Остаться людьми [Виктория Радионова] (fb2) читать постранично, страница - 7

последнее, о чем он подумал, перед тем, как его повалили на землю, а жуткая, невыносимая боль в разорванной щеке вынесла из мозга все мысли, оставив только отчаянный зов: «Помогите!»

Он даже не понял, как это произошло, наверное, просто слишком глубоко ушел в свои мысли, вот и пропустил момент, когда выслеживающий его гаденыш подкрался и выскочил из травы. Так ярость и природная агрессия кидает пса на его жертву. Он и был не больше собаки, но энергии броска хватило, чтобы сбить с ног молодого мужчину, опрокинуть навзничь. Вцепившись зубами в лицо, он вырвал кусок щеки. Где раньше было родимое пятно, теперь зияла рваная рана. А он кусал снова и снова, рвал острыми, сильными зубами мягкие ткани, ухо, нос, губы, не обращая внимания на неистовые попытки орущей жертвы сбросить его с груди.

Бен отбивался из последних сил, но удары были слабы и неловки. Слишком сильная боль и великий ужас вместе лишали возможности сопротивляться. Захлебываясь собственной кровью, Бен судорожно запрокинул голову. Маленькая самка, та самая, которую следовало все же проверить в первую очередь, подскочила, и, улучив момент, ловко вцепилась в открывшееся горло, вырывая напрягшийся в последнем хриплом крике кадык.

Гарри не слышал воплей напарника. Кровь струилась у него из ушей, стекая по воспаленной шее за воротник расстегнутой камуфляжки. Тело сводили судороги, изо рта шла красная пена. Гарри откусил себе кусок языка.

Мэгги какое-то время безучастно смотрела, как ее мучитель бьется в конвульсиях. Потом, словно опомнилась, подошла к орущему крикуну и прикрыла ему ладонью рот.

Карлик обмяк, грузно осел на землю. Теперь его было почти не видно в высокой траве. Старина Гарри отключился. На поляну прибежали дети, громко кричали, смеялись, перекидывая друг другу что-то круглое и грязное.

Мэгги уткнулась в ладони. Ей хотелось вырвать себе глаза, чтобы не видеть, как ее перемазанные кровью малыши весело играют полуобглоданной человеческой головой. Она бы предпочла оглохнуть, как Старина Гарри, чтобы не слышать их радостных криков. Но Мэгги взяла себя в руки и, давя приступ ярости, поспешила к детям.

— Дай сюда! — рявкнула она на сына, пытаясь отнять добычу.

Детеныш рычал и вырывался. Дочери прыгали рядом, возмущенно поскуливая.

— Отдай, я сказала! Нельзя!

Она выкручивала ему руки, пытаясь разжать сильные пальцы, вцепившиеся в страшную игрушку. Но справиться с ним не могла.

— Посмотри на меня! — кричала Мэгги. — Посмотри!

Она села перед дерущимся с ней малышом на колени, обхватила ладонями его лицо и притянула к себе, прижимая разгоряченный лоб к своему. Они встретились глазами.

— Ты — человек! — зашептала Мэгги. — Ты — мой сын, мой ребенок! Я люблю тебя! Слышишь?

Глаза мальчика обрели осмысленное выражение и наполнились слезами.

— Отдай мне это!

Губы обиженно задрожали. Он швырнул матери мертвую голову, отскочил на два шага, плюхнулся в траву. Он сидел обняв колени, уткнувшись в них лбом и горько плакал. Сестры беспокойно ползали рядом на четвереньках, тихо поскуливая. Мэгги вздохнула. Подошла к сыну потрепала рыжие кудри, он сердито тряхнул головой. Она поцеловала его в макушку. Ему нужно было время.

Мэгги опустилась рядом, подозвала девочек к себе, принялась растирать и массировать следы от веревок на маленьком тельце, осматривала ожоги от шокера. Девочки льнули к матери, как детеныши к самке в поисках ласки. Она еще раз окликнула сына. Тот сердито мотнул головой.

— Адриан Брукс, ты ведешь себя, как дядя Джим! Какой пример сестрам?!

Это всегда работало. Малыш меньше всего хотел походить на карлика-крикуна. Джиму было все равно, что его приводили в дурной пример. Сейчас он внимательно смотрел, как божья коровка путешествует по его коротким пухлым пальцам.

Старина Гарри очнулся, завозился в траве, поскуливая жалобно. Увидя Джима с жуком, подобрался поближе, сел рядом, требовательно мыча, потянул руку. Джим улыбнулся и пересадил жучка на ладонь Гарри. Тот расплылся в идиотической улыбке.

Адриан последний раз шмыгнул носом и подошел к матери. Нежно обнимая сына, Мэгги снова принялась рассказывать о Самом Лучшем Человеке Иисусе Сыне Божьем, который запретил убивать людей, есть их мясо, и играть их головами. Девочки дремали, а Адриан внимательно слушал и листом лопуха старательно оттирал с рук запекшуюся кровь.