Тедрик [Эдвард Элмер Смит Док] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

— Критическая точка в развитии человеческой цивилизации — здесь, ЗДЕСЬ! — Скандос, Главный Физик, указал концом красного карандаша на пик хронограммы.— Почему человек так глуп? Любое создание, с самым примитивным мозгом, понимает: чтобы быть сильным, надо питаться, а не истекать кровью. Чтобы раса была сильной, её девушки должны давать потомство, а не погибать на жертвенном камне во имя вымышленных богов! И это можно так легко исправить: нигде в достижимом для нас промежутке времени нет другого человека, занимающего такую уникальную ключевую позицию!

— Легко, да,— согласился Фурмин, его помощник.— Стыдно позволить Тедрику умереть, не предоставив ему возможности реализовать свои огромные способности. Это легко и просто сделать именно сейчас, когда в его руки попал этот удивительный метеорит. И всё же, всё же технология производства высокоуглеродистой стали будет открыта только через два поколения, другим кузнецом другого народа. Соблазн велик, но вы же знаете, Скандос, что любое, самое незначительное вмешательство в события прошлого может привести к непредсказуемым и катастрофическим последствиям.

— Я знаю это,— нахмурился Скандос.— Но многие временные феномены пока что остаются для нас загадочными. Мы не представляем, что именно может произойти. Уже сотню лет мы умеем влиять на прошлое, но боимся действовать — и потому топчемся на месте. Мы с вами провели сотни бесполезных опытов, если не ошибаюсь, номер очередного — восемьсот одиннадцать? Но разве мы получили что-нибудь существенное для развития хронофизической теории?

Он замолчал, затем снова заговорил с нарастающей страстностью.

— Может быть, лучший выход заключается в том, чтобы наша временная линия мгновенно и безболезненно исчезла. Или же мы должны беспомощно заламывать руки, с отчаянием наблюдая, как наша цивилизация готовит своё самоуничтожение с помощью термоядерных литиевых бомб? Взгляните на склон этой кривой — до глобальной катастрофы осталось только сто восемьдесят семь лет!

— Но ни Совет, ни Академия не разрешат вмешательство в прошлое.

— Это мне тоже известно. Вот почему я не собираюсь спрашивать их. Я спрашиваю вас. Мы двое знаем о времени больше, чем все физики нашего столетия. За долгие годы совместной работы я убедился, что ваши суждения всегда бывают здравыми и беспристрастными. Если вы одобрите моё решение, я буду действовать. Если нет, мы продолжим наши осторожные и бесцельные эксперименты.

— Вы возлагаете на меня всю ответственность за это решение?

— В определённом смысле — - да. Но, с другой стороны, я уже решился, так что на вас ложится только половина.

— Тогда — вперёд!

— Пусть будет так.


— Тедрик, проснись!

Ломарианский мастер открыл глаза. Его пробуждение не было постепенным и долгим, как у изнеженного человека нашего времени: он проснулся мгновенно и полностью, подобно почуявшему опасность горному барсу. Ещё секунду назад он лежал, расслабившись и тихо похрапывая в глубоком сне; в следующее мгновение он вскочил с кровати, схватил свой меч, прыгнул на середину комнаты. Он стоял, изготовившись к бою: мышцы напряжены; суровые серые глаза полны тревоги; рука, держащая меч, тверда как камень. Каждый дюйм его огромного тела — шесть футов четыре дюйма, больше двухсот фунтов могучей плоти — был готов к действию. Пристальный взгляд кузнеца падал на мерцающее, почти невидимое существо, неподвижно висевшее в воздухе.

— Я восхищён тобой, Тедрик.— Это создание, привидение или призрак не говорило и ломарианин не слышал ни звука; слова как будто сами рождались в глубине его мозга.— Хотя ты, очевидно, немного испуган, но сохраняешь полное самообладание. Любой другой человек твоего народа лишился бы от ужаса способности мыслить.

— Ты не из нашего мира, Повелитель,— Тедрик опустился на одно колено. Он знал, конечно, о существовании богов и демонов; и хотя он впервые удостоился обращения бога, за свою жизнь он не раз слышал о таких случаях. Так как бог не убил его немедленно, это, вероятно, не входило в намерения божества, во всяком случае, в данный момент. Кузнец склонил голову и продолжал: — В Ломарре нет богов, у которых я вызывал бы восхищение. Кроме того, наши боги — твёрдые и тяжёлые. Что ты хочешь от меня, странный бог?

— Я не бог. Если бы ты сумел проникнуть сквозь эту мерцающую завесу, ты мог бы снести мне голову своим мечом и я бы умер.

— Конечно. Так же, как Сар…— Тедрик прервал фразу на середине слова.

— Я понимаю. Ты боишься говорить?

— Да. Если даже человек один, боги и, следовательно, жрецы, которые служат им, могут услышать. Тогда человек ложится на плиту из зелёного камня и теряет свой мозг, печень и сердце.

— Нас никто не услышит. Я обладаю достаточной властью, чтобы обещать это.

Тедрик оставался молчаливым.

— Я понимаю твои сомнения. Хорошо, давай оставим эту тему. Скажи, что бы ты хотел спросить у меня?

— Я желал бы знать, как я слышу твои слова, хотя ты не произносил ни звука, но людям не понять путей богов. Я — кузнец и пытаюсь найти или сделать очень прочный металл, но не хрупкий. Медь не годится: я не могу закалить её. Железо, которое я получаю, либо слишком мягкое, либо твёрдое и хрупкое. Мои смеси и сплавы, в которые я бросаю разные добавки, тоже получаются или мягкими, или не очень прочными.

