Идеальный вариант (СИ) [_YamYam_] (fb2) читать онлайн

— Ты сейчас осуждаешь меня? — неверяще тянет Джин, а потом выдыхает с таким лицом, будто его обвинили в краже. — Да ты знаешь, сколько я выбирал их?

— Я вовсе не говорю, что часы были плохими. Но ты явно балуешь Дэёна!

— Вообще-то ты подарила ему дорогущую аппаратуру, а не я!

— Это потому что Дэён хочет писать музыку!

— А ещё хочет быть мужчиной! Он визжал и обнимал меня, как ненормальный!

— Мой подарок ему тоже понравился! Дэён просиживает за ним кучу времени!

Ёнхи выдыхает, ставя точку в неожиданном споре, а потом тяжело сглатывает, потому что понимает, что они находятся слишком близко друг другу. Их лица разделяют всего несколько сантиметров, а крик, который поднялся по совершенно идиотскому поводу, выглядел совсем как стычка двух старых супругов. Ёнхи смущается в тот же момент, как понимает это, однако отодвинуться уже не успевает.

Потому что Джин подаётся вперёд, обхватывает её лицо ладонями и целует, заставляя от неожиданности пискнуть.

Он тянет её ближе к себе, губами со стойким привкусом горького кофе раскрывает её собственные, сжимает их, требуя ответа, а Ёнхи, пусть и вцепляется в его плечи, даже не думает сопротивляться. Она, если честно, до ужаса хотела этого с того самого момента, как вынуждена была уйти, потому что Дэён оказался в полицейском участке. Девушка корила себя, умоляла одуматься и не наделать глупостей, отвергала снова и снова Джина, пытавшегося установить хоть какой-то контакт, даже плакала пару раз, глуша слёзы в подушке, но всё равно ужасно этого желала. Потому что он казался потрясающим, словно бы совершенно особенным, и Ёнхи правда не представляла, что делать с этими непонятными и слишком внезапными чувствами, у которых не было ни повода, ни названия. Она именно поэтому так сильно не хотела встречаться с Джином — знала, что так всё и закончится.

Он лицо её отпускает, скользит ладонями вниз, забирается под распахнутое пальто и стискивает талию, притягивая Ёнхи ещё ближе к себе. А она хватается за коробку передач между ними, потому что страшно неудобно, пока пальцами второй руки забирается в волосы на его затылке и чуть сжимает. Ёнхи понимает, что куда разумнее было бы прекратить это всё, но, пусть и обещает себе остановиться, никак не может этого сделать, только всё ближе льнёт к желанному телу и всё сильнее целует в ответ.

У Джина телефон начинает звонить слишком неожиданно, и мужчина разочарованно выдыхает прямо в её рот, не собираясь отстраняться, одновременно с этим копошась в кармане пальто в поисках смартфона.

— Просто ответь уже, — тянет Ёнхи в свободные секунды от поцелуя, пытается отстраниться сама, но тот не пускает. — Ты закрыл двери, я всё равно не выйду.

Сокджин только тогда убирает руки с её тела, позволяет вернуться на пассажирское сидение, а сам отвечает, даже не глянув на имя звонящего. Он вместо этого не сводит взгляда с Ёнхи, смущая её до ужаса, и девушка сама отворачивается к окну, чувствуя, как ухает в груди сердце и краснеет лицо.

Джин говорит о чём-то касающемся работы невыносимо долго, у него настроение ухудшается с каждой секундой, а лицо — видит она в отражении окна — мрачнеет всё сильнее. Он заканчивает разговор одним простым «Скоро буду», кладёт трубку, впивается ладонями в руль и медленно выдыхает.

— Я отвезу тебя домой, — проговаривает Джин, не дав Ёнхи вставить ни слова, едва она поворачивается в его сторону снова. — Говори адрес.

— Не стоит, я…

— Говори адрес, — повторяет нетерпеливо мужчина, и она сдаётся, не имея ни сил, ни желания спорить с ним. — И пристегнись.

Ёнхи кажется, что их двоих снова накрывает купол из какого-то непонятного неудобства. Скорее, — думает девушка, — неловко только ей одной, потому что Джин кажется задумчивым и напряжённым, а она боится спросить лишнего и потому мучает себя незнанием, задыхаясь под вернувшимся чувством вины. Нельзя ей было отвечать на поцелуй, нужно было оттолкнуть мужчину от себя, сказать в очередной раз, что всё это не имеет смысла и приведёт к исключительно плачевному финалу, а она кинулась в этот омут с головой, не боясь быть погребённой заживо.

Они молчат всю поездку, погружённый каждый в свои мысли, а потом, едва только автомобиль останавливается у ворот её дома, и Ёнхи порывается выйти, Джин нарушает тишину:

— Сходи со мной на свидание.

— Сонбэ, я…

— И прекрати называть меня так, — усмехается он, поворачивается в её сторону, снова ловит ладонь и переплетает пальцы. — Разве Ким Сокджин — не прекрасное имя? Мама назвала меня так, потому что знала, что я буду красивым. Красивое имя для красивого парня.

Ёнхи прыскает невольно, думая о том, что человек перед ней совершенно не меняется. А ещё смотрит на него, набирает в грудь больше воздуха и не находит сил для отказа. Не после того, как он трепал Дэёна по волосам, едва переборов шок, и хвалил за хорошие результаты экзамена, а тот изо всех сил пытался избежать его руки, твердя, что ему уже тринадцать.

— И не смей игнорировать мои звонки! — кричит Джин ей в спину, высунувшись из окна, когда она оказывается уже у дверей. — Я теперь знаю, где ты живёшь!

***

Юми зовёт её идиоткой, упускающей свой шанс. А в издательстве судачат и перешёптываются, потому что видят, как её едва ли не каждый вечер забирает с работы неизвестный мужчина на дорогущей машине. Ёнхи иногда хочется смеяться с некоторых предположений, а ещё — плакать, потому что Ким Сокджин всё плотнее влезает в её жизнь, всячески отказывается выметаться оттуда, наоборот, лишь наводя свой собственный порядок и вешая табличку «Место для лучшего мужчины в жизни Мин Ёнхи». Он считает себя именно таковым, не устаёт шутить об этом, задирая нос, подобно какому-то старшекласснику из дорам про богатых самоуверенных красавчиков, вот только потом зажимает её абсолютно бесстыдно, заставляет всё больше и больше влюбляться в себя и выглядит абсолютно довольным сложившейся ситуацией. Пока сама Мин Ёнхи никак не может понять, почему и зачем он делает всё это.

— Хён сказал, что ты его отшила, — говорит Дэён, падая на диван рядом с ней и отбирая ноутбук с так и не законченной работой. — Снова.

— А ты думаешь об абсолютно неважных для тебя вещах, — ворчит Ёнхи в ответ, краснеет под круглыми стёклами очков, но даже не пытается вернуть компьютер обратно. — Вы так спелись, что меня это уже пугает.

— Почему не хочешь встречаться с ним?

— Потому что мы не подходим другу другу.

Она врёт сыну в открытую, но смущения почему-то не ощущает. Может быть, потому что стесняется того, что вообще говорит с ним на подобную тему.

— Вы же ходите на свидания!

— Дэён, люди ходят на свидания как раз для того, чтобы узнать друг друга лучше. И чем больше мы узнаём друга друга, тем сильнее я убеждаюсь в мысли, что нам не стоит находиться в отношениях.

— Ты уж прости, мам, — фыркает парень и скрещивает на груди руки, — но ты глупости говоришь. Ты нравишься Сокджин-хёну, это же очевидно. А он нравится тебе, иначе бы ты просто побила его и всё. И мне он тоже нравится. Если вы поженитесь, то…

— Дэён, — выдыхает Ёнхи и останавливает его раньше, чем он успеет наговорить ещё тонну ерунды, которая, хотя и кажется жутко милой, ерундой и остаётся, — мы не поженимся.

— Почему?

И столько откровенного недоумения и удивления в глазах и словах, что у Ёнхи сердце сжимается, а в душе всё в очередной раз переворачивается вверх дном. Она садится на диване удобнее, берёт ладони Дэёна в свои руки и решает, что, возможно, сейчас действительно самое подходящее время для того, чтобы поговорить.

