Держа пса за чужой ошейник (СИ) [first lucius] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== часть 1 ==========
— Мне не нравится этот заказ. От него просто разит падалью. Мы же…
— Что «мы», Джеки? Мы честные наёмники, которые берут деньги только за благие дела? Какой единорог тебя покусал? Ты же взрослый мужик, повидавший в жизни столько дерьма, сколько даже большое стадо не наваляет, а до сих пор фонтанируешь какими-то идеалами.
Рука чуть дрогнула, и Брок чертыхнулся. Бритва, успешно изображавшая подыхающую и уже ничего почти не срезающая, напоследок чиркнула вдоль по коже. На скуле тут же вздулась красная капля. Со злостью швырнув одноразовый станок в мусорную корзину, Брок шумно плеснул в лицо ледяной водой. Другой в этой дыре сроду не было. Джек вздохнул. Ему бритвы хватало на подольше: щетина была мягче. Потянувшись, он достал из их общей «косметички» лосьон. Поставив его на раковину, он принялся спокойно добриваться.
Схватив флакон и буркнув «Спасибо», Брок щедро плеснул содержимого в ладонь. По небольшой ванной комнатке разлился резкий запах спирта. Дешевая дрянь, кажется, состояла только из него, зато моментально прижгла царапину.
Слишком много кофе, слишком мало сна, но Брок должен был продумать план так, чтобы запасных было на все буквы алфавита. Джек был прав. Заказ был паршивым, но первым за долгое время. Чёрная полоса в жизни наёмников подозрительно затянулась.
Опершись на раковину, Брок постоял так, опустив голову. Он привалился к горячему боку Джека, замерзая с недосыпа ранним утром.
— Прости. Погорячился. Я обещаю, что при первом же их подозрительном жесте мы свалим отсюда.
Джек молча кивнул. Он знал, что значили тёмные круги под глазами командира. Он мог бы давно распустить отряд, свалить в более выгодное одиночное плавание, но продолжал упорно таскать за собой людей, доверивших ему свои жизни.
Отряд. Семья. Люди, у которых, кроме них самих, нет никого и ничего. Держащиеся друг за друга, как клещ за собаку: попытка оторвать смерти подобна.
Но жить на что-то надо. Большая семья — большие расходы. Большие дети — серьёзные игрушки. У них должно быть всё лучшее, чтобы браться за лучшие заказы, чтобы банально выжить. Оружие, экипировка, снаряжение.
Они живут в дешёвом мексиканском мотеле, настолько низкосортном, что здесь даже крыс нет у помойки, хотя здесь есть довольно сносный интернет. Они живут на вдвое урезанных армейских пайках.
Они всё равно ему подчиняются. Брок целыми днями ищет работу. Джек целыми днями гоняет уставших от безделья бойцов по местным холмам. Ночью Джек силой укладывает Брока на узкую скрипучую кровать и вжимает в неё всем собой. Он не спит часа три, потому что, если заснет, Брок выскользнет ужом из его объятий и снова засядет за ноутбук. Но всё же он засыпает, всё же Брок осторожно сползает с кровати. И снова дешёвый кофе и редкая сигарета — такими темпами он скоро вообще перестанет курить.
Вытершись жёлтым от хлорки полотенцем, Джек поймал Брока на выходе. Крепко обнял, чувствуя не отпускающую того дрожь от недостатка сна и утреннего холода. В его объятиях Брок мог позволить себе секунды слабости. Он серьёзно задолжал Джеку, но тот переносил вынужденный целибат стоически, понимая, что сейчас не лучшее время, хотя опыт показывал: всё может обернуться так, что другого времени может просто не выдаться. На самом деле Брок был близок к тому, чтобы расписаться в своей несостоятельности как командира отряда, распустить его. Брок этого не говорил, но Джек отлично это чувствовал. Чувствовали и волновались остальные. Командир был их общим сердцем, чем-то большим даже. Джеку проще. Джек его пара, Истинный, им расставание не грозит. Остальные с опаской задавались вопросом: что с ними будет, если…
Ответственность за других оставляла на командире свой отпечаток.
Полчетвёртого утра. Джек мог бы ещё поспать, но подорвался, едва Брок по-особому вздохнул, когда заказчик ответил. Впереди пятьдесят миль дороги впотьмах.
— Всё будет хорошо.
Джек ненавидел эти слова, но сказать больше было нечего. Брок прижался горячим лбом к его плечу.
— Да. Сядешь за руль? Я вздремну по дороге.
Он не помнил, когда они последний раз хотя бы целовались. Джек ткнулся губами в ещё влажные взъерошенные волосы.
— Само собой.
Само собой. Он сел за руль и вёл машину с такой скоростью и так ровно, чтобы Брока ничто не тревожило. На месте они оказались немного после восьми утра, когда жители небольшой деревеньки уже довольно активно занимались делами.
Джек ещё минут десять смотрел на спящего командира, замечая и потемневшее от усталости лицо, и истончившуюся кожу, и зябко сунутые в подмышки руки.
Собственные пальцы сжались на руле, заставив его скрипнуть еле слышно.
Остальные бойцы скорее всего уже проснулись и собрали нехитрые пожитки. Брок оставил им распоряжения на нескольких листах, исписанных ровным — как по линейке — убористым почерком. Если они двое не вернутся, остальные должны будут свалить, начать жизни заново и никогда больше не пересекаться и, упаси бог — ни в коем случае не наводить справки о командире и его заме. В то, что они подчинятся, Брок не очень верил, но приказать был должен.
Склонившись к пассажирскому сиденью, Джек коснулся ладонью заострившейся скулы, на которой зашуршала толком не сбритая щетина. Брок открыл глаза, будто не спал, и потянулся навстречу сам, целуя отчаянно, как в последний раз.
Это вполне мог быть последний раз — оба понимали это, но выбор был небольшой. Закрыв глаза, Брок глубоко вздохнул.
— Идём, Джеки.
========== часть 2 ==========
Насколько Джек был прав, Брок понял уже слишком поздно, когда прогремел последний взрыв. Мир перевернулся несколько раз, присыпался жёлто-красной пылью и зазвенел.
Он лежал возле скального выступа и не мог сфокусировать взгляд, а во рту копилась кровь. Он пытался её сглатывать, пока организм вновь не вытолкнул её наружу. Вздохнуть так и не получилось.
Перевернуться не получилось. Попытка шевельнуть руками и ногами успехом не увенчалась, но по всему телу прокатились острые вспышки боли.
По земле тянуло чёрным дымом горящей резины и нефти. Если он не встанет, то попросту задохнётся. Если сумеет вздохнуть.
Было до чёртиков обидно, что он так подвёл отряд, но одновременно он почувствовал и преступное облегчение. Им больше не нужно держаться такого неудачника, как он. Только вспомнив про Джека, он понял, насколько не прав. На глаза навернулись злые слезы, но ни откашляться, ни вздохнуть не вышло снова. Он продолжал давиться кровью, а вокруг не было никого — только облака чёрного дыма.
Сквозь забытьё мелькали образы, но он не знал, реальность это или уже что-то за гранью. Он перестал чувствовать боль и точно знал, что умирает. Его никто не успеет спасти. Слишком серьёзно их подставили. Целенаправленно. Кому они перешли дорогу, кому настолько серьёзному, Брок не знал.
В белых вспышках света появлялись и мгновенно исчезали лица и другие образы. Кто-то смутно знакомый, кто-то вообще неизвестный. Молодые и старые. В чёрном, зелёном, белом. Ему мерещился стрёкот вертолётных винтов, грохот металла, звон стекла. Мерещилась речь на разных языках, по-разному искажённая.
Когда хоровод образов стал реже прерываться и начал складываться в логические цепочки, до него дошло, что он всё же жив, вокруг люди, а над ним нависает кто-то особенный. Из темноты само выползло имя. Джек. Его Джек. Всё тело окутало приятным теплом, особенно заметным там, где на коже правого плеча растекалась сложная вязь линий, похожих на ровные шрамы. Их метка. И Джек жив, он в порядке. Самый ценный уцелел. Об остальных он расскажет. Поймёт по обеспокоенному взгляду командира и расскажет — Брок не сомневался.
***
Под спиной было мягко и тепло, идеально правильно. Под головой — хорошая подушка вместо куска свалявшейся ваты из мексиканского мотеля, вместо настоебенившего рюкзака. В воздухе пахло чистотой. Немного совсем хлором и лекарствами, едва заметно — мылом. В приоткрытое окно тянуло свежестью дождя и мокрой пылью. Городской.
Брок распахнул глаза и уставился в потолок. Высокий, белый. Чистый.
Перекатив голову по подушке влево, Брок увидел то самое окно, частично закрытое жалюзи. В оставшейся части сиял огнями ночной мегаполис. Он бы не поручился сказать, какой именно.
По правую сторону кровати обнаружился спящий Джек. Неудобно сидя на придвинутом кресле, он дремал, уложив голову на согнутую левую руку, лежащую на кровати Брока. Правой рукой он, по-видимому, поначалу держал руку самого Брока, но во сне всё же отпустил.
Сколько должен был не спать Джек, чтобы заснуть спиной к двери, Брок так же не брался уточнять. Долго. Очень долго.
Понадеявшись, что не разбудит, Брок обхватил безвольные пальцы Джека своими, едва слушающимися, и удовлетворенно прикрыл глаза.
Всё будет хорошо. Они выбрались и на сей раз.
Утро началось с лёгкого шума за дверью палаты и агрессивного рыка Джека на кого-то невидимого. Почти сразу же дверь открылась и появился сам Джек со стаканом ещё парящего кофе — судя по запаху, от которого у Брока резко свело скулы, но он нашёл в себе силы улыбнуться, перехватив озадаченный взгляд. Он попытался что-нибудь сказать, но лишь хрипло выдохнул. Джек сориентировался мгновенно. Оставил свой стакан на тумбе у кровати и подхватил другой — высокий, с трубочкой, которую он придержал.
— Все живы. Всё в порядке.
Он не ждал вопроса, зная, как важно Броку было это узнать. Остальное подождёт. Самое важное — они. Семья. Да, это непрофессионально, но так уж вышло.
Помявшись, Джек быстро коснулся его губ своими, целуя воровато, словно школьницу.
— Ты нас напугал. Должен был очнуться уже давно. Похоже, отсыпался за Мексику.
Брок криво усмехнулся, вспоминая. Облизнулся, глядя на нервно закушенную губу любовника.
— Ещё.
Джек покосился на дверь.
— Док скоро будет. Он не одобрит.
Брок ехидно оскалился.
— Так ведь я не трахаться тебя приглашаю. Хотя, когда я отсюда встану, ты ляжешь.
Вздрогнул под оценивающим взглядом Джек отнюдь не от страха. У них действительно чертовски давно ничего не было серьёзнее прикосновений, чтобы хотя бы обозначить поддержку, подкрепить веру в надёжное плечо. О, он ляжет. Ляжет столько раз и в таких позах, в каких Броку только заблагорассудится его увидеть. Хотя стоя он тоже любил…
Заалев щеками и стараясь скрыть плоды фантазии, он всё же склонился, целуя по-настоящему, следя только, чтобы Брок не забывал дышать.
Заслышав шаги в коридоре, Брок отстранился первым. Оглядев Джека голодным взглядом, Брок провёл ладонью от его колена до паха.
— Ступай, уединись. Думаю, от врача меня защищать не надо.
Схватил куртку Джек в рекордный срок, пока опускалась ручка двери. Прикрыться он тоже успел и под тихое «Простите, что помешал» от вошедшего врача, ужом выскользнул в коридор.
Улыбка с лица Брока сползла моментально. Провоцировал он Джека с определённой целью. Он должен был остаться с врачом наедине, чтобы услышать обо всём, что с ним случилось и как теперь с этим жить. Он чувствовал себя ожившей не вовремя мумией во всех этих повязках, и паскудный червячок страха нашептывал, что он останется калекой, прикованным к койке или, в лучшем случае, к инвалидной коляске. Именно поэтому, не дав врачу представиться, вновь охрипшим от волнения голосом, он почти проскулил:
— Док, скажите, я смогу ходить?
========== часть 3 ==========
Немолодой мужчина с незапоминающимся лицом незамедлительно кивнул.
— Ходить, даже бегать. Драться. Вы сможете вернуться к привычным для вас нагрузкам, если будете выполнять мои указания. Я ваш лечащий врач. Моё имя — Артур Хагерер.
Броку показалось, что сердце в груди бухнуло минным разрывом. Бегать. Ха! Он видел людей, попавших в такие же передряги. Точнее, то, что от этих людей осталось. Врач врал беззастенчиво и жестоко. Возможно, скажи он, что да, небыстро ковылять с тростью — возможно, Брок бы ему поверил и молился бы как на святого.
Теперь кто-то должен был забежать в палату с воплем «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера» как во всех этих отвратительных шоу для отупевших от скуки домохозяек.
Дожидаясь разоблачения, Брок зло скривился.
— Я серьёзно, док. Хотя бы по стенке, с палкой. Хоть как-то?
Образ Джека, на всю оставшуюся жизнь привязанного к нему чувством долга и вины, кормящего его, беспомощного, с ложки, убирающего за ним дерьмо и меняющего подгузники, вызывал непомерное чувство отвращение к собственной ущербности. Он не желал такого любовнику. Джек этого не заслужил. Лучше закончить это всё здесь, в больнице.
Брок бы нашёл способ. Как раз здесь это было проще всего сделать, в окружении кучи удобных вещей. Смерть пары, и так изрядно пострадавшей, не ударит второго члена союза так, как это было бы, попытайся Брок уговорить Джека уйти. Он бы смог. Он достаточно хороший актёр. Он бы убедил его уйти, наорал бы, обвинил. И сломал бы. Проще было умереть самому, чтобы не мучить их обоих беспомощным будущим.
Да, Джеку было бы чудовищно больно, но боль бы прошла, он бы жил дальше. Как и остальные.
Сердце нехорошо закололо, и Брок поморщился вновь.
Врач поджал тонкие губы и с недовольством оглядел пациента.
— Я тоже не шучу. С вами работали и ещё будут работать лучшие врачи. Вашу жизнь оценили очень высоко и затратили существенные ресурсы, как и на ваших людей. Вам бы стоило проявить благодарность. Мы делаем всё, чтобы вернуть вас в строй полноценными бойцами в кратчайшие сроки.
Верить категорически не получалось, потому что он уже принял решение.
— Я хочу знать диагноз.
Сложив на груди сухие руки, врач неприязненно осмотрел пациента.
— У вас есть медицинское образование? Кроме тех навыков первой помощи, которые вам нужны для выживания?
Сил, достаточных чтобы спорить, Брок в себе не ощущал, но остановиться не мог.
— Нет. Но я должен знать.
Теряющий терпение врач прошёл к изножью кровати и почти сорвал висевший там планшет. Протянул он его тоже слишком резким движение. Брок кое-как принял его.
Врач был прав. Большая часть этих слов ни черта не говорили самому Броку, хотя, очевидно, имели какой-то сакральный смысл. Вернув кусок пластика с прижатой к нему бумагой, он всё же заткнулся, не зная, что теперь говорить. Верить ли врачу. Что сказать Джеку. Как быть дальше. Как жить дальше.
Он отвечал на вопросы врача, отзывался на манипуляции, но разум двоился. Большей частью он был не в палате, а внутри себя, размышляя, взвешивая. Он не обратил внимания на то, что сказал врач перед уходом.
На него — на них — серьёзно потратились, и он ещё не узнал у Джека, где они и как оказались. Да, у них были сбережения «на чёрный день», как раз на такие случаи, но Брок мог с уверенностью сказать: на всех там бы не хватило. Там бы не хватило и на него одного в том состоянии, в каком он был, на такую клинику, таких врачей. Он толком не знал даже, сколько прошло времени. Заметил только, что губы Джека больше не обветренные. Он хоть и был австралийцем, но сухую жару переносил не очень хорошо. Значит, он валялся в забытьи не меньше недели.
Едва слышно дверь скрипнула и открылась.
Да, Брок знал, отголоски каких чувств ощущает его пара, и сам, в свою очередь, замечал и его неуверенность, и беспокойство, и отчаянную теплоту, назвать которую словом любовь он попросту боялся.
— Заходи уже. Ушёл твой злобный врач.
Он всё слышал. По крайней мере — большую часть слов и…
— Даже не думай.
Джек стоял, упрямо наклонив голову, как бык на арене, но прятал глаза, кажется, слегка покрасневшие. Брок вздохнул и запрокинул голову: шея начала затекать, но как управиться с технологичной койкой, он не знал, а доктора не спросил.
— Не смей, слышишь?
В его любовнике кипела бессильная злость и злое отчаяние, позорный страх потери и недостойные сильного мужчины горькие слёзы. Брок знал это. Знал, что он сам тому виной.
— Слышу, Джеки. Не буду. Док обещал, что всё будет хорошо, я смогу ходить, я вернусь в строй.
Слова не помогали. Да, если начистоту, обернись всё иначе, Броку бы они тоже не помогли. Если бы Джек задумал что-то такое, он бы орал и, брызгая слюной, доказывал ему, что тот не прав.
Джек так не умел. Он всегда спокоен и терпелив, и страдать предпочитает так же: молча, в одиночку, насколько можно быть одиноким при наличии живой пары. Он взвалит на свои плечи любую ношу, примет что угодно от него, Брока. Примет молча, если ответа не требуется. Надёжнейшая из опор во всём мире. Вообще, Брок не вправе был решать за него. Он решал по привычке, скорее как командир, хотя в этом по уши было того самого личного.
Брок вытянул вперёд правую руку ладонью вверх в примирительном жесте. Белый колпачок пальцевого пульсоксимера потянул за собой тонкий провод. Брок бы уже сорвал его к чертям, но слова доктора о том, что нужно вести себя хорошо, не давали делать глупости.
— Иди ко мне.
У них всегда было так. Чаще всего именно Брок был инициатором скандала, как менее хладнокровный член семьи. Не в поле, нет. На работе он был идеально собран, но, стоило им остаться наедине, Брок часто срывался. За риск, за неверный жест, за утаённую рану — даже царапину. Он мог высказывать своё недовольство час или больше, и Джек так же стоически это терпел, зная, что его любовнику нужно сбросить напряжение. Джек для этого подходил идеально. Если не помогали слова, они, бывало, и дрались, но тут Джек не поддавался. Если командиру нужно было выбить дурь из самого себя, он тоже подходил как никто.
Или сразу переходили к финальному этапу выяснения, кто не прав. По этой причине соседи снизу квартиры Брока менялись примерно раз в полгода-год. По этой причине рядом с их палаткой больше никто не пытался ставить свои. По этой причине после возвращения с заданий к ним не подходили как минимум до обеда следующего дня.
Глухие удары тел о стены и пол, звериное рычание, тяжёлый запах крови и пота, следы от острых зубов на плечах и загривках — не так обычно выглядит любовь, но бойцы понимающе рассасывались после заданий и до официальных разборов полётов не высовывались. Они знали, что если первый удар на себя не примет зам, командир любого из них размажет тонким слоем по земле и будет потом сильно об этом жалеть и терзаться.
Успокаивался Брок относительно быстро, если было нужно — шёл за мокрыми полотенцами, и они оттирали кровь друг с друга, а потом сидели, прижавшись плечом к плечу молча, совершенно не думая ни о чём, опустошённые, избавившиеся от нервного напряжения и самых банальных человеческих страхов. Страха смерти, страха не успеть, страха облажаться…
Это была идея Джека — срываться на нём, чтобы остыть и подумать уже трезво. Брок даже не думал, что куда чаще он будет просто утыкаться в провонявшую гарью и потом форму любовника, чтобы просто осознать, что и на сей раз всё обошлось. Они оба не считали это слабостью и осознавали, что и этот простой жест приносит им удовольствие, а не только лишь успокоение. Обыденные жесты, мимолётные касания, и никаких сопливых уверений в любви.
— Прости, я снова погорячился.
Джек знал это — всё, что Брок хотел бы сказать, чувствовал, но в том-то и прелесть истинных пар: им не нужны слова, чтобы понимать друг друга.
— Знаю.
Он сделал то, что делал всегда, принимая капитуляцию своего командира: сжал аккуратно протянутую ладонь и развернув, коснулся её центра губами. Обычно в кино где-то на этом месте звучала затасканная фраза: «Я люблю тебя». Джек же молча прижимал ладонь к щеке и закрывал глаза, доверяясь любовнику, чего бы ни случилось до того.
Осторожно высвободив ладонь, Брок зарылся пальцами в зачёсанные назад волосы любовника и растрепал их. Сам Джек не возражал, всё так же улыбаясь, закрыв глаза, и Брок чертовски сильно жалел, что накачен чем-то по самые уши, да и нельзя ещё было напрягаться. Стоящего на коленях Джека хотелось до красной пелены перед глазами, но собственное тело ещё не отзывалось. Чтобы не мучиться, Брок всё же отпустил его и кивнул на кресло.
— Садись, расскажи, в какую жопу мы попали на сей раз. И не жмись на подробности, док вернется только завтра.
========== часть 4 ==========
В тишине позднего вечера, нарушаемой лишь едва-едва слышным шорохом мороси, почти не было слышно дыхания командира, но Джек его чувствовал буквально кожей. Уверенность вкупе со здоровой профессиональной насторожённостью. Не первая их засада. План, который просто невозможно провалить. Джек расслабился.
***
Когда они доехали до мексиканской деревушки с труднопроизносимым названием и зашли в придорожную забегаловку, они словно оказались в низкопробном вестерне или каком-то подобном выкидыше любительского кинематографа. На двух рослых белых тут же уставилось местное население, начавшее заливаться дешёвой выпивкой уже с утра. Искомое нашлось быстро. Трое пожилых мужчин в свободных рубашках посасывали сигары с видом потомственных мафиози. Рядом тёрлись молоденькие бычки в золотых цепях. Свободным оставался один стул, поставленный спинкой к двери. Радушные хозяева, иначе и не скажешь.
Зримый перевес сил был у принимающей стороны. Брок же был с этим не согласен. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: охрана этих псевдомафиози могла разве что пугать местных крестьян. Наеденное непосильным трудом сало не давало их рукам принять нормальное положение вдоль тела. Парочка каких-то щуплых пареньков с судорожными движениями больше походила на любителей употреблять что попало.
Не делая лишних движений, Брок подошёл к стулу и развернул его, держа за спинку. Положив локти на её верх, он предоставил собравшейся публике возможность оценить, как должно выглядеть тело настоящего мужчины. Ткань чёрной футболки облепила чуть вспотевшее тело, увитое сухими мышцами. Доблестные «охранники» сделали вид, что не собираются ни мешать старшим, ни подслушивать, ни вообще топтаться поблизости.
Джек встал за спиной, развернувшись лицом ко входу. Завсегдатаи забегаловки под его взглядом дружно уткнулись в кружки и тарелки.
Он стоял, не шевельнувшись, почти три часа, пока клиенты и Брок торговались. Он ощущал раздражение Брока и злился сам. Их обоих бесили эти люди, постоянно сбивавшиеся на родной язык с английского, думая, что тупые наёмники их не понимают.
Джек и Брок, да и остальные, от скуки принялись изучать местный диалект, и, худо-бедно, понимали его, а вот бегло разговаривать так и не получалось: не хватало практики.
Садился в машину Брок изрядно взвинченным, но к договорённости они пришли и даже получили аванс наличными. Швыряя кейс с деньгами на заднее сиденье, Брок выругался. Настолько крупные суммы таскать в багаже было идиотизмом, и теперь нужно было как-то перевести это всё на счёт. Выслушав претензии по данному поводу, заказчики сидели с таким видом, будто они сделали великое одолжение отряду, наняв их.
Через пять миль обратной дороги, если странноватое покрытие можно было таковым считать, Брок со злостью отщёлкнул застёжку ремня безопасности.
— Останови машину.
Джек послушался мгновенно, чётко, как в бою, надавив плавно на тормоз. Машина встала прямо на дороге — даже условной обочины тут не было, чёртова глухомань, не знающая цивилизации.
Какое-то время Брок сидел, закрыв глаза, дыша глубоко и тяжело. Грудь ходила ходуном, как у взбешенного коня. Открыв глаза, он выдохнул резко и распахнул дверцу со своей стороны.
Из-под ботинок взметнулась красноватая пыль, такая же, как та, что преследовала их по пути до деревушки и теперь обратно. В несколько широких шагов обойдя машину, он рывком открыл дверь со стороны водителя. Джек к тому времени уже отстегнулся и был уверен, что Брок хочет вести сам. Он развернулся, чтобы вылезти, но был остановлен рывком за ремень.
Брок сжимал руку крепко и держал жёстко, будто и не человек вовсе, а робот. Подчиняясь хватке, Джек остался на месте, глядя в горящие бешенством глаза командира, на его широко раздувающиеся ноздри, напряжённую шею.
Выдохнув с хриплым стоном, Брок прихватил его свободной рукой за затылок, больно сжав отросшие волосы, и прорычал уже практически в губы.
— К чёрту всё.
Джек и не думал сопротивляться, даже несмотря на боль, которую причинял его любовник. Понимал, в каком тот отчаянии, чувствовал его тоску, его привязанность и боязнь чего-то неопределённого, скорее, всего сразу. Подавшись навстречу, Джек положил ладони на предплечья Брока и мягко сжал, будто убеждая в поддержке со своей стороны, будто тот не знал этого и так. Хватка несколько ослабла. Рука с ремня сползла и удобно устроилась на заднице поверх жесткой ткани брюк. Рука на затылке осталась там же, но стала медленно массировать потревоженную болезненной хваткой кожу.
Сбившись с дыхания, Брок прижался лбом ко лбу Джека и улыбнулся, глядя ему в глаза.
— Я соскучился.
Его голос был хриплым, взгляд — пьяным. Он пошатнулся, когда попытался отстраниться, и Джеку пришлось поймать его, придержать от чересчур резкого движения. Удвоенное связью удовольствие от простого физического проявления близости оглушило обоих — у них действительно давно не было даже такой малости. Брок был измотан, и Джек его жалел, не навязывался. Новый заказ дал надежду, это придало сил. К тому же, Брок наконец выспался.
Наступила очередь Джека притянуть к себе любовника так же за ремень, но у него была возможность, и он ею воспользовался: запустил ладони в задние карманы, бесстыдно сжав твёрдую задницу командира, глядя в глаза, ища там что-нибудь: вызов, отказ, согласие. Улыбка Брока стала шире. Он подался вперед ещё, притираясь между широко разведённых ног любовника.
На мили вокруг не было видно даже намека на облачко пыли от машин. Вопрос о том, будут ли они трахаться прямо сейчас даже не встал, потому как встало уже у них самих всё, что могло. До мотеля ехать было попросту неудобно, да и там, при картонных стенах и едва живых кроватях они бы вряд ли на что-то решились. Они не скрывали своих отношений, но старались не впутывать в них сослуживцев.
Лизнув губы Джека в последний раз, Брок чувствительно прихвати его через брюки.
— Давай, ты сверху. Вернёмся в мотель — отсосу тебе как положено.
Джек кивнул. Он был полностью солидарен с командиром и сам хотел предложить то же самое. Брезгливыми они, конечно, не были — не с их «работой», но оба успели изрядно вспотеть на этой жаре и хотели при возможности воспользоваться хоть какими-то удобствами.
Покопавшись в багажнике, Брок накинул на задний бампер тонкое армейское одеяло, которое служило у них пледом на случай ночёвок в машине: так раскалившийся на солнце металл не обжигал и локтям было мягче. Поднятая вверх дверь багажника стала своего рода козырьком, создавшим приятную тень. Майку он предусмотрительно снимать не стал: на потное тело он её потом не натянет. Брюки тоже не снял, чтобы не тратить время, только спустил под задницу. Стоящий позади Джек тяжело дышал, наблюдая за приготовлениями, и мешкать было обоим не с руки — терпеть становилось попросту больно.
Брок даже позвать не успел. Он лишь по особому выгнул спину, и Джек сорвался с места. При этом он не забывал быть аккуратным, помня, как когда-то похожая жажда обладания обернулась горечью. Когда он ещё не знал, что у него есть где-то пара и тогда ещё невыразительные узоры на плече принял за не замеченную вовремя ссадину.
***
На него и соседскую девчонку все любовались. Её родители радовались, что её кавалер такой видный, зримо сильный. Их первый раз сломал всё. Неопытность обоих причинила боль ей и едва не погубила самого Джека чувством вины. Он едва не напился до комы, благо, отец вернулся домой пораньше. Он держал Джека над унитазом, пока тот блевал, заставлял пить горькую бурду и держал снова. Потом просто держал и говорил. Говорил просто и о простом, и Джек навсегда запомнил: какой бы яростной ни была страсть, если она порождена любовью, а не ревностью и ненавистью, она не толкнёт к тому, чтобы сломать партнера. И только если тот просит о чём-то сверх, хорошенько подумав, узнав пределы, можно зайти дальше. Девочка простила его, нашла себе нормального парня. Джек уехал, ступил на стезю военного и обрёл свое персональное то ли счастье, то ли наказание — раз на раз не приходилось.
Брок был тогда и оставался на редкость непредсказуемым человеком. В нём поразительно мешались совершенно разные качества, периодически берущие верх. Это было сродни размножению личностей, но вместе с тем болезнью не являлось. Он подстраивался под ситуацию или менял ситуацию под свои нужды одному ему ведомыми способами. В нем безрассудство мешалось со звериной осторожностью, несгибаемая властность с податливостью, и никогда нельзя было быть уверенным, чего от него ждать. Даже связь здесь пасовала. Единственное, в чем можно было быть уверенным – в его исключительном профессионализме в работе и абсолютной верности своим людям в личном, с каждым по-своему.
Их связь налаживалась тяжело и долго. Они прошли через всё. Холодно-агрессивное знакомство в учебке. Далеко не дружеские подколки и мелкие подставы. Крупные подставы и мелкие стычки. Крупные стычки с участием друзей, когда вокруг обоих возникли почти что стаи. Выговоры. Дисциплинарные взыскания.
На последнюю свою драку они собирались именно как на последнюю. Джек припрятал кастет, Брок – небольшой тычковый нож. Градус нетерпения достиг максимума, и здравый смысл махнул ручкой на прощание. Обоим было насрать на то, что они окажутся за решёткой.
Они встретились ночью, на дальнем конце полигона, куда не достигал свет прожекторов. Под проливным дождем оба были похожи на крайне агрессивных утопленников. Оба, не скрывая оружия, ринулись в атаку.
На адреналин Джек не сразу заметил рану – его отвлекло падение противника и дикий крик. Тот, бросив нож, катался по грязи, сжимая правое плечо свободной рукой. Страшная догадка ввела Джека в ступор, кастет выскользнул из ослабевших пальцев. Очнувшись, он с силой отер лицо, и, задрав лицо к небу, захохотал как сумасшедший.
Потом они, спешно похватав оружие, удирали с полигона, куда на звук примчались дежурные, потом были прачечная и совместный душ, где всё на том же адреналине случился их первый раз. Еще не в силу привязанности. Как в дни Творения: они наконец увидели друг друга и оценили. Дурея от вкуса крови, Брок вылизывал нанесенную рану, Джек ласкал всё, до чего мог дотянуться.
На утреннем построении оба были вялые, как последние осенние мухи, но упорно старались не растягивать губы в сытых улыбках.
Несмотря на кажущуюся хрупкость в Броке всё было сверх: требовательности, тактильности, энергии. Он был яростен до бешенства в бою, чем Джек втайне восхищался, и мог быть нежным до сводящей скулы сладости в постели, что Джек, уже не скрываясь, порицал. Брок не спорил, но иногда осторожно издевался, разнообразя отношения.
С Броком Джек всегда был поначалу осторожен, чутко прислушивался, чтобы понять, чего тот хочет в конкретный момент, если он не желал облегчить задачу и сказать об этом прямо.
Уставая от ответственности, он любил отдаваться на волю любовника, признавая лишь за Джеком право без опаски схватить его за отросшие волосы и заставить выгнуться в нужную сторону. Только когда позади него был Джек он расслаблял вечно напряженные плечи и спину. Именно ладонь Джека он своей же рукой однажды положил себе на горло и слегка сжал поверх неё пальцы, коротко прошептав «Пожалуйста».
Даже такому, как Брок, иногда нужно было расслабиться, и Джек ему это позволял. Позволял без оговорок и упрёков, наслаждаясь чувством облегчения своего партнёра, которое обволакивало, благодаря связи, обоих, словно пуховое одеяло.
Бывало и иначе. Иногда отдых был нужен не только командиру. Брок это чувствовал как никто, и помогал, чем мог, делая для него всё, отдавая всего себя.
***
Наконец-то им понадобился флакон со смазкой, катавшийся в бардачке уже, кажется, целую вечность. Целуя влажную от пота поясницу любовника, Джек одной рукой тщательно готовил его, второй, в это время, мягко обхватив горло, как Брок любил. Точнее, любил он, чтобы рука сжималась гораздо сильнее, но для этого было рано. Ладонь на горле сжалась, перекрывая воздух в самом конце, на последнем его движении в кулак Джека, предусмотрительно подставившего руку, чтобы Броку не пришлось добираться до мотеля в мокром белье.
Джек прекрасно помнил, как ощущалось это же горло на его члене и однажды сказал Броку, что жалеет о том, что он не неведомая инопланетная хрень подходящей конструкции – мог бы воспользоваться сразу двумя услужливыми дырками, получить вдвое больше удовольствия, а значит и поделиться им. Брок поржал над этой шуткой, влепил затрещину и… И, собственно, не так уж сильно Джек жалел.
Приведя в порядок любовника, Джек собрал все использованные салфетки: он не любил оставлять следы, да к тому же ещё в детстве его научили не мусорить на природе. Он бы, конечно, предпочел вылизать Брока, но тот бы не дался сейчас из-за крайней чистоплотности и опасения, что оставшиеся в мотеле бойцы их и к вечеру не дождутся. Джек смирился, надеясь на обещание Брока, натянул на него брюки и хлопнул по заду уже поверх них.
Сыто потянувшись, со слегка алеющими скулами, Брок обернулся. Джек едва коснулся его губ своими и тут же отпрянул. Если бы он позволил себе продлить это мгновение, всё началось бы заново. Длительное воздержание - это зло для двух вполне здоровых мужиков, которые, вообще-то, жить друг без друга не могут.
Захлопнув багажник, Джек подпихнул Брока в нужном направлении и хрипло каркнул:
— Садись, поехали.
Он догадывался, что у самого лицо горело от смущения. Глядя на него, Брок хохотнул, но подчинился. Оба хотели продолжения, но для этого надо было еще добраться до мотеля, а ещё была работа, были люди, ждущие их, и план, который необходимо было составить. Отвернувшись от Джека, чтобы обоим не отвлекаться, Брок всматривался в неменяющийся горизонт. Он занялся тем, что получалось у него лучше всего – обдумыванием худшего варианта развития событий.
***
До того дня Джек не подозревал, что не знает, что такое страх.
Пока он был маленьким, страхи таились в шкафу и под кроватью, за тёмным окном его дома. В школьные годы он боялся старших ребят и собаку, которую завели соседи. Чем ему не угодил пёс, он потом так и не мог сказать, но к забору с той стороны подходить перестал. В учебке он боялся немилости наставников, заснуть на посту и взрыва гранаты: один невезучий курсант лишился так руки. В первые годы службы он немного верил сержантам, пугавшими их врагами Родины.
Настоящий ужас он испытал гораздо позже.
Дурно воняющий заказ. Тихий вечер. Едва слышное дыхание любовника.
Вспышка взрыва и отброшенное на камни безвольное тело в столбе пыли. Боль во всём теле и чувство страха такой силы, что показалось, будто ему самому одним движением вырывают внутренности. Звенящая тишина и свирепый огонь, прокатившийся от плеча по всему телу, швырнувший его под пули, туда, где он в последний, скорее всего, раз видел то единственное, что у него было. То единственное, ради чего вообще стоило жить.
Это не было любовью. Для этого вообще не было названия. Не было слов.
Была лишь жизнь.
========== часть 5 ==========
Наверное, было сущей глупостью идти в рост сквозь огонь, но что-то уберегло его, дурака. Он дошел, хотя лучше бы, наверное, чтобы его всё же пристрелили, чем так. Лучше, чем видеть самое дорогое, единственное, бездыханным, захлебнувшимся собственной кровью, изломанной куклой валяющимся на залитой красной кровью красной же земле. И абсолютная пустота, отсутствие какого либо отзыва на уровне плеча, словно метка отмерла с разрывом связи. Плечо онемело, рука не хотела двигаться. Всё тело не хотело, но Джек тяжело опустился рядом с Броком, зная, что теперь уже никуда не уйдет.
Тело было еще тёплым и влажным от крови, но Джек, пользуясь небольшой разницей в росте, все же закрыл его собой, обнимая, чтобы, если вновь поблизости разорвется снаряд или ударит пуля, они не изуродовали то, что еще осталось от его единственно ценного. Что будет с ним самим, он не думал. Даже дышать не хотелось, тем более, они не давали друг другу обещаний выжить во что бы то ни стало. Они своё отжили, и пусть.
***
Тонкий женский вскрик он услышал только из-за того, что его с силой рвануло вверх и в сторону. Что-то кольнуло чуть выше ворота, а потом в лицо прилетел удар, впоследствии оказавшийся оплеухой, но, выполненный Джошем, для среднего обывателя мог быть и нокаутирующим.
Джек вскинулся и наконец отмер. Плечо тут же ожгло болью, как и половину головы с той стороны, куда прилетел удар. Он зашипел и попытался вырваться, но Таузиг держал за шкирку, одновременно расстегивая и стаскивая куртку с правой стороны его тела. Мэй рядом уже раздирала индивидуальный перевязочный пакет. За их спинами командира видно не было, и Джек попытался вырваться.
— Там Брок, он…
Мэй закусила губу и принялась прямо на майку прилаживать повязку – Джек не заметил, но одна пуля все же его достала, прошла на вылет.
— Потом…
Она не была медиком по специальности, но главный принцип полевой медицины – вначале помогать тем, кто ранен легче – знала.
Постепенно подтянулись остальные бойцы, появилась их походная аптечка. Джош, оттеснив Джека, принялся помогать Мэй. Сам Джек стоял столбом, глядя на них. Пока он валялся здесь, перестрелка закончилась.
А Брок был жив. На последнем издыхании, но он не сделал ничего, чтобы ему помочь. Он просто приготовился умереть и ничегошеньки не сделал.
— …сти. Джек, блядь, отомри уже. Вытащи башку из задницы, его нужно отнести в машину.
Таузиг уже приготовил руку для второго отрезвляющего удара, но Джек все же отмер сам. Он кивнул, и, помогая здоровой рукой, подхватил доверенную ему часть командирского тела.
В тот мотель они мчались как никогда быстро, благо хоть дорога была ровной. Брок не дышал – рядом с ним в машину впихнулась Мэй – самая маленькая из их отряда. Она старательно качала воздух мешком Амбу, меняла затекшие руки и качала снова. Она обработала и закрыла все раны, какие смогла, но все всё понимали. Собравшись в номере мотеля, они угрюмо молчали. Кто-то, Джек не помнил кто, от отчаяния бросил: «Не жилец». Все ждали решений от Джека, а он не желал ничего решать. Приказав Мэй справляться пока тем, что еще осталось, он впихнул в руки Таузига кейс с деньгами.
В сумерках от мотеля отъехали две машины. Одна направилась в деревеньку на пределе скорости, вторая – в чудом найденный на карте город. Броку нужны были медикаменты, средства перевязки. Джеку нужна была кровь ублюдков, которые их подставили.
Он нашел идиотов в той же забегаловке. Они, конечно, удивились его появлению, но, заметив оружие, заметив покрытую пятнами черную форму, которую он так и не снял, поручили одному из своих молодцев принести кейс.
Эхо взрыва еще долго гудело в голове, а на месте той забегаловки, на месте половины деревушки осталось пепелище с россыпью некрупных угольков.
Джека осенило простой мыслью еще по пути к мести. Вернувшись в мотель, он перерыл вещи Брока и нашел, наконец, его блокнот.
У них не было друг от друга секретов. Он знал, что за записи находятся в самом конце – Брок сам ему их показал и рассказал о каждой. Телефоны на случай, который хуже апокалипсиса. Номера, по которым нельзя звонить ни при каких обстоятельствах.
Выбрав один, Джек набрал цифры и стал слушать гудки.
***
Провожая взглядом черный вертолет без опознавательных знаков, Джек крепко сжимал в ладони визитку. Простой белый прямоугольничек хлопкового картона с тиснеными черными буквами. Адрес, имя, телефон. Всё.
На что он подписался сам, на что толкнул Брока, что станет с остальными – он не знал. Они стояли рядом, так же наблюдая за отлётом. Никто не сказал ему ни слова – ни в поддержку, ни в осуждение.
Будь что будет. Они давно выбрали такую жизнь, уйдя с Броком по пути наёмничества, и не собираясь с него сходить.
В болезни и в здравии, по любви.
Джек сглотнул и приказал готовиться к отъезду. Впереди их ждал долгий путь.
Человек в черном недорогом костюме и черных же непроницаемых очках пообещал обо всём позаботиться и попросил воздержаться от лишних вопросов. Их ждали в правительственном аэропорте, откуда они военным рейсом вместе со всем имуществом будут отправлены в Штаты.
***
Так или иначе, ранены были все. Всех перед рейсом осмотрели врачи, провели свои манипуляции. В Вашингтоне их встретили как послов мира, но без красной дорожки.
Рассадили по машинам, приказав бросить все имущество.
Увиделись они уже в госпитале, где их разместили всех на одном этаже. Приняв правила,озвученные человеком в черном, Джек не задавал вопросов. Он не знал о том, чей это госпиталь, за чей счет их будут лечить. Их не спрашивали в свою очередь ни о роде деятельности, ни о финансах. Вообще ни о чем. Молчаливые медсестры, как серебристые рыбки, сновали за полупрозрачными стенами палат. Их не держали в них насильно, но каждому выдали рекомендации относительно приема лекарств, режима дня и питания. На этаже не было лишь Брока, но и о нем Джек сразу спрашивать не стал. Он ждал, сгорбившись на своей комфортной койке, рассматривая свои руки. Ходил с остальными в столовую за бесплатной и на удивление вкусной едой, спал, сколько влезало, не морщась переносил обработки и перевязки, и пялился иногда на дверь, будто ожидая визита Брока. Или его призрака.
Он больше не верил в чудеса. Вообще-то где-то с семи лет, когда пьяный Санта споткнулся на пороге торгового центра и, свалившись, потерял бороду. Он знал того мужика, и образ праздника угас сам собой, без слез и сожалений, без родительского участия. А дальше по накатанной. Он разочаровывался в людях, в событиях, в надежде. Наверное, только такой человек, не полагающийся на случай ни в чём, растерявший всё, мог встать за плечом Рамлоу. Стать его замом. В конце концов, с такой несуразицей, как метка и её влияние умели вполне плодотворно бороться. Для них эта мелочь оказалась приятным бонусом и в личном, и на службе.
Простреленное плечо под хорошей анестезией не болело, но он не чувствовал и связи.
Он сознательно пропустил один из осмотров, и к вечеру, когда плечо заныло, он не поверил, чувствуя знакомый отголосок тепла.
Жив.
С усилием стерев непрошенные слезы, он решил обшарить весь госпиталь. Опытный солдат, он без труда выполнил задуманное, переодевшись в стащенный у какого-то врача костюм. И нашел.
Брок был жив. Побледневший, страшно осунувшийся, но дышал он сам, а кардимонитор пищал размеренно, чертя равномерные пики.
Прижавшись к стене, Джек сполз на пол, обессилев окончательно от облегчения.
Он ушел, ничего не трогая, и приходил иногда, пока его не застал лечащий врач Брока.
Пара неприятных минут первого знакомства, когда они высказали друг другу свои мнения в нелицеприятных выражениях. Почти час повторного знакомства и наверное Джек выглядел убедительно. Врач дал добро на посещение, но только ему – пока что. Джек на пробу спросил, кто оплачивает их лечение, на что врач ответил – правительство. И всё. Больше никаких особых уточнений не было, и Джек отстал на всякий случай.
Успокоив остальных бойцов, Джек почти переселился в палату Брока. Его не трогали – метка в кои-то веки пригодилась по прямому назначению. Брак-то они так и не заключили.
***
Джек проснулся от поглаживаний по голове.
С тех пор как Брок очнулся, он стал позволять себе отлучаться, уже не боясь, что возвращаться придётся к остывшему телу.
Всех кроме Брока уже выписали и разместили в гостинице при больнице. Они по-прежнему не знали кому и чем обязаны. Брок, на вопрос Джека, чей это был номер, скривил губы и сказал, что одного старого друга. Судя по выражению лица командира, продолжать спрашивать не стоило, и Джек просто продолжил делать то, возможное, чего хотелось больше всего – чувствовать тепло пары, касаясь его, ластясь под руку, закрыв глаза. Успокоиться наконец и решить, что не так уж всё плохо.
Джек слышал, о чем говорил врач – он ослушался Брока и не пошел никуда. Ходить, бегать, драться. Главное живы, а выбраться можно из любого дерьма, они опытные, умеют.
Брок шел на поправку стремительно и был уже полон энергии, которую некуда было тратить. Огрызался на невозмутимых медсестер, приходящих его обслужить и виновато замолкал под взглядом Джека. Постепенно персонал понял, что возмущаться бессмысленно и не выгодно. Джек оставил им только их медицинские функции, взяв на себя «бытовые проблемы».
Относя судно в очередной раз или меняя наполнившийся пакет, он ржал как конь, говоря, что дожил до старости командира. Брок без агрессии обещал отомстить как только, так сразу. Позволял отирать себя влажным полотенцем. Иногда Джек срывался и воровато озираясь, ежесекундно ожидая прихода посторонних, выцеловывал и вылизывал доступные участки кожи Брока. Тот коротко ругался, но принимал ласку.
Когда однажды Джек, проведя ладонью по лицу Брока заметил, что тому пора побриться, тот чуть не рванулся в ванную комнатку, пристроенную к палате. Джек удержал, сказал, что все сделает сам, и на следующий день приволок триммер. И действительно все сделал сам под страдальческие вздохи оставшегося не у дел командира.
Стоило только отключить аппараты, Брока не смог удержать даже Джек. Тот рванул прихорашиваться самостоятельно, забрав тот самый триммер. Пока он осторожно мылся, стараясь не намочить оставшиеся повязки, совершая чудеса акробатики, Джек стоял в дверях, сложив руки на груди и негодуя. Отыгрался он, отнеся вымытого и насухо вытертого Брока на кровать на руках. Плечо больше не болело. Оно приятно теплело, когда Брок сознательно поглаживал или целовал его, отзываясь на близость пары.
Не зная, насколько еще продлится эта идиллия, они позволяли себе всё больше, с нетерпением ожидая, когда снимут последние бинты.
Сухо сглатывая при виде новых шрамов, Джек понимал, что могло быть куда хуже.
Не веря в чудо, он всё же благодарил судьбу за мастерство врачей, за шрамы, совершенно не портящие его любовника. Да, в конце концов, он был намертво привязан к человеку, а не к его внешности, он принял бы его любым – инвалидом, калекой, подсевшим на обезболивающие наркоманом, самоубийцей, которого пришлось бы вытаскивать из петли. Всё, лишь бы быть вместе. Или не быть, но тоже - вместе.
Еще через несколько недель врачи уверились, что повреждений мозга нет и организм в целом в порядке. Броку назначили восстановительную терапию, персонал клиники вздохнул с облегчением – теперь пациент должен был тратить энергию на тренажёрах, а не на их нервах.
Что ж. Они были не первыми, кто недооценил Брока Рамлоу и его пару. Джек не оставлял Брока ни на секунду одного, не давал врубить дорожку на полную, как тот любил, чтобы «пробежаться с ветерком». Не позволял браться за большие веса. Брок злился. Джек вжимал его в стены и заставлял успокаиваться несколько иначе, чем рекомендовал врач.
В душ в палате они вдвоем не уместились, зато однажды ночью забрались в общий врачебный.
Брок вслух мечтал, как он нагнёт Джека, когда ему, наконец, разрешат привычные нагрузки. Джек в ответ мягко ласкал любовника. Он не спешил, веря тому на слово.
Конечно, они немного торопили события, но это было понятно. Они возвращали себе то время, на которое им пришлось буквально забыть друг о друге. Неизвестное будущее тоже не добавляло покоя.
Брок стал сбегать к своим бойцам, радовавшимся как дети. Он подхватывал на руки Мэй. Его самого на руках таскал Таузиг. При них командир не показывал, насколько встревожен отсутствием ясности их ситуации. Только с Джеком, наласкавшись и сидя плечом к плечу, он позволял себе сомнения и осторожные предположения.
***
Они оба с трудом уместились на одной кровати, благо она сама по себе была огромной. Им наконец удалось уснуть, найдя нужное положение – на боку. Джек спал давно, крепко обняв Брока со спины: тому в последние дни казалось, что от окна сильно дует, хотя на улице было тепло, а ко всему прочему – пришли кошмары. Он помнил их через раз и недолго, но при возможности предпочитал всё же высыпаться.
Сам Брок едва успел задремать, когда дверь распахнулась, впуская человека, имеющего право входить без стука.
Брок открыл глаза сразу же. Джек – мгновением позже. Его рука дернулась к бедру, но на нем давно уже не было кобуры.
Вошедший – немолодой уже мужчина, легонько, но с превосходством улыбнулся. В закрывающейся двери мелькнул силуэт вооруженного человека в черной безликой униформе спецназа.
Расстегнув пуговицы пиджака, пришедший опустился в кресло, словно на трон и встряхнул руками.
— Извините, что разбудил. Мне стоило прийти раньше, но я был занят. Меня зовут Александр Пирс. С недавних пор вы находитесь у меня в подчинении и нам нужно обговорить условия нашего сотрудничества.
========== часть 6 ==========
Брок поймал себя на мысли, что он совершенно картинно хлопнул глазами. Рука Джека, перекинутая сзади поперек груди, не отпустила. Наоборот, прижала еще сильнее. Сам Джек рывком поднялся на кровати. Брок чувствовал, как в его спину колотилось сердце любовника, разбуженного невзначай. Он похлопал по его руке, призывая отпустить. Самому Джеку было насрать, кто пришел по их души и тела. А вот Брок знал точно.
Выпутавшись из объятий, он сел, свесив ноги с койки. Джек последовал его примеру, и, обойдя кровать, сел рядом, скрестив руки на груди.
Джек почти никогда не вёл переговоров. Он беседовал с заказчиками только в таких исключительных случаях, как, например, их крайнее дело. Обычно именно Брок держал ситуацию в своих руках, контролируя всё от и до, будучи их командиром и константой в этом ебанутом мире.
Джеку Пирс не понравился сразу. Слишком уж холёный, слишком уж идеален образ добренького дядюшки. Слишком заметное сопровождение. Простые бизнесмены не берут под крыло отряд наемников, не ходят под прикрытием спецназа. Не ведут себя как хозяева в самом шикарном госпитале из тех, что Джек видел.
— Итак?…
Вообще у Брока часто проявлялся талант ставить собеседника в затруднительное положение. На сей раз, ожидаемо, не вышло. Представившийся Пирсом поставил локти на колени, свёл перед собой пальцы домиком, и взглянул сквозь них.
— Скажем так. Я в курсе того, что вы пытались наводить кое-какие справки о месте вашего пребывания, но не сильно преуспели.
Брок раздражённо качнул ногой. Его раздражали разговоры о несущественном.
— Это правительственный госпиталь, да, мы знаем.
Джек мельком отметил, как раздулись на мгновение ноздри пришедшего человека: Брок частенько на пустом месте лез в бутылку. Он промолчал.
— Берите выше, мистер Рамлоу. Этот госпиталь находится в ведении Совета Мировой Безопасности.
Для обоих это было пустым звуком. Оба знали о Совете, но… Ну и что? Не дождавшись должной реакции, Александр откинулся к спинке, оставив руки в прежнем жесте.
— Я председатель этого Совета.
Две пары глаз по-прежнему взирали на него без восторга или хотя бы уважения.
— Ваше обслуживание здесь стало возможным благодаря тому, что я задним числом выдал приказ о включении вашего отряда в состав военизированного подразделения одной из наших организаций. Мне известно о том, что у вас были некоторые проблемы с… назовём это «работой». Теперь вы ею обеспечены в достаточной степени. Мистер Рамлоу, как только ваш лечащий врач посчитает возможным выписать вас, вы должны будете явиться ко мне в штаб-квартиру для получения назначения. Там же заберёте документы на всех членов отряда. Насчёт жилья не беспокойтесь – мы предоставим вам его. Так же у нас на складе ваше старое снаряжение. Если вам что-то нужно – можете забрать это. Нам предстоит ещё многое обсудить, и хотелось бы прийти к плодотворному сотрудничеству. Вы опытный командир, у вас хороший отряд, и мне нужны такие люди. Думаю, вам тоже не помешает стабильная высокая оплата вашего нелёгкого труда, уважение к работе и покровительство государства.
Броку не хватало воздуха. Он давился словами, которые нельзя было произносить в присутствии этого человека, но и принять всё, как есть, он не мог. Казалось бы – чуть ли не мечта любого вояки, покинувшего стройные ряды Вооруженных Сил, но всё нутро переворачивалось от того, как ставился вопрос того самого сотрудничества.
Точнее, вопрос даже и не ставился, он был решён. Это попахивало форменным рабством, и что-то говорило Броку, что по сути этим и будет.
Вместо того, чтобы высказаться как он привык, Брок холодно, едва заметно, улыбнулся.
— Благодарю вас, председатель, - он выделил последнее слово особо, пытаясь задеть этого самодовольного человека. – Так дела не делаются. Мы не давали согласия работать на эту вашу контору.
Кулаки Брока сжались на затрещавшей ткани простыни. Джек покосился на него, следя за движениями – не придётся ли удерживать командира от нанесения тяжких телесных такому серьёзному чиновнику.
— Предоставьте платёжные документы на сумму, которую мы должны возместить за наше лечение, и разойдёмся полюбовно. Но работать на вас мы не станем.
С чего Брок вдруг взял, что этот человек лично станет их начальством, он не знал и сам. Внутри всё клокотало. Только тепло плеча Джека держало на месте, слегка отрезвляя.
Александр вернул ему улыбку и опустил руки на колени.
— Осторожнее с заявлениями, мистер Рамлоу. У вас не такой обширный выбор, как вам бы хотелось. И не так много средств, чтобы покрыть расходы. Подумайте ещё немного. Я вернусь за ответом завтра, после того как вас осмотрит врач. Рассчитываю на ваше здравомыслие в принятии верного решения.
Легко поднявшись с кресла, Александр распахнул дверь. На сей раз они оба увидели двоих людей в черной форме с ничего не выражающими лицами, стоявших напротив двери. Пирс ушёл, не прощаясь, и охранники свалили вместе с ним.
Брок привалился к плечу Джека, тяжело вздохнув.
— Я боялся, что он оставит тут своих мордоворотов. Поднимай наших. Нужно свалить из города, а в идеале - из страны.
Притянув его к себе еще ближе, Джек коснулся губами его макушки.
— Прости, что втравил нас во всё это. Надо было звонить по другому номеру.
Брок усмехнулся, отстраняясь.
— Те номера… Они все вербовщики одной конторы. Разницы бы не было, ты делал всё что мог. Это я облажался. Давай, звони ребятам.
Видя, что Джек всё еще думает не о том, Брок растрепал ему волосы и улыбнулся.
— Давай, Джеки. Всё будет хорошо, только нужно пошевелиться.
***
Разумеется, до своего снаряжения они не добрались. Никто не знал, что за организация их пыталась поиметь, где находятся её склады и сколько точно у них есть времени. Хорошо, что в таком крупном городе и преступный мир был обширен. Обширен и избалован.
Разжиревшие в тепле и изобилии ублюдки привыкли к лёгкой добыче и сами становиться ею не планировали. За что и поплатились. Совесть была спокойна – мирных граждан не обидели, закону помогли, численность двуногого мусора сократили.
Три приличных внедорожника, соблюдая скоростной режим, двигались прочь от города выстроившись колонной.
Они неплохо разжились. Кроме машин прихватили новенькую форму полными комплектами, оружие и патроны, снаряжение. Кто-то даже успел увести кейс с деньгами. Новенькие банкноты аж хрустели и были абсолютно точно настоящими. Брок спал на заднем сидении головной машины, доверив вести Джеку, ткнув предварительно в точку на карте. Снова мотель с картонными стенами, но хоть подальше от странных людей со страшными замашками.
На указанное место они добрались, когда уже было довольно светло. По пути они частенько съезжали с трасс и гасили фары, срезая дорогу, и иногда превышали скорость.
Побросав машины с неразобранным добром, они дождались, пока Джек оплатит три номера на двоих на неделю вперед и завалились спать все скопом, не оставляя никого дежурить – ночная дорога вымотала всех. Брока Джек практически довёл сонного до кровати и тот рухнул на неё, даже не просыпаясь. Едва справляясь с непослушными веками, Джек кое-как стащил с него одежду, переложил удобнее и придвинул свою кровать. Откатив сопящего Брока к стенке, сам Джек улёгся лицом к двери и заснул моментально, только выключив свет.
***
Утро выдалось…весёлым. У всех, кроме Брока и Джека оно началось где-то часов в десять, а вот выспавшийся Брок решил встать чуть позже шести часов. Нащупав еще спящего Джека, он облапил его, прижавшись той своей частью, что больше всего стремилась к подвигам, и едва не получил локтём в челюсть. Извинившись, Джек сослался на снившиеся всю ночь кошмары и предложил Броку свалить в одиночное плавание в местный душ, оставив его в покое. Брок послушался, Джек заснул обратно.
Вторично Брок разбудил Джека уже вернувшись из душа, перелезая через него обратно на своё место у стены. От него пахло ментоловым гелем для душа и холодом.
Выругавшись, Джек загнал Брока под одеяло, и, прижав к себе, снова провалился в сон.
Проснулся Джек от настойчивых мягких поглаживаний. Брок по жизни альтруистом не был, а уж если скучал - прекрасно умел развлекаться за чужой счёт.
Накрыв лицо подушкой, Джек взвыл в неё, подкинув бедра. Впрочем, Броку было проще дать, чем объяснить, почему не хочешь. Джек сдался.
— Блядь, Брок. Трахни уже, только поспать дай.
Брок рассмеялся и выхватил из рук Джека подушку.
— Трахну, обязательно. Сколько я тебя уже не трогал? Целых три дня? Твоя дырка наверняка как новая. Ждёт меня, не дождётся. Сейчас, моя хорошая, сейчас. Не бойся, я не забыл про тебя. Давай, Джеки, хочу тебя слышать. Все уже проснулись, ты никому не помешаешь. Пусть все слышат как тебе хорошо, как тебе сладко.
Он любил поболтать перед самым началом, любил наблюдать, как Джек краснеет от возмущения или непроизвольного стыда.
В этом мотеле, к слову, была не только горячая вода, но и всё, что нужно для отдыха тем, кто хотел отдохнуть от семейного уныния. Брок нашел в тумбочке и флакон с нейтральной смазкой, и упаковку резинок, которые отложил обратно – не любил их, хотя Джек и просил пользоваться ими – не любил он ощущения текущей по бедрам спермы. Любивший кончать в него, Брок нашел компромисс – он дочиста вылизывал любовника или заранее готовил салфетки, чтобы привести его в порядок. Чего не сделаешь ради того, что любишь. Ну, или кого любишь.
Джек тихо поскуливал, находясь где-то между сном и сладкой явью. Брок придерживал его бедра на своей пояснице, пока мог сдерживаться. Когда выдержка начала подводить, он склонился ниже, пару раз провел языком по ключицам, лизнул шею, чувствуя судорожное биение жилки под кожей, остановился на приоткрытых покрасневших губах любовника.
Не будь он тем, кто он есть, он бы нёс всякую высокопарную чушь, вроде «люблю тебя», но ему самому было смешно даже думать такими словами. Почему-то он всегда считал, что это слово на букву «л» - это что-то для дамочек или субтильных пареньков с обложки подростковых журналов, а такие серьезные люди, как они, должны обходиться без этих соплей. В итоге, он может и хотел бы сказать что-то, выразить приязнь, но мог лишь ласкать распростертое под собой тело, сдерживая свои эмоции, зная, что Джек и так всё чувствует и понимает, что он сам – такой же.
Наверное, они когда-нибудь скажут эти слова друг другу, если доживут во всей этой круговерти свихнувшегося мира. Пока же он слизывал жемчужные дорожки с еще подрагивающего живота Джека и понимал, что не хочет идти в ванную комнату за влажным полотенцем. Не хочет, но должен, если не хочет слышать упрёков в свой адрес со стороны любовника – единственного человека, с чьим мнением он считался добровольно.
Сползая с кровати, Брок с хрустом потянулся. Его слегка качнуло, но он стоял достаточно близко к стене. Это даже не было головокружением – так, легкая дезориентация. В желудке согласно заурчало – Джек даже один глаз приоткрыл. Брок усмехнулся.
— Укатал ты меня. Может, потерпишь трудности как бравый солдат и дойдешь до душа, невзирая на неудобства? И пожрать сходим…
Джек со стоном снова закрыл глаза. Брок умел манипулировать им. Кроме того, ему тоже дико хотелось есть.
Отдохнувший отряд повеселел. Брок лишь в общих чертах описал, почему они так спешно удирали, что аж взбудоражили успокоившееся было болото преступного мира. О большем не спрашивали, верили: раз командир сказал «надо», значит «так точно». Он в очередной раз подтвердил, что доверились не зря, в очередной раз вытащил их из неприятностей. Их устраивало.
Нужно было составить план на ближайшее будущее и к ночи снова отправляться в путь, к границе штата, и рваться прочь и страны. Скорее всего, теперь уже надолго. У Брока была мысль о том, чтобы перебраться в Африку. Там наёмникам еще долго будет чем кормиться: куча стран, чьи границы отмечаются только автоматными очередями, постоянно воющих между собой. Там человеческая жизнь часто дешевле патрона, а верность и крепкие руки ценятся выше прав человека и оплачиваются по желанию солдата – хоть козами, хоть женщинами, хоть деньгами, нефтью, золотом, алмазами.
Добраться туда относительно просто. Из любого крупного порта обязательно идёт корабль в те края. И даже на нём можно подзаработать. Пираты, защищаемые вопящими от каждого чиха правозащитниками, давно чувствуют себя вольготно и обнаглели сверх меры. У отряда наёмников не возникнет моральных проблем, если придётся скормить рыбам пару десятков никому не нужных, опасных ублюдков, на которых боятся поднимать руку правительственные силы. А капитан только спасибо скажет, предложить отметить это дело парой живительных капель чего-нибудь крепкого и дорогого. Это уже пройденный этап, опыт есть.
Брок застыл над блокнотом, постукивая по нему карандашом. Оттянув ворот футболки, скрывавшей крупное пятно засоса на ключице, он дунул, остужая вспотевшее тело. Именно поэтому он выгнал остальных из номера и открыл нараспашку окно. Исключение сделал, конечно, для Джека. Тот лежал на своей кровати и читал что-то, притащив книжку из хиленькой библиотеки при мотеле. Точно не одноразовый роман – те обычно в ярких мягких обложках. У этой обложка жесткая, темная.
Не выдержав интриги, Брок поднялся, пошатнувшись от долгого сидения в одной позе. Подойдя ближе, он не стал уворачиваться от руки, мягко прихватившей его за задницу, позволил притянуть себя ближе. Бросил мельком взгляд на раскрытую длинными сильными пальцами книжку – стихи. Присмотрелся к буквам. Не поверил своим глазам и присмотрелся вновь. Русский. Хотя в мотелях многое забывают или оставляют специально. Не самая редкая находка. Запустив одну руку в волосы Джека, второй он прикрыл обложку, чтобы увидеть имя автора. На темном кожзаме неопределяемого уже цвета остались тиснёные буквы, когда-то покрашенные золотом. Теперь там остались отдельные искорки. Даже бумага страниц была желтой, но всё ещё плотной, стойкой. «А.С. Пушкин».
Джек, пользуясь случаем, прижался губами к скрытому под майкой животу Брока. Потом скользнул ладонью под ткань и отстранил её, чтобы не мешала. Вспотевшая кожа остро пахла мускусом и немного – ментоловым гелем для душа. В неё хотелось вгрызться зубами, но это был дохлый номер. От бока до бока ни жиринки, даже кожу не прихватишь, а за жёсткий пресс не зацепиться. Оставалось лишь проводить языком, собирая солёный привкус, и смотреть снизу вверх в глаза, в которых от разгорающегося желания зрачки затапливали радужку.
На секунду Джек всё же оторвался от своей добычи.
— Ты горячий. Всё в порядке?
Подхватив край футболки и задрав её вверх, открывая больше пространства для маневра настойчивого языка, Брок глянул на него как на идиота и притянул за волосы ближе.
— Боже, да…
Ласка была нехитрой, но безумно заводила предвкушением. Не сопротивляясь, Джек коснулся губами еще скрытого под черными форменными брюками, но уже напряженного члена любовника. Одной рукой он, как получилось, расстегнул всё, что мешалось, и спустил мешающую тряпку вниз. Облизнулся, услышав сверху рваный вздох, и раскрыл рот пошире. Брок любил поглубже, и сейчас здесь они могли ни в чем себе не отказывать, и словно с цепи сорвались. Стоило лишь остаться наедине, поймать взгляд в свою сторону и они пропадали для окружающего мира на несколько минут.
К счастью, Броку всё же удалось набросать план действий. Закрыв блокнот, он потянулся, поморщившись от легкой боли в плечах. Засиделся. За окном стемнело, Джек, уронив книгу на лицо, беззастенчиво дрых.
Растерев лицо ладонями, Брок поплёлся в ванную комнату. Привести себя в порядок, собрать ребят на ужин, обрисовать им маршрут и пуститься в путь дальше – план-минимум на этот вечер. За руль, похоже, тоже садиться ему – будет нечестно заставлять Джека вторую ночь не спать. Он и так насиделся у постели Брока до темных кругов под глазами.
В ванной свет больно резанул по глазам и Брок долго не мог проморгаться. Рассудив, что впереди путь не на один день, он сбросил с себя одежду и влез в душевую кабину.
Вода оббегала тело, унося с собой солёный пот и усталость. Стало не так жарко. Жёсткая мочалка-шарик скребла начавшую зудеть кожу и можно было вполне спокойно почувствовать себя человеком.
Подставив лицо под теплые струи, Брок тряхнул головой и…
Джек примчался на грохот с испуганными глазами и пистолетом наизготовку. Осмотрел первым делом комнатку, потом уже посмотрел на самого Брока. Тот засмеялся и кинул в настороженное лицо полотенце.
— Всё в порядке, просто поскользнулся на мокром полу.
Джек посмотрел недоверчиво, окинул взглядом владельца смуглое тело любовника, и, выругавшись, вернул предохранитель на место.
— Напугал.
Брок попытался состроить серьезное лицо, но не преуспел.
— Ага.
Уже довольно продолжительное время Джек сам тот, кого боятся. Они все – профессиональные убийцы, без страха шагающие сквозь огонь. Даже Мэй – не милая девочка. За её внешностью скрывается такой же кровожадный зверь, который, не сомневаясь ни на миг, убьёт человека сотней различных способов, не интересуясь ни увлечениями жертвы, ни семейным положением, ни идеологическими убеждениями. Сколькие уже осознали свою ошибку, приняв её за богатенькую милашку, которой не хватило адреналина ночных клубов и шопингов в огромных торговых центрах. Никто уже не расскажет. Сам Брок не знал, сколько было таких идиотов. Мэй была не из хвастливых, да и она уже вряд ли считала. Он не спрашивал.
Под взглядом Джека замирали люди, сжимавшие в руках детонаторы от навешенной на них взрывчатки. Люди, приготовившиеся к смерти. Замирали люди, разбрасывающиеся миллионами и чувствующие себя королями жизни. Затихали плачущие дети и прятались за матерей. Мало, кто кроме членов отряда знал, как светло он может улыбаться и как заразительно смеётся. Как умеет рассказывать истории из жизни. Как замечательно умеет готовить разную экзотику. И что характерно – обыденные блюда у него не особо выходили, но вот стоило им забрести куда-то дальше цивилизации - у него словно просыпался талант, доставшийся от предков. Он пообещал им, если они окажутся на его родине, приготовить на костре мясо кенгуру. Пока не получалось, но они не унывали.
Щетина под пальцами издала неприятный звук. Стоило её укоротить. Триммер лежал в какой-то из их сумок. Выскользнув из ванной в одном полотенце, Брок остановился возле кровати, на которой опять читал Джек. Порывшись в сумке, он не нашел искомое. Пришлось похлопать по обнаженной ступне любовника, чтобы оторвать того от чтения.
— Где у нас триммер?
Джек предпочитал бриться нормально. Самому Броку было в принципе плевать, но станки кончались слишком быстро. Триммер оказался идеальным выходом. К тому же, Джеку нравилась короткая щетина на его лице. И разве Брок мог ему отказать?
Свесившись на другую сторону, Джек порылся в сумке, и, не глядя, бросил машинку любовнику.
Ударившись о бедро Брока, устройство отскочило обратно на кровать.
Джек обалдело уставился на руки командира, впервые на его памяти не сумевшего что-то поймать. Заминая неловкость, Брок подхватил триммер с кровати и исчез в ванной, откуда почти тут же разнеслось характерное тихое гудение.
Одеваясь под оценивающим взглядом Джека, Брок почему-то вдруг смутился. Швырнув второе уже полотенце в него, он фыркнул:
— Сходи лучше за ужином и позови остальных. Выезжаем сегодня.
Джек невозмутимо повесил второе полотенце рядом с первым на щит в изножье кровати и вышел. В принципе, Брок был прав. Был велик шанс снова оказаться в кровати, на полу, у стены… В любом случае трахаться в дорогу было не самой хорошей идеей. Поправив брюки, он тихонько постучался в дверь администратора.
***
Пока Джека не было, Брок нашарил в сумке маленькую аптечку. Похоже, Джек был прав - у него была температура. Простыл, от того и легкая боль в суставах, сонливость, проблемы с координацией. Не вовремя. Проглотив таблетку аспирина, Брок накинул на плечи куртку. Жарко ему было, теперь вот замерз. Человеческое тело – штука хрупкая и неудобная. Постоянно что-то не так.
К моменту возвращения Джека Брока уже трясло, хоть он и старался этого не показать. Каждый из ребят принес подносы с едой. Джек тащил два – на них обоих.
Брок говорил, остальные слушали внимательно, не забывая черпать еду из глубоких тарелок. Кормили тут прекрасно. Без изысков, но порции были большие. Тушеный картофель с овощами и мясом, точнее, скорее, мясо с незначительным количеством овощей, пошло на ура. Оно было острым, и, Брок, не чувствовавший голода и выковыривавший только куски мяса, даже немного согрелся. На второе был рыбный пирог – тоже горячий, только из духовки. И кофе. Не особо выдающийся, но лучше, чем растворимый. Горячий. Выхлебав его чуть ли не залпом, Брок ощутил себя оттаявшим ископаемым.
Косого взгляда Джека он не замечал, пока тот не коснулся его лба ладонью.
— И всё же - у тебя жар.
Брок пожал плечами. Мэй обняла свои колени.
— Может, тогда не поедем сегодня? И кормят тут вкусно…
Таузиг согласно угукнул, выскребая остатки еды из тарелки. Марко и Диего согласно кивнули, но эти были согласны с чем угодно и когда угодно, кроме возвращения в родную деревню, где их обоих, раньше даже незнакомых, преследовали братья одной девушки, которая не помнила, с кем переспала, и на всякий случай обвинила обоих в том, что они воспользовались её состоянием. Дама отдыхала под высокоградусные напитки и, говоря, как есть, напилась до невменяемости. Но братьев это не насторожило даже. Они были уверены, что виноваты оба, и Марко, и Диего. Спешно сбежав на призывной пункт, оба так и остались служить вместе, вместе примкнули к отряду Брока, которому срочно понадобились еще один снайпер и инженер.
— Значит, не едем.
Под намекающим взглядом Джека, Мэй кивнула и толкнула одним локтем Джоша, вторым – Диего. Собрав всю посуду, они спешно удалились.
— Стоило сказать.
Брок передернул плечами. Осуждений Джека он не любил.
— Нам нужно убраться как можно дальше. Всё было бы нормально.
Пришел черед Джека скептически поддакнуть. Стащив с себя всё до нитки, он кивнул на кровать. Брок криво улыбнулся. Было у них одно дело в горах. Оба страшно замерзли и отогреваться пришлось не совсем тривиальным способом. Помогло. Было немного кашля, немного соплей, но уж с этим двое взрослых мужиков как-то справились.
От тела Джека, укрывшего их обоих двумя одеялами, шло мощное ровное тепло. Брок жался к нему всем телом, но полностью уместиться в объятиях не получалось. Ощутив острый укол вины, Брок замялся.
— Прости. Не могу.
К счастью, Джека никогда не смущала такая ерунда. «Не могу» и «не хочу» - вещи разные. Продолжая прижимать к себе любовника, он с силой провёл ладонью по его животу.
— Блядь.
Брок мог сказать такое по многим причинам, но он зашипел от боли и дернулся.
Джек приподнялся, заглядывая в глаза.
— В чём дело?
Брок выглядел не менее удивленным. Содрав с него одеяло, Джек отшатнулся. По всему телу Брока проступали крупные пятна гематом. Какие-то уже тёмно-вишнёвые, какие-то пока ещё немного бледнее. Придержанный Джеком, Брок оторопело замер. Едва успев натянуть брюки, Джек босиком вылетел за дверь и вернулся с Мэй. Брок даже прикрыться не успел, но смущаться было не время. К тому же, они оба уже видели друг друга и давно оценили все прелести.
— Это что?
Мэй пожала плечами, уже упакованными в черную куртку без знаков отличия, и, подойдя ближе, потыкала пальцем в одно из красных пятен.
— Похоже на кровоизлияние при геморрагической лихорадке. Головокружение, боль в мышцах, костях или суставах, слабость – были?
Брок кивнул, сложив, наконец, все странности за этот день.
— Чёрт.
Мэй сложила руки на груди и очень серьезно глянула на Джека.
— Похоже, оно. Простите, но тут я не сильна. Наверное, стоит вернуться обратно в тот госпиталь. Видимо там он это и подцепил. А может, и мы все.
Натянув на себя одеяло, словно последнюю защиту, он качнул головой.
— Нет. Раздобудьте мне лекарств и поедем из штата. Вылечусь по пути.
Он смотрел на Джека, но у того вдруг вытянулось лицо и стало каким-то испуганным. Это было совсем уж некстати. Мэй ойкнула по-девчачьи.
— Да что происходит-то опять?
У Брока уже во рту пересохло от злости на этот импровизированный медосмотр, но Джек вдруг поднял руку и коснулся ею уха.
— У тебя тут кровь.
Брок повторил его жест, чтобы убедиться. Напугаться, впрочем, не успел.
— И глаза…
Хорошо, что он не потянулся проверить ещё и их. В это время дверь плашмя влетела внутрь комнаты. Следом за ней вбежали двое людей в черных костюмах и масках. Они были при оружии. Ни Джек, ни Мэй даже дернуться не успели, как оказались на прицеле. Следом, не торопясь, в своем идеальном костюме и лакированных ботинках, прямо по павшей в неравной битве двери, чинно прошёл их недавний знакомый.
Джек, уже забыв о нацеленном на него оружии, сделал шаг вперед, будто пытаясь загородить собой любовника, забыв, что на нём даже одежды маловато. Он бы, наверное, смог не рычать при разговоре, но не в данной ситуации.
— Что вам здесь нужно?
К чести Пирса, тот не только не дрогнул – он даже выражения лица, полное превосходства, не сменил.
Из кармана пиджака он извлёк небольшой свёрток. Подойдя к столу и смахнув с него блокнот Брока и какие-то журналы, которые есть во всех подобных заведениях, он раскатал по столешнице тёмную ткань. Ничего не говоря, отошёл ко входу – кресла не было, и замер.
— Я снова пришёл помочь.
Кивнув своим людям, он дождался, пока они уведут Мэй.
— Я пришел за тем, что принадлежит мне.
Джек улыбнулся. Эту ухмылку он незаметно для самого себя перенял у Брока.
Самонадеянный ублюдок остался без поддержки и ничто не могло помешать Джеку, одним рывком преодолев разделявшее их расстояние, свернуть ему шею.
И ублюдок этот чётко все понимал. Стянув старомодные очки, он картинно закусил дужку.
— Не стоит, мистер Роллинз. Вашему любовнику я полезнее живым и здоровым.
Он кивнул, и Джек нехотя отвернувшись, пошатнулся. Брок не дышал. Снова. Из уголков глаз и рта, из носа стекали какие-то нереально яркие струйки крови.
— Вам лучше послушать меня, Джек. Я буду говорить один раз, и, если вы хотите пережить эту ночь, вы меня послушаетесь.
Выдохнув сквозь зубы, Джек поднял голову.
— Это подождёт. Что вы хотите с нами сделать?
Пирс улыбнулся половиной рта, не выпуская дужку из губ.
— О, нет. Делать всё будете вы. Пожалуй, действительно стоит поторопиться. И мистеру Рамлоу лучше тоже узнать новости от меня. Подойдите к столу, Джек.
Джек подчинился. Сопротивляться мягко произносимым приказам не хотелось.
На столе лежал расстеленный тряпочный футляр – какой-то классический атрибут фэнтези. В тканевых кармашках покоились три узких стеклянных флакона, наполненных прозрачной жидкостью. Этикеток на них ожидаемо не было. Рядом, в отдельном кармашке, пристроился шприц-пистолет. Это устройство Джек знал и использовал не раз сам. Он коснулся ткани.
— Что это?
Пирс подошел ближе и встал сбоку, совершенно не боясь.
— Это – последний шанс Брока. Он поступил необдуманно, сбежав. Теперь время принимать решения вам, как самому здравомыслящему члену отряда. Принимаете предложение – Брок жив. В конце концов – какая разница, на кого работать. Отвергаете….
Он раздвинул пальцами жалюзи на окне. Джек проследил его движение.
Марко, Диего, Мэй, Таузиг. Все четверо на коленях и позади каждого люди с оружием. Не надо было иметь их опыта работы, чтобы знать, что случится при попытке отказаться.
— По вам никто не заплачет. У вас никого нет. Никто не станет вас искать, а постояльцы частенько умирают при пожарах в мотелях. Люди вообще часто теряются по разным причинам.
Джек тряхнул головой, зная, что его поймут. На самом деле, ведь и выбора не было.
— Я согласен.
В горле пересохло. Комок нервов под грудиной жарко пульсировал. Он не умел принимать такие решения, потому командиром был не он. Беспомощно оглянувшись на кровать, он уже потянулся к рукояти иньектора.
— На моих условиях.
Пирс, наконец, сложил очки и убрал их.
— Да.
— Повторите. Полностью.
Джек поднял взгляд, который притягивали три небольших флакона под резиновыми пробками. Он чувствовал, как своими руками затягивает петлю – каждому из их отряда.
— Я принимаю ваше предложение о сотрудничестве на ваших условиях.
— Хайль, Гидра.
Джек дёрнулся, больно ударившись бедром о край стола. Он знал чёртову историю.
Пирс по-отечески улыбнулся.
— Не забывайте. На моих условиях.
Джек ощутил горечь яда на губах, но судорожно растянул их чуть шире.
— Хайль, Гидра.
========== часть 7 ==========
Он видел Брока разным. Расстроенным до сбитых о стену кулаков. Пьяным, блюющим с моста, едва не падая с него же. Раненым, но слишком злым, командующим, держась за его же плечо. Умирающим, там, в Мексике.
Он был рядом большую часть их жизни. Хватал за руки, не давая заработать переломы, обрабатывая ссадины куском своей футболки, который макал в стакан с виски. Держал его поперек груди, матеря на чём свет стоит, не давая сверзиться во тьму. Отстреливал его врагов без сожаления и размышлений, вскидывая приклад к плечу едва возникало хоть какое-то движение. На войне нет друзей – лишь союзники. Временные. А у наёмников и того нет.
Им повезло. Они хотя бы были друг у друга. Не были соперниками. Дорожили друг другом.
Джеку внезапно стало не по себе стоять перед Пирсом настолько обнаженным. Тот, будто хозяин на раба, смотрел равнодушно. Наверное, было бы проще, зажгись в его глазах хотя бы похоть, но нет…
А может, и не было бы. По крайней мере, если бы он посмотрел так на Брока… Джек не хотел, чтобы Пирс видел его без одежды. Да и вообще находился рядом.
Увы. Реалии были иными. Твёрдой рукой Джек вложил ампулу в иньектор.
— Что это за препарат?
Он медлил. Конечно, он слышал о том, что творила ГИДРа в войну, и неизвестно, где была правда, где вымысел, где провокации. Он не шутил, когда говорил, что ему страшно. Такими вещами он вообще не шутил никогда. Теперь, когда он знал, как глубоко они вляпались, всё внутри обмирало от липкого, как осьминожьи щупальца, ужаса.
В который раз подставляя всех, подставляя Брока, он сжал рукоять шприц-пистолета. Не он должен принимать такие решения.
Пирс явно же видел душевные терзания наёмника и наслаждался ими, даже лицо помолодело от удовольствия. Ломать сильных людей всегда приятно.
— Вы задаёте слишком много вопросов, мистер Роллинз. Не в том вы положении. Но если боитесь, что это какой-то яд или наркотик – вы ошибаетесь. Вы все нужны мне здоровыми и здравомыслящими. Это, в некоторой степени, лекарство. Широко оно не применяется, очень редкое, но эффективное. Без него у мистера Рамлоу где-то час или меньше. Решайтесь. Жизнь вашего любовника и его отряда в ваших руках.
Всё будет хорошо. Иначе нет смысла пытаться что-то делать.
— Как я должен…
Видимо, он, наконец, задал верный вопрос. Когда ГИДРа отдаёт приказ – ты имеешь право спросить лишь о технических аспектах его выполнения, в лучшем случае. Пирс прошёл к кровати, и, не переходя границ разумного, приподнял правую руку Брока, слегка развернув её. Положил пальцы на внутреннюю сторону плеча примерно на середине, сосредоточено пощупал.
— Здесь. Нащупаете уплотнение. Вам нужно ввести препарат в этом месте. Игла должна войти достаточно глубоко, проникнуть в кость.
Пирс убрался, освобождая Джеку место. Тот старался не смотреть на всё ещё струящуюся кровь, пропитавшую постельное бельё.
Закончив, Джек поднял взгляд на теперь уже своего руководителя. Пирс кивнул.
— Скоро начнутся судороги. Вам лучше его зафиксировать, чтобы он ничего себе не повредил. Сейчас он ничего не почувствует, находясь без сознания. Дальше будет сложнее, но я верю, что вы справитесь. Так ведь?
Сложнее. Кому?
Джек опустил взгляд, понимая – кому.
— Справлюсь.
Явно заскучав, Александр вышел в проём, оставшийся от двери.
То, что происходило с телом Рамлоу, судорогами назвать было нельзя. Джек еле успел отреагировать, когда всё началось. Первым же рывком тело Брока чуть не переломилось в районе поясницы. Навалившись сверху всем весом, фиксируя ногами и руками страшно дёргающегося человека, он жалел о том, что в его родне нет богини Кали – рук чертовски не хватало. И её ярости. Был только страх, а он плохой помощник, позорный для солдата.
Его веса не хватало. Бьющееся в агонии тело не успокаивалось, и ему совсем не мешали одеяла и простыни, в которых путался сам Джек. Рядом не было никого, кто мог бы помочь. Когда рывки стихли, Джек обессилено сполз на пол и закрыл глаза.
Раздавшийся с кровати стон буквально подбросил Джека на ноги, но от усталости он не удержался и едва не упал, в последний момент оперевшись о край кровати.
Очнувшийся Брок пытался облизать пересохшие губы. Бросившись искать бутылку с водой, Джек едва не налетел на Пирса. Тот протягивал ему искомое, невозмутимо глядя сверху вниз.
— Не давайте ему пить много. Еще две ампулы.
Брок присосался к горлышку, как теленок к вымени матери, но успел сделать лишь два глотка, когда от двери раздалось равнодушное:
— Достаточно.
Откуда-то Пирс принёс с собой стул и уселся на него, как в дорогом кресле. Джек подчинился и под разочарованный стон убрал бутылку.
— Рад, что вы очнулись, мистер Рамлоу. Я в вас разочаровался. Я же просил вас принять правильное решение.
— Так, к чёрту, где мой ствол, Джеки. Я убью этого урода.
Прежний командный голос не получался, но тяжелые хрипы можно было разобрать. В этом был весь Брок – не сдавался никогда.
Пирс смотрел на него спокойно. Джек застыл, опустив глаза.
— Джеки?
Да, он пытался, но Джек молчал и не шевелился, и догадка, наконец, придавила своим грузом к окровавленным простыням.
— Что вы со мной сделали?
Ответил, разумеется, Пирс.
— Я лишь подстраховался. Не люблю, когда моя собственность покидает меня без моего согласия. Не люблю, когда люди делают неверный выбор. Вы, мистер Рамлоу, слишком часто делаете неправильный выбор. С этого дня, точнее – вечера, вы лишаетесь права выбора. За вас его будет делать ваша пара. Это вполне законно. Вы вернётесь к своей должности после того, как научитесь себя вести. Порядок познаётся через боль, и никак иначе. Продолжайте, мистер Роллинз. Брок, вам придётся потерпеть. Те, кто выживал после введения препарата, утверждали, что боли сильнее не существует. На себе не проверял, не знаю – правда ли это. Приступайте, Джек.
На тот момент Брок еще ничего не понял. Он видел, как Джек выщелкнул из иньектора пустую ампулу, а на ее место вставил новую. Он не отдернулся, когда к внутренней стороне плеча прижался успевший остыть металл. Он дернулся и коротко взвыл от боли, когда игла вновь вошла куда-то в кость, но Джек держал крепко, не глядя в глаза. Он не знал, можно ли проявлять хотя бы сочувствие к своему любовнику, но знал, что тот чувствует.
Когда остававшийся в сознании Брок закричал, у Джека подломились колени. Он рухнул на пол, будучи не в силах видеть его бьющегося на кровати, уже полностью осознающего всё. За диким криком он почему-то услышал голос Пирса.
— Вам лучше заткнуть его. Не стоит вашим людям знать о слабости командира.
Самому Джеку хотелось орать. Какая, к черту, слабость?
Ярость и страх не давали сосредоточиться, и только одна мысль билась на границе сознания: «Убить ублюдка».
— Помогите ему, Джек. Вы же ощущаете то, что чувствует он. Отголоском, но не думаю, что это приятно.
Оскалившись, Джек заставил себя встать. Даже через боль, заставлявшую срывать горло, Брок отчасти контролировал своё тело. Он цеплялся за одеяла и простыни, рвал их в клочья и цеплялся вновь. Держать его было куда легче, чем в первый раз, но его крик…
— Сожми.
Джек сунул в раскрытый рот ребро ладони, и от вспышки боли в прокушенной руке едва не вскрикнул сам. Опомнившись, он зажмурился и уткнулся лбом во влажное от пота и крови плечо любовника. Тот бился под ним, давился текущей в рот кровью и пытался вытолкнуть его ладонь, но Джек не позволял. Так ему самому стало легче, будто он разделил ту боль от препарата. Чувство вины и злость за собственную слабость накроют после, еще сильнее – это он тоже знал. Он шептал почти на ухо Броку всякую ерунду о том, что любит его, о том, что все будет хорошо, уже понимая, что это ложь. Он сбивался на молитвы, которых не помнил, которые услышал когда-то, то ли при освобождении заложников, то ли когда хладнокровно убивал кого-то стоявшего на коленях.
Отпустило его немного раньше, чем в первый раз. Брок невидяще смотрел в потолок и дышал широко открытым ртом. По лицу прочертились влажные дорожки. Джек впервые видел, как по лицу командира стекают слёзы. Он потянулся к бутылке, взглядом прося позволения. Пирс кивнул
— Два глотка.
Придержав дрожащую голову Брока, едва не захлебнувшегося на первом же глотке, Джек поднялся с кровати уже без понукания. Вытащил использованную ампулу и вставил последнюю.
На Брока страшно было смотреть. Наверное, взгляни Джек ему в глаза – он бы всё-таки позволил им всем умереть, но он не смотрел. Даже когда Брок вяло попытался отползти, Джек привычно перехватил его правую руку. Когда Брок тихо прошептал: «Пожалуйста, Джеки, не надо больше, пожалуйста», Джек нажал на кнопку. Уже зная, как всё будет, он попытался разжать зубы Брока, чтобы вложить между ними онемевшую ладонь, но тот ещё нашел в себе силы отстраниться.
— Дай перчатку.
Больше не пытаясь поймать виноватый взгляд Джека, Брок отвернулся от него. Сжавшись в позе эмбриона, он тихо скулил, мелко дёргаясь. Джек стоял возле кровати, не зная, куда деть руки и всего себя.
Когда Брок затих, Пирс, наконец, поднялся со стула. Подойдя к Рамлоу, он сжал его подбородок и вынудил повернуть голову. Глаза того были закрыты – он вновь отключился. Нащупав пульс, Александр довольно хмыкнул.
— А он крепче, чем кажется. Давайте, Джек. Приведите его в чувства, отмойте и оденьте. Соберите вещи, нам пора ехать.
Не дожидаясь ответа, он снова вышел. Джек осторожно коснулся взмокшего лба Брока, его насквозь мокрых волос. Жара больше не было, но сам Брок был будто в прострации. Джек отвёл его в душ, но стоять Брок не мог. Понимая, что после учинённого ГИДРой погрома на беспорядок можно наплевать, Джек наскоро ополоснул себя и Брока не закрывая двери душевой кабины – вдвоём они бы не поместились.
Что бы это ни была за дрянь – она помогла, и слишком быстро. На теле Брока уже не было следов кровоизлияний. Хотя бы это успокаивало. Хоть в чём-то их не обманули. Кое-как вытерев безучастного к происходящему Брока, Джек так же с трудом натянул на него одежду. Приведя себя в порядок и побросав вещи в сумки, Джек подхватил их одной рукой, второй притянув Брока за поясницу. Вжался губами в его висок, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, прошептал:
— Прости меня. Они взяли всех в заложники. Я не мог дать тебе умереть.
Он боялся, что Брок попытается вырваться, выскажет ему всё, что думает и будет прав, но тот лишь неуклюже прижался ближе сам, позволяя себя вести.
— Я знаю. Это не твоя вина.
С языка рвались единственно верные слова: «Моя. Это только моя вина. Это всё сделал я». Но Джек промолчал. От того, что он примет свою вину, никому легче не станет.
Пирс на удивление спокойно ждал их возле машин. Брок бросил короткий взгляд в сторону всё еще стоящих на коленях своих бойцов, но промолчал. Один из людей Пирса без приказа открыл заднюю дверь тяжёлого внедорожника. Одного из пяти, не их.
Джек помог забраться внутрь Броку. Сумки у него забрал всё тот же боец и швырнул их в багажник. Сам Джек хотел присоединиться к командиру, но был остановлен рукой в черной перчатке. Его отшвырнули от машины, словно щенка, и захлопнули дверь перед носом. Беспомощно оглянувшись на Пирса, Джек напоролся на торжествующую ухмылку.
— Мистер Роллинз. Вам, как заместителю командира, стоит позаботиться об отряде, не так ли? С мистером Рамлоу ничего не случится. Я поеду вместе с ним. С вами поедет мой человек, проконтролирует. А сейчас – командуйте.
И скрылся. Джек, будто верблюжью колючку проглотил и подавился. Низко опущенные головы. Руки, скрещенные над затылком. Нацеленные на их людей винтовки. Люди в черной униформе. Такое будущее ждет их? Они станут такими же? Тут же мысль скакнула в другую сторону. Если бы не отряд, они бы… А что – они? Были бы свободны? Или мертвы? Хотелось бы винить во всём случившемся кого-то еще, но Джек понимал: ответственность на нём. За них, за Брока, за их будущее. Пирс чётко дал понять: один его неверный шаг – спросят с него, но отвечать будут они. Красавица Мэй. Остряк Марко. Романтик Диего, простак Джош. И Брок. Если бы можно было вырвать себе сердце, бросить его к ногам Пирса и так расплатиться с долгами – он бы даже не задумался. Да хоть сердца людей всего мира – пусть так.
Хайль, Гидра.
Если это поможет спасти его людей, он пойдёт на это. Поддаться вине он ещё успеет. Пусть ад будет ждать после смерти – он уже будет не страшен, если Джек не справится здесь. Он бросит к ногам Пирса и ГИДРы мир, если понадобится, и ответит за всё потом, лишь бы Брок жил. Лишь бы не тронули Мэй. Лишь бы остальные трое не упали в песок с аккуратными отверстиями в затылках.
— Встаньте.
Он привыкнет. Ради них всех, должен. И, пока мог, немного смягчил голос.
Люди с оружием не шевельнулись, когда его бойцы, осторожно шевеля затекшими руками, помогли друг другу встать. Растерянные, они смотрели на него с ожиданием, а он ничего не мог им сказать. К счастью, Брок хорошо их подготовил. Они спокойно подчинялись и ему, и Джеку, и проблем оказалось на порядок меньше, чем могло быть.
— Заберите вещи и по машинам.
Пирс одобрительно кивал время от времени, следя за ним, а сам Джек чувствовал себя псом, ждущим одобрения хозяина. Точно таким же, как безликие люди в черном, без слов понимающие своего хозяина.
Дождавшись, когда остальные бойцы рассредоточатся по машинам, он занял водительское место в той же, в которой ехали они с Броком. Здесь еще оставался его запах, еле уловимый. Едва он завел двигатель, дверь переднего пассажирского места распахнулась. На сиденье плюхнулось грузное тело. В машине тут же завоняло потом и каким-то дешевым куревом. Ничего не сказав, Джек приоткрыл свое окно и плавно нажал педаль газа, трогаясь вслед за ведущей машиной Пирса.
Он справится. Иного выбора у него нет.
***
Джек не сверялся с направлением. Отупев от усталости, он просто следовал за маячившим впереди усиленным бампером армейского внедорожника и старался не заснуть. Ему было уже плевать и на спящего соседа по машине, и на влетевшего в салон крупного овода, долбящегося в лобовое стекло.
Человек Пирса не удосужился пристегнуться. Одно движение, и он на полном ходу вылетит из салона. Руки чесались избавиться от него. К сожалению, позволить себе этого Джек не мог. Мог только бессильно рисовать мысленно мишень на его узком лбу.
Резко дернув руль, Джек заставил автомобиль вильнуть. Джош и Диего повторили за ним, привыкшие сначала делать, как командир или его зам, а потом иногда спрашивать о причинах.
С соседнего сиденья раздался мат сквозь шипение рации, звук удара и снова мат. Навязанный попутчик спросонья не удержал рацию. Она откатилась куда-то под сиденье и орала голосом их командира, требуя ответить, какого чёрта случилось. Джек мстительно улыбался левой стороной лица, которую этот идиот не мог видеть. На следующей кочке тот звучно приложился головой о панель около бардачка. Шутка затянулась. Дёрнув рычаг, Джек позволил его сиденью откатиться назад, из-за чего солдат Пирса взмахнул конечностями как перевернутый краб. Джек сам поднял рацию и нажал на кнопку.
— Ничего. Просто ваш…, - дальнейшее слово он замаскировал за шипением рации, дабы не нарываться совсем уж откровенно. - …уронил рацию и не мог достать. Всё в порядке.
Рация снова зашипела, и, услышав голос своего нынешнего начальника, Джек едва не вытянулся в струнку. Не думал он, что так быстро проникнется.
— Что с машиной, мистер Роллинз?
Сосед сидел с покрасневшим лицом и дико вращал глазами.
— Ничего, мистер Пирс. Всё в порядке.
Он перекинул рацию владельцу, чтобы не ляпнуть лишнее, и закатил глаза – тот снова ее не удержал, но на сей раз Джек помогать не стал.
***
Джек уже встряхивался, засыпая за рулём, когда колонна подошла к какому-то городку. Табличку с названием он позорно проспал, едва только моргнув. Себя угробить было не страшно, попутчика - тем более. Для Брока он уже ничего не мог сделать.
Городок промелькнул и исчез, но минут через двадцать, свернув несколько раз по проселочным дорогам, он увидел целый комплекс из одинаково серых зданий разной этажности. Они стремительно приближались, здания росли и оказались огромными вблизи. Сплошные ворота открылись при их приближении. Вровень с бетонированным покрытием опустились хаотично расположенные бетонные блоки противотаранных устройств. Не сбавляя скорости, головная машина неслась дальше, пока впереди не показался спуск под землю.
Перед въездом на подземную парковку Джек заметил несколько рядов утопленных в покрытие разного рода заграждений. По бокам – уползшие в стороны створки мощных гермоворот. Сверху – не уступающая им по толщине пластина падающей створки. Если выдержат перекрытия, в этом бункере можно будет прятаться в случае ядерной войны. Скорее всего, комплекс как раз и строился на такой случай.
По ходу движения включались светящиеся линии на полу, колоннах и потолке. В темноте угадывались силуэты разнообразной техники, но где кончались её ряды, было неизвестно.
Широкое освещённое пятно, возле которого притормозил первый внедорожник, было расчерчено характерной разметкой.
Джек быстро занял место рядом с машиной Пирса, не дав припарковаться там машине его солдат. Попутчик ничего не сказал – Роллинс выскочил из машины, едва та остановилась, так что как только Пирс открыл свою дверь, он наткнулся на усталый, но отнюдь не покорный взгляд. Спрыгнув на дочиста вылизанный пол паркинга, он повёл затекшими плечами. На заднем сидении за водителем угадывалась сгорбленная фигура Брока. На мгновение Джеку стало страшно от того, что за время пути с ним мог сделать их владелец, но он задавил в себе эту мысль. Она ничем уже не поможет.
С переднего пассажирского сиденья спрыгнул солдат и тут же оказался за левым плечом Пирса, цепко следя за Джеком, как хорошо воспитанный пёс-охранник. Он был чуть шире в плечах, чем Джек, чуть ниже ростом. Маска, подтянутая вверх, открывала усталое лицо с внимательными темными глазами. Солдат стоял без напряжения, он будто нехотя занимал это место, и Джек впервые подумал, что, возможно, они не единственные, принудительно взятые на службу этим страшным человеком.
Почти зажатый двумя солдатами в проходе между машинами, Пирс чуть сдвинулся вправо и развернулся.
— Мистер Роллинз – наше пополнение, мистер Уилсон, командир Альфа-СТРАЙК…, - Уилсон протянул вперёд правую руку, Джек ответил, замечая тщательно контролируемое давление. Не мальчишка – не пытается самоутвердиться, и боле чем равнодушен. - … моего личного отряда.
Джек почувствовал, как рука командира Альфы дрогнула – внешне незаметно, но ощутимо. Если бы Уилсон был там по доброй воле, он бы показал, как рад прозвучавшей в голосе Пирса неподдельной гордости. Вздрагивают от похвалы те, кто слишком дорого заплатил за неё.
Дождавшись, пока рукопожатие распадётся, Пирс вытянул из кармана очки и снова нацепил их на себя, сразу становясь как-то старше.
— Отлично. Теперь, мистер Роллинз, передайте своих людей под командование мистера Уилсона. В следующие два-три месяца вам будет не до них. Мистер Уилсон, разместите новых бойцов в казарме, желательно вместе. Трое мужчин и одна женщина. Проблем не будет, они привычные. Выполняйте.
— Так точно, - Уилсон ответил негромко, ощутимо устало.
Выбора нет, Джеки.
Он уже пережил свою Голгофу там, в мотеле, не давая умоляющему его Броку вырвать руку из своей хватки. Сопротивляться дальше не имело смысла. Джош, Мэй, Диего и Марко уже ждали его около машин. Стояли, косясь на чужака, пока Джек называл их имена и специализацию.
— Личных дел у нас нет. Послужные списки Таузига и Коллсон скорее всего остались в армейских архивах. Эти двое, - он кивнул на набычившихся мексиканцев. – Примкнули к отряду недавно, призывались в Мексике.
Уилсон остановил его движением ладони.
— У нас есть вся информация о вас.
Джек заткнулся и посмотрел на него недоверчиво. Перехватив его взгляд, Уилсон по-прежнему невозмутимо ответил:
— Все вопросы к мистеру Пирсу. Если он вам позволит.
И, обращаясь к чужим ещё бойцам, равнодушно бросил:
— За мной.
Развернувшись, он, не глядя, пошел куда-то вглубь густых теней, очевидно совершенно не испытывая проблем из-за отсутствия света. Мэй еще успела подскочить к Джеку рассерженной кошкой.
— Какого чёрта? Где Брок? Что происходит?
Джек лишь качнул головой, зная, что на ответы нет ни времени, ни права.
— Он жив. Будьте осторожны.
Пирс его ждал, явно никуда не торопясь. Смерил взглядом и кивнул на машину.
— Забирайте его, мистер Роллинз, и идите за мной.
— Забирай её. Отлично отстрелялся, - инструктор доволен, наблюдая за мишенью в небольшой бинокль. Джек осторожно пакует винтовку в пластиковый кейс, не забыв отделить магазин и защёлкнуть крышечку на прицеле.
Джек молча кивает. Он знает, как положено отвечать, но выдавить слова из себя не может. Всё хуже, чем он думал, но назад уже не отыграть.
Пирс дал последний шанс им с Броком, оставшись по ту сторону машины.
Собравшись с силами, Джек открыл дверь. Брок сидел теперь откинувшись на сидение и закрыв глаза. Джек воровато коснулся кончиками пальцев острой скулы. Открыв глаза, Брок слабо улыбнулся.
— Вот мы и попались, да, Джеки?
Глупо было бы отрицать очевидное. Он кивнул и бросил быстрый взгляд через стекло на стоящего к ним спиной их владельца.
— Выходи.
Соскользнув с сидения, Брок закусил губу, поднимая взгляд.
— Прощальный поцелуй?
Снова взглянув на Пирса, Джек проглотил острый комок сожалений, и, как мог крепко, притянул к себе Брока. Зная, что времени нет совсем, он цеплялся за подрагивающее в его хватке тело, прощаясь. Метка горела огнём. Глаза и губы жгло, как под пустынным солнцем, и столько нужно было ещё сказать напоследок…
— Время, мистер Роллинз.
Пирс не обернулся, хотя не мог не знать, чем они занимались. Отстранившись, Джек отёр лицо. Оно было абсолютно сухим. Брок заметил это и криво усмехнулся. Прощаясь навсегда, они не смогли заплакать, и даже связь, которая вроде бы делает глупые чувства сильнее, тут не помогла. Разучились одним махом. Выстыли за сутки с небольшим. Порядок через боль.
Теперь время принимать решения вам…
Хайль, Гидра!
Брок снова притянул к себе Джека, прижимаясь своим лбом к его, в их любимом жесте. Он не переставал дёргано скалиться.
— Всё будет хорошо, Джеки.
***
Дорогу до кабинета Пирса Джек не запомнил. Он лишь смотрел в спину, затянутую в пиджак, маячившую перед глазами, и представлял, как хорошо в ней будет смотреться десантный нож, всаженный по самую рукоять. Или отверстия от пуль, выпущенных длинной очередью. Или…
Он ещё мог мечтать, и он не знал, радоваться этому или наоборот. Радоваться не получалось. «Наоборот» выходило слишком бледным. Он не хотел мстить. Он хотел просто оказаться отсюда подальше. Вместе со своим Броком, вместе с их людьми, ставшими маленькой семьёй.
Теперь уже не его и не их. Теперь всё принадлежало как минимум Пирсу, как максимум – ГИДРе. Чёртова история. Чёртовы фанатичные преподаватели, рассказывавшие про неё столько всего. В одно Джек верил, видел это в глазах их хозяина.
Для них всё кончено.
Дверь за спиной закрылась куда тише, чем хлопает обычно крышка западни.
Кабинет оказался небольшим, выдержанным в серых и черных тонах. Стекло, металл, натуральное дерево и ткань. Большой рабочий стол, на котором идеальный порядок, не нарушаемый ни выбившимся уголком бумаги из стопки документов, ни лежащей как попало ручкой. Два кресла по разные стороны стола. Имитация панорамного окна. На полу – ковролин цвета пыли.
Аскетично, но сразу развилось подозрение, что это не основное рабочее место Председателя. Слишком большая шишка и слишком маленький кабинет. Заметив взгляд Джека, Пирс, уже подошедший к столу, коснулся пальцами темного дерева.
— Эта база – одна из многих. Такие кабинеты есть на каждой. Мне часто приходится проводить время в поездках. Отчасти поэтому вы здесь.
…вы должны будете явиться ко мне в штаб-квартиру для получения назначения.
Джек не позволил себе хотя бы помечтать.
— Присаживайтесь, мистер Роллинз.
Пирс кивнул на единственное оставшееся свободным кресло, сам устроившись на своём. Брок замер за спиной Джека так же, как обычно вставал за его спиной его любовник и второй командир отряда.
“Председатель” сложил руки в своем любимом жесте, снова глядя на Джека сквозь составленные треугольником пальцы.
— Что ж, мистер Роллинз. Наконец-то мы оказались там, где и должны были. И коль скоро я уже выложил большую часть информации, которую обычно узнают только доверенные люди, хотя у нас особые обстоятельства, я немного уточню для вас. Видите ли, если бы ГИДРа доверяла, кому попало, она была бы мертва не только юридически, но и фактически. Но ГИДРа разборчива и умеет распознавать обман и слабость. Много внешне хороших людей оказались недостойными мирового порядка, поэтому каждый человек, оказавшийся в пределах её владений испытывается и проверяется всю жизнь. Доказывает свою полезность. Вам предстоит то же самое.
В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения, вошел паренёк в чёрной форме и с подносом в руках. Подойдя к столу, он составил на него два белых бокала, от которых умопомрачительно пахло кофе. Вышел он так же не ожидая распоряжения, не обращая внимания на то, что в помещении трое людей. Один бокал Пирс сразу подвинул к себе, второй мягко толкнул Джеку.
— У нас отличный кофе, пейте, не отравлено. Всё, как вы любите.
Каждое слово произносилось с бо׳льшим нажимом, и Джек осознал, что это тоже проверка. И приказ. Взяв бокал, Джек опасливо коснулся его губами, но тот был не таким горячим, как он ожидал. И таким, как он любил. Таким, как его варил Брок в большой медной турке.
— Неплохо, верно?
Джек кивнул, грея пальцы о фарфоровые бока. Не было смысла спрашивать, как они узнали.