— Ну что ж, попытаюсь помочь тебе. Ты умеешь выплавлять плохое железо и серый чугун низкого качества; в обычной ситуации за время своей жизни ты бы никогда не научился делать высокоуглеродистую сталь. Это то, что тебе надо, и я могу показать тебе, как её изготовить.

— Ты можешь, Повелитель? — глаза кузнеца вспыхнули.— И ты научишь меня?

— Для этого я и прибыл сюда. Однако вопрос о том, буду ли я учить тебя или нет зависит от некоторых обстоятельств, в которые следует внести ясность. Для чего тебе нужен этот металл, иными словами, в чём заключается твоя главная цель?

— Величайший из наших богов, Сарпедион — плохой бог и я собираюсь убить его.— Глаза Тедрика зажглись ненавистью, огромные мышцы его тела напряглись.

— Плохой? В чём это выражается?

— Во всём! — взволнованный кузнец повысил голос.—Что хорошего в боге, который умеет только убивать и вредить? Народ, наши люди, Повелитель, нуждаются только в том, чтобы спокойно работать и не бояться. Как можем мы в Ломарре жить спокойно и счастливо, когда в любой год больше смертей, чем рождений? Нас осталось слишком мало. И все мы, кроме жрецов, конечно, должны тяжело трудиться, чтобы не умереть с голоду.

— Это подтверждает мои догадки. Скажи, если ты получишь высокоуглеродистую сталь, что ты станешь с ней делать?

— Если ты дашь мне божественный металл, Повелитель, я сделаю меч и доспехи: острый меч, способный рассечь медь и обычное железо; прочный панцирь, который не смогут пробить медные и железные мечи. Это нужно мне, чтобы пробиться сквозь толпу вооружённых жрецов и их наёмников.

— Одному? Но почему?

— Потому что я не могу просить о помощи, не могу даже сказать кому-нибудь о моей цели. Любой, кто узнает об этом, очень скоро ляжет на зелёный жертвенный камень. Жрецы давно подозревают меня. Но я — лучший кузнец в Ломарре и поэтому я ещё жив. Жив, пока не найду то, что ищу.

— Полагаю, что для сражения с целым отрядом солдат надо много больше, чем хороший меч и панцирь; ты большой оптимист, мой юный дикарь.

— Этот металл — всё, что я прошу, Повелитель,— упрямо сказал кузнец.— Остальное — моя забота.

— Пусть будет так. И что же дальше?

— Изображение Сарпедиона, как ты, наверное, знаешь, сделано из камня, дерева, меди и золота, не считая драгоценностей, конечно. Я возьму его мозг, печень и сердце, полью горючим маслом и принесу их в жертву…

— Подожди! Сарпедион — не живое существо и на самом деле он никогда не существовал. Ты сам только что сказал, что его изображение сделано из камня, меди и…

— Не будь наивным, мой Повелитель! Или ты проверяешь меня? Боги — это духи. Они связаны со своими изображениями и, в меньшей степени, со своими жрецами душевной силой. Жизненной силой, можно так сказать. Если уничтожить эти связи с помощью огня и жертвоприношения, бог, конечно, не умрёт, но он не способен мстить, пока его жрецы не изготовят новое изображение и не потратят много времени и сил, чтобы восстановить связи. Я сделаю твоё изображение, Повелитель, чтобы ты мог обитать в нём. Я принесу Сарпедиона в жертву тебе, мой странный новый бог. Пока я жив, ты будешь моим единственным богом. Но как твоё имя, мой Повелитель? Я не могу всегда называть тебя „странный бог“.

— Меня зовут Скандос.

— Ск… Скн… Мой язык не в состоянии произнести это слово. С твоего разрешения, Повелитель, я буду называть тебя Ллосир.

— Называй меня как угодно, только не богом.

— Ты смеёшься надо мной, Повелитель Ллосир,— обиженно сказал Тедрик.— То, что человек видит своими глазами, слышит своими ушами, особенно, когда слышит без звука, как я сейчас, это и есть правда. Любой человек, увидевший тебя, признал бы в тебе бога.

Скандос сдался. Он мог бы спорить неделю с упрямым кузнецом без всякого успеха. Этот крепкоголовый Тедрик хорошо знал, что такое правда.

— Договоримся ещё об одном, Повелитель,— продолжал Тедрик.— Ясно ли ты понял, что я хочу прекратить человеческие жертвы? Их больше не будет, даже для тебя. Я готов предложить тебе всё, что ты пожелаешь, кроме человеческих жизней. И я не изменю своего решения даже если ты откажешься дать мне божественный металл.

— Хорошо! Пусть твоё решение будет твёрдым и окончательным. И мне не нужны никакие жертвы — ни сейчас, ни в будущем. Ты понял меня?

— Да, Повелитель. Конечно, Сарпедион — великий и могущественный бог, и когда я принесу его тебе в жертву, между нами установится крепкая связь. Но будет ли достаточно этой единственной жертвы на все будущие времена?

Скандос выругался про себя. Он не хотел снова ввязываться в спор. В конце концов, если Тедрик желает принести такую жертву, это его дело.

— Уверяю тебя, что Сарпедиона будет вполне достаточно. Что касается изображения, которое ты собираешься делать… в этом нет никакой необходимости.

— Иначе нельзя, мой Повелитель. Если у тебя не будет изображения и своего Храма, все подумают, что ты — маленький и слабый бог. Кроме того, изображение поможет мне вызвать тебя в случае нужды.

