лу писала, что «шуба поможет нам общаться». Интересно, как? Пояснений не было, мол, догадайся сама. Буду думать, может, это очередная шутка Лу? Кто знает. Вообще-то, для общения давно телефон придумали... А в конце она написала, что Марк передаёт мне «горячий привет». Я почувствовала, как заливаюсь краской, и даже мои уши горят. Наверное, это «змей» и имел в виду под словом «горячий». Но всё равно, было приятно...

Я перечитала письмо раз десять. Особенно про «привет». Повздыхала, прижимая письмо к груди, и спрятала его в свою шкатулку с маминой цепочкой. Потом стала думать, куда пристроить шубу. Хорошо, что вещей у меня мало, и шкаф стоит полупустой, шуба в него точно влезет. Перед тем как убрать «подарочек», я не удержалась и примерила его перед большим зеркалом на дверце шкафа.

Удивительно, но шуба сидела на мне очень хорошо, подкладка была шёлковая и приятно холодила кожу. В шубе совершенно не было жарко, хотя я не снимала её почти полчаса, и это при огненных батареях. В завершение своей примерки надела капюшон на голову и подвигала бровями, как Лу. К моей радости, ушки на капюшоне тут же встали торчком. Я приказывала им «шевелиться», «вздрагивать» и даже «сворачиваться в трубочку» ― они послушно выполняли все мои команды.

Я смеялась и, кажется, слишком громко, потому что это привлекло незваных гостей. Вернее, одного ― Ромку. Он незаметно пробрался в мою комнату и с открытым ртом наблюдал за моими выкрутасами с «ушами». Я заметила его, когда он неожиданно чихнул. Подскочив от неожиданности, чуть было не направила на брата свой теперь уже не слабый «весенний ветерок». Еле сдержалась.

― Ромка! Ну что ты за бестолочь, а? Сколько раз тебе говорила, чтобы и шагу ступить в мою комнату не смел без разрешения. Ты точно на манную кашу напрашиваешься, навечно!

― Не надо, Маш! Прости, я больше не буду! ― жалобно заныл хитрец. ― Только одним глазочком хотел посмотреть, почему ты так смеялась. Уже сто лет не слышал, чтобы ты веселилась. Всё грустишь или кричишь на меня.

И маленький проныра посмотрел на меня жалобным взглядом. Я молчала и думала, как бы его прогнать, но так, чтобы он не разболтал о шубе родителям.

― Маш, какая шуба классная. Это ведь шуба Лу, да? Она её тебе подарила?

― Угадал, только это большой секрет, понял?

― Конечно, не волнуйся, я никому не проболтаюсь, ― и Ромка посмотрел на меня умоляющим взглядом, ― только ты, пожалуйста...

―Что? Условия мне ставить вздумал?

― Да нет же! Просто пошевели ещё этими штуками на капюшоне, у тебя так здорово получается...

― Ладно уж, но недолго! ― и я со вздохом демонстрировала брату разные «финты ушами» на шубе. Ромка визжал от восторга, причём, в прямом смысле. Да что там, мне и самой понравилось. Раздавшиеся за дверью шаги означали, что нашу радость заметили родители. Пришлось срочно прятать шубу в шкаф.

Папа с трудом утащил упирающегося брата из моей комнаты. Я, наконец, вздохнула свободно. Помаявшись немного, не выдержала и достала шубу из шкафа. Одев её на себя, начала снова крутиться перед зеркалом, по очереди нажимая на разные пуговицы или засовывая руки в карманы, надеясь найти секрет связи с Лу, о котором она писала в прощальной записке. Так ничего и не обнаружив, пришла к печальному для себя выводу, что я слишком тупая для подобных загадок. Ну, или это была всего лишь шутка Лу, скорее всего, придуманная для меня Марком. Чтобы я помучилась, у, «змей»...

Я снова натянула капюшон на голову и стала внимательно рассматривать своё лицо в зеркале, надеясь увидеть похожие с Лу черты. Мы же родственники, как-никак. Она такая красивая, может, и мне немножко красоты досталось, а я просто раньше не замечала.

Нет! Ну, «милашкой» меня ещё можно было бы назвать за личико в форме сердечка и ямочки на щеках. Глаза тоже ничего. Конечно, не синие, как у Лу, а тёмно-серые, большие, и ресницы что надо. Я прищурилась, продолжая беглый «осмотр». Губы ― нормальные, рост средний, упитанность ― тоже, ксожалению, средняя, могла бы быть и поизящнее. Зарядкой, что ли, заняться?

И тут кто-то громко засмеялся прямо у меня в голове. Я вздрогнула от неожиданности и заметалась по комнате.

― Маш, а ты молодец! Догадалась шубу надеть, ― проговорила, отсмеявшись Лу, ― только думаешь очень громко. Ты и, правда, считаешь меня красивой?

Я сглотнула, зачем-то прокашлялась, и сказала мысленно.

― Привет, Лу, ты где? Я тебя не вижу.

― Привет, Маш! Я далеко от тебя, но, когда ты одеваешь капюшон ― хорошо слышу твои мысли. Ты и вправду настоящая милашка. Марк тут рядом со мной, говорит, что полностью со мной согласен. Сидит и хохочет, как последний «свин». Весело, видишь ли, ему! Хочешь, я ему по шее дам?

Сначала я онемела, особенно когда про Марка услышала. Прямо задохнулась от стыда. Я тут стою, себя нахваливаю, а этот «змей» смеётся там надо мной. Я закипела не хуже чайника.

― Лу! Если ты мне подруга ― всыпь ему хорошенько, да так, чтобы ему мало не показалось!

― Сейчас сделаю, не сомневайся во мне! ― и я услышала её затихающий голос, ― а ну, иди-ка сюда, весельчак, у меня для тебя есть «привет» от Маши, куда побежал?

Какое-то время было тихо, а потом я услышала запыхавшийся голос Лу.

― Маш, дело сделано! Противник повержен и сдался на твою милость, вон просит прощения, да, Марк? ― в голосе Лу слышалась шуточная угроза.

Я засмеялась.

― Так и быть, прощаю его! Как же я по тебе соскучилась, Лу. Я сначала думала, что ты укатила, ничего не сказав, обидно было.

― Прости, мы очень спешили. Я тоже по тебе соскучилась, правда-правда. И поверженный «змей» тоже головой кивает, говорит, скучает ещё больше меня.

― Он что, издевается? Добавки захотел? ― беззлобно проворчала я, хотя на самом деле была довольна и улыбалась, надеясь, что они меня слышат, но не видят.

― Он опять смеётся, говорит, что хочет твоих пирожков.

― Размечтался! ― я заулыбалась ещё шире, ― Лу, знаешь, я к тебе заходила, хотела кое-что важное рассказать...

Но тут вдруг голос Лу стал серьёзным.

― Маша, нам срочно нужно уходить. Попробуй со мной связаться вечером дня так через два-три, ладно? Пока-пока...

И в голове стало тихо. Словно Лу бросила трубку, не хватало только коротких гудков. Я заволновалась: что там случилось с ними, неужели их нашли? Я стянула с себя шубу и аккуратно повесила в шкаф. В этот момент в комнату заглянул папа и сказал, что пришли девчонки и ждут меня, чтобы пойти гулять.

Быстро оделась и пошла к подружкам. Лена устроила мне настоящий допрос: почему это я по часу мобильный не беру? Я оправдываться не стала, сказав, что просто была сильно занята.

Девчонки дружно завопили: «У-у! Всё понятно! Кто он?» Я усмехнулась, а потом сделала то, о чём потом очень сожалела: показала им фото Марка. Я сняла его на телефон, когда он стоял у подъезда Лу. Зачем? Да сама не понимаю. Вот просто щёлкнула машинально, и всё. Но это была только половина глупости, вторая ― то, что показала это фото подружкам...

Они дружно выдохнули: «Не может быть! Да это актёр какой-нибудь, ну и шуточки у тебя, Машка!» В ответ я деланно рассмеялась.

― Угадали! Но что мне оставалось, если вы пристали ко мне, сами виноваты...

Мы посмеялись над моим «приколом», и только после этого у меня отлегло от сердца. Кажется, пронесло! Потом мы отправились гулять и бродили до самого вечера. Девчонки весело болтали, а я поддакивала, не давая втянуть себя в разговор. Мои мысли были заняты совсем другим, но об этом никому не хотела говорить.

Вечер этого дня и следующий за ним последний день каникул прошли бестолково. Всё валилось из рук, а настроение было «хуже некуда». Я злилась на себя и других, бесилась без причины. На самом деле хотела, чтобы поскорее прошли два дня, и я смогла бы связаться с Лу. Как они там? Вдруг Лу и Марк попали в беду. Вот, что сводило меня с ума.

Но прошло два, а потом ещё два дня, и ещё неделя промелькнула, а я так и не смогла услышать Лу. То ли сама что-то не так делала, то ли подруге было просто не до меня. Я мрачнела день ото дня. Прошёл месяц, а связи с Лу так и не было. Наконец, решила, что моих друзей больше нет в живых. Их, наверное, поймали, а кольцо просто не смогло их защитить.

А в конце февраля вдруг пришла посылка на моё имя. Отправитель был неизвестен. Я вскрывала коробку, это были книги. Странные, в потёртых старинных кожаных переплётах, без названия издательства и даты выпуска. Текст в них был написан от руки. Они были похожи на дневники, исписанные мелким, малопонятным почерком. Без лупы и не прочитать, хотя зрение у меня нормальное.

Я почесала голову, достала мобильный и нашла фотографию Марка.

«И что мне с этим делать, а, Марк?» ― спросила я его по привычке. Последнее время часто так делала, особенно, когда мне надо было посоветоваться или пожаловаться на жизнь.

Марк с фотографии ничего мне не ответил и, вздохнув, я полезла в шкаф за шубой, чтобы снова попробовать то, во что уже почти не верила. Но шубы там не было. Она пропала. Я задохнулась от ужаса.

― Ромка! ― он был первым, на кого я подумала. Давно присматривался к шубе, всё время просил то потрогать «ушки» на капюшоне, то погладить мех. Но брата дома не было, мама увела его на подготовительные занятия. Папа был на работе. Пришлось ждать.

До вечера было ещё далеко, и я решила посмотреть книгу, лежавшую сверху. Нашла большую лупу и приготовилась разбирать текст. На удивление это оказалось совсем не трудно. В первой книге были полные описания каких-то растений, их свойств и способы приготовления то ли лекарств, то ли настоек из этих трав. Названия в большинстве своём мне были незнакомы, хотя встречались и такие известные, как валериана или подорожник.

Похоже на травник, справочник знахарки или ведуньи. Это же книги по ведьмовству, или как там это называется! Я закрыла первую книгу и взялась за следующую. Там тоже были описания трав и зелий, но появлялись ещё и другие записи, в которых говорилось о совсем уж странных вещах... Это были заклинания или заговоры, не знаю, как они правильно называются. Так вот, что это за посылка! Книги, предназначенные для ведьмы и, вероятно, принадлежавшие моей бабушке или прабабушке.

Я сидела, поглаживая старинные переплёты, и не могла во всё это поверить. Хотела научиться управлять своей силой, но у меня не было учителя. А теперь есть это. Никто, кроме Лу, не мог бы прислать мне книги, значит, есть надежда, что она в порядке. Но почему же тогда она так долго не «выходила на связь»?

И тут меня словно громом поразило. Шубы нет, и теперь Лу уже никогда не сможет связаться со мной. Почему-то пользоваться мобильным она не хочет. Что делать? Я застонала и стала биться лбом о книги. Я, конечно, не рассчитывала получить от них ответ таким своеобразным методом, просто мне было так плохо...

За этим странным занятием и застала меня мама.

― Маш, что с тобой?

Я вымученно улыбнулась.

― Ничего, мамуль, просто задачка трудная попалась.

Мама улыбнулась в ответ и прежде, чем уйти, вдруг сказала:

«Маша, мне сегодня нужно было из шкафа шарф для Ромы взять. И я увидела там такую странную вещь. То ли драную шубу, то ли полушубок с чужого плеча. Откуда ты взяла такую гадость, даже спрашивать не буду. Но я отнесла её на помойку, там ей самое место! И молчи, это не обсуждается! Как ты могла «непонятно что» повесить рядом с хорошими вещами. Не понимаю, что с тобой творится в последнее время!

И она вышла, и правильно сделала, а иначе бы очень испугалась, увидев выражение моего лица в ту минуту. Будь это кто-то другой, а не мама, уж не знаю, что бы я учудила. А так, просто сжала зубы, оделась и помчалась к ближайшим мусорным бакам. Вряд ли их увезли, ведь обычно это делают по утрам, а сейчас был вечер.

Я рылась в баках со знанием дела, как заправский бомж. В конце концов, даже практически не испачкалась. Но шубу уже кто-то взял. И на «такое» видно нашлась любительница. Хотя, о чём это я? Лу эта вещь очень нравилась, да и мне, по правде сказать ― тоже. К тому же эта шуба особенная для меня, что я теперь без неё делать буду?

― Всё, порылась без спроса на чужой территории, стерва! Теперь проваливай! ― напугал меня хриплый голос. Я подняла глаза и наткнулась взглядом на угрюмого мужика в старой куртке, из кармана которой выглядывала бутылка. Под мышкой он держал мою шубу. Если честно, мне было очень страшно, но я всё-таки решилась сказать.

― Послушайте, верните мне шубу, пожалуйста. Я её случайно выбросила!

― Ась? Ты чевой-то там проквакала? Жить, что ли, надоело? А ну, брысь отсюда, зараза! ― и он так злобно сверкнул на меня красными глазёнками, что я помчалась домой, не оглядываясь. Забыла в тот момент, что сама способна напугать и заставить бомжа отдать мне шубу добровольно. Страх меня победил.

Дома я долго оттирала руки в ванной и всхлипывала, повторяя: «Ну какая же я дура! Как могла так растеряться, и перед кем! Точно, дура! Ясно-понятно, что это так».

Вернувшись в комнату, я взглянула на открытый шкаф и пустую вешалку и ещё больше разозлилась: ну, где мне теперь прикажите искать этого бомжа? Его давно и след простыл. А зачем мне его искать? Я же ведьма. Шуба ― теперь моя вещь, а мои вещи обязаны возвращаться к хозяйке. Я зажмурилась и позвала шубу к себе, а когда открыла глаза ― моя лохматая «подружка» висела на своей вешалке. Целая и невредимая, только немного попахивала водкой. Но это уже мелочи.

Я погладила шубу, зачем-то добавив:

«Молодец, моя девочка!» ― и пошла на кухню к маме. Она разогревала ужин и крутилась у плиты. Я подошла к ней и нежно обняла за плечи. Она обернулась ко мне, и улыбка сползла с её лица.

― Маша, что с тобой, ты такая бледная! Тебе нехорошо?

― Я в порядке, мам. Пожалуйста, больше не выбрасывай мои вещи, даже если они тебе не нравятся. Они - мои. Хорошо?

― Хорошо, ― смущённо ответила мама и добавила, ― прости меня.

Я кивнула и быстро вышла из кухни. Мне почему-то было ужасно стыдно перед мамой, хоть и не сделала ничего плохого. Больше того, я знала, что права. Но отчего тогда на душе у меня стало так тоскливо? Я тряхнула волосами, как это делала Лу, прогоняя плохие мысли прочь, и пошла к себе. Достала шубу и надела. А потом и капюшон.

«Лу, ну где же ты, куда пропала? Ты мне сейчас так нужна», ― подумала я с тоской, совершенно не рассчитывая, что подруга услышит меня и ответит.

Но я ошибалась.

Глава 13

Сначала мне показалось, что кто-то тихонько вздыхает у меня в голове, потом громко дышит и молчит, словно не решаясь заговорить со мной.

― Эй, кто это? Лу, это ты, что ли? Ну, не молчи, скажи же хоть что-нибудь!

Но ответа не последовало. Я расстроилась: это не могла быть моя подруга, она не стала бы молчать и мучить меня.

«Кто же узнал наш секрет, и что ему или ей от меня нужно? Может, снять капюшон?» ― подумала я.

Совсем забыла, что этот кто-то с той стороны может слышать мои мысли.

― Нет, Маша, не снимай капюшон. Это я, Марк, мне надо увидеться с тобой и поговорить.

― П-привет, Марк! ― растерялась я, ― но как мы увидимся, ты же далеко? И где Лу?

― Привет. Не так уж и далеко. Я жду тебя у подъезда, выходи.

И стало тихо. Я была потрясена. Как под гипнозом, не снимая шубы, вышла в коридор и под удивлёнными взглядами семьи, которой именно в этот момент приспичило зачем-то выйти из кухни, натянула на ноги сапоги.

― Маша! Ты куда-то собираешься? Уже поздно! ― удивилась мама.

― Я ненадолго, ― пробормотала и выскочила за дверь.

Марк ждал меня у дома. Было очень холодно, но он был без шапки и в лёгком пальто. Засунув замёрзшие руки в карманы, Марк задумчиво что-то чертил ботинком на обледеневшем асфальте. Падающий снег припорошил его тёмные волосы.

Увидев меня, он радостно улыбнулся, но эта улыбка тотчас же погасла, стоило мне сказать:

«Я пришла, так здорово снова тебя увидеть, Марк!»

Было видно, что он заставляет себя снова улыбнуться.

― Маша! Хорошо, что ты пришла. Эта шуба. Я чуть было не решил, что это Луиза...

Ясно-понятно, в шубе он принял меня за сестру, значит ли это...

― Что с Лу, ну, не молчи же, говори! ― выпалила я.

― Луиза пропала, ― упавшим голосом тихо произнес Марк, ― пойдём, поговорим.

― Куда? ― ещё до конца не осознав то, что он сказал, спросила я.

Марк кивнул на дом, в котором раньше жила Лу.

― Квартира принадлежит нам с сестрой. Пошли, а то здесь так холодно, ― и, не дожидаясь моего согласия, он развернулся и медленно пошёл к дому «напротив». Я растерялась и послушно поплелась следом за ним.

Мы почти подошли, когда я осторожно потрогала Марка за рукав.

― Послушай, Марк. У вас в квартире, наверное, и чая-то нет. Давай зайдём в магазин за углом, купим что-нибудь. Холодильник, наверняка, пуст.

Он повернулся, удивлённо на меня посмотрел, а потом покорно кивнул. Мы пошли в ближайший универсам. Там я почувствовала себя в своей стихии. Марк вёз тележку, а я с видом бывалой хозяйки закидывала в неё продукты. Остановилась, когда Марк, вздыхая, спросил: «Маш, мы что, гостей сегодня ждём? Зачем так много набрала?»

Меня умилило это «мы». Я улыбнулась и посмотрела на тележку ― подумаешь, всего-то ничего: немного овощей, яйца, молоко, чай, ну и ещё кое-что.

― У тебя денег, что ли, мало? Не хватит?

― Хватит-хватит, ты прямо как Луиза, хочешь весь магазин с собой забрать?

― Иди вперёд к кассе, я уже закончила, ― с чувством собственного достоинства ответила я на этот «выпад». И еле сдержалась, чтобы не добавить: «А то живо ускорю своим «весенним ветерком». Но промолчала. Мне понравилось, что он сравнил меня с Лу. Только расплачиваясь на кассе, вернее, платил Марк, я только складывала продукты в пакеты, вдруг заметила, как странно посматривают на нас девчонки-кассиры. Ну, это было не удивительно. Ведь мы с Марком выглядели довольно странной парой: элегантно одетый красивый молодой человек и странное существо в ужасной шубе с капюшоном на голове.

Их любопытные взгляды и перешёптывания возмутили меня, а больше всех «наш» кассир ― «мисс любопытство». Она не спускала с Марка восхищенных глаз и при этом умудрялась кокетничать с ним. Я хмыкнула и, глядя на неё, подумала: «Девушка, а вы в курсе, что у вас волосы похожи на воронье гнездо, и тушь потекла?»

А потом с удовольствием наблюдала, как она паникует, пытаясь, как бы между прочим, пригладить волосы. Чтобы окончательно добить её, я выразительно подвигала ушками на капюшоне и облизнулась. Бедняжка побледнела, а я с победным видом вручила пакеты ухмыляющемуся Марку и пошла к выходу из магазина. Мне было весело и почему-то хотелось танцевать. На ум пришла наша первая встреча с Лу здесь же, когда меня поразила её танцующая походка. Неужели это шуба так на нас действует?

Мои размышления прервал смех Марка. Мы уже вышли из магазина, и он больше не сдерживался.

― Маша, ты знаешь, что ты просто «нечто»? За что ты так с бедной девушкой?

― Как «так»? ― я пожала плечами, словно не понимала, о чём он говорит. А потом до меня дошло. Я развернулась к нему, приняла боевую позу «руки в боки» и рявкнула ему прямо в лицо, так что он отшатнулся.

― Ты что, без разрешения мои мысли читал, да как ты посмел, «змей»?

― Да успокойся ты, что у тебя за характер, бешеный просто! Я же не нарочно. Ты в капюшоне, вот и слышу всё, о чем ты думаешь. Очень мне интересно твои глупости подслушивать!

― Глупости, значит, ― фыркнула я, сбрасывая капюшон, ― теперь не услышишь, я на это очень надеюсь.

Марк хмыкнул и быстро пошёл вперёд, а моё хорошее настроение мгновенно испарилось. И зачем, спрашивается, на него накричала? Вот идиотка! Надеюсь, он не слышит, как я сама себя ругаю. Снова повалил сильный снег, и я пожалела, что не догадалась захватить с собой шапку.

Я догнала Марка уже у самого подъезда. В лифте мы ехали молча, никто не хотел заговаривать первым. Когда зашли в пустую квартиру, я выхватила пакеты из его рук и направилась прямо на кухню. Сбросила пакеты на стол, а шубу на стул, поискала глазами фартук, но не нашла его. Тогда подвязала полотенце, вымыла руки и приступила к приготовлению ужина.

Спиной чувствовала, как на кухню заглянул Марк, встал в дверях и наблюдал за мной.

― Можно спросить сердитую ведьмочку Машу, что она собирается делать?

― Она собирается тебя покормить, ― ответила я, не поворачивая головы.

― Ага, ясно-понятно, ― «моим» голосом передразнил меня Марк, ― а чем?

― Ужином, ясно-понятно! ― буркнула я.

― Ага, ― начал было Марк, но я его остановила.

― Ну-ка быстро марш в ванную ― мыть руки и не мешай мне, а то получишь вместо ужина шиш с маслом!

Марк взял под козырёк и отчеканил: «Так точно, мой генерал! ― а потом вздохнул и жалобно добавил, ― ну что у вас с Луизой за мания такая ― командовать мной, вы, случайно, не родственницы?»

От этих слов у меня на мгновение замерло сердце: «Неужели он знает? Не может быть». Взяла себя в руки и показала вилкой, которой взбивала яйца для омлета, на выход из кухни. Марк ушел, а я бессильно опустилась на стул. «Надо бы ему всё рассказать о нашем родстве, но как? И что там, чёрт возьми, случилось с Лу?» ― от этих мыслей меня начало трясти.

Через силу встала и продолжила готовить ужин. Работа ― лучшее средство, чтобы отвлечься и не думать. Из-за постоянных отлучек мамы из дома мне пришлось научиться готовить, и теперь я неплохо это делала. Во всяком случае, мне не приходилось краснеть за свою стряпню.

Очень скоро аппетитные запахи наполнили кухню. Я порылась в кухонных шкафах и нашла тарелки, ещё пара минут ― и на столе стоял вполне приличный ужин на двоих: салат из свежих овощей с сыром и зеленью, омлет с ветчиной и горячий чай с печеньем.

Звать Марка не пришлось. Он прибежал сам, осмотрел стол, радостно потёр руки.

― Выглядит аппетитно! Если это ещё и съедобно...

― А ты проверь, ― спокойно сказала я и села напротив него.

― Приятного аппетита! ― сказали мы хором, засмеялись и начали есть.

Еда с тарелки Марка исчезала очень быстро, он удивлённо качал головой и нахваливал. Я довольно улыбалась и потихоньку подкладывала ему на тарелку лучшие кусочки. Было видно, что Марк очень голоден, хоть он и старался этого не показывать. Наш ужин закончился быстро, и на столе не осталось даже крошек.

― Марк, наверное, я не рассчитала и приготовила слишком мало. Хочешь, я ещё что-нибудь ...

― Нет, Маша, что ты, я сыт. Спасибо огромное. Сиди, я сам вымою посуду, ― и он встал, собирая тарелки со стола.

Я не сразу решилась его спросить.

― А где ты обычно ешь?

― Где придётся...

― Ясно-понятно, ― и осеклась, но на этот раз Марк не стал меня передразнивать. Он молчал и гремел у мойки посудой. Я встала из-за стола и подошла к окну. Здесь, на кухне, на окнах не было занавесок, и было заметно, что из моих окон за нами наблюдают.

«Ромка, вот маленький паразит, даже носом в стекло уткнулся. Приду домой ― не знаю, что с ним сделаю».

Тут вспомнила, как перед Новым годом также смотрела на окна соседнего дома и смеялась над странными прыжками Лу. А потом испугалась страшной звериной мордочки, которой она пыталась меня отпугнуть. Я усмехнулась, быстро надела шубу и набросила на голову капюшон, подошла к окну и сосредоточилась на Ромке.

Особенно не рассчитывала на успех, но старалась изо всех сил. Представила морду злобной рычащей соседской собаки, которую в нашем дворе все обходили стороной. Кажется, у меня что-то получилось, потому что Ромка отскочил от окна и убежал.

― Ну, зачем ты так с ребёнком, ― сказал Марк, подойдя ко мне сзади. Он осторожно взял меня за плечи и увёл от окна.

Я выскользнула из его рук и сказала в своё оправдание.

― Это мой младший брат, так ему и надо, чтобы не подглядывал!

― Нет, не надо! Он же ещё маленький и просто любопытный. Ты же любишь его?

Кивнула, мне стало стыдно за то, что сделала. Марк смотрел на меня понимающе, я тут же сдёрнула капюшон с головы.

― Я тоже люблю Луизу, хотя характер у неё, ― он посмотрел на меня и улыбнулся, ― такой же вспыльчивый, как у тебя. Пойдём в комнату, поговорим.

Глава 14

Кивнув, пошла за Марком. Только сейчас мне вдруг пришло в голову, что я вдвоём с мужчиной в его квартире. Вечер, темно, родители наверняка ждут меня и волнуются, а мне почему-то не хочется отсюда уходить.

«Надеюсь, Марк меня сейчас не слышит, а то подумает... Разве это так важно? И что вообще я сегодня вытворяю? Зачем сюда пришла? Мы могли бы поговорить и на улице или зайти в кафе. Откуда мне вообще знать, что у него на уме?» ― эти сумбурные мысли закрутились в голове, пока я шла за ним в комнату, занавешенную плотными шторами.

Мне стало как-то не по себе, и я остановилась в дверях.

― Перестань так плохо думать обо мне и садись на диван. Мы же собирались поговорить о Луизе, помнишь?

― Помню, ― тихо сказала я, продолжая стоять в дверном проёме, ― а ещё я помню, как ты говорил, будто не читаешь мои мысли. А что тогда ты только что делал? Ведь капюшона на мне не было, а? Как я могу доверять тебе? Никуда не пойду, вернее ― пойду, но домой. И ты мне не помешаешь!

― Конечно, не помешаю. Я и не собирался этого делать. Да, каюсь, слышал твои мысли и без капюшона, потому что на мне это, ― и он показал мне кольцо Луизы на своем пальце.

И как я его раньше не замечала. Ах, да! Он же всё время прятал руки в карманах. Вот, «змей»!

― Немедленно признавайся, что ты сделал с Лу! Почему её кольцо у тебя? ― меня даже в жар бросило.

Марк тяжело вздохнул, на минуту прикрыл лицо ладонями, а потом грустно и, мне показалось, разочарованно посмотрел на меня.

― Какая же ты глупышка, Маша! А я уж было поверил, что мы с тобой если не друзья, то хотя бы на полпути к дружбе. Ведь оба любим Луизу. Я пришёл к тебе, потому что сестра искренне считает тебя подругой. А мне сейчас больше не с кем поговорить и посоветоваться. И, знаешь, я бы никогда не причинил тебе вред. Как только ты могла подумать обо мне такое. Наверное, насмотрелась мыльных опер, дурочка...

Его лицо покраснело от обиды, похоже, он говорил искренне.

― Я, видимо, сделал глупость, позвав тебя сюда, извини. Думаю, тебе и правда пора домой, маленькая ведьмочка. Какое тебе дело до нас. Спасибо за ужин, пойдём, провожу...

Услышав эти слова, я задохнулась от слёз.

― Да как... ты можешь говорить такое, совести у тебя нет! Я месяц с ума сходила, ждала от Лу весточки. Как ненормальная каждый вечер одевала эту дурацкую шубу и ходила по комнате, мысленно звала подругу. А ты, чёртов «змей»! ― я набросилась на Марка с кулаками и била его по плечам до тех пор, пока он не обнял меня и не прижал мою голову к своему плечу.

Я всхлипывала, а Марк обнимал меня, повторяя: «Прости, прости меня, Маша...»

Когда я немного успокоилась, мы сели на диван. Вместо забытого дома платка пришлось вытирать нос салфеткой, обнаруженной на кухне Лу. Мы молчали, обоим было трудно начать разговор. Пытаясь отвлечься, осматривала уже знакомую мне комнату: занавешенное шторами окно, одинокая лампочка на потолке, разноцветные свечи на полу вдоль стен, только теперь некому было их зажечь. Всё по-старому, разве что пыли прибавилось.

― Когда Лу пропала? ― я начала первой, стараясь не смотреть на Марка. Страшно было представить, на кого сейчас была похожа: красный нос, потеки туши на щеках...

― Почти сразу, как тебе удалось с ней связаться, дня через два. Мне понадобилось уехать ненадолго. Перед отъездом она заставила меня взять кольцо. Я отказывался, ведь это её защита, но Луиза очень упряма, спорить с ней невозможно.

― Ага, ― согласилась я.

― Мы договорились, что она будет в убежище и никуда не выйдет до моего возвращения. Она обещала. А когда я вернулся на следующий день ― её не было. Всё было перевёрнуто вверх дном, наверное, искали кольцо. Это я виноват, нельзя было её оставлять. ― Марк тяжело вздохнул. Взъерошив руками волосы, вскочил с дивана и волнуясь, начал ходить по комнате, поворачивая кольцо Лу на пальце.

Я почему-то подумала: «Какие тонкие и длинные у него пальцы, как у музыканта».

― Как ты думаешь, где она может быть? ― спросила я, уже догадываясь, что он мне ответит.

― Понятия не имею. Я искал сестру всеми известными мне способами, но не нашёл даже намёка на след. Это-то меня и пугает.

― А через хрустальный шар пробовал с ней связаться? ― я встала, подошла к встроенному шкафу и достала прикрытую чёрной тканью сферу. Ту самую, которую так беспечно разбил Ромка. Протянула её Марку, но он только грустно улыбнулся.

― Так можно связываться только на небольшие расстояния.

― А ты всё равно попробуй, ― настаивала я, ― а вдруг получится?

Марк ухмыльнулся, посмотрел на меня, как на глупого ребёнка.

―Только для твоего спокойствия, ― и взял шар из моих рук. Он осторожно поставил его на стол и снял ткань. Я стояла рядом и, затаив дыхание, следила за каждым его движением, ожидая волшебства. Но Марк просто положил руки на шар и внимательно на него смотрел.

Прошло несколько долгих минут, в течение которых ничего не происходило. Я уже приготовилась сдаться и признать своё полное поражение, но внезапно по шару прокатилась красная волна. Вскрикнула от страха, но Марк даже не пошевелился. Он провёл пальцами по поверхности шара, повторяя движение волны и громко сказал:

«Луиза, если слышишь меня, ответь или дай знак».

Тихий голос, пришедший словно издалека, произнёс:

«Марк, это ты?»

― Луиза! ― крикнули мы одновременно, и в эту же секунду Марк резко толкнул меня. С воплем я упала на пол, а хрустальный шар взорвался, осыпав нас осколками.

Я продолжала кричать от страха, когда Марк поднял меня с пола и на руках отнёс на диван. Он сел рядом, взял мои руки в свои ладони и, наклонившись ко мне, стал что-то говорить. Я замолчала, стараясь расслышать его слова, и у меня это даже получилось. Но язык, на котором говорил Марк, был мне совершенно незнаком. Уж не знаю почему, но это сработало: мне сразу стало легче. Я успокоилась и даже нашла в себе силы спросить Марка:

«А почему у тебя кровь на лице?»

― Где?

― Да вот же, ― провела рукой по его щеке, а потом показала красную от крови ладонь.

― Ты же ранен!

― Пустяки! Это царапины, наверно, зацепило осколком шара. Сейчас пойду, умоюсь, побудешь одна, да?

Я кивнула. Марк, пошатываясь, пошёл в ванную комнату. Сзади под его лопаткой торчал большой осколок шара. Не помню, как я вскочила и подбежала к нему.

― Марк, у тебя там...осколок под лопаткой!

Он обернулся.

―Большой?

― Д-да...

Марк вернулся в комнату, подошел к зеркалу и посмотрел через плечо.

― Сможешь вытащить?

― Попробую.

Он сел на стул, подставив мне спину.

― Не бойся, Маш. Найди в ванной полотенце, обмотай ладонь как можно больше, чтобы не пораниться, и резко выдерни осколок. У тебя получится. Он не глубоко вошёл, его легко достать. Но сначала принеси бутылку водки, она стоит в шкафу.

― Будешь пить?

― Возможно, но потом, а пока надо будет продезинфицировать раны.

― Ага, ясно-понятно, ― пробормотала я, выполняя указания Марка. И хоть ему явно было плохо, он улыбнулся. И что его во мне всегда так смешит? Не понимаю.

Видно, я всё ещё была под воздействием тех непонятных слов, что говорил Марк, приводя меня в чувство, потому что справилась с задачей на «отлично». Осколок был благополучно удалён, раны обработаны, йод и бинты и пластырь нашлись в аптечке. Когда я закончила перевязку «больного», и даже подмела осколки злополучного шара, мой взгляд упал на часы ― было уже одиннадцать вечера.

― Марк, мама меня убьёт. Точно! Надо идти, давай завтра договорим, ладно? ― заныла я, представив, что ждёт меня дома. А если Ромка проболтается про наш с Марком ужин ― мне вообще «крышка».

― Конечно, прости, это ты из-за меня задержалась, ― смутился Марк, одной рукой помогая мне надеть шубу. Вторая его рука пострадала и была мною крепко забинтована. Я пыталась уговорить его не провожать меня, но он не послушался. Упрямый «змей», кое-как набросив на плечи лёгкое пальто, проводил меня до двери, махнув на прощание измазанной йодом кистью.

― Завтра снова шубу надену, чтобы ты мог со мной связаться, ― сказала я ему перед уходом.

― Ты лучше мобильный заряди, я тебе позвоню. А то сегодня полдня пытался дозвониться, оставалось надеяться, что хоть про шубу не забудешь, ― улыбаясь, сказал Марк.

Я подождала, пока он скроется на лестнице, и только тогда полезла в карман за ключом. Но его не было ― забыла дома в пальто. Надо было звонить в дверь. Потопталась в нерешительности, пожелала себе удачи и нажала на кнопку.

Открыл папа, лицо у него было строгое, что бывало крайне редко.

― Я дома, ― зачем-то сообщила ему.

― Вижу, что ещё скажешь? И почему у тебя такой вид, будто ты плакала? Тебя кто-то обидел? ― в папином голосе зазвучали испуганные нотки.

― Да нет же, я в порядке. А где мама?

― Мама расстроена, что ты ушла так надолго и даже не позвонила нам. Она легла пораньше, не трогай её.

― Ну, извини.

― А кроме «извини» ничего рассказать мне не хочешь?

― Не-а. Со мной всё нормально. Ну, задержалась у подруги, подумаешь.

― У какой? У Леры и Леночки тебя не было, мы им звонили. Значит, новая подруга появилась?

― Появилась. Пап, не приставай, пожалуйста. Со мной всё в порядке, у меня был такой трудный день, я устала. А перед мамой завтра извинюсь, хорошо?

Мой добрый папа только кивнул, я обняла его, потом сбросила сапоги и босиком, но в шубе пошла к себе в комнату, провожаемая его внимательным взглядом. Мне хватило сил только на то, чтобы повесить шубу в шкаф, поставить заряжаться мобильный и броситься с разбега на кровать.

«Потом разденусь», ― подумала я и уснула, совершенно забыв, что завтра в школу. До того ли мне тогда было?

Глава 15

Утром я, конечно, проспала. Долго брыкалась, не желая подниматься, пока папа меня будил. Встала и как зомби поплелась в ванную, по дороге натыкаясь на все углы. И застонала, увидев в зеркале своё отражение. Долго отмывала тушь и ещё дольше пыталась накрасить глаза. Похоже, что с этой задачей я справилась не очень хорошо. Потому что встретившаяся на кухне мама посмотрела на меня с удивлением.

― Что опять не так? ― спросила я у неё, пытаясь схватить с тарелки бутерброд.

― Во-первых, доброе утро, Маша. А, во-вторых, ты ничего не хочешь мне сказать?

