Феномен Бубна [Сергей Александрович Трахимёнок] (fb2) читать онлайн

Сергей Трахимёнок ФЕНОМЕН БУБНА _{Киноповесть}

1

Брест самый теплый город Беларуси. Так, во всяком случае, говорят синоптики. И в летние месяцы жители его, дабы не страдать от жары, одеваются очень легко, почти как на юге. Ночью в Бресте становится чуть прохладней. И поэтому многие окна больших и маленьких квартир летом всегда распахнуты настежь.

В одну из таких июльских ночей жители микрорайона Восток вдруг услышали автоматные очереди.

Говорят, что Брест западный город. Впрочем, это легко проверить. Что делает житель, к примеру, Италии, когда слышит автоматную очередь? Правильно, бежит от этого места подальше, вспоминая мафию и мафиози недобрым словом. Жители Бреста поступили иначе. Все, кто сидели у телевизоров или компьютеров, а то и просто не спали, приникли к окнам или выбежали на балконы и лоджии.

А внизу разворачивалось действие, которое сложно назвать рядовым. Из двух джипов велся автоматный огонь по бегущему человеку. Причем стреляли, словно специально, трассерами. И каждый свидетель этого действа мог видеть, что пули ложатся рядом с этим человеком, но он каким-то чудом остается неуязвим.

— Ну конечно, это съемки кино, разве реально такое может быть в Бресте, городе хотя и пограничном, но не фронтовом, — подумали большинство любопытствующих и вернулись к прежним занятиям. Ну, разве что проворчав что-то вроде:

— Козлы, нашли время, когда кино снимать.

— А когда его еще снимать? Днем здесь народу не протолкнуться, — произнесли другие.

Раздалось еще несколько очередей. Но на них уже никто не реагировал, как не реагируют люди на шелест шин автомобилей, проезжающих по улице, на которой находится их дом. Хотя многие из любопытствующих почти автоматом назвали неуязвимого человека героем, правда, героем фильма, то есть с маленькой буквы.

А в это время убегающий человек завернул за угол дома, прижался спиной к его стене и начал лихорадочно набирать номер мобильного телефона.

Несколько пуль свистнуло рядом, одна попала в кирпичную стену дома, обдав мужчину мелкой пылью, другая срикошетила от чугунного люка и на мелкие куски разнесла мобильный телефон в его руках.

Мужчина затравленно оглянулся и увидел телефонную будку. Искра надежды затеплилась в его душе, что мгновенно отразилось на лице. Оно приобрело выражение решимости, и мужчина, перебежав открытое пространство, влетел в телефонную будку, закрыл дверь и сел на пол, в надежде, что преследователи его не заметят.

Где-то завыла сирена милицейской машины, послышались новые выстрелы.

Герой дотянулся до диска телефона-автомата и начал набирать номер.

В это время рядом с телефонной будкой появился узбек в полосатом халате. Он удивленно посмотрел на героя и покачал головой, как делает аксакал при виде юного единоверца, поступающего вне некоего канона поведения настоящего мужчины.

Рядом с будкой взорвалась граната. Герой ударился головой о противоположную стенку будки. Действительность в его мозгу начала искажаться, как в кривом зеркале. Но потом все стало на свои места.

В будку опять заглянул узбек, но… о ужас, вместо головы у него был арбуз.

Вновь прозвучала автоматная очередь, арбуз разлетелся вдребезги. А в трубке раздался щелчок и ленивый голос произнес:

— Але.

— Твою мать, — кричит герой, — что происходит?

— Ты меня спрашиваешь? — ответил голос, искаженный мембраной.

— Тебя, твою мать.

— Чего ты ругаешься, послушай лучше музычку.

Автоматная очередь прервала разговор. Осколки стекла брызнули герою на голову. Одна из пуль перебила шнур. Но герой сгоряча не заметил этого и продолжал кричать в трубку. И что удивительно, голос ему отвечал:

— Слушаю вас.

— Давай вертолет в район Востока, мне самому не выбраться.

— Заполняю заявку на вертолет, вам на какое число и на сколько мест?

— Ты что, офигел? — орал герой.

— Оплата наличными или.

Двери будки распахнулись, и пара огромных рук выдернула героя наружу. Затем эти же руки припечатали его к углу будки и взяли за горло.

От удара головой о металлический уголок у героя поплыли круги перед глазами.

2

В тот момент, когда герой стукнулся головой о ребро телефонной будки, в одной из квартир Бреста, но в другом микрорайоне, настенные часы пробили три часа ночи.

Женщина, спавшая в постели, открыла глаза, встала с кровати и подошла к окну.

Место, где ставил машину ее муж, было свободным.

Она взяла в руки мобильный телефон и стала набирать номер.

— Абонент недоступен, — ответил ей женский голос.

— Недоступен, недоступен, — повторила женщина, прошла в ванную комнату, привела себя в порядок, надела халат, а потом вернулась в спальню и щелкнула выключателем.

Электрическое освещение мгновенно обрисовало интерьер комнаты, в которой был обычный набор мебели: стенка, телевизор на тумбочке, угловой диванчик, двуспальная кровать, часы, а на противоположной стене большая фотография.

На ней были запечатлены сама хозяйка квартиры и человек, который именно в это время пытался убежать от своих преследователей в микрорайоне Восток.

— Ах, Алина, ах, малина, — произнесла она, видимо, передразнивая кого-то.

А потом погасила свет, улеглась на кровать поверх одеяла, с твердым намерением дождаться мужа и уж если не устроить ему головомойку, то укоризненно посмотреть в глаза, а потом перевести эти глаза на циферблат настенных часов.

3

Огромная ладонь гориллообразного мужика продолжала сжимать горло героя, и он уже начал терять сознание, как из-за угла дома выехал джип, резко затормозил и, проюзив с метр, сбил того, кто держал героя за глотку.

Освободившись, герой сделал гигантский скачок через машину и скрылся в переулке. Преследователь вскочил на ноги, обложил водителя машины нецензурной бранью, открыл дверцу джипа, влез в него и заорал:

— Гони!

Джип резко тронулся с места и также скрылся в переулке, правда, водитель, видимо, чувствуя вину за то, что чуть не сбил своего подельника, потерял ориентировку и свернул не вправо, а влево. Однако он быстро нашелся и уже через полминуты, сделав почти полицейский разворот, помчался обратно.

За это время оба успокоились, и тот, который был за рулем, сказал:

— Извини, Гарян, я тебя невзначай задел.

— Еще бы взначай, — ответил тот, которого назвали Гаряном, — я бы тебя.

За это время герой успел выбежать на проспект и увидеть медленно двигающийся ремонтный троллейбус. Мало что соображая, скорее от отчаяния, чем размышляя, как ему лучше поступить, герой ухватился за металлические прутья сзади троллейбуса и поехал навстречу джипу. Это его и спасло. Джип пронесся мимо троллейбуса, и преследователи даже не заметили героя.

Еще не веря тому, что спасся, герой потянул за веревки и отсоединил штангу от контактной сети. Троллейбус замедлил ход. Герой спрыгнул на асфальт и едва не попал под машину, которая следовала за троллейбусом. Потом он боковыми улицами перебрался в лесопосадки, расположенные вдоль шоссе, которое вело в Минск, и двинулся в сторону от города, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки.

Прошел час, другой, уже рассвело, а он все шел по лесопосадкам, опасаясь выходить на шоссе, пока не набрел на заправочную станцию.

Огромный международный автобус с номером 45–76 остановился возле указателя «WC». Веселые пассажиры высыпали на площадку из трех дверей сразу. Они только что прошли пограничный и таможенный досмотры на границе и радовались возвращению на родину. Аналитический ум героя подсчитал количество пассажиров. Их было не более трех десятков. Значит, остальные или спят на своих местах, или их нет в автобусе. Они вышли еще в Бресте.

— Стоит рискнуть, — сказал он себе.

Покачиваясь, чтобы при неудаче объявить себя человеком нетрезвым, который ошибся автобусом, герой направился к последней двери. Там он прошел в хвост автобуса, уселся на угловое место и притворился спящим.

Но долго притворяться ему не пришлось, он попросту потерял сознание.

Через четверть часа автобус тронулся с места и до самого Минска уже не останавливался. Пассажиры кемарили на своих местах и не обращали внимания на героя, полагая, что это водитель взял кого-то из «голосующих», желая немного подзаработать.

4

Еще не рассвело, когда Алина проснулась во второй раз. Но не бой часов был тому причиной. Она явственно слышала, как кто-то открывал дверь. Точнее, скрежетал железкой в замочной скважине.

Алина попыталась вскочить с кровати, но было поздно. Три темные мужские фигуры, от которых исходил запах отнюдь не parfum de toilette, окружили кровать. Щелкнул выключатель.

Алина, онемев от ужаса, смотрела на пришедших. Особенно ее пугал огромный гориллоподобный мужик, который стоял ближе всех и не без мужского интереса рассматривал ее тело.

В это время в комнату вошел еще один мужчина. Его лицо показалось Алине знакомым, она однажды видела его с мужем. Это вывело ее из оцепенения.

— Как вы вошли? — спросила она.

— Через дверь, — ответил тот, что вошел последним, — меня зовут Петруха. Где он? — и Петруха ткнул пальцем в фотографию на стене.

— Он ушел вечером.

— Куда?

— Он никогда мне об этом не говорит.

— Не говорил, — поправил ее Петруха, — не говорил и, наверное, никогда больше не скажет.

Он подошел к фотографии, снял ее с гвоздя и с размаху ударил о стену.

— Гарян, — сказал он, заметив похотливый взгляд гориллообразного, — пойдешь со мной. А вы двое останетесь здесь до утра.

— Я их боюсь, — сказала Алина.

— Правильно боишься, — ответил Петруха, — но если будешь делать то, что я скажу, останешься жива. — Он немного подумал, еще раз посмотрел на Алину и добавил: — И даже цела.

5

В Минске автобус с номером 45–76 остановился возле зеленого домика Первого съезда РСДРП. Именно отсюда он стартовал в Европу семь дней назад. А поскольку пассажиры его и одновременно туристы за это время сдружились, то прощались они долго, к неудовольствию двух водителей, которым не терпелось поскорее отогнать машину в парк, а самим отправиться на отдых.

И тем не менее, в толпе туристов как всегда нашелся бдительный пенсионер, который сказал водителям:

— Там мужик странный какой-то, посмотрите, чтобы чего-нибудь не спер.

Один из водителей направился в хвост салона и стал трясти за плечо героя. Когда тот открыл глаза, спросил:

— Э, мужик, ты как тут оказался?

Герой, мгновенно оценив обстановку, вывернул оба кармана, давая возможность всем увидеть, что он ничего лишнего и не своего не взял.

Это в определенной мере успокоило водителя. Но он на всякий случай спросил у выходящих пассажиров.

— Ни у кого ничего не пропало?

Затем, брезгливо взяв героя за плечо, стал выталкивать его из салона, приговаривая:

— Давай, давай, мужик, нам надо в парк.

Так они добрались до выхода, и у водителя хватило ума не вытолкнуть героя из автобуса, а помочь спуститься по ступенькам.

Это было совсем не лишним, потому что силы снова покинули героя. Он качнулся, попытался удержаться за автобусную дверь, но та закрылась, автобус тронулся и уехал. А герой, потеряв сознание, упал на асфальт.

— Что там? — спросил водитель, который вел автобус, у своего напарника.

— Да наркот какой-то сел к нам в автобус, а мы и не заметили. Страшный такой, все лицо исцарапано.

6

Директор частного телеканала под названием «Факел» имел имя, отчество и фамилию, но любил, чтобы все, включая его близких, обращались к нему «господин директор». Исключением из этого правила были его тринадцатилетний сын и жена. Хотя, честно говоря, в последнее время у директора в штате появился еще один человек, для которого он был готов сделать исключение из общего правила.

Директор сидел в своем кабинете и просматривал запись одной из передач канала, которая, по его мнению, должна быть первой в рейтинге. Закончив просмотр, он позвонил секретарше.

— Зиночка, — сказал он и сделал паузу.

— Да, господин директор, — ответила Зиночка.

— Пригласите мне Бульбовича, да. и пусть захватит диск со своей последней программой.

Борис Бульбович, автор и ведущий программы, о которой шла речь, шел к директору.

Впрочем, шел — это громко сказано. Весь штат канала занимал пять комнат. В двух были кабинет директора и приемная. А в остальных располагались технические службы и редакторы. И все это на площади размером с волейбольную площадку. Так что понятие «шел к директору по звонку секретарши» было явным преувеличением для обозначения сего действия.

Время, которое истекло от звонка секретарши до момента, когда Бульбович открыл дверь кабинета и спросил: «Вызывали, господин директор?» — измерялось секундами. И в этом не было ничего удивительного. Так или приблизительно так являлись перед директором все вызванные к нему сотрудники.

Разница была в том, что фразу «вызывали, господин директор?» Бульбович произнес с некоторой долей иронии, которая не ускользнула от начальника. Но директор сделал вид, что не уловил данного оттенка речи подчиненного, а придал своему лицу радушное выражение и произнес:

— Боря, без фамильярностей, пожалуйста, садись, хочу обсудить с тобой одну тему. Кстати, ты диск с последней передачей принес?

— Да.

— Хорошо, а то я как-то не удосужился ее посмотреть. Включай.

Бульбович вставил диск в паз компьютера. Монитор ожил, показывая самого Бульбовича, который начал говорить о причудах человеческой памяти.

Директор добавил звук.

— Мы обычно представляем нашу память как кладовку, — слышался голос Бульбовича, — где по различным полкам разложена информация, которую мы когда-то сами туда заложили. Но возможно, в этой кладовке имеется информация опыта предыдущих поколений, которую закладывали не мы, и мы не можем извлекать ее сознательно. Но при определенных условиях, чаще всего возникающих при экстремальных обстоятельствах, эта информация может быть нам доступной.

На экране появляется рекламная заставка.

— Слушай, — сказал директор, — при всем твоем нежелании вернуться в прошлое ты подсознательно туда пытаешься вернуться.

— Почему ты так решил?

— Это доказывает передача, которую ты создал.

— Нет, проблемы или причуды памяти интересуют зрителя, вот я и взялся за них.

— Пусть будет так, — сказал директор, — знаешь, какой сегодня день?

— Суббота, — ответил Бульбович.

— Сегодня ровно три года, как мы с тобой познакомились. Это дело надо отметить.

— Ты сказал, — ответил герой, — идем в кабак?

— В кабак мы не пойдем, — произнес директор и поморщился, — меня моя за позавчерашний визит туда еще пилить не закончила.

— А на работе нельзя. директива.

— Совершенно верно, — ответил директор, как будто кто-то его слышал и контролировал.

— Что тогда?

— Давай ко мне. Заодно я себе прощение вымолю.

— Давай, — согласился Бульбович, — заодно мне не надо будет ужин готовить.

— Звоню жене, — сказал директор, — пусть накрывает на стол. А как Валерка рад будет.

7

Пока директор и Бульбович ехали на машине, жена директора заказала в кафе «Любава» холодные закуски, заливное и принялась готовить салат-оливье. Именно с ним в семье директора, во всяком случае, у его старших членов, было связано ощущение праздника еще с советских времен.

Когда директор открыл дверь квартиры своим ключом, раздался радостный крик его сына Валерки:

— Ур-ра, дядя Боря пришел, сейчас кроссворды разгадывать будем!

— А у самого тяма нет? — спросил отец.

— Я тебе что, — ответил сын, — компьютер, что ли?

— А дядя Боря компьютер?

— Дядя Боря лучше компьютера. Его загружать не надо, и скорость во много раз больше.

— Все как три года назад, — произнес директор.

Тут в прихожую всунулась голова жены директора.

— Через пять минут все за столом, — сказала она.

— Мы как раз закончим, — произнес сын, — размахивая газетой с кроссвордом.

— Пять минут дается тебе, чтобы помыть руки, — сказала мать, а не разгадывать кроссворды.

— Мы успеем, — подмигнул Валерке Борис.

— Конечно, успеете, — влез в разговор директор, — мама всегда торопится. Говорит, что обед будет готов через пять минут, а подает через двадцать.

— В ресторане тебе быстрее подавали? — съехидничала жена.

Так с шутками и прибаутками через десять минут все уселись за столом. Жена положила салат в тарелку сыну, налила рюмку водки гостю.

— А мне? — обиженно произнес хозяин.

— А ты позавчера свой лимит выпил, — заявила жена.

— Где?

— Тебе лучше знать, я за тобой не слежу.

— А ты следи, чтобы потом на меня напраслину не возводить, — сказал муж, сопя нарочито обиженно.

— Лена, — сказал Борис, — может, амнистируем его?

— Амнистируем, амнистируем! — закричал сын.

— А ты не вмешивайся в разговоры старших, — сказала мать, это во-первых, а во-вторых, не кричи за столом.

— Ладно, не буду, — надулся сын.

— Вот видишь, Леночка, — сказал директор, — даже сын говорит: ладно.

— А ты сыном не прикрывайся. Хорошо, только в честь нашего гостя.

Она налила рюмку мужу и произнесла:

— Ну, за встречу.

Взрослые выпили, а Валерка принялся за салат.

— Слушай, — сказал Борис, — ты говорил, что сегодня третья годовщина, как мы с тобой познакомились. И как это было?

— А я знаю, я знаю, — закричал Валерка, — папа в травме лежал, а тебя туда привезли, а мы с мамой вас навещали. Мы с тобой кроссворды в палате разгадывали.

Когда на часах было десять, родители вспомнили, что сына нужно укладывать спать. Но тот заупрямился, сказал, что должен проводить дядю Борю. Тогда и дядя Боря засобирался домой. Все семейство вышло в коридор, и начался ритуал прощания.

— Жениться тебе надо, Борис, — сказала Елена.

— А может, я уже женат, — шутливо отозвался Борис.

— Штампа в паспорте нет, значит, не женат, — безапелляционно заявил директор. Он под шумок прощания задержался возле стола и махнул пару рюмок сверх дозволенного.

— Дядя Боря, а когда мы будем разгадывать кроссворды?

— Наверное, уже в следующий раз.