— Продолжим. ГИДРа разборчива, как я уже сказал, но находит применение самым разным людям, независимо от того, хотят ли они этого или нет. Каждый здесь проходит разный путь, который начинается по-разному и так же заканчивается. Если вы оправдаете мои надежды, вы удивитесь, узнав как много в мире тех, кто работает ради того, чтобы во всем мире воцарился порядок. Добровольно и не очень, осознанно или не представляя о нашем существовании. Некоторые приносят пользу даже после своей кончины. Кого-то ГИДРа вербует в уже сознательном возрасте, кого-то забирают с улиц детьми. Беспризорников ведь ищут плохо, а некоторые сами бегут к нам в руки, стоит поманить куском хлеба или туманным обещанием светлого будущего. Мы выбираем лишь лучших из этих отбросов. Но даже такие обычно становятся лишь рядовыми бойцами. Они умеют только убивать и умирать. Кто-то, конечно, дорастает до более высоких званий, но крайне редко, обычно они умирают гораздо раньше.
Откинувшись на спинку кресла, Пирс перевел взгляд на Брока, но обращался по-прежнему не к нему.
— Вас тоже подобрали. Вы лишь один из сотен подобных отрядов, за которыми мы наблюдаем. Не уникальные, не лучшие из лучших вопреки вашему собственному мнению. Любой из вас будет уступать даже тем, кого наши специалисты едва-едва признали годным к полевой работе, не говоря о том, чтобы соревноваться с нашими лучшими отрядами. Альфа сейчас лучшие из лучших. Они сопровождают меня и, по необходимости, других руководителей американского филиала ГИДРы. Но, к сожалению, и они не вечны. Там образовываются вакансии, и Джозеф не готов брать в отряд всех подряд, он очень придирчив. Но и сам он не вечен.
Сделав большой глоток, Пирс недолго смаковал его, смочив горло, и продолжил.
— У каждого способа подготовки солдат ГИДРы есть свои плюсы и минусы. Воспитание и обучение с детства – эффективно, но долго и затратно, хотя на выходе получаются едва отличающиеся от собак люди. Верные, кровожадные, но безынициативные. К сожалению, они не умеют решать нетривиальные задачи, хотя подчиняются с полувзгляда. Люди с опытом, как правило, уже создали свою картину мира и принудительно менять её затруднительно. Нужные нам идеалисты попадаются крайне редко, но и им никто не станет доверять. ГИДРа слишком долго выживала благодаря осторожности. Признаться, я гораздо больше верю в купленную верность, подкреплённую демонстрацией силы, чем в громкие слова. Вряд ли вы сможете проникнуться идеалами ГИДРы. Я хочу, чтобы вы в полной мере осознали, что теперь вы часть целого и вне пределов этого целого вас не существует. Как я уже говорил – вы не уникальны, вы не первые и не последние. У вас не будет иного пути, кроме как принять то, о чем я сказал, или умереть. Но, раз вы всё ещё живы, очевидно, что второй вариант вам не нравится. А теперь перейдём к тому, о чем вы, мистер Роллинз, хотели узнать.
Он выдвинул из стола почти плоскую стеклянную клавиатуру. Одновременно с поверхности стола поднялась пластина, очевидно служившая ему монитором. Пара нажатий на клавиши, и псевдоокно за его спиной отразило запись с камеры.
Небольшое помещение, в которое влезло четыре койки и шкаф – видимо для униформы. И четыре человека, стоящие навытяжку, слушающие пятого, стоящего к камере спиной. Джек, тем не менее, узнал его. Джозеф Уилсон*. Он инструктировал отряд, когда-то бывший их отрядом.
Хайль, Гидра.
Он уже понял, что привыкнет повторять эту фразу, когда кажется, что сил больше нет. Чудовищная правда была в том, что эта фраза успокаивала.
— Не волнуйтесь. Мистер Уилсон ответственный командир, он позаботится о ваших людях. И они, и вы останетесь на этой базе до тех пор, пока ГИДРа не сможет вам доверять. Пока я не смогу вам доверять. Они получат полезный опыт, и, не стану скрывать, будут гарантом наших с вами дружеских отношений. По той же причине, я не стану разбивать вашу пару. Обычно, ГИДРа требует, чтобы её агент не имел слабостей, но вы многократно доказали, что в паре вы не слабей, а поодиночке на этом свете не задержитесь. Вместо двух мёртвых агентов я предпочту получить двух хороших живых солдат. Как солдаты вы неплохи, но, как и у всех наёмников у вас серьеёзные проблемы с подчинением. По этой причине пострадал ваш любовник.
Он снова нажал несколько кнопок, и экран погас, сменившись пейзажем.
— Зная ваше упорство, проявленное и в боях, и даже при поиске контрактов в спровоцированном нами информационном коллапсе, я обезопасил свою собственность.
Он впервые посмотрел на Брока так, как Джек и опасался, и он едва не зарычал от ярости – настолько отвратительно-властным был взгляд, будто Брок, его Брок, был всего лишь вещью. Второсортной к тому же.
— В кость плеча вживлено устройство, призванное принимать и передавать сигналы для сотен и тысяч нанороботов, живущих в организме. Изъять его невозможно без ампутации, но тогда нанороботы, оставшиеся в теле, потеряв контроль, уничтожат его за считанные часы. К электромагнитному импульсу они не чувствительны. Взломать их тоже нельзя – эта технология не с нашей планеты и ею владеем только мы. Они же служат для поиска, как маячок. Есть у этой технологии и существенный плюс: нанороботы могут оперативно устранять повреждения организма, лечить любую болезнь. Скорее всего, даже замедлить старение. Именно по их сигналу я нашёл вас в том мотеле. Не думаю, что вы хотели бы повторять упражнения с иньектором. Такие устройства имплантированы всем в вашем отряде и в любой момент времени ваши люди могут умереть. Не думаю, что вам бы этого хотелось.
Переведя тяжелый взгляд на Джека, он снова сложил руки в любимом жесте.
— Вы, Джек, чисты. Но вы почувствуете очень многое благодаря тому, что устройство находится очень близко к метке и может с ней взаимодействовать. Убегать бесполезно. Устройство способно получить сигнал в любом месте планеты, а, потеряв его каким-то чудом, перейдет в режим самоуничтожения. Поэтому вы должны строго оговаривать со мной маршрут ваших передвижений, чтобы я мог при необходимости ослабить поводок. И ещё. Как я уже сказал, теперь вы, мистер Роллинз, принимаете решения за вашего любовника. Будьте аккуратны и внимательны. Вашему подопечному запрещено выходить из его комнаты без вашего сопровождения и выполнять действия без приказа. Чуть позже мы проведем экскурсию, и вы поймете, чего именно я жду от вас, как от командира. А сейчас мне нужно заняться делами. Можете отдохнуть, дежурный вас проводит. Когда понадобитесь, я вас вызову, а пока - свободны.
Замявшись, Джек всё же выдавил из себя тусклое: «Так точно», и на нетвёрдых ногах пошёл к двери. Опомнившись, на полпути обернулся к всё ещё стоящему Броку.
— Идём.
Пирс недовольно цокнул языком.
— Отдавать приказы, а не просить, мистер Роллинз. Если вы не будете справляться, поверьте, я найду вам замену.
Брок в ожидании поднял глаза на человека, который теперь должен был решать, как ему жить дальше. У Джека заломило в затылке. Он должен.
— За мной.
Не так он привык общаться со своим любовником, давно отвыкнув от сержантского рыка, который вызывал суеверный ужас в рядах новобранцев. В глазах Брока мелькнуло слабое одобрение. Он не мог не знать, каково теперь Джеку. Не глядя на Пирса, он последовал за сгорбившимся любовником.
За дверью их ждали. Трое безликих солдат, двое из которых с оружием, довели их под конвоем до ряда простых металлических дверей с номерами. В первую втолкнули Брока, и дверь тут же захлопнули, но Джек успел увидеть абсолютно пустое маленькое помещение, почти кладовку. Там не было кровати – только голый бетонный пол, да металлический унитаз и такой же умывальник – типичная камера-изолятор.
За дверью, открытой для Джека, оказались те же удобства, но была и койка, похожая на кровать в дешёвой гостинице с не особо пышной подушкой и колючим армейским одеялом.
Джек вздрогнул, услышав щелчок замка.
Хайль, Гидра!
Комментарий к часть 7
* Слэйд Джозеф Уилсон, известный по сериалу “Зелёная стрела”
========== часть 8 ==========
Прижавшись спиной к металлу двери, Джек задрал голову вверх и прерывисто вздохнул. Хотелось кричать, но теперь это было непозволительной роскошью. Обычно в таких случаях просят сил у Господа или того бога, в которого верят. Он, даже оказавшись на передовой, не познал сомнительного счастья веры. А теперь для него нет ни бога, ни дьявола, и помощи просить не у кого. Теперь в его жизни были иные распорядители. Отнюдь не мифическое божество, на алтарь которого, они бросали свои и чужие жизни – ГИДРа, и непосредственный хозяин – Александр Пирс, её ревностный служитель. О том, сколько еще между ним и новообретенными солдатами хищников в дорогих костюмах и парадных кителях, Джек думать откровенно боялся. Сползя по двери на пол, он обхватил колени. Горло давило сухими рыданиями, но дать им выход он так и не мог.
Его тошнило от уже пережитого и надуманного будущего, и он ползком добрался до унитаза. Провисев над ним вниз головой какое-то время, и, так и не добившись ничего, он встал. Дернул ручку крана. От мощной струи воды даже на расстоянии ощущался холод. Во всём помещении было холодно от голых бетонных стен. Хотелось спать, но раздеваться было откровенно страшно. Под одеялом он устроился в одежде и обуви, согнувшись чуть ли не вдвое – тонкая тряпка была еще и короткой.
А у Брока не было и этого.
Он вообще не рассчитывал, что заснёт, но измотанный организм решил иначе. Обхватив себя руками за плечи, вспоминая, как в его объятиях грелся когда-то Брок, он провалился в чёрное небытие, наполненное криками, всполохами огня и стробоскопическими вспышками белого света.
Мощный удар в дверь заставил его подскочить с дико колотящимся сердцем. Возле самого пола отодвинулась заслонка. По полу вкатился поднос, разделённый на секции, затянутые плёнкой: не большие, но довольно глубокие. В одной закреплялся прозрачный пластиковый стакан с насыпанным на дне порошком оранжевого цвета со знакомым запахом – витаминный напиток, встречающийся в армейских индивидуальных рационах.
Хлеб, немного заветренный и самую малость пахнущий мылом.
Несколько ломтиков варёного мяса неопределённого происхождения, слегка посыпанные чёрным перцем.
Разноцветные некрупные кубики овощей в отдельной секции, выстеленной крупным листом салата – на раздаче явно женщина, мужчина бы так делать не стал, если он не нечаянно оказавшийся здесь шеф-повар с тягой к прекрасному.
Основное блюдо – фасоль в томате, приятно-горячая, острая.
Порция, маловатая для взрослого мужчины, но лучше, чем ничего. Выскоблив дочиста каждую ячейку, Джек развёл содержимое стакана водой из-под крана и залпом выпил кисло-сладкую пародию на апельсиновый сок.
Он не знал, были ли в комнате камеры – даже обыскивать не стал, но дверь распахнулась, едва он успел задуматься о том, куда деть поднос. На пороге стоял рослый солдат, вооружённый обманчиво легко. После всего услышанного Джек не решился бы нападать. Взгляд солдата был пустым, вымороженным, как у всех, кого они здесь встречали. Значит вот такими им предстоит стать…
— Мистер Пирс вызывает.
Джек бы не нашёл дороги к тому кабинету сам, но, здраво рассудив, что не всю оставшуюся жизнь его будут водить за ручку, попытался запомнить путь.
Постучав и не ожидая отклика, Джек вошёл в кабинет. Председатель, сидя за столом, перебирал и подписывал бумаги. Уже не напрягаясь, вспомнив военную юность, Джек встал по стойке смирно и окликнул.
— Сэр?
Взглянув на него поверх очков, Пирс собрал стопку листов и, постучав ими по столу, выровнял.
— Доброе утро, мистер Роллинз. Вы уже позавтракали?
Джек готов был поставить что угодно на то, что Пирс здесь знал, когда его пленников кормят, когда они принимаю душ…и умирают. Человек, контролирующий всё, не может не знать таких мелочей.
— Да, сэр. Спасибо.
Попытка не пытка. Он мог постараться для начала задобрить этого человека своей покорностью. Возможно, что-то выгадать Броку.
— А своего подопечного покормили?
Неприятная догадка дёрнула внутренности. То есть это не само собой полагающийся ритуал?
— Нет, сэр. Я не знал, как здесь всё устроено. Думал, что, если мне принесли еду, то и ему тоже.
Пирс явно был недоволен. Он снял и сложил очки, помолчал немного.
— Вчера я сказал вам, что он не имеет права ничего делать без вашего приказа, и, очевидно, он это усвоил лучше вас. К тому же, никто не станет обслуживать его, кроме вас. Сейчас, пока он проходит обучение, он имеет прав не более, чем служебная собака. А о животном заботится хозяин, в роли которого сейчас вы.
Сложенные домиком пальцы указали на Джека, которого продрало ознобом по спине. Он слишком многое упускал. Он был заместителем командира, но, как оказалось, ни черта не знал о том, что тому может быть необходимо делать. Его уже почти не дёргало сравнение любовника с животным. Не с вещью - хоть какие-то потребности за ним признавались. Радовало одно, если такому можно было радоваться. Им дозволялось быть вместе еще какое-то время.
Пока он проходит обучение
Джек боялся слов, которые должен был произнести, но, не задавая вопросов, он бы не узнал нужного ему.
— Могу я спросить, сэр?
Уже давно ему не приходилось говорить так с людьми. Он не общался раньше с вершащими судьбы. Пирс был как раз таким. Себялюбивым и чётко осознающим свою власть над стоящим перед ним человеком.
— Спрашивайте, Джек.
Унимая тошноту вязким комом слюны, Джек заново вспоминал, как смотреть без вызова и угрозы.
— Где я могу взять то, что понадобится для моего…
Он еще не договорил, не зная, как завершить фразу. Любовника? Но ГИДРа не признавала привязанностей. Пары? ГИДРа уничтожала все связи, кроме одной – с собой, пожизненной. Прости, Господи, пса? Этого Джек просто не мог сказать. Он и так произнёс лишнее слово, подставляя под того под удар.
— Для Брока.
Он принял-таки решение, твёрдо глядя в глаза своего владельца. Что-то внутри, что еще могло пугаться, оборвалось и ухнуло в пустоту, когда Пирс открыл ящик стола. За это мгновение Джек прикинул совершенно разные возможности. От того, что Александр пристрелит его из хранящегося там пистолета, и до нажатия неведомой кнопки, активирующей спящую в теле Рамлоу смерть.
Он ошибся. На стол лёг пакет из толстого непрозрачного пластика.
— Подойдите, Джек.
Пирс совершенно по-отечески смотрел на него снизу вверх. И не сказать, что этот человек может причинить боль.
— Это то, о чем вы должны были спросить вчера в первую очередь. Я делаю скидку на то, что вы никогда не были командиром как таковым сверх того времени, что были сержантом. Вам предстоит многому научиться, и, возможно, пары месяцев будет мало. Не буду скрывать. Мне хотелось бы, чтобы вы оба обладали в достаточной мере качествами командиров. Во-первых – как я уже говорил – люди не вечны. Во-вторых – толковых командиров много не бывает. В целом вы ответственны и куда более сговорчивы, чем Брок. У вас есть умение подчиняться, у него – командовать. Мне нужно, чтобы вы оба комбинировали эти навыки. Нас ждут великие свершения – не побоюсь этих слов, и мне понадобитесь вы оба.
Почему-то эти слова воспринимались совершенно спокойно. Наверное, для него было главным то, что напрямую Броку не угрожали. Они были нужны, и, если всё будут делать правильно, они останутся живы. Проклятая надежда всегда найдёт, где пустить свои ядовитые корни.
Пирс, вскрыв пакет, высыпал на стол его содержимое.
— Заработная плата приходит к вам на карты с того момента, когда я отдал распоряжение о включении вашего отряда в штат нашей организации. Я уже упоминал об этом. Однако, пока вы находитесь на этой базе, вам не на что тратить эти средства, здесь функционирует система снабжения, с которой вам придётся ознакомиться.
Чипованные пластиковые карточки вернулись обратно в пакет.
Тонкий планшет, лежащий на столе, был похож на одну из самых дорогих моделей этого сегмента рынка электроники, но не имел маркировки производителя. Пирс взвесил его на ладони.
— Здесь – инструкции на первое время. План базы, Устав, различная документация. Выхода в глобальную сеть на нём пока что нет, но есть свободный доступ в локальную, где вы можете формировать запросы, пересылать отчёты, о которых так же прочитаете в хранящейся здесь документации. Здесь расписан регламент обслуживания вашего подопечного – советую с этими документами ознакомиться особенно тщательно. Надеюсь, больше неприятностей и осложнений у вас не возникнет. Далее – страховка и прочие документы – будут активны, как и зарплатные карты, в том случае, если вы и ваша пара справитесь в нужной степени. Вы взрослый человек и понимаете свои перспективы.
На столе осталась сущая мелочёвка: беспроводная гарнитура, пара стеклянных цилиндров с чем-то маленьким внутри, узкий браслет электронных часов и, запаянное в пленку, универсальное зарядное устройство. Джек задумался о том, есть ли в его комнате розетка. Спрашивать, впрочем, не решился, чтобы раньше времени не списали за профессиональную непригодность. Зарядное устройство отправилось в пакет: Пирс не стал унижать взрослого мужчину сомнениями в том, знает ли он, что это. Следующей он взял в руки гарнитуру.
— Она понадобится вам для связи на базе. Поддерживает общий, групповой и индивидуальный каналы. Это основное средство связи, потому что планшет носить с собой вам будет не удобно. Работает без использования обычных раций, но только в пределах базы.
Устройство так же отправилось в пакет. Два стеклянным цилиндра Пирс уложил на ладонь.
— У вас было домашнее животное?
Джек даже завис, обдумывая неожиданный вопрос. Конечно, в детстве все играли с котятами и щенками, только не у всех родители были этому рады.
— У брата отца были собаки и кошки на ферме, сэр.
Пирс кивнул и покатал цилиндры по ладони.
— Значит вы не знаете о чипировании…
Джек не считал, что его можно было еще чем-то удивить, но, снизу, как обычно, постучали.
Хайль, Гидра!
— В общих чертах, сэр.
Конечно, он знал. Он не увлекался разведением животных, но не знать о чипировании на этом этапе развития технологий попросту не мог. Как не мог не понять, что еще приготовлено для них.
— Эти чипы служат как ключи, обеспечивающие доступ по базе. Их невозможно потерять и невозможно изъять, не повредив сам чип и не убив его носителя. Как только он будет введен и подключен к системе, вы сможете перемещаться по базе в пределах разрешенных зон. Чипы будут введены вам обоим. К сожалению, система контроля нанороботов не полностью совместима с системой контроля и управления доступом базы. Возьмите, пусть они будут при вас.
Джек подчинился. Шагнув вперед, он принял невесомые цилиндры и опустил в нагрудный карман куртки. Застегнув пакет, Пирс протянул и его.
— Ступайте. Покормите своего любовника и возвращайтесь вместе с ним.
***
Полоска часов облепила запястье как вторая кожа. Эргономичная гарнитура удобно устроилась на ухе. Остановившись перед безликой дверью, на которой значилось «объект 317», он повернулся к дежурному.
— Мне нужна еда для него.
Кивнув, солдат удалился. Джек отодвинул металлический засов – единственное видимое запирающее устройство. Он надеялся на несколько минут наедине, без чужих глаз.
В помещении было ещё холоднее, чем в камере Джека. Брок лежал на полу, скорчившись на брошенной на бетон куртке тактического костюма. Он помещался на ней весь.
Джек успел лишь окликнуть Брока, когда за спиной выросла молчаливая фигура с металлической миской в руках. Она была наполовину наполнена чем-то полупрозрачным слизеобразным, с вкраплениями трех недоваренных бобов. Джек едва сдержался, чтобы не убить дежурного. Брок не отзывался. Под чужим цепким взглядом, Джек не знал, что делать. То ли от избытка рвения, то ли из искреннего желания помочь, солдат вмешался. От удара сапогом по ноге Брок вскочил, как ошпаренный, и тут же завалился обратно на бок – перележал всего себя за время сна. Увидев над собой знакомую фигуру, он слабо улыбнулся.
— Джеки. Наконец-то ты мне приснился.
Джек поставил миску на пол перед его лицом, снова старательно отводя взгляд.
— Ешь и умывайся.
Улыбка сползла с лица Брока. Он выполнил требуемое, залпом выпив едва тёплое содержимое миски. Дёрнулся от обжигающей ледяной воды, но подчинился и застыл перед Джеком. Роллинз, изо всех сил вжав ногти в ладони, повернулся к нему спиной.
— За мной.
Конвоир снова был с ними, но держался в самом конце их маленькой колонны, не показывая дорогу, а следя.
Постучав, Джек, как и раньше, открыл дверь и замер, по привычке пропуская Брока вперёд. Тот, еще скрытый от Пирса участком стены, замер и качнул головой. Поняв свою ошибку, Джек чуть суетливо втиснулся между ним и дверью. Брок зашёл следом, закрывая дверь.
Подойдя под внимательным взглядом Пирса к его столу, Джек снова замялся.
— Мы…
Пирс снова сложил свои чёртовы руки в жесте, выражающем недовольство.
— Мы?
Джек снова сжал кулаки, невидимые Пирсу за столешницей.
— Как вы и приказали.
Хайль, Гидра!
Кивнув, Председатель отложил в сторону идеально ровную стопку уже подписанных листов и поднялся с кресла.
— Тогда идёмте, мистер Роллинз.
Остановив конвоира одним мимолетным движением руки, Пирс сам вызвал лифт. Те несколько мгновений, пока они его ждали, Джек судорожно вспоминал правила перевозки животных в лифте, уже уяснив, от чего стоило отталкиваться, но, кроме фразы «запрещено», ничего не вспоминалось. Только из-за секундного промедления начальства он сообразил первым загнать в кабину Брока, а следом зашёл сам.
Пользуясь тем, что Пирс стоял лицом к дверцам, Джек прижался плечом к плечу Брока, даже сквозь два слоя плотной ткани тактических курток чувствуя, насколько тот холоден, и что его всё еще колотит. Брок, не поднимая глаз, жался ближе, но, к моменту полной остановки лифта, между ними было не меньше фута.
Начиная привыкать, Джек дождался, пока Пирс шагнет наружу, и, бросив короткое «За мной», вышел следом, оказавшись в странном помещении.
Уходящим во все стороны пространством оно было похоже на огромный ангар, хотя, несомненно, располагалось под землёй. Здесь тоже было холодно, но Пирс даже не поёжился. Впрочем, скорее всего, он просто ещё не почувствовал холода, согретый теплом административных этажей.
— Как я уже обещал, мистер Роллинз, я собираюсь устроить вам экскурсию по некоторой части базы, дабы в общих чертах вы осознали меру того, что я хочу возложить на вас, на то, чем вы станете в этих стенах. Раз уж я хочу получить тех, кому должен буду доверить свою жизнь и безопасность, я должен что-то дать вам взамен, некоторое доверие, дать чуть больше информации, чем получают её простые люди с улицы, оказавшиеся здесь.
Он пошел вперед, и Джек, как хорошо дрессированный пёс, чувствующий только намёк на движение хозяина, двинулся следом. Следя краем глаза за Броком, он убедился, что тот следует за ним на расстоянии трех шагов так же чутко.
Их путь закончился возле высокого, почти по грудь Пирсу, ограждения. Джек едва сдержался от того, чтобы присвистнуть.
То, что напоминало ангар своим сводом, было лишь верхней частью айсберга, чудовищной махины, уходящей многими ярусами вниз, и, на сколько хватало зрения, эта махина была живой. Фигурально выражаясь, но всё же… Она кишела людьми, переливалась светом, дышала. И это была лишь одна база. Одна база в одной стране. Джеку поплохело. Если у него ещё была мысль о том, чтобы, втеревшись в доверие, как-то изнутри противостоять этой системе, то теперь, поняв, насколько мизерной его жизнь была не то что для всей организации, а даже здесь, он мог лишь сдаться.
Для них действительно было всё кончено. Было кончено уже тогда, в Мексике, когда после нескольких страшных, долгих гудков, он услышал приятный молодой голос и назвал координаты.
Тогда, дай он умереть Броку, он хотя бы спас бы остальных. Не себя, но Мэй, Диего, Марко и Таузиг могли бы жить. Они бы смирились с потерей командира. Он сам – нет, но он уже давно понял, что не сможет жить без него – буквально. И дело было не в связи, на которую можно было всё красиво свалить, нет. Он был взрослым человеком и привык отвечать за свои действия сам. Это было осознанно. Возможно, это было взаимно – они никогда не говорили об этом, о чувствах. Они просто поддавались им, если была возможность, и жили практически одним днём.
— Сколько здесь этажей?
Он даже забыл о том, что нельзя задавать вопросы, забыл об официальном обращении. Пирс вытянул губы трубочкой, словно в раздумьях, но, видимо, в голосе Джека проскользнуло любимое им благоговение, и Председатель его не одёрнул.
— Действующих – сто тридцать. Ещё десять достраиваются уже сейчас, десять начаты в этом году. Наши базы живут по принципу улья и расширяются и углубляются постоянно.
Он говорил с восторгом, как говорят родители о своих детях, и Джек постарался выглядеть соответствующе.
— Здесь, под землёй, нет понятия дня и ночи. Есть лишь понятие смены. Для разных специалистов длительность смены разная. Большая часть персонала живёт здесь же, здесь же заводит семью, здесь учатся их дети. Это элита, как вы понимаете. Ученые, инженеры, медики – это те люди, которые строят наше будущее. Старшие офицеры, те, которые не исполняют роль двойных агентов, тоже постоянно находятся здесь, и лишь при служебной необходимости покидают базу. Простые солдаты, про которых я рассказывал, получают подготовку частично здесь, частично на полигонах. Их обычно используют в локальных конфликтах. Большую часть из них – только один раз. Гораздо меньшая часть становится хендлерами, такими, как вы, и получает местное подобие офицерского звания. Они готовят следующее поколение солдат и выбирают из них лучших, тех, кто впоследствии сам станет хендлером. Так мы создаём небольшие армии верных только нам людей. Так делал ещё Рейх, считавший, что наследственность передает не только внешние черты, но и склонности. У верных нашим идеям родителей рождаются дети, которые под руководством наших специалистов становятся идеологическими лидерами. Сироты, которых ни одна страна толком не учитывает, тоже неплохой ресурс, хотя крайне нестабильный, но ГИДРа терпелива. Ну а уж с улиц, сами понимаете, хорошего набрать практически нереально. Отбраковка огромна, но, даже с учётом неё, организация продолжает расти.
Вас тоже подобрали
— Почему мы?
Пирс пожал плечами, и этот жест почему-то показался Джеку слишком легкомысленным.
— Подошла ваша очередь. Как я уже говорил, нам хватает ресурсов, чтобы следить за теми, кто нам интересен. Наёмники – лишь одна из статей расхода. Да, не удивляйтесь. Я ведь уже говорил – многие даже не знают, кто оплачивает их работу. В некоторых группах есть внедрённые бойцы из числа подготовленных на наших базах. Мы везде, мистер Роллинз. Теперь ваш черёд стать одним из нас или одним из тех, кто оказался недостаточно полезен ГИДРе.
Наверное, Пирс чего-то ждал после своей прочувствованной речи. Восхищения, например. Вдохновенного отклика.
Всё, что мог Джек – не хватать ртом воздух. Он, повидавший в жизни немало дерьма, вполне мог многое додумать, не используя фантазию, на одной лишь жестокой логике. Беспомощно обернувшись на Брока, он ощутил лишь отупляющий страх от того, как глубоко они проваливаются день ото дня в скопление мерзких щупалец ожившей легенды, которая, оказывается. никогда и не умирала.
— Ваш отряд, вы, Джек, и ваш любовник. Посмотрите на него.
Джек отмер, но не повернулся. Пирс брезгливо изогнул губы.
— Посмотрите. Это приказ, мистер Роллинз.
Пришлось подчинить, но Джек почти слышал треск собственных костей, пытающихся сопротивляться. Брок, вскинув голову, смотрел на него в ответ. Смотрел спокойно, без страха и осуждения, без лишнего понимания.
— На что вы готовы пойти ради него?
И, щелчком, осознание: выход есть. Для них обоих. Для их отряда. Один шаг, может два. Они свободны.
И мертвы. Мертво это немолодое чудовище с лицом добренького дядюшки. Мёртв всегда такой живучий Брок. Мертва красавица Мэй. Мёртв Джош. Мёртв Марко. Мёртв Диего. Мёртв сам Джек. Мёртв, мёртв, мёртв… Как же это просто, на самом деле.
— Я умру за него. За них всех, если придётся.
Брок не раздул ноздри, как сделал бы он в той, прежней жизни после такого громкого заявления-вызова. Даже эхо не разнеслось вокруг – настолько тих был его голос, перекрывающий обычно шум боя. И Джек бы, наверное, упал на колени, вот только тело, парализованное отчаянием, уже было такое же каменное, как если бы он умер-таки некоторое время назад. Зато Пирс выглядел так, словно заполучил уже своё страстно желаемое мировое господство безупречного порядка.
—Я рассчитываю, что всё же не придётся. Мне не нужны ваши смерти, иначе вас бы не было здесь, а я не рассказал бы вам так много. Но вам всем придётся доказать свою полезность. От того, насколько хорошо вы выполняете приказы, вы все, будет зависеть судьба каждого из вас. У вас двоих – два месяца с сегодняшнего дня. С сегодняшнего дня перед вами откроются двери этой базы. С сегодняшнего дня вы должны сделать всё, чтобы по истечении двух месяцев у ГИДРы не осталось ни сомнений в вас, ни вас сами, прежних. Всё, чем вы были, должно остаться за дверями этой базы, в прошлом, которое вы должны забыть. Можно, конечно, было бы заставить вас забыть с помощью определённых воздействия, но мне нужны бойцы, умеющие быть солдатами, которых не надо учить хотя бы этому. Ну, а чтобы влиться в жизнь этой базы, вы сейчас посетите один из медицинских этажей.
Пирс кивнул в направлении лифта, и всё повторилось, только Брок больше не пытался коснуться плеча любовника и руки Джека сводило судорогой от желания свернуть маячащую впереди частично седую голову. Руки не поднимались, будто их тоже контролировали чёртовы нанороботы. Джек знал правду. Он банально поймал истерику, как солдат, оказавшийся впервые под обстрелом, потому что следующим на пол лифта должен был упасть его, всё ещё его, Брок.
Хайль, Гидра! И прости меня, Брок
***
Медицинский этаж – один из нескольких – снова поразил воображение не привыкшего к такой роскоши Джека. Он думал, что после госпиталя уже не сможет удивляться, но ошибся.
В странах, где они в основном промышляли, само наличие врача как правило было уже чудом, а если у этого врача были медикаменты и инструменты – это был предел самых смелых мечтаний. В основном они довольствовались тем, что сами клали в свои аптечки, купленное на заработанные деньги. За медика же в отряде была Мэй – её тонкие и не по-женски сильные руки подходили идеально, когда надо было обработать и зашит рану. При необходимости она могла и вырубить точным ударом, чтобы не тратиться на обезболивающие, но серьёзные раны миновали отряд до тех самых мексиканских событий. Они жили, словно заговорённые, и поплатились за своё везение.
Здесь же… Коридоры ветвились и расходились между множеством сплошных стен, утыканных дверями, и прозрачных кубов индивидуальных боксов. И это был лишь один этаж. Большинство боксов были пусты и темны, но некоторые освещались. Материал стен некоторых из освещённых был молочного оттенка – видимо кто-то не хотел быть выставленным на обозрение. О наполненности пространства за простыми дверями судить было сложно. Джек старался не слишком вертеть головой, но всё же видел и сложную технику, какую не встретишь в обычной больнице, и персонал, исчезавший с их пути как по волшебству.
Их встретили в просторном помещении, которое Джек для простоты окрестил про себя медпунктом. Несколько человек в белом и трое солдат явно ждали их.
Один из врачей, глянув на Пирса, подошел к Джеку и протянул руку, явно ожидая что в неё что-то будет вложено.
— Отдайте ему чипы, мистер Роллинз.
Ощущая себя марионеткой, Джек вытащил из кармана стеклянные цилиндры и осторожно положил на ладонь врача.
Тут же вокруг пришли в движение остальные люди в белом. Солдаты стояли по углам помещения, будто манекены. Джеку приказали занять мягкое кресло. Мягкие же фиксаторы чуть пригнули его вперед, удобно открывая шею. Какое-то время её касались то чьи-то ловкие пальцы, то какие-то инструменты. Влажное и прохладное на шершавой ткани он принял за дезинфектор. В какой-то момент кожу ущипнул укол тонкой иглы и постепенно лёгкое онемение расползлось до плеч. Дальше все манипуляции с собой он отмечал только по металлическому бряканью инструментов и легкому запаху палёной кости.
Один из врачей принес какой-то округлый прибор и зашёл с ним за спину. Оттуда послышалось мелодичное пиликанье. Через несколько секунд фиксаторы пропали и двое врачей легкими прикосновениями к плечам заставили его выпрямиться.
— Можете встать.
Это был тот самый человек, который забрал у него чипы. Врач был довольно молод, но взгляд был внимательным и немного хищным.
— Дезориентация, тошнота, тремор?
— Нет.
Джек хотел мотнуть головой, но при том, что с шеей что-то явно делали, это было не лучшей идеей, поэтом он просто ответил. Врач, удовлетворённый ответом, сделал несколько шагов назад.
— Хорошо. Неприятные ощущения могут возникать в течение трёх суток. Если боль усилится или появятся указанные симптомы – вы должны оказаться здесь сразу же. Следующий.
Брок остался стоять, и Джеку пришлось, давясь словами, отдавать ему команды: заставить подойти, заставить сесть в кресло и остаться стоять рядом, наблюдая, потому что отворачиваться запретил Пирс.
Чужие пальцы ощупали жилистую шею. Чужие руки сбрили тонкие волоски. Чужие руки чередуя разные по цвету растворы протерли кожу. Чужие руки занесли над шеей его Брока небольшой металлический шприц и Джек сжал кулаки, уже наплевав на то, что там видит Председатель. Он знал, что это обезболивающее, но по собственным венам словно прокатилась волна яда.
Хайль, Гидра!
Чужие руки взяли в руки маленькое лезвие и провели по коже почти плашмя. Этого Джек уже не помнил – не почувствовал в своё время. Брок сжал зубы так, что на виске проступила вена и дёрнулся. Он всё чувствовал.
Джек рывком обернулся к Пирсу.
— Почему он всё…
Александр взглянул на него с легкой усмешкой.
— Не всё, Джек. Из-за нанороботов обезболивающее теряет две трети эффективности. Они слишком быстро его выводят. То, что ввели ему, подействует чуть позже и немного снизит боль от последующих манипуляций. А сейчас, мистер Роллинз, вы развернётесь и продолжите наблюдать за своим подопечным. Приказ никто н отменял.
Спокойно произнесенные слова словно оплеухой отбросили Джека назад, он беспомощно обернулся. Врач сделал последнее движение лезвием, соскабливая тонкий слой кожи. Из крепко зажмуренных глаз Брока по лицу сползали блестящие дорожки.
Джек дергался всякий раз вместе с ним: когда выступившую кровавую росу стёрли очередным тампоном с антисептиком, когда поверх красного пятна на шее нанесли черным маркером разметку, когда врач коагулятором рассек мягкие ткани и, установив расширитель, обнажил белую кость позвонка.
Когда заработала маленькая, почти ювелирная, бормашина, Брок прокусил губу, но не закричал, чего больше всего боялся Джек. Боялся, что сорвется и убьет этим их обоих. Вместо этого он стоял, поминутно облизывая собственные губы, чувствуя фантомный привкус металла на языке.
Джек понял, что Брок отключился, когда увидел, как разжались и бессильно повисли пальцы, до этого крепко сжатые в кулаки. Видит Бог, это было к лучшему, но у Пирса были свои планы. Врачи только начали накладывать швы, когда Александр подозвал одного из ассистентов и в руки Джека лёг флакон.
— Приведите его в чувство, Джек.
Его тон не предполагал отказа, и на негнущихся ногах Джек подошёл к креслу, вставая спереди. Едкий запах аммиака ударил в нос даже ему самому. Брок болезненно застонал. Метка слабо пульсировала и собственный загривок Джека жгло огнём.
— Спасибо, мистер Роллинз, и отойдите, не мешайте врачам.
Он давно понял, чего хочет Пирс, но чувство вины от этого легче не становилось. Он подчинился, вернувшись на своё место и продолжая наблюдать.
Когда с Броком закончили, он стоял, пошатываясь и дыша широко открытым ртом. Пирсу, однако, этого было мало. Врачи столпились кучкой в стороне, и в воздухе повисло ожидание чего-то еще более плохого.
— Мистер Майлз, подойдите.
Один из бойцов отлип от стены, будто ожившая статуя. Подойдя, он точно в той же позе застыл возле Председателя. Тот, глядя лишь на Роллинза, снова открыл свою поганую пасть.
— Мистер Майлз. Наш новый хендлер нуждается в помощи. У него первый подопечный, допустивший небольшие ошибки. Подскажите ему, как более опытный сотрудник, как необходимо наказывать за подобное. Джек, вы должны выполнить всё, что он говорит.
Майлз перевёл равнодушный взгляд на Брока, потом взглянул в глаза Джека.
— Подзовите его. Прикажите встать к стене и упереться в неё.
Хайль, Гидра!
— Брок, подойди. Встань к стене. Упрись.
Боец поморщился.
— Не так. Не называйте имя, пока он его не заслужит. И пользуйтесь списком рекомендованных команд. Произносите команды как команды, а не как просьбы. Пользуйтесь жестами. Например, подзывая, хлопните ладонью по бедру. Когда они привыкают, так гораздо удобнее.
К счастью, Брок уже выполнил всё сказанное и стоял, опустив вниз голову.
— В чём его ошибки?
Майлз смотрел на Пирса, явно не ожидая ответа от «неопытного» хендлера. Александр же смотрел в глаза Джеку.
— Выполнял действия без приказа.
Хайль, Гидра!
Брок, спящий на голом полу.
Брок, показывающий, что первым должен идти Джек.
Брок, прижавшийся к нему в лифте.
— Говорил без приказа.
Хайль, Гидра!
— Джеки. Наконец-то ты мне приснился
— Я умру за него. За них всех, если придётся.
Майлз кивнул и снял с ремня телескопическую электрошоковую дубинку. Дернув рукой, он заставил её раскрыться. Джек принял её слегка дрожащей рукой.
— Выставьте её на половину мощности, чтобы избежать необратимых повреждений. Регулятор на торце.
Пальцы Джека сжались на подвижном кольце. Силясь повернуть его, он убеждал себя, что иначе будет хуже. Отмерив щелчками указанную половину, он посмотрел на бойца, отдающего распоряжения так, будто имел на это право.
— Пять раз. Наиболее чувствительные места вы наверняка знаете. По пять секунд на каждое прикосновение.
Джека немного успокаивало то, что Брок был всё еще в куртке, которая погасит часть заряда. Словно прочитав его мысли, Майлз подошёл ближе, и, подхватив ткань, дернул её вверх.
— В идеале он должен быть обнажён, но сейчас футболка влажная от пота, так даже лучше.
Рукоять шокера категорически отказалась ломаться под пальцами. Пирс одобрительно кивнул.
— Приступайте, мистер Роллинз.
Затаив дыхание, Джек нажал на кнопку.
Хайль, Гидра!
Раз. Шокер коснулся чуть ниже левой лопатки. Брока подкинуло верх и выгнуло, вжимая в стену. В воздухе разлился кислый запах металла.
Хайль, Гидра!
Два. То же самое справа. Больше сдерживаться Брок, видимо, не мог, едва слышно заскулив от боли.
Хайль, Гидра!
Три. Электрическое жало впилось чуть ниже правой подмышки. Брока изогнуло в сторону и он позорно хныкнул. Почему-то Майлз сказал «Достаточно». Джек подчинился и отпустил кнопку.
Хайль, Гидра!
Четыре. Тоже правый бок, ближе к животу. Брока уже трясло. Стонал он или скулил уже было непонятно.
Хайль, Гидра!
Пять. Прикосновение к пояснице возле правой почки заставило Брока закричать. Руку сдавило судорогой, и Джек просто не мог ни отвести её, ни отпустить кнопку. Он стоял и смотрел, как бьется у стены его любовник и чувствовал, как вдоль собственного позвоночника проносятся фантомными разрядами отголоски его боли.
Он бы так и стоял, если бы тот же солдат не рванул его руку в сторону. Тяжело дыша, Джек обернулся к Пирсу. Тот выглядел почти довольным.
— Мистер Майлз, что полагается за болтливость?
Боец пожал плечами.
— Обычно кляп или намордник, но…
Джек не знал, кого благодарить – Бога или Гидру, что поблизости не было ни того, ни другого. К сожалению, Пирс умел находить выход из безвыходных ситуаций
— Мистер Майлз, свободны. Мистер Роллинз, поставьте своего подопечного на колени.
Хайль, Гидра!
Перехватив взгляд Брока, измученный, но ожидающий, он, как было велено, хлопнул себя по бедру.
— Ко мне.
Оттолкнувшись от стены, Брок сделал пару шагов и едва не рухнул от слабости.
— На колени.
Джеку пришлось его всё же подхватить, чтобы замедлить падение, но дольше нужного он не дал себе прикасаться – Пирс следил слишком внимательно.
— Запрокиньте ему голову.
Влажные от пота волосы знакомо натянулись под рукой. Сколько раз он так делал, когда они с Броком уединялись. Броку нравился этот жест, он улыбался, несмотря на легкую боль, красиво смотрясь на коленях. Теперь это выглядело отвратительно, но в глазах, смотрящих снизу вверх, было слишком много тепла и доверия, проклятой покорности только ему. Джек с ужасом понял, что благодарен Пирсу. Благодарен за то, что это его руки причиняют всю эту боль. Если бы кто-то чужой посмел так схватить то, что принадлежало ему…
… когда-то. Хайль, Гидра!
— Сложите дубинку.
Джек отмер. Вот и всё, наказание кончилось, и впредь они станут умнее и осторожнее. Всё будет относительно хорошо, надо только постараться. Сложив телескопическую трубку, Джек защелкнул фиксатор.
— Выставьте мощность на тридцать процентов.
Он еще не осознал, что делает, а пальцы сами перещёлкнули регулятор на две позиции. Переведя взгляд с Пирса на Брока, он снова застыл.
— Откройте ему рот.
Левая ладонь легла под подбородок, тоже знакомо. Большой палец надавил на нижнюю губу. Боже, как он любил ласкать его так, обводя контур кончиками пальцев, растирая слюну или сперму, как любил вылизывать эти губы и целовать. Джек не замечал, как по собственному лицу бежали непроизвольные слёзы. Он понял, что должен сделать, понял это и Брок, но лишь рвано улыбнулся одной стороной еще закрытого рта, а потом расслабил челюсти и закрыл глаза.
Пирс даже подался чуть вперёд в предвкушении, держа в руках свой телефон. Цилиндр шокера, длинной с ладонь, застыл возле широко распахнутых губ.
— Десять секунд, мистер Роллинз. Не волнуйтесь за него. Нанороботы не дадут ему умереть.
Если бы он только знал, как сильно Джек надеялся, что эти маленькие наноубийцы не оправдают ожидания этого садиста…
Шокер вошел на две трети. Между шестой и седьмой секундой Брок снова отключился. Джека, упавшего на пол рядом с ним, наконец-то вырвало на забранный частой решеткой пол.
От участливого голоса Пирса его согнуло вторично.
— Порядок через боль, мистер Роллинс. Не о чем жалеть. Жалость вынуждает наказывать чаще, боль дисциплинирует быстрее. Так лучше, поверьте.
Он не верил. Он вообще с трудом воспринимал происходящее вокруг, совершенно не помня, как они вновь добирались обратно. Прежде чем скрыться в кабинете, Пирс приказал явиться к нему через час. Двое рослых солдат, тащивших всё ещё не очнувшегося Брока швырнули его на пол. Третий, поддерживавший Джека, не дал тому вырваться, заломив руку за спину. Джека, не позволив распрямиться, так же втолкнули в его комнату. Сознание смутно отметило, что замок не был заперт, как накануне, но было уже наплевать. Перед глазами стоял Брок. Его золотящиеся в искусственном свете глаза и губы, мягко подающиеся под рукой. Его ободряющий взгляд. Его доверие рукам Джека.
Хайль, Гидра!
========== часть 9 ==========
Высокое солнце Австралии жгло отвыкшую от загара кожу. Песок под спиной обещал медленно запечь тело до хрустящей корочки.
Джеку было хорошо. Нет, даже отлично. Он не был тут с детства, и вся родня уже либо вымерла, либо разъехалась, а значит - не надо метаться весь отпуск по тётушкам и дядюшкам, навещая малознакомых людей, слушая малозначимые комментарии в адрес его выбора работы, друзей… Пары.
Лежащему рядом Броку было чуть проще. Смуглый от рождения, он обгорал не так быстро. Он без злости подтрунивал над уже заметно покрасневшим «аборигеном» и периодически тыкал пальцем, проверяя «хрустит ли уже корочка».
Джек, закинув руки за голову, рассматривал безоблачное небо через чёрные очки и периодически подставлял губы под пальцы Брока, держащие сигарету.
Оба не курили, но иногда что-то набегало на Брока и он стрелял у кого-нибудь сигарету, чтобы выкурить одну на двоих, как он говорил – «для вкуса». Они почти не затягивались, и хватало её относительно надолго. Когда она заканчивалась, они обычно запивали горечь заранее припасённой водой, Брок устраивался сверху и склонялся к губам Джека, сложив у того на груди руки, как примерный школьник - на парте.
Поцелуи с запахом табака заставляли обоих рухнуть в тяжёлое марево желания, поэтому на службе они себе такого не позволяли. Под яростным солнцем континента, оторванного от остального мира, как на краю земли, они могли позволить себе забыть о войне, выбросить её из головы хотя бы на миг.
К сожалению, как ни беги от неё, она сама тебя найдет.
Грохот разрыва заставил Джека подскочить. Взгляд Брока из удивлённого стал испуганным.
Острая боль ударила в висок, слегка задела ухо и тут же отдалась в шее.
Открыл глаза Джек на холодном бетонном полу. В дверном проёме с винтовкой в руках и нечитаемым выражением лица замер очередной дежурный. Дождавшись появления разума в глазах застывшего на полу мужчины, он сдвинулся в сторону.
— Мистер Пирс вызывает.
Продышавшись, Джек, наконец, встал. Несмотря на холод, одежду можно было выжимать, и он всерьёз задумался о том, что ему нужен душ и новый комплект формы. Но сначала, так и быть, Пирс, и что он там хотел ещё получить от Джека сверх того, что тот уже ему дал.
Ледяная вода чуть отрезвила. Ушибленный со всего маха об кровать висок пульсировал болью. Метка молчала, холодная и мёртвая. В полированном металле раковины отражалось посеревшее осунувшееся лицо мертвеца. Сделав глубокий вдох и сжав зубы, Джек шагнул за дверь.
***
Начальство встретило его не столь радушно, как в первый раз. Пирс стоял у псевдоокна и пялился в него, будто ничего интереснее просто не было, и вообще – он не видел этот пейзаж еще ни разу.
Его спина манила своей открытостью, но Джек замер не дойдя даже до стола. Не давая себе права ни на что лишнее, зная, что расплачиваться Броку. Уже не его, конечно, не после того, что он сделал…
Собака, как же. Кому в здравом уме придёт в голову пихать шокер в пасть собаке, которая лижет руки. Каким чудовищем нужно для этого быть.
Каким чудовищем стал ОН САМ.
Хайль, Гидра!
Он найдёт способ уйти. Он знает, как уходят из таких организаций, но он уйдёт, когда Брок перестанет в нём нуждаться. Когда Джек будет уверен, что чужие руки не коснутся когда-то его Брока.
— Вы ещё не обедали, Джек?
Пирс отмер внезапно, обернувшись. Вопрос отчасти застал врасплох. Желудок вновь скрутило.
— Нет, сэр. Не голоден.
Председатель кивнул, но, судя по виду, не его словам, а чему-то своему. Он что-то нажал на своем телефоне, сел на своё кресло и махнул рукой Джеку.
— Садитесь.
Джек подчинился и замер, глядя в глаза сидящему напротив ублюдку. Тот, устроив руки на столе, переплёл пальцы и слегка подался вперёд.
— Сейчас вы меня ненавидите, мистер Роллинз, но это пройдет.
О, Джек это знает. Пройдёт, когда он своей рукой вышибет мозги из этой седеющей головы. А потом и из своей.
Хайль, Гидра!
— Все офицеры, выращенные Гидрой, ненавидят и боготворят своих хендлеров. Именно им они обязаны жизнями и своим положением. Примите тот факт, что вы спасаете свою пару от того, кто к нему равнодушен, или от того, кто проявит излишнее рвение. Почти все хендлеры убивают своих первых подопечных, иногда двух, кое-кто – и трёх. Иногда – это дело случая, иногда – не справляется сам хендлер. Чаще – провоцирует подчинённый. Если вы всё сделаете правильно – он не пострадает сверх необходимого.
А что из всего этого было необходимо?!
Хайль, Гидра!
— Всё зависит только вас, мистер Роллинз. Вы – хендлер, вы – его хозяин. Царь и бог. Вы – единственный отвечающий за него, единственный, заботящийся о нём, единственный, решающий: наказать, поощрить или убить. За любое решение отвечаете вы и только вы. ГИДРа не руководствуется нормами морали, уже приведшими общество к хаосу и разложению. ГИДРа придерживается вместо этого принципа целесообразности. Это упрощает работу и повышает эффективность.
И хоть что-то из этого было целесообразно?!
Хайль, Гидра!
И на незаданный вопрос Джек сам себе с ужасом может ответить утвердительно. Если хочешь создать нужного себе человека из имеющегося материала, нужно сломать старое до основания и лепить уже по потребностям. Видимо, действительно, они зачем-то позарез нужны, и он лжет – в чём-то они лучше прочих. Или Джек так и не понял всех хитростей жизни этой гнилой насквозь организации.
В дверь постучались. В кабинет боком втолкнулся тот же паренёк, что приносил утром кофе. В его руках были уже знакомые подносы с едой. Две штуки. Джека затошнило и он поспешно сглотнул.
Брок. Он даже не знает, что с ним.
Хайль, мерзкая многорукая гадина!
Подносы опустились по обе стороны стола. Джека нервировало всё, и вот это – желание принимать пищу вместе с подчиненным – тоже. Никто никогда так не делает.
Целесообразность? Доверие? Выглядит смешно, если не всматриваться. Но это уже было озвучено. …кому должен буду доверить свою жизнь и безопасность.
Он, должно быть, снова завис, потому что Пирс вновь его окликнул.
— Ешьте, Джек. У нас на сегодня запланированы еще мероприятия.
Под ладонями Джека жалобно скрипнула кожа подлокотников, но он заставил себя оторвать руки от кресла и взяться за плёнку, прикрывающую отсеки с пищей.
С тихим шуршанием тонкий пластик удобно скатался к краю.
Картофельное пюре, ломтики тёмного мяса, опознанные Джеком с большой вероятностью как говядина, свежие овощи и консервированная смесь горошка и кукурузы. Тёмный хлеб, более свежий, чем утром. Подобие фруктового батончика пирс оставил нетронутым, Джек тоже – всегда был равнодушным к сладкому.
Что было в саморазогревающемся стакане с напитком он понял только сковырнув с него крышку. Кофе, куда более крепкий, чем утром.
Подносы забрал всё тот же солдатик, и Пирс поднялся со своего места.
— Пойдёмте. Пора показать вам, чего я от вас жду.
***
Скорее всего, скажи кто Джеку с полгода назад, что он вот так, ни слова не говоря, займёт место за спиной человека, его руками фактически насиловавшего Брока, такой остряк сильно бы пожалел. Только знание того, что расплаты ждать недолго, сдерживало горевшее в нём пламя ненависти.
Брок не сможет, да, чёрт, он не должен будет больше доверять Джеку, но сам Джек в своем командире не сомневался. Тот отомстит, страшно отомстит, как всегда, как всем своим недругам, всем тем, кто посчитал себя сильнее и посмел поставить себя выше Рамлоу. Непоздоровится всем. Если Пирс и переживёт Джека, то не на долго. ГИДРа подавится Броком, как давились до неё нечистые на руку заказчики…
Наверное, не стоило так глубоко и нервно дышать рядом с человеком, который всю свою жизнь изучает своих подчинённых и способен найти в них малейший изъян.
Чуть повернувшись к Джеку, Пирс поднял левую руку, и, оттянув рукав пиджака с запястья, продемонстрировал ему…нечто.
Прячущееся под металлическим браслетом часов, оно было почти полностью погружено в кожу и напоминало куколку крупной бабочки.
— Я уже говорил, что жизнь вашего любовника зависит от вас, но и от меня – тоже. Это устройство - тоже не с этой планеты. Оно следит за тем, бьется ли моё сердце. И пока оно бьется – будет биться и сердце Брока. Я хочу доверять вам в будущем, но это не значит, что я доверюсь целиком, полностью и без оглядки. Телефон, с которого я контролирую нанороботов, можно потерять. А это устройство потерять затруднительно. Его можно удалить, конечно, но тогда у вашей пары останется отсилы сутки жизни. Крайне болезненные сутки, если вы забыли. Станьте хорошим…лучшим хендлером, и вам не придётся ненавидеть ни меня, ни себя.
Председатель отвернулся, опустил руку и шагнул сквозь раскрывшиеся створки лифта.
— Страх. Неуверенность. Вина. Я мог бы действовать иначе, Джек. Так, как делают обычно, но, заметьте, я терпелив и доброжелателен. Я даю вам выбор, советы, помощь. Сейчас вы увидите, как обстоят дела с «обычными» людьми. С теми, кто мне лично не интересен, кто никогда не встанет рядом со мной, кому я не доверю себя и будущее ГИДРы. Возможно, после этого вы поймёте, насколько повезло вам. Вам лично, Броку, вашему отряду. Кстати, мистер Уилсон сегодня посмотрел их в деле и очень ими доволен. Он возьмется тренировать их, пока вы не закончите свою часть работы и отряд не воссоединится. Он профессиональный хендлер, через его руки прошли многие. Весь его отряд – подготовлен лично им…
Где-то под горлом вздулся и лопнул огненный шар, стоило только представить их отряд в руках того послушного убийцы с немного усталым, немного скучающим взглядом. Вспомнить то, что час с небольшим назад делал он, вспомнить их и наложить картинки воспоминаний друг на друга.
От полоснувшей по руке и правой стороне груди острой боли Джека согнуло пополам и швырнуло на пол. Уцепившись сквозь куртку за то место, где пульсировала, затихая, метка, он поднял глаза. Пирс демонстративно убрал в карман телефон.
— Мне показалось, что вы невнимательно меня слушали. Выбросьте из головы всё лишнее, они теперь не ваша проблема.
Господи, Брок…
Хайль, Гидра!
И, уже не пытаясь играть положительную роль, бросил:
— Встать.
Всё это время - что в госпитале, что в мотеле, что здесь до этого короткого приказа - он был действительно мягок и, скорее всего, весьма уступчив, действительно был терпелив. Но любому терпению приходит конец.
Даже внешность Пирса изменилась. Губы некрасиво искривились, лицо чуть заострилось, становясь хищным.
Боль отрезвила отчасти, но…
Тогда, в мотеле, чувствуя лишь мизерную часть боли Брока он держался на ногах достаточно твёрдо. Что же должен был почувствовать его любовник на сей раз, если самого Джека будто асфальтоукладочным катком размазало по бетонному полу, оглушая, но не давая и шанса выпасть из реальности.
Не желая повторения, он перевернулся на живот и уперся кулаками в пол, всё еще чувствуя остаточную боль в теле, уже прилично угасшую. Оттолкнувшись, он встал рывком и привычным ещё с учебки движением стряхнул невидимую пыль с формы. Тут хотя бы пол был чистым…
Пирс какое-то время мерил его взглядом, Джек же старался отдышаться, хватая ртом воздух.
— Я предупреждал вас, Джек. Надеюсь, повторять такое придётся нечасто.
Сумев, наконец, совладать с собой, Джек выпрямился – не по струнке, но почти.
— Да, сэр.
Удовлетворенный, Пирс кивнул, но голос прозвучал лишь чуть мягче.
— За мной.
Прости, Брок…
Хайль, Гидра!
Он виноват, снова. А заплатил за это снова Брок. Снова дороже, чем сам Джек. И это только первый их полноценный день на базе. Ему придётся взять себя в руки, иначе Брок просто не доживёт до конца установленного срока.
Пирс шел, не оборачиваясь. Коридор был почти не освещён, хотя Джек видел те же светильники, встроенные в потолок, как на административном этаже и в том месте, где были их с Броком… камеры? Комнаты? В этом коридоре свет давали узкие полосы матово-непрозрачного пластика или стекла, скрывавшие неизвестное содержимое. Скорее всего – светодиоды, но Джек бы не поручился. Просто размышлял, стараясь отвлечься.
Эти полосы размещались на полу вдоль направления движения и на стенах на уровне чуть выше колена. Чуть лучше было освещено пространство возле двери, к которой они подошли – там такие полосы были еще и на стене вдоль дверной коробки. Рядом с дверью застыли двое солдат с винтовками. При приближении Председателя дверь открылась, но бойцы вообще никак не дали понять, что они хотя бы живые. Ни звука, ни движения. Ничего.
Зато, когда открылась дверь, Джека буквально оглушило…детскими воплями.
По крайней мере – он различил среди какофонии звуков отдельные вопли и счёл их детскими. Пирс шагнул внутрь неосвещенного пространства, Джек последовал за ним. Остановились оба возле уже привычного ограждения, на которое оперся Пирс.
Джек боялся сделать лишнее движение, пока тот не произнёс, кивая вниз:
— Смотрите, Джек.
Он посмотрел. Внизу было светлее, но свет там тоже был болезненно-тусклым. Там было что-то вроде больших клеток. Такие обычно можно встретить в зоопарках, которые еще не освоили укрепленное стекло, и крупные хищники тяжело бродят от одной зарешеченной стенки к другой – ни разбежаться, ни прыгнуть, только копить злобу и медленно угасать, тускнея шерстью, ломая зубы о металл.
Здесь в клетках были… на вид, очень условно, обычные дети, насколько на этой базе было место обычному. Человек по пять-семь в каждой клетке, они вообще не обращали внимания на решетки, они были заняты друг другом. Они дрались, как дерутся все нормальные дети, пока их не приструнили мамаши – бестолково размахиваясь, часто никуда особо не попадая, но иногда удар достигал цели. Кто-то плакал, но таких было мало. В глаза бросалось то, что на детях не было одежды. При этом, их явно даже не пытались разделить по полу – с одинаковым остервенением дрались и девчонки, и мальчишки. В некоторых клетках на полу кто-то сидел или лежал, но дерущиеся могли спокойно топтаться по ним, не видя помехи.
Между клетками изредка мелькали фигуры в форме без знаков отличия, не указывающей даже на место в иерархии.
—Это не первый этап, но мы сейчас посетим другие помещения, там вы увидите больше. Это - так называемые новички. Подобраны с улиц, разделены только по возрасту. Этап естественного отбора – остаются самые сильные и выносливые. Живут в казармах, большую часть дня проводят либо здесь, либо на специальных полигонах, задачей которых является отсеять слабаков на физических и климатических испытаниях. Оружие им не положено, как и одежда – сами понимаете, было бы разорительно одевать их – в драке все равно порвут. Пайки урезаны вчетверо относительно стандартных для обучающихся. Изначально более сильные учатся отбирать еду у остальных, быстро забывая, что надо делиться и заботиться о ближнем. В итоге, они развиваются лучше, и так далее. Отстающие в развитии либо умирают, - он кивнул на одну из ближайших клеток, где на полу валялось чье-то маленькое тельце. – Либо выбраковываются. Некоторые отправляются участвовать в экспериментах, остальные используются на различные нужды. Как правило, совсем бесполезных не бывает: таких с улиц просто не забирают и они умирают там самостоятельно. Тех, кто подает бОльшие надежды, забирают с этого уровня и переводят к более старшим, либо таким же, если набирается нужное число. Как правило, дальше на возраст не смотрят. Идёмте.
Через коридор и чуть дальше – новая дверь, и новые солдаты, как две капли воды похожие на первых. Та же темнота вокруг и свет за стеклом. Типичная комната для допросов, но нет стола. Есть только один железный стул, на котором сидит мальчишка. Ему на вид нет и четырнадцати, но на вцепившихся в стул руках до мяса ссаженные костяшки, лицо изодрано, под правым глазом почти черный синяк. Мальчишку видно хорошо, а вот стоящую перед ним фигуру Джек видел только со спины. За спиной источник света и мальчишка щурится одним глазом.
Мальчишке задают вопросы – имя, место жительства, как попал на улицу, кто родители, интересы, в какой банде состоял, чего в ней добился. Когда он отвечал не раздумывая, добавляя в конце «Сэр», фигура человека в форме кивала. Если малец задумывался или забывал об уважении, фигура била его раскрытой ладонью по лицу. Без замаха, конечно, но всё же.
— Этого подобрали вчера вечером. Ночь на нарах, он голоден, но, как видите, не показывает слабости. К вечеру его осмотрят и отправят к новичкам. Когда им выдадут ужин, он, скорее всего, кого-то убьет из младших. Судя по виду он умеет драться. Возможно, кто-то из новичком тоже сможет отнять у него еду – он еще не знает, как здесь всё устроено, но они учатся быстро. Забывают о жалости, о честности, о слезах. Они учатся убивать, чтобы выжить, как крысы, для которых слишком мало еды.
Мальчишка на стуле отдернулся от летящей в лицо руки, ощерился. Человек в форме был слишком взрослым чтобы испугаться. Уже более сильный удар сбил мальчишку со стула, а резкое «Встать» отозвалось дребезгом ударопрочного стекла. Мальчишка испуганно встал, держась за привинченный к полу стул.
Почему-то Джеку было не жаль этого мальчишку.
***
Проведя Джека путаницей коридоров, Пирс завёл его в очередную дверь. Здесь не было детей, зато были рабочие столы, на которых были закреплены мониторы. И наблюдатели перед ними – молодые, лет восемнадцати – двадцати, они изредка что-то записывали в блокнотах.
— Здесь – наблюдательный пост. Эти юноши и девушки закончили обучение, но еще не допущены к полевой работе. Приносят пользу, наблюдая за новичками, развивают внимательность. Посменно работают здесь и продолжают тренировки.
Они шли сквозь ряды людей, застывших у мониторов, и Джек едва не соглашался с внутренним голосом, твердящим, что это роботы. Казалось, что они даже моргают синхронно.
Каждый работал в наушниках, поэтому в помещении было слышно только эхо шагов его и Пирса, да иногда – шорох переворачиваемого листа. Почему-то они писали именно на бумаге, но Джек решил не заострять на этом внимание. Гораздо больше его интересовало то, что происходило на мониторах. Он остановился перед одним. Там, как в плохом боевике, четверо детей чуть постарше держали одного, младшего, и попеременно наносили удары. Заметив интерес, Пирс дёрнул за штекер наушника. Из встроенных динамиков монитора-моноблока донеслось тяжелое дыхание, звуки ударов, характерное хэканье избиваемого и…
— Порядок познается через боль! Повторяй!
— …порядок…боль…через…
Слова – повторения доносились в разных комбинациях и Пирс скривился.
— Почему наставники их не останавливают?
Вернув штекер на место и отечески похлопав по плечу будущего солдата, Пирс пожал плечами.
— Зачем? Они все через это проходят, это факт, и это дисциплинирует. Те, кто сдается – умирают или выбывают. Те, кто остался, рано или поздно станут такими же – сильнее физически и морально. Примут высшую цель своего существования – служение, а не потакание собственным низменным желаниям. Идёмте дальше.
Климатический полигон, имитирующий то ли горный пик, то ли ледяную пустыню, ничего неожиданного не показал. Подростки, примерзая ступнями ко льду и отдирая с кровью ноги, дрались за брошенную им консервную банку. Один счастливчик, ухвативший её, размахнувшись, изо все сил ударил оказавшегося поблизости противника. Удар пришелся в висок и через пару движений этот мальчишка упал на покрытый льдом пол. Он больше не поднялся, остальные же опасливо закружили вокруг обладателя вожделенной пищи.
Хайль, Гидра.
Броку хотя бы не нужно драться за еду.
— Ему не окажут помощь?
Пирс наблюдал с явным интересом.
— Нет. Пока им не исполнится шестнадцать, они не имеют особой ценности. Пустая трата ресурсов.
Мальчишка с банкой пытался стоять на месте, озираясь, но примерзал ко льду, оставляя кровавые следы. Джек сомневался, что даже если этот мальчишка и сбережёт свое сокровище, он сумеет им воспользоваться – банку без кольца не имея нужных приспособлений не каждый взрослый сумеет открыть, что уж ждать от ребенка, не обученного скорее всего навыкам выживания. Наверное, Пирс заметил скептическое выражение его лица.
— Я вижу вам скучно, Джек. Идёмте дальше. Посмотрите на то, как работают хендлеры, на их подопечных.
***
На следующем этаже первым был зал наблюдения, но Пирс ничего не комментировал, наблюдал сам, и, выдав фразу «посмотрим поближе», вывел Джека в коридор.
В первом же помещении с ударопрочным стеклом обнаружился Джозеф Уилсон, такой же усталый, каким его впервые увидел Джек. Обернувшись к вошедшим, он даже не расцепил руки, покоящиеся на груди, хотя это было явным нарушением субординации, да и просто неуважением. Однако, он их поприветствовал.
— Хайль, Гидра, мистер Пирс. Джек.
И отвернулся. Джек, уже свыкшись и в мыслях с этим сомнительным лозунгом, вполне бодро произнёс свое приветствие.
— Хайль, Гидра, мистер Уилсон.
Пирс на отсутствие пиетета ничего не сказал, и своё «Хайль, Гидра» произнес обычным тоном, подходя ближе к стеклу. Джек, уже услышавший, что Уилсон будет тренировать его людей, был готов к тому, что там, за стеклом, трое их с Броком бойцов будут так же драться за еду или что-то еще, но приятно ошибся. За стеклом было двое не знакомых ему людей.
Один, обнаженный, стоял на коленях, низко опустив голову и заведя руки за спину. Второй стоял перед ним и что-то ему говорил или отдавал приказы – звука слышно не было, селектор был отключен. Стоящий на коленях отвечал, судя по движению его губ. Наконец хэндлер кивнул и сделал шаг назад. Его обучаемый поднялся…улыбаясь. Всё его тело было покрыто сетью свежих, сочащихся кровью следов от ножа, который держал в руках хендлер, старых и свежих следов от плети, относительно свежими ожогами от мощного шокера, а он стоял и улыбался, без вызова, словно…благодаря.
Со снисходительным выражением на лице Пирс отвернулся от Джека к Уилсону.
— Джеф, объясни для него, в чём суть того, что он видит.
— Это один из моих бойцов, Илай. Его обучаемый почти закончил своё обучение, они выходили на задание, но оно сорвалось. Не совсем по его вине, но Илай должен был снять с него ответственность, к которой тот привык. Немного боли, немного крови, и порядок восстановлен.
Джек не сводил взгляда с происходящего за стеклом, где боец, названный Илаем стирал тряпкой кровь с тела неподвижно стоящего, но едва заметно подающегося под его касания подопечного, а потом смазывал чем-то поврежденную кожу. Возможно, если бы возникла необходимость, такое Джек бы сумел пережить…
— Первого своего подопечного он убил на второй день, когда тот без разрешения решил отлить.
Короткое ёмкое «Блядь» Джек удержал за зубами лишь чудом. Эти грёбаные мелочи, про которые не думаешь в обычной жизни, то, что просто её сопровождает… он не мог подумать о том, что здесь контролируется вообще всё. Каждый чёртов шаг. Хорошо еще, что дышать по приказу пока не заставляют. И что они заставят его сделать с Броком, которому он не отдавал подходящего «приказа»? Чертовы инструкции, которых он не читал, чёртово всё.
Хайль, Гидра
Дальнейшее наполовину было как в тумане. Снова клетки и полигоны, но уже контролируемые бои, жестокостью своей не уступающие звериным. Рявкающие команды хендлеры, их подопечные в дисциплинарных ошейниках, бьющих током. Произнесённые с разными громкостью и рвением «Хайль, Гидра». Какая-то круговерть на первый взгляд неоправданного и бесполезного насилия, и уже чуть ли не под ногти въевшаяся догма – без боли порядка не достичь.
От запаха крови хотелось пить и пристроить кружащуюся голову на подушку. От вдохновенных выкриков девиза ГИДРы закладывало уши, и на очередном бое он поймал себя на мысли, что любуется. Любуется действиями противников и соревнованиями хендлеров – чей боец победит. И представил на месте одного из обучаемых Брока.
Блестящее от пота жилистое тело. Ярость в глазах. Черная синтетика ошейника со впивающимися в кожу иглами электродов, а еще лучше – широкая кожаная полоса, за которую так удобно…
Господи…Прости, Брок…
Хайль, Гидра!
Но сверх его сил перестать думать о том, как легко сейчас зайти в дверь с цифрой 317 и поддаться этой вседозволенности, трупной вонью которой он пропитался за время, проведённое в компании Пирса и Уилсона. Или она всегда в нем была? Но подняла голову только сейчас, почуяв сородичей?
Он давно был в своей «комнате», захлопнув за собой дверь, потому что в коридоре больше не было дежурного. Металл холодил горячий лоб, но легче не становилось ни от этого, ни от того, что он уже дважды ударил по ней кулаком. За зажмуренными веками его Брок стоял на коленях глядя с обожанием на руки, уже причинившие столько боли, что единственной «наградой» за такое будет лишь мучительная смерть. Вот только Джек знал, видел в глазах любовника ещё утром, что тот примет всё: и наказание, и ласку, и, если понадобится – смерть.
Зашипев сквозь зубы, он заставил себя оторваться от двери, сунулся под струю ледяной воды и встряхнулся как пёс. Глянув на часы, выругался и подхватил планшет. Проигнорировав дежурные сообщения, мельком пролистал содержимое, убедился в наличии плана, пропустив большую часть особенностей работы хендлера, нашел параграфы о питании и «обслуживании» обучаемых. Нашел, наконец, информацио о том, где в этом гнезде мирового зла находятся душевые и пункты снабжения. Жесткий воротник куртки давил на разболевшуюся шею, и он, стянув, бросил её на койку.
Выдохнув, он рывком распахнул дверь «317», на которой на этот раз даже засов задвинут не был.
Он не знал, чего боялся больше, потому не знал и как реагировать. Что нужно было бы сделать, зайди он и обнаружь лужу на полу? Что должен он сделать, не обнаружив её и узнай, что Брок снова что-то сделал без приказа? Сможет ли он скрыть это, если уже видел, как работают наблюдатели.
Сам Брок обнаружился в углу. Он сидел, обхватив себя за плечи. Его снова трясло. Очень робко и едва заметно он попытался улыбнуться, но лицевые мышцы не слушались, и получилось криво и болезненно. Беря себя в руки, Джек кивнул на унитаз:
— Все свои дела сделал?
Будучи еще не в силах говорить, Брок отрицательно мотнул головой и скривился от боли в шее. Грёбаное чудо произошло.
— Тогда делай. Я вернусь через пять минут.
Джек вышел, закрыв дверь, и вернулся к себе. Теперь кричать хотелось от облегчения. Да, они умели лежать в засаде целый день, когда не отлучиться по своим делам, но… То ли молитва грёбанной ГИДРе помогла, то ли обращение к Богу – Джеку было плевать. Еще раз наказывать Брока за этот день он бы просто не смог. При мысли о том, чего мог бы потребовать Пирс, по предплечьям скребнуло фантомной болью.
Он больше не повторит ошибок, он будет продумывать всё, строить приказы так, чтобы невозможно было докопаться.
Прошло больше пяти минут, когда он зашел к Броку. Тот стоял посреди комнаты, глядя с ожиданием и заметно напрягшись. Джек, криво улыбнувшись, понадеялся, что скажет достаточно.
— Если не будет иных указаний, в этой комнате ты можешь делать всё, что тебе нужно.
Брок кивнул, о чем-то задумался и шагнул вперёд. Джек не успел его остановить. Прижавшись лицом к колену пары, Брок глянул снизу вверх и еле слышно прохрипел «Спасибо».
— Вам это тоже предстоит, Джек. Вам и Броку. Допросы, принуждения, подготовка, обучение. Вы будете вбивать в них готовность пойти на всё ради ГИДРы, отказаться от всего вне её. Уничтожить самих себя, чтобы стать совсем иными. Полезными. Вы соберёте отряд из таких людей, подготовленных лично вами. А пока – поработайте хорошенько над своей парой. Поверьте, когда рухнет старый мир, лучше оказаться на нашей стороне. В нашем с вами мире ваша пара будет на вершине пищевой цепочки. Разве не этого вы хотите друг для друга? Мира без войны, где не надо бояться потери любимого человека, где вы оба возвращаетесь домой живыми и здоровыми…
Глядя Председателю в глаза, Джек впервые осознанно верит ему. Он хочет забрать Брока на родину, где будет охотиться на кенгуру и жарить на костре их мясо. Хочет пригласить их маленький отряд позагорать под тропическим солнцем без риска поймать пулю или осколок гранаты.
Для этого нужно лишь сломать старый мир? А что этот мир дал им? Что он сделал, кроме бесконечных попыток откусить им головы? Слишком свежа еще в памяти была Мексика и самодовольные лица тех стариков. Им не привыкать что-то ломать. Они солдаты. Приносить порядок через боль – их работа. Поэтому Джек не дослушивает проникновенную речь. Отрывая тяжелый взгляд от смертельной схватки за стеклом, Джек смотрит на Пирса и тот обрывает свою речь, наверняка желая сказать что-то другое, но не успевает.
— Да, сэр. Порядок приходит через боль. Хайль, Гидра!
========== часть 10 ==========
Брок за спиной ощущался странно-неправильно, но, прислушиваясь к ощущениям, Джек бы не сказал, что неприятно. Не в том он положении был, но Джек всё равно чувствовал понимание, и, хуже того, незаслуженную поддержку.
Он никогда не расскажет Броку о том, что решил для себя, произнеся «Хайль, Гидра!» с несколько большим воодушевлением на слова Пирса о будущем для них. У них не будет будущего. У Брока оно должно быть, а Джек его не заслужил. Ни Брока, ни будущее. Решить за них обоих было просто, на душе стало удивительно легко, и даже слова Пирса показались вполне разумными, а обещанное будущее, построенное их руками, реальностью.
Он бы дорого заплатил, чтобы на теле любовника не появилось больше ни одной боевой раны. Собственная жизнь казалась сущей мелочью в сравнении. О том, чем ещё придётся поступиться, можно было не думать. Он не нежная барышня, и в бытность наёмником научился затыкать совесть, если его косяки не вредили отряду.
Сканер чипа тонко пискнул, на тела легла лазерная сетка трехмерного сканера. Погудев едва слышно, автомат, повинуясь запросу, выдал запаянный в пластик комплект чёрной формы. Вернув на дисплее страницу выбора, Джек запросил тренировочную форму, решив, что обувь им пока не нужна. Комплекты белья выдавались сразу по пять штук в одной упаковке. Полотенца выдавались одним комплектом из двух штук – большое и маленькое – на три дня.
Среди средств гигиены Джек, к своему удивлению, не нашел ни мыла, ни зубной пасты, хотя такие вещи, как зубная щётка и жёсткая мочалка, тут были. Причем щёток автомат выдал две, а мочалку одну. В принципе, при нужде они не брезговали и одной щеткой – это было бы странно после того, чем они частенько занимались наедине. Две щётки просто позволяли быстрее привести себя в порядок.
Тайна отсутствия моющих средств открылась в душевых. Там висели дозаторы всего нужного. Перегородок не было, так что при желании туда могло набиться сразу много человек – вода сыпалась с потолка в строго ограниченном пространстве над носителем чипа.
Восприняв слова Пирса о том, что Джек должен заботиться о своем подчинённом слишком буквально, он, взявшись за мочалку, набрал на неё ничем не пахнущего мыла. Брок понимающе ухмыльнулся и застыл, позволяя отмывать себя, осторожно прослеживая шрамы. Когда Джек опустился к его ногам, Брок закусил губу. И вроде бы не время и не место было – мимо ходили люди, вставали рядом, мылись сами и наблюдали, как моются их обучаемые, но справиться с возбуждением оба не сумели. Джек не знал, есть ли у них на это право.
Развернув Брока лицом к стене, Джек толкнул одну его руку впёред, позволяя. Брок рвано выдохнул и запрокинул голову.
Сам же Джек тяжело сглотнул. Вид спины любовника, на которой горели пятна ожогов от шокера, красный от раздражения участок кожи на шее… ни один из самых страшных шрамов не отвращал никогда от тела любовника, но следы, оставленные собственными руками мгновенно отбили возбуждение. Набрав на одну ладонь еще немного мыла, Джек распределил его по обеим. Они и раньше мылись вместе, и предложение «потереть спинку» было нормой, а вот волосы свои Брок не доверял никому. Дёргать за них в моменты близости почему-то позволял, а вот мыл всегда сам.
Запрокинутая голова с готовностью подалась под мыльные ладони. Это оказалось необычайно приятным – перебирать длинноватые пряди, осторожно проводить ногтями по коже. Брок задышал тяжелее и глубже, пользуясь позволением приласкать себя.
Чуть потянув за вихры на темени, Джек заставил его сильнее запрокинуть голову. Засмотревшись на приоткрытые губы, он почти забыл, где находится.
Неожиданно Брок распахнул глаза, и, прижавшись к его груди, зашептал едва слышно за шумом воды:
— Что бы ни случилось – удержи меня. Не подставляйся, я выдержу всё. Только не дай сорваться.
Не понимая, о чём он говорит, Джек на всякий случай кивнул и ободряюще легко сжал плечи. Этого жеста Броку хватило, чтобы, рвано выдохнув, обмякнуть немного. Джек придержал, и, дождавшись, пока любовник утвердится на ногах, всунул ему в руки мочалку и развернулся спиной.
Как всё хорошее кончается быстро и внезапно, так же оборвался поток воды. Надо было признать – заигрались. Хорошо хоть пену смыть успели. Почистив зубы, сплюнули в сток, а щётки отмывали уже в своих комнатах. Судя по ощущениям, Брок отогрелся, хотя вода была не такой уж горячей. Пользуясь случаем, Джек обмотал его полотенцем и растер кожу, стараясь не причинить лишней боли. Оставив его одеваться, он отнес старую форму, запакованную в пакеты, к автомату выдачи. По инструкции на плотной плёнке, в которой им выдали новую, на пакетах из-под белья, полотенец и всего остального, всё использованное должно быть упаковано в те же пакеты и сдано на чистку или переработку.
Вообще-то, наверное, стоило сначала всё же поесть, а потом заниматься водными процедурами, но Джек почему-то упустил это из виду. Взяв свой поднос с горячим ужином, он порыскал по разделам и едва сумел найти то, чем полагалось кормить Брока. Глядя на это окно, он осознал, что эту ночь спать не будет. Нужно было изучить чёртовы инструкции, потому что, как оказалось, то, что приносили Броку, было «детской» порцией с минимумов всяких добавок, и нужно было, чтобы поддержать хотя бы видимость жизни в детских телах. Судя по массе окошечек, хендлер должен был сам рассчитать и составить рацион, взяв за основу ту же малоаппетитную бурду. Не желая рисковать без знания правил, Джек с тяжёлым сердцем снова взял металлическую миску с горстью сероватой слизи. Поковырявшись в автомате в разделе потребностей обучаемых, он заставил выдать ему ещё одно одеяло. На ощупь оно было тоньше, чем его собственное, но Джек рискнул. Оставив поднос в своей комнате, он поменял одеяла.
Брок сидел по-турецки, когда Джек вошёл, держа в руках одеяло и миску с едой. Брок потянулся встать, но Джек велел ему остаться на месте. Миску на пол он ставить не стал – отдал в руки, на всякий случай приказав: «Ешь».
Сомнительной пищи хватило на три глотка, да и то только потому, что Брок «растягивал удовольствие». Одеялу он обрадовался, хотя явно старался не подавать вида , насколько ему плохо. Джек проследил, как он, сложив его вдвое, улёгся на бок лицом к двери, подложив под голову правую руку, и накрылся курткой.
— Так лучше?
Брок, кивнул и усмехнулся.
— Спасибо.
В горле запершило, но, рано или поздно, это нужно было сделать.
— Ты должен говорить «Хайль, Гидра!», Брок. Здесь так положено.
Джек знал, что ему ещё трудно говорить, но всё же Брок нашёл в себе силы.
— Хайль, Гидра, Джек.
Кивнув, Джек вышел, не заперев дверь. Брок не сбежит. Им обоим некуда бежать. Прислонившись к двери затылком, он выдохнул сквозь сжатое судорогой горло:
— Хайль, Гидра.
Лучше Броку стало не на много, он знал. Два месяца спать на полу. Два месяца жрать невнятную слизь.
Всю оставшуюся жизнь у него будет неметь от холода спина, потому что раньше её всегда согревал Джек. Больше ему там места нет.
Хайль , Гидра!
***
Проснулся Джек за пару минут до звонка будильника. Он всё же отключился на последней четверти документов, но самое важное вроде бы усвоил. По крайней мере он мог теперь не переживать за то, что ест Брок. Вариация «для взрослых» включала в себя море добавок и больше походила на спортивное питание – утоляла голод, позволяла организму быстро восстанавливаться, разгоняла обмен веществ.
Когда Джек пришёл к Броку с правильной порцией этой бурды, тот с ехидцей заметил, что шеф-повар сменился, видимо. Сам Джек, улыбнувшись, не стал ничего рассказывать. Брок всё узнает потом, когда сам получит инструкции хендлера. Когда Джека рядом уже не будет.
Завтракали каждый у себя, душ принимали снова вместе, но, встав поодаль – оказалось, что при совместном приёме его, вода выливалась гораздо быстрее. Одна мочалка усложняла дело, но к такой ерунде приспособились быстро.
Дочитав инструкцию до пункта с физической подготовкой, Джек почти сразу прикинул, что им понадобится, и с ночи оставил бронь на тренажеры. Дорожку не бронировал – Брок, после всего произошедшего, мог сам не рассчитать сил. К тому же, в то время должно было быть слишком людно. На одном из небольших полигонов обнаружилось временнОе окно в полтора часа – Джек забронировал его, не обращая внимания на то, что остальные использовали его для стрельб и отработки навыков использования некрупной техники. Большое неотапливаемое помещение, в котором работала мощная вытяжка – он бы предпочел улицу, но разрешения покидать базу у них не было.
Тренировочная форма была довольно теплой, но Брок всё равно повёл под ней плечами. Встроенный в часы датчик показал, что температура вокруг близка к нулю – в самый раз, всё же они не дети, они тренировались и в худших условиях. Разогревшись короткой разминкой, Джек засёк сорок минут и покосился на скалящегося Брока. Сердце мягко кольнуло, но Джек, помня что их ждёт, заставил себя отвести взгляд.
— Следуй за мной. Легко бегом. Марш!
Он сорвался с места первым, задавая темп. Брок отстал на условленные три шага. Вырываться вперед он не старался, но поначалу даже пытался покрасоваться.
Через двадцать минут он начал тяжело дышать. Через тридцать - откровенно задыхаться, и остановился. Встал и Джек, закусив губу. Снова это происходило.
— Не было команды останавливаться!
Хватая ртом воздух, Брок частично разогнулся, кивнул и побежал вперед, глядя перед собой стеклянными глазами. Джек бежал рядом, слушая надсадные хрипы. Когда Брок споткнулся. Джек едва успел подхватить его. Заметив, как тот прижимал руку к правой стороне тела, Джек отстранил его ладони и сдавил своими, чуть приподнимая его. Брок задышал легче.
Не дав опуститься на пол, Джек заставлял его стоять, дав пятиминутный отдых. Он видел нормативы, к которым они должны выйти за месяц, и понимал, что легко не будет.
Добавив ещё пятнадцать минут к пробежке, он снова приказал двигаться вперед.
Брок упал на пол, едва только прозвучал зуммер таймера. Он не мог дышать, с искусанных губ капала кровь. Сгибаясь так, что колени прижимались к груди и выгибаясь серпом в обратную сторону, он почти выдирался из рук Джека, стоящего рядом на коленях, ждущего, пока проклятые нанороботы сообразят, что пора бы помочь. Он не боялся. Знал, что всё будет нормально, и ждал.
Через пять минут Брок уже попытался встать. Нащупав бешеный пульс, Джек позволил ему лишь подняться на колени. Низко опустив голову, Брок тяжело дышал. Ещё через пять минут Джек скомандовал «Встать!». Поднявшись, Брок больше не улыбался.
Джек выставил еще пятнадцать минут.
— Легко бегом. Марш!
Таймер пискнул, когда Брок и так уже без команды сильно снизил темп: он почти шёл. Подхватив его под правую руку, Джек сжал плечо. Оставалось ещё пять минут.
— Бег с ускорением. Марш!
Тихий всхлип можно было различить лишь стоя вплотную, и Брок подчинился.
В тренажёрном зале было ненамного лучше. Видя, как сильно сдал командир, Джек страховал более внимательно и ограничил нагрузку. До ринга они так и не добрались – у Джека сдали нервы. Он буквально на себе отволок упиравшегося из последних сил любовника в его комнату и заставил лечь. Тот нехотя подчинился.
Зная командира, Джек понимал, что, оценив свое состояние, тот постарается заняться самовосстановлением вне времени, отведённого на тренировки. Ему нужен был отдых, и под ненавидящим взглядом любовника, Джек прямо запретил ему тренироваться в камере. Улёгшись на своей подстилке, тот демонстративно отвернулся.
Джек, сходив к распределителю, забрал свой обед и порцию витаминной болтушки для Брока. Оставив свой поднос в комнате, он захватил планшет и вернулся в 317-ю. Брок лежал в той же позе. Он не отреагировал на оклик, не повернулся и тогда, когда металлическая миска опустилась у его головы, но голод, плохо утоляемый искусственной смесью, всё же победил.
Сев на пол и подтянув колени к груди, Джек продолжил чтение.
Боднувшая бедро взлохмаченная голова вынудила выпрямить правую ногу. Брок перебрался к нему вместе с одеялом. Устроив голову на жестком бедре, он накрылся курткой и закрыл глаза. Не удержавшись, Джек опустил ладонь и позволил прядям чёрных еще волос рассыпаться между пальцами.
У него нет права на ошибку. У него нет права на такое доверие со стороны Брока, на его чувства. Но и оттолкнуть, причиняя еще больше неоправданной боли, он не мог. Нецелесообразной. Не вся боль порождает порядок.
Пока Брок дремал, на планшет пришло уведомление с требованием ежедневного отчёта, спасибо хоть бланки на этот случай хранились в памяти устройства. Пришлось Джеку снова вспоминать бытность свою сержантом, когда он заполнял формы и за себя, и за Брока, ненавидевшего это дело. Заполнял, стараясь не выдать, что за сплошным – в пол – столом между его широко разведённых колен тоже кто-то есть. Сотрудничество было крайне взаимовыгодным.
Заполнив и отослав требуемый файл, он глянул на время.
Полседьмого. Неизвестно, утра или вечера – часы это не уточняли. Он не любил чего-то не знать, но в этот раз, почему-то, было наплевать. А ещё – тепло. В комнате было холодно, а внутри – тепло. От метки, от головы Брока. Откинувшись на стену, он прикрыл глаза.
***
Пирс вызвал его через две недели. Он не пригласил Джека сесть, не угостил по своему обыкновению кофе или… Джек совершенно сбился со счёта времени, он не знал утро там, снаружи, или вечер, на часах застыли цифры «8:53». Пирс смотрел на него свысока, оценивающе, поигрывая телефоном, дразня.
Джек больше не поддавался; его давно не смущал стоящий за спиной Председателя вечно хмурый Уилсон. Джек стоял, как учили – прямо, глядя в глаза своему хозяину без подобострастия, спокойно и ровно. Каждый день на планшет приходил запрос, каждый день он исправно посылал стандартного вида отчет. Пару раз кто-то из ублюдочных наблюдателей находил к чему придраться в поведении Брока и приходило требование о наказании с указанием его вида. Джек выполнял.
У него уже давно был свой шокер, как и весь комплект снаряжения, больше похожего на снаряжение охранника в тюрьме. Одних только шокеров было три вида – та самая дубинка, тазер, больше похожий на страшноватую игрушечную модель пистолета, и, в довершение – странного вида пистолет, стреляющий не менее странными пулями. Некоторые называли его нейропистолетом, Брок назвал «что это за хуйня», и с ним Джек был согласен больше, чем с остальными.
Узнавая о наказании, Брок вопросов не задавал. Изучив требование, стягивал с взмыленного, после пробежки, тела футболку и замирал, уперевшись лбом в стену, заложив ладони за голову. Лоснящуюся кожу, скрывающую тугие пласты мышц, хотелось ласкать рукам, вылизать каждый шрам, но Джек уже привык соблюдать простые здешние правила. Без боли порядка не достичь.
Нажатие кнопки, гудение электричества, знакомая упругость, ощущаемая через рукоять, мгновенно сменяющаяся чрезмерным напряжением мышц.
— Порядок познаётся через боль. Хайль, Гидра!
Брок не видит лица Джека. Он молчит и вздрагивает. Только вздрагивает, сжимаясь весь внутри в ожидании боли. С каждым разом боль воспринимается слабее. Не намного, но ощущение правильности пропадало. Он признавался себе, что подсел на это чувство, как на наркотик, хотя сам же убеждал себя, что это опасно. Каждый раз он выдыхал, в ожидании следующего разряда:
— Порядок познается через боль. Хайль, Гидра!
А потом он плавился под прикосновениями широких ладоней в душевой, пока Джек мимолетно ласкал его до подкашивающихся ног. Конечно, Брок видел, что Джек подобных чувств не испытывает, и в целом понимал его. Джек не был садистом, и едва ли мог получить удовольствие, причиняя боль. Ласкать же Брока ему было необходимо, чтобы самому не сломаться окончательно. Брок лишь надеялся, что Джеку не придется об этом пожалеть…
— Мистер Роллинз, потрудитесь объяснить свои отношения с обучаемым.
Джек откровенно не понимал, что он делал не так. Инструкцию он знал теперь едва ли не лучше составителей. Джек приподнял бровь, дабы донести всю степень своего непонимания. Пирс презрительно дёрнул щекой.
— Для начала – ваши слова, сказанные объекту 317. Как вы там сказали? «В этой комнате ты можешь делать всё, что тебе нужно».
Когда Джек произносил это там, он говорил с отчаянием, не зная, что последует за этим, кого из них чьими руками накажут. Тогда ГИДРа промолчала, значит, её все устраивало.
— Я посчитал целесообразным позволить объекту перемещение по его комнате и исполнение необходимых ему действий при отсутствии хендлера поблизости. Это упрощает содержание и обслуживание.
Пирс безэмоционально кивнул.
— Следующее. Ваши сексуальные игры в душевой. Чрезмерные ласки, позволение объекту самоудовлетворяться?
Две недели ГИДРу устраивало всё. Джек едва заметно приподнял подбородок. Это его пара, ему решать.
— Поощрение, сэр. И удовлетворение физической потребности объекта. Считаю это целесообразным, ввиду того, что объект показывает высокие результаты в психофизиологическом тестировании, он быстро усваивает правила и порядки.
Пирс ласкающе провёл пальцами по стеклянной поверхности сенсорной панели своего спящего телефона.
— А как же ваши потребности?
Оторвав взгляд от своих пальцев, он чуть насмешливо глянул в глаза Джеку, словно спрашивая: «Почему же ты его до сих пор не нагнул или не подставился сам, раз он такой умный и исполнительный…?»
Чёртов вуайерист. Хайль, Гидра!
— Не считаю это заслуженным, сэр.
Пирс явно ждал какого-то иного ответа. Он не удержал равнодушного выражения на лице, в глазах зажёгся неподдельный интерес.
— Поясни.
Даже про привычку обращения к Джеку он забыл, подавшись вперед, нависнув над столом.
— Я не доделал свою работу, и поощрение будет незаслуженным. Кроме того, мой подопечный зависим от меня.
Председатель открыто ухмыльнулся.
— Хотите сказать, что предпочитаете… Как это? Быть снизу? Принимающей стороной? Никогда не понимал мужчин, спящих с мужчинами.
На провокацию Джек не повёлся.
— Мне без разницы, какой стороной быть. Я хочу, чтобы мой партнёр мог самостоятельно принимать решения.
Не мог же он сказать этой твари с человеческим лицом, что уже не сможет позволить себе прикоснуться к Броку…в этом плане. Как и самому Броку позволить приласкать себя. Не заслужил, действительно.
— Что ж, ладно, - Пирс сложил пальцы и указал ими на Джека. – Я доволен вашими результатами работы, эффективностью. Доволен вашим подопечным. Мистер Роллинз, вы заметно выросли как хендлер за такое короткое время. Можете продолжать свою работу. Увеличьте нагрузки. Как только ваш любовник вернётся к исходному уровню подготовки, продумайте программы спаррингов с другими обучаемыми. Два месяца только поначалу кажутся большим сроком. Очень скоро мне понадобятся реальные результаты. Хайль, Гидра, Джек.
Уилсон, стоя в полутени, чуть вскинул подбородок. Джеку показалось, что по губам того скользнула мимолётная улыбка.
— Хайль, Гидра, мистер Пирс, Джозеф.
Джек дал понять, что заметил, кивнув. Командир АЛЬФы ответил тем же.
— Хайль, Гидра, Джек.
***
Джек выполнил приказ, как всегда. Не жалея ни себя, ни любовника, через боль, когда это требовалось, когда Брок едва мог двигаться, когда Джек сам выдыхался, он всё равно подхватывал и тащил дальше на пробежках с полной выкладкой по сильно пересечённой местности, имитируемой на одном из полигонов. Тренировка прекращалась только когда оба падали, харкая кровью, а на следующий день всё повторялось. Еще полдня Джек занимал тренажерами и рингом. Так уж с учебки повелось, что именно он был единственным, кто достаточно долго мог выстоять против Брока, а частенько и победить. Пока Брок только набирался сил, он и побеждал. Раз за разом он заставлял Брока вставать. Если тот не мог, поднимал сам и снова наносил удар, уже перестав проклинать себя. Что толку?
Брок всё равно улыбался ему. Отталкивался рассеченными в кровь кулаками от пола и пытался бросаться или просто стоял, когда сил уже не было. И улыбался. Слабо, с искоркой сумасшествия во взгляде и… Джек стал бояться этих слов, потому что замечал всё больше и больше. Этого не могло быть. Не для двух матёрых мужиков. Не для двух новых чудовищ, вскормленных ГИДРой.
Доверие. Одобрение… Любовь?
Они изменились.
Внутренне: стали жёстче, до жестокости, которой никогда за собой раньше не замечали. Стали увереннее. Честнее. Нашли в себе силы признать, наконец, что нашли своё место в жизни. Оно было там, где было их божество и повелитель – ГИДРа. Их сердца бились в унисон с её приветствием. Их жизни принадлежали ей.
Изменились и внешне, и Джеку нравился изменившийся Брок; это тело, созданное, отчасти, руками самого Джека, украшенное шрамами его руками. Еще сильнее раздавшееся в плечах, поджарое, но не тощее. Еще сильнее выдающиеся мышцы. Ставшие более острыми черты лица, улыбающиеся только для него губы…
И всё меньше времени, чтобы полюбоваться на то, что скоро станет недоступным.
Сам Джек тоже изменился. Стал гибче, выносливее. Он не раз замечал взгляды Брока, видел, как тот неприкрыто облизывался. И понимал – захоти Брок, и Джек его не остановит. Ему хватит силы и наглости нагнуть хендлера где придётся, и даже угроза наказания не будет страшна. Брок всегда брал, что хотел, и ему не смели отказывать. Теперь же…
Определённо, перевоспитание в среде ГИДРы имело положительные стороны.
Определённо, когда Джек стал выматываться раньше Брока и проигрывать всё чаще, Брок сделал свои выводы. Рано или поздно это должно было случиться и это случилось в конце первой недели второго месяца.
Они были не в ринге, вокруг царила несусветная жара одного из климатических полигонов – маленького, всего на несколько клеток. Пирс приказал готовиться к боям, и Джек выполнял этот приказ, используя каждую свободную минуту, любые варианты условий.
Никто из них не соблюдал правил, никто из них не думал о лишней защите – только честный и кровавый бой до тех пор, пока противник не упадёт от изнеможения, не признает поражения.
Ничего не видя от заливающих глаза пота и крови, Джек поскользнулся. Так бывает: когда кто-то, истекающий кровью, падает на пол и поднимается, кровь остаётся пятнами на полу. Подлыми, скользкими. Он отвлёкся и пропустил удар в левую скулу, вновь пустивший кровь. В печень, заставивший задохнуться и согнуться, и подсечку, уронившую его в очередной раз. От удара онемели спина и затылок, но, защищаясь от занесённого уже тяжелого ботинка, он подтянул колени к груди. Он не успел остановить бой, даже мысли не было, но удара не последовало. Вместо этого, его рывком развернуло обратно на спину, а сверху придавило знакомое до мельчайших царапин тело. Брок бёдрами зафиксировал его вытянутые вдоль тела руки, чуть откинулся назад, любуясь. Джек плохо видел его за красноватой пеленой, но отчетливо помнил – наблюдают. За каждым лишним движением, за каждым не отданным приказом. Шевельнувшись, он без особого энтузиазма прорычал:
— Встать.
Судя по ехидному смешку, Брок улыбнулся.
— Нет.
Приказ не должен звучать неуверенно, Джек знал, но его уже повело от такого Брока. Не его. От Брока, принадлежащего ГИДРе, такого же сумасшедшего и кровожадного. Впрочем, он попытался.
— Наказание…
— Плевать.
Брок наклонился ниже, притёршись, втянул глубоким вдохом воздух возле ключиц и приказал сам:
— Закрой глаза.
Джек повиновался беспрекословно. У него кончились не силы, а желание сопротивляться. И даже помня о том, что не хотел позволять такого… Впрочем, он и не позволял. Всё решили за него.
Теплое и влажное широкими короткими движениями проходилось по его лицу – глазам, щекам, подбородку. Брок вылизывал его, как зверь, пока снова не отстранился.
— Открой глаза, Джеки.
Джек послушался вновь и пожалел. Брок как раз отирал ладонью испачканные губы, через раз слизывая кровь и с нее, как делал бы зверь. Его взгляд был пьяным, немного больным.
— Скажи мне, что не хочешь меня, и я перестану.
Он вновь опустился на Джека, ложась на него, позволяя рукам выскользнуть из плена его ног. Губы Брока были слишком близко, чтобы можно было вспомнить о своих обещаниях себе же, и может в последний раз…
Он сорвался. Выгнувшись навстречу, он одной рукой подхватил задницу любовника, вторую запуская под пояс перепачканных в крови брюк. Разведя собственные ноги, позволяя Броку чуть провалиться между ними, Джек сдавленно застонал, путаясь в желаниях. Плоть под его пальцами, влажная от пота, поддавалась до последней нотки знакомо.
Глядя ему в глаза, Брок облизнулся снова, провел ладонями по бедрам, сжимая их, разводя шире, и Джек послушно убрал руки. Брок не спросил даже, как он хочет. Зачем? По глазам, по реакции тела и так было всё понятно. Расслабившись в руках пары, Джек выгнулся от длинного движения сильных ладоней от низа живота и до горла. Обхватив шею, они мягко погладили кадык и убрались, давая место губам Брока, оставившим яркий след высоко, под ухом – никакой воротник не скроет. И, пока Брок был так близко, Джек, наконец, позволил словам сорваться с губ
— Хочу тебя.
Хмыкнув, Брок приник ближе.
— Ты мой. Скажи.
Прихватив голову любовника за влажные пряди и прижав к себе, позволяя делать отметины более яркими, Джек сорвано прошептал
— Твой.
Оторвавшись от кожи, Брок лизнул ее и подул, слушая скулёж тела под собой.
— Нет, скажи, как положено. Как нас научили. Как правильно.
Во внутренностях будто из ниоткуда возник кусок льда. Джек дёрнулся, но Брок придержал его.
— Тссс. Тихо, Джеки. Просто скажи.
Он не мог не подчиниться. Левой руке, перебирающей его волосы; языку и губам, ласкающим искусанную шею; правой руке, выпустившей на волю его член и мягко гладящей под ним.
— Я твой, Брок. Хайль, Гидра!
Последнее слово скомкалось в мычании, когда два пальца, едва увлажнённые потомскользнули внутрь. Он не отдернулся, помня – заслужил. Сам бы он вряд ли на это пошел, вряд ли просил бы остаться рядом любой ценой, но на такое, на насилие – согласился бы.
Стон потонул в поцелуе, потому что даже его Брок не намеревался отпускать.
***
Брок занимался по программе, рассчитанной компьютером, хотя Джек во многом был с ней не согласен – слишком большая нагрузка, но исполнял всё, как есть, и, когда Брок уже физически не мог брать вес, Джек давал ему пятиминутный отдых и загонял на дорожку, выставленную на максимальный угол. Брок не жаловался, не смотрел несчастными глазами. Сцепив зубы, пока слушались хотя бы лицевые мышцы, он бежал. Джек в это время занимал соседнюю дорожку и внимательно следил за любовником. Он успевал подхватывать его, падающего, и придерживал, заставляя продолжать уже через отрывистые стоны. Когда последние ресурсы организма подходили к концу, Джек под руку отволакивал его к стене и укладывал на маты, поя буквально по капле, пока Брок не мог хотя бы пошевелиться. Когда тот набирался сил настолько, чтобы держаться на ногах, Джек отводил его в комнату-камеру, кормил и давал какое-то время поспать. Потом всё начиналось заново. Полигоны-тренажерка-ринг…
Разумеется, наблюдатели потребовали наказания за ту вольность Брока. Приказ, утвержденный Пирсом, пришел на планшет примерно через три часа, когда они занимались в тренажёрном зале. Чёткие инструкции тоже прилагались. Чем, как, сколько раз.
Прочитав приказ, Брок хмыкнул, но ничего не сказал. Лишь стянул пропитанную потом тренировочную футболку и отошел к стене, чтобы не мешать остальным.
К этому они тоже привыкли – все. Любой хендлер, принявший решение сам или получив приказ, исполнял наказание на месте, независимо от того – было ли это «общественное» место или «личное», независимо от того, чем обучаемый был занят. Исключение – моделирование боевых операций, в них наблюдающие не вмешивались никогда.
Это дисциплинировало, когда остальные видели и понимали суть наказания – обычно хендлер прямо называл проступки подчиненного, не всегда конкретизируя.
На этот раз у них было «неподчинение прямому приказу», стоившее пяти касаний шокером длительностью по десять секунд. Это было терпимо, это уже проходили. Шипение, тихий стон, громкий стон, наконец – крик, срывающийся на хрип. Это всё спина, на которой нет живого места от гематом. Только лица они друг другу не портят.
А вот второе было гораздо хуже и именно этого Джек боялся больше всего, но это совершенно тогда не испугало Брока. «Посягательство на личность хендлера». Это было новым и редким, Джек гадал, чем придётся расплачиваться на сей раз – два приказа шли раздельно, разными файлами. У него дрожали руки, когда он занес палец над пунктом меню.
Застывший у стены Брок наблюдал за ним из-под полуприкрытых век, выгнувшись, как дешёвая проститутка, ждущая клиентов на людной улице, уже успевшая принять нескольких, а кроме них – ещё и дозу. Дыша приоткрытым ртом и постоянно облизывая пересыхающие губы, он ждал. Некоторые хендлеры поглядывали на них, видя, как Джек читает приказ, не веря глазам.
«На усмотрение хендлера, вплоть до высшей меры».
Наверное, именно в этот момент Джек проклинает свою свободу выбора и соглашается с тем, что вещали на ежедневных трансляциях идеологи. Свобода порождает Хаос. Боль порождает Порядок.
Хайль, Гидра!
А он уже не знает, кто из них хендлер. С некоторых пор ему сложно шевелиться, когда на него смотрит Брок. Тяжело, по-хозяйски. Джек не помнит у него такого взгляда раньше. Раньше взгляд мог быть насмешливым, тёплым, строгим. Теперь он полнится тёмным, как гниющая кровь, безумием, но замечает это лишь Джек. Он надеется, что ему это кажется, но он слишком часто в последнее время замечает его. И не только это.
Тяга к боли. Брок не боится больше наказаний, хотя саму боль не любит. Он до сих пор прижимается доверчиво к телу Джека, к его рукам. Дремлет рядом, если удаётся. Кричит, выгибаясь, когда поверх пятен гематом после боёв ложатся ожоги от шокера. Если наказание затягивается, он дёргается и кричит заранее, пока не сорвёт голос. Но он тянется. Он с вожделением смотрит на руки Джека, когда те ложатся на рукоять. Джек это видит и его воротит. Он ночами вскакивает с кровати, услышав во сне треск разряда, и больше не может заснуть, идёт в тренажёрный зал и занимается, пока сам не начинает падать. Иногда после этого, если остается время, он позволяет себе поспать. На полу, как до сих пор спит Брок. До сих пор он говорит, что у него мёрзнет спина.
Он не знает, что можно считать обоснованным наказанием за «покушение на личность хендлера». Спрашивать других он не рискует. Вместо этого он вновь кладёт руку на шокер, видя, как следит Брок, как чуть дольше задерживает язык на губах. Кажется, он готов трахаться с этой штукой, лишь бы хоть раз заполучить её в свои руки. Жадные и хваткие, Джек помнит их.
Джек же изучает тело самого Брока, и, всплывшая в уже насквозь пропитанном ядом ГИДРы мозгу, идея кажется заманчивой. Он гладит раскрытой ладонью предоставленное ему тело. Слева направо, наискось, от груди до живота, с удовольствием задевая сосок. Но, прежде чем разом поплывший Брок раскроет свой блядский рот, хватает его за волосы и сильно оттягивает назад, открывая горло. Вроде бы шепчет, но слышат все, стоящие поблизости:
— Не смей кричать.
В этот же момент он так же наискось прижимает холодный еще, не активированный шокер к коже. Суммарной длины секций хватает как раз, чтобы повторить траекторию движения ладони. Он ждёт, пока в глазах пары мелькнет понимание, ждёт, пока в очередной раз язык оббежит, увлажняя, губы и спрячется, и нажимает на кнопку, увеличив мощность до семидесяти процентов.
