Ависийская роза [Оливия Штерн] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

В оформлении обложки использованы фотографии с https://shutterstock.com/ по лицензии CC0.

Глава 1


– 

Да чтоб тебя Претемный драл!

Хрустальная вазочка ударилась о стену и брызнула осколками во все стороны. На штукатурке образовалось веселое, по-цыплячьи желтое пятно. По воздуху поплыл аромат горчичного соуса.

Несколько секунд Льер смотрела, как пятно медленно расплывается и стекает вниз вязкими каплями. Испуганно скрипнула дверь, в комнату заглянул молоденький инквизитор.

– Миледи?

Льер аж подпрыгнула на месте. Руки задрожали, прямо-таки зачесались – хотелось схватить еще что-нибудь потяжелее да запустить уже в мальчишку. Но сдержалась. Со свистом втянула воздух, мысленно посчитала до десяти, и только затем сказала:

– Уберите это. И перестань, наконец, ежеминутно сюда заглядывать, не то я пожалуюсь, что ты подсматриваешь за мной, когда я переодеваюсь.

Подействовало. Паренек мгновенно скрылся, обиженно и зло сверкнув темными глазами. А Льер, тяжело дыша, вернулась к столу и взяла смятое письмо. Расправила хрустящую бумагу с гербовой печатью династии Фаблур и перечитала скупые строки.

«Его Величество Шедар Первый из династии Фаблур приносит извинения и предлагает перенести обряд бракосочетания на праздник весеннего солнцеворота».

– Гаденыш, – пробормотала Льер.

Глаза щипало и жгло злыми слезами, и Льер поняла, что еще немного, и она разрыдается словно какая-то мягкотелая простолюдинка. Она и без того провела месяц в ожидании обещанной свадьбы, а теперь ей предлагается подождать еще столько же. Впрочем, что значит – предлагается? Ничего не изменилось с той минуты, как погиб кровный брат нынешнего короля. Как была пленницей, так и осталась. А помимо этого все явственнее становилось ощущение того, что Шедар Фаблур вовсе не собирается на ней жениться.

Ну, обещал. Подумаешь… Обещание дал – и забрал. Он же теперь король, ему все можно. И наплевать, что именно благодаря Льер он так легко получил отцовский трон. Да и вообще, если бы не Льер, никогда бы не вышел из замка Энц.

Льер подошла к окну, откуда открывался дивный вид на оживающий сад. Зима закончилась, просыпались деревья, а внизу, на черной мокрой земле, маленькими звездочками раскрывались желтые подснежники.

Еще месяц. В этом «охотничьем домике». Да она с ума сойдет от неизвестности и ожидания.

Шмыгнув носом, Льер вернулась к столу, взяла с тарелки гренку и принялась бездумно жевать хрустящую, пахнущую чесноком корочку. Мыслей о том, что бы такого предпринять, не было совершенно. Ни одной завалящей мысленочки.

Тем временем снова скрипнула дверь, и в комнате появилась служанка, вооруженная ведром и тряпкой. Сокрушенно вздохнула при виде залитой соусом стены и принялась за работу. Льер потянулась за следующей гренкой, ловя себя на том, что более всего на свете ей хочется вернуться домой. В Ависию. Пусть и ненаследной принцессой, темный с ней, с короной.

Глава 2

После обеда Льер всегда выходила в сад на прогулку. Теперь, когда время повернуло на весну, прохаживаться по дорожкам, хранящим влажные следы растаявшего льда, было приятно. Эдакая иллюзия свободы, если не оглядываться – потому что за спиной неизменно маячил темный силуэт того самого молоденького инквизитора, которого приставил к ней Аламар.

«Вам не стоит быть здесь одной. Мало ли кому что в голову взбредет».

И посмотрел на Льер так, словно хотел приковать к пыточному столу и медленно, полоска за полоской, снимать кожу. Впрочем, Льер не обижалась. Все же ее любовник попытался зарезать инквизиторскую жену, за что и поплатился.

«Можно подумать, вам не все равно», – тогда она выдержала этот взгляд, от которого леденела кровь в жилах. И как только жена с ним живет? Вот она, Льер, точно бы не выдержала. Это ж не человек, а хладнокровное, расчетливое чудовище. Посмотрит – и ноги делаются ватными, и все внутри замирает, стягиваясь в тяжелый ледяной комок. Король Ксеон, ее так глупо погибший партнер… тот, конечно, был совершенно неуправляемым и с весьма интересными пристрастиями, но… отчего-то даже Ксеона Льер не боялась так, как Аламара Нирса.

«Вы наворотили слишком много дел, чтобы я остался к вам равнодушен», – усмехнулся Аламар.

В душе Льер была с ним полностью согласна. Дел она натворила столько, что ее отец, король Ависии, непременно бы выпорол и отправил в монастырь до конца дней. Но ведь пыталась все исправить, честно пыталась! Правда, только после того, как верховный инквизитор предложил более выгодную партию.

«Его высочество передумал на мне жениться?» – только и спросила тогда Льер.

Аламар вздохнул и совершенно искренне ответил:

«Вы понимаете, ваше высочество, принц Шедар не в восторге от того, что пообещал жениться на особе… вроде вас. Ну вы сами-то подумайте. Сперва вы помогаете Ксеону. Потом его убиваете. Как думаете, вы заслужили доверие нового короля?»

«Но я спасла вас», – только и вздохнула Льер.

«И только поэтому я продолжаю настаивать на заключении брака, ваше высочество. Мне, как ни странно, не чуждо чувство благодарности».

…Месяц она просидела в охотничьем домике у подножия горы. Теперь предлагалось подождать еще столько же.

Единственное, пожалуй, что утешало Льер, так это то, что она до сих пор была жива. Если бы Шедар хотел ее смерти, то давно бы уже отдал нужный приказ нужному человеку.

Медленно вышагивая по дорожкам сада, Льер нет-нет, да оглядывалась. Юный инквизитор следовал за ней неотступно, выдерживая дистанцию, и это откровенно бесило. Вообще, этот мальчишка не понравился ей сразу же, как только появился – а произошло это ровно три дня назад. Он прибыл на замену другого инквизитора, и передал Льер записку Аламара. Мол, теперь вас охраняет Шиан. Льер даже не сразу поняла, что именно ей пришлось не по душе, но затем додумалась: Шиан смотрел на нее с нескрываемым любопытством, как на экспонат выставки. Так, если бы прямо на лбу Льер была краской выведена надпись «я помогала Ксеону, он меня имел как хотел, а потом я его убила».

Льер вздохнула. Ну что за человек? Вечно маячит за спиной, от его взгляда аж между лопаток зудит. Если приедет верховный инквизитор, она обязательно попросит кого-нибудь другого в охрану… Но пока визит Аламара не предвиделся, и Льер подумала, что глупо терпеть эту маячащую тень.

Она остановилась у декоративной клумбы. Тянулись к свету острые носики тюльпанов, а рядом, сквозь мелкие комки чернозема, проглядывали шершавые корни ирисов. Над клумбой была установлена шпалера, старая, потемневшая от времени, и по ней вились колючие стебли. Льер невольно улыбнулась, она хорошо знала этот сорт роз. Привезенные из родной Ависии, они на диво хорошо прижились на островах, и даже цвели два раза в год, тогда как на родине – только по весне.

В очередной раз оглянулась – инквизитор застыл темным изваянием рядом с раскидистым каштаном. И снова этот взгляд, любопытный, от которого хочется наплевать на свое королевское происхождение и расцарапать нахалу лицо.

– Эй, – позвала Льер, – не надоело пялиться?

Мальчишка шевельнулся, сделал осторожный шаг вперед, а Льер стало смешно. Да он попросту боится ее! Всеблагий, идет так, словно она – большая и злая собака…

– Подойди ко мне, – приказала она, плотнее заворачиваясь в теплую шаль и поправляя рукава, чтобы не было видно синяков. Они оказались на диво живучими, эти синяки от кандалов, и даже спустя месяц проступали сквозь кожу отвратительными желто-черными пятнами.

– Знаешь, меня до ужаса раздражает, что ты смотришь, и смотришь, и смотришь… Самому не надоело?

Он все же подошел и остановился на расстоянии одного шага, как будто налетел на стеклянную стену. А Льер принялась рассматривать своего бессменного стража.

Он не был красавцем, это точно. Вернее, в своей бурной жизни Льер была знакома с куда более интересными мужчинами – причем интересными во всех отношениях. А этот… Ну, просто приятный мальчик, лицо не очень выразительное, но видно, что не дурак. Взгляд внимательный. Едва заметная улыбка на губах. Чисто выбрит, лицо гладкое. Темные волосы собраны в пучок на затылке, а виски коротко острижены. Взгляд зацепился отчего-то за губы мальчишки: они вдруг показались Льер красивыми и чувственными. Потом она по привычке посмотрела на руки инквизитора – запястья были довольно тонкими для мужских, пальцы – длинными и хорошей формы, а ногти, на удивление, оказались чистыми и аккуратно остриженными.

Льер хмыкнула. Красивые мужские руки всегда были ее слабостью. Но ведь она же не будет затевать интрижку с этим, считай, младенцем? Ведь не будет, а? Тем более, что в планах свадьба с королем Шедаром. Который, в общем, тоже был младенцем в понимании Льер, но младенцем коронованным.

– Хорош смотреть, дырку протрешь, – усмехнулась она, – что ты на меня так уставился, а? Чем это я такая интересная?

Парень потупился. И ответил:

– Мастер Нирс велел с вас глаз не спускать.

Его ответ внезапно развеселил Льер, хотя в иных обстоятельствах она бы разозлилась. Наверное, виной тому был весенний воздух, напитанный запахами сырой земли, первой зелени и еще чего-то особенного, неуловимого, того, что незримо порхало в залитом солнечным светом саду и заставляло сердце биться чуточку быстрее.

– Вот прямо никогда-никогда? – она сладко улыбнулась, – и даже когда я принимаю ванну?

Инквизитор слегка покраснел. Потом побледнел. И попятился в жалкой попытке восстановить дистанцию, но Льер проворно цапнула его за руку.

– Куда? Снова будешь меня бесить, пялясь в спину? Ну уж нет. Изволь рассказать, почему ты на меня смотришь так, как будто я заспиртованный уродец в банке.

– Всеблагий с вами, ваше высочество, – забормотал он, опустив глаза, – мастер Нирс…

– Он, конечно, наговорил обо мне всяких гадостей. Отвечай, ну?

– Нет, что вы, – почти прошептал мальчишка, – он лишь сказал, что вы так же опасны, как крокодил… Ну, знаете, крокодилы живут на южных островах…

И, внезапно оторвав взгляд от созерцания носков собственных сапог, посмотрел прямо в глаза Льер. Он был довольно высок, и наверное поэтому как-то получился у него взгляд, полный превосходства. А Льер, вмиг придя в себя, поняла, что продолжает хвататься за руку этого юноши, да и вообще, подошла непозволительно близко.

Глупо как-то выходило.

Она с раздражением разжала пальцы и сделала шаг назад.

– Крокодил, говоришь?

Инквизитор молча кивнул. И снова посмотрел на Льер, теперь уже совершенно растерянным щенячьим взглядом.

А ей вдруг стало горько и страшно. Что, если верховный инквизитор всем придворным расскажет о ее роли в недавних событиях? Сказал же этому…

– Сам он крокодил, – буркнула Льер сердито, – засранец неблагодарный. Если бы не я, то отбыл бы уже к Всеблагому. Или к Претемному.

Парень дипломатично промолчал, но настроение у Льер испортилось. Она обогнула замершего в нерешительности инквизитора и побрела к дому. Гулять расхотелось, и теперь весенний сад казался чужим и неприветливым, словно насмехался над принцессой-неудачницей. А перед глазами отчего-то плавало мертвое тело неизвестного мужчины, первое, которое ей пришлось вскрывать с доктором Мельхольмом.

«Вы, ваше высочество, должны быть сильной и безжалостной. Вы должны понимать, что никто и никогда не будет вас жалеть, и защитить себя сможете только вы сами. Вы – и вещьмагия».

О, как он был прав, ее учитель! Никто и никогда. И Шедар, когда женится, наверняка не будет ее ни любить, ни жалеть. Хорошо еще, если бить не станет. На ум пришли слова, слышанные где-то – у ависийских роз очень острые шипы, потому что такой нежный цветок не должен быть беззащитным.

Настроение испортилось окончательно и бесповоротно. Ссутулившись, Льер медленно брела по направлению к дому.

– Подождите, ваше высочество! – донеслось вслед.

– Ну, что еще, – проворчала Льер, медленно оборачиваясь.

Ей в руки ткнулся маленький букетик подснежников, еще влажных, с упругими стеблями, хранящими тепло других рук.

– Вот, – сказал инквизитор и смущенно отступил назад.

Льер механически поднесла букетик к лицу и вдохнула тонкий аромат весенних цветов.

– Что у вас с руками, ваше высочество? – вдруг спросил парень.

Она досадливо поморщилась. Рукав сполз, обнажая разукрашенное синяками запястье, и Льер внезапно стало стыдно – так, как будто ее только что увидели в несвежем нижнем белье.

– Это… так, ничего, – хрипло пробормотала она и уткнулась носом в букет, – это мелочи…

Ей очень не понравился взгляд инквизитора. Он как будто смотрел с осуждением.

«Ну и пусть. Меня это не касается. Меня вообще ничего не касается. Через месяц я стану королевой этих островов. Если, конечно, Шедар не передумает окончательно».

– Вы не крокодил, – негромко произнес инквизитор, – я полагаю, мастер Нирс пошутил, когда охарактеризовал вас таким образом.

А Льер из-под ресниц смотрела на его губы, и всего лишь на минутку ее посетила сумасшедшая и совершенно недопустимая мысль – а что, если бы он ее поцеловал? И эти его руки, с такими изящными, но крепкими запястьями, с длинными красивыми пальцами…

Мотнув головой, Льер отогнала внезапное наваждение и, не говоря ни слова, поспешила к дому.