―Э-э, доброе утро, мам! Прости меня за вчерашнее, засиделась у подружки, заболтались...

― И как зовут твою подружку?

Я чуть было не ляпнула ― Марк, но чудом удержалась и, запихивая бутерброд в рот, кое-как сумела выговорить.

― Мам, я же не маленькая! Ну что ты мне допрос устраиваешь!

Мама вздохнула, нахмурилась и строго сказала:

«Не маленькая, говоришь? А по твоим поступкам этого не скажешь. С сегодняшнего дня ― никаких «гулянок с подружками». ― Она произнесла это с таким нажимом, чтобы я поняла ― ни в каких таинственных подруг она не верит. ― После школы сразу домой. Ясно?

― И надолго этот домашний арест?

― На неделю, а там посмотрим.

― Ясно-понятно, ― обречённо выдохнула и быстро убежала из кухни. Я катастрофически опаздывала в школу. Спорить с мамой и «качать права» было просто некогда. Сегодня первым уроком была контрольная.

В школе Лена встретила меня с усмешкой.

― Опять проспала, что ли?

― И ты туда же! А как догадалась?

Вместо ответа она сунула мне под нос зеркальце. Я охнула, увидев, что накрасила только один глаз. С помощью Лены кое-как исправила ситуацию и помчалась на урок.

Изменение в моей внешности заметила и Елена Ивановна, наш завуч и математичка. Она что-то пробурчала про боевую раскраску каких-то там индейцев и, посмотрев на меня, неожиданно спросила: «Я правильно говорю, Михайлова?»

Я же была озабочена заданием и не вслушивалась в то, что она говорила, и потому спокойно кивнула.

― Конечно, Елена Ивановна, ― и продолжила смотреть в контрольный листок. По классу пролетел смешок, завуч возмущённо покачала головой и пошла между рядами. Лена толкнула меня в бок и прошептала: «А ты сегодня в ударе!»

Я с удивлением на неё посмотрела, даже не поняв, что она имеет в виду.

На большой перемене неожиданно позвонил Марк. Он спрашивал, когда я освобожусь. Пришлось коротко рассказать ему о домашнем аресте.

― Ясно, буду ждать тебя около школы после занятий, ― и отключился, даже не спросив, что я думаю по этому поводу.

― Случилось что-нибудь? ― спросила Лера, тоскливо жуя листья салата, у неё была очередная диета.

― Пока ничего, но, думаю, что обязательно случится, ― вздохнула я.

Подруги переглянулась между собой, но больше приставать не стали, ограничившись замечанием: «Странная ты сегодня, Машка!»

Из школы я вышла после трёх часов, предупредив девчонок, что не могу задерживаться и спешу домой. За воротами школы остановилась, озираясь, но Марка нигде не было.

― Если он думает, что как дура буду здесь стоять и ждать его, то очень ошибается. ― Я злилась и уже развернулась в сторону дома, но тут кто-то сзади ладонями закрыл мне глаза.

― Угадай, кто? ― раздался весёлый голос Марка.

― Прямо теряюсь в догадках, «змей», ― я сбросила его руки и развернулась. Марк улыбался, и гневная отповедь о нехороших людях, заставляющих девушек себя ждать, застряла у меня в горле. Я смотрела на него и удивлялась: на его лице не было ни следа вчерашней катастрофы с шаром ― ни порезов, ни синяков. Рука, ещё вчера щедро замотанная бинтами ― тоже была в порядке.

Сегодня на Марке была чёрная куртка с дорогим мехом на капюшоне, пушистый синий шарф красиво охватывал шею.

«Всегда хотела такой шарф, ― мысленно позавидовала я, ― ужасно дорогой, наверное».

― Привет, Маш! Ты замёрзла?

― С чего это ты взял?

― А у тебя взгляд такой сердитый, и нос покраснел!

― Что? Не может быть! ― я начала быстро растирать нос варежкой, но, услышав смех «змея», остановилась и показала ему кулак. Продолжая смеяться, Марк перехватил мою руку и несколько раз постучал ею себя по лбу.

― Плохой «змей», плохой, да? ― и снова засмеялся.

Смутившись, я вырвала руку.

― Что-то у тебя сегодня настроение слишком весёлое, хочешь, испорчу его, а, юморист?

Он виновато потупился, нарочно переигрывая и не переставая улыбаться.

― Нет, мой генерал, не надо, я больше так не буду!

Не знаю почему, но сердиться на него я не могла и вздохнула.

― На первый раз прощаю, куда пойдём?

Марк не торопился с ответом, снял с меня школьный рюкзачок и закинул на своё плечо, потом почему-то посмотрел мне за спину, хмыкнул и подозрительно громко сказал: «Пойдём ко мне!»

Я обернулась и увидела своих подружек, стоящих в метре позади меня. Они потрясённо смотрели на нас. Вот чёрт! Только этого не хватало. В это время Марк снял с шеи свой чудесный шарф и обмотал его вокруг воротника моего старенького пальто, после этого вцепился в мою руку и потащил за собой.

Он шёл быстро, я еле успевала за ним.

― Ты что творишь, Марк? Совсем крыша поехала? Что я теперь девчонкам скажу?

― А должна?

― Что?

― Почему ты должна им что-то объяснять? У тебя от них нет секретов?

― Есть, но ведь ты нарочно меня подставил, зачем?

― Сам не знаю, ― не оборачиваясь, снова засмеялся «змей».

Я взбесилась и вырвала руку из его ладони. В это время мои ноги предательски разъехались на припорошённом снегом льду, и я почувствовала, что падаю на спину. Не знаю, как Марк успел меня подхватить, должна признать, что реакция у него просто потрясающая, и снова крепко ухватил за руку. Но я всё равно на него дулась.

― Послушай, это моё последнее предупреждение. Не смей больше так делать, понял?

― То есть, не ловить тебя, если упадёшь?

― Болван!

― Вот теперь понял.

Дальше мы шли молча. Обычно я еду из школы на автобусе, тут всего-то две остановки, но Марк упрямо тащил меня вперёд, и я решила больше с ним не спорить. Признаю, что мне нравилось вот так идти рядом с ним, держась за руки. Я прятала улыбку в шарф, но всё портила настырно лезущая в голову мысль о том, что это просто дядя ведёт свою племянницу домой. Как же рассказать ему об этом? Вот засада...

Перед самым домом Марка я резко выдернула свою руку из железной хватки и спряталась за его спину.

― Стой так и не шевелись! ― шёпотом сказала я ему.

― А что такое? Ещё подруги показались на горизонте? ― так же шёпотом ответил Марк.

― Хуже! Сюда идёт мой папа!

Действительно, навстречу шёл папа. Судя по пакетам в руках, он возвращался из магазина. Я замерла в ужасе, не представляя, как буду объяснять ему, почему до сих пор не дома и к тому же не одна....

― Не бойся, он пройдёт мимо и даже не заметит нас, ― спокойно сказал Марк и оказался прав. Папа свернул и зашёл в подъезд нашего дома, не оглядываясь.

― Ты его загипнотизировал, что ли? ― спросила я.

Марк ничего мне не ответил, только почему-то нахмурился, открыл дверь в подъезд и легонько подтолкнул меня вперёд.

― Пошли, сегодня я угощу тебя обедом!

― Пиццу что ли заказал?

― Нет, я суп сварил, сам, ― не скрывая гордости, сказал Марк, когда мы поднимались на лифте.

― И часто ты суп варишь?

― Первый раз, специально для тебя старался.

Я подняла одну бровь, подражая ему, и ухмыльнулась.

― Что? На что ты намекаешь? ― теперь в его голосе зазвучало сомнение.

― Посмотрим, ― ехидно ответила я, заранее торжествуя. Теперь-то уж я вволю посмеюсь над задавакой!

Мы вошли в квартиру и сразу двинулись на кухню. Марк почему-то приуныл, и мне опять стало его жалко. А когда я увидела на кухонном столе чистую скатерть, вазу с фруктами и прекрасную розу в хрустальном бокале ― то ехидничать и насмехаться над ним мне окончательно расхотелось.

Я решила его подбодрить.

― Что-то я так проголодалась! Пошли скорее мыть руки, будем пробовать твой супчик.

Марк усадил меня за стол, подошёл к плите и снял крышку кастрюли. Я потянула носом, пытаясь уловить аромат, но ничего не почувствовала.

― Марк, что так долго? Неси суп.

Он не ответил, стоя ко мне спиной, его плечи вздрагивали. Я не на шутку испугалась, подскочила, чуть не опрокинув стул, к Марку и заглянула ему в лицо. Он беззвучно смеялся, сжав губы и явно с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Мой взгляд переместился в кастрюлю. То, что там находилось, напоминало скорее желе или холодец, половник не мог пробить образовавшуюся сверху корочку.

― Это что, суп? ― очень удивилась я, ― э... густоват, не считаешь?

Мы дружно рассмеялись, хохотали долго, до коликов в животе. А когда успокоились, Марк грустно посмотрел на фрукты и сказал: «Что ж, придётся обойтись яблоками...»

― Да, повар из тебя точно не получится. Ладно, я и правда голодная, ― заглянув в холодильник, удовлетворённо замурлыкала. Какая же я умница, что купила вчера муку, яйца и молоко. Быстро замесила тесто для блинов. А через десять минут Марк уже таскал с тарелки горячие блинчики ― моё фирменное блюдо. Я с улыбкой наблюдала, как он, обжигаясь, дует на блин и радостно показывает мне поднятый вверх большой палец. Можно было и не спрашивать: «Нравятся ли тебе мои блинчики?» Ответ был в его светящихся радостью глазах.

Я смотрела исподтишка на Марка и думала, как же сейчас он похож на Ромку. Тот ведёт себя примерно также. Ну, это и не удивительно ― родственники же. От этой мысли мне сразу стало грустно и «змей ― пожиратель блинов» заметил это. Он даже на целую минуту прекратил есть.

― Что случилось, Маш? Я обнаглел, да? Боишься, что тебе ничего не оставлю?

― Нет, не боюсь, ешь-ешь, мне хватит. Потом поговорим, ― и я отвернулась, чтобы он не заметил мои закушенные губы.

Удивительно, но мы уже съели все блины, а их было немало, когда я вспомнила, что есть ещё и варенье. Его мы тоже уничтожили, запивая чаем. После этого двигаться совсем не хотелось. Я мысленно проклинала своё обжорство, понимая, что такими темпами не скоро похудею. Не передать, как обрадовалась, когда Марк добровольно взялся мыть посуду.

Ну, а потом мы, собственно, и начали говорить. Сначала о Лу. После того, как моя догадка с шаром подтвердилась, стало ясно, что Лу находится где-то недалеко, во всяком случае, здесь, в городе. Марк рассказал, что уже начал активные поиски, но результатов пока не было.

― Не могу я понять, ― опять разволновался он, ― почему она отдала мне кольцо, неужели оно так важно? Важнее её жизни? Я так не считаю. Всегда подозревал, что бабушка слишком преувеличивала «способности» этой штуки. Если бы оно и вправду было таким сильным, нас бы никогда не нашли. На самом деле всё происходило совсем не так, как говорила Матильда. «Кольцо всегда найдёт и защитит свою хозяйку», ― повторяла она. ― Какая чепуха! Будь это так, я бы давно нашёл Луизу, кольцо указало бы, где её искать...

Он взволнованно ходил по кухне, я слушала, не решаясь его перебивать. Но потом спросила: «Марк, а что если кольцо тут ни при чём? Если всё дело в Лу?»

― Не понимаю тебя, что ты хочешь сказать?

― Что если Лу не настоящая хозяйка кольца, поэтому оно так себя и ведёт?

― Да что ты, Маша. Бабушка не стала бы нас обманывать, она не просто так отдала его Луизе. Кольцо переходит только к женщине, первой по старшинству в роду. Мама умерла, теперь осталась только Луиза.

«И я», ― пронеслось у меня в голове.

― Марк, ― начала я осторожно, ― а ты никогда не слышал о других детях твоей мамы?

― Что за фантазии! Ты прости, конечно, но это бред. Если бы даже кто-то и был, Матильда не стала бы это от нас скрывать.

Помолчала, набираясь смелости.

― Я точно знаю, что у твоей мамы был ещё один ребёнок, сын, старший брат Лу и твой, конечно. Ей пришлось отдать его на усыновление. Не знаю почему. Но твоя мама очень его любила, а вот бабушка Матильда ― нет.

― Маша, пожалуйста, не надо так шутить, ― глаза Марка потемнели от гнева, ― я очень тебя... ― он замолчал, не закончив, ― но, всё же, не надо говорить о том, чего не знаешь. Это оскорбляет память мамы, тебе так не кажется?

Он, наверное, ждал от меня извинений, но я упрямо сказала дрожащим от волнения и страха голосом: «Поверь, я бы никогда не стала говорить такие вещи, если бы не знала об этом наверняка».

― Продолжай, ― процедил Марк сквозь зубы, даже не глядя в мою сторону.

― Я знаю твоего старшего брата. Это он показал фото своей мамы и Матильды. Раньше уже видела точно такую же фотографию вашей бабушки. Марк, может это всё и ужасное совпадение, но верится с трудом. Человек, о котором говорю ― мой отец. Это значит, что мой папа ― старший сын в вашей семье. Получается, я, а не Лу ― «старшая» женщина в роду. Поэтому кольцо почти не помогает твоей сестрёнке, зато летит ко мне по первому требованию. Мы родственники, Марк.

Я замолчала. Он тоже не проронил ни звука. На кухне стало удивительно тихо. Мне казалось, что я слышу,как еле слышно журчит в трубах вода, как точит когти о диван соседский кот за стеной, как шумно бьётся прямо в горле моё сердце...

― Поверь мне, Марк! Знаю, это нелегко принять, сама совсем недавно узнала об этом. Папа заметил, что я изменилась после того, как встретила Лу, и сам мне всё рассказал. А я считаю ― вы с Лу должны знать. Это проклятое кольцо мне совсем не нужно, клянусь тебе. Никогда не собиралась отбирать его у Лу.

Я почти плакала, но Марк, потрясённый моим рассказом, продолжал молчать.

― Может быть, мне сейчас лучше уйти и оставить тебя одного?

― Уйди, ― еле слышно сказал Марк, ― и добавил, ― пожалуйста, Маша...

Я выскочила из кухни, потом опомнилась, что забыла пальто и вернулась за ним. Марк сидел за столом, положив голову на руки. Я быстро схватила пальто, аккуратно отодвинув подальше от себя синий шарф, и вышла, стараясь не думать о том, что наделала.

У меня так дрожали пальцы, что, спускаясь по лестнице, не в силах была даже застегнуть пуговицы на пальто. «Он, наверное, меня ненавидит. Зачем ему новая родственница, из-за которой он не смог защитить сестру. Я всё испортила, хоть ни в чём и не виновата. Наверное, никогда его больше не увижу. Правильно говорят, если долго смеёшься, жди слёз. Но я не буду плакать, ни за что», ― повторяла себе, вытирая рукавом заплаканное лицо, и хлопнула дверью подъезда, где жили Лу и Марк.

Отойдя на несколько шагов, я услышала грохот. Обернулась, чуть живая от дурного предчувствия ― тяжёлая металлическая дверь висела на одной петле.

― Неужели это я сделала? ― ужаснулась и осмотрелась вокруг. К счастью, никого поблизости не было, а, значит, не было и свидетелей моего «преступления». Похоже, моя сила растёт, с этим надо что-то делать, знать бы ещё, что?

Я быстро побежала домой, на этот раз осторожно закрыв за собой дверь. Дома вкусно пахло, папа готовил плов. Но меня затошнило от запаха еды, наверное, я переела, или просто мне было очень плохо. Папа выглянул в коридор, улыбаясь и помахав мне большой ложкой, но, увидев моё несчастное лицо, ничего не сказал и потихоньку вернулся на кухню.

В своей комнате я зачем-то несколько раз переложила с места на место учебники на столе, потом начала лихорадочно протирать книжную полку до тех пор, пока все книжки с грохотом не свалились на пол. Тогда я бросила тряпку и, рыдая, упала на кровать, где и пролежала, глядя в потолок, до самого вечера. Надрывно трезвонил мобильный, но я даже не посмотрела, кто звонил.

Пришёл папа, чтобы позвать меня ужинать, но я отказалась есть. Он присел на кровать, и, как маленькую, погладил по голове. В ответ я отвернулась лицом к стене.

― Маша, это всё из-за него, того парня, что я встретил с тобой сегодня у дома напротив?

― Ты видел нас? ― удивилась я, но не повернулась, продолжая рассматривать узоры на обоях.

― Видел. Он твой друг?

Я повернулась к нему и крикнула, глядя прямо в лицо: «Нет, он не мой друг, он твой младший брат! Его зовут Марк, и, кажется, он мне очень, очень нравится...»

Глава 16

К моему изумлению, эта новость, которая должна была бы его ошеломить, не произвела на папу особого впечатления. Он только кивнул и пробормотал себе под нос: «Так я и думал».

Потом встал с кровати и принялся, не спеша, собирать разбросанные по комнате книги.

― Пап! Ты слышал, что я тебе только что сказала?

― Да, Маша, я всё слышал и понял тебя. Знаешь, чувствовал, что когда-нибудь это случится ― мне придётся столкнуться с проклятой семейкой, но что они и тебя во всё это впутают ― не ожидал. Я уже говорил, для меня эти люди не существуют. Они испортили мне жизнь, но я не позволю, чтобы и ты страдала по их вине. Пойду и по-своему поговорю с этим Марком.

Он произнёс это спокойным тихим голосом, а прозвучало как самая настоящая угроза.

― Нет, папочка, не делай ничего плохого Марку. Он ни в чём не виноват. Ни он, ни его сестра Луиза. Они отличные ребята, к тому же потеряли свою маму, когда сами были малышами, даже не помнят, как она выглядела. Марк и Луиза рано остались сиротами. У них же кроме нас с тобой и Ромки ― никого на свете нет! В чём их вина, скажи?

― Возможно, ты и права. Они не сделали это с мамой напрямую. Но она умерла, потому что они родились. Она заболела после тяжелых родов, от которых так и не смогла оправиться. Я ненавижу их за это и никогда не допущу, чтобы ты хоть как-то была с ними связана. Ни за что. Они нам чужие. Ты поняла?

Я молчала. Что он ожидал от меня услышать? «Да, папочка, я с тобой полностью согласна», ― так, что ли? Но это совсем не так. Лу и Марк не просто мои родные, они мои друзья, и сейчас в беде. Но говорить папе всё это было бесполезно. Он такой же упрямый, как и я сама.

― Папа, обещай мне, что никуда не пойдёшь. Я сама со всем разберусь. Даю слово, если мне понадобится твоя помощь ― попрошу.

― Маша! Но ты же плакала из-за него, он тебя обидел.

― Да нет же, пап! Ты неправильно понял. Я плакала, потому что только что всё рассказала Марку, и для него это стало шоком. Недавно пропала его сестра, а теперь ― это. Мне его жалко, вот и всё. Он хороший человек, поверь мне.

― Боже, дочка! Ты такая наивная, он просто заморочил тебе голову.

― Прошу, не говори о Марке плохо, а то...

― А то что? Запустишь в полёт под потолок? Новый аттракцион ― летающий папа!

Я неуверенно засмеялась.

― Ничего я не сделаю. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Просто не хочу с тобой ссориться...

― Вот даже как! Ты можешь поссориться со мной из-за этого мальчишки? ― папа махнул рукой, и книги с пола как по команде поднялись в воздух и закружились, словно осенние листья на ветру. Это было впечатляюще! Теперь понятно, в кого я такая «способная». Ой! А если папа и вправду вздумает «проучить» Марка, они же покалечат друг друга...

Я вскочила с кровати и обняла его. Книги, покружившись, аккуратно встали на полку.

― Надо же, пап, а я так не умею! Ну, пожалуйста, ради меня, не вмешивайся, а?

― А ты обещаешь больше не встречаться с этим Марком и его сестрой?

― Он и сам теперь не захочет меня видеть, ― уклончиво ответила я.

― Ладно, сделаю, как ты хочешь. Но чтобы больше никаких слёз из-за них.

― Не будет слёз, ― улыбнулась я, ― давай посмотрим, что ты там приготовил, а то у меня вдруг аппетит проснулся.

В это время хлопнула входная дверь, это пришли мама и Ромка. А дальше всё пошло как по маслу: мы ужинали, обсуждали домашние проблемы, и я успешно делала вид, что со мной всё в порядке. Хоть это и было не так.

После ужина вернулась к себе. И замерла на пороге. На подушке лежал синий пушистый шарф, я подошла и взяла его в руки. Красная роза, завёрнутая в подарок Марка, почти упала на пол. Еле успела подхватить её. Поднесла к лицу и вдохнула тонкий аромат. Её стебель был ещё влажным. «Та самая, что стояла в хрустальном бокале на столе», ― поняла я.

Положив шарф и розу на кровать, я пошла на кухню. Налив стакан воды, вернулась в комнату, бережно опустив цветок в воду. Пусть это был и не хрустальный стакан, я пристроила его на своём письменном столе, закуталась в синий шарф и села, подперев лицо руками.

― Что это значит? Он так прощается со мной или, наоборот ― просит прощения? ― я смотрела, как по моей команде медленно кружится стакан в такт мелодии, звучащей из наушников. Так и не найдя ответа на свой вопрос, я остановила бестолковое кружение цветка и решила, наконец, посмотреть пропущенные звонки.

Большинство из них было от Марка, и когда это он успел забить свой номер в мой телефон и даже подписать его ― «Змей»? Не помню такого! Вот ведь хитрюга... Улыбнулась, рука сама потянулась, чтобы позвонить ему, но я передумала. Мне было страшно услышать его голос и то, что он мог мне сказать.

Решение проигнорировать звонки Марка далось мне нелегко. Он имел полное право обидеться на меня. Но я упрямая, и решила оставить всё как есть. Поэтому открыла учебник и взялась за «домашку». Я без конца отвлекалась и потому просидела долго.

Когда папа зашёл, чтобы пожелать «спокойной ночи», он застал меня с карандашом в зубах, склонившуюся над учебником.

―Ты ещё не спишь? Поздно уже.

― Нормально, посижу ещё, ― ответила я голосом замученного учёбой ребёнка. И папа ушёл, даже не спросив, не заболела ли я, раз сижу в тёплом шарфе...

Утро нового дня было таким же, как и все предыдущие. Подружки в школе устроили мне бойкот. Это всё Марк виноват, зачем было устраивать «представление» при девчонках? Я не стала объясняться и просить у них прощения за то, что у меня есть своя жизнь. Если что и беспокоило меня в тот момент, то это ― предстоящий разговор с Марком. Если он вообще захочет со мной говорить после вчерашнего.

Я оказалась права насчёт девчонок, после занятий Лена, как ни в чём, ни бывало, спросила: «Что сегодня будешь делать после уроков: пойдёшь гулять или опять «занята»?

Ответила, что свободна, и это её устроило. Ну а Леру ― тем более. Из школы мы вышли втроём и сразу же увидели Марка, поджидавшего меня за воротами.

― Везёт же некоторым! ― вздохнула Лера.

― Причём, совершенно незаслуженно, ― поддержала её вторая подруга.

И они, задрав носы и демонстративно не попрощавшись со мной, ушли. А я медленно побрела навстречу пугавшей меня неизвестности. Сегодня Марк уже не казался таким весёлым, как вчера, он даже не улыбнулся, увидев меня.

― Привет, почему трубку не брала? Я переживал за тебя...

― Привет. Извини, Марк. Вчера слишком разволновалась, не до разговоров было, ― ответила я, не поднимая на него глаз.

― Ясно, ― он поправил на мне синий шарф. Мне показалось, что его настроение улучшилось, ― как ты?

― Нормально. Это ты вчера расстроился, кажется...

― Да нет, просто как-то всё неожиданно получилось. Не каждый день узнаёшь о новой родне. Кстати, а ты своему папе о нас с Луизой сказала? Он у тебя серьёзный, ― и он усмехнулся.

Я навострила уши.

― Почему ты так решил?

― Ну, помнишь, когда мы вчера шли ко мне. Я попытался внушить ему, что нас с тобой там не было.

― Помню, ― выдавила я, и сердце заныло в плохом предчувствии.

― Так вот, ничего у меня не получилось. Теперь-то я понимаю, почему. А вчера растерялся, когда в моей голове вдруг раздался голос: «Немедленно прекрати, мальчишка, если не хочешь остаться без головы!»

Я ахнула.

― А ты уверен, что это был он?

― Маш, ну кто же ещё, подумай сама! Я же его пытался гипнотизировать, не представлял, что он такой сильный...

― Да уж. Ясно-понятно. А почему мне вчера не сказал?

― Не хотел тебя пугать. Так ты ему о нас с Лу сказала?

Я только кивнула в ответ. Марк грустно усмехнулся.

― Наверняка твой папа не обрадовался нашему родству.

― Это точно. Он запретил мне встречаться с вами, и сам не хочет никого знать. Он очень обижен на всех и на свою маму в первую очередь.

― Я понял, о чём ты, Маш. И что решила? Говори, я не обижусь.

― А ты и вправду такой глупый, «змей»? А что я, по-твоему, сейчас делаю? Разве ответ не очевиден? Проводишь меня до дома? А то холодно стоять, поговорим по дороге...

Я взглянула на Марка исподлобья: «змей» довольно улыбался, значит, мой ответ ему понравился. Он снова забрал мой рюкзак и взял меня за руку, а я и не возражала. Мы медленно пошли к дому, ни один из нас не торопился, несмотря на сильный февральский мороз и начинающуюся вьюгу.

― Как дела с поисками Луизы? ― мне стало стыдно, что я со всеми своими переживаниями почти забыла о ней.

― Никак, но я кое-что решил попробовать. Если ты согласишься мне помочь.

― Конечно, соглашусь, а ты что, сомневаешься?

Вместо ответа Марк пожал мне руку, и я почему-то покраснела и отвела глаза.

― Ну не тяни, Марк, выкладывай свою идею.

― Да всё просто. Раз ты хозяйка кольца, то сможешь найти, где держат Лулу.

― А каким образом? Мне придётся его надеть? ― я вздрогнула, вспоминая, к чему это привело в моём кошмаре.

― Не обязательно это делать. Просто возьми кольцо в руку и сосредоточься. Ищи Луизу, думай, где она может быть. Кольцо должно показать тебе это место.

― Ты уверен?

― Честно? Нет. Но надо попробовать.

― Я согласна. Давай попробуем. Нужно место, где нам не будут мешать.

― Значит, пойдём ко мне.

Я согласно кивнула, и мы ускорили шаг. Нам обоим не терпелось проверить предположение Марка ― вдруг мы найдем мою подружку?

― Слушай, Марк, а почему ты назвал сестру Лулу? Она мне тоже говорила, что её зовут Лулу, а не Луиза.

Марк засмеялся.

― Это прозвище она сама себе в детстве придумала, дома мы так её и звали.

― Ага, ясно-понятно.

И Марк снова засмеялся. Я возмутилась и попыталась вырвать руку, но он не позволил.

― Ну что смешного? Тебе смешинка в рот попала, да?

― Да, ― просто ответил «змей», не переставая улыбаться.

Я надулась, но только для вида, мне и самой было смешно. Но разве я виновата, что слово-паразит намертво ко мне прицепилось? Когда мы подошли к дому Марка и Лу, я оглядывалась по сторонам, желая лишь одного ― чтобы папы не было поблизости. На этот раз нам повезло, мы беспрепятственно пришли домой.

Глава 17

«Надо же, думаю об этом доме, как о своём», ― эта мысль меня поразила, и я сказала об этом Марку. Была уверена, что он снова посмеётся. Но он вдруг сказал совершенно серьёзно.

― Правильно думаешь. Ведь теперь ты ― часть нашей с Лулу семьи, значит, и эта квартира принадлежит не только нам с сестрой. Я тебе ключи сделаю.

Я расплылась в улыбке.

― Значит, раз я часть семьи, ― сказала, по-хозяйски проходя в квартиру и усаживаясь на знакомый диван, ― могу называть тебя «дядя Марк», да?

Марк чуть не поперхнулся. Он в это время пил колу из бутылки, протягивая вторую такую же мне. Я засмеялась, взяла бутылку и тоже стала пить обжигающе холодный напиток маленькими глотками. Марк неожиданно присел на корточки прямо передо мной. Его лицо оказалось напротив моего, и сказал грустным голосом: «Не надо, прошу. Пусть лучше будет «змей». Я к нему уже привык», ― быстро встал и отошёл к столу, поставив недопитую бутылку прямо в его центр. У меня при этом так сильно заколотилось сердце, и щёки запылали, словно я температурила. Мы замолчали, нам обоим неожиданно стало не по себе...

― Хорошо, как скажешь, ― мой голос охрип, и я прокашлялась, ― давай попробуем твою идею с кольцом.

Марк послушно подошёл, снял кольцо с пальца и протянул его мне. Я зажала его в руке, зажмурилась и представила себе Лу, такую милую, улыбающуюся, с рыжими, чуть волнистыми волосами и ямочками на щеках, прямо как у меня. Я мысленно звала её, умоляла подсказать, где она сейчас. Это продолжалось до тех пор, пока не почувствовала страшную усталость во всём теле. Еле открыв глаза, прошептала:

«Прости меня, Марк, я очень, очень старалась, но пока ничего не получается...»

И почувствовала, как он сел рядом со мной на диван, осторожно обнял за плечи.

― Ничего страшного, Маша, ты молодец. Мы хотя бы попробовали это сделать, ― его голос при этом звучал обречённо. Я возмутилась, сбрасывая его руку.

― И не собираюсь сдаваться. Отдохну немного и попробую ещё раз! Боже, какой ты паникёр, Марк, ничего ещё не потеряно. Просто я что-то делаю неправильно. ― И я задумалась, опустив голову, совсем как Лу.

Прежде всего, постаралась успокоиться, а потом задала себе вопрос: почему Лу не помогает мне? Да потому, что помогать мне должна не она, а кольцо, и обращаться надо к нему. Я хозяйка, оно служит мне. Как только это поняла, то сразу успокоилась, сказав Марку:

«Хочу пить!»

Он протянул мне недопитую бутылку колы, и я осушила её одним глотком.

― Я попробую ещё, просто поверь в меня, «змей»! ― и закрыла глаза, обращаясь теперь уже к кольцу.

«Покажи мне Луизу», ― я не просила, а приказывала. И это сработало. Перед глазами промелькнула большая улица с кинотеатром, потом аптека, переулок, восточное кафе, вход со двора. Потом картинка изменилась, это был подвал. Лу сидела на старой кровати, прислонившись спиной к серой стене и поджав под себя ноги. Она раскачивалась, её губы что-то шептали. Закрытые глаза внезапно распахнулись, и она пробормотала измученным голосом: «Кто здесь? Помогите, иначе сегодня меня убьют...»

― У меня получилось! Я знаю это место. Она в подвале, сказала, что надо спешить, они собираются сегодня её убить...

Вскочив, попыталась сделать шаг вперёд, но ноги подкосились, и я благополучно свалилась прямо в объятья Марка. Дальше был какой-то провал в памяти, очнулась, уже сидя на диване. Я слышала голос Марка, он звал меня, умоляя «прийти в себя». Было тяжело, с трудом заставила себя разлепить тяжёлые веки.

― Маша, Машенька, ты очнулась! Боже мой, какая ты бледная! Что мне для тебя сделать, скажи!

― Для начала успокойся и дай мне чего-нибудь поесть, я такая голодная, могу и тебя живьём слопать. Так что, поторопись. Ну, хоть чаю с печеньем, пожалуйста...

― Я сейчас! ― обрадовался испуганный «змей» и исчез, побежав на кухню. Через несколько минут я уже жадно поглощала какое-то залежалое печенье, запивая его горячим чаем. Стало немного легче, исчезла ноющая боль в животе, но осталась слабость, да такая, что мне не то что встать, а приподняться не хватало сил.

Марк, убедившись, что я потихоньку прихожу в себя, подсунул мне лист бумаги и карандаш.

― Пожалуйста, объясни, как найти Луизу, я должен спешить.

―Ты пойдёшь один? Это же опасно. Я сейчас приду в себя, и мы с тобой...

― Не будет никаких «мы»! Ты очень слаба, сама это знаешь. Так бывает, ведь поиск отнимает много сил, по себе знаю. На восстановление может уйти несколько часов, а то и дней. У меня нет времени ждать, у Лу нет времени, Маша. Объясняй.

Я кивнула, и хоть меня это бесило, но он был прав во всём. Сейчас не время было думать о себе, надо спасать Лу. Я быстро рассказала Марку, как пройти к восточному кафе, мы там уже бывали с девчонками. Потом Марк помог натянуть мне пальто и замотал вокруг моей шеи шарф.

― Я отнесу тебя домой, а когда всё закончится, обязательно позвоню. Не волнуйся за нас с Лу!

― А что мне делать, пока тебя не будет?

― Отдохни и почитай книги, которые я тебе послал. Тебе надо учиться, маленькая ведьмочка.

― Так это ты? Я думала, это была Лу.

― Разочарована? Мы с Лу так решили, тебе эти книги нужнее...

― Постой, Марк! ― с трудом разжала ладонь и с третьей попытки надела кольцо ему на палец. ― Пусть оно тебе поможет, не упирайся и не мотай головой, со мной лучше не спорить, даже когда я без сил!

Марк сдался и оставил кольцо. Тут я кое-что вспомнила, достала телефон и позвонила домой. Подошёл Ромка.

― Алло! Кто говорит?

― Ром, это Маша! Кто кроме тебя сейчас дома?

― Я один, мама сказала, что придёт через полчаса, ей в аптеку надо. Я телевизор смотрю.

― Отлично, Ромка! Я сейчас приду, откроешь мне, понял? Позвоню в дверь четыре раза.

― Ага.

― Ну и молодец.

Я выключила мобильный и посмотрела на Марка.

― Теперь можем идти, кажется, нам сегодня везёт ― никого нет дома. Марк понимающе кивнул, подхватил меня на руки и понёс. По дороге на этаже мы встретили ту самую женщину, что рассказывала мне как «моя подружка уехала с парнем». Она внимательно посмотрела на нас и крикнула вслед: «Молодчина, девочка! Отбила-таки, его у рыжей, уважаю!»

Мы вошли в лифт, я нажала кнопку первого этажа, так как руки Марка были заняты. Он с интересом посмотрел на меня.

― О чём это она говорила?

― Понятия не имею. Спутала, наверное, с кем-то, ― соврала я, делая вид, что внимательно рассматриваю инструкцию на стене лифта. Марк ничего не сказал, только хмыкнул. Внизу на выходе из дома рабочие чинили дверь, нечаянно снесённую мною вчера с петель, и страшно ругались. Они удивлённо проводили нас взглядами, один из них понимающе вздохнул: «Молодожёны, наверное, так их раз так...»


Мы, а, вернее, Марк со мной на руках, наконец, добрались до моей квартиры. Он даже не запыхался, а ведь поднимал мою не худенькую тушку на пятый этаж. Я прятала свою восхищённую улыбку в шарф. Марк поставил меня на ноги, прислонив к стене у двери нашей квартиры, и позвонил четыре раза. Услышав быстрые Ромкины шаги с той стороны, крикнула:

«Ром, открывай, это я!»

Он открыл и удивлённо посторонился, пропуская вперёд Марка, снова подхватившего меня на руки. Он нёс меня, а я указывала направление:

«Прямо по коридору, теперь налево, на кровать. Всё, приехали. Спасибо».

Марк тяжело вздохнул.

― Пожелай мне удачи, маленькая ведьмочка Маша.

― Удачи, Марк! Пусть всё будет хорошо, ― и, посмотрев на ошарашенного Ромку, добавила, ― удачи всем нам...

Марк кивнул и быстро ушёл. Я слышала, как хлопнула дверь, посмотрела на всё ещё растерянного брата и подозвала его к себе.

― Рома! Это был Марк, брат Лу и мой друг. Да ты его знаешь, ― Ромка кивнул, ― я плохо себя почувствовала, и Марк помог мне добраться домой. Только не надо об этом...

― Маш, я никому не скажу, не волнуйся, ― сказал брат таким серьёзным тоном, что я посмотрела на него с удивлением. А потом он начал осторожно разматывать шарф на моей шее. Потянул за рукава пальто, и мы совместными усилиями стянули его с меня. Он даже сам снял с меня сапоги, и всё это ― в полном молчании. Без каких-либо просьб с моей стороны. Это меня поразило.

― Ложись, Маш, отдыхай. С Лу ведь всё будет хорошо, да? ― спросил он с надеждой в голосе.

Я кивнула.

― Очень на это надеюсь.

В это время снова хлопнула входная дверь и мамин голос крикнул.

― Рома! Я пришла, ты где?

― Здесь, иду, мам! ― и он вышел из моей комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я откинулась на подушку.

― Чудеса, да и только! Да что с ним сегодня не так? Стоп! А откуда он узнал про Лу? Я же ему не говорила. Неужели он тоже, как я...

Я схватилась за голову ― вот только этого для «полного счастья» мне не хватало...

Глава 17

«Надо же, думаю об этом доме, как о своём», ― эта мысль меня поразила, и я сказала об этом Марку. Была уверена, что он снова посмеётся. Но он вдруг сказал совершенно серьёзно.