— Ты не можешь вызвать меня. Даже если бы я ухитрился услышать тебя, что очень сомнительно, я не смог бы ответить. Если когда-нибудь ты снова увидишь или услышишь меня, то только потому, что этого хочу я, а не ты.

— Замечательно! — воскликнул Тедрик.— Все боги действуют подобным образом и, несмотря на это, они говорят — через своих жрецов, конечно. Я рад, что ты так откровенен со мной, Повелитель Ллосир. Но не пора ли нам перейти к божественному металлу?

— Да, ты прав. Итак, возьми тот большой кусок „металла, упавшего с неба“, что хранится в твоей мастерской…

— Но я ничего не могу с ним сделать, Повелитель. Я уже пытался…

— Меня это не удивляет. Обычные метеориты — железо-никелевые, но этот включает два тугоплавких элемента — вольфрам и ванадий, которые необходимы для наших целей. Чтобы расплавить метеорит, ты должен раздуть огонь посильнее. Тебе понадобятся также древесный уголь, металлургический кокс и кое-что ещё. Этот зеленоватый камень, из которого сделан жертвенный алтарь, ты можешь добыть немного этого вещества?

— Сколько угодно.

— Достаточно меры, равной твоему весу. И ещё нужна чёрная руда, которую ты обычно используешь, четверть твоего веса…

Инструктаж продолжался, подробный, со всеми деталями, начиная от исходного сырья и до конечного продукта. В заключение Скандос добавил:

— Если ты тщательно выполнишь все мои указания, ты получишь высокоуглеродистую сталь с добавками хрома, никеля, ванадия, молибдена и вольфрама. Это то, что тебе нужно. Ты хорошо запомнил мои слова?

— Я запомнил, Повелитель. У меня хорошая память, я никогда ничего не записываю. Я запомнил всё: каждый вес руды и угля, каждую температуру и каждый шаг процессов плавки и обработки. Всё это в моей голове.

— Тогда я ухожу. Прощай.

— Прощай, повелитель Ллосир. Благодарю тебя.

Ломарианин склонил голову и, когда он выпрямился, его странный посетитель уже исчез.

Тедрик лёг обратно в постель и, несмотря на охватившее его возбуждение, почти мгновенно уснул. А утром, поглотив на завтрак чудовищное количество мяса, хлеба и молока, он вышел во двор и вызвал из мастерской своего помощника и всех подмастерьев, прежде, чем они начали дневную работу.

— Странный бог по имени Ллосир явился ко мне этой ночью и показал, как делать хорошее железо,— сказал Тедрик своим людям. Тон его заявления не допускал возражений.— Поэтому бросайте ваши обычные дела и разберите трубу и весь верх большого горна. Я покажу вам, как надо его перестроить.

Работа закипела. Программа, изложенная Скандосом, выполнялась быстро, без задержек. Наконец, в перестроенном горне загудело пламя, раскалившее докрасна бесформенную массу метеорита. Тедрик взмахнул рукой, приказывая качать меха ещё сильнее. Но тут запротестовал его помощник, который сам являлся опытным мастером. Его преданность Тедрику была безграничной, как и вера в здравый смысл своего хозяина, однако эта новая технология казалась такой необычной…

— Заткнись, парень! — рявкнул Тедрик.— Делай, что я говорю! Вели этим четырём бездельникам притащить побольше воды! После плавки мы накроем печь мокрыми шкурами, чтобы удержать тепло — металл должен остывать медленно. Вы, двое, бросайте больше угля! Поворачивайтесь живее! Я сам встану у мехов — сейчас надо качать в полную силу!

Ухватившись руками за рукоять мехов, он напряг могучую спину. Пламя ярко вспыхнуло, загудело. Адская жара царила в кузнице, тело Тедрика покрылось по́том, но, не прекращая работы, он продолжал говорить.

— Ты помнишь, парень, мой меч, который я обычно ношу, с рубинами на рукояти?

Помощник кивнул. На лице этого достойного мужа появилось выражение страстного желания и в то же время он испустил тоскливый вздох. Цена Тедрикова меча равнялась полугодовому заработку помощника.

— Слушай внимательно, парень. Горн должен оставаться горячим весь день и всю ночь; кроме того, тебе надо будет ещё кое за чем последить. Но работа не займёт много времени — дней десять, не больше.— На самом деле процесс требовал семи дней, но Тедрик не хотел, чтобы эта информация дошла до жрецов.— Десять дней, запомни. Но в это время ты должен выполнять всё, что я говорю, и выполнять точно. Тогда ты получишь мой меч с рубиновой рукоятью! И все остальные, кто не будет увиливать от работы, получат по железному мечу сверх обычной платы! Всех устраивает такая сделка? — Тедрик окинул своих людей суровым взглядом.

Сделка их устраивала.

Наступили относительно спокойные дни, когда требовалось только поддерживать огонь в большом горне. Положившись в этом на верного помощника, Тедрик приступил к созданию статуи своего нового божества. Хотя ломарианин не мог тягаться ни с Фидием, ни с Праксителем, он, тем не менее, был одним из лучших ремесленников своего времени. К сожалению, ему не удалось как следует рассмотреть лицо Скандоса. В результате голова статуи являла больше сходства с чертами достойного помощника Тедрика, чем с настоящим Скандосом. И всё же эта, наиболее замечательная часть скульптуры, имела какое-то отношение к оригиналу. Но на голове всякое сходство с реальным Скандосом заканчивалось. Остальные части тела великого хронофизика были слишком малы и слабы, чтобы являться достойными прототипами для членов любого ломарианского бога. Вид блестящей медной статуи должен был внушать уважение и страх, поэтому торс и конечности божества Тедрик изваял неимоверно мускулистыми, толстыми и огромными. Внутри фигура была полой и засыпанной песком, кроме размещённых в надлежащих местах грубых изображений мозга, сердца и печени, вырезанных из твёрдого дерева.