— Послушай, я понимаю, что тебе нравится Сокджин, но всё далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд, — говорит она и поджимает губы в улыбке. — Отношения — это большой труд. Труд — это работа. А в каждой работе есть определённые риски, которые мы должны оценивать. У отношений с Джином риски очень большие, Дэён, а я ненавижу рисковать. Да, он уже не айдол, не испытывает такого давления общественности, как прежде, но он всё равно остаётся медийной личностью. Ему нужно быть очень осторожным, потому что — до смешного — цены акций его компании напрямую зависят от его репутации тоже, не только от репутации артистов. Сокджину… просто невыгодно и очень рискованно даже ухаживать за кем-то, вроде меня, но он всё равно это делает.

— Потому что ты ему нравишься, — кивает Дэён и сам сильнее стискивает её руки в своих. — Вот видишь, даже твои слова подтверждают это.

— Но я не хочу быть причиной, по которой у него будут проблемы, — признаётся Ёнхи и чуть усмехается. — Да, ты прав, он нравится мне тоже. Именно поэтому я не хочу навредить ни Джину, ни его компании. К тому же… я боюсь того, что может случиться, когда мы расстанемся. Это сейчас вам двоим нравится заниматься ерундой и трепать мне нервы, а ты подумал о том, что будет, когда мы расстанемся? А если перед этим рассоримся? Уверен, что сможешь и дальше стажироваться и дебютировать в его агентстве? Потому что я — нет. Мин Дэён, — пытается улыбнуться Ёнхи, хотя чувствует, как в глазах появляются слезы, — самый важный мужчина в моей жизни. И Ким Сокджин тоже очень хочет стать таким. Именно по этим причинам я больше всего хочу, чтобы у вас обоих всё было хорошо.

— А как же ты?

Голос у Дэёна тихий, он не говорит — выдыхает слова и сам словно бы чуть не плачет. Ёнхи в ответ тихо и коротко смеётся, улыбается, поправляя чёрную чёлку из густых непослушных волос на его лбу, и улыбается.

— А я счастлива, когда вы счастливы.

Сын накидывается на неё с объятиями, сжимает изо всех сил и всхлипывает над самым ухом, заставляя сжиматься сердце. Ёнхи чувствует себя виноватой, но только гладит спину Дэёна и очень надеется, что у них всё наладится. Ким Сокджин действует на неё, как красная тряпка на быка, не даёт выкинуть себя из головы или закрыть за семью замками. И Ёнхи борется с этим изо всех сил, старается и не сдаётся, надеясь ещё вернуть себе душевное равновесие…

Пока не получает удар в спину третьего февраля — прямо в день своего рождения.

— Не смотри на меня так, — усмехается Джин, когда она застаёт его в гостиной своего дома. Одного. — Это была не моя идея, честно. Дэён обещал отлучиться в магазин всего на пятнадцать минут, но прошло уже почти два часа, а трубку он не берёт.

Ёнхи выдыхает устало, прижимается плечом к косяку и, смотря на мужчину прямо перед собой, понимает, о каком сюрпризе говорил сын, когда обещал, что ей обязательно понравится его подарок.

— Он ещё и закрыл тебя, да? — понимает девушка, а Джин усмехается, пряча руки в карманы винного цвета брюк, и кивает. — Прости.

— Если честно, я уже собирался сбегать через окно, но потом услышал, как твоя машина въехала во двор.

— Правда, Джин, — качает Ёнхи головой, — пожалуйста, прости, у тебя наверняка много дел и…

— С днем рождения, — перебивает её мужчина, а затем кивает в сторону вазы с букетом небольших роз сразу нескольких цветов. — Ни капли не креативно, конечно, но я подумал, что ты обязательно обольёшь меня кипятком, если я подарю тебе часы.

Ёнхи закатывает глаза под довольный смех Джина, отрывается от косяка и проходит в гостиную, чтобы лучше рассмотреть цветы, вазу с которыми предусмотрительно установили на невысоком стеклянном столике. Она не любит подобное. Абсолютно безразлично всегда относилась к цветам, принимала их всегда лишь из вежливости, а сейчас пищит внутри визгливой девочкой и едва удерживает себя от того, чтобы не схватить букет и не заверещать от счастья. Потому что подарил его Ким Сокджин.

— Нравится? — спрашивает мужчина едва ли не шёпотом, когда оказывается за спиной и почти невесомо касается её талии, а Ёнхи даже от этого подкидывает и подбрасывает.

— Никогда не любила цветы, но мне нравится, — чуть улыбается она, а потом вся напрягается, когда мужчина обнимает её, прижимается к спине и стискивает в своих руках. — Ты опять?..

— Это особенный подарок, — усмехается он в самое ухо. — Объятия Ким Сокджина стоят чертовски дорого, чтоб ты знала. В конце концов, я богат, красив, успешен…

— Скромен, — перебивает его Ёнхи и чуть поворачивает голову в его сторону. — Фантастически скромен.

— Это моё самое главное достоинство.

Девушка разворачивается в его руках, думает, что он обязательно отпустит её, вот только Джин продолжает удерживать её талию, а Ёнхи очень не хочет, но тает в очередной раз рядом с ним и невыносимо сильно боится последствий.

— Спасибо за поздравление. Правда.

— Если бы не Дэён, я бы даже не узнал. Ты ведь не посчитала нужным сказать мне об этом.

Ёнхи пожимает плечами, потому что не находит, что сказать, ведь Джин прав. Вместо этого только выбирается из его объятий и отходит чуть в сторону, чтобы чувствовать себя спокойнее и увереннее. Он улыбается в ответ на такие её действия и снова прячет в карманах руки.

Между ними двумя происходит что-то странное и совершенно непонятное. Ёнхи не может отрицать того, что вязнет в Ким Сокджине, влюбляясь в него всё больше, но так боится раствориться в этих чувствах, что каждый раз отступает, убегает и прячется. Ей кажется, что в том случае она совершит ошибку, подставит и Дэёна, и самого Джина под удар, сделает им двоим только хуже и ничего не сможет исправить. Она бесконечно рада, вместе с тем, что они ладят между собой, и сердце переворачивается в груди, когда однажды она замечает их двоих, решивших устроить спарринг прямо в снегу. Джин мог дурачиться и веселиться, не обращая внимания на свой возраст, он не чувствовал себя скованно с Дэёном, не врал, не притворялся кем-то другим, но всё равно оставался потрясающим. И это раз за разом рвало ей всю душу.

— Я могу понять, чего ты боишься, Ёнхи, — вдруг говорит Сокджин, и она поднимает взгляд, чувствуя, как в тот же момент сердце срывается с привычного ритма. — Но давай попробуем быть вместе. Мы можем ничего и никому не говорить. Давай не говорить даже Дэёну. Устроим репетицию.

— Мой сын узнает, и ты отлично знаешь это сам. Дэён жутко догадливый где не надо.

— Ты хоть понимаешь, кому разбиваешь сердце своими отказами? — усмехается Джин, а Ёнхи, неожиданно даже для самой себя, вдруг делает шаг обратно по направлению к нему. Потом ещё один. И обнимает за талию, щекой прижимаясь к груди. — Это «да»?

— Это «давай попробуем», — тихо отвечает она и жмурится, потому что очень сильно боится ошибиться.

Но Ким Сокджин обнимает её в ответ, наклоняется, руками опоясывая талию, и Ёнхи выдыхает, думая, что с ним, кажется, не так уж и страшно.

— Обещаю, — говорит он, целуя в самую макушку, — не будем торопиться.

Комментарий к Younhi

Дааа, не будем торопиться, конечно 🌚🌚🌚

========== Seokjin ==========

Джину нравится понимать, что Ёнхи не может ему противиться. Что она только по телефону может строить из себя сильную и независимую, но потом, едва он оказывается к ней слишком близко, замолкает и краснеет очаровательно. Мин Ёнхи вообще кажется ему сборником противоречий: она слабая и сильная одновременно, милая и до ужаса сексуальная в один и тот же момент, а ещё вызывает в нём столько чувств сразу, что дышать становится иногда трудно.