Борис вышел на лестничную площадку, где его догнал директор.

— У меня идея, — сказал он, — когда тебя доставили в реанимацию, у тебя было кольцо на правой руке.

— А где оно сейчас?

— Наверное, у санитаров.

— Ну, пусть себе носят на здоровье.

— Да я о другом. Нужно провести эксперимент. Я уже продумал как.

— Не нужно.

— Почему?

— Не знаю.

— Тебе не интересно знать, кто ты?

— Не интересно.

8

Бульбович поймал такси и без приключений приехал на квартиру, которую снимал.

Квартира была однокомнатной, в прихожей возле вешалки было большое зеркало.

Он взглянул на себя в зеркало и вдруг понял, что не настроен рассматривать свое изображение. Тогда он зашел в ванную, поплескал в лицо водой, смывая впечатления сегодняшнего вечера, снова вышел в прихожую и подошел к зеркалу.

Но словно кто-то блокировал его попытки исследовать себя. В голову лезла всякая чепуха. Он вспомнил анекдот о мужике, который с похмелья разглядывает себя в зеркале. И так повернется, и так, лоб наморщит, улыбнется, нахмурится. «Федя, — раздается голос жены из кухни, — иди чай пить». — «Твою мать, Федя», — вспоминает свое имя мужик и идет на кухню.

Но вот, наконец, ему удается сосредоточиться, и он долго всматривается в свое отражение. Затем достает из кармана паспорт и сравнивает фотографию с изображением.

— Бульбович, — произнес он с шутовскими интонациями, — вы кто?

Сосед за стеной включил радио на полную громкость, и до него явственно стали доноситься слова рекламы, среди которых с каким-то пиететом или акцентом вдруг было произнесено слово «шоп-тур».

Диктор еще не закончил говорить, а у Бориса начала кружиться голова, пол в прихожей вдруг подпрыгнул и ударил его в грудь. Причем сделал это так сильно, что Бульбович потерял сознание.

9

Очнулся он утром. Поднялся с пола и посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрел незнакомый мужик с резкими чертами лица и взглядом убийцы. Но на лице не было повреждений от падения, только сильно болела левая рука, на запястье которой был большой шрам. Он мог дать голову на отсечение, что шрам выглядел как старый. Но болел так, будто порезался он только сейчас.

Борис глянул на часы. Пора было ехать на работу. Он разделся, прошел в ванную, принял душ, побрился. Снова оделся и опять посмотрел в зеркало. Тот мужик, который полчаса назад удивил его, куда-то исчез. Из зеркала на него смотрел Борис Бульбович, автор и ведущий программы частного канала. Черты его лица разгладились, резкость их исчезла, пропал взгляд убийцы. Но самое удивительное, что исчез шрам на запястье левой руки.

Борис приехал на работу с опозданием. Проходя мимо приемной, он столкнулся с человеком, который выходил оттуда. Лицо этого человека показалось ему знакомым. Да и человек этот, увидев Бориса, изменился в лице, но тут же отвел глаза и прошел мимо.

Борис заглянул в приемную и спросил у секретарши:

— Кто это был?

Та пожала плечами.

— Мужик какой-то из провинции. Целый час у босса сидел.

— Странно, — сказал Борис, — такое ощущение, что я его где-то видел.

— Может, и видел.

— Да и он на меня как-то странно отреагировал.

— Ну, здесь все понятно, это обычная реакция человека на медийное лицо. Ты же у нас звезда.

— Ты хочешь сказать, что он видел меня по телевизору?

— Ну да, а потом, увидев в коридоре, немного опешил, однако затем вспомнил и пошел дальше.

Разговор их прервал голос шефа по громкой связи.

— Зиночка, — произнес он, — найдите мне, пожалуйста, Бульбовича.

— Слушаюсь, господин директор, — ответила Верочка.

И взглядом показала Бульбовичу на дверь кабинета босса. Бульбович в ответ показал ей пальцами, что оставит у себя в кабинете портфель и вернется.

Зиночка кивнула в знак согласия.

10

— Входи, Боря, — произнес директор, когда Бульбович открыл дверь его кабинета, — у тебя почему такой взъерошенный вид? Есть проблемы?

— Уже нет.

— Хорошо. Ты помнишь, о чем мы вчера говорили?

— Нет.

— А говорили мы про эксперимент.

— Какой эксперимент?

— Эксперимент для восстановления твоей памяти и прошлого.

— А мне это надо? Может, не стоит будить лихо, пока тихо?

— Боря, я думаю, что тебе это надо. Впрочем, мы вчера все решили, ты чего не помнишь, пьян, что ли, был?

— Да вроде нет.

— Ну и прекрасно. Ты согласен на эксперимент?

— Да.

Директор позвонил секретарше.

— Зиночка, — сказал он, — я работаю с Борисом Степановичем над идеей новой передачи. Освобожусь к обеду, не раньше. Меня ни с кем не соединять.

— Итак, Борис Степанович, эксперимент, — произнес директор, почему- то потирая руки.

— Может, не надо никакого эксперимента? — сказал Борис. — Давай поступим иначе, ты будешь рассказывать, как познакомился со мной, возможно, я за что-нибудь зацеплюсь. И эксперимент не понадобится.

— Нет, нет, — произнес директор, — чтобы все это достигло цели, нужно эту цель сформулировать.

— Сформулируй сначала, что такое цель вообще.

— Цель — это тот результат, к которому ты стремишься.

— Но я ни к чему не стремлюсь, и это мне нравится.

— Не может этого быть, ты все время пытаешься понять, кто ты и кем был в прошлом.

— Ты так полагаешь?

— Да.

— Хорошо, пусть так, теперь детальней: как мы с тобой познакомились?

— Годится, — ответил директор. — Я лежал в травме, меня какой-то идиот подрезал на «Хонде» и скрылся. Я уже ходил на костылях, когда привезли тебя.

— Кто меня привез?

— «Скорая».

— Как меня оформили или представили?

— Никак, сестра как-то сказала, что сегодня к нам из реанимации Бульбо- вича переведут и что ты головой трахнулся и немного не в себе.

— А сестра откуда знала, что я Бульбович?

— У тебя в кармане были документы.

— То есть паспорт?

— Ну да.

— Но в паспорте должна быть прописка.

— Да, по паспорту ты прописан в какой-то деревне под Минском, но деревни этой нет. Ее снесли под коттеджи.

— А как мы познакомились лично с тобой?

— Элементарно. Ко мне приходили жена и Валерка. Валерка в то время увлекался кроссвордами и приставал ко мне с вопросами. Так вот он спрашивает: «Стихотворный размер — семь букв, первая „а“?» А ты: «Анапест».

— А я откуда это знал?

— Мы думали, ты филолог, а потом он спрашивает: «Деталь от часов на букву „а“?» И ты говоришь: «Анкер».

— А я откуда это знал?

— Валерка перебрался к тебе на койку, и вы за пятнадцать минут кроссворд разгадали.

— Да?

— Мужики в палате прямо обалдели и стали тебя испытывать. А ты на любой вопрос, как ЭВМ, мог ответить.

— Да я и сейчас могу ответить на любой вопрос.

— А мог ты это сделать раньше?

— Когда раньше или раньше чего?

— Раньше того, как попал в травму.

— Не знаю.

— А хочешь узнать? — уже издевательским тоном спросил директор.

— Нет, — ответил Бульбович.

— Ну вот, опять ты за свое. С тобой происходят странные вещи, а ты не хочешь понять, почему они происходят?

В это время открылась дверь и Зиночка показала рукой на трубку.

— Зина, — сказал директор, — я же просил.

— Это он, — произнесла Зина.

Директор изменился в лице.

— Понял, понял, — ответил он Зиночке, а потом обратился к Бульбовичу: — Боря, на пару минут оставь меня, а потом сразу же продолжим. Заказчики. понимаешь.

11

Бульбович вышел из кабинета босса, вернулся к себе, перебросился несколькими словами с сотрудниками. Но большего сделать не успел: появилась Зиночка и повела бровью в сторону кабинета директора.

Жест этот был понятен всем. Бульбович встал и поплелся к боссу.

— Ну, — сказал босс, — когда Бульбович уселся за приставной столик, — продолжим. И как это у тебя получается?

— Что получается?

— Угадывание всего?

— Не знаю, но когда я слышу фразу, которая сформулирована в форме вопроса, у меня автоматом идет ответ. Кроме того, я могу в уме проводить операции с семизначными цифрами.

— Да, — задумчиво произносит директор, — все это ты действительно можешь, но абсолютно не помнишь своего прошлого. И даже сомневаешься, твоя ли фамилия Бульбович. Кстати, почему ты сомневаешься в этом?

— Мне интуитивно кажется, что такой фамилии на свете не существует.

— Как не существует? Не только фамилия есть, но и ее носитель. Он сидит передо мной.

— Нет, ты не понял, я чувствую во всем этом некую искусственность и надуманность. Словно кто-то придумал мне эту фамилию. Причем тот, кто придумал, был не из Белоруссии. Ты знаешь, что знаменитый актер Смоктуновский имел прадеда белоруса по фамилии Смоктунович.

— А при чем здесь Смоктуновский?

— Да при том, что сосланный в Сибирь за браконьерство в Беловежской пуще его прадед получил в России фамилию Смоктуновский, а мне кто-то придумал фамилию Бульбович.

— Не лишено логики. Но кто мог придумать тебе фамилию?

— Не знаю.

— А ты подумай, что это за волшебник, который придумывает людям фамилии?

— Не знаю.

— Что ты зарядил, не знаю, не знаю, а хочешь узнать?

— Нет.

— А почему?

— Я боюсь.

— Чего боишься?

— Не знаю.

— Если ты боишься, то должен знать причины своего страха. Ты должен бояться чего-то. Так?

— Наверное, так.

— Ладно, давай начнем от печки. Ты помнишь что-либо из своего детства?

— Знаешь, у меня было хорошее детство, я вдруг вспомнил, что рос в большой усадьбе и у меня был учителем немец.

— Ну-ну, — произнес директор, полагая, что услышал зацепку, которая поможет ему ответить на главный вопрос.

— А потом вдруг понял, что читал об этом у Льва Толстого.

— Тьфу, — сказал директор. — Давай зайдем с другого конца. Ты поступил с травмами, которые, скорее всего, могли быть результатам покушения на твою жизнь.

— Не может быть.

— Почему не может быть?

— Потому что я спокойный человек и не мог получить такие травмы. Для того, чтобы такие травмы иметь, нужен соответствующий характер. Помнишь, у нас лежал мужик, который врезался на мотоцикле в бетонную стену. А ведь он врезался в нее специально, поспорил с друзьями, что ничего ему не будет. У него было семь переломов и сотрясение мозга.

— Боря, я помню этого мужика. У него было действительно семь переломов, а вот сотрясения мозга не было, да и не могло быть.

— Почему?

— Потому что у него не было мозга, а значит, и сотрясаться было нечему. Но отчасти я с тобой согласен. Ты сам не смог создать условий для причинения тебе таких травм. Но, может, кто-то покушался на твою жизнь? Подумай, кто мог покушаться на твою жизнь? И что могло быть причиной этого покушения?

— Не знаю.

— А ты и не должен знать, отпусти вожжи сознания, как ты сам говоришь зрителям, может, интуиция тебе что-нибудь подскажет. Может, ты девицу у кого-нибудь увел?

— Ты считаешь, что я могу это сделать?

— А почему бы нет, ты же мужик.

— И за это могут убить?

— Убить могут за все, и даже ни за что, — безапелляционно произнес директор, — вдруг с ней были драгоценности или она была для кого-то источником существования? Рыночные отношения, знаете ли.

— Нет, девицы не помню, но мне все время снится один сон, где я от кого-то убегаю.

— Давай детали этого сна.

— Знаешь с деталями тяжело, когда я его вижу, там все реально, а когда просыпаюсь, все исчезает, как туман под лучами солнца.

— Ладно, смотрю я на тебя, ты действительно напрягаешься, когда мы к этой теме подходим. Давай прервемся, я тут пока бумаги подпишу, а ты зайди минут через тридцать.

12

Бульбович вышел в приемную, где к боссу собралась приличная очередь, представители которой с любопытством посматривали на него. Господин директор никогда не уделял беседам с сотрудниками столько времени. Он «знал все» и вызывал сотрудников только для того, чтобы объявить им свое решение. И уж никак не посоветоваться или обсудить что-либо.

Борису вдруг захотелось похулиганить:

— Вопросы экономии и бережливости, — сказал ожидающим, — самые главные теперь.

Бульбович рассчитывал, что у него есть полчаса, но директор вызвал его уже через десять минут.

— Ты мне даже покурить не дал, — сказал на это Борис.

— Курить — себе вредить, — ответил директор. — Я вот подписываю бумаги, а наш разговор из головы не выходит. Вот ты про сон сказал, а это уже кое-что. Вспомни детали.

— Да я уже говорил, что деталей масса, но как проснешься, они куда-то исчезают.

— Ну, хотя бы несколько.

Борис наморщил лоб, минуту помолчал, а потом произнес:

— Нет, не получается. Хотя. Мне, кажется, что тот узбек, который заглядывал в телефонную будку, оказался там неспроста. Мне кажется, что это дядя Матура.

— Чей дядя?

— Матура.

— А кто такой.

— Стоп, не произноси это слово в именительном падеже.

— Почему именно в именительном нельзя?

— Не знаю. Вчера я грохнулся в обморок, когда услышал слово. Впрочем, не буду его произносить, вдруг обморок повторится. Лучше просто говори «некто М».

— Да я готов говорить «некто Ю», лишь бы помочь тебе. Вспоминай дальше.

— Мне кажется, что этот старый узбек действительно был дядей М, а с М была классная девица, из тех, у кого ноги от ушей растут. Что-то вроде твоей Зиночки.

— Не моей, не моей, — открестился директор. — А ты можешь их опознать?

— Если увижу, то смогу.

— Так я тебе помогу. Пока ты решал, согласиться на эксперимент или нет, я провел свое расследование и выяснил, что подобрала тебя «скорая» не как обычно на Центральном автовокзале, а возле домика РСДРП. И у меня появилось предположение, что ты приехал в Минск на брестском автобусе. Точнее, не брестском, а на том, что пришел с туристами из-за границы, но шел через Брест. Я поехал в автопарк и поговорил с водителями этого автобуса. Они сказали, что нашли тебя спящим в салоне, разбудили, и ты покинул автобус. Я даже номер автобуса записал: 45–76.

— И что это нам дает?

— Значит, ты сел в него либо в Бресте, либо на остановках по трассе Брест — Минск. Ты был когда-нибудь в Бресте?

— Не знаю.

— Тогда о сути моего эксперимента. Мы берем с тобой творческий отпуск и едем в Брест. Там гуляем по городу, пока ты не увидишь что-либо знакомое.

— Если не увижу?

— Тогда едем по трассе и останавливаемся на всех стоянках междугородного автобуса «Брест — Минск».

— А работа?

— Какая, к черту, работа.

— Чего-то на тебя это не похоже.

— Должен же и я когда-нибудь ради друга семьи с ума сойти. Итак, завтра в шесть едем в Брест.

— К чему такая спешка?

— К тому, чтобы ты не сбежал или не отказался от эксперимента.

— Да я не об этом. Я думаю, почему так рано?

— Раньше встанешь, раньше.

— Сядешь.

— Раньше уедешь.

13

Конечно, уехать в шесть не получилось. Директор вспомнил, что ему надо дать допуказания Зиночке, которая на момент его отсутствия должна была обеспечить его замену и служить промежуточным звеном связи между директором и коллективом. Потом он вообще отбежал в сторону и стал звонить непонятно кому. Одной рукой он держал телефон возле уха, а другой показывал Борису некие женские формы, убеждая того, что звонит своей подружке.

В общем, выехали в десять.

— Не переживай, — сказал директор Борису, — пять часов, и мы в Бресте, подумаешь, триста шестьдесят километров.

Он сидел за рулем, а Борис с ним рядом на переднем сиденье.

Утро было прохладное. Директор приоткрыл окно со своей стороны, и ветерок шевелил прически находящихся в салоне.

Когда они проехали половину пути, директор спросил:

— Ты чего такой кислый? Тебя волнует встреча с городом, который может пролить нам свет на твое прошлое?

— Нет, меня волнует что-то другое.

— Что?

— Чувство опасности.

— Для нас?

— Пока непонятно. Сбавь скорость.

— Ты чего, мы же идем в ритме с другими машинами.

Мимо них на огромной скорости проезжает джип.

— Ага, — произносит Борис, — джип, и в нем мертвый водитель. Давай догоним его и предупредим, чтобы он не рисковал.

— Но с нашим движком его не догнать.

— Там должен быть пункт оплаты движения на дороге. Там мы его и догоним.

Джип они догнали на границе Минской и Брестской областей. Он стоял перед шлагбаумом. Соседняя ячейка была пуста, и директор поставил машину в нее.

— Скажи ему, что он опасно ездит, — произнес Борис, — и у меня нехорошее предчувствие.

— Сам и скажи, — ответил директор. — Он же с твоей стороны.

Борис высунулся в окно и сказал водителю джипа:

— Ты опасно ездишь.

Но тот нажал на газ и показал Борису фигу.

— Ну что? — съязвил директор. — Предупредил об опасности?

— Да, — ответил Борис.

— Как видишь, человечество и его отдельные представители не любят, когда кто-то вмешивается в их дела.

— Он не ведает, что творит, — сказал Борис.

— Да ты прям пророк, — ответил директор и тоже тронулся с места, поскольку шлагбаум перед машиной стал приподниматься.

Они молча проехали еще с полчаса, когда директор вдруг спросил:

— Ты чего это в благодетели полез?

— Я увидел этот джип вверх колесами, — ответил Борис.

Директор засмеялся.

— Слушай, я тебе анекдот расскажу. Выпрыгивают десантники с борта большого транспортника. И чтобы большого разброса не было, их прапорщик в шею толкает. И тут последний отказывается прыгать: «Не буду, — говорит, — мне сегодня бабушка приснилась, она меня в гробу видела, у меня парашют не раскроется». — «Эх ты, а еще комсомолец, — говорит прапорщик, — приметам веришь. Давай парашютами меняться и прыгай».

