Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ) [Aquila_C] (fb2) читать онлайн

====== Часть первая. 1. ======

“Самое тяжелое в писанине – поминутно отказываться от смайликов”

Автор данного фанфика

Тяжелый обоз с трудом пробирался по тропе через лес. Шел сильный дождь, дорогу размыло; как бы в довершение всех злоключений путешественников, день вот-вот обещал сойти на нет, что при существующих погодных условиях, местонахождении и прочих вводных данных не сулило ничего хорошего.

- Говорил же ж, не успеем! – зло обронил один путешественник другому. Тот ответил почти моментально ударом кулака, который пришелся попутчику чуть ниже плеча.

- Увернулся, гад, – только и сказал он, сплюнув.

Темнело. Лошади начинали беспокоиться, от изнеможения поминутно останавливаясь и переступая по каше из грязи, которая в другие периоды, возможно, и могла служить дорогой.

Первый мужчина, потирая плечо, видимо, потерял всякое терпение, схватил кнут и принялся хлестать лошадей со всей силы, не разбирая. Лошади дико заржали, забились друг о друга, пытаясь избавиться от ударов и узды.

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы прямо перед ними не возник всадник на черной лошади. Лицо его было скрыто капюшоном, а за его спиной виднелись внушительные эфесы мечей.

Да, эта картина по-настоящему производила впечатление.

- Господа, калечить животных, которые тащат ваше имущество – недальновидно, – произнес всадник спокойным, низким, глубоким голосом. – Уверяю вас, населенный пункт уже недалеко, там можно заночевать и дать лошадям передохнуть.

Всадник снял капюшон, открыв совершенно седую голову. Его неестественно яркие глаза, напряженный рот придавали некрасивому лицу решительное, зловещее выражение, и пугали даже больше, чем его эффектное появление.

Наступила пауза. Первый мужчина, по-прежнему сжимающий кнут, подобрал челюсть и, почувствовав новый прилив необъяснимой ярости, потянулся за мечом, но второй его благоразумно остановил.

- Спасибо, путешественник, – сказал он, и вместе с его голосом из обоза послышалось отчетливое человеческое мычание. – Мы учтем. – Мычание повторилось. – Безопасного пути.

Всадник замер. С минуту, казалось, он что-то обдумывает. Путешественники уже начинали откровенно терять терпение, ожидая, когда он уберется с их пути, но тут он неожиданно спросил:

- Что у вас в обозе?

- Тебе зачем знать? – осклабился первый, потянувшись к рукояти палаша. – Достал ты меня, уродец...

Второй тоже потянулся за оружием, но тут почувствовал резкую боль под правой лопаткой. Опустив голову, он уткнулся лицом в острие меча, проткнувшего под углом грудь. Он забулькал, с ужасом посмотрел на первого и рухнул, когда всадник резким движением извлек из него клинок.

Первый, чертыхнувшись, спрыгнул с обоза и побежал по грязевой каше в первом же доступном ему направлении.

Всадник проводил его взглядом, отработанным движением убрал меч за плечо и медленно приблизился к задней части обоза. Казалось, он был крайне недоволен собой. Прищурившись, он заглянул внутрь. Вскоре его глаза привыкли к темноте, и он различил в углу какой-то большой бесформенный комок, который, вероятно, и мычал.

- Ты живой? Я тебе помогу, – тихо и спокойно сказал всадник. Он взял с козел фонарь, легко запрыгнул внутрь обоза и приблизился к бесформенной груде, мысленно готовясь ко всему.

Существо, завернутое в грубую ткань, начало невообразимо дергаться, биться в конвульсиях и мычать, что есть мочи. Всадник, догадавшись, что в мешке человек, немного расслабился, попытался словами успокоить существо и развязал бечевку.

Первым он увидел клок грязных волос, под которыми было что-то, отдаленно напоминающее лицо – до такой степени оно было покрыто грязью и кровью. Определить, какого пола это существо, какой расы, сколько ему лет, с первого взгляда не представлялось возможным. Всадник осторожно вынул грязный кляп изо рта пострадавшего, развязал ему конечности, и так же тихо, умиротворяюще спросил:

- Ты кто?

Существо вытаращило на спасителя и без того большие глаза, будто увидело не иначе как что-то из запредельного мира.

- Ты... ты... – прохрипело оно, схватив его за воротник.

Всадник отпрянул от неожиданности и отвращения. Существо не сдавалось: оно попыталось подползти поближе. Выглядело оно очень возбужденным, тянуло к нему свои грязные, тощие, окровавленные руки и хрипело так, что лошади снова начали сильно нервничать. В ту же минуту, как будто по милосердному решению свыше, существо повалилось на дощатый пол обоза и перестало подавать признаки жизни. “По всей вероятности, от истощения”, – решил про себя всадник. Он снова приблизился к телу, на этот раз одолеваемый любопытством. На своем веку он повидал много монстров, но такого припомнить не мог. Беглым взглядом он изучил руки и ногти спасенного, затем поднес фонарь поближе к грязному лицу. Не может быть.

Беловолосый отошел от тела, бросил взгляд на обоз, запряженных лошадей, убитого и снова глубоко задумался, понимая, что вопрос необходимо решать как можно скорее.

Утренние лучи солнца пробивались сквозь грязное стекло, освещая часть кровати и лежащего на ней человека. Беловолосый всадник, уже без плаща, сидел возле кровати и рассматривал лежащего, одолеваемый своими мыслями. Оказалось, что существо, принесшее ему столько хлопот и неприятных эмоций, было обычной истощенной и избитой девчонкой, не более того. Он ожидал ее пробуждения и объяснения, потому что испытывал нечто, похожее на ответственность, и желал избавиться от нее и этого чувства поскорее.

Девушка проснулась и снова уставилась на всадника. Предчувствуя повторение неприятной сцены, случившейся в обозе, он без промедления вручил ей стакан воды и властно сказал:

- Пей.

Девушка послушно пила большими глотками, не сводя глаз с беловолосого. Ему снова стало немного не по себе. Воспоминания о хрипах и тянущихся к нему белых тощих руках делали свое дело.

- Кто ты?

- Я тебя видела, я знала, – хрипло ответила она непонятно к чему и улыбнулась ему так очаровательно, как могла. К сожалению, лицо ее местами сильно распухло, правая щека была в порезах и ранах, глаз заплыл, и потому улыбка эта никак не могла воплотить её замысел, скорее наоборот.

Всадник почувствовал непреодолимое желание уйти прямо сейчас, без объяснений, и больше не возвращаться, но сдержался.

- Видела меня где? Как тебя зовут?

Девушка наконец опустила взгляд и прошептала неоднократно:

- Эм... Эм... Эм...

- Ну хорошо, Эм, – сказал всадник. – Меня зовут Геральт. Я нашел тебя в обозе и принес сюда, – он кивнул на сарай, в котором они находились. – Я дал хозяйке немного денег. Ты можешь побыть здесь, пока не придешь в себя. Дальше, думаю, разберешься самостоятельно. А мне пора.

Седовласый остался вполне удовлетворен объяснением и собирался встать, как вдруг девушка, совсем не соответствующая этому названию, схватила его за руку и четко сказала:

- Я видела тебя. Я знала.

Она заглянула ему в лицо. На мгновение Геральт почувствовал, что тьма сгущается вокруг него, как будто он падает в эти большие глаза, навязывающие непонятные образы. Он встряхнул головой, сбрасывая наваждение, встал и посмотрел на неопрятную девицу с еще большим недоверием.

- Кто ты? – снова спросил он, прищурив свои странные глаза.

- Я... – Девушка посмотрела на него с таким отчаянием, что он даже испытал к ней жалость. – Я... понимаешь, я иногда вижу всякие вещи. Эти люди, ну, которые... Там... Я пережила все, что было, потому что ждала этого момента. Понимаешь, наши судьбы вчера переплелись, и теперь многое изменится, – завершила она свою несвязную речь и снова попыталась улыбнуться.

Геральт молчал, пытаясь определить степень душевной болезни кудлатого существа. Затем бросил эту затею и терпеливо произнес:

- Эм, это все хорошо. Сплетение судеб – кто о таком не мечтает? Но я – ведьмак; ведьмаки не имеют компаньонов. Поэтому сплетаться придется на расстоянии. Давай спишем твое странное поведение на пережитый стресс и разойдемся с миром. В конце концов, ведь ты, вероятно, испытываешь некую благодарность, и она не позволит тебе злоупотреблять моими добрыми намерениями.

Девушка испуганно воззрилась на него, сбросила одеяло и решительно кинулась хватать его за рукав, но вместо этого шлепнулась на пол. Видимо, тощие белые ноги не оправдали ожиданий хозяйки. Геральт нахмурился, чувствуя очередную волну отвращения, и присел рядом с существом по имени Эм-эм, помогая ей встать.

Неожиданно резким и сильным движением она взяла его лицо в свои руки, опять заглянула куда-то вглубь его существа и сказала странным, неестественным голосом:

- Я нужна тебе. Пригожусь. Обещай, что вернешься за мной...

Геральт убрал ее руки от своего лица, будто бы со стороны услышал самого себя, свое согласие, обещание и быстро вышел из помещения. Прийти в себя удалось только на свежем воздухе. Мысленно наплевав на оставленный в сарае плащ, он отвязал своего коня и уехал, не оглядываясь.

====== 1.2. ======

День обещал быть солнечным. Геральт сидел на опушке и размышлял, отходя от острого, напряженного состояния, в котором он пребывал во время охоты. Плотва мирно паслась неподалеку.

— Ну, Плотвичка, что теперь делать будем? — тихо спросил он.

Последние три недели он выслеживал опасного зверя, в народе именуемого оборотнем, хотя на самом деле это был никто иной, как Thewen — древнее и очень хитрое, безжалостное существо. Выследить, а тем более убить такого монстра было непростой задачей, однако вполне достижимой.

От раздумий Геральта периодически отвлекала рана на боку — подарок зверя на память. Ведьмак уже детально обследовал ее, определил, что для жизни опасности она не представляет, и смирился с ней, как и с другими обстоятельствами, на которые повлиять он не мог.

Мысли вернулись к первоочередной задаче: определению пути. Очевидно, что двигаться нужно было на юг. Именно там, по слухам, можно было найти работу, а значит, и пропитание. Вопрос, мучивший его, заключался в следующем: необходимо ли перед отъездом посещать безумное существо на куриных бледных ногах, или можно как-то без этого обойтись? Ведьмак снова подумал, что в кодексе о таких вот недоразумениях ничего не сказано, а он сделал все, что мог. И все равно что-то его не отпускало. Неожиданно он вспомнил о девочке с волосами мышиного цвета, той, которая так нуждалась в нем и, волей судьбы, была им отвезена в Каэр Морхен; вспомнил также и ту, которая согласилась взять на себя ответственность за его Предназначение. Женщину с фиалковыми глазами, черными, как смоль, волосами… Йеннифэр… Одно это имя причиняло боль, но оно же и давало надежду. Геральт вспомнил их последнюю встречу и внутренне содрогнулся. Да, с надеждой он, пожалуй, перегнул. Он усмехнулся сам себе: выходит, его голова в основном занята калейдоскопом женских особей. Это отрезвило его. «Хорошо, — решил он сам для себя. — Я заеду убедиться, что это… Что деревня не пострадала, а затем отправлюсь на юг». Эта идея приглушила его когнитивный диссонанс и добавила решимости. В конце концов, его труды не были напрасными, за зверя ему заплатили 200 золотых — внушительная сумма для ведьмака. Возможно, этого будет достаточно, чтобы откупиться от барышни с цепкими конечностями в случае необходимости. Да что там, он даже не пожалеет свои последние портки по такому поводу.

Подъезжая к треклятому дому с сараем, Геральт снова почувствовал неодолимое желание развернуться и уехать. Такое завидное постоянство даже несколько удивило его.

Издалека ничто не сулило беды, все было на своих местах, подавало признаки жизни. Девушка в сером платье кормила кур во дворе; судя по дыму и запаху, печь была затоплена и готовилось что-то съестное. Геральт невольно испытал спазм в животе, унюхав еду. Вспомнить, когда он полноценно ел в последний раз, сразу не удалось.

Он осторожно слез с Плотвы, стараясь не бередить рану на боку, поправил мечи, куртку, и решительно направился к сараю.

Девушка, кормившая кур, дружелюбно помахала ему рукой и заулыбалась.

— Привет! — бодро поздоровалась девушка, когда он поравнялся с ней.

-Привет, — отозвался ведьмак и прошел мимо, к сараю.

Помещение, которое Геральт покинул в такой спешке, выглядело совсем по-другому. Оно было чище, светлее и уютнее. А еще оно было пустое, этот факт Геральт тоже мгновенно подметил. Он решил попытать счастья в доме у хозяев. Возможно, чучело по неясным причинам оказалось там. «Если бы оно пропало бесследно, это было бы самым лучшим вариантом», — отметил он про себя.

Выйдя обратно во двор, он столкнулся с хозяйкой, полной многодетной женщиной, которая согласилась за небольшую плату сдать свою пристройку неизвестно кому. Не дав ему опомниться, она тут же затараторила:

— Милсдарь, вот и Вы, ну надо же, вот так, сегодня, как и думалось! Вы за ней приехали? Знаете, а ведь девка-то путная оказалась, даже очень! Быстро в себя пришла, так помогает, и по хозяйству, и с животиной, и с детьми, и народ в деревне подлечила, кого смогла. Хорошая девка, добрая… Не забирайте ее, милсдарь, очень просим! Денег дадим, всей деревней соберем, что можем… А? — женщина выпалила речь и выдохнула, напряженно вглядываясь в некрасивое лицо ведьмака.

Геральт удивился настолько, что поначалу не нашелся, что сказать. Это было совсем не то, что он ожидал и о чем так тяжело думал в последнее время. Пытаясь сопоставить ожидания с реальностью, он не заметил сразу, как чья-то рука легла на его бок, аккурат туда, где тянущей болью отдавала рана. Ведьмак резким движением развернулся и внимательно посмотрел на девушку в сером платье.

— Пойдем, — сказала она улыбаясь, и взяла его за руку. — Пойдем.

Он разрешил ей увлечь его в сарай и посадить на табурет.

— Раздевайся, — попросила она мягко, с улыбкой и вышла за горячей водой. Геральт благоразумно снял куртку и рубаху, приземлившись обратно на табурет. От этой девушки веяло чем-то добрым, знакомым, чем-то, что внушало доверие. Ведьмак решил прислушаться к своему чутью.

Девушка вернулась, тепло посмотрела на него, приготовила воду и мешок с неизвестным содержимым. Приблизившись к нему, она внимательно осмотрела его торс, весь покрытый шрамами разнообразных форм и размеров, а затем дошла и до раны. Аккуратно промыв ее, девушка достала из сумки растение.

Тщательно пожевав листики, девушка заложила ими рану, а затем быстро и плотно забинтовала. Геральт отдал должное ее ловкости и мастерству. Все эти процедуры и движения, ее тонкие нежные руки, запах ее волос напомнили ему о чем-то… Он принялся рассматривать ее, стараясь увидеть сходство с тем заморышем, которого принес сюда меньше месяца назад. Ничего необычного так и не увидел.

Девушка закончила и посмотрела на него, просияв. Геральт отметил про себя, что и глаза в конечном итоге ничего особенного не представляют, разве что их цвет достаточно редок. Такой насыщенной бирюзы глаз он еще не встречал. Но, конечно, это не фиалковый…

— Кто ты? — спросил он снова.

Она ничего не ответила, только осторожно провела рукой по его шраму на груди слева.

Геральт отстранился, встал и потянулся за рубашкой.

— Спасибо, — сказал ведьмак, поправляя ремень. Он чувствовал облегчение, видимо, растение, находящееся в ране, успокоило ее.

— Пригодилась, — лукаво сказала девушка, и быстро добавила: — а теперь пойдем есть!

Как ни была привлекательна идея о сытном обеде после долгих скитаний, но и она может быть безвозвратно испорчена под чутким руководством одержимой. Девушка-мешок, сюрприз на куриных ножках, Эм или как ее, примостилась напротив ведьмака и так же жадно, как он поглощал свежий хлеб, овощи, мясо, поглощала взглядом его. Скоро Геральту кусок уже в горло не шел. Казалось, это все — какой-то фарс; вся ситуация от начала и до конца была нелепой и, что самое противное, заканчиваться, похоже, не собиралась.

Наконец, на счастье Геральта, девушка таки оторвала от него свой пристальный взгляд, вышла на минуту и принесла два внушительных размеров тюка. Хозяйка, наблюдавшая за ними со стороны, всплеснула руками и начала причитать.

— Здесь есть полотнища, под которыми будем спать, припасы еды, пара бутылок рома, немного одежды. Я тебе рубашку сшила… — покраснела она. — Вопрос с оружием, конечно, так быстро решить не удалось, зато лошадь можем взять ту, которую ты привел из леса…

Она запнулась под его пристальным взглядом. Геральт неспешно вытер руки о полотенце, поблагодарил и вышел на улицу. Эм, естественно, вылетела за ним.

— Я знаю, что ты думаешь, — быстро пролепетала она, пытаясь поспеть за его размашистым шагом, — я правда очень понимаю, но и ты поймешь со временем, вот увидишь! Я тебе очень пригожусь!

Геральт резко остановился и жестко отрезал:

— Нет.

Эм внутренне сжалась. Глядя на удаляющегося ведьмака, она отчаянно крикнула:

— Но ведь ты же идешь на юг! Мне тоже надо на юг! Пожалуйста, возьми меня с собой! Обещаю, что оставлю тебя в покое, когда доберемся до места, — прибавила она уже спокойнее, когда он посмотрел на нее.

Мысленно проклиная все на свете, в особенности свою невнятную позицию относительно этой особы, причиняющей столько беспокойства, ведьмак обдумывал дальнейшие действия.

====== 1.3. ======

Когда Геральт из Ривии и Эм из ниоткуда отправились в путь, солнце было уже в зените. Сказать, что зрелище, которое они представляли собой, было забавным, значит не сказать ничего.

Эм, гордо восседающая на бурой лошадке, светилась от счастья так, что, казалось, вот-вот лопнет и явит миру свои скудные внутренности. Это самое счастье, которое ее переполняло, делало краски дня ярче, а еще обиралось в комок где-то в районе горла и не давало ей вдохнуть полной грудью. По этой причине она постоянно давилась слюной, откашливалась и исправно возвращалась в прямое положение. Никогда еще птички, листочки, навоз на дороге и смутная перспектива будущего не казались ей столь прекрасными.

Геральт же, напротив, был хмур и подавлен. Он никак не мог сообразить, по какой причине согласился взять на себя эту обузу; также он не мог представить себе, каким образом теперь ему удастся проделать намеченный длинный путь и заработать на пропитание. Оставалась надежда, что судьба сжалится над ним и девчонка отвалится самостоятельно по дороге. Боковым зрением он мог удостовериться, что до момента отваливания ей еще зреть и зреть.

Геральт, пожалуй, не был ни ханжой, ни особо озлобленной личностью, скорее наоборот. Все чаще он стремился быть в стороне от жизни других людей, насколько ему позволяло чувство справедливости. Но горделивая мазель, разучившаяся глотать слюну, маячила справа и постоянно раздражала своей назойливостью и неадекватностью. Информации о ней не было никакой, визуальный образ о ней метался между тушкой, напавшей на него в обозе, и неотвязным курносым носом с веснушками – “о, милсдарь, сама пойду на юг, съедят, потом изнасилуют, а все на Вашей совести!”

Вот в таких интересных эмоциональных состояниях прошли они добрых три часа, не проронив ни слова. Геральт хотел наконец выяснить, кто его спутница, откуда и в связи с какими обстоятельствами она оказалась в том злополучном обозе (не стоило вмешиваться!), но не мог справиться с раздражением. Вот они, последствия женских манипуляций, и реакция мужчины, загнанного в угол.

Вскоре перед ними оказался указатель, информировавший о близости деревни и таверны. У Эм, несмотря на ее невероятное счастье, уже давно онемел зад, отваливалась спина и бурчал желудок, поэтому она моментально оживилась еще больше, как будто это было возможно. Геральту тоже не мешало напиться. Таким образом, решение было принято быстро и все так же молча.

При беглом осмотре деревня казалась довольно бедной и малонаселенной. Подъехав к таверне, Геральт ловко спрыгнул с лошади и привязал ее, затем сгреб горе-наездницу с седла на землю, осознав, почему она сама слезать не желает, и пошел к входу. Эм, хватаясь за свою лошадь, старательно делала вид, что ищет в гриве важный предмет, а не ждет, пока ноги снова обретут чувствительность. Как бы подтверждая свое алиби, она махнула с соответствующим выражением ведьмаку рукой, мол, иди, догоню.

Как ведьмак и предполагал, в таверне тоже было немноголюдно. Он устало опустился за стол и провел рукой по волосам.

- Тяжелый день? – услышал он низкий голос возле себя. Геральт посмотрел на человека, определил его, как трактирщика, и ответил:

- Бывало и лучше. Пива и поесть на двоих найдется?

- Поесть найдется, но только если быстро, – трактирщик обвел его тяжелым взглядом. – Нам тут не нужны неприятности.

- Они никому не нужны.

Геральт уже расправился с нехитрым обедом и даже немного остыл, а назойливая мазель так и не осилила путь от лошади до стола. Путь этот был, прямо скажем, вполне себе осиливаемый, даже для такой непутевой особы.

Ведьмак заподозрил неладное, но тут же поймал себя на мысли, что искренне не верит в опасность, найденную ею за этой дверью. Скорее он представлял ее, потерявшую «где-то здесь» свою юбку, или с выражением рассказывавшую байку зевакам, или строившую здесь же, из собранных камешков, церковь на благо человечества. В лучшем случае.

Выйдя во двор, Геральт обнаружил Плотву, мирно ожидавшую его на том же месте, где он ее оставил. Но вот сумасшедшей с лошадью не наблюдалось. На мгновение он подумал, что, возможно, жизнь сжалилась над ним, но тут же увидел неподалеку приближающуюся знакомую фигуру.

- Ты променяла лошадь на волшебные бобы? – предположил он, когда Эм подошла, неизменно улыбаясь.

- Нет, конечно, нет! Ты только не ругайся. Понимаешь, обстоятельства были таковы, что… – она почувствовала всем нутром, как ведьмак напрягся. – Я отдала ее тому, кто нуждался в ней больше.

Геральт с минуту пытался справиться с оторопью.

- Где лошадь? – он угрожающе навис над ней. Не получив ответа, с досады он чуть было не пнул стоявшую рядом бочку с водой.

- Значит, собрать тюк с тряпками госпожа Практичность догадалась, а о том, что… хм… потерять лошадь, направляясь в долгий путь – самый, пожалуй, непрактичный ход, – нет, – вяло заключил он. – Пойдешь пешком.

День близился к своему логическому завершению. Геральт, поставленный перед непростым выбором, ввиду отсутствия второго источника передвижения, в конечном итоге принял решение значительно сократить путь. Путь напрямую через лес позволял достигнуть границы с Реданией на три дня раньше. Это не могло не повысить риск, но, по правде говоря, ему уже было как-то все равно. Фарс продолжался, ощущение внутреннего бессилия и нереальности происходящего не покидало его.

Когда сумерки начали сгущаться, Геральт остановился, расседлал Плотву и кинул в сторону Эм полотнище.

- Переночуем здесь.

На удивление девушка была кротка, молчалива и послушна. Она тут же, где стояла, расстелила ткань и завернулась в нее, точно солдат во время учений. Геральт нехотя отметил про себя, как ей идет слово «нелепость», и направился собирать хворост.

Когда костер был разожжен, оружие снято, а лошадь пристроена, ведьмак опустился на колени и, вероятно, погрузился в медитацию. Эм не могла точно сказать, что он делал, но лицо его разгладилось, стало умиротворенным. Она долго и внимательно разглядывала его черты, ставшие такими родными за бесконечные годы ожидания. Желание прикоснуться к нему нарастало в ней каждую минуту. Эм закусила губу и резко отвернулась. Мысленно проклиная себя за свое поведение с самой первой их встречи, она напомнила себе, что сейчас вскочить и начать его облизывать было бы достойным завершением их короткого общения. Она шумно выдохнула и попыталась абстрагироваться от холода, насекомых, шорохов и пугающих звуков темного леса.

====== 1.4. ======

- Подъем. – Эм вздрогнула и резко села. Сообразив, что происходит, она подумала, что столь грубый тон – достойная замена увесистому пинку.

Геральт уже был готов, как и Плотва. Он стоял в напряженной позе, ускользая взглядом куда-то вдаль. “Вероятно, я дослужилась до какой-то высшей степени презрения”, – раздосадованно подумала она и растерла замерзшие ноги.

- Пора идти, – сообщил он, не меняя тона. Эм быстро поднялась и убрала полотнище, отметив про себя, что с высшей степенью она, пожалуй, переборщила, перспектива роста явно есть. «Что бы ни случилось, – пообещала она сама себе, едва поспевая за ним, – надо оставаться самой собой, быть искренней. Надо поговорить, объяснить все, закончить с этой непонятной ситуацией. Привет, Геральт, меня зовут… как сам выберешь, я как бы совсем издалека, у меня были видения – вероятно, все дело в половой неразборчивости моей прабабки, – а еще я хочу с тобой быть, ты не мог бы испытывать ко мне такие же нежные чувства, как я к тебе, и начать прямо сейчас?»,- усмехнулась она сама себе и чуть не споткнулась о торчащий поперек пути корень. Вспомнив о чем-то, она посмотрела на подол своего грубого серого платья, провела ладонями по волосам, моментально представив себе масштаб творившейся с ними трагедии, ощутила собственную несвежесть и совсем поникла. Тот самый мужчина, из-за которого она превращалась в полоумный кисель и мысли о котором навевали невероятную тоску, сейчас шел прямо перед ней. Она почти физически ощущала его решимость, волю, мужественность, отражение которых прослеживалось в его походке, широких плечах, оружии, неизменно висящем за спиной. «Тяжелые, наверное, холодные, – подумала она о мечах. – А волосы, должно быть, жесткие на ощупь…». Эм резко встряхнулась, напомнив себе, как бездарно и быстро все закончится в случае любого ее неосторожного движения. В конце концов, она заставила себя подумать о чем-то другом. Неожиданно она осознала, что совершенно не замечала того, что почти не ела и не пила за последние несколько дней, а еще постоянно испытывала неудобства и ломоту в теле, в том числе и последствия ее вчерашнего опыта верховой езды и сна на земле. Близость ведьмака действовала на нее очень необычно и сильно: она могла поклясться, что по его указанию выдержала бы любые физические нагрузки и без колебаний сделала бы все, даже то, что всегда внутренне осуждала. Эта мысль удивила ее, но – опять же, странно – не испугала. На этой волне Эм так же неожиданно почувствовала, что мох под ногами мягкий, а воздух влажный, плотный, но дышится ей легко. Эм вдохнула полной грудью, поймала ветерок на лице и вспомнила место, в котором провела все свое детство. Там не было лесных массивов. Как же она раньше не заметила всего этого? Свет, пробивавшийся сквозь листву, украшал, дополнял общую картину, ярко высвечивая ее участников. Невозможно было сопротивляться этому ощущению естественности, чистоты и первозданной, неизвестной ей ранее силы…

Внезапно свет потускнел, зеленые краски леса поблекли, послышался громкий свист ветра. Эм замерла, потеряв ориентацию, хотя странное ощущение длилось всего миг. Геральт, перестав слышать чутким ухом ее шаги за спиной, тут же обернулся и напряженно посмотрел на нее. Выждав немного, он дал возможность Эм перебороть свое смущение и пошевелить губами, или же выкинуть очередную несусветную чушь, уж как получится. Ничего не изменилось. В тот момент, когда он намеревался развернуться и пойти дальше, медальон на его груди дрогнул.

- Ты слышишь? – губами спросила она и съежилась. Геральт напряг свой слух. Да, где-то вдалеке отчетливо слышались звуки, пронизывающие, жуткие и протяжные. Звуки эти складывались в мелодию, песню, слов которой невозможно было разобрать; песню, которая заставляла цепенеть от ужаса. Медальон завибрировал сильнее, и Геральт увидел, что Эм согнулась, как от острой боли. Молниеносно вынув серебряный меч из-за плеча, он двинулся в сторону звуков, скомандовав ей ждать.

Остановившись, он схватил ее за предплечье и, прежде чем скрыться из виду, четко сказал:

- Следи за лошадью.

Эм казалось, что она провела на указанном месте целую вечность. Многократно пересчитав количество ступней, помещающихся в выбранной ею окружности вокруг живописного пня, она не могла отделаться от беспокойства и страха. Воспоминания о чем-то еще более жутком, чем та песня, заставляли ее постоянно бросать взгляд на мирно стоявшую лошадь, как будто такой большой объект мог сдуть ветер или нечаянно поглотить земля.

В конце концов, когда девушке вспомнилась чрезмерная любвеобильность ее попутчика и она начала подозревать его в чем-то непотребном, послышался чудовищный, душераздирающий визг. И Эм окончательно пришла в себя.

- Плотвичка, родная, – ломанулась она к лошади, отвязывая ее и снимая пожитки, – беги, спасайся!

Не видя никакой реакции со стороны животного, Эм начала отчаянно махать руками и выпучивать глаза, пытаясь передать всю серьезность ситуации.

- Кыш, фу, плохая лошадь, спасайся скорее, давай!

Плотва отвернулась от Эм, продолжая лениво размахивать хвостом.

-Пошла!! – крикнула Эм совсем не девичьим голосом, отчего животное шарахнулось в противоположную сторону и скрылось за деревьями.

Эм побежала туда, где, по ее представлениям, должен был быть Геральт. Она боялась, что тот, кто пел песню, мог уже расправиться с ведьмаком, и не обращала внимания даже на ветки, хлеставшие ее по лицу и рукам. Лес, по которому они так долго шли, пропал так внезапно, что она чуть не полетела вперед носом, потеряв равновесие. Перед ней лежала черная, выжженная земля с корягами, валунами, затхлым воздухом и пеленой. Повернув голову, она увидела ведьмака, лежащего на земле. Над ним склонилось неестественно белое женское тело с уродливыми выростами на спине, вцепившееся в него когтями, и шумно всасывающее воздух напротив его лица.

Быстро оглядевшись в поисках оружия, Эм схватила камень поувесистей и крикнула так громко, как могла:

- Эй, ты!

Чудовище с невозможной скоростью повернуло свое безносое и безбровое лицо, слегка наклонив голову и направив на нее огромные черные глаза. Эм, не теряя времени, швырнула в чудовище камень, который, судя по звукам, приземлился где-то вдалеке, гораздо левее цели. В этот же самый момент она почувствовала сильный удар по затылку, и прямо перед ее глазами появилось это жуткое, безобразное лицо существа, которое закрыло весь обзор. Неописуемый ужас полностью захватил Эм, вынудил ее открыть рот, но вместо крика она услышала собственный хрип, почувствовала боль, как будто ее легкие по кусочкам вытягивали наружу, и потеряла сознание.

Когда Эм открыла глаза, лес снова был на месте. Она с трудом села, но от резкой боли в груди тут же согнулась и застонала. Попытки сделать глубокий вдох проваливались, из-за чего она неосознанно начала паниковать.

- Вот, возьми, – Геральт присел рядом с ней и протянул ей початую бутылку рома. – Постарайся не нервничать, скоро пройдет.

Услышав его голос, увидев его перед собой, Эм расплакалась и прижалась к нему.

- Ничего, – попытался он утешить, аккуратно отстраняясь. – Великая Эмэм, истребительница монстров с камнем наперевес. С тобой надо быть аккуратнее.

Эм хмыкнула сквозь слезы и улыбнулась. Действительно, со стороны, наверняка, было жалкое зрелище. Глотнув содержимое бутылки, она забавно скуксилась, глотнула еще раз и шепнула то, что давно вертелось на языке:

- Я нормальная…

- Да, это я сразу заметил. Невероятная глупость, – подытожил он и примирительно добавил: – где лошадь, чемпион?

Эм что-то хотела промычать, но тут увидела красный рукав его рубашки и опять наполнилась решимостью. Как будто прочитав ее мысли, даже ту часть, где она вспомнила о ране на боку и понадеялась еще раз раздеть его до пояса, он встал и уверенно произнес:

- Нет. На себя бы лучше посмотрела. Пойдем, на этот раз блеснешь своими навыками следопыта.

====== 1.5. ======

Следы Плотвы уводили Геральта и Эм все дальше в сторону от намеченного пути. Эм, чувствуя себя совершенно разбитой, старалась не обращать внимания на пульсирующую боль в голове, груди, ноге, и исправно поспевать за Геральтом. Каждый вдох напоминал ей о реальности того события. Наверное, надо было спросить, что это было за чудище, почему и как поменялась местность, каким маневром ведьмак предотвратил их гибель и прочее, но совершенно не хотелось. Ощущение пережитого было настолько естественным, как будто такое вот «утро в сосновом бору» случалось с ней каждый день, а в промежуток между обедом и ужином даже по нескольку раз.

Несмотря на такую спокойную умственную реакцию, внутренне Эм не могла отделаться от безотчетного страха. Она постоянно посматривала под ноги, и с трудом сдерживала намерение вытянуть руки вперед. По крайней мере, если лес сейчас поменяет декорации, она будет готова. В довершение ко всему она обнаружила, что ее платье было испорчено когтями безымянной твари, а под тканью саднили относительно неглубокие, но все же раны. «Ну что ж, – подумала Эм, – теперь можно официально признать мой наряд оригинальным». Прабабка бы оценила, это точно. Еще имелся вариант накрыться мешковиной для пущей экстравагантности, но дырки были небольшого диаметра и оставляли простор для фантазии. Мыслеобраз безносого хищника, закрывающего горизонт, она вообще не могла воспринять. Он был по-настоящему ужасен. Зато, отметила Эм про себя, даже намек на воспоминание о нем быстро выветривает девичью сопливую дурь из головы.

Геральт тоже производил впечатление своим видом. Для него, вероятно, это утро действительно было заурядным. Складывалось впечатление, что он шел по лесу со своим решительным выражением, затем задумчиво сел на пенек, оторвал рукав куртки, нанес себе телесные повреждения, измазался черной грязью, напоминающей сажу, и спокойно пошел дальше.

- Научи меня обращаться с мечом, – нарушила она тишину. – Я буду лучше тебя защищать.

Немного помолчав, Геральт ответил:

- Да, неплохая идея. Нам предстоит полдня пути, и тренировка скрасит пешую прогулку. Ну а до вечера, пока ты еще не стала мастером меча, предлагаю пришить карманы и набить их шишками, камнями, еловыми иголками. Если на меня нападут, ты сможешь быстро разжечь костер трением, устроить задымление и неожиданно закидать врагов снарядами.

Эм, услышав эту тираду, просто вскипела. Мало ей было всего, через что она уже прошла! Она никогда бы не подумала, что Геральт из Ривии – обыкновенный грубиян! Опередив его на шаг, она намеревалась осадить его гневными репликами, но тут заметила некое подобие слабой улыбки на его лице. Он бросил на нее снисходительный взгляд. Гнев тут же улетучился, и она опустила глаза.

- Есть хочу и устала, – буркнула она.

- Нам нужно быстрее найти Плотву, – Геральт на ходу ловко извлек ломоть хлеба из импровизированного мешка и протянул ей.

Эм предусмотрительно посмотрела на свои руки, покрытые черной грязью, затем на подол, обильно покрытый чем-то темным, липким, с резким запахом, и вытерла руки о заднюю часть юбки. Сажи на руках стало значительно больше.

Не обращая внимания на его хмыканье, она вырвала еду из его рук и стала тщательно жевать. Во рту так пересохло, что треклятый хлеб никак не хотел глотаться. Ведьмак протянул флягу и призвал ее пить скромно, воды было мало.

Они настигли Плотву только через час. Ведьмак, прекрасно разбиравшийся в следах, уже не ожидал ничего хорошего. Эм же, ничего не подозревая, всю дорогу развлекала себя мыслями о чистом и прекрасном, пока ноги сами несли ее за ведьмаком. Отбросив воспоминания о тазах, мыле, горячей воде, как о глупых россказнях фантазеров, она снова и снова представляла себе грязь на ее теле, нарастающую до чарующего, кульминационного момента безболезненного отпадания.

Она очнулась от своих грез только когда на глаза ей попалась черная туша животного. Не сразу сообразив, что это ее подопечная, она подошла поближе и зачем-то рассмотрела и зияющую дыру в том месте, где раньше было брюхо, и выдранную ногу, и следы укусов на морде, по краям которых были рваные раны. Насекомые уже потихоньку заполняли пространство вокруг и внутри нее. Было тихо, солнечно, прохладно. И жутко.

Эм рефлекторно отпрянула. Ее трясло. Вид совершённого насилия, безжизненное тело животного, к постоянному присутствию, теплу, фырканью которого она уже привыкла, причинило ей страдания. Через что пришлось пройти Плотве, прежде чем она в последний раз выдохнула?

- Геральт, – глухо сказала она, прикрыв рот рукой, – пойдем, прошу. Не могу это видеть. И не хочу увидеть того, кто это сделал…

Он послушался.

Оставшийся отрезок пути до ночлега Эм была так подавлена и тиха, что Геральт даже почувствовал к ней жалость. Несколько раз он хотел остановиться и передохнуть, поесть, но боялся, что после этого они не встанут. Видя, что девушка находится где-то далеко, сама в себе, хотя и плетется рядом, он решил сделать привал тогда, когда она попросит. Этого так и не случилось.

В сумерках он выбрал подходящее место, расстелил ее полотнище. Она послушно села и обхватила руками колени.

Затем, когда был разожжен костер, он положил рядом с ней хлеб, сыр, немного орехов и даже яблоко. Эм не пошевельнулась. Он присел к ней.

- Знаешь, – начал он, свесив руки на коленях и вертя травинку, – это всего лишь лошадь. Было бы не очень уместно сейчас пускаться в долгие философские беседы.

Эм никак не отреагировала.

- Ну, или нет, – тихо добавил он и продолжил убедительно: – я знаю, что такое смерть. И лучше, чем многие, потому что слишком часто наблюдал за ней и ее проявлениями. Смерть никогда не бывает красивой, изысканной или радостной. – Голос его стал глубже и вкрадчивее. – Но могу с уверенностью сказать, что она всегда своевременна и уместна, что бы ни думали ее свидетели. Невозможно уйти от судьбы, от своего пути и своего конца. Судьба Плотвы была предопределена еще до ее рождения.

Он повернул голову и посмотрел на результат своих трудов. Эм как будто очнулась, встретилась с ним взглядом. Выражение ее лица изменилось, ей очевидно стало лучше. Так продолжалось мгновение, затем ее лицо снова стало скорбным и она выпалила, разрыдавшись:

- Я страшная, грязная, вонючая, и у меня все болит!

Геральт вздрогнул от неожиданности. С досады выкинув травинку, он нашелся:

- Ну, если ты снова отощаешь, то станешь страшной гарантированно, так что ешь.

Эм взяла еду и принялась жевать, подавляя рыдания. Геральт был отчасти доволен и тоже решил наконец поесть, но, увидев ее карикатурно жалостливое лицо, растрепанные волосы, тонкие ручки, постоянно вытиравшие слезы и оставлявшие грязные разводы на щеках, чуть не рассмеялся в голос.

====== 1.6. ======

Геральт встретил рассвет уже на ногах. Будучи человеком практичным и умным, он провел некоторое время в размышлениях о своей спутнице.

Вероятность того, что Эм сильно сдала по всем возможным параметрам, была высокой. По его предположениям, ближайший путь обратно к большой дороге можно было осилить за день пути, а там попытать счастья хотя бы с одной лошадью. Ну, или за два дня, поправил он сам себя, вспомнив вчерашнюю плетущуюся за ним тушку, а также тот факт, что этой ночью она не чесалась без конца, не кряхтела и не вертелась. Наоборот, она лежала все в той же позе, в которой заснула вскоре после ужина. Сможет ли она вообще идти? Может быть, стоит дать ей поспать до полудня, или еще дольше? Безопасно ли сейчас оставить ее здесь, и направиться на поиски воды? Он бросил на нее взгляд и безучастно отметил, что ее нынешний вид начинает напоминать ему их первую встречу.

Геральт обратился мыслями к своей жизни и планам вне этого леса. Ситуация в мире, насколько он знал, обострялась. Были сомнения относительно безопасного прохода через северную границу Темерии, если с главной дороги они свернут на Оксенфурт. С другой стороны, Вызима тоже была неплохим вариантом для определенных целей. Скоя’таэли, набиравшие силу, могли стать серьезной помехой на пути, нужно было собрать текущую информацию о них. Помимо этого, ему очень хотелось лично проверить слухи об огромном чудовище, появившемся у берегов Цидариса.

Размышляя, он снова и снова возвращался к неотступному желанию посетить храм Мелитэле, где находились двое близких ему людей. Или хотя бы проехать мимо... С грустью подумал он, что уже достаточно давно не слышал о прогрессе львенка. Еще дольше не заглядывал он в фиалковые глаза, не ласкал тело женщины, которая так глубоко засела в его душе. Он почувствовал, что за ним наблюдают, и повернулся к Эм.

- Подъем, – передразнила она его, и кисло улыбнулась. Все ее тело затекло и замерзло, вчерашние боевые раны и перетруженные мышцы болели сильнее, чем накануне. Эм поняла, что теперь может со знанием дела оперировать словом «разбитый». От ее внимания не укрылось то, что ведьмак уже был готов двинуться дальше и терпеливо выжидал. Аккуратно повернув затекшей шеей голову, она посмотрела наверх, на крону дерева и синее небо.Конечно, она встанет и пойдет, в этом не было сомнений. И пройдет столько, сколько нужно. Главное – потерпеть и не раздумывать над ощущениями. «Как интересно, – подумала она, – ведь Геральт смирился со мной. А все благодаря… – Эм подавила тот ужасный мыслеобраз. – Наверное, он очень одинок в своих канализациях, пещерах и ямах, ведь вряд ли кто составляет ему компанию в таких местах». Еще она подумала, что готова была ночевать стоя на голове в оврагах, гоняться по всему миру за уродливыми и вонючими существами, а затем получать от них по голове, вплоть до старческого паралича, если на то будет воля ведьмака. Разве взбалмошная чародейка со звездой на шее приняла бы его жизнь?

«Может, мне сегодня повезет, кто-нибудь откусит мою ногу, и он даже поцелует меня?» – мысленно попыталась она пошутить над собой и приободриться, а затем медленно выдохнула оставшейся четвертью легких.

- Ты можешь подняться? – спросил Геральт мягче, чем она ожидала.

- Да, – Эм, стиснув зубы, села и уставилась на мешок с их скромными пожитками.

- Практикуешь телекинез? – Геральт отдал должное ее попыткам держаться, ободряюще посмотрел и перенес к ней вещи.

Хмыкнув и тут же пожалев об этом движении, Эм достала нечто, похожее на широкую вилку, и принялась медленными, болезненными движениями расчесывать грязный колтун волос.

- Вода нужна, – выдавила она немного погодя, закончив заплетать косу.

По растениям, земле в низинах и другим ориентирам они вскоре вышли на ручей. Он был узким и мелким, но дальше по течению расширялся. Найдя с виду достаточно глубокое место, Геральт фактически принес туда Эм, которая с трудом могла идти, затем умыл лицо, шею, промыл руку, пострадавшую во время вчерашней стычки, наполнил флягу. Закончив, он вопросительно глянул на девушку.

- Мне нужно в воду, – объяснила она.

- Холодная, – предупредил Геральт и сел поодаль.

Убедившись, что ведьмак не заинтересован в ней, Эм разделась и зашла в ручей. Действительно, вода была ледяной. В самом глубоком месте вода едва доходила ей до бедра, поэтому Эм умылась, села, обняла себя за колени и сосредоточилась на своем теле.

Медальон Геральта дрогнул. Он встал, внимательно огляделся, а затем посмотрел на свою спутницу, ожидая опасности. Как раз в этот момент встала и она, повернувшись в его сторону. На ее небольшой груди и вокруг выделялись большие фиолетово-зеленые синяки, расходящиеся к подмышкам, заканчивающиеся глубокими порезами. Геральт отвел взгляд и сосредоточился на причине реакции медальона. Почему-то он почувствовал себя виноватым.

Эм взяла приготовленные заранее подсохшие листья, растерла их, нанесла на воспалившиеся порезы. Затем натянула платье на влажное тело, облепила подорожником свежие мозоли на ступнях, прежде чем надеть поношенные неудобные ботинки, и подошла к Геральту уверенной походкой.

- Ну, – бодро сказала она, – а теперь надо обязательно что-нибудь съесть!

- Для этого надо кого-нибудь поймать, – задумчиво отозвался он, не понимая такой перемены в ее настроении и состоянии.

Почти весь остаток дня прошел спокойно и в молчании. В конечном итоге Геральт, пораженный резким улучшением состояния попутчицы, не стал сворачивать с пути. Он был уверен, что недалеко от реданской границы находились поселения, где можно было пополнить запасы и присмотреть лошадь.

Эм действительно чувствовала себя лучше, но очень хотела есть. Она постоянно надеялась, что вот-вот, сейчас, за теми деревьями покажется теплый, уютный дом доброго человека, который еще и совершенно случайно окажется недурным поваром. Ну и, конечно, же, он как раз закончит готовить рагу, похлебку, кашу… Да просто соленую воду с картофелем или чечевицей…

Подспудно она понимала, что тропы, на которых могла встретиться живая душа, где-то далеко отсюда. Медальон Геральта реагировал в пути чаще, чем раньше. И каждый раз девушка готовилась выстоять, мысленно определяя на себе места, которыми можно пожертвовать, и которые нужно поберечь.

Ближе к вечеру, когда еда занимала совершенно все ее мысли, Эм заметила краем глаза странное, пригляделась и не сразу поверила: в стороне от них, за деревьями, было что-то, напоминающее часть строения.

- Геральт, – сказала она возбужденно, – посмотри, это дом! Может, там кто-то живет? Вдруг там есть еда? Кровать?

- Не останавливайся, – ответил он, продолжая путь.

Эм схватила его за рукав, вынудив его остановиться и посмотреть на нее.

- Геральт, послушай, я очень, очень устала, ранена, голодна, – взмолилась она. – Я стараюсь не создавать проблем, но мне действительно сейчас нужен отдых где-нибудь… не на земле, – закончила она с натугой. – Мы ведь можем просто проверить, очень осторожно, и в случае опасности уйти. Посмотри, мы в трех шагах, а на нас никто не набросился, ничего плохого не произошло! Если бы…

- Хорошо, – резко оборвал ее Геральт. Он видел, с каким отчаянием и надеждой девушка оглядывалась на строение. К тому же, ему совсем не хотелось провести все оставшееся время до назначенного места в препирательствах. Возможно, он окажется прав, и тогда любой дальнейший спор будет обречен.

Ведьмак вручил Эм пожитки и направился к дому. Так и есть, предчувствие недоброго нарастало. Он остановился. Не было никаких посторонних звуков или движения возле хижины и внутри нее. Он решительно зашел внутрь, осмотрелся. Обстановка была скудной и заброшенной: стол, на котором были испортившиеся остатки еды, приборы, мусор, и груда тряпья в углу, служившая, видимо, кроватью. Эм уставилась на грязный лежак, размышляя.

- Знаешь, – сказала она, – пожалуй…

Она не успела договорить. Огромная косматая морда с рыком выбила оконную раму, заполнив собой небольшое помещение, и клацнула вытянутой пастью в сантиметре от ее плеча.

Геральт отреагировал в ту же секунду, размашисто рубанув мечом. Морда отпрянула в последний момент, увернувшись, затем посмотрела на него злыми маленькими глазами и зарычала так, что с дощатого потолка посыпался песок. Толкнув ногой стол в сторону зверя, Геральт воткнул меч ему в верхнюю челюсть и выпрыгнул за ним, когда тот, рыча, дернулся назад вместе с остатками стены.

Через некоторое время Эм обнаружила себя на полу, не понимая, что происходит. Геральт снимал с нее весь тяжелый мусор, который ее завалил, когда хижина подверглась нападению и разрушилась. Оказавшись на ногах, она безвольно пошла в ту сторону, куда ее подтолкнул ведьмак.

- На самом деле, я не ем животных, – чистосердечно призналась Эм с набитым ртом, жадно обгладывая кость крупной птицы, которую Геральт поймал совершенно непонятным путем. – Это подло, жестоко и несправедливо.

- Это хорошо, – протянул ведьмак, откинувшись и задумчиво глядя на огонь костра.

- Знаешь, со мной однажды приключилась такая нелепая история… – начала было она.

- Я и сам уже могу тебе рассказать кучу таких историй, – отрезал он. – Спи, встанем рано. Я планирую завтра выйти из этого леса.

====== 1.7. ======

Телега медленно плелась по дороге. Справа, за длинной чередой вспаханных полей, заходило большое красное солнце.

Мужик, управлявший телегой, подумал о своих старших детях. Должно быть, они уже возвращались домой после сенокоса. День сегодня был жарким. Он устало потер больную спину, почесал затылок и посмотрел вдаль. Боковым зрением он заметил какое-то движение. Прищурив старые глаза, он пригляделся.

Из-за кромки леса вышли две фигуры. Маленькая, в платье, по всем признакам была женщиной. Она активно жестикулировала руками, по-видимому, что-то рассказывая, и несколько раз по пути споткнулась. Высокий мужчина рядом с ней привычным жестом ловил ее за плечо. Он шел уверенно, размашисто, прямо в сторону телеги. Волосы его были совершенно белы, а выражение лица не предвещало ничего хорошего. Мужик мог поклясться, что за спиной у незнакомца торчали рукояти мечей. Он усиленно пытался решить, стоит ли стегать свою старую и верную кобылу, пытаясь оторваться от этих людей, или положиться на свой запас ругательных слов.

- Добрый человек! – позвал незнакомец низким голосом и поравнялся с телегой так быстро, что мужик оторопел. – Далеко ли до поселения? Нам нужны еда и ночлег.

Мужик окинул незнакомца пристальным взглядом. Выглядел он изрядно потрепанным. Затем на глаза кучеру попалась девушка, на вид лет пятнадцати, не больше. Ее платье было очень грязным, с дырами полукругом над грудью, а на голове было интересное сооружение из волос. “Вороны были бы счастливы”, – отметил он про себя. Ее жалкий вид тронул мужика.

- На нас напали, – добавил незнакомец.

Ну да, как будто на такого нападешь. С другой стороны, без слёз на девку невозможно было взглянуть. Мужик остановил лошадь.

- В моей деревне таверна есть, – хмуро бросил он. – С деньгами можно и одежду прикупить. Садитесь.

Девчонка посмотрела на незнакомца и сказала:

- Я туда не сяду. Рядом пойду, не потеряюсь.

Незнакомец развернулся, закинул ее в телегу, как старый куль, сам ловко запрыгнул на облучок и поблагодарил мужика. Лошадь продолжила путь.

- Геральт, – представился мужику незнакомец. Сзади слышалась возня. – Как сейчас, спокойно? Что слышно вокруг?

Мужик немного расслабился.

- Ну как, как… Как всегда. Тяжело жить. И не понять ничего. Слыхал, опять короли наши собачатся. Если б я спал да жрал целыми днями, может, тоже искал бы себе занятие. Говорят, темерийские на границе цепляются. Со скуки ли, или из-за эльфов, тех, что из лесов наскакивают. Мы их не видели. Пока. Да и своего хватает…

Незнакомец помолчал.

- Может, тварь какая есть в округе, с которой не справиться?

- Да, есть одна. Теща моя. Старая карга, никак не преставится, всех замучила.

- Знакомо, – хмыкнул седовласый и обернулся. Девушка сзади, вцепившись от страха в бока телеги, провожала взглядом солнце.

- Это чё, мода нынче такая? – кивнул мужик назад.

Зайдя в таверну, Геральт инстинктивно напрягся. Обычно его не особо жаловали в заведениях. Да и вообще не особо жаловали. Быстро окинув помещение взглядом и не заметив ничего незаурядного, он присел за стол. Эм встала рядом с ним. Подождав немного, он дернул ее за руку так, что она быстро приземлилась на скамью рядом и ойкнула.

Продолжив свою мысль о ее слишком уж восприимчивых филейных частях, он спросил:

- Да кто ты? Может, заморская принцесса, или перевоплощение богини нелепости?

Эм неожиданно и сильно закашлялась, как будто подавившись. После, вытерев слезы, она обратила внимание, что трактирщик не торопится их обслужить.

- А тебя не особо жалуют, – заметила она.

- Ты себя видела? Может, дело не во мне, – парировал он.

Заговорщески приблизившись к его плечу, она произнесла:

- Давай я поговорю. – И подняла руку.

Трактирщик нехотя подошел к их столу.

- Милостивый государь, – начала она, растягивая слова и слегка скосив глаза, – а не соблаговолите ли Вы обслужить двух уставших путников, которые, проделав длинный и опасный путь до Вашего убежища, невероятно голодны и отчаянно нуждаются в теплой, уютной постели?

- Чё? – Трактирщик нахмурился и облокотился кулаком о стол.

- Нам нужны пиво, еда – что-нибудь горячее и сытное, что есть. Постой на одну ночь. Еще нужна бадья с горячей водой и мыло, поскорее. – Геральт, говоря это, не отводил глаз от трактирщика.

- А деньги есть? – трактирщик с подозрением смотрел на сидящих. Геральт кинул на стол несколько золотых монет. Аванс.

- Больше так не делай, – угрожающе сказал Геральт, когда трактирщик отошел. Потом, немного смягчившись, добавил: – Удивительно, если хозяин не плюнет в твою тарелку.

Зайдя в комнату для постояльцев, Эм, не мешкая, сбросила с себя всю одежду, и с облегчением опустилась в горячую воду. После целой вечности грязи, пыли и холода, ощущения были невероятными. Понежившись некоторое время, она вспомнила, что ведьмак дал ей двадцать минут на мытье, а затем сам собирался занять бадью. Ей представилось, как он заходит в эту комнату, пристально смотрит на нее, без слов присоединяется и целует, целует… А она нежно гладит его по родному лицу, щетине, по его груди, перебирая шрамы пальцами… А он делает с ней то, что делают мужчины с любимыми женщинами… Как в ее видениях… И она моет ему волосы… Нет, волосы стоило помыть, наверное, до или после… Да и расплескают они все, если будут активно двигаться в бадье…

До женитьбы и детей в этот раз ее фантазия не дошла. Эм почувствовала, что проваливается в сон. Мысль о том, что закончить жизнь, утопившись в бадье, было бы неправильно, да и следующая помывка могла быть в грядущем году, придала ей некоторых сил. Она потратила их на то, чтобы отскоблить грязь с тела и волос, потом доплелась до кровати, стоявшей рядом, накрылась с головой и тут же уснула.

====== 1.8. ======

Эм проснулась, когда солнце было в своей активной фазе.

«Должно быть, полдень», – подумала она. Затем вспомнив, что ведьмак тоже планировал помыться, она быстро села. Вдруг повезет? Нет, конечно, его не было. Она очень расстроилась и обмякла обратно на кровать. Голая. Голая! Да, конечно, вчера она помылась, легла и заснула. А потом мылся ведьмак? Вдруг он что-то увидел?

Эм остановила себя, внутренне отругав за цикличность и глупость своих мыслей. “Даже если и увидел, – обреченно подумала она, – то не обратил внимания”.

Эм вздохнула и перевернулась на бок. Прямо перед ее глазами, на табурете, лежал внушительного размера сверток. Что бы это значило? Может, кто-то забыл до нее? Или… Геральт купил что-то для нее?

Эм вскочила, схватила сверток и запрыгнула обратно на кровать, с нетерпением разворачивая бумагу. Первым, что она обнаружила, было нижнее белье. А еще рубашка, штаны, куртка, дорожная сумка, сапоги и… широкая щетка для волос с неизвестным, упругим и мягким материалом для лучшего расчесывания.

Увидев все это, Эм откинулась назад, накрыв себя простыней (собственная нагота смущала ее), и предалась ощущению всепоглощающего счастья. Значит, все-таки свадьба. Она в миллионный раз представила себя в белом платье, которое сама придумала. Волосы она уберет назад, украсив цветами. А Геральт будет в нарядной рубашке, открывающей его красивую грудь, счастливый, как никогда. А еще…

В дверь грубо постучали, не дав ей завершить свой образ.

- Скоро освобождать, – услышала она резкий женский голос за дверью.

Эм очнулась, надела подарки, расчесала волосы. Кожа, из которой были сделаны штаны, была мягкой, прохладной, приятной на ощупь. Сапоги были почти впору, высокие, на шнуровке, и вполне еще приличные. Не чета ее ужасным ботинкам. Хотя в помещении не было зеркала, а одежда была грубого покроя и не совсем по размеру, Эм всем своим нутром ощущала, как она неописуемо прекрасна и свежа. Прямо дриада, о которой Эм читала одним из долгих вечеров своей прежней жизни. Она опустилась на одно колено, расставив руки так, будто держит лук, и пустила невидимую стрелу с самым воинственным видом. А затем вышла за дверь.

Геральт потратил немало времени, пытаясь найти достойную замену погибшей Плотве. Хотя деревня была достаточно большой и богатой на товар, жители предлагали то больных, то старых, то глупых лошадей. Геральт знал, чему ему необходимо научить свою живность, чтобы она принесла пользу, и был очень внимателен к этой черте – сметливости. Наконец, удача повернулась к нему лицом, и он нашел то, что искал. Несмотря на коричневый окрас лошади, а не черный, он остался в общем и целом доволен, расплатился с хозяином и направился со своей находкой обратно к таверне. Конечно, вопрос со второй лошадью был открытым, ведь один источник передвижения на двоих не сильно влиял на скорость, но он не мог сейчас позволить себе купить и ее.

Все время, пока он отсутствовал, он переживал насчет своей попутчицы. Никогда не знаешь, что она выкинет и чем это закончится. Оставалось надеяться, что ее природная любовь ко сну пересилит любовь к попаданию в нелепые истории.

В таверне Эм не оказалось. Хозяин сообщил, что она ушла несколько часов назад. Геральт обругал себя, что оставил ей купленные вещи. А ведь была же идея выдать их после того, как он закончит с поисками лошади! Выйдя обратно на улицу, он по-настоящему забеспокоился. Оглядевшись по сторонам и поразмышляв, определиться с дальнейшими действиями он не смог. Невозможно было угадать, с какой целью и в какую сторону эта девица могла податься, ведь ее поступки не поддавались логике и анализу.

Чутким ухом он уловил ругань справа по дороге. Источником оказалась старая горбатая женщина, которая шла и в голос ругала все вокруг, на чем свет стоит. «Должно быть, та самая теща», – заключил ведьмак. Ее обогнала девушка с чахлой рябой лошадью. Старуха, непонятно за что, ловко шваркнула ее по голове клюкой и покрыла отборной бранью. Девушка потерла голову и возмущенно посмотрела на Геральта в поисках поддержки.

Это была Эм.

Геральт почувствовал облегчение. Скрестив руки на груди и подняв одну бровь, он ждал, когда она подойдет.

- Вот, – гордо кивнула она головой на недоразумение рядом с собой, которое именовалось лошадью. Ее хилые, тонкие ножки что-то ему напоминали. В его лице и позе ничего не изменилось.

- Не смотри так! – возмутилась Эм. – Может, не очень эффектная, но зато выносливая, – многозначительно добавила она и погладила лошадь по шее. – А еще я еду припасла…

- Не сомневаюсь, что припасла, – Геральт отвернулся от нее, поправляя седло на Плотве. – Даже не хочу знать, как тебе досталось это чудо.

Эм очень обиделась. Она так старалась порадовать его, исправиться, произвести впечатление, и думала, что добыть лошадь – как раз то, что нужно. К тому же, эту бедняжку ей отдали за помощь семье, в которой сильно болел мальчик. И еще Эм много думала о щетке для волос, подарке Геральта. Она представляла их встречу совсем по-другому.

- Ну? – развел ладонями Геральт. Он уже был в седле и отъехал от нее.

Эм посмотрела на него испепеляющим взглядом. Что – ну? Как будто она умела забираться в седло.

- Ясно, – вспомнил ведьмак и спрыгнул на землю. – Ногу ставишь сюда, вторую закидываешь так, держись, а потом едешь всю дорогу молча.

- Ты в сшитой мной рубашке, – зло вставила она ему вслед.

- Родная, – размышляла вслух Эм, гладя свою лошадь по гриве, – как мы тебя назовем?

- Эн, – сразу нашелся ведьмак, ехавший рядом. Впрочем, опять вспомнив про ее логику, засомневался. – Знаешь, кроме алфавита есть еще много интересных междометий.

- Не слушай злого дядю, – успокаивающе проговорила Эм в ответ, – к старости люди часто становятся ворчливыми.

Геральт чуть не поперхнулся.

- Назову тебя Яблочко, – сказала Эм, посмотрев на пятнистую голову животного. Лошадь фыркнула одновременно с ведьмаком.

- Я хочу научиться стрелять из лука, и побыстрее, – повернулась она к нему. – Я буду дополнять тебя. Ты – ближний бой, а я – дальний… Буду прикрывать.

Геральт отрицательно покачал головой. Какие детские, наивные представления. К тому же, с ее характером и ловкостью он живо представил себя со стрелой, вонзившейся в необычное место.

Эм закусила губу. Помолчав, она опять попробовала:

- У меня есть идея насчет спального места. Я могла бы обшить полотнище чем-нибудь мягким, а в ногах сделать большой карман. Так ноги не будут мерзнуть.

- Еще одна хорошая идея, – отозвался ведьмак. – А если на нас нападут, то мы грациозно в этих мешках ускачем, и поминай, как звали.

Эм опять вскипела. С каких пор Геральт из Ривии стал такой язвой? Он вообще мог нормально с ней поговорить?

Довольно долго они ехали молча. Мимо проехали несколько телег, всадников. Эм уже начинала привыкать, что слово «обед» и их образ жизни не пересекаются. Как и в первый раз, от долгой езды у нее болели спина, ноги. Она старалась отвлекаться и не думать об этом.

- Лютик! – неожиданно крикнул Геральт, спешился и нагнал человека, идущего по обочине дороги.

- Геральт! – обрадовался человек, и с чувством обнял ведьмака. – Я тебя не видел с… Очень давно, – осекся он. – Куда направляешься? На юг? Ну, значит, нам с тобой по пути, – Человек по имени Лютик обрадовался еще больше.

Эм наблюдала со стороны за этой странной встречей. Она отметила смешную шапочку с пером на голове у незнакомца, лютню. Вероятно, он был музыкантом. Эм невзлюбила нового участника похода с первого взгляда, слишком уж он казался... Кисейным.

- А это что за… девушка? – подозрительно немногословно спросил Лютик, кивая в сторону. Геральт посмотрел туда же, куда и его друг. Эм по-прежнему сидела на своей непутевой лошадке, хмурясь и кривясь, как будто только что съела лимон.

- Это… Потом расскажу, – бросил ведьмак. – Только не говори с ней, не оберешься, – наказал он, тряхнув указательным пальцем.

Лютик сидел за столом и уже целый час не менял до крайности удивленного выражения лица. Причиной этому служили бесконечные препирательства и реплики, которыми обменивались его соседи. Лютик, тот самый Лютик, закаленный разными жизненными ситуациями, общением с женщинами, не мог припомнить ничего подобного. Хранивших полное молчание в дороге, Геральта и девушку как будто прорвало, когда они зашли в трактир. Постоянно подначивая друг друга, они выворачивали слова и идеи до такой степени, что терялся всякий смысл. Лютик не мог понять, о чем они в итоге беседуют, не мог проследить, как это начиналось и заканчивалось, но повторялось это снова и снова. Больше всего барда удивлял его старый друг: он никогда не видел Геральта таким и не подозревал, что это возможно. Ведьмак, казалось, помолодел лет на двадцать. Внешне он был все так же спокоен, собран, в отличие от красной, кипятящейся Эм, но в его голосе и глазах было что-то необычное и очень озорное. Лютик мог поспорить, что Геральт получал от этого бредового общения удовольствие.

- Хватит! – воскликнул он, не выдержав. – Поберегите уши поэта и музыканта! Еще немного, и меня разорвет, ей-богу! В конце концов, я могу вам еще пригодиться.

За столом наступила тишина.

- Простите, – обратился Лютик к соседке, – могу я все же узнать, как Вас зовут?

Геральт посмотрел на Эм с вызовом: да, мол, давай, скажи, как тебя зовут.

- Эм… – ответила она и, покрутив губами в поисках подходящей гласной, закончила: – Эми. Да. Меня зовут Эми.

Она победоносно посмотрела на ведьмака. Эта импровизация очень ей понравилась. Такого необычного имени в ее краях отродясь не бывало, не какая-нибудь Брумгекснольтен, к тому же, она вдруг почувствовала себя на порядок женственнее.

Народ постепенно набирался в трактире. Уже играла музыка, кто-то танцевал. Вечер был в разгаре. Лютик долго и витиевато рассказывал о своих последних приключениях, то есть о женщинах и местах, из которых его гнали юбкой или тяжелой мужицкой рукой.

Новоиспеченная Эми слушала вполуха, осуждая его неразборчивость в связях. Со скуки она постоянно прикладывалась к кружке с горьким пивом, пьянела и, опершись рукой, тоскливо наблюдала за другой половиной зала, где люди смеялись, хлопали друг друга по плечу, увлеченно беседовали. Жили.

- Куда же ты все-таки направляешься, Лютик? – спросил Геральт, терпеливо выслушав рассказ приятеля.

- Как куда? В темерийский Дорьян, конечно. Там будет занимательнейшее празднество по случаю дня Летнего Солнцестояния! Разве вы не знаете? Я стараюсь не пропускать его. Вы обязательно должны поехать со мной! Не пожалеете, – загадочно добавил он, поведя бровями.

- Нет, Лютик, нам не до празднеств, – ответил Геральт, проигнорировав взгляд Эми, полный надежды. Она опять отвернулась.

- Ну ладно, – легко произнес Лютик, как будто не ничего заметив. – По-моему, наша прекрасная дама загрустила. Дорогая Эми, может, Вы желаете потанцевать? – спросил проницательный поэт и музыкант.

Эми энергично закивала головой в знак согласия, и Лютик увел ее в шум и гам.

Следующий час уже Геральт скучал за столом. Он становился все мрачнее и мрачнее, невольно наблюдая, как Лютик и Эми танцевали, громко смеялись, постоянно переговариваясь, и знакомились с новыми людьми, которые присоединялись к ним. Нельзя было не отметить, что Эми двигалась очень ритмично и легко, и вся как будто светилась радостью. Также от Геральта не скрылся тот факт, что мужчины в трактире периодически бросали на нее взгляды, полные интереса. Неизвестно почему, но его это злило.

Наконец Лютик отделился от группы, шумно приземлился рядом с ведьмаком и, отпив из кружки пива, возбужденно спросил, пытаясь отдышаться:

- Геральт, я просто очарован, где ты нашел эту лесную нимфу?

- В грязном мешке, – огрызнулся Геральт, резко встал из-за стола и направился к выходу.

Эм, будто почувствовав его движение, посмотрела на него. Он ответил ей тяжелым, хищным взглядом исподлобья, немного прищурив глаза, и вышел.

«Наверное, так он смотрит на своих монстров, прежде чем их убить», – подумала Эми и чуть не расплакалась.

====== 1.9. ======

- Подъем, – сказал Геральт копне сена и запнулся. Внутри, в копне, что-то запыхтело и пошевелилось. – Эм, – услышала она свое имя, – поднимайся.

- Эми-и. Теперь на букву больше. – Она с трудом села, пытаясь разлепить опухшие глаза. – И ударение как раз на нее, – неожиданно для самой себя ляпнула она.

- С какой стати? – удивился ведьмак и прислонился к стене сарая, скрестив на груди руки.

- Опять забавляешься. А что я здесь делаю? – удивилась она, оглядевшись.

- Ты была пьяна, и я принес тебя сюда. Твои моральные устои, должен я отметить, оставляют желать лучшего.

- А принести меня куда-нибудь в более достойное место ты не мог? И вообще, поборники морали всегда оставляют пьяных женщин на сеновале? – она попыталась выковырять сухую траву из волос.

- Ну, куда ж ты денешься от людской неблагодарности, – Геральта действительно забавлял ее вид. Слегка покачав головой, он вышел.

Эми попыталась вспомнить, что вчера произошло. Танцевали, Геральт ее ненавидел, пили, а потом… Потом она несла какую-то чушь Лютику и плакала, плакала... Опа.

Эми вскочила, схватилась за пульсирующую голову, и быстро догнала Геральта, который запрягал лошадей.

- А где Лютик? – энергично поинтересовалась она. – Ведь мы же не поедем без него! Мне очень нужно с ним поговорить.

- Не сомневаюсь. У него дела... Не волнуйся, ему нет дела до пьяных излияний подростков, – утешил он. – Если все получится, пересечемся в Вызиме.

Эми ненавидела седло. Теперь она четко это понимала. А еще она ненавидела горькое пиво, сено и Геральта. Того, кстати говоря, ничуть не смущали ни ее хмурое лицо, ни недобрые взгляды. Настроение у него было приподнятое.

- Эми верхом на Яблочке, – хмыкнул он. – Если проявить немного фантазии, то выражение «яблочко упало с дерева» может заиграть новыми красками.

- Какая невероятная глупость! – театрально возмутилась она, а после схватилась за голову из-за похмелья и признала его правоту. – Да. Я глупа, смазлива и люблю сюсюкаться. Долой маски. Но Вы, господин благоразумный ведьмак, с какой стати ведете себя так же? Прямо бесконечный диалог двух неудовлетворенных матрон, не находите?

Геральт опустил голову, почувствовал себя так, будто отрезвел, и недобро сказал:

- Поедем через лес.

- Как через лес? – Эми чуть не вывалилась из седла. – Какой еще лес? Опять? Почему?

Он не ответил.

Вскоре Эми убедилась, что Геральт не шутил. Они действительно спешились и зашли в лес. Как ведьмак выбрал место – осталось загадкой, ведь они ехали по кромке несколько часов.

Геральт был мрачен, молчалив и не обращал на Эми абсолютно никакого внимания. Это угнетало ее больше всего. Она не знала, что сделать, чтобы он посмотрел на нее, поговорил с ней, пусть даже для того, чтобы посмеяться над ней, задеть. Кто заставил ее озвучить то замечание? В такой атмосфере она опять начинала нервничать, кусать губы, ее внутреннее напряжение и беспокойство нарастали. Она пыталась насильно вернуть себе состояние легкости и эйфории, которое делало ее неуязвимой в любых ситуациях и которым она почти заразила любимого человека, но ничего не выходило. Немного подумав, она поняла, в чем дело. В Геральте. В его мрачном, пугающем лице, покрытом морщинами, в складке между бровями, в сжатых уголках губ. В том, как он решительно идет по лесу, ведя за собой Плотву. Во всем этом чувствовалась какая-то крайняя приземленность, безысходность, тоска. Как будто его фигуру поставили на игровую доску и завели. И он идет, идет, не задумываясь, потому что так надо, пока не упадет в пропасть… Все эти монстры, опасности, однодневные ситуации, люди, сменяющие друг друга, одиночество… Какой в этом был смысл?

«Наверное, он опять думает о своей чародейке», – пришло ей в голову. «Скучает по ней, мечтает увидеть, прикоснуться, почувствовать взаимность, потому что любит… Как я…».

Она еще много думала о разных вещах, но все они выглядели пессимистично, никак не хотели разрешаться. Эми снова мысленно возвращалась к ним, крутила в голове, но в результате приходила только уверенность в своей глупости и никчемности, хотелось лечь и закопаться землей…

- Да черт побери, как ты так живешь?? – крикнула она во весь голос и остановилась.

Ведьмак оглянулся и презрительно посмотрел на нее. Глаза у него в этот момент были похожи больше на глаза рептилии: жуткие, хищные, без эмоций.

Плевать. Эми решила для себя окончательно и бесповоротно, что не собирается сдаваться и терпеть подобный настрой. Она категорически потребовала сделать привал, разжечь костер и поесть. Прямо здесь и сейчас.

Геральт не знал, за каким рожном Эми понадобился костер, но выполнил ее требование. Вступать с ней в дискуссию он хотел еще меньше, чем делать бессмысленные движения или привлекать к себе ненужное внимание. Он был зол на себя за то, что пошел на поводу у девчонки, за то, что поддался странному ощущению нереальности происходящего и вел себя, как малолетний идиот. Что-то поверхностное, комическое, не имеющее никакого отношения к реальности… Фарс. Да, это слово уже не раз приходило ему на ум, и как нельзя лучше вписывалось в события последних дней. Все внутри ведьмака кипело при воспоминании о собственных реакциях, словах, поступках. Знакомьтесь, вот и главное действующее лицо, паяц, Геральт из Ривии… Он сжал кулаки.

- Геральт, – ведьмак напрягся, – прости… Я не хотела тебя задеть. Я просто… – она посмотрела на его лицо, замолчала и отвернулась. Выносить такой недоброжелательный взгляд она не могла. Но не могла и сдаться.

- Мы можем идти? – холодно поинтересовался он. Перекус уже давно закончился.

- Мне нужно еще немного времени. Пожалуйста. – Кротко ответила она, и села напротив костра, обняв ноги. В тех самых штанах, которые он ей подарил… Вместе с расческой…

Геральту было все равно. Он, как когда-то, размышлял, какие у него имеются варианты для избавления от обузы.

Когда костер почти догорел, Геральт услышал приближающиеся шаги. «Четверо», – машинально подумал он прислушавшись, и встал.

Действительно, из-за деревьев вышла группа людей, аккурат вчетвером. Они совершенно не внушали доверия.

- Ведьмак? – Спросил один из них. «Вероятно, главный», – отметил про себя Геральт.

- Возможно, – отозвался он, – а кто спрашивает, с какой целью? – Все его чувства обострились.

- Нам нужен ведьмак, который сопровождает одну известную особу, – осторожно проговорил главный. Он прищурился и сплюнул. Его нутро подсказывало ему, что с беловолосым не договориться, и что этого типа не стоит недооценивать.

Геральт посмотрел в сторону Эми, удивившись своей мысли. Неужели эта малявка может кому-то понадобиться? Кому-то, кто может себе позволить заплатить наемникам? Что она делала в том обозе?

Эм копошилась в костре, спиной к остальным. Этому он как раз не удивился, и помрачнел еще больше. Сейчас будет бойня, нужно отходить на безопасное расстояние, спрятаться. Но поковыряться в костре, конечно, куда уместнее.

Неожиданно она подскочила, повернулась и показала свое лицо с большой, черной, единой бровью. Зловеще выпучив глаза, она проговорила очень громким, противным голосом, заметно картавя:

- А это что здесь такое? Кто посмел потревожить баронессу Сульвиам фон Шваршмекхнтряг? – запутавшись в хитросплетениях собственного воображения, она чуть не вывихнула язык, и вдобавок случайно брызнула слюной. Казалось, ее глаза сейчас вылезут из орбит.

Мужчины натуральным образом оторопели.

- Это что за хрень? – крякнул один из наемников.

Первым пришел в себя Геральт. Видимо, вырабатывался иммунитет.

- Господа, эта женщина тяжело больна, одержима, – в этот момент он не кривил душой. – Я веду ее туда, где ей предоставят последнее убежище. Но если вы хотите взять на себя эту ношу, то буду благодарен, потому что сам я, честно вам скажу, порядком подзаебался, – закончил он с чувством.

Наемники ничего не понимали. Это была, по-видимому, не их известная особа, потому что они как-то стушевались и быстро убрались подальше от этого места. Инцидент был исчерпан.

- Ты действительно серьезно больна! – Геральт был вне себя. – Мне кажется, мы договаривались насчет идиотских выходок еще в таверне. Что это было?

- Я пыталась тебя защитить! – воскликнула она обиженно, и добавила спокойнее: – Эти люди напали бы на тебя, могли ранить.

Эми попыталась стереть с бровей и глабеллы золу.

- Если ты в следующий раз захочешь мне помочь, постарайся не путаться под ногами со своей страшной рожей! – эту фразу он закончил, повысив голос, и сделал несколько шагов вперед и назад. – Ты себе вообще представляешь масштабы своей неадекватности?

- Что бы я ни делала, как бы ни поступила, тебе всё не нравится! – Эми всплеснула руками и тоже перешла на высокие тональности. Ей было больно от его слов.

- Может, потому что все, что ты делаешь, похоже на бред сумасшедшего? Цирк уродов какой-то, какая к чертям баронесса? Ты видела, что они опасны? – процедил ведьмак и опять сжал кулаки.

- Это сработало, – устало сказала она. Геральт буравил ее взглядом, заставив сжаться. – Я не могу так больше. Хорошо, я – урод, больная, сумасшедшая, несу бред. Ты устал со мной мучиться, понимаю. Прости меня за все, и спасибо.

Эм развернулась и зашагала прочь.

- И куда ты пойдешь?

- Подальше от тебя, – она даже не повернулась. – Ты свободен!

Ведьмак несказанно удивился ее реакции, спокойствию. Он крикнул вслед, чтобы она забрала свою плешивую кобылу, и проводил ее взглядом.

Подождав немного, он прошелся кругом, а затем со злостью ударил кулаком по дереву. Сумасшедший дом!

Эми шла, не разбирая дороги, думая только о том, что Геральт теперь все дальше и дальше… Она, такая гордая и независимая, даже не знала, в какой стороне север, юг, как и куда ей выйти к населенному пункту, что теперь есть, пить. Но что было самым страшным, она не знала, зачем. Девушка так долго и упорно ждала встречи со своим седовласым избранником. Их совместное будущее было единственно возможной перспективой, и она была рада этому. Она верила, что он проникнется ею, что другие женщины со временем сами отвалятся. Теперь Геральт однозначно ее презирает, он ушел, оставил ее. Эми так четко представила себе его голос, лицо, руки, широкую спину… Как он подначивал ее, улыбался… Не выдержав, она горько заплакала.

Уже сгущались сумерки, но Эми было все равно. «Здесь, наверное, и помру», – пожалела она себя, что дало ей возможность поплакать с новой силой. Она просто хотела застать этих типов врасплох, ведь испуг многое решает, и заодно показать им, что она – это не она. Разве задача не была выполнена? Может быть, со стороны все выглядело куда ужаснее, чем она представляла?

Эми обратила внимание, что стало тихо, и почувствовала холодок по спине. Плохой признак. Девушка перестала плакать и внимательно осмотрелась вокруг. Снова вспомнив, что Геральта рядом больше нет, она представила себя на месте погибшей Плотвы. «Это, наверное, очень больно и страшно», – зачем-то размышляла она о том событии и теле лошади, – «но зато все закончится быстрее. Встать и встретить свою судьбу. Ведь все предопределено».

Она еще раз огляделась, чувствуя себя готовой к смерти. Как славный воин, дриада... И встретилась взглядом с большими, круглыми, стеклянными глазами, в которых преломлялся свет. Послышалось тихое, глубинное рычание.

Рефлекторно вскрикнув, она рванула со всех ног в противоположную сторону.

Геральт долго пытался выследить Эм. Следы, по которым он шел, были витиеватыми, переплетались. Ведьмак живо представил себе, как совсем недавно она вот таким интересным манером плелась по лесу, скорбя у каждой березки, и невольно улыбнулся. Чего же он понять так и не смог, так это причину, по которой дуреха не вернулась поскорее к нему, ведь она же пропадет одна в лесу. На дороге. В поле. Везде. И даже, может, умудрится повредиться, находясь дома. Найдет способ.

Геральт больше не злился на нее. Когда Эм ушла, он почувствовал несказанное облегчение, а затем… Ощущение нехватки чего-то. Он не мог определиться, была ли это ее периодическая невыносимая болтовня, бредовые выходки или полная недееспособность. И еще он признал, что слишком остро отреагировал. Правда, слово, обозначающее ее импульс к неадекватным действиям, так и не подобрал.

Он услышал вдалеке треск. Прислушавшись, понял, что это бежит человек, и стал надеяться, что это та, кого он ищет.

Быстро привязав лошадей, он определил траекторию и поймал человека на лету.

Эми, в глубоком испуге, не понимая, что происходит, начала брыкаться и визжать.

-Эм! – тряхнул ее Геральт, опустившись на одно колено. Она поняла, кто ее держит, и тут же прижалась к его груди, щупая его куртку руками, как будто не веря.

- Геральт… Я такая дура… Прости… Я не знаю, как справиться с собой… Как лучше… – потом она вспомнила, почему бежала, и взвизгнула: – Там!

Ведьмак закрыл ей рот рукой и вгляделся, одновременно пытаясь услышать что-то еще, кроме ее тяжелого дыхания.

- Там ничего нет, успокойся, – мягко сказал он и освободил ее рот. Эми снова прижалась к нему и сказала так испуганно и безоружно, что он проникся:

- Мне очень страшно…

- Ничего, – Геральт легонько похлопал по ее плечу, поддерживая. Как освободиться из ее «объятий»? – Нам пора искать ночлег.

- Если я буду здесь спать, то только на дереве! – Эми так резко вскочила, что Геральт едва сохранил равновесие и сжал зубы.

- Ляг, – ведьмак сидел в своей позе с закрытыми глазами.

- Нет, – упрямилась Эм. – Не хочу проснуться от того, что меня разрывают на куски. Послушай, мы ведь можем всю ночь идти… Луна сейчас выйдет обязательно…

Геральт открыл глаза и внимательно на нее посмотрел. Действительно, она была страшно напугана и тряслась. Вздохнув, он лег к ней на ткань и притянул ее к себе.

Эми была настолько ошарашена, что боялась дышать. Опустив голову на его плечо, она одеревенела.

- Только слюной меня не закапай, – пошутил он.

Эми даже не поняла, о чем речь. Она слышала отдаленный стук его странного сердца, чувствовала тепло его тела, его запах, его близость. Если бы она повернула голову, то могла бы поцеловать его в шею. Прокручивая без конца ощущение его шершавой, мозолистой руки на своих губах, она закрыла глаза и попыталась не умереть от счастья.

====== 1.10. ======

Геральт проснулся, открыл глаза. Не может быть. Как получилось, что он потерял бдительность? Он почувствовал на своем плече тяжесть и тепло.

Последний раз он был с женщиной относительно давно. Это была чародейка, высокая, жилистая, с острым продолговатым лицом, которая помогла ему собрать информацию о псевдооборотне. Как оказалось, она была еще и фригидной: ведьмак потратил много сил, пытаясь ее расшевелить и порадовать, а она в ответ злонамеренно расцарапала ему спину и укусила до крови в плечо. Возможно, ей требовалось какое-то другое удовольствие. Ведьмак не стал выяснять.

Одно воспоминание привело его к другому. Йеннифэр… Которая принадлежала ему раньше, и будет обязательно принадлежать опять. Ее умелые руки с длинными узловатыми пальцами, ее жадные губы, выразительные фиалковые глаза, черные шелковистые локоны, ее грудь и другие части тела, которыми он так любил наслаждаться, а после проваливался куда-то…

Он почувствовал шевеление у себя в паху и решил закончить с образами. Геральт все бы отдал, чтобы сейчас рядом с ним оказалась Йен. Но это была совсем не она. Повернув голову, он увидел большие светло-бирюзовые глаза, направленные прямо на него. Не выдержав их влюбленного, щенячьего взгляда, он отвернулся, встал и размял затекшие конечности.

- Ты хоть спала? – спросил он,доставая еду. Ничего не услышав в ответ, он сделал выводы и задал другой вопрос: – Ну а я? Давно заснул? Тебе следовало разбудить меня. Не понимаю, как это произошло.

- Я не хотела тебя будить… Ты так сладко спал…

«Как я сладко спал в темноте, в лесу, полном опасностей», – подумал Геральт и посмотрел на Эм. Она уже очень хорошо знала этот его взгляд: как будто она доила козла, или бегала голышом по оживленной улице, имитируя звуки природы. Эми называла про себя этот взгляд «снисходительным».

- Я нас охраняла, ты не волнуйся, – сказала Эм смущенно, ковыряясь в ногтях.

Геральт посмотрел на нее совсем уж… снисходительно.

- … Знаешь, – Эм продолжала в пути свою болтовню, от которой у ведьмака пухла голова, – лес казался интересным только поначалу, а теперь мне кажется, что мы всю жизнь в этих деревьях провели, и спасения нет.

- Завтра мы будем в Вызиме, если всё будет благополучно, – медленно ответил Геральт. Мыслями он был где-то далеко.

- Но почему все такое одинаковое? Я думала, что леса разные в разных частях света.

- Они и есть разные. Даже те, что ты видела. Надо только обратить внимание. Есть еще совсем необычные леса: Брокилон, где живут дриады, Друвальд возле Синих Гор, где живут эльфы. Это последние и самые ценные их оплоты. Эти леса кишат тварями, ловушками. Невозможно попасть туда без сопровождения тех, кто там живет. На юго-востоке есть Сумеречный лес. Легенды гласят, что там поселился самый древний и мудрый род эльфов, но еще никто не возвращался оттуда живым, чтобы что-то рассказать.

Эми внимательно слушала и надеялась, что в таких лесах ей не придется побывать, а также решила для себя, что в дальнейшем вообще постарается держаться подальше от большого скопления деревьев. Спасибо, но для нее достаточно.

- Ты очень мнительная, – отметил Геральт вслух, когда обнаружил, что она напряглась.

Некоторое время они шли в молчании.

- Геральт, я давно хотела с тобой поговорить, – начала Эми, и теперь напрягся ведьмак. – Понимаешь, люди живут и чувствуют что-то, думают…

- Понимаю, – поддержал он, когда она замолчала. – Это всё?

- Не перебивай, пожалуйста, – Эми раздраженно всплеснула рукой, смотря куда-то дальше по дороге. – Так вот. Люди постоянно что-то чувствуют, каким-то образом думают, и из этого складывается как бы их состояние. Ну, то есть… Мы бываем грустными, веселыми и так далее, но еще и есть определенный склад ума, и состояние вместе с ним. То есть я, например, не просто грущу, я еще и нахожусь в какой-то своей плоскости своего же состояния, ограничена им. У каждого это плоскость своя, свои ограничения.

- Если ты о том, что люди разные, то да, подтверждаю.

- Да нет же! – вспылила она. – Я хочу сказать, что ты очень ограниченный! Что ты не даешь себе возможности отойти от своей плоскости, в которой ты такой умный и прекрасный, в которой каждый чих заканчивается кровью! Ты не даешь себе быть смешным! А без смеха жизнь невозможна!

Геральт посмотрел на нее.

- Я умею радоваться тому, что имею. Смех – далеко не самое главное в жизни, со временем ты это поймешь. Не вижу никакого смысла в этом диалоге.

Эми помолчала. А потом тихо сказала:

- А еще меня задевает то, что ты меня считаешь беспомощной. Я научусь владеть мечом, стрелять из лука. У меня есть способности, я уверена, что могу стать чародейкой… Даже лучше, чем она…

- Кто – она? – Геральт остановился и навис над ней. – О ком ты говоришь?

- Она… – Эми опустила голову.

- Хорошо, – разозлился ведьмак, сам не понимая, почему. – Покажи мне свои способности прямо сейчас. – Он отошел к дереву и скрестил на груди руки.

- Сейчас?.. Я… Не… – Эм увидела, с каким высокомерным выражением он стоял, и тоже разозлилась. – Ну хорошо!

Девушка присела на землю, закрыла глаза и сосредоточилась.

Время текло очень медленно. Ничего не происходило. Геральт успел успокоиться и терпеливо ждал, когда Эм закончит «творить», что бы ни имелось в виду. На всякий случай он приготовился к ее резким движениям, хотя пытаться их угадать было бессмысленным занятием. Когда он уже собрался окликнуть ее, возле них показалось движение. Разные мелкие животные – мыши, белки, кролики, птицы, потихоньку заполняли пространство рядом с ней.

«Вот сейчас бы действительно не помешал лук», – подумал Геральт, памятуя о приближающемся ужине.

- Не смей, – тихо сказала Эми не открывая глаз, и направила руку в его сторону с карательной целью. Геральт почувствовал у себя на щеке и ухе легкое движение, как будто кто-то тычет в него ватой.

Это было последней каплей. Вместе с этой картиной королевны мелких грызунов, у него в голове одновременно всплыли и другие: как ее бьют по голове клюкой, ее с одной бровью в роли баронессы фон Форшмак, на фоне лошади-недоросля и прочее, прочее. Не выдержав всего этого, Геральт громко засмеялся.

Звери кинулись врассыпную. Эми удивленно раскрыла глаза и подняла брови. А потом разозлилась. Геральт пытался сказать сквозь смех, что этот ее удар был, конечно, весомым, и она всегда сможет пощекотать им противника, но, увидев ее физиономию, расхохотался еще сильнее, и от слабости опустился на колени. Немного погодя он смог отдышаться, вытер слезы и сказал ей, выдохнув:

- Ладно, пойдем.

Эми не двинулась, ее лицо стало непроницаемым, а глаза казались темнее и ярче, чем обычно. Медальон Геральта завибрировал. Наступила оглушающая тишина, резко стемнело. Затем послышался звук, громкий, невыносимый.

- Хорошо, я верю тебе! – воскликнул он поспешно.

Все вернулось на место – и звуки леса, и свет. Медальон успокоился. Геральт с опаской посмотрел на Эм. Путники пошли дальше в молчании.

- Сегодня был странный день, – Эми неизменно сидела на своей ткани перед костром, как это было каждый раз перед сном. – На нас никто не напал. Судя по статистике, мы подвергаемся нападению один – два раза в сутки, – добавила она с умным видом.

Геральт не ответил. Только вспомнил, сколько раз он эту опасность наблюдал в пути, устранял, когда Эми не видела.

- Мне очень, очень страшно, – неуверенно сказала она и потупила взор.

- Врать нехорошо, – отозвался ведьмак, поняв, в чем дело, но все же приблизился, лег рядом.

Когда Эми положила голову ему на плечо, он заложил одну руку за голову, а другой принялся поглаживать ее по спине.

«Вот оно! – с благоговением подумала Эми и опять окаменела. – Этот момент настал!»

- Как ты оказалась в том обозе? – вкрадчиво спросил ведьмак в сотый раз.

- Не помню, – в сотый раз ответила Эм и скисла. Вот, значит, для чего он ее поглаживает…

- Расскажи мне о себе.

- Все, что важно, ты и так уже знаешь. Геральт, а зачем ты живешь, какой твой смысл?

Он медленно положил ладонь на глаза и потер их, не ответив.

- А та девушка с глазом, та, которая красиво поет… Ты переспал с ней из жалости? – спросила Эми с невероятной грустью.

Геральт не сразу понял, что речь идет о Глазке, барде, с которой он пересекался, и которая влюбилась в него без взаимности. Он опять промолчал.

- Почему ты молчишь? – не унималась Эм.

- Я не обсуждаю своих женщин и ничего про них не рассказываю, – отрезал он.

- А сколько у тебя таких – твоих – женщин?

Ведьмак мысленно досчитал до десяти, пытаясь успокоиться, и предупредил:

- Я сейчас встану.

Эм тут же прикусила язык и стала тихонько присутствовать. Повернув голову ему навстречу, она наблюдала, как отблески огня играют на его профиле. Он даже не возражал, слишком много сил было потрачено на нее в течение дня.

====== 1.11. ======

Геральт и Эм продолжили свой путь на рассвете. С самого утра накрапывал дождь, было пасмурно. Эми, периодически делая остановки, собирала в свою дорожную сумку коренья, листья. Мыслями она уже была там, в большом городе, думала о жителях, которым понадобится ее помощь, и пыталась представить, как он выглядит. Она никогда раньше не была в городах, тем более столицах.

- Как ты зажигаешь костер своей рукой? – спросила Эм, перешагнув через цветок.

- А как ты издавала тот звук и сотворила сумерки? – задал Геральт встречный вопрос.

- Не знаю, я просто очень разозлилась на тебя, и у меня в голове потемнело, – искренне ответила она.

На минуту ведьмак всерьез задумался над тем, чтобы отвезти Эм в храм Мелитэле. Он смутно чувствовал, что в ней действительно что-то есть, опасное для нее самой и окружающих. К тому же, Йеннифэр быстро вставила бы ей мозги на место. Он хмыкнул про себя. Йен так долго старалась зачать, а тут ей на голову свалятся сразу двое неразумных детей. И он мог бы снова увидеть ее, быть с ней рядом, хотя бы недолго…

- Я владею знаками. – Поделился он своим низким глубоким голосом. – Например, Игни. Достаточно сложить пальцы вот так и сконцентрироваться.

Знаки. Конечно!

Геральт внезапно остановился перед ней, проделал перед ее лицом знак Аксий и быстро спросил:

- Что ты делала в том обозе?

- Пыталась не умереть и дождаться тебя, – оторопело ответила Эм.

Ведьмак чертыхнулся.

- Как ты попала в тот обоз?

- Меня в него закинули. Геральт, что с тобой? Что это было? Вот так надо разжигать костер?

Не дав ему опомниться, она вдруг шарахнулась и вскрикнула:

- Геральт, там что-то есть в кустах!

- Нет, тебе показалось, – он уверенно пошел дальше, взяв Плотву за поводья. Почему Аксий не подействовал?

- Вдруг это тот самый зверь? – с ужасом предположила она, догоняя его.

- Какой еще зверь?

- Тот самый, которого я видела позавчера. Когда ты меня бросил.

- Бросил? Эм, о каком звере ты говоришь? – спросил он устало.

- У него большие стеклянные глаза… Он огромный, очень страшный.

- Стеклянные? – переспросил Геральт. – Может, это была статуя божества, или что-то подобное?

- Да? Статуя, которая умеет рычать? – едко заметила Эм.

- Ты мнительная, пугливая. Может, тебе показалось? Пожалуйста, только не ломанись сейчас в страхе, обегая вокруг все деревья по пути.

- Хватит издеваться надо мной, – Эми обиделась. – Я же не такая! – Она потрясла руками над головой, изобразив смешную испуганную рожицу.

Геральт улыбнулся. Да, именно так она и бежала тогда.

- Смотри, мы уже почти вышли, – кивнул он головой на просвет впереди.

Эми не могла поверить, что они наконец вышли из дурацкого бесконечного леса. Слева от них, на обочине дороги, сидела группа людей и оживленно беседовала. Люди эти были чрезмерно волосаты, страшны и низкорослы.

- Геральт! – воскликнула Эм. – Это же гномы! Я никогда не видела их раньше вживую, пожалуйста, пойдем, поздороваемся с ними! Наверняка и там найдется твой знакомый, – закончила она и повернулась в их сторону.

- Ты в своем уме? – он поймал ее за руку. – Это тебе не питомник с интересными зверюшками. – Ведьмак потянул ее в другую сторону, к дороге.

Эми собиралась было опять обидеться, но тут с облегчением подумала, что пара дней в лесу дала ей возможность отойти от верховой езды. Ее внутренние части бедер и седалищное место больше не болели, она могла беспрепятственно сводить и разводить ноги.

Когда Геральт собрался подсадить ее на седло, она уверенно убрала его руки и сказала:

- Не надо.

Ведьмак отошел от нее на пару шагов и наблюдал со стороны, как она долго пытается засунуть ногу в стремя, потом подпрыгнуть. Наконец ей это удалось, она уперлась животом в седло, и Яблочко повело в ту сторону, с которой девушка пыталась забраться.

- Не надо! – вскрикнула опять она, когда Геральт двинулся к ней, всплеснула руками и повалилась назад. Смягчив ее падение, он позволил ей шлепнуться в грязь и снова отстранился.

Эм встала, гордо вскинула голову и начала засовывать ногу в стремя.

«Упрямая дурочка», – подумал Геральт и почему-то вспомнил, как этим утром пытался оседлать ее кривую кобылу, которая уворачивалась и лягалась. Сходство между хозяйкой и лошадью было очевидным. Как хорошо, что они нашли друг друга. «И меня», – мрачно закончил он мысль.

В конце концов, ведьмаку надоела эта возня. Он подошел к Эм и, схватив ее за зад, легко закинул в седло. Они двинулись дальше.

Всю дорогу к Вызиме лил дождь. Дорогу размыло, лошади быстро уставали. Эм, мокрая насквозь, раздражающе стучала зубами и все сильнее сутулилась в седле. Геральт не мог ей помочь, даже если бы захотел.

Когда они выехали к обжитым окрестностям, она вообще уже ничего не соображала. Ее помутневшее сознание терзали обрывки образов. То презрительная чародейка со звездой, то страшные лица людей, мучившие ее, избивавшие, то сцены из ее не особо счастливого отрочества. Сквозь этот бред она пыталась понять, что с ней происходит и почему ей не вспоминается ничего хорошего.

-Эм, что с тобой? – Нахмурился ведьмак.

- Я очень устала, – невнятно ответила она.

На подъезде к малым воротам города ведьмака и его компаньонку остановил стражник.

- Стой, кто идет? Какова цель визита? – он с недоверием посмотрел на седовласого мужчину с мечами и горбатую полуспящую девчонку.

У Геральта не было никакого настроения пускаться в долгие дискуссии. Он сделал Аксий и сказал:

- Нам нужно в город.

И на этот раз всё сработало.

Увидев вывеску гостиницы, Геральт спешился и передал Плотву щуплому хозяину. Затем он обернулся, обнаружил, что Эм все в той же позе сидит на лошади, и подошёл к ней:

- Ты здесь будешь ночевать?

- Беги, не оборачивайся, – прошептала Эми в ответ.

Ведьмак стащил ее с седла и поволок в помещение.

У Эм был сильный жар, она бредила. Геральт попытался найти в городе лекаря, но было уже поздно, из своей лавки он ушел. Ведьмак не сдавался, поднял на уши целый квартал, нашел дом, в котором тот жил. Женский голос через толстую деревянную дверь недовольно сообщил ему, что и тут лекаря не имеется. Больше ведьмак не мог себе позволить поиски. Оставлять свою неадекватную подопечную одну надолго он не мог, чтобы не испытывать судьбу. Он вернулся обратно в гостиницу, в их небольшую комнату, присел на кровать рядом с Эм и беспомощно на нее посмотрел.

Эми, мокрая от пота, беспокойно вертелась в кровати. Волосы облепили влажное лицо, она поминутно шептала что-то несвязное, бредила. Геральт сожалел о своем бессилии, ведь любой из его эликсиров, столько раз выручавших его, девушку просто убьет. Но все, что мог, он сделал: убрал мокрые пряди с лица, положил на лоб холодный компресс.

- Геральт, – сказала она тихо и ласково, узнав его, и положила свою ладонь на его руку.

Он улыбнулся ей, пытаясь подбодрить.

- Мне плохо, – простонала она.

- Я знаю, – отозвался он.

- А знаешь, – тихо сказала она, облизнув пересохшие губы, – было бы так здорово, если бы все было наоборот. Ты бы меня любил, а я бы воротила нос и устраивала козни. Просто так, из вредности. А ты бы меня терпел…

- Я и так тебя терплю изо всех сил, – улыбнулся ведьмак. Ему было очень жаль Эм, но он ничего не мог ей дать.

- А потом бы мы… Как там… Ой, – неожиданно запнулась она, поморщившись.

- Что? – приподнялся ведьмак.

- Ну эта… клыкастая… С когтями… Как ты и она… Фу…

До Геральта сразу дошло, что речь идет о нем и о вампирице. Дело было давнее, неприятное, и ему самому не очень понятное. Он никак не мог взять в толк, откуда Эми может знать о таких интимных вещах. Тем более о тех, которые он и сам предпочел бы не знать.

- Моя прабабка мне сказала, что в итоге все будет хорошо. Наверное. А она редко ошибается…

Эми закашлялась и стала засыпать. Вдруг она зашептала тихим, отчаянным голосом:

- Геральт, пожалуйста, не бросай меня, мне так больно… Не надо… Прошу… Не могу…

Ведьмак погладил ее по-отцовски по голове и несколько раз повторил, что он здесь, не уйдет.

Она не слышала его голос. Эм сидела на стуле, перед ней в дверном проеме гордо стояла чародейка со звездой на шее. Указывая на нее пальцем, чародейка спросила неприятным голосом:

- А это что такое?

С тяжелым чувством Эми провалилась в сон.

«Как странно я себя чувствую», – подумала Эм. – «Похоже, опять началось».

Она стояла посреди рынка в незнакомом городе и оглядывалась, пытаясь понять, где она. Рядом с ней, среди разбросанных продуктов, лежали изуродованные трупы людей. Эм безэмоционально посмотрела на них, и обратила внимание на окровавленный меч, который она держала в руке.

- Ты свой выбор уже сделал. Теперь моя очередь. – услышала Эм голос, нечеткий, глухой, как будто она была под водой.

Обернувшись на голос, она увидела перед собой высокую красивую девушку. Эм чувствовала на губах ее вкус, просто знала, что это так, и всё.

Девушка прыгнула в сторону Эм, попытавшись ударить ее мечом, но Эм удалось увернуться. Она увидела свою руку, меч в ней, который скрестился с мечом нападавшей в сложном выпаде. Красавица отбила клинок и снова напала, целясь в лицо. Эм с трудом увернулась, закружилась в пируэте, вновь отскочила и почувствовала боль в груди, когда противница полоснула ее мечом. Предотвратив удар в висок, Эм молниеносно согнулась, подавшись вперед, и провела острием по ее бедру.

Эм выпустила меч из рук, схватилась за разрубленную ногу. Она упала на мостовую, чувствуя подступающую слабость, поток крови между пальцами. Перед ней стоял Геральт с непроницаемым лицом.

- Не уходи, – застонала Эм, – Мне так холодно… Геральт…

Пелена сгустилась перед ее глазами, стало темно.

- Зачем?.. – еле слышно прошептала Эм, приоткрывая глаза. Геральт быстро подошел к ней, сел рядом. – Зачем ты убил ее, ведь она такая несчастная…

- Кого, Эм? – тихо спросил он.

- Красивую… На рынке… Мне холодно… – застонала она точно так же, как когда-то Ренфри.

- Откуда ты знаешь? – Геральт почувствовал внутри что-то липкое, неприятное, похожее на отвращение к самому себе, вспомнив девушку по прозвищу Сорокопутка.

- Столько боли… – Эм попыталась сглотнуть и повернуться на бок. – Вода…

Он приподнял ее и дал попить.

- Вода… – Опять повторила Эм.

Геральт припомнил тот случай у ручья, когда Эм после купания почувствовала себя лучше. Делать было нечего, стоило рискнуть. Он вышел из комнаты.

Эми обнимала себя за колени, сидя в бадье, полной горячей воды. Она ужасно себя чувствовала и изо всех сил старалась сосредоточиться. Но ничего не получалось. После очередной попытки она бессильно опустила голову на колени и расплакалась. «Ничего не получается, ничего. Все бессмысленно и безнадежно. Кто я, а кто она. Я даже не красивая. Я его только раздражаю…» – думала она вновь и вновь, пылая жаром болезни. Вдруг ей вспомнился голос ее прабабки, который много раз говорил ей не расклеиваться, не отчаиваться, продолжать. Смеяться. Смех делает человека неуязвимым. «Ну конечно, прабабка не встревала в такие ситуации, не знала этой боли, не была безнадежно влюблена», – спорила она сама с собой. А затем представила себя со стороны, как она сидит и ноет над своей злосчастной судьбой, а ведь Геральт сейчас рядом, с ней, за этой дверью. Она взяла себя в руки и сосредоточилась. Где-то в груди появилось неясное ощущение тепла, которое становилось все сильнее и растеклось по всему ее маленькому телу. Наконец! Теперь все будет лучше.

- Ну, – сказала она вслух сама себе, – раз уж сегодня такой счастливый день, то самое время помыться.

И улыбнулась.

====== 1.12. ======

Эми очень хотелось посмотреть, что же представляет из себя большой город. Открывавшийся из мутного окна гостиницы вид на оживленную улицу способствовал этому лишь отчасти. Ясный, теплый день был в разгаре, недалекий уже вечер обещал быть таким же. Девушка хорошо себя чувствовала, была чистой, одетой и аккуратно причесанной. В некотором возбуждении она нетерпеливо ходила по комнате, ожидая возвращения ведьмака.

Когда ее терпение было уже исчерпано, дверь открылась и вошел Геральт.

- Я никуда не выходила! – тут же набросилась она на него. – Я сдержала свое слово, теперь пора осмотреться!

Геральт сел на кровать, стянул сапоги и спокойно на нее посмотрел.

- Эм, – начал он сдержанно, – ты не понимаешь. Там, на улице, много людей. Много острых предметов. Тебе не стоит туда соваться.

Она закусила губу и постаралась не обижаться, успокоиться. В нервном состоянии его не переубедишь.

– В канализации завелась одна тварь, надо с ней разобраться, – он увидел ее испуганный взгляд и нехотя добавил: – Это утопец. Они глупы и неповоротливы. Не волнуйся.

- Возьми меня с собой, – тут же попросила Эм.

- Конечно же, нет, – отрезал ведьмак.

- Я все равно пойду, – сказала Эми угрожающе.

- Послушай, Эм, – Геральт повернулся к ней лицом, – ты вольна делать все, что пожелаешь. Если ты прямо сейчас выйдешь за эту дверь и не вернешься, то я не расстроюсь. Но если ты хочешь и дальше быть в моей компании, то будешь делать то, что я скажу. И только так.

- Расстроишься, – неуверенно и тихо произнесла она, села рядом с ним и зажала ладони коленями. – Знаешь, а ведь на самом деле ты не несешь за меня ответственность. Только я. А я всю жизнь просидела взаперти. Я этих монстров видела… Часто. Если этот утопец такой глупый, то ты без труда с ним управишься, а я спокойно подожду в стороне. Это нужно мне не для развлечения, поверь. – Ведьмак не понимал, почему он должен слушать эту чушь. – Геральт, – она пристально посмотрела ему в глаза, – я прошу тебя. Обещаю, что не буду отсвечивать. Договорились?

- Договорились, – услышал ведьмак свой собственный голос и пришел в себя. – Что ты сделала?

- Ничего, – ответила Эм с удивленным лицом.

- А, черт с тобой! – разозлился он, с досадой натянул сапоги обратно и вышел, громко хлопнув дверью.

Эм долго ждала этого момента. Она проверила, что ведьмак ушел, а затем сбежала по ступеням в зал и выскочила за дверь, чуть не врезавшись в щуплого хозяина. Он проводил ее недовольным взглядом.

Когда Эм оказалась на улице, то первым делом вдохнула полной грудью воздух, наполненный не слишком приятными запахами, и бойко зашагала вдоль по мостовой. Она знала, что ищет.

- Здравствуйте! – воскликнула Эм, забегая в помещение, и затараторила: – Мне очень нужен меч, сделанный Вашими искусными руками, только у меня нет денег, но они скоро появятся, и я Вам их отдам!

Кузнец поднял глаза, часто заморгал, пытаясь сообразить, что происходит.

- Что? – удивленно спросил он, рассмотрел того, кто только что влетел к нему в мастерскую, и задал второй вопрос: – Девочка, зачем тебе меч?

- Я должна защитить своего любимого, – решительно ответила Эм и улыбнулась. – Понимаете, он без меня пропадет…

Краснолюд, по всей видимости, был человеком немногословным и проницательным. Он надолго замолчал, изучая этот странный вихрь в человеческой форме, размышляя и поглаживая свою бороду. Бредовая ситуация, но она странным образом интриговала.

Эм, похоже, решила, что ее дело сделано, и принялась рассматривать предметы и устройства вокруг. Самые интересные из них она поглаживала пальцем, как бы дополняя свое представление о них тактильными ощущениями.

Наконец она снова повернулась к нему и очаровательно улыбнулась. Кузнец принял решение.

Когда Эми вышла из кузницы, уже стемнело. Она с таким интересом пообщалась с краснолюдом, понаблюдала за процессом завершения создания меча, ставшего в итоге ее собственностью, что потеряла счет времени. «Вот Геральт удивится!» – радостно подумала она, а потом вдруг вспомнила, что не видела его полдня, и испугалась. Если он разозлится, то мало ли что может произойти… Хотя она не могла до конца поверить, что он ее оставит и уйдет.

Улица уже опустела. Было как-то не по себе.

- Девочка, ты заблудилась? Хочешь, я тебе помогу? – сказал ей с ухмылкой человек, мимо которого она проходила. У него была подозрительная наружность, и от него несло перегаром.

Эми сжалась. Вот он какой, большой город. Она поймала себя на мысли, что улицы пусты, потому что добропорядочные граждане уже ложатся спать и не ищут себе неприятности вне стен жилища.

Пройдя дальше, она поняла, что заблудилась. Все было совсем не так, как днем, а путь до гостиницы был неблизкий. Ругая себя, она бродила по улицам, шарахаясь от прохожих, и пыталась отыскать дорогу домой. В какой-то момент она почувствовала, что за ней кто-то идет. Несколько раз повернув, она убедилась: да, двое мужчин явно шли той же дорогой, что и она. Ей стало по-настоящему страшно. Повернув в очередной раз, она увидела невдалеке перед собой высокую мужскую фигуру, направляющуюся прямо к ней.

В панике она рванула в подворотню слева.

- Эм! – услышала она рявканье.

Это был Геральт! Она быстро направилась к нему, испытывая облегчение.

- Геральт, так здорово, что ты пришел, я потерялась, – сказала она ему, подходя.

Ведьмак дождался, когда она окажется к нему вплотную, затем больно схватил ее за плечи и встряхнул.

- Какого черта ты делаешь на улице? – прошипел он. – Я тебя битый час ищу везде!

- Мне больно, – пискнула она.

Он отпустил, продолжая буравить ее взглядом своих кошачьих глаз. Эми опасливо обернулась, двоих мужчин уже не было.

- Вот, смотри, – заговорщески сказала она, сняла ткань с ножен и протянула ему.

Геральт взял небольшой меч, вытащил его, рассмотрел, подержал в руке. Хорошая работа.

- Откуда он у тебя? – недоверчиво спросил он.

- Мне его кузнец сделал. Я ему потом заплачу.

Взгляд Геральта стал еще более недоверчивым.

- Ладно, идем, – бросил он и пошел по улице. Эми нагнала его.

- Мы идем в канализацию? – она была в предвкушении.

- Какая к чертям канализация?? – Геральт опять взбесился и повысил тон.

- Ты обещал, – сказала Эми холодно. – Назад пути нет.

Ведьмак ругнулся отборным матом. А что, хорошая идея. Может, утопец ее там разорвет. Медленно и мучительно. А он с удовольствием посмотрит.

Геральт и Эм шли по длинному тоннелю канализации, стараясь не обращать внимание на отвратительные запахи. Эм, не замолкая, сравнивала себя и ведьмака со всеми воинственными парами, которые могла вспомнить из рассказов и легенд. Она была счастлива.

- Ты меня бесишь, – констатировал ведьмак спокойным голосом, не соответствующим содержанию.

- А ты меня – нет, – весело отозвалась Эм.

Внезапно она побежала вперед и неуклюже стукнула мечом по бочке, стоявшей в темном углу.

- Ты что творишь? – Геральт опять больно схватил ее за плечо. – Ты забыла свое обещание? Или в твоей дурной голове оно превратилось в сундук и улетело? Разворачиваемся.

- Нет! – Испуганно вскрикнула она. – Все, клянусь! Я пришла в себя!

В подтверждение своих слов она убрала меч в ножны и потупила взгляд. Геральту захотелось взвыть. Что опаснее: утопец или ее одиночество? Что она натворит с мечом наперевес в таком состоянии? И с утопцем нельзя затягивать, если он хочет получить награду. Материальное положение на данный момент близилось к плачевному.

Они пошли дальше.

Эми продолжала думать о несусветных глупостях, топая за ведьмаком на приличном расстоянии. Он остановился, и она тоже. Свое оружие она зажала подмышкой и терпеливо ожидала развития событий, сохраняя дистанцию и попутно ковыряясь в ногтях.

Геральт предчувствовал недоброе. Каменная кладка канализации, казалось, слегка вибрировала. Насторожившись, он аккуратно вынул из-за спины меч и неспешными шагами, полубоком, продвинулся дальше.

В стоке, посередине тоннеля, на спокойной поверхности зловонной жидкости показались небольшие пузырьки. Эм затаила дыхание.

То, что произошло дальше, шокировало их обоих.

На месте пузырьков вылезла отвратительная бесформенная глыба с множеством щупалец. Открыв свое бездонное ротовое отверстие, она издала протяжный, низкий вой, и бросилась на Геральта.

Ведьмак понял, насколько он ошибся. Реакция была стремительной: он ударил монстра знаком Аард, оттолкнулся ногой от каменной стены и перепрыгнул через голову назад, увернувшись от удара.

- Беги! – крикнул он Эми так, что у нее не осталось сомнений в правильности его призыва. На секунду обернувшись на нее, Геральт получил щупальцем в солнечное сплетение и вылетел к противоположной стене тоннеля.

Эми не видела этого, она развернулась и стремительно метнулась прочь, но что-то схватило ее за ногу, потянуло назад, и она с высоты своего небольшого роста упала на каменный пол, ударившись всем телом. Перед глазами заплясали искры. То, что ее схватило, быстро потащило ее прямо в сток. Девушка отчаянно боролась, пыталась справиться с болью и головокружением, судорожно цеплялась за камни. Внезапно все прекратилось; Эми, переборов страх, обернулась и увидела ведьмака, который наносил серию сложных ударов, отбиваясь и уворачиваясь от щупалец, пытался добраться до самой глыбы.

«Бежать!» – вспомнила она, снова развернулась и почувствовала, что ее ноги по-прежнему что-то сжимает. Опустив глаза, она увидела щупальце, серо-зеленое, плотное, дурно пахнущее, которое в один миг обвило ее до самого подбородка и стало сжиматься.

- Геральт! – беспомощно крикнула Эм, задыхаясь от паники и тесноты. Мутнеющим взглядом она видела всполохи огня, блики. Дышать стало невозможно, ей мерещился хруст где-то изнутри. Именно в этот момент она поняла, что больше всего на свете хочет жить. Во что бы то ни стало. Она зажмурилась, теряя сознание, и… упала.

Её седалищное место мгновенно увлажнилось. «Что бы это значило?» – Эми открыла глаза и... оторопела.

Она сидела посреди болота, в самой топи. Земля под ней была такой влажной, что отпечаток ее ладони тут же заполнился водой.

Эми знала, что это невозможно. Потом она осознала, что это невозможно, еще несколько раз. Только от этого осознания вокруг ничего не поменялось. Серое окружение, чахлые деревца, тяжелый воздух. «Лучше бы лес», – почему-то подумала она и сама с собой не согласилась.

Ее зад уже был откровенно мокрым, когда она наконец-то вышла из оцепенения и тяжело поднялась.

Ну, хорошо. Это невозможно. Что теперь? Все ее тело болело и саднило, значит, наверное, это не загробная жизнь. Хотя кто знает… Как выяснить, умер ты, или нет? Ощущения заторможенности и искажения цветов не было. Это был не сон, не видение.

«Геральт, что с ним?», – заволновалась она. Что же делать? Эми постаралась успокоиться, прислушаться. Где-то вдалеке слышались голоса. Не имея другой альтернативы, она поплелась на их источник.

====== 1.13. ======

Эми медленно брела по болоту в ту сторону, где ей померещились голоса, с трудом передвигая ноги.

«Какая мрачная, унылая местность», – подумала она, услышав над головой воронье карканье. Луна слабо освещала путь, давая возможность разглядеть то, что происходит вокруг. Чем закончилась битва с той пакостью для Эм было уже очевидным: Геральт разрубил ее на куски без колебаний. Думает ли он о ней? Ищет ли? Девушка со вздохом подумала, что, возможно, он поискал ее по округе, отчаялся и отпустил. Эта мысль причинила ей боль. «Нет, не может быть», – успокаивала она сама себя. Ей невыносимо его не хватало. Может, сейчас он выйдет к ней навстречу? Когда ведьмак был рядом, она была спокойна, неуязвима, как будто он мог предотвратить любую беду, справиться с любой ситуацией. Сейчас же, в одиночестве, она чувствовала себя незащищенной, беспомощной, напуганной. В темноте ей мерещилось движение, казалось, сейчас на нее что-то выскочит и сделает то же, что с Плотвой тогда… Она вздрогнула и остановилась. «Ты мнительная, трусливая», – вспомнила она такой родной, глубокий, низкий голос. Так не должно было быть. Как же она сможет быть с ним рядом, помогать, если не воспитает в себе характер? Ей припомнилось, как отчаянно она прижималась к нему, постоянно видя вокруг опасность, которой не было, и стало стыдно и тошно от самой себя.

Эм прижала руку ко рту и облокотилась о тонкое дерево, пытаясь справиться с неприятными эмоциями, страхом, и вспомнила его широкую, теплую, мозолистую ладонь, из плоти и крови. Геральт тоже был уязвим. Столько раз он был на волоске от гибели... Даже если истреблять монстров, на его взгляд, его предназначение, зачем так слепо следовать ему? Разве не очевиден единственно возможный конец? Помимо ее воли она представила любимого человека убитым, истерзанным. В яме, в помойке, в грязи, там, где живут твари, там, где нет нормальных живых существ. Его даже никто не похоронит… А эта чародейка со временем найдет себе новую любовь…

Эми отрезвила эта мысль, разозлила. Где она сейчас, такая распрекрасная магичка, и где была раньше? Если их любовь настолько крепка, почему они не вместе? Почему она не переубедила его, не поделилась своей мудростью, не направила на другой путь? Чем она так страшно была занята все это время? Нет. Во что бы то ни стало надо постараться выжить, найти его, придумать способ изменить его судьбу.

Эми выплыла из своих размышлений и почувствовала что-то твердое, упирающееся в спину. Изучив нарост на дереве, она изумилась: такой вид чаги встречался ей только в книгах, замечательное средство от болезней желудка. С трудом отодрав его от ствола, она аккуратно положила его в свою грязную, помятую сумку. В процессе она с сожалением обнаружила, что упругие ворсины на ее расческе после пресса щупальца были безвозвратно испорчены. Ей стало интересно, может, здесь еще имеются редкие лечебные растения? Потратив добрых полчаса, она обнаружила ядовитый вех, горицвет и василисник. Последний был самой ценной ее находкой, из него можно было сделать настойку и лечить любые болезни внутренних органов: этот цветок с щитковидной белой метелкой повышал регенерацию в десятки раз, обладая чудодейственным эффектом.

Эми, довольная своими приобретениями, вспомнила, что она по-прежнему пребывает неизвестно где посреди ночи, и продолжила свой путь уже более уверенной походкой. Вскоре она заметила очертания домов и испытала облегчение. Люди! Значит, все в порядке, она спасена. Подойдя, она увидела бедные хижины, рассыпанные по обеим сторонам от дороги. Света нигде не было, и создавалось впечатление, что поселение заброшено. Где-то рядом залаяли собаки. Она маялась, решая, стоит ли проверять, стучаться в дома, или подождать до утра? А затем заметила движение.

Из хижины подальше медленно вышла пожилая женщина со свечой в руке. Эми направилась к ней.

- Деточка, – спросила старушка опрятного вида в старом, поношенном платье, приблизив к неизвестной свечу, – что ты здесь делаешь так поздно?

- Простите, я заблудилась, Вы не подскажете, где я? – она воспрянула духом и глубоко вздохнула.

- В богом забытом месте, – старушка удрученно покачала головой.

- Вы не знаете, как мне попасть в Вызиму?

- В Вызиму? Это далеко, по ту сторону реки… Даже не знаю, как тебе туда добраться… Дальше по дороге, в ту сторону, вон там, часто лодочник бывает на берегу. Кто ж знает, может, и поможет тебе…

- Спасибо Вам, добрая женщина, – ответила Эми, взглянув в лицо старушки, и увидела, что зрачки ее глаз быстро расширились, заполняя всю радужку, а черты изменились, придавая выражению злобный вид.

Эми отпрянула и побежала в сторону, которую ей указала старая женщина. В страхе она обернулась, но никого за собой не обнаружила. Дорога была пуста, хижины домов по-прежнему имели те же очертания, собачий лай смолк. «Уже схожу с ума», – неуверенно подумала она.

Вид на берегу радовал глаз: большая эффектная луна отражалась на поверхности воды и контрастировала с окружающим ее темным пространством. Вероятно, Эми при иных обстоятельствах оценила бы пейзаж, но сейчас она только расстроилась. Наверное, было бы глупо ожидать, что здесь окажется счастливый лодочник, который с удовольствием и нетерпением переправит ее в Вызиму. А там, на причале, будет ждать ее Геральт... Но надежда, как известно, живучая вещь. Вариантов не было, поэтому Эм села на предварительно ощупанную землю, неподалеку от привязанной лодки, и стала ждать.

«Интересно, – подумала она, – а все утопцы с такими щупальцами? И почему их так называют? Скорее наоборот, вылези сейчас эта тварь из воды, утопцем была бы я. Или едой. Или и тем, и другим». Эми медленно повернула голову к воде и стала смотреть на нее с предельным вниманием. Что она будет делать, если сейчас что-то вылезет, она не потрудилась для себя определить, но быть готовой решилась окончательно. Через некоторое время ей показалось, что лежа тоже удобно наблюдать, и положила голову на холодный песок. Мысли ее сами собой улетали в ее придуманный мир, который она давно и нежно лелеяла. Мир, в котором Геральт любит ее одну, прогоняя прочь высокомерную чародейку, а в особо серьезных случаях даже швыряется в нее продуктами и предметами, высокопарно выкрикивая ей, насколько Эм прекрасна, ни с кем не сравнима…

- Эй, ты, че здесь разлеглась? – услышала сквозь сон Эми, затем почувствовала легкий толчок в спину, и села. Прямо как дома. Разлепив глаза, она увидела перед собой мужчину с суровым, морщинистым лицом, в поношенной одежде, с удочкой и сетью в руках. Вокруг по-прежнему было темно.

- Здравствуйте, – ответила она так мило, как могла, – я Вас жду. Понимаете, я заблудилась, и мне очень нужно…

- Бла-бла-бла, – грубо перебил ее мужик, отвернувшись от нее. – Если в Вызиму – 10 монет. Деньги вперед.

Эми чувствовала нарастающее отчаяние. Она открыла рот, чтобы начать умолять и унижаться, но, посмотрев на него внимательно, передумала.

- А Вы что здесь делаете? – нахально спросила она, встав и уперев руки в бока.

- Ночного карася ловить буду, – оторопело ответил мужик, посмотрев на нее. Потом пришел в себя и спросил: – А ты че наглая такая, ы? Погляжу, лежишь тут такая вся в говне и слизи, морда в песке, хоть бы в воду залезла че ль, вонь-то отбить…

- А я вашу лодку сторожила, с Вас 20 монет. Себе оставьте, и поплыли. – Эми вздернула подбородок.

Мужик нездорово улыбнулся, показав свой полупустой ряд зубов, и ответил:

- Ну ты… Эта… За бесплатно не повезу, ищи дурака. Я уж старый, больной, не хай столько грести зазря.

- Сама погребу, – тут же нашлась Эм.

-Да? Ну, эт ты хорошо придумала, че. А потом-то обратно меня повезешь, дуреха. Покатаемся.

Она открыла рот, но он ее перебил:

- Некогда мне болтать. Деньги или пшла отседова.

- Сапоги! – воскликнула Эм. – Хотите мои сапоги или сумку? Куртку…

- Ты сама-то свои причиндалы понюхай, разгляди, не обижай хорошего человека.

- Я ведь могла забрать лодку без спроса, но решила дождаться Вас!

- Ну и дура.

Он покопошился в сетях, а потом сказал:

- А знаешь чой, был тут один индюк, подобрал его на том берегу. Хотел хрень какую-то в пещере неподалеку собрать, пошел, и поминай, как звали. Я его должон был забрать отседова, битый час прождал эту собаку. Кошель-то был при нем непустой, сам видел. С тех пор мне покоя не дает. Принеси его, и поплывем.

Эми посмотрела на него, не веря своим ушам. Мужчина пропал, может, его что-то убило в пещере или по дороге к ней, а он предлагает пойти, найти его неизвестно где, и принести его кошелек. Посмотрев на него еще раз, она убедилась, что лодочник не шутит. Почему он сам не пошел в эту пещеру?

- Может, здесь еще лодка есть? – с отчаянием в голосе спросила она.

Мужик только хмыкнул.

«Точно, дура», – в десятый раз подумала Эм, направляясь в сторону пещеры. Почему она туда идет? Почему не может придумать, как ей выбраться из этого места, попасть в Вызиму? Как же земля носит таких неприятных личностей, как этот лодочник?

Вскоре она наткнулась на большую каменную нору, покрытую мхом, точно так, как описывал мужик.

«Ну ладно, раз уж кошелек по дороге не обнаружился – вперед», – подбодрила себя Эми, и неуверенно шагнула навстречу неизвестности.

Пробираясь вглубь, она пригнулась и пошла наощупь, вытянув вперед руки. Стараясь думать о хорошем, она постоянно шутила про себя, отгоняя мысль, что сейчас, в этой непроглядной темноте, ей кто-нибудь откусит лицо, руки, ноги... Ее частое дыхание пугало ее саму еще сильнее. Она почувствовала руками, что стена уходит куда-то влево, и увидела неподалеку бледное бело-голубое свечение. В полости пещеры, на ее стенах, были странные фосфоресцирующие наросты. Эми страшно обрадовалась такой необычной выдумке природы. «Я же умная, пошла ночью в пещеру без света», – подумала она с иронией. Оглядевшись, она также заметила, что пещера уходит куда-то вглубь, и опять расстроилась. Чем больше она здесь находилась, тем большеросло ее беспокойство, связанное с предположительными обитателями. Обязательно свирепыми, кровожадными и голодными. Она зашла за камень, стоявший у нее на пути, и тут же замерла. Под ее ногами лежал труп человека в багровом замшевом кафтане. При слабом бело-голубом свете она могла различить его изуродованное, разлагающееся лицо, разорванную одежду. Его конечности были обглоданы, а вместо живота была дыра. Она вскрикнула, шагнула назад, отвернулась, пытаясь справиться с рвотным позывом. Закрыв руками лицо, она силой заставляла себя не убежать. Кошелек. Кошелек. Ее единственная надежда. Может быть, он здесь… Ей послышался хрип за спиной. «Боже! Боже!» – в ужасе она бросилась к зловонному трупу, исследуя его бока, чувствуя пальцами что-то склизкое, мягкое. «Вот он!» – Эми наткнулась на ткань, под которой четко прощупывались монеты. Радости ее не было предела. «Теперь – обратно!» – скомандовала она сама себе, и уперлась взглядом в серые перепончатые ступни.

Она проследила глазами за растущими вверх ногами с потрескавшейся, местами облупившейся кожей, затем отчетливо увидела подобие мужского достоинства, впалую грудь и, наконец, обнаружила отвратную рожу без носа с выпуклыми иссохшими глазами. Эми видела, как существо замахнулось на нее, и прикрылась рукой. В тот же момент, почувствовав острую, режущую боль в предплечье, Эми взвыла и повернулась к существу спиной, на которую пришелся второй удар. Вне себя от боли и страха, она рванула к выходу, разбивая себе руки в темноте. Выбравшись из норы, она, не снижая темпа, побежала прочь, но споткнулась и упала. В состоянии шока, трясясь, она, ничего не понимая, тут же поползла. «Бабуля», – жалобно звала она родного человека. Затем обессилела и легла на землю. Спустя некоторое время она снова ощутила резкую режущую боль в руке, спине и ладони, пальцы которой с силой сжимали завязанный мешочек. Кошелек. Деньги. Лодочник. Вызима. Геральт… Разум возвращался к ней. Собрав свои последние силы, она направилась к берегу.

- Эй, ты куда? – грубо окрикнула Эми лодочника, который собирался отплывать. Мужик удивился, увидев ее. Она стояла растрепанная, совсем грязная, с порванным рукавом. Лицо ее было таким решительным и мрачным, что мужик даже немного испугался.

- Деньги убитого забыл, – она залезла к нему в лодку, и швырнула в него окровавленный мешочек. – Поплыли.

Эми полулежала на боку на корме лодки, наблюдая, как горизонт начинает наполняться светом. Похоже, эта бесконечная ночь подходила к своему концу. Размеренный скрип вёсел успокаивал ее, поврежденные места все меньше беспокоили, начинали неметь. Ту, что на предплечье, она наспех замотала тряпкой, которую вытребовала у лодочника. Повязка уже пропиталась кровью, поэтому у Эми была возможность наблюдать, как красные капли, понемногу стекающие между пальцами, исчезали в разводах на воде.

Ее разум был уже совершенно спокоен, даже больше, чем обычно. Она отстраненно вспоминала события, произошедшие с ней с тех пор, как она покинула свой дом. Наблюдая за собой со стороны она пришла к выводу, что вела себя, как полная дура, неразумный ребенок в теле взрослого. Затем она спокойно вспомнила разговор с ведьмаком, когда объясняла ему значение смеха. Почему тогда, интересно, она не рассмеялась, увидев человеческий труп в пещере и то чудовище? К ней пришло осознание, что возжелать такую особу, как она, может только извращенец, которому нельзя доверять детей. «Ну и ладно. Ну, вот как-то так», – заключила она. Посмотрев вперед, она увидела за спиной лодочника приближающуюся пристань, на которой стояла одинокая высокая мужская фигура со скрещенными руками. «Геральт», – подумала она и слабо улыбнулась. «Он мерещится мне везде, самый красивый, добрый, смелый, умный человек на свете… Мой мираж…».

Лодка ударилась о деревянную конструкцию, мужик натянул веревку вокруг шеста на причале и закрепил ее. В этот момент мираж запрыгнул внутрь, с размаху ударил лодочника по лицу кулаком в перчатке, разбив ему нос и губу и, осторожно вынув Эми, понес ее по пристани.

- Геральт, – шептала она, не веря, – мне плохо…

- Я знаю, – отозвался ведьмак.

====== 1.14. ======

Эми открыла глаза и обнаружила себя лежащей на боку в небольшой комнатке гостиницы. Было темно, но слабый свет свечи, которая стояла где-то поблизости, помог ей рассмотреть окружение. Геральт лежал рядом с ней, положив руку на живот, согнув в колене ногу. Глаза его были закрыты. Он как будто постарел за последнее время. «Какой же ты красивый», – подумала Эм, любуясь чертами его лица. Она захотела легонько прикоснуться к нему и поняла, что не может пошевелиться.

- Геральт, – шепнула она встревоженно, обнаружив на его рукаве и груди кровь, – ты ранен?

Ведьмак открыл глаза, повернулся к ней и оперся головой на руку.

- Эм, это твоя кровь, – сказал он тихо.

- Я ничего не чувствую, не могу двинуться, – поделилась она шепотом.

Ведьмак молчал.

- Геральт, я умру? – спросила она спокойно.

Он помолчал, а потом сказал твердо и тихо:

- Я сделал все, что мог.

Ну конечно же, сделал. По-другому и быть не могло.

- Так странно… – прошептала Эм, смотря куда-то сквозь него. Подумав, она продолжила: – Прости меня, что создала тебе столько неприятностей. Я правда не выбирала ничего, не знаю, почему так… Откуда я тебя… Я просто была так рада наконец встретиться с тобой…

- Эм, не надо…

- Нет, ты должен знать. Ты – самый лучший, добрый человек. Ты прекрасный. Тебе не надо гоняться все время за смертью… Ты очень ценный…

- Эм, самый лучший и добрый человек – это ты, – Геральт посмотрел на нее даже с некоторой теплотой.

Девушка слабо улыбнулась. Как здорово, что он пытается ее подбодрить. Ведьмак смотрел на ее милое лицо, белое, как полотно, в котором, казалось бы, не было ничего примечательного, на ее курносый веснушчатый нос, и услышал свой голос:

- Ты очень милая.

Эми улыбнулась сильнее и прошептала, немного сдвинув брови:

- Ты бы видел меня там. Я – храбрый маленький солдат…

- Верю. Эм, что это было? Как выглядело?

- Страшный такой, – Эми опустила взгляд. – Потрескавшийся, на человека похож… С перепонками…

Трупный яд, похож на человека, с перепонками. «Возможно, как раз утопец», – подумал он и помрачнел. Новая волна злости нахлынула на него: опять захотелось разломать весь дом, но на этот раз не из-за глупости Эм. Он не знал, как ей помочь, винил себя, что не уберег этого ребенка, и в этом была причина.

Эми посмотрела на его суровое выражение лица и тоже скисла.

- Она вернется, вот увидишь, и вы будете опять вместе, – с нажимом прошептала Эм и медленно закрыла глаза. Из них потекли слезы, капая с переносицы.

У ведьмака защемило в груди. Он протянул руку, погладил ее по голове. Храбрая, добрая, маленькая девочка.

- Геральт, – открыла она глаза, вспомнив, – я должна Килису пять монет за меч, отдай ему.

Пять монет. Он не удивился. Только Эми могла купить меч, стоявший не меньше четырехсот монет, за пять.

- Сама отдашь, – хмыкнул он с трудом, прекрасно понимая, что этому не суждено больше случиться. – Меч здесь, – объяснил ведьмак, предупреждая ее вопрос.

- Хорошо, – Эми обессилела окончательно, боролась со сном, и тут вспомнила о своей бесценной сломанной расческе. – А сумка?

- Не знаю. Ты была без нее.

- Геральт, – неожиданно ее посетила мысль, – сумка… В пещере… Там цветы… Белые… Сделать мазь… Отвар, жир… Масло… Вдруг поможет…

Ведьмак уже натягивал сапоги.

- Куда ты?.. – прошептала Эм. – Не уходи, прошу… Когда ты рядом, все хорошо…

- Эм, так мне пытаться что-то сделать или сидеть здесь? – спросил ведьмак раздраженно, застегивая ремень с креплением для мечей. Кто бы там ни был в этой пещере, ему конец.

- А я тебе дорога, ты привязался ко мне, – прошептала она удивленно. Он не отрицал. – Попросить тебя можно?.. – с надеждой спросила она, приподнимая тяжелые веки.

- Да, – отозвался ведьмак, присаживаясь рядом с ней на кровать.

- Поцелуй меня, пожалуйста…

Ведьмак секунду поколебался, затем нагнулся и медленно поцеловал ее в холодную белую щеку. Эм, похоже, была без сознания. С тяжелым сердцем он вышел за дверь.

====== 1.15. ======

Эми вздрогнула и открыла глаза. На этот раз она лежала на животе, подушки под головой не оказалось. В комнате было светло. «Наконец-то день», – с облегчением подумала она, чувствуя саднящую боль в спине и предплечье. Она смутно припоминала мучившие ее образы, которые видела во сне. Низкорослый монстр с большой пастью и рыжими пучками волос на голове… Брр…

- Привет, – услышала она голос Геральта. Он взял табуретку и сел рядом с ней. Она нежно и радостно улыбнулась ему. – Эм, – сказал он очень серьезно, опустив локти на колени и скрестив пальцы, – нам надо поговорить.

«Ну, вот и все», – подумала Эми, и внутри у нее все упало. Она попыталась сесть, но он ее остановил.

- Ты была без сознания два дня, но сейчас тебе значительно лучше. Нам пора расставаться, Эм. Так не может дальше продолжаться, ты ведь и сама понимаешь.

- Геральт, я прошу тебя… Не надо… – прошептала она с болью в голосе.

- Давай с тобой порассуждаем, чисто гипотетически. Представь себе, что ты – одиночка, и у тебя опасное занятие, которым ты зарабатываешь себе на жизнь. Неожиданно к тебе… Присоединяется попутчик, слабый, беспомощный, не способный противостоять тому образу жизни, которым ты живешь. Ты чувствуешь за него некую ответственность, и знаешь, что для него лучше жить другой жизнью. Что ты сделаешь в таком случае?

- Попытаюсь от него избавиться, – уверенно ответила Эм.

- Вот видишь. Я рад, что ты понимаешь меня.

- Геральт, подожди. Дай теперь мне сказать. Было ли у тебя когда-нибудь ощущение предрешенности, когда ты, помимо твоей воли, мог поступить только так, а не иначе?

Он не ответил. Да, конечно, были.

- Так вот. Я буду искать тебя, пытаться быть рядом, помимо своей воли, потому что не могу иначе.

Ведьмак нахмурился, немного откинулся назад, отчаянным жестом провел рукой по волосам.

- Давай сделаем так, – предложила Эми. – Я много слышала о славном городе Лирии, о королеве Мэве, ее мудрости. Там должен быть Орден Пылающей Розы, много храбрых благородных рыцарей. – Она скривила губы. – И он как раз на юге… Отвези меня туда. Если по дороге ты окончательно поймешь, что не хочешь меня в компаньоны, то там я и останусь. Буду Эм из Ривии, – она изобразила псевдо величественную смешную рожицу.

Ведьмак расслабился. По крайней мере, это звучало, как план, а не как непонятное «с тобой пойду на юг». Он прикинул, как лучше добраться туда и как ее там устроить. Самым серьезным вопросом были ее некие способности, ведь у него не было и не могло быть такой суммы, чтобы обеспечить ей адекватного наставника или устроить в Аретузу, школу для магов, в Танедде. А о тех, кто согласился бы взять ее за средства, ему доступные, он даже не думал: Геральт не мог и не хотел представлять себе, как Эм развращают и используют.

В дверь грубо постучали. Эми на свое удивление относительно легко и быстро села и прикрылась простыней.

Открыв дверь, Геральт обнаружил стражника в доспехах с темерским гербом. Он внимательно, с брезгливостью посмотрел на ведьмака и грубо пробасил:

- Вы арестованы за нападение на жителя Вызимы, лодочника Недаря. Нелегко ж Вас найти было. Проследуйте для допроса.– он с интересом посмотрел на Эм, и уголок его мясистых губ немного приподнялся. Геральт заслонил ему обзор.

- Только надену сапоги.

Ведьмак попытался прикрыть дверь, но стражник ему не дал, толкнув ее рукой, и зашел в помещение. Геральт не стал осложнять ситуацию с городской стражей.

Эми обомлела. Судя по практике в том месте, где она выросла, допрос – это избиение, после которого, независимо от причин, сажают в тюрьму. А тот, кого сажают в тюрьму, если и выходит, то совсем больным и чахлым. Она соскочила с кровати и, быстро преодолев расстояние, по дороге завернувшись простыней поверх сорочки, прислонилась к двери, соблазнительно улыбаясь.

- Господин стражник, с Вашей помощью горожане могут спать спокойно, – сладким голосом обратилась она к нему. – Но здесь какая-то ошибка. Данный лодочник, источник жалобы, житель не Вызимы, а болот по другую сторону реки, Вы без труда сможете в этом убедиться. К сожалению, это не единственное, в чем он Вас подло обманул. Он напал на меня, но мой нареченный спас меня от неприятностей. Посмотрите, я была ранена, – она протянула разбитую руку в повязке, на которой проступила и засохла кровь. – Правда, признаюсь, я, возможно, его спровоцировала. Я бы сказала, что в этой истории все получили по заслугам, – закончила она, очаровательно улыбаясь и заглядывая блюстителю порядка в глаза.

- Ну что ж, – стражник откашлялся, – в таком случае, думаю, здесь ошибка. Я проверю. – Он пристально посмотрел на Эм. – Всего доброго.

Дверь закрылась. Геральт не верил своим глазам и ушам. Вот так – и все? Так не бывает! Эм смотрела на него победоносно, чувствуя одновременно и радость, и ужасную слабость.

- Будешь бегать к мужикам в простыне – получишь по заднице, – произнес он наконец, и совсем тихо добавил: – Спасибо.

- Слушай внимательно. – Геральт был очень серьезен. – Правила такие: не высовываешься, не лезешь, делаешь, что сказано. Себя опасности не подвергаешь. Когда приедем в Лирию – все то же самое, пока я тебя не пристрою.

- Угу, – пробубнила Эм, жадно поглощая яичницу с хлебом. Казалось, она не ела целую вечность.

Собеседники сидели все в той же комнатушке, небольшое свободное пространство которой занимала бадья с горячей водой.

- Эм? – ведьмак вытер волосы полотенцем и вопросительно посмотрел на нее.

Эми почувствовала раздражение. Что за ерунда? Насколько незрелой он ее считает? Она запила еду, повернулась к нему и четко, внятно сказала:

- Да, Геральт. Я слышу и понимаю тебя.

И продолжила трапезу.

- Хорошо, – Геральт удивился ее решительному, спокойному тону, твердому взгляду. Она изменилась после болота, в ней появилось что-то неуловимое. Он устало присел на кровать рядом с ней и стал очищать сапоги мокрой тряпкой.

От Эм не скрылось его замешательство. Она легонько пихнула его в бок и произнесла примирительно:

- Хочешь узнать, как я его получила? – она кивнула в сторону ножен, в которых хранился небольшой, немного искривленный меч с цветочным навершием. – Килис, кузнец, очень удивился мне, когда я появилась. Похоже, думал, что я сумасшедшая, которой нельзя нож доверить, не то что меч.

Геральт хмыкнул. Да, он легко мог себе это представить.

- Я стала убеждать его в своей вменяемости. Мы с ним разговорились. И тогда я предложила спор: если я расскажу ему историю, которая тронет его и удивит, то он пойдет навстречу, сделает скидку. И я рассказала. Сошлись на пяти монетах… – Эми вспомнила, как долго они «торговались», смеясь. – Хороший он… гном. Очень мудрый, интересный. И щедрый. – Она улыбнулась своим мыслям.

- Какую историю? – здесь фантазия ведьмака иссякла. Представить себе щедрого гнома, который за истории раздает девицам дорогостоящее оружие, он не мог.

- Не важно, – отмахнулась она. Ей не хотелось рассказывать о себе, ведь он не был по-настоящему в ней заинтересован. – Но если хочешь услышать историю, я расскажу тебе одну притчу. Однажды два ангела-путника остановились на ночлег в доме богатой семьи. Семья была негостеприимна и не захотела оставить ангелов в гостиной. Вместо того они были уложены на ночлег в холодном подвале. Когда они расстилали постель, старший ангел увидел дыру в стене и заделал ее. – Эми отложила тарелку, подогнула под себя ногу, и повернулась к ведьмаку. – Когда младший ангел увидел это, то спросил, для чего. Старший ответил: «Вещи не такие, какими кажутся». На следующую ночь они пришли на ночлег в дом очень бедного, но гостеприимного человека и его жены. Супруги разделили с ангелами немного еды, которая у них была, и сказали, чтобы ангелы спали в их постелях, где они могут хорошо выспаться. Утром после пробуждения ангелы нашли хозяина и его жену плачущими. Их единственная корова, молоко которой и было доходом семьи, лежала мертвая в хлеву. Младший ангел спросил старшего: «Как это могло случиться? Первый мужчина имел все, а ты ему помог. Другая семья имела очень мало, но была готова поделиться всем, а ты позволил, чтобы у них умерла единственная корова. Почему?» «Вещи не такие, какими кажутся», — ответил ему старший ангел. — «Когда мы были в подвале, я понял, что в дыре в стене был клад с золотом. Его хозяин был груб и не хотел сделать добро. Я отремонтировал стену, чтобы клад не был найден. Когда на следующую ночь мы спали в постели, пришел ангел смерти за женой хозяина. Я отдал ему корову». Так что, Геральт, – подытожила Эм, – вещи часто не такие, какими кажутся, и то, что нам кажется проклятьем, может обернуться благословением, счастьем.

Он не отреагировал, погруженный в свои мысли, глядя куда-то перед собой. Возможно, эта притча была давно знакома ему, как и ее сакраментальный смысл, и навевала на него сон.

– А ты знал, что мой меч – уникальный? Это гвихир, только поменьше размером.

- Да, я заметил, – отозвался ведьмак.

- А ты знал, что гвихиры – самые лучшие мечи, и что немногие мастера умеют их делать? – Эми вспоминала разговор с Килисом, который поведал ей много интересных вещей, и пыталась вовлечь ведьмака в беседу.

- Да.

- А ты знал, что для гвихира используют редкий особо прочный сплав, в котором присутствует серебро? Им можно убивать монстров.

- Да.

- А ты знал, что гномы были первыми поселенцами на континенте?

- М-гм.

- А ты знал, что где-то в глубине горы Карбон в Махакаме, под шахтами и плавильнями гномов, заперто древнее опасное чудище с двумя пастями, и гномы, работающие там, боятся, что оно выберется на свободу и уничтожит их?

- М-гм, – ответил ведьмак, увлеченный своими мыслями, по-прежнему глядя вперед и периодически прикладываясь к кружке с сидром. Эми разозлилась.

- А ты знал, по какой причине я оказалась в том обозе? – с вызовом спросила она, прищурив глаза.

Он повернулся к ней, нахмурился. Хотел что-то сказать, но не успел: в дверь снова постучались.

Геральт поставил кружку на стол и на этот раз сразу вышел за дверь, прикрыв ее за собой. Эми успела разглядеть, что стучавшийся – богато одетый мужчина. Ее разбирало любопытство.

Немного погодя Геральт вернулся, и натянул куртку на голый торс.

- Принцесса Адда просит посетить ее, – сообщил он Эми. – Я ненадолго, жди здесь.

- Без штанов далеко не уйдешь. Не волнуйся, – спокойно ответила Эм и проводила ведьмака взглядом.

В комнате стало тихо и пусто.

«Значит, вот как!» – кипятилась Эм. – «Я тут, понимаешь, вся такая больная и несчастная, а он по принцессам решил прогуляться! Это что ж за принцессы такие, которых можно посещать в таком виде?». Она представила себе, как Геральт заходит в помещение к прекрасной, ухоженной, томной даме, ожидающей его в постели, и он по дороге стягивает сапоги, куртку, и… «Неужели я совсем не привлекательная? Если у него есть потребности, почему другая, не я?»

- А-а-а! – зло воскликнула она, подавляя желание что-нибудь пнуть. Затем она села и глубоко задумалась: такого состояния у нее отродясь не было. Она попыталась понять его и прочувствовать, чтобы справиться с деструктивным импульсом.

Когда прилив ярости отхлынул, Эми вспомнила про остывающую воду в бадье. Приведя себя в порядок и почистив сохранившееся имущество – сапоги, сумку с разорванной лямкой, окровавленную рубашку ведьмака, она села на кровать и принялась расчесывать мокрые волосы пальцами, думая о любимом. Как он без какого-либо стеснения помылся в ее присутствии... Конечно, подразумевалось, что она не смотрит.

Помаявшись от скуки, Эм вынула свой небольшой меч за черенок, прочно обмотанный желтой кожей, из простеньких ножен. Он был относительно легкий, очень удобно сидел в руке. Закрыв глаза, Эм вспоминала то удивительное чувство, когда ее тело в видениях само делало сложные пируэты и выпады, кружилось в бою. Сделав кистью оборот, она нарисовала мечом круг в воздухе и встала в боевую стойку. И тут же опустила руки, обмякнув. Нет, толкаться с Геральтом возле противника, врезаясь плечами, ей совсем не хотелось. То ли дело лук… Или магия… Как в книгах, которые она читала: маг поднимает руку и легким движением сносит целые поселения столпом огня.

Ей на глаза попались мечи Геральта, на фоне которых ее наступательное оружие выглядело более кинжалом, чем полноценным мечом. Она стала долго, внимательно их рассматривать. Тот, что, по ее мнению, был серебряным, удивлял изящностью и красотой исполнения. Она аккуратно вынула его из ножен и… чуть не уронила. С трудом подняв его двумя руками, Эм пыталась понять: каким образом можно воевать такой тяжестью, да еще и одной рукой??

Геральт сидел в большом, богато обставленном зале, стены которого украшали гобелены. Рядом с ним, за длинным столом, не имеющим конца, сидела принцесса Адда, дочь короля Фольтеста, красивая, но избалованная девушка с рыжими волосами, и оживленно рассказывала ведьмаку о причине, по которой он был приглашен. Причин, на самом деле, было две: Адда хотела заручиться поддержкой Геральта в своих дворцовых интригах, используя его, как верного палача и помощника, а также ей давно было любопытно проверить, так ли хорош он в постельных боях, как ей рассказывали.

Геральт уже закончил с обедом и задумчиво ковырял вилкой в недоеденной перепелке, слушая в пол уха. Он быстро убедился, что его предположения относительно приглашения оказались верными, и не интересовался ни тем, ни другим. Он думал о том, что Эм, наверное, сейчас нелепо играется с его мечами, и улыбался. Окончательно утомившись от бесцельного разговора, он вежливо отклонил первое предложение, сделал вид, что не заметил второго, и откланялся.

- Добрый день, – ведьмак зашел в мастерскую и обратился к краснолюду, склонившемуся над столом.

- Теперь уж сомневаюсь, – ответил гном, внимательно посмотрев на посетителя, и сдвинул брови.

Геральт привык к такой реакции. Он отметил про себя, что одной из приятных гномьих черт всегда была прямолинейность.

- Я принес долг за гвихир, – Геральт подошел к столу и положил на него 5 монет, – и хочу узнать: почему?

- А, ты тот самый воин! – Килис положил руку на спинку небольшого стула, на котором сидел, и посмотрел на ведьмака с гораздо меньшей неприязнью. – Она сказала, что ты красивый, никогда б не признал, уж извиняй. – Геральт не обиделся. – Ну, понимаю, меня б тоже разобрало б любопытство. Скажем так: она меня удивила. Учти, этого раньше не было и больше не повторится. Я знаю цену своей работе и времени, – закончил гном и повернулся обратно к столу.

Геральт понял, что разговор окончен, и направился к выходу.

- Береги ее, – услышал он за спиной голос гнома, – редко увидишь таких.

====== 1.16. ======

Комментарий к 1.16. Автор нежно благодарит своего читателя за два новых лайка.

Как уже упоминалось, этот неадекватный засранец лайки бережно хранит и постоянно пересчитывает. Видимо, без этого глупого занятия ощущения полноценности ему не достигнуть.

Эми лежала на кровати и смотрела в потолок, когда Геральт под вечер вернулся в комнату гостиницы. На ней не было лица. Она неестественно улыбнулась ему и проговорила:

- Знаешь, а я в этой комнате чуть не умерла… От скуки. – Ей действительно осточертели и эта комната, и эта кровать. Она даже немного скучала по лесу, хотя трудно было в это поверить.

- Завтра погуляем по городу, обещаю. Я купил тебе штаны, – произнес он с улыбкой.

- Спасибо, – выдавила Эм и отвернулась от него.

Геральт тяжело вздохнул, понял, в чем дело. Подойдя к ее стороне кровати, он присел рядом и сказал:

- Я не спал с ней. Мы поговорили, и я ушел. Адда присылала сюда королевского лекаря по моей просьбе, когда ты умирала от отравления. Ей хотелось, чтобы я поучаствовал в ее… королевской деятельности, но это не для меня.

Эми посмотрела на Геральта с благодарностью. Она каждый раз так остро чувствовала его присутствие, его мужественность, силу, и этот момент не был исключением. Казалось, что он заполнял собой все пространство, в котором находился.

- Давай посмотрим, что ты мне принес, – она с оживлением заглянула в принесенный ведьмаком сверток. Штаны, рубашка, куртка. Никакого ремня для ее меча. Обидно.

- Я счастлива, – сказала Эм, опустив взгляд. – А тебе заплатили за того утопца?

- Это был не утопец, Эм, а какое-то подобие риггера. Тебе повезло, что у этой особи не было шипов и жал на щупальцах.

Эми вспомнила зловонную бесформенную голову-туловище с бездонной пастью и содрогнулась.

- А в пещере?

- Топляк, плавун. – Геральт вспомнил, с каким удовольствием отрубил ему руки, голову и сжег. Эта мразь была уже полудохлой, ссохлась без воды. Неудивительно, что Эм удалось сбежать. Также глубоко в пещере он обнаружил Ягу, с которой пришлось повозиться. Счастье, что девушка не полезла дальше, все могло бы закончиться совсем по-другому.

- Эм, скажи мне, как ты переместилась?

- Я честно не знаю. Но это было как раз кстати. Правда, при приземлении я обмочилась, – прыснула она и поспешно добавила: – Там просто болото было…

- Ясно. – Ведьмак был разочарован ее ответом. Что это было? Он вспомнил, как ее зажимало щупальце, и как он пытался добраться до нее, а затем она просто исчезла. Магические заклинания так не работают. Он вообще никогда раньше такого не видел, поэтому был насторожен.

- А как ты узнал, что я там, в лодке? – задала Эм встречный вопрос.

- Не знаю. Просто знал. – Геральт действительно не имел ни малейшего представления, откуда и почему у него возникла такая уверенность.

Он вернулся к своим тяжким размышлениям о деньгах, которые подходили к концу. Сам он привык к любым условиям, но не хотелось принуждать Эм спать под мостом. Сегодня он пытался найти работу, но остался ни с чем. Возможно, есть смысл попытать счастья в округе...

- Геральт, о чем ты думаешь? – тихо спросила Эми. Справившись с робостью, она придвинулась к нему поближе и тихонько погладила его по спине, чувствуя пальцами его мышцы, а также то, как от страха холодеют ее ладони.

Он не остановил ее, не отстранился, лишь задумчиво ответил:

- Нам нужны деньги.

Эм вздохнула и закусила губу. Так они просидели некоторое время. Внезапно она начала одеваться. Ведьмак вопросительно посмотрел на нее.

- Геральт, – сказала она, присев перед ним и положив свои ладони на его колени, – у меня есть идея. Сразу говорю: тебе покажется безумной. Ты можешь мне довериться?

- Ну, вот мы, в общем, и на месте, – второй раз сказала Эми, потирая вспотевшие ладошки.

Геральт молчал, ждал.

- Ну, ладно, вперед, – сказала она сама себе и направилась к двери двухэтажного дома.

- Эм, – окликнул ее Геральт, когда она уже потянулась за ручкой, – я передумал. Уходим.

Девушка повернулась, посмотрела на его решительную позу и неожиданно вскрикнула, показывая куда-то за его спину:

- Геральт! Женщину насилуют!

Ведьмак обернулся, но ничего не обнаружил. Когда же он повернулся обратно к Эм, ее тоже не оказалось на месте. Он выругался и зашел вслед за ней в помещение.

Внутри было шумно, душно, в большом количестве стояли прямоугольные столы, за которыми сидели люди, оживленно беседовали, вскрикивали, стучали. Типичный игральный дом. Он обнаружил свою подопечную возле одного из столов: Эм разговаривала с косматым мужиком подозрительной наружности и показывала на ведьмака пальцем. Он подошел.

- Так че сь, этот че ль? Че-то морда его мне не нравится совсем.

- Нее, – голос Эм изменился до неузнаваемости, был грубым и низким, – у этого козла руки из жопы растут, а банкую я. Ну так че, ссышь или где?

У Геральта натуральным образом чуть не отвисла челюсть. Он поднял брови, хотел что-то сказать, но не смог.

- Да и муй с тобой, давай, садись, посмотрим, че да как, – отозвался косматый мужик и предложил Эми стул.

Она села, и игра началась.

Через несколько часов у Эм имелась внушительная сумма выигранных монет. Она решила остановиться на достигнутом, не искушая судьбу, но последний ее противник, жирный, немытый мужчина с картофелеподобным носом, ее не отпускал. Народ потихоньку проигрывался, становился наблюдателем. Стол, за которым играла Эми, уже собрал достаточное количество свидетелей.

Геральт стоял у девушки за спиной, контролируя обстановку. Больше всего его раздражали две вещи: непривычная легкость, которая давала понять, что он безоружен, и лысый рябой мужик, постоянно облизывавший губы и кидавший на Эм недвусмысленные взгляды. Сама же она не замечала ничего: ей нужно было выиграть у противника, чтобы Геральт был счастлив и спокоен.

Жирный мужчина после очередной партии прорычал и кинул на стол увесистый мешочек:

- Твою-то мать, ставлю все! Что б ты сдохла!

- Поддерживаю, – холодно ответила Эм.

Первый кон из трех выиграл мужик. Второй Эм. Свидетели затаили дыхание.

Эми взяла кости, немного погрела их в руках. Если она сейчас справится, то можно будет долго не думать о деньгах. И купить красивое платье… Закрыв глаза, она перестала дышать и бросила кубики на стол. Толпа загудела.

- Я выиграла! – взвизгнула Эм, когда увидела свою комбинацию, забыв о низком грубом голосе, и подпрыгнула на стуле. – Ну все, господа, теперь пора отчаливать…

- Никуда ты не пойдешь, – зашипел жирный, – Граждане! Эта сука мухлюет! Кости-то непростые!

- Ты че, охерел? – послышалось сбоку. – Кости мои, я, по-твоему, на жухало похож?

Начался страшный гвалт, толкотня, кто-то ударил кого-то по лицу, и всплески рук, ног покатились волной по посетителям. Геральт схватил Эм за плечо, намереваясь вывести ее на улицу, но чуть не схлопотал кулаком по лицу. Ловко увернувшись, он ответил тем же нападавшему и не промахнулся. Затем ответил второму, заблокировав удар на лету и зарядив апперкотом, третьему…

Эм в испуге залезла под стол, закрыв руками уши. Она не переносила насилие ни в каком его виде. Краем глаза она увидела, как кто-то упал с разбитым лицом и тут же получил сверху чей-то ногой.

Она закрыла руками глаза и услышала рядом, сквозь крики и шум, противный голос:

- Ути дитюля, испужалась!

Перед ней было рябое лицо лысого. Он схватил ее мертвой хваткой и потащил за собой к выходу, умело уворачиваясь от людей и летающих предметов.

Эми пыталась вырваться, но ничего не получалось, как и не получалось разглядеть Геральта в этом бардаке. Она была уже близка к панике, когда ведьмак выплыл неизвестно откуда, с силой треснул рябого локтем по лицу,и вывалился с Эми на улицу.

- Вот это да! – выдохнула Эми, семеня за Геральтом по улице и поправляя волосы. Тут их кто-то сзади окликнул. Обернувшись, Эм увидела двоих мужчин, вероятно, участников склоки, вооруженных длинными кинжалами. Лица у них были озлобленные до крайности.

Геральт напрягся, приготовившись защищаться, и двинулся в их сторону. Эми нетрудно было представить, чем все это закончится: немного движений, два трупа. Она схватила ведьмака за руку и потянула за собой.

- Геральт, не надо, бежим. Бежим!

Ведьмаку такой вариант развития событий не пришел бы на ум и никак не укладывался в голове. Повинуясь ее решительности, он позволил Эми увлечь себя.

Пробежав несколько кварталов, они сбили человека, чуть не снесли мусорную корзину за очередным поворотом, а за забором чьего-то дома наткнулись на злую собаку. Когда, наконец, они убедились, что погоня прекратилась, то остановились в подворотне перевести дух. Эми, тяжело дыша, чувствуя последствия действия адреналина, оперлась руками о колени, посмотрела на растрепанный, рассеянный вид ведьмака и громко рассмеялась. Геральт ответил ей тем же.

- Ты видел их лица? – с трудом проговорила Эм, захлебываясь от смеха. Геральт смог только кивнуть.

Отдышавшись, она задала второй вопрос:

- А ты деньги взял?

Геральт, улыбаясь, показал ей внушительный кошель. Эми, в свою очередь, вынула из-за пазухи такой же. Переглянувшись, они снова рассмеялись. Геральт пытался убедить себя, что негоже носиться по улицам с радостным видом от бандитов с холодным оружием, и уж тем более в этом нет ничего смешного, но у него не получалось. Смех Эм, ее счастливый, помятый вид, горящие глаза, видимо, не очень способствовали благоразумию.

- Пойдем, – ведьмак свесил руку на ее плече, как старый друг, – я угощу тебя пивом.

Эми скуксилась и сообщила, что готова глотать все, что угодно, только не тот напиток.

- А где мой ром? – осенило ее.

- Нашла, что вспомнить, – ответил Геральт улыбаясь. Он чувствовал себя очень странно.

- Геральт, а какого монстра боишься ты? – прошептала Эми, лежа рядом с ним в темноте гостиничной комнатки.

- Даже не знаю. – В его голове всплыло воспоминание о Дикой Охоте, но это было скорее плохое предчувствие, чем боязнь.

Эми чаще задышала, пытаясь справиться со своим страхом. Собравшись, она приблизилась к ведьмаку и положила голову на его плечо. Он не отреагировал. Девушка уже знала, что нет никакой возможности обратить на себя его внимание, и смирилась с этим фактом. Будущее пугало ее, а мысль о том, что, оставив ее в Лирии, он уедет и не вернется, причиняла ей невероятную боль. По крайней мере, пусть у нее останутся воспоминания, которыми она будет утешаться, когда они расстанутся.

- А ты когда-нибудь бегал по полю босиком в теплый солнечный день? – неожиданно спросила она шепотом.

Ведьмаку никогда не приходило в голову побегать по растительности без обуви, радостно маша руками и хохоча. Этот образ его позабавил.

- Нет.

- Ну и зря, – ответила Эм, засыпая.

Геральт по-прежнему чувствовал себя странно, не понимал до конца, что происходит. Девушка, лежащая рядом с ним, стала ему в некотором роде близка за время, проведенное вместе. Он почувствовал знакомый приятный запах ее волос, который отчаянно что-то напоминал, и положил руку на ее хрупкую спину. Возможно, ему даже будет не хватать ее, кто знает.

====== 1.17. ======

Эми долго брела по бесконечному петляющему коридору заброшенной шахты. Несмотря на кромешную тьму, она легко могла разобрать очертания покатых стен и валяющихся инструментов, костей. Неизвестно, столько еще ей пришлось бы пройти, если бы она не встала и не задумалась над происходящим. Посмотрев на свои руки, она увидела плотные кожаные перчатки. Затем она потянулась к мечам за спиной. Да, вот они, на месте. «Опять», – подумала она спокойно, вынула меч с узорной рукоятью, легким движением нарисовала им перед собой восьмерку и вставила обратно в ножны. Чувствуя в теле невероятную силу и легкость, она подбежала к стене, оттолкнулась от нее ногой, перепрыгнула через голову и мягко приземлилась. «Ух ты», – восхитилась она и отметила про себя, что это первый раз за все время своих видений, когда она может сама решать, что произойдет, а не беспомощно наблюдать со стороны. «Ну, здорово. А теперь – просыпаться», – сказала она мысленно, но ничего не произошло. «Ну ладно, – Эм продолжила путь в темноте, – Хорошо, Геральт бредет по заброшенной шахте… Зачем?» – она подумала, что если доберется до места назначения, то проснется и наконец исследует Вызиму. «Наверное, опять какой-то отвратный монстр, – продолжила она размышления, – ну, сейчас поборемся».

Прошагав некоторое расстояние, она услышала впереди шуршание. «Вот и оно», – подумала Эми и, вынув меч из-за спины, полубоком продвинулась вперед. За поворотом она встала: перед ее взором открылся источник шуршания, большое существо с паукообразным телом, которое усиленно ковырялось своими лапами-жалами в земле. «Ненавижу пауков!» – испуганно подумала Эм, чувствуя, как ее наполняет ужас.

Паукообразный монстр, видимо, почувствовал ее, замер и направил на нее свой глаз с вертикальным зрачком. Издав ужасающий звук, он плюнул ядовитой жидкостью в девушку и двинулся прямо на нее. Эм почувствовала резкую, обжигающую боль в ноге и рванула обратно по тоннелю. Нога подвела ее, Эми упала лицом вперед, выронив меч, и поползла, истошно крича: «Ненавижу, ненавижу пауков!». Невероятная боль в груди вынудила ее прекратить движения. Она немного приподнялась, опустила взгляд и увидела жало, торчащее из ее солнечного сплетения. Эми выплюнула кровь, ошалело пощупала рукой землю в поисках меча, и ощутила на своей шее клыки, разрывающие ткани, ломающие позвоночник…

Эми вскрикнула и кубарем полетела с кровати, сбив собой табуретку, стоявшую у изголовья. Придя в себя, она увидела заспанное лицо ведьмака, свисающее с края кровати.

- Что с тобой?

- Ничего, – отозвалась Эм, успокаиваясь, – просто сон. У меня бывает.

- Что бы ты хотела посмотреть? – спросил Геральт, заматывая Эми предплечье, на котором были три глубоких заживающих пореза, оставленные на память плавуном. Спина уже была обработана.

Эми с любовью наблюдала за ним, его движениями.

- Все.

Затем ей в голову пришла мысль, и она спросила:

- Геральт, а шрамы мужчин не отпугивают? Ведь можно заинтересоваться женщиной с метками?

- Можно заинтересоваться любой женщиной, – уверенно ответил он, заканчивая работу. – Пойдем, перекусим и сходим на рынок.

Ты хоть прожуй, – науськивал ведьмак свою подопечную, наблюдая, как она быстро уплетает завтрак. Эми и Геральт сидели в большом зале гостиницы на первом этаже, который использовался для обслуживания голодных посетителей.

- Угу, – промычала она в ответ. Ей не терпелось попасть на улицу.

- Друзья, привет, – обратился к ним подошедший мужчина в странной шапочке с пером и присел за их стол. На плече у него висела лютня.

- Лютик, я уже не надеялся, – ответил ведьмак, и взгляд его потеплел.

- Да, я немного задержался, были дела, – загадочно произнес бард. Вид у него был растрепанный и счастливый. – А вы давно в городе?

- С неделю, – ведьмак махнул рукой щуплому хозяину, намекая на дополнительную кружку.

Лютик удивился:

- Как вам удалось так быстро добраться?

- Пошли через лес, – Геральт посмотрел на Эм, и она хитро прищурилась.

От Лютика не скрылась перемена, произошедшая между этими двумя. Он тут же нашелся:

- Значит, едем вместе на праздник по случаю Летнего Солнцестояния?

Эми перестала дышать. Геральт помолчал немного, и ответил:

- А, черт с вами. Завтра утром выезжаем. Лютик, если не появишься – пеняй на себя.

Бард оживленно покивал и улыбнулся.

Погода была солнечной, теплой. Эми и Геральт шли в направлении к рынку. Улица была оживленной, люди спешили, толкались. «Как муравейник», – подумала Эм. Она не переставала удивляться косым неприязненным взглядам, которые бросали на Геральта прохожие. Неужели они настолько слепые, не видят, что перед ними самый достойный представитель человечества?

Дойдя до площади, заполненной лотками и людьми, они слились с толпой. Эми крепко схватила Геральта за руку, боясь потеряться. Повсюду стояли шум, гам, крики людей, животных, откуда-то доносилась музыка. Немного освоившись, Эми сама стала направлять ведьмака, постоянно останавливаясь и разглядывая диковинные товары, животных и некоторых людей. Геральт, как терпеливый и снисходительный родитель, шел за ней, не сопротивлялся и наблюдал за ее реакциями.

Эми наткнулась на небольшую сцену с кукольным представлением, главными героями которой были избалованные и слащавые придворные персонажи. Открыв рот от удивления, она внимательно наблюдала за действием. Геральт, воспользовавшись паузой, купил ей серебряную заколку с бабочкой и колечко. Он и сам не знал, зачем это сделал, но ему захотелось, и он не стал обдумывать этот импульс.

- Это тебе, – ведьмак протянул ей свои покупки. Эми покраснела, потупила взор и пробормотала «спасибо». Она нашла и заколку, и кольцо самыми прекрасными на свете, тут же их надела и последовала за Геральтом с самым счастливым видом.

Спустя несколько часов они покинули рынок с полными руками. Самыми значимыми приобретениями для Эм были желтое платье с туфельками, ремень с креплением для меча и плотный шерстяной плед, который наверняка будет хорошей альтернативой полотнищу. Девушка как будто забыла и не подумала о втором, надеясь, что до Лирии ей посчастливится спать с ведьмаком рядом, на его плече.

Они присели на скамью рядом с площадью, отдыхая от толпы и шума. Эми с удовольствием жевала купленные орешки и озорно поглядывала на ведьмака. Затем она воскликнула: «Поймай!» – и подбросила один из орешков в воздух. Геральт без усилий поймалего ртом, и, жуя, посмотрел на Эм взглядом победителя, приподняв одну бровь.

- Я надеялась, что ты им подавишься, – ехидно заметила она.

- Тогда сконцентрируйся на своем разочаровании, – парировал он. – Все вы, женщины, хитрые, подлые и злые существа.

Она что-то хотела ответить, но замолчала, увидев приближающегося богато одетого мужчину, того самого, который вчера заходил к ним в гостиницу.

- Господин Геральт, проследуйте, пожалуйста, за мной, – произнес мужчина, спешившись и поклонившись.

- Был бы счастлив, но сейчас никак не могу, – он намекнул на свертки и Эм.

- Дело срочное, прошу Вас, я помогу, – не унимался мужчина, складывая покупки в суму, прикрепленную к седлу своей лошади.

Геральт повернулся к Эми, но она его опередила:

- Ты ненадолго, правила помню, дорогу знаю.

Он кивнул, вручил ей немного монет и скрылся вместе с незнакомцем.

Эми прогуливалась по городу в гордом одиночестве, занятая своими мыслями. Вызима, безусловно, полна жизни и довольно интересна, но как будто скованна и ограниченна: девушке не хватало ощущения пространства, свободы, и большое количество самых разных людей, спешащих вокруг, начинало угнетать. Ей вспомнились горы, где она выросла. Вот там по-настоящему было хорошо и просторно.

Внезапно сквозь свои размышления она услышала жалобный голос:

- Девушка, девушка…

Повернув голову, она увидела полную сгорбленную женщину с несчастным лицом. Посмотрев вокруг, Эми убедилась, что женщина обращается именно к ней, и подошла.

- Девушка, помоги мне, пожалуйста, – жалобно попросила полная женщина. – Спину прихватило, не знаю, как теперь добраться до дома, а сумка тяжелая. Здесь недалеко.

Эми с радостью откликнулась, взяла в одну руку сумку, другой придержала несчастную под локоть, и они двинулись дальше по улице.

- Как тебя зовут, добрая душа? – спросила женщина, передвигая ногами.

- Эми, – отозвалась та.

- Хорошее, но странное имя. А что ты делаешь в городе? – поддерживала беседу полная женщина.

- Я тут с любимым, по делам. Мы поедем на праздник Солнцестояния в Дорьян, – гордо поделилась девушка.

- О… Говорят, там красиво и интересно, – поддержала женщина.

Вскоре они свернули в бедный квартал. Видя подозрительных личностей вокруг, Эми напряглась.

- Не бойся, все хорошо, – утешила ее полная женщина, – смотри, а вот мой дом, – она показала на старое обветшалое строение, стоявшее обособленно от других домов. Толкнув девушку внутрь, она закрыла за ней дверь. Эми очень удивилась, обернулась и увидела тех самых четверых из леса.

- Гляньте-ка, это же баронесса фон Гондон собственной персоной! – воскликнул один из них и заскрипел, вероятно, смеясь.

Главный наемник подошел к ней, посмотрел на нее внимательно, сорвал с ее головы заколку вместе с волосами и толкнул ее ногой в живот.

- Это за выходку в лесу, – он положил заколку себе в карман и отвернулся.

Девушка упала, пытаясь вдохнуть, прищурившись от боли. Немного придя в себя, она села на полу и с трудом произнесла:

- Вас, наверное, в детстве очень обижали.

- Че ты там бормочешь? – вскинулся главный, но остановился, схватил ее за руку, зашвырнул в комнатку дальше и запер дверь.

Эми осмотрелась вокруг. Ничего, пустая комната. Только грязь. Она подошла к заколоченному наглухо окну, пытаясь разглядеть что-нибудь в щели. Бесполезно. Затем она стала шагать туда – обратно, прикидывая, что можно сделать, и где она ошиблась, но ничего не приходило в голову. В отчаянии она обняла себя за плечи.

Геральт сидел в том же богато украшенном большом зале, что и вчера, и невероятно злился. Принцесса Адда, сохраняя прежний стиль и содержание беседы, упрямо не желала отказываться от своих замыслов. Несколько раз она «случайно» задела его молодой грудью, когда появлялась такая возможность, и настойчиво заглядывала в кошачьи глаза.

Воспользовавшись ситуацией, ведьмак выяснил, что Фольтест сейчас отсутствует «по особо важным делам», которые, как ни старался, девица ему не поведала. Однако это наводило его на некоторые мысли. В конце концов, когда, по его мнению, принцесса наговорилась вдоволь, он вежливо объяснил ей, что сейчас не имеет возможности помочь, хоть и был бы страшно рад, и с облегчением покинул королевские покои.

В комнате, в которой сидела Эм, становилось совсем темно. Наступал вечер. Главный, притащив табурет со свечой, долго и молчаливо смотрел на девушку, сидящую в углу, обнимавшую свои колени.

- Скоро выедем, – сказал он ей и добавил с улыбкой: – Твой братец будет счастлив, сделает из тебя сумку или трофей на стену.

Эми смотрела перед собой, упрямо сжав губы. Его это разозлило. Он подошел к ней, пнул ее и зашипел:

- Ты глухая?

Эми не отреагировала. Тут они оба услышали за стеной, помимо привычных громких голосов подельников, еще один, затем шум, крики, звуки борьбы. И все стихло.

«Геральт», – с облегчением подумала она. Главный напрягся, приготовил меч.

Действительно, дверь открыл Геральт. Точнее, кто-то на него похожий. Этот человек был настолько грозен, зол, беспощаден, что по-настоящему пугал. Эми сжалась.

- Это мое, – спокойно сказал вошедший, кивнув на нее. Главный осклабился и сделал выпад. Ведьмак без труда выбил его оружие, разбил ему лицо ударом кулака, а затем дал ему под дых. Главный упал на пол, катаясь, держась за лицо, и достал из сапога кинжал. Ведьмак сел на него сверху, отняв оружие, и несколько раз дал наемнику по лицу, пока тот не обмяк и не забулькал.

- Кто ее заказал? – спокойно и тихо спросил ведьмак, приставив оружие к глазу лежащего. Тот молчал. Ведьмак нажал на кинжал, который легко вошел в мягкую ткань под глазом. Наемник завизжал и застучал ногами, мучаясь от боли.

- Ничего не скажу тебе, козья морда! – выкрикнул он в ответ.

Эми вышла из оцепенения, и быстро приблизилась к мужчинам, умоляя:

- Геральт, пожалуйста, не убивай его, он сам не знает, что делает, прошу…

Ведьмак привстал и уверенным движением перерезал наемнику глотку. Пытаясь остановить поток крови, льющийся из раны, наемник подполз в сторону Эм и посмотрел на нее взглядом, полным ужаса, боли, желания жить. Затем он замер, и его глаз остекленел.

Наступила тишина. Эми не могла перестать смотреть на человека, который неподвижно лежал, хотя несколько минут назад думал, действовал, жил. Геральт вытер свой меч, убрал его в ножны и спокойно сказал ей:

- Пойдем.

Эми нагнулась как во сне, вынула у трупа из кармана свою заколку ватными руками, посмотрела на нее. И ее руки, и украшение были в крови.

Эми зашла в конюшню, и погладила рябую лошадь по гриве, прошептав:

- Яблочко, хорошая моя, любимая лошадка.

Протянув лошади морковку, девушка села рядом и обняла себя за колени. Она была невероятно подавлена. Кобыла, казалось, уловила ее настроение, и потыкалась о нее мордой.

- Эм, – услышала она сзади голос ведьмака. Он подошел к ней, присел рядом, погладил по спине. Не выдержав, она обернулась, обняла его и горько заплакала. Ей казалось, что она уже никогда не отмоет кровь с рук, а тот мир, в котором она так долго жила, перестал существовать окончательно и бесповоротно.

- Ну брось, – утешал ее ведьмак, чувствуя грусть. – Твоя прабабка сказала, что все будет хорошо. Наверное. А ведь она не ошибается.

====== 1.18. ======

Трое путников выехали из Вызимы рано утром.

Лютик, не привыкший к ранней активности, постоянно зевал и норовил заснуть прямо в седле. Ведьмак, в свою очередь, как обычно был собран и молчалив. Ну а Эм…

Эм была подавлена, как никогда в жизни. Перед ней стоял глаз наемника, полный страха, жажды жизни, отчаяния, боли. Как она ни пыталась отвлечься, занять свою голову чем-то еще, ничего не выходило. Напрасно Геральт утешал ее весь предыдущий вечер.

После того случая в заброшенном доме Эми четко осознала, насколько жизнь хрупка и ценна. Если раньше смерть была для нее больше страхом перед болью и неизвестностью, то теперь она для девушки стала больше чем-то решающим, неотвратимым и конечным. Был человек, уникальный, интересный, мыслящий. Но вот глаза его остекленели, и осталось только тело. Эми пыталась отогнать от себя мысли о том, что даже такие темные люди, как те наемники, имели близких, были когда-то детьми, и жизненные обстоятельства вынудили их стать теми, кем они стали. Эм твердо и безгранично верила, что ребенок рождается чистым и светлым, а значит, любой взрослый тоже может быть таким.

Эми мысленно переключилась на Геральта. Она старалась не вспоминать его ужасающего лица и той решимости, обыденности, с которой он отнимал у других самое ценное, то, что ему не принадлежало – жизни. Конечно, она не могла отрицать эту его черту. Она принимала любимого человека полностью, иначе в ее чувствах не было бы ни смысла, ни глубины. Но все же в голове Эми никак не могло уложиться: как доброта, ум уживаются в нем с невероятной жестокостью? В груди у нее закололо от этих размышлений.

- Эм, все в порядке? – Геральт прервал болтовню Лютика и кинул на нее обеспокоенный взгляд.

- Да, конечно, – ответила Эм, кисло улыбаясь.

Его желтые кошачьи глаза. Через какую боль пришлось ему пройти, прежде чем они так видоизменились? Кто она, чтобы судить кого-то, пытаться что-то понять и прочувствовать? Возможно, у чародейки со звездой на шее были веские причины оставить Геральта. Ведь неизвестно, что происходит между ними. Ей вспомнилось, как она льнула к нему, как навязывала себя, и стало очень стыдно. Должно быть, тяжело переносить чувства другого человека, к которому не испытываешь ничего, кроме жалости. Разве это забота о нем, если она интересуется только своими потребностями?

- Эм, – опять прервал ее тяжкие размышления ведьмак, – хочешь, сделаем остановку?

- Никак нет, – ответила она почти бодрым голосом.

В груди у Эм зарождалось какое-то липкое, тошнотворное чувство. Она вспомнила свою мудрую бабулю. Юмор и смех. Радость. Что бы ни случилось… Разве не это помогло ей выжить в отцовском доме? Сбежать, встретиться с Геральтом, присоединиться к нему, как он выразился. Какой же он все-таки добрый и тактичный человек… Юмор и смех. Глаз наемника, теплая кровь. Эми захотелось прикрыть руками лицо, чтобы справиться с отчаянием, но она испугалась, что попутчики заметят ее состояние. Надо подумать, что делать дальше. Геральт не будет с ней, он жалеет ее и мечтает оставить в Лирии. Ее не интересовал ни этот город, ни что-либо еще. Подавить в себе то чувство, которое она испытывала к нему, невозможно, она твердо это знала. Как и то, что шансов у нее на взаимность нет. Надо придумать новый смысл, оглядеться, вдохновиться чем-то. Другого мужчину она не могла представить рядом с собой. Значит, возможно, служение людям, помощь. Весь мир, конечно, невозможно изменить, но можно попробовать изменить его малую часть…

Эми гладила голову Яблочка, поверив в лошадь, как в единственно разумное существо на свете. Она не будет резать глотки, издеваться над другими, завидовать, обижать. Лишь нести крест, который ей достанется, до самой смерти. Все предопределено… Возможно, и Эми стоит сделать то же самое? Оставить Геральта в покое, найти свой смысл… Жить без самого главного, любимого человека…

У Эми сами собой полились слезы. Отвернув голову и до крови кусая губы, она ругала себя и пыталась справиться с этим состоянием. Только не сейчас, дотерпеть до вечера, собраться.

Неожиданно Геральт преградил друзьям дорогу, спешился, подошел к Эм и, положив руку на ее бедро, спросил:

- Эм, в чем дело? – голос его был по-настоящему обеспокоенным.

Эми, несмотря на сильную телесную реакцию, вызванную его прикосновением, расстроилась еще больше: она усмотрела в его поступке одну лишь жалость. Ей невыносимо было наблюдать эту эмоцию на его лице, в глазах. Она отвела взгляд и посмотрела вдаль, сохраняя молчание. Лучше бы он злился, презирал, помыкал. Но только не жалость. Как к раненому животному…

Ведьмак знал, что разговорить Эм, когда она не готова к беседе, нет никакой возможности. Он сел обратно на Плотву, и троица продолжила свой путь.

Эми сидела на кровати в очередном трактире, попавшемся странникам на пути. На улице было темно. Этот отвратительный день, проведенный в седле, наконец закончился, и она могла побыть в одиночестве. Почти не притронувшись к ужину, она быстро откланялась и ушла: в дополнение к ее тяжким мыслям ей только не доставала легкомысленная трескотня Лютика и рассказы про его чрезмерную любвеобильность.

Эми как-то не верилось, что люди продолжают жить, пить, есть, зная, что мир настолько плох, и не думая над тем, что завтрашнее утро может не наступить. Придя к таким фатальным измышлениям, на секунду ей захотелось пойти к ведьмаку, раздеться и предложить себя, и будь что будет, но тут же ей стало плохо и противно от самой себя. Она покрутила колечко на пальце. Возможно, Геральт настолько голоден до женского тела и так жалостлив, что даже пойдет ей навстречу. Эм вздрогнула от отвращения и подошла к окну. Надо уходить. До Дорьяна, насколько она знала, было несколько дней пути. Надо выяснить, что есть еще в этой области. Начать с храма…

В дверь постучались, прервав ход ее мыслей. Она ответила, что можно войти, и увидела в проеме Геральта.

«Что он здесь делает?» – удивилась девушка и, кажется, догадалась: если бы Яблочко казалась ей подавленной, она бы принесла ей что-нибудь вкусненькое, чтобы облегчить участь своего питомца.

- Эм, – ведьмак зашел в комнату, тихо закрыл за собой дверь и сел на кровать, – давай поговорим.

«Да, пожалуйста. Облегчи участь», – подумала она горестно и села рядом с ним, глядя перед собой. Они помолчали.

- Эм, поделись со мной, что тебя беспокоит? – она молчала. – Я должен был убить тех людей, это наемники. Им не заплатят, пока они не выполнят свою часть сделки. Если бы ты рассказала мне наконец о себе и о причине, по которой тебя кто-то преследует, я смог бы тебе помочь.

Эми показалось неправильным игнорировать его старания. Она решила успокоить его, отпустить спать, но, повернувшись к нему, увидела этот проклятый жалостливый взгляд.

- Не смотри так на меня! – воскликнула она и отошла к окну. Это просто невозможно.

Взяв себя в руки, она снова посмотрела на него и сказала не своим голосом:

- Ты был прав. Мне давно пора.

Геральт никак не ожидал подобного поворота. Глядя на нее, он пытался увидеть взбалмошного прилипчивого ребенка в лесу, но не мог. Перед ним стояла молодая женщина, гордая, сильная и очень расстроенная. На секунду ему захотелось подойти и поцеловать ее, и это внезапное желание ввергло его в еще больший ступор. Он пришел в себя, подошел к ней и спросил:

- Эм, что тебя мучает?

- Неизбежность. Бессмысленность. Предрешенность. – Она снова чувствовала, как ведьмак заполняет своей силой и мужественностью все окружавшее ее пространство.

Ведьмак так неожиданно рассмеялся, что она даже вздрогнула.

- Чему ты смеешься? – зло процедила она.

- Неизбежность, бессмысленность; ты не перестаешь меня удивлять! – он потрепал ее по курносому носу и добавил серьезнее: – Завязывай, Эм. Пойдем лучше полежим, ты расскажешь мне об очередных соцветиях и способе почкования, а я засну, не забывая делать вид, будто внимательно слушаю.

Геральт повел ее к кровати, одолеваемый тяжелыми мыслями. Эми не сопротивлялась.

Лютик и Геральт оживленно беседовали за столом. Второй день пути был уже наполовину прожит, но мало отличался от предыдущего. Эми, ковыряя кривой вилкой в тарелке, постоянно возвращалась мыслями к ее плану: храм, смысл, уход. Как можно скорее.

Лютик первое время пытался растормошить Эм, но она отвечала односложно и никак не могла вникнуть в суть его витиеватых шуток. Рассеянно глядя на своих попутчиков, она полностью была занята своими размышлениями. В конце концов, Лютик отчаялся и оставил ее в покое.

Но Геральт был настроен решительно. Ему пришла в голову идея. Он облокотился на стол, положил подбородок на скрещенные пальцы и загадочно произнес:

- Знаешь, Лютик, мне тут недавно попался совершенно сумасшедший человек отталкивающей наружности. Он долго пытался мне объяснить какую-то несусветную глупость: что-то про плоское состояние, или про состоятельную плоскость. Я точно не знаю, это Эм у нас специалист по таким делам.

- Да ты что? – театрально удивился Лютик и, расширив глаза, воззрился на девушку.

Это сработало, привело Эми в чувство. Действительно, надо выйти из своей плоскости, не зацикливаться на одном состоянии! Она вмиг почувствовала вилку в ее руке, заметила кривизну этого прибора, поняла, насколько она голодна, и обратила внимание на людей вокруг, о которых даже не подозревала.

- Знаете, что, – сказала она медленно, – вы мне совсем надоели. Срочно говорите, какая я умная и красивая.

Отталкивающей наружности?? Она повернулась к ведьмаку и принялась испепелять его взглядом, придумывая ему дурацкие прозвища. Геря, Герусик, Альтик, Сэр Гер. Он в ответ мило улыбался.

Лютик тем временем пытался найти рифму к словам «тухлая», «мрачная», «нелюдимая» таким образом, чтобы подтвердить ум и красоту, как и было заявлено. Плюнув на это дело, он взял на лютне сложный аккорд и открыл рот, чтобы исполнить одну из его баллад о красивых и страстных женщинах. К Эм, правда, это мало отношения имеет, но ему не жалко, пусть порадуется.

- Ой-ой-ой, – взвыла Эми, предчувствуя бесконечную заунывную фигню про сисястых доступных телочек. Лютик закрыл обратно рот, убрал лютню и ужасно обиделся.

- Прости меня, Лютик, – осознала она свою ошибку, – я просто испугалась, что твоя баллада закончится, и не выдержала этой мысли.

- Неплохо, – ответил он и даже улыбнулся.

Тут Эми заметила, что посетители смотрят на Геральта совсем уж внимательно.

- Что происходит? – спросила она, прищурив глаза.

- Не знаю, но предлагаю поесть побыстрее, – ведьмак сразу понял ее вопрос.

Когда троица уже закончила и намеревалась продолжить путь, к столу подошел невысокий мужчина с широким лицом, короткой бородой и добрыми глазами.

- Мастер ведьмак?

- Он самый, – Геральт сразу понял, в чем дело, – присаживайтесь.

- Да, вот, как славно, что Вы тут, – мужчина присел и помял свою шапку, – у нас тут в округе завелася какая-то мразь. Большая, с рогами. Не пойми что. Дети пропадают, взрослые… Страшно уже из дома выходить, авось с этой тварью познакомишься. Никому не охота. Помогите, а мы уж подсоберем всем поселением, что могем…

- Разберемся. Пойдем, расскажешь подробности, – ведьмак вывел мужчину на улицу.

Лютик и Эми переглянулись. Говорить было не о чем.

Геральт уехал сразу после разговора со старейшиной поселка. Возможно, ему не хотелось задерживать друзей, которые торопились на праздник. Эми чувствовала возрастающее беспокойство, тем более что близился вечер, но лезть не посмела, ведь она решила уважать чувства дорогого ей человека.

Чтобы хоть чем-то занять себя, она изучила поселок, побывала в гостях у старейшины и обнаружила пожилого хмурого мужчину в шрамах, которых, как оказалось, когда-то был неплохим воином. Доведя старика до белого каления, она тренировалась с ним в правильном держании меча и постановке ноги для выпада, пока совсем не стемнело. Ей особенно нравились эти занятия из-за того, что проходили они на дороге, где можно было беспрепятственно увидеть Геральта при приближении. Лютик же, несмотря на данное ведьмаку обещание, не смог терпеть унылое общество Эм, и переключился на полногрудую пухлую барышню-крестьянку, которая несколько раз просила «маэстрро исполнить шедеврр».

Домахавшись своим небольшим мечом до исступления, Эми наконец заснула в своей комнате прямо в одежде. Спала она очень плохо. Ей приснилось, что Геральт нашел ужасное лосеподобное существо с одним глазом, большой острой пастью с длинным языком, и лапами с толстыми, загнутыми когтями, которыми он разорвал Геральту ногу. Проснувшись в холодном поту, держась за ногу, которая во сне пострадала от нападения, Эми долго приходила в себя. «Кошмар какой-то», – Эми блистала оригинальностью и сама себя подбадривала. Все равно это все не по-настоящему. Она повалялась еще немного, поняла, что сон сегодня больше не грозит, и вышла в ночную прохладу оттачивать свое новое знание. Правда, уже другой рукой: правая еще не пришла в себя после вчерашних упражнений.

Дорога была пуста, народ спал; слышалось стрекотанье, пение птиц, постепенно рассветало. Эми, поначалу было замерзнув, от движений начала потихоньку согреваться. Она попыталась сделать своим мечом восьмерку, как тогда, во сне, но чуть не убилась и бросила эту затею. А затем увидела Геральта.

Ведьмак сидел на Плотве, опустив голову. К боку лошади было привязано нечто с рогами. Эми не хотела знать, что. Подбежав к нему, она намеревалась что-то сказать, но, увидев его лицо и окровавленную ногу, передумала. Геральт посмотрел на нее и свалился с седла на землю.

====== 1.19. ======

Комментарий к 1.19. ВНИМАНИЕ! Дорогой читатель, автор сообщает, что далее возможны сцены эротического содержания.

Дети, если вы это читаете, то закройте уши и откройте рот.

Эми нашлась на удивление быстро. Подняв на уши половину поселка, она организовала Геральту в доме старейшины койку: длинный стол, накрытый одеялом и простыней, куда и перенесли раненого. Девушка с любовью раздела ведьмака, разрезала штаны для наилучшего доступа к ране и ужаснулась. Порез был глубоким, широким, с рваными краями. Когда Эм промывала рану, ведьмак от боли потерял сознание. Полноценно оценив масштаб трагедии и опасности, Эми присела рядом на стул и задумалась. Не было никаких сомнений, что такое повреждение само не затянется и не зарастет, даже если его запичкать травами. Здесь как раз нужна опытная чародейка, способная сшить ткани магией. Ну, где же магичка со звездой сейчас, чем занята? Остервенелым ковырянием в носу?

Эми выдохнула и стала вспоминать все, что знала о глубоких рваных ранах и методах лечения. Медик Тургалеас, за работой которого Эми часто любила наблюдать, обычно зашивал ткани иглой послойно. Она была готова попробовать все, что угодно, самочувствие Геральта быстро ухудшалось, он потерял много крови и быстро слабел. Но где взять кетгут?

По невероятному счастью Эм, эти нити оказались у старика-военного. Он хранил их для себя в случае необходимости вместе с хирургическими инструментами, которые были уж точно не моложе хозяина. Сам же он рассказал, что на поле боя как-то зашил себе бок между делом, но при этом зашивать ведьмака отказался: «глаза не те». История была невероятной, но у Эми не было на нее времени. Подготовившись к полевой операции – простерилизовав инструменты, приготовив горячую воду, она, потратив уйму времени, смогла сшить разорванные ткани. Нанеся сверху остатки приготовленной когда-то для нее самой мази и плотно забинтовав чистой тканью, Эми помыла руки и начала протирать Геральта теплой влажной тряпкой. Проводя мягкой тканью по его лицу, она задумчиво и внимательно вглядывалась в его черты, которые разгладились из-за его бессознательного состояния.

«Какой же ты красивый», – в бесчисленный раз подумала Эм и, подло воспользовавшись ситуацией, нагнулась к нему и прикоснулась губами к его горячим губам. «Украсть один поцелуй на память – не считается», – оправдала она сама себя, поправила подушку под его головой и промыла ведьмаку шею, руки, торс, ноги. Когда она закончила, в комнату вошли Лютик с крестьянином, которых Эми отправляла за лечебными растениями.

Еще через несколько часов Эм поняла, что ситуация ухудшается. Отвары, которые она приготовила, не имели никакого эффекта. Геральт бредил, стонал и мучился. Она пыталась узнать у него, какой эликсир может ему помочь, но не смогла добиться от него ответа. Стараясь не слушать его бред в страхе, что услышит имя чародейки, она шагала туда-сюда по комнате и пыталась придумать, как ему помочь.

Вдруг ее осенило: есть известные ядовитые растения, которые можно попробовать совместить и дать ему в больших дозах, ведь яд хорошо усваивается его организмом. Конечно, существовала серьезная опасность умереть от отравления, но и на этот раз Эми решительно настроилась рискнуть жизнью другого. Оставив Геральта под присмотром Лютика, она собрала вьюнок, белладонну, черную белену, весенний горицвет, и приготовила из них лекарственное средство от невралгии, воспаления и боли, основываясь на интуиции, – так называемый ею метод «колдуйбаба-колдуйдед». Влив в страдающего ведьмака это отвратительное пойло, она села рядом и вздохнула. Теперь оставалось только ждать.

Геральт открыл глаза и сразу почувствовал омерзительное чувство во рту и пищеводе. Чем бы Эм его ни травила, оно, видимо, того стоило. Он сел и огляделся. Простая комната, куча окровавленных тряпок, рядом стакан с черно-зеленой вонючей жидкостью. Вероятно, та самая отрава.

Эм спала здесь, рядом, на своих руках, положенных на край стола. Геральт посмотрел на нее, вспомнил ее нежные руки, ласковые слова, скромный поцелуй и почувствовал, как разливается тепло в его груди. Аккуратно покрутив поврежденной ногой, он нашел ее в удивительно хорошем состоянии. Похоже, у девушки и правда были навыки врачевания.

Эми проснулась от его движений, посмотрела на него и широко улыбнулась. Теперь все будет хорошо. Ущипнув его за здоровую ногу, она сказала притворно недовольным голосом:

- Ну и возни с тобой, дорогуша.

- С тобой, знаешь ли, не меньше, – ведьмак улыбнулся и тепло на нее посмотрел.

- Знаешь, это будет самый уродливый и кривой твой шрам, – с гордостью заявила она.

- Не сомневаюсь, – хмыкнул ведьмак и попросил поесть.

По настойчивым уговорам Эми, она и ведьмак остались в поселке еще на двое суток. Лютик, удостоверившийся в неопасном состоянии друга, покинул их незамедлительно: до Дорьяна можно было добраться при большом желании за полдня, и не было никакого смысла ограничиваться небольшим поселением. Договорились встретиться там, на месте.

Эми ухаживала за ведьмаком, как строгая любящая сестра. Волнуясь за свою неуклюжую работу, она не позволяла Геральту вставать на ноги ни под каким предлогом. Поначалу он чувствовал себя неудобно, но вскоре вошел во вкус и даже начал наглеть, за что незамедлительно получал. Вообще, их общение было легким, эмоциональным и полным одним им понятного юмора.

Эми начала ловить на себе его странные взгляды, которые не могла понять, как ни старалась.

Проведя вместе два дня и две ночи, они выехали в сторону Дорьяна утром третьего дня, в который как раз и ожидалось празднество.

- Как здесь красиво, – прошептала Эм, увидев обилие костров и пляшущих людей. Повсюду играла музыка, все танцевали, улыбались, смеялись. Казалось, это был один большой организм, который упивался жизнью, легкомысленно оставляя позади все волнения и проблемы.

Эми тут же поддалась этому настроению, состоянию счастья и блаженства. Слившись с толпой, она органично вписалась в нее и продолжила ее замысел. Лица людей, движения, тепло и свет костров, музыка… Все это опьяняло, давало ощущение нереальности.

Геральт смотрел на девушку, не отрывая глаз. Он перестал сопротивляться тому интересу, который она вызывала. Ему очень хотелось попробовать ее, почувствовать снова ее нежные руки, узнать, как это – любить ее тело. Он наблюдал, как она кружится в толпе в своем желтом платье, как светится счастьем, как притягивает взгляды других мужчин. Она сама была светом, жизнью, благодатью, надеждой и добром.

Геральт не мог больше сдерживаться. Он поймал ее в движении, заглянул ей в глаза и… Поцеловал. Медленно, с толком.

Эми, почувствовав его плотные губы, настойчивый язык, от удивления расширила глаза, но затем отдалась невероятным, сильным ощущениям. Ее ноги предательски подкосились, и Геральт крепче прижал ее к себе.

Он подумал о том, чтобы увести ее сейчас в лес неподалеку, и овладеть ею прямо там, но его планам не суждено было сбыться. Эми, изменившись в лице, отстранилась от него и сказала так тихо, что он еле расслышал:

- Ты и она… В лесу… На плаще… Костры…

Геральт напряг свою память. Да, он и Йен, Беллетэйн. Они были вместе, любили друг друга, и это было прекрасно. Они говорили о том, что предназначены друг для друга, о том, что их чувства – настоящие. Разве это неправда? Каждый раз это воспоминание вызывало в нем так много эмоций. Но сейчас, в эту минуту, он не чувствовал ничего, кроме вкуса губ Эм, и не видел ничего, кроме ее светло-бирюзовых глаз и милого лица, на котором плясали отсветы костра.

- Я видела достаточно, – сказала Эми уже громче, – хочу обратно в гостиницу.

Геральту нечего было сказать.

Эми больше часа наворачивала круги по гостиничной комнате. Она давно уже успокоилась, пришла в себя и невероятно злилась: почему, почему она испортила такой момент, остановила Геральта? Ну да, он был с чародейкой в лесу; был, вероятно, много раз, и совершенно точно много раз будет. Ну и что? Какое отношение она, Эм, к этому имеет? Разве не самое лучшее, что могло произойти, это их сближение? Если ей предстоит киснуть в каком-нибудь храме или прислуживать в Лирии до седин, то этот опыт мог бы скрасить ей скудное существование. По крайней мере, эту ночь чародейка не смогла бы отнять…

Эми решительно повернулась и вышла в коридор. Встав возле двери Геральта, она нервно потирала вспотевшие ладошки. «Вот, зайду – и скажу… Что скажу?? Что??». Эми закусила губу. «Геральт, возьми меня, что ли», – и она отчаянно покачала головой. «Давай сделаем ЭТО, давай ты меня… Что меня? Как глупо». Эми представила себе со стороны, как предлагает себя, и ей стало противно. Она вздрогнула и пошла к своей двери, но ее остановил голос ведьмака, позвавший ее.

Геральт стоял в дверях своей комнаты, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Ей стало страшно. Эми открыла рот, чтобы объяснить ему, как она проходила мимо и ей очень пора, но слова не шли с языка.

Неспешно подойдя к ней, он взял за руку и повел к себе. Она повиновалась. Зайдя внутрь, он зажег несколько свечей и сел на край кровати, не сводя с девушки глаз.

«Как странно он на меня смотрит», – в очередной раз отметила она про себя. Ей стало как-то неуютно. Обняв себя за плечи, она стояла посреди комнаты и боролась с желанием убежать отсюда подальше.

- Станцуй для меня, – тихо попросил ведьмак.

Эми окончательно растерялась. Как станцевать?? Вот так, здесь, сейчас? Без музыки, под его пристальным взглядом?

В конце концов желание порадовать его победило страх и робость. Закрыв глаза, она представила себе огонь и тепло костра, и где-то в глубине ее души заиграла тихая, нежная музыка. Эми отдалась ей, плавно и грациозно задвигалась в танце, кружась, вынуждая свое желтое платьице повторять за ней.

Ведьмак смотрел на нее, как завороженный. Он видел, как ее лицо и тело, ее платье становились ярче, начинали светиться нежным сиянием. Также он видел пятна света и искры, которые постепенно заполняли комнату.

- Ведьма, – прошептал он с восхищением. Поймав момент, когда она приблизилась к Геральту, он взял ее за руку, притянул к себе и заставил сесть к себе на колени.

Он взял ее лицо в свои ладони, жадно поцеловал в губы; потом без труда справился с пуговицами на ее спине, стянул ее платье и погладил по небольшой груди. Эми не дышала, чувствуя целую палитру эмоций и сладостное напряжение внизу живота. Складывалось впечатление, что его сила и мужественность были чем-то осязаемым, обволакивали ее. Его мужской, немного терпкий запах, такой родной, любимый… Геральт увлек ее на кровать, избавил ее и себя от одежды и лег на нее, полностью отдавшись невероятному возбуждению и предвкушению. Эми всхлипнула, но отнюдь не от удовольствия. Осознав свою ошибку, он остановился и принялся целовать ее губы, шею, грудь, гладя ее изгибы. Затем он продолжил движения до тех пор, пока Эми не вскрикнула, и он не ощутил спазм ее мышц. Казалось, они умерли на несколько мгновений.

Придя в себя, Геральт лег на спину и прижал Эми к себе, вдыхая ее аромат. Ведьмак понял наконец, что он ему напоминает: это был запах счастья, любви, радости, чего-то очень родного и близкого.

====== 1.20. ======

- Моя история самая обычная. Я родилась далеко на севере, в горах, – начала Эми, водя пальцем по груди ведьмака, и надолго замолчала.

Геральт понял, о чем речь. За королевствами Хенгфорсской лиги, Ковиром и Повиссом, Нароком была длинная гряда высоких гор. Он никогда не был в тех местах, не было необходимости; климат там был суровым, а граница, которую надо было пересечь, была очень опасной.

- Наша семья, конечно, была не королевской, но мы владели некоторыми плодородными землями, а они – самое ценное в нашей местности, – продолжила Эм. – Маму я не помню, но, говорят, она была умной и доброй, а мой отец был очень сложным человеком. Он умер, когда мне было двенадцать, и оставил все моим троим братьям. Они ссорились все время из-за жадности, помыкали мной. Когда мне исполнилось восемнадцать, они решили продать меня подороже. Нашелся один человек, чье предложение их устроило. Ужасный, злой человек. И старый. Когда меня ему переправляли, мне удалось сбежать. Бабуля помогла, – голос Эм дрогнул. Она хотела добавить: боялась, что ведьмак не успеет, но передумала. – Ну, вот. Я попала в Ковир и Повисс, а там меня поймали те двое. И ты меня нашел.

Ведьмак гладил ее по спине и молчал. Он не мог себе представить, что это маленькое светило кто-то мог обижать. Хотя, возможно, если бы она не противилась судьбе, то в итоге все сложилось бы неплохо.

- А видения? Откуда они? Какие они?

- Не знаю, по-разному, – она слегка пожала плечом и рассказала про паукообразное существо в шахте.

- Должно быть, кикимора, – отозвался он, – но в шахте…

Геральт искренне не понимал, как и почему Эми видит что-то, что касается его самого, его жизни. Он принял это, как должное, и решил больше не возвращаться к этому вопросу.

- А как тебе удалось пересечь границу?

- Не знаю, – Эми снова пожала плечом. – Может быть, бабушкин амулет… Он защищал меня. Но однажды утром его не оказалось на мне, пропал.

Эм вспомнила сон, который снился ей той ночью. Как будто камень на амулете изменил свою структуру и сущность и слился с ней, стал ее частью. Бред.

- Расскажи мне, как ты проводила время. – Эми так любила чувствовать ухом легкую вибрацию, когда он говорил, слушать его низкий глубокий голос, распространяющийся по его груди.

- Ну, обычная девчонка, – она улыбнулась и заглянула ему в глаза. – Любила петь, танцевать, вышивать, читать. Любила проводить время с нашим медиком. Еще очень любила наши горы, ощущение свободы, пространства… Тебе бы понравилось…

Геральт поцеловал ее курносый нос, погладил по щеке. Милая, добрая девочка.

Эми потянулась и поцеловала ведьмака в плотные губы, изучая его руками. Само по себе нахождение рядом с любимым человеком приносило огромную радость, но эмоции, вызванные возможностью прикоснуться к нему, узнать, какой он внимательный и опытный любовник, были такими сильными и яркими, что больше походили на эйфорию. Он притянул ее к себе.

- Первое правило, и для тебя самое главное: никогда не поворачивайся спиной к врагу, который находится близко. Если чувствуешь, что дело плохо, борись до последнего, постарайся сбить его с ног, а уже потом бежать. Поняла?

Эми кивнула. Геральт дал ей нож, отошел от нее на несколько шагов и приказал:

- Нападай.

Ну, это легко. Эм подняла руку и замахнулась, опуская оружие на ведьмака.

- Плохой ход, – сказал он, останавливая ее движение. – Ты полностью открыта, угол неудачен. Тебя ударят раньше, чем ты что-то сделаешь. Попробуй взять нож вот так и, отвлекая одной рукой, другой ударить снизу под таким углом, – Геральт показал, Эми повторила, после чего он выбил нож из ее руки и схватил за горло.

- Опусти подбородок, напряги шею. Чаще всего противник пытается завалить жертву назад, надо устоять. Постарайся разбить хватку клином предплечий, а затем ударить по лицу, глазам или, так сильно как можешь, ударить между ног. Эй, стой! Этот прием на мне отрабатывать не будем.

Ведьмак показал Эм, что делать, если противник захватывает ее сзади, наваливается сверху. Ей очень нравился урок, она чувствовала приятное напряжение, собранность. Быть может, если она научится постоять за себя…

Когда урок был закончен, Геральт предложил поймать Лютика и сходить поужинать, ведь они целый день провели в гостинице. Эми вдохновилась этой идеей, и попросила пойти в место, где есть краснолюды. Ведьмак удивился, но возражать не стал.

Потратив немало времени на поиски, троица наконец зашла в кабак, который, по слухам, принадлежал краснолюду и был оккупирован его сородичами. В помещении было человек восемь, не больше. Все присутствующие замолчали и недобро воззрились на посетителей. Геральт успел подумать, что это была плохая идея, но Эми взяла инициативу в свои руки: она дружелюбно поведала, что очень любит низкоросликов за искренность, жизнерадостность и знания о том, как надо отдыхать, вскользь упомянула Килиса из Визимы и его работу, а также пожалела, что не взяла свой меч с собой. Ведь потрясти мечом перед лицами краснолюдов было бы так эффектно!

Низкорослые мужчины очень удивились, но приняли ее и ее компаньонов. Эми насилу отняла у Лютика лютню и исполнила простенькую балладу собственного сочинения. В этой песне говорилось об обычной девушке, которая полюбила прекрасного воина, они вместе прошли через испытания, она научила воина смеяться и изменила его взгляд на многие вещи, а он ее научил любить и жертвовать, и в итоге они остались вместе. Слушая ее нежный голос, глядя в ее милое лицо, Геральт очень проникся этим моментом и песней. Нелюди были растроганы, и даже Лютик отметил, что баллада недурна. Бард, сведущий в любовных делах, подозревал, что между ведьмаком и девушкой что-то произошло. Он боялся гнева вспыльчивой Йеннифэр и переживал за Эм: что с ней будет, когда все это закончится?

Они вместе пили, рассказывали истории. Вспомнив о ситуации в лесу, когда Эми полезла к монстру с камнем, Геральт тоже решил попрактиковаться в описаниях. Лютик, ужасно удивленный, постоянно тер глаза и не мог поверить: неужели этот кривляющийся, размахивающий руками молодчик – его добрый друг? Может быть, Эми на самом деле сама есть какой-то неизвестный монстр? Может, она укусила ведьмака и передала ему свое безумие?

- … И потом она взяла с земли небольшой камешек и кинула его на 80 градусов левее! – Геральт, заканчивая свой рассказ, находился в нелепой позе и неуклюже махнул рукой. Гномы загоготали. Эми, чувствуя от обиды ком в горле, встала из-за стола и намеревалась выйти, но ведьмак ее остановил.

- Эм, ну что ты? Глупышка, но ведь это и правда забавно, как же ты не видишь?

Девушка упрямо опустила голову. Геральт повернулся к компании и громко, пафосно спросил:

- Друзья, кто на свете всех храбрее?

- Эми, Эми! – скандировали гномы, подхватив игру и приподняв кружки, а затем снова загоготали. Геральт увлек девушку обратно к столу.

В завершении вечера все передружились и так напились, что с трудом добрались до дома.

Геральт проснулся от поцелуя. Приоткрыв один глаз он убедился, что это его Эм, и отдался приятным возбуждающим прикосновениям ее мягких губ к глазам, щекам, своим губам, шее, груди, животу, ниже...

Он напрягся, испытывая удовольствие, рванул ее на себя, посадил сверху. Эми застонала и нагнулась к любимому, накрыв его лицо своими каштановыми волосами. Геральт убрал их назад, неспешно и жадно поцеловал ее. Прошептав ей в ответ на ее действия «не торопись», он положил девушку на спину и ласкал ее пальцами между ног до тех пор, пока ее тяжелое дыхание не прервалось. Перевернув ее на живот, он накрыл ее тяжестью своего тела и продолжил движения. Придерживая одной рукой ее руки, а второй гладя ее бедра, бок, спину поближе к подмышке и заднюю часть плеча – ее чувствительное место, – ведьмак целовал ее ушко, щеку, шею, припадал к губам, вытирал испарину с ее виска. Эм вцепилась ногтями в его руку и застонала. Перед глазами все плыло, не хватало воздуха. Геральт встал на колени, привлек ее к себе за талию и нарастил темп.

Наконец, достигнув кульминации, они снова могли дышать. С трудом придя в себя, Геральт лег на спину и привычным движением прижал Эми к себе.

- Я тебя очень люблю, – шепнула она совсем по-детски. Ведьмак прижал ее к себе еще сильнее и крепко уснул.

- Геральт, – сказал Лютик серьезным тоном, – ситуация ухудшается. Цинтра раздавлена, народ дерется за нее, отстаивая свое право на власть. Нильфгаардцы, я уверен, собирают силы, планируют атаку. Чародеи опять мутят воду. Люди гибнут, эльфы, краснолюды, как будто кто-то специально обостряет ситуацию, провоцирует. Что-то скоро начнется, точно тебе говорю.

- Угу, – ответил ведьмак, наблюдая, как Эми носится по полю с местными детьми, играет с ними в странную игру, правил которой он не мог уловить. Геральт неожиданно подумал, что в его детстве не было игр. Были только болезненные мутации, тренировки, монстры…

- Геральт, я серьезно, -Лютик снова попытался образумить друга, но безрезультатно. Он внимательно посмотрел на ведьмака, его глупую полуулыбку. Может быть, он недооценил значимость девушки?

Бард направил свой взгляд туда же, куда и Геральт, и неожиданно понял, как все закончится: перед его глазами на мгновение предстал изуродованный труп Эми и скорбящий над ним ведьмак. После этого Геральт совершенно точно больше не придет в себя.

Эми подбежала к мужчинам, окончательно запыхалась, шлепнулась на траву рядом с ведьмаком, сложила на него свои босые ноги и откинулась назад, раскинув руки. Перед ее взором открылось бесконечное голубое небо с редкими облаками. Такое же бездонное, как и заполнявшее ее счастье.

- Ну, и куда вы теперь?

- В Доль Блатанна, – задумчиво ответил ведьмак, массируя ступни Эми.

- Зачем? – удивился бард.

- Там красиво, Эм понравится. Будем бегать по полю и хохотать, размахивая руками, – ведьмак улыбнулся.

Лютик молчал. Натуральный дурдом.

====== 1.21. ======

Эми и Геральт уже больше недели путешествовали вместе на восток, к Долине Цветов, оставив Лютика возле Дорьяна по его настоянию. Это было чудесное, счастливое время для девушки: ведьмак был с ней очень нежен, внимателен, хоть и не оставлял своих снисходительных и колких замечаний. По ночам они неизменно занимались любовью, часто до самого утра, изучая друг друга, и не могли насытиться теми эмоциями, которые они доставляли друг другу. Ведьмак рассказывал Эми интересные истории, делился своими знаниями о мире, его жителях, и она была очень этому рада.

Изучив все значимые шрамы на его теле и их возникновение, она узнала много нового о тварях. Вообще, Эми старалась не делать резких движений, меньше говорить, потому что очень боялась, что сказочная иллюзия сейчас рассеется. Ведь так не бывает... Она старалась не строить планов, ничего не ожидать, но помимо ее воли в голове возникали образы, в которых они и дальше были вместе, любили друг друга. Может быть, случится чудо, и она забеременеет, родит малыша, похожего на отца...

Последние несколько дней они провели в небольшом городе на границе Темерии и Аэдирна, сняли домик у добрых хозяев. Геральт шел на поводу у своего импульса и тоже старался ни о чем не думать. Он чувствовал себя очень странно; ему были необходимы присутствие Эм, ее светящиеся глаза, улыбка, нежные руки, необычные мысли, идеи, ее внутренняя чистота. Он как будто ел ее, упивался ее чувствами и возрождался. Больше ничего не имело значения.

Этот вечер они провели в местном кабаке и шумно ввалились в их домик. Эми, оперевшись на колени, пыталась сквозь смех рассказать ведьмаку, как он смешон в своем “танце”, но все время терпела поражение. От смеха у нее уже закололо в боку. Сняв сапоги, Геральт подошел к ней, поднял ее за ягодицы и прижал к себе. Увидев его пристальный взгляд, она постаралась успокоиться и нагнулась для поцелуя, но воспоминание о его безумных конвульсиях снова заставило ее засмеяться.

- Да где же ты выключаешься? – с улыбкой спросил ведьмак и легонько ее встряхнул.

Эми справилась со смехом, зарылась руками в его волосы, жесткие на ощупь, и поцеловала его долго, нежно. Ведьмак ответил ей и понес ее в сторону кровати.

Эми отдыхала после тяжелого дня. Сегодня они тренировались на открытом воздухе с самого утра до тех пор, пока не начался проливной дождь. Нельзя было отрицать, что такие тренировки и боевые навыки в целом – тяжелое, утомительное занятие. Но для Эм они того стоили. Ей отчаянно хотелось быть полезной любимому, научиться уничтожать монстров и пройти его путь рядом с ним, бок о бок, помогая ему во всем.

Геральт сидел за столом, занятый мыслями, и смазывал свой меч. Уже не в первый раз он вспомнил случай, который произошел на днях: девочка, увидевшая их на улице, сказала им, что они очень красивые. Ведьмак не мог вспомнить еще случай, когда его “красоте” отдавали должное, и не переставал удивляться.

- О чем ты думаешь? – тихо спросила Эми, подошла к нему и положила руку на его плечо.

Геральт отложил меч и посадил Эми к себе на колени. Разглядывая ее милое, родное лицо, веснушки, он ответил:

- Если погода наладится, то завтра покажу тебе Хагге в Аэдирне, эта крепость впечатляет, тебе понравится.

Эми знала, что ей понравится все, что угодно, если он будет рядом.

- Вот еще, – она вздернула свой нос, – нашел, чем удивить.

Она положила свою заколку с бабочкой на стол и направилась к кровати, расплетая косу. Она пыталась представить себе, как выглядит Долина Цветов, Dol Blathanna, принадлежавшая когда-то эльфам. Эми видела несколько раз эльфов издалека, они были высокие, похожие на людей, с неприятно вытянутыми и заостренными ушами. Возможно, там ей удастся познакомиться с ними поближе?

Геральт молчал. «Наверное, опять считаешь до десяти», – подумала Эми с любовью.

- До пятидесяти, – с улыбкой ответил он не оборачиваясь.

Эм встала, посмотрела на его спину. Ведь она только подумала, разве нет?

Неожиданно дверь открылась. В помещение зашла красивая женщина в длинном плаще, встала около прохода и сняла капюшон. Тугие черные кудри вынырнули из-под ткани и рассыпались в художественном беспорядке. От нее пахло лошадью, видимо, она торопилась. Эми, увидев на ее шее бархотку со звездой, почувствовала резкую боль в груди, жуткую слабость и села стул, стоявший возле нее.

- Привет, – обратилась женщина к Геральту обыденным тоном, как будто они виделись только вчера. Затем она кинула на Эми беглый взгляд, указала на нее своим длинным узловатым пальцем и недовольно спросила: – А это что такое?

Геральт сразу узнал ее голос. Запах сирени и крыжовника... Йен... В этот самый момент на него обрушилось все одновременно: и его прежняя жизнь, и воспоминания, и чувства к любимой женщине, ее выразительные фиалковые глаза, и то, что по-настоящему имело значение. Это осознание оказалось настолько тяжелой ношей, что ведьмак не выдержал, опустил голову и опер ее руками.

- Это Эм, – глухо отозвался он, не поднимая головы. – Ей нужна была помощь, и я согласился сопроводить ее на юг…

Йеннифэр подняла одну бровь. Она знала, что ведьмак был в Дорьяне и планировал пересечь аэдирнскую границу. Какой интересный маршрут он выбрал, чтобы попасть на юг.

- Что еще за Эм? – похоже, чародейка была очень зла. – Какое-то домашнее животное, которому придали человеческое обличье? Хотя, должна признаться, она дополняет картину в этом хлеву.

- Не надо, Йен...

- Мне, кажется, пора, – с трудом выдавила Эми и встала.

- Давно пора, – подтвердила Йеннифэр и немного отодвинулась, освобождая дорогу.

Эми вышла на улицу, под проливной дождь, не помня себя. Ее вырвало. Шлепая босыми ногами по грязи, она долго бродила по улицам, не понимая, кто она, где она. Согласился проводить на юг… Может быть, Эми все приснилось, показалось? Его нежные взгляды, его ласка, интерес. Их близость… Это все было плодом ее больной фантазии? Согласился проводить… Эми, не помня себя, забрела в закоулок, прижалась спиной к остаткам забора и медленно сползла вниз, в грязь. Так она сидела очень долго, не чувствуя тяжелых холодных капель воды, стекавших с ее волос на лицо, не чувствуя замерзших рук, ног, не чувствуя ничего. Проводить…

Эми медленно прижала колени к груди, и заплакала, шепча:

- Геральт, пожалуйста, не бросай меня, мне так больно… Не надо… Прошу… Не могу… Бабуля… Забери меня отсюда…

Эми некуда было идти. Не к кому. И незачем.

Так прошло много времени. Вероятно, вся ночь, потому что, когда Эми почувствовала прикосновение к своей руке, уже светало. Эми безучастно посмотрела на помятого рыжего котенка, который лизал ее замерзшую ладонь. Дождь уже почти кончился.

«Бедный малыш», – подумала Эми, глядя на него. «Так добр и чист. Жизнь будет сурова с ним, и если он не справится, то будет уничтожен». Ей было очень жаль это маленькое существо. Неожиданно она вспомнила, с какой надменностью смотрела на нее Йеннифэр, как оскорбляла ее. И Эми разозлилась. Ничего еще не потеряно. Она, Эм, сама станет чародейкой, научится ухаживать за собой, купит красивую одежду. И тогда посмотрим, кто больше впишется в картину хлева. Может быть, Геральт ошибается… Не понимает пока, что чувствует… Нельзя сдаваться.

С трудом встав, Эми поплелась к выезду из города.

После того, как Эми ушла, Геральт вышел вслед за ней и искал ее по городу несколько часов. Он ругал себя за малодушие. Как он допустил такую ситуацию? Представляя себе ее состояние, он волновался и чувствовал вину. Ушла без денег, без вещей, без сапог, без лошади… Куда она пойдет и как? Надо найти ее, помочь, посодействовать. Объяснить ей все, как есть. Ведь Эм и сама понимала, что это когда-нибудь кончится…

Он безрезультатно обошел город, насквозь промок и решил вернуться обратно во избежание обострения и так непростой ситуации с Йеннифэр. Попробует завтра днем еще раз. В конце концов, Эми некуда деваться.

Ведьмак еще не знал тогда, как он ошибся.

Конец первой части

====== Часть вторая. 1. ======

«Вторая часть марлезонского балета».

- расхожее выражение, употребляемое автором

при повторении неадекватной и нелепой ситуации.

Эми не спеша шла по улице, оглядываясь по сторонам. Увидев перед собой вывеску «Кодрингер и Фэнн. Консультации и юридические услуги», она обошла сзади дом, прошла через грязный двор, чуть не споткнулась о задумчивую курицу, поднялась по лестнице к темному коридору и остановилась напротив тяжелой двери из красного дерева. Все, как рассказывал Геральт. Эм протянула руку и ударила большой латунной колотушкой в форме львиной головы.

Дверь открылась. На пороге показался, вероятно, Кодрингер – невысокий, щуплый человек с нездоровой кожей. Он окинул внимательным взглядом девушку на пороге: и ее осунувшееся лицо с кругами под глазами, и грязную, прохудившуюся одежду, и ботинки невероятных размера и степени поношенности. Его разобрало любопытство и он отошел, давая возможность незнакомке зайти внутрь.

- Здравствуйте, Кодрингер, – сказала Эми без эмоций и зашла в просторные сени, чувствуя кошачий запах. Он провел ее в контору и предложил стул для клиентов. Эм сесть не решилась, боясь испачкать собой мебель.

- Я знаю, что Вы думаете, не утруждайтесь, – проговорила Эми мертвым голосом. Ее обычно живое лицо было похоже на маску. – Дорога к Вам далась мне непросто. У меня, конечно, нет денег, но есть серебряное кольцо, – она сняла узорное колечко с пальца, подарок Геральта, и предъявила его «юристу». – Это, конечно, безделица, стоит мало. Но и я не отниму у Вас много времени.

Она ждала. Кодрингер, сидя в своем кресле, дал ей понять жестом продолжать. Эми почувствовала, как страшно она устала за последнюю неделю, и все же села и продолжила:

- Представьте себе, что у вас есть некие сомнительные способности, и они – единственное, что имеет для Вас смысл. Для их развития нужен опытный человек. В номинале у Вас – ничего, ноль, дырка от бублика, и своим телом Вы согласны торговать только после смерти. Как бы Вы поступили?

Кодрингер всерьез задумался и увидел, как его жирный черно-белый кот запрыгнул Эм на колени и потерся о нее. Удивительно. Девушка ласково погладила кота. «Юрист», уже не в первый раз за свою карьеру, подумал о том, как интересно и порой жестоко жизнь поступает с ее пассажирами.

- Хорошо, – произнес он наконец, – суть вопроса я уловил. Это очень интересный вопрос, потому что полезного ответа на него нет.

Он рассказал достаточно подробно об Аретузе в Танедде и о том, что именно туда он бы и подался. Однако он не забыл озвучить огромную сумму, ежегодно жертвуемую на обучение, и необходимость произвести на магистров впечатление. Затем он долго пытался припомнить хотя бы одного добропорядочного чародея, который бы занимался подобной благотворительностью или имел бы к ней склонность, но не смог. Хотя…

- Есть одна чародейка, зовут ее Вилена, – Кодрингер слегка поморщился, – она известна своими экстравагантными выходками. С одинаковым успехом может тебя облагодетельствовать или испепелить, в зависимости от настроения. Она богата и… давно живет. Если хочешь попытать удачу, то тебе на юго-запад в сторону Малузы, а там люди подскажут.

- Спасибо, – ответила Эм все тем же мертвым голосом. Она отпустила кота, встала, положила кольцо на дубовый стол и направилась к выходу. Встав в дверях, она тихо произнесла:

- Огонь… Смерть… Мучительная… Остерегайтесь троих и человека с обожженным лицом. – Глаза ее были почти черными. И вышла за дверь, на улицу.

Эми добиралась до дома Вилены почти три дня. За это время добрые люди несколько раз угощали ее едой, но этого было катастрофически мало. Когда девушка наконец достигла своей цели – большого, красивого особняка, стоявшего вдали от поселений – то была на грани окончательного истощения.

Эм подошла к тяжелой узорчатой двери и постучалась. Никто не ответил. Она постучала еще раз. Чувствуя, как темнеет у нее в глазах от усталости и голода, она приоткрыла дверь и зашла внутрь. Это ее единственный шанс, терять нечего.

Внутри она обнаружила большую красивую залу с потрясающей хрустальной люстрой, резной лестницей, ведущей к галерее. По бокам галереи, вероятно, находились просторные помещения. Пол залы был выстелен великолепным серо-белым полированным камнем, какого Эми никогда раньше не видела. Он настолько радовал глаз, что девушка долго рассматривала его, не заметив движения наверху.

- Ты кто? – услышала она грозный женский голос, и вопрос жестким эхом прошелся по залу. Эм вздрогнула.

- Я – никто, – ответила девушка так же громко, совершенно без эмоций. – У меня нет имени, нет прошлого, настоящего и, может быть, будущего. Но оно стоит того, чтобы побороться.

Чародейка прищурилась и облокотилась на балюстраду галереи.

- Уберешь за собой, – бросила она, имея в виду грязные следы, оставленные ботинками Эми, и вышла через правую дверь.

Пошел пятый день, как Эми, с небольшими перерывами на сон, на четвереньках отмывала красивый каменный пол залы. Эта работа стала для нее всем. С тех пор, как она вышла из того дома, где были Йеннифэр и ведьмак, она ничего не чувствовала и не думала. Она уже не помнила, зачем сюда пришла, и ее это не волновало.