Но, вместе с тем, Джину не нравится понимать, что она слишком популярна. На неё заглядываются и засматриваются, часто звонят мужчины, с которыми Ёнхи сталкивалась исключительно по работе, и приглашают, насколько он иногда слышит, поужинать. Она всегда деликатно отказывает, ссылается на занятость, а Джин кривится, потому что понимает ещё Дэёна. Он никогда не любил драться, но с большим удовольствием съездил бы по роже каждого, кто смотрит на его девушку. Потому что — да — Мин Ёнхи принадлежит ему, и делиться ею он намерен разве что с Дэёном. И то лишь по той причине, что малец — её сын.

— Да что опять пришло в твою голову? — ворчит девушка, едва поспевает за ним на каблуках, пока он тянет её по коридору в её же кабинет, собирая на себе крайне удивлённые взгляды. — Почему никогда не думаешь о том, что будет, если кто-то разболтает о том, что видел тебя со мной?

Джин, если честно, только об этом и думает. Даже больше — он напрочь убеждён, что только в том случае, вляпавшись в скандал, сможет убедить Ёнхи выйти за него. Он, конечно, не готов пока забегать настолько далеко, но не отметает подобной идеи, потому что — смешно — уверен, что Мин Ёнхи и есть «то самое». Она не кажется скучной, сырой и пресной. С ней жутко интересно, у неё замечательный сын, высокая должность в известном издательстве и явно отличные гены. Так что Джин думает на самом деле, что она — идеальный вариант для него настолько же, насколько он — для неё.

Они как раз заходят в уединённый закуток перед её кабинетом, когда он отвечает:

— Этот придурок смотрел на тебя так, будто ты — кусок мяса. Раздражает.

— Твоя беспричинная ревность выматывает, — фыркает Ёнхи, а потом вскрикивает премило, когда он с силой проходится ладонью по её ягодице. — Ты чего творишь?!

— Упс, — тя­нет Джин, в оче­ред­ной раз ни кап­ли не рас­ка­ива­ясь, и только сжимает пальцы, ощущая приятную упругость, — сов­сем за­был, что ты се­год­ня не в брюках. Ты ведь обыч­но в зад­нем кар­ма­не тас­ка­ешь ключ от ка­бине­та.

Ёнхи хму­рит­ся, явно пытаясь понять, как он узнал об этом, а мужчина только улыбается нахально в ответ, потому что, если честно, не упускает возможности опустить взгляд ниже спины и, любуясь, усмехнуться, понимая, что это всё — исключительно его территория.

Вот только девушка вся­чес­ки отказывается по­нимать его на­мёки, в очередной раз хва­та­ет за за­пястье, пы­та­ясь уб­рать ру­ку, что на­ходит­ся сов­сем не там, где дол­жна, но лишь усу­губ­ля­ет своё по­ложе­ние.

Потому что Джин, решив сегодня идти до конца, в от­вет сжи­ма­ет ла­донь силь­нее, стис­ки­вая в паль­цах тон­кую ко­жу юб­ки, и тол­ка­ет Ёнхи спи­ной к две­ри её кабинета, тут же на­вали­ва­ясь сле­дом. Он чувс­тву­ет, как под его грудью начинает быстрее стучать её сердце, и понимает, что собственный пульс ускоряется тоже — не иначе как в ответ.

Джин це­лу­ет силь­но и креп­ко, почти впивается в призывно раскрытые губы, сво­бод­ной пя­тер­нёй за­рыва­ясь в во­лосы на её за­тыл­ке, и вжи­ма­ет в дверь плот­нее. Девушка от­ве­ча­ет тут же, не имея, кажется, ни сил, ни же­лания соп­ро­тив­лять­ся, и при­под­ни­ма­ет­ся на но­соч­ки, же­лая ока­зать­ся как мож­но бли­же. Джина кроет с от этого потрясающего ощущения её ладоней на своих плечах, кроет от того, как прижимается она к нему всем телом, от того, как отвечает на поцелуй, позволяя языком толкаться в свой рот, и от того, как касается холодными кончиками пальцев его шеи. Сокджин ощу­тимо при­кусы­ва­ет её ниж­нюю гу­бу, не в силах справиться с переполняющими чувствами, и Ёнхи ко­рот­ко мы­чит в его рот, про­тес­ту­юще хло­пая по пле­чу, но он только са­модо­воль­но улы­ба­ет­ся, язы­ком про­ходясь по пос­тра­дав­ше­му мес­ту, и ещё силь­нее уг­лубля­ет по­целуй.

От­кро­вен­но го­воря, ког­да де­ло до­ходит до Мин Ёнхи, ему мно­гого не на­до — дыхание начинает сбиваться, в животе теплеть, а в штанах крепнуть возбуждение ед­ва ли не от каж­дой её улыб­ки и лёгких покачиваний бёдер. Джин думает, что это абсолютно взаимно, по­это­му-то девушка и поз­во­ля­ет так вар­вар­ски впе­чаты­вать се­бя в дверь, а са­ма дер­жится за его пле­чо, слов­но уто­па­ющий, по­тому что зна­ет — ина­че обя­затель­но упа­дёт. Джин по­да­ёт­ся бёд­ра­ми впе­рёд и чувствует, как Ёнхи задыхаться начинает всё сильнее и отчётливее, наверняка ощущает его едва ли не колом стоящий член и поэтому так стонет тихо и протяжно в его рот, заставляя сходить с ума.

— Ключ, — вы­дыха­ет он, лишь на се­кун­ду от­ры­ва­ясь от её губ.

— Подожди, — бормочет она в ответ, и Джин замечает, как пальцы её упорно соскальзывают с сумки, когда Ёнхи пытается открыть замок. И чем сильнее он целует, тем сложнее ей это даётся. — Подожди…

Ёнхи да­же пы­та­ет­ся — прав­да пы­та­ет­ся — отод­ви­нуть­ся от не­го бук­валь­но на нес­коль­ко мгно­вений или от­вернуть­ся от его губ, но Джин, улыбаясь довольно, не поз­во­ля­ет ни­чего из это­го, силь­нее сжи­мая в ру­ке её во­лосы и при­жима­ясь ещё бли­же. А у Ёнхи, очевидно, уже пе­рес­та­ёт хва­тать воз­ду­ха на то, что­бы вы­жить.

Она поэтому и взды­ха­ет поч­ти с об­легче­ни­ем, ког­да гу­бы Джина опус­ка­ют­ся ни­же — на под­бо­родок, а за­тем ка­са­ют­ся чувс­тви­тель­но­го мес­та под са­мой че­люстью. Он со­вер­шенно точ­но зна­ет, что ему нуж­но де­лать, что­бы до­вес­ти её до сплош­но­го бе­зумия, и убеждается в этом, когда девушка выдыхает рвано, пальцами вцепляясь в его плечо.

Не с пер­во­го ра­за, но ей всё же уда­ёт­ся по­вер­нуть­ся в его ру­ках, что­бы по­пытать­ся спра­вить­ся с зам­ком на две­ри. По­пытать­ся — ведь Джин, издеваясь, в тот же мо­мент при­жима­ет­ся к ней сза­ди, с си­лой сжи­мая в паль­цах её та­лию, и зу­бами про­ходит­ся по от­кры­тому учас­тку пле­ча. Клю­чи ожи­да­емо схо­дят с ума в её ла­донях, от­ка­зыва­ясь по­падать в за­моч­ную сква­жину, и мужчина сознательно лишь ус­ложня­ет си­ту­ацию, ког­да мок­ры­ми по­целу­ями про­ходит­ся по её вис­ку, ще­ке и под­бо­род­ку, опус­ка­ясь всё ни­же — к шее.

— Да по­дож­ди ты, — ши­пит она сквозь зу­бы, ког­да в оче­ред­ной раз про­махи­ва­ет­ся, и Сокджин ус­ме­ха­ет­ся ей в са­мое ухо, бу­дучи со­бой очень до­воль­ный.