Поменялись они парашютами. Прапорщик дал пинка десантнику. Тот вылетел из самолета, парашют раскрывается, он летит, блаженствует. Как вдруг мимо него со свистом пронеслось тело прапорщика, которое кричало: «В гробу я видел твою ба-бушку. Твою мать.» — заканчивает ругательством анекдот директор, потому что рядом на обочине лежит перевернутый джип, а возле него стоит милицейская машина.

— Ну вот, — произнес Борис, — я же говорил, что видел там мертвого водителя.

— Да, — сказал директор, — и как ты с таким предчувствием и такими способностями не можешь вспомнить свое прошлое?

— Как видишь, мои способности направлены в будущее, — ответил Борис.

— А у меня хорошее предчувствие, — сказал директор, — мы, наконец, установим твое прошлое и начнем новую жизнь.

— Если это тебе так надо, — равнодушно произнес Борис.

— Это надо тебе.

— Не думаю, — ответил Борис, — не думаю.

14

В Бресте они устроились в гостинице, и директор сразу потащил Бориса гулять по городу. У входа в некое заведение с вывеской «Казино» Борис остановился.

— Оно тебе чем-то знакомо? — спросил директор и даже забежал вперед, чтобы рассмотреть реакцию Бориса на вывеску.

— Кажется, да, но у всех этих зданий одинаковая конфигурация, а уж вывеска, как у салуна на Диком Западе.

— А что подсказывает тебе твоя зверская интуиция?

— Моя интуиция направлена в будущее.

Они пошли дальше, прошли участок аллеи, на которой уборщик сметал листья.

— Слушай, — засмеялся директор, — а ты можешь сказать, сколько листьев справа от аллеи, а сколько слева?

— Нет, — ответил Борис совершенно серьезно, — дело в том, что я не вижу многих листьев. Но если бы они лежали не кучей, я бы сказал, что справа на тридцать семь листов больше, чем слева.

— Ни хрена способности, — заметил на это уборщик.

— Ладно, — сказал директор, — что-то ноги у меня гудят, пойдем, поваляемся в гостинице, а заодно и обдумаем наши планы.

15

В гостинице директор растянулся на кровати и предложил сделать то же самое Борису, но тот отказался. Он начал расхаживать по номеру, время от времени подходя к окну, словно пытаясь увидеть там нечто знакомое.

— Да не мечись ты, — сказал директор. — Или опять предчувствуешь, что-то экстраординарное?

— Как ни удивительно, да, — ответил Борис.

— И все же мне кажется, что с джипом у тебя вышло случайно.

— Почему ты так решил?

— Знаешь, — сказал директор, — ты как-то странно приходишь к своим выводам. Хочешь еще один анекдот? Это почти про тебя. Уволили с флота дальномерщика. Он приехал в колхоз наниматься счетоводом. Председатель решил его проверить. Вывез в поле, показал отару и спросил: «Сколько там овец?» Дальномерщик посмотрел и сказал: «Триста пятьдесят две». — «Неправильно, — говорит председатель, — должно быть триста пятьдесят три». — «Сейчас проверим, — говорит дальномерщик, считает еще раз и говорит: — Нет, все правильно триста пятьдесят две».

И тут к ним пастух бежит и говорит, что волк только что унес одну овцу.

«Беру тебя счетоводом, — говорит председатель, — но скажи мне, как ты смог их посчитать?» — «Все просто, я сначала посчитал ноги, их было тысяча двести восемь. А потом разделил эту сумму на четыре».

— А при чем тут я? — удивился Борис.

— Ты так же считал листья.

— Нет, я их вообще не считал. Просто у меня в мозгу, после того как я определился, что считать, а что не считать, — возникли две цифры, одна из них была на тридцать семь больше другой.

— Ну не может такого быть, — сказал директор.

— Может, касатик, может, — ответил Борис и пошел в ванную комнату. Как только дверь за ним закрылась, директор вскочил с кровати и пошел вслед за ним.

Постояв немного у дверей ванной комнаты, директор спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься покончить с собой. От нахлынувших чувств?

— Да нет у меня никаких чувств, только предчувствия нехорошие, зря я с тобой связался, давай поедем назад, тебе руководить надо, а мне готовить новую передачу.

— Ну, вот тебе на, мы приехали сюда за триста шестьдесят верст, чтобы сразу уехать. Давай поужинаем и пошляемся по ночному городу. Идет?

— Идет.

16

Поужинав в ресторане, они вышли на проспект, некоторое время бесцельно гуляли, рассматривая, насколько позволяло освещение, лица прохожих, а потом директор сказал:

— Сделаем так. Ты что-нибудь про идиомоторику слышал?

— Нет.

— А-а. значит. Ты не на все вопросы можешь ответить?

— Я же тебе сказал, что отвечаю только на лаконичный вопрос.

— Ладно, не кипятись. Идиомоторика основана на улавливании мышечных сокращений человека. Некто Мессинг хорошо пользовался ее приемами, а всем говорил, что умеет читать мысли другого человека.

Он просил кого-нибудь в зале спрятать маленькую вещь, а сам уходил из зала. А потом брал медиума из числа зрителей за руку и находил эту вещь.

— И кто же будет медиумом?

— Ты. Сейчас я возьму тебя под руку, ты закроешь глаза и поведешь меня туда, куда твое подсознание хочет тебя повести. Идет?

— Идет, только не держи меня под руку нежно, а то люди поймут нас неправильно.

Директор взял Бориса под руку, и они медленно пошли по тротуару.

— Наверное, мы представляем комичное зрелище, — сказал Борис через какое-то время.

— Ты ноги выше подымай, — ответил ему директор, — так ты за слепого сойдешь, и все будет прекрасно.

— Есть, начальник, — ответил Борис.

Так за ничего не значащими разговорами они свернули на какую-то улицу и остановились.

— Ну, — спросил директор, — что ты чувствуешь?

— Да ничего, — ответил Борис.

— Хорошо, — сказал директор, — пойдем дальше.

Они прошли еще немного.

— А теперь? — спросил директор.

— Мне кажется, что я тут был, — сказал Борис, — меня это место словно притягивает.

— Ну, тогда открывай глаза, — произнес директор.

Борис открыл глаза и увидел перед собой казино, к которому они подходили днем.

— Ты мне скажи, ты был здесь днем или раньше? — спросил директор.

— Не знаю, — ответил Борис.

— Ладно, делать нечего. Придется войти, — сказал директор.

— Это же казино, — сказал Борис, — здесь надо играть.

— Все расходы за мой счет, — ответил директор, — ты недаром привел меня сюда два раза в один день.

— Я привел?

— Ну не я же, — ответил директор и взялся за ручку двери казино.

17

Казино, куда они попали, представляло собой небольшой зал, в котором было несколько карточных столов с непременным зеленым сукном, одна большая рулетка и несколько рулеток компьютерных.

Справа и слева от входа в зал были барные стойки, за которыми возвышались одинаковые, словно близнецы, бармены. Они были худые идлинные, чем-то похожие на известного в шестидесятые украинского актера Тимошенко, больше известного под сценическим псевдонимом Тарапунька.

— Ты поброди здесь один, — сказал директор, — а я за тобой понаблюдаю.

Он пошел к правой барной стойке, сел на высокий стул и заказал себе кофе и рюмку ликера.

Борис какое-то время ходил по залу, а потом присел на стул рядом с игральным столом, за которым долговязая девица и худой блондин в черном костюме с бабочкой раздавали карты. По другую сторону стола игроки вступали в игру.

Девица наблюдала за тем, как блондин элегантно выбрасывал игрокам карты, а потом подняла глаза и встретилась взглядом с Борисом.

Борис приветливо улыбнулся и кивнул ей головой. Девица вздрогнула, но в следующую секунду отвела глаза и вступила в игру.

Посидев некоторое время возле карточного стола, Борис поднялся со стула и направился к барной стойке слева.

— Мерло, пожалуйста, — сказал он бармену.

Тот кивнул ему, не торопясь налил в бокал вино и поставил бокал на стойку.

— Простите, вы, может быть, помните меня?

Бармен бесстрастно посмотрел в его лицо.

— Так вы меня помните?

Бармен бросил на Бориса еще один ничего не выражающий взгляд, а потом произнес:

— Не могли бы вы встать на секундочку?

— Пожалуйста, — ответил Борис, он искренне поверил, что все это надо бармену, чтобы лучше вспомнить клиента.

Бармен приподнялся на цыпочки над стойкой и оглядел фигуру Бориса с ног до головы. Затем отрицательно покачал головой.

— Посмотри еще раз, — сказал Борис.

Бармен опять приподнялся на цыпочки, чтобы оглядеть фигуру Бориса. А тот сполз со стула на пол и по-зековски стал хлопать себя ладошками по груди, одновременно отбивая камерную чечетку, чем весьма смутил бармена. Однако бармен был тертым калачом. Он тут же подавил смущение и сказал:

— Возможно, вас знает мой брат, — и кивнул Борису на противоположную стойку.

— Пойду к брату, — сказал Борис и направился к противоположной стойке держа перед собой бокал с мерло.

Во время перехода он чуть было не столкнулся с девицей-крупье, которая стремительно двигалась от карточного стола к служебному входу.

— Простите, — сказал ей Борис, — а я вам никого не напоминаю?

Но девица не ответила, видимо, она была занята какими-то своими мыслями.

18

Пока Борис перемещался к другому бармену, пока устраивался на высоком стуле рядом со стойкой и пытался завязать беседу, девица вошла через служебный вход в коридор и постучалась в дверь директора казино.

Кабинет, в который она вошла после приглашения, выглядел странно. С одной стороны это был обычный кабинет хозяина фирмы средней руки, в котором были стол, несколько высоких стульев, картины по стенам. Но шесть телевизоров, свисающих на железных штангах с потолка, на которых можно было видеть все уголки помещений казино, придавали кабинету вид телестудии. И уж совсем не вписывался в интерьер студии-кабинета огромный аквариум, который был наполовину встроен в одну из стен.

Именно возле него стоял хозяин кабинета и казино. Он бросал сухой корм рыбкам, время от времени постукивая костяшками пальцев по стеклу, как бы приглашая рыбок к трапезе.

— Что, Ольга, — спросил он у девицы, — небо упало на землю?

— Хуже, Петр Петрович, — ответила девица, — в зале Бубен.

— Что, — переспросил хозяин, — какой бубен?

— Бубен, весь такой благообразный, интеллигентный, в галстуке. Он еще мне кивнул, а я чуть со страха не умерла.

— Бубен убит, — произнес хозяин, — у меня его кепка с дыркой от пули в сейфе хранится.

— Да Бубен это, такое сходство только у близнецов может быть. Наши Тарапуньки друг на друга не так похожи, как этот мужик с Бубном.

— А может, это и есть близнец?

— Может, конечно, но у Бубна не было брата.

— А вдруг был, вы не знали? Ну очень похож. Вы не хотели бы на него взглянуть.

— Взглянуть очень бы хотел, — сказал директор. — Он один?

— Он с напарником, но тот, по-моему, не при деле.

Директор нажал кнопку переговорного устройства на столе и произнес:

— Начальника службы безопасности ко мне.

19

— Вы очень похожи на вашего коллегу, который стоит за противоположной стойкой, — сказал Борис.

— Мне об этом все говорят, — ответил бармен, так что вы не оригинальны. Я и он — бренд нашего заведения. Многие приходят сюда не только играть, но и посмотреть на нас.

— А я ни на кого не похож? — спрашивает Борис.

— Вы похожи на себя, и в этом нет никакого сомнения.

— Логично, — засмеялся Борис, — и все же многие говорят, что я похож на одного актера.

— Врут, — безапелляционно сказал бармен.

— А вы все-таки приглядитесь, я даже встать могу.

— Встаньте, — произносит бармен.

Борис спускается вниз с высокого стула.

— Нет, — говорит бармен, — я вас не помню, и вы ни на кого, кроме себя, не похожи.

— И я никогда не был у вас в казино?

— Не знаю, — ответил бармен, как бы оправдываясь, — но я открою вам секрет: я не смотрю на лица и поэтому не запоминаю их.

— А куда же вы смотрите?

— На руки.

— А почему?

— Дорожу своей работой.

В это время за спиной Бориса возникает девица-крупье по имени Ольга. Она подмигнула бармену. Бармен повернулся к Борису спиной, поколдовал над емкостями, а затем протянул клиенту рюмку ликера.

— За счет заведения, — произнес он, — и не обижайтесь на меня, я очень хотел бы вам помочь, но не знаю чем.

Борис, обескураженный провалом опыта со своим опознанием, махом выпил рюмку, поднялся со стула и пошел вдоль игорного стола.

Девица-крупье в это время перекрыла видимость директору. Сделала она это весьма ловко, а после направилась в сторону директора и спросила:

— Вы не созрели для партии в покер?

Директор растерялся, что-то пролепетал в ответ, а девица, извинившись, ушла к столу. Когда директор пришел в себя, то в зале не увидел Бориса.

— По-моему вашему другу плохо. Он в туалете, — сказал проходивший мимо охранник.

Директор отправился в туалетную комнату, но там никого не нашел. Он вернулся в зал и сказал охраннику:

— Там его нет.

— Ушел, он ушел, — ответил охранник.

Директор вышел на крыльцо казино, огляделся, но никого не увидел. Тогда он начал набирать номер Бориса по мобильному телефону. Но телефон Бориса молчал.

Директор некоторое время потоптался на крыльце, а потом поплелся в гостиницу, надеясь, что Борис ушел именно туда.

20

Прождав Бориса всю ночь, директор на следующее утро двинулся в милицию.

— Добрый день, — сказал он дежурному, — я хотел бы сделать заявление.

— О чем? — спросил его дежурный.

— О пропаже человека.

— Как давно он пропал?

— Вчера вечером.

— Мы такие заявления не принимаем, нужно, чтобы он отсутствовал не менее трех дней.

Директор покинул отделение, походил возле его дверей, а потом набрал номер мобильного телефона.

— Послушайте, — сказал он, — у меня пропал друг, а в отделении милиции не принимают заявление.

— Зайди туда еще раз, минут через десять, — ответил ему голос по телефону.

Директор честно выждал пятнадцать минут и только тогда направился к дежурному.

— Что же вы сразу не сказали, — произнес дежурный, — что ваш друг не просто пропал, а пропал в злачном заведении. Все это меняет дело.

— Так вы примете у меня заявление?

— Нет, — сказал дежурный, — нужно все проверить, а потом уже писать заявление. Ждите здесь.

Директор присел на лавку возле дежурки. Но долго ждать не пришлось. Тут же появились два милиционера, они кивком пригласили его следовать за ними. Все сели в автомобиль и поехали в казино.

По дороге директор рассказал милиционерам обо всем, что произошло в казино.

— Странно, — сказал один из них, — Петруха в последние годы ведет себя ниже травы, и тут похищение.

В казино было тихо, и только две уборщицы мыли пол в зале. Милиционеры хорошо знали дорогу в кабинет хозяина казино. Они, не плутая, прошли из зала в коридор и вошли в кабинет хозяина. Тот стоял возле аквариума и кормил рыбок.

— Добрый день, Петр Петрович, — сказал тот милиционер, который только что по дороге в казино назвал его хозяина Петрухой. — Не ждали нас?

— Не ждал, — ответил хозяин, — но знал, что вы идете ко мне.

— Каким образом? — спросил второй милиционер.

— Тривиально, — ответил хозяин, — у меня все на мониторах. Я, знаете, стреляный воробей, все фиксирую, что вокруг меня происходит, жизнь этому научила. С чем пожаловали?

— Поступило заявление, — сказал первый милиционер, — о пропаже во вверенном вам заведении гражданина Бульбовича.

— Не знаю такого, — ответил хозяин, — но сейчас все проясним.

Он нажал кнопку и произнес:

— Начальника службы безопасности ко мне.

— Он в вашей приемной, — ответил голос диспетчера.

— Пусть войдет.

В кабинет вошел начальник службы безопасности. В руках у него был компьютерный диск.

— Я в курсе проблемы, — произнес он.

— Откуда? — полюбопытствовал первый милиционер.

— Этот господин, — сказал начальник службы безопасности, кивнув на директора, — вчера искал у нас своего подвыпившего друга. Но тот покинул помещение.

— Но он не мог покинуть его без меня, — сказал директор.

— В котором часу вы начали его искать? — спросил начальник службы безопасности.

Директор посмотрел на часы.

— Около часа ночи, — произнес он.

Начальник службы безопасности подошел к компьютеру, вставил в паз диск, и присутствующие увидели, как на экране монитора с четким хронометражем фиксируется все, что происходило вчера в казино. В двенадцать часов десять минут двери казино открылись, из них, пошатываясь, вышел Борис.

— Господа, — произнес начальник службы безопасности, — обратите внимание, на хронометре двенадцать часов десять минут.

— Таким образом, — подвел некий итог хозяин казино, — все стало на свои места. Наша охрана обеспечивает безопасность клиентов только в заведении. За все остальное мы ответственности не несем.

— Но он не мог уйти без меня, — растерянно произнес директор.

Хозяин заведения на это ничего не ответил. Он отошел к аквариуму и стал кормить рыбок.

— Господа, — произнес начальник службы безопасности, обращаясь к милиционерам и директору, — позвольте, я провожу вас.

23

Как только гости вышли из кабинета, хозяин перестал кормить рыбок и прильнул к экрану одного из телевизоров. Он внимательно смотрел, как милиционеры и директор идут по коридору, как прощаются с друг другом на улице. От его внимания не ускользнуло, что директор не поехал с милиционерами на машине, а пошел пешком, бросив перед этим какой-то затравленный взгляд на заведение, где у него похитили друга.

Минут через пять вернулся начальник службы безопасности. Он почтительно остановился возле дверей. Хозяин молча разглядывал его, словно хотел сказать ему, что он вел себя по отношению к гостям не так, как было условлено. Но сказал другое:

— Давай еще раз.