Спала она здесь же, на тряпке. Раз в день ей на пол ставили воду и хлеб, как собаке. Но Эми было все равно. Она безучастно ела то, что давали, не чувствуя вкуса. Просто потому что надо. Зачем надо – она не знала, не помнила. Ее стертые руки сами делали движения, а голова и сердце молчали.

Несколько раз в день она имела возможность увидеться с чародейкой Виленой, когда та, стуча своими модными сапожками, покидала свой дом или возвращалась в него. И каждый раз, проходя мимо Эми, она стегала девушку по спине хлыстом, который носила с собой.

Эми было все равно.

В этот раз, видимо, Вилена вернулась совсем не в духе. Прямо с порога она бросила Эми, что с этого момента разрешает ей спать в хлеву, потому что там ей и место.

«Хлев», – подумала Эми, присела, и что-то внутри нее шевельнулось. Она вспомнила треугольное лицо Йеннифэр, ее оскорбления, и злость нахлынула на нее с новой силой. Она протянула руку, поймала хлыст, который чародейка занесла, чтобы ударить ее по спине, и сказала тихо, угрожающе:

- Не смей.

Магичка почувствовала что-то странное, увидела, как глаза девушки потемнели. Прищурившись, она положила свою ладонь на талию и сказала:

- Надо же, все-таки живая. Иди за мной.

Геральт медленно брел в темноте улицы. Аэдд Гинваэль. Отвратный город с красивым названием. Сегодня ведьмак узнал, что Йеннифэр дарит свои ласки не только ему, но и другому мужчине – чародею по прозвищу Истредд. Эта мысль мучила его, выворачивала наизнанку. Если бы она сама не сообщила ему об этом, он не поверил бы до конца. Боль заставляла его сжимать кулаки, стискивать зубы. Бессилие. Ревность. Бессмысленность. Страх потери.

Сквозь свои размышления он заметил двоих, заметил палку, летевшую в направлении головы, автоматически увернулся. Потянувшись за мечом, он не обнаружил его, в сапоге также было пусто – никакого кинжала. Криво усмехнувшись, он тут же получил палкой по голове, упал, почувствовал тяжесть севшего на него человека.

- Баал-Зебута, – услышал Геральт сопение, когда грабитель обнаружил его амулет. – Ведьмак...

Второй выругался.

- У него же не было меча... О боги... Тьфу, тьфу... Бегам отседова, Радгаст! Не касайся его, тьфу, тьфу...

Человек медленно снял колено с груди Геральта.

- В следующий раз... В следующий раз, ведьмак, когда захочешь покончить жизнь самоубийством, не впутывай в свои дела других. Просто повесься на вожжах в конюшне. – прошептал нападавший и скрылся в том же направлении, что и его подельник.

Ведьмак лежал на мостовой. Бирюза… От этой мысли разливалось тепло в его груди. Как бы ему хотелось сейчас утонуть в бирюзе, в ее ласковом прикосновении, в ее жизнерадостности и свете.

====== 2.2. ======

«Если бы ты могла что-нибудь поменять, то стала бы? Разве не хочется вернуть время обратно? Как это прекрасно – обесценить себя, время, свой путь. Теперь, с высоты полученного опыта. Зачем так долго надо было?.. Неужели нельзя было сразу?.. Если было бы можно, то так и было бы. Неблагодарность – вот черта, которую необходимо искоренять в самую первую очередь».

Вилена шлепнула хлыстом по дубовому столу. Эми вздрогнула и выплыла из размышлений.

- Ты достала меня, малявка, – глаза чародейки действительно не предвещали ничего хорошего. – В десятый раз говорю: сосредоточься.

Эм тяжело вздохнула и послушалась. Концентрация. Концентрация. Если бы Геральт увидел, что она тоже ценна… Бах. Дубовому столу опять пришлось несладко. Чародейка подошла к девушке, виляя бедрами, нагнулась и напряженно вгляделась в ее лицо.

- Какая-то страхолюдина и ты, первый опыт, – констатировала она. Эми чувствовала, как кто-то ковыряется и перебирает пальцами ее мозг. – Бла-бла, любовь-морковь, тебя как будто бросили. Боже мой, какие невероятные псевдострасти. Ты меня удивляешь. И это все? Сколько мучений и мыслей вокруг пениса в шрамах. Когда наберешься опыта, у тебя совсем не останется места в голове, ведь обо всех нужно будет основательно и бесконечно думать, – она ехидно скривила рот.

- Не смей, – угрожающе сказала Эми. Ее глаза опять потемнели, и хрусталики на бра задребезжали.

- Наконец-то, – устало проговорила чародейка. – Теперь повторяй заклинание. Да нет же! Через «о»! Ты невозможная дура! – в отчаянии она всплеснула руками.

Эм потеряла счет дням. Здесь, под присмотром Вилены, она начала оживать. Она чувствовала, что осколки, из которых она состояла, понемногу снова складываются в картину. Только совсем другого толка… Шелковые простыни, душистое мыло. Ванна каждый вечер. Сытные качественные трапезы. Предвкушение своей силы и мощи. В первый раз за долгое время одежду Эми шили на заказ, по ее фигуре, качественную. Она подумала, что, пожалуй, комфорт действительно имеет право быть одним из богов, которым поклоняются люди. Ведь ограничиваясь тактильными и зрительными ощущениями, этот бог дает недалекому человеку все необходимое.

Она взяла расческу и принялась водить ею по мокрым волосам. Вилена оказалась по-настоящему душевной особой. Зная, что Эм не представляет никакого интереса и ценности, она тратила на нее свои деньги, и самое главное – свое время. Толку, конечно, было мало, но все же… Это возвращало девушку к ее прежним размышлениям о мировом зле. Теперь, когда столько людей проявили себя с лучшей стороны и не дали ей умереть от голода, она начинала понимать, как сильно ошибалась. Пожалуй, мир больше похож на бездонную корзину, из которой скорее вытянешь то, к чему стремишься. Что такое по сути жизненная ситуация? Кто ее «одушевляет»? Если предположить, что каждый человек индивидуален и по-своему смотрит на вещи, то становится ясно, как работает этот механизм. Любая ситуация сама по себе ни хороша, ни плоха. Лишь человек придает ей какое-то значение, положительный или отрицательный оттенок. Значит, получается, все в руках человека?

Эми тяжело вздохнула и проглотила слезы, вспомнив кошачьи глаза, прикосновение плотных губ к своим губам. В сотый раз она подумала с отчаянием: «Почему? Почему не я? Чем я плоха? Что я такого сделала?». Это же так просто – взять и любить ее столько, сколько ей нужно и так, как она этого хочет, разве нет? А что не так сделала Эсси Давен, Глазок, с которой ведьмак был, вероятно, из жалости? Что не так сделал слуга, который бросал на нее влюбленные взгляды последние несколько лет ее жизни дома, и был зарезан при ее попытке бежать?

Эми очень старалась быть благоразумной. Именно поэтому она терпеливо и многократно объясняла себе, что ее любимый человек – подлец, и все закончилось. Но при этом она постоянно бегала к окну в течение дня: может быть, он сейчас уже подъехал и спешился? Нашел ее, все понял, заберет отсюда, как-то загладит свою вину… Он придумает, как… Ведь он умный, добрый… Эми заплакала. «Совсем одна, никому не нужна, он меня не любит», – исступленно жалела она себя. Как можно выйти из своего тела и убежать от невероятных душевных страданий? Что может быть хуже этого? Как и зачем продолжать, если смысл потерян?

Неожиданно Эми замерла. Ну конечно! Хуже душевных терзаний может быть только физическая боль и приближающаяся смерть! Что по сути есть ее страдания? Невозможность иметь то, что так жаждешь, невозможность заставить другого человека быть таким, как ты хочешь. Эгоизм, каприз, малодушие. Эми села на кровати, скрестила ноги. Синее небо. Бесконечное синее небо. Да. Такое же пустое и бесперспективное, как и ее жизнь.

«Ты бы мог полюбить меня?»

Геральт почувствовал всем телом, как Йеннифэр повернулась в его сторону и напряглась.

Он подумал о чем-то отстраненном. Кажется, пронесло.

Закончив свои утренние процедуры, чародейка оделась и пристегнула к шее свою бархотку с обсидиановой звездой. «Скоро буду», – сообщила она и вышла из комнаты. Геральт тяжело вздохнул, сел на кровати. Они уже девять дней находились в Вызиме: Йеннифэр «пополняла запасы», что бы ни имелось в виду, а Геральт пытался отыскать светло-бирюзовые глаза. Безрезультатно. Где же Эми? Он так виноват перед ней. Что с ней произошло?

Последние недели были для него совершенно выматывающими. Постоянно контролировать свои мысли, прятать от Йен свои поиски и размышления. «Ты бы мог полюбить меня?» – постоянно спрашивали светло-бирюзовые глаза. Он чувствовал физически нехватку ее рядом. Что это: зависимость? Он чувствовал, что смысл потерян. Что это? Привязанность? Несамостоятельность? Он чувствовал вину. Надо найти ее… Они с Йен договорились, что после разъедутся каждый в свою сторону: она – в храм, обратно к Цири, он – искать следы Риенса, который охотится на девочку. И искать Эм…

Геральт честно себе признался, что не может дождаться этого момента. Он больше не хотел Йен, не мог ее удовлетворить, поэтому постоянно употреблял непонятные зелья, которые она в него вливала, и страдал. Вообще, многое изменилось с тех пор, как он наткнулся на тот злополучный обоз. Глядя на Йен, на ее треугольное лицо с длинноватым носом, заглядывая в ее фиалковые глаза, он чувствовал в основном холод, отрицание. Aed Gynvael – Осколок льда. С ней вместе они были атавизмами, без будущего и смысла. Он достал из закромов заколку с бабочкой и погладил ее большим пальцем. Нет, ему не приснилось, не показалось тогда. Такое странное состояние…

Ведьмак вспомнил их общение с Йеннифэр. Ее бесконечные выходки, «пунктики», комплексы. То, как она давит, навязывает свой образ жизни и свое видение. Отдавая должное ее глубокому сердцу и острому уму, опыту, заботе, он не мог отрицать свою страшную усталость. Раньше все это было для него чем-то неотъемлемым от нее, может быть, даже характерной ей особенностью. Однако тяжело чувствовать свою мужскую силу рядом с женщиной, не терпящей возражений, навязывающей одной ей понятные правила и обесценивающей чувства, порывы, как таковые. Ее приторный запах сирени и крыжовника начал немного раздражать его. Такой сильный, неестественный. Не то, что… Что же на самом деле связывает его с Йен? Предназначение? Почему его так тянуло к сложной, измученной женщине, которая подавляла его и отрицала саму себя? А Эм? Увлечься ребенком – более достойное занятие? Хоть бы увидеть ее раз… Узнать, что у нее все хорошо… Прикоснуться к ней…

В отчаянии ведьмак оделся и заходил по комнате. Он окончательно запутался в своих собственных мыслях. «Почему я вообще должен об этом думать??», – разозлился он и вышел за дверь, громко ею хлопнув.

Эми сидела на крыльце особняка и разглядывала местный пейзаж. Погода была ясной, теплой. «Как будто погода имеет значение», – прокомментировала она собственное замечание.

Впереди, перед ее взором, было большое незасеянное поле, опушка. Где-то вдалеке виднелись очертания леса. Эта картина была как будто нарисованной, плоской, вымученной. Такие же плоские птицы летали по своим птичьим делам. Эми опустила глаза и увидела свои руки. Какой в этом всем смысл?

«Что я здесь делаю?» – опять спросила она сама себя. – Что я вообще делаю? Зачем живу?». Надо было, наверное, встать, пойти, что-то делать. Но что и зачем? Она поковырялась в ногтях и заметила приближающегося к ней всадника.

- Ну что, малявка, опять не потрудилась проследить, куда опустился твой собственный зад? – Вилена сокрушалась насчет дорогого бархатного платья, сшитого для Эм на заказ.

Посмотрев внимательно на свою питомицу, она нахмурилась и приказала:

- За мной.

Эми послушно поплелась вслед за чародейкой и ее стучащими модными сапожками.

- Значит, так, – сказала Вилена, заходя в кабинет и бросая перчатки на изящное кожаное кресло. – Мне это все надоело. Выкладывай.

- Моя жизнь бессмысленна, – просто и прямо сказала Эми, села за стол и сложила на него ноги. Магичка скинула их легким движением руки.

- Как же ты неописуемо умна, не перестаю поражаться. И как ты пришла к такому прекрасному выводу?

- Я никому не нужна.

- Ну и что?

- Как это ну и что?? Мой любимый человек отказался от меня, выбрал другую.

- И?..

- И я люблю его, скучаю по нему, хочу быть с ним.

- И что?

- И не могу с ним быть! – Эм начала злиться.

- Ну и что с того?

- И то! – Эми заметила, что стоит, и села обратно. Она вспомнила свою бесценную голубую мечту, которую так бережно охраняла: она и Геральт, где-то в доброй, хорошей деревушке, дружат с соседями, занимаются земледелием. Детишки… Геральт отрастит смешное брюшко, и будет с нечеловеческой скоростью истреблять комаров. А по ночам он будет видеть в темноте и ловко сбивать тараканов тапками… И умрут они в один день с одинаковым цветом волос… Счастливые…

- Ага. – Вилена выгнала Эм из-за стола, села на ее место, покрутила в руке разрезной нож и метнула его в картину напротив, попав изображенному на ней мужчине аккурат промеж глаз. – Значит, семья, детишки, навоз. Так?

Эми молчала и смотрела тяжело, исподлобья.

- Так. Ну, хорошо. Допустим, все так. Дети умирают от оспы, или вырастают и забывают дорогу домой. У них своя судьба. Муж… Легко может умереть, спиться, объесться чем-нибудь и пропасть. У него своя судьба. А помидоры могут и не вырасти. У них своя судьба. Что тогда?

Эми молчала.

- Твоя жизнь действительно бессмысленна, но только потому, что ты не хочешь пошевелить немного мозгами. Жить и привязывать свой смысл к вещам, которые так или иначе заканчиваются – мягко говоря, глупо. Если уж хочешь ограничиваться чьей-то персоной, то начни с себя. А «безответная любовь» – это выдумка. Настоящая любовь не приносит таких страданий; она не требует, не просит, не капризничает. Ты любишь человека – люби его, кто мешает? Желай ему счастья, помогай. Но при этом не из-за своих корыстных целей и желания за его счет поживиться, пусть даже и радостью. Быть счастливой – твоя забота, нечего сваливать ее на других. – Эми опустила глаза. – Ладно, топай отсюда, утомила уже. И подумай над тем, что я тебе сказала.

Вилена достала письменные принадлежности и начала письмо. Эм подождала немного и, видя, что ее игнорируют, вышла из кабинета. Чувствовала она себя очень подавленной.

Еще один день подошел к концу. Из головы Эми не выходили слова ее доброго ментора, она снова и снова возвращалась к ним. Какой тогда может быть смысл? Она хотела бы помогать людям, но чем, если сама не в состоянии помочь себе? Если представить, что она – единственный человек на земле, то чем заняться? Эм вспомнила ощущение когда-то в лесу, как ее завораживало окружение. Столько неизведанного… И она сама, кто она? На что способна? Что на самом деле представляет собой мир, в котором она живет? Эти вопросы воодушевили ее. Девушка села на кровати, скрестила ноги. Синее небо. Глубокое, бездонное синее небо. Свобода, полет, ветер в лицо… Неизведанное… Неожиданно она почувствовала покалывание в пальцах рук и необыкновенную легкость внутри. Она – не то, что она привыкла наблюдать в зеркале, не то, что привыкла о себе думать… Открыв глаза, Эми чуть не упала с кровати: прямо перед ней стояла Вилена.

- Не останавливайся, – приказала она тоном, не терпящим возражений.

Эми постаралась сконцентрироваться на необычном ощущении. Пространство комнаты, казалось, было заполнено невидимыми потоками и обладало своей структурой. Эми, почувствовав все это, не на шутку испугалась.

- Ну, для начала неплохо, спи, – сказала чародейка, когда поняла, что это все, и вышла за дверь.

Этой ночью Эми в первый раз за долгое время приснился сон. Она видела старца с белой длинной бородой и такого же цвета волосами, с хищным носом и пронзительными светло-голубыми глазами. Он молчал и смотрел на Эми взглядом, который было невозможно выдержать.

====== 2.3. ======

Эми изучила свое первое заклинание: воспламенение. Оказалось, что для него не надо складывать пальцы, достаточно направить руку, почувствовать внутренние потоки, и превратить их в огонь внутренней силой. Это волшебство настолько ее увлекло, что она в процессе умудрилась поджечь гардину в своей комнате. В страхе устроить пожар, она сорвала ее с карниза и долго топтала, пока другой страх не заставил ее остановиться. Что с ней сделает Вилена за сожженную тряпку? Эм долго пыталась расправить ткань, сочинить, как вернуть этому бедствию девственную чистоту, но безрезультатно. Попытка выудить у Вилены заклинание «исправления» тоже провалилась: не придумали еще такое заклинание. О чем вообще размышляют маги на досуге??

Вилена, немало поругавшись, все же простила девушке предмет интерьера. Сегодня она пыталась научить девушку Старшей Речи, Hen Llinge – языку, который необходим любому магу, но выяснилось, что у той нет абсолютно никаких способностей к языкам. Даже простейшие вещи ей не давались. Как можно колдовать в таких условиях?

- Вилена, а мы можем… Мы можем с тобой добыть кое-что? – спросила Эми, рисуя на бумаге закорючки.

- О чем речь?

- Есть один предмет… Он остался у… Того человека. Он мне очень нужен.

- Ну, конечно, можем. Если бы нам было не лень, мы могли бы сесть на лошадей, объехать весь континент, найти «того человека» и отобрать у него «твой предмет». Но нам – лень.

- Нет… Не самый лучший способ…

- А как тогда? Сядем у костра, пожжем листья, скажем энное количество раз «умба-юмба» и предмет будет у нас? Так, по-твоему?

- Ну а телекинез? Телепортация? Ведь ты рассказывала…

- Да, это было бы интересно. Весь народ в государствах, мимо которых пролетал бы твой предмет, мог бы поднять голову и загадать желание. Если в окно пролезет. И запомни, малявка: никакой телепортации. Я с такими вещами не играю и тебе не советую. Это – высшее искусство. Лишь немногие могут сотворить коридор и выйти из него в том же составе и тех же пропорциях, что при входе. С твоими талантами – не судьба.

Эм закусила губу. Как там поживает ее гвихир? Давно пора вернуться к тренировкам, научиться ловко и быстро с ним управляться. Она вспомнила ощущение прохладной рукояти из желтой кожи в ее руке. Это – ее меч. Нужно придумать способ, как его вернуть.

- Вилена, а какой твой смысл? Зачем ты живешь?

- Ты дура? – беззлобно спросила чародейка. – Я слишком живу, чтобы задаваться такими вопросами. И тебе советую. Давай-ка мы с тобой сейчас займемся барьерным заклинанием.

Эми отложила перо. Она вспомнила свои сны в последнее время, и того беловолосого старца, который буравил ее пронзительным взглядом из-под густых разлетающихся бровей.

- Вилена?

- Ну что еще?

- А есть на свете лес с живыми деревьями?

- Что за новый бред? Ты опять воровала мое вино?

- Нет, я серьезно. Там светящиеся птицы, а пространство заполнено радугой…

Вилена задумалась.

- Есть один лес. Народ называет его Друвальдом. По преданиям в нем обитают древние друиды, великие маги, которые живут многими столетиями. Считается, что они обладают сверхъестественными способностями, могут изменять материю. Если мы предположим, что это правда, то они вполне могут плясать с деревьями, окруженные радугой и поющими растениями. Только живым из такого леса не выбраться, чтобы проверить и рассказать. Ладно, хватит глупостей. Барьерное заклинание…

Геральт сидел на кровати и внимательно рассматривал спящую рядом с ним Йеннифэр. Взгляд его был критичным и безэмоциональным. Он пытался вспомнить, «оживить» в себе то сильное чувство, которое испытывал к ней совсем недавно, но не мог. Ее недовольный тон звучал где-то внутри, в голове, и никак не хотел замолкать. Тошнотворный запах сирени с крыжовником тоже не сильно способствовал успеху. «Что со мной происходит? – недоумевал он, – Почему так? Как все исправить? Как вернуть свою жизнь?». Его взгляд упал на гвихир, лежащий неподалеку. «Странно. Когда я был с ней, то тосковал по Йен, а теперь хочу только одного: снова ее увидеть».

- Вот как? – услышал он рядом. Йеннифэр проснулась и холодно смотрела на него своими фиалковыми глазами.

- Да, – спокойно ответил ведьмак, выдерживая ее взгляд. Пусть хоть задушит. Он смертельно устал.

После нескольких часов невероятного скандала, Йеннифэр ушла и оставила Геральта в гордом одиночестве. Ведьмак испытывал истинное облегчение по этому поводу и не намеревался задержаться в Вызиме даже на час. Ему нужно было найти Эм.

– Просыпайся, – Вилена раскрыла новую гардину, и комната Эм залилась солнечным светом. – Тебе пора. Сейчас.

- Что случилось? -Эми села на кровати и потерла глаза, пытаясь проснуться.

- Случилось то, что тебе пора, – чародейка складывала вещи девушки в походную суму.

- Да почему же? Не понимаю ничего.

- Послушай, малявка, – она села на кровать возле Эм, – у тебя, похоже, проблемы. И я не могу здесь участвовать. Тебе нужно убраться куда-нибудь на край земли и там переждать. Если ситуация улучшится, то я дам тебе знать. Закончим наше обучение, отправлю тебя в Аретузу, если ты еще не помрешь от старости и будешь не в постклимактерическом периоде. Запоминай: не высовывайся, держись подальше от городов. Поезжай на север, там где-нибудь найди укромное место. Никаких чародеев! Я тебя найду. Вот, возьми, – она протянула Эми амулет с гладким серым камнем, на котором был изображен иероглиф. – Это защитит тебя от некоторого количества магии, направленной против тебя. Некоторого! Встретишь… Кого-нибудь опытного – делай ноги, пока их не потеряешь. Носи его всегда. И помни: думать надо башкой, а не жопой, – последнее она сказала ласково и нежно. – Давай, одевайся, времени нет!

Эми выехала на дорогу на пятнистом жеребце, подаренном Виленой. У нее были с собой вещи, была еда, приличная сумма денег и даже кинжал, привязанный к поясу. Чего у нее не было, так это плана. Куда податься? На север? Прятаться в кустах непонятно от чего, пока не закончатся деньги, а потом умереть от голода? Податься в города, пытаясь наладить свою жизнь, и нарваться на то же самое неизвестно что? Если Вилена боится этого, то не благоразумнее ли прислушаться к ней? Тогда куда?..

Жеребец недовольно потоптался на месте. Эми вспомнила свою родную, любимую Яблочко. Что с ней сделал бессердечный ведьмак, пустил на колбасу? Это было бы очень символично. Эми представила, как ведьмак и стерва со звездой, злобно хохоча над мнимыми недостатками ее лошадки, отправляют ее на убой. Это, конечно, была утрированная картина, но зато она очень отрезвляла. Что с ней, как она сейчас? Девушка положилась на свою идею о том, что Яблочко справится со своей судьбой, которая ей уготована. Она не могла за ней вернуться.

Эми вспомнила пронзительные светло-голубые глаза старика. Ей нужно с ним поговорить, это она хорошо поняла. Можно попробовать прорваться в тот друидский лес. Что бы там ни было, по ходу дела можно разобраться.

«Два заклинания, кинжал и четверть ума», – подумала она и решительно развернула жеребца.

- Привет, Кодрингер, – поздоровался Геральт и вошел в темные сени, пахнущие кошкой.

- Привет, Геральт, – отозвался тот и направился в кабинет. Ведьмак последовал за ним.

- Ты знаешь, зачем я здесь. Есть новости?

- Геральт, я тебе скажу так: и Цири, и Риенс – непростые персонажи. Первая, как известно, является Истоком и обернется катастрофой. Если верить предсказаниям. За вторым стоит кто-то очень и очень важный. Кто именно – не знаю, и не узнаю.

- Кодрингер, в чем дело? – Геральт уселся на стул под пристальным взглядом четырех желто-зеленых глаз: кота и его владельца. – Неужели триста новиградских крон не могут изменить твоего решения? Назови свою цену.

- Нет, – отрезал «юрист». – Скажем так: меня предупредили, и я склонен верить. Я не возьмусь за это дело. Баста. – Он вспомнил образ самого себя, убитого, и горящего заживо Фэнна, который передала ему бедная девушка с темными глазами. Странная, странная особа. Достав из кармана жилета узорное колечко, оставленное ею, он привычным движением покрутил его в руках.

Ведьмак помолчал. Кодрингера невозможно переубедить, он это чувствовал. Нужно найти другой источник информации. Затем он произнес:

- У меня есть еще одно дело. Мне нужно найти человека.

- Слушаю.

- Это девушка… Кодрингер, – ведьмак изменился в лице, – откуда у тебя это кольцо?

- Мне его оставили.

- Кто?

- Не имеет значения, – «юрист» убрал кольцо обратно в карман и насторожился.

- Твою мать, – Геральт стукнул по столу и принялся расхаживать по кабинету.

- Ты можешь объяснить, что все это значит? – щуплый мужчина был по-настоящему озадачен.

- Послушай, – ведьмак вернулся на стул и нагнулся к собеседнику. – Это была девушка с бирюзовыми глазами, коричневыми волосами?

Кодрингер не ответил. Ведьмак начал считать до ста, но бросил это занятие от нетерпения.

- Это моя женщина, Кодрингер, и именно ее я и ищу.

- Знаешь что, Геральт. Я тебя знаю достаточно давно. Это не твоя женщина. И для нее лучше, чтобы твоя женщина такой ерунды не слышала.

- Значит, это была она, – Геральту захотелось крикнуть это и снова стукнуть по столу, но он сдержался.

- Значит, ты меня развел, – констатировал Кодрингер и откинулся на спинку стула. – Зачем она тебе?

«Хороший вопрос. И правда, зачем она мне?» – задумался ведьмак.

- Вот видишь, хороший вопрос, правда? А вот ответ – не очень.

- Кодрингер, где она? – и добавил так убедительно, как мог: – Я просто хочу помочь ей. Очень.

«Юрист» надолго замолчал, вертя кольцо в кармане. Странная, странная особа.

- Я отправил ее к Вилене.

Ведьмак хотел потрясти его за загривок, но справился с собой и вместо этого поблагодарил. Теперь хотя бы он знает, где ее искать.

====== 2.4. ======

«А вот и растреклятая Dol Blathanna», – подумала Эми, глядя на великолепный пейзаж, состоящий из цветущих полей. «Вез-вез, и случайно не довез. Тьфу».

Эм подъехала к кромке странного леса, о котором местные жители боялись даже говорить. Что делать с жеребцом? Она прекрасно понимала, что шансов выйти из этого леса очень мало. Сняв с него седло, она отпустила животное восвояси и навьючила себя своей походной сумкой с вещами первой необходимости, таких, как симпатичное зеркальце, кружевные труселя и расческа. «Ну, нехорошо с четвертью мозгов так бояться», – подбадривала она сама себя, заходя внутрь. Сделав шагов двадцать, она остановилась: ее по-прежнему пока что не убило молнией, не разорвало. Это обнадеживало, но не настолько, чтобы продолжить свой путь.

«В любой непонятной ситуации –ешь», – бодро сказала она сама себе и, сев на короткую мягкую траву, принялась жевать свежий хлеб, купленный ею по дороге к Друвальду. Не отвлекаясь от процесса, она стала рассматривать окружение, пытаясь понять, что из себя представляет это место. Таких деревьев, которые окружали ее, она еще никогда не видела. Высокие, толстые стволы с множеством ветвей и зелени. Если бы они стояли ближе друг к другу, солнечный свет бы уже не проникал. «Как в ящике», – подумала Эми, и с трудом проглотила хлеб. Где же радуга и светящиеся птицы? И старик? «Может, я уже сделала все, что могла?» – с надеждой подумала она. «Вот я в лесу, а старика все нет». Вернуть жеребца, и уехать отсюда подальше… Ей вдруг вспомнился другой лес, в котором ведьмак рассказывал про Друвальд, Брокилон. «Если выживу, клянусь: в тот Сумеречный лес точно ни ногой».

Эм посидела еще немного и поняла, что само по себе ничего не изменится. Да и хлеб закончился. Надо было принимать решение и действовать… Она закрыла глаза и сосредоточилась. Тьма. Ходячие деревья с большими разорванными ртами, тени горбатых существ, лианы, которые душат, отрывают конечности… И вдалеке яркий свет.

Эми открыла глаза, полные ужаса. Вопреки здравому смыслу, она встала и заставила свои ноги двигаться дальше, вглубь леса.

По расчетам Эми, она шла уже примерно полдня. Ничего особенного не происходило, и это почему-то пугало еще больше. Она не чувствовала лес, как ни старалась. В нем не было ни звуков, ни движений, только короткая трава, толстые высокие стволы и странные цветы: ядовитой раскраски, с длинными, завивающимися тычинками. У девушки складывалось впечатление, что это какая-то дорогая декорация. Зачем цветы, если нет даже насекомых?

Ее мысли на самом деле были больше о другом – о ее личной драме, которую она обстоятельно и регулярно мусолила. Пройдя через весь спектр эмоций, она остановилась на ненависти и презрении: невероятной подлостью было так использовать ее, а потом отдать на «съедение» своей настоящей пассии и забыть о ней. Эми вспоминала, как восхищалась им, как радовалась ему, как отдавалась, и ее кулаки сами по себе сжимались. Дура. Больше всего она сокрушалась насчет последнего: ей невыносимо было вспоминать, как она была с ним близка, как интимно он ее знал. Хотелось отмыться, вернуть время обратно. Но как?

За этими размышлениями она не сразу обнаружила впереди движение.

Эм остановилась, пригляделась. Шагах в пятнадцати от нее она увидела небольшого черного человечка с красными глазками, может, чуть выше ее бедра. Он стоял и смотрел на нее. Подняв свою ручку, в которой было зажато что-то острое, он что-то забормотал и с невероятной скоростью подвигал ею вверх-вниз. Видимо, намекая. Эми почувствовала, как холодеют руки от страха, и вытянула их вперед: надо поджечь засранца. Неожиданно их стало трое, четверо. Двигались они так быстро, что с трудом можно было заметить. Эми выпустила огонь из пальцев и…

Подожгла свою штанину. Ругаясь и подпрыгивая на одной ноге, она голыми руками пыталась потушить вторую. Когда же, наконец, ей это удалось, она с облегчением вздохнула и, вспомнив, повернулась к черным человечкам. Они лежали фактически у ее ног: из их голов торчали стрелы странной формы. «Еще лучше», – подумала она и попятилась назад, пытаясь определить, на каком дереве сидят лучники.

За ее спиной послышался короткий зазывающий свист. Оглянувшись, она обнаружила высокого эльфа со странным луком в руках. Тетива лука была натянута, и стрела, без сомнения, была направлена на ее грудь.

- Десять секунд, Dh’oine, на объяснение причины, по которой ты здесь.

Эми внимательно посмотрела на эльфа. Широкие скулы, большой нос, тонкие сжатые губы, противные заостренные уши. Половину его лица скрывала повязка, видимо, у него остался только один глаз. Голос у него был напряженным и мерзким: как будто ему что-то куда-то воткнули и убедились, что не вывалится. И это «Dh’oine» явно не означало ничего хорошего: он выплюнул его, как последнее ругательство.

В общем и целом – мерзкий тип. Который только что спас ей жизнь… Он не убьет ее, так она решила.

- Хорошо, я слушаю. Посмотрим, уложишься или нет. Если угадаешь – я оставлю тебя в живых, – Эми положила ладонь на талию, точь-в-точь как Вилена.

Эльф явно не ожидал такого поворота. На секунду его глаз расширился, затем сузился. Эми даже не успела толком рассмотреть, как он подошел к ней, сбил ее с ног и приставил ее собственный кинжал к ее же горлу.

- Теперь убедительнее? – спросил он, приближая свое озлобленное лицо к ее лицу.

- Я соглашусь с чем угодно, если это заставит твою тушу с меня слезть, – с трудом проговорила она.

То, как это было сказано, выражение ее глаз, лица, на секунду вывело эльфа из равновесия. Эм воспользовалась этим, ударила его по горлу, и скинула с себя – как учил ее Геральт.

- Теперь убедительнее? – спросила она его же тоном, поднимаясь на ноги.

Эльф встал и внимательно на нее посмотрел.

- Я ищу старца. Такой… Весь белый… Потеряешь в снегу – не найдешь. Глаза голубые, презрительные. Ты знаешь его?

Эльф молчал.

- Ты больной? – она беззлобно задала ему вопрос, который вертелся у него на языке относительно ее персоны.

- Зачем он тебе? – эльф прищурил глаз.

- Зачем я ему – вот правильный вопрос, – Эми оглядела себя, отряхнулась. Совершенно зря: эльф снова быстро оказался рядом, повалил ее на землю животом вниз и связал чем-то крепким запястья рук. Затем он встал, одним рывком поставил ее на ноги и грубо толкнул вперед.

- Видимо, старец живет в той стороне? – ухмыльнулась Эм, и вместо ответа получила еще один грубый толчок.

- Вперед, – сказал одноглазый эльф, в очередной раз пихнув Эм в спину, что ее ужасно раздражало, и отошел от нее на расстояние. Что бы это значило? Впереди не было ничего необычного. Она встала и зло посмотрела на него.

- Что это значит? Боишься испачкать мной одежду?

- Что-то вроде. Иди.

- Конечно же, нет, – сказала Эми со всей серьезностью. Когда эльф приблизился к ней, она попыталась его лягнуть, но он выбил почву у нее из-под ног, и она снова упала на траву.

- Крыса, – прошипела она с чувством.

Эльф нагнулся над ней с брезгливым выражением и тихо сказал:

- Еще одно лишнее движение, и сверну тебе шею.

Он не лгал. Не хотелось бы иметь дело со стариком, но эта девка его просто вымораживала. Рывком поставив ее на ноги, он зашвырнул ее в то место, куда хотел ее направить.

Эми увидела ослепляющий свет и ощутила сильное жжение во всем теле. Затем все прекратилось. Она открыла глаза и замерла. Невероятно. Место, в котором она оказалась, было по-настоящему волшебным. Первым, что она увидела, был большой бежевый ствол с серебряными вкраплениями, прямо возле нее. Она проследила за ним наверх взглядом, и обнаружила множество причудливых ветвей с разноцветными листьями. Конца у этого дерева, казалось, не было. Эми посмотрела под ноги: короткая трава насыщенного зеленого цвета выстилала землю. Воздух был таким чистым, что кружилась голова; отчетливо различался ненавязчивый аромат. Откуда он?

- Надо же, целая. Caemm, – услышала она мерзкий напряженный голос за спиной. Одноглазый эльф грубо схватил ее за плечо и потащил за собой.

Они прошли еще немного по дороге мимо бежевых стволов, пересекли густой причудливый кустарник и вышли к относительно открытой местности. Эми подняла голову и обомлела: прямо над ее головой, наверху, находился сложный лабиринт подвесных мостов. Люди, точнее, эльфы, передвигались по ним, были чем-то заняты. Повсюду по стволам деревьев находились домики, небольшие, пологие, аккуратные. Это был город на деревьях. Но как же это?.. Иллюзия? Разве можно создать такое?

Эми чуть не споткнулась, пытаясь угнаться за высоким эльфом, и решила следить за дорогой. Внизу было никак не меньше удивительных вещей: повсеместно находились небольшие «огороды», если можно было так назвать полукруглые обработанные участки земли, на которых росли неизвестные овощи и травы. Тут же, по периметру, были разбросаны невысокие деревья с непонятными плодами. Если бы не мерзотный эльф, тянущий ее за собой, можно было бы подумать, что ей снится чудесный, невозможный сон. Периодически на пути им попадались эльфы-земледельцы в простых одеждах, которые бросали на девушку недобрые взгляды.

Огороды закончились, и им на смену пришли великолепные клумбы с экзотическими цветами. Эм увидела тропинки, расходящиеся в разные стороны. «Интересно, какие они на ощупь, эти серебряные деревья?» – девушке до боли захотелось вырваться, убежать и изучить местную флору со всем своим усердием. Она снова подняла голову: лабиринт подвесных мостов был и здесь, уходил в разные стороны. «Ужас какой», – подумала она, – «тут без подробной карты в жизни не выберешься. Как они попадают наверх?».

Одноглазый эльф взял левее и потянул за собой Эм. Она увидела невдалеке двухэтажный каменный дом: кажется, единственное строение, которое находилось непосредственно на земле. «А в нем, наверное, большое чудовище, которого кормят отборными идиотками. Как хорошо, что я решила сюда податься». Эми стало страшно. И этот мертвый грубый эльф рядом с ней, и этот дивный невозможный мир… Какое отношение она к этому всему имеет? В голове всплыл образ Геральта, сильного, мужественного, опасного. Он бы знал, что делать, что сказать. «Как было бы здорово, если бы он»… Она одернула себя и не закончила собственную мысль.

При приближении к каменному дому они увидели белую фигуру, которая вышла из дверей и остановилась, глядя на них. Это был тот самый старец, которого Эми наблюдала во сне. На секунду она испытала облегчение, но, увидев его тяжелый взгляд, опять напряглась.

Эльф остановился перед ним, пнул Эм под коленки так, что она на них упала, оттянул за волосы ее голову назад и опять приставил к ее горлу кинжал.

- Она? – спросил одноглазый своим противным голосом. Тот чуть заметно кивнул. Эльф отпустил ее и направился прочь. Краем глаза Эми видела, как он ловко покрутил ее кинжал в руке и заправил его в свое голенище. Она прищурилась: не судьба избавить ее от натирающей веревки? Дайте только возможность, и она найдет этого негодяя! Если, конечно, попадет наверх и не запутается…

- За мной, – услышала она грубый бас, который никак не вязался с образом пожилого человека, и вздрогнула. Эми попыталась продеть через связанные в запястьях руки свои полупопия и ноги, но из этого ничего не вышло. Она со вздохом встала, последовала за старцем, однако недостаточно быстро: дверь за ним закрылась. Эми уставилась на нее, соображая, как и чем открыть дверь без ручки. Зубами? Уцепившись за что? Пока она пыталась изобразить мыслительный процесс, дверь сама открылась и ударила нагнувшуюся девушку по голове. Эми скрипнула зубами и зашла внутрь.

Старец уже сидел за внушительным письменным столом необычной формы. Стол этот был завален свитками, книгами, камнями, колбами и неизвестными ей предметами. Эми быстро огляделась вокруг: все стены помещения, вплоть до потолка, были нафаршированы полками, которые, в свою очередь, были забиты книгами и свитками. Девушке захотелось посмотреть поближе, но она не решилась. Повернувшись к старцу, она посмотрела ему прямо в светло-голубые глаза, окруженные глубокими морщинами, но не выдержала пронизывающий взгляд и стала разглядывать каменный пол. Разве не он ее позвал?

- Я... Это… Там… – промямлила она, желая провалиться куда-нибудь ниже этажом.

- Содержательно, – пробасил старик и опять замолчал.

- Мне надо… Я не знала… Там… Этот эльф такой противный! – вдруг вырвалось у нее что-то членораздельное. Видимо, сыграла ее злость на грубияна.

- М-хм.

Эми опять попыталась посмотреть ему в глаза:

- Там… Мне… Это…

- Ладно, хватит, – старик, видимо, утомился. – Ты лучше не открывай рот вообще.

- Что я здесь делаю? – Эми пришла в себя.

- А я? – Старик, кажется, улыбнулся. По крайней мере, в его бесконечных усах и бороде произошло какое-то движение. – Сила, которая в тебе есть – не твоя. Но может пригодиться. Пока с тебя хватит. Проваливай.

Эми не двинулась. Куда проваливать?? Что происходит? Как снять веревку? Кто он такой? Какая сила? Как пригодится? Что это за место? Как прибить кичливого эльфа? Где сейчас ведьмак? Почему он ее не любит? Когда и что она, наконец, съест?

Старик потер виски.

- О боги. Можешь спать в моей пристройке. Только прекрати этот кошмар.

Эми почувствовала, что ее руки освободились, и потерла запястья. Видя, как последний человек на земле, на которого она возлагала свои надежды, отмахивается от нее, ничего не объясняет, она категорически собралась заплакать. Похоже, усталость, перенапряжение, страх, неизвестность, отсутствие поддержки не прошли бесследно для ее хрупкой психики. Старик нахмурился.

- Ну, вот еще. За дверь! – рявкнул он.

Эми приземлилась на резной табурет, стоявший неподалеку, и некрасиво разрыдалась.

- Это еще что? – старик по-настоящему растерялся. – Как же это? Зачем еще?..

Этот нездоровый концерт, похоже, мучил его.

- Ладно. Как же там? Я выполню одно твое желание, если закроешь рот, – сказал он вкрадчиво и достаточно громко, чтобы заглушить ее рыдания. Это помогло: ее рот действительно закрылся. – Ну?

- Я хочу обратно свой гвихир, – ответила Эми, не потрудившись подумать, всхлипывая и вытирая рукавом слезы. Впоследствии она не раз ругала себя за этот выбор.

Старик хмыкнул. Это его хмыканье, по разумению девушки, вполне могло заменить слово, характеризовавшее неглубокие умственные процессы. Мягко говоря. Он закрыл свои проницательные глаза и Эми почувствовала, как что-то давит на ее ноги, сильнее и сильнее. Опустив глаза, она наблюдала, как простенькие ножны быстро приобретают очертания, вместе с желтой рукоятью и ремнем. Она взяла свой меч в руки, немного выдвинула его, наблюдая за игрой света на лезвии, покрытом иероглифами. Да, это определенно он.

- А теперь – вон! – рявкнул старик, и Эми вылетела через проем на улицу, услышав за собой грохот закрывающейся двери.

Она задумалась, прижимая к себе долгожданный меч. Как все странно… Ей представлялось, что встреча со стариком пройдет совсем по-другому. Затем она обратила внимание, где находится. Что теперь?

====== 2.5. ======

Геральт спешился и подошел к дверям особняка, не предвещая ничего хорошего. На стук никто не отозвался, и он со свойственной ему решимостью зашел внутрь, в большой зал с резной лестницей и галереей. Медальон ведьмака дернулся, и он успел отпрыгнуть от столпа огня в последний момент, затем еще раз. Быстро определив источник, он направил туда Аард, подпрыгнул, оттолкнулся от стены, зацепился за край галереи, легко перелетел через балюстраду и успел увидеть последствия своего знака: женская фигура успешно заблокировала удар. Он выбил почву у нее из-под ног, надавил коленями на руки и взял ее за горло.

- Неплохо для пениса в шрамах, – с трудом сказала Вилена.

- Где она? – ведьмак спросил спокойно и тихо, но от его взгляда, выражения лица переворачивались внутренности.

- Сделала из нее ванну молодости. Если бы ты ее не подпортил, был бы эффект…

Геральт надавил на ее горло сильнее.

- Ее здесь нет, – прохрипела чародейка, наблюдая, как темнеет в глазах.

Ведьмак ослабил хватку.

- Слушай… Если это не… Жаркое начало нашей близости, может… Уже хватит?..

Геральт встал и демонстративно извлек меч из-за спины.

- Ой, мамочки, – Вилена поднялась, сделала испуганное лицо, потрясла ладонями и поправила юбку. – Зачем она тебе, ведьмак? После всего она тебе еще и денег задолжала? Или тебе скучно в одиночестве таскаться по отстойникам и получать смертельные раны? Смотри-ка. И сам не знаешь? Мужчины, – она фыркнула.

Геральт молчал, не меняя выражения лица и глаз.

- Хм. Эта дурочка так часто бегала к окну в ожидании тебя, зря я смеялась, – Вилена сказала это исключительно из вредности и облокотилась о балюстраду.

- Где она? – ведьмак терял терпение.

– Она уехала. И нет, не знаю, где она. А если бы и знала, то такому козлу, как ты, никогда бы не сказала.

Геральт убрал меч и направился вниз по резной лестнице.

- Ведьмак, – окликнула его Вилена, – не будь совсем уж идиотом, возвращайся к женщине, которая тебе предназначена, и убеди ее, что ты просто плохо пошутил. Для благополучия малявки… В чем дело, дорогой? Йенни не такая? Она не проблемная женщина с уязвленным самолюбием, разбитым сердцем?

Он не ответил.

Итак, Эми стояла возле каменного дома старика, обнимая свой гвихир. Что дальше? Она поразмышляла и решила для начала пристроить свой многострадальный зад. Обойдя каменный дом, она обнаружила небольшую пристройку. Конечно же, ручки на двери не оказалось.

- Откройся? – полуспросила она у двери и на всякий случай оглянулась. Может, есть свидетели ее странного поведения.

Удивительно, но дверь не ответила и не открылась. Эми расстроилась, нагнулась, пытаясь найти замочную скважину, и опять получила по голове.

- Нет, ну это черт знает что такое! – разозлилась она, потерла макушку и зашла внутрь.

Обстановка была очень простой: матрас, стол со стулом, комод. Было также окно. На противоположной от нее стене находилась еще одна дверь без ручки. Можно было даже не пытаться угадать, что там: кладовка, еще один дом, эта же комната, другой мир. Она помахала рукой перед тем местом, где должна быть замочная скважина, и отскочила. Ничего не произошло.

- Нет, ну ты же не можешь открываться моей головой? – Эми в отчаянии развела руками.

Постояв немного, она подошла вплотную к двери и подалась немного вбок, когда та открылась.

Страшно довольная собой, Эми зашла в следующее небольшое помещение и обнаружила странной формы приспособление. Она отошла от приспособления чуть подальше, чтобы подумать над его применением, и, взвизгнув, отскочила: откуда-то сверху, из воздуха, полилась теплая вода, пропадая ближе к полу. Эми медленно вышла обратно в первую комнату, вытирая руками мокрое лицо. Что за дурацкий день? Что вообще здесь происходит? Интуиция подсказывала ей, что, если не выходить за пределы странной двери, вряд ли что-то плохое еще случится. Но уж очень хотелось есть.

Эм выбралась из пристройки, огляделась по сторонам. Свежий воздух, яркие цвета вокруг, ухоженность, чистота и безлюдность. Никаких признаков чего-нибудь съедобного. Она неуверенно зашагала по тропинке, ведущей прямо, рассматривая бежевые стволы деревьев, яркую траву, разноцветную листву. Прислушавшись, она определила, что приятные, нежные, приглушенные звуки – пение птиц. Но где же они?

Эми подошла к одной из клумб, встречавшихся по пути. Потрясающие цветы. Броских раскрасок, большие, с ненавязчивым ароматом. Она не сдержалась и протянула руку к ярко-сиреневому цветку с белыми полосами. Цветок, по всей видимости, почувствовал ее, свернул свой бутон и спрятался за своими братьями. Эм нашла и эту клумбу, и окружение, и аккуратный город над головой ужасно умилительными.

Пройдя дальше, она вспомнила о своем желании прикоснуться к бежевому стволу с серебряными вкраплениями. Интересно, будет ли какая-то реакция? Она подошла к ближайшему дереву и положила руку на гладкий теплый ствол. Он был такой приятный на ощупь, что Эми с удовольствием погладила его и громко завизжала, наблюдая, как быстро и неотступно отдаляется земля. Лиана, обвившая ее, вмиг подняла девушку высоко наверх и оставила ее на ближайшем подвесном мосту.

Эм немного постояла, приходя в себя.

- Ух, – озвучила она ощущения в ее животе и широко заулыбалась. Вот это полет! – Интересно…

Она опять погладила ствол и с той же скоростью, визжа, спустилась вниз. Это развлечение так увлекло ее, что она даже забыла о голоде.

Раз на пятый, приземлившись на подвесной мост, она услышала рядом заливистый смех. Оказалось, что этот смех принадлежал молодому эльфу среднего роста, с высоким лбом, прямым носом, чувственными губами и светло-карими добрыми глазами. За спиной у него был лук, на боку – меч необычной формы. В целом, многие бы согласились признать его внешность красивой и вызывающей доверие.

- Девочка, тебе сколько лет, пять? Смотри, передергаешь – отвалится,– сказал он Эм, жемчужно улыбаясь. Она не ответила, только насупилась. Эльф опять расхохотался.

- Ну у тебя и лицо! Да ладно, не дуйся, просто не каждый день такое увидишь, – сказал он примирительно. – Ты новенькая? Почему мокрая? У нас здесь нет dh’oine, и раз уж ты живая, то, должно быть, тебя Mannas и ждал?

- Это что, ругательства какие?

- Ты не говоришь на Старшей Речи? – удивился он.

- А ты что, говоришь? – передразнила Эм. Эльф перестал улыбаться.

- Dh’oine означает человек, а Mannas – маг, так мы называем белого старца. Ну ладно, мне пора. Va faill.

Эми поняла, что была неправа, и пошла за ним. Это, пожалуй, первый человек за долгое время, который не толкал, не оскорблял и не угрожал.

- Подожди, пожалуйста. Извини… Я так привыкла, что все грубы, невнимательны, что не ожидала нормального обращения.

Эльф с радостью принял ее извинения. Эми представилась и поинтересовалась его именем.

- Меня зовут Гелвелирин, – ответил красивый эльф.

- Понятно. А попроще как-нибудь?.. – Эми сделала смешную рожицу.

- Можешь звать меня Гелвином, – ответил эльф и рассмеялся снова, наблюдая игру ее мимических мышц.

- Гелвин, очень приятно, а у вас еда здесь какая-нибудь есть? – сказала Эм, как будто сохраняя конспирацию.

- Ты меня уморишь, ей-богу. Пойдем, – эльф спрыгнул с моста и съехал вниз по гладкому стволу. Эми, конечно же, решила погладить дерево, тем более что обезьяньих навыков у нее не наблюдалось. Дождавшись ее, Гелвин направился по тропинке.

- Что это за место?

- Это, – сказал эльф с улыбкой, – творение Mannas. Все настоящее. Восхитительная работа, правда? – Эм кивнула, соглашаясь. – Мы здесь тренируемся.

- Как это? Чему? – она обратила внимание, что эльфы, в основной своей массе мужчины, собираются группами на траве, присаживаясь и откладывая оружие.

- Стрельбе из лука, защите. День закончился, можно передохнуть.

- Вы готовитесь к войне? – испугалась Эм.

- А ты кто, откуда? – сменил тему Гелвин, улыбаясь.

- Я… С севера. Сама не знаю, зачем я здесь, – она пожала плечами.

- Ты с кем-нибудь уже познакомилась? – эльф хитро посмотрел на нее, увлекая ее за собой, правее по тропинке.

- С тобой. – Эм вспомнила мерзкого одноглазого грубияна. – Еще одноглазый был, такой, грубый, злой, с противным голосом.

- Йорвет что ли? – Гелвин опять расхохотался.

- Почему ты смеешься? – обиделась девушка. – Ты не обращал внимания, какой он противный? Или он прекрасен со всеми, никого не бьет и не унижает, кроме меня?

Эльф остановился возле небольшого дерева.

- Как он тебя бил и унижал? – спросил он серьезно.

- Ну… Он пихался… На землю меня ронял. Кинжал отнял. Я свою сумку в лесу из-за него оставила… За волосы взял! – вспомнила она в довесок.

- Понятно. Избивал страшным образом. Вот, попробуй, – он сорвал с дерева большой малиново-желтый плод и протянул ей. Эми недоверчиво посмотрела в добрые светло-карие глаза, укусила фрукт и удивилась сочной, сладкой мякоти внутри.

- Вкусно? – довольный эльф посмотрел на нее и вытер с ее подбородка сок. Эми испуганно отстранилась, но поглощать плод не бросила. Он протянул руку, сорвал еще один и протянул ей.

- Пойдем дальше. Вот это, – показал он на участок земли, на котором росли непонятные коричневые волосатые плоды, – мои любимые. Мы называем их unriht. Попробуй.

Эми рискнула. Оказалось, что это был плотный, рыхлый, сытный овощ, светло-желтый внутри, с очень приятным вкусом. Она, не раздумывая, съела четыре штуки подряд, и почувствовала, что сейчас лопнет. Сытый желудок, треволнения, усталость дали о себе знать. Девушку стало неумолимо клонить в сон, что можно было определить по ее безбожной зевоте.

- Ну, все? – засмеялся Гелвин. – Четыре unriht, и ты сдалась? Пойдем, я провожу тебя к старцу, а то наверняка заблудишься.

- Спасибо, – отозвалась Эм, сияя сытым и довольным лицом. – Гелвин, ты не мог бы помочь мне найти мою сумку? Она осталась в том лесу.

- Нет, – эльф нахмурился, – там опасно. Что тебе нужно?

- Ну, мыло, расческа, одежда, полотенце... А тренировки, на которые вы ходите… Можно мне тоже с вами? Мне очень нужно научиться обращаться с мечом и луком.

- Уверен, это не очень хорошая идея.

- У меня есть гвихир, ты знаешь, что это такое? – она вздернула подбородок.

- Догадываюсь. Эм, зачем тебе меч? Разве ты не маг? Ну, настоящий маг, как Mannas? Ты разве не учиться пришла?

- Не думаю, – конечно же, нет, без сомнений.

Они увидели невдалеке очертания дома друида.

- Ну, дальше сама, – улыбнулся Гелвин. – Тут все, кто в своем уме, держатся подальше от белого старца.

- А как мне тебя найти? – Эми испугалась, что потеряет первого и последнего адекватного человека в этом безумном мире.

- Я сам зайду. Наверх не лезь, мы не очень… переносим dh’oine. Но ты смешная, – сказал он по-доброму.

- А как будет эльф? – крикнула Эм ему вслед.

- Aen Seidhe! – Ответил он удаляясь.

Эм приложила все силы, чтобы запомнить это слово.

====== 2.6. ======

Геральт отбивался от разлагающихся мертвецов, окружающих его со всех сторон. Неповоротливые, с однообразными движениями они не представляли для него никакой опасности, но мешались на пути. Ощутив нечто странное, он прикрылся двумя, как щитом, и очень вовремя: на него обрушился шквал острых льдин, дырявя мертвецов почти насквозь. Он оттолкнул тех двух, которых держал, создал Знак Аард в сторону нападавшего, затем еще раз, ловко вальсируя по ходячим трупам, и сделал выпад в прыжке. Меч вошел в землю, так как противник исчез при помощи магии. Ведьмак чертыхнулся, он уже начал уставать от этой беготни. Он выкинул вперед руку с пальцами, растопыренными в форме Знака Квен, выкрикнул заклинание. Созданный им заслон рассеял добрую часть электрического урона, направленного на него. Геральт, маневрируя, снова направился к противнику, уворачиваясь от следующей порции нерасторопных живых трупов. Противник на секунду растерялся, потеряв ведьмака из виду. Он тоже почти обессилел, но из принципа не хотел отступать.

Где же ведьмак? Некромант вздрогнул и резко повернулся. Геральт встретился с ним взглядом и одним движением отрубил ему голову, которая, отлетев, покатилась по земле. С влажными, злыми, неподвижными глазами…

Эми проснулась, отдышалась, вытерла пот со лба. Успокоившись, она легла на бок, подогнула к себе колени. Она видела его, чувствовала так четко и сильно… Если это видение, то почему судьба так издевается над ней? Ведь ей больше не суждено быть с ним…

Этот сон пробудил в ней волну воспоминаний, от которых она хотела избавиться. Его желтые глаза. Мудрость, терпение, сила, мужественность. Его низкий выразительный голос, смех. Бугры мышц и шрамы под ее пальцами. Его губы на ее губах. Его щетина. Родной терпкий запах. Трепет от его присутствия. Как он целовал ее нос, заглядывал в глаза… Ощущение невыразимого счастья… Так больно… Так хочется к нему… Эми вытерла слезы, затем еще раз. И еще. Геральт…

Когда от боли стало сложно дышать, она резко села в темноте и постаралась прийти в себя. Она хотела ненавидеть его, злиться, но его образ был еще слишком ярок. Тепло его тела… Эми закрыла руками лицо. Ну, что же такое? Он жив, здоров, счастлив, с любимой женщиной… Как же здесь душно…

Она встала и направилась к выходу. Свежий воздух – вот что необходимо сейчас. Эми вышла за дверь наружу и обомлела: все пространство перед ней было залито ненавязчивым светом. Мягкая теплая трава под ее ногами светилась нежно-зеленым, серебро на деревьях – белым, цветы – своим цветом; маленькие точки света передвигались по воздуху сложными маршрутами. Эми протянула руку, и вскоре ей на запястье села красивая бабочка, брюшко которой было заполнено красным светом, а крылья – золотом. Это было по-настоящему сказочно, волшебно. Девушка забыла о своих переживаниях и бродила по окрестностям, наслаждаясь тем, что ее окружает. «Надо набрать себе банку с тараканами и читать под одеялом», – подумала она и глупо захихикала. Она вспомнила о сочных фруктах на деревьях, и направилась в ту сторону.

«Это место создано для любви», – заключила она по пути и снова скисла. Здесь, на шелковистой теплой траве, на свежем благоухающем воздухе, при мягком нежном свете… Чувствовать его губы… Ласкать его… Эми одернула себя и напомнила, что его сейчас и так ласкают. Она с трудом допрыгнула до фрукта на небольшом дереве, и со второго раза сорвала.

- Dh’oine, – услышала она за спиной противный голос, и сильно закашлялась, подавившись.

- Не подкрадывайся ко мне! – возмутилась она с набитым ртом. Вспомнив, что это ее звездный час, добавила с отвращением: – Aen Seidhe!

- Que te anseo tuve?

-Чего? Не понимаю я.

Йорвет чуть заметно вздохнул, привалился к стволу дерева, закрыв собой белое свечение, и скрестил руки на груди. Знакомое движение…

- Что ты здесь делаешь? Почему разгуливаешь по лагерю?

- Как что – ем, или тебя подводит твой последний глаз? – Эми протянула ему руку с обглоданным малиново-желтым фруктом в качестве подтверждения, и посмотрела на него вызывающе.

Одноглазый направился в ее сторону с чудовищным видом, сжал ее запястье, пока огрызок не выпал из ее рук и она не согнулась от боли, и скомандовал:

- Бегом обратно в пристройку.

Эм отпрянула, побежала в сторону дома.

- Крыса! – крикнула она ему куда-то назад, и побежала еще быстрее.

«Ко мне, быстро», – услышала Эми голос старца в своей голове. В комнате было светло, пусто и тихо. Она протерла глаза, перевернулась на живот. «Быстро!» – опять раздался в ее голове бас старца. Что еще за новость? Эм поругалась на себя за буйную фантазию и задумалась над применением странного приспособления за дверью. «Сейчас!!» – старец, похоже, негодовал. Неужели он действительно залез в ее голову на расстоянии? Она встала, надела сапоги и вышла на улицу. Надо все-таки проверить, что все это значит. Зайдя в его «кабинет», она встретила недовольный взгляд старика.

- Сколько можно звать? – пробубнил он, садясь за стол.

- Так это Вы были? – Эми похлопала глазами. Маг вздохнул.

- Пора начинать обучение, – растянул он и внимательно на нее посмотрел.

Хорошо. Это ей уже известно. Концентрация, все дела. Вообще, давно не терпится пополнить запас заклинаний. Все же, два – это как-то несерьезно для крутой чародейки, каковой она планирует стать.

- Ты шутишь? – спросил старец, видимо, прекрасно зная, о чем она размышляет.

Эм не поняла, уставилась на него, а затем взвыла, когда тяжелые старые книги посыпались ниоткуда на ее ноги.

- Вот, прочитаешь – поговорим, – произнес старец и отвернулся от нее.

Девушка внимательно посмотрела на затылок собеседника, его белые длинные волосы. Что все это значит?? Она постояла немного, поняла, что это конец разговора, собрала книги в увесистую стопку и с трудом потащила их к себе. Положив их на стол в своей каморке, она чихнула и открыла первую попавшуюся. Ну, замечательно. Все страницы были испещрены рунической письменностью. С таким же успехом можно было читать узоры на ткани или причудливые рисунки из капель воды.

Эми бродила по территории «лагеря». Ей хотелось найти Гелвина и попросить помощи в чтении книг. За домом старца она обнаружила странное изогнутое деревце с круглыми фиолетовыми плодами, но сорвать один ей не удалось: дерево окружал невидимый барьер. Конечно, ее любопытство тут же дало о себе знать, и она решила во что бы то ни стало выяснить, что же это за растение. Оставалось только придумать, как, если в этом месте никто не отвечал на вопросы и ничего не рассказывал.

Далее по тропинке она нашла густой кустарник, за которым находился небольшой красивый водопад. Это место невероятно радовало глаз и умиротворяло. Эми склонилась над водой, понаблюдала за рыбками, медленно и томно проплывающими мимо. Самым занимательным она нашла одно место возле воды: когда она проходила мимо, то ощутила прилив сил, вдохновение, как будто теплые потоки, исходящие из земли вверх, пытались поднять ее в воздух.

Эми продолжила путь и вскоре услышала отдаленные возгласы и шум. Подойдя поближе, она увидела огромную площадку, на которой находилось большое количество эльфов. Все они действительно тренировались: кто-то стрелял, кто-то дрался на мечах, кто-то с помощью снарядов, имевшихся в большом количестве, отрабатывал ловкость, силу, увертливость. Самым интересным предметом среди всех была длинная изогнутая прерывающаяся жердь, которая проходила по периметру. Эльфы ловко ходили по ней, кто-то быстрее, кто-то медленнее, перепрыгивая опасные участки и при этом держа лук наготове. Видимо, руководил процессом эльф с длинной черной косой и большим шрамом на лбу: он постоянно выкрикивал что-то непонятное, организовывая толпу.

Эм спряталась за местный кустик и стала искать глазами Гелвина. Он находился неподалеку, отрабатывал удар своим странным мечом на манекене. Отрубая ему конечности под разными углами, он ждал несколько секунд, пока они отрастут заново, и повторял процедуру.

- Гелвин! Псс! – позвала его девушка.

Он повернулся, увидел ее лицо в кустах, жестом показал ей, чтобы она срочно уходила.

Эми раздосадованно цокнула, резко развернулась, намереваясь убраться отсюда подальше, и врезалась в грудь одноглазого эльфа. Он навис над ней, ожидая объяснений.

- Я хочу тренироваться, – сказала она, не глядя ему в глаза и отойдя на пару шагов. Этот тип ее подавлял.

Йорвет схватил ее за плечо и потащил за собой.

- Господа! Поприветствуйте dh’oine! Она покажет нам всем, как нужно воевать! – одноглазый толкнул ее навстречу тренирующимся.

Толпа замолчала. Народ недобро изучал девчонку.

- Привет! – пискнула она и смущенно помахала ладонью.

- Твой кинжал, – Йорвет кинул ей в ноги ее оружие и презрительно окинул ее взглядом. – Нападай.

- Ну уж нет, – Эм скрестила руки и успела в последний момент отпрыгнуть от меча, которым эльф нарочито медленно на нее замахнулся. Он сделал второй заторможенный выпад, который почти ее настиг, и подставил ей подножку, отчего Эми упала на землю, чувствуя себя невероятно униженной. Народ удовлетворенно загудел.

- Ki’rin! – Гелвин вышел из толпы. – Хватит. Si’st Dh’oine, ach sinn’stim Aen Seidhe, – Гелвин сделал акцент на вторую часть предложения и внимательно посмотрел на одноглазого эльфа.

Похоже, это сработало. Йорвет махнул Эм в сторону странной жерди и приказал:

- Вперед на балансир.

Прошел только час, а Эми уже вся вспотела, выдохлась и отбила себе все мягкие места. Со стороны казалось, что пройти по этой палке не составляет особых проблем, но на деле выяснилось, что ей не дается даже пара шагов. Она постоянно теряла равновесие и падала вниз. Упав в последний раз, она решила остаться на земле и принялась ковыряться в ногтях.

- Чего прохлаждаемся? – спросил ее человек со шрамом. Дружелюбным его никак нельзя было назвать.

- Я устала, – Эм действительно чувствовала себя выжатой.

- Оно устало, – повторил эльф, и поднял одну бровь. – Вставай. Попробуем дать тебе лук.

Вскоре эльф со шрамом убедился, что и это была плохая идея: Эм никак не удавалось натягивать тетиву и придерживать стрелу одновременно.

- Ты невозможно рукожопая Dh’oine, – сокрушенно качал он головой. Отыскав самый маленький лук, какой только был доступен, он несколько раз показал ей, как нужно держать руки и делать движения, приказал ей отрабатывать и отошел.

Так прошел еще час. У Эми уже отваливались руки, хотелось выбраться с этой площадки пыток. Только как? Ей пришла в голову идея. Она взяла небольшой лук, стрелу, и с наглым видом направилась на выход.

- Ты куда? – рявкнул Йорвет за ее спиной. – Никто тебе не разрешал уходить.

- Меня зовет старец, я слышу его в голове, – бросила Эм и, довольная своей выдумкой, чуть не споткнулась о снаряд и не полетела носом вперед.

- Лук оставишь здесь, – одноглазый отвернулся от нее, и она беспрепятственно направилась назад к дому с пустыми руками.

- Господин Mannas, – Эми зашла в кабинет с умным видом, – мне нужно…

- Плевать я хотел, что тебе нужно. Рот не открывай, пока не спросят, и ко мне без приглашения не входи, – старец даже не удосужился повернуться к ней лицом.

- Но я не понимаю эти закорючки!

Он сердито посмотрел на девушку и отвернулся обратно. Ей на ногу приземлилась еще одна книга.

Эми сдержала ругательство, подняла очередной увесистый том и ушла к себе. Какой невероятно любезный старикан, это же уму непостижимо! Она добавила новый талмуд к четырем предыдущим и раскрыла его, ожидая увидеть разрешение своей проблемы. Эта книга действительно содержала общую речь, но перемежалась с рунами, и ее структура была девушке не доступна. При чтении возникло впечатление, что это несвязные обрывки правил.

- Отлично, – прошептала Эм и положила голову на стол.

Сидя возле своей постройки на траве,Эми размышляла и отчаянно ковырялась в ногтях. Общие правила она уже усвоила: никуда не ходить, никого не беспокоить, ничего не спрашивать. Есть даже задание – прочитать книги на мартышкином языке. Все это ввергало ее в уныние. Само это место, несмотря на красоту и необычность, казалось ей холодным и пустым, ненастоящим. Она проводила взглядом одноглазого мерзавца, который вышел от старика и пошел по тропинке, даже не взглянув на нее. Сколько ей придется здесь находиться? Какова настоящая цель ее пребывания здесь? Что вообще здесь происходит? Что будет дальше, после этого лагеря? Эми спрашивала себя о дальнейших планах на жизнь, но ничего не могла придумать, кроме него.

Где сейчас Геральт? Чем он занят? Может быть, он хоть иногда скучает по ней? Все же она пыталась доверять ему. Может быть, он просто растерялся тогда? Может, он искал ее в том городке, названия которого она уже и не помнит? Как можно обвинять его в том, что его чувства принадлежат другой, более достойной женщине? Она умная, опытная, интересная. «И стервозная», – добавила Эми мрачно. Неблагодарность – вот что нужно в себе искоренять. Так хотелось бы, чтобы сказка длилась вечно, но ведь жизнь – не сказка. И нужно думать о том, что у нее было, с благодарностью. Ведь и этого могло и не быть…

Она почувствовала ком в горле и постаралась отвлечься. Что бы сделала бабуля? Наверное, разнесла бы здесь все к чертовой матери, пока не получила бы внятных объяснений, а потом обязательно бы придумала, чем заняться. Как же одиноко здесь и тяжело. Эми вспомнила о храме, и сама же отбросила эту идею: на свете столько мест, столько интересных людей, перспектив, зачем хоронить себя заживо? И тут же ей пришла в голову другая мысль: может быть, раз уж она здесь, то нужно вынести из этой ситуации что-то полезное? Понравиться старцу, постараться выяснить, как создавать прекрасные вещи. Наверное, такая магия недоступна даже несравненной Йеннифэр. Эм представила себе ее недовольное лицо и положила голову на колени.

- О чем грустишь? – услышала она рядом дружелюбный голос Гелвина.

- Это ты! – Эми так обрадовалась, что чуть не подскочила.

Красивый эльф сел рядом с ней на траву и протянул ей вещи.

- Спасибо, – она взяла из его рук костюм из легкой ткани, в котором ходили местные, а также мыло, расческу и полотенце.

- Пригодится, – сказал Гелвин, и многозначительно посмотрел на ее бардак на голове.

- Гелвин, мне так одиноко. Я не понимаю ничего, зачем я здесь? Все злые, грубые, молчат, смотрят на меня косо. Что я им сделала? Я бы и ушла отсюда, но не знаю, куда.

Он потрепал ее по плечу, тепло посмотрел на нее.

- Мне жаль. Ты ничего им не сделала, но сделали люди. Многие Seidhe потеряли свой дом, близких из-за Dh’oine, они тоже одиноки, им тоже некуда идти. Только у них еще и отчаяние, безысходность. Что бы они ни делали, они не могут вернуть время обратно. Остается только вымещать злость на чем-то другом и жить мыслью о возмездии. Понимаешь?

Эм кивнула. Да, кажется, понимает. Ей стало легче от мысли, что это не она лично досаждает эльфам, просто у нее не та форма ушей… Ну, и пусть. Если они страдают, пусть ненавидят ее, раз им так легче.

- Как ты думаешь, зачем я здесь?

- Не представляю. Должно быть, ты как-то можешь быть полезна старцу, он просто так ничего никогда не делает.

- А одноглазый? Ему-то что от меня надо?

- Уверен, что ничего. Совсем ничего. Почему он так тебя раздражает? От него все девушки обычно без ума, даже местные здесь гуськом за ним ходят, – он хитро на нее посмотрел.

Эми представила себе, какодноглазый расхаживает по территории со своим дурацким видом, точно важный индюк, а за ним паровозиком семенят глупые курочки, и прыснула.

- Знаешь, мне кажется, что Одноглазый – неживой. Ну, я имею в виду, что он какой-то ограниченный, не сочувствует и…

- Не надо, Эм, – эльфу явно было неприятно то, что она сказала. – Он один из лучших, и мало кто прошел через то, что он. Не надо никого судить, это нечестно.

- Ты ведь не уйдешь? – испуганно спросила она и положила руку ему на предплечье.

Гелвин посмотрел на ее смешное милое лицо и засмеялся.

- Пойдем, поужинаем вместе, – он встал и подал ей руку.

Этой ночью Эми засыпалось легко: она вспоминала добрые светло-карие глаза, очаровательную улыбку, бойкий дружелюбный голос Гелвина. Она больше не чувствовала себя одинокой и твердо решила, что вынесет из сложившейся ситуации максимум возможного, а также докажет эльфам, что она – не Dh’oine, а самый настоящий человек. Способный на любовь, сопереживание и заботу. Но только не к одноглазому индюку, конечно.

====== 2.7. ======

«Просыпайся». Эми и почувствовала прикосновение к своей щеке. Приоткрыв один глаз, она отыскала взглядом Гелвина и очень удивилась.

- Что ты здесь делаешь? Уже вечер? – Эм села на кровать, протирая руками глаза.

- Нет, утро. Одевайся, нам пора на тренировку, – он протянул ей штаны.

- Гелвин, ты шутишь? Какая еще тренировка? У меня тут… Чтение намечается, и я спать хочу. А там не обучение, а камера пыток какая-то, – она легла обратно и накрылась с головой пледом.

Эм, – эльф откопал ее голову, – я тебе серьезно говорю: ты не на отдыхе, здесь свои правила. Тебе сказано тренироваться – тренируйся. Все равно придется подчиниться, только нарвешься на неприятности.

Девушка повернулась к нему, посмотрела на его серьезное лицо и потянулась за штанами.

- Рукожопая, сними свой меч, в твоем случае он мешает координации! – прикрикнул на Эми эльф со шрамом, а затем рявкнул в другую сторону на Старшей речи.

Она послушалась. С раннего утра она бегала, прыгала, стояла на голове и падала без конца. Это был самый длинный день в ее жизни, и он еще не был прожит даже наполовину.

В очередной раз свалившись с балансира, она больно ударилась головой и решила больше не вставать. Раскинув руки, она пыталась восстановить дыхание и рассматривала серебристо-голубое небо над ее головой. Интересно, а где они на самом деле во времени и пространстве? Это небо – настоящее, как у нормальных людей, или оно тоже создано? Может быть, они действительно в середине Друвальда, но с иной флорой и фауной?

- Подъем! – крикнул эльф со шрамом. Она уже давно заметила, что если кричат на Всеобщем, а не на Старшей речи, значит, это ей.

«Не буду вставать. Все. С меня хватит», – решила она и сосредоточилась на небе без единого облачка.

- Эм, да что с тобой? – Гелвин подошел к ней с настороженным видом. – Вставай скорее, разозлись на себя. Сложно только поначалу, вот увидишь.

Девушка-эльф, тренирующаяся здесь же, специально прошла мимо и презрительно фыркнула.

- Te! Aesk! – крикнул тот, что со шрамом. Гелвин послушался и отошел.

- Все. Хватит, – сказала Эми сама себе, подняла ножны и поковыляла прочь от площадки. На ее счастье, никто не вставал у нее на пути.

Отойдя на приличное расстояние, она услышала сзади противный голос:

- Dh’oine, бегом обратно, или пожалеешь.

- Меня зовет старец, – устало ответила она, не останавливаясь.

- Это было бы забавно, если бы не было так старо. Вероятно, ты не знаешь, что именно по его инициативе ты теперь будешь ежедневно трудиться на площадке. Да стой ты!

Эми остановилась, повернулась к нему и зло прошипела:

- Плевала я на тебя, на злого старикана, на ваши издевательские тренировки и на все это поганое место! Можешь поцеловать меня в arse!

Она развернулась и собралась продолжить путь, но Йорвет схватил ее за шкирку, уронил на землю, перекинул через колено и от души отшлепал. Ее визг прошелся эхом по всей округе. Затем, скинув ее обратно на землю, он сжал ее лицо и тихо, зловеще произнес:

- Слушай внимательно, насекомое. Я с тобой долго возиться не буду. Думай, прежде чем говорить со старшими. И делай то, что велено, или повторим с тобой эту процедуру столько раз, сколько нужно. Ясно? Бегом обратно! – он оттолкнул ее от себя.

Эми боролась со слезами, опять чувствуя себя ужасно униженной и оскорбленной.

- Ненавижу! – прошипела она, но все же встала и поплелась обратно к площадке. «Чтоб тебя пришибло, злобный Seidhe»!

Эм в полуобмороке отрабатывала косой удар мечом снизу. Сначала ее руки устали, потом болели, потом болели ужасно, а теперь онемели. Она делала движения на автомате, не концентрируясь и не задумываясь. Все, чего ей хотелось – убраться из этого ада и забыть о нем поскорее.

Послышался крик, и эльфы начали расходиться. К Эми подошел Гелвин, остановил ее, взял ее меч и потянул за собой. Она равнодушно побрела за ним, ощущая в руках рукоять и инерцию, будто до сих пор машет своим гвихиром. Он, кажется, что-то спросил, но она не поняла. Потом еще раз – никакой реакции.

Она почувствовала, как красивый эльф берет ее на руки, несет куда-то. Как хорошо, что они встретились… Эм положила голову на его сильное плечо и закрыла глаза, отдаваясь легкости, парению. Ее измученное тело расслаблялось. Наверное, она бы даже заснула, если бы совершенно внезапно не ощутила, что он ее бросил куда-то, и не приземлилась в холодную воду, вытекающую из водопада.

- Гелвин!! – крикнула она возмущенно, вставая. Вода стекала с нее ручьями.

Эльф засмеялся.

- Ну как, лучше?

- Да ну тебя! – Эми сделала обиженную рожицу и с трудом выбралась из воды.

- Тебе это было нужно, не обижайся, – произнес он примирительно и потрепал ее по плечу.

Ей и правда стало лучше, она пришла в себя. Вспомнив, что ей еще предстоит изучать книги, она хмуро сказала:

- Будешь отрабатывать. Пошли.

- Ну, Солнце, что здесь непонятного? – недоумевал Гелвин, в третий раз объясняя ей одно и то же. – Посмотри: это Dagaz, Uruz, Ehwaz, Naudiz. Получается duen, то есть «место». Вот эти согласные сочетаются с гласными заднего ряда, а эти – с гласными переднего. А вот эти обозначают два звука в одном. Вот это – сочетания с согласными. Вот здесь, где ты потерялась – правило о глаголах: «глаголы имеют три наклонения (изъявительное, сослагательное и повелительное), два залога (действительный и страдательный) и четыре времени (настоящее, будущее, прошедшее и незаконченное прошедшее). Кроме того, по некоторым свойствам, глаголы можно разделить на правильные и неправильные. Правильные глаголы не изменяются по лицам и числам, неправильные изменяются». Понимаешь?

- Да, кажется, – Эм дожевала последний овощ с непонятной травой, принесенные Гелвином, и уже засыпала.

- Ладно, отдыхай, завтра за тобой приду.

- О боже, нет-нет, – закачала она головой, вспомнив, что ее мучители намерены повторить сегодняшний ужас.

- Эм, – Гелвин посмотрел на нее с большой теплотой, – я знаю, тебе тяжело с непривычки. Но ты освоишься. Дай своим мышцам шанс прийти в себя, окрепнуть, перетерпи. И ты увидишь, что быть ловкой и способной защитить себя – очень полезная вещь. Ладно, до завтра, – он погладил ее по щеке и вышел из комнаты.

«Ну да, неплохо», – согласилась девушка мысленно и тут же заснула, сидя и в одежде.

Следующие дни ничем не отличались друг от друга. Ранний подъем, тренировки, холодная вода, ужин в компании Гелвина, расшифровывающего закорючки и правила. Эм изо всех сил пыталась игнорировать и обходить стороной и эльфа со шрамом, и одноглазого, но они, как назло, все равно всплывали рядом и принуждали ее напрягаться из последних сил. Злого старца она не видела вообще, Гелвин сказал, что он пропал, и с ним часто такое бывает.

Этим вечером, в отличие от остальных, Эм, несмотря на жуткую усталость, уже не нуждалась в холодных ваннах, о чем незамедлительно сообщила другу.

- Ну, хорошо, – красивый эльф хитро на нее посмотрел и повел ее в совершенно другую сторону от дома. – Пойдем, кое-что покажу.

Вскоре они подошли к красивой небольшой долине, на окраине которой находилось спокойное чистое озеро.

- Это – наша миниатюрная Dol Blathanna, – гордо произнес Гелвин и скрылся, попросив подождать.

Эми разглядывала великолепный пейзаж, спокойную гладь озера, темнеющее серебристо-голубое небо. Постепенно очертания большой луны становились все ярче и отчетливее, а растения в долине начинали светиться каждый своим нежным цветом. Эльфы парами, тройками заполняли пространство, присаживались, общались.

- Вот, – Гелвин положил рядом с ней ужин из плодов и травы. Эми жадно набросилась на еду, вызывая у друга новый приступ смеха.

- Гелвин, а тот, с шрамом, кто он?

- Это Авларас. Ему очень много лет. Он самый лучший из нас, других таких нет. Йорвет когда-то учился у него. Он немного… суровый, но это для нашей же пользы, поверь.

- Слушай, а тебя не сделают изгоем? – спросила Эм, вспоминая, как на них постоянно косятся его сородичи. Гелвин опять улыбнулся. Эта девушка не даст никому заскучать, это точно.

- Нет, Эм. Aen Seidhe, может, и бывают высокомерными, но мы стараемся не судить и не навязывать свое мнение окружающим. Так что, если я сильно болен головой и с тобой общаюсь, то это моя проблема, мне и решать.

- Расскажи мне о себе, – попросила она, укладываясь на мягкое светящееся покрывало долины.

- Я родился в Синих Горах. У меня есть две сестры, это очень большая семья по нашим меркам. Моя старшая сестра… Она ушла давно, и я о ней не слышал. Родители тоже… – Гелвин никак не мог найти в себе силы договорить и опустил взгляд.

- Мои родители тоже умерли, а из-за своих братьев я чуть не повесилась, – сказала Эми улыбаясь. – Вот видишь, мы с тобой через столько всего прошли, и только благодаря нашему выбору и усилиям остались такими человечными. Уж извини за оскорбление, – она показала ему язык, зеленый от съеденной травы. Гелвин засмеялся от души.

Эми напряглась и замолчала, когда увидела, что к ним приближаются двое.

- Добрый вечер, – сказал один из них на Всеобщем. – Можно?

Гелвин пригласил их рукой присаживаться, угостил едой. Все четверо жевали в полной тишине. Эм хотелось разглядеть их, но она стеснялась, нервничала.

- Вы, наверное, всю жизнь вегетарианцы, да? – громко спросила она и, не дождавшись ответа, продолжила: – Я вот тоже, с детства. Мне очень жаль животных. А знаете, со мной однажды такой странный случай произошел. Я познакомилась с толстым мужчиной, который вообще любил покушать. Когда он узнал, что я не ем мясо, сочувствую тем, из кого делают еду, он в ответ рассказал историю из своей жизни: как они с другом подстрелили белку, а потом закопали, но через некоторое время поняли, что в жизни белок не пробовали, поэтому вернулись, откопали ее обратно, помыли и съели! А на следующий день, он сказал, они ворону подстрелили, и уже сразу решили не закапывать. Так мне и сказал: «на вкус – крыса, как крыса», – Эми вспомнила в довершение его жуткий гогот и громко, нервно засмеялась.

Эльфы нахмурились, переглянулись.

- Dh’oine, – сказал брезгливо один из них.

- Ну ладно, мне пора, – промямлила Эм, желая провалиться сквозь землю, и направилась к дому. Гелвин ее догнал.

- Это что такое было?? – набросился он на нее.

- Это была неординарная история из моей жизни… Наверное, я рассказала ее не так, как он… И он так смешно хохотал, беззлобно… Гелвин… – Эм уткнулась ему в грудь и заплакала.

- Ну а это что такое? – спросил он уже гораздо мягче и погладил ее по голове.

- Я никчемная и он меня не любит, – пробубнила она ему в грудь, заливаясь слезами.

- Ты замечательная, Elaine. Кто тебя не любит? Йорвет?

Она презрительно фыркнула куда-то в его рубашку. Этот одноглазый ее только раздражал.

- Да, боюсь, это правда жизни, – спокойно произнес Йорвет, появившийся неизвестно откуда. – Пойдем, пора.

- Эм, – Гелвин отстранил ее от себя, – мне пора, мое дежурство.

- Возьми меня с собой, пожалуйста, – Эми уже забыла, что вообще-то плачет, и повисла на его руке. Гелвин начал возражать, но она так жалобно заглядывала ему в глаза, что он не выдержал.

- Йорвет?

- Если ты хочешь взять это недоразумение с собой, то под твою ответственность. Сам с ней возись. А если ее разорвут, то ты же ответишь перед Mannas, – ответил одноглазый и направился прочь.

«Разорвут??» – девушка испугалась, но упорно последовала за ними.

Эм не верила своим глазам. Леса, в котором она встретила черных человечков, больше не было. Она могла поклясться, что он тогда был лиственный и пустой, а теперь он был по большей части хвойный, с густой неровной растительностью. Шел сильный дождь. Эльфы запрыгнули на ветвь, которая сама к ним нагнулась, забрались повыше и направились вперед. Эм, фыркая и кряхтя, пыталась за ними поспеть. Вниз смотреть было страшно, слишком высоко. Хорошо, что она каждый день тренировалась на балансире: успехов, конечно, было мало, но она продвигалась вперед, чего бы не случилось еще пару недель назад. Гвихир, висящий на ее бедре, все время мешался и норовил свалить ее вниз.

- Быстрее, – подгонял ее Йорвет, раздраженный ее копошением. Она хотела ответить ему едким замечанием, но, вспомнив порку, воздержалась.

Ловко перескакивая с дерева на дерево, эльфы бесшумно продвигались вперед. Эм же, тяжело вздыхая и страшась высоты, только мешалась.

- Здесь где-то должна быть моя сумка, – предупредила она спутников о цели своей вылазки. Они не ответили, присели и стали разглядывать что-то внизу. Девушка тоже присела рядом, обняв Гелвина за плечи, и увидела горбатых существ, которые ходили прямо под ними. Эти существа, похоже, были хищниками: с лапами-когтями, странными ногами. Они принюхались, посмотрели наверх, издали неприятные звуки и побежали прочь.

- Dh’oine, ты такая никчемная, что тебя можно учуять даже в сильный дождь, – обронил Йорвет и направился дальше. Эм с трудом промолчала.

Через некоторое время Йорвет показал Гелвину знаком разделиться, и тот быстро скрылся в кроне соседнего дерева. Эм, не видя, куда направился ее друг, за неимением других вариантов последовала за одноглазым. Тот тоже прыгнул на соседнюю ветвь и приготовил лук. В чем дело? Она присела, пригляделась и увидела двоих мужчин с напуганным ребенком лет восьми, пробиравшихся через заросли. Видимо, они заблудились, искали помощь. Зачем он приготовил лук?

Понаблюдав за нарушителями, Йорвет достал из колчана стрелу и натянул тетиву. Эм по-настоящему испугалась: она не может допустить, чтобы этот мерзавец убил людей в беде, еще и ребенка! Закрыв глаза, она быстро вспоминала, как изобразить два заклинания, выученные под руководством Вилены, и почувствовала покалывание в пальцах.

Йорвет выпустил серую перистую стрелу, которая, ударившись о невидимый барьер, почти беззвучно упала вниз, в заросли. Он повернулся к Эми, всем своим зловещим видом показывая, чтобы она прекратила. Но она и не думала сдаваться. Тогда он снова натянул тетиву с бесстрастным лицом, и нацелился ей в голову. «Не выстрелишь, подлец», – подумала Эми и вздернула подбородок. Йорвет быстро выпустил стрелу, а затем еще две в направлении людей с ребенком. Эм, почувствовав невыносимую боль в голени, опустила глаза, увидела торчащую из ее ноги стрелу, вскрикнула и повалилась вниз с ветви.

Геральт проснулся. Чувствуя фантомную боль в своей голени, он смутно припоминал свой странный сон, в котором одноглазый эльф прострелил Эм ногу, и она упала с большой высоты.

Ведьмак свесил ноги с кровати, достал заколку с бабочкой. Он искал ее везде, дошел по ее следам до Долины цветов. Наверное, он сделал все, что мог. Его больше не мучила вина, по крайней мере, не так сильно, как раньше. Что его мучило, так это ее отсутствие. Больше всего он хотел встретиться с ней, чтобы что-то понять для себя, определить.

Он вышел в сильный дождь на улицу, зашел в конюшню.

- Смотри, что я тебе принес, – сказал он Яблочку, разделяя зеленое яблоко на две части и протягивая лошади. – Это все было на самом деле, правда?

Задумчиво поглаживая ее по гриве, он мысленно вернулся к текущим задачам и делам.

====== 2.8. ======

Эм разлепила глаза. По потолку она выяснила, что лежала на своем матрасе в каморке и вспомнила, что произошло. Одноглазый убил троих людей в лесу и прострелил ей ногу, из-за чего она упала с ветки. Кто принес ее сюда, Гелвин? Она сдвинула брови, медленно встала, игнорируя боль, достала из ножен свой гвихир и решительно вышла на улицу.

Видимо, судьба была на ее стороне: убийца стоял рядом с домом, беседуя со старцем. Она свистнула, как это сделал Йорвет при их первой встрече.

- Эй, ты! Одноглазый! Защищайся! – грубо крикнула она и, хромая, направилась прямо к нему с самым мрачным видом.

Не обращая внимания на старца, она сделала выпад, которому недавно научилась, но эльф увернулся. Затем еще раз, вкладывая в удар всю свою ярость, и еще. Она почувствовала, что повязка на голени стала мокрой, но ей было все равно.

- Ладно, хватит, – пробасил старец. Девушка его проигнорировала и со злым выражением попробовала разрубить эльфу левую ногу, чтобы его было легче достать. Эльф опять умудрился увернуться, но на этот раз, похоже, с трудом.

Старец понаблюдал за ее действиями, оценил прогресс, а затем ударил ее по голове своим посохом. Этот удар был настолько подлым и неожиданным, что Эм растерялась и забыла о своем намерении прикончить одноглазого эльфа.

- За что? – растерянно спросила она, потирая макушку.

- Дура, – ответил старец и развернулся, намереваясь уйти.

«Тебе бы, дедуля, брови не мешало бы подстричь, причем давно», – подумала она так громко, как могла, и снова получила по голове посохом. Как он умудряется так быстро двигаться в его возрасте??

- Читай книги быстрее, там еще пятнадцать полок, – ответил старец, уходя в свой кабинет.

Эм повернулась к тому, кого планировала покромсать пару минут назад, но его не обнаружила. Ушел. Ничего, она его найдет… Нога болела страшно. Как теперь вернуться обратно?

- Ты что творишь? – грозно спросил Гелвин, подходя к ней. Он взял ее на руки, отнес на матрас и отобрал меч. – Что еще ты выкинула? Отвечай.

- Гелвин, почему ты злишься? Ты ведь не знаешь, что произошло. Там, в лесу, были трое, в том числе ребенок. Они, видимо, потерялись, нуждались в помощи. А этот… негодяй их убил. И выстрелил в меня, потому что я пыталась его остановить. Убил ребенка, понимаешь? Я напала на него, хотела его разрубить на куски, – она сказала последние слова сквозь зубы и сжала кулаки, – но старик меня остановил…

- Эм, – голос Гелвина дрожал от гнева, – ты за кого нас принимаешь? Эти двое были подсадные, они искали нас и похитили ребенка для прикрытия. Мы его вернули домой. А ты пыталась помешать, ты понимаешь? Зачем ты лезешь, куда не просят? С какой стати нападаешь, не разобравшись в ситуации? Что с тобой? Ты чуть не погибла, свалившись с большой высоты. Если бы не Mannas, подоспевший в последнюю минуту, я бы тебя уже похоронил к этому моменту. А ты носишься с мечом по округе?

Гелвин сел рядом с ней на матрас и сокрушенно покачал головой. Эми стало очень, очень стыдно. Весь ее гнев улетучился. Она обняла его, положила голову на плечо.

- Прости… Зачем им вас искать? – тихо спросила она.

- Ты слышала про скоя’таэлей?

- Это эльфы, которые нападают на людей, прячась в лесах? Гелвин, – она испуганно заглянула ему в глаза, – вы для этого здесь? Вы хотите развязать настоящую войну, и убить людей?

- Нет, – Гелвин заиграл желваками. – Мы не начинаем войну с Dh’oine. Мы хотим защитить свой народ и его интересы, право на существование на этой земле. Наши города разрушены, разграблены, а нас унижают, притесняют и мучают. Уничтожают. Мы не можем больше терпеть и молчать. Прятаться больше негде и незачем.

- Гелвин….

- Достаточно. Мне пора. Va faill.

- Не уходи, пожалуйста! – она проводила эльфа взглядом, поругала себя и уткнулась лицом в матрас.

Заняться было нечем, поэтому Эми в очередной раз, ломая глаза и голову, пыталась разобраться в книгах, которые старик велел прочитать. Она очень, очень надеялась, что практика начнется до того, как она прочитает всю его обширную библиотеку, но, после его сегодняшних слов эта надежда таяла на глазах.

Первые две книги были об истории, которые она просмотрела поперек: Сопряжение Сфер, эльфы, гномы. Акцент делался на том, что люди, появившись совершенно неожиданно, быстро плодились и проявляли неописуемую жадность во всех сферах и вопросах. Третья же была самой интересной для нее: в ней говорилось о магии, только чтение давалось ей с таким трудом, что она часто не могла уловить смысл.

Как раз сейчас она читала про такую интереснейшую вещь, как телепортация. В ее исполнении текст звучал следующим образом: «первообраз такой предмет телепортация есть трудный и хмурый уловка требовать максимум точка внимание предмет идея». Многократно перечитав это предложение, она пришла к выводу, что телепортация – сложная и серьезная вещь, которая требует максимальной концентрации и овеществления мысли. Еще одно предложение освоено, осталось только страниц пятьсот, не больше.

Она тяжело вздохнула и отложила книгу. Ей так хотелось извиниться перед Гелвином, все наладить. Ее единственный друг, и она так его обидела… А еще болела нога, хотелось поесть и попить. Прямо сплошные несчастья.

Она вспомнила текст, который переводил ей Гелвин. Там говорилось о том, что истинная магия – это определение, направление и видоизменение потоков, из которых состоит пространство. Если все вокруг – совокупность потоков, то, может… Неожиданно ей пришла в голову идея. Он встала и поковыляла в кабинет к старцу.

- Добрый день, – сказала она бойко, как будто совсем недавно не получила от него по голове. – Я нуждаюсь в лечении.

Старец упрямо ее игнорировал. Эм, собственно, не удивилась. Он села на пол, поджав к себе здоровую ногу, и сконцентрировалась, как когда-то у Вилены. Через некоторое время она увидела, как комната, в которой она находится, заполняется необъяснимыми частицами. Эта структура отличалась от структуры в особняке, она была более… Гибкой. Эм откуда-то знала, что все предметы, окружающие ее, можно видоизменить, сделать другими. Она видела также и старца, точнее, серо-голубые потоки, которые имели его очертание. Значит, он не человек?..

Эм встала, подошла к нему, взяла его морщинистое лицо в свои руки и заглянула в проницательные глаза. Она видела, как серо-голубые частицы сливаются с ее руками, проникают куда-то вглубь нее самой, наслаждалась отсутствием беспокойных мыслей, безэмоциональностью. «Потрясающе», – подумала она, и эта мысль зазвучала вокруг, как крик с долгим эхом.

Эм убрала руки, пришла в себя и сказала:

- Ладно, ничего, теперь сама справлюсь.

Выйдя из дома, она так четко знала, что старец улыбается, будто видела его лицо.

Эм пришла к водопаду, села в то место, где чувствовала теплые потоки, и сняла повязку с раненой голени.

- Ну, давай, у меня получится, – сказала она сама себе и сконцентрировалась.

Она увидела свою ногу в том самом измененном свете – нарушенную структуру, и мысленно соединяла края раны, восстанавливая рисунок из частиц. Это заняло у нее колоссальное количество времени и сил. Наконец, работа была сделана, и на месте былой раны остался лишь красный рубец.

- Ю-ху!! – закричала она на всю округу и резво попрыгала на обеих ногах. – Выкуси, стерва!

Неужели все так просто?? Вот так – концентрация и потоки? Конечно, болела голова и глаза от перенапряжения, но ведь это ерунда по сравнению с результатом! Эм вспомнила о том, что она прочитала про телепортацию. Собрав всю свою волю в кулак, она представила себе до мельчайших подробностей родные заснеженные горы. Тепло в ее груди превратилось в жар, который причинял ей боль, но решимости не отнимал. Эм открыла потемневшие глаза и нарисовала перед собой указательным пальцем спираль. Эта спираль начала разрастаться, превращаясь в картину неправильной формы с неровной колеблющейся поверхностью. На картине были те самые горы, которые она держала в своей голове. Эм страшно удивилась, разглядывая картину, и протянула руку, которая прошла сквозь нее и оказалась на другой стороне. Не может быть… Она отняла руку и понаблюдала, как спираль быстро затягивается обратно и исчезает.

Невероятно. Девушка постояла немного, обдумывая то, что произошло, пытаясь отвлечься от сильнейшего жжения в груди, а затем, вспомнив, что нужно найти Гелвина, направилась за своим мечом.

- Друзья, гляньте! Рукожопая снова в строю! – крикнул эльф со шрамом и указал в то направление, откуда она шла.

Эми достала из ножен гвихир, сделала перед собой восьмерку, убрала его обратно и изобразила изящный реверанс. Народ вяло похлопал.

- Ну, где шлялась-то? Уже день заканчивается, вперед на… – Авларас засопел, но не успел договорить: она отстегнула свой меч и залезла на балансир.

Эми искала в сумерках своего друга. Он так быстро ушел после тренировки, что она не успела его поймать. Он обнаружила его сидящим на траве миниатюрной Dol Blathanna.

- Привет, – сказала она ему и села рядом. Он не ответил, не повернулся. – Прости меня, Гелвин, я была очень не права. Я с тобой, я тебе помогу, не оставлю, – она положила свою руку на его ладонь.

Гелвин повернулся к ней и странно на нее посмотрел. Эми уже видела такой взгляд когда-то в прошлой жизни, когда Геральт был с ней, испугалась и отвела глаза.

- Считай, что ты прощена, – сказал красивый эльф и обнял ее за плечи. – Ела что-нибудь? – она отрицательно покачала головой. – Тебя если не покормить, то и с голода помрешь, -хмыкнул он и собрался встать.

- Подожди, Гелвин… Я хочу тебе кое-что показать, – Эм сорвала немного травы, которая тут же прекратила светиться, зажала ее в ладонях и сосредоточилась, закрыв глаза.

Эльф присел рядом, ожидая, не двигаясь. Вскоре она открыла глаза и показала светящиеся семена в своих ладонях.

- Как ты это сделала? – прошептал Гелвин, не веря своим глазам.

- Сиди тихо, – Эми посмотрела наверх. Где-то со стороны они увидели небольшое свечение, которое приближалось к ним, затем еще одно. Маленькие птицы невероятной красоты, пение которых Эм слышала каждый день, подлетели к ним и, сев ей на руки, клевали семена. Когда еда закончилась, они легко вспорхнули и улетели.

- Давно хотела их увидеть, – призналась Эми, посмотрела другу в глаза и убежденно произнесла: – Я помогу тебе.

Водопад, шум воды, силуэты светящихся рыбок. Тишина, спокойствие и одиночество. Наверное, скоро рассветет. Эм потерла ноющую голень и увидела краем глаза движение возле себя.

- Que te anseo tuve? – хмуро спросила она у подошедшего одноглазого эльфа.

- Зачем спрашивать на Старшей речи, если все равно не поймешь ответ? – спросил он устало. С ним что-то произошло, может, он был расслаблен, но его голос был не мерзким, напряженным, как обычно, а нормальным, и даже не раздражал.

- Тоже верно, – отозвалась она, ни капли не обидевшись. – Я поняла, почему все так случилось, была неправа. Я прощаю тебя.

- Не припомню, чтобы я о чем-то сожалел или просил прощения, – Йорвет подошел к ней и сел, заставив ее подвинуться, хотя вокруг было много места. – Я раньше думал, что ты – полное ничтожество, но теперь засомневался. Выбирая между определениями «дура» и «храбрая», я решил, что ты и то, и другое. Я также знаю, что ты залечила свою рану. Старец прав, можешь пригодиться.

Вот теперь Эм и правда обиделась. Она собралась встать и гордо уйти, но, увидев его подавленное состояние, почему-то передумала. Они помолчали.

- Почему ты не спишь? – спросил он безучастно.

- Ведьмак сегодня убил какую-то большую тварь с шестью ногами. А ты?

- Ведьмак?.. А я опять видел, как Dh’oine убивают мою маленькую дочь, – он сказал это так обыденно и спокойно, что становилось жутко.

Эми молчала. Что тут скажешь? Ей стало невыносимо жаль этого неживого искалеченного эльфа. Это, должно быть, самое страшное в жизни, что только может произойти... Гелвин был прав, нельзя никого осуждать.

Она своим ласковым движением погладила его спину, чувствуя его мышцы под пальцами. Йорвет не двинулся. На секунду Эм почувствовала странную мужскую ауру, исходящую от него, которая по-настоящему завораживала, и быстро пришла в себя.

- Ты выиграл всухую, – сказала она ему и легонько пихнула его в бок.

Они посидели еще немного в молчании, а после эльф встал и бесшумно ушел. «Странный, бедный, старый эльф», – подумала девушка и тоже направилась к себе.

====== 2.9. ======

- Ты читала про Аэллирэнн? – глаза Гелвина заблестели, когда он произнес это имя. – Белая Роза, наша гордость. Она подняла восстание против людей…

- Гелвин, не обижайся, но это та самая эльфийка, которая фактически обрекла Aen Seidhe на вымирание?

- Эм, я говорю тебе не о том. Я говорю тебе о белом пламени, которое может вдохновить нас, направить и поддержать. Когда я смотрю на тебя, то вижу его…

Девушка хотела сказать, что это невозможная глупость – лезть на штыки, заниматься самоуничтожением, а еще о том, что из нее никудышный предводитель, но благоразумно передумала. Для красивого эльфа эта тема была слишком дорога и болезненна.

– А о Саскии ты знаешь? – она отрицательно покачала головой. – Ее называют Девой из Аэдирна, говорят, она убила дракона. Она борется за создание независимого государства, в котором мы сможем жить на равных правах. Это то, о чем многие из нас мечтают… А знаешь, – он хитро на нее посмотрел, – ходят слухи, что Йорвет в нее влюблен.

- Да ладно! – Эм чуть не подавилась. Не может этого быть! Неужели этот ходячий мертвец способен на такие сильные чувства? – И что, она еще и Dh’oine?

- Угу.

Они переглянулись и засмеялись.

- Гелвин, почему вас ищут здесь? – она вспомнила о людях, которых Йорвет непонятным образом раскусил своим косым последним глазом.

- Ну… Понимаешь, мы считаемся мародерами и убийцами. Некоторых из нас ищут в нескольких государствах одновременно. Особенно меченых. За Авлараса, например, вообще целое состояние обещают, в Каэдвене точно. Мы находимся возле Dol Blathanna, а она, в свою очередь, рядом с Синими Горами. То есть логично различным наемникам и бандитам, которые не боятся лезть в друидский лес, искать нас именно здесь.

Эм очень хотела сменить и тему, и настроение.

- Слушай, у меня есть идея, как нам скрасить этот вечер! Жди здесь! – воскликнула она возбужденно и скрылась за кустами.

Гелвин ждал достаточно долго. Наконец Эм вернулась, неся в подоле маленькие фиолетовые плоды.

- Вот! Ты бы видел, как я их доставала… Они растут за домом, хорошо охраняются. Наверняка какие-нибудь необычные, – девушка загадочно сверкнула глазами.

- Эм! Это же… Не может быть! Нет, мы не будем их есть. Они галлюциногенные… Стой, ты что делаешь?

Эми уже напихала полный рот этой гадости и даже успела проглотить.

- Ну, ты как хочешь, а я очень заинтригована, – сказала она с улыбкой. – Мы с тобой так тускло живем, что можно немного и покуролесить!

Гелвин подумал, посмотрел на воодушевленную подругу и тоже взял в рот фиолетовые плоды. Гулять так гулять.

Гелвин и Эми шастали по лагерю и бесконечно хохотали. Они шутили над всем, и в особенности над теми, кого встречали по дороге. Одну светловолосую эльфийку они довели до такого злобного состояния своими дурацкими выходками, что она чуть с ними не подралась.

- Слу-ушай, – Эми разглядывала, как лицо друга расширяется и сужается, – ты такой смешной! А если сделать вот так, – она потянулась к нему и закрыла заостренные уши его волосами, – то вообще страшный красавец… За тобой, наверное, тоже девушки бегают гуськом! Ну, кроме, той, нервной, – она вспомнила, как светловолосая пыталась поймать Гелвина и оттаскать за волосы, а он уворачивался и кривлялся, и хихикнула. Впрочем, может, это тоже от большой и чистой любви? Мужчин-эльфов вполне можно дергать за косички…

- Страшный красавец? – Гелвин расхохотался опять. – А что это ты про девушек спросила, ревнуешь? – он нагнулся к ней с намерением поцеловать, но девушка не заметила этого движения и потащила его дальше за рукав.

- Смотри, смотри, – зашептала Эм, кивая на две сидящие неподалеку фигуры, – это ж великий и прекрасный, гроза женщин с той стервочкой с площадки!

Гелвин посмотрел туда, куда она показала, и убедился в ее словах. «Стервочкой» оказалась Тавиэль, которая при любой возможности пыталась уколоть и унизить Эм во время тренировок. Красивая, интересная девушка.

- О! Смотри! – Эми опять подергала его за рукав и фыркнула, – как она, бедная, старается, лебезит, а ему хоть бы хны!

Йорвет действительно не обращал внимания на старания эльфийки. Вероятно, он уже утомился от ее общества, потому что сказал ей что-то, и Тавиэль ушла с удрученным лицом.

- Вот видишь, похоже, только Dh’oine может согреть ему постель, – сказала Эм, намекая на неизвестную Саскию, и громко расхохоталась от собственной находчивости.

- В чем дело? – Йорвет нахмурился и повернулся к ним. Эм пошла в его сторону и потащила за собой Гелвина.

- Господин «я страдал и отрекся от жизни», а вот Вы мне и нужны, – сказала она с глупым видом и шлепнулась на колени прямо перед ним. Йорвет, мягко говоря, удивился. – Я вот давно хочу кое-что проверить…

Эм протянула руку и подняла его повязку на лице. Одноглазый не отстранился, лишь посмотрел на нее с вызовом. Девушка, увидев страшную зияющую дыру вместо правого глаза и уродливый шрам на всю щеку, шарахнулась от него и отползла.

- Довольна? – спокойно спросил одноглазый, не закрывая свою рану. – Что здесь происходит? – обратился он к Гелвину.

- Ничего, – Гелвин тоже посерьезнел.

- Вы такие милые голубки, нашли свой рай в этом жестоком мире, – Йорвет сплюнул. – Ты уже сказал своей мудрой возлюбленной, что ты скоро уходишь?

- Как уходишь? Куда уходишь? – испуг сделал свое дело: у Эм прояснилось в голове.

- Conas, Iorveth? – Гелвин не на шутку разозлился.

- Оставь ее, не будь идиотом, приди в себя, – сказал одноглазый на Всеобщем, чтобы назойливая Dh’oine смогла разобрать содержание, и прищурился.

- Te ne’ss aeved, – тихо ответил Гелвин и повернулся к Эм. Ее уже не было.

«Значит, вот как», – размышляла Эм, пробираясь через кустарник неизвестно куда, – «Значит, вот как… Он скоро уходит, прыгать по лесам, нападать на людей, пока его не порубят, не вздернут или не четвертуют, а я ничего не могу сделать»…

Она подумала о том, что от мужчин вообще – сплошные неприятности, а с женщинами и того хуже. Ей было больно думать о расставании с Гелвином и о своей беспомощности: как ему помочь? Может, отрубить ему обе ноги? Не возьмут же его воевать без ног?

В отчаянии она присела на траву и обняла свои колени. Что же делать? Что? Как плохо с кем-то сближаться, сочувствовать кому-то, ценить… Может, одноглазый прав, что превратился в ходячую мумию?

Неожиданно Эми почувствовала щекотание во всем теле, увидела зеленоватое сияние, и обстановка вокруг нее кардинально изменилась. Темнота. Влажность. Ее рука потянулась к бедру: гвихир с ней, все в порядке. Что происходит? Ощущения были похожи на те, что были при спасении от щупалец. Эми закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, пока не почувствовала покалывание в кончиках пальцев.

Она медленно нарисовала указательным пальцем круг, погладила воздух сверху. Появилась искорка, из которой вырос небольшой светящийся шар ровной формы. Направив его наверх, она огляделась. Кругом лежали разрубленные зловонные трупы. Она подошла поближе к одному из них, рассмотрела его короткие лапы, длинные ноги, колени которых, похоже, были выгнуты назад. Пасть у трупа была вытянутой, с множеством острых зубов, «лоб» был усеян маленькими красными глазками, уши и нос отсутствовали. Вот тебе и троглобионт. «Ну и мерзость», – подумала Эми, разглядывая его серо-синюю кожу с вкраплениями шерсти. Судя по блеску на теле, существо было склизким. Она пнула его носком сапога: да, совершенно дохлое.

Насчитав вокруг семь таких трупов, она бросила это занятие и направилась дальше, вглубь пещеры, преследуемая своим светящимся шаром. В конце концов, надо выяснить, что все это значит, зачем она здесь, кто ее переместил.

Эми услышала звуки борьбы дальше по тоннелю. Выйдя в очередной просторный сектор пещеры, от которого в разные стороны ответвлялись коридоры, она увидела перед собой большую темно-бурую массу примерно в четыре метра ростом, которая одновременно напоминала и краба, и паука, и кикимору. Моргая невероятным множеством красных глазок, она издавала неприятный высокий рык и пыталась растерзать своего мечущегося противника… С белыми волосами… Геральт…

Девушка на секунду растерялась, увидев его. Это правда? Это он? У нее задрожали руки, затряслись колени, пересохло в горле, захотелось убежать отсюда побыстрее, пока он ее не заметил. Затем, обратив внимание, что ведьмак ранен и почти выдохся, она протянула вперед руки, произнесла барьерное заклинание, которому ее научила Вилена, и накрыла им чудовище. Этот полукраб, вероятно, весил тонну, потому что Эми, напрягшись до крайней степени, физически ощущала, как быстро вытекает из нее сила. Она слышала звуки слева и справа и не могла дождаться, когда закончится этот бой.

Ведьмак, не мешкая, отрубил обездвиженному полукрабу ближайшие конечности, многоглазую голову и, спрыгнув, посмотрел на нежданного гостя. Милое лицо Эми, испуганные светло-бирюзовые глаза, которые так часто снились ему, вынудили его замереть. Эми, в свою очередь, тоже посмотрела на растерянное некрасивое лицо ведьмака, неестественно белое, и сразу вспомнила его безвольную голову в тот момент, когда Йеннифэр оскорбила ее и выгнала. «Негодяй. Гад. Подлец. Трус», – Эми мысленно подбирала слово, которое бы наилучшим образом охарактеризовало Геральта, но выбрать было очень тяжело. Увидев бегущих на нее существ, тех, чьи трупы она уже наблюдала, Эми подожгла одного, быстро вынула меч и оглушила заклинанием второго. Она присела на колено, увернувшись от его лап, замахнулась посильнее и, набрав достаточно силы для удара, опустила лезвие на выкрученное колено существа. Монстр повалился на землю, издавая странные звуки. Эми не знала, какого рода удар сможет закончить его мучения, поэтому на всякий случай проткнула его тушу в области сердца два раза. Когда существо почти прекратило конвульсивно содрогаться, Эми положила на него ногу, достала свой меч и убрала в ножны. Жаль, вытереть своего «друга» не обо что… Разве что о ведьмака, который так и не сдвинулся с момента их встречи. Была бы от него польза. Эми презрительно посмотрела на него в последний раз и двинулась обратно к выходу, вспоминая, как она сделала телепорт возле водопада. Сосредоточиться, представить, направить... Почему нельзя вернуться обратно тем же путем? Почему здесь она, а не дрянь с бархоткой на шее? Несправедливость какая-то.

- Эм! – крикнул Геральт своим низким глубоким голосом, от которого у нее задрожали все внутренности, и быстро к ней приблизился.

Девушка тут же развернулась. Не поворачиваться спиной к врагу: сам же учил. Она подпустила его близко, затем ударила его кулаком по лицу и замахнулась коленом, метя в его пах. Ведьмак допустил первый удар, но второй заблокировал.

- Лучше? – спокойно спросил он, вытирая с губ кровь.

- Нет, – рявкнула Эми в ответ.

Милая, родная, озлобленная Эм… Геральт открыл рот, хотел что-то сказать, но вместо этого отлетел назад на приличное расстояние. Заклинание. Ну конечно. Он видел, как девушка создает небольшой телепорт странной формы, поспешно в него заходит. Ведьмак бросился за ней, но не успел всего на долю секунды: коридор закрылся. Он отчаянным жестом провел рукой по волосам.

Эми приземлилась на мягкое травяное покрывало возле водопада. Она чувствовала невероятную слабость, а от создания телепорта в ее груди невыносимо жгло и болело. «Предатель. Бабник. Подкаблучник», – продолжала мысленно она, вспоминая некрасивое лицо ведьмака, и уперлась взглядом в красный платок-повязку. «Опять этот. Еще один. Что он здесь делает? Это мое место», – подумала Эми, увидев Йорвета, сидящего поблизости, и с удовольствием представила себе, как разбивает ему голову с омерзительными остроконечными ушами. Осознав этот образ, она испугалась сама себя и немедленно прекратила.

- Взаимно, – сказал одноглазый эльф противным голосом, как будто прочитал ее мысли. – Это был телепорт? Как?.. Где ты была? – Не услышав ответа, он добавил: – Do leede erat te fandiss.

- Он не мой любовник! – вскричала Эми, тыча в эльфа пальцем. – Он гораздо важнее, он – мой друг, он мне как брат! Он самый добрый, чистый,честный, он замечательный, стоит тысячи таких, как ты и остальные, и не заслужил… – она и сама не поняла, почему заплакала.

Лицо Геральта стояло перед ее глазами, и все чувства разом навалились на нее: и любовь, и грусть, и тоска, а еще боль, ненависть, страх, возмущение… Она махнула рукой на одноглазого и зашагала к себе, мечтая рухнуть на кровать и больше не двигаться, не думать.

Комментарий к 2.9. Imagine Dragons – Who we are

====== 2.10. ======

Гелвин зашел в каморку с миской еды. На улице уже темнело, поэтому в комнате были различимы больше очертания, чем истинные линии предметов. Он увидел комок на матрасе и сел рядом.

- Эм, – он погладил ее, вероятно, по ноге, – что случилось? Где ты была вчера и сегодня весь день?

Она не ответила.

- Что с тобой происходит? – в его голосе звучала искренняя обеспокоенность.

- Я здесь полежу, пока все не кончится, – послышалось из-под одеяла.

- Что не кончится, жизнь?

Эми опять промолчала. Это был тяжелый день для нее. Она рыдала очень долго, и ее раздирали противоречия. С одной стороны, она ненавидела ведьмака за то, что он ее предал, воспользовался ею и оставил. С другой стороны, она ненавидела себя за то, что не выслушала его, не узнала того, что он хотел сказать, не прикоснулась к нему толком. Разве что кулаком к лицу. Может быть, он что-то понял, хотел забрать ее с собой? И тут же она высмеивала свою же мысль и обвиняла себя в глупости.

Она вспомнила новое слово, которое изучила: vatt’ghern, ведьмак. Это слово ей очень нравилось, потому что при должном усердии и сноровке казалось, что человека рвет два раза, когда он его произносит.

Гелвин, не дождавшись ответа, поставил миску возле матраса и вышел за дверь. Это отрезвило Эм. Она хотела остановить его, но почему-то не решилась. Через некоторое время он вернулся с продолговатым светящимся предметом и поставил его у изголовья. Никаких тараканов, просто однородный белый свет.

- Как скоро ты уйдешь? – подавленно спросила Эм.

- Ты из-за этого мучаешься? Elaine, я постараюсь вернуться за тобой, хорошо? – он погладил ее по щеке, разглядывая ее милое лицо, и снова почувствовал возбуждение. Отвернувшись, он направил ход своих мыслей в другое русло. – Ладно, как будем избавлять тебя от хандры?

Эми неопределенно пожала плечами.

- Хочешь, надерем Йорвету его высокомерный зад?

- Ага, за ним же ходит толпа женщин, нас раньше разорвут. Ведь мимо такого бесчувственного негодяя ни одна уважающая себя девушка мимо не пройдет, – вспомнила она и улыбнулась. – Скажи мне, почему он так тебе дорог?

- Сложно сказать. Я верю ему, верю в него. Я вижу в нем много хорошего и понимаю, почему и как он стал таким. Он неплохой, Эм. И ему тоже нужна помощь.

- И ты помог бы ему? Пошел за ним, сделал бы все, что он скажет?

- Конечно. Хочешь, пойдем, покатаемся на лиане, и я покажу тебе город на деревьях? Ведь тебе уже давно интересно, как там все утроено.

- Меня оттуда скинут вниз и плюнут вдогонку. Нет, правда, ничего не хочу. Просто побудь со мной, – она взяла его за руку и глубоко вздохнула.

Этот тренировочный день уже подходил к концу и доставлял Эм даже некоторую радость и удовлетворение. Промучавшись невероятное количество времени, она уже достаточно неплохо метала ножи и часто попадала в цель. Правда, с небольшого расстояния, но уже был большой прогресс. Что ей не давалось, так это лук. Она усердно отрабатывала и стойку, и захват, и натягивание стрелы, и даже начала примерно угадывать траекторию полета, но успехов было мало.

Она заметила, что появилось множество новых эльфийских лиц, и это сильно ее расстраивало. Хотелось бы узнать, что на самом деле замышляют эльфы, и с какой конкретно целью набирают и тренируют армию, но никто не давал ей этой информации. Они рассредоточатся по лесам? Организованно нападут на кого-то? Помогут Саскии создать «независимое государство»? В том, что была конкретная, осязаемая цель, она не сомневалась.

Эм вспомнила, как вчера вечером ей удалось создать свою бабочку из воздуха, который ее окружал. Это было ее самым значимым достижением, которое отняло у нее много сил и было невероятно болезненным. Сама бабочка, хоть и не могла летать, но не исчезала, не растворялась. Вполне себе материализовавшееся насекомое. У Эм была идея, как порадовать друга, но пока что она не знала, как воплотить ее в жизнь.

- Рукожопая, как успехи? – Вместо словесного ответа Авларасу она резким движением метнула нож и попала фактически в цель. – Неплохо… Для рукожопой, – эльф потрепал ее по плечу и отошел.

И то верно. Повернув голову, она приметила белого старца, который уверенным шагом направлялся в их сторону. Давно она его не видела. Эльфы тоже заметили его и, будто по негласной договоренности, начали расходиться.

- Не ты! – громко сообщил старец, показывая на Эм своим узловатым пальцем, и подошел к Йорвету. – Довольно этой возни. Хочу увидеть сам, – он посмотрел на нее своим пронзительным взглядом, который девушка смогла выдержать. Рядом с мужчинами образовалось серое облако, превратившееся в большого, тучного, лысого человека в черных доспехах, на груди у которого было желтое солнце, а в руке – большой двуручный меч. Секунду он казался растерянным, затем издал рык и двинулся на Эм. Девушка от страха потеряла дар речи. Дрожащими руками она подняла несколько ножей, метнула их в незнакомца. Первый пролетел мимо, второй, ударившись о его броню, отлетел.

Враг рванул к ней, одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и с огромной силой ударил по земле: Эм удалось отпрыгнуть в последний момент. Она побежала к мужчинам, но врезалась в невидимый барьер. С ужасом она посмотрела на Йорвета, который шагнул ей навстречу, но старец преградил ему путь своим посохом.

Эм почувствовала сзади движение, развернулась и чудом избежала косого удара тяжелого меча по плечу.

- Оружие! – крикнул ей Йорвет.

Девушка рванула к эльфийскому мечу, который лежал недалеко от нее; он был тяжелее и неудобнее ее гвихира, но выбора не было. Противник встал, сложил руки на навершие своего полутораметрового меча, давая ей возможность напасть, небрежным движением выбил меч из ее рук сильной частью клеймора и, развернув лезвие, ударил ее плашмя. Эм отлетела, больно ударилась о землю и попятилась назад, чувствуя, что запястье руки, вероятно, сломано. Она беспомощно наблюдала, как противник с искаженным от злобы лицом наносит ей последний удар и… Растворяется в воздухе.

- Очень плохо, – сказал старец Йорвету так, что даже Эм стало не по себе, развернулся и направился уверенным шагом прочь.

- … ну вот, и он меня чуть не убил! – Эм возбужденно заканчивала описывать недавние события своему другу. – А одноглазый пытался мне помочь, представляешь?

- Может, он хотел помочь тебя добить? – пошутил Гелвин. – Ну ладно, ладно, не дуйся. Йорвет вполне способен на нормальные поступки. Если они не противоречат его цели.

- Какой цели? – девушка осторожно подвигала забинтованным запястьем, проверяя работу красивого эльфа.

- У него и спроси. Эм, ты понимаешь, что это значит? У старика на тебя планы и даже свой график. Нужно выяснить, какие именно… Попытайся втереться к нему в доверие.

- Бесполезно. Я уже пыталась, он не прошибаем. И еще часто отсутствует. Очень интересно, чем это он так занят?

- Вряд ли он сейчас подойдет к нам сам и расскажет. Нужно придумать что-нибудь.

Эм замолчала. Что тут придумаешь?

- Elaine, ты когда-нибудь была на побережье, купалась в море? Нет? Тогда я обязательно отвезу тебя туда, обещаю, – сменил тему Гелвин.

- Может быть, ты просто останешься здесь? Или мы с тобой куда-нибудь уйдем? – с надеждой произнесла она.

- Не начинай. Ты же знаешь, я не могу.

- Тогда возьми меня с собой, я тебя прикрою.

Гелвин засмеялся, потрепал ее по щеке.

- Не обижайся, но сегодняшний день еще раз подтвердил, что ты не готова. Тренируйся лучше, и мы с тобой еще поборемся бок о бок, – утешил он подругу. – Пойдем, я тебя провожу.

Этой ночью Эм спала беспокойно. Ее мучил страх, который она пережила во время нападения, страх потери близкого человека, страх перед неизвестностью… Она долго брела босиком по темным коридорам, которым не было конца, слышала, как ее зовет знакомый низкий голос. В какой-то момент она почувствовала под ногами траву и как будто увидела очертания долины, но затем опять провалилась в череду бесконечных коридоров. Эми двинула рукой, осознала боль в запястье и испугалась: это сон или явь? Ночные кошмары отпускали ее только когда-то давно, то короткое время, когда Геральт прижимал ее к себе, любил. Эм увидела вдалеке тусклый свет и пошла в его сторону. Подойдя ближе, она обнаружила приоткрытую дверь. Это выход из ее кошмара?

Поколебавшись немного, она зашла внутрь и упала на влажную землю. Сильный дождь застилал ей глаза, тьма вокруг не слишком способствовала ориентации. Она, дрожа от холода, сделала небольшой шар света, встала и огляделась. Где она? Что происходит? Рядом с ней стояла заброшенная хижина, войти в которую она боялась, так как очень хорошо помнила морду зверя, крушащую стены. Шар сделал большой круг, осветив кустарники и безлюдную местность, и вернулся обратно к Эм. Что теперь, куда идти? В какую сторону? Девушка растерялась, переступая босыми ногами по грязи, стуча зубами от холода.

- Эй! – крикнула она что есть мочи. – Есть тут кто?

Сзади послышался скрип двери. Она развернулась, но никого не обнаружила. Неожиданно ее горло сжала чья-то рука, и Эм ощутила два сильных удара в спину, резкая боль от которых заставила ее вскрикнуть. Человек, стоящий за ее спиной, шепнул ей на ухо:

- Привет от Йеннифэр. Ты только оклемайся, чтобы мы могли повторить, – напавший швырнул ее вперед, в грязь.

- Почему… Сама не пришла?.. – спросила Эми, пытаясь встать, но не смогла. Резкая боль в спине, пульсация… Она чувствовала стекающее с ее бока тепло.

Человек, который на нее напал, ничего не ответил и не отреагировал. Он убрал нож и, насвистывая сложную мелодию, неспешно направился прочь.

Эм не могла толком дышать от боли. Она выкинула вперед руку, но создать телепорт не смогла. «Давай, давай, соберись», – шептала она сама себе, пытаясь сконцентрироваться. Набрав воздуха в легкие, насколько это было возможно, она протянула руку вперед, и долгожданный коридор открылся. В отчаянии она попыталась встать, но не смогла. Борясь с болью, с самой собой, с гравитацией, она еще раз сделала усилие и упала обратно в грязь, застонав.

- Гелвин! – позвала она его. – Гелвин! Пожалуйста…

Чувствуя жгучую боль в груди, слабость, она изо всех сил постаралась встать снова и, упав, заплакала. Эми знала, что телепорт сейчас закроется, видела, что его края начинают быстро сужаться. Чего она не знала и не ожидала, так это того, что из закрывающейся дыры выпрыгнет Йорвет.

- Так и знал, что это ты, – заключил он, посмотрев на нее. – Таких кривых и странных коридоров в жизни не видел… Что с тобой? – Он подошел к ней, посмотрел в ту сторону, куда она показывала, куда помчался светящийся шар. Йорвет моментально достал из-за спины лук, громко свистнул и выстрелил в удаляющуюся фигуру. Когда человек упал, он присел рядом с Эм:

- Давай, ты ранена, пора обратно. Телепорт.

- Я не могу, – выдавила она, держа руку на разрывающейся груди. – Правда не могу, клянусь…

Йорвет ругнулся, проверил заброшенный сарай, свалил все со стола и перенес туда Эм, положив ее на живот. Оценив масштабы ущерба, эльф сделал из своей рубашки тугую повязку и вышел на улицу.

Эми, мучаясь от невыразимой боли, которая перетекала на всю спину и левую ногу, вцепилась руками в края стола, на котором лежала, и постаралась не стучать зубами. «Вот так, бросил меня, какая ирония», – подумала она безучастно. Как можно было выстрелить с такого расстояния и не только попасть, но и убить? Ведь это физически невозможно.

Спустя время она не выдержала и начала выть от боли. Слезы сами стекали по ее лицу, холод больше не беспокоил: режущая боль – вот что выворачивало наизнанку.

- Гелвин… – шептала она, – Гелвин… Не хочу умирать в одиночестве… Не хочу умирать…

- Здесь ничего и никого нет, – ответил Йорвет, заходя внутрь помещения. Эм вздрогнула от неожиданности и снова взвыла. – Не знаю, что это за место, но, судя по растительности, мы где-то на севере. Соберись, нам нужно выбраться отсюда. – Он еще раз осмотрел ее. – Ты быстро теряешь кровь, мало времени.

- Я не могу… Нет сил… Придется тебе как-нибудь одному…

Йорвет достал табурет и присел с ней рядом. Ждать оставалось недолго.

- Что это, роза?.. – спросила она, разглядывая его большую татуировку.

- Как ты получила шрамы на спине?

- Это плавун, кажется… В пещере… Я искала кошелек убитого человека… Для лодочника… Чтобы… Попасть обратно в город... А там еще странная старушка была…

- Весело живешь, – усмехнулся он в ответ.

- У тебя глаза старика… Почему?.. Это цена долгой жизни?.. Жить без жизни… Какая твоя цель?..

- Цель… – Йорвет задумался. – Отвоевать свои права, свободу, показать другим, где их место. Добиться справедливости.

- Ты знаешь, где их место… А где тогда твое?.. За справедливость нужно убивать?.. Сколько стоит жизнь?..

Йорвет внимательно посмотрел на милое бледнеющее лицо Эми. Дыхание ее становилось все более поверхностным. На минуту ему показалось, что она, возможно, не так глупа, каковой постоянно кажется. Девушка закрыла глаза, чувствуя, что проваливается куда-то.

- Мне плохо без тебя… – прошептала она. – Так больно…

- Я знаю, – услышала она голос Геральта и улыбнулась. Она ощутила, как он гладит ее по голове своей широкой мозолистой ладонью. Из ее глаз снова потекли слезы, но на этот раз – от радости.

- Ты бы мог полюбить меня?.. – задала она вопрос, который мучил ее все время.

- Не знаю, – ответил удивленный Йорвет, решив, что отказывать умирающей – самое последнее дело.

Она приоткрыла глаза, увидела эльфа и опять зажмурилась. “Нет, нет, Геральт… Где же ты…” Эми вдруг осознала с необычайной четкостью, что больше всего на свете хочет просто побыть с ним рядом, хотя бы на пять минут. Просто побыть с ним рядом… И снова ощутить счастье, спокойствие, неуязвимость. Снова стать цельной. Когда он рядом – все хорошо, что бы ни случилось…

- Не засыпай, – услышала она одноглазого эльфа. – Какая твоя цель?

- Я хочу любви больше всего на свете…

- Это очень дорогое удовольствие, – отозвался он и хмыкнул из-за ее легкомысленности.

- Совсем нет… Во мне что-то не так…

Эми все больше проваливалась в тьму, каждый вдох давался ей все труднее. «Я не хочу умирать», – отчаянно стучало в ее голове. Старец. Старец может помочь. Она вспомнила связь, которую создала с ним тогда, в его кабинете. Напрягшись из последних сил, она позвала его внутри, но реакции не было. Еще, еще. «Aergeadmar», – всплыло в ее голове. Что это? Откуда?.. Она крикнула это слово так громко и ясно, как могла, и провалилась в темноту.

====== 2.11. ======

Эм ковыляла по знакомой дорожке к водопаду. Как она вернулась обратно – оставалось загадкой, но наверняка к необъяснимому возвращению приложил руку серо-голубой поток, которого называют здесь Mannas.

- Эм! – Гелвин догнал ее и остановил. – Почему ты встала? Ты с ума сошла?

Он нагнулся, чтобы поднять ее и отнести обратно, но девушка не далась.

- Гелвин, нет, мне надо к водопаду, к тому месту, где у меня получилось залечить голень, – Эм продолжила путь. – Он мог бы вылечить меня без труда, но специально не делает этого. Он не будет меня учить. Считает, что это пустая трата времени. Он хочет, чтобы я сама… – Эм чуть не упала, и Гелвин подхватил ее.

- У тебя опять открылись раны, – эльф был крайне недоволен, но все же понес ее туда, куда она просила.

- Ты не понимаешь, здесь что-то плохое происходит. Все как будто вывернуты наизнанку, изуродованы. Этот ваш Mannas – совсем не то, что вы думаете.

- Эм, ты ведешь себя странно. Что произошло ночью?

- Одноглазый мне помог. Он даже благородно посидел со мной рядом, чтобы я не умерла в одиночестве.

- В чем помог? Что произошло?

Эми погладила его по щеке. Милый, добрый, чудесный Гелвин. Надо выбираться отсюда, вытащить его. Как можно скорее. Она была в совершенно мрачном настроении и предчувствовала беду.

- Я так понимаю, ты не ответишь? – красивый эльф осторожно опустил свою ношу в указанном месте.

Эми ответила ему усталой улыбкой, сосредоточившись на потоках, исходящих откуда-то снизу и направляющихся вверх, постаралась отстраниться от боли. Она пыталась увидеть свою структуру, как в тот день, с голенью, но ничего не получалось. Тогда она мысленно вернулась к моменту слияния со «старцем». Да, вот оно.

Гелвин наблюдал за ней, за ее милым лицом, которое потеряло всякое выражение и покрылось испариной. Казалось, она выпала из этого мира в какой-то другой, ее собственный. Он ощущал сильный жар, исходивший от нее, и не мог понять, что происходит. Ему очень хотелось посмотреть, что творится там, под повязкой, но страх побеспокоить ее мешал его планам. Воздух вокруг нее как будто стал тяжелым. Он отсел подальше, не сводя с нее глаз. Как сказать ей, что осталось четыре дня? Что она дорога ему? Что он хотел бы стать для нее чем-то большим, чем другом?

Так продолжалось мучительно долго. Наконец Эми открыла свои потемневшие глаза и сказала:

- Вроде, все. Да, это не ранение в ногу…

Гелвин встал, подошел к ней, отвернул повязку и увидел две красных полосы.

- Не может быть… Эм, они затянулись! Как ты это сделала, малышка?

- Немного истинной магии, сынок, – она грубо похлопала его по щеке, дразня.

- Что произошло? – не отставал Гелвин.

Эм уверенно встала и направилась к площадке.

- Это все он, старец, я уверена, он замешан. Издевается надо мной, хочет спровоцировать. Она бы не достала меня здесь без его помощи. А одноглазый случайно там оказался, вечно ошивается возле моего водопада, – заключила она. – Не знаю, почему пошел за мной… Может, Mannas меня ему поручил...

- Я не понимаю тебя, ты ведешь себя очень странно, – Гелвин действительно был обеспокоен. Эм резко остановилась, взяла его за плечи.

- Ты мне доверяешь? За мной ты пойдешь?

- Да, но…

- Это все, что мне нужно. Пора тренироваться! – она очаровательно улыбнулась и потащила его за собой.

Эм стояла в стойке, которую уже хорошо знала. В сотый раз она подняла лук, натянула тетиву, прицелилась, напряглась. И в сотый раз стрела пролетела далеко от цели. Эми тихо зарычала, нервным движением достала новую. Нет уж, она не сдастся.

- Ты все не так делаешь, Dh’oine. Не зря тебя зовут рукожопой, – услышала она противный голос одноглазого за своей спиной.

- Спасибо за вчера, – ответила она искренне и попыталась тепло на него посмотреть. Безуспешно.

Он проигнорировал ее слова, подошел к ней сзади, нагнулся к ней, направил ее руки.

- Ты должна чувствовать лук, слиться с ним, – голос Йорвета расслабился, стал вкрадчивым и глубоким. – Представь, что ты – эта стрела. Не делай резких движений, выдохни, сконцентрируйся на ветре, траектории полета, силе нажима.

Эм слушала его голос возле своего уха, натянула тетиву и неожиданно остро почувствовала сильную мужскую ауру, исходящую от него. Он подавлял ее. Его дыхание рядом, тепло его тела подействовали на нее очень странным образом. Возбуждение, ее охватившее, скопилось где-то внизу живота, такое сильное, что причиняло боль. Эм шарахнулась от него, как от проказы, выронила лук, чуть не упала и посмотрела на него испуганно.

- Да что с тобой? – Йорвет, похоже, разозлился. Покачав немного головой, он развернулся и ушел.

«Что со мной, что со мной?» – спрашивала себя Эм в отчаянии, обхватив голову руками. Минута сумасшествия, кажется, закончилась, она пришла в себя. Встав в стойку, она постаралась расслабиться, прислушаться к ветру, но ее руки так сильно дрожали, что прицелиться не получилось.

***

- Гелвин, ты так тих сегодня, что-то случилось? – спросила Эми озабоченно, как всегда ужиная в компании своего друга.

- У меня? Ты у нас, по-моему, главный искатель приключений, – он жемчужно улыбнулся.

- Гелвин, в чем дело? – он посмотрела на него с наигранной укоризной.

- Я ухожу через четыре дня, – признался он и опустил глаза.

Четыре дня. Уже три. Эми поняла, что, если она хочет выбраться с ним отсюда, то надо поторопиться.

- Пора, – бросил подошедший Йорвет.

- Гелвин, – Эм схватила красивого эльфа за руку, – приходи ко мне после обхода, я буду тебя ждать. Хорошо?

- Хорошо, – он нахмурился, предчувствуя недоброе, видя ее странное состояние. – Только подожди меня у себя, ладно? Не делай резких движений. И не пропадай больше никуда.

Йорвет терял терпение. Эми посмотрела на него и вдруг поняла: он погибнет совсем скоро. Она открыла рот, хотела что-то сказать, предупредить его, но так и не придумала, как. В конце концов, это ведь всего лишь ее больная фантазия… Девушка проводила уходящих эльфов взглядом и окончательно поникла.

Эми нервно расхаживала по своей каморке. Наверное, скоро рассветет; почему так долго его нет? Она знала, что Гелвин держит слово, что он не забыл о ней. Но что могло его заставить не прийти? Предчувствие беды, ощущение близкой кончины одноглазого не давали ей покоя. Может, у них неприятности там, в том странном лесу?

Выйдя из пристройки, девушка уверенно зашагала к водопаду. Пусто. Она прошлась по всем местам, где обычно бывают Гелвин и Йорвет. Никого. Ее внутреннее беспокойство нарастало.

- Тебе нельзя, – бросил ей один из тех, кто охранял вход в друидский лес.

- Мне нужно, – она попыталась отодвинуть его, и остальные тут же отреагировали, направив на нее стрелы.

- Приказ стрелять на поражение, – довольно сообщил первый.

- Ведь они еще не вернулись? У меня плохое предчувствие, вы можете сами проверить?

- Топай отсюда, – эльф презрительно хмыкнул.

- Это важно! Пожалуйста!

Стрела впилась в землю возле ее ступни. Развернувшись, она побежала к дому и начала стучаться к старцу.

- Открой! Слышишь? Открой! – отчаянный призыв, оставшийся без ответа. Эм постаралась успокоиться, выдохнуть, сосредоточиться. Серо-голубое свечение. Его нигде не было. Она со злостью пнула ногой дверь и направилась к водопаду.

Как ей попасть в лес? Что делать, что? Телепорт? Куда? Где они? Она села на свое любимое место, чувствуя, как потоки проходят сквозь нее, пытаются поднять ее в воздух. Потоки. Стуктура. Старец. Он мог это – превращаться во что-то бесплотное. Может ли она? Эм закрыла глаза, представила себе, как летит, но ничего не происходило. Тогда она представила себе, что превращается в облако. Нет. Эм сосредоточилась получше. Структура. Поток. Она есть поток. Она есть частицы. Эм долго сидела, сконцентрировавшись на своих ощущениях.

Девушка открыла глаза и увидела, как парит над собой. Она видела свои прозрачные руки, состоящие из движущихся белых частиц. Несколько раз глубоко вздохнув, она с невероятной скоростью понеслась к выходу, пролетела сквозь одного из эльфов-охранников и направилась в лес.

«Где они? Где?» – спрашивала себя Эми, летя сквозь деревья, наслаждаясь ощущением легкости и бесплотности. Она остановилась, сконцентрировалась на Гелвине. Ничего. Тогда она подумала о Йорвете, вспомнила его до мельчайших подробностей и поняла, что он где-то слева. Она направилась навстречу, пролетела мимо сгоревших деревьев и увидела костер. «Вот они», – подумала Эм с облегчением, а потом опять насторожилась: они на окраине леса жгут костер? Что это значит?

Эм приблизилась, увидела Йорвета, подвешенного за руки, связанные за спиной. Голова у него была разбита, но он еще был жив и упрямо стискивал зубы, покрывшись испариной от перенапряжения.

- Давайте ему башку отрежем, и дело с концом, че тащить его тушу? – сказал здоровяк с большим мечом.

- Ты дебил? Как мы узнаем, где остальные? – второй тоже выглядел, как отъявленный бандит. Он подошел к Йорвету, поднял его голову за волосы, встретился с ним взглядом и с отвращением оттолкнул его от себя.

- Ниче он не скажет, посмотрите на его рожу. Не нравится мне здесь, давайте уже ноги делать. Пусть хоть за этого заплатят, – третий ковырялся ножом в ногтях и явно нервничал.

Эм увидела неподалеку еще троих. Надо возвращаться, позвать на помощь. Из-за дерева вышел еще один человек странной наружности. Почти все его лицо было обожжено, и на нем не было брони.

- Тащите его целиком, я знаю, кто его разговорит, – сказал обожженный и приказал «сворачиваться».

Где же Гелвин, сбежал? Девушка быстро осмотрелась и увидела неподалеку обгоревший труп, лежащий к ней спиной. Она узнала его одежду и черную косу.

- Нет, нет, – зашептала она, быстро к нему приблизившись. Внутри у нее все упало. – Пожалуйста, нет, Гелвин, это не ты… – она быстрым взглядом осмотрела его обуглившиеся руку, бок, половину его красивого лица. Добрые золотистые глаза были открыты и неподвижны. – Нет, Гелвин, – она пыталась убрать волосы с запекшейся кровью с его белой красивой половины лица, но вместо этого пальцы проходили сквозь него. – Нет, слышишь? Не умирай, умоляю, – Эми заплакала. – И не с такими ранами живут, я тебя вылечу. Слышишь? Слышишь?? Ты замечательный, ты лучше всех, у тебя вся жизнь впереди… Борись!

Эми замерла, всмотрелась в его остекленевшие глаза. Она снова услышала сзади голоса. Бессильная злоба наполнила ее до краев.

- Вы! – крикнула она толпе наемников, но они ее не слышали. Эм подошла к ближайшему, попыталась нанести удар, но лишь прошла сквозь него. – Ненавижу вас! – кричала она в ярости. – Вы ответите за это!

Но ее никто не слышал.

Эм встала, сжала кулаки. Все, чего она хотела – это убить их всех. Прямо сейчас. Она закричала, чувствуя невыносимую жгучую боль в груди, которая разливалась по ее рукам, ногам, голове, и услышала собственное эхо.

- Что за?.. – выпучил на нее глаза ближайший наемник с большим мечом. Она посмотрела на него черными, как смоль, злыми глазами, вынула из его ножен кинжал и с силой проткнула ему шею. Он захрипел, упал, пополз, но вскоре слег. Сразу после удара в шею она метнула кинжал в глаз второго, который стоял поблизости. Третий среагировал, сделал выпад мечом. Эм легко увернулась, выбила меч из его руки, подняла его ногой и сильнейшим ударом отрубила бандиту голову.

- Отойдите! – крикнул обожженный, поднял руки, в ладонях которых вспыхнуло пламя, и направил на нее столп огня. То, что совсем недавно было Эм, злобно ухмыльнулось, поглотило пламя и выплюнуло его обратно с тройной мощью. Ее черные глаза с удовольствием наблюдали, как маг и остальные, истошно крича, сгорали заживо, катались по земле, безуспешно пытаясь потушить себя, убегали прочь. Эм подошла к дереву, перерубила веревку, на которой висел одноглазый эльф, и приказала не своим голосом:

- Поднимайся.

Затем она спокойно вернулась к Гелвину, убрала наконец прядь с его лица, с удивлением обнаружив, что ее руки покрыты черными трещинами, и упала на него без сознания.

====== 2.12. ======

Эми чувствовала, что старец стоит над ней, рассматривает, выжидает. Ей стало страшно. Собравшись с храбростью, она открыла глаза. Комната была пуста. Странно…

То, что произошло накануне – неправда. Это еще один кошмар. Она посмотрела на свои руки, покрытые засохшей кровью. Никаких черных трещин. Это кровь из раны на спине, ведь ее ударили ножом. Сейчас зайдет Гелвин, они придумают вместе, как и куда уйти… Она увидела перед собой обездвиженные золотистые глаза и закрыла лицо руками. Это неправда. Это просто кошмар. Она никого не убивала, она не умеет поглощать огонь, превращаться в белые частицы. Это все бред, фантазия.

Плоская комната, плоский стол. Надо найти Гелвина, обнять его, убедиться в том, что с ним все хорошо. Эм тяжело встала, вышла из пристройки.

Плоские деревья, плоская трава. Он на тренировке, улыбнется ей, поддразнит. Он там.

Авларас увидел Эм издалека. Он побежал ей навстречу, остановил ее. Лицо девушки было мрачным, темным, с трудом узнаваемым.

- Тебе нельзя туда, – сказал он ей с нажимом. – Народ боится тебя. Иди к себе, мы что-нибудь придумаем вечером.

- Где он? – глухо спросила Эм.

- Мы его похоронили с почестями, – старый эльф с шрамом не выдержал страдания на ее лице и опустил глаза.

- Это неправда! – крикнула Эм, ударив его ладонями в грудь. – Неправда! Ты лжешь! Вы все лжете! Ненавижу!..

Эльфы молча наблюдали за ней. Эм видела их расплывчатые фигуры, неясное лицо Авлараса. Слезы застилали ей глаза. Она развернулась и побежала прочь, не разбирая дороги. Когда от бега стало жечь в легких, она упала на траву, отчаянно крикнула и завыла, как раненое животное. Она рвала траву руками, стучала по ней кулаками, чувствуя, как разрывается ее грудь от душевной боли, и шептала:

- Неправда, неправда… Ты мне обещал… Неправда…

Ее трясло. Боль. Отчаяние. Безысходность. Что бы она ни делала, она не изменит этого. Кто угодно, только не он… Она ненавидела это место с его искусственной красотой, со светящимися в ночи растениями, с этими вкусными плодами, с великолепным городом над головой. Ей хотелось уничтожить здесь все, резать, сжигать, убивать все, что ей попадется на пути, лишь бы боль прошла. Она увидела, что это место – словно хищное плотоядное растение: завлекая своим нектаром, оно захлопывается и съедает своих случайных жертв. Все они здесь, все до, все после – будут убиты, так или иначе. Во имя чего?

- Не подкрадывайся ко мне, – прошипела она сквозь зубы одноглазому, который присел рядом с ней. – Это ты должен был умереть, а не он. Ты и так ходячий труп… У него вся жизнь впереди… – ее голос дрожал.

- Да, – спокойно ответил он.

- Вы все погибнете. И потащите за собой множество других… А ты их поведешь… Зачем?

- Это все, что у меня осталось.

Она знала теперь. Она понимала.

Йорвет поколебался, затем ненатурально обнял ее. Эм замерла. Что это? Он где-то увидел, что так делают, и решил изобразить? Одноглазый эльф попробовал погладить ее по голове, но вышло неуклюже. Слабый аромат, исходящий от нее, путал мысли, возбуждал, вызывал странные реакции. Йорвет нахмурился и отстранился.

Бесцеремонно стянув повязку с его головы, она с предельным вниманием изучила дыру вместо правого глаза. Этот не остановится. Если есть еще среди них чистые, светлые души, такие, как Гелвин, то они пойдут за ним, найдут свою мучительную смерть. Может, что-то она все-таки может сделать.

Старца не было. Эми вошла в кабинет, провела рукой по столу, рассеянно огляделась, нашла трактат по анатомии. Что он есть такое? Зачем ему все это? Вопросы без ответов. Все это больше не имело значения.

Эм шла босиком, легко ступая по светящейся траве. Погладив дерево, она попала на один из подвесных мостов, и сосредоточилась, определяя дальнейшую траекторию своего пути.

Ей встретился высокий эльф, который, завидев ее, развернулся и быстро зашагал обратно. Лабиринт подвесных мостов, множество домов, в которых спят Aen Seidhe, обреченные на погибель. Конвейер смерти. Ей было все равно.

Она шла достаточно долго, петляя. Наконец, цель была достигнута. Открыв дверь, она вошла в просторное, уютное помещение с теплым мягким светом. Йорвет сидел на большой кровати, в коротких штанах из тонкой ткани, поджав под себя ноги. Эм без эмоций посмотрела на него, на его широкую грудь, покрытую татуировками, на его непроницаемое лицо.

Девушки периодически беспокоили его ночами, но увидеть Эм он никак не ожидал. Эльф молча следил за ней взглядом, ожидая, когда она сообщит о причине своего посещения.

- Привет, – сказала Эми мертвым голосом и села рядом с ним на кровать, разглядывая свои ногти.

Йорвет слегка нахмурился. Неужели она пришла за поддержкой? Второй спектакль он вряд ли осилит.

- Я хочу кое-что попробовать, – сказала она еле слышно. – Будет больно, придется потерпеть.

Эм медленно повернулась к нему, взяла его лицо в свои холодные ладошки. Одноглазый не сопротивлялся, сам не понимая, почему. Девушка увидела его структуру, разрывы, которые срослись отвратительными комьями, и начала расправлять их своими потоками.

Йорвет вздрогнул, почувствовав сильную, резкую боль от разрывающейся щеки, но выдержал, не отпрянул. Он с удивлением разглядывал ее белеющее лицо, на котором проступал пот, ее темно-бирюзовые глаза с расширившимся от боли зрачками. Происходящее так завораживало, что даже сильнейшая боль где-то внутри головы, которая растекалась по его лицу, пульсируя в правой глазнице, не могла спровоцировать эльфа на прекращение пытки.

Эм чувствовала, что слабеет, проваливается куда-то, и думала о Гелвине, о его силе и свете. Надо закончить начатое, надо собраться.

- Retina… Sclera, tunica albuginea… Corpus Vitreum… Opticus… – шептала она бессвязно, смотря на него и ничего не видя. Ее дыхание стало частым и поверхностным. Одноглазый бессознательно вцепился в ее предплечья, пытаясь совладать с невыносимыми приступами боли.

Руки Эми безвольно упали, кровать исчезла, являя под собой бездонную зияющую яму. Ощущение свободного падения мучило ее, правда, не настолько, чтобы переживать. Разобьется. Ну и что? Где-то внизу она увидела белую простыню и, протянув вперед руки, приготовилась к падению.

====== 2.13. ======

Эм плавно опустилась на белое покрывало непонятной субстанции. Она огляделась вокруг: белая пустыня, окруженная со всех сторон невысокими горами, голубое небо. Посередине виднелся каркас каменного строения без крыши. Эм взяла в руки белую субстанцию, внимательно ее рассмотрела. Это было что-то наподобие снега, только оно не таяло, было теплым и более крупным, по форме ближе к маленьким шарикам. Эм нашла это место невероятно странным.

Девушка сосредоточилась, пытаясь сделать телепорт, но внутри была тишина. Пустота. В ней не было магии. Оставляя за собой следы, она направилась к каменному зданию. Ни усталости, ни боли, ни жажды, ни голода, ничего. Поразмыслив немного, она решила, что умерла; по крайней мере, ощущения перед падением были очень похожи на предсмертные судороги. Эми решила для себя, что ей все равно. К тому же, она была рада выбраться из лагеря смертников, где все напоминало ей о ее добром чудесном друге, которого она навсегда потеряла.

«Как это странно», – думала она, – «мы так стараемся избежать одиночества, чувствовать, что важны, через других, а в конечном итоге боль существа – только его боль, он и живет, и умирает в одиночестве, и после смерти тоже совершенно один». Эм подумала о том, что где-то рядом, возможно, находятся мамочка и Гелвин, пусть тоже одинокие, но без боли и волнений, и от этой мысли ей стало тепло.

Каменное строение оказалось совершенно пустым внутри. Еще одна удивительная находка. Эми решила выяснить, что находится за горами, и пошла в их сторону. Ей нравилось это место, но все же она очень беспокоилась: было страшно, непонятно, одиноко. Хотелось поговорить с кем-то, успокоиться, разделить свою ношу. Хотелось выяснить, где она, надолго ли это, скоро ли закончится.

Пройдя невероятное расстояние, она не без труда забралась на вершину покатой горы и увидела вдалеке… Каркас каменного строения. Тот же самый пейзаж.

***

Эм лежала на странном мягком снегу, разглядывая голубой однородный купол над ее головой. Здесь никого и ничего не было, она была уверена. Страх ушел, но осталось множество вопросов, на которые хотелось найти ответы. Она подспудно понимала, что эти ответы уже не найти, и вспомнила своего любимого, родного человека. Геральт умел примириться с фактами, подстроиться под обстоятельства. Наверное, это самая важная черта. Допустим, она тоже так умеет. Что тогда?

Устроившись поудобнее, девушка оглядела местность, прислушалась к себе. Самое страшное уже случилось. Что теперь? Она встала, походила вокруг, покружилась и начала танцевать. Как давно ей этого хотелось! Разбрасывая теплый нетающий снег над собой, она отдалась ощущению легкости, веселья. Для нее все закончилось, теперь это ее жизнь. Она несколько раз крикнула его имя, самое чудесное на свете. И увидела перед собой движение.

Сначала казалось, что это большой ком снега, движущийся с невероятной скоростью, но вскоре Эм поняла, что это зверь, бегущий на четырех лапах прямо на нее. От страха у девушки похолодели руки. Она развернулась и со всех ног бросилась наутек. Ей не удалось далеко уйти: зверь уронил ее на землю, прыгнув на нее сзади. Эм уже представила себе ощущение, как с кикиморой, когда та откусила ей голову, но ничего не происходило. Она медленно развернулась, увидела прямо над собой большую морду странного зверя с голубыми глазами, странным носом, длинными клыками, растущими из нижней челюсти. Монстр высунул из своей пасти длинный розовый язык и начал ее усиленно облизывать, скуля. Эм так оторопела, что не могла двинуться, но колючий язык щекотал, и она начала смеяться, убирая морду от себя подальше.

- Ладно, ладно, хватит! – сквозь смех просила она, прикрываясь руками.

Зверь действительно прекратил и сел с ней рядом, зевнув.

- Ты кто такой? – спросила Эм, с любопытством его разглядывая. Монстр, по всей видимости, разговаривать не умел, и не отреагировал. Она тут же нашла его милым и осторожно погладила его по длинной белой шерсти на лапе. Зверь воодушевился, подпихнул ей свою большую голову, столкнув ее в снег. – Полегче, – сказала она сквозь смех, ласково трепля его голову, и услышала низкое, глубинное урчание. Такой странный зверь! – Я буду называть тебя Снежком, – заключила она со свойственной ей решимостью и села с ним рядом.

- Ну так вот, и я кружилась, а он поймал меня, посмотрел мне в глаза и поцеловал меня в первый раз. Это было так чудесно! У него такие плотные губы, столько сильных, приятных ощущений! А волосы у его жесткие, почти как у тебя, – Эми посмотрела на своего друга, бок которого она использовала, как спинку кресла. Снежок смачно зевнул. – Ой, можно подумать, что у тебя тут все гораздо насыщеннее и интереснее!

Она уже не в первый раз во всех подробностях описывала ему свою жизнь от самого начала до конца, а особо приятные моменты рассказывала многократно. В конце концов, чем еще заняться после смерти, если не этим? Также она выяснила, что место, в котором они находились, было 32600 шагов на 29900, плюс-минус сто шагов дополнительно. Она проверяла несколько раз, но цифра все равно не совпадала. Она представляла себе загробный мир, как совокупность таких вот островков, и где-то там, рядом, были ее близкие. Здесь не было ночи, но и не было усталости. Не было еды, но и не было голода.

- Знаешь, – сказала она хитро прищурившись, – у него потрясающие глаза, тебе бы понравились. Он высокий, мускулистый, очень красивый. И мудрый, сильный, справедливый. От него исходит особая аура, что ли. Пожалуй, только у одноглазого еще такое есть, он даже подавляет. Хоть и дохлый, но тоже мудрый и сильный… – она запнулась, задумалась. Неужели так? Почему она вообще его вспомнила? Эми подумала, что Йорвет больше не одноглазый, и ей стало интересно узнать, что же в итоге получилось. Структура глаза чрезвычайно сложна. Когда-то давно она изучала анатомию с лекарем, и органы чувств интересовали ее больше всего, наравне с гормональной системой. Даже если ей удалось повторить эту структуру и правильно обеспечить иннервацию, кровоснабжение, видит ли он им? Или это просто бутафория? А если и видит, то как? Двигается ли его зрачок, реагирует ли на свет? Она не знала, сколько колбочек, палочек и прочих элементов необходимо, и пыталась сотворить правый глаз по образу и подобию левого, но было больно, плохо, не хватало воздуха. Что же в итоге вышло? К тому же, она думала о Гелвине в тот момент.

Эми пришла к выводу, что Йорвет – взрослый человек и сам решит свою судьбу. Ну, выколет его еще раз, если что, какая проблема? Она пыталась помочь и сделала все, что могла. Потом Эми напомнила себе, что узнать результат все равно уже не получится, и нужно отпускать эту ситуацию, чтобы не мучить саму себя. И отпустила. Все, что там происходило, больше ее не касалось. Там теперь сами разберутся, без нее.

Она снова вернулась к воспоминанию о первом поцелуе, о близости с любимым, его ласках и тепле. Эм с удовольствием вспоминала его образ мыслей, его поступки, аккуратно обходя появление Йеннифэр и все, что было с этим связано. Эти воспоминания были бы совершенно чудесными, если бы одноглазый эльф не всплывал периодически со своим непроницаемым лицом и противным голосом.

- Да что же это? – возмущенно спросила она у зверя. – Почему я о нем думаю? Снежок, ты веришь в то, что люди, а уж тем более эльфы, могут измениться? – он не ответил. – Нет, если он совсем дохлый и ничего с этим делать не намерен, разве можно ему помочь? Как вообще помочь тому, кто в помощи не нуждается?

Снежок встал,заставив ее отстраниться, и помчался куда-то в сторону. Эм удивилась и посмотрела ему вслед. Затем она удивилась еще больше, отчетливо увидев небольшую фигуру. Обрадовавшись, она побежала ей навстречу, наблюдая, как фигура радостно треплет ее зверя, играет с ним. Это была девочка лет четырнадцати со странными волосами мышиного цвета. Эми стало очень грустно: такая молодая, красивая, она ведь еще не успела толком пожить, а уже все закончилось. Девочка посмотрела на нее красивыми изумрудными глазами, удивилась и улыбнулась.

- Привет, – сказала она дружелюбно.

- Привет, – Эм улыбулась ей в ответ.

- А ты что здесь делаешь?

- Я, кажется, умерла, – спокойно поделилась Эми. Девочка засмеялась.

- Не думаю, – ответила она. – Это мой мир, я придумала его сама, и иногда прихожу сюда. А ты как сюда попала?

- Не знаю, – Эм удивилась еще больше. Как так?..

- Мне бабушка в детстве рассказывала о заснеженных равнинах, я их так себе представляла. А про этого, – девочка потрепала Снежку бок, – я прочитала в книге. Они, наверное, злые, но у меня он добрый и хороший, и ему самое место в снегу.

Эм не верила своим ушам. Эта девочка создала такое место? Где? Как?

- Я у тебя в голове? – спросила Эми удивленно. Девочка опять засмеялась.

- Я тебя знаю, видела тебя с… Геральтом. Тебя чуть шупальцы не убили, и я тебя перенесла, правда, не знаю, куда. Все нормально закончилось?

Эм кивнула и вкратце рассказала, что произошло.

- Спасибо тебе. Подожди, а в пещере?..

- Да, это тоже я. Геральту нужна была помощь. Я за него ужасненько испугалась.

- Ну, у него есть другие помощники, получше, – Эм опустила глаза.

- Госпожа Йеннифэр зла на него. Не знаю, почему, но, наверное, из-за тебя. Она очень хорошая! Я хотела попросить тебя… Ну…

- Не волнуйся, – сказала Эм грустно, – я не мешаюсь, не беспокою. Все у них будет хорошо.

Девушка, которую, как выяснилось, звали Цири, вздохнула с облегчением. Они вместе гуляли, долго разговаривали. Цири рассказала о том, как она учится магии в храме Мелитэле, о девчонках, которые ее окружают, о времени, проведенном в Каэр Морхен, а еще о Брокилоне, в котором она была вместе с ведьмаком.

- Ты уже сколько здесь? – Цири удивленно рассматривала большое количество фигур, вылепленных из снега.

- Понятия не имею.

- А это кто? – девочка кивнула на мужскую скульптуру с непонятным лицом.

- Это – Геральт, – гордо заявила Эми, состроив смешную рожицу.

- Ну… – Цири посмотрела на круглое лицо скульптуры с точками вместо глаз, на смешной кривой нос, и засмеялась.

- Никто не понимает талант, – Эми картинно всплеснула руками и тоже посмеялась от души.

Цири встрепенулась.

- Ладно, мне пора. Я попробую выяснить, как тебя вытащить отсюда. Не бойся, – добавила она, видя напуганное лицо Эми, – я ей не скажу про тебя. Va faill, Эм.

- Va faill, Цири, – ответила она и увидела, как девочка исчезла.

Эми тяжело приземлилась на снег. Если она не умерла, то нужно придумать, зачем и куда ей возвращаться. Самой насущной проблемой для нее был народ Гелвина: она сочувствовала их страданиям, хотела помочь, понимала, что люди не откажутся от своих территориальных притязаний, а эльфы не откажутся от своей «борьбы за свободу». Убивать людей ради эльфов она не хотела, достаточно было вспомнить тех, у кого она отняла жизнь, не имея на это права. Возможно, решением было бы убеждение глав государств в справедливых и честных действиях. Но как?.. И с какого государства начать? Может быть, с Мэвы? Эми представила себе, как без труда заходит в замок королевы, и она сама бежит девушке навстречу, тут же делясь секретными мыслями и информацией. Потом они воодушевленно придумывают, как отстоять интересы Aen Seidhe, и за день реализовывают свой план. Она хмыкнула. Попытаться втереться в круг доверенных лиц? Как? К кому? Тупик.

В голове Эм опять всплыл одноглазый. Вот бы увидеть, что же у нее получилось… Потом она вспомнила слова старца о том, что ее сила ей не принадлежит. Сейчас, к примеру, ее не было. Если она хочет как-то помочь, то для начала должна научиться полноценно себя защищать. Шастать по лесам и поселениям в одиночестве, не имея возможности отбиться – верная смерть. Да, пожалуй, это звучало как план. А после можно будет определиться с дальнейшими действиями.

====== 2.14. ======

Эм открыла глаза и увидела перед собой серо-голубое свечение. Борясь с сильнейшей слабостью, она подняла руку и потрогала тонкую холодную сетку, которая покрывала все ее тело. Свечение исходило от нее. Сеть исчезла.

- Я уже терял надежду, – услышала она рядом бас старца и медленно села. – Придется все же поговорить. Ты НЕ отращиваешь никому конечности и органы, это верная смерть. Ты НЕ тратишь энергию, находясь вне мест силы, или без того, кто вовремя ударит тебя по твоей пустой голове. Понятно? – Эм кивнула. – Где ты была? Ты должна была умереть, но вместо этого твое сознание куда-то переместилось. Я не смог выяснить, куда.

- Спасибо, – прохрипела Эми вместо ответа. Она поняла, что, если бы не это существо, возвращаться было бы некуда. – Как долго меня не было?

- Долго, – Mannas отвернулся от нее и направился к ступеням вниз.

- А где одноглазый? – старик вместо ответа только фыркнул.

Эми огляделась. Совершенно пустая комната с большим окном. Она встала со своего лежбища и принялась рассматривать странную люльку, из которой вылезла, пока та не растворилась в воздухе. Нет, это все же высшее искусство.

Спустившись вниз по лестнице, она обнаружила кабинет старца и вышла на улицу, разглядывая окрестности. Как давно она здесь не была… Казалось, все, что происходило с ней до заснеженной равнины, было в прошлой жизни. На улице было темно, насколько могло быть темно с мягким свечением растительности и насекомых. Эм, не раздумывая, направилась к грядкам и принялась с жадностью поедать все без разбора.

- Привет, – услышала она голос Авлараса, который подошел и присел с ней рядом. – Уж не ожидал… Хорошо, что…

- И я тебя рада видеть, – Эм умудрилась улыбнуться ему с набитым ртом. – Как джолго меня ме було?

Авларас рассмеялся.

- Блатхе начался.

Не может быть. Ведь Гелвин умер в Йуле… Сколько ее не было? Четыре месяца? Опять она пропустила Беллетэйн…

- А где одноглазый? – в ожидании ответа у Эми вспотели ладошки.

- Он ведь больше не одноглазый. Он ушел, вскоре после того, как ты… А что, кстати, с тобой было?

- Умерла, – убежденно ответила Эм, снова напихав полный рот еды. – Этот наглец кого угодно в могилу сведет, – добавила она, хитро посматривая на эльфа с шрамом на лбу.

Значит, его здесь нет. Внутри у нее все упало. Это только из-за глаза, ей просто любопытно… Очень. Может, его уже убили давно…

К ним подошла красивая молодая эльфийка с русыми волосами, дружелюбно улыбнулась, поздоровалась и сказала:

- Я ждала тебя, очень хотелось с тобой познакомиться. Много слышала о тебе хорошего. Меня зовут…

- Нет, нет, нет! – вскричала Эми, набирая подол еды. – Нет! – она, не глядя на обоих, быстрым шагом направилась к себе, напоминая самую натуральную сумасшедшую.

Никаких сближений! Никакой дружбы! Еще одна милая и добрая душа по первому впечатлению, над трупом которой ей скорбеть? Нет уж!

Она вбежала в свою постройку, шлепнулась на матрас и попыталась справиться с испугом. Затем она вспомнила, почему сюда вернулась, и ругнулась: можно было попросить Авлараса тренировать ее лично. Посмотрев на дверь, девушка попыталась заставить себя снова выйти в общество, но не смогла.

***

Эми сидела в гордом одиночестве на миниатюрной Долине Цветов. Добраться сюда ей стоило больших усилий: она так боялась с кем-нибудь встретиться, что все время дергалась и передвигалась перебежками. Здесь же, на мягком ковре долины, она тоже не чувствовала себя комфортно, постоянно озираясь: если кто появится, надо срочно ретироваться.

Прямо сейчас она ломала голову над книгой о магии, которую когда-то забросила. Вероятно, здесь говорилось о каких-то параллельных мирах или чем-то похожем, она не была уверена. Очень не хватало Гелвина.

- Hael, – услышала она знакомый голос. Испуганно повернувшись, она встретилась взглядом с Йорветом. Он навис над ней, смотря с высоты своего большого роста. Грязный, уставший, в кожаной броне.

«Hael»? Это он ей? Приветствие старшего? Никого рядом больше не было.

- Привет, – сказала она удивленно. – Ты вернулся?

- Да.

- Тренировать меня будешь?

- Да.

Эм разглядывала его правый золотистый глаз. Из-за разницы цветов радужек вид у него был немного зловещий. Она встала, потянула руку к своей работе, и он нагнулся, упрощая ей доступ. На ощупь ничего необычного, по плотности и объему – то же, что и левый. Потом она провела пальцами по гладкой неровной полосе на его щеке, которая уже успела значительно побледнеть. Нет, она действительно крутышка.

- И как он видит?..

- Странно. Но я уже привык. Где ты была? – он смотрел на нее, не отрываясь.

- А ты?

Эльф промолчал. Эм так остро почувствовала его присутствие, что ей стало не по себе. Так хотелось тепла… Она отошла от него на пару шагов, глядя на землю. Не помогло. Тогда она развернулась и побежала к себе, охваченная паникой.

- После заката на площадке! – крикнул Йорвет ей вслед.

С этого дня ее жизнь в лагере перевернулась с ног на голову. Весь день она спала, успешно избегая любых контактов с эльфами, а по ночам тренировалась с «бывшим одноглазым». Как его еще назвать, она не знала. Поначалу ей было страшно, она боялась самой себя и своего странного состояния рядом с ним, но вскоре обнаружилось, что страхи были беспочвенны: Йорвет страшно ее бесил, постоянно роняя на землю, легко предотвращая ее попытки напасть и отбиться. «Открылась. Убита. Глупо. Думай лучше», – круглосуточно звучал противный голос в ее голове. На самом деле время, которое они проводили вместе, нельзя было назвать тренировкой: скорее это было бесконечное вставание с земли. Первую неделю ее тело ломило и выворачивало, не столько из-за синяков, сколько с непривычки, поэтому она самостоятельно доносила себя ближе к утру до водопада и ныряла с головой.

Эм упрямо продолжала, помня о своей цели.

Однако в последние дни что-то изменилось. Сидя у водопада, она вспоминала их вчерашнюю тренировку. Йорвет уронил ее в миллионный раз и сел на нее, чтобы показать, как можно попробовать избежать смерти в такой ситуации. Он что-то говорил, но она не слышала, видела лишь его губы, чувствовала его тепло. Глядя в его разноцветные глаза, она с трудом поборола желание обнять его, приблизить к себе. После этого она стала настолько рассеянной, что эльф ее отпустил. Почему-то ей вспомнились напутственные слова Вилены о том, чтобы она обходила мужчин стороной, пока не вырастет, что, по мнению чародейки, должно произойти очень нескоро.

- Почему ты здесь сидишь? – спросил у нее подошедший Йорвет, имея в виду, что они давно должны были встретиться на площадке.

- Я хочу, чтобы меня тренировал Авларас.

- Почему? – лицо эльфа было непроницаемым, как, впрочем, всегда.

- Потому, – отозвалась Эми и встала, желая избавиться от его компании.

Он подошел к ней, что-то сказал. Девушка не слышала, что, лишь видела его губы и чувствовала болезненную пульсацию внизу живота. Дышать стало труднее. Сколько это продолжалось – неизвестно, но в какой-то момент она поняла, что его губы больше не шевелятся, и посмотрела в его разноцветные проницательные глаза. Эми испугалась, развернулась, чтобы убежать, но Йорвет рванул ее за руку, прижал к себе и грубо поцеловал.

Оцепенев от страха и удивления, девушка разглядывала его лицо. Он взял ее руку в свою и положил себе на пах, а другой бесцеремонно залез к ней в штаны и погладил ягодицу. Это ее отрезвило: Эми со всей силы оттолкнула его и убежала к себе.

«Бежать, бежать отсюда», – лихорадочно повторяла она, хватая трясущимися руками свой гвихир, пристегивая его к поясу и испуганно оглядываясь на дверь. Она сгребла в карман оставшиеся монеты Вилены и быстро вышла на улицу.

Эм несколько раз проверила, что возле водопада никого нет, встала в «место силы» – так она определила место с потоками – и вошла в созданный ею телепорт.

Игнорируя отвратительное жжение в груди, она огляделась по сторонам. На этот раз друидский лес был очень плотным, влажным, кустистым. Темная земля была испещрена корягами и большими корнями толстых потрескавшихся деревьев. Она направилась к выходу из леса. Как же ее тянет обратно, как хочется повторить, узнать, и…

Нет. Геральт. Дорогой, любимый, родной человек. Может быть, она вырастет, станет лучше, и когда-нибудь он оценит ее, захочет быть с ней рядом. Она не может позволить себе непонятную связь с одноглазым, который явно не способен на чувства. Это так интимно, ценно… А он выше и шире ведьмака…

Эм споткнулась об очередную корягу и стала тщательнее смотреть на дорогу. Внезапно ее осенило, что телепорт можно было создать в любое место, а не в этот дурацкий лес. Изобразив изящное ругательство, Эми поборола в очередной раз желание вернуться обратно и услышала противный голос за своей спиной.

- И куда ты направилась?

- Подальше отсюда, – буркнула девушка не оборачиваясь.

- Ты не можешь уйти.

- Да? Ну смотри тогда. Могу.

Он быстро догнал ее, схватил за плечо, развернул и угрожающе навис.

- Ты не можешь уйти отсюда, – в голосе Йорвета звучал металл.

Эм расстроенно опустила голову, обмякла. Он отпустил ее, разглядывая ее макушку, стараясь не различать аромат ее волос. В тот момент, когда Йорвет меньше всего этого ожидал, Эми резко ударила его по ноге, заставив нагнуться, заехала коленом ему в скулу и побежала со всех ног. Эльф быстро ее догнал, рванул на себя и они, борясь, покатились по земле. Подмяв девушку под себя, почти раздавив своим телом, он завел ее руки назад.

Эм отчаянно боролась, чувствуя, как он подавляет ее, лишает воли.

Йорвет вспомнил разговор со старцем и хотел сказать ей, что больше ее не тронет, а если понадобится – вырубит ее и принесет обратно, но его внимание заняло ее тяжелое дыхание, приоткрытые губы, которые она облизывала, испуганные светло-бирюзовые глаза.

Эм замерла под эльфом, его взгляд ее гипнотизировал. «Пожалуйста, пожалуйста», – стучало у нее в голове.

- Не надо… – прошептала она испуганно.

Йорвет провел рукой у нее между ног, убеждаясь в своих предположениях, снял с нее штаны, быстро проделал нехитрые манипуляции со своей одеждой и вошел в нее одним толчком, принесшим некоторое облегчение.

Эми застонала, попеременно шепча то «нет», то «да». Он отпустил ее руки и поднял колени, так как она обхватила его ногами и сковывала сильные движения. Судорожно лаская его под одеждой, отчаянно прижимая его к себе, растворяясь в нем, девушка оставила на его спине красные следы. Йорвет зарычал, остервенело двигаясь в ней, полностью разорвал ее рубашку, покусывая ее шею, подбородок, ушко, грудь. Эм прижалась к нему изо всех сил, хватая ртом воздух, вскрикнула и забилась в сильнейших конвульсиях.

Эльф прижал ее к себе, перекатился на спину и стал поглаживать ее, восстанавливая дыхание, смотря куда-то наверх, в кроны деревьев. Эм же, лежа на его широкой груди, тщетно пыталась сообразить, что произошло.

Передохнув немного, Йорвет вдохнул полной грудью аромат ее волос и снова привлек ее к себе. На этот раз он любил ее нежно и долго.

====== 2.15. ======

Эми проснулась в своей каморке, голая, не считая рубашки Йорвета, которой можно было несколько раз обернуться, и ужасно грязная. Все ее тело ныло и болело.

- У-у-у, – взвыла она, вспомнив то, что произошло накануне, и зарылась в пледе.

- А-а-а, – послышалось где-то в недрах пледа. Она вспомнила, что заснула в лесу, и представила себе, как Йорвет нес ее на плече сюда, словно мешок с картошкой, гордо демонстрируя прохожим ее голый зад. Может, даже похлопывая по нему с довольным видом.

– Ы-ы-ы, – снова взвыла она: как она отдавалась чужому человеку, не помня себя... А затем ее точно ударило током: она поняла, что это – конец. Даже если Геральт когда-нибудь найдет ее интересной, то уже ничего не может быть. Она – меченая, порченная. Это все. Эми, осознав и прочувствовав эту мысль, горько заплакала.

Нарыдавшись вдоволь, она пошла мыться и приводить себя в порядок. Вынув второй комплект одежды из комода, она оделась, завернула, как обычно, слишком длинные рукава и штанины, и села на матрас, расчесывая волосы. Ну, вот так. Ну, все уже. Что теперь делать? Извечный вопрос. Хотелось есть и пить, но выходить было страшно вдвойне: где-то там находилось двуглазое чудовище, которое ее поглощало и развращало. Эми попыталась успокоить себя, представить себе Йорвета, который осознанно пошел на этот шаг, потому что она стала ему дорога. Принесет цветочки, они уедут куда-нибудь вдвоем… Кромсая по пути людей… Она будет отгонять от него веником приставучих женщин… Нет, ничего не получалось. И вообще, он сюда ее притащил и оставил одну наверняка только потому, что ломанулся за цветочками. Она опять взвыла, вспомнив вчерашние ощущения, его умелые действия, и ощутив болезненную пульсацию внизу живота. Вилена правильно говорила: все, что она может, это мусолить в голове мужские половые органы. Она вскочила и с силой пнула табурет рядом с собой, как будто он был виноват в ее физической и эмоциональной зависимости.

Она говорила себе о том, что пора уходить. Она напоминала себе о том, что ее цель – научиться постоять за себя, затем решить, как действовать дальше, а путь ее пройдет в одиночестве. Она специально возвращалась мыслями к потерянному навсегда Геральту, образ которого сильно померк в ее голове. Но в итоге все равно всплывало лицо с разноцветными глазами. Он шептал ей что-то на Старшей речи…

Эм обхватила руками голову. Вот уж точно: не одно, так другое. Она не могла уйти, пока он здесь, у нее не было на это сил. Она также не могла сидеть и ожидать, когда он соизволит появиться для разрядки. И не могла ему отказать. Какой-то ужасный замкнутый круг.

Эм сидела на своем матрасе очень долго. Вероятно, полдня и, возможно, большую часть ночи. Она уже свыклась с ощущением жажды и голода, с затекшим телом. Подавленность, отсутствие выхода из сложившейся ситуации мучили, отнимали силы. Последней живой душой, с которой ее что-то связывало, и к которой можно было обратиться за помощью, был Йорвет. До вчерашнего дня. Забавно было бы попросить у него совета, поговорить с ним о том, что ее беспокоит.

Она не слышала, как он зашел, но почувствовала его и сжалась, будто в ожидании удара. Йорвет посмотрел на нее своими старческими проницательными глазами и сел рядом с ней на матрас.

- Ну, что теперь? – задал он ей ее же собственный вопрос приятным расслабленным голосом. Она не ответила, продолжая разглядывать стену напротив, и сжалась еще сильнее. – Ты не ешь, не пьешь, не выходишь, не пытаешься уйти. Какие планы?

Эми не ответила и не пошевелилась. Он следит за ней? Йорвет чувствовал ее напряжение, видел ее закусанную до крови нижнюю губу, ее милое лицо, отражающее тяжкие размышления. Совсем еще ребенок. Ему стало немного жаль ее.

- Что тебе нужно от меня? – глухо спросила она.

- Ничего.

Они помолчали.

Йорвет обдумал что-то, повернул ее к себе, заглянул в глаза.

- Будешь жить со мной.

- Конечно же, нет.

- Это был не вопрос, – отрезал Йорвет. Эми хотела возразить ему, но решила поберечь энергию. Они оба прекрасно знали, что будет так, как он хочет.

Девушка представила себе, как они под ручку расхаживают по лагерю под радостные вопли его народа. Она штопает ему штаны, готовит ужины из ворон и белок, которых он откапывает и приносит. Этот образ привел ее в такое мрачное настроение, что она горько ухмыльнулась.

- Что тебе от меня нужно? – опять спросила она.

- Ничего, – тихо отозвался он.

====== 2.16. ======

Прошла неделя с тех пор, как Эм переехала в город на деревьях. Йорвета она не видела после того, как он проводил ее в свое жилище. Она не знала, куда он ушел, не знала, вернется ли вообще, но это не мешало ей поминутно ждать.

На самом деле, он оказался прав: теплое уютное помещение, в котором она теперь пребывала, радовало глаз и не шло ни в какое сравнение с холодными серо-черными стенами пристройки, а большая мягкая кровать с резным изголовьем даже отдаленно не напоминала тонкий матрас на полу. Ей стало лучше и спокойнее. Что ее по-настоящему мучило, так это собственная ограниченность. Эм как будто слышала едкий смех Вилены, вызванный постоянными раздумьями то о ведьмаке, то о бывшем одноглазом эльфе.

На второй вечер после переезда Эми обнаружила, что пристройка, в которой она так долго жила, исчезла, как будто ее никогда и не было, а ведь там они с Гелвином проводили много времени вместе. Она сходила на площадку, выловила Авлараса и принудила его к индивидуальным тренировкам по ночам. Этот эльф на проверку оказался еще более жестоким и болтливым, хотя прозвище «рукожопая» давно перестало резать слух. Теперь она вполне могла быстрым шагом пройтись по балансиру, но при нападении неизменно теряла равновесие. Также она могла подтягиваться, поднимая свой вес, и долго бегать. Успехи с луком были небольшие, но все же были: в неподвижную мишень девушка попадала с приличного расстояния, а вот в движущуюся… Увы. С метательными ножами Эм подружилась окончательно, чему очень радовалась. Оставалось дело за немногим: научиться полноценно отбиваться и нападать мечом. В плане увертливости особых проблем не было бы, если бы эльф со шрамом не был таким изощренным противником. Эми постоянно расстраивалась и даже иногда подумывала, что, возможно, в жизни ее не будут постоянно лупасить по ногам, роняя на землю, и эта тяга обусловлена какой-то генетической предрасположенностью Aen Seidhe к подлым выпадам.

Эм устало ввалилась в домик. Йорвета, конечно же, не было. Она зашвырнула свой меч на стойку с оружием, в который раз испортив царящий там порядок, и потащилась через следующую дверь принимать душ.

Вообще, Йорвет оказался педантом. Все у него было убрано и сложено. Эм узнала об этом почти сразу же, с любопытством изучив устройство и содержимое жилища. Особо не вытираясь, она устало шлепнулась на мягкую кровать, накрылась, стесняясь саму себя, и принялась мусолить своих неудавшихся кавалеров. Она оправдывала себя тем, что Геральт без стыда и совести с удовольствием любит свою женщину, не вспоминая о ней, хотя это не особо помогало. А Йорвет… Тут ее эмоции были неоднозначными. С одной стороны, она ужасно хотела, чтобы эльф вернулся и опять сделал с ней то, что в лесу. С другой стороны, она ненавидела себя за это и не уважала, и ей хотелось, чтобы подлец выпал из ее жизни навсегда. Пусть борется за свою справедливость, выпуская невинным жертвам кишки, бросая женщин своего же народа на погибель, и с ней больше не пересекается.

Первого хотелось гораздо больше.

Она опять вспомнила Вилену и в отчаянии накрыла голову подушкой. «Я – сильная, взрослая женщина, у которой такая насыщенная жизнь и так много ума, что в него помещаются только двое чужих мужчин», – заключила она и, продолжая свою мысль, зачем-то принялась сравнивать их в интимных делах. Осознав это, она выбралась из-под подушки, ругнулась и заставила себя заснуть.

Авларас с силой выбил меч из рук Эм, попытался схватить ее, но она увернулась. Тогда он сложным движением попробовал выбить почву у нее из-под ног, но девушка уже знала этот прием. Запрыгнув на балансир, она пробежала немного, ловко спрыгнула с него, перекувырнулась и подняла длинную жердь, намереваясь на этот раз отбить противнику его зад. Старый эльф покружился вокруг нее, быстро крутя свою длинную палицу, сбивая ее с ритма, запутывая, а затем резко сделал выпад, ударив ее в живот. Эм согнулась, но справилась с болью и ушла от второго удара. Подавляя желание схватиться за ветвь и выбить противнику ногами зубы, она опять сделала неудачный выпад, осознавая, что выдыхается, проследила за его движением, который оказался отвлекающим маневром, и оказалась на земле. Он заломил ей ногу, сев на ее спину, и поднял ей подбородок своей палицей.

- Вот и все. – Без этого замечания, естественно, было непонятно, что произошло.

Эм села на земле, закипая от злости и бессилия.

- Что во мне не так? Когда все это кончится? Зачем?..

- Ты все время отвлекаешься, невнимательна, нерасторопна, да и опыта мало, – старый эльф догадывался, о чем речь, но его это не трогало.

- А ты зачем здесь? Что будет после, когда вы наберете достаточное количество?..

- Не задавай таких вопросов. Ты просила помочь – помогаю. На сегодня хватит.

Эм устало брела к своему домику по навесному мосту. Пока она отсутствовала, контингент полностью сменился. Она не узнавала ни одного лица, кроме девицы, которая когда-то давно увивалась за одноглазым. Почему она здесь осталась – неизвестно.

Эльфы не презирали ее, как было вначале, и не шарахались, как было после гибели Гелвина. Скорее, они не обращали на нее внимания. Что это означало – она не знала, да и не хотела знать. Она проигнорировала темноволосого эльфа, который с ней поздоровался, и ускорила шаг.

Зайдя в домик, Эм удивленно остановилась: перед ней стоял Йорвет собственной персоной. За три недели его отсутствия девушка перемусолила столько вещей, с ним связанных, что вполне хватило бы на роман – эпопею: нудную, однообразную работу под названием «да, но нет». Или в обратном порядке.

У Эм от напряжения вспотели ладошки. Эльф, похоже, убедился, что самостоятельно она не уйдет, и повернулся к ней.

- Что ты здесь делаешь? – спросил он своим противным голосом, как будто забыл, что сам ее сюда притащил.

Эм внимательно посмотрела на его мрачное, осунувшееся лицо. Где он был?

- Что случилось? – ответила она вопросом на вопрос.

Йорвет прищурился, подошел к ней, взял в кулак ее волосы на затылке и оттянул ее голову назад, безразлично рассматривая бирюзовые глаза, веснушки, небольшой нос, губы. Самая обычная, ничем не примечательная Dh’oine. Он отпустил ее, немного оттолкнув, и приказал:

- Уйди.

Эм испугалась. Рассматривая его спину, движения рук, сворачивающих веревку, она пыталась понять, в каком аду он был, что произошло. Удивившись сама себе, она решительно подошла к нему, обняла его сзади и прижалась щекой к его спине. «Все будет хорошо», – прошептала она ему. Йорвет убедился, что она – натуральная дура, слегка вздохнул и напрягся. Подождав немного, он сел на кровать, заставив ее отстраниться.

Эми, что с ней часто бывало, не сдавалась. Приблизившись, она принялась ласково гладить его по жестким черным волосам. Чувствуя ее нежные прикосновения, тепло, запах, ему действительно стало лучше, и это его почему-то разозлило окончательно. Он поднял на нее свои прищуренные пустые глаза и холодно произнес:

- Ты – невероятная дура, Dh’oine. Достойная представительница своего ублюдского племени.

Эми, будто облитая ведром ледяной воды, повернулась к двери, намереваясь уйти куда-нибудь подальше, но Йорвет поймал ее за руку и дернул к себе. Девушка, разворачиваясь, умудрилась несколько раз со злостью треснуть его по лицу. Эльф поиграл желваками, прищурился еще сильнее и легко зашвырнул ее на кровать.

Тут уже Эми охватила натуральная паника: кусаясь, царапаясь и лягаясь, она, как загнанный зверь, пыталась отвоевать свою свободу и убежать. Йорвет перевернул ее на живот, выламывая ей руки, и прижал ее коленом к кровати для того, чтобы, достав с пола веревку, привязать ее запястья к изголовью кровати.

Девушка истошно завизжала, когда он грубыми движениями стянул с нее одежду и поцеловал ее возле пупка, ниже. Соседи, должно быть, были в «восторге», но никто не пришел ей на помощь. Отчаянно сопротивляясь, она шипела «ненавижу», пока сильные ощущения не заставили ее изогнуться дугой.

Йорвет со злобным выражением перевернул ее обратно на живот, поставил на колени; темп его был резким и медленным, что вынудило ее стонать, закусывая губу. Остановившись, он потянул ее на себя, лег сверху, отодвинув ее ногу своим коленом, и положил часть своего пальца ей в рот, пытаясь заглушить ее стоны, имитируя свои движения. Другой рукой он гладил ее, отыскал ее чувствительное место поближе к подмышке и ласкал эту зону губами, доведя ее до сумасшедшего исступления. Эм отдалась сильным спазмам, которые ученые умы скромно называют множественным оргазмом, чуть не умерла от невероятных ощущений и, придя немного в себя, шепнула ему только одно слово: «еще».

Эльф выполнил ее просьбу.

Эми открыла глаза. Тяжесть. Рука Йорвета.

Она вспомнила, что произошло ночью, и ей стало невыразимо стыдно, противно от самой себя. Она его ненавидела.

Попытки снять с себя конечность бесчувственного подлеца не увенчались успехом, мало того – вместо долгожданной свободы он прижал ее к себе, заставляя почувствовать своей наготой его тело. Она рванулась и вылетела с кровати: он отпустил. Стянув с кровати простыню, она завернулась в нее и потянулась к своей одежде.

- Интересно, – произнес эльф с усмешкой, – ты меня стесняешься? Ни за что не сказал бы этого, судя по тому, как ты совсем недавно стонала подо мной и прижималась, проявляя чудеса изобретательности.

Эм посмотрела на него испепеляющим взглядом и охнула, когда он вырвал у нее простыню. Оперевшись на свою руку, Йорвет, совершенно не смущаясь своей наготы, приподнял одну бровь и наблюдал за ее метаниями. Девушка, сгорая от стыда, попыталась быстро надеть штаны, но в итоге запуталась в ткани и чуть не упала.

- Ненавижу! – процедила она сквозь зубы.

- Сильно сомневаюсь, – ответил он равнодушно. – Я склонен предполагать, что ты любишь меня, насколько вообще можно любить незнакомца, – глаза Эм от крайнего удивления и такой глупости, наглости чуть не вылезли на лоб. – А куда ты так торопишься? Поздороваться с теми, кто выслушивал твои концерты?

Эм замерла. На секунду она поколебалась, решая, где хуже: здесь или там. Йорвет увидел ее предистеричное состояние и решил перестать дразнить.

- Caemm a me, – сказал он вкрадчиво.

- Ни за что, – снова процедила она.

- Squaess’me, – добавил он еще более вкрадчиво. Эм задумалась.

Мужчина встал, завернул ее в простыню и отвел в кровать.

- Расскажи мне о себе, – он погладил ее по руке.

- В каком смысле? Зачем?

- А какой еще смысл может быть в моем вопросе? Если спрашиваю, то, видимо, мне интересно.

- Ну, типичная почти половозрелая Dh’oine, – Эми нахмурилась.

- Перестань, – сказал он устало. – Не люблю капризы. У меня были не очень приятные несколько недель. Считай, ты меня развлекла.

- Я страшно рада, – она побуравила его взглядом и снова попыталась встать.

Йорвет пресек ее попытки, оделся сам и молча вышел. Эми очень хотелось поплакать над своей горькой судьбой и поруганной честью, но как-то не получалось. Что она делает? Зачем живет? Потом она испугалась, что подлец вернется, быстро оделась и села за стол. Эльф действительно вернулся и принес еду. Увидев ее, одетую, сидящую в напряженной позе за пустым столом, он не выдержал и расхохотался. От неожиданности девушка вздрогнула. Его смех был приятным, и Эм никогда раньше его не слышала. Это ее подкупило.

- Ты не перестаешь меня удивлять, – признался Йорвет. – Недавно мы с тобой… – он посмотрел на ее мрачное лицо и решил опустить подробности, – а теперь, конечно, мы оденемся и будем чопорно трапезничать за столом. Как же иначе?

Он в одних штанах залез на кровать, положил еду и привлек ее к себе, завязав диалог. Манипулировать бесхитростной, чистой девушкой не составляло для Йорвета труда, поэтому он узнал всю необходимую информацию.

Эм на самом деле рассказала ему все, что он хотел знать, кроме одного: Геральта. Все, что было связано с ведьмаком, было очень сокровенно и не имело к эльфу отношения.

В конце концов, Йорвет расслабил Эми, и она даже начала шутить и смеяться. Остроухому мужчине нравилось ее общество, незамыленный взгляд на вещи, нравилось наблюдать за ее движениями, слушать ее голос. «Почему бы и нет?» – сказал он сам себе, припоминая разговор со старцем.

Эми, саркастически передавая ему свой опыт и впечатления, заметила, что взгляд эльфа стал странным, замутненным, и судорожно сглотнула. Она ощутила уже знакомую пульсацию и замерла, наблюдая, как он медленно привлекает ее к себе и целует.

- Что хочет старец?.. – вкрадчиво спросила Эми, гладя Йорвета по груди. Он хмыкнул.

- Был бы я лет на двести моложе, обязательно бы сработало, – он воспринял ее нежность превратно, но не дал ей убрать руку и повернулся к ней. – Он говорит, что хочет помочь. И да, я ему тоже не верю. Но пока он выполняет свою часть сделки, мне все равно.

- Какой сделки?..

- Сделки, о которой мы с ним договорились.

- Что будет дальше?

- Никто не может знать.

- Ну а по-твоему?..

- По-моему, действительно, никто не может знать.

- Для чего вы тренируете народ, набираете армию?

- Для борьбы.

- С кем?

- С тем, с кем придется бороться.

- Это с кем же?

- Возвращаемся к тому, что никто не может знать будущее.

- Почему ты не отвечаешь на мои вопросы? – Эми приподнялась и заглянула в его взрослые усталые глаза.

- Почему ты задаешь вопросы, на которые я не могу ответить? – спокойно отозвался он.

- Ну а что старцу нужно от меня?

- Откуда я знаю, только он может об этом поведать.

Эм вздохнула, отвернулась от него и решила спать. Поговорить с этим странным и скрытным мужчиной все равно не представлялось возможным.

====== 2.17. ======

Ощущение полета, ветер в лицо, где-то далеко внизу земля. Эми думала, что она летит на большой птице, но вскоре поняла, что птица – это она. Взмах черного крыла, парение, свобода. Мечта… Она чувствовала потоки воздуха, осознавала свой голод. Небольшое движение – и поворот. Предчувствие. Охота. Ожидание. Эм опустилась ниже, еще ниже, приближаясь к травянистой земле, различая шевеление на поляне неподалеку. Раскинув свои большие черные крылья, она когтями ухватила свою жертву, прижала ее к земле и выдрала острым клювом часть мыщц. Теплая кровь брызнула на ее морду, запах и металлический вкус доставлял удовольствие, дразнил. Мужчина под ее когтями наконец перестал кричать и конвульсивно содрогаться….

Эми открыла глаза, села, попыталась прийти в себя. «Это все неправда», – прошептала она, но уверенность, что все так и происходило, не исчезала, также как и вкус крови на губах.

Тренировка была в самом разгаре. Эм сегодня удалось зарядить Авларасу по бедру, но, похоже, на этом ее радость и заканчивалась. Она уже многократно пропустила удары и с трудом боролась с болевыми ощущениями.

Старый эльф ловко ударил ее палицей по плечу и нацелился на голову. Эми помнила, как ее тошнило несколько дней и болела голова от последнего удара по затылку, и страх повторения добавил ей увертливости. Избегая его оружия, она одновременно замахнулась и ударила эльфа по голени, но он выстоял и опустил палицу на ее спину. Эми выгнулась, упала, пытаясь дышать. Старый эльф заломил ей руку, присел на нее и ткнул длинной палицей в ее щеку.

- Конец, – сообщил он, и Эм чуть в него не плюнула. – Давай, разозлись, соберись!

- Достаточно, – спокойно произнес Йорвет, появившийся неизвестно откуда. – Слезь с нее и убери руки.

- Слушай, ты либо сам делай, либо не мешай, – недовольно отозвался Авларас, но все же поднялся.

- Больше никаких болевых ударов, – предупредил его эльф, сверкая разноцветными глазами. Эми улыбнулась. Мужчины обменялись взглядами, и Йорвет зашагал прочь.

- Мне что с ней, хлебушек печь? – крикнул эльф со шрамом ему вдогонку.

- Придумаешь что-нибудь, – убежденно отозвался тот.

Эми долго стояла у края необычного леса, разглядывая эльфов, отдыхающих на миниатюрной Долине Цветов. За неимением никого и ничего в своей жизни, она давала волю своей фантазии, придумывая их судьбы и характеры. Она считала, что все они по-своему прекрасны и чисты, и своей доброй душой болела за них, сочувствовала их судьбе. В этом потоке женщин было значительно больше, чем раньше. Мужчин оставалось все меньше? Те, кто были раньше, уже погибли? Живы ли сестры Гелвина? Можно ли их найти?

Она оперлась спиной о дерево и тут же отстранилась: удар Авлараса дал о себе знать. Наверное, оно было и к лучшему, что он ее нещадно бил: это активизировало, и обучение шло быстрее. Она призналась сама себе, что ей до тошноты надоело это место, тренировки, недомолвки. Но больше всего ее тошнило от самой себя, своего образа мыслей и одиночества.

- Почему ты?.. – услышала она рядом женский голос. Эм узнала эльфийку: та самая, которая вертелась возле Йорвета. Она стояла в напряженной позе и зло смотрела на девушку.

Эми решила, что речь, наверное, об одноглазом, без труда представила себе, как сейчас они, громко визжа, будут кататься по земле и рвать друг другу волосы из-за того, кто глубоко плевал на них обеих, и хмыкнула.

- Ты хочешь спросить, почему не ты? – голос ее был спокойным и ровным. – Наверное, потому что жизнь любит тебя и бережет. Хотя тоже спорно… Почему ты еще здесь? Разве ты не должна была торжественно покончить жизнь самоубийством в схватке с противником, который значительно сильнее и многочисленнее, тем самым обеспечив вымирание своего народа?

Эльфийка сжала зубы и двинулась на нее. Эм расправила свою ладонь, в которой вспыхнуло пламя: этот фокус она переняла у обожженного мага, сама не зная, как. Она потерпела, сколько могла, и согнула пальцы в кулак, потушив огонь. Этого было достаточно для того, чтобы эльфийка, ругаясь на Старшей речи, отступила и ушла.

Эми спокойно проводила ее взглядом и снова посмотрела на долину. Ей, наверное, никогда не понять того, что происходит.

- Я хочу тебе кое-что показать, – сказала Эми, зайдя в дом. Она села к Йорвету на кровать и сжала кулак, сквозь пальцы которого проступил свет.

- Никакой магии, – он взял ее за запястье, – я устал наблюдать, как ты теряешь сознание или умираешь.

Эми открыла ладонь и протянула ему красивый светящийся цветок, похожий на часть его большой татуировки.

- Откуда у тебя этот ожог?

- Неважно. Как по-твоему, красиво?

Йорвет не ответил. Эта роза напоминала ему о чем-то близком и дорогом.

- Я считаю, что очень красиво, – тихо сказала Эми. – Души существ так же красивы, так же чисты и хрупки. И ты тоже красивый и чистый. Когда с нами происходит что-то ужасное, мы озлобляемся, теряем суть и решаем, что жестокий мир получит то, что заслужил. Но на самом деле мы лишь совершаем с другими чистыми душами что-то ужасное, заставляя их тоже озлобляться. Это замкнутый круг, который в итоге возвращается к его создателю. Ты думаешь, что выхода нет, но он есть всегда. Отказываясь от своей чистоты, тепла, ты убегаешь, вместо того, чтобы отстоять, защитить свое прекрасное начало. Сдаешься. Все самое ценное и чудесное всегда нуждается в защите… – Эми опустила глаза и совсем притихла.

- Интересная философия, – отозвался Йорвет, – и как же, по-твоему, сохранять чистоту души и одновременно пытаться защитить свой народ от вымирания, когда его убивают, выгоняют, унижают, вешают? Когда невинных детей, твои распрекрасные цветы, потрошат на твоих глазах, словно свиней?

- Я не знаю. Но совершенно точно не отвечать тем же. Иначе нет между вами никакой разницы.

- Цель оправдывает средства, я в этом уверен. Скажи, разве ты не была в людских городах? Ты не видела, какое жалкое отвратное существование ведут Dh’oine, слабо представляя себе, что такое справедливость, честность и прочее, в том числе банальная гигиена? Возможно, тебе показалось иначе? – Эм вспомнила удручающее состояние горожан, неприятные запахи, озлобленные лица и не нашлась, что возразить. – Я не могу допустить уничтожения нашей расы. Тем более такими примитивными и мерзотными существами, как вы.

Эм проглотила оскорбление и попробовала еще раз:

- Это говорит в тебе твое высокомерие. Какое преимущество есть, к примеру, у медведя перед комаром? Млекопитающее и насекомое; они настолько различны, что не могут быть сопоставлены. У каждого из них есть своя цель и свое предназначение, и каждый из них хорош по-своему…

- Что за глупая метафора? Ну, хорошо. Не знаю, как медведь, а я без зазрения совести истребляю кровососов, когда они доставляют мне неудобства.

- Я серьезно! – Эми очень расстроилась. – Мы можем что-то придумать. Если речь идет о территориях, то нужно попытаться повлиять на королей, отвоевать ваше место не кровью, но убеждением.

- Даже если бы у тебя были такие связи, как ты планируешь убедить Dh’oine втом, что им необходимо положить все свои силы на восстановление и процветание эльфийского государства? И что помешает этим непостоянным и тщеславным ублюдкам изменить свое решение через короткое время и уничтожить нас?

- Я не знаю, но мы обязательно что-нибудь придумаем.

- Думать – не твоя сильная сторона.

- Ну а Саския? Есть ли у нее успехи? Какой у нее план?

Йорвет прищурил глаза и промолчал с самым мрачным видом.

Эми заглянула в его пустые глаза и, потеряв надежду, медленно поплелась за дверь. Она разделась, встала под теплую воду, чувствуя себя совершенно подавленной и в прямом смысле побитой. Слезы сливались с потоком воды. Так хотелось, чтобы отвратительное состояние тоже было бы смыто и забыто, как и ситуации, решения которых она не могла найти. Но решение точно должно быть…

Она не слышала, как подошел Йорвет, но почувствовала его и сжалась, желая скрыть свою наготу.

- Тебе совершенно нечего стесняться, – прошептал ей эльф, стоя за ее спиной. Он принялся неспешно мыть ей голову, намыливать ей спину, руки, грудь, живот, ноги, тщательно смывая пену с ее маленького тела, испещренного синяками. Развернув ее к себе, он прижал ее к своей груди, утешал ее ласковыми словами на Старшей речи, не обращая внимания на воду, стекавшую по его лицу.

Эми обняла его в ответ. Есть ли на свете еще одни такие больные отношения? Для ее измученного разума и сердца он стал и отцом, и братом, и любовником. Она льнула к нему, испытывая что-то, отдаленно напоминающее умиротворение. Йорвет поднял ее голову за подбородок, заглянул в глаза. Она уже знала, что это значит, и ее предательское тело тут же среагировало. Эми неуверенно положила руку на его пах и погладила, а после опустилась на колени, освобождая его от одежды. На секунду его кольнула совесть: что же он делает? Ведь она еще ребенок, для нее все всерьез. Но реакция на ее близость и прикосновения взяла верх.

Он гладил ее мокрые волосы, зажмурившись от слишком острых ощущений. Затем поднял ее, прижал к стене, вглядываясь в ее милое лицо, осязая ее тепло и мучительное удовольствие. Ее чуть приоткрытый рот, затуманившийся взор, безотчетный стон, веснушки… Он почувствовал ее спазмы, остановился, поцеловал ее нос и понес ее на кровать, где можно было любить ее гораздо ухищреннее и продуктивнее.

Эми стояла посреди огромного выжженного поля, серое небо над которым дополняло мертвый пейзаж. Она была спокойна в крайней степени, даже безразлична. Черная земля под ее ногами, казалось, вибрировала. Вдалеке она видела бесконечную линию движущихся фигурок. Оглянувшись, он увидела сзади еще одну приближающуюся линию. Она знала, кто это, знала, зачем, и терпеливо ждала. Когда тысячи всадников в доспехах приблизились на достаточное расстояние, Эм плавно подняла руки над головой, и в ее ладонях начала зарождаться серо-черная субстанция. От ее пальцев и груди по рукам, туловищу, шее, голове, ногам расползались черные трещины, причиняя невыносимую боль, но ей было все равно. Она отпустила шар, и он с бешеной скоростью разрастался волнами во все стороны. Своими черными глазами Эми наблюдала, как волны сбивают, уничтожают людей, эльфов, гномов, лошадей – все, что ее окружает. Вакханалия смерти и страданий, оторванных конечностей, изуродованных тел, внутренностей и истошных криков. Волны, вернув полю его первозданную безжизненность, продолжали распространяться и далее. Она была довольна своей работой, вдыхая полной грудью едкий запах крови и страха. Трещины на ее теле достигли своего предела, и девушка разлетелась на куски.

- Cáelm, – шептал ей эльф с разноцветными глазами, – En dwimme hel’div…

Она поняла, где она, что происходит, и тяжесть ее нынешнего положения снова вернулась к ней.

Подождав, пока эльф снова заснет, она оделась и решительно вышла на улицу.

Эми была как будто не в себе; она знала, что этот сон что-то значит, что он может быть ответом на ее вопросы. Подойдя к двери старца, она постучалась. Он там, без сомнений. Она видела его и чувствовала. Никто не ответил, дверь не открылась. Эми отошла немного, вытянула вперед руку и разнесла дверь в щепки. Зайдя в помещение, она встретилась глазами с пронизывающим голубым светом. Старец направил на нее свои пальцы, выпустив скоп сверкающих молний, недостаточных, чтобы убить, но достаточных, чтобы покалечить. Эм видела все это как будто в замедленном действии, и легко перенаправила энергию в стену. Каменная кладка с грохотом вылетела на приличное расстояние, оставляя за собой зияющую дыру. Эми не отрываясь смотрела на старца сквозь пыль и оседающие листы книг. Она видела, что он улыбается.

«Что тебе нужно от меня?»

В ответ – неизвестный язык в ее голове, которого она никогда раньше не слышала, но понимала значение. Он выжидает, пока она проснется и поможет.

«С чем помогу? Как проснусь?»

Старец молчал. Это все. Пронзительные светло-голубые глаза метнулись к дверному проему.

- Caemm a me, – тихо позвал Йорвет, протянув Эми руку. Старца уже не было. Она безвольно вложила свою руку в широкую ладонь с длинными пальцами и последовала за ним.

====== 2.18. ======

Когда Йорвет зашел в домик, уже стемнело. Ему осточертел этот лагерь, которому он давно не принадлежал.

Он знал, что ему необходимо быть совсем в другом месте, далеко от друидского леса, но что-то его останавливало. Или кто-то.

Эльф тяжело приземлился на кровать рядом с Эми, пролежавшей весь день, и погладил ее бок.

- Что тебя мучает? – спросил он тихо, зная, что она не спит.

- Почему ты меня не боишься?

- А почему должен? Что тебя беспокоит?

- Зачем я живу?

Йорвет посмотрел куда-то впереди себя.

- Ты – мастер задавать дурацкие вопросы. Твоя жизнь тебе уже дана, смирись, реши, что с ней делать, и двигайся в этом направлении.

- А если я ничего не хочу? Если все бессмысленно?

- Так не бывает. Я, к примеру, имею для тебя смысл.

Эми развернулась, посмотрела на него внимательно. Она хотела спросить что-то, но передумала. А потом произнесла:

- Ты когда-нибудь любил?

- Возможно.

Закусив губу, Эм снова отвернулась.

- Ты знаешь мое мнение, – сказал он спокойно. – Есть вещи гораздо важнее иллюзий, даже если эти иллюзии приятны.

- Если мы с тобой предположим, что любовь – лишь иллюзия, то сможем выйти на то, что все – иллюзия.

- Не стану спорить. Вполне может быть.

Они помолчали.

- Тебя Авларас искал. Что с твоими тренировками?

- Не хочу больше. Не буду.

- Тогда чем ты планируешь заниматься?

- Еще не решила. Послушай, – Эми сжала руку собеседника, – пообещай, что ты подумаешь над моими словами. Пообещай, что постараешься вернуться… Вернуть… Свою чистоту… Защищать, не предавать…

Эльф не ответил, лишь смотрел на нее своими старческими разноцветными глазами.

- Va’esse deireadh aep eigean, – произнес он убедительно, – Что-то кончается, что-то начинается. Все это тоже закончится, закончится и война, так или иначе. И мир изменится рано или поздно. Не мучай себя. Просто сосредоточься на том, чем бы ты хотела заняться по жизни.

Просто сосредоточиться. Легко сказать. Эми прижалась к Йорвету, крепко обняла его, пытаясь убежать от боли, самой себя. Его тепло и нежность – вот чего хотелось. Это было ее временным спасением.

Опять новые лица, опять бежевые деревья, цветы и водопад. Эми пыталась найти дружелюбную эльфийку с русыми волосами, пообщаться с ней, но не смогла. Может быть, ее уже здесь нет… Есть ли в этом мире что-то кроме этого места?

Она очень хотела подумать о Геральте, узнать, как он, но не могла. Не имела права.

Эльфа, с которым Эми делила помещение и постель, она не видела весь день. Смысл, которого она не могла найти, действительно был в нем, в чужом мужчине, и это ее пугало. Разве можно жить ради другого, теряя самого себя? Она, как ни старалась, не могла разгадать Йорвета, понять. Мысль об его уходе или смерти вызывала паническое состояние, с которым совладать было невозможно. Это зависимость, болезненная и нездоровая связь.

... Которую надо срочно укрепить, потому что плохо и хочется тепла…

Эми нашла Йорвета в домике, надевающего свою кожаную броню. У нее все упало внутри.

- Мне пора, – прокомментировал бывший одноглазый обыденным тоном, собираясь.

Эми с трудом сглотнула, так как в горле пересохло.

- Ты вернешься? – выдавила она и, оставшись без ответа, все поняла. – Я с тобой пойду, – Эми подошла к стойке с оружием, пристегнула ремень с гвихиром.

- Конечно же, нет, – отрезал эльф, даже не повернувшись в ее сторону.

Эми подошла к нему, заглянула в его пустые глаза и попросила его с болью в голосе:

- Йорвет, пожалуйста, не делай этого. Я не перенесу опять…

От его наблюдательного ума не скрылся тот факт, что она в первый раз назвала его по имени. Видя страдание в ее распахнутых бирюзовых глазах, он погладил ее по щеке и утешил:

- Как ты себе это представляешь? Это не твой путь. Va’esse deireadh aep eigean. Помни мои слова. Это твое начало чего-то хорошего.

Вот так. И ничего больше. Непроницаемое лицо. Эми от боли и паники перестала соображать. Взяв его голову в руки, заставляя его нагнуться, девушка сосредоточилась. Она увидела где-то глубоко, в потаенном уголке его души, образ девочки-эльфа с зелеными глазами; увидела девушку, превращающуюся в дракона, которую Йорвет так берег. Ее, Эми, там не было. Невыразимая боль… Она хотела остановиться, но тут наткнулась на Геральта. В том друидском лесу, в который она вошла в первый раз! Он искал ее, и одноглазый отправил его на север… Все могло бы быть иначе… Почему?.. Старик. Она видела и его. Он говорил Йорвету, что, если эльф хочет получить от него желаемое, то должен удержать Эми здесь, спать с ней, например, другой ведь испустил дух…

Эми шарахнулась от Йорвета и попятилась, схватившись за грудь, удерживая разрывающееся сердце, пока не уперлась спиной в стену.

- В чем дело? – Йорвет шагнул ей навстречу, но она остановила его движением руки.

- Благородный Aen Seidhe, – мрачно спросила она, выпрямляясь, – что тебе пообещал старик за возню с полоумной Dh’oine? Сколько стоит твое тело и время? Отвечай, – ее глаза, которыми она смотрела исподлобья, начали быстро темнеть.

Йорвет нахмурился, хотел к ней подойти, но вместо этого был пригвожден к противоположной стене. Эм подняла его ближе к потолку, чуть наклонив набок голову, рассматривая, как таракана.

- Ты не поняла… – с трудом выдавил он, задыхаясь.

- Thaess aep! – услышал он два сверхчеловеческих громких голоса в одном: мужской и женский. Лицо Эми побелело, а глаза стали совсем черными.

Она дождалась, пока Йорвет потеряет сознание от нехватки кислорода, с трудом остановила себя, желая свернуть ему шею, отпустила и вышла за дверь наружу.

Эльфы уже скапливались вокруг с луками наготове, не понимая, пытаясь найти источник противоестественных громких голосов, одновременно выкрикнувших «заткнись». Эм легко спрыгнула с подвесного моста, приземлилась на ноги, непонятным образом не разбившись, и уверенно направилась на выход.

- Не дайте ей уйти! – послышался крик одного из них, и путь ей преградили пятеро, а остальные окружали, натягивая тетивы на своих луках.

Авларас вышел вперед и произнес:

- Не надо резких движений, рукожопая, а то пораним. Успокойся и возвращайся к себе.

Эми посмотрела на него своими пустыми черными глазами.

- Глупцы, – прогремели два голоса в одном на всю округу, – я раздавлю вас, словно клопов! Вы лишь приближаете свою неизбежную мучительную гибель!

Стрела, выпущенная обиженной ею эльфийкой, первой полетела в нее, а вслед и град других.

- N’aen aespar a i! – кричал надрывный голос Йорвета откуда-то сверху, но это было ни к чему: стрелы, почти долетая до цели, отскакивали, встречая невидимую преграду.

Эми было все равно. Проклятое место, проклятая жизнь. На секунду она увидела перед собой светлый, чистый образ Гелвина. Она присела и положила свою ладонь на светло-зеленую траву, видя, как расходятся трещины по ее рукам. Черное пятно, оставленное ею, начало быстро расползаться, разрушая и распыляя растительность, распространяясь на деревья, которые зловеще затрещали и стали осыпаться.

Возможно, если бы «старик» был здесь, все сложилось по-другому. Но его, на счастье Эми, не было. Она вспомнила о том, что здесь есть живые души.

- Бегите! – громыхали два голоса в одном, отдаваясь эхом, и повсеместно открылись порталы, ведущие в настоящую Долину Цветов. Эльфы, не мешкая, принялись эвакуироваться, спасаясь от падающих стволов и ветвей разрушающегося города.

Эм спокойно повернулась к выходу и встретилась взглядом с Йорветом, который стоял перед ней, играя желваками. Если бы он только сделал шаг в ее сторону, она бы без колебаний убила. И он, похоже, это понял. Скрывшись в превращающихся в прах кустах, он исчез в ближайшем портале.

Эми вышла из лагеря. Тяжело дыша, она пробиралась сквозь друидский лес, отбиваясь мечом и огнем от неповоротливых черных деревьев с большими кошмарными пастями, пытающихся схватить ее своими сухими ветвями-крючьями, и от лиан, опутывающих ее и тянущих назад. Она понимала, что выбивается из сил, но ее воспаленный мозг был неспособен на обдумывание и принятие решений. Пустота, ночь… Она сделала еще несколько трудных шагов и обнаружила под собой поток, идущий наверх. Ей стало лучше, появились силы и возможность сделать телепорт. Протянув руку, тут же схваченную лианой, она разрубила ее гвихиром и запрыгнула в коридор, ведущий неизвестно куда.

====== 2.19. ======

Геральт сидел на кровати, решая свои проблемы и пытаясь определить для себя, куда направиться теперь, но в голове лишь всплывал образ девчонки с бирюзовыми глазами. Тогда, в пещере, была потеряна возможность поговорить с ней, объясниться. Он скучал по ней и не знал, где ее искать.

Перед ним неожиданно открылся странный портал с неровными очертаниями, какой ему доводилось видеть лишь однажды. Реакция была мгновенной: он вынул меч из ножен, встал в выигрышную позицию и приготовился к нападению.

Из телепорта выпрыгнула девушка с каштановыми волосами, в разорванной одежде, в ссадинах и синяках. Эм…

Геральт был настолько удивлен, что сел обратно на кровать, разглядывая ее, ожидая, что сейчас она растает, как мираж.

Эми выпрямилась, встала в напряженной позе, крепко сжимая рукоять гвихира, и уперлась в мужчину серьезным вызывающим взглядом. Казалось, ее черные глаза смотрят, но не видят. Ведьмак, не шевелясь, подождал немного, наблюдая, как ее радужки постепенно светлеют, обретая бирюзу. Он видел страдание в ее лице, боль в невидящих глазах. Это была его Эм, и в то же время не она. Сильная, решительная, бескомпромиссная девушка. Что с ней произошло?

Ничего не менялось, Эм стояла по-прежнему на том же месте в той же позе. Геральт медленно подошел к ней, вынул меч из ее руки, разжав закостеневшие пальцы, прижал ее к своей груди. Милая, добрая, родная Эм… Беловолосый отвел ее на кровать, разжег камин, принес еду, горячую воду – протер ей лицо, обработал ее раны на руках.

- Эм, – тихо позвал Геральт своим глубоким низким голосом, не дождавшись реакции. Девушка задрожала. Тогда ведьмак постелил перед камином толстое одеяло, посадил ее к себе на колени и принялся укачивать, гладя ее по голове, утешая и согревая. Он хотел помочь ей, выяснить, что же с ней случилось, защитить, но знал, что сейчас не время для расспросов.

Эми, кажется, начала приходить в себя. Ей не верилось, что все это реально, что мужчина ее мечты здесь, рядом. Ощущение спокойствия, неуязвимости… Ощущение, что она дома… Что бы ни означало это слово – оно было здесь, рядом с ним. Она подняла на него свои светло-бирюзовые глаза, в которых застыл вопрос.

- Да, – тихо и уверенно ответил он, – да. Я мог бы.

Девушка опустила веки, и слезы полились по ее щекам. Геральт прижал ее к себе еще крепче, разделяя ее страдания, как свои собственные, не понимая, где кончается его душа и начинается ее. Единение… Такое странное состояние…

Эми положила на него голову и принялась рассматривать, гладить такую родную, широкую, мозолистую ладонь. Он искал ее. Он здесь.

- Я… Там… С другим… – вспомнила Эми о чем-то ужасном и не смогла продолжить.

- Это не имеет значения, – тихо отозвался Геральт, глядя перед собой. – Главное, что ты рядом.

Он опустил глаза, посмотрел на нее с нежностью, улыбнулся. Его сила, мужественность обволакивали ее, возвращали в тот мир, в котором она жила когда-то давно, и о котором забыла. Юмор и смех, ее выходки... Неужели это была она?

Мучительные переживания, одноглазый, потеря друга, отвратительные сны и предчувствия, бессмысленность – все это отошло на второй план, растворилось в его тепле и заботе.

Эми провела ладонью по небритой щеке и утонула в желтых глазах, полных мудрости. Он видел ее насквозь, а она – его; и это чувство, как будто они – единое целое, заполняло без остатка.

Изучив пальцами плотные губы, вспоминая их, она затрепетала от прикосновений к ее векам, носу, щекам. Геральт накрыл поцелуем ее губы, и все остальное перестало иметь значение.

Положив ее на одеяло, он любовался ее милым лицом в отсветах огня от камина, ласкал ее невыносимо нежно и долго, поцелуями и умелыми прикосновениями излечивая ее, заполняя ее теплом, которого ей так не хватало. Никаких резких движений, никакой пошлости, только нежность и любовь… Это продолжалось мгновение и вечность. Эми, не выдержав таких сильных чувств, того, чего никогда еще не испытывала, всхлипнула, и ведьмак прижал ее к себе, пытаясь прийти в себя. Так хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.

Геральт перенес ее на кровать, укрыл и принялся ласкать взглядом ее лицо, слегка улыбаясь. Он очень устал и с трудом держал глаза открытыми. Только бы не уснуть, дождаться утра, поговорить. Не отпускать больше.

Эми была счастлива. Искренне и полноценно. Наплевать на потом, есть только сейчас, есть только он… Судьба сжалилась над ней, и они встретились… Девушка вдруг вспомнила, как здесь оказалась. Вспомнила лес, в котором была. Почему сюда?.. Как она могла знать, где он? И где стерва? Вышла на ночной рынок за приправами? Скоро присоединится?

Ведьмак сразу почувствовал что-то неладное, заглянул ей в глаза, которые потемнели.

- Эм, в чем дело? – спросил он вкрадчиво и тихо, погладив ее по щеке.

Она сомневалась, не зная, стоит ли ему доверять, не понимая, почему она опять пошла на интимную близость с человеком, который никак не проявил себя и ничего не определил. Ведь он тогда предал ее. Слушать его не хотелось, она помнила, чего стоят разговоры. Эми приподнялась, улыбнулась, положила его голову на подушку, поцеловала в лоб и ласково пригладила его жесткие белые волосы, лицо в шрамах. Геральт сопротивлялся до последнего, но в конце концов крепко уснул.

Девушка еще долго рассматривала разгладившиеся черты его лица, одолеваемая тяжкими мыслями. Она тихо встала, оделась, поместила свой гвихир обратно в ножны на ее бедре. Камин уже погас, за окном светало. Она давно не ела, не пила и не спала, но в ее состоянии все это было неразличимо. Сжимая кулаки, она сидела рядом с ним, спящим, на кровати, и не могла решиться. Сердце ее сильно стучало, ладошки вспотели. Она не могла сделать то, что намеревалась, слишком страшно. И не могла не сделать.

Дольше тянуть было невозможно. Эми приблизила свои руки к вискам спящего мужчины, закрывая глаза и сосредотачиваясь. Она видела себя в его глазах, его нежность и привязанность. Она была ему дорога, но не так, как он ей… Чувство вины, тяжесть, бессмысленность. Ему хотелось есть ее, как тогда, раньше, и возрождаться. Эми задышала чаще. Вот и чародейка со звездой, болезненная связь с ней, которая не была порвана. Хотелось бы осудить его, но у Эм не было на это права. И Цири, девочка-Исток, дитя старшей крови, путь которой только начинался, и он был трудным и тернистым. На минуту Эми подумала о том, чтобы найти ее, помочь, облегчить ее ношу своей компанией, ведь это мог бы быть ее собственный смысл, но вовремя вспомнила, что у девочки достаточно нянек. Эми снова сосредоточилась. Да. Вот. Он хочет отвезти Эми в «безопасное место» и периодически навещать… Теша себя тем, что защищает ее… Как вещь…

Ее руки заледенели. Она убрала их, положила на колени, покрываясь «гусиной кожей». Она смотрела на свои раскрытые ладони и ощущала, как что-то черное заполняет ее внутри, избавляет от боли, страдания. От того, что она не могла больше вынести. Ей полегчало: стало безразлично все, что казалось таким важным.

Эми тихо встала и вышла за дверь, ни разу не посмотрев на ведьмака. Гостиница. Ну, конечно. Она спустилась по лестнице, вышла на улицу и, обдуваемая теплым ветром, направилась по дороге, сама не ведая, куда. Вскоре она остановилась.

- Ты невовремя, – сказала она мертвым голосом, обращаясь к кому-то за спиной. Медленно развернувшись, она встретилась со сверкающими фиалковыми глазами. Женщина молчала, буравя ее взглядом. – Ну, что? Твоя любовь так сильна, а страдания невыносимы, что ты готова убить меня, лишь бы облегчить свою участь?

Йеннифэр молчала, как будто пытаясь прийти к окончательному решению. Эми ей помогла:

- Неужели на этот раз никаких подкидышей? Ты сама здесь? Даже не верится. Удивительная штука – жизнь, не правда ли? Он променял тебя на непонятно что из хлева, а этой ночью даже не вспомнил о тебе.

Звезда на шее у чародейки загорелась ярким светом, она вскинула свои руки, из которых хлынул смертельный серый поток. На ее лицо упала тень; богиня смерти и разрушения, ангел возмездия… Эми спокойно поглотила собой поток и направилась в ее сторону, парализуя ее, заставляя ее задыхаться. Йеннифэр повалилась на землю, пытаясь отползти, но не могла.

- Ты, – услышала чародейка два сверхъестественных голоса – женский и мужской, оглушающих ее, – я вижу твою темную душу. Высокомерная горбунья, неподражаемая неудавшаяся самоубийца. Ты пытаешься продлиться в своих потомках, как будто это сможет спасти тебя от твоего бесцельного бытия.

Черные глаза Эми на бледном лице, эти голоса внушали жуткий, безотчетный ужас, как гигантская скрежещущая смертельная машина, неумолимо приближающаяся к своей обездвиженной жертве. Йеннифэр чувствовала липкие ледяные прикосновения к своей груди, чему-то сокровенному внутри. Ее фиалковые глаза расширились от страха и нехватки воздуха.

- Вы – жалкие букашки, – продолжали вещать голоса, – думаете, вы имеете доступ к магии, но ничего о ней не знаете, также как и о мире, в котором гадите. Ваша бессмысленная возня утомляет, от нее тошнит. Вас следует уничтожить, давая природе и Существованию передохнуть от вас…

Эми услышала сама себя и неожиданно поняла, чего хочет от нее серо-голубой поток. Он хочет уничтожения разумных рас, но не желает сталкиваться с последствиями этого решения. Пусть она, Эм, отвечает за него… Она знала его когда-то, теперь она вспомнила. Aergeadmar – так его называли иногда. Как будто он нуждался в названии.

Девушка снова посмотрела на задыхающуюся чародейку, напуганную до полусмерти, и сказала ей спокойно:

- Ты считаешь, будто знаешь, что такое истинные чувства. Но я так не думаю. Зная, что любимому мужчине дорога другая женщина, зная, что ее несчастья, а уж тем более гибель причинят ему страдания, ты пощадишь ее или даже поможешь ей при необходимости... Потому что не можешь по-другому. Тебе дорога только ты, и то каким-то странным образом. Забирай его, он там. Вы так подходите друг другу.

Тиски исчезли, и Йеннифэр, пятясь, пыталась отдышаться, прийти в себя. Оставив ее такой, Эм вышла обратно на дорогу. Хочет стрелять в спину – пусть стреляет. Все равно.

Но чародейка не напала.

Эми прошла дальше, вышла в поле, над которым всходило большое кровавое солнце. Ноги ее не слушались, смертельная усталость прижимала ее к земле, заставляла остановиться. Она тяжело опустилась на колени, затем упала ниц, не в состоянии поменять положение тела. Только немного поспать, а потом идти куда-нибудь дальше… Шорох колосящейся пшеницы, ветерок, тепло, свежесть, лето… Она вздрогнула от усталости и напряжения, проваливаясь в сон.

Темнота. Перед ней стоял старец, глядя на нее своими пронзительными светло-голубыми глазами. Он звал ее, просил вернуться. Эми колебалась: часть ее хотела того же, что и серо-голубой поток – уничтожить, растоптать. Но в ее голове всплыл образ Гелвина, милого, доброго, чистого… И сколько их, таких… Она нарисовала между ними большую дверь и громко ею хлопнула, физически ощущая, как рушится их связь, как осыпаются с нее белые частицы.

Все равно.

====== 2.20. ======

Эми почувствовала нездоровое движение вокруг себя и с трудом села. Протерев несколько раз заспанные глаза, она не могла сообразить, что происходит: вокруг нее был безжизненный дремучий лес, под ней – высохшая серая почва. Она точно помнила пшеничное поле, не было никаких сомнений, что заснула она там. Как это возможно?

Несмотря на то, что на потрескавшихся серых деревьях совсем не было листвы, вокруг царил полумрак. Эми снова услышала шуршание неподалеку, движение. На секунду она пришла в ужас, разглядев красные светящиеся фонари: два больших, а под ними еще четыре поменьше. Эти фонари находились аккурат над большими загнутыми внутрь челюстями, за которыми виднелся отрезок большого брюха. По сторонам от существа отходили длинные серые лапы, сгиб которых находился выше его тела. Гигантский кошмарный паук. «Ненавижу пауков!», – сразу подумала Эм. Она проследила глазами за его быстрыми движениями: влево, вправо, и попыталась вспомнить, кто из насекомых впрыскивает яд в свою живую жертву, ожидает, пока она размякнет, а потом высасывает содержимое. Не самая приятная смерть. Это заставило ее действовать: не вставая, она протянула руку в сторону паука и попыталась выпустить огонь. Ничего. Пустота. Девушка ждала, пока инстинкт самосохранения проснется в ней, заставит ее встать, бежать, размахивать мечом в попытках отбиться. Нет, ничего.

- Ну, в чем проблема? – спокойно спросила Эм у паука, когда устала наблюдать за его метаниями. – Тебя заело, или решить не можешь, с какой стороны меня сожрать?