Брок не кричит. Он прокусывает губу до крови, которая смешивается с пенящейся слюной. Джек не считает секунды. Он держит кнопку нажатой до тех пор, пока из глаз любовника не исчезают остатки разума, и лишь потом ослабляет хватку. В воздухе появляется чуть заметный запах жареного мяса, и Джек слышит, как находящиеся здесь же обучаемые жадно втягивают его, давно лишённые нормальной пищи, как псы, учуявшие добычу. Он не волнуется, зная, как крепки поводки хендлеров. Нормальных хендлеров.
Боже, блядь. С коих пор хендлеры вообще стали нормой?
Хайль, Гидра!
Он не ловит Брока, позволяет ему упасть на колени, уперевшись руками в пол на последнем проблеске сознания. Переложив шокер в левую руку, он заходит с другой стороны. Оттягивает голову за волосы и рычит так, что окружившие их люди, оставившие свои дела, делают шаг назад. Некоторые отходят и дальше, вспоминают о том, чем должны заняться:
— Ты что-то хотел сказать?
Брок пытается говорить, но ни с первого, ни со второго раза не выходит. Только с губ летит кровавая пена. Пока Джек ждёт, он увеличивает мощность шокера до ста процентов. При нажатии на кнопку остатки налипшей крови и крохотных кусочков кожи сгорают, оставляя в воздухе уже совсем не приятный запах. Чтобы не забыть, возвращает регулятор на семьдесят процентов. Едва заметный сероватый пепел Джек стирает, проводя ещё не остывшим до конца шокером по своему правому предплечью, оставляя красную полосу и…
Совершенно ничего не ощущая. Никакого отклика, хотя кожа моментально вздувается. Он бы не удивился, узнай, что безумие передается через метку. Из мыслей его вырывает скулёж любовника.
— Пожалуйста, дайте перчатку. Сэр.
Джек моргает и успевает заметить спину уходящего из зала Уилсона.
На Джеке удобные перчатки без пальцев. Что ж. Брок попросил и должен быть вознаграждён. Выпустив его волосы, Джек зубами расстёгивает и стаскивает перчатку, подносит её к приоткрытым губам, но в рот не пихает, хотя мог бы. Имеет право. Он ждёт, пока Брок цепляется зубами и перебирает так, как ему удобно. Слюны становится больше, Джек как завороженный растирает её и кровь по губам и щеке Брока, сам нервно сглатывает и командует, резко дергая за волосы:
— Встать!
Брок подчиняется, усмехается и встаёт, проезжаясь спиной по неровной бетонной стене, наверняка оцарапав свежие ожоги. Вжимаясь в стену, он запрокидывает голову, когда рука только хватается за волосы после того, как обозначила, как ляжет шокер на сей раз. Так же, наискось, коснувшись уже правого соска. Он вздрагивает, почувствовав касание едва тёплого уже металла, и выдыхает, чтобы не осталось воздуха для крика.
Во второй раз Джек держит кнопку нажатой дольше, до тех пор, пока Брок не отключается. Вокруг уже никого нет. Дожигая остатки плоти, он наблюдает, как медленно скатывается на пол испачканная слюной и кровью перчатка. Убирает остывший шокер в крепление и нагибается, чтобы проверить пульс. Он давно не волнуется о том, что может этим убить любовника – Пирс держит обещание, и нанороботы восстанавливают его довольно быстро, правда, шрамы, как правило, остаются. Ему плевать. Им обоим плевать. Маленький фетиш на двоих.
Скользкая перчатка натягивается легко. Подхватив все свои веши одной рукой, Джек придерживает Брока второй. Он - прежний держал бы его с трудом, но компьютер услужливо рассчитывал и программы подготовки для хендлеров. Любой офицер ГИДРы должен быть силён и вынослив, и Джек довольно легко справляется с путешествием до душевых. Оставив вещи в шкафчике, он не раздевается – смысла нет, форму на обоих только стирать. Но что-то двигало им еще, что-то, о чем он не подозревал, пока не поставил шатающегося, но уже стоящего на ногах Брока к стене и не провел первый раз рукой, одетой в беспалую перчатку, по ярко-красному пятну ожога. Намеренно сильно задевая оба обожженных соска. Если кто и обратил на них внимание – не посчитали нужным вмешиваться.
«На усмотрение хендлера».
Вот она – их высшая мера.
Одна на двоих. Провальная попытка заставить ненавидеть. Очередная провальная, потому что Брок его не отпустит, ни живым, ни – скорее всего – мёртвым. Он старался, видит Бог, видит ГИДРа. Он рассчитывал жестокостью своей вскормить чувство вины, чтобы суметь оторвать от себя Брока, но он облажался, снова. Что бы ни проросло там, на этой благодатной почве, щедро удобренной кровью и болью, это не было виной. Вообще никаким знакомым словом ЭТО назвать не получалось и даже сравнить было не с чем.
Целуя губы, с которых вода ещё не успела ничего смыть, он прятал за потоками воды собственные позорные слёзы, шепча на каждом коротком касании «Хайль, Гидра!» и слыша хриплый отклик того же приветствия, он благословлял свое многорукое божество за подаренный им очередной шанс…на что-то. Хотя бы на что-то.
Только выведя Брока из душевой он понял, что не захватил ни полотенца, ни сменного комплекта формы на них обоих. Он сам был в насквозь мокрых тряпках, Брок – обнажённым. Конечно, они бы дошли до автоматического пункта выдачи и в таком виде, но Джек заметил, что их шкафчики открыты. Брок уже сносно стоял без опоры, поэтому, на всякий случай, Джек разведал обстановку один. Что ж. Он еще находил силы удивляться. Полотенца и комплекты одежды в пакетах, куда можно и нужно было упаковать всё мокрое.
Они оба давно не верили ни в чью доброту, но Джек не стал отказываться от чьей-то щедрости. Вытерев Брока, он помог ему одеться, затем переоделся сам. Еду в себя затолкнуть не смог бы ни один из них, поэтому, поместив в черный зев аппарата свою ношу, Джек повел Брока сразу в его комнату.
Дверь была приоткрыта. Конечно, Джек знал, что каждый день, пока их не было, комнаты обыскивались и убирались. Снова отстранив Брока, Джек открыл дверь и замер на пороге.
В маленькую, по сравнению с его местом пребывания, комнату была впихнута кровать. Чуть меньше его, но всё же. На ней же лежала подушка и чистое одеяло – явно не то, что валялось до этого на полу. Заглянувший следом Брок присвистнул и ухмыльнулся.
— Смотри, Джеки. Кому-то понравилось наше представление.
Джек кивнул. Той ночью он так и не заснул. С головой накрывшись одеялом, он как мог бесшумно выл в подушку от отчаяния, короткими ногтями раздирая собственную грудь там, где пульсировала фантомная боль от ожогов пары*.
Комментарий к часть 10
* описанное наказание - что-то вроде отсылки к костюму Кроссбоунса
========== часть 11 ==========
Комментарий к часть 11
Осторожно, ЗООФИЛИЯ, кому неприятно, не дочитывайте до конца
Джек тяжело привыкал не сходить с ума, когда чьи-то руки, кроме его, оставляли ссадины на теле любовника. Он цеплялся за решётку, отдавая приказы наравне с хендлером противника, дергаясь на каждом ударе. Хуже было, когда по решётке пускали ток, и тогда он разъярённым тигром метался вдоль неё, иногда забываясь.
Схватки длились до тех пор, пока противники способны были шевелиться. К победившему заталкивали свежего бойца, так что бои длились практически бесконечно, пока их не останавливали хендлеры.
Брок не был среди них лучшим, скорее – чуть выше среднего. Он выдерживал драки с пятью, а иногда и семью свежими бойцами, если они заходили по одному и теми же пятью, когда атаковали вместе. У последнего оставшегося обычно начинали сдавать нервы, и он делал слишком много ошибок.
Когда Брок отдыхал, Джек сам входил в клетку. Он бы свихнулся, если бы только наблюдал, ему тоже нужно было выплеснуть энергию, порождённую адреналином пары. Ему не отказывали, хотя времени на самоподготовку самим хендлерам давалось меньше, но и они не должны были утратить навыков, обучение не становилось их единственным занятием в служении ГИДРе.
Он укладывал уже второго своего бойца, когда стоявшие рядом контролирующие посторонились, а сидящие на полу, уже получившие своё бойцы поднялись и дружно выкрикнули «Хайль, Гидра!»
Он ослабил захват и вместе с противником повторил этот лозунг, уже заметив причину приветствия.
Пирс шёл не торопясь, осматривая бойцов, кому-то изредка кивая. За его спиной мрачной тенью маячил Уилсон.
Перехватив взгляд Джека, Пирс расплылся в настолько радостной улыбке, будто наконец настал день их освобождения из этого сумасшедшего дома для садистов, но нет, надежда не оправдалась, как обычно, впрочем.
— Мистер Роллинз, вас-то я и искал. И ваш подопечный тоже здесь, отлично!
Едва отскрёбший себя с пола Брок с тревогой глянул на Джека. Тот, мысленно послав начальство к черту на толстый член, рассудил, что не к добру оставаться в клетке, раз его так «искали». Ага, конечно, не знал Председатель, что они постоянно рядом и что в данный момент у них по расписанию бои. Вслух, конечно, не сказал, но взгляд Уилсона из просто предостерегающего стал конкретно угрожающим. Перешагнув очень условный порог, Джек остановился, как бы невзначай закрывая собой любовника. Что ж, официальную часть приветствия он уже произнес вместе со всеми.
— Сэр?
Не переставая улыбаться, Пирс потрепал его по плечу.
Как пса. Спасибо хоть хорошим мальчиком не назвал.
Хайль, Гидра!
— До меня дошли слухи, что ваш подопечный делает потрясающие успехи. Я пришёл лично взглянуть на вашу работу.
Слухи, конечно. До тебя дошли подробные отчёты со всех инстанций, с каких только возможно.
Хайль, Гидра!
Джек постарался выглядеть осчастливленным высоким вниманием. Это всегда работало.
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
В последний раз сжав пальцы так, будто он пытался добраться до плечевой кости, Пирс легонько его толкнул.
— Что ж, продемонстрируйте нам с мистером Уилсоном вашего подопечного в деле, чтобы мы смогли составить впечатление.
Сходите, кино посмотрите, ублюдки…
Хайль, Гидра!
Джек чуть склонил голову и обернулся к Броку. Тот с трудом стоял прямо. Когда они пришли сюда, он уже был измотан тренировкой и осилил только троих. Даже привыкшее к боли любовника, сердце Джека обливалось кровью, когда Брок в прямом смысле выползал из клетки, едва держась на четвереньках.
Поймав взгляд Джека, Брок чуть сдвинул губы, обозначая усмешку. Оба знали, что отказаться не могли. Скрипнув зубами, Джек бросил:
— В клетку.
Отлипнув от стены, Брок прошёл, куда было сказано, стараясь не горбиться. Всё ещё болела печень, поймавшая удар приличной силы на четвертом, проигрышном противнике.
Убедившись, что приказ выполнен, Джек обернулся к начальству.
— Выбирайте противника, сэр.
Пирс довольно сощурился, осматривая всех стоящих рядом мужчин и женщин.
— Кто еще не дрался? Ты?
Он ткнул пальцем в азиата, чертами фигуры напоминавшего гориллу. Невысокий, но какой-то карикатурно широкоплечий, он был чудовищно силён. Он пачками отправлял бойцов в местный «госпиталь». Это если они того заслуживали. Некоторых хендлеры добивали на месте и постоянно собачились с его собственным хендлером – полной его противоположностью – мужчиной в возрасте с поистине арийской внешностью. Тот был невозмутимее скалы, и всё, что могли делать хендлеры – брать новых подопечных и надеяться, что хотя бы до них эта «сраная обезьяна» не доберётся. На памяти Джека он убил десятерых. Первым же ударом. Сколько было «до» - он даже не спрашивал, втихаря молясь всем богам человечества, чтобы их миновало.
Пирс решил иначе, и он не мог не знать, не видеть кого и против кого выставляет. Брок тоже это знал. Джек слышал, чувствовал его глубокий вздох.
Когда азиат, у которого не было даже имени, только номер, вошел в клетку, состроив злобную рожу, Джек открыл рот, чтобы попросить об отмене боя. К чёрту. Это было не принято, порицалось, но смотреть, как убивают Брока, он не хотел. Один пропущенный удар может стать последним.
Услышав из клетки тихое, едва слышное рычание, он поднял глаза. Брок оскалившись, смотрел на него. Джек захлопнул рот так, что щёлкнули зубы. Он не простит. Едва стоя на ногах, он уже был на взводе, как волк, которого из любопытства выставили против самого сильного пса.
Джек где-то видел такой бой, случайно забредя в одном азиатском селе в какое-то сомнительное заведение. Ничем хорошим это для пса не закончилось – это он помнил четко. Правда волк, уже изрядно потасканный и пожёванный, истощённый до крайности, пережил его не на долго.
Он кивнул, и Брок отвёл взгляд. Что ж. Он сделает всё, на что его хватит, если выдержат нервы.
Пирс подошел ближе, равняясь с Джеком. Второй хендлер был с противоположной стороны клетки. Пирс картинно приподнял руки.
— Вперёд. Бой насмерть.
И хлопнул. Джек для себя понял, как для приговоренного, в чей затылок тычется дуло пистолета, звучит выстрел. Первый свой приказ он отдавал, закрыв глаза, выплёвывая слова почти одновременно со вторым хендлером.
Никто не кричал в поддержку, и, когда кроме команд взвинченных донельзя хэндлеров раздался сухой треск кости, Джека словно об пол швырнуло. Весь бой, длившийся слишком долго, он запрещал себе обращать внимания на то, что происходило с любовником. Отслеживал только движения, слушал команды соперника – будто в шахматы играли неживыми фигурками. Он с опаской поднял взгляд в тот момент, когда рука Брока безжизненно упала на бетонный пол.
Тело азиата сползло на пол, и, перекатившись, замерло, развернув мёртвое лицо с выпученными глазами напротив Пирса и Джека.
Когда ладонь Пирса успокаивающим жестом легла на плечо Джека, тот почувствовал, как между сжатыми пальцами потекло липкое. Он разодрал ладони ногтями, чтобы сдержаться, не сломать к чертям эту руку, иначе… иначе он не сможет, не успеет отомстить Пирсу – Уилсон прикончит его быстрее, едва он шевельнётся.
Он видел, хотя и запрещал себе помнить, как изогнулась под неправильными углами правая рука Брока. Как собственную руку ожгло до онемения. Он видел, как азиат её ломал. Сначала локтевую и лучевую кости, потом плечевую, и бог его знает что он сделал с суставами. Этого было мало, и он осколками костей целенаправленно разорвал мышцы, заведомо делая человека калекой, хотя при таких условиях – гарантированно трупом.
Даже несмотря на это Брок продолжал драться, не имея права попросить об окончании боя. Он дрался левой рукой с уже поврежденным запястьем. Он продолжал драться с выбитым левым коленом, старательно перенося вес и не имея возможности перемещаться. Джек на себе чувствовал, как обломки ребер впиваются во внутренности. Мир для него давно утонул в красном – столько крови было вокруг.
Он знал, что потеряет Брока, но не рассчитывал, что так скоро, и что переживёт его. Потеря должна была быть иной.
Слева в груди потяжелело и будто натянулось, готовясь лопнуть. Он надавил туда раскрытой ладонью, тяжело дыша.
— Теперь я вижу, что он лучший. Вы отлично справляетесь, мистер Роллинз.
Обернувшись, Джек увидел улыбающееся лицо одной из голов ГИДРы и жест фокусника, отправляющий телефон в карман. Пирс развернулся, уходя, и Джек едва не отдёрнул руку, когда его ладони коснулось нечто матерчатое. Он едва не отшвырнул, как змею то, что тыкалось ему в ладонь. Стоящий перед ним Уилсон указал глазами на клетку.
— Он ещё жив. Ступай, ты ему нужен.
Он последовал за Пирсом, а Джек наконец увидел то, что цепной пёс Председателя вложил ему в руку.
Тканевый чехол, свёрнутый в цилиндр, перевязанный шнуром. До грёбаной боли знакомый.
***
Тело любовника ощущалось тряпичным. Джек буквально чувствовал звук трущихся обломков костей. Ни дыхания, ни пульса не было. Технически, его командир уже был мертв, и его настигло жуткое дежавю. Из уголка приоткрытого рта слабой струйкой стекала кровь, но лицо было таким спокойным, каким Джек его давно уже не видел. Уже давно Брок хмурился даже во сне.
Перемещать его было попросту нельзя, и, перешагнув через вытащенный уже из клетки труп азиата, Джек опустился на колени возле Брока.
Пальцы знакомо дрожали, когда он распутывал непослушный тёмный шнурок. Вместе с тем, он отчётливо понимал – Брок будет жив, и его жизнь – вот она, закрученная в несколько мотков ткани, спит в трёх ампулах с прозрачным содержимым. Они уже пережили это, хотя тогда никто не ломал Рамлоу кости, не разрывал плоть так, что не сошьет ни один хирург – только ампутация, хотя и для нее было поздно – кровь из порванных сосудов чавкала под ногами, когда Джек подходил ближе.
И всё же – он будет жить. Это единственное, что знал Джек, до щелчка вжимая ампулу в гнездо иньектора. Тот же звук он слышал каждый раз, снаряжая магазин. Этот звук всегда его успокаивал, как любой звук, связанный с обслуживанием оружия. Видимо к ним добавятся новые звуки, связанные с обслуживанием совсем иного…оружия.
Выдохнув, Джек надавил на подобие спускового крючка. Направленная уже твёрдой рукой, толстая игла с глухим стуком вошла в кость.
Кто-то дурной и смелый посмел вякнуть, что пора бы освободить клетку, но Джек, не глядя, рявкнул так, что вокруг воцарилась звенящая тишина, как после разрыва гранаты. Единственное, чего опасался Джек, это что при судорогах сокращения мышц переломают оставшиеся кости, но, после первой дозы этого не случилось – то ли организм был настолько поврежден, то ли сказалась такая дикая потеря крови.
Брок, к счастью, так и не очнулся, когда Джек, убрав использованную ампулу, вставил новую. Появился пульс, слабое дыхание. Кровь же перестала сочиться уже давно, свернувшись тугими комками почти черного цвета в том месиве, что когда-то было сильной рукой, умело направлявшей Джека…
Через двадцать минут, перестав ощущать сопротивление прижатого к полу тела, он автоматически вставил в иньектор последнюю ампулу.
На сей раз Брок не отползал, не умолял срывающимся шепотом. Без этого было гораздо проще. Потом, конечно, судороги усилились, но Джек был к этому готов, к тому же он стал сильнее, чем был тогда, почти два месяца назад.
Два месяца. Можно ли было это чертово выступление считать своего рода экзаменом? Едва ли. Хотел ли Пирс убить Брока – едва ли. У него была куча времени и средств. Хотел ли сломать Джека – какой смысл, он уже это сделал.
В клетке вечно оставаться было нельзя. Медики трижды ответили отказом на требование помочь, отговорившись, что начальство не отдавало таких распоряжений. Глядя на Брока, Джек судорожно вспоминал правила оказания помощи, но сделать ничего не мог, кроме того, что уже сделал. Кроме одного. Взяв планшет, он набрал сообщение.
«Мне нужна помощь».
Нажав на значок отправки, Джек получил список, в котором на второй строке после Пирса значился человек, которому почему-то Джек решил довериться. Но, в конце концов, чего он еще не сделал с Броком?
Джеф Уилсон. И правая, и, кажется, левая рука Александра Пирса. Его тень, телохранитель и старший хендлер на любой базе, где им доведётся оказаться. Джек даже не задумывался, подтверждая отправку. Просить о помощи было наудивление естественно и легко.
Ответа не пришло, но меньше чем через пять минут возле всё еще стоящего на коленях Джека возникло три пары начищенных сапог, одна из которых остановилась ближе. Подняв взгляд, он с удивлением увидел самого Уилсона. Чуть дальше стояли двое невооруженных солдат.
Уилсон смотрел с ожиданием. Джек, даже не смутился, не попытался встать, прежде чем заговорить.
— Нужно обработать раны и отмыть его. Медики не принимают, один я не справлюсь.
Уилсон не усмехнулся, как этого опасался Джек. Вместо этого он протянул правую руку, предлагая подняться. Джек не стал отказываться. Внезапно оказалось, что сам он чуть выше Джефа – прежде он не замечал. Обернувшись, тот кивнул двум солдатам, смотрящим на него как на отца родного. «Подопечные» - понял Джек. Те, не обращая внимания на сразу заляпавшую их кровь, осторожно подняли всё еще бессознательного Брока так, чтобы не хвататься за переломы и свежие раны. Чувствовался опыт. Они застыли, глядя на своего хендлера, и Уилсон махнул головой, разрешая идти.
— В офицерскую душевую.
***
Лезть в воду в униформе становилось уже привычно. Только скинув куртку в раздевалке, чтобы не мешала, Джек привычно шагнул под воду. Солдаты помогали ему, держа Брока крепко, но не травмируя лишний раз, двигались плавно и слушались его взгляда как слова своего хендлера.
Не то, что Брок/
Уилсон стоял, заложив руки за спину, наблюдая то за движениями людей, то за тем, как в сток уплывают красные потоки с вкраплениями черных сгустков.
Полотенце, которым Джек лишь слегка промокнул бессознательное тело любовника, стало бледно-алым из почти белого.
Солдаты так и волокли Брока, абсолютно обнаженного. Коридоры были пусты – будто база вымерла, хотя Джек был уверен – это Уилсон. Его рук дело. И был благодарен ему, кусая губы. Он не любил одолжений и не знал, чего тот потребует. Чего вообще можно потребовать в их ситуации. Он не походил на насильника. На убийцу – да, сколько угодно, но его глаза не горели азартом ни при виде чужой боли, ни при звучании девизов ГИДРы.
Он посоветовал застелить колючее одеяло мягким полотенцем, прежде чем укладывать Брока на кровать. Он же сунул Джеку в руки невесть откуда взявшийся стакан с водой, предварительно закинув туда две крупных белых таблетки.
— Выпей и спи. Он не очнется ещё как минимум сутки, но сейчас это к лучшему. Если ты сейчас не заснёшь – ты свихнешься, а без тебя его прикончат.
Двое его солдат уже давно покинули помещение, и Джек, недоверчиво заглянув в стакан, принял его и опрокинул содержимое в себя одним махом. Запаха не было, но на вкус было горько и вяжуще. Дыхание немного перехватило.
Проследив, как он усаживается у кровати Брока, устраивает то, что осталось от его правой руки у себя на колене, и, откинув голову к холодной стене, закрывает глаза, Джозеф вышел, прикрыв дверь.
***
Джеку снилась учебка. Почему-то снилось, как они, взмыленные после боя, целовались, катаясь по рингу. Брок обнимал его тогда обеими руками, силясь дотянуться до задницы, и никак не мог – Джек вертелся ужом под его ладонями и вылизывал терпко пахнущую солоноватую шею, острые ключицы, а потом, прижав к полу, задрал на нём майку. Брок тогда затих, разметавшись звездой, настороженно глядя на него, будто между ними еще ничего не было. а Джек завис, осторожно поглаживая еще только формирующиеся мышцы, подрагивающие под его рукой, движущиеся от дыхания. Не то что бы он раньше всего этого не видел. Видел, пробовал, ласкал, но всё никак не мог принять как должное, что это принадлежит ему и никому больше.
Брок усмехнулся и провел горячими ладонями по бёдрам, обхватившим его поясницу – от колен до паха, вдоль внутренней строчки брюк.
—Я бы спросил, нравится ли, но и так это чувствую.
Он чувствительно, но не больно прихватил Джека через плотную ткань правой рукой, а вторую просунул дальше так, чтобы надавить за яйцами. Джек стиснул зубы и издал какой-то задушенный звук. Брок умел применять свои руки по назначению.
Возвращающееся из плена сна сознание поставило Джека перед фактом. Брок его больше так не обнимет, у него теперь нет руки. То, что ему позволили остаться в живых, скорее всего, было лишь планом. На самом деле, Брок был хорошим бойцом, как считал Джек, и даже с одной рукой, пусть и не ведущей, был серьезным противником для менее опытных. Его можно было использовать, как для притравки используют диких зверей, предварительно вырвав им клыки, и Джек сам поведёт его в клетку снова, сам будет следить за тем, как любовника снова и снова калечат.
Своей рукой добьёт его, когда распорядится Пирс.
Отказаться он не сможет, иначе Председатель найдёт кого-то, кто умеет выполнять приказы так, как тому нравится. Такого удовольствия Джек им не доставит. Брок принадлежит только ему и …
Проклятье. Они уже давно принадлежат ГИДРе, вот в чём истина. Простая и понятная, без прикрас. Но он всё равно помнит безумную улыбку и слова, что застряли, словно пуля под грудиной.
- Ты мой. Скажи.
Фигуру в дверях он заметил не сразу, только краем глаза, когда осторожно укладывал руку Брока на кровать. Она, как и остальное тело, была ненормально горячей. Ему нужно было встать. Не обращая внимания на пришедшего, он поспешно опустился на колени.
Его рвало скорее всего той жидкостью что он выпил, а потом желчной пеной. Джозеф никак это не комментировал и не мешал. Подождал, пока Джек умоется ледяной водой и соизволит, наконец, обратить на него внимание.
Джек ничем не помешал ему подойти к своей паре, словно признав и за ним право прикасаться, позволил дотронуться до краёв ран, обвести уцелевшие мышцы на правой руке, на которых собственно всё это месиво и держалось.
Задержав там пальцы, он обернулся к Джеку.
—Подойди.
Тот, как завороженный, подчинился. Джозеф кивнул, указывая куда-то вниз, куда Джек боялся бросать взгляд.
Что-то было не так, но он никак не мог понять, что могло измениться за двенадцать часов кроме того, что плоть начнет разлагаться?
Но… Джек нахмурился. Запаха не было. В воздухе стоял легкий привкус металла, но и только. Заметив его недопонимание, Уилсон заставил его приподнять руку Брока.
— Нанороботы уже восстановили кости.
Джек мельком глянул на часы. Прошло чуть меньше половины из обещанных суток. Сердце забилось как бешеное, в горле запершило.
Отстранив его от койки, Джозеф задал направление к двери.
— Тебе не стоит всё это время сидеть здесь. Это сводит с ума. Пойдём.
И Джек пошел, только в дверях обернувшись на спящего? Брока.
Джозеф Уилсон был хорошим хендлером. Пирс был прав – опыта ему было не занимать. И ещё чего-то неуловимого, похожего на чудом сохранившийся в этом Аду росток человечности. Они встречались нечасто, а так, наедине – в первый раз. Джек силился, но не мог вспомнить, почему его так злила эта тень за спиной Председателя. Держась за его спиной, Джек смотрел на него иначе.
Легкая сутулость, незамеченная им прежде. Чуть опущенные тяжёлые плечи. Чёткие шаги, эхом отдающиеся в пустом коридоре. Сейчас не видно было глаз, но Джек их помнил. Должно быть, тяжело стоять за спиной двуличного ублюдка практически круглые сутки. И он сильно походил на Брока, был лишь немного массивнее, и в памяти всплыли слова Пирса:
Джозеф не готов брать в отряд всех подряд, он очень придирчив. Но и сам он не вечен…
…Мне хотелось бы, чтобы вы оба обладали в достаточной мере качествами командиров.
Почему-то Джек раньше не сопоставлял эти фразы. Видимо, мысли были о другом. Сейчас, увидев перед собой человека, он увидел еще один вариант развития событий.
Уилсон и Майлз – это они сами. Их будущее, когда Пирс решит их заменить на тех, кого держит под контролем. Вот поэтому ему нужна была пара, истинная, отмеченная. Связанная помимо метки еще и чудовищной виной, густо замешанной на крови, приправленной безумием и до сих пор безоговорочной верой друг в друга. И рано или поздно, им придётся убить их – человека, останавливавшего руку Джека в первый его раз, и человека, не позволившего ему же сойти с ума. И Джозеф не мог этого не знать.
Коридор был незнакомым. Точнее, он был как все, но в этой части базы Джек не был. Путь закончился в тёмном проёме, за которым не было видно ничего. Зайдя во внутрь первым, Джозеф щелкнул выключателем. В гулкой тишине щелчок прозвучал как звук затвора, снятого с задержки.
Медленно разгорающиеся из-за холода, люминесцентные лампы неспеша высветили пространство небольшого зала, посреди которого стоял ринг на высоком подиуме. Вид он имел довольно потрёпанный – явно видел много боёв. Кое-где на покрытии виднелись пятна от частого замывания крови.
Не глядя на Джека, Уилсон стянул и бросил на пол куртку. Сверху упала черная форменная футболка. Джек еще обратил внимание на то, как он ее стаскивал – немного медленнее нужного, неловко поведя плечами. Он постарался не пялиться, но взгляд оторвать было трудно.
Это тело, как и тело Брока, несло следы чудовищного насилия, но, если Джек хоть как-то сдерживал руку, хендлер Уилсона, кем бы он ни был, не церемонился. Под следами от плетей не было видно здоровой кожи, он словно был покрыт чешуей – так густо лежали полосы. Поверх них – щедрая россыпь бесформенных ожогов, короткие шрамы от ударов ножей, длинные полосы глубоких резаных ран. Отверстия от пулевых ранений. Что-то, судя по характерным росчеркам, зашитое. Откуда-то явно насильно выдирали шовный материал. Нетронутыми оставались лишь кисти рук и лицо. Даже на шее оставались мелкие шрамы, узкие, будто нанесенные тонким одноразовым скальпелем.
Джек не ждал ни оказаться там, ни увидеть то, что увидел, но так же сбросил одежду и едва успел поймать брошенные ему бинты. Свои Джозеф молча наматывал, не глядя на руки. Он вообще был неразговорчивым, а если было нужно – использовал короткие рубленые фразы, предпочитая изъясняться жестами. Даже ходил он как тень, несмотря на жесткую подошву ботинок.
Подтянувшись на подиуме, он скользнул под канаты подозрительно легко для своей комплекции. Джек, не заставляя себя ждать, присоединился к нему спустя несколько секунд, и замер, чуть приподняв руки.
Джозеф атаковал без предупреждения, не обозначив условий, только поймал взгляд и дальше думать Джеку было некогда.
До этого странного поединка, он считал, что драться с Броком тяжело. С первых же секунд уйдя в глухую оборону, Джеку становилось стыдно признать, но Уилсон вообще не давал противнику шансов. Слишком быстро он наносил слишком сильные удары. Поняв, что противник не тянет, уменьшил силу, оставив прежней скорость.
Как Джек нанёс первый удар – он сам не понял. Осознал лишь, что в это время, он, наконец, выкинул из головы всё, что не имело отношения к бою. Дальше пошло легче, изредка удавалось атаковать. Вернулась сила удара, блеснуло одобрение в темных глазах напротив, хотя пробить защиту так и не удалось.
Когда от пота едва не хлюпало в ботинках, Джозеф усложнил задачу, начав использовать и ноги. Пришлось забыть об атаках и полностью уйти в оборону, но усталость, хоть и снявшая напряжение, показала себя.
Не успев ни увернуться, ни защититься от удара в плечо, уже порядочно устав, Джек упал, сжимая правое плечо, в которое ударил жесткий рант. Он попытался перекатиться, снова встать в стойку… И не смог. Онемела рука, онемел правый бок, едва удавалось дышать. Джозеф оказался рядом неожиданно быстро, внимательно глядя в глаза и словно бы понял всё. Вздернул на ноги и придержал, заставляя Джека не отводить взгляд. Как ни странно – это помогло. Онемение почти прошло, его смыла боль от удара. Размяв мышцы, Джек ощутил что-то похожее на вину, глядя в глаза этому человеку. Стоит ли заводить этот разговор? Слишком уж понимающе смотрит этот убийца.
Вместо этого Джек отвел взгляд и глянул на часы. Он не мог объяснить, как это могло быть, но за то время, что они прыгали в ринге, прошло уже три с лишним часа. Он устал, да, но за эти три часа с этим человеком он должен был уже пару раз упасть замертво от изнеможения. И так потерять счет времени…
— Идём.
Джозеф чуть толкнул снова подвисшего Джека. Проморгавшись, тот, по примеру старшего хендлера, подхватил вещи, торопливо натягивая на влажноватое еще тело футболку, и, поверх нее, куртку.
Он не знал, куда они идут, но доверчиво шагал следом, доверяясь чем-то внутри себя, что никогда не подпускало чужаков. До этого доверял он только Броку. От всей этой ситуации нехорошо ныло там, где по уверениям всяких умников, живёт душа.
В коридорах, которыми они шли, стали появляться участки коммуникаций. Какие-то разноцветные трубы, их пересечения, пучки силовых кабелей. Джек как-то и не задумывался, за счёт чего существует эта махина под землёй. Сколько ей требуется одного только электричества. Пытаясь занять себя, он тщетно пытался представить, как можно содержать такой объект незаметно. Построить – одно дело. Но вот снабжать… А если все их базы такие же?
Очередной коридор вывел их в небольшое помещение, стены которого ощутимо вибрировали. Джек узнал характерный ровный гул вентиляционных систем, помноженных на огромные размеры потребителя, и характерное мощное движение воздуха. Он глянул на Джозефа в ожидании, но тот вместо ответа, указал пальцем вверх и достал из нагрудного кармана куртки пачку сигарет. Достав оттуда зажигалку и сигарету, прикурив, он протянул всё Джеку. Тот отказываться не стал, присоединяясь. Отвыкнув от ощущения терпкого дыма, он зажмурился.
— Я думал, здесь не курят.
Джозеф криво усмехнулся и Джек снова подвис, увидев на вечно хмуром лице проблеск такой эмоции.
— Пирс не одобряет. Солдаты ГИДРы, особенно находящиеся к нему так близко, должны быть здоровы. И от них не должно вонять табаком. Но, думаю, теперь это не имеет значения. Скоро он закончит с вами. Так что наслаждайся, скорее всего, этот вечер для тебя - последний шанс покурить.
Джек, думавший в несколько ином направлении и медитировавший под наблюдение взлетающих вверх частиц пепла, подавился на вдохе. Джозеф посмотрел на него сочувственно, но и только.
— Что?
Уилсон стряхнул комочек пепла, проследил как тот рассыпался, не коснувшись пола и взмыл под отсутствующий потолок.
— Ты разве не понял? Он берет вас на замену.
Джек понимал, что из этого помещения и от этого человека надо бы поскорее делать ноги, но знал, что толком не ориентировался здесь. Он вообще не знал об этой части базы – технические этажи на планшете были отмечены черным пятном и надписью «Доступ запрещен».
Видимо, заметив его метания, Джозеф улыбнулся вторично.
— Не бойся. Здесь нет прослушки.
Прислонившись к стене, он похлопал по полу возле себя.
Джек, помявшись, принял предложение.
Несмотря на мощный поток воздуха, было тепло и довольно удобно. Отсутствие следящих устройств помогало расслабиться и слушать. То, что убивать его не собирались, здорово упрощало жизнь.
Щелчком отправив окурок на середину помещения, Уилсон закурил следующую, положив коробочку на пол между ними, предлагая брать самому.
Прижав к торцу фильтра подушечку большого пальца, он некоторое время смотрел в стену напротив и молчал. Не торопясь затянувшись, надолго задержал дыхание, и выпустил узкую струйку дыма, задрав голову вверх, обнажая горло, по которому так просто было ударить…
— Я был его тенью десять лет, и, наверное, побыл бы ею еще, если бы он не получил вас. Точнее – Рамлоу. Не оправдай ты его ожиданий – он бы избавился от тебя. Но ты справился. Вы все справились. Ваши люди тоже хорошо себя показали. Особенно ваша девочка, Мэй. Как она строит мужиков – загляденье. Хороша, как дикая кошка, такая же цепкая и живучая. Они уже хороший отряд, Пирс покривил душой – явно выше среднего.
Он вновь затянулся, закрыв глаза. Джек рискнул, вспоминая всё, что его интересовало. Чёртово время_суток откровений.
— Ты с ним по своей воле?
Чесанув бровь теми же пальцами, что держали сигарету, Уилсон мотнул головой.
—Не совсем. Это долгая и неинтересная на самом деле история обычного наёмника. Я тогда попал в чрезвычайно непростую ситуацию. Из которой былолишь два выхода. Электрический стул или особое место работы. Тогда мне выбор показался очевидным. Не стану вдаваться в подробности своей работы на Пирса – ты тоже солдат и можешь догадаться сам. Одно скажу – я пожалел об этом выборе.
На кончике сигареты, освобожденном от выгоревшей табачной смеси, вспыхнул алый огонек.
— Казнь отнимает только твою жизнь. ГИДРа будет держать тебя в живых, пока ты полезен, и использует каждый кусочек тебя, каждое твое чувство, вывернув его так, как это нужно ей. У меня были жена и сын, когда эта тварь обратила на меня внимание. С женой мы были в разводе. Я ее любил и не хотел, чтобы она страдала из-за такого, как я. Когда ГИДРа приручила меня, Пирс дал мне выбор. Или я избавляюсь от прошлого сам, или он решит эту проблему своими методами. На тот момент я уже знал на своей шкуре, как дорого стоит невыполнение пожеланий Руководства. Она умерла быстро и безболезненно. Свернул ей шею.
Снова щелкнув пальцами, он отбросил фильтр. Первый на мощном потоке воздуха уже давно дотлел и вылетел куда-то наружу.
— Она лежала в гробу, похожая на невесту. Я не мог не пойти на кладбище, но её родителям не показался. Сын же вырос без отца, связался с боевиками. Пирс дал выбор – завербовать или убить. Мальчишка не пошел на сделку, да я и не старался его уговорить, увидев, что выросло по моей вине. В конечном итоге, Руководство было довольно. Еще какое-то время я выполнял его поручения, от совсем мелких, уровня уличного хулиганства, до организации боевых групп и выполнения объемных заданий. А однажды он потребовал спарринг со своим прошлым телохранителем и приказал драться насмерть. К тому моменту я разучился сдаваться. Он стравил нас как псов, и победил более молодой. Мне не хватило сил добить соперника, и Пирс сам пристрелил его, поблагодарив за службу. Меня же наказал плетью за слабость.
Положив руки на подтянутые к груди колени, Джозеф продолжал сидеть с закрытыми глазами, вспоминая.
Потянувшись за новой сигаретой, Джек недоверчиво покосился на него.
— Он был твоим хендлером?
Уилсон качнул головой, перекатив ее по стене и взглянул на Джека.
— Нет. Точнее, не всегда. У него тогда была женщина – не знаю её имени, она требовала обращаться к ней «meine Herrin». Она была немкой. Такой, настоящей белокурой бестией. Большая часть шрамов – её рук дело. Она не стремилась сделать из меня бойца ГИДРы, она в основном обращалась со мной как с провинившейся собакой. Я жил в её доме на цепи в теплое время года, на заднем дворе, чтобы не мешал гостям. Когда наступали холода – она держала меня в подвале. Она любила развлекаться. Приводила к себе в комнату и устраивала возле камина. Когда я отогревался, приказывала залезать на кровать и трахала чем придётся. У нее для меня был богатый арсенал.
Его передернуло, но он продолжил.
— Иногда она устраивала случки. Приводила мне каких-то несчастных девочек, не уверен даже, что они были совершеннолетними. Потом, спустя время рассказывала, если те умудрялись забеременеть, кто родился и для чего будет использован.
Джозеф снова закурил.
— Никогда не учил иностранный язык так быстро. Она общалась со мной исключительно по-немецки, хотя безупречно знала английский. Обосновывала это тем, что это идеальный язык, чтобы отдавать приказы. А потом они что-то не поделили с Пирсом. Я сидел у камина, она кормила меня с рук свежим мясом – я, кстати, не уверен, что это не было человечиной. Начался скандал, посреди которого я услышал на чистом английском приказ Пирса: «Убей её». Я не успел задуматься. В себя пришел уже над её трупом, попросту придушив её. Где-то тогда же я понял, что нет смысла пытаться вырваться. Он снял с меня ошейник, который нацепила она, и увез оттуда. Ты не представляешь, что это такое – сидеть в бронированном джипе, в котором просторно как в лимузине, голым в окружении самого Пирса и еще троих его солдат, не считая водителя. Я настолько привык к тому, что со мной делала meine Herrin, что ждал, что сейчас они на меня накинутся с вполне прозаической целью. Я ошибся. Пирс не выносил тогда, да и сейчас не выносит бесцельного насилия. Он нелестно отзывался о том, что она со мной сделала, когда привёз на одну из баз – копию этой. Он рассказал, как всё будет, примерно как и вам. Назвался хендлером, но, справедливости ради – я признал его своим владельцем тогда, когда мои руки отцепились от шеи той суки. Он тратил своё время на меня, я спал у него дома на диване и первое время он вынужден был тоже кормить меня с рук, постепенно заставляя становиться человеком. Много времени мне понадобилось чтобы не шарахаться от других так, что я мог участвовать в боях. И однажды он назвал меня лучшим. Ну а дальше – я убил предшественника чтобы встать за его спиной, не видя себя больше нигде. И я чертовски сильно ошибся. Потом ты поймёшь, что я имел ввиду, но выбор у вас небогатый. Скорее всего, он вынудит вас убить меня и Майлза, и вы это сделаете, потому что иначе он предоставит тебе выбор такой же, как мне с моей женой. Или ты убьешь Брока как тебе нравится, или его убьют у тебя на глазах, а потом тебя вышвырнут отсюда и своё возьмет вина. Я такое видел, и поверь – оно того не стоит. Мне осточертела ГИДРа, и я эгоистично хочу свалить это дерьмо на вас. Мне жаль Майлза, но его жизнь тоже далека от идеальной. Я сам следил как он расправлялся со своими престарелыми родителями и знаю, что для него это не прошло даром. Это легко детям-сиротам, которые толком и не помнят откуда они родом, а его родители нянчились с ним всю его жизнь, и он их любил.
Отправив очередной окурок на середину комнаты, Джозеф легко поднялся на ноги. Дежурно отряхнувшись, он глянул на часы.
— Пора.
На обратном пути в голове Роллинза было абсолютно пусто. Он вертел ситуацию, описанную Уилсоном, так и эдак, но не мог понять – почему тот так спокоен? Что с ним должно было случиться уже в ГИДРе, чтобы такой, как он, захотел не отомстить, а умереть?
Открыв дверь «317», первым внутрь вошел Уилсон. Брок по-прежнему не подавал признаков жизни кроме самых банальных – он дышал и у него был пульс. Подойдя к койке, Джек остолбенел.
То, что некоторое время назад было месивом из разорванных мышц и осколков костей, теперь выглядело как нормальная человеческая рука. От прочих травм на теле не осталось и следов. Джек, не веря глазам, осторожно сжал пальцы Брока. Он помнил, как они были переломаны.
— Как…
Джозеф пожал плечами.
— Я в этом не силён. Знаю только, что эти мелкие роботы способны перебрать организм при необходимости. В теории – даже пол сменить, если поступит такая программа. Правда выглядит это жутковато, потому тебе не стоило здесь находится. Я видел, как подопытным отращивали конечности. Когда всматриваешься в процессе, кажется, что там что-то шевелится, но ты не можешь это толком увидеть. Это действительно тяжело принять.
Джек не стал спорить. Ему действительно стоило тогда оказаться подальше от Брока, чтобы не поехать крышей окончательно.
— А в ампулах…?
— Контроллер следит за нужным количеством нанороботов в организме. В норме – их не так уж много. Если необходимо что-то капитально починить – он заставляет имеющихся создавать дополнительных. В ампулах вещество для их постройки. В первый раз организм на него реагирует как на мощный аллерген – реакция с костным мозгом или что там точно происходит – я особо не вникал, слушал вполуха. Не многие выживали, не многие оставались в своём уме. При последующих введениях переносится легче.
— И много было таких до Брока?
Джозеф усмехнулся.
— Много. Сотни, тысячи. Я не в курсе точных цифр. Знаю только, что эта технология разрабатывалась для людей, но не людьми. Им и платили двуногим скотом, и поставляли рабочий материал для опытов, там, за пределами планеты. Потом испытывали здесь – не один год. Едва ли остановятся – всегда можно что-то улучшить.
— А ты сам?
— Чист, как и ты. Ему не было нужды меня контролировать таким образом. Я не сопротивлялся.
Джек кончиками пальцев провел по гладкой – ни единого шрама, ни волоска – руке Брока, словно стремясь убедиться – тот жив.
— Я должен тебе.
Хлопнув его ладонью по плечу, Джозеф ухмыльнулся.
— Оставь. Одна просьба – не говори пока ему ничего. Он слишком горяч и может сорваться.
Он ушел, прикрыв дверь, и Джек вновь опустился на пол так, чтобы его касалась рука Брока. Он даже не переоделся, хотя упражнения в ринге вымотали его. Идти никуда не хотелось, хотелось Брока рядом – живого, теплого, дышащего.
***
Первое, что сказал очнувшийся Брок, не было ни романтичным, ни привычно нецензурным.
— Если я сейчас не отолью, я уплыву.
Задремавший Джек подскочил, как ужаленный, и они вдвоём всё же успели…
Вторым был вопрос: «Скажи, я его сделал?»
А потом уже он осмотрел себя, присвистнул, попробовал «новую» руку и заключил:
— Надо больше тренироваться, Джеки.
Сдержав усталое «Блядь», Джек обратился к программе тренировок в планшете в поисках свободного времени на полигонах, тренажерах, в ринге, в клетках… И в клетке он уже будет Броку не ровня. Ему давно недостаточно одного только Джека.
На ближайшие три дня все было плотно зарезервировано. Дальше Джек запросил напрямую разрешение Пирса на бронь большего количества часов, чем положено в норме. Разрешение пришло через полчаса со сменой его статуса на старшего хендлера. Глубоко вздохнув, Джек понял: началось. Впрочем, первым именем в списке сверх остальных всё еще стоял Джозеф Уилсон.
Где-то через час, когда он уже ложился спать, поставив планшет на зарядку, пришло новое сообщение, с пометкой «срочно». Чесанув несбритую с условного вечера щетину, он поднялся с манящей откинутым одеялом кровати.
Пирс в кабинете складывал документы в кейс с кодовым замком, явно торопясь, но действуя методично, как привык. Возле двери застыл изваянием Уилсон. Новая форма, тяжелый бронежилет. И оружия столько, что можно снабдить небольшой магазинчик. Присмотревшись, Джек заметил, что на Пирсе тоже есть бронежилет, но немного другой, скрытого ношения. Что называется - «на всякий случай». Телохранители, конечно, хорошо, но случайности бывают разными. На дежурное «Хайль, Гидра!» оба отозвались так же дежурно, даже как-то без огонька. Сложив документы, Председатель наконец взглянул на Джека.
— Мне жаль прерывать тренировочный процесс, но возникли непредвиденные обстоятельства. Есть крайне важное дело, которое я не могу поручить кому попало. Обычно подобным занимается мистер Уилсон, но в этот раз он должен быть со мной в другом месте.
Джек, хорошо помня любовь Пирса к демонстрации подчинения, выказал всё рвение, на какое был способен.
— Сэр?
На стол лег непрозрачный пакет для перевозки конфиденциальных документов. Поверх него – визитка с адресом.
— Вы должны будете проехать по этому адресу и привезти сюда человека. Это наш сотрудник, нам стало известно, что ей заинтересовались члены одной из преступных группировок. На счету каждая минута, вы отправляетесь немедленно. На месте отдадите ей этот пакет. Приказ о вашем назначении уже есть в системе. Пройдите в арсенал, вам выдадут снаряжение и оружие. Выполняйте.
Джек поначалу дернулся к двери, но, перехватив взгляд Джозефа, обернулся.
— Что насчет моего…подопечного?
Он до сих пор с трудом произносил это слово.
Нетерпеливо поджав губы, Пирс пожал плечами.
—- Ничего с ним за пятнадцать часов не сделается. Если хотите, можете позволить ему выйти из комнаты, чтобы взять пищу, привести себя в порядок или отправиться на тренировку. Только быстрее.
«Да, сэр» Джек произнес уже в спину Пирса.
Вымотавшийся за день, Брок крепко спал, и будить его было откровенно жаль. Джек и до этого дерьма с ГИДРой нечасто видел любовника спящим. Либо они засыпали и просыпались по сигналу оба вместе, либо Брок засыпал после и просыпался раньше Джека. Теперь Брок падал на койку, едва успев поесть, после того как Джек приводил его с тренировки, и просыпался, когда Джек приказывал. Считалось, что обучаемый должен был просыпаться, едва услышав звук открывающейся двери. Возможно. Но другие обучающиеся, как правило, спали на полу и их хендлеры не отличались избирательностью в средствах наказания, озверевшие в своё время от тех же пыток.
Джек не запирал дверь с номером 317. Брок знал это. Пирс знал это. ГИДРу всё устраивало. Зато Джек мог наблюдать за спящим любовником некоторое время до того, как рявкнет «Встать!».
Ему пришлось это сделать. Брок осоловело таращился какое-то время, но внимательно выслушал хендлера и подтвердил приказ. На всякий случай, Джек оставил Броку планшет с программой тренировки. Кроме того, там можно было настроить будильник. Полезная штука, когда твой хозяин куда-то решил свалить. Брок выглядел настороженным, но ничего не сказал. Подопечным не положено задавать вопросы, хотя Джек и разрешил ему всё «в этой комнате».
Арсенал встретил Джека суетой, от которой он несколько отвык за время наёмничества и исполнения роли хендлера.
Десять бойцов – все из отряда Уилсона – личного отряда Пирса – готовились основательно, снаряжаясь так же, как их командир, будто где-то должна была разыграться небольшая война.
Джеку странно было видеть в этом храме оружия человека в костюме – типичного клерка. Тот, даже не глянув на новоприбывшего, вынул из-под стойки большой ящик и поставил его сверху, и, явно заскучав, попытался уйти. Джек, глянув мельком содержимое, нахмурился. Бронежилет третьего класса* намекал на серьезность ситуации. Шлем, защитные очки, защитные перчатки, ремень. Снизу нашелся комплект полевой формы непроницаемого черного цвета и сапоги.
— А оружие?
Человек в костюме обернулся с удивленным выражением лица. Обвел помещение сначала взглядом, потом рукой.
— Так выбирайте.
Скрипнув зубами, Джек добил «клерка»:
— Мне нужен еще один бронежилет и шлем.
Тонкие брови на тонком же личике приподнялись.
— Зачем? У меня нет таких распоряжений…
Подобравшись поближе к человечку, Джек почти заискивающе заглянул ему в глаза.
— Для перевозимого клиента.
«Костюм» сделал пару шагов назад, прижав к груди планшет.
— Нет такого распоряжения.
Джек, не церемонясь, отобрал его планшет, и, уже зная, как здесь делаются дела, быстро набрал запрос. Ответ пришел меньше, чем через пять минут. Ткнув планшет обратно его владельцу, Джек отправился переодеваться. Ношеное он скинул в тот же ящик. К этому времени на стойке появился еще один – с требуемым.
Не имея ни малейшего представления о том, с кем придется иметь дело, он не постеснялся взять сразу два Глока, упаковав их в набедренные кобуры, и старую добрую М-16. Набив патронами столько магазинов, сколько влезало в разгрузочный жилет и снарядив сразу всё оружие, он подхватил дополнительный комплект защиты и вышел под взглядом замолчавших остальных.
В гараже, сразу возле входа, стояли автомобили с включенными фарами. Около четырёх застыли фигуры с оружием. Возле пятой не было никого. Садясь за руль огромного бронированного монстра Джек внезапно ощутил давно забытое чувство спокойствия, будто он наконец находился на своём месте. Ключ уже был в замке зажигания. Стоило его повернуть, и двигатель мягко заворчал, как сытый хищник под капотом. Бак был заправлен под завязку. На дисплее интерактивной системы высветилось меню навигатора. Джек по памяти вбил адрес с визитки, и по экрану расползлась карта с неровной красной полосой намеченного пути. Стоило нажать педаль газа, как по полу впереди машины побежали световые полосы, указывая направление. Джек даже не сразу понял, как оказался на улице.
Над головой повис купол звездного неба, от которого Джек уже отвык, только любоваться было некогда. Он приоткрыл окно и полными легкими вдохнул пряный ночной воздух разгара лета. Руки судорожно сжали руль, и он едва не разрыдался, почуяв свободу, но вовремя напомнил себе, что там, внизу, остался его Брок, который неизвестно увидит ли когда-то еще это небо и вдохнет ли этот воздух. Вдавив педаль газа и перещёлкнув регулятор дальнего света, Джек запретил себе думать о чем-то, кроме цели.
Хайль, Гидра!
***
Брока согнуло пополам от боли, но он не успел ничего понять. Голову обхватил плотный мешок, непроницаемый для света. Поставленный на колени, он мог лишь слышать, и услышанное ему не нравилось.
— Хороша сучка. Нежная. Пока мы спим на полу, он валяется в кроватке. Кто из вас, ублюдков, успел отсосать Пирсу, что твой трахаль стал старшим хендлером за неполные два месяца?
Его снова ударили мыском жесткого ботинка по ребрам. Он свернулся в клубок, пытаясь защититься руками, но по левому запястью ударил металл. Характерный треск застегиваемых наручников прозвучал обрекающе. Обе руки вывернули за спину и сцепили браслетами. Чья-то рука провела по спине между лопатками.
— Не бойся, девочка моя. Мы знаем, как обращаться с такими, как ты. Тебе понравится. Твой любовник никогда тебе такого не давал, да и не даст. Не вернётся он. Слишком большая заварушка назрела. Пристрелят идиота, и дело с концом.
Брок знал, что с наручниками ему не справиться. Они были застегнуты со всем тщанием, на последний возможный щелчок. И всё же – не дернуться, не зарычать глухо - он не мог. Внимания на это обратили не много. Его подхватили под руки и поволокли куда-то. Тащили двое, но вокруг слышались еще голоса. Путь был долгий и закончился в помещении забранном кафелем, судя по ощущению на обнаженной коже. Мешок с головы сорвали, по глазам резанул яркий белый свет, отражавшийся, к тому же, от белой плитки. На одной из стен были выведены какие-то надписи по трафарету. Заметив его взгляд, один из стоящих вокруг уточнил:
— Помещение для дезактивации. Сюда никто никогда не заходит и нам не помешают. А следы будет удобно замыть.
Какие именно следы, Брок понял – не был он дураком. Волновало его, однако, не это.
— Где мой хендлер?
Он не контролировал голос, и рычание рвалось само собой. Кто-то сзади потрепал его по голове, Брок отдернулся.
— Смотрите, сучка пробует рычать. Наверное, пора ей показать, где её место. Вы начинайте, я пойду договорюсь насчет её кавалеров.
Шаги за спиной удалились, но еще один человек присел так, чтобы Брок мог заглянуть ему в глаза. Лицо было скрыто флисовой маской.
— Твоего хендлера скорее всего уже нет в живых, либо он умрет в ближайшее время.
Человек мягко потер метку на плече Брока.
— Вы же меченые. Ты почувствуешь сразу. Туда ему и дорога.
Брок снова рванулся, но безрезультатно. Человек встал и отошел от него. Кто-то сзади схватил за волосы, запрокидывая голову Брока. Кто-то вынудил приоткрыть рот. Еще чьи-то руки застегнули кляп–кольцо на затылке.
— Мы не станем выбивать тебе зубы. По крайней мере - пока что. Научишься правильно себя вести – уберем кольцо. Но пока ты будешь щёлкать зубами – уж прости.
Чьи-то пальцы легко погладили его под ушами, лаская. Брок снова отдёрнулся. Его схватили за волосы и прижали к чьему-то плечу.
— Тииише, девочка. Ты же создана для этого.
Горячий язык скользнул от ключицы до челюсти, и Брок ударил затылком вслепую, зная, что куда-то точно попадет.
Попал. Сзади раздался задушенный вопль, чьи-то руки не удержали Брока. Упав на бок, глядя на окруживших его мужчин, он зло оскалился с чёртовым кляпом во рту. Один из безликих, задрав маску ко лбу, зажимал нос ладонью. Кто-то засмеялся.
— Люблю норовистых. Обычно у таких узкие горячие дырки, почти как у целочек.
Тот, что пострадал от удара Брока, отнял руку от лица.
— Вот и трахни его, пока он узкий. Когда я доберусь до него, он обо всём пожалеет.
Этот тоже скрылся. Осталось, судя по всему, человек семь. Двое снова поставили его на колени, больше лапая, чем помогая.
Чья-то рука мягко огладила скулы, провела большим пальцем по растянутым губам, как любил это делать Джек. Откуда-то сверху пришел голос.
— Я, кажется, всё же знаю, кто сосал Пирсу и его ублюдочному телохранителю. Как это было? Сразу вдвоем? Наверняка Пирс для начала трахнул твой милый ротик. Уилсон в любом случае был вторым, старческий стручок его хозяина после него из тебя бы выпал. Что делал твой любовник? Раздвигал для них твои ножки? Показывал, как ты хороша, как многое умеешь? Или он был вместе с ними? Пожалуй, после того как ты покатаешься на наших членах, тебя можно будет натянуть сразу на два? Как ты думаешь? Кивни, если «да».
Брок рывком отдернулся от руки, но его поймали сзади, удержали за плечи. Под яйца уперся чей-то сапог и мягко надавил.
— Невоспитанная девочка. С тобой пока что общаются по-людски. Но если ты не хочешь…
На противоположной стороне под звонкое тявканье открылась дверь. Натягивая поводки в помещение влетели два крупных пса – черная, как смоль, овчарка и английский мастифф. Приведший их человек привязал поводки к толстой трубе, идущей вдоль пола. Следом зашел еще солдат, за которым следовали два крупных ротвейлера. Их привязали чуть поодаль от первых двух собак.
Стоящий перед лицом Брока чуть сдвинулся, давая лучший обзор.
— Хоть ты и ведешь себя невоспитанно, но я оставлю за тобой право решать, что ты предпочитаешь. Обслуживать людей или, - он указал пальцем, - вот их.
Вокруг снова раздались смешки, и кто-то, веселясь, снова погладил Брока.
— Я думаю, она справится и с нами, и с ними. Не зря же Пирс этой шлюхой так восхищался. Такая талантливая дырка просто обязана блеснуть. У нас куча времени, Пирс вернется не скоро.
Одобрительные возгласы сменились шорохом одежды. Брока снова передернуло. Ярость тут ничем не помогала. По ладоням уже ползли теплые липкие струйки крови из-за того, как он натягивал наручники, но порвать металл он, конечно, не мог. Перевернув его лицом вверх, один из солдат опустился на колени. Брыкаться не удалось – его ноги тут же зафиксировали, заметив, что стоило озаботиться чем-то на этот случай. Погладив его между ягодиц, любитель девственных дырок обернулся к приятелям.
— Чёрт, мы ведь совсем её не подготовили. Грязно будет.
Кто-то невидимый фыркнул: «Отмоешься». Солдат заржал и вернул руку.
— И то правда. Или она оближет. Да, детка?
Пальцы сунулись в рот, и Брок рефлекторно попытался их укусить, но помешало кольцо. Настойчиво толкнулись глубже, вызывая спазм, и Брок подавился вязкой слюной. Он умел брать глубоко, но только когда процесс контролировал он сам. На глаза навернулись слезы, и он повернул голову, чтобы избавиться от излишков слюны. Незамеченным это не осталось. Заботливый ублюдок стер влажные дорожки с его лица.
— Не плачь, девочка моя. Ты же всё это умеешь. Не стесняйся.
Он надавил влажными пальцами между ягодиц, и Брок взвыл, совершенно, кромешно неготовый позволить кому-то воспользоваться собой. Он рвался из держащих его рук, орал как мог, но вокруг раздавались лишь смешки. Пальцы внутри него были не долго. Зафиксировав его бедра, солдат оказался в нем слишком резко. Он не был особо большим, но это не облегчало восприятия. Брока выгнуло от боли, резанувшей внутренности. Насильник же вжался лбом в его плечо и застыл на несколько секунд. Потом рассмеялся.
— Боже, дааа. Как же ты хороша. Ни одна другая девочка с тобой не сравнится. Ты завоевала мое сердце.
Брок не мог дышать от боли. Хотелось уползти в темный угол, согнуться и умереть. Грудная клетка будто схлопнулась и не могла расправиться – так сильно всё натянулось внутри тела. Он попытался схватить воздух ртом, но вновь подавился слюной.
— Смотрите, она в восторге.
Сильные руки приподняли его под бедра. Член двинулся наружу и Брок наконец нашел силы вздохнуть, но следующее же резкое движение вперед выбило из него с таким трудом схваченный воздух с громким стоном.
— Конечно, она в восторге. Она для этого создана. Парни, гляньте, какой рот без дела остался.
Пальцы снова толкнулись слишком глубоко и Брока все же вырвало. К счастью, желудок был пуст, и по кафелю разлилась лишь маленькая лужица белой пены.
Трахающий его солдат выдал расстроенное «Блядь» и отер руку о его живот, потом надавил ладонью.
— Парни. Я чувствую свой член. Это потрясающе.
Отодвинув Брока от лужи на полу, кто-то другой приподнял его от пола, запрокидывая его голову. Через широкое кольцо тут же толкнулся следующий желающий и издал стон облегчения.
— Я бы давно её нагнул, если б знал, как она хороша, сучонка.
Они смеялись. Они все постоянно смеялись. Каждая фраза сопровождалась дружным смехом, от которого у Брока гудело в голове, но в сознании металось иное. Джек. Что, черт возьми, они имели ввиду?
Ладонь одного из этих двоих – Брок не видел, кого именно, провела по диагонали по груди.
— Жестокая у тебя пара. Так уродовать это тело. И ведь ему нравилось это делать. Если будешь с нами ласковой, мы не сделаем тебе так же больно.
А Брок бился под ними. Задвинув член по самые яйца, верхний солдат даже не думал двигаться, наслаждаясь тем, как сокращается горло. Броку было нечем дышать, но он понимал, что его снова вывернет, как только член окажется вынут.
Его гладили в четыре руки, кто-то из них, сплюнув в ладонь, приласкал его член.
Едва верхний поднялся, опасение Брока подтвердилось, но это никого не смутило, лишь насмешило. Его назвали нечистоплотной дыркой и вновь переложили на чистое место. Под протяжный стон он почувствовал подергивания глубоко загнанного в свой зад члена и вновь рванулся. Потерявшие бдительность солдаты нечаянно отпустили его. Далеко отползти все равно не получилось. Его схватили за волосы и пригнули к тому члену, который, судя по виду и запаху, только что побывал в нем. Он даже не опал после оргазма – солдат пошел на второй заход, пользуясь ртом Брока. Сзади, тем временем, пристроился еще один. Отерев какой-то тряпкой влагу, он с рычанием толкнулся вперед, натягивая Брока на себя за скованные руки, заставив широко расставить колени и прогнуться, как заправскую гимнастку. К счастью, тренированное тело было достаточно гибким.
Не для этого, чёрт подери, он тренировался.
Рванувшись в сторону, Брок вырвался и откатился. Непонятно было зачем – ни от наручников, ни от кляпа ему избавиться бы не удалось.
Солдаты осуждающе заговорили, но один из них заткнул остальных.
— Она не ценит ваших стараний. Что с неё взять. Значит, пусть ею займутся те, кто ей предназначен природой. Спустите их.
Под щелчки карабинов Брок попытался отползти. Кто-то подошел и рывком расстегнул кляп.
— За дверью будет стоять дежурный. Позови, когда передумаешь. И не пытайся отбиваться – они этого не любят.
Брок хотел было плюнуть в этого человека, но не смог – болезненно ныли челюсти.
Солдаты вышли, закрыв дверь. Четыре пса подходили медленно, вдумчиво нюхая воздух.
Ротвейлеры и мастиф приближались размеренной походкой хозяев жизни. Овчарка подбежала первая, обнюхала плечи, лицо, вернулась к заднице и длинно провела языком между ягодиц. Брока продрало отвращением и странным ощущением. Его грёбаному организму это понравилось. За свою прыть овчарка первой же и пострадала. Брок лягнул ее в блестящий черный нос. Животное заскулило и отдернулось, но победу праздновать не пришлось. К этому времени подоспели остальные псы. Тычась мокрыми носами и слюнявыми мордами, они наконец определились.
Первым пристроился мастиф. Он долго тыкался в извивающееся тело своим членом. Поза была неправильной, Брок лежал на боку, и на четвереньки встать не смог бы – разве что уперевшись плечом. Если бы захотел. Впрочем, ему быстро показали, что его желания не имеют значения. Пёс, в попытках уцепить непослушную суку за холку, вгрызся в плечо, и Брок закричал впервые за этот «день» по-настоящему.
Пес, тем временем, сумел правильно толкнуться, и Брок замер, чувствуя в себе инородный объект. Обхватив бедра Брока лапами, пес принялся рвано дергаться, раздирая кожу когтями и зубами. Брок выл на одной ноте. Через какое-то время он, благодаря своей заднице, вспомнил особенности физиологии собак. Он попытался рвануться, но было уже поздно. Пес совершал короткие фрикции, не в силах преодолеть сопротивление узла.
Брок выл, когда тупое животное дергалось, пытаясь расцепиться. В какой-то момент ему это удалось. Словно издеваясь, он улёгся так, что Броку было видно, как он облизывает свой член. Брок еще успел злорадно подумать о том, что собаке в голову не пришло заставить его делать это, но сзади уже чавкало, вылизывая его, второе чудовище – один из двоих крупных ротвейлеров. Его язык глубоко проникал в растраханную дырку, пробегался по члену и яйцам, и Брок против воли испытывал острые уколы удовольствия. Уткнувшись лицом в пол, он хныкнул, когда в него вошел очередной член.
Он кончил, когда они трахали его по третьему кругу. У самих псов, будто у дорвавшихся наконец, почти не падало. Тело ощущалось размазанным по полу – с такой силой его возили по кафелю их движения на нем. Он кончил против воли на узле мастифа, обляпавшему его всего слюной.
Он так и не позвал никого. Когда открылась дверь, и в нее вошли люди, у него не было сил шевелиться, и они заметили, что и он получил свою дозу удовольствия. Чьи-то пальцы растерли его сперму по коже живота, толкнулись внутрь, хлюпая тем, что не успело вытечь. Ему уже было почти все равно.
Только перед глазами был Джек. Его пара, обеспокоено выдающий инструкции, потому что ему «нужно уехать».
Щелкнув, наручники соскользнули с запястий. Руки закололо после неудобной позы. Чьи-то руки растянули в стороны ягодицы, цепляясь пальцами за расходящиеся края ануса. Кто-то одобрительно присвистнул.
До тошноты знакомый уже голос снова хмыкнул.
— Я же говорил. Эта сучка всех обслужит. Ей это нравится. Она даже кончила без рук. И кто же тебя так осчастливил? Твоего лучшего парня надо порадовать. Ну, кто из них?
Волосы снова сжало в жесткой хватке, заставлявшей его смотреть на довольных жизнью псов, которых гладили солдаты. Брок молчал, закрыв глаза. Тогда его, так же держа за волосы, заставили встать на четвереньки и поволокли к собакам.
Псы с удовольствием падали на спины кверху лапами, послушные рукам владельцев. Все тот же человек склонился к самому уху Брока.
—Вздумаешь укусить – собака укусит в ответ. Это их естественная реакция. Давай, девочка, поблагодари их всех за заботу, за то, что сделали тебе приятно.
Жесткая хватка на челюсти не оставила выбора. Сильная рука вжала его лицо в мохнатый живот овчарки.
Кто-то заметил, что у него усталый вид. Кто-то заметил, что его руки идеальны для иглы. Кто-то сжал пальцы чуть выше локтя, кто-то…
Он потерялся во времени, в лапавших его руках, в том, что с ним делали, как его вертели, что, сколько и куда пихали. Адский хоровод длился и длился, но жидкий огонь в крови не давал отключиться, обостряя чувства, заставляя кончать под ними. Чем и как – тогда он не думал, а после – не мог сказать, потому что это был хренов сюр.
Его лишь ненадолго вышвырнуло в реальность.
Они все так жадно хотели его, что совсем не соизмеряли сил. Они игрались не с человеком, а с куклой. Кто-то слишком сильно надавил ему на поясницу, заставляя выгнуться для себя и товарища, решившего, что рот живой куклы идеален для того, чтобы туда слить. Резанувшая вдоль хребта острая боль расцвела искрами в широко раскрытых глазах. Он не слышал грохота распахнутой двери, но слышал звук, с которым ломалось что-то внутри него. Звук ломающихся костей с недавних пор он запомнил очень хорошо. Падая на пол, он вдруг увидел над собой лицо Джека, покрытое кровью, стекающей с рассеченной брови. Почему-то стало очень спокойно. Появилось то самое светлое пятно в этом кошмаре.
— Наконец-то ты мне снишься…
*Согласно стандарту Национального института юстиции США (NIJ) выдерживает попадание пули 7,62×51 мм NATO FMJ (полностью оболоченные)
========== часть 12 ==========
Летнее солнце жгло неумолимо, но тонированные наглухо стёкла и тёмные противоосколочные очки берегли отвыкшие от естественного света глаза, а мощный кондиционер отлично справлялся с жарой и регулировался достаточно чётко для машины такой стоимости. То есть, Джек её, конечно, не знал, но предположить мог, в очередной раз поражаясь, как можно не замечать дыры в бюджете из-за такого прожорливого паразита, как ГИДРа. Хотя… Наверняка, и она умела зарабатывать. Война всегда была прибыльным бизнесом. Как и наркоторговля, фармация, торговля живым товаром, благо людей на планете всё больше, в некоторых регионах – сверх разумного, так что любой бизнес на человеческом несчастье будет прибыльным и вечным.
Хайль, Гидра
Пару раз он рисковал вылезать из надёжного укрытия салона, когда на солнце набегали хилые в это время года тучки, чувствуя себя почти вампиром, но вряд ли ожившие мертвецы испытывали потребность отлить и размять затеёкшие конечности и всё остальное. Он не рисковал привлекать внимание на заправках и в мотелях, поэтому останавливался среди дороги или съезжал в нечасто попадающиеся островки леса. Однозначно, его больше устраивала такая местность, чем просматриваемые на километры прерии или солончаки. Было уютнее. Даже несмотря на то, что там, за спиной, остался его Брок, едва пришедший в себя. Радовало только, что рядом с ним не будет чёртова Председателя, их сраного благодетеля. Ну, и он надеялся, что оставил правильные инструкции.
Он гнал на пределе скорости, зная, что правительственные номера на машине отпугнут полицейских. Он не знал, какие действия в его полномочиях, хотя и догадывался, что ГИДРа сможет замять любое дело, даже если он сам не заморочится спрятать пару трупов хранителей порядка. Стоило вообще-то заранее уточнить этот вопрос. Но он всё ещё не был идеальным командиром и допускал ошибки.
К тихому пригороду, где никогда ничего не случается, он подъехал поздним утром, практически днём.
Возле почти кукольных однотипных домов практически не было автомобилей, стояли лишь кое-где древние колымаги, принадлежавшие, скорее всего, их ровесникам, которые никуда уже не выползают даже летом.
Свернув пару раз, он легко нашел нужный ему дом, совсем не похожий на обитель кровожадного прислужника ГИДРы. Легкомысленные занавески на легкомысленно открытом окне. Разноцветные цветы везде, где им нашлось место. Канареечно-желтая микролитражка. Такие машины Джек ненавидел так же, как и маленьких собачек, за их игрушечность и бесполезность.
По-хорошему – стоило сделать пару кругов по этому району, осмотреться, но приказ Пирса звучал однозначно – «как можно быстрее». Наскоро оглядевшись, он вышел из машины, едва не забыв конверт и визитку.
На двери вместо звонка был маленький фигурный молоточек. Закатив глаза, Джек осторожно постучал.
Ему ответили не сразу, хотя, даже не прикладывая уха к двери, было слышно, что за ней кто-то стоит. Верный адепт ГИДРы создавал непозволительно много шума. В конце концов, тонкий женский голос спросил:
— У вас есть что-то для меня?
Сдержавшись от резких высказываний, он просунул конверт в щель для писем, хотя, вообще-то, мог через неё же пристрелить идиотку. Или просто через дверь: судя по виду, её и пальцем проткнёшь.
За дверью послышалось шебуршание, но вряд ли женщина успела хотя бы вскрыть пакет. Джек услышал новый звук.
За эту пару месяцев жизни в постоянном ожидании если не конца, то какой-нибудь подлянки, он, кажется, не только практически отрасти себе глаза на затылке, но и обрёл удивительно острый слух, постоянно напряженно ожидая беды.
И теперь это сработало. Звук мощных моторов, никак не укладывающийся в идиллический пейзаж, встряхнул его, не давая мозгу тратить время на мысли. Выбитая без особого приложения усилий, дверь покачнулась на нижней петле, вовремя пойманная Джеком, иначе ГИДРа бы лишилась такого ценного сотрудника…
На него воззрилась огромными серыми глазами женщина, держащая в руках наполовину вскрытый конверт. К её ногам жался ребёнок лет восьми - мальчик совершенно ботанистического вида, в круглых карикатурных очках и с мультяшным рюкзачком. Не давая женщине раскрыть рта, а ребенку - напугаться сильнее, Джек рывком выволок их из дома. Затолкнув в машину сначала мальчишку, подняв его за лямку рюкзачка, Джек следом отправил его миниатюрную, Джеку по грудь, перепуганную мамашу, прижав их сверху теми самыми дополнительными бронежилетом и шлемом.
К их чести, они не вопили. Ни когда он вломился в дом, ни потом, когда он одним прыжком оказался на водительском месте и стартуя чуть ли не раньше поворота ключа.
Он успел. Машина укатилась за поворот ещё до того, как первая ревущая колымага ввалилась на тихую улочку. Продолжения спектакля Джек ждать не стал. Его собственная машина не производила такого шума, но была достаточно крупной, чтобы быть приметной. Возле первого же съезда в нечто похожее на лес Джек притормозил. На трассе его вполне могли попросту увидеть. Съехав с дороги, он неспеша повел автомобиль вглубь. На их счастье, покрытие автомобиля – темно-серое, матовое, не создавало бликов и отлично прятало машину в тени. Джек поставил её так, чтобы оказаться лицом к дороге. Он собирался продолжить путь не раньше сумерек.
Сзади завозились, и он чертыхнулся про себя, совершенно забыв о пассажирах.
Из зеркала заднего вида на него насуплено смотрел тот самый мальчик, так и не снявший рюкзака. Женщина рядом вцепилась в конверт, будто могла им отгородиться от неизвестного, похитившего их, абсолютно не напрягаясь. И с ними ему предстояло ждать наступления темноты. Вздохнув, он кивнул женщине, глядя в зеркало, стараясь не делать резких движений.
— Меня прислал мистер Пирс.
Ещё сильнее сжавшись на сиденье, она слишком жалобно для агента такой могущественной организации, вдруг проблеяла:
— Хайль, Гидра!
Джеку почему-то стало смешно, но отозвался он вполне серьезно и даже немного с вызовом. Женщина, наконец, дорвала клапан на конверте и достала из него планшет, такой же, как у Джека, оставленный им на базе. Включив его, она принялась сосредоточенно копаться в его содержимом. Пацан сидел и таращился на Джека, периодически осматривая нависшие со всех сторон деревья, но продолжал молчать. Джек видел, как, попав в неожиданную ситуацию, истерят взрослые люди, как плачут дети в чужих руках. Женщина на пару секунд отвлеклась от своего занятия, приобняла ребенка и поцеловала его в макушку, успокаивая.
— Всё будет хорошо.
С этим Джек мог бы поспорить, но не стал. Вместо этого он чуть сполз по сиденью вперёд и принялся ждать. Он видел, как, одна за другой, пролетело по дороге три открытых джипа. В них картинно восседали люди достаточно знакомой внешности с оружием, будто они вдруг оказались на Ближнем Востоке. С интервалами в час проехали еще две таких тройки.
Джек почти дремал, когда его окликнула женщина.
— Вы – Джек Роллинз?
Покосившись на пассажирку одним глазом, он кивнул.
— Так точно.
Ему не хотелось заводить с ней беседу, видеть ещё одно человеческое лицо ГИДРы.
— В приказе сказано, что вы немедленно должны…
Сползя ещё ниже, Джек закрыл оба глаза. Срать он хотел на то, что он там должен. Должен он лишь одному единственному человеку, и так, что живым не расплатиться.
— Поедем, когда стемнеет, иначе нас перехватят. Наденьте бронежилет, и пусть шлем будет постоянно рядом с вами.
Некоторое время с заднего сиденья не было слышно ничего, потом оттуда раздалось почти уверенно:
— Нет.
Женщина сидела насупившись, глядя на него в зеркало.
— Мой сын не будет в безопасности.
Джек бы очень хотел добавить, что ему плевать и на её сына, и на неё, но она была клиентом, имя которого дал Пирс, а значит – её он довезёт любой ценой, даже если эта цена сидит рядом и хлопает огромными глазами за стрёмными очками. Едва ли Пирс что-то скажет, если он её заставит. Хотя им торчать в грёбаных кустах еще часов десять, и желательно, чтобы он не пришиб взбалмошную особу.
— Мэм, не заставляйте меня действовать силой. У меня приказ.
Она сложила на груди руки.
— Нет, если у вас нет ещё одного бронежилета для него.
Промолчав, Джек повернул ключ в замке, давая питание электронике. На панели, на экране мультимедийной системы, приветственно прокрутился значок той самой организации, к которой их, по документам, приписали. Стилизованное изображение орла провернулось, как монета, на ребре. ЩИТ – странная организация. Проебала такого противника в своих рядах…
Хайль, Гидра!
Он не хотел торчать в этом подобии леса. Понимал, что надо ждать, но его словно тянуло назад, к Броку, болезненно дёргая за какую-то струнку у сердца.
Увеличив карту, он рассматривал разноцветные пятна и линии на пути обратно.Он мог бы рискнуть.
Прочертив кончиком пальца желаемый маршрут, он дождался, пока программа внесёт коррективы. Должно было получиться, если на пути не окажется чего-то вроде крутого оврага или завала из деревьев. Брок учил быть готовым именно к такому – к любой жопе, которая в принципе может случиться при соответствующих исходных. В этот раз Брока рядом не было. Левой рукой Джек сжал до скрипа руль.
Чуть сдав назад, он медленно развернул автомобиль. Темнота не была кромешной – не тропические джунгли, с их плотным, как полог, лиственным покровом, поэтому в фарах не было нужды.
Джек вёл машину осторожно, но не особо переживая о торчащих вокруг ветках, тихо скребущих по бортам. Мягко съезжая по пригоркам, он внимательно осматривался вокруг. Обычно в таких случаях впереди должен идти хотя бы один человек, разведывающий и указывающий путь. Приходилось всё делать самому, и пусть и двигаться черепашьим шагом, но это всё-таки было движение. Оно не сводило с ума.
Мальчик сзади что-то сказал своей матери. Джек скосил на них глаза. Женщина обняла ребенка и прижалась губами к встрепанным волосам.
— Не бойся. Всё будет хорошо.
Заметив взгляд, она обняла сына второй рукой. Джек отвернулся. Это было не его дело.
Джек заставлял авто красться, как хищника, через лес, благополучно срезав приличную петлю трассы, попутно вброд пересечь широкую, но неглубокую в это время года речушку. Мощный движок втащил внедорожник по довольно крутому берегу, и Джек, наконец, остановился. Место было удобным – с него он видел дорогу, по которой должен был возвращаться, с высоты. Дорога была пуста, но никто не гарантировал, что за ней не следили.
Ещё пару миль он петлял между деревьями параллельным курсом. Прежде чем съехать на трассу, он вновь остановился. Сзади донеслось тихое «Мам, я хочу в туалет» и Джек прикрыл глаза. В зеркале женщина молча, но просительно смотрела на него. Физиология, чёрт…
Он первым вышел из машины, ещё в салоне расстегнув разгрузочный жилет. Скинув его на сидение, огляделся. В любом случае – он увидит или услышит приближение людей, если только у них не будет снайпера, но за тяжелой броней машины им ничего не грозило, кроме выстрела из гранатомёта.
Расстегнув бронежилет, он стащил с себя и его. Тело благодарно отозвалось, почуяв свободу, но расслабляться было нельзя. Уже сделанное было вопиющим идиотизмом. Не слушая разума, Джек через голову опустил жилет на охнувшую под его тяжестью женщину, успевшую вылезти из машины. Мальчишку, который к тому времени снял рюкзачок, Джек вытащил за руку, второй натягивая чуть менее тяжелый жилет, взятый с таким трудом на базе. Ребенок перенес трудность стоически, хотя почти утонул в кевларе.
— От машины не отходить.
Женщине он натянул на голову шлем, наплевав на причёску и недовольное фырканье, и обошел внедорожник со стороны капота, чтобы пассажирам не пришлось самим переходить на ту сторону в попытке уединиться. Самому ему тоже стоило справить нужду, пока было спокойно, но он дождался, пока женщина аккуратно захлопнула свою дверь.
Накинув разгрузочный жилет и проверив винтовку в креплениях у центральной панели, Джек осторожно съехал к дороге и вывернул руль. Вдавив педаль газа в пол, переключая передачи не дожидаясь рёва двигателя, он, наконец, направился обратно.
Домой. Так это звучало в той части его сознания, которая составила этот «план».
***
Он до последнего ждал, что их настигнут. Женщина и ребенок уснули, обнявшись на сиденье, убаюканные плавным ходом машины. Джек всматривался в зеркала в ожидании появления преследователей.
Ворота базы гостеприимно откатились так, что он легко проскользнул в них, не сбавляя хода, и, так же, не тормозя, добрался до спуска под землю. Только там он немного прижал педаль тормоза, съезжая по довольно высокому пандусу, и покатился по направлению, указанному загорающимися линиями и стрелками на полу. Он не мог точно сказать, вывели ли его указатели к тому же входу, от которого он отъезжал или нет, да его это и не волновало. Он остро тосковал по Броку и…
Проклятье. Добравшись, оказавшись под землей, он почувствовал себя в безопасности.
Хайль, Гидра!
Их ждали. Александр, мать его, Пирс собственной персоной и Джозеф Уилсон, за чьей спиной стояли ещё двое солдат. Все трое были вооружены. И ранены. Джек, ещё не заглушив мотор оценил и то, что сам Уилсон не опирается на правую ногу, и его же рассеченную бровь, и на характерно блестящие пятна на униформе тех двоих солдат, стоявших рядом не слишком уверенно.
Зато Пирс, как всегда, сиял широкой улыбкой. Джек не стал парковаться, как положено. Он подъехал к Председателю так, чтобы тот мог принять в свои чересчур цепкие руки обоих пассажиров, всё еще спящих.
Выскользнув из машины, он замер рядом со своим начальником.
— Хайль, Гидра, мистер Пирс. Задание выполнено.
Да, его коробило от каждого слова, но других слов от него не ждали, и под предупреждающим взглядом Уилсона он сказал то, что должен был.
Отечески оглядев его, Пирс кивнул.
— Хайль, Гидра, мистер Роллинз. Я в вас не сомневался. Отправляйтесь в арсенал и сдайте снаряжение. Об остальном не беспокойтесь. Благодарю за службу, отдыхайте.
И отвернулся, мягко открывая дверь. Джек не стал досматривать сцену воссоединения ГИДРы со своим адептом. Хотелось в душ, спать и Брока. И лучше именно в такой последовательно, хотя впереди ещё был арсенал.
В арсенале было почти пусто, если не считать уже другого человечка в костюме и трёх сопровождавших его техников в серой робе с красными вставками. Они бродили мимо кучей сваленного снаряжения, и Джек едва не присвистнул. Он догадался, кто это здесь оставил, и по состоянию вещей было ясно, что отряд Уилсона, уезжавший с Пирсом, побывал в непростой заварушке: очень многое выглядело как неподлежащее восстановлению. Многое было покрыто кровью и гарью. Скорее всего, отряд понес потери, и Джек внезапно ощутил приступ сочувствия Джозефу. Едва ли их можно было назвать друзьями, но Джек знал, каково терять людей, особенно – подготовленных и натасканных собственноручно.
Этот «клерк» не закатывал истерик. Он просто подвинул Джеку пустой ящик, в который тот сгрузил всё, что забирал с собой, кроме бронежилетов и шлема, оставшихся на женщине и ребёнке, о чем он тоже доложил. Клерк устало кивнул и отвернулся, продолжая следить, как техники сортировали снаряжение, отправляя в большой чёрный контейнер то, что уже нельзя было починить и использовать.
Душ горячим потоком смыл усталость и пот. Вытянувшись под его струями, Джек блаженно тёр тело жёсткой мочалкой, едва не постанывая от удовольствия. Есть уже благополучно расхотелось, глаза слипались. Ему действительно стоило отдохнуть, но перед этим надо было найти Брока.
Приоткрытая дверь «317» качнулась в сторону, открываясь до конца, и Джек успел ещё удивиться. Комната была пуста, но…
Свесившееся на пол одеяло… Валяющаяся на полу подушка…
Джек знал Брока гораздо дольше, чем спал с ним. Знал и о том, как менялись его интересы и приоритеты.
Знал, что остаётся неизменным в любовнике. Стремление к порядку. К нормальному порядку, а не тому, который через боль. Даже опаздывая куда-то, тот предпочитал сорваться не поев, к примеру, чем оставить не застеленной кровать. С тех пор, как в его камере появилась койка, он не выходил в коридор, тщательно её не заправив.
Машинально нагнувшись, чтобы поднять подушку, Джек обнаружил под ней планшет.
Это тоже было странным.
Подняв устройство, он провел пальцами по его ребру, ставшему шершавым от царапин, после того, как оно упало на бетон. Он сам его не ронял, значит - это произошло в этой комнате. Металл выдержал удар, но стал неровным. На защитной плёнке экрана осталась потёртость, но сенсор из закалённого стекла уцелел. На нём мигал огонек входящих сообщений и Джек его активировал. Просмотрев все сообщения и не найдя ничего от Брока, он слегка заволновался и включил поиск его чипа, подспудно уже понимая, что снова что-то не так в этом чёртовом гадюшнике.
Маячок работал. Вот только мигал он посреди одной из запретных ещё для них зон на третьем сверху уровне этого муравейника. Пару раз глубоко вздохнув, Джек, стараясь не бежать, отправился к лестнице, зная, что лифт на том уровне ему дверь не откроет.
Вот только он не учёл, что двери на лестницах тоже снабжены электронными замками. На своём этаже он этого даже не заметил – дверь открылась легко. Красный огонёк на пластине замка двадцатью этажами выше, заставил его сердце биться высоко в глотке гораздо отчаяннее, чем сама пробежка вверх по пролётам.
Когда огонёк сменился на зеленый, а механическая часть замка щёлкнула, открываясь, он не поверил себе.
***
— Почему ты им помогаешь? Ты ведь знаешь, чем для тебя это кончится?
— Да, сэр.
Джозеф, оторвавшись от мониторов, убрал руку с пульта управления.
— Раньше ты не был таким сентиментальным.
— Поэтому вы нашли мне замену, сэр.
— Ты жалеешь об этом?
— Нет, сэр.
— И раньше ты не сдавался так легко.
— Да, сэр.
Выдвинув ящик стола, Пирс извлёк из него одну-единственную ампулу с тёмно-янтарным содержимым. Кончиками пальцев он подвинул её к краю стола.
— Хочу чтобы ты знал. Я доволен твоей службой и мне отчасти жаль делать такой выбор. Хайль, Гидра, Джозеф. Ступай, доделай своё дело.
Подойдя к столу и забрав флакон, Уилсон шагнул к двери.
— Хайль, Гидра, мистер Пирс.
***
На планшете этаж обрёл очертания и получил название. Как и отсек, где мигал значок с номером. Где был его Брок.
Отсек дезактивации. Во что сумел вляпаться командир на этот раз, Джек боялся даже думать. Название напрягало. Осмотрев дверь помещения снаружи, он заметил над ней красную лампу, которая горела бы, если бы там шла работа, для которой помещение предназначено. Рискнув, Джек потянул дверь на себя.
Он оглох от вскрика. Короткого, переполненного болью. И такого знакомого звука, который он возненавидел с недавних пор.
Это он потом увидел десяток голых мужиков, почувствовал характерный запах, заметил их удивление.
Первое же что он увидел, были глаза. И рот, растянутый в бессильном крике. И будто кто-то нажал в кино на кнопку «Стоп», потому что дальше смотреть слишком страшно.
Кровь на собственных руках он заметил только тогда, когда этими самыми руками осторожно переворачивал лежащего вниз лицом Брока. Когда уже стало ясно, что он снова опоздал. Опоздал на какое-то мгновение. Опоздал, просто решив принять душ, к примеру. Он уже знал, почувствовал, что случилось, но звонкая пустота внутри черепа была скупа на советы. Собственная спина болела так, будто метка решила добить его окончательно, но Броку, он знал, было стократ больнее. Тот заскулил в его руках, протестуя против движения. Против прикосновения.
Джек примерно знал, сколько силы нужно приложить, чтобы сломать не шею – хребет взрослого мужчины где-то в районе поясницы, но даже предположить не мог, как это случилось с Броком. Кем должен был быть человек, так старательно натягивавший его на член, одной рукой давя на спину, а второй держа за горло и заставляя немыслимо выгибаться.
Сознание было пусто. Он знал уже, что это не конец для Брока. Впрочем, легче от этого не было. Немного легче стало, когда он обвёл взглядом окружающее пространство. Кровь была даже на потолке. Обнажённые человеческие тела были выгнуты под неестественными углами, разбросанные вокруг. Он не церемонился, не успев даже толком обдумать случившееся. Иначе он, скорее всего, не позволил бы им отделаться так просто. Ярость была слепа и безумна.
Вытащив из шлёвок брюк ремень и сложив его вдвое, он приказал, стараясь не дать голосу дрогнуть:
— Открой рот.
Сквозь пелену боли Брок подчинился. Вдвинув между покрытыми кровью зубами полосу толстой синтетики, Джек приказал снова:
— Сожми.
Сам Джек зажмурился, встав на одно колено, и, не давая себе передумать, а Броку – смириться, поднял его с пола, сжав зубы от острой боли и задушенного ремнём вопля. Он бы хотел, чтобы метка не просто давала отголосок чувств пары. Да, черт, он бы хотел чувствовать всё вместо Брока, но - увы. Его снова не было рядом, когда он был нужен. И всё же, он предпочёл сосредоточиться на боли, а не на том, что ещё произошло в этом помещении.
Двери медицинского отсека разъехались перед ним, но первого же человека, захотевшего его остановить, он, не глядя, отшвырнул с дороги ударом ноги, не проверяя – жив ли тот, стараясь лишь не побеспокоить лишний раз свою драгоценную ношу, не выронить из скользких от крови рук. Больше с ним не спорили, люди в белых халатах жались по сторонам. Когда откуда-то спереди раздался гомон и расступились уже не перед ним, он сморгнул с глаз пелену ярости и заметил знакомое лицо. В десятке метров дальше по проходу застыл Джозеф, уже успевший, судя по виду, сменить форму, смыть с лица кровь и получить нехитрую медицинскую помощь.
Джек оставил на потом размышления о том, когда он научился доверять хоть кому-то в этом рассаднике страшной заразы, не имеющей ничего общего с обычными болезнями, кроме одного – способности захватить и заставить работать на себя всех и каждого, оказавшегося рядом.
Увидевший их Уилсон изменился в лице, и это сказало Джеку о нём несколько большее, чем то, что он почуял раньше. Он не был врагом. В этом месте, где все друг друга пытались использовать, а при невозможности этого – подставить, Уилсону ничего не нужно было от них. Второй человек после Пирса, он был той силой, которой не нужно насилие, чтобы самоутвердиться. Силой, которая, к сожалению Джека, скоро сменится.
Джозеф кивнул, призывая следовать за собой, попутно схватив какого-то очкарика за ворот халата. Тот еле поспевал за широким, хоть и хромающим шагом солдата, но даже вякнуть не посмел, только развернулся немного, чтобы не идти боком. Его же Джозеф первым зашвырнул в бокс с непрозрачными стенами, пропустил вперед Джека и зашел следом сам.
Медик встряхнулся, деловито поправил очки, но на хамское отношение ничего не сказал.
По щелчку нескольких тумблеров весь бокс засветился как новогодняя гирлянда. Джек осторожно уложил так и не потерявшего сознание Брока на нечто среднее между операционным столом и больничной койкой.
Врач без слов занялся пациентом, благо размеры бокса позволяли ему не спотыкаться о стоящих у входа солдат. Он рассматривал мониторы приборов, отматывал ленты бумаги и делал всё молча. Стоило медику взять в руки шприц, и Джека едва не сорвало с места – удержала лишь мёртвая хватка за локоть. Джозеф качнул головой.
— Док, ваши комментарии по ходу действий. Пожалуйста.
Последнее слово он произнёс тем тоном, которым произносят ультиматум боевикам, взявшим заложников. Врач покосился на телохранителя Пирса, но авторитет признал и чуть замедлился.
— У пациента сломан позвоночник в области поясницы. Уточнять место не стану – вы всё равно не поймёте. И я даже знать не хочу, как это получилось. Порван спиной мозг. В обычной ситуации я бы рекомендовал…
Джек, наверное, зарычал в тот момент, уже зная, что обычно делают с калеками, но врач благоразумно сменил ход мысли.
— Впрочем, ситуация не обычная. У пациента контроллер нанороботов, они легко справятся с этой проблемой, нужно лишь снять мышечное напряжение, чтобы кости, нервы и сосуды заняли свои места. Нужно ввести миорелаксант, но, судя по показаниям приборов, у него в крови некий препарат, стимулирующий нервную системы. Именно из-за него он не потерял сознание от боли, хотя чувствует её острее, чем было без этого препарата. Нужно ввести другой препарат, который свяжет предыдущий, затем нужны капельницы, чтобы до приемлемого состояния очистить и разжижить кровь, восстановить баланс – у пациента сильнейшее истощение, и только потом имеет смысл запускать генерацию нанороботов для восстановления позвоночника. Можно, конечно запрограммировать их на то, чтобы решить все проблемы, но это будет слишком сильной нагрузкой на организм, я бы не рекомендовал. К сожалению, в это время нельзя использовать сильное обезболивающее, только слабую ингаляционную анестезию, но она даст скорее не обезболивающий эффект, а дезориентацию. Не все на неё соглашаются, хотя обычно применяется она в других…ситуациях. Я могу приступать?
Слабо поняв речь врача, хотя изъяснялся тот максимально просто, для ограниченных солдафонов, Джек дёргано кивнул, следя за чужими руками, которые вновь касались его Брока с перспективой вновь причинить боль.
Каждый раз, когда его касались, Брок мелко вздрагивал. Он смотрел в потолок и в какой-то момент выпустил из судорожно сжатых зубов ремень. Врач поднял его и, помедлив, протянул Джеку. Пальцы Джека сжались на скользкой от влаги синтетике.
Врач дюйм за дюймом оттирал, иногда брезгливо морщась, тело Брока от крови, слюны и спермы – его и насильников - пока из объемистых мешков капельниц медленно утекало содержимое. Когда он немудрёным жестом широко раздвинул бёдра Брока, Джек впервые на своей памяти зажмурился, не в силах смотреть на то, что сделали с его парой. Его шатнуло, но Уилсон удержал, не позволив упасть, и слегка встряхнул, заставляя смотреть. Да, жестоко, но ему нельзя было проявлять слабость.
Без особого пиетета двигая Брока, как нужно, медик умудрился даже койку протереть от натекшей из него крови и всего, что оказалось в плохо контролируемом на тот момент кишечнике. В воздухе стоял густой запах дезинфекторов и спирта, заставляя плыть сознание Джека.
Джек следил за мерно падающими прозрачными каплями, и ему казалось, что собственное сердце бьётся в унисон им. Брок к тому моменту закрыл глаза. Он дышал размеренно и спокойно, будто и не было всего произошедшего, и только благодаря метке Джек знал, что стоит за этим внешним спокойствием.
Ненависть к себе. Бессилие. Отвращение. И только где-то на краю сознания – физическая боль. Не потому, что слабая, а потому, что её перекрывало всё остальное. Брок всегда тяжело мирился с обстоятельствами, и именно поэтому он был тем, кто он есть, был отличным командиром. Он не был щепетильной дамочкой, которая могла бы наложить на себя руки после изнасилования. Тело – всего лишь тело. Убивало другое. Собственное бессилие и то, что его в таком состоянии увидел Джек. Радовало лишь, что он не видел и не слышал всего того, что запомнило подстёгнутое стимуляторами сознание Брока. И ужас в глазах любовника. Не отвращение, которому стоило там быть, а ужас и собственная вина, которая была ещё хуже от того, что Джек ничего не скажет, переживая всё в одиночку. Они оба такие идиоты. Оба будут молчать и позволять чувству вины выгрызать себя изнутри.
Он дёрнулся от неожиданности, когда белый халат оказался слишком близко.
— Мистер Уилсон, можете приступать.
И исчез из поля зрения, будто его и не было в боксе. Стоило руке разжаться, и Джек прислонился к двери, лишившись иной опоры, вновь позволяя Джозефу приблизиться к своему любовнику.
Он заметил непривычного цвета флакон в на удивление умелых руках убийцы. Тот, беря из ящика уже другой иньектор, невесело усмехнулся.
— После стольких лет, что я был хендлером, мне могли бы дать диплом о медицинском образовании. Ну, в неотложке я точно смог бы работать. Мне постоянно приходится кого-то латать на скорую руку, чтобы хотя бы дать шанс дотянуть до нормального врача. Ненавижу терять своих людей, я слишком многое в них вложил. Это немного другой состав, но суть та же. Потом Пирс сам тебе всё объяснит, когда придёт время. Да, и – учись обращаться с местными яйцеголовыми. Если рядом не будет командира, и, вместо того, чтобы быть замом, ты будешь страшим по званию, тебе придётся приказывать и им тоже. Не показывай слабину, иначе они сядут на шею и привыкнут не подчиняться. Они должны знать своё место.
Джек вздрогнул от звука, с которым игла вошла в кость. Это его рука должна была держать иньектор, но, глянув на свои ладони, всё еще грязные, он увидел, как они дрожат.
Точно так же его трясло после первого убитого, когда он ещё служил на благо страны, а не только ради своего кошелька.
Брок вздрогнул тоже, но не вырывался, лишь зашипел сквозь зубы. Что-то дёрнуло Джека и он, увидев стопку с чистыми простынями, подхватил одну. Развернув ткань, он осторожно укрыл ею обнажённое тело любовника и несильно сжал его ладонь, пытаясь обозначить поддержку, опоздав на самом деле с ней.
Джозеф кивнул дважды. Первый раз – одобрительно. Второй раз – указывая на дверь, и, бросив иньектор, как попало, вышел. Как бы ни было страшно снова оставлять Брока одного, Джек должен был подчиниться приказу старшего в здешней иерархии. Брок всё еще отказывался открывать глаза, извиняться было бессмысленно. От поцелуя он увернулся, но Джек всё же коснулся губами его лба, едва не задыхаясь от сдавившей горло паники.
Джозеф по ту сторону бокса стоял, прислонившись к непрозрачной стенке, сложив руки на груди и опустив голову, словно в раздумьях. На вышедшего Джека он не смотрел, когда бросил коротко, но в приказном тоне:
— В клетку.
Не в ринг. Хотя Джек и туда бы не пошел. Он, чёрт подери, не мог никуда пойти теперь. Сначала нужно было хотя бы поговорить с Броком.
Он сделал шаг назад, но Джозеф одним, едва уловимым, движением оказался чересчур близко и вдавил предплечье под челюсть Джека, обозначив свою позицию. Вплотную приблизив своё лицо к лицу Джека, телохранитель прорычал начавшему задыхаться, но не посмевшему дернуться, бойцу:
— Это приказ!
Оттолкнувшись и отдёрнув Джека от двери так легко, будто тот ничего не весил, он приложил ладонь к сканеру на замке.
— Кроме меня сюда никто больше не войдет. Разве что Пирс, но ему сейчас не до этого. Иди!
Он толкнул Джека вперёд себя так, будто тот был подконвойным. И Джек, безусловно, мог бы проявить неподчинение – Уилсон был безоружным, но он всё еще оставался более чем серьезным противником. Кроме того, мешало что-то вроде внутреннего блока. Он не был врагом. Затравленно обернувшись, Джек пошел в указанную сторону.
Он не оглядывался, не запоминал дороги, двигаясь, просто слыша позади себя шаги, словно он был животным, преследуемым хищником. В голове было пусто, и он едва не потерял равновесие, когда сильная рука рванула его в сторону, зашвырнув в клетку, как нашкодившего щенка. Он по инерции сделал несколько шагов и вцепился в решетку. Позади защёлкнулся замок. Джек через силу обернулся.
Обернулся он не вовремя.
Джозефу удобно было бить сверху вниз, и Джек этого не ожидал – вот так, без предупреждения, как нападают на врага. Удар оглушил и заставил распластаться по бетонному полу, на который закапали первые красные капли.
Упёршись в пол кулаками, Джек попытался подняться, мотнув головой, сгоняя пелену напавшей на него апатии. Джозеф не дал этого сделать. По запястью пришелся удар ботинком. Несильный, но он выбил опору, и Джек вновь ткнулся лицом в бетон. Под лопатку уперлось колено, голову за волосы оттянуло назад.
— Соберись, тряпка. Ему сейчас хуже, чем тебе. Он всё чувствует. Ему нахрен не сдалось твоё сочувствие – ты нихрена не был на его месте, и сочувствовать не имеешь права.
Поднявшись и пнув лежащего бойца в бок, Уилсон отошел на пару шагов.
— Встать!
Сплюнув кровь с разбитой губы, Джек вначале поднял голову, замечая, что телохранитель стоит к нему спиной. Попытавшись подняться, он, очевидно, слишком замешкался. Тот выдохнул сквозь зубы и развернулся. Не скрывая хромоты, он подошел и ударил вновь, без замаха, заставив упасть на бок, сжавшись.
— Ты ему нужен сильным, чёрт тебя побери. Так встань и дерись, чертов ублюдок!
Он замахнулся ударить вновь. Джек подставил предплечье, которое резануло болью. Это отрезвило немного, и, кажется, удовлетворило Уилсона. Он вновь отошел – на сей раз дальше, к самой решетке и снова приказал:
— Встать!
Тряхнув головой, Джек перекатился так, чтобы плавно с колен подняться на ноги.
Он не должен был позволять добраться до себя. Отголоском боль придёт к Броку. Джозеф ранен. Джек, наконец, выплыл из своей моральной ямы, оценивая соперника. Он знал, чего тот добивается и что это сработает – снова. Знал так же, что в этот раз всё будет жёстче, его никто не станет жалеть – он уже сам достаточно жалел, хотя – да, не имел на это права.
Джозеф, он знал, страшный противник. Но Джек был обязан выстоять, как если бы хотя бы этот бой он принимал за Брока.
Встав в стойку, он приподнял руки, отгораживаясь от противника предплечьями. Джозеф улыбнулся, и эту улыбку Джек тоже видел впервые. Зло и хищно можно было улыбаться, зная, что жертва уже никуда не улизнёт, смертельно раненая.
***
Джек задыхался в захвате, безуспешно выгибаясь чуть ли не в мостик, стараясь вырваться. Ухо жгло чужое горячее дыхание, на удивление – почти ровное. Оттолкнувшись от пола, прижимая его к себе будто любовника, Джозеф вместе с ним перевернулся на бок, шепнув едва слышно:
— Это устроил Пирс.
На секунду Джек оставил попытку сопротивления. Что-то хрустнуло под предплечьем Уилсона, и тот выругался уже гораздо громче.
— Соберись, мать твою.
Всё вокруг словно кровью омыло – заволокло красным дурманом безудержной ярости, и Джозефу наконец пришлось приложить все усилия, чтобы удерживать Джека.
— Не знаю, зачем. Может, просто развлекался.
С губ Джека закапала слюна, но он почти вывернулся из захвата.
— Развлекался?
Ему удалось оттолкнуть от себя Уилсона, смахнуть кровь с лица и броситься вперёд. Не без труда Джозеф перехватил его, вновь оказавшись достаточно близко.
— Ну, спать он предпочитает с красивыми зрелыми женщинами. Видимо, подсматривать за таким вот – его хобби.
Захват распался – уже слабо контролируя себя, Джек наотмашь ударил локтем назад. Уилсон, согнувшись, отшатнулся к решётке и едва увернулся от удара в лицо.
Джек рычал как зверь, но успокоился, почему-то обнаружив себя над распростертым на полу противником, лицо которого заливала кровь. Уилсон не останавливал бой, позволяя…
Оставив противника, Джек слез с него, отодвинувшись к решетке. Уилсон, перевернувшись, какое-то время провисел вниз головой, но подполз и устроился рядом, держа голову так, чтобы не захлебываться кровью.
— Для него вели запись. Я скинул тебе на планшет.
Джек вымученно застонал. Он не хотел знать…
— Зачем?
Уилсон хлопнул его ладонью по колену, словно благодаря за бой. Джек понял, что тот делал – за ними наблюдают. Так можно было замаскировать диалог.
— Чтобы помнил. Может, когда-нибудь вам удастся отомстить.
Он тяжело поднялся, держась за решётку, ещё сильнее припадая на правую ногу, сильно горбясь. Наверное, так уходят проигравшие в драке уличные псы, признавая некогда свою территорию потерянной. Сдаваясь.
Джек уже знал, что значит «сдаться» в ГИДРе.
Хайль, Гидра!
***
За ним пришли через пару часов. Двое вооруженных охранников шли позади него, будто ему имело смысл куда-то бежать. С одной стороны он понимал, что ему не простят убийства нескольких человек, пусть даже в состоянии аффекта – будто его состояния вообще кого-то волновали. С другой – он чувствовал себя правым. Снова. Хотя снова он опоздал. К тому моменту он уже успел посмотреть несколько минут записи, пришедшей через шифрованный канал.
Пирс сидел за своим столом и ждал его. Охрана осталась за дверью, как собаки, которых хозяин никогда не пускает в дом. За левым плечом Председателя застыл заместитель Уилсона.
Едва закрылась дверь, он прямо взглянул в глаза Пирса.
— Хайль, Гидра, мистер Пирс, мистер Майлз.
Исполняющий обязанности телохранителя стоял, раздувая ноздри, будто страстно желая отомстить за своего бывшего хендлера. Прав был Пирс. Они ненавидят и боготворят тех, кто их создал. Конечно, Джек мог сожалеть о том, что произошло в клетке, но смысла уже не было. Сдавшиеся долго не живут.
— Хайль Гидра, мистер Роллинз.
Пирс сложил пальцы, и этот жест уже начинал вызывать у Джека тошноту своим постоянством.