— Они идут, хозяин, одиннадцать человек! — Мальчик, стороживший у дороги, стремительно влетел в кузницу. Седьмой день после начала плавки уже перевалил за середину.— Один жрец в медном панцире, десять тарконцев в железе, пять лучников и пять копьеносцев!

Тедрику не надо было говорить пареньку, куда идти и что делать: оба устремились к оружию кузнеца, причём младший на пару шагов опережал своего хозяина. Это доказывало, что мальчишка не раз выполнял функции сторожа и оруженосца; с его помощью полуобнажённый Тедрик за считанные минуты полностью облачился в железо.

Итак, когда одиннадцать незваных посетителей приблизились к мастерской, у двери их ждал вооружённый рыцарь, небрежно опиравшийся на рукоять пятидесятифунтового кузнечного молота.

Развевавшийся над отрядом вымпел принадлежал жрецу-воину третьего ранга. Это было хорошо: значит, они не воспринимают Тедрика всерьёз, если не удосужились послать кого-нибудь посолидней. И всего лишь десять наёмников — невысоких, кривоногих и жилистых солдат из Тарка. Они были неплохими бойцами, эти тарконцы, но только в тех случаях, когда имели дело с противниками своего роста и веса.

Отряд приблизился на несколько шагов и остановился.

— Ты в полном вооружении, кузнец? — обескураженно спросил жрец, как будто не доверял собственным глазам.— Почему?

— Почему бы и нет? У меня такая привычка: встречать гостей в том же наряде, в котором пожаловали они.

Они вызывающе смерили друг друга взглядами. Затем, после краткой паузы, кузнец спросил с едва скрытой насмешкой:

— Чему я обязан честью видеть тебя, жрец? Разве я не заплатил уже, как платил всегда, налог великому богу?

— Это так. Но я пришёл сюда не из-за налога. Прошёл слух, что тебе явилось странное божество, говорило с тобой и наставляло в твоём ремесле и что ты сделал его изображение.

— Я не делаю из этого тайны. Я ничего не скрываю от великого Сарпедиона и его слуг.

— Возможно. Но такое поведение не подобает божеству, решительно не подобает. Почему бог явился тебе, а не одному из нас, служителей Храма?

— Это божество не похоже на Сарпедиона. И всё, что я прошу у Сарпедиона и его слуг, оставить меня в покое. Я немало плачу за это.

— Какой договор заключил ты с этим Ллосиром? Какую цену ты должен заплатить?

— Пока ещё я не заключил никакой сделки. Я удивлён, но, с другой стороны, кто я такой? Простой человек, кузнец. Могу ли я пронять пути бога? Но я думаю, когда-нибудь он назначит цену. Какой бы она ни была, я заплачу с радостью.

— Ты заплатишь, можешь не сомневаться. Но не этому Ллосиру, а великому Сарпедиону, теперь же я приказываю тебе: немедленно уничтожить изображение ложного бога!

— Ты приказываешь? Но почему? Разве это проступок против закона — иметь своего личного бога? У большинства семей и знатных родов в Ломарре есть свои боги-покровители.

— Но не такие, как твой. Сарпедион не желает, чтобы твой Ллосир существовал.

— Но он уже существует! Неужели твой великий бог так испуган, так слаб, что не способен защитить себя от…

— Остерегись, кузнец, и замолчи! Не богохульствуй, иначе погибнешь!

— Мне случалось богохульствовать и прежде, но Сарпедион не трогал меня. По крайней мере, до тех пор, пока его жрецы получали с меня налог отличным железом, которое только я умею выплавлять.

— О да, ещё ходили слухи о новом железе. Расскажи точно, как его нужно делать.

— Ты знаешь, как я отвечу на такой вопрос, жрец. Это тайна будет известна только мне и моему богу.

— У нас есть способы, чтобы заставить разговориться любого упрямца и богохульника! Эй, люди, хватайте его! И разбейте дьявольское изображение!

— Стоять! — взревел Тедрик таким голосом, что ни один человек не двинулся с места.— Если кто-нибудь сделает вперёд хотя бы шаг либо шевельнёт копьём или луком, твои мозги, жрец, будут размазаны по стене моей кузницы! Может ли медный горшок у тебя на голове выдержать удар этого молота? Может ли твоё жирное тело двигаться достаточно быстро, чтобы увернуться от моего удара? И я обещаю, что все эти крысы, которых ты привёл, умрут раньше, чем собьют меня с ног! А если даже меня убьют, что хорошего в том, что Сарпедион лишится своей доли доброго железа? Подумай об этом, жрец!

Минуты две жрец мерял рассвирепевшего мастера пристальным взглядом. Затем, решив, что намеченную жертву вряд ли удастся взять живьём, он повернулся и повёл свою команду на улицу.

Тедрик тоже вернулся в мастерскую. Он ясно сознавал, что угрозы жреца не являлись пустым сотрясением воздуха. Сейчас он не подвергался особому риску, но следующий визит может быть другим, совсем другим. К счастью, он принял все необходимые меры предосторожности. Ни один из его людей не знал, что закрытые глиняные сосуды, которые они подвергали осторожному нагреванию, содержали только древесный уголь и кокс. На самом деле, панцирь и шлем, меч и щит, топор и молот в настоящий момент закаливались в масле при температуре кипящей воды. Ванна с маслом стояла на очаге в святая-святых — маленькой каморке позади спальни Тедрика, в которой он обычно совершал магические обряды кузнецов, придающие прочность железу.