Это все весна. Тонкий, невесомый аромат просыпающейся земли в звенящей тишине. Соловьиные трели, плывущая в пуховых облаках круглая луна. И звезды, низкие, яркие, словно золотые яблоки, что светят по ночам в окно и мешают спать.

Глава 3

Прошло еще два дня. Зеленые носики тюльпанов уверенно тянулись к солнцу. Надежда на то, что все завершится хорошо, таяла как последний ноздреватый лед.

Шедар никогда не женится на ней. Будет здесь держать… скажем, как заложницу. Чтобы было чем потрясти перед носом у короля Ависии.

Время застывало солнечными каплями, и Льер казалось, что и сама она умерла, и только некие высшие силы заставляют ее каждый день вставать, умываться, съедать скромный завтрак. Тело – не тело, а деревянная кукла с шарнирами. Хорошо, что движется. А внутри все отмирает, леденеет, пластами отваливается в кромешную пустоту, оставляя только один вопрос – зачем все это?

Зачем все это Шедару, уже сто раз мог отделаться.

Зачем все это Льер, дурацкая корона, золотой обруч на голове, иллюзия свободы. Там, у отца, она была как в клетке. Вырвалась, чтобы тут же угодить в новую.

Букетик подснежников, поставленный в низкую вазочку, начал вянуть, и от вида умирающих цветов словно кто-то дергал суровую нитку, которой было прошито сердце. Льер отчаянно хотелось домой, в Ависию. Она перестала понимать, почему помогала Ксеону. Чем было плохо остаться просто ненаследной принцессой?

К вечеру третьего дня Льер захотелось напиться и забыться, хотя бы на одну ночь. Она позвала служанку и, не поворачивая головы, процедила:

– Принесите мне вина.

Женщина безмолвно удалилась, а Льер так и осталась сидеть, глядя в окно. Там, за стеклом, весна вступала в права, все было живо, ярко. Здесь… замершее время, ожидание, ставшее лучшим наказанием для той, что помогла узурпатору.

Льер не обернулась, когда стукнул поднос о столешницу. Подождала, пока скрипнет закрываемая дверь, и только потом поднялась со стула. Служанка ушла, но бессменный надсмотрщик остался в комнате. Стоял, подпирая стену, и молча смотрел на Льер темными умными глазами.

Она усмехнулась и сделала приглашающий жест.

– Не составите ли компанию крокодилу?

Инквизитор откашлялся.

– Ваше высочество…

– Какое, к темному, высочество. Посмотри на меня. Я здесь пленница. И по этому поводу собираюсь напиться в хлам. Предлагаю присоединиться.

– Но я…

– Ладно, не хочешь, можешь продолжать стоять там.

Она махнула рукой, уселась за стол и сунула нос в кувшин. Оттуда пахло сладостью крепкого вина, Льер удовлетворенно хмыкнула и щедро плеснула в серебряный кубок. Потом, глядя на инквизитора поверх кубка, сделала медленный глоток, покатала вино на языке и поморщилась. Льер предпочитала сухие вина, а не это карамельное безобразие с миндальным душком. Впрочем, сойдет, чтобы напиться.

– Мне вот любопытно, – сказала Льер в пространство, особо не ожидая ответа, – почему именно тебя поставили охранять ненаследную принцессу Ависии? Можешь не отвечать, я думаю, ты и сам не знаешь. Наверное, тебе много чего пообещали в случае успеха мероприятия? А тебе, небось, и не нравится здесь торчать целыми днями? Да еще и смотреть на вот такую особу вроде меня?

Она залпом выпила содержимое кубка и, прищурившись, посмотрела на инквизитора. Ей вдруг подумалось, что какой-то этот парень худой и бледный, и совершенно неожиданно зашевелился дремлющий материнский инстинкт. Откормить бы его. Приласкать. Сирота, небось.

– Твоя мать жива? – хрипло поинтересовалась Льер, вновь наполняя бокал.

– Нет, ваше высочество.

– А ты ее хотя бы знал?

– Нет…

– Хреновое детство, а?

В голове воцарилась приятная легкость. Все мысли – тревожные, тоскливые – заволокло розовой дымкой, и Льер тут же подумала, что вот, наконец-то ей хорошо. Суррогат свободы.

– Не слишком, – ей показалось, что мальчишка усмехнулся.

И взгляд снова, как назло, прилип к его красивым, породистым запястьям. В приятной дымке опьянения Льер отчего-то представил себе, как бы эти пальцы аккуратно расстегивали застежки ее платья.

«Ну что за ерунда? Прекрати. Немедленно».

Она еще раз оглядела его. Высокий, худоват, правда, но это пройдет вместе с молодостью. Плечи неширокие, но видно, что крепкие, хорошо развиты.

Чтобы затоптать не в меру разгулявшуюся фантазию, Льер торопливо выпила вино. Голова закружилась, комната предательски качнулась вбок.

«И это с двух стаканчиков? Да ты стала слабачкой, Льер!»

– Чтоб ты знал, – она наставила указательный палец на расплывающегося темным пятном инквизитора, – я ни о чем не жалею. Да, я помогла Ксеону, за что и поплатилась. Синяки и ссадины от кандалов заживают весьма медленно… как там тебя… Шиан. И потому, когда твой начальник, мастер Нирс, предложил выйти замуж за принца Шедара в обмен на… хм, некоторые услуги, я согласилась. И, наконец, если бы не я… То ваш верховный инквизитор уже был бы похоронен, а принц Шедар так и не увидел бы солнечного света.

Перед глазами поплыло окончательно, и Льер с удивлением поняла, что ей не хватает воздуха. Невидимый обруч стиснул шею, она вцепилась ногтями в него, пытаясь содрать, но ничего не вышло. На нее стремительно надвигалась тьма, и в сумрачной круговерти Льер вдруг увидела лицо парнишки, совсем близко. Кажется, он был обеспокоен. Что-то кричал. Кого-то звал.

«Все-таки отравили», – успела подумать Льер.

Невыносимая боль вспыхнула в легких, охватила ее всю. А потом действительность резко схлопнулась, как будто упала крышка сундука, отрезая Льер от прошлого и будущего.

Глава 4

Свет возвращался медленно, завитками просачиваясь сквозь пыльную завесу беспамятства. Потом вернулось ощущение горечи во рту. Сердце билось скачками. Сквозь ресницы Льер бездумно и долго смотрела на беленый потолок с дубовыми балками, а потом вспомнила, что король Шедар все же сделал первый шаг и приказал ее отравить.

Жаль, что не довел до конца.

Но кто ж ее спас, выдернул из игольчатых когтей смерти?

– Она пришла в себя, – голос верховного инквизитора было сложно не узнать.

– Как хорошо. А я-то уж подумал – все…

– Вовремя сообщили. Еще несколько минут – и все.

– А что теперь?

– А что теперь… Будет восстанавливаться некоторое время. Как раз, Всеблагий даст, к обряду бракосочетания поднимется на ноги.

«Я не хочу, не хочууууу!» – мысленно завопила Льер.

Она уже ничего не хочет. Ни короны, ни трона королевства Рехши. Домой хочется, в свою уютную спальню.

– Я… не… – выдохнула она хрипло и с ужасом поняла, что не в состоянии шевелить языком, не говоря уже о том, чтобы кого-то в чем-то убедить.

Над ней склонился Аламар Нирс, и впервые в его ледяных глазах Льер увидела нечто, похожее на сочувствие.

– Ваше высочество… Вам повезло, что Шиан вовремя ко мне обратился. Успели.

– Он… Шедар… – все-таки прохрипела Льер, а инквизитор неожиданно улыбнулся.

– Нет, ваше высочество. Даже не думайте, это не Шедар вас приказал отравить. Служанка уже во всем созналась. Видите ли, остались недовольные во дворце, которым не по душе перспектива иметь вас королевой. Но я приму особые меры, чтобы ничего подобного не повторилось.

Льер прикрыла глаза. Ну конечно, ее там все ненавидят. Надо быть кромешной дурой, чтобы после этого по-прежнему желать корону.

«К Претемному все. Я уеду. Убегу. Домой».

– Кстати, поблагодарите Шиана за свое спасение, – добавил сухо инквизитор, – если бы не он, то…

Льер молча кивнула. Поблагодарит, обязательно. Дайте только на ноги подняться.

– Теперь Шиан будет с вами постоянно, – прозвучало над головой, – и вся пища, что будет доставляться вам, должна обязательно проверяться соответствующими артефактами.

Потом он ушел, а Льер поняла, что медленно проваливается в сон.

Но прежде чем уснуть, она ощутила легкое прикосновение. Шиан отвел со лба волосы назад, а потом, как будто нечаянно, пропустил локоны меж пальцев. Льер вдруг захотелось ухватиться за его руки и не отпускать, как будто она висела над пропастью, а Шиан был ее единственным спасением.

…Когда она снова открыла глаза, комната была залита ярким солнечным светом, а по стенам прыгали вперемешку солнечные зайчики и едва наметившиеся тени от веток. Льер пошевелилась, и тут же к ней склонился Шиан, ловко подсунул ладонь под затылок и осторожно приподнял голову.

– Пить хотите?

– Да, пожалуйста, – прошептала Льер, с трудом ворочая пересохшим языком.

Через секунду ее губ коснулась холодная чашка, и в рот потихоньку полилась вода. Льер жадно глотала, и, хоть и подташнивало, и голова кружилась, почувствовала себя почти человеком.

– Пока довольно, – тихо сказал Шиан, убирая чашку.

Он опустил голову Льер на подушку, и, отставив воду, сел рядом на табурет.

– Как вы себя чувствуете?

Она даже нашла в себе силы улыбнуться. Похоже, только этому мальчику и не все равно, как она себя чувствует. Шедару, видимо, на все плевать с высокой башни.

– Так себе, – выдохнула она.

Говорить стало куда легче, силы возвращались.

– Ту служанку казнили, – сообщил Шиан.

– Другую пришлют, – Льер усмехнулась, – такую же.

– Нет, не пришлют, – как-то очень зло произнес инквизитор, – больше никого не пришлют.

– А кто же… – она хотела спросить, кто же будет ухаживать за ней.

И внезапно поняла, кто. И пожелала Аламару провалиться в царство Претемного. Так ее еще не унижали.

– Я буду ухаживать за вами, – подтвердил Шиан бодро, – я все умею.

– Нет… нееет…

– Но почему?

Льер закрыла глаза. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Да за что ж ей это все? Не слишком ли много за помощь принцу Ксеону? От возмущения даже сил прибыло.

– Я не позволю мужчине быть моей сиделкой! – прохрипела Льер, – и передайте… да, передайте его величеству, что если ему не все равно, что происходит с его невестой, то было бы недурственно подобрать верных людей для ее свиты!

– А я вас чем не устраиваю? – на красивых губах Шиана появилась лукавая усмешка.

– Да ты… ты совершенно чужой мне мужчина, побери тебя темный!

– Ну… не думайте обо мне, как о мужчине.

– Да ты издеваешься, – выдохнула Льер.

Может быть, она и рада была бы не думать. Но вспоминался букетик подснежников. И нежное, робкое прикосновение к волосам. И эти его губы, такие соблазнительные, так и хочется попробовать, каковы они на вкус. И руки. И прямая крепкая спина, видно, как мышцы перекатываются под тканью черной рубашки.

– Я лучше… сама, – прошептала она, – да-да, сама.

– Как пожелает ее высочество.

Он в самом деле смеется, или ей мерещится?

Льер поежилась в кровати и с тоской подумала, что очень скоро ей захочется воспользоваться ночным горшком. А сил нет. Но и желания, чтобы ее усаживал на горшок молодой мужчина, тоже нет. И что делать?

Чтобы отвлечься, Льер попросила:

– Расскажи мне, что происходит в столице. До тебя ведь доходят слухи, а?

Шиан закинул ногу за ногу, сцепил замком пальцы.

– Да что там может происходить? Его величество готовится к свадьбе. Коронация уже три недели как была.

– Три недели, – сдавленно выдохнула Льер.

Три, мать их, недели.

И все это значит только одно: Шедар передумал жениться, она ему не нужна. А к какой он там свадьбе готовится – неизвестно. Впрочем, принцесс по соседним государствам довольно, и всем им нужно выйти замуж.

Глава 5

За последующие дни Льер успела досконально изучить каждую трещинку на потолке – когда лежала – а заодно понять, сколько мусора на полу – когда ноги подкосились, и она упала после того, как немыслимыми, запредельными усилиями смогла самостоятельно воспользоваться горшком. Тогда… Она упала, колени подогнулись, а ватное от слабости тело попросту сложилось безвольной кучкой. И Льер заплакала, в первый раз за все это время. Она лежала на холодном полу, и рыдания раздирали горло. Внутри все болело от отчаяния и безнадежности, и все, что оставалось – царапать ногтями грубо оструганные доски пола.

Льер даже не услышала, как в комнату вошел Шиан. Дернулась запоздало, когда он осторожно обхватил ее за талию, приподнял, а потом и вовсе взял на руки и понес к постели. Молча. Потом осторожно уложил на простыни, выпрямился… и их взгляды, сквозь пелену слез, пересеклись.

Всеблагий! Она же в одной полотняной сорочке. И очень хорошо видны проклятые синяки на руках, и на щиколотках. А этот… смотрит так, что, невзирая на плачевное ее состояние, к щекам приливает жар.

– У-у-укрой ме…ня… – кое-как выдавила Льер.

– Да, конечно, ваше высочество.

Но вместо того, чтобы просто укутать в одеяло, Шиан вдруг осторожно взял ее за руку и принялся совершенно беззастенчиво разглядывать проступающие под кожей желтые пятна.