— Не буду тянуть. Джек. Моё время дорого и мне не хотелось бы его тратить впустую. В самом начале я сказал вам, что ваши поступки будут иметь последствия для вас, вашего подопечного, вашего отряда. Я думал, мы поняли друг друга. Я даже закрывал глаза на те огрехи, которые вы допускали. Сегодня вы убили десять человек, и я бы спросил и за ныне недееспособного командира моего отряда, но он сам виновен в своём поражении. Вы достаточно долго здесь находитесь, чтобы суметь ответить на простой вопрос.
Пирс опустил руки на стол.
— Что полагается за убийство десяти хендлеров, мистер Роллинз, если эта мера не была санкционирована руководством?
Джек знал, конечно. Ответ, в принципе, был один, не зависимо от того, что именно не было санкционировано руководством. Страха уже не было. Даже за Брока он не боялся. Пирс делал всё, чтобы убрать его, а не Рамлоу.
— Высшая мера, сэр.
Пирс кивнул с каким-то излишне довольным видом.
— Высшая мера. Вот видите, Джек. Вы всё это знаете, и, тем не менее, вы преступили эту черту.
Джек не думал оправдываться. Не перед кем.
— Да, сэр.
Лицо Пирса стало деланно-скорбным, будто он и в самом деле жалел о потере ценного сотрудника. Вот только в глазах злобного ублюдка горел поистине дьявольский огонёк.
— Я уже говорил, что ГИДРа не любит тратить ресурсы понапрасну, хотя за подобные нарушения наказание одно, которое приводит в исполнение тот, в чьём распоряжении находится обвиняемый. Ответственность за вас, Джек, была на мне, но я не люблю убивать. Обычно от моего имени это делает мистер Уилсон. Делал. Теперь его обязанность по старшинству перешла к мистеру Майлзу, и, я уверен, что он выполнит этот приказ с удовольствием.
Щёлкнул снимаемый с предохранителя курок, но Джек знал Пирса. Если тот заставляет человека слушать себя, значит уже приготовил для него нечто нетривиальное и просто так сдохнуть Джеку не дадут.
— В знак уважения к вам, - на этой фразе Джек чуть не расхохотался, но немыслимым усилием сдержался. – Я распорядился подготовить клетку, чтобы дать вам шанс уйти не как простому преступнику, а как бойцу. Бой насмерть, мистер Роллинз. Десять подопечных тех хендлеров, которых вы убили. Если же вы будете живы к тому моменту, как умрёт последний из них, вас будут ждать десять бойцов из АЛЬФы, они уже проявили желание отомстить за командира, и я не могу лишить их этого шанса. Думаю, это будет и оправданно, и символично. Вы согласны, мистер Роллинз?
Что он мог ответить? Пирс решил его прикончить, выбрав, наконец, себе питомца на будущее. Джек был рад за Брока. Тот останется жив и испытания наконец прекратятся. Он всё равно не смог бы смотреть в глаза любовника, и вовсе не потому, что он брезговал им после произошедшего, нет.
Он так и не смог последовать совету и избавиться от чувства вины. Он был плохим командиром, как и раньше. Да, он не хотел бы умирать, получив пулю в затылок.
Твёрдо глядя в глаза Пирса, он кивнул.
— Да, сэр.
Он не успел проститься с Броком, да и не хотел. Что он мог сказать отворачивающемуся от него любовнику? Что ему жаль? Что он хотел бы оказаться на его месте? Ерунда. Что любит? Но уже поздно было говорить слова, над которыми оба посмеивались. Эти слова были слишком дёшевы и затасканы. Что он бы умер за него? Он бы не хотел, чтобы эти слова стали последними их словами. Прощальным становился тот недопоцелуй, от которого Брок всё же не смог увернуться.
Обнажённый по пояс, босой, он застыл в центре клетки. Вокруг в ожидании команды замерли десятеро мужчин, которых он уже раньше видел в бою. С ними – с некоторыми – дрался Брок, иногда побеждая, иногда нет. Он хорошо помнил, на ком из них видел дисциплинарные ошейники, потому что они плохо подчинялись командам. Все они были свежими, очевидно на взводе и вооруженные. Ножами, но всё-таки…
Он же был только два часа как после боя, в котором не ожидал одержать победу.
Перед глазами до сих пор вставали те несколько минут записи. Лицо Брока искаженное от боли, его крики, смех насильников. Испуганные глаза женщины и мальчишки, которых он, в отличие от Брока, сумел защитить.
Когда сзади хлопнули ладоши, он бросился вперёд молча, не дожидаясь заученной этими тварями в человеческом обличии, команды «Бой!».
***
— Кто был твоим противником, и что от него осталось?
Брок смотрел на эффектно разукрашенное синяками лицо Уилсона, сидящего напротив него, и прикидывал, кому он умудрился перейти дорогу. Он давно понял, что с этим человеком можно себя вести не так, как с остальными. С ним он мог забыть о правилах, которые запрещали ему заговаривать с другими, будто он какой-то раб. Почему – другой вопрос, но и это он узнает когда-нибудь.
— Твой любовник. И, поверь, «осталось» - это как раз про меня.
Брок присвистнул. Он видел, каким приволокся Уилсон к нему в палату-бокс, как обрабатывал свои раны на лице, как колол что-то сам себе, туго перетянув плечо жгутом, длины которого едва хватило. Джек должен был сильно постараться, чтобы одолеть противника в полтора раза массивнее и, несомненно, сильнее себя.
— И что вы не поделили?
Уилсон менял уже третий пакет со льдом. Вкупе с обезболивающим это неплохо помогало. Он уже мог вполне сносно говорить.
— Чувство вины.
Под недоуменным взглядом он пояснил.
— Его накрыло, когда он нашел тебя в таком состоянии. Не в первый раз. Тогда я затащил его в ринг. В этот раз – в клетку, чтобы Пирс не решил, что я втихаря выбалтываю ему какие-то секреты. Нужно было привести его в порядок, иначе я бы не поручился, что он не наложит на себя руки. Он был на задании, когда с тобой это сделали.
Он многозначительно кивнул на простыню поверх обнаженного тела Брока. Тот поморщился. Он уже пытался вставать, но Уилсон не позволял. Было ещё рано.
— Он всегда переживает за меня больше, чем я сам. Ничего. Мне доводилось бывать в плену. Я знаю, что в жизни есть место разному дерьму.
Уилсон усмехнулся.
— Он любит тебя.
Брок усмешку вернул и слегка потянулся – спина ныла от неподвижности.
— Он не любит это слово. Да и я сам.
Джозеф согласно кивнул.
— Но сути это не меняет.
Он вновь неодобрительно покосился на излишне активного Брока. Тот так же вновь сделал вид, что успокоился.
— Где он? Или ему понадобилось время, чтобы принять меня таким?
Брок не мог бы обвинить Джека в неверности, хотя бы только потому, что и в верности друг другу они не клялись. Он бы понял его, не захоти Джек к нему больше прикасаться. Он не дал поцеловать себя отчасти не желая принимать проявление жалости, отчасти чувствуя себя грязным. Что бы он ни говорил, как бы наплевательски не относился к себе, но целовать Джека после всего того, что побывало в его рту, он просто не имел права. А ещё Брок боялся. Боялся того, что окажется прав, и что сам Джек откажется от него, отчасти желая этого. Он просто больше не достоин его. И он поймёт. Примет его решение, каким бы оно ни было.
— Его приговорили к высшей мере.
Уилсон больше не улыбался, но как-то незаметно оказался рядом с Броком, жёстко прижав дёрнувшееся тело к койке-столу.
— Это был его выбор. Он сделал всё, что мог, чтобы ты выжил. Поэтому лежи и не дёргайся хотя бы ради него. Ты ему уже не поможешь, только навредишь себе и сделаешь всё, что он ради тебя делал, бессмысленным. Если не перестанешь дёргаться, я вколю миорелаксант в основание шеи, и следующие несколько часов ты будешь дышать только благодаря аппарату искусственной вентиляции лёгких. Не рвись, мать твою, и живи ради него.
Джозеф убрал руки лишь когда Брок расслабился, мирясь с, теперь уже, неизбежным. Он волком смотрел на телохранителя Пирса, будто это было его виной.
— Что он сделал?
Сев на место, Уилсон взял новый пакет со льдом, прислоняя его к скуле.
— Убил десятерых хендлеров, которые изнасиловали тебя.
Брок кивнул, принимая ответ, и вновь закрыл глаза. Что ж. Теперь с чувством вины жить ему. Вины за произошедшее, и за то, что отказал Джеку в том, последнем, поцелуе.
***
Пустыня была им не рада, как и местное население. Только мальчишки изредка подбегали к солдатам, чтобы украдкой обменять на винтовочный патрон маленький свёрток с дозой дури. Первосортной, ещё неразбавленной дилерами. Офицеры уже знатно затрахались пресекать беспредел, а кто-то торговал и в открытую. Особенно часто худые, как жерди, дети забегали на территорию к наёмникам – те не держали служебных собак, да и порядки были не в пример мягче. Можно было не только выменять патрон, но и глоток спиртного, настоящую американскую сигарету. А можно было привести свою сестру и она на утро принесёт, пряча в бесчисленных одеяниях, оружие. Бывало, что измученные девушки приносили знаменитые американские М-16, иногда даже в консервационной смазке. Наёмники не скупились на подарки. Конечно, большей частью потому, что не стеснялись приворовывать у расквартированных рядом отрядов вооружённых сил великой Америки.
Разобранная винтовка лежала на ящике, на мягкой, когда-то бывшей белой, тряпке. Он видел, как в одну из их палаток шмыгнул мелкий оборванец, но шевелиться было лень и жалко. Уютно устроив тяжёлую башку у него на бедре, рядом спал Джек, всю ночь карауливший их снаряжение. Дети пустыни не брезговали не только торговать, чем попало, но и воровать. И, если Брок готов был спустить такое своим людям – те хотя бы тащили, как говорится, «в семью», то шакалят наказывал жестоко. Он уже отправлял таких восвояси без ушей и носов, прошлой ночью свернул тонкую шейку тому, который посмел предложить ему свою сестру, даже фото принёс, и, судя по фото, девочке не было и шестнадцати. Даже не спи рядом верная и любимая задница и не менее любимый член, он бы сделал то, что сделал, как и любой из его отряда.
Маленький нарушитель кубарем выкатился через приоткрытый полог палатки. Ему вслед полетела пустая консервная банка, но мальчишка был быстрее, хотя Брок не сомневался – малышка Мэй обеспечила ворюге тёплый и запоминающийся приём.
За ними уже приходили. Их головы были желанны на много миль вокруг. Командование разводило руками – с наёмником можно разорвать контракт, но над ним сложно устроить трибунал. Броку грозили пальчиком, требовали приструнить людей, отнестись с пониманием к местным обычаям… Брок улыбался, кивал, а с наступлением сумерек отряд растворялся в темноте, незамеченным, выполняя приказы того же командования или обеспечивая себе безопасность на будущее. Насколько Брок знал – они не были такими уж уникальными, были и другие любители дисциплины. О таких по всем континентам идут байки про белых дьяволов в масках с черепами. Чудовищах, приходящих с наступлением ночи.
И всё же, находятся те, кто готов рискнуть.
Та пустыня забрала у него две трети отряда, оставив лишь их четверых. Самого Брока, Джека, Мэй и Джоша, которого долго тошнило потом от вида тушёной красной фасоли, так похожей на то, что осталось от их медика, после того, как тот подорвался на какой-то кустарной, но очень мощной мине.
Брок знал, что все они смертны, и не с их работой обрастать привязанностями, но сдержаться не смог, и дорожил ими, берёг, как мог, живя одним правилом: отряд – это семья, и кто бы что ни натворил – это его личное дело, и только он может наказать за ошибку, отвечая, в первую очередь, сам.
Он не мог подумать, что когда-то за него расплатится Джек. Такое ему не снилось в самом страшном сне, и даже из этих троих он меньше всего был готов потерять именно любовника.
Он слышал, как Джозеф тихо вышел, оставив его одного, и был благодарен этому убийце, понимавшему слишком много того, на что не обращал внимания больше никто. А Брок не мог даже оплакать друга и любовника – глаза были пусты и сухи, будто он не потерял свой смысл жизни.
***
— Как он?
Стоявший в шаге за спиной Пирса, Майлз усмехнулся.
— До сегодняшнего дня я думал, что они оба слабаки.
Джозеф посмотрел на него почти укоризненно.
— Мы всех такими считаем. Они были неплохими наёмниками, судя по собранным данным. Они крепкая пара, и этим они сильнее многих других. И ты сам видел, как они дерутся за своё. Они здесь как волки среди псов. Когда их командир натаскает остальных, АЛЬФА станет страшной силой.
Майлз повернулся к своему командиру, и в его глазах не было той печали, которая вроде бы прозвучала в его словах.
— Жаль, что мы этого не увидим, да?
Уилсон кивнул, продолжая наблюдать за боем.
Пирс скорее всего их и не слышал – слишком захватывало зрелище, развернувшееся за решеткой. Он всерьёз планировал избавиться отРоллинза, но он не так хорошо читал людей, как его телохранитель, а тот ему не подсказал, что может сделать такой человек, как Джек, если что-то угрожает его паре, если что-то посмело хотя бы косой взгляд бросить на его Брока. Пирс считал Брока своим. Он ошибался. У этих двух диких зверей нет, да и не может быть хозяина. На волка можно нацепить ошейник, но прыгать по свистку его не заставишь, и подчинить своей воле можно только убив. Убив обоих, потому что эти двое без пары жить не станут. Пирс вроде бы понял хоть это, но привычка играть чужими жизнями и добиваться подчинения его подведёт. Не в этот раз, так в следующий, но убитых вокруг Джека становилось всё больше, и мёртвые глаза его выдавали не безумного берсерка, а одного из тех, кому плевать на будущее.
Своих людей Джозефу было жаль, но он понимал – когда у АЛЬФы появится новый командир, он вычистит отряд. Мало кто из них пойдёт за ним, он сам станет хендлером, подготовит новый отряд, и будет готовить замену каждому из них, а однажды – и себе. Это то, что было в самой сущности ГИДРы, было до них и будет после.
АЛЬФА были лучшими. Джозеф сам позаботился об этом, но Джек не пытался драться по правилам или побеждать. Он видел вокруг врагов и старался забрать с собой как можно больше их жизней. Все обучавшиеся были мертвы, и, хоть Джозеф не видел этого ни сам, ни в записи, он мог почти предсказать, что это было быстро. Мало отличающиеся от животных уровнем развития, они были лёгкой добычей. Ему, например, безоружному – максимум на десять минут. Джеку, доведённому до отчаяния – минут на пятнадцать, но тот наверняка сразу обзавёлся оружием. Раненый и уставший, тот дрался на адреналине, а не на силе воли.
Он спокойно дождался конца боя, когда Джек выпустил из рук ножи, удивлённый не меньше, чем остальные собравшиеся. Даже Пирс аплодировал не как обычно, а медленно двигая руками, будто не веря. Джозеф тоже не поверил бы, не умей он видеть. Майлз едва заметно улыбался. Когда дверь клетки открылась, Джек упал на руки двух бойцов, потеряв сознание.
Ушел Джозеф, так и не замеченным Пирсом. Зайдя в бокс Брока, он осторожно прикрыл дверь, хотя догадывался, что тот вряд ли спит. На него взглянули абсолютно пустые глаза. Точно такие, как у Джека пятнадцатью минутами раньше в клетке.
— Через два часа тебе можно будет встать, - он кивнул на таймер на одном из приборов. – Он жив. В соседнем боксе.
Осознание во взгляде Рамлоу появилось не сразу. Он попытался вновь подняться, но Уилсон, выругавшись, вновь удержал чересчур прыткого пациента.
Опомнившись, Брок застыл, с надеждой взглянув на недавно ещё врага.
— Что там было?
Джозеф сел обратно на трёхногий стул и потыкал пальцем пластиковые пакеты, в которых теперь перетекала вода. Он знал, что Брок спокойно воспримет новость о том, какое чудовище породила ГИДРа. Своего Джека он примет любым. Они оба друг друга стоят.
========== часть 13 ==========
Янтарная струйка разбилась о дно стакана, плеснула на стенки, достав до половины, и омыла их, оставив медленно стягивающиеся вниз разводы. Яркий запах древесины, сливающийся с не менее сильным запахом спирта, мягко ожёг носоглотку, и все четверо, не сговариваясь, сглотнули. Отчасти, виной тому был этот особый аромат, отчасти – этот вечер и последующая на ним ночь. Особая для них всех, ставшая маленьким ритуалом. Наверняка ГИДРа знала о нём, но порицать не торопилась. В конце концов, они же признали себя в её власти – чего ещё желать?
Хайль, Гидра! Будь ты проклят, многорукий монстр.
Вечер и ночь воспоминаний. Очередная годовщина сразу нескольких событий, при одном воспоминании о которых Брока тянуло блевать с такой силой, что только виски в ударных дозах мог помочь, да они, трое, оставшиеся, его отряд. Оставленные ему в назидание, чтобы он не смел рыпаться, не смел без приказа вздохнуть, хоть малейшей реакцией своего тела выдать то, что не дозволено высшим Руководством ГИДРы. Пережившие Судную Ночь лишь чудом, у которого тоже было когда-то своё имя. Чуть не осиротевшие той ночью.
Раньше, теряя кого-то, Брок позволял себе что-то вроде поминального вечера в одиночестве или терпя рядом разве что Джека. И он никак не ждал, что в первую такую годовщину в дверь их с Джеком квартиры постучат. Открывать Брок пошел сам, с намерением спустить с лестницы того, кто их побеспокоил. Он лишился дара речи, увидев промокших насквозь Джоша и Мэй. Таузиг стоял, чуть приобняв женщину, очевидно лишь недавно переставшую рыдать. Брок вообще не видел у неё проявления каких-то правильных для нормальной женщины эмоций с тех пор, как остаток отряда воссоединился под его командованием по распоряжению Пирса. Стал АЛЬФой-СТРАЙК.
Брок рассказал им всё, с того самого момента, когда они видели его «в последний раз». Он подспудно ожидал чего-то. Осуждения, за то, что подставился сам, благодарностей за то, что защитил их, прочих неудобных эмоций, но они, не только Джек, как-то по-звериному чувствовали его.
Мэй тогда тихонько прижалась к его левому плечу, потому что правое было занято Джеком. Брок приобнял их обоих. Таузигу обнимашек не досталось – он молча сжимал зубы на ребре ладони, и Броку потом пришлось бинтовать ему руку, чтобы он не обляпал всё вокруг кровью. Его не осуждали и не жалели – это было главным. Они с Джеком пережили это – это было главным. С остальным они привыкли справляться всем отрядом – что бы ни случилось.
Эти двое ненормальных притащили стаканы, здраво рассудив, что в новой квартире, где живут двое мужиков, не обременённых излишней гостеприимностью, найдутся разве что пара кружек на все случаи жизни. А вот выпивка, скорее всего, будет.
Они принесли шесть одинаковых, самых простых, стаканов для виски. Мэй сама две штуки поставила немного в стороне. Рвано вздохнув, Брок поднялся и принес те самые две их кружки – абсолютно одинаковые, и поставил к тем двум стаканам. Джек, оторвав зад от толстого ковра на полу, заменил их на стаканы, свои и Брока, забрав кружки. Брок промолчал.
Они пили за ту ночь, молча вспоминая, как год назад их жизни в очередной раз повисли над бездной на тончайшем волоске.
***
Брок сомневался, что Джек помнил о правиле смертельных поединков в клетках.
Победителем ты будешь лишь тогда, когда выйдешь из-за решетчатой двери на своих ногах. Упал внутри – такой же проигравший, и твоя жизнь не стоит того, чтобы тратить на неё лекарства.
Брок смотрел запись, принесённую Уилсоном, ничего не чувствуя, пока на экране планшета шел неравный бой. Не поединок – казнь, за преданность. Переживать было уже поздно – Брока не было там, и, наверное, к счастью. Десятеро на одного – как псы на загнанного волка, и никто бы не посмел его укорить, но Джек не сдался. Брок знал, насколько тот хорош, без лести – метка ни при чем. И за те два месяца, что они провели на базе, он стал куда лучшим бойцом, чем был. Первый десяток оказался разминкой, вымотал, но не сломал.
Вторая половина записи была ощутимо тяжелее. Бойцы – профессионалы, иных Джозеф в отряде не держал, и то, что Джек продержался, было чудом. То, что он смог перешагнуть порог клетки – было чудом. Брок не умел молиться, и в последнее время здорово жалел об этом.
Он вздрагивал сам от каждого удара ножа, с удовольствием приняв бы их, но он никогда не скажет об этом Джеку, не унизит его этими глупыми словами. Они без слов делали это друг для друга, и в бою, и на этой чёртовой базе, так или иначе. Они расплачивались за ошибки друг друга, платили за то, чтобы паре и остаткам отряда было как можно безопаснее.
Неизвестно, кто заплатит в итоге больше, но если они переживут эту базу, они никогда не станут выяснять это, будто супруги, расторгающие брачный контракт. Это их цена за то, чтобы остаться вместе. Это, а не ерунда вроде разбросанных носков или не помытой чашки. Это – шрамы, остающиеся на теле и на сердце, на самой душе. Если к тому моменту, как всё закончится, их души ещё будут живы.
Брок просидел у его койки две недели. Джек долго и тяжело приходил в себя – поначалу лишь на несколько минут в день, и совсем не мог говорить. Он подрывался на кровати и успокаивался, только увидев лицо Брока и схватив его за руку. Сам Брок отлучался лишь в сортир, да умыться, благо санузел в медотсеке был один на четыре бокса минимум.
Помощь Джеку оказали минимальную, это злило Брока, но умом он понимал – приговорённому просто дали шанс, не отменив приговора, только отложив исполнение. Даже Пирс не мог отменять все правила.
Хайль, Гидра! .
Он почти совсем забыл про еду. Лишь когда Джек окреп достаточно, Брок попробовал дойти до автомата и вытрясти из него что-нибудь. Как ни странно, автоматическая раздача сработала, выплюнув стандартный поднос для Джека и не менее стандартную бурду для самого Брока. Наскоро проглотив предназначенное себе, Брок с трудом накормил любовника и влил в него витаминную смесь.
С тех пор стало легче. На нормальном питании вместо капельниц Джек восстанавливался существенно быстрее, и уже Брок пытался не позволять ему лишних нагрузок, но даже то, что он спал на полу в том же боксе, не помогало. Джек умел перемещаться бесшумно.
Заканчивалась вторая неделя третьего их месяца на базе, когда Джек, наконец, вновь встал на дорожку не только за тем, чтобы не торопясь пройти пару миль. Он выставил привычный темп бега, но протянувшаяся слева рука хлопнула по кнопке отмены. Брок стоял рядом, яростно раздувая ноздри, сам еще тяжело дыша. Он не сразу понял сам, что пошел против воли хендлера, в глазах на мгновение мелькнуло осознание, но было поздно, и он зашел еще дальше.
Посмел решать за хендлера.
— Тебе еще рано.
Когда в нем снова проснулся командир, Брок не успел понять. Когда встал вопрос о том, чтобы дойти до автомата-распределителя, он с ужасом осознал, насколько привык подчиняться, насколько греет что-то внутри, когда не надо решать самому кучу задач, когда кто-то отдаёт чёткий и понятный приказ. Но тварь внутри, привыкшая подчинять, очнулась от летаргического сна, когда её никто не ожидал увидеть. Подняла тяжёлую башку и щелкнула зубами.
И Джек, вместо того, чтобы поставить её на место, как должен был, привычно подчинился ей.
Глупо было надеяться, что этого не заметят наблюдающие – заметили даже другие хендлеры и обучаемые. Заметили, и отвернулись.
Глупо было надеяться, что это не дойдёт до Пирса. Один из его личных солдат пришел от него через час. Когда Джек зашел в комнату к Броку, тот сидел на своей койке и выглядел виноватым. Глупо было так облажаться к концу испытательного срока.
Глупо было прикидываться дальше, но Джек играл до конца.
Брок поднялся по команде «Встать», пошел следом по команде «За мной», отдаваемым правильным тоном.
В помещении, где их ждал Пирс, они были впервые. Там воняло кровью и холодным бетоном, пороховой гарью и страхом. Джек постарался не обращать внимания на то, что у одной из стен на коленях, с руками за головами, стоял их отряд. Мексиканцы. Джош. Мэй.
Они с ужасом и неверием, с безумной надеждой смотрели на вошедших. На Джека, на опустившего голову Брока, ни черта не зная. Уилсон сдержал слово. Они выглядели сносно, более подтянутыми, но не замученными, в отличие от самого их прежнего командира.
Пирс, жуя дужку очков, стоял у стены напротив. Уилсон стоял за его левым плечом с профессионально равнодушным видом. Изнутри у двери, с винтовкой наперевес, застыл Майлз. Приведший их солдат остался снаружи и закрыл дверь.
На невысокой стойке лежал пистолет, рядом с ним стояли три патрона. Джек уже всё понял, как и Брок, рвано вздохнувший за его спиной. Пирс не стал тянуть. Голос его полнился пренебрежением.
— Мистер Роллинз, зарядите оружие.
Приказ был прост и ясен. Джек на секунду успел испугаться, что не сможет, но, когда воронёная сталь легла в ладонь – руки не дрожали, действуя автоматически.
Ствол был абсолютно новым, пах свежей рабочей смазкой. Выщелкнув магазин, Джек один за другим вдавил все три патрона внутрь. Пистолет лёг в руку так удобно – как раз, три патрона, но он не стал тянуть и делать глупости, отработанным движением вдвинув магазин в рукоять. Едва заметно он помедлил, прежде чем дослать патрон, но пальцы уже ухватились за затвор сами. Поставив оружие на предохранитель, он положил его на то же место, откуда взял, отошел, стараясь сохранить уверенный шаг, пятясь, на два шага, заложив руки за спину. Чётко, как учили.
От него не требовалось ответа, но смотреть в глаза Пирса он почему-то не мог. Смотрел вместо этого чуть выше его левого плеча. В глаза Уилсона – тёмные, холодные. Деланно-равнодушные, как Джек теперь знал.
Пирс вынул изо рта кончик дужки очков и кивнул ему в направлении стены.
— Займите своё место в отряде, Джек.
Подчинившись, Джек прошел куда сказано, встав по правую руку от Мэй. Так же чётко опустился на колени, не глядя ни на Брока, ни на остальных, и заложил руки за голову, широко разведя локти. Он не питал иллюзий, выжив в клетке. Казнь состоится, когда распорядится Руководство.
Не обращая больше внимания на отряд, Председатель кивнул Броку.
— Возьмите оружие, мистер Рамлоу.
Брок едва заметно вздрогнул. Он отвык не только принимать решения, но и почти забыл собственное имя. Почти три месяца у него был лишь номер, написанный на двери камеры.
Пальцы коснулись пистолетной рукояти, еще фантомно-тёплой от всегда таких горячих ладоней Джека. Металл и пластик чувствовались как родные, и Брок малодушно попросил Вселенную, чтобы новый ствол заклинило намертво, когда придётся выбирать.
— Подойдите, мистер Рамлоу. Нам нужно кое-что обсудить.
Джек видел, как дёрнулся кадык на жилистой шее любовника, как тот с трудом опустил руку с оружием вдоль бедра, словно даже это причиняло физическую боль. Он подчинился. Замер в шаге от Пирса, затравленно глядя ему в глаза.
— Мистер Рамлоу. Помнится, когда мы пришли к некоему соглашению, жизнь вашего отряда была условием определенной линии вашего поведения. Условием двух месяцев чёткого следования приказам, дабы вы обрели определенные навыки. Ваше обучение заканчивалось, но из-за определённых событий пришлось оттянуть принятие решение еще на полмесяца. И вот вы нарушили условия договора. Вы решили, что можете вновь принимать решения. Решили самостоятельно, без распоряжения Руководства, которое вернуло бы вам это право.
Пирс смотрел на него так, будто сожалел о случившемся. Сведённые судорогой челюсти нехотя разомкнулись.
— Да, сэр.
Пирс вновь кивнул и жестом обвел людей, стоявших на коленях.
— Что ж. Значит, будьте тем командиром, каким вы себя считаете. Выберите тех, троих, с чьей смертью вы сможете смириться. По условиям нашего договора я мог бы приказать казнить всех, но я проявлю свою добрую волю. Вы заслужили. Выбирайте, мистер Рамлоу. У вас пять секунд.
От двери раздался щелчок снимаемого предохранителя. Майлз чуть приподнял винтовку, ожидая приказа.
— Четыре.
Ствол винтовки развернулся, дульный срез замер на уровне груди первого в ряду – Джека, намекая на то, что смерть не будет ни быстрой, ни лёгкой.
— Три.
Пирс вытянул из кармана предусмотрительно припасённые ярко-оранжевые стрелковые беруши. Майлз у двери едва слышно звякнул металлом, перехватив винтовку удобнее.
— Два.
Председатель поудобнее пристроил затычки в ушах, чуть повёл шеей. Джек заметил, как задрожала рука Брока, держащая пистолет.
Первый выстрел грохнул одновременно с тем, как Пирс произнёс «Один». Вздрогнули все, кроме Пирса и его солдат. Краем глаза Джек заметил, как накренилось вперед и рухнуло тело последнего в их ряду – Диего.
В ушах звенело, но командир Альфы и его зам даже не поморщились, привычные. Джек всё равно услышал отголоском:
— Следующий.
Рука Брока всё ещё дрожала, но, когда он вторично вдавил спуск, она замерла, и пистолет дернулся едва заметно. Вторым с того же конца был Марко.
Третьим стоял Джош. Джек видел, как по словно бы заледеневшему лицу командира заструились слёзы и рука задрожала сильнее. Пирс от нетерпения перебирал руками очки.
— Я в вас не сомневался, Брок. В вашем умении принимать решения. Остался последний патрон, и остальные будут свободны.
Слишком поздно Джек увидел что-то в лице любовника, что-то вроде искры, блеснувшей в выстывшем взгляде, и след легчайшей улыбки на отчаянно-искривленных губах. И понял.
Он не успел даже шевельнуться, когда горячий ещё ствол ткнулся под заросшую щетиной челюсть, а улыбка стала еще шире, радостнее, как у человека, нашедшего выход из тяжелой и безвыходной ситуации.
Джек моргнул, не веря.
Что двигало Уилсоном – чудовищно разогнанная реакция или не менее чудовищный опыт, было неизвестно, но именно его рука держала, чуть вывернув, руку Брока так, что ствол сместился на каких-то пару дюймов вправо.
Никто бы не успел, кроме него.
Затвор встал на задержку – все три выстрела были сделаны.
Последняя пуля, срикошетившая от потолка, валялась почти у двери. Из разжатой ладони телохранителя упала гильза. Скакнув пару раз с тонким звоном по бетону, она остановилась. Выдрав из пальцев Брока оружие, он отнёс пистолет обратно на стойку. Пирс, будто не осознавая произошедшего, легонько похлопал Брока по плечу.
— Всем нам приходится выбирать, и не всегда выбор нам нравится. Меньшее зло, мистер Рамлоу. Не скажу, что ожидал такого выбора, но… Мистер Майлз, вызовите дежурного.
Поставив винтовку на предохранитель, Майлз вышел, но тут же вернулся с всё тем же конвоиром.
Обернувшись к бледным как мел, выжившим, Пирс слишком по-доброму улыбнулся.
— Мисс Коллсон, мистер Таузиг, проследуйте в вашу комнату. Мистер Роллинз, мистер Рамлоу – вы – за мной.
Сам он не сдвинулся с места, пока Джош и Мэй вместе с конвоиром не покинули помещение. Брок потянулся следом за Пирсом, уже не нуждаясь в приказах Джека. Джек пошел за ним. Замыкали скорбное шествие Уилсон и Майлз. Шли они не долго, и в лифт погрузились в обратном порядке.
Джек не сразу понял, где они оказались, и вместе с Броком сразу закашлялись. Лифт не раскрывал двери. Вместо этого исчезли стены. Они стояли под скрытым грозовыми тучами ночным небом. Задрав голову, Пирс глубоко вздохнул свежий воздух, забивший лёгкие отвыкших Джека и Брока.
— Как символично. Что ж мистер Рамлоу. Ваше обучение всё же подошло к концу, но еще не окончено. Вам предстоит последнее, гораздо более простое задание. Докажите своему Руководству, что то место, которое вам прочили, ваше по праву. Избавьтесь от своего предшественника и займите его место за моей спиной. Или проиграйте, и тогда он сам решит участь остатков вашего отряда. Мистер Уилсон получил право выбора места. По традиции бой без оружия до летального исхода. Правил нет, кроме одного: чтобы победить, нужно выжить. Вы готовы?
Брок поднял, наконец, голову от бетона покрытия, на котором красовалась эмблема ЩИТа.
— Да, сэр.
Голос был глухой, взгляд мёртвый. Джек бы не поручился, что тот вообще способен драться, если бы знал его чуть хуже. Стоило при Броке только упомянуть отряд – он бы и мёртвым поднялся, чтобы вступиться за них. Джек не сомневался в его выборе там, внизу. Иным он просто не мог быть. Мексиканцы были с ними не так долго. Если бы не было их – Брок бы снес башку Пирсу, и даже Уилсон бы ему не помешал. Даже если бы захотел.
— Мистер Уилсон?
Джозеф уже скинул беспалые перчатки и стягивал с себя лёгкий бронежилет, оставаясь в одной футболке, туго обтянувшей мощное тело. Он был спокоен, будто знал, что более легкий противник ему не ровня.
— Да, сэр.
Пирс сложил ладони перед собой, не хлопая, правда.
— Тогда начинайте. Мистер Уилсон, спасибо вам за службу. Мистер Рамлоу, вот шанс ваш и ваших людей.
Непосредственной команды не последовало. Противники сошлись на середине эмблемы.
Джек выполнил просьбу Уилсона – ничего не сказал о его помощи Броку. Стоя за спиной Пирса, он закрыл глаза, стараясь не дергаться на звуки ударов, шарканья ног по бетону, характерных выдохов. Мог бы – закрыл бы уши руками.
Он открыл глаза только когда снова заговорил Пирс.
— Заканчивайте, мистер Рамлоу.
Они оба стояли лицом к Председателю. Уилсон - на коленях, Брок – за его спиной, зафиксировав его голову. Оба в крови, тяжело дышащие.
Джек чувствовал, как рядом напрягся всё ещё вооруженный Майлз. Он помнил слова о том, что этой ночью умереть придётся двоим, потому что пришли так же двое. Брок поймал его взгляд, словно в ожидании команды. Он нуждался в приказе, потому что не желал делать то, что должен был.
Переложить ответственность – так это называется. Джек кивнул. Брок аккуратно опустил тело противника на бетон.
Пирс не обернулся, когда сзади грохнул очередной выстрел. Он, наверное, уже слишком привык к ним. Джек придержал, не давая упасть слишком резко, тело Майлза, из кобуры которого он выхватил пистолет почти в тот же момент, когда напряглись, сворачивая шею, руки его пары.
Не обращая на Джека внимания, Пирс подошел к Броку вплотную и протянул ему невесть когда взятый пистолет. Тот самый.
— Ваше табельное оружие, мистер Рамлоу. Вы заслужили.
Конечно. Брок запомнил номер. Такие вещи не забываются. Он криво усмехнулся, забирая оружие.
— Спасибо, сэр. Хайль, Гидра!
Пирс снова похлопал его по плечу как примерного сына. Развернувшись к нему спиной, он даже не сомневался, что Брок последует за ним. Подойдя к Джеку, Пирс так же внимательно оглядел его, будто впервые.
— Вы оба сделали правильный выбор, господа. Добро пожаловать на службу мировому порядку. Хайль, Гидра!
Брок отозвался из-за его спины сразу же. Джек, с трудом подняв взгляд, посмотрел ему в глаза. Его отзыв прозвучал не на много позже. Только рука, держащая оружие, еще мелко дрожала. Пирс заметил это. Он кончиками пальцев пробежался по перенапряженному предплечью.
— Теперь вы оба при оружии. Посетите арсенал и получите снаряжение. С этой минуты ваше назначение вступает в силу.
Они дошли до кабинета Пирса, до самого его стола, где Брок получил точно такой же пакет из прочного пластика, как до этого Джек. А потом Пирс отмахнулся от них, как от надоедливых мух, заставляя покинуть помещение.
Они дошли до комнаты 317, и Джек закрыл за собой дверь. Брок так и стоял спиной к ней, но, сделав шаг назад, упёрся в грудь любовника лопатками и откинул голову ему на плечо, открывая горло. Джек знал, чего тот ждёт. Сжав пальцы на подставленной шее, он коснулся её губами, под которыми оказался мазок чьей-то соленой крови.
— Мы сделали то, что были должны. И ради них – тоже.
Они стояли так долго. Джек умел это – пережав сосуды, он не тронул гортань, и Брок не задыхался. Отпустив его только когда тот начал падать, Джек его встряхнул, приводя в чувство.
— Идём…Командир.
***
Диего, Марко, Джозеф, Эрик. Имя Майлза они узнали совершенно случайно, когда Джек и Брок принимали дела своих предшественников.
Эти имена звучали каждый год в одну и ту же ночь. ГИДРа их не беспокоила, хотя телохранители Пирса не имели права напиваться, словно признавая их право на память, а, скорее всего, просто поощряла не забывать последствий ошибок.
На второй год, в этот же вечер, Мэй принесла ещё два стакана. Точно таких же, как первые.
«Они спасли нас».
Так сказал Джош о мексиканцах.
«Они спасли нас».
Так сказал Брок о командире Альфы и его заместителе. То, что случилось под облачным ночным небом, Мэй и Джош узнали уже гораздо позже, они не были этому свидетелями. Единственный свидетель, посмеявшись, до сих пор провожал взглядом их изредка доставаемое оружие, будто сверяя со своей памятью, смакуя каждый момент их позора.
Спустившиеся на нижний круг ада – предавшие доверие. Больше не помышляющие о том, чтобы вырваться. Им было некуда бежать, да они и не хотели, с кровью вырвав свои души. Живые, и в то же время мёртвые внутри.
ГИДРа даже оставила им друг друга, как единственное поощрение и всё еще поводок – длинный, с мягким ошейником. Они были друг у друга и щитом, и ахиллесовой пятой. И Брок, поднимая свой стакан каждый раз думал о том, а стоило ли Джеку тогда заменять их кружки на стаканы.
Спасибо за малые милости, как говорится.
Хайль, Гидра!
========== часть 14 ==========
Брать на себя работу, которую многие годы выполняли другие люди – другие во всём – всегда тяжело. Делать это же под смертоносным взглядом многорукого и многоголового чудовища, ждущего лишь твоей ошибки – кажется нереальным. Но, если иметь неосторожность сказать об этом или хоть заикнуться о том, что тебе нужно время, помощь…это будет последней твоей ошибкой в жизни.
Пирс дал им символические три дня. Придти в себя. Разобраться с личным отрядом Председателя. Ознакомиться с обязанностями и списком дел. Влиться в жизнь – сначала одной конкретной базы, затем – по всей Америке, затем – по всему миру.
Это была излюбленная позиция Пирса. Как Америка – глава мира, так и американский филиал ГИДРы – сердце и мозг самой организации, он сам – её сердце и мозг, и они двое, Альфа, должны соответствовать.
Он не спрашивал, справятся ли они. Он уже это знал. Видел это, когда отдавал приказ на устранение своих прежних подручных. У них больше не было права на слабость. Поддержание мирового порядка и порядка в собственных рядах требует неимоверных сил, неимоверной жестокости, потому что даже к жестокости можно привыкнуть, перестать замечать, что недопустимо. Поэтому с бойцовских псов никогда не снимают строгий ошейник. Поэтому он демонстрировал свою власть независимо от того, что было не так, порой одёргивая ради того, чтобы напомнить им их место.
Обычно на людях он просто покручивал в руках свой смартфон, не глядя на то, как меняется в лице Рамлоу, стоит только достать устройство, как задерживает дыхание Джек. Иногда лишь коротко прочерчивал по экрану пальцем и Джек вздрагивал, когда дёргался и хватал ртом воздух Брок. Маленькие напоминания не давали расслабиться.
Иногда напоминания были серьёзнее. В первую очередь – для Брока, хотя даже Пирс должен был понять – тот уже приручён и умеет прятать клыки, принимая подачки от хозяина. Во вторую очередь для Джека, молча помнящему слишком о многом.
Для этого Пирс в основном вызывал их к себе, обоих, и, пока он делал свои замечания, а Брока выгибало в кресле или на полу, Джек сам отчаянно цеплялся за подлокотники, чтобы не сделать всё еще хуже. Он чувствовал лишь отголоски боли, мешающие дышать и воспринимать мир, но почему-то чётко осознавал всё, что говорил их хозяин. Его слова отпечатывались в подстегнутом ощущениями мозгу как тиснение на раскалённом металле.
К счастью, такое было нечасто. Учились они довольно быстро. Целенаправленно Пирс Брока не калечил, но Джек знал – как это может быть. Он не хотел больше слышать его криков.
Сложнее было научиться не спорить с откровенной глупостью, и, когда Джек при очередном неудобном приказе раздувал ноздри, рядом болезненно кривился Брок, в сведённой судорогой боли руке его частенько ломались ручки и карандаши, гнулись стилусы электронных планшетов, когда он размечал план под руководством самого Пирса или его приближенных. Проворные помощники тут же приносили всё новое, Джек, если была возможность, сжимал ладонью бедро любовника, поддерживая его, и Брок затыкал своё самолюбие и здравый смысл.
Он довольно быстро понял, что гораздо проще принять задание от Пирса и планировать самому. Вот только в иерархии ГИДРы, той её части, которая принимала решения, телохранители стояли в самом низу, как обслуживающий персонал. Это усложняло жизнь, путая двойными стандартами. Всё, хоть как-то касавшееся своего отряда и безопасности Руководства, должен был решать сам Брок, но если речь заходила о заданиях повышенной важности, поручаемых Альфе, он должен был заткнуться и покорно их принять.
«Это ваша работа, мистер Рамлоу» сказал Пирс, когда Брок уже не в первый раз высказал свое отрицательное мнение, вместо того чтобы произнести «Хайль, Гидра!»
«Это ваша работа – принять приказ и продумать частности» сказал Пирс, вызвав их после одного такого совещания, демонстративно выложив на стол смартфон и делая одному ему известные жесты над его экраном. Тогда было хуже всего из жизни «после» той базы. Джеку казалось, что у него медленно выдирают кости, но он знал, что Броку хуже, и потому старался не раскрывать рта, воя через нос. Брок кричал, извиваясь на полу, даже не пытаясь держаться – своей стойкостью он ни на кого в той комнате не мог произвести впечатления.
Это длилось бесконечные десять минут, пока Пирс, не глядя на них, что-то делал в рабочем компьютере. Когда крик затих, Джек не сразу это осознал. Только оклик Пирса и указанное карандашом направление заставили его очнуться. Брок, как слепой, ползал по серому ковролину, вымотанный до такой степени, что не мог подняться.
Все остальные случаи были сущей ерундой в сравнении. Пирс играл с ними, стараясь не перегибать – всё же они должны были стоять за его спиной, вести его личный отряд, и без того сильно поредевший. Пирс ценил Рамлоу как командира.
Мало осталось тех, кто помнил Уилсона. В первую очередь потому, что Брок начал с чистки.
Он дал те три дня Альфе, чтобы смириться со сменой командира. В обычной ситуации недовольные бы написали заявления и сменили место службы. В ГИДРе всё было проще. Из неё уходили посмертно.
От прежней Альфы оставалось тринадцать человек, не считая временно включенных туда остатков отряда Брока. Зайдя в ту часть казарменного отсека, которую занимал отряд, Брок, не повышая голоса, приказал:
— На колени.
Приказ был простым и не подразумевал долгих размышлений, и одновременно сложным. Не все были осознанно готовы подчиниться. Шесть человек упали с аккуратными дырочками во лбах. По три на каждый ствол – Джек молчаливой тенью стоял рядом с командиром. Остальные поднялись с пола по команде «Встать!» и той же ночью вместе с командиром и его замом покинули базу.
Больше никто не возражал, а верность новому командиру оказалась даже прибыльнее, чем предыдущему, хотя Брок оказался в чём-то даже требовательнее, откровенно злее.
Он возненавидел свою должность.
Это случилось не тогда, когда его лишили права быть человеком, не тогда, когда заставили спать на голом полу. Не тогда, когда раз за разом заставляли умирать, чтобы посмотреть, сколько он способен продержаться, и ему самому показать, какая власть сосредоточена в руках его владельца. Не тогда, когда насиловали, пророча смерть пары.
Как командир он кончился глядя в глаза всё понявших и простивших людей. Едва заметно улыбнувшегося Диего. Выпрямившего спину Марко. Чистые, без слезинки, глаза Мэй. Опустевшие глаза Джоша. Переполненные предчувствуемой болью глаза Джека. Усталые глаза Джозефа. Он не видел глаз Эрика Майлза той ночью. Он тогда вообще ни черта не видел под кровью, текущей по лицу из рассеченной кожи. Мельком он помнил их прежними – внимательные, цепкие, живые.
То, что отдавало приказы десятку с небольшим людей, командиром мог назвать только тот, кто не был знаком с ним прежним. Кто не был Джеком, например, но тот жаловаться и не мог. Это они сами воссоздали друг друга такими, под чутким руководством ГИДРы.
Сами озверевшие от жестокости, как привыкшие к травле хищники. Привыкшие, но перебоявшиеся.
— Хайль, Гидра!
Вопросом времени было, когда их это подведёт. Когда Брок захлопнет крышку гроба окончательно.
***
Пирс дёрнул их на службу среди ночи.
Обычно они, просыпаясь в своей квартире, ехали за своим руководителем в пригород, где у него был небольшой, со вкусом и не вычурно обставленный дом. Вставать приходилось рано, но это было лучше, чем жить в казармах на подземном этаже Трискелиона без возможности уединиться, и вставать еще раньше. Квартира была практически на полпути от здания штаб-квартиры ЩИТа до дома Пирса.
Иногда сам Пирс оставался ночевать в Трискелионе, благо для него там было выделено помещение для комфортного проживания, и тогда он отпускал своих телохранителей по домам. Стен Трискелиона без них он всё равно не покидал, чем изрядно веселил Джека, который даже в такой ситуации находил нечто забавное.
Вряд ли Пирс так уж боялся за свою жизнь, считал Брок. Скорее уж, не по рангу ему самому садиться за руль и брехаться с тупыми водителями, лезущими под колеса комфортабельного внедорожника. Ну и сладкое чувство власти – куда же без него.
Джек без лишних слов сел за руль, Брок устроился рядом. К ночным побудкам им было не привыкать, а к прочим капризам начальства оба привыкали быстро. Неспящий даже ночью город им не мешал, добрались они быстро, привычно припарковались, наплевав на удобства остальных, у самых дверей лифта. Им можно.
Пирс ждал их в кабинете, нетерпеливо постукивая ручкой по столешнице, хотя неприязни не выказал: право слово – двадцать минут это довольно быстро. Порой в коридорах Трискелиона толкучка на дольше задерживает, а уж если час пик совпадает с учениями…
Постучав и зайдя в кабинет, Брок к своему недовольству заметил стоящего у окна Джаспера Ситуэла. Вечно суетящийся оперативник раздражал дерьмовым характером, но его бы Брок ещё стерпел – в конце концов, сам не ангел. А вот неумение стратегического планирования, вкупе с попытками таковым заниматься со всеми вытекающими, бесило так, что только спарринги с Джеком помогали успокаиваться. Кажется, весь ЩИТ, да и ГИДРа, знали, что если операцию планирует Ситуэл, ничем хорошим она просто не может закончиться, и тут даже весь талант командира Альфы был недостаточен. Иногда помогало чудо. Иногда не помогало ничто. Начальство почему-то упорно не замечало вредителя в рядах обеих Организаций. Брок пытался его образумить, за что раз за разом платил собственной болью и нервными клетками Джека.
Поймав его ненавидящий взгляд на начальника отдела контроля, Пирс многозначительно нежно коснулся экрана смартфона, и, уже набравший в грудь воздуха для возражений, Брок сдулся, опустив глаза. Пирс откинулся на спинку кресла, ни на секунду не веря в покорность.
В стенах Трискелиона было не положено кричать приветствие ГИДРы, а обниматься с высоким руководством бойцам было не по рангу. Поэтому часть правил снималась, общение ограничивалось строгим военным словарём, а иногда и вовсе жестами.
Смерив обоих пришедших взглядом, Ситуэл дождался кивка Пирса.
— Ваше новое задание, господа. Предупреждая ваши вопросы – нет, до утра оно не подождёт, вы вылетаете немедленно.
Нажатием пары кнопок на пульте он включил большой настенный кран. Брок незаметно вздохнул и заложил руки за спину, готовясь услышать много и не по делу, как обычно при общении с этим человеком. Плохо, что совсем не было времени переработать задание, разве что переиграть что-то из оперативных решений.
Сын одного из «ценных сотрудников», читай очередной шишки ГИДРы (или ЩИТа, не разберешь), взят в заложники в не самом элитном ночном клубе Балтимора. Кем взят – неизвестно. Сколько противника количественно и какой он качественно – неизвестно. Известно лишь, что хотят крупный выкуп и самолет до Африки. Логично было бы задать вопрос, почему не передать дело местным силовым ведомствам, но Пирс увлеченно слушал своего подручного, Брок тихо охуевал от непроработанности плана, Джек сжимал кулаки, потому что тоже, к своему сожалению, не был слепым и немым калекой. Они видели и слышали некое дерьмо, которое было названо планом, и которое они должны были исполнить.
Взять отряд и джет, слетать в Балтимор, забрать взбалмошное дитятко, проводить его до дома и вернуться к началу рабочего дня.
На фразе Джаспера «Погуляете, проветритесь» Брок чуть было не пристрелил идиота, но вовремя вспомнил, уже лапнув кобуру, что Пирс таких выходок не любит. Нет, замену Ситуэлу бы он нашел, и может даже получше, но вновь чувствовать, как его свежуют заживо, Брок не хотел. Разрулит. В конце концов, это же «его работа».
Распоряжение, планы и все столь ценные, по мнению Ситуэла, наработки посыпались на рабочий планшет Брока в то время, как Джек рассылал сообщения отряду. Джош и Мэй получили своё, и должны были примчаться минут через десять плюс собраться. Остальные обитали в казармах Трискелиона – им нужно было только проснуться и нарядиться. Джек и Брок уже были в форме, и в арсенале они оказались вместе с основной частью отряда. Даже не запыхавшиеся, Мэй и Джош влетели в помещение так же в форме, и быстро расхватали приготовленное для них снаряжение. Брок очень надеялся, что операция пройдет стандартно, потому как исходных данных Ситуэл особо и не предоставил.
Вводную Брок давал уже после того, как они погрузились в джет.
Ему не нравилось всё. И чёртова гроза, из-за которой джет смог приземлиться лишь со второго захода. Сраные трущобы, из-за которых джет пришлось сажать на какой-то мало пригодной лужайке, чтобы не переться несколько кварталов до места.
Ему не нравилось то, что он видел в прицел и тепловизор, отобранный потом Мэй. Ей он нужнее, она будет прикрывать отряд вместе со снайпером из еще прежнего состава Альфы. Броку пришлось остаться снаружи, чтобы координировать работу остальных, лёжа на крыше за пожарной лестницей – почти на виду, не шевельнуться, даже не стряхнуть неожиданно ледяную воду, заливающую глаза.
Группу внутрь повел Джек. Пара человек осталась у входа, сняв часовых бандитов и быстро спрятав их тела так, чтобы изредка выглядывающие из окон подельники ничего не заподозрили. В темноте, усугубленной дождём, по виду было и не отличить, кто торчит у дверей.
Получив сообщение, что заложник освобожден, Брок тихо выдохнул, стараясь не спугнуть удачу. И вызвал джет. Группа должна была грузиться в него прямо на улице, на тросах, чтобы не волочь клиента до транспорта.
Брок замёрз и отлежал половину тела в неудобной позе, поэтому, когда в наушнике тихо зашипело, он не был готов к разговорам, страстно желая лишь одного – оказаться за бронёй борта, в тепле и сухости, содрать с себя мокрые холодные тряпки и переодеться, если есть во что.
— Предлагаю подождать транспорт внутри, командир.
Джек говорил осторожно, не допуская фамильярности, но Брок почему-то озверел.
— Отрицательно. Действуем по плану. Не обсуждается!
Его дёргало нервное напряжение – всё казалось, что он что-то упускает, что не всё продумано – план же не его, но он старательно задвигал беспокойные мысли подальше. Заложник уже у них, противник обезврежен, что ещё то…
Тихое «Да, сэр» Джека как-то нехорошо продрало вдоль хребта. Он был не согласен, а несогласие любовника Брок всегда воспринимал очень остро, не менее остро нуждаясь в его безусловной поддержке, привыкнув к ней.
На следующем шипении наушника он готов был уже рычать, но вместо слов услышал лишь тихий всхлип, который не перебил даже грохот выстрела снайперской винтовки. Еще не видя ничего, Брок уже всё понял, рванулся к ограждению, совершенно не думая, что подставляется под второй выстрел незамеченного ранее снайпера, но умница Мэй оказалась быстрее. Второй выстрел грохнул совсем рядом, в гарнитуре прозвучал её уверенный довольный голос, второй их снайпер подтвердил попадание.
Он на всю жизнь запомнил всхлипывающий звук, с которым его пара подавился воздухом, и страшную тишину в гарнитуре в ответ на его крик.
Брок их не слышал. Он краем глаза увидел стоявшего в глубине входа в клуб Таузига, куда тот обратно затащил чуть не потерянного ими заложника, закрытого теперь телами бойцов. Смотрел он на Джека. На красное пятно, быстро расплывающееся в луже на асфальте.
На нём был бронежилет. Был! Тяжёлый, надёжный. Сколько раз Джек кривился на синяки, сколько раз Брок педантично заставлял его менять бронепластины, даже незначительно деформированные.
Поток воздуха от прибывшего, наконец, транспортника заставил его отшатнуться от парапета. Он съехал вниз по той же пожарной лестнице, на ходу приказывая эвакуироваться.
Отряд выкатился из клуба как ёж, ощетинившись автоматами вместо иголок. В центре крутило головой, как бессмертное, то уёбище, из-за которого пришлось подрываться среди ночи. Вид он имел совершенно обдолбанный. Широко улыбаясь, он мутными глазами рассматривал отряд, облизнулся, заметив Мэй, и Брок вернул неожиданно оказавшийся в ладони пистолет в кобуру только потому, что на линии огня внезапно оказался Джош.
Тросы втягивались в бронированное брюха джета по два. И первыми с улицы убрались как раз главный раздражитель и его невольный спаситель. Мэй было рыпнулась к Броку, но её перехватил второй снайпер, всё ещё не воспринимаемый Броком как член отряда, и, качнув головой, толкнул её к люку. Женщина послушалась. Дождавшись, пока погрузятся все, Брок, не давая себе думать, закрепил тело Джека на тросе, закрепился сам. С тихим жужжанием лебедкисмотали тросы, их обоих принял отряд, и Брок, плюнув на сраный протокол, который требовал убедиться, что с заложником всё в порядке, отдал приказ о переброске их в нужную точку, чтобы быстрее избавиться от обузы.
Он старался дышать, но получалось это с трудом. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять – для Джека всё кончено. И дело было даже не в том, как быстро он терял кровь – у отряда теперь, к счастью, был нормальный врач, а джет был достаточно хорошо оснащён, чтобы заняться этим сразу.
Дело было в самой ране. Прямо напротив сердца, которое еще билось – каким-то чудом: наверное, бронежилет слегка сместил её или стрелок чуть скосил, но Брок видел такие раны. Они все видели и знали – бесполезно. И потому, когда врач сделал свою работу, остановив кровотечение, и отошел, оттираясь, Брок не стал орать на него, требуя сделать больше. Едва ли Джек дотянет до Вашингтона. Плечо уже онемело. Боли не было. Связь уже начала обрываться.
Пинком вытолкнув обблевавшего половину джета богатенького ублюдка, Брок дал приказ стартовать раньше, чем сам закрыл аппарель под недоуменным взглядом встречающей группы. Он собирался драться за каждую секунду времени, каждый шанс. Бойцы держались в стороне, кто-то облил едкой химией следы, оставленные их временным пассажиром и пятна крови, успевшей натечь с Джека. По нутру джета разливался запах озона, и к моменту посадки этих следов уже не осталось.
Джек продержался до самой экстренной посадки, не согласованной толком, потому что Брок отдал приказ, и диспетчерам пришлось подчиниться в принудительном порядке.
Застыв в комнатке, отделённой от операционной стеклом, он ждал. Мэй снова попыталась сунуться к нему, но он лишь качнул опущенной головой, уперевшись в металлический поручень. Она всё поняла и испарилась, оставляя командира одного.
Джека даже в операционную не повезли. Броку об этом сообщил их медик, и к моменту, когда Брок вбежал в отделение радиологии, он был готов пристрелить любого, отказавшегося помогать. Он, однако, обратил внимание, как медик собачился с местными врачами, инстинктивно хватаясь за еще не сданное оружие, но он не был командиром, не был Броком, и не решился бы на его применение. Сам Брок запомнил это и настороженный взгляд, с которым медик посторонился, уступая борьбу за жизнь зама непосредственному командиру. Вот только бороться было не с чем.
Он успел проораться и выслушать версии людей в белых халатах. Они сходились в одном, уже сделанном им выводе.
Джек умрёт в любом случае, независимо от того – смогли бы врачи вынуть пулю и осколки металла из тела или нет.
Снайпер оказался не простым, с непростыми патронами. Крупный калибр, твердосплавный сердечник. Рассчитанная пробивать не особо тяжелую броню автомобилей богатых бизнесменов, на живой мишени она, естественно, сработала ещё лучше.
Пробив нагрудную бронепластину, она задела сердце, разорвала лёгкое, расколола позвонок, осколки которого перемешались со спинным мозгом и спиномозговой жидкостью, и застряла на выходе в пластине брони на спине.
Этого уже было более чем достаточно, чтобы любовник не выжил. Осколки брони, костей, обрывки тканей оказались там, где им не стоило находиться. Это было концом, по-настоящему. Одна пуля сделала то, что не смогла сделать ГИДРа, а она старалась. Не изо всех сил, но всё же.
Брока окатило морозом от чудовищного повторения его собственной истории, вот только у его пары не было… он заткнулся, хватанув ртом воздух, и, развернувшись, помчался к лифту, который, к счастью, никто не успел увести.
У Брока был лишь один шанс. Один способ выбрать тот исход, на который он был согласен. Он ведь уже принимал непростые решения. Примет и снова, столько раз, сколько придётся.
Поднявшись на административный этаж, он рванул на себя дверь приемной Пирса.
Отодвинув в сторону секретаря, он вошел в кабинет без стука. Под удивленно поднятым взглядом он подошел к сидящему за столом Пирсу и опустился на колени, бессильно уронив голову, прижавшись, как растерявшийся пес, к ногах хозяина. Он собирался отдать своеё самое дорогое в руки самого страшного человека из тех, кого когда либо видел. Иного выбора не было.
Он ведь не мог не знать о случившемся? Ему должны были доложить с борта джета, из диспетчерской, медики. Столько грубейших нарушений регламента за один день… и всё равно, Брок не мог не попросить
— Установите ему контроллер.
Он забыл и о субординации, и о том, сколько воды натекло с его насквозь мокрой формы на ковролин, намочило светлые брюки его владельца. Он просто сидел так, чувствуя тепло, чувствуя, как проваливается в отчаяние, ломаясь, хотя выдержал столько до… своё поведение он обдумал гораздо позже. Тогда он был готов на всё, и встать на колени было настолько незначительным, что он готов был умолять озвучить и дополнительные условия. Лёг бы под кого угодно, убил бы…к чёрту, он готов был убить и Мэй, и Джоша, лишь бы жил Джек, даже если бы он не понял, если бы отказался от него. Лишь бы жил!
Пирс сидел, не двигаясь, и, может, было бы проще, если бы он оттолкнул, если бы посмеялся над тем, что наконец-то приговор приведён в исполнение руками судьбы. Что бы тогда Брок делал, он на тот момент не задумывался, но Руководитель молчал. Подняв от пола глаза, Брок уже без надежды посмотрел в это лицо над собой. Впервые – снизу вверх. Он догадывался, что времени мало.
Он ждал и боялся услышать ответ. Когда Пирс потянулся к телефону, Брока затрясло гораздо сильнее – это он потом тоже вспоминал со стыдом. Приходилось признать – гордость пасовала перед одной лишь вероятностью причинения боли. Это работало на собаках, это сработало на нём. Вместо этого Пирс набирал что-то, какой-то текст. Пару раз телефон вибрировал, принимая сообщения. Брок ждал, продолжая жаться к теплу уже безотчётно, не имея сил встать, ведь тогда придётся идти туда, где умирает его пара. Проще было застрелиться где-то в коридоре. Проще и…правильнее.
— Встаньте, мистер Рамлоу. И идите за мной. К счастью, я смогу помочь с вашей проблемой.
Брок оказался на ногах раньше, чем Председатель договорил. Он со стыдом отметил и мокрое пятно на ковролине, указывавшее место, где он находился, и такое же пятно на светлых брюках. Будто действительно большой пёс вернулся с прогулки, где извалялся в грязной луже, а потом ещё и напустил слюней на хозяйское колено.
Заметив его взгляд, Пирс махнул рукой.
— Ерунда. Жизни важнее.
Потом, вертя эту фразу так и эдак, он не мог договориться сам с собой – что это было. Не могло быть того, что Пирсу есть дело до чьих-то жизней. Но для чего он бросил эти слова? Бросил легко, как говорят свои настоящие мысли, не успев обдумать и отфильтровать.
Они шли недолго, пока не упёрлись в двери возле которых не было охраны, но, судя по их виду – внутри было что-то ценное. Пирс приложил к сканеру замка ладонь. Зелёная полоса пробежала по всему полю и пропала. Рядом скользнула в сторону маленькая панель, и на сей раз Председатель прошел сканирование сетчатки. После того, как механический женский голос потребовал представиться – назвал свое имя и должность. В самом конце открылась еще одна панель, и Пирс набрал код, за которым Брок даже не пытался следить, сбившись после десяти первых цифр.
Двери распахнулись, и Пирс шагнул в темноту. Брок последовал за ним, будто за веревочку дернули.
В помещении медленно разгорался неверный темно-синий свет. Брок не знал, что видит, да его это не особо и интересовало. Пирс остановился возле чего-то, похожего на стол с прозрачной крышкой. Кое-что было смутно знакомым. Ампулы и флаконы с разноцветными жидкостями рядом с иньекторами разной формы. Подняв крышку, Пирс взял три ампулы и иньектор, и передал их Броку. Взяв две коробочки одного размера, но с разным содержимым, Пирс опустил крышку.
На его раскрытой ладони, в прозрачных прямоугольных блоках, лежало нечто, далёкое от привычного человеку.
В одной по характерному выступу Брок опознал. Та штука, что отслеживает сердцебиение. Она была похожа на жука, созданного сумасшедшим механиком, с непомерно длинными лапками, смотанными кольцом. Во второй коробочке, очевидно, был тот самый контроллер. Ничем не выдающийся кругляш из неизвестного материала, по цвету похожий на светлый камень.
— Вы уверены, мистер Рамлоу? Обратного пути не будет.
Брок даже не сразу услышал вопрос. Выныривая из мыслей, он кивнул.
— Да, сэр.
Пирс тоже кивнул каким-то своим мыслям. По пути к медблоку они больше не обменялись ни словом.
Джек по-прежнему лежал там же, где его оставили, но возле него не было никого. Приборы убрали, и Брок с трудом удержался на подкосившихся ногах. Он знал, на что способны нанороботы, испытал это на своей шкуре, но, зная, что пара не дышит и его сердце не бьётся, что внутри него мешанина из частей органов, свернувшейся крови, костей и металла он просто не мог оставаться равнодушным.
Пирс аккуратно коснулся края входного отверстия на груди Джека, и Брок понял с удивлением, что внутреннего протеста не испытывает. Рваные раны, оставленные погнутыми краями сломанной бронепластины, складывались во что-то, напоминавшее экзотический цветок.
Порывшись в инструментах в стоявшей там же тумбочке и разорвав тонкий пакет, Пирс вынул одноразовый скальпель. Отстранив правую руку Джека от туловища он развернул ее так, чтобы удобно было добраться до внутренней поверхности плеча. Какое-то время он примеривался, а потом резанул острым лезвием по коже. Игнорируя вяло стекающие капли крови, он сделал несколько рассечений, пока в ране не показалась кость. Открыв коробочку с «камешком» окровавленными руками, он достал устройство и прижал его к обнажившейся кости. Когда он убрал руку, Брок увидел, что странная вещица слилась с поверхностью кости, лишь незначительно выпирая. Поднеся к ране свой смартфон, Пирс, не смущаясь красных следов, принялся водить пальцами по экрану. Устройство несколько раз изменило цвет и успокоилось. Брок подошел по кивку. Положив смартфон на стол, Пирс распорядился:
-— Подставьте левое запястье. И снимите с него всё.
Брок послушно стащил защитный напульсник, прикрывавший часы, и сами часы, протянул руку, как было приказано. Пирс поднёс вторую коробочку почти вплотную ко всё еще чуть кровящему разрезу на руке Джека. Брок моргнул. Неизвестная тварь зашевелилась, пытаясь распутать длинные и тонкие, как волоски, ножки. Ему бы поплохело, но хуже было просто некуда, и Брок стоически наблюдал, как Пирс бестрепетно берёт полумеханическое тельце и держит существо навесу, пока оно распутывает свои конечности. Дождавшись, пока оно спокойно повиснет, Пирс кивнул на лежащий на столе скальпель.
— Надрежьте кожу. Но аккуратно, не повредите сухожилия.
Брок не медлил. Он прекрасно знал, что таким картинным способом вскрываются разные истеричные малолетки. Ни обдумывать, ни оспаривать распоряжение он не пожелал, бестрепетно проведя по запястью бритвенно-острым лезвием, на котором оставались пятнышки крови Джека.
Кровь полилась щедро – на его сухих руках крупные вены выступали очень высоко – сущая мечта наркомана, когда ничего не надо искать.
Пирс опустил существо ниже, почти уложив его поверх кровавой полосы. Тонкие ножки-щупальца, словно очнувшись, разделились пополам и крепко обхватили руку, втягиваясь под кожу. Брок судорожно вздохнул от неожиданности, но больно почти не было, только немного – от разреза. Под кожей чувствовалось не особо приятное шевеление. Тварь же гнездилась поуютнее. Кровь остановилась словно сама, будто всасываясь обратно внутрь.
Существо пульсировало. Брок, стоя над телом Джека, с удивлением чувствовал двойное сердцебиение. На уровне собственной груди, отдающееся в судорожно сжимающейся глотке, и на уровне запястья. Проверяя догадку, он коснулся шеи Джека. Пульс был.
— Почти как в сказке, мистер Рамлоу, не так ли? Теперь ваша связь с парой ещё крепче. Остановится ваше сердце – умрет Джек. Остановится моё – умрёте вы оба. Вы сделали его моим заложником, но иного выбора у вас ведь и не было. Да, и, Брок, не надевайте часы дней десять, но наденьте напульсник, чтобы на это существо не попадал свет. Что нужно делать дальше - вы знаете. Запомните место, где находится контроллер. У вас руки суше, чем у любовника, возможно, у него наощупь устройство будет сложно найти.
Отойдя от стола, Председатель дошел до двери, когда Брок сумел совладать с речью.
— Спасибо, сэр.
Пирс не остановился, но чуть обернулся и кивнул. Брок вставил в иньектор первую ампулу и попытался если не вспомнить, так придумать слова хоть какой-то молитвы.
***
Джек очнулся через сутки непрерывного бдения Брока. Пирс дал ему это время, и еще сверх того. Брок так и сидел, сжав обеими своими ладонями ладонь Джека, и пробовал шептать какие-то просьбы к высшим силам. Не то что бы он не верил в эффективность нанороботов, но ему нужна была поддержка, которую некому было оказать. Когда ладонь Джека дёрнулась, Брок, сам не ожидая от себя, тихо всхлипнул.
Джек понял всё сразу. Он слышал выстрел, помнил, как исчез мир перед глазами, помнил силу удара – как если бы в него на полном ходу влетел грузовик – немного меньше настоящего, но с той же массой. Кроме того, он помнил, как это работало с Броком. Это уже не было чудом.
Он дотянулся кончиками пальцев до лица Брока – разом постаревшего от страха и горя. Джек его понимал. Был на его месте, слишком часто был. Радовало, что к этому лицу возвращалась жизнь. Вот только…
— Что он за это попросил?
Правильнее было сказать – потребовал, но не хотелось сгущать и без того тёмные краски.
— Это я попросил.
Брок поднял на него предательски заблестевшие глаза.
Джек легонько коснулся его скулы.
— Расскажешь?
Брок криво усмехнулся.
— Нечего рассказывать. Ты умер по дороге сюда, как и я в Мексике, и я тоже не смирился с этим, даже зная, к чему это приведеёт. Встал перед ним на колени и попросил для тебя контроллер. Если ты не захочешь больше… я пойму.
Он так и не смог произнести те страшные слова о том, что Джек может не захотеть больше знать его.
Джек приподнял его лицо за подбородок.
— Рамлоу…
Брок нахмурился. Джек никогда не называл его так.
— Заткнись. И кто..?
Не требовалось уточнять вопрос – кто в ответе за его жизнь. Самому Джеку до чёртиков не хотелось зависеть от благосклонности Пирса.
— Я.
Броку едва хватило сил выдохнуть это слово. Он ждал какой-то иной реакции.
— Я. Круг замкнулся, Джеки. Теперь, чтобы жить - нам придется беречь его.
Джек перехватил левую руку Брока, удержал за запястье, нащупав уже знакомый выступ.
— Это оно?
Брок кивнул. Ему было откровенно страшно.
Джеку было плевать, он понял главное. Понял, что теперь самый большой его страх – страх пережить Брока – остался в прошлом. Смерть с разницей в сутки? Что ж. Лучше было бы уйти вместе, но он согласен и так.
Прижавшись губами к скрытому напульсником запястью, он развернул руку Брока и следом поцеловал центр его ладони. Брок смотрел выжидательно, с опаской. Джек, наконец, улыбнулся.
— Я сейчас скажу глупые слова, но… Я всё же хочу, чтобы они прозвучали. Я люблю тебя.
***
Сопящий на диване, Джек самую малость отвлекал Брока. Укрытый двумя куртками, он лежал спиной к Броку, отвернувшись от света, но, к сожалению этот самый теплый свет настольной лампы слишком заманчиво обрисовывал контуры его тела.
У Брока случился перманентный стояк на фоне работы. И, в принципе, можно было бы не сдерживаться – Пирс всё равно не рвался домой, а кабинет, он же – тренерская, позволял устроиться довольно уютно.
Брока останавливало не неудобство и не близость чужих ушей. Его останавливал небольшой кусочек сплава на основе вольфрама. Чёртов сердечник чёртовой пули, та ее часть, что застряла в спинной пластине бронежилета.
С коих пор, беря в заложники очередной денежный мешок, рядовые, на вид, бандиты сажают снайпера так, что его не замечает ни местная правоохранительная элита, ни отряд профессионалов.
Хорошо, пусть даже снайпер. Тогда с коих пор у таких, в общем-то, заурядных снайперов такие патроны? Не рядовой ствол, не рядовой патрон. Слишком уж много случайностей для какого-то обдолбанного прожигателя жизни.
Охота была не на него. Он был приманкой. Не вкусной даже, но приманкой.
Охотились на отряд. Причём вероятнее всего – на командиров, на него или Джека. Охотились не на пустом месте – их либо сдали, либо заказали. Почему-то идею о том, что это дело рук Пирса он отмёл сразу. У того не был очевидных мотивов, зато была масса более простых и эффективных возможностей. Они оба были его с потрохами и хорошо делали свою работу, хоть еще и недолго. Теория о том, что они уже успели нажить себе врагов, не была беспочвенной.
Как рекомендовал в своё время Уилсон, как подсказывал Пирс, Альфа под новым командиром создавала себе новое имя. Нельзя быть лучшим и не иметь недоброжелателей – это грёбаная аксиома. Нельзя получить право убивать людей и ждать, что тебя будут встречать с распростёртыми объятиями.
Пирс хвастался ими как двумя породистыми псами. Стоило устаканиться делам внутри его личного отряда, и он принялся кататься по всему миру якобы в целях координации филиалов организации. Координации проходили весело, с огоньком.
Руководство ГИДРы умело развлекаться. Видимо, сказывались десятилетия, проведенные организацией в самых глубоких норах.
Ведомственные квартиры в самых дорогих комплексах. Огромные яхты. Элитные рестораны. Роскошные машины.
Толпы людей в дорогих одеждах. Моря дорогой выпивки.
И они двое за спиной главы американского филиала ГИДРы, выбивающиеся из любой толпы. И хоть остальные так же приводили своих ручных собачек, Пирс не скрывал своих под дорогими костюмами и побрякушками. Они в открытую демонстрировали себя: чёрная форма без знаков отличия, бронежилеты, оружие. Вооружение было лёгким, но их сторонились, и Пирс шёл как король сквозь расступающуюся толпу, будто показывая, что Америка всё ещё на верхушке пищевой цепочки.
Он нарочито выделял их, во всём.
Ни с кем больше рядом не стояла охрана во время конфиденциальных переговоров. На них косились, но быстро привыкли к странностям Пирса до такой степени, что начали пытаться в открытую клеиться к ним, стремясь заручиться их расположением, почуяв их влияние. Якобы случайно коснуться, состроить глазки. В основном знаки внимания оказывали яркому и подвижному Рамлоу. Женщины – и из числа телохранителей, и из руководящего состава - пытались угостить его выпивкой или закусками, прижаться. Он благосклонно воспринимал их, но стоило Пирсу сделать подзывающий жест – и он мгновенно оказывался за его спиной. Или уже за спиной Рамлоу вырастал невозмутимый внешне Джек, и любой, мало-мальски понимающий язык тела, видел, как расслаблялись напряжённые плечи командира, и можно было сделать вывод – ловить нечего. Это было заметно, даже если не видно было меток, скрытых тугими рукавами футболок.
Пирс хвастался их верностью, послушанием, и силой – само собой, они раз за разом доказывали, что занимают своё место по праву. Ими любовались на вечеринках, как на экспонаты редкого музея, которые можно ещё и потрогать руками. На демонстрационных боях, спровоцированных нетрезвыми уже людьми, занимавшими совершенно разные ступени в иерархии Организации. Да и после них зрелище было даже горячее… Пирс, к слову, почти не пил, снисходительно улыбался и принимал ставки, чуть не по загривкам трепал своих телохранителей. Мэй и Джош многозначительно молчали, остальным было плевать – они отрабатывали свои деньги.
Когда Пирс отпускал их, оставаясь развлекаться, они пользовались всеми привилегиями службы: горячий душ, мягкие чистые простыни люксовых номеров, еда и напитки в номер, если Пирс по своему обыкновению не успел накормить их за своим столом, практически с рук.
У них просто не могло не быть врагов, и Брок обязан был найти виновных.
За себя бы он просто убил, может даже быстро и безболезненно.
За попытку навредить его – теперь уже точно его – отряду – он бы заставил рискнувших страдать. За лишний синяк на его бойце, за сломанный ноготок Мэй, за хотя бы тень угрозы…
За смерть Джека, за ранение, едва не оборвавшее окончательно его жизнь, за свою пару он собирался мстить так, чтобы от посмевших это спланировать остались лишь страшные байки о том, как они страдали, как страдали те, кто был им дорог. Пусть говорят, что нельзя мстить невиновным, но в том и была их проблема – для Брока виновны были все…
Было уже довольно позднее утро, когда Брок поднялся из-за стола и с удовольствием потянулся. Джек спал здоровым сном уставшего от тяжелой работы человека. Брок знал, сколько сил занимает такое восстановление. Воздух в тренерской был густым от запаха отличного кофе, но даже он не будил Джека.
Собрав в стопку бумаги, Брок задёрнул жалюзи и поплотнее закрыл дверь. Если повезет – Джека разбудят пришедшие на тренировку бойцы Альфы. Если нет – этот сурок проспит еще долго, Брок успеет обернуться.
***
Брок, как обычно, вошел, не дожидаясь отклика. Пирс с интересом осмотрел его.
— Вы не спали сегодня, Брок?
Чесанув отросшую щетину, Брок легкомысленно кивнул.
— Да , сэр.
— Как там Джек?
Неподдельный интерес в словах Председателя заставил Брока умилиться.
— Отсыпается.
Пирс прошел к своему столу, и, наконец, кивнул на бумаги в руках Рамлоу.
— Хорошо. Вы что-то хотели?
О, Брок много чего хотел. Вырвать собственными руками глотки тем, по чьей вине ему пришлось встать на колени, к примеру. Но для этого их нужно было найти.
— Да, сэр.
Сев в кресло напротив стола Пирса он разложил принесенные документы.
— Мне не давала покоя наша операция. У меня есть основания считать, что нас подставили.
Пирса очевидно проняло. Он подобрался на своем кресле, перестал улыбаться. Очки застыли, наконец, в его руках.
— Так что там произошло, Брок?
Брок рассказал всё, как было. Да, он писал отчёт, но сейчас, когда Руководство внимало, было не до тех бумажек. Говорить нужно было чётко и по делу. Он рассказал о том, как он, зная Ситуэла, уже в джете перепланировал операцию, как они наскоро осмотрели место, как вошли и выводили клиента, как Джек предлагал переждать – транспорт еще не подтянулся, и на открытой местности они были как на ладони. Как Брок запретил – к противнику подходило подкрепление, и он впервые рискнул неоправданно, приказал Джеку выходить. Эту вину он принимал и уже заплатил за нее. Дальше пошли уже его выкладки по баллистике, по запрошенной у местных информации на стрелка и остальных членов банды. Слишком многое не сходилось и говорило об одном. Либо в ЩИТе, либо в ГИДРе был крот с желанием избавиться от командиров Альфы, от самой Альфы, и – возможно – от самого Пирса.
Брок даже не подозревал основного составителя того провального плана – Ситуэлу не хватило бы ни мозгов, чтобы спланировать двойную операцию, ни смелости, чтобы подставить ГИДРу. Он был предсказуем из-за своей трусости. Об этом Брок так же заявил в открытую. Пирс поджал губы, но промолчал. Технически, было нормой подсиживать друг друга, и Брок тут даже делал наоборот, хотя вполне мог потребовать голову Джаспера как моральную компенсацию. Впрочем, тот вроде бы и так под конец прошлого рабочего дня пожаловался на дурное самочувствие…
Собрав бумаги со стола, Пирс сложил их аккуратной стопкой.
— Вы хорошо поработали, Брок, несмотря на случившееся. Дальнейшее расследование инцидента я возьму на себя. Как только я что-то выясню – сообщу вам. Сегодня едем по домам, как обычно, в пять. Вы и ваша пара заслужили отдых. Свободны.
Брок наконец-то научился улыбаться ему без оскала, по-настоящему, хотя и не очень широко – в пределах субординации. Он не сомневался, что ему сообщат. В конце-концов, они совмещали не только функции телохранителей и водителей.
Один из пунктиков, причин их ненавидеть. Два одинаковых Глока, незначительно отличающихся лишь номерами. У них была плохая история и еще худшее будущее, но вернейших псов Александра Пирса это больше не волновало. Порой им не нужен был и вербальный приказ, достаточно было особого взгляда.
Их хозяин просто не мог быть недоволен ими, и только периодически напоминал им, где их место.
***
Так же щедро, как карала за предательство, ГИДРа платила за верность. На подземной парковке Трискелиона, у самых дверей лифта, иногда чуть ли не поперек разметки, могла вставать лишь одна машина. Тяжело бронированный Шевроле Тахо, был лишь одним из целого парка собратьев, серией, прямо с конвейера, ушедших к ЩИТу. И к ГИДРе заодно.
И только один автомобиль обладал особыми привилегиями перемещения, потому что его пассажиром был Александр Пирс. За рулем попеременно бывали и Джек, и Брок, но чаще всё-таки Джек. Просто по давно сложившейся привычке, потому что и на нечастых миссиях они занимали те же самые места. Всё же Брок был командиром.
Всё то время, что в автомобиле не было высокопоставленного пассажира, он был официальной собственностью, оформленной на двух владельцев. Брока Рамлоу и Джека Роллинза, офицеров с такими регалиями, что оба не очень цензурно удивились, ознакомившись со своими личными делами в последнюю свою ночь на той базе.
Получив тогда окончательные распоряжения, они, не задавая вопросов, сели в тяжелый черный внедорожник. Клерк в идеальном костюме довез их до небоскреба, завел внутрь, где на посту охраны услужливый человек в униформе зарегистрировал их ключи и пропуска. Они поднялись на самый верх и даже нашли в себе силы удивиться умеренной роскоши окружившей их.
Броку и Джеку достался шикарный пентхаус, который они не смогли бы никогда – да и не подумали бы – приобрести, оставшись наёмниками. Под самым небом в небоскрёбе, где селилась исключительно элита, Броку неожиданно стало плевать на огромные панорамные окна. Он как должное воспринял новость о том, куда их поселили. Скромный незаметный человечек просто привез их в это место, после того как решились вопросы с первичным составом отряда на базе. Солдаты Уилсона тогда на него смотрели волком, и Брок знал, что не все они переживут скорую зиму, потому что не всё уладит приказ Руководства. Рядом с ним всегда оставались его люди. Трое. Прочих он и Джек должны были подготовить сами, став снова хендлерами, набрав и натаскав их по своему усмотрению. Но это дело требовало времени, а работать приходилось с тем, что было.
Они не обыскивали свой новый дом на предмет жучков, и после того, как тот человечек положил на кухонный стол документы на пентхаус и машину вместе с ключами, они постарались просто жить, как любая относительно нормальная пара. Они всё же были живы, у них была служба и требовательный наниматель. Брок потихоньку утрясал отряд, Джек, раз за разом возвращаясь с коротких одиночных заданий или из сопровождения Пирса, отказывался от заслуженных выходных, чтобы перед строем чужого еще отряда Броку не пришлось бы стоять в одиночку.
ГИДРа обеспечивала своих верных псов всем и только самым лучшим. У Джоша и Мэй была одна двухэтажная квартира на двоих в двадцати минутах небыстрой ходьбы от Трискелиона, а еще туповатый, но забавный золотистый ретривер, за которым во время общих командировок присматривала соседская девченка, при первом знакомстве показавшаяся Броку пацаном.
Как бы ребята ни отрицали собственных чувств, но, будучи взрослыми людьми, все понимали, что просто так общая собака не заводится и совместные ужины приводят к чему-то большему.
В дополнение ко всему полученному, у Брока сложилось стойкое ощущение, что, будь они с Джеком не по мужикам и не парой, их ещё и обеспечили бы личной жизнью, лучшими племенными сучками, выпестованными в традициях ГИДРы, в среде той самой элиты. Хоть тут пронесло.
В целом можно было считать, что их жизнь вошла в практически нормальное русло.
Хайль, Гидра! .
***
Влажный мягкий язык уверенно скользнул от тяжелого плеча до уха, настороженного дёрнувшегося от ласки даже сквозь сон. Джек чуть пошевелился, плотнее притягивая к себе руку Брока, перекинутую сзади к нему на грудь, но не проснулся толком.
Прихватив губами загривок любовника, Брок сжал в пальцах его грудь, задевая сосок, одновременно толкаясь бёдрами, обозначая свои намерения.
Они всегда просыпались в обнимку, как бы ни засыпали. На широченном траходроме с основанием, словно спроектированном под тяжелый станок, можно было, по идее, год не встречаться, но куда там.
Они уже знали цену попыткам откладывать что-то на «потом».
Всегда была вероятность того, что они не вернутся с очередного задания. Всегда была вероятность того, что их попытаются заменить кем-то более эффективным, хотя Брок учел ошибки предыдущего командира Альфы. За ним был грешок – он устранил заранее пару человек, которые в теории могли когда-нибудь заинтересовать Пирса. Не в своем отряде – постепенно они всё же сжились, хотя до крепкой семьи им было еще далеко, нет. Это были наёмники и умерли они как наемники. Один на виселице в султанате Оман, а второго нашла шальная пуля в Ираке. В отличие от Джаспера Ситуэла, Брок умел просчитывать партии на много ходов вперед, а с ресурсами ЩИТа и ГИДРы он имел возможность сделать жизни своих людей, своей пары более простыми и хоть относительно безопасными.
Во всяком случае, так он объяснял для себя то, что делал. Так он объяснял себе то, что ночью, ответив на вызов Пирса, уехал из дома один. Так он объяснял провонявший гарью комплект униформы, списанной в утиль по причине крайней степени износа.
Пирс вызвал его не в Трискелион, а к себе домой, и выложил на кухонный стол три папки. Три имени, три адреса. Брок ни о чем не спрашивал. Возможно, они были виновны в той засаде. Возможно, просто косо посмотрели на Председателя.
Папки без следа сгорели в трёх пожарах на разных концах города вместе с жильцами двух квартир и одного дома.
Вернувшись в Трискелион и приняв душ, он убедился, что от него самого не воняет смертью. Джек ничего не заметил, прогибаясь под крепкими руками. Брока всё устраивало. Он бы и вовсе оградил его от той жизни, в которую они вляпались, но не мог.
Всё, что он мог – отдавать приказы своему отряду.
Всё, что они могли – кусать по команде, успокаивая изредка просыпающуюся совесть двойным жалованием и воспоминаниями о той боли, благодаря которой они стали той силой, что строила порядок.
Уткнувшись лбом в загривок еще дремлющего Джека, остро чувствуя слаженное сердцебиение, Брок уже почти снова верил в то, что всё будет хорошо.
Хайль, Гидра! .
========== часть 15 ==========
Разумеется, Джек не мог не узнать рано или поздно, куда среди ночи мотается его любовник.
Фраза «Я не хотел тебя впутывать» прозвучала настолько по-идиотски, что и сам Брок смутился, произнеся её. Он действительно не хотел, но, в сложившейся ситуации, они и так были связаны тем, что нерушимее самого прочного металла, и оба захлёбывались в одном дерьме. С тех пор Брок стал предупреждать Джека о таких мини-миссиях. Иногда они брались за них вдвоем, но редко – Пирса без присмотра оставлять было не лучшей идеей, он вполне мог куда-то собраться в любой момент, и хотя бы один из них должен был быть с ним. Иногда он и сам что-то поручал именно Джеку, неизвестно чем руководствуясь, и тогда уже Брок ждал любовника. Успокаивала лишь тварь, дремлющая на запястье, пульсирующая в такт биению сердца пары.
Они не делали секретов из того дерьма, что сваливалось на них. Пирс не брал с них подписки о неразглашении – глупо, с учётом того, что они вместе стояли за его спиной. Смывая в душе друг с друга гарь, свою и чужую кровь, иногда – запахи дорогих духов, они делили тяжесть на сердце на двоих, и становилось легче.
Если один приезжал домой, когда второй уже спал, они неизменно будили друг другу, чтобы уже спящий член пары не видел кошмаров, а подгрёб к себе поближе чуть влажное после душа тело любовника, согревая своим теплом. Чаще всего это был Джек, и Брок в его объятиях спал без сновидений, не волнуясь о том, что в трёх шагах от кровати – окно во всю стену, и они двое как на ладони, если в небоскребе, в паре сотен метров от них, обоснуется снайпер.
***
Тихо подойдя к кровати, Джек положил ладонь поверх судорожно сжатой руки Брока и вынудил опустить ее вниз. Почти не напрягаясь, заставил разжать пальцы и перехватил второй ладонью пистолет. Палец, лежащий на спусковом крючке его уже не пугал. Он знал, что не в праве осуждать командира, знал, чего ему всё это стоит. В первый раз он реально успел испугаться, заметив, как трясёт Брока, как движется уже палец на спуске.
Рамлоу тогда остановился, услышав его шаги. Замер, и через силу опустил руку, поставил оружие на предохранитель и позволил ему соскользнуть на толстый ковер, поглотивший звук падения.
Он прижался виском к лёгшей на плечо ладони, зная, что судить Джек не станет. Слишком многое они прошли вместе.
— Прости Джек. Я устал.
Он мог и ничего не говорить, но молчать не хотелось.
Устроившись сзади и обняв Брока поперек груди, Джек упёрся лбом в его загривок, без слов обозначая поддержку.
— Боюсь, однажды я сорвусь. Мне страшно, Джек. Страшно за будущее, страшно за то, что Пирс сделает с остальными, если я…
Боднув его в спину, Джек коснулся губами уха любовника.
— Я тебя удержу. Но, если ты действительно захочешь…
Он не смог сказать это одной фразой, нуждаясь в передышке.
— Если захочешь – сделаем это вместе. Мы все пойдём за тобой. Оставим Пирса без развлечения и без охраны.
Брок фыркнул, и, обернувшись, подставил под поцелуй губы. В этот раз Джек вовремя вернулся. Только оказавшись под его надежным сильным телом Брок смог осознать, чего Джеку стоило подойти осторожно ближе и сделать то, что он сделал. Что бы с ним стало, приди он к теплому еще или уже остывшему трупу.
Совесть не особо напрягала Брока в течение жизни, просыпаясь лишь в такие редкие моменты.
Он отдавал себе отчет в том с каким безнадёжным отчаянием подставлялся под ласки, он видел понимание в глазах любовника, делавшего всё, что требовалось. И он не мог обещать, что это не повторится, и Джек тоже это знал.
Обычно такое случалось после тяжёлых миссий. Первые три года Джек жил как на иголках, но успевал, неизменно успевал. Заканчивалось это по-разному. Сексом на грани, а иногда и за гранью насилия. Подобием боя, практически дракой, без каких-либо правил, щедро сдобренным кровью и потом. Виски на полтора пальца – больше нельзя, только чтобы нервы не выжигало отвращением к себе и ожиданием чего-то страшного. Или всем вместе.
Спустя пять с небольшим лет верной, во всех смыслах, службы Пирс почти перестал использовать свой «поводок». Брок научился молчать, когда не согласен, и говорить только когда спросят, на любую ересь отвечая, если позволит обстановка, «Хайль, Гидра!»
Джек научился мириться с тем, какие приказы и задания давались Броку. Пирс почти натурально извинялся, послав однажды Рамлоу «наказать» одного из списанных в расход руководителей из европейского филиала ГИДРы. Красивая и умная, она, как и Пирс, была осторожна и хитра, и окружила себя целой толпой телохранителей. Её подвела женская натура. Она прекрасно знала, кто такой Брок, видела, как вокруг него вьются и остаются почти игнорируемыми не менее красивые женщины. Как истинная хищница, хозяйка жизни, она решила добиться того, что не удалось им, показать, как она хороша – поиметь одного из известнейших в ГИДРе людей.
Брока в тот момент командировали от американского отделения ЩИТа в Португалию как консультанта в помощь по одному из сложных дел. Собственно, дело было сфабриковано ГИДРой, чтобы отправить агента на совсем другое задание.
Пирс знал о том, что цель неровно дышит к его телохранителю – он замечал интересы разных людей. Цель можно было бы устранить и более грязно, но Руководство потребовало изящества и Броку осталось лишь наступить себе на горло. Объяснившись с Джеком, он понимал, что тот не станет устраивать истерик, но своего рода «добро» от него получить был обязан. Натрахавшись всласть перед отъездом, он обеспечил себя воспоминаниями, на которые у него бы встало, когда дойдет до кровати с чужим совершенно человеком.
Брок успешно делал вид, что работает со сбивающимися с ног местными полицейскими, цель не желала выходить на контакт. Её пришлось подстегнуть.
Фото его, в форме полицейского спецназа, якобы случайно оказавшееся в газете, наверное не оставило равнодушным никого, и он старался. Лица почти не было видно, если только не увлекаться человеком, как мог бы увлечься одержимый. Зато всё остальное было на виду. И расстегнутый по летней жаре ворот кителя, и высоко подвёрнутые рукава, плотно обхватывающие мышцы, и бёдра, перехваченные кобурными ремнями. Джек фотку одобрил и даже прислал в ответ свою, с жемчужными капельками аж на груди, кратко характеризуя качество снимка.
Улыбнувшись и со вкусом подрочив на фото любовника, Брок удалил его. Лишний компромат ему ни к чему, не в той организации работают, чтобы на задании так расслабляться. Прислушиваясь к биению пульса в тельце маленького биомеханоида, чувствуя на губах фантомный вкус любовника, он провалился в спокойный сон на мягких простынях бизнес-апартаментов.
Проснулся он с дикой головной болью, в почти кромешной темноте, но на не менее мягкой кровати, мгновенно понимая, где оказался.
Стоило ему шевельнуться, как на обнаженную грудь опустилась маленькая прохладная ладонь с длинными тонкими пальцами, снабженными острыми коготками. В темноте раздался тихий щелчок, и комната озарилась слабым равномерным светом, проникавшим сквозь слои красной материи – вся комната была задрапирована тяжелой бордовой тканью, она же была и на…ложе.
Женщина была красива холодной европейской красотой, и на жительницу Португалии не походила ничем, кроме разве что роскошных, почти черных, естественного цвета волос. В жизни она определённо выглядела дороже, чем на фото, а по светским выходам Брок её упорно не помнил.
Игра на её поле началась – тут Брок мог поставить галочку, но долго играть он не планировал. Обратный рейс, на который он ещё мог успеть этим вечером, был слишком заманчивым.
Он расслабился, улыбнулся ей. Взяв ласкающую его ладонь в свои, он коснулся губами каждого ее смертоносного пальчика, отчаянно вспоминая Джека, хотя там он с куда большим энтузиазмом брал каждый из его сильных пальцев в рот и настойчиво вылизывал, а Джека, смотрящего на него потемневшими от желания глазами коротило так, будто Брок ему уже отсасывал.
Властные женщины в основном любят подчинение, и Брок видел, что не ошибся.
Это женское олицетворение ГИДРы смотрело на него так, будто собиралось сожрать.
Не желая настолько форсировать события, он оторвался от ее ладони.
— Аспиринчика нет? Голова раскалывается от вашего тёплого приема.
Женщина поднялась с кровати и отошла к столику, больше похожему на гримировальный. В высокий гладкий стакан плеснулась кристально чистая вода, и, вскинув несколько капель, шлёпнулись две крупных белых таблетки. Справедливости ради, там мог бы быть и яд, но Брок заставил себя принять подношение – так это в некотором роде выглядело. Она держала стакан, пока он чуть приподнимался на локтях, следя чтобы он пил небольшими глотками.
Опустевший стакан она составила на пол, а сама вновь опустилась на кровать рядом, поглаживая такое доступное тело. Доступное лишь ей – она посмела! И выиграла себе игрушку – как медвежонка в парковом тире. И в её власти сделать так, чтобы этот человек – а человек ли? – любимый пёс Александра Пирса стал её питомцем. Или она могла бы попробовать перепродать его обратно – если уж он так ценен, что сам Пирс кормит его со своего стола. Столько возможностей и такое великолепие в её руках.
Пальцы коснулись сильной жилистой шеи мужчины. Как великолепно на ней бы смотрелся ошейник с биркой, где кличка – его имя и звучит как кличка – и её имя как владельца. Идея продавать это совершенство сразу показалась глупой.
Обхватив чуть обросший жесткой щетиной подбородок, она заставила Брока приподнять лицо, чтобы удобнее было целовать его жёсткие и такие яркие губы. А еще наверняка в них хорошо бы смотрелся кляп или иные игрушки…
— Хайль, Гидра, Брок…
Она успела лишь взвизгнуть, когда он одним рывком оказался сверху, мягко отведя её руки, держа их за запястья и вдвинув колено между ее теплых бёдер. Он улыбался, склонившись, лизнул приоткрытые губы, едва заметно пахнущие сигарным дымом.
— Хайль, Гидра, сучка!
Она успела округлить глаза и распахнуть рот в крике, но звук издать уже не смогла. Его зубы вцепились в тонкую точеную шейку. Он почти играючи вырвалкусок окровавленной плоти и еле успел увернуться от брызнувшей крови. Тело забилось под ним, но держать ее было легко.
И приятно. Он планировал убить её быстро и бескровно. Сломать шею почти нежно.
Её хозяйские замашки напомнили ему рассказ Джека об Уилсоне. Себе он такого не хотел.
Сплюнув вырванное мясо ей же на грудь, Брок поднялся с кровати и вытерся какой-то изукрашенной тряпкой. В сложно задрапированной комнате он с трудом нашел двери. Одна вела на площадку с лестницей, вторая – наконец-то – в ванную комнату, где он привел себя в порядок.
Оставался вопрос с одеждой, потому как пробираться через не самый крупный, но цивилизованный город Европы голым было бы сумасшествием.
Вопрос решился быстро. Будь проще и люди к тебе потянутся – так, кажется, звучит странноватый лозунг. Что ж, Брок был достаточно прост, чтобы привлечь к себе внимание охраны теперь уже мёртвой красавицы. Их ему не заказывали, он никого не преследовал, когда от него бежала многочисленная прислуга. Охрана – надо отдать должное – пыталась его остановить, и вот тут Брок повстречал пару знакомых лиц. Конечно, эта самовлюблённая сука не могла не попытать счастья, выставив против него своих бойцов во время европейского турне Пирса. На Джека она даже не смотрела – её внимание привлек Брок. Джеку зато перепало внимания от азиатов, которые его как коня породистого осматривали и ощупывали, ходя кругами…
Того охранника Брок узнал сразу, хотя в ту их встречу у бойца не было следа от хлыста через всё лицо. Потрясающая награда за верность. А может - наказание за тот проигрыш. Этот нападал осторожнее, с опаской, но Брок торопился. С его тела Брок снял куртку, а вот брюки оказались слишком велики.
С трупов и бессознательных тел по нитке Брок оделся вполне сносно, проигнорировав правда белье. Можно было обыскать дом – охрана наверняка жила в нём же, но время тратить не хотелось.
Когда он вышел из западни богатого дома, невозмутимо застегивая манжеты куртки, на него недоуменно воззрились ещё двое охранников, очевидно сторожившие двери и машину перед ними. Они сделали лишь шаг и Брок улыбнулся, останавливая заранее обреченное движение, как вожак осаживающий молодняк.
— Хайль Гидра.
Дрессированные щенки вытянулись в струнку на зависть многим кадетам и звонко синхронно ответили.
Глаза Брока улыбались, но в глубине души он страстно желал выпотрошить молодых ублюдков, слепо идущих чужой дорогой.
Когда он сел в машину – приземистую спортивную детку – они всё ещё смотрели в след влюбленными глазами. А ведь они едва ли могли знать, кто он такой, если даже в дом не вхожи, но стояли с таким видом, будто их хозяин за ухом почесал.
Щенки. Верные, молодые. Он вновь бросил взгляд в зеркало заднего вида, но мысль неожиданно сменила русло.
Такие имеют спрос на рынках Средней Азии. Гибкие, живучие и согласные жить на любых условиях. Идеальные рабы.
Рыкнув себе под нос, он повернул ключ зажигания. Дожился. Сейчас ему только работорговлей заняться не хватало. И так противен себе настолько, что при взгляде в зеркало тошнит, и иногда даже не впустую. Машина послушно сорвалась с места, сверкнув дипломатическими номерами ее прежней владелицы.
Скинув Джеку сообщение о том, что он вылетает, Брок отключил телефон и убрал его в карман, намереваясь проспать хотя бы большую часть девятичасового перелета. Бесцельное ожидание его угнетало, он не страдал так сидя в засаде хоть целый день, но тупить в иллюминатор было совсем не интересно, пить не тянуло, общаться с соседями тоже. Хотелось Джека, Джека и ещё раз Джека, хотелось забыть о мерзких прикосновениях той женщины и почувствовать настоящее живое тепло, прикосновения, иногда даже не намекающие на близость, хотя это тоже было бы весьма кстати.
Накрывшись пледом, он действительно проспал почти весь полет, просыпаясь только на поесть и дабы уединиться в туалете.
Кормёжка в бизнес-классе понравилась некормленому больше суток организму, только странноватый кекс Брок, не любивший сладкое, отдал мальчишке, сидящему через проход в компании пожилой пары. Забавный маленький очкарик был похож на ученого-карлика. Глядя на него Рамлоу почему-то инстинктивно понадеялся, что тот не вырастет прихвостнем ГИДРы, но… Кто знает, кто кому и что оплачивает.
Мальчишка ещё несколько минут досаждал Броку, заполучив слушателя. Серьезно пожав ему руку, он представился как Томми. Брок назвался одним из подставных имен и на вопрос о работе ответил, что он коп. Мальчишка посетовал на здоровье, на то, что он будет учёным, хотя хотел бы быть таким, как Брок. Тот чуть за сердце не схватился, прикинув такие перспективы. Ни к чему.
Брок знал, что Джек на службе, составляет компанию Пирсу, поэтому ещё на выходе в зал, лавируя между другими прилетевшими, не глядя, ковырялся в телефоне, дабы вызвать такси до района, в котором находится Трискелион.
Он не выпустил телефон в момент удара только по привычке всю жизнь держать всё своё бульдожьей хваткой. И только мгновением позже осознал, что лапает под задницу женщину, повисшую на нём, как виснет ребёнок на своём отце, вернувшемся из «горячей точки» - с таким же отчаянием и почти со слезами.
— Командир…
Конечно, Мэй не плакала. Она улыбалась так, будто ей вручили подарок на Рождество посреди лета, а потом пообещали ещё.
— С возвращением!
Перед тем, как опустить свою любимую девочку, Брок чмокнул её в подвернувшуюся щеку, уже догадавшись, почему она здесь, но она всё равно доложилась по привычке:
— Меня Джек прислал, встретить.
Брок усмехнулся. Уроки Пирса в каком-то смысле пошли на пользу. Не то что бы он не был заботливым раньше, но всё же пользоваться служебным положением он наконец научился.
Мэй всю дорогу до машины и потом до штаб-квартиры ЩИТа, куда велел ехать Брок, чирикала о том, что произошло за те несколько дней, что его не было «дома», делилась шепотом замечаниями о том, как скучал Джек, как гонял их, озверев от тоски, как они чуть ли не молились на Пирса – когда набрались уже сил после тренировки – за то, что тот решил поехать, наконец, домой, куда и отбыл вместе с Роллинзом. На этих словах по сердцу Брока нехорошо скребнуло, но он решил подождать встречи с самим Джеком.
Пользуясь безнаказанностью владельцев этого особого автомобиля, Мэй показала язык охраннику, припарковавшись возле лифта. Брок расхохотался, но простил хулиганство. Чёрт, да за её показатели стрельбы и подготовку он готов был потакать ей практически во всём. И да – за то, что она была девушкой – тоже, но это было лишь красивым дополнением.
Она держала его за руку всю дорогу до их зала, до самой тренерской, и Брок делал вид, что он ребенок, следующий за матерью. Тренировавшиеся бойцы застыли за своими занятиями, но Мэй приложила пальчик к губам, и они молча продолжили заниматься своими делами. Не отлынивали – Брок это оценил.
Открыв дверь тренерской, Мэй буквально втолкнула Брока туда.
— Вот, я его привела, принимай!
И исчезла, будто и не было её. Джек медленно отложил на стол ручку и так же медленно положил на стол бумаги, прижав тощую стопочку ладонью, будто мешая ветру раскидать эту макулатуру. Он глубоко вздохнул и так же медленно поднялся. А потом поднял взгляд.
Кто-то врубил в зале музыку – что-то из тяжелого металла видимо, такое, подо что удобно тренироваться. Брок сглотнул, потому что прочитал во взгляде Джека достаточно. Пока тот обходил стол и шел к нему, Брок расстегнул три верхних пуговицы на рубашке, но пиджак скинуть не успел. Его не то что вжало – его будто автомобиль вбил в стену, с той лишь разницей, что его далеко не убить пытались.
Приподняв его под обтянутую брюками задницу, Джек упирался в него всем телом. То есть – именно всем, демонстрируя, НАСКОЛЬКО он соскучился.
Вообще-то стоило сначала отчитаться Пирсу, но обстоятельства не позволяли, и Брок, ухмыльнувшись, позволил Джеку втиснуть колено между своих бёдер. Ну, он тоже соскучился. И тоже – весь. По-звериному втянув широко раздутыми ноздрями воздух у шеи командира, Джек лизнул ключицу. Оттянув ворот рубашки, он вцепился в жилу на плече зубами. Не удержавший протяжного стона, Брок не оттолкнул его, наоборот. Притянул, с силой вжимая, чувствуя, как по коже стекает струйка крови. Они оба – чёртовы мазохисты – любили это.
Его ёрзанье по колену пресёк Джек. В несколько движений дорасстегнул рубашку, и, резко выдернув её из брюк, уставился на обнажённый торс, будто впервые увидел. Всей пятерней властно обласкал всё это, принадлежащее ему, великолепие. Не убирая колено, одной рукой расстегнул ремень и сами брюки, и сам не сдержал стона. На грёбаном ублюдке Рамлоу не было белья.
Брок немного смущённо улыбнулся, встретив его дикий от желания взгляд.
— Я потом объясню.
Джек выдохнул так, что почти обжёг кожу на груди Брока и швырнул его на диван.
— К чёрту.
Когда с задницы сдёрнулись брюки, а уверенные руки раздвинули ягодицы, Брок дёрнулся. В любое другое время он бы не дался, пока не смотается в душ, но…
— Джек, я не…
Но его никто не слушал. Джек издал что-то вроде короткого рыка, и Брок счёл за лучшее не рыпаться. Чуть расставив колени, он вжался грудью в спинку дивана, готовясь огребать своё заслуженное удовольствие.
Джек растягивал его по собственной слюне и так же собирался трахнуть, хотя в ящике стола лежал большой флакон смазки. И Джек точно о нем знал. Как и о лежащих там же резинках. И салфетках. И, блядь, Броку было похрен. Он уже давно двигался сам, хотя поначалу было сложно…
— Ты расплатишься за всю неделю.
— Пять дней всегооо…
Звуки, издаваемые Броком, уже нельзя было назвать даже стоном – он подвывал в такт движениям сильных пальцев, стремясь сделать проникновение глубже, и мог бы попросить член, но сучья гордость…
— Пофиг. За неделю. И я еще не знаю, чем ты там занимался.
Почувствовав после пальцев такое нужное давление, Брок сам подался назад, в поймавшие его руки, прижавшие его к груди любовника.
— Но я точно знаю, что тебя не трахали. Такой узкий. Мой.
Всё ещё прижимая его к своей груди, Джек опять широко лизнул его вдоль горла – чёртов фетиш – и заставил вновь опереться на спинку дивана, держа за шею.
Чуть повернув голову для удобства, Брок улыбнулся.
— Твой, Джеки.
Мэй в зале старательно исполняла роль инструктора, тщательно следя, чтобы ни у кого даже времени не было, чтобы глянуть на плотно закрытое жалюзи окошко тренерской.