― Правильно думаешь. Ведь теперь ты ― часть нашей с Лулу семьи, значит, и эта квартира принадлежит не только нам с сестрой. Я тебе ключи сделаю.

Я расплылась в улыбке.

― Значит, раз я часть семьи, ― сказала, по-хозяйски проходя в квартиру и усаживаясь на знакомый диван, ― могу называть тебя «дядя Марк», да?

Марк чуть не поперхнулся. Он в это время пил колу из бутылки, протягивая вторую такую же мне. Я засмеялась, взяла бутылку и тоже стала пить обжигающе холодный напиток маленькими глотками. Марк неожиданно присел на корточки прямо передо мной. Его лицо оказалось напротив моего, и сказал грустным голосом: «Не надо, прошу. Пусть лучше будет «змей». Я к нему уже привык», ― быстро встал и отошёл к столу, поставив недопитую бутылку прямо в его центр. У меня при этом так сильно заколотилось сердце, и щёки запылали, словно я температурила. Мы замолчали, нам обоим неожиданно стало не по себе...

― Хорошо, как скажешь, ― мой голос охрип, и я прокашлялась, ― давай попробуем твою идею с кольцом.

Марк послушно подошёл, снял кольцо с пальца и протянул его мне. Я зажала его в руке, зажмурилась и представила себе Лу, такую милую, улыбающуюся, с рыжими, чуть волнистыми волосами и ямочками на щеках, прямо как у меня. Я мысленно звала её, умоляла подсказать, где она сейчас. Это продолжалось до тех пор, пока не почувствовала страшную усталость во всём теле. Еле открыв глаза, прошептала:

«Прости меня, Марк, я очень, очень старалась, но пока ничего не получается...»

И почувствовала, как он сел рядом со мной на диван, осторожно обнял за плечи.

― Ничего страшного, Маша, ты молодец. Мы хотя бы попробовали это сделать, ― его голос при этом звучал обречённо. Я возмутилась, сбрасывая его руку.

― И не собираюсь сдаваться. Отдохну немного и попробую ещё раз! Боже, какой ты паникёр, Марк, ничего ещё не потеряно. Просто я что-то делаю неправильно. ― И я задумалась, опустив голову, совсем как Лу.

Прежде всего, постаралась успокоиться, а потом задала себе вопрос: почему Лу не помогает мне? Да потому, что помогать мне должна не она, а кольцо, и обращаться надо к нему. Я хозяйка, оно служит мне. Как только это поняла, то сразу успокоилась, сказав Марку:

«Хочу пить!»

Он протянул мне недопитую бутылку колы, и я осушила её одним глотком.

― Я попробую ещё, просто поверь в меня, «змей»! ― и закрыла глаза, обращаясь теперь уже к кольцу.

«Покажи мне Луизу», ― я не просила, а приказывала. И это сработало. Перед глазами промелькнула большая улица с кинотеатром, потом аптека, переулок, восточное кафе, вход со двора. Потом картинка изменилась, это был подвал. Лу сидела на старой кровати, прислонившись спиной к серой стене и поджав под себя ноги. Она раскачивалась, её губы что-то шептали. Закрытые глаза внезапно распахнулись, и она пробормотала измученным голосом: «Кто здесь? Помогите, иначе сегодня меня убьют...»

― У меня получилось! Я знаю это место. Она в подвале, сказала, что надо спешить, они собираются сегодня её убить...

Вскочив, попыталась сделать шаг вперёд, но ноги подкосились, и я благополучно свалилась прямо в объятья Марка. Дальше был какой-то провал в памяти, очнулась, уже сидя на диване. Я слышала голос Марка, он звал меня, умоляя «прийти в себя». Было тяжело, с трудом заставила себя разлепить тяжёлые веки.

― Маша, Машенька, ты очнулась! Боже мой, какая ты бледная! Что мне для тебя сделать, скажи!

― Для начала успокойся и дай мне чего-нибудь поесть, я такая голодная, могу и тебя живьём слопать. Так что, поторопись. Ну, хоть чаю с печеньем, пожалуйста...

― Я сейчас! ― обрадовался испуганный «змей» и исчез, побежав на кухню. Через несколько минут я уже жадно поглощала какое-то залежалое печенье, запивая его горячим чаем. Стало немного легче, исчезла ноющая боль в животе, но осталась слабость, да такая, что мне не то что встать, а приподняться не хватало сил.

Марк, убедившись, что я потихоньку прихожу в себя, подсунул мне лист бумаги и карандаш.

― Пожалуйста, объясни, как найти Луизу, я должен спешить.

―Ты пойдёшь один? Это же опасно. Я сейчас приду в себя, и мы с тобой...

― Не будет никаких «мы»! Ты очень слаба, сама это знаешь. Так бывает, ведь поиск отнимает много сил, по себе знаю. На восстановление может уйти несколько часов, а то и дней. У меня нет времени ждать, у Лу нет времени, Маша. Объясняй.

Я кивнула, и хоть меня это бесило, но он был прав во всём. Сейчас не время было думать о себе, надо спасать Лу. Я быстро рассказала Марку, как пройти к восточному кафе, мы там уже бывали с девчонками. Потом Марк помог натянуть мне пальто и замотал вокруг моей шеи шарф.

― Я отнесу тебя домой, а когда всё закончится, обязательно позвоню. Не волнуйся за нас с Лу!

― А что мне делать, пока тебя не будет?

― Отдохни и почитай книги, которые я тебе послал. Тебе надо учиться, маленькая ведьмочка.

― Так это ты? Я думала, это была Лу.

― Разочарована? Мы с Лу так решили, тебе эти книги нужнее...

― Постой, Марк! ― с трудом разжала ладонь и с третьей попытки надела кольцо ему на палец. ― Пусть оно тебе поможет, не упирайся и не мотай головой, со мной лучше не спорить, даже когда я без сил!

Марк сдался и оставил кольцо. Тут я кое-что вспомнила, достала телефон и позвонила домой. Подошёл Ромка.

― Алло! Кто говорит?

― Ром, это Маша! Кто кроме тебя сейчас дома?

― Я один, мама сказала, что придёт через полчаса, ей в аптеку надо. Я телевизор смотрю.

― Отлично, Ромка! Я сейчас приду, откроешь мне, понял? Позвоню в дверь четыре раза.

― Ага.

― Ну и молодец.

Я выключила мобильный и посмотрела на Марка.

― Теперь можем идти, кажется, нам сегодня везёт ― никого нет дома. Марк понимающе кивнул, подхватил меня на руки и понёс. По дороге на этаже мы встретили ту самую женщину, что рассказывала мне как «моя подружка уехала с парнем». Она внимательно посмотрела на нас и крикнула вслед: «Молодчина, девочка! Отбила-таки, его у рыжей, уважаю!»

Мы вошли в лифт, я нажала кнопку первого этажа, так как руки Марка были заняты. Он с интересом посмотрел на меня.

― О чём это она говорила?

― Понятия не имею. Спутала, наверное, с кем-то, ― соврала я, делая вид, что внимательно рассматриваю инструкцию на стене лифта. Марк ничего не сказал, только хмыкнул. Внизу на выходе из дома рабочие чинили дверь, нечаянно снесённую мною вчера с петель, и страшно ругались. Они удивлённо проводили нас взглядами, один из них понимающе вздохнул: «Молодожёны, наверное, так их раз так...»

Мы, а, вернее, Марк со мной на руках, наконец, добрались до моей квартиры. Он даже не запыхался, а ведь поднимал мою не худенькую тушку на пятый этаж. Я прятала свою восхищённую улыбку в шарф. Марк поставил меня на ноги, прислонив к стене у двери нашей квартиры, и позвонил четыре раза. Услышав быстрые Ромкины шаги с той стороны, крикнула:

«Ром, открывай, это я!»

Он открыл и удивлённо посторонился, пропуская вперёд Марка, снова подхватившего меня на руки. Он нёс меня, а я указывала направление:

«Прямо по коридору, теперь налево, на кровать. Всё, приехали. Спасибо».

Марк тяжело вздохнул.

― Пожелай мне удачи, маленькая ведьмочка Маша.

― Удачи, Марк! Пусть всё будет хорошо, ― и, посмотрев на ошарашенного Ромку, добавила, ― удачи всем нам...

Марк кивнул и быстро ушёл. Я слышала, как хлопнула дверь, посмотрела на всё ещё растерянного брата и подозвала его к себе.

― Рома! Это был Марк, брат Лу и мой друг. Да ты его знаешь, ― Ромка кивнул, ― я плохо себя почувствовала, и Марк помог мне добраться домой. Только не надо об этом...

― Маш, я никому не скажу, не волнуйся, ― сказал брат таким серьёзным тоном, что я посмотрела на него с удивлением. А потом он начал осторожно разматывать шарф на моей шее. Потянул за рукава пальто, и мы совместными усилиями стянули его с меня. Он даже сам снял с меня сапоги, и всё это ― в полном молчании. Без каких-либо просьб с моей стороны. Это меня поразило.

― Ложись, Маш, отдыхай. С Лу ведь всё будет хорошо, да? ― спросил он с надеждой в голосе.

Я кивнула.

― Очень на это надеюсь.

В это время снова хлопнула входная дверь и мамин голос крикнул.

― Рома! Я пришла, ты где?

― Здесь, иду, мам! ― и он вышел из моей комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Я откинулась на подушку.

― Чудеса, да и только! Да что с ним сегодня не так? Стоп! А откуда он узнал про Лу? Я же ему не говорила. Неужели он тоже, как я...

Я схватилась за голову ― вот только этого для «полного счастья» мне не хватало...

Глава 18

Ромка ушёл, я осталась совсем одна и почти сразу поняла, что это не то, что мне сейчас нужно. Честно пыталась отдохнуть и ни о чём не думать. Получалось из рук вон плохо. Мои мысли постоянно возвращались к друзьям, стоило мне только прикрыть глаза. Неизвестность сводила с ума: как они там, успел ли Марк вовремя, в порядке ли Лу? С кем приходится им сейчас сражаться и хватит ли у них сил, чтобы выбраться из этой ужасной передряги?

Хоть Лу много раз повторяла, что Марк очень силён, но и мой «весенний ветерок» сейчас очень бы ему пригодился. А я лежала дома, совершенно беспомощная, а, значит, ничем не могла им помочь. Попыталась встать, но от резкого движения у меня всё поплыло перед глазами, и пришлось снова опуститься на подушку. От осознания своей бесполезности становилось ещё хуже. Я «накрутила» себя так, что меня начало трясти.

Положение спасла мама, вошедшая в комнату.

― Маша? Когда ты пришла? А почему такая бледная, неужели заболела?

― Да, мам, мне ещё в школе было нехорошо.

Мама всплеснула руками.

― Надо было сразу идти домой! ― и она начала суетиться вокруг меня: мерила температуру, заставила выпить какое-то горькое лекарство, укутала как маленькую и что-то всё время говорила и говорила. Я особенно не вслушивалась, поддакивала время от времени. Главное, что сейчас я была не одна. Лекарство подействовало, я и не заметила, как перестала дрожать и уснула.

Не знаю, сколько проспала, но меня разбудил телефонный звонок. Спросонья еле нащупала мобильный, лежавший под подушкой, и прохрипела: «Алло, Марк?»

― Так вот как его зовут, понятненько! ― засмеялась Лена, ― а что это ты хрипишь?

― Я простудилась, извини, Лен, мне больно говорить, давай потом созвонимся, ладно?

― Ну что с тобой делать, лечись, ― и она отключилась.

Я выдохнула с облегчением и посмотрела на часы. Вот это да, уже восемь вечера! Как же я умудрилась столько проспать? И тут же в голове забилась тревожная мысль: вдруг Марк звонил, а я не слышала? Но пропущенных звонков не было. Значит, или всё ещё не закончилось, или ему сейчас не до меня, или... Я даже не хотела думать о третьем варианте развития событий, но он настойчиво лез мне в голову. Вдруг, он уже никогда мне не позвонит? И Лу тоже. Нет, не верю, не верю...

В комнату зашли папа с Ромкой. Они принесли мне ужин и заставили поесть. Ромка молча стоял у моей кровати и внимательно на меня смотрел. В его взгляде читался вопрос: как дела с Лу? Я пожала плечами, мол, не знаю. Он грустно повесил голову. Похоже, мой брат не на шутку влюбился в Лу. Бедняжка, как он расстроится, узнав, что она его тётя. Наверное, в мечтах уже свадьбу планирует, и это в шесть-то лет! Какой же он у меня глупышка, как и я, влюбляется не в тех...

Время текло медленно. Я постоянно смотрела на часы, пыталась читать книгу, но совершенно не могла сосредоточиться. Марк не звонил, и с каждым часом на душе становилось всё хуже. В двенадцать ночи окончательно потеряла терпение, взбесилась и попыталась запустить книги в полёт, но у меня ничего не получилось. Силы покинули меня. Ну и ладно! И зачем они мне теперь нужны, если я никого не могу спасти...

И тут он позвонил. Я схватила мобильный дрожащей рукой.

― Алло?

Голос Марка звучал тихо и устало, словно издалека.

― Привет, Маш! Не волнуйся, я справился. Лу со мной, мы в безопасном месте. Больше пока говорить не могу, ещё увидимся. Береги себя, и спасибо тебе за Лу, если бы не ты ― я бы опоздал.

Он не дождался моего ответа и отключился. Но мне и этого хватило. Я была счастлива. Они живы, в безопасности, и совсем неважно, что Марк говорил со мной так, будто прощался. Даже если и так, справлюсь и с этим. И подожду. На душе стало спокойно, и я снова уснула.

Всю следующую неделю провела в постели, мне поставили диагноз ― грипп. Я была слаба, меня постоянно лихорадило. А потом вдруг всё прошло. Встала утром и поняла, что снова могу ходить и даже бегать. Больше того, у меня как будто прибавилось сил. Я чувствовала, если захочу, могу одна передвинуть большой шкаф, но проверять свою догадку не решилась. Чтобы не было лишних вопросов.

Меня навестили подруги, поделились последними школьными новостями, которые я слушала вполуха. Ни Марк, ни Лу не давали о себе знать. Видно, снова были в бегах.

― Ну что это за жизнь? ― думала я, ― неужели им всё время придётся скрываться? Это же невыносимо. А что бы я сделала на их месте? Не знаю, не знаю...

Проводив подруг до двери, я обрадовала их, что завтра буду в школе. Сама же, конечно, от этого факта была не в восторге. Но пришлось сесть за уроки, родители уже достали своими разговорами про выпускной год и экзамены. Словно я могла о них забыть.

Повздыхав над учебниками, и никак не решаясь их открыть, решила сначала сделать ещё одно дело. Позвонить Марку не могла ― боялась ненароком навредить. Кто знает, вдруг телефон прослушивается. Но у меня ведь оставалось ещё одно средство связи.

Встала, залезла в шкаф и достала шубу. Надев её вместе с капюшоном, я сосредоточилась и начала звать Лу. Никто не отзывался. Тогда я просто рассказала Лу о том, как по ней соскучилась. Как надеюсь, что она жива-здорова и очень хочу с ней встретиться. И поскольку никто опять не отозвался, сняла шубу и убрала в шкаф. Попробую в следующий раз и буду делать это до тех пор, пока она меня ни услышит.

Ночью мне снился сон, в котором я стояла дома у окна и смотрела, как Марк и Лу сидят за столом на своей кухне, смеются и что-то обсуждают. Я махала им рукой, стучала по стеклу, кричала, но они даже головы не повернули в мою сторону. Словно меня там и не было. Или я больше не была им нужна. От отчаяния подумала: «А не надо мной ли они смеются?»

Утром встала расстроенная и злая, в школе меня всё раздражало. Даже девчонки, которые весь день надо мной подшучивали и спрашивали разные глупости, вроде: «А где твой Марк? Что-то его не видно. Может, вы расстались, а ты не хочешь рассказывать?» Я игнорировала идиотские шуточки и сдерживала себя, стараясь «нечаянно» не уронить им на ноги свой тяжёлый рюкзак или «случайно» просыпать на блузки землю из цветочных горшков, которые мы поливали в классе. Но сдержалась. Увидев, что я никак не реагирую, подружки от меня отстали.

После уроков я быстро собралась и, сделав вид, что не слышу, как Лена мне кричит: «Подожди, пойдём вместе!», быстро выбежала из школы. Я спешила уйти и чуть ни врезала шутнику, схватившему меня за рукав около школы.

― Да отстаньте вы все от меня, достали! ― выпалила я и осеклась. Передо мной стояла Лу и улыбалась.

― Привет, спасительница! Почему такая сердитая, кто обидел мою сестричку, скажи? Я его быстро в чувство приведу!

― Лу, это ты! ― я бросилась к ней и крепко обняла, уткнувшись носом в воротник её новой, вполне современной и красивой шубы. И почувствовала, как осторожно она обнимает меня в ответ, прижимаясь и всхлипывая у меня на плече.

― Маш! Как же я скучала по тебе, ― вытирая слёзы рукавом, бормотала Лу.

Я молчала и только радостно кивала, не желая её от себя отпускать. Меня переполняли чувства.

― Кажется, Михайлова ориентацию поменяла! ― раздался рядом голос Леры, и подружки засмеялись, проходя мимо нас. Не сговариваясь, мы с Лу обернулись и одновременно выпалили им вслед: «Дуры!» ― и расхохотались. Отсмеявшись, взялись за руки, и пошли домой. По дороге сначала почти не разговаривали, приходили в себя после бурной встречи. Потом Лу хитро посмотрела на меня и спросила:

«Маш, я всё жду, когда ты про Марка спросишь. Или тебе не интересно?»

― Конечно, интересно, ― смущаясь, ответила я, ― ну и как он?

― В порядке, напрашивался пойти со мной, встретить тебя у школы, но я не пустила. Надо же было кому-то позаботиться о праздничном обеде. Я доверила Марку всё приготовить к нашему приходу.

― Ой, Лу! Этот ты зря, ― я сделала озабоченное лицо, ― боюсь, придётся нам голодать!

― Почему? ― удивилась она.

Пришлось рассказать про обед, который устроил мне Марк. Мы долго смеялись, обсуждая этот случай. За разговором не заметили, как подошли к дому. Я поняла, что начинаю волноваться, и хоть приступов паники больше не боялась, почувствовала, как вспотели мои ладони, и предательски задрожали ноги. Так хотелось увидеть Марка, и, вместе с тем, почему-то боялась этого.

По дороге мы с Лу ни разу не заговорили о том, что же с ней произошло. Меня распирало от желания подробно расспросить её обо всём, но что-то мне подсказывало, что не стоит поднимать эту тему на улице. Марк встретил нас у двери, улыбнулся немного смущённо и, сказав: «Привет, Маш!» ― взял нас за руки и повёл внутрь.

― Проходите в комнату, ― подтолкнул нас вперёд. На этот раз стол был накрыт в комнате, а не на кухне. Марк постарался нам угодить: скатерть была белоснежной, в центре стола в хрустальной вазе стоял огромный букет цветов. Две бутылки шампанского, огромная пицца, лазанья, салат и ещё какие-то блюда, названия которых я не знала, занимали весь стол.

― Марк, ты ограбил итальянский ресторан? Молодец, обожаю итальянскую кухню! О, курочка! ― и Лу, не снимая шубы, подскочила к столу, схватила зажаренную куриную ножку и начала её есть.

― Ты хоть шубу сними сначала, не позорь меня! ― возмутился Марк, отбирая курицу у упирающейся сестры и снимая с неё шубу. Потом он подошёл ко мне и помог снять моё старенькое, видавшее виды пальто. Я посмотрела на Лу, и мне стало неловко за себя. На ней было красивое платье, словно только что снятое с манекенщицы где-нибудь в Милане, и модные сапожки на шпильке. Мои же юбка, аккуратно заштопанный свитер и потёртые сапоги с постоянно заедающей молнией смотрелись жалко рядом с её эффектным нарядом.

Марк понял меня без слов, взял за руку и посадил за стол.

― Маш, не обращай внимания на эти мелочи и не стесняйся, здесь все свои. Мы же одна семья.

Я кивнула и благодарно улыбнулась ему. Как же мне было приятно услышать эти слова. Лу плюхнулась на стул рядом со мной и поддакнула.

― Вот-вот, наш «змей» прав. Поверь, Маша, в моей старой шубе я чувствовала себя в сто раз лучше, чем в этих тряпках. Это Марк зачем-то купил мне всё это, ― и она брезгливо потрогала платье. ― Знаешь, он и тебе всякого накупил, точно-точно. Ой, зараза, что ты делаешь! ― последние слова относились к Марку, который оторвал виноградину от большой ветки и бросил его прямо в лоб сестре.

― Ты чего кидаешься, совсем от радости голову потерял! ― потирала лоб Лу.

― Ты слишком много болтаешь, Луиза, ― сказал Марк и налил нам с Лу в бокалы только что открытое им шампанское.

Я была смущена и заинтригована словами Лу. Неужели Марк и правда вспомнил обо мне, покупая подарки сестре? Когда все бокалы были наполнены, Марк поднял свой и сказал: «За нашу новую сестру!»

― За то, что теперь наша семья стала больше, и мы, наконец, собрались все вместе! ― добавила Лу.

― За нас. Пусть у нас троих всё будет хорошо, ― просто сказала я, чокаясь вместе со всеми. В голове у меня мелькнуло, что, очевидно, Марк успел рассказать Лу обо мне и папе. Что ж, так даже лучше ― не придётся снова переживать и объясняться ещё и с ней...

Мы выпили, и я сразу почувствовала себя легче и свободнее. Раньше практически не пила шампанского. Родители давали мне лишь пригубить его на Новый год, так что с коварством «шипучки» ещё не была знакома.

Лу и Марк по очереди подкладывали мне на тарелку разные вкусности, смеялись и шутили. Я была счастлива. Всё было как в моём сегодняшнем сне. Только я была не за стеклом, а вмести с ними, и знала, что они искренне этому рады. Смотрела на Лу, и мне хотелось, чтобы она снова назвала меня сестричкой, как недавно у школы, а Марк... Нет, я совсем не хотела, чтобы он меня так называл.

Сейчас это было для меня совершенно очевидно, но что я могла поделать? Вот именно, ни-че-го. Наконец, решила, что пришло время спросить о произошедшем.

― Интересно, а когда вы собираетесь рассказать мне историю спасения Лу? Я просто умираю от любопытства.

― Нет, пожалуйста, не умирай, ― улыбнулся Марк и переглянулся с сестрой. Мне это не понравилось.

― Вы что, не хотите мне говорить? Думаете, я кому-нибудь расскажу?

― Да что ты, Маша, не в этом дело! Тут особенно и рассказывать-то нечего. Меня нашли, сама не знаю, как. Затолкали в машину, привезли вподвал. Обыскали, сволочи! Но кольца у меня не было, и у кого оно, я, конечно, не говорила. Но они и так догадались. И тогда мне пришлось им рассказать...

― Луиза, может, не стоит впутывать Машу во всё это?

― Не слушай его, Лу, говори всё как есть, а то обижусь!

― Нет, не обижайся, Машуня! Я расскажу, ― Лу взяла свой бокал и в очередной раз наполнила его. Отпив половину, она продолжила, ― так вот, мне пришлось рассказать этим придуркам, что кольцо не у Марка, поскольку я не могла отдать такую ценную вещь чужаку.

Я не сразу поняла, что она сказала, и тоже отхлебнула из бокала и закашлялась.

― Ты решила их обмануть, да? Разве они не знают, что Марк твой старший брат?

― Вот именно, так они и думали. Пришлось их просветить, что он ― приемный ребёнок. Ох, что за вкуснотища! ― Лу переключилась на поедание шоколадных конфет.

Я смотрела на неё, не понимая, почему она не продолжает. Почему не говорит, что придумала эту ложь, чтобы обмануть своих похитителей. Но Лу ела конфеты и, кажется, считала, что рассказала мне достаточно. И делала это так старательно, отводя от меня взгляд, что я поняла ― она опять лжёт...

И зачем, Лу? Ещё одна фантастическая история, наподобие той, что сочинила для меня раньше. А я должна была снова это проглотить и поверить? За что они оба со мной так? Почему бы просто ни объяснить мне, кто и почему на самом деле охотится за ними. Какими бы страшными ни были их секреты, мои любимые друзья совсем заврались. И как теперь они будут выкручиваться?

Глава 19

Повернулась к Марку. Он сидел на диване и словно рассматривал что-то интересное на шторах. «Понятно, не хочет, чтобы я догадалась, что и он во всё это замешан. Ладно, подыграю вам...»

― А! ― я рассмеялась, ― это розыгрыш, да? Вон и «змей» отвернулся, чтобы не видела его ехидную ухмылку!

― Да нет же, Маш. Разве Марк не рассказал тебе об этом? Я думала, ты знаешь...

― Знаю, что? ― вскипела я, ― может, объяснишь по-простому, так что бы до меня, дурочки, дошло?

― Да успокойся ты, чего завелась. Расскажу, конечно, ― голос у Лу был расстроенный. ― Когда мама родила меня, то вместе со мной привезла домой и Марка. Его по какой-то причине оставили в роддоме. Так бывает иногда. Мама сказала бабушке Матильде, что родила двойню, и что Марк ― старший. Но бабушка ей не поверила. Она не хотела принимать чужого ребёнка. Но всё кончилось хорошо. Мама сумела убедить бабушку оставить Марка, сказав, что мне будет нужен защитник и, подумав, бабушка согласилась. Так для всех мы стали братом и сестрой.

Лу тяжело вздохнула и замолчала, снова взявшись за бокал. Я же сидела, пытаясь переварить услышанное от неё. «Да, подруга! В тебе пропадает прирождённая актриса. Врёшь и не краснеешь», ― на душе опять стало тоскливо. Допустим, я тебе поверю или сделаю вид...

Ну да, приёмный сын. Что тут такого. Нормально. Но почему он мне ничего не сказал, ведь не слепой, видел, что со мной происходит. И явно не хотел, чтобы я узнала правду. Стеснялся, что приёмный? Дичь полная. Кого это волнует. Хотел, чтобы я считала его братом и не мешалась со своими «чувствами»? Боже, какой стыд!

Я попыталась встать, но выпитое шампанское с непривычки сыграло со мной злую шутку. Голову повело, а ноги не желали меня слушаться. Так что встать я не смогла.

Лу вдруг встрепенулась.

― А что, собственно, происходит? Почему все такие унылые, а? Марк, ты что там у окна забыл, иди-ка сюда, поухаживай за сестричками. Маш, а ты что такая притихшая, тебя расстроило, что «змей» нам не кровный родственник? Мне так на это наплевать. Он для меня был и останется навсегда самым лучшим в мире братом. Я думала ты, наоборот, обрадуешься...

От этих её слов в голове прозвенел тревожный звоночек: «Лу хочет, чтобы я думала, что мы с Марком ― не родня? Ей-то это зачем? Да что происходит-то, заговор против меня? Это уж перебор... Не может быть! Просто я слишком много выпила, вот и стала такой подозрительной. Так люблю их обоих, а тут эти глупые мысли. К чёрту!»

Марк встал и, не глядя на меня, подошёл к Лу, отобрал у неё бутылку, вылил остатки в свой бокал и выпил.

―Э, ты что делаешь, это моё! ― заныла Лу.

―Тебе уже хватит, и так язык заплетается. Тебе вообще пить вредно. Вон уже икаешь даже, а всё за бутылкой тянешься. Посиди, отдохни, я кофе сварю.

И он вышел на кухню, словно не замечал меня.

― Вот мой сон и начинает сбываться, ― с тоской подумала я, ― надо бы уйти, да ноги почему-то не держат.

В это время Лу встала, подошла ко мне, обняла и прижалась щекой к щеке.

― Что тебя так расстроило? Или кто? Ты мне скажи. Накажу так, что мало не покажется. Я, может, и пьяная чуть-чуть, но не глупая; вижу, что у тебя глаза на мокром месте...

― Почему мне Марк сам ничего не рассказал? А, Лу? Мы провели вместе достаточно времени. Скажи, только честно, у него, наверное, полно подружек. Я ему совсем неинтересна, да? ― если бы не шампанское, никогда не решилась бы говорить на эту тему. А тут мой язык совсем распоясался и выдавал запретную инфу быстрее, чем успевала понять, что же такое несу...

Лу задумалась, потом посмотрела на меня, почесала затылок и задумчиво сказала шёпотом:

«Знаешь, я только сейчас поняла, что ни разу не видела его с девчонками. А ведь он классный, правда? ― я послушно кивнула, а подруга продолжила шептать мне прямо в ухо, ― может, он от меня шифруется хорошо, а может быть он... Н-е-т, не может этого быть».

― Не может, ― согласилась я так же шёпотом, согласно кивая головой.

― А давай мы у него сейчас спросим про это, а, Маш? Хочешь, я спрошу, для тебя?

― Нет, Лу, ты что, не надо! ― испугалась я, глядя на Лу, которая осмотрела все стоящие на столе пустые бокалы, вздохнула, схватила очередную куриную ножку и начала задумчиво её грызть. Я подумала, что в этом мы с ней похожи. Когда мне плохо, я тоже люблю курочку...

Не знаю, до чего уж додумалась нетрезвая Лу, но она вдруг бросила недоеденную ножку и попала ею в центр салата.

― Красиво получилось, ― прошептала она мне.

Я захихикала.

― Нет, вот как надо! ― и начала запускать сначала бокалы, а потом и столовые приборы в полёт вокруг одинокой лампочки.

― Какая красота! ― восхитилась Лу и добавила к кружащимся приборам тарелку с остатками пиццы, пустые бутылки из-под шампанского и засмеялась, хлопая в ладоши.

В это время в комнату зашёл Марк с подносом, на котором стояли три чашки с горячим ароматным кофе. Его запах привлёк наше с Лу внимание.

― О, наш кофе приехал! ― снова обрадовалась Лу и перестала следить за летающим аттракционом. Я присоединилась к ней. Результатом этого стало падение посуды на пол, сопровождаемое звоном и градом летящих во все стороны осколков.

Марк сначала оторопел, но потом осторожно поставил поднос с кофе на стол и начал возмущаться.

― Это что здесь происходит, с ума, что ли, сошли? Вас ни на минуту нельзя оставить одних, вытворяете непонятно что!

Я испуганно смотрела на пол, усыпанный остатками посуды и еды. Мне стало стыдно.

― Я сейчас всё уберу! ― снова попыталась встать и опять без особого успеха. На помощь пришла Лу. Она что-то шепнула, и я обняла и чмокнула её в щёчку от восхищения. Целая и невредимая посуда снова стояла на столе, а пол был чист.

― Вот и все дела! Раскричался он, подумаешь, ― с гордостью пробормотала Лу, довольная произведённым на меня впечатлением.

Марк вздохнул ещё тяжелее, поставил перед нами чашки с кофе.

― Пейте уже, два сапога... Нет, две тапки ― пара...

― Кто это ― тапки? Сейчас ты у меня ответишь за «тапки», ладно бы сказал ― туфельки...

― Или босоножки, ― добавила я.

― Точно! ― согласилась со мной Лу. Встала и начала со смехом бегать за Марком вокруг стола. Я бы хотела присоединиться к ним в этой весёлой кутерьме, но не могла по понятным причинам. Поэтому посмотрела на стол, вернее, на прекрасный торт, до которого ещё не добралась наша прожорливая компания.

Немного поборолась с угрызениями совести, ведь собиралась же худеть. В итоге я победила и, подвинув к себе большой, нет, огромный кусок, начала безжалостно его уничтожать, запивая прекрасным кофе. За этим меня и застали запыхавшиеся от беготни новые родственники.

― Тортик! Как мы могли про него забыть! ― запищала от восторга Лу и присоединилась ко мне. Марк почему-то в нерешительности смотрел на торт. Я отрезала ему самый большой кусок и, положив на тарелку, протянула с улыбкой.

Он взял торт и поставил его на край стола, потом подошёл ко мне и наклонился прямо надо мной. У меня сердце упало в пятки, а, может, и ещё дальше. Марк осторожно стал вытирать салфеткой мой, видимо, испачканный кремом рот. Его губы улыбались, они были так близко от моих губ. Я зажмурилась, чтобы их не видеть.

― Маш, открывай глаза, «змей» ушёл! ― скомандовала Лу, ― видишь, Марк, как ты мою сестричку обидел, она даже смотреть на тебя не хочет!

― Да что ты, Лу! Это не так, ― пыталась я возразить.

― Хочешь, я его побью? ― не унималась подруга.

― Не надо, я не сержусь на него, с чего ты вдруг так решила? ― пролепетала, чувствуя, что лицо заливается краской.

― Как скажешь, ― быстро согласилась со мной Лу и вернулась к торту.

Некоторое время мы молчали и просто ели. После кофе я почувствовала себя гораздо лучше, даже смогла встать. Решила сама вымыть посуду в благодарность за прекрасное угощение и, собрав всё на поднос, несмотря на протесты Марка и Лу, пошла на кухню. Там выгрузила посуду в мойку и засучила рукава. И тут...

Не заметила, как Марк подошёл ко мне сзади, нежно обнял за талию, прижал к себе и зарылся лицом в мои волосы. Я беспомощно опустила руки и стояла, прислушиваясь к оглушительным ударам моего сердца.

― Прости, что не рассказал сразу, никак не мог решиться, ― прошептал Марк, ― я так хотел тебе сказать, ― и он коснулся губами моего уха.

― Щекотно, «змей», ― засмеялась я.

В ответ он поцеловал мои волосы и неожиданно развернул меня к себе. Я упёрлась руками ему в грудь, стараясь оттолкнуть и пряча лицо у него же на груди. Он осторожно взял мои ладони и завел их за свою спину, заставив обнять себя. А потом поцеловал. Я закрыла глаза, чувствуя, как дрожу от напряжения. Марк крепко прижал меня к себе, шепнув: «Не бойся», ― и снова поцеловал, уже уверенно и горячо. Я даже не успела понять, понравился ли мне поцелуй, как нас прервали.

― Кха-кха, я извиняюсь, что помешала, но, Маш, тебе звонят, ― весело прощебетала Лу и протянула мне мобильный.

Я отпустила Марка и взяла телефон. Это звонил папа, голос его был сух и холоден.

― Немедленно домой, ― это всё, что он сказал.

Я повернула голову. Он стоял у окна нашей квартиры и смотрел прямо на меня. Боже, какая же я дурочка! Нашла где целоваться с парнем, да ещё с тем, которого папа терпеть не может. На кухне, где нет штор и включён свет. Просто бесплатное кино. Я пропала. Причём окончательно и бесповоротно.

Всё это пронеслось в моей вмиг протрезвевшей голове. Я повернулась к Лу и сказала упавшим голосом: «Мне пора идти».

Лу взглянула на окно и понимающе кивнула.

― Хорошо, Маш. Но сначала зайди ненадолго в комнату, я должна тебе кое-что сказать.

Марк взял меня за руку, и мы с ним пошли за Лу, сели рядом на диван, не разжимая наших рук.

Лу отошла на несколько шагов от дивана, внимательно глядя на нас. Потом почесала затылок.

― Не знаю, как начать, поэтому скажу, как есть: Маша, завтра мы с Марком возвращаемся домой.

― Куда? ― обречённым голосом спросила я.

― В Питер, мы там живём. Теперь Марку ничего не грозит, наших не интересуют чужаки, он будет в безопасности.

Я только кивнула в ответ, Лу продолжила.

― Если бы могли задержаться хоть на день, были бы с тобой, не сомневайся. Но у нас дома остались срочные дела. Это, правда, очень важно, Маш! Но ты не расстраивайся, мы будем часто звонить друг другу, да?

Я снова кивнула как китайский болванчик.

― Маша, я забила тебе мой номер в мобильный. Прости, что раньше этого не сделала. У меня проблемы с техникой, она всё время почему-то ломается при мне. И телефоны, в том числе. Но даже если и этот сломается, ― она показала мне новенький мобильный, ― у нас с тобой есть ведь другое средство связи, шуба, ты же помнишь?

― Конечно, помню, ― ответила я, уже не скрывая слёз.

― Машуня! Не расстраивайся, а то я тоже заплачу. Скоро наступит весна, а потом ― лето. Ты сдашь экзамены и приедешь к нам в Питер. У нас есть домик на Заливе, там лес рядом, будем все вместе гулять и купаться. Будет очень здорово, вот увидишь! О деньгах не беспокойся, я тебе вышлю, сколько будет надо. Мне тоже придётся поступать в этом году. Марк-змей заставляет. И ему после академотпуска надо восстанавливаться в университете.

Мы помолчали немного.

― Когда завтра вы уезжаете?

―Такси приедет в десять утра.

― Я приду вас проводить, обязательно. А теперь мне надо идти, спасибо за всё, ― мой голос дрожал. Осторожно вынула свою руку из руки Марка. Встала и пошла к двери.

Марк принёс моё пальто и помог его надеть.

― Я провожу тебя, ― сказал он.

― Не надо, Марк, ― я крепко обняла Лу, которая уже тоже всхлипывала. Вышла за дверь и пошла к лифту. И когда его двери закрылись, в кабинке рядом со мной стоял Марк.

― Я же сказала ― не надо меня провожать.

― А я сказал ― провожу.

― Соскучился по «весеннему ветерку»?