Он ка­са­ет­ся её кис­ти и с пер­во­го ра­за по­пада­ет в за­моч­ную сква­жину, тут же про­вора­чивая ключ за­вет­ных два ра­за. А по­том тол­ка­ет Ёнхи внутрь и, не да­вая ни опом­нить­ся, ни да­же вздох­нуть лиш­ний раз, при­жима­ет к две­ри с об­ратной сто­роны. Он вых­ва­тыва­ет из её рук ключ, сдер­ги­ва­ет с пле­ча ре­мешок сум­ки и от­прав­ля­ет пред­ме­ты в не­дол­гий по­лёт на ря­дом сто­ящую тум­бу.

— Ты сказал, что мы не будем торопиться, — ус­пе­ва­ет вы­дох­нуть в его гу­бы Ёнхи, преж­де чем он зак­ры­ва­ет ей рот оче­ред­ным по­целу­ем.

— Кажется, соврал.

— Ты обещал.

— Ты запала на плохого парня, — ки­да­ет он без­различ­но с усмешкой, ни на се­кун­ду от неё не от­ры­ва­ясь и ша­ря ру­ками по юб­ке, пы­та­ясь най­ти мол­нию.

Ёнхи в от­вет дро­жащи­ми паль­ца­ми расправляется с пу­гови­цами на его ру­баш­ке, и Джин помогает ей, ста­скивая ту через голову, ед­ва девушка рас­стё­гива­ет её напо­лови­ну. Она ка­са­ет­ся ла­доня­ми его гру­ди, гу­бами про­ходится по ого­лён­ной ко­же ключиц, а мужчина рез­ко вы­пус­ка­ет воз­дух сквозь сжа­тые зу­бы, потому что это долбит ниже пояса, заставляя хотеть большего. Он с си­лой сжи­ма­ет ткань рубашки на её та­лии, тя­нет вверх, рас­счи­тывая срав­нять счёт, и не понимает, почему та никак не поддаётся.

— Это бо­ди, — по­яс­ня­ет Ёнхи ти­хо, ед­ва Джин при­жима­ет­ся сво­им лбом к её.

На се­кун­ду он теряется, не сразу понимая, что она имеет в виду, а за­тем улыбается, видя, как девушке от этого ста­новит­ся не по се­бе. Джин сно­ва це­лу­ет её. И де­ла­ет это ров­но в тот мо­мент, ког­да его ру­ка под­ны­рива­ет под юб­ку и об­манчи­во мед­ленно сколь­зит вверх. Он и сам ед­ва сколь­зит гу­бами по гу­бам Ёнхи, решив свести с ума не­ожи­дан­но раз­ме­рен­ны­ми дви­жени­ями язы­ка, но девушка лишь при­нима­ет пра­вила иг­ры и ве­дёт ла­доня­ми вниз по его те­лу, вы­водя ног­тя­ми ви­ражи по креп­ким мыш­цам. Джин чувс­тви­телен к это­му прос­то до ужа­са, и Ёнхи это слишком очевидно нра­вит­ся. Но ещё боль­ше нра­вит­ся ощу­щать, как он еле сдер­жи­ва­ет се­бя из-за это­го, на­чиная це­ловать её силь­нее и при­жимать­ся бли­же — так, как де­ла­ет он обыч­но.

Ёнхи ка­са­ет­ся пу­гови­цы на его брюках од­новре­мен­но с тем, как он находит зас­тёжку бо­ди. Девушка су­дорож­но вы­дыха­ет, в от­вет по­лучая до­воль­ную ус­мешку и но­вое сколь­зя­щее дви­жение паль­цев. Джин разрывает поцелуй, позволяя ей откинуть голову, и губами касается пульсирующей на шее жилки, усиливая давление пальцев и расстёгивая кнопки на одежде. Он влагу ощущает даже через бельё, ухмыляется довольно, потому что такое ужасно льстит самолюбию, и, отодвигая в сторону тонкую ткань, касается горячей плоти. Ёнхи выдыхает рвано, когда он делает это, и стонет едва слышно, когда он пальцем толкается в узкое лоно и языком широко мажет по шее. Джин чувствует в тот же миг, как она сжимает ладонь на его ширинке, заставляет забыть на секунду, как дышать, а потом всего лишь вверх и вниз проводит по его члену, и он летит в саму пропасть, шепча её имя словно в бреду.

Джин отвлекается всего на несколько секунд, су­дорож­но ог­ля­дыва­ет весь не особо большой кабинет, хва­та­ет Ёнхи за ру­ку и, несколькими ши­роки­ми ша­гами доб­равшись до широкого рабочего сто­ла, при­жима­ет её к не­му. Он затем лег­ко под­хва­тыва­ет девушку под бёд­ра, уса­жива­ет на сто­леш­ни­цу, с удобс­твом ус­тра­ива­ясь меж­ду стройных ног, и при­выч­но утягивает её в оче­ред­ной су­мас­шедший по­целуй.

Ёнхи вновь ка­са­ет­ся пу­гови­цы на его брюках, ре­шая, судя по всему, с ней, на­конец, рас­пра­вить­ся, а Джин в от­вет за­дира­ет её юб­ку на са­мую та­лию. Он спеш­ны­ми и влаж­ны­ми по­целу­ями пок­ры­ва­ет шею, клю­чицы и пле­чи, по­ка сдёр­ги­ва­ет с Ёнхи бельё, а та прид­ви­га­ет­ся бли­же.

Он сно­ва це­лу­ет девушку, втя­гивая её язык в свой рот, упи­ра­ет­ся ру­ками в стол по­зади неё, зас­тавляя Ёнхи спи­ной кос­нуть­ся де­рева, и тут же на­виса­ет свер­ху. Она силь­нее сжи­ма­ет паль­цы на его пле­чах, от­ве­чая на по­целуй ед­ва ли не с ос­терве­нени­ем, и про­тяж­но сто­нет в при­от­кры­тый рот, ког­да Джин толкается в неё од­ним сли­тым дви­жени­ем,чувствуя, наконец, те самые жар и тесноту, о которых мечтал больше месяца.

Он на­чина­ет дви­гать­ся тут же, креп­ко сжи­мая в ру­ках её бёд­ра, а Ёнхи вы­гиба­ет­ся невыносимо красиво на каж­дый его но­вый тол­чок, будто демонстрирует плоский живот и аккуратную грудь, которую Джин тут же сжимает. Она зак­ры­ва­ет ла­доня­ми рот — ­по­нима­ет, кажется, что люди за дверями могут появиться в любой момент, и мужчина согласно замедляется, толкается под другим углом, проникает глубже, губы кусая от понимания того, насколько хорошо Ёнхи принимает его. Он наклоняется, убирает ладони от её лица, целует, обхватывая сначала верхнюю, а затем — нижнюю губу и снова ускоряется, потому что понимает, что надолго его не хватит.

Джин обещает себе взять реванш потом, заставить Ёнхи стонать под ним всю ночь в месте куда более удобном, а сейчас ощущает лишь невероятную необходимость перешагнуть уже этот надоевший этап в отношениях, где он всё время пытается взять то, что она никак не хочет давать.

Ёнхи мычит протяжно в рот, пальцами касается хаотично шеи, плеч и лица, заставляет одним этим ускориться ещё сильнее, наплевав на то, как скрипит опасно стол. Сокджин стискивает её талию, толкается сильно и мощно, чувствуя, как пот катится по лбу и вискам, а Ёнхи вдруг сжимает его внутри себя, стонет оглушительно громко, запрокидывая голову, и Джин кончает неожиданно даже для самого себя, едва успевая выскользнуть из вмиг ослабевшего тела.

Он лбом утыкается в её плечо, дышит тяжело, чувствуя, что ему в такт дышит и Ёнхи, а потом снова целует её, едва поднимая голову, потому что чувствует в этом невероятную необходимость. Джин на самом деле кричит немо: «Я люблю тебя, слышишь?», и судя по тому, как отвечает ему Ёнхи, пальцами зарываясь в волосы на его затылке, чувства их действительно взаимны.

***

Ким Сокджин изо всех сил пытается взять себя в руки, потому что понимает, что расклеился. Он смотрит в окно вместо того, чтобы слушать доклады, а ещё думает о Ёнхи и её потрясающей спине, по которой весь вчерашний вечер перебирал пальцами, будто по клавишам, а девушка пела, попадая в им написанные ноты, и голос её лился абсолютно правильно и верно, несмотря на то, что она лежала, обнажённая, на животе, прикрытая тонкой простынью лишь по пояс. А у Джина совершенно точно появился новый фетиш тогда, потому что выглядела Ёнхи действительно потрясающе.

