Рыжий (СИ) [Александр Иванушкин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Рыжий

Рыжий (0)

Рыжий (0)Александр Иванушкин


Всё, что вы прочтёте в этой книге является добросовестным вымыслом. Случайные совпадения имён, названий и жизненных ситуаций — случайны, как блики в лунной дорожке. Автор несёт исключительно художественную ответственность. Спасибо за понимание.

Привет

Привет, я Рыжий. И с этим ничего не поделаешь, потому как я Рыжий не только внешне, но и внутри. Чужим не понять, но я попробую объяснить.

То, что говорит народ — говорит тысячелетний опыт. А народ говорит, что «рыжим нельзя доверять», «рыжий — бесстыжий», однако когда надо сделать простую и честную глупость: «я что, рыжий?», говорит народ.

Наша деревня рыжих по мне знает. Не повезло. Один я тут такой. Вот скажешь человеку: «У тебя сопля на бороде», а он, вместо того чтобы утереться и поблагодарить, в драку лезет.

Или вот скажешь соседке: «У тебя молоко водой разбавлено», так она визжать сразу начинает, а зять ее, ну да, сразу бежит драться с рыжим. Так что к 18-ти годам я и драться и бегать очень хорошо умею.

Но надо сказать, что в обиду чужим меня не дают. Тут уже принцип: «Это наш рыжий! Своего заведите и делайте с ним что пожелаете. Нашего — не трожь». На танцах, если гости заедут — все четко.

Танцы у нас простые препростые. Клуб, музычка, скачки, алкоголь, девчонки пищат. Наших дев я знаю как облупленных. Мне вообще женский пол понятен был с раннего детства. Особенность такая рыжая.

Смотрю и знаю точно, чего ждет, на что поведется, Где вот прямо сейчас гуляет грань между «приличным» и «возможным» в ее головушке. Еще умею червя сажать. Три минуты разговора и прекрасная дама уходит по своим делам, а заселенный червь тихо точит ее сердечко.

Сердечку больно день за днем, а в моем присутствии — сладко. Плохо, что червь сердечко девичье быстро доедает и становится такая пустой и злой. Пары раз мне хватило, чтобы больше так не делать.

Но все едино, большая часть моих драк последние три года, это драки с обозленными кавалерами. Вот были друзья вроде. Туда — вместе, сюда — вместе. За рыжего (а рыжий всегда неправ) заступался до кровавых соплей. Вдруг хлоп — Танечка не туда смотрит. И все. Враг вражеский на все времена.

Вся деревня ждала, когда же меня забреют во солдаты и покой тихий низойдет на ны. Мне рыжему тоже интересно было, что там у зеленых за житуха. Однако я встретил любовь. И началось.

Собственно дева была по нашим стандартам невзрачная. Бледная, тонкая, слабая дева была. Явилась мне посреди дороги на родник. Просто шел с канистрой пластиковой на плече и вдруг.

— Здравствуйте. Я ищу ваш менгир. Покажите мне его, пожалуйста.

Мой менгир всегда при мне, однако вот так на просеке, пусть и пустой в обе стороны…

— Мне говорили, что возле деревни появились русалки, ловят парней за менгир и высасывают из них жизненную энергию. Всю.

Она ничего не поняла и смотрела чистыми синими брызгами честно пытаясь понять. А я увяз в этих брызгах и рыжий во мне кричал: «Беги! Беги не оборачиваясь! Еще можно успеть убежать!» Однако.

Что-то все же она там сообразила и решила меня успокоить.

— Нет нет, мне не нужна ваша жизненная энергия. Тут где-то есть менгир, камень с рунами, понимаете?

— Да. Есть такой камень за родником. Понимаю. Как зовут?

— Трюкпа.

— Теперь не понимаю. Еще раз. Как зовут?

— Трюкпа. Род Трю, класс паладин. Это походное имя для встречных. Сама придумала. Вам не нравится?

— Не готов ответить…

Ясно. Головка у девочки бобо. А фигурка точеная, хоть и мелкая она какая-то. Но глазищи. Это от безумия у нее такие глазищи?