― От тебя приму что угодно.

― Болтун и «змей».

Мы вышли из лифта. Я и не поняла, как моя рука снова оказалась в руке Марка. Мне было грустно и смешно одновременно. На улице было удивительно тепло для последнего дня февраля, или просто мне так показалось. Я собиралась что-то сказать Марку, но увидела, как помрачнело его лицо. Посмотрела вперёд ― у нашего подъезда меня караулил папа.

― До завтра, Марк, ― сказала я.

― До завтра, ― он неохотно отпустил мою руку и стоял, глядя, как я ухожу.

Папа молча пропустил меня в подъезд. Не проронил ни слова, поднимаясь на этаж. И дома тоже. Я не стала оправдываться перед ним. Сняла пальто, по привычке проверила в кармане ключи. Мне показалось, или их стало больше? Достала связку из кармана и обнаружила два новых: магнитный от подъезда и ещё один ― от квартиры Лу. Сняла их с кольца и пошла сразу в свою комнату, где и спрятала в карман шубы.

Вся кровать была заставлена фирменными пакетами и коробками.

― Подарки Марка, ― я постояла возле них, трогая пальцами их гладкую блестящую поверхность, но открывать не стала. Пусть это будет сюрпризом для меня, ведь впереди ещё много одиноких дней без Лу, без него.

― Буду открывать по одному подарку, когда будет особенно грустно, ― решила я и убрала все пакеты в шкаф. ― Хорошо, что завтра суббота. Не придётся прогуливать школу. Правда, есть ещё подготовительные курсы, но ничего, один раз можно и опоздать, главное ― проводить Лу и Марка, увидеться с друзьями хоть ещё один разок...

Я разделась и без сил бросилась на кровать. Какой сегодня был тяжёлый и удивительный день! И как же я устала. Хоть ещё не было и девяти часов, мои глаза уже слипались, сказалось выпитое шампанское. Засыпая, слышала, как в комнату кто-то вошёл. Наверное, папа. Но, увидев, что я уже легла, дверь осторожно закрыли.

Глава 20

Утром я проснулась в половине десятого, страшно болела голова.

«Чуть не проспала, вот идиотка, забыла поставить будильник! Мне же нельзя опаздывать», ― было первой моей мыслью. Вскочила и помчалась в ванную. К счастью, все спали, суббота же, и конкурентов у меня не было. Умылась, причесалась в рекордные сроки и через десять минут была в коридоре. На завтрак времени не было.

Я осмотрела вешалку и поняла, что моего пальто на ней нет, как и сапог на полу.

― Ясно-понятно, наказание в силе. Но родители, видимо, решили подстраховаться, чтобы не ушла. А про курсы они забыли, что ли? ― у меня не было времени даже злиться.

Бегом вернулась в комнату, надела шубу, старые кроссовки и выскочила за дверь, осторожно прикрыв её за собой, чтобы никого не разбудить. На улице сияло весеннее солнышко, голубое небо было просто потрясающим. Наверное, чтобы никто не сомневался, что наступила весна. Марк и Лу уже ждали меня у своего дома.

Я подбежала к ним, и они радостно заулыбались. Лу бросилась меня обнимать.

― Ты в шубе! Здорово, не забывай её иногда причёсывать и гладить, она это любит!

― Как гладить? Утюгом, что ли?

Лу захохотала.

― Да ты, Маш, ещё не проснулась, видно. Это понятно ― после вчерашнего-то. Нет, утюгом не надо, спалишь. Просто рукой, хорошо бы говорить ей что-нибудь приятное. Обычно она мурчит при этом...

― Шутишь, да?

―Возможно, ― уклончиво ответила Лу. ― А, может быть, и нет. Попробуешь, узнаешь, ― и она снова рассмеялась.

Марк взял меня за руку.

― Ты ключи нашла?

Я утвердительно кивнула.

― Вот и хорошо, теперь квартира и твоя тоже. Она оплачена на полгода вперёд, приходи туда, когда захочешь.

― Убираться, ― встряла Лу.

― Приводить подруг, ― продолжил Марк.

― Или друзей, ― снова «вылезла» Лу, и Марк обиженно толкнул её в бок.

― Не слушай её, Маш, никаких «друзей», я против...

― Так она тебя и послушает, правда, Маш? ― захихикала Лу.

Я смущённо молчала, не зная, что сказать, поэтому смогла выдавить из себя только «спасибо».

― Луиза, ты помнишь, о чём я тебя просил? ― голос Марка был напряжён.

― Помню, ну ты и зануда! ― и Лу демонстративно отошла на пару шагов, видимо, таким образом, оставляя нас наедине.

Марк отвёл меня подальше от любопытных ушей сестры и прошептал, наклонив ко мне лицо: «Я буду скучать...»

― Так я тебе и поверила...

― Но это чистая правда, ― Марк улыбался, ― а ты?

― Возможно, ― буркнула я, не замечая, что начинаю крутить пуговицу на его куртке.

― Нравится? ― Марк осторожно обнял меня.

― Ты о чём? ― не поняла я.

― О пуговице. Похоже, ты их собираешь. Хочешь, оторву её для тебя? ― и он засмеялся.

― Ах ты «змей»! ― возмутилась я, отпустив пуговицу и, улыбаясь, легонько ударила его по плечу.

― Сильная, да! Ну, ясно-понятно! ― шутливо скривился от «боли» Марк, передразнивая меня. За что тут же получил от меня «добавки».

Наблюдавшая за нами Лу тут же прокомментировала: «Эй вы, малышня, не деритесь. А то накажу!»

Марк наклонился к моему уху и тихо сказал: «На «Сапсане» от Питера до Москвы ― всего четыре часа. Каждые выходные не обещаю, мало ли какие проблемы могут возникнуть, но приезжать буду. Не сомневайся во мне, хорошо?»

Я улыбнулась и довольно кивнула. Лу не очень убедительно делала вид, что ей совершенно не интересно, о чём мы с Марком шепчемся. Но вдруг лицо её изменилось, на нём появилось заинтересованное выражение. Не сговариваясь, мы двое повернулись туда, куда с таким интересом смотрела Лу. У меня в горле встал ком: из подъезда нашего дома выходил мой папа, держа Ромку за руку.

Я заволновалась и сжала ладонь Марка, он ответил мне пожатием.

«Почему папа здесь? Они же должны были ещё спать, в квартире было так тихо. Когда они с Ромкой успели собраться-то? Неужели он заметил мой уход и решил испортить мне прощание с друзьями? Нет, он не такой», ― вопросы, на которые у меня не было ответа.

Ромка заметил нас, отпустил папину руку и побежал через улицу. Хорошо, что в этот момент на ней не было машин. Он бросился ко мне, а потом к Лу.

― Здравствуй, Лу! Ты уезжаешь? Но ведь ты вернёшься, правда? Я буду тебя ждать! ― предложения сыпались одно за другим. Я-то к этому привыкла, а вот Лу? Но она засмеялась, наклонилась к Ромке и поцеловала его в щёку.

― Привет, Рома! Да, я уезжаю, но вернусь, обещаю! ― и они оба засмеялись. Потом Ромка серьёзно, по-взрослому, пожал руку Марку и повернулся ко мне.

― Он мне нравится. Можешь с ним встречаться! ― «разрешил» мне мой младший брат. Это было так забавно, что мы все расхохотались, включая и малолетнего юмориста.

И тут Лу сказала: «Такси приехало. Марк, нам пора».

«Ну, вот и всё», ― сердце сдавила непонятная боль. Я ещё крепче вцепилась в руку Марка. У меня вдруг появилось странное ощущение, что больше его никогда не увижу. Я жалобно взглянула на него и уткнулась носом в куртку. Но вместо того, чтобы меня утешить, Марк вдруг как-то сильно напрягся, и пришлось его отпустила, чтобы узнать, что же происходит.

Все ― Марк, Лу и я смотрели на детскую площадку между нашими домами. Там на скамейке сидел мой папа и внимательно за нами наблюдал. Лу, глядя на него, неожиданно улыбнулась и помахала рукой. Я сжалась от страха, вспомнив обещания папы поговорить с Марком «по-своему». Но он повёл себя странно: тоже махнул Лу в ответ и улыбнулся.

Это было так неожиданно. Но Марк и Лу взялись за руки и слегка поклонились ему. После чего папа, как ни в чём не бывало, развернул газету. Марк повернулся ко мне, его глаза сияли. Я поняла, что произошло что-то очень важное для него.

― Всё будет хорошо, Машенька, до встречи, не скучай! ― он поспешно поцеловал меня в щёку, а потом тоже сделала Лу, и они сели в такси. Машина поехала. Мы с Ромкой, взявшим меня за руку, махали им вслед, пока такси не скрылось за поворотом.

― Маш, а Маш, раскачаешь меня на качелях? Только высоко-высоко, как ты умеешь? ― потянул меня за руку брат.

― Хорошо, ― покорно согласилась я.

Мы пришли на детскую площадку, и Ромка быстро забрался на качели. Я приготовилась его качать, но мой взгляд сам по себе переключился на папу. Никак не могла понять, что заставило его пересмотреть своё отношение к Лу и Марку. Ведь ещё вчера он был так категоричен. Я присмотрелась к нему внимательнее.

Папа сидел на скамейке, отложив газету, и о чём-то думал. Как же я раньше не замечала очевидного? Как он и Марк похожи друг на друга, просто одно лицо. Классические черты, одинаковая форма бровей и носа, те же губы. Румянец на щеках. И волосы, только у папы на висках немного седины, но это его совсем не портит, делает только интереснее. Какой же он красивый...

Я словно впервые увидела его. Их, папу и Марка, можно было бы и вправду назвать братьями. Но, если верить Лу, это не так. Тогда кто? Отец и сын? Нет, нет, нет... Только не это. Я не успела отойти от прошлых переживаний, а теперь новая загадка? Не хочу! Не верю!

Я вздрогнула, Ромка ныл: «Когда же начнём качаться?» Сказала: «Сейчас, Ром, сейчас» ― и начала раскачивать качели, не переставая пристально смотреть на папу. Мимо нас прошла соседка и поздоровалась с ним: «Доброе утро, Марк Владимирович! Как дела?»

Папа улыбнулся и голосом «моего» Марка поздоровался с ней. Я почувствовала, как моё сердце ускоряется, а руки и ноги начинают холодеть ― подзабытые симптомы.

«Плохой из тебя колдун, Марк! Обещал, что теперь приступов паники не будет, а это тогда что?» ― подумала я, и тут в моей несчастной голове всё вдруг стало на свои места. Это был чистой воды невероятный и фантастический бред! Но он упорно лез мне в голову, словно кинолента разворачивалась перед мысленным взором, кадр за кадром...

А что, если? Если этим летом я поеду к Марку и Лу в гости, у них, кажется, домик в лесу. Там всё и случится. То, что я увидела в кошмаре: ужас, бегство, плен, сражение Лу и Марка, и я, одевающая кольцо на палец. И этот нестерпимый свет, который если и не убьёт нас, то точно ― изменит...

А что, если Марка при этом забросит в другое время. Глупость? А почему этого не может случиться, если настоящей силы кольца не знает никто? И там, в другом времени, где меня нет ещё и в помине, Марк всё и всех нас забудет. Там он встретит мою маму, и потом появимся мы с Ромкой.

Нет, нет же. Бред. Я даже же фантастику не очень люблю, отчего же это лезет мне в голову?

От ужасных мыслей меня оторвал визг Ромки. Кажется, я слишком сильно его раскачала. Упс! Быстро остановила качели, для меня это просто пустяк, я ж стальные двери из стен вырываю. Но папа заметил произошедшее, оторвался от размышления и посмотрел сначала на Ромку, а потом на меня.

У нас уже всё было в порядке: Ромка довольно улыбался, ему понравилось летать почти над верхней штангой качелей. Я же, не отрываясь, смотрела на папу, стараясь отогнать от себя подальше безумные мысли, и в отчаянии кусала губы.

Папа взглянул на нас, улыбнулся одними губами такой знакомой мне чуть кривоватой улыбкой Марка и вопросительно приподнял одну бровь.

Мои руки беспомощно упали вдоль тела, и, чтобы не упасть, я прислонилась спиной к качелям.

«За что мне всё это? Срочно нужна стена, чтобы побиться головой и выбить из неё все глупости... И что же мне теперь делать? Не знаю. Пока, ясно-понятно, только одно ― меня ждёт незабываемое лето...»

Конец Части I

Часть 2

Пролог

Луиза вся извертелась в машине, продолжая махать Маше и Ромке.

― Да успокойся же ты, наконец, их уже давно не видно. Можно вздохнуть спокойно. Я, честно говоря, уже устал от этих детских игр.

― Фу, Марк, какой ты грубый! А мне и в самом деле не хочется с ними расставаться, так привязалась к Маше. Знаешь, я могла бы подружиться с ней по-настоящему. Она такая хорошая, доверчивая, милая девочка. Можешь мне не верить, но мне стыдно её обманывать.

― Конечно, я тебе не верю! Ты и «подружиться»? Лгунья и воровка, которая за всю свою никчёмную жизнь и слова правды не сказала, только предавала и подставляла доверявших тебе людей, и вдруг «подружиться», серьёзно?

― Если я скажу «да», ты же мне всё равно не поверишь?

― Естественно.

― Да что с тобой сегодня, ты никогда ещё не был таким жестоким...

Марк промолчал в ответ.

― У тебя вообще-то сердце есть, или только камень в груди? А, братик?

― У меня и камня нет, это лишнее, ― Марк усмехнулся кривой улыбкой.

Лу надулась и несколько раз ударила кулачком по сиденью.

― А ты-то чем лучше? Я хотя бы никого не убивала, а, тем более, лучшего друга. И, к тому же, притворяться влюблённым в доверчивую девочку ― это гадко...

Марк побелел и сжал руку Лу с такой силой, что у неё выступили слёзы на глазах.

― Заткнись, немедленно! Болтаешь гадости, хотя ни черта не знаешь обо мне! Надо было оставить тебя дома. Никогда так больше не говори, иначе дальше операцию мне придётся проводить одному. А это плохо для дела, мы слишком далеко продвинулись вместе с тобой, чтобы сейчас лишаться партнёра. Практически подобрались к нему. Впрочем, ― он зло посмотрел на неё, сжавшуюся в комок от страха, ― я всегда смогу поставить тебя на место...

Марк отпустил руку Лу, она потёрла наливавшийся на запястье синяк, и отодвинулась от брата дальше к окну.

― Права была Маша, ты не человек, «змей». Единственное, что ты умеешь делать хорошо ― это притворяться. Из тебя бы вышел первоклассный актёр...

горько усмехнулся и тоже отвернулся от сестры, чтобы она не видела, как блестят слёзы в его глазах. Всю оставшуюся дорогу до вокзала они ехали молча. Каждый думал о своём.

Глава 1

― Маша! О чём так глубоко задумалась, дочка? ― папа подошёл ко мне вплотную и погладил по волосам. ― Не рано ли тебе ещё без шапки ходить?

― Я торопилась, забыла надеть, пап. Пойду домой, позавтракаю, а вы ещё погуляете с Ромкой?

Папа кивнул. Я махнула Ромке и пошла домой, слыша, как за спиной брат заныл, чтобы не уходила. Но не могла я сейчас остаться. Не в силах была смотреть на папу и видеть в нём другого человека. Мне срочно надо было успокоиться и выбросить эти глупости из головы. Да и поесть не помешало бы.

Дома я ковырялась в тарелке, так что мама забеспокоилась.

― Я, наверное, пересолила кашу, да? Невкусно?

― Нет, мам, всё отлично, просто не выспалась. ― Я быстро проглотила, давясь, остатки, запила чаем и пошла, крикнув маме: «Где моё пальто? Мне на курсы ехать надо, а то опоздаю!»

И осеклась. Пальто висело на вешалке, сапоги стояли рядом. Обернулась и посмотрела на маму. Она была смущена и прятала глаза. Я не стала задавать ненужные вопросы, ответы на которые и так были очевидны. Даже не сердилась на неё.

На курсах девчонки демонстративно отсели от меня подальше. Мне, честно, было всё равно. Я старалась сосредоточиться на занятиях, но вместо этого постоянно отвлекалась. А когда обнаружила, что вместо лекции страница исписана одной фразой ― «он уехал», перевернула лист, встряхнулась и, наконец-то, начала работать.

Обычно по субботам после курсов мы с подружками ходили в кино, но сегодня меня с собой не позвали. Подумаешь! Прекрасно обойдусь и без них. Остаток дня я провела, помогая маме с уборкой, а вечером села за книгу. Пришёл Ромка, он ходил вокруг меня кругами, трогал вещи и заглядывал в лицо, видимо, ожидая, когда же я его наконец-то одёрну. Было видно, что ему просто не терпится со мной поговорить.

― Ну, в чём дело, выкладывай уж! ― оторвалась я от чтения.

― Маш, а Маш! Лу, правда, не хотела уезжать, ты ей очень нравишься!

Я кивнула. Ясно-понятно, мы ж подруги.

― А Марк, он, ну...

― Ну, говори же, не мямли!

― Он всё время думал о нашем папе. Он его страшно боится, вот!

Я закрыла книгу и положила на колени.

― Серьёзно? И как ты об этом узнал, а? Мысли вдруг научился читать? Даже если так, то нельзя читать чужие мысли без разрешения. Ты это понимаешь?

Ромка кивнул и залез ко мне на кровать, продолжая говорить, забавно жестикулируя.

― Я и не собирался этого делать. Оно само получилось. Когда Лу меня обняла, понял, как она расстроена. А когда пожимал Марку руку, почувствовал, как он боится папу. Очень-очень. А о тебе он и не думал.

― Да что ты за чушь несёшь! Естественно, Марк боялся, что папа подойдёт и помешает нам проститься. Только и всего. Я тоже этого боялась.

― Нет, это другое. Это был очень сильный страх. Такой же, как у меня, помнишь, когда на меня бродячая собака напала...

― Глупый ребёнок, ну ты и сравнил! Ты уже забыл, как сам сказал, что Марк тебе нравится?

― Ничего я не забыл! Он мне руку на плечо положил и так сдавил... Если б я так не сказал, он мне бы руку оторвал!

― Ну, нет! За что мне такой брат врун, а? За что? ― взвыла я и осеклась, увидев, как Ромка расстёгивает рубашку и показывает мне огромный синяк на плече. Я потрогала синяк пальцем, не нарисованный ли? Ромка охнул. Болит, значит, настоящий, что же всё это значит? Почему Марк причинил боль ребёнку? Неужели, не может справляться со своей силой, как Лу?

― Рома, потерпи немного. Сейчас синяк мазью намажу, быстро пройдёт, ― сказала я, доставая аптечку. ― Уверена, Марк этого не хотел, у него и Лу очень много силы. Когда они волнуются, то иногда не могут её контролировать. Ты понимаешь?

Ромка послушно кивнул, а когда я закончила мазать ему плечо, застегнул рубашку и пошёл к двери. Потом остановился и, жалобно посмотрев на меня, сказал: «Маш! Будь с ним осторожней, не доверяй ему!» ― и быстро выбежал, боясь, видимо, моей реакции на такое заявление. И не напрасно.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

― Да как он смеет, что этот мелкий о себе вообразил? Может, он сам себе синяк поставил, например, упав с качелей? Он же у нас мастер розыгрышей, да и фантазии ему не занимать.

Я успокаивала себя, но Ромкины слова запали мне в душу. И сколько ни старалась забыть о них, ничего не получалось. В конце концов, так разволновалась, что не могла уже ни читать, ни думать. Меня трясло. И я сделала то, что раньше делала в трудных ситуациях ― пошла за помощью к папе. Тем более, что у меня были к нему очень личные вопросы...

Папа сидел в большой комнате и в очередной раз чинил телевизор. На нём был толстый свитер с заплатками на локтях, старенькие джинсы и такие непривычные очки на переносице. Сейчас он совсем не был похож на Марка. Я подошла к нему, не зная, как начать разговор. Но он только взглянул на меня, отложил паяльник и, взяв за руку, усадил рядом с собой на диван.

― Что с тобой происходит? Ты сама не своя, Маша. Может, расскажешь, и мы вместе придумаем, как тебе помочь?

Я тяжело вздохнула и обняла папу.

― Обещай, что не будешь на меня сердиться и смеяться тоже. Да?

― Даю слово.

Я помолчала, а потом рассказала ему, как встретила Лу и Марка, как мы постепенно подружились. О странностях, происходивших со мной, о тех удивительных событиях, участницей которых я стала. Конечно, о многом умолчала. Например, о кольце, о странной шубе или о своих чувствах к Марку, но о последнем и не требовалось говорить, папа и сам всё понимал.

Он слушал внимательно и не перебивал. А потом вдруг спросил.

― А какой вопрос тебя особенно тревожит, может, начнём с него?

Я сидела, закусив губу. Совсем непросто говорить о своих бредовых теориях, но потом рассказала ему о его странном сходстве с Марком и о своих мыслях на этот счёт.

Папа сначала улыбнулся, а потом рассмеялся.

― Прости, Маш, я не нарочно, но у тебя такая богатая фантазия, не смог удержаться.

― Ясно-понятно, ― надулась я, ― а что-нибудь другое, кроме насмешек, ты мне скажешь, или сразу можно уходить?

― Не уходи, я же извинился. Давай разбираться. Ну, во-первых, имя Марк, конечно, не очень распространённое, но это у нас. А в Прибалтике, где я вырос ― самое обычное имя. Во-вторых, не так уж мы с твоим Марком и похожи. Ты только присмотрись внимательней. Давай я тебе кое-что покажу. Встань-ка, обними меня. Вот так. Твоя головка лежит на моём плече, а Марк...

― Марк гораздо выше тебя, ― поняла я. Как же сразу не заметила. Облегчённо выдохнула. Вот теперь ясно, что оба Марка ― совершенно разные люди.

― Ну, видишь, твоя фантастическая теория с перемещением во времени интересна, конечно, но не в нашем случае. Вряд ли после такого «путешествия» я стал сантиметров на двадцать короче. Согласна?

Я радостно закивала головой, а потом всё-таки спросила.

― А не может Марк быть твоим сыном, ты же наверняка встречался с кем-то до мамы?

― Было дело. Но сколько этому Марку лет? Лет двадцать или двадцать два? Я в то время в армии был, а твоя мама меня ждала. Мы с ней ещё в школе познакомились. Так что нет, он не может быть моим сыном. Успокоилась?

Вместо ответа, я крепко его обняла. Он даже не представлял, какой груз снял сейчас с моих плеч.

― Хорошо, Машенька, с этим мы разобрались. Но разреши мне тоже задать тебе несколько вопросов. Если захочешь, можешь на них не отвечать.

Я кивнула.

Папа внимательно на меня посмотрел.

― Маша, как фамилия твоей подружки и её брата? Они тебе не сказали, верно? А адрес свой в Питере они тебе дали? Тоже нет. Обычно друзья обмениваются адресами. Документов, я так понимаю, ты никаких не видела. Просто поверила незнакомцам на слово. Нет, я тебя не упрекаю. Скажи, а ты уверена, что встретилась с этой компанией действительно случайно?

― Папа, ты хочешь сказать, что всё подстроено? Да кому я нужна, чтобы так заморачиваться! Уверена, что с Лу мы встретились случайно. Я сама вычислила её квартиру и пришла к ней. Она за мной не бегала.

― Что ж, я понял тебя. Допустим, что так. И всё же...

― Папочка, я очень рада, что ты помог разобраться с этими моими фантазиями, это здорово! Но нельзя же всех людей подозревать! Как тогда жить?

― С умом, осторожно выбирая себе новых друзей. Старых подружек, ты, наверное, уже забросила. А ведь вы дружите с детства. Нехорошо как-то. И вот ещё над чем подумай. Я знаю, что у меня есть младшая сестра, но в глаза её никогда не видел. Ты уверена, что Марк и Луиза действительно мои родственники?

― А как же фотографии?

― Маша, любую вещь можно украсть...

― Ладно, пап, я тебя поняла. Впредь буду осторожней. Пойду.

― Обиделась на меня, дочка? Я же просто беспокоюсь о тебе...

Но я не стала его слушать, потому что разозлилась. Вышла из комнаты и пошла к себе.

― Да что он всех под одну гребёнку? Я что, такая глупая, что не смогу различить, где плохой человек, а где ― хороший? У меня своей головы на плечах нет?

Я прыгнула на кровать, улучшившееся было настроение опять опустилось к нулю. А ещё меня смущал рассказ Ромки. Этот дикий синяк не выходил из головы. И слова брата: «Он не думал о тебе, а боялся нашего папу». То есть, как? В такой момент он совсем обо мне не думал? Глаз не сводил, за руку держал, говорил ― «буду скучать», и при этом совсем не думал. Разве это возможно...

Боже мой! Ещё вчера, даже сегодня утром, я была так безмерно счастлива, а сейчас ― уже и не знаю, что думать. Ох, папа, зародил ты сомнения в моей дурной голове.

Я уткнулась носом в подушку. Как же сейчас мне была нужна Лу с её прекрасной улыбкой и весёлым смехом! Она ведь точно не могла притворяться, не могла же. Да и зачем ей это? Посмеяться надо мной? Делать ей больше нечего. Она всегда была такой искренней со мной, или казалась такой. С каким отчаянием она тогда говорила о Марке: «Что б он сдох!» Она его и правда боялась, у неё даже слёзы были на глазах.

Что мне делать теперь? Кому верить?

Я вскочила с кровати и открыла шкаф. Вот она, та шуба, с которой всё началось. Осторожно погладила её по рукаву.

― Шубка, дорогая, что мне делать, подскажи?

Может, из-за переживаний я была не в себе, но почувствовала, как рукав шубы в моей руке потеплел. Ну вот, ещё один бред. Я взяла щётку и стала осторожно причёсывать лохматый и спутанный мех шубы. Сначала это было что-то очень тихое и робкое, но постепенно переросло в самое настоящее мурчание. Я продолжала гладить шубу. А потом зарылась головой в её странный мех и заплакала. Мурчание усилилось, моя шуба меня утешала...

Ночью мне снились странные сны. Сначала я увидела испуганную девочку- подростка в знакомой шубе, кажется, она что-то взяла из магазина, и охранник грубо тащил её за руку. Она плакала и пыталась сопротивляться. Мне так было её жаль. Я присмотрелась к ней ― это была Лу, только ей было на вид лет двенадцать. Её волосы были спутаны, а лицо покрыто синяками и потёками слёз...

Второй сон был не лучше. Это был Марк, совсем юный и коротко стриженный, в военной форме. Вокруг взрывались снаряды, а он тащил на себе какого-то парня. Тот был ранен и истекал кровью, но Марк нес его и остановился только у палатки с красным крестом. Подбежали люди в белом, видимо врачи. Они унесли парнишку, а Марк сидел на земле, закрыв лицо руками, и ждал. К нему подошёл человек и что-то сказал. И тогда я увидела глаза Марка ― несчастные, полные слёз, глаза человека, потерявшего друга...

Но самый ужасный сон был последним. Я снова очутилась в своём кошмаре. Я ― парализованная то ли страхом, то ли заклятьем, сражающиеся против тени Марк и Лу, и сама эта тень, приближающаяся с каждым мгновением всё ближе и ближе. Я напрягала глаза, пытаясь её рассмотреть. И вот из мутного пятна она, наконец, превратилась в человека. Это был мой папа. Глядя на моих друзей, он негромко говорил: «Немедленно верните мою дочь, тогда я оставлю вас в живых, иначе...»

Проснулась среди ночи вся мокрая, мне было душно. Встала и пошла на за водой, но остановилась в коридоре. На кухне горел свет, и тихонько разговаривали родители.

― Всё будет хорошо, Марк. Мы справимся, не первый раз.

―Они снова пытаются добраться до меня, я чувствую это. Не постеснялись даже Машу втянуть, совсем осмелели. Если бы только знал, где кольцо. А ещё меня беспокоит этот мальчик, который так нравится Маше. Он действительно очень на меня похож, и это меня тревожит.

― Не волнуйся, дорогой, наверняка всему найдётся простое объяснение.

У меня при этих словах замерло сердце. Я не стала подслушивать дальше, а тихонько вернулась в кровать. Мне было плохо и страшно, впервые я поняла, что не только папе, но и всем нам грозит большая опасность. Шутки кончились, и, что ужаснее всего, я каким-то образом оказалась к этому причастна.

Не помню, сколько времени пролежала без сна, и уснула, только когда за окном начало светать.

Глава 2

Поезд плавно отъехал от перрона, Лу смотрела в окно, ей было тоскливо. Если бы только она могла всё изменить, снова стать беззаботной Лу, весёлой и смешливой, какой видела её Маша. Если бы роль, к которой она уже успела привыкнуть в последние месяцы ― не была бы просто ролью маленькой бездомной мошенницы в чужой игре. Она не выбирала свою судьбу. Просто отчаянно пыталась ей сопротивляться, и кто же виноват, что в этой борьбе она проиграла?

Самое смешное в этой ситуации было то, что ей практически не приходилось притворяться или лгать. Разве что совсем чуть-чуть. Она на самом деле была внучкой Матильды и младшей сестрой того человека. Вот только после смерти мамы, Лу было тогда около пяти лет, бабушка не стала её воспитывать, а почти сразу, сославшись на возраст, отдала в детский дом. Она подарила Лу шубу, принадлежавшую её матери, и это было всё, чем бабушка с ней поделилась. Так Лу осталась совсем одна. Раньше у неё был брат-двойняшка, но он умер ещё в младенческом возрасте, и она совсем его не помнила.

В детдоме она и жила, а, вернее, выживала достаточно долго. Неизвестно, что с ней стало бы, если бы не Марк. Они познакомились там, подружились и стали неразлучны, практически как брат и сестра. Марк был отчаянным драчуном, но только тогда, когда ему приходилось защищать себя или Лу. В остальное время он был спокойным, жизнерадостным ребёнком, но никогда даже ей не рассказывал, как попал в это место ― так между собой они называли детский дом.

Марк и Лу всё время держались вместе, было кое-что ещё, связывавшее их. Они были особенными детьми, рано это поняли и быстро научились применять свои способности себе на пользу. С ними старались не связываться, их боялись. Они мечтали, что когда-нибудь покинут это место, обязательно разбогатеют, купят свой дом, и никогда ни в чём не будут нуждаться. Марк и Лу не знали жизни, а она была с ними очень жестока.

Марка перевели в другой детский дом, когда им исполнилось по четырнадцать лет. И сделали это как-то очень поспешно, он даже не успел попрощаться с Лу. Лу была в отчаянии. Она так скучала о «старшем брате», что даже отказывалась есть. Её постоянно наказывали за непослушание, но она продолжала упорно ждать возвращения Марка. Другие дети смеялись над ней. Её простодушие они принимали за глупость.

Марк ни разу не написал ей и так и не появился. Новые «подружки» обманом заставляли её воровать в ближайшем магазине, за что потом она была жестоко наказана. В итоге Лу замкнулась, возненавидев «друзей», а через четыре года оказалась на улице. Но перед этим её разыскал адвокат и передал бабушкино наследство ― простенькое кольцо, несколько старинных книг и фотографий.

Оказавшись на улице, Лу без стеснения использовала свои неординарные способности, особенно не задумываясь над моральной стороной своих поступков ― просто выживала. И тогда её нашёл Марк. Сначала она страшно на него злилась, ведь «братик» ни разу и не дал о себе знать за прошедшие четыре года. Он на все вопросы отвечал просто: «Лулу, я не мог. Я же вернулся за тобой, прости».

И она простила, ведь по-прежнему любила его. Марк отвёз её в свой дом, где всё было так, как они когда-то мечтали: роскошнаяобстановка, деньги, дорогая машина. Только они сами изменились, особенно ― «старший брат». Он также был заботлив и внимателен к ней, выполнял малейшую её прихоть. Они много путешествовали, обедали в лучших ресторанах, Марк покупал ей дорогие вещи. Однако отказывался рассказывать, где он был все эти годы, только хмурился и молчал.

Ему нравилось, что она как ребёнок радуется своей новой жизни. Но сам при этом лишь криво усмехался, и сколько бы Лу ни старалась его развеселить, у неё ничего не получалось. Марк рассеянно её слушал и кивал. Создавалось впечатление, что его постоянно что-то тяготило.

А потом он ушёл в армию, и Лу послушно ждала, изучая бабушкины книги и надеясь, что с его возвращением всё изменится в лучшую сторону. Но стало только хуже. Там, во время службы что-то случилось, о чём он упорно не хотел говорить, несмотря на её бесконечные расспросы. Марк стал мрачным и часто уходил из дома, бросая на ходу: «Я ― по делам», ― исчезая иногда на несколько дней. Лу терпела и старалась заботиться о «братишке», как могла, но ей всё чаще казалось, что она совершенно не нужна. Что лишняя в его жизни.

И однажды она взбунтовалась. Прокричала ему в лицо, что не может жить рядом с человеком, который ничего ей не рассказывает. Не хочет быть просто частью обстановки его роскошной квартиры. И вот тогда Лу увидела Марка в гневе. Он, никогда не поднимавший на неё руку, применил силу ― её так швырнуло на стену, что она потеряла сознание. А когда пришла в себя, поняла, что Марк отрезал её роскошные волосы. Они лежали на полу, и это было первое, что она увидела, открыв глаза. Лу плакала.

― Да ты псих, Марк! Зачем ты это сделал, думаешь, без волос я не убегу от тебя? Мне всё равно, что ты меня ударил. В детдоме меня столько раз били, когда ты меня бросил. Такой ерундой меня не остановишь. А волосы ― подумаешь, отрастут.

Марк был сам не свой от того, что натворил. Он клялся Лу, что ненавидит себя за это, обнимал, прижимая её к себе и без конца повторяя только одно слово: «Прости!» Она царапалась, кусалась и брыкалась, но Марк её не отпускал. Он заплакал, и это её остановило.

― Если ты хоть ещё раз попробуешь...

― Никогда, Лулу, никогда ― клянусь...

― Ладно, Марк, отпусти меня, я уже успокоилась.

Весь вечер они провели в молчании, потом Марк куда-то ушёл и, вернувшись, сказал:

«Хочешь работать вместе со мной?»

Лу радостно закивала.

― Но обещай, что будешь во всём меня слушать!

― Конечно, конечно, ― уставшая от постоянного одиночества, она поторопилась согласиться.

Марк в общих чертах рассказал, что придётся ехать в Москву, где она должна будет познакомиться с девушкой по имени Маша...

«Если бы я только знала, что всё так получится, никогда бы в жизни... Зачем он меня во всё это втянул, чёртов «змей», ― повторила Лу любимые слова Маши, потирая ушибленную руку, и бросила осторожный взгляд на Марка, который сидел в соседнем кресле с наушниками и, казалось, спал.

Но на самом деле ему было не до сна. Отец Маши пугал его. Такой спокойный внешне, его тёзка был как пылающий вулкан силы, глубоко спрятанный внутри обычного с виду человека. Марк впервые почувствовал это, когда на первом свидании попытался прикрыть себя и Машу. В ответ получил лёгкий удар и недвусмысленное предупреждение. А в его взгляде при прощании Марк без труда прочитал: «Я всё про вас знаю».

Марку давно уже не было так страшно, с тех пор как тот ужасный человек неожиданно забрал его из детдома. Была и другая причина для страха ― это его необыкновенное сходство с отцом Маши. Тут было о чём задуматься.

Марк поморщился и отогнал от себя неприятные воспоминания. А сегодня к тому же он опять сорвался на Лулу. Ну кто, скажите, тянул его за язык? И чем бедная Лулу виновата, что всё идёт не так, как было задумано...

«Какая же я сволочь, никак не могу научиться контролировать гнев. Что такого ужасного сотворил со мной этот мерзавец, что порой просто не в состоянии сдерживаться. Как же хочется стать прежним, чтобы Лулу была счастлива со мной...»

Марк открыл глаза и повернулся к Лу.

― Лулу...

― Не обращайся ко мне так, для тебя я ― Луиза.

― Надолго?

― Навсегда!

― Не верю, сестричка! Ну, прости меня, ты же самая добрая на свете! Прости, Луиза... Это всё нервы, я действительно очень устал. И к тому же Машин отец до чёртиков меня пугает...

― С чего бы это? Ты говорил, что наша задача подобраться к нему, и всё. Мы же не собирались с ним меряться силами, правда? Почему ты его так боишься, что чуть мне руку не сломал? А что ты сделал с Ромкой, его-то за что? Думаешь, я не видела, как он, бедняжка, скривился от боли под твоей лапищей?

― Это просто несчастный случай. Кто же знал, что в тот момент Марк так посмотрит на меня, и у меня случайно дёрнется рука. Клянусь, я не обидел бы ребёнка, ― глаза Марка расширились, а щёки покраснели от стыда.

Лу гневно пыхтела и дулась на Марка, но больше не ругалась, а это был знак, что примирение близко. Через десять минут она стала демонстративно вздыхать и жаловаться на жару, намекая, что выпила бы бочку колы. Марк с готовностью купил ей желаемое, а потом ещё и булочки, шоколад и многое, многое другое.