– За что… это?

– Н-не твое дело, – огрызнулась Льер.

А потом вдруг подумала – да не все ли равно? Она и без того непонятно кто, и непонятно зачем здесь. А там, во дворце, ее все ненавидят. Или боятся и ненавидят. И обязательно постараются избавиться. Да и в конце концов, что она теряет?

– Его величество Ксеон, предыдущий король, держал меня в подземелье. В кандалах, – она резко выдохнула, – а до этого бил. Тем самым хлыстом, которым король Маттиас воспитывал своих механоидов. Он хотел покорности. А у меня… ее не было. Никогда. Твое любопытство удовлетворено?

Шиан покачал головой, но руку не отпустил. И его взгляд… Пристальный, изучающий. Льер судорожно сглотнула. Кончики пальцев начало покалывать от странного, приятного ощущения. Во рту пересохло, и Льер машинально облизнула губы. Все еще глядя прямо в глаза инквизитору. Он держал ее руку в своей, подушечкой большого пальца поглаживая следы на запястьях, и молчал. И от этой странной безмолвной ласки тело сделалось мягким и совершенно безвольным. Льер вновь посмотрела на губы инквизитора, и поняла, что хочет… нет, просто с ума сходит от внезапно нахлынувшего желания расстегнуть вот эту черную инквизиторскую рубашку и попробовать на вкус гладкую кожу, сперва поцелуями от груди к плоскому, поджарому животу, а потом жарко и жестко, зубами прихватывая шею, заставляя его стонать, сгорать от возбуждения…

Льер не выдержала первой и, зажмурившись, вырвала руку из такого сладкого плена.

Она, должно быть, сходит с ума. Да и этот… тоже хорош. Что он там себе возомнил?

По идее, она станет королевой.

Или же… возможно, Шиан попросту знает, что король никогда на ней не женится, поэтому и позволяет себе некоторые шалости.

– Вы… хотите пить? – спросил он.

– Да, пожалуйста. И укрой меня наконец… мне холодно…

А про себя добавила: а то ведь я перед тобой почти что голая. Раньше ее подобные мелочи не смущали, но Шиан… Одним своим видом почему-то будил давно забытую застенчивость и странную скованность.

– А если король Шедар тоже будет требовать покорности от своей жены? – глухо поинтересовался инквизитор.

Он снова застыл изваянием на табурете, а Льер в очередной раз подумала, что он какой-то бледный и недокормленный. Как будто сам недавно в темнице сидел.

– Сдается мне, что я не стану его женой, – пробормотала Льер, – три недели прошло со дня коронации, а он не дал о себе знать. Скорее всего, держит меня здесь как заложницу.

– А если все-таки станете?

Льер покосилась на парня. Бледный, темные глаза сверкают. Губы решительно сжаты.

– Если он будет относиться ко мне с должным уважением, то получит то же в ответ, – подумав, произнесла Льер, – жаль только, что я совсем его не знаю.

Шиан фыркнул.

– Я видел его, ваше высочество. Он почти мой ровесник. Очень спокойный и, наверное, добрый. Он не станет вас бить. Вернее, Шедар не похож на человека, которому это доставит удовольствие.

– И то хорошо, – прошептала Льер, – но, веришь ли, на самом деле мне уже не хочется быть королевой. Я устала… от всего этого. Больше всего мне бы хотелось вернуться домой.

– Говорят, дом женщины там, где ее муж…

– Это неверный перевод, – непроизвольно поправила Льер, – верный – дом там, где любовь…

И вновь подумала о том, что прикосновения этого мальчика, нежные, робкие, будят в ней пламенеющее торнадо. А это верный знак, что надо держаться от него подальше.

Больше Льер не падала, а Шиан к ней не приближался. Но от этого в душе рождалось смутное, постоянно гложущее раздражение. Как будто чего-то не хватало.

Глава 6

Однажды утром, постучавшись, Шиан заглянул к Льер с совершенно сияющим видом.

– У меня отличные новости, ваше высочество, – и застенчивая улыбка на губах, – я вчера встречался с начальством, и сегодня вам позволено посетить оперу.

Если бы Льер не сидела на стуле, то, наверное бы упала. Она просто не верила собственным ушам: ее промариновали в глуши полтора месяца, а теперь, словно по мановению волшебной палочки, позволяют высунуть нос наружу. И не только высунуть, а даже развлечься!

– Да, это так! – только сейчас она заметила, что Шиан сменил инквизиторскую униформу на вполне светский костюм, сюртук отличного покроя, бархатный жилет, белоснежную рубашку. Темные волосы все также были собраны в пучок на затылке, но смена одежды волшебным образом сказалась на внешности этого парня. Нет, он не стал писаным красавцем. Но Льер вдруг увидела – и прочувствовала породу. Мальчик, скорее всего, был благородных кровей. Не просто так у него руки ученого, или музыканта – но никак не потомка крестьянина или горшечника.

От осознания того, что наконец-то она вернется в столицу, и хотя бы на вечер выберется из места своего заключения, ей захотелось прыгать и хлопать в ладоши, словно маленькой девочке, но потом… она вспомнила и поникла. У нее ведь не было ни одного сколь-нибудь приличного платья.

– Я… не могу, – упавшим голосом сказала она и посмотрела на инквизитора, – мне нечего одеть.

– Мастер Нирс предвидел нечто подобное, – весело сказал Шиан и продемонстрировал туго набитый мешочек, – опера начнется в восемь вечера, сейчас полдень. Мне приказано сопроводить вас в нужные магазины, где вы бы могли приобрести все, что пожелаете. И, кстати, мастер Нирс сообщил мне неофициально, что его величество Шедар тоже будет на опере. Так что вы сможете его увидеть… Издалека, конечно же.

Льер закусила губу. И подумала – для чего все это затевается?

– Аламар Нирс хочет устроить мне встречу… с ним? – спросила напрямую.

– Я же сказал, издалека, – Шиан покачал головой, – приведите себя в порядок. Через пол часа прибудет карета.

Льер всплеснула руками.

– И куда мы поедем? Боги, я совершенно не знаю здешних магазинов. Ведь я дальше дворца никогда не бывала.

– Я кое-что знаю, – заметил Шиан, – пожалуйста, собирайтесь. Буду ждать снаружи.

И только когда он вышел, Льер поняла, что у нее дрожат руки.

В мыслях царил сумбур. Наконец, наконец она вдохнет полной грудью! Пусть даже рядом со своим надсмотрщиком, но увидит столицу королевства, сможет выглянуть из окошка кареты, и будет любоваться проплывающими мимо домами, впитывать, словно губка, обрывки разговоров, окинет пристальным взглядом наряды столичных модниц. А потом… опера. Стыдно вспомнить, дома, в Ависии, Льер терпеть не могла все эти многочасовые подвывания. Сейчас же она была готова бежать туда хоть и босая, только бы выдраться из этого болота, где каждый последующий день в точности повторяет предыдущий, и где единственное, что меняется – сад за окном. Она будет слушать оперу так, словно сами боги спустились на землю и поют. И, как предупредил Шиан, сможет увидеть своего будущего мужа.

Тут Льер нахмурилась. Ну, увидит. В королевской ложе, в окружении приближенных. А дальше что?

Собственно, и видеть-то его не особо хотелось. Неистовое когда-то желание стать королевой уже превратилось в затертую до дыр и утратившую первоначальный цвет привычку.

«Ну, ладно, – сказала она сама себе, – что ж теперь, все назад развернуть? А ведь уже и не получится. Как сказал мастер Нирс, ты натворила слишком много дел, чтобы вот так запросто теперь стать свободной».

Мысли Льер то крутились размеренно и плавно, словно шестерни знакомых механизмов, то скакали как блохи. Чувствуя, как начинают гореть щеки, Льер все же быстро оделась, собрала волосы с пучок на затылке, а концы его закрутила неким подобием розы. Ей остро не хватало нескольких капель духов, она привыкла оставлять за собой легкий шлейф цветочного аромата. Но кто ж даст духи пленнице? Всеблагий, да здесь даже зеркала не было!

Льер покусала губы, чтобы вернуть им краску, и, набросив на плечи шаль, вышла на крыльцо.

Охотничий домик, в котором ее держали, располагался вдали от шумных трактов, у подножия невысокой горы, поросшей лесом. И вместе с тем это не была такая глушь, куда нужно продираться сквозь чащу, бурелом и болота: дом и сад, взятые в кольцо высоких каменных забором, почти вплотную подбирались к вполне обычной деревенской дороге.

И вот Льер осторожно, словно боясь обжечь ноги, ступила за ворота. По-весеннему свежий ветер огладил щеки, выхватил из прически локон. Она вдохнула полной грудью и зажмурилась. Никак не могла поверить в то, что наконец-то – хотя бы на время – покинет этот опостылевший угол.

Их ждала карета с позолоченным королевским гербом, запряженная четверкой великолепных вороных. Шиан распахнул дверцу и услужливо подал руку, чтобы помочь забраться внутрь. Льер только глянула на него из-под ресниц – и дыхание колким ершиком застряло в горле. Снова этот внимательный и, кажется, чуть насмешливый взгляд. Темная прядь падает на глаза. Ощущение гладкой кожи под пальцами, но, похоже, Шиан привык иметь дело и с оружием – на его ладони отчетливо проступают мозоли.

Судорожно выдохнув, Льер нырнула внутрь кареты, упала на мягкий диван. Да что ж это такое? Чем ее околдовал этот мальчишка? Ведь не король, и не принц. Но… похоже, зацепил чем-то.

Она с трудом осознала, что Шиан уселся напротив, и что карета тронулась и весело покатила по дороге.

Ох, нет. Ей придется ближайшие пару часов провести в карете с ним. Хуже пытки не придумаешь.

И, чтобы хоть как-то отвлечься, Льер отодвинула шторку и уставилась в окно, подставляя лицо невесомым поцелуям ветра.

Некоторое время ехали молча, потому Шиан спросил:

– Вы рады? Рады, что вам позволено побывать в опере?

Льер щурилась на теплое весеннее солнце в окружении легчайших пуховых облаков и с наслаждением вдыхала напоенный ароматами теплой земли и зелени воздух.

– Конечно, я рада. Правда, раньше я оперу терпеть не могла… но готова ее полюбить уже только за то, что она дала мне возможность вырваться из этой банки, в которой меня держит король.

– Король Шедар – большой любитель оперы, – заметил инквизитор, – когда вы станете его женой, то вам придется поддерживать супруга во всем.

Льер отодвинулась от окна и откинулась на мягкие кожаные подушки. Шиан сидел напротив, закинув ногу за ногу, и улыбался.

– Мне не составит труда посещать оперу вместе с моим супругом, – сказала она, – но, видишь ли, в чем беда… Иногда мне кажется, что я совершила ошибку…

Шиан приподнял бровь.

– Да, ошибку… И заключается она в том, что мне не нужно было соглашаться на этот брак. Вернее, не так. Я, наверное, поступила правильно, помогая мастеру Нирсу убрать узурпатора и расчистить дорожку к трону истинному наследнику. Не нужно было заключать сделку на замужество. Это глупо, с самого начала глупо и неправильно. Но тогда… тогда мне еще хотелось стать королевой. Наверное, в отместку Ксеону.

– А теперь?

Льер вздохнула. А что теперь?

– Теперь я хочу вернуться домой, в Ависию, и продолжить работу над артефактами. Мне нравится вещьмагия, Шиан, и я бы не хотела ее забросить. Пожалуй, это даже лучше, чем корона. От короны никакого толку, кроме того, что на тебя глазеет толпа по праздникам, и ты живешь во дворце. А вещьмагия… Ох, ты вряд ли поймешь. То незабываемое чувство, когда твои расчеты оказываются верны, и артефакт срабатывает именно так, как ожидалось и не иначе… Это куда сильнее, чем ощущение золотого ободка на голове. В такие минуты понимаешь, что весь мир у твоих ног.

Она прикусила губу и замолчала. С чего бы ее так тянуло на откровения? Потом нехотя добавила:

– А ведь король Шедар вряд ли позволит мне заниматься вещьмагией.

– Почему вы так думаете? – задумчиво проговорил Шиан.

– Да потому, что король не может позволить себе держать рядом женщину, в занятиях которой мало кто понимает, – буркнула Льер, – я ведь могу и отравляющие артефакты изготовить. И взрывные. И перемещающие. Шедар наверняка сочтет это опасным для себя. Видишь ли, в вашем королевстве традиционно в чести маги с расщепленным даром. А в Ависии магов всегда было гораздо меньше, видать, кровь первых айхи не дошла до материка в должном количестве. Поэтому в Ависии много талантливых артефакторов и специалистов в области вещьмагии, и один артефактор может быть легко проверен другим. А кто будет проверять меня здесь, в Рехши?

Шиан вдруг улыбнулся так тепло, что Льер невольно и сама расплылась в глупейшей улыбке.

– Никто, – сказал он, – кроме вашей совести. Если его величество вам доверится, неужели вы будете помышлять о том, чтобы сделать ему гадость?

– Если он будет относиться ко мне хотя бы терпимо, то ему ровным счетом ничего не угрожает, – честно ответила Льер, – я, конечно, вовсе не белая овечка, и всякое видала… Да и, что уж там, всякое делала. Но не в моих правилах вредить человеку, который меня хоть сколь-нибудь ценит. Впрочем… как я уже сказала, корона манит меня все меньше и меньше. Боюсь, что к тому моменту, как его величество созреет жениться, я буду просить мастера Нирса, чтобы отправил меня в Ависию.

– Будет жаль, если вы уедете.

Сказал – и лицо окаменело вмиг. Наверное, понял, что лишнего сболтнул. Льер вздохнула. Да, пожалуй, за Шианом она будет тосковать. Не сильно, но все же.

Она умолкла и вновь уставилась в окно.