— У вас такой интересный цвет волос и такой же интересный цвет души. А как вас зовут?

Опла попла! Она что, в меня червя сажает? Вывести из равновесия несуразицей, потом комплимент, чтобы раскрылся и ставь любые блоки по живому. Редиска тебя зовут, не иначе.

— Меня зовут Вапаха, о прекрасная мышь весны! Это тоже походное имя и означает оно — род Ваня, класс — паладин хаоса.

Девушка отскочила на два метра и вытянула обе руки перед собой раскрытыми ладошками ко мне. Как она так прыгает не разворачиваясь? Ладошки маленькие, прозрачные почти, спекся Рыжий. Бровки схмурила. Похоже мое придуманное имя ей очень не нравится.

— Паладинов хаоса не бывает! Паладины бывают только у света и тьмы! Только у сил порядка есть паладины! Хаос же — мерзость!

Как мило ты шипишь, крохотная моя. Моя? Точно спекся паладин хаоса. Ну чо, надо лечить ситуацию, игры играми, а вода сама себя не принесет, да и камень с рунами сам себя не найдет. Я опустил канистру на тропу и мирно (очень мирно) сел на нее.

— Посмотри на меня внимательнее своими смертельно прекрасными глазками. Я — мерзость?

— Нет. Ты хороший, только странный.

Ха. Я — странный. Зацелую насмерть. Высушила зараза без всяких червей. Батюшка наш говорил, что у любви нет причин, что все, что имеет причину — это не любовь, а корысть. Знал значит. Теперь и я знаю.

— Ну раз я хороший, то пойдем, камень твой покажу.

— Я не могу доверять хаосу.

Но ручки опустила.

— Но хаос же тебе доверяет.

Что я несу, Господи.

— Хаос не уважает причин и следствий. Ты же паладин хаоса и должен знать свою стихию.

Вот, похоже она просит. Хочется мышке моей, чтобы все было хорошо и я должен культурно и безопасно закруглить к тому, на что она уже согласилась. Только я же рыжий.

— Единственное, что не нуждается в причинах и следствиях — это любовь. Я люблю тебя. Назови свое настоящее имя.

Не ожидал от себя такого, но если уж быть паладином хаоса..

Грохнуло с ясного неба так, что я чуть с канистры не свалился. Девушка закрыла глаза, поднялась над тропой на метр и засияла. Да, она просто взлетела и засияла. Не успел я подобрать челюсть, как все вернулось в норму. Сияние исчезло, а она опять была на тропе ножками.

Только прыгала как обезумевшая коза и выкрикивала «Да!», «Да!» Мы с канистрой любовались. Но недолго.

— Меня зовут Тропатра Треналисса Трю!

Моя волшебная коза выкрикнула это и одним прыжком оказалась впритык. И я ее обнял. Вот обнял я ее. И поскольку сидел, она легко достала до моего уха и горячо шептала в него:

— Система сообщила, что теперь я могу стать матерью нового мира. Слышишь, хаос? Я. Могу. Стать. Матерью. Нового. Мира.

Что-то в этом было неправильно. Она как бы через меня общалась с придуманной мной же стихией. А может и не придуманной. Любви не нужны причины и ей плевать на следствия? Да. Значит хаос в моем лице налицо. Присутствует в полной мере. И что за система такая?

— Мама назвала меня Иваном, но настоящее имя хаоса — Рыжий. Тебя же я стану звать Мышка. Ты родишь мне новый мир. Здесь правда кругом крапива и комары, но тут два шага…

— Да, я знаю, портал! Идем скорее к менгиру. Вставай! Побежали.

Меня рванули за руку с не девичьей силой. Бежать пришлось очень быстро. Скорость будущей матери нового мира тоже была не девичьей.

— Где? Куда? Быстрее показывай!

— Вон под теми соснами родник, от него вверх 50 метров на холмик.

Давно так не бегал, но не отстал, мышь летучая моя встала столбиком у камня. Да, на камне были какие-то поцарапки. Может это и называлось рунами. Я не спец. Однако нас тут ждали три странных субъекта. Мышь всплеснула руками:

— Ой, гномики!