Вечером он выбрал мелкозернистый наждачный камень и начал затачивать режущие кромки своего нового меча. Затем тщательно закрепил двуручную рукоять с массивной поперечиной гарды. Его трепещущие пальцы, искусные пальцы мастера, снова и снова гладили, ощупывали, изучали каждый дюйм стального клинка. Он ласкал ладонью гладкую холодную поверхность лезвия, чувствуя скрытую в нём мощь. Да, это был новый, невиданный ранее сплав! Настоящий божественный металл!

На столе, на бруске из твёрдого дуба, уже лежала полоса чёрного железа пятидюймовой ширины и толщиной в палец. Он слегка стукнул по ней лезвием меча. Клинок зазвенел, подобно колоколу, и на медной поверхности железа появилась зарубка — это было всё. Затем, сжав рукоять обеими руками, он нанёс удар средней силы и внимательно осмотрел лезвие, на нём по-прежнему не было никаких отметок. Тогда, глубоко вздохнув, он подверг божественный металл последнему испытанию: ударил со всей силой, на которую был способен. Он никогда не наносил раньше подобного удара мечом: бить с такой силой можно было только кузнечным молотом или массивным боевым топором. Раздался резкий звенящий звук, части перерубленной полосы полетели в противоположные утлы комнаты, ужасный клинок на дюйм вошёл в дубовый брус. Он освободил оружие и уставился на блестящее лезвие: НИКАКИХ ПОВРЕЖДЕНИЙ! На мгновение он замер: поражённый, затем ликование затопило его сердце.

Теперь оставалось только приладить застёжки и кожаные петли к панцирю, Тедрик выполнил эту работу за два дня. Таким образом, когда служители Сарпедиона пожаловали снова, облачённые в тяжёлое вооружение из лучшего железа, намереваясь сокрушить его числом и живым весом, он был полностью готов. На этот раз никто не вступил с ним в переговоры. Дверь комнаты открылась, нападающие увидели кузнеца и бросились на него.

Тедрик, однако, тщательно выбрал место сражения. Он находился в углу. За его спиной располагалась каменная лестница, которая вела на второй этаж. Справа от него сплошная стена простиралась на двадцать футов. Слева, за лестницей, тоже была сплошная стена. Пока он не будет выбит с этой позиции, его могут одновременно атаковать не более двух человек.

Тедрик нанёс первый удар — горизонтальный, на уровне шеи, и такой же яростно-стремительный, как тот, которым он развалил железную полосу несколько дней назад. Клинок из божественного металла почти не замедлил своего движения, рассекая железный панцирь, плоть и кости. Какое-то мгновение голова в шлеме и верхняя часть плеча оставались на месте, потом тело врага рухнуло вниз, заливая пол кровью из ужасной раны.

Он понял, что нет необходимости вкладывать столько силы в каждый удар. Всё равно никто не сможет сопротивляться ему достаточно долго. Вот почему следующим ударом, нанесённым сверху вниз, он рассёк своего противника только до подбородка, хотя мог развалить его тело надвое. Третьим ударом, возвратным движением меча снизу вверх, он смахнул голову очередному наёмнику.

Ответные удары, нацеленные в голову, шею и плечи, не могли повредить его защитное вооружение. Пожалуй, его беспокоил только грохот. Пять лет он проектировал и создавал доспехи, достигнув высшего мастерства. Его шлем, глубокий, опирающийся на плечи, был подбит многими слоями кожи, так же, как и панцирь, защищающий плечи и грудь. Ему пришлось несколько пожертвовать мобильностью: он не мог поворачивать далеко голову, зато силу любого удара по шлему принимали на себя его могучие плечи.

Оружие наёмников скользнуло по доспехам Тедрика, не оставляя ни вмятины, ни царапины. Гнулись и ломались мечи, со звоном отскакивали боевые молоты и секиры. Тем не менее атакующие постепенно продвигались вперёд. Хотя каждый удар Тедрика уносил жизнь врага, шаг за шагом его оттесняли к ступеням лестницы.

И, наконец, случилось то, чего он ждал, на что надеялся. Облачённый в медные доспехи, жрец показался позади наёмников. Он смотрел на нечто за спиной Тедрика, подзывая его к себе взмахами руки, он даже не скрывал этого жеста. Жрец разделил свои силы и послал часть наёмников обходным путём на второй этаж, чтобы зажать Тедрика между двумя группами, и сейчас он стоял за поредевшим строем своих солдат, наблюдая, как захлопнется ловушка. Это было то, что надо.

Тедрик быстро поднялся на три ступеньки, присел и, напрягая ноги, прыгнул вперёд и вверх. Двести тридцать фунтов его веса и почти сто футов покрывавшей его стали обрушились на группу врагов в высоты нескольких футов. На ногах не устоял никто.

Но Тедрик поднялся первым. Он рванулся к жрецу, поднимая меч, размахнулся и ударил, ударил со всей своей чудовищной силой, помноженной на скорость его прыжка, ударил так, будто перед ним стоял сам ненавистный Сарпедион.

Он наступил ногой на залитый кровью медный панцирь и повернулся к солдатам. Ужас был написан на их лицах, они колебались, будто ждали чего-то — приказа или знамения свыше.