Меж тем уже был виден город, сгрудившиеся дома, крытые одинаковыми черепичными крышами. Вот их обогнал всадник на белом коне. Вот навстречу в открытом возке пронеслась обнимающаяся парочка.

Наверное, Льер размякла и расслабилась, потому что следующий вопрос Шиана заставил ее съежиться и покрыться холодным потом.

– Вы… любили Ксеона? – тихо спросил он и умолк, сверля ее взглядом.

– Почему ты спрашиваешь? – Льер даже не подумала о том, что надо бы поставить мальчишку на место. Не его это дело, ворошить несвежее бельишко.

– Простите… – он смутился, но взгляда не опустил, – я пытаюсь понять… почему… вот так он… с вами…

Льер прикрыла на минутку глаза. Попыталась вспомнить, когда в последний раз с кем-то говорила по душам – и поняла, что если нечто подобное и случалось, то настолько давно, что ничего уже и в памяти не задержалось. Редкие разговоры с тем же Ксеоном не в счет, он был прежде всего деловым партнером, и оставался им довольно долго, даже после того, как выпорол и изнасиловал. С доктором Мельхольмом Льер вообще старалась не говорить ни о чем, кроме как о вещьмагии. Потому что у учителя были весьма своеобразные взгляды на жизнь, а взглядов Льер он разделять не желал, считал ниже своего достоинства прислушиваться к мнению женщины.

Она посмотрела на Шиана – он все еще ждал ответа, и казался очень спокойным, немного смущенным. Льер сглотнула. И внезапно поняла, что ей следует что есть сил держаться за край обитого кожей дивана – потому что желание прикоснуться к инквизитору стало почти необоримым. Погладить по щеке, очертить контуры скул, почувствовать под пальцами мягкие губы…

– Я не любила его, конечно же, – наконец, с трудом выталкивая каждое слово, произнесла Льер, – как и многих до него. Никого из них я не любила. Это были просто… просто люди. Некоторые могли доставить мне удовольствие, некоторые – не очень-то. И Ксеон – один из них, не более того.

Шиан слегка побледнел и вжался в мягкую спинку.

«Не нравится, – Льер хмыкнула, – что ж, ты должен понимать, мальчик, что перед тобой не святая».

– Не стоит принимать все так близко к сердцу, – сказала она сухо, отчего-то злясь на саму себя.

Ну вот зачем было упоминать прежних любовников? Тем более, что их было не так уж и много. Она всегда проявляла крайнюю разборчивость в выборе мужчин.

Льер посмотрела на Шиана, и подумала, что он выглядит так, словно ему очень больно от услышанного.

«И зачем я ему сказала? Вот зачем?»

И Льер попыталась перевести разговор в другое русло.

– В какой магазин мы поедем?

Шиан пожал плечами и ничего не ответил.

«Ну ты и дура, – пришла к выводу Льер, – болтливая курица».

Глава 7

По магазинам они все же прошлись, да так, что к концу похода Льер с трудом держалась на ногах. В карету загрузили объемные свертки, картонные коробки разных размеров, и только потом внутрь забралась сама она – одетая в великолепное бирюзовое платье в тон глазам. Сшитое по последней моде, оно сидело великолепно. Длинные рукава прикрывали все то, что должны были, а драгоценное колье с хризопразами заманчиво поблескивало в глубоком вырезе.

Шиан сел рядом, поскольку больше места не было, постучал в стенку кареты.

– Как я выгляжу? – шепотом спросила Льер.

Ей все еще хотелось расшевелить его, заставить говорить – но после того, как она брякнула про бывших любовников, которых и не любила вовсе, Шиан словно язык проглотил. Даже не смотрел на нее, отводя взгляд.

– Ну скажиииии, скажи, – торопливо зашептала она и погладила инквизитора по предплечью.

Он повернулся, смерил ее ледяным взглядом и скупо улыбнулся.

– Вы прекрасно выглядите, ваше высочество.

– Да что с тобой? Что? – Льер возмущенно тряхнула его за плечо, – то ты разговариваешь со мной, то не разговариваешь! И чем это я тебя обидела, ребенок?

– Я не ребенок, – с леденящим кровь спокойствием отозвался Шиан, глядя перед собой.

А Льер показалось, что онауслышала скрежет зубов.

– Ну так и не веди себя, как ребенок, а прямо скажи, что не так, – буркнула она, – в конце концов, я твои мысли не читаю.

Больше она ничего не успела, ни сказать, ни сделать. Шиан повернулся к ней резко и, схватив за руки, буквально впечатал своим телом в мягкую спинку дивана, чтобы еще через мгновение впиться в ее губы. Неистово. Жарко. Нетерпеливо. Так, что опешившая Льер даже не сопротивлялась.

И это было… невозможно приятно. Так, что ей захотелось обвить Шиана руками и ногами, и вообще, позволить делать с собой все, что он только захочет. Она судорожно втянула носом воздух, от Шиана пахло мятной свежестью и дождем, сумасшедшей молодостью и одновременно властью. И это оказалось настолько хорошо, что Льер едва не простонала «продолжай». При том, что безумец толком-то и целоваться не умел…

Но все хорошее, увы, заканчивается. Шиан резко отстранился и замер, даже дышать перестал. Льер несколько мгновений смотрела на его породистый профиль в полумраке кареты, а потом, вздохнув, отвесила парню пощечину.

В конце концов, за кого он ее держит.

Отважно встретила пылающий страстью и яростью взгляд, гордо вскинула подбородок и уставилась в окно.

Что делать-то?

Происходило… неправильное. И одна ее часть, разумная, вопила и билась в истерическом припадке. Надо было с этим заканчивать. Пожаловаться Аламару, попросить заменить охрану. А другая часть, заходясь совершенно безумным хохотом, отплясывала вокруг костра, сложенного из необузданной, совершенно животной похоти и… как ни странно, нежности и желания подарить парню ласку и заботу.

Льер тихо выругалась сквозь зубы.

И облизнулась. На пылающих губах остался его вкус, свежесть и дождь. Покосилась на Шиана – тот сидел с совершенно невозмутимым видом, сложив на груди руки.

– Ты невозможный, – сказала Льер, – ну кто так целуется?

– У меня нет столько опыта, как у вас, – в голосе Шиана переливалась изрядная порция чистейшего яда, обжигающего, словно кислота.

– Ну так… а кто тебе мешал? Мастер Нирс к девкам не пускал, что ли? – шепотом спросила Льер. Ей одновременно хотелось плакать и смеяться.

– Отец, – отрешенно ответил Шиан и умолк.

…Карета остановилась. И Льер, выглянув в окно, поняла, что они стоят в очереди из таких же карет, что выстроились к парадному подъезду роскошного белого здания оперы.

Внезапно прошиб ледяной пот. Еще немного… и она будет вынуждена выйти из кареты, из этой защитной скорлупы, чтобы тотчас поймать на себе сотни ненавидящих взглядов.

О, те, кто при Ксеоне бывал при дворе, быстро поняли, кто она такая. Догадались о той роли, которую сыграла рыжеволосая красотка в столь стремительном взлете принца. И видели в ней не королеву, нет. Странную, непонятную и оттого пугающую ведьму из далекой враждебной Ависии.

Льер покосилась на замершего рядом Шиана, и вдруг поняла, что устала, невозможно и дико устала. От своего заточения, от сомнений, от вязкого, липкого страха, что обволакивал ее каждый раз, как только Шиан приносил питье в кувшине. Все равно что белка в колесе, и нет ни конца, ни края. Но ведь должен быть выход из всей этой круговерти? И неожиданно Льер захотелось перестать быть умной, хитрой и сильной. Оставаться просто слабой женщиной, которая не может – и не хочет грести против течения, которой единственное, что нужно – сильное плечо любимого мужчины рядом. И чтобы ни о чем больше не думать. Нарожать детишек и ходить самой вытирать им сопли.

– Мне страшно, – прошептала она, – там ведь те, кто знал меня… как невесту Ксеона.

– Теперь вас знают как невесту короля Шедара, – безжизненным голосом ответил инквизитор, – не бойтесь. Я… и мастер Нирс не дадим вас в обиду.

И как бы невзначай похлопал по перевязи со шпагой.

Потом они выбрались из кареты, и Льер с головой окунулась в мир искрящейся позолоты, тяжелого голубого бархата, мрамора и журчащих голосов за спиной.

Впрочем, ничего страшного не произошло. На нее косились с откровенным любопытством, но Шиан предложил ей руку, а она закрыла лицо веером, и так они поднялись на второй этаж, к своей ложе.

Льер со вздохом села в кресло и осмотрелась. Внизу, в партере, копошились придворные, словно яркие южные насекомые. Королевская ложа находилась по правую руку и пустовала. Льер положила локти на обитые лазурным бархатом перила и стала терпеливо ждать начала, время от времени поглядывая на королевскую ложу.

Потом погас свет, а королевская ложа все еще пустовала.

Она кожей чувствовала сидящего позади Шиана, ей хотелось повернуться к нему и, позабыв об опере, найти в полумраке губы, пахнущие свежестью и дождем.

В королевской ложе наконец появились люди, и король Шедар, в белоснежном мундире, сел в кресло. По бокам от него стали два стража.

В потемках было невозможно рассмотреть его лицо, однако Льер пришла к выводу, что юный король темноволос. Она едва не рассмеялась – собирается замуж за человека, которого ни разу не видела… Впрочем, разве не так заключаются браки между монаршими особами?

Тяжелый, туско мерцающий занавес дрогнул и подался в разные стороны. Представление началось, и Льер откровенно заскучала.

Она пели. Поодиночке. По очереди. Все вместе разом. Томно передвигаясь по сцене и с явным трудом таская на себе тяжелые костюмы, расшитые сверкающими стекляшками.

Льер откинулась на спинку кресла, затем осторожно оглянулась – и встретила злой взгляд Шиана. Претемный! Да ведь он не смотрел на сцену. Похоже, все это время он рассматривал ее затылок.

«Я же в опере, – одернула себя Льер, – к тому же, мой жених здесь».

И поймала себя на том, что ей совершенно наплевать, какого мнения о ее моральных качествах будет король Шедар. Раздумает жениться – тем лучше. Тогда останется придумать, как сбежать из опостылевшего охотничьего домика.

И Льер, протянув руку, легко коснулась тыльной стороны ладони Шиана. Он вздрогнул, словно ему под кожу вогнали шипы, но руку не убрал. Замер, тяжело, с присвистом дыша, а во взгляде – дикий, невозможный сплав злости, отчаяния и страсти.

– Шиан, – едва слышно, одними губами, произнесла Льер.

Напряжение, что повисло между ними в воздухе, вмиг осыпалось полыхающими углями.

– Его величество… ваш жених, – так же тихо произнес он.

Странно, но они прекрасно друг друга поняли и услышали – и это невзирая на исполняемую арию.

– Мне не нужен такой жених. Обними меня.

Он упрямо мотнул головой.

«Вот барашка», – внезапная нежность к этому парню охватила Льер.

Мгновение – и она соскользнула со своего кресла, чтобы в следующий миг оказаться на коленях у Шиана. Обвила его шею руками, с наслаждением вдохнула его запах, напоминающий о весенних ливнях и ветрах, дующих с ледников. Шиан не предпринимал попыток ее оттолкнуть, Льер удовлетворенно хмыкнула, когда ощутила на талии его горячие ладони. Они замерли на мгновение, как будто в раздумье, и Льер испугалась – а вдруг он сейчас возьмет и стряхнет ее прямо на пол, да еще и нотацию зачитает о том, как следует и как не следует вести себя во время оперы? Чувствуя, как в животе щекочут крылышками те самые бабочки, Льер чуть-чуть наклонилась вперед и легонько коснулась губами его губ. Едва ощутимо прикусила. С замиранием сердца позволила себе слизнуть будоражащий вкус дождя и отстранилась, заглядывая в темные глаза. Шиан нахмурился. Его ладони скользнули выше, пальцы зарылись в и без того неидеальную прическу Льер. Он потянулся к ней, оттягивая волосы, заставляя запрокидывать голову. Горячие губы прикоснулись к открытому горлу, затем сбоку, под мочкой уха. Игривые щекотания бабочек закончились, и Льер с оглушающей ясностью вдруг поняла, что вообще, игры закончились. Надо было признаться самой себе, что она просто безумно хочет своего надсмотрщика, до бесстыдной влаги внизу, до сладкого покалывания в груди, до замирающего дыхания…

И он как будто понял ее мысли. Разжал пальцы, освобождая, а затем и вовсе ловким движение пересадил обратно в кресло.

– Я не хочу быть одним из многих, ваше высочество.

И внутри все упало в ледяную грязную лужу. Льер ощутила, как к щекам приливает румянец, а глаза начинает жечь. Она непроизвольно погладила ладонью бархатные перила балкона, и с удивлением уставилась на клочок бумаги. Как он здесь оказался? Откуда? Мысли ворочались со скрипом, словно внутренности сломанного механоида.

Там было кое-что написано, но в потемках пришлось поднести бумажку совсем близко к глазам.

Льер судорожно сглотнула. Зал начал медленно вращаться перед глазами, а сердце заколотилось так, словно вознамерилось выскочить из груди.

«Сдохни, тварь».

Вот что было написано в послании.

Теплая рука Шиана стиснула ее запястье, он взял записку и тоже прочел.

– Я хочу отсюда уйти, – Льер умоляюще посмотрела на него, – пожалуйста…

Шиан коротко кивнул, скомкал бумажку так, что Льер померещился хруст суставов, и бросил ее куда-то под ноги. Затем осторожно подхватил Льер под локоть и потянул за собой.

– Идемте, ваше высочество. В самом деле, нечего здесь делать.

– Король не собирался встречаться со мной? – пролепетала Льер, поднимаясь.

– Нет. Его величество просто хотел сделать вам приятное, пригласив на оперу.