— Мы могли бы выбрать Мин Дэёна, — слышит мужчина краем уха, а сам думает, что хочет в Японию, чтобы прогуляться по парку и посмотреть на то, как летят красиво лепестки сакуры. — Он хорошо справляется с этим.

— Я всё же думаю, что Хёнджин — вариант намного более лучший.

— У Хёнджина сильный вокал, разумнее использовать его как певца. Если мы правда собираемся запустить новый проект, логично…

Джин вздыхает шумно и даже не сразу понимает, что привлекает этим кучу внимания. У него, совсем как у школьника, весна не только на улице, но и в душе. И вообще, кажется, это лучшая весна в его жизни.

— Хёнджин не дебютирует в ближайшее время, — выдыхает он в итоге и оглядывает собравшихся перед собой людей. — В дораму его тоже не стоит пускать, он уйдёт тогда в актёрство, и мы потеряем талантливого певца. Пусть работает над хореографией, я хочу увидеть в нём главного вокалиста. Всю информацию о Дэёне скройте с сайтов и предупредите его самого о правилах поведения. И профайл Ленна удалите тоже. Объясните, что быть тайными стажёрами не страшно, пусть не переживают. И проведите анализ остальных трейни. Этих троих я вижу в одной группе, нужны ещё двое.

Джин поднимается на ноги, закончив, поправляет пиджак, сметая с плеч невидимые глазу пылинки, и хочет уже скрыться за дверями переговорной, как его останавливает голос:

— А на съёмки дорамы кого тогда отправить?

— Скажите, что у нас нет подходящих стажёров нужного возраста, — пожимает он плечами и прячет руки в карманы брюк. — Отбрехайтесь, короче. Этими тремя разбрасываться не будем. Пусть ищут в других агентствах.

Мужчина возвращается в свой кабинет, сбрасывает устало пиджак и валится на диван, запрокидывая голову на его спинку. Он, если честно, устал. Хочет в отпуск. С большим удовольствием уехал бы куда-нибудь с Мин Ёнхи, они остановились бы в номере с потрясающим видом и не выходили из него, потому что Джин просто эгоистично не выпускал бы её из постели. Но Дэёна тогда тоже следовало бы взять с ними, и парень бы вряд ли оценил подобное времяпрепровождение. Сокджин серьёзно задумывается над таким вопросом, решает в уме уравнение, думает, насколько удивлены будут его родители, если он попросит присмотреть за Дэёном их. А потом вспоминает, что у мальчишки и без того есть бабушка с дедушкой, и улыбается довольно, понимая, что они с Ёнхи смогут уехать вдвоём. Он бы Дэёна обязательно взял с собой как-нибудь, но только не в этот раз. А ещё невыносимо сложно будет уговорить Ёнхи на подобную авантюру. Но Джин, растягивая губы в предвкушающей улыбке, думает, что он уж постарается это сделать.

Дэён врывается в кабинет именно в этот момент, выглядит страшно взбудораженным, трясёт каким-то листочком, а потом падает на диван напротив и смотрит так, что Джин сглатывает невольно, ожидая самого худшего.

— В общем, хён, я всё продумал, — говорит парень и листок с целым списком из каких-то пунктов кладёт на невысокий стеклянный столик. — Давай наймём актёров.

— Что?

Джин непонимающе моргает, а Дэён закатывает глаза так, словно вообще не понимает, как можно быть таким непроходимым тупицей. Мужчина не обижается, только заинтересованно подаётся вперёд.

— У тебя же много денег, так? Давай наймём несколько актёров, они типа нападут на маму, а потом ты появишься из-за угла и побъёшь их. Ну? Как тебе идея?

Дэён чуть не подпрыгивает на месте от нетерпения, а Джин прыскает, потому что не знает, как может на всё это реагировать. Они с Ёнхи до сих пор не говорят ему о том, что встречаются. Девушка качает отрицательно головой, боится признаваться, опасается последствий, а Джин и не наседает, потому что понимает всю деликатность момента. По крайней мере, не наседал прежде. А сейчас уверен становится, что подобное необходимо.

— Не лучшая твоя идея, — хмыкает он в итоге, а Дэён тут же продолжает:

— Тогда давай заставим маму ревновать! Ты встреться с какой-нибудь красоткой в ресторане, а я туда приведу маму… Ну, типа случайно. Что насчёт этого?

— Ты тут целый список накатал? — Джин вместо ответа протягивает руку и с интересом смотрит на исписанный неровным почерком лист бумаги. — «Закрыть в чулане»? «Утопить, чтобы сделать искусственное дыхание»? Ты где таких идей набрался?

— Ну, мы с мамой смотрим вечером дорамы, — пожимает он плечами. — Ей вроде такое нравится.

Мужчина усмехается, смотрит ещё раз на лист бумаги, а потом рвёт его на части под недовольный вой Дэёна и, уперев локти в колени, поднимает на парня серьёзный взгляд. Он думает, что готов пойти против слов Ёнхи. Лучше пусть она злится на него и обижается, чем парень остаётся в неведении о том, что происходит между ним и его матерью. Дэён — он уверен — имеет полное право знать.

— Ну зачем ты порвал его, хён?!

— Давай поговорим, хорошо? Как мужчина с мужчиной. Что думаешь?

Дэён медленно моргает, оглядывает его с ног до головы, а потом вдруг совершенно очаровательно хмурится, садится ровно и кивает сосредоточенно головой. И Джин изо всех сил старается не рассмеяться.

— Сразу предупрежу, что это разговор должен остаться исключительно между нами, — парень снова кивает, и он продолжает: — Видишь ли, у меня к твоей маме есть определённые чувства. И у неё есть такие же чувства ко мне. Я прошу тебя понять нас обоих, мы — взрослые люди, у каждого из нас есть что терять. У мамы есть ты, у меня — компания. И из-за одного неосторожного движения или маленькой ошибки всё может рухнуть, как карточный домик. Так что я думал очень долго. Твоя мама думала очень долго. И… Что ж, в любом случае, в конце концов, мы решили рискнуть. У нас была причина скрывать это от тебя — мы…

— Вы встречаетесь что ли?! — Дэён подпрыгивает на ноги, заставляя Джина невольно отшатнуться. — Серьёзно?!

— Ну… кхм… да…

Мужчина и сам не ожидает, что у него пропадёт способность связано изъясняться, но лицо у Дэёна такое, словно он в трёх секундах от того, чтобы не сломать ему челюсть. Однако потом мальчишка вдруг взрывается хохотом, кричит победное «Ес!» и выполняет какие-то совершенно непонятные пассы руками. Он повторяет это своё «Ес», кажется, сотню раз, а потом просто молча вылетает из кабинета, заставляя Джина удивлённо хлопать ресницами, и весь день не попадается ему в агентстве на глаза.

Мужчина понимает, в чём всё дело, когда видит вечером входящий от Ёнхи, улыбается, радуясь, как идиот, одному только звонку, однако даже поздороваться не успевает, когда слышит:

— Это ведь ты всё ему растрепал?

Джин смеётся, потому что даже смысла нет спрашивать, кому и что он растрепал, только валится на кровать и улыбается ещё шире, по голосу понимая, что девушка не настроена на спор.

— Он уже рассказал тебе? Я сказал Дэёну, что всё должно остаться строго между нами двумя.

— Он не сказал этого напрямую. Но столько намекал, что я думала, что сойду с ума! У вас же совершенно одинаковые невозможные шуточки!

— Можно я снова пошучу про то, что я — его настоящий отец? Я скажу ему: «Дэён-а, я — твой отец», а он закричит во весь голос вот это вот «Нооооу».

Джин почти наяву видит, как закатывает Ёнхи глаза и трёт переносицу, уставшую от очков. Ему очень нравится, когда она надевает их для работы дома. Становится жутко милой и хорошенькой. Её тискать хочется до невозможности, но девушка только ворчит, убирает его руки со своей талии и вся погружается в свою работу на ноутбуке. До тех пор, пока Джин не забирается ладонями под кофту, не касается холодными пальцами живота и не целует влажно в шею под самым ухом — в то самое место, от касания к которому Ёнхи всегда пробирает до мурашек.