Из-за деревьев неподалеку вышел еще один серый зверь, на двух лапах, с тремя красными глазами. У него были длинные когти, плоская зловещая морда с острыми зубами, которые он продемонстрировал пауку. Тот выпустил толстую нить, но зверь увернулся, напал на пищащего паука, пытаясь его разодрать, запрыгнуть сверху.

Эм с интересом наблюдала за битвой. Надо же, ее плоть опять пользуется популярностью. Она хмыкнула от этой мысли и скрестила ноги. Паук плюнул белой струей в зверя, обездвижив одну из его когтистых лап, и в ответ остался без одной из своих восьми волосатых отвратительных ног.

- Я за тебя болею, плоскомордый! – сказала она громко. – Ты хоть, надеюсь, не ядовитый.

Сверху послышалось шипение, и она подняла голову, безучастно разглядывая еще одно серое непонятное существо, похожее на обезьяну, безобразное и злое. Оно скакало на сухой ветви прямо над ней, не решаясь спуститься. «Обезьян» стало двое, трое.

Это место было самым жутким и опасным из всех, какие только можно представить. Эм поняла, что здесь никто и десяти минут не протянет. Почему она здесь? Достойное завершение ее недолгой и нелепой жизни.

Резкая боль в тыльной стороне ладони, которой девушка упиралась в землю, заставила машинально одернуть ее, скидывая уродливую многоножку с большими клещами.

- Ну а тебе-то я чем не угодила? – спросила она, искренне удивляясь, и обхватила укусанную руку за запястье. Поврежденное место быстро опухало, жжение в ладони переместилось в область сердца и распространилось по всему телу. В глазах Эми потемнело, она легла на сухую потрескавшуюся землю. Дохлую пищу, наверное, не так интересно есть… «Хоть высплюсь наконец», – подумала она с иронией. Не имея более возможности открыть глаза, она попыталась отстраниться от невыносимого жжения во всем теле, в голове.

Жжение постепенно сменялось теплом, светом, легкостью. Все заканчивается вот так?.. Сквозь яркий свет она увидела сосредоточенное лицо, склонившееся над ней. Эм почему-то сразу вспомнился один памфлет, который она читала будучи подростком. Автор, особо чувствительная барышня, описывала своего персонажа как «настолько прекрасного, что черты его лица поражали воображение и ослепляли». Глаза этой барышни, наверное, сейчас бы вытекли. Самый красивый мужчина, которого она знала, Гелвин, рядом с этим существом терялся и казался лишь жалким подобием отталкивающей наружности. Может быть, это ангел? Его красота была такой яркой, что казалась неестественной. Он заглянул своими глубокими синими глазами в ее глаза. Истинная красота, как выяснилось, вполне могла вызывать неприятные ощущения.

Эми села, огляделась по сторонам. Оказалось, что они находятся на какой-то платформе посередине непонятно чего, усеянного лестницами без перил. Какой-то лабиринт сумасшедшего.

- Evialletiarennen, – произнес ангел, поднимаясь во весь свой могучий рост, разглядывая ее. Эм с любопытством рассматривала его в ответ: длинные прямые волосы, светлая одежда до пола, похожая на халат, осанка, невозмутимый вид. На голове у него было небольшое украшение, похожее на корону. Эм снова хмыкнула.

- Давно я не слышала этого идиотского сочетания букв, – отозвалась она безжизненным голосом.

- Это очень красивое имя. На забытом древнем языке оно означает «догоняющая рассвет».

Эм вспомнила еще одну жертву искусства – Лютика. Наверняка он бы описал этот низкий мелодичный голос как журчание ручья, шепот ветра в свежей листве, на которую падают лучи яркого солнца, песнь, затрагивающую самые сокровенные струны души, и тому подобным бредом. Хотя действительно навевало…

- Значение еще нелепее сочетания. Стоило ожидать. Знаешь, – она посмотрела на него в упор, – я думаю, что такой забытый древний язык может знать только такое же древнее забытое существо.

Ангел смотрел на нее холодно и равнодушно.

- А ты, похоже, местный король этого сумасшедшего дома, да? Принес меня сюда, чтобы выходить, а потом заразить меня через половые сношения жаждой жизни и любви. Мы будем кувыркаться по лестницам наперегонки, звонко хохоча, и делиться друг с другом самым важным и родным. К примеру, откусанными ногтями. И умрем в один день…

Голос Эм был совершенно мертвым. Она, произнося звуки, одновременно спрашивала себя, зачем тратит энергию. Подойдя к краю платформы, она посмотрела вниз, в черную бездну, накопила побольше слюны во рту и плюнула вниз.

- Высоко, – сказала она выразительно и села на краю, свесив ноги.

Ангел бесшумно приблизился к ней. Он молчал. Эми пыталась определить, когда же закончится его терпение? Подумав, он громко и смачно плюнул вниз вслед за ней и присел рядом.

- Не ожидала? – спросил он, чуть улыбнувшись, видя ее выражение лица. – Я изучал психологию неблагополучных детей, не волнуйся.

- Ты выиграл.

- Меня зовут Feadrinharael. И действительно, я – король этих мест. Нет, ты мне не интересна. Но у тебя есть кое-что, что принадлежит мне, и я хочу это забрать. – Эми молчала, вглядываясь в бездну. Ей было все равно. – Амулет, который тебе дала твоя родственница, не принадлежал ей. Он был украден у меня когда-то очень давно. В этом амулете находилась часть души темного могущественного существа, убить которого до конца не представлялось возможным.

- У меня его нет.

- Заблуждаешься. Он в тебе.

Эм откинулась назад, различив спиной тепло каменного покрытия. Казалось, оно слегка пульсировало.

- Забирай, – сказала она равнодушно.

Тот, который называл себя Feadrinharael, протянул широкую ладонь к ее груди, сжал пальцы в кулак. Эм чувствовала, как будто ей вырывают сердце, пытаясь протащить сквозь грудину. Она согнулась и резко села, схватив его за запястье. По его сильной руке пошли черные трещины.

- Ты, – услышал он два противоестественных голоса, – убьешь нас обоих.

Фэадринхараэль спокойно отстранился и встал, наблюдая за ее светлеющими радужками. Эм несколько раз глубоко вдохнула, поднялась, зачем-то тщательно отряхнулась и сказала:

- Давай, я готова. Не будем заставлять тебя ждать возвращения украденного имущества.

- Это интересно, – он заложил руки за спину. – Останешься здесь, пока я не решу, что с тобой делать.

- Нет, ну это черт знает что такое! – разозлилась Эм. – С какой стати? Мне нужно идти, не буду я сидеть здесь, – она обвела взглядом окружавшее пространство, но не смогла придумать ему название.

Ангел подошел к ней поближе, заставив ее шагнуть назад. Он категорически наводил ужас, несмотря на свою необычную внешность.

- И куда тебе нужно идти? – спросил он тихо и зловеще. – Торопишься умереть? Смотри, – сказал он, подводя ее к краю платформы, и резко столкнул ее вниз.

Эм закричала. От свободного падения во тьму ее внутренности, казалось, выворачиваются наизнанку. Она ожидала каждую секунду последнего и жесткого приземления, вытягивала вперед руки, пытаясь выпрямить туловище. Когда стало совсем невыносимо, она истошно закричала то единственное, что стучало ее в голове: “Я хочу жить! Я хочу жить!” – и приземлилась обратно на ту же платформу, мягче, чем ожидалось, но все же болезненно. Рассмотрев ухоженные голые ступни психопата в светлой одежде, она медленно встала на ватные ноги. Ее била мелкая дрожь.

- Так я и думал, – спокойно констатировал Фэадринхараэль. Эм отвернулась от него, обняв себя за плечи, пытаясь справиться с шоком. Его низкий мелодичный голос успокаивал. – Оставайся, и я дам тебе то, что ты ищешь. Смысл.

Эм сидела на границе между царством психопата и Сумеречным лесом. Здесь, в этом месте, трава еще была, но редкая и выцветшая.

Девушка глубоко дышала, поджав под себя ноги, и вслушивалась в то, что происходит вокруг. Прошло немало времени, конечности давно затекли, но результата, за которым она пришла сюда, не было. Она различила что-то странное неподалеку и на секунду растерялась от глубокого удивления: перед ней стоял Геральт, раненый, спокойный и собранный.

- Привет, – сказал он ей своим низким глубоким голосом, оперевшись плечом о дерево.

- Что ты здесь делаешь, vatt’ghern? – спросила она холодно. Как ему удалось пройти через лес?? Это совершенно невозможно даже десятерым ведьмакам!

- Я пришел за тобой.

- Ну и зря.

- Эм, – начал Геральт, но она его перебила.

- Мое имя – Evialletiarennen, и там, откуда я родом, сокращения не используются.

- Эм, – повторил ведьмак, видимо, притворяясь глухим, – почему ты ушла?

- Почему я ушла, почему ты пришел… Разворачивайся и иди обратно той же дорогой. Всего тебе наилучшего.

- Эм…

- Что тебе еще нужно от меня? – вскипела девушка, вскочив на ноги. – Я должна тебя развлекать и компенсировать? Не можешь понять, что делать со своей жизнью – утрись, разберись и действуй в этом направлении. Так учил меня один подлец, тоже на букву «ый»! Он, правда, где-то затерялся, но ничего, еще всплывет, ты же здесь!

Геральт молчал и не уходил, просто смотрел на нее своими желтыми кошачьими глазами.

- Ну что еще тебе надо сказать, чтобы ты ушел? – закричала она отчаянно.

- Я не уйду без тебя.

Эм безнадежным жестом всплеснула руками и зашагала прочь, преодолев прозрачный купол, проход через который ведьмаку был недоступен.

Пусть хоть сдохнет здесь, если хочет. Ей все равно.

Конец второй части

====== Часть третья. 1. ======

«Айн, цвай, драй».

Читатель, вероятно, уже догадался, что автор не переносит эпиграфы. Однако, возможно, пора сделать исключение… Автор недавно наткнулся на поэзию, и до сих пор пучит глаза и нервно подергивается.

эякуляция неба на землю – как пурпур марина и ультрамарин –

растеклась куннилингусом всех моих женщин

- консуммация петтинг и гипергамия -и обувной фетишизм –

это больше не модно

но дело ли в этом или в этом – мой пубертатный период?

иррумация-кастрация или кОстрация от слова костер

- я устала

полимеризация гомесвестизма – как и гомосексуальность –

отвлекает меня от моей головы

гонада гонада гаметы гаметы онтогенез – это мой эмбриональный период

или еще одна геронтофилия –

но

хватит мышления неба на землю

а то эякуляция – как ультрамарин

Эй ты, Агурец Антипода, я амброзировал тут

Местами

Ландыши кверху скакали к омарам

Монументально

Воскликнули дети. местами и я к омарам скакал

мы отмоем зарю

Я кричу дорогая я хочу быть с тобой

Где же омары? Я забыл тут омары

дорогая постой

я избавлю омаров от чужих нам амбаров

только н е у х о д и дорогая

я хочу быть с тобой

Анастасия Опара, 11.11.10

Эм долго рассматривала шахматную доску, обдумывая. Решившись, она передвинула фигуру. Оппонент спокойно прокомментировал:

- Решающая ошибка. У тебя нет двух ладей и слона, а ты жертвуешь своего ферзя. Мат за два хода, без вариантов.

Замерев на минуту, Эми толкнула доску достаточным усилием для того, чтобы фигуры потеряли устойчивость, и отвернула голову к окну, разглядывая кроны деревьев.

- Я знаю, что тебя гложет. Ему плохо без тебя.

- Кому. – Голос Эм был глухим и равнодушным.

Оппонент немного улыбнулся, глядя на нее своими ненатурально яркими миндалевидными глазами.

– Верно. Им обоим плохо без тебя. Одноглазый все же больше страдает, он как будто виноват перед тобой, и не был тобою брошен на погибель.

Эми молчала, чувствуя что-то похожее на злорадство. Ветер качал листву.

- Истинное чувство, – продолжил собеседник, не водя с нее горящих синих глаз, – зарождается не сразу. Для него требуется время, силы, готовность и испытания. Лишь самые недалекие и неопытные умы решают, что все может быть понятно в первую минуту. Ты не дала своим ухажерам даже шанса как-то себя проявить, испытать к тебе чувство. И винишь в этом не себя, а их. Почему?

- Откуда ты знаешь?

- Я знаю все.

- И все можешь?

Фэадринхараэль молчал. По всей видимости, он действительно так считал. Очень скромно, однако.

- Если ты все можешь, – Эм откинулась на спинку изящного кресла и посмотрела на его неестественно красивое лицо, – то почему не закончишь с болью, предательством, смертью и мучениями? Можно ведь принести людям мудрость и умеренность, эльфам – территории и уверенность в будущем, гномам и краснолюдам….

- Я не имею права вмешиваться в естественный ход вещей. Слишком велики последствия. И это ничего не даст.

- Но меня ведь ты сюда притащил.

- Ты – другое дело. Судя по всему, жизнь решила оставить тебя на обочине. Для нее ты больше не существуешь, amanis.

- Как так? А хотя какая разница…

- Давай вернемся к тому, на чем закончили. Твоя задача – вычленить в себе то, что было заперто в амулете, изолировать его и дать мне возможность нейтрализовать.

- Нет! – воскликнула Эми и вскочила на ноги. – Больше ни за что! Хватит с меня…

Она решительно пересекла богато обставленную залу, направляясь к двери, но подойти к ней не смогла: что-то ей мешало.

- Тебя никто не отпускал, – сообщил ей ровный голос за спиной. – Вернись в кресло.

- Оставь меня в покое, сумасшедший эльф, я сыта по горло и тобой, и твоим непрекращающимся словесным потоком! – зашипела девушка, сверля его взглядом.

Фэадринхараэль без труда и движений впечатал ее в кресло и подошел к ней, заглядывая холодными глазами в ее глаза. Она снова видела ярко-синий огонь и знакомый коридор, который успела возненавидеть. Ей стало очень холодно и тревожно.

- Bloede Seidhe! – крикнула она куда-то во тьму бесконечного коридора и вспомнила, что этот эльф вряд ли относится к Aen Seidhe. Потянувшись рукой к бедру, она убедилась, что безоружна. Впрочем, как и в предыдущие разы, которые заканчивались ее неизбежной и мучительной смертью.

- Фэад! – крикнула она жалобно, – хватит, я прошу! Так ничего не выйдет! Забери меня отсюда! Пожалуйста…

Растреклятый бесконечный коридор. Конечно же, этот садист, местный представитель власти, не проникнется ее страданиями. Эм тяжело вздохнула, постояла, разглядывая тьму впереди. Делать нечего, надо идти, иначе здесь можно пробыть до наступления старости. Может быть, в этот раз будет не так болезненно…

Она неуверенно пошла вперед, прислушиваясь к эху собственных шагов, вздрагивая и озираясь. С какой стороны на этот раз? В каком виде? Она увидела справа дверь и обошла ее на максимальном расстоянии. Нет уж. Помним, были.

- Я согласна на еще одну партию! –крикнула она куда-то вперед, и ответом ей было гулкое эхо. – Ты ведь такой благородный, нехорошо издеваться над беззащитными девушками! И безоружными…

Только эхо. И бесконечный коридор. Где-то впереди показалось движение. Удивительно, на этот раз быстро… Эми подавила в себе огромное желание убежать, помня о том, что это единственный шанс выбраться отсюда. Она встала и понаблюдала за черным облаком, подплывающим к ней. Каким это будет теперь?..

Облако, приблизившись к ней вплотную, осело на пол и начало расти, округляться. Вскоре оно приобрело стойкие очертания и затвердело, превращаясь в уродливую пузатую тварь на тонких ножках. Открыв свою рваную пасть, тварь обхватила шею девушки своим длинным сизым языком и потянула к себе. Эми, задыхаясь, пыталась устоять на ногах. Внутричерепное давление, казалось, сейчас выдавит глаза наружу, а невозможность дышать разорвет легкие. Из пасти монстра шла отвратительная вонь, слизь с языка вынуждала пальцы скользить. Результат битвы был очевиден: голова Эм оказалась внутри зловонной пропасти, и девушка провалилась внутрь. Мышцы монстра вокруг нее рефлекторно сокращались, проталкивая ее дальше, слизь разъедала кожу. Она автоматически сделала вдох, заполняя трахею, бронхи вязкой, липкой, зловонной жидкостью, и слетела с кресла, борясь с рвотными позывами.

- Ненавижу, – прохрипела Эми, глядя на короля эльфов с настоящим презрением. Она пыталась оттереть с тела ужасные ощущения резкими движениями рук.

- Плохо стараешься, – король скрестил руки за спиной и отвернулся от нее, давая понять, что аудиенция закончена.

Эми сидела в тени могучего дуба, наблюдая за тремя детьми – эльфами, играющими на поляне. В их движениях, неестественно красивых лицах, взглядах ярких глаз было столько спокойствия и уверенности, житейской мудрости, что девушка не переставала удивляться. Они не кричали, не спорили, совсем наоборот: казалось, что это какой-то жутковатый коллективный разум, действующий сообща. Вероятно, они обнаружили какого-то зверька или насекомое в траве, судьбу которого решали. Эм не понимала их язык совершенно, хоть и различала негромкие ровные мелодичные голоса.

Ей мерещилось, что все это – очередная декорация, такая же жуткая и неотвратимая, как и Сумеречный лес. Это место было даже хуже, потому что оно скрывало свои истинные мотивы и естество. Она вздрогнула, когда рядом с ней присела высокая широкоплечая фигура.

- Это место не обманывает тебя, – услышала она бархатный баритон синеглазого короля. – Здесь нет боли, насилия и несправедливости.

- Звучит как описание загробной жизни, – вяло отозвалась Эми.

- Ты удивляешь меня. Если раньше ты выбирала из бесконечной палитры эмоций любовь и жертвенность, то теперь – отрицание и раздражение. Абсолютно младенческая черта.

Эм не ответила, наблюдая за действиями странных детей. Видимо, они чувствовали себя частью чего-то важного, знали, что они в безопасности. Она им завидовала. Король внимательно посмотрел на нее и подозвал к себе девочку, которая немедленно отделилась от троицы и подошла. Поклонившись, она опустила глаза.

- Garladrim, присядь с нами. Наша гостья скучает, не понимая, зачем она живет. Она немного разочарована в том, что ей предоставила жизнь, в несправедливости. Что ты думаешь об этом?

Девочка долго смотрела своими неестественно яркими серыми глазами на Эми, так, что последней стало неудобно.

- Я думаю, – сказала она своим мелодичным голосом на превосходном Всеобщем, – что это – крайняя степень неблагодарности. Жизнь – это великий дар, и каждую минуту необходимо помнить о том, насколько он ценен. Каждую минуту можно все изменить. Уныние, ожидания – это глупость и малодушие. Если и существует какой-то долг перед Существованием, то это – глубокое благодарение и всепрощение. Оно помогает принять, смириться, найти себя и оценить.

- Спасибо, Garladrim, можешь идти, – отпустил он девочку, и она спокойным уверенным шагом направилась к друзьям.

Эм стало еще больше не по себе. Она понимала, что в словах этой маленькой мудрой девочки есть истина. Ей очень хотелось оправдать себя тем, что здесь – другие обстоятельства, это исключение, но не получалось, и это страшно ее злило. Пошло все к черту...

Фэадринхараэль, ничуть не удивившись, проводил разъяренную девушку холодным взглядом, надеясь на то, что у нее все же есть разум осознать эту простую истину, пусть даже и позже.

====== 3.2. ======

- Неплохо, сегодня очень даже неплохо, – докучал Эм эльф с ореховыми глазами, наблюдая за ее успехами в акробатике. Действительно, за короткое время она обрела некоторую гибкость, растяжку, а навыки, полученные в лагере «старца», дополняли ее боеспособность. Хотя все это не шло ни в какое сравнение с боеспособностью ведьмака, и это расстраивало. Возможно, стоило податься в Каэр Морхен…

Эми оперлась ладонями о землю, медленно свела вместе ноги, до этого лежавшие на двух бревнах, превозмогая боль, вытягиваясь в ровную струну. Затем она быстрым движением встала и снова приготовилась к защите.

Кареглазый эльф с бешеной скоростью покрутил длинное древко без боевой части и нанес серию сокрушительных ударов, ни один из которых не достиг цели. Эми, ловко выкручиваясь и уворачиваясь, избегала их. Последний удар, предназначенный для ее поясницы, она миновала с помощью одного из бревен, оттолкнувшись от него и перепрыгнув через голову назад. Перехватив его древко, она прижала его к груди соперника и приблизилась к его лицу.

- Sulmeldir, – сказала она, восстанавливая дыхание и бесстыдно его разглядывая, – а возможно ли прыгнуть назад, имея на спине два меча?

- Два меча за спиной? – повторил эльф с безразличным выражением своего прекрасного лица. – Они мешают друг другу, делают владельца прямоугольным, увеличивая его габариты. А в случае двойных ремней не дают сделать рывок второй рукой за ремень ножен. Прыгать с одним мечом, рискуя в лучшем случае получить гардой по виску – одно, но с двумя – чистая невозможность.

- Как интересно, – сказала она вкрадчиво, облизнув губы, – А что означает твое имя?

- На вашем будет что-то вроде «соратник ветра».

- А что означает «Amanis»?

- Оставь ее, Sulmeldir, это она от злости, – услышали тренирующиеся бархатный властный баритон. Кареглазый эльф поклонился и удалился восвояси.

- Ты отпугиваешь моих потенциальных поклонников, – сказала Эми саркастически. – Может быть, мое бренное тело просит меня о помощи и содействии.

- Твое бренное тело может замолчать и забыть о своих потребностях, мой народ не станет скрещиваться с низшими видами, это недопустимое и противное природе занятие. К тому же, я не вижу в тебе ничего, кроме злости. Ты лжешь.

- С тобой всегда приятно пообщаться, – отозвалась Эм и побежала со всех ног прочь, намереваясь удалиться раньше, чем этот садист снова отправит ее в бесконечные катакомбы с черным облаком. Она без труда пересекла великолепную аллею, достигла мраморной лестницы и, перепрыгивая через ступени, забежала внутрь дворца, легко петляя по уютным светлым коридорам.

Она забежала в свою просторную комнату, скинула с себя пропотевший костюм, облачилась в просторную легкую одежду, в очередной раз со вздохом вспоминая теплый дождь «старца», и села за письменный стол, залитый солнечным светом.

Закатав рукав, Эм взяла в руку изящный инкрустированный нож и провела им по предплечью, обеспечив себе глубокий порез, параллельный четырем предыдущим. Она положила пораненную руку на стол, отмечая, как кровь стекает на благородное покрытие, и сосредоточилась. Потоки, структура. Потоки… Тишина… Ничего похожего. Эми с силой ударила ладонью о стол и вздрогнула, увидев краем глаза большую светлую фигуру.

- Ненавижу, когда ты так делаешь, – прошипела она, избегая взгляда ярко-синих глаз.

- Это твое любимое слово, – ответил он своим мелодичным баритоном, приставил стул и сел рядом. – Что ты делаешь?

- Потоки… Их больше нет. Я не могу… Когда закрыла ту дверь, то они разрушились… Я все потеряла…

Он внимательно посмотрел на нее, и взял ее ладонь в свою руку. Эми вздрогнула снова.

- Есть другие пути, – тихо сказал король и приблизил их ладони к порезам. – Почувствуй…

Эми действительно почувствовала ласковое тепло, сначала от его руки, а затем и внутри себя, где-то глубоко в груди. Бледный свет, исходящий из ладоней, заживлял раны, сводил их концы, пока не осталось лишь красных полос. Девушка почувствовала себя почти счастливой, неожиданно для самой себя обхватила прекрасное лицо Фэадринхараэля и потянулась губами к его губам. Он быстро отстранился и встал, холодно рассматривая ее, но опять нагнулся, чтобы поймать ее, обессиленную, падающую на пол. Она хотела что-то сказать, безвольно уткнувшись в его твердую мускулистую грудь, но не смогла.

- Такие действия требуют особых сил, которых у тебя, очевидно, нет и не может быть, – сказал он презрительно, перенес ее на кровать и вышел, не оглянувшись.

Эм лежала, не в состоянии пошевелиться, и бездумно изучала расписной потолок. Прошло, видимо, несколько часов, в комнате постепенно становилось темно, и она уже могла немного подвигать пальцами. Как жаль, что она не умеет делать такие волшебные вещи, что сила, которую они посчитала своей и которая давала ей право считать себя уникальной, совсем не ее, оказалась у нее случайно, на время. Она понимала, что черное облако внутри нее – что-то злое, беспощадное и отвратительное, что-то, что может быть опасным. И великодушный король будет носиться с ней до того момента, пока не кончится его терпение, а затем просто прихлопнет ее, как муху. Он неоднократно говорил об этом черном облаке, которое, по его разумению, в итоге поглотит ее волю, уничтожит ее сознание. Убьет ее. И станет еще более опасным.

Этот мир, в котором она сейчас находилась, был истинно прекрасным, как и его обитатели. Эм жалела и завидовала этим существам, вобравшим в себя все лучшее, что только может быть. И в то же время она хорошо понимала, что она не будет его частью. Почему ее душа не могла родиться здесь? Эми, думая таким образом, чувствовала себя ужасно, и безотчетно вспоминала слова сероглазой девочки-эльфа, в одном ногте которой было больше ума и понимания, чем в ней. Такие мысли – зависть, злоба, сожаления, обесценивали ее саму и всю ее жизнь, очерняли ее. Она вдруг вспомнила о той, которой была, казалось бы, совсем недавно, и хмыкнула. По крайней мере, теперь диапазон ее мыслей не ограничивается двумя гениталиями представителей сильного пола.

Эм попыталась перевернуться. Еще рано. Какая жалость, ведь сейчас, наверное, время ужина… Она старалась не пропускать трапезы, потому что в этом месте они были очень вкусными, сытными, а собеседники за столом чрезвычайно интересными.

Наверное, она оскорбила Фэада своим домогательством, да и ладно. Переживет.

Вскоре она вернулась мыслями к детям-эльфам, к их ощущению единения и целостности. Может быть, она тоже не одна? Что это в ней, какое оно на самом деле? Вселенское зло, монстр, имеющий тысячи обличий? Наверное, и у него есть душа, которая находится где-то в ней. В первый раз за все время пребывания здесь она подумала об этом монстре с каким-то сочувствием, без отвращения. Ей стало любопытно, кто он, чего хотел и хочет, какой он. Эм закрыла глаза, глубоко задышала и попыталась представить его, узнать. Она терпеливо и беззлобно звала его внутри, просила показаться, не заметив, как и когда переместилась в большую пещеру с неясным красным свечением.

Она огляделась по сторонам, посмотрела наверх, рассматривая высокий свод пещеры, и услышала ровное глубокое дыхание. Низкое, редкое. Не раздумывая, Эм направилась в его сторону. Все ее тело отзывалось на звук, тянуло ее навстречу, покрываясь мурашками. Мягкой поступью она приблизилась к огромному черному зверю, лежавшему на каменистом полу. Он ждал ее, она это знала. Приподняв большую морду, он изучал ее своими желтыми глазами с вытянутыми зрачками. Эти глаза напомнили ей о Геральте… Их выражение, поначалу злобное, несколько разгладилось. Эми подошла к нему, протянула руку к его холодному носу и села на его лапу, прижимаясь к его длинной лоснящейся шерсти, утопая в его тепле. Его запах напоминал ей о чем-то родном и близком.

Он не был злым или добрым, он вообще не был ничем и в то же время мог быть всем. Она чувствовала его так остро и сильно, как будто он был ее продолжением, и это успокаивало ее. Она не одна… Его понятия о жизни и существах были несравненно шире и глубже ее собственных, настолько, что она не была в состоянии понять их до конца. Еще она чувствовала его одиночество и ожидание, такое бесконечное и мучительное, что от него можно было сойти с ума. Она хотела сказать ему, что это – все, что она может дать, и он чуть заметно коснулся ее своей мордой. «Тогда я согласна», – подумала Эм и увидела, как очертания зверя расплываются, а сам он превращается в черные частицы, вынуждая ее опуститься на камни. Черное блестящее облако за секунду собралось в точку, из которой выросло ее собственное отражение. Она протянула к нему руку, и отражение ответило тем же, как зеркало. Прикоснувшись друг к другу, они обнялись и растворились, потеряв свои границы…

- Что ты наделала? – резкий голос Фэада разбудил ее, заставил ее сесть. Комнату заливал солнечный свет, наверное, уже день… – Зачем?

- В чем дело? – она изо всех сил пыталась проснуться и осознать, чем вызвала такое недовольство.

- Ты нашла его и слилась с ним, ты понимаешь, что это значит? Теперь нет границ, и нет шансов извлечь его из тебя. Ты сама себе подписала приговор.

Эм посмотрела на него долгим, изучающим взглядом.

- Я не спрашивала тебя ни о чем, ни о чем не просила. Я не выбирала путь, который мне пришлось пройти, и не жалуюсь. И если уж нам с тобой необходимо допустить, что какое-то древнее существо непонятным образом заключило себя в амулет, который у тебя выкрали, вывезли отсюда, а потом увезли на север и передали в конечном итоге моей прабабке, которая, в свою очередь, отдала его мне, после чего он, амулет этот, во мне растворился, то вполне можем предположить, что это мое. Это и была часть меня. Или я есть его часть. Я не знаю, как это описать… Он – не ультимативное зло, и то, что осталось от него, лишь хотело снова стать цельным. Не смотри так на меня! Ты мне не веришь, понимаю. Ну, тогда расскажи мне о других случаях, которые убеждают тебя в твоей правоте. И я тоже узнаю, что ты лучше понимаешь то, что происходит.

Король эльфов молчал, буравя ее синими глазами. Он не знал других случаев.

- Ты пропустила завтрак, – констатировал он и вышел, видимо, ожидая, что девушка последует за ним. Есть хотелось страшно, и голод помог справиться со слабостью. Эми встала и направилась прямиком в столовую, испытывая что-то схожее с радостью и наполненностью. В первый раз за долгое время.

====== 3.3. ======

Пробыв в царстве странных эльфов достаточно долго, Эм сделала некоторые выводы относительно устройства этого места и его обитателей, одно удивительнее другого.

Во-первых, необычная еда, которую она с удовольствием ела, росла, по всей видимости, сама. По крайней мере, здесь не было ни садоводов-огородников, ни их приспособлений. Мясо здесь отсутствовало напрочь, но волокнистые клубни, которые часто встречались в обеденной тарелке, вполне исправляли это недоразумение.

Во-вторых, свое время жители заполняли с первого взгляда хаотично: не было школ или институтов, каких-то образований, которые помогали структурировать, организовывать, заставлять. Ей казалось, что такого рода жизнь – праздная и бессмысленная. Фэад поведал ей, что здесь, в этом месте, каждый делает, что хочет, нет ни воспитания, ни принуждения, ни наказания. И при этом ни у кого, кроме нее, не было и намека на девиантное поведение. Эми долго пыталась разобраться, в чем дело: как это возможно, чтобы существо, без воздействия, угроз со стороны старших, могло расти полноценным? А как же наглость, отсутствие границ, эгоизм и прочее? В итоге она поняла: дело было в примере. Взрослые не помыкали и не навязывали ничего ни друг другу, ни младшим. А чувство меры, похоже, было заложено в генах. Вся эта братия была настолько переплетена, что девушка даже начала сомневаться, есть ли здесь вообще какое-то социальное разделение. Может быть, все друг другу мужья и жены, и дети общие?

Еще одним интересным открытием стало трепетное отношение этого народа к жизни. Настолько трепетное, что они старались не давить ногами букашек и помогать раненым животным. Хотя при этом девушка ехидно напоминала себе, что вне границ этого места менее разумные формы жизни страдают, болеют, обижают друг друга и постоянно выживают во всех смыслах этого слова. Как же они благородны и добры, эти высшие эльфы, что решили изолировать себя от других и закрыть глаза на их страдания.

Но самым ошеломляющим открытием для нее стало признание Фэада, что они, эти высшие эльфы – бессмертные души и перемещаются от одного тела к другому, когда приходит время. Она попыталась себе представить на собственном опыте, как это: например, ее бабуля умирает от возраста, и она, Эм, рожает ее некоторое время спустя. А потом и ее саму рожает кто-то из ее потомков… Эта мысль была настолько дикой и непонятной, что никак не хотела усваиваться.

Эми бесцельно шаталась по саду, не зная, чем себя занять. С тех пор, как вопрос с инородным сознанием в ее небольшом теле некоторым образом разрешился, Фэад перестал ее беспокоить. Если сказать точнее, он, видимо, потерял к ней и без того вялый интерес. Она скучала без его компании. В последнее время она чувствовала сильное напряжение внутри, похожее струну, которая была натянута, ныла и беспокоила.

На глаза ей попались двое местных эльфов: ребенок и, вероятно, мать. Кто знает, может, относительно давно они играли друг для друга противоположные роли? Бесстыдно наблюдая за тем, как мать гладит своего ребенка по щекам, заглядывает ему в глаза, девушке невольно взгрустнулось. Свою маму она плохо помнила, с отцом почти не общалась, братьев избегала. И это ее ощущение одиночества, ненужности, отсутствия своего места в жизни давило на нее до сих пор. Неплохо, конечно, растворяться в тепле мужчины, наивно веря, что это тепло что-то значит, но лишь до того момента, пока не поймешь, что все это – ложь. С Геральтом было так тепло, уютно и безопасно. Только место рядом с ним совсем не было вакантным, и сам он нуждался в поддержке и тепле. Йорвет, казалось бы, был более цельным, если бы не был таким дохлым, и его цели были связаны с тем, что понять и принять она не могла. Она решила для себя, что «старец», предвкушая скорую гибель всего живого, пообещал ему за нее победу и освобождение земель от Dh’oine, не утруждая себя излишними подробностями. Эта мысль успокаивала ее. Победа для него – вполне приличная цена за нее. Наверное, циничная мысль. Но какая разница?

Эми вновь вернулась к своему мудрому знакомому с ярко-синими глазами. Ей было интересно, чем он занят, о чем думает. Хотелось поговорить с ним, услышать его мелодичный голос. Бред какой-то.

Думая обо всем этом, она по-прежнему наблюдала за двумя эльфами, не отдавая себе в этом отчета. Мать, отпустив свое дитя ласковым прикосновением, подошла к ней, не смущаясь отсутствием у девушки такта.

- Добрый день, – услышала она Всеобщий. Голос у эльфийки был таким мелодичным, что вызывал в теле непонятные реакции.

Эми, рассматривая ее большие миндалевидные глаза цвета серебра, которые горели на ее кукольном лице, словно лампы, ровную, как будто светящуюся кожу, аккуратный нос, пухлые губы, захотелось спрятать себя куда-нибудь и не позориться.

- Здравствуйте, – ответила Эми хрипло и прокашлялась. – Вы очень красивая. Как и все здесь. И это место. И ваше содержимое, – ей почему-то захотелось плакать, но всего на секунду. Струна внутри натянулась еще больше.

- Тебя что-то мучает? – спросила эльфийка мягко и тепло, заглядывая Эми в глаза.

- Совсем нет! – неуместно громко сообщила девушка в ответ и быстро зашагала прочь, не оборачиваясь.

«Ну и дура же я, – решила она, немного успокоившись, – Ну а если дура – то вполне могу подосаждать местечковому корольку. Так уж получилось».

Она долго искала его по округе, потом предположила, что он во дворце, в зале, и направилась туда. Не рассчитав силу и раскрыв одну из дверей так, что та ударилась о стену, Эм решительно зашла внутрь и остановилась: на нее смотрели как минимум десять пар горящих глаз. Наверное, здесь шло какое-то важное совещание, тему которого ей придумать не удалось. Она подумала о том, чтобы выйти, но ее остановили взгляды, которые были, по ее мнению, чрезвычайно высокомерными, презрительными и отнюдь не соответствовали красивому «содержимому» их владельцев. Эми наполнилась таким раздражением и отчаянием, что захотелось расхерачить весь этот изящно обставленный зал, вытворить что-нибудь совершенно неприличное, сорвав с этих мумий равнодушные маски. Эми с вызовом встала посреди зала, сделала реверанс и громко задекларировала:

- Господа великодушные, прошу превелико простить отсутствие моих манер. Сама я – не местная, этикету не обученная и обучению не подлежащая, серым веществом обделенная, а посему и… – в заключение своей великолепной пафосной речи, она как-то совсем не по-манерному махнула на них рукой и вышла прочь, громко хлопнув дверью.

- Это что такое было? – нагнал ее в коридоре Фэад, – У тебя менструация? Душевное расстройство? – голос его был спокойным, но почему-то не предвещал ничего хорошего. Так как девушка не отвечала и продолжала идти, то он просто дернул ее за руку, чуть не вывихнув ее, и развернул.

- Ты забросил меня, не проводишь больше со мной время, – сказала она вдруг, удивляясь самой себе.

- Ты, видимо, не отличаешься излишней наблюдательностью и не заметила, что я – король этих мест. Твоя фамильярность и отсутствие каких-либо границ, субординации, а также проявлений уважения начинает вызывать некоторые неудобства, и даже нежелательные эмоции.

- Ты, знаешь ли, тоже весьма фамильярен, и тоже несказанно бесишь меня, – ответила Эм, кипя от злости, раскинула руки и крикнула на весь коридор, изображая высокомерную гримасу: – Я – король! На колени, заморское уродище! – последнюю фразу она озвучила уже находясь к нему спиной, шагая к себе.

Зайдя в свою комнату, она с такой силой хлопнула дверью, что чуть не осыпался потолок. Еще долго ей пришлось вышагивать вперед-назад, пока она снова не обрела ясность мысли. Бред какой-то, невероятный бред. Что с ней происходит? Что она теперь такое? Откуда столько злости, на что направленной? Неужели это – зависть? Как ее искоренить? Идей о том, чтобы уйти отсюда, у нее даже не возникало. Она запрыгнула на кровать, снова погружаясь в бесчувствие и безмыслие, и стало спокойно, тихо. Воспоминания о большом звере, его запахе, лоснящейся шерсти успокаивали, как будто это мифическое нечто могло заменить ей саму себя и мужское заботливое начало, силу, решимость, спокойствие, в которых она нуждалась. А может, и действительно могло заменить.

Так пролежала она достаточно долго, пока ее не сморил сон.

Теплый солоноватый бриз, желтый песок, мелкий и приятный наощупь. Эми с удовольствием наблюдала за небольшими волнами, накатывающими на ровный берег. Бескрайнее море почти сливалось с темно-синим небом, на котором светилась огромная белая луна, оставляя дорожку на поверхности воды. Она могла поспорить, что вода теплая и приятная, как парное молоко, но не решалась встать и подойти.

- Привет, – услышала она рядом знакомый добрый голос, и облегченно заглянула присевшему к ней мужчине в золотистые глаза.

- Привет, – выдохнула она, положив голову на его плечо.

Они помолчали, радуясь моменту.

- Ты – такая дуреха, – пожурил он ее по-доброму.

- А ты вообще умер, – поддразнила она.

- Злая ты стала, Elaine, – Гелвин погладил ее по голове, вдыхая аромат ее волос. – Вот, как и обещал, – сказал он с улыбкой, намекая на пейзаж.

- Да. Я скучаю по тебе.

- И я по тебе.

- Как ты думаешь, что теперь будет?

- Ну… – он перехватил протянутого ею белого крабика, понаблюдал за его интересными перемещениями и отпустил его восвояси. – Тебе так повезло, что в конечном итоге ты попала королю Сумеречного леса. Это – самая разумная и добросердечная раса, которую только можно себе представить. И ты, дурочка моя, конечно же, сразу это оценила. Лезешь ко всем с глупостями и пошлостью, испытываешь терпение их лидера. А ведь можно просто успокоиться и прожить там долгую для человека жизнь, пытаясь перенять хотя бы крупицу их мудрости.

Эми хотела возразить, объяснить, что она там – одна, забыть о том, что близость с мужчиной – иллюзия, ложь. Но не получалось.

- Я бы успокоилась, но… Не могу. Не знаю, что со мной происходит.

Гелвин душевно засмеялся, увидев ее сморщившееся лицо.

- Ты такая смешная, совсем еще дитя! Интересно, что же должно произойти, чтобы ты наконец проанализировала и воспользовалась хотя бы уже полученным тобой опытом? Вполне понятно, что ты злишься. Ведь ты сдалась.

- Я не сдалась! – воскликнула Эми, отстраняясь от него.

- Да неужели? Какие речи ты толкала одноглазому про…

- Не напоминай мне про него!

- … Про то, что надо беречь свое начало, чистоту и прочее, а сама вдруг так быстро сдулась, не дойдя даже до детоубийства! Наверное, легко нравоучать, когда сама не прилагаешь никаких усилий?

- Не надо, не надо… – Эми закрыла руками лицо, не желая это слушать и понимать.

- Что тебе сделал одноглазый? Недостаточно быстро открывал рот? А ведьмак, видимо, даже тем, что прошел через Сумеречный лес за тобой, не доказал своей лояльности? Поэтому ты оставила его истекать кровью тогда, зная, что он не сможет выбраться, и совершенно точно погибнет?

- Не смей так говорить! – взбесилась Эми, вскакивая на ноги, а следом за ней встал и ее собеседник. – Ты не знаешь ничего, ты не чувствовал того, что я!

- Вот уж действительно, – сказал Гелвин изменившимся голосом и повернулся к ней, давая ей возможность рассмотреть обуглившуюся часть его тела и лица, остекленевшие глаза, полные боли…

Эми рывком сняла с себя простыню, вытирая в темноте с лица испарину. Плохо соображая, что она делает, девушка рванула по освещенному коридору в поисках необходимой ей двери, босиком, в нижнем белье.

- Фэад, – позвала она эльфа, как только переступила порог его спальни, и замерла. Он стоял в одних легких штанах до колен у большого окна, к ней спиной, и его тело производило не меньшее впечатление, чем его лицо, голос, образ мыслей.

- Я знал, что ты начнешь обивать порог моей спальни, но чтобы так скоро и в таком интересном настроении… – он говорил равнодушно, и Эм не могла понять, шутит ли он, или всерьез.

Она понимала, что ломиться ночью в его спальню – уже верх наглости и идиотизма, но не могла ждать ни минуты. Нерешительно приблизившись, она потянулась к его спине, увидела, как он немного приподнял голову и, убрав руку, прислонилась к стене рядом, рассматривая его великолепный профиль.

- Фэад, я его убила? Ведьмак, он приходил, был сильно ранен. Я… Он… – Эм совсем замешкалась и потерялась. Очень хотелось прикоснуться к его коже на плече, груди, узнать подушечками пальцев, какая она.

- Очнулась? – он развернулся и присел на подоконник. Их лица почти сравнялись. – Я вывел его. Знал, что наступит момент, когда ты прибежишь ко мне в одном белье, протягивая ко мне руки, и начнешь расспрашивать о его незавидной судьбе.

- Фэад, я чувствую, что ты злишься на меня, но не понимаю, за что.

Он молчал, разглядывая ее своими равнодушными глазами. Они горели в полутьме, завораживали и пугали. Неестественное холодное существо. Но все же доброе и отзывчивое…

Это был какой-то пик, предел для нее. События последних месяцев, ее пребывания здесь, странных ситуаций, противоречивые чувства и выводы навалились на нее одномоментно. Ей нужно было узнать. Только раз. Она взяла его лицо в свои ладони, чувствуя покалывание, и прикоснулась к его губам неосознанным движением. Эльф на этот раз не отстранился, а лишь подождал, пока ее согнет от этого легкого прикосновения, как от удара током.

- Я думал, ты пришла спросить про ведьмака, но одно другому, видимо, не мешает. Что меня всегда расстраивало в общении с неразумными существами, так это необходимость опускаться до их уровня, ведь в противном случае информация просто не будет усвоена. Глядя на тебя, я вижу лишь нагромождение пошлых и поверхностных идей, эмоций и искаженных впечатлений. Ты – абсолютное ничтожество. Как ты представляешь себе связь с одним из нас? Что ты знаешь о нас? Ты бы видела сейчас свое вытянутое лицо, и без того лишенное признаков интеллекта. Если твоя фантазия настолько развита, то, будь добра, пойми и мою позицию. С кем из низших существ ты бы легла в постель и сблизилась? С медведем, собакой, может, еще с кем-то? Ведь и они – млекопитающие, и между вами есть незримая связь.

Эми прищурилась, выпрямилась, хотя каждое его слово причиняло боль. Фэад был спокойным и равнодушным с виду, но глаза пылали настоящим огнем. «Сейчас прихлопнет», – почему-то подумала она и чуть не ругнулась, осознавая, что он прав относительно ее ограниченности и ничтожности.

Но он не прихлопнул. По крайней мере, ограничился моральным уничтожением. Фэад развернулся обратно к окну, демонстрируя свою благородную осанку, и скрестил ладони за спиной.

Эми справилась с собой, сжала в кулаки руки и направилась к себе. Еще долго она ворочалась в своей постели, безрезультатно пытаясь привести мысли в порядок и заснуть.

====== 3.4. ======

Аромат цветов. Зелень вокруг. Теплый ветер. Голубое небо с нежными облаками. Неспешные передвижения прекрасных обитателей в длинных одеждах. Все это, возможно, и имело значение, но только не для Эм.

Она вспоминала свой недавний кошмар. Такой реалистичный, что хотелось выть. Бесконечные деревья, увешанные трупами с вывернутыми внутренностями, словно новогодними украшениями; изнасилования, грабеж, зверские убийства; люди в доспехах, яростно наскакивающие и рубящие друг друга без разбора. Огонь, кругом огонь, бесчеловечность… И Геральт со сломанными предплечьем и бедренной костью, в луже собственной крови… Цири… Девочка с мышиным цветом волос, с большими зелеными глазами, юная, прекрасная, сильная и… Уничтоженная. Одинокая. Столько злобы, ненависти, презрения, отчаяния. И столько смертей, тянущихся за ней длинной чередой.

Это было неправдой. Не могло ею быть. Так не должно быть, жизнь справедлива. Она не допустит такого.

Этот кошмар совсем не вписывался в окружение, но почему-то при взгляде на могучие дубы, растущие здесь в большом количестве, воображение само добавляло недостающих изувеченных убитых.

Так не было и не будет.

Эм тяжело поднялась и шаталась по округе, не понимая, что она ищет, пока не увидела горящие серебряные глаза на кукольном личике. Имена этих эльфов запомнить было невозможно, а черты у них были похожи, поэтому цвет глаз был самым удобным признаком, по которому их можно было разграничивать.

Она подошла к высокой эльфийке, опустилась перед ней на колени. Серебряные глаза смотрели на нее с большой теплотой, нежные руки обнимали ее, гладили по голове.

- Все хорошо, – уверяла она своим мелодичным голосом, – все хорошо.

И Эми поверила. Слезы, застилающие ей глаза, высохли; правда, с которой она не могла смириться, вдруг оказалась не такой и страшной. А собственное убожество теперь казалось лишь глупым капризом. Все так, как должно быть. Геральт это умел, и она умела там, посреди необычного снега.

- Ты прекрасна, – убеждала ее эльфийка, гладя по голове, – ты – проявление жизни. Ты со всем справишься. Не ищи смысл, ты есть смысл и цель… Береги доброту, сострадание, береги чистоту, что бы ни случилось.

Эм нашла Фэадринхараэля в большой библиотеке, которую и сама давно облюбовала. Понять что-либо на пергаменте не было никакой возможности, но сама атмосфера почему-то успокаивала.

Он стоял, листая большую книгу в руках, затем плавно поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. Девушка ответила ему таким же равнодушным взглядом и спросила прямо:

- Это правда? Огонь, боль, зверства. Изувеченный ведьмак, девочка-исток, от которой почти ничего не осталось. Это правда?

- Война. Это произойдет в ближайшем будущем.

- Останови это! Ведь ты же видел, как это ужасно…

- Я не могу вмешиваться в естественный ход событий, и уже говорил об этом. К тому же, это ничего не даст. Через год, пять, десять лет появится другой желающий расширить территории, и все это будет продолжаться, пока существует человеческий род.

Эм прищурилась.

- Мне нужен мой гвихир. Я ухожу отсюда. Сегодня, – она подошла к нему ближе, ожидая долгой и утомительной беседы. – Еще я прошу помочь с безопасным переходом через тот лес, и средство передвижения.

- Ты не уйдешь никуда, – король эльфов отложил книгу и повернулся к ней. По всему было видно, что решение это обжалованию не подлежит.

- Я не спрашивала, Фэад. Сообщила. Без меча и лошади будет труднее, но если уж ты жадничаешь, то обойдусь и так.

Он подвел ее к креслу и сел напротив, максимально сократив между ними расстояние.

- Amanis, твое благоразумие всегда оставляло желать лучшего, но сейчас ты должна постараться понять то, что я тебе скажу. Грядет война, разрушительная, злостная. Но ее развитие и результат тебе не удастся узнать. Если ты уйдешь отсюда, то умрешь гораздо раньше, чем предполагаешь, и при обстоятельствах, которые я бы предпочел не знать. Я вижу, что ты хочешь искупить свою вину перед ведьмаком, хочешь помочь девочке. Но их судьбы идут от тебя отдельно. Ты не имеешь к ним отношения.

- Это неважно. Я их не брошу. Я точно так же не имею отношения к этому месту и не должна здесь находиться. И ты это знаешь. Будем считать, что ты меня предупредил. Если уйду, то скоро умру. Я согласна. Ты отдашь мне мой меч?

- Почему ты так упираешься? Если я скажу тебе, что судьба людей, о которых ты беспокоишься, связана с другой, черноволосой женщиной, это остудит твой пыл?

- Не имеет значения, – Эм опустила голову и поковырялась в ногтях. – Если все так, как я увидела, она опять была где-то в другом месте, когда ведьмак решил избавить себя от лишних конечностей. Я не претендую ни на что. Лишь хочу помочь. И здесь находиться больше не могу. Ты не можешь выбирать за меня, как мне распорядиться своим временем. Ведь вы не навязываете и принимаете, все такое.

- Посмотри мне в глаза, – приказал король высших эльфов, и она посмотрела. То, что он показал ей за синим холодным пламенем, было неописуемо. Ее долгая жизнь, наполненная терпением, пониманием, единением и мудростью. Она видела себя, уже с морщинами, среди единомышленников, среди тех, кто поддерживает и помогает расти. Ее движения стали плавными, голос – мелодичным, а ее существование – предельно осмысленным и цельным. Там не было ни намека на боль, насилие, гарь пожарищ, животные инстинкты. Тем больнее было возвращаться к деревьям с трупами, войне, всепоглощающему страху и отвращению, к людям, которые были близки ей, но не отвечали взаимностью.

- Спасибо, – выдохнула Эм, и слезы на ее лице нарисовали мокрые дорожки. – Это было чудесно.

- Но где твой гвихир, – тихо ответил Фэд, выпрямился и посмотрел куда-то вперед. – Я не могу тебя отпустить, как минимум потому что в тебе находится то, что может погубить многих.

- Я справлюсь с самой собой, это не твоя забота. И я стараюсь быть благодарной, но ведь ты знаешь, что невозможно чему-то научить, что-то донести, помочь тому, кто не хочет этого либо не готов. Я понимаю, что все это – лучшее, что может быть для меня, но не готова. Я не могу их оставить. И мне здесь не место.

Фэад зловеще навис над ней, заставив Эми судорожно сглотнуть.

- Ты ошибаешься. Но я не стану тебя держать, если ты выбираешь боль, страдания и насильственную смерть. Только запомни раз и навсегда: это был твой собственный выбор, и за последствия этого выбора ты отвечаешь сама. Пойдем, я научу тебя нескольким приемам, которые могут помочь тебе в твоей глупейшей миссии.

====== 3.5. ======

Комментарий к 3.5. Дорогой читатель, если ты читал канон – ты знаешь, о чем речь.

Если нет – автор предоставляет выжимку из “Час презрения”.

- Закрывай! Держи! Держи дверь!

Огонек в заброшенном сарае задрожал, когда в помещение влетели двое испуганных до смерти мужчин. Один из них, забаррикадировав собою дверь, пытался удержать то, что ломилось внутрь. Он глухо стонал и стучал от страха зубами.

- Вот принесло нас сюда, вот зачем… – проклинал он свою глупость, – Что это было вообще? Эй, что с тобой? – он повернулся к своему спутнику, который, упав на пол, отчаянно рвал на себе одежду, царапал кожу.

- Жгет! Боже, так жгется! Помоги! Помоги мне! Он что-то сделал со мной! А-а-а!

Рычание за хлипкой дверью перекрыло крики и стоны катавшегося по полу человека, а удар, нанесенный по двери, был настолько сильным, что первый мужчина чуть не отлетел от нее, но все же справился и снова привалился плечом.

- Курвина мать, да что б его…

Когда первый уже почти выбился из сил, напор на дверь прекратился. Наступила тишина, и тут только он понял, что не слышит больше своего приятеля.

Пострадавший лежал на полу без движения. Может быть, и стоило проверить его, но оставлять дверь без присмотра было слишком рискованно. Мужчина пытался справиться с дрожью в руках и тихо позвал его:

- Рендер?.. Ты живой?.. Что с тобой?..

Пострадавший неестественно дернулся. Потом еще раз. Со странным хрипом он поднялся на колени, подергиваясь встал на ноги. Голова его безвольно болталась на груди.

- Эй, Рендер? Ты чего это? – от страха первый побледнел. Его приятель, подняв голову, показал свое злобное расцарапанное лицо с пустыми глазами, и с рыком набросился на свою жертву.

- Бррр, ну спасибо, песик, вдохновляющее зрелище, – пробубнила Эм, с силой хлопнув хлипкой дверью сарая.

Когда-то давно она любила захоронения, там было тихо, уютно и хорошо. Было интересно предполагать, как, в каком времени, условиях жили те, кто был закопан под землей. Сейчас же, когда солнце почти зашло, а перед глазами стояла злобная морда с зелеными глазами и кричавший от ужаса человек, было совсем не интересно.

- Значит, их минимум двое, – говорила Эм сама с собой. – А заплатят мне только за одного. Отлично.

Она вышла обратно на погост, перешагивая через свежие могилы. Когда совсем стемнело, Эм подождала немного и сделала несколько светящихся шаров, стараясь не переусердствовать и сохранить силы. Тишина стояла почти гробовая, ни звуков, ни движений.

- Эй! – крикнула она во всю мощь, доставая гвихир из ножен, – свежее мясо! Налетай!

Тишина.

- Ау-у! – Эм, не зная, каким образом нужно привлекать к себе внимание, на всякий случай сделала неглубокий порез. Возможно, обоняние у этих тварей развито лучше, чем слух.

Наконец послышались тяжелые шаги, хриплое нечеловеческое дыхание. Эм двумя руками сжала рукоять меча, готовясь ко всему. Она направила один из шаров в сторону звуков и увидела сгорбленное изуродованное существо с маленькими глазками и отвалившимся носом. Когти у существа были длинные, и Эм сразу вспомнила плавуна в пещере: этот тоже наверняка ядовитый.

Страха не было, но была неопределенность. Она не знала толком, чего ожидать, как убить. Существо не заставило себя долго ждать: оно побежало на девушку, вытянув вперед свои уродливые когтистые руки.

Эм отреагировала моментально: побежала ему навстречу, в последний момент развернулась корпусом, проскользнула под лапой и с размахом опустила меч твари на поясницу. Что-то, кажется, хрустнуло, монстр упал вперед, в процессе разделяясь почти напополам. Эм подошла с безопасного угла, избегая хаотичные движения его лап, и с трех ударов отрубила ему голову. Вышло очень грязно, неловко и долго.

- Ну, это просто, – заключила она, борясь с тошнотой и омерзением, и заметила краем глаза прямо возле себя белую фигуру. Встретившись взглядом с зелеными мелкими глазками, прикрытыми безбровыми мясистыми дугами, она шарахнулась назад, споткнувшись об обезглавленный труп. Эта белая тварь была больше, плотнее, уродливее, с выростами на руках, и неимоверно злее. Она напала на девушку не задумываясь. Эм рефлекторно оттолкнула тушу ногами, вне себя от страха, который, наверное, и придал ей таких сил. Лишь доля секунды, использованная девушкой для поднятия, понадобилась монстру, чтобы оставить глубокие порезы на спине противника. Взвыв, она все же принудила себя не терять рассудка и не убегать. С неимоверным трудом увернувшись от следующей атаки, она полоснула тварь по боковине. Рана была глубокой, не было сомнений, но тварь этого даже не заметила.

Эм вспомнила об огне: выпустила на него такой поток, какой только могла. Хоть монстр и не загорелся, это его ослепило и отвлекло на достаточное время для того, чтобы она, не мешкая, лишила его ног, одной руки, а после и головы.

Тяжело дыша, она доползла до своей сумки, оставленной неподалеку. Внутри былаприготовленная заранее мазь, которую она дрожащими руками нанесла на раны на спине, придерживая другой рукой свой локоть. При пальпации выяснилось, что края ран сильно разошлись. Видимо, потребуются швы. Эм вспомнила чудака, живущего поблизости, которого специально искала для таких вот последствий. Он совсем не внушал доверия, но выхода не было.

Жжение стало беспокоить меньше, хотя боль разливалась по всей спине, мешала дышать.

- Тяжела и нелегка жизнь простого ведьмака, – прошептала обессиленная Эми, укладываясь на бок. Где сейчас Геральт?.. Шары погасли. Если сейчас что-то выползет из тьмы, то это будет ее последняя ночь. Эм напомнила себе про лес, в котором она совсем скоро испустит дух, изувеченная, одинокая, и этот образ ее некоторым образом успокоил. Местность здесь была совсем иной. Потом она подумала о том, что ей еще ползти почти километр до домика сумасшедшего шарлатана, да еще и с двумя отрубленными уродливыми головами в руках, и тихо ругнулась. Надо было взять мешок.

***

Геральт не спеша вышагивал по большой зале в форме «Т», пытаясь отыскать что-нибудь съестное. На банкете чародеев, на который он попал с легкой руки Йеннифэр, он находился уже несколько часов. Этого времени хватило для того, чтобы он окончательно убедился в своих прежних выводах относительно подобных сборищ. Утомленный наглыми взглядами женщин, прелести которых мог лицезреть каждый, утомленный своим идиотским тесным нарядом и скукой, он так и не обнаружил то, зачем сюда пришел. Чародей, который был заинтересован в Цири, никак себя не проявил, не выдал.

Ведьмак уже справился с фресками на высоком своде, поначалу трудно различимыми, потерял надежду утолить голод, перестал пить разбавленное вино, а от всех чародеек, кто хотел с ним пообщаться, дабы заполучить к себе этой ночью, быстро и эффективно избавлялся. Последняя, с совершенно неприличным декольте, которое при поворотах туловища раскрывало то, что хранилось за тканью, никак не хотела понимать очевидное и поворачивалась во время разговора слишком часто. Подоспела Йеннифэр: положив на ведьмака руку собственническим движением, она твердо попросила чародейку «заняться чем-нибудь перспективным». Это помогло, хотя Геральт с трудом сдерживал раздражение.

- Мы же договорились, Йен, – сказал он тихо, но твердо.

- Конечно, – ласково отозвалась она, недобро сверкая фиалковыми глазами, – я просто выручаю друга.

Она взяла «друга» за руку и провела его по зале, таким образом представив ему Сабрину Глевиссиг, Филиппу Эйльхарт и некоторых других чародеев. Геральт пересекся со своими давними знакомыми: Трисс Меригольд, с которой его связывала, помимо всего прочего, короткая интимная история, и шефа тайных служб Редании Дийкстру, весьма сложного персонажа. Также ему посчастливилось лично лицезреть пятерых членов Капитула и Высшего Совета, которые присоединились к обществу.

Это собрание было зрелищем жалким и нелицеприятным. Все лгали, делали вид, что испытывают взаимную симпатию, а диалоги сводились к мастерски завуалированным оскорблениям. Геральт, слушая и наблюдая за своей возлюбленной, не переставал удивляться, каким образом раньше он мог терпеть ее замечания, выходки и капризы. Чародейка с тугими черными локонами больше напоминала старую озлобленную каргу с нездоровым стремлением все контролировать, нежели прекрасную молодую женщину, которой она казалась.

Йеннифэр наконец ослабила свою мертвую хватку, отделилась от него, намереваясь пообщаться с Франческой Финдабаир или Энид ан Геанной, и Тиссаей де Врие – членами Капитула. Ведьмак вздохнул с облегчением, но ненадолго: вскоре его одолела Филиппа Эйльхарт, которая, откровенно флиртуя, пыталась заручиться его «поддержкой» в «важном деле». Геральт не стал выяснять подробностей, избавился от нее назойливого общества и тут же оказался в компании Дийкстры, который преследовал те же цели. Этот вечер уже начинал ведьмака донимать, когда на смену Дийкстре пришел Вильгефорц из Роггевеена, «подающий большие надежды» пятый член Капитула. Он желал увести Геральта из залы, и последний сразу воспользовался этой возможностью.

Прогуливаясь по Аллее Славы, галерее, полной качественных картин с изображениями исторических событий, Геральт узнал немного о Вильгефорце, – ровно столько, сколько он захотел рассказать, – а затем разговор в третий раз зашел о той же пресловутой поддержке и «выборе стороны». Это уже по-настоящему наводило Геральта на нехорошие мысли, однако он воздержался от комментариев, и уж тем более от обещаний эту поддержку оказать. По всей вероятности, чародей был несколько разочарован, но отпустил собеседника восвояси.

Когда Геральту удалось добраться до своих скромных покоев, ночь уже, вероятно, близилась к концу. Он тяжело приземлился на край кровати, обхватил голову руками, и только собрался порадоваться своему одиночеству, как дверь отворилась. В комнату вошла Йеннифэр и молча направилась к нему.

- Не надо, Йен.

Присев с ним рядом, она стала нежно гладить его по спине.

- Это ни к чему не обязывает, – прошептала она ему на ухо, обдавая горячим дыханием, – мы ведь взрослые люди… – Йеннифэр прекрасно знала, что любой мужчина может быть завоеван при должной выдержке, терпении и хитрости. А свое упускать она никогда себе не позволяла.

Геральту очень хотелось тепла. Хотелось забыть последние события, хотелось вернуть обратно свою жизнь, которая незаметно и быстро утекла между пальцами. Фарс, бред. Он повернулся и сознательным движением ответил на ее поцелуй, пытаясь не обращать внимание на донимающий запах сирени и крыжовника.

Дальнейшие события разворачивались стремительно. Геральт, поутру блуждавший в бесконечных коридорах, услышал звуки борьбы. Как выяснилось, чародеи разбились на несколько лагерей: часть поддерживала Капитул и старый порядок, часть же стремилась завоевать благосклонность Нильфгаардской Империи, располагающейся на юге, мощь которой стала общепризнанной. Заподозрив восстание, последователи старого порядка принялись жестоко и быстро отлавливать «предателей». Будучи невольным свидетелем, Геральту пришлось несладко. Его вручили шефу тайных служб, который незамедлительно повел ведьмака в сторону пристани для насильственного перемещения на корабле. Пришлось Дийкстре нанести серьезные увечья…

Ведьмак выяснил, что Цири и Йеннифэр находились во время погрома во дворце Гарштанг, стоявшем неподалеку, и поспешил туда. Цири он нашел далеко не сразу, нагнал ее, когда она была зажата в тупике. Он расправился с ее преследователями – скоя’таэлями, но молодого синеглазого нильфгаардца, тяжело раненого натренированной рукой Цири, убить не решился. Человек, именовавший себя Кагыром, признался, что именно он спас Цириллу во время пожара и разгрома Цинтры.

Последовав за девочкой в Башню Чайки, знаменитую Tor Lara, обладательницу странного телепорта, он не смог увидеть ее снова: дорогу преградил Вильгефорц, влетевший в дыру в потолке.

Геральт встал у входа в башню, вытянул меч и вздохнул. Он искренне надеялся, что драматическая финальная битва разыграется между Вильгефорцем и Филиппой Эйльхарт. Участвовать в таком представлении у него не было ни малейшего желания. Вильгефорц отряхнул камзол, поправил манжеты, взглянул на ведьмака, прочел его мысли и вздохнул: – Идиотский трагифарс.

Геральт не отозвался.

– Она вошла в башню?

Ведьмак не ответил. Чародей покачал головой.

– Вот тебе и эпилог. Конец венчает дело. А может, Предназначение? Знаешь, куда ведет эта лестница? В Тор Лара. В Башню Чайки. Оттуда нет выхода. Все кончено.

Геральт отступил так, чтобы его фланги были защищены поддерживающими портал кариатидами.

– Разумеется, – процедил он сквозь зубы, наблюдая за руками чародея. – Все кончено. Половина твоих сообщников перебита. Трупы стянутых на Танедд эльфов валяются до самого Гарштанга. Остальные сбежали. Из Аретузы приближаются чародеи и люди Дийкстры. Нильфгаардец, который должен был схватить Цири, вероятно, уже истек кровью. А Цири там, в башне. Говоришь, оттуда нет выхода? Рад слышать. Значит, туда есть только один вход. Тот, который загораживаю я.

Вильгефорц засопел.

– Ты неисправим. По-прежнему не умеешь правильно оценить обстановку. Капитул и Совет больше не существуют; армии императора Эмгыра идут на север; лишившиеся советов и помощи чародеев короли беспомощны как дети. Под напором Нильфгаарда их королевства рухнут как песочные замки. Я предлагал тебе вчера и повторяю сегодня: присоединись к победителям. Наплюй на проигравших.

– Проиграл – ты. Для Эмгыра ты был всего лишь орудием. Ему нужна была Цири. Вот он и прислал этого юнца с крыльями на шлеме. Интересно б знать, как Эмгыр поступит с тобой, когда ему сообщат о провале твоей миссии.

– Стреляешь вслепую, ведьмак. И, естественно, мажешь. А если я тебе скажу, что не я Эмгырово орудие, а Эмгыр – мое?

– Не поверю.

– Будь рассудителен. Неужто ты действительно собираешься устроить театр, банальную сцену борьбы Добра и Зла? Повторяю вчерашнее предложение. Еще не поздно. Ты еще можешь выбирать, встать на соответствующую сторону…

– На ту, которую я сегодня немного… проредил?

– Не смейся, твои демонические ухмылки на меня не действуют. Несколько обезглавленных эльфов? Артауд Терранова? Мелочь, ничего не значащие фактики. Можно о них забыть.

– Конечно. Твой взгляд на мир мне известен. Смерть не имеет значения, верно? Тем более – чужая?

– Не будь банальным. Мне жаль Артауда, но что поделаешь? Назовем это… взаиморасчетами. В конце концов, я дважды пытался тебя прикончить. Эмгыр торопил, поэтому пришлось напустить на тебя убийц. Всякий раз я делал это с искренним нежеланием. Я, понимаешь ли, не теряю надежды, что когда-нибудь нас изобразят на одном полотне.

– Отбрось надежду, Вильгефорц.

– Убери меч. Войдем вместе в Тор Лара. Успокоим Дитя Старшей Крови, которая где-то там, наверно, умирает от страха. И уйдем отсюда. Вместе. Ты будешь рядом с ней. Увидишь, как исполняется ее Предназначение. А император? Ну что ж, император получит то, что хотел. Ведь я забыл тебе сказать, что хотя Кодрингер и Фэнн мертвы, но их дела и идеи по-прежнему живы и чувствуют себя неплохо.

– Врешь. Уходи. Пока я не наплевал тебе в рожу.

– Поверь, у меня действительно нет желания убивать тебя. Я вообще убиваю неохотно.

– Правда? А Лидия ван Бредевоорт? Твоя помощница, которая была этим утром жестоко убита?

– Не произноси этого имени, ведьмак, – поморщился чародей.

Геральт крепче сжал рукоять меча, насмешливо улыбнулся.

– Почему Лидия должна была умереть, Вильгефорц? Почему ты приказал ей умереть? Чтобы отвести внимание от себя, верно? Выгадать время, чтобы иммунизироваться на двимерит и послать телепатический сигнал Риенсу? Бедная художница Лидия с изуродованным лицом. Все знали, что она – ничего не значащая особа. Все. Кроме нее.

– Молчи.

– Ты убил Лидию, чародей. Воспользовался ею. А теперь хочешь воспользоваться Цириллой? С моей помощью? Нет. Ты не войдешь в Тор Лара.

Чародей отступил на шаг. Геральт напружинился, ожидая прыжка и удара. Но Вильгефорц не сделал ни того, ни другого. Он просто отвел руку немного в сторону, и Геральт тут же увидел, как в руке буквально из ничего материализовалась толстая шестифутовая палка.

– Знаю, – сказал магик, – что мешает тебе разумно оценить положение. Знаю, что усложняет и затрудняет тебе правильное видение будущего. Твое невежество, Геральт. Я отучу тебя от невежества. Отучу при помощи этой вот волшебной палочки.

Ведьмак прищурился, немного приподнял клинок.

– Дрожу от нетерпения.

Чародей был скор, палка так и вертелась в его руках. Тем большим было изумление Геральта, когда во время защиты меч и палка, столкнувшись, звякнули металлом. Но на долгое удивление времени не было. Вильгефорц напал, ведьмаку приходилось извиваться в вольтах и пируэтах. Он боялся парировать мечом. Чертова палка была железной, к тому же магической. Четырежды он оказывался в позиции, пригодной для контрнападения и удара. Четырежды ударял. В висок, в шею, под мышку, в пах. Каждый удар мог быть смертельным. И каждый был парирован. Ни один человек не сумел бы парировать такие выпады. Геральт понемногу начал понимать. Но было уже поздно.

Удара, которым чародей его достал, он не видел. Удар бросил его на стену. Он оттолкнулся спиной, но отскочить не успел, не успел сделать ложный выпад: удар лишил его дыхания. Он получил второй раз, в плечо, снова отлетел назад, сильно стукнулся затылком о выступающие груди кариатиды. Вильгефорц ловко подскочил, размахнулся и саданул его палкой в живот, под ребра. Колени мгновенно стали ватными, он упал. И это был конец боя. В принципе.

Стоя на коленях, он неловко пытался заслониться мечом. Клинок, застрявший между стеной и пилястром, переломился под ударом со стеклянным вибрирующим стоном. Он заслонил голову левой рукой, палка с размаха сломала ему кость предплечья. Боль ослепила.

– Я мог бы выдавить тебе мозг через уши, – очень издалека проговорил Вильгефорц. – Но ведь это был всего лишь урок. Ты ошибся, ведьмак, перепутал небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда. Ага, тебя рвет? Прекрасно. Сотрясение мозга. Кровь из носа? Отлично. Ну, стало быть, до свидания. Когда-нибудь увидимся. Возможно.

Он уже не видел ничего и ничего не слышал. Тонул, погружался во что-то теплое. Думал, что Вильгефорц ушел, и поэтому удивился, когда по его ноге с размаха ударил железный стержень, круша основание бедренной кости.

Следующих ударов, даже если они и были, он уже не помнил.

– Держись, Геральт, не поддавайся, – услышал он рядом голос Трисс Меригольд. – Держись. Не умирай… Прошу тебя, не умирай…

Она волокла его по полу, устланному трупами. Он видел свою грудь и живот, все в крови. Кровь текла из носа. Видел ногу. Она была вывернута под странным углом и казалась гораздо короче здоровой. Боли он не чувствовал. Ощущал лишь холод, все тело было холодным, одеревенелым и чужим. Его тошнило.

Трисс дотащила его Тиссаи де Врие, великой чародейки, члена Капитула, которая остервенело отбивалась от вторженцев.

– Беги отсюда, Трисс Меригольд, – услышал он слова чародейки, доносящиеся издалека, как из-за стены. – Филиппа Эйльхарт уже сбежала, убралась на своих птичьих крыльях. Ты была ее сообщницей в этом гнусном заговоре, я должна тебя покарать. Но уже достаточно крови, смерти, несчастий! Вон отсюда! Отправляйся в Аретузу, к своим сообщникам! Телепортируйся. Портал Башни Чайки больше не существует. Он рухнул вместе с башней. Можешь телепортироваться не страшась. Куда захочешь. Хоть к своему королю Фольтесту, ради которого ты предала Братство!

– Я не брошу Геральта… – прошептала Трисс. – Он не должен попасть в руки реданцев… Он тяжело ранен… У него внутреннее кровоизлияние… Но у меня больше нет сил! Нет сил, чтобы раскрыть телепорт! Тиссая! Помоги мне, прошу тебя!

Тьма. Пронизывающий холод. Издалека, из-за каменной стены голос Тиссаи де Врие:

– Я помогу тебе.

====== 3.6. ======

Лютик сидел на гнедой кобыле, наблюдая за быстрым течением Ленточки. От Геральта, который попал к дриадам Брокилона шесть дней назад, его отделяла эта река, путь к месту, где друга лечили, и невидимые стражницы, охраняющие вход в странный лес. Преодолеть большое расстояние за шесть дней оказалось задачей почти непосильной, но лишь до того, как возникла необходимость пересечь реку. Судорожно сглотнув, бард опять вернулся к мысли о том, чтобы заручиться поддержкой короля. Выступить, к примеру, в качестве посла, ведь послы обычно обладают некоей дипломатической неприкосновенностью.

Да. Пусть это займет еще неделю или две. По крайней мере, он доберется до друга живым… С гораздо большей вероятностью.

Лютик потянул за поводья, разворачиваясь и посвистывая. Такое решение принесло ему искреннее облегчение: еще две недели жизни, когда ты не чувствуешь их окончания – что может быть чудеснее? Однако удалиться он не успел: его отвлек приближающийся сквозь заросли бореца всадник на пегой лошади. Через минуту он понял, что это маленькая девушка в странной одежде. Она сидела в седле странно, немного наклонясь на бок. Ее суровое лицо напоминало ему кого-то.

- Ну что, Лютик, боишься? Не зря, – произнесла незнакомка твердым мелодичным голосом, разглядывая кромку Брокилона.

- Эм?.. – бард вспомнил бирюзовые глаза, с трудом узнал обострившиеся черты ее лица и очень удивился.

- Ну, можно и так называть. Неважно. Поехали за мной, найдем, где лучше зайти, – она направилась вверх по течению реки. – Смотри, они за нами. Надо найти поблизости место силы, иначе не смогу сделать телепорт.

Лютик смотрел туда же, куда и она, но ничего не видел, хотя на зрение ему жаловаться не приходилось. Стена плотного леса за покрытыми серебром кустами, никакого движения. И тут он удивился второй раз: телепорт, место силы… Неужели девчонка стала чародейкой? За такой короткий срок? Причем чародейкой, которая открывает порталы?

- Ты ранена? – Лютик с недоверием разглядывал ее странную позу в седле.

- Пустяки.

- Ты собираешься просто забежать внутрь? Молчишь? Послушай, Эм, я тут подумал… Предлагаю заручиться поддержкой представителей власти. Я найду, что сказать. Получим письмо, станем чем-то вроде послов, это увеличит наши шансы…

Эми повернулась к нему и посмотрела так грозно, что бард съежился.

- У меня нет времени на глупости. Я и так опоздала. Ты мне нужен, но если струсишь – насильно не потащу. Сам решай.

Лютик остановился на мгновение, собрался с духом и нагнал странную спутницу. Некоторое время они шли молча. Эм остановилась.

- Здесь, близко. Подойдет. Лютик, ты в Дуэн Каннэлле ведь был? Покажи мне этот город.

- Как я тебе покажу, нарисую? – поэт вылупил на нее удивленные глаза.

Эм глубоко вздохнула.

- Подумай о нем. И дай мне руку. – Подержав немного его ладонь в своей, она произнесла: – Да. Вот. Теперь слушай внимательно. Переходим реку, галопом к лесу. Спрыгиваем, бежим. От стрел прикрою, но не отходи дальше, чем на семь шагов. Запомнил? Лютню не забудь.

Она повернула лошадь, которая уверенно зашла в холодную прозрачную воду.

- Подожди, я не готов сейчас! – воскликнул Лютик ей вслед, трясясь от страха. Эм не отозвалась и не повернулась. Вспомнив про семь шагов, бард поспешил ее догнать.

Первая перистая стрела попыталась настигнуть его, когда он был лишь на середине Ленточки. Поэт вздрогнул, чуть не выпал с седла, хотя собственными глазами видел, как стрела отлетела перед ним от невидимого барьера.

- Шевели задницей, Лютик, или нашпигуют, как индейку! – суровый приказ Эм вывел его из прострации и придал скорости.

Когда они приблизились к стене из толстых стволов, он увидел, как Эм спешилась, ударила кусты, находящиеся поблизости, из которых выпала девушка. Бард слетел с седла, вцепившись в лютню, и помчался со всех ног, сопровождаемый градом стрел. Они погрузились в чащу.

- Если бы ты шевелился быстрее, мне не пришлось бы бить дриаду! – Эм остановилась, взяла его за запястье. – Закрой глаза!

Лютик закрыл, повинуясь ее командному тону, и даже сквозь веки и ладонь увидел ярчайшую, дезориентирующую вспышку света. Девушка потащила его дальше за собой, напуганного, ошеломленного, спотыкающегося. Вскоре она отпустила его руку, создала коридор с неровными краями и втолкнула его внутрь. Бард ощутил подобие свободного падения и больно шмякнулся на землю. Вскочив, он проверил лютню и огляделся, рассматривая домики на деревьях, напоминающие огромные шары омелы. Без сомнений, Дуэн Каннэлл, сердце Брокилона.

Эм находилась рядом с ним. Он пыталась встать с коленей, справиться с болью в спине и невыносимым жжением в груди. Дриады с натянутыми тетивами тихо их окружали, сжимая кольцо.

- Эитнэ! – Крикнула Эм так громко, как могла, и эхо распространило ее мощь и решимость по округе.

- Эвиаллетиареннен, – поприветствовала ее предводительница дриад с волосами и глазами цвета серебра, выплывшая неведомо откуда. Дриады опустили луки, но не двинулись с места.

- Я к нему, помочь, – уточнила Эм, оставив попытки встать.

- Что ж, помоги, если можешь. На мой взгляд, ты сама нуждаешься в помощи, – пожилая дриада сделала знак рукой, и жительницы леса разбрелись по своим делам. – Он не здесь, а в Коль Серрая. Довольно далеко отсюда, я попрошу, чтобы тебя проводили…

- Не надо. У меня нет времени. Покажи мне, пожалуйста.

- Ты себя убьешь. Какой в этом смысл? – мудрая и проницательная дриада все же подошла, подала девушке руку и показала ей котловину, богатую источниками и пещерами.

- Спасибо, Эитнэ. Прости, я обидела девушку с синими волосами, не хотела.

Эм создала еще один портал, с трудом встала, шагнула его. Лютик, все еще обескураженный, последовал за ней, хотя уверенности в том, что решение это было правильным, не было. Он снова очень неудачно приземлился на влажную землю, стараясь уберечь свою великолепную лютню, эльфийскую работу. Его мутило.

Пожалуй, телепортация была совсем не такой очаровательной и завораживающей, какую ее можно было бы себе придумать.

Эм была здесь, рядом, на четвереньках. Она с силой выплюнула кровь изо рта, расцарапывая себе грудину. Ей было трудно дышать. Девушка упала на бок, и еще долго Лютик наблюдал, как ее зрачки сужаются и расширяются, как она покрывается испариной, поверхностно дыша, и судорожно сжимает поданную им ладонь. Ему было очень жаль ее, но что он мог сделать?

- Ты не чародейка, – прошептал он, разглядывая ее бледное лицо. Разве ее он видел год назад в обществе Геральта?

- Ладно, хватит, – прохрипела она, почувствовав себя немного лучше. – Помоги мне добраться до источника. Их здесь много…

Лютик поднял Эм, перекинул ее руку через плечо. Шли они недолго, до странного вида дерева, вокруг которого роста густая трава непонятного цвета. Эм упала на колени, гладя траву руками, потом вытерла кровь, потекшую из ее носа.

- Лютик, – сказала она уже бодро, – такое чудесное место! Здесь мы справимся…

Эм молниеносным движением достала из сапога изящный нож с тонким лезвием, протянула его поэту и оголила свою спину.

- Давай, бард. Твоя задача – разрезать швы, которые мне наложил один пьяница и шарлатан. Дальше я сама.

Лютик не мог скрыть отвращения, глядя на уродливые воспаленные раны, неровные, бугристые, от которых в разные стороны расходились синие прожилки. Стараясь не прикасаться к гниющей плоти, он перерезал грубые нити и отвернулся, не желая видеть, как края ран расходятся, показывая свое содержимое. Эм облегченно вздохнула и сосредоточилась.

Лютик терпеливо ждал, боясь в одиночестве изучать местность. Он пытался переварить события последних часов, когда его внимание привлек голубоватый свет, замеченный периферическим зрением. Это была Эм. Свет исходил из ран на ее спине, он был густым, плотным, очень странным. Поток света стал уже, по мере соединения краев порезов, а потом и вовсе исчез. Если бы Лютик не видел всего этого своими глазами, не поверил бы никогда. Так совершенно точно не бывает, не может быть.

Эм, как феникс, быстро поднялась на ноги, улыбнулась. Румянец на ее щеках вернулся на свое законное место.

- Пойдем, нас Геральт ждет, я его чувствую, – она зашагала в сторону грота. Лютик поспешил за ней, понимая, что глупо задавать вопросы.

Они нашли ведьмака в гроте, в лохани, полной воды. Он стонал, дергался, метался. Наверное, его мучила сильнейшая боль. Дриада, находившаяся рядом, напряглась и внимательно посмотрела на нежданных гостей.

- Не бойся, Аглайиса, я хочу помочь, – сказала Эм вкрадчиво и тихо. Затем она подошла к лохани, стараясь усмирить бешено бьющееся сердце. – Геральт… – прошептала она, рисуя пальцем на его лбу сложные узоры. – Совсем не больно уже. Спи.

Ведьмак закрыл свои кошачьи глаза, лицо его разгладилось. Эми провела рукой по его сломанному предплечью, бедру, укрепленных в шинах, на вытяжках, обмотанных растениями.

- Кости срастаются неровно, будет хромать всю жизнь, и рука будет подводить. Лечение уничтожает суставы. Придется переделать. Отнесем его в то место, где мы только что были.

***

Эм очнулась в пещере. Рядом с ней на лежанке спал ведьмак. Наверное, она потеряла сознание после лечения, но она точно помнила, что с работой справилась. Девушка осторожно приблизилась к Геральту, провела ладонью по пострадавшим руке и ноге, почувствовала, что все в порядке. Спасибо Фэаду, если бы не он, ей бы никогда не удалась такая сложная процедура. Обхватив ладонями колени, Эм прислушивалась к мерному глубокому дыханию ведьмака. Она видела, знала, что Цири находится в большой опасности, что ведьмак последует за ней, тем самым запустив цепь событий, которая приведет к гибели многих достойных представителей трех рас.

Ей уже не раз приходили в голову мысли, как предотвратить несчастья, но она не знала, будет ли положительный эффект. Может быть, даже наоборот, станет хуже. Но ведь риск оправдан. По крайней мере, у текущего положения дел нет никаких перспектив.

Эми бесшумно встала, вышла наружу. Да, вот она, девушка со странным луком, смотрит на нее с презрением и недоверием.

- Мильва! – позвала она незнакомку, подходя к ней вплотную, – Мария Барринг…

- Я тебя знать не знаю и не хочу, – напряглась девушка с толстой косой.- Мнится мне, ты ведьма какая, или что-то вроде… Я все видела…

- Я тебя не обижу, – сказала Эми, заглядывая ей в глаза, – просто дай мне свою руку.

- Вот еще чего! – фыркнула лучница и направилась прочь. Эм догнала ее, повалила, зажала ей рот рукой. От неожиданности и страха Мильва как будто окоченела. Черные нависающие глаза напавшей, казалось, сверлят ее насквозь. Где-то в глубине головы зародилась тупая боль, из носа Мильвы потекла кровь, и она испуганно замычала.

- Прости, – сказала Эми, отпуская девушку, которая быстро скрылась в кустах.

- Ты что делаешь такое? Зачем напала на нее? – нахмурившийся Лютик присел рядом с Эм. Осуждение сквозило в его голосе, взгляде. – Ты кто такая вообще? Никогда ничего подобного не видел…

- Мне надо было узнать. Если Мария не погибнет в крестовом походе ведьмака, то умрет вскоре после родов. Хотя это, конечно, тоже вилами по воде писано… Ведь дриады не дадут ей умереть такой глупой смертью, правда? – она как будто разговаривала сама с собой. С надеждой взглянув на барда, видя его глубокое непонимание, она не дала ему возможности ответить. – Расскажи мне, Лютик, что там творится с государствами.

- Понимаешь ли, война – губительное, изуверское отродье, которое пожирает своих жертв без разбора, не имеет ни сочувствия, ни жалости…

- Лютик, – перебила его Эм, – нет. У человека с такой тонкой душевной организацией наверняка имеется уйма способностей. Ты – чудесный актер, я уверена. Расскажи мне, что происходит, как суровый немногословный мужик, который только передает суть.

- Хорошо, – поэт обиделся, но вида не подал, – Аэдирн, Лирия и Ривия пали. Редания потеряла своего короля Визимира. Фольтест, король Темерии, не пришел на помощь Аэдирну, прикрывая свой собственный зад. Люди пытаются сбежать на север через пожарища, но далеко не всем удается. Выжженная дотла Доль Блатанна с щедрой подачи Эмгыра вар Эмрейса, императора Нильфгаарда, теперь принадлежит скоя’таэлям, которые по-прежнему громят людей на пару с нильфами. Королевой своей считают Францеску Финдабаир. Так достаточно коротко?

- Да, Лютик, спасибо, – Эм смягчилась, но лишь на секунду, перебирая пальцами странный камень, висевший на ее шее. – Послушай меня внимательно. Я собираюсь вмешаться туда, куда не следует вмешиваться. Попробую изменить ход событий. Возможно, это ничего не даст, может быть, даже испортит, но есть и вероятность… Геральт вскоре придет в себя, как и Цири. Помоги им связаться с Трисс, чтобы воссоединиться с черноволосой, она точно у магичек. Только ей, Трисс, не доверяйте особо. Потом надо найти Вильгефорца и защитить Цири от множества козней и планов, обеспечить ей лучшее будущее. Уберечь ее от того, что неизвестно, от надлома ее судьбы во второй раз. Ты понимаешь?

Лютик уже давно ничего не понимал. Но кивнул.

- Хорошо. И еще: если Геральт вдруг… Если он вспомнит вдруг обо мне… Скажи ему, что я счастлива с другим. Используй свое воображение. Только будь убедительным, потому что его, как и меня, убьют, если он вдруг все-таки захочет устроить крестовый поход. Нужно уберечь Цири, не оставлять ее. Ладно, мне пора. Счастливо.

Эм встала, направилась обратно в пещеру.

- Это все? Я тебя больше не увижу? – спросил Лютик, и Эм утвердительно кивнула. – Ну, тогда… Счастливо тебе, странная женщина, береги себя.

====== 3.7. ======

Эми нашла Геральта в том же месте в пещере, в той же позе. Света было мало, но глаза быстро привыкли к полутьме. Она привязала два бурдюка с водой к своей дорожной сумке, а третий положила рядом с ведьмаком. Настало время для решающих действий. План Эм был простым и понятным: воспользоваться заряженным камнем, который она получила от Фэада, и постараться изменить ход событий. Она помнила увещевание короля эльфов: использовать энергию в последней битве, спасти себя. Но о какой битве могла идти речь, если она знала, когда и где оборвется ее жизнь, знала, что Геральт и многие другие умрут в самое ближайшее время, а Цири вывернут наизнанку? Может быть, ее смысл все же в том, чтобы спасти чистую девочку, сила которой может изменить этот мир?

Она вздрогнула, почувствовав на себе тяжелый взгляд кошачьих глаз. Геральт… Ладошки у Эм вспотели, дышать стало сложнее. Ведь это он, любимый и родной человек, как бы там ни было. Эм на секунду растерялась из-за выплывшего по непонятным причинам образа эльфа с разноцветными глазами, но тут же отогнала его.

- Как ты? – тихо спросила девушка, присаживаясь рядом с ним. Не выдержав, она погладила его по руке.

- Зачем ты здесь? – холодно поинтересовался ведьмак.

- Ну… – Эм вздохнула и картинно закатила глаза, – здесь, говорят, можно принимать омолаживающие ванны. И потом, я питаю особую привязанность к чащам, пущам, криволесьям, грабнякам...

Геральт молчал, сверля ее взглядом. Его сила, мужественность. Его глаза… Эм разобрала дрожь. Он как будто видел ее насквозь, напоминал ей о чем-то по-настоящему важном и близком. О чем-то, что помнить не нужно, тем более теперь. Она с трудом сглотнула, отвернулась. Надо заканчивать со всем этим.

- Что ты здесь делаешь? – ведьмак презрительно смотрел на нее. – Зачем ты мне помогла?

Неужели он ненавидит ее? Неужели это конец? Он запомнит ее вот так, как предательницу, жестокую и безразличную. Эта мысль ранила ее, затронула что-то внутри нее, стало больно. Все то, что она так долго подавляла в себе, обрушилось на нее лавиной: необходимость в любви, боль, потеря, страх, одиночество. Эм погладила Геральта по лицу, убрала прядь белых волос за ухо, забывая о своих планах и стремлениях, о том, о чем просила Лютика, да и вообще обо всем на свете.

- Прости меня, пожалуйста, я была не в себе, – услышал он горячий шепот. Она осмелела и прикоснулась губами к его плотным губам, оставляя солоноватый вкус слез. Реакция Геральта была совершенно неожиданной для нее: он с силой прижал ее к себе, и поцеловал глубоко и так страстно, будто от этого зависела его жизнь.

Это все, что было ей нужно. Любимый человек рядом, его взаимность, ласка и внимание. Пусть хоть весь мир рухнет, она готова состариться с ним рядом в этой пещере. Теперь ничего не страшно.

Геральт немного отстранился, давая ей возможность отдышаться. Эм положила голову на его плечо, колено – на его ноги, и переплела пальцы с его пальцами, прислушиваясь к ударам его странного сердца. Широкая шершавая ладонь, движения груди при дыхании. Его жизнь так ценна и хрупка.

- Покажи мне, – прошептала Эми, упираясь кончиками пальцев в подушечки его пальцев. Легкое прикосновение вызвало бурную реакцию в ее теле.

- Это – Игни, – сказал Геральт, складывая пальцы в знак, и ее пальцы послушно повторили. Пробежала искра. – Аксий – внушение. Ирден – паралич. Квен – защита. Аард – оглушение и отражение. Гелиотроп – галлюцинации и подавление воли.

Они помолчали. Эм потерлась носом о его щетину, прижалась к нему в попытках сбежать от действительности. Как будто это было возможно.

- Если бы у тебя был выбор, как бы ты распорядился своим временем? – внезапно спросила Эм, заглядывая в желтые глаза любимого. Ведьмак вздохнул и изучил свод пещеры.

- Трудно сказать. Я не могу оставить Цири в беде.

- Да, я понимаю. А если бы Цири была рядом?

- Я бы придумал, как ее защитить. Ее и… других…

Эм замерла. Конечно. Йеннифэр. Как сказал Фэад – он предназначен другой. Можно ли все же обмануть судьбу?

- Ты спишь с ней, – прошептала Эм, отодвинулась, села. Однако, такая душевная боль очень отрезвляет. На что она может рассчитывать, кроме темного леса?

- Перестань. Не будь такой ханжой.

- Что я для тебя, Геральт? Будешь ли ты скучать по мне? Останусь ли я в твоем сердце, как что-то светлое и хорошее? – Эм даже не вытирала слезы, не замечала их.

Ведьмак сел, прижал ее к себе.

- Ты смутила меня, запутала, – успокаивал он ее, гладя по голове. – Моя жизнь теперь совсем не та, какой была. Но я рад, что мы встретились. Эм, не прощайся со мной. Останься. Что бы ни мучило тебя и не гнало, мы что-нибудь придумаем.

Эти слова отозвались в ней новой болью. «Не хочу умирать, не хочу уходить от него, – стучало в ее голове и сердце. – Что я могу изменить? Я – никто, слишком слаба и одинока».

Образ Цири ворвался так же внезапно, как и образ эльфа. Она лежит где-то в пустыне, без сознания, обожженная солнцем, обезвоженная, и это лишь начало ее ужасного пути. Сколько ей, четырнадцать?

- Знаешь, не люблю я тебя совсем, – бросила Эм легко и непринужденно, вставая, – Пустой ты какой-то, глупый. И бедный.

Геральт грубо схватил ее запястье и притянул к себе.

- Я устал от твоих игр, – глаза его сверкали и внушали страх.

- А я – от тебя, и ничего, – Эм вырвала руку, пристегнула меч, перекинула через плечо сумку, плащ из странной ткани, сорвала с шеи камень и сосредоточилась.

Свечение началось с ее кулака: тонкие пальцы искажали его, делали его красноватым. Затем свет переместился на предплечье, плечо, заполнил ее грудь, распространился по всему телу. Геральт на секунду опешил, не понимая, что происходит. На его глазах ее каштановые волосы стали светлеть, начиная от корней и дальше, до кончиков, их волны распрямились. Вокруг нее закружился вихрь из мелкого песка, заполняя нос, рот, гортань, глаза. Эм закричала от мучительной боли, и ведьмак рванул к ней, пытаясь остановить это безумие, но, приблизившись, лишь отлетел назад к стене пещеры. Свет погас так же резко, как и появился, и девушка упала вперед в бессознательном состоянии. Геральт перевернул ее, убрал с ее лица волосы, и почувствовал, как холодеет его спина.

- Геральт, – прохрипела девушка, пытаясь его обнять, – я знала, что вы меня не бросите, верила…

- Цири, – шептал ошеломленный ведьмак, прижимая ее к себе. – Теперь все будет хорошо.

====== 3.8. ======

Горячий песок, обжигающие лучи солнца. Эми осталась на коленях, обхватила себя руками и горько заплакала. Причиной ее отчаянных слез была не бесконечная пустыня, не мучительная боль, выворачивающая руки и ноги, мешающая дышать, не приближение конца. Было невыносимо вспоминать жесткий холодный взгляд Геральта, осознавать, что она была в этой истории пресловутым пятым колесом. Она потеряла его навсегда, если вообще когда-то имела, и эта потеря была сродни смерти. Нежный, ласковый, внимательный любовник с теплым взглядом, который стремился к ней, умер безвозвратно. Как будто желая ее окончательно замучить, в голову непроизвольно лезли картины его воссоединения с черноволосой чародейкой. Он будет любить ее теми же движениями, с тем же неистовством, как когда-то и ее. А она, Эм, скоро погибнет здесь, на чужой земле, окруженная врагами.

Жалость к себе достигла своего апогея, выдавливая из нее судорожные всхлипы. Его имя снова и снова ввергало ее в отчаяние, воспоминания о нем накатывали новыми волнами боли. Эм резко встала, натянула на разгоряченную голову капюшон, пряча под ним пепельные волосы. Она отказывается от его имени и тех воспоминаний, как когда-то отреклась от одноглазого. Это больше не имеет значения.

- Куда идти, песик? Куда нам теперь?.. – шептала Эм, оглядываясь. Где-то вдалеке, искаженная исходящим от песка жаром, виднелась горная гряда. Девушка поправила лямку сумки и широкими шагами направилась в ее сторону. Ноги утопали в песке, мешали быстрому передвижению, жара донимала и заставляла обильно потеть.

Как же там должно было быть? Цири найдет рыцарь в голубых доспехах где-то в скалистой местности, на окраине этой пустыни, повезет ее к императору Эмгыру, который ищет ее. Где-то в пути они встретят черного воина, с которым будет страшный бой. Потом простолюдины, оставив своего мастера истекать кровью, отвезут ее в деревню, где ей удастся сбежать и примкнуть к банде. А дальше?.. Дальше… Высокий жилистый человек, имя которого Эм не знала, и еще один, предавший императора и желающий убить дитя Старшей крови. И этот чародей Вильгефорц, с которым у нее теперь личные счеты. Правда, с ним, наверное, встретиться уже не удастся. Значит, необходимо остановить черного рыцаря, и тогда можно будет попасть к монарху, окропляющему землю кровью. Тому, который своими поисками убивает девочку, тому, который вынуждает скоя’таэлей умирать в лесах, вместо того, чтобы поднимать свое новое государство в Доль Блатанна. Ей нужно всего несколько минут аудиенции для того, чтобы залезть ему в голову, убедить его изменить свои решения. И тогда можно умирать.

Этот план успокоил ее и придал сил. Через несколько часов пути она перестала потеть, и старалась ограничить себя в питье. Воды мало, а путь неблизкий.

Еще через несколько часов солнце, пройдя свой путь, начало закатываться за горизонтом, придавая небу сначала оранжевый оттенок, затем красноватый. Небольшие перистые облака разделяли лучи, но совсем не намекали на дождь. Когда небо приобрело темно-синий окрас, изнывающая жара сменилась холодом. Эм с удовольствием закуталась поплотнее в ткань, достала из сумки съедобные листья, которые набрала в Брокилоне. К сожалению, они быстро высушивались.

Эми присела на еще теплый песок, позволив себе небольшой перерыв. Она вспомнила свои первые ощущения, когда покинула Сумеречный лес. С каким удовольствием она вдыхала воздух мира, в котором ее так долго не было. Она была как будто взаперти: сначала лагерь, потом искусственный снег, а после – королевство красивых масок. Деревенские дети, которые с остервенением пытались что-то поделить, ругались, дрались. Грубые утомленные лица простых людей, которые привыкли выживать. Домики и халупы, выращенные своими руками овощи и зерновые. Сейчас все это, наверное, полыхает огнем и заливается кровью. Должно ли так быть? А если должно, то почему?

Ее отвлекло странное ощущение в теле и возникающее вокруг зеленоватое свечение. Цири! Она пытается спасти ее! У Эм безотчетно брызнули слезы из глаз. Одна только мысль, надежда на то, что ты не одинок в этом мире, что кто-то хороший и добрый помнит о тебе, пытается помочь… Эми вспомнила о своей цели, плане. «Нет, девочка, я не могу. У меня другой путь». Она сосредоточилась и начала сопротивляться. Когда ее тело уже почти переместилось, она решительно оборвала связь, и зеленоватое свечение пропало. Вот так точно должно быть.

Пройдя полночи, освещаемая месяцем и звездами, Эм, наконец, позволила себе поспать до рассвета.

***

Семь дней и ночей в пути. Эм решила для себя, что ночь – ее время, самое чудесное и благодатное. Она не ела и почти не пила, но не чувствовала ничего: ни голода, ни усталости. Она – хороший маленький солдат. Мыслей тоже не было, кроме стремления найти и поговорить с императором. Нужно экономить силы, чтобы постараться оказать на него влияние. Где-то на третий и шестой день пути она почувствовала рядом источники силы, зарядилась ими, и это существенно облегчало ее путь.

Она дошла до обширной песчаной пустоши, окруженной скалами, заметила выкопанные в песке воронки, которыми местность была испещрена. Эм, желая проверить, кинула в одну из воронок камень, и наблюдала, как большое отвратное существо с клешнями вылезло на свет, проверяя, что за добыча к нему попала. Эм не надо было дважды объяснять. Она обошла опасные участки, держась поближе к скалам.

Песчаная местность по мере прохождения становилась уже, начала извиваться. Эм предположила, что это русло высохшей реки. Здесь ее внутренний компас дал сбой. Она долго рассматривала лежащую впереди нее пустыню, пытаясь определить, с какой стороны пойдут всадники в поисках Цири. Ничего. Краем глаза Эм увидела движение, повернула голову, присмотрелась. Нет, показалось. Хотя… Действительно, справаот нее песок вздымался, как будто под ним плыла гигантская рыба. То, что было под песком, несомненно направлялось в ее сторону. Эм попятилась назад, быстро забралась на ближайший отвесный камень, обжигая руки о раскаленную поверхность, и приготовилась защищаться.

Гора песка, подплыв к ней, остановилась на расстоянии десяти шагов. Эм даже немного расстроилась: теперь это нечто будет сторожить ее здесь, пока она как следует не прожарится? Нет. Из песка с невероятной скоростью выпрыгнуло коричневое существо, напомнившее девушке глубоководную рыбу-воронку или большерота, которого она с благоговейным ужасом изучала в детстве. В последний момент Эм вытянула руку, создавая между ними барьер. Сила, с которой монстр врезался в невидимую стену, была настолько большой, что девушка вылетела с камня назад, перелетев через голову и повредив при падении ногу. В ушах звенело, координация нарушилась. Она достала меч из ножен, попыталась встать, протирая глаза. Хромая, она обошла камень и справилась с рвотным позывом, когда разглядела поврежденную морду напавшего на нее существа. Его рот, полный острых тонких зубов, начинался у левого края головы, и заканчивался у правого. Или наоборот. Наверное, монстр вполне мог открыть его на сто восемьдесят градусов. Когда был живым, конечно. Теперь же он не двигался, и из его пасти вытекала вонючая жидкость, просачиваясь сквозь песок. Его длинный хвост уходил куда-то под землю, и размеры определить не удавалось.

Эм убрала меч в ножны и направилась дальше. Наверное, она подвернула лодыжку. Она не чуяла поблизости источника силы, поэтому постаралась изолировать боль и не снижать скорость.

После двух дополнительных дней пути лодыжка распухла, покраснела, и нога отказалась слушаться. Пришлось сделать крюк, обнаружить пульсирующую энергию, исходящую от земли. Вода закончилась, еды не было с самого начала. Эм, поглощая энергию, с трудом сдержала себя от создания телепорта в любое другое место, подальше от пекла. Нужно найти Эмгыра. Нужно хотя бы попробовать. Да и куда ей идти? К кому? Смешно. Всадников она заметила задолго до их приближения, потеряв счет дням. Солнце уже стремилось к закату, а она была совершенно измотана бесконечной ходьбой. Присев на песок, она подождала, пока ее нагонят люди. Они трясли ее, спрашивали что-то на странной Старшей речи, вероятно, на каком-то диалекте. Эм и так не особо понимала этот язык, а в таком вот интересном исполнении и подавно. Она сняла капюшон, надеясь, что цвет ее волос сам ответит на их вопросы. Повиновалась, когда ей показали сесть на лошадь к одному из всадников, от которого сильно пахло потом, и облегченно вздохнула. Эта часть пути наконец пройдена.

====== 3.9. ======

– Гляньте на нее. Солнцем опалена, покалечена, вся в пылишше. Пьет и пьет, ровно губка, а оголодала, аж страх. Говорю ж вам, она с востока пришла. Прошла через Корат. Через Сковородку.

– Э-э-э! На Сковородке-та никто не выживет. С заката шла, от гор, по руслу Сухака. Корат едва краем задела, а и того хватило.

– На закате пустоши верстами тягнутси. Дык откедова шла-та?

– Пошто ж она така для Нильфгаарда важна, хотца знать. Кады нас префект на поиски слал, я думал, кака важна дворянка сгинула. А эта? Обнаковенная девка, помело драное, к тому ж немовля какая-та. Не-а, не знаю, Скомлик, тоё ли, что надыть, искали-та…

– Она. И не как всяка. Как всяку-то мы б ее помершей нашли.

– Гляньте-ка на ее, как жрет. Быдто б неделю ничо на зуб не имела… Эй, девка! Вкусна ль солонина-то? Хлеб-та сухой? Э?

– Пытай по-эльфьему. Аль по-нильфскому. Она по-людски не разумет. Эльфий помет, какой-то…

– И чего ж така Нильфгаарду важна? Награду обешшали, во все стороны патрули-та разогнали… Чего б это?

– Того не ведаю. А вот кабы ее как след запытать… Плетью по хребту… Ха! Видали, как она на меня зыркнула? Все понимат, внимательно слухат. Эй, девка! Скомлик я, искатель, ловчий. А энто, глянь-кось, нагайка, кнутом именуемая. Мила тебе на спине шкура?

– Довольно! Молчать!!!

Громкий, резкий, не терпящий возражений приказ прозвучал от другого костра, у которого сидел рыцарь. Эм еще при первой встрече поняла, что перепутала: этот рыцарь был в черных доспехах. Значит, им встретится в голубых. На ее счастье, простолюдины говорили на ломаном Всеобщем, которым она свободно владела.

– А ну за работу! Лошадей привести в порядок. Мои доспехи и оружие вычистить. В лес по дрова! А девушку не трогать! Ясно, хамы?

– Воистину, благородный господин Сверс, – буркнул Скомлик. Его дружки опустили головы.

– За работу! Выполняй!

Ловчие зашептались.

– Судьба нас покарала энтим засранцем, – пробормотал один. – И надыть же было префекту-та аккурат его над нами поставить, лыцаря затрахатого…

– Ишь, важный какой, – тихо промямлил другой, оглядываясь украдкой. – А ведь девку-та мы, ловчие, отыскали… Наш нюх тому виной, што мы в русло Сухака-та завернули.

– Угу. Заслуга, вишь, наша, а энтот благородный награду-та хапанет, нам едва чево достанется… Флорен под копыты кинет, хватай, ловчий, поблагодарствуй за господску-та ласку…

– Заткнись, – прошипел Скомлик. – Ишшо услышит, неровен час…

Эми осталась у огня одна. Рыцарь и оруженосец внимательно глядели на нее, но молчали.

Рыцарь был уже в летах, но еще крепкий мужчина с суровым, меченным шрамом лицом. Несколько дней пути, когда выбрались из каменных ущелий и спустились вниз, в зеленые долины, отделили их от пекла и беспросветных песков. И рыцарь, и оруженосец поначалу пытались выудить у нее информацию, задавая вопросы на необычном диалекте Старшей речи, но она не понимала и отвечать не хотела, поэтому они вообще перестали к ней обращаться. Казалось, она больше не представляет интереса. Ею занимались только мужчины, велевшие называть себя ловчими. Эти тоже пытались ее выспрашивать, и были грубы.

Все, к чему стремилась Эм – попасть к Эмгыру. Остальное не имело значения.

Они встретили рыцаря в голубых доспехах достаточно скоро, пробираясь через вересковые заросли.

– Ай-яй! – буркнул Скомлик, глядя на загородивших им путь всадников. – Быть беде. Энто Варнхагены из Сарды…

Наездники приближались. Впереди на могучей сивой лошади ехал гигант в вороненых с голубым отливом латах. Сразу за ним держался другой латник, сзади следовали два наездника в простых грязно-коричневых одеждах, несомненно – слуги.

Нильфгаардец в крылатом шлеме выехал им навстречу, сдерживая пляшущего гнедого. Его оруженосец нащупал рукоять меча, повернулся в седле.

– Стоять сзади и следить за девушкой, – бросил он Скомлику и его ловчим. – Не вмешиваться!

– Дурни, што ль, – тихо проговорил Скомлик, как только оруженосец отъехал. – Не дураки в разборки промеж господ из Нильфгаарда мешаться.

– Будет драчка, Скомлик, да?

– Как пить дать. Промеж Сверсами и Варнхагенами родовая вражда, кровная месть. Слезайте с конев. Девку стерегите, в ей наш спор и выгода. Ежели счастье привалит, вся награда наша.

– Варнхагены небось тоже девку ишшут. Ежели победят, отымут… Нас токмо четверо…

– Пятеро… – сверкнул зубами Скомлик. – Один малый из Сарды, сдается, мой свояк. Увидите, в энтой драчке наш будет верьх, а не господ лыцарев…

Эм стояла в оцепенении, страшном напряжении. Их было четверо, а не один, и эти простолюдины-ловчие явно не были намерены как-то помогать. «Я не могу, не могу убивать, – стучало у нее в голове. – Если убью, назад пути не будет».

Рыцарь в голубых доспехах натянул поводья сивки. Крылатый встал напротив. Спутник Голубого остановился позади. Его странный шишак был украшен двумя лентами кожи, свисающими с забрала и напоминающими огромные усы или моржовые клыки. Поперек седла Два Клыка держал грозно выглядевшее оружие, немного напоминавшее шпонтон, но с более коротким древком и длинным железным острием.

Голубой и Крылатый обменялись несколькими словами. Не было возможности расслышать, какими, но тон рыцарей не оставлял сомнений. Это не были дружественные слова. Голубой вдруг выпрямился в седле, резко указал на Эм, проговорил что-то громко и зло. Крылатый в ответ крикнул так же зло, махнул рукой в железной перчатке, явно приказывая Голубому идти прочь.

Эм не могла больше ждать. Она сделала пальцами знак Аард, как показывал ей Геральт, и попыталась выбить голубого рыцаря из седла. Бесполезно: слишком далеко. Она сосредоточилась, придумывая, каким образом предотвратить этот бой, как помочь выжить рыцарю, подобравшему ее в пустыне. Это ее единственный шанс безболезненно попасть в императорские покои…

Первым упал оруженосец крылатого, его грудь пробил шпонтон другого оруженосца. Двое против одного. Эм бросила взгляд на свой гвихир, висевший на ремне у Скомлика. Она не могла убить их. Каждая жизнь ценна, неповторима. Отнять у них жизнь означало отнять что-то важное у самой себя. Эм вздрогнула, вспомнив, как кинжал в ее руке вошел в шею наемника когда-то давно, в лесу. Тогда это была не она. Она опустила голову в бессилии, не желая наблюдать, как рыцари жесточайшими ударами уничтожают друг друга.

Вскоре грохот о железо, крики и топот лошадей стих.

– Позабивали дружка дружку, сукины дети, – охнул ловчий, стоявший рядом с Эм.

– Господа лыцари, чума на них и зараза, – сплюнул другой.

Слуги Голубого поглядывали издали. Один завернул коня.

– Стой, Ремиз! – крикнул Скомлик. – Куда ты? В Сарду? На виселицу торописси?

Слуги остановились, один глянул, заслонив глаза рукой.

– Скомлик, ты, што ль?

– Я. Подъезжай, Ремиз, не боись! Лыцаревы разборки не наша забота!

– Ясны громы, – сказал Ремиз, слезая с коня. – Неужто это та, котору Нильфгаард ишшет уже неделю как? – он показал пальцем на Эм.

– Она.

– Ха! Все гарнизоны ее ишшут. Кака-то важна для Нильфгаарда персона! Вроде какой-то сильный маг наворожил, што она должна быть гдей-то тут. В тутошних местах! Болтали в Сарде. Где отыскали-та?

– На Сковородке.

– Не могет того быть!

– Могет, могет, – зло сказал Скомлик, скривившись. – Взяли мы ее, награда наша! Че стоите навроде кольев? Топаем отседова, парни. Живо!

– Благородный Сверс-та, – начал один из ловчих, – вроде бы ишшо дыши…

– Долго не подышит. Пес с им. Едем прямо в Амарильо, парни. К префекту. Предоставим ему девку-та и отхватим награду.

– В Амарильо? – Ремиз почесал затылок, глянул на поле недавней брани. – Там-то уж нам палач точно! Чево скажешь префекту-та? Лыцари побиты, а вы, стал быть, целы? Как все дело на явь выйдет, префект велит вас повесить, а нас этапным ходом отошлет в Сарду… А тады Варнхагены шкуру с нас живьем сдерут. Вам-та, может, и в Амарильо дорога, а по мне так лучшей в леса податься…

– Ты ж – мой свояк, Ремиз, – сказал Скомлик. – И хоша ты есть песий хвост, потому как сестру мою поколачивал, все ж как-никак родня. Потому шкуру твою сберегу. Едем в Амарильо, говорю. Префект знат, что промеж Сверсами и Варнхагенами вражда. Встренулись, побили один другого, обнаковенная меж ими штука. Чево мы-та могли? А девку, гляньте на мои слова, мы нашли позжее. Мы ловчие. Отноне ты тож ловчий, Ремиз. Префект того не знат, всколькиром мы со Сверсом поехали. Не сочтет…

– Ты ничего не запамятовал, Скомлик? – протяжно спросил Ремиз, глядя на второго слугу из Сарды.

Скомлик медленно обернулся, потом мгновенно выхватил нож и с размахом вбил его слуге в горло. Слуга взвизгнул и повалился на землю.

– Я ничего не забываю, – холодно сказал ловчий. – Ну таперича мы уж тута токмо одни свои. Свидетелев нету, да и голов для дележки награды не больно много. По коням, парни, в Амарильо! Впереду еще добрый шмат пути, тянуть нечего!

***

Далеко уехать им не удалось. Впереди показались быстро приближающиеся всадники.

- Мародеры, чтоб их так! – закричал Скомлик, разворачивая лошадь. – В лес, всем дером!

Пять лошадей послушно повернулись и галопом направились к лесу со светло-серыми толстыми стволами. Лошадь, которая несла на себе ловчего и Эм, заметно отстала от остальных, а всадники неумолимо приближались. Девушка решила опробовать знак Аксий: сложив пальцы и послав импульс, она приказала ему спрыгнуть с седла. На ходу. И он послушался. Эм старалась не думать о том, что отправила человека на верную гибель. У нее не было выхода, разве нет? Она натянула поводья, направила кобылу по кромке, пытаясь зайти в лес как можно дальше от ловчих. Оглянувшись, она увидела, что часть всадников отделилась от группы и последовала за ней.

- Давай, моя хорошая, быстрее, – шептала она лошади, прижимаясь к ее шее. Вероятно, лошади мародеров были более выносливыми, потому как нагоняли ее с завидной скоростью. Эм вжалась в седло и послала в их сторону самый большой импульс, на какой только была способна. Она слышала ржание лошадей, крики, видела, как вздыбилась земля под копытами преследователей, и затем углубилась в чащу.

Ветви хлестали ее по рукам и лицу, шея кобылы взмокла. Она не знала, куда скачет и зачем, в глазах стало мутно, руки и ноги онемели. Прочь от людей, от опасности. Спрятаться, переждать, успокоиться. А потом подумать.

Кобыла сбавила обороты, пытаясь отдышаться. Эм из последних сил цеплялась за луку седла, пока туман в ее голове не сгустился, а онемевшие руки не повисли безвольно. Она упала на землю, подползла к ближайшему дереву и прежде, чем успела подумать о чем-либо, потеряла сознание.

Легкое прикосновение к запястьям Эм осознала еще во сне. Образ мужественного воина с белыми волосами, который решительно шагает вперед. Солнце слепит глаза. Два меча на его спине. В горле встал ком. Обернувшись, он уничтожил ее взглядом разноцветных глаз и зашагал дальше. «Я все объясню, не покидай меня, пожалуйста… Я люблю тебя…». Она хотела позвать его, но не смогла. Попыталась протянуть к нему руку, но была как будто связана. Слезы застилали глаза. Свет померк, образ пропал. «Я потеряла его»…

- Эй, давай, очухивайся! – грубый голос, смрад изо рта. Эм разлепила тяжелые веки, и обнаружила прямо перед собой туповатую грязную рожу. – Че, думала, закопала нас там, а, ведьма? Думала, не найдем твой тощий зад? А сама поспать прилегла, да? – Эм дернула привязанными к дереву руками. – О да, никаких фокусов, хе-хе. Твоих приятелей тоже нашли, чуешь кровь? – он провел грязными окровавленными руками по ее лицу, и она с отвращением отвернулась. – Че, морду кривишь, а? В тряпках таких модных, небось и ножик необычный тож твой?

Гвихир! Она повернулась обратно к грязной роже.

- Ха-ха-ха! Гляньте, как оживилась! – послышались отвратительные смешки. – Ты посмотри повнимательнее. Нас здесь десять. Чуешь, чем пахнет? Тебе к утру уже ничего не понадобится…

Он на секунду отодвинулся, приспуская штаны. Эм воспользовалась этим моментом, и с размахом ударила его по лицу сапогом. Громила взвыл, пятясь назад, закрывая ладонями лицо. Второй схватил ее за ноги, Эм выгнулась дугой, отчаянно сопротивляясь и крича. Третий взял ее за шкирку и бил кулаком по лицу до тех пор, пока она не обмякла.

- Зубы ей выбьешь.

- Тады укусить не сможет, еще одно удовольствие, – и компания противно засмеялась.

- Я теперь первый, – выступил кто-то из них, и тут же сцепился с компаньоном, и они оба повалились на землю.

Эм уже не видела этого и не слышала, от боли она не могла дышать. Казалось, ее лицо сейчас взорвется. Она посмотрела вверх своим не заплывшим глазом, и увидела в кроне соседнего дерева эльфа. Скоя’таэль… Он натянул тетиву, и Эм на секунду избавилась от липкого страха, до тех пор, пока не увидела, что целится он в нее. К нему на ветви присоединились еще двое. Пусть хотя бы так, решила она для себя. Только не это унижение и боль, не такая смерть… Многочасовые издевательства…

Один из мародеров навалился на нее, запах мочи, пота, испражнений, грязи, казалось, оседали в ее рту. Новая боль заполнила ее, заставила мысленно взмолиться. «Стреляй, эльф, стреляй наконец… В глаз, в горло…Я постараюсь не дергаться…».

Но эльф не выстрелил. Он опустил лук, глядя прямо в ее глаз. Эта сцена не вызывала у него даже интереса. Из-за слез Эм уже плохо видела, как эльфы ушли.

- Фэад… – захрипела Эм, захлебываясь собственной кровью, – прошу… Не так…

Она узнала это место. Темные буки, влажность, эти кроны. Это был ее конечный пункт, тот самый, который она уже видела. Из всех возможных кончин именно эта? Наверное, жизнь сейчас хохочет над ней, не сдерживаясь.

Как будто из-за стены послышались приглушенные крики, удары, возня. Мародер, измывавшийся над Эм, забулькал, выплюнул кровь и свалился на бок, веревка свалилась на землю. Эм дрожащими руками натянула штаны и поползла прочь; пальцы наткнулись на чьи-то внутренности. Ее вырвало. Кто-то грубо схватил ее за плечо, потянул за собой и закинул на лошадь. От этого движения болезненная пульсация в ее голове и теле стала такой сильной, что потемнело в глазах, и она снова провалилась во тьму.

====== 3.10. ======

Первое, что увидела Эм, когда разлепила глаза, была раскидистая крона бука с толстыми извивающимися ветвями. Воспоминания о последних событиях разом навалились на нее, и она застонала от омерзения и ужаса.

- Пришла в себя? – услышала она рядом низкий злой голос. Мужской. Одного этого обстоятельства было достаточно для того, чтобы впасть в панику. Эм рванулась в противоположную сторону, но сильная рука дернула ее за ногу и вернула на место. Девушка извернулась, вслепую била незнакомца до тех пор, пока он не навалился на нее, прижав ее гвихир к горлу. Эм взвыла, не в состоянии терпеть его близость, глядя на молодого человека совершенно дурными глазами.

- Приди в себя, – прошипел он, – я тебя вытащил оттуда, помнишь? – она кивнула, не понимая ничего, кроме тяжести его тела и невероятного отвращения. Все, что угодно, пусть только отойдет. Он, кажется, понял, убрал меч от горла и отстранился. Эм села, обхватив колени руками, и застучала зубами.

- Как ты это сделала? Как вылечила себя? – спросил он спокойнее, и только тут Эм обратила внимание, что боль ушла, а ее второй глаз вполне дееспособен. Она чуть пожала плечами, не имея ни одной догадки, как это произошло.

- Кто ты?

- Ци… Цирилла… Мне надо к императору…

Мужчина вскочил на ноги и пнул ближайший камень, отчего Эм опять одолела крупная дрожь.

- Ты совсем дура? – спросил он со злостью, присев перед ней. Его черные волосы упали на лоб. – Я видел Цириллу, ты – не она. Если ты решила свести счеты с жизнью, зачем же так отчаянно кричала, звала на помощь? Зачем я покромсал тех людей?

Эм молчала, стуча зубами. Скорее бы он ушел, невыносимо терпеть его общество. Мужчина задумался, убрал черные пряди со лба.

- Меня зовут Кагыр. Я в бегах. Направляюсь на север. Пойдем со мной, так будет больше шансов выжить.

- Я должна попасть к императору…

- Да сдался тебе этот император! Зачем тебе к нему?

- Эльфы гибнут… Он может помочь…

Кагыр несколько раз глубоко вздохнул.

- Значит, – подытожил он, прищурив синие глаза, – ты, жертвенная овца, умрешь по дороге к Эмгыру или под его чутким руководством, потому что хочешь попросить его спасти беззащитных гибнущих эльфов? Не хочу даже представлять, как ты намерена это провернуть. Ты больна? А ты знаешь, что сейчас идет война? Как же люди, к которым ты принадлежишь, которые гибнут тысячами вместе с детьми, младенцами? А гномы и краснолюды? А несчастный скот? – он скривил губы в усмешке. – Они не достойны твоей жалости? Может, ты просто попросишь Эмгыра не воевать и жить со всеми дружно? Или сделать так, чтобы никто не умирал, и добро захватило мир? А еще лучше – попросить вернуть время обратно, более правдоподобный вариант...

- Ты уйдешь уже? – спросила Эм дрожащим голосом. В ней закипала ярость. Кто он такой? Она не знает этого человека. Почему он так разговаривает с ней?

Он швырнул ей в ноги ее ножны, одним движением запрыгнул на коня и скрылся в зарослях.

Только спустя четверть часа Эм смогла справиться с оцепенением и встать. Главное – ни о чем не думать. Надо попасть к префекту… Она вспомнила высокомерного скоя’таэля, который отказался стрелять в нее, чтобы закончить ее мучения. Беззащитные гибнущие эльфы… Ярость снова вспыхнула в ней, стало жарко. Это все – не ее дело. Они сами разберутся! Ей нужно уходить отсюда, чтобы… Чтобы… Что? Выжить? Доброта, забота, уважение, любовь. Эм перечислила эти четыре основополагающих элемента и истерично засмеялась. Вскоре смех перешел во что-то, похожее на всхлипы.

Цири. Гелвин. Дальше она не решилась продолжить. Она забралась на кобылу, оставленную странным молодым человеком, и направилась в другую сторону.

Вскоре Эм выехала из леса. Перед ее взором открылась деревушка, раскинувшаяся у подножия горы. Это место показалось ей знакомым. Она вышла на разбитую дорогу, ведущую прямо к деревне, увидела, как люди, охранявшие проход в покосившемся частоколе, удивленно показывают на нее пальцем, и подъехала к ним.

- Ты еще кто такая? – удивленно спросил самый высокий из поселенцев, вооруженный копьем. Глаза у него были не злые, хоть и мутные. – Одна здесь? Как так?

- Мне нужно попасть в Амарильо, знаете дорогу?

- Может, и знаем, а тебе зачем? – недоверчиво спросил поселенец.

- Информация важная есть. Для префекта.

- Ты, девка, странная очень. Одна точно не доберешься, неужель не понятно? Ежели есть информанция – попробуй передать через нисаров, которые в корчме нашей сейчас засели. Все ж таки милиция. Хотя я б не советовал. Жалко тебя, дуру такую. Пропустите ее.

Эм кивнула, поблагодарила и двинулась внутрь, между старыми халупами, оглядываясь. Внутреннее беспокойство нарастало.

Корчма стояла в некотором отдалении от халуп и хозяйственных построек, отмечая, однако, середину, центральную точку всего огороженного разваленным частоколом пространства, место пересечения двух проходящих через селение дорог. Перед дверью, на ступенях, сидели два типа в кожаных куртках и остроконечных меховых шапках. Оба любовно прижимали к груди глиняные кувшины, а между ними стояла миска, полная обглоданных костей. Они молча проводили девушку глазами.

В помещении было мрачно и душно, несло дымом и жареным. Корчма была почти пуста – занят только один стол, который стоял в полосе света, падающего сквозь окно, затянутое рыбьими пузырями. За ним сидели трое мужчин. В глубине, перед топкой, возился корчмарь, грохоча горшками.

Те двое, что были на улице, зашли внутрь сразу за Эм, встали, загораживая дверь. Их дыхание за ее спиной очень ее нервировало. Наступила тишина, даже корчмарь, человек в основе своей нелюбопытный и миролюбивый, застыл с тарой в руках и удивленно вскинул брови.

- Господа нисары, – произнесла Эм твердым мелодичным голосом, – мне необходимо попасть к префекту из Амарильо невредимой. За помощь щедро вознагражу.

Мужчины изучили ее и дико загоготали, разливая кислое пиво.

- Вы слыхали? – сказал один из них, толстяк с чубом, вытирая лицо рукавом, и указал на нее толстым пальцем, напоминающим белую сардельку. – Она заплатит!

- Что здесь смешного? – прищурилась Эм, не понимая, что ее грязный помятый вид внушает искреннюю жалость.

- А ты, девка, не зря ж зашла, – сообщил один из них с красной мордой и редкими бесцветными волосами, слипшимися в космы. – Мы уж и сами намерились найти чавой-нить подходящее, а тута вон ты сама и ввалилась! – он с силой треснул по столу в знак подтверждения.

- Да! Ты эта, проходи, чего, не стесняйся, может, пожрать чего хочешь? Да не боись ты, ниче нового с тобой не уделаем! – мужчины снова загоготали.

Эм обернулась, встретилась взглядом с тем, который загораживал дверь. Он нагло вскинул голову. Ее опять бросило в нездоровый жар.

- Вы что, оглохли? – сказала она резко и зло. – Я сюда не развлекать вас пришла, мне нужно к префекту попасть. Не можете вести себя по-людски – освободите проход. Или я за себя не отвечаю.

Один из них, черноусый, выскочил из-за стола, его и без того нетрезвые блестящие глазки засверкали еще сильнее.

- Ты не забывайся, мандавошка, помни, с кем балакаешь-то. Мы тебе не лбы подзаборны, а претсавители закону. Сказано – раздеваться и на сеновал, значит, так и сделаешь. Усекла?

- В последний раз предупреждаю, – руки Эм затряслись, глаза потемнели, – с прохода, или пеняйте на себя.

- Давай ее сначала нагайкой воспитаем, а потом уж как по маслу пойдет, – предложил черноусому чубатый, и демонстративно потряс ею в воздухе. – Вишь, девка?

Вместо ответа «девка» приподняла ножны, опустив ладонь на рукоять. В корчме опять наступила напряженная тишина. Эм почувствовала спиной движение сзади, развернулась, вынимая гвихир, и одним движением разрезала обоим мужчинам глотки, заглушая их крики. Остроконечные шапки слетели с их голов, и они с грохотом по очереди повалились на дощатый пол. Следующим взмахом она распорола черноусого, начиная с промежности и до подбородка. Он упал навзничь, захрипев.

- У кого еще чешется в паху? – спросила она, скалясь, и изящно стряхнула кровь с голубоватого лезвия.

Двое оставшихся мужиков за столом одновременно встали, обнажая мечи. Эм ловко запрыгнула на скамью, стол, сломала нос одному из них ударом ноги, а другого молниеносно исполосовала накрест, не дав ему даже замахнуться. Потом она спрыгнула, проткнула первого в районе сердца и отпихнула ногой, извлекая из него свой меч. Спокойно вытерев свое оружие об одну из своих жертв, она убрала его в ножны и направилась к корчмарю, который попятился назад и обжегся о печь.

- Господин корчмарь, Вы же видели, они сами напросились. Вы знаете, в какой стороне Амарильо?

Мужик в ответ лишь судорожно замотал головой, пуча глаза, полные ужаса.

- Что насчет меня? – услышала она наглый голос из угла. Только теперь она заметила парня лет пятнадцати, привязанного к одному из столбов, поддерживающих потолок. Она подошла к нему вплотную, посмотрела в его злые зеленые глаза.

- Это ты, – констатировала она, что-то припоминая. Парню стало не по себе от ее холодных темных глаз, но он не стушевался.

- Знать тебя не знаю. Развяжи.

Сверкнуло лезвие, веревки упали. Ремень с шеи белобрысый снял самостоятельно.

- Эй! – остановил он ее у выхода, – Ты на голову больная? Посмотри, что учудила, кругом кишки и трупы, поедешь к префекту – там обрадуются, тут же колесуют! Давай с нами! Я не один, будешь седьмой…

Она даже не обернулась, вынула кошель у черноусого, схватила хлеб со стола и вышла на улицу, которая по-прежнему была безлюдной. Девушка присмотрела себе сытого и отдохнувшего коня из тех, которые принадлежали посетителям корчмы, и помчалась по улицам к дыре в частоколе.

Впереди простиралась широкая равнина. Эм бесстрастно жевала хлеб, глядя перед собой. Ни одной мысли, ни одной эмоции в ней не было, все утекло, как утекает жидкость через пробитое дно сосуда. Она была движима смутной идеей, зародившейся в момент ее функционирования, и обдумывать что-либо не имела ни малейшего желания.

День был теплым и ясным, несмотря на то, что надвигалась осень. Наверное, в этой части материка она приходила позже, была мягче.

За полдня пути ей не встретилась ни одна живая душа. И это было, пожалуй, к лучшему. Дикая растительность и нетронутая природа сменились засеянными колосящимися полями, что свидетельствовало о близости некой цивилизации.

Она увидела троих всадников слишком поздно. Можно было попробовать избежать контакта, тем более, что двое были облачены в тяжелые латы, но не хотелось. Один из них, в черных доспехах и в шлеме с крыльями, приблизился к ней на опасно близкое расстояние и загудел в шлем что-то на исковерканной Старшей речи. Эм с бесстрастным лицом немного покачала головой, давая понять, что не понимает.

Рыцарь снял шлем. На вид ему было не больше сорока, и черты его сурового лица напомнили ей того, другого рыцаря, который нашел ее в пустыне и вел себя достойно до самой гибели.

- Вы знаете Сверса? – спросила она на Всеобщем прямо и невежливо, не дожидаясь его речи.

- Это мой двоюродный брат, – рыцарь оживился и тоже решил отбросить всякие церемонии. – Ты его видела?

- Его зарубил кровный враг, не помню имени. Почти два дня пути отсюда. А слуги его бросили кровью истекать, – она покосилась на третьего всадника в простых одеждах, и тот стыдливо опустил голову.

- Так, значит… – прищурился рыцарь, и лицо его зловеще помрачнело. – А ты кто такая?

- Он нашел меня в пустыне. Помог. Меня ищут... Мне нужно в Нильфгаард. – Эм утомилась от пустой болтовни, вздохнула. – Но добраться туда невредимой, похоже, задача невыполнимая. Вы можете показать, где префект живет? Желательно такой, который не станет злоупотреблять, и пожелает угодить своему монарху.

- Симоне Борги, наш префект, вполне подходит, – конь под рыцарем нетерпеливо заплясал. – Мы тебя проводим. Отдай свой меч.

Эм напряглась, повела своего коня назад, глянула исподлобья. Пусть только попробует отнять.

- Не бойся, – сказал рыцарь мягче, – если ты та, о ком я думаю, то даю тебе слово: я лично прослежу за твоей безопасностью. Но к префекту с оружием пустить не могу.

- Тогда вернемся к этому разговору, когда доедем до префекта. И не стойте за моей спиной.

Рыцарь молчал, буравя ее серыми глазами с плотными веками. Подумав, он чуть кивнул, дал слуге поручение, отпустив его, и трое всадников продолжили путь.

Эм увидела внушительную крепость из красного песчаника, будто слившуюся со скалой, на которой была основана, задолго до приближения. Путь к этому мощному строению по живописности не сильно ему уступал. Пройдя через главные ворота с массивной надвратной башней, украшенной претенциозным гербом, троица оказалась в нижней крепости. Жизнь кипела внутри, повсюду сновал народ, видимо, ремесленники и слуги, которые с любопытством рассматривали незнакомку. Здесь располагались хозяйственные постройки, скотный двор. Дети, проводив их до подвесного моста, ведущего к верхней части крепости, наконец оставили их в покое, громко обсуждая что-то и споря. Девушка сама с трудом сдерживала любопытство, рассматривая внутреннее убранство замка, интересные домики, величавые стены и строения, остроконечные крыши. Охранялся он не менее внушительно: она насчитала минимум по двое арбалетчиков в каждой башне, а на стражников с алебардами, палашами, топорами, которые вышагивали как на оборонительных стенах, так и внутри крепости, и вовсе уже не обращала внимания.

Территория внутреннего двора была обширной и многолюдной, с множеством арок. Здесь, в этой части крепости, имелся даже колодец. Глядя на него, Эм осознала, что ее уже давно и сильно мучает жажда.

Рыцарь, который в дороге представился как Тассел, слез с лошади, вручил свой шлем оруженосцу и отправил его с поручением внутрь.

- Пойдем, – сказал он попутчице, указывая ей путь. Эм с сожалением бросила взгляд на своего друга с желтой рукоятью, которого мужчина сжимал железной перчаткой, и направилась к префекту.

Тассел провел ее по коридору к большой зале с длинным прямоугольным столом. Здесь было темно, холодно и сыро; масляные лампы сильно коптили. Стены пестрили гобеленами и коврами, видимо, хозяин не бедствовал. У очага в левом дальнем углу сидели полный человек с живыми проницательными глазками и утомленная исхудавшая женщина, плотно сжавшая рот. Эм чувствовала спиной стражников, и этот факт вынуждал ее стискивать челюсти.

Рыцарь поклонился и обменялся с человеком несколькими фразами.

- Как тебя зовут? – спросил на Всеобщем Симоне Борги, полный человек с проплешиной, изучая ее своими живыми глазками, и закашялся.

- Не могу сказать, господин префект. Мне очень нужно попасть к императору, уверена, он наградит тех, кто вызовется помочь нам встретиться, – Эм опять оглянулась на стоявших за спиной.

- Редкий цвет волос, – кивнул он ей, – но все же перепутать можно. Откуда у тебя эта странная одежда?

- В моем дворце прекрасная швея, – сообщила Эм, не моргнув, и как будто испугалась за свою «откровенность».

- Ты лжешь, – констатировал Борги, снова закашлявшись.

- Да, господин префект, – Эм была на удивление спокойной и собранной. – Эту одежду мне дали эльфы. Я не могу открыть Вам своего имени, потому что тем самым скомпрометирую высокопоставленных лиц, но гарантирую Вам, что император ищет меня со всей страстью, и я сама искренне жажду попасть к нему в руки.

- Если ты так жаждешь, – префект опять задохнулся от кашля, – то пусть он сам решит твою судьбу. Отведите ее в комнату для гостей, дайте поесть и умыться. Тассел, собери людей и отправляйтесь на рассвете в путь.

Ей снились ее горы. Синее небо. Освежающий ветер. Добрый взгляд бабули. Ее собака, единственный друг, которая давно умерла.

Вот ее комнатка, в которой она провела свое детство. Эм нарисовала на столе пальцем дорожку, кинула взгляд на стопку книг, присела на небольшую кровать, и сердце наполнилось щемящей тоской. Не хотелось все это вспоминать. Скорее бы проснуться.

- Я так много думала о тебе здесь, – тихо призналась девушка, почувствовав рядом присутствие другого человека.

- Я знаю, – отозвался Геральт.

- Мне очень плохо без тебя, – Эм справилась с робостью и дотронулась до его колена. Ведьмак обнял ее, поцеловал в макушку.

- Что ты делаешь, девочка моя? Зачем? – спросил он, не отрываясь от ее волос.

- Я не знаю, – щеки Эм стали мокрыми от слез. – Я хотела помочь. Избавить вас от страданий. Я не могла знать и ничего не делать. А теперь мне так хочется, чтобы ты забрал меня отсюда, и… – слезы душили ее, не дали договорить.

Он легко поднял ее, посадил к себе на колени и принялся укачивать, как ребенка, поглаживая по голове. Так хорошо, тепло и безопасно в его сильных руках.

- Ты помнишь, какой ты была? – Эм слабо кивнула. – Добрая, чистая душа. Ты любила мир, любила жизнь. Что изменилось?

- Я поняла, что ты не будешь со мной, – прошептала девушка, прижимаясь к груди любимого.

- Ты сама отказалась. И даже если так, что с того? Это повод?

- Геральт, – она посмотрела на него со всей серьезностью. – Я жила нашей встречей, тобой. Без тебя все стало бессмысленным и пустым.

- Ты ведь понимаешь, что это значит, – ведьмак погладил ее по щеке широкой шершавой ладонью. –Ты сама совершила эту подмену, подумай, может быть, настало время вернуть все на свои места? Что может быть важнее, чем твое существование? Кто виноват в том, что ты решила жить мной? И как можно было принять такое решение?

- Я не откажусь от тебя ни за что, если ты к этому ведешь, – Эм прижалась к нему еще сильнее. – Давай останемся здесь навсегда?

- Эми, родная, посмотри на меня. Посмотри. Жить чужой жизнью – худшее из всех решений. Эмоциональная привязанность – это дар, но все хорошо в меру. Если ты хочешь заполнить свою пустоту другим человеком, знай, это невозможно. И что ты можешь дать в таком случае? Вернись, начни жить. Заполни себя самой собой. Если ты хочешь быть со мной – будь. Хотя бы попробуй. Но ты сбегаешь. А теперь хочешь пожертвовать всем. Ради чего? Это твое высокомерие? Ты узнала то, что не должна была знать, влезла туда, куда не имела права влезать. Откуда ты знаешь, что, изменив путь других, ты не сделала только хуже?

- Геральт, я убила… – Эм перешла на шепот, глядя на него, как загнанный зверь. – И мне нравилось…

- Высокомерие, – вывел Геральт, глядя на нее с теплотой. – У каждого свой путь. Ты была орудием, но не решением. Постарайся думать о жизни с фатализмом. Поверь в то, что все предопределено. Прими. Прими также и то, что ты имеешь право на злость и попытки защитить себя, и то, что изменения нужно искать в себе, а не в окружающих. Твои беды перестанут терзать тебя, жизнь заиграет новыми красками.

- Ты такой умный, аж тошно, – Эми провела ладонью его по руке и в очередной раз отметила, насколько все кажется реальным. Ей стало значительно легче. – А если я тебя поцелую, ты не растаешь? Не оттолкнешь?

- Пока не проверишь – не узнаешь, – шепнул он ей, хитро сверкая кошачьими глазами. Эм оживилась, села на него верхом и взяла его лицо в свои руки, разглядывая. Щетина на проверку тоже оказалась настоящей.

- Ты так смотришь на меня, – повел он бровью, ухмыляясь.

- Скажи мне… – попросила она шепотом, проведя пальцем по таким родным плотным губам.

- Ну, постарела ты. И зад отощал, – ответил Геральт, пожмякав ее полупопия, и улыбнулся. Эм шуточно подушила его, а затем снова обняла, зарываясь руками в его жесткие волосы.

- Ну а вот это единение, счастье, тепло? Без тебя его бы не было.

- Не хочу тебя расстраивать, но ты лишь переносишь на меня свои потребности. Грубо говоря, ты сливаешься сама с собой, представляя себя на моем месте. А вот если бы ты сделала это заранее, то смогла бы прикоснуться именно ко мне…

- Боже, какой ты зануда! – не выдержала девушка и положила голову на подрагивающее от смеха плечо, разглядывая стену со следами мела. Когда-то давно она любила рисовать на ней всякие глупости, и неизменно напевала в это время. И вообще все время. И танцевала… Жизнь пульсировала в ней, энтузиазм не покидал ее, даже домашнее насилие она переживала быстро и безболезненно. Как же так получилось, что она предала эту добрую невинную девочку? Ведь у нее было столько планов, стремлений и надежд. Она предвкушала будущее, а не уныло влачила свое существование. Геральт прав; она, эта маленькая девочка, все же важнее, чем он. И не его ответственность оберегать ее.

Эм была счастлива и спокойна, заполнена. Мысли текли сами по себе, все было естественно и просто. Дыхание Геральта изменилось, близость его тела возбуждала. Он медленно гладил ее по спине, ягодицам, уткнулся подбородком в ее шею, вдыхая аромат ее волос. Эм закрыла глаза, отдалась острым ощущениям, тело стало податливым и немного заторможенным, а внизу живота сладко потянуло. Он повернул ее лицо к себе, поцеловал нежно и долго, дразня языком. Эм хорошо знала этот поцелуй, Йорвет, бывало, намеренно доводил ее так до исступления. Она улыбнулась этой мысли. А затем поняла, что происходит, и испуганно распахнула глаза.

Широкие скулы, большой нос, тонкие губы, непроницаемое выражение. Разноцветные глаза смотрели на нее в упор, чуть прикрытые густыми черными ресницами. Эм дернулась, но эльф ее не пустил.

- Ты еще здесь зачем? – прошипела она, пытаясь оторвать от себя его руки. – Верни мне любимого! – ей стало стыдно, что все так получилось. Ведь это ее подсознание играет с ней?

- Можешь лгать кому угодно, но себе, как видишь, не солжешь, – сказал он спокойно своим привычным манером. – Теперь целуй меня. Сейчас же. Сделай это хоть раз осознанно.

- Да не хочу я! – вскинулась Эм. – Сгинь! Если это мой сон, то пусть со мной будет тот, кто мне дорог!

Эльф высокомерно поднял брови, ожидая, когда до нее дойдет очевидное. Он еще теснее прижал ее к себе, и это движение заставило ее почувствовать внушительную выпуклость в промежности. Его глаза гипнотизировали.

- Признайся себе, – прошептал он ей на ухо так вкрадчиво, что у нее побежали мурашки, – ты скучаешь по мне. Я тоже тебе дорог.

Йорвет отпустил ее, глядя в ее глаза, ожидая ее действий. Эм хотела встать, проснуться. Наверное. Но вместо этого она стянула с него рубашку и стала медленно гладить его плечи, грудь, татуировку, наслаждаясь прикосновениями к его разгоряченной коже. В конце концов, это же сон, за что себя винить?

- Я тебя ненавижу, – прошептала она, прикасаясь губами к его губам, – чтоб тебя что-нибудь покарало. Но не сильно…

Эм забыла, что еще хотела сказать: Йорвет перевернул ее, положил на кровать и накрыл собой. Ей до боли хотелось, чтобы он заполнил ее, ласкал так, как он один умеет ласкать. Геральта тоже ужасно хотелось, и от этой мысли ей стало совсем не по себе. Она открыла глаза, увидела нависшую над ней туповатую грязную рожу, почувствовала во рту вкус смрада, пота, собственной крови и дико, отчаянно закричала.

- Да что же это? – удивился вбежавший Тассел, когда Эм упала с кровати, шарахаясь от него. – Что тебе приснилось? – он не решился подойти к ней близко.

Эм долго смотрела на него дурными глазами, пока, наконец, разум к ней не вернулся.

- Опять испортила вышивку, – сказала она с горькой ухмылкой и вернулась во влажную от пота постель. Только когда мужчина вышел за дверь, она выдохнула и глубоко задумалась о своем странном сне.

====== 3.11. ======

Комментарий к 3.11. Дорогой читатель, автор снова предупреждает о спойлере: в данной главе имеется выжимка из “Крещение огнем”.

Тассел сдержал свое слово. Путь к столице был неблизким и тернистым. Несколько раз в пути их процессию ожидала засада, и он неизменно защищал Эм, хоть и не отдал ей ее меча. Ночи становились холоднее, а местность – суровее. Когда группа, сократившаяся вполовину, прошла через огромные белые ворота большого города, у Эм не осталось никакихсомнений в правильности своего решения.

Рыцаря постоянно останавливали стражники с желтыми солнцами на доспехах, проверяли документы, допрашивали, и лишь после этой процедуры отпускали. Скрытая под капюшоном, девушка жадно разглядывала пеших, обозы, кареты. Дома были выполнены в одном стиле, и в глазах рябило от бесконечного белого цвета вокруг. Запахи, населявшие улицы, были самыми разнообразными, но не такими отвратными, как в Вызиме. Вымощенные улицы были на удивление широкими и прямыми. Повсеместно торчали деревянные вывески, и продавцы приглашали народ ознакомиться с ассортиментом. Проезжая мимо одной из таких лавчонок, Эм закашлялась от удивления: она встретилась взглядом со старушкой, той самой, которую когда-то в прошлой жизни встретила на болотах. Качая своей седой головой, женщина неодобрительно сверкала глазами. Невзирая на последствия, Эм решила остановиться и поговорить с ней, но старая женщина как будто испарилась в воздухе.

- Ты видел ее? – спросила Эм у Тассела, который вышагивал на своем коне с ней рядом. Он непонимающе уставился на нее, а затем вернулся к дороге.

Они двигались достаточно долго, пока не выехали на большую площадь, с которой открывался великолепный вид с горящими золотыми куполами, заполнявшими горизонт. Императорский дворец, находившийся невдалеке, по размерам и невероятному количеству охранных мер больше походил на мировое хранилище золота и мехов, чем на чье-либо обиталище. На посту группу задержали, рыцарь в миллионный раз предъявил документы, письмо, объяснил что-то на своем странном диалекте. Потом наступило долгое ожидание. Тассел подошел к Эм, подождал, пока она спешится, уже зная, что она не выносит мужской близости.

- Вот и все, – сказал он ей тихо. – Я выполнил свою часть сделки. Что бы тебя ни ждало, я тебе желаю хорошего. Попробую сделать так, чтобы меч по возможности вернулся к своей хозяйке, но ничего не обещаю.

- Спасибо тебе, – Эм поборола отвращение и слегка сжала его руку.

Ее забрал внушительных размеров мужчина с густой бородой и толстой золотой цепью, сопровождаемый семерыми вооруженными стражниками в доспехах, громыхающими при каждом шаге. Они прошли какими-то дворами и задворками, стараясь не привлекать к себе внимания. Эм краем глаза заметила буйные ухоженные заросли, фонтаны, услышала отдаленный смех и болтовню богато одетых мужчин и женщин. Пройдя через хозяйственные помещения, они пересекли длинный коридор, поднялись по лестнице, затем опять прошагали по широкому коридору, пол которого был выстлан красными коврами. Редкие прохожие старались скрыться в дверях, завидев стражников издалека. Еще одна лестница. И еще одна.

- Не трогайте меня! – взвизгнула Эм, теряя самообладание, когда бородатый протянул к ней руки и впихнул ее в помещение с очагом. Двое охранников встали возле закрывшейся двери, остальные, видимо, остались в коридоре. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, поправила одежду и волосы. Наверное, выглядела и пахла она ужасно, но вариантов все равно не было. Ключевой момент ее похода, нужно собраться для последнего рывка.

Ждать пришлось долго. Эм уже начала невольно кусать кубы, грея руки у огня, и покосилась на двоих у входа. Забрала из шлемов были подняты, а позы – неподвижны, как будто они целенаправленно изображали статуи. И они оба смотрели куда-то выше нее, почти не моргая.

Послышались торопливые шаги, дверь открылась. В комнату зашел человек с продолговатым лицом и пронзительными глазами, а за ним – еще шестеро. Его наряд не оставлял никаких сомнений относительно его происхождения. Эм отвернулась к очагу в надежде, что император подойдет ближе. И он подошел.

- Повернись ко мне, дитя мое, – сказал он повелительно.

Эм послушалась, глубоко дыша, концентрируясь.

Эмгыр вар Эмрейс, Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, выдохнул, зло усмехнулся и прогремел:

- Вынести это отсюда и закопать тихо и быстро.

Стражники на секунду замялись, бросились выполнять приказ, но император остановил их:

- Всем выйти. Сейчас же!

Совсем растерявшись, подданные быстро ретировались, прикрыв за собой дверь. Эмгыр тяжело приземлился на стул с высокой спинкой, не находя в себе сил отвести взгляд от темных глаз девушки. Она подошла к нему, положила руки на его голову, стараясь узнать то, зачем сюда пришла. Она увидела мальчика, на долю которого выпало слишком много невзгод. Увидела юношу, на которого наложили проклятье, уродующее его вид. Увидела молодую девушку из Цинтры, которая ответила на его чувства. Увидела маленькую Цири, плод их любви… Не может быть…

От манипуляций, которые она совершала над императором, у последнего потекли струйки крови из носа и ушей. Она присела, стремясь к тому, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

- Дани. Это имя ты выбрал себе? – ее голос был тихим, вкрадчивым и мелодичным. – Какими бы ни были твои мотивы, ты убиваешь свою дочь поисками. И погубишь ее окончательно, если поиски твои увенчаются успехом. Отпусти ее, она в безопасности, с теми, кому дорога. Когда закончится кровопролитное время, вы сможете встретиться, если намерения твои будут чисты.

Эмгыр дернулся.

– Я не вижу в тебе ненависти к Старшему народу, последние представители которых проливают свою кровь под твоим началом. Отпусти и их, помоги им выжить на клочке земли, Долине Цветов. Паветта… – при упоминании этого имени император вздрогнул и снова дернулся, – она верила в тебя, и даже за мордой чудовища видела в тебе что-то чудесное, за что полюбила…

Эмгыр оттолкнул ее, эти слова, воспоминания позволили ему сделать нечеловеческое усилие. В комнату вбежал худой щуплый человек с блестящей лысиной, за спиной которого звучала какофония громыхающих лат, поднял руки, и Эм упала на ковер, сотрясаемая болезненными конвульсиями.

- Уничтожь ее! – хрипел откуда-то издалека император, вытирая кровь с губ и подбородка.

Наступила кромешная тьма. Боль прекратилась. Эм встала с земли, стуча зубами от холода. Вдалеке показалась вспышка света, которая стремительно опускалась, приближалась. Девушка внимательно рассматривала ее. Очертания стали более четкими: оскалившиеся черепа, цепи, странное оружие, торчащие кости, которые были призваны наводить ужас. Они неслись прямо на нее, издавая зловещие звуки. Эм даже не пошевелилась.

Призрачный картеж растворился, словно дым. Тьма снова сгустилась. «Дай себе волю», – услышала она шипение где-то рядом с ухом. «Закончи этот кошмар», – зашипел кто-то возле другого уха, и призывы послышались со всех сторон. Девушка не выдержала, зажала уши руками и опустилась на колени.

- Нет! Нет! – пыталась она перекричать сводящие с ума голоса, – Нет! Уйдите! Прочь!

Эм протяжно закричала, выпуская всю свою агрессию, отчаяние. А затем увидела теплый свет. Все прекратилось.

Она обнаружила себя на влажной земле.

- Да вы шутите! – воскликнула она, разглядывая кустистую местность и ничего не понимая. Накрапывал дождь, который очень быстро набрал обороты и низвергся с неба густой стеной воды. Эм накинула капюшон, который никак не спасал положение, и, пожав плечами, направилась в направлении к неизвестно чему. Из-за частых перемещений и странных ситуаций появилось ощущение нереальности происходящего. Она вышла на тракт и направилась по нему вперед. Куда – и сама не знала.

«Движение – жизнь, – убеждала она сама себя, не обращая внимания на капли воды, стекающие с носа. – Кто-нибудь встретится, узнаю, где я». И только тут Эм осознала, что при ходьбе ей ничего не мешает. Ее лучший друг, прекрасный, верный и не подводящий, отсутствовал. Невосполнимая потеря! Мысль о встрече с кем-либо перестала ее радовать. Уйти с дороги? Куда? В какую сторону? Извечный вопрос. Ей хотелось пойти лишь туда, где ждет ее любимый человек с белыми волосами, который мечтает с ней быть. Несуществующее место. А глаза у него разноцветные…

- А-а-а! – зло воскликнула она, подавляя в себе желание постучаться обо что-нибудь головой. Тракт размыло, комья грязи липли к сапогам, затрудняли передвижение. Очень хотелось пить, есть и удавиться. Но ноги несли ее дальше.

***

Дождь шел весь день. Как и Эми. Часть пути она прошла, запрокинув голову назад и высунув язык, утоляя жажду, оптимистично посчитав, что погода помогла ей с помывкой. По крайней мере, ливень должен был отбить вонь. Она уже успела пожевать горькие, но съедобные листики, нашла несколько трупов, вооружившись длинным кинжалом. Им он уже не понадобится. Девушка тут же воспользовалась своей находкой: собрав в пучок пепельные волосы, она обрезала их под углом ближе к затылку. Грязная длинная мочалка в ее руке быстро поменяла свой цвет на каштановый. Она выкинула органику на обочину и продолжила свой путь.

К вечеру ноги начали безбожно гудеть и подкашиваться, как бы намекая на то, что их лимит исчерпан. Но ложиться спать в кашу из грязи, окружавшую тракт, не очень хотелось.

Девушка услышала шум впереди, и решила попытать счастья. Из-за стены дождя показался первый обоз, запряженный двумя лошадьми.

- Пппру!.. Девка! Ты сдурела? Уйди с дороги! – крикнул ей мужик на облучке, для пущей понятливости маша ей рукой. Эм отошла к обочине, пытаясь выведать хоть у кого-нибудь из длинной цепи информацию.

- Вы не подскажете?.. Где я?.. Куда вы направляетесь?.. Подождите!.. – выкрикивала она, обращаясь к проезжающим.

- Запрыгивай! – крикнула ей полная женщина из последнего фургона с надписью «ВЭРА ЛЕВЕНХАУПТ И СЫНОВЬЯ», и протянула ей руку.

Оказавшись под тентом, Эм немного расслабилась и изучила попутчиков. Полная женщина обладала хоть и маленькими, но беззлобными и живыми глазами, массивным носом и большой родинкой на щеке. Парень рядом, на вид не старше тринадцати лет, смотрел на нее с неподдельным интересом. Эм постеснялась спросить, где еще сыновья. Возможно, их участь была совсем плачевной.

- Девочка, – прервала молчание женщина, – меня Вэра зовут, а это – мой сын, Ксоф. – Эм поняла, что от нее тоже ждут имени.

- Аманис, меня зовут Аманис, – представилась Эм и очаровательно улыбнулась. По крайней мере, постаралась.

- Почему ты одна? Куда направляешься? – Вэра протянула ей чистую тряпку и плед, недоверчиво рассматривая ее замысловатую стрижку.

- Спасибо. Не знаю, – отозвалась Эм, вытирая лицо и волосы.- Я заблудилась. Шла в противоположную сторону…

- Девочка моя, в той стороне ничего нет, кроме смерти и пожарищ. Мы с трудом вырвались… – Полная женщина помолчала, справляясь с собой. – Война, сама понимаешь. Мы пытаемся добраться до темерийской границы, подальше от всего этого. Стараемся выжить. И тебе предлагаю то же самое.

Темерия. Она больше не в Нильфгаарской империи… Как это случилось? Что произошло? Далеко ли отсюда Брокилон?.. Эм одернула себя и помрачнела.

Мальчишка не стесняясь глазел на Эм, кивая в подтверждение слов матери.

- Дрожишь и есть, наверное, хочешь, такая тощая, – посетовала Вэра, ковыряясь в тряпках. – Вот возьми кофту, теплая и почти по размеру. И солонины есть немного. Да не стесняйся ты! Беда объединяет людей.

Эм справилась с комом в горле. В голове возникали ужасные образы, которыми обычно заканчивались проявления доброты. Она надела кофту, съела все, что ей дали, бурно поблагодарила. Под настойчивые увещевания Вэры девушка зарылась в тряпки, коих было в фургоне несметное количество, и заснула крепким тяжелым сном.

«Аманис», как ни странно, проснулась не от криков, шума и ржания лошадей, а от сильного удара. Было светло, а значит, проспала она добрых пол суток. Или полтора? Она увидела мальчишку, который пытался забраться в фургон, но как-то странно крякнул и вывалился обратно. И только тогда Эм поняла, что происходит.

Выскочив наружу, она вынула серую перистую стрелу из спины мальчика, нагнулась в надежде, что он еще жив. Бесполезно. Под фургоном, рядом с ней, лежала Вэра, не сводя жутких глаз с мертвого сына.

Скоя’таэли!

Эм встала, вытянула вперед руки.

- Не стреляйте! Прекратите! – она пыталась перекричать шум, визг, обнаружить нападающих, но не могла. Послышался свист, и в ее руке дернула острая боль. Рефлекторно сжав запястье и согнувшись, Эм получила стрелу в плечо, упала и поползла, стараясь не напирать на продырявленную ладонь. Кругом царил хаос; люди и лошади гибли, не имея ни малейшего шанса отбиться. Девушка, как оглушенная, не могла сообразить, что делать, куда бежать. Ползая, она чуть не погибла под копытами обезумевшей лошади.

Эльфы появились из кромки леса, быстрые, ловкие, бесшумные, и мечами добивали раненых. Один из них налетел на девочку, которая плакала и звала маму. Эм не выдержала, рванула к нему, забыв о ранах, подлым эльфийским движением выбила почву у него из-под ног, с остервенением конфисковала знакомый с лагеря меч. И отчаянно взвыла, потому что ударить не смогла.

Третья стрела прошила ей бедро, и Эм повалилась вперед. Эльф встал, забрал свое оружие и пнул ее с такой силой, что девушка отлетела на спину, на секунду потеряв ориентацию от боли: стрела, застрявшая у нее в плече, вышла наружу, оставив после себя отверстие.

- Что вы делаете?.. – простонала Эми, заглядывая в пустые карие глаза, когда скоя’таэль приблизился и нагнулся к ней. Послышался последний истошный крик Вэры. – Вы же Старший народ…

Равнодушный эльф не ответил, вцепился в ее короткие волосы и потащил за собой. Эм вырывалась, ругалась, выла, проклинала. И новые нечеловеческие крики заполнили пространство. Вскоре она узнала, кому они принадлежали: тем, кого вешали на деревья вниз головой, а потом распарывали промежность и брюшину.

Ее подтащили к дереву, накинули на ноги веревку, повесили. Кровь ударила в голову.

- Йорвету привет передавайте! – с трудом выкрикнула Эм, и попыталась плюнуть в скоя’таэля, который приготовился нанести ей последнюю рану. Вверх ногами задача оказалась трудно выполнимой.

Эльф снова схватил ее за волосы, рассмотрел ее глаза, цветасто выругался на Старшей речи и перерубил веревку. От удара о землю Эми чуть окончательно не испустила дух. Вспомнив о девочке, она снова поползла в сторону тракта.

– Я пыталась вам помочь… Монстры… Не трогайте ее… Не смейте… – Эм ожесточенно двигалась, пока не получила гардой по виску. Уронив голову на землю, она увидела насекомое, которое так же, как она, отчаянно ползло куда-то вперед, потеряв заднюю часть туловища. Кровь залила ей правый глаз. Подняться она уже не смогла.

Йеннифэр сидела за большим дубовым столом в замке Монтекальво, с силой сжимая подлокотники кресла, выполненные в виде сфинксов. Прошло четырнадцать дней с тех пор, как ее «распаковали»: во время бунта на Таннедде ее превратили в нефритовую статуэтку и вывезли в Доль Блатанна, где она пролежала в коробке полтора месяца. Последствия артефактной декомпрессии преследовали ее до сих пор. Сейчас же, на правах заложницы, в обществе десяти чародеек, она была принуждена к подробному описанию событий, связанных с Цири и Геральтом.

Филиппа Эйльхарт, владелица замка. Трисс Меригольд. Шеала де Танкарвилль. Кейра Мец. Сабрина Глевиссиг. Маргарита Ло-Антиль. Нильфгаардские чародейки – Фрингилья Виго и Ассирэ вар Анагыд. Эльфийки: королева Долины Цветов, великолепная Францеска Финдабаир – Энид ан Глеанна, и Ida Emean aep Sivney, Ведунья. И еще один стул для Цири, на которую были особые планы.

«Тайная ложа», так они себя именовали. И даже озвучивали главную цель сия собрания: защита магии, ее процветание. Конечно, на деле каждая из них защищала лишь свои интересы. И побитые жизнью, суровым императором нильфгаардки, и ослепленные жаждой власти Филиппа и Сабрина, и помешавшиеся на своих увлечениях Маргарита и Шеала.

Йеннифэр потребовались серьезные усилия над собой, когда она услышала, как холодно и расчетливо решается будущее Цири, ее девочки. За кого она выйдет замуж, что будет делать и как.

Ассирэ сообщила, что Цири нет в Нильфгаарде.

– Итак, Вильгефорц, – хлопнула Сабрина рукой по столу. – Не Эмгыр, а Вильгефорц, эта очаровашка, этот благопристойный подлюга! Провел и Эмгыра, и нас!

Йеннифэр успокаивала себя глубокими вдохами. Она ловила на себе взгляды Францески и Филиппы. Трисс, взгляд которой она пыталась привлечь, избегала ее глаз. “Дьявольщина, – думала Йеннифэр, с трудом придавая лицу безразличное выражение, – ну и влипла я. В какую паршивую ловушку я загнала девочку... Черт, как мне теперь глядеть в глаза ведьмаку...”

– Значит, представится прекрасная возможность, – возбужденно воскликнула Кейра Мец, – отыскать Цири и одновременно взять за глотку Вильгефорца! Подожжем у подлеца землю под задницей!

– Чтобы поджигать землю, сначала надо найти убежища Вильгефорца, – съехидничала Шеала де Танкарвилль, чародейка из Ковира, которую Йеннифэр никогда не жаловала избытком симпатии. – А пока что это никому не удалось. Даже некоторым сидящим за нашим столом дамам, которые, к слову сказать, не жалели на поиски ни времени, ни своих незаурядных способностей.

– Уже найдены два из многочисленных убежищ Вильгефорца, – холодно ответила Филиппа Эйльхарт, благоразумно умолчав о находке в убежище: о вмурованном в пол кресле странной формы, призванном не только обездвижить жертву, но и держать ее ноги широко раздвинутыми. – Дийкстра активно разыскивает остальные, а я бы его со счетов не сбрасывала. Порой там, где подводит магия, справляются шпионы и осведомители.

После долгих разговоров Филиппа внесла предложение перекусить и промочить горло, которое было принято с оживлением.

Трисс пыталась утешить Йеннифэр, уверяла, что в Брокилоне Геральт вне опасности и стараниями дриад выздоравливает. У нее, как всегда, когда речь заходила о Геральте, на щеках вспыхивал румянец. “Видимо, он ее тогда здорово ублажил, – не без язвительности подумала Йеннифэр. – Раньше ей не доводилось иметь дело с такими, как он. Не скоро она о нем забудет. И очень хорошо”.

На сообщение Трисс она отреагировала равнодушным пожатием плеча. Она хотела остаться в одиночестве и хотела дать им это понять.

Они поняли.

Йеннифэр стояла в дальнем углу буфета, занимаясь устрицами. Ела осторожно, все еще чувствуя боль – последствие компрессии. Пить вино опасалась, не зная, как прореагирует организм. – Йеннифэр?

Она обернулась. Фрингилья Виго слабо улыбнулась, глядя на короткий нож, который Йеннифэр держала в руке.

– Вижу и чувствую, что ты с удовольствием отворила бы меня вместо устрицы. Все еще неприязнь?

– Ложа, – холодно ответила Йеннифэр, – требует взаимного доверия. Приязнь – не обязательна.

– Не обязательна и не требуется. – Нильфгаардская чародейка повела глазами по залу. – Приязнь возникает либо в результате длительного процесса, либо спонтанно.

– То же самое и с неприязнью. – Йеннифэр раскрыла устрицу и проглотила содержимое вместе с морской водой. – Порой видишь человека всего за долю секунды перед тем, как он тебя ослепит, и уже не любишь.

– О, проблема неприязни го-о-ораздо сложнее, – прищурилась Фрингилья. – Допустим, кто-то, кого ты не распознаешь с вершины холма, на твоих глазах разрубает на куски твоего друга. Ты вообще не видишь кто, а уже не любишь.

– Бывает и так, – пожала плечами Йеннифэр. – Судьба временами выкидывает фортели.

– Судьба, – тихо проговорила Фрингилья, – действительно непредсказуема, как озорной ребенок. Порой друзья отворачиваются от тебя, а враги приносят пользу. Можно, к примеру, поговорить с ними один на один. Никто не пытается помешать, не прерывает, не подслушивает. Все думают: о чем могут беседовать два врага? Ни о чем существенном. Так, высказывают друг другу разные банальности, время от времени вставляя шпильки.

– Несомненно, – кивнула Йеннифэр, – так все и думают. И правильно поступают.

– Тем удобнее нам будет, – не смутилась Фрингилья, – затронуть некую тему. Важную и небанальную.

– Какую ж тему ты имеешь в виду?

– Тему бегства, которую ты обдумываешь. Йеннифэр, в этот момент открывавшая вторую устрицу, чуть не порезала палец. Украдкой осмотрелась, потом взглянула на нильфгаардку из-под полуопущенных ресниц.

Фрингилья Виго еле заметно улыбнулась.

– Будь добра, одолжи нож. Для устриц. Ваши устрицы великолепны. У нас, на юге, нелегко такие достать. Особенно сейчас, в условиях военной блокады... Блокада – штука очень неприятная. Верно?

Йеннифэр тихо кашлянула.

– Я заметила. – Фрингилья проглотила устрицу, потянулась за второй. – Да, Филиппа смотрит на нас. Ассирэ тоже. Ассирэ, вероятно, волнует моя верность ложе. Как же: верность под угрозой! Она уже готова подумать, что я размякну. Хммм... Любимый мужчина изуродован. Девочка, которую ты считаешь дочерью, исчезла, возможно, брошена в тюрьму... Может быть, ей угрожает смерть? А может быть... ее просто используют в качестве карты в шулерской игре? Даю слово, я б не выдержала. Немедленно сбежала бы отсюда. Пожалуйста, возьми нож. Хватит устриц, надо следить за фигурой.

– Блокада, как ты только что изволила заметить, – шепнула Йеннифэр, глядя в зеленые глаза нильфгаардской чародейки, – штука очень неприятная. Прямо-таки вредная. Она не позволяет сделать желаемое. Блокаду можно преодолеть, если располагаешь... средствами. У меня их нет.

– Рассчитываешь на то, что я их тебе дам? – Нильфгаардская чародейка внимательно посмотрела на шершавую поверхность створок устрицы, которую все еще держала в руке. – О, об этом нет и речи. Ложа может быть уверена в моей преданности. А ложа – это, я думаю, ясно – не желает, чтобы ты поспешала на выручку любимым людям. Кроме того, я твой недруг, Йеннифэр. Как ты могла забыть!

– Действительно! Как я могла?

– Друга, приятеля, – тихо сказала Фрингилья, – я предупредила бы, что, даже располагая компонентами для телепортационных заклинаний, он не сумеет незаметно разрушить блокаду. Такая операция требует времени и слишком уж бросается в глаза. Немного лучше был бы какой-нибудь незаметный, стихийный “кабестан”, притягатель. Повторяю – немного. Телепортироваться на импровизированный притягатель, как ты, несомненно, знаешь, очень рискованно. Приятельнице, если б она решилась пойти на такой риск, я не посоветовала бы. Но ты – не она.

Фрингилья наклонила раковину, которую держала в руке, и слила на столешницу немного морской воды. Совсем немного.

– На этом мы и закончим наш банальный разговор. Ложа требует от нас всего лишь взаимного доверия. Дружба, к счастью, не обязательна.

– Телепортировалась, – сказала тихо и невыразительно Францеска Финдабаир, как только улеглось вызванное исчезновением Йеннифэр волнение. – Не надо горячиться, милые дамы. Теперь уже поздно охать и ахать. Она слишком далеко. Это моя ошибка. Я подозревала, что ее обсидиановая звезда маскирует эхо заклинаний...

– Как она это сделала, черт побери?! – рявкнула Филиппа. – Эхо она приглушить могла, это нетрудно. Но каким чудом она раскрыла для себя портал? Монтекальво заблокирован!

– Никогда я ее не любила, – пожала плечами Шеала де Танкарвилль. – Никогда не одобряла ее образ жизни. Но никогда не сомневалась в ее способностях.

– Она выболтает все! – разоралась Сабрина Глевиссиг. – Все о ложе! Помчится напрямик...

– Глупости, – быстро прервала Трисс Меригольд, глядя на Францеску и Иду Эмеан. – Йеннифэр не предаст нас. Не для того она отсюда сбежала, чтобы нас предавать.

– Трисс права, – поддержала ее Маргарита Ло-Антиль. – Я знаю, почему она сбежала. Знаю, кого хочет спасти. Я видела их обеих, ее и Цири, вместе. И все понимаю.

– А я ничего не понимаю! – крикнула Сабрина, и снова в зале стало шумно.

Ассирэ вар Анагыд наклонилась к подруге.

– Я не спрашиваю, зачем ты это сделала, – шепнула она. – Не спрашиваю, как сделала. Я спрашиваю – куда?

Фрингилья Виго едва заметно улыбнулась, поглаживая пальцами резную головку сфинкса на подлокотнике стула.

– А откуда мне знать, – прошептала она в ответ. – На каком побережье ловят таких роскошных устриц?

====== 3.12. ======

Эми сидела в пещере с красноватым светом и гладила огромного зверя по лоснящейся черной шерсти, прислушиваясь к редкому глубинному дыханию.

- Ты где шлялся-то? – спросила она у него с укоризной. – Все самое интересное пропустил.

Зверь одарил ее многозначительным желтым взглядом и лениво облизался. Пещера медленно и неумолимо заполнялась теплым светом. Морда легонько ткнула ее.

- Нет. Не пойду я. Здесь останусь. Ничего уже не понимаю. Чертовщина какая-то творится. Бардак там страшный. Ты бы видел… Столько боли и страданий… Заберем Снежка и счастливо заживем втроем. Обставим пещеру по последнему писку моды. Я свяжу всем по кофте из твоей красивой шерсти... Как раз закроем проплешины, которые я выстригу… Ну ладно, ладно! Не пугайся. Шучу. Снежка подстрижем. Хотя сочетание белого с черным, между прочим, очень даже…

Зверь скинул ее с себя, толкнул мордой.

- Не пойду, песик, – горячо зашептала Эм, вцепившись в него. – Не могу больше. Хватит. Я свое отстрадала…

Зверь вытянулся, зарычал, большие желтые глаза превратились в щелки. Девушка в безотчетном ужасе отшатнулась.

И подняла веки.

- Ну, привет, – сказал молодой человек с синими глазами, сидящий напротив ее лица.

- Опять ты, – скривилась Эми. Она с удивлением посмотрела на свою ладонь, на которой, кроме грязи и засохшей крови, не было и намека на ранение.

- Нет. Опять ты, – передразнил ее синеглазый. – Если шла за мной, то могла бы и не прятаться. Как видишь, не зря ты отказалась от своей бредовой идеи с императором. Это все сделали беззащитные эльфы. Умеешь ты выбрать место для отдыха…

Эм огляделась. Кругом висели и лежали трупы людей, лошадей. Настоящее кладбище. Девушку как будто снова ударили гардой по виску. Она не могла всего этого вынести.

- Девочка… – вспомнила она, – Надо ее проверить, может, жива…

- Не ходи туда, – синеглазый изменился в голосе. – Там нет живых. Пойдем. У меня только одна лошадь, придется потесниться.

- Я с тобой на одну лошадь не сяду, – вышла она из оцепенения.

- Ну, хорошо. Сзади побежишь, – Кагыр усмехнулся, хотел помочь ей встать, но она отпрянула с отвращением и поднялась самостоятельно, разглядывая его странную кольчугу.

- Вот и все пресловутое благородство. Мог бы лошадь уступить…

- Вот еще. Кто бы говорил, – отозвался синеглазый, но коня все же уступил.

Они долго и молча пробирались через лес, обходя опасные участки, которые синеглазый определял каким-то особенным чутьем.

Кагыр периодически бросал на Эм взгляды. Больше всего его беспокоило не выражение ее окровавленного лица, а то, что она даже не поинтересовалась, куда они направляются. Плохой признак.

Место для ночлега он выбирал очень тщательно. Уступив ей попону, сел поблизости. Эм устроилась поудобнее, поковырялась в дырке на бедре, под которой была неповрежденная кожа, и впилась взором в кофту, в которую была одета. Вспоминала полную женщину, которая надеялась добраться до темерийской границы, ее последний крик. Детей. Боль, отчаяние и смерть. Пустые равнодушные глаза скоя’таэлей, которым обоз с гражданскими никак не должен был помешать. Деревья с повешенными, их визги. Вспоминала Нильфгаард, Геральта и Йорвета, которых она потеряла. Вспомнила она и туповатую рожу, которая заставила ее вздрогнуть.

- Это – одежда, – подсказал ей Кагыр, не выдержав ее безумия. Эм не отреагировала. – Эй, эй. Посмотри на меня. Как тебя зовут? – спросил он так мягко, как мог.

- Аманис, – прошептала Эм, пялясь на кофту. Кагыр не выдержал и хмыкнул.

- И что это за имя такое? Что оно означает?

- Оно означает «не лезь с болтовней». У тебя не лучше, – Эм наконец оторвалась от предмета одежды и посмотрела на спутника. Кто он такой? Она сосредоточилась, попыталась влезть к нему в голову, но ничего не увидела. Он опять хмыкнул.

- Я удивляюсь, что ты не спрашиваешь, куда мы направляемся. Что бы это значило?

Эм прилегла на свою руку и мрачно произнесла:

- Какая разница, куда идти? Придешь-то все равно к одному и тому же.

- Это к чему же, интересно? – Кагыр чуть приподнял бровь.

Эм не ответила. Она долго смотрела, как сверкают его синие глаза в сумерках, на его застывшую позу, и от этого человека ей становилось не по себе.

- Не бойся меня, – сказал он тихо и мягко, – я хочу тебе помочь.

- Мы едем далеко на север, – прервал Кагыр молчание, длившееся с самого утра. – Там, за опасной границей и горами, есть поселения. Климат там суровый, зато можно спокойно жить. Правда, скоро заморозки. Наверное, придется перезимовать в Ковире.

Эм не ответила, только скривилась в горькой усмешке. Впрочем, теперь уже все равно, а родные горы часто снились ей по ночам. Может быть, она снова увидит свою бабулю… Ее послышалось что-то в отдаленнии, напоминающее всхлип.

- Ты слышал? – встрепенулась она.

- Едем дальше, – Кагыр нахмурился и взял лошадь за поводья.

Приглушенный вскрик.

- Дай мне свой меч, – Эм мгновенно изменилась в лице, спрыгнула с седла.

- Нет. Оставь. Уходим, – он по ошибке протянул к ней руку, Эм лягнула его и помчалась на звук, не обращая внимания на кустарники, царапающие кожу.

Она вышла к группе людей; за спиной ближайшего к ней мужчины Эм увидела на земле плачущую девочку, у которой еще даже не выросла грудь. На ней пыхтел здоровенный грязный человек, больно тиская ее и озвучивая отвратительные комментарии. Четверо нетерпеливо ждали своей очереди, а еще один сидел поодаль, жуя травинку с умиротворенным видом.

У Эм не было оружия. Ярость заполнила ее до краев, руки задрожали, сжались в кулаки. Он вышла из зарослей, встала прямо перед ними, глядя на них исподлобья, ожидая нападения.

- Глянь-ка! – удивился один из них. – Это что ж, баба? Так сразу и не поймешь…

- Да, кажись, – второй сощурился, сделал пару шагов вперед. – Иди сюда.

- Мудилы, вы мне мешаете! – пожаловался тот, что увечил девочку. Эм подскочила к нему и с размахом треснула его сапогом по лицу, заставив взвыть и перекатиться. Кто-то схватил ее сзади, выломав руки. В слепой ярости она, рыча, повисла на нем, оттолкнула ногами того, который приблизился в ней, исхитрилась вцепиться в мужчину за ее спиной в пах. Он отпрянул. Сверкнул меч. Эм ударила носком сапога щербатого в запястье в акробатическом маневре, порвав штаны, поймала его на лету и выпустила ему кишки. Второму концом лезвия перерезала бедренную артерию. Ее окружили. Эм выгнулась, нарисовав оружием вокруг себя круг. Двое упали. Еще одного невысокого роста она уронила и проткнула насквозь.

- Брось меч, девка, – прохрипел мужик с разбитым носом, прикрываясь девочкой. Эм смотрела на него своим тяжелым взглядом. Когда он перерезал девочке горло ножом, она вздрогнула, подлетела к нему и полоснула его по шее в ответ, не рассчитав силу. Он забулькал и свалился на бок, прикрывая рану руками, дергая ногами.

Эм приподняла девочку, которая уже не дышала, и заплакала, прижимая ее к себе.

- Теперь ты довольна? – зло спросил Кагыр, стоя над ней. Эм принялась укачивать девочку, всхлипывая, гладя по ее темным слипшимся волосам. Кровотечение из раны на ее тонкой шее уменьшилось.

– Я не виновата, не виновата во всем этом, – шептала Эм. Из ее груди вырвались рыдания.

- Если бы ты не влезла, она осталась бы жива.

- Ты не знаешь этого! – закричала девушка в ответ. – Я в этом не виновата! Хочешь сказать, что все это было правильным?

- Я хочу сказать, – Кагыр сверкнул синими глазами, – что, пока ты не умер, все можно исправить. И даже насилие можно пережить. Но теперь уже поздно, тебе ведь нужно везде влезть! Ты ведь лучше знаешь!

Эм посмотрела вбок и впилась глазами во все еще твердое достоинство убитого ею мужчины, покрытого кровью и слизью. Ее одолели рвотные позывы.

- Надо ее похоронить… Убей меня, – попросила Эм, разрыдавшись, – я больше не могу, клянусь!

Кагыр сел перед ней, взял ее лицо в ладони.

- Прости, прости, – прошептал он, вытирая ее слезы. – Ты не виновата, не могла по-другому.

Его синие глаза с голубыми прожилками прожигали ее, напоминали ей о Фэаде, и от мысли о нем стало чуть теплее. Она безотчетно доверилась ему.

Молодой человек привел своего коня, посадил Эм в седло, сел сзади и пустил жеребца в галоп.

====== 3.13. ======

Комментарий к 3.13. Дорогой незарегистрированный пользователь, спасибо за помощь с исправлением ошибок.

«В первый раз за две недели горячая ванна и постель. Чего еще можно желать?» – спрашивала у себя Эм, обстригая длинные неровные ногти. Но радости не было. Вообще не было ничего внутри. Думать было страшно. Вспоминать – тем более.

Может быть, было глупо ждать, что они с Геральтом поженятся и будут счастливы вместе. Может, было глупо также считать, что одноглазый увидит в ней что-то большее, чем ничто. Но разве глупо было пытаться помочь, защитить честь, невинность и дружбу? Постараться оградить тех, кто дорог, от страданий? Она уже не знала, где находится тонкая грань невмешательства. И если она сама так решила – взять все на себя, то почему так плохо и больно?

- Ну что, ты все? – спросил у нее Кагыр, влетевший в ее комнату.

- Ты совсем ополоумел?? – Эм от возмущения и смущения чуть не захлебнулась водой. – Уйди отсюда!

- Я удивляюсь, как ты умеешь циклиться на своей прекрасной персоне. Я вообще-то тоже помыться хочу, – он поймал летевшую в него тряпку, которой Эм отдирала с себя грязь. – Ну, если ты не вылезаешь – можешь мне спинку потереть.

Кагыр захохотал при виде скорости, с которой Эм выпульнулась из бадьи и завернулась в простыню.

- Мог бы отвернуться для приличия, – прошипела она, запрыгнув на кровать.

- Да брось. Если у тебя не три груди, а у тебя, теперь я знаю, не три, то удивить тебе нечем. К тому же, я люблю высоких и фигуристых женщин, – Кагыр снова расхохотался, увидев ее убийственное лицо. – Женщины! Так тебя оскорбляет вероятность присутствия моего интереса или отсутствия? – он положил рядом с ней стопку одежды и принялся раздеваться.

- Ты что делаешь?? – Эм снова захлебнулась от возмущения.

- А что я, по-твоему, в одежде мыться должен? Не нравится – выйди.

На это девушке сказать было нечего.

- Могла бы отвернуться ради приличия, – усмехнулся он, опускаясь в воду. Эм бурно покраснела. Кагыр оказался красивым и… внушительным мужчиной.

- Там одежда рядом. Оденься, простынешь. А еще я денег украл, так что сегодня гуляем, – возвестил молодой человек, энергично намыливаясь.

- Нашел, чем гордиться. У кого украл?

- У самого бедного и оголодавшего человека во всей деревне, естественно, – он недобро сверкнул глазами.

Эм помолчала, наблюдая за его движениями.

- Спасибо тебе, Кагыр, – сказала она тихо. – Имя у тебя ужасное…

- За что? – его мыльные руки замерли на голове.

- За все. И в особенности за то, как ты стараешься отвлечь меня. Помогает.

- Но если бы я залез тебе между ног, то помогло бы еще лучше, не так ли? – его синие глаза снова сверкнули. – Ты наконец созрела для разговора?

Эм попыталась поковыряться в остриженных ногтях. Синеглазый понял и нырнул, смывая мыло с черных волос.

- Одевайся, говорю. Пойдем, поедим. И потанцуем. Там сегодня какой-то местный праздник отмечают, нам повезло, – он вышел из бадьи, обернулся полотенцем, оставляя на холодном дощатом полу разводы, почистил их одежду и обувь.

- Это что, штаны с начесом? – удивилась Эм, облачаясь в принесенные им трофеи.

- Да. Зима на носу. Ты ведь намерена когда-нибудь родить? – очередная провокация. Эм помрачнела. – Ладно. Почини одежду.

- А ты все это тоже украл? Не хотелось бы встретиться с хозяйкой на улице. Отнимет.

Кагыр улыбнулся – представил себе эту картину. Он натянул свои штаны, обувь и подошел к девушке с бритвой в руках.

- Или сюда. Да не бойся ты! – он оттянул прядь ее каштановых волос, обрезал край. Затем еще и еще. – Это ты сама с собой такое сделала в очередном припадке жалости к себе? Как ты поменяла цвет волос?

- А ты когда успел в цирюльники записаться? – Эм сидела терпеливо, не двигаясь, наблюдая за каплями воды, стекающими по его мускулистому торсу. Оказывается, от него очень приятно пахло.

- У меня много достоинств, – сообщил Кагыр и засмеялся, почувствовав ее взгляд в самом неподходящем месте. У Эм даже уши покраснели. – Вот, так чуть лучше.

Он присел перед ней, оценил свою работу, давая ей возможность рассмотреть его широкий лоб, очерченные скулы, прямой нос, чувственные губы. Его глаза, манера речи, благородные движения опять привели ее к образу короля эльфов. Она почувствовала себя странно.

- Давай только без этого, – устало попросил он, не уточняя, без чего – «этого». – Пойдем.

- Что с ними происходит? Они что, сумасшедшие? – спрашивала Эм, разглядывая танцующих. Звучала музыка, народ искренне веселился, общался, пил. – Они не знают, что кругом война? Что нильфгаардское войско подступает? Может быть, уже завтра этой деревни не будет…

- Единственная сумасшедшая здесь – ты. Эти люди знают цену жизни. Если завтра конец, то сегодня тем более надо веселиться! Ты идешь? Нет? Ну, как скажешь, – Кагыр поднялся и присоединился к разгулью.

Эм, оставшись за столом в одиночестве, рисовала разлитым пивом странные завитушки и вздыхала. Планировка этой таверны, настроение, царившее в ней, напомнили ей о вечере, проведенном с Геральтом и Лютиком. Как давно это было… Тогда все было по-другому. Лучше. Чище. Тогда была надежда. Она посмотрела на дверь и не сразу осознала, что ждет. Вот Геральт зайдет и скажет…

- Пойдем со мной! – Кагыр оказался рядом, потянул за руку, притащил ее туда, где буйствовал народ. Он что-то сказал, но Эм не расслышала. Покружил ее, как тряпичную куклу. Девушка всем лицом показала ему, что она думает о нем и этой затее. Тогда он схватил ее и начал подбрасывать в воздухе, заставляя визжать и цепляться за его плечи.

- Задница плоская, а весишь будто три мешка картошки. Как так? – спросил синеглазый насмешливо. Эм не осталась в долгу: подарила ему подлый удар под дых. Кагыр рефлекторно согнулся, и они стукнулись друг о друга головами.

- Ты больной! – воскликнула Эми, схватившись за ушибленное место, и искренне рассмеялась. Смех застрял где-то в горле, необычное ощущение никак не вязалось с событиями ее жизни. Эм вдруг вспомнила ее разговоры с Геральтом и многое поняла. Да, по другую сторону баррикады все выглядит совсем по-другому. «Развлекать и компенсировать» – кажется, так она сказала ведьмаку, обвиняла его в этом. Как же важно в этом безумном мире иметь рядом друга, который не даст погрязнуть в отходах, не даст сосредоточиться на плохом, напомнит, что воистину важно.

Эм посмотрела на Кагыра, которого взяла в оборот пышная высокая девушка с блестящими глазами и загадочной улыбкой, и картина, которую она увидела, была ей неприятна. «Почему? – спросила она себя. – Почему я начала интересоваться им? У меня уже есть двое, с которыми я не могу разобраться. Мне нужен третий для полного комплекта? Почему нужно тянуться к кому-то в минуту беды, извращать его добрые намерения? Если он мне помог, то нужно злоупотребить его добротой и потребовать тепла, которого мне как будто не хватает? Может быть, искренняя благодарность является основой глубоких чувств?».

Эм снова неосознанно посмотрела на дверь, хоть и знала, что Геральт не придет, как не приходил и раньше. Пятое колесо, лишний элемент в чужой истории. «Нужно найти свою, – решила Эм. – Нужно создать! Создать свою историю, в которой я буду не лишним, а главным звеном. И в этой истории должен быть тот, кто полюбит меня. А не тот, кто пытается помочь. А они... пусть будут счастливы».

Из глубоких размышлений ее вывел худой паренек с соломенными волосами. Он неуклюже взял ее руку в свою, попытался увлечь ее танцем. На Эм навалились музыка, топот, смех и гам. Люди жили, были здесь, рядом, счастливые, светящиеся, пьяные. У них было сегодня, сейчас, и в этот момент не было боли, войны, смерти и грязи. «Действительно, я – сумасшедшая! – Эм поправила свою странную прическу, улыбнулась пареньку. – Если есть только сегодня, то пусть оно пройдет в веселье!».

Общая атмосфера захватила ее, закружила, опьянила. Эм танцевала так, будто завтра больше никогда не наступит, отреклась от всех мыслей в голове и по-настоящему, отчаянно и сильно, отдалась безумству.

Эм лежала на кровати в небольшой комнатке и разглядывала очертания помещения. Бадью убрали, но воздух еще оставался влажным. Заснуть не получалось, несмотря на сильную усталость. Страх – вот что приходит после веселья, в темноте, в одиночестве. Страх и непонимание. Эм подумала о Кагыре. Забрал ли он к себе пышную мадам? Ей хотелось побыть с ним сейчас, поговорить, рассеять дурное состояние. Нормальноли это – обращаться к другому для того, чтобы скорректировать себя самого?

Эм встала с постели, накинула одежду и пошлепала по ледяному полу к комнате синеглазого. За дверью было тихо.

- Заходи уже, – послышался его приглушенный голос. – Не спится? Почему ты босиком? Запрыгивай ко мне, заболеешь.

Эм устроилась рядом с ним поудобнее, накрылась одеялом.

- Слушай, – зашептала она, – а это нормально – тянуться к другому, чтобы почувствовать себя лучше?

- Я не думаю, что это правильно. Но, пожалуй, нормально, по крайней мере, распространено. – Они помолчали. – Как его зовут?

- Кого? – удивилась Эм.

- Того, по кому ты так тоскуешь.

- А, это… Здравый смысл его зовут, – девушка глубоко вздохнула.

- Очень смешно. Было бы. Если бы не было правдой.

- Мне плохо, – Эм приподнялась на локте и посмотрела на друга. – Что мне делать? – Кагыр повернулся к ней.

- Почему тебе плохо?

- Я столько увидела, смерть, страдания. И это научило меня, что жизнь надо ценить, не играть с ней. Но мне очень страшно. Страшно, что я не знаю себя, не знаю будущего. Страшно, что мне очень не хватает кого-то. Боюсь физической расправы. Боюсь видеть мучения других.

- Это называется «человечность». Эмпатия, желание помочь. Сейчас тяжелое время. Тебе плохо из-за того, что ты пытаешься остаться человеком?

- Ты все так преподносишь вечно! Любишь выкрутить все. На этот вопрос я, конечно, отвечу «нет», но и состояние свое выносить не могу.

- Тогда не выноси, – синеглазый лег на спину и потянулся, словно кот. – Прими свое состояние, как нечто само собой разумеющееся. И увидишь, как тебе станет легче. Тогда сможешь его изменить.

- Тебе легко говорить, – буркнула Эм, подкладывая руки под голову.

- Что, по-твоему, может тебе помочь?

- Я бы хотела… – Эм снова перешла на шепот. – Я бы хотела, чтобы… Я бы хотела невозможного. Ничего я не хочу. Ты прав. Давай спать.

Вердэн оказался новой нильфгаардской провинцией. За все то время, пока Кагыр и Эм пытались пересечь это государство, им не удалось подойти близко к цивилизации. Помимо регулярных имперских войск, которые повсеместно находились на территории, опасность представляли и агрессивные местные, недовольные происходящим, не желающие мириться с чужаками на своей земле. Несколько раз Эм наблюдала начало кровопролитных ситуаций, жестокость, но поддавалась давлению Кагыра и не вмешивалась. Она не могла знать, правильно ли это, или нет, но мысли о том, что есть вещи, которые не имеют к ней отношения, куда она не имеет право влезать, утешали ее, успокаивали.

Она привыкла к Кагыру, к его братской заботе и мудрости. Он дополнял ее, давал ей ощущение безопасности, взывал к ее разуму. Но ее интерес к нему, как к мужчине, рос, и это очень расстраивало девушку. Нет, она не убегала и не отрицала этого интереса, как когда-то в лагере старца. Она просто грустила и пыталась осознать подоплеку такого к нему отношения. Возможно, именно это и необходимо было сделать в таких ситуациях раньше: понять, осознать.

Темерскую границу они пересекли незаметно, на юго-западе, пройдя сквозь незаселенную местность, обойдя Брокилон с левой стороны. Эм очень старалась не думать о дриадах и их гостях, о том, что Геральт больше ей не снится. Наверное, они уже нашли Йеннифэр, счастливы. Наверное, вместе они придумали, как лучшим образом устроить судьбу Цири. «Это чужая история», – любила напоминать себе Эм. Ее задача – создать свою.

Эм лежала, запутавшись в одеяле, и очень нервничала. Присутствие Кагыра в последнее время действовало на нее так сильно, что трудно было сдерживаться. Она повернулась к нему, рассмотрела его профиль.

- Ты спишь? – спросила она еле слышно. Кагыр не ответил.

Эм больше не могла терпеть. Ну что он сделает, ударит ее? Только прикоснуться к нему разок, и все… Она протянула руку к его груди и в страхе замерла: Кагыр смотрел на нее в упор. «Ну все, – подумала Эми, холодея. – Сейчас уйдет и больше не вернется. Зачем я все испортила?».

- На тебя муха села, – ляпнула Эм и жутко покраснела. Какая к чертям муха??

- Так убери ее, – сказал Кагыр, неотрывно глядя на нее затуманившимся взором. Эм поколебалась, не понимая, на самом ли деле он благословил ее на некоторые действия, или провоцирует по привычке? Может быть, больно шлепнуть его по груди и истерично захохотать – лучший выход из этой ситуации?

Синие глаза прожигали ее насквозь, на лице не было ни тени улыбки. Эм услышала в ушах шум своего сердца, дышать стало труднее. Она протянула руку и неуверенно погладила его мускулистый торс, не в силах посмотреть ему в глаза. Перебирая подушечками пальцев его изгибы, она невольно отдавалась сильнейшим ощущениям, вызванным его близостью, мерными движениями груди при дыхании. Захотелось прикоснуться к нему губами. Можно ли?.. Синие глаза неотрывно наблюдали за ней, очерченные губы приоткрылись. Можно.

Эм покрыла его торс легкими поцелуями, приблизилась к его широкой шее, провела ладонями по лицу, изучая его. Кагыр резко сел, стянул с нее рубашку, приласкал ее небольшую грудь. Эм зажмурилась от смущения и удовольствия. Его мягкие губы накрыли ее губы, и она дернулась как от электрического удара. Синеглазый прижал ее к себе, поглаживая ее, посадил на себя, требовательно поцеловал. Его умелые руки творили чудеса. Эм заполнило сладостное томление, такое сильное, что она безотчетно застонала.

Когда мужчина вошел в нее, Эми всхлипнула и принялась ловить ртом воздух. В сердце закололо, казалось, оно сейчас разорвется, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Вцепившись в его плечи, она задыхалась и беспомощно смотрела в его глаза.

- Ты справишься, маленькая, – шептал Кагыр, положив руку на ее грудь. – Ты справишься. Дыши…

Он успокаивал ее тихими ласковыми словами, нежно прикасался к ней, целовал ее лицо, шею, плечи, пока ее пульс не стал реже. И тогда он продолжил. Снова разноцветные круги, снова сумасшедшие ощущения и томление. Движения стали частыми и резкими, лихорадочными, дыхание – рваным. Ей хотелось прижаться к нему еще сильнее, хотелось раствориться в нем и в этой близости.

Взрыв. Такой яркий, мощный, что закончился воздух, померк мир, отключилось сознание. Блаженство, полностью переполнявшее ее, растекалось горячим потоком. Эм заплакала от избытка чувств, положила голову Кагыру на плечо, упиваясь его поглаживаниями и поцелуями.

- Фэад… – выдохнула она.

И с ужасом проснулась.

- Что с тобой? – синие глаза друга сверкали в темноте. – Ты стонала. Что тебе приснилось?

- Горячая чечевица с томатами и травами, рецепт моей матушки! – затараторила девушка не растерявшись. – Мечтаю об этом блюде с тех пор, как покинула дом.

Кагыр хмыкнул. Вряд ли блюдо может вызвать такие сладострастные стоны.

- Давай спать, – Эм отвернулась от него и еще долго млела от блаженства, которое осталось с ней даже после пробуждения.

- Зачем мы приехали в эту дыру? – второй раз прошипела Эм, с опаской разглядывая грубый озлобленный народ и бедные домики с рыбьими пузырями на узких окнах. – Сколько же здесь людей со знаком «синих полосок»...

- Нам нужно пересечь Понтар, помнишь?

- А пересечь реку как-нибудь… – Эм удалось обойти рябую курицу, путающуюся под ногами, которая адски закудахтала, – подальше отсюда нельзя?

- Нельзя, – Кагыр свернул с главной улицы в переулок, открыл дверь в двухэтажный дом с интересной вывеской «Теребля» и пропустил ее вперед.

- Хозяин, – обратился он к плотному сальному мужчине с лицом, изрытым оспинами, – нам бы поесть и переночевать.

- Ежели деньги есть, – трактирщик смерил Кагыра тяжелым взглядом, – то найдется че-нить. Яишню сварганю.

- Яишню. Сварганит. – Эм села за небольшой грязный стол. – Не нравится мне здесь! Пойдем отсюда, прошу.

- Ночи холодные. Скоро снег выпадет. Я свой зад морозить в кустах в связи с твоим «не нравится» не намерен. Здесь кругом лес, ты же видела. Я думал, у тебя врожденная непереносимость лесов, во всяком случае, измываться надо мной каждый раз при пересечении оных ты не брезговала.

- Да. Я передумала, – Эм сделала несколько больших глотков вина. – Обожаю лес, обожаю промерзшую землю, пар изо рта и шорохи в темноте. Уходим?

- Делаем так. Едим, потом я иду узнавать, кто и как нас может переправить на другой берег. А утром уходим, – Кагыр одарил ее ледяным взглядом и взялся за «яишню», которую хозяин грубо швырнул на стол.

Эм устала ждать. Каморка, в которую их определил гостеприимный хозяин, была полна неприятных запахов и грязи. Небольшая постель тоже была нечистой и вызывала брезгливость. Девушка долго думала, что делать, рассудила плюнуть на бардак и прилегла на кровать, привыкая к душку. Суровый длинный путь, который она прошла бок о бок с Кагыром, многому ее научил. При мысли о нем Эми снова почувствовала искреннюю благодарность и непроизвольно вспомнила о близости, которая ей приснилась. Если бы она не знала, что ведьмак и эльф навсегда потеряны для нее, то у беловолосого мужчины с разноцветными глазами обязательно появились бы его губы. Этот образ ее изрядно повеселил. Она хлопнула себя по руке, ощутив укус. Отлично. Что это? Клоп?

Кагыр прервал ее мечтания, зайдя в каморку.

- Есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

- Все равно, – Эм перекатилась на живот и посмотрела на друга.

- Я нашел того, кто нас переправит. Завтра на рассвете на пристани. Но теперь у нас нет лошадей.

- Ну и пусть, – махнула Эм рукой.

- Ты что, пьяная? – Кагыр улыбнулся и присел с ней рядом.

- Я не пьяная, а захмелевшая, – прокомментировала девушка. Она придвинулась к синеглазому и осторожно погладила его по бедру. Шум в ушах от ударов сердца усилился.

- Ты что делаешь? – глухо спросил Кагыр, замерев.

- Я… Ну… – Эм покраснела до корней волос. – Я…

- Да? Предлагаешь мне себя? Опошляешь мои попытки помочь и защитить тебя? Уничтожаешь дружескую основу наших отношений?

Эм отрезвела за секунду; кровь отхлынула от ее лица. Она вскочила на ноги и прищурилась.

- Вот значит, опошляю? Может, у меня к тебе чувства есть, откуда я знаю? А это, по-твоему, страшное оскорбление – лечь со мной?

- Страшное оскорбление, – Кагыр прихлопнул насекомое на запястье, – по-моему, это лечь со мной, когда ты не знаешь, есть ли у тебя чувства, а самое главное – не знаешь, есть ли чувства у меня, – голос его был злым, а синие глаза метали молнии. – Ты вынуждаешь меня уйти, неужели не понимаешь?

- Это как же так? – спросила Эм дрожащим от обиды голосом. – Я тебе так противна, что ты даже оставишь меня?

Кагыр помрачнел, пошел на нее, заставляя пятиться, пока девушка не уперлась спиной в стену. Он положил ладони на стену по бокам от нее, перекрывая ей путь к отступлению, зажал коленом ее промежность и долго прожигал ее взглядом. Так долго, что Эм начала терять остатки разума. Наконец, он оторвался от нее с самым мрачным видом, положил на кровать свой меч и деньги.

- Я не буду в этом всем участвовать. Оставляю тебе свой меч. Не забудь, на рассвете. Ковир. Счастливо.

Когда Кагыр ушел, Эм смогла выдохнуть, съехала по стене на пол и горько разрыдалась. Еще одна невосполнимая потеря. Ей было больно думать о том, что она не увидит больше друга, но горше всего ранило осознание того, что он прав.

Эм проснулась и поняла, что проспала. Она вскочила на ноги, судорожно расчесала места укусов, схватила вещи и выбежала в переулок, по дороге прилизывая волосы.

На улице царил хаос: народ в больших количествах тек в сторону площади, оживленно беседовал, восклицал.

- В чем дело? – спрашивала она у прохожих, которые не обращали на нее внимания. – Что происходит?..

- Его поймали, поймали! – крикнул ей мальчишка на ходу, – сейчас казнят!

Кого поймали? Кагыра?? Эм побежала по улице, обгоняя людей. Не может быть! Это не он! Это какой-то бандит или вор… Местная знаменитость…

Площадь была переполнена. Толпа гудела, орала. Из-за маленького роста Эми не могла увидеть происходящего и очень нервничала. Издалека, со стороны эшафота, слышались обрывки фраз человека, который, видимо, представлял здесь закон. «… твари, которая не достойна даже смерти! Мы вернем себе наши земли, нашу родину… Справедливость… Отомстим…» – слышала Эм, протискиваясь через толпу. Люди пихали и материли ее в ответ. Прямо рядом с ее ухом она услышала женский голос:

- На живчика брали, или как его. Услыхали, что бабу ищет особую с глазами… Как будто остальные бабы без глаз…

Эм невероятными усилиями, под ударами локтей и ладоней, добралась почти до самого эшафота. И обомлела. Все это шоу было устроено из-за одного преступника, на шею которому накинули веревку. Он стоял спокойно, не замечая влияния свежих отметин, оставшихся от пыток. Его лицо было непроницаемым, а разноцветные глаза изучали толпу чрезвычайно спокойно.

Йорвет.

Пузатый неприятный тип в смешных штанах, который разглагольствовал, утомился от этого развлечения. Толпа тоже начала терять терпение. Рычаг привели в действие, и под ногами Йорвета образовалась дыра.

Толпа взорвалась от восторга. Сначала от того, как натянулась веревка, а затем от того, что шея у эльфа, вопреки ожиданиям, не сломалась. Он напрягся, вытянулся, лицо его не изменилось, только заполнилось кровью.

Эм ничего не слышала и не видела. Обезумев, она тремя прыжками преодолела расстояние до виселицы и перерубила веревку. Солдат, которые окружили, она резала по ногам. Тип в смешных штанах в ужасе сбежал, крича что-то нечленораздельное. Тухлые овощи, предметы летели на нее со стороны площади.

Кто-то ударил ее по затылку, и Эм упала вперед на помост.

- Давай, песик, твой выход, – прошептала она в бессознательном состоянии, чувствуя теплую кровь, капающую на ее шею. Ее разобрала крупная дрожь.

Человек, прицелившийся для рокового удара, призванного обезглавить бунтарку, на секунду замялся. Послышался нечеловеческий крик, и черная взрывная волна накрыла площадь, отбрасывая все, что находилось в ее радиусе.

Кто-то схватил Эм, поволок. Все плыло перед глазами, двоилось, не удавалось ни на чем сфокусироваться. Предсмертные крики, мельтешение домов, высокие деревянные ворота, отделяющие город от окружающих его лесов. Йорвет перевернул ее, закрывая собой, получил стрелу в лопатку, завел Эм за толстый ствол дерева. На секунду он зажмурился, до боли прижался лбом к ее лбу, а затем потащил дальше, набирая скорость. Возгласы, крики, погоня. Лес с нечеткими очертаниями. Холод. Ватные ноги. Топот лошадей. Бойня. «Засада! Засада!» – кричали совсем близко. И тут Эм увидела их, выплывающих из кустов, выглядывающих из-за крон. Скоя’таэлей.

- Бежим! – истошно крикнула Эм и потащила Йорвета в другую сторону. – Скорее! Обратно! Пусть лучше по-человечески повесят…

Эльф непонимающе уставился на Эм, и тут она осознала: он один из них. Девушка оттолкнула его с отвращением, упала, словно налетев на стену, и рванула прочь, к городу.

Йорвет быстро нагнал ее, прижал к земле.

- У нас нет на это времени, – сообщил он спокойно, игнорируя ее отчаянное сопротивление.

Эми тщилась скинуть его с себя, убрать его тяжелую руку со своей шеи, сбежать. Выжить. «Гад, пережал мне сонную артерию», – успела она подумать, прежде чем потеряла сознание.

====== 3.14. ======

- Я знаю, ты давно очнулась, – услышала Эм и вздохнула. Йорвет сидел к ней спиной, рассматривал оружие. – Откуда у тебя этот меч?

- Друг подарил.

- Никаких больше друзей, – вот наглец! Эм нахмурилась. – А теперь потрудись мне объяснить, с каких пор мы у тебя такое отвращение вызываем?

Эм молчала. «Хам, наглец. Негодяй. Ненавижу…» – вертелось в ее голове.

- Я жду, – голос Йорвета был тверже клинка, который он держал в своих руках.

- Я часто вижу обезумевшие глаза доброй женщины, которая смотрит на своего мертвого сына, – медленно произнесла Эми дрожащим голосом, перебирая пальцами шерсть шкуры, на которой лежала, – ее последний крик, девочку… Девочка… Трупы на деревьях, висящие вверх ногами… Кладбище… Вы – худшие из врагов, потому что я не могу вас убить...

На лицо Йорвета легла тень. Он повернулся к ней.

- Я пытался оградить тебя от этого тогда, в лагере, – он злобно прищурился. – Почему ты не послушалась? Почему берешь на себя то, что не можешь вынести?

- Я все могу вынести, – Эм села, с вызовом вскинула голову. – И прямо сейчас я вынесу себя куда-нибудь подальше от вас.

- Это война. Выживание. Животные инстинкты. Кто сильнее и безжалостнее, тот дольше проживет, достигнет целей. Колебания, сомнения – синоним конца. Ты так скора на осуждение. Самой же доводилось убивать, не так ли? Себя ты, вероятно, оправдываешь?

Рядом с ней из тумана выплыл скоя’таэль, и Эм шарахнулась от него в страхе, прижавшись к Йорвету. Он не двинулся, лишь многозначительно на нее посмотрел.

- Что ты сделала со своими волосами? – спросил он мягче, протягивая к ней руку. Ее аромат будоражил его, будил воспоминания.

- Так гниды проще вычесывать, – Эм ударила его по руке. – Мой меч. Отдай.

- Нет. Ты останешься со мной.

- Бред какой-то! – Эм вскочила на ноги и на секунду присела, в глазах потемнело. – Шел бы ты знаешь куда…

- Следи за своим поганым языком, Dh’oine, помни, с кем разговариваешь, – предупредила ее подошедшая эльфийка. Ее золотистые глаза имели самое холодное и презрительное выражение. Такие же глаза, как у Гелвина...

- Ты мне отдашь мой меч, или нет? – тихо спросила Эм, глядя куда-то вдаль. Туман, заполнявший лес, был таким плотным, что через шесть шагов терялись всякие очертания.

- Куда ты пойдешь, позволь узнать?

- В Ковир.

- И как ты туда попадешь?

- А как люди через реки переправляются? – Эм теряла терпение. – Найду лодку…

Йорвет встал и подошел к ней вплотную.

- Твой мыслительный процесс как всегда на высоте. Если не помнишь, ты освободила опасного преступника, порубила с десяток солдат, отбросила толпу. Не представляю, сколько погибло в давке. Ты теперь знаменитость похлеще меня. Человеконенавистница, предательница своего рода, ведьма. Думаешь, погуляешь немного, пособираешь листики, набредешь на лодку, и к закату окажешься в Ковире? Тебя поймают, но сжечь вряд ли успеют. Не дотянешь после допросов а-ля «где твои остроухие друзья»…

- Вы мне не друзья, – прошипела Эм.

- Это ты им будешь объяснять, разглядывая свои внутренности.

След от веревки на его коже остро выделялся, как и глубокие повреждения. Эм сглотнула, сжала зубы. Как-то не очень приятно выносить боль. Тем более, когда знаешь, что это конец. Значит, надо постараться не попасться… Людям… В Темерии, Редании и, наверное, даже в Ковире…

- Не убедил, – констатировал Йорвет, глядя ей в глаза. Он бросил меч к ее ногам, который воткнулся в землю, и скрылся в пелене тумана.

«Вот и славно, вот и хорошо», – убеждала себя Эм, уходя вглубь леса, по дороге рубя кусты со злости. «Тоже мне…». О Йорвете лучше было не думать. «Монстры, убийцы. Безжалостные, бескомпромиссные. Ничего живого. Как у меня, когда я убивала…». Эм споткнулась от этой жуткой мысли. Если сейчас она – это она, то есть ценящая добро, желающая помочь и избежать страданий для себя и других, то кто был тогда? И кто еще это мог быть, если не она сама?

Эм снова огляделась, не представляя, в какую сторону идти, и наугад выбрала направление. Итак, это была она. Ей стало еще холоднее. «Самого себя отрицать не стоит, – рассуждала Эми, – а принять такое в здравом уме не получается. Что же в итоге? Зло, на самом деле, не такое однозначное? Зло порождает зло? Но ведь и добро заканчивается злом. Выхода, получается, нет? И если «белки» были в таком состоянии, как я… когда… то это их оправдывает? Оправдывает ли меня желание помочь… Девочке… Ведь ее истязали твари, в которых не было ничего человеческого! Твари, у которых были родители и, возможно, свои дети… Если «белки» убедили себя, что во имя свободы и защиты своих близких нужно кромсать обозы, то могли ли те насильники проще относиться к тому, что вытворяли? Оправдать себя?»

У нее не было сил совладать со своими размышлениями. «Отпустить, – напомнила она сама себе. – Если что-то не могу – отпустить. Придет время и для этого». Стало легче, терзания притупились, злоба ушла. Но куда идти? Неразумный порыв. Ей почему-то очень захотелось снова посмотреть в разноцветные глаза. Может быть, вернуться?

- Ну что, нагулялась? – услышала она его голос рядом с собой, и от удивления вздрогнула. Йорвет, кажется, улыбался. Трудно было сказать.

- Ты что здесь делаешь?

- Хороший вопрос, сам себе его задаю, – Йорвет хмыкнул, забрал у нее меч, отстегнул от ее талии ремень с ножнами. Из-за близости эльфа, его теплого дыхания Эм не могла выдохнуть. – Надень, – он протянул ей теплую кофту с капюшоном. -Пойдем, нам туда.

- Это куда это – «туда»? – Эм засеменила за ним вслед, с радостью нацепив на ходу одежду. Стало несравнимо теплее.

- Я отведу тебя в Dol Blathanna, поговорю с Энид. Там ты будешь в безопасности, пока не решим, что дальше с тобой делать, – Эм отметила, что эльф прихрамывает, а за спиной у него, помимо странного лука и колчана, висят свернутые шкуры.

- Это, знаешь ли, чудесная идея, – снова вспылила Эм, – только я как-то не жажду жить с… С…

- С кем? – Йорвет резко встал и развернулся, так резко, что девушка в него врезалась. – У тебя есть идеи получше? Я слушаю. Ну? Ты – невозможная дура! – он всплеснул руками и зашагал дальше.

- А ты – хам, негодяй! Негодяй! Негодяй!.. Ненавижу… Тебя… – последнее слово она сказала совсем тихо, пораженная его странным взглядом.

- Эту песню я тоже помню, – голос Йорвета стал вкрадчивым и глубоким. – Приятно узнать, что ты меня не забыла, – он шагнул ей навстречу, и девушка попятилась назад. – Ты ведь помнишь наши долгие вечера, длинные разговоры. Как я часто зарывался в твою…

- Все, все! Достаточно, – Эм энергично замотала головой и руками. – Я поняла твою мысль!

- Нет, не поняла. Ты такая напряженная, никто не любил тебя после меня? – Йорвет прижал ее к себе, нагнулся к ее уху. – Твои стоны для меня – музыка, а твоя…

- Хватит! – Эм вырвалась и отошла от него.

- Люблю, когда ты так смущаешься и краснеешь. Пусть это не меняется, – Йорвет дернул ее к себе. Его глаза гипнотизировали, отнимали волю. Он легко прикоснулся губами к ее губам, провел по ним кончиком языка, дразня, а потом углубил поцелуй. У Эм бешено заколотилось сердце, ноги подкосились. Его ловкая рука уже оказалась у нее под одеждой, возбуждая, мучая.

Эм осознала, что буквально вчера вечером она пыталась пристать к Кагыру, которого постоянно хотела назвать Фэадом, и ждала появления Геральта. Ей стало стыдно за себя. Это все очень, очень ненормально. Когда-то бабуля говорила ей, что истинные чувства рождаются лишь к одному человеку, и если их двое, то это уже подмена. На двух стульях не усидишь. А на трех? Четырех?

- Подожди, – Эм постаралась взять себя в руки, остановить Йорвета, но у него были другие планы. – Не надо, – выдохнула она, желая, чтобы он не останавливался. – Я есть хочу! – выкрикнула Эм. – И в кусты! У меня сыпь! Я заразная!

Эльф отстранился, медленно потер лоб.

- Хорошо, я понял, – сказал он глухо. – Повременим. Хотя добавлю, что долгое воздержание вредно влияет на здоровье.

- А это и правда ты? – прошептала Эм, опустив голову. Все то, что она так стремилась забыть и спрятать, вылезло наружу и душило ее спазмами.

- Ты некоторым образом изменилась, Эм из ниоткуда. Но привычку задавать дурацкие вопросы не бросила, – Йорвет вынул лук, посмотрел наверх, издал громкий звук, не похожий ни на что. Послышался шум крыльев. Две стрелы одновременно растворились в сгущающемся тумане, и на землю упала сначала первая птица, потом вторая. Эм ошалело смотрела на него, не веря своим глазам. – О да, я прекрасен, знаю. Ты же есть хотела? Отыщем подходящее место.

Йорвет вручил ей две тушки, наказал их очистить, а сам собрал влажный хворост для костра.

- Ты копуша, – пожурил он девушку и быстро ощипал мясистых птиц. – И?

- Что? – раздражилась Эм.

- Огонь, – пояснил эльф, – Огонь разожги, ты же экстраординарная заурядность.

- Сейчас я тебя разожгу, – разозлилась Эм и тут же пожалела: мало ли, как он воспримет эти слова.

Мокрые ветви никак не хотели браться, пришлось помучиться. Но когда огонек разгорелся, Эм неожиданно осенило.

- Йорвет, – подскочила она к нему и затараторила, – я же это… Неважно, в общем, я ведь могу попробовать телепорт сделать! Надо найти источник… В последний раз, правда, у меня не получилось, я когда-то в Брокилоне переусердствовала, и поэтому страх блокирует, но мы постараемся! Я могу даже на север тогда переместиться…

- Эм, успокойся, ты вызываешь головную боль, – Йорвет был поглощен процессом приготовления тушек, сооружая для этого конструкцию. – Во-первых, ты поедешь в Dol Blathanna. Во-вторых, забудь про портал.

- Почему? – Эм застыла, наблюдая за ним, ничего не понимая.

- Потому что до Долины больше месяца пути. Я уверен, что смогу провести тебя без приключений, и хочу это сделать.

- Зачем? – выдохнула она и не получила ответа. – Снег выпадет, холодно будет…

- Я тебя согрею, – голос Йорвета был таким глубоким, а взгляд – выразительным, что у Эм невольно запульсировало внизу живота. «Последовательность и моногамность. Последовательность. И. Моногамность», – повторяла она, как мантру, и не могла поднять на него глаза.

Они сидели возле огня молча, доедали свой скромный, но сытный ужин. Туман понемногу рассеивался, и это означало, что с кострами придется завязать. А жаль.

Эм усиленно ковырялась в ногтях. Так как эльф не торопился пускаться в долгие излияния, то нужно было самостоятельно спросить, поговорить, расставить все по местам. Но почему-то это казалось глупым. Хоть и необходимым. А еще пугающим.

Она чувствовала подспудно, что есть вещи, которые не надо озвучивать, как будто они сделаны из очень тонкой материи, рассыпающейся под влиянием рассудительности, логичности и многочисленных слов. Ей казалось, что все и так относительно понятно: Йорвет здесь, отделился от своей команды, ведет ее туда, где живет его народ, и хочет пройти самым длинным путем. Но Эм все равно глодали тяжелые мысли и предположения, неизвестность, непонимание. Слова и поступки можно трактовать, как заблагорассудится, и чья потом ответственность, когда выяснится нестыковка?

Девушка посмотрела на него, собираясь с мужеством. Теперь, когда ей удалось избавить его от ран, он выглядел значительно лучше.

- Йорвет, – начала Эм с таким видом, что эльф искренне расхохотался. – Над чем ты смеешься??

- Над тобой, дурочка! «Йорвет», – передразнил он ее. – Я постоянно забываю, что имею дело с ребенком. Не пучь так глаза, вывалятся, – он говорил спокойно, рассматривая ее. – Ладно, раз уж ты уже обижена, не стану делать вид, что не понимаю, выжимая из тебя междометия. Ты хочешь определенности? Ты мне нравишься, с момента нашей последней встречи я много о тебе думал. Ты меняешься, и хочу быть рядом, посмотреть, что получилось. Но обещать ничего не берусь. Ты довольна? – Эм открыла рот. – Нет, я останусь с тобой в Долине. Не уйду. И нет, спрашивать твое мнение не собираюсь. Я вижу, что ты не знаешь, чего хочешь; следовательно, решаю сам.

- Ты не знаешь всего, там… – Эм густо покраснела и запнулась.

- Что «там» было – не имеет значения. Ты будешь со мной.

- А вас не отсылали домой? – спросила девушка, вспомнив о чем-то.

- С чего бы вдруг?

- А давно вы получали новости из… дома?

- Давно, – Йорвет встал, потушил костер. – Пойдем.

Неужели это все правда? Неужели он останется с ней, заинтересован? Именно в ней?

- А кофта теплая, спасибо, – Эм пробрало на болтовню от нервозности, – и лук у тебя необычный, а еще меня клопы покусали, и…

Йорвет приказал ей знаком замолчать, прислушался. Он быстро выбрал дерево, запрыгнул на него, не прилагая особых усилий, и протянул девушке руку. Эм проигнорировала ее, повторила его путь. Эльф хмыкнул, чуть заметно покачал головой и забросил ее на ветвь повыше. Когда крона скрыла их от глаз, внизу появились огоньки факелов.

- Не видать ни зги, что б его, еще и деревья вокругом! Эти скоты того глядь на башку посыпятся! Че мы забыли-та здеся? – бурчал наездник, чья лысая макушка, хорошо различимая с ветвей, светилась, словно начищенный таз.

- Костер! Теплый, – послышалось неподалеку. – Далеко не ушли, злыдни!

- Ты совсем того, что ли? «Белки» костры не зачинают в лесах, они сырых людев жрут.

- Ну дык разница-то какая? Давайте ловить, что уж прикатило, чего выпендриваться?..

Йорвет привалился к стволу дерева, позвал Эм рукой. Она отрицательно покачала головой. Тогда он подался вперед и с силой посадил ее на себя.

- Вечно ты сопротивляешься, а потом просишь еще, – шепот обжег ее ухо. – Я скучал по тебе, искал. Поцелуй меня. Хотя бы раз осознанно.

Эм вспомнила свой сон в замке префекта. Как сильно ей хотелось, чтобы он стал явью! В лагере ей было так плохо, что она использовала Йорвета, чтобы что-то заместить, уменьшить боль. Тогда, но не сейчас. Она запустила руки ему под одежду, поглаживая разгоряченную кожу. Совсем как в ее сне.

Девушка тоже тосковала по нему, тянулась. И долгое воздержание на самом деле давало о себе знать. Эм поцеловала его, сначала несмело, но процесс настолько захватил ее, что она до боли вжалась в него, укусила его за губу и подбородок.

- Не могу… Прошу… – выдохнула она, когда поняла, что Йорвет собрался закончить начатое. Он не отстранил ее, лишь посмотрел куда-то поверх ее плеча, глубоко дыша, успокаиваясь.

Когда волна возбуждения отхлынула, они обнялись снова, погружаясь друг в друга без интимной близости, прислушиваясь, изучая, делясь тем, что было для них важным, тем, из чего они состояли. Контакт душ, контакт глаз, единение.

Этот чудесный вечер навсегда остался в их сердце, как одно из самых ценных и глубоких переживаний.

====== 3.15. ======

Йорвет показал Эм неглубокую отметину на стволе дерева, затем неясные следы на земле, бесшумно продвинулся дальше, изучая путь зверя. Эм старалась двигаться так же, как он, вспоминая свои навыки, полученные в лагере. Он запрыгнул на ветвь – и она тоже. С перепрыгиванием на ветвь соседнего дерева вышла заминка, Эм испугалась расстояния, но доверилась спутнику, и не зря. Они присели.

Эм никогда еще не видела белых волков, и с большим интересом наблюдала за их взаимодействием. Самый крупный, вероятно, был самцом, отцом: он лежал, излучая благородство и величавость, и внимательно следил за самкой, которая облизывала двух детенышей.

Волчата заскулили, забили хвостами. Один укусил другого за ухо, тот ответил ударом лапы и, сцепившись, оба повалились на землю, кувыркаясь и борясь. Самец тихо и коротко рыкнул. Оказалось, такого простого действия было достаточно для того, чтобы образумить волчат: они поджали хвосты и вернулись к матери, которая подмяла их к себе и снова принялась облизывать. Волк встретился с волчицей взглядом, и черты его морды смягчились.

Эм подалась вперед, завороженная картиной, которая открылась перед ней. Столько нежности, заботы и сплоченности... По ее щекам потекли слезы.

Белый Волк и его семья, которую он оберегает. Это была ее заветная мечта, которую она хранила годами, как самую большую драгоценность. Сердце будто сжали в тиски, стало трудно дышать. Должно быть, эта мечта осуществлена в Брокилоне другими персонажами, а она, Эм, забыта, как мимолетное недоразумение. Геральт уже давно ей не снился, что красноречиво убеждало в этой мысли. Но его образ, его сущность, мужской терпкий запах, его мимика, движения и низкий глубокий голос стали неотъемлемой частью ее самой задолго до их встречи. Отказаться и вычеркнуть такое было задачей непосильной.

Волк поднял голову и посмотрел большими голубыми глазами прямо на двоих непрошенных гостей на дереве. Девушка вздрогнула, но Йорвет успокоил ее мягким прикосновением. Зачем он ей это показывает? Этот эльф никогда и ничего не делал просто так, его невозможно было упрекнуть ни в одном лишнем движении. Неужели он знал про?..

- Это непростые волки, – шептал Йорвет чуть слышно на ухо девушке, – это – духи леса. Они мало кому позволяют наблюдать за собой, только тем, кто стремится к душевной чистоте. Как видишь, мы с тобой прошли проверку.

Эм старалась не замечать и не рассматривать его руки с длинными пальцами, которые она так хорошо помнила, и уж тем более не смотреть на него. Хотя, признаться, близость Йорвета, его мужская аура отвлекали ее от потерянного навсегда любимого человека. Больше, чем отвлекали.

Эльф знаком привлек ее внимание к движению неподалеку. Присмотревшись, Эм увидела две большие плотные туши с вогнутыми внутрь лапами, шипами на панцирных спинах, напоминающие отвратительных членистоногих. Эти туши направлялись прямо к волчьей семье. Эм схватила рукоять меча, висевшего на поясе у Йорвета, но он остановил ее.

- Не лезь, куда не просят, – прошептал он грозно. – И что бы ни случилось – сохраняй спокойствие. Прекрати дергаться.

Легко сказать! Эм вцепилась в ветку и свесилась так сильно, что чуть не свалилась. Она видела, как Белый Волк грациозно и неспешно поднялся на лапы, встал между потенциальной опасностью и волчицей с детенышами. Шипастые членистоногие приближались.

- Дай мне меч, – Эм потеряла терпение и снова потянулась к рукояти. Йорвет не ответил, лишь одарил ее таким взглядом, что девушку передернуло. Чуть кивнув головой, он заставил ее вновь вернуться к надвигающейся битве.

Членистоногие разделились, будто сговорившись, увеличили расстояние друг между другом. Напали одновременно, в прыжке, вытянув вперед ядовитые жала, которые воткнулись в землю.

Волки растаяли в воздухе, словно плотный белый дым.

Йорвет едва различимым движением достал лук и выстрелил два раза подряд. Членистоногие потрещали немного, судорожно тряся кривыми лапами, и замерли.

- Эндриаги, – эльф убрал лук, – паразиты леса. Их уничтожение не должно повлиять на наше стремление к душевной чистоте. – Девушка не оценила сарказма, закусила губу.

Йорвет остро почувствовал подавленное состояние Эм и присел с ней рядом.

- Долгое время я не имел возможности встретить белого волка, да и не стремился, пока ты со своими несвязными речами не задела что-то во мне, что-то важное. Ярость, высокомерие, боль, ослеплявшие меня, делавшие меня болтливым и жестоким, притупились. Я благодарен тебе, пусть даже этот результат был лишь побочным действием твоих нелепых, незрелых порывов и представлений. Я нашел в них свое рациональное зерно.

- Избавился от высокомерия, а? – Эм приподняла одну бровь и улыбнулась. – Да пожалуйста, обращайся, – она постаралась сымитировать выражение его лица и голоса.

- Я видел твой взгляд, ты была под впечатлением. Что вызвало в тебе такую резкую смену настроения? Я ожидал обратной реакции.

Эм не хотела ему врать или умалчивать. Она повернулась к нему, внимательно посмотрела в его разноцветные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, и спросила:

- А ты бы хотел от меня детей?

Наверное, если бы Йорвет был зеленым юнцом, он бы закашлялся, раскраснелся и что-то промямлил. Но он был взрослым опытным мужчиной, обладавшим своим видением, целью и характером, поэтому просто чуть побелел от ее поступка и промолчал.

- Ага. Понятно, – Эм не решилась начинать старую песню про Dh’oine, которая стала неактуальной, а что-то поинтереснее не шло в голову. Девушка начала свой путь вниз, к земле, но Йорвет ее остановил.

- Мне казалось, мы начали понимать друг друга, и я не заслужил подобного. Я хочу знать, что тебя мучает.

Действительно, его голос был решительным и оскорбленным. Эм вздохнула, пытаясь определить, насколько ему интересны ее переживания. «Нужно быть самой собой, не врать, – подумалось ей. – Любые отношения необходимо начинать с искренности и открытости». Достоин ли Йорвет доверия? Он ведет ее туда, где сохранилось то, что ему дорого, зная, что она может представлять опасность. И делает это для того, чтобы ей помочь.

- Был один человек в моей жизни, который был очень важен для меня. Я его потеряла. И мне больно. Вот и весь секрет, – тихо призналась она, желая поскорее покончить с этим разговором.

- Он умер?

- Он любит другую. И я боюсь, что ты тоже оставишь меня при первой же трудности, или променяешь на кого-то, например, на эту драко…

- Хватит, – резко оборвал ее эльф и спрыгнул вниз.

***

- Ты слышала про Шаэрраведд?