***
К счастью – одного захода им пока хватило. К несчастью – Брок так и не побывал в душе. С Джеком на хвосте это переросло бы в очередной заход. Довольно романтичный даже – на кафеле, под сыплющимся сверху тёплым дождем. Брок чертыхнулся, чувствуя оживление ниже пояса, и поспешно натянул футболку. Он переживет как-то без душа, тем более натрахавшийся Джек вылизал его всего до скрипа. Буквально – всего. Да, снова проигнорировав салфетки. Да, зная, как это смущает Брока. И нет – не испытывая ни малейшего сожаления по этому поводу.
Перепачканную кровью рубашку Брок сунул в корзину для мусора. Пиджак и брюки он потом отнесёт в химчистку. Нужно было наведаться к Пирсу, у которого как раз закончилось совещание – как всё вовремя то.
Когда они выходили из тренерской, на них никто не смотрел. Брок решил потом поблагодарить умницу Мэй.
Всю дорогу в лифте Брок рассматривал их обоих в зеркальных дверях. Досыта натрахавшегося лыбящегося Джека и затраханного себя. Как ни странно, он даже не чувствовал себя усталым.
Постучав в дверь кабинета Пирса, он уже потянулся к ручке и еле успел отскочить в сторону, когда дверь распахнулась, и из нее, как черт из табакерки, вырвался так нелюбимый им одноглазый негр.
— Господа…
Фьюри, похоже, тоже был ошарашен неожиданной встречей, но Джек тоже посторонился.
— Сэр…
Однажды Пирс увидел, с каким пренебрежением они оба смотрят вслед Николасу Фьюри. Он тогда положил им ладони на плечи, будто успокаивая собак.
— Спокойнее, он тоже ваше начальство. Только он не знает, кто именно отдает ему приказ.
Под его руками они действительно успокоились, но неприязнь никуда не делась.
Увидев Брока, Пирс по-отечески улыбнулся ему, как жданому гостю, и указал рукой на кресло.
— Присаживайтесь, мистер Рамлоу. Вы проделали отличную работу. Мистер Роллинз, вам стоит это увидеть.
С данным заявлением Брок мог бы поспорить, но не стал. Он сидел в кресле, наслаждаясь близостью пары, его ощутимым теплом, безусловной поддержкой и ровным счетом ничего не чувствуя в отношении Пирса. Не было уже даже ненависти. Броку было почти уютно, он был почти дома – только дождаться вечера, сесть в машину, отвезти Пирса до его дома и вернуться в свой пентхаус, а там уже… Да, он был только за то, чтобы расплатиться с Джеком за неделю его целибата и может даже дать авансом. Или взять – его устраивали оба варианта.
— Признаться, интересное, нетривиальное решение.
На настенном экране появилось изображение с большой четкостью. Красивая даже мёртвой женщина в луже крови с рваной раной на шее.
Джек ухмыльнулся и залип на губах Брока, едва заметно облизнувшегося. Он уже видел такое однажды в клетке, когда Брок из последних сил добивал противника. Чувствуя, как подводят руки, но не желая признавать слабость, он рванулся из последних сил и вцепился вот так же в шею. Джек не стал его ни останавливать, ни оттаскивать. Чужая кровь на губах любовника показалась сладкой, когда Джек целовал его в душе, сжимая одну руку на его горле, чтобы Брок не вырывался, а вторую – на собственном члене, наплевав на окружающих.
Дальше на экране сменялись газетные статьи с теориями и опровержениями, и ни одно из них не было правдиво.
— Двое охранников, чудом оставшиеся в живых, утверждают, что не видели никого постороннего. Хорошие мальчишки, умные.
По особой интонации Пирса Брок уже понял, что «мальчишки» уже мертвы. ГИДРе не нужны лишние свидетели и такие никчёмные сотрудники, не уберегшие свою хозяйку.
Пирс снова и снова восхищался неординарными талантами Брока, оба бойца изображали преданность и готовность служить и дальше в том же духе.
Лишь бы Пирс не доставал на свет божий свой блядский смартфон, потому что результат его последнего применения пронял весь без исключения отряд.
***
Принимая задание, Брок не повел и бровью. С ним не согласовывалось ни одно слово. По сути – ему просто дали имя и задачу – доставить живым и максимально целым любой ценой.
На кой хрен Пирсу был нужен плюгавенький мужичок с несколькими учеными степенями, его не интересовало от слова совсем. Его волновало то, что приближалось Рождество, так нелюбимое им когда-то, но Мэй принудила его собрать отряд и отпраздновать их вторую совместную зиму. Да, Брок ошибся. Первую зиму пережили все.
Ещё и Джош, как маленький пряча испуганные глаза, сообщил что хочет сделать на это самое Рождество предложение Мэй. Брок заржал сначала, но понял, что тот говорил серьезно, и искренне пожалел мужика. Если уж его пример не остановил Джоша, то больше доводов против он привести не мог, и добро дал. В конце концов, каждый сам пиздец своему тихому существованию. Мало бойцу экстрима на службе – Брок не станет мешать. За Мэй он не боялся. Вообще-то, в других условиях это был бы идеальный вариант – кому как не одному собственному бойцу он мог доверить другого бойца?
Отряд облажался капитально. С чего всё пошло не так, Брок не понял даже потом, когда несколько ночей сидел, обложившись бумажными полотенцами над тазом, который периодически освобождал Джек.
Брока почти неделю рвало кровью, ею же он ссал, срал и сморкался.
Это то, что невозможно было предугадать. Блядская бетонная стена, за которой прятался тот человечек, которого своими телами прикрывали бойцы, оказалась нихуя не монолитной. Когда-то давно в ней был проем, позже просто зашитый тонкой фанерой.
Никто не понял, почему мужичок ойкнул и замолчал, и только когда перестрелка кончилась, они увидели, что случилось. Раздвинув столпившихся вкруговую бойцов, Брок почувствовал, как шевельнулись волосы. Везде. Клиент лежал в луже крови, а с той стороны стены, через аккуратные отверстия в двух листах материала, которые, постаравшись, можно пробить ножом, просачивался свет.
Пошатнувшегося Брока придержал Джек. В транспорт грузились в гробовом молчании. Отряд знал, как скор на расправу Пирс и как изобретателен. Брок сообщил уже о провале, набрав сообщение на планшете, и швырнул устройство на заднее сиденье машины. Ответ так и не пришел, хотя письмо было прочитано.
Выгрузившиеся из транспорта, бойцы озирались, но не расходились. Кто-то порывался подойти к Броку, но так же не решались. Решилась лишь Мэй. Подошла осторожно, заглянула в глаза с полным осознанием за собой вины…которой не было ни на ком.
— Командир, что с нами будет?
Наверное, больше всего Брок боялся услышать именно эти слова. Глянув на Джека, он слабо улыбнулся, чтобы не пугать женщину.
— Ничего с вами не будет. Я разберусь.
Он уже порывался пойти к Пирсу, придумывая слова, которые заставили бы Джека остаться с отрядом, но Пирс явился сам. Это был первый и последний раз, когда Председатель в открытую демонстрировал то, как он наказывает за проступки конкретно этих двух солдат. Отряд жался к машинам, получив приказ смотреть, кто-то не выдерживал и блевал, и только Джош и Мэй стояли, сжав кулаки и зубы, глядя как их командир и его зам разбираются. Как расплачиваются за проваленное задание. Наблюдали, как страшно изламывается тело Рамлоу, как его форма пропитывается кровью из возникающих по всему телу и почти сразу закрывающихся ран, слушали его жуткий крик, разносящийся эхом по парковке базы. Кричал он не долго, только первые десять минут. Еще минут пятнадцать – захлебывался кровью или задыхался, раздирая ногтями горло, пока не сорвал эти самые ногти, скребя по бетонному полу. После этого было слышно лишь Джека, по которому боль ударила за счет связи – его глухой вой и бессильное рычание. Когда Брок уже не двигался, если не считать конвульсивных подергиваний, Джек наконец дополз до лакированных ботинок хозяина и протянул вверх руку, не имея возможности разжать зубы и просто попросить пощады.
Отшвырнув его ударом ноги, Пирс развернулся на каблуках и ушел.
Джек пришел в себя, когда его грузили в машину. За руль села Мэй, Джош устроился на переднем пассажирском месте. На заднем разместился второй снайпер, сам Джек и Брок, всё ещё бывший без сознания.
Таким он провалялся двое суток. Очнувшись, он прогнал Джека на службу, не желая, чтобы тот видел его беспомощность. Он почти не мог ходить, поэтому сразу обосновался в ванной комнате, чтобы не заливать весь пентхаус кровью.
Они пережили и это. Брок ещё долго кривился от боли и её отголосков, долго кашлял и долго не мог есть что-то, более плотное по консистенции, чем жидкое пюре. Джек в одиночку сопровождал Пирса и занимался отрядом, упорно не пуская Таузига в бой с кем-то, кроме себя. Позволял выбирать противников только Мэй: что ни говори, но она одерживала победы отнюдь не благодаря силе удара. Выдержать атаки Джоша было по силам лишь Джеку и командиру, временно утратившему дееспособность. Пирс лично подписал липовый больничный, хотя с такими травмами не то что к врачу не ходят, а и не живут.
Пережили. Все прекрасно понимали, что, случись подобное снова – Брок снова ответит за остальных. В тот раз вышло принудительно, но в этом был весь командир. Он бы сам не стал решать иначе. Брок напрасно потом допытывался, как Джек приструнил их, не слыша больше и недовольного вздоха, не видя косого взгляда тех, кто помнил, как он занял своё место. Джек пожимал плечами, говоря правду – оно само случилось.
Едва только Брок смог мало-мальски твердо стоять на ногах, он припёрся на службу и практически ведь день бледной тенью мотался по полигону, присматривая за отрядом, не мешая Джеку рявкать на них и отвешивать недостаточно шустрым профилактических пинков.
Через день Джек скептически наблюдал, как командир, с героически непроницаемым лицом, заполз в ринг, помня, как тот ночью гнездился в его руках, потому что практически в любой позе его настигала всё ещё острая боль.
«Порядок познается через боль» - это должен был повторять отряд на подземной парковке базы ГИДРы, куда они приехали после провальной миссии, пока командир и его зам корчились на бетонном полу от этой самой боли.
Без боли порядка не достичь. Хайль Гидра!
Нанороботы медленно – без применения того странного вещества – но восстановили организм. И организм потянуло на подвиги.
Джек подчинился. Бой, конечно, и не мог быть показательным, когда одного из противников всё ещё скрючивает и дёргает изнутри. Однако Роллинз знал, что Броку это жизненно необходимо, чтобы чувствовать себя живым, ещё способным противостоять хоть кому-то, даже если ему поддаются – себя Брок знал и не закатывал идиотских истерик, требуя драться в полную силу. Он наверстает. Раз жив и уже почти цел – наверстает, и уложит Джека на лопатки. Сначала в ринге, потом и в постели, вылюбит, благодаря в очередной раз за всё и извиняясь - тоже за всё, а Джек примет его с благодарностью и без осуждения. Вот это было настоящим, а не все те нежные стандартные словечки.
Пирс вызвал их довольно неожиданно, когда Брок уже устал, а Джек всё ещё настороженно за ним следил. Прочие близко не подходили. Некоторые знали, некоторые догадывались, что командиру и так неприятно его уязвимое состояние.
Натянув наскоро кроссовки и, не завязывая, заправив шнурки, Брок обернулся к отряду.
— Мэй за старшего.
Кто-то тонко и жалобно заскулил. Кажется, это как раз было тело под самой Мэй, которому она безжалостно выкрутила руку, уткнув в маты носом. Их взрывотехник. Брок показал своей девочке большой палец в знак одобрения.
— Сейчас мама с папой сходят к Пирсу на ковёр и принесут вам новые сказки. И, может, даже без внушений.
Вызов не был срочным, поэтому оба вначале завернули в душ, дабы не благоухать перед начальством.
— А кто из нас мама, кто папа?
Джек вопросил без издёвки, с совершенно серьезным лицом. Брок постарался не заржать.
— Ну очевидно же. Командир – папа…
Ладонь Джека неожиданно оказалась на заднице Брока. Средний палец лег точно на шов между штанин и надавил за яйцами.
— Не слишком очевидный аргумент.
Броку пришлось остановиться и вцепиться в руку Джека – организм вдруг вспомнил, что у него давно не было секса, и устроил подлянку: Брока неслабо шатнуло. Чтобы позорно не застонать, Брок прикусил губу. Отдышавшись и удостоверившись, что провоцирующая конечность убралась, Рамлоу почти всхлипнул, но что его больше расстраивало – он бы не смог сказать.
— Блядь, Джек…
Тот, всё ещё сально лыбясь, качнул головой, не соглашаясь с этим утверждением.
— Нет, Брок. Разве что ничья…
Ледяной душ оба принимали под ехидные комментарии Джека. Брок старательно молчал, мысленно обещая себе, что отыграется вечером, за толстыми стенами и панорамными окнами пентхауса.
***
То, что он увидел на экране, повергло Брока в шок. Джека, судя по виду, тоже. Они оба учили историю, но стояли, позорно распахнув рты, перед экраном в кабинете Пирса.
— Но… как? То есть…
Когда-то Брок был острым на язык. В ГИДРе его неплохо научили сдерживать эмоции. Но то, что происходило с ним, когда он увидел не хронику – сводки ЩИТа с места событий в реальном времени, заставило его потеряться.
Пирс улыбался с таким видом, будто он был коллекционером, богатство которого крайне высоко оценили.
— На месте работают специалисты ЩИТа. Его должны перевезти в Вашингтон спецрейсом как только наладится погода. Размораживать будут уже здесь, пока что побудет в рефрижераторе. Собственно – почему я вас вызвал, господа…
Что не менялось абсолютно – Пирс любил всё эффектное. Как, например, особые паузы.
— Несомненно вы понимаете, что означает данная находка. Уже сейчас известно, что он не мёртв. Оттает, его проверят на вменяемость, примут на службу снова…
Видимо кто-то из них не удержал туповатого выражения лица и выдал свой скептицизм.
— Что?
Бросив взгляд на Джека, Брок привычно принял удар на себя.
— Почему вы уверены, что он остался… ну… деепособным, скажем так. Столько лет во льдах…
Пирс кончиками пальцев погладил гладкий бочок телефона, и внутри Брока инстинктивно и нехорошо что-то сжалось, но боли не последовало.
— Поверьте мне. Я пока что вас ни словом не обману, разве нет?
Кивнули, на всякий случай, оба.
— Когда придёт время вы познакомитесь кое с чем, одним нашим старым проектом, и поймёте, почему я знаю о будущем мистера Роджерса. Но пока что просто примите на веру. Скоро в ЩИТе станет шумно – его знают как довольно деятельную личность, любителя защищать всех подряд любой ценой. Вы знаете, что он не совсем обычный человек. Так же и по себе вы знаете, как необычному человеку тяжело работать с обычными. Небольшие изменения, внесенные в ваши организмы, дали слабое подобие эффекта его сыворотки, но ваша активность превысила возможности даже хорошо тренированных солдат. Я не замышлял этого – сами понимаете – никто не ждал этой находки, но, раз уж так удачно получилось – грех не использовать эту возможность.
Он предвкушал. И Джек, и Брок хорошо научились выделять эту эмоцию своего Руководителя.
— Когда Капитан Америка вновь вернётся на службу, понадобятся люди, которые будут к нему достаточно близко, чтобы скорректировать его поведение под видом введения в курс дел. А кто может быть ближе солдат? У него во Вторую Мировую были «Ревущие коммандос». В новом времени он будет одинок. К тому же – он тогда потерял, как говорят, единственного друга. Пеги Картер, известная вам как одна из основателей ЩИТа на ряду с ним самим, еще жива, но весьма условно. Альцгеймер – весьма прискорбная болезнь. Её внучка – Шерон – агент ЩИТа, амбициозная не в меру, подающая большие надежды. Скорее всего, она выбьет себе право быть рядом с Капитаном. Скорее всего у неё это даже удастся. Вашей задачей будет играть свою роль. Штабная девчонка не сможет заменить людей, своими телами прикрывающих достояние нации. Не сможет заменить солдат, с которыми Роджерс сможет говорить на одном языке. Солдат, которые рискуют вместе с ним, разделяют потери, поражения и победы. Вы, господа, встанете за его спиной, как все это время стояли за моей, и будете направлять его так, как я прикажу. Вы будете тренироваться вместе с ним. Вы научите его, как пользоваться кофейным автоматом. Покажете ему, в каких забегаловках самая вкусная еда, где лучше всего купить нормальную человеческую одежду. В общем – поддержите его во всём, чего он не видел в своём времени, что забыл или игнорировал – он известен, как любитель минимализма. Я, конечно, не рекомендую склонять его к разврату, но он должен быть человеком с пусть и мелкими, но слабостями. Опять же – вкусная еда вместо пайков. Помогите ему выбрать гель для душа с тем запахом, который понравится больше. Вы должны узнать о нем всё: у вас есть доступ в архивы, но там будет слишком мало информации. Больше вы сможете выяснить только у него самого, но начните искать уже сейчас. Он должен стать зависимым от вас – только так вы сможете им управлять. С завтрашнего утра приступайте к изучению имеющегося. В дальнейшем я сообщу вам, когда пора будет браться за него. Сейчас свободны.
Под синхронное «Да, сэр» они покинули кабинет. Джек привычно потопал к лифту, но Брок свернул на пожарную лестницу. Система, опознав скан ладони, услужливо открыла дверь. Поднявшись на пролёт, Брок тяжело осел на ступеньку, похлопал по карманам и извлек пачку сигарет. Он по-прежнему не курил, и в ней не хватало всего двух. Взяв себе, он, не глядя, протянул сигареты Джеку. Тот тоже отказываться не стал.
Ещё не затянувшись, Брок выдохнул своё обычное в таком состоянии «Блядь». Джек согласно угукнул. Он уже понял, что по дороге от Пирса домой придётся заехать за выпивкой. И скорее всего одной бутылки виски будет мало.
***
Пирс оказался прав. Снова. Общественность стояла на ушах, ЩИТ ходил ходуном. ГИДРа многозначительно молчала. Ожившей легенде не давали продохнуть от изъявления почтения, знаков внимания и далее по списку. Так или иначе – его хотели все. Кто-то буквально, кто-то иносказательно. Причём независимо от пола и изначальной жизненной позиции.
Если бы Брока не предупредили, не сделали Роджерса его заданием, он бы держался подальше, как всегда старался держаться от шумихи, но Пирс дал команду, и Брок передал её отряду. Отряд дружно приказ принял.
С тех пор, как возле Роджерса стали появляться тенью телохранители Пирса, обороты домогательств поубавились. Обоих в ЩИТе знали печально, но хорошо. Их послужные списки – на две трети надуманные, правда, делили людей строго на два лагеря. Первый, самый большой, их тихо ненавидел. Настолько тихо, то вообще никак этого не проявлял.
Второй лагерь был существенно меньше и особо расти не собирался. Эти люди с разной степенью навязчивости пытались добиться их расположения. В основном - опять же Брока. В основном – женщины. Правда, среди тех, кто, проходя мимо приветственно пожимал руку, были несколько командиров отрядов СТРАЙК, несколько их бойцов и еще некоторые служащие: кому-то они помогли – у одного невзрачного секретаря вовремя спасли из беды дочку, едва не попавшую в плохую компанию; с кем-то проходили совместные операции, и там сплачивал бой; кто-то просто откровенно клеился – не без этого, тем более Брок приучил Джека: может настать момент, когда понадобится неочевидное знакомство. То, что сделали с их жизнями, с ними самими, то, что они сами с собой сделали – все это делало значимым иногда самых странных людей. они научились прогибаться перед обстоятельствами, они спокойно относились к ситуациям, которые другие восприняли бы как измену: глупо было ревновать, если оба были верны лишь друг другу и друг в друге не сомневались, остальное было лишь заданиями или необходимостью.
Брок смеялся и хлопая по плечам Джоша и Мэй, отправлял их гулять, чтобы взрослый мужик перестал уже жаться и сделал предложение, а сам окликал Джека и они ехали с Пирсом на базу, где ломали кости допрашиваемым под чутким руководством своего хозяина, не считаясь с тем, кто перед ними: щуплый старик, крепкий мужчина, или вовсе женщина. Они живьем потрошили близких тех несчастных, кто отказывался говорить, глядя в глаза кричащим от горя людям, не делая скидки на возраст, хотя оба были в курсе и пользовались аксиомой: на детях ломаются быстрее всего.
Чем быстрее проходил допрос или просто наказание, тем раньше они оказывались дома, тем больше у них было времени друг для друга. Они торопились жить, зная, что будущее вполне может не наступить, или наступит так, что костей не соберешь. Они с лёгкостью меняли свою боль на чужую, чтобы под их руками однажды не оказались те, кто радостно вскрикивал и вскидывал руки, когда они входили в зал.
Это не было их высшей мерой. Ерунда. Это было самой простой ценой, которую они могли заплатить, чтобы наутро улыбаться весело скачущей по матам Мэй, за которой пытаются угнаться остальные, чтобы улыбаться бегом влетающему в зал и захлопывающему дверь Роджерсу, спасающемуся от чьего-то внимания, чтобы улыбаться Пирсу, спрятав зудящие от горечи клыки, чтобы отыгрывая на очередной миссии идеального мужчину заводить нужные знакомства, не пугая собеседника или собеседницу вымороженным взглядом серийного убийцы.
Бедняга Роджерс влип в этот отряд быстрее, чем Рамлоу сам успел постараться. Что потянуло этого, почти святого, человека к стае, вскормленной ядом ГИДРы? Да, Брок признавал – ему откровенно жалко было этого замороженного на десятилетия солдата. Когда он только получал приказ от Пирса, он догадывался, что проблемы будут, но ждал несколько иных. Роджерса не пугал современный мир, он готов был его принять и научиться всему, но вместо бравого вояки, эдакого картинного патриота, перед Броком в коридоре однажды застыл испуганный парень. Брок видел таких на базах ГИДРы. Их убивали первыми, потому что там нельзя было теряться, нужно было первым вгрызаться в глотку. Такие, как Роджерс, этого не умели, и бойцы из них были никакие.
У Брока крыша откровенно ехала от двоякости образа Капитана.
Так совмещать наивность и мягкость с непрошибаемой упёртостью и откровенной сучностью характера, причем совмещать успешно, дано не каждому.
Именно поэтому, отшвырнув за шкирку очередного вьющегося вокруг Роджерса человечка, из-за которого Кэп не мог и шагу шагнуть, Брок несильно хлопнул его по плечу. И пригласил тренироваться с его отрядом, который знает, что такое дисциплина.
Стив знал Брока, их познакомил Фьюри, но тогда он не придал значения факту знакомства – лица перед ним мелькали хороводом, а чертова память собирала всё, как клептоман: и что надо, и что не надо.
В первый раз Роджерс зашел в зал как на вражескую территорию. Приоткрыл дверь, заглянул и осторожно вдвинулся вовнутрь. Отряд чужака заметил, но по жесту Рамлоу вернулись к своим делам: радостно улюлюкая, наблюдали, как Таузиг и Роллинз со вкусом валяют друг друга на матах. Роджерс остановился в нескольких шагах глядя на них – за спиной Брока. И хоть тот и не ждал от него нападения, не смог справиться с инстинктом, обернулся.
Зависть. Вот что было в выцветших голубых глазах, горькой складке у губ. Простая и совсем не чёрная зависть обычного человека тем, у кого есть семья. Пусть такая, странноватая, но не почувствовать это мог только эмоционально неполноценный человек, а Роджерс очень даже чувствовал.
Перехватив настороженный взгляд поднявшегося на ноги Джека, подававшего руку Джошу, Брок облизнулся и попытался.
— Кэп!
Тот уже уходил в угол с боксерскими грушами. Опущенные плечи дрогнули, и Роджерс нехотя обернулся.
— Спарринг?
Глаза сказали «Да», но дрогнувшие губы нехотя выдавили тихое «Нет».
— В другой раз.
Брок не стал давить. Он знал, что с испуганным зверем нельзя действовать слишком резко. Нужно заманивать, долго и упорно влезая под кожу, в мысли, вливаясь в кровь. Вызывая привыкание.
В тот день Брок наконец смог выбить себе три новые груши взамен старых, испорченных аж самим Капитаном. За что и поблагодарил его, смущённого ещё сильнее. Но своего он начал добиваться. В следующий раз Роджерс вошел в зал лишь немногим позже самого Брока и Джека, который колдовал у кофемашины, умеющей лишь немногим меньше автомата на входе.
Двойной чёрный без сахара – Броку, американо – себе, и с сахаром и сливками – этот стакан Джек, почти не глядя, протянул Капитану. Тот порывался отказаться, но под взглядом Брока стушевался и принял подношение.
От слова «Спасибо», сказанного таким тоном, по идее, у любого нормального человека должно было встать, но Брок в это время уже залип на Джеке. Без каких-то намерений, просто любовался им каждую свободную минуту, позволяя себе эту роскошь, пока возможно.
Поставив свой опустевший стакан на стол, Брок искоса глянул на Кэпа.
— Спарринг?
Так закусывать губу тоже было противозаконно даже чисто эстетически. К счастью, Брок не был ценителем.
— В другой раз. И я запомню предложение.
Когда Капитан ушел, Джек ободряюще похлопал Брока по плечу. Он уже их, просто ещё не осознал. Главное было не влипнуть самим, не принять нечаянно в стаю.
«Другой раз» наступил примерно через месяц, даже чуть больше. Вошедший в зал, Стив бросил у двери сумку и сел на нее, низко опустив голову. Он не был готов заниматься – это увидел бы и слепой. А зверь почуял кровь. Не физическую, нет. Кровью истекала душа, и Брок, обменявшись взглядом с Джеком, подошел к Капитану.
Как нельзя требовать многого от перепуганного животного, так нельзя и жалеть бойцов. Для этого бойца тоже прошло время жалости. Брок достал из кармана легкие перчатки.
— Вставай, солдат.
Роджерс поднял на него удивленный взгляд, и Брок понял: с ним никто так не разговаривал в этом времени, а скорее всего – с момента явления его как суперсолдата. Но Брок не хамил, он отдавал приказ. Спокойно, твёрдо. Роджерс доверял ему – иначе не пришел бы в этот зал страдать, уединился бы где-то, да хоть в выделенном ему кабинете. Нет, он пришел туда, где чувствовал себя под защитой. Не оправдать доверия Брок не мог. Сердце болезненно кольнуло, намекая на то, что не стоит это воспринимать вот так, что обратно пути не будет, но…
Пирс отдал приказ. Завоевывая доверие и зависимость Капитана, сам Брок не мог не ответить чем-то. Джек бросил на колени Роджерса еще пару перчаток, делая выбор за него. Здраво оценивая, что сил Брока будет недостаточно, он сам тоже натянул перчатки. Дождавшись, пока Роджерс натянет свои, он вновь приказал:
— Вставай.
Загоревшиеся яркой синевой глаза стоили того, чтобы без сил рухнуть на маты. Для Брока это был уже второй заход. Джек и Таузиг ещё отдыхали после первого и вставать отказались наотрез. Таким затраханным Брок себя не чувствовал даже на той базе, где из него сделали почти идеального солдата. Даже глаза открытыми было лень держать, но он должен был следить, как следующий его боец поднимается в ринг. Если остальные продержатся достаточно долго, то он бы наверное смог встать и в третий раз. Он зашарил рукой по мату, и Мэй подкатила к нему бутылку с водой. Напившись, Брок счастливо выдохнул. Определенно, ему понравилось так заниматься, выкладываясь по-настоящему, на полную.
К разочарованию Брока, который нашел в себе силы встать, и к вящей радости отряда, расползшегося по матам как раздавленные лягушки, Роджерса снова куда-то вызвали, но уходил он явно будучи более живым, чем когда пришел. Значит, ноющие части тел того стоили. Брок выгнал всех в бассейн, давая отдых до конца дня, сам рухнув рядом с Джеком, который не упустил шанса притянуть его к себе и начать вылизывать соленые от пота ключицы и шею. Отбиться от чертова фетишиста не удавалось и Брок предпринял иной ход – увлёк в нормальный поцелуй, думая о другом.
Роджерса не удастся контролировать. Стая только что весело крутила хвостами, принимая новичка.
***
К добру ли, к худу ли, но встречи с Капитаном были не слишком частыми. После его разморозки и ЩИТ, и ГИДРа развили до неприличия бурную деятельность, находя артефакты, явления и странных людей едва ли не каждый месяц, и Пирс стал ещё чаще мотаться по свету.
Поначалу он разделял Брока и Джека. Пока один охранял его, второй должен был пасти Капитана, но, как ни странно, внезапно оказалось, что в мире в целом стало опаснее.
На Пирса стали нападать гораздо чаще и результативнее, чем прежде, подбирались ближе. Сначала он, здраво рассудив, что Капитан и так под защитой, отозвал от него обоих телохранителей, потом вызвал Брока.
Ему нужно было предположение, насколько нужно увеличить отряд сопровождения и кого еще подключить. Сам Брок и Джек хендлерами так и не стали – не с их графиком, иначе пришлось бы светить этим в ЩИТе. Нужны были дополнительные отряды. Те, кто мог бы сработаться с Броком и терпеть Пирса на постоянной основе. Как на грех Брок знал далеко не всех – слишком уж велик был СТРАЙК, к тому же не всегда в полном составе был в Трискелионе. Даже командиров всех сразу собрать было нереально.
Напряженные мозги заставляли голову пухнуть, и спасение пришло, откуда не ждали – планшет Пирса замигал огоньками входящих сообщений, Брок такого потока давно не видел. Он уже потянулся к гарнитуре, чтобы поднять отряд по тревоге, но Пирс приподнял руку, притормаживая его рвение. Вместо этого он передал поток информации на большой экран.
Сообщения убрались в компактную колонку справа. На свободном месте развернулась картина бедствия. Провалы грунта, искорёженный металл и разбитый бетон. Брок даже не попытался бы определить, чем это было раньше.
— Одна из баз ЩИТа. На ней проводились секретные эксперименты с опасным артефактом. Руководил Ник Фьюри. На них напали.
Брок присвистнул. Нехилыми были нападавшие.
— Три отряда СТРАЙК уничтожены в полном составе. Еще пять сильно рассеяны, но живы. Сам Фьюри жив, артефакт похищен.
Подобравшись в кресле, делая движение встать, Брок вновь взялся за гарнитуру.
— Прикажете готовить отряд?
Пирс отрицательно качнул головой.
— Это не ваша проблема, мистер Рамлоу. Это просчет Фиюри, пусть он и исправляет свои ошибки. Мы будем только следить за обстановкой. У вас сильный отряд, но боги даже вам не по плечу. Вы ведь знаете историю про Асгард, про Локи?
Разумеется – Брок знал. Они с Джеком стояли за спиной Пирса, когда тот принимал отчеты о тех неординарных событиях. Брок в свое время предлагал убрать Селдвига от греха – это было бы проще с его славой сумасшедшего. Но Пирс решил, что тот полезнее живым и вотрезультат.
Пока Пирс увлеченно наблюдал за экраном, Брок всё же вызвал на базу всех своих бойцов и приказал снарядиться. На всякий случай.
Интуиция не подвела его, и, когда весь Трискелион в спешке метался, готовясь обороняться, Альфа уже рассаживалась по машинам. Изначально Пирс хотел воспользоваться джетом но прислушался к своим телохранителям: джет привлечет больше внимания врага, чем колонна машин, к тому же падать не придется, а броня внедорожников не на много уступает защите летучих машин.
Альфа вышла из боя, хотя на планшеты и Брока, и Пирса сыпались запросы о помощи, но, выводя Руководителя, они не имели права вернуться и помочь. Закрепленные у центральной панели винтовки обжигали касавшиеся их бёдра, просились в руки, но Брок лишь крепче сжимал кулаки, а Джек – руль.
Пару раз, впрочем, им пришлось остановиться, давая возможность машинам сопровождения растащить завалы на дороге. Не в силах сдерживаться, оба выскакивали из машины, прикрывая своих людей от залетных нападающих. Иногда инопланетные твари выскакивали слишком близко и оба брались за ножи…
Пирс ничего не говорил. Сидел на заднем сиденье и листал в планшете свои новости. Узнав про запуск ракеты – скрипнул зубами и велел ускориться. Впрочем, взрыв не прогремел, и неожиданно он велел развернуться. Посмотрев на Брока, Джек круто вывернул руль. Остальные машины по сигналу Брока заняли свои места.
«Нужно собрать плоды» - так заявил Пирс, будто они собственноручно что-то завоевали.
========== Часть 16 ==========
Комментарий к
Заранее извиняюсь за скучную, возможно главу, но мне захотелось показать их простыми людьми. Особо насилия тут не будет - что касательно данного фика уже можно считать предупреждением)
Прастити)
Справедливости ради – Брок был слегка разочарован. Как-то большего ждёшь от конфликта, в котором замешаны боги, инопланетные флотилии, сраные артефакты, цирковые мартышки Фьюри, ядерная бомба… И всё это на территории мегаполиса, где даже деревцу места не найдётся.
Однако здания не сказать чтобы сильно пострадали – фасады попорчены, но несущие стены почти везде уцелели, так что ремонт предстоял скорее косметический. Конечно, были и серьёзные разрушения, но не в ожидавшихся им масштабах.
Всё же научились люди строить. Брок помнил, как разлетались на кусочки глинобитные домики под огнём пулемётов во времена их с отрядом вольной жизни, как эти нищие халупы взлетали и складывались при взрыве ручной гранаты – даже хоронить аборигенов не надо было – их просто не откапывали.
А по улицам вдоль дороги мотаются перепачканные бетонной пылью и слегка измазанные кровью люди. Испуганные клерки, побоявшиеся выйти за надежные стены родных офисов, таращатся в окна или оставшиеся от них проёмы. Трупы – в основном в форме – армия и полиция, спасатели. Гражданских мало. Трусливые крысы резво заняли все доступные норы. Брок презрительно фыркнул, но на вопросительный взгляд Джека мотнул головой.
Он лениво листал сводку на планшете, делая пометки – будет время, может, устроит своим разбор чужих полётов под протащенное на их этаж пиво. Отдых-то, судя по всему, им предстоит не скоро. Пирсу в любом случае придётся торчать в штаб-квартире очень долго. Впрочем, пока что ехали не туда.
Башня Старка тоже была слишком целой для места, послужившего практически плацдармом инопланетной атаки, источником энергии. Грёбаный гений Старка. Бесконечную энергию он сделать может, а бесконечно стреляющие стволы – никак. Зарёкся он, видите ли, создавать оружие. Зато когда оно нужно было – получили то, что получили.
Впрочем, инопланетной падали было предостаточно. Кто-то теперь затрахается убирать этот мусор, и еще не известно, можно ли его просто закопать или сжечь. Хорошо, что это не было проблемой СТРАЙК. Ну, не АЛЬФы - уж точно.
На подъезде к Башне Пирс заметно оживился – аж заёрзал на сиденье. И выдал невероятный приказ:
— Господа, вы двое поднимайтесь наверх, в обзорный зал. Внизу вас уже ждёт агент Ситуэл, он будет ответственным за артефакт, который вы заберёте. Сопроводите его в указанное им место. Я в сопровождении остальной части отряда заберу второй артефакт. Дальнейшие распоряжения я отдам позже.
За одну недлинную фразу Брок успел и расстроиться, и обрадоваться. Он всегда радовался, когда под понятие «ответственный» не пытались подвести его. Переглянувшись, и Джек, и Брок синхронно и заученно произнесли своё «Да, сэр».
Остановив машину, Джек вышел и, обойдя её, встал по правую сторону двери, за которой сидел Пирс. Брок, повторив его маневр, встал слева, и открыл её. К этому времени у машины собралась вся АЛЬФа, окружив Председателя. Они так и вошли в холл, Джек и Брок замыкали сопровождение. Пирс кивком отправил их к толпе агентов, среди которых от нетерпения чуть не подпрыгивал Джаспер Ситуэл. Из-за этого идиота Брок сомневался даже в успехе прогулки, которую им поручили. Этот агент был каким-то талисманом «наоборот». Брок скрестил пальцы. Сплюнул бы ещё, но за левым плечом шагал Джек.
Снова почувствовав частичку власти, Ситуэл махнул им рукой, пытаясь копировать движения Пирса. К его сожалению, он был лишь мелкой сошкой, ему никогда не хватило бы сил удержать на поводке АЛЬФу, удержать Брока и Джека. Оставаясь с ними наедине, Джаспер терялся и порой даже не рисковал говорить.
Оттеснив остальную свиту, Брок последовал сразу за этим несчастливым придурком. Джек был рядом – тяжело дышал в уже покрывшийся испариной затылок шестерки Пирса. Одёргивать его у Брока не было желания – Джек очень качественно изображал служебное рвение, не подкопаешься. Реакция Ситуэла Брока откровенно веселила. Было не совсем ясно, как тот вообще носил звание оперативника, причём - не последнего из них.
Остановившись на нужном этаже, лифт пиликнул предупреждающим сигналом, прежде чем открыть дверь. Брока качнуло. Почему-то мелькнуло странное дежавю. Взяв себя в руки, Брок осмотрелся, выходя вперёд Ситуэла. Опять же – Пирс такого бы никогда не позволил.
Разноцветный зоопарк, конечно, был в сборе - как всегда о чем-то трепались. Будто всё уже закончено и их не пытается вывести из себя взбалмошный божок. Кэпа он, кстати, изобразил неплохо, хотя немного переиграл с интонацией. Абсолютно новый винтовочный кейс вонял поропластом, пирамидки которого мягко прогнулись под странного вида волшебной палочкой. Ситуэл, конечно, не испугался брать эту штуку голыми руками. Мозги бы всё равно не пострадали – ввиду их отсутствия. Зато причастился вселенской власти. Хотя, положа руку на сердце – завладей им сила Локи, Брок бы пристрелил дебила не задумавшись, и все в помещении подтвердили бы его правоту.
Не случилось. Видимо, действительно Ситуэл был совсем пустышкой. Защёлкивая замки кейса, Брок об этом очень сильно жалел. Фиксаторы щёлкали чётко, и он почти забыл уже о странном чувстве, накатившем в лифте, пока мимо не прошёл Кэп. Такой важный сейчас, и такой загнанный в памяти Брока. Локи хотелось врезать за спектакль с переодеваниями, но Брок сдержался – это было не его проблемой – своих хватало, и самая главная пыталась не отстать от него, но при этом выглядеть солидно.
Брок успел порадоваться, что хотя бы первую часть пути они не запороли, несмотря на то, что Ситуэл находился непозволительно близко. В лифте, едущем вниз, тот уже явно чувствовал себя хозяином положения, даже начал отчитываться шефу. Был бы он хорошим агентом – знал бы, что такое хвастовство не к добру, но за миссию отвечал он, поэтому Брок позволил себе наблюдать за этой мартышкой с праздным интересом, почти расслабившись за спиной Джека, удобно устроив руки на кейсе. Совсем расслабляться Брок разучился, всегда дежурно мониторя обстановку. Наверное, поэтому, когда лифт неожиданно затормозил, он был готов к тому, как знакомо вздыбятся волоски на предплечьях и щекотно пробегут по спине мурашки.
Джек вполуха тоже следил за Ситуэлом, не оборачиваясь, сдерживаясь через силу. Брок чувствовал его раздражение. К счастью, им не нужно было терпеть его сутки напролет.
Стоило створкам разъехаться, как Брок ощутил волну неподдельного удивления от Джека и разом изменившееся, ставшее напряжённым дыхание остальных агентов. Нежданчик в виде Капитана Америка застыл на несколько секунд, в которые Джек не решался сдвинуться с места, решая в уме сложную задачу, ту же, что и Брок.
Как, чёрт возьми, этот здесь оказался?
Наверное, только Брок заметил, а, возможно, и потянувшийся к оружию Джек, что в этом было что-то неправильное. Кэп был неправильным. Они только что видели, как его изобразил Локи, вот только…
Это был и не Локи.
Со свойственной ему непоколебимостью Кэп шагнул внутрь, заставляя Джека подвинуться.
Всё внутри Брока напряглось так, что он крепче схватился за резиновый бампер на торце кейса. Он слушал Капитана, видел ладонь Джека на рукояти пистолета, и ни черта не понимал. Стоило услышать приветствие ГИДРы и – были бы двери лифта открыты, было бы куда бежать – Брок бы свалил к чертям вместе с артефактом и своими людьми, но Ситуэл растерянно хлопал глазами, и, заставляя себя, Брок практически насильно отодрал руки от металлического ящика. Грёбаный многоголовый монстр был пиздец каким непредсказуемым, и думать о том, что Капитан Америка оказался одним из ее адептов стоило не в лифте и не в этой компании, и вообще не на трезвую голову, которая тут же захотела лопнуть.
До вестибюля ехали в гробовом молчании, переваривая увиденное и услышанное. Ситуэл всю дорогу порывался то нажать на кнопку вызова своего босса, то спрятать телефон в карман. Брок пытался заново сложить картину мира, в которой сразу прибавилось кусочков. Определённо, по пути домой они заедут за выпивкой.
***
Чуйка не подвела Брока. Они облажались. Хотя, на сей раз, технически облажался Ситуэл.
Пока расползшийся по вестибюлю Башни СТРАЙк в составе АЛЬФы и еще нескольких групп изображал отслеживание периметра вне прямой досягаемости Пирса, тот бушевал в окружении своих помощников, орал на Ситуэла, старательно втягивавшего голову в плечи, и морщившегося Старка. Брок стоял довольно близко, даже не пытаясь сделать глуповатый вид. Он размышлял, параллельно ожидая распоряжений, всё же надеясь, что сегодня спросят не с него – хотя бы ради разнообразия. Джаспер знал, что Пирс делал со своими телохранителями, и боялся не напрасно. Одного короткого слова, одного жеста или взгляда им было достаточно, чтобы он взмолился о том, чтобы его убили быстро.
За спиной, почти касаясь, стоял Джек. Странно спокойный, так же сосредоточенный. Надёжный. И именно его поддержка как всегда успокаивала Брока. И то, что Пирс тоже облажался.
Второй артефакт был почти у него в руках – умница Мэй следила за каждым его движением, видела, как тот почти отобрал у зарвавшегося Старка кейс, но…
Всё снова решил случай. Старку поплохело, и в суете Локи свалил с сияющим синим кубиком в неизвестные дали. СТРАЙК мешать даже не подумал – к счастью, мало ли чем всё могло закончиться. Не их дело связываться с такими игрушками, у них свои есть.
Часа через полтора Пирс наконец достаточно охрип, совершил несколько звонков и приказал сопроводить его в штаб-квартиру ЩИТа.
В машине атмосфера оставалась накалённой, будто не человека везли на заднем сиденье, а взведенную боеголовку, потерявшую контроль. К счастью «боеголовка» попеременно то тыкался, в планшет – у того хоть кнопок не было, не бесили клацаньем, то беседовал с кем-то по телефону – довольно сдержанно, значит - со своим начальством. Эти разговоры и Джек, и Брок упорно старались даже не слушать. Думать об уровне их секретности не приходилось, хотя весь мир всё равно видел своими глазами, до чего дошла человеческая цивилизация, да и Пирс при них вёл и более секретные беседы, будто они мебелью были, а не живыми людьми со своими интересами. Он привык к тому, что они принадлежат ему с потрохами, что умрут либо за него, либо вместе с ним, что никогда даже не подумают пойти против. Несколько лет назад их, возможно, не удержали бы и контроллеры. Время прошло, а с ним и желание рваться куда-то. Такова природа человека, его способность привыкать. Привыкли и они, привык и он. Привык к верности, к безусловной готовности и встать под пулю, и разорвать врага. Он умел не только требовать и запугивать – на страхе долго не продержишь. Он умел поощрять, его люди не нуждались ни в чём и не стремились больше ни к чему, только служить – не столько ГИДРе, бог с ней. Главное – стремились служить ему. Смотрели в глаза как преданнейшие из псов, ждали команды, жеста, взгляда, и срывались с места смертоносным ураганом по его – только его – воле. Ни одна ряженая обезьянка ЩИТа на это не были способны. Даже хвалёный идеал – Капитан Америка – ни в грош не ставил мнение Фьюри, если оно в чём-то расходилось с видением мира самого Роджерса.
На подземной парковке Трискеллиона Пирс из машины выскочил сам, Брок и Джек едва успевали за ним – так быстро он понёсся к лифту. Тот, к вящему раздражению Председателя был занят где-то на верхних этажах. Остальной отряд только-только выгружался из машин. Пока Пирс нервно барабанил пальцами по бедрам, Брок переглянулся с Джеком. Он уже открыл рот, чтобы спросить, нужно ли распустить отряд, когда Пирс, смерив его взглядом, сам вдруг распорядился:
— На сегодня вы и отряд свободны. Пусть едут по домам. В случае, если им потребуется финансовая помощь на восстановление жилья – заявления по стандартной форме пусть передадут через вас мне на подпись.
Глядя,, как за спиной Руководства закрываются двери лифта Брок едва успел произнести «Да, сэр». В отражении полированного металла угадывались черты лица не менее удивленного Джека. Но об этом тоже можно было подумать как-нибудь потом. Сначала отряд. Он развернулся и вновь пошел к машинам. Его ждали с настороженными лицами, но уже поняли, что угрозы нет.
— Сдаём снаряжение техникам и расползаемся по домам, до завтра все свободны.
По хлопку его ладоней, обтянутых перчатками, все засуетились, будто сдавая нормативы. Очевидно, всем хотелось перекусить, принять душ и завалиться спать. Вроде бы ничего особого не делали, но сумасшедший день вытянул все нервы, заставляя чувствовать усталость на пустом месте.
С делами разобрались быстро. Основная часть отряда расползлась по казармам, Джош и Мэй умчались домой – к любимому псу. Сев в машину за руль Брок откинулся к спинке, наблюдая за приближающимся Джеком из-под полуопущенных век. За всё то время, что они возились в этом дерьме на должности собачонок Пирса, они научились, как механизмы, переключать режимы, и каждую возможную секунду вне работы пытались жить. Любить, как получится.
Они оба не пристегнулись. Эта привычка осталась ещё со службы, когда шанс сдохнуть, вылетев через лобовое, был куда меньше вероятности сгореть в подбитом автомобиле при заклинившем замке ремня безопасности. Ещё не заведя двигатель, Брок перегнулся через ручник и невесомо коснулся губами виска Джека, который, едва плюхнувшись на сиденье, так же откинулся на спинку и закрыл глаза. Почувствовав прикосновение, он тут же взвился, виновато глядя на любовника, но Брок, усмехнувшись, повернул ключ. Джек устал больше него.
— Поспи. Доедем до дома – разбужу.
У него были планы. Само собой, их реализовывать было куда приятнее с бодрствующей парой. Кивнув, Джек устроился поудобнее, и тут же провалился в сон.
Брок не торопился. Вёл машину аккуратно, выбирая наименее пострадавшие дороги, не засыпанные обломками и телами, которые уже начали разгребать. Вид засыпанных пылью и осколками улиц напоминал ему военное прошлое. Он вспоминал о совсем иных улицах, о том, как к машинам военных сбегались местные жители с мольбами о помощи. Вспоминались слова Пирса о благе всеобщего порядка.
Как бы ни было неприятно Броку с ним соглашаться, но в чем-то он был прав. Миру нужен порядок. Нужно нечто такое, что сможет избавить их от бесконечных войн, что сможет защитить от такой херни, которая произошла с этим городом. Да, в этот раз справились. Вдова с её пистолетиками, Бартон – с луком, сраный Робин Гуд. Кэп со своим разноцветным фрисби. Халк , хотя еще вопрос был – не больше ли от него разрушений. Непредсказуемый Тор, который не так уж много сделал, да и не вечно же он будет спасать чужой ему мир.
Старк, благодаря которому атака вообще стала возможной. Да, он избавился от боеголовки, но Брок не был готов списать его грехи.
Но это лишь в одном городе. А что если порталов было бы несколько? Примени Локи другие артефакты и технологии, и кто знает – смогли бы тогда остановить разыгравшийся пиздец эти детишки в цветных лосинах? Мир не мог, не имел права уповать на них. Ему нужно было оружие, способное нести смерть существам, чья сила выходит за пределы человеческих. Ему нужна армия, солдаты, способные выполнять приказы и побеждать, не зная страха.
В идеале сверхлюди, но Брок знал, что сыворотку Роджерса повторить никак не удаётся, а с последствиями изобретения новой формулы приходится бороться Брюсу Беннеру. Оставалось надеяться и ждать, что кто-то еще сможет воссоздать то, что подарит человечеству шанс во вселенной, где все хотят его или подмять, или уничтожить, почуяв его слабость.
***
Брок всё же заехал за выпивкой по дороге домой. Стоило автомобилю остановиться, Джек приоткрыл один глаз, понял, что еще не доехали, и снова закрыл его.
В магазине его хорошо знали, но вопросов не задали, хотя он и был в форме – уважение клиентов было превыше любопытства, да и по телевизору на каждом канала шли прямые трансляции в красках и подробностях.
Их район не пострадал. О том, что что-то не так говорило лишь наличие полицейского автомобиля неподалёку от небоскреба.
Джек проснулся только тогда, когда Брок, выйдя из машины, открыл дверь с его стороны, вновь вспоминая Мексику, когда они ещё были сами себе хозяевами. Джек охотно подставлялся под лёгкие поцелуи и ласкающие движения рук, сам притягивал Брока к себе и почувствовал улыбку на его губах в ответ на неприязненный взгляд пожилой четы, прошествовавшей мимо их машины – Джек увидел их мельком. Брок отстранился первым, почувствовав, что еще чуть - и они будут развлекать случайных свидетелей совсем иным зрелищем. И ему не будет за это стыдно ни капельки.
Телефонный звонок прервал их на самом интересном месте – на пути друг к другу и ванной, где вероятность того, что они таки займутся сексом, была почти стопроцентной.
Прижав кнопку подключенной к телефону гарнитуры, Брок всем телом вжимал Джека в стену. Он был готов послать куда угодно кого угодно, кроме разве что Пирса, но совсем не был готов, что на том конце окажется малышка Мэй.
— Командир, у нас беда…
Джек тоже это слышал. У обоих сердца едва не остановились, заодно и пропала проблема с возбуждением. Брок сделал шаг назад и, выхватив из кармана ещё не снятых брюк телефон, активировал динамик.
— Говори.
Послышался голос Джоша, но он был неразборчивым, значит трубка была в руках Мэй.
— Наш дом, он… Рухнул, командир.
Когда из телефона послышалось всхлипывание, Брок недоуменно уставился на него. Он уже давно не слышал от этой женщины таких звуков. Спину продрало ознобом с такой силой, что Брок вздрогнул. Джек неотрывно следил за ним, готовый спасать своих от чего угодно.
— Вы в порядке?
Мэй снова всхлипнула.
— Мы с Джошем да, а Челси сломал лапу…
И она разревелась. Брок пару секунд хлопал глазами, вспоминая, кто есть Челси. Вспомнил, наконец, что это бедный ретривер, у которого кличек уже несколько, потому что Мэй с Джошем никак не сойдутся во мнениях и довольно вяло спорят. Псу, в принципе, было насрать, как его зовут, лишь бы ласкали и кормили.
Ёбаная лапа. Брок чувствовал, что успел поседеть. Проведя ладонью по лицу, он чуть не захохотал от облегчения.
— Отставить реветь. Диктуй адрес, я сейчас приеду.
«Сейчас» не получалось. Ехать предстояло как минимум минут сорок. Подняв с пола только что сорванную с себя в порыве страсти футболку, он всё же усмехнулся Джеку.
— Мойся и ложись. Накрылись наши планы. Привезу их сюда, всё равно комнаты пустые. Не хочу, чтобы они жили в казармах.
Джек, посмеиваясь, скрылся в ванной. У них действительно было несколько свободных комнат, которые они даже не стали обживать. Приходящие горничные одинаково старательно вылизывали все помещения – истинные приверженцы порядка и ГИДРы.
***
Брок даже не удивился, узнав, что по указанному адресу располагался крупный приют для животных и большая ветеринарная клиника. Джош и Мэй сидели на бордюре в обнимку, а перед ними полусидел, положив башку им на колени, их золотистый ретривер. К приюту-клинике подъезжали машины, из которых выбегали напуганные владельцы, чьи звери покалечились в этой чёртовой стычке сверхлюдей и прочей космической хрени. Подъезжали патрульные машины и волонтёры – привозили подобранных животных, чьих хозяев ещё предстояло найти.
Стараясь не смеяться над заплаканным лицом Мэй, Брок остановил машину так, чтобы удобно было погрузить серьезно раненую собаку – иначе поведение хозяйки пса он объяснить не мог. Однако, стоило ему выйти из машины, как Челси, или как его там звали в конкретно этот момент, вскочил на три лапы и довольно бодро помчался к нему навстречу. На правой передней лапе Брок углядел гипсовую повязку. Определённо, Мэй задолжала командиру очень много нервных клеток – так убиваться из-за пустяка. Ну, хотя бы эта дурная тварь не решилась с трех лап прыгнуть ему на руки, как любила проделывать, находясь в полном здравии. Щедро откормленная и грамотно тренируемая, псина весила прилично, и сплошь состояла из упругих мышц. Эдакий стратегический запас на случай апокалипсиса.
Апокалипсис прошел, запас уцелел. И лез хотя бы целоваться. Брок потрепал пса и открыл ему дверь багажника – пёс был привычен так кататься на тренировки и за город, когда удавалось урвать хоть какой-то выходной. Мэй виновато улыбалась, Джош, державший её за руку, не мог определиться – извиняться перед командиром или благодарить провидение, что оно подарило ему возможность оказаться рядом с Мэй в минуты её слабости… Хотя она могла ему эти минуты ещё припомнить…
По пути домой они заехали в крупный супермаркет. Джош клялся, что вернет деньги, Брок махнул рукой. Они не тратились ни на содержание дома, ни на содержание машины, ни на страховку, так что денег, даже с учетом того, что большая сумма их общих с Джеком накоплений уходила сложными путями в запас на черный день, хватало на то, чтобы жить с размахом. Ребята, по совету Брока, делали то же самое. Уж точно они не обеднеют от того, что разок сходят в магазин и только на следующий день восстановят зарплатные карты Таузига и Коллсон.
В зоотделе они купили псу миски, лежанку и поводок, расчёсок – такие, какие были в прежнем доме. Мешок корма и лапомойку. Шампунь и вкусняшки для дрессировки. Дальше поехали в отдел с нужными в быту вещами – нужны были ещё полотенца и постельное бельё, «домашняя» одежда. Мэй почти украдкой стянула с полки и бросила в тележку Таузига два махровых халата. Брок только на этом её жесте понял, что они с Джеком после душа таскались по дому хорошо если символически обмотавшись полотенцами.
Не особо страдающая без косметики, Мэй похватала с полок первые попавшиеся шампунь, мыло и прочие мелкие средства гигиены, не стесняясь мужчин – все люди взрослые, все разницу между девочками и мальчиками понимают.
В продовольственном отделе набрали еды на увеличившуюся семью. Почти перед самой кассой Мэй озарило, и, пока мужчины выкладывали покупки на ленту, она бегом принесла большой пакет стирального порошка. Это было пунктиком Брока. Единственная их крупная покупка, единственное изменение в квартире – они купили стиральную машину, хотя можно было сдавать одежду в прачечную. Ему не хотелось таскать туда частенько перепачканные кровью вещи, да и вообще – не нравилось куда-то таскать своё. Джек не возражал, помог выбрать и даже установить – им обоим не хотелось впускать лишних посторонних в дом – хватало тех, кого присылала клининговая служба. При их появлениях Брок долго не убирал ладони с рукояти пистолета – всё никак не мог привыкнуть. Ничего, привык в итоге.
Когда Мэй ушла вперёд, чтобы складывать пробитые покупки по пакетам и тележкам, Брок подмигнул Джошу и кивнул на висевшие у кассы держатели с презервативами и смазкой. Таузиг густо покраснел, но советом воспользовался, положив флакон и коробочку чуть дальше на ленту. Когда до этого добра дошла очередь, Джош уже загораживал собой Мэй и положил последнее купленное сразу в карман куртки.
Чтобы не искушать собаку, большую часть покупок запихнули в салон. Чтобы не таскаться с ними, Брок припарковался сразу у лифта. Дождавшись, пока всё выгрузят, он перегнал машину на своё место. Затолкав в лифт покупки и Таузига, Брок вместе с Мэй и псом остался ждать следующего или возвращения того же. Первым пришел пассажирский лифт – поменьше, чем грузовой но более быстрый. В итоге они успели помочь Таузигу выгрузить покупки, пока кто-то не начал нервно тыкать кнопку вызова, о чем сообщал тренькающий колокольчиком сигнал.
Дверь комнаты, за которой располагалась хозяйская спальня, была закрыта. Пёс, оббежав весь пентхаус и проверив все углы, прибежал обратно к хозяевам, которым Брок выделил на всякий случай дальнюю комнату. Мэй сразу устроила там лежанку, которую тут же занял Челся, иногда проявлявший недюжинную соображалку. Комплекты постельного белья и легкую одежду она бросила пока в пакетах на кровать, как и некоторые нужные мелочи. Отнесла в расположенную при комнате ванную то, что должно в ней находиться. Собачье барахло они разбирали вместе с Таузигом, пакеты с едой Брок отволок на кухню, посоветовав ребятам сполоснуться и обживаться.
Поставив пакеты на пол, он упёрся руками в столешницу кухонного островка и бессильно опустил голову. Оказавшись дома, он почувствовал всю усталость, скопившуюся за день, и внезапно снова накативший страх того, что он чуть не потерял этих двоих. Он был плохим командиром на самом деле. Его люди становились для него слишком личным. Он держал в отряде своего любовника. Грубо нарушал все правила.
Его трясло – снова подводили нервы, но, услышав шаги, он поднял голову, готовясь привычно оскалиться – его не должны видеть растерянным.
На пороге кухни застыл Джек. Отмерев, он подошел вплотную и, не позволяя отвести взгляда, жестко прихватил за подбородок, чуть поднимая голову Брока. Поцелуй был властным, горьким от сигаретного дыма и с терпким привкусом власти. Таким, какими были большинство поцелуев Джека на той базе. Поощрения – так он называл их. Поощрял за подчинение и обещал заботиться. Брок ему верил и до всего этого, и тогда, когда чувствительной кожи касался металл электродов шокеров, и когда разряды прошивали неспособное сопротивляться тело – он так же смотрел в глаза любовника, истиной пары, и видел и любовь, и верность, и обещание.
Подчинись. Все будет хорошо. Порядок познается через боль. Хайль, Гидра.
Хайль, Гидра…
Выложив покупки во вместительный холодильник и на полки, Брок стянул с себя курку. Что-то в кармане ее перевешивало. Запустив в него руку, Брок извлёк наружу флакон с ментоловой смазкой. Таузиг брал нейтральную – Брок точно помнил… бросив флакон Джеку, он расхохотался.
— Это Мэй отомстила.
Она обняла Брока, когда они садились в машину возле супермаркета. Он тогда не придал этому значения – она вообще была очень тактильной, не стесняясь ластилась под руку, но на фоне того, каким великолепным солдатом она была, это уже в глаза не бросалось. Просто она, как женщина, позволяла себе чуточку больше. Она и с остальным отрядом это проворачивала – её любили и уважали, тискали, веселясь, если позволяло настроение, спокойно относились к тому, что на заданиях – опять же, если не было проблем – она могла подкрасться к перекусывающим бойцам и выхватить из-под рук, например, шоколадный батончик. Брок неизменно отдавал ей свой, Джек тоже. Таузиг, как ни странно, нет, но Мэй дразнила его, высунув язык и потрясая в воздухе добычей.
И уж конечно Брок не отправился на разборки с этой несносной девчонкой. Когда она зашла на кухню, переодевшись в какую-то легкомысленную бледно-зеленую маечку и таки же штаны, он подмигнул ей и поднял вверх большой палец, показывая, что шутку оценил. Мэй широко усмехнулась и, не скрываясь, тут же забралась с ногами на колени Таузига, проигнорировав подвинутый ей стул.
Брок, наконец добрался до вожделенного душа. Успевший немного поспать, Роллинз не мудрствуя, кинул на сковороду стейки. Уж что-что, а мясо испортить он не мог. Не морочась с гарниром, он на пару с Мэй настрогал овощей для салата. Хрустящие зеленые листья Мэй деланно остервенело раздирала руками. Так же старательно она щипала белые шарики моцареллы. Вернувшемуся Броку оставалось только сбрызнуть всё имеющееся оливковым маслом и добавить специи и соль.
Челси на кухню даже не сунулся – ему поставили миску в спальне, где он сначала с удовольствием хрустел кормом, а потом шумно хлебал воду.
Брок и Джек, улыбаясь, наблюдали, как Мэй, издеваясь над Джошем, кормит того, не позволяя ему есть самому, всё ещё сидя у него на коленях. Они счастливо смеялись, и Брок старался не вспоминать, чего это стоило всем им. Обхватывая губами горлышко бутылки с пивом, он вспоминал слишком многое, поэтому Джек уже привык заранее переливать ему напитки в стакан. Если ребята что и замечали – не спрашивали ни о чем, но, скорее всего, они даже не задумывались об этом. Да, они знали обо всём, что в своё время сделали с Броком, но сам он постарался добиться того, чтобы для всех них это осталось позади. Иначе он бы и не поступил, как раз ради того, над чем смеялся теперь за этим столом: ради того, чтобы слышать смех тех, кого ему удалось сохранить, ради того, чтобы видеть краем глаза, как губы Джека смыкаются на тёмном стекле – за этим сам Брок мог наблюдать бесконечно с определенным результатом. Конечно, Джек заметил интерес, да и так знал о нем. Его рука под столом легла на бедро Брока, провоцирующе скользнув вниз, на внутреннюю сторону. Брок умоляюще глянул на Джека – только стояком светить ему не хватало, но рука тут же вернулась на верх, больно сжав мышцы чуть выше колена, успокаивая разбушевавшиеся чувства.
За это тоже можно было благодарить Пирса. Раньше Брок даже не думал о том, что простыми жестами и взглядами можно управлять партнёром. Джек научился. Когда он по-настоящему чего-то хотел, Брок не находил сил, чтобы спорить с несвойственной ему раньше властностью. Это было удобно. Даже видимость подчинения давала ему небольшую, но остро необходимую передышку, позволяла расслабить до предела напряжённые нервы.
Закончив дурачиться и доев всё, что было приготовлено, ребята убрались в спальню, и Брок покидал всю посуду в мойку. Прижавшееся сзади горячее тело было воспринято им весьма благосклонно, он выгнулся, прижимаясь в ответ. Джек просто обнимал его, ни к чему не подталкивая, грел спину, устроив подбородок на плече, которое постепенно расслаблялось.
Джек всё понимал – говорить не было нужды. Спросил он о другом, более насущном.
— Машиной ты займёшься?
Он был не против дать Броку отдохнуть лишние полчаса, но тот кивнул.
— Не жди, ложись, я ненадолго.
***
Ночью их район был не особо оживлённым – обеспеченная общественность не рвалась на вторую, третью и далее работы, а собиралась и мирно отдыхала у телевизоров. Даже на мойке было свободно три бокса из четырёх. Брок привычно загнал туда автомобиль. Его знали, и ни один из мойщиков даже не шевельнулся, чтобы пойти к клиенту. За те годы, что он числился владельцем этого автомобиля, к нему привыкли – он никого не подпускал к нему, моя и вычищая изнутри самостоятельно. Иногда, если автомобиль пригонял Джек, который такой щепетильностью не обладал, мальчишки-мойщики высыпали из своей комнатушки все вместе – кроме щедрых чаевых Джек обеспечивал им и забавные или страшные истории из военного прошлого. Брок же, как правило, оставлял десять баксов, получал в неограниченное пользование бокс, и мог вылизывать монструозный бронеавтомобиль как ему заблагорассудится. Сверх этого девочки-администраторы выставляли ему большой стакан хорошего кофе без какого-либо намека – они знали о Джеке, Брок своих отношений не скрывал.
Они были не только состоятельными клиентами. Не последнюю роль в отношении к ним сыграло то, что они, походя, решили проблему данного заведения с местной мафией. ГИДРа имела достаточно ресурсов, чтобы Брок мог, открыв дверь ударом ноги и проигнорировав защелкавшее затворами оружие, подойти к столу, стоящему в приятной полутьме полуподвального бара.
В тени почти терялись два темнокожих тела, вальяжно развалившиеся на диванах. Брок не присматривался к их окружению – это не было его проблемой, а вот мойка у дома была удобной… Его не волновал возраст тех, кто под полупрозрачным столом сноровисто отсасывал двум здоровенным мужикам, кто сидел у них на коленях и с пустыми абсолютно глазами подставлял свои тела под их жадные руки. Его волновало то, что вместо десяти минут туда и десяти минут обратно, ему иначе придётся гнать автомобиль куда-то еще.
Он просто бросил на тот самый стол клочок бумаги с интересующим его адресом и свою визитку с логотипом ЩИТа, предлагая решить вопрос по-хорошему.
По плохому он тоже умел. Постепенно его имя услышала не только вся ГИДРа и не столько благодаря Пирсу. Да, он внял совету. Он был жесток ровно настолько, чтобы его научились слышать и слушать. Научились вставать на колени, едва он покажет свое недовольство. Научились уступать ему, как хищнику высшего порядка, даже если за его спиной не было угрюмой тени любовника, не было его отряда. Это поначалу ему пытались угрожать, но потом те же люди клялись ему в верности и доброжелательности, просили его внимания, лизали сапоги – если он снисходил подпустить их ближе, чем на выстрел. Ему предлагали жен, дочерей, сыновей, наивно полагая, что этим можно как-то откупиться, задобрить… Потом перестали.
Он не требовал многого – только подчинения.
Ему не нужна была всеобъемлющая власть – он требовал, чтобы никто не мешал ему брать то, что он считал нужным. Взамен он швырял мелкие подачки, изредка кому-то покровительствовал, но в целом выбор был проще, и выбирали в основном жизнь. Были, конечно, идиоты, думавшие, что этот человек, наивно приходящий в одиночку или с подручным ни черта не сможет сделать.
Делал. Они кидались в схватку с остервенением бешеных псов, не обращая внимания на раны, или уходили, но возвращались череполикими тенями во тьме, и от посмевших противостоять оставались лишь полные боли вопли да брызги крови…
Владелец мойки знал, кому он обязан жизнью, бизнесом и целостностью своих работников. Они все это знали.
Захватив горячий кофе, Брок не сразу поехал домой – завернул по пути во всё тот же супермаркет. За покупками они совсем забыли о паре мелочей.
Улыбнувшись мастеру, он положил на прилавок связку ключей.
— Два дубликата, пожалуйста.
Молодой кучерявый араб заблестел глазами, узнавая на брелке логотип дорогущего жилого комплекса. Брок выложил целых пятьдесят баксов, и мастер расстарался, действуя быстро и чётко, даже сам нацепил на колечки блестящие новые ключи. Но Брок не торопился уйти.
— Ещё нужен адресник для собаки. Вот такой.
Он ткнул пальцем в желаемый кусочек металла, продиктовал по памяти телефоны Мэй и Джоша, и свой адрес, не сомневаясь, что ребята останутся у них. Почему-то за ужином он осознал, насколько спокойнее ему стало, когда его люди были рядом. Малодушно, но что поделаешь…
На одну из новых связок ключей он повесил жетон для собаки и накинул колечки на имевшиеся возле двери свободные крючки.
Была уже почти полночь, когда, по-быстрому скинув одежду он скользнул под одеяло, прижимаясь к горячему телу спящего Джека. Тот проснулся моментально, обнимая, наваливаясь сверху и ещё в полусне находя шею любовника. Запрокинув голову, Брок подставлялся под горячие губы и влажный язык, расслабляясь, наконец, по-настоящему, подчиняясь твёрдым сильным рукам. Рукам, заставившим его сползти ниже, заставившим открыть рот. Пальцам, скользнувшим по языку и дальше к горлу так, что он почти подавился, но вязкая слюна оказалась очень кстати, пока он ласкал член Джека, давясь от жадности и железной хватки любимых рук на затылке.
Так же не торопясь, по собственной слюне он растягивал Джека, рваным шепотом просившего не нежничать, но Брок не мог заставить себя действовать резче, продолжая выцеловывать нежную кожу на внутренней стороне бёдер любовника, лаская его изнутри, наблюдая, как гнется в его руках тело, исчерченное шрамами, великолепное в своём несовершенстве.
Джеку вновь пришлось брать дело в свои руки, буквально. Прихватив растрёпанные волосы Брока, он потянул его на себя. Не дожидаясь, пока Брок налюбуется на всё, что, без оговорок, принадлежало ему, Джек шире развел колени, но скрестил лодыжки на пояснице пары, намекая на то, что не отпустит его никуда, даже если тот попытается улизнуть. Впрочем, Брок не был ни святым, готовым отказаться от этого предложения, ни идиотом – Джек в любой момент мог отнять у него ведущую роль, перевернуть их обоих… впрочем, Брок был не против побыть и снизу, но Джек своё желание обрисовал вполне доходчиво.
И без того тихий стон Джека потонул в агрессивном поцелуе, его бёдра с силой сжали поясницу Брока, и тот замер на несколько секунд, пока Джек не запрокинул голову, предоставляя доступ к собственной шее с заполошно бьющейся жилкой. Он знал, насколько невменяемым может быть Брок, знал, видел его жертв, и всё равно доверялся, и уже самому Броку становилось страшно касаться тонкой кожи, пахнущей его парой.
Жуткое сумасшествие – желание обладать, присвоить до последней капли крови, и желание оградить от малейшей боли, от собственной страсти. Он прижался всем телом к телу Джека, но так и не смог заставить себя произнести то, что хотел бы ему сказать, вместо этого лишь жарко выдохнув и беспомощно, тихо застонав.
Счастье любит тишину. Он боялся, что если те слова, которые Джек нашел в себе силы произнести, вдруг сорвутся с его собственных губ, он потеряет всё, что у него осталось. Вместе с тем он знал, что Джеку не нужны слова, нужен лишь он сам, живой и здоровый.
Они еще целовались какое-то время, успокаиваясь, но Джек засыпал на ходу и всё же уснул в объятиях Брока. А тот, чувствуя, как по лицу сползают влажные позорные дорожки, не мог перестать бояться будущего, ни черта о нем не зная, как и все ночи до этой, умело скрываясь даже от любовника.
========== Часть 17 ==========
Заснувший едва ли не под утро, Брок всё равно проснулся и раньше Джека, и раньше будильника. Коснувшись губами загривка любовника, он выполз из постели. Времени было ещё полно. Приняв душ, он проинспектировал холодильник. Поставив на умной кофемашине программу, чтобы в первую очередь устроить две чашки двойного чёрного кофе, он принялся за завтрак.
Омлет с овощами и горкой бекона на троих мужиков он соорудил в огромной сковороде. Для Мэй изобразил подобие салата «Цезарь», сбрызнув его, правда, простым магазинным майонезом.
Ребятам предстояло ещё выгулять пса, поэтому он довольно бесцеремонно постучал по косяку, не касаясь чуть приоткрытой двери. Дверь в собственную спальню он открыл, любуясь на солнечные блики, лёгшие на тело любовника, символически прикрытое в стратегическом месте простынёй. Он мог бы стоять так вечно, но не хотел заставлять Пирса ждать. Из-за всего произошедшего будет чёртова прорва работы, в том числе и для них – он чувствовал это даже не задницей, а всем многострадальным телом, и что работать им придётся в обе смены, наводя порядок вместо традиционно бессильной полиции. Броку уже пришло несколько сообщений о том, что нужна его помощь. Пирс знал о том, чем он занимается в свободное от работы время – он сам рассказал об этом и попросил позволения продолжить. Хозяин милостиво разрешил – отряду было полезно осваивать и контролировать новую территорию, развиваться. Он не боялся утратить власть – в конце концов, в своих руках он держал их жизни, и тварь на его запястье была лучше любого детектора лжи.
Джек всё не просыпался, хотя аромат кофе уже проник в спальню. С появлением в их жизнях нанороботов их тела слегка изменились. Немного увеличилась сила и скорость реакций, усилились чувства. Не до уровня того же Роджерса, но они могли хоть как-то ему противостоять, продолжая, когда получалось, тренироваться с ним – Пирс приказа не отменял, и нет-нет, а проскакивало в их взаимодействии не только служебное. Кэп изредка, наверное в минуты отчаянной тоски, приоткрывал им свое беззащитное брюхо, и стая, повинуясь вожаку, зорко следила за этим несчастным, стараясь дать ему то, чего не дал бы больше никто.
Внимание.
Все хотели добиться внимания от Капитана, но никто не был готов выслушать и попытаться понять самого Стива. Узнать, что нужно ему самому, как он себя чувствует в новом для него времени и что прячет под своей бравадой.
Пирс знал о каждом их шаге, но Брока это буквально выламывало, он никогда не был беспринципным, но и брыкаться бы не стал. Еслибы Пирс приказал, он бы, приласкав одной рукой этого глупого щенка, второй вырвал бы ему сердце и поднёс в окровавленных ладонях своему Хозяину. У него не было выбора, когда на кону стояли его люди, больше чем за пять лет проросшие друг в друга. Он по-прежнему выделял Джоша, Мэй и Джека, это и не могло измениться, но и остальные стали его отрядом.
Хуже всего было то, что и Роджерс медленно, но неотвратимо, отравой проникал в самого Брока. Его в чём-то наивность, в чём-то твердолобость, в чём-то неспособность к компромиссу бесили Брока, но матёрый зверь, ставший его сутью, исподволь пытался уберечь неразумное существо, как вожак бережёт щенков до последнего. И Брок здраво боялся, что может наступить момент, когда вожак порвет веревку с флажками, чтобы постараться вывести своих щенков любой ценой. Умом он понимал, что это бесполезно – кому как не ему знать, насколько беспредельна власть ГИДРы. И всё же… если бы он не знал, что может сорваться, если бы не знал, сколько раз Джек перехватывал оружие, прижатое стволом к начавшему седеть виску…
Кто знает, куда заведёт его внутреннее «я», отрастившее внушительные клыки и небеспочвенную самоуверенность. А пока Мэй умудрилась показать Роджерсу большой супермаркет для тех, кто увлечён искусством. Кто-то из отряда – так и не сознавшись, приобщил его к фаст-фуду, и Брок благодарил бога, что символ Америки просто не в состоянии нагулять жир на этом дерьме. Да, они выполняли приказ Пирса, и каждый находил что-то, чем зацепить Капитана. Брок надеялся, что сами они в нём не завязнут.
Джек выполз к завтраку с мокрыми, торчащими во все стороны, волосами, но в форменных брюках – не желал смущать Мэй, хотя чего она там не видела? Сама она была уже полностью одета – была её очередь гулять с псом, и того это не радовало – у хозяйки не получится побегать по парку без привязи, и даже больная лапа не спасёт от тренировок. Брок показал ей комплект ключей, за что получил очередные обнимашки и невинный поцелуй в щёку, сопровождённый каким-то слишком детским довольным визгом, когда Мэй увидела адресник.
Джош взялся прибраться на кухне, пока Мэй и пёс нагуляются. Джек и Брок вышли на крышу, встречая рассвет, точнее, вторую его часть.
Пока готовился завтрак, Брок осмотрел это место, но жучков не нашел, да и подслушивать вой ветра вряд ли кто-то взялся бы. Он хотел поговорить о том, что было накануне. Две чашки кофе согревали руки, плотные куртки не давали ветру выдуть тепло из тел, пока они сидели у самого ограждения.
— Ты ведь тоже понял, что это не тот Стив?
Джек сделал глоток своего американо и покатал его во рту.
— Я подумал, что это Локи, но… Что-то в нём было не так.
— Сколько мы с ним валяемся на матах и в ринге? В скольких операциях нас сводили? Это был Кэп, но другой. Будто он…
Брок замялся, глядя на мегаполис под ними.
— Будто стал старше. За несколько минут. Речь стала чуть медленнее, голос – ниже, движения увереннее. Божок бы скопировал то, что прячется в зале от папарацци, то, что мы выгуливали в Старбакс, а это было что-то другое. И, знаешь, у меня было странное чувство, будто мы это уже пережили. Дежавю.
Он растер предплечья, вновь покрывшиеся мурашками из-за воспоминаний.
— Может, я и ошибаюсь, и не хочу изображать гадалку, но, сдается, нас что-то ожидает довольно скоро, какой-то очередной пиздец. Нужно быть начеку. Я знаю, что ты не бросишь меня, но не знаю, как отнесешься к тому, что я скажу.
Джек усмехнулся, пряча улыбку в чашке с остатками кофе.
— Давай, ты озвучишь свою мысль, а потом я уже скажу, идиот ты или нет.
Брок отставил свою чашку и посмотрел на любовника совершенно серьёзно.
— Джек, всё несколько серьезнее…
Своим излюбленным жестом Джек обхватил его подбородок пальцами и мягко поцеловал. Отпустив, отстранился.
— Говори уже.
Растерев лицо ладонями, Брок, наконец, собрался с мыслями.
— Если что-то пойдёт не так, я хочу вывести отряд и из-под ЩИТа, и из-под ГИДРы.
Едва не уронивший чашку, Джек тоже поставил её на покрытие крыши. Он бы никогда не стал задавать глупые вопросы о том, уверен ли Брок, отговаривать его или делать иные глупости. Он всегда прашивал лишь «Как?»
— И как это сделать?
Брок легкомысленно улыбнулся, глядя на солнце, и пожал плечами.
— Без понятия.
Прижавшись спиной к плечу пары, чувствуя его поддержку и тепло, Брок был уверен, что что-то придумает. Командир он или кто?
***
Оставив пса одного хозяйничать в квартире, на службу поехали в одной машине. Стоило, наверное, и ребятам выбить одну тачку на двоих – едва ли ГИДРа обеднеет.
Спасатели и коммунальные службы работали всю ночь, и ехать стало значительно легче.
В вестибюле они разделились – Джош и Мэй отправились в крыло, где под землёй располагались тренировочные залы и полигоны, Броку и Джеку нужно было на административный этаж.
С ними двоими в лифт не так чтобы рвались втиснуться. Трое случайных попутчиков вышли на пятом и восьмом этажах, хотя одна из них – знойная латиноамериканка в самом соку - упорно жалась в свободной кабине бедром, точнее задницей, к Броку, держа, кажется, реально тяжёлые папки с бумагами. Видимо, совсем недавно работает, и, либо не признала Джека, либо ей было всё равно, перед кем раздвинуть ноги, лишь бы мужик был таким же горячим, как она сама. Опять же, Брок не скрывал от Джека, что «ради пользы дела» время от времени трахает полезных агентов. Для него это было тем же самым, что сунуть кому-то вовремя тугой рулончик банкнот. Или пойти иным путём и убрать мешающего человека – убийством ли, шантажом ли. Первый метод был ему существенно ближе – так он делал будущее безопасным гарантированно.
Широкая ладонь крепко прихватила за задницу, и Брок фыркнул. Он даже не представлял, что было бы, если бы Джек начал ревновать. Рука убралась в тот же момент, когда звякнул сигнал лифта, приехавшего на нужный этаж. Без неё стало как-то пусто и скучно.
У Пирса снова было совещание, и, судя по голосам, доносившимся из-за закрытой двери – на повышенных тонах, что было предсказуемо. В какой-то степени вина ЩИТа во всём этом была.
Должны были предусмотреть, противостоять и далее, далее…
Это говорили каждый раз, когда ЩИТ что-то не мог остановить до того, как узнавала общественность. Это говорили каждый раз, забывая, что накануне каждого нового бюджетного года, на совещании, где присутствовал и Совет Безопасности, поднимался вопрос об урезании финансирования.
Громкий голос Фьюри был слышен без микрофона, который иногда не справлялся и фонил. Пирс был более сдержан на высказывания, но имел больший вес. С некоторых пор он стал брать с собой на эти заседания и Брока, повесив на него бейджик «Консультант по вопросам безопасности». Хотя тот им никогда не был. Настоящий «консультант» - старик, годящийся ему в отцы, пожимал Пирсу руку и благодарил за дополнительный отгул. Брок вздыхал, но за дело брался, садясь на чужое место, дежурно улыбаясь удивленным коллегам по ЩИТу, а иногда узнавая и лица, знакомые по ГИДРе.
Он говорил не громко, но приводил доводы и цифры, вполне реальные, коротко, но в красках, обрисовывая последствия, что пронимало даже самых упёртых бюрократов.
Его голос не был единственным, но частенько был тем камешком, который срывал лавины, заставлял думать. Его, реального военного человека, сидящего среди холёных чиновников не в парадном мундире, а лишь в чистой чёрной майке с логотипом ЩИТа, слушали. Отводили глаза от глубоких шрамов на сильных руках, смущались, ловя спокойный, но давящий взгляд. Его присутствие не всегда спасало ситуацию, но хотя бы в этом Пирс его не обвинял.
Развалившись на комфортном диване в приёмной, Брок и Джек сидели, соприкасаясь бедрами, наслаждаясь близостью друг друга и временем, в которое не надо было куда-то бежать и срочно что-то делать, кого-то убивать. Очередной новый секретарь Пирса покосился на них лишь раз, но продолжил таскать туда-обратно какие-то бумаги, требовавшиеся на совещании. Если бы не этот суетливый человечек, голова Брока уже лежала бы на коленях Джека, который мягко массировал бы кожу, прочесывая пряди волос пальцами, нарушая прическу.
Прождав почти полтора часа, они, наконец, увидели, как открылась дверь кабинета Пирса. Они тут же поднялись с дивана, но остановившийся напротив них Руководитель лишь вытянул в задумчивости губы трубочкой, а потом махнул рукой на дверь.
— Свободны до вечера. Я сообщу, когда вы мне понадобитесь.
Не дождавшись их ответа, он тут же скрылся в своем кабинете.
Отряд встретил командира и его зама настороженно – видимо, ожидая всё же разбора полётов, но так как никто ни в чём провиниться не успел, все быстро расползлись заниматься. У них давно не было нормальной тренировки или нормального задания, где они могли бы выложиться по полной. По залу ползали вяло, брали меньшие веса, обнимались с грушами, а в ринге больше ходили друг около друга.
Отряд распустился. Брок скривился при виде творящегося пиздеца и хлопнул ладонями. Обычно для ребят это не значило ничего хорошего. Хищный оскал командира был знаком им лучше, чем список достопримечательностей города, который они за эти годы излазили вдоль и поперёк, и даже под землёй.
— Так, дамы. Пока у нас есть время – собираем свои жирные задницы с пола и показываем мне, что вас ещё рано пристреливать, как больных кляч. Сдача нормативов, девочки. Хочу знать, кого мне теперь искать по объявлениям.
Конечно, он знатно кривил душой, в которой уже нашлось место им всем. И он сам был виноват в том, что не был с отрядом каждый день. Точнее, виновата работа, но… Он не умел отказываться от ответственности, когда она была на нем по праву.
Обернувшись за левое плечо, он ехидно ухмыльнулся.
— Давай, Джеки, покажи им, что умеет делать зам, кроме как обеспечивать командиру приятный досуг.
Когда-то постельная тема была больной. Они тогда только пришли в ЩИТ, отряд ещё щерился на командира, Джек посматривал вокруг с опаской, а на теле Брока ещё свежи были гематомы после его боя с Джозефом Уилсоном. Их не знали и пробовали на прочность.
Брок мимо ушей пропускал то, что говорили о нём самом, но, когда стали, как школьники, задирать Джека, утверждая, что он насосал себе место в отряде – не выдержал. Его не хватило даже на оскорбления в ответ – достаточно было просто услышать краем уха благодаря усилившемуся слуху. Сломанная челюсть шутника лишь усилила поток таких подколок, Пирс в тот вечер снова дёрнул за свой «поводок», но Брок не забыл и не простил.
Несколько несчастных случаев с ним никто так и не сумел соотнести, в тех отрядах начались проверки, выявившие нарушения, полетели головы, а Альфа в это время полным составом сторожила Пирса на другом конце света.
Шутки прекратились, когда одна за другой Альфа стала выполнять миссии прежнего уровня сильно поредевшим составом, когда командир и зам проявили себя во всей красе, и всем стало плевать, кто с кем спит, потому что связываться с зубастой стаей было не то же самое, что задирать неизвестных ещё новичков.
Джек сложил на груди руки и вернул ухмылку
— Почему бы командиру не показать высший класс?
Такой подлянки Брок не ожидал, но когда он сдавался? Стянув куртку и расстегнув ремень набедренной кобуры, он скинул всё на стоявшую у стены лавочку. Взяв у скалящегося Джека перчатки, натянул из, прищурившись, разглядывая отряд. Мэй в ответ облизала его взглядом и умело состроила глазки. Заметивший это, Джош шлепнул её по заднице, чуть не заставив деланно-серьезного Брока заржать. О, он покажет отряду класс. Это они ещё не знают, какую свинью им подложил Джек.
***
Отряд расползся по матам – кому хватило места. Кто-то свешивался на пол. Кто-то блаженно жмурился, прижавшись к бетону пола.
Джек жадно присосался к бутылке с водой, но он был вправе гордиться тем, что может хотя бы сидеть. И тем, что, пойдя вторым после Рамлоу, показал его же результат, за что получил поощряющее похлопывание по плечу.
Брок из упрямства и спортивного интереса пошёл на второй круг, но вполовину снизив нагрузки – он не Кэп, он не железный.
Остальные даже дышать могли через раз, но к результатам командира не были даже близко. Смотрели на него, как на божество, изредка моргая с пола.
До той базы он в целом укладывался в армейские нормативы, хотя на нормативы спецназа даже не замахивался. На базе вынужденные нагрузки по ощущениям были как раз соответствующими, но тогда было не до тонких анализов, и уже на полигонах ЩИТа он в этом убедился. Справлялись все, хоть и не настолько хорошо, как он. Но за несколько лет тренировок и он, и Джек с их чуточку улучшенными организмами смогли превзойти свои же показатели где в полторы, а где и в два раза даже с учетом того, что, присматривая за Пирсом, не всегда могли выкроить время, чтобы выжимать из себя силы с остальным отрядом. Всё, что им оставалось – нечастые миссии, ну и какой-никакой нагрузкой можно было считать секс.
Стоило только подумать об этом, как Джек, закрутив крышку, отложил бутылку в сторону, под бок одного из бесчувственных тел, чтобы не каталась, и поднялся. Размяв шею и плечи, он обернулся к Броку, и тому пришлось на всякий случай положить штангу на стойку – и так рисковал, работая без страховки. Этот взгляд о многом говорил, но, облизнувшись, Джек растянул губы в кривоватой улыбке.
— Как насчет спарринга, командир?
Кто-то невнятно захныкал с пола, вспомнив, чем для них закончилось прошлое предложение Джека. Брок же почувствовал, как его захлёстывает нездоровый азарт.
Вести бой с Джеком было почти тем же самым, что драться с Кэпом, с той лишь разницей, что Джек, даже сильно увлёкшись, не мог пробить череп ударом кулака. Кэп, судя по тому, что Брок видел на миссиях, иногда, увлёкшись, крошил бетон, не особо обращая на это внимание.
Они оба двигались не так легко, как могли, но и не топтались вокруг друг друга, били жёстко, в полную силу, не ожидая, что противник поддастся, не жалея. Набравшись сил, Мэй приподнялась ненадолго и простонала:
— Джек, отомсти ему за нас.
Эти слова отняли последние силы и она снова со стоном повалилась на мат.
Джек, блокируя очередной удар, улыбнулся в лицо Брока, оказавшись очень близко, и, припав на одно колено, схватил его за ногу, опрокидывая, тут же бросаясь сверху, чтобы не дать подняться. Брок пытался. Не сказать, чтоб рьяно – калечить Джека в планы не входило, но пытался, выгибаясь под прижавшим его телом, но обоим было ясно, что бой окончен. Устроившись на бедрах Брока и зафиксировав его руки за головой, Джеку пришлось оказаться ближе, чем следовало. По покрытому потом лицу уже начали скатываться капельки, повисая на носу и падая вниз. Брок был таким же взмыленным. И взгляд его, направленный на Джека, был таким же сумасшедшим. Он бы мог ещё поёрзать под ним, но не стал – совесть вдруг проснулась и отговорила. Правда, её стараний хватило не надолго.
— Может, ещё и трахнешь по праву победителя?
Он сказал это тихо – только для Джека, но рядом раздалось подозрительное «Кхммм…», не принадлежавшее, вроде бы, никому из полудохлых бойцов.
Джек ослабил хватку и обернулся. Брок приподнялся на локте. Смущённый Роджерс был просто великолепен, стараясь спрятать взгляд и небыстро бинтуя руки, но яркий румянец выдавал его с головой. Поняв, что его заметили, он всё же нашел в себе смелость посмотреть на них.
— Я надеялся позаниматься здесь и, может быть, напроситься на приглашение в ринг, но раз вы закончили…
Брок бы очень хотел сказать, что они вот прямо только что пытались начать, но сдержался. Похлопав разочарованно сверкнувшего глазами Джека по бедру, заставляя того встать, он поднялся сам, приняв руку пары.
— Ну что ты, Кэп. Пока у детского сада тихий час, я сделаю одолжение пенсионеру. Но ты пока можешь разогреться. Ступай, завали парочку груш, и я жду тебя тут.
Он не чувствовал особой усталости. Нанороботы всегда лучше работали при больших нагрузках, словно разгоняясь. Ему нужно было минут десять-двадцать, и на пару с Джеком они смогут немного развлечь суперсолдата.
Роджерс управился за двадцать пять. Отряд смог соскрести себя с пола, но о том, чтобы выходить против Капитана, никто не заикался – в его сторону даже не смотрели, пресытившись вниманием командира. Рассевшись вокруг ринга, они наблюдали, как Брок и Джек одновременно атаковали Роджерса. Было тесновато, но по одному он расправлялся с ними быстрее, а так хоть внимание слегка рассеивалось, но всё равно это было сродни тому, как собаки кидаются на медведя. Но да – им удалось его немного развлечь.
Поблагодарив обоих, Роджерс ушел к тренажерам. До конца отпущенного им времени оставалось недолго, часа полтора, и Брок разогнал отряд отдыхать. Наказал Мэй и Джошу по пути домой озаботиться продуктами к ужину, отдав им свежесделанные в срочном порядке новые карты – всё же полезно уметь договариваться с самим собой, чтобы удовлетворять полезных людей. Иначе пришлось бы либо ждать положенную неделю проверок, либо приставить ствол к виску сотрудницы. А так – ну послушал несколько минут её стоны, ну оторвал пуговку на её блузке, ну помял её юбку – от него не убыло. Деньгами решать вопрос он даже не пытался – не того полёта птичка, чтобы с ней договариваться, если можно просто взять щедро отданное.
Он рассчитывал получить компенсацию от Джека, но в итоге они едва успели принять душ и переодеться – Пирс вызвал их гораздо раньше ожидаемого срока, особо попросив поторопиться.
Он ждал их, когда они, не стуча, влетели в кабинет – секретаря в приёмной не было, но все двери были открыты. Пальцы Пирса нервно отстукивали какой-то мотив по металлической поверхности небольшого чемоданчика.
Стоило им войти, и он снова сложил пальцы домиком – Брок ненавидел этот жест.
— У нас не очень много времени, господа, нам предстоит ответственное мероприятие, поэтому я хочу, чтобы вы отнеслись к ситуации с особой серьёзностью. Мистер Рамлоу, у вас остались дела, требующие вашего вмешательства?
Обоих продрало морозом по спинам, но Брок постарался не показать вида. Пирс ведь всё прекрасно знал, поощряя своего пса контролировать свою территорию.
— Есть парочка. Сэр.
Пирс кивнул, принимая ответ.
— У вас есть ночь, господа, чтобы решить ваши проблемы. Сегодня едем домой, завтра утром приедете на час раньше и захватите с собой того, кому сможете передать отряд на некоторое время. Рассчитывайте не меньше чем на два-три месяца. Передадите дела и машину. Решите, кто вас заменит на этот срок, оставляю выбор за вами.
И поднялся. И Брок, и Джек насторожились, отнюдь не обрадованные перспективами, помня, чем обернулись прошлые «пара-тройка» месяцев. Немного успокаивало то, что их не пытались списать сразу.
В машину они садились с тяжёлым сердцем.
***
Той ночью они не спали. Решив вопросы в городе, вернулись домой, где Джош и Мэй увлеченно целовались на кухне, а заметив, что больше не одни, без лишнего смущения накрыли на стол.
Они не сразу обратили внимание на то, что командира и зама что-то тревожит, но, только закончив ужинать, Брок, открыв окно, достал сигареты. Джек присоединился к нему, умостив зад на подоконник, опасно свешиваясь наружу.
У него давно не было иллюзий касательно собственной незаменимости, равно как о непоколебимости места Джека в отряде. Замом во время работы на Пирса он стал чисто номинальным, поскольку всегда был при Броке, наравне с ним. Официальный второй зам в отряде так и не завёлся – несмотря ни на что, Брок никак не мог пустить на своё место никого из прежнего отряда Уилсона. Можно было назначить Таузига, но ему не доставало командирской хватки. Делать ответственной за отряд Мэй было страшновато, и вот тут уже сам Брок ругал себя за сексизм, которым обычно не страдал. Наверное, он просто подсознательно пытался защитить её от проблем, считая чуть ли не дочерью, в чём-то её принижая.
Он знал, что отряд не станет возникать, если он так решит, поэтому ещё в Трискеллионе подписал бумаги о назначении Мэй и Джоша на должности командира и зама на три месяца, как предполагал Пирс, тоже подмахнувший эти бумаги. Ребята насторожились, помня, но сделать уже ничего не могли.
Чувствуя перемену настроения, на кухню прицокал Челси, которого, против своего обыкновения, долго чесал Брок, всё ещё размышляя, не зная, чего ждать и как и что можно предусмотреть. Он не успел сделать то, что задумал – как-то обезопасить своих людей. Он бы не удивился, если бы Пирс узнал о его планах каким-то образом. До утра время тянулось медленно и мучительно, сон не шел, хотя Джош увел Мэй и пса в спальню, чтобы не мешать хозяевам квартиры. Они уже договорились, что с ними поедет Таузиг. Мэй перед службой ещё предстояло позаниматься с псом.
Рассвет они встречали сидя на крыше. Сидели долго, и Джек, прежде чем туда идти, предусмотрительно захватил с собой плед, невесть как оказавшийся в квартире – кажется, он шел с ней в комплекте.
Накинув плед на плечи, Джек прислонился спиной к стене надстройки, нагревшейся за день. Брок полулежал, откинувшись ему на грудь, согреваемый объятиями и пледом. Они оба понимали, что, возможно, это последние минуты их близости, не зная, что случится через несколько часов и чем оно закончится. Хоть Пирс и говорил о временном их отсутствии в городе, но нельзя было недооценивать фантазию ублюдка. Мог не вернуться кто-то из них или они оба, или вернулись бы вновь переломанными, переделанными так, как нужно Руководству ГИДРы, и не факт даже, что они останутся связанными прежними чувствами. Ожидание растило страх, столь непривычное им чувство с приложением, ставшим вполне привычным. То, что они берегли и боялись потерять больше всего. То, что делало их одновременно и сильнее и слабее.
Они позволили себе один-единственный поцелуй, остановившись в четверти мили до дома Пирса. Поцелуй, горчащий от неизвестности, обычно не обещавшей ничего, кроме боли, оправдываемой порядком. Джош тогда тактично вышел из машины, но его быстро загнали обратно. Брок как щенка потрепал его по волосам, развернувшись на сиденье, и улыбнулся, не зная толком, кого пытался приободрить – Таузига, Роллинза или себя.
Возле дома Пирса, припаркованная у тротуара, стояла машина, как две капли воды похожая на их собственную. Сам Председатель говорил с кем-то по телефону, как-то халатно оставшись на улице без охраны, что лишний раз наводило на мысль о том, что всё же он не так уж беспокоится о целостности своей шкуры, как кажется. Ещё надо было найти идиотов, которые решатся покусится на его жизнь. Брок был уверен, что район битком набит агентами Организации, да и в случае непредвиденных обстоятельств посмевшие познают весь библейский гнев многоголового чудовища. ГИДРа умеет мстить. Изощрённо, болезненно, и наверняка.
И он собирался найти возможность отнять у неё одну из игрушек. Его отряд. Он осознавал риски, будучи сам карающей дланью, но вот как раз относительного этого страха не было. Была мысль о том, что он должен это сделать. Порвать те самые верёвки с флажками и спасти щенков, зная, что ценой будет жизнь его и его пары, зная и то, что Джек, как всегда, встанет за левым плечом, закрыв от любого удара в спину.
Пирс закончил трепаться и убрал телефон в карман, как только Джек аккуратно остановил машину возле тротуара. Вышли все трое, полукругом вставая возле Руководителя. Выбор Брока Пирс действительно не оспорил, хотя он знал, что приехал не командир, а зам. Всё же Мэй была лучшим выбором, но Брок рассчитывал на них обоих.
Пирс прищурился против солнца, глядя на третьего солдата – вечную тень отряда. Над ним можно было смеяться, но, если бы Джош не заслуживал своего места – его бы в отряде и не было. Да, он не блистал красноречием, как Рамлоу, или способностью Джека с полуслова понимать командира, да, ему нужно было чуть больше информации на вводных, но со своей работой он справлялся безукоризненно – так же, как все они.
— Мистер Таузиг, вас ввели в курс дела?
Пары часов было, безусловно, мало, но это всё время, что у них было, плюс ещё немного по дороге к этому логову. Джош кивнул.
— Да, сэр.
Пирс перевёл взгляд на Джека, и у Брока оторвалось что-то внутри, хотя он сам не мог объяснить – что было не так.
— Мистер Роллинз, передайте ключи от автомобиля мистеру Таузигу.
Рука Джека, не дрогнув, вложила в ладонь напарника ключи с непримечательным брелком сигнализации, на котором был лишь логотип ЩИТа.
— Мистер Таузиг. С сегодняшнего дня вы с мисс Коллсон будете исполнять обязанности моих телохранителей, водителей и командиров отряда Альфа. Сейчас вы свободны. Возвращайтесь за вашей подругой и поезжайте в штаб-квартиру. Когда вы мне понадобитесь – я сообщу.
Таузиг с непривычки чуть было не козырнул, заслушавшись официальной речью, но вовремя опомнился, лишь вытянувшись и преданно глядя в глаза. Брок научил их всех этому нехитрому фокусу, дабы его люди лишний раз не огребали за пустяки.
— Да, сэр.
И застыл. Пожевав губами, Пирс искоса глянул на него. У Брока на языке вертелось нечто ёмкое, но Председатель опередил его.
— Езжайте.
Джош, кивнув, почти бегом кинулся к водительской двери, застыл возле неё и глянул на командира. Брок попробовал улыбнуться ободряюще, но вышло криво и скорее болезненно.
От обоих подчинённых не укрылось, что к командиру снова даже не обращались.
Брок проводил взглядом уезжающий автомобиль, почувствовав, как захлопнулась крышка мышеловки. Он уже не видел смысла напрягаться по этому поводу и сопротивляться, зная, что будет лишь хуже. Обернувшись к Пирсу, он наткнулся на внимательный взгляд, но не позволил себе даже судорожно вздохнуть.
Руководитель, наконец, сдвинулся с места.
— Господа, прошу за мной.
«За» не получилось. Брок, словно на автомате, на шаг перегнал Пирса и открыл ему дверь, хотя вроде бы обстоятельства несколько изменились. Ни наказания, ни поощрения не последовало, но Брок увидел, что место водителя пустует. Он привычно кивнул Джеку, чтобы тот занял своё место. Ключ уже был в замке зажигания. Захлопнув дверь, Брок занял переднее пассажирское место.
В салоне пахло чистотой, но не так, как в только что сошедшей с конвейера машине. Кто её пригнал, было не ясно.
— Мистер Роллинз, нам нужно на нашу базу.
Джек послушно повернул ключ, прекрасно зная, о чём речь.
— Да, сэр. Хайль, Гидра.
Рука Брока, лёгшая на ручку двери, слегка сжалась против воли. Работа на ЩИТ немного отучила его от этого девиза, который звучал в их жизнях уже довольно редко, но он помнил всё. И откликнулся чуть более хрипло, чем обычно:
— Хайль, Гидра.
Судя по виду, Пирс был более чем доволен своими солдатиками, его лицо растянула победная улыбка человека, которому принадлежит весь мир.
— Хайль, Гидра, господа.
***
Они молчали всю дорогу, все два часа, в которые Джек гнал на пределе ограничения скорости. Попутные машины резво уступали дорогу, встречные тоже ощутимо жались к обочине, узнавая правительственные номера. Брок лениво рассматривал окружающие пейзажи, не особо веря в то, что ещё вернется в эти края, и краем глаза следил за сосредоточенным Джеком, за его руками, лежащими на руле. Любовался всем, что было доступно и не скрыто форменной курткой, расстегнутой так, чтобы было не жарко и не давило на горло.
Брок вспоминал, пока мог, вкус его кожи, дрожь жилок под ней, когда его собственный язык скользил по ней, собирая остатки аромата парфюма, уже смытого в душе. Или яркий аромат самого Джека, не успевшего добраться до воды, только что закончившего с тренировкой. Или запах гари и пороховых газов и того же пота, когда они возвращались с тяжелого задания, чудом выжившие. Или вкус крови, если совсем целыми вернуться не удавалось, но жизнь брала своё, и они – от неё, всё, что она давала, не благодаря никого, кроме разве что, иногда, своего Хозяина, за очередной шанс сказать друг другу «всё будет хорошо», когда Пирс протягивал привычный свёрток с ампулами.
Он не жалел для них той дряни, что, по словам Уилсона, стоила тысяч жизней, потому что они отдавали ему сторицей, не жалея себя и противника выполняли то, чего не смог бы больше никто. В каком-то смысле он их берёг, по-своему. Потому что ну какой смысл от мертвых псов? Живыми и здоровыми, зло капающими слюной в ожидании команды они были стократ полезнее. Все это понимали. И, наслаждаясь своей властью, он давал им максимум свободы, зная: щёлкни он пальцами, и они окажутся у его ног, лизнут его руку, преданно глядя в глаза. Бешеные, кровожадные, сильные и…
Беспомощные. Перед ним. Перед его властью. Перед его словом. Привыкшие подчиняться, как не умеет подчиняться ни один раб. Отдавшие ему жизни друг друга добровольно.
Ещё на подъезде к базе Пирс отдал приказ ехать к наружным ангарам. Джек, не сбавляя скорости, направил машину, куда было велено, и резко затормозил в паре десятком метров от уже выгнанного из укрытия джета. Рядом с ним кучкой стояли пилоты и техники, о чём-то оживленно беседуя. Брок, без напоминания, выбрался первым, и открыл Пирсу дверь. Джек застыл рядом, будто просто материализовался. Пирс поправил пиджак и уверенно пошёл к джету, чьи двигатели работали на холостых оборотах.
Пилоты и техники сдержанно, без размахивания руками, поприветствовали руководителя организации, покосились на дежурно зыркнувших на них телохранителей и поспешили занять свои места.
Внутри джета Пирс занял место возле кабины пилотов, приказав Джеку и Броку отдыхать. Перелёт должен был занять примерно час, и можно было бы поблагодарить судьбу за кроху времени, оставленного им, но вместо этого Брок просто утянул Джека ближе к хвосту и, заставив сесть на не очень удобные скамьи для десантных отрядов, лёг, положив голову ему на колени.
Джек всё понимал, чувствовал Брока, но ни черта не мог сделать. Он опасался не меньше, что ему снова будут отдавать приказы, выполнять которые он мог лишь глухо рыча на самого себя и продумывая планы мести, уже зная, что без одобрения Руководства не сможет даже защитить свою пару.
Но этот час был их. Он не спорил. Он мог дать Броку то, что тому было жизненно необходимо. Пока мог. Его пальцы зарылись в тёмные, но уже с редкими седыми вкраплениями волосы, и Брок выдохнул, расслабляясь, на его губах появилась едва заметная улыбка. Джек не решился закрыть глаза. Он хотел запомнить Брока таким, если всё же случится то, чего опасаются они оба. В том, что Пирсу хватит возможностей удержать одного даже если не станет второго, они оба не сомневались. Твари на запястье Брока можно найти нового хозяина, и даже метка при современной технике и медицине не будет гарантом.
Оставалось лишь ждать, терзаясь неизвестностью.
Брок задремал, но вскочил, как подброшенный, когда джет чуть резковато коснулся земли. Джек придержал его, чтобы он не скатился с лавки, и помог сесть. Пирс, отдав пилотам какие-то распоряжения, оказался возле аппарели, когда она уже опустилась, и его телохранители стояли возле нее. На бетон взлётки спустились все вместе, оказавшись будто бы там же, где и стартовали. Все базы строились по одному образцу. Отчасти это было удобно, отчасти могло запутать и самих хозяев.
Эту базу они узнали без труда. Она располагалась вблизи озера Кеннеди, на север от Ванкувера, в Британской Колумбии. Они были уже на ней год назад, зимой, и Брок тогда обстрадался, что не удастся покататься на лыжах, будто они на прогулку выбрались, а не сопровождать Председателя. Впрочем, страдал он не долго – весь визит занял едва ли час – на дорогу потратили больше. Оттуда, правда, они полетели в Европу, где проторчали неделю в Лондоне. Там уже Брок сетовал, что скоро покроется плесенью.
Желание сбылось извращенно, они вернулись, но для лыжного спорта было ещё не время. Их встречали. Незнакомый им человек в костюме, неприметной внешности среднего возраста мужчина. Он обнял Пирса как дорого друга и наверняка нашептал ему на ухо приветствие. К Джеку и Броку он не подошел, но в пригнанной для них машине всё равно сидели тесно. Джека Брок отправил вперед, а сам он создавал неудобства севшему посередине Пирсу.
Под землёй всё было знакомо, в буквальном смысле – до боли.
Пирс и неизвестный им мужчина переговаривались о чём-то своём. Один из местных бойцов встретил их у дверей лифта на парковке, и нужен им был, кажется, только для того, чтобы открывать двери. Брок и Джек шли последними, не глядя на стандартные интерьеры.
Путь закончился неожиданно в обзорном зале над одним из полигонов. К тому времени их сопровождение удалилось. Пирс жестом подозвал их к себе, застыв у толстенного бронестекла.