— НЕ ДВИГАТЬСЯ! — проревел Тедрик, угрожая мечом.

— Н… но… но ты должен быть… быть мёртв…— заикаясь пробормотал сержант наёмников; его люди, опустив оружие, толпились сзади.— Ты ДОЛЖЕН… быть… мёртв… великий Сарпедион… ДОЛЖЕН тебя…

— Я не похож на труп, не так ли? — издевательски усмехнулся Тедрик.— Твой Сарпедион, трус и кровопийца — ничтожество, пустой горшок перед грозным ликом моего нового бога. Ллосир защищает и ведёт меня. И в этот день с помощью Ллосира я прикончу твоего грязного демона и пошлю его обратно в преисподнюю, откуда он вылез.

— Я хочу спросить тебя, сержант, и твоих людей,— продолжал кузнец.— Вы сражаетесь за плату или из любви к дракам?

Только неясное ворчанье раздалось в ответ, но и такого ответа было достаточно.

— Я не просил вас сражаться со мной, не я первый поднял меч. Это Сарпедион и его лживые слуги заплатили вам смертью вместо золота. Но я обещаю, что все они будут мертвы ещё до захода солнца. Я не советую вам сражаться, пока неизвестно, кто и как заплатит. Разве хотите вы быть расколотыми, как поленья,— вроде тех парней, до которых добрался мой меч? Впрочем, я готов задержаться и обслужить любого желающего, хотя у меня мало времени.

Желающих, однако, не оказалось.

Тедрик повернулся и зашагал по дороге к Храму. Через несколько минут кузнеца догнал его юный оруженосец. Мальчишка дышал тяжело: на плече он тащил топор и боевой молот из божественного металла.

Храм Сарпедиона был высоким, узким строением с наружной лестницей, далеко вынесенной вперёд. Лестница вела на плоскую крышу здания: там, в пятиугольной надстройке, находилась камера с жертвенным алтарём и статуей бога. Плотная масса наёмников заполняла ступени; кое-где среди тусклых железных доспехов поблёскивали полированные медные панцири жрецов.

Тедрик достиг подножия лестницы и начал упорно пробивать путь наверх. Это была тяжёлая работа и он старался не слишком утомляться. Неизвестно, что ждёт его у алтаря, на всякий случай, надо иметь кое-что в запасе.

Он карабкался все выше и выше, с удивлением замечая, что противников становится всё меньше и меньше, больше не было: не то он прикончил их всех, не то они разбежались, но уже минут пять медные панцири не попадались ему на глаза. Он добрался, наконец, до алтарной камеры, где, по его предположениям, сплошная фаланга врагов должна была бы преграждать ему путь. Однако там находилось только с полдюжины наёмников, которые быстро ретировались, увидев кузнеца.

Тедрик вышел из камеры и, встав на верхней ступени лестницы, помахал рукой.

— Путь свободен! Поторопись! — крикнул он своему юному помощнику, и мальчишка рванулся вверх по ступеням с топором и молотом в руках.

И с помощью этих прочных орудий из божественного металла кузнец Тедрик обратил в пыль и прах каменную статую Сарпедиона.

Дивейн, верховный жрец Сарпедиона, был в отчаянии. Он искренне верил в своего бога. Но столь же искренне он верил в существование и грозную мощь нового бога Тедрика. Этот бог совершил чудо, в реальности которого нельзя было сомневаться: он явился кузнецу и дал ему часть своей божественной силы.

За время жизни Дивейна великий Сарпедион не показывался на глаза смертным, однако в прошлом он не раз являлся своим жрецам, как гласили легенды. Нужно заставить бога показаться снова, чтобы покарать отступников и защитить его божественную власть.

Несомненно, самый надёжный способ привлечь внимание бога — принести ему достойную жертву,— размышлял верховный жрец. Конечно, не раба и не любое число рабов. И не девственницу из простой семьи. Это жертва должна доказывать глубочайшее уважение к богу… Может быть, взять самого короля? Слишком стар и обременён грехами… но…но его дочь…

При этой мысли в глубине его живота похолодело… Но отчаянная ситуация требовала экстраординарных мер. Он вызвал младших жрецов и отдал приказ.

Рослая фигура в сверкающих золотом доспехах возникла на краю храмовой крыши. Король Фагон! Монарх Ломарры ринулся к алтарю, когда Тедрик с торжествующим воплем выдернул из груды обломков печень Сарпедиона — кусок дерева, окрашенный в красный цвет. Внизу, на лестнице, прыгая через несколько ступеней, торопились вслед за своим повелителем полдюжины придворных.

— Тедрик, скорее! — задыхаясь, прохрипел король.— Жрецы схватили Роанну и хотят отдать её Сарпедиону!

— Они не смогут, господин. Я убил Сарпедиона — смотри!

— Они смогут! Они достали Священный Лик из тайной гробницы в подземелье храма Скина! Прикончи этих предателей прежде, чем они убьют Роанну, и ты будешь…

Тедрик не слышал щедрых посулов, сейчас даже бедственное положение принцессы не слишком его занимало. Сарпедион! Кровожадный дьявол проскользнул у него сквозь пальцы! С проклятьем Тедрик швырнул печень на пол и бросился вниз по лестнице. Недостаточно убить только одного Сарпедиона. Он должен прикончить обоих, причём в первую очередь Священный Лик, который был главным изображением бога. Священный Лик… эту статую Сарпедиона никто не видел до сих пор, кроме жрецов самого высокого ранга… и, конечно, только этой святыне может быть принесена в жертву королевская дочь! Он должен был подумать об этом раньше, проклятый глупец! Надо торопиться. Ещё есть время, но чем раньше он будет там, тем больше шансов на победу.