Наевшись, а, вернее, «заморив червячка», ведь такой малостью ненасытную сестричку накормить было нереально, Лу повернулась к Марку и вдруг выпалила:

«Марк, миленький, давай всё расскажем Маше, а? У меня сердце не на месте. Если хочешь, я разрешу тебе меня колотить каждую неделю, только давай...»

От такого заявления Марк охнул.

― Лулу, ты совсем сбрендила? Смерти моей хочешь, да и своей заодно? Ты не представляешь, что с нами эти люди сделают. Думаешь, мне нравится то, что я делаю?

― А тебе не нравится?

― Нет, меня уже тошнит от этого...

― Почему тогда пошёл на это, тебя шантажируют?

― Хуже.

― Не верю своим ушам, мой любимый братик наконец-то решился что-то рассказать о своей жизни. А я уж и перестала на это надеяться.

― Лулу, давай поговорим об этом, но не сейчас и не здесь.

― Слово даёшь?

Марк обречённо кивнул.

―Даю, но про то, чтобы всё рассказать Маше ― забудь, если и её погубить не хочешь...

― Ладно, пока забуду. Но, Марк, раз уж ты сегодня такой разговорчивый, может, ответишь мне на один малюсенький вопросик? ― и Лу захлопала длинными ресницами.

Марк сразу заподозрил неладное.

― Знаешь, я сегодня и так много лишнего наговорил, может не надо меня пытать?

― Один вопрос, братик, и я от тебя отстану, вот, что б мне провалиться в этом самом кресле!

Марк помолчал немного, понимая, что сегодня победа точно не на его стороне и кивнул: «Валяй, мучительница».

― Марк, скажи, ты к Маше совсем-совсем ничего не чувствуешь?

― А это вообще не твоего ума дело! ― вспыхнул Марк, снова надел наушники и закрыл глаза.

Лу довольно захихикала и потёрла руки.

― Спасибо, братик, ты ответил на мой вопрос! ― она тоже надела наушники и принялась что-то напевать, ужасно фальшивя.

Глава 3

Это воскресенье было, пожалуй, самым тяжёлым за последние недели. Целый день, чем бы я ни занималась ― всё валилось из рук. Еле дотянула до обеда, пыталась даже готовиться к экзаменам, но вместо лекций у меня перед глазами стоял мой последний сон: папа, убивающий моих друзей, чтобы спасти от них? Бред какой-то.

Я не могла, а, главное, не хотела верить, что Лу и Марк причинили бы мне вред. Допускаю, что они многое от меня скрывали. Папа, конечно, прав, я так почти ничего о них и не узнала. Но продолжала верить, что они никогда не желали мне зла. Снова и снова пыталась выбросить из головы вчерашний разговор с ним, убеждала себя, что как только поговорю с Лу ― всё разъяснится, всему найдётся логическое объяснение. Но позвонить подруге так и не решилась. Что-то удерживало меня от этого.

После обеда я бесцельно слонялась по квартире и уж не знаю, до чего бы додумалась, но тут совершенно неожиданно позвонила Лена и предложила погулять. Сначала удивилась этому, а потом обрадовалась и согласилась. Сейчас, оставшись совсем одна, я так нуждалась в поддержке. И пусть последнее время наши отношения со «старой» подружкой не ладились, в душе я надеялась, что она перестанет на меня обижаться, и мы снова будем вместе, как раньше.

Мы встретились, помялись немного, но потом разговорились и через несколько минут уже смеялись над собой и своими глупыми обидами. Слово за слово, и я рассказала ей о Луизе и Марке. Конечно, это была слегка «облегчённая» версия истории моего знакомства с ними. О кольце и странностях шубы я умолчала, но вот свои «достижения» решила не скрывать.

Лена слушала меня с понятным недоверием. Помолчала немного, подбирая слова, а потом выпалила: «Маш, я понимаю, твой парень уехал, тоска. Но пить в одиночку ― паршивое дело...»

― Что? Во-первых, он не мой парень! А во-вторых, ты сама что ли не в себе, раз говоришь мне такое.

― Ты себя-то со стороны слышала? Передвигаешь предметы, рвёшь дверь с петель и ещё всякая хрень. А таинственный красавец, который из-за тебя вдруг из «плохиша» становится отличным парнем, серьёзно? За дуру меня держишь? Это что, сюжет для аниме? Так бы и сказала, что пишешь сценарии, я бы поняла, а то ― предметы она двигает! А я тогда ― «воспламеняющая взглядом», как у Стивена нашего Кинга. Сейчас вот возьму и подожгу одну несносную фантазёрку!

И она расхохоталась прямо мне в лицо. Я поняла, что завожусь. И о чём я думала, рассказывая всё Лене? Она всю жизнь сомневалось и критиковала всё, о чём бы я ей ни говорила. Мы постоянно спорили с ней до хрипоты. И при этом десять лет оставались лучшими подругами. Нет! Не буду я ей ничего доказывать. Лучше покажу.

Я сняла с плеча сумочку и подбросила её вверх, а потом заставила медленно кружиться вокруг моей недоверчивой подружки. Мы были в это время в сквере, народу не было, поэтому оценить мои фокусы предстояло одной лишь ей. Я думала, что она испугается или сядет в сугроб от удивления. Ну-ну! Как бы ни так!

Сначала она, конечно, вытаращилась, а потом начала поворачиваться вслед за кружащейся сумкой и попыталась её схватить. Я подняла сумку высоко над её головой, но неугомонная подруга подпрыгивала и стремясь сбить мой «летательный аппарат» своей сумкой. Вот ведь упрямица. Я посмеялась над её прыжками, она словно муху гоняла по комнате. А потом опустила сумку прямо ей в руки.

― Ну, что, теперь-то веришь?

Лена осматривала и ощупывала сумку со всех сторон и не спешила мне её возвращать. Искала, в чём подвох. Но, видно, ничего не нашла, и с криком: «Машка, это ж такая красота!» ― бросилась меня обнимать. Мы смеялись и чуть не свалились на тропинку. Отдышавшись, Лена пропыхтела: «И кто ты теперь у нас? Как же называют тех, кто владеет телекинезом? Э, забыла! Будешь на телевидении выступать? Мисс Маша Копперфильд и её дрессированные сумки! А потом тебя в лаборатории запрут, станешь подопытной мышкой...»

― Ну, хватит ржать, не до смеха мне. Лучше скажи, что ты обо всём этом думаешь? Я про Марка и Лу. Папа в них сомневается, а я им верю.

― Если честно, Маш, ― Лена взяла меня под руку, и мы медленно побрели по улице, ― я в шоке. Так сразу и не знаю, что сказать, надо подумать. Вообще-то, твой папа прав. Как-то странно всё, слишком много совпадений. И эти их фантастические истории, в которых всё постоянно меняется. И не уследишь. Думаю, враньё чистой воды. Нет, если б меня Марк на свидание позвал ― побежала бы, не раздумывая. Но это ж я. Но ты-то ― нюня, как тебя угораздило? Случайно познакомились, и тут ― бах! ― уже родня! Ты ж не дочь миллионера, что б ради тебя такую историю придумывать. Согласна?

Я кивнула.

― Значит, им что-то от тебя нужно. Маш, только не обижайся, мой характер знаешь, я в странные совпадения не верю.

Я снова кивнула, на душе было темным-темно. Сначала папа, а теперь и Лена ― все как сговорились. Одна я, что ли, очевидного не вижу.

― И что мне делать, Лен?

― Забей на них и забудь!

― Не могу!

― Не хочешь?

― Да, не хочу! Я не знаю, как объяснить, но верю Лу, верю и всё!

― А, может, ты просто в Марка влюбилась?

― Нарываешься?

― Очень надо! Ты сама совета спросила, я сказала, что думаю, а решать тебе. Хочешь знать моё мнение ― не звони первая. Если ты им нужна, они сами свяжутся с тобой...

Мы шли и молчали, ноги вынесли нас к торговому центру. Переглянувшись, пошли в кино. Но ни на сеансе, ни дома вечером тревожные мысли меня не отпускали. А ближе к ночи позвонила Лу. Я обрадовалась, мы немножко поболтали о поездке на поезде, посмеялись, а потом я спросила: «Лу, а почему у тебя голос такой грустный, случилось что-нибудь? Как там Марк?»

― Вот из-за него и грустный голос. Как приехали, сказал, что уйдёт ненадолго, а вернулся бледный и злой, молчал и ходил из угла в угол. Потом взял вазу, дорогую, между прочим, и ― хрясть! Об пол. Мне жутко стало. Когда он такой, становится не по себе: и жалко его, и не знаю, чем помочь. Он ведь ничего мне не рассказывает, гордый слишком, чтобы о помощи просить...

― Вот как, значит, он расстроен, поэтому, наверное, и не позвонил. Видно, не до меня ему сейчас.

― Ему сейчас «не до кого». Он умчался куда-то утром, и не знаю, когда вернётся.

― И часто он так себя ведёт?

― К сожалению, бывает. Ой, Маш, в дверь кто-то трезвонит. Я тебе завтра вечером позвоню, хорошо? И, знаешь, единственное, в чём я сейчас уверена, что ты Марку небезразлична. Сама видела, как он тебе смс отправлял, когда мы приехали в Питер. Ладно, я побежала, целую, привет Ромке.

После звонка Лу мне не стало легче. Марк и правда вёл себя странно. Что у него за таинственные дела такие, что он даже сестре о них не говорил? Обо мне, похоже, и не вспоминает. Размечталась, глупая, а он просто развлекался. Так мне безмозглой и надо.

Я зашвырнула тетрадки в сумку и с размаху бросила её на пол, так хотелось плакать, еле себя сдерживала. И тут мои мысли вернулись к разговору с Лу. Он всё-таки послал мне сообщение, или она его выгораживает? Со вчерашнего дня столько раз мобильный проверяла...

Я снова взяла телефон и не поверила своим глазам, сообщение и вправду было, только почему-то оно только что пришло: «Маша! Мы на месте, всё в порядке. Как только разберусь с делами ― позвоню, уже скучаю. Твой змей».

Я перечитала сообщение раз десять, наверное. Мои губы сами расплылись в улыбке, на душе сразу стало легче. Теперь я, наконец, могла лечь спать. Задёргивая шторы, посмотрела на улицу: дом Лу с моей стороны не было видно, окна выходили в переулок. Было безлюдно. Под окнами стояла одинокая машина. Сама не знаю, почему, я стала её рассматривать.

Внезапно машина резко рванула с места и уехала. От неожиданности я охнула и схватилась за сердце, оно бешено колотилось.

― Вот псих, напугал! ― я задёрнула шторы и пошла спать. Крутилась с боку на бок, машина не выходила из головы. И с чего я решила, что она была под нашими окнами неслучайно? Это всё Марк виноват, заставляет думать о себе и волноваться. Вот и лезет всякая глупость в голову. Я улыбнулась, думая о нём, и заснула.

На следующий день после школы решила зайти в квартиру Лу и немного там убраться. Моя подруга точно никогда с этим не заморачивалась. Но сначала я кое о чём вспомнила и пошла к маме.

― Мам! Ты старый плафон из моей комнаты не выбросила?

― Ой, Маш, забыла, так в кладовке и лежит. Может, захватишь и отнесёшь на помойку?

― Конечно, мам, ― я довольно ухмыльнулась, взяла из шубы ключи, пару тряпок и пошла в наш дом.

Так непривычно было входить в квартиру без Лу и Марка. Я включила свет и осмотрелась. Ничего не изменилось, но было так пусто и одиноко, что я решила немедленно приступить к уборке, чтобы не затосковать. Включила плеер и занялась делом. Мусора не было, зато пыли ― сколько душе угодно. С ней я разобралась шустро, отправив мокрые тряпки «прогуляться» по верхам шкафов, пригодился и веник, найденный на кухне.

Немного помучалась с плафоном, стремянки-то не нашла. Но умудрилась легко подвинуть стол и, забравшись на него, справилась с задачей. Ну вот. Теперь совсем другое дело! Вымыв полы в комнате и на кухне, я решилась заглянуть в спальню Лу.

Да, с гордостью могу сказать, что моя подружка-сестричка кое в чём ― моя копия. Почесав в затылке, совсем как она, я начала убирать в шкаф разбросанные по комнате обувные коробки и платья. Закончив, не удержалась и заглянула в комнату Марка. Вот ведь аккуратист! Тут и убирать-то нечего. Вещи в шкафу, кровать застелена, лишь несколько книг на полке привлекли моё внимание. Я осторожно взяла одну из них и открыла, но удовлетворить своё любопытство у меня так и не получилось, потому что в это время хлопнула входная дверь.

«Неужели, растяпа, дверь за собой не закрыла?» ― я уже развернулась, чтобы проверить, но замерла, услышав властный мужской голос: «Вы, двое, быстро обыщите все комнаты, и поторапливайтесь ― у нас мало времени».

Замерев от ужаса, в приступе паники осмотрела комнату. Она была крошечная ― спрятаться негде. Под кроватью места не было. Оставался только шкаф. Нырнула в него, тихо прикрыв дверцу, и вовремя. В этот же момент в комнату кто-то вошёл.

Я стояла, спрятавшись за бежевым пальто Марка, тем самым, что было на нём во время нашей первой встречи. Это пальто было единственным предметом одежды, оставленным Марком в квартире. В другое время я бы умилялась, прикасаясь к нему. А сейчас безжалостно вцепилась в его рукав с такой силой, что могла оторвать его в любую минуту.

Человек ходил по комнате и шуршал, наверное, переворачивал постель, больше-то осматривать было совершенно нечего, ну ещё полминуты уйдёт на книги, а потом останется шкаф. Неизвестный «искатель» его откроет, а тут выпрыгну я, нет, скорее вывалюсь без сознания. Что же делать? Как там у Лу получалось, что-то вроде: «нас здесь нет». Но я так не умею!

Я уткнулась лицом в пальто, мысленно повторяя: «меня здесь нет, проходи дальше». И тут дверца шкафа распахнулась. Я подняла перепуганные глаза на неприметного седого мужчину средних лет с лицом пьяницы, о чём говорил его сизый нос. Человек осмотрел шкаф.

― Семёныч, да тут и брать-то нечего, одно пальтишко, ― и он протянул свою грязную руку к прекрасному пальто Марка и, схватив его за рукав, потянул на себя. Но у него ничего не получилось, потому что я не собиралась отдавать этому типу наши вещи. Он непонимающе снова подёргал за рукав, пальто не двигалось с места. Ура, меня, похоже, грабитель не видел!

А дальше я осмелела, представила себя с лицом настоящей бабы яги, косматыми волосами, метлой за плечом на манер винтовки и «показалась» бедолаге в таком виде. Он заверещал тоненько и противно, падая назад. Потом, резво для своего возраста, поднялся и выскочил за дверь комнаты, произнося очень непривычные моему деликатному уху ругательства.

На волне триумфа я выскочила за ним и застала врасплох ещё двоих типов, собирающих одежду Лу и коробки с её обувью в большие клетчатые сумки. Одного из грабителей я узнала. Этот мерзавец уже однажды пытался украсть у меня шубу, тогда я позорно сбежала от него. Но теперь настал момент отмщения.

― Положи на место вещи, гад! ― гаркнула я на него, совсем распоясавшись. А чтобы он не сомневался в серьёзности моих намерений ― добавила совсем чуть-чуть моего «весеннего ветерка», так любимого Марком и на нём же испробованном. Выражение «как ветром сдуло» ― очень точно описывает то, что произошло потом.

Неудачливые воришки исчезли из поля зрения, к счастью, входная дверь, вероятно, не была ими плотно закрыта. Мой «ветерок» вынес их на лестничную площадку. Я слышала только топот убегающих ног.

«Хорошо, что они ничего себе не сломали. Ну, я очень на это надеюсь», ― думала я, затаскивая брошенные сумки с лестницы назад в квартиру. И сама чуть не перекрестилась, увидев себя-страхолюдину в зеркале, висевшем в коридоре.

«И как это у меня получилось, ума не приложу!» ― восхищалась я собой, приняв нормальный облик. Но моё хорошее настроение быстро испортилось, как только я увидела грязные следы на недавно вымытом полу. Со стоном, ведь особенным трудолюбием никогда не отличалась, вытерла грязь и заново убрала вещи Лу в её шкаф. На большее у меня не хватило сил.

«Остальное сделаю в следующий раз. Сегодня, итак молодец!» ― решила и пошла домой. Да, сегодня я вполне могла гордиться собой, ведь сразу сделала два дела: убралась в квартире и прогнала грабителей. Ай, да я! Хоро-ошая маленькая ведьмочка, как сказал бы Марк. При мысли о нём у меня сладко заныло сердце, но я мужественно взяла себя в руки. По дороге домой даже выбросила на знакомую помойку пустые клетчатые сумки неудачливых воришек.

А дома у порога меня ждала перепуганная мама со словами: «Ромка пропал!»

Глава 4

― Как пропал? Куда пропал? ― перепугалась я, ― ты уходила, что ли, опять оставила это чудище одного.

― Да нет же. Он в комнате играл, а я стиркой занималась, ― мама всхлипнула.

― Тогда не плачь, никуда он не мог деться. Везде смотрела?

― Во всех комнатах, и в твоей тоже ― он частенько туда пробирается, ты же знаешь.

― Не расстраивайся, мамуль, я сама ещё поищу, ― с этими словами быстро разделась и пошла на поиски.

Свою комнату я осмотрела в последнюю очередь. На первый взгляд, его там не было. Но вовремя вспомнила о шубе. Ромка столько раз просил у меня разрешения её потрогать, а я не соглашалась ― итак бедную «шкурку» залапал. Свой шкаф закрывала на ключ, ведь там к тому же были спрятаны подарки Марка. Но сегодня я брала из шубы ключи, а вдруг...

Как и думала, дверца шкафа была закрыта неплотно. Как только я её открыла, у меня вырвался вздох облегчения: нашлась наша «пропажа»! Шуба упала с вешалки, на ней, свернувшись клубочком, сладко посапывал брат. Пришлось растолкать его.

― Ромка, просыпайся, паршивец! Ты зачем сюда залез? Хотя можешь не отвечать, ёжику понятно, зачем. Мама из-за тебя перепугалась, вставай, иди и проси у неё прощения!

Ромка протёр кулачками заспанные глаза, непонимающе посмотрел на меня, а потом восхищённо затараторил:

«Маша! Она тёплая, честное слово, не вру! А ещё она мурчит, прямо как кошечка. Я и не заметил, как уснул, а знаешь, какие сны мне снились? Как в кино!

И, не дав мне опомниться, брат выпалил:

«Раньше у старой ведьмы жил её любимый кот. Они никогда не расставались, помогали друг другу, вот. Но однажды старуха заболела, ей всё время было холодно. Кот старый уже был, не знал, как ей помочь и превратился в шубу. Она, его хозяйка, надела шубу и согрелась. А потом поправилась. Ведьма, конечно, плакала о пропавшем коте, но вернуть его не могла. Так до самой смерти в этой шубе и ходила, а потом шуба перешла к её дочери, потом ― к внучке, и пошло ― поехало. Я её Муськой назвал.

― Кого?

― Нашу, то есть твою, шубу.

― Ой, Рома! Тебе вредно столько книжек читать, только и делаешь, что фантазируешь. Ладно-ладно, помолчи немного и не рассказывай этот бред маме. Она и так из-за тебя расстроена, а то ещё подумает, что любимый сыночек умом тронулся.

Я легонько шлёпнула брата и улыбнулась ему вслед. Ну что сегодня за день ― оба побывали в шкафах. Хотя, ясно-понятно, родственники же...

Подняла шубу, нежно погладила её пушистый мех и повесила в шкаф.

― Значит, ты у нас Муська! ― сказала я и уткнулась в неё носом, в ответ услышав тихое и, как мне показалось, довольное мурчание.

― Ладно, Мусенька, отдохни пока! ― и закрыла шкаф на ключ.

После весьма недолгого занятия уроками и очень продолжительного общения с Леной я помаялась, периодически посматривая в окно ― нет ли там вчерашней машины? Но, поскольку вчера в темноте я её толком не рассмотрела, то сказать наверняка, есть ли среди припаркованных машин та самая ― не могла.

Потом села за изучение других книг и просидела за ними почти до полуночи. Зевая, встала и посмотрела на шкаф. Сегодня у меня был трудный день, я заслужила хотя бы ма-аленький подарок. Долго не колебалась и, постояв перед пакетами Марка не более двух секунд, выбрала самый большой и открыла его.

Мои руки дрожали, когда вскрывала подарочную упаковку. Вот это да! Ноутбук, новенький. Ах, Марк, и как он догадался? Хотя, о чём это я? Этот «змей» постоянно бессовестно читал мои мысли, наверно, так я и «проболталась». Но что мне теперь с этим делать? Принять такой дорогой подарок не могу, но как же хочется... Думаю, разочек включить ноутбук и посмотреть, работает ли он, мне никто не запрещает. Тем более, полночь на дворе, наши все спят. Меня никто не застукает.

Я его включила. Экран засветился, и появилась картинка, глядя на которую моё сердце просто «взбесилось». Это была фотография. Лу и Марк были сняты в каком-то парке. Кругом ― зелёные деревья, среди травы на расстеленной для пикника скатерти сидели мои друзья, обнявшись и смеясь. Такие милые. У Марка волосы были заметно длиннее, а у Лу вообще доставали до пояса. Вьющаяся рыжая грива, даже завидно стало. Марк сидел, поджав ноги по-турецки, а Лу обнимала его сзади за шею и строила «рожки». Вдали виднелся узнаваемый силуэт Эйфелевой башни. Неужели они были в Париже?

Я вздохнула. Невозможно поверить, что этот улыбающийся парень мог так жестоко с ней обойтись. Ведь это про него Лу говорила, что одна «сволочь» обрезала ей волосы. От него она убежала, если, конечно, не обманывала меня. Но на этой фотографии они счастливы, так что же могло с ними произойти? Я полюбовалась на фото ещё немного, выключила ноутбук и спрятала его в шкаф.

― Завтра пойду с ним к Лене, посижу за собственным ноутбуком, как нормальный человек, ― я зачем-то снова подошла к окну и осторожно выглянула из-за шторы. На улице стояли три припаркованные машины, одна из них быстро отъехала от дома. Опять совпадение? Ну уж нет, завтра расскажу об этом папе. Вдруг это важно.

И тут меня словно током стукнуло. Как же я могла забыть? Лу обещала сегодня вечером позвонить, ведь вчера кто-то трезвонил ей в дверь, и нам пришлось прерваться. Я быстро набрала её номер, но никто не взял трубку ни в первый, ни в пятый раз. Подождала несколько минут и повторила попытку, но всё было бесполезно. Это мне очень не понравилось. Достала шубу и попыталась связаться с Лу через неё, и опять ничего не получилось. Теперь уже мне стало страшно. И я решила позвонить Марку, только он мог знать, что случилось с моей сестрёнкой.

К сожалению, мои плохие предчувствия сбывались ― номер Марка был недоступен. В отчаянии я бросила мобильный под подушку, предварительно отправив Марку сообщение: «Где Лу? Срочно свяжись со мной», после этого легла спать, было уже полвторого ночи.

Первое, что я сделала следующим утром ― опять позвонила Лу, а потом Марку. И то и другое ― безрезультатно. Я «завелась», мне нужно было срочно с кем-то поговорить, кроме Лены других кандидатур не было. И я помчалась в школу. Ленка выслушала меня и нахмурилась. Она понимала моё состояние и пыталась всячески меня успокоить и отвлечь.

На каждой перемене я продолжала свои тщетные попытки связаться с Лу или Марком, но они словно растворились в воздухе. Лена, видя, как я переживаю, попыталась сначала говорить банальности, вроде: «всё образуется, им просто некогда, может, появились срочные дела» и тому подобную чушь. Но на меня это не действовало, и она вернулась к своей обычной манере.

― Маш, ну хватит раскисать раньше времени, не хорони и не оплакивай ты их заранее, этим не поможешь. А себе точно навредишь. Вон, посмотри, на мрачную тучу стала похожа. Иногда надо просто подождать, если сделать ничего невозможно.

― Умная, да? ― огрызнулась я, хоть и понимала, что она права, ― и сколько надо ждать, по-твоему?

― Столько, сколько понадобится, ― спокойно ответила подружка.

Мы молчали. Я расстроенно повесила голову, а Лена взяла меня под руку и потащила вперёд к киоску с мороженым.

― Знаешь, Маш, когда грустно ― мне всегда помогает, ― и она кивнула на красочную витрину, ― выбирай, сегодня я богатая, бабуля денег подбросила.

Дальше мы шли, поедая любимое мороженое, и на какое-то время мне и вправду стало немного легче. Вдруг кто-то резко толкнул меня под руку, мороженое выпало из руки и шлёпнулось на тротуар, а сама я чуть не оказалась рядом с ним. Спасибо подружке ― удержала от падения.

Я посмотрела вслед хорошо одетому мужчине, который куда-то слишком торопился, раз не нашёл времени остановиться и извиниться передо мной. И зря. Я была в таком состоянии, что с его стороны было очень опрометчиво раздражать меня.

― Вот ведь гад, даже не заметил, что толкнул тебя! ― возмутилась Ленка, ― наглец, такого уже манерам не научишь!

― А я попробую, ― сказала голосом, не обещающим «торопыге» ничего хорошего, и пристально посмотрела на удаляющегося от нас мужчину. «Дипломат» в его руке дёрнулся и, упав на тротуар, заскользил вперёд. Растерявшийся человек бросился вдогонку за удаляющимся от него чемоданчиком.

― Ну, счастливо тебе, бедолага, сегодня побегать. Через час точно поймаешь, если, конечно, очень постараешься! ― прошипела я ему вслед. Отвернулась и пошла домой, утаскивая за собой согнувшуюся от хохота Лену.

― Ну, Маш, ты и правда ведьма! ― не унималась подруга. Я криво усмехнулась в ответ. «Ухмыляюсь, совсем как Марк!» ― подумалось мне, и сердце снова заболело от переживаний.

С подругой я рассталась у самого дома. Вошла в подъезд и почувствовала, как кто-то прижимает меня к себе. Я приготовилась применить безотказный приёмчик, но голос Лу меня остановил.

― Маш, не делай этого. Это я, мне надо спрятаться!

Я чуть не упала от неожиданности. Развернулась и увидела перед собой бледное и усталое лицо подруги. Мы обнялись, я шептала ей прямо в ухо, чуть не плача от радости: «Боже, Лу, чуть с ума не сошла, звонила и звонила, а ты никак трубку не брала...»

― Я телефон потеряла, когда из дома убегала. А через шубу боялась с тобой разговаривать, могли подслушать.

― Кто?

― Есть спецы, всё могут. Поэтому я к тебе помчалась. Марк как ушёл, так и не появлялся, и на звонки не отвечал. Я так боюсь за него. Наверное, зря приехала, не хочу и тебя подставлять. Если что, ты прямо скажи, сразу уйду и не обижусь...

― Лу, совсем глупая, что ли? Пошли ко мне, наших сегодня допоздна не будет. Покормлю тебя и поговорим заодно, ― и, схватив Лу за руку, потащила её за собой на пятый этаж.

Дома и правда никого не было. Мы расположились на кухне. Я разогревала обед, а Лу сидела за кухонным столом, подперев голову руками и вздыхала.

― Ты когда ела-то последний раз, Лу? ― спросила я, не отрываясь от плиты.

― Не помню.

― А спала?

― Позавчера, кажется...

― Бедняжечка моя, ― расстроилась я, подвигая к ней большую миску борща. Наливать в тарелку было бы глупо, такой малостью её накормить нереально. Я рассчитывала, что миска опустеет за пару минут, но Лу ела плохо и после нескольких ложек отодвинула от себя суп.

― Что, неужели борщ невкусный? У мамы всегда всё получается...

― Нет, Маш, что ты, супчик обалденный. Просто я есть не могу, у меня от переживаний словно ком в горле, и ещё так спать хочется. Можно, я часок у тебя посплю?

Я быстро отвела её в свою комнату и разобрала постель. Лу разделась, нырнула под одеяло и сразу же отключилась. Подобрала её разбросанные вещи и вышла на кухню. Там села за стол и поняла, что страшно проголодалась. Пока я ела, пыталась прийти в себя после внезапного появления Лу и думала, как мне теперь быть...

Ясно, что с Лу опять приключилась беда, раз ей пришлось бежать, и на этот раз, Марк тут ни при чём. Пропал и так не вовремя. Почему она не пошла в свою квартиру? Значит, там небезопасно, ведь, в первую очередь, её будут искать там. Для укрытия нужно другое место. Вероятно, преследователи знают, что беглянка может быть у меня. То есть, вся семья в опасности. Оставаться ей здесь нельзя...

От таких размышлений у меня пропал аппетит, я схватилась за голову в буквальном смысле этого слова. А потом вскочила и начала нервно ходить из угла в угол, пока не зазвонил мой мобильный.

― Алло? ― мой голос срывался от страха, ведь неизвестно кто звонил мне сейчас.

― Маша! Привет, это Марк. Я только что увидел твоё сообщение. Что случилось и при чём здесь Лу? ― раздался знакомый встревоженный голос.

Я облегчённо выдохнула и, если бы Марк был здесь, наверное, от радости бросилась бы ему на шею.

― Марк, миленький, как хорошо, что ты позвонил! А, кстати, ты где пропадал, «змей»? Тут твоя сестра с ума сходила, от тебя ни привета, ни ответа. А потом кто-то ей позвонил среди ночи в дверь, и в итоге она из другого города ко мне примчалась. А ты-то, её защитник, чем занимался, вместо того, чтобы за сестрой смотреть? ― набросилась я на Марка. Мои нервы совсем сдали, я плохо соображала, что несу.

Марк опешил от моих нападок.

― Так, Маш, я чувствую, что ты очень взволнована. Постарайся успокоиться и расскажи мне всё подробно, чтобы я, наконец, понял, что же случилось. Пожалуйста, Маша...

Я отдышалась и рассказала Марку о прерванном позднем звонке, моих многократных попытках дозвониться ему и Лу и о сегодняшней встрече с его сестрой. Он внимательно слушал.

― Маша, что Лу тебе рассказала?

― Да ничего не успела рассказать, только что ей пришлось бежать, и она потеряла свой мобильный. А потом Лу сразу отправилась спать, бедняжка. Что нам делать, Марк? Здесь ей оставаться нельзя. Где её спрятать, пока ты за ней не приедешь?

Марк тяжело вздохнул.

― Понимаешь, Маш, я сейчас очень далеко от вас, за границей. Быстро приехать у меня не получится. Поэтому придётся тебе ей помогать, я скажу, как. Согласна?

Я растерялась и кивнула, даже не сообразив, что Марк не может меня видеть.

― Я так и думал. Ты же такая хорошая маленькая ведьмочка. Вот что сделай: найди небольшую гостиницу и посели её там. Но сначала Лу должна переодеться попроще и, желательно, надеть парик, чтобы её нельзя было узнать. Какой бы несобранной она ни была, но про деньги никогда не забывает. Надеюсь, и в этот раз ей хватит наличных, карточками пользоваться нельзя. Ясно-понятно?

― Ясно, юморист-пересмешник. Я ещё с тобой посчитаюсь.

― Буду ждать с нетерпением, ― сказал Марк, и я представила, как он при этом усмехается. На душе у меня немного потеплело.

― Не оставляй её, Маша, пожалуйста! Продержитесь там до моего возвращения. И вот ещё что. Будь осторожна, посматривай по сторонам. Не разговаривай с незнакомцами.

― Ты прикалываешься, да?

― Нет, я говорю совершенно серьёзно, и, пожалуйста, вы обе, берегите себя, ― его голос звучал так нежно...

Но тут в мобильном раздался звук, подозрительно похожий на автоматную очередь. Я всполошилась.

― Ма-арк, что это было?

Марк перешёл на шёпот.

― Прости, но мне пора. Я потом с тобой свяжусь, ― и телефон замолчал.

Я прислонилась к стене, у меня дрожали ноги. А руки в мгновение ока так ослабли, что телефон выпал и ударил меня по ноге. Я медленно сползла по стенке и села на пол.

― Это ведь было не то, о чём я подумала? ― спрашивала себя, ― да чем он там занимается, этот чёртов «змей»? Смерти моей что ли хочет, зараза...

Немного успокоившись, встала и решила заняться срочным делом. Итак, пока Лу спит, мне надо найти гостиницу, подобрать Лу одежду, а что касается парика ― то тут пригодится небезызвестный мамин парик, так любимый Ромкой.

Действовать начала немедленно: позвонила Лене, она у меня спортсменка, много путешествует. Ей уже приходилось иметь дело с отелями. Она обещала через час найти мне небольшую гостиницу недалеко от моего дома, в общем, всё, как просила. Пока Лена занималась выполнением моего поручения, я залезла в шкаф и подобрала одежду для Лу, а также достала спрятанный от Ромки мамин светлый парик.

Приготовив всё для «перевоплощения» Лу, немного успокоилась. Оставалось только ждать, когда она проснётся. А пока решила немного позаниматься и поняла, что пропал пенал. Он обнаружился на подоконнике.

«Вот ты где, мой дружочек», ― обрадовалась я и взглянула за окно. К дому как раз в это время подъехала уже знакомая мне машина и аккуратно припарковалась прямо под нашими окнами.

«Ну вот ты и попался, кто бы ты ни был, ― злорадно фыркнула я.― Сейчас увижу, кто же к нам ездит и караулит до ночи». И осталась ждать у окна. Но прошло пять и ещё десять минут, а из машины никто не выходил.

«И что я прицепилась к этой машине? Может, какой-нибудь ревнивый муж караулит свою неверную жену и всего-то!» ― плюнула в сердцах и села заниматься, хоть меня не покидало ощущение, что упускаю что-то важное.

Глава 5

На часах было уже семь вечера, когда я оторвалась от занятий и посмотрела в сторону Лу. Она откинула одеяло и сладко спала, обнимая мою подушку. Я улыбнулась: «Какая милашка! Жаль, но придётся будить. Через час вернутся родители с Ромкой». Подошла к Лу, осторожно коснулась её плеча и отошла в сторону: кто знает, что она может сделать спросонья. Я-то знаю её силу.

Лу лениво приоткрыла глаза.

― Ненавижу тебя, Марк! Опять будишь, отстань, а то укушу! ― и перевернулась на другой бок.

Я засмеялась, но ближе подходить не рискнула. Услышав меня Лу, наконец, очнулась.

― Маша? Что ты здесь...? ― и, оглядевшись, протирая глаза, добавила, ― то есть, что я тут делаю, а?

― Ты спала, но скоро придут родители. Нам с тобой надо торопиться.

Я рассказала ей про звонок Марка и его план маскировки. Лу слушала меня, зевая.

― Ох! Если бы ты, Машунь, знала, как же мне хочется спать! Но раз ты меня прогоняешь...

― Ты что, не проснулась ещё, раз такие глупости говоришь? ― обиделась я.

― Да шучу, шучу! ― Лу резво вскочила с кровати, и крепко обняла, ― а поесть сначала можно? Или голодную прогонишь?

― Давай-ка, одевайся, ― я протянула ей свои вещи, ― это моё. Не Париж и не Милан, конечно, но всё чистое. Твою одежду в сумку сложила. Потом приходи на кухню, покормлю, так и быть. ― И я вышла, оставив подружку удивлённо разглядывать мои старенькие джинсы, водолазку и парик.

Через пять минут на кухню вошла светловолосая худенькая девчонка и плюхнулась на стул.

― Оделась, всё норм, корми скорее, а то прямо сейчас скатерть жевать начну.

Я со смехом поставила перед ней суп, отвергнутый ею ещё днём, и с удовольствием наблюдала, как быстро на этот раз он исчезал из миски. Лу облизнула ложку, а потом таким же образом с тарелки пропала картошка с котлетами и две чашки киселя.

― Наелась? ― спросила я, протягивая ей пачку печенья.

― Спасибо, всё было очень вкусно! ― «промычала» Лу, уминая печенье и одновременно пытаясь говорить.

Потом я помогла ей одеть мою синюю куртку с капюшоном и без труда уговорила сменить лакированные итальянские «лодочки» на мои старые кроссовки. Довольная, Лу вертелась перед зеркалом в коридоре.

― Маш, как здорово! Мне так нравится твой стиль. Всегда бы так ходила.

Я усмехнулась.

― Рада, что тебе понравилось, ― взяла её сумку и...тут открылась входная дверь. «Наши» приехали немного раньше, чем я рассчитывала. У меня «упало» сердце. Лу спокойно натянула капюшон куртки на голову и опустила её вниз, будто что-то рассматривая на полу. Я опомнилась, схватила её за руку и быстро выскочила в холл, бросив маме, которая входила первой: «Мам! Провожу подружку и скоро вернусь!»

Мама не успела ничего понять, так быстро мы мелькнули у неё перед глазами. Ромка только открыл рот, но я показала ему знак «рот на замок», и он понятливо кивнул. Только папа, стоявший в холле, проводил нас с Лу задумчивым взглядом, но ничего не сказал.

Выйдя из дома, мы быстро пошли по указанному Леной адресу, где она забронировала на мою фамилию номер в маленькой гостинице. Я очень удивилась, когда, спросив у Лу её фамилию, услышала ― Михайлова. Хотя чему я удивилась? Они же с папой брат и сестра по матери, значит, это фамилия бабушки Эммы.