Шиан распахнул дверь, ведущую в коридор, и осторожно выглянул. Потом вышел, все еще не отпуская локтя Льер. Там было пусто и тихо, только у лестницы стояли два лакея в пышных ливреях, похожие на ярких экзотических птиц.

Шиан пошарил в кармане, достал острый кристалл артефакта и потер его в пальцах, отчего артефакт рассыпался по ковровой дорожке тонкой красной пылью.

– Сигнальщик? – понимающе спросила Льер, – зовешь на помощь?

Он окинул ее хмурым взглядом.

– Это предупреждение мастеру Нирсу. Так, на всякий случай.

– Я смотрю, что не пришлась ко двору, – только и заметила Льер.

– Воля короля – закон. Если его величество объяснит придворным, что вы составляете для него хоть какую-то ценность, все эти нападки очень скоро прекратятся.

– Меня пытались отравить, – почти простонала Льер, – кто-то очень не хочет видеть меня на троне…

– Есть такие, да, – тихо согласился Шиан.

Они как раз поравнялись с замершими, словно фарфоровые статуэтки, лакеями. И в этот миг что-то блеснуло в руках одного из них. Все, что успела увидеть Льер – перекошенное от злости лицо, немолодое уже, корявую, перевитую синими венами руку с зажатым ножом. И в тот же миг ее дернули назад, так, что она не устояла на ногах, запуталась в юбках и упала. Лезвие ножа звучно чиркнуло по сабле Шиана. И совершенно случайно взгляд выхватил темную фигуру, стремительно приближающуюся к ним со стороны входов в ложи.

Дыхание застряло в горле. Теперь… похоже, все. Инквизитору не справиться с тремя, если только…

Напавший на них лакей полыхнул так ярко, что Льер невольно зажмурилась. Зажала уши, чтобы заглушить… даже не вопль, он не смог кричать. Тихий животный стон, полный такой запредельной боли, что она накрыла кипящей волной. А в сознании – слабыми отголосками «также умирал Шан, твой любовник, один из многих».

Льер приоткрыла глаза и тут же об этом пожалела. То, что раньше было человеком, стало замершей статуей из пепла, а на полу – жирное черное пятно сажи. По серой, с налетом золы поверхности зазмеились трещины, и статуя начала рассыпаться, на глазах оседая кучей невесомого пепла. Льер сжала зубы и попыталась дышать глубоко, чтоб унять внезапно подкатившую тошноту.

– От вас, Льер, одни неприятности, – прозвучал над головой голос верховного инквизитора. И тут же, – Шиан, ты как?

– Справился, – ответил тот, – но вы, мастер Нирс, вовремя подоспели.

Взгляд Льер метнулся к парню. Кажется, он побледнел, но держался неплохо. И тут же повернулся к безмолвно трясущемуся второму лакею. Тот обмочил голубые бархатные штаны, и дрожал так, то Льер слышала стук зубов. Поймав взгляд Шиана, бухнулся на колени и так и пополз, протягивая руки к ботинкам молодого инквизитора.

– П-помилуууууйте… не знал… ничего не знал…

Шиан поспешно шагнул в сторону, кивнул Аламару, а затем поднял Льер с пола и, придерживая за талию, быстро потащил прочь. Только шепнул на ухо:

– Мастер Нирс со всем этим разберется. Идемте, в самом деле здесь нечего делать.

В карете она не выдержала и разрыдалась. Так больно… не было уже очень давно. И так плакала она только тогда, когда король Ависии объявил, что свадьбы с принцем Ксеоном не будет, что теперь ей одна дорожка – в монастырь, потому что подходящей партии больше не предвидится, а трон наследуется по мужской линии.

– Не плачьте, – тихо сказал Шиан, – все образуется.

– Да что образуется, – она всхлипнула, попыталась вытереть глаза, но слезы своевольно катились и катились по щекам, – мне надо уехать… или хотя бы… пусть мастер Нирс попросит у короля дозволения вернуться к работе над артефактами…

– Зачем?

Льер вздрогнула, когда он обнял ее за плечи и мягко притянул к себе. Она уткнулась носом в новую рубашку из мягкого хлопка, вдохнула полной грудью сложную вязь запахов – лаванда, солнечное тепло и дождевая свежесть. Не выдержала, обняла его за пояс одной рукой и прижалась еще крепче.

– Чтобы защитить себя… И тебя. Я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадал… Ты ведь… без Дара, так? Знаю, что так. Как может быть инквизитор без Дара?

Шиан промолчал. Его рука мягко поглаживала плечо Льер сквозь тонкий рукав, выписывая немыслимые узоры, огнем растекающиеся по всему телу.

– Что вам до меня? – спросил он, – у вас есть жених. Король Рехши, десяти островов.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось из-за меня, – повторила Льер, – что здесь может быть непонятного?

Глава 8

Утром следующего дня, к превеликому удивлению Льер, приехали хмурые инквизиторы. Они затаскивали в ворота тяжелые, окованные железом сундуки, а она, стоя на пороге, непонимающе смотрела, как пыхтят мужчины, ворочая тяжелую кладь. Потом вдруг словно пружина в груди резко распрямилась, и Льер что есть сил вцепилась зубами в костяшки пальцев.

Да в этих сундуках ведь все необходимое для занятий вещьмагией!

– Мастер Нирс попросил его величество дать вам возможность заниматься любимым делом, – прозвучал за спиной спокойный голос.

Льер резко обернулась: Шиан стоял в шаге, сложив на груди руки, и ничего было не понять по выражению его глаз. Как будто два темных зеркала, которые Льер почему-то хотелось разбить, чтобы он смотрел на нее… как тогда, в карете, перед тем, как поцеловал.

– Спасибо, – запнувшись, сказала она, – передайте мои благодарности верховному инквизитору. Распорядись, чтобы сундуки внесли в гостиную. Там как раз есть крепкий стол.

И, обогнув Шиана, вернулась в дом, в спальню. Руки дрожали, Льер сцепила пальцы и принялась мерить шагами комнату.

То, что к ней вернется вещьмагия… это меняло все.

С этого самого момента ненаследная принцесса Льер переставала быть жертвой, обманутой и одинокой, и вновь превращалась в уверенную в себе, хитрую и сильную женщину. Что ей стоит изготовить Переместитель? Или Взрывника? Да ничего. Даже если сундуки содержат недостаточно ингредиентов, некоторые полезные вещи она может разыскать в саду. И тогда… о, тогда разговор с верховным инквизитором пойдет совсем по-иному.

Вздохнув, Льер посмотрела в окно. Ей было видно, как Шиан подошел к сослуживцам и что-то с ними обсуждает. Наблюдать за ним… это стало особенным для нее. А кожу заманчиво покалывало, оживали воспоминания о робких и одновременно таких жарких, желанных прикосновениях.

Она прикусила губу и резко отвернулась.

Надо что-то делать с этим. Пожалуй, пора заканчивать. Она – принцесса Ависии, и, похоже, ее дела в островном королевстве подошли к концу.

Ну а то, что она млеет от одного только взгляда молодого инквизитора… Что ж, она это переживет. Главное, занять себя делом.

И Льер заняла.

Она крошила, толкла в ступке, плавила в тигле, терла на маленькой терке, спиливавла напильником, выстукивала миниатюрным молоточком, почти не спала и не ела, чтобы в итоге с удовлетворением взвесить на ладони артефакт, полностью замещающий Дар телепортера.

Держа серебристую пластину перед глазами, Льер удовлетворенно откинулась в кресле. Подумала о том, что в который раз ее недооценили, и хмыкнула. Ее недооценивал отец. Точно так же недооценивал Ксеон, за что и поплатился. А его братец… что ж, недалеко ушел. И поделом.

Нет, она не будет пытаться сделать напоследок гадость королю.

Просто… исчезнет. Уйдет. Вернется в Ависию. И забудет все, как сон, хоть и будет это больно.

Когда тихо скрипнула открываемая дверь, Льер даже не шевельнулась. Так и продолжила сидеть с артефактом в руках, не оборачиваясь. Только в груди сделалось сладко и жарко одновременно, потому что знала, кто там, за спиной.

– Ваше высочество, – тихо сказал Шиан, – вы уже третий день не выходите из дома. Вам необходимо на воздух, чтобы дурно не стало.

Тут Льер подумала о том, что было бы очень эффектно сейчас привести в действие артефакт и с чарующей улыбкой раствориться в воздухе, переносясь прямиком в собственную спальню, но услышала тихий вздох – и не смогла. Сжала в кулаке артефакт. Медленно обернулась.

Шиан стоял в пороге и смотрел на нее… не описать, как смотрел. Совершенно больным, умирающим взглядом. И самое страшное, что на лице – выражение этакой прохладной заинтересованности. А там, внутри, под этой скорлупой, все разорвано в мясо, истекает кровью.

И Льер поняла это.

А он… он догадался, чем именно она занималась все эти дни. Посмотрел на зажатый в пальцах артефакт, затем – прямо, глаза в глаза.

И взгляд из больного сделался тусклым и мертвым.

Льер потупилась.

– Что… это за артефакт? – безликая, дежурная фраза.

Он ее спрашивает. Просто спрашивает, вместо того, чтобы выполнить свои прямые обязанности, отобрать опасную штуковину, и снова лишить Льер всего.

Розоватый свет заходящего солнца озарил умное, породистое лицо инквизитора. Открытый лоб, худые щеки, из-за чего скулы кажутся острыми.

Льер судорожно сглотнула, проклиная и себя за малодушие и нерешительность, и его – за то, что такой желанный. За то, что ведет себя… чересчур благородно, до глупости. Наверняка ведь допускает мысль о том, что дорвавшаяся до магии принцесса и убить может, исключительно, чтоб в ногах не путался. А если принцесса сбежит, тоже ничего хорошего. Аламар Нирс с этого мальчишки три шкуры спустит.

– Это… ничего. Так, мелочь, – ответила она хрипло.

Затем тряхнула головой. Долго ли еще играть в эти глупые игры? Оба они прекрасно понимают, что принцесса Ависии больше отнюдь не беззащитная девочка.

Внезапно Шиан шагнул к ней и резко притянул к себе. Льер задрала голову, ловя его дыхание, судорожно вдыхая полной грудью запахи свежести, весны, дождя… Ей внезапно захотелось кричать – о-о-о, Боги, как же хорошо, когда ты держишь меня в объятиях, прижимаешь к себе, и так не хочется, чтоб ты разжал руки и отпустил. Такое маленькое желание, чтобы все происходящее длилось вечно. И такое, увы, невыполнимое. Она прикусила изнутри щеку, боль немного отрезвила. Во рту поплыл солоноватый привкус.

– Ты меня убить хочешь? – спросил Шиан, едва касаясь губ.

– Нет, – шепнула Льер, – тебя – нет.

– А кого тогда? Короля? Что за артефакт ты сделала, Льер?

Впервые назвал ее по имени. Не высочеством, от которого уже оскомина, а по имени, которое прозвучало как-то особенно сладко и мучительно.

– Сдался он мне… ваш король… – не имея больше сил бороться с собой, Льер свободной рукой обхватила инквизитора за шею и притянула к себе. Спросила коротко:

– Ты отправишься со мной в Ависию?

– Нет. Мое место – здесь.

– Да ты издеваешься, – прошептала она, – если я уйду сама… что будет с тобой?

– Со мной ничего, – почти беззвучно ответил он, – потому что меня не будет.

Льер втянула воздух, ставший как будто густым. Вот оно, ее наказание. Такой чистый, такой… необыкновенный. Единственный. И недосягаемый.

– У меня достаточно средств, чтобы жить безбедно, – прошептала она сбивчиво.

Мука сделалась невыносимой. Горячие тела разделяет лишь одежда. Пальцы покалывает от напряжения. А в животе свилась тугая спираль, налилась жаркой тяжестью – и Льер хочется бездумно закрыть глаза, проваливаясь в сладкое ничто, и чтобы его руки, губы были повсюду. Чтобы взял ее грубо, прямо на ковре, а она… она подчинится, потому что слишком долго ждала этого, ждала того, кому захочет принадлежать.

– Но ты в одном шаге от короны, – проговорил он хрипло.

– Шаг к короне – и слишком далеко от тебя…

Внезапно Шиан отпустил ее, сделал торопливый шаг назад, а потом, не глядя, вышел и хлопнул дверью. Колени подогнулись, и Льер, задыхаясь, опустилась на ковер. Под кожей гулял огонь, дыхание сбилось, а злые слезы жгли глаза. Вот что это было, только что? Что?!! И ведь не играет он с ней. Так никто не играет, глаза не могут так лгать.

Она повертела в пальцах артефакт и с размаху швырнула его в стену. Потом, оглядевшись, смахнула со стола вазу – та брызнула фарфором во все стороны. Но Льер почему-то полегчало. Способность здраво мыслить кое-как, прихрамывая на обе ноги, возвращалась к ней.

«Если я уйду без Шиана, Аламар его убьет».

Льер зажмурилась и быстро вытерла мокрые щеки.

Казалось бы, не все ли равно? Казнят мальчишку, и что? У нее таких еще будет столько, сколько она сама захочет.

Льер вдруг поймала себя на том, что сидит на полу, раскачивается из стороны в сторону и смеется.

Нет, уже не будет. Никого. И не захочет.

«Но у меня есть еще немного времени, прежде чем Шиан донесет о моих намерениях мастеру Нирсу».

Глава 9

Свернувшись калачиком в постели и наблюдая за разбросанным по комнате полотнищем лунного света, Льер раз за разом прокручивала в памяти всю недолгую историю знакомства с Шианом. Все пыталась понять, когда ловушка захлопнулась, и она – гордая, своенравная Льер из королевского дома Ависии вдруг превратилась в беспомощную, одуревшую от желания самку. Тьфу, от самой себя тошно. Но стоит закрыть глаза – и вот он, темноглазый мучитель. Все время мерещится в расстегнутой рубашке, острые пряди на глаза падают, и она даже чувствует под ладонью крепкую гладкую грудь, горячую, которую хочется целовать и ласкать.