- Нет, – Эм не смогла скрыть радости от того, что Йорвет наконец прервал затянувшееся почти на полдня молчание.

- Это эльфийский город, который был разрушен. Жизнь в нем протекала спокойно и размеренно, а горожане не скупились на проявления уважения и заботы о ближнем. Если бы ты спросила меня, чего я хочу для тебя, мне не пришлось бы долго раздумывать.

Девушка снова почувствовала глубокую благодарность. Она неуверенно поймала его руку и немного сжала. Йорвет не ответил на ее пожатие, но и не дал ее маленькой ладони выскользнуть.

- А как ты думаешь, – спросила Эм громко и неестественно, споткнувшись, – там был бы дождь для мытья, как у старца? Замечательное, понимаешь ли, изобретение, вместе с тем, э-э, другим. А еще светящаяся по ночам трава решала бы проблему ночных прогулок, все видно. А еще туда бы сады, прекрасные цветы, – она проводила взглядом встрепенувшуюся птицу. – Вот терпеть не могу ковыряться в земле! Но кто-нибудь наверняка любит, да? И можно было бы делать хорошее вино, я, правда, не знаю, как, но узнаю. Я вообще мало что знаю о политике и сельском хозяйстве, но все поправимо. Научусь дома строить и приглядывать за детьми, я с ними легко находила язык. Не с эльфами, конечно, но все же…

- Ты своей глупой болтовней мертвого из ямы поднимешь, – Йорвет хмыкнул, увидел, как Эм открыла рот, и опередил ее: – О да, сейчас ты, вероятно, скажешь еще одну глупость, целью которой будет сокрытие правды. Знаешь, в чем она заключается? – девушка опять успела лишь открыть рот. – Ты нервничаешь из-за моей близости. Я вижу это так же четко, как твои веснушки на носу.

Эльф остановился, притянул ее к себе.

- Хочешь, я тебе помогу? – голос его стал тихим, вкрадчивым. – Отлюблю тебя прямо здесь и сейчас, поборов твое сопротивление. – у Эм предательски задрожали колени. – Чисто технически твоя совесть будет чиста. Ты ведь понимаешь, что в итоге этим все закончится…

- Не стоит, – услышали они чужой мужской голос. Йорвет развернулся к незнакомцу и схватился за рукоять меча. Как получилось, что он не услышал его шагов?

- Кагыр! – воскликнула Эм, натуральным образом уронив челюсть от удивления.

- Это мой меч, – сообщил синеглазый, указывая на оружие в руке Йорвета.

- Это мой меч! – пискнула девушка.

- Это – мой меч, – отрезал Йорвет. – Покажи свое истинное лицо.

Кагыр с трудом сдержался от того, чтобы состроить идиотскую мину.

- Ты что здесь делаешь? – Эм пришла в себя.

- Я передумал, – спокойно сказал он, – но ты, смотрю, недолго страдала от одиночества и потери распрекрасного меня. Твоя, кхм, легкомысленность поражает самое любвеобильное воображение. Ладно, эльф, спасибо, что присмотрел за моим добром, но я забираю его обратно.

Йорвет напрягся, всем своим видом показывая, что он об этом думает и чем это закончится. Эми страшно испугалась, несмотря на то, что представление об их кровавом поединке как-то невольно дополнялось смешными деталями навроде потягивания за нос или кряхтения, связанного с попыткой пощекотать пятки соперника. Абсурдно было бы по-настоящему калечить друг друга из-за нее.

- Нашел, в чем меня упрекнуть, – Эм фыркнула. – Сам же не потрудился меня удовлетворить. Приходится на прохожих набрасываться…

Йорвет побелел и повернулся в ее сторону.

- Ну ладно! Чего ты сразу дуться начинаешь? – она треснула Йорвета по плечу. – Знакомься, Кагыр, это один из тех, по которым я тосковала!

Эльф уничтожил ее взглядом.

- А, ну да, ну да, помню, – Кагыр потихоньку приближался. – Это который шестой с конца? – Эм вылупила на него глаза. Как-то уже чересчур получалось.

- Это что, твой брат родной? – Йорвет расслабился, убрал меч. – Можно было бы спросить у нее, как нам быть, только это бессмысленно, не так ли? – они оба посмотрели на Эми.

- Вообще отлично! – девушка нервно всплеснула руками. – Чего вы хотите от меня? Ну, хорошо! – она состроила смешную рожицу и торжественно произнесла, растягивая слова: – Повелеваю вам обоим оставаться у моих ног!

- Иублажать одновременно? – подсказал Кагыр. Он обратился к Йорвету на Старшей речи, тот ответил.

- Я не понимаю ничего! – воскликнула Эм, но мужчины ее проигнорировали, увлекшись диалогом.

Эм обиделась до такой крайней степени, что пожалела о своих попытках избежать драки. Как это так, взяли и забыли про нее? Кто здесь звезда?

- Ну, раз я вам не нужна, то могу идти? Ау!

Эм устала изображать позу недовольного гоблина, села на землю и нарисовала сухой веткой неприличный рисунок, в котором бывший одноглазый свесился с дерева, больше напоминая обезьяну, а синеглазый, со своей страстью подразнить, был настоящей обезьяной, имеющей некоторое сходство с Кагыром. Ей немного полегчало. Что можно так долго обсуждать? Они что, решают, как ее лучше разделить, и кому какая часть достанется? Или постановили дальше отправиться в путь без нее, и составляют новый маршрут?

Вокруг нее появилось зеленоватое свечение. Цири! Неужели… Ее ладошки мгновенно вспотели, сердце забилось сильнее. Что бы это значило?

- Мне пора! – сообщила она мужчинам, которые наконец-то обратили на нее внимание.

Свечение усилилось, Эм ощутила, как перемещается. И внезапно все закончилось. Она посмотрела на Кагыра и Йорвета, одолеваемая дурным предчувствием.

- Что-то не так, – зашептала она, поднимаясь. В груди родилась сильнейшая боль, будто кто-то ударил под дых. Она согнулась, подняла глаза на незнакомое изуродованное лицо, на каменную стену, и снова увидела лес. Нога подкосилась, как от глубокого пореза, травмирующего мышцы, сухожилия, упала на колени, закрылась рукой, взвыла и откинулась назад. Перелом, удар по лицу. Девушка, ведомая неизвестной ей силой, несмотря на боль поднялась, подтянула поврежденную ногу и закрыла руками живот, пытаясь не выпустить внутренности.

- Они умирают! – истошно кричала Эм, глядя попеременно на Йорвета и Кагыра. – Что вы стоите?? Сделайте же что-нибудь!

Мужчины внимательно смотрели на нее. Они ничего не могли сделать.

- Это все из-за меня! Это я виновата! Все должно было быть не так…

- Отпусти, – Кагыр старался говорить мягко, спокойно, но вид ее страданий вызывал в нем отклик.

Эм не ответила. Она упала на колени в полнейшем отчаянии. Все было зря. И даже хуже. Геральт, Цири…

- Сделайте что-нибудь, – процедила она сквозь зубы, прикрывая живот руками.

Мужчины молчали.

Эм застонала, принялась стучать кулаками о землю, теряя рассудок от горя и безнадежности. Если бы она только знала, куда идти, что сделать. Если бы только могла помочь. Где-то там Геральт держится за живот в луже собственной крови…

- Отойди, – сказал Кагыр Йорвету на Старшей речи, шагая назад и наблюдая, как вокруг девушки сгущается черный вихрь. – Нужно убить ее сейчас, потом будет поздно, – он внезапно охрип.

Йорвет снова взялся за рукоять меча, но выпада не сделал: он понял взгляд синеглазого, обращенный в сторону Эм, его позу. Понял, что нильфгаардец ничего не сможет ей сделать.

Черный вихрь достиг невероятной скорости, расширился и в секунду сжался одну точку. А затем прогремел оглушительный и мощный взрыв, сметая все на своем пути.

Эм стояла над трупом, разглядывая стекленеющие фиалковые глаза. Лицо и руки женщины превратились в кровавое месиво, а внутренние повреждения были несовместимы с жизнью.

Девушка присела рядом с ней, запустила руки в ее черные локоны. Йеннифэр вздрогнула, глубоко вдохнула и закашлялась.

- Вставай, – приказала Эм не своим голосом, – сегодня не твой день.

Перекинув руку чародейки через свое плечо, она подняла ее, заставив вскрикнуть от боли. Казалось, девушка не вникает в ее несвязное бормотание о Геральте, Цири, Вильгефорце, тайной ложе.

Дверь, ведущая из камеры, с грохотом вылетела и ударилась о каменную стену, а за ней вылетела и сама стена. Эм и Йеннифэр оказались в большом помещении, напоминающем казарму. Солдаты повскакивали с коек, вокруг послышался звук мечей, извлекаемых из ножен.

- Все, кто хочет жить – наружу, – приказала Эм, презрительно рассматривая людей своими антрацитовыми глазами.

Первым пришел в себя усатый здоровый мужик в латах, который стоял слева от образовавшейся в стене дыры. Он кинулся на Эм, но не успел совершить задуманное: его голова взорвалась, словно пузырь, бурно окропив все вокруг кровью и содержимым. За ним упал обезглавленный второй, третий, четвертый, пятый труп.

Когда комната опустела, Эм стерла кровь со своего лица и облизала палец, посмотрев на спасенную женщину таким холодным и зловещим взглядом, что Йеннифэр затряслась.

Риенс торжествующе ухмылялся. Такая победа, такое достижение. Как он любил повторять себе, главное – правильно выбрать сторону. И он не ошибся. Не хотелось даже вспоминать, какие усилия пришлось приложить, чтобы задуманное увенчалось успехом, но теперь это не имело значение: ведьмак был уничтожен, магичка ответила за шрам, который оставила ему на память, а многообещающее дитя Старшей крови было пришпилено к усовершенствованной модели кресла, созданного как раз для такого прекрасного случая.

– Ну-ну, мой дорогой друг, не теряй сознание, пропустишь самое интересное, – изуродованное лицо Вильгефорца стало походить на маску. Он проделал нехитрые манипуляции, и Геральт застонал с новой силой.

Риенс признался самому себе, что вид ведьмака, ковыряющегося в луже собственной крови и с таким остервенением пытающегося не растерять свои внутренности, доставляет особое удовольствие.

Вильгефорц зашел между ног Цири и склонился, намереваясь использовать необычный предмет, но грохот, раздавшийся за его спиной, вынудил его прерваться.

- Там рядом есть дверь, – сообщил он бесстрастно. – Ты еще кто такая?

Риенс не мог вспомнить эту девушку, которая опустила Йеннифэр на пол, но ее озлобленное белое лицо с горящими черными глазами вызывало искренний ужас.

Как и звериный рык, который вырвался из ее глотки.

Девушка рванула к Вильгефорцу, и чародей выпустил в нее смертельный поток энергии, заполнивший пространство, разрушающий потолок и стены.

Риенс со свистом выпустил воздух, его ноги обломились, словно спички. Подняв голову с пола он наблюдал, как девушка рассеялась в черный прах, но только для того, чтобы частицы снова соединились, принимая очертания огромного черного зверя.

У Вильгефорца не было шансов. Зверь настиг его одним прыжком, откусил ему верхнюю половину туловища и выплюнул в дальний угол. Риенс видел, как у зверя из спины вырастают блестящие перистые крылья, как он исчезает вместе с ведьмаком, девчонкой и магичкой.

Последним, что он увидел, был обваливающийся потолок, который и стал ему могилой.

***

Ветер. Свобода. Полет. День. Ночь. Обрывки сознания. Макушки деревьев, степь, горы, заиндевевшая земля. Пар изо рта.

Каменная кладка. Запах озона, крови и страха. Крики. Яркие краски платьев. Сфинксы. Васильковые глаза. Боль.

Голод.

И безграничное умиротворение.

====== 3.16. ======

- Да я тебе зуб даю, сюда эта тварюга намылилась, где-то здесь она, – рыжебородый краснолюд прищурился и ткнул указательным пальцем в воздух.

- Ну и что, и где? – развел руками его товарищ. – Ты бы не разбрасывался своими последними огрызками, а то и жевать-то нечем будет. Возвращаемся.

- Слышь, Венсгри Альвидр, ты меня не нервируй, я тебя с таких вот лет помню… – краснолюд показал рост своего племянника в те времена, который, казалось, не дотягивал даже до ночного горшка.

- Ну все, пошло-поехало, – Венсгри закатил глаза и демонстративно вздохнул.

- Шалопай! – рявкнул рыжебородый, треснув молодого краснолюда по затылку. – Никакого уважения к старшим! За мной.

Они прошли дальше в лес, настороженно прислушиваясь и приглядываясь.

- Дядя Моррис, глянь, – шепнул молодой рыжебородому, кивая в сторону ближайших кустов.

Моррис Альвидр отодвинул кусты необычным топором, покрытым рунами, и нахмурился: поодаль, прямо на снегу, лежало голое женское тело, окруженное поваленными деревьями.

- Синеет уже, но дышит вроде, – зашептал Венсгри рыжебородому прямо на ухо. Моррис отодвинул его лицо от себя пятерней.

- Это та самая тварь, которая летала, зуб даю, – прошипел он в ответ. – Давай-ка я ее с Зоечкой познакомлю, пока не очухалась. Начну с головы, а ты протыкай. На счет «три»…

- Вы совсем ополоумели? – оба краснолюда повернулись на голос. – Это же просто девчонка!

- Золтан, не лезь, – рыжебородый сощурился. – Эта «просто девчонка» летала недавно над нашими головами в виде черного чудища. Хорошо еще, в тот момент ей посрать не приспичило…

- А давайте на лицо ее посмотрим? – Предложил Венсгри. – Если оно в крови, значит, «голова-протыкать»…

Все трое замолчали и медленно повернулись в сторону тела, которое теперь сидело и внимательно рассматривало краснолюдов своими антрацитовыми глазами. Моррис сжал рукоять топора.

- Не лезь, спугнешь, – хмуро бросил Золтан и шагнул навстречу незнакомке. – Девочка, не бойся, мы тебе зла не причиним, – краснолюд говорил немного неуверенно, чутьем определяя, что скорее случится обратная ситуация. – Ты, верно, через многое прошла? Вот, смотри, я сейчас подойду и накрою тебя своим плащом, хорошо?

Он медленно приблизился, накинул на нее свой плащ и с удивлением понаблюдал, как ее глаза светлеют, приобретая бирюзовый оттенок.

- Тьфу, курвья мать, нашел себе зверушку! – рыжебородый сплюнул. – Пригрей ее у себя на груди, а я погляжу, как наутро от тебя только шмат бороды останется…

- Я краснолюдов не жру, редко моетесь, слишком волосатые и жесткие, – прохрипела Эм, укутываясь в плащ. Где она? Что происходит?

Моррис оскалился, снова поднял топор.

- Это шутка, тупоголовый, – объяснил Золтан, хотя и сам не был в этом уверен.

-А морда-то у нее не в крови, – Венсгри по-прежнему шептал, не отдавая себе в этом отчета.

- Достаточно, – оборвала их светловолосая высокая девушка властным голосом. Эм силилась вспомнить, где видела ее лицо. – Я беру ее под свою ответственность. Пойдем, незнакомка, я поделюсь с тобой своей одеждой, а ты расскажешь мне, кто ты и что здесь делаешь.

Ведьмак в задумчивости бродил по сердцу Брокилона, разрабатывая пострадавшую после встречи с Вильгефорцем ногу. Он уже давно не обращал внимания ни на устройство этого места, ни на его обитательниц. Слишком привык. С тех пор, как Эитнэ проявила невероятную благосклонность и щедрость, выделив им жилище в Дуэн Канелле, напоминающее по своей форме омелы, он, за неимением лучшего занятия, много думал, и мысли его были отнюдь не легки и приятны.

Его внимание привлекли две девушки, которые шипели друг на друга и пытались схватить друг друга за волосы.

- Цири! – окликнул Геральт одну из них и подошел ближе, спугнув вторую. – Я тебе сколько раз говорил…

- Геральт, я не виновата! – перебила его девушка с пепельными волосами. – Она первая полезла!

- Даже слышать ничего не хочу, – устало пробормотал ведьмак. – Мы с тобой договаривались, ты же знаешь…

- Да – да, нас тут так благодушно приютили, мы все такие благодарные, что без труда сносим оскорбления и пинки! – Цири обиженно выпятила нижнюю губу. – Я пойду к госпоже Йеннифэр, раз уж ты такой злой и бесчувственный!

- Чем тебя так оскорбили? – Геральт остался без ответа и проводил ее взглядом, в очередной раз убеждаясь, что по части женщин не работают никакая логика и доводы рассудка.

«В этом женском царстве недолго и ума лишиться», – подумал он удрученно, оглядываясь по сторонам. Хотелось бы пообщаться со своим старым другом Лютиком, последним оплотом мужской рассудительности и солидарности. Конечно же, Лютик отсутствовал, как и почти все последнее время, и ведьмак знал, по какой причине. Как повадился говорить бард, продолжение древнего и священного рода дриад – дело, требующее крайней сосредоточенности, вдохновения и гениальности, имеющейся лишь у избранных. Ага.

Геральт вернулся к себе, аккуратно сел на матрас, привалился спиной к стене. Проведя рукой по волосам, он закрыл глаза и снова погрузился в свои непростые размышления.

- Привет, – услышал он знакомый голос и не сразу смог поверить в то, что увидел. «Эви... Тири... Тили... Эм», – сдался ведьмак. Девушка выглядела осунувшейся, худой, изможденной. Стоя перед ним, она была не в силах поднять на него глаза и нервно ковырялась в ногтях.

- Привет, – выдавил Геральт и прокашлялся, так как в горле неожиданно пересохло.

- Как у вас дела? – спросила она обыденным тоном.

- Спасибо, неплохо.

- Немногословно. А как Цири?

- Неплохо.

- Ну а как?..

Геральт помолчал, изучая девушку своими кошачьими глазами.

- Зачем ты здесь? – наконец произнес он.

- Я принесла вот это, – Эм подошла к нему ближе и протянула ему бархотку с обсидиановой звездой. – Ей должно стать лучше…

- Где ты ее достала? – Геральт взял бархотку из ее рук, намеренно прикоснувшись к ее пальцам своими. Эм чуть заметно вздрогнула.

- Лучше тебе не знать. Возможно, Йеннифэр теперь одна из немногих опытных чародеек, оставшихся на этой земле.

- Что ты сделала?

- Не знаю, но точно не убила. Теперь они до Цири не доберутся.

Они снова замолчали.

- Ну ладно, – сказала Эми, по-прежнему разглядывая пол, – счастливо…

- Ты посмотреть на меня собираешься? – Геральт встал, подошел к девушке так близко, что она почувствовала его запах и зажмурилась от душевной боли. – Посмотри на меня, – потребовал он, уже уверенный в том, что чувства Эм к нему не притупились.

Эми послушно подняла голову, внимательно изучила черты его лица, морщинки, шрамы. Она могла бы без труда нарисовать его с закрытыми глазами.

- Я теперь для тебя один из монстров, которых следует уничтожить, ведь так? – спросила девушка глухо, справляясь с подкатившим спазмом.

- Не знаю, – Геральту страшно захотелось прижать ее к себе и зарыться носом в ее волосы. – Я хотел тебе сказать…

- Я тоже хотела. Я была так неправа, я тебе очень благодарна, прошу прощения и желаю тебе счастья. А теперь мне пора…

- Закрой рот, – оборвал ее Геральт и несколько раз глубоко вдохнул. – Я хотел тебе сказать, что вижу о тебе сны. И хотя меня расстраивает твоя… Неизбирательность, осуждать тебя не могу. Если бы тогда, давно, я не проявил малодушие, все могло бы сложиться по-другому, – он убрал прядь ее волос за ухо, и Эм снова вздрогнула. Милая, добрая девушка, которая превращается в огромного зверя и откусывает чародеям туловища. – Я скучаю по тебе.

Эм не верила своим ушам. Она чуть приоткрыла рот и беспомощно следила, как Геральт наклоняется к ней, прикасается к ней своими плотными губами. Ведьмак отстранился, достал заколку с бабочкой и прикрепил ее к каштановым волосам.

- Скажи мне, – взмолилась Эм, заглядывая ведьмаку в желтые глаза.

- Скажу. Когда ты придешь ко мне.

Девушка порывисто прижалась к нему, стараясь запомнить его тепло, ощущение близости. В обозримом будущем его жизни ничего не угрожало. Она увидела, что он еще не раз будет помогать двум девушкам, с которыми связала его судьба. Он не был свободен, не мог порвать незримую связь, которая соединяла его с черноволосой магичкой, а на то, что Йеннифэр с ним порвет первая, рассчитывать не приходилось. Но Эм увидела также и то, что она сама вполне может повлиять эту связь своим присутствием, и стало легко, хорошо.

- Я тебя очень люблю, – прошептала Эми совсем по-детски.

Геральт улыбнулся, открыл глаза, обнаружил себя на матрасе.

В руках у него была бархотка с обсидиановой звездой.

====== 3.17. ======

- Расскажи мне о своих планах, – попросила Эм, удобнее устраиваясь в кресле.

- Ну, что ж. Я жду, пока закончится война, чтобы вновь объединить под своим началом нелюдей и побороться за Нижнюю Мархию. Там, я верю, нам удастся построить новое государство, в котором не будет места унижениям, притеснениям и расизму. Там сможет найти свой дом любой, чьи помыслы чисты и беззлобны, – задумчиво объяснила светловолосая высокая девушка.

Проведя с Саскией некоторое время, Эм поняла, почему Йорвет был ею так очарован. Она прекрасна, харизматична и мудра. И добра. Эм и сама не смогла не поддаться ее обаянию.

- Я бы поборолась с тобой бок о бок, – призналась Эм, пригубив горячий ароматный суп из кружки. – А если война закончится не в нашу пользу?

- Я не люблю играть в игру «если». Одно могу сказать: что бы ни произошло, я найду способ реализовать задуманное. Возможно, и ты присоединишься к нам. Теперь твоя очередь, – Саския внимательно посмотрела на изможденную девушку. – Расскажи мне о себе.

- Что ты хочешь знать?

- Я хочу знать, насколько ты опасна для окружающих. Я привела тебя сюда, в горы Махакам, взяв на себя ответственность. И не могу допустить, чтобы кто-то из местных пострадал.

- Я опасна для окружающих настолько, насколько они опасны для меня, – Эм поймала себя на мысли, что голод и слабость ей уже надоели. – Я всей душой тянусь к гномам и краснолюдам. И благодарна тебе, что ты приняла решение мне довериться.

- А что с черной птицей? Откуда она? – Светловолосая повернулась к очагу и погрузилась в созерцание пламени.

- Это не птица. Или не только она. Не бойся, я контролирую себя. Снег, мне сказали, выпал месяц назад, значит, мое путешествие продлилось почти три недели. Я истощена и слаба только потому, что осознанно отказалась от… Пропитания.

Саския покивала головой. Похоже, она была удовлетворена ответом.

- Можешь оставаться с нами, я поговорю с Брувером Гоогом и другими старейшинами. А дальше посмотрим.

Чудесное время – весна. Воздух насыщен кислородом, растения вновь оживают, расцветают, украшают. Для Эм весна всегда ассоциировалась с возрождением и светом.

Она, как обычно, аккуратно спускалась с гор, следя за повозкой, нагруженной рудой.

- Осторожно, малыш, – сказала она вьючному мулу, когда приметила место, в котором колесо повозки могло застрять, – вот так, обойдем.

Ее взору открылось привычное ей подножье гор, где находился небольшой ремесленный городок. Там она частенько ночевала и отдыхала под присмотром своих друзей. Последний раз она видела их больше двадцати дней назад и так сильно соскучилась, что едва сдерживала себя от спешки.

Горы Махакам, место, которое стало ей домом, поражали своей величавостью и добротностью, как и населяющий ее народец. Находящиеся в глубинах горных пород гигантские металлургические заводы, плавильни, кузницы, лаборатории и шахты с минералами и ценными металлами, их содержимое, запахи и звуки настолько увлекли ее и впечатлили, что Эм не задумываясь выбрала свое ремесло.

Проявив невероятную душевность, гномы и краснолюды приняли Эми, делились своими секретами, мыслями и чувствами. Она не только многое узнала о добывании, обработке, создании предметов, но также ознакомилась с основными нюансами алхимии и металлургии. Однако самую большую ценность для нее имело межличностное взаимодействие и семейное устройство. Здесь не было «чужих», все следовали негласным правилам и стояли друг за друга такой же твердой и нерушимой скалой, как и горная гряда, которая их грела и кормила. Краснолюд, к примеру, достигавший своей зрелости к пятидесяти годам, имел право завести семью лишь в том случае, если был способен прокормить своих близких. Ни старики, ни дети не были обделены вниманием и заботой. И пусть манера общения у небольшого народца была несколько грубоватой, прямолинейность, с которой они никогда не расставались, не могла оставить равнодушным даже самую черствую особь. Что уж говорить о девушке с бирюзовыми глазами?

Еще одним приятным моментом для Эм была их низкорослость. Будто попав в страну лилипутов, Эм с удовольствием смотрела на всех сверху вниз, потому как средний краснолюдский рост был на четыре дюйма меньше, чем ее собственный. А при общении с теми, кто доходил ей до груди, она часто могла представить себе, как ее видели и воспринимали дорогие ей мужчины.

- Даже ты, малыш, – она пригладила мула, – не представляешь для меня проблемы.

Городок ремесленников был настолько необычным, добротным и красивым, что его, словно украшенное глазурью печенье, хотелось съесть. Все дома и улицы были спроектированы и построены с четкой последовательностью, логичностью и усердием, поэтому на дорогах не бывало заторов, а жилища были не только комфортными, но также теплыми зимой и прохладными летом. Скотный двор был вынесен за пределы обитания основного населения и не беспокоил запахами; подземная канализация и система водоснабжения решали вопросы питья и утилизации.

Спасенных во время войны людских женщин и детей, которые потеряли свой дом, мужей и надежду, поселили рядом, но никакие усилия и меры не могли подавить в них страх и отвращение к низкорослым местным. Эми часто пыталась изменить их взгляд на вещи, проявить благодарность, и каждый раз терпела поражение. Правда удивляла ее до глубины души: оказалось, что некоторые умы настолько боятся расстаться со своими дурными ограниченными представлениями, что стоят за них не на жизнь, а на смерть.

Эм передала руду Сидону, местному торговцу, по чьему заказу было доставлено сырье, пристроила с удобствами мула на ночлег и сразу направилась к Бавве Хрумме, мастеру по части ювелирных украшений.

- Бавва, привет, – проворковала Эм, заходя в его дом. На то, что краснолюды и гномы не запирают свои жилища, когда находятся в обществе друг друга, она уже давно не обращала внимания.

Господин Хрумме с трудом выпрямился, отлепляя взгляд от своего рабочего пространства, и посмотрел на нее через огромную лупу, прикрепленную к его правому глазу.

- Опять ты! – возмутился краснолюд, – Иди давай, ничего не знаю и не могу!

Эми не растерялась, подлетела к нему и присела на его стол.

- Баввуля, ну чего ты такой сердитый? Столько не виделись, даже обидно! Я просто так зашла, посмотреть на тебя, узнать, как поживаешь, – Эм говорила очень ласково, взяла со стола его незавершенную работу и повертела в руках.

- Не трожь, еще не готово, – ювелир вырвал украшение у нее из рук. – Ну коли так, то рад, конечно. Ничего нового у нас пока, все как есть. Несварение какое-то пару дней назад одолело, так меня пронесло, что…

- Это да, – перебила его девушка, не желая выслушивать подробности, – страшное дело, очень верю!

- Как там Моррис, ничего? Как обучение?

- Очень хорошо, чудесно, – ответила Эм припомнив, как вчера чуть не лишила его рыжей бороды. – Представляешь, что у меня есть? – она заговорщески посмотрела на мастера. – Вот, это мне подарили…

Ювелир прищурил глаз и внимательно осмотрел небольшой красный камешек и кусок руды.

- Ну, хорош, хорош, – сказал Бавва, – хорош…

- Я вот что думаю, – Эм достала из-за пазухи пергамент, – из этого всего получится отличная ящерка, если ее хвост…

- Ты шутишь! – Бавва опять перешел на истеричные нотки. – Я тебе уже сказал! Ничего не знаю!

- Я тебе заплачу, ты ведь такой чудесный, такой прекрасный мастер, таких, как ты, больше нет…

- Вон отсюда! – закричал Бавва, покраснев, и вырвал из ее рук рисунок. – Как будто деньги с тебя возьму! Только после новолуния сделаю!

- Спасибо, мой хороший! – Эм послала ему воздушный поцелуй и вылетела на улицу.

Будет ящерка! Эм потерла ладошки в предвкушении. Бавва, конечно, внесет коррективы в ее предложение, и от этого ее брошка только выиграет. Теперь можно отправиться в таверну «Под горой», где наверняка уже собрались дорогие ее сердцу люди.

- О, гляньте! Наша Мымра наконец порадовала своим присутствием! – выкрикнул Гундахар, местный ремесленник, который первым обнаружил появление Эм.

Краснолюды протянули невольное «у-у-у» в знак приветствия.

- Всем доброго здравия! – Эми помахала рукой и сразу направилась к столу, за которым играли в кости.

- Ну-ка брысь отсюда! – шикнул на нее Лойтар, который уже неоднократно ей проигрывался. – Даже думать не смей!

- Ты чего это, – пихнул его сосед, – наших выгоняешь, али зассался?

- Мало я, что ли, на нее батрачил?? – Лойтар даже привстал. – Эта шельма кого хочешь обдурит, а потом отрабатывай!

- Я просто поприветствовать, не нервничай, – Эми примиряюще погладила его по плечу. – Люблю я вас, засранцев.

- Топай сюда! – позвал ее Талорк, кузнец, и ловко убрал приборы и еду с того места на столе, куда она собралась приземлиться. – Вот, поешь. Ох уж эта твоя страсть приземлять свой зад, куда не следует…

Эм принялась с удовольствием уплетать протянутый хлеб и сыр, глазами лаская семерых за столом.

- Слушай, Мымра, мы тут эта… – краснолюд с косматой бородой, которого звали Алоф, запнулся.

- Мы тут поспорили, когда тебя в последний раз ублажали, – помог ему Хортар.

- Нашли, о чем спорить, – Эм отхлебнула из кружки Талорка и снова откусила от краюхи свежего хлеба.

- Да не вертухайся ты, лучше рассуди, – Хортар шлепнул кулаком по столу, вынудив стоявшую на нем посуду подпрыгнуть.

- А фантазия считается? А изнасилование? Ой, бросьте, шучу ведь! Дайте подумать. Сейчас у нас Бирке заканчивается, то бишь апрель, а из лагеря я ушла, кажется… Под Феаинне, в июле. Таким образом получается…

Гномы присвистнули. Похоже, никто не выиграл.

- Что даже Марсель не натянул тебя как следует? – Эм швырнула в Хортара куском хлеба, который он умудрился поймать ртом и, чавкая, проглотил.

Ведь действительно, полноценный последний раз она была с Геральтом после лагеря. Если бы кто-то спросил у нее, какие интимные моменты вспоминаются чаще остальных, то у нее был бы готов ответ, который она, естественно, оставила бы при себе.

На третьем почетном месте она хранила воспоминание о Геральте, когда он, находясь в странном настроении, любил ее всю ночь, но каждый раз, когда Эм уже почти получала удовольствие, прерывался для болтовни и распития напитков. Странно, но она даже не злилась на его за такое. Когда же к утру он сжалился над ней и завершил начатое, то Эми рыдала от переполнявших ее эмоций.

На втором месте был Йорвет. Тогда, в лагере, он в один из вечеров ласкал ее так долго, что она чуть не сошла с ума, а после посадил на себя, не позволяя ей двигаться, заглядывая ей в глаза. Это было так необычно, чувственно, и закончилось сильнейшей разрядкой.

На первом же месте был Кагыр. Сон, который она увидела, был таким реальным, как и то, что она испытала. Конечно, это было настоящей невозможностью, потому что так не бывает: удовольствие ее почти довело до разрыва сердца. Эми понимала, что у нее есть некоторый положительный опыт, который позволял утверждать о недостижимости подобной близости.

- Вы гляньте-ка, – воскликнул Алоф, тыча в нее пальцем, – как глаза-то заблестели! Небось хорошо тогда было? – он расхохотался.

- Это потому что она гнома еще не пробовала, – уточнил Ульдин с набитым ртом. – Ежели попробовала бы – уж больше не отказывалась! Нам равных нет!

- Это да, мы-то лучшие!

Эми быстро припомнила, как виртуозно и живописно Ульдин ковырялся в носу своим коротким толстым пальцем, приоткрыв рот, и поверила ему на слово.

- Хватит, поросята, – Марсель Швурк появился так неожиданно, что краснолюд подавился едой, и сгреб девушку со стола.

Этого гнома Эми любила особенно, несмотря на его отвратную черную бороду, которую он любил затыкать за пояс, и огромный нос с горбинкой. Возможно, дело было в синеве его глаз, приветливости и поварском даре. Каждый раз, когда она спускалась в городок, обязательно останавливалась именно у Марселя, и в этот раз не собиралась делать исключение.

- Ты куда это ее, а? Она ж только пришла!

- Ниче-ниче! Обойдетесь! – Марсель потащил Эми к выходу, и девушка, перед тем как покинуть помещение, издала громкий звук в знак прощания, который был поддержан.

- Ну, хоть пожрешь нормально, – причитал Марсель, суетясь на кухне. – Я погляжу, ты уж и на нормальную начинаешь смахивать. Окрепла так, поплотнела…

Эм что-то промычала, будучи не в состоянии оторваться от Марселевской похлебки. У этого гнома воистину золотые руки.

- Ну, и чего ты с этими хмырями обсуждаешь? Не стыдно? Ты мне вот что скажи, – гном присел с ней рядом на низкий табурет и заправил бороду за узорчатый пояс, – ты что же это, взаправду решила отказаться от мужика?

- Селечка, – Эм вытерла рот и посмотрела на него с нежностью, – на мою долю пришлось аж трое самых лучших… Из людей, – прибавила она поспешно, заглядывая в синие глаза. – Ну, то есть из эльфов, людей и мутантов. То есть…

- Так да или нет?

- Да подожди ты! Значит, в общем, трое не из краснолюдов и гномов. То есть среди гномов и краснолюдов самые лучшие, но из моих троих… – Марсель скрестил свои сильные руки на груди и нетерпеливо затопал ногой. – В общем, многим женщинам и одного не достается, а тут трое. Мне так повезло. И все они мне дороги, и…

- Я вопрос задал. А ты ртом так много двигаешь. Да. Или. Нет? – гном нахмурился.

- Да что же это! Ну, наверное, да…

- Наверное! – Марсель вскочил на ноги и принялся убираться. – Бабы! «Да нет, наверное»… Тьфу!

- Селечка…

- Забудь, – гном сразу понял, что сейчас последует.

- Ну пожа-а-а-луйста…

- Ты меня своими помывками в гроб заведешь! Когда ты была, дней двадцать назад? Сколько мыться-то можно? Не отвалится ничего?

- Вот, – пропыхтел вспотевший гном, заливая в бадью последнее ведро с горячей водой. – Чтоб ты утопилась в ней!

- Я тебя тоже люблю, – Эми вытянула губы в трубочку и чмокнула, изображая поцелуй.

Гном пошевелил бородой в ответном движении, понял, что делает, разозлился и сплюнул.

- Я тебе вот что скажу, – девушка подошла к гному, ласково заглядывая в синие глаза, – если уж и выбирать кого-то в партнеры, то такого, как ты, – она нагнулась и поцеловала его в макушку. – А волосы чаще надо мыть! После меня пойдешь.

- Да чтоб ты сдохла! – беззлобно сообщил Марсель и вышел, хлопнув дверью.

Эм глупо улыбалась и чувствовала себя совершенно счастливой. Чудесный народ, чудесное место, чудесная жизнь. Или чудная? Теперь и у нее есть большая низкорослая семья.

====== 3.18. ======

Эм стояла перед закрытой шахтой, вход в которую был наглухо забит досками. Нанесенный на дерево яркий знак, различимый в темноте, красноречиво предупреждал о находящейся внутри опасности. Девушка уже видела в своих снах, что там обитает, так же как видела в глубинах горы огромного монстра с двумя пастями, отчаянно желавшего выбраться наружу. «Я ведь ненавижу пауков, – размышляла Эми, – какой будет моя реакция на то, что я там найду?».

Она проверила наличие меча на своем бедре. Уникальная, великолепная работа, значительно длиннее и тяжелее ее гвихира. Одно время Эми пыталась приучиться носить оружие на спине, но после того, как чуть не отрезала себе ухо и испортила в своей комнате мебель, отказалась от этой идеи. По крайней мере, до тех пор, пока Геральт не научит ее…

- Ты что шляешься здесь? – рядом нарисовался Моррис Альвидр, рыжебородый краснолюд, тренировавший Эм на досуге. – Я за твою жопу лично отвечаю, бегом к себе, и чтобы больше не маячила тут по ночам!

- Моррис, мне нужно внутрь. Долго объяснять. Уже три шахты закрыли, столько несчастных случаев. Эта зараза распространяется.

- А ты, значится, у нас тут специалист по заразам? Чего ты лезешь, кто тебя просил? Мужики сами разберутся без твоих плоских сисек. Марш к себе!

- Моррис, сгинь. Не до тебя сейчас, – Эм протянула руку и с шумом выбила доски Знаком Аард.

От ее наглости краснолюд чуть не захлебнулся возмущением, попер на нее, но девушка поймала его за плечи и заглянула в его глаза.

- Домой иди, Моррис. Мне надо.

- Я тебя одну туда не пущу! – рыжебородый протер глаза кулаками. – Еще никто не называл Альвидра импотентом, и пусть выкусит, такой возможности не предоставлю!

Эми снова повернулась к нему, рыкнула по-звериному и засверкала антрацитовыми глазами.

- Но баб вперед пропускать меня тоже научили, – поспешно добавил краснолюд, отшатнувшись.

- Ты слышишь? – спросила Эми странным голосом, погружаясь в шепот и необычные звуки. Моррис ничего не слышал, и вся эта ситуация наводила на него испуг.

Эм зашла в темноту, глубоко вдохнула воздух носом и сосредоточилась. Если бы кто-нибудь увидел ее в тот момент, ее черные глаза, их зловещее выражение, то с большой вероятностью обмочился бы от страха. Сама же девушка чувствовала лишь слабую пульсацию, источник которой находился в глубине тоннеля, и чрезвычайную легкость. Тьма рассеялась, и она легко разбирала очертания покатых стен и потолка.

«Вот ты ж мля, и эту тварюгу я учил мечом орудовать!», – услышала она мысли Морриса.

«Не нервируй меня», – голос Эми в голове краснолюда заставил его вздрогнуть.

Пройдя приличное расстояние Эм обнаружила, что все вокруг было точь-в-точь как в ее сне в Вызиме. Она разбежалась, оттолкнулась от стены, перекувырнулась назад и мягко приземлилась на ноги. Радость длилась всего с минуту, ее быстро и неумолимо сменило щемящее чувство тоски и невозможности быть рядом с любимым человеком. «Все бы отдала, чтобы сейчас проснуться рядом с ним в Вызиме. Я бы все исправила, я бы постаралась сделать так, чтобы он…». Эм задумалась. Йорвет, Кагыр… Разве это правильно – так грубо и неблагодарно поступить со своей жизнью и всеми, кто в ней участвовал? И разве есть смысл винить себя и мучить прошлым? «Я не могла по-другому. Если бы могла, так бы и было».

Эм вернулась к своей задаче, снова сконцентрировалась. Она уже чувствовала его так близко, так четко, то существо, кикимору, с паукообразным шипастым телом и сильными челюстями, полными острых зубов, которые откусили ей голову. Девушка направилась дальше, зашла за поворот и встала. Паукообразный монстр учуял ее, замер, направил на нее свой полуслепой глаз с вертикальным зрачком и издал ужасающий скрежет.

- Не бойся, паучок, – голос Эм изменился до неузнаваемости, – иди-ка сюда.

Она мягкой поступью приблизилась к уродливой массе, положила руку на ее морду. Пульсация. Жизненное пространство и сила. Инстинкты.

Их дыхание словно переплелось, стало одним. Рот у девушки наполнился слюной в предвкушении долгожданной пищи.

Она шла за монстром, не осознавая себя, через все ходы и щелки, тоннели. Шла туда, где он прятался от опасностей, где находил поддержку. Возвращалась с ним домой.

Шепот, биение, тьма. Огромная ниша, полная яиц, и в ней королева. Первобытный страх. Эм слышит жуткий скрежет, но знает, что это стон. Видит отвратительных монстров, но понимает, что это лишь очередное проявление жизни. Они просто хотят выжить, защитить и прокормить свое потомство, как и она сама, не более того. Это заложено в них природой и сильнее их самих. Так в чем же разница?

«Ситуации нейтральны, – подумала Эми. – И мы сами выбираем, под каким углом их рассматривать, какой смысл, эмоциональную окраску в них вложить. Жизнь – череда принимаемых решений и их последствия. На самом деле нет абсолютного зла. Если оставлю их здесь, они пожрут краснолюдов, выживут. А если защищу краснолюдов, погибнут они. Как ни крути, при любом исходе будет совершено зло, добро, или и то, и другое. В зависимости от взгляда на произошедшее».

Она вспомнила жар от печей, мерное постукивание двух молотов по раскаленному металлу: бац-бац, бац-бац; шипение от испаряющейся воды, ямочки на щеках и горящие глаза ремесленников, которые увлечены любимым делом. Их могучие руки, которые с одинаковым успехом подбрасывают детей в воздух, ухаживают за стариками и создают великолепные работы, изобретают, созидают.

Эм сделала выбор.

И обнажила свой меч.

Группа низкорослых коренастых мужчин стояла возле входа в шахту, слушала леденящие кровь звуки, отзывающиеся эхом, вздрагивала и молчала.

- И давно так? – спросил Золтан нахмурившись.

- Прилично, уже светает, – Моррис вцепился в свой необычный топор. – Сказала не лезть, но я больше ждать не могу.

- Это точно не она кричит.

- Пошли, хватит тут лясы точить, может, она в беде…

Столп огня, вырвавшийся из шахты, поменял планы собравшихся и вынудил их отпрыгнуть от входа. Краснолюды молча переглянулись.

- Готово! – бодро сообщила Эми, выходя на свет и по дороге пытаясь потушить разорванный рукав. Мужчины налетели на нее, покрывая отборным матом. – Я как десять ведьмаков… Ну что вы, что вы, не ругайтесь… Все в порядке…

- Курва! – выбрал Моррис самое безобидное слово из своего богатого запаса и придержал ее, когда земное притяжение оказалось для нее непосильным. Эм нежно потрепала его рыжую бороду.

- Еле вас нашел! – воскликнул запыхавшийся Венсгри. – Тут что, пиво бесплатно раздают? Мымра, тебя на ковер вызывают. Прямо сейчас! Разбудили меня…

- Подержи, – Эм вручила свой меч Моррису, которому так безгранично доверяла. – Уже иду.

Рыжебородый проводил ее взглядом и с отвращением отбросил от себя оружие, покрытое вонючей липкой жидкостью.

Эм зашла в просторную залу с длинным дубовым столом и замерла: она никак не ожидала, что застанет в предрассветный час серьезнейшее совещание с главами кланов. Больше всего она не хотела встречаться лично с Брувером Гоогом, по факту правителем Махакама, суровейшим и упрямейшим из всех краснолюдов.

- Привет, – сказала Эми с глупым видом и попыталась прилизать торчащие в разные стороны волосы. Опустив взгляд и увидев свою покромсанную подпаленную одежду, она плюнула и подошла к столу. Похоже, впечатление она произвела, потому как ругань в зале сменилась тишиной.

- Господа, вот эта девушка была в Нильфгаарде и лично общалась с их управителем. Как ты думаешь, зачем нильфам нападать на Махакам?

- Низачем, – не растерялась Эм. – Это сущее самоубийство. Здесь большое богатство, которое без местных сильно теряет в цене. Нильфам проще уничтожить темерийцев и сместить Фольтеста, а после найти рычаги давления на нас, ведь официально Махакам принадлежит Темерии…

За столом снова начался гвалт и ругань.

- Да что происходит-то? – шепнула Эм Саскии.

- Нильфы приближаются. Снег сошел, и они, по всей видимости, решили продолжить свое наступление. Если не свернут, будут у подножья не позднее, чем через два дня…

Брувер Гоог грозно ударил по столу, восстанавливая тишину.

- Ежели эти овцы хотят тут напортачить, то мы их накормим нашей сталью! – взревел он, безумно сверкая глазищами.

- Но ведь три тысячи против четырехсот…

- Это всего семь с половиной черных на одного нашего! – быстро посчитала Эми. – Дальше подножья они не полезут, но ведь там наши поселения…

- Ты, девка, не лезь, пока не спросят, – прервал ее Брувер Гоог, тыкнув в нее пальцем. – Общая готовность, сбор к утру! Всех, кто может держать оружие и без кого производство не заглохнет – в построй!

- С драконом у нас есть шанс, – сказала Эми светловолосой предводительнице, пытаясь перекричать ор и шум.

- С птицей тоже. Ты чем занималась, что за жуткий вид?

- Гномики такие страстные... – загадочно протянула Эми.

- Да, они такие, – Саския ответила столь же загадочной улыбкой и попыталась усмирить брызжущих слюной старейшин.

====== 3.19. ======

Стратегическое решение относительно места битвы было принято быстро и четко: почти в дне пути от краснолюдских поселений находилось большое поле. Напрасно Эм пыталась предложить другие варианты действий, ее попросту игнорировали. Без малого четыреста воинов проявили чудеса по части скорости сборов и преодоления расстояния, и уже на рассвете следующего дня построились в фалангу, готовые к битве.

Гномы затянули тяжелую песню, которая продирала до самых глубин души. У Эм холодели конечности, немел язык от сильнейших эмоций, вызванных синхронным низким пением.

- Прямо хоть сейчас ложись и помирай, – пробурчала она себе под нос и затянула новую песню, бойкую, пошловатую и жизнерадостную, не обращая внимания на тычки и одергивания. В конечном итоге отряд разделился на подпевающих и бурно возмущающихся, к коим относилось старшее поколение.

- За-а-а-вязать! – прогремел Сирди Рсгинн, ответственный, чей голос легко можно было услышать за много верст вокруг.

- Что там? – нетерпеливо заерзал Моррис, стоявший рядом с девушкой. Ей, как самой высокой среди друзей, ничего не мешало обзору, хоть и стояла она в тылу, в предпоследнем ряду.

- Выстраиваются…

- Как?

- Конница, лучникимежду… – она видела наездников с крылатыми шлемами, людей в желтых куртках и круглых шлемах, которые выступали вперед. Возможно, среди них находятся Кагыр и Тассел… Почему-то ее одолело сильное возбуждение. – Моррис, как-то они… Что они делать-то будут?..

- Известно, что, – нахмурился краснолюд, – ты чего, в первый раз? Начнет кавалерия, ползти будет до последнего, чтобы силу коней придержать, а в это время нас накроет дождем из стрел. Арбалетчики есть?

- Есть, но их немного вижу, – Эм присматривалась к плоским шлемам, которые дополняли разномастное войско.

- Еще лучше. Будут добивать при приближении. Правда, своих больше положат… А потом латники пойдут и пикинеры, закончат это дело. Сколько хоругвей?

- Я вижу пятнадцать.

- Ну, ежели у них там ничего не изменилось, то не меньше трех с половиной тысяч.

На Эми вид большого вооруженного тренированного войска, которое легко и быстро приняло необходимый строй, произвело такое сильное впечатление, что она снова стукнула Аустрина Юрви, стоявшего перед ней, по шлему.

- Слышь, уймись и отвянь, – прошипел краснолюд, повернувшись к ней. Эм стыдливо опустила глаза и пригладила свой хауберк из мифриловой руды, легкий, красивый, прохладный на ощупь.

- Ка-а-а-а-ре! – прогромыхал Сирди Рсгинн, и краснолюды выстроились в квадрат.

- Это еще зачем? – Эми теперь оказалась в середине строя.

- От кавалерии отбиваться проще. Хотя так нас стрелами быстрее достанут. Хрен редьки не слаще.

- Мля, мы тут до завтра простоим что ль? – послышалось рядом недовольство. – Я не коняга какая стоя дрыхнуть!

- Мне уже по большому приспичило…

- А я жрать уже хочу! И спина чешется, – пожаловался Аустрин. Эм подалась вперед, пытаясь подлезть под его крепкую броню и почесать, и тут почувствовала на своей пятой точке крепкую небольшую ладонь.

- Точно орех, – довольно констатировал Моррис.

- Убери лапы от моей многострадальной задницы! Нас без пяти минут затоптали и проткнули, а ты ерундой страдаешь…

- Ну должен же я был проверить, что не зря столько времени на тебя потратил! – рыжебородый сделал странное движение рукой.

- А где Марсель? – беспокоилась девушка, пытаясь разглядеть его в толпе. Она не видела его со вчерашнего дня.

– Так и знал, что у тебя с ним шуры-муры! Смотри, не посрами меня.

- Не посрамлю.

- И ноги не протяни.

- Не протяну.

- Я тебе серьезно говорю, – Моррис схватил ее за ворот, притянул к себе и насупился, – чтоб не сдохла, ясно? А то прибью!

Эми улыбнулась его искреннему беспокойству и крайней логичности. Милые, добрые, прекрасные нелюди. Она приложила ладошки к лицу и крикнула:

- Всех, кто вернется домой – поцелую!

Толпа издала одобрительное восходящее «э-эх!».

- И я! – послышался слева женский грубоватый голос.

- И я!

- И я!

- А я со всеми лягу! – взвизгнула раскрасневшаяся от стыда Бранка, краснолюдка с такими правильными чертами лица, что к своим семидесяти трем годам еще ни разу не испытала мужской благосклонности.

Толпа взорвалась от смеха. Эми тоже прыснула, но тут же отвлеклась на ощущение приближения чего-то большого, опасного, древнего. Она обернулась, подняла глаза к небу и увидела…

- Дракон!!! – закричал Сирди Рсгинн. – ТО-О-ОВСЬ!!!

Все четыреста воинов, как один, обнажили свое оружие, напряглись, наблюдая за полетом благородного животного. Дракон, блестя великолепной чешуей, пролетел над ними на опасно близком расстоянии, шумно рассекая большими крыльями потоки воздуха, взвился в безоблачное голубое небо, настиг переполошившееся черно-желтое войско и накрыл первые ряды армии огнем. Паника, крики доносились до краснолюдского отряда. Эми видела, как многочисленные фигуры коней в ужасе убегали в стороны, в лес, и наездники не могли с ними справиться, спрыгивали, бились под копытами.

Дракон, сделав круг, вернулся и снова нарисовал длинную полосу огня, игнорируя град обрушившихся на него стрел. Эми немного расслабилась, предположив, что на этом битва может и закончиться, но ровно до тех пор, пока из стены огня не начали появляться спешившиеся черные воины, набирающие скорость.

- ВПЕ-Е-Е-РЕД!!! – крик ответственного утонул в едином яростном рычании. Ноги Эм сами понесли ее вместе с остальными навстречу своей смерти, повинуясь общему настроению и цели.

На дракона, очищавшего поле своим праведным огнем, обрушилась лавина бело-голубого потока, ударившего его, словно молот. Рванувшись вверх от боли, он взревел и, неестественно кружась, упал вдалеке, в лесном массиве.

- Саския! – отчаянно крикнула Эм. Холодная ярость заполнила ее, ослепила. Девушка на бегу раскинула руки, которые превратились в большие черные крылья, и взлетела. Ее хауберк разорвался на мелкие звенья и упал на землю серебряным дождем.

Две противоборствующие волны с ревом столкнулись друг другом. Повсеместно зазвенела сталь. Низкорослые воины с остервенением отбивались, наносили нильфгаардцам тяжелые сокрушительные удары. Все смешалось; солнечный свет отражался в многочисленных клинках, летели стрелы, пышущий жаром огонь распространялся.

Черная птица рванулась к одинокой мужской фигуре, висящей над землей, которая снова произнесла заклинание. На этот раз магический поток должен был накрыть уничтожающих друг друга противников, но, обнаружив приближающуюся Эм, маг передумал и направил свою мощь на нее. Он удивился, когда не увидел никакого эффекта, изменил свою форму, став огромным ястребом, и двинулся к своей мишени.

Две птицы с невероятной силой врезались друг в друга, распространяя вокруг смертельное кольцо энергии, и вцепились друг другу в глотки.

- Смотрите!! – крикнул Моррис, уворачиваясь от сыплющихся со всех сторон ударов, привлекая внимание к сплетенным воедино птицам, которые с грохотом упали, разбрасывая людей, попавшихся на пути, словно карточный домик.

Краснолюды с тройным усердием принялись пробиваться в ту сторону до тех пор, пока оттуда не раздался взрыв, подбросивший всех, кто стоял в его радиусе.

Черная птица тяжело поднялась в воздух, пытаясь сохранить равновесие порванными крыльями, и рассеялась черными частицами.

- Ловлю!! – Аустрин проявил чудеса ловкости, продираясь сквозь мясорубку, и поймал Эм. От удара об его тяжелую броню девушка разбила лицо и бок.

- Ты меня облапал! – возмутилась Эми и стукнула его по окровавленному шлему. Краснолюд зарычал, скинул ее с себя и набросился на ближайшего противника.

Эми стояла совершенно голая посреди сцепившихся в смертельной схватке неприятелей. Беспомощность и стыд накрыли ее с головой, и она в отчаянии присела, прикрывая руками небольшую грудь.

- Нашла время! – рычал Моррис, защищая ее от “черных”. Он занырнул под клинок противника и обрушил на его торс свой топор, разрубивший латы. – Вставай и борись, не позорь меня!

Все было похоже на страшный сон. Кровь, боль, страдания, крики, которые тонули в звуках металла. Эм видела, как пал Бари Лидскыильф, недавно справивший свадьбу, Ниди Гюстр, которому не было равных в ковке, Альтиор Фербас с чудесными ямочками на щеках, легко различимыми в его редкой бороде. Эти нелюди были нее всем. Она бросила свой взгляд на отчаянного Морриса и захлебнулась воздухом: меч рассек его шею, и рыжебородая голова покатилась по земле.

Эм как будто оглушили. Она больше не слышала звуков, и все вокруг замедлилось. Нильфгаардцы, которые прорвались и направились к ней, дернулись и упали, теряя опустевшие шлемы. За ними следом стали падать те, кто находился поблизости.

- Слишком много, – прошептала Эм не своим голосом. Вытянув вперед руки, она сконцентрировалась на поле боя. Голубое небо заволокли тучи, и стена дождя обрушилась на всех участников сражения, проедала черные доспехи, вызывала новые крики боли у людей. Но не краснолюдов, которые ошалело наблюдали за происходящим.

- Перестань, хватит, – прошептал Алоф, глядя дурными глазами на разрастающиеся по ее телу трещины, из которых сочились черные частицы, кружась вокруг нее стремительным вихрем. Эм подняла руки над головой для последнего усилия.

- Стой! – закричал Талорк, подбежал к ней, но вихрь откинул его далеко назад.

- Я закончу все это, больше никаких смертей, – в ладонях Эм зародилась серо-черная субстанция, но тут она осознала, что выпущенная сила уничтожит все живое, и это ничего не решит. Это – их выбор, а ей нужно сделать свой. Трещины причиняли невыносимые страдания, в груди жгло, мешало дышать. Это не выход… Она посмотрела вперед, за стену черных частиц, и встретилась взглядом с синими глазами Марселя. Яркий теплый свет заставил ее прищуриться. Силуэт гнома за мгновение вырос на полметра, изменил очертания. Не может быть… Кагыр!

- Достаточно, – синеглазый нильфгаардец шагнул к ней, преодолевая черный барьер. – Ты справилась.

Он взял ее ладонь в свою, черные трещины передались и ему.

Черты его лица расплылись, поменялись, и последним, что увидела девушка, был стоявший перед ней король высших эльфов.

Комментарий к 3.19. Хауберк или хоуберк (англ. Hauberk) — вид доспеха. Представлял собой кольчугу с капюшоном и рукавицами (капюшон и рукавицы могли выполняться как отдельно, так и составлять единое целое с кольчугой). Также дополнялся кольчужными чулками.

Автор скромно предлагает в качестве сопровождения к данной главе музыку из witcher 3: the sword of destiny, killing monsters)

====== 3.20. ======

Дорогой мой читатель, вот мы и подошли к финишной черте. Спасибо, что ты был с нами и поддерживал!!

Надеюсь, мой труд помог тебе удостовериться, что твоя философия верна, или задуматься над ее корректировкой.

Хочется подытожить свою расплывчатую мысль, которая не захотела помещаться в “комментарий к части”. Конечно, эту мутотень можно опустить при желании, но хочу подчеркнуть, что автор эти очевидные моменты выстрадал и очень бережет)) Итак:

Чтобы быть любимым, нужно научиться любить. Для этого требуется увидеть другого и принять, не пытаться натянуть на него придуманный образ, а для этого нужно принять и увидеть самого себя.

Чтобы быть нужным, ценным и интересным для других, необходимо сначала стать таким для самого себя. Не наоборот.

Заполнить внутреннюю пустоту можно ТОЛЬКО самим собой.

Чтобы что-то получить, нужно что-то дать. Бескорыстно. Не наоборот.

Есть ситуации, когда окружающие важнее тебя. И есть ситуации, когда важнее ты, а не окружающие.

Чтобы достичь цели, нужно правильно ее поставить.

Чтобы что-то изменить, нужно измениться.

Чтобы быть сильным, нужно действовать. Даже если страшно. И никогда не сдаваться. Нет ошибок, есть опыт и выводы. Не воспринимай жизнь, как экзамен.

Мы есть мысль. Следи за своей мыслью. Все возможно! Все. Ограничения лишь в голове.

Любое событие нейтрально: именно ты придаешь ему ту или иную ценность. Вместо того, чтобы биться о стену, можно ее просто обойти, или пойти в другом направлении.

Душевная боль и страдания есть измышления ума, результат выбора – оценки, мысли. Признай это и страдай в свое удовольствие, если есть потребность.

Прости себя за все. Не могло быть по-другому, если бы могло, то так бы и было. Цепляясь за прошлое, ты не даешь шанса настоящему, для него нет места.

Доброта спасет мир! Утверждаю! И, прежде чем осуждать зло или уподобляться ему, подумай, что заставило его стать таким. Береги свою чистоту!

Пока мы еще дышим, все можно изменить!

Я желаю всем счастья!!!

- – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – -

И снова пещера с неясным красным свечением. Эм положила свою морду на лапы, рассматривая желтыми глазами с вытянутыми зрачками находящийся напротив нее портал из теплого света, который нарушал тишину, умиротворенность и долгожданное одиночество.

Когда-нибудь он закроется, этот портал, и тогда баланс восстановится. Эм лениво зевнула, облизнулась и различила появившийся в пещере силуэт. Фэад…

Высший эльф подошел к черному зверю, прикоснулся к нему и накрыл появившуюся вместо него девушку плащом.

- Пора, – сказал он тихо и твердо, увлекая ее за собой, обволакивая теплым светом.

Эм открыла глаза, поднялась с колен Фэада и с удивлением обнаружила, что находится в горах, тех самых, где она провела свое детство. Великолепный пейзаж радовал глаз; повсюду виднелись горные вершины, густо покрытые белым покрывалом. Те, что находились в отдалении, больше походили на мираж, сообщая лишь свои очертания. Самая высокая гора Армат вздымалась, выделялась на общем фоне, задевая собой невесомые дымчатые облака. Прохладный ветер освежал, помогал разобраться со спутанностью мыслей. Большое солнце клонилось к закату, и его лучи отражались в белом искрящемся снегу, а бездонное синее небо, накрывавшее своих подопечных, словно большой купол, окутывало, завлекало, так же как и миндалевидные глаза короля эльфов.

Почему она здесь? Что все это значит? Эми вспомнила, на чем остановилась: где-то далеко на юге, в дне пути от горы Карбон, ее друзья с ожесточением сражаются не на жизнь, а на смерть.

- Нам нужно обратно, некогда прохлаждаться, – Эм вскочила на ноги и посмотрела на Фэада в надежде, что он вернет ее туда, откуда забрал. И тут она обратила внимание на свою одежду: качественные сапоги, штаны, теплая куртка с мехом. Он ее одел! Девушка покраснела от смущения и услышала ответ:

- Что нам нужно на самом деле, это поговорить.

- Мне некогда болтать, – Эми перестала ждать помощи от синеглазого, протянула руку, пытаясь создать телепорт, но ничего не вышло. Превращение в птицу тоже не получилось.

- Это ты?.. Меня как-то блокируешь?

- Да. Amanis, посмотри внимательно. Уже вечер. Битва давно закончена, причем благодаря твоим фокусам в пользу краснолюдской общины. Империя еще долго будет обходить эти горы стороной. Саския выжила, ее забрали домой, и она быстро регенерирует. Эта битва внесла свой вклад в отражение Севером нападок империи, которое случится совсем скоро и будет лишь передышкой перед новой массивной атакой. Что еще тебе хочется знать? Посиди со мной. Поговорим.

- Кто такой Кагыр? – Эми не двинулась с места, сжала кулаки.

- Приятный молодой человек, которого я встретил после бунта на Танедде. Он был ранен, разочаровал своего императора. Я ему помог, – девушка посмотрела на него исподлобья. – Не смотри так на меня. Я не мог разгуливать в своем привычном виде, меня бы разобрали на сувениры. К тому же я предполагал, что ты вспомнишь этого парня и быстрее ему доверишься, ведь он один из тех, кто должен был идти за девочкой-Истоком. Я уверен, что их пути пересекутся.

- А Марсель?..

- Да, этот гном уже чистой воды фантазия. Самым сложным было сочинить и доказать свое дальнее родство, низкорослики – весьма недоверчивый народ.

В голове Эми не укладывалось, что Кагыр и Марсель, такие разные, такие близкие ей личности, были лишь правдоподобной игрой этого типа. Разве это возможно?.. Она отчаянным жестом провела рукой по волосам и отвернулась.

Фэад узнал это ведьмачье движение, но вида не подал.

- Не злись на меня, – попросил король эльфов, – я лишь хотел тебе помочь. Присядь со мной рядом, я прошу.

Впечатление от его признания было таким, будто он только что своими руками убил Кагыра. Столько сил она положила на то, чтобы не называть беспрестанно нильфгаардца Фэадом. Он обманул ее, крутил ею, сбивал с толку, притворялся другим, другими. Он… спас ее в лесу, когда ее увечили, потом перенес ее из императорских покоев, вылечил после встречи со скоя’таэлями, помог ей пережить ужасы и зверства, воспитывал ее, поддерживал, помогал. Он отказался использовать ее в гостинице с красноречивым названием «Теребля», вернулся за ней, присматривал за ней те полгода, что она провела у краснолюдов. И даже в сегодняшней битве не оставил ее одну…

Эм повернулась, посмотрела в его горящие синим пламенем глаза. Никто и никогда не делал для нее столько добра, причем безвозмездно.

- О! Дошло, – Фэад очаровательно улыбнулся и жестом пригласил ее присесть. Эми неуклюже примостилась рядом с ним, чувствуя себя совершенно сбитой с толку.

- Спасибо, – выдавила Эми и совершенно не к месту вспомнила рыжебородую голову, упавшую на землю, а после и других павших друзей. Горько расплакавшись, она закрыла лицо руками. Синеглазый эльф посадил ее к себе на колени, крепко обнял.

- Это не твоя вина. Без тебя и дракона у них не было бы шансов. Выжило больше половины, и именно об этом стоит много думать, – он поднял ее заплаканное лицо за подбородок, заглянул ей в глаза и произнес крайне убедительно: – Есть вещи, над которыми мы не властны. Учись их отпускать. Все те, кто покидает этот мир, попадают в другой, чище, лучше. Ты должна в это поверить. Тише, маленькая. Хочешь, покажу тебе свой фокус? Смотри внимательно.

Эми вытерла слезы, ей стало лучше. Она не знала, куда смотреть и чего ожидать, пока за спиной у Фэада не показались большие полупрозрачные крылья. Расправив их, он обвил ими девушку и посмотрел на нее с теплотой.

- Ты ангел? – спросила она опешив. Ее рука прикоснулась к теплой пульсирующей субстанции крыльев и переместилась на его голову. Кожа неестественно красивого лица на ощупь была гладкой, прохладной, вызывала ощущение покалывания.

Фэад запустил пальцы в ее волосы, привлек к себе и поцеловал в губы. Эми дернулась, будто ее ударили током, но эльф лишь сильнее припечатал ее в себя. От его прикосновений девушка чуть не задохнулась, перед глазами поплыли разноцветные круги, а томление внизу живота стало таким интенсивным, что она рефлекторно застонала. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди, разорвется. Фэад провел рукой по ее спине, прижал ее к себе за ягодицы, и Эми испытала самый настоящий оргазм.

- Прости, – выдохнула она зардевшись, не понимая, что произошло. Фэад хотел в утешение снова поцеловать ее, но благонамеренно воздержался.

- Amanis, – хрипло произнес Фэад, игнорируя свое возбуждение, – наша физиология отличается. Я не буду рассказывать тебе подробностей, чтобы ты снова не обвинила меня в высокомерии, скажем так: твоя чечевица с томатами – лишь прелюдия к прелюдии. Я не знаю, сможешь ли ты пережить то, что я хочу с тобой делать, еще не было таких прецедентов, но в итоге я принял решение рискнуть твоим здоровьем, – его яркие синие глаза хитро сверкнули. – А теперь слезь с меня, все равно продолжения не будет, пока ты не определишься.

- С чем? – снова удивилась девушка, нехотя слезая с него и присаживаясь рядом.

- Со своими ухажерами, конечно. Не забудь посчитать и меня, – Фэад одарил ее таким взглядом, что у Эми задрожали коленки.

- Ты снова меня дразнишь, – она обхватила ноги и положила на них подбородок. – Геральт воссоединился с любимыми женщинами, Йорвет вернулся в свою Долину и наверняка нашел себе невесту с такими же противными ушами, как у него, а ты не станешь скрещиваться с млекопитающими. К тому же, тебя там ждет твой народ…

Фэад потянулся, словно кот.

– Ты неправа. Не стану нарушать твой интересный порядок. Беловолосый сейчас с двумя женщинами в храме Мелитэле, это правда. Скоро они направятся на Север, пытаясь избежать войны и решить судьбу девочки-истока, чьи беды ты не предотвратила, но отсрочила. Он совсем не счастлив, как тебе хотелось бы думать, и скучает по тебе. Примечательно, что магичка подговаривает его уничтожить тебя, как представителя вселенского зла. Забавно будет, если он придет за тобой, не так ли? – Эм молчала, остервенело слюнявя колени. – Маргаритка, королева Долины Цветов, у которой ты успешно отобрала силу вместе с другими участницами их «ложи», мечтает лично наложить на тебя свои руки. Одноглазый заступился за тебя со свойственным ему пылом, и его изгнали в те самые леса, где за его голову назначена более чем внушительная сумма, которую, с легкой подачи Филиппы Эйльхарт и ее подруг, переплюнула только твоя милая голова. Он набирает свою армию и ждет окончания войны, чтобы помочь Саскии создать независимое государство и найти свой дом. К слову сказать, он тоже по тебе скучает. Ну а я… Я больше не король, меня никто не ждет. Я с недавних пор убийца, мародер, вор и клятвопреступник, поправший основные правила и вмешавшийся в естественный ход событий. Мой жизненный цикл сократился в разы, и я до сих пор не знаю, каким будет наказание. – Эм испуганно уставилась на него расширившимися глазами, не веря его спокойному тону. – Не бойся за меня. Я сделал все это умышленно и понимал, чем закончится. Думаю, на твой век меня хватит, – Фэад наклонился к ней, положил ладонь на ее щеку. – Если ты выберешь меня, я поделюсь с тобой всем, что знаю, открою для тебя этот мир. Обещаю, что не оставлю тебя по своей воле. Я единственный, кто может контролировать твое черное начало, и я же ответственен за него.

- Прости, прости меня, – горячо зашептала Эм, накрыв его ладонь своей ладошкой. – Но почему?..

- Мне было тяжело отказываться от жизненного опыта, который я мог получить за пределами своего дома. Твоя безграничная дурость и самоотверженность впечатлили меня, вдохновили, и когда ты позвала меня в том лесу, попросила о помощи, я не смог тебе отказать. В процессе нашего общения твоя чистая, сильная душа очаровала меня, и человеколожство перестало вызывать откровенное отвращение. Я хочу быть с тобой, – Фэад посмотрел на горизонт. – Солнце почти село, нам пора заканчивать. Если ты ждешь моего совета, то вот он: выбирай спутника не по его качествам, которые тебе запомнились, но по его влиянию на тебя. Выбирай ту себя, которая тебе больше всего импонирует.

Фэад поднялся, и Эми безотчетно схватила его за руку.

- Маленькая, все хорошо. Подумай над тем, что я тебе сказал, реши для себя. Я буду ждать. Найдешь меня. Договорились?

Эм кивнула в знак согласия и опустила руку, которая пыталась схватить воздух. Эльф исчез.

Смятение, рассеянность и неожиданная пустота, появившаяся после ухода Фэада, постепенно сменились новым острым ощущением – предвкушением. Эми четко и ясно осознала, что сейчас, на этом самом месте, начинается ее история, о которой она так давно мечтала. Столько перспектив, возможностей. Проводив глазами заходящее за горизонт солнце, девушка постаралась оценить ситуацию конструктивно и объективно, не заостряя внимание на интимных моментах.

Геральт. Родной, любимый человек, в ожидании которого прошла добрая половина ее сознательной жизни. В моменты их единения не было нужды даже что-то говорить, понимание происходило без слов. Да, он не был свободен, но Эми чувствовала, что для нее найдется место, конечно, после тяжелой изнурительной войны с опытной и хитрой чародейкой. И даже после этого, наверное, потребуется много времени, чтобы ведьмак пережил их разрыв. Девушка очень хотела поучаствовать в его судьбе и судьбе маленькой Цири, на долю которой выпало слишком много испытаний.

Йорвет. Сильный, волевой, бескомпромиссный эльф, который задумался о встрече с белыми волками. Он подавляет, вынуждает отстаивать свое право на свободу принятия решений. С ним придется тяжело, но в то же время он закалит ее, сделает лучше, и настанет тот час, когда они смогут общаться на равных. С ним и Саскией они могут вместе отвоевать то место, в котором на них не будет охоты, где можно построить свой домик и вспомнить о семейных ценностях. Кто знает, может, он простит ей дитя-полуэльфа?

Фэад. Могущественный, мистический, сложный. С ним она сможет вырасти, расширить свои границы, по-другому увидеть мир, в котором живет. Его подход был настолько неоднозначным, что завораживал ее, и он действительно мог влиять на ту ее часть, о которой ей было так мало известно. Будущее с ним виделось одним большим приключением, вызовом.

Все трое были зрелыми, мужественными и сильными личностями, и каждый из них стал частью ее самой. Поэтому больше всего Эми прельщал четвертый вариант: остаться одной, пройти ее собственный путь, и пройти его самостоятельно. В этом случае ей не придется никого терять, или наоборот, она потеряет их всех, в зависимости от точки зрения. Она могла бы помогать им всем без обязательств и чувства вины, болезненной потери.

Стало темнеть, резко похолодало. Эми сделала свой выбор, прошлась по вершине в поисках самого крутого склона горы, разбежалась и, визжа, спрыгнула вниз. Насладившись ощущением свободного падения, она расправила руки-крылья и направилась туда, где ожидала ее история, начало которой было положено на ее исторической родине.

Конец третьей части

Милый друг, автор просит не забрасывать его мусором в связи с неоднозначным концом, но срочно поделиться, кого же Эм решила осчастливить своей компанией ;)

====== Часть четвертая. 1. ======

Комментарий к Часть четвертая. 1. Милый друг, ниже представлена «режиссерская версия» произошедших далее событий, которая, как очередная альтернативная реальность, не отменяет твоего собственного видения, если таковое имеет место быть.

- А я уж обрадовался, что оно сдохло!

- Ага. Мы все были жестоко обмануты.

- Дядюшка Весемир, расскажи мне что-нибудь.

- Прекрати звать меня дядюшкой. Сегодня твоя очередь развлекать меня не байками, но правдой.

- А что ты хочешь знать? – Эм откинулась на кресло и протянула ноющие от усталости ноги к очагу.

- Как всегда, – Весемир пригубил из кружки. – Меня интересует, куда тебя можно сдать обратно. Ты не можешь прятаться здесь вечно. И мне больше нечего тебе дать.

Ну вот. Опять. Эми вместо ответа похрустела суставами пальцев.

- Подумай об этом, – Весемир встал. – Для каждого наступает момент, когда возникает нужда двигаться дальше. Твое время здесь истекло. Пора выбрать свою дорогу.

Эми проводила ведьмака взглядом и погрузилась в созерцание огня, согревающего зал Каэр Морхена. Подумать только: когда-то, в начале, она сторонилась этого места, боялась его, была им угнетена. Когда-то, в начале, ей приходилось совершать нечеловеческие усилия над собой, чтобы научиться ведьмачьему ремеслу. Когда-то, но не теперь.

Весемир был прав и насчет ее попыток спрятаться, и насчет ее дороги. Это стало ясно еще поздней осенью, когда Эми впервые встретилась с другим ведьмаком школы Волка – Эскелем, приехавшим перезимовать. Будучи задетым непомерной добротой Весемира, он прямо и резко выразил свое неудовольствие ее присутствием в цитадели, но особенно – ее обучением. Именно тогда Эм, ведомая состояниями униженности и гнева, «надрала ему зад» – так говаривали между собой простые и добротные личности. Эскель был опытным и сильным воином, но ему не хватало скорости, в отличие от увертливой и гибкой Эм. Этим преимуществом девушка и воспользовалась, следуя своему собственному незыблемому правилу – отказу от внутренней серо-черной силы.

И все же: дорога.

Страха перед новым, неизведанным не было, скорее наоборот. Эми не видела препятствий в нахождении пищи, ночлега, работы. Проблема было только в одном, а точнее – в троих. В тех самых ярких и интересных мужчинах, которых она оставила чуть меньше двух лет назад. Тогда, в последний раз увидев Фэада, она была поставлена перед непростым выбором, и желание узнать себя получше, вырасти, обрести самостоятельность перевесило. Однако это случилось лишь по причине оттягивания важного решения: казалось, что в итоге ничего никуда не денется, и можно вернуться к этому вопросу по мере готовности.

Чем больше времени проходило, тем сильнее был ее внутренний диссонанс. Во-первых, жизнь вне стен Каэр Морхена бурлила и, безусловно, там каждый шел своим путем. Шанс на то, что ее еще помнят и ждут, был минимальным. Во-вторых, не имея возможности пообщаться с ними, понаблюдать, Эми постепенно привыкла обращаться лишь к воспоминаниям, зная, что они слишком часто обманывают. Она больше не была уверена в том, что знает кого-либо из них. Ну а в-третьих… В-третьих ее гложила тоска по ним, порой такая сильная, что не хотелось просыпаться. Вопрос выбора стал для нее настолько мучительным, как если бы ее вынуждали определяться, какие конечности ей оставить, а какие отрубить, и в случае замешательства грозились бы лишить ее всех разом.

Она часто вспоминала слова Фэада о том, что по ней «скучают». Что это значит? Скучают ли они так же, как она? Просыпаются ли по ночам в поту? Несомненно, нет. Голос, мысли, тепло любимого тела, а самое главное – глаза, их выражение. Прикосновение…

Три года воздержания каждый раз давали о себе знать неожиданно и сильно. Эми могла бы поклясться, что Ламберт, один из самых молодых представителей школы Волка, при долгом рассмотрении начинал обладать некоторым очарованием, и даже Весемир становился мужчиной хоть куда…

– Забавно наблюдать за твоим общением с собой, – услышал Эскель ее презрительный смешок и сел рядом с очагом, протянув к нему руки. – Весна, а как стемнеет – холод собачий.

- Ты скоро уйдешь? – спросила Эми тихо.

- Да. Еще пара недель – и на большак. Ну а ты? – он повернул к ней голову. – Надумала?

- Нет пока, – Эми опустила глаза и поковырялась в ногтях.

- Ну, ты знаешь. Можешь со мной, я не против.

- Спасибо. Ну я… Там… Это…

- Да понял я уже, не дурак. Если встретим – швырну тебя в кусты и навозом прикрою, Геральт не заметит.

- Слушай, Эскель, – начала Эми с нерешительностью, чем изрядно удивила собеседника, – а что это значит, когда мужчина скучает? Ну, это как, вроде, кошка сдохла или лошадь, которую обучал долго, или вот как кого-то родного вспоминаешь, потерянного?

- По-разному, наверное, бывает, – отозвался чуть растерянный ведьмак. – Бывает так, что ты ищешь ее черты в других лицах, чуешь ее запах в окружении. Видишь ее глаза во сне, а просыпаясь, протягиваешь руку с надеждой найти ее рядом и, не найдя, закрываешь глаза от боли. Вспоминаешь ее пряди в своих пальцах, вкус губ, тепло, хоть и не можешь этого вынести. А бывает, что просто чешется, а об нее чесалось удачнее всего, – закончил он грубо. – В любом случае, должно быть приятнее и лучше, когда по тебе не скучают, а любят.

- Должно быть, – тихо вторила девушка. – Должно быть.

- Ерундой ты маешься, – подытожил Эскель и направился к себе.

Эми еще долго сидела в опустевшем зале, оттягивая время сна. Самое неприятное, тяжело переносимое время, ведь именно ночью ее тоска набирала обороты и подбрасывала различные картинки, усугубляющие удрученное состояние.

Своим обостренным чутьем она определила легкие мелкие шаги и нагнулась, подхватывая с пола колючего друга.

- Ну, и где ты шлялся два дня? – спросила она с укоризной у своего любимца, самого наглого, сметливого и обжористого ежа на свете. – Я, между прочим, размышляю на тему нашего с тобой будущего.

Еж обнюхал ее ладонь черным влажным носом-пуговкой и фыркнул, нетерпеливо подпихивая ей свой живот, покрытый белыми мягкими волосиками.

- Эгоист, – заключила Эм с улыбкой, послушно почесав ему брюшко. – Знаешь, а ведь нам все же придется уйти. А значит, выбрать.

====== 4.2. ======

Весна лишь набирала обороты, чувствовалась в воздухе, в тепле солнечных лучей, напоминала о себе в набухающих почках деревьев. Снег постепенно сходил, но для Эм это было скорее неприятностью из-за проступавшей влажной почвы, покрытой прошлогодними листьями. Грязь комьями липла к обуви, а в особо опасных местах на Пути – петляющей тропе, на которой ведьмаки совершенствовались в скорости бега, увертливости и контроле дыхания – выполняла роль катка.

Девушка остановилась, подставив лицо теплому ласковому солнцу. Мысль об уходе навевала грусть. Так всегда бывало с ней, когда приходилось оставлять место, в котором ей было хорошо, где находились ставшие близкими люди. Как будто после ее ухода все безвозвратно исчезало. Эта грусть преследовала ее после недолгого путешествия с ведьмаком, после отъезда из дома Вилены, вскоре после разрушения лагеря, после Сумеречного леса и даже, как ни странно, после перемещения из Нильфгаардской империи.

Наверное, она так и не научилась до конца отпускать прошлое. Есть над чем поработать.

Из рассказов коллег Эми знала общее положение дел в мире. С Нильфгаардом был подписан мирный договор после объединения сил Севера и отражения захватнических атак, и войска юга покинули Цинтру, Ливию, Ривию, Вэрден, Аэдирн. Государства, пострадавшие в кровопролитной войне, пытались восстановиться и продолжить свое существование в прежнем режиме. Долина Цветов была признана автономным княжеством под протекторатом Аэдирна, а Францеска Финдабаир – ее законной владелицей.

Северная Мархия, территория, принадлежавшая Аэдирну, по-прежнему была интересна Каэдвену, который без устали предъявлял на нее свои права. Если Саския желает воплотить свои замыслы в жизнь, сейчас самое благодатное для этого время. Должно быть, она где-то там, и по правую руку от нее находится эльф с разноцветными глазами… Эскель утверждал, что поиски Эм не прекращаются, и плакаты с ее физиономией развешаны по всей Темерии и Редании. Это автоматически указывало на то, что в соседних государствах лучше не показываться, следовательно, о Саскии и ее праведном походе лучше забыть.

Эми слышала краем уха о том, что Геральт, Йеннифэр и Цири направились на север с целью пережить войну и определиться с дальнейшими действиями. К сожалению, а может, и к счастью, больше ей ничего не было известно. Девушка когда-то давно представляла себе свою семью рядом с беловолосым ведьмаком, и теперь ее воображение изменило участников фантазии. Должно быть, они вместе и очень счастливы.

Оставался еще один свидетель прошлых событий, запавший ей в душу: Фэад. Об этом мужчине Эми старалась думать как можно меньше. По прошествии времени она поняла, что их история легко могла быть продолжением сатирической зарисовки о драконе и свинье: эти двое прониклись друг другом, пытались убедить в целесообразности своих увлечений и привычек, и даже размышляли о совместном продолжении рода (эта часть в истории была апофеозом). Свинка, будучи натурой глубоко чувствующей и влюбчивой, изо всех своих поросячьих сил пыталась соответствовать своему величавому партнеру, до тех пор, пока однажды утром не была им съедена. Конечно же, по чистому недоразумению. Между Эми и Фэадом было столько же общего и столько же перспектив. Осознание этого было почти столь же болезненным, сколь и осознание счастливой семьи Геральта и реализации Йорвета по соседству с прекрасной Девой.

С другой стороны, все это было лишь домыслами, а как дела обстояли на самом деле, ей было неизвестно. Таким образом, оставалась надежда, вот только на что?.. Какие из конечностей важнее?

Темнело. Посмотрев на небо, Эм увидела светящийся диск луны, стыдливо прикрытый серыми кучевыми облаками. В такое время цитадель обладала особой зловещей аурой, отпугивая все живое и неживое. Эм же наоборот, нравилась эта атмосфера, вполне соответствующая ее внутреннему настроению.

Пройдя темный тоннель, который Эм знала также хорошо, как свои ладони, девушка различила чуть заметный шлейф изысканных духов. В конюшне, как и ожидалось, обнаружилась незнакомая породистая кобыла. В Каэр Морхен приехала гостья, женщина, причем она уже была здесь, иначе не смогла бы отыскать дорогу. Теряясь в догадках, Эми направилась к большой зале, использовавшейся для трапез. Что, если это Йеннифэр? Встречаться с соперницей не хотелось ни под каким предлогом. А если это Йеннифэр, то, может, вместе с ней и…

Эми остановилась, не в силах продолжить свой путь.

- Иди сюда, – позвал ее Весемир, единственный, кто мог услышать ее заблаговременно. Пришлось послушаться.

В зале оказался лишь старый ведьмак. Посетитель был скрыт высокой спинкой кресла, развернутого к очагу. Эм машинально напряглась, готовясь к худшему.

- У нас гостья, – сообщил Весемир, улыбаясь вновь прибывшей.

- Привет, – изрекла рыжеволосая красивая женщина, вынырнувшая из-за кресла. Эми потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить васильковые глаза гостьи. Это было так давно. Сфинксы, озон, яркие платья. Эта чародейка была членом тайной ложи.

- Мне жаль, что я причинила тебе боль, – сообщила Эми напряженным голосом вместо приветствия. – Я лишь хотела защитить от вас Цири.

Женщина чуть сморщила очаровательный носик.

- Такта тебе не занимать, отдаю должное. Не волнуйся, я с миром. Честно говоря, я ехала сюда с намерением тебя убить, но мой попутчик помог мне переменить свое решение.

Эми на ватных ногах приблизилась к очагу и, встретившись взглядом с горящими синими глазами, выронила тушки связанных зайцев.

- Фэад, – представился попутчик, дьявольски ухмыляясь.

- Бэ… Мэ…

Весемир нахмурился, Трисс Меригольд, рыжеволосая чародейка, чуть приподняла бровь, а ухмылка Фэада стала еще более зловещей. Эм попыталась снова:

- Кхе… Пртфу…

- Смотри-ка, – нежно сказала Трисс и собственническим движением погладила Фэада по щеке, – твоя красота заставляет девочек бледнеть и терять дар речи.

Синеглазый одарил чародейку таким многозначительным взглядом, что ее щеки вспыхнули и порозовели. Не было никаких сомнений в их близком знакомстве.

Эми от этой картины стало в прямом смысле плохо. Не заботясь о впечатлении,произведенном на гостей, она развернулась и побежала к себе, подгоняемая общим заливистым смехом.

====== 4.3. ======

С появлением двух непрошеных гостей жизнь Эм перевернулась с ног на голову, а если точнее, она стала почти непереносимой.

Лежа в своей жесткой кровати, девушка вспоминала недавний короткий разговор с Весемиром, который на ее вопрос «когда эти двое уедут?» ответил вопросом «а когда уедешь ты?». Этим их общение за день и ограничилось. Объясниться с Фэадом тоже оказалось задачей непосильной: помимо того, что чародейка ни на секунду не убирала от него своей цепкой руки, сам король эльфов упрямо ее игнорировал, будто они никогда не были знакомы.

Стоило отдать должное справедливости вопроса мудрого ведьмака. Вполне возможно, что судьба, в очередной раз утомленная нерешительностью Эми, замыслила ее немного подтолкнуть. Девушка бы даже определила это «подталкивание» как полноценный увесистый пинок, потому как сладострастные стоны Трисс Меригольд, раздававшиеся гулким эхом по всем коридорам крепости, пробирали ее до самых глубин и выворачивали наизнанку.

Эми поняла, что попытки заткнуть уши так и не увенчаются успехом, и принялась нервно расхаживать по комнатушке. Как-то само собой получилось, что ее мысли о недостойности отошли на второй план, полностью заслоненные ревностью и бессильной злобой. Изо дня в день, из месяца в месяц она проявляла порой невероятную волю и стойкость, отгоняя от себя воспоминания о его поцелуе и обещании чего-то неземного, наравне с воспоминаниями о Геральте и Йорвете. И сейчас, в этот самый момент, в качестве компенсации она вынуждена слушать, как другая женщина получила все то, о чем она, Эм, втайне мечтала.

Знает ли Трисс Меригольд, что такое по-настоящему тосковать по человеку? Когда сводит зубы, когда душевная боль и нереализованная нежность принуждают бежать, драться, изматывать себя до полного бессилия и тогда, проваливаясь в беспокойный и больной сон, опять видеть того, кто так сильно запал в душу? А если все эти переживания помножить на три и добавить бескрайнее чувство вины?

Судя по последнему протяжному крику рыжеволосая чародейка наконец достигла своей кульминации. Эми несколько раз глубоко вздохнула и попыталась справиться с собой. «Он так посмотрел на нее. Как на меня тогда. Но, в конце концов, каждый сделал свой выбор, – размышляла она, присев на кровать. – А если я так и не смогла сделать свой, то и сама, дура, виновата. Я выбрала себя, свою историю, и уже засиделась здесь. А Фэад заслуживает счастья, и Трисс, кажется, умна и очаровательна…»

Эм не успела закончить свою мысль, так как стоны возобновились. Не в состоянии более выносить эту муку, девушка выбежала на улицу, по пути надевая куртку. Луна была на своем законном месте, яркая, неестественная, почти круглая. Изо рта валил пар, и холод покусывал кончики пальцев.

Где-то в округе, видимо, вдохновленные чародейкой, так же чувственно выли волки.

- И что же, как дела в мире? Чем сейчас занимаешься? – Весемир поддерживал беседу за ужином, как мог.

- Все лучше, чем могло быть. Разрушенные поселения быстро отстраиваются, престольные интриги утихают. Меня приняли в Темерийский совет, хоть и на данный момент мое влияние минимально.

- Я думал, что чародейки больше не могут состоять в советах и быть при дворе, после того бунта, – проницательно заметил Эскель.

- Да, – Трисс изящным движением поднесла маленький кусок крольчатины ко рту, тщательно его прожевала и пригубила вина. – Нам пришлось приложить много усилий для того, чтобы переломить ситуацию, и сейчас наши достижения хрупки и нестойки, но мы верим в лучшее. Йеннифэр, к примеру, недавно реабилитировалась и стала членомсеверного альянса.

Эми знала, что там, под дубовым длинным столом, рыжеволосая мамзель гладит по ноге Фэада, увлеченного едой, знала так четко, будто гладили ее саму. Это знание вынуждало ее краснеть и бледнеть попеременно, сжимая до боли зубы. Подхватив с пола своего колючего приятеля, она, прежде чем опустить его на стол, прошептала:

- Давай, друг, отомсти за меня, укуси рыжую за палец.

Этот еж был самым сметливым из всех ежей, именно поэтому он подавил в себе вторую сильную черту – обжорство – и, на радость своей хозяйки, направился через весь стол прямиком к указанной цели. Звякнула ложка, на которую горе-партизан наступил по дороге.

- Мы же договаривались не класть животину на обеденный стол! – рявкнул недовольный Весемир, желавший, по всей видимости, произвести впечатление на гостью.

- Ой, он такой милый, – невольно отметила Трисс и протянула к ежику руку. Эм наполнилась злорадством, правда, быстро сменившимся разочарованием: ее приятель, фыркнув, улегся и подставил сопернице свой пушистый живот. От такого неожиданного предательства девушка почти позеленела. Трисс не смущаясь почесала его. – Как тебя зовут, малыш?

- Ёж, – буркнула Эми. – Его зовут ёж обыкновенный. Осторожнее с блохами.

- На самом деле, она дала ему имя, – выдал ее Лео, самый молодой ведьмак. – Йоргеф.

Фэад, единственный, кто понимал значение этого прозвища, засмеялся.

- Ты его к себе в кровать берешь? – спросил он у Эми, в первый раз обратив на нее внимание, и заметил некоторое замешательство у других участников трапезы. – Я прошу прощения, просто забавное совпадение – так звали моего покойного дядюшку, существо в высшей степени нелепое и нерешительное. Представьте, он, находясь в расцвете сил, заинтересовал трех самых видных невест наших мест. Собственно, размеры земель за ними не сильно разнились, но красота каждой была особенной. Все они некоторое время ожидали решения дядюшки, но вскоре забыли о нем и устроили свою судьбу с другими. Один лишь он, не интересуясь дальнейшим развитием событий, носил с собой три портрета и всячески себе потакал. В итоге он постарел, обрюзг и окончательно поглупел, но до самой смерти любил рассказывать, как его ожидают три прекрасных молодых женщины, а он весь в печали, ведь на три части разделиться не может. Безусловно, – закончил Фэад и посмотрел на Эми так холодно, что девушка сжалась, – к твоему ежу это не имеет отношения.

За столом воцарилась тишина. Каждый углубился в свои собственные мысли.

- Пойду конюшню почищу, – громко доложила Эми и вышла из-за стола. Все равно кусок в горло не лез.

- Спасибо, что сообщила, – Весемир нахмурился и покосился на Трисс. – Мы как раз едим. Прямо на ночь глядя?

- Коняжки этого достойны! – ответила Эм не оборачиваясь.

- Я помогу, – вызвался добродушный Лео, но Весемир его остановил.

- В общем, господа и дама, приятного аппетита, – старый ведьмак нарушил молчание в последний раз за вечер и скинул ежа со стола.

====== 4.4. ======

Сегодня – последний день. Так определила для себя Эми. Последний для решений, разговоров, дел и прощаний. А завтра она уедет навсегда.

Такие сцены, как вчера вечером, не могли не оскорблять Трисс, а Эм всегда ратовала за всеобщее благоденствие и справедливость. И себя она жалела не меньше, чем других.

Уже давно отпала для нее нужда до изнеможения тренироваться на Пути, но активность, сосредоточенность помогали разобраться с противоречивыми мыслями и эмоциями. Сквозь чащу, не задевая веток, не сбивая дыхание, сохраняя скорость. Девушка, повинуясь внутреннему импульсу, с разбегу оттолкнулась от ствола дерева, зацепилась за соседнюю ветвь и, быстро взобравшись, перепрыгнула на противоположную ветку. Так, как учил ее Йорвет. Эми зажмурилась, отгоняя от себя воспоминания, сделала еще один прыжок и, перекувырнувшись в воздухе, неслышно приземлилась. Казалось, она не бежала, а летела. Почти не касалась земли – так сильно ей хотелось уйти от всплывших в памяти образов.

Фигуру на уступе, находящемся на Пути, Эми заметила в последний момент, успев остановиться и разглядеть человека. Собственно, красивые рыжие волосы были сами по себе опознавательным знаком.

- Знаешь, – сказала Трисс не оборачиваясь, глядя куда-то вдаль, – я сижу здесь и думаю: что в тебе такого? Есть ли в тебе хоть что-то? Тусклые неровные волосы, пустой взгляд, безвольный подбородок, бесцветные маленькие губы. И еще эти веснушки. Наверняка они у тебя на плечах, руках, спине… Бестактная, глупая, хамоватая. Бессмысленная. Пустая.

Эм начала было оскорбляться, но тут подспудно поняла, что за этими словами вполне может стоять горечь. Девушка присела рядом.

- Я провела с Фэадом достаточно времени, чтобы понять, что таких больше нет, – продолжила Трисс. – Конечно, тебе это понять не дано, но хотя бы поверь на слово. Мы часто ищем компромисс или уговариваем себя увидеть нечто другое в том, на что смотрим. Или не думаем. Потому что иначе не бывает. – Эм начала терять нить разговора. Трисс повернулась к ней и посмотрела враждебно. – Я не люблю, когда меня используют. Но еще больше я не люблю, когда меня обманывают и играют на слабостях. Я не знаю, зачем ты ему, но очень советую тебе не обольщаться. На него я не могу злиться, слишком многое он дал, но на тебя – вполне.

Соперницы посидели в тишине, разглядывая местный пейзаж.

- И все же, – тихо произнесла Трисс, – что в тебе такого, чего нет у меня? Скорее наоборот.

- Знаешь, – отозвалась Эм так мягко, как могла, – я уверена, что в твоей жизни было множество мужчин, которые не смогли завоевать твоего расположения, как ни старались. И все в них было так, как нужно, просто не тебе.

- Если ты пытаешься утешить меня своими банальностями, то зря.

– Хорошо, – Эм поковырялась в ногтях. – Моя жизнь преломилась тогда, когда любимый мной мужчина отправил меня на улицу под дождь, босиком, без денег, лошади и цели. Потому что пришла другая женщина. Я чуть не умерла от горя и голода. Ты наверняка знаешь, о ком я говорю.

- Вот теперь мне лучше, могла бы с этого и начать, – Трисс поднялась, голос ее изменился. – То, что ты сделала с нами тогда – обратимо. Мы все медленно, болезненно, но восстанавливаемся. Знай это. Я скажу, что тебя здесь не было. Но если попадешься – пеняй на себя.

- Спасибо, Трисс Меригольд, – Эм тоже встала, но прощаться рыжая чародейка не захотела.

На подступах к цитадели Эми обнаружила Эскеля, тренирующегося с мечом. Несмотря на то, что ветер был суровым, леденящим, ведьмак был голым по пояс и ничуть этим не обременялся. Девушка, находясь в самом мрачном расположении духа, подошла к нему и обнажила меч, исполненная желанием выплеснуть то, что ее мучило, в упражнениях. Эскель пригласил ее чуть заметным кивком головы.

После нескольких уворотов Эм заскучала и решительно скрестила свое оружие с оружием ведьмака. Полетели искры. Противник был во много раз сильнее, и это добавляло интереса к битве. Полуоборот, выпад, уход. Эскель почти поймал ее, но Эм в последнюю секунду извернулась и ударила его по голени. Хитрый эльфийский прием, который всегда вызывал у ведьмака негодование. Слишком близко, слишком далеко. Удары сердца замедлились, чувства обострились. Силовой удар, такой медлительный. Эми повредила противнику кисть, но Эскель поймал рукоять другой рукой и ударил воздух наотмашь.

«Amanis».

Это имя прозвучало у Эм в голове. Посмотрев в сторону, она увидела высокую мужскую фигуру, взвизгнула и упала на землю. Эскель рассек ее живот наискосок, от бедра до плеча.

- Я думал, ты закроешься! – вскричал испуганный ведьмак, прикрывая руками ее рану, пульсирующую кровью. – Весемир!! Я думал, ты закроешься…

Фэад подвинул его грубым движением, нагнулся над корчившейся девушкой. Теплый свет, ласковый, знакомый.

Боль ушла, стало спокойно, хорошо.

- Что ты есть? – холодно поинтересовался Весемир, который стал очевидцем чудесного излечения. Фэад молчал, вытирая платком кровь с ладоней. – Нам здесь всего этого не нужно.

- Мы уходим, дядюшка, – прохрипела Эм поднимаясь. – Не волнуйся, мы уходим. Сегодня.

- Ты нарочно это сделал, – буркнула Эми, заставляя себя не оборачиваться.

Только бы не зареветь. Прощание с Весемиром было последней каплей, в особенности когда он протянул ей амулет с головой волка. «Не опозорь нас». Какой из нее ведьмак? Всем ведьмакам на посмешище. Малолетняя девчонка с непропорционально большим мечом и амулетом Баал-Зебута. Осталось лишь выдать ей алхимические соединения, вызывающие взрыв, а еще чеснок, смешной парик и наносник, и показывать в цирке.

- Он хотел защитить тебя от опасности, не более того, – утешил ее Фэад, будто прочитав мысли. – И он верит в судьбу. Говорит, ты свалилась на него прямо голым задом…

- Я просто из птицы превратилась! – раскраснелась Эми и сбавила шаг. – Ты нарочно все это, обманул Трисс, отвлек меня…

- Избавь меня от своих предположений. Если захочешь когда-нибудь узнать, как было на самом деле – спроси.

- Фэад, – Эм остановила его за руку, – как было на самом деле? Почему ты пришел?

- Я не хочу об этом говорить, – Фэад ухмыльнулся и продолжил путь. Девушка побагровела.

- За лошадьми в ту сторону, – окликнула она попутчика.

- А зачем нам лошади? Мы полетим. Подойди.

Эми неторопливо приблизилась, рассматривая появившиеся за его спиной полупрозрачные крылья. Человеческие черты Фэада сменились на неестественно красивые, те, с которыми он был рожден.

- Я не помню, как… – Эм не смогла закончить и забыла, как дышать: сумеречный эльф прижал ее к груди. Девушка посмотрела на свои руки, сквозь которые отчетливо различалась земля.

- Сейчас вспомнишь.

Фэад взметнулся в небо. Эм, вцепившись в его плечи, подавилась ледяным воздухом. Ощущение парения часто преследовало ее во снах, но совсем не так. Чтобы болтать ногами на большой высоте и при этом получать от этого удовольствие, нужно, наверное, как минимум доверять источнику полета. А Фэад доверия не внушал.

Вскоре Эми убедилась, что опасения были небеспочвенны, если так можно было описать тот момент, когда он сбросил ее вниз, на игрушечный лес. Истошно визжа, перебирая в падении все известные ей позы и ругательства, Эм разозлилась, отыскала путь к дремлющей темной части и расправила крылья в опасной близости от почвы.

Две незаметные невооруженному глазу подозрительной формы птицы, подначивая друг друга, направились вместе на восток.

====== 4.5. ======

Новиград, город-государство, находящееся в Редании, воистину удивлял. Все в нем производило впечатление: мощеные улочки, каменные здания, огромный порт, водяные мельницы, засилье банков и ломбардов. По слухам, богат он также был и на храмы с борделями, в соотношении три к одному.

“Лютику бы здесь наверняка понравилось”, – отметила про себя Эм, и продолжать мысль не рискнула. Этот день дался ей с трудом, но теперь, когда он близился к закату, хлопоты были позади. В качестве результатов трудов и ожидания выступали яркое алое платье с пышной юбкой, затрудняющие передвижение и дыхание, прическа, которую, казалось, убрать можно было лишь с помощью ножниц, и три слоя пудры с черными стрелками, от которых девушка избавилась почти сразу.

- И куда мы направляемся? – спросила она у Фэада, беспрестанно выворачивая на мостовой лодыжки. Ужасная обувь, ужасный каблук.

- Сюда, – эльф указал ей на длинное деревянное строение, которое открылось их взору. – Новиградский театр. Здесь, по выражению местных, сегодня будет “новомодная приблуда”. Называется “Печали и радости Охмосской принцессы”.

- Уже одно название впечатляет, – проворчала Эми, ойкнув от потери равновесия и вцепившись Фэаду в предплечье. Он как будто не замечал повышенного к себе интереса окружающих. Признаться, выглядел он элегантно и ошеломляюще, даже в своем человеческом обличье.

- Это здание было построено на средства администрации, именно поэтому оно такое... Простое. Однако представления здесь происходят с завидной регулярностью.

В зале, вопреки ожиданиям, они сели не на скамьи ближе к помосту, а на мягкие стулья на возвышении сзади. Эм с любопытством разглядывала заполняющую зал разношерстную толпу, над которой громоздилась гигантская хрустальная люстра.

- Мы с тобой вроде как избранные? – она посмотрела на точеный профиль Фэада, как всегда неожиданно испытала прилив чего-то такого, чего допускать не следовало, и отвернулась. – Спасибо, мне правда интересно.

Фэад, что с ним случалось нередко в последнее время, промолчал.

Что-то треснуло Эм по голове. К счастью, ее неописуемая прическа самортизировала удар. Причиной неприятного момента оказалась старушка с сумкой, которая, судя по дороговизне одежды, количеству белил на лице и отсутствию банальной вежливости, явно была представительницей самой настоящей аристократии.

- Ничего страшного, мне не больно, – сообщила Эми странной старушке, когда она наконец уселась. Вместо ответа старушка сделала резкое неприязненное движение головой, из-за которого с нее посыпались белила, живо напоминая штукатурку. Эми обильно чихнула несколько раз подряд, чем лишила соседку внушающей размерами страх мушки, но предупредить об этом гордую старую женщину не решилась.

Наконец возня закончилась, взоры обратились на помост, послышались аплодисменты. Представление началось.

Когда на сцену выскочил худющий тип в необъятной шляпе и цветастых лосинах, Эм замерла. Постояв немного, он принялся скакать по сцене и занятно размахивать руками. Удивительно, как ему удавалось не задевать коленями подбородок. Наскакавшись вдоволь, он широко открыл рот и принялся терзать девичьи уши высокими нотами, которые, подражая своему хозяину, скакали не хуже него самого.

- Наверное, ему колготы очень жмут, – участливо сказала Эм, кривясь на каждой высокой ноте.

- Ш-ш-ш! – шикнула на нее старушка.

- Ш-ш-ш! – послышалось спереди и сбоку, дошло до самой сцены и лишь там остановилось.

Эми, глядя на действо, начала думать, что худющий тип немного выдохся или сжалился над присутствующими, но лишь до того момента, когда на сцену вышла Она.

Охмосская принцесса. Та самая, которая, следуя истории, вскорости должна была достигнуть своих шестнадцати лет. Несмотря на то, что даже с обильным макияжем, какого не постеснялась бы сидящая рядом старушка, выглядела не моложе пятидесяти. Но самым значительным в ней была ее фигура: Эм слышала, как предательски скрипят под актрисой половицы, и боялась, что представление закончится гораздо раньше, чем было задумано. Когда же второе главное действующее лицо открыло рот и на манер худющего типа принялось истязать звуки, Эм все поняла. О печалях бедной женщины можно было не рассказывать. А радость, наверное, заключалась в том, что мир ее выдерживал.

Старушка по правую руку от девушки, расчувствовавшись, вытерла скупую слезу.

- Меня тоже пробрало, – шепнула Эми Фэаду, когда оба актера взвыли в унисон, а хрусталь на люстре жалобно задребезжал. – Бежим отсюда, пока совсем не разорвало.

- Ш-ш-ш! – напала на нее старушка, и по залу второй волной разлилось шиканье.

Фэад, чуть прищурившись от удовольствия слышать пение, встал, но остальные посетители, отделявшие его от выхода, намеренно его игнорировали, видимо, пытаясь перевоспитать.

- Меня сейчас вырвет! – взвизгнула Эм, увидев хмурые надменные лица. – Нет мешка? Подвинься!

Посетители повскакивали с мест, скоропалительно освобождая проход. Принцесса сфальшивила и оступилась.

Вылетев из душного и громкого здания, Эм вручила первой же встреченной бедняге свои туфли и, ступая босиком по мостовой, тщательно обходя лепешки, заключила:

- Никогда мне не понять искусство.

- Зачем мы здесь? – тихо спросила Эми, разглядывая в полутьме ночи местный пейзаж и нечто, похожее на вход в гробницу.

- Ты же хотела уникальный меч. Он здесь, – Фэад, не смущаясь, шагнул внутрь, во мрак. – Прислушайся к себе, как тогда, в краснолюдской шахте.

Эми прислушалась. Сначала ничего не происходило, но вскоре темнота перестала быть проблемой, очертания стен стали для нее очевидными, как и глубокий витиеватый путь, который им предстоял, и те, кто на этом пути обитал.

- Ты их тоже чувствуешь? – спросила Эми шепотом, неуверенно шагая вперед.

- Да. Эта гробница принадлежала древнему роду эльфов – первых поселенцев, которые решили жить по своим правилам. Их предводитель, Эрриадан аэп Шиилах, был одним из самых искусных воинов. Слышала о таком?

- Нет, – Эми предчувствовала что-то недоброе.

- Он потребовал создать ему меч, длинный, но легкий, тонкий и острый, но прочный, способный противостоять магическим чарам. Конечно, в итоге нашелся гном, который смог создать это произведение. Но пока он не нашелся, Эрриадан жестоко карал тех, кому задача была поручена. Легенда гласит, что, получив этот меч, эльф был проклят и погиб от своего же оружия – от руки женщины-эльфа, прекрасной похищенной Аниодале, десятилетиями им истязаемой.

- Жестокий… А как было на самом деле? – Эм слышала, что хриплое нечеловеческое дыхание приближается.

- А на самом деле, – Фэад уверенно продвигался по темному коридору, – он перепил краснолюдской самогонки и решил искупаться в ледяной реке, где благополучно утонул. Но меч существует и похоронен он вместе со своим хозяином. Не бойся. И оставь рукоять в покое.

Тяжелое дыхание и шлепки усилились. Эм замерла, зная, что источник звуков сейчас покажется из-за угла. Она думала о грейверах, альгулях и прочих падальщиках, которые могли обитать в местах захоронений, но увидеть трехметрового гиганта с большими выпуклыми глазами, налитыми кровью, и круглой пастью, заполненной по всей окружности острыми грязными клыками, никак не ожидала. Такого мало кто видел, будет, чем развлечь приятелей.

- Цементавр, – констатировала Эм и машинально продолжила: – Невосприимчив к яду и оглушению, любит сбивать с ног, не любит серебро, масло и огонь.

- Неплохо тебя Весемир поднатаскал, – Фэад очаровательно улыбнулся и прислонился к стене, ожидая еще одно представление.

- Он в два раза выше меня, – уточнила Эми.

- Но тебе же выдали амулет, – напомнил сумеречный эльф. – Ты не зря отсиживалась два года, ведь так?

- Все мстишь? – девушка потянулась рукой за плечо, к рукояти, но Фэад остановил ее взглядом.

Цементавр приблизился, нагнулся, обнюхивая Эми. От смрада из его рта у девушки заслезились глаза, но оно было и к лучшему: такую омерзительную рожу ей еще не доводилось видеть вблизи. Монстр презрительно фыркнул и направился дальше по коридору, давая несостоявшейся жертве возможность выдохнуть.

- Я таких могу пачками рубить, – гордо сообщила Эми, когда опасность, судя по всем признакам, миновала.

- Да неужели? – Фэад картинно вскинул брови.

Цементавр, похоже, оскорбился: злобно зарычав, он кинулся на Эм. До последнего она думала, что ее друг предотвратит стычку одному ему известным образом, поэтому уйти от могучего удара серой лапы смогла лишь в последний момент.

- Фэад! – возмутилась Эми, проскальзывая между ног у разъяренного монстра.

- Руби, – призвал ее Фэад и сменил наблюдательную позицию.

Цементавр, проделав несколько движений, не увенчавшихся успехом, обезумел. Его движения стали еще более хаотичными, чем Эми не преминула воспользоваться: направив на него столп огня, она рассекла монстру ноги несколько раз, пока они не подкосились, и перерезала ему горло так глубоко, как смогла. Как ни странно, это не помогло.

- Жульничаешь, – Фэад зевнул.

Эм разозлилась.

- Да что же это! Что ты вымещаешь на мне??

Судя по всему, монстр в дискуссии вступать не желал, продолжая попытки выдрать у девушки внутренности. Эм снова дезориентировала его огнем, исполосовала ноги и, запрыгнув ему на спину, со всего размаха отрубила голову.

- Скучно и неизящно, хотя соответствует глаголу «рубить», – Фэад продолжил путь, не проверяя, поспевает ли за ним попутчица.

«Как же ты меня бесишь», – подумала Эми, глазами ища что-то, обо что можно было вытереть меч.

«Я все слышу» , – отозвалось в ее голове. Эм напряглась до крайней степени: что, если Фэад также слышал ее частые мысли о ней и о нем вместе…

«Да».

Девушка вспыхнула. Мало того, что он был часто груб и невнимателен, ставил ее в странные ситуации, не общался с ней толком, но еще и изучал ее сокровенные мысли!

- Если ты слышал, то почему не подпускаешь меня к себе?

- Мы пришли сюда за твоей блажью, мечом, – Фэад даже не обернулся. Эм схватила его за руку, настроенная решительно, и развернула к себе.

Красивые глаза эльфа горели недобрым синим огнем. Эми вздрогнула: она кружилась в желтом платьице, пока сильные руки не поймали ее, и тут же оказалась на дереве, заглядывая в разноцветные глаза.

- Хватит! – взмолилась девушка, силясь перебороть душевную боль, не желая ничего вспоминать. – Хватит. Не надо меча. Просто уйдем. Ничего не надо.

- Мы почти на месте, – Фэад положил руку на каменную кладку, и стена испарилась в воздухе. Эми увидела огромный каменный саркофаг, украшенный резными фигурами и рисунками. Сняв тяжелую крышку, как нечто, сделанное из стекла, эльф явил на свет содержимое: останки скелета и великолепные длинные ножны, инкрустированные драгоценными камнями.

Эм облизала губы и потянулась за мечом, но дотронуться не успела: искажая пространство, перед ними воплотился могучий и ужасный призрак, одетый, как водится, в древние красивые доспехи поверх истерзанной в лохмотья богатой ткани.

Из его Старшей речи Эми поняла лишь одно слово: «вопрос», но и в том не была уверена. Фэад лишь чуть заметно пожал плечами, предоставляя ей самой возможность выкрутиться из этой ситуации.

- Yeah, – громко ответила девушка, продемонстрировав свои глубокие познания в Hen Llinge.

Призрак снова что-то сказал. Его голос сотрясал стены, а эхо звучало не после, а перед его речью. Жуткий обратный порядок.

- Yeah? – полуспросила она куда менее громко. Призрак осклабился.

Не теряя более времени, Эм схватила меч и помчалась со всех ног наружу, упав на пробивающуюся траву.

- Я смотрю, – Фэад подавил смешок, – с призраками ты управляешься так же лихо, как и цементаврами.

- А я смотрю, ночевать опять будем на земле, – пробурчала Эм, вставая и отряхиваясь. Меч на проверку оказался легким, острым и, судя по всему, очень прочным.

По крайней мере, теперь она не одна.

====== 4.6. ======

Ночь была очень холодной. Эм поежилась и сильнее укуталась в шкуру, протягивая озябшие ладошки к огню. Фэад сидел рядом, не изменяя своей идеальной выправке, жаря на костре овощи из его мира, появившиеся из ничего. Следить за его четкими плавными движениями было сплошным удовольствием, чем бы он ни занимался. И этот раз не был исключением.

- Прости меня, пожалуйста, – нарушила Эми тишину.

- За что? – Фэад не удостоил ее взглядом.

- За то, что не пришла к тебе тогда. Наверное, я очень тебя оскорбила.

- Мужское самомнение не знает границ, не так ли? – эльф протянул девушке ранний завтрак и та, обжигая язык, накинулась на еду с большим аппетитом. – Нет, Amanis. Я зол, потому что потерял два года, следуя твоему примеру. И за время ожидания принял несколько неосторожных решений, которые ощутимо сократили мое пребывание здесь. Если бы ты подумала, то поняла бы, что и сама не бессмертна. Прятаться у ведьмаков, прикрываясь обучением, было большой глупостью.

- Я не пряталась, – тихо возразила Эми. – Сколько… Сколько времени у тебя осталось?

- Мало, – Фэад вытер руки и сел поудобнее. – Но пусть тебя это не беспокоит. К тебе это не имеет отношения.

Эм стало страшно за друга. Мало – это неделя, год, столетие? Он не доверяет ей, не интересуется, как женщиной. Вспоминая о том добре, которое эльф сделал, она неизменно чувствовала благодарность, но отсутствие душевной близости мешало и мучило. Вот он, здесь, но к нему не прикоснуться, не поговорить откровенно, не обнять. Эм уже не помнила толком, что такое интимная близость, и смирилась с этим фактом, пытаясь направить нереализованную энергию в другое русло. Но довольствоваться одним прикосновением за два года, когда Фэад по необходимости прижал ее к своей груди, было слишком трудной задачей. Конечно же, циклиться на таких глупостях недостойно, но пусть тот, кто осмелится ее осудить, сам побывает в ее шкуре, последит за своими глазами, руками и мыслями, находясь плечом к плечу с достойным и привлекательным субъектом, ставшим близким, родным.

С другой стороны, Фэад, несмотря на обстоятельства, решил провести остаток времени с ней. Этот поступок ведь красноречивее слов?

- Не стоит, – предупредил сумеречный эльф любое движение в его сторону.

Эм закусила губу. Очень обидно, когда тебя отвергают во всех известных смыслах, а попытки наладить отношения пресекают на корню.

- Если мы с тобой скоро расстанемся, я бы очень хотела узнать тебя получше.

- И ты думаешь, что если мы залезем друг другу в штаны, то твое желание исполнится? – Фэад посмотрел на девушку в упор.

- Ты оскорбляешь меня.

- Ты оскорбляешь себя своими мыслями. Как человек, которого научили читать и выдали книгу, содержащую важные для него знания, а он использовал ее в целях сомнительной гигиены.

- Я не могу их контролировать! – возмутилась Эми.

- А кто тогда может? Ты пошла за мной. Зачем?

- Фэад, прости, если я тебя обидела. Я не хотела. Поговори со мной нормально.

Синеглазый устало вздохнул и сел сзади девушки, прижавшись к ее спине. Эми затаила дыхание и спрятала дрожащие руки.

- Рассвет, – услышала она тихий мелодичный баритон возле уха. – Закрой глаза, прислушайся.

Пение птиц и шорохи слишком быстро вытеснялись болезненными ударами сердца. Странное тепло его тела. Едва различимый аромат, не похожий ни на что. Равномерное дыхание.

- Если мне нужно что-то услышать, то отсядь, – хрипло попросила Эми, но Фэад вместо этого взял ее ладони в свои.

Это упражнение было ей знакомо. В Сумеречном лесу он не раз отправлял ее прислушиваться к лесу, но ничего необычного ей обнаружить не удалось. Теперь же пульсация от его рук передалась и ей, заполнила ее, создавая странную легкость в голове и теле.

Эм не заметила, как оказалась на ногах. Она приказала костру вырасти до небес, и тонкий огненный столп заполнил светом окружение. Потушив его за долю секунды, Эми взмахнула рукой, и деревья впереди нее согнулись волной. Она увидела бесконечные связи живого мира, ощутила, что и сама она есть все то, что существовало, и задохнулась от острого чувства осмысленности и целостности. Будто состоя из невидимых нитей, Эм проникала во все, что было вокруг.

Это она бежала сквозь покрывающиеся зеленью заросли прочь от опасности, летела над землей, искаженно воспринимая видимые предметы. Она была в почве, воде и древесине. И в то же время все это была не она.

Присев, Эми взяла горсть промерзшей земли и долго перебирала ее пальцами, обнаружив то, о чем ранее никогда не подозревала: жизнь неделима и не нуждается в определениях и ограничениях.

- Я есть мир, – восхищенно прошептала Эми, глядя на друга блестящими возбужденными глазами.

Фэад задумался, внимательно разглядывая ее лицо и реакции. Это был первый момент с их встречи в горах, когда в нем что-то отозвалось.

- Я хочу, чтобы и ты мне кое-что дала. Обещание. Дай мне слово, что ты меня отпустишь, когда настанет мой час, – Фэад присел рядом, прожигая ее синим огнем.

- Да, – уверенно отозвалась девушка. – Обещаю.

Мыцаш Палль, почетный житель зажиточной деревни Болотные Рогавки, крестьянин в неизвестно каком поколении, был очень доволен собой и жизнью в этот весенний вечер. Поухаживав за скотиной, воспитав ремнем четверых сыновей, описав своей жене в тысячный раз ее роль в своей незавидной судьбе, сытно поужинав и приняв на грудь, он был намерен удалиться на покой, но что-то его остановило. Будучи человеком, привязанным к своему имуществу, он каким-то особым чутьем определял ущемление своих интересов.

«Верно, опять соседские босяки балуются», – решил про себя Мыцаш, пригладил редкую бородку, прихватил длинный шест, лампу и направился прямиком в солидного размера амбар.

Замок на двери был в сохранности, что хозяина удивило. Внутри же поначалу ничего необычного не находилось, пока Мыцаш привычным движением не проверил сеновал на наличие посторонних объектов. Что-то ойкнуло, встретившись с шестом, и крестьянин от неожиданности отскочил на приличное расстояние.

Из сена выросла небольшая женская фигура, тряхнула головой и очаровательно улыбнулась.

- Ах ты, оглоедка! – возмутился Мыцаш. – Неужто не учили тебя на чужое не зариться?

- Вы, уважаемый, попутали, – объяснила девушка, вычесывая пальцами сено. – Я – хрюшка. Хрю. Хрю.

- Как… Дык… Стервоза, еще и огрызаешься? – крестьянин схватил висевший на гвозде длинный кнут. – Сейчас я тебя воспитаю…

Замахнуться он не успел. Рядом с девушкой объявился высокий плечистый мужчина, расправил за спиной самые настоящие крылья и, встав в воинственную позу, прогремел:

- А я – дракон!

Почетный житель Болотных Рогавок опешил, о чем свидетельствовали его застывшая поза и неестественно выпученные глаза. Движения больших крыльев создали вихрь из засушенной травы, часть которой залетела в его широко раскрытый рот. Жалобно взвизгнув, Мыцаш шарахнулся в сторону выхода, но малость промахнулся и, с разбегу прислонившись головой к стене, упал назад, как плохо пристроенная кочерга.

- Кажется, ты перестарался, – прыснула Эми, когда убедилась, что хозяин амбара помимо сотрясения и испуга других последствий не получил.

- Так рождаются легенды, – сообщил Фэад с умным видом и увлек девушку на безлюдную опушку через три королевских границы от Болотных Рогавок. Эми после таких перемещений каждый раз одолевало головокружение, поэтому она тут же постелила шкуру и присела, приходя в себя.

- В детстве бабуля мне рассказывала о волшебном мешочке денег, в котором монеты никогда не заканчивались. Как ты думаешь, есть такое на свете? Он бы решил наши проблемы, раз ты не хочешь эксплуатировать других. Ведь существует множество зачарованных предметов, а деньги часто оказываются смыслом жизни…

- Наивно, – Фэад приземлился рядом, чуть пихнув свою спутницу. – Есть общий закон: если где-то прибывает, значит, где-то убывает.

- Ты его только что сочинил? – улыбнулась девушка. – Хм… Если что-то где-то, значит где-то что-то… Давай поменяем местами, и пусть нам прибудет!

Эми воодушевленно схватила Фэада за руку, по обыкновению используя его, как источник силы, которой ей недоставало, и изобразила крайнюю сосредоточенность. В ее животе вероломно и не к месту забурчало.

- Тебя сейчас порвет от натуги, – посочувствовал сумеречный эльф. – Ладно, я тебя покормлю…

- Тихо, – прервала его Эми, не открывая глаз.

Ждать пришлось так долго, что Фэад задремал, из-за чего удалось застать его врасплох: Эм наскочила на него, издавая радостные междометия, и чуть не раздавила.

- Вот, вот! – сообщила она, отбрасывая обглоданную человеческую кисть, случайно перемещенную вместе с заветным предметом. Мешочек был грязным, местами прохудившимся и на волшебство никак не намекал. Внутри оказались пять золотых лепешек с неровными краями. Эм, чуть высунув кончик языка, многократно их пересчитала, укладывала обратно, высыпала, но количество почему-то не менялось. Однако так просто отказаться от прекрасной идеи было невозможно.

- С другой стороны, – утешил ее Фэад, когда понял, что пересчет без посторонней помощи никогда не кончится, – это похоже на монеты, привезенные первыми поселенцами человеческого рода. Историческая ценность неоспорима.

- Есть хочу, – отозвалась Эми, определяя историческую ценность в сумку, туда же, где хранился ведьмачий амулет.

Фэад переместил их в другое место так быстро, что она едва успела ухватить с собой шкуру.

====== 4.7. ======

Эми приземлилась на кусты за большой двухэтажной постройкой, споткнулась о взвизгнувшую кошку и вывалилась из-за угла, как самый пропитой и потерянный для общества персонаж, чем заслужила укоризненные взгляды прохожих. Вслед за ней бесшумно и плавно вышел Фэад, как всегда с идеальной прической. Этот пункт бесил Эми отдельно: почему у него, понимаешь, такая вот приглаженная шевелюра, а у нее самой каждый раз катастрофа?

- Идем, – Фэад прижал ее к себе, накинув руку на ее плечо, и потерся о ее волосы костяшками пальцев, дополняя катастрофу небольшими, но емкими деталями. Эми обязательно бы ответила ему какой-нибудь гадостью, если бы ее внимание не отвлек чудесный запах свежей горячей еды.

Горячей и свежей. Еще и еды. Ей захотелось плакать от счастья.

Синеглазый уверенно подтолкнул девушку внутрь, в уютное, чистое помещение. Трактирщица, полная ухоженная женщина, моментально отреагировала на новых гостей – принесла качественного сидра и закуски.

Эм застыла возле входа. Закрыв глаза, она изучала помещение и других немногих посетителей способом, отличным от того, к которому привыкла с детства. И это было чудесно.

- Сядь, – Фэад притащил ее к столу. – Ты привлекаешь к себе нездоровое внимание.

- Ну и что? – искренне удивилась Эм. – Мало ли на земле чудаков. Народ осудит, плюнет и дальше пойдет, так и не узнав, какое волшебство окружает.

- Мы в Темерии, – пояснил синеглазый. – Здесь твои портреты часто наблюдают. Не забывай об осторожности и здравом смысле, не перекладывай свою ответственность на другого.

Эм будто пропустила замечание мимо ушей, изучая свои ноги сквозь дубовый стол. Она совсем недавно научилась внутренне разбивать на частицы то, что находилось между ней и объектом, и очень радовалась этому навыку.

«Я все слышала. Не бухти и отстань».

- Здесь самый лучший овощной пирог на свете, – загадочно протянул Фэад, откидываясь на спинку скамьи, и девушка невольно обратила на него свой взор, полный голода и надежды. – Хочешь услышать другие мои открытия из людского мира?

- Ты не спал с Трисс, – неожиданно изрекла Эми, поверив его сладострастному тону. – Я это увидела, когда ковырялась в твоих мыслях. Ты ни с кем не спал. И со мной вряд ли будешь. Ты боишься умереть и очень одинок, потому что твои хваленые сокамерники отрицают эмоции, страсть, безрассудство, истинную отвагу. Ты знаешь, что скоро вернешься туда, и хочешь этого еще меньше, чем умереть. Между мной и тобой что-то важное, и хоть мне недостает ума и опыта, при должном обращении я смогу тебе соответствовать. Этого ты и ждешь, этого и хочешь. Но ничего из того, что я озвучила, признавать не намерен. Знаешь, что меня удивляет больше всего? – реакции не последовало, но девушка ее и не ждала. – Меня удивляет, что ты, имея доступ к знаниям, благу, все равно ищешь себе компанию. Наверное, со временем все приедается, да? И какой толк в твоей мудрости, если ты не можешь ею поделиться? Значит ли это, что даже самый великий мыслитель на земле, узревший истину, нуждается если не в партнере, то в ученике?

Фэад посмотрел на нее в упор, снисходительно и немного брезгливо. Именно так, как она и предполагала. Эми полуобернулась и приняла точно такое же выражение лица и позу. Путники искренне улыбнулись друг другу, чем немало озадачили трактирщицу, принесшую рагу.

Эта женщина источала внутреннюю силу и спокойствие. Любопытство победило, и Эм и взяла хозяйку за крупную кисть шершавой натруженной руки. Она уже знала, что судьба другого не только поддавалась описанию, но была почти очевидной при контакте.

Ее звали Абель Югетт. Эм видела быстро сменяющиеся картины: вот маленькая Абель со своим лучшим другом – гусем, ей не больше пяти лет; она страшно боится своего пьющего отца, но еще больше – вспыльчивой матери. Вот ей десять, и она уже работает за троих, приглядывает за младшими, ответственна за скотину. Отец умирает от пьянства, мать заболевает. Вот Абель уже пятнадцать; ее жизнь все тяжелее. Она влюбляется в прыщавого парня ненамного старше нее, но он выбрает другую. Больно. Умирают мать и младший брат; старший женится, средний пропадает. Толстый неприятный мужчина, за которого она выходит замуж, обещает помочь ей, беречь. Эм вздрогнула от отвращения: то, что между ними происходило, не имело отношения к тому, что было с Геральтом и Йорветом. Неужели бывает и вот так?.. Двое малышей, оба умирают в младенчестве. Воспаление, тяжелое восстановление; муж погибает от рук бандитов – облегчение, но лишь моральное. Работа с утра до ночи. Эми видела, что через несколько лет Абель заболеет горлом, потом легкими и умрет мучительно, захлебнувшись своей кровью.

Человеческие жизни, которые девушке удалось изучить, были во многом схожи. Если бы нужно было описать их одним словом, то в подавляющем большинстве случаев слово было бы «зачем?».

Трактирщица вырвала свою руку. Она узнала странную девчонку-ведьму, и теперь косилась на нее в ожидании страшного суда. Нужно было звать на помощь, но страх парализовал. Фэад привлек ее внимание, заглянул ей в глаза, и хозяйка, растерявшись, часто заморгала.

- Ой, почему же я принесла вам две порции? – удивилась она сама себе и протянула руку ко второй тарелке.

- Оставьте, я страшно люблю поесть, – сумеречный эльф улыбнулся, обнажив ровные мелкие зубы.

- Она меня не видит! – Эми старалась одновременно общаться и есть, но получалось плохо. – Я тоже хочу так научиться. Милый, я вот что не могу понять: почему люди так бездарно тратят время, которое им отвели? Ведь оно так скоротечно! – Фэад чуть не подавился и посмотрел на нее с укоризной, мол, «а я тебе о чем толкую так долго»? – Нет, я серьезно! Они все думают, что завтра будет бесконечно наступать, а если происходит то, что напоминает им о конце, то они боятся, жалеют, игнорируют… Но не думают и не ищут смысл, толк. Почему?

- А почему ты сама думаешь, что завтра будет бесконечно наступать? – ответил Фэад вопросом на вопрос и изучил высокую красивую женщину, сидевшую напротив, бесстыдно завлекавшую его томным взором и изощренным поеданием пищи.

- Ты меня не слушаешь, – пожурила девушка друга, дождалась, когда он приблизит ко рту кусок пирога и размазала его по красивому мужественному лицу.

Соблазнительница, увидев, как мужчина напротив втирает в себя еду, замешкалась и потупила взор, уткнувшись в тарелку. Оно было к лучшему: таким образом вне ее внимания остался тот факт, что синеглазый вылил целую кружку на пустое место по соседству.

Эми долго плескалась в бадье, наслаждаясь горячей водой, ароматным мылом и покоем.

Смысл и целостность. Если не вдумываться, эти два слова ничего не значат. Но именно они избавляют от беспокойства, нервозности, дискомфорта и вообще любой отрицательной эмоции. Они дарят безграничное счастье – примирение с собой и с тем, что творится вовне.

Девушка тщательно вытерла волосы, дождалась, когда ее необычный приятель уляжется, и склонилась над ним, разглядывая его прекрасное лицо, горящие глаза. Должно быть, у высших существ каждая клетка стремится к оптимальному функционированию. Для нее внешность и тело перестали иметь значение – как обертка, в которой находится важный предмет.

- Я так тебе благодарна, – с чувством произнесла Эми, нежно погладив Фэада по щеке, задевая его голой девичьей грудью. – За все. Но больше всего – за свободу. За счастье.

Эм нагнулась, желая поцеловать его в щеку, но синеглазый повернул голову, подставляя губы. Замерев на расстоянии нескольких дюймов от него, девушку настигла еще одна интересная мысль, даже наблюдение: теперь ей совсем не нужен был секс. Он стал не только пустой тратой энергии, но и некоей угрозой ее заполненности из-за нужды сближаться с другим. А ведь еще совсем недавно она страдала от нехватки мужской ласки и тепла, и именно в ней искала что-то важное, чего ей не хватало. Как все странно…

Фэад лениво намотал каштановую прядь на палец, следя за направлением ее мыслей. «Ты особенная для меня, маленькая. Поняла наконец.»

- Мы не будем портить наши отношения примитивными бессмысленными занятиями, – весело произнесла Эми, отыскала губами его щеку и отвернулась.

Теперь все стало очевидным. Фэад был для нее единомышленником, тем, кто по-настоящему заинтересовался ею, и это было взаимно. Йорвет был ее голосом разума и стержнем, случайно попавшимся на пути, а Геральт – чистым иррациональным потоком любви и нежности. Возможно, подсознательно это и сподвигло ее направиться в Каэр Морхен – научиться быть полезной ему, стать частью его мира.

Если бы Эм осознала все это хотя бы несколько месяцев назад, то наверняка бы направилась искать Геральта, хватать его за штанину и уговариватьпринять ее в каком угодно качестве. Стелить им с Йеннифэр постель, держать свечу. «Как хорошо, – подумала она, – что я раньше до этого не дошла и избавила себя от напрасного унижения».

Теперь все это не имело значения. Она сама была стержнем, потоком любви и соратником для себя. Хотя Фэад, безусловно, скрашивал ее дни своим присутствием и делился с ней важнейшими знаниями.

Одного ценного и близкого друга для замечательного существования было более чем достаточно.

Крутой откос, окружённый лесистой местностью, за которым раскинулась широкая долина.

Эми стояла, раскинув руки, утопая в красоте и чистоте этого места. Невероятный источник внутренней тишины и силы, жизни, света и тепла.

Наполнившись до краев, Эм открыла глаза и выпустила тепло наружу. Долина покрылась ковром из разноцветных точек – распустившихся весенних цветов. Еще одно маленькое чудо, дававшее ощущение парения, невесомости, благодати. Девушка подвинула кучевые облака, прикрывавшие солнце, и взяла Фэада за руку, чтобы поделиться с ним своими ощущениями. Сумеречный эльф широко улыбнулся.

Слова были больше не нужны.

«Наверное, этим и обуславливается некая лень и медлительность людей просветленных, – думала девушка. – Мне так хорошо, что я готова остаться здесь надолго. Не нужно бежать и торопиться куда-то, если счастье внутри, а не снаружи. Оно везде, куда ни пойдешь».

Рука Фэада напряглась. Эми посмотрела туда же, куда и он – на солнце, прищурилась и несказанно удивилась: на него надвигался круглый диск луны. Солнечное затмение?

- В чем дело? – обратилась она к другу, погладила его по руке и, посмотрев на него, перестала дышать. Эми ни за что бы не поверила, что когда-либо увидит его напуганным. – Бежим! – воскликнула девушка и дернула его за руку, но не смогла сдвинуть с места.

- От этого не убежишь, Amanis, – глухо отозвался Фэад. – Слишком рано. Не понимаю… Уходи. Ты обещала.

Солнце почти скрылось за диском. Неожиданно ветер стих, звуки исчезли. Тишина закладывала уши. И тогда Эми почувствовала холод и вибрацию, постоянную, пугающую. Ее темное начало сжалось и потянуло прочь от этого места, чем дальше, тем лучше.

- Скорее, пойдем, я прошу… – взмолилась она, вцепившись в него обеими руками.

- Пошла прочь!! – взревел Фэад и с силой оттолкнул ее от себя. Его лицо исказилось до неузнаваемости.

На ватных ногах Эми прошла некоторое расстояние, пока до нее не дошло, что это конец. Сейчас ее милого друга убьют… Навсегда… Мысль была настолько болезненной, что не хватало мужества ее закончить.

Она не могла уйти, оставить его в беде. Потерять. Это было выше ее сил. Эми развернулась и направилась обратно, глубоко дыша, концентрируясь, собирая всю силу, которая была ей доступна.

Время будто остановилось, а местность стала неживой, искусственной. Фэад стоял на коленях, безвольно опустив голову, и его окружали лишь сумерки, ничего более. Эми на секунду испытала облегчение: все не так плохо, как можно было подумать. Забрать его отсюда, перенести в другое место… И тут она услышала душераздирающий крик боли. Ее добрый друг начал расплываться на глазах, как рисунок с опрокинутой на него жидкостью.

Она и сама не поняла, как и когда закричала в ответ, и, протянув вперед руки, выпустила поток на невидимого врага, но он рассеялся вокруг, разбрасывая деревья, как щепки. Эм, не помня себя, сделала еще одну попытку и рванулась к Фэаду, но ее же собственная энергия возвратилась к ней, сметая все на своем пути. Прежде чем упасть, Эм несколько раз перелетела через свою голову. Кажется, что-то хрустнуло внутри. Нечеловеческим усилием ей удалось подняться вновь на одну ногу, но кровь заливала ей лицо, закрывала обзор.

Жизнь вытекала из нее с сумасшедшей скоростью, но в голове лишь стучало имя друга, страх за него, невыносимая мысль о потере.

- Не смей… Фэад… – Выдохнула Эми в последний раз. Внутренним взором она увидела ни на что не похожее существо, огромное, бесконечно кошмарное и неотвратимое. Оно врезалось в нее, как огромный таран, и со звуком выдрало ей грудь.

Эм упала на землю, не успев прикрыть веками остекленевшие глаза.

Светлело. Луна, пройдя свой отрезок пути, уступила место солнцу.

====== 4.8. ======

Беллетэйн.

Ежегодный праздник весны, возрождения, цветения. “Предвкушение новой надежды и достатка – работы, еды, трав, тепла”, – определяла Луиса свое настроение. В деревне празднование всегда проходило с ее участием. Но только не в этот раз.

В ее домике, на топчане, лежал раненый, нуждающийся в присмотре и уходе. И она не могла оставить его одного надолго.

Огонек в очаге занялся, разгорелся. Знахарка взялась за готовку, прислушиваясь к тихому хрипу больного. Луиса всегда отличалась сострадательностью и любовью к живому, но эта жертва почему-то вызвала в ней особый отклик. Может быть, дело было в ее травмах, которые однозначно меняют жизнь навсегда, может, в периодических жутких криках. А может, в том, что Луиса в этой девушке увидела отчасти и себя.

В домик влетел невысокий молодой мужчина с пышными кудрявыми волосами, проскочил под пучками высушенных трав и подлетел к знахарке.

- Не пойдешь, значит, – прошептал он на ухо подруге, по-хозяйски обнимая ее со спины.

- Не пойду, – ответила Луиса, покрываясь густым румянцем.

- А я так ждал, когда ты и я…

- Не могу, милый. Не оставлю ее.

- Да что станется с твоей калекой? – молодой человек раздраженно всплеснул руками и шлепнулся на табурет. – Уйдет, что ли?

- Милый, – Девушка подошла к другу, взяла его лицо в свои теплые ладони, – я должна ей помочь. А потом, потом мы…

Ее прервали вскрики с топчана. Обрывки фраз повторялись с завидной периодичностью, среди которых членораздельными были лишь три слова : “дыра”, “не смей”, и “беги”.

- О! Завела свою старую волынку! Припадочная! – мужчина закатил глаза и остановил Луису за руку, когда та устремилась проверить больную.

- Ульрик, она страдает. Все это время она снова и снова переживает последние минуты, которые, похоже, были ужасными. Здесь не над чем смеяться.

– Надоело! – воскликнул кудрявый, экспрессивно жестикулируя и кривляясь. – Вот уже несколько недель ты возишься с этим… Чудом! Обо мне забыла, и даже Беллетэйн пропустить решила, а мы его так долго ждали!

- Но милый…

- Не надо мне тут! – обрезал Ульрик резким движением руки. – Ты меня на нее променяла! А меня не любишь! Вот и развлекайся с ней!

Луиса спокойно проследила взглядом за возлюбленным, который, предусмотрительно взяв со стола хлеб и сыр, вышел из домика, демонстрируя поруганное достоинство всеми доступными средствами.

- Не любишь! – выглянул он снова из-за двери с несчастным видом, укоризненно тыкнув в ее сторону пальцем, и, посвистывая, направился к кострам – туда, где было веселье.

«Бедный мой, хороший, любимый Ульрик, как я его обидела, – думала Луиса, вытирая испарину со лба подопечной. – Надо будет исправиться, загладить свою вину».

- Дыра… – отчаянно шептала больная. – Не смей… Его…

- Все будет хорошо, – утешала Луиса девушку, ласково гладя по голове. – Все будет замечательно. Мир добр и справедлив. Все наладится.

Боль. Она зародилась давно, ныла, выворачивала наизнанку, не покидала ни на минуту. Но теперь она вышла из тени. Заполнила жидким свинцом голову, отняла левую руку, прошлась по спине и врезалась в правую голень. Нестерпимая, казалось бы, боль. Но жизнедеятельность от нее не прекращалась.

Эм открыла глаза, не понимая, кто она, где. Запах всевозможных трав, каши, влажной земли. Долгое время она смотрела на дощатый потолок в поисках ответов на свои вопросы. Фэад. Сумерки. Вибрация, тишина. Эми вздрогнула – ужасное существо, не имеющее описания. Правой рукой она ощупала себе грудь – все было на месте, но пустота ощущалась с необычайной остротой.

«Меня зовут Эвиаллетиаренн, – вспоминала она, тяжело дыша от боли, – я родилась в горах. С гномами… Бабуля?.. Там был дом в лесу… И эльф… Йорвет… Нет… Я была в крепости… С ведьмаком… Волк… Птица… Я летала… Кто я, Святая Дева?..»

- Привет, – Луиса осторожно присела рядом, стараясь не испугать девушку, пробуждения которой ждала так долго.

Эм схватила ее за горло и приблизила к себе, рассматривая, оценивая опасность. От резкого движения боль заполнила ее новыми волнами, ослабила хватку.

- Я тебе не враг, – мягко пояснила знахарка, высвобождаясь. – Тебя принесла чародейка, я тебе помогла. Как тебя зовут? Не садись! – безуспешно взывала она к раненой.

Эм молчала. Щурясь от боли, она разглядывала свои руки, покрытые свежими шрамами, трогала грудину под сорочкой, где по всем ощущениям была дыра. Сбросив плед, она осмотрела свои ноги и, увидев деформировавшуюся голень, громко выдохнула.

- У тебя был сложный перелом, – Луиса изо всех сил старалась скрыть жалость. – Разбитая голова, сломанные спина, рука. И лицо…

Эм медленно поднесла ладонь к лицу, ощупала.

- Дай мне зеркало, – приказала она, буравя спасительницу ледяным взглядом.

- Только не пугайся, потом будет лучше. Совсем не страшно, – предупредительно заметила знахарка, протягивая дешевое маленькое зеркальце.

- Совсем не страшно, – глухо повторила Эм, рассматривая глубокий шрам, рассекающий лоб по диагонали. Начинаясь в волосистой части головы, он заканчивался лишь на брови. Еще один неровно пересекал нос, а третий, самый страшный, разделял подбородок и переходил на шею. Эми медленно закрыла глаза и опустила руки, силясь забыть то, что только что увидела.

- Не мучай себя, – успокаивала Луиса, – это правда не так страшно! Не портит тебя. Со временем шрамы побледнеют…

- Замолчи, – грубо перебила ее Эми. – Замолчи. Я вспомнила. Внешность не имеет значения. Это лишь сосуд для чего-то важного.

Она действительно вспомнила эту мысль. Тело не имело значения, лишь содержание. Характер, его проявления. Поступки. А тело – лишь сосуд… Взглянув еще раз на свое отражение, девушка разбила зеркало о стену.

- Спасибо за помощь, но мне надо идти. У меня друг в беде. Мой меч?..

Эми пресекла все попытки Луисы помочь, попыталась подняться с постели и упала на пол. Ноги отказывались ее слушаться.

- Тебе нужно восстановиться, – причитала знахарка, – тебе нельзя идти сейчас. Нужно время…

- Нет у меня времени, – Эми, к великому изумлению собеседницы, встала на одну ногу и, чудовищно хромая, направилась к сундуку поблизости. Ее одежда, залатанная во всех возможных местах, представляла собой жалкое зрелище. Меч и сумка были здесь. Это обнадеживало.

- Давай поедим? – предложила Луиса, когда девушка с большим трудом оделась и повесила на шею странный медальон. – Наверное, ты очень голодная…

- Наверное, – отозвалась Эми, не чувствуя ничего, кроме боли и пустоты. Теперь она осознала окончательно, что произошло.

«У меня было все, – думала она с убийственной ясностью, – и я считала, что буду жить вечно. Что завтра не кончится. Не ценила того, что имела, не задумывалась… Мы были всесильными… Мы все могли… Теперь я изуродованная калека, а мою силу отняли... Но, что всего хуже, отняли ее вместе с чем-то незаменимым, частью меня. Отделить нас со зверем было невозможно. Да и не зверь это был, а я… Почему я не умерла?»

- Какая чародейка меня принесла? – спросила Эм, отковыривая драгоценные камни из ножен.

- Красивая, высокая, богатая, – вспоминала Луиса, косясь на странную девушку. Как ей удается двигаться в таком состоянии? И куда она собралась, когда и ходить-то толком не может? – Вот, записка от нее…

Эми изучила послание, написанное изящным ровным почерком. Вопросов стало еще больше.

- Где я вообще? И кто ты?

Луиса не успела ответить: в домик ворвался кудрявый молодой человек.

- Привет! Ой, твое… чудо очнулось? Поздравляю! – не стесняясь присутствия чужого человека, он обнял Луису и перешел к сути: – Милая, тут такое дело, ты не представляешь! Парни нашли работу, очень выгодное дело, но нужны деньги! Очень нужны! Ты же выручишь своего любимого?

- Ульрик, – мягко сказала знахарка, чуть отстранившись, – я не могу больше помогать тебе в спекуляциях. И у меня денег нет, ты же знаешь…

- Ты меня оскорбляешь! – бурно возмутился мужчина. – Как ты можешь!.. Это хорошее дело! Выгодное и благородное!

- И какое же?

- Все подробности долго описывать. Очень, очень нужны денежки! Очень! – он снова обнял Луису, поцеловал ее в ушко. – Вопрос жизни и смерти…

- У меня нет денег, милый, – Луиса отошла от друга на несколько шагов и намекнула ему кивком головы переместиться в помещение без свидетелей.

- Держи, – Эм кинула ей в руки приличного размера рубин, но Луисе, не привыкшей к подобному, пришлось поднимать камень с пола. – Теперь у тебя есть деньги. Что делать будешь?

Знахарка внимательно посмотрела на подарок, потом на девушку, с трудом поместившую больную ногу на табурет.

- Я не могу это принять, – сказала она обиженно. – Возьми обратно.

- Я могу! – вскричал Ульрик, не отрывая глаз от заветного предмета, подпрыгивая от нетерпения и облизывая губы. Эм некрасиво ухмыльнулась. – Я могу! Дай мне! Ты представляешь, как мы заживем?? Это же то, что нужно! Дело пойдет! Куплю тебе хороший дом, сапожки, как у той чародейки, платьев море… Милая, дай, дай мне! Ты заработала, долго возилась с этой!..

Луиса нервничала, пытаясь определить, что важнее: помочь любимому или вернуть камень хозяйке.

- Да что тут думать?? – закричал Ульрик и потряс подругу за плечи. – Мне очень нужно! Очень!!

- Оставь себе камень, – резко вставила Эм, растирая голень. – И он придет этой ночью без колебаний перерезать тебе за него глотку. От большой любви.

- Ты вообще молчи, припадочная! – заорал Ульрик, тыча пальцем в ее сторону. – Или пожалеешь…

Эм вынула меч из ножен и рубанула воздух едва заметным движением. Этого было достаточно для того, чтобы кудрявый зашипел и быстро ретировался.

- Зачем?.. – спросила Луиса, вытирая слезы. – За что?..

- Ты такая добрая, неиспорченная. Тебя хочется убить. Только для того, чтобы оставить тебя в этом состоянии.

От тяжелого взгляда покалеченной девушки, ее зловещего голоса, странной ауры, у Луисы подкосились ноги. Присев на топчан, она надолго замолчала, разглядывая свои ладони.

- Спасибо за все, – нарушила Эми тишину, с усилием пристегивая крепление для меча. – Ты будешь ненавидеть меня недолго, до тех пор, пока не вернется этот идиот, или не найдется другой, эксплуатирующий твое простодушие. В какой стороне Выдриглас? Вытримрась? – Эм сверилась с запиской. – Выдримрас? Нижний.

- Не дойдешь, – ответила Луиса себе под нос. – Я попрошу лошадь у соседа. Провожу. И буду молиться больше тебя не увидеть.

Эми поняла, почему Вилена выбрала эту деревню, сразу, как только увидела местную гостиницу. Удивительное дело: в этом захолустье такое приличествующее богатым людям здание. Должно быть, по соседству находились чьи-то владения или заведения для интересного времяпрепровождения титулованных особ, иначе объяснить это обстоятельство Эм не могла.

Сгущались сумерки, теплый весенний дождь капал размеренно, но слабо. От верховой езды у Эм до такой степени разболелись спина и нога, что темнело в глазах. Но ничего поделать было невозможно.

Девушка дохромала до двери в гостиницу, прислонилась к стене, поправила шарф, скрывающий лицо. Ей вспомнился Геральт, точнее, реакция на него окружающих. Теперь она была чудовищем, с которым соревноваться смог бы далеко не каждый.

«Я это заслужила, – подумала Эм. – Своей легкомысленностью, неблагодарностью. Помогу Фэаду, и мы вместе придумаем, что делать».

Когда Эми зашла в помещение, она поняла, что ее опасения были небеспочвенны. Первым, кого она имела удовольствие увидеть, был упитанный лоснящийся хозяин, который, обнаружив ее присутствие, тут же крикнул:

- Вон! Мы не подаем!

- Мне нужна Вилена, – пояснила Эм спокойным голосом.

- Плевать я хотел, что тебе нужно! Выматывайся, пока блох не натаскала… – хозяин осекся, увидев то, что прикрывал шарф, и даже не попытался скрыть отвращение.

- Где Вилена? – спросила Эм все так же спокойно, будто ничего не замечая.

- Иди отсюда по-хорошему, – раздалось за спиной хозяина. Эм быстро оценила двоих мужчин, пришедших на выручку. Один, тот, что выше, держал меч так, словно это была сковорода, но вот со вторым, похоже, придется повозиться.

- Хватит! – приказал высокий женский голос. Эм даже не пришлось оборачиваться, она знала этот размеренный стук каблуков.

- Новые сапожки, – подметила девушка.

- Поесть принеси, воды для купания, – бросила Вилена хозяину, заставив его опустить глаза, и обняла Эми за плечи, чтобы увлечь ее по лестнице наверх. – И быстро!

Номер был очень благоустроенным, если не сказать шикарным. Помимо качественной мебели и узорчатого камина был даже ковер и картина с вазой и фруктами, вполне прилично выполненная.

Вилена вынудила Эм устроиться на кровати поудобнее, обложила ее подушками. Оказалось, что это помогло: боль немного отступила.

- Я тебе расскажу все, что знаю, – опередила чародейка события. – Я была в одной… интересной компании, когда твой, как бы его назвать? Приятель? Переместил меня на тот злополучный склон. Там я нашла тебя в неестественной позе. Ты не дышала, и сделать что-либо уже было нельзя. Я подумала, что он хотел, чтобы я тебя похоронила по-человечески, но ты, к моему огромному удивлению, снова задышала через некоторое время. Дальше я забрала тебя в ближайшую деревню, отыскала ту девчонку, убедилась, что она за тобой присмотрит, и стала ждать. Но уж точно никак не ожидала, что ты прискачешь сюда в таком ужасном виде, даже не попытавшись восстановиться. Я больше ничего не знаю, – повысила Вилена голос, предупреждая дальнейшие расспросы. – Абсолютно ничего. И знать не хочу. Я чувствовала на том склоне что-то страшное, и это что-то должно быть вне живых нормальных существ, в этом я уверена. А теперь, – Вилена придвинулась к девушке поближе и понизила голос, – я хочу, чтобы ты выслушала меня крайне внимательно. Отсюда, когда ты немного придешь в себя, мы поедем ко мне, объезжая стороной большие дороги. Там я поработаю над твоим лицом и поврежденной психикой, сделаю все, что смогу. У меня есть знакомый в Хакланде, очень далеко отсюда, так далеко, что туда не додумается направиться ни один из твоих «друзей». Его зовут Брантт ван дер Канберргурьен. Достойный мужчина. И я верю в то, что вы найдете общий язык. Под его началом крупные владения, не бедствует. Там ты найдешь свой дом и смысл, родишь столько детей, сколько сможешь выносить, и умрешь в глубокой старости, окруженная внуками, с чувством выполненного долга. Это, теперь я понимаю, твой единственный вариант.

Эм помолчала, тяжелым взглядом изучая чародейку.

- Я, по-твоему, похожа на барышню, мечтающую о потомстве? – спросила она, растягивая слова. – Я пришла сюда не для того, чтобы узнать твое решение относительно моего будущего. Я благодарю тебя за помощь и прошу снова посодействовать: мне нужно спасти моего «приятеля». Он в большой беде. Не могу сказать точно, где и что… Это обрывки, часто бессмысленные, но… – Эм посмотрела на вазу с фруктами, подбирая слова. – Оно вырвало часть меня. И эта часть исчезла вместе с Фэадом. Он не погиб, но очень страдает. Где-то не здесь, совсем в другом месте. Мне нужно попасть в это место, соединиться с собой и вытащить его оттуда. Я слишком многим ему обязана, и я его люблю, он мой друг, он очень важен. Я его не брошу.

К тому моменту, когда Эми закончила свою речь, Вилена уже вышагивала по гостиничному номеру, справляясь с гневом.

- Ума, я погляжу, у тебя так и не прибавилось. А ведь по всем правилам уже должно было бы. Посмотри, – она наколдовала перед девушкой овал, из которого на Эм смотрели бирюзовые глаза на изуродованном лице. – Что ты там видишь? Может быть, ты уже достаточно натворила, нет?

- Убери это, – процедила Эми и разогнала пальцами чары. Зрелище было не для слабонервных.

- Хватит дурить, малявка, – изрекла Вилена уже мягче и присела рядом с ней на кровать. – Я знаю, что сейчас тебе плохо, и ты мало чего соображаешь. Доверься тому, кто желает тебе добра, готов помочь. Мне. Я буду рядом.

- Если ты хочешь мне помочь – расскажи про совсем другие места, и как туда попасть. Это все, что мне нужно.

- Твой приятель, – Вилена прищурилась, – имеет в разы больше мозгов, чем ты. Это его последствия, его решение и его судьба. Ты же теперь – калека! Ты это осознаешь? На своей одной ноге с разваливающимся телом ты собираешься проникнуть в магическое место и вывести его оттуда за ручку? Ты себя с трудом до ночного горшка донесешь, не то, что кого-то спасешь! Ты вообще намерена хоть немного подумать? Ты ничего не можешь!

- Я все могу! – закричала Эми и швырнула стакан с водой в стену. – И я не брошу его в беде! Я хочу вернуть обратно свою жизнь!

Очень хотелось встать и показать Вилене, на что она способна, но спина и нога отказали, а голова пульсировала с такой силой, будто вот-вот разорвется. Это сильно охладило ее пыл.

- Если ты не хочешь мне помогать, то я понимаю. Только уйду отсюда чуть попозже, если можно. Немного полежу.

- Дурочка, – прошептала чародейка. – Упрямая дурочка, не желающая учиться даже на своих ошибках. Я помогу тебе одеждой, лошадью и небольшой передышкой перед твоим последним походом в никуда. Потому что никто тебе не поможет с твоим «совсем другим местом». Но я хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль.

Эми знала, что Вилена говорила искренне, даже понимала ее. Будь она на ее месте, велика вероятность, что и сама говорила бы то же самое. Но по-другому было невозможно. Если у Эм и осталось что-то дорогое ей, то это было воспоминание, впечатление из прошлого – где она была свободна и полна, и волнение, страх за Фэада.

Он бы сделал для нее то же самое.

====== 4.9. ======

Чародейка не смогла узнать ничего, с чем можно было бы работать.

Для Эм это означало два варианта: либо друидский лес, либо сумеречный.

Шансов на поимку старика было очень мало. Еще меньше шансов отводилось на то, что он с ней заговорит, не то, что ответит на ее вопросы. Второй же путь означал добровольную и быструю смерть. Безусловно, ведьмаку удалось пройти через него, но его реакция и общее состояние не шли ни в какое сравнение с ее реакцией и состоянием. К тому же, ему помогал Фэад.

Фэад...

Эми видела совсем немного, но и этого было достаточно. Сладковатые испарения разлагающейся плоти. Мрак. Туман. Одиночество. В память врезались нечеткие обрывающиеся образы страданий, таких ужасных, что не находилось слов для описания. Физическая боль была непереносимой, но более всего терзали мысли. Смерть человечества, ответственность за которую нес мучимый, близкие, беззвучно открывающие рот в попытках облегчить свою участь. Все негативные эмоции, какие только существовали, были раздуты до крайности и пытали, выворачивали, вынуждали бежать от самого себя. И не было надежды на долгожданный конец.

Ей было больно восстанавливать в памяти этот кошмар, ставший для Фэада явью. Но здесь, в огромной библиотеке, в обществе некрасивой, имевшей признаки ума женщины, это было необходимо.

Я уже сказала, – повторилась женщина, презрительно посмотрев на Эм сквозь линзы, увеличивающие ее усталые глаза до неприличных размеров, – ничем не могу помочь. Это все, чем я располагаю.

- Вы – лучшая из лучших. Так мне сказали. Неужели ничего нельзя выяснить?

- Ага, лестью, конечно, дело исправить можно. По твоему невразумительному описанию, – исследователь поднялась и сняла с полки несколько книг, – могу предложить лишь вот это.

Книги с грохотом шлепнулись на стол, поднимая облако пыли. «10 правил хорошего тона в Чистилище», – читала Эми заголовки, – «Ад глазами очевидцев», «Огонь, мучения и повторяющаяся болезненная смерть, или как я провел лето».

- Что это? – спросила Эми больше по инерции, чем для дела.

- Книги, моя дорогая. Пользуйся на здоровье, черпай информацию о твоем чудесном “совсем другом месте”.

- Ну типа спасибо.

- Ну типа пожалуйста.

Спустя шесть дней девушка сидела в обществе другой женщины, известной на всем Севере своими необъятными сверхъестественными способностями и готовностью помочь. За хорошую плату, разумеется.

Глядя, как вещунья ловко раскидывает по столу кости, Эми почему-то подумала, что человеческие останки имели бы куда больший эффект. Женщина затряслась, гремя браслетами, закатила глаза. Многочисленные чучела животных, расставленные по периметру, смотрели с укоризной.

- В-и-и-жу, – сказала она низким гробовым голосом. Эм нашла представление неубедительным. – В-и-и-жу. Дорожка дальняя. Тернистая... Мужчина на ней... Не твой это мужчина...

- Ой, а чей? – живо поинтересовалась Эми.

Вещунья вопрос не услышала. Транс оказался делом серьезным.

- Долгая дорога, – хрипела ясновидящая, – долгая-долгая... Проблемная...

- Кустистая? Пологая? – подсказала Эм и услышала в ответ фырканье.

- Дорога эта приведет тебя к лесам и полям раскидистым... А мужчина не твой...

- У меня открылся дар, – прогремела Эми, состроила ужасающую мину и подалась вперед, переманивая внимание чучел на себя. – Смертушка твоя на пороге уже, от меча острого да от ботинка запачканного...

Вещунья вздрогнула, громко икнула и выпила большими глотками стакан с крепким алкоголем, стоявший поодаль.

- Ну что ж делать, – изрекла она писклявым голоском, почесав нос. – Как могу деньги зарабатываю. За это не осудишь, брюхо-то набить чем-то надо.

- Набей его опилками, – посоветовала Эми вставая.

- А плата как же?? – взвизгнула ясновидящая ей вслед.

- Потом отдашь, – бросила Эми на прощанье, небрежно махнув рукой.

На улице темнело. Покачав головой, девушка направилась в небольшой домик через две улицы, где ее обещали приютить на ночь.

“Придется отправиться в друидский лес, – размышляла она по пути, – какая чудесная перспектива. Пробираться через Аэдирн и Доль Блатанну, чтобы ничего не найти. Но лучше так, чем вообще ничего не делать”.

====== 4.10. ======

Комментарий к 4.10. Unkle – When things explode (Ian Astbury)

Дорога далась Эми непросто. С перевязанным лицом и длинным мечом за спиной она привлекала внимания ничуть не меньше, чем если бы щеголяла по округе в своем привычном виде, прикрепив к груди объявления о необходимости ее поимки.

Держась подальше от большака, она пыталась сократить путь всеми доступными средствами, не гнушаясь опасных для обывателей мест, и регулярно встречалась с небольшими группами бандитов. Поначалу Эм стремилась избегать конфликтов и драк, но вскоре осознала, что это бессмысленно. Разрубая людей и полуэльфов на куски, она спрашивала себя каждый раз: добро ли она или зло? Но что-то внутри подсказывало, что наличие этого вопроса и непрекращающиеся убийства и есть ответ.

Был также еще один неприятный случай возле небольшой деревушки. Услышав отчаянные женские крики, Эми пришла на помощь и убила двоих, намерения которых были очевидны. Спасенная ею женщина, наблюдавшая сцену, набрала в легкие воздуха и завизжала с тройным усердием, какого не наблюдалось несколько мгновений назад. Тогда Эми подумала, что, вероятно, вмешиваться не стоило, но до конца убедить себя в этом не смогла.

- Слыхали? Нильфский инператор женился на одной из своих девулек титу… туло... ноинированных. Говорят, свадьба пять дней была, а жратвы на ней уйму перевели...

- Не пять, а семь. Семь днев. А еще там от бормотухи померло десять министров…

- Не десять, а сорок! – вступился третий. – Сорок министров полегло прямо за столом, где и жрали, и спали, и нужду свою справляли. Ибо боялися они инператорского гневу.

- Это серьезно, – вставил веское слово трактирщик, наполняя кружки. – Только не вздумайте мне здесь такого учудить. Благо, лето на дворе, тепло в кустах.

В трактир вошел грязный молодой человек и широким шагом пересек помещение.

- О, Ляляй вернулся, – прокомментировал первый, подвигаясь и протягивая разбавленное пиво. – Рассказывай.

- Видел, – выдохнул молодой человек, опустошив кружку и вытерев рот рукавом. -Видел эту мразь. Руки – как сухие ветки, длинная, худющая, а рожа такая мерзкая, что до смерти спать не смогу.

- Ну дык и?..

- Дык а чего? Быстрая такая. Понятно дело, как она наших ворует. И точно жрет. Кости кругом...

Мужчины нахмурились и замолчали.

- Сколько за нее дадите? – вмешалась девушка за соседним столом, лицо которой было обмотано шалью.

- Ты что ж это, – спросил трактирщик, недоверчиво щуря глаза, – цирк какой содержишь? Так не для показа такие вот мрази существуют.

- Я ее убью, – уверенно произнесла Эми. «Или она меня убьет, тут уж как кости лягут. Человеческие».

- Гляньте! – воскликнул глазастый Ляляй. – У нее ж такой же амулет, как у того!

- Может, послать ее вдогонку, вдруг тот не справится?

- Кто? – Эми побледнела, положила руки на стол и сверкнула большими бирюзовыми глазами.

- Такой беловолосый, страшный. С запасным мечом. Гермат, что ли...

- Говмольд, – подсказал второй.

- В какую сторону он пошел? – спросила Эми надломившимся голосом и вскочила на ноги.

- Налево по дороге, потом за колодцем правее, там мимо пруда...

- Ясно. Мне пора, счастливо.

- Погоди, – нагнал ее на улице Ляляй. – Я тебя провожу, а то еще заблудишься.

- Не стоит, – Эм, кряхтя и ругаясь, забралась на кобылу, обиженную столь короткой передышкой. Развернув животное, девушка послала ее в галоп в противоположную сторону той, что описали местные.

Лишь спустя добрых полчаса ей удалось справиться с бешено бьющимся сердцем. «Он не пойдет за мной, у него нет такой задачи», – успокаивала себя Эм, но скорость не сбавила.

Холмы быстро сменились ровными и плоскими полями. В сумерках Эми с трудом различала цвета, но знала, что засеяна земля самыми разными посевами, а потому украшена очень богато.

Память возвращалась к ней неравномерно. Сейчас, пересекая Доль Блатанну, ей мерещился ее первый раз пребывания здесь. Вспомнился Геральт, боль от потери, бессмысленность. Всплыл четкий образ странного старика, и сразу за ним – эльфа с разноцветными глазами. Эм не понимала, отчего, но именно Йорвета вспоминать было неприятнее всего. Она заставила себя подумать о соцветиях, удобрении почвы и сенокосе.

Ее молитвы были услышаны, а тактика себя оправдала: на пути не попался ни один захудалый эльф. Подъехав к кромке друидского леса, Эм свалилась с седла и свернулась калачиком. Боль от верховой езды достигла своего апогея, и даже обычный, казалось бы, процесс – дыхание – давался с усилием. Немного погодя она села и внимательно посмотрела на кобылу.

- Ну, и что мне с тобой делать? Отпущу тебя – и лес станет мне последним убежищем. Никуда не дойду. Возьму с собой – наверняка убьют. – Лошадь фыркнула, махнула хвостом. – Да, ты права. Надо мыслить позитивно. Помирать, так вместе.

Кобыла погибла на следующий день при первой же стычке с когтистыми горбатыми существами. Эм удалось отбиться, но это стоило больших энергозатрат. Результатом ее невозможности видеть в темноте были две глубокие раны на боку и бедре. Присев на траву, девушка разожгла костер, зная, что это не самая лучшая идея, и прижгла порезы раскаленным кинжалом.

- Доброй ночи, – услышала она незнакомый мужской голос.

- И тебе не хворать, – отозвалась покрытая испариной Эми, рассмотрела человека, глубоко вздохнула и потянулась за мечом.

- Это необязательно, – сообщил странник, присаживаясь к костру. – Ты всегда нападаешь на встреченных тебе на пути?

- Дай-ка подумать. Я сижу в Друвальде, кругом ночь. И тут ты, такой ухоженный и красивый, взялся из ниоткуда, присел погреться. Медальон вибрирует. Тут одно из двух: либо мне все это кажется, либо ты что-то другое, и пришел меня съесть. – Мужчина рассмеялся. – Но я, конечно же, за поговорить. Ожоги жгутся по-сволочному, да и устала я очень.

Эми знала, что вскакивать на ноги смысла нет – голень опухла и не поддавалась, поэтому ждала его действий, рассчитывая на инстинкт самосохранения. Мужчина тоже не торопился.

- Теплая ночь, не правда ли? – странник подобрал ноги. – По-летнему теплая. Воздух наполнен ароматами трав и цветов, ветер игрив, а деревья молчаливы, но вполне довольны. Чувствуешь?

- Я больше ничего не чувствую, кроме боли, – произнесла она бесцветным голосом. – Я пыталась снова объять этот мир, но вижу лишь то, что видят глаза. Я все потеряла.

- Неужели только боль? – удивился незнакомец. – Что-то для бесчувственной особы слишком много контрастов.

- Разочарование. Одиночество. Тоска. Дыра заместо меня самой. Отчаяние. Бессилие, – перечисляла Эми то, что не покидало ее ни на минуту с момента пробуждения у Луисы. – Я так скучаю по небу...

- Что-то мне подсказывает воспринимать твои слова буквально.

- Мы с Фэадом как-то сидели костра, – вспоминала она, – и к нам вышло волосатое чудовище, привыкшее убивать. Мое темное начало знало, как с ним общаться, но разговор со стороны был больше похож на гавканье. Мы так смеялись. Втроем. Понимаешь, такая ситуация. Опасная. Не смешная. А закончилась вот так... С ним всегда все так заканчивалось... Я вот одного все понять не могу, – Эми уставилась на огонь костра и сменила тему, – почему обязательно нужно кого-то грабить, жрать, насиловать и убивать? Неужели другого развлечения не придумать?

- Какие, например? Книги читать и колодцы чистить? – весело отозвался незнакомец. – Попробуй сама, тогда поймешь.

- Ага, особенно часть с изнасилованиями, – ухмыльнулась девушка и стиснула зубы. Кажется, была какая-то трава, уменьшающая боль при ожогах, но она не могла вспомнить, какая.

- Нет его здесь, – сообщил мужчина, буравя ее покрасневшими глазами. – Нет с тех пор, как ты устроила у него погром. И не будет. Я б тебе посоветовал не пытаться его искать, но ты все равно не станешь.

- Потому что ты меня сожрешь.

- Нет. Я тебя кое-кому скормлю. Такой вариант ты не рассматривала. Жизнь полна сюрпризов, правда?

- Да я бы не сказала.

Мужчина выпрямился, рассеял иллюзию, выпустил длинные загибающиеся когти. Перед Эм оказалось совсем другое существо: мускулистое, зловещее, с отростками вокруг рта. Во второй раз за день ее охватил страх, липкий и отвратительный. Внутри похолодело, нервная дрожь нарастала. Она обнажила меч и приготовилась защищаться, но монстр уже сделал свой ход. Набросившись на Эм, он придавил ее своим телом, выбил оружие и сжал в тиски ее горло.

На секунду Эми подумала, что все к лучшему. Кровь прилила в ее лицу, сосуды в глазах полопались, и она быстро теряла сознание. Может быть, так все и должно закончиться. Но затем она вспомнила о том, кто нуждался в ее помощи, кто не мог рассчитывать на скорый конец. Исхитрившись, она подцепила онемевшей левой рукой кинжал и вонзила его монстру в короткую шею по самую рукоять. Существо взвыло, шарахнулось в сторону, задев собой костер, и кинулось на жертву, но девушка уже нашла свой меч. Оперевшись рукой о землю, она, не вставая, размашисто ударила. Спина хрустнула, и Эм, взвизгнув, упала на бок, наблюдая за тем, как монстр, схватившись за вспоротый живот, падает рядом.

- Интересно, а ты-то сам вкусный? – ехидно прошептала она, не сводя взгляда с его тускнеющих глазок. Монстр пошевелил отростками, захрипел и вскоре затих.

“Почему я не училась в лагере, не узнала всего? – спрашивала она себя. – Книга про параллельные миры... Почему вместо того, чтобы расти, я бегала за... Почему мне так неприятно об этом думать? Простить себя? Кто я?”.

- Обожаю лес, – пробурчала Эм, обращаясь к бездыханному существу. Костер погас. Она попробовала аккуратно перевернуться на спину, но вместо этого лишь поморщилась. – Ладно, полежу немного. Раз уж выбралась на природу.

Где-то высоко над головой ухала сова, шелестела листва, поддаваясь ласковому летнему ветру. Эм мучили образы – ее братья, война, поход с Геральтом, улыбающийся Фэад. Старческие проницательные глаза – золотистый и зеленый, оживающая татуировка с деревом и прекрасными цветами. Люди, так много людей, которые жили без вопроса “зачем”. Они брезговали ею, закрывали перед ней дверь.

И все это превращалось в однородную кашу под ногами с мерзкими сладковатыми испарениями.

Эм выбралась из леса ближе к вечеру. “Не пойду в Сумеречный лес, я нормальная”, – думала она, мысленно прикидывая до него маршрут. Несмотря на то, что день выдался жарким, ее бил озноб, а тело разваливалось. Поэтому она испытала нечто вроде облегчения, когда обнаружила трех подъезжающих всадников.

- Dh’oine, – выплюнул тот, что был ближе всех, – ты знаешь, что бывает при несанкционированном проникновении на эльфийскую территорию.

- Вообще-то не знаю, но теперь догадываюсь, – она кивнула на оружие, со звуком вынутое из ножен. – Меч Синих гор? Тяжелый, неудобный, плохо сбалансирован. Никогда его не любила. Зацени мой.

Эм сняла с головы шаль, достала меч из-за спины, встала в боевую стойку, хотя прекрасно видела, что ей не выйти из этой битвы живой. Опираться на правую ногу она больше не могла; спину ломило, из-за чего она подавалась корпусом вбок. К тому же, эльфы выглядели внушительно, а для парирования силовых ударов нужна была онемевшая левая рука. «Я – храбрый маленький солдат, – повторяла Эми про себя, как всегда делала в такие моменты, отгоняя от себя нужду в покое и заботе. – Без боя не сдамся».

- Ki’rin! – воскликнул третий всадник, спешился и подошел к девушке, которая удивленно вскинула брови и опустила меч.

- Я уже видела тебя, – тихо сказала Эми, разглядывая мужчину со шрамом на лбу, на фоне ее шрама больше похожем на царапину.

- Рукожопая, – Авларас нахмурился, – кто это с тобой сделал?

- Cathain t’eras ifit seo?

Старый эльф вместо ответа поднял руку, призывая спутников не вмешиваться.

- Я дам тебе своего коня и три часа преимущества. Если сможешь уйти, не появляйся больше здесь. Маргаритка не забыла о тебе.

- Que suecc’s, Avlaras? – спросил второй эльф. – En’feal daed, erga aep mint’i. Erat s’aebrecad’s woed aep Mannas?

- Ar’ais. Siett n’ifit ver, – отрезал старый эльф, закинув Эм на свое седло и протягивая сумку. – Думай головой. Иди на юг, как можно дальше.

- Epaelest. Спасибо, – Эм почти удалось улыбнуться. Пришпорив коня, она помчалась на северо-восток, в сторону Сумеречного леса.

====== 4.11. ======

Эми стояла под проливным дождем у кромки Сумеречного леса. Сжимая до боли кулаки, она в который раз пыталась почувствовать что-то кроме поврежденных частей тела, пустоты и удрученности. Смутно припоминая прежние ощущения всеобъемлемости и свободы, самодостаточности, она настраивала себя на благополучный исход, но разум не хотел обманываться.

«Каждое утро я нахожу в себе силы подняться, потому что верю в лучшее, – объясняла она сама себе, вытирая с носа большие капли. – Я его не оставлю в беде. Я найду способ помочь, во что бы то ни стало. Жребий брошен».

Вытащив меч из-за спины, Эм медленно выдохнула и шагнула в направлении леса, но ее остановил женский голос за спиной.

- Evialletiarennen, – пропела эльфийка с серебряными глазами – та самая, которая утешала ее в странном царстве Фэада.

- Ты! – воскликнула Эми с облегчением и приблизилась к знакомой. – Это он тебя послал? Он здесь? Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что он здесь, что все закончилось…

- Это одновременно странно и ни капли не удивительно. Посиди со мной.

Эльфийка взмахнула рукой, и дождь за секунду сменился ярким летним солнцем. Эми помрачнела: ей было невыносимо осознавать, что и она недавно могла влиять на природу, а при необходимости одним движением уничтожить целое поселение. Или даже континент…

- Это была не твоя сила, – зазвенел мелодичный голос. – Не надо страдать. Присядь.

- У меня нет времени, – отозвалась Эм, все же устраиваясь рядом на мягкую теплую траву. – Фэад с вами?

- Девочка, послушай меня. Ты торопишься, стремишься куда-то, сама не зная, куда. Ситуации, люди учат тебя простым и очень важным вещам. Порой самое ценное, что ты можешь сделать – это сесть и поразмышлять, осознать. Так лучше? – эльфийка провела ладонью по спине девушки, боль отступила.

- Да, – выдохнула Эм, разглядывая безмятежное кукольное личико, – спасибо.

- Твоя жизнь – конечна, так скоротечна, что ты и не заметишь, как придет завершение. Я понимаю, что ты благодарна ему и хочешь помочь, но это не в твоих силах, не в твоей власти. Ты тратишь остаток своей жизни на пустое.

- Значит ли это, что его с вами нет?

class="book">- Нет, но он вернется. Когда искупит свою вину. Может быть, ты к этому времени уже давно умрешь от старости.

- Какую вину? – вскинулась Эми. – Разве вы не знаете, как он страдает?

- Страдание отчищает тех, кто способен на умственную деятельность, делает их лучше. Подумай об этом тоже. Он принял решение, и теперь несет ответственность. Все это кончится, когда он вынесет урок, но не раньше.

- Ты этого не знаешь наверняка. Вы так жестоки, – Эми покачала головой и закрыла лицо руками. Такое безразличие к мучениям своего сородича... Но в то же время Эм немного понимала, о чем идет речь, и это раздражало еще больше.

- Займись собой. Я понимаю, почему ты цепляешься за прошлое, но настал момент все переосмыслить и найти другую цель. Отпустить.

- Конечно, – горько усмехнулась Эми. – Отпустить. Я тоже легко могу разбрасываться словами и понятиями. Забудь о том единственном, до которого тебе есть дело, кому есть до тебя дело, оставь его страдать, ведь он когда-нибудь, через сто, двести, триста лет, искупит несуществующую вину! Забудь о том, что у тебя все забрали! Ты думаешь, что душу можно вырастить, как картошку после неурожайного года?

- Ты злишься, это нормально для примитивных существ. Должно быть, больше всего тебя терзает потеря внешней привлекательности.

Эми замолчала, заставила себя успокоиться. Продуктивнее беседовать с камнем, чем с этой посланницей.

- В этом есть некая ирония, – мягко отметила эльфийка. – Чем больше мудрости у человека, тем меньше категоричности. Ты видишь лишь небольшие куски картины и думаешь, что со мной бессмысленно разговаривать. Я вижу картину целиком, но верю в тебя и в то, что беседа с тобой может быть плодотворной. Проснись! – вдруг приказала она не своим голосом.

- Что? – Эми даже растерялась от резкой смены содержания и интонации.

- Сейчас же! Проснись!

Эм открыла глаза, когда ее грубо стащили с койки. Незнакомый мужчина внушительных размеров заломил ей руки за спиной, оперевшись о нее коленом.

- Я тебя узнала! – визжала над ней пожилая женщина, которая накануне вечером, довольная щедрой оплатой, угощала ее ужином и неприятно лебезила. – Думала, не узнаю тебя, ведьма, раз ты себе рожу исполосовала? Что б тебя медленно поджарили!

Бритый мужчина рывком поставил Эми на ноги, когда закончил с кандалами. Второй уже осмотрел ее меч и нашел ему место на поясе с довольным видом собственника.

- Не трогай мой меч, – прошипела Эм, и в ответ получила кулаком по лицу.

По бокам от дороги к деревянному строению, в которое Эм собирались поместить, размещались наспех сооруженные виселицы. Все казненные, если так можно было обозвать раскуроченные покачивающиеся на веревках трупы, были эльфами, в основном женщинами. Это зверство повергло Эм сначала в шок, а потом в состояние, во многом сходное с яростью. Конечно, Aen Seidhe часто отличались высокомерием, целеустремленностью и неприязненным отношением к людям, но они также обладали здравомыслием и каким-то благородством. В отличие от ее народа. За последние месяцы Эм увидела и узнала о людях гораздо больше, чем хотела и, вопреки голосу разума, по-прежнему отдавала предпочтение именно остроухим товарищам по несчастью.

Ее приволокли в помещение с большим столом, грубо швырнули на табурет. Бритый громила, неоднократно прислонивший свой увесистый кулак к ее лицу, встал рядом в ожидании еще одной возможности ударить, а еще лучше – пнуть. От нетерпения он постоянно цокал и морщил верхнюю губу и нос. За стенкой послышался женский рваный крик и визг, какие бывают, когда боль превышает допустимый порог. Громила хмыкнул.

«Какая-то содомия, мрак, – думала Эми. – Может, перебить их всех тут к чертям? А этим мясистым женоненавистником и лохматым, который унес мой меч, заняться отдельно». На всякий случай она закрыла глаза и сконцентрировалась, накапливая и перераспределяя энергию, как учил ее Весемир.

Дверь скрипнула, послышались тяжелые шаги. Эм изучила новоприбывшего мужчину с тяжелым взглядом и плотно сжатыми губами, приземлившегося по другую сторону стола. Он дал знак громиле выйти.

- Вернон Роше, – представился мужчина после долгого молчания. От его взгляда становилось не по себе.

- Ларра Кукку… Ук, – отозвалась Эм, ни капли не смутившись. – Приятно, что ли. Синие Полоски, не так ли? Интересный акцент. А что темерийцы забыли в Аэдирне?

- Здесь вопросы задаю я, – оборвал ее командир спецподразделения. – Твой словесный понос может быть полезным в той части, где ты говоришь правду и признаешься в преступлении.

- Это в каком же? – что-то хрустнуло, Эм поморщилась.

- В убийстве семидесяти семи жителей в Грабове Бухте, среди которых восемь детей, при сообщничестве преступнику, – Роше внимательно следил за малейшими движениями подозреваемой.

- Да, слыхала уже, не в первый раз меня путают, – Эми врала с такой легкостью, будто всю жизнь этим страдала, попутно стараясь выкинуть из головы слово «детоубийца». – Хотя я покрасивше этой вашей дурехи буду, и наверняка повыше. Ну, точно уж до того, как меня остроухие ухайдокали. Ненавижу этих мразей. Если б могла, показала б свою коллекцию отрезанных ушей. Я вообще-то и сама вас искала, да только не здесь, в Темерию шла. Я уничтожаю остроухих ублюдков с тех пор, как они сожгли мою деревню и убили родителей. Дай мне возможность помочь с этой проблемой.

- Ты лжешь, – сказал Роше, положив руки на стол. – И за это мы тебя завтра утром казним на костре, как истинную ведьму. А скажешь правду – повесим по соседству с твоими любимцами, куда лучше, уж поверь.

Ага, как же. Сдадут чародейкам на потеху.

- Вот так всегда. Никакого порядка, никакой справедливости. Похожа – так на костер или виселицу. А я, так, для задумки, полезная – спасу нет. Достойный элемент для вашей… – Эм поискала замену прилагательному «скотский» и не нашла, – деятельности.

- Есть еще что добавить? – спросил Вернон Роше больше для одному ему известного порядка.

- Угу, – Эм уже давно вставила обратно большой палец и высвободила руку, а потому, подпрыгнув и проехавшись по столу, свалила мужчину на пол своим весом и приставила к его горлу позаимствованный у него же кинжал. – Бах. Ты труп. Ты, Вернон Роше, не похож на идиота, в отличие от твоих подопечных. Думаешь, выпустить им кишки трудно? Их всего девять между мной и свободой, из них только двое могут держать нормально оружие в руках. Где ты их откопал? Так почему же я до сих пор сижу здесь и слушаю твой бред? – она подбросила кинжал в воздухе, поймала его за лезвие, привстала, протягивая рукоять командиру Синих Полосок. – Сжечь меня всегда успеешь. Давай сначала устроим остроухим настоящий террор.

- Стража! – Вернон Роше, мрачнее тучи, взял кинжал в руку и в ту же секунду сделал выпад, но Эм отпрыгнула, пропустила вперед влетевшего громилу и ударила его по ногам так, чтобы он приложился лицом к столу. Следующей в помещение забежала девушка с коротко остриженными светлыми волосами.

- Я женщин не бью, – предупредила Эми, перешагнув через воющего на дощатом полу громилу.

- А я бью, – мрачно отозвалась та и кинулась вперед с мечом наперевес. Эм без труда выбила оружие, развернула противницу и толкнула ее прямиком на Вернона Роше. Оба упали.

- Лохматый! – радостно воскликнула Эми, увидев следующую жертву. Пока тот пытался вызволить ее собственный меч из бывших когда-то красивыми ножен, девушка слабо полоснула его по ноге, вынудив в панике выставить вперед руки. Именно этого движения она и ждала для удара по ним мечом плашмя.

- Нельзя брать чужие вещи! – сообщила она громовым голосом и шлепнула его с размаху по заднице, когда мужчина повернулся к ней спиной для трусливого побега. – Собрание олухов. Где те, которые умудрились отловить повешенных?

Коротко остриженная девушка по имени Бьянка уже была на ногах, как и Роше. Оба стояли поодаль, не решаясь сделать первый шаг.

- Я могла бы уже перебить вас всех и уйти отсюда, – Эм бросила меч на стол и подошла к Роше, протягивая ему запястья. – Но я верю в тебя, в твое благоразумие, – добавила она максимально убедительно.

Командир Синих Полосок водрузил на место кандалы и молча повел ее по коридору. Открыв в полу люк, он пригласил туда девушку и запер за ней крышку со всей присущей ему тщательностью.

Яма, в которую попала Эм, была влажной, темной и очень низкой. Похоже, до нее здесь держали многих и подолгу. Сев на землю, Эм попыталась абстрагироваться от насекомых и удушливого запаха испражнений. «Зачем я устроила этот цирк, что меня сподвигло? – спрашивала она сама у себя. – Надо было уходить отсюда при первой возможности. А этот Роше непростой персонаж, совсем»…

Вскоре это удручающее место начало наводить на нее тоску, а после и панику. Механизм в ее голове, который вызвал мучительные пульсирующие боли, вновь пришел в движение. Эм ощупывала стены руками, выла и пыталась встать, забывая о том, что высота помещения этого не позволяет. Выбившись из сил, она закрыла глаза и представляла, как летит над землей, как ветер бьет в лицо. Свобода. Невесомость. Сила. Ночное небо, полное звезд. Яркий месяц. Синее небо с белыми облаками над заснеженными вершинами. Такими чистыми, нетронутыми. Добрые морщинистые лица краснолюдов, их натруженные руки. Прекрасные закаты, багровое зарево… Туман…

Эм закрыла рот, чтобы не осязать запах разлагающейся органики. Она помнила только о том, что нужно найти свой меч, переползала через трупы, не слышала стоны и мольбы. Надо найти меч. Пальцы искали, но находили лишь кровь и ткани. Кто-то звал ее издалека, но она не обращала внимания. «Это все неправда! – неожиданно пришло ей на ум. – Я в яме, а не здесь. Всего этого не существует».

Трупы вокруг утонули в знакомой ей жиже. Эми встала на ноги со стойкой решимостью на этот раз увидеть Фэада, но, вместо привычных походов в никуда, она лишь сконцентрировалась. Туман немного рассеялся, и впереди нее показался силуэт стоящего на коленях мужчины.

- Фэад, – мягко позвала она друга, присела перед ним и взяла его за руки. – Ты не один, я с тобой… Скоро все кончится, я что-нибудь придумаю, вот увидишь…

Сумеречный эльф не был похож на себя: он осунулся, а его прекрасное лицо свело судорогой невыразимой боли. Подняв на нее свои потускневшие синие глаза, он разглядывал ее, будто в первый раз видел. Должно быть, время здесь текло несравнимо медленнее.

- Ты меня не помнишь? – Эми погладила его по щеке. – Я – твой друг. Я вытащу тебя отсюда…

Фэад не дал договорить. Он схватил девушку за горло и принялся душить, наваливаясь на нее всем телом.

Эми сопротивлялась лишь долю секунды, не в силах отвести взгляда с родного лица.

Быть может, это даст ему хотя бы мгновение спокойствия.

Быть может, она это заслужила…

«Хочешь, все кончится прямо сейчас?»

Вернон Роше находился в той ситуации, когда наличие зашкаливающего числа идиотов и дармоедов в окружении вызывало непрекращающийся нервный тик. Оставив добрую часть своей команды в Темерии, ему приходилось довольствоваться тем, что имелось в наличии, а именно ничем. Мысль о том, что легендарные Синие Полоски под его руководством сейчас ничто иное как сборище полоумных наемников, которые слишком часто проявляли неоправданную жестокость, мучила его, но в одиночку с поставленной перед ним задачей справиться было невозможно.

- Ты совершаешь большую ошибку. Разреши мне ею заняться, – просил громила, обращаясь к своему командиру.

- Ты мне не нравишься, Лойк. Слишком туп и жесток. Я знаю про вчерашний случай в деревне. Предупреждаю: еще раз, и я помогу тебе навсегда избавиться от твоей несдержанности.

Громила отчаянно зацокал и попытался поморщить сломанный нос и разбитую губу, но бросил это занятие при первых же болевых ощущениях.

- Вылезай, – приказал Вернон Роше, отворяя люк.

- А что, уже время обеда? – прохрипела Эми, грязными дрожащими руками выковыривая себя из ямы.

Глоток почти свежего воздуха. Как мало ценят люди в том, что им кажется повседневностью. Она прищурилась: свет причинял боль глазам.

- Допустим, – предложил Роше, присаживаясь рядом с ней, – твоя выходка меня впечатлила. Допустим, сейчас мне нужны те, кто может показать что-то стоящее. Как узнать, могу ли я тебе доверять?

- Никак, – отозвалась изумленная Эм. – Придется довериться.

- Я никому не доверяю.

- Как и я.

- Иди помойся. Воняешь. И поешь. Потом поговорим. И еще: помни о том, что я очень хорош. Из-под земли тебя, как видишь, достану. И обязательно сожгу, можешь не сомневаться.

- Ты такой страшный, Вернон Роше, – медленно произнесла Эми, стараясь не срываться на сарказм. – Я очень боюсь и охотно верю.

- Вот и славно. А теперь пошла вон с глаз моих.

====== 4.12. ======

Это был солнечный погожий день. Сидя на бревне у кромки леса, спиной к ужасающим виселицам, Эми прислушивалась к пению птиц и размышляла над дальнейшими действиями. Она знала, что нужно сделать, но не знала, как. К кому теперь обратиться за помощью? У нее не было ни одной идеи. К тому же, ей стало известно, что здесь заточены еще трое несчастных остроухих, которые, по разумению Эми, не имели к «белкам» никакого отношения. Ей было очень жаль пленников, хотелось им помочь, как будто это могло каким-то образом улучшить ее собственную невыгодную ситуацию.

- Ну, теперь ты мне сообщишь, какой план? – спросила она у присевшего рядом Роше.

- Я получил вот это, – он протянул девушке письмо.

- И что там?

- Ты не умеешь читать? Здесь говорится о том, что обвиняемая в сговоре с преступниками известная особа погибла несколько месяцев назад, а потому любое действие против якобы имеющей ее черты женщины жестоко карается. Ничего не удивляет?

- От чьего имени письмо?

- От имени Йеннифэр, “почетного члена Северного альянса”. Я получил это письмо почти сразу, как тебя привели. Не находишь это странным? Есть что сказать?

Эм подавила признаки крайнего удивления и тщетно попыталась сочинить хотя бы одну причину, по которой черноволосая стерва могла решить посодействовать. Нет, ничего.

- А что тут говорить? Я ж сразу сказала, что это не я. Какой план, Вернон Роше? Почему здесь? И как относятся Аэдирнские власти и королева Долины к вашим… кардинальным мерам? – она указала большим пальцем за плечо, в сторону виселиц.

- «Белки» перегруппируются, – произнес Роше после долгого молчания. – Я преследую их остатки с самой Темерии. Уходят на Север. Мое мнение – они объединяются для битвы, возможно, даже для интервенции и оккупации Нижней Мархии.

- Ты же не веришь, что горстка остроухих сумеет противостоять Аэдирнской армии?

- Что, если Аэдирн не собирается противостоять?

- Зачем ему терять еще территории?

- Зависит от условий. К тому же, эта земля давно уже приносит одни неприятности в связи с притязаниями Каэдвена.

- Тебя послушать, так все и к лучшему. Что ж ты тогда желчью брызжешь?

- А то, – Роше прищурился, сжал губы. – Я не хочу у себя под боком такой осиный улей. Расплодятся там еще, отъедятся и совсем забудут, где на самом деле их место.

- Я уже где-то это слышала. Забавно, когда один таракан объясняет другим тараканам, где их место.

- Ты забываешься, – сказал командир Синих Полосок тихо и угрожающе.

- Ладно, извиняй. Я – послушный таракан. Ну, если так все дело обстоит, то тем более какой смысл вылавливать их поодиночке и вешать, провоцируя неизвестно что? Нужно подружиться с Каэдвеном и раздавить все это в самом зачатке, разве не так? – до Эм не сразу дошло, что она предложила. – У тебя тяжелый взгляд фанатика, Вернон Роше. А такие помешательства никогда до добра не доводят.

- Возможно. Но я предсказываю, что и тебе долго не жить, не обольщайся, – Роше поднялся и направился в лагерь.

У Эм не было никакого желания участвовать в регулярных попойках группы наемников, но выбора не было: без присмотра ее не оставляли.

Как только она перешагнула порог небольшого деревянного дома, в лицо ей сразу бросился удушливый запах дыма, лука, алкогольных испарений и пота. Как всегда, ее встретили презрительные взгляды. Подсев к столу, она с жадностью взялась за еду, разглядывая неудачливого худого паренька в углу со странным растягивающимся инструментом, издававшим целый ряд звуков одновременно.

Наемники хохотали, жестикулировали, хвастались своими “достижениями”. Эми вдруг пришло в голову, что, если бы все было наоборот и праздновали бы эльфы, то у них были бы свои достижения и свои виселицы, нашпигованные человеческими трупами, висящими вверх ногами. Фэад был прав – это никогда не кончится, и ничего изменить невозможно. Здесь нет добра, а следовательно, нет и истины. “Надо убить их”, – опять подумала она, но не могла на это отважиться. Конфликт в ее душе все больше обострялся: как так получается, что стороны в своей бескомпромиссности и жестокости равны, а сочувствия кто-то достоин больше? Эми представила себе, что ее окружают эльфы, и где-то рядом заперты трое неповинных людей. Стала бы она рисковать всем из-за них? Да. Несомненно, стала бы.

- Ты! – закричал громила и пнул табурет. Горе-музыкант вздрогнул. – Давай чего-нить повеселее!

Музыка стала в разы энергичнее. Эм чувствовала на себе тяжелый взгляд Бьянки и громилы, у которого под глазами были отвратительные синяки – последствия удара о стол. Что на самом деле происходит здесь? Белки перегруппируются. Роше их преследует. Поэтому уже несколько недель держит взаперти, а затем вешает Aen Seidhe? И эти идиоты, которых он нанял... Все это не укладывалось в ее голове.

Эми устала размышлять. Устала быть начеку, выживать, искать, переживать и бояться. Выпив две стопки самогонки подряд, она вскочила на стол и изобразила самый развязный и задорный танец, на какой была способна, и даже сделала сальто назад, после которого долго не могла разогнуться.

- А она сзади ничего, – шепнул один наемник другому. – Морду только прикрыть, и вполне себе сойдет...

- Тебе так и свинья скоро подругой покажется, – отозвался его приятель.

Эм закружилась, и ее воспаленный разум атаковали самые неприятные воспоминания ее прошлой и нынешней жизни. Рыжая борода, золотистые глаза, обоз, дождь, оскал одноглазого эльфа, Фэад, который ее не помнил... Чем больше образов терзали ее, тем громче она смеялась и сильнее кружилась, пока не упала в изнеможении. Спрыгнув на колени к обалдевшей Бьянке, она спросила у нее с придыханием:

- Может быть, ты лично за мной присмотришь этой ночью?

Девушка с остриженными волосами, скривившись, сбросила ее с себя.

- Бьянка! – рявкнул зашедший Роше и кивнул ей головой. Воительница немедленно повиновалась – последовала за командиром на выход.

- Ну что, новоиспеченные Синие Полоски! – Эм подняла бутыль с самогонкой. – Пьете, как недозрелые девки на первом свидании. Покажите, как нужно отдыхать!

Эм проснулась в лесу, замерзшая до полуживого состояния. Светало. Отодрав свое лицо от земли, она не сразу вспомнила события, произошедшие накануне. Адски болела голова, сильнее, чем обычно, что еще вчера казалось невозможностью. Потянувшись за плечо, девушка выругалась: меча не было. Они ударили ее по затылку и забрали единственное, что имело для нее ценность. С минуту она боролась с отчаянием и леденящим душу ощущением невосполнимой потери. “Это всего лишь меч, – утешала она себя. – Подумаешь, меч...” Но лучше не становилось. Поднявшись на ноги, она поплелась обратно в сторону лагеря.

– Вот она! – вскричал все еще полупьяный громила с совершенно обезумевшим видом. – Глядели?? Из леса приперлась! Это она их выпустила!

- Эй-эй, тише, не ори, – Эм подошла ближе, хватаясь за макушку и оглядывая семерых цепким взглядом. – Я их поймать пыталась. Разбили голову, забрали мой меч...

- Я ей тоже не поверяю, – отозвался один из наемников. – Давайте ей на всякий случай кишки выпустим. Для верности.

- Ты – девка хитрая, – Лойк сплюнул. – Споила нас и по-тихому вывела этих уродцев. – Он покрутил булавой, прикрепленной к запястью ремнем.

- Дай мне повод, громила, я с самой первой встречи этого жду, – отозвалась Эми мрачно.

- Давайте, может, обсудим? – предложил лохматый, трусливо косясь на обезображенную шрамами девушку.

Громила предложение не поддержал, и с ревом кинулся на Эм. С таким неповоротливым противником можно было не беспокоиться за свою сохранность, поэтому девушка сцепила руки в замок, поднырнула под орудие и ударила Лойка по солнечному сплетению. Когда громила согнулся, хватая ртом воздух, то немедленно получил по затылку и упал, неуклюже двигая ногами.

Вялое развлечение прервал топот приближающихся лошадей. “Роше”, – понадеялась Эм, но быстро поняла, что ошиблась.

Двое всадников скинули с седел большие свертки, спешились, одинаковые, будто отражения друг друга, с холодными пустыми глазами. На вид они были ненамного старше ее самой.

- Ты еще кто? – спросил тот, что слева, склонив голову на бок. Сверток рядом с ним попытался отползти, и он придавил его ногой к земле.

- Никто, – ответила Эми, наблюдая за вторым, который зашел сбоку, поднял длинную жердь и безо всякого предупреждения ткнул в нее. Эм ушла от удара, перехватила его руку и попыталась огреть противника жердью по голове, не вырывая ее, но близнец ее заблокировал и направил кулак в живот. Девушка отбила его, поймала второй конец жерди, который летел в ее голову, и сломала ее пополам.

- В чем твоя проблема?? – крикнула Эм, тяжело дыша. Эти двое пугали ее.

- Спина, правая нога, – лениво отозвался первый.

- Левая рука, голова. Скукотища. – подытожил второй. – Ты, видно, одновременно трахалась с краснолюдом, гномом и ведьмаком?

- А ты – близорукий черствый говнюк!

- Вы закончили? – пробасил Лойк и ткнул в ее сторону пальцем. – Эта дура с остроухими заодно! Она их выпустила!

- Я пыталась их поймать!

- Это легко выяснить, – сказал второй близнец и снял со свертка мешок. Под ним оказалась красивая молодая женщина. Наемники нетерпеливо заерзали.

- Va vort a me, Dh’oine, – прошипела плененная эльфийка, показав окровавленные маленькие зубы.

- Вы совсем рехнулись? – Эм даже покраснела. – Не надо быть гением, чтобы сообразить, что это эльфье бабье к “белкам” отношения не имеет!

- Очко не в твою пользу, уродица. Они все заодно. То есть против нас. Вот что: повесь ее сейчас самостоятельно и считай, что ты оправдана. Не бойся, мы ее чуток подпортили, она и рада будет.

- Ты больной, – глухо отозвалась Эми, пытаясь найти в холодных глазах наемника хотя бы намек на человечность. – Роше! Вернон Роше!!

- Тогда другой вариант, – близнец вынул из голенища длинный кинжал и приставил к горлу эльфийки. Она даже не пошевелилась. – Повесься прямо сейчас самостоятельно и я обещаю, что сохраню ей жизнь.

Лойк хмыкнул, улыбнулся. Эм затряслась, беспомощно обвела взглядом присутствующих и посмотрела в глаза эльфийке, холодные и пустые, как и у ее палача.

- Время вышло, – сообщил второй близнец безразличным тоном и провел кинжалом по горлу своей жертвы. Эми подскочила к ближайшему наемнику, выхватила нож и запустила его в близнеца. Наемник спохватился, потянулся к рукояти меча, но девушка двигалась быстрее. Через секунду упал один наемник, второй. Она ударила наотмашь третьего по голове, со звуком вынула лезвие и разрубила четвертого, распорола живот Лойку, проткнула насквозь того, кто пытался зайти сзади. Седьмого убил первый близнец, у которого в каждой руке обнаружилось по короткому мечу.

- Пусть это будет хоть немного весело, – попросил близнец, синхронно покрутив своими орудиями. Эм в жизни такого не видела и моментально впечатлилась до глубины остатков своей души.

Она не двигалась, лишь напряженно наблюдала за его рваными обманными движениями, пока он не приблизился вплотную. Как Эм и ожидала, одна его рука была призвана отвлекать внимание, пока вторая делала свое дело. У жилистого парня обнаружилась недюжинная сила, с которой он рубил, вынуждая ее отступать и отбиваться.

Это длилось совсем недолго. Воспаленная правая голень не выдержала нагрузки, нога подкосилась. Эм упала на колени, чудом отразила еще два удара и получила гардой по многострадальной голове. Все поплыло. Ее стошнило.

- Действительно, скукотища, – близнец схватил ее за волосы и потащил к виселице. – Откуда вы беретесь такие? Ты, небось, такая добренькая. Пришла сюда защитить несчастных эльфиков, они так нуждаются в твоей помощи. Видела бы ты, что они делают с нашими людьми. Знала бы ты, что они сделают с твоими детьми, если преимущество будет на их стороне. – Он надел ей на шею петлю и затянул. – Но я тебе тоже помогу. Добро всегда приносит свои плоды.

- “Хочешь, все закончится прямо сейчас”?.. – вспомнила Эми и испытала облегчение.

- Сразу не получится, – сообщил близнец, натянул веревку, выгнулся и упал.

Эми безучастно посмотрела на его троящийся перед глазами труп, на серую перистую стрелу в спине. Неожиданная перспектива стать украшением на дереве отрезвила ее, придала сил. Ладно еще повесить обычным путем, пусть и не с первого раза, но вниз головой, захлебываясь своей же кровью... Она поднялась на ноги и бросилась наутек в сторону уплывающего леса. Очертания деревьев двоились, троились; тело стало ватным, непослушным, как в ночном кошмаре, когда силишься убежать, но отчего-то стоишь на месте, а опасность все ближе, и конец предрешен.

- Ничего не забыла? – остановил ее до боли знакомый голос за спиной. Эми обернулась, тихо вскрикнула и с еще большим усердием направилась вперед.

Кошмар становился явью.

- Стой на месте! – приказал Йорвет. – Я не собираюсь гоняться за тобой по всему лесу!

Эми встала, сама не зная, почему. Она просто не могла ему противостоять.

- Только не ты, – прошептала Эми с отчаянием, безвольно опустив плечи. – Только не теперь...

- Интересная реакция, – он сверкнул разноцветными глазами, вручил ей меч, который она оплакивала все утро, и бесцеремонно снял с ее головы шаль. – Такое не каждый день увидишь, – прокомментировал он равнодушно то, что пряталось за тканью. – Я даже знаю, кто это с тобой сделал. Ты.

Эм зажмурилась. Физическое недомогание более ее не волновало. Нестерпимо было осознавать, что он увидел ее такой; что он здесь, после всех ужасов, которые она пережила. Она так скучала по нему когда-то, стыдилась, ненавидела, хотела, боялась, и теперь все ее чувства всплыли, обострились до предела.

- Идем, – резко бросил Йорвет и зашагал прочь.

- Ты слышишь? Там дерутся? Что?.. Куда? – растерялась Эми.

- Удиви меня, – эльф чуть вздернул подбородок. – Скажи мне, что на этот раз ты сама знала, куда тебе направиться. – Девушка молчала, опустив глаза и стыдливо натягивая обратно платок. – Я так и думал. Шевелись.

====== 4.13. ======

Эми плелась по лесу за Йорветом, изо всех сил стараясь сохранять дееспособность. Шел дождь, было мокро, холодно и тоскливо. Последствия черепно-мозговой травмы, поврежденная нога, похмелье, месячное отсутствие отдыха не давали забыть о себе ни на секунду, но меньше всего ей хотелось дать спутнику знать, что помимо внешнего уродства она еще и калека. Ей вспомнился случай в лесу, когда-то давно, когда она с Геральтом только начинала свой путь. Или это была не она?.. Каким все было красочным вокруг, сколько сил и мужества давало ей присутствие любимого человека рядом. Состояние влюбленности – волшебная вещь, волнующая, вкладывающая во все особый смысл. Как жаль, что оно так быстро и болезненно заканчивается.

Перед ней стояла конкретная задача – помочь другу, но она была совершенно беспомощной, не знала, куда податься, как это сделать. Зачем она идет за этим эльфом? Почему внутри все переворачивается от одной мысли о нем?

- Ты хромаешь, – нарушил молчание Йорвет, бросив на нее взгляд через плечо.

Эм фыркнула с целью высмеять такое нелепое предположение, попыталась собрать два его силуэта в один. Она дойдет куда угодно. Только чтобы он не узнал…

Йорвет развернулся и подошел, заставляя ее затаить дыхание. Эми ожидала чего угодно, но только не того, что он нагнется, схватит ее за ногу и задерет штанину.

- Когда ты собиралась мне об этом сообщить? – спросил он грубо, пропальпировав опухшую в несколько раз гиперемированную голень. Эм что-то промычала, разглядывая его черную макушку. Где-то в груди защемило. – Тебя шатает. В глазах не двоится?

Эм отрицательно помотала головой и руками, но быстро прекратила, увлеченная новым приступом тошноты. Йорвет скептически понаблюдал за нелепыми действиями и протянул руки к ремню на ее груди, из-за чего она шарахнулась в сторону по инерции.

- В каком гадюшнике ты жила? Стой ровно, – он снял с нее меч, прицепил к себе, а затем нагнулся и поднял ее на руки.

Эми захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она открыла рот, чтобы прекратить это безобразие, но выдавить звуки не смогла, только сжалась и закрыла руками лицо. Ей виделось ближайшее будущее, где Йорвет, зарабатывая себе грыжу, с трудом ворочает ноги, обливается потом и роняет ее в кусты, виртуозно ругаясь.

- Сними уже эту тряпку с головы. Это глупо. Назад время не вернешь. Прими то, что есть, и иди дальше.

От вида выпученных бирюзовых глаз, торчащих из-под пестрого платка, Йорвету стало смешно. Он застонал, споткнулся и почти ее уронил, после чего снова приподнял и расхохотался. Эм вздрогнула, вцепилась в него обеими руками.

- Так, по-твоему, все должно произойти? Давай, чтобы мне было полегче, понесешь пока мою сумку? Да что с тобой? Язык проглотила? Я помню, раньше тебя было не заткнуть. Впрочем, мне же лучше.

Через некоторое время у Йорвета все же устали руки, поэтому он небрежно перекинул Эм через плечо.

Дождь прекратился. Кости плечевого пояса больно врезались ей в живот, давили на рану; голова и спина от неестественного положения разваливались. Но Эми было не до этих глупостей. Все ее мысли занимала непосредственная близость ее зада к лицу “бывшего одноглазого”. Прикидывая собственную несвежесть, Эм жмурилась, морщилась и крякала, молясь, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Именно в этот момент на нее навалились забытые подробности их близкого контакта. Откровения были такими красочными и срамными, что ей захотелось все же повеситься самостоятельно, когда была такая возможность.

Йорвет вышел к ручью, снял с себя ношу и посадил ее возле воды. Освобождая ее голень от одежды и обуви, он старался не смотреть на выпученные глаза, окруженные пестрым платком, чтобы снова не расхохотаться.

- Положи ногу в воду, – распорядился он и потянулся к платку. Эм опять машинально отпрянула, выпав из реальности. – Тряпку сними. У тебя голова разбита, знаешь об этом? Здесь придется сделать надрез. Не крутись.

Это был первый раз за последнее время, когда Эми захотелось слушать и слушаться. Она так невообразимо устала, измучилась, что нуждалась в помощи, как в воздухе. Почему она так странно реагирует на этого мужчину? Неужели он настоящий? Не выдержав, она протянула руку и дотронулась до его лица. Этот шрам и глаз... Разве это тоже была она?

Йорвет сделал вид, что не заметил ее прикосновения. Его старческие проницательные глаза,обрамленные густыми ресницами, казалось, видели ее насквозь.

- Где еще?.. – Эм отрицательно помычала в ответ. – Я тебя сейчас раздену догола и сам проверю.

Угроза подействовала. Эм поспешно приподняла рубашку и показала отвратительный незаживающий ожог и рану, которые получила в Друидском лесу.

Эльф быстро собрал необходимую комбинацию растений, растер их и приложил к промытой ране; побеспокоился и о бедре. И только теперь заметил ее медальон.

- Вот, значит, чем ты была занята два года? Корчила из себя ведьмака? Серьезно?

Эм промямлила что-то откровенно нечленораздельное. Все плыло, смешалось. Она пыталась понять, что вообще происходит с ней и с ее жизнью, куда идет, что будет, если Фэада удастся вытащить. Какой станет ее жизнь, если ничего не получится? И не объясняется ли ее мрачная решимость тем, что будущего она не видит? Легко считать, что ты готов и ждешь смерти, но ровно до того момента, когда она наступает. Если она не боялась утром, на виселице, означает ли это, что для нее все уже потеряно?

- Я уснула...

- Что?

- Я уснула, – тихо запела Эми приятным чистым голосом. – Я уснула на поле битвы,

В самом центре кровавой бойни,

Среди раненых и убитых

Полежать хотелось спокойно.

Всё равно нет смысла бороться,

Я и так давно уже пала.

И уснула, погасив солнце,

Потому что очень устала...

Йорвет терпеливо дослушал незатейливую песенку, хмыкнул и спросил:

- Очень себя жалко, да?

- Ага. Но я все вынесу...

- Иди сюда, дурочка. Я думал, что ты погибла тогда, – он прижал ее к себе и покачивал, пока она на самом деле не заснула.

Жижа. Испарения. Боль. Фэад. Все снова, по кругу. Она кричала его имя, находила, но он растворялся в воздухе.

Бессилие. Вина.

Что-то подбрасывало ее, трясло. Звало.

Эм разлепила глаза, долго смотрела на мелькающие кроны деревьев. Потом ощутила тепло его тела, движения лошади. И все вспомнила.

- Ты всегда так спишь? – спросил Йорвет с каменным лицом, глядя вдаль.

- С закрытыми глазами, пуская слюну? Ага.

- Ты разодрала мне руки. Кричала. Норовила вывалиться с седла. Не повезло твоему ухажеру.

- Ты мою рожу видел? – спросила Эми спокойно. – Из ухажеров у меня только вши бывают. Откуда у тебя лошадь? – ответа не последовало. Эми испугалась настаивать. – Как ты узнал, что я там? Что это мой меч?

- Отгадай.

- Ты встретил тех троих? Значит, ты жил поблизости?

- Нет.

- А куда мы едем?

- Скоро узнаешь.

- Ты пришел, чтобы мне помочь? – тихо спросила Эми, потупив взор. Его близость ужасно ее волновала. – А как ты меня на лошадь посадил? Я же была без сознания. Долго я спала? А у тебя есть что-нибудь поесть? Ты совсем не изменился. Хотя волосы остриг. Как там Саския поживает? Не знаешь? Я с ей общалась. А еще билась против людей... Мне всех очень жалко. У меня столько всего было... Ты видел, как расцвела Долина? С ногой гораздо лучше, спасибо. Ты спас меня, это был ужасный человек... Так хочется что-нибудь смешное рассказать, а ничего на ум не лезет...

- Хватит! Прорвало. Все так очевидно, что даже неприятно. Просто помолчи.

- Я тебя чем-то обидела, пока спала? – пискнула Эми, глянула на его напряженное лицо и замолкла.

Ближе к ночи, когда они устроились на ночлег и закончили с ужином, Эм впервые решила нарушить тишину. Эту просьбу она репетировала в голове целый день, и очень надеялась на ее терапевтический эффект.

- Пожалуйста, скажи, что я тебе не противна. Для меня это очень важно.

- Ты мне не противна, – вяло и безразлично отозвался Йорвет, глядя на огонь.

- Ты сказал так только потому что я попросила? – голос Эм задрожал.

- Ты издеваешься? – он выкинул травинку в костер. – Да что с тобой?

Эми не знала, как объяснить свою нервозность, капризное состояние, но ей очень хотелось сладенького и обнимашек. Как сложилась его жизнь? Куда они идут? Скучал ли он по ней?

- Расскажи мне что-нибудь.

- Спи.

- Давай тогда я расскажу. Давным-давно, где-то на краю континента...

- Эм. Замолчи.

- Это очень хорошая история! Ты только дослушай. А хочешь, я тебе расскажу про цементавра? Ты наверняка его не видел живого. Слышал о таком? Я его встретила...

- Если ты не заткнешься, я тебя придушу. Немного, только чтобы помочь заснуть.

Йорвет посмотрел на нее в упор. Это был жесткий холодный взгляд, от которого Эми моментально стала нервничать еще больше.

- Как ты холодно смотришь, – затараторила она, – и еще глаза разные! Это правда жутковато! Я когда цементавра увидела, почти так же испугалась! Он ко мне нагнулся и...

- Как ты покалечилась? – перебил ее эльф. – Почему якшалась с ведьмаками? О чем кошмары?

Эм выпучила на него глаза и, ссутулившись, замолчала. Она как бы увидела себя со стороны – болтливую, нервную, неадекватную. Дурную. Что для него очевидно? Что она неспокойно к нему относится? Как получается, что его присутствие отнимает у нее разум?

- Знаешь, – голос Эми наконец пришел в норму, – ты прав. Я не очень правильно на тебя реагирую. Сама не понимаю, что происходит. Мне пора. Благодарю тебя, но больше в таком состоянии пребывать не хочу. Va fail, Aen Seidhe.

- Сядь! – рявкнул Йорвет. – А теперь ляг. И спи. Молча.

- Я сплю сидя, – возразила Эм, устраиваясь, как обычно, и держа меч под рукой. – Чтобы быть готовой к опасности.

- Сейчас не пригодится. Я разбужу тебя своим испуганным визгом, как только настанет момент рубить и кромсать. Не пропустишь.

- Йорвет...

- Молчи, женщина. Просто. Закрой. Рот.

На следующий день ситуация усугубилась. Сидя в седле, чувствуя спиной близость Йорвета, его ровное спокойное дыхание, Эми отчаянно кусала губы, впивалась ногтями в ладони, ерзала – силилась совладать с собой и непривычным возбуждением. Ей так отчаянно хотелось прикоснуться к нему, залезть ему под кожу, что приходилось скрипеть зубами.

Вероятнее всего, он прекрасно понимал, что происходит, и это было ужаснее всего. Чтобы хоть как-то оправдаться и загладить стыдное состояние, Эм периодически бросала фразы навроде: “спина просто болит. Но не сильно. Нога просто болит. Но не сильно. Голова просто болит”... Йорвет в ответ молчал, угрюмый, мрачный.

Эми старалась не думать, не чувствовать, чтобы не провоцировать новые волны, от которых темнело в глазах. Она вздрогнула, когда его теплые ладони залезли ей под рубашку, прикоснулись к груди, а потом спустились ниже. Он поцеловал ее в шею, ушко, прошептал что-то ласковое на Старшей речи. Эм больше не могла терпеть, выгнулась, вцепилась ему в бедра.

Они свалились с лошади, срывали друг с друга одежду. Все остальное перестало иметь значение. Эми рычала, царапалась и кусалась, словно обезумев. Всхлипнула, когда Йорвет придавил ее к земле, и выдохнула, когда он наконец заполнил ее собой. Но облегчение длилось лишь секунду. Нужно было что-то большее – движения, близость...

- Ты меня слышишь?

- А?.. – Эм очнулась, поняла, что она по-прежнему сидит в седле, и вспыхнула.

- Я пойду пешком! – закричала она отчаянно. – Отпусти! Дай мне слезть!!

Йорвет потянул за поводья и спрыгнул на землю, а вслед за ним и Эм. Седло не способствовало здравомыслию.

- Сядь обратно, – Йорвет говорил мягко, как со строптивой кобылой, догадываясь о причинах ее странного поведения, и убрал прядь волос с ее лица. Эм ударила его по руке.

- Больше так не делай, – отозвалась Эм угрожающе. – Куда ты меня ведешь?

- В безопасное место.

- Конкретнее, – она сжала зубы и посмотрела исподлобья на его равнодушную физиономию.

- К Саскии.

Что ей там делать? Эм отвела от него взгляд, задумалась. Как Саския может помочь ей в непростой миссии? С другой стороны, она ведь драконица. Это древние и мудрые существа. Может, она подскажет, в каком направлении дальше двигаться? Или даже знает что-то о том месте, куда его поместили?

Ее снова накрыла тупая боль в голове, ноге и спине, о которой она уже почти забыла.

- Хорошо, – Эм забралась обратно на лошадь. – Веди меня к Саскии.

Йорвет сокрушенно покачал головой и взялся за поводья.

Путники направились дальше.

***

Дорога прошла в молчании. Ужин тоже. Эм прислонилась к дереву, протирая свой меч. На соседа она не обращала внимания. “Как я могла забыть, что я одна? – спрашивала она у себя. – Как могла так быстро присосаться к нему, будто клещ? Залезть к нему под кожу, отдаться. Это все про мою собственную несостоятельность. А ведь он просто помогает. Действительно, добро всегда приносит свои горькие плоды”...

- Может, поговорим? – предложил Йорвет, удивляясь самому себе.

- Нет.

- Нет ничего стыдного в том, что ты меня желаешь. Когда в последний раз ты была с мужчиной?

Эм вскинула брови, посмотрела на собеседника и увидела, что он чуть заметно улыбается. Да, конечно. У них были больные псевдоотношения, не удивительно, что и общение больное.

- Не обольщайся, эльф. Всегда есть на свете краснолюд, который затмит тебя своей привлекательностью.

А когда она была в последний раз с мужчиной? Не в лагере ли старца, как раз с ним? Или это был... Эм вспомнила камин, нежность Геральта, и вздрогнула. Больше этого вспоминать она не будет.

- Я должен быть оскорблен, конечно, – Йорвет лениво потянулся. – Я же с пеной у рта изображал длинныемонологи о неравенстве, превосходстве и прочем. Жаль, нечем тебя больше порадовать.

- Мне все равно. Лишь бы прекратить болтовню.

- Послушай, я пытаюсь тебе помочь. Дело в том, что...

- Не надо! Не надо. – Эм убрала меч в ножны и посмотрела прямо в разноцветные глаза. – Я просто хочу тишины.

- Как скажешь, – Йорвет погасил костер.

К обеду следующего дня они снова оказались в роще. Эм видела, слышала других, знала, что они наверху, в кронах. Наверное, уже близко.

Действительно, вскоре они вышли к поселению. Девочка, выбежавшая им навстречу, увидела Эм, истошно закричала и помчалась прочь.

- Отдай платок, – попросила она Йорвета, но тот не отреагировал, лишь направил лошадь в сторону.

Они вышли к чему-то, похожему на лесопилку, когда солнце уже садилось за горизонт. Йорвет громко свистнул, привлекая к себе внимание невысоких мужчин, занятых работой. Эми присмотрелась, спешилась и направилась к ним.

- Я тебя знаю, – произнесла Эми внезапно осипшим голосом.

- Твою ж дивизию, – несказанно удивился Талорк, кузнец из Махакамского городка. – Мымрочка. Живая!!

Он сгреб ее в охапку, грубо постучал по больной спине, которая от верховой езды почти приказала долго жить.

- Малявка! Мужики! Малявка здесь!!

- Алоф... Хортар... Ульдин... Лойтар... – вспоминала Эми, даже не пытаясь вытирать слезы, стуча их по спинам в ответных объятьях. – Вы здесь... Надо же... Хорошие мои...

- Дурында! Живая, надо же...

- Ну и рожа теперь у тебя, – посочувствовал Ульдин.

Эм украдкой бросила взгляд на Йорвета, увидела, как он подходит к невероятно красивой высокой эльфийке. Ее длинные вьющиеся волосы блестели золотом и жемчугом, в них вплетенным. Женщина ослепительно улыбнулась, погладила его по лацкану куртки, что-то сказала. Йорвет засмеялся.

- А это что же, жена его или как там у них называется? – спросила Эми чуть слышно, не замечая, что выдает себя.

- Нет пока, но скоро вроде, – отозвался удивленный Талорк и переглянулся с товарищами.

- Нет, ну вы гляньте! – рассмеялся Алоф. – С дороги, толком не жрамши, а уже любопытствует, кто кому дает, а кто кому сует!

Мужики поддержали веселье. Эм же не могла понять: вроде, ее никто под дых не бил, почему же она не может дышать?

- Пошли, пошли! – потащил ее за собой Талорк. – Нет такой печали, которую нельзя зажрать и залить!

- Особливо залить! – воскликнул Гундахар, большой любитель принять на грудь. – Особливо!

Краснолюды быстро уловили, в чем соль, и опять расхохотались.

====== 4.14. ======

Эми разбудил громовой храп. С трудом приподняв веки, она встретилась глазами со свиньей и несказанно удивилась: неужели свиньи так безбожно храпят? А, нет. Вокруг она насчитала троих краснолюдов. Картинка постепенно возвращалась, складывалась.

Не стоило слушать Гунду. Она серьезно перебрала самогонки накануне вечером. Вспоминались друзья, их рассказы про житье на новом месте. О том, как они обустраиваются, о трениях с каэдвенцами, о чародейке, плетущей интриги. Вроде, Филиппе. Еще там было несколько эльфов, с которыми у краснолюдов сложились теплые, почти братские отношения. Как же их звали? Эми узнала, что в Махакаме ее стали бояться. А вообще ее искали несколько месяцев, после чего сочли погибшей. Да, еще она шутила над той эльфийкой, которая пускала слюни на ее мужчину - мол, тяжело ей, наверное, бедной, такие длинные пакли постоянно вычесывать. А друзья недоуменно переглядывались, но все же поддерживали в этой дурости.

Тут у девушки случился коллапс. Йорвет — ее мужчина? Забавно было бы ему об этом сообщить, а не только своим друзьям. Многократно. «Даже думать об этом не собираюсь. Стыд-то какой». Эми встала, сохранила равновесие и поплелась на выход. Хлев. Она спала в хлеву. В этом была некая ирония, но какая именно? А еще меч отсутствовал. Она перерыла сеновал, осмотрела все вокруг, тщетно будила друзей, чтобы выведать у них информацию. Оставалась надежда, что бывший одноглазый и тут приложил свою мускулистую умелую руку с длинными пальцами, которые… Эм совсем не по-женски сплюнула и пнула дверь.

На улице светало, было промозгло, безлюдно, серо. Совсем рядом надрывались петухи. Похоже, день опять собирался быть пасмурным. Холодный ветер отрезвил ее еще больше, прояснил мысли. Надо найти Саскию, расспросить, а после придумать дальнейший план действий. Также было бы здорово попить, помыться и выспаться наконец.

Эми огляделась. Кажется, там, слева от лесопилки, дорога к поселению.

Встреча с друзьями привела ее в мрачное настроение духа. Тяжело, когда ты один, когда не хватает чего-то внутри для преодоления пути. Она нуждалась в теплом общении, взаимопонимании, поддержке. Бегать по лесам, проливать кровь, спать на земле, быть пугалом для окружающих — чем она все это заслужила? Чем она хуже тех, кому больше повезло в жизни? Что бы она ни делала, какое бы решение ни принимала, все становилось только ужаснее. Начиная с ее безрадостного детства, и заканчивая текущим моментом.

Наверное, спала она в какой-то неестественной позе, потому как спину ломило сильнее обычного. Вот она, под серым пасмурным небом, хромая, грязная и страшная, без денег и оружия, опять одна. Мечтающая оказаться под Йорветом. Не способная подумать о Геральте. Стыдящаяся Фэада. Без семьи, крыши над головой и цели. И по новой за­цик­ленная на не­веро­ят­ных глу­пос­тях.

Нет. Вот такой образ мышления и приносит страдания: считать, что ей повезло меньше, чем кому-то, что с ней обошлись несправедливо. Хотеть от себя большего, чем может дать. Все так, как должно быть. Ни больше, ни меньше. И если ее жизнь - ад, то каким словом обозвать место, где заключен Фэад? Если бы ей предоставили возможность остепениться в деревушке и выращивать кур, она бы удавилась, не дождавшись первого урожая. Подобное существование больше не могло ее удовлетворить. А так — есть цель, есть движение.

Совсем скоро Эми поняла, что больше просто не пройдет. Боль в спине стала нестерпимой. Как и всегда в подобных случаях, она неуклюже легла на траву возле дороги и попыталась растянуться. Обычно это помогало.

Накрапывал дождь. Над ее головой пролетела птица. Небо, свобода, парение — как она скучала по этим ощущениям. Тогда ее не гложила тоска, не ныло где-то в груди, не было нужды в чем-то и ком-то извне для нормального самочувствия. Самодостаточность — это благословение, отсутствие психологических костылей, самообмана. Нет ничего ценнее и достойнее. Ну, разве что здоровье еще…

«Если бы можно было вернуть время назад, стала бы я что-либо менять?». Эми припоминала этот вопрос. Давно, у Вилены, после того, как их с ведьмаком пути разошлись. Какой же она была тогда дурой! Есть вещи несравнимо существеннее и болезненнее. Но есть и надежда. Что бы сказала ее подруга?

— Ты — дура, малявка, — произнесла девушка, пародируя манеру речи и голос Вилены. — Одни пенисы на уме. А я такая крутышка, о пенисах не думаю, потому и шмыгаю из койки в койку…

Когда поблизости неожиданно фыркнула лошадь, Эм вздрогнула и застонала от резчайшей боли.

— Эй, есть там кто живой? — спросил приятный мужской голос. Эм помахала ему рукой и показала продолжать путь. — Ты пьяная, что ли? — мужчина издал губами звук, остановил кобылу, спрыгнул с козел.

— Я не пьяная. Почти. Спасибо, но помощь не нужна. Счастливого пути.

— То-то я думаю, — улыбнулся симпатичный незнакомец, присев рядом с ней на колени, — лежишь тут, травку нюхаешь, отдыхаешь. Скоро ливень будет. Давай тебя перенесу куда-нибудь под навес. Обещаю нарвать тебе с собой травки.

Эм изучила его доброе лицо, большие зеленые глаза, лукавые, но тоже добрые. Полуэльф, без сомнений.

— Не кричишь, не кривишься, не плюешься. Ты больной? — спросила она дружелюбно.

— Дай-ка подумать, — он сел на траву, — я тебе помощь предлагаю, а ты спрашиваешь, почему я не кричу. Да, я больной.

— Лицо, — подсказала Эм.

— Бедро? Ноготь? — незнакомец улыбнулся еще шире. — Это игра какая? Кто больше частей тела назовет? — Эм нахмурилась и вернулась глазами к пасмурному небу. — Ну ладно, не дуйся. У меня самого все в шрамах. И на голове есть. Мне плевать, привык. А у тебя глаза необычные и черты лица правильные, знаешь об этом? Ты очень милая. Ну, что там? — он лег на траву рядом с ней и посмотрел на небо.

— Я воняю.

— Ну, слезу пока не прошибает, не волнуйся, — утешил ее мужчина и кивнул наверх. — Свобода, да? Я тоже люблю это чувство. Единение с собой.

— Ты очень странный, — смягчилась Эми. — Напоминаешь мне кое-кого.

— Да? — мужчина многозначительно приподнял бровь. — Это славненько. А я, знаешь, умею читать живых существ по невидимой оболочке. Только не говори никому. Вот ты, например, почти добрая. Ты мне нравишься.

— Почти?

— Ну да. Тебя как будто часть осталась. В жизни такого не видел. Поехали со мной, — предложил мужчина, не давая ей опомниться, и приподнялся на локте.