— Я больше не буду участвовать с вами в этом просмотре «Звёздных войн», — фыркает девушка. — И нет, не нужно так шутить.

— Тебя это злит, да?

— Я просто боюсь, что ты однажды исчезнешь из нашей с Дэёном жизни, — выдыхает неожиданно Ёнхи, и Джин весь подбирается, потому что не ожидает услышать, наконец, правду, о которой догадывался и сам. — Я, в конце концов, справлюсь, — усмехается она, — это будет не в первый раз. Но ты так сильно сблизился с Дэёном… Иногда я чувствую себя лишней, когда мы собираемся вместе. И это неплохо, нет. Просто… Я очень боюсь, Джин, правда.

Мужчина молчит несколько секунд, потому что понятия не имеет, что ответить. Мир нестабилен, чувства нестабильны, люди нестабильны. Он боится давать обещаний, потому что ещё больше боится их не сдержать. И всё же Джин не намерен отказываться ни от Ёнхи, ни от Дэёна.

— У тебя есть долги?

— Что? — явно удивляется девушка, но потом тянет всё же: — Нет…

— Тогда, может, ты замешана в криминале?

— Да ты что несёшь такое?

— Твои родители же не мафиози?

— Джин, да перестань собирать всякий бред!

Он фыркает, чуть смеясь, а потом поясняет:

— Я это к тому, что у меня нет причин бросать вас. Я люблю не только тебя, Ёнхи, — впервые признаётся он в открытую, — но и Дэёна. Так что хватит переживать о глупостях.

Джин вслушивается в тишину на той стороне звонка и чуть улыбается, потому что знает, что ей ни за что не хватит смелости признаться ему в ответ. С Ёнхи так просто не бывает: не всё и сразу.

— Хорошо, — только выдыхает она в итоге, а мужчина почти слышит её горячее смущение. — Не буду.

У Ким Сокджина действительно чувства к Мин Ёнхи. Он относится к ним серьёзно, подходит со всей разумностью и ответственностью, однако иногда не может отказать себе в удовольствии сделать что-то, не подумав как следует. Например, ляпнуть бурчащей девушке, подкравшись к ней со спины, что Дэён всё равно в ванной, а потом столкнуться с шокированным взглядом мальчишки, замершем на пороге кухни.

— Ты сломал моему сыну психику!

— Да ладно, — смеётся Джин в ответ и убирает руки из-под футболки на её теле. — Ему тринадцать — думаешь, он порнушку не смотрит?

— Фу, Джин!

— Ещё скажи, что не знаешь, что он дро…

— Заткнись, прошу! — Ёнхи едва не взрывается, закрывает его рот ладонями и оглядывается, боясь, что Дэён до сих пор здесь. — И на метр ко мне не подходи, пока он дома, понял?

Джин вроде бы понял.

Однако ещё через месяц нависает над девушкой, расположившись между её ног, целует со вкусом, руками гуляя по всему телу, и всё пытается добиться согласия.

— Ну мы быстро, — выдыхает он в самое её ухо, — как дряхлые супруги.

— Джин, нет, Дэён в соседней комнате.

Ёнхи шепчет, держит его за плечи, пытаясь оттолкнуть от себя, только он не сдаётся, потому что теперь это — дело принципа.

— Ну мы тихонько.

— Ты не умеешь тихонько.

— Это ты не умеешь, — усмехается он, а Ёнхи, кажется, краснеет. — Но мне нравится. Продолжай.

Девушка даже не сопротивляется больше, когда он снова целует её, вместе с тем стаскивая с бёдер бельё, которое сам же и подарил, а тишину позднего вечера разбивает вдруг:

— Мам! Ты не видела мои синие носки?! — и Джин стонет, подобно умирающему гиппопотаму, лбом упираясь в её плечо.

Дэён действительно отличный парень. Но мужчина в очередной раз убеждается, что жить им всем втроём почти невыносимо тяжело. Разве что они не переедут в его дом, где места больше в несколько раз, и детскую лучше всего будет обустроить где-нибудь подальше от их с Ёнхи спальней. Джину самому неловко от того, как легко эта мысль приходит в голову. Но куда больше смущает то, как сильно она ему нравится.

Спустя ещё полгода он решает серьёзно поговорить с Дэёном. Привычно приглашает его в свой кабинет, усаживает на диван и долго молчит, потому что понятия не имеет, с чего начать и как подступиться к разговору. В итоге просто опускает на кофейный столик абсолютно стандартную изумрудную бархатную коробочку и поджимает губы, ожидая вердикта.

— Ты хочешь жениться на маме, — понимает легко Дэён, а Джин зачем-то кивает. — Я не против, если ты решил спросить моего мнения, хён.

— Уверен?

— Прости, но отцом я тебя называть не буду, — усмехается парень, а Джин снова кивает, стараясь не обращать внимания на то, что логичное и правильное заявление отзывается где-то внутри неприятной болью. — Ты мне нравишься. И мама тебя любит. Я буду рад, если вы будете вместе. Если мы все будем вместе, как семья. Но отца у меня не было, нет и не будет. Вместо этого… — Дэён смущается привычно и отводит взгляд, а мужчина чуть ухмыляется. — Вместо этого лучше продолжай быть моим хёном и стань для мамы самым лучшим мужем. Если пообещаешь это, я буду спокоен.

— Я буду стараться изо всех сил, — честно отвечает Джин, а потом пожимает руку пуще прежнего вытянувшегося в рост парня и обнимает его крепко, когда тот окольцовывает рукой спину. — Обещаю, Дэён.

Ему хочется на самом деле сказать это простое «сын», потомучто — какая глупость — вдруг посчитал его таковым. Но мужчина вместо этого решает не делать глупостей, не портить отношения и не лезть с лишним.

— Мама будет рада, — хмыкает парень.

— Я надеюсь.

— Если откажет, ты не верь, хён. Она немного тормоз, когда дело касается чувств. Но я подсоблю если что.

Джин усмехается, треплет парня по плечу и говорит искренне:

— Спасибо.

Комментарий к Seokjin

Следующая глава — последняя❤️❤️

========== Daeyong (epilogue) ==========

Комментарий к Daeyong (epilogue)

Думаю, мы все нуждаемся в двадцатилетнем Дэёне

https://ibb.co/82XRWSW

https://ibb.co/4N29m1t

Мин Дэёну двадцать, и он чувствует, что дико задолбался. Он бы предпочёл несколько другое слово, чтобы описать своё состояние, но изо всех сил старается быть парнем хорошим и приличным. По крайней мере, пока работают камеры, и фанаты смотрят на них, затаив дыхание.

У него невыносимо сильно болит шея, которую он, очевидно, потянул, неправильно исполнив движение, а ещё раскалывается голова от шума и яркого света. Он не спал уже больше суток, выживал исключительно за счёт энергетиков и громкого Линновского: «Собрались, парни, ещё немного осталось, отдохнуть успеем». Дэён думает иногда, что лидер собирается отдыхать в гробу — не раньше, а потом чувствует в душе одно только ликование, получая кажущуюся необходимой награду, и улыбка сама собой расплывается по губам.

В зале шум стоит невыносимый, он слышит, как аплодисменты и крики разрывают всё вокруг едва ли не от каждого слова мемберов, а потом не успевает понять, как сам оказывается у микрофона с заветной статуэткой в руке. Дэён оборачивается шокировано, ищет помощи в глазах старших, а те только улыбками давятся, довольные, и отворачиваются от камер, чтобы грубая подстава не была настолько очевидна. Парень на самом деле не умеет правильно говорить от слова «совсем» — за этим нужно обращаться к Линну или Джухёну. Дэён скорее опозорится, и мемберы знают это лучше кого-либо другого, только всё равно упорно толкают младшего к микрофонам, а потом хихикают за его спиной, считая, что это жутко весело. Дэён самый высокий из них, вот только толку в этом явно нет никакого.