Это было похоже на какое-то наваждение. Льер начинало трясти при звуке его голоса. Стоило только поймать взгляд – и колени подгибались, все тело становилось ватным, растекалось как мед. А он… себе на уме. Поди пойми, что ему нужно… то ли не видит, в каком она состоянии, то ли делает вид, что ничего не понимает. А может, слишком ревностно относится к службе. И как толковать это его «потому что меня не будет»? Означает ли это, что Аламар Нирс казнит мальчишку за побег пленницы?

Льер повернулась на другой бок и уставилась на стену. Сквозь приоткрытое окно в спальню проникал свежий воздух, полный будоражащих ароматов первых цветов, зелени и нагретой солнцем земли. Прямо под окнами заливались трелями соловьи, не давали уснуть. И тело горело, кожа сделалась такой чувствительной, что каждое прикосновение простыни срывало тихий стон.

«Со мной никогда ничего подобного не было, – она заставляла себя думать, хоть мысли и разбегались в стороны как муравьи, – еще ни разу в жизни, ни одного мужчину я не хотела так, как его. Да уж не магия ли здесь какая? Приворотный артефакт – и все, принцесса попалась… Но даже если так, какой ему прок от всего этого? А может быть, Аламар хочет, чтобы я сама отказалась от свадьбы в Шедаром, привязавшись к мальчишке? Но, забери меня претемный, они могли бы попросту отправить меня домой…»

Льер была вынуждена признаться себе, что окончательно запуталась.

И эта ночь, весенняя, пропитанная ароматом раскрывающихся ависийских роз… И соловьи… И шелест молодой листвы…

Она села на постели и покосилась на стол. Артефакт перемещения преспокойно лежал там, никем не тронутый, и она в любой момент могла удрать в Ависию.

Могла… Но почему-то отодвигала час побега. Как будто, сбежав, теряла что-то важное, без чего вся оставшаяся жизнь будет пресной и скучной.

– Я не могу так больше, – прошептала она в темноту, – мне лучше убраться отсюда. Да, лучше всего – домой. А Шиан… что ж, он сам отказался сбежать.

Она встала и взяла артефакт, взвешивая его в ладони. Он тускло блестел во мраке, перемешанном с лунным светом, и был приятно тяжелым. Простая на вид серебряная пластинка, в которой заключена свобода.

– Отказался… И как быть? Я хочу домой и не хочу одновременно. Вот беда… Я не хочу… без него.

Льер положила артефакт обратно. Затем быстро сняла сорочку, накинула пеньюар. Она его привезла с собой из Ависии, тонкий, словно паутинка, и неприлично короткий, едва прикрывающий бедра. Завязывался он на шнурок у горла.

Льер расплела косу, позволяя волосам упасть на плечи тяжелой копной. В который раз пожалела о том, что здесь у нее не было флакончика духов, даже самого крошечного.

А потом, как была, босая, тихо приоткрыла дверь и выскользнула из спальни. Комната Шиана располагалась рядом, следующей по коридору… Льер остановилась в нерешительности. С ума сойти! И что она творит? Неужели этот инквизитор стал ей настолько дорог, что она готова соблазнить его, лишь бы он согласился бежать вместе? Или она попросту настолько желает этого молодого мужчину, что готова переступить через собственную гордость?

Судорожно выдохнув, Льер толкнула дверь. Та отворилась бесшумно, и принцесса неслышно, словно ветер, вошла в комнату Шиана и замерла, чувствуя себя не иначе как воровкой.

Лунный свет щедро заливал спальню, как будто мешая сумрак с тончайшей стеклянной пудрой. Льер быстро огляделась, увидела у окна широкую кровать, где спал инквизитор, и поняла, что начинает задыхаться. От нахлынувших вдруг чувств, от невесть откуда взявшейся нежности вперемешку с диким, почти неконтролируемым желанием, каждый вдох царапал горло.

Принадлежать ему. Вот что билось в висках медными молотками.

Подойти. Разбудить. Попробовать на вкус бледную кожу, лизнуть там, где ямка меж ключицами, а потом спуститься ниже, еще ниже…

Картинка, представшая перед мысленным взором Льер, была столь соблазнительной, что она едва не застонала, но вовремя прикусила губу. Проснется еще раньше времени, уставится темными, словно ночное небо, глазищами, и спросит – а что вы здесь делаете, ваше высочество?..

Невесомо скользя по дощатому полу, она прокралась к кровати. Дыхание сбилось. Под кожей словно огонь гулял. Хотелось прикосновений изящных ладоней с шершавыми мозолями, и вновь пробовать его губы, раствориться в дожде и свежести.

Льер остановилась над спящим инквизитором, с любопытством разглядывая его. Неброская, но породистая внешность. В самом деле, она ведь знала и других мужчин, куда как более ярких. Но с теми, другими, не ощущала и сотой доли того, что чувствовала сейчас, просто глядя на спящего парня.

Льер невольно вздохнула.

И в этот же миг инквизитор проснулся, уставился на нее, не мигая, а в руке сверкнуло лезвие ножа. Похоже, он спал с оружием.

Взгляд Шиана скользнул по ней, и Льер поняла, что пеньюар полностью оправдал возложенные на него надежды: взгляд мужчины как будто дымкой подернулся.

– Что… ваше высочество… – пробормотал он, все еще не убирая ножа.

Хриплый со сна голос прошелся бархатом по коже, заставляя вздрогнуть. Льер непроизвольно облизнулась. Шиан спал в свободных штанах, и его обнаженный торс казался темным на фоне белых простыней. Все было так, как Льер себе и представляла: гладкая мускулистая грудь, поджарый живот, неширокие, но крепкие плечи.

– Ш-ш-ш-ш, – она приложила палец к губам, а потом с улыбкой потянула завязку у горла.

Тонкая ткань медленно сползла на пол, и Льер замерла под взглядом мужчины.

– Ваше высочество… – одними губами произнес инквизитор.

– Не называй меня так, – она шагнула вперед, разрывая то расстояние, что еще оставалось между ними, потом мягко взяла его за руку и аккуратно, один за другим, разогнула сжимавшие нож пальцы.

– Что… нам нельзя…

Шиан почти прохрипел это. Глаза казались черными, словно провалы в царство Темнейшего. Темень и пустота, а в глубине рвется, ревет и гудит пламя.

Льер аккуратно присела на край кровати и наконец с наслаждением проделала то, о чем столько грезила: положила ладони ему на грудь и провела сверху вниз, от ключиц к мягкому поясу штанов.

– Кто сказал, что нельзя?

– Король, – прошептал он, завороженно глядя ей в лицо и не шевелясь.

– Плевать я хотела на короля. Ты мне нужен. Тебя хочу.

– Еще один в вашей коллекции?

«Вы только посмотрите, он еще и язвит».

– Нет, – она качнула головой, – не еще один. Просто один. Единственный.

– Но как же… корона? – Шиан прищурился.

– Я не выйду замуж за его величество, – прошептала Льер, склоняясь к его губам, – я приняла решение, и горе тому, кто помешает.

Она провела рукой еще ниже, ей было просто необходимо, как воздух, почувствовать и его желание.

Разумеется, оно было в наличии, и Льер не сдержала победной улыбки. Шиан мог сколько угодно изображать неприступную твердыню, однако ж тело его говорило вовсе о другом.

– Шиааааан, – выдохнула она в его губы, – я хочу… чтобы ты был моим единственным, понимаешь?

В это мгновение что-то изменилось в его лице, черты заострились, как будто сквозь слой воды проступил лик хищника. Льер и пикнуть не успела, как Шиан подхватил ее под бедра, бросил на кровать и попросту подмял под себя, впиваясь в ее губы жестким, требовательным и совершенно неумелым поцелуем.

– Боюсь, из меня не самый лучший любовник, – хрипло сказал он. Тяжело дыша, коленом развел ее ноги в стороны.

От одного звука его голоса, от того, с какой отчаянной решимостью скользнули ладони по коже, Льер ощутила приятную тяжесть внизу живота и небывалую легкость в голове.

– Шиааан… А ты… ты хочешь… быть моим единственным?

– Да, если это может быть правдой, – шепнул он, приникнув щекой к ее щеке.

Вместо ответа Льер обняла его бедрами и выгнулась навстречу. Больше они не разговаривали. Вообще. Потому что обсуждать здесь было совершенно нечего.

– Я счастлива, – прошептала Льер и с удивлением поняла, что по щекам катятся слезы, – спасибо тебе.

Она переплела свои пальцы с его и некоторое время рассматривала их руки. Потом задумчиво поднесла руку Шиана к губам и поцеловала в середину ладони.

– Давай убежим вместе, – прошептала она, – я тебя люблю. Мне не нужна корона, мне нужен ты. Даже если ты мне и лгал все это время, это было такой сладкой и счастливой ложью, что я тебя прощаю… Только и прошу, чтобы ты был рядом.

Шиан не ответил, но Льер, уплывая, проваливаясь в сон, чувствовала его поцелуи. Он невесомо касался губами ее лица, шеи, плеч…

«Как хорошо», – успела подумать она перед тем, как заснула.

Глава 10

Пробуждение наступило резко и неприятно. Что-то больно толкнуло в плечо, затем еще раз, и Льер вывалилась из сна прямо в комнату, где сновали мужчины в темных одеяниях. Резко сев на постели, прижимая к груди скомканную простыню, Льер подавилась собственным дыханием: инквизиция в комнате, Шиан… исчез бесследно. И встретилась взглядом с Аламаром, который развалился на стуле рядом с кроватью с такой довольной физиономией, что Льер стало ясно: все это подстроили. Вообще, все. Шиан, симпатичный молодой мальчик, приворотный артефакт – и вот их уже застукали в постели.

Проведя языком по пересохшим вдруг губам, Льер уставилась на верховного инквизитора. Тот молча смотрел на нее, и нельзя сказать, чтоб выглядел при этом недовольным.

А с чего ему быть недовольным? Все шло по его плану. Льер запрыгнула в постель к Шиану, следовательно, перечеркнула грядущую свадьбу. Теперь с ненаследной принцессой можно делать все что угодно, даже убить. Она вздрогнула, когда инквизитор решил нарушить молчание, и продемонстрировал ее же перемещающий артефакт.

– Вы хотели вернуть возможность заниматься вещьмагией ради этого? – поинтересовался Аламар. От его натянутой улыбки веяло смертельным холодом, и Льер снова подумала – а как с ним жена живет, бок о бок с таким-то чудовищем?

Она молча вздернула подбородок.

– Я уже знаю, что это, – уточнил инквизитор, опасно блеснув глазами, – сбежать решили? Соблазнив при этом моего младшего коллегу?

– Это… вы все подстроили, – прошептала она.

Мысли крутились цветным колесом, и Льер все никак не могла зацепиться за самое главное, то, что болезненно пульсировало под ребрами, пило мелкими глотками ее силы.

– Отнюдь, – Аламар снова улыбнулся, и Льер от этой его улыбочки захотелось спрятаться под кровать, – никто и ничего вам не подстраивал. Вы и сами превосходно управились.

Внезапно сознание сделалось кристально-прозрачным и чистым. Не подстроили… И Шиан… вовсе не должен был делать то, что оба они делали этой ночью. Вернее, их не должны были застать вместе, спящими в одной постели, да еще и голышом.

– Где… он? – одними губами произнесла Льер, комкая на груди простыню.

Аламар неопределенно пожал плечами.

– Он – это кто, ваше высочество? Король? Или тот несчастный мальчишка, которого вы собирались использовать в своих целях?

Льер показалось, что она замерзает, превращаясь в бесчувственную колоду льда.

– Вы… вы знаете, о ком я. Что с Шианом?

– Бросьте, не все ли равно.

– Что с ним? – упрямо повторила Льер.

– Вы бы радовались, ваше высочество, – на миг взгляд Аламара потеплел, – завтра ваша свадьба. С королем Шедаром. Сейчас ваши вещи соберут, вы переедете в столицу, чтобы подготовиться к завтрашней церемонии. Шикарной свадьбы, уж простите, не будет. Все тихо, скромно, по-домашнему. Сейчас в королевстве не то время, чтобы кутить…

– Прекратите, – хрипло оборвала его Льер, – я не пойду замуж за вашего Шедара, можете вздохнуть спокойно. Я хочу уехать, но… перед этим вы мне скажете, что с Шианом. Вы его накажете?

Аламар Нирс весь подобрался, словно хищник перед прыжком. Вот теперь… видимо, теперь надо было в самом деле начинать бояться верховного инквизитора, но Льер уже несло, как по обледенелой дороге, и остановиться было невозможно.

– Я вас спрашиваю, извольте ответить, – прошипела она, – что вы сделали с Шианом?

Инквизитор помолчал, разглядывая Льер так, словно она была букашкой под увеличительным стеклом. Потом процедил:

– А, вот вы как заговорили! Что ж, извольте. Разумеется, я накажу Шиана, поскольку спать с невестой его величества – это как-то уж очень вызывающе…

Льер не дала ему договорить. Она просто вскочила с кровати, простыня упала, но наплевать. Отметила про себя, что присутствующие в комнате инквизиторы заторопились к выходу. Аламар смерил ее скучающим взглядом.

– Вы ничего ему не сделаете, слышите? Со мной… со мной делайте все, что хотите. Его оставьте!

– Какая трогательная забота, – буркнул верховный инквизитор и наконец опустил взгляд, – оденьтесь, ваше высочество. Для невесты короля разгуливать голышом тоже… хм, чересчур вызывающе.