Гостиница оказалась рядом с нашей школой. Как и говорил Марк, деньги у Лу с собой были. По дороге купили ей несколько бургеров и большой пакет сока. Пища, конечно, не самая здоровая, но Лу с её аппетитом нужна была «подпитка». Я просидела с подругой в номере почти два часа, мы поговорили о случившемся в Питере.

Лу рассказала, что в квартиру позвонила женщина. Но, когда она открыла ей дверь, на пороге стояли двое незнакомых мужчин. Они очень быстро втолкнули растерявшуюся подругу в комнату и зашли следом за ней. Она попыталась применить против них свою «силу», но ничего не получилось, словно что-то блокировало её.

Потом эти двое перерыли в квартире всё вверх дном, не сказав, что ищут, и только потом начали задавать вопросы про Марка: где он, как с ним связаться и так далее. Ответы на них Лу не знала, так и сказав им об этом. Но ей не поверили и стали угрожать, отобрали мобильный. Найдя в нём номер Марка, пытались по нему звонить, и также, как и Лу ― безрезультатно.

А потом они вдруг ушли, предупредив, чтобы моя бедная подружка никуда не выходила и сидела дома. Напуганная Лу, так и сделала, весь следующий день проведя в квартире. Не сомкнув глаз и боясь выйти на улицу. Мобильный у неё забрали, а через кольцо со мной она связаться не решилась. Лу слышала мой призыв к ней, но, чтобы не подставить и меня ― не отвечала на него. А на следующий день на рассвете убежала из дома, поехала ко мне и ждала в подъезде моего возвращения из школы.

Я слушала рассказ подруги и понимала её страх и отчаяние: единственного защитника не было дома, когда к ней ворвались неизвестные люди. Но с этим предстоит разбираться Марку, когда он вернётся. Ему придётся ответить на много вопросов, и не только Лу, но и мне. Уж он у меня не отвертится!

Я поделилась с Лу историей про странный автомобиль, что торчал под нашими окнами. Конечно, не факт, что он вообще имел какое-нибудь отношение к нам, но всё равно ― это было подозрительно. Лу согласно кивала, пожирая бургер. Я с грустью наблюдала за ней, не понимая, как это всё в ней помещается. Да ещё безо всякого вреда для её прекрасной фигуры. Меня бы от такой «диеты» разнесло в два счёта.

Потом Лу дала мне деньги и попросила завтра купить мобильный, я смотрела на эту кучу денег в своей руке, и сама себе не верила.

― Думаешь, этого не хватит? ― озабоченно спросила Лу.

― Хватит и ещё останется, ― успокоила я её, ― что тебе завтра принести?

― Поесть, конечно! ― ответила «мелкая обжора».

― Прямо с утра, до школы?

― Нет, я поспать люблю. Буду ждать тебя, когда уроки кончатся...

― Только, Лу, никому, кроме горничной, дверь не открывай, ладно? А я завтра мобильный тебе куплю, ну и поесть, конечно, и сразу к тебе. Или хочешь, здесь рядом есть маленькое кафе, сходим туда. Если поблизости не будет подозрительных личностей. И без меня на улицу ― ни шагу.

Лу согласилась, и мы попрощались до завтра. Я вышла из гостиницы и внимательно осмотрелась. Пройдя немного по улице, снова обернулась. Сзади за мной медленно тащился тот самый автомобиль. Я прошла вперёд и нарочносвернула на другую улицу, а потом ещё и ещё, останавливаясь у витрин магазинов и проверяя ― едет ли он за мной. В общем, вела себя, как заправский шпион.

Машина следовала за мной, как на верёвочке и даже не пыталась маскироваться. Словно издевалась: «А что ты, девочка, с этим можешь поделать?» Я зашла в знакомый переулок и, как только машина последовала за мной, развернулась к ней лицом. Гнев уже давно копился во мне. А что бывает, когда я сержусь? Верно, металлические двери срывает с петель. Но с машинами я ещё не пробовала. Значит, время пришло.

Стояла и смотрела на машину, кусая губу. Я не видела того, кто сидел за рулём, но он меня бесил. И как только подумала, что пора кое-что предпринять, машина поехала прямо на меня. Прочитал мои мысли, что ли? Видимо, решил меня напугать или просто от меня избавиться. Ведь сама привела этого таинственного водителя в безлюдный переулок. Вот такая дурочка. Насмешил, болван...

Машина ехала медленно, водитель, видимо, растягивал удовольствие. Я не стала больше ждать. Он меня достал. Выплеснула гнев на него, но не сразу, а постепенно. Тоже могу растягивать удовольствие. Сейчас ты это поймёшь, дружочек!

Сначала машина начала замедлять ход, потом забуксовала и, наконец, медленно поехала назад. Я смотрела, как ускоряется её движение. Совсем рядом находился выезд на оживлённую улицу. И чтобы эта «жестянка» не стала причиной аварии, я остановила её движение. Вслед за этим машину перевернуло на собственную крышу, и она начала неторопливо вращаться до тех пор, пока мне не надоело смотреть на это мельтешение.

Я развернулась и пошла домой. Уже не злилась, мне было очень хорошо. Быстро поднявшись на пятый этаж и войдя в квартиру, почувствовала страшную усталость.

― Вот она, расплата! ― всё, что успела подумать, прежде чем свалиться прямо на руки папе.

Очнулась в своей кровати. Папа сидел рядом со мной и осторожно гладил мои волосы.

― Папа?

― Что, Маша?

― Как давно...

― Как долго ты уже лежишь? Часа два.

― Ясно-понятно.

― Что тебе ясно-понятно? Думаю, ничего. Ты не умеешь контролировать свою силу, расходуешь её неправильно. Поэтому «отдача» такая сильная. Это может убить тебя, понимаешь? ― папа первый раз повысил на меня голос. ― Ясно, что я сказал? Ты можешь умереть, если будешь так бездумно использовать свою силу.

― Не кричи, я тебя прекрасно поняла.

― Почему ты это делаешь? Это твоя подруга Луиза заставляет тебя тратить свою жизнь и здоровье на эти «глупости», а?

― Потому что могу, потому что ― хочу. И никто, слышишь, папа, никто не заставлял меня это делать. А чтобы со мной всё было в порядке, научи меня контролировать это.

Папа молчал.

― Значит, не хочешь мне помочь? ― я закрыла глаза, чтобы не заплакать.

― Дело не в этом, Машенька, ― теперь папа говорил совершенно иначе, тихо и с горечью в голосе, ― просто сам не умею это контролировать. Я уже видел твои книги раньше. Да-да, те самые, что ты прячешь за учебниками. Твоя бабушка Эмма отдала их, когда «избавлялась» от меня. Я их читал, внимательно изучая, и даже кое-чему научился. А потом бросил, потому что ненавидел всё это. И я, правда, не знаю, как тебе помочь. Но в этих книгах должны быть ответы.

― Папа, а почему тогда книги оказались у Лу, раз бабушка отдала их тебе?

― Я вернул их. В прошлый раз не всё тебе рассказал. В твоём возрасте я пытался увидеться с сестрой и братом, но Матильда не позволила мне этого сделать. Она сказала, что мой младший брат Марк умер, когда был ещё совсем маленьким. Луиза сказала тебе об этом?

― Да, знаю.

― Матильда не пустила меня даже на порог дома. Тогда я отдал ей книги мамы и ещё кое-что. И попросил передать их моей младшей...― тут он запнулся, ― отдать их девочке. Она взяла книги и пообещала выполнить мою просьбу. Видимо, хоть в этом повела себя честно.

Я слушала папу, не зная, что сказать. Он всё-таки хотел увидеться с Марком и Лу, но почему Матильда так поступила со своими внуками, почему не позволила воссоединиться семье? Какая непонятная жестокость...

Папа снова взял меня за руку. Какое-то время мы молчали, а потом я решила рассказать ему про машину, «дежурившую» под нашими окнами. И про то, как она следила за мной. Папа внимательно меня выслушал.

― Маша, я займусь этим, ни в коем случае сама ничего не предпринимай.

― Поздно, уже «разобралась».

― С кем?

― С машиной.

Папа был потрясён.

― Поэтому ты пришла такая слабая?

― Да, вероятно.

― И что же ты сделала? ― в голосе папы был ужас.

― Немного поучила этого водилу. Думаю, теперь он десять раз подумает, прежде чем следить за нами.

― Боже мой! ― папа схватился за голову, ― Маша! Обещай мне немедленно, что ты больше ни во что такое не влезешь. Ты и десятой доли того, что происходит, не знаешь, а туда же... Хочешь и сама погибнуть, и нашу семью погубить?

― Интересные дела, - я «закипела», ― а кто в этом виноват? Я уже не маленькая. Может, мне пора всё узнать, и тогда сама решу, нужно мне всё это или нет?

Папа встал и пошёл к двери. У самого выхода он остановился и сказал спокойным, строгим голосом:

«Я подумаю над твоими словами. Возможно, ты права. Но пока очень тебя прошу ― держись подальше от этой «новой родни». Они принесут только беды и тебе, и всем нам».

И он вышел, захлопнув дверь. Именно захлопнув, а не осторожно закрыв, как делал раньше.

Я осталась одна. Теперь могла позволить себе поплакать, пока никто не видит.

«Папа не хочет меня понять. Он осторожен. Ему нужно, чтобы я сидела «на попе ровно» и ни во что не лезла. Ведь он любит меня и беспокоится. Получается, пусть кто-то убивает моих друзей, главное, чтобы со мной всё было в порядке. Правда, папочка?»

Я посмотрела на книги. Кроме них мне никто не поможет. Значит, буду всё делать сама. Справлюсь.

Теперь, приняв решение, могла спать. Мысленно пожелав спокойной ночи Лу и Марку, где бы он ни был, я заснула.

Глава 6

Утром следующего дня я первым делом схватилась за мобильный, чтобы проверить всё ли с Лу в порядке. Но, вспомнив её слова, что она любит поспать, решила этого не делать. В школе всё рассказала Лене, и мы договорились после занятий вместе купить телефон для Лу. В этом вопросе я полагалась на её вкус и опыт. Когда же рассказывала о своих проделках с машиной, моя недоверчивая подруга смотрела на меня с иронией и заводила глаза.

― Нет, Маш, я не спорю, ты, конечно, кое-что можешь ― своими глазами видела. Но чтоб машину крутить ― это перебор. Много детективов смотришь, девушка, пора тебе с этим заканчивать.

― Не буду я тебе ничего доказывать, не веришь и не надо. Только вчера, после случившегося, пластом лежала ― так тяжело мне «выкрутасы» дались.

Мы ещё немного поспорили, а потом пошли выбирать мобильный для Лу. Лена не скупилась, взяла самую модную модель. Потом закупили побольше продуктов, чтобы «бедный ребёнок» не голодал. С собой Лену приглашать не стала, она не обиделась, понимала ситуацию. Правда, пообещала ей, что, как только положение изменится, обязательно познакомлю её с Лу.

С самого утра я решила, что пора поговорить с Лу серьёзно. Слишком много нестыковок было в той истории, что они с Марком мне рассказали. И после разговора с папой я всё больше и больше сомневалась в её правдивости. Они обманывали меня. Неужели наша встреча с Лу была подстроена? Что на самом деле им было от меня нужно? Было хоть слово правды в том, что Лу для меня сочинила? Я должна была получить ответы.

Лу встретила меня радостно, не меньше она обрадовалась мобильному и «вкусняшкам», которые тут же начала есть.

― Лу, давай сходим в кафе. Поешь горячее, нельзя же одной сухомяткой питаться.

― А у меня ещё сок остался!

― Одевайся и пошли. За мной вчера вечером следили на той самой машине. Я, правда, смогла от неё отвязаться. К тебе никто в номер не приходил?

― Нет, никто, ― встревоженно ответила Лу, быстро одевая мою куртку.

― Ладно, и то хорошо.

Мы вышли из гостиницы и направились в небольшое кафе неподалёку. По дороге Лу всё время испуганно оглядывалась. Мне пришлось взять её за руку, чтобы она немного успокоилась. В кафе в это время совсем не было посетителей. Я заказала нам салат, горячие блинчики, кофе и терпеливо ждала, пока Лу наестся.

― Лу, я долго откладывала, но больше ждать не могу. У меня к тебе много вопросов. И хочу, чтобы ты честно на них ответила. Я, быть может, и простушка, но далеко не дурочка. Многое из того, что вы с Марком мне наговорили, не выдерживает никакой критики. Противоречий уйма. Ты готова со мной поговорить, или мне сразу уйти? Я очень тебя люблю, но не хочу слушать новую ложь. Я заслуживаю правды. Решай, Лу...

Лу сразу перестала жевать и с тоской посмотрев на меня, сглотнула, тихо сказав:

«Прости, Маша, я очень виновата перед тобой, и Марк тоже. С самого начала была против того, чтобы тебя во всё это втягивали. Но нам пришлось поступить так. У каждого из нас двоих на то были свои причины...»

― Значит, я права. Вы мне лгали, оба... И чья это была идея, так меня развести? ― мой голос задрожал.

― Марка заставили взяться за это дело. Не знаю, чем он обязан тому человеку, но, похоже, он не мог отказаться. Ему самому противно обманывать тебя. Он не такой, поверь, Маша! А к тебе он вообще неровно дышит, я точно знаю; ему сейчас ужасно плохо от всего, во что мы с ним влезли. Давай сначала я немного тебе о нас расскажу, если ты, конечно, готова слушать...

Я была потрясена, но кивнула. Одно дело ― подозревать, что друзья нечестны с тобой, другое ― услышать признание. Мне очень хотелось вскочить и убежать куда глаза глядят, учинив перед этим погром в кафе. Но, сама не знаю почему, я сдержалась. И позволила Лу рассказать свою историю.

Так я узнала и про детский дом, и многолетнюю дружбу с Марком, расставание и новую встречу. Я поняла, что Лу согласилась помогать Марку, даже не зная сути дела, потому что боялась оставаться одна. Потому что любила его и хотела быть с ним рядом.

О самом «деле» она толком и не знала ничего. Их наняли войти в контакт и познакомиться с моим папой. Легче всего это было сделать через меня. Марк снял квартиру и поселил там Лу. Первый раз мы должны были встретиться в супермаркете, но всё пошло иначе. Я первая увидела её и заинтересовалась. Мы не просто познакомились, а подружились. Словно сама жизнь толкала нас навстречу друг другу.

Я нашла в Лу не просто подругу ― сестру, о которой всегда мечтала. А Лу даже не подозревала, что речь пойдёт о её близких родственниках. Для неё это тоже был шок. Чем ближе мы знакомились, тем чаще она приставала к Марку с просьбой бросить всё, рассказать мне правду и уехать домой в Питер. Но Марк говорил, что это работа, которую они обязаны выполнить, неважно ― нравится им это или нет. Больше из него ничего вытянуть не удавалось. Это же Марк, он кремень, а не человек.

Рассказывая мне это, Лу делала всё, чтобы выгородить Марка, хотя всю стратегию нашего с ней сближения придумал он. Всё было разыграно как по нотам. Я же, такая дурёха, верила всему, что мне насочиняли. Чтобы закрепить успех, Марк решил меня в себя влюбить, и это у него получилось. А Лу, бессовестная, помогла ему дурить меня, специально подогревала мой интерес к своему «брату»...

В этой части её рассказа я так вцепилась в скатерть, что костяшки пальцев побелели. Щёки же мои, напротив, горели от стыда и возмущения. И от обиды. Я ведь и в самом деле поверила, что нравлюсь ему. Какая же я...

Мой голос дрожал.

― Значит, с самого начала всё было ложью. И ваши сказки про Совет, благородного избранного, защитника сестры, его чудесное преображение... Как вы прекрасно разыграли твоё «отравление», Лу. Наверное, животики от смеха надорвали, потешаясь над моими переживаниями за «подругу»?

― Нет, Маша, я правда тогда отравилась, не знаю, чем. Мне было плохо по-настоящему, Марк всю ночь за мной ухаживал...

― Да что ты? А его женитьба и встреча с родственниками, а?

Вместо ответа Лу покраснела и опустила голову.

―Отлично, подружка! И всё для того, чтобы задурить мне голову и влюбить в твоего двуличного братца, или кем он там тебе приходится на самом деле. Уже запуталась в вашем вранье! ― я вскочила, сжав кулаки.

Как только Лу увидела, что со мной происходит, тут же со слезами на глазах начала меня уверять, что Марк на самом деле увлёкся мной. Хоть и не планировал этого. Но теперь мне уже было неважно, что говорила Лу. Что мне её слова? Я же не такая как она, чтобы всё ему прощать. Марк играл моими чувствами! Он меня оскорбил и ещё не представляет, какая расплата его ждёт...

― Рассказывай, что было дальше, ― прошипела я не хуже змеи и снова села за стол.

И Лу, окончательно расстроившись, начала объяснять, что у Марка ничего не получилось с моим папой. Тот его сразу «раскусил» и показал свою силу, страшно напугав. Марк так и не объяснил сестре, почему так испугался моего отца. А потом заторопил её с отъездом, и почти сразу как они вернулись домой, исчез без объяснений.

― Маша, это правда всё, что я знаю. Ты, наверное, ненавидишь нас обоих. И я тебя понимаю. Марк взял с меня слово пока ничего тебе не рассказывать, но я не смогла молчать. Он говорил, что это очень опасно и для нас, и для тебя. Я такая бесхарактерная! Подвела тебя, а теперь и его. Сама толком не понимаю, что происходит, но чувствую, что есть человек, для которого мы только игрушки. Кто-то очень опасный стоит за всем этим. Кто-то, в чьих руках жизнь Марка. Да и моя тоже...

Она плакала. Я молчала, не в силах пошевелиться. Очень хотелось верить в её искренность, поскорее обнять и успокоить, но что-то странное происходило со мной. Внутри вдруг проснулось тёмное и злое Нечто, не дававшее быть собой, нашёптывавшее, чтобы я ненавидела Лу и чёртового братца, обидевших меня. Чтобы с помощью силы смела её в преисподнюю прямо здесь и сейчас, пока она так слаба и беззащитна. И начала свою месть немедленно, не откладывая...

Лу подняла голову и с ужасом посмотрела на меня. Не знаю, что так её напугало. Наверное, она по привычке прочитала мои мысли. Не стоило ей это делать прямо сейчас, пока я была такая. Её глаза испуганно распахнулись. Она быстро сняла кольцо и вложила его мне в руку.

На меня словно вылили ведро холодной воды. Противный шёпот исчез из моей головы, и я облегчённо выдохнула. А потом вскочила, опрокинув стул и бросилась к Лу, сидевшей напротив меня. Она тоже встала, видимо, приготовившись защищаться.

Подбежала и обняла её, зарывшись лицом в жёсткий белый парик подруги. Теперь я точно знала, как действует на меня кольцо. Оно помогает прогнать из души всё плохое, делает меня собой ― доверчивой, наивной, способной любить и прощать.

― Лу, дорогая! Успокойся. Я ни за что не причиню тебе вред. Не собираюсь отказываться от сестрёнки, которую совсем недавно нашла. Я верю тебе. Верю и прощаю то, что ты сделала. Ведь ты совсем как я ― совершаешь глупости, потому что любишь. Я понимаю тебя, Лу. И теперь знаю чуть-чуть больше об этом загадочном кольце. Но справлюсь и без него, ― сказала, возвращая кольцо на палец плачущей Лу.

Я гладила её по голове, утешая. Словно это я была старшей, а она ― моей бедной маленькой сестричкой, которой столько всего пришлось вынести в жизни. И у которой, в отличие от меня, никогда не было настоящей семьи. Только Марк. Ах да, Марк...

Я сдвинула стулья вместе, и мы сели рядом.

― Лу, успокойся, пожалуйста, мы сами исправим то, что сможем. А не будем надеяться, что всё само собой устроится. Всё в наших с тобой руках.

Лу улыбнулась, всё ещё всхлипывая, и кивнула, соглашаясь.

― Что же касается Марка, дождусь его возвращения и передам тебя в целости и сохранности. Я буду защищать тебя. А потом давай больше никогда не говорить о нём. Не хочу даже имени его слышать. Он не просто обманул меня, он...смеялся над моими чувствами. Мне не нужен ни такой брат, ни друг. И мне абсолютно по фигу, испытывает ли Марк ко мне какие-либо чувства или продолжает считать себя неотразимым соблазнителем. Мне ― всё равно. Не хочу с этого момента о нём ничего знать. Ясно-понятно?

Лу грустно кивнула.

― Тогда пойдём, я провожу тебя до гостиницы, а потом пойду домой. Дел по горло. Вечером постараюсь прийти к тебе часиков в восемь. У тебя, Лу, теперь есть новый телефон, осваивай его. Если будет что-нибудь подозрительное ― звони мне сразу. Прибегу. Это сдача после покупки мобильного, спрячь, пригодится. Кн_иго_ед_._нет

Мы возвращались пешком в гостиницу. Мне было грустно и немножечко смешно: я чувствовала себя сегодня такой взрослой. Лу меня слушалась беспрекословно. Наверное, она так и с Марком привыкла себя вести. Марк, Марк...ненавижу тебя, ненавижу! И как я теперь буду без тебя, мой «змей»? Хватит, не буду думать о тебе. Надо привыкать не любить...

Я проводила Лу до её номера и ушла домой, несмотря на уговоры подружки «побыть с ней ещё хоть пять минуточек».

Дома погрузилась в работу «по полной»: сначала уроки, потом бабушкины книги и тренировки. А когда пришёл папа, позвала его в комнату и попросила научить меня защищать мысли от посторонних. Я говорила серьёзно, глядя ему прямо в глаза, и папа сразу согласился. Мы просидели за «уроком» почти два часа, и у меня что-то начало получаться.

― Завтра продолжим, ― уходя, улыбнулся папа.

Я шепнула одними губами: «Спасибо!» Думаю, если бы кольцо было у меня, дело бы пошло гораздо «веселее». Но я не собиралась отбирать его у Лу. Ей просто необходим был сильный оберег. Ведь пока кольцо было у неё, ей удавалось преодолевать неприятности без серьёзных для себя последствий. А я, маленькая ведьмочка Маша, сама справлюсь. Ох, Марк! Сколько раз ты ещё будешь без разрешения влезать в мою голову, не хочу этого, не хочу...

Время приближалось к восьми, и я стала собираться к Лу. Прихватила на кухне остатки ужина и несколько плюшек, что испекла мама ― вот Лу обрадуется! А потом собрала все «подарки» Марка в один большой пакет. Так и не увидела, что в этих красивых и блестящих коробочках. Кроме ноутбука, конечно. Я включила его и перед тем, как добавить к остальным «подаркам», скинула с него фото на свой мобильный. Пусть хоть что-то останется на память. На ней Лу в Париже. Да кого я обманываю ― не только Лу...

Сегодня на улице было по-весеннему тепло. Уже стемнело, я быстро шла к гостинице, представляя, как обрадуется нашей встрече Лу. Хоть мы и не виделись лишь несколько часов, знала, что для Лу с её жизнерадостным, требующим постоянного внимания характером, одиночество было пыткой. Дверь в номер подруги была приоткрыта, и у меня от плохого предчувствия дрогнуло сердце. Неужели опять что-то случилось, а я не догадалась проверить её и позвонить днём?

Осторожно открыла дверь и замерла на пороге комнаты. Они смеялись, Марк и Лу весело о чём-то разговаривали, и тёмное «нечто» снова зашевелилось в моей душе. Но я цыкнула на него, и оно исчезло. Собравшись с духом, вошла.

― Привет Лу! Марк. Кажется, я не вовремя. Пришла как обещала, Лу. Тут тебе немного еды из дома и мамины плюшки. Рада, что у тебя теперь всё хорошо. А это твои подарки Марк, забери их. Ты ошибся, я стою намного дороже.

Подошла к побледневшей Лу, сидевшей на диване, обнимая Марка, и поцеловала её в щёчку. Марка я игнорировала.

― Я ухожу, созвонимся потом. Сообщи, как доберёшься домой. Счастливого пути, пока! ― и, развернувшись, вышла за дверь.

Мне было плохо. Казалось, я разучилась дышать, так сдавило грудь. Не думала, что будет настолько больно. Медленно шла к выходу из гостиницы. Марк поймал меня у самых дверей. Он обнял меня. Но я оттолкнула его, не глядя в лицо. Мне казалось, что прокричала, а на самом деле тихо прошептала: «Пусти меня, Марк. Никогда больше так не делай».

И он отпустил. Выйдя из гостиницы, медленно побрела вперёд. К счастью, не для меня, конечно, по дороге домой мне никто не встретился. Не знаю, что бы я сделала с тем несчастным, кто осмелился бы заговорить со мной в тот момент.

Дома я сразу пошла в свою комнату, открыла шкаф и, закутавшись в шубу, легла на кровать. Никто сегодня меня не беспокоил. Я даже не заметила, как уснула; среди ночи меня разбудила переливающаяся трель мобильного, пришло сообщение от Лу, они вернулись в Питер. Убрала телефон, перевернулась на другой бок и снова заснула, не снимая шубы.

Глава 7

Марк внезапно приехал этим вечером. Лу с радостным визгом бросилась ему на шею. Он улыбался, и эта улыбка не была кривой и вымученной, она была искренней. Марк был счастлив, что с Лу всё в порядке. Но первый вопрос, который он задал, был о Маше: «Как она? С ней всё хорошо?»

Лу хитро улыбнулась.

― Вот как? Так волнуешься о своей ведьмочке? Неужели не спал, не ел ― только о свидании мечтал?

― Ну, что-то в этом роде ― засмеялся Марк, и тут вошла Маша.

На ней «не было лица», такой бледной она была в тот момент. В руках она держала две сумки. Одну поставила перед Лу, вторую ― перед Марком. Маша ни разу не взглянула на него, и Марк сразу понял, что всё плохо. Быстро попрощавшись с Лу, она вышла.

― Что случилось? ― только и успел спросить Марк, повернувшись к Лу, и понял ответ по её несчастному и виноватому виду.

― Прости, Марк, дорогой, я не смогла промолчать. Она и так обо всём догадалась. Сказала, что уйдёт от меня, если не расскажу. Не хочу её терять. Вы двое ― всё что у меня есть...

Марк выскочил за дверь, на ходу одевая на себя куртку. Догнал Машу у самого выхода, попытался обнять, но она выскользнула из его рук и прогнала. Он отступил, столько горя было в этих прекрасных глазах, что Марк не посмел удерживать её.

Маша шла по улице неровной походкой, сгорбив спину, Марк осторожно следовал за ней. Она ни разу не оглянулась, и, вероятно, была «не в себе». Он стоял у дома, когда она входила в подъезд, и ушёл только тогда, когда в её комнате включился свет.

В гостинице Лу уже ждала его. Она ни о чём не спросила, и так всё было понятно. Вещи были собраны, Лу показала ему на пакет, в котором лежали Машины вещи.

― Что с ними будем делать? Времени отвозить нет, такси сейчас приедет, а сразу отдать их Маше я не сообразила, растерялась, ― и она протянула их Марку.

Марк молча сложил вещи вместе с отвергнутыми «подарками» и быстро вышел из номера, а когда вернулся, успокоил Лу, сказав, что обо всём позаботился. Вещи передадут Маше. Видя, что Лу ещё переживает, Марк поднял бровь.

― Они сделают как я сказал, ты же меня знаешь!

Затем взял Лу за руку, подхватив второй рукой её нехитрый багаж, и они вышли из гостиницы.

По дороге молчали, Лу боялась заговаривать с Марком, она ждала расплаты за свой поступок. Но Марк никак не реагировал. Он просто смотрел в окошко такси. Когда они сели в поезд, Лу сняла шубу, а Марк осторожно стянул куртку, слегка поморщившись, и это её насторожило.

Он устроился в кресле и заснул. Лу взяла его куртку и внимательно её осмотрела.

―Ма-арк! У тебя рукав в крови. Ты что, ранен?

Марк с трудом открыл глаза.

― Не шуми так, Лулу, ты привлекаешь к нам ненужное внимание. Меня немножко зацепило, но это не страшно. Пулю я удалил, рану перевязал. Она немного кровоточит, всё нормально.

― Ничего не нормально, ― Лу начала рыться в сумке. Послышался звук рвущейся ткани. Она достала оторванный от блузки рукав и осторожно перетянула рану прямо поверх рубашки. Потом помогла Марку накинуть на плечи его куртку и застегнула её на несколько пуговиц. В завершение заставила раненого брата выпить антибиотики, которые нашла у него в кармане.

Всю дорогу до Питера Лу не спускала с Марка глаз. Тот забылся беспокойным сном, а когда они прибыли на место, на такси отвезла его домой и вызвала врача, номер которого нашла в телефоне Марка. Два дня Лу не отходила от его постели, и уснула прямо на кровати рядом с ним, как только Марку стало легче.

Когда Лу проснулась, запах горячей пиццы заставил её быстро прийти в себя. Марк сидел рядом и держал аппетитный кусочек прямо у её лица.

― Прости, Лулу, я не знал, как по-другому тебя разбудить. Ты так крепко спала, да ещё выгнала меня с моей же кровати.

― Не занудствуй, давай лучше сюда пиццу. Я такая голодная, сил нет. Кстати, там ведь ещё Машины плюшки должны быть и еда всякая. Надеюсь, ты их не съел?

― Ну, ты вспомнила! Когда это было! Всё давно испортилось, пришлось выбросить. Надо было в холодильник еду положить, а ты вместо этого со мной возилась, ― смеялся Марк, взяв себе кусок пиццы и подвинув Лу всю коробку.

― Ну надо же, какая жалость! ― вздохнула Лулу, приканчивая последний кусок, ― ладно, червячка я заморила. Давай теперь твою рану посмотрим. Только руки помою.

Марк с нежностью смотрел на суетящуюся вокруг него Лу, и думал: «Хорошо, что Маша ничего не знает. Зачем ей лишние волнения. Хотя, возможно, она даже обрадовалась бы моим мучениям. Ведь я для неё главный злодей, моя хорошая маленькая ведьмочка...»

* * *

Прошло уже три дня, как Лу уехала, но мне она так и не позвонила. Сначала я ждала её звонка, как одержимая, не выпуская мобильный из рук. Потом стала лишь изредка на него посматривать и проверять, не пропустила ли случайно звонок, а потом совсем приуныла. Она не хотела мне звонить, и это понятно. Наверное, я так её напугала в прошлый раз, что Лу попросту теперь меня боялась...

Мои занятия с папой шли хорошо, я научилась закрывать свои мысли и только папе почему-то удавалось разрушать мой «барьер». Он успокаивал меня, говорил, что это всё дело времени и тренировки. В школе дела тоже шли неплохо, я заметила, что учиться мне стало гораздо легче. Теперь приходилось тратить значительно меньше времени, чтобы разобраться с заданиями, а решения задач появлялись в моём мозгу словно сами собой.

Это было просто чудо, не могла же я так вдруг резко «поумнеть»? Это вряд ли. И Лена тоже так же считала. Чтобы она мне ни говорила, но, когда Марк и Лу уехали, моя старая подружка заметно повеселела. И я за это на неё нисколечко не сердилась. Итак была здорово виновата перед ней, к тому же скрыла от неё правду о моих новых родственниках. О том, как ловко они меня дурачили всё это время. Мне было стыдно рассказывать об этом Лене.

В общем, всё было неплохо, если, конечно, не принимать в расчёт тоску, которая не отпускала меня ни днём, ни ночью. А потом Лу позвонила мне и призналась, что сидела всё это время у кровати больного брата. Как я и просила, имя Марк она старалась не произносить. Потому и не могла связаться со мной ― очень устала.

Сердце чуть не выскочило из груди, когда я услышала, что Марк болен. В памяти тут же всплыли звуки, подозрительно напоминавшие выстрелы. Я не сдержалась.

― Боже мой! Надеюсь он сейчас в порядке? Это же было огнестрельное ранение, да?

―Точно, а ты-то как догадалась?

Я рассказала Лу о том, что слышала во время нашего с Марком телефонного разговора.

― И во что он влип на этот раз? Этот мальчишка с ума меня сведёт, а рассказывать, Маш, по-прежнему отказывается.

Я помолчала немного. Куда делась моя решимость не обращать на Марка внимание, не понимаю!

― Лу, а как он сейчас, уже ходит?

― Шутишь? Бегает. Опять куда-то убежал, зараза, а меня заставляет готовиться к возвращению в университет. А я уже всё забыла! А он ничего не хочет понимать, всё твердит, что заставит меня учиться. Вот если б ты была рядом, мне было бы гораздо легче.

― Я сама ужасно без тебя скучаю. Выходи каждый день в сеть, так будет легче нам обеим.

― Давай, Машуня. Я согласна на все сто.

― И, Лу, ты... не говори ему, что я спрашивала о нём, сама понимаешь...

― Не волнуйся, ни слова не скажу! Пусть помучается.

Я вздохнула. Зная Лу, не очень-то верила, что она сдержит обещание, ну а вдруг? Мы ещё поболтали немножко. Я рассказала ей, в каком шоке была, когда на следующий день после их отъезда вечером ко мне домой ввалился перепуганный насмерть портье из гостиницы. Со словами: «Вы у нас кое-что забыли!» ― всунул мне в руки пакеты и умчался, всё время озираясь. Было ощущение, что он чего-то или кого-то очень боится.

Лу засмеялась.

― Узнаю проделки Марка!

― Лу, даже не знаю, как мне быть с его подарками. Может, всё выбросить?

― Не глупи. Не хочешь брать ― спрячь пока подальше. Жизнь переменчива, всё ещё изменится в лучшую сторону.

― Даже не намекай. Ничего у меня с ним никогда не будет, не прощу проклятого «змея».

Я слышала, как в телефоне Лу давится от смеха, видно, еле себя сдерживая.

― Не поняла, это что за хохот? Меня оскорбили, а тебе смешно? Ты вообще, на чьей стороне, предательница?

― На твоей, конечно! Только не сердись. Просто я вас обоих очень сильно люблю...

Я не могла на неё сердиться, слушала и криво усмехалась, совсем как Марк. Теперь я понимала, почему у него на губах часто бывает именно такая улыбка, ведь иногда по жизни бывает и грустно, и смешно одновременно...

Мы ещё долго болтали о всяких пустяках, пока домой не вернулся папа и, заглянув ко мне, сказал, что хочет со мной поговорить. Я простилась с Лу до завтра. На душе стало неспокойно, что на этот раз случилось-то?

Этот вопрос я задала папе.

― Маша, твои новые друзья уехали?

― Да, можешь не волноваться, я теперь общаюсь только с Лу, с Марком...ну, с ним всё сложно.

― Значит, знаешь, что всё дело было во мне?

― Да, Лу мне честно рассказала...

― Понятно, ― голос папы звучал как-то разочарованно, ― что ж, это хорошо, раз ты знаешь об обмане. Тем проще тебе будет меня понять, и то, что я собираюсь рассказать.

― Слушаю, ― сказала я и напряглась. Мне захотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать очередное кошмарное откровение о дорогих мне людях.

― Понимаешь, Маша, мне тоже очень не нравится, когда из моей любимой дочери пытаются сделать дурочку. Поэтому я через своего друга, он следователь в полиции, навёл справки о Марке и Луизе. Странные они ребята. Не знаю, будет ли для тебя новостью или нет, но они вместе росли в детдоме...

― Я в курсе, не вижу в этом ничего криминального.

― Луиза была проблемным ребёнком, и у неё есть приводы за кражи.

― Знаю, и что? У неё была тяжёлая жизнь.

― Ладно, пусть так. Что касается Марка, то с ним вообще одни вопросы. Неизвестно, как и откуда он попал в детдом; похоже, директору этого заведения хорошо заплатили, чтобы ребёнок оказался именно там, где и Луиза. Совпадение? Потом его забрали, и он вообще пропал. Непонятно, где он жил и учился, чтобы через четыре года появиться рядом с ней и практически не расставаться.

― И что, папа? Два необычных и очень одиноких ребёнка сдружились и стали одной семьёй, это странно или плохо, для кого?

― Да, в общем, такая преданность друг другу вполне логична, ― его голос звучал с нескрываемой иронией. Губы кривились такой знакомой улыбкой. Он опять был копией Марка. Я вздрогнула. Дежавю?

― Что ты хочешь этим сказать? Не очень понимаю.

― Ничего, только меня смущает наше с ним сходство. Не ты одна заметила это. Мне уже давно не по себе, стоит только вспомнить его лицо. Я, как ты знаешь, никогда не лез в дела семьи, из которой меня выгнали. Но теперь, когда подозрительные люди начали крутиться около тебя, хочу тебе кое-что рассказать. Мама отдала мне не только книги, но и кольцо на цепочке. И просила никогда его не снимать. Я ей обещал. Ведь думал, что чем-то провинился перед ней, и поэтому она меня отдала. Верил, что она меня простит и вернёт домой. Смешно?

― Нет, ― пробормотала я, мне было жаль папу.

― За этим кольцом шла настоящая охота всё моё детство и юность. Уж не знаю, что такого ценного в нём было. Его много раз пытались у меня украсть, выменять, «одолжить». Но я никогда никому его не отдавал. Из-за мамы. Из-за этих преследований мои приёмные родители увезли меня за границу. Я жил там до пятнадцати лет, пока мы не вернулись в Россию. Думаю, они знали гораздо больше о кольце, чем говорили.