— Ам… — тянет он неловко, сжимая в руке награду и пытается улыбнуться, хотя очень хочет просто сбежать и скрыться, пусть и понимает, что сейчас просто обязан сказать то, что должен был уже очень давно. — Привет, Линсы, — зал тут же взрывается криками, и Дэён не подпрыгивает только за счёт того, что успел привыкнуть к подобному за пять лет, — и спасибо вам огромное за то, что позволили стоять нам всем здесь и вот так видеть вас. Мы все очень благодарны вам и… Эм… Очень сложно говорить что-то после того, как все уже сделали это, поэтому я должен, наверное, просто присоединиться ко всему уже сказанному. А ещё… думаю, я должен сказать «спасибо» родителям наших мемберов. За то, что они подарили мне возможность знать таких людей и быть рядом с ними… И, мам, — выдыхает Дэён, по-прежнему чуть наклоняясь к микрофону, — спасибо за то, что родила меня. Отец, — приходится сглотнуть, потому что кажется, что всё лицо опаляет красным, — спасибо за то, что верил в меня. Спасибо! — заканчивает он громко. — Линсы, спасибо!

Дэён тут же отходит от микрофона, чувствует, что едва ли не дрожит, потому что правда ненавидит говорить благодарности, чувствуя себя идиотом. А ещё потому что решился, наконец, сказать то, что хотел уже слишком давно.

Он в тот же момент чувствует ладонь Хёнджина на своём плече, моментально успокаиваясь, и кланяется вместе со всеми остальными, начиная широко улыбаться. Они все вместе мечтали об этой награде с самого дебюта, бежали к ней изо всех сил, стирая в кровь ноги и глотая слёзы жалости к самим себе. А теперь, когда Дэён подержал её в руках, вдруг понимает, что хочет большего, и не знает, нормально ли подобное. Мама любит повторять, что быть амбициозным — самая правильная вещь в мире, но Дэёна это смущает, потому что он хочет быть в первую очередь хорошим человеком.

— Наш макнэ дал жару, а? — ухмыляется широко Минки, повисая у него на плече и делая тем самым больно шее. — Ты с чего вдруг такой разговорчивый?

— В следующий раз, когда толкнёшь меня к микрофону, я разобью тебе нос, — фыркает Дэён, однако не может сдержать улыбки.

Они перебирают ногами в сторону гримёрки, чувствуя себя выжатыми лимонами, и привычно препираются между собой, толкаясь и пихаясь. Дэён солжёт, если скажет, у них не было проблем друг с другом. Помнится, они не единожды дрались, громко ссорились и даже пару раз распускали группу, потому что никак не могли ужиться вместе. Вот только потом президент Ким Сокджин рыкал страшно, хмурился и, не повышая голоса, говорил об очевидных вещах. Дэён думал, что лучше бы мужчина кричал. Тогда это не пугало бы так сильно.

— Эй, я вообще-то старше! — возмущённо морщится Минки, когда они проталкиваются в комнату, где их уже ждёт стафф.

— Зато я сильнее, — ухмыляется Дэён, смотря на хёна сверху вниз, а потом краем глаза замечает, как Джухён подваливает под шумок к светловолосой девушке в чёрной форменной толстовке, и хмурится, не обращая внимания на недовольно что-то бурчащего Минки.

Ли Риин на самом деле жутко иногда его раздражает. Она улыбается слишком много, позволяет касаться себя и обнимать за шею, звать излишне сладко «Наша Риин» и заглядывать ей в глаза, наклоняясь к самому лицу. Дэён бы не злился так сильно, будь единственным, кто делает подобное. Вот только Риин нравится всем и каждому: её даже стафф принимает с распростёртыми объятиями, а уж о мемберах и говорит нечего — петушатся, словно идиоты, едва только замечают симпатичную помощницу поблизости.

— Видела, а? — слышит Дэён Джухёна, когда подходит чуть ближе. — Размотали эту сцену на раз-два.

— Видела, видела, — хихикает едва слышно Риин. — Всё было как всегда отлично. А теперь помолчи немного, пожалуйста, потому что я не могу снять микрофон.

— Ничего, сам справится, не маленький.

Дэён фыркает, влезая в разговор, за локоть отодвигает Джухёна и оттесняет его собственным телом. Риин поднимет заинтересованно брови, словно спрашивая, что в очередной раз на него нашло, только парень фыркает, не собираясь ничего объяснять, цепляет её за запястье и тянет за собой за ближайшую ширму, чтобы больше никто их не видел.

— Ты должна ставить их на место, а не хихикать, как дурочка, — цыкает парень, усаживаясь на край стола и Риин заставляя остановиться между своих разведённых ног. — И ты вообще мне должна помогать, а не им. Знаешь, сколько сил я потратил на то, чтобы ты оказалась здесь?

Дэён на самом деле лжёт нещадно, потому что Ким Сокджин только улыбнулся издевательски, хмыкнул себе под нос и тут же разрешил Риин стать частью стаффа его группы. А ещё Дэён преувеличивает, потому что сам уговаривал её долгих два месяца на подобную авантюру.

— Ты просто невозможен.

Риин закатывает глаза, а сама тем временем вытаскивает рубашку из его брюк и начинает расправляться с пуговицами. Дэён, помнится, прежде невыносимо сильно смущался, да и сама девушка краснела скулами, а теперь это не вызывает никаких эмоций. Может быть, потому что становится настолько привычным, что не кажется чем-то особенным или из ряда вон выходящим.

— Слышала мою речь?

— Это была самая нелепая речь из всех возможных. Но это было искренне. Так что даю четыре балла из пяти.

Дэён морщится и отворачивается. А потом тут же ойкает, потому что шею снова простреливают неприятная боль. Парень не успевает даже поднять руку, как Риин сама накрывает пальцам напряжённую мышцу и осторожно давит на неё, круговыми движениями пытаясь что-то нащупать.

— Здесь? — спрашивает она, а Дэён только выдыхает в её волосы и жмурится. — Понятно. Давно болит?

— С «Catch me».

— Вряд ли что-то серьёзное, — говорит тихо Риин, надавливая на шею всей ладонью и начиная растирать ощутимее, — просто потянул.

— Да, — тянет парень, чувствуя, как напрягается от одновременных боли и удовольствия всё тело, — я знаю.

— Надо было тогда самому что-то сделать, а не терпеть.

— Это у тебя волшебные руки, а не у меня, — хмыкает Дэён, представляя, как наверняка краснеет очаровательно Риин, и, открыв глаза, убеждается в своей правоте. — Слушай… Сколько мы уже дружим?

Девушка поднимает на него коротко взгляд, а потом тут же снова концентрируется исключительно на шее. Парню нравится, что они сейчас, пока он сидит, почти одного роста, что он может смотреть на неё прямо, а не наклоняться к самому лицу, пытаясь разглядеть эмоции.

— Что за странный вопрос? Провалы в памяти? Со средней школы, умник.

Дэён на самом деле помнит это отлично. Помнит даже то, при каких обстоятельствах они вообще начали общаться, и то, что запал на Ли Риин ещё тогда. Просто даже не понял этого как следует.

— А в годах сколько?

— Лет семь примерно, — девушка пожимает наигранно безразлично плечами, а Дэён думает, что она лжёт, потому что никаких «примерно» и быть не может. — Ты к чему спрашиваешь?

— Давай встречаться, — предлагает он вместо ответа, и Риин ожидаемо вздрагивает. Он ладони опускает на её талию, придвигает девушку ближе к себе и любуется на совершенно ошарашенный взгляд. — Будь моей девушкой.

— С ума сошёл?

У Риин голос совсем слабый и тихий. Она ладонями цепляется за его плечи, и чуть отодвигается, чтобы не быть совсем близко, а Дэёну хочется смеяться с того, настолько очаровательно-милой она может быть, когда не прячется за колючками или наигранной открытостью всем и каждому. Из крайности в крайность.

— А что не так?

— Контракт запрещает тебе отношения, — напоминает ему Риин, а парень радуется на самом деле, ведь она не отвергает его совсем, поэтому увереннее обнимает её и тянет на себя. — И прекрати меня тискать. Ненавижу это.