— Я тебя не знаю, — опешила Эм. — А ты меня.

— Ладненько. Меня Руп зовут. Разнорабочий. Поехали?

— Это что еще за имечко? — она звонко рассмеялась и тут же замолкла: от смеха спину скрутило до потемнения в глазах.

— У тебя болит что-то? — посочувствовал мужчина и понял по изменившемся лицу девушки, что выпытывать бессмысленно. - Ну, а тебя-то как звать? Кто ты?

— Можешь звать меня Эм, — девушка улыбнулась вслед за ним, но быстро скисла. - Да, мое имя гораздо лучше… Я — никто и ничто, так, жалкое подобие самой себя, желающее получить то, чему, похоже, не бывать…

— За тобой ходить надо, Эм, — сказал посерьезневший незнакомец после долгого молчания. — Много ходить. И любить. Долго, изощренно. Ты одна себя из болота за волосы не вытащишь. Так что решено, — он сел, хлопнул себя по коленям, — поехали.

— Знаешь, каждый раз, когда со мной происходит что-то подобное, меня хотят либо сожрать, либо ограбить, либо изнасиловать. Хотя последнее как-то нечасто после… Ну… А тебе, Руп, что нужно? — она посмотрела ему прямо в глаза, но не выдержала укора в них и отвернулась.

— В добро уже не веришь, а? Тебе-то самой какой вариант больше по душе? Хм-м, — протянул он задумчиво, глядя вдаль, — у тебя в приятелях имеется спесивый эльф, очень смахивающий на женщину? Со шрамом на правой щеке?

— Йорвет? — Эми попыталась сесть, но быстро бросила потуги.

— Ага. Ну и рожа у него, признаюсь тебе честно. Я живу на окраине, справа от въезда, меня там знают, найдешь.

— А ты уже уходишь? — от разочарования в ее голосе Руп чистосердечно расхохотался.

— Что здесь происходит? — спросил Йорвет убийственным тоном, ловко спрыгивая с коня. Эм зажмурилась от стыда.

— Мы птичек выглядываем, — Руп нагло ухмыльнулся и протянул руку, чтобы убрать прядь волос со лба девушки.

— Не прикасайся к ней.

— Ни себе, ни людям, а? Ладненько! Стоп! Не нервничай. Я просто удачно предположил, не более.

— Ты кто такой? — вопрос прозвучал тихо и до крайности зловеще. Йорвет буравил его жутковатыми разноцветными глазами, слегка наклонив голову.

— Разнорабочий я, — не растерялся Руп. — Уезжаю. А ей помощь нужна. Либо сам помоги, либо другим не мешай. Счастливо, Эм.

— Увидимся, — она махнула ему рукой на прощание. Руп причмокнул, телега тронулась.

— Что с тобой? — навис над ней тот, кого она меньше всего хотела видеть. Потому что больше всего хотела видеть. «Бабы, — подумала Эми со злостью. — Все у нас логично и правильно».

— Да вот, решила насладиться природой в полной мере, пока выдалась возможность. Мой меч у тебя?

— Да. Нога?

— Что — нога? У меня есть, две штуки. Слушай, — Эм прищурилась и громко выдохнула, — я тебе так благодарна. Клянусь. Но давай ты просто поедешь дальше по своим делам, и больше не увидимся, хорошо? Только меч верни…

— Кончай дурить. Садись на коня.

— Не могу, — Эм нашла Йорвета чертовски привлекательным и чуть не расплакалась от своего идиотизма.

— Спина? — догадался он. — Ты вчера так бойко отплясывала, что я не удивлен.

Эм оцепенела от ужаса. Это что же, она орала на всю округу всякую чушь, а он присутствовал? Йорвет воспользовался ее замешательством, чтобы перевернуть ее на живот и ощупать спину. Он умело нажал на грудной и поясничный отделы, позвоночник захрустел. Дышать стало значительно легче.

— Давай, — он рывком поднял ее, усадил на коня. — Раз уж я такой желанный и тебе предназначен, то потерпишь меня сзади, не рассыпешься.

Эми с горечью подумала, что если она и могла еще что-либо сделать для завоевания его симпатии, то разве что испортить воздух.

Они ехали достаточно долго, молча. Эм поначалу стремилась сидеть в отдалении от попутчика, но ломота взяла свое, и она прислонилась к спине Йорвета. Чувствовала его напряжение. Млела от его запаха, тепла. И ненавидела себя за это. Надо было уезжать от него так далеко и так скоро, как возможно.

Небо разверзлось и залило все стеной дождя, такой плотной, что с трудом различалась дорога. Рубашка Эм моментально вымокла насквозь, а о потере своей куртки она сожалела с самого утра, когда мерзла на траве. Но все это было мелочью по сравнению с тем, что ожидало ее дальше.

Йорвет развернулся корпусом, схватил ее и усадил перед собой, лицом к лицу. Эми нервно заморгала, не понимая, что происходит, ровно до тех пор, пока он не прижал ее мокрую возбужденную грудь к своей, теплой, мускулистой, крепкой, и не накрыл ее своей курткой. Девушка ощутила попеременно блаженство и отвращение, и рванулась от него, чуть не свалившись с коня.

— Заболеешь, — процедил Йорвет, всем своим видом показывая, что разделяет ее рвение, и закинул ее ноги себе за спину. — Сиди тихо.

Мир как будто перестал существовать. Эм окаменела и затаила дыхание, снова втягивая воздух в легкие, только когда в глазах зарябило от удушья. Она так остро и безнадежно чувствовала его близость, что не могла с собой совладать. «Это просто похоть, — объясняла она себе. — Я его не знаю. И знать не желаю. И вообще я здесь не за тем. И так нельзя. И у него есть женщина. И выше надо быть всего этого… И стыдно все это, неправильно…»

По поводу стыда и неправильности не было никаких сомнений. Поэтому Эм слегка кивнула и закрыла глаза, представляя все самое жуткое, что только могло прийти на ум — преисподнюю, убийства, ее нынешнее лицо. И тут осознала, что ее губы целуют Йорвета в шею, подбородок, а сама она прижалась к нему до такой степени, что свело мышцы.

— Если ты не прекратишь, — предупредил охрипший Йорвет сквозь шум и пелену дождя, — то я трахну тебя сейчас же, в седле.

— Чего? — Эм открыла рот, приходя в себя, и выпучила на него бирюзовые глаза.

— Я говорю, — он повысил голос, — если не прекратишь, то я трахну тебя сейчас же по голове!

— Чего? — голос девушки стал еще на два тона выше. — Я тебя ненавижу, слышишь? Ты самый мерзкий и ужасный мужик на всей земле!

— Какие страсти, — брезгливо подытожил прищурившийся эльф, и тут же получил кулаком по левой скуле. Эм уперлась ладонями в холку коня и ударила Йорвета обеими ногами, но вместо того, чтобы упасть, он поймал ее ступню и выкрутил здоровую ногу. Боль вынудила ее сменить положение. На этот моменте конь не выдержал, заржал и сбросил с себя неудавшихся наездников.

Эми выплюнула грязь, оценила расстояние до животного и метнулась к нему, не желая больше делить его с кем бы то ни было, но что-то дернуло ее за ногу, и уже второй раз за минуту она в прямом смысле слова ударила в грязь лицом. Зарычав, она прыгнула на спину поднявшегося Йорвета и дернула за короткие черные волосы, но он исхитрился скинуть ее с себя вперед.

— Может, уже угомонишься? Ничего не меняется…

— Я тебя ненавижу! — взвизгнула Эми, подскочила к нему, замахнулась ногой для подножки, но он отпрыгнул и заблокировал вялый удар рукой.

— Я тебя этому научил, забыла? Хватит истерить! Утомила уже.

— Ненавижу! Ты ужасный! Что со мной? — добавила она гораздо тише и взялась за голову так отчаянно, что бывшего одноглазого некоторым образом проняло.

— Успокойся. Все, я молчу. Будем считать, что случилась твоя долгожданная разрядка. Смотри, — он кивнул ей в сторону очертаний высокой городской ограды.

— Саския, — вспомнила Эми, убирая прилипающие пряди волос с глаз. — У меня есть цель! Мне надо к Саскии, очень, очень срочно!

— Ты это придумала, когда с коня упала? Зачем? — спросил он, подходя к ней ближе, настороженно ее рассматривая. — Что за дело? Что за срочность?

— Это только между нами, — Эм шагнула назад. — Не обижайся, но это правда. Извини.

Йорвет немного сник. Видимо, усталость и неразумность происходящего накладывали на него свой отпечаток. Можно было два дня пробираться без отдыха в окружении врагов, и находить при этом больше смысла и энергии, чем после часа общения с непутевой девчонкой.

Город оказался аккуратным, продуманным, добротным. Знакомым. Эм уже знала, почему. Глядя на двухэтажные домики, она не могла заставить себя не думать о том, что станет с этим местом, когда улицы заполнят солдаты враждующей стороны. Деревянные дома, ограды, производства. Все это было временным пристанищем, они ведь знали об этом?

По дороге встретились несколько всадников и телег. Видимо, ливень не способствовал чрезмерной активности. Вскоре показалась вымощенная площадь, опустевший рынок; недалеко от них располагалось большое каменное строение, длинное, с колоннами.

Йорвет спрыгнул на землю, стащил Эм, стучащую зубами от холода, несмотря на то, что куртка эльфа перекочевала к ней.

— Где мой меч? — опять прозвучал тот же вопрос, и опять в качестве ответа послужило покачивание головой.

Они зашли через главный ход, никем не охраняемый, и тут же наткнулись на группу вооруженных низкорослых мужчин с заплетенными в косы длинными бородами. Эм не узнавала никого из них.

— Долго шлындал, — упрекнул его гном с внушительной бородавкой на таком же внушительном носу. — Полная готовность. Бери лук.

— Сейчас, — Йорвет подтолкнул Эм по коридору, привел ее к двери, и на пороге чуть не столкнулся с выходящей в полной амуниции Саскией. Они обменялись взглядами, эльф почтительно кивнул.

— Эвиаллетиаэррен, — увидела она Эм.

— Саэсентессис.

— Ну, поздравляю, Йорвет. Где твое оружие, броня? Мы выдвигаемся.

— Мне нужна минута, — отозвался эльф, — и ей тоже. Поговори с ней.

— Не могу сейчас.

— Это, похоже, срочно.

— Ладно, — Саския устало выдохнула и зашла обратно в свой кабинет, такой же уютный и добротный, как и все это место. Эм последовала за ней. — В чем дело? Постарайся покороче.

Дважды просить не требовалось. Выбирая самые лаконичные и доступные выражения, девушка объяснила о Фэаде и месте, в котором он был заперт. Саския слушала внимательно, вскинув брови от удивления.

— Вот как? — драконица потерла переносицу. — И ты серьезно? Поверить не могу. Если ты ждала моего совета, то вот он: поговори об этом с Мораг. Это возможно, твой последний шанс воссоединиться с разумными расами, ты это осознаешь? — настало время удивиться Эми. — И еще: не говори об этом с Йорветом. Он столько сил потратил, чтобы найти тебя. Они ушли вшестером, и пятеро до сих пор не вернулись. Имей совесть.

Эми осталась одна в кабинете, будто оплеванная. Надо же, сколько разных оттенков имеется у такого, казалось бы, вполне определенного чувства, как стыд. Что же такого плохого в том, чтобы помочь другу? И почему последний шанс? Что еще за Мораг?

— Эй, ты, — в кабинет заглянул маленький человечек с короткой бородкой, — за мной.

— Я тебя знаю?

— Давай, побыстрее, — он скрылся за дверью, проводил Эми по опустевшему коридору до выхода, возле которого стояла статная богато одетая темноволосая молодая женщина. Глаза ее смотрели цепким глубоким взглядом, но не проявили к девушке интереса. Эм узнала эти глаза, она их видела, вот только где? ..

— Ну и погодка сегодня, да? — Сопровождающий накинул на голову капюшон. — Будто небо оплакивает то, что еще не произошло.

— Куда мы идем? — она убрала вмиг промокшие волосы назад.

— Тебе надо спать где-то. Пристроим тебя на пока, а дальше разберемся. Есть тут один домик, недавно опустел. Прям как будто ты важная какая, надо же.

Они дошли до очередного «пряничного» двухэтажного домика. Человечек явил на свет связку ключей, открыл дверь, стряхнул капюшон.

— Ну, вот, — в его голосе сквозила гордость. — Пока здесь побудешь.

Эми быстро прошлась по первому этажу. Остатки посуды, деревянные игрушки, тряпки. Кто бы ни уходил из этого дома, он торопился. Стало не по себе; она быстро развернулась и поймала человечка на пороге.

— Что здесь произошло?

— А тебе-то что? Ключ на столе.

— Я здесь жить не буду, но очень благодарна.

— Совсем что ли? — спросил он беззлобно. — А где же будешь? В луже у дороги?

— А можешь мне рассказать, кто такой Мораг и где его найти?

— Она. Мораг. Зачем тебе? Ой, ладно! И так на тебя уйму времени потратил! Пойдем, укажу.

Мораг жила на окраине. Оказалось, что город отстраивался до сих пор, и планы по его расширению были большими. Когда Эми попалась на глаза низкая хижина, выбивавшаяся из общей картины, как-то само собой пришло на ум, что она на месте.

На стук никто не ответил, а хлипкая дверь была не заперта. Эми зашла внутрь, молча изучила взглядом древнюю старушку, ковыряющуюся в тазу с зерном. Старуха отложила свое дело и тоже кинула взгляд на нежданную гостью.

— Саския прислала, да? — ее слегка скрипучий голос дрожал в унисон с руками. — Сядь у огня. Мокрая вся.

Эми послушно села на табурет, сгорая от нетерпения. Только узнать направление, и она немедленно уедет. Плевать на меч. Слишком тяжело и ненормально ее здесь пребывание. А потом, вместе с Фэадом, она пойдет другой, самой важной дорогой — дорогой, ведущей обратно к себе.

 — Не ела ничего небось? Не тошнит? — Мораг с трудом поднялась, поделилась с ней кашей, налила самогонки. - Ешь. Или ничего не скажу. — Эми не жуя, не чувствуя вкуса, поспешно проглотила все, что ей дали, кивнула в знак благодарности и принялась остервенело ковыряться в ногтях. Неужели раньше она так делала? — А теперь слушай. Вижу я по тебе, что ты не непростая барышня. С чем бы ни отправила тебя наша драконица, а цель-то всего одна: выкинуть твою идею из головы, — она похлопала по столу. — Для того здесь и сижу. Так что говори-ка прямо, без ревурансев, почему идею свою не хочешь отпустить.

Эми отмерла обратно, медленно моргнула, налила себе без разрешения еще самогонки. Потом еще раз. Мораг дала ей знак не стесняться.

— Не по-настоящему все это, — призналась наконец Эми. — Жила-была я, а потом меня не стало, и друг попал в беду. Мне нужно попасть туда, не знаю куда, вытащить его, проснуться. Я не могу больше так жить. Я очень устала.

— А что, по-твоему, настоящее? Ты ведь чуешь страх, голод, боль, счастье. Ходишь по земле, осязаешь, решения принимаешь. Это все жизнь, которая проходит мимо тебя. А другой-то не будет.

— Ясно, — Эми поднялась, — можете не продолжать. Я понимаю, правда. Спасибо за все.

— Возвращайся, когда захочешь услышать, облегчить свою ношу, — проскрипела старушка ей в спину.

Эми бесцельно шаталась по городу под дождем. Не было ни одной идеи, что теперь делать. Можно покинуть город прямо сейчас, но идти куда? Хотя бы в какую сторону света? На север? На юг? К вечеру, выбившись из сил, она решила вернуться к лесопилке, провести ночь со старыми друзьями, а утром уйти наугад, надеясь, что судьба приведет ее в нужное место. Она пригладила потяжелевшую эльфийскую куртку. Да, лучшее, что она может сделать для него в качестве благодарности — оставить его наконец в покое.

— Эй! То есть Эм! — позвал ее голос с крыльца дома. Она вздрогнула, очнулась от размышлений. — Это я, Руп, помнишь? Меня ищешь?

— Я? — она подошла ближе. - Нет, я выход ищу…

— Он в другой стороне. Да брось. Давай, посиди со мной. Ты в курсе, что правой ногой загребаешь? Накинь хоть одеяло что ли, вся продрогла. Пойдем в дом?

— Не знаю…

— Что, совсем плохо? Идем, — он завел ее внутрь, усадил возле огня, вручил хлеб, колбасу и вездесущую самогонку. — Давай, пей. Простынешь ведь.

— Такой странный день, — промямлила Эми, глядя на огонь. — Все такое странное… Кто я? Что я здесь делаю?

— Ты сегодня волшебных грибов не употребляла? — Руп вяло улыбнулся, протянул ей одежду грубого покроя. - Вот, переоденься. Я схожу за сыром и водой.

Он придвинул к огню широкое кресло, сделанное своими руками, и по возвращению обнаружил девушку в нем — переодетую, укутанную в одеяло, прикладывающуюся к бутыли.

— Закусывай, — сказал он строго и взял ее за ногу. — Да не сопротивляйся ты! Посмотрю только. Я ж на все руки. И даже на ноги. М-да, — он присвистнул, когда увидел распухшую голень. — Хреново выглядит. Так больно? — Эм дернулась. — Ясненько. А так? Понятненько. Ну, не смертельно. И спина такая же, да? Согрелась?

— Спасибо, — Эм снова сделала глоток алкоголя. — Дождь… Но зато помылась…

— Вонь однозначно отбило, — улыбнулся полуэльф. — Ладненько. Рассказывай, что за печальки в твоей маленькой дурной голове. Это все из-за спесивого женоподобного эльфа?

— Не обижай его. Он хороший. Мне идти надо, — она устроилась поудобнее. — А я не знаю, куда.

— И что же? Пойдешь из-за этого наобум, лишь бы идти?

— Я решила поверить, что судьба сама заведет меня, куда нужно, подскажет.

— Ну, завела уже. К нам. Толку-то? — он хитро прищурился. Тепло сквозило в его голосе; тепло шло от очага, оно же приятно грело нутро, обжигало горло. Неумолимо клонило в сон.

— Если бы ты хотел помочь другу, но не знал, как это сделать, как бы поступил?

— В свете сегодняшних событий? Я бы пришел в себя после долгих скитаний, привел бы голову в порядок и разработал бы план. Шастая без цели по лесам в гордом одиночестве никого не спасешь, наоборот.

— Я его боюсь, — вырвалось у Эми. — Или себя с ним…

— Так не общайся.

— Не могу…

— Понятненько, — он взял у нее бутыль, отхлебнул и почесал затылок. — Я такое уже не раз видел. Это больные зависимые отношения. Вполне бывают между родителями и детьми, родственниками, соседями… Избавляться нужно от этого безобразия.

— Вот я и хочу уехать.

 — Так не избавишься. Ты вот что скажи: чего такого ты в нем ищешь и находишь, чего в тебе нет?

— Себя? — Эм с тоской посмотрела на собеседника. — Он такой весь… Зрелый, добрый, умелый, заботливый, привлекательный, с ним ты в безопасности, а еще он себе на уме, это интересно, и способен к необычным поступкам… Как и они… Что я несу…

— М-да, звучит как-то безнадежно. А знаешь, что еще интересно? Если он взаправду такой, что тогда с тобой делает? Зачем ему с тобой возиться? Как ни крути — сплошные убытки.

— И то верно, зачем? — она даже приоткрыла слипающийся глаз в надежде на ответ.

— А вот понятия не имею, — Руп шлепнул себя по коленкам. — Ладушки. Мне еще поработать надо. Спи.

— Нет, спасибо, — отозвалась Эми еле слышно. — Мне идти надо…

— Иди, иди.

Он замер, вслушиваясь в ее равномерное дыхание. Его лицо расслабилось, будто постарело на несколько десятилетий и неестественно побледнело, а радужки потеряли цвет, стали кроваво-красными. Мужчина подошел к столу, взял длинный острый нож, кожу, и принялся за работу, но вскоре без видимой причины прервался и вышел за дверь на улицу. Прямо перед ним, под дождем, на коне сидел смертельно уставший всадник и не сводил с него разноцветных глаз.

— Здесь она, — Руп зашел обратно в дом, ожидая, что эльф последует за ним. И не ошибся.

— Я тебя вспомнил. У меня нет на эту дурь ни времени, ни сил, — сказал Йорвет раздраженно и подошел к спящей девушке. Проведя ладонями по волосам, он убрал с них стекающие капли воды, снял плащ, закатал мокрые рукава. — У нее спина больная. Есть куда положить?

— Туда, — Руп указал на койку, куда эльф перенес свою худую искалеченную неприятность. Когда же он накрыл ее одеялом и подошел мужчине вплотную, сверля его тяжелым неприязненным взглядом, тот лишь произнес: — Кастрируешь. Четвертуешь. Понятненько. Еще что-нибудь?

— Да, — Йорвет взял свою куртку, сохнувшую возле очага, и надел, — Продержи ее завтра до вечера здесь. Можешь связать ее или вторую ногу сломать, как хочешь. Используй воображение.

— Интересно, — протянул Руп уже не в первый раз за этот день, - Ну, ясненько. Бывай.

Дверь закрылась. Руп почесал затылок, зад, несколько раз покачал головой, выдохнул и вернулся к работе.

Что только не увидишь в этой жизни. Даже вот такое.

====== 4.15. ======

Эми прохаживалась в домике Рупа, тестируя новую конструкцию, созданную его руками — кожаное крепление на голень. Оно сдавливало ткани, вызывая неприятные ощущения, но зато значительно увеличивало возможные нагрузки на ногу.

— Это просто… Так здорово. Спасибо. Я думала о твоих словах по поводу зависимости. Но как же тогда люди до старости вместе? Они ведь сливаются и зависят друг от друга, иначе хочется более молодое тело у партнера, хочется новизны и прочего…

— Ты о другом говоришь. Чтобы вместе быть до старости, не обязательно зависеть. Можно просто уважать и углублять отношения. Тогда лицо партера, пусть и стареющее, будет родным по родству душ, что ли, а не из-за страхов и дерготни. Еще вот это, — Руп протянул ей необычный корсет. — Надевай на рубашку, натрет.

— Нет, не подойдет, — прокомментировала она, когда корсет был надет и затянут. — Сковывает движения. Дышать тяжело, поворачиваться, кувырки толком не сделать…

— А так ты, конечно, кувыркалась без устали? М-гм. Помню, при нашей первой встрече ты скакала, аки козочка…

— Ой, хватит! Поняла уже. Не совсем же я дура…

— Ну, раз говоришь, — Руп слегка повел плечом и как будто задумался, наблюдая за тем, как Эм скатывает шарики из свежего хлеба со скуки и запихивает их за щеки.

— В чем дело? — спросила она с набитым ртом. — Ты меня здесь до смерти продержишь? Я же вижу. Выкладывай.

— Ты мне нравишься. С тобой весело, смешно, — отозвался Руп гробовым голосом.

— С тобой тоже, — она выдвинула вперед нижнюю челюсть и наигранно нахмурилась. — Мне пора. Спасибо, пока.

Руп схватил кочергу и замахнулся на девушку со спины, но она молниеносно развернулась, ударила его по кисти, выкрутила кочергу и выбила ею почву у него из-под ног.

— Вот ты какой? — Эм нажала ему на горло загнутым концом и взяла со стола нож. Ее лицо полностью поменяло выражение. Руп чувствовал напряжение и опасность буквально в воздухе, оценил ее резкую перемену по достоинству и провалился в свои мысли.

— Мне надо было узнать, — он старался не спровоцировать резких движений с ее стороны. — Слишком быстро для человеческой женщины, но слишком медленно для ведьмака.

— В какие игры ты играешь?

— Ты все же веришь в судьбу? Убери нож, я расскажу.

— Хорошо, — она покрутила нож в руках и вонзила его в стену точно в цель — глаз птицы, герб на деревянном щите. — Слушаю.

— Каэдвен нападает. Их гораздо больше, чем обычно. Больше, чем нас. Идут с севера, собираются нас найти и уничтожить. Но мы их перехватили.

— Когда? ..

— Сейчас.

У Эм все похолодело внутри, удары сердца замедлились. Йорвет. Ее низкорослые друзья. Саския.

— Где? — спросила она хрипло.

— Подожди, — он предусмотрительно ткнул в воздух пальцем и выбежал через заднюю дверь.

— Я не могу ждать! — рявкнула Эми, зеленея от злости, и с грохотом отшвырнула кочергу.

— Вот, — он вернулся почти в тот же момент, вместе с броней и шлемом. — Надевай.

Не обращая внимания на упреки и сопротивление, он обмундировал девушку и сделал шаг назад, чтобы оценить свою работу. Эм попыталась поднять руку в замахе, сделать знакомый ей пируэт, но в результате лишь неуклюже потопталась.

— Я не могу в этой гигантской кастрюле драться! — донесся ее гулкий недовольный возглас. — У-у-у… Как в колодце! Ни руку поднять, ни напасть, ни увидеть… Довольно с меня и корсета. Снимай!

— Подожди, сейчас! — Руп снова скрылся за дверью и вернулся с кольчугой. Она была тяжела, но относительно просторна. — Учти, против силового удара топором не спасет.

— Меч есть?

— Сейчас!

— Да что там у тебя? Краснолюд по соседству живет и окно забыл закрыть?

— Вот.

Эм с недоверием посмотрела на эфес и форму оружия, вынула его из ножен, помахала. Добротный гномий меч, по весу на пределе допустимой для нее нормы.

— Потрясающе… Я, кажется, сама такие делала… Спасибо. Рассказывай дорогу.

— И это возьми, — он протянул ей облегченный арбалет с заряженным болтом. — Сильно выше не бери, точный.

— Это мне не нужно, — она отодвинула рукой предложенное оружие дальнего боя и поспешила на улицу.

— Если пешком пойдешь, к вечеру как раз успеешь! Стой здесь!

Пришлось все же подождать. Кусая губы, Эм переступала с ноги на ногу и старалась не думать о том, что сейчас происходит на поле боя.

Руп вернулся с конем, каких она никогда раньше не видела: темно-рыжий, выше обычного, с большими мускулистыми ногами.

— Это мой добрый верный друг, Лихо, — признался Руп. — Он очень… Дорог. Береги его, сохрани. А как доберешься — отпусти, он вернется.

— Ясненько-понятненько, не писай мимо куста, все будет в кружевах, — Эм подмигнула мужчине и с заминкой залезла в седло.

— Бери, — он всучил ей арбалет, — это важно. И еще. Слева! — Эм поверила, посмотрела налево и ничего необычного не заметила. — Слева, — повторил Руп, меняясь в лице, и торопливо объяснил, куда нужно двигаться.

Почему коню дали такое имя, Эм поняла почти сразу. В страхе растерять по дороге свои зубы, ее последнюю гордость, она приоткрыла рот и почти слилась с гривой животного. Он же, будто заводной механизм, почти не уставал и не потел, сбрасывал скорость ненадолго, а после нагонял привычный для него темп.

Они оба поняли, что происходит, еще издали. По реву сотен, по звукам металла, бьющегося о металл, по запаху ужаса и крови, распространявшемуся невидимым облаком.

Страха не было, была лишь холодная ярость. Лихо вылетел из деревьев на большое поле, заполненное насилием, кровью и испражнениями, яростными криками, стонами, мольбами.

И тут Эм осознала, что вышла она совсем не с той стороны, с какой следовало. Рядом с ней на помощь товарищам шел многочисленный отряд солдат, помеченных единорогом. Каэдвен. А уже в следующую секунду она интуитивно поняла, зачем ей нужен один болт: в пределах видимости находился воин на коне в необычных доспехах, который жестикулировал и отдавал приказания. Не нужно было много думать, чтобы понять, что это — лидер. Эм подумалось, что он почти великий, выдающийся, и убить его все равно что убить представителя вымирающего вида, то есть подло.

Лихо нервничал, фыркал, напоминая о той части уговора, где она его отпускает восвояси, невредимого.

— Давай, коник, еще разок, ладно? Поближе, — уговаривала она негромко, вставая на седло и балансируя, что было крайне тяжело на двигающейся лошади. В них полетели стрелы, но лучники были слишком далеко для точного выстрела.

«Это невозможно», — стучало в ее голове. Это объективно было невозможно. Слишком далеко, цель движется, болт медленный, а она вот-вот свалится с седла. Ее заметили пешие. Время вышло.

Я — этот болт, — шептала она, вспоминая уроки Йорвета. — Это мое заветное желание…

Медальон у нее на груди чуть заметно дрогнул. Положив арбалет на предплечье, она выстрелила, почти не целясь, в тот момент, когда рыцарь повернулся в ее сторону, и рванулась к своим. Подобравшись к кровавому месиву так близко, как было возможно верхом, она спрыгнула с коня. Чудовищным усилием ей удалось приземлиться на здоровую ногу, и так же, на колене, она провела последние мгновения перед нападением. Концентрация. Перенаправление сил. Если бы у нее был хотя бы Аард… Раньше она могла уничтожить их всех одним движением, теперь же предстоят тысячи.

Воспринимая их, как безликие безжизненные цели, она метко била по основным точкам прохождения артерий, в стыки брони, максимально сохраняя энергию. Они окружали; пытались тыкать в нее алебардами, копьями, но были слишком неповоротливы и предсказуемы.

Холодная ярость заполнила Эми до краев, давала ей силы, решимости причинять страдания и смерть другим существам. Но их было слишком много. «Слева», внезапно вспомнила она и отклонилась назад, уходя от удара. Из щеки хлынула кровь.

— Мымра! — кричал Гунда, прорвавшийся к ней, как таран. Он был лучшим, самым опытным бойцом среди ее друзей, и, конечно, как всегда не мог похвастаться трезвостью. — Дура! Слышала?

— Да! — Эм уложила троих быстрее, чем озвучила ответ, потихоньку приближаясь к другу, чтобы прикрыть его спину. — Все твои идеи… — она неестественно выгнулась под топором, — хороши! За них и умереть… Не жалко! ..

— Дура!!! — ревел ее друг, молотя и уничтожая все вокруг, и увлек ее вглубь смертельного вихря.

Туман. Смрад. Эм по привычке закрыла рот. Место, где она проводила часть своей жизни, предназначенную для отдыха. В голове стучало лишь одно: нуж­но най­ти меч. Она пе­репол­за­ла че­рез тру­пы, не слы­шала сто­ны и моль­бы. Паль­цы ис­ка­ли, но на­ходи­ли лишь кровь и чужие тка­ни, органы. Кто-то звал ее издалека, но она не об­ра­щала вни­мания. «Это все неп­равда, — повторяла она снова и снова. — Это­го не су­щес­тву­ет. Фэад…». Она подняла голову, разглядывая высокую мужскую фигуру, появившуюся перед ней. Он стоял не двигаясь, разноцветные глаза ничего не выражали. На его шее проступила красная линия, голова отделилась от туловища и упала в жижу. Эм закричала, истошно, отчаянно, и повернулась в сторону того, кто взял ее за руку. Гунда. У него не было ноги, пальцев на правой руке, броня на груди была вмята внутрь, а в глазах стояло отчаяние того, кто боится, не хочет умирать, страдает.

— Все хорошо, — она улыбнулась через силу и тут выяснила, что ее левая рука безвольно болтается, как тряпка. Она подползла к другу, положила его голову на колени, гладила, утешала. Туман постепенно рассеивался, открывая ее взору поле умирающих и мертвых. — Так здорово, что ты есть, — призналась она шепотом другу, зажмурившись. — Помнишь наши горы? Все не зря. Все так, как должно быть. Совсем не больно… Смотри, какое небо…

Когда он перестал дышать, Эм с трудом отрезала косу с его бороды, убрала и легла ему на грудь. Ей не хотелось видеть, что вокруг, знать, что и она участвовала в этом. Не хотелось думать, чувствовать. Она попыталась забыться, вернуться в туман, чего никогда не предположила бы раньше, но движение рядом с ней привлекло ее внимание. Это был Руп. Если бы у Эми были силы удивляться, она бы обязательно это сделала, особенно после того, как его лицо изменилось до неузнаваемости, будто кто-то натянул кожу на затылок и отпилил нос, а из его рта не показались конусообразные зубы, которыми он разодрал ей шею.

Эм вскрикнула, дернулась, разливая горячую воду из бадьи.

— Не дергайся, — приказал знакомый голос. Эми перехватила руку возле плеча, посмотрела на длинные пальцы, прижала их к щеке в безотчетном порыве. Живой. Или она опять бредит?

— Не вздумай больше умирать… Больно, — пожаловалась Эм.

— Я закончил, — Йорвет отрезал нить, которой зашивал глубокую рану над лопаткой, и заглянул ей в лицо с нескрываемым волнением.

— Мне такой сон приснился… Мне и сейчас… — Эми замолчала и притянула его к себе со стойким намерением поцеловать.

— Нет. — он убрал ее руки мягко, но настойчиво.

— Из-за тойэльфийки?

— Тебя это не касается, — отрезал Йорвет и взял тряпку, которой ее обмывал.

— Я голая… Я голая! — заметила она с ужасом. Эльф не отреагировал. — Черт знает что… Хорошо… Я тоже помню тебя, выглядывающего между моих ног…

— Это что, смутить меня должно? — отозвался он равнодушно. — Сообщи, как я должен реагировать, не люблю угадывать.

— Уйди. Уйди! — закричала Эми, ударила его в грудь мокрыми ладошками и только теперь заметила, что он весь в грязи, крови, еле стоит на ногах. — Йорвет… Нет! Не уходи! Стой! Иди ко мне…

— Отпусти меня.

— Это была не просьба, — она встала и принялась его раздевать. — Теперь моя очередь.

Йорвет слишком устал, чтобы спорить, и ванна на самом деле была ему необходима. Раздевшись, он вытеснил собой часть воды и терпеливо ждал, пока Эми не обмоет его и не осмотрит многочисленные порезы.

— Ты очень красивый, — призналась она честно и вылила ковш воды на его намыленную голову, едва не задевая своей грудью. — А помнишь, как мы на дереве? ..

— Да.

— Я раньше часто об этом думала, теперь я помню. А как ты мне показал дух леса?

— У меня хорошая память.

— Вот ты такой неприступный и холодный, — прошептала Эми, хитро улыбаясь, —, а я вижу под водой, как ты на меня реагируешь.

Йорвет посмотрел на нее, как на полоумную. И тут она догадалась.

— Это все наяву, так? И на поле… Там… — она обмякла, закрыла лицо руками и почувствовала под пальцами стянутую кожу нового шрама на щеке.

— Эм, — смягчился эльф, когда она дернулась из бадьи и обернулась теплым полотенцем.

— Не надо. Все нормально. Где здесь можно поспать?

— Где хочешь.

— Спасибо.

Движения ее были заторможенными, словно ее недавно оглушили. Она не обратила внимания на его зов. «Нет меня. И, видимо, уже не будет».

====== 4.16. ======

Спала Эми очень плохо. Ее терзали мрачные образы, обрывки воспоминаний, незавершенные события. И смерть. Она встала, совершенно разбитая, не сразу вспомнила, где она, что было накануне. Фэад. Ее задача, выполнение которой зашло в тупик. Нужно было действовать, на нее давило бремя беспомощности и отсутствия времени.

Возле кровати она нашла свой корсет, крепление на голень и простое домотканое платье, длинное, почти до щиколоток. Не самая удобная одежда для того, кому предстоит долгий путь, полный опасностей, но все же лучше, чем разгуливать по округе голышом.

В этом доме ей еще не доводилось быть. Пригладив волосы, она вышла в коридор и зашла в соседнее помещение — как выяснилось, кабинет, в котором царил патологический порядок. Йорвет, кто же еще. Здесь же был ее славный меч, некогда принадлежавший Эрриадану. Или Фэад пошутил? .. Не раздумывая, она отрезала подол платья, укоротив его до колен, и водрузила меч на спину.

— Может, хватит уже хозяйничать на чужой собственности? — раздался голос Йорвета с первого этажа. — Спускайся!

Эми была зла на себя, и потому ей ничего не стоило спроецировать негодование на эльфа. Она сдвинула бумаги, чернильницу на его столе и с чувством выполненного долга спустилась вниз.

— Ну и вид у тебя. Сядь.

— Ты умеешь готовить? — Йорвет, наряженный в рабочую одежду, хлопотавший у плиты, изумил ее до крайности.

— Что в этом такого необычного? Я так понимаю, ты - нет? — он перемешал содержимое кастрюли, тщательно отряхнул деревянную ложку и положил ее на тарелку — видимо, в целях соблюдения своей патологической чистоты.

— Нет, — Эми вспоминала, слушала себя и удивлялась все больше, — я прекрасно готовлю, веду хозяйство, могу сносно управлять владениями, научилась печь чудесные пирожки с мясом и травами, ведь они нравились…

Она замолчала, смутно припоминая Геральта, ее видения о его жизни. От этого ей в прямом смысле стало плохо.

— Что с тобой случилось вчера? Ты была в каком-то трансе. Что это было?

— Не знаю.

— Но ты помнишь, что произошло?

— Примерно.

— Мы нашли тебя на поле, — Йорвет знал, что еще долго не сможет забыть ее, всю в крови, среди убитых, с вывихнутой рукой и головой краснолюда на коленях. — Ты не реагировала ни на что. Где ты была тогда?

— Не знаю, — упрямилась Эми, прекрасно распознав в его голосе и беспокойство, и желание услышать откровения. Йорвет поставил перед ней тарелку с овощами и ароматным блюдом неизвестного происхождения, дополнил завтрак хлебом и молоком.

— Это какая-то эльфийская еда?

— Это едабельная еда. Ешь. С мечом удобнее за столом сидеть, да? — Он положил на стол монеты. — Купи себе одежду, а то народ помрет от смеха. Встретимся через два часа возле каменного здания, ты его помнишь.

— Подожди, — Эми сжалась и опустила глаза в пол. — Я… Я хотела извиниться за… Я вчера… Нехорошо получилось… Ведь я… — Йорвет намеренно молчал, продлевая ее агонию. — Вчера я… Как бы… Лезла… Ну… К тебе… Я…

— Ничего, — сжалился он. — Я уже привык. В том числе и к твоему идиотизму, как ни странно. Как закончишь — выйди на улицу.

Эми стиснула зубы, покраснела и захотела что-нибудь в него швырнуть, но еду было жалко терять. Пока она думала, как получше ему навредить, дверь за ним закрылась. Она была готова поклясться, что слышала смешок.

— Ужасный, несносный тип! — повторяла Эми, набивая рот пищей. — Ненавижу! Мерзкий, гадкий…

Когда еда на столе закончилась, а сама она отвалилась, словно обожравшийся кот, план явил себя на свет: она не будет покупать одежду, мыться и выходить на улицу, раз он приказал обратное. Вообще. Месть казалась идеальной, но все же что-то ее смущало. Возможно, ставшее почти родным ощущение собственной дурости. И все же, что там, на улице?

— Эй-ей, Мымруся! Ну, вышла наконец! — обрадовался Талорк, ожидавший ее на скамье. - Ну! Ну! — он потрепал ее, помял.

— Друзья, — Эми обняла по очереди четверых краснолюдов. — Что же вы? .. Ко мне? А почему не зашли?

— Вот еще, — фыркнул Алоф, тряся косматой бородой. — Терпеть не могу этого остроухого козла, ходит, как павлин, плюет на всех, верблюд паршивый…

— Да, как начнет своей плоской мордой во всех тыкать и гавкать — туда, сюда, так и хочется его… — Хортар провел толстым пальцем по шее.

— Зря вы, просто вы его только с одной стороны знаете, а вообще он заботливый и мудрый, думает о всеобщем благополучии… — Эми будто совсем позабыла об утренней ситуации.

— А-а-а, забыл, что у тебя чердак протек, — Алоф поцокал языком, изображая капли дождя, стекающие с прохудившейся крыши, и раздраженно махнул на нее рукой, сбрасывая ее мнение со счетов.

— А ты чего такая? — сменил тему Талорк. — И смех, и грех! Хотя надо отдать должное твоей левой ноге. Красивая.

— Спасибо, — Эми пристроилась между друзьями на скамью. — Так рада, что вы целы… Очень прошу вас, берегите себя…

Краснолюды переглянулись.

— Ладно, я скажу, — начал Алоф. — Слушай, ты знаешь, что такое «выскочка» и почему ее не любят?

— Да, конечно.

— Я все же поясню. Выскочка — это баба малолетняя метр в прыжке, которая — внимание — выскакивает из-за деревьев там, где ей быть не положено, показывает на лошади фортели и с недоступного расстояния попадает в того, на кого пол отряда зуб точило с прошлого лета. И это не все! Не отвлекайся! Еще выскочка забегает в самое пекло и начинает рубить мужиков направо и налево, как заправское чудовище. А в конце, вся в кровищщи, выживает. Сечешь?

— Я боялась за вас, хотела помочь…

— Себе помоги, — насупился Хортар. — Ты тут пару дней всего, а уже весь город против себя настроила. Прям Махакам опять! А мы хотим, чтобы ты смогла прижиться здесь и дни спокойно проводить!

— Но я не могла вас бросить…

— Бабы жрать готовят! — перебил ее Алоф. — Детям люлей навешивают, мужикам своим дают… Что они там еще делают? .. — он глянул на соседа в поисках поддержки.

— Не лезут в мужские дела. Не выскакивают! — подсказал Хортар.

— Точно! Не выскакивают! Сечешь?

— Ясно, — Эми поскрипела зубами. — Еще что-нибудь?

— Да, — Талорк протянул ей брошь в форме ящерки. — Хрумме велел передать. Любим мы тебя, дуреха, добра желаем. Слушайся старших.

— И переезжай к нам, не хер вокруг этого мудилы-переростка вертеть хвостом, ничему путному не научит, — велел Алоф. — А мы авось крышу твою подлатаем.

— Я вас тоже очень люблю, друзья, — Эми сгребла в охапку всех, до кого смогла дотянуться.

Эми пошла не на рынок, а прямиком к местному ремесленнику — гному, как ей посоветовал Талорк. Он предоставил ей отличного качества плотные штаны, рубашки, высокие ботинки, куртку и прямо на месте, на ней, подогнал. У него же она взяла добротную дорожную сумку, и только тогда вспомнила о Рупе. С самого вечера она гнала от себя мысли о нем. Что за странная фантазия относительно его перевоплощения? Боясь, что это может оказаться правдой, она тянула время, сколько могла, но все же нельзя было совсем игнорировать того, что был добр, оказал помощь в трудную минуту.

Подойдя к дому Рупа, Эм долго стояла, вперившись взглядом в дверь. Если он — чудище, значит, его придется убить. Ну, по крайней мере, пытаться. А ей этого совершенно не хотелось.

Наконец, дверь открылась сама.

— Ну? Будешь стоять там до старости? Заходи уже внутрь. — Руп подошел к столу, разлил в кружки прозрачную жидкость. — Березовый сок. Вижу, настроения для водки у тебя нет. Почему в дверях застряла? Заходи же.

— Что с конем?

— Нормально с ним все, что с ним станется?

— Как ты узнал? Про арбалет и все остальное… Почему помог?

— Я добренький, — Руп улыбнулся. — И порой вижу всякое. И порой пригождается.

— Где Фэад? — Эми напряглась до предела.

— Это что, предмет какой заморский?

— Нет. Это сумеречный эльф, застрявший в другом измерении.

— Не имею ни малейшего понятия. Сочку?

— Я видела тебя. Там, на поле, — она медленно достала меч из-за спины.

— Слушай, солнышко, ты уж не обижайся, — Руп сел и сложил ноги на стол, —, но ты можешь даже не пробовать. Может, какой-нибудь исключительно одаренный ведьмак, напившись зельев и применив всю свою фантазию, и смог бы мне увечья нанести, но тебе до этого описания, как до звезд. Ты ведь знаешь такого, правда? Расслабься. Попей, полегчает.

— Ты — монстр. Я не могу оставить тебя здесь, среди моих друзей. Я попытаюсь.

— Поэтому сообщаешь мне об этом, да? Вот так всегда! Я к тебе с добром, а ты все убить себя хочешь. Я безобиден, как весенний одуванчик. И пользы принес больше, чем все здесь вместе взятые. Я — талисман этого нового государства.

— Я тебе не верю.

— Это твоя проблема. Не веришь нутру, но веришь глазам.

— А ты себя видел? — спросила Эми с горечью и все же села за стол.

— Мы не всегда можем выбрать, как выглядеть. Но всегда можем выбрать, кем быть.

— Еще одна очевидная заумность.

— Если так, почему тогда вообще начался этот диалог?

— Все вокруг такие умные, аж тошно. Не знаю, что с тобой делать, — Эми опустила голову на руки.

— Такие размышления к месту, когда ты можешь что-то сделать. Поверь в меня, как я в тебя. Не ошибешься. Вот что интересно: если силы у тебя, говоришь, нет, как же ты увидела? .. Давай, рассказывай по порядку и с самого начала, как дело было. Попробуем разобраться.

— В жизни не слыхал большей ерундистики! — воскликнул Руп, когда Эми закончила рассказ, и шлепнул рукой по столу. — Чего только не бывает! Ну да ладненько. Давай фантазировать. Значит, Фэад твой в другом измерении, а ты его видишь? Брехня! Наверное, твоя эта сила, или как ее обозвать, попала туда вместе с ним. Это могло бы хоть как-то объяснить, с какого перепугу ты его можешь наблюдать. А эти твои припадки и путаница… Хм-м-м… Ну, если мы предположим, что эта твоя сила стала частью тебя и разъединить вас невозможно, то, должно быть, где-то там в ушлой тебе что-то осталось. Вот и разрывает тебя. Вот почему я вижу, что тебя осталась только часть! — он снова шлепнул по столу.

— Невозможно, — Эми покачала головой. — Я месяцами пыталась хотя бы Знаки сделать. Пусто и глухо.

— А ты почаще заскакивай в тыл к неприятелю, стоя на голове, и не такое получится.

— Я много раз была в опасности, но реакции не было.

— Ты вообще как-то не бережешь себя. Видимо, надо угрожать твоим близким. Давай я кого-нибудь покалечу? Может, тогда ты еще что-нибудь прочувствуешь и сама узнаешь, как его вызволить.

— Ну нет уж! — Эми занервничала и залпом выпила пресловутый березовый сок. — Даже не думай!

— Слушай, а ты с этим Фэадом того-этого? Я не просто из любопытства! Один тут трется, второй там страдает, а еще ведьмак… Вот как жить-то нужно!

— Мне пора, — девушка поспешно вскочила и направилась на выход.

— Вот тебе булочек на дорогу. Возвращайся. Чмок-чмок.

Именно за поеданием сдобы ее и застал Йорвет возле назначенного места.

— Ты вся в еде, — сказал он раздраженно и стряхнул с нее крошки. — Идем. Раз уж тебе не сидится на месте, поучаствуй в наших делах. Только ради всего святого, давай без выходок! Мне и так нелегко было убедить Саскию, что твое присутствие желательно.

— Совет? Эми оживилась и засеменила за эльфом. — То есть прямо Совет?

Йорвет не счел нужным отвечать.

Они прошли по коридору, зашли в большой зал с высоким потолком и длинным прямоугольным столом, за которым пока сидело лишь двое: седой жилистый человек и чрезмерно волосатый гном самого сурового вида. Из двери в другом конце зала вышла темноволосая женщина в невероятно красивом изумрудном платье. Филиппа Эйльхарт, чародейка, которой досталось от Эми больше всех в тот злополучный вечер.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она громко и четко, глядя на Эми. — Ты думаешь, после твоей вчерашней эскапады я тебя не узнаю? Как ты вообще осмелилась к нам явиться?

— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.

— Я говорю о той твари, которая ворвалась в чужой дом и причинила страдания тем, кто по природе своей ушел гораздо дальше тебя. Какая наглость — явиться сюда и считать, что все сложится самым удачным для тебя образом! Если бы я верила в наличие у тебя зачатков разума, то предположила бы, что ты намеренно настраиваешь против себя окружающих. Весь город обсуждает твою ненормальность и неспособность трахнуть уже наконец одного-единственного эльфа! — Взоры обратились на Йорвета, но на его лице не дрогнул ни один мускул. — Могла бы уже сделать всем одолжение и убиться! По твоей вине столько невинных девушек погибло, которым не повезло быть на тебя похожими…

— По моей? .. — захлебнулась Эми возмущением. — По моей вине? Я не хотела никому причинить страдания, я лишь пыталась защитить Цири от группы обнаглевших самовлюбленных дур, заигравшихся в божков! Вас совсем занесло! И заметь, я проявила несказанное великодушие и не прихлопнула вас тогда, как мух!

Медальон Эми завибрировал, воздух накалился. Гном закашлялся, а жилистый мужчина в ужасе залез под стол. Филиппа прищурила потемневшие глаза и выпустила из пальцев молнии, но Эми была быстрее: выхватив меч из-за спины, она покрутила им перед собой с невероятной скоростью. Молнии срикошетили.

Йорвет, до того стоявший спокойно, вынул лук из-за спины и выпустил стрелу, которая прошла в миллиметре от лица Филиппы и задела ее волосы.

— Следующая — в глаз, — предупредил он ровным голосом, заслоняя собой Эми.

— Довольно! — рявкнула Саския, чудом избежавшая попадания молниями. — Выйдите, оба! А с тобой мы позже поговорим, Филиппа. Дайте же наконец зайти остальным членам совета!

Эми, вне себя, растолкала людей, собравшихся у прохода, и помчалась в дом Йорвета. Почему туда — и сама не знала, не задумывалась. Она вбежала по лестнице наверх, в спальню, громко хлопнула дверью и схватилась за голову, на которую одновременно обрушилось слишком много переживаний и мыслей.

— Что это было? — спросил зашедший вслед Йорвет. Его поза и выражение глаз не сулили ничего хорошего.

— Уйди, — попросила Эми, отворачиваясь.

— Я хочу знать, — он заговорил тише и медленнее, приближаясь, — что это было? Ты окончательно ополоумела?

— Да! Да! Я дура! И все остальное! Она во всем была права! Уйди же наконец!!!

Испугавшись его взгляда и близости, Эми попятилась от него, пока не уперлась спиной в стену. Йорвет как будто этого и ждал: он поборол ее сопротивление, вжал ее в стену и жадно поцеловал, углубляя поцелуй языком. Его ловкие пальцы быстро сбросили с нее меч, куртку, развязали завязки рубашки, изучили ее торс, спустились ниже, туда, где уже давно все болело и тянуло от неразрешенного возбуждения.

— Что ты делаешь? — задыхалась она, тщетно пытаясь оттолкнуть от себя мужчину в два раза больше ее самой. — Не надо! Я тебя умоляю… Прошу…

— Да твою же мать! .. — зарычал Йорвет и стукнул кулаком в стену рядом с ее головой. Эм затряслась, сползла вниз и обняла себя за колени. — Ты хочешь, чтобы я ушел. Ты хочешь, чтобы я остался! Определись наконец! Ты вообще представляешь себе степень безумия происходящего? Надоело!

— Не уходи! — взмолилась Эми и заплакала еще сильнее. Йорвет стиснул зубы и закатил глаза, но за дверь не вышел. — Я просто… Я давно должна была уйти, а не могу… Ты… Должна… Не могу… Моя жизнь… Лицо…

— Кажется, я понял. Ты так уродлива, что тобой может заинтересоваться только сумасшедший? — она утвердительно покачала головой. — Ясно. Конечно, только тебе на всем белом свете хватало благородства и широты души увидеть за внешними недостатками нечто большее. Однако ты кое-что упустила: мы воспринимаем других в том числе через их видение самих себя. Так что ты и правда уродлива, Эм. А я не сумасшедший.

Он сказал это почти с нежностью, и в сознании Эми что-то переключилось. Она перестала плакать, посмотрела на него спокойно. Столько добра он сделал для нее, столько времени потратил, рисковал.

— Почему ты возишься со мной? — спросила она без обидняков.

— Самому интересно, пытаюсь выяснить. — Все же очередная резкая перемена в ней настораживала.

— Я тебе так благодарна, ты даже не представляешь, — Эми подошла к нему вплотную, провела ладонями по его предплечьям, плечам, потом вниз, по груди, запустила руки по рубашку и зажмурилась от удовольствия осязать его разгоряченную гладкую кожу, бугристость мышц.

— Да не за что, — Йорвет вернулся к своему безразличному тону.

— Иногда мне кажется, что я тебя… Люблю… Мне трудно не быть с тобой рядом. Это ведь зависимость? Костыли? Эксплуатация? Ведь так нельзя, правильно?

— Делай, как можешь, но стремись к лучшему, работай над собой. И тогда настанет день, когда такого вопроса не возникнет.

— Теперь мне очень жаль, что настроение испорчено… Но я подожду, — она отняла руки, хлопнула себя по бедрам и очаровательно улыбнулась, вызывая у Йорвета очередное сокрушенное покачивание головой.

— Мне нужно идти. Постарайся не выходить из дома и ни с кем не разговаривать.

— Ладненько, понятненько, — увидев его недоумение, девушка улыбнулась еще шире.

Эми ждала его возвращения до вечера, потом еще долго думала, не решалась его беспокоить. Ей было приятно вспоминать, как Йорвет заслонил ее собой, встал на ее сторону, как заботился, пытался помочь. От этих воспоминаний становилось теплее на душе.

В конце концов было принято решение, что лучше действовать, чем бездействовать. Она тихонько зашла в полутемный кабинет, подошла к нему, сидящему за столом, положила руки на спинку резного стула.

— М-м? — спросил он, не отрываясь от своего занятия. Эми с удовольствием отметила, что пишет он резко, быстро, а почерк при этом каллиграфический.

— Ничего, — ответила она, почти касаясь носом его коротких черных волос. — Просто мне хорошо рядом с тобой.

— Тогда жди.

Это было нетрудно. Ей всегда нравилось наблюдать за его четкими продуманными движениями, что бы он ни делал. Когда же он отложил перо, Эми приблизилась к его уху и, сгорая от стыда, двусмысленно поинтересовалась:

— А долго еще ждать?

Йорвет притянул ее за руку, заглянул в лицо.

— Ты всегда так очаровательно краснеешь, когда смущаешься. Тяжело было спросить?

— Да.

— Я так и подумал, — он вернулся к бумагам на столе.

Эми закусила губу, подождала немного и пожаловалась:

— С тобой ужас, как непросто!

— С тобой еще сложнее, — он распечатал письмо и погрузился в чтение.

— Ладно, — она потопталась немного, подошла к кровати и стянула угол одеяла на пол. Потом изменила порядок книг на полке, оставляя их ассиметрично выглядывать корешками, сгребла в кучу белье в комоде.

— Что ты делаешь? — спокойно поинтересовался Йорвет, облокотившись о спинку стула.

— Разрушаю твой нездоровый порядок.

— И зачем, можно узнать?

— Чтобы вывести тебя из себя.

Йорвет и без пояснений догадывался о ходе ее мыслей, и искренне расхохотался.

— Так меня еще не соблазняли, — поделился он и пересел на кровать. — У меня есть получше идея. Разденься и подойди ко мне.

— Это в смысле догола раздеться? — испугалась девушка. — Это как же? .. Да ты опять надо мной издеваешься, еще и в такой момент, это подло!

— Я не издеваюсь, — Йорвет стянул сапоги, скрестил ноги и снял рубашку, подцепив ее на спине. — Просто для меня это важно. Пока в твоих глазах есть намек на осознанность, прояви инициативу. Представь хоть на минуту, что ты женщина, Эм. Которая желает достойного мужчину.

— Это вот еще! .. — она посмотрела на бардак, ею учиненный, и опять почувствовала себя полной дурой. Йорвет был прав — не лучший способ завлечь мужчину. — Ты меня отталкиваешь своей грубостью…

— Я о тебе беспрестанно забочусь. Ты про едкие замечания? Только ты решаешь, как на них реагировать. И потом, как ты думаешь, почему они вообще появляются? — она не знала. Йорвет улыбнулся и добавил чувственно: — А долго еще ждать?

Эми просто не могла вот так раздеться посреди комнаты под его пристальным взглядом, но его улыбка, чувственный голос приободрили. Она подошла к Йорвету, поцеловала его в губы так нежно, как могла, и сняла с себя рубашку. Вздрогнула, когда он поцеловал и прикусил ее грудь, задрожала. Эльф стянул с нее штаны, посадил на себя, умело лаская ее, распаляя еще больше. Он знал, что у Эми уже давно не было мужчины, поэтому был нежен, не торопился. Для нее разрядка наступила быстрее, чем можно было предположить: длительное воздержание, перевозбуждение дали о себе знать. Уткнувшись в его шею, она всхлипнула и конвульсивно подрагивала, переживая последствия сильнейшего оргазма, концентрируясь на его поглаживаниях.

Положив ее на кровать, Йорвет продолжил. Тепло, тяжесть его тела, нежность, тихий шепот на Старшей речи сами по себе приводили Эми в экстаз, но его движения, ощущение заполненности, восходящее мучительное удовольствие, зарождающееся внутри, вынуждали ее разум отключаться. Как долго она этого ждала, как сильно хотела! Она была полностью в его власти, и это отчего-то приносило ей счастье, покой, ощущение, что вернулась почва под ногами. И все же она не могла ничего анализировать, как ни старалась, поэтому просто отдалась - ему, ощущениям, процессу. И вскрикнула, во второй раз испытав конвульсии, не в силах справиться с острым наслаждением, будто бьющим током. Слезы покатились по ее щекам, но Эми ничего не соображала, только прижалась к плечу Йорвета, который закончил вслед за ней и поцеловал ее.

«Я люблю тебя… — всплыло в ее голове помимо воли. — Больше жизни люблю… Я не могу без тебя… Это сильнее меня… Геральт…»

Это имя шокировало ее, дезориентировало. Эм посмотрела в желтые глаза, окруженные морщинами, нависающие над ней, и вскрикнула уже совсем по другой причине.

— Это я, — Йорвет дернул ее обратно и придавил собой, — Это я. Успокойся. Посмотри на меня.

— Прости меня, пожалуйста, — выдавила Эми и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась. — Я теперь припадочная… Я пойду, мне пора…

— Теперь? .. А ну, стой. Ну какая же ты дурочка! — причитал он, прижимая девушку к себе. — Что с тобой происходит? Поделись со мной, что тебя так мучает? Куда ты постоянно рвешься? Я постараюсь тебе помочь…

Его ласковый вкрадчивый голос, нежные руки с длинными пальцами. Йорвет. Это имя уже давно стало для нее чем-то важным, и таким, по всей вероятности, и останется. В голове у Эми была натуральная каша, она боялась и не понимала саму себя, осуждала, но это не помогало.

— Ты — замечательный, — сообщила она между рыданиями.

— Я знаю. Завтра все на место уберешь, поняла? — Эми рассмеялась сквозь слезы. — Caemm a me…

Йорвет лег, притянул ее к себе и гладил ее голову, покоящуюся у него на груди, пока она не заснула.

====== 4.17. ======

Когда Эми проснулась, Йорвета уже не было. Впрочем, этого и стоило ожидать: складывалось впечатление, что этот эльф в принципе никогда не ел и не спал, лишь занимался своими загадочными делами.

Она умылась, оделась, водрузила на место меч и спустилась вниз. На столе ожидал завтрак на одного. Видимо, ее завтрак. Странно, но есть совершенно не хотелось. Эми села за стол, оперла голову руками и глубоко задумалась.

Теперь, когда все ее внимание не занимала борьба с похотью, можно было что-то для себя прояснить. Например, что вчерашний вечер хотелось забыть навсегда, или что она потратила немыслимое количество времени на сущие глупости. Каждая минута для Фэада была почти вечностью, и проводил он ее отнюдь не в праздных удовольствиях. Пытаясь понять, что именно ее связывало в прошлом и связывает теперь с Йорветом, она опять споткнулась о воспоминание желтых кошачьих глаз, и сердце застучало, как у страдающего грудной жабой. Если крайняя благодарность и дань уму Йорвета лежали на поверхности, то относительно ведьмака была лишь зияющая дыра. Ну да, они пообщались немного, ну да, она видела в детстве пару снов с его участием. Ну и что? Вернувшись мыслями к желтым глазам, она опять отметила нездоровое сердцебиение и чуть не сплюнула прямо на вычищенный пол кухни. Она бы прямо сейчас рванула хоть на край света, если бы знала, что там ей могут объяснить, что происходит, и как помочь другу. Ну а пока... Можно попытать Рупа, вдруг у него родится дельная мысль?

Рупа дома не оказалось, и Эми нашла это обстоятельство досадным. Она прошлась по округе, попыталась аккуратно порасспрашивать местных о наличии в округе кого-нибудь со сверхъестветственными способностями: может, есть ведьма, сновидица, талантливый ворожей? Но нет. Все, как один, дружелюбно сообщали, что о подобном соседстве им неизвестно. Совсем расстроившись, девушка вышла за пределы города, намереваясь посидеть в одиночестве, и почти сразу наткнулась на тренировочное поле. Наблюдая издалека, как совершенствуются в боевых искусствах вместе люди, низкорослики и эльфы, она пришла к выводу, что идея того стоила: даже если все закончится быстро и бесславно, все это было – перемирие, взаимоуважение и поддержка между Старшими расами и людьми. Что бы ни произошло, нужно уметь “обнулять” впечатления, стараясь видеть в окружающих лишь хорошее, веря в то, что, может, завтра они это хорошее проявят.

- Добрый день, – послышался рядом мелодичный женский голос. Эми посмотрела на женщину и даже удивилась – та самая златовласая, которая гладила Йорвету лацкан куртки.

- И тебе.

- Сегодня и правда хороший день, – она присела на траву, не жалея своего дорогого платья. – Я рада, что удалось защитить нас от каэдвенцев.

- Я тоже, – отозвалась Эми равнодушно, стыдясь своего вида. Красавица и чудовище – вот как можно было их обозначить.

Девушки помолчали.

- Однако помимо сегодняшнего дня необходимо учитывать и завтра, – нарушила эльфийка тишину.

- Это занятие для больших оптимистов, – Эми не сводила взгляда с тренирующихся, стараясь понять, к чему этот странный разговор.

- Да, я понимаю. Для некоторых “завтра” может и не наступить. Но также есть те, чьи года серьезно ограничены в меру их природы, и те, кто живет несравнимо дольше.

Эм посмотрела на эльфийку. Интуитивно она заранее не одобряла ход ее мыслей.

- Мне не нравится, когда ходят вокруг да около. Может, уже сообщишь, почему осчастливила меня своим присутствием?

- Я прощаю тебе твою грубость, так как знаю, что твоя раса накладывает определенные ограничения, которые немногие могут преодолеть.

- Благородно, что тут скажешь.

- И все же... Я очень обеспокоена. Aen Seidhe чрезвычайно восприимчивые и сочувствующие индивидуальности. Нам непросто принять боль, страдания и неразумность. Поэтому я чувствую себя обязанной обсудить с тобой одну вещь, которая не дает мне покоя. Видишь ли, когда кто-то протягивает тебе руку помощи, ущемляет свои интересы ради твоего блага, не является ли крайней подлостью и кощунством злоупотреблять его добротой?

Эми широко распахнула глаза и неожиданно расхохоталась, заставив собеседницу вздрогнуть.

- Удивительное дело! – выдавила она сквозь смех, вытирая слезы. – А я о тебе такого напридумывала, что стыдно было рядом с тобой сидеть... Чего мы только себе не навоображаем, а потом пытаемся с этим жить!

- Я не очень понимаю... – эльфийка нахмурилась, чуть качнула головой, и свет заиграл в ее красивом головном украшении.

- Чего тут непонятного? – Эм посерьезнела, посмотрела в упор. – Ты пришла сказать, что не хочешь, чтобы я крутилась вокруг Йорвета. Унизилась передо мной, столько красивых слов сказала, прикрывая свой капризный детский ум. А главное, ты его унизила. Он сам-то, без твоей помощи, и не определит, кого ему трахать, а кого нет! – Эльфийка так быстро вскочила на ноги, что, запутавшись в юбках, чуть не упала. – Ладно тебе, не пугайся! Куда же ты? Мы с ним обсудим! Может, третьей тебя возьмем, если, конечно, хорошо себя зарекомендуешь!

Злость наполнила Эми до краев, вынуждала сжимать кулаки и хрустеть зубами. Дело было не в капризной эльфийке, а в ней. Всегда дело было в ней. Она не знала, кто она, не могла себе доверять, не понимала, откуда взялись ее эмоции, почему их так трудно контролировать. Но более всего ее убивала беспомощность. Как и неделю назад, и две. Она не принадлежала этому месту, себе, и не могла придумать, зачем вообще существует на свете.

Ноги сами понесли ее к тренировочной площадке, где можно было выпустить пар.

- Ну что, гаврики! – рявкнула Эми, подходя к тренирующимся. – Кому нужен урок фехтования? Давайте того, кто покрепче!

Эм изрядно потрепала самооценку троим мужчинам, двум краснолюдам и эльфу, чей возраст по внешнему виду определить было невозможно. С последним пришлось повозиться, но общий стиль все же несильно отличался от его сородичей, а Эми быстро умела перестраиваться и подмечать. Внутри у нее по-прежнему все кипело, позволяя игнорировать боль в спине и ноге, но присутствующие начали расходиться.

- И тут не найти мне счастья, – пробурчала Эм себе под нос, восстанавливая дыхание. – Как-то быстро все разошлись...

- Я здесь, – сообщил ей высокий незнакомец. Эми посмотрела на него и не нашла в нем ничего необычного, запоминающегося. – Мне на тебя сидящую нападать?

- Нет, встану по такому случаю. А ты кто?.. – Она не удостоилась ответа. Незнакомец напал на нее подлым выпадом, но Эм увернулась. – Это что же?..

Мужчина ударил сверху, а когда Эм закрылась мечом, молниеносно пырнул в живот, но ей удалось отскочить. Стало ясно, что это не шутка. Все ее чувства обострились. Хотелось выжить. Но для чего?..

Самокопания пришлось прекратить. Противник набирал скорость и обороты, вынуждая Эми делать то же самое.

- Я сдаюсь! – Крикнула Эми, когда пропустила удар слева и получила глубокую рану на плече. – Руп, это ты??

Она сложила пальцы для Аарда, но ничего не произошло. Перекувырнулась, полоснула по ногам, закрылась от удара сверху, воспользовалась инерцией, чтобы вскочить на ноги и уйти влево. Пируэт, оборот, выпад, блок. Звон металла, искры, пропуск удара сердца. Эм слабела, выдыхалась. А умирать было так страшно...

– Хватит! – кричали несколько мужчин, оставшихся на площадке, но подойти не решались: они еще не видели такого боя. Девушка выгнулась, когда клинок рассек ей спину, упала вперед, получила ногой в живот, по лицу, задохнулась. Упала на бок. Что лучше: ожидать смерти, не видя ее, или наоборот, наблюдать последний замах?

Арбалетная стрела закончила ее мучения – она прошла сквозь голову незнакомца, оставляя от него лишь сизый дым. Но Эми этого не видела, рефлекторно закрывая разбитое лицо руками.

- Живая? – спросил кто-то с сочувствием.

- Угу. За что боролась...

Эми оттолкнула чужие руки, но поблагодарить не забыла.

- Да ты жутко ранена! Давай тебя к лекарю отнесем...

- Ничего такого и страшного, – промямлила Эм. – Ведите, я за вами.

- Я за помощью! – крикнул второй мужчина, убегая вперед.

Прошли они немного. Перед глазами у девушки поплыло, и без того не самые кредитоспособные ноги в мире стали ватными. Что-то было не так.

- Мне присесть надо на минутку, душновато, – сказала Эми нечленораздельно и упала навзничь.

====== 4.18. ======

– Лучше?.. – спросил Йорвет коротко и злобно, как только Эми открыла глаза. Он сидел рядом с ней, на кровати, облокотившись о колени и скрестив пальцы. Суть вопроса ей никак не давалась – нещадно болело все, что только могло болеть. – Помнишь, что было?

- Напали на меня... – с трудом вымолвила Эми. В горле страшно пересохло.

- Ты чуть не погибла. Поначалу мы думали, что тебя отравили, но дело было в магии.

- Я так ужасно... Выгляжу, что ты на меня не смотришь? – Эми посмотрела на плечо, куда была ранена, и нашла лишь свежий шрам. Как получилось, что рана уже затянулась? Сама по себе отметина ее больше не волновала. Десятком больше, десятком меньше. Это не имело значения.

- Почему ты мне не сказала? – Йорвет перевел взгляд с канделябра на склянки на столе, оставшиеся после изнурительных попыток вылечить девушку. – О своем этом приятеле и  кретинской миссии?

- Как славно, что ты беспристрастен, – Эм исхитрилась сесть и выпить стакан воды. Надо помнить о том, что вместе с болью выходит слабость, иначе как еще себя утешить? Но все было не так страшно, как показалось сразу по пробуждению.

- Я хочу услышать твою версию. Прямо сейчас.

Йорвет слушал молча, не двигаясь. Эми, не прерывая рассказа, рассматривала его профиль, правую часть лица, на которую падали солнечные лучи, пробивавшиеся через окно. Чертовски привлекательный, умный, выносливый. Какую цену ему пришлось заплатить за его непроницаемую маску?

- Ясно, – сказал Йорвет, когда Эм закончила. – Одевайся и спускайся вниз.

- Это все, что ты можешь сказать? – голос стал плаксивым против воли: трудно было переносить его безразличие.

- Я не собираюсь на тебя орать, пока ты в постели изображаешь умирающую. Давай живее.

Эми разозлилась, как всегда с ней бывало после приказов в ее сторону, но все же встала, оделась, умылась. На секунду ей померещилось, что их взаимодействие смахивает на взаимодействие ведьмака и черноволосой, но сама же высмеяла эту идею: Йорвет ничем не походил на взбалмошную закомлексованную дурищу, а в самой Эми не было намека на здравомыслящую опытную ведьмачку. Откуда она вообще все это взяла насчет них?..

- Давай быстрее! – рявкнул Йорвет с первого этажа.

- Ладно, – Эм зашла на кухню и села за стол, куда эльф ей указал, – я переборола себя и была послушной. Теперь, может, ты скажешь, что с тобой творится?

- Ешь, – ответил он, ставя перед ней еду и отвар, который, стоило признать, пах не так мерзко, как обычно пахнут лечебные отвары.

- Я не...

- Ешь!

Эми уткнулась в тарелку, не понимая, почему она все это терпит и слушается. Эльф имел самый грозный вид, на какой только был способен эльф. Так она для себя заключила.

Йорвет устало потер глаза, убрал пряди со лба назад и сел напротив. Когда Эм закончила с едой, он спросил:

- Значит, ты готова все положить на то, чтобы его вызволить оттуда?

- Да.

- В глаза мне смотри. Планируешь уехать со дня на день в леса, чтобы бегать вокруг деревьев, знакомиться со всякими уродами и опрашивать шарлатанов? – Эми не ответила, и правильно сделала. – Bloede Aen Loin… Это ты называешь “друзей не бросают в беде”? Какой ему прок, если твои кости обглодают звери? Думаешь, он тебе большой друг? Посмотри на себя! Он сделал худшее, что только мог: развратил.

- Мы не...

- Ой, да ради бога! – Йорвет встал на ноги и принялся отмерять шаги, скрестив руки на груди. – Оставь свои излияния при себе. Я говорю тебе о чем-то несоизмеримо худшем: бегаешь вокруг с мечом, лезешь, провоцируешь, создаешь себе проблемы. Будто ты бессмертна! Не ставишь свою жизнь ни во что. Я, может, что-то упустил? Откуда у тебя уверенность, что ты пупок со своей кретинской задачей не надорвешь?

- Я не могу бросить его в беде...

- А что ты можешь? Что? Тебя одолел комплекс бога? Ты можешь хотя бы немного подумать? Твой драгоценный дружок совсем из другого теста, это ты понимаешь? Что бы с ним ни произошло, он это переживет и снова родится в своем ослепшем и оглохшем мирке. Ты же, – он повернулся к ней и посмотрел на нее совершенно уничижительно, – ты – D’hoine, Эм. Знаешь, что это значит? Ты имеешь лишь то, что имеешь. Пару десятков лет до того, как одолеют болезни, после – смерть. Но ты решила и до этого не дожить! Послушай, – он вздохнул и сел обратно на стул. – Когда-то ты сказала мне, что больше всего хочешь любви. Тогда ты помнила о том, что такое семейные ценности. Почему ты не хочешь размножаться и готовить супы тому, кого выберешь в качестве спутника? Прежняя ты нравилась мне больше.

- Я помню, – Эми положила вспотевшие от нервов ладошки на стол. – Ты тогда посмеялся надо мной.

- Мы все совершаем ошибки. Я хотя бы пытаюсь это восстановить, обрести смысл, свет.

- И я верю, что у тебя получится. Но моя судьба, видимо, иная...

- Не впутывай сюда судьбу! – Йорвет снова повысил голос. – Она не виновата, что ты не желаешь пошевелить мозгами и постоянно принимаешь худшие решения из возможных!

Они помолчали. Эми посмотрела на него, но быстро сдалась. Она не могла выдержать его тяжелого пронзительного взгляда.

- Если бы я попросил тебя остаться ради меня, со мной, отказаться от той идеи, довериться моему знанию, что с ним скоро все будет хорошо, что бы ты сделала? – спросил он тихо.

- Я бы ответила, что ты заставляешь меня выбирать между тобой и мной, а это невозможно, – отозвалась Эми чуть слышно. – А если бы... Если бы я попросила тебя... Поехать со мной?..

- Я бы ответил, что ты заставляешь меня выбирать между тобой и моим народом. Выбор очевиден. – Йорвет облокотился о спинку стула, чуть ссутулился. – Что же, именно это и стало мне ясно наверху. Сложно одновременно заниматься своими делами и защищать тебя от недоброжелателей и, главное, самой себя. Но ты нашла решение. Я дам тебе то, чего ты хочешь – наводку. Недалеко от темерийской границы, ближе к Махакаму, есть болота, местные называют их Морными. За ними живет ведун,  Aen Saevherne. Он мне должен. Поможет. Одна через болота не ходи, найди проводника. Вот деньги, – он положил на стол мешочек. – И не надо изображать поруганную добродетель. Бери, пока дают. И бери моего коня. К полудню тебя здесь быть не должно, слишком много возможностей, чтобы ведьма снова попыталась тебя убить. Я еще не придумал, как ее осадить.

- Почему ты раньше мне не сказал о знакомом ведуне? – возмутилась Эми.

- А ты мне сообщила о своей выдуманной проблеме? Слушать, как ты по ночам зовешь других мужчин, неприятно. Не знать, но догадываться о проблеме, еще неприятнее. Но выяснить, что ты мне не доверяешь – это уже...  Хоть это и совершенно бессмысленно, сообщаю, что чувствую себя преданным, обманутым. Впрочем, зла не держу.

- Йорвет... – Эми встала, собираясь нарушить его границы.

 - Не стоит. Va faill, – он попрощался, не оборачиваясь, и вышел за дверь.

Эми взяла и деньги, и коня, зная, что гордость не можетутихомирить голод или помочь быстрее преодолеть расстояние. На душе у нее было очень тяжело. Как она ни уговаривала себя, что важно для нее, а что, нет, ей было противно от самой себя и трудно расстаться с Йорветом. Так трудно, что необходимость срочно уехать стала для нее ударом, тем более с таким прощанием.

В городе ее интересовали лишь друзья-краснолюды и Руп, поэтому, прежде чем проститься с низкоросликами, она подъехала к дому “разнорабочего”, как он себя называл. Он уже ждал ее на улице, готовый обнять, похлопать по больной спине.

- Вот, – он протянул ей кожаный наруч с мелкими острыми звездами. – Последний подарок. Кроят череп при сноровке.

- Спасибо... Руп...

- Лихо не отдам! – воскликнул он с запалом. – Ты его угробишь на следующий день, хотя живучее канальи не сыскать. У тебя талант! Довольствуйся конем хахаля своего.

- Я хотела...

- Присмотрю я за всем. И не куксись так, и без того моська у тебя, что надо. Давай. Все будет хорошо, я видел.

- Я просто...

- Это он сгоряча. Он же мужик, а не чучело бездушное. Каково ему интересоваться такой, как ты? Знаешь, какой удар по самолюбию? И тут ты еще ему так – жмак! По яйкам...

- Давай без сравнений и подробностей! Я вернусь...

- Да-а-а. Это-то да. Ну, путь еще неблизкий, – Руп закинул девушку в седло и пристегнул увесистый куль, – это погрызть на дорожку. Давай. Терпеть не могу прощания, у меня от них сыпь. И скажи ему “да”, раз старший попросил!

- Кому?? – Эми наклонилась к своему странному знакомому.

- Увидишь потом. Столько веселья впереди! Ну, ладненько. Поехала!

Краснолюды проводили Эми чрезвычайно тепло, хотя сперва не преминули одолеть ее нравоучениями. Больше всех возмущался Алоф, сокрушаясь над ее воспаленным разумом. Лишь когда Эм солгала, что планирует небольшой заезд с быстрым возвращением, друзья успокоились и перестали ее чрезмерно опекать. Талорк отдал ей куртку из шкуры монстра, какого – так и не признался, но уверил, что ее ударопрочность выше всяких похвал. На том и расстались.

Чем больше Эми отдалялась от лесопилки, милого городка, Йорвета, тем мрачнее становилось ее расположение духа. Она отвыкла от одиночества, ей напомнили значение заманчивого слова “забота”. И, главное, ее сердце лежало к тому, кого она обидела. Эми спрыгнула с седла, наблюдая за яркими солнечными пятнами на листве леса, прислушиваясь к пению птиц. Погода не всегда будет ясной и теплой, трава не всегда будет покрывать землю, и она не сможет всегда обманывать себя, что ей не больно. Надо было ехать к болотам. Прыгать со скалы в море, надеясь попасть туда, где нет камней – так представлялось ей это путешествие. Хотелось вернуться, обнять его, поцеловать, убедить, что он важен, а она – дура, и была неправа. Не расставаться. Но Эми не могла этого сделать. И не могла продолжить путь.

“Надо что-то решать, точнее – ехать дальше, – наказала она сама себе. – Или помру тут от голода, когда закончатся припасы”...

Эми не услышала его, скорее почувствовала, бросилась к нему, прижалась к груди.

- Все не так, как ты думаешь, – горячо шептала Эми, обливаясь слезами. – Я тебе так благодарна... Ты очень важен... Я их не так звала... Все не так... Ты мне дорог...

- Я знаю, – Йорвет обнял ее в ответ и прижался подбородком к ее макушке. – Дурочка.

- Я к тебе вернусь, когда найду себя... Все исправлю...

- Не вернешься, – сказал Йорвет убежденно. – Как не пришла раньше.

- Вот увидишь... Удивишься... Ты замечательный... Ты мне так дорог...

- Еще не поздно. Вернись со мной сейчас. Дай мне возможность узнать тебя получше наконец. – Эми отчаянно закачала головой. – Хватит плакать, – Йорвет вытер ее слезы и очаровательно улыбнулся. – Ладно. Я тебя подожду немного. Скажем, лет двадцать. Но ни годом больше, поняла?

Эми улыбнулась сквозь слезы, кивнула.

- Я еще хотела тебя попросить... Ну...

- Смелее.

- Что-нибудь на память... О тебе...

Йорвет снял с шеи цепочку с украшением – сложным узором, тонким, изящным, повесил на Эми и чувственно поцеловал.

- Этого должно хватить.

- Спасибо... Очень красиво. А что это? – она взяла украшение в руку и попыталась найти в переплетениях смысл.

- Учитывая, что ты полный профан в Hen Llinge, обобщу. Это символ всего лучшего, что только может вобрать в себя один Aen Seidhe. И ты, если будешь к этому стремиться. Ладно, хватит. Еще пара минут, и я тебя верну насильно.

Эм с большим трудом отняла от него руки, затихла, когда он посадил ее в седло.

- И еще: я не прощу себя, что потворствовал твоей блажи, если ты погибнешь. Помни об этом каждый раз, как потянет на выходки.

- Я...

- Знаю. Едь.

Эми не выдержала, несколько раз обернулась, пока деревья не скрыли его силуэт. Она знала, что вернется, и на этот раз не пустая. Знала, что все будет по-другому. Знала, что связь между ними возникла не просто так.

Скоро узнает и он.

Конец четвертой части

====== Часть пятая. 1. ======

- Дедушка, меня не читают. Что мне делать?

- Для начала, внучок, определись: ты до народа умную мыслю донести хочешь, или самоутвердиться? Денег-то тебе все равно не заплатят.

- Для мысли, конечно. Я же Писатель. Ну, чтобы лайков побольше...

- Тогда все просто! Какие отзывы?

- Ага, сейчас... Вот:

“Что-то затянулось, надоело”

“Пусть не кончается, герои попритерлись”

“А когда будет трах? Я только ради этого по диагонали читаю”

“Почему столько пошлости? Противно!”

“А где сюжет? Где экшн?”

“Побольше бы чувств, эмоций, суховато!”

“Че за хня?? Фу, блин! Нормально писать надо: жил-был ведьмак, влюбился в барда, но спал с эльфом, а тут еще Синие Полоски, ревность, но пришел вурдалак – прям на оргию попал, присоединился, и тогда ведьмак забеременел (это было чудо, он же стерильный) от императора и стал Цири не отчимом, но мачехой... Гениально! Пойду сама писать, я ж, как истинная дама, о гомосексуальной любви и мужских половых впечатлениях знаю не понаслышке!”

“ГГ – дура. Давай другую”

“Пишешь, как дебил”

“Автор, ты гений! Плюшек!”

“Хыр мыр пыр”

“Краткость типа сестра таланта. Это еще сваха сводного дяди троюродной племянницы княгини Ольги сказала. На клингонском.”

“Что б вы все сдохли”...

- Ну, отлично, внучок. Теперь все пожелания вместе соедини и напиши для народа.

Из “Диалоги о насущном”, том 7, глава 61, параграф 14 (сразу за впечатлениями об изжоге и мягком шанкре).

В качестве эпиграфа автор может пойти

по стопам Сапковского и сообщить, что все равно все уже было.

Типа тоже отмазался.

Итак, Эми направилась к Морным болотам в поисках Aen Saevherne – единственной нити, ведущей к ее страдающему другу. Как ни странно, недолгое пребывание в городке с Йорветом оказало на нее сильнейшее влияние. Она стала бояться. По ночам, лежа в темноте на плаще по деревом, она не могла уснуть, прислушиваясь к самым разнообразным звукам ночного леса. Ее воображение подсказывало, чем может закончиться ее беспечный сон, как будто сами по себе кошмары с Фэадом в главной роли не отменяли прилагательного “беспечный”.

И все же отсутствие сна и страх не были для нее столь неприятными, как реакция на нее людей, а потому Эми старалась держаться подальше от поселений, одновременно по максимуму сокращая путь до ее цели.

Мужество, с каким она бросалась в бой при первой же возможности, покидало ее пропорционально нарастающей боли в теле. Возможно, она несколько утратила веру в себя. Признавая, что она имеет некоторые навыки в фехтовании и избегании ударов, она также понимала, что многие из ее навыков ей осуществить уже не дано. Именно поэтому она не брала на себя ответственность уничтожать, к примеру, утопцев: ее спина не позволяла ей проявить необходимую гибкость. С оборотнем, заказ на которого она получила, не хватало скорости, а с гибридом, которого ей с огромным трудом удалось выследить и рассмотреть, имелся недостаток и того, и другого. Тогда девушка благоразумно порешила хорошенько запомнить местонахождение бед и разобраться с ними, когда появится такая возможность.

Ближе к пункту назначения Эм позволила себе остановиться в таверне, чтобы нормально поесть, помыться и привести в порядок вещи. Когда она, завернутая в полотенце, разгоряченная после ванны, устроилась в мягкую постель, то не сдержала вздох облегчения. Казалось бы, кровать – вполне себе обычный предмет, как и стены с крышей, и горячая вода, но и эти вещи могут стать роскошью. Если человек так выстроит свою жизнь.

Эми ставшим уже привычным движением крутила в пальцах украшение, подаренное эльфом. Она волновалась о природе своего страха, не хотела давать ему взять верх, потому как и без него чаще всего представляла себя годной более всего в качестве органического удобрения. Каждый ее день с того склона был наполнен болью и беспомощностью. Если к этому всему присовокупится первобытный парализующий страх, то можно больше не пытаться завершить свою малоперспективную миссию.

Неизвестно, куда бы завели ее тяжкие думы, если бы не эльфийский знак, зажатый в руке. Внезапно она поняла, что происходит: ей просто хотелось вернуться к Йорвету, побыть с ним. Поэтому она стала бояться смерти, которую раньше не воспринимала в принципе. Вполне возможно, что это нормально, разве нет? Тогда, может быть, нормально стремиться к комфорту, к тому, чтобы стены давали иллюзию безопасности, под больным телом было что-то чистое и мягкое, а по лицу не ползали насекомые?

- Я просто D’hoine, – сказала Эми сама себе, сворачиваясь клубочком. – У меня все время все болит, я очень устала и ужасно одинока, не знаю, кто я. Пусть все так и будет до завтрашнего утра, я разрешаю себе...

Этой ночью она спала долго, дольше, чем обычно, пусть даже из-за этого продлился и ее кошмар в тумане.

Эми узнала в полной мере о влиянии на людей своей эффектной внешности, когда принялась искать проводника. Женщины вскрикивали, дети визжали, мужики кривились, бабы плевались и шептали суеверные фразы. Девушка не обижалась, хотя такой бурной реакции, конечно, не ожидала. Ей даже захотелось попутешествовать вместе с Эскелем: имея некрасивые шрамы на правой половине лица, он никогда не пользовался популярностью у женщин. Но все познается в сравнении. Возможно, ее компания в корне изменила бы суть вещей.

Навстречу ей в итоге пошли девушка с родимым пятном на лице и слепая. Опять же, ирония жизни: как часто мы судим других, не прочувствовав их положения. Эми никогда не осуждала тех, кому меньше повезло с внешностью, наоборот, сочувствовала, но зато осознала до конца, насколько люди зависимы от внешнего, поверхностного. Являлось ли ее внешнее уродство отражением уродства внутреннего, тем самым объясняя отношение к ней окружающих? Был ли у нее выбор?

Ее отправили далеко за поселение. Эми ехала долго, следуя указаниям, и даже начала терять надежду найти обещанного мужчину. Почва стала влажной, как и воздух вокруг, флора менялась. Ей не хотелось идти на ощупь через болота, слишком опасно, и Эми покружила вокруг, пока не наткнулась на небольшую добротную хижину. Строение рядом было больше, очень напоминало конюшню.

Девушка подъехала вплотную, спешилась, постучала.

- Здравствуйте, я ищу проводника, – сообщила Эми, когда в доме что-то звякнуло.

- Кто? – гаркнули с той стороны.

- Я!

- Кто – я?

- А ты кто?

- Я знаю, кто я, а вот ты кто?

- Забавно! У меня все точно так же!

За стеной послышалась отборная брань. Дверь с грохотом открылась, и на пороге показался высокий молодой мужчина вполне симпатичной наружности с желто-зелеными глазами. И вертикальными зрачками.

Ведьмак.

Эта новость Эми так ошеломила, что она отступила назад. Незнакомец, разглядев ее, тоже сменил гнев на омерзение, перекосился, сплюнул и сообщил:

- О, шельма. Давно такого блядства не видел.

- Приятно знать. Ну, так что?

- Что – что?

- Проводник. Мне нужно пройти через болота.

- Охренеть не встать. Уродливая хамка собралась прогуляться по болотам, куда никто никогда не заходит. Я, наверное, сплю.

- Я хорошо заплачу.

- Это уже интереснее, – оживился ведьмак. – Тогда заходи.

Эми поднялась по скрипящим ступеням в дом, теплый, чистый, сухой, пахнущий травами и едой, и села на стул в странной позе.

- Ты еще и кривая?

- А тебе что за печаль?

- Идти-то сможешь? Я тебя на своем горбу не понесу. Пойдем без лошадей.

- Смогу. Знаешь ведуна-эльфа, который здесь поселился?

- А зачем он тебе? – ведьмак сел напротив, недоверчиво прищурился.

- Помощь его нужна. Он меня ждет.

- Откуда такая уверенность, что ждет?

- Он же ведун, – Эми улыбнулась. – Я тебе сто монет дам.

- Туда больше дня пути, – ведьмак покачал головой. – Самоубийство. Ни за что.

- Двести?

- У тебя что, правда такие деньги есть?

- У меня есть камень, который стоит пятьсот. Он твой, если доведешь меня туда.

- Лады, – согласился ведьмак.

- ... И выведешь оттуда.

- Вот обязательно нужно было подгадить! Ладно, и обратно. Давай дерябнем, чтобы скрепить, – он плеснул ей зеленоватую жидкость в кружку, взял свою, недопитую.

- А что это? – спросила Эми, принюхавшись.

- А, шельма, я забыл, ты же копыта отбросишь от моего пойла. Можешь не пить, так и быть. Но если выпьешь – мне же лучше, идти никуда не надо будет.

- Воздержусь в этот раз. Ну, идем? – она с трудом поднялась на ноги.

- Сейчас? Ты в своем уме? Скоро стемнеет. Пойдем с утра. Снимай меч, накормлю тебя чем-нибудь, пристрою коня. Поспишь на лежанке.

Эми отстегнула меч, положила его возле печи, повела плечами и тихо вскрикнула: ведьмак ударил ее под колени палкой, чтобы она упала, и приставил к горлу длинный нож.

- Где ты взяла ведьмачий медальон, стерва? Отвечай!

- Мне... Его дали...

- Лжешь! Последняя попытка!

Эм схватила сковороду с печи, огрела ею противника, одновременно отталкивая руку с ножом, откатилась вперед в поисках оружия. И повернулась на звук своего меча, который ведьмак вынул из ножен.

- Я два года обучалась среди ведьмаков с их согласия и получила медальон от них. Смотри, – Эми показала ему несколько приемов, в процессе свернув глиняную вазу, больше похожую на ночной горшок.

- С какой стати им обучать малохольную уродливую бабу? – удивился мужчина и опустил меч.

- Это долгая история.

- И такая же ненормальная, как и ты, я уверен, – ведьмак убрал меч, но пучить глаза не прекратил. – Ладно, уговор в силе, устраивайся и готовь рассказ. Хоть поржу.

====== 5.2. ======

Они отправились в путь утром, после того, как закончили с завтраком, а ведьмак попрощался со своей старой плешивой псиной, которой, благодаря доброте и пониманию, удалось завоевать симпатию и Эми.

Ведьмак выдал спутнице палку, чтобы опираться о нее в дороге, такую же, как и у него самого, взял воды и еды, но не взял никакого оружия, кроме ножа, что ее удивило.

- Мне не нужно оружие, – объяснил он коротко и совершенно непонятно. Эм ничего не оставалось, как ему довериться. В конце концов, рядом с ней был самый настоящий ведьмак, а не искалеченная пародия двухлетней выдержки. – А что твой этот друг, чем он так важен, что собой рискуешь?

Версия событий, родившаяся накануне вечером,была несколько упрощенной: ее друга похитили злые силы, и она пыталась вызволить его из беды. Ну а в Каэр Морхен попала по знакомству. Эта часть рассказа явно хромала, но и особых подробностей она не была обязана предоставлять.

- Он – мой наставник, стержень, – пояснила Эми, смело вышагивая по тропинке и не зная, куда пристроить трость. – Он мне очень дорог. Без него я, как бы это сказать...

- Кукиш с маслом?

- Да, нечто вроде. И все же, как тебя звать?

- Я думал, мы определились: меня звать не надо ни в коем случае.

- Мало ли какие бывают случаи! Вдруг я на болотах потеряюсь?

- Тогда нужно швырнуть в мою сторону все ценное и потеряться окончательно.

- Знаешь, как проводник ты совсем не внушаешь доверия. Ну а если монеты будут просто так раздавать? Я сразу о тебе вспомню, а позвать не смогу...

- Что смотреть на тебя, что слушать – как говна съесть. Так и будешь всю дорогу доставать?

- Тебе на вид не больше тридцати, откуда же в тебе столько галантности и благородства? – парировала Эми.

- Гидеон. Так меня можешь звать, – процедил ведьмак. Эми прыснула. – Что теперь? Это красивое имя, “могучий воин” означает. Или вроде того.

- Ага, могучее... Сам придумал?

Эми остановилась, напряглась. Начало резко темнеть, воздух стал влажным, затхлым, тяжелым.

- Что происходит? – спросила она оглядываясь.

- Мертвые болота происходят, дорогуша. Что уже в штаны наложила? Вернемся, пока не поздно?

- Нет.

- Тогда двигай быстрее.

Чем дальше заходили путники, тем мрачнее и страннее становилось место. Эми не могла отделаться от ощущения, что за ними наблюдают. Тишина была неестественной, прерываемой лишь хлюпаньем под ногами. Девушка озиралась, вглядывалась с унылый пейзаж, который их окружал, и ничего не находила. Ведьмачий медальон тоже не способствовал оптимистичному настрою, непрерывно вибрируя, предупреждая. Возможно, все это место заключало в себе магию?

- Расскажи мне об этих болотах, – попросила Эми, борясь с нарастающим беспокойством.

- Жили-были болота, выросли большие-пребольшие...

- И?.. – уточнила она, когда ведьмак замолчал.

- Я думал, продолжение не требуется.

- О тебе, я так думаю, спрашивать бесполезно, история так же звучит?

- Нет. Обо мне короче: жил-был.

- Я знаю, почему ты такой злой, – сказала Эми, перешагивая вслед за ним через большую корягу. – Потому что тебе в пути не выпить своей гадости.

Ведьмак вместо ответа демонстративно качнул флягой, к которой прикладывался всю дорогу.

- Может, с тобой женщины не ложатся? Впрочем, если ты со всеми такой, то это не вопрос.

- Ха-ха-ха, – отозвался Гидеон без намека на веселье. – Только себя не предлагай, хочу сохранить содержимое желудка.

- Ты прямо... Мысли мои прочитал, – Эми оперлась о трость и вынула ногу, которая погрязла в неприятной жиже. Отлично. Полный ботинок болотной воды.- А вообще странно: со своей собакой ты ведь можешь проявлять человечность.

- Делай выводы, – Гидеон гордо вскинул голову.

- Уже сделала, – пробурчала девушка себе под нос. От повышенной влажности и усилий у нее разболелись кости; постоянное беспокойство и напряжение сказались на голове. Пришлось долго и заунывно выклянчивать привал.

Эми потеряла счет времени. Солнечный свет на этих болотах не достигал даже вершин чахлых деревьев, как будто над ними без конца довлела пасмурная погода. К тому же, добавился туман, а почва под ногами стала влажной повсеместно.

Теперь уже не надо было обладать сверхъестественным слухом, чтобы слышать вокруг чавканье, шлепанье крыльев, звуки, похожие на потрескивание. У Эм темнело в глазах от беспрестанного напряжения.

- Гидеон, – обратилась она к своему проводнику, когда беспокойство достигло своего пика. – Ты же слышишь все это?.. Мне кажется, что вот прямо сейчас из дымки или даже из-под ног вылезет какое-нибудь страшилище...

- ... Увидит тебя и помрет на месте от ужаса, – перебил ее ведьмак. – Расслабься, ты нервируешь.

Его спокойствие одновременно и удивляло, и утешало.

- Хотя ты знаешь, – добавил он хитро, – авось оно и к лучшему? Не окочурится оно от страха – так, может, свою в тебе признает и замуж возьмет? Считай, единственный шанс! А вообще, нет! Стой! – он засмеялся в голос. – Я себе так живо представил,что веду тебя на конкурс страшилищ! У меня нет даже сомнений в твоей победе!

- По мне это уже натурально оскорбление.

- А по мне – так правда жизни!

- И то верно, – Эми улыбнулась. – У меня хоть, в отличие от тебя, шанс есть. И гипотетическая победа.

Смех оборвался. Путники пошли дальше в гробовом молчании.

Вскоре им стали попадаться маленькие светящиеся насекомые с резким неприятным запахом, которые кружили вокруг.

- Вот это уже не очень хорошо, – пробубнил ведьмак. Эми попыталась отмахнуться от особо назойливой светящейся “вонючки”, норовящей залететь ей в нос или рот, но Гидеон схватил ее за руку и взглядом дал понять не прикасаться.

- Да что же это?.. – она обернулась, увидела поодаль черную омерзительную рожу, окруженную четырьмя руками-крючьями, вскрикнула и дернулась назад.

- Смотри только под ноги, – Гидеон больно вцепился в ее плечо и толкнул. – Молчи. И ни о чем не думай. Помни, зачем ты здесь.

Да. Фэад. Эми уняла дрожь. Ради него любые болота.

- Ты слышишь?.. – спросила Эми, когда различила вдалеке тонкий женский голосок, мелодичный, печальный.

- Закрой уши, – приказал Гидеон не оборачиваясь и ускоряя шаг.

- Такая красивая песня, – восхитилась девушка, вслушиваясь в мелодию. В душе у нее сладостно заныло. Вспомнился Йорвет, его голос, прикосновения, глаза, губы.

К женскому голосу присоединились еще несколько, и песня стала гораздо громче, будто женщинам за секунду удалось преодолеть внушительное расстояние.

- Ты о чем таком думаешь? – зашипел ведьмак. – Немедленно прекрати!

- Ни о чем я не думаю! – возмутилась Эм, но в голове сами всплывали воспоминания – как он распечатывает конверт своими ловкими пальцами, как натягивает тетиву, готовит обед...

Они показались из-за хилых деревьев – прекрасные девушки, голые, великолепные, с длинными волосами самых удивительных цветов, украшенными венками. Их кожа светилась, а огромные глаза были будто бездонными. Они завораживали, как и печальная песня, которую они пели.

- Ты нас угробишь! – шипел Гидеон, таща спутницу за руку. – Прекрати уже, шельма!!

Одна их женщин подплыла так близко, что можно было коснуться ее рукой. Эми вспомнила, как Йорвет целовал ее, ласкал, как лег на нее... И как она увидела желтые глаза Геральта, обрамленные морщинами. Эм передернуло от отвращения, а ближайшая к ней нимфа злобно и резко завизжала. Ее прекрасное лицо изменилось до неузнаваемости, почернело, обрюзгло, а рот превратился в омерзительную пасть.

- Бежим!! – крикнул Гидеон, и Эм сразу его послушалась. На фоне животного страха в ее теле образовалась потрясающая гибкость, а усталость как рукой сняло.

Визг за их спинами и не думал смолкать. Эм тянули назад за волосы, за меч, и не сразу она поняла, что существа эти все равно передвигаются быстрее, чем люди.

- Подожди! – взывала она к Гидеону, задыхаясь от долгой беготни. Видимо, зря она прекратила тренировки после крепости. – Они только пугают! Они бы уже давно...

Договорить не получилось: одно из существ вылезло перед ней и, истошно визжа, прошло сквозь нее, предварительно убедившись, что отвратительное лицо будет на уровне глаз свей жертвы. У Эм затряслись колени, ноги стали ватными, а сердце, казалось, сейчас вылетит из груди.

- Давай быстрее! – по-бабьи взвизгнул ведьмак, теряясь меж деревьев.

Они вылетели на берег озера, покрытого дымкой, упали на влажную почву, хрипя и обливаясь потом. Эм перекатилась на спину, разглядывая водную гладь.

- Озеро... В болоте...

- Какое озеро? – напрягся Гидеон. – Вот, мля... Ты одни несчастья приносишь...

- Ги... Ги... – Эм попыталась что-то сказать, но не смогла. Из дымки появилась огромная голова монстра, одновременно похожего и на змею, и на рыбу. Пасть у него была вытянутой, полной тонких острых зубов; светящиеся круглые глаза ничего не выражали. На спине, начиная с шеи, выпирали острые, как бритва, плавники, по бокам от которых по всему вытянутому телу светились большие точки. Монстр бесшумно приподнял большие перепончатые руки-крылья, на концах которых находились шипы.

Гидеон встал на одно колено и выставил вперед руки, как будто собирался все объяснить. Ошеломленная Эми вернулась глазами обратно на водного монстра, но тот в одно мгновение оказался на берегу и запрокинул назад свою морду, чтобы протолкнуть в горло нижнюю часть туловища ведьмака.

Эми кинулась на монстра, отпрыгнула в последний момент перед его броском и ударила наотмашь по туловищу. Чешуя, которой было покрыто существо, перед ударом будто “закрылась”. Меч отскочил. Монстр напал во второй раз, раскрыв свою большую пасть, но Эм этого ждала. Оттолкнувшись от ствола дерева, она воткнула существу в глаз так глубоко, как была способна, и отлетела далеко назад, когда он хаотично замотал мордой. Если бы не корсет, который изобрел Руп, наверное, она бы больше никогда не встала.

Агония светящегося монстра продлилась совсем недолго. Эм вскочила на него, вынула меч и распорола ему брюхо там, где оно было деформировано.

Гидеон еще был жив, отчаянно пытался освободить дыхательные пути от едкой слизи. Эм вспомнила, как и сама когда-то побывала в брюхе у пузатой мерзкой твари на тонких ножках. Не самые приятные впечатления.

- Что... Ты... Наделала?... – прохрипел он, отползая от большой туши.

- Спасла твою никчемную шкуру? – устало подсказала девушка, кренясь на бок.

- Договору конец... Нам конец...

Эм огляделась. На поверхности воды показались бесформенные головы, уродливые конечности; со стороны суши их окружали мерзкие твари самых разнообразных мастей. Многие из них напоминали людей, и вид их из-за этого нездорового сходства еще больше вызывал неподдельный ужас.

- Ну... Хоть пауков нет... – подавленно прошептала Эми, обеими руками сжимая рукоять меча.

- Бессмысленно, – выдохнул Гидеон, даже не вставая с земли.

- Сдаешься перед боем? Какой же ты ведьмак!

Твари приближались. Бежать было некуда.

- Прости, мой милый друг... – шептала Эм, думая о Фэаде. – Я сделала все, что могла...

- Я веду ее к ведуну! – неожиданно крикнул Гидеон куда-то вверх. – К ведуну! Понимаешь??

- Это ты вместо молитвы? – она на секунду отвела взгляд от многочисленных противников на проводника, а когда вновь повернулась на угрозу, ее уже не было. Они были одни. – Смотри-ка! Ты был прав! Я выиграла конкурс... – Эм упала на колени и нервно, неестественно засмеялась.

- Быстрее, – он поднялся и дернул ее за руку. – Пока она не передумала.

- Кто??

- Замолчи и иди.

Они вышли на поляну, заполненную солнечным светом. Контраст на фоне мрачных затуманенных болот был столь очевидным, что несколько ошеломлял. Вдыхая чистый воздух, щурясь от света, Эми была почти счастлива. Она не только вышла из кошмара, но еще и встретится с тем, кто знает о Фэаде. Картину омрачал лишь тот факт, что предстоял обратный путь, но девушка старалась решать проблемы по их возникновению.

- Дальше я не пойду, – Гидеон открыл рот в первый раз после озера. – Плати сейчас.

- Нет, – Эми посмотрела на него в упор. – Сначала выведи меня отсюда.

- Выведу. У ведьмаков есть кодекс. Но плати сейчас.

- Видела я твой кодекс в деле. Нет уж. В чем дело? Есть подвох?

- Да. Может, ты с этим своим ведуном на метле улетишь, а меня здесь оставишь.

- Я тебе слово даю: не улечу, пока не рассчитаюсь с тобой.

- Я теперь должен на твое слово полагаться?

- А я – на твое? Твой кодекс позволит глотку мне перерезать?

Они обменялись враждебными взглядами.

- Шельма! – воскликнул Гидеон и пнул со злостью дерево.

- Рада, что мы нашли общий язык, – Эм повернулась и направилась к двухэтажному дому, стоявшему возле отвесной скалы.

“Добрый день, – репетировала Эми в уме, загребая по пути правой ногой, и все ее существо заполнило волнительное ожидание. – Я пришла... Черт, я ведь даже имени у Йорвета не спросила. Наверное, он и сам все знает...”

Она поднялась на крыльцо, оглянулась, не нашла глазами ведьмака и постучала.

- Заходи, дорогая, – отозвались внутри.

- Здравствуйте, – обратилась Эми к старушке, сидящей за резным столом. – Вы совсем не похожи на мужчину-эльфа...

- Ой, мне все так говорят, – отозвалась пожилая женщина и пригласила гостью сесть за стол. Эм с радостью села, рассматривая чистое уютное помещение, полное света. Медальон по-прежнему слабо дрожал.

- Я знаю, зачем ты здесь, – старушка хитро сверкнула глазами, и тут Эми вспомнила ее: это была она возле Вызимы, она же была в столице Нильфгаарда. От удивления девушка чуть приоткрыла рот. – Предлагаю тебе сделку: я скажу тебе, что делать с твоим дружком, но в обмен ты отдашь мне своего, как ты называешь, “зверя”.

- Как же я его отдам? – удивилась Эми еще больше. – У меня его и нет...

- Но ведь скоро ты его вернешь. И тогда ты отдашь его мне. Согласна?

- Да зачем он тебе, бабуля? – Эм насторожилась, напряглась, подалась вперед, мысленно оценивая свои шансы на удачный бой. Со старушкой...

- Это мое дело, – отрезала “бабуля”. – А твое – дружка вызволить. Так что?

- Покажи мне свое истинное лицо, – приказала Эми металлическим голосом.

Черты старой женщины разгладились, обострились, волосы потемнели, стали длинными, вьющимися. Перед Эми сидела красивая женщина с бирюзовыми глазами, аккуратным носом и чувственными губами.

Эм шарахнулась назад, опрокинув табурет.

- Доченька, – сказала женщина ласково, – неужели тебя так пугает родная мать? Иди ко мне... Как давно я мечтала обнять тебя, мое потерянное одинокое дитя. Сколько бед свалилось на твою голову...

- Уйди от меня, – Эм вынула меч из-за спины, попятилась.

- А так? – спросил у нее Геральт низким глубоким голосом, от которого у Эм подкосились ноги. Ей было физически невыносимо смотреть на его лицо. – Можешь бегать от меня сколько угодно, но в результате все равно останешься со своим разбитым корытом.

Эм уперлась спиной в стену, совершенно потерянная.

- Отдай мне меч, – попросил Геральт приближаясь. – Мы оба знаем, что ты не сможешь меня убить.

- Покажи свое истинное лицо, – прошептала Эм, не в силах отвести взгляда с желтых кошачьих глаз.

Геральт проткнул пальцами ее живот, заполнил ее собой. Дышать стало невозможно. Эм погрузилась во мрак, не понимая, что происходит. Она увидела мертвых мать, отца и прабабушку, смотревших на нее с осуждением, побежала прочь и наткнулась на белого волка в лесу со своей семьей. Геральт, Йеннифэр и Цири... Они были счастливы вместе, безмятежны. Когда же они обнаружили непрошеного свидетеля, то их лица стали брезгливыми, напряженными.

- Мне все равно, – Эми заплакала. – Мне все равно...

Она отступила назад, уперлась во что-то спиной, повернулась и вскрикнула: это был Йорвет, повешенный, с вскрытой брюшиной. Из его открытого рта виднелся синюшный распухший зык.

- Ах ты, мразь! – закричала Эми что есть сил. – Выходи! Хочешь моего зверя? Вот он!

Эм ударила о землю кулаком, и на мгновение ее ослепила вспышка света. Она поднялась с пола, нашла груду органики у противоположной стены, из которой быстро формировалась складчатая туша. Дом задрожал, затрясся, пошел трещинами, с потолка посыпалось. Стены, как теперь увидела Эми, были покрыты красно-зелеными длинными наростами, исходящими из существа и уходящими наверх, словно странные растения.

Туша выпрямилась, направила на нее безглазый и безротый отросток. Девушка решила, что это голова, а потому, совершив обманный маневр, с размаху его отрубила. Второй удар пришелся твари по спине, если вообще можно было оперировать этим понятием. Существо задергалось, повалилось на пол; “растения”, покрывавшие стены, последовали примеру своего хозяина.

Эм села на пол, сжимая кровоточащий живот. Вот и все. Последняя нить, связывавшая ее с Фэадом, оборвалась. Нужно начинать заново, неизвестно где, неизвестно, как.

- Я так устала, – всхлипнула она и замерла: откуда-то сверху ей послышался стон. Поднявшись по покосившимся ступеням на второй этаж, она закрыла нос рукой, не в силах вынести ужасный смрад, и широко распахнула глаза. Перед ней лежал посиневший разлагающийся эльф, у которого ниже пояса ничего не было, кроме наростов твари.

- Помоги, – с трудом произнес эльф, глядя на нее побелевшими от разложения глазами.

- Как?.. – спросила Эми с болью в голосе, опустив плечи.

- Aen Elle… Старшая кровь... Гиссенгский перевал... Портал... Помоги... Убей...

- Спасибо, – девушка сжала губы, замахнулась и отрубила страдающему голову.

Она вывалилась наружу, на поляну, упала. Это ощущение, когда лезвие проходит сквозь неестественно мягкую плоть, его страдания, видения – все это она нескоро забудет. Надо сжечь этот дом. И надо идти.

Эм попыталась встать, но не смогла. И тут она увидела расплывающиеся сапоги прямо перед своим носом.

- А ты молодец, справилась, – похвалил ее Гидеон.

- Мерзавец! – взвилась Эм, пытаясь от него отмахнуться. – Ты знал! Отправил меня туда...

- Покажи свои раны. Ты, похоже, быстро теряешь кровь.

- Уйди от меня! – она ударила его по рукам и опять попыталась встать. – Трус... Подлец...

- Многообещающее начало наших отношений, а? – пошутил ведьмак нисколько не смутившись. – Не рыпайся, ты мне мешаешь. А, ладно. Подергайся, еще крови потеряешь. Все равно сейчас вырубишься. О! Уже вырубилась...

Комментарий к 5.2. Автор нашел нечто напоминающее своего водного монстра, если читателю интересно: http://www.kartinki.me/fantasy-kartinki/6904-submarina-ryba-monstr-pod-vodoj-ogni-mrak.html

====== 5.3. ======

Эми выплыла из непрекращающегося бреда. Открыв глаза, она принялась рассматривать потолок и вспоминать все заново: кто она, где, что с ней произошло. Получалось плохо.

- Ну, привет, – бойко поздоровался Гидеон. Увидев его довольную мальчишескую физиономию, Эми моментально вспомнила болота и скривилась.

- Ты что тут делаешь? – спросила она с отвращением.

- Живу я тут. Дом это мой.

- А я тогда что здесь делаю?

- Предполагаю, что лежишь. Но могу и ошибаться.

- Сгинь, – она с огромным трудом повернулась на бок и застонала. – Я голая. Опять я голая, да что же это... Вроде уже и уродливая, а все равно не упущу случай продемонстрировать всем свою...

- А как мне тебя лечить надо было? В одежде?

- Сгинь, – повторила Эми и для пущей убедительности махнула на него рукой.

- Я думал, что ты ну... Как там говорят в цивилизованном мире... Писушки осла? В общем, я ошибся. На тебе столько шрамов, и как у уделала каргу и Змея... Впечатлен.

- Я в восторге. А теперь сгинь.

- Я еще не закончил. Так вот. Я правда впечатлился. Даже стыдно стало, как-то не по-людски с тобой поступил.

- Бог простит. Теперь вали.

- Да что ты от меня все свою морд... Мордашку воротишь? Я тебя сюда на своем горбу принес, хотя обещался так не делать, четыре дня из могилы вытаскивал. Несколько раз принимал непростое решение рискнуть твоим здоровьем и дать своих зелий.

- Оба раза, я смотрю, безуспешно. Не сдохла.

- Я тебе жизнь спас! – гордо сообщил ведьмак. – Хватит уже говниться.

- Ты – мерзавец, трус. Баба.

- Ну, если я – баба, то ты тогда кто?

- Не твое дело.

- А чье из троих? – Эм убрала руку с лица и посмотрела на него в упор. – О-о-о, взглядом убиваешь. Ты бредила все время. Было весело. Я старался от тебя отходить только за закусоном, чтобы очередную порцию не пропустить. Захватывает похлеще любой баллады!

- Пошел вон!

- Да ладно тебе! Аж покраснела. А шрамы побелели. Не нервничай, тебе вредно.

- Где мой меч? Куртку мою не продал по сходной цене? Коня? – Эм села, прикрыв одеялом грудь, схватилась за голову. Четыре дня – непростительно долго. Ей снова вспомнился Йорвет. “Изображать умирающую”... Она улыбнулась. Вот уж кто прыгает из койки в койку – она!

- Да за кого ты меня принимаешь? – картинно удивился ведьмак и посерьезнел. – Я с тобой поеду.

- Исключено.

- Да брось. В четыре руки мы в разы быстрее тебя удовлетворим. Я про поиски друга твоего.

- Ты зачем мне сдался? – устало поинтересовалась Эми. – Шкуру твою спасать? Терпеть трусость и предательство?

- Я тебе тоже жизнь спас, – напомнил Гидеон.

- Ага. После того, как подверг ее опасности.

- До старости теперь припоминать будешь?

- Так долго на твою ехидную рожу я любоваться не намерена. Ограничимся этими мгновениями. Выйди, мне надо одеться.

- Лады, – ведьмак энергично встал и вышел за дверь.

Гнедой конь, имя которому Эм так и не придумала в страхе, что он тут же, как обычно, погибнет, был в полном порядке. Более того, по словам ведьмака, конь успел тесно пообщаться с его кобылой. Гидеон был здесь же, возле дома – оседлывал обоих животных. На спине у него красовались два меча с неприметными рукоятями, длиннее и мощнее ее собственного, а на боку висел внушительный кинжал. От вида его широкой спины с двумя ножнами девушке стало не по себе. Глупо, конечно. Совсем не похож. Да и волосы у него были короткими и темными.

- Готово, – сообщил ведьмак не оборачиваясь, закинул на свою кобылу мешок и подошел к Эми, чтобы помочь ей залезть в седло.

- Руки убери, – процедила девушка, залезая самостоятельно. Болело все. Хотелось слезть, сесть под ближайшую березку и вдоволь наплакаться. А еще больше хотелось наплакаться вдоволь на плече у мужчины с разноцветными глазами. Но время не терпело.

Эми проехала недолго, пытаясь сообразить, почему “трус и мерзавец” едет за ней, когда он внезапно огорошил ее сообщением:

- Здесь нужно налево, пса хочу пристроить в хорошие руки. Кто знает, может, и не вернусь уже. С голоду помрет.

- А мне ты зачем об этом сказал??

- Как зачем? – Гидеон вскинул брови. – Мы же вместе едем. А так он будет за нами тащиться, пока не пропадет. Я тебе серьезно говорю: не отстану.

Эми остановила коня, повернулась к нему, уничтожая светло-бирюзовыми глазами.

- А теперь я тебе серьезно говорю: отстань от меня. Или пожалеешь.

- Не отстану. Я с тобой. Ну, давай. Сделай, чтобы я пожалел. Ха, так я и думал. Да брось! – он очаровательно улыбнулся. – Тебе же погано одной. Ты мне сама рассказывала, пока спала. Где еще найдешь идиота, который отправится в волшебную страну за бобами, из которых прорастает золото? А я согласен. Я узнал даже, где этот твой перевал. Ты не знаешь, да? А я знаю. Осталось старшую кровь найти. Я кроме бабки Люсии никого придумать не могу, она самая старая из всех, кого знаю. Только, боюсь, не переживет она кровопускания. Да и ладно, ей давно уже свет не мил.

- Что ты несешь? Какие бабки? Откуда ты вообще все это узнал?

- У моего зелья кроме седативного эффекта еще другие есть. Я спрашивал, ты отвечала. Я даже знаю, как ты девственность потеряла и с кем...

Эм захотелось в него плюнуть, но удалось сдержаться. Развернув коня, она направилась дальше.

- Эй, не дуйся! Я не просто так! Ты все твердила: отстань, не трогай... Мне же надо было выяснить, может, подробности какие имеются? А это ты про эльфа говорила, про второго. А это правда, ты питаешь слабость к ведьмакам? Подожди, так а что с псом? Пусть тащится, пока не исдохнет? Жалко ведь Жмурика, хороший пес!

- Ты назвал пса Жмуриком? – не выдержала Эми.

- Ну, – он поравнялся с девушкой и снова улыбнулся, – я его нашел раненого. Думал, все. Скопытился. Но выходил. Жалко его, умный пес.

- Ладно. Пса пристроим. А потом подождем, пока ты не исдохнешь.

Ведьмак решил вручить пса той самой доброй девушке с родимым пятном на лице. Эм наблюдала за ее реакцией на мужчину и поняла, что между этими двумя была близость. Озорной смешливый подросток, которого ведьмак изображал при девушке, ничем не напоминал угрюмого хама с болот. Когда же он на прощание поднял девушку в воздух, покружил и звонко чмокнул в губы, Эм чуть не вывалилась из седла. Этот ведьмак был каким-то не таким, как Эми себе их представляла или видела, теперь она обратила внимание. У него был прямой чуть курносый нос, округлое лицо, ямочки, интересный изгиб бровей, и при этом вполне себе мужественный вид. Ему бы в театрах выступать, получать благосклонность легкомысленных дам, но уж точно не за монстрами гоняться.

- Беру свои слова обратно, – пробубнила Эми, когда они отправились в дорогу. – Женщины у тебя были.

- Знаешь, из нас двоих сейчас только ты хамишь. Мы поменялись ролями, заметила?

- А как бы ты себя вел, если бы тебе навязали придурковатого спутника?

- Так и вел, – ответил Гидеон непринужденно. – Ну, куда едем за старшей кровью?

- В Ковир. Во дворец.

Ведьмак рассмеялся.

- Неплохая шутка. А серьезно?

- Я серьезно. Там сейчас находится девушка, которая знает самых древних старух континента.

- Подожди. То есть мы такие скачем в Ковир, заваливаемся в королевские покои и хватаем твою девушку за нетронутую грудь?

- Да, вроде того.

- За бобами было проще...

- А потом вместе с ней за бобами.

Ведьмак присвистнул.

- Предлагаю по пути изничтожить каких-нибудь неизничтожаемых монстров. Чтобы дополнить картину.

- И достать тебе лекарство от трусости.

- Оно у меня уже есть, – Гидеон покачал своей неизменной флягой. – И подружить тебя обратно с твоим ведьмаком.

- А вот теперь ты замолкаешь и дальше едем молча.

- Да ладно, – отозвался Гидеон загадочно и подвигал бровью. – Я и сам ведьмак хоть куда.

- Ты это своей кобыле рассказывай. С таким же придыханием. Авось поверит.

- Я уже расстарался для другой кобылы. Ну вас обеих...

- Мерзавец!

- Лапа.

- Гад!

- Очароваха.

Эми зарычала и смолкла.

Вечером, когда стемнело, пара выехала к подлеску. Ведьмак на этот раз проявил инициативу: стащил полуживую Эми с седла, устроил поудобнее, организовал костер и ужин, пристроил лошадей. Помимо этого, он воспользовался своим котелком и приготовил Эми лечебный отвар.

- А от тебя все же есть толк, – призналась она, попивая горячую жидкость и понемногу приходя в себя.

- Еще бы. Ты всю дорогу планируешь так над собой издеваться?

- Время не ждет. Там каждая минута – как вечность. А еще столько дел...

- Деловая – охренеть не встать. И то верно! Сляжешь через неделю до следующей зимы, вот и будет тебе твоя спешка.

- Нет у меня такой возможности – слечь, – Эм отстегнула крепление на голени, помяла воспаленную кожу с вмятинами от ремня и положила голову на ткань, рассматривая огонь костра. – Я тебя буду звать Ги. Мне твое имя костью в горле каждый раз встает. Знала я одного Руперта, вот с меня и достаточно.

- Исключено, – ведьмак тщательно убрал остатки еды и растянулся на попоне.

- Будешь выпендриваться – станешь Гэ.

- Шельма. Только друга найдешь, как выяснится, что он не только на тело калека, но и на голову.

- Что-то я упустила то место, где мы с тобой друзьями стали! – у Эм даже вытянулось лицо.

- А ты повнимательнее будь, – обнаглел ведьмак.

- Был у меня друг. Его убили, когда он помогал мне сбежать. Второго в лесу сожгли, а третий мечтает о смерти. В лучшем случае тебя четвертуют, наверное.

- Продано, – энергично согласился собеседник.

- Ты прямо кладезь контрастов... Расскажи о себе, – попросила Эми тихо и искренне. Она устала от бесконечного ерничества.

Гидеон долго молчал, собираясь с мыслями. Всплывали воспоминания, те, что хотелось навсегда выкинуть из головы. Он несколько раз подряд приложился к своей фляге.

Детство, которое будто случилось не с ним и так быстро закончилось.

Потускневший образ родителей, с радостью отдавших его незнакомому старцу – избавились от лишнего рта. Лишь дед тихо плакал, добрый, беспомощный дед. Гидеон искал его много позже, и нашел его могилу.

Мальчишки, которые скулили по ночам, а днем хорохорились, пускали пену изо рта под действием мутагенов и умирали в страшных судорогах.

Тренировки, переломы, превозмогание боли и черствый наставник. Ходячий Мертвец, так они его звали. Он не сопротивлялся, дал себя убить суеверным людям, тем, ради которых мучил детей и влачил существование. Гидеон понял далеко не сразу, как старец страдал, как сам не хотел быть палачом, как потерял свою веру.

А потом – помойки, канализации, уродства, вонь, грязь, осуждение, голод, пустота. Озлобление.

Болота. Надежда. И договор с теми, кого должен по идее истреблять.

Он не выбирал, не хотел подставлять свою шею ради нескольких монет от тех, кто плевал ему в спину. Участь изгоя не пугала его, но пугало противоречие. Подмена ценностей. И еще одиночество.

- Да, как у всех, – произнес он наконец. – Потренировался, побегал по Большаку, тогда еще звался Милихом. И засел на Болотах. Чудесное место, благоприятно действует на кожу. Хорошо сохранился, а?

- М-м, – помычала Эми в ответ. Она чувствовала, что его история более емкая и менее веселая.

- А ты... Любила когда-нибудь?

- Возможно.

- Что дурацкий ответ? “Возмо-о-жно”, – передразнил он девушку.

- Любила однажды, наверное. Только закончилось все плохо. Почему ты спрашиваешь?

- И что, все? Все свои оставшиеся несколько месяцев ни-ни?

- Да что ты меня все в гроб кладешь? – Эм так возмутилась, что даже разлепила тяжелые веки. – Нет. Я все закончу и снова попробую.

- С ведьмаком?

- С эльфом.

- Первым или вторым?

- Сто пятьдесят седьмым. Не беси меня.

- Я тоже любил, я помню, – ведьмак положил руки под голову и закрыл глаза. – Она была очень красивая! Очень. Поразительная. Чудесная. Вся светилась... Я сбегал, прятался, наблюдал за ней. Тогда еще невинно. И пахло от нее солнцем, чем-то таким родным и чистым. Счастьем. У нее родинка была вот здесь. Такой звонкий смех... Я обещал... Обещал, что вернусь...

Гидеон замолчал.

- Что же ты ждешь? – вяло спросила Эми, борясь со сном. Беззвучное воспоминание о солнце в волосах, нежной улыбке передалось и ей. – Нужно найти ее. Выполнить свое обещание.

- Да умерла она давно. Разве что дождаться, когда ее внучка подрастет, и с ней попытать счастья. Помирись с ведьмаком, дурочка. По-настоящему редко бывает. Иначе, если он своей блевотой в канаве какой-нибудь не захлебнется, тоже будет лет через пятьдесят о тебе вспоминать. Лучше уж в блевоте. Я знаю, как никто...

- Ты ничего не знаешь, ничего, – грубо перебила Эми. – Мне жаль, что так получилось. Всегда есть шанс на новое начало. И солнце есть в тебе. Давай спать.

- Давай, – Ги медленно вздохнул, повернулся на бок.

- Знаешь, что? – спросила Эм чуть слышно.

- Что?

- С тобой лучше.

- Знаю. Спи, – он перевел взгляд с догорающего костра на колеблющуюся от ветра листву дерева, под которым лежал.

====== 5.4. ======

Утро, как обычно, не предвещало ничего хорошего.

Будто старая бабка, Эм, кряхтя и морща лоб, села, натянула ботинки, куртку, пристегнула крепление к ноге, меч, и поискала глазами своего компаньона. Костер давно потух, его кобыла мирно щипала траву, отгоняя хвостом надоедливых насекомых, но самого ведьмака не было.

- Ги?.. – позвала она неуверенно. Ответа не последовало.

Эми поднялась, походила вокруг, прислушиваясь, и обнаружила неподалеку свою пропажу.

- Что ты делаешь? – спросила она у ведьмака так тихо, что едва можно было расслышать.

- А на что похоже? – он оттащил за ноги последний труп мужчины, свалил его на остальные и полил жидкостью из фляги. – Нельзя же их так оставлять. Бесплатная жратва.

Знак Игни сделал свое дело. Запахло палеными волосами и плотью.

- Что произошло?

- Гр-р-абеж! – спародировал Ги одного из нападавших, не забыв и про дислалию. – Идем, не смотри на это. Пора ехать.

Они долго ехали молча. Эм видела подавленное состояние друга, подозревала, что он давно никого не лишал жизни. Его душевные терзания вынуждали и ее задуматься над вопросом убийства как такового. Сколько жизней она уже прервала?

- Не мучай себя, – поддержала она ведьмака. – У тебя не было выбора.

- Выбор есть всегда, – пробурчал Ги в ответ. – Так ты себя утешаешь каждый раз?

- Мне не нужно больше себя утешать. Есть вещи, над которыми мы не властны. Их нужно отпускать.

- Расскажи мне, какая ты на самом деле, – Ги повернулся к ней и направил кобылу поближе к спутнице.

- В каком смысле?

- Какой ты была, пока не сломалась?

Эми помолчала, собираясь с мыслями, вспоминая.

- Сильной. Я могла превращаться в птицу, лететь сквозь облака. Больше всего скучаю по небу... Мы с Фэадом путешествовали, разговаривали. Я тогда поняла много важных вещей, но теперь не могу их припомнить.

- Не то. А что до этого было?

- Тренировки были.

- Этот ведьмак, твой первый, он тебя бросил, ведь так?

- Не понимаю, к чему это, – процедила Эм сквозь зубы и напряглась.

- Вот оно. Расскажи мне, какой ты была тогда?

- Почему бы тебе просто не распороть мне живот и не поковыряться там рукой?

- Для меня это очень важно. Я прошу, – Ги посмотрел на Эми в упор, и что-то в его взгляде и голосе заставило девушку пойти ему навстречу.

- Обычной была, – произнесла она с натугой. – Цветочки там любила, танцульки.

- И жизнь?

- Да, и жизнь.

- И как тогда ты реагировала на убийства?

- Плохо.

- Я так и думал.

Они снова помолчали.

- Ну а он? Какой ты была рядом с ним?

- Счастливой, – ответила Эми не задумываясь.

У девушки в голове всплыли красочные, насыщенные образы прежней жизни. После такого не было.

- Зато было много другого, не менее важного, – оправдалась она вслух.

- Да, – согласился Ги со своими мыслями. – А чего ты хочешь на самом деле?

- Помочь другу, конечно.

- Вот представь, что друг в безопасности, никто тебя не ждет. Что бы ты тогда хотела делать?

Эми надолго замолчала. Раньше ей не предоставлялась возможность задаться таким вопросом.

- Я бы хотела сражаться рядом с друзьями, – ответила она наконец. – В бою, бок о бок с ними. И побеждать.

- Все-таки одолела кровожадность, а?

- Нет, просто... Предвосхищение боя, собранность. И помощь. Когда ты можешь защитить тех, кто тебе дорог, – Эми воспроизвела чувство, которое посещало ее во время битвы. Точные удары меча, кровь, превосходство, возможность выплеснуть агрессию и отчаяние. – Черт! И кровожадность!

- Да. А вот верни тебе твоего ведьмака, и ты успокоишься. Не нужно будет больше крови, чтобы заглушить твою боль. Ты его любишь, я всегда такие вещи нутром чую. А как увижу его – пойму, что с его стороны. Поехали за ним?

- Ты спятил! Окончательно! – Эм даже не заметила, что кричит. Подстегнув коня, она уехала далеко вперед, лишь бы не слышать больше ничего на эту тему.

Очередная таверна, очередная деревушка. “Маленький праздник” – так Эми называла их редкие остановки в обжитых местах, где были кровать, горячая вода и домашняя еда. Этот раз ничем не отличался от остальных, кроме одного: Эм была на удивление тиха и рассеянна.

- У нас с деньгами опять негусто, – констатировал Ги. – Доедим – пойду разузнаю, может, и здесь завелась какая-нибудь пакость. Конечно же, в бесконечной куче говна, поэтому мыться до опять будет бессмысленно.

- Я с тобой заказы выполнять не буду, – повторилась Эми, вытерла тряпкой руки и пригубила сока. – Мне прошлого раза хватило.

- Это когда мы прибили чешуевину с длинными хвостами? Неплохо же получилось.

- Нет, это когда я с большим трудом прибила “чешуевину с хвостами”, разбила голову и сломала руку, а ты бегал вокруг нее, визжал и шута изображал. Мы чуть не погибли! Не думаю, что нам нужно этим заниматься, – голос Эм стал совсем тусклым. – Мы с тобой ведьмаки, как вон тот пьяница – королева.

- Ладно. Выкладывай, – потребовал Ги, тыча в нее окорочком. – В чем дело?

- Это все мой друг, – призналась она. – Я больше его не вижу.

- Ты говорила, что его в принципе хрен найдешь в том тумане.

- Нет, – девушка покачала головой и ссутулилась. – Все по-другому. Я вообще больше ничего не вижу.

- Думаешь... – ведьмак наклонился вперед и понизил голос. – Думаешь, он наконец того?.. Скопытился?

- Нет. Думаю, что все стало хуже, чем было. Я его так остро чувствовала в последний раз... Если бы ты знал, как ему... Он даже забыл... Мне нужно на воздух, – Эм резко встала и направилась на выход, но ведьмак схватил ее за руку и заглянул ей в глаза.

- Мы его найдем. Я тебя не брошу, обещаю. Все будет хорошо.

- Спасибо, – она слабо улыбнулась и взъерошила ему волосы. – Скоро вернусь.

- Далеко не заходи! Опять изнасилуешь кого-нибудь случайно по пути или убьешь, а мне отдуваться! – крикнул он ей в спину и очаровательно улыбнулся, когда посетители таверны обратили ошалелые взоры в его сторону.

Эм бродила по округе, пряча лицо в капюшоне, прислушиваясь к разговорам, рассматривая людей, дома, животных, которых выращивали для пропитания. Знать, что Фэад страдает, было тяжело. Но не знать, где он и что с ним происходит, оказалось совсем невыносимо. Дороги, спешка, выживание. Все это имело смысл лишь вкупе с надеждой, что еще не все потеряно.

Эм отошла дальше от поселения, к полю, засеянному зерновыми, и услышала горький плач.

- Что случилось? Нужна помощь? – спросила она у девушки, сидевшей в высокой траве, и устроилась рядом.

- Нет, – выдавила плачущая сквозь рыдания.

- Тебя кто-то обидел?

- Да! – вырвалось у жертвы. Рыдания стали сильнее, мешали ей дышать.

Эми рассмотрела плачущую повнимательнее. Девушка была крупной, совсем молоденькой, пышущей здоровьем, с густыми рыжими волосами. Линии ее опухшего от слез лица не отличались изящностью, но в них была своя прелесть.

- Ты такая красивая, – искренне восхитилась Эми и прикоснулась к ее волосам. – Что же так сильно тебя расстроило?

– Он... Ушел...

- Первая любовь, – догадалась Эми и задумчиво подперла кулаком подбородок.

- Ну... Почти... – отозвалась девушка с нехарактерным для юности жеманством и тут же изменилась в лице. – Был еще один. И до этого еще...

- И каждый раз по-настоящему.

- Да... Но в этот раз совсем по-настоящему. Я для него все... Я думала, мы вместе состаримся... А он!.. К этой дуре с кривыми ногами!.. Да ее половина деревни знает!.. – девушка разрыдалась в полную силу.

- Как тебя зовут?

- Фи... Фифи...

- Стоило бы догадаться, – пробурчала Эми себе под нос.

- Я плачу уже две недели... Я хочу умереть... Это невыносимо!.. Когда же я умру?..

Эм посмотрела вдаль, на лучи заходящего солнца. Ей стало смешно и грустно одновременно. Фифи явно не страдала от голода или изнурительной работы. Наверное, это здорово, когда есть возможность неделями рыдать и переживать из-за очередного легкомысленного лопуха, переметнувшегося к соседке. С другой стороны, рыжая девушка искренне верила в свою беду и умирала изо всех сил. Разве есть у Эми право ее осуждать?

- Мне очень жаль, – посочувствовала она. – Я тебя так понимаю. Я тоже хотела умереть, когда меня покалечило, а того, кто мне дорог, забрали в другое измерение, где он переживал немыслимые мучения. Зверя у меня отняли, а я без него не могу. Так по небу скучаю. А еще, знаешь, вот так, будто тебя разорвали на куски, и тебя не оставили. И сама не знаешь, кто ты и что чувствуешь, разве что беспомощность, отчаяние. А вообще меня уже раз двадцать чуть не убили. Весь день тащишь себя по земле, превозмогаешь боль, потому что надо. Спать ложишься, и всю ночь чувствуешь, как тебя мотыгами лупасят. А утром опять себя поднимаешь, тащишь и думаешь: почему раз двадцать не повезло? И конца этому не видно.

- Я ничего не поняла, – проплакала Фифи, когда Эм замолчала.

- Все будет хорошо, говорю. Где-то рядом находится мужчина, с которым вы вместе состаритесь. Надо просто немного подождать, осмыслить.

- Вот и мамаша так говорит! – воскликнула Фифи и скривилась. – Вы ничего не понимаете! Что вы знаете об истинных чувствах и боли?? Бездушные!

- Куда уж нам, – усмехнулся невесть откуда взявшийся Гидеон. Рыжая девушка закрыла рот, быстро втерла слезы, поправила волосы и принялась бросать на ведьмака томные взгляды, отчего он ухмыльнулся еще раз. – Новых друзей заводишь?

- Да, – Эм скинула капюшон и повернулась к девушке, от визга которой встрепенулись птицы.

- Тебе заняться больше нечем? – ведьмак сел на опустевшее место рядом с Эми.

- Просто хотела помочь.

- Безнадежно.

- Надежда есть всегда, и если можешь что-то сделать – сделай. Это разве не твоя философия?

- Нет. Наверное, того, другого ведьмака.

- Да иди ты!.. Но перед этим... Помоги мне встать.

====== 5.5. ======

- Почему ты не захотела убить ту тварь в сарае? – спросил Гидеон у Эми, нарушив тянущееся с утра молчание.

- По описанию очень смахивало на высшего вампира, ты не заметил?

- Заметил, – ведьмак погладил разволновавшуюся кобылу по гриве и ослабил поводья. – И что?

- Для нас с тобой это верная смерть.

- Когда ты на болотах орала и размахивала мечом супротив толпы, как-то не особо задумывалась.

- У меня бывают свои моменты.

- Как-то ты сдаешь, – отметил Ги, когда Эми поерзала и согнулась. – Все хуже и хуже.

- Старость – не радость.

- А сколько тебе? Лет пятнадцать?

- Не помню. Может, двадцать два.

- Да уж. Старуха. Мы пересекли границу Ковира. Я правда думал, что это тебя обрадует.

- Я правда обрадовалась, – сухо отозвалась Эм, не зная, как сесть, чтобы уменьшить болевые ощущения.

Издалека раздались приглушенные крики о помощи, отчаянные, срывающие голосовые связки.

- Ты слышал? – встрепенулась Эми.

- Нет, – солгал ведьмак.

- Трус! Высших вампиров тебе... – она крикнула и пустила коня в галоп.

- Стой! Не вмешивайся, – Гидеон догнал ее, схватил за рукав, когда она выпрыгнула из седла, но Эм лишь грубо вырвала руку и направилась к источнику мольбы.

- Что происходит? – спросила она громко у пятерых мужчин, окруживших шестого, побитого, испуганного, отчаявшегося.

- Это че еще за мразь? – спросил один из них и осклабился.

- За что вы нападаете на этого человека? – снова спросила девушка.

- Тебе какое дело? – огрызнулся один из них, с замотанной тряпкой головой. – Иди своей дорогой, а то останешься здесь навсегда.

- Вас пятеро, а он один. Это нечестно. Что он сделал?

Мужчины переглянулись. Один из них схватился за рукоять меча, висевшего на поясе, но приятель его остановил:

- Не, погодь. Давай живой возьмем. Башню ей накроем чем-нибудь и найдем применение.

- Как хотите, – Эм вытащила меч из-за спины, покрутила рукоять.

- Смотри, смотри, какой у нее большой и страшный меч! – захохотал тот, что был выше остальных. – Я сейчас в штаны наделаю!

Эм сделала два выпада и ровно два раза ударила мечом. Двое мужчин упали на землю, не успев произнести звука. Третьего она разрубила по диагонали, четвертого саданула по шее, а потом отбила нападение пятого и выпустила ему кишки. Вернувшись к четвертому, хрипящему, пытающемуся уползти, Эм проткнула его насквозь, вытащила меч и повернулась к тому, на чей зов пришла.

- Не-н-не трожь! Н-н-е подх-ходи! – визжал мужчина, протыкая дрожащим кинжалом воздух, и пустился наутек.

- Довольна? – злобно поинтересовался Гидеон, собирая трупы в кучу.

- Они хотели совершить зло.

- И ты решила совершить за них.

- Хватит, – Эми вытерла меч и убрала его в ножны. – И так тяжело.

- Видимо, недостаточно. Вдруг тот, что сбежал – душегуб и извращенец?

Девушка запрокинула голову в попытках справиться с угрызениями совести, стыдом, посмотрела на бегущие по ярко-голубому небу облака, на вершины деревьев, покачивающиеся от ветра, прислушалась к пению птиц.

- Значит, так должно было быть. Пойдем, успеем до обеда купить еды.

На рынке в небольшом городке, попавшемся по пути, им удалось купить необходимое. Эм, бегло изучая содержимое лавок, не переставала удивляться широкому ассортименту и общему терпимому виду и уровню жизни горожан.

- Вот где жить-то надо, в Ковире! А я и не знала...

- Да, – согласился Ги, принимая покупки. – Неплохо они тут устроились.

- Как думаешь, а столица какая?

- К чему гадать? Завтра увидим.

Они поехали по улице к выезду из города, но Эм неожиданно изменила направление.

- В чем дело? – спросил у нее друг, разворачивая лошадь.

- Песня... Ты слышишь?

Гидеон прислушался. Действительно, недалеко от них пела женщина, неразборчиво, но очень красиво. Сложная мелодия наводила тоску, задевала, напоминала о чем-то тягостном и нерешенном.

- В жизни не слышал такого диалекта.

- Потому что ты не был у нас в горах, – Эм нахмурилась и потупила взор. – Эта песня о боли, о прощании. Мы поем ее редко и не просто так.

- Паршиво у вас там...

Они завернули за угол и увидели слепую женщину, прислонившуюся к стене дома. У нее не было ног, а лицо ее, грязное и морщинистое, напоминало маску. Эм слезла с седла, взяла женщину за руки и спела с ней куплет, после чего они обнялись и расцеловали друг друга в щеки.

- Ты отдала ей все, что у нас было? – спросил Ги, когда они отошли, ведя лошадей за поводья.

- Да.

- Зачем? Нам-то что теперь делать?

- Придумаем что-нибудь.

- Я не...

- Ты не понимаешь. И не надо. Ги! – вскрикнула Эм и, отпустив поводья, схватила его за плечи. – Это же знак!

- Какой еще к собачьим бабушкам знак??

- Самый настоящий, – она начала судорожно оглядываться и рассматривать прохожих. – Подождем.

- Чего??

- Молчи. И выглядывай.

- Чего??

- Не знаю, но как узнаю – скажу.

Ждать пришлось долго. От скуки ведьмак облокотился о седло и методично поглощал запасы.

- О! Муха жирная пролетела. Во-о-т такая. Теперь мы можем идти?

- Нет, – Эм немного устала от напряжения глаз, но свое дело не бросала.

- А вот там лошадь большую кучу оставила только что. Еще теплая, наверное. Оно?

Ответа Гидеон не дождался. Эм побледнела и побежала в сторону, а потом, к страшному удивлению ведьмака, повисла на высоком черноволосом мужчине с синими глазами.

- Я чуть с ума не сошла! – прорыдала Эм в грудь незнакомцу. Она пыталась дышать, но от волнения не могла. Столько сил, столько боли пришлось приложить, преодолеть, чтобы наконец узнать: он в безопасности. – Везде... Везде тебя искала...

- Ты кто? – опешил мужчина и попытался ее отодрать.

- Фэадик, ты меня не помнишь? Я...

- Меня зовут Кагыр Маур Дыффин...

- Аэп Кеаллах, – закончила Эми одновременно с ним, сделала шаг назад и постаралась собраться. – Да, конечно... Извини... Теперь я вижу... Ты... Цири ищешь?

- Ты кто такая? – Нильфгаардец усиленно скрывал свое отвращение.

- Я...

- Это моя чокнутая подружка без имени и родни. Гидеон, – ведьмак протянул Кагыру руку, но тот не ответил взаимностью.

- Уйди, ты все испортишь, – отмахнулась Эми.

- После тебя? Это вряд ли.

- Простите, но мне пора, – Кагыр развернулся и собрался уйти.

- Подожди! Подожди, – Эм остановила его. – Мы едем к Цири. Хотим попросить ее отправиться с нами к Синим горам. Поехали с нами. Вы сможете пообщаться, побыть вместе...

- Цирилла – будущая королева. Не думаю, что она поедет с вами куда-либо.

- А мы умеем убеждать, – встрял Гидеон и нагло ухмыльнулся.

- Уйди! Кагыр, я не могу все объяснить, но многое знаю. Это будет твой шанс снова ее увидеть. Ведь поэтому ты здесь, а не дома? Ты вытащил ее из Цинтры, искал. Поедем с нами. Это день пути. Вернешься, если она откажется.

- Откуда ты это знаешь? – Нильфгаардец прищурился и недобро сверкнул синими глазами.

- Знаешь, что? Сама уйди, – Гидеон отпихнул Эми и отошел с Кагыром, выводя его на долгий мужской разговор.

Темнело. Трое путников сидели у костра, сохраняя гнетущее молчание.

- Я же тут бутылочку припас, – вспомнил Гидеон. – Ржаная, добротная. И закусон – огурчики. Засоленные. Давайте дерябнем и познакомимся.

- Не пью, – отказался Кагыр.

- А я теперь пью, – мрачно подметила Эм. – Наливай.

- Так вот, – продолжал Ги свой рассказ, одновременно похрустывая огурцами. – Выхожу и вижу: стоят вот так в рядок баба кладбищенская, баба водяная, хрень такая, рогатая с волосатым хвостом, забыл, как называется, и еще одно чувырло, на жабу похожее. Ну, думаю, оно! Тут только моей шельмы не хватало! Она, значит, за мной, к ним похромала – тяп-тяп, а те ка-а-ак драпанули с испугу! Так мы приз и получили! А-ха-ха! А-ха-ха! – ведьмак ударил ладонью по колену.

Эми зевнула, Кагыр еще больше нахмурился.

- Он тебя оскорбляет. Почему ты это позволяешь? – спросил нильфгаардец.

- Ой, да брось, – Эми повела плечом. – Не принимай так близко к сердцу. Я и правда страшная, а он и правда идиот. И не такое бывает в жизни.

- Истинно, – согласился ведьмак и приложился к фляге.

- Гидеон! – Воскликнула Эм пафосно, громко и так внезапно, что Кагыр вздрогнул, а ведьмак поперхнулся. – Вот оно, чудесное прозвище для моего выносливого коня!

- О да, я тоже выносливый, – согласился ведьмак и приложился к фляге.

Нильфгаардец удрученно покачал головой.

- А я видела этого... Ценбернара...

- Цементавра? – подсказал Ги.

- Да! Точно! Такой здоровый!

- Да ты что! – поддержал ведьмак слишком активно, но Эм ничего не заметила.

- Да! И еще этого... Большого...

- Я видел королевскую виверну, та еще мразь.

- А я королеву этих... Паучьих...

- Кикимор?

- Точно! И убила. Так жалко было... А вот это, – она показала шрам, – мне от призрачного меча досталось.

- А мне вот это от гидры, – Гидеон поднял рубашку и положил руку Эм себе на плоский мускулистый живот. – Чуть не окочурился тогда!

- Это что за гидра? – она с интересом посмотрела на собеседника.

- Такая, с шестью мордами. Мерзкая – нет слов!

- Ничего себе!

- А лицо тебе кто?..

- Вообще какое-то страшилище, – ее передернуло от воспоминаний. – А ты гидру убивал так же, как и ту чешуевину?

- Нет, я тогда моложе был, поэтому при беге задирал коленки почти по подбородка, – ведьмак продемонстрировал, и они оба залились громким смехом.

Гидеон посмотрел в бирюзовые глаза Эми, выразительные, пьяные, горящие, на губы, расплывшиеся в улыбке, и подался вперед со стойким намерением ее поцеловать.

- Совсем обалдел?? – Эм отпрянула и вскочила на ноги.

- Что такого? – испугался ведьмак. – Я думал, ты тоже не прочь развлечься, чем еще себя занять?

- Козел ты! – выкрикнула она с обидой и шаткой походкой направилась в кусты.

- Что я сделал такого? – спросил он у забытого всеми Кагыра, и тот вместо ответа лишь осуждающе покачал головой. – Да, – Гидеон посмотрел на пламя костра и помрачнел. – Да. Ты прав. Ох уж эти бабы. Ладно, пора ложиться.

====== 5.6. ======

Лан Эскетер, сердце Ковира, имел свою особенность: каналы служили ему улицами. Основную же артерию и ось метрополии образовывал Большой Канал. Именно поэтому, закончив с разглядывать узкие купеческие дома, великолепные дворцы  по краям канала, проезжающие мимо лодки и галеры, украшенные разноцветными гирляндами, Эм начала мысленно ругаться.

Она надеялась всю дорогу, что гениальный план, который позволит ей встретиться с Цири, родится сам собой, и раз уж он так и не появился до этого момента, то свалится ей на голову, как только она увидит резиденцию монарха. Когда же она наконец подплыла к дворцу Энсенада, то не смогла даже ругнуться. Это был конец. К парадному входу монаршей резиденции, к изумительному, опирающемуся на стройные колонны фронтону прямо от Большого Канала вела широкая длинная лестница из белого мрамора.  Полная вооруженной охраны. Эми пристроилась поодаль, потерла больную руку, сломанную в последний раз, и достала кулек с жареными семечками. Она не знала, что делать дальше, поэтому просто стала ждать.

И все же надо было взять идиота с собой, чтобы греб. А то тяжело.

Где-то через час Эм выяснила, что наблюдательная позиция ничего не дает. Нет, конечно же, она приметила изменение положения солнца, некоторое движение возле входа во дворец – когда кто-то подплывал на галере и, в сопровождении целой толпы разноцветных людей, напоминающих попугаев, начинал изнурительный подъем по лестнице. Но с точки зрения ее задачи прогресса не было. Хорошо было бы, если бы на ступенях сидел добрый дяденька с пергаментом и записывал всех, кто хочет получить аудиенцию. Эми бы подошла к нему и сообщила, что дело срочное, а дяденька бы все сразу понял. И Цири бы сама спустилась к ней по ступеням, так что дяденька даже не успел бы и побеспокоиться.

Но такого дяденьки отчего-то на ступенях не наблюдалось, да и возле них тоже.

Девушка подплыла к краю канала, подтянулась, нырнула в кусты. Благо, зелени вокруг было море. Короткими перебежками она медленно, но верно приблизилась к другому входу, менее пышному, но не менее охраняемому, обогнула гигантское здание с правой стороны в поисках лазейки. Бесполезно.

Ей удалось прошмыгнуть мимо охраны за небольшие ворота и тут же пожалеть об своем решении: это был двор, полный солдат и боевых снарядов. Нагнувшись, она спряталась за очередными кустами и, потея, поискала глазами ближайший выход.

- Это что еще такое? – спросил гвардеец у небольшого зада, выпирающего из кустов.

- Э-э здрассте! – Эм выпрямилась и вспотела сильнее. – Я... Мне нужно поговорить с Цириллой!

Мужчина искренне расхохотался.

- А мне со священной Мелитэле! Проваливай давай, пока кандалы не подарил. Пошли, провожу. У, шутница.

- Нет, Вы не поняли! Она меня знает!.. А, ладно... – девушка осознала тщетность своих попыток. – Пошли.

Эми опустила голову и смиренно последовала за гвардейцем до стола, с которого схватила большую палицу. Треснув солдата под коленки, она огрела другого по голове, а третьего по голени – там, где отсутствовала металлическая пластина, и помчалась со всех ног через следующие ворота. Она не знала, куда бежит, не прислушивалась к крикам, не вглядывалась в лица стражников, пытающихся ее остановить, пока не увидела перед собой вооруженную толпу. Оттолкнувшись от угла стены, она вцепилась руками за верх и перемахнула через толстое ограждение. В полете ей свело спину, и, скрючившись, она с высоты упала на россыпь чудесных, но до крайности колючих цветов.

- Держите ее! Где она?? Туда! – слышались крики. Кряхтя и хромая, Эм рванула по тропинке через сад, сбивая мужчин и женщин в баснословно дорогих нарядах и украшениях, вынуждая субтильных дам визжать и  падать в искусственные обмороки.

- Цири! – Кричала она, мотая по сторонам головой. – Цири!

Впереди показались шестеро стражников самого грозного вида, сзади – еще трое, пятеро, семеро. Сколько их во дворце? Пятьдесят? Семьдесят? Сто? Эм прикинула, сколько времени займет их всех перебить, но не смогла закончить свою мысль. Это было слишком.

- На колени, меч брось перед собой, – приказал суровый упитанный стражник, выйдя вперед и осторожно приближаясь.

Отлично. Теперь ее посадят в яму и там сгноят. Эм вспомнила Йорвета, его просьбу не дурить. Почему это раньше не пришло ей в голову?

- Подождите, подождите! – вмешалась симпатичная девушка в длинном ультрамариновом платье. – Это же Эм! Мы с ней договаривались о встрече, я просто забыла... А она такая порывистая!

- Маркиза Де Лакруа, Вы знаете эту грязную девку? – повернулся к ней упитанный стражник.

- Да, конечно! У нее сейчас не лучший период... Эм, дорогая, прости, что заставила тебя ждать! – девушка сложила руки, но голос предательски дрожал.

- Не положено врываться на территорию дворца и нарушать спокойствие.

- Да-да, конечно! – маркиза приблизилась к стражнику. – Господин Рингетт, я ей сейчас все объясню, если Вы позволите. Этого больше не повторится, ведь так? – она просительно посмотрела на Эм.

- Ага, – ответила та с вытянувшимся от удивления лицом.

- Вот видите! Как хорошо то, что хорошо кончается!

- Позвольте, – Рингетт насупился, – Не положено! Мы возьмем эту под стражу. Такое поведение не должно быть безнаказанным.

- Тогда накажите меня! – Воскликнула маркиза с запалом. – Ведь я вынудила эту девушку преступить закон!

Представление собирало все больше зрителей и вывело почти всех субтильных дам из обмороков. Любопытство перевесило необходимость соблюдать этикет.

Стражник задумался. Видимо, что полагалось в таком случае, он не знал, но боялся арестовать также и титулованную особу, ибо чревато.

- Вы чудесны, господин Рингетт, – пропела маркиза, не давая ему опомниться. – Я знала, что Вы невероятно великодушны. Данную ситуацию мы обязательно разберем с Его высочеством, а девушку я провожу до выхода. Благодарю.

Толпа зашушукалась. Маркиза взяла Эм за руку и повела по тропинке, сопровождаемая охраной.

- Спасибо, конечно, – прошептала ошеломленная Эми, – но ты кто вообще такая?

- Вот это скандалище, – посетовала незнакомка. – Вот это да! Ужас... Что же будет?..

- Мне жаль, – прошипела Эми, – но откуда, как, зачем?

- Мне о тебе рассказывали. Увидела меч на спине, как и у нее, и поняла. Хотя лицо твое...

- Где Цири? Можешь помочь мне с ней встретиться?

Они вышли к широкой мраморной лестнице.

- В том-то и дело, – прошептала маркиза. – Цири сбежала два дня назад. И я очень за нее беспокоюсь.

- Куда?

- Я не знаю. Но надеюсь, что узнаешь ты и приведешь ее обратно. Только бы с ней все было хорошо...

- Сомневаюсь, что с такой наводкой я ее найду, – удрученно отозвалась Эм.

- Начни с Поздянки. Цири любила туда ездить, там большая лошадиная ферма. Это все, что я могу посоветовать. Я могу еще чем-то помочь?

- Раз уж ты спросила... Я не привыкла о таком... Как бы это...

- Вот, возьми, – маркиза сняла с пальца перстень.

- Спасибо.

- Все для нее. Прошу, найди ее и образумь.

Войдя в кабак, Эм направилась к столику, за которым сидели двое, и залпом осушила кружку.

- Ну, что? – Гидеон, особо не надеясь на успех, был расслаблен, но Кагыр от напряжения даже привстал, неосознанно заглядывая ей за спину.

“Да, почему бы и не прийти вместе с королевой Цинтры, княжной Бругге и Соддена, наследницей Инис Ард Скеллиг и Инис Ан Скеллиг, сюзеренкой Аттре и Абб Ярра в кабак прямиком из дворца, на украденной старой лодке?” – подумала Эми, взглянув на нильфгаардца, но вслух произнесла:

- Странно, вот как. Есть хорошие новости и плохие.

- А с тобой что? – нахмурился ведьмак, видя, как девушка держится.

- Цириллы нет во дворце. Она сбежала. И нам нужно найти ее раньше остальных.

- Проблема, – протянул Кагыр и уперся взглядом в стол.

- Я тоже так сначала подумала. А потом вспомнила, что у нас есть вот этот идиот, – она кивнула в сторону Гидеона.

- Что, долго еще дуться будешь?

- Он же ведьмак, – пояснила Эми, заглядывая в синие глаза. – Он Знаками владеет. Едем прямо сейчас. В какую-то Поздянку. А там этот олух очарует всех и каждого, кого потребуется. Мы ее найдем. У нас и вариантов других нет.

- Едем, – оживился Кагыр.

- Не едем! Что с тобой, дуреха? Спиной ударилась? Я же вижу. Куда тебе на лошадь?

- Заткнись и двигай, – Эм в первый раз со вчерашнего вечера посмотрела на ведьмака. – Или оставайся тут. Твое дело.

- А давно ты в Ковире живешь? – спросила Эм у Кагыра, заполняя ожидание.

- Давно.

- А чем занимаешься?

- Чем придется.

- Я смотрю, ты немногословен.

- Да.

Они помолчали.

- А по дому ты скучаешь?

- Редко, – Кагыр отвернулся, надеясь, что этим движением избавит себя от дальнейших расспросов.

Эми печалила невозможность наладить с ним контакт. Она чувствовала, что молодой человек обладает не только привлекательной внешностью, но и добротностью, основательностью, терпеливостью – чертами, присущими зрелости. Ей часто вспоминался Эскель. Видимо, ассоциации. Это ее подкупило.

- Здесь ее нет и быть не может, – сообщил подошедший Гидеон. – Едем дальше. Я знаю, куда.

- Это хорошо, – отозвалась Эми без намека на энтузиазм. Она не могла больше сидеть в седле, да и вообще сидеть. И лежать особо тоже.

- Да уж, вижу, – нахмурился Гидеон и помог ей подняться на ноги.

Эм ехала, не разбирая дороги, вслед за спутниками, не понимая, о чем они говорят. Все, что для нее имело значение – это болезненное дыхание, к которому она прислушивалась, на котором концентрировалась. Вдох. Хочется выть. В глазах темнело. Выдох. Хочется кричать. “Йорвет... Забери меня отсюда...” Разноцветные глаза, такие пронзительные, мудрые. Aen Seidhe не воют и не плачут от боли. Не станет и она.

Нагнуться к гриве коня поначалу представлялось хорошей идеей. Грудной отдел позвоночника немного отпустило, зато поясничный раскалывался на куски. На фоне спины рука, нога и голова совсем перестали беспокоить.”Сколько еще ехать? – спрашивала она себя поминутно. – Далеко еще? Можно слезть? Нельзя...”

- Далеко еще? – спросил Кагыр у Гидеона, косясь на Эм.

- По идее совсем близко, – ведьмак был мрачнее тучи.

- Мне ее даже жаль, но скоро стемнеет, – добавил нильфгаардец с неохотой.

- Да, но если поедем быстрее – она вывалится из седла.

Лес будто стал плотнее, ветви деревьев все чаще задевали, мешали. Подъехав к небольшой хижине приличного вида, мужчины спешились. Гидеон зашел ненадолго внутрь, вышел и приблизился к Эм, которая даже не обратила внимания на остановку.

- Давай, тише, тише, – он аккуратно снял девушку с седла и понес в дом. Уткнувшись в его плечо, Эми беззвучно заплакала.

- Туда, на стол покладь, – буркнул огромный мужчина, бородатый, с длинными засаленными волосами. – И раздень.

- В смысле? – Гидеон повернулся к мужчине. – Мы так не договаривались.

- А как я, по-твоему, лечить ее должон, в шмотье?

Аргумент был неоспоримым и таким знакомым. Подняв бровь и опустив уголки губ вниз, Ги покивал и выполнил просьбу, игнорируя вялое сопротивление.

- Постараюсь завтра вернуться.

- Угу, валяй, – мужчина подкинул в печь дров, намазал лапищи вонючим жиром и взялся за Эм – выкручивал ей руки, ноги, шею, давил на спину, тянул за голову, пока от боли она не потеряла сознание.

У огромного мужика-целителя Эми находилась почти три дня. За это время она научилась оставаться в сознании во время его манипуляций, починила корсет и освоила два новых блюда. Можно было сказать, что она родилась заново: боль отступила, и невероятная легкость существования, не обремененного мучительными ощущениями, добавляла окружению новые краски. Вздохнув полной грудью, девушка вернулась к штопанью большеразмерной одежды. Надо же было хоть как-то отплатить целителю за его время и беспокойство. И еду.

- Да не побросал он тебя, уймись ужо, – утешил ее бородач, освежевывая зайцев.

- Я и не боюсь. Он мне обещал.

- А ты и повелась. Наивная.

Здесь чувствовалось явное противоречие. Эм бросила шитье и посмотрела на мужика, пытаясь по небритому уставшему лицу определить, какой все-таки позиции он придерживается.

- О-о-о, – протянул мужик и поднял указательный палец. – Слыхаешь? Трое конев.

- Трое? – Эм вскочила и спустилась с крыльца. Из-за деревьев показался Гидеон, Кагыр и... Красивая девушка с пепельными волосами, убранными назад. Она держалась в седле уверенно, с высоко поднятым подбородком.

- Цири! – обрадовалась Эми и пошла навстречу.

- Эм! – зеленоглазая девушка ловко спрыгнула с лошади и подошла ближе. – Господи, что у тебя с лицом?

- Ты... Ты так выросла! – Эм и правда не ожидала увидеть Цири такой повзрослевшей, возмужавшей. Будучи ниже княжны почти на голову, она даже растерялась.

- Жрать будете? – грубо встрял целитель.

- Нет, – Цири гордо мотнула головой. – Мы очень торопимся. Седлай коня!

Солнце давно скрылось за горизонтом. На этот раз четверо путников сидели у костра, отдыхая после изнурительной дороги.

- Я не смогла вытерпеть весь этот праздный дворцовый уклад, – продолжала Цири рассказ. – Не для меня это все. Ладно бы, позволяли в чем-то участвовать, набираться опыта. И сама мысль, что меня, как племенную кобылу, скоро скрестят с этимпроходимцем... Бррр...

- Должно быть, это очень неприятно, – поддержал ее Кагыр, круглосуточно одаривавший ее нежными взглядами.

- И поэтому ты сбежала?

- Я не особо надеялась. Но оказалось, что все гораздо проще, чем я представляла. Я не совсем сбежала, скорее взяла выходной. Там свихнуться можно от такой жизни.

- А Йеннифэр? – Эми, похоже, надавила на больное. Цири нахмурилась.

- И думать не хочу, что она сделает, когда узнает.

- Как же Гидеон тебя нашел и убедил поехать с нами?

- О! Это такая забавная история! – Цири улыбнулась и посмотрела на отчаянно мотающего головой ведьмака. – Он такой цирк устроил!

- Нет, нет! – занервничал Гидеон. – Мы же договорились оставить все это при себе!

- А жаль! Ладно, – Цири повернулась к Эми, – теперь твоя очередь. Я хочу знать подробности нашей авантюры.

- Не перевале есть портал, который сможешь открыть только ты. Этот портал, я так думаю, ведет к эльфам, другим, не таким, как здешние.

- А дальше?

- А дальше я зайду в этот портал, а мужчины проводят тебя туда, куда ты захочешь.

- И все? – Цири проницательно посмотрела на девушку. – А ты что будешь делать?

- Попробую выведать информацию у эльфов о моем друге.

- Сдается мне, они не особо будут тебе рады.

- Что-то ты забыла мне об этом сообщить, – Гидеон помрачнел. – И почему же ты туда одна пойдешь?

- Это очень опасно. Если пойду одна – будет шанс что-то наврать, а с тобой – верная смерть. Главное, чтобы они не учуяли Цири.

- Почему? – напрягся Кагыр.

- Они хотят сделать с тобой примерно то же, что и Вильгефорц.

Цири заметно побледнела.

- А ты откуда знаешь?

- Это уже было. Точнее, чуть не случилось...А знаете, я рада, что вы спросили. Я хочу кое-что сказать. Цири, этот человек, – она показала на Кагыра, – спас тебя в Цинтре, вытащил из огня и бойни. А потом он прошагал половину континента, чтобы снова тебя спасти, и погиб, прикрывая тебя от очень нехорошего человека.

- Как-то он не похож на погибшего... – ошалело заметила княжна и расширила зеленые глаза.

- Ну, это почти произошло. События изменили свой ход.

- И что еще почти произошло?

Эми терпеливо и подробно описала события, которые должны были наступить, если бы она не вмешалась.

- Так грустно это слышать, – отозвалась Цири. – Как будто у меня отняли жизнь...

- Но в ней было много боли, страданий, – возразила Эм.

- Ну и что? Зато она воспитывала и давала в замен что-то большее. Ведь это была моя жизнь. А я кроме выбора ткани и бесконечно сменяющихся глупых напудренных лиц и припомнить ничего не могу.

- В твоей жизни будет еще много приключений, я уверен, – утешил ее Кагыр. Он украдкой посмотрел на нее и отвернулся, после чего девушка сделала то же самое.

- Я на это все не подписывался, – подал голос Гидеон. – Это бред какой-то: переться через портал, одной, в логово этих придурков, не имея даже ничего, что можно было бы обменять на информацию. Они тебя прирежут, как свинью, и дело с концом! И, главное, ведь упрешься, как ослица! И не переубедить!

- Я буду импровизировать. Я что-нибудь придумаю. Вот увидишь! Мне все время везет.

Ведьмак вместо ответа сплюнул и отошел.

- Я что-нибудь придумаю, – повторила Эми, уговаривая на этот раз саму себя. – Мне все время везет.

====== 5.7. ======

Проснувшись утром, Эм сразу поняла: что-то случилось. Неприятное ощущение, похожее на беспокойство, прилипло к ней и не отпускало, несмотря на то, что при беглом осмотре никакого катаклизма не обнаружилось.

- Он ушел, – пояснил Кагыр, видя, как девушка наворачивает круги и что-то ищет. Только теперь Эми поняла, в чем дело: Гидеона не было, как и не было его верной лошади.

Внутренности Эм как будто переместились в пятки, а ладони похолодели.

- Куда? – она с надеждой присела к нильфгаардцу, режущему колбасу и хлеб.

- Не знаю. Честно.

- Он не мог уйти насовсем, – Эм машинально приняла у него бутерброд и поднялась. – Мы его подождем.

- Да, – согласилась Цири, – подождать можно, но только недолго.

- Нет, – разрушил Кагыр последнюю надежду. – Он сказал, что его не надо ждать.

- И даже не попрощался... Даже слова не сказал... Не подписывался...

Эми прислонилась к дереву и безвольно опустила руки. Она была уверена, что Ги будет с ней до гипотетического невнятного конца. Потеря его стала неожиданным, чрезвычайно болезненным ударом. Предательством.

Он ведь обещал. Делал вид, что ему есть до нее дело. Может, у Эм и не было нормальной идеи, что делать по ту сторону портала, но ведь еще было время подумать! И сам Гидеон мог предложить что-то путное при желании, вместо того, чтобы бросить ее вот так одну. Она привязалась к этому ведьмаку по-настоящему. Почему он не попрощался, не поделился, чем займется? Уехал, как вор. Или как трус.

- Мне жаль, – посочувствовал Кагыр, наблюдая за ее метаниями. – Но нам пора ехать.

- Да, да. Ехать, – Эм пригладила спутавшиеся волосы отчаянным жестом. – Ехать. Да.

Прошло почти две недели с тех пор, как Гидеон пропал. Сидя неподалеку от костра, Эми, подавленная и молчаливая, крутила в руках необычный амулет, подаренный Йорветом, и смотрела на небо. Яркая луна, затмеваемая плотными облаками, звезды. Сколько раз она наблюдала эту картину, а воспринимала по-разному, в зависимости от душевного состояния. Сейчас ей казалось, что это – самая депрессивная луна на свете.

Если ведьмак ушел, почему эти двое еще здесь? Отбивают себе пятые точки, находясь весь день в седле, испытывают неудобства и даже порой голод? Кагыр, наверное, пошел бы за Цири и в ад, но сама княжна? Неужели она настолько соскучилась по прогулкам?

- Так странно, – Цири поежилась, и Кагыр накрыл ее своей курткой. – Я запомнила ее совсем другой.

Нильфгаардец посмотрел в сторону ссутулившейся девушки, вертящей в руках украшение.

- Должно быть, люди все-таки меняются, когда происходит плохое.

- А это правда? – тихо спросила Цири и повернула голову к костру. – Что ты... Ты бы поехал на край земли за мной? Ты остался из-за меня в Ковире?

- Да, – у Кагыра нарушилось сердцебиение.

- Почему?

Ну же, давай. Просто скажи ей правду. Будь мужчиной.

- Потому что я... – он облизал пересохшие губы. – Я люблю тебя, Цири. С тех пор, после Цинтры. Я... Не знаю, как объяснить словами. Это сильнее меня.

Девушка коротко вздохнула и положила голову ему на плечо. Движение вышло резким, неестественным, нервным.

- Ты мне нравишься, очень, – призналась она ломким голосом. – Никогда мне так никто не нравился. И мы каждый день вместе, и кажется, что я тебя так давно знаю... И хочется, чтобы мы вот так сидели с тобой всегда, или даже больше... – Она подняла голову и посмотрела прямо в синие глаза. Зрачки у нее заметно расширились. – Я тоже не знаю, как сказать. Но это важно. Если они хотят меня... Как племенную кобылу... Я хочу хотя бы помнить...

- Не надо, – Кагыр убрал прядь пепельных волос с ее лица. – Ты не представляешь, какое великое будущее тебя ждет. Ты особенная.

- Я не хочу представлять, – прошептала Цири, глядя на его красиво очерченные губы. – Я хочу знать. Если я и правда особенная...

Кагыр нежно погладил ее по щеке, погрузился пальцами в ее шелковистые волосы, приблизил к себе и поцеловал в лоб.

- Пора спать, Цири.

Девушка сжалась, как будто ее ударили, и завернулась в попону.

Беспокойство. Оно преследовало Эми по пятам. Что-то стояло в воздухе, предупреждало, угнетало. Но ведьмачий медальон молчал.

- Мне здесь не нравится, – в четвертый раз поделилась Эм и спрыгнула с лошади. – Смотрите.

На их пути стоял указатель с нечитаемой надписью, на котором висела тряпка.

И самое настоящее человеческое ухо с серебряной сережкой.

- Свежее, – прокомментировала Эм и задумалась: можно ли это прилагательное применить в данной ситуации? – А вот там, посмотрите, покосившийся забор. Не жалую я заброшенные поселения. Давайте уедем отсюда поскорее.

- Где же его хозяйка? – заволновалась Цири.

- Там, где мы, надеюсь, не окажемся, – она повернулась, когда почувствовала на груди вибрацию, вгляделась в лес и увидела вдали чуть заметные два горящих красных глаза. Страх накрыл ее с головой – страх за тех, кто находился с ней рядом. – Скорее!

Все трое пустились в галоп друг за другом. Цири была последней. Она не могла понять, почему должна бояться, бежать, но доверилась Кагыру и послушалась.

- Даже не верится, что сегодня можно будет помыться, – Эм чуть отодвинула опустевшую тарелку и вытерла рот.

- Да, я помню, что для тебя это важно, – Кагыр вроде как участвовал в разговоре, но сам не сводил глаз с Цири, находившейся в противоположной части таверны.

- Завтра мы будем уже в горах, – задумчиво протянула девушка. – Что дальше будешь делать?

- Отвезу ее, куда скажет.

- А сам ты не хочешь ей ничего предложить?

- Это тебя не касается, – нильфгаардец пытался ответить мягче, но не получилось.

- А жаль. Я могла бы что-нибудь дельное посоветовать.

- Посоветуй себе.

Цири пересекла таверну и села рядом с Кагыром.

- Друзья, – начала она энергично, – сегодня перед сном надо будет кое-что сделать. Местные мучаются от твари, которая завелась на берегу пруда. Надо им помочь.

- Не думаю, что это хорошая идея, – Эм покачала головой.

- Это нужно сделать. Обязательно.

- Хорошо, тогда я это сделаю, а вы отдохните, да? – Эм посмотрела на Кагыра в поисках поддержки.

- Исключено, – Цири нахмурилась. – Ты покалечена, а принимаешь за калеку меня. Не знаю, что ты там о себе возомнила, но меня тренировали по-настоящему, я – ведьмачка. А не ты. Я – Старшая кровь! Это мой долг. Я не буду отлеживаться, бояться, убегать, игнорировать тех, кто просит о помощи.

Эм поднялась и последовала за Цири на улицу.

- Постой! Да постой же ты! Прости, я не хотела тебя обидеть. Ты – ведьмачка, и я знаю об этом. Не претендую. Но тебе нужно еще открыть свой дар. Твое преимущество в быстрых перемещениях сквозь время и пространство, ты уже умеешь?..

- Я умею быстро перемещаться! Парировать. И владею своим мечом, – она потянулась к плечу и взялась за рукоять. – Защищайся.

- Цири, да что с тобой? Я не стану с тобой драться!

- Мы не будем драться, – терпеливо объяснила зеленоглазая девушка. – Просто посмотрим, кому из нас нужно сегодня отлежаться.

- Черт! – Эм быстро вытащила меч и отбила удар. – Да что же это? – она повернулась, снова отбила лезвие, отпрыгнула в сторону и с надеждой посмотрела на стоящего неподалеку Кагыра.

Мечи скрещивались с завидной скоростью. Эм, не имея ни малейшего желания делать выпад, лишь защищалась и уходила от опасности.

- Ничего себе! Как быстро! – восхитился невольный зевака.

Ситуация начала привлекать к себе нездоровое внимание. Эм, стремясь поскорее закончить, нагнулась и сделала подлый эльфийский выпад, из-за которого Цири упала затылком назад.

- Извини, – Эми подала ей руку, но княжна поднялась на ноги прыжком.

- Ничего. Не ожидала. Ладно, пойдем вместе, – она оглянулась, проверяя, идет ли нильфгаардец за ними.

- Надо было приманку, наверное, притащить, – Кагыр озвучил свои мысли вслух, всматриваясь в черную поверхность пруда. Хорошо, что небо было ясным, и луна освещала пространство вокруг.

- Здесь и так уже три приманки, – Эм встала с земли и зашагала. – Надо, может, песню спеть...

Свищет ветер, волны бьются,

То дерутся... Хм...

Волны бьются, ветер свищет,

Не вернутся?.. Хм-хм...

- Поэт из тебя никакой, – разумно отметила Цири.

- Да, здесь Ги не хватает, он бы придумал... – девушка замолчала.

Кагыр вздохнул и запел бойкую песню на имперском диалекте. Голос у него был чистый, глубокий, приятный слуху.

- Смотрите! – Цири показала пальцем на воду, из которой торчала неровная голова. Потом показалось необъятное туловище с выеденными дырами и наростами, покрытое тиной, ноги, большие, как тумбы. Его рост был значительно выше человеческого, а вонь шла такая сильная, что слезились глаза.

- Помните о трупном яде! – Эм подскочила, развернулась в полуобороте и ударила монстра наотмашь, но он закрылся толстой рукой. Синюшные ткани разошлись, и из раны потекла тягучая темная жидкость. Монстр издал звук, мерзкий, как и он сам, и отпихнул от себя сначала Эм, потом Цири и Кагыра, которому досталось больше всех.

Эм оторвала себя от земли, подхватила меч и снова набросилась на свою неповоротливую, но сильную цель. Уходя от ударов, они с Цири нанесли несколько глубоких ран, Кагыр опустил клинок ему на спину, но твари было все равно. Цири выругалась, произнесла заклинание на Старшей речи, рисуя на туше огненные дорожки. Это подействовало. Монстр, выпучив белесые глаза, завизжал, выгнулся и направился обратно в пруд.

- Не дайте ему уйти! – Эм бросилась вниз, со всей силы рубанула по ноге, еще раз, и, получив лапой по животу, отлетела далеко назад. Кагыр выпрыгнул вперед, выпустил твари внутренности, Цири почти отрубила вторую ногу. Монстр упал на вспоротый живот, заскулил, задвигал руками, и тогда Цири полностью накрыла его огнем.

- Голову отруби!.. – призывала Эми.

- Еще чего! Я эту мерзоту трогать не буду. Так поверят. Эм, – она повернулась к девушке, – что с тобой?

- Нормально все.

- Почему не встаешь?

- Отдыхаю.

Кагыр и Цири подошли к девушке, взяли ее под руки, подняли.

- Спина, – пояснила Эм, кусая губы от боли. – Я люблю летать, но не в таком контексте...

Кагыр вытер кровь, которая стекала на глаз, и, прихрамывая, потащил Эм к таверне.

- Хилые вы! – Цири была недовольна, волновалась за друзей. – В следующий раз надо без вас идти.

- Нет, – ответили они одновременно.

- У нас же еще половина ночи впереди, да? – спросила Эми у Кагыра. – У нас троих. У вас двоих. И в кроватях сегодня спим...

- Замолчи.

- О чем вы там шепчетесь? – Цири поравнялась с нильфгаардцем и девушкой.

- Да вот, надо Кагыру рану промыть и перевязать на голове. А то уж больно туго соображает.

- Я все сделаю, – Цири посмотрела на синеглазого с нескрываемым беспокойством. – Только надо дойти.

- И помыться, – протянула Эми загадочно.

- Мне неприятно это слушать. Прошу перестать, – Кагыр дернул Эми за руку, перекинутую через его плечо.

- Ладно, ладно. Мне надо помыться. А вам – грязными спать... Ай! Все, молчу. Сделаешь так еще раз? Нет, правда помогает! И там еще дерни... Нет, руки за голову, вот так поднять и потрясти... А вверх ногами?..

Они сидели на краю кровати. Благодаря мягкому свету свечей, Цири могла разглядеть рану Кагыра, поухаживать за ней. Она смочила тряпку в теплой воде, встала между его ног, вытерла кожу вокруг раны, второй рукой касаясь его шеи. Любуясь чертами его лица, она провела тряпкой по ровному носу, скулам, волевому подбородку.

Кагыр уже давно выпал из реальности. Ее свежее дыхание, прикосновения, тепло. Не выдержав, он провел руками по ее ногам и ягодицам, при этом не касаясь их, и положил руки на талию.

- Цири... – выдохнул он хрипло.

- Да? – встрепенулась она, уповая на его инициативу.

- Пора спать, – Кагыр отодвинул ее от себя и вышел, бесшумно прикрыв дверь.

Стало очень тихо и пусто. И больно. Цири бросила тряпку на стол, отошла к окну и зажмурилась.

Больно, да. Но не смертельно. Старшая кровь – не водица.

В конце концов, возможно, она просто его переоценила.

====== 5.8. ======

Когда трое всадников настигли подножие горного хребта, шел теплый летний дождь. Эми окинула горы оценивающим взглядом. По сравнению с ее заснеженной и опасной родиной, этот хребет казался милым, игрушечным, имел свою прелесть.

- Ну, вот и мы, здесь, – сообщила Эм. – Теперь вон с тех деревьев посыпятся эльфы, как яблоки, начнут орать что-нибудь про arse и d’hoine – это их два больных места, а потом стрелами сделают из нас чучела ежей. Ведь это все – их вотчина.

- Ты сегодня прямо сама себя побеждаешь по части позитива, – заметил Кагыр.

Наверное, так оно и было. Эм очень устала, боялась, что перевала не будет, или будет, но не будет портала, или будет портал, но за ним не будет ничего, кроме смерти. Почему Фэад не провалился в какое-нибудь болото по соседству или колодец? Угораздило же его...

На самом же деле, если бы девушка нашла в себе силы копнуть глубже, то призналась бы себе: ей больно видеть, с какой нежностью Кагыр и Цири смотрят друг на друга, как стремятся быть ближе. Она не знала, почему ее так задевает, но порой отгоняла от себя вопрос: сможет ли Йорвет когда-нибудь отнестись к ней с нежностью? Она в этом страшно нуждалась, отчаянно.

Этим утром в нежном взаимодействии между нильфгаардцем и княжной подмечались некоторые изменения. Цири была холодна и молчалива, но Эми догадывалась о причинах. Надо будет напомнить в разговоре о ранении, после которого у Кагыра не сгибаются два пальца. Ранения, полученного на Танедде от руки Цири. А еще неплохо было бы озвучить, что Кагыр, до тридцати не дожив, занял высокую позицию на родине, что он образован со всех сторон, и ему доверяли задачи государственной важности. Очень уж обидно было за такого правильного и благородного молодого человека.

Тропинка, по которой они поднимались в гору, стала уже, извилистее, круче.

Каменистые выступы, присутствующие повсеместно, были покрыты мхом, окружены пробивающимися растениями.

Конь Эми поминутно сбивался с курса за новой порцией фиолетовых цветов, а еще дальше, на том промежутке, где камни из-под копыт падали и долго не могли найти поверхность, заволновалась пятнистая лошадь Цири, и пришлось вести ее за поводья.

Дождь перестал, небо прояснилось. Остановившись на небольшой привал, Эми подошла к краю скалистого выступа, прикрыла ладонью глаза от солнца, наслаждаясь видом. Низменность на подходе к горе была покрыта густым покрывалом из лесного массива. Чуть правее виднелся блестящий извивающийся поток – река Буина. Значит, там, за ней, Каэр Морхен, а в другую сторону, за рекой Понтар – Нижняя Мархия: мужчина с разноцветными глазами, друзья, Руп. На секунду Эми показалось, что она обманывает саму себя. Никто ее не ждет, и она никуда не хочет. Для мужчины, который ее интересовал, ей хотелось лучшего, а именно женщины его расы, образа мыслей и уровня развития. А Эм даже банально боялась по-настоящему сблизиться. С этой точки зрения ей хотелось, чтобы путь к Фэаду не заканчивался, и тогда не возникнет необходимости решать, что же дальше.

- Дальше пойдем туда, – Кагыр указал направление. – Нужно успеть до наступления темноты.

Они вышли к глубокой расселине ближе к вечеру. Горные породы по бокам от нее, покрытые линиями и зелеными пятнами растительности, делали ее похожей на высохшее русло реки, создавали тень.

- Где-то здесь, – Кагыр осмотрелся по сторонам.

- Как же нам найти портал? – Эм заерзала в седле.

- Быть может, рядом какой-нибудь алтарь?

- Или здание? Миниатюрная башня?

- Фигура из горной породы?

- Или даже статуя? Эльфы обожают голые aerse лепить. Второе больное место все-таки...

- Туда, – прервала их рассуждения Цири и взялась за поводья.

Эм направила коня за княжной. Туда – значит, туда. Дитя Старшей крови лучше знает и чувствует.

По земле под копытами лошадей прошлась вибрационная волна. Конь Эми заржал, замотал мордой. Девушка тщетно пыталась его успокоить: после второй волны он сбросил ее на камни и рванул в противоположную сторону.

- Что происходит? – она перевалилась на живот и встала на ноги. Руки и бок были разбиты до крови, меч во время падения впился в спину. Хорошо еще, она спасла затылок от удара. Девушка нашла глазами Кагыра, поднимающегося с земли. Цири не было.

- Смотри! – нильфгаардец показал Эми груду камней впереди, которая с грохотом поднималась, росла.

- Ой, мамочки, – выдохнула Эм, запрокинув голову, чтобы найти наконец навершие живой глыбы, и бросилась со всех ног прочь.

Глыба последовала за ними. Каждый ее шаг отдавался на поверхности дрожанием. Выставив вперед огромные камни-молоты, она принялась бить по земле там, где были ее жертвы.

Эм и Кагыр, оглушенные, избитые, изо всех сил старались избежать последнего для них удара. Пыль и грязь забивалась в глаза, разъедала горло.

Но у них не было шансов.

- Стой! – неестественно громкий женский крик прошелся эхом по расселине. – Убирайся обратно!!

Глыба замерла, вздрогнула и рассыпалась валунами.

- Что вы зависли? – Цири вскочила на камень убрала за спину меч. – Скорее! За мной!

Они больше почувствовали ее призыв, чем услышали. Уши увлажнились, видимо, кровоточили. Эм с трудом поднялась на ноги и перелезла через гору камней.

Старшая кровь. Могучая непререкаемая сила. Она заполняла, сжигала, направляла. Черты лица княжны обострились, воздух вокруг нее будто наэлектризовался. Эми знала, помнила это ощущение, помнила мрачную решимость и спокойствие.

- Сюда, – Цири провела их дальше, к ничем не примечательному выступу, возле которого неожиданно разгорелся правильный, горящий белым светом овал.

- Портал, – выдохнула Эм.

Вот и все. Жребий брошен.

- Шельма! Погоди! – раздалось приглушенное эхо. Эм вздрогнула и улыбнулась: Гидеон! Она так обрадовалась его появлению, так измучилась без него, что была готова расцеловать и даже взять с собой. Все вместе веселее, и погибать, вероятно, тоже. – Смотри!.. Кого я привел!..

- Цири! – послышался окрик его спутника. – Закрывай портал к чертям!

Этот глубокий низкий голос Эми узнала бы и в преисподней. А, может, в первую очередь как раз там. Она повернулась в сторону приближающихся мужчин и нагнулась вперед из-за резкого приступа рвоты, но справилась с собой.

- Да твою же мать! – взревел Гидеон, лишь теперь осознавший, что его хлопоты произвели обратный эффект, и впился ногами в бока своей лошади. Геральт последовал его примеру.

- Спасибо за все, не забуду, прощай! – выпалила девушка так быстро, что сама с трудом разобрала, и прыгнула в уменьшающийся овал.

Эм упала на траву. Тут же, как только она осознала себя, на нее помимо привычной боли навалились зной и духота.

Впереди, до покрытых вереском холмов, расстилалась зеленая равнина. Ветер, нагретый полуденным солнцем, не приносил успокоения и прохлады, совсем наоборот.

Надо встать и идти. Как всегда.

- Приехали, – послышался голос за спиной.

- Цири! – Эм испугалась и схватила ее за плечи. – Что я наделала! Что ты наделала!

- А как ты без меня отсюда выберешься, не подумала? А ты что здесь делаешь? – она повернулась к нильфгаардцу.

- Я не оставлю тебя, – Кагыр посмотрел прямо в глаза Цири, но ее лицо приобрело брезгливое выражение, и она отвернулась.

- Слушайте, вы милые невозможно, но сейчас не время! – Эм перешла на крик. – Срочно проваливайте отсюда, оба!

Что-то в ее изувеченном лице, в болезненно горящих бирюзовых глазах передалось и княжне.

- Я не знаю, как! – крикнула Цири в ответ.

Эм посмотрела на холм впереди, на котором появились всадники, и руки ее непроизвольно задрожали.

- Представь, представь, что жжение в груди распространяется по всему телу, захватывает тебя, и вспомни дом...

- У меня нет ни дома, ни жжения, – процедила Цири сквозь зубы.

- Да черт же тебя дери!

Кагыр молча поднялся, вынул меч из ножен.

- Убери обратно, – приказала Эм. – Так нас, может, не сразу убьют. Цири, не иди на открытый конфликт, ищи союзников, проявляй эту вашу королевскую дипломатию, – она тоже поднялась, желая прикрыть собой пепельноволосую девушку, но всадники окружили их, направив на них свои ужасающие шлемы. Кони фыркали, медленно переступая мощными ногами, побрякивая доспехами.

Эми подняла пустые ладони, жмурясь от солнца, и увидела необычной формы палицу, летящую ей в голову.

====== 5.9. ======

Пульсирующая головная боль вывела Эм из обморочного состояния. Вокруг было темно и сыро. Девушка приподнялась на локте и попыталась привести голову в вертикальное положение, но вместо этого глухо застонала.

- Ты жива? – послышался обеспокоенный голос Кагыра. – Как ты?

- Отлично. А ты? – Эм попробовала сглотнуть, но во рту пересохло. Она аккуратно легла обратно на каменный пол и ощупала корочку на голове, местами еще влажную. Все тело дьявольски болело и ныло.

- Нормально.

- Почему я еще живая? – недоумевала она вслух. – Тебя они убьют у нее на глазах, наверное. Чтобы сломать. А от меня – как от козла молока...

- Любишь ты прибедняться.

- Где мы?

- В каком-то подвале. Недавно еще одного привели. Похоже, они полноценные тюрьмы не содержат.

Ясное дело, это же эльфы. Зачем надолго сажать, охранять, кормить? Прибить – и дело с концом.

- Как ты думаешь... – Кагыр резко осип. – Что они с ней делают?

- Не знаю. Наверное, насилуют ей мозг. А потом, – Эм вспомнила Йорвета, – за остальное возьмутся. У эльфов есть свои интересные способы...

- Я не хочу это слышать.

- Ты не хочешь знать. Жалеешь, что отказал ей? Хотя что же я. Конечно, жалеешь. Так или иначе. Надо было согласиться.

- Я не знал, что у тебя такая черная душа.

- Да причем здесь?.. Ты явно не понимаешь. Воспоминания о мужчине, который тебе дорог, могут греть очень долго. Особенно тогда, когда его нет рядом уже нет, а есть какой-нибудь другой, чужой, тот, кого навязали. Правда, это не мешает женщине со временем поменять предпочтения и обвинять мужчину в том, что он ей воспользовался. Даже если она сама это спровоцировала.

- Зачем ты мне об этом говоришь?

- Чтобы ты исправился, если будет такая возможность, – Эм не видела Кагыра, но отчетливо осязала его осуждение.

- Ты говоришь, как старая циничная карга.

Эм хмыкнула. Ей еще не приписывали достоинств Йеннифэр.

- Я говорю, как тот, которому слишком много раз давали по голове.

- Делишься опытом?

- Можно и так сказать. Слушай, когда они придут, борись, как никогда...

- Это тоже лишнее. Я знаю.

Эм замолчала. Говорить было трудно, тем более без особой на то причины. Она заставила себя приподняться, сесть. Медитация. Концентрация. Саморегуляция. Компенсация.

Боль.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они услышали закрывающуюся дверь, неспешные размеренные шаги.

- Aen amadan deihin a’sorg, – сообщил высокий худощавый эльф, вставший напротив решетки Эми.

- Никогда особо не разбиралась в вашем гавканье, – отозвалась она таким же бесцветным голосом.

- А в чем ты вообще разбираешься?

- Я знаю латынь. Но тебя ею, конечно, не удивишь. Как и ты не удивишь никого своей бледной рожей.

- Твоя рожа, отдаю должное, на кого угодно произведет впечатление. – Он показал ей ножны, некогда покрытые драгоценными камнями. – Откуда у тебя этот меч?

- Поболтать захотелось? Где Фэад?

- Ты – та самая D’hoine, – догадался эльф и подошел вплотную к решетке, разглядывая пленницу. – Любопытно.

Эм закрыла глаза и покрылась гусиной кожей. Этого эльфа окружал невидимый, едва ощутимый ореол, как почти выветрившийся запах духов. Ореол, оставшийся от соприкосновения с утраченной ею силой.

- Где Фэад? – переспросила она изменившимся голосом.

- Он там, где должен быть, и там и останется. Забудь о нем.

Меньше чем через секунду Эм уже была на ногах и сжимала мертвой хваткой горло эльфа.

- Сколько спеси, а сдохнешь так же быстро, как твои любимые D’hoine, – она посмотрела на него презрительными черными глазами, равнодушно отметила страх и без усилий свернула ему шею.

- Что происходит? – занервничал Кагыр, услышав падение тела. – В чем дело?

Эм нащупала ключи на трупе, открыла решетку и выпустила нильфгаардца. Ее энергия отхлынула так же быстро, как и пришла.

- Выбираемся, – Кагыр забрал у эльфа меч, помог Эм пристегнуть ее оружие и напрягся, когда она открыла соседнюю камеру.

- Ты знаешь, куда они поместили третью, с пепельными волосами? – Эм с надеждой посмотрела на маленькую девушку, но та отрицательно покачала головой и не изъявила никакого желания выходить. – А ты?.. Нет... Может быть, ты знаешь?.. – Худой остриженный парень энергично покивал. – Можешь мне сказать?

Вместо ответа парень открыл рот, показал отсутствие языка и направился дальше, зазывая ее рукой.

Они прошли в помещение ниже уровнем, большое, такое же темное и сырое, полное огромных бочек. Эм и Кагыр молча наблюдали, как парень щупает каменную кладку стен.

- Почему остальные остались в клетках? – спросила Эм.

- Наверное, им некуда идти.

Эми помрачнела, нашла эту ситуацию ужасной. Сделать что-либо она не могла, но не могла и не сочувствовать людям, попавшим в плен. Если бы только у нее была возможность все изменить...

Кагыр кивнул в сторону парня, который, проведя ряд хитрых манипуляций, открыл небольшую дверь.

Эм пролезла за ними внутрь, поползла, обернулась на звук закрывающейся двери. Было так низко и тесно, что приходилось почти ползти на животе. Воздуха катастрофически не хватало. Во тьме, на разбитых коленках, она начала медленно, но верно паниковать.

- Все хорошо, – утешил ее Кагыр, обливаясь потом, реагируя на ее тяжелое дыхание. Он вывалился в небольшую нишу, потянул Эм на себя, облегчая ее путь и приземление.

- Я ничего не вижу, – прошептала Эми, в темноте хватаясь за его рукав.

- По-моему, дальше надо нырять. Если я правильно его понял.

- Я не хочу нырять. Я не умею плавать.

- Надо. Сюда, за мной.

Она нервно вздохнула, провалившись в ледяную воду по самый подбородок.

- Ныряем. Просто отталкивайся. У тебя получится.

- Я не уверена... – Эм застучала зубами от холода, определяя направление всплеска. – Не думаю, что это хорошая идея! Ты здесь?.. Черт...

Оставаться не было никакой возможности. Собрав всю свою волю в кулак, Эм набрала в легкие воздуха и нырнула. В кромешной темноте, на ощупь, она пыталась продвинуться дальше. Меч упрямо тянул ее вниз, на дно. Хаотичные движения рук и ног не способствовали быстрому преодолению расстояния. Протягивая ладонь, она убеждалась, что над ее головой вместо поверхности – неровный камень, и ужас, который ее охватил, усугубил ситуацию.

Когда бороться больше не было сил, а все тело настойчиво требовало сделать рефлекторный вдох, что-то дернуло ее вперед и вытащило на поверхность. Задыхаясь и кашляя, Эм с трудом вылезла на каменную кладку, разглядывая бесконечный неровный тоннель.

- Давай, – Кагыр помог ей подняться, – идем. Нет времени.

Парень, похоже, знал, куда идти. Периодически поднимаясь по лестнице и выглядывая через маленькие решетки на поверхности, он уверенно и бойко выбирал повороты в тоннеле. Эм шлепала за ним и Кагыром, потирая плечи в попытках хоть немного согреться. Голова по-прежнему пульсировала, боль отдавала в ухо, глаз, шею, от скудного затхлого воздуха онемели ноги, язык. Зато ледяная вода надолго привела ее в некоторое чувство.

- Что будешь делать, когда все закончится? – отвлек ее нильфгаардец.

- Понятия не имею. Сначала закончить надо. А ты?

- У меня только что появилась пара идей. Посмотрим.

- Пусть у тебя все получится.

Шли они долго. Дневной свет, пробивающийся через попадавшиеся на пути маленькие решетки сверху, сошел на нет, погружая тоннель в почти непроглядную тьму. Кагыр потянул Эм за руку, увлек ее за собой по лестнице наверх.

Выбравшись наконец на поверхность, Эм жадно вдохнула чистый воздух.

Это был закрытый маленький дворик. Прямо напротив них находилась высокая стена, овитая плющом, с аккуратными балконами. Кагыр прижался к ней спиной, теряясь в зелени, показал Эм знаком присоединиться.

- Надо залезть на балкон, – сообщил он девушке шепотом, задрав голову.

- Ага, сейчас, секунду подожди.

Эм быстро зашла за угол, вбежала по ступеням, вынимая из-за спины меч, и ногой открыла дверь. Первый эльф, которого она рубанула, даже не успел ничего понять, второй потянулся за мечом, но вытащить не успел.

- Ты прямо мастер конспирации, – Кагыр, недовольный, оттащил труп и наспех забаррикадировал входную дверь.

Эм его не слышала: она уже пробивалась по лестнице наверх, в остервенении уничтожая тех, кто пытался ее остановить. Ступени стали скользкими от крови. Ее ранили в руку, в плечо, в живот, но она как будто не замечала.

- Цири! – кричала она что есть мочи. – Где ты??

Вдвоем они поднялись на третий этаж и наткнулись на безоружного эльфа, прислонившегося к стене.

- Неожиданный поворот, – протянул незнакомец, щуря светлые глаза.

- Уйди с дороги, – Эм посмотрела на него исподлобья.

- И куда вы пойдете? От предназначения не уйдешь. Я думал, вы об этом знаете.

- Уйди, – предупредила Эми в последний раз, но Кагыр ее опередил. Эльф съехал на пол, не переставая ухмыляться.

- Он же безоружен...

- Как и она.

Кагыр открыл дверь, которую охранял эльф, и замер. Пепельноволосая девушка стояла посреди комнаты, бледная, напуганная, прекрасная, и сжимала в руках кочергу.

- Цири, – выдохнул он и, быстро к ней приблизившись, сжал ее в объятьях до боли. Она молча заплакала, прижимая его к себе.

- Слушайте, вот вы найдете время! – Эм схватила длинный подсвечник и вставила его в ручки двери. – Давай, дитя Старшей крови, покажи, что такое настоящая сила.

- Я не знаю, как, – Цири резким движением вытерла слезы.

- Ясно, – Эм схватила ее за плечи. – Тогда узнай, что если вы сейчас не выберетесь, его покромсают прямо на твоих глазах, а потом будут тебя насиловать, пока не родишь им столько полуэльфов, сколько им захочется. – Цири побледнела еще больше, стиснула зубы. – Ну же! Сконцентрируйся! Только ты можешь вас спасти!

Пепельноволосая девушка сжала кулаки, сосредоточилась так сильно, что кровь зашумела в ушах. Эм кивнула Кагыру в знак прощания, повернулась к распахнувшейся двери и... Упала на на мягкую траву. Впереди, сквозь темноту ночи, виднелись очертания холмов, заросших вереском.

- Неплохо, – она улыбнулась Цири, – но недалеко. Тут мы уже были. Прыгайте дальше, удачи вам. Мне пора.

- Подожди, – Цири схватила ее за руку. – Куда ты?

- Обратно. Я без информации не уйду. Они были там, где он, я знаю. А значит, и я туда попаду.

- По-моему, очевидно, что помогать они тебе не будут, – встрял Кагыр.

- Мне все равно. Я уйду только за ним.

- В могилу ты уйдешь! – возмутилась Цири. – Убираемся отсюда вместе, без вариантов.

- Прощайте.

- Да подожди ты! – Цири опять вцепилась Эм в руку, и та начала злиться. – Я тебе обещаю, что мы его найдем, но только не сейчас.

- Я уже обращалась к чародеям.

- Я тебе не чародейка, – Цири вздернула подбородок. – И я тебе слово даю. От того, что ты погибнешь, ему лучше не станет. Ты еле на ногах стоишь! Идем с нами. Мы вернемся.

Эм сжала губы, пытаясь скрыть предательски задрожавший подбородок. Глаза защипало. Остаться и однозначно умереть. Уйти и потерять единственный шанс приблизиться к другу.

- Быстрее, – поторопил Кагыр, повернувшись к Цири.

Блеск и свет. Они переместились в лес, прищурились от яркого солнечного света. Жара и духота стали еще страшнее, усугублялись повышенной влажностью.

- Это точно не наш дом, – Кагыр сказал это сам себе, осмотрелся. – Может быть, где-то за Зерриканией? Но даже в этом случае нам год добираться обратно.

- Ты ранен, – Цири подошла к синеглазому, рассмотрела глубокие порезы на его спине и плече. – Нужно чем-то перебинтовать.

- Все нормально.

- Нет, – она взяла у него кинжал и разрезала подол своего длинного серебряного платья. Ее нежные прикосновения, искреннее беспокойство... Кагыр на секунду закрыл глаза.

- Там есть просвет, – прервала их Эм и указала сторону. Они прошли через скопление тонких деревьев, обходя длинные папоротникообразные растения, и вышли на крутой высокий склон.

- Мать моя женщина, – выдохнула Эми, не веря своим глазам.

Прямо перед ними, над горным покровом, висел огромный разноцветный кусок планеты. Слева от него, за огненными облаками, находился зелено-голубой диск, чей объем был доступен взгляду, а справа – четыре самых маленьких, по размерам во много раз превышавших луну.

- Надо двигаться дальше, – Кагыр вывел девушек из оцепенения.

Цири сконцентрировалась, до боли сжимая кулаки.

Они попали на большое поле. Шум поблизости не предвещал ничего хорошего, нарастал. Прежде, чем трое смогли сориентироваться, появился гигантский блестящий аппарат, какого им еще не доводилось видеть, и с бешеной скоростью пролетел над их головами.

- Цири, – устало попросила Эм, – пожалуйста, прошу, подумай о доме. Может быть, о Каэр Морхене. О наших звездах, наших печалях и радостях, о нашем времени. О тех, кто тебе близок и остался там. Спасибо, что я все это увидела, но...

- Я пытаюсь, – пепельноволосая девушка нахмурилась и отвернулась, недовольная собой.

Они шли вечность, потеряли ощущение времени. День сменял ночь так быстро, что стало совсем не понятно, что же на самом деле происходит. Менялись погода, растительность, небо, воздух. Не менялось лишь одно: это был не их дом.

- Цири, она не может больше идти.

- Я все могу, – промямлила Эм, не поднимая разбитой головы, путаясь в своих ногах.

Девушка обернулась, посмотрела на Кагыра, буквально тащившего Эм на себе.

- Надо. Мы не можем останавливаться.

- Нет. Надо отдохнуть.

- Они могут настигнуть нас в любой момент, – возразила Цири.

- Мы этого не знаем. Придется рискнуть. Нам нужно поесть и поспать.

- Я не...

- Цири, – перебил ее Кагыр, – это не обсуждается. Идем налево, по колее. К цивилизации.

Уставшие, измотанные до полусмерти, они вышли к поселению только к вечеру. Выбрав дом поприличнее, Цири постучалась.

- Что нужно? – грубо спросила жилистая женщина лет сорока, отозвавшаяся на стук.

- Нам нужен ночлег, еда и горячая вода, – потребовал Кагыр, с трудом удерживая свою ношу – Эм.

- Мы вам тут не притон или дом отдыха, убирайтесь, – женщина намеревалась закрыть дверь, но Цири придержала ее рукой.

- А если мы очень попросим? – она протянула на ладони драгоценные камни с эльфийского ожерелья – дополнения к ее наряду. У женщины заблестели глаза.

- Ладно, хм-хм, проходите, что-нибудь придумаем.

- Она плоха, не могу ее разбудить, – Кагыр вернулся к Цири с едой, предназначавшейся для Эм.

- Ничего, с утра поест.

- У нее что-то с ногой. И на руке рана выглядит не очень.

Цири тяжело вздохнула, вытерла чистые волосы полотенцем и призналась себе, что горячая ванна и еда – действительно то, что было необходимо.

- Переживем, – ответила она наконец и села на кровать. – Надо поспать.

Ничего не получалось. Все ее старания были бессмысленными. Цири перебирала в уме самые приятные воспоминания, места, которые были ей близки, людей. И все равно заканчивалось все одинаково. Сколько перемещений, а ведь они еще ни разу не попали в место со знакомыми созвездиями. Здесь понимали Всеобщий и не слышали о государствах из ее мира. Девушка потерла глаза и ссутулилась. Надо достать лошадей, но с ними каждое перемещение обойдется еще большими усилиями. Может быть, одну, для Эм. Она тормозила их путь, тянула назад.

- Цири, – Кагыр присел напротив нее и протянул руку, чтобы прикоснуться к ее щеке, но девушка отстранилась. – Не отталкивай меня, прошу.

- Почему же? Ты первый начал.

- Я хотел сделать, как лучше для тебя.

- Тогда надо было сначала у меня спросить, – она посмотрела на него с вызовом, но быстро сдалась.

- Любимая, – выдохнул Кагыр еле слышно и подался вперед.

- С чего ты взял, что я хочу? – у Цири расширились глаза от испуга и задрожал голос. – Может, я передумала давно...

- Уверен, я что-нибудь придумаю, – он медленно приблизился к ее губам, завораживаяласковым взглядом, и поцеловал по-настоящему, глубоко и страстно.

Трое путников покинули поселение на рассвете, направляясь в совершенно иное место.

Они не могли знать, что сразу после их ухода появились всадники в ужасающих шлемах.

Всадники, которые несли с собой огонь, страдания и смерть.

====== 5.10. ======

Комментарий к 5.10. Marcin Przybyowicz – Elaine Ettariel

Трое утомленных до крайности путников сели на опушке густого хвойного леса. День был теплым, ясным, хотя солнце порой уходило за ползущие по небу кучевые облака.

- Пить хочу, – вяло пожаловалась Цири и прислонилась к Кагыру, который машинально ее обнял и уткнулся в пепельные волосы.

- Постарайся об этом не думать. Мы обязательно найдем позже воду.

Все трое находились в удрученном состоянии. Если бы не болезненное желание вернуться домой, их затянувшееся путешествие могло бы стать даже интересным. Один только Кагыр испытывал противоречивые чувства относительно возвращения: он очень хотел, чтобы Цири принадлежала ему одному как можно дольше.

- Отдай мне свой меч, – попросила Цири у спутницы после долгого молчания.

- Ни за что.

Эм лежала рядом, на боку, уставившись в несуществующую точку. Если бы не движение пересохших губ, можно было бы вполне поверить, что она умерла.

- Я безоружна. И это ужасно. А от тебя все равно никакого толка в этом плане.

- Знаешь, что, – Эми посмотрела на девушку холодным пронзительным взглядом, – если возникнет нужда, от меня будет толк. Заберешь мой меч, когда я не смогу больше встать.

- Долго ждать не придется, – произнес Кагыр с искренним сочувствием.

- Мы можем оставить тебя в безопасном месте и потом вернуться.

- Ты и сама знаешь, что это маловероятно.

Эми вернулась глазами к своей несуществующей точке. Когда эти двое стали ей так дороги, близки?

- Скажите мне, что вы всегда будете вместе, – попросила она еле слышно.

Цири медленно выдохнула и напряглась от ожидания, но Кагыр вместо ответа обнял ее еще крепче.

- А я придумала, что буду делать, когда выручу друга. Я отправлюсь с ним дальше, если он согласится, решу свои проблемы, научусь его мудрости. Побуду с ним. Я так по нему скучаю... А потом спокойно вернусь к тому, кто...

- А он тебя ждет?

- Возможно.

- Если ждет, то почему надо заставлять его ждать еще больше?

- Потому что очень хочу, чтобы все получилось.

- Если ты важна для него, то он поймет, ведь так? – Цири посмотрела на Кагыра в поисках поддержки, и тот утвердительно кивнул.

- Всему есть предел.

- А если ты не выручишь своего друга? – осторожно поинтересовался Кагыр.

- Я либо его выручу, либо умру пытаясь. Но не брошу.

- Не понимаю, – Цири слегка помотала головой. – Ей-богу, не пойму. Хочешь быть с одним, но умрешь ради другого?

- М-гм.

Память постоянно играла с Эми злую шутку. События стирались понемногу, оставляя лишь общие впечатления и произносимые слова. Она уже не знала, какой именно Йорвет, и уж тем более не помнила Фэада. Именно поэтому основная ее надежда возлагалась на реакцию при встрече, шансы на которую постоянно уменьшались. Раны, полученные в эльфийском городе, воспалились, кожа под креплением на голени начала изъязвляться, а про спину и голову вообще уже не хотелось вспоминать. Но самым для нее ужасным были пустота и беспомощность. Возможно, болевые ощущения усугубили мрачное состояние ума, но мысли ее были исключительно негативными.

- А как вы думаете, – попыталась Эм отвлечься, – как это – путешествовать во времени дома? То есть можно переместиться и встретить саму себя? Цири, ты не помнишь, чтобы в детстве тебя навещала взрослая ты?

- Нет.

- А жаль. Вот так прыгнуть и с собой пообщаться... Узнать, о чем жалеешь, чего хочешь...

- Нужно уметь самостоятельно разбираться, чего хочешь, – Кагыр нехотя посмотрел на положение солнца. – Надо идти дальше.

- Давайте еще посидим, – предложила Цири, уткнувшись носом в его шею. От ее теплого дыхания нильфгаардца накрыло знакомой волной возбуждения.

Эм заставила себя сесть. Нужно как-то собраться, преодолеть саму себя. И продолжать идти. Тут она обратила внимание, что опушка покрыта яркими пятнами цветов, привлекающих насекомых. Она сходу насчитала трех красивых бабочек, а ведь уже и не помнила об их существовании. Где-то издалека доносилось пение птиц, ветер шелестел листвой.

Это ведь и есть жизнь. Здесь, сейчас, не вчера, не завтра, не через час. И она...

Откровенно ужасна. Эм задышала чаще, глядя на девочку, стоящую возле ствола дерева, у кромки хвойного леса. Ее белое лицо, перекошенное от страха, черные глаза, открытый рот вырывали из общей картины происходящего вокруг, вгоняли в дрожь. Эм поднялась на онемевшие ноги и вытащила меч из-за спины.

- В чем дело? – нахмурилась Цири.

- Ждите здесь, – угрюмо отозвалась Эм, даже не обернувшись.

Лес оказался плотным, влажным и как будто мертвым. Эми прошла вперед в поисках девочки, отвлекая саму себя от страха и боли. Почему она обязана проверить эту ситуацию, она не знала и даже не утруждала себя рассуждениями. Просто должна и все. Как, собственно, и всегда.

Почти сразу перед ней показался большой деревянный дом, по всем признакам заброшенный. Эм встала у покосившихся ворот, определяя, нужно ли заходить внутрь, или нет.

- Здесь есть колодец, – послышался голос Кагыра за спиной.

- И наверняка кровать, – Цири подошла к Эм, протянула руку. – Можешь мне хотя бы одолжить свой меч ненадолго?

- Мне здесь не нравится, – пробубнила Эм, отрывая от себя своего лучшего друга и вручая его девушке.

- Тебе нигде и никогда не нравится, – отмахнулась Цири, покрутила рукоятью и направилась в дом. Эм поспешила за ней.

- Здесь, похоже, призраки. Я видела девочку с белым ужасным лицом.

- На днях ты видела какую-то бабку, а до нее – своего эльфа, – Цири зашла на кухню, не теряя бдительности, и прошла в соседнее помещение. – Я бы тоже видела, наверное, если бы все время стучалась головой. Хороший меч.

- Мне очень не по себе, – не сдавалась Эми, ковыляя за девушкой. – Давайте уйдем отсюда?

- Я не чувствую и не вижу никакой угрозы! – голос Цири звучал со второго этажа. Эм остановилась у лестницы и выругалась: наверх она сможет подняться в лучшем случае к ночи.

- Я тоже, – сообщил Кагыр, заходя с ведром воды. Он заглянул в шкафы, нашел старые фарфоровые чашки и дунул в них, поднимая облако пыли.

- Все чисто! Хотя заброшенные дома немного угнетают, конечно, – Цири съехала вниз по перилам и, приняв у Кагыра чашку, с жадностью выпила. – Давайте здесь поспим пару часов и двинемся дальше?

- Да, – согласился Кагыр.

- Нет! – испугалась Эми.

- Я все проверила, – терпеливо объяснила Цири. – Ты сдаешь... Медальон, смотри, спокоен. Это твои мысли тебя мучают, а не дом. Пойдем, – она взяла девушку за плечи, отвела на топчан, помогла ей лечь. – Вот. Просто поспи сейчас, хорошо? И мы отправимся дальше. Нужно, чтобы ты могла идти.

- Я могу идти! Цири, мне страшно, – Эм взяла ее за руку.

- Да ты ледяная, – пепельноволосая девушка отыскала старый плед, стряхнула его, накрыла компаньонку и улыбнулась. – Мы будем за стенкой, обещаю. Полчаса, не больше.

Кагыр повернулся к Цири, когда та подошла, и она удрученно покачала головой.

- Ничего. Все наладится, – он обнял ее, приподнял ее голову за подбородок, заглядывая в зеленые глаза, и добавил тихо: – Я бы хотел, чтобы мы были всегда вместе.

- Я бы тоже, – прошептала Цири и ответила на его нежный поцелуй, развязывая тесемки на его рубашке.

Эм лежала на топчане, обессиленная и грустная. Она с омерзительной ясностью осознавала, что ей осталось недолго, и не существовало слов, способных описать, насколько ей было жаль. Жаль, что ее толком и не было. Жаль было друзей, всех, кто страдал и не мог изменить свою жизнь к лучшему. Жаль ей было и своих упущенных возможностей. Если бы все можно было начать заново...

Она открыла глаза, побледнела и перестала дышать от неподдельного, всепоглощающего ужаса. Сердце, в последний раз вяло стукнувшее в груди, замерло. Прямо над ней, с потолка, свисала безобразная туша с шестью руками – крючьями. Иссиня-белое лицо не имело ни рта, ни носа, а черные глаза без белков, круглые, как пуговицы, окруженные трещинами, блестели и не отрываясь смотрели на Эм. Девушка чуть приоткрыла рот, но не смогла ни закричать, ни вздохнуть. Все, что она могла – это смотреть на черные пуговицы, которые поплыли, смешались. И стало совсем темно.

Эм наконец смогла сделать вдох. Боль ушла, но зато появилась неестественная слабость.

- Цири? – позвала она в темноте. – Ты здесь?

Мысль о том, что это лицо рядом, на потолке или в углу, придало ей сил. Эм стянула с себя одеяло и, свалившись с кровати, огляделась в поисках выхода. Дверь, которую она высматривала, открылась сама, и на пороге, со свечой в руке, появился тот, кого девушка ожидала увидеть меньше всего.

- Боже, – Йорвет отставил свечу и упал перед ней на колени, прижавшись лбом к ее лбу. – Не верится... Наконец-то...

- Йорвет? – Эм потрогала его лицо, плечи. Самый настоящий, самый родной, он действительно был здесь. – Я ничего не понимаю...

- Это я, – заверил он девушку, лаская ее теплым взглядом, и перенес обратно на кровать.

Должно быть, это сон. Эм плохо помнила себя до инцидента с Фэадом, а после ей снились только кошмары. Может, ее воспаленный ум наконец сжалился над ней? Понимая, что сон скоро кончится вместе с возможностью находиться рядом с разноцветными глазами, она прижалась к их владельцу с отчаянием и тоской.

- Милый, мне так больно, я больше не могу, правда... – горячо шептала Эми, обливаясь слезами. – Я вовсе не сильная, мне так нужна твоя защита и поддержка... Все зря, все не так... Я запуталась... Я скучаю по тебе, по твоим глазам и такой редкой улыбке... Я часто вспоминаю тебя, твое тепло и мудрость, жалею, что уехала, но снова бы так сделала... Почему все так?.. Мне кажется, я скоро умру, и мне страшно... И я жалею... Жалею... – прошла минута, прежде чем Эм смогла заговорить. – Жалею, что... Ты и я... Мне бы так хотелось...

- Я так тебя ждал, – Йорвет отстранился и поцеловал ее в губы. – Тебя так долго не было. Что последнее ты помнишь?

- Цири, я, Кагыр... Страшное лицо...

Эм поняла, похолодела и отсела от Йорвета. Это монстр в ее голове издевается над ней. Но в этот раз все было по-другому. По-настоящему. Она чувствовала, видела, слышала как обычно. Это сбивало с толку, путало. Как вообще такое возможно?

- В чем дело? – тихо спросил Йорвет, боясь сделать лишнее движение.

- Это все неправда. И даже не сон. Это монстр, – Эм осмотрела потолок, углы, снова посмотрела на Йорвета. Вот сейчас его черты изменятся, и все обернется кошмаром.

- Я понимаю твое замешательство. Я все объясню, когда ты немного придешь в себя. Иди ко мне, прошу, давай полежим вместе, – он привлек ее к себе, уложил на свою грудь и принялся гладить ее волосы. – Все хорошо. Я рядом. Я никогда тебя не оставлю.

Эти слова отозвались в Эм новой волной душевной боли, и слезы снова полились из глаз. Как бы она хотела, чтобы это было правдой. Йорвет притянул ее к себе, прижался щекой к ее лицу и спел ей тихую, глубокую, умиротворяющую песню на Старшей речи. Его голос, дыхание, тепло, приятный и сложный мотив успокаивали, утешали. Йорвет... Совсем как настоящий... Так близко...

“Пусть это не заканчивается”, – стучало у нее в голове. Мысли спутались, слабость и усталость навалились на нее с новой силой, и девушка крепко уснула.

====== 5.11. ======

Эм разбудил запах еды, такой ароматный, что рот сам по себе наполнился слюной. Неужели Цири с Кагыром нашли что-то съестное в зловещем доме?

Нет. Несколько раз протерев глаза, она тщетно попыталась понять, каким образом очутилась в незнакомой комнате. Скинув одеяло она увидела, что правая голень хоть и деформирована, но почти не ноет, не отечна, и кожа не повреждена. Вместо раны на руке, горящей, дергающей и постоянно кровоточащей, был старый шрам.

- Бред какой-то, – прошептала Эм, с трудом встала из-за слабости и подошла к окну, за которым находилось большое дерево с раскидистыми красными ветвями. Она никогда не видела подобных растений и удивилась еще сильнее.

Надо было как-то прояснить ситуацию. Она надела легкую свободную одежду, лежащую неподалеку, погладила стену, покрытую незнакомым ей материалом, и зависла напротив зеркала, не веря своим глазам. Глубокие шрамы, разделявшие ее лицо на неровные части, были тонкими, симметрия вернулась. Конечно, они обращали на себя внимание, но не уродовали, как раньше. Появились новые морщины, как будто она постарела лет на десять.

Эм больно ущипнула себя за руку. Ее органы чувств упорно заявляли, что все по-настоящему. Имея богатый опыт по части необычных состояний и видений, девушка никак не могла сообразить, что за чертовщина происходит. Она совершенно точно лежит сейчас на топчане полумертвая, а над ней, уже с меньшей вероятностью, свисает нечто воистину жуткое. Как же может быть, что она одновременно находится и там, и здесь? И где это “здесь” вообще??

Она вспомнила о разноцветных глазах, о руках с длинными пальцами, тихом голосе, и стало вдруг наплевать на все. Хотелось увидеть его еще раз, обнять, сказать, что он важен. Эми неуверенно вышла в коридор, попала в небольшой зал со спиральной лестницей, спустилась вниз и, прислонившись к косяку, с любовью наблюдала, как ее эльф умело и ловко управляется на кухне.

- Привет, – сказал он обыденным тоном, нагнулся, чтобы ее поцеловать, но девушка отстранилась.

- Мне бы зубы почистить, – промямлила она куда-то в пол, и Йорвет широко улыбнулся.

- Ты в своем репертуаре, удивительно. Стесняешься меня? Идем, поешь, – он повел ее к резному столу, поставил перед ней еду и сел напротив, разглядывая ее с блуждающей улыбкой.

- Я не могу есть, когда ты так смотришь, – пожаловалась Эми с набитым ртом.

- Просто рад, что ты вернулась. Мне нравится на тебя смотреть. Когда закончим, пройдемся, я тебе все покажу.

- А если у меня другие планы? – улыбнулась она в ответ.

- Ты, верно, забыла, – Йорвет взял с тарелки хрустящий зеленый плод, – у нас все решаю я. Как скажу, так и будет. А ты с хитрой физиономией меня подзуживаешь и незаметно внушаешь свои идеи.

- У нас?.. – выдохнула Эм, забыв о еде. Эльф перестал улыбаться и посмотрел на нее так выразительно, что девушка вспыхнула, а внизу живота сладко заныло. – Значит, здесь, в моей фантазии, ты мой?

- К фантазиям вернемся чуть позже, когда к нам кое-кто присоединится, – Йорвет нахмурился, но лишь на секунду. – Скажи мне, чего бы ты хотела после долгого отсутствия?

- Ты со мной, так смотришь на меня, улыбаешься... Мне больше ничего не нужно. Только я волнуюсь за друзей, нужно возвращаться...

- С ними все в порядке, не волнуйся.

Эм увидела искажение в пространстве перед собой и часто заморгала, когда проявились очертания высокой мужской фигуры. Не говоря ни слова, она бросилась за шею эльфу в длинной робе и закрыла рот ладонью, чтобы не зарыдать. Он обнял ее, крепко прижал к себе.

- Достаточно, – сообщил Йорвет, прищурившись и скрестив руки на груди.

- Маленькая... – начал новоприбывший.

- Эм, – подсказал Йорвет.

- Amanis, – продолжил эльф, нехотя отстраняясь. – Я рад, что ты наконец очнулась.

- Ты живой, невредимый, – шептала Эми, гладя Фэада по прекрасному лицу. – Я тебя искала везде...

- Я знаю. И нашла, – он очаровательно улыбнулся. – Что последнее ты помнишь?

- Кагыр, Цири. Перемещения. Ты в тумане, а эти эльфы тебе не помогли...

Фэад и Йорвет переглянулись.

- Хорошо, что тебе не пришлось заново пройти все испытания. Присядь, поговорим. Ты и Цири попали обратно в свой мир после долгих скитаний. Потом нашли меня. Вместе мы ликвидировали угрозу Aen Elle, хлада, создали это место. Наверное, для тебя это будет звучать дико, но тебе больше ничего не угрожает. Твой путь окончен.

- Этого не может быть, – произнесла Эми одними губами, оглушенная.

- Amanis, дело в том, что тебя одолело одно чудовище. Оно питалось тобой и твоими воспоминаниями, уничтожало тебя. Нам удалось его убрать. Ты была без сознания долго, но мы знали, что ты очнешься, очень этого ждали. Твои воспоминания вернутся к тебе через некоторое время, я уверен.

- Тебе пора, – прервал его Йорвет. – Дальше я сам.

- Нет! Подожди! – Эм схватила его за руку. – Я тебя только нашла!

- Твой эльф волнуется. Я вернусь через пару дней, хорошо? – Фэад подбадривающе улыбнулся.

- Или недель, – подсказал Йорвет и недобро на него посмотрел.

- Хорошо, – плаксиво отозвалась Эми, не сводя с сумеречного эльфа глаз, пока он не исчез.

- Идем. Лучше один раз увидеть, не правда ли?..

- Не думала, что ты ревнивый, – Эми с тоской поплелась следом.

- Это не ревность. Просто он мне не нравится. Ничего не могу с собой поделать.

Эм вышла за дверь на улицу, подождала, пока глаза привыкнут к яркому солнечному свету, и с шумом выдохнула. Перед ней расстилался город, столь же необычный, сколь и большой. Переплетение гигантских разноцветных деревьев, растений и удивительной формы домов было заполнено фигурами людей, направляющихся по своим делам. Даже имея перед собой такую задачу, Эм не смогла бы вообразить что-либо похожее на это место.

- Что это? – спросила она у Йорвета, выпучив глаза.

- Наш дом, – пояснил он. – Идем. Это место создано магией, скрыто от чужих глаз и полностью автономно. Оно во многом схоже с лагерем Mannas, но имеет ряд существенных отличий. И здесь есть твой любимый дождь для мытья, – добавил он с ухмылкой.

- Я думала, ты против того, чтобы прятаться, – ошалела Эм.

- Я против. Но ты меня убедила.

- А Саския?..

- ... Успешно управляет Нижней Мархией. Было тяжело во время третьей войны с Югом, но удалось устоять.

- Третьей войны? – Эм прикоснулась к пурпурному цветку с мелкими лепестками, попавшемуся на пути, и понаблюдала, как медленно и грациозно он сворачивается, опуская бутон почти до земли.

- Идем. Да. Знаешь, в твоей потери памяти есть и свои плюсы. Я знаю, чем тебя в ближайшее время удивлять.

- Не сомневаюсь, – она дотронулась кончиками пальцев до ладони Йорвета. Все равно ведь ее фантазия. Эльф сжал ее руку, завел за спину, приподнял и чувственно поцеловал.

- Пошли обратно? – предложила Эми, пытаясь отдышаться. – Я уже насмотрелась...

Йорвет хитро улыбнулся и повел ее за собой дальше, вниз, в город, который стал им домом. Теперь Эми видела, что население состоит из эльфов, Aen Seidhe, а вовсе не людей, как ей показалось сначала. Некоторые смотрели на нее внимательно, как будто знали, но не решались подойти. Один мужчина с длинными волосами, проходя мимо, посмотрел на нее так пронзительно, что ей стало не по себе.

- Жрец, – пояснил Йорвет, и вопросов стало только больше.

- Если это все правда, откуда я чудовище взяла? – пришло Эми на ум.

- Это все твоя ненормальная подружка-чародейка.

- Вилена?

- Она самая. Втянула тебя в авантюру, пока меня не было, затащила в катакомбы...

- Она сказала, что это безопасно, – вспомнила Эми и совсем растерялась.

- Именно. До сих пор злюсь на тебя и не могу понять, как ты могла оставить... – он посмотрел на нее внимательно, пытаясь оценить ее вменяемость. – Идем.

Прямо перед ними, с красно-желтого дерева, спрыгнула маленькая остроухая девушка, подбежала к Эми и порывисто, грубо обняла.

- Она ничего не помнит, – нехотя пояснил Йорвет.

- Меня-то помнит, – голос у эльфийки был с хрипотцой. – Помнишь же меня? – Эм чуть заметно покачала головой. – Ах ты, стерва. Стыдись. Лучших друзей забываешь!

- Нам некогда, потом, – Йорвет потянул Эми за собой.

- Чтобы к вечеру вспомнила! – крикнула незнакомка им вдогонку и добавила к своей тираде несколько цветастых ругательств на Старшей речи.

Все это было слишком для одного утра. Эм, потерянная, одолеваемая обрывками незнакомых доселе воспоминаний, шла за дорогим ей мужчиной и никак не могла объять новую информацию. Йорвет. Фэад. Странный город. Война, путь, снова Aen Elle. Катакомбы. Она вспомнила, как кричала Вилена, когда на нее легла большая тень, вспомнила и остроухую грубиянку, обгоняющую ее на ветвях.

Йорвет завел Эми в сад, отпустил и направился к группе детей, возглавляемых худощавой эльфийкой с нежными чертами лица. От группы отделилась кудрявая девочка не старше трех лет, рванулась к эльфу, едва не споткнувшись по дороге, и принялась его тискать. Он присел, поправил ей платье, указал в сторону Эм. Большие миндалевидные глаза девочки, яркие, бирюзовые, посмотрели без интереса и снова вернулись к мужчине.

Эм словно ударили. Чуть приоткрыв рот, она попробовала подойти ближе, но не смогла. Внутреннее чутье подсказывало ей, что это ее девочка, ее плоть и кровь, но это было абсолютно невозможно.

Девочку позвала худощавая эльфийка, и она, забыв обо всем, помчалась обратно. Эм не отрываясь смотрела, как она выслушивает свою наставницу, теребя подол платья, а после с удовольствием присоединяется к другим детям.