— Сегодня, господа, настал день, который я оттягивал как мог, но из-за последних событий больше ждать было нельзя. Мы все увидели, в какой опасности мир, увидели, насколько опасны преступные попытки перекрыть поток ресурсов тем, кто может встать на пути внешней, да и внутренней угрозе. ЩИТ позволяет себе медлить, ожидая, пока противник его предупредит, прежде чем нанести удар. ГИДРа себе такого позволить не может. Мы заявляли о своём праве утвердить порядок на нашей планете как единственной силы, которая может этот порядок удержать. Это священная обязанность любого, кто решит назвать себя хозяином этого мира. У нас множество ресурсов, у нас великолепные бойцы, но, как вы видели – этого мало. Поэтому ГИДРа вслед за памятным вам экспериментом доктора Эрскина делала попытки воссоздать сыворотку суперсолдата.
Сделав эффектную паузу, Пирс дождался максимального накала страстей, как ему казалось.
— И эти попытки оказались результативными.
Броку показалось, что у него аж уши дёрнулись. У Джека на лице отразился внезапно целый спектр эмоций.
— На данный момент у ГИДРы есть свой суперсолдат. Сильный, смертоносный, по результатам испытаний несколько превосходящий Капитана Америка.
На этих словах Броку захотелось сесть, но удобные кресла стояли далековато. Он разом вспомнил спарринги и миссии, мозг услужливо, как каталог, показывал его собственные выкладки по Капитану.
— Наше лучшее Оружие. Но у него есть небольшой изъян. В некотором смысле, поэтому мне нужны были вы. У вас уже есть опыт работы с суперсолдатом, человеком, не признающим авторитетов, и вы отлично проводили миссии. От вас мне нужно, чтобы вы, ознакомившись со всеми нашими наработками и с самим Оружием, научились управлять им. Чтобы стали хендлерами суперсолдата и на основе вашего опыта можно было разработать схему управления для будущих суперсолдат, когда они появятся у нашей Организации. Это дело особой важности, поэтому я без колебаний освободил вас от должности телохранителей, пока вы не выполните это задание. Между собственным комфортом и благом Организации и мира я выбрал второе, и верю, что не ошибся в вас. Господа, прошу внимания.
Он щёлкнул выключателем, погасив свет, чтобы было лучше видно то, что происходило на полигоне, куда вышел одетый во все чёрное темноволосый мужчина с отливавшей металлом рукой.
— Лучшее оружие ГИДРы. Призрак. Зимний Солдат.
Мужчина ненадолго вскинул взгляд вверх, безошибочно сквозь темноту находя глазами наблюдателей. Нажав кнопку селектора, Пирс изобразил свой лучший «отеческий» тон.
— Здравствуй, Солдат. Покажи себя нашим гостям.
Приказ прозвучал неприятно двусмысленно, и Брок был готов к тому, что этот мужик начнёт раздеваться, но нет. А потом на долгий час и Джек, и Брок прикипели к стеклу, наблюдая то, чего не видели даже за Капитаном. Этот суперсолдат не стеснялся своей силы, выставлял её напоказ бесстыдно и с вызовом, как хищный зверь не стесняется демонстрировать себя соперникам.
Брок любовался. Он впервые видел такое, и просто не мог реагировать иначе. Его, знавшего как оценивать бойцов, продирало мурашками от удовольствия, грозившего стать опасно близким к оргазму. Да, солдат определённо был круче Кэпа, вот только как контролировать эту мощь, Брок не мог сообразить. Давить авторитетом человека, который может походя вырвать хребет? Он не был настолько дураком. Его ебанутости хватало максимум на то, чтобы несколько секунд не ударять по матам ладонью, оказавшись под Кэпом, когда и так уже было ясно, кто победил. А этот не факт ещё, что послушает.
Закончив с демонстрацией способностей и кивнув на короткое «Спасибо» от Пирса, солдат скрылся из зоны обзора. Председатель вновь включил свет.
— Я не буду ущемлять вас в методах – используйте всё, что вам нужно, но прежде вы должны детально изучить Оружие – его функционирование не должно нарушиться. Не будете ущемлены вы так же и в своих свободах. На время, которое вам понадобится, чтобы добиться полного и уверенного подчинения, вся база в вашем распоряжении, каждый человек здесь принадлежит вам круглосуточно и не вправе отказать ни в чём, но, в конечном счете, я жду от вас обоснования каждого действия, не забывайте это. Всё должно быть направлено на эффективное решение задачи. Я так же буду с вами на связи не зависимо от времени суток и того, чем я буду занят, но будет лучше, если вы сможете решить все проблемы сами. Вы взрослые люди с такими полномочиями, которые вам это позволяют. Мистер Рамлоу, не переживайте о своём отряде – у вас будет подробная информации о нём и возможность вмешаться – для вас выделен канал связи. Так же вы сможете контролировать ситуацию с вашими личными делами в городе. Сможете даже на лыжах покататься, если к тому времени не закончите здесь, хотя я хотел бы, чтобы это случилось как можно быстрее. Да, я помню ваше прошлое разочарование.
Брока уже мало ебали спортивные приключения. Вопросы теперь были более насущными, но, в первую очередь, его интересовало одно.
— Он же убьёт нас в первом же спарринге. Или даже до него. Он физически сильнее даже нас.
Пирс улыбнулся. Опасно, холодно, как иногда улыбался, доставая из кармана своё средство дисциплинирования.
— Вы боитесь, мистер Рамлоу?
Брок чуть сузил глаза, пригибая голову. Да, чёрт подери, он боялся. Он видел бойца в действии и не хотел увидеть кровь Джека на его руках.
— Опасаюсь, мистер Пирс. Чтобы выполнить ваше задание, мы должны будем заставить его подчиниться, и, судя по тому, что я видел, подчинится он лишь силе.
Взгляд Пирса изменился как-то очень резко и перестал быть угрожающим. Брок успел растеряться, но на столик лёг небольшой тонкий кейс. Раскрыв, Руководитель развернул его. Брок готов был выругаться, но что толку от этого?
На самом деле, это было предсказуемо – то, что им придётся еще несколько раз умереть или хотя бы оказаться на грани. Их отправляли дрессировать опаснейшего зверя, не дав никакой защиты, но предполагалось, что умереть им не позволят. По крайней мере, пока они не выполнят свою работу. Выбора им не давалось, лишь эта маленькая милость.
— Я перепрограммирую контроллеры. Ежедневные дозы позволят вашим нанороботам поддерживать ваши организмы так, как если бы вам дали сыворотку суперсолдат. Каждую неделю я буду присылать вам это вещество. Вы сможете эффективно противостоять Солдату, если он решит проверить вас на прочность, кроме того, она поддержит вашу работоспособность. Такие условия вас устроят?
Это было поблажкой. Единственной, и Броку пришлось кивнуть, как и Джеку. Вместе с тем, они испытали облегчение – их не торопились ни устранять, ни сдавать на опыты, и лучше бы так и осталось. И Брок сделает всё, чтобы эта мартышка с протезом делала под его дудку такие па, чтобы Пирс кипятком ссал от удовольствия.
Его губы дрогнули в слабой, но уверенной улыбке. Всего один супер. Ну и что, что дикий зверь? Обломает, не впервой. Он знал себя – сила – физическая – нужна будет ему не долго. Главное найти подход, потом пойдёт как по маслу.
— Да, сэр.
Пирс кивнул и протянул руку ладонью вверх – Брок даже удивиться успел, но пожал её, и Джек вслед за ним. Пирс был доволен уже заранее, видимо – действительно веря в них.
— Хайль, Гидра, господа. Жду ваших отчётов и результатов. Помните, весь мир зависит от вас.
Комментарий к
Не могу не сделать этого примечания - для меня лично Брок никогда не был хендлером Зимнего, но я руководствуюсь лишь фильмом и игрой актёра. Но в заявке было так и в этом фике будет так.
========== Часть 18 ==========
Комментарий к
Осторожно, не запутайтесь. Очень не хронологично
— Раньше ты вроде был покрепче, командир. Возраст?
Рамлоу оскалился и хотел было въебать охуевшей «винтовке с глазами» промеж ушей, чтобы меньше вякал, но с хриплым стоном повалился обратно. Подцепив его за ремешок разгрузки металлической рукой, Солдат замедлил падение и прижал тело к земле. Мэй, благодарно кивнув, продолжила шить рану.
— Лежи. Джек справится. Справляется.
Живой рукой Солдат придерживал лежащую на рюкзаке винтовку, следя за целью через прицел.
— Расскажи кому – не поверят.
— А ты не рассказывай, soroka.
— Блядь, Солдат, еще раз по-русски что-то скажешь - сдам на обнуление.
—Могу намекнуть Пирсу, что моему хендлеру неплохо бы подтянуть знание языка исторического противника.
Брок застонал, но этот звук потонул в рявканье крупнокалиберной снайперской винтовки.
— Цель устранена, отряд возвращается, жертв и раненых нет.
— Я закончила.
Солдат подставил пятерню под тонкую женскую ладошку, уверенно хлопнувшую в ответ. Брок закатил глаза.
— Командир, я никому не скажу, как ты зацепился за гвоздь. Пусть думают, что на тебя напал вражеский диверсант.
Брок кивнул обреченно, дожидаясь, когда Солдат упакует свое барахло и поможет ему подняться. Паршивец нарочно сделал вид, что не понял этого и собрался уходить, но, развернувшись, легко вздёрнул командира на ноги и придержал.
До точки сбора он доковылял с трудом. Заметив, что что-то не так, Джек вскочил ему навстречу.
— Что…
Он не успел даже договорить, подхватывая Брока под руку, когда патлатая тварь со всем имеющимся ехидством пояснила:
— Упал задницей на гвоздь.
В наступившей тишине фоном прошуршало перекати-поле. Таузиг заржал. Брок, повесив голову, простонал «Блядь». Мэй ковырнула носком сапога желтую землю, и только Джек остался тупо моргать.
— Чего?
Выпрямившись, Брок хлопнул его по плечу, прося отпустить, заверяя, что умирать вот прямо на этом месте он не собирается.
— Распорол бедро. Об гвоздь.
Никто не заметил, как Зимний подкрался совсем близко и ласкающим движением положил ему на ягодицу широкую ладонь.
Брок зашипел, рука Джека дернулась к кобуре. Солдат ретировался со скоростью света, но успел веско вякнуть:
— Ну, если это называется бедром…
Под виноватым взглядом Брока заржал уже Джек. Он давно перестал вестись на эти намеки Солдата. Вначале тот действительно пытался его выбесить, делая такие намёки в адрес Брока. Не учёл, что Джек не ревнивый, но злопамятный, а после лапал чужого любовника просто ради шутки. Ну, как умел, так и шутил.
Если бы Брок не знал Солдата так, как пришлось узнать, он бы, может, тоже решил, что его тылам что-то угрожает. К счастью, Солдат был по совсем иным дыркам.
***
Отчасти эта проблема возникла из-за подхода Брока, но он отказывался признавать его неэффективность.
Прочитав вдоль и поперек всё, что ему притащили техники, просмотрев вообще каждый клочок бумаги, каждую запись в электронном виде, он приказал избавить Солдата от той чёртовой прорвы химии, что в него закачивали, когда он был не на задании.
Когда у Солдата появились признаки ломки, Брок охуел и волком глянул на старшего техника. Тот сбледнул с лица, став по цвету таким же, как его халат. Когда он не смог загнать в камеру никого, даже пристрелив для острастки одного из младшего персонала, он понял, что идти туда ему. Следующие два дня он лично менял капельницы, которые, по уверениям местных врачей, должны были очистить организм. На третий день ему пришлось разбираться с очередными проблемами «дома», и он послал Джека.
Это не привело ни к чему хорошему – очнулся Солдат буйным и очень сильным. Его живая рука отцепилась от горла Джека только когда Брок вырубил озверевшего суперсолдата шокером, специально сконструированным умельцами ГИДРы. Четыре дня они потом изъяснялись жестами, а Брок расплачивался с любовником натурой.
Отказ от супрессантов сказался далеко не сразу – Брок этого вообще не ждал и к такому не готовился. Проблема возникла на маленьком пробном задании, присланном Пирсом. До самого его конца всё шло хорошо, но, когда пришло время прикончить свидетельницу, Солдата коротнуло. И если бы дело было просто в том, что он отказался подчиняться, Брок бы понял, но Зимний стоял и гладил трясущуюся женщину по длинным волосам и совершенно развязно ей улыбался. Стояк, возникший из ниоткуда тоже был легко заметен.
Брок тогда махнул ему рукой, просто велев поторопиться, а Джек ушел стоять на стрёме.
Наблюдать Рамлоу не планировал, но инструкция требовала не сводить глаз с имущества ГИДРы, и он стал невольным свидетелем того, что Солдат умеет пользоваться не только любым транспортом и оружием, но и своим и чужим телами.
Женщина под ним кончила раза три, прежде чем Призрак отвалился от нее с довольным видом, а Брок всадил ей пулю в лоб.
Пирс наверняка узнал обо всём, но ничего не сказал, а Солдат позже как-то обмолвился, что любит таких – крепких, сочных, с сиськами, в которые можно зарыться лицом. Мэй потом порадовалась, что на неё, поджарую и жёсткую, Солдат не поведётся. Услышавший это, Зимний прищурился, но отвёл взгляд, когда в его висок ткнулся пистолет, снятый с предохранителя. Рамлоу даже говорить ничего не стал, но точно знал – Солдат к его девочке не прикоснётся. На тот момент они уже достаточно хорошо знали и понимали друг друга, временами даже лучше, чем с Джеком.
***
Одно только изучение будущего подопечного заняло у них почти три недели. Около трети из того, что им выдали, было технической документацией, где, если не знать, о чём идёт речь, можно было увидеть обычную инструкцию по эксплуатации навороченного вооружения, дополненную незначительными вкраплениями, описывающими особенности, возникшие из-за биологической природы объекта.
В медицинских выкладках Брок разбирался с трудом, но в этот раз им было разрешено пользоваться интернет, и они значительно пополнили запас знаний, от которых уже голова пухла.
Содержание и снаряжение Оружия особых проблем не составляли, особенно учитывая то, что Солдат во многом был по бумажкам саморегулирующейся системой.
Машина не скажет, что с ней что-то не так, и только в критической ситуации она начнет дребезжать. Призрак докладывает о любой дестабилизации, постоянно мониторя собственное состояние, что, правда, не снимает с хендлера ответственности за его функционирование. Также Солдат способен обслуживать большую часть своих потребностей. Он способен самостоятельно разработать план миссий, подобрать снаряжение для себя и отряда поддержки – это подавалось именно так, без возможностей двоякого толкования. Солдат – основная ударная сила, не рядовой член отряда.
Это Броку не понравилось. Напрашивалось сравнение с Кэпом – тот практически не способен был работать в команде, плохо контролируя себя, когда на горизонте маячил противник.
Пирс не уточнил, на каких ролях он хочет видеть свою игрушку.
Остальные две трети чтива были более увлекательными, хотя в основном это были отчёты предыдущих хендлеров. Частично написанные на бумаге от руки, частично в электронном виде, они содержали годы и десятилетия эксплуатации и совершенствования Оружия, и Брок с Джеком охуевали, читая их, чувствуя омерзение.
То, что они видели, было человеком, но всем было всё равно. Даже Мэй с ленивым и озорным псом обращалась более… человечно?
Эту часть они читали дольше всего, потому что приходилось делать большие перерывы. Броку становилось плохо, когда в строках отчётов он начинал видеть себя.
Некоторые хендлеры, видимо близкие к медицине, не стеснялись описывать эксперименты с участием своего подопечного, и Брок буквально видел, как Солдата препарировали ради интереса, ради того, чтобы рассказать начальству, от чего ещё он не сдох. Как он вёл себя под очередными веществами.
Брок швырнул очередную папку, и та съехала со стола на пол, рассыпав листы. Сам он обхватил голову руками и закрыл глаза.
«Размножение». Они, блядь, даже это с ним пытались провернуть – использовать как племенного быка. В ёбаных подробностях описывая всё. Каждый свой шаг, каждое движение. Когда выяснилось, что он стерилен, они попытались его клонировать, но не получилось – сыворотка сделала генный материал непредсказуемым. И всё равно они не унывали и пробовали снова и снова, пользуясь достижениями развивающейся медицины.
На нём испытали все известные отравляющие вещества и биологические агенты. Испробовали все возможные способы наказания, начиная от окрика и заканчивая групповыми изнасилованиями и хирургическими вмешательствами, признав обоснованными лишения воды, пищи и воздуха, содержание в тёмной камере изолятора в зафиксированном состоянии и электричество. Джек порывался отобрать папку «Устранение сбоев», но Брок не позволил, выдержав.
Той ночью он впервые поднялся на поверхность и сидел у въезда на подземную парковку на бетонном блоке противотаранного устройства. За проливным дождём не было видно ничего, в том числе – его лица. Впервые Джек не пошел следом за ним. Аккуратно собрав разбросанные листы, он педантично сложил их и ознакомился с содержимым.
У них всё равно не было выбора.
Той ночью Брок отдавался с такой страстью, будто завтра никогда уже не наступит. И Джек делал то, единственное, что мог – отгораживал любовника от грёбаного мира, в котором возможно было совершать бесчеловечное безнаказанно, собственным телом. Он жалел лишь о том, что не сможет уже спасти его душу, их души, вместо которых давно уже поселилась кровожадная гадина с безразмерными щупальцами, свила себе гнёздышко за грудиной и сдохнет лишь тогда, когда не станет их обоих. Об этом оба молчали – какой толк в словах. Они пошли на это добровольно.
Им пришлось смириться. Брок делал пометки в планшете, записывая и комментарии Джека. Они обсуждали чужие отчеты, иногда завтракая, обедая или ужиная, обложившись бумагами, или знакомились с электронными записями, нависая прямо с подносами над клавиатурой ноутбука, почти без труда добытого у снабженцев. Те сдулись сразу, даже не пытаясь бороться. Как и говорил Пирс – требования хендлеров Зимнего Солдата выполнялись с полуслова.
Отчёты с миссий, заинтересовавшие Брока, были весьма скупы, поэтому он лишь бегло просмотрел их, увлекшись видеоматериалами. От них он отрывался только чтобы дойти до сортира, либо по принуждению Джека, заставлявшему ложиться спать. Кормил он же и практически насильно, матеря командира за вновь появившиеся круги под глазами.
Брок же боялся, что, если прекратит изучать своего подопечного, то уже не сможет себя заставить взяться за информацию вновь. Проще было так, по инерции, не расслабляясь, не выныривая из кромешного ада.
Он понимал, что всё то, что творили с человеком, не с оружием, предстоит сделать и ему. Усовершенствовать, как требовал Пирс, добиваясь иного уровня подчинения, и он уже по имеющимся данным видел – почему.
Перед ним был архив смертей. Призрак не признавал над собой власти. Чёрт знает, как и из кого его создали – бога ради, Брок видел, что можно сделать из простого человека правильно подобранными словами, действиями и веществами – шлюх, первоклассных убийц, иногда даже – хоть и крайне редко – чуть ли не запредельно развить разум. Сыворотка и все те воздействия, что были описаны или даны ссылками на специфическую медицинскую документацию, которую ему не хватило духа затребовать, вполне справились с задачей. Появился очередной суперсолдат, без тех «вредных» моральных устоев, которые мешали Рождерсу раскатать по ближайшей поверхности тех, кто взглянет на него как-то не так или посмеет требовать чего-то.
Техника безопасности, написанная буквально кровью – там были пометки со ссылками на дела бывших хендлеров – составляла довольно большой талмуд. Ещё даже не дочитав его, они серьёзно задумались – а на кой чёрт Организации нужен такой геморрой? Гораздо проще и дешевле содержать армию, чем одного такого затейливого диверсанта. И как так случилось, что за семьдесят лет почти его так и не обломали.
Броку проблема виделась в самом стандарте техобслуживания Оружия. Те самые обнуления, скорее всего, заставляли его забывать и о необходимости подчиняться. Тогда же Брок сделал пометку на планшете – проверить готовность подопечного подчиняться при длительном отсутствии обнулений, хотя где-то ему попадались слова о дестабилизации в этом случае. Получался хренов замкнутый круг.
Взгляд притягивали уже три сложенные стопкой кейса, в которых хранилось их единственное средство, которое, в теории, позволит им хотя бы не сдохнуть в нежных объятиях Солдата. Они ещё не пользовались им, пока не горя желанием встречаться с Призраком, но вечно тянуть было нельзя.
Поднявшись с пола, Брок прошел к двери их комнаты, возле которой и стоял стул с кейсами. Иньектор, один на двоих, лежал в нижнем ящике. Придержав остальные, Брок положил его поверх и открыл. Джек следил за ним молча.
Не поворачиваясь, Брок обронил:
— Нам нужно попробовать.
Пересев на кровать, Джек кивнул обернувшемуся любовнику и выше задрал рукав футболки.
— Давай.
Как бы им ни не нравилось делать это друг с другом, но колоть эту дрянь сами себе они так и не научились. Нужно было две руки, чтобы точно попасть куда надо.
Они уже обговаривали, как всё будет. Им нужно было привыкнуть к тому, что нанороботы сделают с их телами, прежде чем кидаться на амбразуру – почти буквально.
На тренировку Брок отвёл им один день. Климатический полигон, который смоделирует экстремальные условия, и его собственноручно разработанная программа тренировки. Он не хотел сомневаться ни в чём.
***
Джек ещё спал, когда Брок узнал пренеприятнейшую новость.
Был серьёзно нарушен один из протоколов работы с Оружием. Куратор – Пирс – не представил ему нового хендлера. А, поскольку Солдата не отправляли на хранение из-за того, что неясно было, когда он понадобится новому хендлеру, тот ощутимо сбоил.
Это всё сообщил Броку техник, когда командир, которому снова не спалось, решил посмотреть вблизи, с чем им придётся работать.
У Солдата были персональные апартаменты на базе. Настоящий вольер для зверя, оснащённый полным игровым набором – владельцы самых элитных спортзалов могли лишь завидовать оснащению этого комплекса. Всё здесь собранное было без торговых обозначений – Брок уверился в предположении: инвентарь для Солдата изготавливался по особому заказу. Даже Роджерс так не шиковал – занимался на том, что предназначено для простых смертных, вынужден был беречь вещи.
Так же, как и для Роджерса, была заготовлена целая этажерка груш. В сетчатом мешке в рост человека были напиханы баскетбольные мячи.
Рядом со «спортзалом» располагалась и комнатка для «временного хранения», как сказал техник. В переводе на человеческий, она оказалась подобием спальни с подобием же койки, хотя, технически, это скорее была довольно широкая лавка. Судя по тому, как растопырил свои ручонки техник, показывая её ширину, на ней можно было лежать на боку. Брок не стал давать выход чувствам, вспоминая, как содержали когда-то его самого, но запомнил.
Техник выглядел уж очень неуверенным.
— Не знаю, как вы с ним справитесь, сэр. Обычно, когда он бывал в таком состоянии, его хендлеры не заходили туда без огнестрельного оружия. Только оно его могло остановить на время, достаточное для введения транквилизаторов.
Удар по стеклу с той стороны заставил техника отскочить с места на вполне приличное для норматива расстояние и схватиться за сердце. Брок даже не вздрогнул. Справедливости ради – он видел Призрака.
Неспешно обернувшись, он улыбнулся. Бронестекло было прозрачным в обе стороны. Оттуда, из зала, на него смотрел хмурый патлатый мужик. Правую руку он по-прежнему прижимал к стеклу, давая полюбоваться грамотно проработанными мышцами на ней и по всему остальному телу, демонстрируя себя. Приходилось признать, у Брока и Джека было поскромнее, хотя Брок был рельефнее. Злой азарт кольнул, требуя устроить петушиные бои, но он сдержался. Раздеваться и позировать перед подопечным только чтобы выяснить, у кого сиськи круче, он не собирался.
Не добившись результата, Солдат ушёл обратно к своим игрушкам. Брок мысленно похлопал себя по плечу, а заодно и посочувствовал. Он не любил, когда приходилось принуждать к содействию – снижалась эффективность работы. Но выбора не было.
Возвращаясь в свою комнату, Брок забрал из автомата-распределителя завтрак для себя и Джека. Тот еще спал. До побудки на их смену оставался ещё час, но Брок откинул с бёдер Джека краешек простыни, которым те были символически прикрыты. Джек сонно завозился, даже не подозревая о том, какую ошибку делает.
На бледной коже, давно не видевшей солнца, блеснули подсохшие потёки семени – Джек поленился вставать и идти в душ. Брок посчитал, что достаточно хорошо вылизал его, но, видимо, что-то всё же пропустил.
Всё же определённо было хорошее в том, чтобы проснуться раньше любовника. А ещё Брок загорелся идеей заставить Джека поваляться под солнцем. На этих широтах оно не было таким злым, как в Австралии, и Джек бы не обгорал так быстро, зато светлая кожа немного зазолотилась бы.
Под эти весёлые мысли Брок успел раздеться и вновь оказаться в постели.
Обхватив ягодицы, будто бы созданные для его ладоней, он раздвинул их, любуясь, и лизнул на пробу. Пальцы, надавившие на края ануса, с небольшим сопротивлением скользнули внутрь. Джек застонал, начиная просыпаться, но прежде выгнулся, подставляясь под ласку. Брок медлил не долго, не стараясь растянуть еще припухшие с ночи края. Он скользнул внутрь, обнимая Джека поперек груди, держась за неё, потому что там тоже было за что держаться. Под ладонями было упруго, почти твёрдо – определённо удобнее, чем мягкие женские груди. Нашарив соски, он аккуратно потёр их, и мозг, охуевший за последние дни, подкинул идею, которая не удержалась за зубами.
— Джек…
Коротко мыкнувший в подушку, любовник приподнял голову и зад одновременно, и Брок чуть не забыл, что хотел сказать.
— Сделай пирсинг.
Он снова сжал соски, показывая, о чём речь. Джек застонал, подставляя шею и ухо под влажный язык, но нашел в себе силы ответить.
— Я подумаю.
И, чёрт, он так умело сжал Брока в себе, что это, вкупе с идеально обрисованным подсознанием образом маленьких металлических украшений, толкнуло Брока за грань.
Он успел вылизать гнущегося в его руках Джека вновь, прежде чем тот глухо простонал его имя. Обхватив его член губами, Брок позволил ему схватить себя за затылок, притягивая изо всех сил. Ему пришлось несколько раз тяжело сглотнуть, чтобы Джеку было проще делать рваные остаточные движения.
Душ принимали порознь – во избежание.
Они уже оделись, когда прозвучал сигнал таймера: пора было вводить очередную дозу.
***
Солдат определённо ждал их, сидя на скамье для жима лёжа. Он поднялся навстречу порывисто, как тигр, увидевший, как к его клетке несут кусок мяса. И этого тигра не пугали ни численный перевес противника, ни имеющиеся у них хорошо знакомые ему электрошоковые дубинки, ни оружие. Он смотрел в глаза, и Брок почти чувствовал вибрацию рыка.
И всё равно любовался, зная, что этот зверь не почувствует угрызений совести, раздавив ему глотку – это была наиболее частая причина смерти среди тех, кто оказывался вблизи от Солдата. Брок лишь надеялся, что тот не нацелится сразу на голову и не оторвёт ему правую руку – вот тогда точно придётся тревожить Пирса.
Он любовался, зная, что умрёт в руках Солдата, зная, что подводит под это же Джека. Зная, что иного выбора нет.
Остановившись за толстым стеклом – единственной их защитой – Брок наконец решился сделать то, что судорожно обдумывал несколько дней. Под давящим взглядом Солдата он щёлкнул застёжкой поясного ремня. Джек наблюдал с ощутимым напряжением и, наверное, даже с осуждением, но Брок продолжил, повторив всё то же самое с ремнями на бёдрах. Он положил кобуры с пистолетом и шокерами на стол под ставшим насмешливым взглядом живого оружия и шагнул к двери. За спиной коротко рыкнул Джек, швыряя своё снаряжение рядом. Брок не мог от него этого требовать. Не имел права, но Джек то ли понял, то ли опрометчиво доверился.
Дверь, контролируемая системой охраны, послушно отъехала в сторону, когда они подошли к ней.
Они замерли в пяти шагах от Солдата. Единственное, на что опирался Брок, рискуя, делая не так, как все – искра интереса, которая, если ему не показалась, мелькнула в серых как лёд глазах. Если он ошибся в подопечном, в себе или в Джеке – им конец. Никто не придёт, пока не будет уже слишком поздно. Он разом нарушил несколько правил – хендлера должны сопровождать техники и стрелки, он сам должен быть вооружен и иметь при себе запас транков. Брок шел на опаснейшего зверя с голыми руками.
Он не отвёл взгляда. Джек – он был уверен – тоже. Губы Солдата, преступно яркие, красивой формы, дрогнули. Между ними скользнул острый кончик влажно языка, и, не будь они на базе ГИДРы, Брок бы решил, что тот грубо, напоказ, флиртует, хотя даже флиртом такое не назвать – обычно после такого жеста вкупе с таким оценивающим взглядом минут через пять уже начинается всё самое интересное. Хотя Броку однажды едва хватило пары минут, и с тех пор он зарёкся ходить с Джеком по ночным клубам.
Скользнувшую не туда мысль оборвало движение Солдата. Едва заметное, просто шевеление, и голос. Глубокий, мягкий, обманчиво завораживающий.
— Вы мои новые хендлеры? Теперь вас выдают парами?
Всё-таки Брок не ошибся, сделав одну пометку не на планшете, а в собственном мозгу. Семьдесят грёбанных лет все относились к Солдату как к машине, иногда как к служебной собаке. А на самом деле тот был хитрым ублюдком, умело поддерживающим соответствующий образ. Почему и как он нарывался на обнуления, предстояло выяснить, но то, что под красиво оформленной черепушкой живёт острый гонористый разум, уже было понятно.
— Да. Чтобы ты не заскучал.
Солдат быстрым, но плавным движением поднялся на ноги и снова смерил хендлеров взглядом. Те не дёрнулись, и в его глазах Рамлоу, наконец, увидел настоящее любопытство. Не дёрнулись они и тогда, когда он прошел совсем близко, хотя вокруг было полно места.
Вытащив из мешка один из мячей, он с резким разворотом швырнул его так, что поймать бы не смогли. Инстинктивно протянув руки, оба помешали бы друг другу.
— Тогда развлеките меня.
Удивление на его лице мелькнуло вновь, когда он обернулся да конца. Мяч перекатывался с ладони на ладонь в руках Брока. Джек даже не дёрнулся, когда мяч полетел в него – Рамлоу перехватил его, почувствовав как рвануло запястья – Солдат швырнул «игрушку» не жалея дури. Джек рисковал, но он привык рисковать, доверяясь командиру.
Брок шагнул так, чтобы закрыть собой любовника, обозначивая своё положение альфа-самца и сделал первый удар мячом об пол, а потом от груди вернул подачу, так же не стесняясь вложить в неё силу – не всю, но заинтриговать Зимнего хватило. Усмехнувшись, Солдат оставил мяч себе и пошел в тот участок спортзала, где висела корзина.
Они с трудом приноровились не падать на бетон пола, когда Солдат отшвыривал их движением плеча, когда налетал на них всем телом. Брок видел что тот, играя жёстко, не выходит за чётко обозначенный предел – не калечит их, хотя мог бы, и подкопаться было бы трудно. Он чуть не пропустил его вопрос.
— Почему вы нарушаете регламенты?
Джек умудрился выхватить из-под его руки мяч и забросил в корзину. Внизу его подхватил Брок, и, уведя за спину, оказался нос к носу с Оружием. Азарт заглушил страх или его и вовсе не было.
— Твои регламенты похожи на пособие для кинологов, ты знал?
Солдат сунулся было отобрать мяч, оказываясь слишком близко для игры, грея дыханием кожу на плече Брока.
— Я в курсе. Но ты не ответил.
Брок ударил мячом чуть сильнее, чтобы тот отлетел к Джеку, а сам подставил плечо, на которое натолкнулся Зимний, попытавшийся рвануться ему за спину. Болезненно заныла ключица, но Брок плюнул на это.
— Ты же всё равно не подчиняешься. У меня свой подход.
Взгляд Солдата разом изменился, и Рамлоу просто не успел ничего сделать, когда кулак – слава богу или ГИДРе, что живой – ударил его в живот, заставив согнуться. Навстречу лицу уже летело колено, когда Солдата будто ветром сдуло. Джек, ударив всем корпусом, сбил его с ног. Зимний кувыркнулся, мгновенно опершись, на руки, но встать не смог, удивленно уставившись на левую ногу.
Джек, вставший между ним и Броком, загораживал командиру весь обзор, и тот, продышавшись, вцепился в зама, одновременно выпрямляясь и отодвигая его.
Грязный приём – удар сбоку под колено. Джек не думал о сыворотке, хотя обычного человека это могло бы сделать инвалидом.
Солдат всё же поднялся, не опираясь на раненую ногу, и оскалился, пригибаясь.
— У вас всех свои подходы. Это никого не спасло.
Потерев ещё нывшее место удара, Брок хлопнул Джека по плечу и без опаски подошел к Солдату.
— А у них всех была на воспитании толпа великовозрастных идиотов?
Брови живого оружия дернулись к переносице, обозначив мыслительный процесс, и Брок сжалился. Он и так знал ответ.
— Детка, я – командир Альфа-СТРАЙК уже почти семь лет, а до этого по крупицам собирал свой собственный отряд. Мне платят не только за то, что я умею убивать, но и за то, что умею заставлять людей подчиняться.
Руки Солдата вроде бы дёрнулись для удара, но он сам оборвал это движение. Брок стоял перед ним на расстоянии, не требовавшем даже бросаться вперед, беззащитный, не надеющийся на шокеры и оружие, в недосягаемости второго хендлера – убить Солдат мог без проблем.
Убить первого человека, подошедшего к нему без страха. Первого, не начавшего с угроз.
— Почему ты решил, что я подчинюсь тебе? Вам? Почему вас вообще двое?
Броку стало немного смешно и подозрительно легко, будто ему дали морфина.
— Потому что я верю в твою разумность. Я знаю, что с тобой делали по отчётам прежних хендлеров, и знаю, что они изначально действовали неверно.
Напряжение вновь сгустилось и Брок жестом остановил дёрнувшегося Джека.
— Ну да. А ты пришёл такой весь в белом, решил заменить кнут на пряник и ждёшь подчинения.
Броку не нравился вой сервоприводов в механической руке, этот звук нервировал его, но он даже не думал отступать.
— Я предлагаю сотрудничество.
Он ждал этого удара. Просчитать не смог, не успел, но его спасла травмированная нога Солдата – он не смог вложиться в этот удар полностью. Живая рука схватилась за футболку, когда он, отведя основную часть движения противника в сторону, скользнул ему за спину. Джек тут же зафиксировал металлическую руку и всем весом придавил ступнёй в тяжелом ботинке левую ногу Зимнего в верхней части голени. Тот не сдержал стона, хотя горло было пережато захватом Рамлоу. Правую руку тот зажал между бедер так, что одним разворотом мог бы сломать её.
Его губы оказались возле уха Солдата. Он был близок к тому чтобы соблазниться этим телом, не узнавая себя, но трахаться с живым оружием было бы чертовски плохой идеей. Рядом сверху пыхтел Джек, удерживая воющую бионику. Брок прижал горло подопечного сильнее.
— Давай же, не дури. Мне отдали приказ, который я не могу не выполнить.
На предплечье с губ Солдата стекала слюна, но, чудовищно напрягая шею, он все равно смог прохрипеть:
— Какая разница, убью тебя я или тебя убьет ГИДРа?
Морок спал, а вот злость на этого быстроразмороженного идиота накатила. Брок до хруста надавил на горло Солдата и почувствовал, как задрожало тело в его руках.
— Не меня, ублюдок. Они убьют моих людей.
Махнув головой Джеку, Брок отшвырнул полубессознательное тело в сторону. Из самого словно выдрали державший его стержень. Это признание не открыло ему самому ничего нового, но напомнило лишний раз о безвыходности ситуации. Он сел, подтянув ноги к груди и обхватив их ладонями. Стало зябко и тошно. Солдат, опираясь на полусогнутые руки и одно колено, трясся, жадно глотая воздух.
Джек подал руку, помогая любовнику подняться. Солдат развернул к ним красное, покрытое потом, лицо.
— Ты ведь ни черта не знаешь о том, как работает хендлер.
К счастью, Джек продолжал его придерживать – Брока шатнуло, будто от удара. Он дёрнул за и так разорванную майку. Та, жалобно хрустнув, опала с его плеч.
Солдат замер на полу, глядя на обнажившееся тело, не дыша. Брок с трудом заставил себя посмотреть ему в глаза. Да. Он не был хендлером, но…
Он больше не раздевался ни перед кем. То, что находится под его одеждой, видели только иногда врачи, брезгливо касавшиеся его кожи, да мельком – члены отряда, изредка оказывавшие помощь – Мэй и их медик.
Это тело, шрамы на изрядно потасканной шкуре, пятна ожогов – это всё принадлежало Джеку. Это он фанатично целовал и вылизывал их, буквально оплакав каждый, научившись любить дело своих рук, потому что это тоже было частью его Брока.
Во взгляде Джека так отчетливо мешались вожделение, направленное на пару, и ненависть к Солдату, что Брок всерьёз испугался за жизни обоих.
Солдат вновь нахмурился. Его взгляд скользнул по правому плечу Брока, потом на скрытое футболкой плечо Джека, на его лицо с раздувающимися в предчувствии боя ноздрями. Через мгновение Зимний просто опустил глаза, смотря куда-то за прозрачное бронестекло.
Броку нужна была передышка. Не так уж он устал физически, но его вновь неприятно царапнуло воспоминаниями. Он взглядом приказал Джеку отцепиться и вновь глянул на Солдата, сидящего с отсутствующим взглядом.
— Я вернусь вечером. Надеюсь, ты примешь правильное решение, пока я даю тебе шанс выбрать, кем ты будешь. Моим бойцом или по старинке – живым оружием или нелюбимой собакой.
Он развернулся, уходя, и Джек вновь оказался за его спиной, привычно, наплевав на инструкции, придуманные семьдесят лет назад.
***
Мэй не плакала, но на сердце Брока было тревожно за неё. Он прекрасно знал, что она чувствует, и вообще – насколько она на самом деле чувствительна. Он жалел, что не может сорваться, они оба с Джеком не могут, чтобы быть с ней в эту тяжелую минуту. Ей нужен был весь СТРАЙК, вся её семья, и командир – особенно, но - увы. От Брока ничего не зависело. Он прервал тренировку, только узнав о том, что случилось, и должен был возвращаться обратно, а не мечтать обнять свою девочку, не хотеть прижать её к груди, чтобы успокоить.
Временами он тоже ненавидел современную медицину за её беспомощность. За то, что врачи говорят «Мы сделали всё, что смогли». А ещё за «Так будет лучше, это правильное решение».
Он ненавидел мир за то, что его Мэй пришлось принять это решение, потому что по документам именно она числилась хозяйкой забавного ретривера.
У Мэй тряслись руки, а из блестящих глаз не скатилось ни слезинки, когда она, вместо того, чтобы просто попрощаться после отчёта, сказала о том, что у Челси обнаружилась злокачественная опухоль, давшая метастазы и в легкие, и в печень и, скорее всего, в сердце или рядом с ним – врачи не рекомендовали мучить пса, начавшего странно дышать.
Брок радовался, что рядом с ней был хотя бы Джош. Тот добавил, что отряд ходит по стеночке, стараясь не тревожить и поддержать Мэй, но той ещё не скоро удастся смириться. Он обещал присмотреть и поддержать, кивнув на благодарность командира.
Вернувшегося в зал Брока встретило тяжелое дыхание. Джек работал со штангой, отдыхающий Зимний, стащивший с грифа несколько блинов, страховал его. Почувствовав пару, Роллинз толкнул штангу в пазы и поднялся на скамье. Солдат с интересом взглянул на Брока.
— Что-то не так?
Брок подал вымотавшемуся Джеку бутылку с водой, наблюдая, как он жадно пьет, как дергается кадык. Следом Джек передал бутылку Солдату. Тот тоже не отказался, но Брок отвел взгляд.
— Мэй усыпила Челси. Рак.
Под заинтересованным взглядом Солдата он пояснил:
— Мэй Коллсон – снайпер моего отряда. У неё был пёс, золотистый ретривер Челси.
Зимний кивнул, восприняв информацию, и взглядом предложил Броку занять место Джека. Пока Рамлоу устраивался на скамье, он добавил еще по пятнадцать фунтов на каждый конец. Джек хотел возмутиться, но Брок качнул головой. Призрак, кажется, стал чувствовать его лучше, чем пара, хотя и Джека он понимал – тот всё ещё пытался оберегать командира от страшного чудовища, от которого шарахались и бойцы, и техники, и – в особенности – медперсонал.
От них обоих. Персонал слишком поздно понял, что на базе теперь не один безумный зверь. Они жили по старым правилам, пока Брок не начал убивать за то, что они пытались покуситься на его бойца.
Они пришли к этому не сразу. Солдат внял голосу разума и сделал правильный выбор в день их знакомства, но это был лишь первый день. Рано было говорить даже о том, что они сработаются, а уж то, что Солдат сможет стать частью отряда, прикрыть спину командира или – при необходимости – куратора, речи не могло идти ещё долго. Брок привык годами присматриваться к людям, проверять их, притирать друг к другу и себе. К тому же, он не мог нарушать регламенты во всём и вечно.
К нему были вопросы. И у ученых, и у солдат, и – что хуже всего – у Пирса.
К обоим. Джек продолжал расплачиваться за доверие и верность.
Брок, привыкший браться за дела со всей серьёзностью, с первого дня пытался сломать систему отношений к Солдату, чувствуя в ней корень зла – его неповиновения, «дестабилизации», но против слова его как бойца, хендлера, и еще даже не командира всегда было более веским слово тех, кто буквально создавал Зимнего, кто делала его таким, каким он стал. Им стоило сделать только один звонок, и рядом с воющим в кресле Солдатом на пол оседал и его хендлер. Зимнего тащили на болезненные тесты, и Джек, сам едва держась в сознании, подхватывал едва дышащего командира.
Доставалось Броку и от самого живого оружия. Обнулённый или ошалевший от боли, он кидался на всех подряд, и знакомиться приходилось почти что заново, хотя он каждый раз вспоминал немного быстрее, но это спасало не всегда.
Прав был Брок. Им приходилось умирать. Ему – с острым куском металла, оторванным солдатом от операционного стола, в сердце, слыша отчаянный крик Джека, не успевшего помешать буквально на пять секунд. С разорванной в клочья печенью, когда Солдат ударил его наотмашь. С тяжёлым сотрясением мозга и разбитым правым виском.
Джеку – с разломанной грудной клеткой и порванными лёгкими. С раздробленными шейными позвонками, когда он всё же успел оттолкнуть Брока в сторону.
Простые переломы и разрывы мышц и менее «важных» органов они перестали учитывать давно. И всё равно раз за разом Брок приходил к Солдату без оружия и без шокеров. Без шприцев с транквилизаторами. Приходил, показывал пустые руки и ждал – кинется ли зверь снова. Едва нанороботы восстанавливали организм, он приходил снова. Если всё было плохо – приходил Джек. Безоружный, иногда менее сдержанный на язык, чем обычно. Они были рядом всегда – на любом тесте, на любом испытании, и держали его взгляд, чего бы им это не стоило, если на заветные кнопочки не жали пальцы щедрого на наказания Пирса. Солдат это ценил… если вспоминал. Что характерно – сам Пирс так и не попытался связаться с Рамлоу. Брок отвечал ему тем же, решая свои проблемы так, как умел. И однажды не выдержал, когда Солдата, вновь тяжело прирученного, попытались увести на обнуление, потому что яйцеголовым захотелось проверить очередную гипотезу.
Они осмелели. Подошедший «халат» протянул ручонку и ухватил Зимнего под локоть. Может Брок бы просто пошел в очередной раз следом, но Солдат обернулся. Обернулся и поймал взгляд человека, которого после последнего обнуления не только не отшвырнул, но назвал командиром. Он прохрипел это слово, вжавшись лбом в колено Брока, когда его отстегнули и скинули с кресла – предполагалось, что хендлеры сами оттащат подопечного куда им нужно. Оттащили. Они смыли с Солдата пот и кровь, натекшую из поврежденной какими-то манипуляциями десны. Брок заставил Солдата запрокинуть голову, и, встав опасно близко, осмотрел ему рот, но ранок уже не было и все зубы были целыми. Брок тихо вздохнул, успокаиваясь, и привалился к стене рядом, наблюдая, как Джек моется, раз уж всё равно мокрый и совсем скоро ложиться спать.
Этот взгляд Брок не забыл, и мгновение спустя халат взвизгнул, прижав к груди сломанную в запястье руку. Солдат не шевелился, но рядом с ним стоял хэндлер, и выражение его лица всё сказало лучше любых слов. Такой взгляд раньше они видели только у одного существа на этой базе, да и то – когда оно теряло контроль, когда дальше уже в дело шло огнестрельное оружие.
Вот только в этот раз стрелять было некому. Брок скалился в глаза человека, который уже несколько раз сдавал его Пирсу. Рука человечка похлопала по пустому карману – его телефон остался в лаборатории, но крысёныш хотел жить и рванул к двери.
Не добежал. У входа застыла фигура второго хендлера, чьё невозмутимое лицо напугало его ещё больше. В комнате резко запахло мочой. Тонкая шейка тихо хрустнула в хватке Джека, которая благодаря нанороботам и тренировкам с Зимним не намного уступала по силе бионическому захвату.
Как звери чувствуют безнаказанность пролитой крови, так же её почувствовали и они, защищая свою собственность. Технически – имущество ГИДРы, но для них – их подопечного.
Они убили пятерых, прежде чем на базу прилетел лично Руководитель. Живое оружие не проявляло активности, халаты верещали и жаловались, а хендлеры неподвижно стояли плечом к плечу, одинаково бестрепетно стоя спинами к Солдату и глядя в глаза Председателя. Это не могло от него укрыться, и, заткнув одним жестом толкущихся вокруг ученых, он задал единственно правильный на тот момент вопрос.
— Мистер Рамлоу, мне кажется, или вы проявляете слишком много чувств к Оружию?
Брок знал, что когда-нибудь этот вопрос прозвучит, как знал и то, что Солдат видел, как его хендлеров наказывали за него. Он обдумывал ответ и прикидывал его по всякому, но вывод был один.
— Я привык хорошо следить за своим оружием и снаряжением, чтобы оно не подводило в ответственный момент.
Махнув рукой, Пирс отправил недоумевающих ученых по рабочим местам, запретив без нужды лезть к Солдату. Брок и услышал, и почувствовал, как «бездушная машина» перевел дыхание – аж ухо ожгло, и тихо, едва слышно произнес «Спасибо…командир», словно не верил, что за него кто-то когда-то посмеет вступиться.
С того дня Пирс прекратил снабжать их составом для нанороботов, забрав и образовавшийся запас. С того дня в случае дестабилизации они были бессильны противостоять Солдату. Брок не стал делать из этого тайны, просто рассчитывая, что их ростовая кукла не станет дурить и нарываться на обнуления, что не придётся вновь лезть в пасть к зверю.
Пирс настоял ещё на одном месяце работы с Солдатом, когда им уже не удавалось отсидеться на базе, и рутина сменилась миссиями. Маленькими – со слов Руководителя. Брок же не охуевал только потому, что планировать их брался, как и положено, Солдат.
На заданиях, где пришлось бы попотеть всему СТРАЙКу, их троих хватало с лихвой, да и то Брок и Джек при Зимнем болтались как подтанцовка или бойцы на случай, если их отмороженному величеству лень будет доставать из кобуры пистолет, бросая любимую винтовку.
Джек стоически терпел. Брок возражал, но делал. Солдат игнорировал возражения.
Вновь Пирс на базе появился за два дня до конца очередного условленного месяца, и приказал учёным заморозить Солдата. Тот привычно обернулся к Броку, зная, что тот не сможет запретить этих манипуляций, раз приказ отдан высшим по званию.
Дёрнувшегося Рамлоу удержал Джек, и Солдат под командирское «Выполнять» поплёлся за «халатом».
Утро они уже встречали в своём пентхаусе. Броку так и не удалось заснуть – он просидел несколько часов на краю кровати со стороны Джека, не коснувшись его и пальцем, изредка только посматривая на него. У него из головы не шёл прощальный взгляд Солдата и слова Пирса, сказанные им возле его дома, от которого их забрал Джош.
«Запомните, Рамлоу. Своё у вас только то, что даёт вам ГИДРа».
Брок понял. Понял и услышавший это Джек.
Всё вернулось на круги своя. Брок навёл в очередной раз порядок на «своей» территории. Выковырял неизвестно как заведшиеся в машине жучки, о чём сообщил Пирсу. В очередной раз вспугнул сотрудников Трискеллиона, уже чаявших увидеть его имя в списках погибших при исполнении. В очередной раз нагнул парочку коротеньких юбочек – неприятной новостью стало, что сменилась одна из бухгалтеров и помощница архивариуса. Одна просто ушла, а вторая решила осчастливить человечество новым его представителем. Брок очень надеялся, что ублюдок не от него, но вспомнить, пользовался ли резинками – не мог.
Всё вокруг выглядело так, будто он и не уходил, только Мэй не бросилась ему на шею как обычно, а тихо подошла и обняла. Сначала его, потом Джека. На службе даже нехитрые канцтовары лежали на толе так же, как он их оставил, но пыли не было – его ждали и работа не прекращалась. Отряд высыпал навстречу, но Брок против привычки, не стал устраивать им разнос с порога. И ему, и Джеку нужно было прийти в себя, вновь вернуться в накатанную колею.
***
Не сложилось. Мир, особенно его привычные «горячие точки», будто с ума сошли. Что ни день – подъем потревоге, убитые, раненые. Отряды гибли целиком, попадая в умело продуманные засады, представители силовых ведомств рвали волосы на себе и друг друге, страны обвиняли друг друга и грозились войнами и санкциями, под всё это скакали курсы доллара и нефти.
Совет Безопасности устроил всё-таки срочное заседание. Пирсу пообещали содействовать расширению влияния ЩИТа. Пирс, перехватив ждущие приказов взгляды телохранителей, вывел их в приёмную, в которой вновь не было секретаря, и приказал лететь в Ванкувер.
Достав две ампулы с янтарной жидкостью – знал, падла, что ему дадут «добро» - он положил их на стол, и внутренности Брока будто наживую окатило кислотой. Он знал, что это значит, но сохранил лицо каменно спокойным, приняв приказ. Он ни слова не сказал отряду – они вернутся к вечеру. Если его не подведет наполненный нанороботами организм с его отвратительно здоровым сердцем.
Джек, всё чувствуя, молча подставил руку, уже не дёргаясь от боли, привыкнув к ней, как и Брок.
Единственное, к чему он так и не смог привыкнуть – надежде в серых глазах, сменившейся ужасом, когда он, не дрогнувшим голосом, произнёс всего одно слово:
— Обнулить.
Перевозить Солдата было куда проще разморозив его, чем тащить внутри криокапсулы – её погрузили отдельно. Снаряжение Зимнего так же погрузили в джет – несколько ящиков закрепили грузовыми сетями, и Брок даже нашел в себе силы удивиться количеству приданного.
Везти техников, ученых и весь тот сброд, обслуживавший Солдата он рекомендовал отдельным бортом. Руководитель рекомендацию одобрил. Персонал и вовсе целовал бы Броку сапоги, если бы не помнил, с какой лёгкостью он расправлялся с обидчиками своей игрушки.
База под Вашингтоном встретила их суматохой, но в разгрузке ни Брок, ни Джек не участвовали, сославшись на то, что оборудование они проверят потом. Брок увёл и Джека, и послушно идущего за ними Солдата техническими коридорами в главную вентиляционную камеру. Остановившись спиной к Солдату, он, помедлив, обернулся.
Серые глаза смотрели тускло и безжизненно, сквозь него, но Брок знал их другими. Более того – знал, что такой Солдат будет неэффективен и нестабилен. Брок не мог пустить такого бойца в отряд. Подойдя к нему вплотную, прихватив ладонью за затылок, он коснулся своим лбом лба Солдата, заставив того глядеть в глаза. Если бы сейчас Зимний надумал взбрыкнуть – его бы ничего не спасло. Но он не боялся. Не после того, что сказал ему Джек, видя, как извёлся Брок. Набрав в легкие воздуха, он тихо, так, чтобы слышал только суперсолдат, прошептал.
— Давай детка, оттаивай. Вспоминай, ну же.
Он стоял так несколько секунд, сжимая пальцы на твердых, как тросы, мышцах шеи Солдата, и ждал, ждал, не надеясь даже выжить.
Солдат медленно моргнул и глаза открыл кто-то другой. Кто-то, однажды поймавший как котенка сорвавшегося с канатов Джека. Кто-то отбивший пулю, летевшую в голову командиру. Кто-то влюбившийся в бананы, когда Брок поставил ультиматум: или солдат жрёт нормальные пайки, или он никогда не возьмёт его в отряд. А вот бананы Брок люто возненавидел, потому что этот отмороженный ублюдок полюбил жрать их пред светлы очи Рамлоу, одновременно строя ему глазки. Джек ржал в кулак. Брок фырчал и старательно отворачивался.
Расслабив пальцы, Брок провел ими вниз, чуть коснувшись спины, и улыбнулся. Солдат тоже расслабился и задышал уже более нормально.
— Я вспомнил, командир.
От входа, где замер Джек, донесся судорожный вздох. От этих слов многое зависело. Солдат отстранился и Брок тоже сделал шаг назад. Теперь был его ход.
— Слушай меня и запоминай. Главное, что ты должен делать всегда – казаться им тем, за кого они тебя принимают. От этого зависят жизни моего отряда, моя и Джека. Ты у нас ресурс ценный, но едва ли любишь обнуления так, как их любит Пирс.
Дождавшись кивка, Брок продолжил.
— Поэтому слушай…
— Брок, нужно будет вытащить и Солдата. Он сможет помочь остальным, когда не станет нас
***
— Дженкс.
Брок закрыл глаза и сделал пару вздохов, прежде чем встретить замыкающую тройку. Точнее, теперь двойку. Солдат, доверив Мэй свою винтовку, нёс, перекинув через плечо, их второго отрядного снайпера.
Это был уже второй убитый за эту миссию, и отряд с тревогой косился на обманчиво спокойного командира. Джек сидел на аппарели квинджета, у края которой скопилось почти два десятка окурков. Никто не спрашивал, почему он ещё жив и в сознании, но ему было похуй.
Это он нашел и притащил первое тело – их связиста, у которого отсутствовала большая часть головы. Наверное, если бы её совсем не было – было бы проще.
Аккуратно сгрузив тело Дженкса, Солдат уложил его рядом с первым. Посмотрев на Солдата и уложив его винтовку на пол, Мэй увлекла Зимнего к медотсеку, принявшись оттирать его снаряжение от натёкшей крови. Её было не очень много – большая часть вытекла из тела, пока они его искали – труп повис на перилах, и если бы не капли, звонко шлёпающиеся в лужу на полу, они искали бы до сих пор. Да её и так было немного. Снайпер снял его аккуратно – входное отверстие от единственной пули располагалось ровно в ямочке между острых ключиц – нарочно так не попадёшь.
Наверное, он мог бы выжить, попади пуля под углом и не перебей она позвоночник в районе пятого шейного позвонка. Рана была знакомой Броку. Слишком хорошо знакомой – он видел снимки позвоночника Джека в тот день, когда преподнёс его в жертву ГИДРе, а так…
На ублюдке был бронежилет и пуля, судя по остаткам, была обычной, но, как обычно, подвела случайность. Было жарко, и Дженкс – опытный снайпер – расстегнул ворот куртки, сдвинул бронепластину, чтобы не давила.
Брок сжал кулак, на котором уже были содраны костяшки – он бы въебал Дженксу, будь тот хотя бы жив, но пришлось приложиться об обшивку джета, заставив подскочить пилотов. На борту остался кровавый росчерк, но легче стало не на много.
Что случилось с Лукасом, Брок мог только примерно представить – рана была похожей на последствия выстрела из дробовика в упор, но в этих краях водиться могло всё, что угодно – кустарные стволы тоже были довольно мощными.
Подождав, пока Джек докурит, и отобрав у него пачку, Брок отдал приказ на отлет.
Нужно было сдать Зимнего на хранение на базу и попробовать выловить в штаб-квартире Роджерса, иначе он точно кого-нибудь убьёт. Его бы это не волновало, будь вокруг не его люди. Не Джек.
Ему нужно было спустить пар, чтобы суметь проанализировать миссию, просмотреть кандидатов и вернуться домой, куда Джека отвезет Мэй. Мало им было раненого Таузига…
Приходилось вновь признать правоту Пирса.
Этот блядский мир нужно привести в порядок, и не метлой, как он предлагает, а шквальным огнём, и Брок будет первым, нажавшим на спусковой крючок, сделавшим это с удовольствием.
========== Часть 19 ==========
Картонные папки одна за другой падали на стол с характерными шлепками. Одна не удержалась на вершине кривой пирамиды и съехала, чтобы упасть на пол, но была поймана на лету. Солдат вернул её обратно.
Следующим движение он закинул ноги на столешницу, чего Рамлоу обычно не терпел в своем кабинете. Сесть ему самому было уже негде. Единственный диван занимал Джек, единственный стул самого владельца кабинета оккупировал Зимний, которому по регламенту было положено находиться в своем изоляторе или, на худой конец, застыть столбом у двери. Рамлоу положил с болтом на регламент при первом же знакомстве и ещё ни разу не пожалел.
Подойдя к Солдату, он уселся на подставленные ноги, практически на бёдра, но Зимний на удивление не спошлил, Джек проигнорировал почти интимную близость, продолжая держать руки сложенными на груди и смотреть перед собой.
Только за этот день пришли новости о двух поголовно уничтоженных отрядах СТРАЙК. ЩИТ таких потерь, как в этом году, не знал, наверное, с момента основания. Конечно, в основном это были потери во вспомогательных отрядах мелких филиалов, причём преимущественно на Ближнем Востоке и в Латинской Америке – традиционно неспокойные регионы, что и говорить.
— Это только наши.
Зимний вскинул бровь и Брок указал ему на стоящий у стены пластиковый ящик. Бумаги были напиханы в него так плотно, что стенки распирало.
— А это в совокупности. ЦРУ, ФБР, полиция, смежники. Но тоже только самое крупное. К утру аналитики пообещали собрать данные по мировой обстановке, но я велел им переслать в электронном виде, иначе таскать надорвёмся.
— Нам приказали этим заняться?
Солдат смотрел чуть снизу, прикрыв глаза, с абсолютно блядским видом. К сожалению, его старания пропадали зря.
— Аналитики работают. Пирс бесится, не понимает, почему ГИДРа не может справится. Я считаю, что нам тоже не помешает обмозговать это. Чую, скоро нас тоже пошлют разбираться с тем, что они нароют, и я хочу, чтобы отряд вернулся максимально здоровым и в полном составе.
Он похлопал Солдата по бедру и поднялся. Зимний проводил его взглядом, отметив неуверенные движения не спавшего вторые сутки командира.
— Займись этим, детка. Твои жареные мозги признаны чертовски эффективными. Дай нам выкладки – может, нароешь что-то.
Солдат красивым плавным движением подтянул свои длиннющие ноги и опустил их на пол.
— Мне заняться этим здесь?
Брок махнул рукой. Хранение Оружия вне специальных помещений запрещалось, но он был готов сам голову под гильотину сунуть – заебался до такой степени, что потерять её уже было не страшно.
— Оставайся. Тебе что-то нужно?
Солдат подвинул к себе ногой ящик, демонстрируя потрясающую растяжку.
— Ведёрко куриных крылышек чили.
С дивана раздался подозрительный кашель Джека. Зимний ухмыльнулся.
— Или три стандартных пайка. И я думаю, что все будет готово часам к…
Протянув руку, он сграбастал запястье Рамлоу и тронул часы, которые тут же засветились.
— Часам к девяти.
Джек скатился с дивана и с осуждением глянул на Брока. Того зримо шатало, если его не держал за руку Солдат или он не сидел. Когда Рамлоу дёрнулся за тем, что потребовал Солдат, Джек пихнул его в соседнюю комнату – никем не обжитую, но там была кровать.
— Ложись, я принесу.
Брок вырубился мгновением раньше, чем упал на кровать.
***
Аккуратно переступив через не поместившегося на кровати и спящего на полу Джека, Брок, накрыв его своим одеялом, вышел, прикрыв дверь. Зам не спал те же двое суток, да ещё и волновался за командира… как, впрочем, и всегда. Брок нет-нет, а задумывался, за что ему такая верность, но, вместе с тем, эгоистично радовался. Без Джека он бы не долго протянул. Скорее всего – не пережил бы даже учебку.
Документы, оставленные Солдату, были аккуратно разложены по всему кабинету. Нетронутые пайки лежали стопкой у входа, и Брок вздохнул. Сам Зимний спал, закинув ноги на стол, как накануне. Но он пытался.
Солдат до сих пор воспринимал иногда пищу как награду за хорошо сделанную работу.
Брок догадался - он ничего не нашел. Ничего значимого, а то, что он не отреагировал на появление Брока, означало лишь то, что и он работал несколько дней. Его давно не обнуляли и не замораживали, он практически влился в жизнь базы, и, когда Брок приезжал – переселялся из изолятора к нему в кабинет. Странным образом его присутствие действовало на Рамлоу так же благотворно, как и присутствие Джека, приносило спокойствие, столь незнакомое бывшим хендлерам Оружия.
Да, это случилось не сразу. Даже когда в отряде завёлся этот чудо-солдат, Брок подсознательно считал его немного непредсказуемой неизвестной. Солдат тоже это чувствовал, но сделать ничего не мог, от него это не зависело.
Броку нужно было ощутить перелом в отношении внутри себя, и Пирс им такую возможность любезно предоставил, послав СТРАЙК в Перу, приказав разнести по кирпичику владения заведшегося там нового и слишком гордого торговца оружием, отказавшегося принимать руку ГИДРы и даже посмевшего приказать обстрелять кортеж вербовщика.
Что ж. Брок примерно целую одну секунду сочувствовал смертнику, пока слушал распоряжение, вообще-то давно гревшее ему душу – миссию будет планировать Зимний. Разумеется, согласуя с Броком каждый чих, но на этом заострять внимание начальства не следовало.
Всё было относительно нормально до тех пор, пока Солдат не рванул зачем-то через открытое пространство. Невпервой, но обычно он успевал.
Брок как в замедленной съемке видел, как из его тела один за другим вырывались фонтанчики крови, выбитые пулями крупнокалиберного пулемёта, и, вместо того чтобы упасть, Солдат дёргался, будто марионетка на ниточках, пока его тело превращалось в решето.
Брок ни черта тогда не успел подумать. Он не думал о том, что с ним сделает Пирс, если хоть одна такая дрянь попадет в голову лучшему оружию ГИДРы. Он не думал о том, что не выживет при аналогичных ранах, если сунется на линию огня.
Там был его боец, но об этом он тоже тогда не думал – он вылетел из укрытия за живописной грудой камней, образовывавшей альпийскую горку, и бросился вперед, слыша как пулемёт затих. Солдат всё еще стоял, шатаясь, и, когда до него оставалось всего пара шагов, кто-то по ту сторону прицела решил добрать добычу.
Закрывая своим телом и сбивая с ног суперсолдата, Брок не издал ни звука, когда бедро и ребра справа ожгло болью. Всё бы закончилось для них обоих в тот день, если бы кто-то тоже не покинул укрытия и не всадил в импровизированное «гнездо» заряд из подствольного гранатомёта. Брок обнимал истекающего кровью Солдата, чувствуя страх Джека, который вряд ли что-то успел увидеть, но знал о том, что его пара снова сунулся, куда не надо и ранен. Главное – под руками всё еще билось сердце, а значит, Солдат будет жить. Хриплое тихое «Спасибо, командир» заставило Брока истерично рассмеяться.
Раненый, он упорно пытался уползти с открытого пространства и уволочь Солдата, матеря на чем свет стоит его тяжёлую задницу.
Джек тогда три ночи спал отдельно, днями держась подальше, тяжело пережив ту операцию и то, что сделал Брок. На четвёртое утро Брок обнаружил его возле кровати. Он спал, положив голову на матрац у ног Брока, стоя на коленях.
Они не говорили об этом. Джек знал, что иначе Брок бы не поступил. Брок знал, что сердце Джека далеко не механическое. Тему закрыли, так и не подняв.
Сон Солдата, не привыкшего доверять никогда, никому и ничему, кроме одного конкретно хендлера и тех, кто к нему прилагался, Брок берёг особо, порой жертвуя своим - их с Джеком – временем, давая отдохнуть этому странному и такому уязвимому «Оружию», помня слова Пирса.
Солдат научился говорить «Я хочу спать», и Брок, как образцовая мамаша, укладывал давно выросшее из памперсов дитя в его каморке, где вместо неудобной лавки стараниями Брока появилась кровать.
Сам Брок садился на пол и смотрел в стену. Если он отрубался, Солдат улавливал изменение его дыхания и вскакивал, поэтому Брок закидывался легкими стимуляторами и делал всё возможное, чтобы не заснуть, но и не потревожить Солдата.
На второй такой раз эту фишку просёк Джек. Он явился со своей подушкой и одеялом. Не заснуть рядом с прижавшимся к нему теплым любовником становилось сложнее, но ощущение того, что Джек не ревновал, ободряло и грело, как его собственное тело. Роллинз тоже понимал, что от функционирования Зимнего зависят их жизни и успех миссий. Он был идеальным, и Брок не уставал напоминать ему об этом всеми доступными способами.
***
Брок уже собирался уйти, когда прозвучал сигнал вызова на коммуникаторе. Солдат открыл глаза и приподнял ноги, чтобы встать, но Рамлоу остановил его жестом, принимая вызов от Руководства.
Пирс требовал своих телохранителей к себе. Срочно. Брок выругался и с тоской глянул на Солдата, который однозначно был лучшей компанией, чем Пирс.
— Давай в свой кукольный домик, принцесса. Заодно разомнись. Папе с мамой надо к их Хозяину. Я сообщу, когда приедем обратно.
Брок уже давно выдал Зимнему отдельный комм. Он существенно снизил число дестабилизаций, происходящих, когда в поле зрения Солдата долго не объявлялся хендлер.
Со слов самого Оружия такое было в первый раз, и обычно происходило ровно наоборот. Брок пожал плечами и выдал Солдату средство связи. Он не мог вечно торчать на базе – Пирс, сука, снова активизировался, и вновь таскал с собой командиров Альфы в качестве пугал, а иногда и весь отряд в придачу – решать локальные конфликты в оперативном порядке. На миссии ЩИТа Зимнего, разумеется, не брали, и он скучал на базе, порой творя откровенную хуйню. Брок эту хуйню обычно разруливал. Джек делал вид, что ему похуй на всю происходящую хуйню, хотя к нему порой тоже подкатывали с просьбами разобраться, когда было страшно обращаться к Рамлоу, поминутно хватающемуся за ствол или делающему зверское лицо.
Зимний кивнул, спокойно вставая со стула, хотя нормальный человек бы перележал всего себя в такой позе, и скрылся в коридоре. Брок доверял ему как себе, и даже не контролировал исполнение таких приказов. Вместо этого он отправился будить Джека.
По утреней прохладе ехалось легко. Они опустили в машине стекла, наслаждаясь ставшим непривычным воздухом. Их слишком давно окружал либо безвкусный кондиционированный воздух подземных баз, либо вонь городов – автомобилей, дешевых забегаловок и лжи, либо особая атмосфера боевых операций – топливная гарь, смрад выпотрошенных тел и большой политики.
Кабинет Пирса встретил их аж двумя секретарями, нагруженными кипами бумаги и стопкой документов лично в руки от Руководителя. Всю Альфу отправляли в долгосрочную миссию. Снова Ближний Восток. Снова снабженцы будут краснеть и бледнеть, увидев пустые бланки, куда командир отряда сможет вписать хоть луну с неба, и они обязаны будут её предоставить. Редкий пример доверия руководства, но не в случае Рамлоу. Он с такими бумажками приходил часто, в то время как остальным приходилось считать патроны.
Такое же распоряжение в электронном виде поступило на базу. Приказ на применение Оружие в означенной миссии Пирс озвучил устно. Он даже оговорился, что благодаря подходу Рамлоу теперь есть возможность экономить на криооборудовании, не таскать его с собой – Солдат работает без сбоев. Похвала была более чем умеренной.
Было бы быстрее, если бы он приказал техникам подготовить Солдата к их прибытию, но, во-первых – Солдат мог засбоить рядом с этими крысами, и даже не суть важно - почему. Во-вторых Брок сам бы не потерпел рядом с ним никого постороннего. Хоть Пирс и довёл до сведения Рамлоу неуместность собственничества по отношению к имуществу Организации, Брок ничего не мог с собой поделать, да и Солдат никак не упрощал самоконтроль. По-прежнему смотрел на командира своим пронзительным взглядом, буквально моля о помощи.
Вместо приказа техникам он скинул Солдату короткое сообщение.
«Мы возвращаемся. Миссия».
Солдат будет ждать, пока за ним придут командир и зам, пока остальной отряд проверяет заказанное снаряжение и грузится в джеты – в этот раз - два с учётом длительности миссии и количества груза.
Джек и Брок вместе с Солдатом отправятся в арсенал, пугая до икоты тамошних сотрудников, которые постараются слиться с местностью, лишь подсунув командиру планшет, рискуя лишиться рук, если озверевший Зимний решит что его людям грозит опасность, где он должен будет расписаться,
Хотя он знал, что его люди – эти двое – отличаются от других. Изменённые, но не так, как он сам. Что они на самом деле слабее в разы. Что в его власти сделать так, чтобы они не сделали больше ни вздоха. Но он не хотел. Он знал, что на смену им придут другие, и едва ли они будут обращаться с ним лучше, чем эти. Брок не ошибся – мозги, пусть и много раз перемешанные, у него были, и не нужно быть гением тактики и стратегии, чтобы из множества рук выбрать те, которые не стремятся нацепить ошейник шипами внутрь.
Этих людей он берёг как мог, во всяком случае - пытался, делая всё, что мог, чтобы отряд вернулся в полном составе, чтобы командир не рычал на всех вокруг, не разбивал руки о стены, не стоял молча над трупами своих людей, к числу которых причислил и Солдата. Впервые на его памяти, посчитав Оружие человеком.
***
Ждать, пока противник сделает неверный шаг – дело чертовски утомительное. Особенно ждать в ёбаной пустыне.
Изо всего отряда не жаловался только Зимний, который видал вещи и похуже, командир – которому некому было жаловаться, и Джек, который пожаловался когда-то давно, но Брок веско обронил «Ты же австралиец», и послал нахуй.
Остальным не нравилось чувствовать себя индейками, вынужденными ждать праздника в духовке неизвестно сколько времени. Они периодически ныли, что Старк мог бы придумать форму, которая умеет охлаждаться. Когда Джеку надоело, он угрюмо буркнул, что такое уже есть – у космонавтов – и, если никого не смущает хождение в белых скафандрах по желтой пустыне, он лично уговорит командира закупиться ими. Кто-то неумный принялся рассуждать о снаряжении пожарных. Этого умника послали сделать сорок кругов вокруг лагеря. После тридцать второго умника приволок Зимний и скинул еле дышащее тело под тент, плеснув на него завонявшей технической водой. Бойцы, сидевшие неподалеку, которых обдало брызгами, принялись возмущаться, но Солдат под хохот командира показал им средний палец и скрылся в своем персональном укрытии, откуда он вёл слежку.
Днём было неинтересно. Днём они отдыхали, подыхая от жары. Брок внаглую загорал, будто ему нипочём жара и изредка выгонял на солнце Джека, осуществляя свою мечту – сделать из него настоящего австралийца, а когда становилось совсем невмоготу – затаскивал того в палатку, где мог беспрепятственно наслаждаться податливым от жары телом, затыкая стоны любовника поцелуями или собственным членом.
Ночью было не до этого, и, как истинные хищники, они выходили на охоту – выслеживая и ожидая, когда жертва достаточно утратит бдительность и позволит взять себя за горло.
Приходилось признавать: то, что Призрак на их стороне – большая удача. Даже не развернувшись в полную силу, он был страшен. Это днем он был красивым парнем – бессмысленно было скрывать то, что даже Брок оценил – изредка спящим, прижавшись к командиру. Ночью это был именно Призрак, гость из иного мира – быстрый и смертоносный, незаметный настолько, что даже песок почти не шуршал под его ногами, но, зная, что он рядом Брок забывал о собственных страхах, будто его мог от них укрыть человек, лишенный всех человеческих прав, зависимый от него и Руководства. Без опаски подставляющий голову под его ладонь, веря – не ударит.
Только спустя три недели безделья и мелких диверсий, подталкивавших их жертву к правильным шагам, Зимний дал добро на операцию, распланировав атаку.
С учётом численного перевеса противника, казались незначительным событием и контузия командира, и простреленное вновь лёгкое Роллинза, и «царапины» на остальных членах отряда. Брок, стараясь не отключиться, прямо поверх формы перевязал Джека, зная, что нанороботы не дадут ему сдохнуть, но пока не прилетит джет, в полевых условиях, в рану лучше не лезть.
Джет, ждавший на военном аэродроме в пятидесяти километрах от них, прибыл довольно быстро – Брок запрашивал экстренную эвакуацию.
Роллинза к транспорту тащили Солдат и шатающийся Брок, в ушах которого всё ещё звенело. Одной рукой он прижимал повязку Джека крепче – она норовила отвалиться от ткани.
Почему застыл Солдат Брок понял не сразу. Лишь когда по аппарели застучали шаги, Брок поднял голову. Квинджет должен был быть пустым. Навстречу им по аппарели спускался Александр Пирс. Справа от него и чуть сзади шли люди с винтовками наперевес. Пятеро бойцов СТРАЙК из отряда, командиром которого был заклятый «друг» Рамлоу, Джордан Грин. Отряд, как и сам командир, был образцовым сборищем ублюдков, собранных с самого дна.
Увидев Пирса в такой компании, Брок на мгновение испытал чувство подобное ревности. Как Руководитель мог доверить спину такому сборищу? Впрочем, Брока быстро отпустило.
Пирс дошел до самого низа аппарели и замер, разглядывая живописную картину.
Отряд всегда скрывал, насколько очеловечился Солдат. Он не должен был поддерживать заместителя командира. Не должен был выглядеть ошарашенным. Бойцы Брока замерли, пойманные на горячем. Эта мысль сформировалась в травмированном мозгу Брока далеко не сразу.
Поджав губы, Пирс распорядился:
— Мистер Рамлоу. Передайте Оружие в ведение мистера Грина. Его ждёт следующая миссия.
Брок почувствовал, как дрогнул Зимний, но, обернувшись, кивнул ему на нового командира. Солдат отпустил Джека, и Броку пришлось приложить усилие, чтобы удержать его в одиночку. Он смотрел в спину своему бойцу и понимал: их списали. Не будет эвакуации. Их либо бросят, либо парой минут позже перестреляют, потому что такие, как они – сами оружие – не должны выжить. Голова кружилась и Джека держать становилось всё труднее. Грин, стоявший по правую руку Пирса, плыл и двоился. Как ни удивительно, но сам Пирс оставался чётким и в единственном числе.
— И инструкции.
Глыба льда осела где-то под желудком.
Пирс не должен был знать, но он знал, и бесполезно было отпираться. Осторожно опустив Джека на землю, Брок, скользкими от крови пальцами полез во внутренний карман куртки.
Это было то, что должно было освободить Солдата. Тот самый путь отхода для него, который до удобного случая должен был всегда быть с собой у командира, чтобы дать возможность сбежать посреди миссии. Нешифрованная флэшка лежала в маленьком плоском контейнере, защищенном от вскрытия биометрическим замком.
Доказательство его неподчинения. Того, что все эти годы он был пригретой на груди змеёй, ждавшей удобной минуты. Неблагодарная тварь. Волк, который всё равно попытается скинуть намордник и укусить того, кто назвался его Хозяином. Кого он сам признал Хозяином, встав на колени.
Брок протянул контейнер размером с упаковку жевательной резинки новому хендлеру Зимнего Солдата и приложил большой палец к верхней его стороне. Контейнер открылся, и на подставленную ладонь в короткопалой перчатке выпала микрофлэшка.
Пирс кивнул и развернулся, чтобы уйти. В глазах Грина застыло даже не злорадство – равнодушие. Так смотрят на тех, кто уже мёртв и не может навредить. Он развернулся вслед за хозяином, но тот вдруг остановился и обернулся.
— Борт эвакуации прибудет через два часа. Постарайтесь дожить до него.
ГИДРа вновь проявила своё «милосердие». Джет прибыл через полтора. Никто не осмеливался подойти к Рамлоу, всё это время простоявшему, шатаясь, над едва дышащим любовником. Только в джете их врач вколол ему что-то, благодаря чему он отрубился, а сам ушел в медицинский отсек – заниматься Джеком по пути к Вашингтону.
Больше Брок Джека не видел. Им не дали даже проститься – сам Джек был без сознания. Стоило аппарели опуститься на бетон взлётки, внутрь зашли трое бойцов, в одном из которых Брок чисто случайно признал командира одного из второстепенных отрядов. В его руке он увидел наручники и всё понял. Обернулся к своим людям, привычно бросил «Коллсон за старшего», и спустился к «встречающим», на ходу отстегивая оружие вместе с разгрузкой, которую и передал одному из стрелков. Стянув перчатки, бестрепетно подставил запястья, на которых довольно аккуратно застегнулись браслеты.
Он не стал сопротивляться. Смысл? Пирс всё понял, и наказание было лишь одно. Но прежде Брок увидит то, что ему обещали. На его глазах уничтожат всё, что ему было дорого, и это целиком и полностью будет его виной.
Конвой не торопил его, но Брок и не медлил, идя ровно, вногу с ними. В последний раз слушая эхо этого коридора – он хорошо знал строение базы. Их всех. Расстреливать их, если Пирс смилостивится, будут на том же уровне, где находятся камеры. Если Руководство решит, что они принесли недостаточно пользы и сдаст их на опыты, то лаборатории находятся ниже.
В любом случае, он уже не увидит неба.
Тюремный блок встретил их тишиной. Охрана стояла, не шевелясь, будто манекены, но затемнённые забрала шлемов Брока не обманывали. По ту сторону тонированного акрила были люди. Не знающие жалости и сомнений. Чётко выполняющие отданные приказы. Так же чётко, механически открывающие и закрывающие решетчатые двери на их пути.
Камера была обычной, без изысков вроде сверхукреплённой двери, только не было раковины, так что он не смог бы даже напиться, и вместо нормального унитаза было лишь отверстие в полу.
Пристанище тех, кто долго не задержится. Пирс вообще любил решать всё быстро. Его джеты тоже летали быстро, и Брок догадывался, что уже к вечеру его участь будет решена. Радовало одно – ждать оставалось недолго. Страшно не было. Последнюю толику страха отняла та внезапная встреча возле джета, когда ушел Солдат. Остальное было предсказуемо.
Его не стали пихать в спину – он зашел сам. Не стали, впрочем, и наручники снимать – зацепленные спереди, они давали ему достаточно пространства для маневра, но, похоже, что его больше не боялись. Да и что он мог? Дёргаться было некуда – гарант его хорошего поведения если очень повезёт, находился в медблоке. Если нет – уже отправлен на утилизацию.
Те, кто не знал Рамлоу, говорили о его несгибаемости. О внутреннем стержне, который выдерживает все нападки судьбы. Вот только о том, что на самом деле держит его, знали немногие. Хребет у него был самым обычным, и сам он был обычным, просто человеком, которому просто есть ради чего выгрызать у жизни своё. Мифическим несгибаемым стержнем для него всегда был Джек, и не в пошлом значении этого слова. Остальное…остальные были второстепенны, как бы он ни хорохорился. И это всегда играло против него, когда нужно было выбирать. Это же используют против него снова, в последний раз, чтобы наказать.
***
Он не следил за временем, хотя на запястье были часы. Не пытался вырваться, хотя его никто не обыскивал и не отобрал отмычки и мелкий инструмент.
Когда дверь открылась и в коридоре застыл кроме охранника очередной безликий боец, Рамлоу поднялся на ноги, опираясь спиной о стену. В этот раз даже конвоир был всего один, держащийся позади Брока, вооруженный лишь пистолетом и электрошоковой дубинкой, но так и не доставший ни того, ни другого.
Когда впереди замаячила дверь комнаты в подобии которой на другой базе оборвались жизни Диего и Марко, он попытался почувствовать что-то внутри себя, но так и не смог. Ничего. Пусто.
Сердце сделало неправильный болезненный удар лишь когда они прошли мимо, и вот уже неизвестность заставила нервничать. Лифт на уровень с лабораториями был в другой стороне. Впрочем, в другом лифте все стало ясно, когда охранник безэмоционально назвал номер административного этажа. Пирс хотел видеть предателя, и видеть не на расстреле – не любил вида крови, сука, хотя вокруг него, с его подачи, она текла рекой.
В кабинете Пирса, дверь в который открыл для Брока конвоир, было двое. Сам Руководитель и малознакомый Рамлоу мужчина, который хоть и был уже прилично в возрасте и являлся хендлером, почти не попадался Броку прежде.
Рамлоу прошел вперед, ближе к столу Пирса, и остановился, глядя по привычке чуть выше его плеча. Привычное приветствие попросту не пролезло в сведённое судорогой горло. Пирс, поджав губы, осмотрел свою собственность сверху донизу – разумеется, ни переодеться, ни отмыться ему не дали возможности.
Когда Руководитель кивнул – не ему, Брок был готов, поэтому встреча колен с полом хоть и была резкой, но не слишком болезненной. Больнее был рывок за волосы, заставивший запрокинуть голову. Мог бы конечно догадаться, что уж теперь-то Пирс не позволит ему смотреть на себя сверху вниз.
Но смотреть пришлось в любом случае. Теперь – снизу вверх. Чужая рука отпустила волосы, как только он застыл в требуемой позе, глядя в глаза Председателю.
Разумеется, тот выглядел недовольным, но так и должен был выглядеть человек, смотрящий на того, кто хотел украсть его собственность. Он вертел в руках смартфон, и Брок терялся в догадках относительно дальнейшего. Но Пирс заговорил, тихо, будто сам с собой. Расстроено.
— Вы меня разочаровали, Брок. Я рассчитывал на то, что вы, как взрослый, многое повидавший человек, выберете правильно. Прямо скажем, не худшая работа. Высокое положение. Почти неограниченные ресурсы. Не говоря уже о деньгах. О вашем любовнике. Чего вам не хватало, Рамлоу? Вам было доверено столько всего: моя жизнь, интересы двух крупнейших силовых ведомств и страны, отличный отряд и лучшее оружие в мире, но вы предпочли сделать попытку… кстати, чего? Чего вы хотели добиться, используя ту информацию? Передать её и Оружие ЩИТу в надежде, что он вас прикроет? Напрасно. Вы сами знаете, насколько ЩИТ состоит из ГИДРы. Сдать его другим ведомствам или другим странам – он бы вернулся к нам быстрее, чем вы успели бы забрать деньги – в мире куда больше людей, которые мыслят здраво. Выкрасть его для себя и сбежать? Вы прекрасно знаете, что далеко не убежите.
Он продемонстрировал неактивный телефон.
— Так вы скажете? Мне крайне любопытно. Вы первый человек, кто попытался это провернуть и был не так уж далёк от успеха, по крайней мере, мне так видится. Что вы хотели сделать с Оружием, которое вам доверили?
Брок молчал некоторое время и на лице Пирса проступало всё больше недовольства, но хендлер, не дожидаясь указаний, умело сдавил пальцами плечо и боль прошила весь левый бок, вынуждая говорить.
— Хотел отпустить его.
Дряблые веки Председателя раскрылись неожиданно широко – Брок впервые видел его настолько удивлённым. А потом старик рассмеялся. Дробно и неприятно, будто горох сыпали в металлическое блюдо.
— Отпустить? Его? Вы хоть понимаете, что для него это верная смерть? Сбившиеся настройки, неправильное обслуживание – он и пары месяцев не протянет, как начнётся необратимый процесс, когда без привычных ориентиров он сойдёт с ума. Вы хорошо изучили регламент и работу техников, взяли на себя почти всё обслуживание Солдата и должны были понимать, что с ним случится без вас.
Брок не рисковал опускать голову, хотя очень хотелось отвести взгляд. Пирс тем временем перестал смеяться.
— Ну хоть это мы выяснили. Второе и главное – когда вы решились создать эту флэшку? Когда в вашей голове вообще возникла мысль о предательстве?
Брок точно помнил тот день. Досконально, практически поминутно. Как принёс Солдату пару маленьких леденцов со вкусом колы и мяты, которым тот обрадовался как ребёнок и, расстаравшись, до полусмерти заездил своими тренировками отряд. Командиров он до невменяемости довел дважды – до и после основного состава Альфы.
Когда отряд выполз по стеночке из зала, Зимний остался сидеть, оберегая отрубившихся командиров, только накануне вернувшихся из долгой поездки с Пирсом и местными членами Совета в Европу. Джек и Брок заснули на матах неожиданно для самих себя и проснулись где-то ближе к полуночи, нехотя соскреблись с пола и потом едва не заснули уже в душе, стоя, как кони. До середины следующего дня они спали крепко, как сурки – отряд успел забеспокоиться, но Солдат им нашел занятие, пока командиры еще почти час со вкусом ласкались и трахались – в поездке было откровенно некогда.
Тогда Брок узнал, чем можно подкупить неподкупное Оружие.
— Два месяца назад. Второго июля.
Пирс цокнул языком.
— Потрясающая точность. Мне жаль, что мы так и не сработались, что вы не приняли всё, что вам было дано. Но я не стану делать того, что планировал изначально. Я должен был бы приговорить вас к высшей мере, но, к сожалению, обстановка в мире оставляет желать лучшего. Пока мы не урегулируем этот вопрос, хорошие бойцы будут нужны как никогда. Ваш отряд хорош, что и говорить. Поэтому пока что я сохраню вам жизни. Даже мистеру Роллинзу, который и так подзадержался на этом свете. До появления Солдата вы работали отлично, поэтому я просто уберу дестабилизирующий фактор. Зимний больше не будет работать под вашим началом. Его хендлер и он сам будут находиться вне вашего влияния. Но не обольщайтесь. Я не просто так спросил про дату. Вы заплатите за своё предательство. Пока что – не кровью. Вы займёте место Солдата в Кресле и вас обнулят, убрав из памяти последние… скажем, три месяца, чтобы иметь чуть больше гарантии. Стоило бы убрать всё, но, как я видел, за время работы с ним вы обрели ценные навыки и знания, которые жаль будет терять – они нам ещё пригодятся.
Наверное, Пирса оскорбило отсутствие какой-либо реакции со стороны Рамлоу, но он продолжил.
— На вашем обнулении будет присутствовать мистер Роллинз. Но, учитывая его ранение, это случится ещё не скоро. До тех пор я передаю вас под ответственность мистера Фултона. Он отлично справляется с обязанностями хендлера и частенько берётся исправлять ошибки других, менее опытных. В силу особенностей методов воспитания, даже если воспоминание о них самих сотрется из памяти, рефлексы тела всё равно сохранятся, и я верю, что он сможет исправить ошибки, допущенные вашей парой.
Он закончил говорить и откинулся на спинку кресла, взмахнув рукой.
— Мистер Фултон, ваша очередь.
Брока вело, и он всеми силами старался не пошатнуться, не проявить слабость. Он привык не бояться смерти, столько раз оказываясь на волоске от неё. Но Кресло было известной неизвестностью. Он видел, что творили с Зимним, и знал, что шокеры, оставившие на его собственной шкуре следы, которые уже никогда не сойдут – жалкое подобие этого электрического стула. Не спасало даже знание того, что ему оставят то, что каждый раз отнимали у Солдата – личность. И большую часть памяти. Всё же он был способен испытывать страх перед будущим.
Уверенно ступая, Фултон прошел из-за его спины и встал справа, так, чтобы Брок его видел. В левой руке он держал кожаный ошейник. Характерный металлический блеск на внутренней стороне выдавал в нём средство дисциплинирования. ГИДРа использовала такие игрушки двух типов – с шиповидными или плоскими электродами. С ним решили быть помягче, выбрав второй вариант. Фултон и впрямь был хорошим хендлером.
Без приказа, уже не стараясь выдерживать зрительный контакт, Брок чуть нагнул голову и вытянул шею, чтобы удобно было закрепить широкую кожаную полосу. Ошейник лёг плотно. Застегнув его, хендлер просунул под полосу палец, удостоверяясь, что подопечный не задохнется без его ведома, и приказал:
— Поднять руки.
Брок подчинился, не глядя в глаза. Фултон снял наручники и убрал в карман форменных карго. Снимал он их аккуратно, следом расстегнув браслет часов. Напульсника, прикрывающего биомеханоида, он даже не коснулся, видимо, предупреждённый Пирсом. Тварь мерно пульсировала, успокаивая. Джек был жив.
Отойдя на шаг, хендлер снова распорядился:
— За мной.
Брок помнил Джека, отдающим те же приказы, и к собственному неудовольствию почувствовал, как проваливается в привычный и такой сладостный мир подчинения, когда не нужно принимать решений и отвечать за них. Только подчиняться. Он думал, что это осталось в прошлом, как и дверь с надписью «317». Оказалось – нет. Поднявшись, он сильно пошатнулся, но уверенная рука придержала за предплечье, не дав упасть, и тут же отпустила, минимизируя контакт. Он отстал от хендлера на три положенных шага, и, не оборачиваясь, вышел из кабинета Пирса.
Коридоры базы не были пустыми, и по мере того, как они шли вперед, народа становилось больше. Бойцы в основном смотрели недоуменно. Халаты – с мстительным удовольствием. Рамлоу был достаточно хорошо известен всем, чтобы привлечь внимание с этим новым украшением на шее. Всё было и так понятно. Любимчика Руководства наконец спустили с небес на землю и даже его взгляд больше не пугал. Но это было лишь полбеды. Брок недооценил фантазию нового хендлера, который отвёл его в душевые.
Приказ «Раздеться» в просторном помещении грохнул по ушам, но Брок подчинился. Он и сам чертовски хотел отмыться после всего времени в песках. Хендлер стоял напротив него, заложив руки за спину без следа эмоций на лице. Однако после приказа «Вымыться», когда он стоял лишь в зоне недосягаемости капель воды и буквально пожирал Брока взглядом, эмоции явно появились и Броку они не понравились. Вместе с тем, брыкаться было не лучшей идеей, и он сделал вид, что не заметил, что не опускал взгляда ниже ремня на брюках Фултона.
Дальше было хуже. Ублюдок не выдал ему одежду. Идущий по коридорам командир Альфы, бывший командир, вызвал ещё больший ажиотаж. Может, умей он смотреть в пол, а не в глаза окружающим, он бы не видел такой радости в этих взглядах, жадно обшаривающих его тело. Наверное, оставь его хендлер посреди коридора, и его бы нагнули все хором. Возможно даже те у кого член природой не предусмотрен. Радовало только то, что он забудет об этом. Это заставляло ждать Кресла как манны небесной. Только вот он – забудет, а остальные будут помнить.
Позорное шествие закончилось в маленьком отсеке, разделенном проходом, по обе стороны от которого были устроены по пятьклеток. Такие тоже были на каждой базе. Похожие на тюремные камеры, они были меньше – чуть больше десяти футов по каждой стороне, металлический унитаз, на полу – толстая тряпка, отдалённо напоминающая потасканную жизнью и обитателями циновку.
Девять из десяти камер для особых заключённых были заняты.
Те, кто с трудом поддавался обучению, но был слишком хорош, чтобы отправить на утилизацию, находили свой приют в таких отсеках. Некоторые даже покидали их живыми и использовались ГИДРой по назначению. Но если хоть кто-то выбирался из камеры без её на то позволения – их не пытались усмирять. Просто пускали газ, уничтожая всех обитателей – потому отсеки эти были так малы – чтобы не терять слишком много материала, но и не рисковать сверх меры.
Людьми их можно было назвать лишь условно. Вели они себя как звери – стоило открыться двери отсека, и с ног сшибло вонью пота и нечистот, сумасшедшим хохотом, рычанием, свистом.
Обнаженный Рамлоу имел успех среди условно одетых будущих соседей. Его сухая смуглая фигура, даже покрытая изуродованной кожей, выгодно смотрелась среди явно накачанных сверх меры химией тел прочих заключённых. Пожалуй, доведись ему встретиться с такими в бойцовской клетке, он бы не дал за свою жизнь ни цента.
По кивку хендлера он зашел внутрь свободной – средней – клетки и остановился по середине, не оборачиваясь, помня – любое действие без приказа или иного распоряжения повлечёт наказание.
— Тебя запрещено убивать или серьёзно калечить, - голос хендлера был низкий, негромкий, но в сложившейся ситуации Брок предпочёл не обманываться. – Но ограничений на меры воспитания нет. Я знаю, кто ты. Знаю, кем ты был и как таким стал. Знаю о твоём прошлом хендлере. Повернуться.
Брок выполнил приказ, глядя в глаза Фултона. Тот достал из нагрудного кармана куртки небольшие белые прямоугольники. Он всё еще стоял у входа. Брок следил за каждым движением, и, когда тот, вытянув руку, опустил указательный палец вниз, без заминки встал на колени. Хендлер, кивнув на это движение, чуть пригнулся и бросил прямоугольники на пол перед лицом Брока. Фотографии – четыре штуки. Боль резанула под диафрагмой будто ножом.
Джек.
— Мы оба знаем, что нанороботы Пирса не дадут ему умереть, но при его ранении без антибиотиков он будет пребывать в таком состоянии ещё долго, а может быть - даже всё-таки умрёт. Решать тебе. От тебя зависит, применят ли врачи нужные лекарства, точнее – распоряжусь ли я насчёт этого. Но чтобы ты понял сразу и осознал будущее – твой любовник однажды убил моего брата. Он убил тогда десятерых. Припоминаешь?
Конечно, Брок помнил. Он до сих пор мог вспомнить всё, что с ним там делали. Коктейль, который ему тогда вкололи, заставил произошедшее отпечататься в памяти словно оттиск на металле. Он кивнул.
Хендлер дёрнул уголком губ.
— Хорошо. Значит между нами не будет недопониманий. Ты делаешь всё, чтобы я был тобой доволен. Я делаю всё, чтобы твой любовник оклемался как можно быстрее, и ты смог бы занять то самое чудо-кресло. Согласен?
Брок дёргано кивнул. У него не было выбора. Цугцванг, в который Брок сам загнал и себя, и тех, кто от него зависел. Ему и расплачиваться. Он с трудом разомкнул пересохшие губы.
— Да, сэр.
Кто бы там ни был братом его хендлера среди тех десяти, его губы, его голос, его стоны – понравились всем.
Фултон кивнув, подошел ближе и присел на корточки. Коснулся губ Брока указательным и средним пальцами, обводя по кругу. Брок поймал их ртом и втянул внутрь, глядя в глаза хендлера. Тот ухмыльнулся и поднялся, отбирая руку.
— Твоя готовность сотрудничать радует. Начнём с завтрашнего дня.
Он почти дошел до выхода из клетки, когда Брок сделал очередную ошибку.
— Сэр, я готов сегодня…
Кнопка на пульте нажалась с характерным щелчком и Брока протащило по полу. Попытки оттянуть ошейник ни к чему не привели. От мощности удара он сам уже до крови приложился головой о бетонный пол. Сапоги хендлера замерли перед его лицом, но один тут же надавил на горло.
Голос Фултона был спокойным.
— Послезавтра. Запомни. Я решаю – когда. Ты права голоса больше не имеешь, пока тебе на дано распоряжение.
В соседних камерах стало тихо. Сапог убрался, вновь щелкнула кнопка, и Брока перестало трясти. Он лежал на боку, глядя перед собой и видя лишь рассыпанные по полу фотографии, залитые пеной, сорвавшейся с его губ. Его Джек.
Удар под грудину металлическим подноском приподнял его над полом. Брок закашлялся, но хендлеру было плевать, он снова отдал приказ:
— Встать на колени.
Брок постарался не медлить, поднявшись, как приказано. Фултон захлопнул дверь.
— Ждать меня. Не двигаться.
Брок знал, что камеры были по всей базе, так что смухлевать бы не вышло. Он был идиотом. Снова подставил пару, нарвался на как минимум сутки стояния на коленях. Это было глупо – все эти мелочи.
Стоило Фултону убраться, и со всех сторон тут же поднялся многоголосый шум а через прутья клеток показались члены их обитателей с недвусмысленными предложениями.
Всё что мог сделать Брок – закрыть глаза.
***
Хендлер вернулся по прикидкам Брока часа через два, может меньше – время в неудобной позе тянется долго. В голове, пострадавшей ещё на миссии при взрыве, нарастал гул. Во рту давно пересохло. Слабость во всём теле подозрительно напоминала простуду, но Брок знал – заболеть он не сможет, даже если будет спать на льду – нанороботы не дадут. А вот усложнить ему жизнь по мановению пальцев Пирса – могут.
Вопящее окружение к тому моменту поутихло, уныло переругиваясь – дрались бы, да руки между прутьями решеток не пролезают.
Брок не поверил глазам. В руках Фултон держал литровую бутылку воды и миску.
Миску он поставил на пол и рантом сапога толкнул в щель под дверью. Удар был рассчитан точно. Она остановилась почти у колен Брока. Даже в вони помещения ощущался умопомрачительный запах настоящей еды, хотя голодному Броку едой могло показаться многое – он ещё в пустыне не ел пару суток.
Хотелось наброситься на еду, но он лишь сглотнул, подняв глаза на хендлера. Тот выждал, внимательно глядя на подопечного, но всё же кивнул.
— Можешь есть как тебе удобно.
Брок взял миску осторожно, как если бы она могла взорваться или исчезнуть. Она была почти горячей после ощутимой прохлады окружающего воздуха. В ней было подобие рагу из овощей с мясом, довольно подвижное, чтобы глотать, наклонив к себе. Остатки Брок собрал пальцем, не стесняясь, и облизал его. В меру солёная, в меру пряная пища осела в желудке приятной тяжестью.
Кто-то рядом принялся наяривать свой член, пока он вылизывал свои пальцы. Брок же застыл, не зная как быть с миской. Хендлер решил его проблему.
— Можешь встать и отдать мне тарелку.
Брок сделал, как было велено. Поднявшись, с трудом доковылял до решетки и боком просунул миску между прутьями. Открутив пробку, Фултон приказал:
— Ближе. И открой рот.
Подчинившись, Брок вжался в решетку. Хердлер притянул его голову, как было нужно, придерживая, и вложил в раскрытые губы горлышко бутылки. Он стоял сбоку, придерживая её аккуратно – Брок и не давился и не глотал воздух. Он выхлебал залпом больше четверти и сделал попытку отстраниться. Фултон закрыл бутылку и сунул её подмышку. Вновь огладив губы Рамлоу, стирая с них воду, хендлер оказался чуть ближе, и, заметив страх в глазах подопечного холодно усмехнулся, вновь той же рукой, что держала подбородок, вынуждая открыть рот.
Брок мог бы укусить чужой язык, скользнувший в его рот, но не стал. Не отвечая, он позволял хендлеру целовать и вылизывать себя, не отреагировав, даже когда подушечка большого пальца надавила на язык, оттянула щёку.
Наигравшись, тяжело дыша, хендлер отстранился.
— Послезавтра. Пока обживайся. Если будет нужно - можешь поссать и посрать, можешь спать, можешь сидеть или лежать если захочешь. Не советую оказываться поблизости от соседей – они крайне изобретательны.
Он вновь ушел, и на сей раз свет в отсеке погас, но в темноте ещё долго раздавались пошлые предложения и прочие отвратительные звуки. Брок наплевал на это. Вытащив «циновку» на середину клетки он улегся на бок, притягивая колени к груди, чтобы было не так холодно.
***
В прошлый раз было легче. Уже хотя бы потому, что это был Джек. Речь даже о доверии тогда не шла – это было за пределами.
С Фултоном было иначе. Его никто не принуждал использовать средства наказания, он действовал иначе. Не через боль, что было бы лучше – по крайней мере, Брок так убеждал себя.
После первого «поцелуя» он приходил ещё дважды с едой и водой, с новыми поцелуями, и обмолвился, что теперь-то он понял брата, но не простил за него.
Когда настало обещанное «послезавтра» - Брок не знал – он не обладал волшебным даром отслеживать время без каких-либо ориентиров. В отсеке такими ориентирами были включения и выключения света. «День» и «ночь», как решил для себя Брок. В «ночное» время в отсек не заходил никто. При свете изредка приходили хендлеры – приносили своим подопечным то полупрозрачное дерьмо которым питался Брок в первый раз своей бытности подопечным. Один раз пришел «уборщик», который, выкатив толстый шланг мощным потоком холодной воды обдал противоположный ряд клеток, вызвав поток негодования – заключенные промокли насквозь, зато вонь стала несколько слабее.
На всякий случай каждый раз, как открывалась дверь, Брок поднимался с циновки и вставал на колени. На пятый такой раз в открывшуюся дверь отсека вошел Фултон. С пустыми рукам, но слишком уж довольным лицом. Он отпер дверь и шагнул в клетку.
Брок мог бы его убить не напрягаясь. Хендлер не выглядел хорошо подготовленным бойцом, но Брок не шевельнулся. Когда ладонь привычно уже легла под подбородок, он сам чуть приоткрыл рот. Пригнувшись, Фултон провёл большим пальцем по его нижней губе и Брок впервые лизнул его в ответ, глядя в глаза, а потом осторожно ответил на поцелуй, не пытаясь проявить агрессию.
Поднявшись, хендлер бросил на пол две фотографии. На одной – пуля в металлическом лоточке. Ублюдки всё это время даже не вытаскивали её. Брок прерывисто вздохнул. На второй фотографии было фото раны и рядом отвратительно выглядящие марлевые салфетки. На прошлых фото так же плохо выглядела сама рана. При таком раскладе без нанороботов Джек бы умер уже давно.
— Как видишь, пулю извлекли, рану вычистили и обработали. Трижды ввели лекарства.
Брок знал, что на его лице хорошо виден не высказанный вопрос. Фултон усмехнулся.
— Это аванс. Я обещал помощь, если буду доволен тобой. Со мной лучше сотрудничать. А сейчас идём.
Вслед им донеслись улюлюканья вперемешку с ругательствами. Уборщик принялся мыть второй ряд клеток.
Недалеко от этого отсека обнаружилась небольшая душевая. Отправив Брока мыться, его хендлер завернул вначале в раздевалку. Когда он приблизился, Рамлоу не заметил. Тот просто стоял, сложив на груди руки. Хвастаться ему было нечем, стесняться, впрочем, тоже нечего. Это отчасти успокоило, потому что было понятно, к чему всё идёт.
И снова нет, он не насиловал. Он предложил Броку озвучить, чего тот хочет, пока, исполняя обязанность хендлера, мыл своего подопечного. Получив разрешение говорить и незаметно хватанув ртом воды из душа, Брок постарался не краснеть.
— Не хотите ли вы меня подготовить для себя, сэр?
Видит бог, он даже в детстве не стоял опустив глаза и покраснев, даже когда разбил стекло соседям, играя в мяч, да и потом смутить его мало что могло – он быстро повзрослел. Однако ж – вот. Но трахаться насухую он дураком не был и ласкать себя под чужим взглядом – тоже. Это Фултон хотел его.
Он озвучивал всё это и дальше пошло проще.
Спросил разрешения отсосать Фултону. Спросил, как тот предпочтёт его трахнуть. Попросил позволения кончить. Сам хендлер почти не говорил, в основном делая всё сам – вертел телом Брока, как своей собственностью, по-хозяйски оглаживая и целуя. Жаловаться Броку было не на что, кроме как на ситуацию. В которую он загнал себя сам. Гордый командир лучшего отряда СТРАЙК, бывший телохранитель Пирса, решивший, что ему всё сойдёт с рук, что всё позволено. Но у судьбы нет любимчиков, и жизнь снова ткнула его мордой в дерьмо.
Теперь ему было разрешено ублажать чужого человека, только бы Джеку продолжили помогать, только бы не передумали насчёт Кресла, оставляя его людей в живых. Было разрешено, точнее - приказано, стонать и благодарить хендлера за заботу, комментировать, как Броку это нравится и нужно. Его губы, сомкнувшиеся вокруг головки чужого члена, не кривились только потому, что по правому плечу разливалось мягкое тепло, да существо на запястье продолжало отсчитывать ритм сердцебиений его и Джека, один на двоих.
Больше Брок ошибок не делал. Где-то на восьмой раз его перестало коробить, и, словно заметив смену настроений, хендлер разнообразил его день. Он стал отводить Брока в тот зверинец только на «ночь».
Дни под чутким руководством хендлера Брок стал проводить или в спортзале, или в бойцовских клетках, но Фултон, в отличие от Джека, его не берёг. Ни из одной клетки Брок не вышел сам. Противники не были чересчур сильными, но их было много, и если его не избивали до бессознательного состояния, он падал сам. В всех случаях хендлер под руки выволакивал его и ждал, пока он сможет подняться на ноги, иногда стимулируя процесс пинками. Впрочем, это никак не сказывалось на душевном состоянии Фултона. Так или иначе, но он получал от Брока требуемое удовлетворение, и приносил раз в несколько дней фото Джека. Открывшего, наконец, глаза, угрюмо смотрящего в объектив. Сидящего на койке с ложкой у рта, но кто его кормит – не видно. Стоящего в тренировочном костюме на балкончике при «палате», что наводило на мысль: Джек не на этой базе. Предусмотрительно. Но в основном были фото Джека спящего. Спящего спокойно.
А ведь в этот раз Брок мог действительно его потерять. И совсем иными красками играла мысль о том – а стоило ли оно того? Что хорошего в «свободе»? И дело даже не в Солдате, хотя глупо было рисковать своим ради чужого. Дело было в том, что Брок замыслил чуть раньше. Нужна ли была «свобода» его бойцам?
Хорошо, что Уилсон успел рассказать Джеку о том, что Пирс слегка блефовал – изначально контроллер был лишь у Брока. Ни у Джоша с Мэй, ни у мексиканцев их не было, а Джека Брок подставил сам.
Но не похоже, чтобы отряд вообще страдал по поводу работы на такого нанимателя.
В некоторых вопросах Брок всё же был отвратительным командиром. И в ряде случаев – плохо разбирался в людях. Хотя, возможно, его просто надломила ситуация.
Он доверился. Чужому голосу. Чужим рукам. Чужому лицу. В месте, где неизвестно ни течение времени, ни будущее, ему нужен был какой-то ориентир. Константа. Ею стал хендлер, под руку которого Брок привык подставляться. Привык позорно быстро. Но, в конечном счёте, это ничего бы не изменило.
После всего он бы уже не стал вырываться, да и не хотел. Он хотел проститься с Джеком, попросить прощения, закрыть глаза и умереть.
Тогда он не сдох только потому, что до основания загнав член ему в рот на виду у остальных заключённых, хендлер пригнулся и шепнул ему на ухо:
— Завтра его выписывают.