— Через полтора месяца мы подпишем новые. В их проектах нет запрета на отношения. И Джин-хён не будет против, если я ему всё объясню.

— Джин-хён? — усмехается неожиданно Риин и щурится. — Уже не «отец»?

Дэён смущается, краснеет совершенно нелепо, убирает руки с талии девушки и хочет уже уйти, только Риин не позволяет. Она смеётся заливисто, сама обнимет его и обратно к столу прижимает.

— Ладно, прости, — поднимает Риин голову. — Но это было очень мило, правда. Уверена, господин Ким растаял.

— Если он смотрел премию.

— Уверена, что смотрел.

Девушка улыбается, глядит на него своими по-оленьему большими глазами, а Дэён себя в них теряет, падает и пропадает. Но совсем этого не страшится. Он вместо этого подаётся вперёд, чувствуя, как бешено начинает колотиться сердце, обнимает её лицо ладонями, глаз не своя с нетронутых помадой губ, и в получает под дых одним простым:

— Разобью тебе нос, если попытаешься меня поцеловать.

— Да почему? — дуется Дэён и невольно хмурится.

— Потому что я ещё не согласилась быть твоей девушкой.

— Что ж, тогда просто получу аванс.

Дэёна переполняет на самом деле одно только счастье. И плевать, что Риин протестующе мычит пару секунду в его губы, что где-то за ширмой носятся люди, которым совсем не нужно всего этого видеть, и что пульс шумит ушах самым настоящим горным ветром. Он за один только сегодняшний вечер делает сразу три очень важных дела, к которым слишком долго шёл, но которые однозначно того стоят. И пусть Мин Дэён правда задолбался, восторга в его душе это не отменяет.

***

— Ты уже переименовал мой контакт в «Папочка Джинни»?

Ким Сокджин играет абсолютно бесстыдно бровями, говорит с совершенно однозначным подтекстом, и мама тут же ударяет его полотенцем по плечу, проходя мимо.

— Да за что? — округляет он глаза в таком искреннем потрясении, что Дэён не сдерживает смешка. — Видишь? Ему понравилась шутка.

— Ты вообще границ не замечаешь? Он — ребёнок.

Мин Ёнхи кривится, фыркает недовольно, разворачивается, чтобы вернуться к своим делам, но в итоге забавно вскрикивает и оказывается притянута на колени мужчины. Джин подмигивает ему, пока мама пытается встать на ноги, а Дэён улыбается ещё шире, потому что считает это до ужаса милым. Он долгое время верил в то, что родители однажды потеряют этот свой особый шарм, но Ким Сокджин оставался по-прежнему ребячливым, а мама продолжала ворчать на него забавно, искоса поглядывая на сына и краснея кончиками ушей.

— Мам, мне вообще-то двадцать.

— А я о чём? — фыркает женщина. — Ребёнок!

Дэён закатывает глаза, хочет напомнить о том, что она в свои двадцать была уже его матерью, но вовремя прикусывает язык и решает промолчать. Он и без того дома бывает слишком редко. А портить эту приятную атмосферу совсем не хочется.

Ему очень нравится то, как пахнет дома: улыбками и смехом, вечной язвительностью и готовностью помочь. Дэён маму видит из-за забитого расписания крайне редко, Ким Сокджина — забавно — немного чаще. Но больше всего ему нравится ощущать, как две пары маленьких ладошек вцепляются в его бёдра, едва он появляется дома, а потом два же тела не оставляют его в покое, повторяя это приятное на самом деле «хён». Младшим братьям Мин Дэёна по четыре. Но суматохи они в жизни приносят столько, что голова идёт кругом.

Ким Хёнвон и Ким Дживон, друг от друга отличающиеся разве что родинками на щеках, действительно потрясающие. И Дэён, удивительно, совсем не ревнует родителей к ним двоим. Может быть, потому что уже слишком взрослый для всего этого.

— Ты счастлива? — однажды спросил он у Мин Ёнхи, а та привычно поправила волосы на его лбу и мягко улыбнулась.

— Разве может быть иначе, когда меня окружают четверо удивительных мужчин?

Дэён часто вспоминает тот их разговор, воскрешает в мыслях и разбирает на части. Потому что услышал тогда много правильного, честно и нужного. Узнал всё то, что было ему на самом деле необходимо.

Ближе к двенадцати часам ночи мама уходит спать вслед за младшими сыновьями, целует коротко его в лоб и смотрит предупреждающе на мужа, который в ответ посылает ей ярчайшую из своих улыбок.

— Долго не засиживайтесь.

Они с мужчиной кивают в унисон, провожают её взглядами, а потом вздыхают совершенно одинаково, смотрят коротко друг на друга и взрываются смехом, запрокидывая головы. Дэён, когда едет домой, честно думает, что ему будет жутко неловко с человеком, которого он уже несколько лет кряду зовёт мысленно отцом, но которому не иначе как по глупости сказал, что такого никогда не произойдёт. Но с Джином, кажется, вообще не бывает сложно, потому что тот сам всякие сложности ненавидит.

— Выпьем?

— Мама тебя убьёт.

— Если бы ты знал, как она меня убивает, не говорил бы так, — усмехается мужчина, а Дэён принимает из его рук баночку пива и легко распечатывает её.

— Не опускайся только до уровня тех знаменитых шуток про «мамок».

— Но они смешные.

— Не когда дело касается моей мамы.

Джин задумывается на секунду, поджимая губы и слизывая с них пенку от пива, а потом приподнимает алюминиевую баночку, будто для тоста, и произносит:

— Согласен.

Дэёну кажется, что они всю ту половину ночи, что сидят на кухне и разговаривают, балансируют на грани. Они только здесь, в стенах дома, ощущают себя отцом и сыном, а в рабочих моментах изо всех сил стараются держать нейтралитет, чтобы это не мешало. И Дэён бесконечно ценит это время, потому что Ким Сокджин — человек необычайно мудрый, пусть и любит прятаться за маской лучшего из весельчаков. Парень очень сильно хочет попросит разрешения называть его отцом напрямую, никого не таясь и не стесняясь, но никак не находит подходящих слов, потому что жутко боится. Джин никогда этого от него не требовал, а Дэён, если честно, сдерживался из последних сил.

Но всё решается будто бы самой собой, когда мужчина, сидя на диване рядом с ним и допивая уже третью банку пива, признаётся:

— Я едва не разревелся, когда слушал твою речь на премии.

Дэён, если честно, засыпает. Он думает, что они зря переместились в гостиную, потому что весь мир вокруг теперь движется забавно, а в глазах стоит одна сплошная муть. Но всё не было бы так печально, подчиняйся ему его язык.

— Я так рад, что вы с мамой вместе, — говорит честно парень. — И мне жаль, что я когда-то сказал, что ты не станешь мне отцом.

— Неужели стал? — хмыкает Джин, а Дэён находит в себе силы только кивнуть. — Я рад. Потому что не могу перестать видеть в тебе своего старшего сына. Можно я скажу то, что хотел уже очень давно?

— Только если это не испортит момента.

Парень выдыхает, запрокидывая голову на диванные подушки за своей спиной, а потом слышит:

— Мы с мамой гордимся тобой, Дэён-а. Всегда гордились, — и жмурится, потому что уверен, что в ином случае обязательно разревётся.

Ему хорошо и легко рядом с отцом. И в родительском доме страшно хорошо. Его даже неугомонные Дживон и Хёнвон не раздражают, хотя отдохнуть хочется до ужаса. И Дэён улыбается чуть дрожащими губами и благодарит от всей души:

— Спасибо, пап.

Это уже утром мама, застав их спящими в совершенно одинаковых позах, будет ворчать, заставляя в голове шуметь неприятно. Это уже утром близнецы залезут на него, не дав как следует проспаться. Это уже утром он кинет за завтраком неосторожное «Да, пап, хватит!», когда тот начнёт расспрашивать про Риин, волнующуюся и закидывающую его сообщениями по одной букве в каждом. И это уже утром Дэён кинется обнимать маму, в глазах которой появятся вдруг слёзы счастья и понимания.

А сейчас Мин Дэён понимает в очередной раз, что задолбался. И он на самом деле не предпочёл бы другого слова, потому что оно — идеальный вариант.