Начальник снова включил компьютер. Пошел повтор записи. На ней Борис, пошатываясь, выходил из казино и направлялся вправо. Видно, что он едва держался на ногах. Качнувшись несколько раз, он начал падать на асфальт, но возникшие откуда-то две фигуры подхватили его под руки и увели из кадра.

Просмотрев запись, хозяин сказал начальнику службы безопасности:

— Идем.

Они вышли из кабинета и спустились в подвал. Помещение его было заставлено старой мебелью. Хозяин потянул за какую-то скобу, и огромный деревянный шкаф легко отодвинулся от стены, обнажая дверь в боковой коридор.

Хозяин приложил к гнезду металлическую таблетку, дверь отворилась, и они оказались в коридоре, где на лавке кемарил один из охранников в милицейской форме.

При виде босса и хозяина он вскочил, но босс взмахом руки остановил возможный доклад, а хозяин кивнул головой в сторону одной из дверей.

Охранник отодвинул засов и открыл то, что в дверях тюремных камер называется кормушкой.

Хозяин посмотрел внутрь. Там в помещении, похожем на тюремную камеру, находится Борис. Он спал после дозы снотворного.

— Что делать с ним, Петр Петрович? — спросил охранник у хозяина. — В Мухавец?

— А если это не Бубен? — сказал начальник службы безопасности.

— Если это не Бубен, — ответил Петр Петрович, — то его нужно отпустить. Мы бизнесмены, а не беспредельщики.

— А если Бубен?

— Тогда тем более.

Охранник непонимающе посмотрел на Петра Петровича.

— Так какие будут указания? — спросил начальник службы безопасности.

— Поиграйте в театр, — ответил хозяин казино, — но так, чтобы лишних людей среди «артистов» не было.

— Хорошо, Петр Петрович, — ответил начальник службы безопасности.

Когда хозяин ушел, охранник по-свойски сказал своему боссу:

— Петруха совсем плохой стал, раньше он людей Матура до третьего колена вырезал бы, а теперь «мы — не беспредельщики».

— Ты много не звезди, — произнес начальник службы безопасности. — Это он сейчас такой мягкий и пушистый. А если ему на хвост наступить, он не только былое вспомнит, но еще из будущего прихватит.

— И чем ему этот Матур плешь проел?

— Они оба собирали страховой фонд на черный день, в виде камешков обработанных.

— Общак на случай мирового финансового кризиса?

— Ты еще раз про общак ляпни, тебе Петруха язык точно отбоярит. Короче, кинул его Матур.

— И Петруха ему отомстил?

— Да, но фонд так и не нашел.

— Теперь все его благородство понятно.

— Ну, раз тебе все понятно, выполняем указание хозяина.

— А где будем брать реквизит?

— А фули его брать? Он уже на тебе.

22

Борис проснулся в незнакомом помещении. Болела голова, и в теле была необычная вялость.

— А-а, проснулся, — произнес милиционер, стоявший в двери этого помещения. — Ну, ты попал.

— Куда попал? — спросил Борис.

— Сказал бы я тебе, куда ты попал, да следак на подходе, он тебе все сам объяснит.

— А что случилось? — спросил Борис.

— Не могу сказать больше, чем знаю, — ответил милиционер, — но ты, по-моему, по пьяни грохнул кого-то.

— Я.

— Головка. от телефонной трубки.

— При чем тут трубка?

— При том, что тебе труба.

— Почему труба?

— Потому что ты в трубе, а в трубе ты, потому что ты трубка.

— Какая трубка?

— Клистирная, — заржал милиционер.

— Так что все-таки произошло? — спросил Борис.

— Сейчас тебе следователь все объяснит, — произнес липовый милиционер и ушел.

Борис встал, осмотрелся в камере, попробовал на прочность решетку. Однако дальнейшие его действия были прерваны появившимся «следователем», в котором легко можно было узнать начальника службы безопасности. В руках его был дипломат.

— Следователь Иконников, — представился он, открыл дипломат, достал оттуда бланк протокола допроса. — Ваша фамилия, имя, отчество?

— Бульбович Борис Степанович, — ответил Борис, внимательно посмотрел на следователя и не обратил внимания, как в углу помещения, в котором он находился, под самым потолком шевельнулся глазок телекамеры.

— Где живете?

— В Минске.

— Как оказались в Бресте?

— Приехал отдохнуть с другом.

— Понятно, оттянуться приехали с другом, мало нам своих дебоширов, так еще и минчанами приходится заниматься.

— Да я вроде не дебошир.

— Это тебе так кажется.

— Почему вы так решили?

— Потому что вчера ты чуть не грохнул хорошего мужика. Ты хоть помнишь, за что ты к нему прицепился?

— Я прицепился?

— Я, я головка от.

— От чего головка?

— Не прикидывайся дураком. Не знаешь, от чего головка?

— Не знаю.

— Ты в армии служил?

— Не знаю.

— Как это, не знаю?

— Ну, не помню.

— А, не помнишь, так запомни: кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

— А почему не смеется?

— Потому, что армия — это тот же цирк, клоун на клоуне.

— Не согласен, в армии есть вполне приличные люди.

— Слушай, ты на самом деле дурак или прикидываешься, уводишь меня в сторону от основной темы. Ты сразу скажи, ты мужика замочить хотел или у тебя это случайно получилось?

— Не знаю, точнее, не помню.

— Разговор в таком духе продолжался более часа, потом «следователь» сказал:

— Все, делаем перерыв, иначе у меня тоже поедет крыша.

И он вышел из камеры. Борису было слышно, что следователь что-то сказал милиционеру, затем послышались шаги и все стихло.

Но тут же заскрежетал ключ в замке, откинулась кормушка, и милиционер произнес:

— Ну че, убийца, думай.

— О чем? — спросил Борис.

— О том, как жить дальше, — ответил мнимый милиционер и снова заржал.

23

Петр Петрович просматривал запись «допроса» Бориса. На экране телевизора «следователь» задавал вопросы Борису. Рядом с телевизором сидел мнимый следователь.

— Вы были знакомы с потерпевшим?

— Каким потерпевшим? — переспрашивает удивленно Борис.

— С тем, кому вы причинили телесные повреждения средней тяжести.

— Я не помню, чтобы я кому-нибудь что-либо причинил.

— И часто у вас такие провалы в памяти?

— Про провалы в памяти нужно спрашивать не меня, а окружение, — говорит Борис.

— Стоп, — произносит Петр Петрович, — вернемся еще раз к этой фразе.

Начальник службы безопасности отматывает пленку на кассете обратно. На экране Борис снова произносит фразу:

«Я не помню, чтобы я кому-нибудь что-либо причинил».

«И часто у вас такие провалы в памяти?»

«Про провалы в памяти нужно спрашивать не меня, а окружение.» Петр Петрович сделал отмашку начальнику службы безопасности, чтобы тот остановил запись.

— Судя по его поведению, это действительно не Бубен. Однако нужно на сто процентов быть в этом уверенным.

— Что сделать еще? — спросил начальник службы безопасности.

— Воспользуйся его сомнением о провалах в памяти и устрой ему встречу с психиатром. Но перед этим проверь его на детекторе лжи.

— Уже проверил, — сказал начальник службы безопасности.

— И что сказал оператор? Он притворяется дурачком?

— Это невозможно. Он совершенно искренен.

— Ты так считаешь?

— Так считает оператор детектора лжи.

— И где ты его откопал?

— У глухонемых.

— Не лучший вариант.

— Но специалист он классный.

— Специалист-то он, может быть, и классный, но работает у глухонемых.

— Понял, босс, больше не повторится.

24

Немного успокоившись после визита «следователя», Борис постучал в дверь камеры.

— Чего надо? — отозвался «милиционер».

— Пить хочу.

— Вода в кране.

— А кормить меня будут?

— Не положено, — заржал мнимый милиционер, явно наслаждаясь своей ролью садиста.

Борис отошел от двери, сел на нары.

— Эй, убивец, — закричал «милиционер», — к тебе гости, сейчас в психушку поедешь!

— Почему в психушку? — спросил Борис.

— Потому, что ты псих, и тебе там самое место.

Дверь камеры отворилась, и в нее вошли «следователь» и психиатр в белом халате.

— Вот, — сказал психиатру «следователь», — подозреваемый абсолютно не помнит, как подрался в казино.

— Дверь закрывать? — спросил охранник.

— Не буду мешать, — сказал «следователь» и вышел. Дверь за ним захлопнулась, но ключ в замке не повернулся.

«Следователь», громко топая, прошел мимо охранника. А затем пошел нормальным шагом, поднялся на первый этаж и вошел в кабинет хозяина казино. Тот смотрел на экран телевизора. «Следователь» молча уселся рядом и так же, как босс, стал следить за действиями психиатра.

— Вы не могли бы встать, — сказал психиатр Борису, — закрыть глаза и коснуться указательным пальцем кончика вашего носа?

Борис поднялся с нар и проделал все, о чем просил врач.

— Скажите, — произнес врач, — а ранее у вас не случалось провалов в памяти?

— Если провалы в памяти были у меня, то я их не помню, — ответил Борис.

— Логично, логично, — произнес врач.

— А травм головы не случалось?

— Случалось, года три назад.

— Я так и думал, у вас в глазах ощущение этой травмы.

— Неужели это можно узнать по глазам?

— Представьте себе, можно. Навязчивых мыслей не бывает?

— Бывают. Например, мне сейчас хочется снять с вас халат и пиджак и убедиться в наличии у вас на левом предплечии родимого пятна.

— Мы с вами когда-то встречались? — спросил врач.

— Нет, доктор.

— Тогда откуда вы знаете о родимом пятне?

— Не знаю, не знаю. Просто мне кажется, что оно у вас там есть.

— Откуда вы знаете, что оно там есть? Вам об этом сообщают некие голоса?

— Нет.

— И все же мне интересен способ, с помощью которого вы получаете информацию.

— Не могу сказать, я просто вижу его.

— У вас галлюцинации?

— Нет, я вижу все это не глазами.

— Оно там действительно есть. Но как вы об этом узнали?

— Я увидел в ваших глазах некое смущение от наличия этого пятна. Точнее, даже не от наличия, а от его формы.

— И на что оно похоже?

— На эрегированный фаллос.

Врач поднялся со своего табурета и сказал охраннику:

— Мы закончили.

Охранник открыл дверь, и доктор удалился.

— Эй, убивец, — сказал охранник, когда шаги доктора по коридору стихли, — а ты не такой дурак, как кажешься.

25

— Что сказал врач? — спросил начальника службы безопасности Петр Петрович.

— Врач сказал, что он психически здоров, — ответил тот. — Но он же констатировал у задержанного черепно-мозговую травму и выдвинул гипотезу, что у того может быть частичное поражение головного мозга.

— А что это он про родимое пятно говорил?

— Да фигню какую-то. Впрочем, он так и перед барменом выеживался. Вас это удивляет?

— Да, именно в этом есть некие элементы куража, который был свойствен Бубну. Но это не он. Хотя и похож. Идем. Проверим его еще раз.

Они вышли из кабинета, спустились в подвал, где охранник подобострастно вскочил при их появлении. Зашли в камеру. Петр Петрович по- хозяйски уселся на табурет напротив Бориса.

— Ты не узнаешь меня? — спрашивает он.

— Нет, — ответил Борис.

— Ведь мы ранее встречались?

— Не помню, — ответил Борис. — Кто вы?

— Я хозяин казино, где вы устроили драку, и я не заинтересован в придании вашему делу огласки.

— Это может нанести ущерб престижу вашего заведения?

— В определенном смысле, да.

— И что вы хотите этим сказать?

— Я уже составил беседу с потерпевшим, он отчасти признал свою вину за то, что спровоцировал вас на драку. Кстати, вы помните, как у вас все произошло?

— Нет.

— Ну да бог с этим, все это уже не так важно. В ваше положение вошел и следователь. Он полностью согласен с тем, что ваше дело не имеет судебной перспективы, а следовательно, нет смысла его продолжать. Вы даете мне слово, что никогда не приблизитесь к моему заведению, и мы покидаем это благословенное учреждение. Вы согласны?

— Да.

Петр Петрович поднялся с табурета, демонстративно протянул конверт следователю. Тот подобострастно принял его. Охранник отпер дверь. Петр Петрович пропустил Бориса вперед. Они вышли на крыльцо черного хода.

— Странное какое-то отделение милиции, — заметил Борис.

— Это черный ход, — нашелся Петр Петрович. — Садитесь в мою машину, я отвезу вас к гостинице.

Машина, в которую сели Петр Петрович и Борис, рванулась с места и спустя пятнадцать минут была у вестибюля гостиницы «Интурист».

Сидящий на первом сиденье Петр Петрович сказал Борису, не оборачиваясь:

— Как я понимаю, на крыльце стоит ваш друг и начальник. Идите к нему.

— Откуда вы знаете? — спросил Борис.

— Я многое знаю, — ответил Петр Петрович, — и если бы у тебя на запястье левой руки был шрам, я твоему возможному актерству не поверил бы.

Борис вышел из машины, которая тут же отъехала.

— Боря! — услышал он голос директора. — Ты нашелся. А мне позвонил кто-то и сказал: встречайте своего загулявшего друга. Пойдем, примешь душ, пообедаем и домой. Хватит с нас приключений.

— С тобой что-то приключилось?

— Да, разумеется, — съехидничал директор, — я всю ночь не спал, ждал тебя. Давай в душ и на обед.

— Где будем обедать? — спросил Борис.

— Да здесь, в ресторанчике, чего далеко ходить.

— Логично, — ответил Борис.

26

В номере Борис долго плескался в душе.

— Ты чего там застрял? — спросил директор.

— Не могу избавиться от запаха тюрьмы.

— Это иллюзия, — сказал директор, — ты давно от него избавился, хочешь, я тебе парфюм свой дам?

— Хочу, но после того, как окончательно вытравлю из себя этот запах, — ответил Борис.

Когда Борис вышел из душа, директор кивнул ему на диван, на котором лежали только что купленная рубашка и галстук.

— Твой размерчик, — произнес директор.

— Ты что, знал, что я попаду в камеру?

— Господь с тобой, Боря, откуда я мог это знать. Но то, что ты вернешься целым и невредимым, я предполагал. Брест не Чикаго, где можно пропасть без вести.

— Да, — ответил Борис. — Брест действительно не Чикаго, а что-то вроде Голливуда.

— Дался вам всем этот Голливуд, — сказал директор, — нашли тоже идеал творческой студии.

Но Борис не ввязался в полемику. Он надел рубашку, повязал новый галстук и посмотрелся в зеркало.

— Красавец, — произнес он с ударением на последнем слоге.

— Красавец, — поправил его директор.

— Классику знать надо, — отрезал Борис.

— Какую, что-то я не припомню.

— Ну не голливудскую, конечно. А советскую. В семидесятых годах прошлого века вышел фильм «Калина красная». Впоследствии его растащили на цитаты. Одну из них ты только что слышал.

— Но ты тогда был еще совсем юным.

— Мне кажется, что я тогда уже был совсем зрелым.

— Да, — сказал на это директор, — плохо, что у человека нет колец, как у деревьев, можно было бы сразу узнать его возраст.

— Ты забываешь, что возраст дерева можно узнать только спилив его, — сказал Борис. — А как с человеком?

— Ну, с человеком проще, сейчас существуют томографы, которые могут сделать это, не разрезая или не распиливая его.

Так, болтая ни о чем, гости Бреста вышли на крыльцо гостиницы и направились к входу в ресторан.

Они прошли стеклянные двери и в вестибюле столкнулись с мужчиной, который, увидев Бориса, сказал:

— Привет, Колян.

— Вы его знаете? — спросил директор.

— Да кто его не знает. — ответил мужчина.

— А ты его знаешь? — спросил директор Бориса.

— Впервые вижу, — ответил тот.

Мужчина, услышав ответ Бориса, изменился в лице и почти испуганно произнес:

— Извините, я, видимо, ошибся.

Он ускорил шаг, обогнал Бориса и вышел на крыльцо ресторана. Директор догнал его.

— С кем ты его спутал? — спросил он.

— Уже ни с кем, ни с кем, — испуганно произнес мужик, — извините, парни, извините.

Директор вернулся в вестибюль.

— Ты чего за ним погнался? — спросил Борис.

— Хотел узнать, с кем он тебя спутал.

— И что это тебе дало бы?

— Я бы узнал, кем ты был три года назад.

— Слушай, достал ты. Почему я не хочу этого, а ты, хозяин казино, следователь хотят это узнать?

— Ты меня об этом спрашиваешь?

— Ну да, а кого я еще буду об этом спрашивать?

— Да, действительно, кого ты можешь об этом еще спросить, кроме меня, — сказал директор.

27

Они вошли в зал ресторана. К ним тут же подлетел метрдотель.

— Мы хотели бы пообедать, — сказал директор.

— А вы смотрели на время? — ответил метрдотель директору. — Время ланча прошло, у нас вечернее меню. Все столики заказаны.

— Пойдем в другое место, — сказал Борис, обратив на себя внимание метрдотеля.

— Секундочку, секундочку, — сказал метрдотель, — у нас есть резервный столик, в углу зала. Если вы не передумали уходить, то он за вами.

Директор и Борис уселись за столик, на который указал им метрдотель, не обратив внимания на то, что тот сразу же стал звонить кому-то по телефону, а к столу мгновенно подлетел официант и принес два меню в кожаных переплетах.

— Ты нам принеси по рюмке водки, — сказал официанту директор, — а мы потом будем меню рассматривать.

— Вообще-то, у нас это не принято, но для вас. — ответил официант и исчез, стремительно преодолев расстояние между столиком и входом в подсобку.

— Вот это сервис, — заметил директор.

Они открыли папки, в которые были вложены меню, но тут появился официант с двумя рюмками водки на подносе.

— Анисовая, — сказал он, — такая, какую вы любите.

— Что ты сказал? — спросил директор.

Но официант только обворожительно улыбнулся: мол, мы все понимаем, и снова исчез.

Директор взял в руки свою рюмку и кивком призвал Бориса сделать то же самое.

— Ты же за рулем, — сказал Борис, — как мы поедем?

— А, — произнес директор, — сегодня гуляем, отмечаем твое спасение, а завтра едем.