Не разгибаясь, Фултон с силой раздвинул его ягодицы, и Брок закрыл глаза, хотя это было запрещено – всё равно никто бы не увидел – хендлер наслаждался зрелищем того, как член обитателя клетки под номером один, с цифрой, выведенной белой краской во всю стену его обители, рывком исчезает внутри Брока, имевшим право лишь застонать, когда на пол плеснуло кровью. Да, Фултон растянул его и даже трахнуть успел, но ни смазки, ни его спермы в заднице не было достаточно, чтобы агрегат, по ощущениям конских размеров, хотя, конечно, меньше, можно было вот так с лёту вставлять в живого человека. Заключённый держался за решётку и утробно стонал. Стонал сам хендлер, любуясь, стирая мокрые дорожки на щеках Брока, размазав кровь, заструившуюся из носа. Но отрубиться ему не дали. Как только в него кончал один из этих неуправляемых ублюдков, Фултон просто передвигал его к следующему, сам удовлетворившись лишь по разу каждой дыркой.
Он держал Брока, потому что тот не мог стоять уже после первого. После каждого последующего он заставлял своего подопечного пить принесённую воду. После шестого и на каждом следующем Брока стало рвать. Вначале выпитой водой, потом желчью, потом кровью.
Внутренности резало так, будто в него действительно засунули если не конский член, то, как минимум биту, обернутую колючей проволокой. И вопрос был не что с ним сделали, а что от него осталось.
Он не попытался встать, даже когда приказали. Когда в него благополучно кончил десятый и Фултон выпустил его из рук, он упал на пол, сжавшись, стараясь хоть как-то приглушить боль или отключиться. Но даже так, лёжа на полу, покрытом лужицами спермы и его крови, он как сквозь туман видел и слышал всё. Всех кто его поимел. Слышал хендлера, стоявшего над ним и толкавшего его носком сапога. Лёжа на полу, он понимал, что попросту не доживёт до выписки Джека, что всё это просто обман. Никто никого не выпишет и никто не заберёт его из этого ада, пропахшего вынужденным сексом.
С боку на спину его перевернул очередной пинок, и Брок болезненно замычал. Стало еще хуже, когда жёсткий сапог надавил на живот. Он почувствовал, как между ягодиц что-то потекло, и надеялся, что это не кровь, потому что иначе ему точно конец, а тогда через сутки умрёт и его Джек, настороженно смотревший в камеру тому, кто заснял его на балконе. Он бы убил любого, но наверняка ему сказали, что это для Брока.
Он попытался собраться, но всё, чего добился – хрипло застонал.
Хендлер, опустившийся рядом, развернул его лицо к себе. Брок его слышал, но осознавал слабо.
— Какая же ты шлюха, командир Альфы. Жаль, что нам дали так мало времени. Жаль, что ты ничего этого не вспомнишь. Зато будет помнить твой Джек. Сегодня он получит письмо от анонима с твоими фото. Крупные планы, отличное качество. Потом их увидишь и ты, он не сможет прятать их вечно. Но ничего не вспомнишь. Знаешь, это сводит с ума, когда память исчезает так, кусками. Оставшаяся, как неровно обломанный зуб, будет резать не тело – душу, и душа, как и тело, начнёт гноиться. Сколько ты продержишься, командир? Сколько вы с Джеком продержитесь?
Он притянул голову Брока выше, целуя во влажный от горячечного пота лоб.
— Мы никогда не встретимся. Да ты всё равно не вспомнишь моё имя, официального назначения не было даже в базах ГИДРы. Поэтому и жрал ты то, что я приносил из дома. Я бы хотел убить тебя своими руками, как ты того заслуживаешь, но у меня приказ. И я, в отличие от тебя, умею их выполнять.
Брок вздрогнул, услышав знакомый до боли щелчок ампулы, зафиксированной иньектором. После того как прозвучали девять выстрелов, он, наконец, отключился.
***
Джек торчал у окна, потому что сон в него уже не лез, а из палаты не выпускала охрана. Он не был в курсе произошедшего, но несколько раз к нему заходила миловидная медсестричка, которая, когда он пришел в себя, сказала, что ей приказали делать его фото «для пары, чтобы приободрить его». Разумеется, она не знала ни где Брок, ни что с ним.
Зная Брока, чувствуя его, Джек понимал, что ничего хорошего, но паниковать не спешил. Он помнил слова Уилсона, что Броку еще хуже. Джозеф даже после смерти словно поддерживал их.
Услышав стук в дверь, Джек вначале не отреагировал. Персонал заходил без стука, а больше охрана никого бы не пустила. Потом до него дошло, что не показалось. Обойдя кровать, он увидел лежащий на полу конверт, просунутый под дверь. Брать в руки, впрочем, не спешил – вначале открыл дверь и нарвался на очередное вежливое «Вернитесь в палату, сэр» и даже не успел задать вопрос, как его мягко «вернули».
Плюнув, он поднял бумажный пакет. Незапечатанный, даже не почтовый – просто белый, без обычных полей под разные надписи. Сунувшись внутрь, он извлёк край фотографии.
Тяжело сглотнув, опустил обратно и закрыл клапан.
Ему показалось, что он понял, как чувствовал себя Брок, когда ему переломили хребет – разом отказали ноги, и хорошо, что он сразу сел на кровать. Взявшись за верхнюю кромку, он рванул её движением рук. Сложил и повторил. Сложил и повторил. Он рвал и складывал обрывки до тех пор, пока хватало сил. Рыкнув и собравшись, всё же встал и добрёл до санузла. Кинув клочки бумаги в унитаз, нажал на слив и проследил, чтобы всё уплыло в канализацию.
Ему было похуй, к чему они принудили Брока, но сыграть на чувствах Джек бы им не позволил.
К окну он вернулся уже изрядно разозлённым, и едва не вызверился, когда открылась дверь, но вошла всё та же медсестричка, почти ещё девочка, таща стопку одежды, слишком большую для неё. Хорошо знакомую Джеку.
Чёрная форма без знаков отличия, бельё, тяжёлые ботинки с высокой шнуровкой. Документы, ключи от машины и оружие. Его Глок. Тот самый.
Девочка, едва дотащив всю эту кучу, с трудом уложила её на заправленную давно кровать.
— Мистер Роллинз, ваш работодатель просил передать вам, что вас ждут, но это всё что я знаю.
Злость стряхнуло, как пыль с покрывала. Девушка смущённо отвернулась и выскользнула за дверь, когда он скинул майку больничной пижамы, будто никогда не видела обнаженных мужчин.
Форма села как родная. В кармане нашелся и телефон, мигавший входящим сообщением, но читать Джек не стал, пока не зашнуровал ботинки и не застегнул разгрузку. В стоящем на предохранителе пистолете оказался полный магазин и один патрон уже был дослан. Кто-то совсем недавно перебирал оружие – пистолет пах свежей смазкой и блестел, как яйца крайне старательного кота. Обычно Джек, переняв привычку Брока, не доверял оружие никому. Только Броку, впрочем, как и тот ему, но это не считается. Убрав пистолет обратно в кобуру и кинув ключи в карман, Джек открыл мигающее сообщение. Впрочем, он подозревал.
Сообщение пришло от Пирса. В нём – требование явиться на базу, и, раз он всё ещё в Вашингтоне – значит на эту их базу.
Высунувшись за дверь и не обнаружив охраны, Джек удивился оперативности, но, оставив открытой дверь, свободно прошел мимо поста медсестёр на этаже. Спустившись по лестнице и выйдя на парковку, сразу увидел автомобиль. Их «Тахо», припаркованный на самом первом от входа месте для инвалидов. Найдя в себе силы усмехнуться, он нажал кнопку сигнализации. Беззвучно, только мигнув аварийкой, автомобиль разблокировал двери.
Приопустив стекло со своей стороны, Джек повернул ключ, привычно мягко притапливая педаль газа. Холодный воздух забился в лёгкие, но он не закашлялся, даже вздохнув всей грудью.
За месяц ему надоел запах лекарств. Со всей этой нанохренью в крови он отвык от обычных больниц. И ещё нужно было выяснить, почему он оказался в обычной. Не в госпитале ЩИТа, не на базе ГИДРы. Где Брок и что с ним, что с отрядом. Где сука Зимний. Вопросов было много, и Джек рассчитывал получить ответы на базе.
В утренний час пик город было проще объехать, чем переться через пробки, но на это тоже ушло бы время. К счастью, машина, периодически перевозящая первое лицо ЩИТа и ГИДРы, была оборудована приятными мелочами.
Один единственный тумблер решал все его проблемы, и, без зазрения совести опустив его, Джек выехал с парковки. Если правительственные номера ещё могли для кого-то ничего не значить, то мигающие огни говорили о том, что стоит уступить дорогу. У этой машины было право и возможность при необходимости убирать помехи со своего пути – мощная, несерийная рама, усиленный бампер и силовой обвес были не для красоты – уже были случаи и жалобы от тех, кто не хотел уступать дорогу. Судьи с каменными лицами выписывали таки «жалобщикам» штрафы за отказ уступить дорогу.
Он спокойно проезжал мимо рассыпающихся в стороны колонн стоящих в пробках автомобилей, пролетал на красный и по встречке. Один раз к нему пристроилась несчастная скорая, которая никак не могла проехать. Впрочем, Джеку было не жалко.
Стоило выехать в пригород, и удалось увеличить скорость почти вдвое. Редкие патрульные автомобили преследовали его не долго, не желая связываться.
На территорию базы он влетел, не сбавляя скорости, но припарковался, как положено.
Телефон тренькнул сообщением с номером этажа, где держали и обслуживали Солдата. Значит он снова засбоил. Джек чувствовал беспокойство Брока, чувствовал, что тот на базе. Чутьё же вело его по уровню – мимо спортзала и его изолятора, мимо давно не функционирующих стараниями Брока лабораторий, готовивших для Солдата смесь вместо жрачки, мимо лабораторий другого дерьма, которым его пичкали – тоже на вид заброшенных, мимо пустых мастерских, где чинили его снаряжение и механическую хваталку.
Явно функционировал только тупиковый медицинский отсек уровня. Там же стояло грёбаное Кресло. Джек не был непосредственным хендлером Солдата, но его всегда бесило, когда тот срывался.
Подойдя к распашным дверям, Джек выставил руки, открывая их, уже заготовив не очень ласковые слова, но застыл и чуть не вернулся теми же ногами.
К нему на звук шагов обернулись несколько техников и Пирс. Несколько бойцов, стоящих спиной к Креслу и лицом ко входу, не шевельнулись.
На Кресле, уже пристёгнутый, сидел Брок. Он тоже поднял взгляд на Джека. Страшно исхудавший, с красными от полопавшихся сосудов глазами, он едва нашел в себе силы, чтобы слабо улыбнуться. Но держался он не долго, снова уронив голову.
Про то, что они не имеют права задавать вопросы, Джек вспомнил, уже открыв рот. Сжав кулаки, он вспомнил, что не имеет права защищать своего любовника без санкции Руководства.
Пирс удовлетворённо оглядел Джека, как пса, усвоившего уроки дрессуры.
— Мистер Роллинз, мы ждали вас. Мы не стали рисковать, опасаясь вас травмировать. Сейчас вам введут препарат, блокирующий связь меток, и мы начнём.
Джек всё же выпал из этой страшной реальности, очнувшись только тогда, когда его с опаской коснулся один из лаборантов.
— Сэр. Снимите куртку.
Он подчинился. Мозг буксовал на попытках понять смысл сказанного и увиденного, не желая принимать самый простой вариант.
Прохладные пальцы с трудом задрали натянувшуюся на мышцах ткань футболки. Игла вошла глубоко, по центру метки, и плечо почти сразу онемело.
Как только лаборант исчез из поля зрения, Пирс подозвал Джека к себе.
— Дайте своему любовнику капу, мистер Роллинз, и начнём. В процессе я объясню вам, в чем дело. Кажется, вы не совсем в курсе происходящего.
Джек на автомате сначала взял кусок грубой резины в руки, потом его уже самого как током ударило. Разум, однако, удержал язык за зубами. Подойдя к Креслу, он положил левую ладонь под подбородок Брока, и тот дёрнулся, будто Кресло уже было включено, и рванулся в сторону всем телом, невидяще глядя перед собой. Ремни удержали тело, голову зафиксировал Джек, приложив силу, и, нажав средним и большим пальцами, вынудил открыть рот. Брок смотрел на него дикими глазами, но сжал зубы на капе.
Обычно с Солдатом это делал Брок, но Солдат открывал рот сам и был полностью в сознании. Джек обычно стоял у входа, размышляя, что должен чувствовать Зимний, довольно наплевательски относящийся к боли, если он начинал орать, когда машина только включалась и трещала холостыми разрядами в воздухе.
Блядский кошмар на яву ударил по ушам диким криком. Джек обернулся к стоящему рядом Пирсу, понимая, что сам сейчас выглядит не лучше человека в Кресле.
— Он не выдержит.
Пирс дернул уголком губ. Он выглядел довольным, будто делал что-то важное, а не калечил собственного телохранителя, а заодно и Джека. Да, метка молчала, препарат не давал ему рухнуть возле кресла, но вот глаза видели, как тело единственного дорогого ему человека выгибается, стараясь вырваться из западни, уши слышали крик, быстро сменившийся бессильным хрипом.
Пирс изменился в лице только тогда, когда Джек схватился за грудь, и, прижавшись к стене, начал по ней сползать. Раздраженно дёрнув губами, он что-то переключил в своем смартфоне, и Джек почувствовал, что сердце снова начинает биться почти нормально. Через несколько секунд отключили и Кресло.
— Видите ли, мистер Роллинз. Я не думал, что до этого дойдет, но ваш любовник оказался предателем. Он задумал похитить у ГИДРы Зимнего Солдата. Вы прекрасно знаете, что за это грозит, но я дал ему выбор, и он согласился на обнуление. Для него потеряны примерно три последние месяца жизни – точнее мы скажем, когда он придёт в себя. В течение месяца с ним работал другой хендлер, пока вы были нетрудоспособны, поэтому физическую форму мистер Рамлоу не утратил. Ваш отряд будет восстановлен в правах, как только пройдут все расследования по инциденту. Во избежание повторения его Солдату назначен новый хендлер. Альфа с ним больше работать не будет. И это вся информация, которую вам нужно было иметь. Через три часа сможете забрать вашего любовника.
Пирс отвернулся. Всё что мог сказать Джек – «Да, сэр».
Он ждал Брока сидя на полу у входа, следя издали за суетой техников и лаборантов. Пирс стоял незыблемо, наблюдая. Потом, когда, судя по всему, Брок очнулся, скорее всего, о чем-то спрашивал, встав к нему ближе. Джек различал лишь до боли знакомый звук бросаемых в металлические лотки хирургических инструментов.
Самого Брока Джек увидел гораздо позже обещанного. Тот шел к нему, держась одной рукой за стену, а второй за голову, шатаясь, будто пьяный. Однако он был одет и даже при оружии. Джек только тогда осознал, что мог бы, по идее, перестрелять к чертям всех в лаборатории, но мысли даже не возникло. Да, у Пирса был по крайней мере один идеально воспитанный пёс.
Стоило подхватить его под руку, как Брок зашипел, всё ещё хватаясь за голову. Джек знал, что тому сейчас будет больно от каждого звука, от света, поэтому потащил Брока в самое тихое место на уровне – в изолятор Зимнего.
Там до сих пор стояла кровать, а на ней – подушка и одеяло. Уложив Брока, Джек помог ему повернуться на бок. Когда-то Брок так же устраивал свежеобнулённого Солдата и сам садился рядом на полу, иногда держа Солдата за руку. Так же сел и Джек.
И всё-таки это был Брок. Тихо скуля от боли, он просто не мог не спросить сорванным голосом:
— Что я опять натворил?
Джек, стараясь говорить как можно тише, ответил то же, что сказал Пирс.
— Говорят, пытался украсть Зимнего Солдата у ГИДРы.
Судя по дыханию, Брок подвис на несколько секунд, но потом всё же прошептал.
— Нихера не помню. Зачем он мне?
Сказав «Не знаю», Джек изрядно покривил душой. Он знал.
Это ведь было его предложение.
***
— Знаешь, если бы мне не нужны были в ближайшее время хорошие солдаты, я бы поступил иначе, но пока вы нужны мне живыми. Каждый из вас. Живыми и верными мне. Порядок через боль, Рамлоу.
Пирс лично проверил, крепко ли затянуты фиксаторы, и коснулся влажных от пота волос своего телохранителя.
— После того, как стартует «Озарение», мы закроем проект «Зимний Солдат», ему пора на свалку истории. В вас тоже отпадёт нужда. Я не надеялся на вашу верность. Эта штука вообще слишком непостоянная чтобы на неё надеяться. СТРАЙК ждут чистки, но тут нам поможет и «Озарение». Но Альфу я приберегу. Ты должен ответить за то, что сделал. Ты снова сядешь на это Кресло и не сойдёшь с него, пока не забудешь всю свою команду. А потом я натравлю тебя на них, как бешеного пса на толпу. Ты не вспомнишь никого их них – ни свою драгоценную Мэй, ни любовника. Они умрут, не посмев поднять на тебя руку. Представь выражение страха и непонимания на их лицах. Представь, как они будут надеяться, что это всё не правда. Ты своими руками уничтожишь всё, что тебе было дорого и не узнаешь об этом. Я оставлю тебя в живых. Посажу на цепь как зверя, как пса, как ты того заслуживаешь. А потом, когда-нибудь, когда наука сумеет восстановить твою память, ты будешь умолять о смерти. А вот и тот, кого мы ждали…
========== Часть 20 ==========
— Прекрати ебать себе мозги.
Отвернувшись от окна, Джек тихо, чтобы не бесить Брока, вздохнул.
Тот даже не подумал одеться, даже бельё не натянул, хотя уже должна была проснуться Мэй.
***
Она до сих пор просыпалась раньше Джоша, хотя смысла уже не было – прах Челси давно развеяли над Потомаком. И всё равно она просыпалась каждое утро чуть позже, чем вставал обычно Брок, дергалась насыпать давно отданный волонтёрам корм в несуществующую уже миску, налить воды. В итоге просто шла на кухню, забиралась с ногами на диванчик и гипнотизировала свою чашку кофе и тарелку с едой. Спустя какое-то время она оттаивала и принималась есть, когда до своих тарелок добирались остальные жильцы квартиры.
Ей Брок ничего не говорил, оставив воспитание взрослой женщины её избраннику. Справедливости ради, его тоже мучило лёгкое чувство вины за то, что его не было рядом, когда его девочка в нём нуждалась.
Джек же… Прошло два месяца с тех пор, как Брок с раскалывающейся головой очнулся в изоляторе Солдата, на его койке, и обнаружил возле себя смотрящего в стену Джека. В неверном свете, едва пробивающемся в щель у неплотно закрытой двери, тот казался осунувшимся, будто случилось нечто непоправимое.
Стоило Броку пошевелиться, и Джек вскочил на ноги, принявшись чуть ли не кудахтать над ним, лишь усиливая мигрень. Думать даже не хотелось – от мыслей болела голова, во рту было сухо, как в Неваде в засушливый год. Мир плыл и кружился, несмотря на то, что Брок лежал, и это не было ощущением давно позабытого похмелья.
Он ничего не помнил. Он не помнил миссий, с которых мог вернуться таким больным на голову. Не помнил, как оказался в изоляторе. В душе не ебал, где Зимний.
Джек, к счастью, догадался куда-то сбегать и принести пластиковый стаканчик с водой и горсть каких-то колёс. Таблетки наощупь были разные, но Брок, не задумываясь, закинул в рот всё, что оказалось у него в горсти, и выхлебал весь стакан двумя глотками – будто на горячий песок вылил: ушло без следа и изменений. Пить всё так же хотелось. Правда, в горле так пересохло, что сказать об этом Брок не мог. Шевелиться тоже больше не было сил.
Закрыв глаза он просто постарался уснуть.
Следующее пробуждение было значительно менее болезненным. Джек вновь сунул наощупь ему в руку стакан воды, а в другую – таблетки. На сей раз – три штуки. И на сей раз организм воду всё же почувствовал. И более того – потребовал избавить его от предыдущей порции.
Джек поначалу пытался удержать вдруг проявившего активность Брока, и тому пришлось объясняться:
— Или ты меня пустишь отлить, или я за себя не ручаюсь.
Издав подозрительное ойканье, Джек наконец помог подняться.
Собственно, после этого, проморгавшись на свету в коридоре, Брок постепенно и пришел в себя. Пирса к тому времени уже не было на базе – кабинет был заперт. Распоряжений они не получили, и, выгнав Брока на пассажирское сиденье, Джек сел за руль.
Снаружи был уже разгар дня, и, если бы не календарь на телефоне, Джек бы не мог сказать – какого именно дня.
Брок отлёживался в изоляторе полтора дня. Он ничего не говорил по поводу того, что случилось, по поводу того, чего он не помнит. На языке у Джека вертелся тупой вопрос «Ты в порядке?», но он его так и не задал.
Не может быть в порядке человек, сидевший в Кресле, потерявший память, месяц находившийся во власти чужого абсолютно человека, и Джек хорошо знал, как Пирс умеет подбирать людей, как умеет мстить, а Брок серьёзно подпортил впечатление о себе. Чудом было то, что он вообще остался жив, вот только в чудеса Джек не верил. Пирс бы не простил просто так. Что-то было за всем этим, что ещё аукнется им всем – такое предательство мелочью не накажут, а у Брока кроме него и отряда нет больше никого.
И уже два месяца Джек не находил себе места, ожидая очередной подлости от Руководства, глядя, как его Брок смеётся над плоскими шуточками Джоша, хотя раньше просто закатывал глаза или улыбался едва заметно. Молча ставит завтрак перед Мэй, хотя прежде бы стал искать способы, чтобы растормошить её, не дать замкнуться. С весёлым оскалом козыряет Капитану, в очередной раз делающему замечание за ненормативную лексику, и продолжает в том же духе, так что Роджерс прерывает тренировку раньше времени и тихо уходит из зала, бросая взгляд на Брока, укладывающего уже пятого своего бойца. Трахает прямо на рабочем месте новенькую секретаршу Пирса, устроившего очередное затяжное совещание, глядя в глаза сидящему в этой же приемной Джеку. Ночью он компенсирует моральный ущерб, и Джек воет под ним, вгрызаясь в любезно подсунутый ремень командира. Это в ЩИТе.
На базе ГИДРы с визитами туда Брока, ставшими редкими после потери Солдата, коридоры пустеют, и появляется ощущение, что уровни вымирают, как при страшной эпидемии. Редкие бойцы, стоящие на постах, начинают вжиматься в стены. Те, кто стоит без шлемов, показывают очевидные признаки позорной паники. Брок игнорирует их, потому что, если попытается обратить внимание, солдат начинает трясти.
Учёным было проще. Пытающиеся выйти и обнаружившие в коридоре Рамлоу стараются побыстрее захлопнуть дверь и скрыться в любом помещении.
Брок не угрожал – смысла не было, он исчез вместе с Солдатом, но что-то изменилось – Джек это отчётливо понимал. Он не знал, что произошло за месяц в этих стенах, на кого натравили его любовника, что теперь боятся все поголовно, кроме самого Джека, отряда и Пирса. А тот лишь расплывался в довольной улыбке, сопровождаемый ими обоими. И даже когда Брок позволял себе высказываться – не хватался больше за смартфон.
Он позволял Рамлоу всё больше. Не заступался даже за начальников отделов, когда его телохранитель был в шаге от того, чтобы переходить к физической расправе. Иногда позволял и её. Сложив руки на груди, он смотрел, как Брок забил до смерти агента ЩИТа в Лиме, ворвавшись на совещание. Джек стоял возле кресла Пирса, наблюдая, как брызги крови оседают на серо-зеленом ковролине. И только когда человеческое тело застыло изломанной игрушкой на полу, Брок соизволил объясниться.
Неточные разведданные, поданные этим агентом, стоили жизней одного из отрядов СТРАЙК и десятерых местных пограничников.
И Броку было плевать на то, что руководитель не отдал такого приказа – ЩИТ не ГИДРа, без суда и следствия, да даже и с ними, не убивают.
Рамлоу смотрел на Пирса, широко раздувая ноздри и не обращая внимания на капающую с кулаков кровь. Джек был готов к тому, что любовник бросится и на своё начальство, потому что знал его и таким – в крайней степени бешенства, когда он уже не различал своих и чужих. Такое бывало крайне редко, обычно Брок контролировал себя лучше.
Впрочем, волновался Джек зря. Игра в гляделки закончилась. Брок опустил глаза к полу и расслабил плечи, готовясь принять наказание, но его не последовало. Джек было решил, что виной тому собравшиеся агенты, но подобные случаи повторялись и в дальнейшем – всё чаще.
И каждый раз Брок замирал под взглядом Руководителя и отступал, заставляя Джека теряться в догадках. Брок не стеснялся, хотя в основном зверствовал именно в ГИДРе, привнося тот самый порядок через боль. Он стал отлучаться прямо со службы или уезжать ночью чаще обычного, иногда не возвращаясь домой к утру, лишь отзваниваясь Джеку о том, что уже на службе.
Но Пирс был доволен и выглядел как человек, который вот-вот погладит своего питомца и поощрит чем-то вкусным, и, когда Рамлоу не был в бешенстве, от его взгляда в бешенство приходил уже Джек. Взгляда, полного преданности, ожидания хоть какого-то приказа, желания действовать. Убивать или умирать. Всё равно.
И жить. И вот этот взгляд не предназначался Пирсу. Этот взгляд был для своих. Для отряда, который больше не смел выть под новыми, куда большими нагрузками, следуя за командиром. Для Джека, становясь наедине неправдоподобно любвеобильным для себя прежнего. Он будто хотел нажиться впрок, став шумным и слишком жизнерадостным. Не на показ – Джек бы почувствовал фальшь – метка не смогла бы соврать.
Он терялся, когда вместо только что увлечённо вылизывавшего его рот любовника, появлялось кровожадное бешеное чудовище, ведущее свой по тревоге поднятый отряд. И, вспоминая его бескомпромиссную жестокость в бою, Джек отчаянно подставлялся под его руки, обретя, видимо, очередной фетишь.
И за всё это время самого Брока ему не перепало. Джек не возражал, видя, как тот упивается своей силой и на поле боя, и в постели.
Брок изменился, полностью, во всём, кроме одного. Он продолжал фанатично заботиться об отряде, не признавая полумер.
Снабженцы были готовы подарить ему ключи от своих складов. Остальные отделы, не дожидаясь приказа Руководства, подписывали любые бумаги не глядя, предоставляя всё, что нужно и не очень – лишь бы Рамлоу не приходилось лишний раз оказываться вблизи их дверей.
Капитан перестал приходить в их зал, осев в том, который выделили Мстителям. Брок этого либо не заметил, либо ему было всё равно –Джек не спрашивал, приняв как должное.
Бешеного волка заботило лишь одно: стая. Всё остальное он готов был принести в жертву на алтарь своего многоголового божества.
***
Он заебался просыпаться среди ночи. Точнее, для него уже под утро, когда совсем скоро вставать.
Затраханный с ночи, Джек, и так не жаловавшийся на сон, даже не шевелился, хотя раньше, стоило только проснуться, как он тут же открывал глаза. Будь Брок истеричной барышней, он бы, наверное, метался, искал причину, надумывал всякое – прошла любовь типа, завяли помидоры, ослабла метка.
К счастью, таковой барышней Брок не был. Тихо отползая с кровати, он плотнее укрывал Джека и удобнее подпихивал ему свою подушку. Умывался ледяной водой, накидывал толстовку, натянув капюшон на глаза, и выходил на улицу.
Он не знал, что сделало с ним то чёртово Кресло, но и с Джеком не спешил делиться мыслями. Что-то тревожило, но признавать за собой догнавшую его наконец шизофрению, он не хотел. Посттравматические синдромы из далёкого вольного прошлого его не тревожили – нынешняя работа не оставляла им шансов.
Что-то скребло на душе, и это даже не было памятью. Он не пытался вспоминать то, что у него отняли – насмотрелся, как страдает Зимний, но тот был накачан сывороткой по уши. А ему самому ничего не помогло бы вспомнить, даже если бы он согласился на какой-то болезненный эксперимент.
Поднимавшаяся в три часа то ли ещё ночи, то ли уже утра, температура выгоняла его из постели. Спадала она только если он вот так вот пробегал пару-тройку кругов по району. В этом месяце ему пришлось покупать новые кроссовки. Ко врачам идти он так же не торопился. В последнее время ему становилось тошно от вида белых халатов, да и пробежка по ночному холоду помогала, хотя и выматывала, но он немного снизил нагрузки в зале – незаметно для остальных, незаметно даже для Джека, и к вечеру он оставался в состоянии довести любовника до невменяемого состояния.
Слегка досаждало собственное странное поведение. Он сам замечал, что стал ещё менее сговорчивым, более агрессивным, властным что ли. Он видел, как от него шарахаются люди, как ещё больше стараются угодить, если не успели вовремя уйти с дороги.
Он знал, что месяц им управлял чужой человек, не помня ни лица, ни имени, ни ощущений его. Не знал, что творил под его руководством, чтобы заработать, судя по всему, ещё худшую славу, чем прежде. Не знал, почему вдруг решил без приказа Пирса убирать тех, кто подводил ГИДРу. Брок не был идейным, и уж тем более ему были чужды идеалы всемирной власти. Вот власть денег он признавал, да. Соглашался, что миру нужен порядок. Соглашался сам его принести, но…
Он помнил, как раньше наказывал Пирс за самовольно принятые решения.
Теперь же… Бросая очередной труп к его ногам и глядя ему в глаза, Брок не видел прежнего недовольства, скорее наоборот. И ему нравилось, как это ни странно. Нравилось угождать этому человеку, нравилось видеть довольство в его глазах. И отряд, как стая за вожаком, ярился на коротком поводке, тоже норовя сорваться в бой, сметая всех на своём пути, почти не считаясь с раскладом сил, лишь бы нализаться тёплой крови врага. Пирс не мог не радоваться, особенно когда атмосфера в мире накалилась, банды обнаглели, а бойцы самого СТРАЙКа и силовых ведомств по всему миру, глядя, как убивают их коллег, задумывались о том, чтобы сменить работу.
Бойцы молились на командира, в том числе, получая оплату за службу уже втрое превышающую ту, что они получали бы по контракту с министерством обороны. А ещё были премии…
И при всей своей возросшей самоуверенности, Броку было тревожно – и уже обоснованно – из-за них с Джеком. Дело было не в вине зама. В конце концов, Брок принял бы то решение единолично, и никакие «Это я предложил» Джека не значили бы ничего. Брок был командиром, и он привык отвечать за свои оплошности сам.
Дело было в том, что Брок почему-то не мог заставить себя дать Джеку вести хоть в чём-то. Как и прежде без вопросов доверяя спину в бою, он вздрагивал, стоило только Джеку подойти как прежде, обнимая сзади. Брок почти не мог спать, если Джек пытался устроиться как прежде на кровати, и вроде бы перестала мёрзнуть спина.
Джек это видел, да и метка не молчала. Это он сам молча принял новые правила игры, ни словом не обмолвившись, без укора глядя в глаза, и вроде бы наслаждаясь близостью. Брок же сам себе мотал нервы, не понимая, что с ним происходит, почему так сложно стало отдаться в руки единственного в мире человека, который ни при каких условиях не поставит свои интересы выше его. Джек говорил что всё нормально, его тело говорило, что всё просто отлично, метка не могла наврать по определению, как и влажная от слюны и вымученных слёз подушка.
Брок ненавидел чего-то не понимать. Это было куда хуже, чем не помнить.
Сигнал коммуникатора застал его за четверть мили от дома. Он даже не сразу понял, что его вызывают. Глянув на экран, чуть не подавился сигаретой. Он отвык вот так рано видеть загоравшийся тревожным красным светом экран, и, выкинув окурок на проезжую часть, спешно принял вызов. Домой он бежал уже далеко не прогулочным шагом, а так, как привык, как было положено его телу.
***
Узнав о выдвинутых «пиратами» требованиях, Брок старался не ржать, но не очень хорошо получалось. Полтора миллиарда долларов и звёздный состав: один Батрок чего стоил. Пиратами их можно было считать только из-за того, что они захватили себе немаленький такой корабль. Впрочем, спорить он не стал. У него были иные обязанности.
Группа собирала снаряжение. Они бы справились и сами, без лиц первой величины: Кэп и Романов обычно лишь усложняли задачу своим индивидуализмом и мнением на каждый удобный и не очень случай. Был бы с ними Солдат – он бы первый взбрыкнул на сей счёт, даже не включив эти задницы в план, но…
ЩИТ проебался. ЩИТ негодовал. ЩИТ решил отомстить.
Брок поймал предостерегающий взгляд Пирса, выслушал наставление от Фьюри. Козырнул Капитану, отчего у того сделалось кислое лицо. Облизал взглядом рыжую, которая лениво сложила пальцы в известный жест, и вышел из кабинета.
Пока все собирались, пока джет подлетал к нужной точке он сидел плечом к плечу с Роллинзом над одним планшетом.
ЩИТ проебался, причём не раз, причем крупно, как умеет только организация, живущая с таким размахом. Пусковая платформа для спутников далеко не мирного применения по документам не существовала. Точнее, по тем документам, которые обычно проверяли инстанции. Только в сверхсекретных, о которых знали единицы. В том числе Джек и Брок, но только благодаря своему положению и умению делать совершенно незаинтересованный вид.
Так же не было ни одного письменного документа, согласно которому этот корабль-призрак должен был следовать в Индийский Океан. Его маршрут не был согласован ни с одной страной, чьи территориальные воды он мог пройти. И, судя по тому, с какой лёгкостью наёмники проникли на корабль – либо он почти не охранялся, либо у ЩИТа было крыс поболе, чем в амбаре в урожайный год. В первое Брок не верил.
Он мог как угодно смеяться над безалаберностью руководства ЩИТа, но не забывал, что и там тоже решения принимает Пирс, и уж его нельзя было обвинить в недальновидности. И Броку до чёртиков любопытно было, кто нанял напавших на корабль бойцов. Они не были пиратами до этого дня – им просто не нужно было такое. Это не сомалийские боевики. И сходу – не сухогруз, не танкер – военный корабль. Не бывает таких совпадений. И тот, кто их нанял, уже заплатил им кругленькую сумму – иначе бы они не взялись. Это профи, половина из которых, если не две трети, были в разработках ГИДРы.
Лично Брок занимался Батроком и ещё тремя наёмниками – давал характеристику на них. И если троих последних ещё не успели взять в разработку, от француза Брок рекомендовал избавиться, не пытаясь вербовать. Отчасти – убирая конкурента, отчасти – тот бы всё равно не прижился. Слишком падкий до денег, он бы много раз сменил хозяина, не глядя перепродав за растущую сумму награды. Зацепить его было нечем – ни семьи, ни друзей, одиночка по жизни, от которого вреда было бы больше, чем пользы.
К сожалению, Пирсу нужно было взять Батрока живым. Он особо это уточнил, глядя на обоих телохранителей так, что у Брока подозрительно фантомно зачесалась шея. Остальных Руководитель оставил на усмотрение самого Рамлоу, намекнув, что они могут пригодиться в перспективе. ГИДРе, само собой, и нужно быть очень осторожным из-за присутствия Капитана Америка, пристёгнутого к отряду вместе с Наташей с лёгкой руки Фьюри.
По мнению Брока беспокоиться как раз стоило о пронырливой рыжей, а не о Кэпе, чересчур любящем заботиться о сирых и убогих, в роли которых будут заложники.
Узнав о Ситуэле, Брок чуть не подавился воздухом. Ситуация стала ещё более неоднозначной, и без того далёкий от томности день стал ещё более весёлым. За годы работы Рамлоу стал почти суеверным на счёт этого человека. И вот его наличие на пусковой платформе можно было применить аж к трём ситуациям.
Накрывшаяся операция ЩИТа в регионе. Накрывшаяся операция наёмников на платформе. Накрывшаяся операция по спасению заложников и эвакуации судна.
Брок загадал: если случится ещё и третье, он лично выкинет Ситуэла за борт. Отряд отвернётся – в них он не сомневался, а Наташа и Кэп глаза на затылке ещё не отрастили, как бы ни была самоуверенна шпионка.
Загрузив для Кэпа и Наташи данные в память джета, Брок отчитал им вводную как по нотам, хотя на лице шпионки выражение было далёким от удивления. Рамлоу постарался запомнить это, чтобы потом закинуть удочку. Он не любил, когда кто-то на задании знал больше чем он, не делился, и вообще относился к командному составу, хотя этим парадом командовал всё же Кэп. Что тоже злило, но приходилось мириться – он сам проебал счастье работы с Зимним.
Что характерно, Кэп тоже удивился наличию Джаспера на борту «Звезды», и удивился явно неприятно. Брок мысленно прибавил баллов к капитанской карме за единство взглядов.
***
Подлетая к платформе, джет перешёл в бесшумный режим и поднялся выше, скрываясь в густых клочьях тумана. Когда на краткосрочном планировании операции Кэп веско сказал «Я пойду первым», Брок не придал этому значения, а зря. Кэп действительно пошел первым, чем нимало не смутил Романов. Буквально – он вышел, хлопнув по кнопке аварийного открытия аппарели. Трогательная забота охреневшего Джека позабавила Брока, натягивавшего перчатки.
А вот очередное предложение Наташи относительно бабы для Кэпа его бесило. Она делала это постоянно, задавшись целью устроить личную жизнь взрослому мужику, и чисто по-мужски, Брок ему сочувствовал. К сожалению, приказа на устранение шпионки пока не было, хотя ситуация была очень уж удобной – штормовой океан скрыл бы любое преступление.
Вдова, будто напрашиваясь, первой шагнула с борта, широко раскинув руки, ещё не выпустив парашют. Один выстрел в спину, и столько решённых проблем. Брок видел, как стоящий рядом Джек сжал пальцы на винтовке, почувствовал его готовность сделать это, его желание, но вместо таких желанных слов просто положил руку на плечо, сжал пальцы. Ничего лишнего он не мог себе позволить – только задержать ладонь чуть дольше нужного, чувствуя под ней тепло. Ей богу, на базе ГИДРы они чувствовали себя свободнее, трахаясь как кролики, при любом удобном и не очень случае, торопясь хоть что-то урвать у жизни, чувствуя близкую смерть. Но базу они пережили. Брок – дважды.
Они вместе шагнули наружу, обменявшись только взглядами, окунаясь во влажную холодную пустоту за бортом и наслаждаясь несколькими секундами свободного полёта. Секундами, за которые Кэп успел сделать то, что обычно брали на себя отряды огневой поддержки. Нет, Рамлоу вовсе не был против прогуляться по кораблю, любезно расчищенному для них Кэпом, не нарвавшись ни на один выстрел.
Брок только ради сохранения собственного достоинства подстрелил целого одного противника Капитана – шестнадцатого для самого Кэпа, уложившегося в невозможные для нормального человека сроки. Это даже казалось нечестным. И надо было не забыть выловить выкинутых Кэпом за борт несчастных… Ну и просто не мог Брок не намекнуть на беспомощность Кэпа – опять же, чисто чтобы сохранить собственное лицо и не почувствовать ненужность.
После Брока, раскрывшего парашют позже остальных, приземлились прочие бойцы и Наташа. Дожидаясь команды, командир повёл бойцов к своей цели.
Наташа подозрительно долго не отвечала, и Рамлоу усмехнулся. Аналитики снова налажали. «Пиратов» было больше двадцати пяти. Он потом припомнил им это, и Пирс тогда тоже промолчал.
К счастью, в машинном тоже обошлось без выстрелов – наёмники и без того принялись паниковать. Из-за тонких металлических стен раздавался голос человека, принявшегося решать в обход Батрока, апеллируя к тому, что стоит намекнуть ЩИТу, что нужно быть активнее в своих действиях. Значит, француз не был непререкаемым авторитетом, и командиром был херовым. Пока сам сидел на мостике – тут решали за него.
Требовавший найти Батрока стучал слишком громко. Брок даже улыбнулся, увидев оскал Джека – они сумели подойти абсолютно бесшумно. Наёмник едва успел невнятно всхлипнул, когда его лба коснулась электрошоковая дубинка. Не давая ему рухнуть на пол, Брок удержал и аккуратно опустил тело на пол.
Пока Джек расчехлялся, сам Брок занял позицию, контролируя псевдопиратов с помощью тепловизора, который умники то ли ЩИТа, то ли ГИДРы компактно соединили с коллиматором, лишь немного его увеличив. Благодаря ему, Брок увидел, судя по уверенным жестам, именно того, кто смел командовать без оглядки на лидера. Это если Батрок вообще был лидером, и разведка не наебала и с этим.
Остальные трое бойцов должны были контролировать внутренности помещения с заложниками через иллюминаторы, зависнув снаружи, как пауки, на тонких тросах. В своих стрелках Брок не сомневался, хотя были попытки всучить ему чужих.
Долго ждать команды не пришлось, к счастью, потому что среди заложников уже назначили первую жертву. Брок уже отчитался о готовности, ждали только Наташу.
И Кэп, наконец, досчитал до одного.
Едва слышные выстрелы оставили в толстых стеклах почти аккуратные отверстия в сетках трещин, посеяли панику – никто даже не вспомнил, не успел вспомнить, о людях, сидящих на полу. Джек нажал кнопку, и Брок сделал один-единственный выстрел, наверняка, только потом жалея, что нельзя было просто подстрелить этого человека, как и остальных там.
И скорость расправы тоже показалась обидной, не дала выхода адреналину. Но переживать об этом было рано. Роджерс ещё не отчитался об устранении главного действующего лица на корабле, и, зная Кэпа – тот точно оставит его в живых.
Выводя заложников, Рамлоу тщетно попытался дозваться Романов – неожиданно шпионка не явилась помочь с эвакуацией, и приходилось обходиться поддержкой одного лишь Джека, пока остальные бойцы смогли бы их догнать и прикрыть. Не собираясь спускать рыжей сучке несделанную работу, Рамлоу тут же отчитался Капитану. Его миссия, вот пусть он свою девку и натягивает, как ему будет угодно, чтобы не было претензий к безупречно отработавшим бойцам. Автоматные очереди говорили о том, что да – разведка облажалась капитально. На борту были ещё те, кто мог сопротивляться. По крайней мере – пытался.
Впрочем, судя по безответным вызовам Капитана, Наташа и его мнением не интересовалась. О том, что происходит вокруг, Брок знал лишь из наблюдений своих людей. Ни Кэп, ни шпионка о своих действиях не докладывали.
О том, как облажались эти две звёздные задницы Фьюри Брок узнал, когда стихла стрельба, когда все заложники погрузились в присланный для них джет, привезший других техников, почти всех из которых Брок знал в лицо. ГИДРа взяла «Звезду» под свой контроль, чтобы закончить то, для чего корабль был послан. Брок знал о его назначении.
Пирс как-то брал его с собой на «жутко секретный объект», дабы показать, как куётся оружие Судного Дня, которое решит все проблемы человечества, установив-таки мировой порядок. Объект проекта «Озарение» был лишь «одним из», но масштабы заставили Брока проникнуться и согласиться, что да – это может сработать.
Для этого «Лемурианская Звезда», базировавшаяся на Аляске, была послана в Индийский Океан – с неё должны были запустить спутники наведения новейшего оружия, созданного ГИДРой руками ЩИТа. Новые хеликерриеры Брок тоже видел, видел их вооружение. Идея ему определённо понравилась, и Пирс был доволен произведённым эффектом.
Капитан с Наташей и заложниками отбыли. Брок вызвал ещё один джет. Из брюха судна без опознавательных знаков высыпали остальные бойцы его отряда – они должны были собрать оставшихся в живых наёмников и отправить их на базу ГИДРы в Китае. Сам Брок, взяв лишь Джека, активизировав системы слежения корабля, отправился искать главное действующее лицо этой комедии.
Батрок обнаружился в трюме. Оскалившись, как крыса, он пригнулся, готовясь к броску, но в изолированном отсеке бежать было некуда и Брок, не опуская винтовки, бросил на пол наручники, предлагая вполне прозрачный выбор. Пирс настаивал на том, чтобы Батрок был жив. Целостность его отдельно не оговаривалась.
Умный мужик, тот выбрал верно, и не дёрнулся, пока Джек обшаривал его на предмет наличия оружия. В джете его даже вполне комфортно устроили, в награду за благоразумие.
Адреналин ещё гулял в крови, и Броку стоило усилий не завалить Джека прямо там, но устраивать спектакль для зрителей не хотелось. Вместо этого он отчитался лично Пирсу о том, что все его приказы выполнены и они возвращаются с заказанным грузом в Вашингтон.
***
Джек вызвался отвезти Батрока на базу ГИДРы под Вашингтоном, чтобы ускорить события. Брок же отправился к Пирсу в кабинет – ему нужно было поговорить с Руководителем о странностях операции.
Тот был у себя и уже ждал Брока. Командир, зайдя в кабинет, не сел в кресло, прошел к окну и застыл возле него. Не получившие нужной нагрузки мышцы были напряжены до звона, хотя хотелось спать – прогулка в море давала о себе знать.
Такое уже было, Пирс хорошо его знал. Он молча поднялся, и, пройдясь до одного из шкафов, вернулся с наполненным на два пальца стаканом.
Приняв его, Брок вздохнул и сделал глоток. Давно позади остались времена, когда он хотя бы задумался о том, что содержимое стакана отравлено. Пирс слишком заботился о таким трудом выпестованных телохранителях, чтобы их травить, да и зачем?
Вернувшись к столу, Пирс дистанционно заблокировал замок на двери и включил глушилку.
— Говори.
Он прекрасно понял, почему уставший солдат не стал торопиться с отчётом. Он любил Брока за это – за особый склад ума и предусмотрительность, хотя и не забыл его смертельной ошибки, но про неё больше не сказал ни разу.
— Разведка облажалась, их было больше. Живыми мы упаковали восемнадцать человек. Есть неплохие бойцы. И да – Батрок был хорош – сумел обвести Капитана и Романов, неплохо дрался. Думаю, когда мы с ним закончим, можно оставить его – развлекать молодняк. Он довольно долго сможет протянуть в клетках…
Пирс кивнул. Он тоже привык доверять Рамлоу в отношении бойцов, как доверял когда-то Уилсону. Вот только Джозеф не пытался ни разу обокрасть ГИДРу и предать лично его.
— Романова не подчиняется Капитану. Но, по-моему, за этим что-то было.
Пирс приподнял бровь. Да, иногда Рамлоу был склонен перестраховываться, анализируя и планируя.
— Она на некоторое время пропадала из виду, не отзывалась даже, когда её вызывал драгоценный Кэп, которого она боится из вида выпустить, да еще и свахой на полставки подрабатывает.
Шпион, занявшийся неизвестно чем в обход прямого приказа…
— Она ведь предана Фьюри?
Брок всё же тяжело опустился в кресло. Спать хотелось неимоверно. Виски, наконец, заставил его расслабиться. Он допил его, поставил стакан на стол и тяжело уставился на Пирса. Тот кивнул.
— Она могла что-то нарыть там? Вполне успела бы пошариться по серверу. И, видимо, она знала о «пиратах» больше нашего…
— Ты уверен?
Брок кивнул. Лицо рыжей до сих пор стояло перед глазами.
— Абсолютно. Она знала про корабль, точно знала о наёмниках, и я уверен почти на сто процентов… Уверен, что она участвовала в подборе кадров, возможно по старым связям. Едва ли это было бы сделано в обход Фьюри и без его одобрения. Значит, ему было нужно, чтобы она попала на тот корабль, а там уже делала свою работу. Кэп не умеет ругаться тихо, вы в курсе.
Цокнув ногтями по столу, Пирс откинулся на спинку кресла. Если бы не Рамлоу, если бы там был кто-то другой, преданный Фьюри, он был даже не узнал об этом, но телохранитель был прав – шпионка на то и шпионка, у неё это в крови.
Положив локти на стол, Руководитель склонился над столом.
— Значит, нам придётся ускориться. Я подумаю, что можно сделать, а вы отдохните пару дней, я вас вызову, если что-то понадобится. Я выясню, что они узнали, и приму меры. Хорошая работа, мистер Рамлоу. Я вами доволен.
Брок, однако, не торопился вставать. Чуть подвинув стакан кончиком пальца, он искоса посмотрел на своего Хозяина, чуя возможность и своевременность предложения. Тот, поняв, что сказано еще не всё, кивнул, разрешая говорить.
— Что-то ещё?
Брок вновь толкнул стакан кончиком указательного пальца.
— Нужно что-то делать с Ситуэлом. Он привлёк внимание Кэпа…
Пирс вновь кивнул, ничего не ответив. Поднявшись, Брок вышел за дверь. Скинув Джеку сообщение, до дома он добрался на такси, рухнув спать, не найдя сил принять душ.
***
Брок сквозь сон услышал, как открылась входная дверь, и перевернулся на другой бок, устроившись лицом ко входу в комнату. Джек вошел в спальню осторожно, но, увидев открытые глаза Брока, перестал красться. Тот, вытянув левую руку к нему, сонно позвал:
— Иди сюда.
Всё-таки рядом с Джеком, пусть уже и не за спиной, Броку спалось однозначно лучше. Тот это знал. Скинув одежду и выложив телефон на тумбочку, он скользнул под приподнятое одеяло, прижавшись так, как научился за эти два месяца – чтобы Брок не воспринял это даже подсознательно за попытку показать силу.
Брок закрыл глаза, притянул голову любовника к груди, выдохнув во взъерошенные волосы. В перспективе хотелось отмыться и потрахаться, но он собирался заняться этим после того, как они выспятся.
Только вот проснувшись, Брок не обнаружил Джека в своих руках. Он успел встревожиться, но тот нашелся у окна на кухне, с незажжённой сигаретой в руке и остывшим кофе в чашке на подоконнике.
Не в первый раз, если задуматься, хотя Брок привык всё же вставать раньше. В этот раз он проспал и свой странный жар, и вот, подъём Джека.
Он всё же утащил его в душ, пока не проснулись ребята.
Толкнув к матовой стеклянной стенке, осмотрел, любуясь. Заметил, как тяжело сглотнул Джек, смотрящий исподлобья, и улыбнулся. Подойдя вплотную, подцепил кончиками пальцев его эффектно натянувшиеся боксеры. Брок стянул их не торопясь, опустившись на колено. Дождался, пока Джек переступит, и выкинул тряпку за дверь, попав точно в корзину для грязного белья.
Проведя ладонями по рукам Джека, он заставил его закинуть их за голову, и тот подчинился. Включив воду, он набрал на мочалку прозрачный гель и быстро вспенил его.
Джек вытянулся весь, подаваясь под скорее ласкающие, чем отмывающие движения
Получив авансом поцелуй, он развернулся, легко подставляя спину. Проведя раскрытой ладонью от основания шеи до аппетитной задницы, Брок оставил засос сначала на шее, так, чтобы воротник формы его мог скрыть, а второй ниже, между лопатками.
Едва ли не между делом обмахнув себя чуть мыльной мочалкой, Брок накинул её на крючок.
Джек упёрся в стенку ладонями, не оборачиваясь и тяжело дыша. Опустившись на колени, Брок провел ладонями по его бедрам от внутренней стороны колен, подхватил и смял ягодицы.
И сам застонал от предвкушения, когда Джек выгнулся, подавшись навстречу его горячему языку и сильным пальцам.
Джек кончил, привалившись к стенке, забрызганной жемчужными каплями, и развернулся, давая воде смыть это безобразие. Брок, поднявшись с колен, полез с поцелуями, и им пришлось спешно вытираться, закруглившись. Этого было мало, но продолжить стоило всё же в постели, на которую Джек и упал спиной. Брок какое-то время стоял рядом, рассматривая его, наслаждаясь зрелищем: даже в приглушённом свете было видно, как Джек смущенно – всё ещё – краснеет, демонстрируя себя, раздвинув согнутые в коленях ноги так широко, будто между ними уже был его любовник.
Надолго Брока не хватило. Нашарив флакон со смазкой, он воспользовался приглашением. Вновь заведя обе руки Джека ему за голову, он перехватил их одной своей, хотя знал – скажи он, и Джек удержит их так и сам, но ему было приятно чувствовать его пульс не только за счет биомеханоида, а и вот так, своей ладонью.
Свободной рукой он смазал любимую задницу, уже разлизанную и растянутую, проверив, достаточно ли, чтобы не причинить боли, и направил себя, вжимаясь всем телом. Как когда-то Джек, теперь уже он закрывал свою пару от мира, чувствуя горячий ответ, чувствуя, как колени любовника сжимают его бока, как тот выдыхает в его быстрые поцелуи, стараясь контролировать себя, хотя хотелось кричать – Брок знал его и себя, они не любили скрывать удовольствие, но спящие в дальней комнате бойцы имели право не просыпаться до будильника если их командирам вдруг приспичило. Лучше всего было, когда удавалось трахаться одновременно, тогда и ребята могли не стесняться, выказывать, насколько им хорошо…
Вызов пришел спустя несколько секунд после того, как вымотавшийся Брок рухнул на кровать рядом с тяжело дышащим Джеком и улыбнулся, глядя в потолок.
***
Он ждал этого вызова. Можно сказать – предвкушал. Сыто потянувшись, лизнул подставленные губы, не рискуя углублять поцелуй, лапнул за задницу, любовно вылизанную несколько минут назад, и спихнул с кровати – переодеваться.
Автомобиль, радостно рыкнув, сорвался с парковки. Ночной город без пробок был сущим подарком – до больницы добрались быстро. К сожалению – хорошо сыгранному – поздно, но достаточно вовремя, чтобы краем уха услышать – Фьюри мёртв. Одноглазый шакал пал жертвой неизвестного убийцы. Кэп был растерян и настолько трогательно выглядел, что хотелось подойти и утешить, прижать к груди и погладить по голове. Романов стояла с каменным лицом, будто потеряла смысл жизни, ещё больше утверждая Рамлоу в мысли, что она была слишком близка с человеком, почти два дня назад посылавшим их на пусковую платформу.
Хилл выглядела лучше, менее эмоционально. Подписывала бумаги и распоряжалась о передаче тела. Брок проводил взглядом каталку. Отпрыгался, всё. Даже голос Ситуэла в гарнитуре неожиданно не взбесил, хотя и отдал приказ – доставить Роджерса в штаб-квартиру ЩИТа, пред светлы очи Пирса. Брок лично отвёз Капитана, проводив до двери кабинета, открыв даже её, только что не отправил внутрь пинком.
Трискеллион кипел, агенты носились, как растревоженные муравьи, рыли носом землю и всячески доказывали свою нужность. Виданное ли дело – через сутки после пусковой платформы ЩИТ проебал второе по значимости лицо, хотя некоторые по своей слепоте считали его первым. Напрашивался закономерный вопрос – смогут ли они защитить кого-то, если сами себя защитить не в состоянии.
Брок знал ответ. Он лежал аккурат у ног, под водами Потомака. Три воздушных авианосца ждали своего звёздного часа. Запуск проекта «Озарение» приближался с каждой минутой. Пирс об этом не сказал, но Брок буквально чуял это, видя, как развиваются события, как удобно будет успокоить общественность с помощью супероружия, способного вычистить преступную заразу, вырвав сами корни. Он ждал с тревожным нетерпением, так что Джек поглядывал молча на него, пока они оба ждали приказа.
Фьюри был мертв, но оставалась ещё Вдова. Только почему-то Пирс медлил. Почему-то решил поделиться с Капитаном тем, что они сумели вытащить из хитрожопого француза. Приврал слегка – ну как Батрок мог свалить с платформы посреди океана и оказаться в Алжире, меньше, чем за день? Но Капитан проглотил это, не задумавшись. Его мир рухнул посреди ночи – конечно, тут любой растеряется.
Батрок не страдал излишним благородством и был готов сотрудничать. Его поставили перед фактом сразу, и тогда с ним говорили лучшие умельцы. Его даже пугать не пришлось – он заговорил сам, лишь бы выжить. Вряд ли он знал, что больше не покинет стен базы.
Те же показания он дал под запись с агентами, переодетыми в штатское.
Они проверили его слова – ресурсы двух монстров мира шпионажа работали на полную, и ниточки вывели к Фьюри. Брок юмор оценил. Стало быть, одноглазый заподозрил что-то ещё раньше, чем решил сводить свою звезднополосатую мартышку на экскурсию. Капитан Наивность долго пытался отчитывать Вдову, а потом переключился на её непосредственное руководство. Капитан Негодование был даже великолепен, хотя так и остался слепым идеалистом.
Пирс умел убеждать, и Брок даже удивился, когда Капитан не поддался. И снова добавил плюсик ему за несговорчивость. Он буквально следом заглянул к Руководителю. И тот отдал долгожданный приказ.
Взять живым. Но Брок видел, и, как акулы чувствуют кровь, так же и он чувствовал – этот приказ лишь на первое время. Живым Капитан Пирсу в долгосрочной перспективе нужен не будет. Расстроило только то, что задержать его Пирс приказал в лифте, где не постреляешь, и, открыв один из отсеков хранилища, выдал то, что Брок в прошлый раз побрезговал использовать.
Электрошоковые дубинки повышенной мощности, разработанные, чтобы контролировать Солдата. На нём они якобы работали. В теории – должны были сработать и на Роджерсе. Взяв все, что были у Пирса, Брок распорядился, чтобы бойцы заняли позиции, и скрепя сердце, запросил поддержки Ситуэла. Тот должен был следить и, при необходимости, прислать ещё людей, заодно подготовив объяснение – какого хрена СТРАЙК кидается на национальное достояние…
***
Первой мыслью, посетившей раскалывающуюся голову, было то, что стоило прислушаться к интуиции, и, если уж не хватило духу прикончить «талисман наоборот», то хотя бы не привлекать его к выполнению задачи. Но больше было некого…
Когда менее пострадавшие бойцы поставили его на ноги, не болели у Брока только волосы. Если остальных Кэп просто по-быстрому вырубил, то им самим сначала чуть не проломил и даже немного погнул в лифте потолок, а потом со всего маха швырнул на пол. Не добил – и то хлеб. Джек, к счастью, тоже был жив и даже почти цел - Брок проверил это в первую очередь. Ссадина почти ничего не изменила в выражении хмуро-сосредоточенного лица.
А хорошая у Капитана чуйка на опасность – это тоже приходилось признать. Не пойми он, что что-то не то – может, они бы и скрутили его, пользуясь неожиданностью манёвра. Хотя, едва ли. Брок мог сколько угодно искать оправдания, но всё было просто. Разъярённого суперсолдата остановить мог только второй аналогичный образец. Только вот его не было под рукой. Да и светить им перед ЩИТом было бы неразумно. А пока его подгонят, нужно было найти Кэпа и по возможности не дать залечь на дно или найти союзников. И в первую очередь нужно было выловить рыжую гадюку.
С этим предложением он и пошел к Пирсу. Точнее поковылял, держась за Джека, поминутно оступаясь. На предложение от Пирса посетить лазарет он ответил отказом – это трата времени, и, когда Руководитель открыл ящик стола, Брок как манну небесную принял очередную дозу янтарной жидкости.
Романов, к сожалению, тоже было приказано взять живьём. Спорить Брок не стал. Ему нужны были силы для того, чтобы преследовать и загнать очень экзотичную добычу, и при этом не привлечь лишнего внимания. Едва сумев подняться с кресла, он застыл, не зная, как сказать.
— Сэр…
Пирс вскинул бровь и он решился.
— Чтобы взять Капитана, нам нужен будет второй суперсолдат. Обычные бойцы бессильны против него.
Привычно закусив дужку очков, Пирс застыл и замолчал. Брока шатало – нанороботы ещё не наплодились в достаточном количестве.
— Вообще-то, его уже везут сюда. Когда найдёте Капитана – дайте знать. Свободны.
Чуть не запнувшись о собственные ноги, Брок вышел из кабинета и рухнул на диван в приёмной, пытаясь дать отдых сведенной судорогой спине.
«Предательство» Роджерса стало последней каплей. Они слышали как Пирс, умело манипулируя, добился того, чтобы Совет обязал его запустить «Озарение» немедленно. Джек покачал головой. Сжав в своих ладонях ладонь Брока, он прижался к ней лбом, а потом губами.
Брок чувствовал его неуверенность и лёгкую тень опаски. Но если подключится Солдат – у них будут куда более обширные возможности.
***
Они успели переодеться в гражданское и рассредоточиться по машинам, когда пришел сигнал и четыре автомобиля сорвались с места.
И всё равно они опоздали – в чёртовой толпе не смогли выловить ни Кэпа, ни шпионку. В ЩИТ вернулись ни с чем, и остались ждать следующего сигнала, нервно дёргаясь на каждый звук – права на ошибку больше не было.
Дождались уже ночью, и джет сорвался в Нью-Джерси. Снова сидя рядом с Джеком, Брок охреневал от того, как далеко и быстро забрались эти герои. Утешало одно – их отправили осмотреть развалины бункера, где сработала система распознавания. Сам бункер разнесло, судя по пришедшей информации, ракетой с проникающей боевой частью и термобарической начинкой – чтобы наверняка. Идеальное решение их проблемы и подвоха Брок не ждал. Там не могло уцелеть ничто живое, даже суперсолдат, хотя бы благодаря особенностям поражающих факторов применённого оружия. Его бы тоже наизнанку вывернуло перепадом давления, не говоря уж о в общем-то обычной смертной женщине.
Откуда они могли знать, что, пробившая слои бетона, боеголовка создаст из обломков достаточно надежную и герметичную защиту этому любимцу судьбы? Что он сможет выбраться и вытащить Наташу? Что группа зачистки не найдёт ничего, кроме следов в пыли, подтверждающих, что суперсолдат поимел всех снова.
В этом не было вины Брока, но он ярился всё сильнее. Что могло остановить Кэпа, если даже чёртово оружие массового поражения не справилось с ним?
Расписываясь в собственной беспомощности, он потребовал срочно выпустить на охоту Зимнего Солдата.
Тот не подвёл и начал очень креативно решать проблему. Особенно благодарен Брок был за то, что он грохнул-таки Ситуэла. Приказал ли ему Пирс или он помнил что-то ещё со времени работы с Рамлоу – было неизвестно. Стоя за спиной Руководителя, перед которым был большой экран с записями с дронов, он любовался, наблюдая за работой Солдата. Увы, не его Солдата, но всё равно захватывало дух, тревожа осознанием того, что его могла бы направлять рука Брока.
Тяжеловесная смертоносная грация, неплохая работа группы огневой поддержки, мощные игрушки…
Брок бы с удовольствием досмотрел кино, но Пирс сказал «фас», и пришлось идти собирать то, что на них умело загнал Зимний. Собственно, кино он досмотрел почти из первых зрительских мест, серьёзно начав переживать по поводу того, что руки так и тянулись подрочить на это зрелище. Всё же для него, любившего хорошие драки и умело спланированные бои, поединок суперсолдат вполне уверено мог заменить порнуху. Впрочем, у него было задание.
Его очень упростили и ступор Капитана и раны Романов. Странный дружок Кэпа тоже не возникал, когда их кучкой упаковывали в машину. Кэп вёл себя странно, но думать об этом было некогда.
По дороге неожиданно пришел приказ – живой его добыча уже не была нужна. Брок чувствовал, как губы, словно сами собой, растягиваются в злорадной ухмылке.
Он заслужил пролить их кровь. Действительно – заслужил…
Но дыра в полу грёбанного бронеавтомобиля, защищённого даже от взрыва фугаса, словно нехорошая шутка, вызвала очередной приступ ярости. Он уже видел такую дыру. Её проделал Фьюри, спасаясь от, как оказалось, Солдата. Фьюри был мёртв, но за всей беготнёй они забыли о его старой подручной. Мария Хилл не показывалась на глаза, и Брок вспомнил о ней только теперь.
Ударив с размаху о борт броневика, он бессильно зарычал. Края дыры ещё светились красным, остывая. Они – теперь уже точно – они, проебали простейшее задание. Психанув, Брок обошел машину и рывком распахнул дверь со стороны водителя. Два выстрела эхо в бетонном мини-тоннеле слепило в один долгий звук. Он беспомощно обернулся на Джека, но тот ничем не мог помочь – разве что ствол к виску приставить и нажать на спусковой крючок.
Да, он мог бы не говорить Пирсу, но…
Он никогда не бегал от проблем, и, достав телефон, тяжело сглотнув и закрыв глаза, нажал на вызов.
К его удивлению, Пирс просто отозвал их в штаб-квартиру и даже не пожурил, а потом, выдав Джеку какой-то конверт, продиктовал адрес, по которому ему нужно было ехать, оставив Брока ждать в приёмной, когда он освободится.
И только услышав слова «Он не стабилен» Рамлоу понял, куда Пирс заставил его сопровождать. Увидел Джека, целящегося в Солдата, смирно сидящего на Кресле для обнулений, и его самого продрало словно ударом тока. Рядом с Креслом он заметил бойцов какого-то другого отряда, подчинившихся движению Джека, опустивших оружие при появлении Пирса.
Солдат не реагировал на команды и не узнавал никого из них. Брок непроизвольно скривился, когда Пирс наотмашь ударил Солдата по лицу, будто ударил тот самого телохранителя. А потом Солдат начал действительно нести какой-то бред, рассказывая о драке с Капитаном. Когда Пирс приказал обнулить вновь застывшего Зимнего, Брок вдруг подумал, что действительно мог бы захотеть вытащить того из ГИДРы. В душе всколыхнулось отвращение к окружившим его людям, к ублюдочным халатам и равнодушно ушедшему Пирсу. Он глянул на Джека, но тот, следя за Солдатом, был готов вскинуть оружие, если Зимний шевельнётся. Сжав зубы, Брок пошел вслед за Руководителем, обернувшись лишь раз, чувствуя, как крики Солдата рвут ему душу.
Он не помнил себя в Кресле, хотя Джек про это рассказал. Не помнил боли. Наверное, к счастью. И хотел бы, чтобы не пришлось знакомиться со стрёмной конструкцией вновь.
***
— Ты уверен?
— В чём?
— В этом замысле Пирса. Проекте «Озарение».
— М?
Брок затушил окурок в стакане с остатками кофе. Джек склонился ниже и коснулся его губ своими. На крыше Трискелиона было ветрено и холодно, но плотные куртки спасали. И Брок своей горячей спиной грел колени Джека, по привычке устроившись на них.
Пока ждали затаившихся Капитана и компанию, пока встречали Совет Безопасности, у них было немного времени, чтобы побыть наедине вне шумихи внутри здания.
— Зачем с такой огневой мощью отряды, вроде нашего?
Джек смотрел вдаль, но Брок чувствовал его волнение.
— Ты что-то задумал?
Просто так Джек бы не завёл этот разговор, значит, он что-то домыслил сам, не говоря Броку.
— До кресла ты ведь хотел вывести отряд из-под удара, а не только Зимнего.
— Я думал об этом. Считаешь, что всё же стоит?
Джек замедленно кивнул. Он не имел права говорить об этом, и прекрасно это знал.
— Ты ведь понимаешь, что в этот раз он не станет «прощать»?
Джек притянул Брока выше, согнув колени и уложив поверх них руку.
— Догадываюсь. Но мы так и планировали, помнишь? Я не отказываюсь от своих слов. Ребята затеряются в неразберихе, а у нас при себе оружие. Только я патроны не подписал.
Он рассмеялся, чуточку нервно, но Брок тоже усмехнулся.
— Какое упущение. И как ты объяснишь отсутствие на месте такого количества людей?
— Не будет нужды объяснять. Пирс сам сделал ошибку. Помнишь бойцов в хранилище, где был Солдат?
Брок утвердительно кивнул.
— Пирс послал меня с приказом взять командование на себя, ликвидировав прежнего их командира. Я заменю бойцов. Форма, подшлемники, забрала – должно сработать. Ему всё равно будет не до них, а потом уже не будет иметь смысла.
Рамлоу, взглянув на горизонт, вновь усмехнулся.
— Знаешь… Ты наконец-то стал командиром. И ещё, Джеки. Потом может не хватить времени, поэтому скажу сейчас. Я люблю тебя. Прости, что был таким хреновым командиром.
Его улыбка стала болезненной и Джек провел по его губам подушечкой большого пальца, наивно пытаясь успокоить.
— Не еби себе мозги, командир.
***
Роджерс хватку не потерял. Остался внезапен, хотя неожиданности не было. Роллинз справился, сменив бойцов. Альфа, беспрекословно подчинившись Броку, нехотя воспользовалась давно заготовленными для них инструкциями и разошлась по лёжкам пока в черте города и немного за ней, чтобы исчезнуть и никогда больше не встречаться.
Кэп умел уговаривать, и, пока Пирс развлекал гостей, Брок разделил имеющихся бойцов. Часть отправил с Джеком в Зал Совета, часть увёл с собой, в центр управления, откуда должен был быть осуществлён запусклетающих авианосцев.
Канал связи он оставил открытым и слышал, как какой-то умник приказал Джеку арестовать Пирса, а следом щелчок снимаемого с предохранителя оружия. Стало даже чуточку интересно, кто тот наивный дурак. Собственных наивных дураков в центре управления оказалось больше. Бешеная сучка Картер ринулась защищать техника, и запускать хэликэрриеры пришлось самому Броку. Он достаточно видел пробных пусков, а его личный код сработал и в этой системе.
Крайне неудобно было это делать под обстрелом с двух сторон, когда агенты ЩИТа и ГИДРы палили друг в друга, но он смог сделать то, что они не обсуждали с Джеком.
Он отключил систему безопасности на авианосцах, благодаря чему, если у Капитана и его дружков хватит дури, они могли проникнуть на них. Он давал им шанс – большой, если задуматься, и по полной подставлялся сам. Система сохранила его ключ, дезактивируясь. Двояко трактовать это не смог бы никто. Теперь оставалось действительно лишь приставить пистолет к виску. С этого момента начинался обратный отсчёт оставшегося им на двоих времени. Улыбнувшись блондинистой милашке, он выскользнул за дверь, оставляя чужих бойцов умирать или сдаваться – ему было плевать. Всё, чего он хотел – найти Джека, и, улыбнувшись, пустить Пирсу пулю в башку. Он знал, что умрёт через сутки. Ещё через сутки настанет черед Джека, если тот не захочет уйти вместе с ним. В любом случае, если они выберутся – у них будут эти сутки. Сутки их жизни, не зависящей от прихоти Хозяина.
Неожиданный странный звук в гарнитуре заставил замереть. Когда Джек не откликнулся – Брок рванулся вперёд, уже слыша приглушенные гарнитурой звуки драки. Никто не мог сказать, что за херня происходит в Зале Совета. Услышав стон Джека, почувствовав его, Брок зарычал от отчаяния, ускоряясь до предела, чувствуя, что позорно не успевает. А потом он услышал голос Наташи и понял, насколько они недооценили фантазии противника. И лишь несколькими минутами позже пришло подтверждение – Вдова там, наверху, рядом с его Джеком. Оставалось молиться о том, чтобы не опоздать, обливаясь холодным потом и почти не замечая усталости, взлетая по пролётам, убивая без разбора – лишь бы не помешали.
Когда на него налетел крылатый дружок Капитана, Броку пришлось осознать – он никогда не дрался ещё с таким отчаянием, и два выстрела через гарнитуру он не столько услышал, сколько ощутил, будто обе пули попали в него самого.
Он даже не сразу понял, что отвлёкший его парень бежит совсем не от него, а, обернувшись и увидев несущуюся прямо на него громаду неуправляемого металла, успел испугаться лишь за Джека, уже опаздывая с бегством.
***
Горло саднило, но Джек сначала всё же сковырнул себя с пола, перевернулся, и только потом открыл глаза и прокашлялся. За окном творился ад, Пирс лежал на полу мертвее некуда к его вящему сожалению. И всё равно он испытал облегчение, хоть и зная, что Брока не станет через сутки, как и его самого. Окончание их рабства стоило отпраздновать, равно как и «Озарение», очевидно - провалившееся.
Он бросился вниз по лестнице – где-то там, внизу, был Брок, и его нужно было найти. Грохот и снова темнота обрушились внезапно, пол ушел из-под ног и Джек с чувством, далеким от удовольствия понял, что падает вместе с тоннами бетона и стали. Он бы предпочёл быть хотя бы рядом с Броком в их последний день, но судьба решила иначе. Отпустив бесполезный кусок поручня, он расслабился и закрыл глаза, отдаваясь на волю пришедшей наконец за ними смерти.
Чего он не ждал, так это болезненных тупых ударов, когда его прокатило по обломкам, от которых его почти защитила форма и бронежилет. К счастью – он не приложился головой.
К несчастью – он оказался в сознании посреди обрушившихся этажей с горящей огнём меткой, задыхающийся от пыли и дыма.
Хэликэрриер, упав, увлёк за собой большую часть обломков, оставив глубокую царапину в боку башни Трискеллиона. Те, кого не раздавило конструкциями, продолжали перестрелку, и только Джек метался короткими перебежками, потому что взбесившая связь словно сбоила, будто Брок то умирал, то оживал, и, прислушиваясь к ней, Джек путал направления.
Но судьба не могла не поиздеваться хотя бы в последний раз.
Он нашел его. Нашел то, что похоронило его любовника. И закричал, срывая голос от отчаяния, потому что не мог сдвинуть куски бетона, облитые топливом летучих авианосцев. Его Брок, не имеющий возможности пошевелиться, горел там заживо, а Джек ни черта не мог сделать, хотя пытался, и, когда загорелись его перчатки, он сбросил их, не подумав, хватаясь уже голыми руками, не чувствуя собственной боли за болью пары, чувствуя лишь, как плавится кожа, как он не может дышать и захлёбывается кровью как тогда в Мексике, как его медленно раздавливают обломки бетона, ломая кости и разрывая мышцы.
Он кричал и хватался за раскаленные куски металла, не желая признавать, что всё может кончиться так. Что они умрут, даже не попрощавшись.
Он не понял, что сбило его с ног, очнувшись, только увидев дульный срез чуть дальше собственного носа. Он не слышал, как ему было приказано поднять руки и замереть. Твердя безостановочно «Он там, он жив», он продолжал кидаться на завал, как на злейшего врага, пока на затылок не обрушился удар, но потребовалось ещё два, прежде чем он застыл неподвижно, протянув обожжённые руки к горящей куче обломков.
Прижав бусину наушника пальцем, Наташа бросила взгляд на то, к чему так рвался обезвреженный ею агент ГИДРы.
— Я нашла и вырубила Роллинза. И, кажется, нашла Рамлоу, но он, наверное, уже мёртв, так что особо не торопитесь.
Обойдя груду обломков, она замелила движение. Отпихнув носком ботинка мелкие осколки, она увидела судорожно сжимающуюся кисть руки, но группу торопить не стала, посчитав это просто реакцией тела, отказывающегося мириться со смертью. Никто бы не выжил в таком аду.
========== Часть 21 ==========
Камера была маленькой. Не просто одноместной, а реально маленькой – скорее всего изолятор. За сплошной металлической дверью слышались крики и переругивания, типичные для мест лишения свободы.
Джек не обманывался на свой счёт. Затылок ломило, наручники, слишком плотно застёгнутые на обожженных до мяса запястьях, которые никто не подумал забинтовать, кажется, сломанные ребра, последствия ударов о бетонные обломки…
Брок, попавшийся в смертельную ловушку. Он сам, бессильный что-либо изменить.
Сутки жизни, что ему остались, которые покажутся вечностью в ожидании смерти.
Брок, сгоревший заживо под обломками, залитыми высокотоксичным высокотемпературным топливом – ублюдок Старк разработал его сам, гордился им, хвалил его. Получал заказы на поставку. Топливо, чьё горение нельзя было погасить почти ничем, оно даже под водой угасало не сразу. И его Брок, попавший в ловушку, умирал долго, чувствуя, как его обтекают ручейки жидкого огня, впитываются в бетон, продолжая гореть, плавят материал формы, кожу, поджигают кости.
Надсадно закричав, Джек бросился на дверь, ударяясь о неё корпусом, зная, что уже ничего не изменит.
Сутки он протянет со слов Пирса. Сутки с того момента, как перестало биться сердце его пары. Они не попрощались, планируя вдвоём свалить в закат. У судьбы оказалось своё мнение на сей счёт.
Натянув до предела жёсткую сцепку наручников, он постарался отвлечься на физическую боль. Бесполезно. Его тело настолько сроднилось с ней, что научилось само её блокировать, не давая Джеку облегчения. Но он ещё мог двигаться. Оскалившись на дверь словно в попытках её напугать, он бросался на неё вновь и вновь, пока хватало сил подниматься на ноги, пятная её сукровицей с ожогов, а потом и кровью из разбитых кулаков.
Он лежал на полу, с трудом дыша, когда дверь открылась и на пороге показалась Романов. Почувствовав тошноту, Джек отвернулся, задев руками за бетон пола.
Кто-то, явно не эта женщина, поднял его под руки и швырнул на койку. В помещении запахло лекарствами и Джек увидел перед собой белый халат. Раньше, чем он успел подумать, он бросился на этого человека чисто рефлекторно.
Его сбило на пол, от шеи по спине прострелило электрическим разрядом. Он снова зарычал, но сопротивляться не смог. Боль возвращалась снова и снова, пока мир вокруг не стал мутнеть и темнеть. Только тогда он позволил себе выдохнуть.
— Я бы вообще не стала с ним возиться, но Стив хотел его допросить. Док, вы как? Давайте придём когда-нибудь потом, когда он перестанет беситься.
— Я в порядке, мисс Романов. Как скажете, но лучше бы хотя бы перевязать его сейчас. Еще немного, и наручники повредят сухожилия и сосуды.
— Ничего. Ему всё равно больше не быть солдатом. Скоро его запрут в Рафте, и мир вздохнёт спокойнее.
— Вам виднее, мисс Романов…
Джек бы мстительно оскалился, если бы контролировал хотя бы мимические мышцы после короткой, но плодотворной шоковой терапии. К сожалению, всё, что он мог – почувствовать предательскую влагу на лице, но он хотя бы остался в это время один. Уйдя, они даже свет погасили.
***
— Рамлоу, открой глаза. Я знаю, что ты уже не спишь.
Конечно, он не спал. Он вообще уже очень давно не спал. Он ненавидел такое состояние своего тела, когда ощущаешь всё, но слегка не до конца, и ни черта не можешь контролировать.
Он почти ничего не видел, но довольно хорошо слышал всё, что происходило вокруг. Неожиданно для себя осознал, каково это - не чувствовать запахов. Прежде он никогда не придавал значения этому, потому что как любой нормальный человек просто привык воспринимать как должное такую функцию организма.
За одно он был благодарен. Чем бы его ни накачали, он не чувствовал боли. Видимо это и отняло половину чувств, но он слишком хорошо помнил, как медленно умирал в огне, слыша безумный крик Джека и будучи не в состоянии даже ответить – жидкий огонь стекал на лицо; на грудь и горло давил строительный мусор, в который превратился кусок башни Трискелиона.
Он понимал, что живыми оба остались чудом, но, поскольку чудеса в его мире были неразрывно связаны с его работодателем, ебал он такие чудеса. Иллюзий у него не было, как и шансов выжить – это он понимал. Как и то, что жив он только потому, что снова кому-то нужен. Зачем – мог догадаться. Не так уж многое он умел.
По ощущениям он провалялся так уже много дней. Чьи-то равнодушно-профессиональные руки хватали и трогали его, оставляя странные ощущения на теле. Да, он помнил, как горел, и уже по этой причине хотел бы снова попроситься в Кресло. Вот только говорить не мог – мышцы не слушались. Он даже то, что осталось от губ, облизать не мог.
Он сделал попытку приподнять веки. Это потребовало чудовищных усилий, но он знал, ради чего старается. Маленькая неземная тварь всё ещё цепко держалась за обгоревшее запястье. Её он ощущал, и был уверен, что чувствует, как она сыто пульсирует в такт биению сердец – его и Джека. Надеяться было не на что, но жить ради него он мог. Самое меньшее, что он мог, на самом деле. Или самое большое – в таких обстоятельствах. Но раз выжил – ещё поборется. Хотя бы вид сделает, чтобы не было стыдно перед самим собой.
Он смог лишь немного приоткрыть глаза и их тут же резануло светом. Моргать толком он не мог, и из глаз тут же заструились обильные слёзы.
— Отлично, слёзные протоки восстановились. Скоро восстановится роговица.
Это был уже другой голос. Равнодушный, спокойный, без проблеска превосходства, в отличие от первого.
— Можешь закрыть глаза, Рамлоу. Я приду позже. Восстанавливайся. Мистер Гарриссон, удалите чип. И обеспечьте его нанороботов всем необходимым, он мне нужен как можно быстрее.
Кто-то, видимо тот самый Гарриссон, хмыкнул.
— На полное восстановление уйдет пара месяцев даже с нанороботами. Он сильно пострадал.
— Ничего, я подожду. Нам теперь некуда особо торопиться благодаря тебе, Рамлоу. Ты поучаствовал в срыве «Озарения», вторично предав ГИДРу, но я не Александр Пирс. Мне не нужна твоя сомнительная верность. Но об этом поговорим, когда ты будешь более активным собеседником. Он ваш, доктор. Продолжайте.
Перестук лёгких шагов удалился и затих. По ушам вновь ударил звук брошенного в металлический лоток инструмента. Вполне возможно, с его телом вновь что-то делали, и он даже не подозревал – что.
***
Сумев совладать, наконец, с собственным телом, он кое-как сел, привалившись спиной к стене. Было больно, но как-то на задворках сознания. Однозначно, куда сильнее, чем боль от разрядов шокеров, даже не выставленных на максимум, которые он испытывал на своей шкуре прежде, была боль в руках.
И за грудиной.
Уставившись на сочащиеся желтоватой жидкостью неровные пятна наползающих друг на друга ожогов, он не мог даже заплакать, пусть бы это было позорно, но кто его мог бы осудить? Кто, чьё мнение его вообще волновало?
Больше некому. Отряд, даст Бог, сумеет рассосаться по миру. Зная Брока – если ему не удалось сделать так, чтобы их не нашли – никто бы не смог. Если удалось – никто их не потревожит, если сами не выползут. Джек в них верил. Они были Альфой. Лучшими из лучших. И командир у них был лучшим.
Был. Его Брок. Был. Столько раз оказывавшийся рядом, защищавший от всего мира.
Лучшие уходят первыми – где-то он слышал эти слова. Брок был лучшим, а он, Джек, не нашел в себе силы броситься в огонь следом за ним, чтобы остаться там, по ту сторону, вместе, уже навсегда. Вплавиться в бетон и сталь на месте импровизированного кургана над телом пары. Не смог. Не хватило сил.
Он подёргал наручники, вновь раня до крови запястья. Сидя на полу, он, неожиданно для себя, осознал, что ему всё равно. Всё равно, жив ли он, и как долго будет это длиться. Сколько он просидит в этой клетке. Метка молчала, немая, как могила.
Прислонившись гудящим затылком к бетонной стене, Джек закрыл глаза.
В следующий раз, когда к нему пришли, он не шевельнулся. Они заходили по двое – бойцы в форме с нашивками СТРАЙК набились в крохотную комнатку плотно, живо напомнив Джеку попытку захвата Капитана в лифте. Им, простым смертным, Кэпа хватило с лихвой, всем, никто не ушел обделённым его вниманием.
Джек мог бы померяться силой с этими бойцами. Замкомандира Альфы, своё место он занимал отнюдь не потому, что умело подставлялся. Немного улучшенный, он мог даже без рук уложить этих сосунков.
Они это знали. Альфа всегда была на слуху, как и её командиры. И они пришли, подготовившись. Его здраво опасались, и стоящие ближе всех к нему четверо солдат неспешно вытянули из кобур шокеры. Для острастки даже активировали. Наташа ярким пятном рыжих волос маячила в коридоре, не заходя – даже без неё, стройной, было тесно.
Его вздернули на ноги под руки, и он постарался не скривиться от боли, точно даже не зная, что у него отбито и что сломано. Сопротивляться он даже не подумал, хотя шокеры впечатления не произвели. Было даже немного скучно, в сравнении с тем, что они с Броком сами делали с попавшими к ним в руки людьми. Впрочем, ЩИТ мог проявить себя потом, когда убедится, что аж целый телохранитель первого лица ГИДРы не сдохнет от неосторожного движения. Вот только ЩИТ здорово разочаруется, найдя Джека мёртвым, когда упадёт последняя песчинка в часах, перевернутых в момент смерти его командира, в момент последнего удара его сердца.
Джек шел, куда вели, глядя в спину рыжей шпионке.
Не дёрнулся он и когда его силой усадили на стул в медблоке. Пожилой врач, усердно вытирая руки, доковылял до него, осмотрел сверху донизу, и полез копаться в инструменты, бренча металлом, словно палач.
Наташа уселась, болтая ногами и лопая пузыри, на большой операционный стол. Она, кажется, что-то говорила или спрашивала, но Джек слышал лишь постукивание металла и тонкий звон в ушах, переходящий в писк, доходящий до ультразвука. Врачу помогали медсестры, целых две.
Наручники с Джека сняли. Один из бойцов вместо этого многообещающе вжал шокер в основание шеи. Второй, так же, не особо контролируя давление, вдавил в и без того болящий затылок ствол пистолета.
Медики, едва касаясь, обработали ожоги, убрав отмершие части и смазав поверх чем-то серовато-зелёным, ужасно вонючим. После того, как они почти до плеч забинтовали руки, пахнуть почти перестало. Ему что-то вкололи в правое плечо, потыкав в метку пальцем и удивившись тому, какая она горячая. Сам Джек ничего не ощущал.
Когда медики дали добро, наручники вернули обратно, лишь чуть-чуть ослабив. Втолкнув его в комнату, бойцы ушли. За время его отсутствия в комнате появилась пластиковая миска, где в какой-то сероватой каше была воткнута пластиковая же ложка. Джека затошнило от одного вида еды, и, отодвинув её к двери, он лёг на нары, отвернувшись к стене, надеясь, что уже не проснётся.
***
Брок мало понимал, что с ним делал «доктор». Единственное нормально работающее чувство – слух – ничего ему не давало.
За себя страшно не было. Это после Мексики он боялся остаться инвалидом. ГИДРе калеки были ни к чему – разве что на опыты. Остальных её врачи ставили на ноги вполне успешно.
Вот за Джека было страшно. Метка не ощущалась, немного успокаивал лишь биомеханоид.
Несколько раз приходил тот не назвавшийся человек – Брок ощущал его рядом, слышал его голос, задающий вопросы врачу и лаконичные ответы второго. Пока что от него не требовали ничего, иногда даже давали поспать: Брок уже по звуку определял, когда врач должен был вколоть ему соответствующий препарат.
Слышал он и звуки, издаваемые знакомым иньектором, его иглой, входящей в кость, но боли не чувствовал. Почему-то правда ощущал, как поднимается температура как при сильной простуде, но не мог ничего сказать. Чем его накачивали ещё – врач не озвучивал.
Он пытался заставить себе расслабиться и отдыхать, раз уж больше всё равно ничего не мог сделать. Получалось плохо. Он не привык к беспомощности, она сводила с ума, будучи в его положении худшей из пыток. Беспомощность и неизвестность.
Единственное, за что цеплялся разум – услышанные им слова про два месяца. Он надеялся, что сможет вести отсчёт потом, как только «восстановится».
В какой-то момент врач стал насильно открывать его глаза, капать что-то жгучее и закрывать их снова. Почему-то эту боль Брок чувствовал отлично, опасаясь даже, что лишится остатков зрения, которым мог, как амёба, различать лишь свет и тьму.
Как оказалось – опасался зря. Сквозь пелену, становящуюся менее плотной, он начал всё более чётко различать то, на что был направлен его взгляд.
Будто вновь научившись управлять веками, он стал пытаться рассматривать хотя бы потолок и своего доктора.
А потом он проснулся от боли и понял, каким счастьем было ничего не чувствовать. Или умереть, лишь бы не ощущать всё своё тело так. Он будто вернулся в тот день, когда рухнул проект «Озарение», вот только там, умирая под завалом, он в какой-то момент всё же потерял сознание окончательно. Это было милосерднее, чем отсчитывать минуты, не имея даже возможности закричать.
Оказалось, что боль сводит с ума быстрее, чем неизвестность.
Хуже всего, что эта боль даже не была наказанием. Бессмысленная пытка, просто побочный эффект того, что ему сохранили жизнь. Сохранили даже не ради того чтобы заставить страдать – это шло комплектом. Бонусом, приятным для очередных хозяев.
Закричать он смог только после того, как из горла извлекли трубку. Врач обработал чем-то прохладным полость рта и нечувствительное горло. Пить хотелось неимоверно, но теперь просить Брок не мог потому, что кроме крика и хриплых стонов его горло не выдавало ничего.
Его приковали к кровати а доктор стал появляться всё реже. Неизвестный человек пришёл, постоял рядом и пообещал Броку разговор, когда тот либо привыкнет к боли, либо перестанет кричать. По всей видимости, отсутствие боли как вероятность не рассматривалось.
Он не знал, сколько прошло времени. По всему телу перекатывался жидкий огонь, и внутри, и снаружи. Осязание вернулось, с издевательскими подробностями сообщая обо всём, что касалось кожи.
Огонь не согревал. Было безумно холодно. Ледяной металл под спиной. Ледяные потоки воздуха по телу, не прикрытому даже простынёй. Ледяные касания металла. Ледяная влажность жидкостей, которыми его обрабатывали.
И только крохотная точка тепла на запястье. Кто бы мог подумать, что тварь, которую едва ли можно было считать живой в нормальном понимании этого слова, подарит ему хоть эту малость.
И всё-таки он научился молчать. Когда стало невозможно не то, что кричать – хрипеть, когда не хватало сил вздохнуть, он научился беречь воздух. А потом действительно привык к боли, не пытаясь от неё отрешиться. Она была слишком реальной, но в реальности было что-то и кроме неё, и, когда в тишине помещения послышались лёгкие шаги, Брок скосил глаза в ту сторону, уже научившись снова видеть.
Мужчина действительно был молод – не больше тридцати лет на вид, чисто выбрит и ухожен. Скорее всего, от него пахло дорогим парфюмом, но Брок по-прежнему ничего не чувствовал. Он протянул слишком тонкую для мужчины руку и щелкнул чем-то, что не давало Броку вертеть головой.
Он улыбнулся. Не как Пирс в свое время – чуточку обманчивого тепла, чуточку превосходства, совсем немного отстранённости. Нет. Этот улыбался как человек, полностью контролирующий положение.
Оглядев крепко зафиксированное на столе тело, он качнул головой, почти натурально сыграв сочувствие.
— А в итоге ты получился даже уродливее, чем я думал. Само собой, жить с такой рожей не стоит, но польза от тебя ещё будет.
Натянувшиеся на теле ремни не пустили Брока, даже шевельнуться не дали, если у него, конечно, вышло заставить своё тело хотя бы напрячься. Он даже в этом уверен не был, потому что этот выскочка никак не отреагировал.
— Я не стану представляться. Такая тварь, как ты, всё равно этого не оценит. Для тебя я буду Хозяином, но не долго. Тебе ведь не привыкать, тварь. Такой неблагодарной грязной мразью ещё надо уметь быть.
Брок с неожиданным удивление понял, что у него ещё остались волосы – его за них дёрнуло, но, судя по тому, как соскользнула рука поморщившегося нового «хозяина», они были коротковаты для уверенной хватки. Возомнивший себя главным сосунок брезгливо вытер руку белоснежным платком и швырнул его на пол.
— Я знаю о тебе всё. Знаю, кем ты был, кем ты стал при прежнем Руководителе. Как тебя создавали. Как ты жил-то со всем этим? Предавал, предавал, предавал… ты всех их помнишь, ублюдок? Убил своих людей, предал свою страну, изменял своей паре. Пирс дорожил тобой. Избавился от Уилсона, которому ты и в подметки не годишься, терпел ваши ежегодные посиделки, не наказывал лишний раз, позволил сохранить никчемного любовника и получил в итоге бешеного пса, сорвавшего такой проект… Ты ведь не знал кодов запуска, но у тебя были коды доступа, поэтому камеры управления остались открытыми и в них смогли влезть эти суперклоуны. Конечно, чего ждать после того, с какой лёгкостью ты менял приоритеты.
Брок отвернулся. Прошли годы, прежде чем он смог почти смириться с тем, о чём с такой лёгкостью говорил этот забавный парнишка. Он жалел обо всём, кроме одного. ГИДРу он предавал с удовольствием. Он не отрицал своей вины, но глупо было забывать, что его руками управляла именно многоголовая гадина. Она давала выбор, и он выбирал, как выбрал бы любой человек, который отвечает не только за себя. Просто быть героем и красиво умереть, если у горла того, кто тебе доверился, не держат остро заточенный нож. Просто рассуждать о том, что смерть лучше такой жизни – жизни цепного пса, с которым скупы на кость, но щедры на плеть. Прежде чем судить, надо самим пожить в той же шкуре: видеть взгляд полный обожания, чувствовать удары сильного сердца под рукой, сопротивляться толчкам крови, зажимая рану, зубами затягивая жгут. Подставляя шею под тёплые улыбающиеся губы.
Не этой кабинетно крысе было судить его. Не трибуналу. Не гражданскому лицемерному суду. Не дохлой гниде в старомодных очках с отеческой улыбкой на тонких губах. Не рыжей шпионке. Не звёзднополосатому идеалу.
А Джек никогда не судил. Он сам был таким же, как Брок. Их верность была выше любых слов, порой выше дел. Совсем иной материей, неощутимой. И метка тоже была ни при чём.
В поле зрения появился молчаливый доктор, повесивший на стойку капельницы аж три пакета сразу. На них не было ни надписей, ни каких-то знаков. Совершенно отстраненно Брок задумался, куда тот будет втыкать иглы для всего этого. Юнец не унимался, вещая.
— Хорошо хоть твой прежний владелец послушался меня. Я ведь был там, когда тебя усадили в Кресло. Ты не помнишь. Эти вот растворы и ещё кое-какие препараты моего авторства тогда тебе тоже вводили. Они помогли тебе оклематься чуточку быстрее, но и слегка изменили психику. Может, ты сам и не заметил, но ты стал гораздо агрессивнее, нетерпимее. Тогда была небольшая доза, в качестве эксперимента и для проверки переносимости. Сейчас у тебя предельная степень обезвоживания и организм примет всё, что ему предоставят. Пирс хотел натравить тебя на твою команду, но мне твои люди не нужны, ими пусть занимаются те, кто празднует победу. Я использую тебя более практично. И ты мне в этом поможешь с большим удовольствием.
Брок почувствовал, как его губы растягиваются, лопаясь, в скептической ухмылке. Он знал, кто умрёт первым, когда он сумеет оторвать себя от операционного стола.
Трепло в костюме улыбнулось в ответ.
— Не веришь? Посмотрим. Я ожидал, что за два месяца мы поставим тебя на ноги, но тебя потрепало куда сильнее, чем раньше, к тому же ты стал старше. Тебя пришлось собирать по кусочкам, не говоря о том, что с тобой сделало пролившееся топливо хеликерриера. Серьёзное токсическое поражение всего организма, химические и термические ожоги, механические травмы. Но ты выжил там, под завалами, и я хочу, чтобы об этом узнал кое-кто ещё. Через пару дней ты сможешь встать, и мы поговорим более предметно. А пока…
Он извлёк из кармана смартфон и Брок инстинктивно дёрнулся, чем вызвал резковатый смешок. Но это было другое устройство. Включился проектор, и на стене появилось изображение, заставившее Брока бессильно застонать.
Его Джек. Крошечная камера. Полуобнаженное страшно истончившееся тело, всё равно едва умещающееся на узких коротких нарах. И обгоревшие едва не по плечи руки. Брок видел себя иногда, когда его переворачивали, и вполне осознавал – то же пламя лизнуло и его любовника. Ему не показалось тогда. Джек голыми руками старался вырвать его из лап смерти. Не сумел, и Брок, даже не ощущая связи, догадался, что тот испытывал. Испытывал до сих пор. Два грёбаных месяца.
— И чтобы к нам не было претензий – он не у нас. Ваш любовник находится в распоряжении ЩИТа. Того, что от него осталось. Агент Романов и вернувшийся Фьюри упорно пытаются узнать у него, где находятся базы ГИДРы и всё полезное, что он может сказать, но пока успехов не добились. В отличие от вас, он не спешит предавать прежнее руководство. Отдыхайте пока. Набирайтесь сил.
«Костюм» удалился, оставив спроецированную на стену картинку. Брок прокусил губу, отчаянно сглотнув выступившую кровь.
Его Джек…
***
Проснулся. Он закрывал и открывал глаза, не чувствуя течения времени, слыша только, как открывались и закрывались двери, как приносили и уносили чашки с едой, пока их ещё приносили, не считая, сколько их было.
Приходили солдаты – отволакивали его на перевязки, потом так же тащили обратно. После шести таких раз, когда он упал на пол, не сумев устоять, врач цокнул языком и сообщил об истощении. Наташа, нарисовавшаяся в кабинете мгновенно, предложила кормить насильно, но док качнул головой и настоял на капельницах.
В медблоке, несмотря на пожелание врача, его держать запретили, даже на условии фиксации его на койке.
— Он слишком опасен, доктор. Его место в тюрьме.
Пожилой врач покачал головой, глядя на Наташу, но согласился. Каждый раз, когда Джека притаскивали обратно в камеру и уже не швыряли – почти аккуратно укладывали на нары, она заходила следом за ними, порой комментируя его «глупость». Она злилась. Очевидно, ей хотелось бы перейти к допросам, но пока врачи не могли дать добро на это. Её что-то держало. Скорее всего – Кэп. Больше никто бы не вступился за преступника. Звёзднополосатый святоша вполне мог.
Он не слушал Романов – ей нечего было ему предложить. Одно он уже понял – прошло больше суток. Либо Пирс наебал их, и со смертью носителя стрёмной приблуды на запястье ничего не менялось, либо Брок был жив. Джеку было страшно надеяться на это, но надежда, как яд, не спрашивая, по капли просачивалась в мысли. Если Брок был всё же жив, выжил под теми руинами, было бы просто отлично, чтобы он не попался ЩИТу. Не стал козлом отпущения. Стоявшего за спиной Пирса, его могли беспрепятственно обвинить в чём угодно, наказать как угодно, выставить в любом свете…
Постепенно душу захватывал страх. Он молчал, рассчитывая на что-то неопределённое.
Молчал ровно до тех пор, пока однажды его, спящего, не швырнуло к койки, не выгнуло от боли так, что он не смог сдержаться и закричал, будто только теперь почувствовал боль командира, помноженную на бесконечность. Он не знал, что закричал так, что у дремавшего на посту дежурного звякнула ложечка в пустой чашке. Что сам дежурный чуть не свалился со стула, врубив сначала тревогу, и лишь потом опомнился и включил монитор.
Когда в камеру влетела сначала Романов, а потом трое не угнавшихся за ней бойцов и тот самый дежурный, он мог лишь хрипеть, глядя в потолок, и скрести по бетону пола обломанными ногтями, содрав некоторые, оставляя кровавые следы.
Очнулся он снова в медбллоке, прикованный наручниками, ничего не чувствуя в правой руке, но отлично помня и яростную боль, расползшуюся от неё, и влагу под пальцами, когда тонкие полосы метки вздулись и лопнули, обильно закровив.
— Это ведь Рамлоу? Он был твоей парой. Он что-то сделал с меткой?
Джек повернул к ней на удивление ясную голову. Шпионка была подозрительно сосредоточенной.
— Мы вкололи блокирующее связь вещество, его хватит часов на двенадцать. Ты по-прежнему не хочешь сотрудничать?
Вопрос был более чем своевременным. У него была пара догадок, и они были крайне паршивыми. Вот только…
Его взгляд упал на стоящий у кровати на столике стакан. Наташа поняла его без слов. Спокойно поднявшись, придержала и стакан, и его голову, помогая напиться. Невиданная щедрость от того, кто так отчаянно ненавидит. Смочив горло, Джек рискнул открыть рот
— Позови Кэпа.
Слова давались с трудом. Он хрипел, будто наглотавшись морских ежей, но, кажется, пришло время для разговоров.
Наташа снова удобно уселась на прежнее место.
— Сейчас ночь. Давай поговорим, а потом я передам Стиву, м?
Начиная злиться Джек мотнул головой.
— Зови. Его. Пока не…не слишком позд…но.
Штука, блокировавшая связь, уже начинала давать слабину. И вот теперь Джек начал впадать в панику по-настоящему. Если так ударило его по связи – что было с Броком?
С сомнением глядя на него, Наташа достала телефон. Вместо того, чтобы звонить, она набрала сообщение. Телефон тренькнул ответом почти сразу. Помотав изящной ножкой, она подпёрла щёку кулачком и уставилась на Джека.
— Уверен, что хочешь с ним говорить? У него к вам особые счёты…
***
Через «пару дней» встать не вышло. Что-то пошло не так.
Когда у Брока начались судороги, они не сразу к нему пришли. Он к тому времени вывихнул запястья и чуть не разбил себе затылок – к счастью подголовник был мягким. Через некоторое время его начало рвать кровью, и врач засуетился уже всерьёз, переругиваясь с безымянным человеком в костюме. Тот разом растерял весь свой лоск, что-то кричал и требовал, но Брок слышал далеко не всё и как сквозь вату. Появились ещё врачи, много людей в халатах. Появились пакеты для переливания крови, ему что-то вкололи, и он отрубился почти сразу.
Провалившись как в чёрную зимнюю воду, он коченел и бился, не в силах всплыть, видя блики и искры в темноте. Кричал, и не мог никого дозваться, пока что-то не ухватило за горло, утягивая на глубину.
В сознание его вытолкнуло насильно – доктор как раз швырнул шприц в кювету с такой силой, что лопнуло стекло. Брок краем сознания удивился, услышав этот звук. Шприцы ведь давно уже пластиковые… в поле зрения появился снова успокоившийся «Костюм».
— Ты нас напугал. Я уже решил, что ты решил сдохнуть и лишить меня зрелища. Переборщили мы с химией, но извиняться не стану. Из-за тебя сроки снова пришлось сдвигать. Хватит прикидываться трупом, вставай.
Он отошел. По характерным щелчкам и ослабевшему натяжению ремней Брок понял, что его освобождают, но не рассчитал своих возможностей. О, он хотел бы как раньше вскочить с койки и рвануться в бой, хотел броситься на обнаглевшего уёбка.
Не получилось. Глядя на него, лежащего на полу, тот засмеялся.
— Не так быстро, Рамлоу. Тебе придётся заново учиться управлять телом и забыть о лишней акробатике. Мы не стали тратить лишнее время, восстанавливая всё. Ходить и кое-как драться ты сможешь, благо долго тебе пользоваться этими умениями не понадобится. Давай, вставай.
Он дождался, пока Брок поднимется, держась за привинченный к полу стол дрожащими от слабости руками. Может и не встал бы, но боль во всём теле разжигала злость. На ноги его поднял адреналин и ненависть к смеющемуся над ним щёголю.
Повернувшемуся к нему спиной. К несчастью, Брок уже знал, что едва может двигаться, и месть пришлось отложить. Он как на верёвочке пошел следом за своим новым хозяином, не смущаясь наготы. Поковылял, точнее. Ощущение, что его собирали по кусочкам, действительно было, и страшно было снова на эти кусочки рассыпаться.
Идти благо пришлось недолго. Когда двери в очередной раз открылись, перед ним предстала комната без окна, оформленная как кабинет. На краю простого темного стола была сложена форма, хорошо знакомая Броку. Поверх неё стояли сапоги с высокой шнуровкой – стандартный лёгкий комплект. Человек в костюме кивнул и приказал:
— Одевайся.
Он уселся в кресло по ту сторону стола и без интереса наблюдал, как, морщась от боли, Брок натягивал на себя тряпки. Носки и сапоги он надевал, сев на кресло напротив стола, признав слабость. Падать снова не хотелось.
Шнурки оказались сущим наказанием. Было чертовски сложно управляться с ними почти не слушающимися пальцами, поэтому он дважды обмотал оставшиеся длинные хвосты вокруг голеней и просто завязал на два узла, решив, что и так сойдёт. Пуговица к счастью была всего одна, на брюках, да и та – кнопкой.
Он остался сидеть на кресле в ожидании подробностей, с отчаянием поняв, что устал. Устал, только одевшись. Как его, такого, можно использовать для чего-то – он не представлял.
Когда мужчина сложил пальцы знакомым Броку домиком, он понял, что стоило застрелиться сразу, когда он запустил хеликерриеры.
— Итак. Что вы ответите на моё предложение поучаствовать в убийстве Капитана Америка?
Брок фыркнул. Конечно, он пытался уже дважды. Оба раза его болезненно поимели. Первый раз досталось телу, хотя, вообще-то, тогда задача убить не стояла. Второй раз – самолюбию.
— Отвечу, что ты идиот.
Тонкие губы растянулись в усмешке.
— Кажется, я не с того начал. Твой дружок у ЩИТа. Не сегодня, так завтра он сядет на электрический стул. Не Кресло для обнуления. Он проходит по делу, как один из главных действующих лиц и участник преступлений мирового масштаба наравне с кое-каким руководством ГИДРы, которым мы могли пожертвовать безболезненно. Сам понимаешь – следствие идёт в особом порядке. Никакого суда над ними не будет, их казнят в стенах ЩИТа, не предавая процесс широкой огласке. Это для тех, кто ниже званием, будет вестись подобие Нюрнбергского процесса. Из твоего любовника будут выбивать всю возможную информацию, не стесняясь в методах – всё равно общественность об этом не узнает. Мы с тобой оба знаем, как работают в застенках. Ты ведь и сам был таким палачом – вы оба. Сейчас, пока Джек едва живой, они не решатся действовать жёстко, но, как только приведут его в порядок – примутся за него всерьёз. Ты ведь любишь его. Столько ошибок сделал именно из-за него. Я не стану врать – сейчас ресурсы ГИДРы несколько ограничены, и мы не сможем просто выкрасть его. Я предложу другое. Ты ведь умеешь делать сложный выбор.
Он знал, на что давить. Рана, которая будет кровоточить до самой их смерти.
— Я предлагаю быструю безболезненную смерть для твоего друга. Мы лишим ЩИТ важного информатора. Избавим твоего любовника от необходимости терпеть их издевательства. Боль. Он считает тебя погибшим, и страдает ещё и из-за этого. Из-за тебя. Прекрати его страдания. Скажи «Да» и я пошлю своего человека, который сделает всё, что нужно.
Он замолчал, глядя на Брока, и тот, подняв взгляд от рук, которые рассматривал на протяжение всей громкой тирады, глядя в глаза ощутимо волнующемуся человечку ответил:
— Да.