― И что же они тебе рассказывали?

― В том то и дело, что ничего. Поэтому, как только я повзрослел и узнал, что мамы давно уже нет в живых, постарался избавиться от кольца, передав его вместе с книгами моим сводным брату и сестре. Но, как я тебе уже рассказывал, бабушка Матильда не позволила мне с ними встретиться. Тем более что мой младший брат Марк был к этому времени давно мёртв. До сих пор не могу понять, почему мама назвала своего второго сына так же, как и старшего? Может, она сошла с ума и забыла, что у неё уже есть один сын Марк? ― в голосе папы было столько горечи и обиды, что мне стало холодно и неуютно рядом с ним.

― Представь, Маша, моё удивление, когда столько лет спустя объявляются некие Марк и Луиза, морочат тебе голову, явно подбираясь ко мне. Значит, эти мошенники продолжают искать кольцо мамы, которое я передал Матильде. Вот только не могу понять, почему этот Марк так на меня похож...

―Ты ошибаешься, папа. Им не нужно кольцо. Луиза на самом деле твоя сестра. Она получила мамино кольцо после смерти Матильды. Я видела и даже держала его в своих руках.

― Тогда какого чёрта им от меня нужно? ― папа вскочил со стула и начал ходить по комнате. Ну просто моя копия, ей-богу...

Я пожала плечами. Если бы знала. Лу, похоже, тоже не знает, а вот Марк? Тут папа прав. С ним одни вопросы и никаких ответов.

― Пап, ты сумел ещё что-нибудь узнать о Марке?

Он немного успокоился и сел на стул.

― Есть кое-что, но даже моему другу удалось узнать очень мало. Слишком много времени с тех пор прошло. Мой настоящий братишка Марк был здоровым ребёнком, а потом вдруг внезапно заболел. Никто не знал, что с ним происходило. Его положили в местную больницу, где пытались лечить, как могли, даже делали какое-то то ли прогревание, то ли облучение ― у него была сильная сыпь на всём теле. Медсестра за ним не досмотрела во время процедуры, в сети случилось короткое замыкание. Начался пожар. Ребёнок умер от полученных ожогов. Дело замяли, а матери отдали тело, узнать которое было просто невозможно.

Я была потрясена. До меня медленно начал доходить смысл рассказанного папой кошмара.

― Папа, ты думаешь, кто-то забрал Марка себе?

― Да, дочка. Думаю, у кого-то были планы насчёт моего брата. Есть один человек, о котором мы ровном счётом ничего не знаем. Это мой отец. И, возможно, отец Марка и Луизы.

― Но, если это так, принимая во внимание ваше с Марком потрясающее сходство, он и в самом деле может быть братом Лу и твоим братом тоже. А, значит, моим дядей ― мой голос упал до шёпота, ― не может этого быть. Я не хочу, не хочу...

― Маша, что с тобой? Это всего лишь предположение, нет ни одного доказательства, что это так. Парень так тебе дорог? Он же обманывал тебя, дочка...

Я встала и пошла к двери.

― Знаешь, пап, однажды мысль, что вы с ним братья, приходила мне в голову. Но тогда ты сказал, что это невозможно, и я тебе поверила. А чему мне теперь-то верить? И, кстати, о проверке родства. Генетическая экспертиза показала бы, кто кому брат...

Я выскочила из комнаты, потому что начала задыхаться от гнева и отчаяния. Сколько бы себе ни твердила, что мне абсолютно плевать на Марка, было совершенно очевидно, что это совсем не так, увы...

Марк. Он-то точно должен всё знать, и почему он так испугался папы? Интуиция подсказывала мне, что разгадка связана с его страхом. И где ты пропадал, Марк, четыре года? Когда же решишься рассказать правду о себе...

Сегодняшнюю ночь я снова провела, завернувшись в шубу. Единственное, что могло меня успокоить и убаюкать ― мурчание моей Муськи.

Весь следующий день с нетерпением ждала вечера ― надо было срочно поговорить с Лу. Мы связались, как обычно, после десяти, немножко поболтали обо всём и в то же время ни о чём; Марк, как оказалось, всё ещё не вернулся.

Подруга охотно рассказывала обо всём, с удовольствием делилась впечатлениями о разных странах, где они бывали. Мы много смеялись и шутили, но как только вопрос вставал о Марке, Лу толком ничего не могла мне сказать. Он почти ничего не говорил ей о себе, и неудивительно, ведь Лу была ещё та болтушка, а у Марка, судя по всему, были причины хранить свои секреты.

Потом как бы между прочим я обратила её внимание на удивительное сходство двух Марков.

― Маш, ты тоже заметила, как они похожи? Я, когда первый раз увидела твоего папу, подумала: «Вот он, мой старший братик, а ведь он и Марк ― одно лицо». Я даже Марку об этом сказала.

― И что он ответил?

― Покраснел, а потом побелел, смутился, короче, но возражать, заметь, не стал!

― И что ты об этом думаешь, откуда может быть такое сходство?

― Машунь, ты меня за дурочку что ли держишь? Что да откуда? Я думаю то же, что и ты. Оба Марка ― мои братья. Вот, что думаю. И хватит финтить, если у тебя есть какие-то факты, подтверждающие нашу догадку ― валяй, выкладывай. И нечего из себя разведчицу изображать, у тебя это не получается. Могла бы сразу сказать...

― Прости меня, я просто не знала, как это сделать, вчера у меня был разговор с папой...

Короче, Лу была права, разведчица из меня никудышная. Хотела разжиться информацией у Лу, а в результате разболтала то, что сама недавно узнала. И кто из нас двоих болтушка? Какое-то время Лу молчала, обдумывая услышанное от меня.

― Маша, всё это звучит слишком невероятно, чтобы быть правдой, но иногда ... Проще говоря, а почему бы и нет?

― Тогда давай проверим? Соберем материал ― волосы, например, и отдадим на экспертизу. Всё станет ясно.

Я ожидала, что Лу воспримет моё предложение с энтузиазмом. Но она молчала. Даже подумала, не решила ли она неожиданно прекратить наш разговор.

― Знаешь, Маша, я не хочу что-то делать за спиной Марка. Лучше сама спрошу его разрешения на проведение экспертизы, и, если он захочет, тогда...

― Я поняла, Лу. И правда, не стоит ничего предпринимать, не спросив их обоих.

― Скажи, а если они действительно окажутся братьями, ты сможешь принять это, ведь ты и Марк...

― Мне всё равно, Лу. Я же сразу сказала, что никогда не прощу Марка. А если он и в самом деле окажется моим дядей, может, и подумаю о снисхождении...

Лу помолчала.

― Бедный Марк, для него это будет ударом.

Я не знала, что ответить на это. Но подумала: «Бедные мы оба».

Глава 8

На следующий день отец Маши получил странное сообщение: «Нам нужно обязательно встретиться. Для этого я приехал в город. Назначьте место и время, пора всё прояснить. Жду, ваш младший брат Марк».

Марк-старший не мог поверить в то, что это происходит с ним. Что задумал этот мальчишка? Какаю-то новую аферу? Почему так уверенно назвался братом? А что, если он действительно знает ответы на вопросы, так давно мучившие его.

«Нет, я не могу ему доверять. Он просто что-то хочет от меня получить, но явно не кольцо, ведь и так прекрасно знает, у кого оно сейчас. Но встретиться с ним стоит, хотя бы послушаю, что скажет. А дальше как получится. Даже если это ловушка, я его не боюсь», ― решил Марк-старший и отправил сообщение: «Согласен, сегодня в семь вечера, выбирай место».

Ответ пришёл немедленно, словно мальчишка ждал его: «Приходите в нашу с Луизой квартиру в соседнем доме, вы наверняка знаете, где это».

«Ещё бы не знать», ― усмехнулся отец Маши, отправляя согласие на встречу.

Целый день на работе у Марка всё валилось из рук, он был рассеян и не похож на себя. Несколько раз почти решался позвонить жене и рассказать ей о встрече с нахальным парнем, но потом откладывал мобильный в сторону.

«Не стоит её волновать, она только-только оправляется от болезни, а Маше тем более нельзя говорить, что Марк приехал».

После работы почти бегом отправился домой, ужинать не стал, от волнения не мог даже смотреть на еду. Взглянул на окна напротив в соседнем доме, там горел свет.

«Он ждёт меня», ― понял Марк.

Сказал жене, что у него важная встреча и пошёл, в коридоре неожиданно столкнувшись с Машей.

― Пап, а куда ты уходишь? Мы же собирались потренировать мой «барьер» сегодня?

― Завтра, Машенька, всё завтра.

Его охватило странное чувство ― беспокойство, смешанное со страхом неизвестности, а вот опасности он совсем не чувствовал.

Марк встретил его у двери. В свитере, так похожем на его, джинсах и домашних тапочках.

«Издевается он что ли надо мной? Или даже в этом мы похожи?» ― подумал Машин отец.

― Проходите, пожалуйста, ― Марк явно очень волновался, его щёки горели. Сейчас он казался ещё моложе, провёл гостя на кухню, там на столе стоял чайник, две чашки и ваза с печеньем.

Марк-старший сел за стол, отметив про себя, что это его любимое печенье. Опять совпадение, или Маша «поделилась знанием»?

Он откашлялся, в горле почему-то першило.

― Сразу начнём отмечать «воссоединение» семьи? Тогда я предпочёл бы что-нибудь покрепче, или сначала расскажешь, зачем на самом деле меня позвал?

«Младший» криво усмехнулся и достал из буфета бутылку коньяка и рюмки.

― Возможно, потом и выпьем, но сначала я расскажу о себе. А там уж Вам решать. Считаете меня мошенником, аферистом и очень плохим человеком?

― А это, конечно, не так, Марк? ― так же криво улыбнулся Машин отец, придвинув к себе чашку и наливая в неё чай. - Извини, я не поужинал, так торопился на наше «свидание».

Марк достал из холодильника молоко и поставил на стол.

― Откуда знаешь, что я пью чай с молоком, Маша рассказала?

― Нет, просто я сам люблю так пить.

― О боже! Ну, хватит притворяться, Марк или как тебя там на самом деле зовут. Я тебе не наивная девчонка, меня на дешёвые фокусы не купишь.

― Клянусь, я даже не начинал «фокусничать», и меня действительно зовут Марк. Мама так захотела. Она ведь была уверена, что Вы мертвы. Мама так любила Вас, поэтому дала мне то же имя в память о погибшем старшем сыне. Хоть, говорят, это плохая примета.

Марк-старший, помрачнев, отпил несколько глотков чая.

― Рассказывай и не пытайся мне лгать. Я сразу почувствую.

― Хорошо, ― «младший» тоже налил себе чай и, добавив молока, выпил немного. Потом опустил глаза и начал говорить. Его рука, державшая чашку, слегка дрожала.

― Раннее детство я не помню. До пяти лет я жил в доме отца, там было много места и мало любви. Отец же рассказал мне о смерти мамы. И ещё, как забрал меня у неё, поскольку она была «никчёмной» и «не понимала, что только отец может дать всё необходимое сыну», ― в голосе Марка был гнев. Он оттолкнул от себя чашку, встал и стал ходить по комнате.

«А ведь, кажется, он говорит искренне», ― отметил про себя «старший».

Марк подошёл к окну и слегка подвинул штору, которую только сегодня повесил.

― А ещё он рассказал мне о брате Марке, умершем много лет назад, и сестре Луизе, которую отдали в детский дом. А всё потому, что в своё время мама не разрешила отцу видеться с детьми. Спросил его, почему тогда я здесь, вместе с ним? Он только рассмеялся и ничего мне не ответил. Больше я не спрашивал, это было чревато наказанием. Отец до чёртиков пугал меня. Я делал всё, что он скажет и уже тогда ненавидел его.

Через несколько дней онсказал, что уезжает из страны, и не может меня взять с собой. Поэтому устроит меня «поближе к сестричке», за которой я должен буду «приглядывать». А когда отец вернётся, он заберёт нас обоих «домой». Но предупредил меня, что она ни в коем случае не должна знать, что мы родные. Я обещал и не заплакал. Так был рад, что увижу сестру и наконец-то его не будет рядом.

В детском доме я встретил Луизу, она называла себя Лулу и была такая добрая и весёлая, что сразу полюбил её. Она, как и я, была «особенная». Называла меня «братик», и я был очень счастлив рядом с ней все эти годы. Лулу стала моей настоящей семьёй, не дав превратиться в такое же равнодушное холодное чудовище, как мой отец.

Но через девять лет, к несчастью, он вернулся и забрал только меня. Луиза осталась там. К тому времени я уже стал подростком и сопротивлялся, требовал отца вернуть меня к ней, не раз убегал из дома. Вот тогда он и занялся «моим воспитанием». А заодно показал, что значит по-настоящему владеть силой. На мне показал. Не буду утомлять, Вас вряд ли позабавит рассказ «мошенника» о тех страданиях, которые мне пришлось перенести. Скажу только, что он меня не сломал, зато научил бороться и хорошо скрывать свои чувства от других. И я всё время думал о Лулу, о том, как однажды вернусь к ней...

Каким бы плохим человеком отец ни был, он многому меня научил. И не только хорошему, к сожалению. Я подозревал, что отец использует свою силу исключительно для своей же пользы. И связи с криминалом у него были. Но до поры меня в это не втягивали. Я жил только надеждой однажды избавиться от отцовской опеки и уйти от него навсегда.

Так и случилось, как раз накануне моего восемнадцатилетия. Отца нашли мёртвым, кто-то взорвал его в собственной машине. А я стал свободным и богатым наследником. Не смотрите на меня так, Марк, к этому не имею никакого отношения. Я совершал в своей жизни поступки, за которые мне стыдно, но никого не убивал.

Первое, что сделал, разыскал Лулу. Я забрал её с улицы, куда она попала, был счастлив, оказавшись снова рядом с ней и делал всё, чтобы и она была тоже счастлива. Мы тратили деньги. Путешествовали. Развлекались. Тогда я ещё не знал, что кольцо уже у неё. То самое кольцо, из-за которого мой отец сходил с ума.

Однажды, здорово напившись, его вдруг потянуло на «откровения». Отец рассказал мне, что всю жизнь мечтал заполучить «кольцо ведьмы». Он ненавидел бабушку Матильду, считая, что эта она разлучила их с мамой. Они ведь никогда не были женаты. Понимая, что кольцо рано или поздно окажется у Лулу, позволил нам с сестрой познакомиться друг с другом. Видимо рассчитывал, что я стану ему помогать, и зря.

Кстати, про Вас, Марк, мне рассказала Лулу ещё в детдоме. А ей ― мама. Так вот, мама очень любила своего первенца и боялась, что отец заберёт его. Поняв, что не сможет защитить Вас от него, предпочла отдать сына на воспитание своим друзьям. Я думаю, что это наш отец убедил её в Вашей «гибели». Он был мастер на такие штуки и никогда не забывал обид. Мама так сильно тосковала и во всём обвиняла себя, что, когда родились мы с Лулу, назвала меня Марком. Знала бы она, что отец всё равно отберёт у неё сына, хоть и другого! Подозреваю, что для этого он придумал какую-нибудь мерзость.

Марк замолчал, а потрясённый его словами Машин отец взял в руки бутылку коньяка и налил две рюмки. Марк сел за стол. Они выпили молча. И сидели несколько минут, приходя в себя.

― Марк, а поесть у тебя совсем что ли нечего? ― «старший» встал и заглянул в холодильник. Он был пуст.

― Я приехал на пару дней, ничего не покупал. Вот только коробка конфет есть, ― смущённо оправдывался Марк-младший.

― Ну что с тобой делать, тащи конфеты, ― согласился «старший».

Они выпили ещё по рюмке, закусывая конфетами и печеньем.

― Рассказывай дальше, теперь меня уже ничем не испугаешь.

Марк кивнул и продолжил рассказ.

― Мы с Лулу поступили в университет. Та ещё была история, но сейчас это не важно. А потом осенью меня призвали в армию. Лу осталась учиться и жить в нашей квартире, которая досталась мне в наследство. А в армии со мной случилась беда. Сначала всё было нормально, а потом несколько ребят из нашего взвода и меня, в том числе, поставили охранять склад с боеприпасами. Вот тогда и произошло ЧП. Не знаю, что стало причиной, но начались взрывы.

Дело было ночью. Это был настоящий ад: дым, грохот, пламя. Пострадало несколько человек, мой друг погиб, и только я остался цел и невредим. Меня решили сделать «крайним», но как я мог им объяснить, что заранее чувствовал, где взорвётся снаряд и как уклониться от осколков или избежать огня. Меня могли надолго осудить. Но тут вмешался «партнер моего отца по бизнесу», так он мне представился, и вытащил меня из всего этого. Я остался ему «должен», и он этим воспользовался.

Когда я демобилизовался, он начал просить меня выполнить небольшие поручения «по дружбе». Я всё делал, не вникая в суть, хоть и понимал, что меня втягивают во что-то незаконное. Мой отец наверняка был «в доле». Я надеялся, что от меня быстро отстанут. Но ошибался. Как только попытался отказаться, мне намекнули, что Лулу может пострадать. Я влип.

«Партнёр» отца поговорил со мной начистоту. Он знал о кольце и хотел, чтобы я помог его достать. И тут дома Лулу сама рассказала, что получила бабушкино наследство. И показала его мне. Первой моей мыслью было отобрать кольцо, отдать «партнёру» и обезопасить нас с ней. Но она категорически отказалась отдавать его, сколько бы я её ни упрашивал и ни умолял.

Мы начали ссориться. Ни украсть кольцо, ни выманить его у хозяйки было невозможно. Я много чего перепробовал и наделал глупостей, о чём сейчас жалею. Только Лулу расстроил, но так ничего и не добился.

― Надеюсь, у тебя хватило ума не говорить этому типу, у кого кольцо? ― всполошился Машин отец.

―Я похож на дурака?

― Судя по тому, что ты сейчас рассказал ― всё возможно.

― Согласен с тобой, ― Марк сам не заметил, как перешёл на «ты», после того как они ещё выпили.

― А потом «партнёр» сказал, что отстанет от меня, если я сведу его с одним человеком, у которого наверняка и есть кольцо.

― С кем же? ― заинтересовался «старший» Марк.

― С тобой, Марк, ― грустно ответил «младший».

Оба надолго замолчали.

―Ты знал, что это буду я? ― спросил Машин отец расстроенно.

― Конечно, нет, я был уверен, что тебя давно нет в живых. Представь мой ужас, когда я увидел человека, так похожего на меня, и по возрасту ты подходил... Клянусь, Марк, если бы я только знал, что встречу здесь тебя и твою семью, придумал бы что-нибудь. Но не подставлял бы тебя и Машу. Я бы никогда не обидел её.

― Ты уже сделал это, ― «старший» поднял бровь и гневно взглянул на Марка. Тот стоял, виновато опустив голову.

― Я не знал, что она твоя дочь. Маша действительно понравилась мне, очень...

― Замолчи! И никогда больше даже не заговаривай об этом! Если ты мне не лжёшь, надеюсь на это, то я тебя и правда понимаю. Я бы тоже пошёл на что угодно, лишь бы спасти близких людей. Для меня это Маша, Ромка и Леночка ― моя жена. Для тебя ― Луиза. Но, Марк, что нам теперь со всем этим делать?

― Я так надеялся, что ты мне подскажешь. Обещаю, сделаю всё, чтобы никто из вас не пострадал. Уже сказал «партнёру», что у тебя нет кольца и чуть не умер из-за этих слов. Эти люди не прощают неудач. Плевать мне на себя, но я боюсь за Лулу. Знаю, что не имею права просить тебя, но всё же ― если со мной что-то случиться, помоги Луизе. Маша её очень любит, и ты обязательно полюбишь, когда узнаешь лучше. Если захочешь, конечно, этого.

«Старший» Марк встал и взволнованно начал ходить по кухне. Он пытался думать, но мысли перемешались в голове, столько всего он узнал за сегодняшний день. Для него уже не стоял вопрос: верить или не верить Марку? Он ему верил, хоть и не говорил об этом. Но что сделать, чтобы вытащить всех из опасного положения, в котором они оказались из-за чёртового «кольца ведьмы»? Этого он не знал.

― Вот что, Марк. Я должен обо всём хорошенько подумать. Когда ты уезжаешь?

― Завтра в девять вечера.

― Встретимся в восемь у поезда, там и поговорим. А теперь мне надо идти. Не провожай.

И он быстро оделся и вышел за дверь. «Младший» Марк растерянно смотрел ему вслед. Он не особенно надеялся, что старший брат ему поверит, но, кажется, ему удалось немного его «зацепить». А вдруг всё получится, тогда, если не у него, то хотя бы у Луизы будет шанс жить в нормальной семье.

Глава 9

Весь следующий день я крутилась как белка в колесе, некогда было вздохнуть: школа, курсы, задания, занятия и много всякой другой суеты. К вечеру у меня гудели не только ноги, но и голова. Поэтому остаток дня я решила посвятить только себе и никому другому. Приняла ванну с душистой пеной, полистала модный журнал, а потом, пока никто не видел, надела подаренные Лу босоножки и дефилировала по комнате как по подиуму. Со стороны это выглядело, наверное, смешно: я в шубе и босоножках на огромных каблуках. Ну, Ромку, который, как оказалось, вовсю подглядывал за мной, точно развеселило.

― Маш, а тебе идёт, особенно, если к шубе добавить лыжи и палки, ― потешался маленький негодник.

― А ну, брысь, отсюда! А то как запущу тебя на Луну и без ракеты!

― А ты так не можешь, ― обнаглел брат. Ну, совсем страх потерял.

― Хочешь проверить? ― я развернулась к нему, сделав серьёзное лицо. После этих слов Ромку как ветром сдуло. Но момент был упущен, и настроение ушло. Я сбросила босоножки и босиком пошла в комнату. Шубу не снимала, мне в ней всегда было хорошо и уютно. Папа при этом обычно улыбался, а вот мама возмущалась и говорила, что в ней я похожа на чучело. Подумаешь!

Я вышла в коридор и столкнулась с уходящим куда-то папой, вид у него был взволнованный. Вспомнила про обещание потренировать мой «барьер», но, честно говоря, так устала, что обрадовалась неожиданной отмене наших занятий. Мама с Ромкой смотрели на кухне детскую передачу. Я вернулась в гостиную, где вчера оставила свою книжку и начала искать. Кажется, видела её на подоконнике. Протянула за книгой руку и невольно взглянула на дом напротив. На кухне горел свет!

Кто-то забрался в наш дом. Что же делать, может, в полицию позвонить? Нет, сначала я всё хорошенечко рассмотрю. Достала папин бинокль и внимательно стала вглядываться в окно. Да это же занавески, раньше их там не было. Странно. Бомжи обживают чужую квартиру? Или Марк кому-то сдал её, пока их с Лу нет в городе. А мне они сказали: «Приходи, когда захочешь!» Очередная ложь, и чему я удивляюсь...

Занавеска на окне дёрнулась, за ней явно кто-то был. Я настроила бинокль: через кухню прошла знакомая фигура и скрылась.

― Марк? Что он здесь делает? Лу там переживает, а он, оказывается, здесь прячется!

Моё сердце забилось неровно, мелькнула глупая мысль:

«Неужели Марк приехал ко мне? Да не может этого быть».

В это время на «сцене» произошло изменение: на кухню зашёл Марк, а следом за ним...папа. Это ещё что? Он же не переносит Марка, а тот, в свою очередь, его боится. Что же я пропустила?

«Боже, они там чай пьют, да ещё и разговаривают? С ума сойти. Ой, как же хочется услышать, о чём они говорят».

Я закрыла глаза и напряглась, но всё без толку. С чего это я решила, что смогу преодолеть улицу и кирпичные стены и услышать их наверняка негромкий разговор? Мой взгляд упал на рукав шубы. А что, если попробовать? Я надела на голову капюшон, а потом «навострила» его уши.

«Ну, Мусенька, выручай!»

Надо же, это сработало. Замерев у окна, я услышала всё, кроме самого начала разговора до момента, когда папа вышел из квартиры Марка.

Что сказать, я была потрясена. Я хорошо видела Марка, он стоял прямо у окна. Протянула руку к стеклу и «погладила» его по волосам. Не по-настоящему, конечно. В глазах стояли слёзы, мне было так жаль его...

Сколько же бед им с Лу пришлось пережить за их короткие жизни. Если бы только я могла сейчас его утешить, сказать, как мне дорог «змей», мой запретный «змей».

Я продолжала водить пальцем по стеклу и смотреть на растерянное лицо Марка. Внезапно он подошёл к окну вплотную и посмотрел, как папа выходит из подъезда и идёт домой, а потом перевёл взгляд вверх и...увидел меня.

Мы были достаточно далеко друг от друга. Я всё ещё держала в руках бинокль и, испугавшись, спрятала его за спину. Марк прильнул к окну. Я не могла как следует разглядеть его лицо, но догадалась, что он улыбался. А потом помахал мне рукой. Я колебалась: что мне сделать ― убежать, притворившись гордой, или... Выбрала второе и махнула ему в ответ.

Он неожиданно исчез из поля зрения и опять появился уже в куртке, показав жестом, что идёт вниз. Я кивнула. Не знаю, что на меня нашло, ведь Марк ― мой дядя, а по возрасту ― скорее старший брат. Значит, я должна любить его как сестра. Пусть так и будет. Скажу ему об этом, и ещё, что простила его. Я снова кивнула Марку и показала рукой ― «сейчас приду».

Слышала, как хлопнула входная дверь. Это пришёл папа. Подождала минуту, пока он уйдёт. Второпях надела сапоги на босу ногу и побежала вниз по лестнице, осторожно прикрыв за собой дверь.

Щёки так горели, словно у меня внезапно начался жар. Я на ходу застёгивала шубу. Казалось, если этого не сделаю, моё сердце выскочит из груди и упадёт прямо на этот грязный, заплёванный окурками пол.

На первом этаже у самой двери Марк меня поймал.

Он схватил и притянул к себе, а у меня не было сил его оттолкнуть. Я так спешила, что даже не заметила «змея». Спрятала лицо в мех его куртки, а он уткнулся в мой капюшон. Наконец, мне не без труда удалось немного от него отстраниться.

― Привет, Марк!

― Привет, моя маленькая ведьмочка, ― сказал он, улыбаясь.

― И с чего это ты взял, что твоя? ― фыркнула я.

― Потому что я так хочу, ― он снова обнял меня и притянул к себе. А потом засмеялся.

― А ты подслушивала нас, не стыдно?

― Чем докажешь? ― я покраснела ещё сильнее, если это вообще было возможно.

― А у тебя, Машенька, ― ушки на макушке!

Я потрогала уши на капюшоне ― они и правда стояли торчком, и тут же попросила Муську их опустить. А сама рассмеялась вместе с Марком.

Он наклонился ко мне и притянул ещё ближе. Я прятала от него лицо.

― Фу, Марк! Чем от тебя пахнет, ты что, пил?

― Каюсь, мы с моим старшим братом выпили немного для храбрости. Она была нужна нам обоим. Ты же слышала, как я рассказывал ему о своей жизни. Поверь, это было непросто.

― Да, Марк, слышала. Мне очень жаль, правда-правда, что у тебя всё так сложилось.

Он пожал плечами и погладил рукой меня по капюшону.

― Всё равно ничего уже не исправишь. А ты знаешь, как Лулу любила эту шубу? Она с ней с детства не расставалась, даже пыталась в детдоме её в постель с собой брать. Воспитатели отбирали, но сестричка им такое устраивала, что приходилось возвращать шубу хозяйке. Лулу называла её «моя киса».

― А я называю Муськой.

― Правда? Ясно-понятно, это имя ей подходит, ― опять засмеялся Марк.

― Ты противный, пьяный «змей», тебе надо выспаться...

― Гонишь меня, моя маленькая ведьмочка?

― Лучше уж говори «моя маленькая сестричка».

― Ни за что, для меня ты ведьмочка и всё.

― Да, ладно, пусть будет ведьмочка, иди домой, Марк, пожалуйста. Я боюсь, папа начнёт меня искать, нам обоим не поздоровится. Особенно тебе, вам ведь сейчас нельзя ссориться. Согласен?

― Я во всём с тобой согласен.

― Если так, то давай прощаться. Передавай от меня завтра привет Лу.

― Давай прощаться, иди ближе.

― Эй, ты что задумал, «змей», не смей, не трогай меня!

Я отбивалась, как могла, вернее, делала вид, что отбиваюсь. Марк грустно усмехнулся и прошептал прямо в ухо: «Разреши один только раз, последний раз».

― Самый-самый последний, и больше никогда-никогда?

Я позволила притянуть себя вплотную.

― Никогда, ― согласился Марк, целуя меня. Я уже не сопротивлялась и ответила ему. Это продолжалось долго, пока у меня не кончилось дыхание.

С трудом оторвавшись от него, я медленно пошла к лестнице, но не выдержала и обернулась.

― Не забудь позвонить Лу, она волнуется, не знает, где ты, ― сказала я странно хриплым голосом.

― Никто этого и не должен знать, ― и, помолчав, добавил, ― пока, Маша. Я позвоню тебе, ― его голос был печален.

― Хорошо, Марк, ― и я побежала домой, прислушиваясь, когда хлопнет входная дверь, и он уйдёт. Какая же я глупая, что творю, и почему мне совершенно нестыдно? Только когда я поднялась на пятый этаж, услышала хлопок двери. Марк ушёл, мне стало так тоскливо, словно я потеряла его навсегда. Осторожно вошла в дом и скинула сапоги. В коридоре, глядя на меня, стояла сердитая мама.

― Маша, в чём дело? Почему уходишь из дома, не предупредив? И что у тебя с лицом: тушь потекла, а губы? Ты что, с кем-то целовалась?

― Ну ты скажешь, мам! Просто ветер на улице сильный, ― я быстро убежала в ванную умываться. Посмотрела на себя в зеркало. Боже! И я вышла к нему с таким лицом? Вот уж Марк, наверное, потешался надо мной, хотя не похоже, что он притворялся. Неужели я снова ему поверила?

Умылась и опять посмотрела на себя в зеркало ― и увидела в отражении красивую девушку с грустными глазами. Неужели это я? Выходя из ванной, опять натолкнулась на маму; под хохот Ромки мы никак не могли с ней разойтись.

― Да что такое с вами всеми сегодня? Отец ушёл неизвестно куда на весь вечер, а теперь заперся в спальне, и, по-моему, он пил. Ты, Маша, где-то пропадаешь, а ты, Рома, почему не спишь до сих пор? ― мама явно была не в духе.

Я воспользовалась моментом, пока она переключилась на Ромку, и забежала в гостиную. Окна Марка были темны.

― Спит, наверное, уже. Спокойной ночи, Марк, и счастливого пути завтра!

Я развернулась и ушла к себе, где, лёжа в кровати, долго не могла заснуть. Вскоре позвонила Лу и узнала от меня почти всё, что случилось этим вечером. Лишь про наш с Марком поцелуй я промолчала. Лу слушала меня, не перебивая, и единственное, что сказала в конце: «Ну, дела!»

А потом замолчала, видимо, обдумывая услышанное. Быстро «свернув» разговор, пообещала поделиться подробностями завтра, и мы с Лу попрощались.

Я откинулась на подушку. Из головы никак не выходил наш с Марком поцелуй, о котором никому не могла рассказать, даже подружкам ― вряд ли бы они меня поняли. Наверняка, заклеймили бы по полной...

Неужели для нас с Марком всё так и закончится? Где же ты, справедливость, разве мы это заслужили? Впервые я задумалась, а есть ли вообще справедливость на этом свете, и если есть, то почему она ко мне так жестока?

Глава 10

В школе я рассказала Лене, что Марк приехал на пару дней, но сегодня возвращается в Питер.

― Ну, теперь понятно, почему у тебя с утра глаза на мокром месте! ― посочувствовала подруга.

― Ещё чего, не придумывай, ― знала бы Лена, каких усилий мне стоило притворяться равнодушной. Она понимающе вздохнула.

― Тебе видней! Пошли, что ли. Весна, наверное, на всех действует, вон Лера ― опять влюбилась. Одна я, бедняжка, никому не нужна! ― и она сделала такую уморительную гримасу, что я не выдержала и рассмеялась.

После школы мы шли как обычно втроём и весело болтали, когда внезапно Лена схватила Леру за руку.

― Ой, какая же я растяпа, опять тетради забыла! Лер, пошли вместе, мне одной тащиться ― ну, никак. Да не упирайся, говорю, я потом тебе про новую диету расскажу, ― и, махнув мне на прощание, потащила Леру назад в школу. Я с удивлением проводила их взглядом. Что это с ней? И вздрогнула, когда знакомый голос меня окликнул.

Марк ждал меня за воротами школы. Значит, Лена первая его заметила. У меня что, дежавю? Это всё уже было со мной, и он так же поджидал меня на этом самом месте. Зачем, скажите, он пришёл, мне и так тяжело...

Я нехотя поплелась ему навстречу.

― Привет, Марк, мне казалось, мы вчера попрощались, ― сказала я, стараясь не поднимать на него глаз.

― Привет, Маша, ты так не рада меня видеть? Ладно, я уйду, прости, что побеспокоил, ― в его голосе звучала не обида, а обречённость.

Я схватила его за рукав.

― Не говори глупости, ты же знаешь, что всё совсем наоборот. Проводи меня до дома. Но к тебе я не пойду, договорились?

― Боишься, что я попытаюсь тебя соблазнить? ― засмеялся Марк.

―Ты же «змей», от тебя всего можно ожидать ― отшутилась я.

Он взял меня за руку. Я вяло попыталась выдернуть её из его горячей ладони, но поняла, что не в силах этого сделать. Не потому что не могу, просто ― не хочу.

Мы медленно пошли по улице. День был чудесный, по-настоящему весенний и солнечный, наполненный теплом и ожиданием счастья. Но только не для меня. Разговаривали о пустяках, постепенно я успокоилась и начала улыбаться. Даже и не заметила, что мы прошли мимо нашего дома и остановились у кафе, куда Марк меня осторожно втолкнул.

― Давай пообедаем вместе, когда ещё придётся. К тому же я такой голодный, прямо...как Лулу.

Я засмеялась и согласилась. Мы долго сидели в кафе, а потом гуляли по весенним московским улицам. Не помню, где бродили и о чём болтали, держась за руку, в памяти осталось, как мы смотрели друг на друга, и как хорошо было у меня на сердце.

Время с Марком пролетело слишком быстро. Остановились у метро.

― Мне пора ехать на вокзал, твой папа ждёт меня. Я посажу тебя на метро и поеду.

― Уже? А вещи собрать? - я не скрывала, что расстроена.

Марк показал на рюкзак за спиной.

― У меня всё с собой.

Он проводил меня до вагона, едва коснувшись на прощанье губами моей щеки, и махнул рукой, когда двери поезда закрылись за мной. Только теперь, прислушиваясь к стуку колёс, почувствовала, как гудят мои ноги. Сколько же мы прошли пешком, и как же я устала! Дома была около девяти. Мама встретила меня и спросила, не знаю ли я, где папа и, не дождавшись от меня ответа, поинтересовалась, как прошли занятия на курсах.

«Чёрт, я совсем про них забыла! Ну и плевать», ― а вслух сказала, ― всё нормально, мам, просто очень устала. А папа поехал на вокзал, провожать друга. Он скоро вернётся, не волнуйся.

И ушла в ванную, где долго сидела, нежась в горячей воде и стараясь унять ноющую боль в ногах. А потом сразу забралась в кровать, понимая, что никаких занятий сегодня вечером не потяну. Лу связалась со мной очень поздно, сказав, что Марк приехал, только тогда я успокоилась и смогла заснуть. Последней моей мыслью перед сном было: «О чём, интересно, говорили папа и Марк? Жаль, что меня там не было».

В школе Лена первым делом поинтересовалась:

«Как прошло?»

В ответ я закружила её, и мы рассмеялись. Ну, а дальше начались по-настоящему «горячие деньки». Все, кто проходил это ― последние месяцы перед ЕГЭ ― нервотрёпка, метания между школой и курсами, дополнительные занятия, сильнейшее желание послать всё к чёрту и вспомнить, что на улице весна, те меня поймут...

А по вечерам весёлая болтовня с Лу, которую иногда прерывал Марк, силой отбиравший у неё мобильный, чтобы немного поговорить со мной. Стоит ли уточнять, что сердце в груди у меня прыгало и пело, как маленькая птичка. Я была счастлива уже от того, что слышала его голос...

Разобрала все «подарки» Марка и вовсю пользовалась собственным ноутбуком и новым мобильным, который Марк прислал мне в качестве очередного «презента» к «последнему звонку» в школе. Нашла там и новое шикарное платье, и туфельки с запиской: «Надень их на выпускной и будь самой красивой!» Я и радовалась, и злилась на него одновременно: «Ну что он о себе вообразил, тоже мне, благодетель нашёлся!» Но успокаивала себя мыслями ― почему бы дяде не сделать подарок любимой племяннице...

А ещё я узнала, что и Марк, и Лу восстановились в университете и с сентября начнут учиться. А пока Марк устроился на работу в какую-то юридическую контору. Никто их больше не беспокоил, во всяком случае, пока. Что, конечно, меня радовало. Хотя я и понимала, что это затишье перед бурей. Почему? Да потому что мой ночной кошмар повторялся снова и снова. Наверное, чтобы я не теряла бдительности.