— Спасение от чего? — с удивлением произнес Борис.

— А хрен его знает, — ответил директор, — если ты сам о себе ничего не знаешь, то что могу знать я?

— И то верно, — ответил Борис, — гуляем.

28

В Бресте наступил вечер, и ночная прохлада опустилась на город. Впрочем, опустилась ли? Может, она, наоборот, поднялась, поскольку днем, придавленная солнцем, пряталась в тени деревьев и зданий, по подвалам жилых домов и официальных учреждений.

Официанты открыли окна, и прохлада пришла в ресторан, где директор и Борис, разгоряченные выпитым, продолжали вести ничего не значащие разговоры. Правда, директор при этом время от времени посматривал на часы, проявляя некое беспокойство. Но Борис не замечал этого. Не заметил он и того, как за соседним столиком появились два прилично одетых парня с короткими прическами. Опытный взгляд сразу выделил бы их из числа посетителей ресторана, потому что держались они уверенно и даже по-хозяйски, пили мало, вели беседу неспешно и не смотрели прямо на директора и Бориса. Так делают сотрудники службы наружного наблюдения на улицах, чтобы объект не почувствовал постороннего контроля.

Не обратил Борис внимания и на то, что метрдотель попросил пересесть в противоположный конец зала одну пожилую пару, а за освободившийся двухместный столик церемонно посадил женщину, назвав ее Алиной.

— Ну, за твое благополучное возвращение, — в очередной раз сказал директор.

— Годится, — ответил Борис, — тебя как заклинило на этом возвращении.

— Да так и есть. Я, знаешь, как испугался, когда вернулся в гостиницу, а тебя там нет. Думал, ты опять пропал.

— Так. почему опять?

— Потому что ты появился в Минске три года назад, а значит, где-то ты пропал.

— Логично, — ответил Борис и уставился на Алину.

— Не смотри так внимательно, — сказал директор, — это неприлично.

— Хорошо, не буду, — ответил Борис и опять посмотрел на Алину.

— Ты ее знаешь, — с какой-то тайной надеждой спросил директор, — или видел где-нибудь?

— Нет, — ответил Борис.

— А, так она тебе просто понравилась.

— Может быть.

— Ты не увиливай, понравилась? Или ты ее все же где-то видел?

— Скорее понравилась, — ответил Борис.

— Тогда пригласи ее на танец.

— Хорошо, — ответил Борис, — а ты что будешь делать, допивать водку в одиночестве?

— Ну что ты. Я приглашу вон ту блондинку польских кровей, что сидит от нас через столик.

Борис поднялся и пошел приглашать на танец Алину, а директор направился к блондинке.

Алина, танцуя с Борисом, услышала щелчок невидимого фотоаппарата.

— Нас кто-то снимает, — сказала она.

— Наверное, для «Плейбоя», — ответил Борис, — а возможно, хотят шантажировать. Вы замужем?

— Была, — ответила Алина.

— Да, — произнес Борис, — если женщину спросить: не замужем ли она? — она может ответить: дважды.

29

Следующий день в городе Бресте был ничем не примечателен.

В девять утра проснулся в номере гостиницы директор и долго и непонимающе смотрел на пустую кровать Бориса, точно пытаясь понять, не приснилось ли ему возвращение своего подчиненного, а также вчерашняя пьянка в ресторане гостиницы.

Примерно в это же время хозяин казино по имени Петр и по кличке Петруха внимательно рассматривал фотографии Алины и Бориса. Он то приближал их к своим глазам, то отдалял, словно пытаясь проникнуть сквозь внешнюю оболочку танцевавших вчера в ресторане Алины и Бориса в их внутренний мир, а лучше всего в их мысли и оценки происходящего.

Затем он набрал номер мобильного телефона, но передумал и не стал звонить, какое-то время походил по кабинету, посмотрел на аквариум и снова взял в руки одну из фотографий.

Борис и Алина смотрели друг на друга. Но как по-разному они смотрели. Ее взгляд говорил, прямо кричал: узнай меня, ну.

Взгляд Бориса был похож на взгляды сотен мужчин, пригласивших на танец женщину, которая дольше других смотрела на него в этот вечер.

Но самое удивительное было то, что точно такие же фотографии лежали на другом столе, в кабинете здания по улице Коммунистической, хозяином которого был человек с погонами генерал-майора.

Человек этот только что вызвал двух своих подчиненных, и если бы в кабинете присутствовал Борис, он мог бы обратить внимание на то, что эти двое сидели за столиком рядом с ним. Но Бориса не было в кабинете генерала. Как раз в это время он досматривал в постели Алины, наверное, десятый сон, в котором он убегал от преследователей и никак не мог убежать, но и преследователи в последний момент почему-то не могли его догнать.

Генерал, еще раз взглянув на снимки, сказал:

— Какие мнения по этому поводу?

Генерал не знал, что оба опера, перед тем как идти к нему, уже имели по этому поводу беседу.

— Что будем докладывать шефу? — спросил тот, который был чуть постарше.

— Что в поле зрения правоохранительных структур появился человек, отдаленно напоминающий Бубна, — ответил тот, что был помоложе.

Он был ниже первого, коренаст, по-видимому, крепок и имел более нагловатую, чем у его коллеги, физиономию, и звали его Валентином.

— Ничего себе отдаленно, да он как две капли воды похож на Бубна. Это Бубен.

— Похож, — ответил второй опер.

— Да он это. И дело не в схожести лиц, у него походка и движения тела те же. Сымитировать можно все, но память тела не поддается корректировке.

— Может быть, может быть, — повторил второй, — но ты пойми, Миша, все это нужно тщательно проверять.

— Что-то ты, брат, осторожен стал не в меру, — сказал опер по имени Михаил, а про себя подумал, что его напарник почему-то не заинтересован в том, чтобы Борис оказался Бубном.

— Это не он, — сказал Валентин.

— Да он это, — закипятился Михаил, — ты что, не узнаешь его, он же тебя в группу брал.

— Тот был крутой, а этот. будто вареный.

— Все. укатали сивку крутые. — произнес Михаил. — За ним столько операций, сколько на войне не у каждого бывает.

— Так, я хочу знать ваше мнение, — повторил генерал, — а то витаете где-то в облаках.

30

«Нужно перебежать на ту сторону улицы, а там будет возможность скрыться в парке», — подумал Борис, но автоматная очередь остановила его.

Странной была эта очередь, она была похожа на телефонный звонок, очень, очень знакомый телефонный звонок.

Борис проснулся и, не открывая глаз, стал шарить рукой по тумбочке, но тумбочки не было, и его рука провалилась в пустоту.

Пришлось открыть глаза и удивиться. Он лежал в постели в незнакомой квартире с незнакомой женщиной, и единственным звеном, связывающим его со знакомым прошлым, мог быть звонок мобильного телефона.

Телефон был под подушкой. Борис включил его и услышал голос директора:

— Ты не забыл, что мы сегодня возвращаемся в Минск? — спросил директор.

— Не забыл.

В это время проснулась и Алина, она приподнялась на локте и вопросительно посмотрела на Бориса.

— Тогда я тебя жду.

Алина отрицательно покачала головой.

— Езжай без меня, — сказал Борис.

— Ты серьезно?

— Более чем. У меня еще неделя отпуска, что мне делать в Минске?

— Ну мы же вчера договаривались и даже отходной банкет устроили.

— Ну а сегодня ситуация изменилась, — сказал Борис и посмотрел на Алину, — впрочем, она изменилась еще вчера.

— Как знаешь, — ответил директор.

Он подождал, пока Борис отключится, и набрал чей-то номер.

— Але, — сказал он, — это я. он не хочет возвращаться.

— Значит оставайся и ты, — ответил голос, искаженный мембраной.

— А зачем?

— Будешь за ним присматривать.

— Понял, — ответил директор.

Он поднялся с кровати и стал одеваться.

30

— Доброе утро, — произнес Борис, отключив мобильный телефон после разговора с директором.

— Ты остаешься? — вместо ответа произнесла Алина.

— Да, — сказал он, — и чем мы займемся?

— Ты никогда не был в Бресте? — спросила она.

— Наверное, не был, — ответил Борис.

— Что значит наверное?

— То и значит, что я не знаю, был я здесь или не был.

— Ну, тогда тебе нужно показать центр города и крепость.

— Крепость, пожалуй, — сказал Борис, — а в центр города я не пойду, там у вас казино на каждом шагу.

— Ничего подобного, — ответила Алина, — в Бресте всего четыре казино. И не все они находятся в центре.

— Ладно, — сказал Борис, — едем в крепость, а потом где-нибудь позавтракаем или лучше пообедаем.

До крепости они доехали на маршрутке.

Постояли немного у главных ворот. Дождались записи диктора с информацией о начале войны и вошли в крепость. Возле композиции «Жажда» Алина на правах коренной брестчанки стала рассказывать Борису о защитниках крепости, потом они прошли к Вечному огню, побродили по выставке военной техники и через Холмские ворота вышли к Мухавцу.

— Ты не хотел бы посмотреть на дома поселения надбужских славян? — спросила Алина.

— Если ты полагаешь, что это интересно, давай посмотрим, — ответил Борис.

Они вошли в здание музея, постояли на галерее, рассматривая маленькие избы времен начала текущего тысячелетия.

— Какие они низкие, — сказал Борис.

— Вот так же ты сказал о них, когда увидел их впервые три с половиной года назад, — заметила Алина.

— Я сказал? — удивился Борис.

Алина взяла его под руку и увела из музея.

— Мне хочется показать тебе еще одно интересное место, — произнесла она, подводя его к мосту через Мухавец.

— Эти ворота называются Холмскими. Тебе ничего не напоминают эти ворота? — спросила она.

— Нет, — ответил Борис, — но в отличие от изб в музее, я видел их.

— Где?

— На фотографиях.

— Только на фотографиях?

— Да.

— А мне это место дорого, я здесь любила гулять с мужем, который погиб три года назад, — сказала Алина и посмотрела в глаза Борису.

— Сочувствую, — произнес он. — Выходит я, напоминаю тебе твоего бывшего мужа?

— Да.

— И поэтому ты обратила на меня внимание.

— А тебя это оскорбляет?

— Нет, женщины сложные существа, и мерить их мужскими стандартами нельзя.

— А ты почему выбрал меня из всех женщин в ресторане? Я тебе никого не напоминаю? — спросила Алина с некоей надеждой услышать нужный ей ответ.

— Я выбрал тебя, потому что ты мне нравилась больше, чем все остальные женщины в ресторане.

— И только?

— А разве тебе этого мало?

— Мало.

— Действительно женщины непонятные для мужчин существа.

31

Генерал позвонил дежурному по управлению и вторично вызвал к себе Михаила и Валентина.

Ожидая приглашенных, он подошел к окну кабинета и стал смотреть на красночерепичную крышу музея спасенных ценностей. Генерал не был местным. В Брест его занесла служба.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказал он, еще раз взглянув на крышу музея и подумав, что в Бресте он уже почти год, но до сих пор не удосужился посетить означенный музей.

Впрочем, он не только его не удосужился посетить. Что поделать — служба.

Появившиеся опера стояли у дверей и в соответствии со служебным этикетом ждали приглашения.

Генерал кивнул им на приставной столик. Подчиненные уселись за него, и этикет на том закончился, потому что генерал начал допрашивать их так, как будто именно они были источником всех его бед и неприятностей.

— Скажите мне, — тут он немного помедлил, — почему я о появлении ожидаемого человека узнал не от вас, а из других источников?

— У нас были сомнения. — начал Валентин.

— В чем?

— В том, что это искомый нами человек.

— Пусть так, — сказал генерал, — но о том, что в городе появился человек, похожий на объект розыска, вы мне могли доложить?

— Да, тащ генерал, — ответил Михаил, — мы хотели сделать это после окончательной проверки.

— Какой проверки?

— Предварительной.

— Вам бы не в опера, а в дипломаты идти, — сказал генерал, — и все же, что мы можем констатировать на сегодняшний день?

— То, что появился человек, весьма похожий на Бубна, — сказал Валентин.

— Установочные данные проверили?

— Да, — сказал Михаил. — Борис Бульбович, работает ведущим одного из частных телеканалов Минска, там и живет.

— Подробнее про Бубна, — сказал генерал. — Почему вдруг такой ажиотаж он вызвал у криминала в Бресте?

— Может, это сделает Валентин, — сказал Михаил, — он был у него в группе.

— Нет, — ответил Валентин, — я в его группе состоял только один день. Вряд ли я что-то могу сказать о нем.

— А что это была за группа?

— Вас тогда еще не было, — сказал опер по имени Михаил, — и у нас были проблемы с каналами контрабанды.

— А сейчас у нас их нет?

— Есть, но не в тех масштабах. Брест традиционно лет двести служит основным каналом контрабанды между Европой и Азией. И не столь важно, чья власть на этой территории. Так вот, несколько лет назад мы вместе с россиянами в рамках борьбы с преступностью в Союзном государстве стали разрабатывать наиболее крупных игроков на этом поле. И нам сразу дали по рукам. Тогда мы попросили россиян помочь, и они прислали нам в группу Бубна. Этот опер участвовал во многих рискованных операциях девяностых годов.

— Говорили, что он входил в «Белую стрелу», — вставил свои пять копеек Валентин.

— Что это за «стрела»?

— В девяностые в России было много заказных убийств. Причем некоторые совершались настолько профессионально, что криминал решил, будто это бывшие менты объединились в некую организацию, которая называлась «Белая стрела» и расправлялась с лидерами преступных группировок.

— Понятно, а у нас-то этот Бубен чем занимался?

— Изнутри воротил этого бизнеса было не взять, и Бубен стал играть рольчеловека, который приехал издалека и хотел бы осесть здесь навсегда. Парень он был не промах и через какое-то время создал свою группировку. Но поступил хитро, конкурировать с аборигенами не стал, а влил ее в группировку Матура. Был такой авторитет, узбек по национальности. Так вот Бубен стал у Матура вторым лицом и хранителем.

— Общака, — вставил очередные пять копеек опер Валентин.

— Нет, не общака, общак — это примитивно. Некоего фонда, который создали Петруха и Матур на случай.

— Мирового финансового кризиса. — снова влез молодой.

— В общем, на случай многих экстремальных обстоятельств. Ведь если бы они не удержали канал, им бы пришлось расплачиваться своими головами, а так только камешками.

— Они собирали фонд. — сказал генерал.

— Да, они собирали его, но не в валюте, а в самом емком и надежном материале, — обработанных алмазах.

— И каков размер этого фонда?

— Его должно было хватить, чтобы восстановить канал контрабанды, если его прикроют правоохранительные структуры.

— И что было дальше? — спросил генерал.

— Мы начали операцию, но произошла утечка информации. Кто-то умело стравил Матура и Петруху, и те мгновенно начали войну. Ситуация вышла из- под контроля. В перестрелках, взрывах и пожарах погиб Бубен и два его сотрудника. Погибли Матур и его дядя, а их узбекские подельники скрылись. Хозяева канала не доверяли больше Петрухе, и он отошел от дел, сел в свое казино, и более добропорядочного гражданина города Бреста сейчас не найти.

— Все понятно, — констатировал генерал, — так это Бубен или не Бубен?

— Этот человек похож на Бубна, — сказал опер Валентин, — но несмотря на сходство, качествами Бубна он не обладает, тем более что у Бубна был шрам на левой кисти, а у этого его нет.

— Шрам можно вытравить, — сказал опер Михаил.

— Но след останется, — съязвил молодой.

— Хватит собачиться, — произнес генерал, — хватит ходить вокруг да около, хватит осторожных предположений. Вы можете мне ответить точно: кто этот человек?

Оба опера пожали плечами.

— Тогда я вам посоветую проверить время, когда этот Борис появился в Минске.

Опера растерянно посмотрели друг на друга.

— Если все случилось три года назад, то очень может быть, что это Бубен, — произнес генерал. — О чем это говорит?

— О вашей прозорливости, — польстил Валентин.

— Да, не учли такой простой вещи, — ответил Михаил.

— А знаете, почему не учли? — назидательно произнес генерал, — потому что вы майоры, а я генерал. майор.

32

— Где будем обедать, — спросил Борис, — здесь или поедем в город?

— Поедем в город, — сказал Алина.

Они вышли из крепости и сели в маршрутку. Перед посадкой обостренный слух Алины опять услышал щелчок фотоаппарата.

Еще один щелчок она услышала уже в ресторане «Интуриста», куда они пришли с Борисом. Но опять ничего не сказала спутнику.

— Скажи мне, — спросил Борис, — ты привела меня сюда только потому, что это место напоминает тебе о твоем муже?

— Нет, — ответила Алина, — я привела тебя сюда, потому что здесь я вчера познакомилась с тобой.

— И тем не менее он очень был похож на меня? — спросил Борис.

— Да, только был чуть моложе, и на его левой кисти был шрам.

Борис посмотрел на свою левую руку:

— Странно, — произнес он, — это место у меня частенько побаливает, не ожидает ли меня в будущем какая-либо травма?

Алина берет в свою руку Бориса и внимательно смотрит.

— А еще он говорил, что может перепрограммировать себя, — произнесла Алина.

— И как это ему удавалось?

— Не знаю, удавалось ли, но он пришел к такому выводу в далеком детстве.

— Он познакомился с шаманом?

— Нет. Его с другом пригласили сниматься с кино. Другу досталась главная роль, а ему эпизод.

— Это были «Неуловимые мстители»?

— Не знаю, он мне об этом не говорил.

— И он поссорился с другом?

— Нет, он был очень смышленый и наблюдательный мальчишка. Он обратил внимание, что друг после съемок совершенно изменился.

— Как изменился, внешне?

— Нет, внутренне.

— Почему, его испортила слава?

— Нет, тот фильм не имел большого успеха.

— Тогда почему?

— Коля объяснял это тем, что его другу словно заменили жизненную программу. Он перестал быть самим собой, а продолжал играть роль главного героя.

— И чем это закончилось?

— Закончилось это плохо. Тот мальчик не вписался в реалии жизни, спился и умер.

— И Николай переживал это?

— Откуда ты знаешь, что его звали Николаем?