- Моя?.. – спросила Эми, когда Йорвет к ней подошел.

- Да.

Ужасно хотелось спросить, от кого, но было как-то неудобно.

- И моя, – помог ей эльф, обнимая ее, вдыхая аромат ее волос. – Идем.

- Нет! – Эм уперлась ладонями в его грудь. – Такая большая, сколько же я пропустила? Давай заберем ее, побудем втроем, очень тебя прошу!

- Эм, – терпеливо объяснил Йорвет, – ты немного не в себе. Ты ее напугаешь. А я хочу, чтобы вы наладили общение. Подожди. Пойдем, я тебе еще кое-что покажу.

- Давай хотя бы понаблюдаем а ней со стороны, умоляю... Я не буду подходить...

Он не сопротивлялся, а Эм, не сдерживая слез, сжимала ладонь с длинными пальцами и наблюдала за игривой шумной девочкой, выбивавшейся из общей группы своей порывистостью, до тех пор, пока детей не увели.

Они поднялись на возвышенность, зашли в павильон из белого камня. Внутри, во всю стену, Эми увидела картину, готовую лишь на четверть, в которой она опознала бабулю, Гелвина, Авлараса, Вилену, Саскию, Морриса и других краснолюдов, ставших родными. Среди сложных линий и конструкций отчетливо выделялись символы добра, помощи, взаимосвязи, уважения к жизни. Эм в этом была уверена, как в том, что все происходящее – правда. “Геральта нет, где он?” – пришло ей в голову, но она быстро избавилась от этой мысли.

- Йорвет, – осенило ее, – я столько убивала... Без колебаний и жалости... Я просто чудовище...

- Нет, – он подошел сзади, обнял ее. – Ты страдала, не могла иначе. У тебя не было выбора.

- И это меня оправдывает? Это как раз должно было останавливать. Если я страдала, то могла понять других. Понять, что зло только зло и порождает. Дать шанс...

- Ты им всем не мать. Не бери на себя то, что тебе не принадлежит. Люди эгоистичны в своих печалях, это ваша природа.

- Но как же? – она повернулась к нему лицом. – Как жить в гармонии? Что делать, если для защиты одного нужно уничтожить другого, а не выбирая обрекать всех? Жить в изоляции?

- Выбирать, конечно, если требует сердце. Но при этом помнить, что в таком выборе нет ни правды, ни добра.

- Да, ты прав, – Эми кивнула. – Истина в созидании, а не разрушении. В вере, добре, прощении и принятии. Но я не знаю, как изменить, к примеру, бандита на дороге, который нападает, и заставить его поверить в то лучшее, что в нем должно быть, или монстра, пытающегося меня сожрать...

- Для начала нужно подумать над тем, есть ли у тебя право влиять и пытаться изменить кого-то, кроме себя.

Эми чувствовала противоречие, не могла до конца понять, какова же правда и как воплотить ее в жизнь.

- А что дальше?.. – она указала на картину.

- Не знаю. Ты мне скажи. Это твое художество.

Девушка опустила глаза, улыбнулась и решила, что всенепременно закончит свою работу.

День подходил к концу. Закат окрасил горизонт насыщенным малиновым цветом, оставляя нетронутую часть неба сине-голубым.

- Теперь мы можем пойти к ней? – спросила Эми с надеждой.

- Да. Можем. Давай посидим еще минуту.

- Так странно, так неожиданно... Такой длинный путь и такой скомканный конец...

- Это не конец, это начало, – поправил Йорвет, наклоняясь к ее лицу.

- А ты будешь завтра рядом, когда я проснусь? – спросила она шепотом.

- Обязательно.

- И на следующий день?

- И на следующий год. И еще много лет после.

- И как это – якшаться с D’hoine без конца?..

- Врагу не пожелаешь, – Йорвет сказал это серьезно, но тут же поцеловал ее в губы.

- Я, наверное, не такая, какой ты меня запомнил...

- Хм, ты и правда несколько... Помолодела, но я на тебя благотворно влияю, – он многозначительно приподнял бровь.

- Верю...

- А что такое это “Amanis”? – спросил он неожиданно, не скрывая раздражения.

- Это с их языка переводится как “красивый рассвет”, или вроде того. Фэад говорил, что мое имя означает что-то, с рассветом связанное.

- Не нравится мне этот тип.

- Но ты же не ревнуешь, да? – она радостно улыбнулась, прижимаясь к нему щекой.

Йорвет не ответил. Эми, не переставая улыбаться, взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза. Холодные, пустые, остекленевшие. В груди заболело от удара, и волна опаскудевшей боли накрыла ее, заполнила ее тело. Краем глаза Эм увидела, как сине-голубые краски неба стекают на малиновые, в своем смешении рождая новый цвет.

Послышался голос Цири, неясный, отдаленный.

- Нет! Нет! – Эм прижалась к Йорвету, цепляясь за его спину, и зажмурилась со всей силы. – Это правда, а там неправда... Я отсюда не уйду... Не бросай меня, давай останемся здесь...

- Ну же, давай! – крикнула Цири, опять ударив Эм по груди, вырывая ее обратно в свою реальность. Глубоко вздохнув, Эми увидела серые стены заброшенного дома и взвыла, словно раненый зверь.

- Что вы наделали?? За что?? – она сползла с топчана и рванула к безобразной туше на полу, под которой растекалась черная лужа. – Верните ее! Сейчас же! Я здесь останусь... Да кто вы такие, чтобы решать судьбу других??

Черные пуговицы шестирукой твари потеряли свой блеск, стали матовыми. Она точно была мертва.

- Совсем ополоумела??- взорвалась Цири, уставшая, растрепанная после тяжелого боя. – Эта штука тебя чуть не прикончила!

- Цири, подожди, – прервал ее Кагыр. – Не спеши осуждать. Мы не знаем, что она увидела.

- Девочка моя, – шептала Эми, качаясь вперед-назад. – Я хочу ее узнать, увидеть, как она растет... Хочу, чтобы он так смотрел на меня... Чтобы у всех все было хорошо... Мне надо вернуться...

- Да какая разница! – кипела Цири. – Глянь на нее!

Эм ничего не слышала. Нащупав кинжал на поясе, она выставила его перед собой, направив на шею, и сделала резкое движение рукой. Цири вскрикнула, но Кагыр в последний момент успел перехватить оружие.

- Отпусти! – кричала Эми, остервенело отбиваясь. – Отстань! Мне нужно обратно! Я не могу больше!

- Перестань! Прекрати! – взревел Кагыр. – Приди в себя!

- Пошел к черту! Ненавижу вас всех!

- От самоотверженности до крайнего эгоизма! Я думал, твой друг там без тебя пропадет!

Это подействовало. Эм отпустила его, устало откинулась назад и взялась за больную голову. Кагыр убрал кинжал и сказал уже спокойнее:

- Если слишком много на себя взяла – сбрось. Ты не обязана умирать ради друга или иллюзии. И что бы вот это тебе ни показало – в твоих руках сделать это реальным. Но не так.

- Да что вы знаете об истинной боли, об отчаянии, бессилии, пустоте? – спросила Эми злобно и осеклась, понимая, что неправа. – Он никому не нужен, кроме меня. Совсем один, – добавила она бесцветным голосом. – Каждая секунда, проведенная в тумане, для него – мучительная смерть, какую вы не можете себе вообразить. Они все его бросили, думают, что это нормально, и все само наладится, когда “придет время”. Но для того, кто по-настоящему страдает, нет мифического “потом”. Есть только сейчас, и оно непереносимо... Бесконечно... И если не я, то никто...

Кагыр и Цири молчали, удивленно ее разглядывая.

- Дальше будет только хуже, – предвосхитила Эм слабую попытку утешения, тяжело поднялась и поплелась на выход.

Комментарий к 5.11. Милый друг, спасибо за поддержку! Автора так сплющило, что он опять выпал из реальности и толком не жрал и не спал, как в старые добрые времена начала, мусоля свою историю и украшая ее комочками шерсти, бесполезной, но приятной на ощупь, за что регулярно получал по рогам от своей четвертины)) спасибо)

====== 5.12. ======

Трое путников попали на широкую пустынную улицу с засохшей растительностью. Воздух был несвежий, с неприятным осадком, а цвет пасмурного неба не вызывал доверия. Цири решительно двинулась вперед, оставляя своих компаньонов позади.

- Не нравится... – выдохнула Эми и повалилась вперед.

Кагыр без особых усилий поднял маленькую девушку на руки, продолжая свой путь. Он старался не смотреть на ее бледное лицо, покрытое испариной. Нужно было решиться и удалить руку и ногу раньше, теперь во всех смыслах было поздно.

- Оставьте меня здесь, – попросила Эм в одиннадцатый раз, рассматривая помутневшими глазами пустые дома, оставленные впопыхах предметы неизвестного предназначения. Сухой ветер гонял по округе мусор и песок.

- По-моему, очевидно, что нам здесь ловить нечего, – обратился Кагыр к Цири.

- Подожди, я хочу посмотреть.

Они вышли через просвет в домах к большому полю с иссохшимся посевом. Зрелище, открывшееся перед ними, было угнетающим. Земля как будто умирала, медленно и мучительно.

Цири повернула голову, глядя на горизонт, на котором взмылся вверх огромный огненный гриб. Вспышка света почти ослепила их, жуткий грохот почти оглушил, а почва под ногами задрожала. Она тщилась что-либо разглядеть, и когда глаза снова стали видеть, быстро переместилась, за мгновение до того, как их накрыла смертоносная огненная волна.

Кагыра качнуло, и он чуть не уронил Эм на длинный куст, сплошь покрытый шипами. Он мог поклясться, что навершие куста с цветком, полным тонких язычков, повернулось в сторону его лица. Цири резкими движениями стряхнула с головы несуществующий огонь, потерла опаленные брови и ресницы.

- Оставьте меня здесь, – попросила Эм в двенадцатый раз, когда нильфгаардец посадил ее к стене. Ноги свело судорогой, но на фоне общего состояния она даже не заметила.

- Никогда не видел такой большой оранжереи, – Кагыр осмотрелся, увидел черные овалы на потолке, замершие напротив нежданных гостей.

Из двери дальше по оранжерее вылетел низенький мужчина лет сорока, и, запахивая по пути халат, помчался к ним чуть ли не вприпрыжку.

- Помогай! Помогай! – кричал он, совершенно счастливый, размахивая руками. – Помогай, – добавил он возбужденно, мучимый одышкой, когда приблизился к ним вплотную.

- Назад, – предупредил Кагыр.

Эм, тяжело дыша, посмотрела на блестящую макушку незнакомца, покрытую реденькими пушистыми волосами, на засаленный халат, на кривые ноги с густой черной растительностью, махровые тапочки, и вяло улыбнулась. Пушок Помогай. Забавное несоответствие. Надо бы ногам и голове договориться и поменяться волосяным покровом.

- Я, – отчаянно махал незнакомец руками, – ты, ты, ты. Я – помогай! – он свистнул и сделал жест рукой.

- С нами хочет, – перевела Эми.

- Еще один чокнутый на мою голову, – проворчал Кагыр.

Стекло оранжереи, отделявшее ее от парка, разбилось, и в помещение ввалились семеро крепких мужчин со странным продолговатым оружием. Они были одинаковыми, как отражения друг друга. Кагыр задвинул Цири себе за спину, интуитивно догадавшись, что против этих мужчин меч бесполезен, и кинул взгляд на вторую девушку, попавшую под его опеку. Красные точки с груди Цириллы переместились на него.

Пушок рассвирепел, принялся дубасить мужчин по головам свернутой бумагой, кричать на непонятном языке, растягивая гласные. Потом, полностью поменяв настроение, стал зазывать троих за собой.

- Помогай, помогай, – повторял он, кивая головой.

- Цири, – предупредил Кагыр девушку, направившуюся за незнакомцем.

- Может, у него попить есть? Или даже лекарство для нее?

Нильфгаардец вздохнул, поднял Эм с пола, косясь на одинаковых мужчин.

Они прошли по коридору в большую комнату, полную необычных приборов и света. Эм, очутившаяся в кресле, закрыла мутные глаза, нетерпеливо дожидаясь, когда же ее страдания закончатся. Пушок взял со стола небольшой прибор, вставил в него маленькую голубую штуку и уколол Эм в шею. От боли она дернулась.

- Ты что творишь? Отойди от нее! – Кагыр двинулся на мужичка, но тот затряс перед ним ладонями.

- Помогай, помогай, – повторял он без устали, потыкал указательными пальцами и вылетел за дверь.

- Дурдом, – Кагыр устало потер лоб.

Цири изучала приборы, разглядывала, прислушивалась. Рискнув, она нажала на небольшую кнопку, и овальный предмет перед ней страшно зашумел и запрыгал. Она отпрянула.

- Э-э-э! – возмутился Пушок, влетая обратно и на ходу натягивая куртку. Он остановил дерготню овала и залез в шкаф, откликаясь на просьбу Цири о воде.

- Это что? – спросила она, недоверчиво рассматривая мягкий, приятный на ощупь сосуд. Пушок налил жидкость из сосуда себе в рот и протянул ей обратно, после чего девушка с жадностью его выпила. Когда он постучал себя по блестящей макушке и с надеждой на нее посмотрел, Цири снова нахмурилась. – Что? У тебя проблема с волосами? Ростом не вышел? Хочешь шляпу? – он замычал и показал на свои странные глаза. – Что? Выколоть их тебе? Что он хочет от меня? – она раздраженно повернулась к Кагыру.

- Не знаю.

- Помогай, – Пушок подозвал Цири к столу, вытащил из воздуха длинную сложную спираль, сияющую разноцветными огоньками. Пальцем он провел кривую между точками и энергично закивал.

- Ничего не понимаю, – Цири скрестила руки на груди.

- Это дом, – отозвалась Эми и подошла поближе. – Цири, верни меч.

Пепельноволосая девушка улыбнулась ей, с большим неудовольствием расстегнула ремень на груди, но сразу же нашлась: на стене у незнакомца висел длинный тонкий меч.

- Дом! Дом! – повторил Пушок радостно.

Кагыр молча ощупал прохладный лоб Эм, поднял ее рукав, разглядывая затянувшуюся за минуту рану.

- Спасибо, – сказала она мужичку и чуть склонила голову. Теперь, когда к ней вернулась ясность мысли, она разглядела его лицо. Оно напоминало набросок художника, который, не уделив внимания общим чертам, вывел с особой тщательностью глаза. Жуткие, рассматривающие суть содержимого собеседника, непонятного цвета. Несмотря на глупую улыбку, восхищенное выражение и общую “округленность” незнакомца, Эм легко представила его в роли владыки местечкового ада.

Большой прямоугольник, на котором была видна оранжерея и истуканы-мужчины, замигал. Эм увидела, как из трещины в пространстве выходят воины в доспехах, нападают на одинаковых охранников.

- Смотрите! – воскликнула она, привлекая общее внимание. – Пора сваливать!

Один из участников Дикой охоты невидимым усилием снес половину оранжереи. Грохот и шум донесся и до четверых.

Цири сосредоточилась, но в последний момент Пушок схватил ее за руку и, сверля ее жуткими глазами, произнес лишь одно слово: “дом”. Она вырвалась, услышала такой привычный шум в ушах, не понимая, почему она, Старшая кровь, должна все время убегать, прятаться, как трус.

И возникла вспышка света.

Они оказались в лесу, освещенном закатным солнцем. Эм подошла к указателю поблизости и истерично захихикала.

- Почти свежее! – вскрикнула она победоносно, не веря, что так радуется отрезанному человеческому уху с серебряной сережкой.

- Значит, дома? – без энтузиазма переспросил Кагыр.

- Да, – Цири огляделась, – я помню, здесь Вы заставили меня пуститься в галоп.

- Идемте, там есть поселение, – Кагыр зашагал по дороге направо.

- В чем дело? – Эми встала возле пожелтевшего Пушка. Тот молча ткнул пальцем в мерзкую синюшную рожу, выглядывающую за покосившимся забором. – Да. Дом, милый дом. Ой, да брось. Смотри, он нижнюю челюсть потерял. Чем он тебя укусит, пятой точкой? Так, поцарапает трупным ядом. Но от него умирать почти не больно.

- Давай быстрее! – позвал ее Кагыр, ушедший вперед.

- Давай быстрее, – сообщила Эми Пушку и двинулась вслед. Хоть правая нога и болела при ходьбе, но не больше обычного, и это безумно ее радовало.

Размышляя над тем, каким образом склонить Aen Elle к взаимодействию, она не сразу обратила внимание, что Цири и Кагыр остановились, обнажили мечи. Причина их напряжения вышла на дорогу, переступая четырьмя неестественно выгнутыми лапами, заканчивающимися длинными когтями. Половину его морды занимала округлая пасть, утыканная острыми зубами, а сразу над ней, под большими надбровными дугами, горели тонкие красные полоски глаз. Плоскомордый монстр с невероятной скоростью рванул между Цири и Кагыром. Они оба успели сделать выпад, но противник выгнулся, прыгнул, в полете меняя положение тела, и бесшумно приземлился. Кагыр отлетел назад, Цири, схватившись за бок, осела. Эм воспользовалась тем, что он к ней спиной, полоснула его по вытянутому боку, а когда он, за долю секунды повернувшись, выставил вперед морду в атаке, отпрыгнула и со всей силы рубанула по шее мечом. Монстр снова выгнулся, дернулся вбок, из-за чего рана не стала смертельной, и бросился прочь.

- Нам с ним не справиться, уходим быстрее, – она помогла Цири подняться, передала ее Кагыру и обернулась на отчаянный крик Пушка.

Монстров было уже четверо, пятеро, шестеро. В сумерках их глаза горели красным огнем, движения были неспешными, обманными.

- Бегите, я задержу их, сколько смогу, – приказала Эм, забирая у Цири второй кинжал. Они стояли. – Пошли прочь! – крикнула она не своим голосом. – Вон отсюда! Бегом!!

Кагыр подхватил Цири и бросился к поселению, ненавидя себя за это решение. Но по-другому не мог. Одна жертва и шанс лучше, чем четыре жертвы без шансов.

Пушок посмотрел на нее с искренним сочувствием, попятился и бросился за нильфгаардцем, а следом за ним одна из тварей. Эм свистнула, присела на колено и метнула кинжал аккурат ему в заднюю ногу. Плоскомордый зашипел, устремился обратно к ней.

- Я первая, – обозначила Эм мрачно, сжимая рукоять меча обеими руками.

Шестеро. Они приближались медленно, изучая ее, обходя. Эм не решалась наброситься первой, ждала, и это было ошибкой. Они окружили, лишили ее возможности защитить больную спину.

Первым напал тот, что был напротив нее. Эм ударила от плеча, и в этот же миг они располосовали ее спину и бок. Она вскрикнула, дернулась вперед, ушла от удара справа и опять получила по спине. Попала лезвием одному из них в морду, тот поднырнул, получил лишь царапину, а другой в это время распорол ей ноги.

Эм упала на колени. Она все поняла.

- Вас что, не учили, что нельзя играть с едой? – спросила она, тяжело дыша.

Невероятным усилием воли она поднялась на ноги, зная, что Кагыр с раненой Цири не мог далеко уйти.

И снова безумный танец. Попытка увернуться на ногах с порванными сухожилиями, выпад. Меч вылетел за пределы досягаемости. Эм упрямо вынула кинжал из-за пояса, получила сразу четыре удара когтями с разных сторон, параллельно воткнув оружие одному из них в морду.

Монстры отпрянули, не сводя с нее красных глаз. Они ждали. Эм пошатнулась и упала навзничь.

Они кинулись на нее разом, вонзая зубы в бедро, живот, руку. Тот, что вцепился в нее возле ключицы, рычал и дергался. Его вонь мучила, короткая шерсть щекотала. Было так мерзко, так хотелось скинуть из всех с себя, что Эм застонала сквозь зубы.

Столп огня смел их с Эм. Скуля, они ринулись на новую жертву. Девушка чуть повернула голову в ужасе попыталась перевернуться.

- Геральт... – она силилась крикнуть, но голос ее подводил. – Уходи! Немедленно...

Она видела, как монстры синхронно набросились на беловолосого, полоснули его по руке, сбили с ног, облепили, как еще двое напали на Гидеона.

“Уходите, – повторяла она мысленно. – Живите... И будьте счастливы...”

Стало очень тихо и спокойно. Погода, похоже, была ясной, потому как на черном небе виднелись звезды. Сердце билось слабо и часто, все онемело, боль отхлынула. Эми медленно закрыла глаза.

Просточуть-чуть отдохнуть. Всего на минуту.

Комментарий к 5.12. По­хожий фей­сом почти плос­ко­мор­дый монстр: http://s012.radikal.ru/i319/1506/fc/3fc838db50a9.jpg

====== 5.13. ======

Комментарий к 5.13. Дорогой читатель, автор скромно предлагает... Нет. Автор просит, трясет читателя за плечо, настаивает на Marcin Przybyowicz – Trial of herbs в качестве сопровождения!)

... А под конец обязательно fleur-память)

После волшебного города для Эми погасли краски реальной жизни и окончательно потерялся смысл. Она очень хотела уйти, сбежать от боли, внутренней пустоты, бесконечной череды трагических событий. Но не могла. Что-то удерживало ее. Это был не теплый ласковый свет Фэада, а что-то грубое, резкое, слишком интенсивное. Она разлепила глаза, увидела бледное мужское лицо, сосредоточенное, с подрагивающими закрытыми веками.

- Что за?.. – прошамкала она в полнейшем изумлении.

- Заткнись, – прервала ее Вилена, движением головы убирая прядь волос с лица.

- Ты, – обрадовалась Эм. – Милая, следила за мной...

- Да, – почти прогавкала чародейка. – Кто еще твое хилое тельце земле предаст? Дура ты набитая, бесишь меня, так бы и придушила... – Она отняла красивые ухоженные ладони от ран и скрутила воздух. Эм непроизвольно вспомнила, как давно она не стригла ногти, но боль накрыла ее, заставила забыть обо всем.

- Я не хочу умирать, – пискнула девушка, глядя на подругу щенячьими глазами.

- Не хочешь? – прошипела Вилена. – Не хочешь? Может, тогда перестанешь пытаться? Добавь еще, – приказала она мужчине.

- Спасибо, – Эми вяло улыбнулась. – А можно побыстрее? Мне обратно надо...

- Я не буду в этом участвовать! – взорвалась красивая темноволосая женщина, занимавшаяся искалеченными ногами. – Мне потом месяц восстанавливаться, а она, как встанет, закончит начатое!

Красноречивый взгляд Вилены вынудил ее вернуться к занятию.

- Не закончит. Или не встанет. Да, малявка? Вскроем твою пробитую черепушку, посмотрим, что там не так пошло, будешь слюньки через раз глотать и все время улыбаться.

Эми и так улыбалась. Она видела, как на лбу у чародейки проступала испарина от чрезмерных болезненных усилий, и была бесконечно ей благодарна.

- Почему ты не пришла ко мне? – спросила Вилена, немного успокоившись. – К этому моменту я бы тебя научила пользоваться вилкой, подтирать зад и хоть немного соображать... Или ты бегаешь только за теми, у кого пенис имеется? Рефлекторно? Связалась уже с двумя идиотами! Хотя ты все равно любую дуру переплюнешь, хорошая компания...

- Ты такая милая! Я тебя обожаю... – Эм прикрыла глаза, не переставая улыбаться.

- Подлизываешься? А вот это вообще что было? “Я вас прикрою, бегите, я же крутышка, у меня и подобие груди уже выросло”! Тьфу! Прыгали по мирам, и тут вдруг забыли, что можете? Не судьба была оттуда уйти?

- Хватит ковыряться в моей голове. Мы только домой вернулись. Опять бы потерялись.

- Потерялись – нашлись бы рано или поздно. Второй раз уже почти как по маслу, ты и сама об этом знаешь, а?

- Цири ранена, мы не могли рисковать. Цири ранена! – вспомнила Эми и умоляюще посмотрела на Вилену.

- Даже не думай об этом. Категорически нет. Убери от меня свою некрасивую моську.

- Тогда перемести меня обратно...

- Забудь. Запру тебя, отшлепаю и не выпущу, пока не образумишься.

- Милая моя, родная, – Эми хотела дотронуться до нее рукой, но была парализована. – Там моя жизнь, а не здесь. Я начинаю верить в предназначение.

- А я начинаю терять терпение! Обсудим эту твою жизнь лет через десять. Интересно будет тебя послушать.

- Я так тебе благодарна, ты не представляешь... Но ты не можешь решать, что мне делать, только я могу. Я учту и запомню все на будущее. Мне нужно обратно. Необходимо.

- К старому шрамированному хрыщу?

- Нет, нет, – испугалась Эми, – к другому ведьмаку, попридурковатее.

- Да уж, вижу. Выруби ее, – попросила она мужчину, – пока я ее не вырубила. Окончательно и бесповоротно.

Эми даже не успела воспротивиться.

Она очнулась на топчане. Перед ней, за столом, сидел широкоплечий беловолосый мужчина. Он как раз закончил зашивать рану на руке и спокойно ее перебинтовывал.

- Доброе утро, – услышала Эм низкий глубокий голос.

Детство. Обоз. Лес. Ощущение силы, вызванной не магией, а чувствами к мужчине. Расческа, баронесса, Вызима, лодка, совместное путешествие, желтое платье и костры, его руки, ласка и близость, странные глаза... Юмор и смех. Чистый, искренний, незамутненный поток любви, нежности и принятия.

Эм едва успела свеситься с топчана, прежде чем ее вырвало пурпурной жидкостью.

- Извини, – промямлила она едва слышно, вытирая рот.

- Ничего, – Геральт подошел, сел рядом. Странное впечатление, будто он заполняет собой пространство вокруг, усугубляло ситуацию, ведь девушка физически не могла вытерпеть его близость. Она поджала колени к подбородку, спрятала уродливое лицо и затряслась. – Мое присутствие так сильно тебя угнетает?

- Где Гидеон?

Геральт не успел ответить. Он повернулся к двери, которая почти сразу открылась.

- Привет, – поздоровалась молодая женщина, одетая в черную юбку и белую блузку. Ее фиалковые глаза были темнее обычного, напряженная поза выдавала агрессивное умонастроение.

- Привет, – отозвался Геральт, спокойно выдерживая ее взгляд.

- О, это я помню, – Эм пришла в себя и просунула ноги в ботинки. – Только на этот раз без обуви и меча не уйду.

- Давай быстрее, у меня мало времени, - не сдержалась Йеннифэр, вздернула подбородок, приводя в движение тугие черные локоны, обрамляющие треугольное лицо.

- Сидеть, – приказал ведьмак таким убийственным тоном, что Эм вжала голову в плечи и замерла. Ей совсем не хотелось быть третьей лишней, особенно когда глаза у магички так недобро сверкали.

- И как это понимать?

Чародейка скрестила руки на груди. Воздух в помещении накалился.

- Пойдем, выйдем, – предложил Геральт и встал. – А ты, ты останешься здесь.

- Ага, как же, – пробурчала Эми, как только закрылась дверь. Она оделась и вернула свой меч в ножны. – Нужны вы мне со своими любовными разборками...

Если есть этот, значит, и Гидеон поблизости. Надо найти его, отправиться к Цири, проверить, как она, и убедить сдержать данное ею слово.

Она слышала, как резко и язвительно Йеннифэр критикует Геральта, как она зла из-за того, что Цири покинула Ковир, еще и в сомнительной компании. Даже Эми понимала, что общаться в подобном манере с мужчиной не следует, впрочем, это было не ее дело. Как воришка, она открыла окно, выругалась, что высоко, и полезла через раму, но в процессе зацепилась рукавом за гвоздь и неуклюже вывалилась на покрытую утренней росой траву. Медленно выдохнув через зубы, она, мучимая резкой болью в спине, приняла стратегическое решение немного полежать.

- ... Мне очень жаль, что я причиняю тебе боль, – донесся до девушки тихий низкий голос. – Поверь. От этого и мне больно. Ты очень дорога мне, и я никогда не забуду....

- Не смей отшивать меня, как одну из твоих многочисленных шлюх! – прошипела Йеннифэр в ответ. – Я этого не заслужила! С каких пор тебя потянуло на детей? Может, и к Цири у тебя отнюдь не отцовские чувства?

- Я понимаю, что ты хочешь задеть меня. Но все же прошу следить за тем, что говоришь.

- Вот как?? – Йеннифэр помолчала и добавила тише: – Я могла бы уйти, как гордая неприступная барышня, но уже знаю, что будет со мной после. Объясни мне, почему.

Конечно, Эм знала, что надо было уходить, не подслушивать чужие разговоры, но, черт побери, стало очень любопытно.

- Поначалу я был в замешательстве, – отозвался Геральт после паузы, – не понимал, что происходит. Но потом осознал: что-то изменилось. Я изменился. Когда мы встретились, я был одинок, искал смысл, как и ты. Ты – мое последнее желание, и я этому рад, благодарен за все. Но я не могу больше в этом участвовать. Не хочу.

- Я вижу, – голос чародейки задрожал. – Допустим, твои чувства изменились. Но что делать мне? Ты думаешь, я смогу принять тебя после всего этого? – Йеннифэр неожиданно догадалась, что он и не собирается возвращаться, не заинтересован в ней, совсем наоборот. – Я что, по-твоему, монстр? Я тебя пытала, мучила, жить не давала?

- Ты прекрасна, Йеннифер, и все в тебе... – Геральт осекся. Ее полное имя вылетело само по себе. На лице ведьмака появилась гримаса боли, он протянул руку, лихорадочно подыскивая слова утешения, но собеседница отпрянула.

- Я тебя презираю! – выкрикнула Йеннифэр. – Проклинаю тот день, когда встретила тебя, проклинаю твою безмозглую уродицу и тебя самого! Она – твой уровень, не я! Ты будешь жалеть об этом каждый день своей убогой жизни!

Геральт проводил взглядом Йеннифэр, растворившуюся в коридоре телепорта, отчаянным жестом пригладил белые волосы и зашел за дом, нависнув над Эм.

- Мне очень жаль, – сказала она искренне, приподнимаясь с травы. – Все образумится.

Ведьмак молчал, его кошачьи глаза имели странное, загадочное выражение. Эм хотела еще добавить, что не стоило обманывать черноволосую, задевая ее самолюбие, надо было четко и подробно объяснить: другой женщины нет, ему вожжа под хвост попала, помирятся позже. Но почему-то она не решилась лезть в чужие отношения.

- Не трогай меня! – завизжала Эми так резко, что и сама испугалась, когда Геральт нагнулся с намерением ее поднять.

- Дай я, – подвинул его Гидеон. Эм моментально повисла на его шее. – Учись, приятель. Да не дави так сильно, задушишь! Ну, вот видишь, сколько страсти, а сама корчила из себя непонятно что...

- Мерзавец, – сказала Эми ласково.

- Лапа, – Гидеон очаровательно улыбнулся и стал похож на озорного мальчишку с ямочками на щеках.

- Ну, поехали к Цири? – она оторвалась от друга. Надежда, что беловолосый ведьмак вот-вот исчезнет, гасла.

- Совсем что ли? – возмутился Ги. – Твоя подружка сказала: постельный режим несколько дней. Иначе у тебя там все полопается, разойдется, развалится и так далее. Вообще она много чего кричала, забавная такая...

- Надо вас поближе познакомить, – девушке вдруг пришло в голову, что между этими двумя есть нечто общее. – Только она ненавидит мужиков.

- Какая прелесть, мой любимый типаж! Представь, я таких округлостей не видел с момента последнего посещения дома мадам Бурвиль, а это было в лохматом кхе-кхе-надцатом году... Пойдем, положим тебя, – Ги собрался было отвести Эми обратно в дом, но она отстранилась.

- Ты можешь класть себя, куда приспичит, а мне нужно к Цири. Где она?

- Там, где тебя нет. Шельма, чего ты такая мерзкая-то? Прямо бесишь...

- Едем, – отрезал Геральт, и от его голоса Эм вздрогнула, потеряла дар речи. – Но сначала поедим.

Двое ведьмаков и девушка с изуродованным шрамами лицом молча сидели за столом.

- Вот, пожалуйте, – трактирщик поставил на стол внушительную стопку ароматных блинов. – С пылу, с жару.

- Благодарствуем, – отозвался Гидеон и с большой охотой переместил почти половину на свою тарелку. Его подопечная с бирюзовыми глазами окончательно скисла, поэтому он позаботился и о ней, а потом, совсем потеряв в нее веру, полил ее порцию медом.

Эм украдкой посмотрела на Геральта, сидящего напротив и не сводящего с нее глаз.

- Почему он так пялится на меня? – спросила Эми у Гидеона. – Никогда раньше уродин не видел?

- Ясное дело, почему. Влюбился, пока ты отсутствовала. Он и не такое может. И потом, ты изменилась, интересно, в какую сторону.

- Если бы ты хотел получить в рожу блинами и ошпариться кипятком, просто попросил бы, к чему эти полунамеки?

- Спросила – ответил, – произнес Гидеон невнятно, набивая пищей рот.

Эм подняла глаза на Геральта. Ведьмак по-прежнему сидел прямо и смотрел на нее в упор. По этому его взгляду можно было с одинаковым успехом определить, что он ею увлечен, разочарован или вспоминает, когда в последний раз опорожнял мочевой пузырь. Интересно, если она залезет под стол и сделает вид, что ее здесь нет, это поможет?

Выносить его желтые глаза было невозможно. Эм вернулась к своим блинам.

- Да он никого не любит, – дырки в блинах были ассиметричными, но в общем и целом блюдо было очень вкусным. – Даже... Хм-м-м...

- Я тоже здесь сижу.

Эм передернуло от звучания его низкого голоса. Блины запросились обратно в тарелку.

- Ничего, ничего, – Гидеон похлопал его жирной рукой по плечу, чем заслужил уничижительный взгляд. – Сиди на здоровье. А ты, шельма, конечно, отлично конспирируешься. Учащенный пульс, расширенные зрачки. Ни-че-го не понятно. Эй, а давай расскажем ему поподробнее про твоего сто пятьдесят какого-то эльфа, к которому ты помчишься после этого в тумане?

Эм выплюнула обратно компот и страшно закашлялась.

- Не надо мне ничего рассказывать, я лично все видел, – Геральт приподнял одну бровь и пояснил Гидеону: – Я во снах ее вижу. Регулярно.

Эм свалилась под скамью, хватая ртом воздух.

- Я смотрю, девки от тебя так и складываются штабелями, – Ги остановил соседа и сам помог ей сесть, постучал по больной спине, отчего девушка тихо взвизгнула.

- Можно мне уже провалиться сквозь землю? – спросила девушка с отчаянием в голосе.

- Нельзя. – Ги был непреклонен. – Еще не время.

- Я больше не могу, – она закрыла лицо руками.

- А надо, дорогая, надо.

Геральт молчал, не сводя с нее желтых кошачьих глаз.

Дорога далась Эми с трудом. Все ее тело, изувеченное плоскомордыми монстрами, от ходьбы и скачки покрылось кровавыми синяками, хотя многочисленные раны при этом оставались в прежнем, заживленном, виде. Колено над правой деформированной голенью онемело. Видимо, действительно что-то там полопалось. Как ни странно, Эм не особо обращала внимания на эти неудобства. Все ее сохранившееся существо было занято беловолосым ведьмаком, едущим по правую руку. Сжимая поводья, девушка беспрестанно молилась, чтобы он как можно скорее куда-нибудь делся. И как можно дальше.

Они увидели поселение загодя. Точнее, сплошное пожарище на том месте, где оно должно было быть. Дикая охота их опередила.

- Цири! – заволновалась Эм и собиралась пустить коня в галоп, но Геральт ее остановил. Он вслушивался в лес по бокам от дороги.

- Туда, – он сошел с дороги и пришпорил коня. Эм и Гидеон, переглянувшись, последовали за ним.

Вскоре они наткнулись на двоих всадников.

- Геральт! – крикнула пепельноволосая девушка. Ведьмак спрыгнул с седла и порывисто ее обнял.

- Как твой бок?

- Переживу. Геральт, мы не знали, что делать, они там все сожгли! Один из них такой страшный... Я боюсь перемещаться, потеряться...

- Отправляйся к Йеннифэр, она тебя спрячет, – решил ведьмак. – Сообщите, где вы, мы подъедем.

Цири замялась, потупила взор.

- Я беременна, – шепнула она, и Геральт на секунду совершенно растерялся. Ведь ей не было еще и восемнадцати! Придя в себя, он двинулся на Кагыра с чудовищным выражением лица, но на полпути остановился.

- Живо на лошадь! – приказал он Цири и вытащил меч.

Они появились из ниоткуда. Высокие воины, облаченные в необычные доспехи. На головах у них красовались ужасающие шлемы.

- Hen Ichaer, – протянул один из них загробным голосом, указал пальцем на Цири и грузно спрыгнул с коня.

- А вот хрен тебе! – выплюнула Эм и вытащила из-за спины меч.

Геральт напал первым. Нанося сложную цепь ударов, он положил троих почти сразу. Гидеон отвлекал главного, а Эм, мрачная, жестокая, с остервенением рубила всех, кто попадался ей под руку. Она выгнулась назад – лезвие противника прошло в сантиметре от ее живота, и упала на спину, проклиная свое больное тело. Лежа под ногами у Геральта, прикрывающего ее от опасности, она заметила, как Цири и Кагыр возвращаются им на выручку. Но ничего не могла с этим поделать.

Все закончилось быстро. Главный эльф отбивался до последнего, но не смог справиться сразу с двумя ведьмаками.

- Цири, какого черта ты вернулась? – Геральт выругался. – Уходи немедленно!

- Чуете? – Эм подняла голову и потянула носом воздух. Ее бирюзовые глаза почернели, а на губах заиграла неприятная ухмылка.

- Да твою ж мать! – взвизгнул Гидеон. – Что у тебя с глазами??

Эм убрала меч за спину и зашагала прочь, переступая через трупы. Напротив нее появился еще один воин, покрытый свежей кровью. Он выглядел настолько зловеще, что невольно вгонял в дрожь, а его длинный изогнутый меч, покрытый рунами, мерцал бледным светом.

- Этот – самый опасный, – пояснила Цири. Ее зеленые глаза расширились от страха.

- Шельма, назад! – Гидеон кинулся к Эм, но она отбросила друга едва уловимым движением.

- Не лезь, – приказала девушка и вытянула вперед руки. Из щелей окровавленных доспехов Красного воина потекли серо-черные частицы. Он зарычал, направил на нее смертельную волну энергии, которую Эм поглотила собой. – Ах ты, гад, меня моей же силой...

От напряжения у нее пошла носом кровь. Скорость движения частиц увеличилась, и все они, едва заметные, заполнили ее полностью.

Эм накрыло невероятное, непередаваемое ощущение заполненности, ощущение самой себя. Утерянная сила потекла по жилам вместе с мыслями, воспоминаниями, чувствами, восстановила часть поврежденных тканей, затмила все остальное. Эми нестерпимо захотелось взмыть в долгожданное небо, найти угол, зализать раны, обдумать все, что с ней произошло. Она расправила руки, превратившиеся в крылья, но крик Цири ее остановил.

Эм повернулась к искаженному пространству, из которого выходили новые противники, увидела, как Красный воин поймал предплечьем меч Гидеона, полоснул его по животу и впечатал в дерево. Будто предсказывая действия Геральта, он легко справился с его мастерской атакой, отбросил его назад, то же сделал и с Кагыром.

- Беги! – крикнула она Цири, но пепельноволосая девушка не могла. Ее одолел страх. Сковывающий волю, удушающий, парализующий страх. Как когда-то в Цинтре.

Эм сконцентрировалась. Направляя руку Красного воина, она поборола его сопротивление и погрузила изогнутый меч в его грудь по самый черенок. Он покачнулся, взялся за рукоять обеими руками и потянул, медленно вытаскивая лезвие.

Ветер изменил направление, принося листья к ногам Эм, не теряющей злобной ухмылки. Черные трещины появились на ее теле, они же проступили на шее, но на этот раз боль даже нравилась.

И она отпустила свою силу.

Когда все закончилось, Геральт убрал предплечья от лица, с удивлением обнаружил, что невредим, обратил внимание на ровный круг нетронутой травы под ногами.

Все вокруг было уничтожено, усеяно трупами. Пепел, кружась, оседал на выжженную землю.

- С вами весело до усрачки! Что ни день, то хренов праздник с фейерверками!- не выдержал Гидеон и сильнее зажал ладонью рану на животе. Дерево, к которому он прислонился, выше его головы обуглилось.

Эм огляделась. Цири и Кагыра не было. Нужно найти ее. Теперь можно отправиться за Фэадом без отсрочки, так скоро, как возможно, забрать домой, помочь справиться с последствиями его личного кошмара.

Красный воин, единственный выживший Дикой охоты, упал на колени, снял с себя раскаленный шлем вместе с лоскутами кожи и остатками волос. В его белых глазах проявились зрачки, синие радужки, неестественно яркие, завораживающие. Такие знакомые...

Эми перестала дышать. Опустив плечи, она на негнущихся ногах подошла к воину и упала перед ним на колени.

- Ты чего это?.. – занервничал Ги. – Добей его скорее, пока не очухался!

- Назад! – загремели два голоса в одном. Эм посмотрела на обоих ведьмаков злыми черными глазами. – Подойдете к нему и, клянусь, я вам наврежу!

Геральт остановился, напряженно вгляделся в ее лицо и не спеша убрал меч за спину.

- Я... Все вспомнил... – с усилием произнес Фэад и сплюнул необычную светлую кровь.

- Милый... – Эми повернулась к воину и горько заплакала. – Что же я натворила?.. Как мне все исправить?.. – Она приблизила трясущиеся ладони к истерзанному лицу, опустила их ниже, к рукояти торчащего из груди меча, но так и не решилась дотронуться. – Надо тебя вылечить, – у девушки задрожал разделенный шрамом подбородок. – Мы тебя вылечим, да...

Он поднял на нее глаза, полыхающие синим огнем, и утянул ее за собой.

Эми дернулась, огляделась. Она стояла посреди чудесного сада, полного ярких красок, залитого солнцем. Аромат растительности приятно щекотал нос. Рука Фэада сжала ее ладонь. Вот он, рядом, здесь. Девушке стало легко и спокойно.

- Фэад... Милый... Я так волновалась за тебя, искала... Я... – она уткнулась в его грудь.

- Я знаю, маленькая. Давай посидим, у нас очень мало времени.

- Но я думала, что теперь у нас полно времени! Вернемся обратно, я тебя вылечу, как ты меня учил...

- Ты такая храбрая и глупая, я тобой горжусь, – он сел на мягкую траву, заставил сесть и ее. – Мне нужно, чтобы ты меня внимательно послушала, хорошо? Очень внимательно. Что-то всегда кончается, Amanis. И что-то начинается. Для меня настал конец, но одновременно и начало. Как и для тебя.

- Нет, – Эми вцепилась в него, – Ты не понимаешь... Ты – мой наставник, проводник... Без тебя я пропаду! Мне нужна твоя помощь разобраться... Я так ужасно устала... Смертельно устала... Я умоляю тебя... Пожалуйста!.. Не бросай меня...

- Ты веришь в то, что я желаю тебе лишь добра? Тогда поверь в то, что все хорошо. Так, как должно быть. Я понял это вскоре после нашего разговора на горе, накануне твоей поездки в Каэр Морхен. Ты, как всегда, упрямишься, но тоже поймешь рано или поздно. И должна сделать для меня кое-что. Ты сможешь?

- Все, что угодно...

- Согласись. Сделай это для меня, ради меня. Хорошо?

- С чем? – Эми растерялась, сдвинула брови. – Я все сделаю, но с чем согласиться?

- С ним. Сейчас. Скажи ему “да”.

- С кем?

Фэад побледнел, его силуэт на секунду дрогнул.

- Я должен забрать твоего зверя, прости. Но вместо него даю тебе от это, – он сжал ее кулак. – Знаю, тебе больно, потерпи еще немного. Доверься мне. Помни: все так, как должно быть. Все впереди.

- Нет! Фэад, умоляю!..

- Я тебя найду, – шепнул он ей на ухо. – Мы еще встретимся, обещаю.

Эми протянула к нему руку, но оказалась на коленях перед пустыми латами, среди выжженной мертвой земли. Зверя в ней не было, а вместе с ним ушло и ощущение заполненности.

Она почувствовала, что беловолосый рядом, прислонилась лбом к остывшему металлу доспехов.

- Мне искренне жаль, – Геральт не осмелился К ней прикоснуться. – Пойдем, Эм. Прошу тебя, пойдем со мной.

Эми зажмурилась, открыла рот в беззвучном крике, заливая слезами доспех. Все было зря. Она потеряла Фэада, даже толком не успела с ним побыть. Ее милый друг, ее опора, поддержка. С ним все было по-настоящему, истинно и чисто, как с отцом. Без него и зверя она бродила во тьме, в тумане, из которого мечтала его вытащить, и страдала сама. Она вспомнила о Йорвете – том, кто тоже был дорог ее сердцу, и пусть между ними не было настоящего контакта, но была надежда на его появление. Теперь, когда все закончилось, ей страшно захотелось вернуться к нему, поговорить, найти утешение на его сильном плече.

Тут к ней пришло понимание, что именно на это она должна согласиться. Пойти с ведьмаком. Для Фэада, ради него. Вот о чем говорил Руп при их прощании! Отчаяние сменилось гневом, таким сильным, что ее затрясло. Этот старый страшный ведьмак, это он виноват во всем! Если бы он не струсил, имел мужество расстаться с ней по-хорошему, не позволяя ей уйти босиком под дождь... Если бы он не решил почесать о нее свое причинное место, усугубляя ее серьезное отношение... Если бы сжалился над ней и позволил сгинуть в том обозе... Малодушный, черствый, безвольный... Даже не человек... И из-за него она не может вернуться к тому, к кому тянулось ее измученное сердце?

- Да, – процедила Эми сквозь зубы, применив всю волю, и возненавидела его за это. Перспектива находиться рядом с тем, от кого ее в прямом смысле тошнило, держать без устали больное тело в подпрыгивающем седле, кочевать от помойки к канаве с целью увидеть еще одно убийственное страшилище, привела ее в такое уныние, что девушка мысленно себе призналась: лучше бы Фэад еще раз располосовал ей лицо, поломал оставшиеся кости и свернул наконец шею. Несомненно, из жалости и привязанности, с самыми лучшими намерениями.

От скорбных размышлений ее отвлекла судорога пальцев на правой руке. Эм тряхнула ладонью, увидела, как она заполняется голубоватым светом, и вскочила на ноги. Свет исходил изнутри, причинял нестерпимую боль. Когда сияние полностью заполнило ладонь и запястье, поднялось к локтю, Эм зажала другой рукой плечо в попытке остановить распространение и беспомощно посмотрела на Геральта.

- Помоги, – выдохнула Эми. Ведьмак быстро подошел, сорвал одежду с ее плеча, только для того, чтобы наблюдать, как сияние растеклось дальше, к груди. Его медальон слабо вибрировал. Магия. Геральт был бессилен.

Эм задохнулась, широко открыла рот, словно ушла под воду, неестественно выгнулась, теряя равновесие, утопая в дикой, ни с чем не сравнимой болью. Гидеон с ужасом смотрел на происходящее.

- Что за чертовщина??

- Не знаю! – Геральт зарычал, придавил коленями к земле её окоченевшие спазмированные руки, попытался разжать челюсти. Девушка завыла, изо рта пошла пена, сосуды в расширившихся глазах полопались.

- Не думал, что еще когда-нибудь такое увижу, – Ги похолодел, ударился затылком о ствол дерева и от безысходности закрыл глаза.

- Я тоже, – прохрипел Геральт в ответ. – Я тоже.

====== 5.14. ======

Эм очнулась, открыла глаза. Первым ее импульсом было желание подняться, но не успела она об этом подумать, как оказалась на ногах, так быстро, что даже растерялась. А затем она испытала самый настоящий шок.

У нее ничего не болело. Абсолютно ничего. Тело было легким, здоровым, полным сил. Эм настолько опешила, что решила: она в конце концов умерла. На руках не было ни единого шрама, правая голень не отличалась от левой, можно было нагибаться и разгибаться без усилий столько раз, сколько захочется. Эм проверила. Она выгнула здоровую спину, просунула здоровую голову между здоровыми коленями и истерично расхохоталась.

Ей хотелось кричать от счастья, бежать на здоровых ногах до изнеможения, обнять весь мир и объяснить ему, что главное – это отсутствие боли, и никакая душевная травма все равно не сравнится с физической. Она прыгнула, оттолкнулась от стены, повисла на каркасе над кроватью, подтянулась, вскочила на верхнюю перекладину. И все это проделала раньше, чем успела выдохнуть. Зацепившись ногами, она свесилась вниз головой и наконец обратила внимание на богатую обстановку комнаты. Вилена, кто же еще. Тут Эми посетила другая мысль: если шрамов на руках нет, возможно ли?.. Она оттолкнулась, перекувырнулась и бесшумно приземлилась на пол, направляясь к туалетному столику в дальней части комнаты.

Прошло время, прежде чем девушка рискнула заглянуть в зеркало. Раньше у нее обязательно бы вспотели ладошки. В отражении обнаружилась молодая девушка с волосами, тронутыми сединой, ничем не примечательным лицом, чуть курносым носом, веснушками, бирюзовыми глазами и... Вертикальными зрачками. Эм ошалело вгляделась в чуть выпуклое стекло, увидела зернистость поверхности, обеспечивающей картину, и отпрянула в ужасе.

- Нет, нет, нет, – сокрушалась она, не желая верить в то, что увидела. Она не могла стать бесплодным ведьмаком, уныло тянущим свой долгий век! Да она ведь даже ростом и полом не вышла! Это невозможно. Несправедливо. Подло. Отвратительно. Эм еще раз посмотрела на незнакомую девушку в зеркале, схватила табурет и принялась бить им зеркало, пока тот не развалился.

- Я что-то подобное и представлял, – послышался за спиной голос Гидеона.

- Что это значит?? – Эм резко обернулась.

- Не знаю, никогда не разбирался в этих ваших псевдо фокусах. Видимо, какая-то уникальная экспресс-мутация от твоего неубиваемого приятеля из тумана. Эй, ты чего? Плакать собралась? Да брось! Болит что-нибудь? Нет? Ну, вот видишь! Отлично! Теперь ты можешь спокойно семенить за беловолосым сквозь бури, грозы и года...

Гидеон едва успел увернуться от маленького кулака, летящего ему в глаз. Пока он поднимал руки, чтобы защититься, Эм забралась на него, бросила на пол, используя массу своего тела, и села сверху.

- Ты неповоротливый, как старый больной боров, – прошипела она в лицо ведьмаку, почти касаясь носом его носа.

- Охренеть, – искренне восхитился Ги. – Черт, а ты симпатичная.

- Тихо, – Эм подняла голову, прислушалась, и на нее одномоментно навалилось несколько десятков самых разных голосов. Она скривилась, слезла с друга и закрыла уши. Погода, короли, секс, женщины, болезни, деньги...

- Эй, эй! – Гидеон взял ее за запястья. – Успокойся. Просто расслабься, не напрягай слух. Слушай мой голос. Я тебе рассказывал, как сиганул с четвертого этажа от полуэльфки? У нее были чудесные булочки и совершенно неадекватный муж. Ногу сломал, но, шельма, оно того стоило...

- Прекрати, – Эм села на край кровати и уронила голову на ладони. Голоса утихли. – Как я теперь к нему вернусь?

- Как, как. Ногами, разумеется. Там найдется работенка для одного сногсшибательно умного и красивого мужчины в самом расцвете лет, то есть меня? Желательно такая, где много платят, а делать ничего не нужно.

- Глупая малолетняя D’hoine, – Эм выплюнула последнее слово и с горестью продолжила перечислять. – Глупая малолетняя депрессивная D’hoine, глупая малолетняя депрессивная озабоченная D’hoine, глупая малолетняя депрессивная озабоченная D’hoine – уродина...

- Я понял, понял, – Гидеон сел рядом с ней. – В конце будет слово “мутант”. Да, я бы, честно, не выдержал.

- Стерильный мутант – убийца, – добавила Эми чуть слышно. – Моя девочка... Зачем он это сделал?..

- Теперь, я так понимаю, плавно переходим к другому твоему эльфу. Я не знаю. Но ты же все слюной брызгала и распиналась, что ему мозги на уши давят. Наверное, была у него причина. – Эм уставилась в точку перед собой. – Ну, ну, хватит. У тебя ничего не боли-и-ит! Ты любому мужику яйца отобьешь раньше, чем он успеет бзднуть! Ух ты! Вот это да! Как хорошо на свете жить!

- Ты мне надоел.

- Что-то сегодня я быстро управился, – Ги продемонстрировал озорные ямочки на щеках. – Пошли вниз. Там скоро представление начнется. А еще там целая кучка ведьмаков, ты теперь так удачно впишешься!

- Ты вроде как губами шевелил, только я не поняла, зачем.

- А еще там жратва есть, я такой давно не ел. А десерты там какие, у-у-у!.. Сочные эклеры, нежные тарталетки, заварной крем, тающий во рту...

- Дьявол. Ладно, спущусь за тарталетками и кремом, а потом обратно, – Эм взяла с комода меч.

- А это тебе на кой? Вместо столового ножа?

- Разделочного, – отозвалась Эми мрачно. – Я же нынче полноценная ведьмак.

- Истеричка.

- Мерзавец.

- Истинная лапа!

- Пошел к черту.

Они спустились вниз, в просторный оживленный зал, украшенный картинами, багровыми занавесками, красивыми предметами интерьера. Добротно выполненные столы, заполненные свечами и яствами, стояли в намеренном порядке напротив сцены.

- Чья идея? – спросила Эми, невольно восхищенная увиденным. Ей еще не доводилось быть в таком приличном месте. Неожиданно на нее навалилось острое ощущение близости беловолосого ведьмака, и ей опять стало нехорошо.

- Общая, – Гидеон потянул ее за руку к столу, за которым сидели трое мужчин.

- Эскель! – она обняла поднявшегося со стула ведьмака, сдержанно кивнула Ламберту, и он ответил тем же.

- Святые угодники, – Эскель заглянул ей в глаза, – Сам бы не увидел – не поверил. Это ж надо...

Эм села рядом с ним за стол, старательно избегая расположившегося напротив Геральта. Почти сразу подошел официант, учел пожелания, наполнил тарелку.

- Как вас угораздило вместе собраться? Какими судьбами?

- Как всегда, чистая случайность, – отозвался Ламберт, занятый ужином.

- И как вы поживаете?

- Не так весело, как ты, судя по всему.

- Ламберт, не будь хотя бы с ней таким грубияном, – попросил Эскель.

- А почему я должен для нее исключение делать?

- Потому что рожу набью, – Гидеон выглянул из-за Геральта и очаровательно улыбнулся.

- Я так боюсь, что млею, – Ламберт бросил вилку и враждебно посмотрел на собеседника.

- Хватит, – отрезал Геральт, и Эм чуть не выплюнула обратно икру, ругаясь про себя за постоянную неадекватную реакцию.

- И то верно, – Гидеон достал из закромов высокую бутыль с неизменным пойлом. – Ну, кто первый? Давайте уже бухать... По-человечески, хе-хе.

Эми на секунду задумалась, схватила ядовитое пойло со стола и сделала несколько больших глотков прежде чем кто-то успел среагировать. Геральт резко поднялся, отнял емкость и помрачнел.

Четверо мужчин напряженно ожидали, что произойдет.

- Тарталетки в сто раз вкуснее, – просипела Эми, забавно сморщившись, и деликатно рыгнула.

- Фух, если сразу не скрючило, значит, все оптимистично, – Гидеон приложился к бутылке, но быстро ее отставил. Представление началось.

Эми была в полнейшем, каком-то детском, восторге. Удовольствие ей портило лишь ощущение, что ей кошачьими глазами прожигают затылок, но она старалась отвлечься и не обращать внимания. Музыканты, обеспечивающие сопровождение, были мастерами своего дела, как и артисты, высмеивавшие основные людские пороки. Здесь было все: и любовь, и гордость, и мезальянс, и интриги, а самое главное – неожиданный счастливый конец. После спектакля и бурных аплодисментов на сцену вышел молодой худощавый бард, наверняка конкурент Лютика, и спел прекрасную балладу о любви между королевой и шутом, а потом, к большому неудовольствию Геральта, о ведьмаке и черноволосой чародейке, связанных нерушимой вечной связью – предназначением.

- Почему вечно о тебе говорят? – возмутился Ламберт. – Мы что, меньше впахиваем?

Баллада о ведьмаке поначалу была Эми безразлична, хотя слог и мелодия цепляли за душу, но в процессе ей вспомнился белый волк, его семья, и в груди у нее защемило. “Это потому что у меня больше никогда не будет семьи”, – объяснила она сама себе.

- Эм тоже умеет петь и играть на лютне, – сообщил Геральт, напрягая ее странным взглядом. Да, конечно. Прекрасный воин и обычная девушка, которые жили долго и счастливо. А на самом деле – старый страшный ведьмак, предназначенный другой, и полоумная клушка, вот уже пару часов как “полноценная ведьмак”. Если они вместе продолжат путь, то вполне могут сдохнуть в одной и той же загаженной канаве в один и тот же растреклятый день.

Бард откланялся. Потом еще раз, и еще. Народ продолжал аплодировать, не отпускал. Тогда музыкант исполнил третью балладу о Правде и Человеколюбии, которые пытались разобраться, кто же из них важнее. Эм была так угнетена воспоминанием о сочиненной ею песне и всем с этим связанным, что потеряла интерес к выступлению. Благо, аппетит никуда не делся.

Когда сцена наконец опустела, к их столу подошла красивая пышногрудая женщина в дорогой одежде.

- Белый волк?.. – обратилась она к Геральту, разглядывая его из-под полуопущенных ресниц.

- Геральт из Ривии.

- Я так и подумала, – она томно вздохнула.

- Нужна помощь?

- Да, да. Мне очень нужна помощь ведьмака...

- Нас тут много, выбирайте любого, – ухмыльнулся Ги, разглядывая вырез ее платья.

- Я уже выбрала, – женщина ничуть не смутилась. – Геральт из Ривии, мне очень, очень нужна Ваша помощь. Зайдите ко мне попозже, третий этаж, с лестницы направо, обсудим подробности. Больше не отвлекаю.

Уходя, она обернулась, стрельнула глазами и продолжила путь, виляя полными бедрами. Эми фыркнула.

- Ну, дружище, как всегда, – сказал Эскель без задней мысли. – новый вечер – новая баба!

Геральт не ответил, лишь посмотрел на друга пронзительным взглядом.

- Да что с тобой! Странный ты какой-то...

- А ты чего, завидуешь? – Ламберт хитро прищурился.

- Конечно, – прямо ответил Эскель. – Мне с моей рожей только на слепую повезет.

- Это ты ее неделю назад не видел, – встрял Гидеон. – А так бы и жрать перестал. Слушай, шельма, а ведь ты особенная! Со своей несусветной красотой все равно умудрялась народ увлечь. Что теперь будет, а?

Эми проигнорировала приятеля и повернулась к Эскелю.

- Ты сильный, мужественный, смотришь только вперед, не предашь, не бросишь в беде. Ты очень красивый, – она провела ладошкой по изуродованной щеке и поцеловала его в уголок губ.

Эскель поиграл желваками, встал и направился к лестнице.

- Да что я сделала-то такого? – расстроилась Эми.

- Ты ему нравишься, – пояснил Ламберт.

- В смысле?

- В смысле, как женщина.

- В смысле?

- Все, я сдаюсь. Геральт, объясни ей, как это, когда она нравится, как женщина.

- Усохни, Ламберт.

- Я пойду его утешу, – Эми встала.

- Да-да, отличная идея, – съехидничал Ламберт.

Геральт попытался подняться, но двое ведьмаков по бокам от него одновременно надавили на его плечи.

- Тебя не касается, – буркнул Ламберт. – Сиди ровно. Эй, ты, помесь вурдалака с дебилом, что там у тебя за пойло? – Он понюхал содержимое бутылки, скривился. – Ты что туда намешал?

- Я сделан из того же дерьма, что и ты. А это – секретный рецепт любящей мамочки. Геральт, ты будешь?

- Наливай.

Глубокой ночью, пьяный вздызг, Геральт не выдержал и зашел к Эскелю. Прислонившись плечом к стене, дабы не рухнуть, он убедился, что его друг спал, как и Эм, примостившаяся на его плече. Несмотря на то, что оба были одеты, ведьмака одолела бешеная ярость. Ему захотелось стащить Эскеля за ноги с кровати и бить, пока не станет легче, но вместо этого он лишь вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Эми проснулась, когда еще было темно, пристегнула меч, вышла на балкон. В воздухе чувствовалось скорое приближение осени, различался запах мокрых листьев, почти потухшего костра неподалеку, влажной почвы после дождя. Что теперь делать, как жить?

“Ненавижу это место, – подумала она с горечью. – Ненавижу себя такую, и его со странными желтыми глазами, ненавижу Йорвета за то, что он слишком хорош для меня, ненавижу их всех и весь этот гребаный пустой мир... Ненавижу Фэада за то, что он бросил меня, окончательно изуродовал, лишил возможности увидеть мою девочку... Хотел, чтобы я, по колено в говне, убивала, убивала... Причиняла боль... Не задумываясь над этим, не колеблясь, пока саму не убьют... Все так, как надо...”

Эми закрыла глаза, размяла шею. Ладно. Хочет, чтобы она убивала – пусть так и будет. Теперь уже точно все равно. И потом, свое слово она сдержала – последовала за беловолосым, побыла с ним. Ее совесть почти чиста. Эм перепрыгнула на другой балкон, схватилась за выступ, съехала вниз, мягко приземлилась на траву.

- Ги, ты или шарлатан, или враль, а скорее и то, и другое, – сообщила она себе под нос и направилась к конюшне.

- Где она? – спросил Геральт, вламываясь в комнату и угрожающе нависая над ведьмаком.

- Не знаю, – Гидеон сразу все понял, устало вздохнул и натянул сапоги, которые только что успел стянуть. – Говорил же: не пялься так, спугнешь.

- Зашей себе наконец рот. Поехали.

====== 5.15. ======

Слухи о маленькой девушке с непропорционально большим мечом распространялись почти так же быстро, как Эм меняла свое месторасположение. Она вернулась за гибридом, которого выслеживала по дороге к болотам. Убила оборотня, уничтожила несколько гнезд утопцев. Но ничего не почувствовала.

В дальнейшем ее перемещение стало иметь хаотичный порядок: в погоне за заказами на монстров, она могла кардинально поменять направление несколько раз за день. Денег, которые она практически выбивала у заказчиков, хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Она совершенно случайно наткнулась на купца, нуждающегося в помощи, и таким образом получила самого быстрого и выносливого коня, какого ей удалось найти. Но это, конечно, был не Лихо, о чем Эми регулярно сожалела. С этим удивительным конем, обладающим живым развитым умом, они могли бы наделать еще больших дел, сблизиться, подружиться... Эм мучило страшное одиночество. Бывало, что она по целым дням не произносила и не слышала ни одного слова, а в поселениях и домах, где искала работу, людей сторонилась. Да и они ее тоже. Вроде бы, ничего нового, это уже было, но ощущение уязвимости, необходимости поддержки не покидало ее даже в свете последней метаморфозы.

Иногда, перед сном, она обдумывала идею конокрадства: быть может, Руп простит ее за это, а Лихо согласится с ней пойти? Увидит ли он теперь в ней угрозу? Но, при одной только мысли о том городе, Эм сразу начинала думать и о Йорвете; о том, как чаша его терпения переполнится, и он проникнется презрением. Помимо отвращения интересующего ее мужчины, в уме всплывала картина волшебного города и девочки с бирюзовыми глазами, и она была уже совсем нестерпимой. По этой причине пришлось забыть и о Лихо, и о том, чтобы в принципе интенсивно думать.

Зато Эми четко поняла для себя: лучше быть уродом внешним, чем внутренним. Легко говорить, что мы сами выбираем свой путь, когда еще есть что терять и к чему стремиться, когда кровь еще не закипает в жажде убивать, уничтожать, кричать от отчаяния... Она остановила коня, спрыгнула на землю. Отчаяние – очень сильное чувство, а от таковых она планомерно и упрямо избавлялась. Нужно помедитировать.

- Шваль последняя! – разошлась дородная трактирщица с обрюзгшим некрасивым лицом, забрызгала слюной, и Гидеон отставил подальше свою тарелку. – Сама мелкая – едва до стола доросла, а уже дрянь, убивица, барахло, отребье! Вот она кто! Пришла в приличиствуйе место, все разнесла, еле метлой поганой выгнала! А сторожа наши, жопы лентяйские, только к утру явились! Поминай мое слово, – она тыкнула в Геральта толстым пальцем, – ее поймать надо и взвесить на веревке. А еще лучше – на Юг в клетке, а там выпустить. Все нильфы перевымрут...

- Все, спасибо, добрая женщина, – Гидеон вручил ей монеты. – С меня достаточно.

- Ну, как знай, как знай, – трактирщица отошла от стола.

- Поверить не могу, что все так плохо. Шельма!.. Может, она от шока умом тронулась? – Гидеон отхлебнул пива, давно не надеясь на обратную связь от компаньона, и повернулся к молодой девушке с красивыми голубыми глазами, но слишком крупным носом.

- Не верьте хозяйке, – быстро прошептала девушка и поставила на стол хлеб. – Вы же ее друзья, да? Я все видела. Она хорошая, пришла за работой, а хозяйка ей про свою печаль – бандюков местных, цену хорошую предложила. А она сказала, что людей не убивает ни за что. Вот хозяйка и взъелась. А потом к ней нашинские забулдыги стали приставать, смеялись, но она была вежливой, не хотела их обижать. А они ее трогать начали. А она их только побила немножко, и все, но народ же обрадовался, мордобой. Вот и понеслась. А еще она денег хозяйке дала, извинилась...

- Спасибо, – Гидеон испытал истинное облегчение. – Не знаешь, куда она направилась?

- Я ей шепнула про Сувречи, это к юго-западу, там какая-то мракобесь завелась, люди толкуют. Нет, не надо, – она отказалась от денег. – Вы только поспешайте, плохо ей, видно. У меня кумовей перед тем, как руки на себя наложить, такой же ходил. Иду! – обернулась голубоглазая на зов трактирщицы. – Мне пора. Прощайте.

Гидеон одарил ее теплым нежным взглядом, перевел глаза на спутника и моментально скис.

- Знаешь, что есть ты, что нет тебя – разницы никакой. Я за ней еду, потому что единственный друг и заняться больше нечем. А ты, со своей довольной рожей, зачем ее на самом деле ищешь?

- Не твое дело, – Геральт отщипнул от хлеба приличный ломоть и макнул его в мясную подливу.

- Еще как мое. Я ей по сути отца заменяю. И нечего так морщиться! Она же, как тебя увидит, опять драпанет! Давай так: ты дальше возвращаешься к своим бабам и делам, а я за ней. Обещаю, что, когда найду, напишу тебе длинное любовное письмо о том, как мы счастливы вместе, и даже готов выслать прядь ее волос. Будешь нюхать по ночам и плакать...

- Твое общество хорошо лишь одним: воспитывает воздержание.

- То есть?

- Каждый раз, когда ты открываешь рот, у меня перед глазами стоит, как я тебя башкой к столу прислоняю, и ты засыпаешь на неопределенный срок. Пока воздерживался.

- Вот видишь, как хорошо!..

- И я не знаю, – добавил Геральт убийственным тоном, – насколько меня еще хватит.

Гидеон замолчал, не желая испытывать судьбу, но лишь на несколько минут.

Эми проснулась рано, и первым делом промыла и перевязала рану на животе. Ей не хотелось вспоминать свой сон о двоих ведьмаках, не хотелось размышлять о том, почему она снова все это видит. У нее появилась надежда на излечение, пусть слабая, но все же надежда.

В предрассветный час улица была пуста. Всю ночь лил дождь, воздух был тяжелый, влажный, и густая дымка покрывала землю. “Осень почти наступила”, – машинально отметила Эми, хотя для нее, по сути, это не имело значения.

- Тетенька, – неуверенно позвал ее детский голос. Эм остановилась, увидела мальчика, выглядывающего из-за дома. – Ты монстров убиваешь?

- В чем дело, малыш? – она спрыгнула с седла и подошла поближе. – Нужна помощь?

- Да, – мальчик потупил взор. – Я тебя с вечера выглядывал. Мой песик потерялся...

- Мне жаль твоего песика, правда, – она присела перед ним. – Но я не ищу животных.

- Но ты же ведьмачка? Вы же следы все видите, всех можете найти... А мой песик совсем не такой, как другие, он разговаривать умеет, все понимает. Я его люблю.

- Разговаривает? – удивилась Эм.

- Да, да. Ты мне веришь?

- Верю.

- Он хотел в старый дом с привидениями пойти, куда никто не ходит, и с тех пор не вернулся. А мне никто не верит, – мальчик зашмыгал носом. – Он там наверняка, выйти не может, боится, один совсем... Если ты не поможешь, никто не поможет... Я тебе все отдам, что есть...

- Не надо мне ничего. Хорошо, посмотрю. Где этот страшный дом?

- Я покажу! – мальчик воспрял духом и вытер слезы. – Идем!

- Дальше я сама, – Эми остановила мальчика. – Если пес мертвый – вернусь, если нет – выпущу и жди его одного. Договорились?

- А если тебя убьют? – испугался мальчик.

- Значит, судьба у меня такая, – она равнодушно повела плечом. – Ну, иди же.

Эм привязала к дереву коня, которого так и не рискнула назвать, и двинулась дальше по тропинке к заброшенному дому. Справа хрустнула ветка. Заяц, судя по характерному перемещению. Сколько ей осталось пройти до гибели? День, год, два года? Эми не хотела умирать, но и жить так долго не могла. Теперь, когда все кончено и потеряно, она знала, чего хотела на самом деле все это время, и знала, что нет никакого шанса это получить. Надо было думать и осознавать, пока была возможность что-то изменить. Теперь слишком поздно.

Она почувствовала что-то странное, приближаясь к заброшенной постройке. Возможно, круг силы? Закрыв глаза, Эм прислушалась. Частое рваное дыхание, бормотание, хрипы, быстрое движение. Похоже, “колешки” – так девушка про себя называла низких сгорбленных уродцев с распухшими суставами, шустрых и очень ядовитых. Эми терпеть их не могла: за ними толком не угонишься, любят окружать, нападать разом.

Девушка вздохнула, достала из наруча сразу две звезды с острыми шипами, громко свистнула. Из щелей дома вылезли хрипящие уродцы, рванули к ней, пытаясь обойти ее по сторонам. Эм убила двоих одним броском, потянулась за спину, разрубила того, что прыгнул спереди, напополам, насадила на меч еще одного сзади. Она чуть отклонилась вбок, и когти прошли в миллиметре от ее лица, полоснула прыгуна по спине, пригнулась, перепрыгнула через голову, одновременно пришпиливая уродца мечом к земле. Того, что мельтешил перед глазами, не решаясь подойти, она подожгла Игни, а в последнего убегающего запустила третью звезду.

Стало очень тихо.

“Черт, – подумала Эми, – это было близко”. Звезды, как орудие убийства, ей нравились ровно до того момента, как возникала нужда изымать их из вонючих трупов. Девушка вытерла их о рукав, вложила в наруч и направилась к высокой лестнице крыльца.

Дверь заскрипела. Эм шагнула внутрь, и на секунду сердце ее сжалось: вспомнилось шестирукое чудовище. Она бы сейчас без размышлений согласилась на счастливую смерть в волшебном городе. Плевать, что неправда. Это больше, чем то, на что она могла рассчитывать.

Девушка взлетела вверх по ступеням, оттолкнулась от стены, подтянулась, залезла на чердак.

- Выходи, – сказала она, присаживаясь, – не обижу.

Из горы старых пыльных тряпок в углу выбралась маленькая лохматая собачонка с острыми ушками и надрывно затявкала.

- Я ничего не понимаю по-собачьи, – перебила девушка, – давай по-человечьи.

- Помоги, – протявкала собачонка.

- Я и помогла. Пошли.

- Нет, ав-ав! Я хочу вернуть свое тело, но не могу. Помоги, приведи сюда опытную чародейку...

- Дай-ка угадаю, – Эми потерла гладкий ровный подбородок, – ты – великий и ужасный чародей, путался со своей коллегой, а потом переметнулся к сиськам посвежее, и она обиделась. Так?

- Не совсем... – Собачонка опустила морду.

- Я так и думала. Маленький шерстяной кабелек. Извини, но ничем больше помочь не могу.

- Это – место силы, – песик завилял хвостом, – здесь можно все исправить. Только нужна чародейка...

- Я не собираюсь бегать по округе в поисках той дуры, которая на это пойдет. Место силы?.. – Эм положила ладони на пыльный пол, сосредоточилась, и тут же их отняла. – Ну ты и дурень, это не место силы, а место кровавой бойни! Уходим скорее! Если это, что я думаю, – она спрыгнула на второй этаж, – то эти штуки днем появляются, а не ночью.

- Я думал, что ты типа ведьмака!

- Как вот это убивать, я не знаю. Чего застыл? Прыгай, я тебя поймаю.

- Это унизительно, – песик тихо заскулил.

- Как ты вообще туда забрался на своих маленьких ножках?

- Испугался...

Эм поймала легкое волосатое тельце, запихнула под мышку и слетела вниз по ступеням. Медальон завибрировал, предупреждая об опасности. Девушка замерла, обострила чутье, повернулась к разбитому зеркалу на стене и увидела, как за ее спиной появляется жуткое мерцающее лицо с впалыми злыми глазами. Она дернулась к выходу, кубарем скатилась со ступеней крыльца за секунду до того, как серые прозрачные руки свернули ей шею, и устремилась к коню. Существо за ее спиной дико завизжало, забилось о невидимую преграду.

- А ну отставить! – рявкнула Эми и встряхнула тушку в руке, пытавшуюся извернуться и прокусить ей предплечье. – Дальше этому хода нет. Возвращайся к мальчику. Но если узнаю, что ты его обидел или развратил, сделаю из тебя чучело и отдам одной ясновидящей, понял?

- Ты!.. Р-р-р-р! Ав! Ав! Бессердечная! Сука!

- Всегда пожалуйста, – Эми отпустила тявкающую собачонку, вскочила в седло и скрылась за деревьями.

====== 5.16. ======

Комментарий к 5.16. Четырехглазый: http://s020.radikal.ru/i720/1506/79/6a09bed8c2ba.jpg (автор неизвестен...)

Эм подъехала неприметному поваленному деревцу в лесу, остановилась. Если чутье ее не обманывает, дальше будет то, что она искала последние три дня. Она покрутила пальцами, вспоминая Аксий, направила Знак на коня. С четвертого раза получилось.

Это был риск, и в каждой подобной ситуации она оценивала свои шансы на выживание, как 50 на 50: либо выживет, либо нет. Судя по тому, что такие ситуации возникали снова и снова, можно было склоняться к первому варианту. Эми пришпорила коня. Чего ожидать, она не знала и мысленно готовилась ко всему. Внезапно стало абсолютно темно. Конь не отреагировал и продолжал движение, то и дело спотыкаясь, оступаясь. Девушка вцепилась в луку седла и старалась предположить, что же может быть впереди: пропасть, яма с шипами, людоеды, стена... Но она ошиблась. На нее навалились тяжкие мысли, воспоминания о жестокости и потерях. Обуглившееся лицо доброго Гелвина, рыжая борода строптивого Морриса, отчаяние Гунды и многое другое. Эм отнеслась к образам спокойно. Все эти люди и нелюди уже мертвы, они отмучились, а ее смерть только ждет. Умирать не хотелось, жить тоже. Неподъемная ноша, решиться оставить которую девушка не могла.

Яркий солнечный свет появился так же внезапно, как пропал. Эм прикрыла глаза рукой. Не испытание, а ерунда какая-то. Видимо, ее ждали. Она приметила небольшой домик, обвитый красочным кампсисом, дряхлого слепого дедульку на скамье у крыльца, спешилась и присела с ним рядом.

- Чего там видно? – прошамкал старик, поглаживая длинную грязную бороду.

- А что раньше было видно? – Эм скрестила ноги.

- Боль была, бессмысленная жестокость, потери.

- И сейчас так же.

- Но и надежда была, и доброта, и прощение.

- Все верно, так и есть.

- Я тебе вопрос задал, а ты ерничаешь.

- А ты своими глазами увидеть хотел, или моими? – Эм вгляделась в его белесые радужки.

- Тебе сколько лет? – спросил дед неожиданно.

- Слишком много.

- Так не бывает.

- По-всякому бывает.

Они помолчали.

- Зачем пришла?

- Мне нужны эликсиры.

- Для чего?

- Для регенерации, скорости, видения в темноте.

- А почему ко мне пришла, а не к ведьмакам?

- Стыдно. Я – низкорослое вонючее пятно на их роду.

- Ясно, – дед медленно почесал крючковатый нос. – А с чего взяла, что помогать тебе буду? Может, я тебя убить намерен.

- Я заплачу, – Эми достала из кармана брошку-ящерку с красными глазками, последнее напоминание о ее человеческой стороне, погладила украшение большим пальцем. – Хотел бы убить – давно бы это сделал, а не беседы вел.

- Вдруг мне скучно, хочу размяться?

- Ну, тогда я ошиблась и переоценила твой интеллект. Всегда найдется занятие поинтереснее.

Они опять помолчали.

- А эликсиры тебе зачем?

- Хочу пойти к Четырехглазому.

- Это еще зачем?

- Это личное. И он детей ворует.

- Это же верная смерть.

- Так можно описать всю мою сознательную жизнь. И потом, если ты мне поможешь, то нет.

- Танцы со смертью...

- Я бы так не сказала.

- А я уже сказал.

Они помолчали в третий раз.

- Жалко тебя, дуру. Такая путная девка пропадает. Мужика тебе сильного нужно.

- Я сама могу за себя постоять.

- Очерствеешь, иссохнешь. Пропадешь. Женщина – это цветок любви, если ее правильно поливать, то она благоухает и радует все вокруг...

- Да, вижу, ботаник ты знатный. Кампсис очень капризный, а у этого сорта семена вызывают стойкие галлюцинации. Но ты об этом, конечно, не задумывался.

- Тему переводишь. А я знаю, почему. Я чую его на тебе, в тебе, беловолосого ведьмака с желтыми глазами... – Голос старца изменился. Эм увидела перед собой лицо Геральта, которое так хорошо знала, тихо застонала и взялась за голову. – Видишь. Это – твое уязвимое место. Сделай его своим преимуществом или избавься, но так оставлять нельзя.

Эм резко повернулась к деду, понаблюдала, как белесые глаза становятся коричневыми, борода исчезает, серые волосы темнеют.

- И к чему эти фокусы? – спросила она у приятного мужчины среднего возраста. – Мне все равно, как ты выглядишь. Хоть черт с рогами.

- За мной, – мужчина поднялся по крыльцу, – еще фокус покажу.

Эм последовала за чародеем, зашла в помещение, превышающее размерами сам домик в несколько раз, и замерла от изумления. Все кругом было заполнено растениями, многие из которых встречались девушке лишь в иллюстрациях или легендах. С восхищением разглядывала она ядовито-желтый цветущий кактус, пушистый лжелук, обгоняющий девушку ростом, великолепную изумрудную лозу с лепестками, похожими на гребешки, розовые орхидеи с живыми мордочками посередине, “венерин башмачок”, насекомоядный непентес, приятный на ощупь стахис, страстоцвет, кореопсис, хилотелефиум, зигаденус, солнечник, ясколку, целую полянку василисника...

- Значит, скорость, темнота, регенерация, – перечислил мужчина, срывая растения, – еще что-нибудь?

- Нет. Жадничать плохо.

- Тогда давай еще антидот, черную кровь и Петри.

- Я пока не разобралась до конца со Знаками.

- Тем более. Пошли, покажу лабораторию, чего топтаться в предбаннике.

- Чудесно, неописуемо, – Эми искренне восхищалась предложенным ужином, сидя в тени пышного рододендрона. – Ты ужасно добр ко мне.

- Просто ты мне напоминаешь какую-нибудь родственницу, или сама придумай, что тебе понравится.

- Я думаю, что ты решил перед уходом меня трахнуть для разнообразия, вот и стараешься, – девушка закончила с едой, вытерла салфеткой рот и залпом выпила полстакана ягодного напитка.

- Потрясающая прямолинейность.

- А у нас по-другому и не принято.

- У кого – у нас?

- У краснолюдов, – ответила Эми, не подумав, и широко улыбнулась.

- Я обескуражен.

- Я тебя очень понимаю. А если бы услышал мое имя и историю, то вообще бы удивился.

- Я люблю удивляться, – кареглазый мужчина зашел Эми за спину, положил руки на ее плечи, размял мышцы. Его прикосновения были приятны, но не вызывали в Эми отклика.

- Это было прекрасно – то, что мы с тобой проделали в лаборатории, – сказала Эми двусмысленно. – Я никогда не забуду. И результат наших трудов буду носить у себя под сердцем. В сумке. Но мне, пожалуй, пора.

- Я буду очень нежным и внимательным, – шепнул он девушке на ухо и погладил ее руки.

- Заманчиво, – призналась Эми, – но мне, ей-богу, пора.

- А хочешь, – мужчина сел перед ней на корточки, – я приму его облик? Мы сможем убить двух зайцев сразу. Я тебя попробую, а ты перестанешь так неадекватно на него реагировать. Неизвестно, что из тебя вылезет, когда прорвет.

Эм замерла, выражение бирюзовых глаз стало холодным, колким.

- Воздержусь, – сказала она наконец и поднялась.

Маг даже не попытался скрыть разочарование.

- Как хочешь. Я провожу.

Пока Эм искала вход в систему пещер, она несколько раз чуть не свернула себе шею. Результатом ее усилий стало обнаружение овальной черной дыры с неровными краями, заросшей диким виноградом. Эми подвинула растения, нагнулась, но разглядеть что-либо не смогла.

- Ладно, – сказала она сама себе, – попробуем хваленые эликсиры... Скажем, для скорости и от темноты...

Она распечатала два бутылька, которые приготовила заранее, выпила их по очереди и согнулась, хватая ртом воздух. Резкая боль, жжение, появившиеся в горле и животе, распространялись по всему телу. Казалось, они разрушали сосуды, ударяли в голову, опасно повышали температуру тела. Через несколько минут стало полегче: Эми задышала реже, поднялась, прикрывая глаза от слишком яркого заходящего солнца, заглянула в дыру. Дно далеко, но можно спуститься по выступам.

Эм перекинула сумку на спину, спустилась вниз, прислушалась. Подобных, еле уловимых, звуков ей еще не доводилось слышать, и ни о чем хорошем они явно не говорили. Эликсир сработал, помогал видеть в темноте, но все вокруг было странным, серо-белым. Эм потрогала стены, предположила, что они состоят из красного песчаника, и двинулась вперед по ходу пещеры. “Черт, – подумала она, – а ведьмаком быть совсем не весело... Вот так передвигаешь ноги навстречу своей смерти, а если повезет и выживешь, то лишь для того, чтобы новую возможность помереть найти...”

Было кошмарно одиноко. И бессмысленно. Одна только слабая надежда теплилась в девушке, придавала ей сил и решимости.

Ход по мере продвижения сужался, стал совсем низким. Пришлось идти ползком, но вскоре снова появилась возможность выпрямиться. На развилке она даже не задумалась: просто пошла на нарастающий гул. Эми приблизилась к ссохшемуся трупу неподалеку, обратила внимание на его медальон в форме кошачьей головы.

- Выходи, – приказала она, круто обернувшись, и потянулась рукой за плечо. Ее приказ эхом распространился дальше по тоннелю.

Из-за очередного поворота выглянуло нечто с лупоглазыми глазами, сморщенной кожей, редкими пучками волос на неровной голове, сутулое, бледное, неприятное на вид. Подрагивая головой и нижней челюстью, оно сложило лапки и уставилось на девушку. Сразу пришло на ум, что это раньше было человеком, и стало еще противнее. Медальон молчал. Эми не могла решиться убить это нечто, не знала, ест ли оно коренья или сырое человеческое мясо. Оно тоже нападать не спешило.

- Ну? – спросила Эми. – Нападешь, или до второго Сопряжения Сфер в гляделки играть будем? – Нечто попятилось, спряталось за каменистый выступ. – Ладно. Поверим в твою добрую природу. На этот раз.

Их было много. Эм не могла сказать, сколько. Передвигались они быстро и бесшумно, прятались, следили. Те, у которых были острые уши, будто эльфьи, обладали странными люминесцирующими глазами. Или так казалось на фоне принятого зелья.

Звон падающих капель то нарастал, то убывал. Несколько раз по пути попадались гроты – глубокие ниши, заполненные сталактитами и сталагмитами. Пещерные озера, коих здесь было в достатке, по скромному мнению Эм, являлись входами в еще большую подводную систему ходов и гротов. Сплошной безумный лабиринт, не имеющий конца.

Она вышла к большому гроту со слабым разноцветным свечением и озером, расположившимся в северо-восточной части. В конце грота зияли три черных неровных дыры – продолжение запутанных ходов системы пещер. Эм увидела скопление уродцев на усеянном упавшими с потолка обломками полу, подобие старой мебели, огромное кресло у дальней стены. Увидела она и Четырехглазого в компании неопределенной субстанции, отдаленно напоминавшей человеческую женщину. Это был огромный монстр, сплошь покрытый отростками, с крупными окостеневшими надбровными дугами, такими же выростами на подбородке. Его неестественно широкая пасть была заполнена острыми шипами, а длинный тонкий язык периодически проскальзывал сквозь шипы наружу.

- Кхе-кхе, – прервала Эми процесс, слабо походивший на половое сношение, и вздрогнула от отвращения. Эту ужасную картину нескоро удастся забыть.

- Ш-ш-ш-то ты ес-с-с-ть?.. – спросил монстр раздваивающимся басом, сильно растягивая слова, и направил на нее приоткрытый левый нижний глаз.

- Я пришла с предложением.

- Ш-ш-ш-то? Н-н-наглое глупое ж-ж-животное... – Четырехглазый потянул воздух дырками, играющими роль носа, оттолкнул от себя маленькое нечто и посмотрел на Эм обеими парами глаз – пустых, хищных, опасных, с вертикальными линиями зрачков.

- Ну-ну, спокойно, – девушка присела на холодный камень. – Ты сначала послушай. Меня превратили в... Это с помощью магии. Я знаю, что ты – мастер по сорбции магической компоненты. Забери это из меня, оно должно быть высшего качества. А потом мы с тобой сразимся.

Только сейчас Эми пришло в голову, что она приняла эликсиры. В человеческом виде она моментально погибнет от интоксикации. Хотя есть вероятность, что она успеет выпить зелье регенерации, которое, правда, тоже токсично... “А, – мысленно махнула Эми рукой, – все равно 50 на 50. Как будет, так и будет. Йорвет этого достоин”.

- Ф-ф-ф-ф тебе н-н-нет магии, – монстр поднялся во всю свою могучую длину, зловеще вращая светлыми глазами, – только отр-р-рава и бес-с-с-тыдство...

- У тебя тут почти уютненько, – заметила Эми непринужденным тоном, хотя внутри у нее все упало: слабая надежда на излечение была уничтожена. – Ты же не думал, что так будет продолжаться вечно? Кто-то все время приходит и погибает от твоих... Отростков?.. Но однажды все изменится, и погибнешь ты. Куда ты дел детей?

- Каж-ж-ждый выж-ж-живает, как мож-ж-жет. Ты и я – мы убиваем... – Ж-ж-жизнь ес-с-сть боль и нес-с-справедливость. Я... Тебе... Покаж-ж-ж-жу...

Он двинулся на Эм с абсолютно чудовищным выражением морды. Скопление уродцев заерзало, загудело, тоже направилось к девушке.

Нет дома. Нет близкого, родного человека. Нет любви. Нет судьбы, справедливости, продолжения. Ее никто не ждет, не помнит. Эм вытащила из-за спины меч, покрутила так быстро, что его очертания исчезли. Внутри была лишь холодная ярость. Удары сердца замедлились, органы чувств обострились, как всегда с ней бывало в смертельно опасной ситуации.

- Давай, – лицо Эми окаменело. – Посмотрим, кому из нас повезет на этот раз.

Эм шла, волоча правую ногу, сколько могла. Потом она ползла, проявляя все свое упрямство. Надо выбраться из этих катакомб, снова увидеть поверхность, вдохнуть чистого воздуха. Он что-нибудь заденет в ней, напомнит. Надо бороться. Девушка упала на израненный живот, выплюнула кровь. Правая рука была разорвана и не слушалась, но на левую еще можно было рассчитывать. Выпить эликсир регенерации, или нет? Их всего два, то есть три жизни. С другой стороны, если сейчас крайний случай, то получится в сумме ноль жизней, так? Эм нащупала левой рукой сумку, оперлась о землю подбородком. Отличная идея – различать их по форме сосуда. Сняла печать, с трудом проглотила. И тут же ее стошнило – это был непосильный уровень интоксикации для ее маленького тела.

- Давай, тряпка, – шипела она сама себе сквозь зубы, – поднимай свой хилый зад... Потом поймешь, зачем... Вставай...

Эм вспомнила, как по-звериному, мучительно билась среди врагов, как из озера вылезла мерзкая слизистая дрянь, плюющаяся кислотой, как быстро отрастали обратно конечности Четырехглазого, как его обезглавленное тело искало голову, а четыре глаза в ее руках смотрели на нее с истовым презрением, и почти поднялась, но тут же снова рухнула на землю. Сзади послышалась возня. Девушка с трудом перевернулась на спину, посмотрела прямо в лупоглазые глаза уродца. Ей захотелось, чтобы все сейчас закончилось, но это желание вытеснил страх неизвестности и смутная тяга выжить.

- Зачем выжить?.. – спросила Эми вслух. – И умирать не хочу...

Нечто понаблюдало за ней, попятилось и скрылось. Конца, похоже, сейчас не предвиделось. Всего несколько десятков секунд крайней напряженности, ожидания, беспомощности. Когда-то давно она звала в отчаянии и боли бабулю, надеялась на появление Геральта, друзей... Теперь же она была одна во всех смыслах этого слова. Пусть Йорвет придет сейчас за ней, скажет, что она – не урод, подарит ей утерянный смысл, разрешит хотя бы быть рядом, как друг... Эми накрыла окровавленной ладонью глаза и собралась страшно расплакаться, но не смогла. Так и лежала, пока глаза не закрылись независимо от ее усилий.

Двое ведьмаков решительно и быстро шли сквозь заросли осоки и камыша. Выйдя к заросшему берегу озера, они, не сговариваясь, остановились и внимательно осмотрели открывшуюся перед ними сцену.

- Она их на куски рвет. Это ужас, – Гидеон нагнулся к одному из трупов, облепленному мухами, и удрученно покачал головой.

- Просто пока не может рассчитать силу, – Геральт провел пальцем по выемке в дереве – следу метательной звезды. – Я бы сказал, что получается все лучше, но необдуманно, резко. Опасно.

- Ты веришь, что она пошла искать Четырехглазого? Его же убили много лет назад.

- Его не убить, – Геральт легко подтянулся на ветке, запрыгнул, достал из ствола небольшой диск с шестью заостренными наконечниками.

- Надеюсь, она знает...

- Может, она не убивать его собралась, а договориться. Чтобы он, к примеру, высосал из нее магию. И тогда, – желтоглазый ведьмак опробовал звезду – срубил ею ветку в броске, – мы ее больше не найдем.

- Запугивать ты умеешь, – Гидеон нехотя поморщился. – Пойдем тогда скорее.

Геральт молча подобрал брошенный им диск и продолжил путь.

Когда Эм очнулась, самочувствие ее стало значительно лучше. Раны закрылись и быстро заживали, последствия потери крови сгладились. Нестерпимо хотелось пить. Девушка поднялась на ноги, отряхнулась, поправила меч, сумку и направилась к выходу, с трудом разбирая дорогу в темноте.

Раз уж здесь не умерла, то пора браться за следующую работу.

====== 5.17. ======

- Анисовая водка, – огласила Эми, присаживаясь рядом с щупленьким мужичком и вручая ему бутылку.

- Это-то хорошо, это-то славно, но, значится... Мало, – мужик стыдливо опустил глаза. Удивительное дело: выдался теплый и безветренный день, а нос у него все равно был красным.

- Анисовая водка, надо же! – Эм протянула ему вторую бутылку, которую предусмотрительно купила вместе с первой. – Извини, у меня закончились руки и терпение, так что давай к делу.

- О да, да-да!.. – мужчина расцвел, обнял бутылки с безмятежным видом и собрался оприходовать одну тотчас же, но Эм его остановила. Что-то в ней пугало, предупреждало. Мужик решил повременить от греха подальше. – Значится, как дело-то було. Жула-була молодая девка, ладная, но ведьма сущая. Она, значится, прикинулась добренькой, залезла к Бельям, там ее эта, виконтша, приютила. А она свои эти злобные, эти... Эти... В общем, натворила злобных делов. И этот, значится, сын ее, чарами упал. Бабах – и все. И все там дубаря врезали. То есть скапустились, или... Как там, значится... Околели...

- Ясно, – перебила Эми, удивленная его деликатным подбором слов. – А что с ведьмой?

- С ней-то? – мужик начал заметно нервничать. – А вот эта, значится, как там... История онемела.

- Околела, – помогла Эм. – Я не смогу снять проклятье, пока не узнаю, что там произошло.

- А ты знаешь, что? – спросил мужик и замолчал.

- Не знаю? – предположила она.

- Не знаешь, – протянул ее собеседник с грустью в голосе и почесал залысину.

- Верное дело. Может, кто знает, что с ведьмой стало?

- О да, да-да! Поспрашай в соседней деревне у бабы Афотьи, только она глухая уже и... Умерла, – вспомнил мужик. – О! Поспрашай в другой деревне у старейшины, только он, значится, злыдня последняя, помет песий.

- Хорошо. Бывай.

- Сама такая, – обиделся мужик и распечатал бутылку.

Старейшина оказался хоть и занятым злыдней, но вполне себе охочим до женщин. На счастье Эми, она как раз на днях имела возможность помыться и привести в порядок одежду, которая все остальное время была испачкана либо кровью, либо слизью, либо еще каким-то дерьмом, а чаще всем этим, вместе взятым, и без перерыва благоухала лошадиным потом вперемешку с запахом трупного разложения. По этой причине ей удалось оторвать старосту от дел и уговорить поделиться историей особняка Беллегардов задаром. Единственным неудобством являлись сведенные от улыбки мышцы лица и пошлые взгляды старца, но это можно было пережить.

- Давнее дело, утерянное, – произнес старейшина загадочно. – И закономерное. Весь их род был проклят почти что в зачатке. Долго вымирал, мучительно, и, наконец, вымер.

- Кем проклят? Как?

- А кто же теперь упомнит? Давнее дело. Но специально никто их не проклинал. Сами себя, быть может.

- А ведьма? – поинтересовалась Эми.

- Какая еще ведьма?

- Та, что соблазнила сына.

- Не было никакой ведьмы, все враки. Слово какое интересное – “соблазнила”, – старик чуть заметно облизнулся, опять посмотрел на грудь Эми. Особо выглядывать там было нечего, и это разочаровывало.

- С ваших слов получается, что проклятье появилось само по себе и сохранилось после смерти носителей. То есть выходит, что его не снять.

- Не снять, – повторил старец, – не снять... Выходит, так. Да, так и... Выходит.

Довольствоваться подобным объяснением Эми не могла. Мужики жаловались, что проклятый особняк доставляет много хлопот, что область распространения зла увеличивается, растения болеют, животные, а у людей в голове зарождаются плохие мысли от житья поблизости. Несколько небольших поселений пришлось оставить, как и пасеку. “Так не бывает, – подумала Эми. – Само проклятье не возникает, и проблемы начались как раз перед гибелью обитателей, если судить по рассказам местных. Надо копать глубже”.

- Чего вылупилась, уродица? – спросила у Эми суровая худощавая женщина в возрасте, кормившая кур. – А ну-ка сдрысни с моего забора и подь отседова подальше.

- Я собираюсь снять проклятье Беллегардов, но мне нужно знать правду, – Эм и не подумала убирать с забора руки, на которые водрузила подбородок. – А народ истории рассказывает, одна другой краше.

- Куда тебе, шмакодявка? Еще снималка не выросла!

- А что, много других желающих? Хорошо вам живется с таким вот по соседству?

- С забора сдрысни, – повторила женщина мягче. – Он себя-то не держит. Иди в дом.

Эми молча последовала за женщиной.

- Сюда сядь, за стол. Небось, не жрала ничего путного с неделю, а?

- Есть такое.

- Как тебе так не свезло-то? Вечно с вами одна и та же беда, – она поставила перед Эми тарелку с кашей. – На-ка, хоть наешься досыта перед тем, как сдохнуть. История, значит. Ну, слушай и мотай на ус. Беллегарды незлобные были, а все одно – не в себе. Хозяйка, виконтша, была вдовой с тремя детьми и разъезжать любила. Подобрала она девчонку брошенную с волосами, аки золото, а глазами чернющими. Редкая красавица, скромная, добрая. Но дурная, непонятливая. Подросла, округлилась, и старшой сын-наследник на нее глаз-то и положил. Они навроде дружились. А потом и совсем ум потерял: пытался ею силой завладеть по-тихому, выслеживал, по пятам ходил, но конюх и паренек, что за садом следил, ему препятствовали, как умели. А когда она сбежала сгоряча с бродячим трубадуром – обезумел. Связался не с теми, зло в дом привел. Стряслось там что-то жуткое. Все погибли. И виконтша, и дети, и прислуга, и животные. А он повесился. И с тех пор кто бы ни пошел туда – погибает. Страшно место. Прям вот говорю о нем, и дурно становится...

Эм тоже стало не по себе.

- Может, был какой-то предмет? Он ей что-нибудь дарил?

- Да... Было дело... Жемчужная нить. Да. Точно. Фамильная, древняя. Виконтша боле всего из-за нее серчала, пока остальное не стряслось.

- А где эта девушка теперь?

- Уж лет сорок минуло. Трубадур тот бросил ее, отъехать толком не успели, с ней что-то странное стало твориться. Она и померла. Говаривали, что умом пошла.

- Но ее похоронили?

- Ясно дело. На нашинском кладбище. И крестик поставили. А тебе зачем?

- Хочу цветочки возложить, прониклась.

- Смотри у меня, – женщина прищурилась и потрясла перед носом Эм здоровой деревянной ложкой. – Знаю я вас. Не трожь ее, а то сама прокляну.

- Договорились. Спасибо, добрая женщина...

- Уматывай уже. И знай, что туда за твоим трупом никто не пойдет.

- Да. Я и не рассчитывала.

Эм вышла на улицу, оценила время до заката и с самым наивным видом прихватила лежавшую за сараем лопату с собой.

- Совсем уже докатилась, – бухтела Эми, ковыряя лопатой спрессованные слои земли. – Надо копать глубже... Желания сбываются...

Если нити там нет, то проблема станет глобальной. Где искать украшение? В каком государстве? В земле, на дне реки, по частям и там, и там? Может быть, тогда Вилена сможет помочь? И в каком государстве, в чьей постели искать подругу? Девушка подняла голову, посмотрела на жирную черную ворону, подлетевшую и усевшуюся на покосившийся крест.

- А ну, кыш отсюда, – Эми махнула рукой на птицу, направившую на нее черный глаз, и та принялась каркать, щелкая клювом. – Даже для тебя я не авторитет... Ну и пес с тобой...

Эми было страшно. Она боялась призраков, проклятий, заброшенных домов. Куда приятнее в зловонных ямах убивать то, что не исчезает, чьи движения можно предугадать и распознать. Но выбирать не приходилось.

Лопата уперлась в прогнившую деревянную крышку гроба. Эм отодрала куски досок, поморщилась, осмотрела скелет с фрагментами тканей. Медальон слабо завибрировал. “Что бы это значило? – подумала она. – Убита магией? Ниже, под землей, что-то магическое? Мистика”.

Украшения не было. Эми уныло присвистнула, прислонилась спиной к яме. Вилена, Вилена... Столько времени уйдет зазря... А еще ее проповеди и попытки навязать свою линию...

Девушка сожгла останки, вспомнила, что теперь все это нужно еще и обратно закопать, вылезла наружу и застыла. По спине побежали мурашки.

На покосившемся кресте вместо жирной вороны висела, чуть покачиваясь на ветру, жемчужная нить.

- Вона тута, – обозначил беззубый сутулый мужчина и показал Эми границы. – Далече мене ни на шаг. По тропке туда. И шоб тебя там быстро, без мук...

- Спасибо, – Эми похлопала его по плечу и решительно зашагала по тропинке.

Если местность раньше и была облагорожена, то заросла настолько, что даже не угадывался общий замысел. Она прошла мимо деревянного строения, возможно, бывшего хранилища или чьего-то жилья, обнаружила полуразрушенную конюшню внушительных размеров, мраморные скамьи и статуи с отбитыми носами и достоинством, поросшие зеленью. Беллегарды в свое время не бедствовали. Ее настораживала тишина. Разве не должны призраки этого места вылезать из всех щелей и нападать дружной могучей кучкой? Неужели и правда здесь был лишь один сын-наследник? И где он сейчас?

Эми встала возле домика на дереве, от которого осталась одна стена. Она сама всегда мечтала о таком и надеялась построить его для своих детей. Ближе к земле, на стволе дерева, было выцарапано имя. Должно быть, одного из погибших детей Беллегардов. Тоска, безнадежность и беспросветное одиночество навалились на нее с новой силой. “Я – как это гиблое место, дохлая и пустая, – пришло ей в голову. – А еще опасная и уродливая, как местный призрак, и так же не могу закончить свое бесполезное существование...”

Особняк впечатлял размерами и мрачностью. Не доставало только кружащего воронья, тумана и полной луны. Башня и основное строение были выполнены в одном стиле, поросли плющом и пошли трещинами. Эм зашла через выломанные двери главного входа в большую залу, под потолком которой летали серо-белые светящиеся пятна неясного происхождения, поднялась на третий этаж, перепрыгивая через обрушившиеся ступени. Призрака либо не было, либо он себя не проявлял. “Как же это делается? – лихорадочно соображала Эми. – В какой комнате? Или на улице? Или в башню пробраться? Может, неподалеку гробница есть? Как сжечь жемчуг? Почему так тихо?”. Она зашла в большую двухъярусную библиотеку слева, оценила масштаб ущерба. Полки, построенные до высокого потолка, были повреждены по диагонали, лестница сломана; то, что осталось от книг в дорогих переплетах, присутствовало повсеместно, а через дыру в дальней стене проросло дерево. Эми стерла пыль с книги, лежавшей на столе, прочитала название. “Основы практической магии”. Если она может делать Знаки, то может ли научиться колдовать? Текст на страницах был вполне читаемым. Эм положила книгу в сумку, достала жемчужную нить, вызывающую неприятное предчувствие, направила на украшение Игни, не особо надеясь на успех. Жемчуг вспыхнул ярким огнем, расплавился быстрее, чем девушка успела отпрянуть, и прямо перед ней появились очертания мужчины в порванных одеждах.

- Ты... Вернулась?.. – простонал призрак, разглядывая Эми впалыми безумными глазами.

- Дорогой, я и не уходила, – она молниеносно приблизилась к призраку и рубанула от плеча, но он исчез.

- Ты... Меня... Ненавидишь?.. – послышался зловещий голос за ее спиной.

- Еще чего, – она сыпанула в его сторону порошок, приготовленный заранее, и он тут же начал окисляться, распространяя зеленый дым.

- А... Должна!! – выдохнул призрак и ударил ее сзади. Эм перекувырнулась, завертелась в попытке ранить мерцающее марево, но оно двигалось слишком быстро, почти все время оставаясь бесплотным.

Девушка выставила пальцы для Ирдена, магической ловушки, которую тренировала все последнее время, но рука дрогнула. Липкий, удушающий страх накатывал на нее, сковывал волю.

- Да где же ты? – кричала Эми не своим голосом, вертясь на месте. – С какой ты стороны??

- Ни фигашечки какие формы! Ты только посмотри! – Гидеон оторвал растения от статуи и повернулся к Геральту. Судя по отсутствию реакции компаньона, беловолосый, похоже, ничего не смыслил ни искусстве, ни в женских округлостях.

- Быстрее.

- Куда торопиться? Она ушла уже, как всегда.

- Нет. Она здесь.

- А ты откуда знаешь? – Ги поспешил за ведьмаком.

- Чувствую.

- Никогда я не пойму эту вашу нездоровую хрень со снами и чувствами.

- Я тоже.

- Зайдем со стороны башни. Через главный вход она бы не полезла.

- По-моему, как раз наоборот.

- Я ее лучше знаю. Идем через башню.

- Ладно, – сдался Геральт. – Давай быстрее.

Они обошли здание, держа оружие наготове, прошли через арку.

- Слышишь? – насторожился Гидеон.

- Да, – Геральт помрачнел, бросил сумку, повернулся к ведьмаку и машинально рубанул призрака, появившегося возле спутника. Он напрягся в ожидании новой атаки, но ее не последовало. – Возвращаемся к главному входу.

Гидеон схватился за шею, прислонился к каменной кладке, медленно съехал вниз.

- Сейчас... Подожди...

- В чем дело? – Геральт подошел ближе, отнял на секунду пальцы ведьмака, сквозь которые сочилась пульсирующая кровь, и прижал его ладонь обратно.

Гидеон задышал чаще, захрипел, чуть отталкиваясь ногами от земли, словно пытаясь отползти от того, что с ним происходит.

- Скажи... Дурехе... Уехал... К внучке...

- Сам скажешь, – отрезал Геральти потянулся к сумке, постоянно оглядываясь.

- ...Солнце... В волосах...

- Замедлим тебе сердцебиение. Меня однажды стрыга похуже поцарапала. Как тебя вытащить отсюда – вот вопрос. Время на исходе...

Геральт нашел нужный флакон, повернулся к ведьмаку и нахмурился.

Гидеон уронил голову набок, опустил ладонь, глядя перед собой невидящими глазами. Он больше не дышал.

Зеленый дым почти рассеялся. Время было на исходе. Эм стояла посреди библиотеки и ее состояние граничило с паникой. Она не знала, что делать, как победить этого призрака, а упрямство не позволяло ей сбежать. Неожиданно ее посетили совсем другие ощущения – тепло и легкая вибрация, вызывающие тошноту. Такое бывало с ней только в непосредственной близости от беловолосого ведьмака. Она медленно повернулась к дверному проему.

- Мир и правда тесен, – сказала она Геральту дрожащим голосом, – но я почти рада тебя видеть. Не могу эту штуку убить...

- Уходим, быстро, – ведьмак осмотрел помещение беглым взглядом, обратил внимание на ее каштановые пряди, перемежающиеся с белыми прямыми волосами, и напряженно вгляделся в ее бледное, чуть осунувшееся, лицо. Эми ответила ему тем же. Неужели он ее искал? Зачем? Она не могла придумать ни одной причины. И тут вспомнила о чем-то другом, более важном.

- Где Гидеон?

- Он... Он уехал к внучке. Сказал, что ты поймешь. Надо уходить.

Эми опустила меч, забыла, по какой причине она здесь находится, и посмотрела на ведьмака очень странно.

- Ты лжешь, – прошипела она. – Я чувствую. Где он?

- На улице. Эм...

Девушка прошла мимо, задев его плечом.

- Дурачок, – прошептала Эми, прислонившись ко лбу Гидеона, погладила его по остывающей щеке и перевесила флягу с его пояса на свой. – Надо его похоронить, – сказала она громче тому, кто стоял за спиной.

- Эм...

- Я в порядке.

Звучало и правда спокойно и убедительно.

- Мне жаль. Но у нас нет на все это времени. Для ночных прогулок самое неподходящее место. Надо убираться отсюда. Срочно. Вернемся за ним позже.

- У меня есть другая идея, – Эми поднялась с колен и направилась обратно в особняк.

-

- Стой, подожди, – Геральт протянул руку, чтобы ее остановить, и девушка резко развернулась, метя кулаком ему в челюсть. Ведьмак предвосхитил это движение, поймал ее запястье, но Эм знала, что он собирается сделать, выкрутилась и выставила ногу, чтобы сбить его на землю. Геральт почувствовал, что именно это Эм сейчас и сделает, увернулся, опять попробовал схватить ее за руку. Они еще несколько раз попытались осуществить задуманное, поняли, что это бессмысленно, и глянули друг на друга с нескрываемым недоумением.

- А, дьявол с тобой, – плюнула Эми и ринулась ко входу. Геральт нагнал ее только в зале, сбил, придавил собой к каменному полу.

- Сначала надо сжечь останки, – сообщил он совершенно спокойно. – А потом все здесь заполнится духами, связанными с этим местом. Нужно подготовиться.

- Слезь с меня! – визжала Эми. – Я все здесь без останков и подготовки в порошок сотру!.. Мне плевать! Ненавижу!..

- Оно питается ненавистью! – зарычал Геральт ей прямо в ухо. – Возьми себя в руки!

- Хорошо! Хорошо. Я спокойна. Слезь. Подготовимся. Найдем останки.

Он поднялся, рывком поставил Эм на ноги.

Откуда-то из-под пола доносился хриплый, едва различимый, плач. Эм замерла. Холодная ярость. Самоконтроль. Обострение чувств. Осознание. Озорной мальчишка с ямочками на щеках... Девушка скривилась, как от боли, покраснела, шум в ушах почти оглушил, внутри все закипело. Она бросилась по коридору налево, съехала вниз по покосившемуся деревянному настилу, разбивая случайные преграды Аардом. Там, под землей, обнаружился ход, в конце которого, за железной решеткой, находилось еще одно небольшое помещение. Эм ворвалась в него и резко остановилась в замешательстве. На грязной деформированной койке в углу сидела девушка со светлыми волосами. Кожа ее бледного лица словно съехала вниз, шея, руки, ноги покрылись рытвинами и язвами.

Тут же, рядом, лежала груда костей.

- Все хорошо, – утешил девушку Геральт, обошел Эми, взялся за оковы. – Мы тебя вытащим отсюда.

- Его останки, – догадалась Эм и закрыла глаза из-за очередной волны ненависти.

- Не трогай их, – Геральт помог девушке подняться и выйти через проем.

Да, конечно. Не трогать кости. Уйти отсюда. Бросить Ги гнить на свежем воздухе, а падаль, которая с ним это сделала, оставить в покое...

- Сколько... Ненависти... – прошипело марево за ее спиной и стало ярче.

Эми прищурилась, направила на останки знак Игни, и они загорелись. Призрак завизжал, схватил ее за шею, поднял и впечатал головой в каменный потолок.

- Эм! – рявкнул Геральт в негодовании и повернулся на звук закрывающейся железной решетки. Призрак молниеносно просочился сквозь нее, снес светловолосой девушке голову и взялся за ведьмака.

- Геральт! – Эми тщетно пыталась открыть решетку, била ее ногами, наваливалась всем телом и с ужасом наблюдала, как истязает ведьмака призрак, швыряет его, мучает. Убивает. – Геральт...

Эм потеряла их из виду, упала на колени, оперлась о холодные прутья лбом. Она не знала, что чувствует, не знала, зачем. Просто хотела, чтобы все это кончилось.

Решетка подалась вперед. Эм вскочила на ноги и рванула по ходу наверх.

- Если ты всё, – сказал Геральт грозно, убирая меч за спину, – то уходим отсюда. Быстро.

- Ты ранен...

Вместо ответа ведьмак схватил ее за плечо и потащил к выходу. На улице Эм вывернулась, выхватила меч и круговым ударом располосовала два светящиеся силуэта.

- Бесполезно, – Геральт снова потащил ее за собой. – Они будут возвращаться до рассвета, – он разрубил зловещий силуэт, подплывший слишком близко, – и тогда окончательно покинут это место... Быстрее!

Эми оставила тех, что были сзади, побежала вслед за беловолосым ведьмаком. Надо же, первое проклятье, которое ей удалось снять. Почти что самостоятельно...

Подождать до рассвета. И вернуться за другом.

Геральт кинул вперед круглый сосуд, распространивший странное вещество, очищающее им путь, повернулся и толкнул Эми вбок. Кольцо энергии ударило в плечо, отбросило далеко назад, несколько раз перекрутило его в воздухе.

- Черт тебя дери, вставай! – Эми подбежала к нему, потянула вверх, но Геральт не поднялся. – Да не смотри так на меня! Зелье регенерации... Подожди...

Эм уничтожила четверых призраков, их окруживших, влила в Геральта последний эликсир.

- Открой глаза! – потребовала она и почему-то расплакалась. – Давай же! Тряпка! Поднимайся! Да что же это... – она схватила его за подмышки, протащила немного, разрывая пятками землю, не находя опоры. – Ты тяжелый... Геральт, пожалуйста... Мы уже близко...

Их было слишком много – озлобленных светящихся силуэтов, жаждущих мести и крови. Эми оглянулась, поняла, что нужно бежать или остаться здесь навсегда, решила окончательно, что беловолосый того не стоит, и встала перед ним, сжимая обеими руками рукоять.

- Че-та ссыкотно мене, Ероша, – поделился с беззубым другом крепкий одутловатый мужичок, продвигаясь через лес.

- Мене тож, – отозвался беззубый. – Но жальче ведьмов. Для нас же ж расстаралися. Авось еще живехоньки, да идтить не можут...

- Как бысь и нам уж не сможечь идтить...

- Да ты шо ж, слеп-туп? Нету больше проклятья. Баста. Но ссыкотно...

- Глясь! – одутловатый показал беззубому вдаль. – Оно!

- Оно, – подтвердил Ероша и подошел к ведьмаку, лежавшему на спине. – И вона эту разумею, – он кивнул на маленькую девушку, лежавшую у него на животе.

- Дохлая, – сочувственно произнес приятель. – Жальче.

- Жальче, – Ероша скинул девушку с ведьмака, вспомнил, как показывал ей дорогу. – Авось без мук...

- А ентот еще дышит. Ой, в кровяке весь... Не дотянет...

- Дурень, енто ее кровяка. Да не трожь ты ейный палаш! Потом преследовать будет... Бери ентого за ноги, а я за руки. Оттащим к нашинской бабке, она ж-то сообразит, с какого конца заштопать...

====== 5.18. ======

Беззубый и одутловатый снова шли через знакомый им с детства лес в мрачном молчании.

- Видал, каков, бледнючий?.. – шепнул беззубый приятелю.

- Ага-сь...

- Того и поглясь грохнется...

- Не-а. Не грохнется, – не согласился одутловатый.

- Спорнем?.. – Беззубый воодушевился, протянул приятелю грязную ладонь.

- Я все слышу, – Геральт успел уйти вперед, и его раздраженный голос заставил кметов снова замолчать.

- Страшной, чорт, – пожаловался одутловатый шепотом.

- Не боись. Ща зыркнет на свою дохлую деваху и отвянет...

- А где ж она?..

- Вот-те на...

Геральт подошел к тому месту, где его нашли мужчины, осмотрелся. Эм боролась долго, прикрывала его, нарезала круги. Дурочка... Сердце его сжалось. Потеряла много крови. Почему она лежала на нем? Гладила его по лицу... Что она сказала?

- Ты ее с меня сюда скинул? – он повернулся к беззубому и недобро прищурился.

- Угу-сь... – тот рассеянно глянул на приятеля.

Эми так и не встала. Следы, слишком крупные для женщины, возникали из ниоткуда и уходили, более глубокие, в никуда. Ее унес чародей. Геральт с усилием поднялся с колена, посмотрел на мужчин исподлобья.

- Где ее меч?

- Ей-божи, не трогали! – испугался беззубый не на шутку.

- Я не в настроении...

- Честна-правда! – пролепетал одутловатый. – Мамашкой клянемся! А ежели кто из нашинских попер, найдем...

- Давайте быстрее, – Геральт двинулся в их сторону, мужики одновременно дернулись в неосознанном порыве и случайно врезались друг в друга. – Я очень спешу.

Эми выплыла из болезненного бреда, разлепила потрескавшиеся губы. Хорошо бы сейчас оказаться в любом другом месте, в котором она периодически приходила в себя... Нет. Перед ней по-прежнему маячило лицо мучителя, изрытое оспинами, его хищный нос, тонкие губы, жиденький пучок бесцветных волос на затылке. Если бы ее истязал кареглазый маг, на него хотя бы было приятно смотреть, в отличие от этого недоразумения в странной одежде.

- Интересное дело, – бормотал чародей себе под нос. – Так и запишем: прогрессирующая дисхромия волосяного покрова головы с последующим изменением структуры...

- Как-то хитро записываешь, – вяло отозвалась Эм. – Можно меньшими словами ограничиться. И потом, тебе нравится, а мне нет. Я так совсем седой стану к зиме. А я еще такая молодая и красивая...

- Это ненадолго, – хихикнул чародей. – Добро пожаловать обратно. Я тебя очень ждал.

- Что у нас сегодня? – Эм тяжко вздохнула.

- Тебе понравится, – чародей взял у Эм образец крови. – Вирус. Стопроцентный летальный исход у обычной особи.

- Ты бы свою крыску хоть покормил, пока я снова блевать кровью не начала.

- Ой, давай только без упаднических настроений! У нас еще столько дел впереди! – Чародей направился к большому столу, сплошь заставленному колбами, книгами, приборами. – Ты же особенная в своем роде. Ведьмачка, созданная магией. Твои резистентность и регенерация воистину впечатляют! Ни один ведьмак еще не доживал до этого этапа.

- Я горжусь, – буркнула девушка.

- Хотел бы я увидеться с твоим создателем...

- Я бы тоже хотела, чтобы ты с ним увиделся... Подожди! – воскликнула Эм, когда увидела, что маг приготовил шприц. – Давай хоть раз поболтаем немного!

- Мы через это проходили, – собеседник покачал головой. – Тебе не справиться с моим усовершенствованным столом. И мне еще брать образец мышцы.

- Давай лучше образец твоего мозга возьмем? Вместе посмотрим.

- Я не жду, что заурядный ум поймет значение прорыва в науке. Просто поверь, что это во благо.

- Верю. А чье благо?

- Уж явно не твое, – мучитель мерзко захихикал. – Вообще ты меня удивляешь: не кричишь, не умоляешь, не рыдаешь...

- А что, будет толк?

- Нет, но было бы веселее.

- Я так и думала. А зачем ты мне украшение подбросил?

- Люблю делать добро.

- Например, истязать того, кто прикован к столу.

- Я же сказал: во имя науки. Я тебе жизнь спас, не забыла?

- Я помню об этом каждую проклятущую минуту, проведенную с тобой.

- Типичная неблагодарность недалекого ума. Продолжим?

Продолжать Эми просто больше не могла.

- Слушай, ты же чародей? Почему морду себе не подправишь? И изо рта у тебя совсем не цветами воняет... Такой страшный и противный! И это что за хобби такое? Тебя, наверное, мамочка совсем не любила, обижала, запрещала писать в кровать, а детишки в школе магов смеялись и пальцами тыкали...

- Замолчи, – потребовал чародей и нервно почесал бровь.

- Смотри, какой ты нежный и чувствительный! – Эми натужно, противно засмеялась. – Прямо в точку попала, да? А в чем дело, дорогой? В маленьком ущербном приборчике или магической импотенции?

- Я тебе, пожалуй, язык отрежу, обойдемся без него, – мучитель поковырялся в сундуке в поисках щипцов.

- ... И все смеялись над тобой: ха-ха-ха, как же ты его в штанах-то находишь?.. А ты бегал по углам, рыдал и убеждал себя, что обязательно отомстишь, вот только найдешь того, кто не виноват и не может дать отпор, и над ним-то и потешишься вдоволь, как последний...

- Заткнись! – взревел чародей, развернулся и необдуманно ударил жертву кольцом энергии. Девушка выгнулась, широко открыла глаза. – А-а-а! – запрыгал он на месте, заламывая руки. – Мартышкины подмышки!.. Живая?..

Эм повернула к нему голову, улыбнулась.

- Давай еще разок.

- Живая! Живая! – обрадовался чародей и захлопал в ладоши. – Так и запишем! Сопротивляемость магии! Это же надо!..

- Долбани еще раз! – потребовала Эми. – Ставим опыты!

- И то верно! – воскликнул чародей в запале и направил в нее еще несколько разрушительных импульсов. Эм снова выгнулась, сжала кулаки. – В жизни такого не видел! Кроме судороги мышц – совсем нет эффекта!

Покалывание в пальцах стало ощутимым. Эм сосредоточилась, сняла магическую блокаду с оков, спрыгнула на пол.

- Ой, нет... Не сопротивляемость, сорбция... – чародей страшно испугался, попятился и забежал за стол.

- Иди сюда, “ученый”, испробуем вирус, возьмем образец... – Эм направилась к нему с ужасающим выражением лица и отбила рукой летящую в ее голову колбу.

- Ничего личного! Только наука! – завизжал чародей и ломанулся к выходу, но был сбит кольцом энергии.

- Вот именно, – Эми села на него, потянула за пучок волос и вколола ему в шею шприц. – Стопроцентный летальный исход у обычной особи...

Чародей захрипел и пополз, но быстро сдался, перевернулся на спину, царапая ногтями распухшую шею. На коже лица и рук проступили волдыри, живая мимика красноречиво говорила о том, что он страдает. Эм стояла над ним, со страхом ожидая чего-то, близкого к злорадству, но вместо этого испытала жалость. Не стоило в него что-то вкалывать, уподобляться ему, тем более со злости. Она нагнулась, приподняла несчастного, корчившегося в судорогах, и одним движением свернула ему шею.

- И где же ты?.. – Эм направилась к сундуку, тщательно его перерыла, достала свою сумку и перешла к столу. – Где, где?..

Она заглянула в шкафы, комод, пнула второй сундук и увидела наконец краешек заветного предмета, торчащий из-под исписанного пергамента на полу.

- Вот ты где, – девушка любовно вытянула флягу Гидеона, прицепила к поясу и зашагала к выходу.

Во время пыток время течет очень медленно. Сколько она здесь пробыла? Какой сейчас месяц, день? Эм зашла в длинное пустое помещение, едва освещенное магическими светильниками, и остановилась перед большой каменной глыбой, превышающей ее рост в два раза. Глыба затряслась, трещины-соединения в местах суставов загорелись оранжевым огнем, он же вспыхнул и в пустых глазницах овальной головы.

- Ой, мамочки, – выдохнула Эм и побежала обратно в лабораторию через проем, который страж снес вслед за ней своей массой.

Оказалось, лаборатория была не такой и большой. Уворачиваясь от сокрушительных ударов каменных рук, Эм показала чудеса изобретательности и ловкости, но вскоре мебель в помещении была разрушена, а девушка выдохлась. Общее самочувствие после долгих издевательств и голодовки было отвратительным и без необходимости беготни от злобного монстра. Воспользовавшись его медлительностью, Эм выскочила через дыру в стене обратно в длинное пустое помещение и еще раз убедилась, что в стенах нет ничего, похожего на выход.

Должно быть, чародей заходил сюда с помощью телепортации, или дверь спрятана магией. Эм безрезультатно выпустила из себя остатки поглощенной силы, отпрыгнула в последний момент перед ударом каменной лапы и решила, что этого монстра тоже можно остановить лишь заклинанием. Каким-нибудь особым, сочиненным чокнутым “ученым”. Это навело ее на другую безумную мысль. Она спровоцировала стража, оттолкнулась от лапы, запрыгнула ему на спину, едва сохранив равновесие. Ладони обожгло оранжевым огнем. Эм встала ему на плечи, схватилась за основание головы, потянула ее вверх и закричала от боли: резкий, слишком бурный поток огненной энергии разлился по ее венам, в голове зашумело, из носа пошла кровь. Страж затрясся, упал на колени, потух; Эм потянула сильнее, и овальная голова оторвалась от тела.

Тяжело дыша, девушка спрыгнула с глыбы и направила горящие оранжевым огнем руки на стену. Толстая каменная кладка с грохотом вылетела наружу. Эм вышла на солнечный свет, прошла сквозь пелену скрывавшей здание иллюзии и почти подлетела к ручью, испещренному покрытыми мхом камнями. Долго, с жадностью, пила воду из ладоней, умылась, немного пришла в себя. Постепенно до нее стали доноситься звуки леса, шум водного потока, ощущение прохладного осеннего ветра, игравшего с ее наполовину седыми волосами. Эми села на поваленное дерево поблизости, задумалась. Все же, почему Фэад с ней это сделал? Поглощать магию – дело, безусловно, полезное, но болезненное. Если бы он не забрал ее Зверя, в этом не было бы необходимости. И потом, ведьмачка? Серьезно? Это как надо было ее ненавидеть, чтобы пожелать ей такую судьбу? К чертям седые волосы, чародей прав, все равно она долго не протянет. И именно это удручало. Эми вспомнила, что надо вставать, идти, искать очередную мерзость, и поморщилась. Страдания очищают, проясняют. Да, она через многое прошла, но оно того по сути стоило. Находясь в плену у сумасшедшего, девушка вновь осознала, что жизнь очень ценна, происходит прямо сейчас, в эту минуту, и прекрасно, когда “сейчас” безопасно и спокойно, пусть даже ужасно хочется есть. Но ее нынешнее Предназначение... Как с ним смириться? Как примириться с одиночеством и тоской?

Руп был прав: размышлять нужно тогда, когда есть возможность что-то изменить. Эми заставила себя встать и пошла по лесу наугад в надежде выйти к поселению. Оставшаяся огненная энергия жгла нутро, мучила, хотелось выплеснуть ее, избавиться, но вместе с ней в груди опять зарождалось странное тепло, которое накатывало рядом с Геральтом. Девушка вспомнила, как смотрела на него перед рассветом, когда больше не могла подняться. Она так боялась, что ведьмак погибнет, не могла вынести даже мысль о его окончательном уходе, и этот страх что-то переломил в ней. Тепло больше не мучило, напротив, заполняло ее, успокаивало, радовало. Это было непонятно, необъяснимо, но невозможно приятно...

Эм остановилась, прислушалась к нарастающему стуку копыт. Не может быть. Ведь этого не может быть, так? Преодолев смущение и оторопь, она повернулась к всаднику и вскинула брови.

- Твой меч, – Геральт спрыгнул с седла, вручил ей ножны, которые она тут же нацепила на себя.

- Спасибо, – Эм потупила взгляд. Зачем он искал ее?

- Как ты? – Он внимательно посмотрел на Эми, пытаясь оценить ее состояние.

- Нормально... Геральт, нам нужно поговорить.

- Люблю такое начало до одури. Сдается мне, за этим скрывается монолог, а не беседа, – ведьмак скрестил руки на груди, проследил, как Эм прислонилась к гладкому стволу бука, опустила глаза.

- Я... Я... Я прощаю тебя, Геральт, – от внезапного облегчения она даже улыбнулась и подняла на него глаза. – Да. Я прощаю тебя, хотя прощать и нечего. Освобождаю тебя от несуществующей вины и необходимости за мной ехать. Все произошло так, как должно было произойти. Геральт, пора все это заканчивать. Мне, конечно, приятно, что ты носишься по лесам и полям в поисках моей персоны, хоть и не могу придумать, зачем, но больше так не может продолжаться.

- Ты права, – Геральт не сводил с нее кошачьих глаз. – Пора заканчивать. Так что хватит убегать и пропадать, поедем вместе.

- Куда? – искренне изумилась Эми. – Куда ты можешь со мной поехать? В ближайшую вонючую канаву? Не надоело?

- А тебе?

- Геральт, мы оба прочувствовали, что от Предназначения не уйти. Мое теперь известно, где, а тебе больше повезло. Здесь, на этом месте, наши пути расходятся. Послушай меня... Ги... – Эм охрипла и прокашлялась, – Гидеон сказал мне однажды мудрую вещь: редко бывает по-настоящему, это нужно беречь, как ничто другое. Ты достаточно наломал дров, еще немного, и последствия придется разгребать очень долго. Не надо отказываться от своей жизни ради чего-то, что не имеет значения, не имеет к тебе отношения...

Геральт молчал, сдвинув брови. Эм потерла горящую грудину, вспомнила о страже.

- Подожди, я, может, смогу помочь тебе напоследок, – она аккуратно поковырялась в его мыслях, не обращая внимания на протест, нашла последнюю информацию о местонахождении Цири и Йеннифэр, вытянула руку, сосредоточилась, напряглась, и перед ней образовался неровный оранжевый овал.

- Давай быстрее, – она покрылась испариной, – долго не продержу... Возвращайся к своей семье, Белый Волк...

- Не люблю телепорты и высокопарные слова. Отпусти, Эм.

- Знала бы я, что ты такой капризный, не напрягалась бы! – Эми убрала руку, вытерла ладонью лоб. – Ну и черт с тобой, пилюкай на своих двоих. Лошадь я у тебя конфискую. Женщинам нужно уступать, все такое...

- Поедем вместе.

- Да что же это! – возмутилась Эм. – У тебя разум помутился?

- Я сыт по горло своей жизнью. Хочу ее изменить.

- Ну а я-то тут причем? – она всплеснула руками от досады. – Хочешь сдохнуть вместе со мной в компании уродов? Эта перспектива тебе больше по душе? Не лучше ли менять свою жизнь рядом с той, которая тебе по-настоящему дорога?

- Слушай, – Геральт подошел к седлу и поправил его, хотя в этом не было нужды, – я устал от этого разговора. Есть хочешь?

- Хочу, – Эми уставилась на него, окончательно растерявшись.

- Тогда поехали.

- И как это понимать?

- Понимай, как знаешь. И лезь уже, черт побери, на лошадь. Скоро стемнеет.

Эми, как во сне, схватила его за протянутое предплечье, уселась на лошадиный круп и прижалась к широкой спине. Энергии стража больше не было, и ничто не отвлекало ее от тепла, заполнявшего ее, дававшего ей спокойствие, радость, ощущение легкости, несерьезности происходящего. Юмор и смех...

Она больше не была одинока. И пусть это было ненадолго, но жизнь – она ведь сейчас, в эту минуту. И в эту минуту с ней рядом был Геральт.

- А ты чего так долго? – спросила она самым наглым тоном. – Пока тебя дождешься, несколько раз помрешь.

- Ну извини, – ведьмак повернул к ней голову, – в следующий раз не забудь оставить записку с подробными координатами.

- А конь мой где?

- Понятия не имею.

- Правильно, свою-то кобылу сохранил. Эгоист. – Эми посмотрела на кроны мелькающих над головой деревьев. – А я съела элементаля!

- Это как?

- Понятия не имею! Но если найдем по пути еще одного, не придется добираться до особняка пешком. Он, кстати, далеко?

- Да.

- Поедим и туда?..

- Да.

- Геральт, – спросила Эми тихо, вспомнив о чем-то, – А где... Яблочко?..

- Я пристроил ее в хорошие руки. Можем навестить, если хочешь.

- Нет, нет, не хочу, – она покачала головой и затихла.

Эми так хотелось есть, что она невольно трясла под столом коленками. Хозяйка корчмы быстро отреагировала на новых посетителей, хотя оружие за их спинами ее насторожило.

- Это что, Белый Волк? – шепнула женщина Эми, когда подошла.

- Нет, нет, что Вы, – сразу нашлась Эм и поддержала заговорщеский шепот, – это мой дедуля, везу его в приют, мы все от него тоже седеем... Видите, вот... Он немного того, – девушка покрутила рукой у виска, – вообразил себя ведьмаком и нацепил всю эту бутафорию... Пришлось подыграть. Жалко его до слез. Раньше так славно соображал... Я за него закажу. У вас есть подтухшие бычьи яйца или замоченные свиные хрящики? Он их просто обожает...

Хозяйка покраснела и украдкой посмотрела на Геральта, который сидел с невозмутимым лицом и делал вид, что ничего не слышит.

- Не волнуйтесь, женщина, – махнула Эм рукой, повернулась к нему и проорала ему в ухо: – он глухой и тупой, как пень!

- А-а-а, – хозяйка с пониманием покачала головой и удрученно добавила: – но яиц и хрящиков у нас нет...

- Яишня?.. – вспомнила Эми и улыбнулась.

- Принеси нам мяса, хлеба и овощей. Сбитень есть? – Геральт посмотрел хозяйке прямо в глаза, отчего она судорожно сглотнула и покивала. – И его тоже. Благодарю.

Женщина оторопело поморгала и отошла от стола.

- Значит, все-таки ворочанье носом и козни? – хмыкнул Геральт.

- В смысле?

- Да так. Вспомнилось.

Эми посмотрела на его профиль, улыбку, не выдержала и пересела напротив. Сидевший за спиной Геральта суровый рыжеволосый мужчина отыскал ее глазами и недвусмысленно ухмыльнулся. Девушка вспыхнула.

- Расскажи, что с тобой делал чародей, – попросил Геральт.

- Ничего хорошего, – Эм подмигнула рыжеволосому и картинно закусила губу.

- Эй, – ведьмак дернул ее за руку, – ты что творишь?

- Просто давно морду не била никому. Думаешь, надо следовать твоему примеру и все подряд сажать на колешки? – Эм проследила глазами за тарелкой, подплывшей к их столу, и, с трудом сдерживаясь, принялась за еду.

- Сомневаюсь, что твои кривые куриные ножки выдержат.

Эми подавилась, посмотрела на довольную физиономию Геральта и плеснула ему в мясо сладкий медовый напиток.

- Что за ребячество, Эм?

- Сам виноват. Приятного аппетита.

- У тебя за спиной сидит девушка точно в такой же куртке и штанах. Никакой оригинальности, – он цокнул и осуждающе покачал головой.

Эми обернулась, и Геральт, воспользовавшись моментом, поменял их тарелки.

- Это еще что?.. – возмутилась Эми, когда повернулась обратно. – Отдай мою еду!

- Вот же она, – он указал на плавающее в сбитне мясо. – Не рой другому яму...

- Ладно, – девушка обмякла, дождалась, когда Геральт отвлечется, и плеснула напиток в его тарелку еще раз.

- Правильно, ни себе, ни людям. Гениально.

- Эй, черти! – вмешался хозяин. – Вы чего творите? Народ голодает, а вы добро переводите!

- Это он тебе, – шепнула Эми.

- Доедай скорее свою вкусноту, ты же такая голодная. Попробуем добыть тебе лошадь на ночь глядя.

- А у тебя что, деньги вдруг завелись?

- Представь себе.

- Извини, не получается.

- Знаешь, – перевел Геральт тему, – я тут думал насчет твоего имени...

- Тебе явно нечем было заняться, – Эми набила рот сладко-соленым мясом и пожевала его с такой неповторимой моськой, что Геральт не выдержал и прыснул от смеха.

- В общем, это твое эли-вили, конечно, ужас, но из него можно сделать другое сочетание. Как тебе Эвила? Эвилен? Эннен?

- Боже, какой серьезный подход. Что ты мучаешься? Называй меня Плотвой, и дело с концом.

- Ты правда хочешь остаться на всю жизнь междометием?

- “Вся жизнь” – это для меня, возможно, где-то до начала зимы.

- О твоей страсти к самоубийству мы отдельно поговорим.

- Не могу дождаться, – буркнула Эми. – А мы можем... Что-нибудь другое заказать?..

====== 5.19. ======

Эм бежала изо всех сил. Несмотря на чудовищную нагрузку, сердце стучало медленно и ровно, голова была ясной, а обостренные чувства подсказывали движения. Она метнулась вбок, и удар огромного зверя пришелся на дерево, которое с треском упало. Геральт рубанул монстра сзади, отлетел, и Эм ударила по заросшей шерстью короткой шее, переключая внимание на себя, изучая противника. Страшная морда зверя была покрыта чешуей и имела признаки интеллекта, надбровные дуги срастались вместе треугольником там, где должен был быть нос, а маленькие, вытянутые горизонтально, красные глаза бегали, метали молнии. Не было сомнений, что это существо – гибрид, так как его огромное сильное тело имело одновременно черты, присущие в той или иной степени льву, быку и медведю.

- Да сдохнешь ты уже?! – воскликнула Эм с горечью, пролетая под его мощной человекоподобной лапой.

- Нет! – крикнул ведьмак, зная наперед ее намерение.

Эми проигнорировала Геральта, запрыгнула на зверя, воткнула меч между лопатками почти по самую рукоять. Противник взревел, встал на задние лапы и рванул вперед. Девушка взлетела и чудом удержалась на его спине только благодаря мертвой хватке, которой она ухватилась за меч.

Геральт бросился вслед, направил на монстра Аард, но тот даже не заметил Знака.

Тварь пробежала приличное расстояние, выгнулась, пытаясь достать лапой до Эм. Девушка моментально уцепилась за ветвь дерева, забралась повыше, но тут же перепрыгнула на соседнюю ветку: монстр навалился на ствол и повалил его. Нужно было вернуть меч, но противник окончательно взбесился, рычал, разбрызгивая вязкую слюну, пытался достать ее острыми длинными когтями.

- Геральт! – Эм в последний момент спрыгнула; лихорадочно размахивая руками, сорвала охапку листьев и свалилась на землю. В глазах потемнело. Она попыталась отползти, но ноги застряли в навалившейся сверху груде того, что осталось от дерева. Монстр оскалился, тихо зарычал, приблизился с кошачьей грацией, и девушка направила ему прямо в морду поток огня. Взревев, он попятился назад, схватился за морду, шарахнулся в сторону от удара ведьмачьего меча и ринулся на ощупь прочь.

- Уходит! – расстроилась Эми.

- Далеко не уйдет, истечет кровью, – Геральт подошел, помог ей освободиться, осмотрел ее на наличие переломов. – Я же сказал: нет.

Эми вгляделась в его суровое лицо, поднялась и, прихрамывая, побрела в ту сторону, куда убежал зверь.

Чертово тепло. Оно застилало разум, пробуждало неподобающие желания. Йорвет. Да. Мысль о нем всегда отрезвляла Эми, нагоняла тоску, возвращала ее к тому, что происходит на самом деле. Она скучала по эльфу с разноцветными глазами, по его мудрости и утерянной возможности того, без чего все остальные телодвижения теряли всякий смысл. Конечно, Эми была благодарна Геральту, что он помогает ей уничтожать монстров, но по поводу того, что он договорился о похоронах Гидеона в ее отсутствие, у нее были смешанные чувства: ей очень хотелось лично проводить своего друга, и не хотелось, чтобы его тело обглодали дикие животные, пока она находилась у чокнутого чародея. Она оперлась ногой о труп зверя, вынула меч. Трудно было разобраться, какое желание сильнее.

Эми отошла от огромного трупа подальше, села на траву, покрутила подаренное Йорветом украшение.

- От Цири есть новости? – спросила она у Геральта, чувствуя его за спиной.

- Да, с ней все в порядке. Хотя этот... Нильфгаардец... – ведьмак стиснул зубы, справился с гневом.

- Кагыр очень хороший... Зачем ты это делаешь? – спросила Эми, опустив голову.

- Это моя работа, – Геральт понял, о чем речь, присел рядом, положил локоть на согнутое колено.

- А ты... Скоро уйдешь?

- А сколько дней ты еще планируешь прожить?

Эми принюхалась. Ветер дул в противоположную сторону, но запах зверя все равно донимал. Да, конечно. Это от ее одежды.

- Тебя совсем не интересует, куда мы направляемся? – Ведьмак посмотрел на ее аккуратный профиль.

- На запад. А какая разница? Я знаю, чем все закончится. Этого достаточно.

- Эм, – Геральт попытался привлечь ее внимание, – ты так быстро перепрыгиваешь с образа дурной незрелой личности на образ разочарованной старухи, что порой трудно уследить.

- Это не дурная... Это юмор.

- Это злость, разочарование и дурость. Юмор представляется мне совсем по-другому. Тебе нужно выйти из своей плоскости, где каждый чих заканчивается смертью, – добавил он, хитро прищурившись.

- Это ты мне говоришь? – Эм повернулась к нему с недоумением. – Ты был прав. Есть вещи поважнее. Глупо хихикать и радоваться, когда твоя жизнь вот такая...

- На самом деле, права была ты. Просто всем нам нужен кто-то рядом. Кто-то, кто поймет, сможет об этом напомнить, облегчить путь.

- Ты за этим здесь? Тянешь время и занимаешься благотворительностью?

- Нет.

- А зачем тогда?

Геральт тяжело вздохнул, посмотрел вдаль.

- Хочешь знать правду?

- Да, – тихо отозвалась Эми и развернулась в его сторону.

- Я тоже разочарован. Мне не предоставляли выбор, и я об этом не задумывался, это было в любом случае бессмысленно. Но теперь... Теперь я ищу.

- Что?..

- То, что облегчит мой путь. Не могу сказать, что я понимаю твои выходки, но в этом что-то есть. Твоя вера в добро, лучшее в других, твоя легкость существования... Она заразительна. И она действительно... Помогает.

- Ты говоришь о ком-то другом, – послышался удрученный ответ.

- Нет. Возможно, я ошибаюсь, но я вижу это в тебе за твоей горечью. Ты слабая, Эм. Хрупкая. И в то же время твое видение мира делает тебя сильной. Но ты отчаянно нуждаешься в партнере, поддержке. Как и все мы, пожалуй.

- И что? На западе меня ждет мифический партнер? Какой-то новый уродливый гибрид? Я не понимаю, к чему вообще этот разговор, – заключила Эми и отвернулась.

- В таком случае, – Геральт поднялся, – поехали, получим награду.

 ***

Эми сидела под деревом, поглощая орешки и наблюдая за неспешными движениями лошадей, щиплющих траву. Каждый день, проведенный с Геральтом, давался ей с большим трудом. Его лицо, глаза, голос, руки, походка, его сила и решимость, и это окаянное вездесущее тепло, от которого не было спасения – все это будоражило ее, подавляло, угнетало тем, что затягивало. И чем дальше, тем сильнее. Это был, вроде бы, тот же ведьмак, с которым она когда-то путешествовала, и в то же время не он. Еще одним неприятным моментом было его лидерство. Эми расслабилась, пустила все на самотек, уверенная, что этот мужчина знает, что, как и когда им делать. Она понимала, что нуждалась в этом, но что с ней будет, когда она снова останется одна?

Она настолько погрузилась в свои мысли, что вывалилась из окружающей реальности. Воспользовавшись ее застывшей позой, с ветки сверху спрыгнула белка, добралась до ее ладони, набила щеки орехами до отказа и юркнула обратно.

- Какая возмутительная наглость! – Эми улыбнулась и повернулась к спутнику. – Нет, ты видел?

Геральт посмотрел на ее милое лицо, на каштановые пряди, с которыми играл солнечный свет. Солнце в волосах... Ему уже не в первый раз захотелось протянуть руку, подмять ее под себя и овладеть ею на этом самом месте.

Он улыбнулся в ответ и отвел кошачьи глаза.

Великое море недаром так называлось. Сейчас, в октябре, оно было темным, зловещим, неспокойным, и все же великолепным, завораживающим.

Эми стояла на берегу, околдованная открывшимся перед ней видом, долго вглядывалась в горизонт, туда, где край воды сливался с пасмурным небом, вдыхала морской воздух, наслаждалась сильным ветром, будто тянущим ее куда-то своими порывами. Она никогда не была на море, но всегда мечтала об этом. И теперь знала, почему. Оно действительно обладало своей магией, силой, как и горы, в которых ей доводилось побывать. Гелвин ей когда-то обещал, что приведет ее сюда, но не смог сдержать свое слово...

- А когда пойдем на охоту? – обратилась она к сидящему неподалеку Геральту.

- Здесь не на кого охотиться.

Эми подбежала к нему, нагнулась.

- Это что же получается, ты меня сюда тащил так долго, просто чтобы я на это посмотрела?

- Да.

Эми улыбнулась, захотела расцеловать его и сообщить, что она его обожает, но воздержалась. Вместо этого девушка скинула ботинки и помчалась к ледяной воде.

Геральт со смешанными чувствами наблюдал, как она радостно пинает воду, танцует, ходит по берегу, внимательно рассматривает исчезающий под волнами след. Обвинять ее в ребячестве можно было бы до бесконечности, если бы не одна мысль, его посетившая: что, если именно это качество и нужно перенимать у детей? Уметь радоваться жизни, моменту, простым и, казалось бы, глупым вещам, удивляться и видеть по-новому привычное?

- Что ты делаешь? – спросил он у Эм, когда она принялась ковыряться в песке.

- Я построю самую сногсшибательную башню на свете!

- Пойдем лучше на базар? Купим сногсшибательно большую куклу и леденцы.

Геральт невольно представил, как Эм скачет на коне навстречу очередному противнику с огромной куклой, застилающей ей обзор, сосет конфеты с глупым видом, и эта картина его позабавила.

- Может, ты перестанешь уже бухтеть и поможешь?

- Конечно же, нет.

- Ты для этого слишком большой и умный, не так ли? – Волна смыла основание ее произведения, и девушка отошла подальше, чтобы начать все заново. – Должно быть, у тебя была такая возможность раньше, утомился строить мир из песка. А у меня не было, и я хочу попробовать все! Запомнить...

- Попробуй быть большой и умной, – предложил Геральт.

- То есть сидеть с кислой миной, ничего не делать и все критиковать? Знаешь, какой песок приятный на ощупь?

- Мне доводилось в жизни видеть песок и даже, в особо интересных случаях, пробовать его на вкус.

- Этот – мелкий, золотистый... Совсем другой...

- Песок как песок.

- Нет, ну ты невозможный зануда! Отойди подальше от моей песочницы!

- Ты все неправильно делаешь, – не выдержал Геральт и подошел. – Основание нужно делать толще. Это же очевидно.

- Уйди отсюда, – она шлепнула его по руке. – Сиди там и рассказывай, как это глупо. У тебя для этого достаточно седых волос и морщин.

- Замолчи и слушай. Здесь сделаем ров, тут конюшню, здание должно быть ниже и длиннее...

- У меня не здание, а башня! – возмутилась Эми и автоматически подумала про луну, воронье и туман.

- Не стоит мешать работу с удовольствием, – улыбнулся Геральт.

Такой красивый, искренний, добрый, умный. Эми на секунду потеряла самоконтроль, поддалась его обволакивающей силе, мужественности, и ужасно захотела его обнять.

- Как я и говорил...

Башня из песка медленно съехала вбок, потеряла вершину и стала живо напоминать кривую неоднородную колбаску.

- Ладно, – Эми поднялась и отряхнулась. – Пойдем, купишь мне игрушку. Например, наруч со звездами, раз мой потерялся.

Эми сидела у костра, положив голову на колени, и с удовольствием наблюдала, как Геральт сооружает стойку из веток, достает котелок, подсушенные растения, алкоголь, воду, пустые флаконы. Ей очень хотелось узнать, каким образом можно на колене создать необходимые эликсиры и бомбы, но чем больше она видела, тем сильнее удивлялась. Ведьмак умело процеживал, смешивал и переливал жидкости по бутылькам, действуя, как ей казалось, наобум. Этот процесс не имел ничего общего с процессом кареглазого мага: тот тщательно выверял, рассчитывал, обдумывал.

- Ты уверен, что все делаешь правильно? – спросила она осторожно.

Геральт посмотрел на нее, потер короткую бороду.

- Хочешь, я наварю Гидеоновского пойла?

- Конечно, – ответила Эми не раздумывая и вылила из фляги остатки воды.

Ведьмак и миниатюрная ведьмачка сидели друг перед другом в напряженных позах, вглядывались друг другу в пьяные глаза. Драматичность ситуации витала в воздухе, накал достиг своего предела. Любой сторонний наблюдатель мог бы сходу определить, что эти двое, как минимум, решают судьбу человечества.

У Эми от чрезмерных усилий затекла шея, свело спину, но она не собиралась сдаваться. Геральт, судя по всему, тоже. Он сделал обманное движение глазами, дождался, пока девушка последует его примеру, и хлопнул ее по ладони, что означало его бесспорную победу.

- Ты мухлюешь! – воскликнула Эми и вскочила на шаткие ноги.

- Я? – возмутился Геральт. – Да никогда!

- У меня, если не помнишь,обостренное зрение! Я все видела! Ты специально меня отвлек!

- У меня, если не помнишь, тоже, и я бы увидел, если бы мухлевал, – сообщил ведьмак с умным видом.

- Да ты просто... Просто...

- Та-а-ак, – Геральт подошел к ней почти вплотную, и Эм забыла, что хотела сказать. Ей нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, так, что в груди закололо. Ведьмак словно угадал ее желание, взял маленькую ладошку в свою и прислонил к заросшей щеке. Его теплый, нежный взгляд, родное лицо, которое Эми знала наизусть... Затаив дыхание, она наблюдала, как медленно он наклоняется, переводит желтые глаза с ее губ на зрачки и наоборот.

Прикосновение плотных губ к мягким, податливым вызвало целую бурю эмоций, ощущения были слишком сильными, необычными. Эми с шумом выдохнула, впустила его язык в рот, схватилась за его плечи. И отпрянула, ничего не понимая. Геральту тоже понадобилась секунда, чтобы прийти в себя.

Это был не разряд, какой ей довелось испытать с Фэадом, но все же что-то общее было. По крайней мере, поцелуем в привычном смысле слова это назвать было невозможно. Пока Эми пыталась сообразить, что происходит, Геральт оседлал их лошадей.

- А... Куда мы едем?.. – она часто заморгала.

- Туда, где есть кровать, – Геральт приторочил вещи к седлу, потушил костер.

- Но ведь день еще...

- Эм, – он подошел к ней, взял за лацкан ее куртки и потянул на себя, заставив ее встать на носки, – клянусь, еще одно слово, и я трахну тебя прямо здесь. Не мешай мне изображать хорошего кавалера и дотянуть до маломальской кровати.

От этого заявления девушка уронила челюсть, ей подурнело и похорошело одновременно. Она не могла себе представить, как они намеренно, рассказывая в пути веселые истории, едут в поисках кровати по полю, а потом еще и, что совсем немыслимо, на ней совокупляются. Но и произнести что-либо и заставить выполнить клятву не хотела. Как назло, ничего дурного, что могло бы изменить его настроение, тоже не лезло в голову.

- Ты просто пьян... как и я... Я... – Эми посмотрела на Геральта глазами, полными ужаса, и выпалила в крайнем отчаянии: – Я хочу научиться мочиться стоя!

- Не поможет, – спокойно отозвался ведьмак и закинул ее в седло.

Они ехали молча. Эми снова и снова мысленно возвращалась к тому моменту, когда Геральт потянул ее за куртку, возбуждалась, досадовала, разочаровывалась в себе, боялась. Их общение зашло в тупик. По-хорошему нужно развернуть лошадь и направиться в противоположную сторону в одиночестве, но расстаться с ведьмаком у нее просто не было сил. Может, он плохо пошутил? Может, он долго не имел возможности побыть с женщиной? Может, он сделает это?.. Может, она, в конце концов, подумает о чем-то другом?

Через несколько часов последствия опьянения сошли на нет, организм метаболизировал отраву. Эм предполагала, что Геральт отрезвел даже раньше, но он все равно смотрел вперед с угрюмым выражением и не произносил ни слова.

Они нашли небольшую гостиницу, когда почти стемнело. Ужинали в гробовом молчании. Эми боялась его странного настроения, боялась его мыслей. Ей очень хотелось, чтобы Геральт улыбнулся, объяснил, что он ее с кем-то перепутал или же стал жертвой воздержания, но он молчал и игнорировал ее. Тогда девушка решила ему помочь: принялась выглядывать редких посетителей. Самой, на ее взгляд, перспективной казалась миловидная дочка хозяйки с длинной толстой косой, которая периодически бросала на Геральта заинтересованные взгляды.

- Геральт, – обратилась Эми к нему, виновато улыбаясь, – там такая аппетитная девушка...

Она не договорила. Ведьмак посмотрел на нее таким холодным пронзительным взглядом, что ей с трудом удалось побороть потребность залезть под стол. И то верно: они выпили, сглупили. Нужно забыть и не поднимать больше этот вопрос, и уж тем более не навязывать ему других женщин. Сам выберет.

- Ну, я все, – провозгласила Эм, скатываясь на истеричные нотки, – спокойной ночи!

Помогать, а уж тем более мешать ему в этой охоте у нее не было планов.

Эми зашла в просторную съемную комнату. Обошлась она недешево, но зато имела большой, уже растопленный, камин – незаменимое устройство для холодных осенних ночей. Эми умылась горячей водой, привела в порядок волосы, одежду и собралась уже раздеться, чтобы лечь в кровать, но ее остановили знакомые шаги по коридору. “Окно, – судорожно соображала Эм. – Выпрыгнуть в окно и побежать в первую попавшуюся сторону, лишь бы подальше отсюда”.

Она осталась стоять на месте, проследила за Геральтом, который спокойно зашел в комнату, снял мечи, куртку, умылся в остывшей воде, не обращая на нее никакого внимания. Эми выдохнула, расслабилась. Какая же она дурочка. Конечно, он зашел просто так, не для чего-нибудь пошлого и нелицеприятного, что представлялось ее больному воображению. Когда она повернулась, чтобы найти стул и подождать его ухода, Геральт приблизился к ней, дернул ее куртку вниз, из-за чего руки оказались словно связанными, и поцеловал так страстно и сильно, что Эм начала задыхаться. “Нет”, – сказало ей чувство собственного достоинства, но это слово утонуло во всепоглощающем, обезоруживающем тепле и возбуждении. Она не могла больше сопротивляться и сама хотела сблизиться, получить разрядку.

Геральт отнес ее на кровать, сжал между коленей, пока снимал свою рубашку, дернул ее ближе к подушкам, избавил от одежды. В его резких движениях и мрачном лице не было ничего романтичного, более того, казалось, он принужден это делать и ненавидит ее за это. Из-за возникшего восприятия ситуации Эми растеряла добрую половину вожделения и пришла в себя.

- Геральт... – пискнула она, силясь подобрать слова, и ведьмак снова накрыл ее губы в поцелуе. Его тепло, его запах, тяжесть, то, как он умело распалял ее, сводило Эми с ума.

Он посадил ее на свои бедра, направлял, ласкал, прислушивался к ее прерывистому дыханию и очень старался не забыться. Слишком долго он ждал этого момента, слишком злился на себя за это ожидание. Ему хотелось разорвать ее, овладеть ею с неистовством, возможно, даже жестокостью, но он знал, что почти наверняка ее напугает. Ощущения в ней были почти невыносимыми, жар и запах девичьего тела, ее тихие, сладострастные стоны выключали разум. В тот момент, когда Геральт понял, что не справится и реализует свои потребности, Эми закричала и, дрожа, прижалась к нему. Спазмы мышц помогли и ему освободиться от крайнего напряжения, но всего на секунду: ведьмак сконцентрировался на неведомом тепле, распространяющемся от паха к животу, и оцепенел. Секс с Эм, как и общение, и совместная битва, не вписывался в рамки обычного понимания этого слова. То, что он чувствовал во время и сейчас, после, было явно ненормально.

Эм наблюдала за его реакцией и ужасалась. Из-за бурного оргазма она совершенно обессилела, тепло, так или иначе присутствовавшее в ней круглосуточно, разливалось по телу свинцом. Он ее ненавидел? Он был недоволен? Он сожалел? Не выдержав, она повернулась на бок и закрыла глаза в надежде побыстрее заснуть.

Геральт лег с ней рядом, притянул к себе и поцеловал в шею, собираясь пройти все это по второму кругу.

Его разбудило утреннее солнце. Геральт открыл глаза, посмотрел на сидящую рядом Эм, поднял брови и расхохотался.

- В чем дело? – встрепенулась девушка.

- В тебе, – ведьмак едва успокоился и потер глаза.

- В каком смысле?

- Женщина, – грозно сказал ведьмак и нахмурился, – ты кто такая и что тут здесь делаешь? Когда я засыпал, тебя здесь не было, прошу освободить...

Реакция Эми красноречиво говорила о том, что она ожидала чего-то подобного, и Геральт опять расхохотался.

- Иди сюда, – он потянул ее за руку, заставил лечь рядом, внимательно изучил ее лицо.

- Ты мной недоволен? – спросила она одними губами.

- Нет. Ты очень красивая, – признался Геральт, разглядывая ее веснушки, и убрал за ухо прядь ее волос.

- Ты тоже, – отозвалась Эми испуганно. Интонация получилась как будто вопрошающей.

Геральт нагнулся, вдыхая аромат ее кожи, провел теплой шершавой ладонью по ее щеке, шее, плечу, тонкой руке. Такая маленькая, хрупкая, беззащитная, дурная девочка, рубящая монстров на куски, обладающая порой недюжинной мудростью и зрелым взглядом на жизнь. Как в ней все это уживалось? Зачем ее приятель сделал это с ней? Чтобы она могла быть с ведьмаком? Для чего? Без сомнений, он преследовал ее интересы, и это обескураживало.

Эм окоченела, глядя на него широко раскрытыми испуганными глазами.

- Чего ты боишься? – мягко спросил Геральт, уходя рукой дальше, под одеяло. Она не ответила, лишь медленно опустила веки от удовольствия, но он и так знал ответ. Ведьмак чуть приподнялся, подождал, заглянул в бирюзовые глаза с вертикальными зрачками. – Эм... Я не могу тебе ничего обещать, но будь уверена: я не стал бы снова сближаться с тобой, если бы у меня не было интереса.

Действительно, некий интерес должен был бы иметься. Эми подумалось, что от судьбы все равно не уйдешь, ее канава еще дождется, да и Геральт успеет воссоединиться с любимой женщиной и, радостно визжа, подлезть под ее тонкий каблук.

- Ты знал, что я провела два года в Каэр Морхене? – спросила она прямо и поспешно.

- Да, – откровенно признался ведьмак.

- И не пришел. Потому что был занят другой.

- Да.

- Спасибо за честность, – Эми выползла из-под одеяла и взяла свои штаны.

- Что ты делаешь? – Геральт положил голову на согнутую в локте руку.

- Мне пора. Мне вообще давно пора. Но было весело и приятно, спасибочки.

- Возвращайся в постель.

- А ты возвращайся домой.

- Я сам решу, когда и куда мне возвращаться, – отрезал Геральт.

- Аналогично, – Эм повернулась к нему спиной и натянула рубашку.

- Если ты заставишь меня подняться с кровати, я буду очень недоволен, – предупредил ведьмак, недобро сверкая желтыми глазами.

- Твоя проблема.

- Ты прекратишь когда-нибудь дурить? – прошипел ведьмак сощурившись. – Меня к тебе тянет, черт тебя дери! Дай мне хотя бы одну-единственную возможность, хотя бы раз, осознать, что это не зря, что ты не больна головой, и я, со своей тягой, не болен головой вместе с тобой!

Эми подхватила меч, куртку, направилась к двери и решила-таки дать ему на прощание запрошенную возможность: показала неприличный знак рукой. Геральт нагнал ее в два прыжка, выбил из ее рук вещи, собрался схватить ее за шкирку, но Эм повернулась, оттолкнулась от стены и перелетела через его плечо, оказавшись за спиной. Он резко обернулся, дернул за ее рубаху, порвал. Девушка тихо охнула, увернулась, выставила ногу, чтобы ударить его в живот, но ведьмак перехватил ее и стянул ботинок.

- Да отстань ты от меня! – Взвизгнула она.  - Дай мне уйти!

Геральт был слишком зол и не имел ни малейшего желания церемониться. Он с третьего раза умудрился вцепиться в ее предплечье и швырнул на кровать, ухватившись за ее штанины. Эм перекувырнулась вперед, скатилась на пол, осталась в одной порванной рубахе, зарычала, когда ведьмак дернул ее обратно, пресек ее прыжок, впечатал в кровать и придавил своим весом.

И тут Эми, представив себе всю эту сцену со стороны, звонко рассмеялась.

- Геральт... – задыхалась она от смеха, – Ты и я... Голые... Носимся... Гремим...

Смех быстро сменился невольным стоном. Ведьмак прижал ее колено почти к подбородку, опираясь другой рукой о кровать и зарывшись ладонью в ее волосы.

- Геральт... Отпусти меня... – прошептала Эми, тяжело дыша и совсем этого не желая. – Я тону... В тебе... Стану зависима... Не смогу без тебя...

Ведьмак успокоился, посмотрел на нее таким чувственным, завораживающим взглядом, что в груди у девушки все сжалось. Это всегда был он, он один, везде, всюду, в ней самой, в ее маленькой беспомощной душе... Эми выгнулась, обвила его руками, отдалась пульсации, теплу, острому волнообразному наслаждению. И поцеловала его родные, любимые губы со всей невыразимой лаской и страстью.

Комментарий к 5.19. Witcher 3  –  Ard Skellig Combat Theme (fan version)

====== 5.20. ======

Комментарий к 5.20. Милый друг, автор просит прощения за задержку и предупреждает, что следующая часть, возможно, тоже родится нескоро. Однако обещаю стараться.

— … Это совсем по-другому, — объясняла Эми, лежа на Геральте. Ей нравилось, как он гладит ее волосы, пропускает их шелк сквозь пальцы. — Это когда ты чувствуешь, что ты есть мир, а он есть ты… И все целостно, неделимо, бесконечно глубоко и в то же время просто… Все вокруг — в тебе, а ты — в том, что вокруг… И больше ничего не нужно… А эта магия, которая доступна людям, другая. Она разрушительна, причиняет боль, отвлекает от истины.

Эми замерла, перестала гладить широкую мозолистую ладонь, поцеловала ее и поняла: сейчас Геральт был для нее миром. Все то же самое она чувствовала с ним, в нем. Он заменял ей абсолютно все. Он был ее смыслом, домом, в котором было спокойно, хорошо, радостно. Тело болело и сладко ныло от частых изощренных упражнений, какие никогда не пришли бы ей в голову, но все равно хотелось еще. Быть еще ближе, слиться, иметь одно дыхание на двоих. «Это зависимость, — испугалась Эми. — Болезнь. Она прорастает во мне, укрепляется… Что же делать? Если я не могу без него, если нуждаюсь в нем, как в воздухе… Но как тогда правильно? Я любила его тихо и спокойно… Почему же сейчас не могу оторваться, а внутри все закипает? Это страсть? И если она, то куда делась любовь? Как вылечиться, стать свободной? Как отделиться от мужчины? И как этого захотеть? Он - все, о чем я мечтала…».

— Не знаю, о чем ты думаешь, но боюсь за твое здоровье, — хмыкнул Геральт.

— А я очень боюсь, что ты погибнешь… — Эм натянула одеяло на голую грудь, но ведьмак стянул его обратно.

— Постараюсь тебя не расстраивать.

— Геральт, я серьезно, — она повернулась, вгляделась в его лицо и ахнула. — Ты помолодел!

— Чувствую себя тоже прекрасно. А у тебя волосы темнеют.

— Не может быть… — Она спрыгнула с кровати, подошла к зеркалу и долго ковырялась в макушке, разглядывая потемневшие пряди.

— Чего ты там ищешь? Насекомых? Дай я поищу.

— Этого не может быть! — Эм закусила костяшку пальца и принялась нервно расхаживать туда-сюда.

— Эм, пол ледяной. И меня скоро укачает.

— Этому должно быть рациональное объяснение, — бормотала она себе под нос. - Я, наверное, до сих пор в том доме с тварью, и мне все это снится… Вот почему ты такой… Или лежу где-то в другом месте, и не было никакого путешествия по мирам, один только бред… И я уродливая и одинокая… Значит, Ги жив! Это уже хорошо…

— Крайне рациональное объяснение. Ты меня пугаешь.

— Ну и пусть бред, — резюмировала Эми. — И если все может кончиться в любой момент, то я хочу запомнить как можно больше…

Она прыгнула обратно на кровать, взяла лицо Геральта в ладони и страстно поцеловала. Реакция последовала моментально.

— Мужика хоть иногда кормить надо, — пожаловался ведьмак, сжимая ее ягодицы и насаживая на себя.

Сумасшедшая гонка, сумасшедшие ощущения, сумасшедшая разрядка. Эми будто разорвало на куски от счастья, все остальное перестало существовать. Она вжалась в Геральта, вздрагивая, и расплакалась так нежно, тихо и безоружно, что ведьмак обнял ее еще крепче, гладил по мягким волосам, едва касаясь губами ее щеки, шеи, губ. Когда она немного пришла в себя, то сразу отстранилась, прижала колени к подбородку.

— Эм…

— Можно мне побыть одной?

Она с трудом сдерживала рыдания. Все чувства, которые она так или иначе подавляла в себе, вдруг навалились на нее разом.

— В чем дело?

— Просто оставь меня одну, ладно?

— Нет, — ведьмак поборол ее сопротивление, снова обнял. — Расскажи мне, в чем дело.

— Я… поплакать хочу.

— Плачь на здоровье.

— Не в твоем же присутствии! — от возмущения она даже подняла на него глаза.

— Не думаю, что припухлости и краснота выглядят хуже, чем шрамы. Можешь не стесняться.

Эм стиснула зубы и отвернулась в досаде, но скоро размякла. Геральт ласковым движением убрал ей волосы со спины, гладил вдоль позвоночника, терпеливо ждал.

— Геральт… — прошептала она, зажмурившись, и слезы потекли по щекам, — У меня друг погиб… Я его люблю…

— Я знаю, — ведьмак сказал это со всей искренностью. Эту ее боль он чувствовал, как свою.

Эми расслабилась, уткнулась лицом в его шею, отдалась сильным рукам и позволила себе, в первый раз за долгое время, погоревать о страшной утрате.

Вилена проснулась поздно даже по ее меркам. Скинула с себя руку спящего рядом мужчины, перелезла через молодую адептку и направилась прямиком в ванную комнату. Она была обеспокоена с тех самых пор, как узнала, что Эм опять связалась с ведьмаком. Не было никаких сомнений, что малолетняя дурочка не справится с искушенным мужчиной, ко всему прочему, влюбленным в другую женщину, более опытную и умную. Нежась в пенной горячей ванне, чародейка с унынием размышляла, каким образом она будет вытаскивать свою дурочку из жуткой депрессии на этот раз. Будет ли это вообще возможно? И возможно ли предотвратить катастрофу заранее — оторвать неразумное дитя от сладкого до наступления последствий переедания?

Ее мысли плавно перетекли к бесконечным метаморфозам невезучей девчонки. В этом было что-то фаталистическое, неизбежное и чрезвычайно загадочное. Что бы вынесла из этого опыта она сама? Хотелось бы узнать.

Приведя себя в порядок со всей тщательностью, чародейка накинула на красивое платье пальто с оторочкой и создала портал, ведущий к двухэтажному строению вдали от поселений.

Эми учуяла ее почти сразу же, оторвалась от созерцания неба, окрашенного заходящим солнцем в ярко-оранжевый цвет, и улыбнулась.

— Привет, — Вилена поднялась на веранду и присела в кресло-качалку по соседству.

— Привет, родная, — Эми откопала в одеяле руку и погладила подругу по предплечью.

— А где твой шрамированный? ..

— Не знаю, — Эм повела плечом. — Ушел два дня назад.

— То есть как это? — чародейка приподняла бровь. - Все? .. И ты такая спокойная?

— Нет пока. Сказал, что вернется.

— И тебя не интересует, куда он ушел?

— Он не хотел говорить. А я не стала настаивать. Он сам знает, что и когда ему делать.

Вилена еле сдержалась от едкого замечания.

— Знаешь, зачем я здесь?

— Конечно. Ты пришла сказать мне, что я помру от тоски, когда он меня бросит, и ты не собираешься со мной возиться.

— И? ..

— И я не помру, — Эми солнечно улыбнулась. — Я понимаю тебя, твой образ мыслей. Многие думают, что живут вечно и что им кто-то что-то должен. Но не я. Я просто счастлива, что он сейчас со мной, а когда решит, что пора возвращаться – это будет его право.

— Как удобно-то, — Вилена прищурилась. — И то верно: попользоваться тобой и сменить грядку. Его полное право.

— Он мной не пользуется, — возразила Эми. — Я его… Очень чувствую… Он искренне. И я очень это ценю. Я люблю его, — добавила она простодушно. — Он — мой дом… Он — продолжение меня… Все, в чем я нуждалась… С ним так спокойно, естественно, и жажды насилия нет…

— И ты не помрешь! .. — чародейка недовольно цокнула.

— Нет, конечно же, нет, — Эми тепло посмотрела на подругу. — Мне будет очень грустно и плохо, но жизнь на этом не закончится. Я буду думать о нем с любовью, вспоминать то, что происходит сейчас, желать ему счастья… Я так счастлива была лишь однажды… В желтом платье… Знаешь, я так много страдала, что заслужила передышку. Я знаю, чем займусь после, поэтому у меня нет причин дергаться и переживать.

— То есть снова шляться по болотам, да?

Эми медленно вздохнула, постаралась подобрать слова.

— Фэад не зря сделал меня ведьмачкой. Он знает и видит больше меня. Я уверена, что для этого была веская причина. Я принесу людям добро, у меня есть цель и теперь есть средства. Я буду помогать, пока жива, до конца. Я люблю этот мир, я люблю тех, кто в нем живет, и буду все это защищать, пока смогу. Когда перестаешь отрицать самого себя, в душу приходит чистое, светлое чувство, вера в добро, справедливость. Истинная любовь беспредметна, она произрастает из любимого человека и тебя, а потом заполняет и все остальное. И там, лежа в одиночестве на снегу или в пещере, я буду вспоминать нежного и ласкового Геральта, его поцелуи, теплые взгляды; я буду думать о терпеливом и проницательном Йорвете, о смешливом и добром Ги, мудром и сильном Фэаде, о моих искренних и честных краснолюдах. О тебе. Вы все в моем сердце, и я уже никогда не буду по-настоящему одна. Может быть, в этом и заключается самая большая мудрость — принимать то, что с тобой происходит, быть за это благодарной? Столько всего пришлось мне пережить, и я пройду это все столько раз, сколько потребуется, если в том будет нужда. Я… Теперь живу…

Вилена замолчала, отвернулась. Ее сердце сжали тоска, зависть, и почему-то стало стыдно.

— Обещай, что не будешь спать на снегу, а придешь ко мне, — попросила она тихо.

— Если для этого найдется хоть одна причина — обещаю. Я тебя люблю. Как жаль, что я не могу дать тебе Ги, — Эми снова сжала руку чародейки и грустно улыбнулась. Ее накрыло привычное тепло, сердце застучало сильнее.

Две девушки на веранде молча наблюдали, как уставший беловолосый ведьмак приближается к ним решительной походкой.

— Ладно, мне пора, — буркнула Вилена, порывисто обняла Эми и добавила громко: — Не нравится мне этот козел!

— Привыкай, — сообщил Геральт и сел в освободившееся кресло. Эми с любовью и восхищением посмотрела в его родное лицо. — Все твои друзья просто невозможно милые и нормальные.

— Да, мне очень повезло, — согласилась она, когда вернулся дар речи.

— К чертям такое везение.

— Что там у тебя? — она кивнула на суму. — Для куклы маловато.

— Скоро узнаешь, — Геральт хитро посмотрел на девушку и постучал ладонями по коленям. Эм отрицательно покачала головой, и тогда он дернул ее за руку и переместил на себя.

— Я сама решаю, к кому и когда садиться на колешки, — произнесла девушка гордо и прижалась лбом к его лбу.

— Если тебе нравится так думать, мешать не буду.

— Как-то тебя в крайности кидает: то ты подкаблучник, то сердцеед… — Геральт потерся носом о ее чуть курносый нос. — Я скучала по тебе… Пойдем, — Эми спрыгнула с него и потянула за собой. — Надо тебя побрить. С бородой ты совсем как старик.

— У меня есть получше идея, — ведьмак открыл перед ней дверь и повел ее наверх.

— Стой там! — крикнула Эми так резко, что Геральт застыл посреди комнаты.

— Зачем?

Она села на край кровати, приняла его позу и почесала несуществующую бороду.

— А теперь станцуй для меня, — попросила она низким глубоким голосом, неизменно улыбаясь и играя бровями.

— У меня нет подходящего платья, — констатировал Геральт и бросил суму возле табурета. — Сейчас довыпендриваешься и получишь по заднице.

— Не получу. Я сама решаю, когда и как получу по заднице!

— Такая самостоятельная. Значит, уже решила, — ведьмак поймал ее, повалил на кровать, с нежностью изучил ее лицо и поцеловал.

— Эм, не скобли, ссекай, — поучал Геральт. — Угол меньше сделай.

— Я и так стараюсь. А ты не дергайся, — Эми вынула голую ногу из ботинка и поставила ее на бедро ведьмаку. Он тут же ее погладил, уходя рукой выше.

— Прекрати! — девушка запрокинула ему голову и предупреждающе сощурилась.

— Ты в моей рубашке выглядишь очень соблазнительно. А если ее снять, то вид станет еще выгоднее.

— А еще у меня в руках бритва. Так что слушайся и веди себя хорошо, — Эм сделала дорожку на его шее и щеке и убрала с лезвия волосы с пеной. — Сейчас обижусь и вообще все сбрею.

— У меня есть идея намного лучше: потом я тебя побрею.

— Это еще зачем? — Эми подумала и возмутилась: — Ты можешь думать о чем-то, кроме своих половых впечатлений?

Геральт убрал лицо от бритвы и расхохотался.

— Ничего смешного! — запищала Эми. — Верни на место свою наглую физиономию!

— Мне надоело, — ведьмак стер пену полотенцем и повернулся в ее сторону.

— Я еще не закончила! Ты смешон со своей полубородой! Отпусти! Отстань! Щекотно! .. Геральт…

 — Думаешь, получится? — спросила Эми неуверенно, карабкаясь на скалу.

— Обязательно, — Геральт забрался наверх и подтянул ее за руку. — Только помни, чему я тебя научил. Я не про это, — добавил он, когда девушка покраснела, и улыбнулся.

— Помню я все, — пробубнила она и зашагала в сторону необычных звуков.

— Не лезь, пока я не скажу. Это самое главное.

Эми вышла к большому гнезду, в котором покоилось крылатое чудовище с длинной пастью и множеством выростов.

— Ги, — прошептала она себе под нос, — теперь я тоже увидела королевскую виверну…

Монстр насторожился, встал на когтистые лапы, издал истошный визг, планируя нападение, и Эм машинально вытащила меч из-за спины.

— Отойди! — рявкнул Гральт, переманивая внимание твари на себя. Та пошла в атаку, клацая вытянутой вонючей мордой, и получила Аардом. Ведьмак перекувырнулся под лапой, ударил Аардом еще раз, отпрыгнул и набросил ей на шею переливающуюся цепь. — Давай!

Эми колебалась долю секунды, после чего схватила цепь и запрыгнула виверне на спину.

— Геральт! — закричала она испуганно, едва удерживаясь на бьющейся в отчаянных конвульсиях твари.

— Знак, Эм! Делай знак!

Виверна подошла к скале и бросилась вниз, пытаясь скинуть с себя незадачливую наездницу. Эми взвизгнула, отлетела назад, натянула своеобразную удавку. Небо и земля так быстро сменяли друг друга, что девушка не могла сориентироваться. Монстр начал задыхаться, полетел плавнее, и тогда Эм подтянулась и направила руку в сторону его головы. Аксий сработал и виверна успокоилась. Эми устроилась поудобнее, несколько раз обмотала цепь вокруг ладони. Вскоре полет захватил ее целиком. Холодные потоки воздуха, свобода, простор, захватывающий дух, мерные взмахи крыльев — все это было так знакомо и так близко. Как она скучала по небу! .. Ощущение счастья было почти нестерпимым, таким, что хотелось расцеловать вонючее туловище, на котором Эми сидела. Ветер смахивал слезы со щек. Все к лучшему. Все так, как должно быть. Возможно, она успеет догнать закат? ..

Эми в благоговейном молчании слушала балладу о неразделенной любви. Бард, симпатичная полная женщина, обладала воистину ангельским голосом; тоска, отчаяние и безысходность ее героини передавались слушателям, заставляли искренне сочувствовать. Эми утопала в прекрасных звуках и чистом страдании героини, хоть и не могла понять, почему неразделенность приносит столько боли. Теперь она знала, что истинная любовь не причиняет боль, и даже грусть, с ней связанная, очищает.

Бард весьма скептически отнеслась к бурным овациям, подождала, пока воцарится тишина, и запела новую песню — о беловолосом ведьмаке и чародейке с фиалковыми глазами. Геральт напрягся, взял ладонь Эми в свою, проклиная всех музыкантов, вместе взятых, и эту замусоленную до дыр историю.

— Как думаешь, — шепнула Эми Геральту, — в этой версии все закончится хорошо?

— Скоро узнаем.

— Ты… По ней скучаешь?

Геральт не ответил.

Эми поняла, что скучает. Так хотелось, чтобы он был счастлив… И Йорвет тоже. Может быть, рассказать барду ее историю? Баллада о человеке и эльфе, таких разных, и все-таки тянущихся друг к другу, тоже могла бы быть красивой. А в конце они бы вместе построили волшебный город…

— А ты? — спросил в свою очередь Геральт, словно читая ее мысли. — Скучаешь по нему?

Она не ответила.

Выступление закончилось. Привычный гвалт заполнил таверну. Эм пересела напротив, обратила внимание на высокую подавальщицу, которая постоянно бросала на них взгляды. Было что-то чувственное и запоминающееся в ее большом рте, не теряющем ухмылку, узких темных глазах, фигуре. Эми не знала, что эта женщина имела богатый опыт по части общения с мужчинами, а потому почувствовала ведьмака, как только он перешагнул за порог. Ее раздирало любопытство, интерес к этой странной парочке с мечами; к тому, как они синхронно двигаются, тянутся друг к другу, переглядываются. Решившись, женщина схватила две кружки пива и подошла к ним.

— Пиво для двоих, — сообщила она нагло, прижавшись бедром к столу.

— Мы не заказывали, — отозвался Геральт, не отрывая от Эми чувственного взгляда.

— Ты уверен, красавчик? — женщина бесцеремонно уселась к нему на колени и погладила по волосам.

— Геральт, ну у тебя и лицо! — Эми рассмеялась в голос.

— Слезь, — он нажал на поясницу назойливой подавальщице, но она оказалась на удивление сильной.

— Ревнуешь? — спросила она у Эми, разглядывая ее темными хитрыми глазами.

— Совсем нет, — улыбнулась девушка. — С чего бы?

Женщина удивилась, слезла с ведьмака и села с ней рядом.

— Как? .. И не боишься, что его уведут? Такой видный мужчина!

Эми снова рассмеялась.

— Он же не козел или корова, чтобы его уводить! И он сам решает, с кем ему быть. Чего же тут бояться?

Женщина поморгала, обняла ее за плечи и повернулась к ведьмаку.

— А ты? Ревнуешь? Боишься?

— Да, — Геральт недобро на нее посмотрел. — И я не люблю, когда ее трогают.

— Даже женщины?

— Даже животные.

— Эй, ты, мимозыря! — окрикнул женщину хозяин. — А ну давай, работай, хватит посетителей распугивать!

— Вы странные, но мне нравитесь, — заключила женщина и скрылась, прихватив с собой пиво.

— Даже животные? — переспросила Эми, широко улыбаясь.

— Даже солнце и вода. Ночь и сон, которые забирают тебя у меня; поездки, когда ты рядом и я не могу к тебе прикоснуться; монстры, которые тебя увлекают…

Эми села с ним рядом, уткнулась в его шею.

— Я тебя очень люблю, — шепнула она совсем по-детски.

====== 5.21. ======

Комментарий к 5.21. Милый друг, автор клянется, что не специально испытывает твое терпение (во всех смыслах), думает о тебе с чрезвычайной нежностью и благодарностью, а также и сам надеется, что конец когда-нибудь настанет)

... если ты, конечно, еще такого помнишь :)

Эми проснулась, когда луч утреннего солнца упал на закрытые веки. Приоткрыв один глаз, она переместила фокус с травы, покрытой росой, на родную мужскую ладонь. Она так и пролежала всю ночь на руке Геральта. Улыбка расползлась по ее лицу при мысли, что в ее распоряжении еще один чудесный день — день, в течение которого Геральт будет рядом. По крайней мере, его начало точно.

Он не спал, она чувствовала это нутром. Эм повернула голову и встретилась с его взглядом — прямым, чувственным, заинтересованным, и, как всегда бывало с ней в таких случаях, покрылась мурашками.

— Доброе утро, — произнес Геральт низким глубоким голосом и погладил ее по предплечью. Ему нравилась реакция, которую он неизменно вызывал у девушки.

— О да, — шепнула Эми и несмело поцеловала его в губы, как бы проверяя, имеет ли она такую возможность этим утром, или нет.

Иногда на Эми находил беспредельный щенячий восторг и затмевал ей разум так сильно, что хотелось узнать, сильно ли Геральт ее любит, женится ли, будут ли они вместе до самой канавы. И, конечно же, убедиться в положительных ответах. Именно это чувство одолело ее и сейчас, поэтому она поспешно поднялась и оделась, попутно выбивая дурь из своей головы.

— Когда ты вскакиваешь с таким лицом, я не знаю, что и думать, — поделился с ней Геральт и нехотя последовал ее примеру.

— Каким лицом? — озабоченно спросила Эми, кусая губы и безотчетно озираясь.

— Вот именно с таким, — улыбнулся ведьмак.

— М-гм, — изрекла Эм невпопад и направилась к лошадям, не обращая внимания на хмыканье.

***

Они выбрались из леса быстро, поехали через поле с пожухлой выцветшей травой. Говорить не хотелось. Тихое глубокое счастье заполняло Эми вместе с привычным теплом и осмысленностью. Она бросила взгляд на попутчика, зарделась и опустила глаза, подавляя желание пристать к нему прямо в поле. Когда уже прекратится эта бесконечная похоть?

— Я просто неотразим, — прочитал Геральт ее мысли и лукаво улыбнулся.

— Ты просто зазнался, — поправила его Эм, но ответной улыбки сдержать не смогла. Может, и правда прямо в поле? ..

Она первой заметила четырех всадников, мчащихся к лесу. Напрягая свои чувства, Эм услышала храп лошадей, увидела эльфийку с развевающимися волосами, узнала ее одежду, типичную для подопечных Саскии. Внутри все упало. Ее преследователи отставали, но не сдавались. Эми сжала поводья до боли, посмотрела на хмурого Геральта, не двигавшегося с места. Не вмешиваться. Это не их битва. Трое мужчин и одна Aen Seidhe — как всегда, все «по-честному». Женщина повернулась в их сторону, блеснула глазами, в которых были ярость, упрямство и… Самый обычный страх.

Золотистыми глазами.

Эми не поняла, как, но она уже мчалась во весь опор наперерез. Прижимаясь к гриве лошади, она нагнала их почти у самой кромки, ударила наездников Аардом, испугала лошадей. На долю секунды ей смертельно захотелось последовать за эльфийкой, зная, что путь этот приведет ее к тому, у кого один глаз точно такого же цвета. Увидеть его хотя бы мельком… Эм повернулась к лежащим на земле преследователям, проследила, как Геральт вытирает меч и убирает его за спину, и чуть не заплакала.

— За все приходится платить, — процедил ведьмак, справляясь с гневом, но потом понял подавленное состояние девушки и добавил мягче: — Мы бы заняли ее место.

— Прости, — выдохнула Эми и стиснула зубы.

— Не будем больше об этом.

Лютик попеременно разглядывал Эми и Геральта, не веря своим глазам, и те его не торопили. Сложно было определиться, что страннее: помолодевший на десятки лет ведьмак или новоиспеченная ведьмачка.

— Что все это значит? — выдавил бард и закрыл наконец рот.

— Можно конкретнее? — Геральт подал знак трактирщику.

— Конкретнее? — вскинулся Лютик. — Я тебя когда первый раз увидел, ты был гораздо помятее, а ведь страшно вспомнить, как давно это было... Если ты рецепт какой открыл, то давай уже, делись! Мне, как человеку искусства, в первую очередь необходима вечная молодость!

— Поверь мне, Лютик, ты этот рецепт давно уже знаешь.

— Что-то по мне не видно! А ты почему седеешь?

— Наоборот, — прояснила Эми, жадно поглощая горячую похлебку.

— Что значит «наоборот»? С вами с ума сойдешь! И с глазами у тебя что? Как там твоя практика с магией?

— Ой, надоело, — Эм небрежно махнула рукой. — Решила пока сменить род деятельности.

— Это как вообще?

Брови Лютика грозились добраться до волосистой части головы. Опасаясь за благополучие друга, ведьмак решил его утешить:

— Она просто шутит, расслабься. Видимо, частые перемещения по мирам и повторяющиеся смерти как-то влияют на сознание и чувство юмора.

— Ка-какие еще смерти?

— Ее, конечно, не мои же. Я только пару раз умирал, не больше, а Эм у нас по этой части просто магистр. Видел бы ты ее с изуродованным шрамами лицом… Впрочем, хорошо, что не видел.

Лютик медленно моргнул. Геральт дождался, пока друг приложится к кружке и невзначай ляпнул:

— Цири беременна.

Когда Лютику удалось прокашляться, он просипел:

— Да вы меня в могилу сведете! Если в конце разговора выяснится, что я - женщина, то я в нем не участвую!

— Чего шумишь? — обратился к барду запыхавшийся худощавый мужчина, приземлился рядом и залпом осушил его кружку.

— Вопиющая наглость, — пожурил его Лютик, но представить незнакомца не успел.

— Право, не ожидал, — мужчина вытер рот и протянул Эми руку. — Такая красота и в таком неподобающем месте, как радуга над заснеженной равниной! Как звать Вас, прелестница?

— Руки убери, — предупредил Геральт.

— Странное имя. А это, должно быть, Ваш сердобольный дядя? — спросил мужчина без задней мысли. Эми искренне расхохоталась и погладила Геральта по плечу.

— Разве не чудо? На деда ты уже не тянешь!

Ведьмак резко поднялся и направился на улицу.

— Еще один сюрприз, — обалдел Лютик от необычной реакции друга. — Ты что же, специально его дразнишь?

— Не бойся, он сейчас вернется, — заверила Эми.

— С чего ты взяла?

— Я что-то не понимаю, только не понимаю, что, — вмешался незнакомец.

— Чую в тебе стервозный зародыш…

Лютик хотел было также отметить, что вкус Геральта при близком рассмотрении не особо изменился, но Эми и так уловила его мысль. Она не собиралась описывать Лютику, с какой безжалостностью и неистовством Геральт обрушивал на нее свой гнев в подобных ситуациях, оставляя ее в покое лишь под утро, совершенно изможденную. При одном воспоминании об этом девушку окатило волной сладостной истомы, но она моментально взяла себя в руки.

— И как тебя зовут? — повернулась она к барду.

— Дьюла, но я предпочитаю, чтобы меня называли Сладкоголосым.

Эми улыбнулась.

— Это ты распространяешь балладу о черноволосой чародейке и беловолосом ведьмаке, которые уединились в заброшенном замке и там встретили «закат своих лет», или как-то так?

— Да, — бард горделиво вздернул голову и пригладил волосы. — Это мое детище.

— У меня есть идея для новой баллады, о чудесной D’hoine и великолепном Aen Seidhe…

— Само название вызывает смех! — Бард повеселел от этой идеи и повернулся к Лютику. — Только представь такую глупость!

— А ты помолчи и сначала послушай. Жила-была прекрасная девушка с бирюзовыми глазами. Скажем, принцесса. Из далекого севера она прибыла в густой темный лес, собирала цветочки и слушала птиц, но тут перед ней появился красивый и мужественный эльф с черными, как смоль, волосами. И он, как увидел ее, понял: она - все, что он искал столетиями. — Эми подождала, пока бард прокашляется, и продолжила: — И вот, он упал перед ней на колени и предложил ей стать его супругой. Из кустов выбежал страшный зверь и хотел ее растерзать, но эльф вынул из колчана три стрелы и одновременно выпустил их в противника…

— Почему не пять стрел одновременно? — поинтересовался Лютик.

— И они зверя зажарили и съели на ужин? — предложил Дьюла.

— Нет, там что-нибудь еще из кустов выбежало, — Лютик посмотрел на приятеля.

— Например, теща.

— И сто слуг разом, которые должны были подготовить пышную свадьбу.

— Такую же пышную, как и те кусты…

— И обязательно еще один великолепный мужик, который тоже влюбился в эту девушку…

— И он упал навзничь, как ее увидел, она же чудесная!

— А если свадьба была далеко от того дерева, где свершилась судьба, то путь их украсило множество тел великолепных мужиков.

— А теща бежала сзади и ругалась отборными словами.

— Точно, потому что принцесса ушла из дому, оставив ворох грязной посуды и недоенную корову.

— А еще ей жалко было, что столько бесхозных мужиков даром пропадает.

— А в кармане у «принцессы» был маленький дворец. Она его поставила, полила водой и вырос он большой-пребольшой…

— А в этом дворце жил гигантский людоед, но он тоже влюбился в принцессу!

— И поэтому решил ее сожрать, не готовя.

— И тогда эльф быстренько собрал катапульту и метнул в него три снаряда одновременно…

— Прекратите! — почти закричала Эм, задетая за живое. — У них все по-настоящему! Он бы не стал, борясь с отвращением, развращать ее с корыстной целью! А в конце они создали волшебный город и жили там втроем, вместе с…

Эм окончательно стихла и успокоилась.

— Мне все же интересно, — Лютик прекратил вертеть ложку и посмотрел на нее в упор, — а когда из кустов, вслед за всей этой братией, вылезет ведьмак?

class="book">— Никогда. — Эм горько усмехнулась и пояснила: — Эта баллада про истинное чувство, как у черноволосой чародейки и беловолосого. Здесь нет места для третьего персонажа. Хотя теща не считается, так и быть…

Эми замолчала и резко обернулась на звук хлопнувшей двери. В таверне, и так почти пустой, стало совсем тихо, не считая мерного жужжания мух.

— Вон он! — рявкнул огромный бородатый мужик, чуть подбросил в воздухе топор и направился прямо к их столику. За ним последовали еще двое, коротышка и сутулый мужчина опасного вида.

— Чьи друзья из вас двоих, господа барды? — усмехнулась Эми, оценила потенциальную опасность троих противников и проследила за дурацкой шапочкой Лютика, уплывающей под стол. Его коллега не преминул последовать доброму примеру. Не дожидаясь, пока громила снесет убежище, она встала у него на пути и нагло поинтересовалась: — В чем проблема?

— Пшла вон с дороги! — взревел чужак и протянул вперед лапищу, чтобы ее оттолкнуть. Эм легко увернулась.

— Негоже хамить дамам и обижать больных телом, умом и вкусом, — пожурила она троицу, не обращая внимания на крики и проклятия испуганного трактирщика. Под столом что-то возмущенно крякнуло и переползло под стол по соседству, заблудившись в юбках сидевших за ним женщин. Последние с визгом принялись пинать и не глядя лупасить ложками непрошеных гостей.

Коротышка отделился от приятелей, достал кортик и ощерился, вызывая у женщин новый приступ паники и желание составить бардам компанию, но дойти не успел: Эм преградила ему дорогу, выбила оружие и воткнула его в столешницу.

— Давайте договоримся так…

Эми не закончила. Коротышка бросился ей в ноги, выставил вперед кулак, целясь в солнечное сплетение, и девушке пришлось отпрыгнуть, одновременно уходя от клинка сутулого. Такая неожиданная подлость ее разозлила.

— Я до обеда не планировала никому кишки выпускать, не надо настаивать!

— Какая наглая тупая девка! — возмутился громила и отбросил топор. — Руками голыми выверну!

Это было проще всего: потянуть из-за спины рукоять, сделать несколько движений кистью, вытереть лицо и выйти. Но Эми больше не могла отнимать жизнь без видимой на то причины. Она схватила закопченную сковороду, вытряхнула из нее жареную картошку и покрутила ею для пущей эффектности. Сутулый злобно сплюнул, рванулся вперед, надеясь на свою ловкость, получил чугуном по темени и приземлился прямо у ног перепуганных женщин. С трудом приподняв голову, он разглядел под столом дурацкую шапочку и слег окончательно под тяжестью второго удара.

Эм оттолкнулась от скамьи, перепрыгнула через голову на стол и треснула громилу по локтю, когда он протянул к ней руку. Противник взвизгнул, отпрянул, споткнулся о скамью сзади и ушел головой под опустевший стол.

— Моя мебель! Мое имущество! — трактирщик тряс в мольбе руками, не забывая держаться на безопасном расстоянии.

Эм подошла ближе к коротышке, поднявшему меч, дождалась удара по столу и наступила на лезвие ногой.

— Ну, давай, маленький, подпрыгни повыше, — подначивала она низкорослого, и от злости его даже затрясло, а лицо свело судорогой. С криком он бросился на нее сбоку, но передумал, схватил ближайший нож и метнул в Эми. Она отбила металл рукой, зажала коленями сковороду и ответила ему тем же, но тяжелой кружкой.

— Моя посуда! — хрипел трактирщик, едва не теряя сознание от происходящего.

Коротышка, уворачиваясь, бросился к двери, вылетел вперед от удара по спине и упал аккурат возле бардов, направляющихся по стенке к выходу. Лютик, несравненный барон фон Леттенхоф, не растерялся, огрел мужчину по голове ближайшей к нему миской, выпятил грудь и просиял.

— Что здесь происходит? — рявкнул Геральт, заходя в опустевшее помещение.

— Караул, — жалобно пискнул трактирщик, который совершенно обессилел от нервов.

— Эти господа пытались нанести вред твоей спутнице, но мне удалось предотвратить несчастье, — сообщил Лютик с гордостью и поправил головной убор.

— Чепуха, мой друг, — прервал его Дьюла. — Одного из бандитов вырубил я.

— Возмутительная ложь!

Громила зашевелился и попытался подняться, из-за чего грузная мебель над ним задвигалась. Оба барда, пыхтя и толкаясь, стремглав вылетели на улицу.

Эми рассмеялась, прыгнула со стола и направилась к ведьмаку, лаская его взглядом.

— Какого хрена? — спросил Геральт спокойным тоном. — Меня не было всего ничего.

Девушка в ответ пожала плечами и взяла его за руку, увлекая наружу.

— А кто платить-то будет? — пришел в себя трактирщик.

— Он! — Эм указала на потерпевшего, облокотившегося здоровой рукой о скамью, и отставила сковороду.

— Бандиты! Хулиганы! Убивицы!

— Из-за пары кружек он слишком сильно взволновался, — шепнула Эми Геральту, прежде чем запрыгнула на лошадь.

— Подожди.

Ведьмак вернулся в трактир, но вскоре вышел и оседлал Плотву. Они добрались по дороге к перекрестку в молчании, повернули, но проехали недолго.

— Никаких нравоучений? — поинтересовалась Эми, исподтишка разглядывая профиль любимого мужчины.

— Слезай.

— Зачем?

Геральт спешился, стащил ее с седла, развернул в направлении дома и шлепнул по заднице.

— Сейчас будут тебе нравоучения.

Эми подавила улыбку и зашагала к дому энергичнее в предвкушении долгожданной расправы.

***

— Геральт? — неуверенно позвала Эми, свесив ноги с кровати.

Ответа не последовало.

Прошла четверть часа, прежде чем она решилась отвлечь его от письма. Должно быть, он перечитал бумагу за это время неоднократно, но по-прежнему сидел у окна в напряженной позе. Девушка закусила губу, отгоняя неприятные догадки.

— Это Йеннифэр, — наконец отозвался ведьмак, но продолжать не стал. Эм замерла, перестала дышать. «Какая глупая реакция, — пронеслось у нее в голове. — Все было известно с самого начала. Я справлюсь».

— Геральт, — Эми подошла к нему, положила ладошки на широкие плечи. Ее голос предательски дрожал. — Все хорошо. А теперь будет еще лучше.

— В смысле?

— Теперь все только начинается…

— Прекрати нести чушь, — он повернул к ней голову и сжал губы. — Она приглашает в гости в своей непревзойденной манере.

— Хорошо, тогда я могу подождать тебя поблизости. Договоримся, сколько, и если ты не появишься, скажем, через неделю, то я уеду…

— Как можно быть такой дурной и такой смышленой одновременно? — он потянул ее к себе и усадил на колени. — Неплохо, однако. Буду устраивать ей жаркие ночи, имея тебя рядом про запас. Такой план ты мне предлагаешь? — Эм дернулась, но ведьмак не пустил. — Она приглашает не только меня.

— Не может быть! — Эм посмотрела на Геральта широко распахнутыми глазами. Единственной причиной подобного ей виделось какое-нибудь изощренное унижение, которое обретало новые краски при свидетелях. — Зачем?

Геральт хмыкнул, потерся о нее носом.

— Не знаю.

— Но ведь есть догадки?

— Самая очевидная — новый кавалер, которым она поставит меня на место.

— А я должна буду убиваться, что на фоне нее просто уродина?

— И я, вероятно, тоже. Из-за этого же.

— Что ты имеешь в виду? — возмутилась девушка и страстно захотела ударить его по самодовольному лицу.

— Тут ты, конечно, сразу сообразила. Одевайся, нам еще на кладбище, — он пересадил свою ношу на стул и взялся за штаны.

— Таких романтических встреч мне еще никто не назначал, — буркнула Эми, прижимая коленки к груди.

— Про твой богатый опыт поговорим отдельно, — ведьмак натянул рубашку и повернулся к ней. — Ты поедешь?

Эми знала, что речь идет о его возлюбленной. Конечно, она поедет за ним, куда, когда и как ему будет удобно. Даже в логово черноволосой. Удивительно, но этот факт вполне уживался с ее гордостью.

— А ты хочешь? — задала она встречный вопрос.

Геральт молча подкинул ей штаны.

***

— Что мы здесь ищем? — спросила Эми, пробираясь в темноте сквозь кустарник.

— Не уверен, — бросил Геральт. — Будь готова.

— К чему?

— Ко всему.

— Мне показалось по описанию местных, что это альгуль или нечто похожее.

— Не уверен, — Геральт придержал ветвь кустарника, чтобы она не ударила девушку по лицу.

Сквозь черные облака проступил ровный диск луны, яркий, неестественный. Эми наступила на ветку, прислушалась к своим ощущениям и остановилась.

— Мне здесь не нравится, — ответила Эм шепотом на немой вопрос и похолодела, когда услышала себя. Эта фраза напомнила о времени ее уродства и испытаний, как напоминали редкие кошмары в те ночи, когда Геральта не было рядом.

— Уйдем?

— Нет.

Девушка прильнула к ведьмаку, обхватила руками, прислушалась к биению его странного сердца. Вот он, теплый, живой, замечательный, еще рядом. Не лучшее время для беспочвенного беспокойства.

— Ты меня настораживаешь.

— У каждого своя изюминка, так? — Эм оторвалась от Геральта и уверенно двинулась вперед.

— Вернемся. Приду сюда один.

— Ни за что. Я уже убивала гулей, когда была куда менее проворна.

— Не смеши меня.

— Ты мне не веришь?

Они одновременно замолчали, повернули головы и, не сговариваясь, бесшумно продвигались вперед, пока не приблизились к залитому светом кладбищу.

— Что это? — шепнула Эм, совсем ошеломленная, разглядывая двенадцать фигур в длинных, до пят, одеяниях, стоявших ровным кругом. Их монотонное бормотание навевало тоску и тревогу, а мерцающий свет давал возможность разглядеть потоки темной энергии, исходившие из направленных в центр рук.

— Ничего хорошего, — прокомментировал Геральт. — Уходим.

— Смотри, — девушка обратила внимание на клубящееся черное облако в импровизированном круге. — Они что-то призывают?

— Без сомнений. Идем.

— Подожди, как уйдем? Нам потом за этой штуковиной по всему континенту гоняться? Давай закончим это безобразие…

— Эм, — рыкнул Геральт, теряя терпение, — их двенадцать, а нас — полтора. Эта работа не для ведьмака.

— А что будет с деревней? С остальными?

— Я не собираюсь это обсуждать сейчас. Уходим и точка.

Эми бросила взгляд на черное облако, из которого медленно выползало большое горбатое существо, испещренное шипами.

— Геральт, — она схватила лицо ведьмака в ладони и напряженно вгляделась в желтые глаза, — ты мне доверяешь?

— Мне не нравится постановка этого вопроса.

— Доверяешь? .. — переспросила Эми, всем видом показывая, что для нее это — вопрос жизни и смерти.

— Да, — сдался Геральт, и тут же добавил: — Но мы немедленно уходим.

— Извини, подожди здесь немножко, — взмолилась Эми, отбросила его назад Аардом так слабо, как смогла, и вышла из кустов прямиком к действу.

Один из двенадцати увидел ее боковым зрением, покинул круг и ударил ее черным потоком. Эм застонала, упала на колено, выдержала еще несколько нападений и вернула их атакующему. Вслед за ним другие последовали его примеру, пока одиннадцать из них не полегли. Последний, крича и трясясь, не желал бросить созданный портал, но не был в силах с ним справиться. Он упал замертво без постороннего вмешательства.

— Совсем сдурела! — крикнул ей Геральт, вне себя от бешенства, но Эм было не до этого: портал закрылся, лишил чудовище ног и оно, взревев и перемещаясь на толстых передних лапах, бросилось на виновницу.

Эм упала на землю, прижатая тяжелой перетекающей тушей, захлебнулась от боли и отчаянно забилась под ней, пытаясь оттолкнуть, уползти, спастись. Она не хотела поглощать это зло. Но выбора не было, контакт сделал свое дело. Геральт кинулся на помощь, рассек мечом черный дым и схватил Эми за плечи.

— Отойди от меня! — рявкнула она, перекатилась на живот и изогнулась в жутких судорогах.

Геральт по-настоящему испугался. Глядя, как ее выворачивает, он никак не мог сообразить, что происходит и как прекратить этот кошмар.

— Выпусти эту дрянь! — крикнул он наконец.

Эм протянула дрожащую руку, из которой потекло густое черное нечто, заполнило ближайший труп мага, заставило его двинуться.

— Не могу, — простонала она и втянула нечто обратно.

— Да пусть здесь хоть все кладбище оживет, выпускай к херам!

— Геральт, я… Прости… Беги… — выдавила Эми, выгнулась, и ее спина увеличилась в размерах, покрылась шипами, но почти сразу уменьшилась обратно.

— Черт тебя дери!! Устал я от твоих извинений! Выпускай, или не знаю, что сделаю!

Из носа и ушей Эм потекла черная тягучая кровь. Она пыталась втянуть воздух в легкие, но ничего не получалось. Эта сила пульсировала внутри, выворачивала, завладевала ею, убивала. Местность вокруг осветилась яркими пятнами. Место силы. Оживить. Она могла оживить.

— Отойди, — прошипела девушка и с трудом поднялась на колени.

Геральт отшатнулся от появившегося черного облака, вгляделся, увидел очертания тела и застыл. Он узнал одежду несчастного, лицо, изуродованное разложением, рану на деформированной шее. Растекшиеся белки вернули форму, как и живот; кожа быстро заживала. В отчаянии он ударил Эм Аардом, но Знак не возымел действия.

— Эм, умоляю тебя… — звучал вдалеке подавленный низкий голос. — Остановись… Не мучай себя и его…

Ей было уже безразлично. Не добрые намерения вынуждали Эм продолжать, а темное злобное начало, которое поглотило ее полностью. Веки открылись сами собой, и Геральт увидел, как ее глаза заполняются черными сосудами, как нездорово отвисает ее челюсть, лопается кожа на руках. Он схватился за голову, упал на колени и застонал.

Она не знала, что делает, не осознавала, действовала по наитию. Что-то должно было произойти, невыносимые мучения доставляли ей болезненное удовольствие. Забрать жизнь, дать жизнь — все это было в ведении богов. В ее ведении. В инстинктах. Что плохого может быть в них, заложенных природой? Убивать монстров? Это лишь слова и образы. Нет ничего плохого в удовольствии. Нет ничего плохого в убийстве. Убить ради удовольствия. Или нет? .. Что есть добро? Геральт? .. Эми растерялась, страшно испугалась, попыталась позвать его, но не смогла. Можно выплеснуть силу в телепорт, создать его, еще не поздно остановиться… Руки не слушались ее, тело и голова как будто вертелись в воздухе, тянули вбок. Телепорт. Так много телепортов… Вертелись они, а не Эм? Нет. Вот же она, летит над мертвой серой землей с бешеной скоростью. Что за странное место, ни кусочка зелени, ни капли воды…

Пейзаж не менялся, время тянулось бесконечно. Быстрое движение. И не было ветра в лицо. Ничего не было. Эм не чувствовала своего тела, не могла управлять мыслями. Чей это мир? Чей это дом?

Дом, дом! Радостный возглас. Жуткие странные глаза. Он вырос ниоткуда, пронзил ее взглядом. Владыка и Творец. Убить ради удовольствия…

Необъятное ничто.

Конец пятой части

====== Глава шестая, бонусная. Автор вместе с читателем молится, что последняя)).1. ======

“Последняя глава — это то, ради чего мы открываем книгу.

Каждая повесть должна закончиться.

Все считают, что смерть — это грустный конец. Но это неправда.

Если так, мы все ходячие трагедии.”

Кира Касс

“Людям никогда не надоедает смотреть на себя со стороны. Если, конечно, эта сторона не выходит за пределы цирковой арены. Никто не принимает насмешки на свой счёт. Исключительно на соседский. Все радостно гогочут, когда шут, словно слепой котёнок, тычется в дверь, на которой написано «Не влезай — убьёт!», и с ослиным упрямством не замечает ту, где выход. Шут ломится в зеркало, вместо того чтобы обойти его, заглядывает в дуло заряженного ружья — все всхлипывают от смеха. Сие «смехотворное действо» никогда не надоедает, потому что мы и сами ломимся в открытые двери, суём нос куда не следует, набиваем шишки, не делая при этом никаких выводов и не учась на своих ошибках.”

Генри Миллер



Однажды Орлов объелся толчёным горохом и умер.

А Крылов, узнав об этом, тоже умер.

А Спиридонов умер сам собой.

А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла.

А дети Спиридонова утонули в пруду.

А бабушка Спиридонова спилась и пошла по дорогам.

А Михайлов перестал причёсываться и заболел паршой.

А Круглов нарисовал даму с кнутом и сошёл с ума.

А Перехрёстов получил телеграфом четыреста рублей

и так заважничал, что его вытолкали со службы.

Хорошие люди и не умеют поставить себя на твёрдую ногу.

Жил один рыжий человек, у которого не было глаз и ушей.

У него не было и волос, так что рыжим его называли условно.

Говорить он не мог, так как у него не было рта.

Носа тоже у него не было.

У него не было даже рук и ног.

И живота у него не было, и спины у него не было, и хребта

у него не было, и никаких внутренностей у него не было.

Ничего не было!

Так что непонятно, о ком идёт речь.

Уж лучше мы о нём не будем больше говорить.

Даниил Хармс

Этот осенний вечер ничем не отличался от других осенних вечеров, проведенных в густом лиственном лесу, за исключением нескольких вещей: мрачного настроения Геральта и ощущения невидимой слежки. Эм сидела напротив костра, грела руки и думала о своем самом страшном и потаенном страхе: о смерти любимого человека. Должно быть, он был схож со страхом родителя перед смертью своих детей раньше него самого, но девушка не знала этого точно. Зато знала точно, что радость материнства обойдет ее стороной.

Теперь эта мысль не мучила ее так сильно. Она училась отпускать то, над чем была не властна. И рядом с ней сидел лучший учитель.

— Геральт, как бороться со страхом?

— Просто делать, — отозвался ведьмак, не сводя желтых глаз с пламени костра.

— Нет, я не о страхе перед действием и результатом.

— Тогда объясни конкретнее.

Эм просто не могла сказать ему, что боится потерять его навсегда. Когда Геральт уйдет к своей чародейке, он будет счастлив, а ее будет греть знание, что он где-то там, смеется, печалится, живет. Но если случится самое страшное…

— Эм, — Геральт повернулся к ней и посмотрел со всей серьезностью, — если ты передумала искать свою кончину, то я готов тебе помочь.

Для Эми это означало одно: план, который был у ведьмака изначально. Она будет ждать его в какой-нибудь заброшенной деревне месяцами, сажать картошку и плести половики… Нет. Такая перспектива была для нее неприемлема. Геральт проследил за ее мимикой, хмыкнул и спросил:

— А уточнить, что я имею в виду, совсем не хочется?

— Тебе не кажется, что за нами наблюдают? — поспешила она сменить тему.

— Не знаю, — ведьмак опять помрачнел и отвернулся к костру. — Это не у меня надо спрашивать.

— У кого же? — удивилась девушка и добавила тихо: — Ты мрачен целый день, не притрагиваешься ко мне… Я тебя чем-то опять расстроила?

— Может, выйдешь уже? — неожиданно спросил Геральт у костра. Эм, совершенно сбитая с толку, положила подбородок на ладонь и постучала пальцами по губам, но объяснение не придумывалось до того момента, пока с дерева неподалеку не спрыгнул высокий мужчина. От удивления и ужаса Эми даже вскрикнула.

— Я что, по-твоему, страшнее, чем он? — усмехнулся Йорвет, но его лицо и сверкающие разноцветные глаза выдавали крайнее напряжение. Эми подвигала губами и спрятала за ладонью глаза. Все трое молчали, не меняя положение тел. Эльф сдался первым, посмотрел на Геральта с вызовом и сообщил ровным голосом: — Мне надо с ней поговорить.

— Опять не ко мне вопрос, — отозвался ведьмак, играя желваками. Сама ситуация раздражала его и вызывала желание выплеснуть агрессию, но взгляд Эми, полный мольбы, стыда и надежды, остудил его пыл. Он молча поднялся и направился подальше от костра.

— Подойди, — приказал Йорвет Эми, и Геральт, не успевший отойти на достаточное расстояние, вздрогнул, сжал кулаки, но справился с собой. — А теперь посмотри на меня.

Эм подняла на него взгляд и сразу уставилась обратно в землю. Как получилось, что он оказался возле их костра? И по какой причине? Эми надеялась, сестра Гелвина благополучно добралась до своих, но это обстоятельство не проливало свет на неожиданное появление ее командира.

— Значит, это правда, — Йорвет выдохнул, перевел старческие проницательные глаза, обрамленные густыми ресницами, куда-то выше ее головы и сел к костру. Эм поплелась следом. Прошло много времени, прежде чем он снова заговорил. — Твой Loin, как я понимаю, спасен? — Эм чуть заметно кивнула. — И когда, интересно, ты собиралась мне об этом сообщить?

— Я… Я собиралась… — Эм охрипла и прочистила горло. — Я очень хотела… Жила этой мыслью… Я хотела…

— Но потом передумала, — помог ей Йорвет и прищурился.

— В общем-то… Понятно, что… Как бы это…

— Ты знаешь, не выношу, когда ты мямлишь.

— Я тебе не нужна, — выдавила Эми. — Тем более такая…

— Странно. Я думал, что это мне решать, а не тебе, — сказал Йорвет тихо и зловеще.

От этих слов внутри у Эми все перевернулось. Действительно, ей даже не приходила в голову подобная идея.

Они помолчали.

— Это все? — эльф попытался поймать ее взгляд, не дождался ничего вразумительного и сообщил: — Тогда пойдем.

— Куда? — Эми выпучила глаза.

— Домой.

Дом. Место, где тебе хорошо, спокойно, радостно. Как объяснить, что дом для нее — это другой мужчина, тем более, если сердце тянулось и к нему тоже? Запутавшись в противоречивых мыслях и чувствах, Эми наконец посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

— Прости, — выдохнула она и, не справившись с собой, погладила Йорвета по предплечью.

— Ты самая странная из всех D’hoine, каких я знал, — признался он еле слышно, разглядывая ее лицо.

— Просто мне повезло встретить необычных личностей.

— Повезло быть искалеченной?

 — И обратно излеченной.

— Ты это так называешь? И кто вылечит твои душевные раны?

Конечно же, Геральт. Без сомнений. И тут Эми поняла, что видит Йорвета в последний раз. Она потеряла его, когда стала ведьмаком, так ей казалось, и теперь, когда она осознала свою ошибку и возможность быть с ним рядом снова стала осязаемой, эта потеря стала почти невыносимой.

— Ну, а ты-то что плачешь, дурочка?

— Не могу тебя терять… — Призналась она, вытирая слезы резкими движениями. — И мне больно от того, что причиняю тебе боль…

— Значит, не так уж ты и определилась, а? — Эми затрясла головой, сняла медальон с шеи и протянула ему.

— Оставь себе.

— Не могу… Но мысль о тебе так часто… Как ты и говорил… Я представляла…

— Не плачь. Хорошо, — сдался Йорвет, забрал украшение и ободряюще улыбнулся, — подержу пока у себя на случай, если ты передумаешь. Ведь у тебя есть девятнадцать с лишним лет, не так ли? — Эми улыбнулась сквозь слезы жалобно и вымученно, и эльф посерьезнел: — Уверена, что он даст тебе все, что тебе необходимо?

Волшебный город. Йорвет на кухне. Озорная кудрявая девочка, такая родная, такая красивая… Нет, Геральт мог ей дать не все, но это не имело значения. Как жаль, что нельзя разделиться, как разделилось сердце, и уйти с Йорветом вместе, при этом оставшись с Геральтом…

Эм поняла, что от нее ждут реакции и кивнула.

— Хорошо. Посиди здесь, мне надо с ним поговорить. — Девушка испуганно схватила Йорвета за руку, когда он вставал. — Не бойся, обижать не стану. Обменяемся парой слов.

Эми смотрела, как Йорвет бесшумно уходит и скрывается в зарослях кустарника. В груди закололо. Он стал неотъемлемой частью ее души, воспоминаний, надежд, и, уходя, отрывал что-то важное от нее самой. Побежать, крикнуть, остановить! Геральт…

Ждать пришлось недолго. Ведьмак вернулся, изучил ее лицо, сел рядом.

— Теперь я знаю, что ты чувствовал тогда, — шепнула Эми и уткнулась в его плечо. — С ней…

Геральт не хотел оживлять в памяти расставание с Йеннифэр. Он ничего не ответил, лишь прижал Эм к себе крепче и уткнулся в каштановые волосы, вдыхая их аромат.

Потом они долго смотрели на звездное небо, не имеющее ничего общего с этим небом. Это было так естественно, правильно, будто они были сообщающимися сосудами, и их содержимое плавно смешивалось.

Тогда вообще все было по-другому. Будь у Эм шанс, она бы и сама приняла ряд совсем других решений. Хотя теперь сожаления имели никакого смысла. Должно быть, предстоящие трудности заставляли ее ностальгировать, вспоминать то, что было так давно. А может, несвежие фаоли? Сколько бы Эм их ни ела, привыкнуть к мерцающим штукам, похожим на склизкие гусеницы, она не могла.

— Лучше? — спросил у нее худой щупленький мужчина, присаживаясь рядом.

Да, ей было лучше. Ожоги на руках покрылись корочкой и не болели, как Дидо и обещал. Она ощутила привычный сладковатый запах, который неизменно его окружал, и продолжила следить за Альдераном, приближающимся к горизонту. Его яркий серебристый свет все реже напоминал ей о луне, такой далекой и недостижимой, что иногда казалось: Эм ее попросту выдумала.

Когда Альдеран скроется, появится виток Висзрана, и тогда они отправятся в путь. Вполне возможно, что последний.

— Готова? — спросил Дидо, не скрывая волнение.

Эм была готова. Она знала, как давно и сильно жаждал Дидо этого момента, а ей все равно заняться было нечем. Но оставалось еще немного времени, чтобы вспомнить, как все начиналось. Когда она была другой, когда была еще надежда на возвращение, а самое главное — была причина…

====== 6.2. ======

Свой первый рассвет в месте, который стал ее очередным прибежищем, Эм встретила почти сразу, как смогла подняться с лежанки. Если бы не паршивое самочувствие, она бы первым делом отыскала того лысого ссохшегося типа, который беспрестанно булькал и пытался запихнуть ей в рот каких-то светящихся насекомых, но настроения заниматься подобной ерундой не было. Хотелось лишь вернуться домой. Поэтому она доковыляла до проема в стене, прошла сквозь пелену и вышла на свежий воздух.

Девушка настолько привыкла к травмам головы и измененным состояниям сознания, что почти не придала случившемуся накануне значения. Ну, летала она над мертвой землей, и что? Кто знает, может, ей это привиделось?! По сути своей, при долгих размышлениях, Эм была готова также предположить, что ей привиделся и Геральт, и Йорвет, и Фэад, и вообще вся ее жизнь. Правда, при таком раскладе неясно было, что же она есть такое, но ведь никто и не требовал от нее объяснений, а сама она, будучи не в состоянии со стороны оценить реальность или нереальность происходящих с ней событий, тем более не могла эти объяснения предоставить.

Снаружи было относительно светло. Неприятная на ощупь земля комьями липла к босым ногам, тело было легким, но и это ее не смущало. Эм подняла глаза к небу, увидела большую звезду с серебристым свечением, клонящуюся к горизонту, оглядела созвездия, совершенно ей незнакомые, и застонала. «Чертовщина какая-то», — подумала она с отчаянием, дошла, держась за бок, до ближайшего валуна, села на него и тут же встала: камень оказался теплым и мягким.

— Да что же это? .. Что я наделала? — прошептала она в ужасе, потянулась за плечо, но меча не оказалось. Еще одно потрясение. Эм вгляделась, удостоверилась, что камень не проявляет признаков жизни, и паника немного отступила. Если она оказалась в землях, совсем далеких от Геральта, могли ли звезды измениться до неузнаваемости? Девушку никогда не занимал религиозный вопрос, но все происходящее с ней окончательно выбило ее из колеи. Она встала на колени, прижала подбородок к груди и отчаянно зашептала: — Пожалуйста, прошу, если есть там… Что-нибудь… Пусть я вернусь домой… Я больше никогда, никогда не стану ни во что вмешиваться, не стану брать на себя слишком многое…

В голове у Эми сами собой рождались исключения из ее клятвы: только если никто никого не будет несправедливо обижать, если детям не будет грозить опасность, если речь не будет идти о ее друзьях или любимом человеке. Прервав мысленно список, она поднялась с колен и некрасиво выругалась: видимо, ничто и никогда не сможет привить ей хоть немного ума. Внутреннее представление о правильности моментально подсказало, что оно и к лучшему, и диссонанс привел ее в еще более мрачное настроение. Именно в этот момент она заметила боковым зрением чахлого лысого человечка. В руках у него был сосуд с мерцающими гусеницами, и Эм, безо всяких возражений со стороны того самого внутреннего представления, решила скормить ему разом всех насекомых, если он не предоставит ей внятного объяснения и в срочном порядке не отправит ее домой.

Человечек тихо забулькал, помахал руками и протянул ей металлический треугольник на веревке. Эм сощурилась. Тогда он попытался показать ей, что треугольник нужно надеть на шею, побулькал еще немного и показал пальцем на рот.

— Чего тебе надо? Можешь нормально говорить? — Он протянул ей треугольник в третий раз, вместе с сосудом. — Я это жрать не стану. Даже не надейся.

Человечек громко вздохнул, напустил на себя несчастный вид и сел на мягкий валун. Болтая ногами, он положил в рот одну из гусениц, пожирнее, и, похоже, пытался придумать, как надеть на странную особу амулет.

Эм тяжело присела рядом. Бок рвало и тянуло, но это было ничто в сравнении с кошмарной действительностью. Почему с ней все это происходит? Она подумала еще раз, приняла от незнакомца украшение, положила его на ладонь, чтобы рассмотреть, и услышала его вопрос:

— Ты меня понимаешь?

Его речь звучала странно, рвано, как звучала она сама в детстве, когда стучала себя ладонью по груди. Но это был вполне себе воспринимаемый Всеобщий.

— Как ты это сделал?

— О, отлично. Я тебя понимаю тоже. Надень-ка на шею, чтобы не потерять.

— Как мне попасть домой? — выпалила Эми, заметно оживившись. Если эффект того и гляди пропадет, она должна узнать, в какую сторону направиться.

— Я себе все не так представлял, — пожаловался человечек и опять вздохнул.

— Отдай мне меч, скажи, как вернуться обратно, и больше никогда меня не увидишь, обещаю. У меня особо ценного нет ничего, но я могу… Что же я могу… Может, тварь какая завелась поблизости?

Эм с надеждой и воодушевлением посмотрела в большие глаза человечка. Его тонкие брови стали похожи на очертания домика, а нижняя губа задрожала.

— Столько декад ожидания, — тихо запричитал он, — столько сил и тренировки, я погубил свой буерог, самый плодоносный во всех четырех королевствах, а получил в итоге тебя. Почему?

— Это да, — произнесла Эми осторожно, сбитая с толку. — А как мне попасть обратно?

— Откуда ж я знаю. Не это важно, а наша миссия. Как же так получилось, что именно ты, чахлая, вялая, мелкая…

— На себя бы посмотрел.

Человечек вздрогнул, лицо его вытянулось, давая понять, что он с подобным отношением раньше не сталкивался.

— Я, — сообщил он напыщенным дрожащим голосом, — я — один из Двадцати восьми!

— Поздравляю, — изрекла Эм загробным голосом и отвернулась в поисках намека на разгадку места. Если этот какой-то по счету не знает, как ей попасть домой, то и интереса не представляет. А время идет. Она обратила внимание на яркую звезду, растворившуюся на горизонте за спиной, и почти сразу, перед ней, вдали, небо окрасилось в зеленоватый цвет, вероятно, от местного солнца. Эм настолько удивила картина, что она заметила шприц у человечка только после того, как он уколол ее в лопатку. Реакция была молниеносной: она стащила его на землю, сдавила коленями руку и горло и прошипела:

— Никаких опытов, понял?

Человечек захлопал глазами и радостно улыбнулся. Эм рассердила его реакция, и она надавила на горло сильнее, но вместо этого ощутила давление на своей шее и отпрянула.

— Нельзя другому боль причинять, — пояснил человечек. — Она к тебе вернется.

— Чертовщина какая-то, — прошептала Эми, поднялась и замоталась получше в тряпку, взятую с лежанки. Бок опять прострелило, и она накренилась, возвращаясь на валун. К еще большему ее изумлению, зеленое сияние солнца опять поблекло.

— У вас здесь дня, что ли, совсем не бывает?

Вместо ответа она услышала тихий смешок и повернулась, чтобы испепелить незнакомца взглядом.

— Бывает, — сдался человечек и сел обратно. — А ты, может, и сгодишься. Давай поправлю бок.

— Поправь себе что-нибудь, — простонала Эм, ища положение тела получше. — Ты мне объяснишь, что происходит, наконец?

— Твое примитивное сосудистое содержимое съехало, вот тебя и крючит.

— Если ты так же объяснишь мое появление здесь, то я в нем, пожалуй, не нуждаюсь.

— К твоей манере изъясняться еще привыкнуть надо. Ладно, давай пойдем другим путем, как учит нас Устав. Значит… Если бы я куда-то так провалился… — Он покусал ноготь на указательном пальце и подытожил: — Тут надо сначала начинать. А времени-то нет. Поедем, я по пути расскажу.

— Нет, — отрезала Эм ледяным тоном.

— Плохо. Тогда давай покороче. Давным-давно, во времена, когда Божественная Серафида правила не только в потоке, но и на суше, задолго до прихода Саэроса, древние изучили природу и разгадали великую тайну: на этом свете существовало нечто, что приносило всем безбрежное счастье и покой, но было оно заточено где-то в темных недрах и охранялось так, что никому нельзя было добраться до него…

— Ближе к делу.

— Не напирай. Это нечто назвали Татийе, что значит «свет, затмевающий звезды», и решили освободить от оков, но никому это было не под силу. Тогда появилось пророчество: в день, когда планеты встанут в определенный ряд, а светила сольются вместе, откроется коридор в другое измерение, откуда придет Избавитель - тот, кто сможет освободить Татийе и заполнить наши земли истинной благожелательностью.

— Я теряю терпение.

— Ты — Избавитель, — с горечью озвучил человечек очевидное. — Я жизнь свою положил на то, чтобы в этот Великий день призвать твое внутреннее содержимое и соединить с внешним, которое, к слову, было почти полностью разрушено. Теперь пора отправляться в путь.

Эм медленно повернула к незнакомцу голову, не веря своим ушам. Она ждала, что тот вот-вот расхохочется и раскроет свою дурацкую шутку, но вместо этого вперилась в его грустный серьезный взгляд.

— Черта с два, — произнесла она с нажимом.

— Это ты недоумеваешь? Я тоже недоумеваю еще больше раз. Возможно, я ошибся в чем-то и призвал не то содержимое… Но теперь уже поздно размышлять. Теперь пора действовать.

— Слушай, ты, — произнесла Эми, от злости растягивая слова, — я плевать хотела на весь этот бред. Я домой хочу, понимаешь? Призови меня обратно!