Он забросил щит на спину и побежал, мальчишка-оруженосец мчался следом. Позади, отставая с каждым шагом, пыхтел окружённый придворными монарх Ломарры.

Достигнув площади, на которой возвышался храм Скина, Тедрик с огромным облегчением убедился, что ему не придётся штурмовать эту твердыню в одиночку. Храм был окружён отрядом королевских гвардейцев. Бой шёл без особых успехов, и Тедрик знал почему. Солдаты, которые сражались против тяжеловооружённых и многочисленных защитников великого бога, заранее считали себя побеждёнными. Первым делом он должен поднять их боевой дух.

Но есть ли у него время? Вероятно. Важное жертвоприношение не делают в спешке — это может оскорбить Сарпедиона. Необходимо соблюсти все тонкости церемонии, а это потребует немало времени.

— Лорд Тедрик? — дородный капитан гвардейцев вытянулся перед ним, подняв руку в воинском салюте.

— Я — Тедрик. Ты знал, что я приду?

— Да, господин. Сообщение передано только что через солнечные зеркала. Мы в твоём подчинении, твоё слово — приказ самого короля Фагона.

— Хорошо. Собери своих людей. Мне будут нужны двенадцать или пятнадцать бойцов, самых сильных.

Через минуту Тедрик стоял перед плотным строем солдат, шагах в тридцати от стен храма.

— Королевские гвардейцы! — он говорил громко,— так, чтобы было слышно не только его людям, но и противнику.

— Кто среди вас лучше всех владеет мечом?… Так, выходи вперёд, парень… Панцирь, который на мне — не из железа, он сделан из божественного металла, металла Ллосира, всемогущего бога и моего покровителя. Чтобы все могли в этом убедиться, я приказываю тебе, парень, нанести мне удар мечом… самый сильный удар, какой сможешь.

Солдат пару раз взмахнул мечом и рубанул по панцирю Тедрика вполсилы.

— Я велел ударить как следует! — взревел кузнец.— Думаешь, твоя ржавая железка может пробить металл бога? Ударь так, чтобы убить! Бей!

Солдат стиснул зубы, быстро шагнул вперёд и ударил Тедрика по плечу изо всех сил. Панцирь отозвался протяжным звоном, а в руках нападавшего осталась рукоять с обломком клинка. Волна видимого облегчения прокатилась по рядам гвардейцев; их враги были поражены и испуганы.

— Молю о прощении, мой лорд,— сказал солдат, отбросив сломанный меч и опускаясь на одно колено.

— Встань, парень! Ты действовал по моему приказу — и действовал верно. Теперь, люди, я хочу кое-что сказать вам. Только что я уничтожил половину Сарпедиона в его храме и он не посмел коснуться меня. Скоро вы увидите, как я убью другую его половину — здесь, в храме Скина. Бог он или дьявол — вы не должны бояться, потому что меня и всех, кто пойдёт со мной, охраняет Ллосир. Мы, люди короля, будем иметь дело только с крысами из Тарка, с их плотью и кровью.

Он повернул голову и окинул взглядом силы врага. Плотная фаланга копьеносцев, щиты сдвинуты, тупые концы копий упёрты в землю. Сильная позиция, но рассчитанная только на пассивную оборону; когда гвардейцы отступили от стен храма, ни один наёмник не бросился за ними, ни один дротик не полетел следом.

— Мы будем наступать клином,— сказал он капитану.— Я встану впереди с топором. Этот сержант,— он ткнул пальцем в грудь рослого здоровяка,— понесёт мой меч и молот. Остальные пусть подпирают нас сзади и прикрывают с боков. Мы пройдём через их отряд как корабль по волнам. Стройтесь клином! Вперёд!

Колонна гвардейцев ринулась вперёд подобно тарану с наконечником из закалённой стали. Тедрик врезался в плотный строй тарконцев: несколько наёмников упали при столкновении, образуя брешь. Прижатый мощным напором сзади к вражеским щитам, кузнец едва мог шевелить ногами, чтобы сделать очередной шаг: его тело как будто попало в тиски. Однако могучие руки Тедрика были свободны, и резкими, яростными ударами боевого топора он начал пробивать путь ко входу в Храм. За ним двигались самые сильные бойцы королевской гвардии. Их щиты были плотно сдвинуты, мечи и секиры разили врагов, оставляя за собой вал мёртвых тел.

Смертоносный клин пробивался все дальше и дальше, к подножию лестницы, что вела на крышу храма, затем вверх по широким ступеням.

Когда гвардейцы достигли вершины лестницы, сопротивление прекратилось. Бросив взгляд на алтарь, Тедрик понял, что церемония ещё не закончена. Старый Дивейн в третий раз поднял вверх жертвенный нож, обращаясь молитвой к богу: согласно священному ритуалу, он должен был повторить это ещё дважды.

— Убей этих собак! — крикнул Тедрик капитану, показывая на две сверкающие медью фигуры у входа в жертвенную камеру.— Я возьму на себя тех троих у алтаря, а твои парни пусть разберутся с остальными!

Когда Тедрик достиг зелёного алтарного камня, нож был поднят в четвёртый раз. Но удар, лишивший Дивейна руки, снёс также его голову и левое плечо. Ещё два быстрых удара — Тедрик мог гарантировать, что в этот день жертвоприношение не состоится.