— Ты только что произнесла это имя. Да и вчера один мужик у входа в кабак назвал меня Николаем, а потом сказал, что, наверное, ошибся.

— У входа куда?

— В кабак.

— Господи, и ты употребляешь это слово.

— Да его употребляют треть мужиков, которые когда-либо посещали ресторан.

Темнело, когда они вышли из ресторана и пошли домой пешком.

В районе Бульвара космонавтов навстречу им попались два здоровых мужика в подпитии.

— Паренек, — сказал один из них, обращаясь к Борису, — а дай-ка нам с корешком закурить?

— Не курю, — ответил Борис.

— Молодец, — сказал один из них, — помрешь здоровеньким.

Он коротко, почти как профессионал на ринге, ударил Бориса в печень.

Борис согнулся от болевого шока. Алина пыталась заслонить Бориса от новых атак хулиганов, но те как ни в чем не бывало двинулись дальше, ворча под нос:

— Мля. Не только не курит, но и спичек не имеет.

33

— Ну что, работнички, — произнес генерал, — далеко ли мы продвинулись со вчерашнего дня?

— На воробьиный скок, тащ генерал, — сказал тот, что постарше и звался Михаил.

— Хорошо хоть так, — проворчал генерал. — И какая информация из Минска?

— Он появился там три года назад, — ответил Михаил.

— Что и требовалось доказать.

— Но это не Бубен, — сказал Валентин, — здесь какое-то невероятное совпадение внешности.

— Кстати, не одни мы его прокачиваем. Вчера какие-то хулиганы напали на него в городе, — сказал Михаил.

— Они избили его? — спросил генерал.

— Они ударили его. А он не смог даже уклониться. Это не Бубен. Бубен порвал бы тех двоих, как тузик грелку, — произнес Валентин. — Да и шрама у него нет. Может, это его брат-близнец, о котором мы ничего не знали?

— А что наши конкуренты? — спросил генерал.

— Они зашевелились. Техника, установленная у них в офисе, подтверждает это.

— Мало того, они собираются проявить ситуацию еще круче, — сказал Валентин.

— Откуда такие данные?

— Все об этом говорит, — сказал Валентин.

— Хорошо, пусть они ее проявят, а мы воспользуемся результатами, — произнес генерал. — Вас что-то в этом варианте не устраивает?

— Все это может выйти из-под контроля, — сказал Михаил, — и тогда нам всем достанется на орехи.

— Кому это нам? — грозно произнес генерал.

— Нам, нам, — произнес Валенти, — тем, кто разрабатывает человека, похожего на Бубна.

— Выражайтесь конкретнее, — сказал генерал, — чем это вам грозит?

— Дело в том, — начал молодой, — что Петруха и его ребята оживились потому, что предполагают, что это все-таки Бубен или его брат-близнец, который послан Бубном.

— Еще конкретнее, чего они от него ждут?

— Они думают, что он приехал взять общак. то есть фонд, вот они его и пасут, проявляют.

— Не лишено логики, — констатировал генерал. — А может быть, нам стоит их опередить?

— Мы связаны в средствах, — произнес молодой, — бандиты могут себе позволить все, а мы ничего.

— Послушайте, — сказал генерал, — чего мы гадаем: Бубен — не Бубен? Он же был сотрудником российских правоохранительных структур. У нас должно быть его дело-копия с фото и дактокартами.

— Дело у нас есть, но дактокарт в нем нет, — сказал молодой.

— Почему? — язвительно спросил генерал.

— Их оттуда кто-то изъял, — ответил опер постарше.

— Вы хотите сказать, что у нас в управлении.

— Я хочу сказать только то, что сказал, — произнес старший, — дактилоскопических отпечатков Бубна у нас нет.

— Свяжитесь с россиянами, пусть вышлют нам копии из его личного дела.

— Я думаю, что нам этого делать не надо, — сказал старший, — если это не он, то нас потом коллеги из России просто засмеют.

— Так уж и засмеют, — проворчал генерал, но не стал настаивать далее на запросе в Россию. — Ладно, идите оба.

Когда сотрудники вышли от начальства, старший спросил того, кто был моложе:

— Валя, а ты почему решил, что Петруха зашевелился?

— Да мне так почему-то показалось.

— Ты, когда кажется, либо крестись, либо со мной делись.

— Чем? — испуганно спросил тот, кого назвали Валей.

— Информацией. У меня данных о том, что Петруха зашевелился, нет. И вчерашний конфликт Бульбовича с хулиганами — это вовсе не Петрухина прокачка, а обычная случайность. Так что ты не беги впереди паровоза.

— Дался вам этот паровоз, — ответил Валентин.

— А кто тебе еще про паровоз говорил?

— Жена.

— Дак ты не женат.

— Вот потому и не женюсь, чтобы мне мозги полоскали только на работе, но не дома.

34

Солнце заглянуло в окно спальни в квартире Алины. И его лучик в виде маленького зайчика заиграл на лице спящего Бориса.

— Который час? — спросил он у Алины, открывая глаза.

— Начало девятого. Ты куда-то торопишься?

— Нет, но мне приснился страшный сон, что я опаздываю на съемки, причем на прямой эфир.

— А чем прямой эфир отличается от кривого? — спросила Алина.

— Ценю твой юмор, — ответил Борис и потянулся.

Алина прижалась к нему и сказала:

— Ты так изменился, стал таким ласковым.

— Почему стал? — удивился Борис.

— Извини, вырвалось, — произнесла Алина виновато.

— Ладно, это ты меня извини, если обидел, — сказал Борис.

— Ничего.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил он.

— Да.

— Что?

— Я боюсь, слишком много странного происходит вокруг тебя.

— Например?

— Например, нас с тобой вчера дважды фотографировали, один раз возле крепости, другой — в ресторане.

— Странно, а я ничего не заметил, — сказал Борис. — Почему?

— Что почему?

— Почему ты слышала это, а я нет?

— Потому что я боюсь за тебя, — сказала Алина через некоторое время. — Давай уедем отсюда.

— Знаешь, а я не чувствую никакой опасности.

— Потому что ты мужчина, а вам, мужчинам, не дано ее чувствовать.

— Не скажи, я многе чувствую и даже могу предвидеть. Я, например, предсказал гибель водителя джипа на шоссе Минск — Брест.

— Давай уедем отсюда, а то у них длинные руки.

— У кого?

— У тех, кто так скрытно и беспардонно нас фотографирует.

— Давай, — согласился Борис.

Он набрал номер телефона директора.

— Привет, начальник, — сказал Борис, — не мог бы ты завтра подъехать в славный город Брест и забрать меня с будущей супругой?

— Ты чего молчишь? Ошалел, что ли?

— Есть немного.

— А от чего? От первого или второго?

— И от первого, и от второго.

— Ну тогда все нормально. Так приедешь?

— Неожиданно это все как-то, — сказал директор, — давай я подъеду послезавтра, а то у меня на завтра куча дел запланирована.

— Давай, — согласился Борис и выключил телефон.

— Что он сказал? — произнесла Алина.

— Он заедет за нами послезавтра, а пока ты собери вещи. Но много не бери, самое ценное. Я хочу, чтобы у тебя там началась новая жизнь.

— Разве можно избавиться от груза жизни прошлой? — спросила Алина.

— Отчасти можно, если перепрограммировать себя.

35

— Да я все понял, не волни, — сказал Петруха.

Он сидел в своем кабинете за столом, перед ним стояла коробочка с кормом для рыб.

— Я же сказал тебе, не беги впереди паровоза. Отбой.

Он отключил мобильный, встал из-за стола, взял в руки коробочку и направился к аквариуму.

Однако что-то мешало ему приступить к своему обычному занятию. Он поставил коробочку на рамку аквариума и стал смотреть, как черные скалярии тыкались губами в стекло, ожидая корма.

Занятие это прервал начальник службы безопасности.

— Борис собирается линять, — сказал он, входя в кабинет.

— И потому ты входишь ко мне без стука? — спросил его Петруха.

— Простите, босс, — виновато произнес начальник.

— Ты откуда знаешь, что Борис собирается линять? Ты прослушиваешь его телефоны?

— Нет, но у меня другие источники информации.

— Любопытно, кто? Алина, директор?

— Нет, босс.

— Понятно, у тебя источники второго эшелона, которые не общаются с Борисом непосредственно, но почему-то могут заглянуть Борису под черепушку и сообщить, что он собирается линять. Так?

— Нет, босс. Под черепушку они ему заглянуть не могут. Но если собирать данные по крупицам в окружении объекта, который представляет интерес, то можно точнее установить те мысли, которые у него в черепушке.

— Например?

— Например, тот факт, что Алина попросила соседку присмотреть за квартирой.

— Все ясно, этому тебя в школе милиции научили?

— Этому меня научила жизнь.

— Ну, хорошо, думаю, что множество деталей от мелких источников дают более достоверную информацию, чем один крупный источник. Что ты хотел мне сказать?

— Я хотел спросить.

— Что?

— Что будем делать?

— Как говорит один из моих, — здесь Петруха сделал акцент на слове моих, — источников информации, проведем эксперимент.

36

Алина стояла посередине комнаты и смотрела на хозяйственные сумки, которые располагались полукругом вокруг журнального столика.

— Не слишком ли много сумок? — спросил Борис.

— Хочется, чтобы на новом месте у нас все было, — ответила Алина.

— Понятно, и у тебя плохо с сумками.

— Нет, — сказала Алина со смешком, — с сумками у меня хорошо, без сумок плохо.

— Не хватает сумок?

— Да в три сумки наше хозяйство не помещается.

— Мы же договорились, только самое необходимое.

— Конечно, конечно, — ответила Алина, вынимая из шкафа альбом с фотографиями.

— Дай посмотреть, — сказал ей Борис.

Алина протянула ему альбом. Борис открыл альбом и увидел вложенный в него помятый снимок, рамку которого Петруха разбил о стенку три года назад. Он долго рассматривал фотографию. Затем подошел к зеркалу и стал смотреть на свое отражение.

— Я действительно похож на него? — спросил он.

— Да, — ответила Алина, — ты действительно похож на него, и не только внешне.

— Послушай, — сказал он ей, — ты никому не говорила о нашем отъезде?

— Нет, хотя. я просила соседку присмотреть за квартирой в мое отсутствие. Борис присел на диван и, как бы раздумывая о чем-то, спросил.

— Ты случайно оказалась в том ресторане?

— Нет, мне позвонил какой-то мужчина и сказал, что в кафе видели парня, похожего на моего бывшего мужа.

— Кто этот мужчина?

— Я не знаю, но не хочу, чтобы ты его искал.

— Почему?

— Потому что я тебя могу потерять опять.

— Что значить опять?

— Я не скажу тебе почему, не хочу и все.

— Как знаешь.

— Я схожу в магазин, — сказала Алина.

— А он далеко? — спросил Борис.

— Да нет, за углом.

— Погоди, — ответил Борис, — я сам схожу.

— Почему ты?

— У меня нехорошие предчувствия.

— Будь осторожен, — сказала Алина, — я боюсь вновь тебя потерять.

— Хорошо, хорошо. Никому не открывай дверь, — ответил Борис.

37

— Привет, коллега, — сказал опер по имени Валентин своему старшему товарищу, входя в кабинет. — Какие будут новости или указания?

— Ты был прав, — ответил тот, — Петруха зашевелился, дело идет к концу. Нужно докладывать генералу.

— Погоди, Миша, — сказал Валентин, — это дело надо обмозговать.

— Ну вот и мозгуй, тридцать секунд тебе на это.

— Тридцать маловато.

— Возьми еще тридцать, но больше ни-ни. В чем ступор?

— Миша, мы сейчас ему все доложим, и он нас на казарменное положение посадит.

— Конечно посадит.

— А вдруг это финт?

— А вдруг не финт и мы опоздаем с реализацией.

— Не опоздаем, Петруха у меня под полным контролем.

— Да я не о том, мы опять подставляем этого парня, как когда-то Бубна.

— Он сам выбрал эту дорогу.

— Это Бубен выбрал дорогу сам, точнее, дорога выбрала его. А этот парень тут при чем?

— Миша, ты что-то мнительный стал больно. А этот попал под раздачу, только и всего.

— Но сейчас другое время, — сказал Михаил, — не то, что было тогда. Я его помню — полнейшая потеря управления. Время полного беспредела. И только оно не могло не породить с одной стороны преступников-беспредель- щиков, а с другой стороны таких оперов-розыскников, как Коля Бубен.

— Почему? — вяло спросил Валентин.

— Потому что сила действия беспредела должна быть уравнена силой противодействия. Во времена беспредела появляются опера-беспредель- щики. И они уходят со сцены, когда обстановка стабилизируется, — сказал Михаил.

— Ну да, — ехидно заметил Валентин. — И тогда все менты становятся похожи на Анискина, который всей деревней ищет похищенный аккордеон.

— Совершенно верно. Таким образом, чтобы не появлялись Бубны, нужен покой. И тогда менты будут похожи на Анискина.

— О чем мы спорим, — сказал Валентин, — мне все равно, с кем работать, с Бубном или Анискиным.

— Ну не скажи. Ведь условия, при которых появляются Анискины, существенно отличаются от условий, в которых выковываются Бубны.

— И что из этого?

— А то, что во времена Анискиных не было оборотней в погонах.

— А во времена Бубна?

— А во времена Бубна, подумай сам, — сказал Михаил.

— На что ты намекаешь?

— Почему намекаю, я совершенно четко в этом уверен. И перед реализацией нашей операции хочу тебе сказать, что три года назад операция с Бубном провалилась не из-за войны кланов Матура и Петрухи.

— А из-за чего?

— Кто-то из наших сдал Бубна бандитам.

— Не может быть, — сказал Валентин и побледнел.

— Может, Валя, может. Все за это говорит.

— А мне кажется, ты не прав. Он погиб не потому, что кто-то их наших сдал его. Он должен был погибнуть. Срок жизни опера-беспредельщика такой же, как и у бандита — пять-шесть лет. Все его ребята ушли еще раньше.

— Бубен был заговоренный, говорят, он знал секрет, как выжить в экстремальной ситуации, — сказал Михаил.

— И ты веришь этим сказкам? — ответил Валентин.

38

Борис пробежался по магазину, купил хлеб, колбасу, овсяное печенье и стал в очередь в кассу.

Машинально он полез в карман и не обнаружил бумажника. Борис вышел из очереди и проверил все карманы. Он мог дать голову на отсечение, что, входя в магазин, ощущал бумажник в кармане брюк.

Борис вернулся к полкам, на которых брал продукты и, к своему удивлению, обнаружил свой бумажник на столе для разрезки хлеба.

«Как он мог оказаться там, ведь я не резал хлеб, а взял его целиком?» — подумал Борис и снова вернулся к кассе. Ему ничего не оставалось делать, как вновь отстоять очередь, расплатиться и выйти на улицу.

Войдя в подъезд, он вдруг почувствовал крепкий запах табака, который всегда возникает там, где появляются заядлые курильщики. Они, во-первых, курят дешевые сигареты, а во-вторых, курят постоянно, часто, прикуривая новую от той, что вот-вот догорит до фильтра или губ.

Борис позвонил в дверь квартиры Алины, но ему не открыли. Тогда он толкнул дверь и обнаружил, что она не заперта. В квартире никого не было и стоял тот же запах, нет, не табака, а заядлых курильщиков.

Порядок в квартире тоже не был нарушен, если не считать перевернутого журнального столика. Борис поставил столик на место и сел на него вместо стула.

В это время у него зазвонил мобильный телефон. Борис, как сомнамбула, извлек его из кармашка и приложил к уху.

— Але, Боря, — раздался голос директора. — Я уже на подъезде. Ты по адресу Алины?

— Да, — ответил Борис устало, — и откуда ты знаешь адрес Алины?

Но ответа не получил, потому что директор отключил телефон.

Борис пересел в кресло и обхватил голову руками. В такой позе и застал его директор.

— Боря, что случилось? — спросил он.

Борис не ответил. Тогда директор провел ладонью перед глазами Бориса. Но он и на это не отреагировал.

У Бориса опять зазвенел телефон, но он словно впал в ступор и не слышал его.

— Боря, телефон, — сказал директор.

Но Борис и на это ничего не ответил. Тогда директор забрал у Бориса телефон, включил связь его и произнес:

— Але?

— Ты кто, — спросил его мужской голос, — Бубен?

— Нет.

— Тогда отдай трубу Бубну.

— А кто такой Бубен?

— Тот, у которого ты взял трубу.

— Он не может говорить, у него большое горе.

— Оно будет еще больше, если не возьмет трубу, — ответил голос.

— Боря, — произнес директор, — прошу тебя, возьми трубку, они мне угрожают.

Но Борис не отозвался и на это. Тогда директор вложил телефон в его руку и стал приговаривать:

— Боря, говори, Боря, говори.

— Слушай, Бубен, — раздался голос звонящего, — твоя бикса у нас. Ты отдаешь нам фонд, а мы тебе ее. Тридцать минут на размышление. Время пошло.

Неизвестный отбился. Послышались частые гудки.

— Боря, — спросил директор, — они похитили Алину? Боря, не молчи, ответь мне, что произошло?

Он начал тормошить Бориса. Затем сообразил, что Бориса можно привести в себя, плеснув в лицо воды. Но только он направился на кухню, как по дороге лицом к лицу столкнулся с опером Мишей.

Тот показал ему служебное удостоверение и потребовал:

— Ваши документы?

Директор показал оперу паспорт и кивнул на Бориса:

— У него похищена жена.

— Я так и думал, — сказал на это опер и сел на валик кресла рядом с Борисом.

Директор тем временем принес полстакана воды и плеснул в лицо Борису. Но и это не помогло. Тогда директор несколько раз ударил Бориса ладонью по щекам. Но Борис так и не вышел из ступора.

— Может, нашатырь попробовать? — спросил директор у опера, который по-прежнему сидел на валике и наблюдал за манипуляциями директора.

— Не надо нашатырь, — сказал опер, — сделаем все иначе. Отойди к окну.