— Нельзя повышать голос, — ответил ей лысый человечек испуганно. — Ты сломаешь пространство…

— Я тебя сейчас сломаю! — закричала Эм в бешенстве и повалилась вперед: ее голову будто стянуло раскаленным обручем и сжало.

— Спокойно, спокойно, — пропел человечек, танцуя в воздухе пальцами, и девушке вскоре заметно полегчало. — Нельзя повышать голос, нельзя причинять боль, нельзя быть неблагожелательным и проявлять злобу, нельзя гневить Божественную Серафиду… Запоминаешь? ..

— Пошел к черту…

— Дай я поправлю, - он, не дожидаясь ответа, запустил пальцы в спину Эм по самую ладонь, отчего она выгнулась и взвизгнула. — Тише, нельзя повышать голос. Этот второй сосуд, что поменьше, съехал, теперь лучше?

— Пожалуйста, — заплакала Эми, вцепившись пальцами в липкую землю, и прижалась лбом к коленям, — пожалуйста, отпусти меня домой…

— Не могу, — отозвался человечек с искренним сочувствием и просиял. — Но Татийе, я уверен, все может. Он сможет вернуть тебя обратно, поэтому мы немедля отправимся в путь. Вот так.

— Ты не лжешь? — Эми приподнялась, чтобы изучить его лицо.

— Нельзя обманывать.

Человечек принял ее отчаянный вздох за согласие и рванул к дому, Эм же плюхнулась на странный валун и увидела, что на угасшем горизонте снова появляется ярко-оранжевое марево. Пока она с тупым потерянным выражением пыталась переварить происходящее, человечек вернулся и протянул ей длинное платье, такое же, как у него.

— Сделаем из тебя Двадцать девятую, — объяснил он с умным видом. — Это спрячет твою чужеродность. Только ты молчи и ничего не делай.

— Нельзя обманывать, — передразнила его Эм, ссутулившись.

— Это необходимо. Иначе тебя сделают отверженным и отправят на служение риеррванам, и тогда всему конец…

— Я ничего не поняла.

— Надень, — он аккуратно положил платье рядом с ней и принялся складывать небольшие тюки в подобие сплюснутой лодки.

— Где мой меч?

— Твой что? — отозвался человечек, оттопыривший из лодки зад.

— Меч, — повторила Эм прищурившись.

— Это та острая длинная штука? Ее нельзя, она причиняет боль. Пока до недр не доберемся, в ней нет нужды.

— Знаешь, что…

— Ты хочешь угаснуть, или домой воротиться? — спросил незнакомец, круто обернувшись. — Это — мой дом. Я здесь все знаю. Делай, как я скажу, или быть беде. Я отдам тебе ее, когда придет время. — Эми заскрипела зубами, но промолчала. — А это нужно в волосы втереть.

Человечек подошел с руками, полными белой пены, и нанес Эми на голову. Если бы только она знала, что вместе с пеной с нее сойдут и волосы, то никогда бы не позволила этому случиться. Когда же она она погладила ладонью голый гладкий череп, ее обуяло настоящее бешенство.

— Негодяй! — закричала она надрывно и упала на землю, схватившись за голову.

— Нельзя повышать голос, — напомнил ей человечек. — Пусть это будет для тебя уроком. Посиди здесь, подумай о нем, пока я соберусь, и поедем.

====== 6.3. ======

Когда большое оранжевое солнце почти полностью показалось и залило местность ярким теплым светом, Эм окончательно убедилась, что краски этого мира, в отличие от ее родного, были гораздо ярче, насыщеннее. Бескрайние поля разноцветных высоких растений переливались, извивались, слепили, а над ними раскинулся купол неба, отдающего бирюзой. Странная лодка, в которой сидела она и щуплый человечек — Дидо, – скользила, не касаясь дороги, вымощенной плоскими мягкими камнями.

— Зачем ты это сделал? — спросила Эм, не в силах больше выдерживать гнетущее молчание.

— Ты о чем?

— О волосах.

Человечек пожал плечами.

— Разве это так важно — волосы? Мы их не носим. Мы носим принадлежность к Коллегии.

— Это что еще такое?

— Рисунок, — пояснил Дидо, указывая на тонкую красивую извилистую цепь, нарисованную на его черепе. — Тебе надо такую же, но у меня нет материалов. Купим в Анаресе.

— Нет, — Эм так испугалась перспективы татуировки на голове, что подалась вперед. - Нет, слышишь? Мы не будем рисовать вот это на моей бедной голове!

— Тише. Нельзя повышать голос.

Эм резко выдохнула, сосчитала до пятидесяти, повернулась к оранжевому солнцу и увидела прямо под ним еще одну звезду, гораздо меньше.

— У вас два солнца!

— Это, — человечек указал на большое оранжевое светило, — Мииран. А тот, что под ним — Висзран, его младший брат. По нему можно мерить время. День состоит из девятнадцати неполных его витков. Можешь посчитать.

— Я надеюсь, мы будем в «недрах», или где там еще, раньше заката. — Она с надеждой посмотрела на человечка, но тот лишь покачал головой. — А как долго до нихдобираться?

— Трудно сказать, — отозвался он уклончиво.

— Так куда мы едем в таком случае?

— Мы едем к убежищу Саэроса. Там должна быть подсказка, куда отправляться дальше.

— То есть ты понятия не имеешь, где эти твои недра, — мрачно заключила Эм и откинулась назад. Ее мучила сильная слабость: невозможно было сходу вспомнить, когда она в последний раз ела и пила.

— Но теперь ты есть. Разберемся.

Они помолчали. Эм разглядывала необычный пейзаж, запрещая себе думать о своем доме, и вспомнила о доме человечка — сером, пожухлом; о липкой земле вокруг, об огромном подобии высохшего дерева с раскидистыми ветвями, опустившимися до земли, и задала следующий вопрос:

— А что с твоим домом случилось?

— Ты, — ответил он коротко и ясно.

— А мертвое дерево — это что?

— Что?

— Такое, — Эм растопырила пальцы, — высокое…

— Буерог, — понял Дидо и сник. — Я погубил его, потому что твое сосудистое содержимое никак не призывалось, а потом оказалось, что оно разрушено и надо его чинить.

— Значит, этот буерог — место силы?

— Буерог — это священный столп, дающий фаоли. Их осталось всего три… Два, — поправился он с болью в голосе. — Я был его хранителем.

— Сочувствую.

Человечек медленно покачал лысой головой и отвернулся.

— Ну, а фаоли — это что? — не унималась Эм.

— Его семена. Чистая энергия.

— Мне бы сейчас энергии… Поесть, попить…

Дидо достал злополучную банку с гусеницами и протянул ей.

— Фаоли, — уточнил он. — Возьми. Одну.

— А какая-нибудь другая еда у вас имеется? Может, выращиваете кого-то, поджариваете? Или хотя бы овощи, фрукты? — Человечек побледнел и до того ужаснулся, что даже опустил банку. — Ладно. Поняла. Давай сюда свое волосатое насекомое.

Эм, перебарывая отвращение, достала из банки упругое продолговатое нечто и поднесла ко рту. Фаоля (или фаоль?) оказалась безвкусной, чуть поскрипела на зубах и растаяла раньше, чем девушка сглотнула. Почти сразу Эм ощутила прилив энергии, такой сильный, что, казалось, ей по силам и горы свернуть.

— Неплохо, — призналась она с воодушевлением. — А этот треугольник как работает? Почему я тебя понимаю с ним?

Человечек похрюкал, оценив ее шутку, догадался, что она и правда не понимает, и лицо его приобрело «снисходительное» выражение, которое нередко посещало Геральта в начале общения с Эм.

— Разве ты не видишь?

— Что?

— Потоки, — он обвел руками вокруг себя. — Все в потоках. Ты не видишь? Нет? Я могу сдвинуть свое внешнее содержимое, а внутреннее останется. Смотри.

Он уставился на свою руку, поднял ее, при этом продолжая разглядывать опустевшее пространство. Настала очередь Эми посмотреть снисходительно.

— Бред какой-то, — выдавила она наконец. С другой стороны, некоторое представление о потоках она имела благодаря старцу и его лагерю. Ей стало интересно, работают ли тут Знаки? Эм сосредоточилась, оттопырила пальцы и в следующую секунду из руки хлынул поток огня, такой мощный, что она опалила лицо и вывалилась из лодки назад.

— Беда, беда! — захрипел человечек, спрыгнул и быстро погасил огонь. Под влиянием танцующих пальцев выжженная трава восстанавливалась, и Эм это удивило еще сильнее. — Больше никогда, — процедил он, — никогда так не делай. Разве что… Никогда, пока не доберемся до недр. Поняла?

— Дидо…

Человечек повернулся, посмотрел туда же, куда и Эм, и замер. Перед ними, возле большого фиолетового кустарника с пружинистыми выростами на концах, стоял великолепный конь. Его мощные ноги, лоснящаяся грива и умные глаза цвета родного неба, напомнили Эми о Лихо, питомце Рупа. Восхищенная, она чуть подалась вперед, протянула руку, но конь, фыркнув, отпрянул и скрылся.

— Поехали, — позвал ее Дидо, залезая в лодку.

Эм постояла еще немного и присоединилась к человечку. Лодка тронулась.

— Надо же, не думал, что мне удастся когда-нибудь увидеть настоящего гестура…

— Это — конь, — поправила его Эм. — Жаль, что мы его испугали.

— Это — гестур. И гестуры ничего не боятся. Считается, что Татийе создал их первыми, по образу и подобию. Они чисты, мудры, благожелательны. Но обходят остальных стороной. Не ты его напугала, его отвратила твоя нечистота.

— Я добрая и хорошая! — возмутилась Эм чуть громче, чем положено, и быстро понизила голос: — Я — чистая.

— Можешь внушать себе что угодно, но правда-то все равно отлична.

— Может, его оттолкнула твоя нечистота?

Дидо поднял плечи, заерзал и отвернулся.

— Ты сваливаешь свою нечистоту на других. Больше с тобой я говорить не желаю.

Дидо на самом деле весь утомительно длинный день молчал, не реагировал на ее вопросы и возгласы. Когда же оранжевое солнце слилось с закатом, он остановил лодку, опустил голову и принялся расхаживать по траве. Эм первое время ходила за ним гуськом, но вскоре плюнула и села поодаль.

— Здесь, — сообщил человечек и лег. Эм так устала, что даже не стала спорить, просто растянулась рядом на мягком травяном покрове.

Темнело. Светло-бирюзовое небо стало желтоватым, оранжевым, багрово-красным, потом синим, фиолетовым и почти черным, с мириадами ярких точек. Эм одновременно наблюдала и за небом, и за травой, которая потихоньку оплетала ее тело, грела. И тогда она позволила себе вспомнить дом, тепло, заполнявшее ее рядом с Геральтом, родные желтые глаза. Как он был с ней, как он говорил, двигался. Погрузившись в воспоминания, она почти ощутила прикосновение небритой щеки к своей, широкую ладонь на груди, плече, теплое дыхание на шее, и тоска защемила ей сердце. Вспомнилось Эм также и то, как она измывалась над останками Гидеона, не дала ему спокойно уйти, мучила, выкручивала и пыталась вернуть.

Резким движением она разорвала тонкую травяную паутину, перекатилась на бок, поджала колени и горько расплакалась.

Геральт, смертельно уставший, поднялся по ступеням на крыльцо, навалился на дверь и зашел в трактир. Вслед за ним зашел и другой человек, которого он тянул за собой, как корову. Быстрым взглядом он оценил обстановку, пихнул своего спутника на красивую резную скамью и повернулся к трактирщику.

— Уходите, — приказал хозяин. — Это дорогое место для приличных людей. Как вас впустили? .. Нам не нужны неприятности…

— Я устал это слышать, — проговорил Геральт медленно и зловеще. — У меня есть деньги. И если тебе не нужны неприятности, принеси еды. И еще что-нибудь, что не надо особо жевать. Побыстрее.

Трактирщик с брезгливым лицом вперился в необычные желтые глаза, но не выдержал и пошел исполнять заказ. Геральт же присел напротив своего путника, скрытого капюшоном, и принялся ждать.

Время тянулось очень медленно. С ужином было давно покончено, но того, кого ждал ведьмак, все не было. Он в очередной раз показал спутнику, как держать ложку, чертыхнулся и бросил это занятие, как только в помещение зашли две женщины. Он нагнал их почти у лестницы и подошел к той, что была в сапожках и длинном, развевающемся при ходьбе, плаще.

— Надо же! — воскликнула Вилена. — Какие люди! А малявка где? Лопнула от своего неземного счастья? — Вторая девушка, сильно выпившая, захихикала, но Вилена быстро изменилась в лице. — Где она?

— Нам надо поговорить.

— Иди наверх и жди, — приказала она подруге и последовала за ведьмаком. — Так что?

Пока Вилена крутила нож, упершись его концом в стол, Геральт попытался рассказать, что произошло несколько ночей назад на кладбище.

— Занятная история, — протянула чародейка, когда поняла, что рассказ закончен. — Так вот что это было. Двенадцать, говоришь… Как же так…

— Я думаю, что…

— Помолчи. Мне надо подумать. — Вилена оставила нож в покое, сложила ладони и некоторое время сидела недвижно. — Я одного понять не могу, — вскинулась она неожиданно, - ты, такой крутой и ловкий, не мог дать ей по заднице и оттащить от каки?

— Я пытался.

— Он пытался, — передразнила его чародейка и громко выдохнула. — А это что такое?

— Это некогда было ее другом.

Геральт стянул капюшон с соседа, и Вилена отпрянула. Лицо у мужчины было серо-желтым, красные глаза блуждали и, казалось, ничего не видели.

— От него несет могилой, — прошептала она.

— Неправда. Я его помыл. — Геральт увидел, что мрачная шутка не возымела успеха, и вернулся к цели своего визита. — Я думаю, что нужно открыть телепорт, вытащить ее обратно и… Вылечить.

— Куда открыть? — Вилена переместила взгляд на Геральта. — И как?

— Я не знаю. Но ты выяснишь.

Чародейка презрительно фыркнула, скрестила руки на груди.

— Ты сам-то понимаешь, как глупо звучишь? Даже если мы раздобудем кровь дракона, копыто единорога, помет шестигорбого верблюда, глаза саламандры и прочее, чтобы продлить коридор в вечность, как мы, по-твоему, ее отыщем?

— Я не знаю. Может, по вещам на ней или мечу…

— Даже не смешно!

— А ты что предлагаешь? — Геральт начал терять терпение и повысил голос. — Ничего не делать, ссылаясь на верблюдов?

— Мы можем подождать парад планет, — произнесла чародейка после долгого молчания. — Надо найти трупы тех, кто там погиб, попытаться извлечь информацию, любую зацепку, след… Я займусь этим с утра. Еще нужно собрать двенадцать магов, как минимум двоих Aen Saevherne, замыкающих круг. Добудь мне Францеску и ее подопечную, доступ к эльфийским артефактам и библиотеке. Я займусь пятью магами, на твоей совести остальные. Но это должны быть очень сильные маги…

— Францеску в смысле Маргаритку? И как я, по-твоему, все это добуду?

— Все-таки выбираем ничего не делать?

— Нет, — Геральт положил на стол монеты и поднялся. — Но с копытом единорога попроще было. Присмотри за ним.

— Что? — Вилена вскочила со скамьи. — Забери свой ходячий труп с собой!

— Это — ее лучший друг! — напомнил Геральт, прежде чем выйти за дверь.

Чародейка тихо зарычала и сжала зубы.

====== 6.4. ======

Поначалу Эми понимала, что спит. Все это уже было — мягкий лесной ковер из мха и опавших иголок, витиеватые узоры, созданные солнечным светом; боль, заполнявшая ногу, спину и голову. Голод мучил желудок, жажда высушила горло, но девушка упорно шла вперед. У нее была цель. Перешагивая через бесконечные коряги и стволы поваленных деревьев, она стискивала зубы и упрямилась, пока правая нога окончательно не отказала. Эми рухнула на землю, немного подвинулась, чтобы уменьшить болевые ощущения. Надо найти воду, но к чему спешка? И тогда Эм вспомнила: она не дома. Где-то далеко, вне досягаемости, находится Геральт. Может быть, он даже скучает по ней, а может, уже вернулся к женщине, которую любит. Нужно торопиться, постараться застать хотя бы день, час, когда он еще дотронется до нее, посмотрит с теплотой, обратится к ней… «Поднимайся, тряпка», — приказала она себе, но тело не слушалось. Забытые немощь и невозможность избежать боли накрыли ее с головой, земля под ней разверзлась, и Эм провалилась в темноту.

Она вздрогнула от ощущения свободного падения, села, дрожащими руками ощупала лицо, покрытое испариной, но не шрамами, и с ужасом обнаружила, что голова ее абсолютно и неотвратимо лысая. Перед ней, в движущемся подобии лодки, сидел уже знакомый человечек и с интересом ее разглядывал.

— Долго еще? — сухо поинтересовалась Эми, прокашлялась и приняла от него дневную порцию фаоли. Прием переливающегося насекомого в итоге стал для Эм самым приятным моментом за день: от него тело заполнялось приятной бодрящей прохладой и ощущением силы, длящимися до самого вечера.

— Трудно сказать. Мы пересекли границу Третьего королевства. Хочу напомнить тебе правила…

— Я помню твои правила, — перебила его Эми с раздражением. — Ты мне их талдычишь с тех пор, как снова стал со мной разговаривать. Почему мы никого не встретили на пути? Вас тут еще как минимум двадцать семь должно быть, нет? — Она заметила, как насупился ее собеседник, и раздражение стало еще сильнее. — А теперь я тебе что не так сказала?

— Удивительно, что в твоем мире нет ни малейшего представления о почете и уважении к синониму совершенства. Со мной так еще никто не разговаривал. Какие муки нужно вытерпеть ради надежды на справедливость и свет… — Эми громко выдохнула и принялась считать до двухсот, но не успела. — Согласно Кодексу, нужно воспитывать в себе терпение и благодетель даже по отношению к таким ущербным созданиям, как ты. О, Божественная Серафида, я выдержу это испытание и отвечу на вопрос, но он вызывает во мне неприятные эмоции. — Дидо закатил глазки, сделал эффектную паузу, и Эм позеленела от злости, но умудрилась сдержаться. — Нас было Двадцать восемь - тех, кому посчастливилось прикоснуться к Знанию Великого Саэроса. После чудовищной трагедии в библиотеке и потери нашего Учителя нам пришлось разделиться. Часть из нас угасла в попытках извлечь Татийе, часть — в служении предводителям, но шестеро из нас... О, они были погублены Корунканом!

На лицо Дидо упала тень, и Эм впервые по-настоящему заинтересовалась чепухой, которую постоянно нес этот нелепый человек.

— И кто это? — спросила она в нетерпении, посчитав, что очередная пауза затянулась.

— Сам страшный, самый темный и жуткий индивид. Таких, как он, не стыдно истреблять. Он погубил лучших из нас, он… Он погубил Саэроса. — Дидо дернулся, как от боли. — Погубил его дочь. Он околдовал Лиита, предводителя Первого королевства, за что тот будет свергнут в скором времени и загублен. Он похищает отверженных в Жатву, чтобы… Чтобы… Питаться ими…

— Удивительно, что в твоем расчудесном мире есть место для нечисти. — Дидо бросил на нее взгляд, полный недоумения и отвращения. - Ну, что так смотришь на меня? Нравится моя лысина или хренов энтузиазм? Дидо, — она подалась вперед, и глаза ее болезненно заблестели, — если ты вспомнишь, как мне попасть домой, я могу решить эту твою проблему. При условии, что про каннибализм и убийства ты не лжешь. Хотя, даже если и лжешь, просто мне не говори… Нет, я не ужасная, просто я в отчаянии…

Человечек отвел глаза, медленно выпрямился и замер. Эми запоздало сообразила, что нанесла ему сразу четыре оскорбления за одну сентенцию, не считая своей готовности к необоснованному убийству, что само по себе полностью ее обесценивало. Как такое загладить, она не знала, поэтому ограничилась сухим извинением, оставшимся без внимания, и постаралась сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже, от которого рябило в глазах.

— Стой! Да стой же! — обратилась она к Дидо, помня о тихой речи. - Там, в кустарнике, кто-то есть!

Дидо напряг зрение, охнул и привел лодку в движение, но человек, появившийся из-за кустарника, направился прямо к ним. Эми с сочувствием оглядела его исхудавшее лицо, уродливый овальный шрам почти на всю шею, грязную порванную одежду.

— Да остановись ты, — прошипела девушка. — Ему помощь нужна, неужели не видишь? Он же от голода еле на ногах стоит!

— Это — отверженный, — выдохнул Дидо. — Последняя стадия самая болезненная, но я не хочу ему помогать. Я этого не люблю.

— А я почти поверила, что в вашем мире все пропитано состраданием, взаимопомощью и другими благодетелями, — Эми прищурилась, и голос ее задрожал от негодования.

— Пожалуйста, — взмолился человек, едва успевая за ними, и протянул руки. Дидо рассеянно покачал головой. — Пожалуйста…

— Помоги ему, — потребовала Эми, и на сей раз в ее голосе почувствовалась угроза.

— Я нарушу Правила, а мы на земле Третьего королевства. Будет беда.

Эми бросила на Дидо уничижающий взгляд, подняла подол платья, схватила банку с фаолями и ловко выпрыгнула из лодки, но за три шага до несчастного ошарашенно остановилась: он вздулся и лопнул, посыпая все вокруг белым пеплом.

От шока она не сразу смогла пошевелиться.

— Что это было? — прошептала она похолодевшими губами, увидела на своих руках пепел и истерически его стряхнула.

— Ты просила ему помочь. — Дидо вздохнул и сел с несчастным видом. — Но теперь будет, будет беда.

— Это что, твоих рук дело? — она вскинулась и прожгла его взглядом. — Это ты сделал? Ты его убил? Отвечай!

— Нельзя повышать голос…

Эми не могла поверить в увиденное. Она действительно начала думать, что здесь практикуется ненасилие и помощь, нет эксплуатации и поедания животных, издевательств над другими людьми. В два прыжка она оказалась рядом с лысым человечком, повалила его на дно лодки и сжала горло.

— Ты, мерзкий хвастливый тип! — зашипела она оскалившись. — Чушь мне нес столько времени, а на деле ты обычный убийца? Убийца несчастных, нуждающихся? В чем еще ты солгал?

— Я тебе не лгал, — отозвался Дидо спокойно, едва в состоянии произносить звуки. — Ты просила ему помочь, а теперь нападаешь…

— Убить — это твоя помощь? Ты мог дать ему еды, денег!

— Это — отверженный. Его содержимое не может больше принимать энергию. Закончить его мучения — единственная возможная помощь. Слезь с меня.

— Когда же все это кончится? — прошептала Эми и тяжело опустилась рядом. Где правда, где ложь? Что за странный мир? Как попасть домой? Она физически ощущала отвращение — к себе, к Дидо и его бредовым рассказам, ко всему, что их окружало. Она обхватила голову руками, ощупала лысину, взбесилась еще больше и спрыгнула на землю. Пошла рядом с “лодкой”, отмеряя широкие шаги, путаясь в длинном платье. — Как мне опротивел ты и твой бред. Все здесь больное! Все! Нормально — это когда я могу орать, не ограничивая себя, когда могу бить по твоей мерзкой роже, пока не устанет рука, нормально — это одно солнце, трава, деревни и города, где живет великое множество других людей; нормально — есть три раза в день настоящую еду и испытывать естественную нужду, нормально — это когда у птиц два крыла и один клюв, звери привычных форм и расцветок, цветы и деревья не оглядываются тебе вслед, да и лодка не умеет плавать по воздуху! — Она с силой пнула плоскодонную конструкцию, отвернулась и опустилась на колени, обняв себя за плечи. — Нормально — это быть рядом с любимым… — Голос ее стал слабым и ломким. — Я… Я домой хочу…

— Мне жаль, — отозвался Дидо с искренним сочувствием.

— Да пошел ты! — воскликнула Эм совсем в другом настроении, стараясь не повышать тональность голоса. — Ты просто псих, больной! Я поняла. Я ухожу, найду вторую живую душу до того, как ты ее убьешь, и узнаю, что здесь происходит на самом деле.

— Я уже сказал тебе, как есть на самом деле, и, несмотря на твою ущербность, продолжаю…

— Меч, — прервала его Эми ледяным тоном.

— Я ничего тебе не отдам и не отпущу, пока Татийе не на свободе.

— А я тебя порву голыми руками, даже если тем самым себе вред нанесу. Клянусь.

— Я тебе жизнь спас, — нашелся Дидо. — Если бы я не вытащил тебя из того места, где застряло твое внутреннее содержимое, ты бы угасла! А теперь у тебя есть шанс вернуться домой, но только если ты пойдешь…

— Меч.

Дидо открыл рот, чтобы что-то сказать, но, вместо пламенной речи, закрыл его обратно. Эм тоже почувствовала движение спиной, обернулась и уставилась на коня, того самого, которого она встретила накануне. Вся ее злость, негодование и отчаяние отхлынули под взглядом умных проницательных глаз. Он медленно, с грацией повернул морду, и Эми увидела чуждый, несвойственный ей образ — она покорно сидит рядом с Дидо, внемлет ему и следует его указаниям.

— Мне кажется… — девушка прочистила горло, повернулась к лысому человечку и сказала громче: — Мне кажется, он хочет, чтобы я пошла с тобой.

— Еще бы, еще бы, — пролепетал Дидо задыхаясь, тряся ладонями и подпрыгивая, — гестур знает, он чует, что ты поможешь, значит, так оно и есть!

Эм повернулась к коню, и слова отказа застряли у нее в горле. Великолепное золотистое животное оглушало красотой и силой, окутывало, завораживало, а голубые глаза красноречиво показывали цепочку событий.

Как злокачественная опухоль, на этой земле разрасталось и множилось зло, осевшее в розовой глади воды. Оно подавляло природу, естественность, чудо; заражало своей нечистотой, уничтожало. Эм увидела яркий фиолетовый свет — сильный и теплый; белую землю, трудный путь, а в конце него — лицо Геральта, постаревшее, любимое и, кажется, любящее. Вслед за этим видением последовал образ отчего дома, и девушка отпрянула, инстинктивно предчувствуя тяжесть грядущего.

Дидо, изумленный, проследил за тем, как она возвращается в лодку, устраивается поудобнее и смиряется со своей судьбой. В первый раз за все время их общения он считал с нее спокойное состояние ума и сердца, и с облегчением выдохнул.

— Кто такие отверженные? — спросила Эми, рассматривая очередную смену пейзажа. Холмистые поля, усеянные кустарником, уступили место высоким зарослям ярко-зеленой травы, тонкой и плоской, и редким карликовым деревьям с извивающимися ветвями.

— Те, кого отвергла природа.

— Почему отвергла?

— За преступления против Правил.

— Чьих правил?

— Правил, по которым нужно жить.

— А кто эти правила придумал?

— Никто, их просто знали с самого начала, — отозвался Дидо и посмотрел на собеседницу. Почему-то ему не понравился ход беседы.

— Начала чего?

— Начала жизни.

— И как жизнь началась?

— Существует много теорий на этот счет. Я же точно знаю, что жизнь зародилась под руководством Татийе.

— Ну, а сам он как зародился?

— Он не зарождался, а всегда был.

— И стало ему скучно, и создал он коней?

— Гестуров.

— Коней.

— Милочка, — сообщил Дидо с умным видом, — не знаю, что за коней такие, но я уж точно их отличу от гестуров.

— Оно и видно. Так и что же, кто из них природа?

— Природа — не они, а то, что окружает вокруг, проникает и перетекает, поддерживает.

— А она умеет общаться?

— Можно и так сказать.

— И как она вам правила сообщила?

— А как ты корчишься на земле всякий раз, как повышаешь голос? В жизни не видел такого заторможенного ученика.

— Хорошо. Значит, «индивид» совершает проступок, и тогда природа отказывается от него и обрекает на голодную мучительную смерть, такую долгую, что единственный выход — взорвать его к чертям. Разве это не жестоко? А шрам откуда?

— Я не собираюсь описывать тебе всю процедуру. Если ты будешь слушаться, она нам не пригодится.

— И все же, я хочу понять.

— О, Божественная Серафида, подари мне терпения…

— Подарила. Продолжай.

— Тебе придется научиться уважению!

— Или меня разнесет на куски?

— Или будет беда, — пояснил Дидо сквозь зубы.

— Я так и думала. Раз уж мне переться в неописуемые «недра», то у меня что-то типа неприкосновенности, так?

— Лучше бы у тебя было что-то типа мыслительного процесса, — не выдержал щуплый маг.

— Куда мы едем сейчас? — сменила Эми тему.

— Я говорил тебе много раз, сколько же можно?

— По тому, как часто мы меняем направление, создается впечатление, что ты бесцельно шляешься по окрестностям.

— Я меняю направление для того, чтобы избежать встречи с кем бы то ни было.

— В таком случае прекрати. Я хочу увидеть еще что-нибудь кроме твоей малохольной рожи.

— Судя по тону, ты опять имеешь в виду что-то оскорбительное?

— Нет. Просто констатирую факты.

— Звучит еще хуже!

— Какие правила нужно нарушить, чтобы стать изгоем? — перепрыгнула Эми на предшествующую тему. - Ну, этим вашим отверженным?

— Для начала — открывать рот, когда не просят, — произнес Дидо угрожающе. — Так что самое время его закрыть.

— Если ты прямо сейчас закроешь рот, то я не получу своих ответов. Повремени. И помни, что Божественная Серафида смотрит на тебя и сама лопается от нетерпения, видя твое нетерпение!

Маг захлебнулся возмущением, но быстро взял себя в руки.

— Вот и беда, — пробормотал он, остановил «лодку» и выполз наружу. — Накинь капюшон, быстро. Голову не поднимай. И умоляю, молчи!

Эм прищурилась, не понимая своего спутника, но капюшон все же накинула, за мгновение до того, как перед ними материализовались трое субъектов, отдаленно напоминающих людей. Вытянутая форма их черепов, короткие мясистые руки и раздваивающиеся носы с маленькими ртами на подбородках вызвали у Эм омерзение — естественную реакцию на уродство. Все трое, облаченные в длинные, почти черные, одежды, одновременно склонили головы, беспорядочно помахали ручками, будто ловили скользкую энергичную рыбу, и упали в высокую траву.

— Достаточно, — сообщил Дидо с удивительной властностью и чувством собственного достоинства.

— О, благожелательный Тринадцатый, король Повед жаждет видеть вас обоих как можно скорее, с тем и отправил искать ваше светило и в срочном порядке доставить…

— Ясно, — прервал его маг, вскинул голову и добавил: — Через два витка.

Трое уродцев поднялись с земли, силясь не коситься на незнакомца в лодке, еще раз помахали ручками, упали, помахали и растворились так же внезапно, как и появились.

— Что это было вообще? — не выдержала Эми.

— Беда! — крякнул Дидо, залезая в лодку.

— Это у вас что, гонцы такие? Зачем по трое? И что за судороги они изображали?

— Учись! — взорвался маг. — Учись, учись и знай, с каким почтением нужно относиться к представителю Коллегии!

— Я не стану изображать припадочную и прижиматься к траве каждый раз, как тебя увижу, если ты об этом.

— Как ты можешь так говорить со мной? — В голосе Дидо была и обида, и разочарование, и беспомощность.

— А ты со мной? Коники меня любят, и вообще я прямо вся такая избранная, забыл? — Эми изрядно повеселила придурковатая уродливая троица, и она вспомнила о послании. — Кто такой этот Повед, что ему нужно, и что с твоей и без того странной физиономией?

— Ему нужно узнать, почему я нарушил Правила на его земле. И когда он увидит тебя, все будет кончено…

— В таком случае, едем скорее, — заключила Эм с притворной серьезностью, от которой мага передернуло.

На подъезде к бесформенной груде с дырами — обители «предводителя Третьего королевства» — Эми обнаружила поле, на котором паслись шестиногие низкие создания с вьющейся бежевой шерстью, похожие на обтекаемые тушки на кривых тонких конечностях. Они так славно мякали и болтали приплюснутыми головками, что Эм невольно прониклась. Но еще более ее подкупили их пастухи: плотные человечки с огромными фиолетовыми глазами, почти круглыми, невинными, как у детей. Они были такими маленькими, что их висящие тряпичные ушки едва выглядывали из-за травы.

— Херты, йерсы, сержи, — прокомментировал Дидо с нежеланием, когда Эм потребовала объяснений.

— Нормально можешь говорить?

— По-мздячьи? — Едко спросил маг.

— Божественная Серафида будет тобой очень недовольна, — поддела его Эм в очередной раз.

Дидо фыркнул, отвернулся, сообразил, что они вот-вот приедут, и опять набросился на девушку. — Насчет правил…

— Я все помню, уймись уже. Смотри, еще черные уродцы.

Действительно, из зияющей дыры высыпало с десяток двуносых существ со ртами на подбородках. Эм так коробило их уродство, что хотелось протянуть руку и вернуть части лица на место, какое она себе представляла. Все, как один, принялись ловить невидимую бултыхающуюся рыбину, падать на землю, подниматься, падать, и их безумные конвульсии довели девушку до исступления. Хотя, конечно, если бы все это они проделывали не синхронно, было бы еще забавнее.

Дидо с достоинством выполз из лодки, зашел внутрь, в темноту помещения, и Эми последовала за ним, не поднимая головы, скрытой капюшоном. Первым, что привлекло ее внимание в полутьме, стала вонь, нарастающая по мере продвижения вглубь. Длинный извилистый коридор, едва освещенный редкими овальными лампами, дающими неясный свет, то сужался, то расширялся и имел множество ответвлений. Эм прислушивалась к шагам, обрывкам разговоров и гадала, почему король выбрал себе в качестве дворца вонючую кротовую нору. Это длилось, пока они не зашли в помещение с высоким потолком. Посреди него, за длинным столом без ножек, сидела толпа уродцев, а во главе нее находилась туша, такая жирная, что больше напоминала гору кожных складок. За ее волнообразными щеками были погребены глазки, а ближе к концу многочисленных подбородков, точнее, почти на необъятной груди, находился неровный растянутый рот.

Дидо поклонился, почти поймал самую большую несуществующую рыбу из всех, что Эм сегодня довелось увидеть, и напрягся, ожидая, что и она сделает то же самое. Но пересилить себя ей не удалось. Девушка еле заметно поклонилась, натянула капюшон посильнее и поняла, что надо выбираться отсюда, пока она не задохнулась.

— Ну-й, чё-й? — прохрипел гнусный толстяк.

— Ваше светейшество, прошу простить, но тот отверженный намеренно провоцировал меня на действия, — начал Дидо пространные объяснения.

Эм чуть не вскрикнула, когда один из уродцев заглянул ей под капюшон. Она брезгливо отстранилась, не желая любоваться его физиономией, скинула его короткую ручонку с локтя и только теперь обратила внимание, чем именно это сборище пиршествует: одно из блюд на столе имело приплюснутую головку и большие пустые глазницы, точь-в-точь, как у «мяшки» на поле. Почему-то это открытие вызвало у Эм сильнейший приступ омерзения и ярости. Разве эти милые создания могли постоять за себя? Неужели и «вислоухие» здесь служили едой? Забыв о том, где она находится и какова ее роль, Эм выкрутила лапкуку уродца, схватившую ее за рукав, и с силой треснула его кулаком по лицу. Резкая боль заполнила и ее лицо, Эм отпрянула, врезалась в того, кто стоял за ее спиной, и схватилась за кровоточащий нос.

— Отверженный, отверженный! — зашептало сборище в унисон в неподдельном ужасе.

— По-й-ма-й! — приказал толстяк.

Дидо издал звук, похожий на предсмертный хрип раненого животного, схватился за голову и беспомощно наблюдал, как Эм раскидывает уродцев в разные стороны, пиная их по тому месту, где у «нормальных» существ должен был быть зад. В итоге уродцы прекратили попытки схватить ее за руки и уставились на нее. Никто не знал, как ловить отверженного, если он сопротивляется, ведь такого еще не было.

— Какие же вы все мерзкие, — признала Эм с выражением. — Дидо, пошли отсюда, пока я не задохнулась от вони.

Девушка повернулась к проему, через который вошла, но его не оказалось. Шары света, развешанные по бокам, отчаянно замигали, и уродцы всей гурьбой рванули к противоположной стене.

— Дидо, меч, — тихо распорядилась Эми, не сводя глаз с трясущегося и растущего в размерах толстяка. Его засаленная одежда затрещала по швам, а из головы выросли переплетающиеся наросты. - Меч, быстрее!

Но вместо того, чтобы отдать ей оружие, маг прыгнул на нее и сбил с ног. Прежде чем девушка смогла сообразить, что происходит, ее окружила плотная материя, и она упала на голову, едва не свернув себе шею. Пока она пыталась подняться, шар снова перевернулся и задвигался так быстро, что не было никакой возможности зафиксировать положение. Судя по характерным ударам и вибрации, он катился с бесконечной крутой лестницы прямо в ад, или, по крайней мере, отлично это падение симулировал. Дыхание перехватывало от постоянных столкновений с вогнутыми стенами, перевороты дезориентировали, а упереться не выходило. Когда Эм окончательно выдохлась и начала паниковать, стенки треснули, обвалились и выплюнули ее на короткую колючую траву.

— Что за чертовщина? — обратилась она к Дидо, когда в глазах перестало троиться и вертеться. — Что это было? — Она вгляделась в побелевшее лицо мага, присела перед ним на корточки возле толстого ствола дерева. - Эй, ты как? Все нормально? — Вместо ответа он указал ей глазами наверх. — Что такое? Тебе плохо? Что? — Она подняла голову и увидела вдалеке россыпь фаолей, торчащих из свернутых золотистых листов. - Что, ты выдохся? Хочешь своих насекомых? — Он медленно закрыл глаза. — Ладно, подожди, что-нибудь придумаем.

Эм заправила подол платья за пояс, чтобы освободить ноги, и изучила необычный ствол. Его темная кора имела сходство с корой дуба, а неглубокие трещины были заполнены переливающейся розоватой субстанцией. Сами плоды находились очень высоко, в глубине поникших ветвей, и не было ни одного захудалого сучка, с помощью которого можно было бы к ним подобраться.

— Слушай, может, тебе кору дать пососать, а?

Дидо не ответил, не шевельнулся. Эм решила действовать по-умному: отступив на пару шагов, она направила на ветви Аард и отлетела под его воздействием на приличное расстояние.

— Чертово дерево! — чертыхалась она, с трудом поднимаясь и приходя в себя. — Погоди, притащу топор, тогда посмотрим, кто кого…

С тяжелым вздохом она прикоснулась к буерогу и едва успела отнять ладонь: он выпустил длинный острый шип.

— Нет, ну это уже слишком! Дидо, это дерево пытается меня проткнуть. Давай найдем какое-нибудь другое, посговорчивее!

Маг не отзывался. Эм показалось, что он побледнел еще больше, и это ее подстегнуло. Некоторое время она в задумчивости рассматривала крону, потом несколько раз спровоцировала выбрасывание шипов и выяснила, что убираются они почти в два раза медленнее, чем появляются. Рискуя жизнью, она воспользовалась этим, как подспорьем, и проявила чудеса акробатики, каких сама от себя не ожидала. Балансируя на одном шипе, она вызывала второй выше, на уровне головы, и запрыгивала на него достаточно быстро, чтобы успеть до исчезновения первого.

Ее труды не пропали даром. Тяжело дыша, она ухватилась за нижнюю ветвь, запрыгнула на нее и села перевести дух. Именно в этот момент другая ветвь неожиданно и подло ударила ее по спине. Эм полетела вниз. Она даже не успела вскрикнуть и с такой силой впечаталась в землю, что потеряла сознание.

— Вставай, — послышалось издалека. — Поднимайся, говорю.

Эм приоткрыла глаза, увидела Дидо, собиравшего остатки упавших фаолей. Емкость, в которую маг собирал пропитание, он положил в черный мешочек, несоразмерно меньший.

— Неплохой фокус.

— Давай, поднимайся. Пора уходить, пока нас не увидели.

— Не могу. У меня голова разбита и спина, похоже, сломана.

— Уже нет.

Эм и правда с легкостью села, что противоречило ее заключению. Мало того, глубокие порезы от шипов тоже прошли, но лысый затылок до сих пор был покрыт запекшейся кровью.

— Спасибо, — выжала она из себя, поднялась и освободила подол платья.

— Тебе спасибо. Вот уж не думал, что у тебя получится справиться с буерогом. Впечатляет.

— Да я как-то тоже не думала, — пробормотала девушка. — Я упала раньше, чем смогла добраться до плодов.

— Скромность — добродетель, — подтвердил Дидо и плавно задвигал ладонями. — Но ложь - нет.

Надо было, конечно, настоять на своем варианте произошедшего, но Эм забыла, что хотела сказать: прямо на ее глазах из воздуха появлялась новая «лодка», меньшего размера, но с более высокими бортами. Ее возникновение происходило слоями, из гибких переливающихся нитей, почти прозрачных до тех пор, пока они не занимали отведенное им место. Дидо тряхнул пальцами, залез внутрь, подождал, пока Эми последует его примеру, и привел лодку в движение.

— Дидо, я хочу, чтобы ты объяснил, что за уроды управляют Третьим, как ты говоришь, королевством, почему они живут в норах и едят своих подданных, что за мерзкий вонючий толстяк, почему его раздуло, что им от меня нужно было, чем нам грозит та сцена, что за шар, в котором я чуть не свернула себе шею, почему буерог выбрасывает шипы, как ты сам собирал фаоли, где мы сейчас находимся и куда едем.

Спокойный тон, которым Эми без задержек озвучила свои опасения и вопросы, пришелся магу по душе, а ее триумфальное взаимодействие с буерогом окончательно подкупило. Он сел поудобнее, сложил руки на коленях, мысленно оценил оставшееся расстояние до леса, кромка которого отчетливо выделялась на горизонте, и изрек:

— Что же, вполне ожидаемо. Итак. Король Повед не всегда был таким. Было время, когда он, как и прочие, питался пилиегой и был светел. Но это время ушло.

— Так не пора ли его убрать?

— Не перебивай. Когда чрезмерность и тень его поработили, он не смог больше выносить Мииран и ушел под землю, но сила его до сих пор с ним. Далее. Ты открыто проявила агрессию, не имеешь принадлежности к Коллегии, брезгуешь Правилами. Своей несдержанностью ты сделала себя отверженным, но есть хорошая новость: я вытащил тебя оттуда до того, как тебя схватили, то есть День Жатвы тебе пока не грозит, а позже, когда мы спасем Татийе, сможем придумать, как нам исправить твое незавидное положение. И мое тоже, — добавил он совсем тихо. — Далее. Буерог — это сложное и чистое существо, к нему нужен подход, которым я с тобой делиться не намерен. Мы находимся на территории Верны, Второго королевства, где из-за твоей несдержанности нам обоим будет гибель, поэтому я зашью тебе рот и обездвижу. Надеюсь, ты не станешь сопротивляться.

— Если ты зашьешь мне рот и обездвижишь, я не смогу существовать, — спокойно возразила Эм. — У меня есть получше идея: объясняй мне как следует и заранее, где опасность и как лучше поступить. Расскажи подробнее, как вы тут живете, покажи поселения, чтобы я все увидела. Долго еще до убежища?

— Лишняя информация только испортит тебя. У тебя явно проблемы с мыслительным процессом.

— Нет, но у меня проблемы с соблюдением правил.

— Это даже хуже.

— Ладно, тогда давай я начну первая?

Дидо повернулся к ней корпусом, чем выдал свой интерес, и Эми описала ему свой мир — с Солнцем и Луной, временами года, раздробленностью и многообразием. Она так хотела вернуться домой, что с упоением воссоздавала атмосферу, нюансы, мышление, общение обитателей. Особенно занимательным Дидо нашел описание чуждой ему магии и рас, а также той части, где можно было безнаказанно совершать насилие.

— Безобразие, — выдохнул он с восхищением и отвращением одновременно и поведал ей о самом чудесном создании своего мира — Божественной Серафиде, защитнице и повелительнице всех живых существ. Оказалось, что именно она решает, когда и что произойдет, расцветет или угаснет. — Более того, она решает, будем ли мы продолжаться или нет. Вот уже почти декаду нет Свенти — ночи, в которую индивиды находят друг друга и сближаются. Мы прогневили нашу повелительницу, но все же надеемся, что она сжалится над нами.

Эми была поглощена лесом, в который они въехали накануне. Гигантский, с высокими деревьями и пышными кронами, он напоминал ей о детстве. Когда-то давно Эм любила ложиться на землю и наблюдать за насекомыми под листами подорожника и других растений. То, что было для нее продолжением травы, для муравьев и жуков вполне могло быть плотным лесом. Теперь же и сама она ощущала себя муравьем.

Признание Дидо потрясло ее настолько, что она оторвалась от созерцания природы и посмотрела на мага.

— Дидо, подожди, ты хочешь сказать, что вы сближаетесь только раз во много лет? Ты ведь размножение имеешь в виду, правильно?

— Да, так. А как у вас все происходит?

— У нас? — тупо повторила Эм, вспомнила, как часто и разнообразно любил ее Геральт, и залилась краской смущения. — У нас… По желанию и возможности. Может, пять раз день, а может, и меньше, смотря по обстоятельствам…

— То есть как это? — ужаснулся маг. — Должно быть, у вас все перенаселено!

— Нет, мы ведь не для размножения часто это делаем, а для приятных ощущений.

— Прия… Что… Как…

— Ты в порядке? — забеспокоилась Эми, увидев, что маг побелел, как полотно, и протянула руку, но он отпрянули демонстративно отвернулся. — Это что же, осуждение? Может, объяснишь, что тебе не нравится? Ау!

Как показала практика, в такие моменты дергать мага было бесполезно, потому Эм бросила это занятие и вернулась к лесу. Она была готова делать что угодно, лишь бы отогнать тоску и печаль по любимому человеку, главное, страх, что он уже попрощался и забыл ее, не зная, как отчаянно она нуждается в его присутствии и помощи. «Геральт, — без конца молилась Эми, — пожалуйста, подожди еще немножко, не прощайся со мной так скоро, я все сделаю, чтобы вернуться. Я не могу без тебя…»

Трисс слушала Геральта внимательно, не перебивая и не меняя положения, поэтому о ее негативной реакции на услышанное можно было судить лишь по пульсирующей жилке на шее и некоторой бледности. Когда же ведьмак закончил свой рассказ, она по-прежнему сохраняла молчание, но на этот раз предметом ее внимания стала несуществующая точка на обоях напротив.

— Трисс, скажи что-нибудь.

— Мне нечего сказать, — вяло отозвалась чародейка и убрала прядь рыжих волос с лица. — Я думаю, ты и сам это понимаешь.

— Трисс…

— Нет, Геральт. Если ты хотел услышать ответ на твою чудовищную, вопиющую просьбу, то вот он: нет. Это все, что тебя привело ко мне?

Ведьмак прислонился к комоду и уперся ладонями о его край. Он ожидал такой реакции, и все же сдаваться не собирался.

— Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы пытаться помочь… Другу, — осторожно начал он. — Другу, попавшему в беду.

— Ради бога, Геральт, давай без этого. Какой она тебе друг? — Трисс наконец набралась мужества посмотреть в желтые усталые глаза, которые вспоминала чаще, чем хотелось бы, но не выдержала их тяжелого проницательного взгляда. — Я думала, что я тебе друг. Но ты приходишь ко мне с ужасной просьбой — рискнуть своей жизнью ради блажи, фантазии, и при этом даже не планируешь испытать укол совести. Это нечестно.

— У меня и в мыслях не было подвергать тебя опасности.

— А что же тогда у тебя было в мыслях? Геральт, давай начнем с того, что я никогда не слышала ни о какой Вилене, а мы, как ты знаешь, стараемся держаться нашего тесного круга. Парад планет, о котором ты упомянул — выдумка, это доказано и проверено. Портал, который ты хочешь открыть — безумие, пустая трата сил, и нет никакой возможности отыскать твою… подопечную, — нашлась чародейка и мягко добавила: — даже если бы был шанс, что она не погибла, которого, конечно, нет. Мне очень жаль, Геральт.

— Четвертое марта, — повторил ведьмак сдержанно и терпеливо. — Эм жива и нуждается в помощи, я знаю это точно. Ты ведь не станешь отрицать очевидное — порталы между мирами, которые создали эльфы? Их знания дадут нам возможность найти ее, открыть коридор туда, куда нужно.

Трисс повернулась к нему, и васильковые глаза расширились от тревоги и изумления.

— Геральт, я слушаю тебя и не верю своим ушам. Что с тобой произошло? Ты, такой рассудительный, мудрый, опытный, ты ли это? Мало того, что ты взращиваешь в себе безумную идею, еще и веришь, что эльфы в чем-то тебе поспособствуют, и хочешь рискнуть жизнью минимум двенадцати гипотетических безумцев из-за нежелания принять факт ее гибели? Кто она тебе?

— Трисс, я не оставлю ее в беде. Я верю, что все получится. Помоги мне, ты знаешь, я не останусь в долгу…

Рыжеволосая чародейка поднялась, подошла к окну, и пламя свечей заиграло на ее аккуратном профиле.

— Прекрати. Не могу смотреть, как ты унижаешься.

— Тогда не вынуждай меня унижаться.

Она неодобрительно покачала головой, обняла себя за плечи, и новая мысль заставила ее вновь посмотреть на ведьмака.

— Геральт, — произнесла она с большой теплотой, — я вижу, что эта девушка много значила для тебя. Неудивительно, что шарлатанка смогла сбить тебя с толку. Ты в последнее время один? Если мне не удается воззвать к благоразумию, может, удастся Весемиру? Ты не думал о том, чтобы перезимовать в Каэр Морхене? Я могу сопровождать тебя туда, поддержать. Уверена, что нам удастся прийти к взаимопониманию. Не отталкивай меня, я хочу помочь…

— Если ты хочешь помочь, то будь со мной четвертого марта в том месте, где она пропала.

Трисс похолодела от мрачной решимости, написанной на его изможденном лице, звучавшей в его голосе, и коротко качнула головой. Ведьмак не удивился и даже не расстроился. В последнее время он утратил способность испытывать эмоции, но старался их по случаю изображать.

— Хорошо, — сдался он, и без прелюдий перешел ко второму важному для него вопросу: — Может быть, ты знаешь, где найти Йен?

— Она… Несколько занята в последнее время…

— Я заметил. Но где ее можно найти?

— Не думаю, что сейчас удачное время, чтобы ее искать, — протянула Трисс, застигнутая вопросом врасплох, и догадка омрачила ее настроение еще больше. — Геральт, ты ведь не планируешь обратиться к ней с тем, с чем обратился ко мне? Ведь мы оба знаем, что она куда менее терпима, если речь идет о… Подобных просьбах.

— Трисс, ты знаешь, где ее можно найти? — спокойно спросил Геральт в третий раз, и чародейка опустила полные грусти васильковые глаза.

— Не знаю.

— Ты лжешь, Трисс, но это твое право. Еще есть время, и я прошу тебя подумать, в надежде, что ты не откажешь тому, кто в отчаянии.

С этими словами ведьмак подхватил куртку, висевшую на спинке стула, и вышел за дверь.

====== 6.5. ======

Дидо с нетерпением мерил шагами пространство возле Эм. Холм, на котором они остановились, имел стратегическое преимущество и открывал взору поселение у его подножья. Маг еще раз посмотрел на положение большого солнца, подошел к девушке вплотную и повторил свой вопрос:

— Ну что, насмотрелась?

— Еще нет. Дидо, почему они все на коленях стоят и не двигаются?

— Отдают дань Божественной Серафиде. Как и всякое утро.

— Молятся что ли?

— Мы можем идти?

— Вот эти луковички — это их дома? Смешные. А как там внутри? А что они едят?

— Пилиегу. Выращивают сами. Ну? ..

— А где дети? — Эм еще раз окинула взглядом застывшие фигурки.

— Там.

— Нет, этим лет по десять-двенадцать, а где остальные? Их отдельно содержат?

— Остальные? Поменьше? — догадался маг. — Я же говорил: Свенти не было почти декаду.

— А почему у них рты на месте и с носами все в порядке? Почему они выглядят, как мы?

— Потому что их предки тоже проходили деформацию, что тут непонятного?

— Какую еще деформацию?

— Самую обычную.

— Зачем они проходили деформацию? — спросила Эми, послушно устраиваясь в лодке.

— Я не знаю. Это Саэрос знал.

— То есть он хотел, чтобы вы так выглядели?

— Да. Теперь давай помолчим.

— Нет, подожди. А сам ваш Саэрос выглядел так же?

— Не совсем.

— А как тогда?

Маг промолчал и отвернулся, что для Эми уже было привычным завершением разговора. Она решила повременить немного с расспросами.

Ближе к вечеру они подъехали к непроходимым зарослям буро-желтой растительности. Дидо вылез из лодки, плавным движением руки заставил кусты расступиться и прошел дальше, к блестящей высокой двери, выделяющейся из скалы. Эм последовала за ним.

— Убежище, как я понимаю, — подсказала она, когда на мага нашел благоговейный ступор. — Может, зайдем уже?

— Да, да, конечно. Я так долго ждал… Открой. Пожалуйста, — добавил он с несвойственным ему заискиванием.

— Ладно.

Эми подошла к двери, осмотрела ее, ощупала, но вместо ручки или замка обнаружила руны, над которыми в свое время ломала голову и язык.

— Поверить не могу! — она повернулась к Дидо и вскинула брови. — Этот ваш Саэрос — эльф?

— Это что еще?

— Как он выглядел? Надменный, высокий такой, выше нас с тобой, уши противные, острые? — Дидо вяло покачал головой, давая понять, что описание похоже на правду. — Так… Надо же… Давай еще раз: как он здесь оказался? Он из другого места пришел?

— Да.

— И его призвали, как меня?

— Нет. Мне о таком неизвестно.

— Значит, он сам сюда попал, случайно? И как отсюда выбрался? — Дидо промолчал. - А, да, его съели, правильно?

— Я не хочу об этом говорить, — маг ссутулился и побледнел. — Открой уже дверь.

— Да без проблем, скажи только, как.

— Я не знаю. Но зато ты знаешь.

— И с чего ты это взял?

— Ты узнаешь эти изображения? — он показал пальцем на руны.

— Да, это Старшая речь.

— Скажи мне, что там написано, и мы попадем внутрь.

— Никогда не разбиралась в их вычурной письменности, — Эми безучастно пожала плечами. — Я могу послать в задницу и бегло описать погоду, если на улице дождь, но не более того.

— Не верю! — Дидо вцепился в ее рукав, выдавая свой страх и волнение. — Думай лучше! Расскажи мне все, что помнишь!

— Да это ни к чему. Зная эльфов, можно с уверенностью сказать: здесь написано, что все мы — отрыжки, и никому… — Девушка замолкла. Она могла поклясться, что лицо щуплого мага зарябило, а глазки ввалились. — Хорошо-хорошо, извини! Великий и ужасный! .. Давай подумаем вместе.

Она подвела мага к двери и стала рассказывать все, что могла вспомнить о Старшей речи, все, что с таким трудом узнала благодаря Гелвину в злополучном лагере Mannas.

Уже давно стемнело, но двое путников возле двери по-прежнему пытались разгадать ее тайну.

— Повтори еще раз, — потребовал Дидо.

— M’essea sen’han. Ne’ss. En desse indis aef laest shed deihin a’hilyp.

Они до боли в глазах вгляделись в дверь, но ничего не произошло.

— Может, ты неправильно произносишь?

— Или это подсказка? Что это может означать?

— Повтори перевод.

— Должно быть что-то вроде: «Я ослеп. Ничего. Взгляд закрывает сердце и притягивает пустоту».

— Нет, это определенно бессмыслица.

— Я точно не помню значение глаголов и буквально переводить тоже нельзя. Может, он имел в виду, что потерял связь с домом и при этом понял, что по-настоящему важно?

Дидо посмотрел на Эм с крайним изумлением и, в первый раз за все их общение, тихо рассмеялся.

— И то верно, другой вариант в голову не придет!

— Я устала, голова разболелась от этих каракуль. Давай поспим, а с утра попробуем снова.

— Нет, — жестко отрезал маг. — Пока не попадем — не отдохнем.

— Мы так и неделю можем просидеть!

— Значит, просидим.

— Ладно, — Эм тяжело оперлась о колени и поднялась. — Aen D’hoine est amadan! Enid aen Gleanna! Aen Seidhe est elaine. Aen Seidhe est beadorince. M’essea beadorince. M’haebbe aen D’hoine. Me minne a’Gwynbleidd… Дидо, все, могу больше. Мне нужно отдохнуть.

— Нет. Попробуй так: «Божественная Серафида»!

— Я не знаю, как будет «божественный» на эльфийском. Более того, сильно сомневаюсь, что они вообще каким-либо богам поклонялись. Это же эльфы.

— Все кому-то поклоняются, так или иначе. Вопрос только в том, как они это называют.

Эми прислонилась лбом и ладошками к холодной поверхности двери. Эльф не зря оставил эту надпись, но что он хотел ею сказать? Он ослеп, но это неважно, ведь зрение отвлекает от главного, закрывает сердце. Возможно ли, что речь идет о его сожалениях и потерях? Если эльф оказался заперт здесь, как и она, что он чувствовал? Что занимало его мысли? Мысли самой Эми занимал только дом, и для нее он был чем-то сакраментальным, находился там же, где и ведьмак. Как глупо было с ее стороны поверить в свою непобедимость и напасть на некромантов! Если бы только она прислушалась к нему, перестала ему перечить! И каким терпеливым, внимательным был Геральт, сносил ее выходки и капризы, не навязывал свои, куда более мудрые, представления. Глаза защипало от тоски по нему, по миру, где все было понятно и логично. Что, если он уже не помнит о ней? Или даже в глубине души рад, что она перестала отравлять ему жизнь своей глупостью и взбалмошностью? Разве мог Геральт, которого она знала, быть таким, каким он был в последнее время? Разве вообще могло быть все, что происходило перед трагедией? Его нежность и внимание теперь казались фантазией.

— M’wett tean’ch aen’kee… Нет. M’wett aen’kee a’tean’ch. — В тишине ночи Эм услышала прерывистый вздох Дидо, но она не угадала комбинацию. — M’ifit mo tean`ch, — попробовала она и снова ошиблась.

Зрение мешает сердцу увидеть, отвлекает. Получается, что неважное оттягивает внимание, не дает понять главное. Может, эльф понял, что ему кто-то дорог, лишь после того, как потерял?

— Mo laest est l’do, — поделилась Эми своим переживанием, и дверь с грохотом подалась внутрь.

Дидо почти сбил ее с ног, прижался к ней дрожащим телом и рванул вниз по ступеням.

— Поверить не могу, — затараторил он, по пути зажигая овалы на стенах, — я первый, первый, кто смог разгадать Его тайну и оказаться в Его святилище!

— Молодец ты, что тут скажешь, — устало отозвалась Эми.

— А что ты сказала?

— «Мое сердце с тобой».

— Бессмыслица! — радостно провозгласил маг и влетел в небольшую комнату. — Его убежище, Его секретное местечко, Его кабинет, Его мысли в этих бумагах!

— Бумаг здесь предостаточно, не поспоришь, — Эм небрежно скинула исписанные рулоны с дивана и легла. — Свет погаси.

— Как ты можешь спать? Есть ли в тебе что-то святое и чистое? Надо срочно все изучить, надо узнать, погрузиться…

— Дидо, спокойной ночи.

— Я не могу без тебя узнать! — взвизгнул он в отчаянии.

— Ага, но зверюшка устала. Все, баюшки.

— Вот, съешь, давай же!

— Не буду я, — Эм оттолкнула протянутую банку с фаолями. — Уймись, утром почитаем.

— Ты не можешь так со мной поступить!

— Поищи картинки и оставь меня в покое.

— Неужели ты не хочешь домой?

— Больше всего на свете. Вот посплю и сразу пойду.

— Это не…

Эми не собиралась прислушиваться к его причитаниям, и уж тем более объяснять ему, как дороги ей были сны, полные воспоминаний о прежней жизни. Она демонстративно отвернулась, поджала колени и закрыла глаза, намереваясь во что бы то ни стало поспать.

Стремительно холодало. Первый снег выпал совсем недавно, но уже плотным слоем накрыл листву и промерзшую землю. Плотва медленно продвигалась вглубь леса, фыркала, стригла ушами. Пар шел изо рта, руки мерзли даже в перчатках, поэтому Геральт периодически их растирал.

Найти Йорвета оказалось непростой задачей, но еще труднее было выяснить, как найти само место, где эльф обитал. Этот факт был недоступен его пониманию: сколько он ни кружил по лесу, обнаружить эльфийские следы или дорогу, ведущую к несанкционированному городу, не представлялось возможным.

— Смотри, Плотва, наши же следы. Что-то здесь нечисто, как считаешь? Ведь они должны каким-то образом заезжать и выезжать оттуда… — Геральт замолчал, потянул за поводья, вскинул голову. — M’fandiss a’Iorveth! — обозначил он громко и четко. Из-за ствола дерева, наверху, в ветвях, показался эльф и опустил лук.

— Es te Gwynbleidd?

— Yeah.

— Caemm, — позвал эльф за собой и скрылся впереди.

Геральт поколебался, оценивая вероятность засады и, за неимением лучшей альтернативы, последовал за чужаком.

В ожидании соперника, Геральт подошел к камину и облокотился о его доску. У него по-прежнему не было плана, как принудить Йорвета помочь, как не было и уверенности, что тот справится. Осознание того, что она была близка с другим, вызвало неприятные ощущения. Вполне возможно, что она прямо здесь, в этом кабинете, отдавалась эльфу с присущим ей самозабвением…

Он не услышал шагов, лишь скрип двери. Высокий, мрачный, суровый сидх с изможденным лицом зашел в кабинет, подошел к ведьмаку и так неожиданно ударил его в челюсть, что Геральт отшатнулся.

— Где она? — прошипел эльф, испепеляя его разноцветными глазами.

— Я не знаю, — начал было ведьмак, и опять получил кулаком по лицу. — Достаточно, — предупредил он ледяным тоном, выпрямляясь.

Двое мужчин молча буравили друг друга взглядами, и каждый кипел от злости, негодования и ревности. Йорвет медленно выдохнул, призывая себя успокоиться, но ненавистное лицо напротив вызывало прямо противоположную реакцию. После недолгой внутренней борьбы он посмотрел на огонь в камине, признал свое поражение и выбросил руку для третьего удара.

Геральт перехватил его предплечье и с силой треснул противника по лицу; увернулся, ушел в бок, согнулся от удара в живот и получил коленом по скуле. Эльфу не хватало скорости, но он был тренированным, проницательным и по-настоящему взбешенным. Тогда ведьмак бросился на него, сбил его плечом, перевернул и, с высоты своего роста, бросил Йорвета на стол, который с треском развалился.

Эльф перекувырнулся назад, сделал обманное движение, заехал ребром ладони Геральту по шее и опустил ему на затылок тяжелую бутыль. Ведьмак задохнулся, отпрянул, оттолкнулся от стены и ударил соперника подошвой сапога по груди.

В дверном проеме показалось обеспокоенное мужское лицо.

— Que’ss aen?

— Va vort! — прогремел Йорвет и ногой захлопнул дверь.

— Так ничего не получится, — холодно отметил ведьмак.

Йорвет резко вскинул голову. Его разноцветные глаза горели адским пламенем, опухшее с левой стороны лицо свела судорога. Его гнев был осязаем всего несколько мгновений, и вот он опять надел непроницаемую маску, скрестил руки на груди.

— Ты пришел сюда унижаться и умолять о помощи, — произнес он бесстрастным тоном. — Я жду.

Геральт отошел к камину, вытер кровь с подбородка, помял шею. Он бы с удовольствием перерезал спесивому эльфу глотку, но Эм это вряд ли поможет. Однако мысль о том, чтобы пресмыкаться перед ним, была непереносимой. Геральта опять больно задело понимание, что она увлеклась подобным типом и отдалась ему не задумываясь.

— Я хочу, чтобы ты понял: когда все закончится, она пойдет со мной, — добавил Йорвет.

— Забудь об этом.

— Это было утверждение. Свыкнись с этом фактом.

— Нет, — ведьмак посмотрел на Йорвета исподлобья.

— Ты мне не нужен. Я могу все сделать без тебя.

— Мы спросим у нее, — сдался Геральт под силой неопровержимого аргумента.

— Да, можно было бы спросить, если бы была вера в ее способность к размышлениям, — протянул эльф. — Что произошло?

— Она напала на группу некромантов. Мы думаем, что она заперта в другом измерении.

— Мы — это ты и дурная шлюха, именующая себя Виленой, о которой никто не слышал? Авторитетное мнение.

Йорвет помолчал, достал из куртки сложенный втрое лист и почти швырнул его в ведьмака.

Геральт развернул бумагу, увидел послание на Старшей речи, которая не составляла для него проблемы, и поднял глаза.

— Прочти, — приказал эльф и отошел к сломанному столу.

«Йорвет,

несмотря на наши разногласия, я не исключаю возможности улучшения ситуации, но результат целиком зависит от твоих действий. В ближайшее время с тобой свяжется ведьмак с пространным призывом о помощи. Заверь его, что ведуны появятся 29-го дня Имбаэлка в указанном им месте и внесут свою лепту, но не вызывай ненужных подозрений. Также мы даем разрешение изучить некоторые материалы библиотеки (по согласованию), с чем приглашаем самого ведьмака и его пассию в Долину Цветов, несомненно, для выяснения обстоятельств.

Посмотрим, куда нас это приведет.

М.»

— Маргаритка, — предвосхитил Йорвет вопрос.

Геральт еще раз бегло прошелся по письму. Невозможно было представить, чтобы Эм могла быть полезной эльфам, и уж тем более самой Энид, испытывающей к ней откровенную неприязнь.

— Я чего-то не знаю?

— Как и я. Не могу представить, зачем она им понадобилась, но попробую выяснить.

— Зачем ты мне это показал? — ведьмак бросил на Йорвета испытующий взгляд.

— Ты знаешь, зачем.

— Не верю, что ты выступишь против них ради нее.

— Зависит от обстоятельств. Посмотрим, куда нас это приведет, так? Это все, — отчеканил Йорвет и кивнул на дверь.

Геральт вышел на улицу в странном состоянии духа, машинально отвязал кобылу и не сразу понял, что его пытаются позвать.

— Эй, ты, уродливый, да, да, ты! — позвал его краснолюд и подошел. — Поговаривают, ты с Мымрой нашей был в последнее время. Где она? Как она?

— Ты кто? — холодно поинтересовался ведьмак.

— А сам ты кто? Мы — ее друзья, — огрызнулся второй, с густой бородой.

— Она мне о вас не рассказывала.

— Про такого козла, как ты, она тоже не особо распространялась!

— Я передам ей, что вы спрашивали.

— Нет, ты только поглянь! Этот хахаль даже хуже остроухого с вечным ботинком в заднице!

Ведьмак, не обращая внимания на ругательства, запрыгнул на Плотву и направился к выходу из густонаселенного города. Зачем, зачем Эм могла понадобиться эльфам? Для публичного линчевания? Неужели Энид ан Глеанна была такой злопамятной и кровожадной? Рисковать жизнью ведунов для мщения непутевой девчонке, потерявшей силу? Это совсем не вязалось с образом гордой Aen Seidhe, но другого объяснения не было. В таком случае, как ее защитить, когда она вернется?

За размышлениями Геральт почти не заметил, когда начало смеркаться, сбился с пути и долго бродил по извилистым улочкам, пока ему не преградил дорогу полуэльф.

— Приветик, — весело поздоровался незнакомец и взял Плотву за поводья.

— Отойди.

— Надо же, какой ты грубый, — Руп лукаво улыбнулся.

— Еще один друг, я так понимаю.

— Да, точно. Пойдем-ка, угощу тебя рагу, Эм его очень любила. И поделюсь с тобой новостями. — Геральт молниеносно спрыгнул с седла и дернул полуэльфа за рукав. — Да мамашкой клянусь, не вру. Ну же, решайся. Это я сделал ей крепление на голень и корсет, видел?

— Ты тот тип с красивым конем? — припомнил ведьмак и немного расслабился.

— Да, да, это я! — обрадовался мужчина. — Пойдем.

Геральт зашел в дом, оглядел простое, но чистое убранство, сел за стол и только теперь осознал, до какой степени он измотан.

— Вот здесь она в первый раз уснула. Такая же была уезженная, как ты, а еще спина с ногой, — продолжил Руп трескотню и указал на кресло. - Нет, нет, ничего пошлого, у нас с ней братские отношения были, — он открыл кастрюлю на очаге и положил в миску ароматной еды. — Поломанная она была… Хорошо, что вылечилась.

Геральт принял у него ложку, но жевал без энтузиазма. Мрачные думы относительно ее здоровья, воспоминание о ее виде перед тем, как она пропала, отбивали весь аппетит.

Руп подождал, пока гость утолит первый голод, и бросил невзначай:

— А ведь ее и там вылечили. Думал, тебе приятно будет узнать.

— Осторожнее.

— Нет, я тебе точно говорю. Я знаю это, потому что мне сказал об этом мой конь. — Геральт замер на мгновение и продолжил есть. — Подожди, не осуждай, это непростой конь. Там, откуда он пришел, его звали гестуром и очень почитали. Хочешь узнать больше?

— Нет.

— Понятненько. Ну, а я хочу рассказать.

— Не стоит.

— И все же продолжу, — с задором произнес Руп и откинулся на спинку стула. — Ей помогают, но скоро будет совсем плохо. Она открыто конфликтует, плюет на их законы, провоцирует.

— Похоже на нее.

— Да, и всему есть предел. Ты думал об этом? О том, где ее предел?

— Не знаю, о чем ты, и знать не хочу.

— Почему ты сопротивляешься? Не веришь мне? Если я скажу, что она тоскует по тебе и борется только для того, чтобы к тебе вернуться, это поможет? Ты знаешь об этом?

— Догадываюсь.

Руп подался вперед, и, сцепив пальцы, понизил голос:

— Вот в чем штука, видишь ли, чтобы спасти ее, тебе придется умереть. Ты согласишься на такой расклад? — Ведьмак медленно поднял на него глаза, отодвинул миску и встал. — Подожди, не пугайся, я нормальный, клянусь! Оставайся на ночь, где спать-то будешь?

— Это был мой предел, — бросил Геральт и направился широкими шагами к лошади.

— Да подожди же, что с тобой? Ты всегда таким мнительным был и хрупким? Да постой, холод на дворе, ночь!  — Полуэльф проследил за тем, как ведьмак запрыгнул на кобылу, и его будто прорвало. — А она бы сделала это для тебя не задумываясь! И что ты сделаешь, когда поймешь, что она сломана? Думаешь, после всего, что произойдет, она и во второй раз выберет тебя? — крикнул он вдогонку, но ответа так и не дождался.

Геральт даже не обернулся.

====== 6.6. ======

Руп засиделся допоздна. Снова и снова он прокручивал диалог с ведьмаком, не понимал, почему он был несдержанным и навязчивым, и расстраивался из-за упущенных возможностей. Когда же глаза начали слипаться от усталости, он убрал инструменты, задвинул стул и уже было собрался лечь спать, но что-то его остановило.

— Не может быть, — прошептал он в крайнем удивлении, открыл входную дверь и обнаружил на пороге того самого ведьмака.

— Покажи мне своего коня, — озвучил Геральт цель своего возвращения и внутренне отметил, насколько нелепо звучит его пожелание.

— Удивил, нечего сказать. Тебе повезло, он как раз вернулся. Идем.

Они зашли за дом, в отапливаемое помещение. Геральт по привычке охватил взглядом пространство, обнаружил, что мебели не было никакой, и со всем вниманием рассмотрел высокого темно-рыжего коня, вышедшего им навстречу.

— Лихо, друг мой, — Руп любовно потрепал животное по лоснящейся гриве, — видишь, он сам пришел. Покажи ему что-нибудь, жалко беднягу.

Геральт давно не чувствовал себя настолько по-идиотски. Конечно, с тех пор, как он связался с Эм, вся его жизнь превратилась в кромешный цирк и череду несвязных событий, вплоть до его затеи использовать эльфов для открытия портала в никуда и их неожиданного энтузиазма на эту тему, но диалог с конем казался просто апофеозом. И тут до него дошло то, что он услышал.

— Лихо? Ты назвал коня «Лихо»?

Руп шикнул на него, указал на жеребца и отошел к дальнему углу.

— Я не владею конским языком, — заметил Геральт не без тени сарказма, глядя, как животное подходит к нему на мощных ногах, обнюхивает.

— В глаза смотри, — подсказал Руп.

— С какой стороны? В левый или правый? — уточнил ведьмак и чуть не рассмеялся. Но его вынужденное веселье быстро себя исчерпало: он заглянул в умные глаза, почти такие же желтые, как у него самого, и все вокруг них начало сгущаться.

Перед ним, в розовом тумане, на коленях стояла девушка в бордовом платье. Он безошибочно узнал ее, несмотря на то, что она была полностью обритой, и этот факт вверг его в шок.

— Эм, — выдохнул Геральт и сжал кулаки. Девушка встрепенулась, подняла заплаканные глаза и посмотрела прямо на него. От вида ее исхудавшего лица, на котором глаза, полные страдания, казались просто огромными, от звука ее голоса, мольбы о помощи, у ведьмака защемило сердце. Он безотчетно схватил коня за морду и животное отпрянуло, разрушая волшебство.

Быстрее, чем он смог отреагировать, силуэт загадочного коня растаял в воздухе, и Геральт ошалело воззрился на полуэльфа.

— Ты его напугал, — объяснил Руп.

— Верни его обратно.

— Так это не работает!

— Отправь меня к ней!

— Это невозможно!

— Я устал это слышать, — он медленно приблизился к Рупу, но тот не дрогнул. — Она же туда попала. Мне нужно к ней.

— Потому что ее туда вытащили.

— Тогда пусть твой конь меня туда зашлет! — взревел ведьмак, теряя терпение.

Руп посмотрел на него в задумчивости.

— Думаешь, я этого не сделал бы, если бы мог? Самогонку будешь?

— Да, — процедил ведьмак и поискал глазами что-нибудь, что можно было пнуть. Кроме полуэльфа ничего подходящего не оказалось, что вызвало у беловолосого очередной приступ раздражения.

Руп отметил, как тяжело и неуклюже Геральт устраивается в кресле.

— Я передумал насчет самогонки, — сообщил он, направляясь к шкафу. — Давай что-нибудь покрепче примем.

— Что с ней там делают?

— Ничего плохого. Пока что.

— И что это значит, черт побери?

— Я как будто знаю много больше тебя, — Руп встал возле него и собрался налить алкоголь в стакан, но Геральт отнял всю бутылку. — Ладненько, тогда мне налей.

— Что за… — Ведьмак принюхался, узнал некоторые ингредиенты и посмотрел на полуэльфа с совсем другим выражением.

— Нет-нет, я хороший, в смысле, все хорошо, не волнуйся! По пятницам народ не ем, — добавил он и нервно захихикал.

— А, черт с тобой, — Геральт плеснул в стакан зеленоватую жидкость и надолго приложился к бутылке.

— Я тебя по-другому представлял. Ну, знаешь, такого благородного и терпимого, без особых заморочек, прямого, как доска.

— Я тоже, — пробурчал ведьмак и вытер рот. Руп, в предвкушении долгожданного продолжения, уселся поближе и наклонился к собеседнику. — Если ты целовать меня собрался, то зря. Ты не в моем вкусе.

— Значит, она тебя меняет?

— Значит, с ней я чувствую себя умалишенным и органично вписываюсь в королевство болванов, — признался Геральт и уставился на бутылку. Ее содержимое заставляло его хотеть делиться сокровенным.

— То есть подчеркивает твою уникальность.

— То есть выводит самыми разнообразными способами и делает из всего фарс.

— И тебе это нравится.

— Нет.

— Но тебя к ней тянет.

— Знать бы еще, почему. Эти ее выходки и постоянные изменения, манера общаться, перескакивания с одного на другое. Взрывается голова. Зачем я тебе это говорю?

— Но ты ее любишь.

— Не твое собачье дело.

— Ты злишься на нее.

— Да, черт возьми, я злюсь.

— Это правда, что она мутировала?

— Да. Как и многое другое, чему в жизни не поверишь. Вроде твоего болтливого дружка под тонну килограммов, растворившегося в воздухе.

— Но ты видел множество уродливых невозможных существ, видел магию и таинства. Почему это не принимаешь?

— Это другое.

— И чем же?

— Не знаю. Другое и все. Всему есть предел, сам сказал. Когда мне надо умереть?

— Давай только не сейчас, ладненько?

— Отвечай.

— Когда все закончится, — признался Руп, изменившись в голосе. — Будет заказ на сколопендроморфа от мужчины с шрамом на голове. Возьми его.

— Хорошо. Значит, с порталом ничего не получится?

— Получится. Почему ты не хотел остаться с ней? Почему постоянно метался и умалчивал?

— Где моя койка? — Геральт огляделся, но в глазах двоилось, и это мешало найти подходящую плоскость.

— Мы часто не любим разбираться в своих эмоциях, а потом поздно становится.

— Про поздно ты удачно вставил. Спать пора. — Ведьмак отодрал себя от кресла и упал на колени. — Черт, ядреная штука. Заверни себе со мной. Мне с тобой, — поправился он.

— Давай, поднимайся, — Руп перекинул его руку через плечо. — Тебя куда-нибудь завернем.

Второй день исследований подходил к концу и так и не сулил успеха. По крайней мере, для Эм, не разделявшей беспрерывного щенячьего восторга партнера. Тонна макулатуры была тщательно изучена и переведена, суть почти угадана, но не было ни намека на месторасположение загадочных недр или как такового упоминания «света». Зато девушка выяснила, что эльф был Aen Seidhe, не Aen Elle, как ей поначалу думалось. Исходя из его записей, он находился в еще более подавленном состоянии, чем Эм, и видел данный мир в самых мрачных и унылых его красках.

Бесчисленное множество отчетов по испытаниям и опытам рождало предположение, что он был алхимиком, исследователем с серьезным стажем, и необычные компоненты и законы природы этого мира были отдушиной, позволявшей ему смириться с действительностью. Единственным, что грело самой Эми душу в его убежище, стал рецепт эликсира, который, по предположениям Саэроса, мог расщепить субъекта и дать ему возможность путешествовать своей эфемерной субстанцией, правда, как он сам отмечал, «с летальным исходом». Кто знает, может, он стал жертвой собственного изобретения, а вовсе не блюдом?

Эми отложила перо необычной формы, критически осмотрела свое творение. Геральт вышел реалистичным, почти живым, со снисходительным смешливым выражением, полуулыбкой. Так он смотрел на нее, когда девушке удавалось его расшевелить и раззадорить. Это выражение было ей особо дорого, в частности потому, что было ему несвойственно.

— Дидо, смотри, это — Саэрос? — Эм повернула к нему листок с портретом, который она нашла накануне. Маг всмотрелся в тщательно выведенное лицо эльфа с тонкими чертами, миндалевидными старческими глазами.

— О, да, — он забрал у нее лист и грустно улыбнулся. — Это он. О, Божественная Серафида, как же нам его не хватает…

— А это? — Эм показала ему рисунок эльфийки с похожими чертами.

— Анареис, его безвременно почившее дитя.

— Похожи. А кто мать?

— Неизвестно.

— Ну, а это кто? — она продемонстрировала ему портрет, который только что закончила.

— Это… Хм-м… Странно… Может? .. Нет… Кто же это…

— Это — Геральт! — объявила Эми с гордостью и широко улыбнулась.

— О, нет-нет, хватит, не могу больше про него слушать!

— Но почему? Он — самый лучший во всех мирах, клянусь. Если бы он был здесь…

— Умоляю, пощади, хотя бы один день без твоего Геральта!

— А мне каково без конца слушать про Серафиду твою и Татийе? Трудно его всерьез воспринимать, когда так ‘титю’ напоминает. Хотя ты наверняка не знаешь, что это.

— Хорошо, как насчет перемирия? День без них, обоюдно, согласна?

— Согласна. — Эми судорожно отложила рисунок кисти Саэроса, напомнивший ей о длинных умелых пальцах Йорвета. — Дидо, а это кто?

Она повернула к нему изображение худощавого мужчины с раздвоенным носом и ртом на подбородке. Самым знаменательным в портрете были глаза: большие, цепкие, пронзительные.

— Это Повед.

— Какой еще Повед?

— Ты его видела, король Третьего королевства.

Эм вскинула брови и еще раз посмотрела на рисунок, но не нашла ни одного сходства с жирной вонючей тушей, с которой имела неудовольствие встретиться.

— Не верю.

— Это он до того, как его одолела чрезмерность. Саэрос проводил с ним много времени, рассказывал про свои края. Про то, как… Как едят других. Повед всегда отличался живым умом и лидерскими качествами. Он пересилил себя и решил испытать этот опыт лично.

— А как зовут того, кто съел Саэроса?

— Корункан. Я понимаю, к чему ты клонишь, но Саэрос никогда не опустился бы до общения с этим… Индивидом.

— А какой он, этот Корункан?

— Большой. Злобный. Опасный. Хватит о нем.

— Почему вы Поведа не уберете? Ты говорил, что вы хотите другого убрать, который стал злым. А этого почему оставляете?

— А почему мы должны его свергнуть? На каком основании?

— Он ест своих подданных, этого что, недостаточно?

— Его подданные не жалуются.

— Наверное, из желудка трудно жалобы писать!

— Мы не имеем права судить. Это его дело.

— Нет, подожди, — Эми возмущенно воззрилась на партнера и ткнула в него пальцем, — ты только что еще раз подтвердил, что вы осудили другого, до этого взорвал несчастного изгоя, постоянно мне вердикты выносишь, а теперь вдруг «мы не имеем права осуждать»? Это как? И потом, вы такие добрые и хорошие, что у вас на глазах едят беззащитных, и это — дело одного полоумного толстяка?

— Не моя беда, что ты не способна понять таких простых вещей.

— Потому что логики нет никакой! Раз он король, то ему все можно?

— Все, закончили.

— Нет, Дидо, хватит от меня отмахиваться. Кто судит отверженных и за что? — Маг отвернулся. — Я нахожу унизительной твою манеру отворачиваться и игнорировать, когда мне нужны ответы!

— Нельзя повышать голос, — пробурчал Дидо.

— А в глаз тебе ткнуть можно острым предметом?

— Нет.

— Ах, какая жалость, — съязвила Эми и повернулась к столу.

Девушку страшно раздражала несправедливость. Надо же, мудрый эльф сам научил короля питаться плотью тех, кто от него зависел. Мало того, этот же эльф открыл «деформацию» и вместо того, чтобы оставить народ в покое или хотя бы сделать часть населения похожим на него, не стал осквернять память сородичей, благополучно настругал кучку D’hoine и объяснил, как лучше ему служить! Эм внезапно осенило.

— Дидо, ну хватит дуться, лучше скажи: мы первые здесь оказались? Это важно! Ну пожалуйста! — Маг не сдавался и упорно молчал. — Смотри: если мы оказались первыми, то эти приятели твои здесь не были, правильно? А ты говорил, что часть из них погибла, пытаясь помочь «свету». Значит, они не здесь узнали расположение недр, разве нет? Здесь нет нашей разгадки! Подумай, как они могли узнать?

— Не представляю.

— Подумай, должна быть зацепка!

— Нет! Это все здесь, мы найдем, обязательно найдем.

— Дидо, ты уморишь меня в этой дыре с записюльками, причем зазря. Надо выбираться отсюда…

— Читай, — приказал маг и вручил ей очередное полотно.

====== 6.7. ======

Эми вышла на свет божий и прикрыла глаза ладонью — солнечные лучи стали испытанием для них после сумрака подземного обиталища. В душе у нее зародилось подобие трепета и радости оттого, что, после многодневного истязания Hen Llinge, удалось наконец выползти из сырого подземелья на относительную свободу. Ее попутчик же, наоборот, был настолько подавлен и расстроен, что его маленькое лицо сморщилось и стало похоже на высохшее яблоко.

— Рассказывай подробно план, — Эми устроилась в лодке и потерла в предвкушении ладошки. Почему-то этот день обещал быть самым лучшим из всех дней, проведенных под двумя солнцами. Эми объяснила себе это ожидание хорошего результатом освобождения и решила поменьше об этом думать, чтобы не лишиться его раньше времени.

— Нет у меня плана, — прохныкал Дидо.

— Но как же? Будем с тобой расследовать и восстанавливать путь твоих собратьев. Для начала нам нужно найти того, кто общался с тем, кто погиб в недрах. Так мы получим первую подсказку.

— Бесполезно. Повед уже доложил Верне о том, что произошло. Они нас выловят, тебя отправят на служение риеррванам, а со мной и того похуже сотворят. Мы должны были найти координаты у Саэроса и вызволить Татийе к этому времени. Это был наш шанс.

— Значит, мы переоденемся и будем тщательнее выбирать дорогу. Ты, главное, подумай, с кого начать. — Дидо помотал лысой головой и спрятал ее в колени. — Ну же, что за упаднические настроения? Кто твоего Татийе спасет, если ты руки опустишь?

— Ты не Избавитель. Ты — никто. Даже не знаешь их рун толком. Я должен был предвидеть, что ничего не выйдет.

— Ты меня почти обидел, — Эми улыбнулась и потрепала его по руке. — Давай, взбодрись. Хотя бы выбери имя. Я сама с ним поговорю.

— Вот еще не хватало!

— Что бы тебе подняло настроение?

— Мой буерог, мой дом в сохранности, какими они были, — пробормотал Дидо в колени. — И чтобы не было той ситуации с Поведом.

— Время назад возвращать я не умею.

— Ни на мгновение не сомневался в твоей бесполезности.

Эми громко вздохнула и оставила его в покое. Она понимала, что расстройство мага связано с некоторыми грубыми словами Саэроса по поводу этого мира и его обитателей. Трудно было расставаться с иллюзией, что Великий и Ужасный был обычнымпришельцем, как она, к тому же заносчивым и нетерпимым.

— Дидо, — позвала его девушка в замешательстве.

— Ну что еще.

— Посмотри наверх.

— Оставь меня.

— Посмотри. Что это?

Маг запрокинул голову, увидел в небе розовые всполохи и так неожиданно вскочил на ноги, что Эм прикусила себе язык.

— Свенти! Свенти! Божественная Серафида сжалилась на нами! Это знак! Это знак! — закричал он предусмотрительным шепотом, широко улыбнулся и вскинул руки.

От резкого перепада его настроения Эми перекосило. С момента появления в этом мире девушку не покидало ощущение, что она играет роль в дурной нелепой пьесе, написанной сумасшедшим, и конца безобразию не видно. Мозг подкинул ей неожиданную параллель: вероятно, Геральт, общаясь с ней, испытывал нечто подобное. В особенности поначалу. «Нет, — возразила Эми самой себе. - Нет. Это было бы ужасно».

— Ты слышишь? — Дидо пощелкал пальцами перед ее лицом. — Я говорю, мы сразу после праздника отправимся в Анарес! Я переговорю с Блезом, он точно что-нибудь узнает! Потом сделаем тебе принадлежность и деформируем, скажем, в Олгана, его давно не видели, а меня сделаем… Хм…

— Дидо, очнись. Превращать меня в мужика и уродовать мою незабываемую лысину татуировкой мы не будем.

— Будем. Нет других вариантов.

— Надо просто получше подумать. Как насчет того, чтобы сбежать в другое королевство? Или у вас вонючий толстяк — самая популярная и вездесущая персона на всем белом свете?

— Оставим, — отмахнулся маг. Он уже все решил и не видел смысла в препирательствах. — Нам следует успеть до заката попасть в подходящее поселение, вот что сейчас важно.

— Зачем? Что значит подходящее?

— Для слияния требуется совпадение в структурах.

— Та-а-к, — протянула Эм, предчувствуя недоброе. — И как ваш праздник проходит?

— Мы собираемся на открытой местности, погружаемся в благость Божественной Серафиды и отдаемся ей. — Эм уткнулась лицом в ладони. Массовая оргия. Ну конечно. Вполне вписывается в данный вывернутый мир. — Тебе понравится, — добавил он без задней мысли.

— Нет! — вскрикнула девушка и подалась вперед от страшной боли в голове, пронзающей тысячами иголок.

— Ты — непроходимая мздяка, — посетовал Дидо и плавными движениями пальцев освободил Эм от страдания. — Не хочешь — не надо. Так даже лучше. Кто знает, как твое содержимое отреагирует на наше?

— Знаешь, по чему я сейчас скучаю? — спросила Эми, лежа на спине и прослеживая изменения цвета темнеющего неба.

— По Геральту, — пробурчал Дидо замогильным голосом.

— По еде. Никогда не обращала внимания, насколько это приятно — класть ее в рот, жевать, чувствовать вкус, глотать. Даже обычные блюда сейчас мне видятся настоящим деликатесом. Свежий теплый хлеб, похлебка, вареные яйца, молоко, овощи, жареная картошечка…

— Ты сейчас на каком языке говоришь? — Эми поняла, что для него эти слова — как для нее его слова, то есть набор звуков в произвольном порядке. — Аккуратнее. Ты знаешь, куда завела Поведа концентрация на поверхностных удовольствиях.

— Не надо меня с ним сравнивать. У меня с ним нет ничего общего.

— И все же, не забывай про умеренность. Во всем. Концентрироваться нужно на деле, на цели. Не брать и не употреблять ничего сверх того, что необходимо.

— Любишь ты нравоучать.

— А ты — мздячничать, — Дидо сел, поправил платье. — Сейчас начнется. Не визжи и не дергайся, сделай одолжение.

— Дидо, ты уверен? — спросила она в последний раз. — Это грязно и плохо.

— Грязно и плохо — так отзываться о чудесном даре Божественной Серафиды. Или сливаться пять раз на дню без причины.

Эм облокотилась о траву в ожидании, сама не зная, чего. Из земли повсеместно заструились невесомые хлопья, поднялись на уровень ее головы и растворились, превращаясь в плотный розовый туман. Девушка встала, провела пальцами по теплой мерцающей субстанции. В голове зашумело, тело окутала нега, стало спокойно и радостно.

— Пора, — обозначил Дидо и направился на поляну неподалеку, где уже собралась группа людей. Они делились друг с другом светлыми листьями, называемыми пилиегой, подбадривали, улыбались. Эми наблюдала за ними, ожидая пошлости и грязи, планируя отвернуться и уйти, но вместо этого увидела, с какой нежностью и вниманием они относятся друг к другу, и в груди у нее защемило от тоски. Пришлось признать, что в их плавных движениях и скромных взглядах нет ничего пошлого и гадкого. Незнакомая девушка, на вид не старше двадцати, обняла Дидо, как родного, и увлекла дальше, вглубь леса.

Эм тоже не могла больше оставаться, картина становилась все более интимной. Она зашагала в другую сторону, прислушиваясь к своим ощущениям, теплу, тихой радости. В голове всплывали воспоминания о Геральте и о том, как он любил ее, ласкал, целовал, направлял. Эми села на траву, утопая в странном тумане, провела пальцами по губам и закрыла глаза. Геральт… Но вместо того, чтобы наслаждаться воспоминаниями, Эм начала стыдиться своего поведения. Как она дразнила и провоцировала ведьмака с намерением вывести его из себя и получить «наказание», как была беспечна и невнимательна, несдержанна на язык. Игнорируя ее сопротивление, в голове всплывали образы ее агрессии и злобы, в результате которых гибли другие. Руки жгло от пролитой крови, стыд, страх и сожаления давили на грудь. Эм, не понимая, огляделась и нашла глазами того самого коня. В темноте ночи он казался серым, его мощные ноги освещал туман, а голубые глаза горели, как огоньки.

— Опять ты! Не надо, — жалобно пискнула девушка и покачала головой. — Я не хочу.

Эм поглотили другие воспоминания. Вот она, лучезарная девочка, воспитывающаяся в насилии и давлении, ищет в снегу первые цветы и радуется им, как чуду; помогает другим, внимает бабушке, которая объясняет, что главное — смех; пытается понять, почему ей так часто снится беловолосый мужчина; мечтает, много мечтает о всеобщем добре и благополучии. Эта девочка не сломалась под гнетом чудовищных условий, в которых жила, не потеряла веру в лучшее. Эми видела уставшую любящую мать, сурового отца, озлобленных братьев, и ей захотелось защитить девочку, забрать ее туда, где все будет хорошо.

— Прости, — прошептала Эми сквозь слезы, — я подвела тебя…

— Эм.

Девушка вскинула голову на низкий глубокий голос, и увидела перед собой измотанного постаревшего ведьмака, сжимающего челюсти.

— Геральт… Геральт! — она подалась вперед. — Милый, я здесь! Пожалуйста, забери меня отсюда! Умоляю, я не могу больше… Я хочу к тебе! — Видение растаяло, и Эми протянула руку к коню. — Он меня помнит? Он ищет меня? Ответь же, прошу! Я его еще когда-нибудь увижу? Смогу прикоснуться?

Девушка осела на траву, обняла себя за плечи, сжала дрожащие губы, смаргивая слезы.

— Я думала, сегодня будет хороший день, — поделилась она и тихо всхлипнула. Конь встал с ней рядом и слегка толкнул ее мордой в попытке утешить. — Я гадкая, а он так далеко…

Жеребец подождал, пока отхлынет первая волна скорби, поджал ноги и лег на бок, приглашая ее присоединиться. Чувствуя поддержку и безмолвное утешение, Эми уткнулась в лоснящуюся гриву и дала волю слезам.

====== 6.8. ======

Эм проснулась от движения. Опершись ладошками о бок коня, она повернулась к Дидо, в умилении и восхищении прижимающего руки к груди.

— Привет, — девушка потерла заспанные глаза. — Как прошел… Праздник?

Маг не ответил. Он протянул руку к коню, и тот встал, чтобы избежать прикосновения, вынуждая Эм подвинуться.

— Что теперь?

— Анарес, — Дидо почти удалось скрыть разочарование.

— Хорошо. Дружок, ты со мной? .. — Конь фыркнул, стукнул копытом и легонько толкнул ее боком. — Можно? ..

Эми залезла на спину животного, погладила по золотистой гриве и рассмеялась: он закружил ее, перебирая мощными ногами.

— Я обожаю, когда меня кружат и носят на руках, — призналась она магу с детской непосредственностью.

— Ну я тогда в нгаладе поеду, — отозвался Дидо, выпятил нижнюю губу и побрел за своей лодкой.

Они прибыли на место глубокой ночью. Под ярким сиянием Альдерана Эми без труда распознавала конусообразные крыши бесконечных башен. Не было ни забора, ни границы, ни ворот. Город начинался внезапно и стоял ровной линией круглых домов.

Конь остановился.

— Давай, дружок, почти приехали, — подбодрила его полусонная Эм.

— Ему туда нельзя, — вставил Дидо и покачал головой.

Девушка нехотя сползла со спины жеребца, погладила по морде.

— Но ты вернешься, когда мы выедем?

— Вернется.

— Подожди, — Эми осенило. — Если ты против моей воли меня изменишь, он меня узнает?

— Узнает, конечно.

— А Геральт? Как он меня узнает? — маг закатил глаза и фыркнул. — Пока, дружок. Буду тебя ждать.

Конь развернулся, прошел немного и растворился в воздухе, словно мираж.

— Залезай.

— Что мне делать, пока ты говоришь с собратьями?

— Ждать. Ждать тихо, не высовываясь, не привлекать к себе внимание. И ни к коем случае, — он подчеркнул эту фразу интонацией, — не выказывать агрессии. Не трогать, не повышать голос, не испытывать злобу…

— Да поняла я уже.

— Ты каждый раз так говоришь!

— Потому что каждый раз понимаю!

— Я хочу, чтобы ты уяснила: Анарес — крупный город, сюда стекаются все, кто жаждет знаний и обмена. Отсюда нет путей побега. Если они нас увидят, это будет конец.

— Дидо, кто такие риеррваны и как им служат?

— Лучше тебе не знать.

— И все же?

— Небольшие существа, выделяющие необходимый для опытов газ, — нехотя озвучил Дидо, направляя лодку по безлюдной улице дальше, вглубь города.

— Как? .. Какие опыты? Какой газ?

— Давай потом?

— Давай сейчас.

— Ты не поймешь.

— Я очень постараюсь.

Маг склонил голову и внимательно оглядел собеседницу.

— Чтобы иметь возможность экспериментировать с материей, нужно определенное состояние. Далеко не каждый может его иметь. Но газ этому способствует.

— Ничего не понимаю. И как изгои им служат?

— Они… Они предоставляют риеррванам свое содержимое, и при их переработке выделяется газ.

Эм вцепилась в бока лодки и подалась вперед.

— Дидо, скажи мне, что они не едят заживо несчастных, чтобы потом выделять газ на потеху тем, кто в принципе не должен ставить «опыты»! Ведь иначе они и без газа это могли!

— Боюсь, что так. На исходе второго дня отверженные избавляются от своей ноши, искупают вину и присоединяются к Божественной Серафиде.

Два дня. Два бесконечных дня, в течение которых изгоев заживо поедают «небольшие существа». Эми не могла придумать большей жестокости. Ее мир непостижимым образом представился гуманным и ненасильственным.

— Почему вы не хотите отрубить им голову или повесить?

— Какая жестокость! Как тебе на ум пришло подобное? Лишить жизни, пусть даже отверженного — недопустимо!

Эми почувствовала искреннее омерзение. Отрубить голову — варварство, а сделать из кого-то живое блюдо на несколько дней - нет. Это было слишком.

— Я же говорил, ты не поймешь.

— Это вообще недоступно для понимания.

Мимо них прошло странное существо на четырех ногах, и Эм плотнее укуталась в капюшон.

— Однако это больно. Отверженные не выдерживают и кричат, добавляя к своим страданиям еще и боли от громких звуков.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Затем, чтобы ты следовала Правилам.

— Тебе не приходило в голову, что, если бы «не повышать голос» было природным явлением, вы бы рождались безголосыми или шепчущими при любых обстоятельствах?

— Какая глупость.

— Еще бы.

— Приехали.

Дидо вылез из лодки, подошел к одному из множества однотипных домов, взмахом руки сделал отверстие в стене и пропустил девушку вперед.

Внутри круглого помещения было пусто и гулко. Эми хотела подойти к крайней стене, но не смогла: ее тело застыло, а слова застряли в горле.

— Не бойся, — Дидо встал напротив ее вращающихся глаз. — Это я сделал. Не могу рисковать. Подожди здесь, я вернусь, когда закончу, и все исправлю.

Эм глазами показала ему, как она возмущена, напугана и совсем не хочет так простоять сколько бы ни понадобилось, но маг ее проигнорировал. Выйдя на улицу, он закрыл стену и отправился по своим делам.

Стало очень тихо. Эта тишина давила на уши, натягивала нервы, выводила из себя. Эми отчаянно, изо всех сил, пыталась разорвать оцепенение, но ничего не получалось. Постепенно испуг сменился паникой. Все мысли вылетели из головы. Она тяжело дышала, сердце стучало сильно и громко, но руки и ноги не слушались.

Когда Эм окончательно выбилась из сил, глаза закрылись сами, а разум заволокло поверхностным сном. Сколько он продолжался, девушка не знала, но движение воздуха снова заставило ее поднять веки. Эм посмотрела перед собой, увидела черную голову с маленькими глазками, круглую, как шар, и крепко зажмурилась. Незнакомое существо бесстыдно ее разглядывало, проникало куда-то вглубь, щупало заветные мысли и чувства.

— Не бойся, — прогундосила наконец голова. — Я пришел показать тебе другого. Такого, как ты. — Эм открыла глаза, борясь с отвращением. — Ты пойдешь со мной?

Трудно было ответить, а уж тем более идти в таком состоянии. Черный, вероятно, догадался об этом и снял с нее чары. Эм упала на пол, растерла затекшие конечности и присмотрелась к чужаку, его хищной улыбке в пол-лица, от которой стало не по себе.

— Ты пойдешь смотреть на другого… Вед-ма-ка?

— Нет, спасибо. Я жду кое-кого.

— Он страдает. Он ждет. Сейчас.

— Ты кто такой вообще? — Эм смерила его недоверчивым взглядом.

— Я — Скаур, — он откопал из складок платья черную лапу с длинными ногтями и положил ее на грудь. — Меня послал Дидо. Отпустить. Я же хочу показать.

— А сам он где?

— Ему пришлось бежать, — безбожно гнусавила голова. — Но он вернется. Надо идти, смотреть.

— Я тебе не верю.

— Он сказал, поверишь и пойдешь. Сказал, гестур ждет. Я говорю, вед-мак ждет.

— Какой еще ведьмак?

— Тот, что страдает. Тот, что был в мертвом потоке.

— Ты ковырялся в моей голове? — Эми прищурилась и машинально подумала об отсутствующем мече.

Черный развернулся, поковылял к отверстию в стене, которое создал, и скрылся из виду.

Эми колебалась, нервничала. Если это обман, то неизвестно, чем он закончится. С другой стороны, он не настаивал, да и какой смысл ему обманывать? Ведь здесь нельзя обманывать… Что, если это правда? Она даже не знает, как выбраться из города! Девушка накинула капюшон и быстро нагнала чужака; вместе они вышли на широкую улицу и слились с пестрой толпой. «Если Дидо пришлось бежать, то куда? — спрашивала она сама себя. — Где его найти и как? Что с ним произошло? Кто этот Скаур, почему он хочет показать мне ведьмака? Откуда он узнал это слово?».

Вскоре яркие необыкновенные картинки оттеснили размышления на второй план. С открытым ртом Эм рассматривала все вокруг — диковинных персонажей и животных, поражающих воображение. Они были разными, как день и ночь, высокими, низкими, с разнообразным набором конечностей, глаз и даже шерсти. Справа от нее прошагало существо, длинное и тонкое, как жердь, такое высокое, что девушка едва доставала ему до бедра. Эми забыла, куда идет, попыталась догнать его, чтобы увидеть лицо, но Черный увлек ее в другую сторону, к широкой площади, заставленной прилавками.

Они протиснулись сквозь толпу, поднялись на помост, отделенный от площади толстой занавесью, и остановились.

— Здесь, — прогнусавил Черный и стянул ткань с клетки поодаль.

Эм подошла ближе, вцепилась в прутья решетки и долго вглядывалась в серо-желтое лицо Гидеона. Его красные глаза несколько раз скользнули по ней, но не выказали признака осознанности.

— И что это значит? — она повернулась к Скауру, и бледность выдала ее волнение. — Что ты с ним сделал?

— Это не я. Это ты с ним сделала.

— Неправда, — прошептала Эми. — Неправда. И его здесь нет. Он погиб… Чего ты хочешь?

Черный стер оскал с лица, вонзился в нее взглядом, и девушка начала догадываться о том, что происходит.

— Я должна на тебя напасть? — холодно поинтересовалась она. — Нарушить правила, стать пищей для насекомых? Кто тебя послал? — Черный сосредоточился, и рука Эми потяжелела. — Я не буду с тобой драться, — она брезгливо отшвырнула меч. — Прощай.

Эм направилась к ступеням вниз, вспоминая дорогу обратно, к круглому дому, вздрогнула от пронзительного крика и замерла. Гидеон неестественно выгнулся в клетке, повалился на бок и так завизжал, что у нее перевернулись внутренности.

— Это все неправда, это только кажется, — повторяла Эми, не в силах пошевелить ногами, впиваясь ногтями в ладони, но крики ведьмака были более чем реалистичными. Она знала, что от них у друга скрутило голову и разрывает ее изнутри, знала, что хруст, который слышит, был хрустом ломающихся костей.

Дешевая нелепая пьеса на импровизированной сцене, как Эм и говорила. Все было так очевидно, что даже противно. Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение, и уверенно зашагала прочь, но Черный схватил ее мертвой хваткой и потащил обратно.

— Отпусти меня! — потребовала Эми, тщетно вырывая руку. — Я тебе ничего не сделала! Пусти!

Они молча боролись, пока Черный не оттолкнул девушку от себя на необычный прямоугольный аппарат, похожий на нагромождение столов со светящейся стеклянной сердцевиной. Эм в поисках равновесия изогнулась, получила ногой в плечо и разбила лоб об угол устройства.

— Оставь меня в покое, — прошипела девушка с пола, вытирая кровь, чтобы она не затекла в глаз. - Это, по-твоему, не проявлять агрессию? .. Ты сам уже должен был…

Скаур снова замахнулся на Эм. Вне себя от ярости, она развернулась, ударила его под колено, вскочила и с таким размахом треснула ногой по круглой голове, что она отделилась от тела покатилась по полу. Черный не растерялся, на ощупь поймал ее, запихнул под мышку и повернул к девушке невозмутимым оскалом.

Ярость Эм сменилась оглушающей болью и изумлением. Она упала на корточки и увидела, что занавеси больше не было, и на нее было направлено множество лиц самых разных черт, форм, цветов. Толпа, не сговариваясь, в полной тишине, под шелест платьев, торопливо отхлынула от помоста, как от источника заразной болезни.

— Это была иллюзия? — угрожающим тоном уточнила Эм у Черного и указала пальцем на пустую клетку.

— Да.

— Ну ты и сволочь.

Девушка спрыгнула с помоста и, пошатываясь, поспешила прочь, пока ей навстречу, в противоток толпе, не вышли четверо мужчин в серебряных одеждах.

— Руки вперед, — приказал один из них и продемонстрировал ей длинную палку с дрожащими полукольцами электричества на конце.

— А вы кто такие?

— Руки вперед, отверженный, — повторил другой.

— Я ничего не сделала.

Мужчины переглянулись, направили концы палок в ее сторону.

— Ага, дубасить электричеством, значит, можно? Еще одно чудесное исключение из правил? А его вы не хотите с собой прихватить?

Эми повернулась к Черному, но на помосте его не оказалось. Она нутром почуяла опасность, на лету перехватила электрическую палку, выбила ее из рук мужчины и запустила ему в живот.

Под ропот аборигенов, растерянно топчущихся вокруг мучившегося в судорогах мужчины, Эм бросилась прочь по опустевшей площади. Только бы выбраться из этого места, города, мира; только бы не сойти с ума среди многоопытных сумасшедших.

Впереди виднелся поворот, путь к дому, из которого Эм пришла. Девушка, часто дыша, принудила себя не сбавлять темп. Народ, с опаской и любопытством следивший за ней с безопасного расстояния, шарахнулся дальше, в сторону, и она упала вперед и на бок, застывшая, твердая, словно фарфоровая кукла.

— Ну, и что это такое? — поинтересовался спокойным тоном мужчина, чей бордовый подол Эм имела возможность рассмотреть.

— Не знаю, — прогнусавил Черный совсем рядом.

Мужчина, щуплый, лысый, с татуировкой на голове, сильно смахивавший на Дидо, присел перед девушкой на корточки, вытер большим пальцем кровь с ее лба и попробовал на вкус.

— Ну и мерзость, — сделал он вывод относительно Эми.

— Я о том же, — согласился Скаур.

— Запакуйте ее и быстрее в Азарве. Пусть успеет к последней Жатве.

— С ней был Тринадцатый.

— Божественная Серафида! .. — Мужчина испугался и резко встал. — Это точно? Пусть об этом никто не узнает. Отловите его и убедитесь, что он тоже успел на Жатву. Но только так, чтобы никто не узнал…

— Само собой, — прогнусавил Черный, глядя, как уносят застывшую Эм. — Само собой.

Кагыр шел по длинному коридору, намеренно растягивая время. Стук каблуков гулким эхом отдавался в каменных стенах дворца, отвлекая его от размышлений. Он не привык к бездействию, к интригам и игре слов, хотя скрытое осуждение и лесть вполне были ему знакомы. С тех пор, как он, обычный нильфгаардский граф, то есть по факту чужак без имени, земель и денег, persona non grata как на родине, так и за ее пределами, женился на Цири – полновластной королеве Цинтры, чьи титулы можно было перечислять достаточно долго, его жизнь в корне переменилась. Произошедший мезальянс, как шептали ему дальновидные советчики, желающие заручиться его расположением, никто не торопился прощать и благословлять. Более того, Кагыр был уверен, что, не докажи он свою незаменимость и ценность как высшим кругам, так и простым цинтрийцам, его в ближайшее время одолеет внезапная хворь или несчастье без шанса на благополучный исход. Каким образом ему выйти из сложившейся затруднительной ситуации он придумать не мог и был в крайней степени озадачен. Нильфгаардский император Эмгыр, неожиданно выказал милость и объявил, что Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах за выдающиеся заслуги перед народом и отечеством возведен в герцоги. Это заявление не только не сдвинуло мертвый груз недовольства ни на дюйм, но и дало повод для многочисленных сплетен, одна чудовищнее другой. Самого же Кагыра немало занимала эта загадка: какая неведомая причина могла толкнуть жестокого последовательного императора оказать помощь изгою, сыну сенешаля, и даровать Цинтре независимость, несмотря на очевидные непростительные потери с политической точки зрения?

Молодой человек толкнул от себя тяжелую дверь, вошел в покои и отыскал взглядом жену, сидевшую возле окна.

— Цири, нам пора.

— Ты знал? — девушка подняла на него зеленые глаза, полные осуждения и печали. — Ты знал, что он не приедет? — Кагыр промолчал. — Опять какая-то история с ней, странная, невероятная. Опять нужна помощь. Что же ты молчишь?

— Он приедет позже, не волнуйся.

— Я тоже еду, — Цири неуклюже поднялась с кресла и направилась к шкафу. — Без меня им не справиться.

— Исключено.

— Ты не можешь мне запретить!

— Еще как могу, — отчеканил Кагыр. — На том простом основании, что я твой муж. Придется им справляться без тебя.

— Да ради бога! — вскричала Цири и всплеснула руками. — Я же не калека и не дура, а просто беременна!

— Цири, — смягчился он и подошел вплотную, — тебе рожать весной. Будь благоразумна. Сейчас ты отвечаешь не только за себя. Как только вы с малышом окрепнете, мы поедем и сами навестим Геральта, обещаю.

— Меня тошнит от этой комнаты, — пожаловалась Цири, громко всхлипнула и села на кровать. — От такой жизни. Я как в клетке! Кругом все шушукаются и заискивают, козни стоят. Я не понимаю ничего в политике и управлении государством! Бабушка знала бы, что делать…

— Давай разбираться вместе, — мягко предложил Кагыр и присел перед ней. — Прямо сейчас поучаствуем в заседании.

Цири выдохнула и закатила глаза.

— Они только переливают из пустого в порожнее на своих собраниях! Ни слова по существу.

— Тогда пойдем и заставим их говорить и действовать по существу. Ведь не это тебя мучает, правда? — проницательно заметил нильфгаардец.

— Я похожа на дохлого разжиревшего кита, выброшенного на берег, — тихо призналась юная женщина после долгой паузы и вспыхнула от смешка мужа.

— В жизни не видел никого прекраснее тебя, — искренне признался Кагыр.

— Это потому что ты меня любишь, — отмахнулась она и быстро исправилась: — Я… Я рада этому.

— Цири, — выдохнул нильфгаардец, поцеловал жену в губы, погладил по бархатной щеке и положил ладони на округлившийся живот. — А как я рад, ты не представляешь. Ни о чем не жалею.

— Знаешь, а вот мне ее даже жаль, — продолжила Цири размышления вслух. — Много испытаний выпало на ее долю.

— Как и на твою.

— Я — другое дело, я — Старшая кровь, — пояснила она со всей серьезностью.

— Кто знает, может, и для нее у провидения есть план и счастливый конец.

— А у кого еще счастливый конец?

— Прекрати капризничать.

— А вы прекратите относиться ко мне, как к ребенку! — потребовала Цири, моментально изменившись в лице и настроении.

— Тогда тебе придется перестать вести себя, как ребенок, — мудро заметил Кагыр, нахмурился и отошел к двери. — Я пошел. Передумаешь — присоединяйся.

— Подожди! — Цири нагнала его, обвила руками и прошептала в спину: — Прости, я не хочу ссориться… Мне очень одиноко здесь и тоскливо. Я как будто застыла, не двигаюсь никуда, и меня это гнетет. Мне кажется, что они все против тебя, и я боюсь…

— Не бойся ничего. Цири, — Кагыр повернул ее лицом к себе и заглянул в глаза, — пока я жив, ты не одна. Запомни это. Что бы ни случилось, я с тобой, на твоей стороне.

— Да, — прошептала она смущенно и добавила громче: — Пойдем, научим это сборище действовать по существу.

— Узнаю мою Цири, — Кагыр широко улыбнулся и пропустил королеву Цинтры – свою жену! – вперед.

Он обязательно справится. Иначе и быть не может.

====== 6.9. ======

Обездвиженная, напуганная, сбитая с толку, Эм потеряла счет времени и, казалось, провела в овальном двигающемся гробу целую вечность. Этот путь по праву стал самым долгим и мучительным испытанием за всю ее жизнь. Страх замкнутого пространства появился у нее еще в злополучном обозе когда-то давно, несколько жизней назад. Поначалу девушка паниковала, выбивалась из сил в попытках разорвать состояние неестественного паралича, ограничение на вдох, пока не отключилась от изнеможения и ощущения удушения. Придя в себя, она принялась один за другим перечислять доводы рассудка, чтобы не сойти с ума; прислушивалась к тому, что происходит вокруг; прокручивала последние события, но никак не могла осознать и принять правила этого мира. Скаур бил ее, спровоцировал, но отверженной признали ее; Повед ел других; Дидо и другие маги колдовали чем-то, что Эм не могла поглотить и использовать, нельзя было убивать, зато можно было скармливать виноватых — все было настолько выкручено и перевернуто, что не поддавалось никакой логике. Девушку больше всего заботила не ее дальнейшая судьба в качестве «отверженной», а то, где Дидо, как его найти, как попасть домой. Почему-то не верилось, что ее казнят, тем более за пинок тому, кто заслужил сдачи.

Робкая надежда на то, что вот-вот появится Дидо и они отправятся дальше, теплилась в ней, приободряла, пока не переросла в куда более приятное наваждение: образ Геральта, вызволяющего ее из беды. Эми, потерявшая возможность двигаться, тактильно изучать мир, удовлетворять потребность в разнообразии и информации с помощью сменяющихся визуальных и слуховых впечатлений, дала волю фантазии и с упоением представляла себе их встречу: как ведьмак будет рад видеть ее, испытает облегчение; как она сможет наконец прижаться к нему, ощутить тепло, их маленькую тайну, то, что принадлежало только им двоим. Мысли о том, что Геральт уже простился с ней и даже, возможно, вернулся к той, которую искренне и всецело любит, Эми гнала прочь, хотя и в этом случае ей нестерпимо хотелось вернуться, чтобы просто увидеть его, узнать, что он счастлив и спокоен. Эм любила Геральта настолько чисто, искренне и беззаветно, что хотела его счастья больше всего на свете, больше, чем собственного. Она понимала, что между Геральтом и Йеннифэр существует что-то очень похожее на ее чувство. Существенная разница заключалась лишь в том, что между ведьмаком и чародейкой это чувство было обоюдно. Такое нельзя подавить, убить, пережить или долго игнорировать. Оно сильнее любого проявления разума или воли.

Погружаясь внутрь себя, Эми оживляла воспоминания, прокручивала их, упивалась ими. Вот Геральт сидит рядом, в профиль к ней, улыбается, и вокруг глаз собираются морщинки; вот он злится, и желтые глаза превращаются в щелки; вот он озадачен и приподнимает бровь, не в состоянии уложить в голове происходящее. Его обветренные мозолистые руки, сильные, жесткие, шершавые, могли быть на удивление нежными с ней, ласкать так, что Эм проваливалась куда-то и забывала, кто она, где находится. Девушка не знала, почему так происходит, но ее толком и не было без него. Когда Геральт был рядом, все имело смысл, последовательность и перспективу. Стоило же ему отлучиться, и Эми терялась, будто впадала в прострацию. Она уже потеряла счет дням, неделям, проведенным в этом уродливом мире без него. Сколько времени прошло там, дома? Течет ли оно там так же, как здесь? Чем сейчас занят ведьмак? А Йорвет? .. Эм и сама не поняла, когда в голове всплыло это имя и разноцветные старческие глаза, прикрытые густыми ресницами, но сразу же, лихорадочно и жестко, оборвала ход мыслей.

Удивительная вещь — одиночество. Оно могло угнетать, давать передышку, подталкивать к размышлениям и выводам, но стоило добавить к ситуации возможность того, что ее ждут и хотят видеть, и оно становилось почти непереносимым.

Когда Эм вытащили возле невысокого вытянутого здания, на улице было почти так же темно, как в гробу, в котором девушку перевозили. Эми, погруженная в себя, не выказала никакого интереса к стражникам в серебряных одеждах, к коридору, к помещению, в которое ее занесли. Она долго смотрела сквозь незнакомого мальчика лет одиннадцати-двенадцати, устроившегося на полу напротив нее и с любопытством ее разглядывавшего. Не обращала она внимания и на других заключенных, сидевших у стен. Зато, когда чары начали спадать и к Эм начала постепенно возвращаться чувствительность, реальность стала такой болезненной и неотвратимой, что девушка невольно застонала. Бесконечно медленно она опускала руку и ногу, застывшие при беге, на пол, покрытый высохшими листьями, и пытке не было конца.

— Ты кто? — спросил мальчик, когда Эм удалось расслабить тело, и с бирюзовых глаз спала пелена боли.

— Эм, — прохрипела она в ответ.

— Малей.

От стены отделилась женщина, встрепенулась, запричитала и попыталась предотвратить диалог, но мальчик шикнул на нее и отмахнулся. Из-за того, что у обоих были соломенные волосы и сине-зеленые глаза, Эм решила, что женщина — его родственница, и неприятно удивилась его грубости.

— Это… твоя мать? — спросила она, преодолевая першение в горле и хрипоту.

— Уже нет.

— Что? ..

— Ты что, одна из них? Из этих?

Только сейчас Эми обратила внимание на прямоугольный шрам мальчика, заполнявший всю шею.

— Неужели ты… Отверженный? ..

Мальчик скривил губы.

— Мы все тут отверженные. Ты откуда свалилась?

Эми вспомнила несчастного, которого испепелил Дидо. У того на шее шрам был овальный, хотя в общем линии и рисунки внутри него были схожими с линиями в переливающемся шраме мальчика. Оглядев помещение, она обнаружила в углу человека-жердь с ромбовидным лицом и выпуклыми глазами по краям, как у рыбы, шестерых вислоухих человечков, подданных Поведа, одного со ртом на подбородке, двух уродцев на четырех лапах, скрытых одеждами, и с десяток таких, как она и мальчик. Все они сидели по группам — принадлежности, в полной тишине, у всех были прямоугольные шрамы. У всех, кроме его матери.

— Почему… Не круг? .. Печать…

— Ты правда не знаешь? — Эм положительно моргнула. — Такой, как у меня — кормежка риеррванов. Такой, как у нее, — он пренебрежительно ткнул в сторону матери, и та тихо всхлипнула, — на самостоятельную гибель. Это ее из-за меня, чтобы другим неповадно было.

Эм из последнего пояснения поняла, что участь женщины, по их представлениям, была хуже других.

— Ты же ребенок еще… — прошептала Эми с болью в голосе.

— Я не ребенок, — оскорбился Малей и сдвинул брови. — Дед говорил, что мужчина кроется не в возрасте, а в характере.

— За это тебя? ..

Отверженные испуганно зашикали, и Эм ощутила движение за спиной. Мальчик отсел к стене, насупился, посмотрел исподлобья, но стражники не обратили на него внимания, дернули Эм за руки, отчего она глухо и жалобно вскрикнула, и потащили по коридору. Ноги девушки не слушались, волочились по полу, как тряпки, отдавались болью. Надо было бежать, сейчас, пока не поздно, спасти мальчика и остальных, но ей не удавалось даже полноценно поднять голову.

Ее приволокли в небольшую комнату, оставили на кресле. Шаги стихли за звуком закрывающихся дверей. Эм с огромным трудом привела голову в относительно вертикальное положение, увидела перед собой длинный стол, заставленный невиданными приборами и веществами. Тяжелое неприятное предчувствие и воспоминания об опытах, над ней проводимых, сдавили грудь. «Давай, тряпка, — ругалась она на себя, тщетно призывая руки и ноги слушаться, — вставай. Надо идти. Надо…»

К столу подошел щуплый лысый человечек в бордовом платье, зазвенел сосудами.

— Дидо, — радостно выдохнула Эми, и с души у нее словно камень свалился. — Что так долго? .. Помоги… Надо уходить… Не могу встать…

Человечек обернулся, повел мясистым носом, сверкнул глазками. Сходства между ним и Дидо не было никакого. На Эми снова навалилось предчувствие дурного.

— Дидо, значит, — прошелестел человечек и наклонил на бок голову. — Это он дал тебе то, в чем ты одета?

— А ты… Какой по счету? ..

— Мое имя Лако, Восьмой, если хочешь знать. Но тебе это не пригодится.

— Верни… Силы, — выдавила Эм. — Руками помашу…

— Смешно, — отозвался маг, и по голосу было ясно, насколько он безразличен к чему бы то ни было.

— Что со мной… Будет? ..

— Скормят риеррванам, как и остальных, — он вернулся к столу.

— Я… Не сделала ничего… Там был… Черный… Скаур… Это он…

— Ты публично ударила его ногой. Без вариантов.

— Он специально…

— Не имеет значения.

— Его тоже…

— У него неприкосновенность. Кто-то должен делать грязную работу, — добавил он мрачно и обмакнул пальцы в перламутровую жидкость.

— Я не отсюда… — захрипела Эми, борясь с липким страхом. — Просто хочу домой…

— Тем более.

— Несправедливо… Мальчика… Отпустите… — Маг подошел к Эм, окинул ее пустым взглядом. — Татийе…

— О, Божественная Серафида, и тут покоя от его бредней нет! — Возмутился маг, впервые проявляя сильную эмоцию.

— Я помогу…

— Не знаю, откуда он тебя откопал, но уж поверь: Тринадцатый с его безумием известен давно и прочно. Все, что он тебе говорил, страшная ложь. И скоро он за все ответит.

— Не может…

— Теперь закрой рот. Мне нельзя отвлекаться.

Эм вяло возражала, пока маг плавными движениями пальцев придавал перламутровым потокам необходимую форму. Сосредоточенность его лица моментально сменилась ужасом, когда он впечатал рисунок в ее шею. Эм, давясь собственной кровью, попыталась накрыть глубокую рану ладонями, обмякла и свалилась на подлокотник, ритмично окропляя кресло и пол алой жидкостью. Никогда еще Лако не видел ничего подобного — ни такой реакции, ни крови, и беспомощно запрыгал на месте.

— Прекрати! — взвизгнул он, не веря своим глазам. — Перестань! Ты за это ответишь! Хватит! Сядь обратно!

Слова не возымели действия, и маг начал догадываться о том, что произошло. Быстро стащив девушку на пол, он запустил пальцы в ее разодранное горло, впопыхах залатал порванные ткани и, вспотевший, отпрянул.

— Вынесите! Вынесите это отсюда! — Потребовал он истерически, выглянув в коридор. — Уберите подальше! Немедля!

Еще долго после того, как Эм унесли, маг мерил шагами комнату, успокаивался, изучал алую высохшую жидкость на руках, нюхал ее, пробовал. Размышлял.

Подозрительно, что его не предупредили.

Удивительно, что существует подобное содержимое. Удивительно, мерзко и немыслимо одновременно.

Без сомнений, это был новый материал для риеррванов, и реакция на него была бы непредсказуемой, неизученной. Каким получится результат? Станет ли этот материал губительным или же наоборот, более производительным? Был только один способ проверить.

Он собрал с пола и кресла всю подсохшую жидкость, какую смог, разбавил содержимым одного из своих бутыльков и вышел за дверь.

Зима превращала в унылую серую местность даже Долину Цветов, негласно признанную одним из самых красивых мест Севера. Не то, чтобы Геральта занимало это явление, скорее просто бросалось в глаза. Он смертельно устал, измучился и испытывал к себе гадливо-презрительное чувство, смешанное с виной. Разбираться, в чем причина подобного состояния, у него намерений не было.

Эльфы Долины Цветов, представлявшиеся самыми мудрыми, терпимыми и настоящими, на поверку оказались самыми нетерпимыми и высокомерными эльфами из всех известных ему Aen Seidhe. Они великодушно отрезали его от всего, что было связано с его же планом, выделили ему небольшое помещение — землянку на отшибе, служившую ранее складом, – и использовали любую возможность, чтобы напомнить ведьмаку, как сильно его тут не жалуют. Впрочем, отмечал Геральт, многие из его наблюдений могли быть связаны с мрачным расположением духа, вынужденным бездействием и одиночеством. Можно было уехать, занять себя заказами, отыскать Лютика и утопить неприятные мысли в алкоголе, но его держала Вилена и надежда на прояснение ситуации.

Он снова и снова спрашивал себя, зачем им понадобилась Эм, как ее защитить, если они ополчатся на нее по возвращении, что с ней происходит сейчас, жива ли она, в безопасности ли. Он злился на себя, на нее, досадовал, терялся в противоречивых эмоциях и мыслях, беспокоился, потом злился, что настолько одержим, и мучился желанием как следует напиться.

Ему не хватало ее. С Эм все было по-другому. Часто странно и необъяснимо, но естественно, комфортно, как дыхание. И очень сильно, насыщенно. Геральт, как и прежде, не мог осознать до конца, почему его так сильно тянет к этой девушке. Когда Эм была рядом, его состояние и необъяснимые события органично вписывались в существование и уходили на второй план. А без нее все снова начинало напоминать фарс, бессмыслицу. Но даже теперь он тосковал по ее улыбке, выходкам, заявлениям и неожиданным переменам. Она была и женщиной, и ребенком, и безжалостным убийцей, и сердобольной наседкой, и поборницей нравственности, и пылкой любовницей, провоцирующей, вызывающей. Кроткой, но своенравной и упрямой; непосредственной, но мудрой. Она была живой, непредсказуемой, меняющейся, как сама жизнь.

И она вселяла в него жизнь. С ней ведьмак больше не был пережитком прошлого, убийцей чудовищ, уставшим путником без цели. Он был мужчиной, которого любили, в котором нуждались и принимали такого, каким он являлся.

Входная дверь скрипнула. Чертыхаясь, чародейка зашла в землянку, где температура казалась еще ниже, чем на улице. Зажгла свечи и уставилась на зарывшегося в несколько слоев шкур ведьмака.

class="book">— Опять ничего не жрал? — укорила его Вилена, потирая ладони. — Такой холод тут — сдохнуть можно. А ты, как обычно, похож на кучу бесполезного дерьма. На том же месте, где тебя и оставила, подумать только!

— А ты, как обычно, смердишь желчью и половым бессилием. Знаешь, — глухо протянул ведьмак, — порой мне чудится, что мы с тобой старая супружеская пара.

— Такого безбрежного презрения с твоей стороны не ожидала.

— Скажи мне что-нибудь хорошее.

— Ведьмаки долго не живут, — тут же нашлась Вилена, прекрасно понимая, что вопрос о другом, бросила взгляд на его состарившееся лицо и добавила: — а ты уже все дозволенные границы пережил. Пережиток.

— Счастлив, что смог тебе угодить, – сухо отозвался Геральт, потирая разнывшуюся поясницу.

— Не обольщайся. Осчастливишь меня не раньше, чем пырнешь себя мечом.

— Могу пырнуть тебя, но только если очень попросишь. Рукой лень двигать.

— Ладно, — нетерпеливо оборвала чародейка, — хватит нежностей, мне в этой норе долго находиться совсем не хочется.

— Так говори уже, — обозлился ведьмак на ее молчание.

— Есть хорошая новость и плохая. С какой начать?

— Не беси меня.

— Нечего здесь ловить. — Геральт смерил ее холодным неодобрительным взглядом. - Что? Ну да, эта новость и хорошая, и плохая. И все же, я уверена: это не для того, чтобы тут же ее убить. Изучать — сомнительно… Поезжай куда-нибудь, нажрись, отогрейся, и ради всех богов, приди уже в себя!

— Надо же. Столько заботы.

— А толку от тебя, если ты там растянешься, придавленный своими же мечами? Отвлекись, развейся, помацай баб, выпусти кишки кому-нибудь, галлюциногенов прими, не знаю, что там еще вы делаете…

— Это ты по своему ведьмаку судишь?

— Не трогай его, — предупредила Вилена ощерившись, и Геральт удивленно вскинул брови. — Тоже мне великомученик! А, делай, что хочешь, не моя печаль!

Она изящно махнула на него рукой, хлопнула дверью, загасив свечи, и комната снова погрузилась во мрак.

====== 6.10. ======

Привыкшие к определенному укладу жизни, правилам, ограничениям, отверженные безропотно ожидали шанса искупить свою вину, однако страх гибели и сожаления все равно их не оставляли. У каждого из них была своя история и сомнительные обстоятельства, из-за которых путь трагически обрывался. Каждый мог рассказать, почему ему просто необходимо вернуться домой и завершить дела. И все же ни у кого не возникало даже идеи противиться судьбе, роптать на нее. Если все так повернулось, значит, того хотела от них природа. Единственным исключением был мальчик с соломенными волосами: в нем кипела буря чувств, обида на предательство, желание избежать смерти любой ценой. Так воспитывал его дед — быть свободным, непредвзятым, сильным, скрытным, до тех пор, пока его самого не схватили за «вольнодумство и подстрекательство» по докладу собственной дочери.

Малей не боялся незнакомой девушки в бордовом платье, ставшей для отверженных настоящей головоломкой. Наоборот, он подспудно чувствовал, что она другая, такая, как он, не вписывается в общепринятые рамки. Именно поэтому он спокойно сел рядом, когда Эм внесли, в отличие от других, предпочитавших удовлетворять любопытство на расстоянии.

Ждать пришлось долго. Девушка медленно пришла в себя, посмотрела сквозь мальчика, стоявшего над ней, ухватила взглядом другие лица отверженных, испуганно отхлынувшие в сторону, и, под гнетом прожигающей шею боли, снова закрыла глаза. Подобной слабости ей еще не доводилось испытывать.

— Ты что такое? — спросил Малей озадаченно прямо в ее ухо. у Эм не было ни сил, ни желания отвечать. — Они тебя боятся. Считают, ты — урод.

Почему бы и нет, подумалось ей. Раз уж все здесь извращено, выходит, что окружающие психически и анатомически полноценны, в отличие от нее. Она — урод… Наконец хоть что-то, напоминающее дом! Но как же там было? .. Аэдирн, Повисс, Ривия, Ливия, Нижняя Мархия… Саския и Фольтест, Демавенд, Мэва… Махакам, добрые, славные, честные, работящие гномы и краснолюды. Да, так было на самом деле. Именно так, не иначе.

— Плохо выглядит, — продолжал мальчик, изучая запекшуюся рану Эми. Вздувшиеся перламутровые линии, смешанные с кровью, уходили к подбородку, правому уху и, по всей видимости, съехали ниже ключиц.

«Почему я не могу решать, как провести остаток жизни? — спрашивала она себя, не справляясь с тягостными эмоциями. — Разве это не мое право? Я не хочу умирать в чужом мире, среди тех, кого не знаю. Цапля», — вспомнила она неожиданно, не слушая Малея. Перо цапли в чудаковатой шапочке Лютика, его манеры и «благоразумная трусость». А мог бы он сам изобразить цаплю? Надо было спросить его, когда была возможность. Вот кто нашел бы здесь неиссякаемый источник вдохновения! Жаль, что сношаться с кем ни попадя было бы затруднительно, но можно найти вездесущую Серафиду и полюбовно договориться: скажем, обменять разрешение на ее же собственный нос. Если у нее вообще есть нос.

А Геральт? .. Перед глазами всплыла фантазия: ведьмак на одной ноге, с прижатыми руками, издает птичий клич в попытке изобразить цаплиную долю. У Эм клич больше напоминал предсмертный вопль драного петуха, хотя Геральт, стоило отдать ему должное, в плане позы и устойчивости держался молодцом.

— … говорили, — отдаленно звучал голос мальчика, — что они величиной с палец, залезают внутрь…

Как это — быть поэтом и музыкантом? Наверное, нужно быть наблюдательным и тонко чувствующим человеком. Что бы Лютик сейчас сказал?

«У человека-жерди наличествовал плюс, — начала Эми, глубоко задумалась и добавила: — Но без высокой лестницы я в нем не разберусь».

Катастрофически не хватало изящества и глубины, зато выяснилось, что рифмовать — плевое дело. Флюс — гнусь — длинноус — мясопуст — желтопуз…

Если рот на подбородке припорошит бородой,

Станет крайне неудобно набивать его едой…

Или еда станет волосатой при попадании в рот. А если бы у них была нормальная пищеварительная система, то волосами поросла бы не только еда.

— …, но я верю, — донесся до нее шепот мальчика, — что Корункан придет. Дед говорил, все изменилось, не такое, каким кажется… Они идут! Можешь встать? ..

Корункан. Ну конечно, кто бы сомневался? Он обязательно придет, со ртом на заднице, задницей на лбу, глаза у него будут на руках, а руки — из того же пресловутого лба. И скажет он: «прибью вас всех и съем», поэтому отвезет их в страну грез, туда, где деревья растут из самих себя и ходить надо вверх ногами, и оставит в покое.

Двадцать восемь лысых в келье не могли определить

Кто из них достоин больше чушь полнейшую носить…

Отверженные, как загнанные звери, прильнули к стенам, задрожали, потупили взгляд. Двое стражников подняли Эм за руки и ноги, из-за чего голова ее запрокинулась назад, а корочка на шее потрескалась и закровоточила.

— Он сказал, сначала эту, — бросил упитанный мужчина в серебряных одеждах и знаком показал отверженным идти следом.

Некоторые из заключенных рухнули от страха и отчаяния на пол; братья по несчастью помогли им встать. Почти невозможно было осилить последний путь. Мать Малея вцепилась в его руку до боли, захлебываясь рыданиями, и он с омерзением ее оттолкнул.

— Шевелитесь, — приказал стражник, сбивая несчастных, испуганных до полусмерти, в кучу и направляя по коридору.

Во внутреннем дворе, огражденном высокой стеной, поросшей буйной разноцветной растительностью, их ждало еще не менее двух десятков стражников.

— Где же он? — нервно перешептывались мужчины в серебряных одеждах.

— Сказал — будет, — отрезал упитанный. — Вперед.

Группа обреченных и их надзирателей двинулась вглубь, по огражденному стенами коридору, и каждый шаг давался все труднее. Малей шел в середине, смотрел на ясное бирюзовое небо, ветви высоких деревьев, сквозь которые пробивался солнечный свет, ощущал под ногами мягкий ковер травы и не мог до конца поверить, что все так закончится. Сейчас он есть, и вот его не будет? Должно было быть что-то еще, для чего он появился, помимо пахоты и казни. Дед никогда не ошибался. Корункан не мог быть злом, более того, он должен, должен был вытащить деда в его темный час и забрать с собой, туда, куда отправится и мальчик.

Под оглушительный грохот стена впереди процессии вывалилась внутрь, почти под самые ноги шедших во главе. Пережив первый шок, толпа увидела мощного коня светло-желтого окраса и обомлела. Стражники, которые несли Эм, вылупились на чудо природы и до такой степени изумились, что выронили свою ношу.

Никто не произнес ни звука. В полной растерянности все, как один, отступали и не сводили глаз с приближающегося животного, пока не рухнула стена с другой стороны коридора.

— Послушайте! — звонко объявил молодой человек в новом проломе, за которым семенил еще один лысый щуплый человек с козлиной бородкой, - Все, кто хочет жить — идите с нами…

Он перестал стряхивать пыль с одежды, открыл рот и, вместе с остальными, уставился на гестура, тыкающегося мордой в Эм. Обволакивая ее своей мощью, конь возвращал ей способность двигаться, анализировать. И стражники, и осужденные в едином порыве окружили его, протягивали к нему руки с благоговейными умиротворенными лицами, замирая, не решаясь прикоснуться.

— Привет, дружок, — прохрипела Эми, с трудом приподнялась, опираясь на локти, и погладила животное по шелковистому носу.

— Мы пойдем! — очнулся Малей, отодрал от себя мать и двинулся навстречу молодому человеку. — Мы пойдем с тобой!

— Что здесь происходит? — прошелестел Лако, Восьмой, взявшийся неизвестно откуда, и повернулся к магу с козлиной бородкой. — Олган? .. Вот, значится, куда ты делся?

— Лако, — маг качнул головой.

— Значит, ты с ними заодно. Как низко ты пал, — добавил оппонент и сощурился.

— Низко пал ты, Лако, — парировал маг с бородкой. — Ты их клеймишь, не так ли?

— Они получают то, что заслужили…

— И кто решает, что они заслужили? Не ты ли?

Молодой человек без интереса слушал перепалку, облокотившись о разноцветную стену и разглядывая девушку в бордовом платье, до которой снизошел сам гестур.

— Как они сбили тебя с толку? Остальные тоже с тобой?

— Лако, посмотри на себя. Вылавливаешь риеррванов, кормишь их другими из-за нужды в том, что тебе неподвластно. Ты безумен.

— Я безумен? Я? Ты связался с душегубом, подрываешь священную и непреложную миссию, ставишь под сомнение Правила! Кто ты после этого? Божественная Серафида…

— Не говори при мне об этой мрази!

— Ты помешался, — ошарашенно прошептал Лако, обратил наконец внимание, что в непосредственной близости от него находится гестур во плоти, вздрогнул и вытянул вперед руки. Животное заржало, отпрянуло в тщетной попытке сбросить с себя белые колючие стебли, обвивающие ноги и шею.

— Нет, нет, — ужаснулась Эми и, обдирая ладони, принялась тянуть за удавки, пока они не перекинулись и на нее тоже, а следом и на Малея, пытавшегося помочь.

— Ты принял останки других? Лако, ты безумен, — повторил маг с козлиной бородкой, и голос его понизился до шепота. — Это же гестур! Что ты делаешь?

— Чего стоите? Поймайте его скорее, и этих тоже! — обратился Восьмой к стражникам. Они даже не шелохнулись. — Быстрее же, олухи! Все приходится делать самому!

— Достаточно, — оборвал молодой человек, подошел к Лако и, не обращая внимания на его попытки предотвратить контакт, положил ладонь на его лоб, вынуждая мага беспомощно осесть на землю.

— Время почти вышло, — Олган изящно задвигал пальцами. — Пойдемте с нами, мы покажем вам правду!

Стебли рассыпались белым прахом. Малей поднялся с земли, повернул голову к ближайшему мужчине в серебряной одежде, увидел, что надзиратель движется, только чрезвычайно медленно.

— Идем! Идем же! — воззвал он к сокамерникам. Отверженные скученно шагнули назад. Никто не хотел становиться жертвой Корункана под каким бы то ни было предлогом, а тем более – трусливо сбежать от заслуженной кары.

— Вам нечего бояться, — мягко проговорил маг с бородкой, опуская руки. — Клянусь, мы вас не тронем.

— Дружок, подожди, — прохрипела Эм верхом на коне, когда он прошел через проем, и голоса стихли. — Мы помочь должны. Они боятся, останутся — умрут… Подожди же, куда ты? ..

Конь метнулся в сторону, набрал скорости, и девушка судорожно вцепилась в его гриву. Обернувшись, она увидела большие темные шары, приближающиеся к разлому в стене.

— Это за ними? Вернись! Мы должны помочь! — она чуть не слетела с коня при очередном крутом повороте, пригнулась под пышными ветвями, хлеставшими их по бокам, и въехала лицом в мощную шею: животное резко остановилось.

— И куда ты ее денешь? — поинтересовался у коня молодой человек напротив, который пришел с Олганом. — Ее не спрячешь, они найдут вас всех по ней и отправят на переработку. Можешь представить, сколько материала получится с тебя одного? Мы — ее единственный шанс. — Конь повернул морду и внимательно оглядел мужчину умными глазами. — Сюда.

— Где мальчик и остальные? — вмешалась Эм.

— В безопасности.

— Мне нужно найти Дидо, помнишь, Дружок? — испугалась девушка, когда поняла, что конь идет за чужаком. — Свет и все такое, дорога домой…

— И то, и другое — ложь, — отозвался молодой человек не оборачиваясь. — Татийе — красивая история, а выхода отсюда нет.

— Ты этого не знаешь!

— Я знаю это точно.

— Откуда?

— Мне сказал тот, кто пытался найти путь домой.

— Саэрос, так? — Молодой человек обернулся, сверкнул серо-голубыми глазами. Эм наконец обратила на него внимание, разглядела прямоугольный шрам на его шее. Красивый, невысокий и будто лучащийся добротой, он не походил на ее представление о нем. — Я думала, ты огромный безобразный монстр.

— Неужели? Где ты обо мне услышала?

— Все тебя боятся, как чуму. Говорят, ты питаешься отверженными.

— А, это ты о Корункане. Да, что-то в этом есть.

— А ты тогда кто?

— Керр. Между мной и ним очень мало общего. Мягко говоря. — Они вышли из россыпи кустарников на открытую местность. — Дальше надо быстрее, уж извини.

— За что? — уточнила Эми, не сразу осознав, что обращаются не к ней. Молодой человек ловко запрыгнул на круп коня, и они пустились в бешеный галоп, от которого из раненой девушки чуть не вышибло дух.

Они вылетели на песчаное побережье. Утопая в рассыпчатой почве, конь едва переступал мощными ногами, нервно мотал головой и хвостом.

— Видишь? — Керр стащил Эм с коня и указал на фигурки вдалеке, на берегу. — Иди к ним.

Эми обвела взглядом бесконечный простор воды, розовый, как разбавленная кровь. Он выглядел почти так, как море, но его гладь, несмотря на масштабы, больше напоминала спокойную поверхность озера.

— Одна? Дружок, ты со мной, правда?

— Ему нельзя.

— Дружок, — Эми обхватила ладошками морду гестура, — пойдем со мной, прошу. Не оставляй меня.

— Он погибнет вдали от своих. Будь благодарной, отпусти его.

— Почему вдали? Мы ведь спрячемся, и не придется…

— Придется. Там, куда мы уплывем, ему нет места.

Эми повернулась, вгляделась в красивое лицо мужчины, обрамленное светло-коричневыми волосами.

— Дидо говорил, других земель нет.

— Он тебе, похоже, много чего наговорил, — Керр широко улыбнулся, так очаровательно и обезоруживающе, как мог один лишь Гидеон в минуты особого вдохновения, и посмотрел на горизонт. — Мне пора. Не медли и не поддавайся Кану, как бы ни дергал.

— Дружок, милый, куда ты меня отправляешь? — прошептала Эми, зарываясь в гриву коня. — Что происходит? Я уже ничего не понимаю… — Конь легонько толкнул ее, направляя туда, куда показал молодой человек. — Что там будет? Как мне вернуться домой? Прошу, подскажи, там будет мой ответ? — Конь повел мордой, прощаясь, посмотрел на нее мудрыми голубыми глазами, в которых Эми увидела свое отражение, и растворился в воздухе.

— Эм! Эм!

Девушка поискала глазами Керра, который тоже, видимо, умел показывать этот фокус, и повернулась на зов, принуждая себя не думать ни о чем, не переживать, не чувствовать.

— Малей?

— Давай! Быстрее! — он схватил ее за руку и потащил за собой. — А то опоздаем!

— Куда опоздаем?

— Не знаю! Не терпится узнать!

Эми, повинуясь его решительности, тоже перешла на бег, но по мере приближения к группе все больше мрачнела. Маг, жердь, шестеро вислоухих человечков…

— Где остальные? Малей, — Эми вырвала руку, — где они? Где твоя мать?

— Они отказались идти, — ответил за мальчика Олган, приближаясь.

— Мы должны вернуться.

— Слишком поздно.

— Что? .. Послушайте, так нельзя! Если вы пришли помочь, то почему допустили? ..

— А как их можно было заставить? — тоном и видом маг дал понять, что вопрос носит риторический характер. Эм с укором посмотрела на мальчика, опустившего светлую взъерошенную голову. — Ты не знаешь силы предвзятости и убеждений. Он зовет… Пора!

Вислоухие, и без того в полуобморочном состоянии, затряслись и сгрудились вокруг человека-жерди в поисках защиты.

— Эй, разве мы здесь не самые храбрые и безрассудные на свете? — приободрила Эми, нагнулась к одному из них, не сдержалась — погладила бархатистое тряпичное ушко. Человечек сморщил плоский носик, замякал и прикрыл огромные фиолетовые глаза от удовольствия. Эми искренне рассмеялась, когда его толкнул сосед, подставляя свое ухо, а того толкнул третий. — Вы такие милые!

— Эм, смотри…

Девушка повернулась к морю. На гладкой поверхности обозначился силуэт необычного трехмачтового корабля с узким носом. Ей еще не доводилось видеть подобной красоты: его обшивка блестела под лучами заходящего Миирана, огромные паруса сверкали серебром и развевались, несмотря на безветрие. Символ свободы, могущества и достоинства, он не мог не восхищать.

— За мной, быстрее, — Олган зашагал прямо по воде — узкой дороге, созданной его усилиями.

Эм вспомнились слова Дидо о том, что воды — царство Божественной Серафиды, и беспокоить ее было синонимом смертного греха.

— Серафида ваша не прогневается?

— Забудь это слово! — взъелся маг. — Забудь и не произноси. Это всех касается!

— Но почему? ..

— Если повезет, не узнаешь.

— Подождите, а где этот, Керр?

— Там уже, — пробурчал маг, остановился, посмотрел за спины тех, кто шел за ним гуськом, помахал рукой. — Помоги ей, — попросил он человека-жердь, идущего последним.

— Не может быть, — Малей всплеснул руками, глядя, как жердь поднимает на тощие длинные руки полумертвую от изнеможения женщину с соломенными волосами и несет к ним, — она нас предала из-за своих правил, а тут вдруг решила ими поступиться? Не будем ее брать!

— Малей, прекрати, — предупредила Эм и толкнула его впереди себя.

— Быстрее, двигайтесь, — поторопил их маг, вращая ввалившимися глазками, и группа двинулась дальше почти бегом.

Когда они добрались до корабля, Эми протянула руку и провела пальцами линию по прохладной переливающейся обшивке. Чудесное строение! Красивое и благородное, как… Как конь, который выручил ее в трудную минуту. Сверху свистнули, сбросили тросы, быстро подняли путников наверх. Малей спрыгнул на верхнюю палубу первым, за ним двое мужчин вытащили Эми, помогли остальным.

Десять спасенных, не сговариваясь, прижались к борту и нервно огляделись. Увидеть такое количество народа не ожидал никто. Среди синих пятен одежд виднелись бежевые, такие, как и у отверженных. Это были те, кого спасли накануне. Вислоухие бросились к своим, жердь с чувством пожала тощую руку другой жерди в синей одежде, ухватившись за предплечье. Малей, не смущаясь, подошел к мужчинам, которых Эм определила, как моряков, и завязал разговор.

— Десять? — прогремел чей-то голос, и все замолчали. — Где остальные?

Толпа расступилась, давая пройти огромному мужчине с черными растрепанными волосами.

— Это все, — замученно отозвался Олган. — Пора уходить. Больше невозможно ждать.

— А это еще что? — громила указал толстым длинным пальцем на Эм. Девушка промолчала и, пока он приближался, рассмотрела его хищное лицо с крупными чертами, напряженное, суровое, жестокое. Его глаза поражали и ужасали: не имея радужек, они клубились, словно сизый дым, запущенный в стеклянную емкость.

Несмотря на то, что Эми была далеко не из пугливых, она почувствовала, как горло сжал необъяснимый страх, и внутри похолодело.

— Ты глухая? Я задал вопрос.

Едва доставая чужаку до нижней линии груди, девушка была вынуждена задрать голову.

— Меня зовут Эм, — начала она, ударила незнакомца по протянутой к ее шее руке и отпрянула.

— Интересно, — отворачиваясь, он тщательно размазал по пальцу ее кровь. — Выкиньте ее за борт.

— Нет! — тихо воскликнул Малей. — Она с нами!

— Замолчи, — одернул его один из моряков.

— У нас нет на это времени, — напомнил Олган и облокотился о борт от усталости.

— Стало быть, ты — тот самый Корункан? — Эми расправила плечи. — Я в вашем сумасшествии уже потерялась. Чем же я тебе не угодила?

Громила молниеносно среагировал на ее дерзость, рванул к ней. Эм перекувырнулась в сторону, разбежалась по коридору из отскочивших отверженных и местных, оттолкнулась о толстую мачту, приземлилась за его спиной и захрипела под удушающим нажимом. Он был слишком быстрым даже для нее.

— Нам пора, — нетерпеливо напомнил маг с бородкой.

— Что ты такое? — прошипел ей в лицо чужак, испепеляя клубящимися глазами, оттолкнул девушку от себя с брезгливостью и направился к кормовой надстройке. — Этих покормить и одеть, эту починить. Убираемся отсюда.

Олган, похоже, только этого и ждал. Вслед за ним рассредоточился и остальной народ, толпившийся на палубе. Эм, прикрывая ладонью кровоточащее горло, боролась с чувством униженности и чужеродности. Она посмотрела вслед удаляющемуся четырехпалому чудовищу и увидела возле него девушку в длинном синем платье. Память быстро подсказала ей ответ: это была никто иная, как Анареис, погибшая дочь Саэроса, по крайней мере, точная копия портрета с заостренными ушами. Кровь отхлынула от лица Эми, и она помчалась в сторону эльфийки.

— Анареис! Стой!

— Эй, — перехватил ее один из моряков с перевязанным глазом, — ну-ка замри. Тебе чего от ней нужно?

— Саэрос здесь? — выдохнула Эм в волнении. Надежда на скорое возвращение затеплилась в ней и придала сил.

— Сгинул он, давно уж, — изрек моряк. — А к ней не лезь, тем боле по такому поводу. Не разговаривает она все одно.

— Как? .. Мне очень нужно!

— Здесь поседь, у меня на глазу. Погодь. Керр придет, все растолкует. А покуда жди.

Корабль закачало. Эми проследила за эльфийкой, скрывшейся за дверью в надстройке вместе с громилой, села, куда показал моряк, и позволила себе расслабиться. При первой же возможности она узнает, что можно сделать, чтобы попасть домой. Отсюда она легко приметит девушку, как только та выйдет.

— Уже видела, что там, внизу? — Возбужденный Малей шлепнулся рядом с Эми и протянул ей яркие переливающиеся листья в форме капель.

— Что это?

— Пилиега… А ты что же, не знаешь?

— А фаолей нет?

Мальчик и одноглазый матрос переглянулись.

— Фаоли едят только представители коллегии.

— Ясно. — Эми положила в рот жесткий безвкусный листок, который растаял во рту, но прилива сил, как бывало с фаолями, не ощутила. — Надо еще.

— Много не ешь, не заснешь.

— Что происходит? — спросила Эми, когда отверженные высыпали на корму и, взявшись за руки, печально воззрились на уплывающую кромку земли.

— А ты когда-нибудь прощалась навсегда с домом? — протянул одноглазый матрос с тоской, сочувственно качая головой.

— Нет. И не собираюсь.

— Я верю, что впереди нас ждет только хорошее, — бодро заявил Малей.

— И я верю, — отозвалась Эми чуть слышно, опустив лысую голову.

====== 6.11. ======

Вилена бойко выстукивала каблуками по мраморному полу, лавируя по узким освещенным коридорам замка. Она была зла. Приближался тот день, когда ей придется поступиться убеждениями и, вероятнее всего, погибнуть от злоупотребления магией. С самого детства, с тех пор, как она осталась одна на улице без гроша в кармане и была принуждена в нежном возрасте ублажать злобного горбатого мага, вечно воняющего старостью и хвоей, вся дурь, связанная с самоотверженностью и взаимопомощью, вышла из нее естественным образом. Будучи от природы смышленой и стойкой, чародейка быстро справилась также и со страхом убийства, заставив того же мага, измучившего ее извращениями, захлебнуться собственной рвотой, и с тщеславием, что позволило ей оставаться вдали от интриг, сборищ, политики и необдуманных действий. Она знала всех, ее не знал практически никто, и мало кто догадывался, каких впечатляющих результатов ей удалось добиться в практике магией путем тяжелых изнурительных усилий. Какой же она была на самом деле, не знала ни одна душа, и это ей импонировало более всего. Привыкшая к рациональному мышлению и извлечению выгоды, она тяжело переносила эмоциональную привязанность к Эми. Не раз ей удавалось проанализировать это явление, построить гипотезы, но материнский инстинкт постоянно брал верх. Вилена не любила детей, не испытывала нужды заботиться о ком-то, кроме себя самой, и страшно досадовала на это исключение.

Что же беспокоило ее еще больше, так это осознание, что шансы на успех мизерны. Этот невесомый процент она добавляла только за счет усилий эльфов: она прекрасно понимала, что они утаивают что-то важное, что-то, что им нужно и может притянуть девчонку домой, иначе не стали бы и слушать. Это они вышли на ведьмака, а не наоборот. Факт, который невозможно было оспорить.

И все же, было во всей этой многомесячной возне нечто для нее непостижимое: почему она, Вилена, это делает? Эм неоднократно рисковала жизнью и была на грани смерти в результате своих решений. Грубо говоря, ее право. Почему же чародейка обязана ее без конца выручать?

Мимо Вилены проплыла эльфийка с длинными русыми кудрями и темными глазами — Эллейн Рисад аеп Шеалле, ведунья, проявлявшая к истории самый живой интерес. Чародейка не стала даже пытаться поздороваться, зная заранее, что реакции не дождется. Ее дочь, Лиллиан, была несравнимо приветливее, но слабее, что делало ее лишним звеном в истории.

«Почему я должна беспокоиться об этом унылом пережитке? — спрашивала она себя и распалялась сильнее. — А это придурка с какой стати защитила? Жду того дня, как манну небесную, хотя знаю, что не переживу его… Что происходит со мной?»

Она рывком открыла дверь в просторные отопленные покои, скинула шубку на ближайшее кресло и укоризненно воззрилась на ведьмака, упорно переставляющего ослабленные ноги.

— Что я сказала по поводу ходьбы? Ты прочитал «Этику и эстетику»?

— Мне заняться больше нечем, кроме как читать эту хрень, — отозвался Гидеон, вытирая испарину.

— А какие у тебя еще дела? — она скрестила руки на груди.

— Пялиться в окно, чесать зад и набираться терпения к твоему возвращению. Что, опять с Геральтом пообщалась?

— Не твое дело, — Вилена подошла к столу и налила вина в хрустальный бокал тонкой работы.

— Выглядишь ты как всегда обворожительно.

— Меня воротит от твоих жалких попыток походить на мужика.

— А меня воротит от твоих злобных испражнений, которые ты даже не пытаешься удержать в себе. — Вилена с шумом выплюнула вино, не веря своим ушам. — Просто хочу сказать, что терпеть тебя может только тупой и глухой. И слепой, — добавил он с очаровательной улыбкой, демонстрирующей ямочки на щеках, глядя на ее побагровевшее искаженное лицо. — А еще я почти уверен, что попка у тебя сердечком…

— Ты что, стукнулся своей дурной головой, пока меня не было? .. — Вилена до такой степени была поражена услышанным, что даже немного растерялась.

— Нет. Знаешь, я давно считаю, что бабу нужно регулярно и качественно трахать, иначе потом не оберешься. И ты — живое тому подтверждение.

— Все, я сыта по горло вашим недобитым племенем, — чародейка шагнула вперед, и голос ее задрожал. - Ты, неблагодарная вошь, собирай свои манатки и высиривай отсюда! ..

— У меня есть идея получше: разденься и проверим вместе мое предположение относительно твоей филейной части.

На лицо Вилены упала тень; расправив ладонь, она вызвала на ней яркое дрожащее пламя и сделала еще один шаг в направлении ведьмака.

— Божечки, как страшно, я просто млею, — озвучил Ги чувственным голосом, игриво закусил губу и приподнял бровь.

Чародейка подошла к нему вплотную и залепила ему столь звонкую пощечину, что у нее чуть не отнялась рука. Ведьмак медленно повернул голову к ней обратно.

— И что дальше?

— Гад! — прошипела она с чувством, подняла руку для второй пощечины, взвизгнула и оказалась на кровати, прижатая его мускулистым телом. Ги заломил ей руки над головой и накрыл рот ладонью, как только она начала произносить заклинание.

— Я знаю, что нравлюсь тебе, — прошептал он ей на ухо, обжигая свежим дыханием, и провел языком по ушной раковине. Вилена забилась сильнее и промычала что-то ему в ладонь. — В чем же дело? .. Твои беспорядочные половые связи не могут уместить еще одного, или в тебе сдохла непорочная девственница, останки которой своим зловонием сбивают тебя с блядского пути? — чародейка попыталась пнуть его в пах, и он еще сильнее зажал ногой ее ноги. — По-моему, ты просто боишься. Столько лет живешь на свете, а нормального мужика так и не узнала.

Вилена затихла, посмотрела в его желто-зеленые глаза со всем презрением и холодностью, на какие была способна. Ги медленно отнял ладонь.

— Слишком резво для калеки, не находишь? Чем трахнуть меня собираешься, стулом или графином? — Ведьмак прижался к ней корпусом, давая понять, что настроен он решительно и достоинством не обделен, и принялся нежно и умело целовать ее в шею. — Ладно, — она нервно поерзала, — так и быть, в качестве жеста милосердия и жалости сделаю тебе одолжение. Слезь. — Гидеон, не отрываясь от ее шеи, запустил руку под блузу, приласкал небольшую аккуратную грудь, спустился ниже. Чародейка фыркнула. — Ты меня что, усыпить решил?

— Будет по-моему, — обозначил он, целуя ее ключицы и плечи.

— Не выношу я размазывания слюней! Отпусти! Я покажу, как это делается…

— Хочешь, чтобы было больно?

— И только так! — она уставилась на его макушку, и он поднял на нее глаза, полные раздражения.

— А я не выношу, когда из женщины делают животное на скотобойне. Придется… Потерпеть.

— Мне так не нравится! Нет! — она снова забилась под ним и попыталась оттолкнуть за плечи. — Что за хренова комедия? Ты что, когда пользуешься бабой, не можешь удовлетвориться, пока не обмацаешь и не обслюнявишь ее с головы до ног?

— Ну ты и дура, — беззлобно констатировал Гидеон и впился в ее губы страстным, но удивительно нежным поцелуем.

Эм сидела на опустевшей палубе под звездным небом и изо всех сил старалась не уснуть. Корабль плавно покачивало, что усложняло ее задачу. Эльфийка не появлялась с тех пор, как зашла за дверь в кормовой надстройке, но не могла же она просидеть там вечность. Главное — не пропустить ее.

Малей прекратил появляться и уговаривать ее уйти спать. Наверное, сам заснул. И оно понятно: после таких потрясений, измученные и напуганные неизвестностью, отверженные остались без сил. Эми тоже смертельно устала, но не могла позволить себе лишиться возможности в ближайшее время прояснить ситуацию.

— Почему не спишь?

Эм подняла тяжелые веки, увидела красивое лицо Керра, темное в ночи, но доброжелательное. Он присел рядом.

— Ты где был?

— Прятался.

— От кого?

— От него.

— От этого верзилы что ли? Могу понять.

— У нас не всегда так было, — Керр согнул ногу и положил на колено запястье. — Раньше мы были близки.

— А теперь?

— А теперь я не могу попадаться ему на глаза. Приходится выкручиваться.

— И что ты сделал?

— Ничего предосудительного. Пытался воззвать к совести и благодушию. — Эми промолчала. — Так почему ты здесь сидишь? Удобнее что ли?

— Я хочу поймать Анареис. Мне нужно с ней поговорить.

— Насчет ее отца и пути домой, — догадался молодой человек. — Зря теряешь время. — Эми опять промолчала. — Ладно, я расскажу тебе, почему ты не можешь отсюда выбраться, но ты должна обещать мне, что сохранишь эту тайну.

— Говори же, — Эм повернулась к нему и напряженно выдохнула.

— Корункан тоже не отсюда. Он долго искал способ преодолеть барьер, который держит тех, кто сюда попадает, но безрезультатно.

— Это не значит, что выхода нет, — опровергла девушка его заявление. — Просто он, видимо, плохо старался.

— Ты не знаешь его. Он куда более могуществен, чем все они вместе взятые.

— Тогда как он сюда попал?

— Его бросили здесь. Он был слабым, не мог выдержать миграцию, и они его бросили.

— Вот видишь! «Они» отсюда выбрались, получается!

— Если бы ты представляла себе, что это за «они» и какими усилиями им это удалось, то поняла.

— Хорошо, и что это за «они»?

— Все равно не объяснишь. А она, — он кивнул на дверь, — ничего не знает.

— Дидо говорил, что ее убил Корункан, и Саэроса тоже. Как видишь, для мертвой она неплохо сохранилась.

— Так и сказал? — Керр развеселился. - Кан, может, не блещет состраданием и терпимостью, но он ее точно не обидит.

— Я думаю, — продолжила Эми, игнорируя его комментарий, — что Саэрос где-то здесь или даже попал домой. Понимаешь, ко мне домой…

Молодой человек задумался, пытаясь осознать, что девушка и эльф из одного мира.

— Саэрос погиб. Я видел собственными глазами.

— Не думаю.

— Он спрыгнул с утеса и упал на камни. Я увидел, что от его головы мало что осталось, прежде чем его смыли воды. Нужно ли объяснять, что при подобных обстоятельствах смерть простого индивида неизбежна?

Эм даже не поняла, что больно впилась ногтями в ладони.

— С какой стати ему с утеса прыгать?

— В последнее время он страдал от осознания последствий его поступков.

— Эльф, терзаемый угрызениями совести? Ни за что не поверю!

— Твое дело.

Возникло напряженное молчание. Девушка запрокинула голову и посмотрела на небо, испещренное точками — светом далеких недостижимых звезд.

— Не мучь себя, — попытался утешить ее Керр. — Ты устала, я вижу. Отдохни, и потом мы обсудим с тобой все, что тебе интересно.

— Я хочу домой, — прошептала Эми, и свет звезд расплылся от слез. — Меня там, может быть, ждут…

— В любой ситуации есть положительные стороны, я помогу тебе их увидеть.

— В вашем идиотском мире нет абсолютно ничего положительного!

— Потому что ты узнавала о нем от идиота, — парировал Керр.

— Ну а Татийе? ..

— Не более чем больная фантазия. Свет, о котором в ней говорят, везде. Им и пользуется Коллегия.

— Я тебе не верю.

— Понимаю. Очень понимаю. — Керр медленно поднялся. — Попробуй отдохнуть. Завтра будет лучше.

Не дождавшись от нее никакого ответа, видя, что она терзается новой информацией и обременена его присутствием, молодой человек тихо покинул палубу.

====== 6.12. ======

Комментарий к 6.12. Милый друг, для сцены на корабле автор предлагает “Ирландскую танцевальную музыку”, заводную)

В остальном же он слезно просит прощения и терпения.

Утро Эм началось с испуга. Сквозь нездоровое состояние, больше похожее на обморок, к ней пришло облегчение: обжигающая горло боль, с которой постоянно приходилось мириться, наконец утихла. Девушка уставилась на склонившегося над ней мага с козлиной бородкой и отпрянула в сторону.

— Все равно уже закончил, — пробурчал Олган с неудовольствием, вставая на ноги. — Не за что.

Эм с силой протерла глаза, осмотрелась. Палуба, залитая зеленоватым свечением первого витка Мисзрана, все еще была пуста; у штурвала наверху, имевшего больше декоративное значение, возвышался огромный Корункан, невольно вгонявший в дрожь. Возле него, в синем платье и с развевающимися на ветру пшеничными волосами, пряди которых сзади были заплетены в сложную косу, стояла Анареис. Эльфка мягкой поступью приблизилась к гиганту, ласково его погладила и прижалась щекой к необъятной спине. Характер их отношений не оставлял сомнений. Эта картина поразила Эми больше, чем все, что она видела в последнее время: она была уверена, что лохматое черноволосое чудовище не способно на какие-либо эмоции.

Смущенная интимностью между двумя чужаками, Эм решила отойти и все же переодеться в синие штаны и кофту, которые ей предоставили, не забыв при этом любовно переложить и портрет Геральта, и рецепт Саэроса, обещавший последнее перемещение сквозь пространство. Что-то подсказывало, что ей не удастся избежать этой участи. По крайней мере, как запасной вариант она держала его в уме и за пазухой.

Прогуливаясь по носу корабля, она радовалась мягкой обуви, похожей на тапки с задниками, крутила в голове бесконечное множество вопросов, размышляла о том, как поймать эльфийку без ее кавалера. Именно там и застал ее Малей, накинувшийся на нее со всем своим пылом. Он долго таскал ее по уровням корабля, показал помещения с койками, где они спали, целую поляну пилиеги, склады с запасными частями, и забрасывал новыми знаниями и словами, которых она не понимала. Салинги, стеньги, ванты, штаги, бушприт… Когда речь зашла о помпах для откачки воды и каютах, до девушки наконец дошло, что мальчик рассказывает ей не о доме, а о корабле.

— Я стану одним из них! — гордо сообщил он, и его сине-зеленые глаза заблестели. — Они будут меня бояться, как его! У меня будет свой корабль, своя команда, и я не допущу, чтобы отверженные отказались от моей помощи! Ты мне веришь?

Эми кивнула. Она верила. Чем больше она узнавала мальчика, тем больше очаровывалась им. Она легко могла представить себе молодого человека, сильного и храброго, не признававшего компромиссов в важных вопросах. В нем практически ничего не осталось от ребенка. Но все же был один момент, который ее тревожил - то, с какой грубостью и презрением он относился к матери, следовавшей за ним по пятам.

— Малей, — начала Эм, положив ладонь ему на плечо, — я страдаю, видя, как ты обращаешься с Кале.

— Это мы обсуждать не будем, — отрезал помрачневший мальчик.

— Но что она сделала, чем заслужила? ..

— Я ведь уже говорил. По ее вине схватили деда, а потом и меня.

— Зачем ей это делать, зная, что накажут и ее?

— Из-за дурацких правил! — мальчик вскипел и рассек рукой воздух. — Она не может понять, дурная она и слабая! Я не имею к ней никакого отношения!

— Малей, послушай, но ты не можешь судить всех по себе. Редко кто может похвастаться твоей отвагой и решимостью…

— Думаешь, поболтаешь со мной, похвалишь, и это изменит ее содержимое? — проницательно отметил мальчик, прищурившись.

— Нет, я…

— Эй, Малёк! — окликнул его один из матросов. — Наверху помощь нужна!

— Иду!

Мальчик бросил на нее укоризненный взгляд и поспешил к лестнице, оставляя девушку в одиночестве. Эми повернулась, нашла глазами бедную напуганную женщину, прятавшуюся за бочками, и тяжело вздохнула.

Несмотряна формальное начало весны, ночь была холодной. Гидеон, не знавший, куда себя деть, шатался по заполненному световыми шарами кладбищу, рассматривал собравшихся, хмурился и потирал плечи, не решаясь ограничить себя лишним слоем одежды, который может стеснить движения, когда понадобится защитить девчонку. Здесь, как ему сказали, видели Эми в последний раз. Здесь же, благодаря ее усилиям, он обрел вторую жизнь. Долг, который невозможно отплатить. Он навернул еще один круг и подошел к той, которая занимала все оставшиеся после Эми мысли.

— Эй, тыковка, по-моему, все в сборе, как считаешь?

Вилена оторвала взгляд от поклажи и огляделась.

— Даже больше, чем нужно, — буркнула она, имея в виду тех, кто пришел с чародеями и ведунами.

— Я, по-твоему, тоже лишний? — спросил Гидеон, изображая обиду.

— Безусловно.

— Тогда я оскорбился…

— Если все получится, — перебила его Вилена изменившимся голосом, — то эта ночь войдет в историю чародейского мастерства. Благодаря выжившим, разумеется. То есть вам, лишним.

— Ты же говорила, что это относительно безопасно…

— Я солгала. Только никому не говори.

Ги похолодел, выпрямился. Он никогда не думал, что возвращение Эм может быть связано с гибелью участников, однако прервать это все равно не мог. Не хотел. Он глянул в сторону беловолосого ведьмака, обнаружил его на том же месте, в той же позе, с тем же мрачным осунувшимся лицом, и решил перестать анализировать. Будет, как будет. Сомнений в том, что Эм вернется, у него не было, но было беспокойство по поводу ее состояния.

Приготовления были закончены. Один за другим маги вышли, образовали круг. «Зачем я это делаю?» — в очередной раз сокрушенно вздохнула Филиппа Эйльхарт, вытянула руки и громко, властно объявила:

— Начали!

Эми утомилась вглядываться в розоватую поверхность воды и села на дощатый пол, прислонившись спиной к борту. Перед ней матросы и изгои в светлых грубых платьях обменивались мисками с «листьями». Они старались не смотреть друг на друга, подавленно молчали. Невольных гостей, как и Эм, мучила неизвестность, страх перед будущим. Куда они плывут? Что теперь будет?

«Надо было вернуться и найти Дидо», — подумала Эм с отчаянием, не желая верить откровениям Керра. Тоска по любимому, по дому, выедала ее изнутри, терзала. Рядом с ней сел Керр, ободряюще улыбнулся и потрепал ее по предплечью, но это не помогло.

— Боятся, — шепнул он девушке и указал на несчастных. Эм слабо кивнула. Еще бы, конечно, они боятся. Взгляды, которыми они провожали родной берег, говорили красноречивее любых слов.

Керр вздохнул, отыскал металлический предмет, похожий на большую ложку, и ударил ею о борт. Громкий звук привлек всеобщее внимание и еще больше напугал пассажиров. Но не матросов: те издали тихий радостный возглас, поддержали мерный стук, ритмично забарабанили о мачты и стены, захлопали в ладоши. Несколько человек из местных приволокли необычные загнутые струнные инструменты, и палуба заполнилась стуком и звуками. Изгои шарахнулись в стороны, закрыли уши, но Эм заинтересовал необычный спектакль. Ритм потихоньку проникал в нее, затягивал, а, когда матросы принялись плясать, дополняя музыку стуком ботинок, она даже вяло улыбнулась.

— Давай! — позвал ее возбужденный Керр и протянул руку. Эм поднялась, нарочито медленно повторила за ним движения ног, но долго сдерживаться не смогла. Все действо было таким живым, ярким, волнующим, что радость передалась и ей. Очень быстро она выучила нехитрые движения, захлопала в такт, закружилась, забывая о своих печалях.

Изгоев потихоньку вытащили из углов, заразили весельем, и весь народ на корабле стал одним сумасшедшим организмом. Моряки затянули негромкую бойкую песню, смысла которой Эм не удавалось уловить, но это и не имело значения. Звонко хохоча, она хватала за руки всех, кто попадался на пути, и кружилась до изнеможения, щурясь от ярко-оранжевого света заходящего за горизонт Миирана.

Своды портала медленно закрылись. Всем участникам стало ясно, что последний шанс упущен, и сделать больше ничего нельзя. Геральт смерил безразличным взглядом чародеев, увидел, что никто из них не устоял на ногах. Понимая, что смалодушничал, он не смог, в отличие от Гидеона, заставить себя проверить Йеннифэр, Трисс и Вилену, и побрел прочь.

Все перестало иметь значение. Его мучили невыразимая тоска и вина.

Он не смог ее сберечь. Опять.

Полгода трудов, надежд и ожидания. Полгода жизни, как на иголках, когда успех зависел от множества факторов, которые нужно было соединить воедино.

Все зря.

Он знал, что теперь нет пути назад, нет ни единого шанса вернуть Эм домой. Если, конечно, она была еще жива. Раньше он чувствовал ее, но это время давно прошло. Пожалуй, зная все это, он предпочел бы ее гибель, чем страдания в чуждом ей мире. Если бы только он мог быть там, где она…

— Vattghern, — позвали за его спиной. Геральт обернулся и в последний момент ушел от стрелы, метившей в правый глаз.

— Не до тебя сейчас, — бросил ведьмак эльфу и двинулся дальше.

— Я не имею привычки стрелять врагу в спину без предупреждения. Обернись.

— Пошел к черту.

— Это ты виноват! — закричал Йорвет в бешенстве.

— Знаю, — сухо произнес Геральт, не обратив внимания на стрелу, пролетевшую возле уха.

— Ты не оставляешь мне выбора!

Геральт тихо зашипел, нагнулся к простреленной голени, понял, что наконечник с боковой выемкой и шипом извлечь так просто не удастся, плюнул и выпрямился.

— Чего ты хочешь?

— Крови, — глухо отозвался эльф, отбросил лук и оскалился. В темноте ночи, в лунном сиянии, его жуткие разноцветные глаза сверкали, как холодная сталь. Геральт медленно, с характерным звуком извлек меч из-за спины, пару раз крутанул кистью и приблизился мягкой поступью, игнорируя боль. Он ждал удара.

Йорвет стоял неподвижно, с чуть подрагивающей щекой, и резко, с криком, ударил мечом, который достался ему от Эм. Лезвие врага отбило атаку, скользнуло по животу, и он отпрянул.

Геральт ждал.

Второй выпад был почти сразу после первого. Ведьмак получил рану на руке, но успел пройтись по незащищенному бедру. Рукав испорченной куртки быстро пропитался кровью.

Йорвет чуть пошатнулся. Раны были глубокими, он знал это наверняка, но боли почти не чувствовал. Он будто наяву слышал веселый смех девчонки, ее надменный взгляд при первой встрече и наглость; ее размышления и стремление к доброте, слезы о погибшем друге, стоны, когда он занимался с ней любовью. Между ней и ведьмаком была пропасть длиною в жизнь. Эльф знал, что ее натура была ближе к нему, чем к кому бы то ни было еще. Если бы только было время, чтобы развить ее, вырастить. Если бы только он не предал ее в лагере мага, не шел на поводу у ее иллюзорного здравого смысла... Он должен был забрать ее с собой, уберечь. Это он был виноват.

Глубокая подавленность Геральта сделала его почти расслабленным, когда он увидел, что противник теряет силы и скоро истечет кровью. Поэтому столь яростный напор стал для него неожиданным. Едва успевая скрещивать свой меч с мечом эльфа, он глухо вскрикнул, когда тот ударил его по раненой голени, ломая древко стрелы, подался назад и выронил меч: Йорвет распорол ему предплечье. Эльф с брезгливостью отшвырнул свое оружие и навалился на врага всем весом, стремясь его задушить.

Катаясь по земле в чудовищном молчании, они били друг друга, используя любую возможность. Боролись до последнего.

Когда все было кончено, Геральт отвернулся от остекленевших разноцветных глаз, которые, казалось, до сих пор смотрят проницательно и осуждающе, убрал руки, скользкие от крови, и тяжело опустился на землю. Прошло немало времени, прежде чем он обратил внимание на неестественно большую луну, яркую, с серыми вкраплениями. Такой луны он еще не видел.

Возможно, в другой момент он счел бы ее даже красивой.

====== 6.13. ======

Комментарий к 6.13. Дорогой читатель, если ты долго ждал и расстраивался из-за этого, автор приносит свои извинения. Он не со зла. Работу мы закончим, не сомневайся, и, если удастся дальше писать свою ахинею, закрывая глаза ушами и отвлекая мозг конфетами и громкими звуками, то закончим очень даже скоро))

Автор прослушал множество композиций с ключевым словом “эпический”, если у тебя есть хорошая на примете, может пригодиться.

В общем, вот. Еще подправится.

Эми постепенно привыкала к жизни на корабле и его обитателям. Днем Фок, одноглазый опытный моряк с неизменной щепкой во рту, травил байки, а Малей делился с ней новыми знаниями об устройстве корабля и его особенностях, учил сложной стратегической игре на большой доске с фишками, запрещенной у него на родине. Эм долго не могла поверить, что именно из-за игры мальчик и был наказан, пока Керр, терпеливо отвечавший на ее вопросы по вечерам, не объяснил текущее положение дел. Тоталитарное общество, которым по сути и являлись местные королевства, не поощряло подданных на развитие интеллекта и непослушание, зато активно продвигало суеверия и страх, до такой степени, что изгои предпочитали погибнуть, нежели противиться «правилам». Девушка понимала, что правящий слой защищал себя от осложнений, и все же была глубоко возмущена подобным отношением к разумным существам, не хуже и не лучше тех, кто стоял у власти. С другой стороны, она также понимала, чем на самом деле чревато тщеславие и вера в уникальность — ложа чародеев, обманом и хитростью спровоцировавшая инцест, а после строившая планы на Цири, как на кусок залежалого мяса, была ярким примером тех, кто развивал интеллект в привычном понимании слова.

Как обычно, изгои мельтешили до насыщенного красками захода солнц, усиленно изображали деятельность, хватались за все, что попадалось под руку, чтобы не думать, не строить предположения. Эм уставилась на еще одну, помимо нее, белую ворону, а точнее – на двух белых ворон, покидающих верхнюю палубу: людей-жердей. Они всегда ходили парой, сцепив жилистые руки—крючья, и по их виду не было никакой возможности определить, какого они пола, возраста и вообще устройства.

Зная о том, что под кораблем находится бессчетное количество монстров, и между ней и этой клоакой стоит одно лишь мастерство Олгана, Эми привычным путем наведалась на корму корабля, проверила, что судно не оставляет при движении след. Если думать об этом путешествии, как об очередном испытании, которое скоро подойдет к концу, то оно почти не угнетает. И, раз уж оно скоро закончится, нужно успеть помочь этим несчастным, живущим во лжи. Или не нужно?.. Извечный вопрос: когда можно лезть в чужие дела, а когда - нет? И что делать, если не лезть не получается? Если бы Геральт был здесь, все было бы просто и понятно. Он бы знал, как лучше поступить.

Эми повернула к излюбленному месту с подстилкой, представляя, как он удивится ее рассказам, в особенности если сохранить очередность ее открытий об этом мире. Керр рассказывал о чудесных местах и растениях, о живой воде, цветке с острым шипом, который позволял путешествовать разуму, о большой штуке, похожей на птицу, меняющей форму и способной накрыть собой целые острова. От него Эми узнала, что магия здесь носит больше умозрительный характер, работает с тем, что есть, именно поэтому нужно уничтожать других для материи, чтобы создать что-то новое. Фаоли не могли дать такой масштаб. Значит, те, кто занимался истреблением изгоев, что-то строили? Эм пришла на ум страшная сказка про людоеда, построившего замок из останков съеденных им несчастных. В детстве братья часто пугали ее этой историей, обещали отдать чудовищу, если она не будет послушной. Как давно это было, как будто и не с ней.

Эми устроилась поудобнее, улыбнулась мяшке с фиолетовыми глазами — ее любимцу, ожидавшему на подстилке, и принялась гладить его по шелковистой голове и ушкам. Она никогда не была уверена, что это один и тот же человечек, поэтому все два десятка мяшек воспринимала как один добрый и ласковый организм.

Это стало ее любимым моментом: теплая ночь под черным куполом неба, испещренным яркими точками звезд и разноцветными туманностями, мяшка на коленях, как большой разумный мурлыкающий кот, успокаивающий, добрый, чистый. Надо дать ему, им, имена, но какие? Первый, второй, третий? .. И как потом различить?

Вглядываясь в темное небо чужбины, Эм пыталась угадать, на какой из этих точек находятся те, кто ей дорог. Может, на той, большой, справа? Или в том красивом скоплении, похожем на наклоненный диск? Не так и далеко на самом деле. Нужно просто взмыть ввысь, через темноту, и полететь быстро-быстро…

— Я могу вам помочь, — сообщила Эми звездному небу, почувствовав рядом Керра.

— И у тебя, похоже, есть план?

— А обойти запрет на насилие можно?

— Зачем? — удивился молодой человек и подсел к ней на подстилку.

— С другой стороны, это может и не пригодиться. Черный толкал меня на предметы, стражники бегают с электричеством, у меня есть Знаки…

— И что?

— Может, этого хватит. Еще бы мой меч вернуть…

— Для чего?

— Чтобы расхерачить там все к чертям собачьим, — Эми повернулась к нему, посмотрела жестко, решительно. — Уберем толстяка и тех, кто все это делает, исправим то, что возможно исправить. — Керр вскинул брови, покачал головой. — В чем дело? Если мы очистим земли от зла, больше не придется тащить единицы из сотен страждущих на корабль и бежать неизвестно куда, разве это не очевидно?

— Я разочарован, — протянул Керр, и черты его красивого лица обострились. — Не думал, что ты настолько… Больна. По-твоему, превзойти во много раз в подлости неугодных тебе индивидов — это выход?

— Плевала я на мораль в данном случае. Ты видел, что они делают. Я думаю о тех, кто нуждается в защите, а не о том, как буду выглядеть, и тебе советую.

— В таком случае, может, подумаешь о том, что они погибнут за то, во что верят, за своих правителей, какими бы они ни были? Тебе никогда не приходило в голову, что ты своими благими намерениями можешь причинить вред?

— Так ты оправдываешь бездействие? Пусть их убивают и едят, они ведь не прислали тебе письменное согласие на свою защиту!

Керр насупился. Странно было ругаться шепотом, боясь разбудить мяшку на коленях. Эм поймала себя на этой мысли, улыбнулась, и раздражение отхлынуло.

— Я не сторонник насилия, — попыталась она оправдаться, ободренная тем, что Керр не уходил. — Просто они ведь как дети, чистые, невинные. Для меня ничего не делать равносильно участию в их убийствах. Как вспомню, там, на столе, они были едой…

Человечек встрепенулся, повернул непропорциональную голову, посмотрел на девушку бездонными фиолетовыми глазами и юркнул к лестнице вниз.

— Вот как? — собеседник грустно улыбнулся. — Твоя странная помощь носит избирательный характер?

— Я не это имела в виду! — снова вспыхнула Эм.

— А что ты имела в виду? — Керр скрестил ноги и посмотрел на нее в упор. - Что, если я лучше тебя знаю, что и как тебе делать? Мне тебя заставить поступать по-моему?

— Причем здесь я? Мы говорим…

— Мы говорим о том, что у каждого своя правда и свое видение. Каждый выбирает то, что ему нужно и хочется. Ты не имеешь права решать за других.

— Они живут в обмане и не знают, какой выбор правильный.

— Зато знаешь ты, за всех?

— Я не хочу больше об этом говорить.

— Тогда послушай. Отсюда нет выхода для тебя. Смирись и радуйся тому, что имеешь. Настало время распрощаться с прошлым.

— Иди к черту, — прошипела Эми в ответ и страстно захотела влепить собеседнику промеж глаз. Жаль, что она уже прочувствовала на собственной шкуре, как тяжел ее удар.

— Вижу, что тебе не нравится моя правда, — добродушно усмехнулся Керр. — А ведь она единственно верная. Не бойся, я тебе помогу. Ты увидишь, что и здесь есть место для тебя. Что там такого особенного, чего не найдешь здесь?

Эми успокоилась. Поколебавшись, она достала из-за пазухи сложенный вчетверо рисунок и показала Керру.

— Это он? — уточнил молодой человек после долгого молчания. — Такой… Суровый. Странный. И как живой. Как ты это делаешь, передаешь?

Разве мог рисунок передать уникальность Геральта? Оттенки его настроения, мудрые мысли и силу, голос, запах, тепло? Ей нестерпимо хотелось снова оказаться в кольце его сильных рук, почувствовать себя защищенной, окутанной его силой.

— Просто рисую. Не знаю.

— Расскажи, — попросил Керр удивительно вкрадчивым голосом.

— Это наш медик, Тургалеас, — вырвалось у Эми, — все началось с него. Я днями просиживала за его книгами, перерисовывала схемы и структуру тканей, очень увлекательно. Он был добр ко мне, бывало, даже брал с собой в низину, когда врачевал, и много рассказывал, учил. С ним мой мир расширился.

— Тебе было тяжело?

— Наверное. Дети умеют забывать плохое. Я любила жизнь.

— Полезная черта, не находишь?

Эм промолчала. Керр подталкивал ее, и это настораживало. К тому же, она внезапно вспомнила кучу других вещей, связанных с медиком: тайны, которые он ей открывал, похвалу, дурачества, гадания. Когда медик баловался со спиртом, он становился болтливым и активным, катал ее на плечах, смешил и удивлял. Он обещал ей показать суженого, но кроме Геральта Эм никого не видела. Ирония судьбы.

Вот уже второй раз за день Эми вспоминала место, где выросла. Почему с ней так редко это случается? Надо будет проведать бабулю по возвращении, найти медика и узнать, как сложилась его жизнь, а еще выяснить, почему он уехал в ее отрочестве, не попрощавшись, чем глубоко ее обидел.

— Керр, — глухо протянула Эм, находясь мыслями далеко, — ты ковыряешься в моей голове?

— Что за вопрос? — картинно удивился мужчина, расширив серо-голубые глаза.

— Обычно я чувствую. Но с тобой нет. — Эми замолчала, отвлеклась на Анареис, вышедшую на палубу. Девушка-эльф в тревоге огляделась, поискала глазами, увидела Керра, развернулась и зашла обратно. — Ничего себе…

— Что?

— Ты видел, как она изменилась в лице? Ей больно, что ты со мной разговариваешь. Вот, значит, почему ты прячешься от здоровяка?

— Наши с ним разногласия случились задолго до этого.

— Ну удивил! — Эми оживилась и шлепнула ладонью по коленке. — Это же надо! .. Ты и он, и она… Вы такие разные, как день и ночь!

— Не понимаю, что тебя так обрадовало.

— Нет, просто очень удивило! Тяжело ей, наверное, разрываться между вами, когда вы настолько различны!

— Не знаю, о чем ты говоришь.

Настала очередь Керра раздражиться. Эм поняла это, по-дружески пихнула его в бок, приобняла за плечи и призналась:

— Не обижайся, пожалуйста. Я нахожу его непонятным и пугающим, ее — красивой и непостижимой, загадочной, а тебя… Интересным, очень. Поэтому мне и ужасно любопытно, как такое могло случиться. Мне кажется, что подобные ситуации сложные, эмоционально насыщенные, яркие. Не представляю, как можно выбрать…

— Да. Те, кто устраивают Жатву, находят ее утомительной и хлопотной, не более того, — холодно заметил Керр, и эти слова задели девушку до глубины души. — Со стороны все всегда кажется проще и понятнее. И, если ты еще не догадалась, она свой выбор сделала. Ну что же, мне пора.

Керр собрался подняться, и Эми поспешно его остановила.

— Прости, не уходи! Не так… Ты прав, а я нет. Посиди со мной еще. Мне жаль, что я тебя огорчила. Меня никто никогда не любил, — призналась она совсем тихо. — И тот, кто мне необходим, не будет моим. Анареис повезло дважды, разве нет? Ты говоришь со стороны плохой, но есть ведь всегда и хорошая, должна быть… Даже просто чувствовать так глубоко и искренне – уже большой дар. Неужели ты не согласен?

Молодой человек долго и задумчиво рассматривал ее лицо.

— Я скажу тебе, что думаю, — произнес он наконец. — Но сначала ты расскажи мне про того, из-за кого так хочешь вернуться, и про другого тоже. Посмотрим, насколько велик для тебя этот дар.

— Теперь я тебя не понимаю…

— Прекрасно понимаешь, — отрезал Керр. — Ведь ты и сама в такой ситуации.

— Неправда! — вспылила Эми и сжала кулаки. — Это неправда!

Она не могла позволить себе думать о Йорвете. И прекрасно понимала, что ни один из мужчин по своей воле не отдал бы ей предпочтение, но произнести это вслух было выше ее сил. Ей трудно было сообразить, по какой причине ведьмак шел ей навстречу, возможно, отчасти от одиночества, гиперответственности, скуки, а необъяснимая связь между ними еще больше запутывала. Сейчас, когда его не было рядом, Эм была в себе крайне неуверенна, спрашивала себя периодически, не приснилась ли ей его нежность? Горло сжал спазм, глаза защипало. Подумаешь, о чем тут плакать? Нужно занять себя до возвращения домой, сделать что-нибудь полезное. На корабле полно работы, вокруг миллион вещей, которые пока недоступны ее пониманию. В конце концов, пора разобраться с игрой Малея, ведь это интересно и познавательно. Эм закрыла руками лицо, лихорадочно придумывая тему для разговора в контексте, позволяющем увести Керра от нынешней темы, однако в голову лезла сплошная чушь.

— Придумала! — радостно провозгласила Эм, повернулась к собеседнику и сникла. Место, где сидел Керр, пустовало.

Девушка расстроилась, прилегла, прикрыла глаза. Ей давно не снился дом. Более того, чем больше времени она проводила здесь, тем менее правдоподобной казалась предыдущая жизнь. Теплый ночной ветерок ласкал лицо и руки, россыпь звезд приятно радовала глаз. Так необычно было ждать, стоять на месте, не бежать никуда сломя голову. Где сейчас Дидо? Выбрался ли он из города, нашел ли то, что искал? Существуют ли на самом деле «недра»? И если существуют, как в них попасть? ..

Сон сморил ее неожиданно, принося обрывки фраз, видений. Потухшие разноцветные глаза, портал, имеющий волю, высасывающий жизненные силы двенадцати, пока они рухнули на обледенелую землю замертво. Рука мужчины, бледная, безжизненная, выглядывающая из-под завала. Рука, которую Эм знала, как свою… Трава и деревья, дома, города, тающие, как горящая свеча, и жуткие глаза неопределенного цвета. Дом…

Эми, толком не проснувшись, перевернулась, вскочила на ноги и побрела по пустынным коридорам спящего корабля, пока не нашла мальчика, устроившегося в подвешенной над полом синей тряпке.

— Малей, — хрипло зашептала она, погладив его по лицу, едва освещенному стоявшей в углу лампой, — ты спишь? Малей…

— Что? — мальчик протер глаза, нахмурился. — Что случилось?

— Ничего. Тише, остальных разбудишь… Малей, милый, умоляю, прости свою мать…

Мальчик, ничего не понимая, уставился на Эм. Что-то болезненное было в ее голосе, лице. Интуитивно он догадывался, что Эми хотела молить не о том и не того, но разобраться в этом вопросе сходу не мог.

— Успокойся, — потребовал он, прерывая бессвязную речь, спрыгнул, подавил ее сопротивление. — Ложись. Что случилось? ..

— Ты не понимаешь пока… Мы делаем, что можем, далеко не всегда имеем право выбирать…

— Ну конечно, ясное дело, — Малей принялся гладить ее по голове и легонько укачивать. — Понимаю, очень даже. А теперь спи.

— Нет, нет… Ты поймешь, потом… Прости ее, ради меня… Я прошу…

Мальчик чуть поморщился от неприкрытой манипуляции.

— Все. Спи.

— А мама…

— А завтра поговорим.

Эм разбудил протяжный гул и последовавший за ним грохот. Трудно сказать, сколько ей удалось поспать. Чувствовала она себя на удивление отдохнувшей. Через несколько секунд она различила во тьме каюты заботливо оставленные листы пилиеги, положила их в рот и насторожилась. Гул? Что это за звук? Может, померещилось? Она тряхнула лысой головой, отгоняя наваждение, и направилась наверх, навстречу перепуганным изгоям, второпях спускавшимся вниз. Пытаться выяснить у них причину паники оказалось занятием бесполезным, поэтому девушка, маневрируя между ними, выскочила на свет божий и широким шагом устремилась к Фоку, стоявшему в компании других моряков и громилы, возвышающимся над ними всеми.

— Она поможет, — настаивал одноглазый, потирая кожу под повязкой на лице, — она нам нужна.

— Она опасна даже для себя, — пробасил Корункан и направил клубящиеся глаза прямо на Эм.

— Больше — не меньше, — вставил моряк с длинными, ниже лопаток, неухоженными космами волос, собирая их в ленту.

— Она нужна нам, — повторил Фок. На этот раз он постарался вложить в интонацию весь свой дар убеждения.

— А кто будет отвечать за последствия?

— Я отвечу, если придется. Сделай это.

Корункан тихо зарычал, пошел на девушку, и она инстинктивно попятилась. Что бы ни задумал этот неприятный тип, неизменно хотелось находиться как можно дальше от него и его планов. Эм покрутила головой в поисках убежища, нашла вместо него Анареис, нарядившуюся в синий костюм, который давал возможность оценить ровные длинные ноги его обладательницы. И меч… У девушки-эльфа был превосходный меч пламевидной формы, каких Эм еще не видела. Это чудо сделал настоящий мастер, но не гном, за это она была готова поручиться. С технической точки зрения подобное оружие сделать было невозможно: соблюдая данные пропорции и используя самые лучшие материалы, меч такой формы, созданный в Махакаме, переломился бы при первой серьезной атаке. Если, конечно, этот меч был создан не для антуража.

— Что происходит? В чем дело? — Эми вернулась к угрозе, успела озвучить вопросы до того, как громила сбил ее с ног и прижал к полу. Эм исхитрилась, почти лягнула нападавшего, с ужасом наблюдая, как меняется его широкое лицо, и выгнулась от болевого разряда, прошедшего через все тело. Ее внутренности ныли и стенали, будто смешиваясь друг с другом, голова и глаза были готовы разорваться. Обмякнув, девушка часто задышала, всем видом показала, что сдалась, и ударила неподготовленного Корункана кулаком в скулу. Тот сразу же ответил увесистой оплеухой, которая, как ни странно, уняла дикий звон в ушах.

— Ладно, хватит, — вмешался Фок, оттаскивая Эм к борту. — Полюбуйся.

— Ты что творишь? — набросился на нее с упреками Малей.

— Это он напал на меня, что я ему сделала? — подхватила Эми, глубоко возмущенная мнимыми повреждениями, от которых не осталось ни следа, ни ощущений.

— Он тебе возможность дал защищать!

— Хватит, прекратите! — Фок тряхнул Эм и повернул к морю. — Ничего не видишь?

Действительно, из бесконечной розоватой поверхности, переливающейся в лучах солнц, торчали два необычных строения на тонких ножках, напоминая деформированные грибы. Они быстро приближались к кораблю.

— И что это? ..

— Даатан.

— Чего? ..

— А ты посмотри.

Эм подалась вперед, вглядываясь в творение безумца, рассекающее море. Там, на шляпках «грибов», мельтешила туча новых уродцев: их тела были сплетены из тканей и имели бреши, вытянутые головы были без намека на глаза или рот, а лапы, сильно сужающиеся к крючьям на концах, тянулись почти до пола.

— Лук дайте, — приказала Эми, не сводя глаз с потенциальной угрозы, одновременно оценивая расстояние, ветер и траекторию.

— Что? ..

— Оружие дальнего боя. Арбалет, лук, звезды, кинжалы в конце концов… А спиртное у вас есть? Можно их поджечь на подходе…

— Как это? — Фок от непринятия услышанного даже побледнел.

— Делаешь запал, в бутылку горючего, поджигаешь и кидаешь в них.

— Ее в них кинем, — прогрохотал за спиной Корункан. — Она их займет, а мы оторвемся. Уберите паруса!

Эм вздрогнула и сжала губы. До чего же нелицеприятный тип!

— Идем, покажу, — старый моряк снова потянул Эм за собой в надежде пресечь возможный конфликт. — А тебе, мелкий, вниз пора.

— Я буду помогать, — гордо продекларировал Малей, выпячивая грудь.

— Помогалка еще не оформилась.

— Ты защитишь тех, кто внизу! Кто, если не ты? — встряла Эми и одарила мальчика нежной улыбкой.

— Вечно вы меня за ребенка принимаете!

— Мы дадим тебе оружие… — начала было Эм и забыла, чем хотела утешить друга, так как уставилась на груду палок с грубо втиснутыми в них плоскими заостренными предметами неровной формы. Девушку перекосило, но все же ей удалось заставить себя не стенать, не вспоминать в тысячный раз свой верный меч, а поднять тяжеловесное надругательство над понятием «оружие». В принципе, если наловчиться, можно рубить этой штукой дрова или забивать гвозди. А еще ее можно использовать как подпорку, печь топить…

— Смотрите! Смотрите!

Вместе с Фоком Эм подошла к борту, туда, где сгрудились матросы, готовая дать отпор врагам самым внушительным из этих далеких предков топора, и в замешательстве опустила деревяшку. Прямо на ее глазах, закрывая горизонт, из воды вырастал темный остров с шиповидным силуэтом. По мере подъема у острова проявлялась голова в форме трапеции, на выпуклой средней части которой находились два круглых розовых глаза под четырьмя узкими, расположенными под углом. Дальше показалась растянутая вниз пасть, большая, как вход в Мраморную пещеру, разве что у пещеры не было шипов и наростов по бокам, уходящих как внутрь, так и наружу. По сторонам от верхней части рта виднелись еще два круглых белесых глаза, прикрытых темной кожей. Таким образом, из-за обилия глаз и наростов, на острове можно было поочередно различить не одну безобразную рожу, а целых три. Эм чистосердечно призналась себе, что ничего гаже и огромнее в жизни не видела. Сходу стало ясно: шансов убить это испускающее осязаемые волны злобы чудовище, тем более в воде, тем более палкой, не было никаких. В то время, как девушка лихорадочно перебирала в уме любые, даже самые безумные, варианты спасения, Фок и вовсе ее ошарашил. Стремительно гоняя от щеки к щеке щепку во рту, он причмокнул и почти весело бросил:

— Вот, знакомься: Божественная Серафида собственной божественной персоной. — Ответная реплика Эми утонула в трубном раскатистом реве чудовища. — Не бойся, он вытащит нас отсюда, надо только дать ему время…

Эм уже не слушала — корабль начал вращаться. Она убедилась, что Малей спустился вниз и закрыл за собой люк; оценила моряков и то, как неуверенно они держат палки; отыскала Корункана с булавой, которую наверняка и четверо от земли не оторвут. Керра нигде не было. Вражда, бесспорно, дело сугубо индивидуальное и специфическое, однако есть исключения. Например, такие, как нападение! Это было подло и мелочно, отсиживаться внизу, среди перепуганных изгоев, когда на верхней палубе каждый воин был на счету.

— Не мельтеши, — науськивал ее Фок, — без толку. И запомни: кисомбы любят выкалывать глаза, трейтомы напрыгивают сзади, кельмейсы перелетают и хватают, вот, видишь, как там?

— Нет.

— Так надо было быстрее смотреть!

Лишний раз смотреть на гигантскую движущуюся гадину, попадавшую в поле зрения под всяким углом, Эми помышляла еще меньше, чем слушать про незнакомые слова. Все равно она понятия не имела, о чем речь. Ей неожиданно захотелось поскорее выплеснуть накопившееся раздражение и досаду на вечное бездействие в самой примитивной форме, и казалось логичным начать с длинноруких пустолицых уродцев.

— Где эти ваши? .. Дэмэ — не пойми что? С которых все началось?

— Нет их уже. Наш черед.

— Назад! — рявкнул Корункан. — Приближаются!

Моряки отхлынули от борта к центру, прижались друг к другу спинами, контролируя обстановку. Эм проигнорировала их призыв, опустилась на колени, как учил ее Весемир, чтобы сосредоточиться и перенаправить силы. Равномерный стук сердца дополняли шорохи и шепот, сбивчивое дыхание моряков, плеск и нарастающее трещание. Девушка медленно открыла глаза, вертикальные зрачки сузились от света. Повернув голову, прислушиваясь к ощущениям, она разбежалась, оттолкнулась от бочки и на лету разрубила продолговатое существо с длинными жвалами и широкими перепончатыми крыльями. Благодаря инерции оно пролетело еще немного и упало к ногам побледневших моряков.

Это стало началом страшной бойни. Твари полезли одновременно с обоих бортов, разные по формам и видам, одинаковые в смертоносности. Эм, не останавливаясь ни на секунду, металась по палубе, уничтожая все на своем пути. Конкуренцию составлял ей лишь Корункан: делая замахи, он сокрушительными ударами разбрасывал врагов, как брызги воды. Опаснее всех были не те, что карабкались по гладким бортам накренившегося корабля, а те, что перелетали через палубу, хватая отчаянно сопротивляющихся матросов сзади. Еще были каракатицы с острыми закругляющимися шипами, растущими из выпуклых панцирей. Они протыкали жертв раньше, чем оружие могло добраться до сердцевины. Эти два вида Эми сделала приоритетными. В какой-то момент, погнавшись навстречу летящему монстру и настигнув его, она оказалась отрезана от своих. Ее окружили. Пока она прикидывала, как вырваться из ловушки, сверху свалился человек-жердь, выкинул ее подальше и буквально развалился на куски от множества ударов со всех сторон. Эм зарычала от злости и обиды из-за погибшего товарища, выбросила вперед руку и Знаком снесла всю толпу, но не рассчитала силу: мачта затрещала, а впереди, кроме врагов, отлетели и защитники корабля. Девушка подлетела к ближайшим перепончатокрылым уродцам, разрубила троих одним ударом и вздрогнула от тихого женского вскрика. Она увидела, как Анареис упала на дощатую палубу под весом очередной твари, и, не раздумывая, бросилась на помощь, кромсая по пути все, что не напоминало обитателей корабля. Девушка-эльф брезгливо зажмурилась, когда из твари брызнула серо-розовая жидкость, и вскрикнула снова из-за того, что Эм потащила ее, схватив за подмышки.

— Давай, — машинально приказывала Эм. Отпустила ее, расколола напополам приблизившееся пузатое чудовище с пустыми выпуклыми глазками и продолжила затаскивать эльфийку под лестницу. — Царапина… Не страшно… Подлатают… Руку здесь держи… Прижми сильнее! ..

— Меч… — прошептала Анареис побледневшими губами, в первый раз нарушив молчание, пока Эм наспех затягивала ей ногу оторванным рукавом.

Эми знала это чувство — единение с мечом, близость, граничащую с человеческой. Она без труда нашла произведение искусства, подцепила его носком, рассекла им двух врагов справа, трех слева, проткнула того, что вырос напротив, оттолкнула ногой, снимая с лезвия, и, поднырнув под лестницу, нехотя вручила оружие девушке-эльфу.

«Нормально, — утешила она себя, глядя, как быстро несчастная теряет кровь из рваного бедра, — отобьемся и ее починят… Тьфу ты, вылечат». Тошнотворный запах крови ударил в нос, мимоходом напоминая о том, что дома все совсем по-другому. Она поискала глазами верзилу, нашла вместо него Фока, который без слов понял ее просьбу, направился, отбиваясь, к лестнице, и поспешила на выручку группе моряков, таявшей на глазах. После меча Анареис громоздкая палка еще больше казалась издевкой. Девушка спасла одного из моряков, отогнала тварей от второго, рванула к тому, кого утаскивали к краю, запрыгнула на борт и вылетела вперед от мощного удара сбоку. Перед глазами пронеслось бирюзовое небо, розовая гладь воды, снова небо, страшная рожа монстра, вцепившегося в нее мертвой хваткой. Эм упала плашмя. Отчаянно хватая руками пустоту, она наблюдала, как вращающееся днище корабля исчезает во тьме воды и, задыхаясь, сделала последнюю, безуспешную, попытку спастись. Паника заволокла разум, невозможность вдохнуть давила и мучила. Она увидела яркий поток, уходящий из-за плеча вперед, освещающий тучу разнообразных монстров со всех сторон с круглыми люминесцентными глазами, и безотчетно заорала под водой, выпуская из легких остатки воздуха. Ее дернуло вверх, к поверхности, вода завибрировала, забурлила, и все вокруг озарилось слепящей вспышкой света.

Когда Эм снова начала различать силуэты, она увидела удаляющуюся розоватую поверхность моря, спокойную, какой она была до нападения. Корункан затащил ее на борт, швырнул в матросов и, по пути пересчитывая выживших, прогремел:

— Где Олган? Этих срочно починить!

— Но.. Он еле держится…

— А они, по-вашему, долго продержатся? Что у вас там?

Изгои, понурив головы, расступились, давая мужчине возможность подойти к Анареис. Она лежала все там же, под лестницей, с открытыми глазами, не выпуская из остывающей руки меч. Эми направилась за Корунканом, сжала губы и пристально рассмотрела пол, подавленная чувством вины и эмпатией. Что может быть хуже потери любимого человека?.. Если бы только она что-то сделала, помогла… В этот момент она увидела в громиле нечто большее, чем раньше. Но ровно до тех пор, пока он, без малейшего сожаления, не выкинул тело Анареис за борт, как это делали с останками других погибших.

— Где коротышка? — прогрохотал Корункан, не меняясь ни в лице, ни в поведении, засовывая узорный меч за пояс. Эм едва сдержалась, чтобы в него не плюнуть.

— Там…

— Стой, — шепнул Фок, перехватывая девушку. — Не трожь его. Тебя не касается. Глянь сюда.

Эми поскрипела зубами и волевым усилием повернула голову туда, куда указывал старый моряк.

— Что это?

— Это, — моряк ткнул в темнеющий горизонт, — страшное невезение. Вот теперь будет плохо.

— А до этого что, неплохо было? — ужаснулась Эми.

— Да. — Сверху донесся протяжный гул, палубу снова охватило лихорадочное движение. — Если он нас не вытащит, то мы угаснем. А если вытащит, угаснет сам… Такое дело…

— И что же он выберет? ..

Фок посмотрел на нее с полнейшим недоумением, однако Эм не обратила внимания: теперь она могла в полной мере рассмотреть сизые тучи, тень от которых доходила до самого моря, меняла его очертания. Ей стало не по себе.

— Оно движется прямо на нас! ..

— Еще бы.

— Назад! .. Назад! … Внутрь! … — доносилось за их спинами. Корабль начал размеренно раскачиваться и крутиться, набирая ход, в лицо ударил сильный ледяной ветер.

— Идем. Пора прятаться…

Эм подошла вплотную к проходу на нижние палубы, убедилась, что все зашли, еще раз оценила тучи, несущие стремительный серый поток, и увидела Олгана, ползущего по борту к центру корабля.

— Стой, назад!

— Я на минуту! — бросила она Фоку, отчаянно машущему ей вслед. — Куда ты? .. — она накинула тонкую руку мага на плечо, помогла ему встать, едва удерживаясь сама под порывами холодного ветра.

— Назад… Уходи… Не нужна здесь… Мешаешь! .. — он оттолкнул Эм и впился в нее измученным взглядом. Девушка сдалась, отступила, прикрыла рукой глаза, спасаясь от яркого света, исходящего от мага, отвернулась и тут увидела мяшку, уцепившегося за мачту. Видимо, он пошел за ней, и теперь от страха не мог заставить себя преодолеть путь обратно. Эми подскочила к нему, потащила ко входу, силясь не думать о том, что произойдет с магом. Как это все необъяснимо, странно и тепло - то, что они делают друг для друга, просто потому, что так должно быть… Эм видела лицо Фока, его расширившийся от волнения глаз. Он показал ей за спину, и девушка не раздумывая швырнула ему в руки мяшку, отлетая вбок. Вихрь, состоящий из крупного песка, подхватил ее, унес почти к самому борту, поднял в воздух, забиваясь в глаза, нос, рот, уши. Ее болтало и крутило, как осенний лист на ветру. Девушка схватилась за веревки, подтянулась, чтобы спрятать лицо в парусине, и вылетела дальше, стирая руки о грубые тросы. Запутавшись в ткани и стропах, не имея возможности осмотреться, она почти задохнулась, с размаху врезалась в рею и, оглушенная, перестала бороться с неизбежным.

Геральт пил страшно. Если бы не ускоренный ведьмачий метаболизм и необходимость зарабатывать на бормотуху, относительно трезвых моментов в его жизни не оказалось бы вообще. Вот и сейчас, сидя в грязном задымленном помещении, он надирался до невменяемого состояния и заставлял себя не думать. Безуспешно.

Все его размышления имели прочно сложившуюся схему. Сначала он оплакивал Эм, и грудь сдавливало поганое тоскливое чувство, потом начинал думать о ней, как о недоступной пониманию женщине, которая может многое, а значит, может и самостоятельно найти дорогу домой. В нем начинала теплиться надежда, которую сменяла злость на нее, такая сильная, что он сам готов был ее прибить. После этогонаставал черед вины и понимание, что Эм тяжело будет простить ему смерть заносчивого эльфа, и тогда, под действием изрядных доз алкоголя, в голову начинали лезть иные мысли. Ей удалось охмурить такого прожженного типа, будучи совсем еще девчонкой; сумеречный эльф, высушенная вобла, пал жертвой ее невидимых чар. Да что там, Весемир, Гидеон и Эскель тоже отличились. Геральт начинал думать и даже представлять, что и сейчас, неизвестно где, она окружена какими-нибудь козлами, весело проводит время и вовсе не торопится домой. Эта мысль всегда вызывала в нем оскомину, но больше к самому себе. Скривив губы в усмешке, он с такой силой сжал кружку, что та треснула.

— … Видали? .. — услышал он сзади шепот. — Страшенный… Посуду уже того… Я к нему не полезу, ищи дурака…

— Ну, а што ж, как же ж? Надо ж…

— Ты эта, давай, не ссыкайся, мужик же ж…

— А вы кто, кочаны гнилые али чухоблохи, што ль? — донесся уместный вопрос.

— А мы на подмогу, ежели чего…

— За забор то бишь? Знаю я ваше племя…

— Ну-ну, расхрабрился вона как! .. Так и топай уже! .. А ентих всегда на вилы не поздно! ..

После непродолжительной возни и пререканий рядом с Геральтом образовался плотный лысеющий мужичок, подергал мясистыми губами и произнес:

— Мастер везьмак… Мастер… — Геральт стряхнул мокрую после порчи кружки ладонь, повернулся, для проформы глянул исподлобья, чем вызвал у непрошеного гостя дрожание подбородка. — Я… Спросить токмо… А правда ль, что начался этого-того… Конец свету?

— С чего вдруг?

— Так этого-того… Живность гибнет… Жара страшенная, какой отродясь весной не было… Почему так? ..

— Я похож на эксперта по болезням скота или по погоде? — уточнил ведьмак с полнейшим безразличием, проклиная онемевший язык, и со скуки подпер кулаком тяжелую голову.

— Н-нет… Но… Как же… К кому тогдась?..

— У магов поинтересуйся. Ты, я вижу, смелый.

— Так они же ж тоже того, говорят… Сперва на могильнике, опосля те, что в башне куковали… Всяка нечисть полезла кругами…

— Слушай больше и не лезь, к кому не следует, — резко отрезал ведьмак. Обуреваемый очередной вспышкой неприятных эмоций, он даже не заметил, как растворился мужик. Это была еще одна больная тема — слухи о гибели чародеев. С его стороны было малодушием не проверять сплетни, но он просто не вынес бы, окажись они на самом деле правдой. Йен, Трисс… Они были заняты своими делами, ни больше, ни меньше.

Мир рушился на глазах, а чертов алкоголь не давал облегчения. Если бы кто-нибудь поинтересовался, какой необычной способностью обладал Геральт, то долго думать бы не пришлось: бесполезный перевод спиртовой продукции. Сколько ни пьешь, легче не становится. Он с тоской посмотрел на незаконченный ужин. Надо бы доесть.

— Я, кажется, не вовремя, — озвучил незнакомый мужчина свои опасения, присаживаясь напротив. Геральт, не обращая на него внимания, приложился к бутылке. Он давно потерялся во времени. — Меня зовут Бруно Падилья, господин ведьмак, и я к Вам по делу.

— Страшно за тебя рад, — пробормотал ведьмак заплетающимся языком.

Незнакомец на минуту стушевался.

— Мне нужна ваша помощь, но вижу, что сейчас не лучший момент. Я попозже зайду…

— Попозже я вряд ли сумею говорить. Выкладывай.

— Ладно, — мужчина потер вспотевшие ладони о штаны, призывая себя не нервничать. — Понимаете ли, я — специалист по древним раскопкам, интересуюсь эльфской цивилизацией времен ее расцвета…

— Бесплатный сыр, — перебил его Геральт. — И ты откопал какие-нибудь катакомбы, где чего только не поселилось за это время, помимо магических тварей и ловушек, конечно. И такие они ценные, что бросить их ты не можешь, но и изучить не судьба.

— Да, так и есть! — мужчина оживился и выпрямил спину.

На Геральта нашло мрачное предчувствие. Он закрыл один глаз, а вторым постарался сфокусироваться на собеседнике. Приложив некоторые усилия, он заметил в густой шевелюре незнакомца прореху и некрасиво улыбнулся.

— Это что там у тебя, шрам на голове?

— Это? — мужчина машинально потрогал макушку и сконфузился. - Да, было дело… Я тогда был еще учеником и вляпался в одну…

— Сколопендроморф?

— Простите?

— Кого убить хочешь?

— Трудно сказать. Большое, много ног. Хосе его видел, даже сбежать смог, но умер быстро…

— Ясно. Показывай дорогу.

Геральт отодрал себя от скамьи, поднялся, и его повело в сторону. Он ухватился за край стола, но указательный и средний пальцы, толком не гнувшиеся после ранения в предплечье, полученного от эльфа, опять подвели. Будучи неестественно ловким и сильным, ведьмак все-таки умудрился изменить корпусом направление и шумно приземлился на содержимое стола.

— Так и знал, надо было сразу доесть, — посетовал он, вынимая ладонь из миски.

— Я точно зря пришел, — пролепетал мужчина, нахлобучил обратно шапку и попятился. — Забудьте…

— А ну, стой! — рявкнул Геральт, принимая вертикальное положение. — Придешь за мной через три часа. Через три. А если не появишься, — добавил он, буравя взглядом расползающиеся силуэты чужака, — то я сам за тобой приду. Понял?

— Понял, господин ведьмак, — крякнул в ответ археолог, чуть не снес ведро, попавшееся на пути, и бросился наружу.

====== 6.14. ======

Комментарий к 6.14. Дорогой друг, искренне поздравляю тебя с праздниками) будь счастлив, безмятежен и мудр) пусть все хорошее получится!

Когда все стихло, Малей первым выскочил наружу. Перепрыгивая через обломки, он поспешно обыскивал каждый дюйм верхней палубы, и тошнотворная тревога все сильнее сжимала горло. Моряки и изгои рассеянно осматривались, оценивая ущерб произошедшего.

— Как теперь мы доберемся домой? .. — перешептывались они друг с другом.

— Что будет теперь? ..

— Какое несчастье…

— Надо навести порядок…

— Сюда! — воскликнул Малей, стоя на поваленной мачте, свисающей с борта корабля. — Она здесь! Скорее же! ..

Моряки бросились на помощь, вытянули веревки, в которых запуталась Эм, и вынесли на палубу, где ждали взволнованные изгои, придерживающие балку.

— Все хорошо, — горячо прошептал Малей, укладывая ее голову к себе на колени. — Все хорошо… Все в порядке…

Девушка хрипло и часто задышала, с трудом втягивая воздух, приподняла веки. В белки ее глаз и кожу въелась темная пыль, которую принесла буря, пальцы судорожно вцепились в его ладонь. Она страдала. Мальчик свел брови, не зная, как ей помочь, и отчаянно этого желая.

— Ну же, — он поднял глаза на грустного Фока, — сделайте что-нибудь!

Фок ничего не мог сделать. Олган погиб. И, судя по всему, скоро Эм должна была разделить его участь.

— Отойди, — Малей оттолкнул Фока и тех, кто был у него на пути, направился прямиком к носу корабля. - Эй, ты! — грубо окликнул он большого мужчину, вглядывающегося вдаль. — Я к тебе обращаюсь! Помоги ей! Немедленно!

Корункан не обратил на мальчика внимания. Расправив руки, он сосредоточенно изучал пейзаж, состоявший из бесконечной розоватой воды.

— Ты что, оглох? — Малей со злостью схватил необъятное предплечье. — Сейчас же! Или я не знаю, что сделаю!

Великан наконец оторвался от своего занятия, опустил голову, пронзил мальчика тяжелым взглядом клубящихся сизым дымом глаз. Малей отступил с неприятным чувством внутри, вгляделся в жесткое лицо, по которому волной прошла едва различимая пелена, и повернулся к невесть откуда взявшемуся обрывку суши. Корабль ускорил ход, приближаясь к длинной дороге, выступающей из скалистого берега. Там, на узкой полоске конструкции, синими пятнами выделялось множество фигур.

Малей шагнул назад, давая возможность подошедшим изгоям разглядеть то, что он увидел. В знак приветствия фигурки подняли руки и, после небольшой заминки, многие отверженные на корабле сделали то же самое. Их встречали, ждали, им были рады. «Там должен быть кто-то еще из коллегии», — осенило мальчика, и он, пробираясь через остолбеневших обитателей корабля, помчался обратно к Эм.

— Мы приехали, — прошептал он, поглаживая ее по голове. — Представляешь, мы добрались… Потерпи еще немножко… Скоро все закончится… Теперь все будет по-другому…

Вскоре корабль остановился. По импровизированному мостику отверженных начали провожать на сушу, держали их за руки, ободряюще хлопали по плечам.

— Я сейчас вернусь, обещаю, — прошептал Малей Эми, когда она схватила его за руку, и бросился вперед, распихивая остальных. — Коллегия! Есть из коллегии? .. — Спрашивал он поспешно, заглядывая в незнакомые лица. — Нужна помощь! .. Надо починить! ..

— Не суетись, — приказал ему до боли знакомый голос из толпы. — Сейчас все сделаем.

— Деда, — выдохнул Малей, не веря своим глазам, и крепко, порывисто обнял родного человека.

Эми лежала без движения и с удивлением рассматривала овальный потолок, закругленные стены с большими отверстиями, сквозь которые струился яркий дневной свет. Страх до сих пор не оставлял ее, страх, что она погибнет, так и не увидев Геральта в последний раз. Тяга к нему со временем переросла в наваждение, такое сильное, что хотелось выть от бессилия и биться головой о стену. Он целиком заполнял ее мысли, а значит, все вокруг напоминало о нем. Одно дело, преодолевать препятствия, выживать на пределе сил, помня и лелея свою цель, но как жить праздной жизнью в таких условиях?

Малей говорил о том, что они добрались, был этому рад; Эм же, напротив, была чрезвычайно подавлена. Еще на корабле она поняла, что бесконечное ожидание — не ее конек, особенно когда нестерпимо хочется вернуться домой. Вернуться к нему. Однако было еще что-то, что Эми поняла: своими действиями она усугубляет ситуацию. Это не игра, и ей есть, что терять. «Мне есть, что терять», — повторила она про себя несколько раз, чтобы унять беспокойство и нетерпение. Если пораскинуть мозгами, ситуация не так уж и плоха. Да, Эми не может вернуться сама, но есть и другие пути! Если Геральт и Вилена по каким-то причинам отказались от идеи о спасении, остается Фэад. Он обязательно что-нибудь придумает, надо только подождать. Десять, двадцать, тридцать лет… Учитывая ее текущее положение и мутацию, это не должно составить проблему. Насколько Весемир старше Геральта? Вероятно, намного больше десяти лет.

— Десять лет, — проговорила Эми одними губами, побледнела и села. Десять лет, когда не знаешь, как прожить один день. Тридцать лет… Рука сама потянулась к спрятанной за пазухой бумаге. Эми сквозь слезы посмотрела на портрет мужчины, остро чувствуя свою уязвимость и нужду в поддержке, и вспомнила про другую бумагу, украденную из убежища. Откуда Саэрос взял этот рецепт? Как он узнал, что можно с его помощью путешествовать разумом сквозь время и пространство? Если у зелья летальный исход, кто ему об этом рассказал? Ведь это невозможно, как ни крути. Получается, нет никакого летального исхода. Она сможет попасть домой хотя бы на короткое время, чтобы утешиться; более того, возможно, она сможет делать это регулярно. Эм облизнула губы, в ее глазах вспыхнула надежда. Что это такое — путешествовать разумом? Чародеи умеют работать с тонкой материей. Вилена умеет. Они смогут общаться, пусть недолго и пока непонятно, как, но… Сейчас эта мысль стала для нее спасением, полностью ее захватила. Вместе они придумают, как ее вытащить, выяснят, где она! Не придется ждать в тоске и маяться, можно действовать, приблизить тот день, когда она окажется в месте, которому принадлежит! Да пусть даже это зелье в пасти у самой Серафиды, ее ничто не остановит!

Эм собралась было вскочить на ноги, но остановила себя волевым усилием. «Мне есть, что терять», — опять повторила она, глубоко вздохнула и заставила себя вспомнить, как мучительно и страшно было помирать на корабле после бури. Ведь есть еще второй вариант: летальный исход проверен, в отличие от других эффектов зелья. Она просто отравится, и все.

Девушка с силой сжала лысую голову. Ждать. Нужно ждать. Найти себе занятие, думать о хорошем. Боже, как тяжело на душе.

— Забери меня отсюда, — прошептала Эм, крепко зажмурившись, чтобы не расплакаться, и повернулась на шорох.

— Проснулась? — Малей заглянул внутрь домика сквозь отверстие. Несмотря на то, что он сразу догадался о состоянии Эм и его причинах, он предпочел сделать вид, что ничего не заметил, ловко запрыгнул внутрь и настойчиво принялся ее поднимать. — Пойдем, тут столько всего интересного! Я тебе все покажу. Э-э-э, — пресек он попытки сопротивляться, накинул ее руку на плечо и вручил несколько листков пилиеги, — сначала все посмотришь, потом уже решишь, хочешь ты смотреть, или нет. Осторожно, вот так…

— Ты Керра не видел? — Эми тщательно прокашлялась, но голос все равно был осипшим.

— Сдался тебе этот Керр, — пробурчал мальчик с большим неудовольствием. — Я не хуже него буду.

Эм остановилась. Глаза привыкли к солнечному свету, однако не к такому пейзажу. Перед ее взором открылась поляна, покрытая светло-зеленым ковром, посреди которой стояло невиданное дерево: гигантское, с выпуклыми переплетающимися элементами. Его крона разошлась в стороны, образуя площадку, на которой, Эм это четко видела, сидел еще один лысый человек и будто молился.

— Олган? — девушка с надеждой глянула на Малея.

— Нет, — мальчик покачал головой, быстро приободрился. — Видишь, он хранит это место. Посмотри наверх.

Эми послушно запрокинула голову, вгляделась в бирюзовое небо. Ничего необычного.

— Там есть такая штука, которая нас защищает, — подсказал Малей, описывая ладонями полукруг.

— Плохо, — отстраненно заметила Эм. — Значит, не все здесь так гладко, как хотелось бы…

Девушка запнулась, открыла объятья любимой мяшке, спешившей ей навстречу. Она успела соскучиться по этому нежному и чистому созданию с бархатными ушками и большими детскими глазами.

— Пойдем со мной, — приказала она человечку с наигранной строгостью. — Малей нам все покажет. Видишь, какой он взрослый и серьезный!

Мяшка повернулась к насупившемуся мальчику, оценила его зрелость и серьезность и прыснула в кулачок.

— Смейся, смейся, — Малей выпятил губу и направился дальше, — посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь это!

— Что? Что - это? — выведывала Эми, взяв мяшку за руку и поспешив за мальчиком.

— Не скажу!

— Ну Малей…

— Покажу, — смягчился он, показывая дорогу.

Идти пришлось недолго. После поляны начинался склон, ведший к берегу, покрытому мелким песком. Там, среди скал, в бухте, открывался великолепный вид: шум небольших волн, ласкавших берег, свежий ветерок, каменистый утес, горизонт, переходивший в ясное небо. Справа виднелись величественные силуэты кораблей, которых было никак не меньше десятка. Но удивительнее всего была вода: она была светло-голубой, такой, к какой Эми привыкла с детства. Далеко от берега, после ровно очерченной линии, она снова становилась розовой — по всей вероятности, там заканчивался защитный купол магов.

Эми насладилась тем, что увидела, изучила местных, которые, закатав штанины, собирали и сушили удивительной формы водоросли, и решила последовать их примеру. Зайдя в воду по колено, она с улыбкой осмотрела дно, запустила пальцы в воду, со смехом выпрямилась и выскочила на сушу.

— Они щекотятся! — радостно сообщила она Малею, имея в виду маленьких, с пол пальца, морских животных, снующих по дну.

— Привыкнешь, — мальчик, с видом знатока, довольный ее реакцией, дал ей немного времени и потянул дальше — чтобы обрушить на нее всю полученную накануне информацию.

К вечеру у Эм, пресыщенной впечатлениями, начала пухнуть голова. Она узнала все о воде и водорослях — как их сушить и почему при сушке они становятся синими, как обрабатывать, как разделять на нити, пользоваться диковинными приборами, с помощью которых получалось синее полотно. Потом девушке подробно объясняли про создание и ремонт кораблей, материалы, уход. Когда Эм откровенно заскучала от кораблестроения, Малей отвел ее на поле пилиеги и других полезных растений, рассказывал про особенности их роста и употребления, объяснял, что делают местные и зачем. Эми очень старалась быть прилежной ученицей, внимательно слушала, поглаживая бархатные ушки друга, но мысли постоянно уплывали куда-то вдаль. Она не успела узнать, чем отличается хаксос от убакса, и вдруг обнаружила, что Малей вновь вернулся к пошиву одежды, намекая, что может устроить ей такой же наряд, как у эльфийки. Видимо, платье было для них чем-то из ряда вон выходящим. Воспоминание о смерти Анареис вызвало в Эми новую волну грусти. Молодая, красивая, загадочная, она не заслужила такой участи. У нее вся жизнь была впереди.