– Плевать! – она сорвалась на крик, – плевать я хотела на короля! И слышите меня, Аламар, если хоть волос упадет с головы Шиана, то я… О-о-о, я найду, как до вас добраться. Вы меня знаете, я дама упорная. И замуж я тоже не пойду, ясно вам? Я передумала! Леди передумала выходить замуж, понятно?

Аламар вздохнул, опустил руку и пошарил на полу. Затем поднял пеньюар Льер и протянул ей.

– Прикройтесь, ваше высочество. В самом деле. И это вам следует понять меня. Шиану не будет угрожать ровным счетом ничего до тех пор, пока вы будете примерной невестой, а потом и примерной женой короля Шедара. Ну и лекарь вас осмотрит на предмет, не беременны ли вы. Все же в нашем королевстве ценится чистота крови.

Льер, скрипнув зубами, выхватила у него из рук пеньюар, набросила на плечи.

– Вот, значит, как! То есть вы предлагаете мне стать женой короля Шедара в обмен на жизнь вашего коллеги? Хорош вы, нечего сказать.

– Да и вы та еще лапочка, – усмехнулся Аламар, – принца Ксеона долго по частям собирали, дабы предать земле. После такого… сами понимаете, нет к вам особого доверия. Так что королю следует подстраховаться… Его спокойствие в обмен на жизнь Шиана.

– Да с чего вы взяли, что жизнь Шиана для меня что-то стоит?

К Льер медленно возвращалась уверенность.

С ней всегда так было – как только наставали сложные времена, все внутри словно деревенело. Никаких чувств, никаких метаний. Только ясная, холодная голова.

– Что ж… – в голосе Аламара появились нотки разочарования, – тогда, наверное, и для меня Шиан не имеет никакой ценности. Я прикажу казнить его завтра поутру.

Льер обхватила себя руками за плечи и отвернулась к окну, предоставив верховному инквизитору обозревать ее попу, едва прикрытую кружевами.

Вот она, та тонкая грань, которую ей сейчас придется переступить. Вот он, выбор из двух зол. Стать королевой и навсегда потерять надежду когда-либо соединиться с тем, кого успела полюбить – либо отказаться от короны и стать причиной смерти возлюбленного.

– Хреновый выбор вы мне предлагаете, – медленно сказала она.

– Фу, вы же будущая королева, а изъясняетесь как сапожник, – в голосе Аламара ей почудилась насмешка, – но суть уловили правильно. Либо вы становитесь примерной женой Шедару и больше никогда не видите моего подопечного, но при этом оставляете его в живых, либо получаете полную свободу, отправляетесь куда душа лежит, но Шиан отправляется на виселицу.

– Вы мерзавец, вам об этом говорили?

Она резко обернулась и увидела, что Аламар Нирс улыбается, глядя на нее. Но улыбка совершенно не коснулась глаз, и от взгляда, который резал подобно стальному клинку, Льер пробрала дрожь.

– Ну так, ваше высочество, а кто еще может занимать пост верховного инквизитора? Вы ж должны понимать, что добропорядочные люди в инквизицию не попадают…

Боги, как же больно. Внутри все словно ножами исполосовано, и кровь сочится, вытекает из нее каплями – как и надежда, и сама жизнь. И так теперь всю жизнь, до конца. Возможно, потом боль притупится, возможно, что-нибудь изменится… А Шиан навсегда останется в памяти, его сбивчивый шепот, те милые глупости, которые он нашептывал ей на ухо уже под утро, робкие и страстные прикосновения, и его запах, свежесть первой зелени и дождь…

На глаза навернулись слезы, но Льер быстро их вытерла. Аламар Нирс все так же, с усмешкой смотрел на нее – и ему, похоже, было абсолютно плевать, что на Льер нет ничего кроме прозрачного халатика.

– Я… приняла решение, – глухо сказала она, стискивая кулаки, – но я вам не верю. Мне нужны гарантии.

Глава 11

Вокруг суетились девушки. Кто-то ползал на коленях, торопливо подкалывая подол свадебного платья, кто-то подшивал к рукаву прекрасное ависийское кружево, еще одна вертлявая девица деликатно укладывала локоны, завивая их горячими щипцами.

Стоя перед зеркалом в полный рост, Льер равнодушно взирала на собственное отражение. Когда-нибудь… она бы прыгала и смеялась от восторга, платье было великолепным, на свету играло мягкими жемчужными переливами, но… Ее как будто выпили досуха. Ничего не осталось. Лишь сухая, растрескавшаяся земля да мелкие частички пепла, горечью оседающего на губах.

Пальцы непроизвольно стиснули кулон – маленький серебряный слиток, испещренный рунами, в ушко которого продет тонкий шнур. Девушки пытались украсить ее шею роскошным ожерельем – подарок короля Шедара – но Льер рыкнула так, что служанки побледнели и торопливо убрали пригоршню сияющих камней.

«Неужели вы пойдете к алтарю… вот с этим булыжником на шее?»

«Пойду. Заткнулись, живо. Это не ваше дело».

Непроизвольно поглаживая кулон, Льер подушечками пальцев ощущала силу артефакта. Они с Аламаром сделали его за несколько часов, этакое воплощение клятвы на крови, что Шиану не будет причинен вред ровно до тех пор, пока жив король. Да, именно так и предложил сформулировать верховный инквизитор. Пока жив король – жив Шиан.

«А если Шедара кто-нибудь отравит?» – только и спросила Льер.

Аламар усмехнулся, глянул на нее так, что во рту сделалось кисло от страха.

«Ну вот и постарайтесь сделать так, ваше высочество, чтобы короля никто не отравил. Вы же артефактор».

И Льер согласилась. Она примет все меры, чтобы король Шедар прожил как можно дольше. Обвешает его артефактами – сигнальными, гасящими магические воздействия, отводящими сталь, огонь, воду, да самого Претемного. И тогда Шиан будет… где-нибудь далеко, но будет. И, возможно, когда-нибудь вспомнит свою случайную любовницу из ависийского королевского дома.

Отражение прекрасной молодой женщины в зеркале поплыло, сделалось мутным, и Льер что есть сил заморгала. Она не позволит видеть ее плачущей и раздавленной, незачем. Принцесса Ависии даже на эшафот пойдет с гордо поднятой головой, что уж говорить о замужестве с каким-то мальчишкой…

О том, что за ней пришли, Льер поняла по тому, как порскнули во все стороны служанки. Она еще раз взглянула в зеркало и увидела за спиной высокий темный силуэт верховного инквизитора. В честь королевской свадьбы Аламар приоделся в роскошный черный сюртук, расшитый серебром. В вороте черной шелковой рубашки искрилась булавка с крупным бриллиантом, и Льер почему-то подумалось, что облик инквизитора напоминает ночное небо. Бездонное, пугающее, с переливающимися каплями холодных и бездушных звезд. Хотя Аламара сложно было назвать бездушным: судя по всему, маленькую свою жену он любил безумно.

– Нам пора, ваше высочество, – сдержанно сказа он, – все готово к заключению брака.

Льер в последний раз окинула свое отражение рассеянным взглядом. Вот и все. Она становится королевой. А весна, соловьи и безумная, чувственная ночь в охотничьем домике остаются в прошлом.

Окинув Аламара высокомерным взглядом, Льер подала ему затянутую в тонкую перчатку руку и медленно двинулась ко входу в главный зал дворцовой часовни.


Высокие двери, покрытые затейливой резьбой, открылись, и Льер сразу утонула в мягком золотистом свете, что падал снопами сквозь стрельчатые окна. Впрочем, глаза скоро привыкли, она быстро огляделась: скамьи, расставленные по периметру, были пусты. И лишь у круглого алтаря у дальней стены часовни замерли две фигуры: жрец Всеблагого в длинном светло-сером одеянии и темноволосый молодой мужчина в кипенно-белом мундире. Высокий, худощавый и… странно знакомый.

Вздохнув, Льер сделала несколько шагов вперед, и в этот миг король Рехши резко обернулся и посмотрел на нее в упор. Ей показалось, что она с размаху напоролась на стеклянную стену. И стена эта, осыпаясь осколками, вспорола грудь рваными полосами.

Как сквозь толстый слой ваты, донесся голос Аламара.

– Не делайте глупостей, ваше высочество. Ну же, идем дальше. Вас ждут. Не стоит все воспринимать, хм, настолько близко к сердцу.

Льер, не отрываясь, смотрела на короля. Сделала еще шажок, крошечный, через силу. И еще. Понимая, что надо развернуться и бежать отсюда, продолжила свой путь – с высоко поднятой головой и застрявшемв горле комком из слез и крика.

Она шла, и с каждым шагом что-то отмирало внутри, отваливалось грязными, выгоревшими слоями, как если бы в доме случился пожар, и выгоревшие обои отшелушивались от каменных стен.

Король Шедар… Или Шиан – серьезно смотрел на нее, его темные глаза казались провалами в бесконечность.

Льер через силу вздернула подбородок.

Да они… просто посмеялись над ней. Просто играли, заставляя делать то, что им нужно.

Просто… посмеялись. А ее вываляли в помоях.

Последний шаг, и она останавливается перед высоким, по грудь, алтарным камнем и обращает взгляд к жрецу. Смотреть на короля… невыносимо, так больно, что хочется выть и царапать ногтями камень. Жрец улыбается ей, что-то спрашивает, Льер что-то отвечает. Потом кое-как соображает, что Шиан… нет, теперь уже король Шедар осторожно берет ее за руку, и их запястья перевязывают белоснежной, с золотыми узорами, шелковой лентой. Он просто играл ей. Просто смеялся, изображая влюбленного мальчика.

– Льер? – голос короля вспарывает туманный покров ее мыслей, – тебе нехорошо? Льер!

Она молча мотает головой. Кажется, ритуал завершен, жрец с улыбкой поздравляет их, желает долгих лет счастья и детей.

Они посмеялись над ней.

Льер чувствует, что Шедар мягко тянет ее за собой, к выходу из часовни.

– Пойдем, пожалуйста, – внутри все скручивается в болезненный узел. Безумно хочется просто расплакаться, как маленькой обиженной девочке. Но – нельзя. Незачем. Никто больше не увидит ее слабой.

Потом их задерживает Аламар, Льер молча выслушивает пустые поздравления, потом Шедар что-то спрашивает у нее – она не отвечает. Просто медленно бредет вперед, а глубоко внутри все исходит кровью, и снова, слой за слоем, отваливается что-то омертвевшее, обнажая кровоточащую рану.

Он просто играл с ее чувствами. Ему просто было любопытно посмотреть, что собой представляет принцесса Льер. Ну, и заодно попробовать в постели.

Потом все было словно в тумане. Роскошно сервированный стол, слащавые до тошноты улыбки придворных, никому не нужные поздравления. А еще – осторожные, очень деликатные прикосновения мужа, у него очень горячие пальцы – или наоборот, у Льер руки как ледышки. Кажется, он что-то тихо говорил ей, что-то спрашивал. Она молчала. Боль не проходила, но помимо нее поднимал голову жгучий стыд. Льер из королевского дома Ависии повела себя как недалекая, глупая и слабая на передок девка. Поверила в чувства, свои и молодого инквизитора. А это была всего лишь игра. С его стороны – игра. И его обжигающе горячие пальцы одну за одной рвали те струны, которыми она позволила срастить себя с первым мужчиной, которого полюбила.

Наконец, продравшись сквозь мельтешащий калейдоскоп бестолковых событий, Льер обнаружила себя в роскошно обставленной королевской спальне. Девушки аккуратно освобождали ее от свадебного платья, на краю белоснежной постели лежала сорочка, пена из изумительных кружев.

Льер усмехнулась. Как же, его величество желает консуммировать брак. А в окно заглядывали мягкие сумерки, и доносились издалека обрывки разговоров, звон разбитой тарелки, команды, раздаваемые караулу…

То, как девушки стаскивали с нее платье… Было неприятно. Как будто разрушают последнее ее убежище, жалкую попытку укрыться от себя самой.

– Подите прочь, – сказала Льер тихо, а потом, видя, что ее не слушают, рявкнула во всю силу легких, – вон! Все вооон!

И, чтобы сделать свой приказ более весомым, вывернулась из рук служанок, схватила круглую подушку и запустила ей в ближайшую деваху. Та охнула, попятилась, а потом все они, толкаясь и перешептываясь, вышли прочь. Льер с чувством жахнула дверью о косяк и ругнулась.

Ну, что ж…

Теперь она королева, сбылась давняя мечта. Как говорится, жрите, не обляпайтесь.

Настроение такое, что хоть в петлю.

Вздохнув, Льер кое-как выбралась из верхнего платья, стянула нижнее. За окном стремительно темнело, она понимала, что вот-вот явится благоверный за супружеским долгом, и все это нужно было как-то пережить. Не то, чтобы Льер боялась близости с мужчиной, который так гадко ее обманул. В конце концов, вряд ли он будет с ней груб, да и пугало вовсе не это. Ей было мучительно больно и стыдно оттого, что позволила собой играть. Да еще и примешивалось горькое чувство обиды. Она доверилась ему, протянула собственное сердце, а он протоптался по нему подошвами сапог.

Она подержала в руках сорочку. Такая легкая, приятная ткань, словно паутинка, и невесомое облако кружев. Красивая вещь. Но красивая, когда настоящая любовь, и доверие, и уважение… а не темный-знает-что.

Впрочем, Льер надела сорочку и села на край необъятной кровати, спиной к двери. Пальцы снова нащупали кулон-артефакт, она усмехнулась и изо всех сил дернула, разрывая тонкий шнурок. Шею обожгло болью, но эта боль была лишь слабым отголоском того, что творилось в душе.

Пока жив Шедар, будет жить и Шиан. Всеблагий, как глупо! И как горько…

Когда чуть слышно скрипнула отворяемая дверь, Льер не шевельнулась. Так и сидела, глядя в окно, пока король, мягко ступая, обходил кровать. В поле зрения появился белоснежный мундир с золотым позументом.