Субъектов такое обращение покорежило.

— Мы не гномики, мы дворфы.

Были они мне по пояс. Морды жутко серьезные. Двое с топорами, один с посохом. Но мне было все равно, потому что у меня была любовь. Любовь моя направила свои маленькие ладошки в сторону этого цирка лилипутов, но я задвинул ее себе за спину.

— Что за уроды на моей земле!?

В конце концов паладин хаоса должен иногда грохотать голосом нечто подобное. Гномики поморщились.

— Ты себя, бабазяк, не видел. Найди реку со спокойной водой, загляни в нее и ужаснись.

А затем старикан с посохом дунул, плюнул и хлопнул ладошкой по макушке камня. «Рыжи-и-ий», — закричала Мышка удаляясь далеко далеко за край. Вселенная выгнулась сытой кошкой: «Мурмурмр» и нас разнесло в противоположные ее концы.

Я лежал голый на широкой кровати в чужом совершенно месте. На меня смотрела склонившаяся Мышка. Моя Мышка, только грудь ее была в три раза больше. Тяжелая такая. «Ви-та-лик», — томно пропела любимая. Какой на хрен Виталик!?

Я резко сел, но ударился лбом в потолок. Точнее я попытался резко сесть и ударился лбом в крышку гроба. Да. Судя по тому, что я мог ощупать вокруг, я лежал в гробу. Под головой подушечка. Сходил за водичкой, Рыжий.

Кого там живым похоронили? Гоголя. Что сделал Гоголь? Перевернулся. Ну Гоголь в гробу перевернулся, а я не стану. Так удобнее гораздо, лицом вверх. Я лучше помолюсь. Потому что больше в гробу делать-то и нечего.

Отче наш, да, Отче Всего Сущего, иже еси на небеси. Да! Там где-то есть небеса! Стоп, не отвлекаемся. Да святится Имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя… Так. Бог — есть любовь, и значит Бог — это хаос! Точнее Бог — это хаос во мне! Стоять, я сказал, не отвлекаемся.

Да будет воля Твоя как на небе, так и на земле. Да. И там, и здесь, в этом гробу пусть тоже будет воля Твоя. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. Да, даждь нам днесь всего всего. И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. Вот, как там батя возглашает «За ненавидящих и обидящих нас, Господу помо-олимся». Помолимся. Всем оставляю, даже гномикам козлиным оставляю, Боже. Но шо за Виталик!?

Замри, башка. Молимся строго не отвлекаясь! И не введи нас во искушение. Вот не введи нас, Боже, во искушение, а если мы уже там, так выведи, пожалуйста, побыстрее. Но избави нас от лукавого. Да, избави. Все, помолился. А на крышке гроба прямо перед носом загорелась белая надпись:

Активировать интерфейс?

Хороший гроб попался, электрический со монитором. А может это всем добрым людям Господь такое обустраивает после смерти? Он же хаос, в конце концов, а я Его паладин. Активировать, разумеется. Если что-то можно в гробу активировать, то это нужно делать обязательно. Надпись мигнула и исчезла. А перед глазами выскочило:

Расы разумных в данной локации:

Протометаморф (заблокировано отягощением)

Каменюга (заблокировано отягощением)

Шестиногий крокодил (заблокировано отягощением)

Черный эльф (заблокировано отягощением)

Дракон (заблокировано отягощением)

Некротварь (заблокировано отягощением)

Хамух (заблокировано отягощением)

Уркла (заблокировано отягощением)

Бабазяк (свободно) — выбрать?

Какой богатый выбор в этом гробу. И что за клятое отягощение такое? Если бы не оно, выбрал бы дракона. Драконы летают, они здоровые и им все пофиг. Эх, какой бы из тебя крутой дракон вышел, Рыжий…

Надпись начала медленно таять и я выбрал бабазяка. Чо уж там, на безрыбье и бабазяк — дракон. Картинка тут же сменилась:

Пол разумных в данной локации:

Мужской (свободно) — выбрать?