Директор сверхпослушно и сверхбыстро, будто только и ждал этой команды, отбежал к окну. А опер наклонился над Борисом и произнес:

— Ты вовсе не Борис, а Николай. Впрочем, все знают тебя как Бубна. Это твой оперативный псевдоним. Ты взял его в соответствии с кличкой, которую имел, когда учился в школе милиции и играл в тамошнем оркестре на ударных инструментах. Сейчас я закрою тебе глаза и произнесу на ухо слово, которое знали только двое, ты и тот, кто разрабатывал операцию по внедрению тебя в банду Матура. Таким образом, ты не Борис, а агент Бубен, которого три с половиной года назад внедрили в группировку Матура. Пора выходить из тени и заканчивать операцию.

Проговорив все это, опер поднял руки Бориса к его глазам и закрыл ими лицо. Затем наклонился и шепнул на ухо какое-то слово.

Проделав это, он отошел в сторону и стал рядом с директором, внимательно наблюдая за Борисом. Тот медленно отнял руки от своего лица.

— Господи! — произнес директор.

Перед директором и опером в кресле сидел незнакомый мужчина. У него был жесткий взгляд волкодава, от которого и первый, и второй невольно съежились.

— Ты, — сказал Бубен, обращаясь к оперу, — доложи оперативную обстановку.

— Они дали тридцать минут на размышление.

— Чего они хотят? — перебил его Бубен, не дослушав.

— Они хотят обменять Алину на фонд.

— Ход верный. Что думаете делать?

— Подождем звонка, — сказал опер.

— Ну уж хрен, — взорвался Бубен, — играть будем первым номером. Нам все равно придется встретиться, и у нас должно быть преимущество, я знаю, где они назначат встречу, а они — нет. Второе преимущество: они полагают, что мы сидим на квартире у Алины, а нас уже там нет.

— Как нет? — удивляется директор.

— Так, твою мать, нет, — прорычал Бубен. — Заводи свою тачку, переговоры будем вести из нее.

39

Все трое покинули квартиру и сели на улице в директорский автомобиль. Причем Бубен, перед тем как сесть на заднее сиденье, втолкнул опера на сиденье рядом с водителем.

— Будешь показывать дорогу, — сказал он Михаилу.

— Кому показывать? — поинтересовался опер.

— Этому хлыщу, — сказал Бубен, кивнув на директора.

— Почему это я хлыщ, — обиделся директор.

— Потому что от тебя женскими духами разит, — отрезал Бубен. Машина рванулся с места.

— А куда едем? — спросил опер.

— К зданиям «Светотрона», там Петруха когда-то целый корпус арендовал.

— Они сейчас позвонят, — сказал опер, глянув на часы.

— Набирай их сам, — ответил Бубен.

— Но я не знаю номера!

— Ты что, бля, тупой? Он отбился на твоем мобильнике.

Опер набрал номер звонившего. Послышались сигналы вызова. Бубен забрал у опера телефон.

— Да, — произнес голос, искаженный мембраной.

— Не да, а наше вам с кисточкой, — сказал ему Бубен. — Петруха, Алина у тебя?

— Да. Тебе уже сказали условия?

— Угу, через полчаса ты на любимом месте Матура, понял?

— К чему спешка, Бубен?

— Ты че лохом прикидываешься. Думаешь, под дурака закосил и все купились? Тебе кум давно уже лапти плетет. Пока менты по делам определят, где это место, мы уже эшку на огоньки зашухаем. Лады?

— Надо подумать.

— Хуля думать, прыгать надо.

— Уж больно ты прыток стал.

— Я таким и был.

— Так умерь пыл, мы тебе диктуем условия, а не ты нам. Баба-то твоя у нас. Хочешь послушать?

— Петруха, ты стал много базарить, это наводит на размышления: ты ли это? Если тебе нужны огоньки, я тебе их отдаю за бабу. Если тебе нужна баба, то огоньков ты не увидишь. А бабу можешь оставить себе. Адью.

Бубен отключил телефон.

— А если он не позвонит? — спросил опер.

— Он позвонит, ведь ради этого он все и организовал, но мы должны быть на месте раньше него, а также раньше ментов.

— Куда дальше? — спросил директор, остановившись на развилке.

— Здесь направо, — сказал Бубен директору, — и вон к тому сооружению.

40

Машина с Бубном и опером съехала с асфальтовой дороги и двинулась по колдобинам к одному из заброшенных зданий завода «Светотрон».

— Мы здесь ходовую оставим, — произнес директор.

— Не ной, — ответил ему Бубен, — если мы не успеем туда первыми, мы здесь свои жизни оставим.

— Все так серьезно? — спросил директор.

— А ты как думал, — сказал Бубен, — не в бирюльки играем, это тебе не частный телеканал.

Он не смог закончить, так как машина резко остановилась у лежащего на земле бетонного столба, который перегораживал дорогу.

— Как в Голливуде, — сказал директор, рассматривая стоящий перед ними заброшенный заводской корпус.

— Как в СССР после перестройки, — прервал его Бубен.

И показал пальцем в сторону, откуда они приехали.

— Ты лучше туда смотри.

— А почему туда?

— Потому что все интересное придет оттуда.

— Боря, — сказал директор, — откуда у тебя шрам на тыльной стороне ладони?

— Не отвлекай меня, — сказал Бубен, — а то я решу, что ты работаешь на моих оппонентов.

— Я. — растерянно произнес директор.

— Головка. — произнес Бубен, — .от телефонной трубки.

Директор обиженно заморгал глазами. Но Бубен не обратил на него внимания, он был весь погружен в действие.

— Сидите здесь, — сказал он директору и оперу, — но недолго, минут десять. Пожалуй, десять минут у нас есть. А потом входите внутрь. Не вздумайте остаться здесь. У Петрухи был классный гранатометчик. Он «мухой» такие машины, как коробок спичек, поджигал.

Бубен вышел из машины и скрылся в здании.

Директора стала колотить нервная дрожь, и он сказал оперу:

— Давай пойдем внутрь, а то нас действительно подожгут, как коробок спичек.

— Тебе чего Бубен сказал? Через десять минут. Появишься раньше, тебя не Петруха грохнет, а он.

— Как грохнет? — удивился директор.

— Как, как — натурально, — произнес опер, — это же Бубен. Он слов на ветер не бросает. Об этом вся братва знает.

Директор посмотрел на часы.

— Все, — сказал он, — десять минут прошло.

— Идем, раз прошло, — ответил опер.

Они вышли из машины и вошли в дверь заброшенного здания бывшего завода «Светотрон».

Директор и опер поднялись по железной лестнице и остановились, не зная, куда им двигаться далее.

— Идите оба сюда, — послышался откуда-то снизу знакомый голос.

Там у металлической фермы стоял Бубен. В руках он держал пульт управления механической талью.

Директор и опер спустились к нему. Опер, оглядевшись, резюмировал:

— Не самое удачное место для переговоров, нас сверху всех можно взять на мушку.

— На что и надеюсь, — ответил на это Бубен, — у Петрухи будет иллюзия, что мы у него в кармане.

С улицы послышались шум мотора, звук тормозов, а потом звук шагов по металлическому полу.

— А вот и он, — сказал Бубен.

— А сколько их может вместиться в одну машину? — спросил директор.

— Надеюсь, что их только двое, — ответил Бубен.

— Почему вы так думаете? — спросил директор, он уже забыл, что перед ним его подчиненный.

— Жадность тому виной, жадность, она, проказница, многих вводит сначала в заблуждение, а потом.

— А потом что?

— Потом в гроб вгоняет и.

Договорить он не успел. На верхнем ярусе появился Петруха. В правой руке у него был пистолет, а левой он держал за руку Алину.

— Ты хоть бы побои ей загримировал, — сказал Бубен, — чтобы.

— Обойдешься, — ответил Петруха. — Где фонд?

— Отпусти женщину и получишь фонд.

— Я, по-твоему, полный чайник? Где мешок?

— Ты думаешь, я его в гужаке хранил?

— Не крути вола.

— Тогда посмотри наверх. как только ты отдашь Алину, я включаю таль, и ты получаешь мешок.

Петруха и все, кроме Алины и Бубна, смотрят наверх. Там на крюке тали подвешен мешок, чем-то напоминающий вещмешок солдат Второй мировой войны.

— Опускай таль, — сказал Петруха.

— Нашел фраера, — ответил Бубен. — Отпусти Алину.

— Ага, разбежался.

— Не боись, мы же все у тебя на мушке. Да и я свое слово держу, ты же знаешь.

Петруха несколько секунд колебался, а потом отпустил руку Алины. Она тут же спустилась по винтовой лестнице к Бубну и его команде.

41

— Ну, давай, — сказал Петруха, — я твои условия выполнил.

— Бери, — ответил Бубен и нажал кнопку тали.

Мешок медленно стал опускаться к ногам Петрухи, который продолжал держать всю компанию на прицеле.

— Стоять, не двигаться! — скомандовал Петруха, когда мешок оказался у его ног. Одной рукой он развязал мешок и, не спуская глаз с находящихся внизу «оппонентов», сунул внутрь руку.

— Ну, убедился? — спросил его Бубен.

У Петрухи от осознания того, что фонд в его руках, пересохло во рту. Но он понимал, что игра не закончена, и поднял пистолет, чтобы устранить свидетелей.

— Но не спеши, Петруха, — произнес Бубен.

— Почему?

— Ботинки порвешь, — сказал ему Бубен. — Во второй руке у меня инициатор, а на дне мешка — граната. Если ты выстрелишь, я успею ее взорвать вместе с тобой и брюликами.

Петруха медленно кладет мешок на пол и так же медленно отходит от него, не отводя нацеленный пистолет с Бубна.

— На что ты надеешься, — говорит он Бубну, — низом юркнуть?

— Вот видишь, в минуту опасности ты по-человечески заговорил, — сказал Бубен. — Я надеюсь на человеческую жадность.

— Ты ершом не прикидывайся, я могу отдать мешок за ваши жизни, — сказал Петруха. — Ты меня тоже знаешь.

— Я не о твоей жадности, — сказал Бубен.

— А о чьей?

— Очень хочешь узнать?

— Хочу.

— Если я не перестал разбираться в людях, сейчас узнаешь и ты.

— Кто? — закричал Петруха и снова направил пистолет на Бубна.

— Твой пристегнутый, — ответил тот.

— Не может быть! — заорал Петруха.

— Оружие на пол! — раздался позади Петрухи голос опера Валентина.

— Твою мать, — возмутился опер Миша, — вот уж никогда бы не подумал.

Почти одновременно раздались два выстрела. Это началась перестрелка между Петрухой и опером.

Бубен, воспользовавшись ситуацией, выбил ногой дверь, ведущую в подвал здания, и втолкнул туда Алину и директора. Опер, видя это, устремился вслед за ними.

Когда все четверо выбрались на улицу, в здании еще продолжали звучать выстрелы.

— Все в машину, в машину, — прорычал Бубен.

Он отрыл дверцу и буквально впихнул на заднее сиденье Алину. Опер и директор, которые знали свои места, уселись сами. Директор повернул ключ зажигания, но мотор не завелся. Директор попробовал сделать это еще раз, а потом стал прислушиваться к выстрелам в здании.

— Дуэль, как в Голливуде, — сказал он. — Кто же выйдет победителем?

— Твою мать! — произнес опер. — Заводи машину, а то сейчас сюда явится победитель дуэли с мешком и пристрелит нас.

— Не пристрелит, — сказал Бубен.

— Почему? — спросил директор.

— Не успеет, любознательный ты наш, — ответил Бубен и поднял вверх руку, в которой находился инициатор.

— Взрывайте, взрывайте! — вдруг закричал опер. — А то будет поздно.

— Поздно лучше, чем рано, — хладнокровно ответил Бубен. — Мне трудно предположить, где находятся участники этой дуэли и где находится мешок, из-за которого собственно и разгорелась дуэль.

Выстрелы прекратились.

— Я же говорил, — произнес опер по имени Миша, — сейчас победитель явится сюда с мешком и пистолетом.

— Судя по последнему выстрелу, это был ПМ, — сказал Бубен. — Значит, дуэль выиграл ваш коллега. Разве вас это не радует?

— Нет, этот вариант еще хуже, — заорал опер Миша, — заводи машину.

— Правильно, — ответил Бубен, — это самый паскудный вариант, но мы не дадим ему развиться далее.

Сказав это, Бубен демонстративно поднял вверх левую руку, на тыльной стороне которой все присутствующие увидели старый шрам, и нажал на кнопку.

В здании раздался взрыв.

— А теперь заводи, — сказал Бубен директору, — отвезем Алину домой.

42

Уже через полчаса машина, ведомая директором, остановилась у дома Алины.

— Я должен представить вас руководству, — сказал Бубну опер по имени Миша.

— Подожди меня здесь, — ответил ему Бубен и, кивнув Алине и директору, сказал: — Выходите.

Он внимательно, словно опасаясь какого-то подвоха, наблюдал за тем, как Алина и директор выйдут из машины, а затем сказал директору:

— Оставь ключи в замке зажигания.

Директор дернулся было возразить, но посмотрел на опера и беспрекословно выполнил это приказание.

Когда все трое вошли в квартиру, Бубен закрыл дверь на ключ и тяжелым взглядом оглядел с ног до головы сначала Алину, а затем директора. Потом Бубен ударил директора по лицу, тот упал на пол, плохо соображая, что с ним произошло. А Бубен мгновенно достал из кармана наручники и застегнул один из браслетов на руке директора. Затем он подтащил лежащего к батарее и перебросил цепочку наручников через трубу-подводку.

— Подойди ко мне, — сказал он Алине.

Шокированная женщина сделала несколько шагов к батарее. Бубен взял ее руку и застегнул на ее запястье второй браслет, приковав обоих к батарее водяного отопления.

Затем он сел на журнальный столик и какое-то время смотрел на прикованных взглядом удава.

— А скажи-ка мне, любознательный ты наш спец по идиомоторике, — произнес наконец он, — тебя Петруха заставил привести меня в казино до того, как мы приехали в Брест, или после того, как мы засели в гостинице?

— Боря, я не хотел этого. Он заставил меня, он сказал, что знает, в какой школе учится мой сын, и если я не сделаю, как он сказал, то Валерка вернется из школы по частям.

— То-то к тебе приезжал этот хлыщ, который потом оказался начальником службы безопасности казино и одновременно «следователем». Так?

— Так, Боря. Но ты меня пойми.

— Уже понял, — ответил Бубен.

— А ты, милая. Когда Петруха посылал тебя в ресторан, была еще его любовницей? Или он уже бросил тебя? И у тебя не мелькнуло мысли, что, играя роль заложницы, ты сдаешь меня Петрухе за эти стекляшки?

— Боря, — всхлипывая, произносит Алина.

— Дался вам этот Боря, — сказал Бубен, — впрочем, можете не отвечать. Ваши ответы ничего не дадут ни вам, ни мне. Мысль изреченная есть ложь. Мне надо было оставить вас там, на «Светотроне». Но я почему-то не сделал этого. Теряю квалификацию. Впрочем, я успею сделать все это по возращении.

С этими словами он подошел к двери квартиры, извлек из кармана гранату, разжал усики чеки и надел кольцо на ручку двери, одновременно продев через него шпагат.

Закрыв дверь, он привязал шпагат к наличнику со стороны лестничной площадки и спустился вниз по лестнице.

— А я уже заждался, — сказал опер, увидев, что Бубен вернулся и садится на место водителя.

Но Бубен ничего ему не ответил. Взгляд его был направлен по ходу будущего движения машины. Там по дороге шли два хулигана, один из которых ударил его несколько дней назад. Бубен заглушил мотор и вышел из машины.

— Оба ко мне, — прорычал он, обращаясь к хулиганам, — я дам вам закурить.

Мужики узнали его, мало того, они увидели, что с ним произошла какая- то перемена, но не до конца осознали ее опасность. Они, набычившись, пошли на Бубна. Обидчик — впереди, второй чуть сзади. И тут произошло то, чего хулиганы никак не ожидали. Прямой удар левой в солнечное сплетение заставил первого согнуться. Бубен хлопнул его ладонями по ушам и положил поперек дороги второму. Второй, споткнувшись о первого, упал и тут же получил удар коленом в лицо. После этого Бубен начал избивать упавших обидчиков ногами. Но и этого ему показалось мало, ухватив за шиворот, он стал бить их головами об обшивку автомобиля. С каждым ударом приговаривая:

— Курить вредно, а просить закурить у некурящих еще вреднее.

Опер Миша, сидевший в машине, ощущал каждый удар Бубна, потому что от каждого удара салон автомобиля буквально подпрыгивал.

Закончив избиение, Бубен сел в машину, завел мотор, и автомобиль тронулся с места.

— Второго-то за что, — осторожно спросил опер, — он же тебя тогда не трогал?

— За компанию, — ответил Бубен, — раз уж попал под раздачу.

43

В кабинет генерала на Коммунистической они прошли почти без помех, если не считать небольшой заминки на входе. Потому что опер позвонил дежурному и тот выписал пропуск на Бубна, а паспорт был предъявлен на Бориса Бульбо- вича. Но Бубен так посмотрел на вахтера, что тот стушевался, промямлил что-то нелестное про тех идиотов, которые, наверное, не расслышали установочных данных, переданных по телефону, и пропустил Бубна в управление.

Генерал, никогда не встававший из-за стола, принимая подчиненных, на этот раз встретил их у дверей. Но затем занял свое обычное место, пригласив Бубна и опера Мишу присесть за приставной столик.

Ни генерал, ни опер Миша не обратили внимания на то, что Бубен сел на место опера Валентина. Зато опер Миша сразу обратил внимание, что на столе у генерала лежит личное дело майора Бубнова с большой фотографией сотрудника в милицейской форме.

— Приступайте к докладу, — сказал генерал оперу.

Опер начал доклад, генерал его внимательно слушал, время от времени заглядывая в материалы дела. И генерал, и опер забыли про Бубна, впрочем, и Бубен забыл про них. Он уставился в одну точку стола и, казалось, не слышал того, о чем говорил опер.

— Таким образом, майор Бубнов, внедренный в банду Матура, успешно выполнил задание, — стал подводить итоги опер Миша.