– Льер, – тихо позвал он, – пожалуйста… посмотри на меня.

Льер что есть силы стиснула зубы. О-о-о, это голос. Она мечтала слышать его, почти ощущала кожей, словно прикосновение самого лучшего, самого мягкого бархата. И вместе с этим словно кислоту по жилам разлили, перед глазами замельтешили надоедливые серые мошки, предвестницы обморока.

Она нашла в себе сил поднять взгляд и улыбнуться. Шедар задумчиво смотрел на нее, и Льер – всего лишь на минуту – показалось, что ему также больно, как и ей.

«Глупости. Ему не может быть больно. Не было ведь… все это время, пока играл со мной».

– Ваше величество, – прошептала она, облизнув пересохшие губы, – я прошу прощения, что встречаю вас… вот так…

– Льер, послушай…

– Нет-нет, я приношу глубочайшие извинения.

Она быстро легла поверх холодного шелкового покрывала, вытянула руки вдоль тела, а бедра слегка раздвинула. И крепко зажмурилась.

– Вы же пришли, чтобы консуммировать наш брак, ваше величество? – каждое слово давалось с невероятным трудом, царапало горло, – так делайте то, зачем пришли. И уходите. Пожалуйста.

Воцарилось молчание, страшное, давящее. А потом – словно прикосновение крыла бабочки, едва слышный шепот.

– Льер…

Она не шевелилась. Пусть… она не хочет даже смотреть на предателя, который разодрал в клочья ее сердце, и заставил ходить по горящим углям.

А потом Льер услышала быстрые шаги. И громко хлопнула дверь.

…Ушел.

И все внутри оборвалось. Льер сама не знала, чего именно ждет. Возможно, чтобы попросил прощения? Или попросту разодрал сорочку и взял то, ради чего и приходил?

Сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. И Льер, повернувшись на бок, позволила себе заплакать.

Глава 12

Поутру Льер разбудил азартный диалог двух женщин. Они переговаривались шепотом, но Льер все равно проснулась. Донесся обрывок разговора:

– И что нам делать? Будить? Не будить?

– Не знаю… Вот уж не знаю, за какие провинности нас сюда отправили. Говорят, новая королева ведьма. Только посмотрит – и все.

– Да что – все?

– Бородавки по всему телу…

– Бедный наш молодой король, – прозвучало совсем уж сокрушенно, – она его околдовала, точно. И куда только верховный инквизитор смотрит…

– Все обсудили? – холодно поинтересовалась Льер, приподнимаясь на локте.

В ее спальне неуклюже толкались две немолодых уже горничных, в форменных синих платьях с накрахмаленными передниками и таких же накрахмаленных до хруста чепцах.

– Миледи! – они одновременно поклонились, испуганно переглянулись, и горничная та, что постарше, пробормотала:

– Миледи, его величество ждет вас к завтраку. Мы пришли помочь вам одеться.

«Ждет к завтраку», – отозвалось в висках ноющей болью, и кровь прилила к щекам.

После того представления, что она устроила вечером, было жутко, просто обжигающе-стыдно. И теперь придется сидеть напротив Шедара, ловить на себе его внимательный, донельзя серьезный взгляд и краснеть, краснеть…

– Я не хочу завтракать, я не голодна, – брякнула Льер первое, что в голову пришло, и тут же мысленно обозвала себя трусихой.

Собственно, чего она боится? Того, что будет смотреть в глаза мужчине, который играл ее чувствами? Или… того, что не выдержит и, заливаясь слезами, повиснет на шее у того, кто прошелся коваными подошвами по ее любви и гордости?

– Миледи, боюсь, у вас нет выбора, – тихо сказала служанка и втянула голову в плечи, – его величество приказал доставить вас к завтраку в любом виде.

– Прямо-таки в любом, – Льер хмыкнула.

Мысль о том, чтобы явиться к завтраку в сорочке, которая не столько скрывала, сколько подчеркивала каждую выпуклость тела, показалась настолько соблазнительной, что Льер не сдержала мстительной улыбки. А потом поникла. Наверное, не стоит в угоду собственному желанию сделать мелкую гадость еще и перед придворными позориться. И так, небось, все запомнили ее как ведьму и шлюху узурпатора.

– Оставьте платье, я сама справлюсь, – наконец сказала Льер.

Она уже привыкла одеваться самостоятельно.

Служанки сделали книксен и вышли. Торопились так, что даже столкнулись в дверях. Ну, естественно. Она же ведьма, и может наслать бородавки, или еще чего похуже.

Платье, нежно-бирюзовый атлас, было аккуратно разложено на спинке стула.

Льер выбралась из постели, быстро привела себя в порядок – благо, что все для этого нашлось тут же, в спальне. Когда умылась, жизнь уже не казалась такой уж беспросветно-черной, как накануне. Ну и что? Шедар, конечно, сыграл не по правилам. Можно даже сказать, некрасиво. Но от этого никто не умер и не заболел. Пожалуй, единственное, что пострадало, так это гордость. Осознание того, что ею играли, словно шарнирной куколкой, жгло, разливалось ядом по венам. А еще по-прежнему очень глубокая, но при этом детская обида мелкими глотками выпивала Льер. Обманули, поигрались… Правда, на помойку не выбросили, и на том спасибо.

«Зато ты теперь королева Рехши. Разве не об этом мечтала, покидая отцовский дворец?»

Льер быстро зашнуровала атласный корсаж, затем на туалетном столике нашла гребень и расчесала волосы. В спальне не оказалось шпилек, пришлось оставить локоны свободно ниспадающими на обнаженные плечи.

Она вдохнула поглубже. Что ж, надо было идти, раз сам король ждет к завтраку.

…Король. При одной мысли о Шедаре кровь прилила к щекам, а кончики пальцев начало покалывать, как будто она только что касалась его горячей груди, медленно, лаская, опускаясь ниже, по подтянутому мускулистому животу.

Льер сердито нахмурилась и прикусила губу. Да что такое? Этот засранец обманывал ее, лгал, играл ей, а она только и думает о том, какое у него тело, и как пахнет от него весенней свежестью и только что прошедшим ливнем.

Надо быть холодной и неприступной, как и полагается королеве из ависийского дома.

Но вопреки всему хочется собрать губами вкус его кожи, там, где ямка меж ключиц. И поцеловать – долго и жарко, так, чтобы все мысли высыпались прочь из головы, словно семена из сухой тыквы.

…Шедар, как и его брат, предпочитал устраивать прием пищи в отцовском кабинете, и когда Льер, пытаясь унять нервную дрожь переступила через порог, король как раз пил кофе из крошечной белой чашечки. Стол был накрыт на две персоны, и Льер, у которой с момента свадьбы маковой росинки во рту не было, почувствовала приступ совершенно зверского голода. И чего тут только не было! Тонкие, полупрозрачные ломтики красной рыбы, тарталетки с салатами, паштет, воздушные пирожные… Она сглотнула мигом набежавшую слюну и, поймав внимательный взгляд темных глаз, присела в дежурном книксене.

– Ваше величество.

– Миледи.

А голос – пустой, безликий. Как будто и не он две ночи назад ласкал ее тело, доводя до пика блаженства. Как будто подменили Шиана, и как будто… в самом деле играл он, и лгал, лгал о своих чувствах…

– Вы позволите присоединиться к завтраку? – спросила Льер. Получилось хрипло и жалко. И стыд снова ожег щеки. Кто они теперь друг другу? Просто чужие, совершенно незнакомые люди.

– Разумеется, – мягко ответил Шедар, – именно для этого я вас сюда и пригласил.

Она молча кивнула, затем подошла к столу. По этикету кто-то должен был отодвинуть ей стул, но кроме Шедара, никого не было в кабинете. А сам он отнюдь не кидался помогать Льер, продолжая пить кофе и буквально пожирать ее взглядом.

Льер пожала плечами и уселась за стол.

– Кофе? – спросил Шедар.

– Да, пожалуйста.

И нет сил поднять взгляд, как будто если она будет смотреть, то обязательно приключится что-то страшное.

Он поднялся со своего места и налил в ее чашечку горького напитка.

– Как вы провели ночь? – и снова этот страшный, пустой голос.

– Спасибо, спалось хорошо, – промямлила Льер, совершенно не понимая, к чему ведет Шедар.

Шиан… казался ей понятным. И знакомым. А теперь вот напротив сидел молодой мужчина, которого она, на свою беду, все равно не хотела терять. Но этот мужчина был совершенно ей незнаком.

– Я рад, – коротко ответил король и замолчал.

И тишина, обнявшая их двоих, показалась Льер совершенно невыносимой. Она кое-как оторвала глаза от тарелки и посмотрела на Шедара.

– А вы? Как вам спалось, ваше величество?

Он передернул плечами, глянул в упор так, что сердце подскочило в груди.

– Мне не спалось, миледи. Наверное, потому, что вы так и не дали мне толком объясниться. Вчера, видимо, был не самый подходящий для этого момент. Вам хотелось спать.

– Да что здесь объяснять. И так все понятно, – с горечью сказала Льер, – наверное, вам было весело играть со мной… и было смешно смотреть, как я дала волю чувствам. Больше этого не повторится, обещаю вам.

Шедар отставил чашку, положил руки на стол и как будто окаменел.

– Вы… вы в самом деле считаете, что я играл вами?

– А что я должна думать, ваше величество? К чему был весь этот маскарад?

– Я хотел познакомиться с невестой, – все также бесцветно и глухо сказал Шедар, – у меня совершенно не было опыта в общении с женщинами. Когда был жив отец, он занимал меня совершенно иными делами. Я очень редко посещал балы, и почти не… впрочем, все это неважно. Важным было то, что я хотел узнать, на ком женюсь. И еще важным было то, чтобы моя невеста увидела во мне человека, а не просто полено с короной на голове, если можно так выразиться. Надеюсь, я все объяснил?

– Да, – выдохнула Льер.

Она чувствовала, что он говорит правду. Но отчего-то эта правда не сближала их, а все больше отдаляла друг от друга, и от этого болью дергало в груди, а на глазах вскипали непрошенные слезы.

Шедар помолчал, потом продолжил:

– Но если все то, что произошло, не имеет для вас более значения… Возможно, это вы играли? И все то, что было, было всего лишь ложью? Для того, чтобы без осложнений вернуться в Ависию?

Льер расправила плечи. Сейчас… вот сейчас они окончательно потеряют друг друга. Попросту утонут в этих упреках, и уже никогда… никогда не будут вместе так, как это случилось в охотничьем домике.

– Я… – она запнулась, схватилась за скатерть, как утопающий за соломинку, – простите… если обидела, ваше величество… но я… это была все та же я тогда… что и сейчас. И я не лгала… тогда… простите.

Выдерживать его взгляд стало невыносимо. «Бежать, прочь отсюда», – колотилось в висках вместе с пульсом. Льер резко вскочила, стул с грохотом опрокинулся на пол, а она развернулась и бросилась к двери, задыхаясь, захлебываясь в слезах. Прочь отсюда, прочь, только бы не видеть его, не слышать этот мертвый, опустевший для нее голос.

И когда сильная рука резко перехватила ее за талию, Льер сопротивлялась. Извернулась змеей, но была снова крепко схвачена, прижата к жесткому телу.

– Льер! – он крепко держал ее лицо в руках, – посмотри на меня, ну?

– Н-не могу-у-у, – вырвалось вместе с рыданием, – как ты мог?!! Я… тебе верила!

– Я объяснил, как, объяснил, почему, – жестко ответил Шедар, – посмотри на меня, Льер. Это все тот же я, что и тогда. И я не лгал, никогда не лгал… о том, что чувствовал по отношению к тебе. Точно так же, как не лгу и сейчас. Неужели для тебя это ничего больше не значит? Смотри мне в глаза, Льер. И говори правду.

Она подчинилась. Ее колотил озноб, боль разливалась по телу, но вместе с тем… медленно, беспощадно, внизу живота скручивалась обжигающая спираль.

– Значило, всегда значило, – прошептала она, не отрываясь глядя в темные глаза короля Шедара. Они были темными, как горький кофе, и так же обжигали.

– Так не беги от меня, не отталкивай, – прошептал он. Дыхание с хрипом вырывалось из его губ, таких безумно-желанных, дарящих наслаждение на грани страдания.

Это было одновременно и горько, и сладко. До пресловутых бабочек в животе, до тихого стона оттого, что он так плотно прижимал ее к себе. До совершенно животного желания содрать с него рубашку и оставить ногтями борозды на гладкой коже, а потом отдать всю себя и стать единым целым, и сгореть, и возродиться из пепла…

И Льер не выдержала. Она впилась ногтями в его плечи и, приподнявшись на цыпочки, укусила за губу.

– Это тебе за то, что обманывал, – выдохнула хрипло и облизнула солоноватую каплю крови.

Комната смазалась вбок, когда Шедар подхватил ее на руки. Потом со стола с печальным звоном покатились чашки и тарелки. Льер откинулась назад, обхватывая его руками за шею, притягивая к себе ближе. Словно в горячечном бреду она ощущала, как комкаются атласные юбки, как с треском рвутся шелковые панталоны.

– Да, пожалуйста, – простонала, окончательно теряясь в обжигающем вихре.

Ее трясло, как в лихорадке. Все, чего она хотела – сейчас и здесь, грубо. Чтоб заклеймил собой и сделал своей уже навсегда.

Они даже не целовались, это куда больше походило на укусы, жалящие и подстегивающие тот огонь, в котором горели они оба. Потом Шедар на мгновение отстранился, тяжело дыша, посмотрел ей в глаза.

– Ты – моя, – жестко сказал он, – запомни. Моя.

– Твоя, – эхом откликнулась Льер, оплетая его ногами, – навсегда… только твоя. Я тебя люблю.

Конец.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12