Он протянул руку, и сержант, следовавший за ним по пятам, вложил в неё молот. Тедрик повернулся к Священному Лику и принялся за работу. Он извлёк из статуи мозг, сердце и печень, а остальное превратил в кучу бесформенных обломков и мелкой каменной крошки. Затем он снова бросил взгляд на алтарь.

Принцесса Роанна Ломарианская, с растрёпанными волосами, с лодыжками и запястьями, прикрученными верёвкой к массивным медным кольцам по углам алтаря, была растянута на грязной, пропахшей мёртвой плотью жертв поверхности камня. Её взгляд метнулся от обломков божественной статуи к гиганту в сверкающем панцире, залитом вражеской кровью; выражение радости, смешанной с изумлением и ужасом, появилось на лице девушки.

Тедрик перерубил верёвки.

— Тебе не причинили вреда, леди Роанна?

— Нет. Я только закоченела.

Взявшись за его протянутую руку, она села, оправляя разорванный ворот платья. Затем, наклонившись, начала растирать лодыжки. Длинные каштановые волосы рассыпались по её плечам и полуобнажённой груди.

Высокая, крепко сбитая, но стройная — истинный отпрыск древней королевской крови — какая женщина, во имя святой печени Ллосира! Мысленно Тедрик раздел её, но его видение было только жалким отблеском представшего наяву величия. Какая женщина! Девственница? Несомненно, иначе Дивейн не выбрал бы её… тем больше позора этим малодушным ничтожествам при дворе… если бы он был рождён благородным…

Она соскользнула с алтаря, её глаза внезапно потемнели, как море перед бурей. Обняв гибкими руками шею Тедрика, она прильнула щекой к его панцирю, не обращая внимания на кровь, пачкавшую её грудь и лицо.

Он осторожно обнял девушку окованной сталью рукой; её глаза цвета океанской волны были почти на уровне его лица. Боги древности, какая женщина! Страсть бушевала в нём. Какая женщина! Настоящая подруга для мужчины приличного роста!

— Хвала богам! — дыхание с шумом вырывалось из груди короля Фагона, но для человека под пятьдесят, пробежавшего две мили в золотом панцире, он ещё сохранил отличную форму.— Хвала всем богам, ты успел вовремя!

— Вовремя, сир, хотя едва-едва не опоздал.

— Назови свою награду, лорд Тедрик. Я был бы рад сделать тебя моим сыном.

— Только не это, сир, только не это. Меньше всего я хотел бы стать братом леди Роанны.

— Назначь его лордом Марки, отец,— быстро сказала девушка.— Помнишь, что гласят саги?

— Да, это будет лучше,— согласился монарх. Он выпрямился, лицо его приняло величественное выражение.— Тедрик, потомок старого ломарианского рода, я объявляю тебя лордом и повелителем Верхней, Средней и Нижней Марки, пэром королевства.

Тедрик опустился на одно колено.

— Благодарю, сир. Будут ли одобрены мои намерения и действия по уничтожению власти Сарпедиона?

— Если ты станешь поддерживать Трон Ломарры со всей силой, которую я вижу в тебе, то я обещаю, что Трон одобрит и поддержит тебя во всём, что ты пожелаешь совершить.

— Конечно, я буду поддерживать тебя, сир, пока я жив и имею силу в руках. Я твой вассал с того мгновения, как кровь впервые заструилась в моих жилах. Мой мозг, моя печень, моё сердце — твои.

— Благодарю тебя, лорд Тедрик. Встань и продолжай.

Тедрик вскочил на ноги. Его меч блеснул высоко в воздухе. Его громкий голос наполнил храмовую площадь и полетел дальше по улицам города.

— Народ Ломарры, слушай глашатая Трона! Сарпедион мёртв, Ллосир жив. Никогда больше человек не станет жертвой на алтаре из зелёного камня. Это будет законом. Никогда больше жрецы-воины не станут служить богам, только женщины-жрицы. Слушайте! Я говорю как глашатай трона Ломарры!

Он повернулся к девушке, всё ещё державшей его за руку.

— Наверно, леди Роанна, ты была бы хорошей верховной жрицей, но…

— Нет, нет! — энергично запротестовала она,— я вовсе не хочу быть жрицей, лорд Тедрик!

— Во имя Ллосира, девушка, ты права! Ты и так потеряла зря столько времени!

На другой временной линии другой Скандос и другой Фурмин, почти такие же, но чуть-чуть отличные от обитателей первой линии, внимательно изучали хронограмму.

— Критическая точка находится здесь,— задумчиво сказал Главный Физик, указывая концом карандаша на острый зубец хронограммы.— И ключевой фигурой является лорд Тедрик Ломарианский, открывший способ производства высокоуглеродистой стали. Им очень легко манипулировать.., но, возможно, в этом нет необходимости. До катастрофы ещё триста восемьдесят лет, а любое вмешательство в события прошлого скорее всего ухудшит ситуацию.— Скандос поднял голову и посмотрел на своего помощника.— За долгие годы совместной работы я убедился, Фурмин, в объективности ваших суждений. Что вы думаете по этому поводу?

class="book">— Я полагаю, мы должны подождать, как минимум, несколько недель или месяцев. Хотя восемьсот одиннадцатый опыт обманул наши ожидания, восемьсот двенадцатый и, скажем, девятисотый, могут оказаться успешными. В худшем случае, мы будем в такой же ситуации, как теперь. И тогда мы подумаем, следует ли предпринимать действия, которые уже сто лет строго запрещены Советом, и Академией.

— Пусть будет так.