Что скрывать, я была по уши влюблена. Надеялась, что Марк приедет ко мне на последний звонок, но сколько не вертела головой, он так и не появился. На выпускной я надела его «подарки», чем вызвала безумную зависть девчонок, все вокруг твердили мне, что сегодня я особенно хороша. Но что мне до этого? Предпочла бы не выделяться, а просто быть с ним рядом и держать за руку...

Родители восприняли моё расстроенное состояние «расставанием» со школой. Ну прям, разбежалась! Век бы её не видеть. А вот Марк просто позвонил и поздравил с окончанием. И ни одного ласкового слова, словно мы просто друзья. Как тоскливо это звучит. Да, он, конечно же, прав ― мне пора привыкать и выбросить все глупости из головы, как, вероятно, это сделал он. Похоже, для Марка всё было не так серьёзно...

После «выпускного» ноги гудели, а настроение было ниже плинтуса. Я вернулась домой посреди ночи с одним желанием ― уткнуться в подушку и хорошенько пореветь. Вошла в свою комнату и замерла: она вся была заставлена цветами. На столе, кровати, корзины на полу, на подоконнике ― цветы, цветы, цветы...

Я чуть не сползла по стенке. Неожиданно в комнату просунулся заспанный Ромка и, сладко зевая, протянул мне конверт.

― Он совсем «сдвинулся», твой Марк! У нас что, цветочный магазин, что ли? Маш, а ты почему плачешь? Я думал, ты завизжишь от радости, что не так?

Но, не дождавшись ответа, снова зевнул.

― Никогда не влюблюсь, сумасшедшие вы все. Лучше бы шоколадок корзинку прислал или киндер-сюрпризов. А, да. Поздравляю с окончанием! Знала бы, как я тебе, Маш, завидую! А мне ещё столько лет мучиться, ― и ушёл, вздыхая.

Я невольно улыбнулась сквозь слёзы. Ромка ― это Ромка, и не захочет, а рассмешит. Подошла к кровати и села, осторожно отодвинув корзину с розами, открыла конверт ― там были фотографии. Последний звонок и выпускной. Кругом только я, вот выступаю на сцене, вот мы девчонками в ресторане и на прогулочном катере. Он что, нанял кого-то следить за мной? В конверте был листок. У меня руки тряслись, когда я читала его маленькое послание.

«Дорогая моя маленькая ведьмочка! Ты не пригласила меня ни на последний звонок, ни на выпускной. Поэтому набрался наглости, впрочем, вру, я всегда такой, и приехал сам. Я был всё время рядом, хоть ты меня и не замечала. Ты была прекрасна! Так старался сдерживать себя и быть тебе только старшим братом, поэтому даже не подошёл. Хоть это была настоящая мука, поверь мне. Зато я поговорил со старшим Марком, и он почти согласился отпустить тебя к нам с Лулу на пару недель! Надеюсь, ты рада этому так же, как я. И не сердись за цветы, ну не удержался.

Целую, хоть ты мне и запретила. Твой «змей».

Я смеялась, перечитывая это послание снова и снова. Потом, немного успокоившись, убрала цветы с кровати, а письмо ― под подушку и послала Марку сообщение: «Спасибо, Марк, буду ждать встречи с тобой и Лу! Очень скучаю. Маша». И, подумав, добавила: «Ну и дурак, что не подошёл, я тебя так ждала!» Можно и не говорить, насколько улучшилось моё настроение. Наконец-то я спокойно заснула. Правда, долго это не продлилось, ночной кошмар опять разбудил меня.

Весь следующий день я пыталась поймать папу, чтобы поговорить с ним, но он как назло был неуловим. Показалось, что он нарочно меня избегал. Мне удалось его подкараулить лишь поздно вечером. Сначала он предлагал отложить наш разговор на другое время, но я была настойчива, и ему пришлось согласиться.

― Пап, я узнала от Марка, что ты почти решился отпустить меня к ним в гости этим летом.

― Маша, ключевое слово ― почти. Я пока не дал согласия.

― Помнишь, перед экзаменами, ты обещал исполнить любую мою просьбу, если всё хорошо сдам? По-моему, я своё слово сдержала. Теперь и ты ― держи своё.

Папа тяжело вздохнул.

― Машенька, не всё так просто. Вокруг Марка и Луизы постоянно крутятся подозрительные личности, это опасно. А я не смогу всё время быть рядом, чтобы защищать тебя.

― Марк и Лу меня защитят, да и я немало трудилась, и теперь кое-что могу сама. Хочешь, проверь меня. Твоя дочь стала достаточно опасна для плохих людей, конечно. Или ты не доверяешь мне и Марку?

― Доверяю, Маша, но, поверь, существуют силы, для которых вся ваша троица ― не больше чем пылинка, которую они сметут и не заметят. Это совсем другой уровень.

― Откуда ты всё это знаешь, ведь говорил, что не интересуешься такими вещами.

― Верно, но не теперь, когда ты влезла в историю с кольцом. Обещай мне держаться от этой штуки подальше, оно не твоё, оно ― для Луизы.

― Стоп ― машина! Как это не моё, я ― старшая наследница, или есть кто-то ещё, а ты мне не говоришь?

Папа молчал.

― Ну не молчи же, папочка! Сколько можно держать от меня всё в тайне, этим ты мне только вредишь, а не помогаешь.

― Пока больше ничего не скажу. Прости, Маша.

― Ладно, ― я чувствовала, что завожусь, ― тогда хотя бы отпусти к ребятам. Ничего со мной не случится.

― Я в этом не уверен.

― Не отпустишь? Сама ведь уеду, не сомневайся.

―Угрожаешь?

―Что ты, просто предупреждаю, чтобы это не стало для тебя неожиданностью.

Папа внимательно посмотрел мне в глаза, а потом кивнул и ушёл к себе. Я злилась и била кулаком по диванной подушке. И как его понимать? Кольцо не моё? Оно слушается только меня, да в любой момент могу его призвать, и после этого ― «не моё»? А чьё же тогда? Лу оно подчиняется «через раз», да и то не в полную силу. Кто же тогда настоящая хозяйка кольца?

«Надо срочно поговорить с Лу». И я ей позвонила. Но она не брала трубку, может, спала, «соня». У Марка телефон был занят. Я оставила ему сообщение, чтобы связался со мной. Но до самого вечера никто так мне и не перезвонил, в сеть они тоже не выходили. Я начала не на шутку волноваться.

Наконец, вечером Лу позвонила и радостно сообщила мне, что разговаривала сегодня с моим папой, и тот, наконец, согласился отпустить меня к ним. Но поставил кучу условий, о которых Лу, конечно, сразу же забыла. Зато забронировала мне билет на поезд на послезавтра и сказала, что они с Марком меня встретят. Мы обе были счастливы. Погода в Питере стояла прекрасная, и отдых обещал быть незабываемым. Я была так рада, что чуть не забыла, зачем хотела позвонить ей утром.

― Лу, скажи, а нет ли у вас с Марком кроме меня ещё каких-нибудь родственниц? А то папа сегодня уверял, что не я «хозяйка» кольца. Значит, есть ещё кто-то?

― Э-э, нет, Маш. Я не в курсе. Да и кто бы мне сказал? В детдоме же выросла, может, Марк знает? Но его дома нет, сказал, на работе сегодня задержится. Всё разузнаю у него и завтра тебе позвоню, хорошо?

― Хорошо, ― согласилась я, но плохое предчувствие холодным ветерком пробежало по спине.

На следующий день Лу рассказала, что Марк вернулся домой очень поздно. В чём дело ― как всегда не объяснил, ни о каких других родственницах ему не известно. А утром «змей» опять ушёл. Вот и все дела.

Мы ещё немного поболтали и разошлись, каждая по своим делам. Наверное, папа прав, что-то непонятное творится вокруг моих друзей и явно ― опасное. Но как же я хочу с ними увидеться! Даже страшный сон не в силах меня удержать. Будь что будет, со всем разберусь на месте.

Весь следующий день посвятила сборам. Я отбрасывала от себя плохие мысли и воспоминания о кошмаре, преследовавшем меня последние месяцы, старалась думать только о хорошем ― о встрече с Лу и, конечно, с Марком. Папа подошёл только один раз, постоял немного рядом, глядя на мою суету, и вздохнул. А потом осторожно спросил:

«Не передумаешь?»

― Нет, ― твёрдо ответила я, и он ушёл.

Мама помогала мне собираться. Но, странное дело, ни о чём меня не расспрашивала, словно ей было всё равно, куда и к кому я еду. Не похоже на неё. Единственный раз она попыталась оспорить моё желание взять с собой Муську. Мама смотрела на меня как на легко помешанную: и, действительно, как объяснить человеку, почему среди лета беру с собой в дорогу странного вида шубу. Но я её переупрямила и шубу взяла.

Прибежал запыхавшийся Ромка и вручил мне какую-то странную корягу. Взял с меня честное-пречестное слово, что я передам её Лу. Сказал, что сам её нашёл и покрыл папиным лаком для работы с деревом.

― Она такая красивая, прямо как Лу. И должна ей обязательно понравиться. Скажи, что от меня.

Я скептически осмотрела это «произведение», больше напоминавшее бабу Ягу в ступе, но расстраивать Ромку не стала. Обещала довезти в целости и сохранности.

А на следующий день папа посадил меня в поезд, и я отправилась навстречу своей судьбе.

Глава 11

На вокзале меня встретила только Лу. Мы радостно обнялись. Не обошлось, конечно, без смеха сквозь слёзы. Одной рукой она подхватила мой чемодан, а второй ― уцепилась за мою руку, словно боялась, что я от неё убегу. Мы обе светились от радости. Правда, я не стала ей рассказывать о странном сообщении, что пришло мне в пути с незнакомого номера: «Не приезжай, умрёшь». Не хотела портить настроение из-за чьей-то глупой шутки. И ещё была немного разочарована, не увидев Марка. Оказалось, его послали в командировку, но сегодня или завтра он обязательно должен был вернуться.

Мы взяли такси, и всю дорогу до дачи Лу не замолкала, описывая мне достопримечательности, мимо которых мы проезжали, и связанные с ними истории. Я подумала, что из неё вышел бы прекрасный гид ― и места она знает на «отлично», и сам «процесс» ей явно нравился. Зачем Марк заставляет сестру учиться в университете? Сама-то она от этой затеи явно не в восторге. Впрочем, пусть сами решают.

Когда мы приехали на место, я долго стояла и любовалась заливом. Никогда не видела столько воды. Лу еле утащила меня через небольшой лес по тропинке к дому. Он находился в очень уютном и ухоженном дачном посёлке. Ничто из окружающей обстановки не напоминало мне места из страшного сна, я сразу успокоилась, и на душе стало легче.

Дом был отличный, со всеми удобствами и прекрасным цветником перед ним. Мне всё нравилось, о чём я тут же сообщила Лу. Она смеялась, помогая мне устроиться в отдельной комнате на втором этаже. Из окна был виден залив, от него невозможно было оторвать глаз.

Отдала Лу «подарок» Ромки, который, к моему удивлению, вызвал у неё настоящий восторг. И чем там восхищаться-то, не понимаю? Но Лу была другого мнения. И это привело меня к мысли, что Ромка и Лу ― два сапога пара. Мы пообедали купленной пиццей, и я настояла на том, чтобы закупить продукты. Что мы с Лу и сделали.

«Буду их кормить, как они тут живут на сухомятке?» ― решила я для себя. Мы отдохнули, потом прогулялись к заливу, а вечером приготовила нам ужин, который Лу почти весь одна и съела. Марк не приехал, а я ждала его до ночи. Было жарко, и, засыпая, слушала, как стрекочут в траве кузнечики.

Утром меня разбудил запах чего-то подгорелого.

― Кошмар! Неужели Лу так проголодалась, что встала в такую рань, решив сама себе что-нибудь приготовить. Да она же дом спалит! ― я быстро накинула халат и спустилась вниз на кухню. Там было дымно. У плиты в фартуке стоял Марк и пытался печь блины. Стоило мне его увидеть, я чуть не потеряла голову. Так захотелось наплевать на всё, броситься к нему, обнять и прижаться к его груди. Он повернулся ко мне, и в его взгляде я прочитала то же желание.

― Привет, Марк! Решил с утра дом от комаров продымить? Здорово у тебя получается! ― я быстро спустилась вниз по лестнице и, подойдя к Марку, отняла у него миску с тестом. ― Иди-ка, открой окно, с блинами я сама справлюсь.

Марк обрадовался, передавая мне большую ложку и фартук, нежно чмокнул меня в лоб.

― Привет, Маш, хотел с утра порадовать тебя блинчиками. Но я, как и Лулу, не способен на кулинарные подвиги.

И, уткнувшись губами мне в ухо, прошептал: «Я так скучал без тебя...»

У меня перехватило дыхание, но тут сверху раздалось топанье ног, и голос Лу прокричал: «Братик приехал! А мы тебя с Машей до ночи ждали, пришлось мне одной такой вкусный ужин доедать».

― Ну, в этом я не сомневаюсь, Лулу. Пытался ночью хоть кусочек чего-нибудь в холодильнике найти, а там ― пустота...

―А нечего было задерживаться, сам виноват! ― радостно прошамкала Лу, подхватывая очередной блин с тарелки, пока Марк проветривал кухню.

Через пятнадцать минут мы дружно сидели за столом и завтракали. Все были счастливы. Ели и смеялись, и в тот момент я подумала: «Хочу, чтобы так было всегда». Неужели это так много? Почему даже это невозможно для меня, хотя бы изредка...

После завтрака Марк снова собрался на работу и попросил меня проводить его до машины. Лу пошла за нами следом.

― Подожди два денёчка, Маш. Скоро выходные, а на следующей неделе я возьму отгулы, не зря же два месяца допоздна работал. И, вот ещё что ― сказал он строго, обращаясь к нам обеим, ― не расставайтесь. Будьте всегда вместе, так мне спокойнее будет.

Он сел в машину, приоткрыл окно, схватил мою ладонь, прижался к ней губами и отпустил, снова закрывая окно. Словно боялся, что ему влетит от меня за подобные штучки. И ещё улыбался при этом, коварный «змей». Я растерянно смотрела на него, не зная, как реагировать, и поэтому просто помахала ему вслед. Лу фыркнула: «Вот тип, а мне никогда ручки не целует!»

Я улыбнулась.

― Кажется, Лу, мне понятно, какое условие поставил тебе папа, прежде чем меня отпустить. Ты не должна оставлять нас с Марком наедине, так?

― Прости, Машуня, он с меня слово взял. Не такая уж большая цена за то, чтобы нам снова встретиться, не считаешь? ― и она рассмеялась, стараясь скрыть своё смущение.

Я вздохнула.

― И в самом деле! Ну, какие у нас планы на сегодня, кроме как накормить тебя как следует?

― Фу, ты становишься совсем как Марк ― надулась Лу, ― выставляешь меня обжорой, а это не так.

― Ну, прости, прости, ― я обняла её, прижимаясь щекой к её румяной щёчке, ― больше не буду...

Лу тут же повеселела и выдала сегодняшнее «расписание развлечений». Мне понравилось, и я его одобрила. Мы загорали и купались весь день и следующий тоже. А потом к нам присоединился Марк, и веселья только прибавилось. С каждым днём я всё лучше узнавала своих друзей и понимала, как же мне повезло с ними. Конечно, про Лену я тоже не забывала, посылала ей фото и весёлые комментарии к ним. И постоянно звонила родителям, что б не волновались, в общем, вела себя как «хорошая девочка». А «плохой» побыть мне не давала вездесущая Лу, а так хотелось иногда...

Дни пролетали слишком быстро, как это обычно бывает, когда мы счастливы. Ничего «ужасного» со мной так и не случилось, и я «плюнула» на свой кошмар, решив, что это было просто отражение моих переживаний. Ведь столько всего нового и необычного происходило со мной в последние месяцы. Но я рано радовалась...

Это случилось за день до отъезда. Ночью я спала плохо. Мне ужасно не хотелось уезжать, оттого, наверное, ворочалась и постоянно просыпалась. Помучавшись, решила встать пораньше. Все ещё спали. После вчерашнего дождя по улице стелился туман. До наступления жары было ещё несколько часов, а пока было прохладно. Ветер с моря проникал под лёгкое платье. Я накинула любимую шубу на плечи ― не зря же сюда её тащила ― и вышла из дома. Даже не думала, что глупо выгляжу в подобном наряде среди лета: мне было комфортно, а это главное.

Было так тихо. Я вдохнула морской воздух и решила немного прогуляться у воды. Дорогу за эти дни выучила наизусть и поэтому шла совершенно спокойно, любуясь просыпающимся лесом и стараясь гнать от себя грустные мысли о скором расставании с Лу и Марком. Туман сегодня был особенно плотным, но это не показалось мне странным. Я уверенно шла, никуда не сворачивая по знакомой дорожке, и смотрела только под ноги, думая о своём. Внезапно туман рассеялся. Именно так ― только что был, и вот его уже нет.

Я осмотрелась, и мне стало не по себе. Совершенно незнакомое место. Точно ни разу здесь не была. Нет, вру, была и не один раз. В моём кошмаре. Густой лес, колючий кустарник, наверное, тот самый, через который я продиралась и порвала платье. Но всё это было не по-настоящему, это было во сне...

А сейчас? Может быть, я просто сплю и снова вижу этот уже надоевший сон? Пусть будет так, пожалуйста! Я со всей силы ущипнула себя за руку и вскрикнула от боли. На руке сразу образовалось красное пятно. Не сон, боже... Это происходит на самом деле. Что же мне делать, бежать, но куда?

«Машка, возьми себя в руки и думай! ― твердила я себе. ― Пойду назад по тропинке и вернусь к дому. И все дела, чего психовать-то?»

Я развернулась и не увидела под ногами ни тропинки, ни намёка хоть на какую-нибудь дорогу. Одна трава и песок. Застыла на месте, подзабытая уже было паника ехидно шептала мне в уши: «Ты попалась, попалась!» Меня знобило. Я куталась в шубу и крутилась на месте, тихо повторяя: «Мама, мамочка! Спаси меня...»

Неожиданно мои ноги подкосились, и я села на траву. Стало ещё холоднее. Машинально натянула капюшон на голову, и тут меня осенило.

«Вот оно, моё спасение!» ― и я зашептала: «Лу, дорогая, проснись. Я в беде, помоги мне...»

Сначала было тихо, а потом в моей голове раздалось какое-то кряхтенье, и сонный голос Лу произнёс: «Что происходит-то? Ещё и пяти утра нет, Маш, что с тобой, приснился кошмар, да?»

― Нет, Лу! Я в лесу, вышла погулять, не спалось мне, дуре! А теперь всё как в том сне: деревья, кустарники, и ноги подкашиваются, идти не могу...

― Подожди, не психуй. Я Марка разбужу! ― и она ненадолго пропала.

Перепуганная, я сидела на земле и оглядывалась по сторонам. Ничего страшного пока не происходило. «Да, заблудилась, ясно-понятно», ― пыталась я себя утешить. Снова раздался голос, теперь это был встревоженный голос Марка.

― Маша, где ты? Опиши место, мы уже идём к тебе. Держись, ты же не слабачка, моя маленькая и далеко не слабая ведьмочка. Главное, не бойся и помни, что я тебе сказал ― ты сильная. Может, кто-то тебя «морочит», но ведь ты ― неподдающаяся. Очисть разум и посмотри вокруг спокойным взглядом. Давай, действуй, я в тебя верю.

― Хорошо, постараюсь, ― прошептала я. И сделала, как сказал Марк. Не зря же столько времени тренировалась, всё должно было получиться. Сначала ничего не менялось. Но потом по воздуху словно пробежала рябь, и я увидела знакомый лес, по которому много раз проходила. Только не у самой дороги, а немного дальше, в глубине.

Деревья как деревья, и кустарники, хоть и колючие, но самые обыкновенные. Совсем не страшно. Ну, почти. Я встала и медленно побрела к тропинке, которую с пригорка, куда, оказывается, забралась, было хорошо видно.

― Марк, ты меня слышишь? Я рядом с нашей тропинкой, ведущей к заливу. Иду к ней.

― Молодец, мы с Лулу уже близко, держись!

Ободрённая его словами, осторожно продвигалась вперёд, но тут у меня закружилась голова, и я упала. Как-то слишком резко потемнело вокруг. «Опять кто-то ворожит», ― поняла я, собралась с силами и, встав на ноги, пошла вперёд. Но зацепилась за кустарник,выросший, казалось, из-под земли. Шуба упала, и я сразу потеряла её из виду. Словно кто-то подхватил её и унёс от меня подальше.

Я упрямо пробиралась вперёд и расцарапала руки и ноги, разорвала платье.

«Ну вот, приехали. Всё происходит, как во сне, ― подумала я, ― где же Лу и Марк? Они уже должны были быть здесь».

И тут меня словно сковало: я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Только сильнейшая слабость и чувство обреченности. А ещё нежелание бороться с неизбежным. Надо просто успокоиться и повиноваться...

«Я должна повиноваться? Кому? Что за идиотская мысль! Да ни за что на свете! Хочешь, чтобы я сдалась тебе, придурок? Ты меня плохо знаешь», ― я так разозлилась, что сковавшее меня «нечто» рассыпалось. Теперь я была свободна и могла двигаться.

Осмотрелась. Шуба валялась в двух шагах от меня, порванная и странно потрёпанная.

― Мусенька моя, похоже, и тебе досталось! ― приговаривала я, натягивая на себя шубу, ― ничего, дорогая, потерпи. Вот сейчас разберусь с этой «заразой», а потом дома тебя зашью. Будешь ещё лучше, обещаю.

В ответ шуба жалобно мяукнула. Я нежно погладила её.

― Муся, приведи меня к Лу и Марку, пожалуйста!

И сразу поняла, куда надо идти. Моя Муська никогда не подводит.

Я шла немного в сторону от первоначального направления. Было очень тихо, хотя солнце уже вставало из-за леса, птицы должны были петь. Усердно вертела головой, пытаясь разглядеть друзей, но заметила их не сразу.

Они стояли рядом друг с другом, повернувшись лицом в одну сторону. Точно так, как в моём сне: Лу ― в ночной рубашке, Марк ― в джинсах и футболке, вывернутой наизнанку. Бедные мои! Так спешили мне на помощь... Они молчали и не двигались, но я чувствовала их напряжение. Ощущала, что они с кем-то борются изо всех сил, и этих сил у них осталось не так много.

Я развернулась и посмотрела туда, куда были направлены взгляды моих друзей. Просто темнота, даже не тень, а бесформенное пятно. Было такое чувство, словно у меня резко упало зрение: всё было нечётким и колебалось, как мираж в пустыне.

«Хорошо маскируется, гад, но это ему не поможет. Во сне я была беспомощная девочка, скованная заклинанием. А теперь ― ведьма и свободна. Может, и неопытная, и не очень сильная, но кое-что тоже могу. Сам сейчас увидит!»

Гнев нарастал, а я знала, что с ним растёт и моя сила. В тот момент даже не подумала о том, кто был в моём сне главным злодеем ― папа. Теперь я была уверена, что не он пытается убить Лу и Марка. Папа принял Лу, как младшую сестру, и Марка, пусть и проблемного, но брата. Которого, к тому же, я очень люблю. Он ни за что не стал бы причинять всем нам боль...

Тогда кто же этот негодяй? Некогда гадать, пора показать свою силу...

Глава 12

Я собралась и ударила по тому, кто прятался в тени. Ударила так сильно, что отдачей меня отбросило к ближайшему дереву и здорово приложило о него затылком. Зубы клацнули от удара, и во рту стало солоно. Голова болела и кружилась, я снова не могла пошевелиться. Оставалось только бессильно наблюдать за тем, что происходило в двух шагах от меня.

Первой упала Лу, Марк даже не повернулся к ней, он не мог перестать сражаться. Но теперь, когда он был так близко, я разглядела, как упрямо сжаты его губы, а глаза полны слёз.

Я должна была хоть что-нибудь сделать. Кое-как встала на четвереньки и подползла к Лу. Меня шатало, как при сильном ветре. Моя вечно жизнерадостная подружка лежала на спине и смотрела в небо. Из ушей стекали струйки крови, рот был приоткрыт, словно она в последний момент пыталась мне что-то сказать. Я прощупала её пульс, но у меня так дрожали руки, что ничего не получалось. Звала её по имени, тормошила, умоляла очнуться и не умирать, но на этот раз Лу не слушала меня.

В ужасе я посмотрела на Марка, бледного и уставшего: жилки на его виске вздулись от напряжения, в глазах была боль. А потом он медленно упал на колени, последним усилием протягивая мне руку. Подползла к нему, когда он завалился на бок, схватила за руку и стала разжимать пальцы. Я уже знала, что искать ― вот оно, кольцо, не только приносящее успокоение и веру в себя. Кольцо, от которого мы все сегодня умрём...

Прежде чем надеть его на палец, я наклонилась к Марку, убрала волосы с его лица и осторожно поцеловала в губы. Теперь не до условностей. Затылком почувствовала, что кто-то приближается ко мне. Я подняла голову и чуть не закричала от страха. Папа?

И тут же облегчённо выдохнула ― это был не он. Да, очень похож, но старше: волосы почти совсем седые, но при этом удивительно молодое лицо, так похожее на... Нет, совсем не похожее на папу и Марка. Глаза сумасшедшего, злобные и высокомерные, излучавшие превосходство над такой маленькой букашкой, как я.

― Привет, Маша! А ты совсем не похожа на Эмму, жаль. Я же тебя предупреждал, чтобы не приезжала. Но ты упрямая, и что в итоге? У тебя, в отличие от других, ― и он кивнул в сторону Лу и Марка, ― есть шанс остаться в живых. Просто отдай мне кольцо. Ты же не хочешь, чтобы я взял его вместе с твоей нежной ручкой? ― и он усмехнулся, приподняв бровь.

Вот это меня взбесило, да как он посмел делать так же, как папа и Марк, только им можно...

Страх отступил. Я знала, что сделаю в следующее мгновение. Усмехнулась и показала ему средний палец, а потом, не дав опомниться, быстро взяла кольцо и...

Папин голос меня остановил.

― Не делай этого, Машенька. Не бойся, я с тобой. А Вы, немедленно отпустите мою дочь, иначе мне придётся убить Вас...

Так вот как оно было на самом деле в моём кошмаре! Вот кому были обращены папины слова ― не Марку и Лу, а их отцу. Значит, он остался жив, ясно-понятно, такое...не тонет и не горит. И не взрывается в машине...

Папа стоял прямо за спиной негодяя. Тот обернулся. Такого он явно не ожидал. Но, увидев папу, рассмеялся.

― Вот это сюрприз. Вся семья в сборе, Марк! Не скажу, что рад тебя видеть. Решил присоединиться к «младшеньким»?

― Ты ― не моя семья и никогда ею не был, ― папа был странно спокоен. Он взглянул на меня и тихо сказал: «Бросай!»

И я бросила ему кольцо. А дальше всё произошло в мгновение ока: Марк-старший поднёс кольцо к губам, что-то шепнул и направил кольцо на своего отца. Полыхнул белый свет. Не знаю как, но этот мерзавец в последнюю мгновение рванулся ко мне, то ли желая забрать с собой, то ли пытаясь загородиться. Я была обречена. Меня спасла Муська. Как? А вот этого до сих пор понять не могу. Шуба была на мне. Как же она оказалась между нами и вспыхнула вместе с этим, даже не знаю, как его звали, человеком.

Помню, что папа испуганно вскрикнул и бросился ко мне. Я видела его расширенные от ужаса глаза и слышала хриплый голос: «Маша, ты цела? Скажи хоть слово, дочка!»

― Жива, кажется, ― это всё, что смогла из себя выдавить, прежде чем заплакала.

Я рыдала у папы на груди и пыталась что-то ему сказать, но вместо слов получалось невнятное «мычание». А он прижимал меня к себе и повторял: «Жива, жива!» Потом я вырвалась из папиных рук и стала искать в траве, там, где минуту назад находились этот человек и моя бедная шуба.

― Они исчезли? ― спросила запинающимся голосом.

Папа кивнул.

― И никогда-никогда не вернутся?

― Успокойся, Машенька, этот человек никогда не вернётся и не навредит нам.

― А моя шуба?

― Бедняжка, какой это для тебя шок! Не волнуйся, купим тебе такую же шубу или даже лучше, ― папа смотрел на меня несчастными глазами, наверное, решил, что у меня «крыша поехала».

― Не хочу другую, мне Муська нужна. Она меня спасла, поверь мне, папа. Что за жизнь такая, всё у меня отнимает ― Лу, Марка, теперь вот и Муську забрала....

― Ну, не всё так плохо, Маша. Живы твои друзья, только вот много сил отдали. Это не страшно. Они поправятся, вот увидишь. Я постараюсь им в этом помочь, ― говорил папа, осматривая Лу и Марка.

Он что-то шептал над ними, и очень скоро «погибшие» начали подавать признаки жизни. Сначала Лу застонала, что «кажется, она оглохла», а потом Марк открыл глаза и, увидев меня, зарёванную, но счастливую рядом с собой, постарался сжать мою руку. В ответ я его поцеловала, после этого на белом как мел лице Марка расцвела улыбка. А я даже засмеялась, всхлипывая, услышав, как хрипло закашляла «на своём посту» Лу, подавая нам с Марком сигнал...

Примерно через час Лу и Марк настолько пришли в себя, что смогли встать и с нашей помощью потихоньку побрели назад к дому. Лу радостно вцепилась в Марка-старшего и, повиснув на нём, что-то щебетала. До меня доносилось только: «Братик, у меня теперь есть старший братик!» У папы было смущённое и очень счастливое лицо. Позже я узнала, что папа отдал ей кольцо и сказал, как рад вернуть его «хозяйке». И надеется, что никогда больше не придётся так его использовать.

Мы с Марком медленно шли следом за ними, держась за руки. Марк улыбнулся.

― Ну всё, твой папа «попал», она теперь от него не отстанет!

― А, по-моему, он совсем не против!

Вдруг я остановилась и прислушалась.

― Подожди, Марк, я сейчас, ― с этими словами бросилась к ближайшим кустам. Представляю, как он усмехался моему резвому побегу «в кустики». Каково же было его удивление, когда из кустов я вынырнула с чёрным котёнком на руках. У него были огромные жёлтые глаза, серые ушки, «воротничок» на шее и даже кончик хвоста были серыми. Кого же он мне напомнил?

― Вот, смотри, Марк, кого я нашла! Кажется, потерялся, бедненький! ― котёнок довольно мурчал, пригревшись у меня на груди. Марк посмотрел на него как-то странно и сначала ничего не сказал, а потом вдруг спросил: «Муськой назовёшь?»

― Пока не решила, ― задумалась я. Но в это время котёнок так отчаянно замяукал, что даже испугалась.

― Видишь, он хочет быть Муськой, ― серьёзно сказал Марк.

― Ладно, будешь Мусенькой, ― сказала я котёнку, гладя его по шёлковой шерстке. Он мгновенно успокоился и снова замурчал.

Тут папа остановился.

― Привал! Всем надо немного отдохнуть.

Марк согласно кивнул. Хоть он и старался делать вид, что в «порядке», но я чувствовала, с каким трудом давался ему каждый шаг. Мы сели под большой берёзой, и Марк закрыл глаза, прислонившись к ней спиной. Рядом с ним пристроилась Лу, она тоже тяжело дышала. Папа подозвал меня к себе.

― Пусть немного отдохнут. Давай отойдём в сторону. Мне надо тебе сказать одну очень важную вещь, которую мы с мамой долго откладывали...

― А, догадываюсь о чём ты, пап. Я, конечно, не «мисс сообразительность», но и не полная дурочка.

Папа изумлённо на меня посмотрел. Я грустно усмехнулась и продолжила.

― Когда ты мне сказал, что кольцо мне не принадлежит, оно неспроста досталось именно Лу, я задумалась. Разве оно не обязано быть моим? Я же первая среди женщин в роду, больше никого нет, так? Киваешь и отводишь глаза, пап. Понимаю, тебе было трудно мне всё рассказать. Боялся, наверное, что стану вас с мамой меньше любить, да? Какая глупость! Я вспомнила, как в детстве, на вопрос о родителях, ты сказал, что очень любил их. И никогда не чувствовал себя приёмным ребёнком. Как они погибли, оставив у тебя на руках грудную дочку, рождения которой ждали много лет...

Тогда я не поинтересовалась, что же случилось с той маленькой девочкой, дочкой людей, заменивших тебе маму? Про отца даже говорить не хочу... Я ведь права, пап?

Папа не дал мне закончить, а крепко обнял.

― Ты моя, слышишь, моя дочка, навсегда. Мы с мамой вырастили тебя и отдали всё нашу любовь...

― Знаю, пап. Не сомневайся, я твоя дочка и всегда ею буду.

Мы сидели, обнявшись, пока одна мысль не пришла мне в голову.

― Пап, а Марк знает?

― Рассказал ему, когда провожал в Питер. Он был честен со мной, и я не хотел его обманывать. Марк дал мне слово, что не проговорится тебе, пока сам не решусь рассказать. И не будет за тобой ухаживать. Но я всё же, прости, дочка, попросил Лу присматривать за вами обоими. Вы слишком молоды и можете сгоряча наделать глупостей.

― Ну, папа, не начинай! Только не лекция о том, как вредно быть молодыми! ― я засмеялась и посмотрела в сторону Марка. - А ведь не проговорился, «змей». А Лу знает?

― Нет, сама потом ей расскажешь. Похоже, нам пора, наши герои встали и бредут сюда.

Лу и Марк потихоньку подошли к нам, и мы снова разбились на пары. Я сама обняла Марка и, увидев его изумлённый взгляд, прошептала одними губами: «Я всё знаю!» Он засмеялся, правда, этот смех был очень слабый и закончился сильным кашлем. Придётся его лечить и, видимо, долго. Марк обнял меня в ответ.

― Я так слаб, что теперь всё время придётся тебя обнимать, а то упаду, ― и прижал к себе.

Я хотела дать ему подзатыльник. Но пожалела, ведь и правда может упасть, бедняжка. Ладно, потом своё получит.

Мы кое-как добрались до дачи. А там нас ждал сюрприз: около дома стояли мама с Ромкой. Папа растерялся.

― Леночка, что случилось?

― Ничего страшного, Марк! Мой муж уехал к дочке отдыхать, а нас с Ромкой в Москве бросил!

― Да что ты, дорогая, я по делу приехал...

― Я всё про твои дела знаю, думаешь, прожив с тобой двадцать лет...

Ромка не стал слушать, как наши родители выясняют отношения. А, раскрыв объятья, бросился навстречу, вы думаете, сестре? Может, он даже поинтересовался, почему у меня все ноги и руки в синяках и платье порвано? Ага, как же! Он бросился к Лу.

― Привет, Лу, ну как у вас дела? Привет, Марк, что это ты такой бледный? Маш! А ты мой подарок передала? Ой, кто это? Это же Муська! Мусенька, как ты похорошела, тебе так в тысячу раз лучше, ― затараторил маленький болтун, под общий смех отбирая у меня котёнка.

Родители, кажется, уже успели всё выяснить. Мама показала головой на чемодан, и папа покорно понёс его в дом. Она проводила его строгим взглядом. Только сейчас я подумала, что из неё вышла бы прекрасная ведьма.

― Лу, ты что, забыла дом закрыть? ― поинтересовалась я.

― Возможно. Я, Маш, знаешь ли, очень торопилась кое-кого спасти, ― возмутилась она, и мне пришлось примирительно обнять её. После этого я обратилась к Марку.

― А почему папа вообще здесь оказался?

― Я ему ещё два дня назад позвонил, плохие предчувствия были.

― Ах, плохие предчувствия? Темнишь опять?

― Ну, что ты, Маша, да ни за что на свете...

Лу, хохоча, согнулась пополам, постанывая то ли от смеха, то ли от боли.

― Ой, Марк, как ты мне сейчас своего старшего брата напомнил...

Тут мама повернулась к нам, скептически осмотрела и, сложив руки на груди, вздохнула и сказала:

«Ну и вид у вашей компании! Беда. Голодные наверняка. И что, мне прикажите, всю вашу ораву теперь кормить?»

Наше дружное и радостное: «Да!» ― её не испугало.



Оглавление

  • Шуба или Кажется, я ― ведьма...
  •   Часть 1
  •     Глава 1
  •     Глава 2
  •     Глава 3
  •     Глава 4
  •     Глава 5
  •     Глава 6
  •     Глава 7
  •     Глава 8
  •     Глава 9
  •     Глава 10
  •     Глава 11
  •     Глава 12
  •     Глава 13
  •     Глава 14
  •     Глава 15
  •     Глава 16
  •     Глава 17
  •     Глава 17
  •     Глава 18
  •     Глава 19
  •     Глава 20
  •   Часть 2
  •     Пролог
  •     Глава 1
  •     Глава 2
  •     Глава 3
  •     Глава 4
  •     Глава 5
  •     Глава 6
  •     Глава 7
  •     Глава 8
  •     Глава 9
  •     Глава 10
  •     Глава 11
  •     Глава 12