— С небольшой задержкой, правда, — произнес генерал, — на три года.

— В результате выявлен крот в правоохранительной структуре и ликвидирован криминальный авторитет Петруха, — закончил опер.

— С Петрухой понятно, — сказал генерал, — а по кроту подробнее.

— Валентин, когда-то включенный в группу Бубна, три года назад сдал информацию о начале реализации дела Петрухе. Поэтому нашим предшественникам и не удалось провести реализацию так, как было запланировано. Матур погиб, Петруха сошел со сцены и уселся в зрительном зале.

— Но потом опять стал карабкаться на сцену, — констатировал генерал.

— Что поделаешь, закон капитализма: если тебе обещают более трехсот процентов прибыли, нет такого преступления, на которое не пошел бы собственник, чтобы увеличить свой капитал.

— Хорошо сказано, — произнес генерал, — кто автор, экономист Явлинский?

— Нет, — ответил опер, — экономист Маркс.

— А канал контрабанды?

— Канал контрабанды, который обеспечивали Матур и Петруха, был перекрыт. Но каждая такая операция приводит к тому…

— …что канал возникает в другом месте.

— Да, и еще более законспирированный.

— Но обстановка у нас вполне благополучная.

— Это как раз и подтверждает факт существования канала. Ведь очень большие деньги не любят даже малого шума.

Этот разговор, как и доклад, что происходил в кабинете, никак не трогал Бубна. Хотя к концу его он стал с некоторым интересом поглядывать то на генерала, то на докладчика.

— Как получилось, что оперативный псевдоним сотрудника был расшифрован? — спросил опера генерал.

— Это парадокс человеческого мышления, — ответил опер. — Когда Бубнов стал играть роль уголовного авторитета, он получил кличку Бубен, которая совпала с его оперативным псевдонимом.

— А что нам скажет московский коллега? — наконец произнес генерал и посмотрел на Бубна. Опер тоже перевел взгляд на коллегу. Но тот пожал плечами и произнес:

— С любопытством прослушал все, что тут говорилось, прямо, как любит говорить мое начальство, — боевик голливудский. Так все лихо закручено. Но чего вы хотите от меня. Ведь вы лучше других знаете, что я не имею к нему никакого отношения.

— Но вы же участвовали в операции? — растерянно произнес опер.

— Вот и ваше дело у меня на столе, — добавил генерал.

— Если то, что произошло сегодня, вы называете операцией, то я в ней действительно участвовал.

— Ну вот, — с облегчением вздохнул опер Миша.

— Но ты же сам просил меня сыграть роль какого-то Бубна. Я и сыграл. Хотя до сих пор не могу понять, кому в голову пришло человека назвать бубном. И я надеюсь, сыграл ее неплохо.

— Ну вот, — опять произнес опер, — сработало профессиональное чувство ответственности. вспомнились навыки.

— Я пошел на это, потому что хотел спасти свою будущую жену. Впрочем, почему вы смотрите на меня как на сумасшедшего? Вот мои документы, и вы можете убедиться, что я не Коля, и не Бубнов, а Борис Бульбович, и к Москве не имею никакого отношения. А вы, опер Миша, наверное, обладаете даром гипнотизера: прошептали мне на ухо какое-то слово, и меня будтоподменили. Иногда и сам не понимал, что делаю. Но, слава богу, все закончилось благополучно. И для меня, и для вас. Кстати, вот мой паспорт.

Борис протянул оперу паспорт, а тот передал его генералу.

Генерал внимательно посмотрел на фото, затем сравнил его с фотографией в личном деле майора Бубнова и, слегка смущенный, возвратил Борису.

— Не смею задерживать, — произнес он.

Борис поднялся со стула и направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, генерал и опер посмотрели друг на друга.

— Что будем делать? — спросил опер.

— Ничего, если у россиян свихнулся один из сотрудников, это их проблемы. Кстати, хорошо, что тогда отговорили меня подписывать запрос в Москву.

— Мои действия? — по-военному лаконично, но уже с оттенком радости произнес опер.

— Написать отчет об успешной реализации операции, ликвидации преступного авторитета Петрухи и, к сожалению, гибели нашего сотрудника.

— А насчет Бубна?

— Ах, Бубен, Бубен, — сказал генерал, — что с тобой делать?

— А давайте все же честно дадим в Москву шифровку, что их сотрудник отбыл из Бреста сегодняшнего числа. А если он не явится к месту службы, то это, опять же, не наши проблемы.

44

— Послушай, — сказал директор Алине, — нам надо как-то освободиться и уйти из квартиры, а то этот садист явится сюда и.

— Может, мне позвонить соседке? — спросила Алина.

— Соседке — это хорошо, — сказал директор, — но он фактически заминировал дверь. Соседка, не зная этого, потянет за ручку, кольцо выдернет чеку и соседка взлетит на воздух. Не факт, что и мы останемся целы.

Директор попытался освободиться от наручников, но только сильнее затянул браслет на своем запястье.

— Господи, — произнес директор, — у меня запястья распухли.

— Ой, — сказал Алина, — кто-то открывает дверь.

— Ну все, нам конец, — сказал директор и закрыл глаза.

Алина с ужасом смотрела, как открывается дверь, видела, как граната упала на пол, а чека с кольцом осталась висеть на дверной ручке.

Но взрыва не произошло, а в комнату вошел Борис.

— Опа-на, — сказал он, — Голливуд продолжается. На полу валяется муляж гранаты, а мои друзья прикованы к батарее. Как вас расковать?

— У тебя в кармане брюк есть ключ, — осторожно произнес директор.

— У меня? — удивился Борис.

— У тебя, у тебя, — почти ласково сказал директор, — избавитель ты наш и отец родной.

Борис полез рукой в карман и к своему удивлению действительно обнаружил там ключ, подошел к прикованным, снял с них наручники и помог встать с пола.

Проделав эту операцию, Борис посмотрел на директора и Алину, но те отвели глаза в сторону, а уж если невзначай и взглядывали на него, то так, как глядят первоклашки на великовозрастного хулигана из соседнего четвертого, ожидая от него новых каверз на школьной перемене.

— Вы чего меня глазами едите, — спросил, наконец, Борис, — давно не видели?

— Да нет, — первым пришел в себя директор, — видели мы тебя примерно два часа назад.

— Боря, — спросила осторожно Алина, — а откуда у тебя шрам на левой руке?

— Да хрен его знает, сегодня столько всего было. Где-то поцарапал.

— Но это старый шрам, — уже смелее сказала Алина.

— Ну, нашли тоже, о чем спрашивать мужика, о старых шрамах. В общем, так: вещи готовы, машину я заправил, едем.

— Куда едем? — спросила Алина.

— Как это куда, туда, куда мы собирались ехать, к новой жизни.

Алина и директор переглянулись, но ничего не сказали, каждый взял свою сумку и направился к выходу. Борис же, увидев, что на полу остались еще три сумки, сгреб их все вместе и поспешил вслед за ними.

45

— Господи, — произнесла Алина, увидев вмятину на кузове, — кто-то помял машину.

— Я догадываюсь, кто это сделал, — ответил директор, — садитесь.

Директор разместил Бориса и Алину на заднем сиденье, уложил сумки в багажник, осмотрел автомобиль со всех сторон и только потом сел за руль.

Некоторое время он сидел на месте водителя, обиженно сопя, а потом повернул ключ зажигания и сказал:

— Поехали.

И ни директор, ни Борис, ни Алина не обратили внимания, что вслед за ними тронулся другой автомобиль, за рулем которого был начальник службы безопасности петрухинского казино, а на заднем сиденье расположился другой мужик. Рядом с ним в брезентовом чехле лежал армейский гранатомет «муха».

Машина директора, попетляв по улочкам Бреста, выбралась на главную трассу, а потом и на шоссе Брест — Минск. За ней как приклеенная следовала машина с бывшим начальником службы безопасности.

— Слушай, — сказал бывший начальник мужику на заднем сиденье, — а может, не надо. Петруха погиб, пусть они живут, ведь заказ некому контролировать.

— Заказ оплачен, — ответил мужик, — значит, я его выполню. Обгони их, не сзади же нам стрелять.

Начальник утопил педаль акселератора, и машина, набрав достаточную скорость, обошла автомобиль директора и стала удаляться от него.

Прошло около часа. Троица в автомобиле директора продолжала играть свои роли: Алина и директор — обиженных, а Борис роль человека, не понимающего, что происходит.

— Вы что такие дутые? — в очередной раз спросил своих попутчиков Борис.

— Щас объясняю, — сказал директор, — только в карман паркинга заеду, щас, щас.

Но указателя с латинской «Р» все не было, и пришлось ехать дальше, то есть откладывать объяснение на неопределенный срок. А напряжение в салоне автомобиля нарастало, и всем уже было ясно, что нужно останавливаться, иначе эмоциональный взрыв произойдет на ходу.

— Паркинг! — закричала Алина, увидев долгожданный указатель.

— Вижу, — буркнул директор, сворачивая с шоссе на стоянку.

Директор остановил машину, заглушил мотор, приоткрыл все двери, чтобы было не так душно, и заговорил:

— Слушай, Боря, печальный мой рассказ. Едет Илья Муромец с бодуна по лесу. Видит, висит на дереве Соловей-разбойник, вокруг сука в узел завязанный. Илья его развязал и спросил: «Кто тебя так?» — «Да все нормально, Илюша, все нормально, тут вчера хулиган один проходил, народец лесной погонял, но я не в претензии, всякое может случиться».

Едет Муромец дальше, видит, Баба Яга с синяком под глазом ходит по лесу вместе с Кощеем Бессмертным, который свои кости по лесу собирает.

«Что случилось?» — спрашивает их Илья. — «Да все в порядке», — те отвечают. — «Да какой же это порядок, — говорит Илья, — у тебя, старая, синяк под глазом, а ты кости еще в одно место не собрал? Что случилось?» — «Да почти ничего и не случилось, вчера тут один хулиган проходил, Бабе Яге в глаз заехал, а меня по лесу рассыпал». — «Может помочь чем?» — «Да не надо, сами справимся». — «Ну, как знаете».

Уехал богатырь. А эта троица собралась вместе и рассуждает.

«Вот видите, трезвый — человек человеком, но стоит выпить, не знаешь, где от него в лесу прятаться».

— Ничего не понял, — сказал Борис, — при чем тут этот анекдот и ваши кислые физиономии?

— Да как тебе сказать, — произнес директор и посмотрел на Алину, но та опустила глаза и стала кусать губы.

— Да так и скажите, — взревел Борис.

— Ну, в общем, ты нас сегодня удивил, — сказал директор.

— Я?

— Ты, ты.

— И чем же?

— Своими новыми феноменальными способностями.

— Господи, помешались вы, что ли, на этих способностях. Кстати, сегодня на заправке полчаса подсчитывал возможную плату за бензин.

— Да? — произнес директор. — И тебе теперь никто не шепчет ответы на вопросы?

— Нет. А разве раньше кто-то шептал?

— Конечно, — почти ласково произнес директор, — да что там шептал, прямо показывал цифры на некоем экране.

— Каком экране?

— Экране телевизора.

— Почему телевизора?

— Потому что ты больше на этот экран не попадешь.

— Почему не попаду?

— Потому, что я тебя туда больше не пущу.

46

Вряд ли эту перепалку слышал старый знакомец Бориса и директора бывший начальник службы безопасности казино. Он стоял в березовом колке неподалеку от паркинга, смотрел в бинокль за маневрами машины директора и сообщал об этом другому мужику, который рядом с ним собирал портативный гранатомет.

— Слушай, а ты где такое погоняло получил, — спросил бывший начальник службы безопасности своего напарника, — Муха?

— Отгадай с двух раз, — ответил тот, — был у меня сосед Муха, которого я грохнул за такие вопросы, а грохнул я его из гранатомета «муха». Тебе что больше нравится?

— Ты что-то стал много говорить.

— Это ты разбазарился, заводи машину, мы сразу должны уехать.

Бывший начальник пошел заводить машину, а тот, которого звали Мухой, водрузил гранатомет на плечо и стал ловить в прицел автомобиль директора, в котором продолжалось перечисление обид, нанесенных Борисом директору и Алине.

— И ты не можешь, не думая, сказать, когда произошла битва при Фермопилах? — спросил директор Бориса.

— Нет. Я же не электронный мозг, как говорит твой сын.

— Ты стал нормальным человеком?

— Да, а вас это не радует?

— Все как раз наоборот, — сказал директор, — ты нас настолько порадовал, что мы даже немного заскучали.

— Почему заскучали?

— Потому что теперь без твоих выходок жить невозможно, скучно.

— Почему же вам скучна нормальная жизнь?

— Во, ты сам это сказал, — произнес директор, — вот и прекрасно, впереди нас ждет новая, нормальная, не феноменальная жизнь. Только будешь ли ты в ней нужен мне?

— А тебе не нужны сотрудники?

— Нормальные не нужны.

— Почему?

— Мне трудно ждать предсказуемых поступков от человека, который уничтожил за просто так фонд в полмиллиарда долларов.

— А откуда ты знаешь, любознательный мой, что там было на полмиллиарда зелеными?

— Слухами земля полнится.

— Правильно, там было именно полмиллиарда.

— И ты так запросто об этом говоришь? Да если бы мне только малую часть этих денег, я поднял бы телеканал на недосягаемую высоту!

— А без денег ты его поднять не можешь на ту же высоту.

— С помощью чего?

— С помощью своих способностей собрать команду, которая сделает тебе интересные программы.

— Ты что, таким образом шутишь?

— Да нет, я совершенно серьезен.

— Так никто не делает.

— А почему ты должен равняться на тех, кто чего-то не делает. А ты сделай. Сделай, и увидишь, что это возможно.

— Это невозможно.

— Это возможно в том случае, если ты сможешь привлечь таких людей. А ты хочешь привлечь деньги, чтобы какое-то время имитировать деятельность, а потом свалить в сторону с их остатками.

— Нет, ты все-таки пошутил в отношении полумиллиарда зеленых. Может, и не было никакого фонда, вы все с Матуром профукали, и вся эта операция была прикрытием.

— Интересная мысль, — ответил Борис. — Тебе бы опером работать или сценарии для «Беларусьфильма» писать. Фонд, конечно, был, и я тоже человек и понимал, что вам с Алиной за все треволнения полагается приз. И я его вам вручаю на блюдечке, правда, без голубой каемочки.

С этими словами Борис достал из кармана маленькую розетку, положил туда несколько крупных бриллиантов и поставил «блюдечко» на спинку переднего сиденья, так, чтобы бриллианты были видны и директору, и Алине.

— На фене они называются огоньки, здесь по три штуки на брата. Все что могу, все что могу, — произнес он фразу генерала из фильма «Горячий снег».

— И все равно ты мне будешь не нужен, как работодателю, — упрямо произнес директор.

— Не нужен, значит не нужен.

— И тебя это не обижает?

— Нет. Я же нормальный человек, — сказал Борис.

И вдруг выражение его лица изменилось.

— Бегом из машины! — заорал он.

Затем он пнул ногой полуоткрытую дверь так, что она едва не сломалась, и буквально выволок из салона ничего не соображающую Алину. Директор, видя это, тоже бросился бежать. Все это происходило под шуршащий звук летящей к цели гранаты. Борис толкнул Алину на землю и прикрыл ее своим телом, директор попытался подлезть под них, но не успел. Граната попала в автомобиль.

Раздался оглушительный взрыв.

Директор некоторое время лежал, прикрыв голову руками, потом сел и произнес:

— Ну вот, я так и думал, горит, как спичечный коробок, Голливуд отдыхает.

Борис поднялся с земли, помог встать Алине и подошел к директору.

— Вставай, работодатель, — сказал он, — нас ждут великие дела.

— Нет, я с тобой дальше не пойду, ты приносишь несчастья.

— А не кажется ли тебе, что это ты приносишь всем несчастья. Впрочем, ты несколько секунд назад продемонстрировал прекрасную реакцию в борьбе за живучесть, пытаясь прикрыться нашими телами. Ты не нуждаешься в союзах с кем-либо, ты можешь выживать сам.

— Это я приношу несчастья, я? — завопил директор. — Да если бы не ты, я никогда бы не попал в этот долбаный Брест, не шлялся бы с тобой по казино, не подвергал себя риску в перестрелках на каких-то развалинах. Странно даже, почему я еще жив, столько происшествий у меня за всю жизнь не было!

— А ты подумай, начальник, — сказал Борис, — почему ты еще жив? А жив ты исключительно потому, что находился в одной связке со мной.

— Остается удивляться, почему ты жив? — произнес директор.

— А я до сих пор жив, потому что ни разу не нарушил данный себе зарок, — сказал Борис.

— И какой же зарок тебя спасает до сих пор?

— Не брать незаработанного. Адью.

Борис обнял Алину за плечи и повел ее вдоль шоссе подальше от разбитой машины.

Директор вскочил на ноги и стал шарить вокруг автомобиля, надеясь найти хотя бы один «огонек». Но трава была густа, и он, махнув рукой на поиски, побежал вслед ушедшим с криком:

— Подождите меня, я передумал!

Некоторое время все шли молча, а потом директор спросил:

— Куда мы двигаемся?

— К новой жизни, ведь ты этого хотел, когда подталкивал меня узнать, кто я.

— И с чего начнется эта жизнь? — ехидно поинтересовался директор.

— С поездки в автобусе номер 45–76.

— Но этот автобус уже был в нашей жизни.

— А кто тебе сказал, что можно начать жизнь с абсолютно чистого листа?

Так они добрались до заправки. В это время к площадке подъехал туристический автобус с номером 45–76. Он остановился чуть поодаль. Из передней и боковой его дверей стали выходить пассажиры, кто размять ноги, кто заглянуть в киоск, кто в туалет.

— Прошу, — сказал Борис и указал Алине и директору на боковую дверь.

Все трое вошли в автобус.

Прошло десять минут, автобус мягко тронулся и стал набирать скорость. Через пять часов он миновал бывший пост ГАИ, въехал в мегаполис с названием Минск и растворился там без следа.

Брест — Минск — Брест

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

23

22

23

24

25

26

27

28

29

30

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46