Солнца постепенно скрывались за закатом, окрашивая небо в новые краски. Девушка, оглядываясь, прикидывала, как вернуться обратно к дому — туда, где она пришла в себя, уверенная в том, что это теперь ее жилище. Масштабы поселения Корункана изумляли не меньше, чем его содержимое и трудолюбие жильцов, поэтому сходу определить направление не удавалось.

— Устала? — догадался Малей, разочарованный окончанием их общения. Эм кивнула. — Тогда пойдем, покажу, где мы спим.

Мальчик повел ее тропой, заросшей кустарником, к пригорку, за которым, как выяснилось, находился своего рода лес. Эм не стала бы употреблять это слово в отношении данного скопления невысоких деревьев, поскольку они совсем не походили на то, что она привыкла называть лесом: эти растения имели тонкий витиеватый ствол, а их ветви, украшенные длинными разноцветными соцветиями, клонились к земле, отдаленно напоминая плакучую иву и создавая подобие шалаша.

Обогнув приличное количество деревьев, внутри которых слышались тихие разговоры, Малей выбрал одно из них, отодвинул мягкую крону и юркнул внутрь, затащив туда и растерянную Эм.

— Она? — спросил у мальчика пожилой мужчина, сидевший у ствола по соседству с Кале, напуганной матерью Малея.

— Она.

— Очень рад, — мужчина потрепал в полутьме обалдевшую девушку и заставил сесть рядом. — Рассказывай.

— Что? ..

— Откуда ты, кто ты. Много про тебя слышал.

— Это дед мой, — пояснил Малей.

— Я… — Эм замолчала, перевела взгляд на Кале. Что тут скажешь? Хорошо, что женщина теперь пристроена, под опекой родственника. Он найдет способ достучаться до сына, объяснить, что поступки часто продиктованы существующими возможностями, а не намерениями причинить вред. Эми поняла, что от нее ждут ответа. — Я пришла издалека.

— Должно быть, — мужчина кивнул. — И как ты сюда попала?

— Это все Дидо, — откровенно призналась Эм. — В своем мире я погибла и попала в другое измерение, откуда он меня вытащил и вылечил, чтобы отправиться в недры и спасти Божественный свет…

Еще Дидо говорил о могучем и великом Саэросе, который на деле оказался недальновидным высокомерным эльфом, якобы съеденным Корунканом, и о Серафиде — мерзкой твари, а также о празднике, Правилах, Коллегии и тому подобной чепухе. Скорее Дидо был из другого мира, по крайней мере, жил он точно не здесь.

Мужчина издал нечленораздельный звук, и Эм криво улыбнулась в надежде загладить неверное впечатление. Очевидно, трудно было придумать достойный ответ только что услышанному бреду.

— Деда, нам пора отдыхать, — выручил ее Малей. — Потом разберемся.

— Угу…

— Идем, — Мальчик дернул ее за собой, прошел еще немного и пригласил в другую пустовавшую крону. — Здесь мы будем. Я думал, тебе тут понравится, потому что если вот здесь лечь — видно небо. Попробуй.

Эми поудобнее утроилась на траве, понаблюдала за темнеющим фиолетовым небом.

Все равно все здесь было чужое. Все равно безумно хотелось домой.

Малей заснул почти сразу. Недвижимый, он покрылся травяной паутиной, медленно его оплетавшей. Эми же, ворочаясь от необъяснимого беспокойства, постоянно прерывала процесс и никак не могла успокоиться. «Пора домой, — навязчиво стучало в ее голове. — Пора домой». Утомившись от созерцания неба и тяжких мыслей, девушка вынырнула из кроны и долго бродила по безлюдным окрестностям, освещенным новой, желтоватой, звездой, обнимая себя за плечи. Ночью все выглядело по-другому, пустынно, мрачно, тихо. И одиноко.

Сама не заметив, как, Эм вышла к поляне и огромному дереву с еще одним представителем “коллегии” внутри. Пока все спят, он здесь, такой же потерянный, брошенный, как и она. Или нет? .. Сомнений в том, что он не расположен к разговору, не было, и девушка побрела дальше, вдоль домиков. Теперь стало ясно, почему их было так мало, ведь большая часть населения жила под деревьями.

На берегу, в бухте, по-прежнему шумел прибой, торчали мачты кораблей, и свет звезды отражался в темном море. Нет, тоска и здесь ее не отпускала. Эм запрокинула голову, рассматривая причудливые тени скалистых стен, и заприметила наверху, вдалеке, небольшую фигурку, сидящую у края. Кто-то еще не спал этой тихой теплой ночью.

Развернувшись, Эми отправилась на долгие поиски пути к вершине.

— Надо же, — громко обратилась она к своей находке, подходя со спины, — сам Керр решил объявиться после таинственного исчезновения! Неудивительно, ведь теперь опасность миновала. Ты знаешь, что такое трус, а? Есть у вас такое слово? Это тот, кто бросает своих товарищей в беде, спасая свою шкуру. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Так было лучше, — тихо отозвался молодой человек, прижимая подбородок к груди.

— Для тебя-то? Не сомневаюсь!

— Я все думал… Я думал, когда ты найдешь это место? .. Здесь… Хорошо…

— Да что с тобой? — насторожилась Эми, обратив наконец внимание на его подавленный голос и позу. Она присела с ним рядом, пригляделась к изящному гребню, украшенному самоцветами, который он вертел в руках, и неприятная догадка остудила ее пыл.

— Керр, это ее? .. Это принадлежало Анареис?

Молодой человек слабо кивнул.

— Наше… Наше место. Здесь. Саэрос тоже его любил… Он погиб здесь…

Эми замолчала, уставилась в пространство перед собой. Она до боли сочувствовала Керру и одновременно осознавала, что ничем не может утешить его в этом горе. Она и сама боялась смерти любимого человека больше, чем всего остального, вместе взятого.

— Я… — Керр надолго замолчал и выдавил шепотом: — Я любил ее больше всего… Она — это все…

— Мне так жаль, милый, — Эми сжалась, обняла друга за плечи. — Если бы ты знал, как мне жаль, если бы я могла…

Керр кивнул. Слова были ни к чему, они ничего не меняли, не исцеляли.

Так, сидя рядом, в тишине и тьме ночи, они побыли вместе, пока Керр не встал и, чуть пошатываясь, не побрел прочь.

====== 6.15. ======

Дни тянулись бесконечно медленно, не в пример нарастающему с каждой минутой беспокойству. Эм приноровилась к жизни в обители Корункана, воспитывала в себе терпение и мудрость, занимала себя посильной помощью местным, участвовала в их жизни и труде, радовалась их простодушию и работоспособности. Но ближе к рассвету, после встреч с Керром, подолгу ворочаясь на мягком травянистом ковре и отворачиваясь от манящих звезд, она неизменно засыпала с рецептом в руке. Так пристрастившийся к бутылке человек обнимает ее, но не осмеливается откупорить из-за боязни необратимых последствий. Возможность попасть домой хотя бы мыслями занимала ее все время, необъяснимая тревога подталкивала к эксперименту, и лишь страх погибнуть, потерять возможность вернуться, останавливал от рискованного шага.

В жизни, рано или поздно, у всех случаются обстоятельства, при которых сделать что-либо невозможно, но на этом сама жизнь не заканчивается -так внушала себе Эми с утра до ночи, так отвечала она на назойливые призывы подсознания и утешала истерзанную душу. Многие при этом умудряются пересилить себя и научиться ждать, терпеть, думать головой. Чем же она хуже?

Сидя на излюбленном месте, на возвышении, под красивым пышным растением, девушка наблюдала за тем, что происходит вокруг. Все эти существа, занятые делом, тоже так умеют. Они научились выживать, справляться с тоской по дому; они пережили переоценку ценностей и страшные для них открытия, которые не вязались с информацией, внушаемой с самого рождения. Эми с любовью окинула взглядом мяшек, жердей, людей и других непривычных существ, занятых работой. Каждый стал ей по-своему дорог, как и это место. Пожалуй, только уродцы с раздвоенными носами были неприветливыми и выбивавшимися из общего уклада, скорее из упрямства, нежели от природного несоответствия.

«Пора домой», — всплыл в голове тревожный зов. Эм подалась вперед, вскочила на ноги и почти бегом отправилась к Малею. В это время он обычно играл в нудную запутанную игру с фишками. Ну и пусть. Все, что угодно, только бы отвлечься.

— Совсем она плоха, — отметил один из игроков, косясь на застывшую Эми. Всем давно стало ясно, что в таком состоянии она не воспринимает действительность и бесполезно ждать от нее реакции.

— Погодите, очнется и метаться начнет, — вставил Фок, покусывая тонкий стебелек во рту. — Даже смешно.

— Ничего смешного! — Малей погладил девушку по руке, безрезультатно стараясь вернуть ее к игре.

— Смотри, смотри, сейчас очнется, скажет, что пора домой, и туда-сюда ходить будет…

— Да помолчи уже!

— Нет, так невозможно. Давайте без нее.

— Эм, ты как ответишь? Как ходить будешь?

— Эм…

— Очнись же…

— А? .. — Девушка часто заморгала, поднялась. — Нет… Мне домой пора… Мне правда пора! ..

Эми, круто развернувшись, отошла от группы, осознала, что ее поведение непонятно окружающим, вернулась, открыла рот и, под влиянием всепоглощающей тревоги, опять поспешила прочь. Она уже сотню раз ходила к дому Зигора, мага, разбиравшегося в травах и компонентах, стояла возле входа и уходила. Сотню раз она прокручивала, как заставит его сделать эликсир, выискивала по территории, наблюдала издалека. И ничего не делала. Сегодня была не его очередь хранить защитный купол, а жаль, ведь его занятость останавливала от дурости. «Это глупо, — повторяла она. — Всего-то надо подождать. Зачем себя травить? Никакого смысла. Хочу попасть домой, а попаду в вечную пустоту. И тогда точно все будет потеряно».

Девушка остановилась, повернула обратно.

«Да что за летальный исход? Кто его придумал? Нет его на самом деле! Может, это лекарство от чиха или несварения желудка! А есть ли у них желудок? .. У Саэроса точно был… Может, он просто не хотел, чтобы другие так умели? Вот и написал предупреждение».

Эми в замешательстве уставилась на вход в жилище Зигора. Она ведь в другую сторону шла, разве нет?

«Умру. Погибну, отравлюсь. За мной придут, и скажут: не дождалась. Я никуда не уйду, я себе в этом поклялась, и клятву не нарушу ни под каким предлогом».

Во рту появился металлический привкус крови. Эм промокнула пальцем растерзанную губу.

«Если я попаду домой разумом, это не считается, — противоречила она сама себе. — С места-то я не сдвинусь! Это даже поможет быстрее меня найти. Я только взгляну на него одним глазком и сразу обратно. Невозможно изобрести эликсир, испробовать его, умереть и сообщить об этом».

Надо было уходить. Эм повернулась к поляне, уставилась на нее невидящим взором.

«Проклятый рецепт! Зачем я вообще его нашла? Еще пара дней, и я сброшусь вниз, как Саэрос. Черт побери, уж лучше помереть пытаясь, чем от отчаяния!»

Последняя мысль принесла долгожданное облегчение. В таком ключе действительно прием эликсира был оправдан. Эми несколько раз глубоко вдохнула и зашла внутрь, зная, что ее ожидает тяжелая битва, прежде чем маг согласится создать то, что ей нужно.

Это было просто. Слишком просто. Маг не собирался занимать себя причинами, не вслушивался в бессвязное вранье. Как истинный исследователь, он интересовался технической стороной процесса, не придавая значения девушке или ее нуждам. В обмен на сам рецепт, с грехом пополам переведенный со Старшей речи, и обещание подробно описать полученный эффект, Зигор в мгновение ока намешал густую субстанцию с осадком на дне и вручил Эми маленький сосуд.

Сбитая с толку, разочарованная исходом их встречи, девушка, воровато озираясь, ушла подальше от нежелательных свидетелей, спряталась в кусты и долго, очень долго вертела сосуд в руках. Ее разрывало от противоположных мыслей. Оставить сосуд, забыть о нем было невозможно, выпить тоже. «Вот выпью я, умру, и через мгновение придет Геральт, — накручивала она себя, вспоминая романтические баллады и истории с грустным концом. — А всего-то надо было подождать…»

Сомнительная жидкость приковала ее к месту, заняла все мысли, бегущие по кругу и не имеющие решения.

«Мне бы только увидеть его, — умоляла Эм неизвестно кого, уставшая от внутреннего диссонанса и заметившая наконец наступление вечера, — только увидеть… Узнать, что все хорошо, избавиться от беспокойства… Вспомнить, что это было на самом деле, не приснилось… Я сойду здесь с ума… Ведь мне же всегда везет! .. Столько раз я могла погибнуть, и все обходилось. Если бы это было так опасно, я бы не нашла злополучный листок. Все так, как должно быть…»

Этого было недостаточно, чтобы отчаяться и рискнуть.

Спрятать сосуд, вернуться назад, поговорить с Керром, отдохнуть, и завтра провести так же день, и послезавтра, и так далее. Эми едва не расплакалась. Можно было бы отправиться на корабле обратно, за новыми отверженными, но клятва не позволяла. Нельзя уходить, глупо рисковать, надо ждать столько, сколько потребуется. Десять, двадцать, тридцать лет… Всю жизнь, если о ней забудут. Эми задрожала, стиснула зубы, поднялась на ноги, чтобы уйти и, неожиданно для самой себя, опрокинула содержимое сосуда в рот.

Паника охватила ее запоздало. Девушка упала на колени, попыталась вызвать рвоту, вспомнила о маге, способном нейтрализовать эффекты многих зельев, исцелять и даже запускать руки в ее внутренности, не причиняя физических увечий. Уже было неважно, насколько нелепым виделось стремление создать эликсир, употребить его и тут же просить об очищении. Эми, не узнавая сама себя, собралась к Зигору, но не двинулась с места. Не для того она выпила вероятный яд.

Внутренние противоречия достигли своего пика. С какой стороны ни посмотреть, выхода не было, и любое действие приводило к плачевным последствиям. «Пусть будет, как будет», — решила она, взяла себя в руки и, ослабевшая, прилегла на траву. Раз уж она так поступила, нужно как минимум извлечь из этого пользу.

Страх отступил. Наоборот, как обычно с Эми случалось в преддверии важного события, появилось волнение, предвкушение исполнения заветного желания. Боли не было, дискомфорта тоже, не считая шума в ушах и затрудненного дыхания. Сквозь полуприкрытые веки и ресницы девушка следила за небом, полном созвездий и туманностей. Столько ночей провела она под ним, мечтая оттолкнуться от земли и взмыть ввысь, прекратить вынужденное заточение.

Эми потеряла ход мыслей и самоощущение. Более того, внезапно оказалось, что она видит не только небо, но и густую растительность по бокам, и себя, лежащую на траве с приоткрытым ртом, худую, лысую, с глубокими синими бороздами под глазами. Не было ужаса и шока от столь резкого изменения восприятия, от ее нездорового вида и даже от того, что растения вокруг, трава, все, что окружало, плавно растекались, превращаясь в клубки едва различимых нитей. В этих легких совершенных структурах ее тело невыгодно выделялось, как грубо отесанный ржавый топор посреди изящных, мастерски выполненных столовых приборов.

Эм и ее неудовлетворенному любопытству наскучило то, что она видела. Она поплыла дальше, сквозь нитевидные облака, встречающиеся на пути красочными невесомыми островками. В некоторых из них узнавались очертания ни о чем не подозревающих местных, в некоторых, но только не в плотном сизом облаке впереди, клубящемся, как туча во время сильной бури. Эм сосредоточилась на туче, упуская из виду все, что происходило сзади, сбоку, снизу, разгадывая странную загадку, пока не обнаружила на месте тучи Корункана. Великан принял устрашающую позу, впился необычными глазами прямо в то, что осталось от Эм, и она рванула дальше. Несколько мгновений — и вокруг одна лишь пелена поверхности воды, таящая в себе темные смертельно опасные пятна; еще мгновение — и пейзаж суши изменился до неузнаваемости. Девушка, мерцая, обратила внимание на звездное небо, спрятанное за кронами удивительных деревьев, и устремилась навстречу тьме и холоду.

Яркие картинки, словно вспышки, сменяли одна другую, чередовались с бескрайней пустотой. Это было не путешествие, а блуждание, неосознанное, хаотичное. Эм больше не имела возможности размышлять, воспринимать, как раньше, выстраивать логические цепочки, нанизанные на слова. Остались только импульсы, которые невозможно было контролировать, анализировать, корректировать и направлять.

Образы перестали мельтешить, стали более постоянными и знакомыми. Очертания гор, лесов, речек, крыш домов, с высоты казавшихся игрушечными. Они сменились на заброшенный подземный город и темную пещеру с двигающимися стенами. Эм увидела трупы людей, раскиданных вокруг, обглоданных до неузнаваемости, проплыла дальше, туда, куда ее тянуло, к завалу, под которым остался еще один несчастный. Испорченная одежда погибшего, меч, сохранившаяся кисть руки тоже были знакомыми. Приблизившись почти вплотную, Эм внимательно сфокусировалась на изуродованном лице, белых спутавшихся волосах…

Внутри что-то оборвалось. Импульсы погасли. Эм застыла посреди побоища, постепенно приходя к осознанию, что движение стен было ничем иным, как скоплением примитивных многоногих существ.

И вдруг все закончилось. Ее вырвало наружу, понесло прочь. Земля стремительно удалялась, сменилась на тьму, перемежающуюся со слепящими вспышками света. Все сливалось в радиусе ее видимости в безумный неоднородный коридор, меняющий форму и структуру, в конце которого была… Она.

Эм с силой врезалась в свое тело, глубоко вздохнула, уперлась в зияющую яму вместо лица, заполненную сизым дымом, отползла назад и едва не заорала от ужаса. Яма зарастала, приобретая черты знакомого ей мужчины; серое облако струйками заплыло обратно, прячась в глазницах, за искусственными клубящимися радужками, направленными прямо на нее.

— Это был третий раз, — пробасил Корункан, глядя на нее, как на назойливое безобразное насекомое. — Сделай так, чтобы он был последним.

Девушка даже не поняла, что он сказал, помчавшись прочь со всех ног, не разбирая дороги. Геральт. Геральт погиб. Он был там, один против многих. Под завалом… Его… Ели…

Как долго ему пришлось страдать? Случилось ли это до? .. Как давно? ..

Его там бросили… Даже не похоронили…

Эм рухнула на колени. Ослепнув и оглохнув от горя, она стучала себя по лбу, пытаясь выбить последний чудовищный образ из головы. Это все неправда. Этого не было. Это галлюцинации. И ее здесь нет, и его там нет. Никого нигде нет… Больная фантазия, мираж. Все, что происходило после их с Геральтом расставания — одна большая ложь. Нет никаких старцев и черного зверя, нет других эльфов и миров, нет шрамов на лице, вертикальных зрачков и всего остального. Быть может, не было даже никакой поездки и обоза…

Нет. Отрицание, давно известный ей инструмент, не работало. Она знала, что это правда, где-то глубоко внутри. И знала гораздо раньше, чем увидела.

Жизнь постоянно била Эми по голове, запутывала галлюцинациями и призрачными возможностями, меняла ее то в одну, то в другую сторону, но гибель Геральта… Это был конец.

Девушка погладила ладонями мягкую траву, подняла голову к ничуть не изменившемуся небу и взвыла. Все было как обычно. Чужой мир, которого не существовало, он разлетелся на куски, а выглядел так же, как раньше. Разве он не знает, что случилось непоправимое?

Все потеряло смысл. «Ждать», «стремиться», «хотеть домой» стали пустыми словами, пустыми и безжизненными, как она сама. Не было больше дома; не было ни сил, ни желания обманывать себя.

Эм обогнула огромное дерево с раскрытой кроной, прошла по знакомой тропинке, перешла на бег. С ее невезением, возможно, погибнуть сразу не удастся, поэтому нужно оттолкнуться как следует и попасть на острые камни, торчащие зубцами из воды. Она набрала необходимую скорость, за несколько секунд до прыжка повернулась на движение и, сцепившись с наскочившим на нее Керром, полетела кубарем в обратном направлении. В стремлении избавиться от угрозы, Эм несколько раз вслепую ударила молодого человека, оказалась прикованной к земле и, ошалевшая, застыла.

— Приди в себя, послушай. Да послушай же! Мне жаль, — Керр, тяжело дыша, слез с девушки. — Мне так жаль! Ты знаешь, я сам прохожу через подобное, я знаю, каково тебе! Но ты не можешь уничтожить себя из-за этого. Мы придумаем, как все это пережить, вот увидишь, мы найдем утешение, и ты, и я… Надо только подождать, потерпеть… Теперь нет нужды бежать куда-то, ты можешь начать все заново…

Эми подняла на него глаза, среагировав на последние слова по-своему, и слезы градом потекли по щекам. Керр с большим трудом держал себя в руках, вытирал мокрые щеки, гладил по голове, говорил без остановки. Всеми возможными способами он удерживал подругу от обрыва и безумия.

— За… Что? .. — повторяла Эми, захлебываясь рыданиями. Душевная боль переросла в физическую, грозилась разорвать грудь. Она была согласна на все, что угодно, все, только не на это. Пусть она умрет сто раз, тысячу раз, но не он! Ждать, терпеть — для чего? Расставшись с Геральтом, Эм все силы прикладывала на то, чтобы сосуществовать с дырой в груди. Она потеряла Зверя и значимую часть себя, но ведьмак удивительным образом компенсировал потерю. Они были связаны не симпатией или предпочтениями, а душами, тонкими материями, ставшими целым. Без ведьмака погибало ее истинное «я».

Вслед за истерикой пришло оцепенение и относительная ясность ума. Жизнь представлялась чередой неудач, потерь и всех возможных видов боли. Зачем желать семью, если не можешь быть ее частью? Зачем преодолевать препятствия, стремиться, если невозможно достичь желаемого? Зачем дано время, если нельзя выбрать, как его провести? Зачем быть способным на глубокое чувство, если, как ни стараешься, не можешь быть с любимым человеком, и его сердце уже занято? Или он мертв. Мертв и больше никогда не вернется…

— Я прошу, услышь меня, — горячо шептал Керр, заглядывая в пустые бирюзовые глаза человека, переступившего допустимый предел страданий. — Не заставляй меня это делать…

Эм опустила руки, оставаясь безразличной к его речи. Она терпеливо ждала, когда Керр наконец оставит ее в покое. Она уже все решила.

— Прости меня, пожалуйста, — Керр поднялся, потянул девушку за плечи. — Пойдем, пойдем же, я покажу тебе свою тайну. Потерпи еще чуть-чуть, никуда от тебя не денется… Твой… выбор, — закончил он с натугой, подводя еле живую Эми к дому поодаль, дому, в котором, все знали, жил Корункан, и тут догадался: это был не выбор, а единственно возможный исход.

Молодой человек пропустил Эми вперед, усадил в углу, откуда она могла в подробностях рассмотреть клубящийся силуэт великана, стоявшего на коленях. Это был не сам Корункан, скорее его очертания, заполненные дымом. Болел ли он, погибал ли — у Эм не было ни сил, ни желания переживать по этому поводу. Все, что ее волновало — это обрыв, за которым ждал долгожданный и заслуженный покой.

Керр подошел ближе к бывшему другу, протянул к нему руки. Удивительным образом он влиял на великана, постепенно сливался с ним, отдавая себя, тая на глазах. Скоро от молодого человека не осталось и следа. Корункан же вернулся в свое обычное состояние, очнулся, посмотрел на девушку с привычным пренебрежением.

Вот, значит, как. Корункан и Керр — две стороны одной медали. Подобные сюрпризы были не в новинку. Неожиданная подлость со стороны Керра, с которым, как ей казалось, возникла товарищеская близость, даже не задела. Девушка, как во сне, поднялась, намереваясь закончить начатое, шагнула к двери и, пригвожденная к стене, вцепилась в ладонь, сжавшую горло. Корункан поднял ее выше, делая вровень со своей головой, игнорируя хрипы задыхающегося человека и попытки избавиться от нападения.

— Хватит! —рявкнул он, проникая внутрь нее струйкой сизого дыма. Эми послушно затихла, перестала сопротивляться, несмотря на то, что лицо ее побагровело от удушья.

Дым, исходящий от великана, обволакивал, окружал, избавлял от боли. Геральт, Йорвет, родные люди, несчастливое детство, события, впечатления, горести и радости — все расплылось, превратилось в плотный серый туман, не имеющий значения и содержания, начала и конца…

…И туман развеялся.

Дни тянулись бесконечно медленно, все больше раздражая однообразием и скукой. Эми сидела на возвышении, под красивым пышным растением, подогнув под себя ноги, спокойная, уверенная в себе. Многие вещи с некоторых пор стали для нее непонятными: например, что такого милого она находила в большеголовых карликах с отвисшими ушами, какой именно резон видела в беспорядочной возне неприятных во всех отношениях обывателей, как могла тесно общаться с некоторыми из местных, глупыми и до крайности несуразными существами. Один из них, бестолковый мальчишка с соломенными волосами, по-прежнему находился поблизости вместе с Фоком и стариком и смотрел с немым укором. Наверное, Эм случайно раздавила его любимую букашку, или это из-за молчаливого отказа играть в дурацкую игру. Как будто она клялась до гроба изображать любящую мамашу. Благо, хоть Керр перестал мозолить глаза, донимать сожалениями и вопросами навроде: «почему ты отказалась от лучшего в себе?». Ничего более идиотского в жизни не придумаешь.

Единственным адекватным индивидом здесь был Корункан. Почему Эм раньше не замечала очевидного факта — для нее было еще одной неразрешимой загадкой, как и попытка покончить с собой из-за смерти одного из ведьмаков. Да, она провела с Геральтом некоторое время и даже пару раз с ним переспала, ну и что с того? Как из короткой истории можно было раздуть трагедию и собраться прыгать со скалы? Фантасмагория, да и только.

Эм всерьез задумывалась о том, чтобы украсть небольшой корабль и уплыть в ночь, куда глаза глядят, пока все местные клоуны спят, – ровно до того момента, пока не узнала, что без умелой команды управиться с кораблем не удастся. После этого в голове созрел другой план: стать инициатором постройки небольшого парусного судна, с которым справится один человек. Если бы не лень и брезгливость, наверное, судно уже бы строилось, а не находилось на стадии задумки. К тому же, вылези трехлицая тварь со своей свитой во время плаванья, и Эм будет кормить то, что в этом мире выступает в роли рыб. Здесь нужен маг, и, в отличие от гипотетической постройки судна, заставить одного из них сопровождать Эм, пока ей не надоест, было задачей в высшей степени невозможной.

Пожалуй, единственное, что интересовало девушку по-настоящему, — воспоминание о последнем приключении. Им она и занимала себя по большей части. Прокручивая в голове образы и впечатления, она гадала, что за структуры и измерения ей довелось увидеть. Раскрыть эту тайну, исследовать то, что находилось за гранью — вот истинное удовольствие. Ей хотелось повторять эксперимент каждый день, но заручиться поддержкой громилы не удалось. Он, как и прежде, не обращал на Эм никакого внимания, да и она бы не замечала его существования, если бы не корыстные цели. Девушка слегка поморщилась от очередной задачи, зашедшей в тупик, прилегла на траву и погрузилась в размышления.

Бирюзовое небо над головой, насыщенное и необычайно красивое. Вечером оно сменяло цвет, превращалось в умиротворяющее действо, которое завораживало и внушало трепет, а ночью становилось порталом, огромным, насколько хватало глаз, и в нем находилось бессчетное количество точек и тех, кто жил на этих точках. Тех, кто тоже, запрокинув голову, смотрели в свой портал. Дни радовали светом, свежим ветром, ночи — теплом и таинственностью, близостью с собой. Все менялось ночью, потому что воскрешала надежда.

Теперь это была одна лишь пелена бирюзового цвета. Неотъемлемая часть земли. День перемежался с ночью, потому что таков был цикл.

Упрощение до крайности.

Упрощение до гадливости.

Нужно найти другой мир.

— Ненавижу его, — прошипел Малей, издали наблюдая за девушкой. - То, что он с ней сделал — это просто… Ее и нет теперь…

— Керр сказал, по-другому нельзя было, — возразил ему Фок с самым серьезным видом. — А дальше она сама так решила. Не так задумывалось.

— Плевать мне, что он там говорил! Он не лучше!

— С тобой спорить себе дороже. Дите ты еще. Все у тебя или так, или эдак, а середки не бывает.

— Ну и иди отсюда, — прошипел Малей, глядя на приятеля исподлобья. Фок, чуть улыбнувшись, покачал головой и отошел.

Это был его долг, Малея, следить за благополучием Эми. Он чувствовал за нее ответственность и так привязался к ней, что тяжело переживал разрыв. Он верил, что все можно исправить, но пока не знал, как именно. Пусть не было такого инструмента, с помощью которого он смог бы вынудить Корункана вернуть все на свои места. Сдаваться он не собирался. Сомнений тоже не было: сколько бы времени ни потребовалось, он сделает это. Пока же оставалось присматривать за ней, охранять и искать ответ.

Его внимание привлекло движение в небе. Запрокинув голову, он с недоумением рассмотрел летящий предмет, не похожий на зверей, периодически пролетавших мимо.

Эми также увидела, как со стороны моря, рассекая воздух, несется знакомый шар. Заинтригованная, она приподнялась на локтях, рассмотрела распластавшуюся на прозрачном куполе фигуру на головой. Кривые и щуплые ножки Дидо, чьи же еще.

Новоприбывший человечек изображал неуклюжие предсмертные судороги до тех пор, пока купол не впустил его внутрь. Умудрившись замедлить падение, он с кряхтением шмякнулся о землю шагах в двадцати от девушки, потом, бормоча, съел фаолю, насилу принял вертикальное положение и победоносно глянул на собиравшихся свидетелей. Лицо Дидо изобразило недоумение, разочарование и праведную обиду, которую Эм объяснила отсутствием рвения у местных ловить невидимую рыбу и кидаться на землю при одном только его нелепом виде. К слову сказать, вид у него был не только нелепый, но и изрядно потрепанный и жалкий, хотя это не имело абсолютно никакого значения.

Плюнув на невоспитанных местных, он, прихрамывая, поторопился к Эм, чтобы обрушить на нее раздражающую безмозглостью и жестикуляцией речь о том, как он нашел ее по крови, которую взял при первой встрече, как она все правильно просчитала и сделала, отправившись с Корунканом, иначе он не смог бы приблизиться к цели; как он рад, что Корункан ее пока не сожрал, ведь ее священный долг — провести Дидо по недрам в целости и сохранности; как он пережил ряд непростых ситуаций, не утруждаясь при этом сохранять хронологию, последовательность изложения; как его пытались скормить насекомым и ему пришлось переступить через Правила; как непонятное слово непонятным словом (возможно, тот самый цветок?) дало ему возможность увидеть какой-то остров и многое, многое другое. Эм, толком не вслушиваясь, откровенно скучала, наматывая на палец травинки, и внутренне оценивала степень раздражения, чтобы уйти от мага, когда его болтовня начнет причинять неудобства. Народ, поначалу собиравшийся вокруг него с интересом, тоже быстро скис и разошелся. Выслушивать подобные заблуждения и высокомерные выпады по доброй воле никто не хотел.

Эм решила, что скудоумный маг отчасти забавлял. Зачем ходить в цирк и на спектакли, если жизнь носит куда более развлекательный характер? Не менее забавный, чем ситуация с Керрокорунканом. Вот он здесь, вот он там. Задницы разные, а сущность одна. Сущность… Это слово уже стало ругательным, так часто здесь употребляется. Кстати, о задницах: как же откинувшаяся эльфийка принимала судьбоносное решение, если речь идет об одном и том же мужике? Да и зачем надо было выбирать, если по факту якшаться с обоими было оправдано само по себе? И потом, они ведь не смогут рассказать друг другу об ее любвеобильности, если присутствуют по очереди. А если разум у них тоже один и они видят друг друга, то, опять же, о каком выборе идет речь?

Девушка обратила внимание на некоторые изменения вокруг. А, да, болтовня потрепанного безумца, служившая фоном для ее мыслей, оборвалась. Эм подняла глаза на Дидо и приподняла одну бровь, приглашая его кататься по траве, молиться Божественной Серафиде, которую он не раз упомянул в монологе, менять конечности местами или еще какой дрянью заниматься, доступной его извращенному воображению.

— Что с ней? — безо всяких прелюдий спросил Дидо у недружелюбного мальчика с соломенными волосами, стоявшего по правую руку. Малей пробурчал что-то совсем нелицеприятное, отчего у мага задвигалась челюсть. Удивительно, но он не разразился очередным монологом.

— Ты что, действительно с ним пойдешь? — спросил Малей резким неприязненным тоном.

Пойти с сумасшедшим в несуществующее место за несуществующим непонятно чем? Смешно. Хотя между этим походом и, скажем, поездкой на корабле Корункана разницы по сути никакой и не было. Собственно, именно этим Эм и занималась всю сознательную жизнь — походами неизвестно куда, зачем и с кем. Стоит ли нарушать традицию? Девушка испытала некую тень ностальгии по тем временам, когда ей было дело до несусветной чуши. Конечно, она была идиоткой во всех отношениях, но идиоткой с неким шармом. Все-таки надо было отдать должное ослиному упрямству.

Дидо вгляделся в пустые скучающие глаза девушки. Что бы ни было в ней раньше, оно ушло. Вновь его путь был под угрозой, обрастал препятствиями. Чтобы как-то переманить ее на свою сторону, он залез в бездонный мешочек и швырнул девушке в ноги тяжелый продолговатый предмет, в разы превышающий емкость, из которой был извлечен, и по всем законам не способный в нее поместиться.

Эм взяла в руки ножны, провела пальцем по выемкам, где когда-то были самоцветы. Это был ее меч, тот, с которым она давно попрощалась. Если бы он вернулся к ней раньше, счастью ее не было бы предела. Потянув за рукоять, она извлекла часть клинка, покрутила немного, чтобы посмотреть, как свет будет отражаться на металле. Странно, меч запомнился другим.

Внезапно поход с магом предстал под другим углом — в качестве быстрого и верного способа избавиться от этого места и заселивших его синих неразумных пятен.

— Дидо, — произнесла Эм равнодушным тоном и едва не зевнула, — я пойду с тобой в недра…

— Не посмеешь! — возмутился Малей и изменился в лице. Эм замолчала ненадолго, давая возможность магу облегченно вздохнуть.

— Я пойду с тобой в недра, — продолжила девушка, когда Малей ощутил неловкость положения, —, но при одном условии. Мы ищем твои недра, скажем, пять дней. А потом ты поступаешь в мое полное распоряжение. — Настала очередь Дидо меняться в лице. — Ты будешь перемещать меня туда, куда мне нужно, но самое главное, ты будешь делать мне эликсиры, как сделал Зигор, а потом возвращать к жизни каждый раз, как я отправлюсь в путешествие. Ты согласен?

— Ты с ума сошла! — маг был возмущен сверх меры.

— Забавно это от тебя слышать.

Пустые бирюзовые глаза. Ни намека на прежнее эмоциональное существо, рвущееся попасть домой, а следовательно, и в недра. Эта чужеземка была холодной и расчетливой, ничто в ней не выдавало интереса. Она не сдвинется с места, не сделает ничего, если не будет заинтересована лично, — это Дидо понял сразу.

— Поверить не могу, — посетовал маг, хватаясь за голову.

— Зигор живет в той стороне, — произнесла Эм с усмешкой. — Вон там, видишь?

— Не бывать этому, — обреченно прошептал Дидо, опуская ручки.

— Тогда ищи другого избранного, — Эм безразлично пожала плечами и добавила с ехидством: — Бедненький свет истосковался по твоей мудрости, сидя в темных страшных недрах.

— Не пять дней, — почти прохныкал маг, надеясь, что Эм передумает. — А пока не спасем…

— Шутишь? Пять, и ни днем больше.

— А если мы будем у самого порога на исходе пятого дня? Или очень близки? — Маг стал окончательно походить на отчаявшегося ребенка. — Я не могу бросить дело всей жизни из-за условности!

— А я не могу декадами шлындать по одному и тому же острову в ожидании смерти от старости и скуки, пока ты ищешь свои недра.

— Ты мне не веришь, — догадался наконец Дидо. — Думаешь, это неправда. Идем же, и я тебе покажу то, что видел сам…

— Не раньше, чем ты выяснишь подробности у Зигора, чтобы выполнить свою часть сделки.

— Эликсир? — сдался притихший маг, внимательно изучая лицо девушки. — Что за эликсир?

— Который он мне делал. Он знает. Давай только побыстрее.

«Мне тут уже все осточертело», — добавила она про себя, провожая неуклюжую фигуру глазами, и повернулась на недовольный голос мальчика, о существовании которого успела забыть. Пришлось игнорировать капризы недоросля, решившего усыпить ее пустословием в своем неповторимом стиле. Кто бы знал, как ее утомило это место и все, что на нем передвигалось, открывало рот, наблюдало со стороны! Эм огляделась. Керра не было. Наверное, теперь очередь его второй половины слоняться без дела по окрестностям с умным видом. Ну, или нужно сорвать фрукт с высокой ветки, на что первый вариант был не способен в виду того, что ростом не вышел.

— Я не знаю, как до тебя достучаться, — признался Малей с самым несчастным видом, оставив позади гневливые речи. — Ненавижу его за то, что он с тобой сделал! Я прошу, прошу, если ты там есть внутри, не уходи! .. Я… Ты же помнишь, как все было, ведь память твоя осталась, правда? Я… Просто дай мне немного времени, я придумаю, как вернуть, я… — Мальчик медленно выдохнул, сжал ладони в кулаки, чтобы скрыть дрожание пальцев. Голос его стал глубже, сильнее. — Я скоро вырасту. Я стану для тебя всем, по чему ты так тосковала. Я заменю тебе всех. Я буду беречь тебя, беречь, и никогда не оставлю…

Мальчик стих. Собравшись с храбростью, он встретил холодный презрительный взгляд Эм, все понял, опустил глаза и, как побитый пес, поплелся прочь.

«Любят же они усложнять жизнь себе и другим», — подумала девушка с раздражением. По крайней мере, больше не придется терпеть их общество.

В ожидании Дидо, решавшего проблемы со скоростью мертвой улитки, Эм решила немного размяться с новой игрушкой. Водрузив крепление на законное место, девушка потянулась за плечо, чтобы обхватить рукоять и вытащить лезвие из ножен. Несколько легких движений кистью, четких, отработанных движений, и металл засиял, отражая свет солнц. Умение для нынешней Эм имело значение и определенную ценность.

— Ты всех распугала, — послышался голос за спиной. — Теперь ты машешь оружием прямо здесь, ничего не стесняясь.

— Я могу уничтожить вас всех до наступления вечера, — парировала Эм не оборачиваясь. Она уловила движение до прихода. — Не думаю, что несколько упражнений могут навредить.

— Эм, ты не можешь уйти, — Керр устало прислонился к стволу необычного дерева. Он боялся, что проиграл, еще даже не начав, и страстно хотел обратного. — Ты не сможешь вечно прятаться от себя. Настанет время, когда ты вернешься, и тогда тебя раздавит груз горьких сожалений. Ты противишься естественному ходу вещей, и вполне может быть, что тогда будет уже поздно…

— Я вот о чем думаю, — резко перебила его девушка, убирая меч за спину и впиваясь в него беспристрастным цепким взглядом, — осознаешь ли ты, что тебя на самом деле нет? Когда он появляется, от тебя не остается и следа. Ты — рудимент, слепая кишка, то, что он изрыгнул из себя за ненадобностью. Тебя можно использовать только как прикрытие. В целом же ты только отнимаешь его время. Вот о чем ты сам должен горько сожалеть.

Керр медленно закрыл глаза. Ее слова причиняли страдание, Эм видела это и была равнодушна. Она хотела донести до него мысль, остальное было неважным.

— То, что ты оставила себе, это ничто, пустое место. Ты убила себя и даже этого не осознаешь.

— Я не вижу взаимосвязи между твоей и моей идеей.

— Он отрекся от меня, — Керр в отчаянии и желании защититься схватил себя за плечи, — отрекся, но дал мне вторую жизнь! Потому что знает, что его нет без меня, а меня — без него. А где ты? Осталась одна оболочка, все пустое внутри!

— Теперь ты отнимаешь мое время.

— Ты не можешь уйти, — процедил Керр с железной уверенностью.

— Тогда я перережу здесь всех, кого успею, пока ты будешь бежать за хозяином, — спокойно отозвалась Эм и скрестила руки на груди. — Более того, в итоге и он не сможет ничего сделать. Знаешь, почему? Потому что в свое время не избавился от бессмысленного и ненавистного камня на шее. Тебя, Керр.

Молодой человек ошалело следил за тем, как Эм отворачивается, возвращаясь к упражнениям и давая понять, что разговор закончен. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя.

— Делать-то что будем? — обратился к нему шепотом Фок, ожидавший неподалеку.

«Я уже сделал непоправимое, — подумал Керр с горечью. — Больше сделать невозможно. Может быть, ей нужно на тот остров, остаться там навсегда и не причинять никому зла».

Не так он представлял себе их общение. Его планы были плотно переплетены с Эми и не имели окончания, теперь же приходилось не только прощаться с ней, но и пережить тяжелые обстоятельства их разрыва. Девушка была потеряна, уничтожена, и Керр ничего не мог с этим поделать.

— Дайте ей хинагибан, — выдавил он через силу. — И забудьте об ее существовании.

Малей не мог смотреть, как Эми уходит, не мог слушать злые речи и переносить чужое равнодушное лицо. Однако больнее всего ранило то, что его отвергли. Мальчик понимал, что ничего ожидать не приходится, и все-таки верил, что сможет достучаться. От ее брезгливого взгляда – реакции на сокровенное – бросало в жар. Как теперь без нее жить? Все было потеряно, кончено.

Он вздрогнул от прикосновения ладони к плечу. Рядом всплыло понимающее и сочувствующее лицо матери. Нашла его, спрятавшегося, пришла поддержать. Зачем? С ней все давно было понятно.

Малей шикнул, скинул с себя руку женщины, и она погладила его по голове; оттолкнул — и она села рядом, печальная, преданная. Сколько раз он отталкивал ее, наказывал за предательство. Если бы не она…

Если бы не она…

Если бы не мать, то он не узнал бы Эм, не встретил деда, не изменил свою жизнь. Разве можно искренне предавать и при этом возвращаться, когда тебя выгоняют? Наказывая ее, он наказывал и себя — презрение и отречение от некогда близкого человека накладывали свой отпечаток. Эм говорила о том, что каждый поступает, как может. Значит, мать могла действовать из лучших побуждений или ограничений, как и Керр, уничтоживший Эм, как и сама Эм. «Как и я», — подумал мальчик, и в груди у него зарождалась непоколебимая решимость. Ничего не потеряно, просто нужно действовать быстрее, интенсивнее. Свергнуть гиганта, искоренить само понятие «отверженный», добиться справедливости и порядка — это было возможно, он чувствовал это, предвидел.

«Какова бы ни была ее воля, моя будет сильнее, — закончил он убежденно. — Где бы она ни была, я найду ее, заставлю вернуться и уже не отпущу».

====== 6.16. ======

Комментарий к 6.16. Милый друг, на мой взгляд, мы приближаемся к самому интересному. Делюсь с тобой своим видением:

Лабиринт и последняя битва: /vk/ Danny Cocke – The Quickening (это обалденно! все так, как люблю!)

Бал писался под музыку Tudors – Finale (теперь уже Trevor Morris – 1st Season Finale (OST The Tudors ) )

Белый Лес: OST Мерлин – Песня ведьмы

Приятного чтения)

Воспоминания — это не более чем обрывки прошлого, искаженные порой до неузнаваемости, выполняющие самые разные роли. Эм если и видела в них смысл, то в плане опыта — подспорья, способного оградить от повторения ошибки. Почему же сейчас, когда она была в шаге от пресловутых «недр», ее потянуло на ностальгию? Были ли виной несвежие фаоли, или смутное предчувствие тяжелых испытаний? Договор, заключенный между ней и Дидо, отошел на второй план. Сам остров, на котором они очутились, являл собой пример чего-то удручающего и мертвого — начиная с черной, липнущей к ногам земли, точь-в-точь как возле дома Дидо, и заканчивая бездушными агрессивными существами, его населяющими.

Йорвет, неожиданно появившийся у костра когда-то давно, в другом мире; Геральт, символизирующий дом и все, что было дорого и необходимо. Воспоминания. Прошлое, потерявшее ценность, остроту и значение.

Для Дидо воспоминания имели совсем другой характер: он был напуган до полусмерти. Наблюдая украдкой за Эм, он, как ни пытался, не мог уложить в голове последние события и саму суть находящегося рядом человека.

Она, чужеземка, выступающая против несправедливости и бесчестья, сама стала злом, настолько искушенным, что невозможно было уследить за движениями ее оружия.

Она била его. Била!.. Когда он отказался закрыть отверстие, из которого вылезали неизвестные природе животные, желавшие уничтожить непрошеных гостей, она била его! Волочила по безжизненной земле! А потом, поняв, что это не помогает, сложила руки и сообщила, что тоже отказывается от борьбы. Она ВЫНУДИЛА преступить через все, во что он верил.

Дидо помнил в подробностях, как его схватило крылатое чудовище и подняло в воздух. Там, над землей, оцепенев от ужаса, он видел, как она бежала, перепрыгивая через бездонные трещины, разрубая хватавшие за ноги коренья, вслед за ним. Она заставила другого монстра взмыть с ней в небо, пуститься в погоню, и… О, Божественная Серафида!.. Она без тени сомнения принудила одного монстра напасть на другого!.. Пока они рвали друг друга на куски по ее прихоти, она, травмируя руки, вытащила его из кольца огня, призванного защитить от нее же. И она бросилась на Дидо, скинула со скалы… Если бы он не успел создать шар, смягчить удар…

Она стала причиной жгучего чувства досады, разочарования, неотвратимости и животного, непреодолимого страха. И вот она, сидит, как ни в чем ни бывало, будто не понимая, что являет собой все самое темное и отвратительное, что могло существовать на свете! И нет другого пути, кроме как скрывать свое отвращение и подыгрывать ей. «Возможно ли, — спрашивал себя Дидо в болезненном состоянии ума, — возможно ли, что победить зло способно лишь другое зло?..»

За тяжкими мыслями маг едва обратил внимание, как Альдеран, звезда, освещавшая округу ярким серебристым светом, растаял, уступая место первому витку Визсрана.

— Пора, — напомнил расхрабрившийся Дидо натужно бодрым голосом, подавляя скорбь и неприязнь.

Эм поднялась, без нужды поправила ремень крепления меча, пристегнутый на хинагибан — удобную и призванную защищать от повреждений форму охранников материка, представлявшую собой костюм с пластинчатым жилетом. Звенья жилета больше напоминали тонкую невесомую чешую, весьма необычно сделанную. Краснолюды были бы крайне заинтересованы в изучении этой работы. Рукава костюма были безвозвратно испорчены огнем, пришлось их обрезать, чтобы лишний раз не бередить ожоги, как и подол мага, не послушавшего совета надеть штаны. Эм досадовала на Дидо, на его недальновидность, трусость и непоследовательность, ведь его действия не раз подвергали обоих смертельной опасности. Также она находила неправдоподобным объяснение, что растение указало ему путь, «научило понимать», однако ничего другого не оставалось, кроме как идти за ним и его «пониманием», которое и привело их в это ничем не примечательное место посреди ссохшегося кустарника.

Наблюдая за тем, как Дидо колдует руками, Эм немного удивилась новой находке — идее, что она обязательно должна попасть в «недра».Лично для нее ничего интересного в этом походе, кроме рабства мага, не было, и в то же время ее почти тянуло дойти до конца и посмотреть, что произойдет. Она была уверена, что остров, на котором они находились, был уничтожен искусственным образом, как был уничтожен буерог и местность вокруг дома Дидо, чтобы спасти ее от смерти.

Наконец Эм заметила что-то новое: тонкую горизонтальную полосу из подрагивавшего воздуха, образовавшуюся перед магом. Эта полоса, как раскрывающаяся пасть, разошлась в разные стороны, демонстрируя сплошную черную дыру с неровными краями.

— Скорей, — всхлипнул Дидо, просовывая внутрь ногу. Эм без колебаний зашла внутрь, в тьму, разглядывая безжизненный пейзаж, окрашенный рассветом в зеленоватый цвет, уже с другой стороны. Маг прыгнул вслед за ней, и пасть закрылась, поглощая их полностью.

Глаза Эм быстро привыкли к темноте. Она видела площадку и вдалеке очертания обрыва, но больше ничего обнаружить не удалось. Наслушавшись вдоволь странных всхлипывающих и хрюкающих звуков и частых порывистых вздохов спутника, она произнесла:

— Свет, Дидо. Сделай свет.

— Да-да-да, — пробормотал маг не своим голосом, — свет-свет…

Впечатление от черной дыры было таким сильным, что Дидо не сразу смог заставить себя двигаться, тем более заниматься магией. После заминки над его головой образовалось светящееся радужное облако, которое, расщепляясь, устремилось вперед, освещая пространство и слева, и справа. Эм для лучшей видимости подошла к краю обрыва, проследила за вырисовывающимися непропорционально большими ступенями вниз, за первыми очертаниями странной конструкции, напоминающей лабиринт. Там, по верхам стен лабиринта, быстро передвигались и переползали существа, похожие на гигантских насекомых. Но где же конец?.. Свет Дидо двигался все дальше, не находя преграды, пока его стало невозможно различить.

— Вот и моя могила, — озвучила Эм вслух предчувствие. Ей показалось ироничным умереть в подземелье от лап насекомых. Не таким ли образом скончался другой ведьмак? Разве что не в один день, а так все сходится. Хотя неизвестно, как течет время здесь и там. Быть может, и тут найдется совпадение, — все так, как положено, как у них и было, то есть бессмысленно, нелепо и бесперспективно.

Дидо забормотал что-то невнятное, скорее всего, для утешения, но Эм не нуждалась в утешении. Она не боялась умереть. Она ничего не боялась. Было однако еще что-то, что беспокоило, кроме отсутствия результата и глупости, и это было связано с ведьмаком, умиравшим под завалом, окруженный теми, кто видел в нем только пищу. Подумав, Эм присела на корточки возле Дидо, свесившегося с первой ступени и отчаянно болтавшего тощими кривыми ножками, не находившими опору.

— Я не хочу умирать в одиночку, — сообщила она магу твердо. В темноте ее появление возле уха было настолько неожиданным, что Дидо отпрянул, упал вниз на вторую ступень и отбил себе бок. Эм спрыгнула за ним, нагнулась, чуть щурясь от созданной новой порции света, и прервала бессвязные междометия: — Пообещай, что будешь рядом, если это будет мне необходимо.

Вот она, перед лицом, так близко, самое жуткое и опасное творение. Не дать ей уйти, запереть здесь, в обители ужаса, обменять ее на Татийе… Но погибнуть? Он помнил Эм другой, глупой и порывистой, не способной постичь простейших Правил, но при этом было в ней что-то достойное спасения. Могла ли она сама быть причиной своих изменений? Или это с ней сделали? Что, если она просто больна и когда-нибудь придет в себя? «Мое ли это дело? — одернул маг себя. — Это меня не касается».

Невыносимо было смотреть в пустое жесткое лицо чужеземки. Дидо несколько раз коротко кивнул и отвернулся.

— Отлично, — Эм рывком поставила мага на ноги. — Пошли.

Сверху невозможно было оценить высоту стен. Теперь же, ступив на территорию лабиринта, Эм отдала должное постройке. Не виделось способа, с помощью которого можно было преодолеть такое расстояние. Более того, сами стены на ощупь были гладкими, теплыми, чуть мягкими, и реагировали на прикосновение расходящимися волнами.

— Создай свой шар, попробуем перелететь, — предложила она после осмотра. — Ты ведь знаешь, куда нам нужно, не так ли?

— Нельзя, — возразил Дидо с запрокинутой головой. Эм последовала его примеру, но ничего не приметила. Она не могла видеть потоки.

— Тогда придется искать выход по старинке. Куда?

— Там, — Дидо кивнул в сторону, приводя в движение окутавшее его радужное облако света, и уперся взглядом в удаляющуюся спину Эм. Ноги его не слушались, тело окоченело; неприятное предчувствие, посетившее девушку, передалось и ему. Надо найти в себе силы продолжить, ведь цель его сознательной жизни была близка, как никогда. И все же было в лабиринте что-то устрашающее и безвозвратное. Дидо встрепенулся, услышав треск за спиной, осознал, что потерял Эм из виду и бросился со всех ног ее догонять. Страх, липкий, лишающий воли, противный и неотступный, зачем, зачем он нужен вообще? Едва не врезавшись в Эм, маг, часто моргая, отупело уставился на кинжал, который она подобрала с земли и внимательно осматривала.

Резная рукоять, сделанная из прохладного полированного материала, инкрустированная драгоценными камнями. Острый, идеально сбалансированный клинок необычной формы. Мастерская и трудно выполнимая работа. Эм вспомнился меч эльфийки, и прежде, чем она поняла, откуда взялась эта ассоциация, Дидо выдохнул:

— Саэрос!.. Это его… Неужели?.. Как же…

— Видно, кто-то прибрал к рукам до того, как он спрыгнул со скалы, — вяло отозвалась Эм, со звуком вернула кинжал в ножны и вложила его в голенище сапога.

— Прибрал к рукам?.. — не понял маг, семеня за спутницей. — Нет-нет… — новая мысль отразилась болезненным блеском в маленьких глазах. — А… Вдруг он тоже здесь?..

— Сдается мне, кто бы здесь ни побывал, он уже мертв.

«Важнее, почему он обронил кинжал возле выхода, — подумала Эм, прислушиваясь к звукам и ощущениям и не обращая внимания на болтовню мага. — На него напали сразу при спуске, или же он пытался убежать отсюда? Ни одежды, ни останков. Этот треск… Наверное, это они».

-…я иду по его следам, — нервно тараторил Дидо, — я найду их обоих!.. О, Божественная Серафида, я не смел даже надеяться…

— Тихо, — оборвала его Эм и дернула за шкирку. — Дай больше света.

Маг послушно остановился, распушил радужное облако дрожащими руками. Коридор перед ними был пуст и дальше разветвлялся на пять направлений.

Треск смолк. Тишина стояла полная, закладывала уши.

— Они знают, что мы здесь, — мрачно изрекла Эм, доставая меч из-за спины.

— К-кто?.. Где?.. — едва выдавил Дидо, вертясь на месте от ужаса. Он неоднократно убедился на опыте, что девушка умела предчувствовать беду.

— Ты мне скажи. Кто это?

С верха стены, по правую руку, быстро и бесшумно спустилось существо, для которого, по всей видимости, не составляло труда перемещаться по гладким вертикальным поверхностям. Эм сразу определила некое сходство между ним и разными представителями прямокрылых насекомых, при условии, что они тоже превышали в размерах телегу. У монстра было всего четыре конечности — две спереди, их острые сгибы были направлены наверх, и две, вырастающие из звеньев раздувающегося брюха, сзади. Морда существа была округлой, не имеющей глаз, с острыми выростами, связанными между собой перепончатой тканью; приоткрытая пасть занимала почти половину вытянутой морды, имела несколько рядов зубов и жвалы, больше напоминающие серповидное оружие.

— Бедра передних ног, пасть и нижняя часть брюха, — сообщила Эм Дидо, шагнув вперед. Недостаточно знать слабое место. Нужно понять, как противник движется, как нападает.

Существо, похоже, тоже их изучало, едва мотая головой и переступая передними лапами. Где-то в районе спины послышалось ненавязчивое потрескивание, громкое, не в пример остальным источникам звука вокруг. На секунду Эм даже почудилось, что у них не будет больше проблем, и дальнейший путь не станет настолько тернистым и опасным, как показалось вначале. Опустив меч, она заметила расширяющиеся отверстия на ногах существа. Он так дышал или слушал? Без глаз оставалось обоняние, слух и еще какое-нибудь чутье, недоступное ее пониманию.

— Что скажешь? Знаешь, что это такое? — Маг отрицательно мыкнул, неосознанно прижимаясь к стене. — Почему ты не уходишь? И не нападаешь… – обратилась Эми уже к монстру.

До Эм дошло, что трескотня вокруг стала громче. Он ждал подмоги. Девушка дала существу последний шанс, попыталась обойти стороной и отпрянула от удара передней лапы, оканчивающейся острым крепким шипом. Спрятав длинный раздваивающийся язык, Шипастый сделал выпад вперед, намереваясь откусить Эм голову, и в удивлении замер: жертва пропала из виду. Тут же, жалобно зашипев, он потерял опору на почти обрубленную конечность, завалился на бок, и, оттолкнувшись, прыгнул прямо на Эм — но промахнулся: девушка успела отскочить. Быстрое движение, и раздвоенный язык отлетел в сторону. Эм замахнулась для последнего удара, молниеносно развернулась, рубанула по морде другого шипастого, подкравшегося сзади, и едва смогла уйти от лапы третьего.

— Дидо! — позвала она на пределе допустимой громкости, уворачиваясь от наступавших в тиши тварей. Ответственность за полоумную ошибку природы, взвалившую на себя непосильную ношу, в такие моменты вызывала у Эм вспышки неописуемого раздражения. — Дидо, черт тебя подери!

Ответа не было, и разглядеть чахлого человечка среди туш и конечностей, беспрерывно пытающихся ее уничтожить, не представлялось возможным. Если он и был еще жив, то явно ненадолго. Эм извернулась, залезла на первого попавшегося шипастого, покрытого густой жесткой щетиной, балансируя, двумя руками воткнула меч ему между звеньев и изо всей силы, что у нее была, ударила знаком Игни по остальным. Огонь обрушился потоком не только на врагов, но и на нее, перекинулся на обожженную руку. Девушка терпела, сжимала зубы и стремилась удержаться. Тот, на ком она стояла, помог: в предсмертной судороге он рвался вперед, метался из стороны в сторону, сбивая всех, кто попадался на пути. Кругом стоял безумный водоворот огня, света, запаха горелой плоти; шипастые расползались по сторонам пылающими пятнами, перелезали через стены, спасаясь бегством. Треск затихал.

В полной темноте, упершись ногой, Эм выдернула меч из останков монстра, стряхнула слизь, на ходу отправила меч на законное место. Ее целью было не разветвление, а обратное направление, и она оказалась права: вскоре показался силуэт Дидо, ползущий наугад.

— Давай, приди в себя, — потребовала она, развернув мага и тряхнув за загривок. Дидо заскулил, вероятно, по ошибке считая, что на него напало одно из насекомых. — Нам в другую сторону. На ноги вставай! Что ты творишь?.. Они скоро вернутся, это ты понимаешь? — Судя по намеку на осознанность, промелькнувшему на лице мага, это он почти понимал. — Вставай. Вот так. Сделай свет. Ради всего святого, приди наконец в себя! Куда нам, какой поворот?

— Ту… Туда, — прохрипел Дидо, указывая пальцем, и нервно потер ладонями лицо. Состояние, в котором он находился, было чем-то средним между истерикой, обмороком и паникой. Голова отказывалась соображать, а мысли о том, что это только начало, не вынесла бы вовсе. Обняв себя за плечи, подергиваясь, он прилепился взглядом к спине, визуально разделенной мечом на две части, и с усилием переступал ногами. Татийе. Вот слово, способное излечить и вернуть остатки разума. Татийе.

Он справится.

«Татийе…»

Дидо встрепенулся, прислушался к шороху, едва различимому за собственным тяжелым дыханием.

«Свет… Вера… Спасение…»

Тишина. Кромешная тьма, усталость и липкий, удушающий страх, не покидающий с того момента, как они попали на остров. Он знал наверняка, что Эм сидит рядом и смотрит на него, хоть и не видел, не слышал, не чувствовал ее присутствие. Она видела во тьме, сама была тьмой, частью целого. Сколько прошло дней?.. Пять, десять? Скольких они убили? Тысячи? Сколько ему осталось? Мгновение, больше? Как долго она потерпит хождение по кругу? Как скоро поймет, что у него нет никаких рецептов и договор выполнить невозможно? Есть ли шанс, что он хотя бы мельком узрит своего спасителя?

… А сколько осталось фаолей?.. Не хватит и на четверть обратного пути. И она это знала. Она всегда все знала…

Шорох. Потрескивание. Все так, как обычно бывает перед атакой. Натянутые нервы сдали, Дидо расправил пальцы, создавая волнообразный радужный свет, и сразу увидел лицо Эм напротив себя, мрачное и холодное, как маска. Зрачки бирюзовых глаз, направленных на него, резко сузились от света, превращаясь в вертикальные линии. В этих жутких глазах не было ни тени сомнения, страха, сочувствия, печали, удивления… Ничего, кроме анализа. Они напоминали Дидо о погибшем буероге — одиноком, темном, пустом, с безжизненно поникшими ветвями, правда, его старый друг не мог нанести вред… Что ему враги, окружавшие со всех сторон? Самый хищный и опасный зверь сидел перед ним, и с этим ничего нельзя поделать.

Девушка уже была на ногах, тянулась за плечо, разбрасывая Аардом ближайших противников. Как тихо они нападали, как быстро!

Дидо заставил себя подняться. Передышка закончилась.

Это был тяжелый бред, который обычно случается при крайнем изнеможении. Что-то невнятное, неосознанное, сбивчивое и непонятное. Даже во сне страх не оставлял, внедрялся еще глубже, распространялся заразой и лишал любого намека на отдых.

— Проснись.

Дидо разлепил тяжелые веки и сперва решил, что так и не открыл глаза, ведь чернота не отступила. Не сразу вспомнил он последние события, лабиринт, ежечасные кровавые бойни и ту, от которой предпочел бы держаться как можно дальше. Он был готов отдать все на свете, чтобы поменять местами сон и реальность. Пусть все это будет самым красочным кошмаром, от которого можно очнуться…

 — Куда? — настойчиво переспросила Эм, проявляя чудеса выдержки.

«Никуда», — родился у Дидо в голове единственно верный ответ. Все. Конец. И дело было не в пяти оставшихся фаолях, после которых грозила неминуемая гибель. Дело было в том, что они пришли. Нить, связывавшая Дидо с Татийе, оборвалась на этом самом месте.

Привал был не только необходимостью, но и оттягиванием. Досадно, что решение так и не рождалось.

Маг заторможенно поковырялся в мешочке, выуживая банку с фаолями — розовую мерцающую точку среди непроглядной тьмы. Сил почти не осталось, но надежда еще теплилась внутри. Непонятно только было, на что. Они молча и одновременно положили по фаоле в рот, сосредотачиваясь на долгожданном приливе сил.

Пауза затянулась.

— Дидо, — послышался требовательный зов. Маг не отозвался. — Ты не знаешь, куда идти, — констатировала Эм ледяным тоном, вставая над ним. От страха маг дернулся назад, совершенно забыв, что привалился спиной к большому корню. Насколько важен и искушен он был при первой встрече, настолько ничтожен и жалок был сейчас. «И не он один, — вдруг подумалось Эм. — Они все беззащитны против грубой силы и психологического давления». Своими странностями они создавали катастрофическое преимущество для врага. Их можно было сломить вырубкой нескольких деревьев и истребить за несколько дней без сопротивления, просто потому что Правила исключали такую возможность. В крайнем случае, если ничего интереснее не получится, можно продолжить эксперимент Саэроса и посмотреть, куда еще можно завести это бесполезное стадо баранов.

— Н-нет… — прошамкал Дидо онемевшими губами. — Я… Это здесь должно быть…

— Хочешь сказать, что мы пришли?

— Да… Не то, чтобы… Сюда…

— Свет. — Маг повиновался, создал радужное облако, осветившее две фигуры и причудливо изгибающиеся корни вокруг. — Свет, — повторила Эм грубо. Облако распушилось. — Да черт тебя дери, дай мне свет в конце концов!

Дидо вскочил на ноги, бездумно всплеснул руками. Облако расщепилось, разошлось в разные стороны, осветило хитросплетения утолщающихся корней, уходящих наверх, к крутому холму, загораживающему проход. Здесь делать было нечего, а возвращение назад уже давно стало невозможным. Эм задумалась, оценивая ситуацию и варианты дальнейших действий, и уже было открыла рот для вопроса, как вдруг на ее глазах в середине холма образовалась трещина, разросшаяся до полноценного овала. Корень за ее спиной дрогнул и поднялся, земля под ногами пришла в движение. Действуя по наитию, она рубанула поднимающийся корень наотмашь, отскочила и едва не ослепла от яркого света, струящегося из слишком быстро затягивающейся раны.

— Он внутри!.. Он внутри!.. — хрипел Дидо в полнейшем исступлении, не помня себя. Эм обернулась и отшвырнула мага Аардом — за мгновение до того, как на его место сокрушительным ударом опустился корень, поднимая пыль.

Дидо свалился в яму, которая появилась в результате тряски и нестабильности земли. Оглушенный,он отупело рассматривал яркие красные всполохи над собой, освещавшие осыпающийся свод пещеры. Высокие стены лабиринта таяли, вздымались, снова таяли, меняли положение. Вся местность словно обезумела, поддалась разрушительному порыву и готова была уничтожить себя ради уничтожения чуждых ей организмов. Никогда прежде ему не доводилось видеть ничего подобного. Сложив руки на колени и напрочь забыв про Эм и то, с чем она сражалась, маг, завороженный, отдался открывшемуся виду.

Эм же не имела возможности оценить представление по достоинству. Все ее силы были положены на то, чтобы уворачиваться от многочисленных щупалец, больше походивших на гигантских извивающихся змей, и попыток придумать, как разобраться с монстром. Овальное туловище, которое она ошибочно приняла за высокий холм, споро перемещало горевший посреди него овальный же глаз, тем самым освещая округу неестественно ярким белым сиянием. Регенерация монстра не позволяла причинить ему мало-мальский вред, по крайней мере, не конечностям; на дрожащей под ногами земле тяжело было сохранить баланс и при этом уходить от беспрестанных шлепков о землю, призванных ее раздавить. Те щупальца, которым удавалось обойти ее со спины, обрастали на концах чешуей, как у местных «насекомых», и тем самым превращались в острые копья. По первости Эм старалась натравить их друг на друга, подставляя вместо себя под удар другое щупальце, но раны затягивались быстрее, чем она успевала заметить. Девушка начала выдыхаться. Дидо, конечно, не показывался, и из-за текущих обстоятельств она страшно обозлилась на предположение, что он сейчас уползает в первую доступную ему сторону. Это была не ее битва. Но почему тогда она проявила столько упрямства, почему чувствовала, что должна дойти до конца?

«Глаз», — подумала она внезапно, впрыгивая через образовавшуюся между щупальцами щель. Весемир учил, что нужно бить по глазам, если невозможно определить слабое место. Это был ее шанс. Убрав меч за спину, Эм принялась запрыгивать на щупальца, чтобы подобраться ближе к овалу.

Дидо вылез из ямы именно в этот момент — он видел, как Эм невообразимыми усилиями подбирается все ближе к глазу, перепрыгивая с одного корня на другой. Змеевидная опора под ней двигалась хаотично и так быстро, что маг едва поспевал уследить за ней. Он перестал дышать, понял, что вот-вот произойдет то, о чем он так долго молился и на что почти перестал надеяться.

Действительно, Эм подбиралась все ближе. Весь ее мир сосредоточился на выпуклой окружности, направившей свет прямо на нее, свет, обжигающий сетчатку глаз. Девушка опустила взгляд, понадеявшись на интуицию, достала меч из-за спины, полубоком перелетая пропасть между щупальцами, пригнулась, набирая скорость в решающем рывке, и… Вылетела прочь. Какое-то подобие страха перед неизбежным падением все же ее посетило, прежде чем она вытянула руку, спасая шею, и, долго кувыркаясь по земле, не замерла. Струящееся тепло в районе живота не сулило ничего хорошего. От боли она без труда отреклась, осталось справиться с физическими ограничениями — как минимум отодрать разбитую голову от земли. Эм приступила к поставленной задаче, оперлась о уцелевшую руку, и медленно моргнула: чутье подсказало ей, что на нее опускается одно из щупалец. Это был импульс, как вспышка молнии, куда быстрее оформившейся мысли, на который поврежденное тело не было способно отреагировать. Мгновение, еще одно, и ничего. Девушка выплюнула грязь и аккуратно повернулась. Ее удивлению не было предела: причиной спасения оказался нието иной, как Дидо. Широко расставив хилые ножки, торчащие из-под оторванного подола, он держал защитный купол, достаточный для них двоих, и пыхтел от натуги, пока щупальца без перерыва бились о преграду в одном стремлении — раздавить.

— Вставай, — пробормотал Дидо, — мы справимся… Мы должны…

Обозначилось досадное недоразумение: Эм быстро теряла кровь и способность передвигаться. Вслед за этим она поняла, что выронила меч при падении. Найти его, конечно же, не было ни единого шанса. И тут она вспомнила про найденный кинжал. В голову даже закралась идея, что он мог быть нарочно оставлен возле входа, но для этого, конечно, нужно было обладать способностью предвидеть будущее, возможно, даже, далекое будущее, и быть заинтересованным…

— Прошу… Скорее…

Проклятые ноги не слушались. Да и что здесь можно было сделать? Не было уверенности, что идея с глазом сработает. И даже если так, сначала необходимо придумать способ к нему прихромать, или хотя бы расчистить путь для того, чтобы швырнуть кинжал и быть уверенным, что он долетит. «Бред, — очнулась Эм. — Что я здесь делаю? Зачем я до этого довела ситуацию?». Слишком поздно поворачивать назад. Ее внимание привлек новый звук, треск, издаваемый насекомыми. Этот звук расщеплялся на множество других — такого страшного количества, какого не хотелось и представлять.

— Обездвижь его, — простонала Эм выпрямляясь. Маг, выпучив маленькие глазки, отрицательно замычал. — Ну что же, — выдавила она равнодушным тоном, — в таком случае, если у тебя есть слова прощания — настало время. Еще несколько минут, и нас больше не будет.

Чрезмерные усилия придавили Дидо, стремительно отнимали энергию. В западне, среди мощных извивающихся корней, нарастающего всестороннего треска, многодневного осязаемого страха, он прочувствовал по-настоящему, что это действительно конец. Не так, не сейчас!.. Слишком многое пришлось пройти, слишком многим поступиться! Эм больше не волновала с ее ранами и разрушенными конечностями. Он не мог допустить такого исхода. Кто и когда придет сюда вновь, кто поверит, узрит истину? Мир не увидит истинный свет, не изменится к лучшему. Ничего не изменится, если сейчас, в эту самую минуту, не сделать должное!

Эм с досадой на себя присела на землю. Откуда взялась ностальгия на поверхности? Воспоминания. Что есть воспоминания? Почему она должна была так глупо рисковать? Глупо, нелепо и досадно погибать в самом расцвете лет, только-только получив свободу. Разве это была она?

Щупальца перестали бить по куполу. Эм подняла глаза на Дидо и едва его узнала: он стоял с распростертыми руками, приподнявшись, выставив грудь вперед. То, что он делал, разрушало его, деформировало голову; по его лицу пошла рябь, маленькие глазки ввалились и почти исчезли. И тогда Эм заметила, что купола больше нет. Щупальца, пытавшиеся их раздавить, повисли в воздухе, чуть колышась. Время будто остановилось, вынуждая участников замереть; треск утих. Девушка поднялась и, пошатываясь, направилась прямиком к яркому свечению глаза. В этом не было нужды: преграды расступились. Тяжело дыша, проклиная ограничения тела, Эм достала кинжал, прицелилась и метнула оружие именно в тот момент, когда чары разрушились. Светящаяся сфера дернулась вбок, уходя с траектории, и внутри все упало. «Змеи», застилавшие обзор, снова задвигались, треск возобновился где-то совсем рядом, повсюду. Девушка обернулась, увидела, как Дидо рухнул наземь, резко выдохнула и взлетела вверх, нанизанная на шип одного из щупалец.

Эм уже не видела, как глаз вернулся в исходную позицию, и лезвие, преодолев сопротивление тонкой оболочки, пропало за брызгами светящейся жидкости. Не могла она увидеть и Дидо, протягивающего к ней щуплую ручку. Ведьмачья выносливость на этот раз сыграла с ней жестокую шутку, продлевая агонию. На задворках подсознания проскользнула и рассыпалась тень понимания, тень, которая постепенно возвращалась и обретала четкую форму. Никогда бы она не сделала ничего подобного, не приняла столь глупого решения и не закончила таким непостижимым образом. Это была не она, это была…

-… Она, — выдохнула Эм, разглядывая девушку по ту сторону рамы зеркала, и добавила с глубоким неудовольствием: — Это ты!

— Это я! — воскликнула Эми с радостью и удивлением, рассматривая свое отражение и широко улыбаясь. Все, начиная от укладки длинных каштановых волос, до подола пусть и тяжелого, но такого красивого пышного платья, ей импонировало и приносило радость. Драгоценные камни, украшавшие прическу, лиф, рукава, рисунок дорогой ткани, искрились и переливались в свете многочисленных свечей… Свечей, установленных вдоль всего коридора.

«Где я? — вспоминала она лихорадочно. — Что со мной было до этого коридора? Кажется, я умерла… И что есть этот коридор?». Удивительно, но он выглядел точь-в-точь как в фантазии, которой Эми тешилась долгими одинокими вечерами в замке отца. Тогда она представляла, что она — богатая импозантная дама, увлекавшая одним своим существованием самых желанных женихов чьего-нибудь двора, а Геральт был, конечно же, собой, только в дорогой одежде и страшно в нее влюбленным. Мужчины вились вокруг, боялись подойти, а она, прижавшись к любимому, кружилась по зале и никого не замечала. В отличие от ведьмака, видевшего ее успех и оттого еще больше ее ценившего. Потом, вдоволь наплясавшись, они выходили на балкон, увитый какими-нибудь диковинными цветами, и целовались, как целовалась кухарка со своим возлюбленным за сараем в ее детстве. Далее Геральт вставал на колени и долго, с чувством повторял, что он Эми любит и никогда не бросит, не помнит никаких чародеек и никогда-никогда не будет вести себя, как ее отец, то есть пренебрегать, понукать, предавать и отталкивать. Ей пришло в голову, что каждый раз Геральту удавалось на коленях быть чуть выше нее, чтобы скрепить свое обязательство еще одним поцелуем, который, согласно показаниям бабули, был нежным, как лепестки розы (сколько же она перевела в ту пору цветов!).

За дверью в конце коридора послышалась музыка. Даже дверь была точно такой же! Эм поколебалась и решила, что ничего опасного в музыке и в том, чтобы глянуть одним глазком на источник, нет. Жаль, платье было грузным, мешалось под ногами, так что приходилось его при каждом шаге пинать. Девушка простила себе это единственное несоответствие «импозантной даме» и, нагнувшись, заглянула в замочную скважину. Стоило только принять неудобную позу, как двери перед ней распахнулись, открывая ее взгляду широкую богато обставленную залу, полную людей. От неожиданности Эми потеряла дар речи, и, вскинув брови, оторопело наблюдала, как люди расступаются, хлопают в ладоши неизвестно почему. Один из них, высокий мужчина в черном костюме, вышел вперед. Сердце пропустило несколько ударов…

Эм забыла обо всем на свете. Она бросилась к нему, путаясь в юбках, и взлетела наверх — ведьмак подхватил ее за подмышки и подбросил в воздух.

— Геральт, — горячо шептала Эми, зарываясь в его шею, — если бы я знала, что увижу тебя, давно бы умерла…

— Я скучал по тебе.

— Я тоже! О, боже, как я по тебе скучала! Но кто все эти люди? — опомнилась она с неохотой. — Они что, хлопали?

— Да. Они восхищались твоей храбростью и самоотверженностью.

— Но я совсем не такая!

— Не прибедняйся.

Геральт взял ее раскрасневшееся лицо в свои руки, потерся носом о ее нос и посмотрел с такой нежностью, что у Эм перехватило дыхание.

— Ты ведь не любишь костюмы! — затараторила она в смущении и отстранилась.

— Ради тебя решил потерпеть.

— Я всегда хотела побывать на балу, — призналась Эми невпопад и потупила взгляд.

— Я знаю.

— А как тебе мой наряд? Я как настоящая королева, правда?

— Да. Ты великолепна, — Геральт отвесил ей шутливый поклон. — Моя госпожа.

— Наконец-то ты заметил! — беззлобно поддела Эми.

— Я всегда это знал.

— Все-то ты знаешь! А ты будешь моим королем, — девушка критически осмотрела его. — Где бы корону раздобыть…

— Я тебе подыграю. — Геральт напустил на себя серьезный вид, подобающий высокомерной особе, и рявкнул вдруг: — На кухню, женщина!

— Да кто же на кухню королев отправляет? — возмутилась Эми сверх меры и стукнула ведьмака по широкой груди.

— Тише, ты портишь мой авторитет перед подданными, — шепнул он ей на ухо. — Будешь послушной и смирной, и я пересмотрю свой вердикт.

— Тогда вместо кухни мне достанется стойло, — Девушка рассмеялась. — Ты просто невозможный!

— Прошу простить мои манеры, госпожа, я — старый безмозглый ведьмак, этикету не научен, только к принятию пищи без стола и приборов и кровопусканию в особо крупных масштабах…

— Вот как надо прибедняться! Хорошо, я прощаю тебя, но при одном условии.

— Внимаю.

— Ты меня поцелуешь.

— Все, что угодно, только не это! — Геральт состроил несчастную мину, совсем ему не удавшуюся, и в мольбе сдвинул брови.

Эми, в свою очередь, открыла рот от возмущения и собралась озвучить гневную тираду, но ведьмак накрыл его поцелуем и с такой силой прижал к себе, что стало невозможно дышать.

— Геральт… О чем мы вообще говорим?

— Все равно. Давай просто побудем вместе.

Музыка возобновилась. Геральт повел Эми с середины зала, куда прибывали танцующие пары, в сторону.

— Хочу тебе кое-кого показать.

На мгновение Эми озарила робкая надежда увидеть Йорвета, но она быстро заглушила стыдное желание. Когда же она увидела смеющиеся золотистые глаза, все мысли вылетели из головы.

— Гелвин!

— Elaine, — эльф крепко ее обнял.

— Ты еще красивее, чем я запомнила!

— Ты тоже. Я горжусь тобой.

— Прекрати. Скажи, у тебя все хорошо?

— Лучше не бывает, — заверил ее друг.

— Двинься! Моя очередь! — рыжебородый краснолюд толкнул его и сгреб Эм в охапку.

— Моррис! Это ты! Я так рада вас видеть!

— Посторонись! — рявкнул Гунда и, в объятьях, похлопал Эми по заднице.

— Эй!.. Да что ты…

— Представляешь, — перебил его пышущий здоровьем и силой краснолюд, — у них тут совсем нет выпивки!

Эми рассмеялась сквозь слезы.

— Эта штуковина жмет, — пожаловался Моррис.

— Выглядишь сногсшибательно, — Эм поправила его темно-зеленый жилет. — А Ги?.. Он здесь? Гидеон?

— Здесь только те, что погибли, — мягко уточнил Гелвин.

Эми не нашла в утверждении ничего необычного и оглядела зал. Многих из тех, кто присутствовал, она узнавала и планировала поприветствовать лично. И тут сердце ее упало в пятки. Вдалеке, за танцующими парами, стоял высокий мужчина и прожигал ее разноцветными глазами. Девушка подняла глаза на Геральта, увидела согласный кивок и направилась прямо к тому, по кому тосковала так же отчаянно, как и по ведьмаку, но не могла в этом признаться. Не сводя глаз с непроницаемого лица, она подошла почти вплотную. Йорвет грациозно поклонился, вытянул руку, приглашая ее на танец. Эм с удовольствием погладила его длинные пальцы, вложила ладошку в его ладонь и закружилась, ведомая сильным и гибким мужским телом.

— Ты ведь не умер на самом деле, правда? — прошептала она дрожащими губами.

— Какое это имеет значение?

— Я… Я просто хочу, чтобы ты был счастлив… Мечтаю об этом… Чтобы ты нашел самую прекрасную и любящую эльфийку на свете, начал все заново…

— Я нашел здесь то, что давно искал.

— И что же это?..

— Умиротворение, дурочка, — Йорвет прижал ее к себе крепче, чем того требовал танец, и зарылся носом в густые каштановые волосы.

— Это все — очередной сон, не более того, ведь так? — спросила Эми с болью в голосе.

— Тс-с-с.

— И когда он кончится?

— Я ведь говорил тебе: в жизни главное — не конец, а сам процесс.

— Да, действительно, говорил, — Эми слабо улыбнулась и прижалась щекой к белоснежной рубашке.

— Скажи, тебе не приходило в голову, что я дам тебе гораздо больше, чем он?

— Не надо…

— Подумай об этом. Мы подходим друг другу, Эм. Со временем ты повзрослеешь, и общение станет глубоким, а понимание — полным.

— Но я… Ведь я стерильна. И я гораздо глупее тебя и нет уверенности, что когда-нибудь смогу тебе соответствовать. Я бы тебя только раздражала.

— Давай разберемся. Ты имеешь в виду, что ведьмак слаб умом или глубже чувствует, поэтому сможет терпеть такую, как ты, гораздо дольше меня?

Эм в замешательстве остановилась. Йорвет бросил на нее взгляд, полный тоски и сожаления, развернулся и направился через толпу прочь.

— Подожди! — девушка направилась было за ним, но ее остановила широкая мозолистая рука, опустившаяся на плечо. Это уже было, но где, когда?

— Отпусти, — попросил Геральт, разворачивая ее к себе лицом. Эми жалобно улыбнулась и побледнела. Ведьмак дал ей время прийти в себя.

— Что теперь?

— Зависит от тебя. Как ты представляла наш день?

Эм вспомнила девичьи мечты о свадьбе и море веселых детишек, и произнесла со смехом:

— Очень наивно!

— И все же?

— Я была в белом платье, ты — в расстегнутой на груди рубашке, и все ходили вокруг и мне завидовали! А ты никого, кроме меня, не замечал…

Ведьмак скинул дублет на пол и расстегнул пуговицы у ворота.

— Так?

— Так, — Эми стянула ленту с его волос, запустила руки в белые жесткие волосы, привела их в небрежный порядок.

— Закрой глаза.

— Нет!

— Не бойся. Просто закрой.

Девушка поколебалась, сжала его руку и выполнила просьбу.

Гомон и музыка стихли, на их место пришли звуки леса, пение птиц, шелест листвы, окутанной мягким светом. Она огляделась, проследила за Геральтом, который сорвал герберу и украсил ею каштановые волосы.

— Я так счастлива, — призналась она шепотом, прижимаясь к его груди. — А… Можно тебя еще попросить?

— Конечно.

— Скажи мне… Пожалуйста… Хотя бы раз… — поделилась она заветным желанием, утопая в желтизне кошачьих глаз. Геральт сжал ее сильнее в объятьях, склонился к уху.

— Я тебя никогда не оставлю, — обжег он хриплым шепотом.

— Никогда? — переспросила она еле слышно, и тепло заполнило ее целиком.

— Никогда. Ты для меня одна, только ты. Я… Я люблю тебя.

Эми закрыла глаза, и по щекам потекли слезы. Лишь раз Геральт облек привязанность в слова, давно, за столом очередной таверны. Она уткнулась лицом в широкую грудь, прислушивалась к его мерному дыханию, стуку странного сердца и почти умирала от невыразимого счастья.

— Я тебя очень люблю, — шепнула она совсем по-детски. — Покружи меня…

Ведьмак легко поднял ее, подбросил и закружил, и Эми радостно улыбалась, глотая воздух от вихря, в котором оказалась. В ушах звенел его низкий глубокий смех, сливающийся с ее смехом.

Мы останемся здесь насовсем! — гордо объявила она, как только ноги нащупали почву. Внезапное чувство опасности, подсказанное обостренным чутьем, вынудило ее сильнее сжать плечо Геральта и развернуться. Ничего, кроме пышных крон пихты и клена. Неужели все?..

— Геральт, — прошептала она отчаянно и сжала его руку так сильно, что побелели костяшки пальцев, — я не отпущу тебя…

Вот она, неспешно проявляется в почти черном просвете между деревьями. Разве это она?.. Эми сжалась, шагнула назад, соприкоснувшись спиной с грудью ведьмака, и вытянула вперед руку — жалкая попытка защититься от неизбежного. Зеркало разлетелось на тысячи осколков, раздробило последний образ девушки и исчезло в царившей вокруг темноте.

— С меня хватит! — взревела Эм вне себя от бешенства. — Не знаю, что ты такое, но либо выпусти меня, либо дай сдохнуть! Я не собираюсь и дальше смотреть на этот дешевый цирк!

Пространство вокруг взволновалось, — это не скрылось от ее внимательного циничного ума. Тьма впереди сменилась на очертания стены, увеличившейся вширь и вглубь. Еще один лабиринт, так похожий на своего собрата.

— Это не поможет! — заявила Эм нарочно громче. Стены задрожали. — Убирайся из моей головы!

Никакой реакции. Что бы ни вызывало в Эм галлюцинации, оно явно не блистало умом. Девушка ухмыльнулась, набрала полные легкие воздуха и закричала тем диким истошным криком, на какой способны лишь люди, напуганные до сумасшествия.

Боль вернулась мгновенно и разом; разбитая грудь, сдавленная неподъемным грузом, не давала вдохнуть. Эм потеряла ориентацию в пространстве, не могла шелохнуться или издать звук.

Прошла целая вечность, прежде чем ощущения начали меняться и подсказали, что она лежит на боку. Эм медленно открыла глаза, запустила пальцы в теплый белый песок, на котором лежала, потом рассмотрела огромное дерево, копию буерога, у корней которого оказалась. Ей нравилось смотреть на необычный цвет, единственный присутствующий в окружении — белый, переливающийся, с перламутровым отливом. Самочувствие постепенно улучшалось. Над ней, в воздухе, кружили мелкие хлопья, похожие на снег, но они не падали сверху, а просто циркулировали в воздухе, под темно-фиолетовым небом, перемещающимся с неестественной скоростью. Эм села, осмотрела внушительную дыру в середине жилета, окровавленные края рубахи, ощупала отверстие на спине.

Ее на самом деле проткнуло чудовище.

— Ну привет.

Девушка вздрогнула, схватила рукоять меча, стремительно повернулась на голос — удивительный, мелодичный, не рваный, впервые за месяцы, проведенные в этом мире. Скривив губы в очередной усмешке, она склонила голову на бок и убрала оружие.

Тонкие черты лица незнакомца напротив, расслабленная поза, скрещенные ноги, пряди пшеничных волос, убранные назад в сложную косу, заостренные уши, каре-зеленые глаза — дочь была копией отца.

— Надо же, великий и ужасный Саэрос собственной персоной.

— Саэрос? Ты уверена? — эльф вскинул брови, медитативно пересыпая переливающийся песок из одной руки в другую. Смотреть его и трогать было приятным занятием.

— Ладно, поиграем. Как, по-твоему, тебя зовут?

— Я не знаю.

— Как это?

— Я не помню… А тебя?

— Можешь называть меня Эм или как угодно, мне все равно, — бросила девушка, запрокидывая голову, чтобы проследить за странными перламутровыми растениями, уходящими в небо и растущими повсеместно. — И что это за чертовщина?

— Если бы я знал, то смог бы ответить на твой следующий вопрос: как отсюда выбраться.

— Я и не ждала от тебя ничего толкового. А почему ты здесь отсиживаешься? Как здесь очутился? Слишком уж долгий путь между обрывом и… Этим.

— Я не знаю, — ответил эльф легкомысленно. — Не помню.

— Но что-то же ты должен помнить.

— Я никому ничего не должен.

— Вот видишь, как быть спесивым противным Aen Seidhe, ты не запамятовал. Авось еще что-нибудь в состоянии припомнить.

— Думаешь, я притворяюсь? — Похоже, слова Эм не обидели Саэроса, а развеселили. — Я помню вот это дерево и вот этот белый песок. А еще я помню, как подумал: почему небо такое? Оно подобно быстрой реке, однако что такое «река»? Пока вспоминал, ты объявилась.

При ней был ее меч и кинжал. Что бы это значило? Эм глубоко задумалась. Галлюцинации. Исцеление. Белый лес. Ни один Дидо не был на это способен. Значит, это был загадочный Татийе, который умудрился-таки проявить волю, несмотря на плен. Наводящий вопрос: зачем? И что здесь делает остроухий болван? Допустим, он не бросился со скалы, а отправился ронять кинжал в лабиринте. Он что, добрался до одноглазого чудища и полюбовно договорился о свидании со «светом»? И что еще за история с беспамятством? А самое главное, почему они здесь, а не в пещере? Какой смысл мариновать их в этом… Что же это вообще?..

— О чем думаешь? — отвлек ее эльф, о существовании которого она успела забыть.

— Что дальше делать.

— И как?.. — Эм молча и уверенно зашагала в первом доступном направлении. — Я с тобой не пойду! — зачем-то сообщил он ей вслед.

— Больно ты мне нужен, — пробурчала девушка себе под нос. Миллион вопросов роился в ее голове. Помимо закономерных повторяющихся «что я здесь делаю», вызывало недоумение и само окружение. Откуда свет? Словно наступили сумерки, но не было ни солнца, ни звезд, да и небо как таковое мало напоминало настоящее небо. Что за бесконечные спиралевидные столбы растительного происхождения? И эти белые хлопья, почему они не падают?

— Зачем я здесь? — спрашивала Эм у пустоты. — Чего тебе от меня надо?

Ответа не было. Пейзаж по мере продвижения не менялся и был настолько однообразным, что создавалось впечатление хождения по кругу. Эм начала злиться. Чтобы хоть как-то сориентироваться, она развернулась и не успела даже вскрикнуть, как огромная дубина ударила ее по груди.

Удар сбил ее с ног, отбросил назад. Упав, она, беспомощная и оглушенная, могла лишь хрипеть и наблюдать, как одноглазый великан, такой же белый, как земля и стволы, подходит, кладет необъятную ступню ей на лоб и нажимает…

Эм вскочила на ноги мгновенно. Порывисто дыша, она хваталась за голову, озиралась в поисках опасности. В ушах по-прежнему стоял хруст костей, во рту — привкус крови. Все смешалось; она не понимала, где находится и что происходит, не узнавала дерево, похожее на буерог, не помнила, что именно с ней произошло накануне.

— Быстро ты управилась.

Эм повернулась на голос, посмотрела на эльфа, сидящего с поджатыми ногами, и сразу все вспомнила. Белый великан напал на нее так внезапно, что она не смогла защититься, появился буквально из ниоткуда, ничем не выдал себя. И он размозжил…

— Саэрос, черт тебя дери! Что это значит?

— Хм-м, — протянул эльф задумчиво, — получается, ты помнишь свое имя?

— Что ты видел? — накинулась она на него. — Как я здесь оказалась?

— Из ничего.

— Из ничего?..

— Из ничего.

— Что из ничего, дурья твоя голова? Что?

— Ты появилась из ничего. Это так трудно понять?

— Получается, — прошипела Эм злобно, — что, если тебе кишки выпустить, ты тоже после этого появишься из ничего?

— Не понимаю вопроса.

Эм тихо зарычала и направилась прочь, благоразумно выбрав направление, противоположное предыдущему. Проклятый эльф дурил ее, а Татийе ему в этом помогал. Они заставили ее пережить свою смерть, напустили иллюзию. Чертов лес опять выглядел так же, как и в прошлый раз! Куда идти? Реальность это или нет? Где великан, в какой стороне? Или не было его на самом деле?

В голове опять все спуталось, перемешалось. Она ведь была на корабле, нет, в маленьком городке у подножья горы… Это там она увидела мудрого коня?.. И Геральт шептал, что любит ее… Эм передернуло от чрезмерной слащавости искусственно созданной сцены. Она была в лабиринте, посреди уродливых тварей, как и положено, вот где она была. А теперь пора выбираться отсюда, достаточно над ней поглумились. Или это все нереально?..

Эм глубоко вздохнула, вернула ясность ума. Это место однозначно не было частью любого из миров, что были ей известны. С другой стороны, судя по ощущениям и восприятию, она не бредила, а вполне себе передвигалась в пространстве, то есть ее физическая оболочка ступала по песку, дышала воздухом и при этом не нуждалась в фаолях для поддержания жизнедеятельности. Как ни крути, картина не сходилась.

Было тревожно, беспокойно. Девушка не хотела себе признаваться, но это место нагоняло жути. Могла ли она бояться? В первый раз она недооценила степень опасности, теперь же была настороже. Этого было достаточно.

Но что это за место?.. Эм потерялась, осмотрелась, словно в первый раз увидела белые стволы.

Mannas решил ее проучить?..

Здесь заточили Фэада…

Эм замедлила шаг. Что было минуту назад? А день назад?

Что это за место?

Обогнув очередной перламутровый ствол, Эм увидела неподалеку силуэт мужчины, лежащего на боку. Белый, точно такой, как и окружение. Кто мог создать фигуру из песка? С сохранением пропорций, такую правдоподобную, будто перед ней и правда лежал незнакомый мертвый мужчина.

«Саэрос!..» — вспомнила Эм, разглядывая труп. Это был он. Мог ли он обогнать ее и погибнуть перед ее приходом? Кто и зачем покрыл его песком? Что, в конце концов, здесь происходит?

Эм присела перед трупом на корточки, чтобы получше его изучить, но стоило только к нему приблизиться, как он рассыпался, смешался с землей. И вот тогда ей стало поистине страшно. Девушка резко поднялась, собралась было убраться как можно дальше, неважно, куда именно, и чуть не врезалась в низкорослого белого человека с проступившими на нем красными пятнами. Пятнами крови, хлеставшей из ее раны, идущей от паха до ключицы. Эм обмякла, упала на колени и так и не узнала, что второй удар топора пришелся по ее шее.

Когда Эм вскочила на ноги, она была на грани паники. Не разбирая дороги, она шарахнулась вперед, врезалась в огромное дерево и прижалась к нему в поисках защиты и прибежища.

— Ну, как дела? — спросил у нее незнакомый мужчина с пшеничными волосами, сидевший поодаль, чем окончательно ее напугал. — Что ты увидела?

— Где увидела?.. — переспросила растерянная Эм, часто моргая. Саэрос прищурился.

— Как тебя зовут?

— Меня? — Эм напряглась, сосредоточилась на каше в голове, состоящей из неподдающихся опознанию обрывков. Чем больше она силилась вспомнить имя, тем сильнее все запутывалось, теряло всякий смысл.

— Я так и думал, — произнес Саэрос задумчиво.

— Как — так?

— Я тоже так пришел. Пошел туда, появился здесь… И все.

— Все?.. — повторила Эм, ничего не понимая.

— Да. Нельзя туда ходить.

— Раз нельзя, так и не будем, — отозвалась она без задней мысли.

— Меня зовут Саэрос. Кажется. А тебя, быть может, Эм. Или как тебе угодно.

— Да, меня зовут Эм! — бойко подтвердила девушка, почти поймав какую-то мысль, и сникла. — Ты меня знаешь?

— Не больше, чем себя.

Эм присела рядом, отстегнула меч, мешавший устроиться поудобнее. Зачем вообще на ней эта штука? Поразмыслив, она набрала в ладонь мелкий песок и долго пересыпала его из одной руки в другую.

— И что теперь?

— Не знаю. А ты?

— И я не знаю, — вздохнул Саэрос, набирая горсть песка.

====== 6.17. ======

Комментарий к 6.17. Милый друг, прости. Слишком долго тянулось ожидание продолжения. Надеюсь, ты еще здесь, так как автор, понимая, что он бесконечно виноват, изнасиловал себя до такой степени, что часть-таки получилась.

Писалось через силу и волю, не обессудь. Надо же нам все-таки закончить начатое, так к черту качество, если с ним эпилога не видать) Надеюсь, ты согласен)

Было начало и был конец, после которого неизменно все начиналось заново, лишь для того, чтобы закончиться и положить всему начало…

Была тьма и был страх — дикий, первобытный, неконтролируемый, грозящий разорвать сердце. Из-за него холодели конечности, дыхание становилось рваным, движения — беспорядочными.

Разум был стерт и обескуражен, но тело еще помнило последний удар, оно знало, каково это — умирать. И оно предупреждало.

Эм не понимала этого. Она шарахалась из стороны в сторону, выставив перед собой руки, и силилась различить окружение. Постепенно появились очертания и перламутровых извивающихся столбов, уходящих в фиолетовое небо, и огромного дерева с раскидистыми ветвями, и… мужчины с вытянутыми заостренными ушами. Он сидел на песке, внимательно наблюдал за девушкой, размышляя о чем-то.

— Ты как? — спросил он мелодичным баритоном.

— Не знаю, — рассеянно отозвалась Эми, разглядывая незнакомца. Паника отступила, но все равно было тревожно.

— Помнишь что-нибудь? Как мы разговаривали недавно?

Девушка потупила взгляд. В голове было пусто, легко. Вспоминать — это знать, что было недавно? Был свет, было дерево, был остроухий мужчина. И было три вопроса. Вот, собственно, и все.

Эм отрицательно покачала головой.

— Ладно, моя очередь, — неизвестный поднялся. — Слушай и запоминай. Тебя зовут Эм, меня Саэрос. Мы ищем выход. Подождешь меня здесь. Если я появлюсь и забуду этот разговор — напомнишь. И тогда будет твоя очередь. Поняла? — Эм смотрела на него широко распахнутыми глазами, напоминая зверька, не распознающего речь, но реагирующего на голос. — Ты поняла? Повтори.

— Эм, Саэрос, выход, очередь… Ты куда?..

Остроухий махнул ей рукой, не обернувшись. Эми смотрела на удаляющуюся высокую фигуру, мелькавшую между столбами, на ножны изогнутого меча, касающегося бедра. Мужчина положил ладонь на рукоять. Красивые пшеничные волосы, заплетенные по бокам в косу, чуть развевались на ходу, переливались, как и жилет, обтягивающий широкую спину. Девушка посмотрела на свой жилет — точь-в-точь, как у него, и одежда была такая же, светло-серая. Только рукава ободранные, а на животе дыра. Из любопытства она запустила в дыру руку, скинула крепление меча, мешавшее фокусу, просунула руку к вороту кофты, подвигала пальцами и прыснула от смеха. Выдумка оказалась не только забавной, но и полезной: здесь же, за пазухой, обнаружился лист бумаги, сложенный вчетверо. Эм с любопытством потянула за багровые края бумаги и долго, со всей внимательностью разглядывала портрет незнакомого мужчины, опасного и загадочного. Несмотря на то, что рисунок был черно-белым, она точно знала, что глаза у него желтые, а волосы белее песка, на котором сидела. Из-за портрета Эми смутно ощутила тоску, потерю, разочарование и, так как эти чувства не способствовали хорошему настроению, в конце концов смяла бумагу и швырнула подальше. Сразу полегчало.

Вокруг было много интересных вещей. Огромное дерево на проверку оказалось шершавым и неровным, в отличие от гладких спиралевидных столбов. Песок был прохладным, шелковистым, струился между пальцами, — оторваться от него было трудно. Эм шлепнулась на спину и, болтая согнутыми в коленях ногами, проследила за траекторией движения белых хлопьев, циркулирующих в воздухе. Наверное, у них была своя задача, раз они регулярно меняли скорость и направление. И в фиолетовом небе было свое очарование — оно струилось, переливалось, радуя глаз. Вскоре она задумалась, начиная понимать, куда ушел Саэрос. Было что-то где-то, место, в которое нужно было стремиться. Но почему нужно? Какое место? Где оно? Вспомнился портрет и оставленное им тяжелое впечатление. Должно же было быть что-то накануне, но что? Неужели она все забыла, как разговор с остроухим? Но он ведь помнил. Как такое может быть?

Прошло немало времени, и однообразие окружения совсем наскучило Эми. Неизвестно, какой по счету раз она прошлась по натоптанной ей же дорожке вокруг раскидистого белого дерева, прежде чем чутье уловило движение. Это был никто иной, как тот самый незнакомец с красивыми волосами и изогнутым мечом, только на этот раз вся его красота и внешнее благородство спрятались за нелепыми движениями, несчастным выражением лица и дерготне.

Мужчина, испуганный до крайности, действительно махал впереди себя руками, будто ослеп, шарахался в стороны, и немного успокоился лишь тогда, когда уперся спиной в большое шершавое дерево. Неужели и Эми выглядела вот так совсем недавно? Девушка села напротив, положила голову на ладонь и принялась ждать, пока остроухий отдышится, придет в себя. Должна ли теперь она спросить «ты как»? И далее, следуя его словам, нужно озвучить имена, искать выход, а потом… Появиться вместо него на этом месте с таким же растерянным и напуганным лицом. Эми обернулась, заглянула куда-то сквозь бесконечную вереницу столбов, за которыми, по всей видимости, были еще столбы и убийственная скука в одиночестве, хотя местечко, конечно, было милым, теплым и визуально приятным. Повернувшись, она вывела пальцем на песке буквы, не задумываясь о том, как и почему она умеет писать.

Незнакомец молчал, но не сводил с нее глаз.

— Ты кто? — спросил он наконец, не выдержав.

— Меня зовут Эм, а тебя Саэрос, — отозвалась Эми, чуть помедлила, поднялась и добавила: — Пошли.

— Куда? — поинтересовался эльф, послушно поднимаясь и следуя за ней.

— Думаю, как дойдем, узнаем, — отозвалась девушка, сама толком не понимая, что имеет в виду. Неясное ощущение места, куда надо было стремиться, постепенно усиливалось, но не было слов, чтобы описать его или определить, что оно означает.

Ноги ее спутника были не в пример длиннее, поэтому вскоре девушка решила смириться и пойти позади него. Если бы она помнила что-то из прошлой жизни, то наверняка почувствовала бы неестественность и пустоту этого мира. Ни звуков, ни запахов, ни движения, если не считать вездесущих хлопьев и фиолетовых потоков над головой. Однако были в этом и свои плюсы, которые она также не была способна оценить, ведь необходимость питаться, спать, испытывать естественную нужду тоже отпали сами собой.

Оба путника просто шли наугад через белые столбы, оставляя следы на белом песке, и, если у одного в голове роилась куча вопросов, на которые не было ответа, то вторая, пройдя через эту стадию, просто шла навстречу неясному ощущению.

Ничего не менялось. За чередой столбов обязательно находились еще столбы-близнецы, а за ними — еще и еще. Неосознанное стремление теперь посетило и Саэроса, вместе с печалью, объяснить которую не удавалось, как ни старайся. Он ускорял шаг, вглядывался в окружавшую его белизну, ждал неизвестно чего, позабыв о балласте в виде незнакомой девушки. Было что-то, где-то, воспоминание, выскальзывающее из рук, предчувствие, рассеивающееся дымкой, стоит только сконцентрировать на нем внимание. Все это одновременно и донимало, и побуждало идти дальше.

Наконец обнаружилось хоть какое-то разнообразие: Саэрос заметил силуэт человека, лежащего на боку, и, не задумываясь, направился к нему. Подойдя ближе, он рассмотрел внимательнее остроухого мужчину, покрытого белой пленкой песка. Не было нужды размышлять и предполагать: каким-то первобытным чутьем и он сам, и Эм сразу поняли, что мужчина на земле — мертвый. Черты его лица разгладились, заполненный песком рот был приоткрыт, но поза его была неестественной и зарождала неприятные предположения относительно последних минут его жизни.

— Это же ты, — немало удивилась Эм, переводя взгляд с белого трупа на спутника и обратно. — Как такое может быть?

Саэрос, не ответив на ее реплику, внимательно изучал лежавшего. Те же руки, та же рукоять изогнутого меча, та же обувь; жутко было смотреть на собственные останки, а в том, что это его останки, он больше не сомневался.

Эм тоже стало не по себе.

— Пойдем отсюда, — попросила она отступая и оглядываясь.

Сзади труп выглядел еще хуже. Саэрос не отрываясь смотрел на глубокую резаную рану, пересекающую спину наискосок, и чувствовал, как внутри зарождается и крепнет страх — как будто эльф знал, каково это, и знал, кто это сделал. Но страшнее всего было понимание неизбежности, невозможности защититься, спасти себя от несуществующей угрозы.

— Все, уходим, — заявила Эм после ожидания, ежась от беспричинной тревоги, и зашагала прочь, но вскоре поняла, что остроухого за спиной нет, он намерен и дальше пялиться на свою копию, безвольно опустив руки. Пришлось возвращаться. Эми не особо трогала случайная находка, у нее не возникло никакого внутреннего отклика, кроме удивления, поэтому она все больше раздражалась на товарища по несчастью и даже собралась тащить его волоком, если придется, но, подойдя ближе, забыла о своем намерении, увлекшись новым явлением: белые хлопья, постоянно присутствующие в воздухе, изменили направление и прямо на глазах бесшумно соединялись друг с другом, образуя белую плотную массу. Буквально за несколько секунд они превратились в невысокого плотного человека с необъятной спиной и всклокоченными волосами. Девушка даже восхитилась трюку, когда силуэт ожил, расправил плечи и поднял увесистый двусторонний топор.

Саэрос в этот момент был близок к панике. Он не мог объяснить, что с ним стряслось, как не мог четко уловить отголоски воспоминаний, или оторвать взгляд от своего трупа. У него была лишь интуиция, которой стерли память, предвидение, которому завязали глаза, но и этого было достаточно. Волоски на теле встали дыбом. Медленно, как во сне, он обернулся, уже зная, что его ждет, успел выставить вперед руку перед ударом, — руку, упавшую рядом на песок, а вслед за ней упал и он, туда, где лежала его копия, разрушая ее своим весом.

Эм беззвучно вскрикнула. Вид искалеченного спутника, его предсмертных судорог, звуков, которые он издавал, заставили ее оцепенеть. Красная жидкость, обильно вытекающая из несчастного, просачивалась сквозь белый песок, меняя его цвет, и вместе с тем меняла представление о месте, в котором они очутились. Оно было больше не милым и однообразным, а опасным, жестоким, несправедливым и очень,очень страшным. Менял цвет и белый невысокий человек — его волосы и борода окрасились в темно-коричневый, доспех — в черный; морщинистое и суровое лицо было покрыто слоем грязи и крови, а жесткие глаза оказались светло-серыми, холодными, под стать лезвиям в его руках.

Низкорослый не стал дожидаться, пока затихнет его первая жертва. Он стряхнул кровь с лабриса, подкинул его в воздухе и впился взглядом в девушку, лицо которой наоборот, от страха приобрело бледность и белизну. Эм так растерялась, что просто смотрела на приближающуюся угрозу, на замахивающиеся лезвия до последнего, и все же успела отпрянуть. Не дав ей опомниться, Низкорамный с ревом нанес второй сокрушительный удар, а за ним третий. Эм едва сохранила равновесие, отпрыгнула в сторону, прошла под секирой, получила основанием оружия в грудь и упала, задыхаясь от удара. Едва она дернулась вбок, как лезвие наполовину вошло в песок рядом с ее головой и выскочило из него, разбрасывая белые брызги.

— Хватит!.. — взмолилась Эми, уворачиваясь от очередного нападения. — Не надо!.. Прекрати…

Низкорослый зарычал, извернулся, ударил Эм по спине и навалился на нее, приставив основание лабриса к шее. Он смотрел в ее бирюзовые глаза, наливающиеся кровью, слушал хрипы и усиливал давление, намереваясь во что бы то ни стало убить ее, будто она совершила страшное злодеяние и должна была за него поплатиться. Наклонив косматую голову набок, он оскалился, обнажая крепкие широкие зубы и шею, покрытую слоем грязи, в которую Эм, теряя сознание от удушья, неожиданно для них обоих, засадила кинжал Саэроса по самую рукоять. Давление на шею пропало; низкорослый дернулся назад и рассеялся, превратившись в белые хлопья, вернувшиеся на круги своя.

Эми перевернулась на живот, встала на четвереньки, заглатывая воздух поврежденной гортанью. Осознать, что только что произошло, она была не в состоянии. Нога болезненно пульсировала, окропляя белый песок кровью. Девушка сфокусировала взгляд. Эльф лежал на распоротом животе почти там же, где его настиг Низкорослый, но уже не двигался и не произносил ни звука. Его тело медленно покрывалось белой пленкой, пятно под ним из красного стало розовым. Белый лес заметал следы, делал вид, что ничего не произошло. Тишина давила на уши, безлюдье угнетало. Эм села, обхватила ноги, уткнулась подбородком в колени и в первый раз с момента появления возле Белого дерева в полной мере прочувствовала свое одиночество. Она была в шоке. Медленно и упорно страх заполнял ее, брал под контроль мысли. Она вспомнила о том, как появился Низкорослый, резко обернулась — никого. Белые хлопья плавно летали в воздухе, они были повсюду, а значит, и он мог появиться в любом месте, в любой момент, чтобы продолжить начатое. Куда бежать? Где спрятаться, если все вокруг одинаковое? Как спастись? Эми заметила рябь впереди, громко вдохнула, стиснула дрожащие губы. Хлопья соединялись, вновь образуя плотную массу. Вот сейчас появится Низкорослый…

Эм забыла выдохнуть. Вместо низкорослого человека перед ней образовался огромный паук c толстым брюхом и длинными противными волосатыми ногами, сгиб которых находился выше его тела.

— Ненавижу пауков, — прошептала Эми онемевшими губами. От одного вида кошмарного создания она обессилела и окончательно растерялась. Когда же он обрел серый цвет и его многочисленные глаза загорелись красным огнем, она и вовсе чуть не расплакалась. Попятившись назад, девушка почувствовала рядом движение и едва успела уйти от нападения второго паука, образовавшегося за ее спиной. Эм в беспамятстве вскочила на ноги и рванула прочь, не разбирая дороги, не обращая внимания на ранение. Она задыхалась от паники, перестала понимать, кто она, что делает. Еще один паук появился на ее пути, вынуждая изменить направление. Поворот — и очередная опасность; Эм проскочила под лапой паука, обернулась на его визгливый писк — от сокрушительного удара дубиной по брюху паук собрался, поджал мерзкие лапы, съежился, и за ним обнаружился великан, направивший озлобленный единственный глаз прямо на нее. Пространство между спиралевидными столбами заполнялось безобразными тушами пауков, которых становилось все больше. Эм бросилась дальше, туда, где путь, казалось, еще был свободен. От долгого бега легкие жгло, воздух застревал в покалеченном горле. Бежать. Спастись. Спрятаться. Впереди показался силуэт женщины с черными вьющимися волосами. Эм не могла думать, анализировать, и все же понадеявшись, что там опасности нет, не стала сворачивать, пока женщина, откинув полы черного плаща, не вскинула руки. Смертоносный поток энергии, пролетев мимо Эм, ударил по выпрыгнувшему из песка безобразному чудовищу с большим зубастым ртом, намеревавшемуся напасть на девушку сзади.

Эми шарахнулась в сторону, не снижая скорости, и отупело помотала головой: спиралевидные стволы раскручивались, взрываясь, превращаясь в густые пышные кроны, приближая ее к последнему, самому сильному потаенному кошмару. Не теряя времени, девушка запрыгнула на ветвь, ища относительное убежище в густой перламутровой листве, и продолжила путь по деревьям. Молчаливый безжизненный лес изменился до неузнаваемости, наполнился жуткими звуками, повсеместным движением, он преследовал, загонял в угол, ужасал. Эм не могла больше бежать, но и оставаться на месте не было возможности. Перепрыгнув на очередную ветвь, она подняла глаза, замутненные паникой, и резко остановилась. Мужчина, присевший на соседнем дереве, занял все ее внимание. Должно быть, он был высоким; его короткие волосы быстро почернели, на суровое лицо пала тень, а разноцветные глаза были полны такой жгучей ненависти, что Эм задохнулась. Она просто не могла переносить его вида, но особенно этого взгляда, лишившего ее сил и воли. Только не это… Только не это!.. Парализованная, она наблюдала, как мужчина натягивает и отпускает тетиву, поднимается. Она даже почти не дернулась. Лишь тогда, когда он ловко скрылся в листве, Эм уронила голову на грудь, из которой торчала стрела с пушистым оперением, и свалилась с ветви замертво.

Тьма. Страх. Спиралевидные стволы. Эм нащупала шершавую поверхность раскидистого дерева, прислонилась к ней щекой. Она не помнила, кто она, что произошло. Но помнило тело.

— Ты кто? — послышался рядом осипший от волнения голос. Девушка обернулась, вжалась в дерево. Это был мужчина с пшеничными волосами, заплетенными по бокам в косу.

— А ты кто? — напряженно отозвалась девушка.

— Я… — Мужчина задумчиво покачал головой, расслабил лоб и с грустным потерянным лицом ответил: — Не знаю.

Теперь и Эми немного расслабилась. Похоже, опасности от незнакомца не стоило ждать.

— И я не знаю. Где мы?..

— Не знаю…

— Вот незадача…

Они замолчали, огляделись. Каждый по очереди обошел округу, изучил местность. Ничего, что могло бы дать намек на происходящее.

— Смотри, — глухо позвал ее незнакомец.

Эми подошла к нему, посмотрела на песок.

— «Саэрос и Эм», — прочитала она надпись и подняла на соседа глаза.

 — Мы здесь не одни, — подытожил остроухий, кладя руку на эфес меча. Эм с опаской огляделась.

— Надо уходить отсюда, — озвучила она его мысль.

— Да.

Ни слова больше ни говоря, они, как один, зашагали по песку прочь от дерева.

Там, где нет дня и ночи, там, где нет прошлого и будущего, и нет тех, кто мог бы рассказать об этих явлениях, не существует и времени. Эм и Саэрос не знали, сколько недель, месяцев они провели, путешествуя по Белому лесу. Очень быстро они поняли, что нападения связаны с их внутренним состоянием, и то, что заставляло цепенеть одного, было нестрашно для другого. Именно так они научились выживать — прикрывая друг друга, избавляя от материализовавшихся страхов, подавляя фобии. Порой им надоедало хождение по кругу, и они подолгу в молчании сидели на одном месте, не имея потребности в сне и не помня, что это такое.

Они не разговаривали. Сражаясь бок о бок, они прочувствовали друг друга и сблизились так, как не смогли бы сблизиться самые активные собеседники. К тому же, говорить было не о чем.

Эм давно потеряла счет Низкорослым, эльф — паукам, и оба научились приводить друг друга в чувство до того, как лес превратится в убийственную ловушку. Единственное, с чем оба не смогли справиться, было ощущение потери и неестественности. Они чувствовали, что это не все, что где-то должно быть больше. Какова же была радость Эми, когда она обратила внимание, что столбы редеют и сквозь них виднеется белая пелена неизвестного! Саэрос не выдержал, перешел на бег, чтобы быстрее увидеть находку. Они выбрались на берег молочно-белого озера, не имеющего конца, и остановились, переполненные эмоциями.

— Кажется, нашли, — выдавила Эми с придыханием.

Наверное, это и было то самое «больше», которое не давало покоя. Девушка подошла к белой воде, погрузила пальцы в вязкую жидкость. Ее спутник присел неподалеку, устремив взгляд в белый горизонт. Так сидели они возле спокойной белой глади достаточно долго, пока не поняли, что ничего не меняется, стремление двигаться дальше не уходит.

— Что теперь? — Эми сникла.

— Не знаю, — Саэрос раздраженно пожал плечами. — Давай обойдем.

— Давай.

Берег Белого озера оказался таким же бесконечным и однообразным, как и лес. Хуже того, чем больше Эм смотрела на воду, тем тревожнее ей становилось. Она знала, что такие ощущения до добра не доводят, подавляла в себе предчувствие и старалась не смотреть. Остроухий наотрез отказался возвращаться в лес, что только усложняло задачу.

— Прекрати, — Саэрос подошел ближе к Эми и дернул ее за руку, кивнув в сторону заволновавшейся глади воды.

— Пойдем уже отсюда, а? Не по себе…

— Нет. Просто прекрати.

— Тут все то же самое, тут нет этого. Давай уйдем.

— Тут нет хлопьев, — буркнул эльф в ответ.

— Зато есть вот это!

Из молочно-белой жидкости озера появился остров, увеличивающийся в размерах. По мере подъема выяснилось, что остров — ничто иное, как шипастая голова уродливого монстра с огромной пастью и множеством глаз.

— Это что еще за…

Эми промолчала. Да, определенно этого она и опасалась. Но было еще кое-что, что ее насторожило: возле гадины, прямо из воды, выпрыгнули чудовища с женскими телами и перепончатыми крыльями — страх Саэроса, с которым ей неоднократно приходилось сталкиваться. По всей видимости, он впечатлился ее видением и добавил свое. Возни с крылатыми уродицами было много, помощи мало, поэтому Эм без лишних слов потащила друга в сторону леса.

— Нет, — заупрямился побледневший мужчина, оттолкнул девушку и вынул из ножен оружие. — Отобьемся, останемся здесь.

Отобьемся? Из его уст звучало нелепо, так как он не мог полноценно бороться со своим кошмаром. Зато мог добавить еще какой-нибудь мерзости. Эми раздраженно цокнула, сдалась. Тащить его силком все равно было нецелесообразно. Вынув меч из-за спины, Эми отошла подальше, оценила расстояние между приближающейся опасностью и ними, повернулась к соседу и потеряла дар речи. Саэрос обратил внимание на ее реакцию, повернулся туда, куда она показала пальцем, и опустил меч. Поодаль, на берегу, прямо в воздухе растекалось яркое мерцающее пятно с неровными краями.

— Я, кажется, это видел уже, — произнес он в растерянности.

— Отойди!

Он же, как назло, наоборот приблизился к пятну. И тут случилось нечто совсем невероятное: в пульсирующем овале проявилось видение мужчины, такого красивого, что сводило зубы. Его глаза горели сапфировым огнем, приказывали подойти. Эм отступила к лесу.

— Назад!

Саэрос обернулся, встретился с Эм взглядом, полным решимости, зашел прямо в пятно и… Пропал.

Девушка растерялась. Лезть за ним она не собиралась, но и без него оставаться не хотела ни под каким предлогом. Пока она размышляла, что делать, крылатые уродицы достигли берега, сделали круг, не обращая на Эм внимания, и одна за другой залетели в злополучное пятно.

Это решило дело. Эми знала, что сосед один не справится, поэтому, не раздумывая, разбежалась, оттолкнулась и залетела в овал вслед за ними.

Эм провалилась в темную бездну. Скорость ее падения была такой бешеной, что заложило уши, кровь прилила к глазам, а тело неестественно растягивалось, причиняя острую боль. Все закончилось так же быстро, как и началось: она вывалилась из тоннеля, влетела плечом в какую-то каменную плиту. Энергия, которую невольно пришлось поглотить во время полета, сковала ее, выкручивала наизнанку, пронзала тысячью невидимых кинжалов, норовила разорвать. Девушка выгнула спину, вскрикнула и, сама не ведая, что творит, выпустила все, что ее заполнило, плотным кольцом.

Световые шары, освещавшие кладбище, потухли, как тухнет огонь свечи на ветру. На секунду стало очень темно, а потом все вспыхнуло ярким слепящим светом. Овал рассеялся. Оглушенная, Эм попыталась встать, едва различая очертания округи, и машинально ушла от удара вбок. Не видя, но чувствуя движения уродцы, Эми предположила ее траекторию, запрыгнула на каменного человека в плаще со сложенными на груди руками, в прыжке отрубила пролетающему монстру голову, перекувырнулась, приземлилась на колено. И только теперь поняла, что происходит.

Их окружило сборище незнакомцев. Эм поднялась, сжала рукоять сильнее, закрыла часть лица лезвием и медленно потянула воздух через нос, готовясь к страшной бойне, но когда увидела, что большинство обмякло на землю и рвет кровью, немного успокоилась.

— Уходим назад, — прошептала она спутнику, подойдя сзади, быстро оглянулась. Там, за чередой каменных плит и фигур, виднелась черная стена леса.

— Я здесь останусь, — отозвался Саэрос, разглядывая красивую женщину в длинной одежде, стоявшую напротив него. Ее уши были такими же острыми, как и у него, но для Эм это не являлось причиной задержаться здесь еще хотя бы на секунду. Тут она заметила высокого мужчину, опустившего странный лук. Его разноцветные глаза смотрели на нее не отрываясь, пронзали что-то внутри нее. Эми стало тяжело дышать от приступа беспочвенного стыда и тоски, и это стало последней каплей.

— Как хочешь, — прошипела она сердито и бросилась со всех ног к лесу, на ходу убирая меч в ножны.

— Нет, вы только посмотрите! — Расхохоталась темноволосая женщина, вытирая испарину со лба. — Мы все чуть не погибли, а она вернулась с мужиком и вместо «спасибо» показала нам пятки!

— Умолкни, Филиппа, — одернула ее Йеннифэр, нагибаясь над своей подругой, Трисс. Вид несчастной отощавшей девчонки, обритой, с уродливым шрамом на шее, дырой на животе и диким взглядом загнанного в угол зверя, вызвал в ней сочувствие, даже несмотря на то, что Геральт, не раздумывая, помчался вслед за ней.

— Тыковка, ты как?.. — Гидеон присел рядом с возлюбленной, протянул руки, чтобы помочь ей встать.

— Лучше не бывает… Грабли убери!.. Сама справлюсь… — Вилена накрыла ладонью кровоточащий нос. — Догони этих олухов… Пока не натворили дел… Иди же!.. И ей холодно!.. Мужики…

— Ты слышала?.. — Трисс, едва переводя дыхание, схватила Йеннифэр за запястье. — Они сказали… «Saereth, Hen Ichaer»… Старшая кровь… Так они его… Назвали… — Черноволосая чародейка промолчала. — Ты понимаешь, что это значит?.. Йен, — Васильковые глаза Трисс расширились от удивления, — что мы на самом деле здесь делаем?.. Ты мне скажешь наконец?..

— Возможно. Позже. Не здесь. Давай, пора убираться отсюда.

Йорвет был очень зол. Пробираясь через темный лес, он не переставал досадовать на себя и ситуацию. У него не было ни времени, ни желания заниматься амурными делами. Прямо сейчас шли ожесточенные бои, в которых гибли его подчиненные, от Саскии не было вестей, — все, над чем он так долго трудился, висело на волоске, а он вылавливал одну-единственную девчонку, которая обладала редким даром влипать в неприятности. Ее вид… Боже, что с ней произошло? И то, как она вела себя, давало серьезную почву для размышлений. Он заберет ее с собой, если надо, привяжет к дереву. Сделает все, что требуется. И уж точно не допустит никакой инициативы.

Эльф остановился, прислушался.

— Опять ты, — произнес он брезгливо, целясь наконечником стрелы вышедшему Геральту в глаз.

— Уйди с дороги.

— Ты, видимо, забыл о нашей договоренности.

— К чертям договоренности. И к чертям разговоры, — бросил Геральт, не сбавляя шаг.

— Я не имею привычки стрелять врагу в спину без предупреждения. — Ведьмак медленно обернулся, буравя соперника кошачьими глазами. — Ваттгерн, плешивый ты пес, ты слишком часто переходил мне дорогу.

— Я бы сказал, что это твоя заносчивая задница слишком часто мелькала перед моим лицом, — парировал Геральт, обнажая меч. Йорвет последовал его примеру. Вперившись друг в друга, они сделали полукруг.

— Совсем сдурели, идиоты! — набросился на них Гидеон. — Ну, и в какую сторону она ушла? Тебе пора догонять своих лопоухих выскочек, а ты угомонил бы своих ведьм! Сдохнет девка, пока вы хренами меряетесь! Тьфу! Тьфу на вас еще раз! — он схватил Геральта за плечо. — Давай, быстрее! Околеет же!

— Ваттгерн! — Прогремел Йорвет, краснея от злости.

— Судьба-судьбинушка! Ну сбежала она от тебя опять, ну что ж поделать? — попытался его утешить на ходу Гидеон, и укрылся от меткой стрелы за стволом дерева.

— Iorveth, — Услышал эльф за спиной, намереваясь пуститься в погоню. Ему даже не надо было оборачиваться, чтобы узнать голос Эллейн Рисад аеп Шеалле, ведуньи Энид ан Глеанны, королевы Долины цветов.

— Только тебя не хватало, — сообщил он с крайним неудовольствием.

— Kiʼrin, dʼweall shed teip, Ard Rhena squaess, soil roiʼmh aef Maeth lynt…

— Она мне никто, — отрезал Йорвет, намеренно воздержавшись от Старшей речи, тем самым подчеркивая, что и саму ведунью за равную не считает.

— Ты губишь себя снова, отказываясь от милости Маргаритки, — возразила эльфийка, принимая правила его игры.

— Плевать я хотел.

— Да стой же! Она не простит тебя за него, возненавидит, если ты силой заберешь ее с собой!

— Зато будет жить, — прошептал эльф. — Он будет идти у нее на поводу и угробит…

— Ты не можешь сопротивляться судьбе! Она не тебе предназначена!

Йорвет презрительно фыркнул. Меньше всего его заботило, кто кому предназначен. Его задача заключалась в другом.

— Тебе некуда будет возвращаться! — крикнула Эллейн ему вдогонку. Йорвет остановился.

— Говори, — произнес Йорвет тихо и зловеще, прищурив разноцветные глаза.

— Я видела город в огне. Березовую рощу. Предательство. Кровь драконицы, которая положит конец всем твоим стараниям. Тебе придется выбирать между погоней за призраками и недостижимыми фантазиями. И все же я в последний раз призываю тебя к благоразумию. Вернись и сделай то, что должно.

— Какого черта ты не сказала мне об этом раньше? — процедил он сквозь зубы. — И почему говоришь сейчас?

Эльфка одарила его высокомерным многозначительным взглядом и скрылась за деревьями.

Йорвет застыл на месте. Ведунья с одинаковым успехом могла обмануть и сказать правду. Эм была близка, она нуждалась в опеке и помощи, однако под присмотром ведьмака был шанс, что быстро убиться ей не удастся. Или наоборот? Саския, в свою очередь, была не только его партнером и вдохновителем, она была символом, сердцем нового государства, сильным, благородным и чистым. Без нее все теряло смысл, в том числе и долгий тернистый путь, часть которого удалось осилить. Несмотря на доводы, его нутро стремилось туда, вглубь леса, к непутевой маленькой девчонке с испуганными бирюзовыми глазами. Хотелось потрясти ее, отшлепать, привязать к себе и больше не отпускать. Он скучал по ней, терзался прежней пустотой и безразличием. Она вселяла в него жизнь, заставляла испытывать сильные эмоции. Давала надежду.

Эльф пнул носком сапога прогнившую ветку. Он не мог разорваться. Он не мог отказаться от дела всей жизни. И он не мог действовать вопреки здравому смыслу.

Грубо и злобно выругавшись, Йорвет сунул лук на место и отправился в другом направлении.

Лес, в котором очутилась Эми, не шел ни в какое сравнение с Белым лесом. Здесь было холодно, так холодно, что пар валил изо рта, била крупная дрожь, немели конечности. Тонкая серебристая ткань с продырявленной кольчугой не исправляли положения; тьма была почти непроглядной, не считая яркого диска над головой, от света которого ветви деревьев выглядели причудливо и устрашающе. Этот лес был полон непонятных звуков и шорохов, его земля, покрытая тонким слоем льда, сильно пахла и липла к ногам. Помимо этого, идти здесь было трудно, быстро одолела усталость — то ли Эм потяжелела, то ли земля притягивала к себе сильнее, а может, и то, и другое. Тревога, напряженность, с которыми она не расставалась в Белом лесу, не покидали и здесь. Спрятав закоченевшие ладони в подмышки, девушка, озираясь и пропуская удары сердца, упрямо тащилась вперед, сама не зная, куда и зачем. «Мое имя, — шептала она сквозь стук зубов, — у меня есть имя… Куда идти?.. Где я?.. Мое имя…»

Не стоило оставлять Косичку наедине с этими. Вдруг они что-то с ним сделали? Наверное, надо было вернуться, поискать его, убедиться, что с ним все в порядке. В конце концов, он единственный, кого Эм знала. Только вот куда?.. Может быть, они сами идут за ней? Эм обернулась, вгляделась в тьму леса. Она оставляла следы, что не сулило ничего хорошего. Действуя интуитивно, Эми подтянулась на ветке и продолжила путь по деревьям.

Девушка чувствовала присутствие других существ вокруг, слышала их крики, уханье, шуршание. То и дело останавливаясь и вынимая из-за спины меч, она готовилась дать отпор. Куда идти? Что теперь делать? Ей хотелось вернуться в Белый лес, отогреться, посидеть рядом с эльфом, к которому давно привыкла, но она не знала, как.

Идти стало совсем тяжело. Эм спустилась вниз, с трудом передвигая ноги. Меч тянул назад, становясь непосильной ношей. Бросить его Эм не решалась.

Прояснилось. Лес постепенно заполнялся светом, таким же холодным и мрачным, как и вся местность. Пошел мелкий ледяной дождь, порывы ветра били Эми в спину и бок, намереваясь, видимо, уложить ее на промерзшую землю. Жутко было не помнить, кто ты, не знать, где, и не понимать, что делать дальше. Девушка настолько продрогла и выбилась из сил, что просто не могла больше думать. В ногах и животе появились болезненные ощущения, во рту пересохло. Эм прошла еще немного, облокотилась о ствол дерева, съехала вниз. Истощение взяло верх, и глаза закрылись сами собой.

Крики над головой вернули ее в сознание. Это были черные животные, наблюдавшие за ней. Одно из них, завидев ее движение, расправило крылья и перелетело на соседнее дерево.

Дождь ненадолго прекратился. Небо было бледным и светлым, странным, пустым, без радужных потоков, зато новая звезда, меньше, чем накануне, давала хоть немного тепла.

Эм с тихим стоном повернулась, заставила себя встать на негнущиеся ноги.

Здесь она уже все видела. Пора идти дальше.

К вечеру состояние Эм ухудшилось окончательно. Она так устала, замерзла и оголодала, что мучилась судорогами и с трудом разбирала дорогу.

На липкую безжизненную землю плотным слоем лег туман. Девушка и без того постоянно спотыкалась от переутомления, не понимая и не различая, куда бредет. Небольшой покосившийся дом она разглядела, только когда подошла чуть ли не вплотную. Обойдя вокруг, она нашла еще с десяток заброшенных домиков разной степени разрушения. Выбрав строение поприличнее, Эми поплелась прямо к нему, в надежде хоть немного отогреться и спрятаться от дождя, провалилась ногой в прогнившую ступень крыльца, налегла на дверь и буквально упала внутрь. Дверь за ее спиной хлопнула, вынуждая девушку обернуться и потянуться за мечом. Никого. Пусто. Эм с силой потерла лицо ладонями, осмотрелась.

Помещение было унылым, сырым, темным, холодным, как лес. Справа возвышалась большая печь, возле нее — длинный, грубо выполненный стол, в углу валялась груда грязного тряпья. Вот и все.

— Есть тут кто?.. — прохрипела Эми, потирая плечи.

Тишина. Отдаленное уханье зверя за стенами.

Девушка поплелась к столу, подняла с пола табурет и уронила лицо на руки, но тут же чуть не свалилась обратно: на груди что-то настойчиво завибрировало. Эми судорожно откопала два амулета, выбрала тот, что доставлял неудобства, и швырнула его в дальний угол комнаты от греха подальше. Меч, от которого давно ломило спину, она отстегнула и так и оставила валяться на полу. Стало получше.

— Это еще что?.. — прошептала она, озадаченно рассматривая рисунок незнакомого мужчины, который обнаружила за пазухой вместе с амулетами. Вид у мужчины был жутковатый, а выражение некрасивого лица — непонятным. Эм напрягла память в сотый раз, безуспешно отлавливала обрывки воспоминаний, расстроилась. Не надо было бросать Косичку. Что теперь-то делать?

В раздумьях она снова положила голову на стол, закрыла глаза, а когда открыла, вздрогнула от неожиданности: за столом, где только что была пустота, сидела уродливая старуха с опухшим длинным носом и гнойными пятнами на сморщенном лице. Седые поломанные волосы у нее на голове сохранились островками, поэтому неровный череп хорошо просматривался сквозь плешины. Не отводя злых, глубоко посаженных глазок от Эми, старуха сложила неестественно длинные узловатые руки, покрытые синими выпуклыми венами и нарывами, на стол, и с любопытством ее изучала.

Эм растерялась. Не зная, как поступить, она решила дождаться первого шага от вероятной хозяйки дома. И это было ее ошибкой.

Старушка в мгновение ока оказалась на столе, схватила Эм за шею и впечатала в потолок, после чего швырнула ее к стене.

— Ведьма-а-к-к, — прошипела уродина, расправила высохшие ладони и выпустила длинные когти. Спрыгнув на пол, она подошла к полуживой девушке, ударила ее головой о стену и, размахнувшись, провела когтями по спине жертвы. Броня защитила большую часть поверхности, но не плечи.

Эм не могла сопротивляться. Избитая, не ожидавшая напора, она глухо вскрикнула и с огромным трудом поползла наугад.

— Вк-к-усная, — произнесла уродина, перешагнув через Эм и облизнув когти, — но ск-к-кучная.

Эм повернулась на грохот возле нее, потянулась к оружию, схватила пустоту. Уродина оттолкнула меч дальше.

— Ну же, возьми-и, — шипела старуха, наблюдая, как упрямо и стойко девушка пытается достать до оружия. — Хочешь жи-и-ть? Дава-а-й…

— Отойди от нее, — рявкнул Геральт, появившийся в дверном проеме.

Уродина оскалилась, бросилась на застывшего ведьмака, схватила пустоту и, потеряв равновесие, вылетела на улицу. Взвизгнув, она стремительно обернулась, захрипела от едкого вещества, попавшего на морщинистое лицо, и, не успев понять, что происходит, обезглавленная, рухнула навзничь.

Геральт перепрыгнул через крыльцо, на ходу вытирая и убирая оружие. Сердце его билось где-то в глотке, сильно, неприятно. Он нашел Эм, прислонившуюся к стене. Смотреть на нее стало совсем невыносимо. Ее обрили, морили голодом, жгли и даже проткнули, однако она была на ногах, и глаза горели лихорадочным огнем. Теперь же, беспомощная и обессиленная, с разбитой головой, она вызывала в нем почти болезненные ощущения.

— Не подходи, — прошептала Эми, сжимая рукоять меча, поднять который не могла. Кровь, стекающая по лбу из макушки, упала на щеку.

— Все хорошо, — ласково произнес Геральт, шагнул вперед.

— Не подходи, — повторила Эм сквозь зубы.

— Хорошо, — ведьмак опустил пустые ладони, которые он показывал в знак доверия, и вышел на улицу.

Эми выдохнула, осела, медленно стекла по стене набок и смотрела на неровные доски пола, пока перед глазами окончательно не почернело.

Очнулась она на мягких шкурах, накрытая тканью. Голова почти не болела, самочувствие значительно улучшилось, хотя слабость не уходила. Это был, наверное, уже другой дом, и в нем было даже жарко и душно от огня печи. Эм, не шелохнувшись, перевела взгляд на беловолосого мужчину, присевшего у огня. Помешивая что-то в емкости, он, не меняя положения, произнес:

— Никогда не имел способностей к стряпне.

Эм затаила дыхание. Неизвестно, с кем он говорил, ведь он не мог знать, что она пришла в себя.

— Как твоя голова?

Голос у незнакомца был низким и очень приятным на слух. Не дождавшись ответа, он повернулся и посмотрел прямо ей в глаза. Эми отчего-то смутилась.

— Ты кто?.. — спросила она еле слышно.

— Меня зовут Геральт, — беловолосый подумал и добавил: — А тебя?

— Меня?.. — Эми осторожно присела, придерживая ткань, рассеянно огляделась. Она была раздета по пояс, на поврежденном плече находилась тугая повязка. — Мое имя…

— Ты не помнишь?

— Я не знаю, — поправила Эми, натягивая серую кофту с испорченными рукавами и жилет. Меч лежал на расстоянии вытянутой руки. Это успокаивало.

— Откуда ты пришла?

— Из Белого леса. Как туда вернуться?

— Не знаю. Расскажи мне про Белый лес.

— Белое там все. А где Косичка? — вспомнила Эм.

— Кто?

— Такой, высокий, — девушка покрутила руками возле головы, подбирая слова. — У него тут такая косичка, а там свободно болтается… Ну… Мы вместе пришли…

— А, эта Косичка, — Геральт невольно улыбнулся. — С ним все в порядке, не беспокойся.

— Его нельзя обижать, — по-детски предупредила Эм.

— Понял, не буду.

— Можешь меня к нему отвести?

— Возможно. А зачем?

— Я больше никого не знаю.

— Разве? — Геральт протянул найденный ею накануне за пазухой рисунок.

— Это же ты, — удивилась Эми, переводя взгляд с рисунка на Геральта и обратно.

— Я тоже так подумал.

— Почему это у меня было?

— Думаю, ты сама нарисовала, только не помнишь об этом.

— Но зачем?

— Может быть, ты скучала по мне, — резонно предположил ведьмак, улыбаясь уголком губ.

— Не думаю, — со всей серьезностью отозвалась Эми, до конца не понимая, что это значит, и отложила бумагу.

— Тебе надо поесть, — заключил Геральт, разворачивая припасенные продукты. Пахли все эти предметы так хорошо, что Эм машинально попыталась сглотнуть.

— И ты тоже не знаешь мое имя?

— Тебя зовут Эм.

— Эм? — переспросила девушка моргнув.

— Эм.

— Эм, — повторила она еще раз, примеряясь, и посмотрела на ведьмака с недоверием. — Да ты это только что придумал! Что еще за Эм?

— Я? Ну хорошо, как тебя называл этот? — Геральт передразнил ее выкрутасы вокруг головы.

— Лысак, — ответила Эми, как само собой разумеющееся. Ведьмак прокашлялся. — Что смешного?

— Почему же «Лысак»?

— А я почем знаю? Уж получше этого Эм!

— Раз ты так говоришь, — сдался беловолосый и налил содержимое в миски. — Это тебе.

— Это что?

— Еда. Осторожно, горячо.

Эми проследила за тем, как Геральт пристраивается, берет ложку, черпает суп, дует на него, отправляет в рот. Как обезьянка, она повторила за ним все манипуляции и обожгла язык.

— Эта еда ужасная!

— Просто горячо. Попробуй это, — он протянул хлеб и сыр. Девушка тщательно обнюхала мягкие предметы, лизнула, надкусила. В животе отчаянно заурчало.

— А там что? — Эм кивнула на бутыль, к которой Геральт регулярно прикладывался.

— Это… Хм… Это жидкий огонь. Пьешь его, и в животе распускаются цветы.

— Зачем еще?

— Ну, когда цветы распускаются, становится хорошо, можно… Можно много и долго ходить и при этом не уставать.

В качестве подтверждения он опять приложился к бутылке с блаженным выражением лица. Эм с завистью следила за движениями его шеи при глотках: у нее во рту было так сухо, что даже слюна не появлялась.

— Будешь? — Эм отрицательно помотала головой. — Ладно. Поставлю-ка ее сюда.

Геральт отставил бутыль поближе к девушке, сделал вид, что увлечен едой, и проследил, как Эм осторожно и недоверчиво забирает емкость, нюхает, приближает к губам. Он знал, что спиртное — худший напиток в случаях обезвоживания, но выбора не было.

— Ужасно, — прохрипела Эм и сделала еще несколько глотков. — А цветы когда распустятся?

— Вот-вот уже. Закусывать надо. Сядь. Возьми. Не так быстро, прожевывай хорошо. А то цветы помнешь.

Эм распробовала еду и набросилась на нее со всей своей порывистостью. Очень скоро пришлось оставить эту затею: после длительного воздержания желудок отказывался принимать пищу, к горлу подкатила тошнота. Чтобы заглушить неприятные ощущения, Эми стала чаще прикладываться к бутылке. В теле появилась странная расслабленность. Захотелось укутаться обратно в мягкую шкуру и закрыть веки, но в присутствии постороннего делать это было небезопасно.

— Расскажи еще про Белый лес, — попросил Геральт, пристраивая локти на колени.

— Ну… — Эм сдвинула брови. — Я… Эм-м… -Ведьмак тихо хмыкнул. — Я… Там все было одинаковое, а потом бац — и все двигалось и переливалось. Убивало. Особенно волосатый. Везде я валялась и тот. И пауков было много… Ненавижу пауков. Потом мы нашли такое… Большое… А оттуда как вылезет не пойми что… А этот опять вызвал этих, крылатых, а потом полез в дыру, а они за ним, не могла же я его бросить…

Геральт внимательно слушал, следил за живой мимикой Эми и, как ни странно, был абсолютно счастлив. Мысль о том, что где-то сидит половозрелый эльф, утверждающий, что он — Косичка, в окружении высокомерных интеллектуалов, и рассказывает похожую историю, еще больше его развеселила. В том, что Эми скоро станет прежней, он не сомневался.

— Ты можешь меня к нему отвести? — повторила Эми просьбу.

— Ты с ним очень близка?

— Это как?

— Да так, ничего. Что у тебя с волосами?

— А что с ними?

— Они были длиннее моих.

— Не знаю, — протянула девушка и потрогала гладкую макушку, рана на которой почти зажила.

— А это что? — он показал пальцем на свою шею и кивнул в ее сторону. Эм изучила пальцами шрам.

— Не знаю.

— А что там на шее висит?

Эм достала из-под рубашки треугольник, покрутила его, посмотрела на незнакомца и увидела, что он достал свой амулет в форме волка, а второй, тот, что Эм отшвырнула, протягивает ей.

— Не знаю, — повторилась она, недоверчиво косясь на мужчину.

— Ясно. Выпей еще.

— У меня в голове от этого что-то не то.

— Да? Очень странно. Пей.

— Надо его найти. Вдруг ему плохо.

— Ты совсем не изменилась, — Геральт тщательно вытер руки. — Ему не плохо, будь уверена.

— А ты откуда знаешь?

— Его узнали и забрали домой. Я сам видел.

— А мой дом… Где он? Кто-нибудь заберет меня домой?

От пристального взгляда желтых глаз Эми стало не по себе. В голове мелькали бессвязные образы, яркие, навязчивые. Беловолосый чудесно пах, его близость волновала и будоражила.

— Я сейчас сяду рядом с тобой, не пугайся.

— Это зачем еще? Не надо! — прошипела Эми и встала на ноги. Все кругом завертелось. Пришлось сесть обратно.

— Можно узнать, почему ты шепчешь все время?

— Чтобы… Чтобы… Не ударило…

— Ничего не ударит, — Геральт медленно поднялся и сел рядом с ней, следя за ее рукой, тянущейся за спину. — Смотри: э-ге-гей! — Голос у него был низким, глубоким и таким громким, что Эм даже вздрогнула. — Теперь ты попробуй.

— Не буду я. Это же… Больно будет…

— Ты просто трусиха.

— Я не трусиха!

— Все чего-нибудь боятся. А много бояться — не порок, — утешил он девушку с хитрым видом. — Жаль только, что ты себя так сильно ограничиваешь. Но и ограниченным быть — не порок…

— Я не ограниченная, — прошипела Эми и смерила его холодным взглядом.

— Как скажешь. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Например, о том, что скоро совсем стемнеет и… — Геральта прервал громкий короткий вскрик и смех, за ним последовавший.

— Совсем не страшно! — крикнула Эми в полный голос, ликуя. — Совсем!

— Выпьем еще?

— Да! Выпьем еще! — крикнула Эм, чмокнула Геральта в губы и пришла в ужас от самой себя. Геральт подался вперед, к ней, увидел, что эффект выходит противоположный, и отметил с улыбкой:

— Орать без конца тоже не лучшая идея.

— А мне нравится!

— Это хорошо, но ты так быстро охрипнешь, а я оглохну. Иди ко мне поближе.

Эми помотала головой.

— Когда я к тебе прикасаюсь, у меня в голове все путается, и вылезает что-то. Я лучше пойду.

— Но ведь это не больно, так? И куда ты пойдешь? — Геральт удержал ее за запястье, осознав, что лучший способ помочь ей — прикасаться почаще. Эм убрала руку. — Ты ничего не знаешь здесь. Переночуем. Потом я тебе все покажу.

Звучало вполне разумно. К тому же, перед глазами все было нечетко, расплывалось, а ноги не держали. Эми села обратно и принялась ковыряться в неухоженных ногтях.

— Косичка убивает пауков, а я не могу, — призналась Эми нехотя, подняв на Геральта глаза. — Мне нельзя без него. Не надо было убегать. Не знаю, что на меня нашло.

— Я тоже убиваю пауков, — заверил ее Геральт. — Со мной безопасно.

— Точно?

— Точно. Ляжем здесь, — ведьмак стянул рубаху, подцепив ее на спине. — Только ты должна знать, что у нас принято спать голыми, друг на друге.

— Зачем это? — изумилась Эм так сильно, что глаза чуть не вылезли на лоб.

— Откуда же я знаю, — Геральт стянул сапоги. — Так принято. По-другому нельзя.

— Странно это.

— И не говори.

— Я не хочу раздеваться, — заартачилась Эм, наблюдая за его действиями.

— Но по-другому никак нельзя.

— Я не буду…

— Ладно, сними тогда хотя бы кольчугу и ложись рядом. Дальше разберемся.

Эми послушалась, хотя смущению ее не было предела. Она аккуратно легла рядом с ведьмаком, потерла друг о друга голые маленькие ступни и вздрогнула, когда желтоглазый, облокотившись на ладонь и не сводя с нее кошачьих глаз, принялся медленно гладить ее по руке.

— Ты что делаешь? — спросила она испуганным шепотом.

— У нас это — проявление доброжелательности, — пояснил Геральт глухо, проклиная весь белый свет. Эм так исхудала, что поглаживание торчащих девичьих костей грозило окончательно избавить от вожделения. — Знак того, что ты в безопасности, нападать не стану.

Эми нехотя, резко погладила ведьмака по руке и груди в ответ, чтобы дать понять, что не нападет первой, но при этом ей было не по себе.

— А это зачем?.. — выдохнула она, когда ведьмак принялся целовать ее шею. Теплое дыхание, мозолистые руки напомнили ей о яркой звезде, странных овивающих корнях. Она лежала и мечтала об этом…

Пламя огня отбрасывало причудливые тени на его постаревшее лицо; пламя горело и в желтых глазах, вместе с неописуемой нежностью, сквозившей в каждом его взгляде, прикосновении, поцелуе. Эм была поражена и полностью поглощена происходящим. Как будто это уже было, как будто они очень близки. Волнение, томление в животе, странное тепло, не имеющее ничего общего с жаром от печи, отняли волю и отодвинули смущение на задний план. Как во сне она обнаружила, что полностью раздета, окутана вниманием и лаской казалось бы незнакомого мужчины. Он точно знал, что, как и когда с ней делать. Чувствовал ли он то же, что она?.. Геральт посадил ее на себя, прижал к груди. Эм и сама прижималась в нетерпении, погружала пальцы в жесткие белые волосы, следя за бисеринками пота, проступившими у него на лбу и кончике носа, пока он направлял ее тело навстречу своему. Утопая в желтизне его глаз, она припала губами к плотным губам, провела по ним кончиком языка, повторяя за ним, растворяясь в нем…

Напряжение росло, требовало разрядки. Эми судорожно сжимала мускулистые плечи. Хотелось просить, умолять, но о чем?

— Просто расслабься, — попросил Геральт глубоким чувственным голосом и прикусил ей мочку уха. — Отпусти.

Он изменил положение тел и ритм, не сводя с нее взгляда, заставляя смотреть на него, и вскоре свершилось желаемое: они оба достигли пика удовольствия. Концентрируясь на разливающемся в паху тепле, от которого ведьмак давно успел отвыкнуть, он удивлялся тому, что происходит, заново переживал ненормальность всего, что было связано с Эми, даже его самого. Нагнувшись, он прижался к ее губам в благодарном поцелуе, и снова его удивлению не было конца: Эм оттолкнула его, накрылась первым, что попалось под руку, и, с безумными отсутствующими глазами, отвернулась к огню.

— В чем дело? — обеспокоенно спросил он, поглаживая подрагивавшую девушку по спине.

Эм не ответила. Она и не моглаответить. В воспаленный мозг, без передышки и жалости, одно за другим врезались воспоминания, беспорядочно и беспощадно.

«Отпусти», — говорил ей Фэад.

«Отпусти», — приказывал ей Йорвет.

«Отпусти», — просил ее Геральт.

«Отпусти», — призывал ее Керр.

— Что же я наделала, — прошептала она в отчаянии, вспомнив о выходках на земле Корункана и с Дидо. — Что я натворила…

Геральт. Милый, родной, любимый человек, без которого ее существование теряло всякое оправдание и смысл. Его истерзанное тело, брошенное в пещере, никто не удосужился предать земле…

— Эм, — мягко позвал ее ведьмак, придвигаясь ближе. — Все закончилось. Теперь все хорошо.

Девушка медленно, через силу повернула к нему голову и все поняла. Нельзя было учинить худшей расправы и издевательства, чем создать иллюзию погибшего любимого. Он был с ней, в ней, нежно и очень бережно, растапливая ласковым взглядом, утешая и излечивая.

Эми отвернулась, не выдержала и, накрыв лицо ладонями, жутко, надрывно разрыдалась.

Геральт окончательно растерялся. Эми и раньше часто плакала после близости от нахлынувших чувств, но не таким образом. Он чувствовал ее боль, отчаяние, сам страдал от этого и пытался утешить, как мог. Когда он понял, что слова усугубляют ситуацию, он обнял ее и гладил, пока от бессилия и горя девушка не заснула у него на руках.

Мрачный, он продолжал держать ее в объятьях, надеясь, что все образуется. В конце концов, это же его Эм, и ее невозможно сломать. Или… Возможно?..

====== 6.18. ======

Комментарий к 6.18. Дорогой друг,

Если ты еще не проклял автора и не умер от старости, предлагаю тебе узнать продолжение (аккуратно выглядываю из-за угла в ожидании не тухлых яиц и помидорок, но ядерной бомбы, чтобы наверняка). Автор и сам уже запамятовал, что плел, поэтому будет кланяться и исправляться.

Прости меня. Я искренне.

- М-да-а-а, – протянул Гидеон третий раз за ужин, прерывая неловкое молчание. Он посмотрел на угрюмого Геральта, остервенело макающего хлеб в подливе руками, из-за чего на лице Вилены проступали багровые пятна, перевел взгляд на Эм, которая, втянув лысую голову в плечи, сжала ладони между колен и вглядывалась в пространство под столом. Помощи ждать не приходилось.

Ги не мог и представить себе такого поворота. Конечно, он догадывался, что, с везением и складом ума Эм, она не пекла все это время причудливой формы булочки в мире сказочных фей, единорогов и правового равенства. Нужно было как следует отъесться, отрастить обратно волосы, может быть, попробовать убрать странный шрам на шее. Несмотря на сочувствие подруге, Гидеон был страшно оскорблен, ведь Эм совсем не реагировала ни на одного из сидящих за столом. Хорошо, она не успела сильно соскучиться по друзьям, однако Ги вернулся из мертвых, а девушка даже не сделала вид, что рада этому.

Вилена тоже чувствовала себя оскорбленной. Столько сил она потратила, чтобы вернуть Эми обратно, чуть не погибла при создании телепорта, потом хлопотала о приличной гостинице, планировала меню, ждала встречи. Наверху для Эм была приготовлена горячая вода, чистая постель, одежда, от которых та отказалась с порога, ограничившись поношенным тряпьем, привезенным ведьмаком неизвестно из какого замшелого борделя, где он, наверное, с глупой мордой спускал все заработанные маханием руками монеты; перед ней стояла тарелка с изысканным блюдом, к которому она не притронулась. Всем хотелось знать, что произошло с ней во время отсутствия, а она молчала, более того, избегала зрительного контакта.

- Поешь, – сдержанно попросил Геральт, не обращая внимания на лепет второго ведьмака. Его сильно беспокоил вид Эм и ее душевное состояние.

- А перепелки немного пересушены, не находите? – вставил Гидеон невпопад с глупой физиономией, вскидывая густые брови и заталкивая языком еду за щеку. – Или это свинина?..

- Ой, хватит, – огрызнулась Вилена, отставляя прибор. – Я сыта по горло представлением. Где ты была, малявка? И почему сидишь с таким видом, словно тебя вот-вот четвертуют? Ты что, язык проглотила? Ты действуешь мне на нервы! Какая беда у тебя приключилась, что ты решила поизображать неблагодарную дешевку?

- Тыковка, ну ты как сказанешь...

- А ты молчи, жуй свою свиную перепелку, пока дают! – распалялась чародейка. Ее тоже настораживало состояние Эм. – Посмотри на меня! Ты ведь меня узнаешь, не так ли? Что ты молчишь? Что происходит?

- Оставь ее в покое, – потребовал Геральт.

- Не вмешивайся, не твое песье дело, как и о чем я с ней разговариваю!

- Давай без грубостей, – выпалил Гидеон, обращаясь к Геральту.

- Тогда сам уйми свою бабу.

- Бабу?!

- Тыковка, – Ги повернулся к Вилене, лучезарно улыбаясь и демонстрируя ямочки, но в глазах засверкала опасная сталь, – закрой свой красивый ротик. Может, вина?

Ги протянул Вилене бокал с алой жидкостью, получил в лицо содержимым, медленно моргнул и с невозмутимым лицом потянулся к салфетке. Он отомстит позже самым изощренным способом.

Эми сжалась еще сильнее. Она до сих пор находилась в оцепенении после того, как провела целый день в седле за спиной у погибшего любимого. Она чувствовала тепло его тела, слушала размеренное дыхание, вдыхала такой знакомый терпкий запах, наблюдала за движениями копны белых волос, собранных на затылке, и временами проваливалась куда-то, теряя разум. Если в мире и существовала более жестокая пытка, то это могли быть только темные шелковистые волосы очаровательной девочки, которой не суждено родиться.

Эм не могла отделить настоящее от вымышленного. Скорее всего, после эликсира Саэроса с ней произошло нечто ужасное, после чего ее разум оказался в руках сумасшедшего. По крайней мере, это объясняло видения лабиринта, бала, Белого леса и всего, что было после. После стольких галлюцинаций Эм могла бы читать лекции в Оксенфурте, связанные с иллюзией, измененным состоянием сознания, самообманом, предвидением и прочими смежными темами. Проблема заключалась в том, что разобраться в ситуации опыт не помогал.

Все это уже было. Точно так, как и сейчас, она терялась в догадках и не могла определиться, что же на самом деле происходит, где она находится. Разница заключалась в одном: ей было уже абсолютно и безнадежно наплевать, как обстоят дела. Больше ее ничто не держало в каком бы то ни было мире.

- Ты меня слышишь? – не унималась Вилена. – Я жду объяснений!

- А я, так, промежду прочим, живой! – воскликнул Гидеон не сдержавшись, за что немедленно получил пинок сапожком под столом.

Какая ирония. Тот, кто создал этот стол, сидящих за ним людей, хозяина гостиницы, отчитывающего тихим голосом за стойкой прислугу, эти гобелены на выкрашенных стенах, дорогу за дверью, – тот единственный, кто знал, где на самом деле она находится в данный момент, ее тайный враг, требовал от нее объяснений. Больная и нечестная игра.

- Что ты хочешь от меня? – спросила Эм устало. – Что тебе надо?

- Я хочу знать, что с тобой происходит, – пояснила Вилена, слегка покраснев от напряжения. – Почему ты так странно себя ведешь?

Эми приподняла брови, чувствуя себя смертельно уставшей. Наверное, стоило бы возмутиться, но не было ни сил, ни желания.

- Со мной ничего не происходит, – произнесла Эми, едва шевеля языком. – Меня нет давно. Наверное, и не было. Ты это хотел услышать?

- Детка, – произнесла Вилена вкрадчиво, с лаской, начиная догадываться о причинах странного поведения подопечной, и подалась вперед корпусом, – кто я такая по-твоему и где ты находишься?

Эм медленно подняла глаза, посмотрела на чародейку исподлобья. Сердце забилось чаще. Лучше бы это был Белый лес! Там она была не одна, там не надо было помнить и испытывать эту испепеляющую боль... Эм почувствовала справа движение, дернулась вбок от Геральта, схватила плащ, меч, пристроенный у стола, и бросилась к выходу.

- Лучше я, – опередил поднявшегося Геральта Ги и поспешил за девушкой.

- Я должна ее изолировать, – мрачно изрекла Вилена, кладя салфетку на тарелку. Ужин был окончен. – Лучше тебе с ней не прощаться, ты же видишь, как она на тебя реагирует.

Геральт даже не потрудился ответить, водружая мечи на место. Нужно было спешить – на приятеля Эм надеяться не приходилось.

- Если ты не догадался, она перестала различать правду и ложь, – пояснила Вилена с большим неудовольствием. – Это должно было случиться рано или поздно... Она навредит себе и еще больше запутается. Почему я тебе это объясняю?..

- Эм – моя ответственность, я разберусь, что делать.

- Вот тут ты ошибаешься!

- Послушай, – Геральт призвал все свое терпение, – понимаю твое беспокойство, но тебя это не касается более.

- Ты уже натворил дел, – огрызнулась Вилена, уперев руку в бок. – Я не разрешения твоего спрашиваю, я тебе объясняю, как все произойдет. Ты уедешь, а девчонку заберу я.

- Нет.

- Собираешься таскать ее за собой в таком состоянии? Далеко уедете! Она – дурная, а ты и того хуже...

- Вот и поговорили.

- Не смей отворачиваться, когда я с тобой разговариваю! Я уже все сказала, она пойдет со мной!

Ведьмак резко развернулся.

- Любой, кто встанет на моем пути, пожалеет об этом, – произнес он спокойно и внушительно.

- Надо же, пара седых волосин прорезалась на мошонке и уже такой важный вид? Не зли меня...

Геральт, не сводя с нее глаз, вынул меч из ножен. Вилена побледнела и, в полной мере оценив выражение изменившегося лица ведьмака, инстинктивно отступила на шаг.

- Рад, что мы поняли друг друга.

- Она сбежала! – воскликнул Ги, влетая в помещение. – Верхом на Крыше!

- Что ты несешь? – рассердился Геральт, убирая меч за спину.

- Мой конь! Я так назвал его, потому что когда зовешь Крышу или просишь за ней присмотреть, рожи у людей...

- Да чтоб вас, – выплюнул ведьмак, прерывая тираду, оттолкнул Гидеона в сторону и рванул к выходу.

- Тыковка, а ты куда собралась? – Ги в последний момент перехватил разъяренную чародейку и приготовился к нелегкому бою, понимая, что убедить возлюбленную отступить будет крайне непросто.

Эм мчалась в пасмурных сумерках, не разбирая дороги, словно могла убежать от самой себя. Она буквально задыхалась от боли и отчаяния, не замечая хлеставших по лицу ледяных потоков воды, затекавших за шиворот. Ей хотелось выть, рвать на себе утерянные волосы, биться головой о землю, – увы, ничто из этого не могло закончить ее мучения.

Конь под Эм фыркал, нервничал, чувствуя ее настроение и неуверенность в седле, но покорно нес ее вперед, разбрасывая из-под копыт комья грязи, ровно до тех пор, пока она, отвыкшая от седла и совсем потерявшая связь с действительностью, не затянула слишком сильно поводья. Возмущенный, конь сбросил скорость, понес ее в сторону и, встав на дыбы, скинул нерадивую наездницу в грязь. Ошеломленная, Эм не сразу опустила поводья, прокатившись на животе по размытой земле и, усевшись прямо возле дороги, под проливным дождем, поджала под себя ноги, удивляясь тому, как правдоподобно болит отбитый бок. До нее внезапно дошло, что любое ее действие лишено всякого смысла, даже глупо, ведь, куда бы она ни отправилась, окажется все там же – нигде. И все же ее тайный враг ошибся в расчетах. Там, где Эм постигло несчастье родиться, все было не так плохо, как он пытался показать. Там земля не тянула к себе с такой силой, запахи не мучили интенсивностью и неприязнью, а люди не были настолько озлоблены и больны, как ей привиделось за короткий срок пребывания в последнем бреду.

Трясясь от холода, Эми никак не могла постигнуть, за что ее так мучают. Что и кому она сделала? Все, чего она хотела, это помочь окружающим, сделать мир чуточку лучше. Разве было у нее что-то хорошее, начиная с ее рождения, кроме тайных мечтаний о ведьмаке? Теплые нежные руки матери, добрейшей души человека... Она всегда страдала молча, кротко, и так же кротко и молча ушла из жизни в самом расцвете сил. Она не могла примириться со своей унылой жестокой жизнью. Стоило ли ей так страдать? За что? Стоило ли Эм так долго и упорно бороться с неизбежным? Геральт... Геральт погиб в одиночестве, в грязи, темноте. Эм должна была быть там, рядом с ним, прикрывать его спину и вместе с ним уйти. Таково было уже ее предназначение. Но кому до этого было дело?

За своими размышлениями Эми не заметила приблизившегося всадника. Спрыгнув с красивой буланой кобылы, звеня кольчугой, мужчина сбросил с головы капюшон и произнес:

- Эм, не дури. Поднимайся.

- Опять ты, – сокрушилась девушка, протирая глаза, залитые дождем. Она не знала, кто на самом деле находится там, по ту сторону желтых кошачьих глаз, но не могла не признать, что его спокойствие заразительно. Горько усмехнувшись, она добавила: – Что, никаких больше балов, а?

- Упрямишься, как обычно, – констатировал Геральт, поднимая ее за исхудавшие острые плечи. – Если это иллюзия, то самая поганая из возможных, не находишь?

- Пожалуй, – согласилась Эми, безвольно следуя его указаниям, и приземлилась с его подачи на невесть откуда взявшегося украденного коня. – И что теперь?

- Назад, я так понимаю, мы не вернемся? – Эм отрицательно покачала головой, разглядывая узкую светлую полоску неба вдалеке, на горизонте. Наверное, там не было дождя. – Я так и думал, – ведьмак прижал ноги к бокам Плотвы и потянул за собой коня Эм. – Тогда нужно найти крышу над головой. Если только ты уселась в грязь не для омоложения зада. Вдруг для эффекта процедура должна занять всю ночь? – Эм не отреагировала, и ведьмак сделал еще одну попытку: – Ты знаешь, что твоего коня зовут Крышей?

- Помолчи, – взмолилась Эми, закрыв глаза. Его глубокий низкий голос выворачивал ее наизнанку.

Они нашли прибежище глубокой ночью, у нелюдимого угрюмого старика, по случайности не спавшего в поздний час. Эм и сама помнила, как тяжело было найти ночлег, в особенности, когда лицо ее было обезображено шрамами. В то время куда спокойнее и безопаснее было спать под деревом, среди разнообразных звуков леса.

- Я впустил вас только потому, что однажды мне помог ведьмак, – грубо обозначил старик, с трудом передавая звуки беззубым ртом, пока провожал их на чердак. – В селение не лезьте. И с утра чтоб вас не было.

Он выдал Геральту прохудившийся засаленный соломенный матрас, слишком узкий для двоих, и не оставил даже свечки.

Промокшие насквозь, уставшие и полные тяжких дум, Эм и Геральт не нашли особой разницы между улицей и чердаком – так там было холодно, темно и сыро. Но, по крайней мере, не заливало сверху водой.

Ведьмак и не думал упрекать Эми в потере сытного ужина, завтрака и обеда, а также горячей душистой ванны, теплой удобной кровати и вещей, без которых девушка безбожно мерзла. Он расправил мартас, усадил на него Эм, с которой предварительно снял плащ, требующий тщательной выжимки, и дал ей относительно сухое белье из того, что было с собой.

- Расседлаю, – пояснил он, спускаясь вниз по скрипучей ненадежной лестнице.

Эми осталась одна в сыром холодном помещении, заполненном вековой пылью. Она так измучилась, что не могла даже пошевелиться, слушая сквозь полуобморочное состояние стук капель по кровле покосившегося дома, поэтому, возвратившись, Геральт обнаружил ее на том же месте.

- Ты продрогла, – мягко произнес ведьмак, стаскивая с нее поношенную куртку, под которой блестел тонкий слой странной продырявленной кольчуги из другого мира.

- Зачем ты это делаешь? – спросила Эми с невыразимой болью в голосе.

- Хочу, чтобы ты согрелась, – Геральт стащил с забытой ветоши грязные тряпки и тщательно укрыл девушку, после чего сел напротив, явно намереваясь в таком положении спать.

Время текло медленно. Монотонная дробь дождя успокаивала, тьма скрывала от глаз окружающий мир.

- А помнишь, как мы спали в том, первом лесу? – спросила Эми невнятно, прикрыв глаза и рассматривая черный силуэт Геральта. Ведьмак чуть двинулся, и сквозь стук дождя послышался скрип кожи – его одежды. – Там еще была та, когтистая...

- Помню.

- Как ты ругался на Яблочко... Как давно это было... Это ведь было?..

- Было.

- А потом в Вызиме... – Эми закрыла веки. Тогда ее чувство еще не было омрачено суровой правдой жизни. Тогда и она была совсем другим человеком. – Ты даже пахнешь, как он, – призналась она шепотом. – Полежи со мной рядом... Сейчас я тоже хочу помнить...

Геральт разделся, лег Эм за спину и прижал к себе, согревая своим теплом. Он скучал по прежней Эм, ему не доставало ее жизнерадостности и сумасбродства, и он, вспоминая их яркие моменты, слушая ее тяжелое дыхание, не мог перестать надеяться, что скоро все наладится.

“Проснись”, – услышала Эми сквозь тяжелый липкий сон, наполненный тревогой и неясными образами. Это был голос Геральта, родной, чувственный и тихий. Девушка слабо улыбнулась.

- Проснись. Пора ехать.

Это был не сон. Эми разлепила веки, сфокусировала взгляд, увидела усталое лицо любимого человека совсем близко и зажмурилась.

- Хватит, – взмолилась она осипшим от голода и изнурения голосом. Ей представилась темная лаборатория, заполненная колбами и реактивами – такая, в которой она билась с огненным големом, и ее тело, распластанное на столе. – Хватит...

- Надо ехать. Старик расщедрился на молоко и хлеб, для начала пойдет. – Эм застонала. – Тебе помочь?

- Да, – засипела она скривившись. – Дай сдохнуть в конце-то концов, сделай милость.

- Это не ко мне, – раздраженно отрезал ведьмак, отдирая Эм от матраса.

Представление о ведьмачьей жизни сложилось у Эм давно и окончательно. Сначала была дорога, длинная, однообразная, на которой ведьмака пытался ограбить и убить простой люд. Потом было место назначения, то есть загаженное место, в котором обитала какая-нибудь невиданная тварь, и любой в своем уме держался от этого места как можно дальше. Любой, только не ведьмак. Там его снова пытались убить и сожрать, может, даже в обратном порядке. Если ведьмаку удавалось выжить в схватке, то наступал черед награды, ведь питаться и одеваться приходилось регулярно, и это был третий раз, когда ведьмака пытались убить или хотя бы обмануть, чтобы не расставаться с монетами. После этого ведьмак мог с чистой совестью возвращаться к длинной однообразной дороге, где его пытались ограбить и убить.

Прежняя жизнь Эм отличалась от ее представления лишь одним: ею, помимо прочего, пытались воспользоваться для удовольствия. Каждая таверна, встреченная на пути, конец которого был очевиден, становилась возможностью отдохнуть, вспомнить, что она не одна в этом мире, что есть причина для ее бродяжничества. Перина или матрас вместо холодной земли; горячая похлебка вместо едва прожаренной дичи, насекомых и кореньев; человеческая речь вместо тревожных звуков леса. В таверне можно было засыпать с уверенностью, что проснешься в безопасности; можно было принять ванну, прогреть кости и освежиться. Но самым ценным в пути был спутник, которому можно было довериться.

Будь все это правда, будь она не одна... Нет, нельзя было истязать себя мыслями, слишком дорогого ей стоила обычная езда на лошади. Силы быстро ее покидали. И все же именно призрак ведьмака стал самым страшным наказанием. Не озлобленные люди вокруг с гнилыми зубами, язвами и коростой на руках и лице, затравленными взглядами, не жуткая вонь и еда, которую он употреблял, не отсутствие минимальных удобств и даже не естественная нужда, от которой Эми отвыкла и которую она презирала всем сердцем. Геральт был ее гибелью, так или иначе, а она была обузой, наказанием за несуществующие грехи. Руки, покрытые кровью, вина, которую невозможно искупить... Эми украдкой посмотрела на профиль едущего рядом всадника, задумчиво глядящего вдаль. В очередной раз встал вопрос: он был воспоминанием или чужим сознанием? Кто на самом деле скрывался за желтыми глазами, обрамленными морщинами? Слабым утешением являлось предположение, что и его смерть ей тоже привиделась. Возможно, что он сейчас доволен и здоров, где-нибудь в другой жизни, ест, спит, думает, дышит, сражается, спасает, греет постель любимой женщине и не знает о том, как сильно ей нужен. Наверное, было бы лучше для всех, если Эм не было...

Девушка сама не знала, зачем продолжает ехать в неизвестность, сквозь унылый серый пейзаж. Она поминутно представляла себе их разговор: вот она скажет “достаточно”, а Лжегеральт ответит ей, что не понимает, о чем речь, а она признается, что устала от вранья и хочет узнать, где она на самом деле, а он отзовется, что никто ей не врет и вот она, здесь и сейчас, и тогда она заметит, что мертвые люди не могут ездить верхом, а он сообщит, что не знал, что он, оказывается, умер, да и она на мертвую пока не до конца походит, и так будет продолжаться до бесконечности, по кругу, пока ее тайный враг не устанет от своей изощренной экзекуции и не оставит ее в покое. Но когда, когда же он оставит ее в покое? Где она на самом деле находится? Пусть это будет Белый лес, пусть будет Волшебный город... В котором она вновь сможет погладить дочь по шелковистым волосам, а Йорвет... Эми до боли сжала кулаки. Она не могла вынести еще и это имя. Она никогда не смогла бы заслужить его искреннее расположение. У нее никогда не было любящей семьи – даже бабуля не защитила ее от разрушительного брака со страшным человеком. Геральт принадлежал другой женщине, Ги и Гелвин погибли, у Фэада был свой путь. Гномы боялись ее, чародейки ненавидели, эльфы презирали, люди шарахались. Она оскорбила Керра, бросила Дидо и потеряла Саэроса... У нее не было возможности даже умереть так, как ей хотелось. Она могла погибнуть в битве с друзьями, за правое дело, или тихо угаснуть в Волшебном городе – такой конец хотя бы отчасти оправдывал ее существование.

- Не могу больше, – тихо призналась Эми вслух, буквально вываливаясь из седла. Ей очень хотелось плакать, глаза горели от непролитых слез.

- Почти приехали, – отозвался ее мучитель.

***

В трактире было так душно, шумно и мерзко, что у Эми глаза вываливались из орбит. После Белого леса и земли Дидо ее чуткий нос не воспринимал чужой пот и жир, гнилое мясо, дым, грязь, экскременты. Она привыкла к чистоте и тишине, в которых провела много месяцев.

За спиной у девушки резко и громко загоготали. Вздрогнув, она обернулась, снова оглядела широкое людное помещение. Наверное, поселение рядом было большим.

- А это еще что?.. – спросила она сама у себя шепотом, вглядываясь в череду столов.

- Пусть этот капюшон содрет, – потребовал трактирщик, швыряя миски на грязный стол и возвращая Эм к действительности.

- Нам не нужны неприятности, – Геральт поставил миску перед Эм, которую она тотчас же отодвинула подальше.

- А нам помощь нужона. Капюшон долой!.. – Трактирщик запнулся, стушевался, когда Эм скинула капюшон назло тактично сопротивлявшемуся ведьмаку. – Это што ж?.. Это заразно што ль?.. А глазюки...

- Ешь, – потребовал Геральт, отрывая ломоть хлеба. – Тебе тяжело держаться в седле. Будешь продолжать в том же духе – скоро сляжешь.

Девушка отвернулась к окну.

- Это как?.. – снова вмешался трактирщик, на которого не обращали внимания, переминаясь с ноги на ногу. – Мальчишка-то совсем еще недоросль, цыпленок...

- Принеси-ка чего покрепче, – Геральт с усталым видом положил монеты на стол. – В горле пересохло.

- Не утруждайся, – предупредила Эм соседа, предчувствуя очередное “ешь”. Даже если бы Лжегеральт был настоящим и все вокруг было настоящим, он не смог бы заставить ее класть в рот и глотать вонючую гадость, именуемую едой, а потом мириться с естественными последствиями. Одна мысль об этом оскверняла. Девушка медленно выдохнула и заставила себя не думать, отвлечься от вони, гогота и неизбежности. В конце концов, ничто не имело значения и смысла ни в чем не было. Там – пустая дорога, здесь – пустой, но переполненный призраками людей дом. Эми отвернулась от окна, намереваясь положить слишком тяжелую голову на липкий стол, и с удивлением обнаружила коренастого мужчину средних лет, сидящего напротив.

- Я не могу сейчас, – повторил Геральт. – Как будет возможность, я вернусь и посмотрю, что можно сделать.

- А я говорю, что нету у нас времени ждать, – настаивал мужчина и повысил голос из-за шума. – Мы уж послали одного из наших найти кого, а тут вон сами пожаловали. Ладно б мы, дак деток жалко...

- Детей у вас воруют? – переспросила Эми с ухмылкой. Мужик сдвинул брови и сделал вид, что сидит за столом только с одним ведьмаком.

- Я не могу сейчас, но я вернусь, как будет возможность, – настаивал Геральт и залпом выпил содержимое кружки.

- Да чего ж артачиться, мы ж заплатим, всем миром соберем, ну позарез надо, страшно ж, не знаем, куда бежать. Ты меня пойми, я ж тут за главного, а сделать ничего не могу. Ну чего тебе стоит?

- На вот, выпей, – Геральт протянул ему полную кружку.

- Это что, шутка? – поинтересовалась Эм, снова оглядев помещение через плечо.

- Помолчи.

- А это что ж, он над нашим горем глумится? – мужик с подозрением посмотрел на Эм.

- Нет, не обращай внимания.

- Я не пойму, – разражался мужик, – вас для чего ж делают? Я тебе толкую, тут твоя задача, еще и внакладе не останешься, а ты тут ушрямишься, как рябая баба апосля роты солдат.

- Ты не злись, послушай, – увещевал ведьмак, подливая ему в кружку. – По тому, что ты сказал, можно предположить, что речь идет о гротнике или вампире. Не могу точно сказать, пока не посмотрю.

- Дак пошли ж и посмотрим!

- Я посмотрю. Но не прямо сейчас. Тут сразу не решишь проблему.

- Это ж скольких мы ребятишек потерям, пока ты на кобыле гарцуешь? Чего ж важнее может быть?

- Геральт никогда бы так не унижался, – заметила Эм с недовольным лицом. – Ладно, как хотите.

Под тяжелым пристальным взглядом сидящего напротив мужика Геральт накрыл глаза ладонью и медленно их протер. Усталость, бессилие и гнев завладевали его существом. Постоянная гребля против течения очень утомляла.

- Подозрительный он какой-то, глаз да глаз нужон, – поделился мужик соображениями.

Геральт не сразу понял, о чем говорил собеседник. Обернувшись, он увидел Эм, решительно направляющуюся в дальнюю часть таверны, и, чертыхнувшись, поспешил за ней. Он увидел, как она встала лицом к ничего не понимающим полупьяным мужикам, сидящим за длинным столом, достала меч из-за спины, резко развернулась и опустила лезвие на стол, за которым играли в карты двое.

Все произошло молниеносно. Первым закричал мужчина, уперевшись взглядом в отрубленную руку приятеля. Эм хотела было запрыгнуть на стол, но ее схватили сзади. Толкнув ногами из всех сил того, кто хотел ударить ее ножом, она повалилась за скамью вместе с тем, кто пытался ограничить ее движения.

Началась жуткая давка, толкотня и вой. Постояльцы бросились к выходу, давя друг друга и толкаясь, сами не понимая причины паники. Эм выползла из-под скамьи, ударила эфесом маячившую перед ней рожу, увернулась от двоих нападавших и наконец увидела свою цель: темно-серую поблескивающую фигуру, висящую на большой кованой люстре, совсем не вписывающейся в общий интерьер. Похоже, отсутствие одной лапы не сильно сковывало ее движения.

- Эм! – рявкнул Лжегеральт, пробиваясь свозь толпу и скидывая с себя обезумевших местных. – Черт тебя дери!.. Не смей!..

- Я в этом не участвую, я в этом не участвую, – бормотал маленький человек, ловко протискиваясь к выходу, часто моргая и нервно теребя очки. Сердце его так бешено стучало, что он не мог дышать. Вот она, кара за жульничество! От судьбы не убежишь... Как во сне он увидел лысого ведьмака-подростка, в неестественной позе перелетевшего через все помещение к дальней стене, и уже добрался до дверного проема, предчувствуя свое спасение, как серо-черная зубастая морда из ночных кошмаров появилась прямо перед его носом и заставила замереть от ужаса. Морда зашипела на него, вытянув длинный язык, покрытый слизью, и обмякла. Человек медленно повернулся, увидел длинное острие меча, выросшего из спины монстра, потом туповато глядел тех, кто был поблизости, и уставился ведьмака, так ловко метнувшего свое оружие. Тот направился туда, где лежал его подельник.

От сильного удара Эм потеряла способность соображать и двигаться. Она видела сапоги Лжегеральта, стоящего перед ней, его лицо, оглядывающее ее на предмет повреждений, потом – его кольчугу, когда он закинул ее на спину. Видела она краем глаза и враждебно настроенных людей, окруживших их в тяжелом молчании, и свою мертвую цель, когда Лжегеральт вынул из стены меч, а она повалилась на пол.

- Больше так никогда не делай, – приказал ведьмак, закидывая Эм на коня и возвращая ее меч. От его вида и тона девушка сжалась. – Теперь убирайся отсюда.

Эми посмотрела за его спину, в сумерки, туда, где столпился народ, – каждый был вооружен тем, что нашел в спешке, – и взвизгнула, когда конь под тяжелым ударом ведьмака бросился прочь.

Геральт пересчитал тех, кто был на его пути к Плотве, и быстро оценил свои шансы на побег.

- Дайте ему уйти! – рявкнул мужик, с которым Геральт говорил за столом, протискиваясь через спины. Народ возмущенно загалдел. – Нет! Пусть идет! Но, – он одарил ведьмака тяжелым неприятным взглядом, – никогда не возвращается.

Горячая вода, треск поленьев в камине, размеренный стук дождя за окном. Все это уже случалось с ней. Эм сидела в большой деревянной лохани, разглядывая свое худое тело, скрытое мыльными разводами, пока Лжегеральт намыливал ее покрытую кровавыми синяками руку. Это мыло воняло даже хуже, чем она, но мучителя, похоже, это не беспокоило. Ну а ей какая разница? Не было мыслей, чувств, желаний. Не было и ее.

- Завтра мы проедем мимо маковых полей, они очень красивы летом, – зачем-то сообщил ей мучитель. – Красные ковры, сколько видит глаз. Мне помнится, ты любишь цветы, – он выловил из воды вторую руку девушки. – Если хочешь, когда закончим дела, можем поехать на юг, там теплее, больше зелени.

Эм поймала себя на идее, что плюнула бы в него, если бы не было настолько все равно.

Раздался стук в дверь.

- Не сейчас, – громко отозвался Лжегеральт.

- Это я, – послышался глухой голос из-за двери.

Эми так резко вскочила, что чуть не вывалилась из лохани. Хватаясь за края, она спрыгнула на пол и, придерживая закружившуюся голову, бросилась на голос.

- Оденься хотя бы! – остановил ее ведьмак, направляясь к двери.

Эм впопыхах накинула на мокрое тело сорочку, плащ, и, вся дрожа, обратилась во внимание.

- Ну здравствуй, тот самый Геральт, – произнес непрошеный гость с полуулыбкой, когда дверь открылась.

- Саэрос, надо полагать, – отозвался ведьмак, загородив собой проход.

- Я могу зайти?

- Не думаю.

- Где она?

- Это ты?.. – услышал эльф тихий подавленный голос, и сердце его дрогнуло. Грубо подвинув ведьмака, он шагнул внутрь и обомлел, настолько плохо Эм выглядела.

- Девочка, что с тобой? – спросил Саэрос, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо и позволяя ей привыкнуть к нему, изучить руками.

Эм и сама не знала, почему, но она была уверена: эльф настоящий. И зеленый бархат его одежды, и косички, и золотистые глаза – это был он. Осторожно, боясь, что он растает, девушка прижалась к нему и обхватила руками, и Саэрос, обменявшись с ведьмаком многозначительными взглядами, ответил на ее объятье.

Потребовалось время, прежде чем она снова смогла говорить.

- Я думала, – прошептала она эльфу в грудь, – что больше тебя не увижу.

- Все хорошо, – заверил он ее, погладив по лысой голове.

- Я чуть не рехнулась в этом кошмаре...

- Верю.

- Нам нужно уходить! – встрепенулась она, подняв голову.

- Куда? – он жестом остановил ведьмака и вгляделся в бирюзовые глаза, сверкающие болезненным блеском.

- В Белый лес! Оттуда мы попадем обратно в... В... Не знаю, куда попадем, но если мы... Нам нужно... Как ты здесь оказался? Подожди! Он же нас слышит...

- Девочка, давай присядем...

- Нет! – Эм схватила его за предплечья. – Ты не понимаешь, он следит... О, что же нам делать?.. Нам надо вернуться, там будет жестокий бой, и Дидо, я бросила его там, если это было, конечно...

- Успокойся, прошу тебя, – эльф вложил в просьбу весь свой дар убеждения. – Ты помнишь портал? Мы действительно вернулись домой, туда, откуда ты пришла. Ты же помнишь? – Эм невнятно кивнула, рассеянно разглядывая пуговицы на груди друга. – Тебе больше не надо никуда спешить. Ты дома.

- Какое?.. О чем ты?.. Нам надо назад, ты же помнишь, им нужна наша помощь, там такая гадина в море живет, и я Керра обидела, и еще...

Эм затошнило. Земля ушла из-под ног, стены вокруг поплыли. Вцепившись в друга, девушка отчаянно хватала ртом воздух.

- Достаточно, – вставил ведьмак, намереваясь вышвырнуть эльфа вон. И тут Эми пронзило понимание, что ее мучитель, тот, который таскал ее в последнее время с собой, тот, которого она так люто ненавидела и проклинала...

- Этого не может быть! – воскликнула она в отчаянии, вглядываясь в лицо друга. – Я видела… – Эм запнулась. – Его же нет в живых… Города таяли, как свечи… Все пропало…

- Это ничего, все в порядке, я тоже многое вижу, – заверил ее Саэрос. – То, что мы видим в будущем, лишь одна из многих версий, вариантов развития событий. Видимо, при другом стечении обстоятельств этого не произошло либо было отсрочено. Я много думал о том, что произошло с нами в том лесу. Я думаю, это какой-то разлом вне времени и пространства, куда Он поместил нас для ожидания благополучного пересечения, точки, где мы можем вернуться домой. Подумай, ведь мы тогда могли материализовать все, что угодно, чтобы скрасить ожидание, и вместо этого оживили только свои страхи, а, Лысак?

Это звучало разумно и правдоподобно. Действительно, не попади она на корабль, она бы не встретила Корункана, не воспользовалась бы зельем, не увидела гибель Геральта, и тогда, не потеряв от горя свое «я», не решилась бы покинуть их поселение. В конечном счете, это привело ее к Татийе, а от него – к Саэросу, восстановлению своей личности и порталу домой.

Девушка почувствовала взгляд Геральта, но найти в себе смелость поднять на него глаза не сумела.

- Нам нужно вернуться, – повторила она более спокойно.

- Это невозможно.

- Ты туда уже попадал.

- Это было случайностью. Меня призвали.

- Значит, надо найти способ...

- Это невозможно, девочка, – повторил Саэрос с болью в голосе, и Эм прикусила губу. – Послушай, ты должна с ним остаться. Подумай, как много жалости и сострадания в ведьмаке? Не противься судьбе и неизбежности.

Эми сделала вид, что не расслышала. Портал, двенадцать магов. Все это было по-настоящему. И все это было сделано не для нее, а для него, истинной Старшей крови! Какая сила зиждется в нем, заполняет его? Похоже, никто до конца не сможет постичь такое могущество. Цири была лишь отголоском, тенью, слабым подобием. Неудивительно, что они объединились в своем стремлении заполучить ультимативное оружие. Имея при себе Саэроса, эльфы могли в корне изменить ситуацию и поставить под угрозу вымирания человечество, а то и вовсе избавиться от них, как от паразитов. «От нас?» – спросила себя Эм и не нашла ответа.

- Они тебя на куски порвут, пытаясь поделить, – поделилась Эми своим волнением, подсознательно уходя от разговоров и размышлений о Геральте.

- Не думаю, – эльф холодно улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты позаботилась о себе. Ты сделаешь это для меня? Ответь. – Эм нечленораздельно промычала. – Это очень важно, девочка. Ты должна восстановиться, вернуться к себе. Твое испытание пройдено.

Эми грустно улыбнулась. Неужели он прощается с ней? Вот он, рядом, она только обрела его снова. И он не хочет брать ее с собой, собирается оставить. Разве можно было найти слова, чтобы описать их близость, единение? Рука об руку они прошли через ад, которому не было конца, выучили друг друга, как самое себя. И только они знали о том волшебном мире чистоты и безумия, в котором нельзя было повышать голос, в котором один сумасшедший трясся над своим деревом, вода светилась, а в качестве еды были листики, в которых она так нуждалась.

- Есть еще кое-что, – добавил эльф тихо и замолчал.

Эми поняла, что хотел узнать Саэрос. Пшеничные волосы Анареис, запах крови под лестницей корабля. Если возвращение невозможно, потеря дочери – самая страшная боль для него, так или иначе. И все же, это лучше, чем правда.

- У нее все хорошо, – сердечно заверила Эми друга и широко улыбнулась. – Она любит и любима. Она счастлива.

Саэрос чуть заметно побледнел. За мгновение он вновь пережил опыт отцовства, как он держал маленькую дочь на руках, как часто отсутствовал, передавал ее на попечение другим, занятый своими делами. Он не мог припомнить имени и лица ее матери, но руки девочки и пытливый укоризненный взгляд навсегда впечатались в его память. Не было слов, способных передать степень его раскаяния и сожаления. Он заигрался, изображая местечкового бога, оставил ее на произвол судьбы, а потом погрузился в переживания, не имея для нее ни времени, ни сил. Даже решение уйти он принимал, не учитывая чувства и желания дочери. И теперь, когда слишком поздно и дороги обратно нет, он был готов на любую жертву, лишь бы все изменить, поправить. Хотя бы сказать ей о том, как сильно любит, сожалеет и гордится ею.

- Я хотел бы... Чтобы она знала...

- Она знает, – отозвалась Эм с теплотой и полной уверенностью в голосе.

- Спасибо, мне нужно было это услышать, – эльф взял лицо Эм в ладони, заглянул в глаза. – Пока мы помним, все живо. И я хочу, чтобы ты помнила обо мне.

- Ну конечно... Погоди, куда ты? – Эми рассеянно взглянула на тень ведьмака, прислонившуюся к стене и скрестившую руки на груди, и бросилась вслед за эльфом. Коридор был пуст. Девушка в ужасе схватилась за грудь и рванула на первый этаж, на улицу.

- Эм, вернись в дом! – Геральт догнал ее возле конюшни.

- Я должна остановить его! – закричала девушка, хватаясь за седло, утопая голыми ногами в грязи. – Он что-то задумал!

- Да подожди! – Геральт развернул ее к себе. – Он был сухой, ты понимаешь?

- Не трогай меня! – взорвалась Эми, отпихивая ведьмака от себя. – Тебе плевать! Я должна остановить его, он все понял!

- Эм, он не на лошади приехал. Ты не догонишь его.

Эми застыла, переваривая эту мысль, и до нее наконец дошло содержание фразы: помнить о нем, о Саэросе, вот о чем он попросил. Жив, пока о нем помнят.

- Отпусти, – прошипела она сквозь зубы, тщетно скидывая с себя руки Геральта. – Отпусти! Отпусти!!

Эм зарычала, отпихивая от себя ведьмака, безуспешно попыталась его лягнуть и вырваться из сильных рук. Отстервенело отбиваясь, Эм пришла в полнейшее отчаяние, услышала откуда-то издалека дикий вой. Что-то било ее в грудь, крутило, выворачивало и рвало изнутри, пока тьма вокруг не сгустилась, и она не ушла в забытье.

Несмотря на то, что за окном все было черно, сквозь пелену тяжелых мыслей Эм видела очертания трясущихся от ветра ветвей, слышала такую знакомую барабанную дробь дождя. Она знала, что Геральт сидит на кровати и привычным движением чистит оружие. Должно быть, она напугала его истерикой. Левая часть его лица освещена слабым пламенем свечи, на правую легла тень, а волосы еще влажные после мытья... О чем он думал? Проклинал ли тот день, когда ее встретил? Эми удивилась этой мысли: как будто все было не с ней. Как она не понимала, что падает в бесконечный черный колодец? Хваталась за гладкие стены, сопротивлялась... Стоило только на миг поверить в хорошее, прикипеть к кому-то сердцем – и все летело к черту.

Саэрос был ее последней потерей. Больше не будет потерь. Эми обхватила руками лысую голову, согнулась под тяжестью собственных мыслей и тихо ахнула от неожиданности: потеряв опору, она вцепилась исхудавшими руками в сильные мускулистые плечи Геральта, без усилий поднявшего ее на руки, и позволила донести себя до кровати.

- Ну что с тобой? – тихо спросил Геральт, усаживая ее на коленях, заглядывая ей в глаза. Эм отвернулась и неуверенно перелезла кровать.

- Устала.

Геральт сдвинул брови. Он видел Эм всякой: радостной, безумной, расстроенной, потерянной, обозленной, с обезображенным лицом и телом, с черными от темного колдовства глазами; он видел ее превращение в ведьмачку, видел, как она погибает на кладбище, разрушаясь от неведомой ему силы, и все же никогда он так не беспокоился о ней и не чувствовал сильнее жалости, чем в последние дни. Он смутно ощущал в ней очередную перемену, которая не сулила ничего хорошего. Отрешение, безнадежность и непреодолимое горе были в ее взгляде, в движениях и голосе. Она ускользала от него снова, и он боялся, что на этот раз потеряет ее навсегда.

- Побудь со мной, – глухо попросила Эми. Ведьмак стянул сапоги, накрыл их одеялом и лег рядом, лицом к ее лицу.

- Тебе нужно есть, – начал было Геральт, помолчав. – Ты таешь на глазах. Как ты не поймешь, что этоочень серьезно?

- Я хочу, чтобы ты отпустил меня, – Эми заговорила тихим ровным голосом и смогла выдержать его взгляд.

- Хочешь, чтобы я наблюдал, как ты заморишь себя голодом? Этого не будет.

- Нет, Геральт. Я хочу, чтобы ты освободил себя от меня. Тебе больше не нужно ничего делать. – Эм поняла по-своему его медленный глубокий вздох. – Я хочу уехать...

- Забудь об этом.

Эм закусила губу. Дальнейший спор только навлечет на нее подозрения.

- Но я должна его увидеть.

- Кого? – Геральт провел по лицу ладонью, борясь с раздражением. Можно было составить целый список из тех, кого-таки она могла иметь в виду, а от упоминания известного спесивого эльфа, или даже трех, сводило челюсть.

- Ги... – Эми сглотнула. – Я не знала... Я не думала... Он был там, а я...

- Он будет рад, – заверил ее ведьмак, закрывая глаза. – Встретимся с ним позже.

- Тогда я спокойна.

- Спи.

- Я завтра поем. Я тебе очень благодарна.

- М-гм.

Несмотря на смертельную усталость, Эми не хотела потерять ни мгновения их последней ночи вместе. Дождь, стук его сердца, размеренное дыхание, которое скоро замедлилось. Уснул. Возможно ли, чтобы все случилось так, как случилось? Никогда бы она не смогла догадаться, что ее история будет именно такой и никакой другой. И все же, она не стала бы менять ничего, ведь у нее все было. До сих пор не верилось, что это действительно он. Так хотелось прикасаться к нему, снова его почувствовать напоследок, только вот вряд ли он хотел быть с ней по своей воле, к тому же, если бы он в очередной раз сделал ей одолжение, она бы не нашла в себе сил делать то, что должно. Поэтому Эм лишь протянула руку к его небритой щеке и провела ладошкой по воздуху.

- Я люблю тебя больше жизни, – прошептала Эми одними губами, и грудь словно сдавило тисками, – не могу... Жить без тебя...

- Я знаю, – устало отозвался ведмак, не открывая глаз. Эм вздрогнула и дернулась от ужаса, но он перехватил ее ладонь и прижал к щеке.

Это была настоящая катастрофа. Эм не подозревала, что Геральт может услышать ее признание.

- Мне очень больно от взятых тобой ненужных обязательств, – затараторила Эми надтреснутым голосом, когда снова обрела дар речи. – У тебя доброе сердце, но так нельзя...

- Уймись. Давай спать.

- Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, ты ничего не должен и свободен от меня...

Эм не удалось договорить: ведьмак в мгновение ока перевернул ее на другой бок и прижал спиной к своей груди. Девушка нервно заерзала. Лысая, тощая, убогая и больная на голову, она не могла принять себя и стыдилась и себя, и любимого мужчину.

- Если продолжишь тереться об меня попой, – предупредил он ее в самое ухо, – придется тебя утихомирить. А я очень устал. – Эм тут же замерла, и Геральт беззлобно хмыкнул. – Какая же ты дурочка, Эм.

- Ну спасибо, – буркнула Эм, не зная, куда деть свою лысину. У ведьмака была так много волос! Зачем они ему вообще? Что за несправедливость?

- Спи.

Утро Эм началось с борьбы с ужасной слабостью. С трудом разлепив веки, она вынудила себя подняться – Геральт ушел, раньше вечера его ждать не было смысла, а это означало, что нельзя было терять ни минуты. Солнце, безуспешно пытавшееся пробиться светлым пятном сквозь темно-серое промозглое небо, медленно ползло вверх, на свое законное место. Трудно было определить, как далеко ей дастся уйти под дождем. По крайней мере, выследить ее будет очень трудно.

Наспех собираясь, Эм отметила про себя, что усыпить бдительность Геральта оказалось делом нетрудным. С другой стороны, он был способен предвзято отнестить к ее поведению и решить, что ее опять надо спасать. Наверняка в глубине души он испытывал облегчение мысли, что освободится от нее. Эм невыносимо было думать, что ее решения вновь вынудят Геральта тратить время и силы на бесполезные поиски. Ей стоило быть грубой с ним, оскорбить, объяснить, что его присутствие ей неприятно и терпеть его она не намерена, однако Эм знала, что ничего бы у нее не вышло, никто бы не поверил ее вранью, тем более сам ведьмак. Он не уйдет сейчас добровольно, ведь он жалел ее, как, наверное, жалеют домашний скот перед убоем, к которому прикипели, пока растили. Сколько же в нем сочувствия и вины, раз они вынудили его зайти так далеко!

Эм была разбита, раздавлена, уничтожена. Что бы она ни делала, как ни старалась, все становилось только хуже. Она была обречена на потерю всего, что ей дорого, не было только ума, чтобы это заметить и признать. Геральт... Эм невольно сглотнула, не в силах выдержать это имя. Он был всем. Он был больше, чем всем, разве возможно это описать? Он был ее болью, и боль эта была нестерпимой. Слишком много, слишком сильно, слишком... Бессмысленно.

Прощаться с Геральтом лично Эм просто не могла. Она написала длинное пространное письмо, в котором шесть раз его благодарила и закончила тем, что молила его о счастье и здоровье. В итоге письмо вышло таким образом, словно ее принудили писать, и на самом деле она намекала на спасение и жажду быть вместе. Это было близко к правде, но не к той, которую девушка хотела показать. Эм закинула письмо в камин и попыталась снова.

“Милый Геральт,

Я бесконечно благодарна тебе за все, что ты мне дал, но наши пути расходятся, чтобы вновь не пересечься. Прости, но по-другому быть не может. Искренне желаю тебе счастья, какого достоин лишь ты. Твой светлый образ навлегда останется в моем сердце.

Навеки твоя,

Эм.”

Эми нахмурилась, смяла бумагу и отправила к предыдущей записке. Задумавшись, она неосознанным отчаянным жестом провела рукой по лсой голове, макнула перо в чернила и вывела мелким круглым почерком:

“Геральт,

Что-то кончается, что-то начинается. Наше с тобой общение подошло к концу, давая нам обоим возможность на новое начало. Пусть оно будет светлым. Благодарю за все. Прошу, не ищи меня, это было бы неприятно и по меньшей мере глупо. Прощай.

Эм.”

Девушка перечитала написанное, положила бумагу на стол и аккуратно ее поправила. Она заставила себя представить ведьмака в объятьях женщины, которая была ему предназначена, и других женщин тоже, которым повезет оказаться с ним рядом хотя бы на несколько мгновений; потом Эм вынудила себя вспомнить его лежащим мертвым в эльфийских катакомбах. Уж лучше попрощаться с ним так, чем при других обстоятельствах.

“Я поем”, – пообещала она себе, завязывая мешок со скудными пожитками. – “Я буду есть каждый день, чтобы добраться до Зеррикании. А там, дальше, я сама начерчу карту, я открою для себя другой мир...”.

Мысли продолжали свой ход, повторяли план, хотя Эми прекрасно знала, что не доживет и до конца недели. Ей вспомнился лес, залитый солнечным светом, сухой мох, шелестящий под ногами. Ее тело не станет ни для кого обузой, оно сольется с землей, станет с ним одним целым, как и было суждено давным-давно. Ее имя никогда не существовало, ее разум утихнет, а неводомая нерушимая связь с ведьмаком прервется стественным образом. Смерть – это не бич. Смерть – это избавление. Она боялась лишь одного: что опять, в очередной раз, какой-нибудь злодей ей помешает, вернет ее в этот потерянный и прогнивший мир.

Все было готово. Эм, не мешкая, дабы иметь как можно больший временной разрыв между ее дорогой и возможным преследованием ведьмака, поправила меч, накинула почти невесомый мешок на исхудавшее плечо, натянула шапку на лысую голову, открыла дверь и чуть не врезалась в Геральта, облокотившегося о дверной косяк.

- Собралась куда-то? – холодно поинтересовался ведьмак, буравя девушку потемневшими кошачьими глазами. Он стоял в тени, мокрые пряди белых волос, с которых стекали дождевые капли, упали на суровое лицо, придавая ему зловещее выражение. От него пахло лошадью; видимо, он торопился. Эм сделала невнятное движение головой, глядя на ведьмака снизу вверх в совершенном испуге, и попятилась назад, когда мужчина шагнул ей навстречу, закрывая за собой дверь.

- Я... Я думала, ты позже будешь... Ты же сказал... Я просто...

- У меня возникло подозрение, что ты выкинешь еще что-нибудь, – произнес Геральт с обманчивым спокойствием. – Смотри, ты забыла флягу. Зря. Уверен, собралась ты куда-нибудь очень далеко. А это мне? – Он показал ей листок, и девушка рухнула на кровать, сгорая от стыда и переживаний. – Посмотрим, что же ты решила сказать на прощание, как оправдаться.

Ведьмак быстро прошелся по строчкам и уставился на нее тяжелым хищным взглядом.

- И это все? После всего, что между нами было? – Ведьмак иронически скривил губы и засверкал глазами. – Что это значит? – Эми молча прижала подбородок к груди, роняя слезы на штаны, и вздрогнула, когда он взревел: – Я тебя спрашиваю! Отвечай, черт тебя дери!

- Йеннифэр... – пискнула было она и проследила за табуретом, рассыпавшимся о стену. Никогда еще она не видела Геральта таким, и ей стало по-настоящему страшно.

- Это просто невозможно! – воскликнул он чудовищным тоном и зашагал по комнате. – Тебе мало того, что я сделал? Что еще ты от меня хочешь? Длинных смазливых речей, клятв в вечной любви и верности? Опять хочешь заставить меня гоняться за тобой, пережить все это заново? Я не упрекаю тебя без конца тем сраным эльфом, что же ты мне кровь пьешь? Или, может, мне нужно общаться с тобой, как он – видя в тебе дрессированную полоумную скотину? Тогда ты перестанешь дурить?

- Не надо...

Геральт сел перед Эм на корточки, положил руки по обе стороны от нее, впился в бирюзовые глаза холодным осуждающим взглядом и грубо убрал протянутую ладонь от напряженного лица.

- Я жду объяснений, – напомнил он тихим зловещим голосом. Эми не выдержала его ярости, накрыла лицо ладошками и беззвучно заплакала. – Ты говорила, что любишь меня. Передумала? – она отрицательно покачала головой. – От любви любви не ищут, твои слова? – согласный кивок. – Так какого хрена, Эм?! – рявкнул ведьмак и встряхнул ее за плечи.

Девушка, не отнимая ладоней, повернулась, легла на кровать и уткнулась лицом в одеяло, вздрагивая от рыданий.

- Черт. Черт! – Геральт смахнул с прикроватной тумбы кружку, пнул и без того неблагополучное подобие шкафа пососедству и оперся о стену, глубоко дыша от злости. – Я сейчас принесу что-нибудь, и ты все съешь. Поняла? И если, когда вернусь, тебя не будет, то обещаю: я изобью тебя до полусмерти, когда найду! – ведьмак перешел на рык, пересек комнату и с такой силой хлопнул дверью, что та вылетела с петель.

====== Чем дело кончилось! :) ======

Комментарий к Чем дело кончилось! :) Мой дорогой и горячо любимый друг,

Даже не знаю, что и сказать – прошел почти год, а воз так там и стоит. Сижу я такая вчера в два часа ночи, пишу статью по захоронению углекислого газа, скучаю, и тут получаю письмо: новые отзывы! То есть где-то там есть ты, и ты порой задумываешься: “а какого, простите, муя у меня незавершенный гештальт”? Так вот, не должно быть у тебя ничего неприятного, тем более из-за меня) Я, конечно, не в состоянии полноценно дописать эту мою милую муть, хотя бы потому что выросла из нее и совершенно не понимаю поведение участников истории, однако попробую вспомнить, как там все было в моей голове. Обнимаю тебя, благодарю, желаю тебе светлого и насыщенного пути.

Итак, если тебе интересно, то вот) Описываю только ключевые моменты.

Остановились мы на том, что Эм вернулась домой, все вспомнила и под гнетом грозного Геральта начала худо-бедно питаться. Эм, как ей и положено, страдала вовсю и упрямилась, но бегать больше не планировала, надеялась как-нибудь между делом вскоре окочуриться. Странная деваха, в общем. Потом они встретились с Ламбертом и Эскелем, туда же приехал и Ги, вроде как все захотели бросить ведьмачье ремесло, Эскель – овец завести, любить их (платонически) и пасти, Ламберт сказал, что он придурок, и Эскель решил ему своих овец не доверять, а Ги решил вывести каких-нибудь диковинных зверей с копытами, жабрами и ушами слона – ими грести удобно. Что делала Эм? Страдаааала :) Геральт был рядом и стоически присматривал, чтобы она не убила себя, подавившись куском хлеба. Когда Эскель узнал, что Геральт везет Эм к Йеннифэр, он, конечно, охренел, однако Геральт из-за этой реакции (неожиданно) план не поменял.

Ехали они, ехали, народу помогали, а тут вечером они мимо крытой телеги проехали. Эм развернулась, пристала в мужикам, которые телегой управляли, в итоге их убила. Геральт был недоволен, конечно. Открыла телегу – а там молодая и очень красивая эльфийка. Вот так вот) У меня с августа 2016 болтается отрывок с ней, пожалуй, вставлю здесь, чтобы было нагляднее, если не хочешь, перемотай пониже на продолжение)

ОТРЫВОК. В лесу Геральт, Эм и эльфийка собираются есть и спать.

Девушки молча наблюдали за тем, как Геральт наклоняется к кучке веток, выжигает искру, дует на слабый огонек. Его движения были ловкими и уверенными; пламя оставляло желтоватые всполохи на сосредоточенном лице, покрытом следами прошлых боев. Привлекательность ведьмака была неоспоримой и сквозила во всем: в умелости, в силе и мужественности, которые можно было практически осязать. Рядом с ним возникало убеждение, что ничего плохого теперь случиться не может, потому что он со всем справится, убережет, а владение своим телом и мастерская работа руками – будь то хоть разжигание костра или освежевание кролика – само по себе сбивало с толку. Даже эльфийка, не имеющая дурных мыслей, невольно поерзала.

- Тебе повезло, – тихо призналась эльфийка после долгого молчания.

- Еще как, – отозвалась Эм замогильным голосом, совершенно не настроенная на разговор.

- Я тонко чувствую связи. Никогда не сталкивалась с чем-то подобным. Хотела бы я, чтобы меня так любили...

- Не знаю, что ты несешь, и знать не хочу, – пробурчала Эм, косясь на широкую спину Геральта. Он сидел поодаль, сооружал вертел и вполне мог услышать несуразицу, если бы захотел. Она оторвала взгляд от коряги, на которую любовалась с тех пор, как села на плащ, осмотрела красивое лицо соседки и ухмыльнулась:

- Ты смазливая, тебя еще много раз будут любить. Хочешь ты этого или нет, – добавила она, подразумевая плохое. – Здесь все так работает: нет никаких правил, кроме одного: побеждает тот, кто сильнее.

- Ты так говоришь, потому что расстроена. Ты на самом деле так не думаешь.

- О, ну, раз ты так считаешь, то конечно.

- Ты не можешь отрицать доброту и взаимовыручку, стремление к лучшему...

- Ты что, тупая? – грубо перебила Эм. – Ты доброту нашла в обозе, обмазанном дерьмом, из которого я тебя вытащила накануне? Я вскрыла животы тем ублюдкам, которые собирались тебя... Любить. Кто их всех нас совершил или намеревался совершить добро? Или, может, самая добрая из нас – ты, которая создала эту ситуацию?

- Я не хотела всего этого... – прошептала эльфийка сквозь слезы. – Не создавала...

- Создавала, – добила ее Эм. – Какого черта ты не сидишь в своем дорогом платье в тепле и комфорте, болтая о своем величии с другими остроухими? Хочешь сказать, тебя выкрали из Долины, когда ты вышла на улицу поссать?

- Эм, – одернул ведьмак, глядя на нее из-за плеча.

- Эта дуреха сидит здесь и несет чушь про доброту и прочее, еще ничему не наученная! Я знаю, чем все это закончится. Миром правит сила, эльфийка. Все, что интересует нас – это достичь удовольствий и избавиться от неудовольствий, как у самых примитивных существ. Научись вскрывать животы другим и проживешь дольше.

- Я не буду ничего вскрывать, – прошептала эльфийка онемевшими губами и опустила голову. Белокурые локоны сползли с плеч на лицо, скрыли его, оставляя красивый профиль. Она мучилась виной и воспоминанием о своих тюремщиках, которые были убиты.

Эм внимательно посмотрела на собеседницу – на прямой нос, уголок чувственных губ, переливающуюся россыпь волос. Ее голос звучал, как музыка, глаза были темно-синими, как предгрозовое море, а запах – свежим и манящим. Такая красота не могла не быть проклятьем.

- Будешь, – заключила Эми мрачно. На этот раз она и сама была недовольна предчувствием. Декоративных птиц нужно держать в клетках, правильно ухаживать за ними и следить, чтобы они не потерялись – погибнут. Именно поэтому девушка, помолчав добавила: – Завтра повезем тебя в твою Dol Blathanna.

- Мне туда нельзя, – встрепенулась эльфийка. – Это невозможно.

- Это еще почему?

- Ее выгнали, – вмешался Геральт, поворачивая тушку на вертеле. – Скажи мне, дочь Эллейн Рисад аеп Шеалле, что ты сделала? Что заставило Aen Seidhe отказаться от Аen saevherne?

Ведунья? Эльфы выгнали ведунью? И неужели же эта смазливая беспомощная девчонка – ведунья? Эм повернулась к эльфийке корпусом, всем видом показывая, что требует немедленного объяснения.

- Я... – эльфийка сжала изящные пальцы и выдохнула: – Я покусилась на королеву.

Эм ждала продолжения. Его не последовало.

- В смысле ты пыталась убить свою королеву? Это невозможно.

- Нет... То есть да... То есть я не хотела!.. Я хотела помочь... Они бы его убили, и мне пришлось придумывать на ходу... То есть он ее спас, и его не тронули, простили, пока он опять не ушел...

КОНЕЦ ОТРЫВКА.

В общем, оказалось, что эта эльфийка влюблена в... Йорвета! И спасла ему жизнь) Эм от такого поворота сильно расстроилась. В итоге Геральт отправит эльфийку именно к нему и там начнется другая история :)

Приехали, значит, Геральт и Эм на такой красивый зеленый холмик, а на нем бац – и вырос большой красивый дом. И встречает их хозяин дома – красивый такой статный волосатый мужик. Эм смотрит на него, а у него лицо такое как будто знакомое, но вроде и нет. В принципе, ей было не особо это важно, она же скоро Йеннифэр увидела, которая их встретила холодно-приветливо на пороге дома и сказала, что они как два придурковатых лысых брата-близнеца. Еще ужаснее было, когда Йеннифэр потащила Эм на второй этаж, где Эм помыли, высушили, надели на нее красивое вечернее платье. Стоит такая Эм перед зеркалом в вечернем наряде, кости торчат, щеки впали, а на голове лысина сверкает... Йеннифэр пожалела ее, начала колдовать, но это не сработало, Эм ведь поглощает магию. Поэтому они взялись за руки, Эм повторила заклинание, которое ей продиктовала Йеннифэр, и вот уже к ужину она спускается с белыми волосами чуть ниже плеч! Вот это да! Геральт, конечно, воспрянул, приятно, когда у твоей бабы голова не похожа не медный таз :)

Сели, значит, вчетвером за стол, еще этот статный мужик с гривой на голове. Геральт учуял, что в еду Эм добавили что-то, но решил довериться Йеннифэр. Не зря: Эм начала уплетать все подряд. А вот говорили они всякие разные вещи. Мужик этот оказался возлюбленным Йеннифэр, он ее подкалывал и даже усмирял, от чего Геральт постоянно кашлял, давился едой, а еще косился на противоположную стену, на которой висел целый музей необычного холодного оружия. Йеннифэр была довольна и спокойна. Над Геральтом мужик тоже странно шутил, например, спросил, как бы он отнесся к тому, что его внук (Геральта) женится на его дочери (Геральта)? Потом как-то все зашло на тему Цири, как какой-то эльф там все вот-вот порешает, ну и, понятно было, помрет. Тут Эм психанула, начала кричать и трястись, что она за Саэроса всем хребты переломает и вообще, а Йеннифэр, мол, что, лучше пусть Цири погибнет? А Геральт такой мясо на кусочки режет на фигурной тарелке. Тут уже встал статный мужик, голос у него стал совсем внушительный, и начал обвинять Эм в том, что она погубит все живое навсегда, свой дом, и страшный она, в общем, человек, и надо ее прямо сейчас убить. Тут уже сама Йеннифэр шокировалась. А Эм вдруг вспомнила, что слышала она уже от этого мужика про дом, и что мужик-то этот – тот самый лысенький кривоножка, у которого были живые растения и одинаковые люди, и который все и всех уничтожил в ее видении, когда она плыла над безжизненной землей, то есть это он на самом деле страшный человек! Неплохо он так осексапилился за короткий срок. Дальше, пока Эм и мужик сверлили друг друга взглядом, время замедлилось и пространство в столовой так сильно поменялось, что все потемнело, стекла кругом разлетелись, а Геральт и Йеннифэр так сильно придавило, что они сползли и не могли дышать и двигаться. У Эм почернели глаза, а казалось бы, силу-то у нее забрали... Она первая остановилась и бросилась к лестнице за мечом, мужик – к стене, сорвал длинную острую штуку, напоминающую меч, развернулся и вспомнил, что он не один. Он посмотрел на Геральта, понимая, что тот будет путаться под ногами и мешать убить девчонку, но тот спокойно на мужика посмотрел и тоже пошел наверх. Тут Йеннифэр набросилась на мужика, мол, “ты сбрендил что ли совсем?”, а мужик ее очень умело и нежно успокаивал, объясняя, что лучше сейчас, чем позже, потому что потом тощая девка силу наберет и все уничтожит (искренне говорил), и его с Эм противостояние закончится всемирным п****цом, а для него Йеннифэр важнее всего, он же из-за нее пришел, обожает и все такое, и ее, и ее мир в обиду не даст.

В это время Эм забежала в комнату, как-то сорвала платье, переоделась, на ходу меч из ножен вынула, схватилась за ручку двери и остановилась. До нее дошло, что мужика будет защищать Йеннифэр, она его безумно любит, это очевидно, а Геральт будет защищать Йеннифэр, то есть по сути у Эм одна против троих и у нее нет шансов. Более того, что бы Эм ни делала, она все равно вся принадлежит ведьмаку и скорее себя двадцать раз убьет, чем причинит ему вред, а если она Йеннифэр как-то повредит, то ведьмак страдать будет. Пришлось опять прыгать из окна и бежать к конюшне. У дома Эм вдруг замерла: она уставилась в стену, на другой стороне которой как раз стоял мужик. Тот тоже ее почувствовал, и они оба увидели, что если они сегодня вступят в бой, то их любимые люди обязательно встрянут и погибнут, даже если Йеннифэр телепортировать к чертям, а Геральта запереть. В общем, Эм прибежала в конюшню, седло набросила на свою Крышу и собиралась быстро свалить, а Геральт уже за ее спиной стоял. Тут Эм наконец и поняла, что не только унижающая жалость им двигала, что она ему все-таки нравится чем-то, и так ее эта мысль припечатала, что бросилась она Геральту на грудь и разрыдалась, а он ее жарко целовал и обнимал, к груди своей широкой прижимал, хоть и хотел ей по-прежнему шею свернуть, настолько она его достала. На этой чудесной ноте они свалили как можно дальше от этого места. Также они посетили почти всех своих друзей-приятелей, много шутили и пили, а Лютику помогли открыть театр, который ему был не нужен) Вот еще отрывок двухгодичной давности:

ОТРЫВОК

- Актерское мастерство – сущий пустяк.

- Девушка, вы так говорите лишь по незнанию. Единицы могут продемонстировать истинное искусство перевопрощения, передать оттенки настроения, создать правильное впечатление у зрителя.

- Это все слова. Любой дурак может создать правильное впечатление, было бы желание.

- Быть может, и любая дура? – улыбнулся Лютик. – Прошу прощения, но труды непонятых гениев столько раз были извращены и неоценены, что я начинаю терять веру в здравомыслие людей. Покажи нам, как создать впечатление.

- Что, прямо сейчас, здесь? – удивилась Эми.

- Почему бы и нет. Или мы недостойная публика?

Эм посмотрела на Геральта. Ведьмак, пожав плечами, скрестил руки на груди и прислонился к стене.

- Ладно, будь по твоему, – девушка поднялась, расправила плечи. – Что там у тебя? – она вырвала из рук барда листок. – Ага. “Вы думаете, я боюсь? На всей земле не сыщется более благородного и бесстрашного мужчины и более талантливого художника, нежели я, не раз спасавшего жизнь ведьмаку”. – Эми прыснула. – Давай лучше так, – она сделала несколько шагов, подбирая слова, развернулась и посмотрела на Лютика высокомерным колючим взглядом. – Ты думаешь, я боюсь боли? – голос ее зазвенел, словно сталь. – Меня пытали, жгли, резали. На мне ставили опыты. На моих глазах убивали друзей и близких, и я, окропленная их кровью, беспомощно смотрела на их последний вздох. Я убивала так часто и так много, что потеряла счет. Я была на грани безумия, я путешествовала сквозь время и пространство. Я – первая и последняя ведьмачка на земле, которой не страшна ни магия, ни яды. Мой путь еще не начался, а обо мне уже слагают легенды и баллады. Я – древнее смертельно опасное существо, – прогремела Эм, расставив руки, – которому нет имени, чьи возможности недоступны пониманию ума. Я – причина гибели цивилизации! Я – ваша гибель, – добавила она выразительно, сверкая ужасающими глазами, – склонитесь же перед истинной королевой!

Лютик очнулся, закрыл рот и энергично захлопал.

- Браво! – воскликнул он ликуя. – Великолепно!

Эми вынула меч из-за спины, пугая барда тяжелым хищным взглядом, сделала пару великолепных по исполнению пируэтов, повернулась к мужчинам спиной, разбежалась, несколько раз сделала сальто назад, молниеносно ударила невидимого противника в прыжке и, перекувырнувшись, приземлилась на одно колено. Завершая небольшое представление, за которым едва можно было уследить, она при приземлении стукнула мечом по дощатому полу и выбросила вперед другую руку.

- Я, кажется, испачкал панталоны, – промямлил Лютик, отодвигаясь от рукояти кинжала, торчащей из стены возле его уха, и тут же ободрился. – Должен признать, я впечатлен! Думаю, мы прекрасно сработаемся!

- Эм еще играет на лютне, поет и сочиняет баллады, – предупредил Геральт. – Тут точно не выжить.

- И в цирке сгодится, – дополнил Золтан с неприязнью. – Братья говорят, девка хороша в кузнечном деле, отличилась. Вот пусть пользу приносит, нежели сиськами трясти на потеху хмельным голодранцам.

КОНЕЦ ОТРЫВКА.

ЭПИЛОГ.

Эм бежит по лесу, рядом с ней – Геральт. Догоняют они неведомую страшную хрень. Хрень пускает смертельно опасный поток магии, Эм прыгает вперед Геральта, закрывает его собой, сбивает его с ног из-за мощности магии и они вылетают далеко назад. Собственно, этот поток ведьмака бы убил, а Эм его вобрала в себя и выпустила обратно, создав такую широкую и глубокую борозду, что сама удивилась. В итоге ведьмаки ловят противного чернокнижника, который обещает им напоследок страшную расправу. Геральт передает Эм зачарованный камень, та впитывает магию, создает портал. Они выходят рядом с аккуратным двухэтажным домом у подножья горы, которая, в свою очередь, находится на острове. Природа здесь потрясающая: трава мягкая, как ковер, насыщенно-зеленая, много цветов, деревьев, разных растений, насекомых, птиц.

Ведьмаки заходят домой, в чистую уютную кухню, понимают, что они одни, Геральт сажает Эм на стол, раздевает. Эм говорит, что он эгоист, если только она может рожать от ведьмаков, то негоже ему в одно рыло-то такое счастье иметь. Геральт отвечает, что только он может доставить женщинам неземное удовольствие, так что сама она эгоистка и по ее вине столько неудовлетворенных женщин рыдают по ночам в подушку. Эм опять начинает свою песню про третьего ребенка, Геральт категорически против: первый дался очень тяжело, после родов второй она чуть не умерла, разошлись кости таза, полгода заново училась ходить. Эм вспоминает, что припасла красивое нижнее белье по такому редкому случаю – они одни – и собиралась за ним, но оно не понадобилось, прекрасно и виртуозно справились и так :) К слову, Эм выглядит хорошо, у нее каштановые кудрявые волосы, вес в порядке, уродств не наблюдается, а Геральт моложав, красив и задорен.

Появляется портал, из него выходит Вилена с двумя детьми, оба с ярко-рыжими волосами, светло-голубыми пронзительными глазами с вертикальными зрачками. Мальчик постарше с угрюмым лицом молча проходит мимо родителей в дом, девочка, совсем мелкая, сразу бросается Геральту на шею. Эм, испачканная в муке, как всегда не при делах) Заходят в дом, Эм возвращается к пирожкам, Вилена жалуется на ее сына, что он не разговаривает совсем и вечно недоволен, а дочь одновременно везде, не затыкается и слишком упрямая. Появляется сын, требует, чтобы Геральт, как и обещал, его потренировал. Эм хотела приобщить дочь к готовке, но та первая убежала тренироваться. Как-то так.

Была еще сцена с Цири и ее семейным счастьем, у них все хорошо)

Дальше такая сцена: возле дома Эм появляется Йеннифэр. Тихо заходит внутрь, рассматривает предметы, кресло у камина, кривое и страшное, которое сделал Геральт, красивый цветастый плед, вышитый Эм, ее картины с необычным завораживающим сюжетом. Она проходит дальше, видит напряженную Эм в скромном домашнем платье с мечом в руке и мукой на курносом веснушчатом носу. Пахло очень вкусно. Они молчат. Йеннифэр отмечает, что у нее уютно и готовить она, похоже, умеет. И красивая. Эм молчит, ожидая чего угодно. Йеннифэр красноречиво смотрит на меч. Эм глухо сообщает, что Геральта сейчас нет, а сама понять не может, как та их нашла, ведь это невозможно, остров зачарован. Оказывается, Йеннифэр об этом знает, что мужа дома нет. Она требует идти за ней, потому что Йеннифэр убьют, нет ни минуты, и только Эм может помочь. На улице Йеннифэр говорит все делать, как она скажет, и такое яростное отчаяние в ней, что Эм соглашается.

После манипуляций Эм понимает, что она приобрела вид мужчины, высокого причем. Йеннифэр быстро приказывает молчать и они телепортируются в большую каменную залу с толстыми длинными колоннами. Проходят по длинному коридору, заходят в помещение с очень высоким потолком и длинным столом, за которым сидят двенадцать персон. Один из них, очкастый и надменного вида, хвалит Йеннифэр за мудрость и предлагает начать. Каждый из сидящих высказывается, говорит, что нахождение какого-то мужика здесь опасно, противоестественно, его опыты и исследования тем более, и учитывая, что он зашел слишком далеко, его надобно казнить. Эм сидит, молчит, но находит всех 12 противными. Потом Йеннифэр изящно их оскорбляет, делает акцент на том, что они ничего понимают, договорить ей не дают: на нее резко нападают. Эм прикрывает ее собой, корчится от ужасной боли и терпит, потому что убивать она никого не собирается. Магия пропадает, все видят, что это Эм, начинается разброд, Йеннифэр говорит, что теперь найдут и на Эм управу, и Геральта и с детьми перебьют, поэтому Эм медленно моргает и делает то, что от нее чародейка и хотела. Только позже до Эм дойдет, что казнить хотели хахаля Йеннифэр, который по ее видениям уничтожит мир, и вообще-то надо было его казнить, а эти 12 магов были чем-то вроде главного подпольного правительства, и теперь наступила некая анархия, что мужику и Йеннифэр на руку.

Эм появляется возле дома, уже стемнело, но домой пойти не может, так и стоит в отупении. Так ее Геральт и находит, в домашнем платье, несчастную и в крови. Он детей уложил, а сам чуть с ума не сошел, потеряв любимую жену. Он бросился к ней, проверил, не она ли ранена, и понес в дом. Только он знал, что надо сделать и что сказать, чтобы Эм стало лучше.

Эм стоит на деревянных лесах в красивой белоснежной высокой круглой беседке, рисует на стене картины, в которых участвовали герои рассказа. Там изображены все, каждый в своем образе, в том числе Йорвет со своей эльфийкой, который Эм никогда не забудет, Гелвин, Вилена и Ги, Саэрос, Керр и Анареис и т.д. и т.п. Ее отвлекает голос Геральта снизу: Эм обещала пойти с ними на пикник и они устали ждать. Эм опять говорит, что вот-вот, Геральт пинает леса, Эм падает ему в руки, испачканная краской, злится, но тут же отходит, зацелованная. Геральт сажает шумную егозу-дочь на плечи, сын несет корзину. Они приходят на большую офигенную поляну с разноцветными пятнами цветов, бабочками. Дочь убегает к низкому деревцу, хочет сорвать яблоко, но не выходит, сын помогает ей и она утыкается ему макушкой в грудь в благодарность. У брата с сестрой очень тесная глубокая связь на всю жизнь, которая не раз спасет им жизнь в их тяжелых и сложных боях, ведьмачьих испытаниях.

Геральт и Эм опять подтрунивают друг над другом, Эм начинает звонко смеяться и убегает, Геральт ее настигает, роняет на траву, любуется ее лицом, испачканным краской, глазами, волосами, в которых играет яркое теплое солнце, и не верит своему счастью. Он так сильно ее любит, что невозможно описать. Они – единое целое, продолжение друг друга, и это так естественно, гармонично, как будто так и было суждено с самого начала.