Потому что он действительно знал, что сделают с Джеком. Идейные в ГИДРе жрали цианид. Но были и те, кто просто работал за деньги, и все они знали, кем были Брок и Джек. И Джека сдаст с потрохами любой, да ещё и приплатит, чтобы поквитаться за собственный страх.
Их обоих боялись до чёртиков. Их ненавидели и ничего не могли сделать, потому что даже после Кресла Брок вернулся за спину Пирса, получив ещё больше воли и не стесняясь пользоваться ею, как и Джек.
Но «Костюм» уже говорил о том, что хочет сотрудничества, значит и Броку придётся заплатить. Участвовать в устранении Капитана. Что ж. Это хотя бы не звучало как «Пойди и убей». «Участие» не предполагало ответственности за то, что и это покушение Кэп переживёт.
— Что именно я должен сделать?
Улыбка собеседника стала шире. Он опустил руки ладонями на стол и подался вперёд как заговорщик. Броку стоило немалых сил удержать свои руки при себе, не схватить его голову за затылок, не ударить лицом об стол столько раз, сколько понадобится теперь ему, чтобы убить ублюдка. Приходилось признать – без него он Джека всё равно не вытащит. Не в нынешнем состоянии, и даже если сам сдастся ЩИТу – это ничего не изменит.
— Как я уже сказал, ты совершишь убийство века. Даже двух веков, Капитан ведь родился в прошлом столетии. Я обрисую план так, как вижу его. Ты можешь подправить на своё усмотрение.
Он нажал на кнопки компьютера и Брок развернулся к стене, куда проецировалась картинка. Открылась карта. Сначала Африка целиком, потом она стала приближаться, пока не стал виден отдельный город.
— Лагос, Нигерия.
Не то чтобы Брок не знал, где это, но он предпочёл пока молчать. Картинка приближалась.
— Я знаю, у тебя были там дела, ты знаешь местность и население. Язык, насколько знаю, тоже понимаешь.
Брок кивнул.
— Там находится очень любопытный объект. Институт инфекционных болезней. Он построен на деньги США и сотрудники там вовсе даже не местные. Данный регион сейчас крайне не спокоен, и чужим там не рады всё больше. В настоящий момент туда обращено внимание мирового сообщества, но есть ещё одна причина. В этом институте в ходе исследований, как обычно «нечаянно», создали супервирус, от которого нет лекарства. Лаборатории находятся под особым контролем Совета Безопасности.
— Если на него нападут, туда пошлют лучших из лучших? Туда полетит Капитан…
«Костюм» удовлетворённо кивнул.
— Рад, что ты остаёшься умным солдатом, Брок. Совет Безопасности и Капитан лично получат информацию о том, что ты, находящийся в розыске с момента крушения Трискелиона, правая рука и доверенное лицо Пирса, объявился в Лагосе и занимаешься дестабилизацией региона. Нападаешь на правительственные объекты, убиваешь копов, содействуешь преступникам, снабжаешь оружием террористов. И я имею ввиду то, что ты действительно этим займёшься. Резонанс должен быть реальным, чтобы скрыть подвох. Твоё лицо будет во всех газетах по всему миру, я подберу фотографии покрасивее, не волнуйся. Совбез не станет рисковать. Они используют Капитана. А чтобы он не отвлекался, ты нападёшь именно на Институт. Выкрадешь образец чего-нибудь – там не суть важно, что красть. Там нет безобидных вещей. Одна пробирка, разбитая в людном месте, и, чтобы остановить пандемию, придётся выжечь ядерным огнём пол-континента. Это понимают все, поэтому та лаборатория там и находится. Страны третьего-четвертого мира – их не жалко в случае чего. Правозащитники поорут и заткнутся или их заткнут. Думаю, Кэп будет рад тебя видеть.
Брок откинулся на спинку кресла. Спина почему-то начала жутко чесаться.
— Ага. Очень. Наше третье свидание. Третья попытка его убить. Он прикончит меня уже не задумываясь.
— Главное, чтобы он оказался рядом с тобой и был бы увлечен боем. Остальное дело техники.
Поведя плечами, Брок всё же чесанул зудящее место о спинку кресла.
— И какой же?
Мужчина напротив хитро прищурился.
— Капитана убьёт взрыв.
Брок хмыкнул. Не удержавшись,расхохотался, чувствуя вновь всколыхнувшуюся боль во всём теле, но сдержаться не мог.
— Его не убил взрыв термобарического снаряда. Ты точно рехнулся.
Собеседник спокойно мотнул головой.
— Во-первых – ты позаботишься о том, чтобы на сей раз у него не было при себе щита. Во-вторых…
Он достал из стола невысокую металлическую коробку, и, открыв, повернул её к Броку. Там, искрясь, перетекало в знакомых ампулах незнакомое вещество.
— Нанороботы могут собрать всё, что угодно, если на то придёт команда. Ты, друг мой, станешь ходячей бомбой, которая взорвётся, когда Капитан будет наиболее уязвим. И, поверь, эта взрывчатка убьёт и его. Но, если и это не сработает – придётся заставить Совбез разнести город ядерным взрывом. Уж это-то должно сработать. Там к этому все готово. В шахтах под городом стоят в боевой готовности мощные заряды. Нажатие одной кнопки, не требующее согласований с президентом, и Капитан Америка умрёт. Ну, так что? Такой план тебя устроит?
Он словно и не задумался о том, как легко предлагает умереть другому человеку. Как легко распланировал множество смертей по нажатию одной кнопки. Истинное дитя ГИДРы, видимо, выращенное на её базе. Пирс бы мог гордиться этим. Если бы не был слишком мёртв. Впрочем, Броку уже нечего было терять. Это решение было проще предыдущего, принятого почти одномоментно. Он кивнул.
— Да. Но мне понадобится обычный состав для нанороботов.
Уже закрывший коробку, мужчина приподнял бровь.
— Зачем?
Брок оскалился в удивлённое лицо. Как бы он хотел вцепиться в глотку этой твари. Он бы сам зубами перегрыз бы ему горло, убил бы даже в таком состоянии, без оружия.
— Ну вам же нужно, чтобы я мог не только ходить по стенке, и шевелился достаточно активно, чтобы заинтересовать Капитана.
«Костюм» оказался рядом слишком быстро. Брока дернуло за отросшие волосы
— Всё ещё огрызаешься. Ты, похоже, тот волк, что способен драться даже с вырванными зубами и перебитым хребтом. Я понимаю, почему Пирс так любил тебя. Ему нравилась эта острота ощущений от обладания тобой. Ты ведь так и остался диким зверем, не приручился. Это Уилсон был покорен, а ты никогда бы не стал марионеткой в полной мере. Я не стану верить в твою кажущуюся преданность. Но я всегда смогу разыскать тех, кто остался от твоего отряда. Ты ведь понимаешь только язык шантажа.
Отпустив его волосы, мужчина сел на место.
— Ты получишь то, что потребовал, когда прибудешь на место. Я пошлю его отдельным джетом. Ты вылетаешь немедленно. На месте тебя встретят и помогут организовать лагерь, набрать людей, которых ты выберешь сам. Не тяни. Чем раньше ты начнёшь работу и я увижу положительную динамику, тем быстрее Джек умрёт, как ты того хочешь. Чем раньше убьёшь Капитана, тем быстрее окажешься рядом со своим любовником. Ступай. В джете твоё снаряжение и кое-какие нужные на первое время мелочи. Все инструкции получишь на месте. Проваливай.
Тяжело поднявшись, Брок бросил на ублюдка неприязненный взгляд и вышел за дверь.
Он беспрепятственно добрался до взлётки. В джете его действительно ждали ящики с оружием и снаряжением. Его собственный комплект лежал отдельно. Стандартная утяжеленная броня, дополненная глухой маской, которая должна была скрывать его уродство.
Джет загудел двигателями, едва он поднялся на борт. Сработавшие замки, закрепившие аппарель, словно отрезали своим щелчком прежнюю жизнь, провожая его в последний путь. Не так он хотел умереть, и Джек – он был уверен – тоже. Но выбирать приходилось из другого.
Он не жалел. Он и так задержался на этом свете. Он любил – действительно любил, и был любим. У него были дорогие ему люди, ради которых он шёл на всё. Далеко не всем такое даётся в жизни. Он достаточно хорошо дрался за то, что принадлежало ему. Пора было уходить. И он уйдёт. Эффектно, прихватив с собой пережиток прошлой эпохи, чтобы хотя бы по ту сторону быть вместе с тем, кто до этого предела был для него больше, чем жизнью.
Откинувшись к борту джета, он закрыл глаза.
— Прости, Джеки…
Рука сама нашла среди снаряжения нож. Не шанцевый. У этого лезвие было острее бритвы. Оно легко скользнуло под кожу, делая и без того едва выносимую боль лишь чуть сильнее.
— Прости меня.
***
Капитан вошел в медблок так стремительно, что Джек был уверен: он убьёт сходу. Впрочем, он был не один. С ним была незнакомая женщина, очень молодая, странноватая. Словно не в себе, она зябко куталась в слишком большую ей толстовку – как с чужого плеча, явно мужскую. Огромные глаза смотрели в никуда. Она села на соседнюю койку, не доставая до пола ногами, и замерла, как мышь под веником. Роджерс встал в изножье кровати Джека, сложив руки на груди. Видеть его без костюма было странно. Футболка была тесна ему в плечах и свободно болталась на боках. Лицо было осунувшимся, глаза – покрасневшими. На секунду Джеку стало любопытно, сколько ночей не спал суперсолдат, чтобы так херово выглядеть, как он сам себя чувствует. Но были вещи важнее.
— Кэп…
Джек снова захрипел, и Наташа вновь подсунула ему воду.
— Джек. Ты хотел мне что-то сказать?
Роллинз кивнул, поёрзал, пытаясь устроиться удобнее. Наташа подсуетилась – потыкав в пульте на кнопки, чуть приподняла верхнюю часть койки. Джек кивнул ей.
— Да. Я готов сотрудничать. Кажется, вы этого хотели.
Капитан нахмурился. Наташа вытянулась, навострив уши. Странная девушка осталась сидеть без движения.
— И что же тебя вдруг сподвигло? Решил завязать с голодовкой?
Наташа была тактична, как танк. Роджерс бросил на нее укоризненный взгляд. Джек мотнул головой.
— Хочу отомстить ГИДРе, пока ещё могу.
Наташа прыснула в кулачок, поймала очередной укоряющий взгляд Кэпа.
— Прости.
И, болтнув ногами, повернулась к Джеку.
— Почему – «отомстить»? Вы же добровольно пришли в неё.
Он именно поэтому не хотел говорить с Наташей. Тяжело глядя на Капитана, он решился попросить.
— Кэп. Пожалуйста. Без неё.
Поморщившись, тот повернулся к шпионке. Кажется, у неё были возражения, но она их проглотила. Она поднялась, и поравнявшись со второй женщиной, бросила как бы между прочим:
— Присмотри за ними.
Та кивнула с отсутствующим видом. Капитан умостился задницей на то место, где сидела Наташа.
— Говори.
Джек заговорил, тяжело, вспоминая не только события, но начал не с самого первого дня, не со знакомства с Броком, а с Мексики.
— Наш отряд долго болтался без работы. Мы тогда не знали, почему вдруг стали невостребованы. Мы тогда были лучшими, и прежде перехватывали выгодные заказы. А потом как отрезало. Брок не спал почти, пытаясь поддержать своих людей. Деньги кончались и всё шло к тому, что пора разбегаться. А потом внезапно попался заказ. Прежде он не брался за наркоту. Наркоторговля и работорговля всегда были для него эдаким табу. Он всегда был солдатом, как и мы, и хоть мы никогда не стремились играть честно, о чести мы кое-что знали.
Он боялся, что Роджерс высмеет его слова, но тот ничего не сказал. Молчала и странная женщина.
— Мы попали в засаду. Она была спланирована и организована с размахом, чтобы наверняка. Он умирал у меня на руках, и я не мог поступить иначе, тогда еще не зная, к чему всё приведет. У него был список номеров на случай, который хуже крайнего. Я позвонил. Его забрали вертолётом, а потом весь отряд правительственным рейсом переправили в Штаты. Там мы оказались в госпитале с таким обслуживанием, на который не зарабатывают даже чиновники средней руки. Нас ни о чем не спросили, но и самим велели сидеть тихо. Броку пообещали полное восстановление, хотя мы все знали, что с такими ранами даже не живут. Когда он очнулся и решил, что останется калекой, он хотел убить себя. Док его отговорил. Он шел на поправку, пока не явился Пирс собственной персоной и поставил нас перед фактом – мы с потрохами принадлежим ему. В ту же ночь Брок велел собраться и валить. Мы и свалили.
Он тяжело закашлялся, напрягаясь так, что заскрипели поручни кровати, к которым были пристегнуты наручники. Роджерс вновь поморщился и повернулся к своей спутнице.
— Ванда…
Та не сдвинулась с места, лишь шевельнула тонкими пальчиками. Браслеты на запястьях и щиколотках Джека расстегнулись, и он схватился за стакан с водой как путник в пустыне. Напившись, он перевел дыхание и заметил красное свечение у рук женщины. Одну она протянула к нему, но испугаться он не успел: шею обволокло мягкое тепло и его перестало немилосердно драть. Суперы были с сюрпризами, но этот хоть был приятным. Он попытался улыбнуться миниатюрной женщине и уже более уверенно произнёс:
— Спасибо.
Ванда кивнула, и он продолжил.
— По пути мы налетели на одну из банд. Забрали три машины и снаряжение, выбрались за город и решили отдохнуть в мотеле, но он нашел нас и там. В ночь Броку устало совсем плохо. Оказалось, что этот ублюдок подстраховался – вживил Броку устройство, которое называл контроллером. Оно создавало и контролировало нанороботов в его организме. Он управлял им со своего телефона. За любое неподчинение следовало наказание, чем он потом пользовался постоянно. Чтобы эта штука прижилась, нужно было ввести три дозы препарата, на который была жуткая реакция. Он заставил меня колоть его Броку. На третьей ампуле, когда Брок был уже в сознании, он умолял меня этого не делать. А в это время наши ребята стояли со стволами у затылков. Кэп, я не мог не подчиниться Пирсу.
Роджерс снова ничего не сказал, лишь кивнул. Ванда закусила губу, глядя в стену. От горечи воспоминаний у Джека сдавило горло, и он закрыл лицо ладонями, под которым стало мокро.
— Нас отвезли на базу ГИДРы. За тот побег Брока наказали, сделав бесправнее животного. Я должен был за него отвечать. Нас чипировали, как собак, причём его резали без наркоза. Потом было почти три месяца такого насилия, которое пережить мог только он. Пирс калечил его моими руками, дрессируя как собаку, приручая, уча думать, говорить и выполнять приказы как того требовала ГИДРа. Брок был вынужден спать на голом полу, тогда как у меня была кровать. Есть какую-то витаминную бурду, пока меня кормили хоть и стандартными пайками, но это была еда. Он должен был тренироваться до полусмерти и драться в клетках, принимать наказание, благодаря за них меня, а я не имел права не наказывать его за малейшую ошибку.
Ванда вдруг вскрикнула, закрыв уши ладонями, и замотала головой. Джек заткнулся и всполз повыше на кровати. Капитан подошел к женщине и обнял, покачивая, прижав к груди. Через какое-то время она отстранилась сама, упёршись ладошками в эту самую грудь.
— Что это с ней?
Роджерс вернулся обратно.
— Она видит то, что ты говоришь. То, что сохранила твоя память. Ей было интересно, что сподвигло тебя стать настолько верным ГИДРе.
Верным…
Губы Джека скривились.
— Я пытался защитить то, что мне было дорого.
— И убивал тех, кто был дорог кому-то…
— Стив…
Джек уже приготовился к перепалке, когда женщина подала голос. Она смотрела на Капитана, нахмурившись.
— Стив. Не надо. Не суди его.
Она обернулась к Джеку и в её глазах стояли слёзы. Он тяжело сглотнул и качнул головой.
— Дальше будет хуже. Не уверен, что тебе стоит это видеть.
Ему в самом деле было жаль её. Он пережил это, сломался, став чудовищем. И вот этой девушке он такого не хотел.
— Я знаю… я знаю, что ты не хочешь причинять мне боль.
Она вымученно улыбнулась.
— Я выдержу. Я тоже потеряла всё, что у меня было. Я понимаю тебя.
Она поднялась со своего места и пересела к нему на кровать под настороженным взглядом Стива. Взяла его обожжённую ладонь, с которой уже никогда не сойдут следы, своими тонкими маленькими пальчиками, и сжала с силой, которую трудно было в ней заподозрить.
Так его когда-то удержал Брок
Запрокинув голову Джек проглотил злые слёзы.
— Он угрожал четверым нашим бойцами. Мы не имели права ослушаться. Я был хендлером Брока, и его жизнь полностью зависела от меня. А я был плохим командиром, да до сих пор таким и оставался. Это Брок – прирожденный командир. А я… я подводил его, постоянно, а наказывали его. Он должен был за два месяца стать послушным ГИДРе, но сорвался чуть раньше. Из-за меня. Я убил десятерых хендлеров без приказа за то, что они изнасиловали его, до этого приведя собак, которые его тоже…
Он выдохнул со стоном, и на его лоб легла прохладная ладонь странной женщины, соскользнувшая потом на висок.
— Я был на задании по приказу Пирса. Когда я вернулся… Они на моих глазах сломали ему хребет. Нанороботы восстановили его потом, но тогда… Я убил их, не успев задуматься. В ГИДРе за это полагалась смерть. Пирс предложил вместо пули клетку, и я согласился. Я согласился бы тогда на всё, лишь бы Брок выжил. Против меня выставили подопечных тех хендлеров, а потом десять солдат из прежнего состава Альфы, у которых тогда был другой командир. Джозеф Уилсон. Никто не ждал, что я выживу. У них было оружие – у меня нет. Но я убил их всех, не знаю, как мне это удалось.
— Мир знал, что ты защищаешь своё. Некоторые называют это праведными поступками.
Ванда продолжала его касаться, и, как ни странно, отторжения это не вызывало.
— Уилсон спас нас. Он многое мне рассказал о ГИДРе, помогал, как мог, и расплатился жизнью. Был готов к этому – Пирс не скрывал, что взял нас на замену. Когда я оклемался, мы с Броком убили своих предшественников. А до этого Брок заплатил за то, что посмел решать за меня – Пирс дал ему ствол и три патрона.
— Заставил тебя зарядить оружие, которое могло тебя убить…
Ванда судорожно вздохнула, но лишь крепче сжала пальцы.
— Он убил двоих – они были новенькими в отряде. Третий выстрел он оставил для себя, но Уилсон помешал – отвёл руку. Брок был готов умереть, лишь бы я, Джош и Мэй остались живы, если бы Пирс сдержал слово.
Джек истерично усмехнулся и уже сам прижался к гладящей его ладони.
— Наше табельное оружие пришло с нами из той ночи, чтобы мы помнили тот позор. Мы каждый год вспоминаем имена тех, кто умер в ту ночь. Нас можно считать бездушными, но правда в другом, Кэп. Если бы мы ничего не чувствовали – Пирсу было бы не интересно устраивать всё это. То, что он заставил нас делать друг с другом… Ты ведь знаешь, что мы меченые. Это против нашей природы, как заставить кита жить на суше. Дышать он сможет, но тело раздавит само себя. Уилсон взял с меня обещание, что я отомщу за нас и за то, что нашими руками творил Пирс. Я не стану отказываться от ответственности, но не хочу, чтобы увильнули они. Я признаю, что получал оплату за то, что выполнял работу по приказу руководства ЩИТа и ГИДРы.
Джек смотрел в глаза Роджерса и видел, как того начинает пожирать ярость, но голос не дрожал.
— Я признаю, что участвовал в пытках. Я признаю, что организовывал преступные группы по приказу Председателя Совета Мировой Безопасности Александра Пирса. Капитан, я подпишу всё что угодно – на мне столько крови, что даже оговорить не получится – подходящую ложь нужно постараться придумать. Я знаю, что мне грозит высшая мера.
Он рвано улыбнулся уголком рта.
— Я должен был умереть давно. Я пережил клетку. Пережил разрывную пулю от снайпера. Брок тогда на коленях выпросил у Пирса контроллер и для меня. Я умер тогда, на той миссии, но меня вернули обратно. Брок отказался жить без меня, как раньше не согласился я. Всё, что случилось с нами в ГИДРе – наша вина целиком и полностью.
— Вас заставили… - Ванда тихо всхлипывала рядом. Джек мотнул головой.
— Он потом снова делал попытки убить себя. Я успевал, вытаскивал его. Потом постепенно он успокоился. Сжился с новым отрядом – тем, что осталось от прежней Альфы. А потом нам приказали пасти тебя, Кэп.
Ноздри Роджерса раздулись, но Ванда подняла на него глаза и он разом успокоился.
— Мы должны были сделать так, чтобы тобой можно было управлять. Ты сам с удовольствием проводил с нами время, и Брок признался, что, если придёт приказ - он не сможет предать тебя. Отряд принял тебя, пас тебя, но совсем не так, как хотел Пирс. Они не докладывали о твоих слабостях, сочиняя какую-то ерунду на ходу, когда Руководство требовало отчётов. Потом случился Локи и читаури, и Пирса озарило, что одного суперсолдата, неподконтрольного ему, миру мало. И приказал нам с Броком взять на себя контроль над Зимним Солдатом.
Рывка Капитана Джек не увидел. Того окутало красное марево, и он застыл на полпути. Ванда мягко сделала толкающий жест рукой, и Роджерса оттащило на место.
— Это был мой друг.
Клочья красного тумана держали Капитана на месте без усилий, хотя у него самого от усердных попыток выдраться вздулись вены на лбу и руках.
— Да.
Джек помнил, как они с Броком специально ходили в музей, сравнивали лицо их Оружия с лицом друга Капитана, числившегося погибшим.
— Мы с Броком узнали это несколько позже. Сначала ознакомились с инструкцией на живое Оружие. И не думай, что это обошлось нам легко. Знаешь… Брок глотки рвал за него, едва не погиб, закрыв его от пуль собой, хотя знал, что сам погибнет от тех ран, с которыми Солдат бы справился за пару дней. Ещё до того, как узнал кто это, до того, как признал его своим бойцом. Он хотел выкрасть его у ГИДРы, но Пирс как-то узнал об этом, и посреди миссии прилетел за ним. Брок заплатил за это, Кэп. Идея была моя, но заплатил он. Пока я валялся в каком-то госпитале, Пирс дал ему выбор. Пуля или Кресло для обнулений. Смерть его солдат или кусочек того пирога, на котором жил Зимний… Барнс. Он выбрал второе. Его вновь отправили на базу ГИДРы, отдали на месяц другому хендлеру, и я знать не знаю, что с ним делали, кроме одного.
Джек снова сжал пальцами переносицу, и, одновременно – ладошку Ванды.
— Его насиловали, Кэп. За то, что он хотел вытащить твоего друга. Он был едва живой, когда мне его отдали обратно. Но с тех пор он изменился. А Солдату назначили нового хендлера, и увидели его мы только после того, как его этот хендлер облажался с твоей поимкой. Я пристрелил его по приказу Пирса и забрал его отряд, то, что от него осталось. Я подставил их под пули вместо нашего отряда. И нет, я не сдам их, Кэп. И прошу не искать их. Они не выползут, не вернутся на стезю наёмников. У них приказ, который они не осмелятся нарушить. Я приму всю вину на себя, но не трогай их, прошу.
Ванда вновь уставилась на Роджерса своими огромными глазами. Красный туман его давно уже отпустил. Тот скривился и кивнул.
— Хорошо. Я вычеркну бойцов Альфы из бюллетеней Интерпола и отдам приказ по ЩИТу. Придумаю что-нибудь. Дальше.
Джек пожал плечами.
— Дальше было «Озарение». Брок отправил меня в Зал Совета к Пирсу, сам отправился в Центр управления. Не знаю, зачем.
Стив потёр лицо ладонью и вздохнул.
— Я знаю. Мы до сих пор ведём расследования, но уже выяснили, что он отключил протоколы безопасности. Если бы не это – мы бы не попали на авианосцы.
Джек разжал пальцы и постарался мягко коснуться ладони Ванды, улыбнувшись.
— Тогда понятно. Он подписал себе приговор. Тоже отомстил по-своему ГИДРе. Пирс бы этого не простил точно. ГИДРа бы не простила. Я пытался вытащить его из-под завала, но не смог. Он умирал там, я а ничего не мог сделать. Ты знаешь, Кэп, каково это.
Роджерс кивнул.
— Вот только Баки выжил. Фамилия Рамлоу была в списках погибших. Его достали не сразу – Наташа сказала, что он мёртв, и группа не торопилась. Когда доставали, он ещё дышал.
Джек перехватил руку Ванды, убирая её от своей головы. Сразу стало паршиво, болезненно заныло сердце.
— Он жив до сих пор.
Капитан подобрался и переглянулся с Вандой.
— С чего ты взял?
Джек ткнул в повязку на своей руке.
— Если бы он был мёртв, я бы ничего не почувствовал. А уничтожить метку на живом может только сам этот человек. Я не знаю, зачем он это сделал, но он в сознании. Он пытается сберечь меня, скорее всего, каким-то образом. Знаю только, что он нервничает.
Ванда покосилась недоверчиво на Джека.
— Мы связаны не только меткой. Контроллер идёт в комплекте со странной штукой. Нечто среднее между живым организмом и механизмом. У Пирса такая была на запястье, он говорил, что, если с ним что-то случится, то Брок умрет через сутки. Точно такое же существо он поселил на Броке, когда установил контроллер мне. Он знает, что я жив. И я знаю, что жив он. Это не человеческая технология – это всё что я о ней знаю. Может, больше скажет телефон Пирса, если твоя шпионка его забрала тогда с собой. На этом, пожалуй, всё.
Ванда отпустила его и подошла вплотную к Капитану, положила руки на его предплечья и посмотрела в глаза.
— Если он не у ЩИТа и не мёртв, значит он у ГИДРы. Мы должны вытащить его.
Стив мотнул головой в отрицательном жесте.
— Он преступник. Ты же слышала.
Ванда сделала шаг назад, опасно прищурившись.
— Ты тоже кое-что услышал.
Глубоко вздохнув, Роджерс развернулся к выходу.
— Я услышал. Идём.
Они вышли, так и не потрудившись вновь застегнуть браслеты, удерживавшие Джека на койке, но воспользоваться этим он не попытался, только развернулся на бок, чтобы лежать было удобнее, и закрыл глаза. Если Брок у ГИДРы…
Оставалось молиться лишь о том, чтобы он умер быстро.
***
— Ганджу, забери этих долбоёбов, пока я не перестрелял их к чёртовой матери.
Брок заебался. Он торчал в трущобах Лагоса уже вторую неделю, но никак не мог набрать отряд. Его имя в среде наёмников забыли довольно быстро, а до контактов ГИДРы они просто не дорастали. Пришлось искать старого знакомца. Тот хотя бы английский понимал. Сам Брок неплохо понимал нигерийцев, но собственный словарный запас ограничивался лишь ненормативной лексикой, а её не всегда хватало.
Рябое лицо появилось в поле зрения одновременно с облаком плотного дыма, от которого выедало глаза. Сам Брок продолжал курить втридорога купленные американские сигареты.
— Эээ, дорогой, что снова не так?
Поставщик двуногого и любого другого товара идиотом не был, но иногда любил им прикинуться. А ещё страшно коверкал английский язык, хотя гордился, что учился в школе при американской миссии в Нигерии. Либо пиздел, либо издевался, но выбирать не приходилось.
Брок поманил его к себе и похлопал по мешкам с песком, показывая, куда сесть. Когда нигериец устроился рядом, опасливо косясь, Брок прихватил его одной рукой и пригнул ближе к себе. Маска пришлась кстати – его лицо вызывало суеверный ужас, и работать было невозможно. Только бездушный торгаш Ганджу суеверным не был по призванию – он поклонялся деньгам, а на них был нарисован совсем другой мужик.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что не так. Мне нужны люди, которые умеют держать в руках оружие. За правильный конец. Знают, куда надо нажимать. Знают, что кидать – гранату или чеку. А ты мне кого снова приволок?
А он снова приволок даже не крестьян, а каких-то имбецилов с явными отклонениями. Или очень хороших актёров, но это Брока уже изрядно бесило. Он не мог изображать из себя крутого главаря террористической банды, если у него под ружьё готовы только пятеро человек и ещё пара на подходе, но застряли где-то на границе.
Он мог устроить геноцид и в одиночку, но для привлечения внимания ему нужна была грёбаная массовка.
ГИДРа торопила. Наёмники не торопились. У Брока начинался нервный тик. Лагерь был давно готов, но тренироваться приходилось только с теми пятерыми, которых он за день отделывал так, что они ещё пару суток не могли подняться с земли. Ему самому не хватало движения, как зверю в клетке. Эти пятеро тоже смотрели на него с ужасом, но их пугало не лицо, а его энергичность. Но за деньги они готовы были старательно изобразить и живые мишени – он не скупился.
Вздохнув, Ганджу вытащил из кармана видавший виды кнопочный ещё телефон и кому-то позвонил. Постепенно беседа набрала обороты и перешла на крики и взаимные оскорбления. Затихла она неожиданно. Ганджу спрятал мобильник и широко улыбнулся, демонстрируя кривые жёлтые зубы.
— К ночи приедут тебе бойцы. Только рожу свою уродскую закрой, не пугай людей раньше времени.
Он расхохотался и вновь закурил. Брок оттолкнул его подальше.
— Тоже мне, блядь, красавчик нашёлся. Гиена плешивая.
Ганджу показал ему средний палец и улёгся обратно на свой лежак – наслаждаться послеобеденным отдыхом.
Достав банку белой краски Брок окунул в неё пальцы, а потом щедрым жестом провёл ими по нагруднику наискосок слева направо. Окунул ещё и повторил справа налево. Взяв в руки маску, сделал несколько коротких мазков – получилось похоже на череп.
Полюбовавшись, он поднял в руках вещи.
— Эй, Ганджу, глянь. Что скажешь?
Голова нигерийца лениво приподнялась.
— Креативно. Погоняло себе придумал?
Брок отложил маску и встряхнул броню.
— Как насчёт Кроссбоунс?
Ганджу поднял вверх два больших пальца. Потом быстро сменил жест и заржал.
Брок отложил вещи и по привычке коснулся шеи, на которой когда-то висели жетоны с его личным номером и именем. От них остался ожог на коже и тисненый отпечаток.
Открыв ноутбук, он набрал сообщение своим работодателям. Они предоставили ему самому выбрать себе новое имя, которое должно быстро обрасти новой историей. Его торопили. Хозяин уже давно сообщил, что послал обещанного убийцу. Брок не знал ничего. Запястье было теперь слабо чувствительным, он не был уверен, что чувствует пульсацию твари. Он срезал метку, чтобы ему не прилетело из-за связи, когда умрёт Джек, малодушно обезопасив себя от нервного потрясения. У него оставались и другие, о ком он должен был заботиться, не попавшиеся ЩИТу. Хотелось быстрее закончить с делами, хотя и странно было так торопиться умереть. Быстрее бы встретиться с Джеком…
***
По полу скользнула газета. Поднявшись, Джек взял её и развернул. Чуть не уронил, увидев родное лицо, и поднял взгляд от заголовка.
— Ты всё еще считаешь, что он не преступник?
Джек мотнул головой. Торговля оружием в Африке это не преступление, а норма жизни. Но главным было не это.
— Я считаю, что он делает то, что ему приказали, чтобы защитить своих людей.
Рыжие локоны колыхнулись за толстыми прутьями решетки.
— Ты идеалист.
Положив газету на столик, Джек улёгся обратно на койку.
— Я люблю его. И вообще, Нат, отвянь. Или принеси ещё газет. Каких-нибудь разнообразных.
Она тонко рассмеялась и игриво обхватила прутья изящными пальцами.
— Кроссворды? Судоку?
— Ага. И вышивку крестиком не забудь.
Отцепившись от решетки, она вильнула бёдрами.
— Ладно, ещё увидимся.
Они в самом деле виделись изредка, чем до тика нервировали начальника тюрьмы. Рафт, по его мнению, стал проходным двором с появлением в нём Джека. Наташа, Стив, Ванда, Старк собственной персоной. Особенно его бесил гений. Мало того, что вёл себя как хозяин, так ещё и хамил, но система безопасности, созданная тем же Старком, подчинялась ему беспрекословно.
Он был частым гостем. Он пришёл на следующий же день после того, как Джек сменил место жительства. Это случилось после его исповеди Роджерсу. Наутро в его пустовавшей камере нашли мёртвого человека с вырезанным на лбу символом ГИДРы и ножом, по рукоять загнанным в сердце. Приняв это за знак, Роджерс перевёл опасного заключённого в особую тюрьму. Без суда, на пожизненное заключение.
Старк как-то узнал о контроллере и задался целью его изучить. И изучал, не давая Джеку замкнуться. Вряд ли осознанно тормоша его.
Романов, как сорока, приносила все новости.
Роджерс не появлялся.
Ванда приходила, молча смотрела на него и уходила.
Один единственный раз притащился Беннер, и, заикаясь, попросил разрешения взять кровь. Джек не отказал, протянул руку прямо чрез прутья. А потом чуть не сдох, когда этот учёный, увлёкшись, выкачал слишком много. Ушел, правда, он извиняясь, но довольным.
Зато Старк приходил почти каждый день, и его было, пожалуй, многовато.
— Джек…
Он успел задуматься, и не заметил, как к камере подошел Роджерс собственной персоной. Он выглядел усталым и растерянным, не таким как обычно. Заинтересовавшись, Роллинз уселся на койке.
— Кэп?
Прутья решетки втянулись в стены, и Капитан зашел в камеру. За его спиной решетка вернулась на место.
— Смотрю, Наташа уже поделилась новостями.
Он кивком указал на газету. Джек, помедлив, кивнул тоже.
— И что ты об этом скажешь?
Сложив руки на груди, Джек опёрся спиной о стену и поднял взгляд на Капитана.
— Это ловушка для тебя, Кэп.
Роджерс подавился воздухом, и Джек сам себе дал приз в номинации «Довёл суперсолдата до припадка». Он бы ещё по спине ему постучал, но провоцировать не стал. Вместо этого разложил газету на нужном развороте. Новому страшному преступнику - Кроссбоунсу - газета выделила целый разворот, пестрящий его отличными фотографиями.
— Посмотри на фото, Кэп.
Тот честно посмотрел и поднял взгляд на Джека. Джек похлопал себя по плечу и мысленно вручил себе приз «Первооткрывателю глаз Капитана».
— Все фото старые. Им лет пять-десять, а эта, - он ткнул один снимок, сделанный откуда-то сверху. – Это сделано в Европе в аэропорту. Пирс посылал его отсечь одну из голов ГИДРы. Здесь только одно новое. Вот это.
Он ткнул пальцем в большое фото, где человек в костюме и маске стоит, широко раскинув руки, и перекрещенные линии на нагруднике, Джек знал, повторяют следы от мощных шокеров. Следы, оставленные Джеком.
— Кэп, он пережил падение Трискелиона и пожар. Я не возьмусь предположить, как он сейчас выглядит, но все те фото – это не он сейчас. Часть из них вообще не могла попасть к журналистам. И он точно действует на показ. Поверь мне – мы могли бы организовать всё то же самое, нигде не засветившись, в одиночку. Таскать с собой толпу наёмников он бы не стал, если бы серьёзно планировал дело. Кто-то очень хотел обратить внимание на Лагос.
Роджерс стоял, задумавшись, разглядывая снимки.
— И обратил. Мне приказали осторожно разработать операцию, чтобы не привлекать внимание.
Джек кивнул.
— Я бы пожелал тебе удачи, но сам понимаешь…
Настала очередь Капитана склонить голову.
— Будем считать, что пожелал. Спасибо за предупреждение.
Он развернулся, и решетка снова разъехалась, но уйти он не успел. Его окликнул Джек.
— Кэп…
Роджерс замер, обернувшись. Роллинз помялся, но решился.
— Выполни просьбу. Если не будет другого выбора…
Стив шумно выдохнул, поняв.
— Быстро и безболезненно. Я понял тебя.
Когда в спину донеслось уверенное «Спасибо», Роджерс на мгновение замер, но не обернулся.
***
Старк скакал вокруг него, будто получил давно желаемую игрушку. Он о чём-то трепался, пока Джек следил за ходом операции в Лагосе, снимаемой сразу несколькими дронами Старка, посланными им, раз уж его самого не пригласили, опасаясь превращения тихой миссии в эффектное шоу.
Увидев усилители костюма любовника, Джек поморщился, отлично помня, что ГИДРа способна создавать приличное оружие, а не такую кустарщину.
Когда Брок, стоя на коленях, сдирал маску, когда над ним замер Роджерс со слегка ошарашенным лицом, Джек выдохнул с облегчением. Капитан не из тех, кто добивает противника.
Вот только когда тело пары охватило шаром огня Джек понял, насколько был прав с мыслями о чёртовой ловушке. Потом был взрыв и растерянно-испуганные лица Капитана и Ванды крупным планом, но Джек их не видел. Он не смог даже закричать, рухнув на пол лаборатории, занятой Старком в Рафте.
Старк с третьей попытки попал по нужным кнопкам.
— Беннер. Тащи свои исследования. У меня тут наша игрушка сломалась. Да нет же, не тупи. Роллинз только что… У него сердце остановилось.
Комментарий к
Снова оговорюсь - я не люблю Ванду в фильме. Все носятся со взрослой бабой, успокаивают и утверждают, что “не её вина”, но для меня именно она была виновата в смерти Кроссбоунса. С её силами она могла не допустить взрыва вообще, но…
Тут я целенаправленно делаю её более положительной героиней. Не знаю, зачем, но мозг сказал “надо”
========== Часть 23 ==========
Низкий потолок, бледно подсвеченный синеватым отблеском, был до ёбаных чертей знаком, и Джек болезненно застонал, срываясь на крик.
Этого, блядь, просто не могло быть!
Он же умер тогда, вместе с Броком. За каким дьяволом и как его вернули?! Зачем? Неужели им было мало? Он ведь всё рассказал, он заплатил достаточно, чтобы иметь право просто умереть. Зачем?!
На влажный от пота лоб легла прохладная ладошка, и он дёрнулся, как от пулевой раны. Сучка!
Стоило только Ванде показаться в поле зрения, этому её встревоженному лицу человека, который, якобы, ничего не совершил, и он рванулся вперёд с единственным стремлением.
Уничтожить. Убить ту, что убила его Брока.
Красное марево не пустило. Мягко окутав, оно удержало его на месте. Вот только ему было плевать, и эта штука, не давшая двинуться Роджерсу, подалась под его яростью, словно вата, промялась, и он оказался близко, оскалившись, как дикий зверь, успев щёлкнуть зубами.
В глазах Ведьмы блеснули языки алого пламени, и Джека впечатало в койку так, будто могильной плитой придавило. Мягкой плитой. Вторая ладонь Ванды лежала в центре его груди, и от неё по телу расползался жар. Не убийственный, который стёр с лица земли его пару, а преступно-приятный, будто топящий фантомный лёд во внутренностях.
Джек мотнул головой, силясь скинуть её ладонь, но не получилось. Картинка смерти Брока в сознании словно туманом подёрнулась. Красным живым туманом.
— Зачем?
Он застонал, как стонет раненый зверь, на глазах которого убивают детёныша.
— Зачем вы меня вернули? Зачем ТЫ убила его? Зачем?…
Он перестал бороться, обмяк под руками Ведьмы. Клочья тумана осыпались и исчезли. Он смотрел в её остекленевшие глаза и осознавал, что не сможет отомстить. Даже этого – не сможет. И не потому, что у неё есть сверхсилы, против которых он бессилен, а потому, что он не хочет.
Не хочет дышать, шевелиться, жить… Теперь точно всё кончено. Он умер. Они оба умерли, но его зачем-то вернули. И сколько теперь ему наслаждаться своей собственной вечностью в комфортабельной камере – он не знал.
— … он жив.
Взгляд Ванды обрёл, наконец, осознанность. Она вновь коснулась центра груди Джека – напротив сердца, но не давя, а мягко растирая, заставляя полумёртвый комок боли биться.
— Он жив. Очень плох, но жив и будет жить.
Если бы не её рука на груди, сердце Джека наверняка бы разорвалось. Он буквально почувствовал это прежде, чем осознал слова. Он зажмурился, пережидая боль, хотя дышать было тяжело.
— Могу я… Могу я увидеть его?
Ванда закусила губу.
— Нет. Тебя не выпустят отсюда, прости.
— Расскажи…
Она вновь качнула головой.
— Прости, мне нельзя…
Джек понимающе хмыкнул, дёрнул головой и отвернулся к стене, сбрасывая руки женщины. Конечно. Теперь это всё секреты государственной важности.
Тонкие пальцы коснулись затылка, чуть взъерошив волосы, и пропали. Он почувствовал, как Ведьма ушла, и почти сразу провалился в сон.
***
— Если я сдам базы ГИДРы, мне позволят с ним увидеться?
Капитан умел ходить бесшумно. Только вот своё присутствие, давящее на психику, скрывать не мог. Джек почуял его, лёжа спиной ко входу в камеру.
— Вообще-то…
Голос Капитана был слишком уж растерянным, и Джек развернулся, не веря себе. Тот стоял, опустив руки и понурившись, серый от усталости.
— Я хотел просить помочь мне найти Баки. Если условием будет это, то…
Джек видел у него такой взгляд, когда тот бросался на многократно превосходящего врага. Обычно потом вызывали не штатную труповозку, а фуру-рефрижератор.
Было ли это условием… Джек хмыкнул. Раньше бы он пошел на шантаж. Он бы любой ценой требовал вернуть ему Брока, но теперь…
Он знал, что может случиться с человеком. Он знал, что Брок жив. Может, он научился довольствоваться малым… Хотя едва ли.
— Если бы ты спросил раньше, я бы и так сказал всё, что знаю.
Говорить почему-то было тяжело. Он заставлял себя, глядя на руки, покрытые пятнами неровно восстановившейся кожи, местами стянувшейся, местами бугрящейся.
— Ты знаешь, где он?
В голосе Капитана было столько надежды, что он сам смутился. Особенно обнаружив себя, вцепившимся в решетку. Вот это уже было странно. Джек нахмурился.
— Что-то случилось?
Прутья убрались, и Капитан шагнул внутрь с видом человека, готового пойти на что угодно.
— Так ты знаешь, где он?
Джек не стал проверять, на что именно был готов Кэп в отношении него. Теперь ему нельзя было умирать. Он выставил руку в защитном жесте, словно была надежда остановить суперсолдата.
— Есть предположения. Если дашь мне лист бумаги и ручку…
Блокнот с воткнутым вдоль переплёта карандашом лёг на стол так быстро, что он не успел договорить.
Шантаж был заманчивой идеей, и, наверное, Капитан это заслужил, но Джек не стал уподобляться. Открыв пустой разворот, он чётко и ровно написал первый адрес.
— В первую очередь проверьте в Европе. Командир дал ему список точек, где можно перекантоваться. Он был у каждого из нас. Америка маловероятно. Азия с его внешностью отпадает, как и Африка. Скорее всего - Европа….
Через несколько часов Джек услышал шаги нескольких пар ног, среди которых выделялся шаркающий звук. Заинтригованный, он поднялся с койки и прижался к решетке. Он зацепился за неё как раз вовремя. В распахнувшиеся двери под прицелом троих стрелков вошёл тот, кого он уже не ждал увидеть.
Заметив его, Брок с трудом улыбнулся, догадываясь, как улыбка смотрится на его «новом» лице. Ему в спину ткнулся ствол винтовки, понуждая идти.
По руке Джека, протянутой между прутьев, без замаха ударили прикладом, но он почти не обратил на это внимание. Рамлоу завели в соседнюю камеру и сняли наручники, только когда она закрылась. Бойцы быстро удалились, словно боясь оставаться в одном помещении с двумя опаснейшими людьми ГИДРы.
Больше не боясь наказания, Джек снова протянул руку, пытаясь дотянуться до Брока. Тот понял. Им удалось, едва-едва, на пределе сил. Переплетя пальцы, Джек понял, что Брока тоже трясёт. Силился сказать хоть что-то, и не мог. Зато хрипло рассмеялся сам Брок.
— Ну здравствуй, Джеки…
***
Они не появлялись несколько дней. Ни Стив, ни Ванда, ни Наташа, ни Тони. Джек привык к ним, и хоть рядом и был Брок, с которым они не могли наговориться, не могли отпустить друг друга, Джеку было неспокойно. Он запрещал себе думать об этом, но всё же надеялся на то, что сотрудничество ему зачтётся. Ему отдали любовника, разделив их обоих стеной. Жестоко, но могли не дать и этого. Их обоих имели полное право казнить, но оставили в живых…
И всё равно ему было мало. Хотелось большего. Обнять любовника. Целовать обожженные губы. Рассказать ему, как плохо было без него – не словами.
Им не дали возможности даже видеть друг друга. Одно мгновение – чудовищно мало после всего, что с ними было.
Они так и держались, сцепившись лишь пальцами, уже неизвестно сколько дней и прерывались только чтобы удовлетворить естественные надобности. Иногда и засыпали так же, неудобно вытянувшись, в ужасе просыпаясь, если обрывался этот слабый контакт.
Когда тусклый свет мигнул один раз, насторожился Брок. Когда это повторилось – замерли оба. Когда свет в проходе между камерам погас окончательно, они отпустили друг друга, не сговариваясь отошли дальше от входов.
На синхронное «Блядь», сказанное шёпотом, вышедший из темноты Солдат широко ухмыльнулся.
— А вот с этим вы сами разберётесь. Валим.
Оставшиеся без питания замки не удержали мощные, в руку толщиной, прутья решеток. Солдат сдвинул их, не особо напрягаясь.
Наверное, если бы они не привыкли, что на боевых выходах Зимнего они лишь исполнители его воли, они бы остолбенели. Но у них за плечами было время, чтобы научиться следовать за ним. Вот только Брок, даже закусив губу, не мог идти быстро. Он едва хромал, постоянно опираясь на стену, задыхаясь, и Джек подхватывал его под руку. Новсё равно так было слишком медленно.
Привыкший решать вопросы быстро, Солдат вернулся и протянул руку к Броку. Тот, поняв, что должно случиться, шарахнулся в сторону.
— Даже, блядь, не думай. Никто меня на руках таскать…
Он ещё раз успел издать тихое сиплое «Блядь», когда живые пальцы Солдата надавили на нужные точки. Металлической руки не было, но Солдат подставил плечо и уверенно подхватил на него ещё больше иссохшее тело когда-то сильного мужчины.
Зимний даже не замедлил хода, и Джек едва поспевал за ним – он и сам был в отвратительной форме. Больше полугода без тренировок… он бежал за Солдатом, слепо доверив ему своего любовника, и, не задумавшись, нырнул в тёмное нутро джета.
Устроив бессознательного Брока на кресле и пристегнув его, Солдат бросил взгляд на Джека.
— Присмотри за ним и пристегнись сам – полетим быстро.
Будто бы Джек, мог теперь не присматривать… А кроме как быстро Зимний джеты водить не умел. Отряд по первости откровенно ссал с ним летать, но волшебные пиздюли Брока решили проблему. Все полюбили летать «с ветерком».
Пристегнувшись в соседнем кресле, Джек вернул Брока в сознание, и, впервые за всё это время, неудобно выгнувшись в кресле, поцеловал его так, как любил. Крепко, почти до боли, мешая дышать, ловя голодный стон, уже почти забыв, как тот звучит.
***
Они не спросили, куда Солдат ведёт транспорт. Дорвавшись, наконец, они не отрывались друг от друга, и Брок не сразу вспомнил, как он выглядит теперь.
Но всё же вспомнил. Отстранился и попытался отвернуться, будто Джек только что не целовал исступлённо всё его обезображенное лицо, дотягиваясь, как мог. Если бы Зимний умел летать нормально, а не в боевом режиме с дикими перегрузками, он бы давно отстегнулся и стоял бы на коленях перед Броком…
— Джек, я не…
— Ты, Брок.
Джек насильно повернул его лицо к себе, заставляя смотреть себе в глаза. Они были вместе столько времени. Всё он понимал. Всё сказанное, не сказанное и даже недодуманное.
— Мне похуй, Брок.
Он коснулся кончиками пальцев шрамов на лице любовника. Коснулся обожженных губ. Брок невесело улыбнулся под его прикосновениями.
— Я почти ничего не чувствую. Прости, Джек. Это лицо теперь…
— Оно твоё, Брок. Или ты перестаёшь страдать хуйнёй и принимаешь меня, или я буду ебать тебе мозги собственной виной. И ты всё равно рано или поздно перестанешь со мной спорить.
Брок, хмыкнув, обхватил в ответ его ладонь своими пальцами, с трудом гнущимися.
— Вот как раз твоей вины…
— Вы заебали.
Оба заткнулись, ошалело посмотрев на пилота. Зимний отвернулся обратно к лобовому стеклу, за которым была видна только ночная облачная гладь.
— Вы вместе. Вы в безопасности. Хватит пиздострадать. Сидите, целуйтесь. Джек, если он не заткнётся – затыкай его сам, как умеешь. Будто ты его не знаешь. Сколько раз сдохнуть надо, чтобы научиться ценить жизнь?
Брок так умильно хлопнул глазами, что Джек не выдержал – заржал. Перехватив удивлённо-недовольный взгляд, кивнул.
— Наш мальчик стал настоящим.
Зимний фыркнул.
— Нашёл мальчика. Сам мне чуть не во внуки годишься.
На это Джек ничего не ответил – последовав совету столетнего убийцы, притянул Брока ближе и не отпускал до самой посадки.
Надо было отдать должное. Посадил Солдат джет так, что не подкопаешься. Штатные пилоты СТРАЙК так не умели. Пощёлкав тумблерами, вырубил двигатели. Включилось тусклое освещение, значит, за бортом было не особо светло: кто-то умный в своё время придумал сделать так, чтобы глаза бойцов ещё в джете привыкали к яркости света снаружи.
Быстро отстегнувшись сам, Джек мгновенно оказался у ног Брока, отщёлкнув замок под его недовольным взглядом.
Рядом с ними на пол упали две здоровенные парки. Солдат, не спеша, сам упаковывался в такую же, натянув её поверх кожаной куртки своего тактического костюма. Порывшись в большой дорожной сумке, он достал комплекты лёгкой униформы со споротыми нашивками СТРАЙК и тёплые сапоги. Всё это он кинул поверх курток.
— Переодевайтесь. Не уверен, что в ваших шмотках нет маячков. До Большой Земли они не добьют, конечно, но вдруг кто-то пошлёт на ваши поиски дроны. Да и холодно там… от шмоток потом избавлюсь, бросьте так.
Он зябко повёл плечами, посмотрел на бывших своих командиров и вздохнул.
— Ладно, подожду вас в машине. Если будете трахаться прямо тут – опоздаем к ужину. Так что лучше отвернитесь, когда станете переодеваться.
Он вышел не через аппарель, а через боковой люк, впустив совсем немного морозного воздуха. Брок вновь безуспешно попытался отстраниться, но Джек не дал. Он физически не мог отлипнуть от любовника. Нехорошо было заставлять Барнса ждать, но не касаться Брока Джек не мог. Упёршись лбом в его плечо, он судорожно вздохнул, длинно лизнул шею от ключицы до уха и тихо застонал. Какоё к чёрту секс, когда это было сродни возвращения святыни. Его личной, никем больше не востребованной… Да он бы убил тех, кто попытался бы «востребовать». Он и убил однажды. Убил бы снова, но не знал – кто посягнул. И больше не намерен был выпускать своё из рук. Даже если Брок попытается проявить не к месту проснувшуюся жалость…
На затылок неуверенно легла рука, и, подрагивая, прижала его ближе. Горячее капнуло на кожу, и Джек приоткрыл один глаз. Брок сидел зажмурившись, но слёзы всё равно находили дорожку среди шрамов.
Я почти ничего не чувствую…
Низко зарычав, так, что даже Брок вздрогнул и опустил руку, Джек рванул на нем куртку тюремной робы. Плотная полусинтетика лопнула как гнилой хлопок, открывая взгляду то, о чём Джек догадывался, поверх того, что знал.
Он широко, с нажимом, провёл ладонями по телу, от которого остались практически одни кости и шрамы, и прихватил сильно поседевшие волосы, которых тоже стало меньше.
— Ты мой, слышишь?
Он знал, что причиняет боль. Тогда, на базе, Брок научился не морщиться от определённого уровня боли, но на сей раз он слегка скривился, но глаза открыл, смотря с ожиданием. Джек надеялся, что в этих глазах нет страха.
— Каждый твой грёбаный шрам, каждый ожог, каждая царапина – всё это моё. И мне плевать, что ты там себе надумал. Ты мой. Повтори!
Он зверем рычал в лицо человеку, который был и оставался для него дороже жизни. Он видел собственный дикие глаза отраженными в широко распахнутых глазах Брока. В какой-то момент Брок расслабился в его руках и чуть опустил веки. Джек отпустил его волосы, вместо этого положив ладонь на затылок, вкладывая в этот жест как можно больше властности.
—Я твой.
Ещё сильнее прикрыв глаза, Брок откинул голову настолько, насколько позволяла ладонь Джека, откровенно подставляясь под поцелуй. Джек вёл уверенно, зная, как нужно. Зная, что не пришло ещё время отпускать. Что придётся снова стать хендлером, если Брок не справится со всем этим сам – никакие психологи тут не помогут.
Отпустив Брока, Джек отстранился, глянул искоса и растянул губы в усмешке.
— Встать.
Глаза Брока вновь удивлённо распахнулись, когда он понял, что подчинился, не задумавшись, но он быстро расслабился.
Снимая с него робу, Джек не упускал возможности коснуться, и это не казалось лишним. Тело под руками подрагивало, и он знал, что ещё не скоро позволит себе прикоснуться к нему с иными намерениями.
Стаскивая штаны и обувь, он сам опустился на колени. Проведя ладонями по бёдрам Брока, он коснулся губами его правого колена и прижался к нему лбом, а потом глянул снизу вверх. Зашипев как от боли, Брок вплёл свои пальцы в его волосы.
— Что же ты делаешь, а, Джеки?
Джек не ответил. Броку нужно было переступить ногами, чтобы можно было убрать штаны тюремной робы. Он секунду колебался, выбирая, за что схватиться, чтобы не потерять равновесие, но вместо удобного поручня вдоль борта чуть склонился и вцепился в плечо Джека.
— Я превратился в старую развалину…
Джек невозмутимо застегнул молнию форменных брюк и придавил кнопку на поясе. Барнс даже ремень предусмотрел, сучоныш, иначе бы одежда на этом теле не удержалась.
— Не пизди. Ты почти мне ровесник.
Он мстительно провёл ладонью по внутренней стороне бедра и накрыл ею член, как когда-то сделал Брок, там, в далёком госпитале Совета Безопасности.
— А насколько ты развалина мы проверим, когда Барнс перестанет изображать мамочку.
На сей раз Брок дёрнулся не от руки, наоборот. В его глазах полыхнуло возбуждение, которого сам Джек не испытывал. Его ещё не отпустил страх, выстудивший душу. Натянув поверх серой футболки чёрный форменный китель, Джек вспомнил о сапогах. Чертыхнулся и вновь встал на колени. Он совсем не был готов услышать сверху глубокий хрипловатый голос, от которого всё внутри сладко сжалось.
— Я и забыл, как ты охуенно смотришься на коленях.
Брок, опустив руку, обвёл большим пальцем губы Джека и застонал, когда тот втянул его в рот. Потом куснул слега и выпустил, натягивая сапоги и зацепляя липучки. Закончив, не спеша вставать, чуть скосил глаза вверх
— Как насчет трахнуть мой рот, когда мы доберёмся туда, куда нас тащит Принцесса?
Не дожидаясь ответа, он натянул на Брока парку. Тот самый ответ вместе с негодующим стоном утонул в глубоком капюшоне, отороченном длинным мехом. На всякий случай Джек развернул любовника лицом к выходу, опасаясь, что иначе его собственное переодевание очень затянется. К счастью, Брок внял голосу разума и не повернулся.
Барнс в машине демонстративно глянул на часы, когда они в неё забирались. Брока Джек пихнул назад, сам устроился на переднем пассажирском – во избежание, опять-таки.
Оживившийся не к месту, Брок не удержался.
— Детка, ты где откопал этого монстра?
Барнс покосился в зеркало и любовно погладил по пластику панель над рулём.
— Да меня просто люди любят.
Джек подавился воздухом, Брок покивал.
— Потому что у них другого выбора нет. Ты кого грохнул так удачно?
Зимний состроил такое обиженное лицо, что Джек на всякий случай нащупал рычаг открывания дверей. Солдат заметил. Улыбнулся очень ласково и заблокировал все двери.
— Почему сразу грохнул… мне эту красавицу, между прочим, на заказ сделали.
Брок скептически вскинул бровь, расползаясь на заднем сидении, занимая почти всё его. Солдат завёл двигатель. Тот тихо заурчал, хотя от такой махины можно было ожидать рёва, как от танка, чьим потомком она казалась.
— Я потом расскажу, если не забуду. Я многое должен рассказать, и не только вам. Нам не долго ехать. В бардачке сигареты если хотите. Твои любимые, Брок.
Рамлоу махнул рукой, отказываясь, и натянул капюшон пониже на глаза, устраиваясь дремать.
***
Он действительно заснул. Когда Солдат мягко остановил машину, Джеку пришлось его будить. Заснул он неожиданно глубоко – вздрогнул под рукой Джека, но очухался быстро. И не стал отказываться от поданной руки, помогшей спуститься с высокой подножки.
Барнс выходить не стал – загнал свой автотанк в гараж, по размерам соответствующий скорее ангару. И там ещё оставалось место как минимум для одного такого же автомобиля.
Дом выглядел «обычным», хотя, в отличие от основной части жилья в этой части света, он был двухэтажным. Видимо, тоже на заказ. Вышел Солдат через ворота и опустил рольставень. Брок, присвистнул, а, дождавшись возвращения Зимнего, с трудом отодвинул от лица обильный мех куртки.
— Детка, ты компенсируешь что ли?
Хмыкнув, Барнс вытряхнул из кармана самые обычные ключи.
— Я бы тебе показал, командир, но, боюсь, Джек мне его оторвёт.
И рассмеялся. Легко и чисто, как не смеются уже давно люди в больших городах. Люди, привыкши к сладкому слову «свобода». Это он, на столетие лишившийся её, оттаяв, окунулся в эту заслуженную свободу с головой.
Джек рядом фыркнул в мех капюшона и притянул Брока к себе, обхватив, где получилось – чуть ниже плеч. И повёл вслед за Барнсом. Толкнув левым плечом, тот трижды крутанул ключ в замке и распахнул дверь.
На пороге, когда в открытую дверь пахнуло не только теплом, но и непривычно жильём, Брок снова дёрнулся в руках Джека, не решаясь заходить. Как пёс, всю жизнь проживший на улице, он не находил в себе сил войти. Да, у него было, где жить, но…
У него… у них в сознательной жизни никогда не было своего дома.
Казарма при учебке, палатки и казармы на службе, съемное жильё и мотели, пентхаус и дорогущие номера в элитных гостиницах на службе у ГИДРы. Изоляторы базы. Лагерь в Лагосе и камеры Рафта.
Чужой, но настоящий, обжитой, дом пугал и притягивал одновременно.
Решая за командира, Джек тихо рыкнул на ухо, чтобы не разрушить тишину жилья:
— Вперёд.
И мягко толкнул Брока вперёд себя.
Ушедший дальше, Барнс включал по всему дому свет – мягкий и тёплый. В самом доме было тепло, будто хозяин и не уезжал, не отключал отопления. Остановив Брока, Джек стянул с него и с себя парки, устроил их на крючки возле входа, по виду способные удержать полные экспедиционные комплекты снаряжения. Присев на корточки, расстегнул и снял с Брока сапоги. Тот вновь удержался за его плечо, чему Джек был рад. Он вообще не думал, что любовник захочет к нему прикоснуться, понимая, что могли сделать с ним и каково ему.
Составив всю обувь так, чтобы не мешала, Джек мягко толкнул Брока в спину.
Барнс на них выскочил неожиданно из какой-то комнаты. Уже в домашнем – свободные, явно не его, когда-то форменные карго, правда в каких-то не отстиравшихся пятнах, в свободной растянутой футболке, тоже видавшей виды. Пустой левый рукав выглядел жутковато, но самому Солдату это явно не мешало. Ему вообще трудно было чем-то помешать. Уж они-то знали, что он и с одной рукой был смертоносен.
— Пока ждём остальных давайте в душ. И… командир…
Брок вздохнул, не особо, впрочем, осуждая, и кивнул. Глаза Барнса загорелись и он, отведя командиров на второй этаж, сам свалил снова.
Зимний обожал, когда Брок после душа вычёсывал его. Раньше, если кто этим и заморачивался, то, со слов самого Солдата, выдирал целые клоки. Волосы постоянно обстригали, чтобы те не сваливались колтунами.
Брок, демонстративно игнорировавший расписание техобслуживания Оружия, составленного кем-то, уже явно не жившим, разработал своё, откуда собственными кровью и потом убрал большую часть работы техников и учёных, увеличив время взаимодействия с собой как командиром. Пирс позволил. Брок был виртуозен во лжи ради того, чтобы Солдат не общался почти ни с кем, кроме него и отряда, и это ощутимо работало – Оружие функционировало, как по нотам, без сбоев, без лишних жертв. Пока Брок не совершил глупость, но это было другой историей…
После помывок он собственноручно долго и тщательно вычёсывал Солдата, позволив волосам сильно отрасти. Они не мешались – Мэй притащила упаковку каких-то специальных спортивных резинок. Она иногда помогала командиру. Иногда дурачилась и заплетала кучу косичек – в основном на заданиях, дома было опасно.
В душе Джек усердствовать не стал – Брок был ещё не готов к подвигам, хотя всё равно они больше целовались, чем отмывались – запачкаться им было негде, а вот смертоносную тоску нужно было выгнать из сердец, и место подходило идеально. Брок сколько угодно мог жаться, стараясь скрыть тело, но Джека такой расклад дел не устраивал, и, прижимая любимое тело к стене в душевой, он любовался демонстративно, не видя уродства. Он слишком любил, слишком много раз жизнь любимого человека вытекала из его рук как вода сквозь пальцы, и Зимний, бездушное, сука, Оружие, был прав, как никто.
Они достаточно уже умирали. Хватит.
Брок не сразу сможет ему довериться. Поверить. Чёрт, да Джек даже не ждал, что тот его простит, что сможет остаться с ним рядом, но не к месту проснувшийся инстинкт собственника, разбуженный когда-то Пирсом, отчётливо брал верх, когда речь заходила о Броке. Тяжело ворочалось внутри смутное желание уничтожить всех, кто хоть пальцем захочет его коснуться, не важно даже с какой целью, но умом он понимал, что не всех нужно уничтожать. Глупо может получиться…
Стук сапог застал их в большой гостиной с настоящим дровяным камином, в котором тихо горели топливные блоки вперемешку с обычными дровами. Джек сидел в кресле, Брок на большущем диване. Зимний сидел на полу, откинув голову на острые колени командира и закрыв глаза. Расчёску тот держал не очень уверенно, но упорно старался не дёргать пряди.
В принципе, реакцию влетевшего в помещение Роджерса можно было предвидеть.
***
Брок даже вставать не стал. Он и бровью не повёл – только руки убрал от Солдата. Они на пару мгновений так и застыли. Отшвырнувший Роджерса Зимний, а за ним Джек, пригнувшись едва заметно, закрывая собой Брока и зная, что против Кэпа ему одному не выстоять.
И даже Джека царапнуло по сердцу той интонацией, с которой Роджерс произнёс «Баки?», не решаясь атаковать. Барнс выставил перед собой руку, жестом прося не нападать.
— Стив, подожди.
Когда удивлённый Капитан расслабил плечи, очевидно, убедившись, что его драгоценного дружка не взяли в оборот, Джек тоже успокоился, но сел не в кресло, а рядом с Броком, всё ещё находясь между ним и Капитаном.
— Что происходит, Баки? Откуда… Как они тут…
Растерянный Капитан был странным зрелищем, но Джек пока не стал над ним смеяться. Барнс кивнул Кэпу за спину, откуда показались двое* мужчин и та самая женщина, Ванда, выглядящая крайне измученной, но не удивлённой. Поймав взгляд Джека, она нашла в себе силы улыбнуться. Брок смотрел прямо перед собой, в огонь.
— Ты забрал своих людей. Я - своих.
Роджерс открыл и закрыл рот. Сделал шаг назад, потом ещё. Немую сцену сломала Ванда. Она прошла вперёд и забралась с ногами в кресло, сжавшись кошкой, так что там мог поместиться и кто-то ещё.
— Они же…
Барнс снова будто преобразился в Солдата. Даже с одной рукой он казался выше и шире Капитана. Сильнее. Ванда спокойно смотрела из-за его спины на Стива и тот сдулся.
— Если бы не они – вы все были бы мертвы, и половина мира заодно. Не суди о том, чего не знаешь, Стив. Я расскажу вам всё. Именно поэтому я просил тебя приехать сюда. Размести своих, поужинаем и поговорим на нейтральной территории.
Не слезшая с кресла Ванда проигнорировала взгляд Роджерса, и тот увёл летуна и странного мужика с вороватым взглядом почти туда же, куда Зимний водил Джека с Броком, но в другую половину дома. Солдат, ничего не сказав, вновь устроился на полу и запрокинул голову, подставляясь под руки своего бывшего хендлера поневоле.
***
Ужин был простым, но плотным. Крупные куски дичи в сладком соусе отлично сочетались с острыми дольками печёного картофеля. Ерундой вроде салатов и закусок Барнс не заморачивался – просто выдал каждому по большой миске. Глядя на то, как мучается с приборами Брок – сунул Джеку нож в руку и все тактично сделали вид, что увлечены своими порциями и не видят, как один мужик, нарезав мясо помельче, кормит как младенца второго, похожего на старика, сложившего бессильные руки на коленях.
До взрыва в Лагосе он хотя бы мог нормально себя обслуживать, не тратя лишнего времени и не испытывая особых проблем, кроме постоянной боли, заставлявшей его быть ещё злее. Теперь же… он всё же превратился в обузу здорового ещё любовника, пусть и ровесника, и тоже уже не мальчика.
Отстраниться ему мешал знакомый взгляд.
Так на Брока из глубины глаз Джека смотрела кровожадная тварь, страстно мечтающая убивать противника и присваивать добычу. Он всегда смотрел на Брока так. Тот всегда был его добычей, и одному Богу, и, наверное, самому Джеку было известно, чего ему стоило мягко стирать с губ любовника красный сладкий соус не дрогнувшими пальцами.
Впрочем, Ванда, ковырявшаяся в своей тарелке, бросала на них взгляды, полные мягкой грусти и совсем чуть – лёгкой зависти.
Когда все наелись и наконец-то расслабились, Барнс сунул в ладони Ванды деревянную плошку с ягодами клюквы. Та обрадовалась как ребёнок, чуть ли не обнявшись с тарелкой.
Сходив куда-то, он принёс две бутылки с янтарной жидкостью и обветшавшими от старости бумажными этикетками. Роджерс без напоминания поднялся и принёс стаканы, поставив их на маленький журнальный столик.
Брок, устроившийся на груди у Джека в его объятиях, удивлённо открыл глаза, хотя всем своим видом пытался показать, что заснул. Густой запах виски разом наполнил комнату, стоило открыть первую бутылку.
— Детка, ты и это по спецзаказу приобрёл?
Роджерс осуждающе покосился на Брока, но промолчал. Барнс ухмыльнулся.
— Нееет. Это привет из времён сухого закона. Странно, когда возвращается память. Я просто решил проверить одно из воспоминаний и удачно сходил в одно местечко, оставшееся со времён Старого Бруклина. Ну, точнее, не совсем оставшееся, пришлось порыться, и я нашёл старый запас одного человека, торговавшего втихаря спиртным. Он ему так и не пригодился тогда, а в новом времени про него никто не знал. И я перевёз всё, что там было.
Судя по взгляду Кэпа, он не был в курсе похождений друга. Брок улыбнулся, как получилось. Летун, с которым он дрался в последний день своего относительно нормального существования, отвёл взгляд.
Брок не винил его. Он сам был идиотом. Тогда была война.
— Брок…
Он немного не ожидал, что перед ним возникнет Солдат, держащий в руке сразу два стакана. Джек помог ему, и каждый взял свой.
— Сегодня снова этот день.
Солдат знал. Брок, приняв его, впустив его в свой мир, поделился и этой их общей полутайной. Броку не пришлось спрашивать. Он кивнул и уставился в огонь. Остальные разобрали стаканы, не особо понимая, в чём дело. Зимний застыл, глядя в свой стакан.
— Диего. Марко. Джозеф. Эрик.
Эти имена были значимыми только для них троих, и все трое произнесли их практически в унисон, но остальные символически отпили из своих стаканов, ожидая объяснений.
Отойдя к камину, Барнс остался стоять там, чтобы всем было удобно его видеть и слышать.
— Я хочу рассказать о том, что нас объединило. О людях, которые сделали это возможным, отдав себя за мир во всём мире.
Незнакомый Броку мужик фыркнул на громкие слова, и Барнс скривился.
— Это не просто слова, Лэнг. Как я уже говорил – без этих двоих ГИДРа бы, скорее всего, провернула свои дела, как и хотела. И они не заслужили того, что с ними сделала наша «справедливая» судебная система. Сделал ты, Стив. Сделала Романов. Сделал Фьюри. Люди, принимавшие решения. Хорошо хоть общественное мнение до них не добралось – я видел, как судили остальных.
Вскинувшийся было Стив сел на место, но на челюстях вздулись желваки. Борца за справедливость ткнули носом в кучу дерьма – так могла бы называться картина, написанная с него в тот момент.
— Я буду говорить, потому что они сами бы никогда этого не рассказали. Для них это было само собой разумеющимся, и я хочу, чтобы вы поняли, и ты, Стив, в первую очередь, почему я настаиваю на том, чтобы они своей дальнейшей жизнью распоряжались сами, без оглядки на ЩИТ, Интерпол и остальных падальщиков, почему их должны оправдать без оговорок вроде перевербовки. Скорее всего, это будет эмоционально – я не так давно научился жить заново, но мне глубоко похуй…
Заметив укор радетеля за чистоту языка, Барнс осадил его взглядом.
— Да, Стив. Именно похуй, как всё будет выглядеть. В конце концов, именно эти двое вернули мне меня. Никто из выступающих за права человека даже не знал обо мне или знали, но молчали. Люди ГИДРы были повсюду, и, скорее всего, есть до сих пор, но речь не об этом. Двое, названные ЩИТом опаснейшими преступниками, которых рекомендовалось не пытаться брать живыми, расплатились своими жизнями за то, чтобы я мог стоять здесь и хлебать дорогущий виски как воду.
Он демонстративно сделал последний глоток и отставил стакан на пустую каминную полку.
— Очень удобно быть Призраком – есть всё же плюсы и в такой жизни. Тебя не воспринимают как человека. Тебя не видят, а вот ты видишь и знаешь всё. А если тебя десятилетиями натаскивали быть лучшим солдатом любого профиля… этим ГИДРа тоже отчасти выкопала себе могилу. Я и раньше, когда удавалось вырваться, добирался до её архивов – она хранила слишком много компромата на себя. Когда возможности техники стали позволять, смог не только следить за ней по бумажкам. Я годами имел доступ в самые потаённые её уголки, оставляя там то, что могло сохранить для меня информацию. Жучки и скрытые видеокамеры, арендуемые годами квартиры и помещения, где я размещал записывающую аппаратуру. Я мог безнаказанно запускать руку в карман организации, считавшей меня дорогостоящей игрушкой, хотя руководствовался тогда не желанием освободиться или уничтожить врага. Как истинный солдат, я просто собирал информацию. Спустя десятилетия прогресс развился, и следить стало проще, хотя информации стало больше. Я не так уж отстал от жизни, точно не той её части, которую регулировала ГИДРа. А она всё росла и ширилась, и ей нужны были солдаты.
Он кивнул в сторону Брока и Джека.
— Пирс был скуп на подробности. Вас оставалось четверо после той операции, и Брок не зря тогда увёл остатки отряда. Ваших людей перебили по наводке ещё до Мексики. Естественный отбор. Остались сильнейшие, костяк отряда, хотя, судя по документам аналитиков, должно было выжить больше. Уже в Мексике к вам прицепились те двое, Марко и Диего. Но нужен им был ты, Брок. Это вы оба тоже знаете. Они бы разбили пару, но не были уверены в том, что так получилось бы управлять тобой. В Мексике пытались избавиться от лишних людей, но не рассчитали – ты чуть не погиб. В ту ночь, ещё до звонка Джека, Пирс подписал приказ с датой на полугодие раньше о том, что ваша группа входит в СТРАЙК. Тогда было поднято по тревоге много людей, было много работы, но документы на вас всех, даже уже погибших, были готовы абсолютно подлинные, полными комплектами.
Видя, как Джек крепче обнял любовника, Барнс разлил виски вновь.
— Брок должен был выжить любой ценой – Пирс обещал за его жизнь что угодно и все кары мира за его смерть, но, в итоге, ему пришлось устанавливать контроллер. Не то чтобы он не был этому рад в какой-то мере, но с ними есть определённые трудности. Контроллер и та тварь на запястье у него самого не прижились вместе. Накрылась его идея жить вечно. Это на Броке они почему-то выжили вместе – это тоже был эксперимент. Если бы отключился контроллер, Брок бы умер довольно быстро, но крайне болезненно.
В комнате мигнул свет, и Барнс, подойдя к Ванде, вернул ей в руки отставленное и забытое блюдечко с ягодами.
— Нанороботы восстановили организм Рамлоу до исходного состояния после того, как хорошо поработали врачи, хватило и малого количества. Поэтому катализатор – та штука в ампулах – не вводилась ему, пока он был без сознания, как положено. А может, Пирс подозревал, что силой взятый волк свалит от него, едва поднявшись на ноги. Так и случилось. Пирс был зол, что его помощи не оценили, и дал нанороботам команду. Он всё рассчитал. Он знал, что Джек не станет перечить – ни как зам, ни как пара, и сделает всё, что потребует Пирс. Он наказал обоих. Благодаря жучкам, которыми я оснастил и его телефон, и машину, напихав их, где только мог, я знаю, что испытывал Брок. Ванда тоже знает.
Он глянул на женщину, и та замедленно кивнула.
— Это нельзя описать, но это чудовищно. И куда хуже то, что Джеку пришлось сделать это своими руками.
Барнс приподнял руку, останавливая её, глядя в глаза Рамлоу.
— Я извиняюсь, знаю, что темы болезненные, но они должны знать.
Сжав челюсти, Брок кивнул, Джек подтянул его выше на грудь, уткнувшись губами в шею. Барнс продолжил.
— Увидев, что такой желанный ему человек оказался неблагодарным, Пирс изменил свои первоначальные планы. Отдав остальной отряд под командование своего тогдашнего телохранителя, он назначил Джека хендлером Рамлоу. Кто не в курсе из присутствующих – это почти то же самое, что быть хендлером собаки, только вот для собак наказание считается плохим методом тренировки. Для солдат ГИДРы этот метод считался идеальным. За поощрение подопечного, если у хендлера возникала такая странная мысль, нужно было отчитаться. За убийство же никто бы даже не спросил. Руководство ГИДРы прекрасно знало, как ударяет насилие по паре, но заставляло их ломать друг друга, добиваясь появления даже не зверей в из обличиях, а кровожадных чудовищ, под стать себе. За сказанное без приказа слово, за сделанный без приказа жест следовали бессмысленные в своей жестокости пытки, почти всегда для этого использовались электрошоковые дубинки. И Пирс следил за тем, чтобы Рамлоу получал своё наказание в полном объёме, зная прекрасно, что это делало с Роллинзом. У них ушло почти два месяца на то, чтобы сделать Брока послушным воле ГИДРы. Брока наказывали за острый язык и свободолюбие, за заботу о своих людях, за отказ подчиняться. Джека – за преданность, за чувство вины и попытки проявить человечность, которая считалась слабостью. За собственные ошибки как командира, за неопытность. За естественные попытки защитить пару.
Джек мотнул головой, и Барнс замолк под его взглядом.
— Не идеализируй.
Сделав неопределенный жест, Солдат продолжил.
— Ещё даже не начал. Когда ты врал, глядя в глаза Пирсу, он тебе ни на грош не верил. Он уже видел, что в воспитании Брока пошел обратный процесс – перегнули с наказанием, и он стал привыкать к боли, лишь бы это были твои руки. Ложь он не любил никогда – когда лгали ему, разумеется. Он слегка перестарался, потребовав для Рамлоу боя насмерть – он бы вполне мог повредить контроллер, и тогда Брок бы погиб. Поэтому он приказал Уилсону позаботиться о вас обоих, хотя тот уже знал, что вы двое станете причиной его смерти. Он не соврал тебе ни единым словом, но ты и так это знаешь. Вот ему Пирс верил гораздо больше, чем Броку, хотя и Уилсон нашел, чем подставить старика, сказав несколько лишних слов. И Пирс снова решил вас наказать – за непокорность, за собственную неуверенность в вас. Отправил тебя на задание, хотя хендлер всегда на задание берёт подопечного – в этом суть воспитания. Ты привык выполнять приказы беспрекословно и сделал всё в точности, как Пирс того хотел, делал всегда, даже когда мог, как хендлер, отказаться или внести коррективы. Ты понял это не сразу, но, возможно, что Пирс бы нарушил собственное обещание и убил бы тебя, если бы ты проявил заботу раньше. Сейчас уже бессмысленно об этом сожалеть. Его действительно не было на базе вместе с Уилсоном, который мог вмешаться, когда за Броком пришли. Насилие должно было заставить его сломаться, но те ублюдки перестарались, и сломали не способность сучиться с ножом у горла, а обеспечили тяжёлый перелом позвоночника.
Названный Лэнгом мужик тяжело сглатывал слюну с видом человека, которому воспитание не позволяет блевать, где попало. Он, наконец, вспомнил, что в руке стакан со спиртным, и опрокинул его залпом, тут же налив ещё.
— Да, Скотт. В тюрьме порядки были мягче, не так ли?
Джек покосился на этого мужика, но судорожно забившееся сердце Брока прервало созерцание. Коснувшись его груди кончиками пальцев, он глянул на Солдата.
— Барнс, не надо. Хватит об этом.
Тот нехотя кивнул.
— Джек убил всех, кто это сделал, а Пирс, пославший тех насильников, в наказание приговорил его к смерти в бойцовской клетке. Ни один, даже самый хороший боец не пережил бы двух заходов по десять противников. Вы все знаете это. Первые десятеро были подопечными тех, кого убил Джек. Почти все они управлялись только дисциплинарными ошейниками, которые для боя с них сняли. Они были не просто бойцами, а людьми, которые не остановились бы ни перед чем, привыкнув убивать. Они были вооружены ножами. Джек вышел с голыми руками. Он перебил их, сделав то, что по силам лишь суперсолдату. На чистой ярости. Следующие десятеро были бойцами тогдашней АЛЬФы, подготовленными лично Уилсоном. Каждый из них уровня Романов, не ниже. У Джека не было шансов, но он пережил и их. Упади он тогда в клетке – его бы добили – таковы правила, но ему хватило сил перешагнуть порог. Пирс скорее всего не знал, что члены истинных пар, меченые, сами по себе сильнее и выносливее простых людей. Джек тогда был ранен почти смертельно, но ГИДРа даже со смертью не мирится – за него взялись лучшие её специалисты. И, когда до обещанной Пирсом свободы оставалось совсем чуть-чуть, вновь вылезла дурная натура Брока. И Пирс наказал его вновь.
Джек обхватил судорожно согнувшиеся кисти рук любовника своими ладонями. Сука-Барнс был жесток. Всем и так было ясно, что они оба – преступники. Никого не волновало, что именно они сделали, чтобы заслужить его преданность. В конце концов, всё то же самое он мог рассказать своему драгоценному Капитану наедине, без напоминаний для Брока.
— Пистолет с тремя патронами и пять человек из его отряда. Так себе выбор. Последнюю пулю командир приберёг для себя. Меньше чем час спустя у АЛЬФы сменились командиры. Сегодня годовщина. Джозеф Уилсон был её командиром прежде. Эрик Майлз был его заместителем. Диего и Марко – те двое примкнувших к отряду в Мексике бойцов. С того дня Джек и Брок стали телохранителями Пирса.
Летун неверяще посмотрел на Солдата, потом на Брока, глядящего по-прежнему в огонь.
— И что, остальная АЛЬФа спокойно восприняла вот это всё?
Барнс не успел открыть рта, когда заговорил Брок. Тяжело, но уверенно.
— Нет. Из оставшихся тринадцати я убил шестерых.
— Троих. И троих я.
Джек взглянул в глаза чернокожего мужика с вызовом, но тот отвёл взгляд, якобы утратив интерес. Однако Брок продолжал:
— А потом я облажался на миссии. Не послушав мнения зама, подставил Джека под пулю, но мне показалось, что позор лучше смерти того, кто мне дорог. Я встал перед Пирсом на колени, и он проникся. Установил контроллер и ему, заполучив сразу двоих человек, которыми мог управлять со смартфона, как современными устройствами. Так что да – мы оба добровольно пришли в ГИДРу, хотя могли просто позволить друг другу умереть.
Взгляд его был направлен на друзей Капитана. Сам Роджерс это уже слышал и мог сделать выводы раньше.
— С тех пор мы были достаточно послушными собачонками, чтобы Пирс мог гордиться нами. Выставлял на боях с другими телохранителями. Подкладывал под тех, кто на нас западал. Спускал на тех, кто перешел ему дорогу. Он говорил «Фас», и мы загрызали идиотов, не согласных с его мнением. И за малейшую провинность мы снова чувствовали, каково это – умирать, и не иметь возможности помочь друг другу. Так и не найдя в себе сил умереть по-настоящему. Он просто показывал пальцем на человека или давал папку с делом, а я спрашивал лишь под каким соусом подать заказанное. Пытался не впутывать в это Джека, но в итоге в этом завязли все мы. В большей степени костяк. Я, Джек, Мэй и Джош. Мы были на особом счету, и я делал всё, чтобы и ребятам не пришлось стать палачами. И за верную службу ГИДРа дала нам всё, что может пожелать человек. У нас была работа, за которую платили столько, что мы не успевали тратить. Было жильё, предоставленное ГИДРой. А у меня были жизни моих бойцов и любовника. Я бы сделал всё, чтобы сохранить их, и я делал. Был сложный период, когда Джек мешал мне убить себя, когда рука сама хваталась за пистолет, но потом я смирился. Сжился с этим, и стало почти хорошо. А потом, едва оклемавшись после очередного наказания за проваленную миссию, я получил в разработку тебя, Кэп, и, когда увидел, как тебя принял мой отряд, понял, что потеряю их из-за тебя и своих собственных решений.
Брок глянул на Капитана, и Барнс, в кои то веки, решил промолчать.
— Они для меня были важнее, но, вместо того, чтобы делать работу, они принялись опекать тебя. Не знаю, чем ты их так зацепил, но эта дурь сказалась и на нас с Джеком. Мы бесились, видя, как к тебе лезут все, кому не лень, пытаясь использовать на своё усмотрение, а ты не можешь отказать, весь такой растерянный. Тогда уже нас знали не только в ГИДРе, но и в ЩИТе. Наша репутация отпугивала от тебя людей, и ты сам потянулся к нам, ничего о нас не зная. Не зная, что мы делаем, чтобы наши люди продолжали смеяться над собственными неудачами в спаррингах с тобой, чтобы они возвращались с заданий полным составом. Нам отдали приказ узнать о тебе всё, что можно, узнать все слабости. И главную я увидел. Ты завидовал отряду. Твоё одиночество притащило тебя к нам, и ты с удовольствием остался, когда тебе уделили внимание, не прося ничего взамен. Тебя поили кофе, который ты любишь. У тебя в распоряжении были отличные бойцы для спаррингов, которые могли заставить тебя развеяться хоть немного без всех этих попыток навязаться. Но я видел и то, что отряд в ответ влипает в тебя. Заметил это за собой и откровенно испугался. Не за себя – за них. Я видел, какой радостной была Мэй, когда тебе понравился тот художественный магазин…
Брок тяжело вздохнул, и, хлопнув Джека по рукам, отстранился, сев рядом на диван. Обхватив себя руками, он опустил голову.
— Мы отчитывались Пирсу. Пряча крупицы лжи среди правды, мы сообщали ему так много, как могли, и я, считавший, что смогу, если прикажут, убить тебя, начал понимать, что, если придётся, если успею, отдам за тебя жизнь как за любого из своих людей, потому что ты, сука, проник в отряд, как отрава. Я просыпался по ночам, и мне становилось страшно от того, что ты не выживешь в этом грёбаном мире, если рядом не окажется меня и моих людей. А потом случился Локи, и Пирс приказал вывести АЛЬФу из игры, прикрывая его. Меня надвое рвало, когда я смотрел записи с беспилотников, где ты со своим полосатым фрисби и идиотами-героями дерёшься с чёртовой армадой, а я ничегошеньки не мог сделать. После тех событий Пирса осенило, что ему нужен другой суперсолдат – более послушный, чем ты, и он разморозил вот его.
Брок кивнул на Солдата и тот отсалютовал стаканом.
—Тогда уже было ясно, что нанороботы сделали нас немного лучше простых смертных: скорость, сила, выносливость. Показатели не намного, но превышали аналогичные у обычных людей. Поэтому вопрос о том, кто станет хендлерами, не ставился. Он отвёз нас на базу под Ванкувером и снабдил «катализатором» для нанороботов, зная, что просто не будет. Нам дали чёртовы инструкции, и мы вынуждены были изучить их.
— И, изучив их, они поняли, что я не машина, как считали все до них. Они пришли ко мне, чтобы выполнить приказ, а не выместить злобу. И я… тогда ещё Зимний Солдат, заинтересовался. До них я не видел ничего, кроме жестокости и унижений. Равнодушия в лучшем случае. Но тогда я не мог этого оценить в полной мере и эти люди, проводя со мной день за днём, показывали мне, что может быть и по-другому. Постепенно я начал отвыкать от прошлого, но дело стопорилось из-за всяких умников, которые, узнав о моей разморозке, напланировали кучу экспериментов. Почти все они оканчивались обнулением. К сожалению, слово хендлера там значило не так уж много, и, если он мешал экспериментам, ученые просто жаловались Пирсу. Брок не отступал, и я частенько видел, как он расплачивается за отказ сдавать меня на опыты и обнуления. Я сопротивлялся, зная, что забуду его, хотя постепенно начал вспоминать, но…
Барнс с досадой качнул головой.
— Никто из вас не умирал и вам сложно это понять. Я убивал их, и тогда оставшийся хендлер вводил своей паре дозу катализатора и ждал – сработает это или нет, и я не представляю, что они чувствовали тогда, но продолжали приходить и пытаться управиться со мной без шокеров и оружия, которым меня обычно останавливали. Эти тупые эксперименты длились, пока мои хендлеры не начали убивать тех, кто пытался меня забрать, и Брок наконец при Пирсе назвал меня своим оружием. Я был там в тот момент. Прежние хендлеры не подходили ко мне ближе, чем на длину шокера или дистанцию выстрела. Эти – не шарахались от меня совсем, хотя выдержали со мной слишком многое. Когда после долгого отсутствия он прилетел в Ванкувер снова, при слове «Обнулить» я не дёрнулся убить его только потому, что он меня предупреждал, что такое может быть. Я ему доверился, и это был первый случай, когда Солдат кому-то поверил.
— Это я предложил Броку вытащить не только наших людей из ГИДРы, но и Солдата. И он придумал план.
Джек сложил на груди руки, показывая, что с ним лучше не спорить, но Брок хлопнул его по колену.
— Но он не сработал. Пирс как-то узнал о моих планах и о том, что я слил инструкции к Солдату. И между потерей отряда и потерей памяти о своих планах я выбрал второе. Но ублюдок, насколько я знаю, месяц блокировал работу нанороботов, и Джеку пришлось торчать в госпитале, пока я снова был на базе с чужим мне хендлером. Всё-таки фигово ничего не помнить.
Брок глянул на Барнса и тот прищурился.
— Ты хочешь узнать?
Брок повернулся к Роллинзу, ища поддержки, но тот лишь плечами пожал. Рамлоу кивнул.
— Хочу. Тем более, если это поможет понять, какого чёрта я не могу подпустить к себе любовника.
Солдат, бросив быстрый взглядна Ванду и заручившись её молчаливой поддержкой, осторожно произнёс:
— Тебя там насиловали. Твой хендлер пользовался тобой, хотя приказ у него был просто держать тебя в форме. Да, он загонял тебя в клетках, не контролируя количество бойцов, не пытаясь тебя беречь, но, мстя тебе за убитого Джеком брата, он играл тобой как хотел. Тебя держали в отсеке для особо буйных – ты знаешь что это. В последний день он отдал тебя им, а потом перестрелял их всех.
Джек сделал движение вскочить со своего места, но Зимний остановил его жестом.
— Ублюдок мёртв. Я прикончил его, когда выдалась возможность. А с учетом того, каким долбоёбом был мой хендлер – возможностей было много. Он умирал долго, Джек, и знал, за что умирает.
Снова глядя в глаза Броку, он продолжил говорить уже для него.
— Когда твой хендлер тебя приволок на базу, все видели тебя голым и в ошейнике, но тебя обнулили, и ты это забыл, а вот они нет. Они не знали, что ты ничего не помнишь. И, когда ты вернулся как телохранитель Пирса, когда они увидели, что тебе позволили ещё больше, они стали бояться тебя ещё сильнее, как выходца с того света. А с учётом того, что до тебя добрался один из любимчиков Пирса и испробовал на тебе свои авторские разработки, было неудивительно, что ты стал еще злее и на вид более преданным. Хотя, у них получилось не совсем то, на что они рассчитывали. Если бы вышло – ты бы не помог сорвать «Озарении», и тут уже моя заслуга. На том задании, где ты закрыл меня собой от пуль в первый раз, я очнулся раньше, чем все думали, и в благодарность вколол тебе дозу слабой сыворотки - у меня были с собой ампулы на случай, если организм не сможет восстановиться. Видимо, в Кресле сыворотка активизировалась как-то, и ты кое-что запомнил, поверхностно, но стал тревожнее. И я знаю, что ты слышал. Спасибо телефону Пирса – он навороченный.
Солдат достал из кармана свой телефон, и, включив его, положил на столик.
— Знаешь, если бы мне не нужны были в ближайшее время хорошие солдаты, я бы поступил иначе, но пока вы нужны мне живыми. Каждый из вас. Живыми и верными мне. Порядок через боль, Рамлоу. После того, как стартует «Озарение», мы закроем проект «Зимний Солдат», ему пора на свалку истории. В вас тоже отпадёт нужда. Я не надеялся на вашу верность. Эта штука вообще слишком непостоянная чтобы на неё надеяться. СТРАЙК ждут чистки, но тут нам поможет и «Озарение». Но Альфу я приберегу. Ты должен ответить за то, что сделал. Ты снова сядешь на это Кресло, и не сойдёшь с него, пока не забудешь всю свою команду. А потом я натравлю тебя на них, как бешеного пса на толпу. Ты не вспомнишь никого их них – ни свою драгоценную Мэй, ни любовника. Они умрут, не посмев поднять на тебя руку. Представь выражение страха и непонимания на их лицах. Представь, как они будут надеяться, что это всё не правда. Ты своими руками уничтожишь всё, что тебе было дорого и не узнаешь об этом. Я оставлю тебя в живых. Посажу на цепь как зверя, как пса, как ты того заслуживаешь. А потом, когда-нибудь, когда наука сумеет восстановить твою память, ты будешь умолять о смерти. А вот и тот, кого мы ждали…
В пальцах Капитана лопнул стакан. К счастью, пустой.
— А температура?
Барнс кивнул.
— Тоже от сыворотки. Нужен особый уровень нагрузок, чтобы вымотать организм, иначе он перегреется.
Брок кивнул, принимая ответы. Нерадостные, но знать всё же было лучше.
— Благодаря ей же ты выжил в лифте, когда вас отправили захватить Капитана. Благодаря ей же ты выжил под завалом в огне. Прости меня, командир, что не оказался там, не вытащил тебя.
Мотнув головой, Брок сделал попытку равнодушно усмехнуться.
— Тебя же обнулили.
Солдат нехотя кивнул.
— Я потом пытался добраться до вас с Джеком, но не получалось. Ты был близок к смерти, и даже нанороботы не справлялись толком. Я уже хотел забрать тебя, когда тот говнюк отправил тебя в Лагос.
Брок поднял голову и взглянул в глаза Капитана.
— Убийца был?
Кэп, судя по лицу, не понял, зато ответил Барнс с этим его обычным наплевательством.
— Был. Я перехватил его и прикончил.
Роджерс нахмурился – он тоже не любил непонимать.
— Что за убийца?
Тот пожал плечами.
— Человек ГИДРы. Ну тот, с осьминогом на лбу. Я старался.
— … которого послали, когда я согласился убить тебя, Кэп. Мне сделали предложение. Я взорву себя, а их человек убьёт Джеки быстро и безболезненно, не дожидаясь электрического стула.
Вжимаясь в спинку дивана, Брок смотрел на опустившего голову Джека и понимал, что тот никогда ему не доверится. Нельзя доверять после подобных заявлений. Но тот поднял взгляд от пола и ухмыльнулся.
— Я просил Кэпа о том же, когда он собирался в Лагос.
Роджерс неожиданно покраснел и отвернулся.
— Во всём этом я успел лишь подменить кейс.
Рамлоу вытянул ноги, привалившись к боку Джека.
— Я заметил. Подумал ещё, что кто-то из нас двоих рехнулся. Он изначально показывал мне какое-то золотистое дерьмо, а прислал синие ампулы.
Солдат кивнул, делая большой глоток виски.
— Я подменил их на сыворотку, иначе, Стив, разнесло бы к чертям полгорода. Его пытались заставить принять экстремис.
Когда с губ Капитана сорвалось сказанное от всей души «Блядь» не удивилась только Ванда.
— Поэтому взорвалась только граната у тебя в руках. Частично огонь поглотили силы Ванды, частично он обжег тебя, но сыворотки хватило, чтобы ты выжил. Остальное сделали врачи. Стив, озвучь то, что дали эксперты после Лагоса.
Глаза на Капитана подняли все. Он же смотрел лишь в одни, на изуродованном лице, узнать которое мог сходу только Джек.
— В транспорте, брошенном людьми Рамлоу в Лагосе мы нашли украденный биоагент во взрывозащищенном портативном стерилизаторе. Ещё один такой же нашли при обыске того человека, который угрожал разбить ампулу на рынке. Ампула давно была стерилизована, судя по словам экспертов.
— Я подменил ампулу, - Брок говорил нехотя, но взгляда не отвёл. – Мне сказали, что убийца послан. Я думал, что Джек уже мёртв, и решил хотя бы в последний раз насолить нанимателю. У них был план. Если бы Капитана не убил взрыв, мои люди должны были распространить вирусный агент, и тогда бы город и хрен знает сколько ещё территории подорвали бы ядерными зарядами, которые там есть как раз на этот случай. А я не верил, что взрыв тебя убьёт, уж прости, Кэп. Я достаточно времени провёл в биолабораториях, и в целом знал, как выглядят основные типы оборудования, поэтому, когда мой эскорт свалил, я порылся в той лаборатории. Нашел стерилизаторы и пробирку, уже прошедшую процедуру и готовую к утилизации, точно такую же, как та, с агентом. Подменить их по дороге было делом секунды. Если среди тех идиотов и был кто-то, нанятый ГИДРой, это ничего не решило. Они СТРАЙК и в подмётки не годились. Только и могли, что носить форму, держать оружие более-менее ровно и перепугать стадо «халатов». Я не знал про сыворотку. Иначе просто бы вышиб себе мозги, без попыток устроить шоу. Я заебался, Кэп. Мне незачем было жить. Я не знал, что Детка решил по-своему.
Его снова затрясло. Лицо исказилось, как от боли. Ванда поднялась со своего места, оставив ополовиненную миску на сидении, и устроилась на подлокотнике дивана. Она положила ладонь на плечо Брока, и тот попытался отдёрнуться, но рядом сидел Джек, и он замер, не зная, как быть.
Барнс кивнул, глядя на Стива.
— Ты не можешь отрицать, что Рамлоу оказал содействие при срыве проекта «Озарение», ты сам знаешь, что он сделал. Вы бы не проникли в камеры управления авианосцами, если бы он не отключил систему безопасности. Мне бы не пришлось драться с тобой и я бы после очередного обнуления ничего бы этого не вспомнил. Забрав меня от Рамлоу, они вернули обслуживание по старым инструкциям и прогнали пять циклов обнуления…
Тихо прохрипев «Господи…», Рамлоу вцепился рукой в волосы. Солдат подсунул ему ещё виски и тот не стал отказываться.
— Вот только Солдат всё равно вспоминал его. Может, пройдись они по программе ещё пару раз, я бы забыл его, забыл бы его попытку вытащить меня, но они не дожали.
Запустив руку в карман штанов, он выложил на столик маленький непримечательный пластиковый прямоугольник черного цвета.
— А если Солдат чего-то хочет – он это получает. Тут всё, Стив. Почти терабайт информации и весь я с момента падения с поезда. Увлекательное зрелище, но не для слабонервных. Нельзя увидеть это и остаться прежним. Эти двое тоже не остались, но, вместо того, чтобы слепо исполнить приказ, они рискнули собой ради меня. Ради своих людей, ради всего ёбаного мира, который спит и видит их на электрическом стуле как идейных бойцов ГИДРы. И если ты это не остановишь – вмешаюсь я. Ты мой друг, Стив, но этот долг выше дружбы. Этот долг идёт вразрез с мнением тех, кто не знает ничего страшнее севшего невовремя телефона и опоздания на работу. И если мне придётся встать против всего этого мира, я это сделаю. Всего потенциала Зимнего Солдата не знаю даже я сам.
— Детка…
Брок попытался подняться, но не сумел. Джек поддержал, но он, скривившись от боли, сел обратно на место.
— Не надо.
Бросив короткий взгляд на Роджерса, Брок качнул головой, зная, что их место действительно на том свете. Этот приговор они подписали себе сами, и идея Солдата вписаться за них была ему не по духу.
— Барнс, не надо. Я всю жизнь делал то, что мне приказывали, но я не был слепым исполнителем у Пирса. Это были осознанные действия, ты знаешь это, раз следил. Знаешь, что не всегда он успевал отдать мне приказ. Я не хочу поблажек за то, что сделал пару добрых дел за свою жизнь. Не стоило вам возвращать… - он обернулся к Джеку, и тот положил ладонь на его плечо, чуть сжав пальцы. – Не стоило возвращать нас с того света. Надо было оставить всё, как есть. Я устал от войны. Правда, Кэп. Я устал драться, устал жить по чужой указке. У меня давно отняли мою жизнь, и ГИДРа давала мне то, что считала нужным для успешного функционирования. Не я один совершал преступления не за идею, а за деньги. А таких либо сажают, либо уничтожают.
Он хотел ещё что-то сказать, но Капитан вновь ошарашил всех.
— Рамлоу, заткнись.
Тот приоткрыл рот, но говорить ничего не стал, не успел.
— На самом деле, я хотел предложить вернуть Альфу в инициативу Мстителей со снятием всех обвинений и восстановлением в должностях, плюс компенсации. Я бы хотел, чтобы ты, Брок, командовал отрядом, который бы сопровождал меня. Разумеется, после восстановительной терапии доктора Чо, но вчера она прислала мне данные, судя по которым полностью ты не восстановишься. Мне жаль.
В принципе, все в помещении знали, что Роджерс не умеет врать, но у того было какое-то нарочито скорбное лицо.
Рамлоу неловко махнул рукой.
— Плевать. Нет, Кэп, нахуй. Я навоевался на три жизни вперёд, с меня хватит. Если хочешь, я могу попробовать найти ребят, если захотят, пусть работают на тебя, но я – пас. Моё время вышло.
Едва заметно поджав губы и кивнув, Роджерс взглянул на Джека.
— А как насчёт тебя? Повышение?
Роллинз так и не отпустил любовника. Он покачал головой.
— Нет, Кэп. Я тоже устал воевать. Я останусь с ним, какое бы решение ты не принял из-за этого отказа. Я должен быть рядом. Ты должен понимать, что это значит.
Он кивнул на Барнса, не глядя на него.
И всё же – Кэп действительно жалел о том, что их не удалось уговорить. Он изменился в лице, широкие плечи опустились и будто стали уже. Это было похоже на типично детский шантаж. Брок вздохнул и страдальчески закатил глаза.
— Барнс, дай ноутбук, если есть. Кэп. Если ты их хоть пальцем тронешь – я найду способ всё же прикончить тебя.
Опустившаяся было блондинистая башка поднялась. Голубые глаза уставились на бывшего командира группы огневой поддержки с такой надеждой, будто Роджерсу пообещали панацею от всех болезней даром для всего мира.
Суперы не обманули доверия. Барнс со свойственной Солдату непосредственностью хапнувший все, что у ГИДРы имелось, неожиданно умело обогатился сам и обеспечил безбедную безопасную жизнь бывшим командирам Альфы. Брок сдержал обещание, и АЛЬФа во главе с Мэй пошла за Капитаном, как шла за прежним командиром, одним махом расправляясь с противником.
***
— Барнс отписался. Мэй на планёрке разделала Роджерса в пух и прах. Выросла девочка. Говорит – копия ты. Она точно не твоя дочь?
Роллинз заржал под взглядом насупившегося Брока.
— Ага, внебрачная. Хватит ржать. Ты мне обещал ужин.
— Ты мне тоже кое-что обещал.
— Ну я своё обещание выполнил.
Потянувшись, Брок достал из кармана шорт прозрачный зип-пакетик и потряс им.
Джек, широко улыбнулся, откинувшись на верхнюю ступеньку крыльца, опёршись на неё локтями. Расстегнув рубашку, он развёл полы в стороны, демонстративно скользнув ладонями по загорелой коже.
— Сделаешь это сам?
Он прикрыл глаза, облизав снова начавшие шелушиться губы. Брока с утра не было дома и некому было за Джеком проследить… Точнее, Брока не было дома, а он любил такие вещи делать сам. У него был заготовлен запас гигиенической губной помады, которую он не давал Джеку, но, выловив того после работы в мастерской или купания в море, сам смазывал его губы бальзамом, растирая его пальцами. Он вообще любил делать за любовника то, что обычно люди их возраста и рода деятельности делают сами. Научившись почти заново управлять руками, он пользовался этим нехитрым навыком, выстраданным им.
Готовил на них обоих, потому что Джек готовил херово, если не удавалось подстрелить тех самых кенгуру или наловить кроликов или креветок. Вот тогда да, тогда Джек властвовал у гриля, а Брок, как верная жена, ждал его, готовя на гарнир то, что в Штатах считалось фруктами, а в Австралии скорее являлось овощами.
Он стриг Джека, научившись довольно ловко для его состояния орудовать ножницами и расческой, благо тот был непритязательным в отношении внешнего вида. Сам себя он тоже стриг, оставляя неравномерно растущие волосы чуть длиннее, чем раньше.
И всё равно Джек частенько, приготовив пищу или разложив то, что было готово у Брока, садился рядом с ним, как в их первые дни после Рафта, и кормил его, когда с рук, когда с ложки или вилки. Иногда извращались и доставали палочки. Брок смирился со странным фетишем и больше не возражал, получая и сам удовольствие в этом. Сколько раз после этого они едва добирались до постели…
Броку стало намного лучше. Разобравшись, наконец, в тревожащих его реакциях собственного тела, он больше не терзался неизвестностью, и вновь с прежней лёгкостью доверялся теперь уже законному мужу. Он сам настоял на заключении брака. Случайности в жизни бывают разные, и он не хотел, чтобы в случае чего единственного его близкого человека не посчитали бы его законным представителям, передав его кому-то чужому. Не то чтобы он собирался утрачивать дееспособность, но мало ли.
Всё стало по-прежнему, он легко давался в заботливые руки пары, хотя ему долго пришлось уговаривать Джека, что он по-прежнему не хрустальный. Да, им пришлось изменить некоторым привычкам, но это было сущей ерундой, по сравнению с той, выжигающей душу тревогой, которой они жили.
Оказалось, что можно жить в покое, не ожидая ежеминутно распоряжений, не боясь получить приказа наказать пару или расстрелять собственных бойцов. Не боясь Кресла, и в этом Брок как никто понимал Солдата, красочно отчитавшегося об уничтожении баз ГИДРы под Ванкувером и Вашингтоном. Он отчитывался обо всём, и Брок, которого по идее должны были задевать тревожные воспоминания, смотрел эти отчёты с удовольствием.
Либо ему повезло с извращенной чувствительностью к таким вещам, либо сказывалась безоговорочная поддержка пары, но он не мучился от воспоминаний. Сожалел о чём-то, но продолжал жить, не страдая лишний раз. И в чем-то даже наслаждаясь.
— Само собой.
Он и не собирался доверять это мастеру или самому Джеку.
Усевшись на его сомкнутые колени, Брок с мучительным стоном подхватил снизу мышцы груди и сжал их.
— Господи, как же я обожаю твои сиськи. Джек, это просто нечто.
Справедливости ради, он, наверное, мстя за едва ли не поклонение собственному телу, заимел привычку любоваться телом пары. Джек был не против, и даже более чем.
Пальцы Брока не дрожали, когда он осторожно вынул кольца всё же сделанного Джеком пирсинга. Это стало подарком Броку на первую брачную ночь, хотя слегка ограничивало их фантазию, но, даже покрасневшая от раздражения, грудь оставалась для Рамлоу объектом страстного вожделения.
На годовщину он решил заменить кольца на штанги. Сам. Чуть ли не капая слюной под блядским взглядом Джека, который почти сразу начал ёрзать под ним, тоже будучи не в силах сдержаться. Ладони, лёгшие на бёдра, тоже не упрощали задачи, но Рамлоу продолжал оставаться собой и в мирной жизни. Он умел контролировать ситуацию, потому и стал когда-то командиром. Потому спокойно приладил всё как надо, сложив колечки в тот же пакетик и сунув его в карман шорт. На память.
Ночью он положит их в коробку, где лежали их жетоны и два одинаковых Глока с заваренными стволами, незначительно отличающиеся лишь номерами.
Комментарий к
* Бартон судя по событиям финалки пошёл на “сделку со следствием” и согласился на браслет
Последние комментарии
1 час 41 минут назад
9 часов 4 минут назад
14 часов 48 минут назад
15 часов 55 минут назад
16 часов 53 минут назад
17 часов 8 минут назад