Женский (заблокировано отягощением)

Отсутствует (заблокировано отягощением)

Хоть в этом свезло. Хорошо, когда выбора нет тогда, когда он не особо нужен. Мужской выбираю.

Раса — бабазяк

Пол — мужской

Сила — 1

Скорость — 2

Мозги — 0

Класс — отсутствует

Навыки — отсутствуют

Снаряжение — отсутствует

Отягощение — любовь

Войти в локацию?

Вот оно что! Моя прекрасная Мышь — мое отягощение. Эти синие глазищи, тонкие плечики и крохотные ладошки… Стоп машина. Мой гроб — моя крепость. Мозги — ноль. Вот это очень обидно. И почему класс отсутствует. Я хренов паладин хаоса! Ладно. Берем что дали, говорим спасибо и входим в эту самую локацию.

Крышка гроба выстрелила вверх, а на меня пролился свет и посыпалась сухая земля. Комки стучали по голове, а света становилось все меньше. Так не пойдет. Я выпрыгнул из гроба в мир и его (гроб) быстро засыпало. Вокруг торчали кусты с большими лиловыми листьями, а под кустами белели полузасыпанные кости.

Неба не было. Хотя, может быть вот эта сиреневая бахрома там высоко во все стороны до горизонта, и есть здешнее небо. Правда больше похоже на далекий потолок с которого густо что-то висит и шевелится. Я же абсолютно голый. Крышка моего гроба исчезла.

С одной стороны, довольно близко, топорщились красные горы. Наверное там обитают разумные каменюки. Нужны мне разумные каменюки? Нет. В другую сторону тянулись пологие холмики с рощами лиловых кустов. Нужны мне эти кусты? Не знаю. Вот менгир мой прикрыть листиками, разве что.

Отвлечемся на пошив одежды. Оторвав лиловый лист я обнаружил белые буковки прямо над ним:

Лист фикусоида лилового

Свойства — неизвестно

Лист фикусоида был в две мои ладони длинной и в полторы шириной. Форма действительно как у фикуса. Лист был толстый и сочный. Ну я его и погрыз. Мне можно, мозгу же — ноль.

Сок кисленький, но приятный. В голове тренькнул колокольчик, а буковок над листиком стало намного больше:

Лист фикусоида лилового

Свойства — съедобен, аура фикуса.

При пожирании листьев этого растения приходит сытость. На пожирателя накладывается «аура фикуса», которая отгоняет насекомых весом до пяти килограмм на весь период сытости.

Мамочка милая, тут бывают такие насекомые? А Рыжий голый и голодный. Следующие пол часа я пожирал лиловые листья. Единственным невкусным элементом была толстая сухая жила листа, от черенка до кончика. Я их обгладывал и складывал в кучку. Сплету себе трусы.

В какой-то момент я понял, что фикусоид больше в меня не лезет. Вот она, сытость! Там, дома, стоит на тропе моя сиротка канистра. Я же нажрался кислых лиловых листьев и четко готов гонять насекомых до пяти килограмм. Виват!

Заглянуть бы еще раз в эти синие безумные глаза. И обнять. И сделать наконец ее матерью нового мира. Стоп. Тут никакие плетеные трусы не помогут. Значит задача минимум — шьем лиловую юбку. Задача максимум — ищем Мышь.

С задачей минимум я довольно быстро справился. Сплел поясок из обглоданных остей, вплетая и завязывая в него поперек листья фикусоида лилового. Юбочка получилась на славу. Видение в котором Мышь в этой юбке прыгала вокруг кустов и выкрикивала: «Да!», «Да!», я благоразумно, и надо сказать с нешуточным усилием, от себя отогнал.

Туго затянув поясок на чреслах, я как-бы сикось накось оделся. Теперь оружие. Вот это твердое белое ребро неизвестной твари подойдет. Кривая пика с острым концом. Не знаю как дракона, а какую-нибудь урклу проткнуть если что — проткну. Мозгу же ноль, потому и кусок острой кости в руке — уже герой.

Я решил идти в сторону кустов на холмах. Пока эти кусты есть — Рыжий будет сыт.

Земля была рыхлая с редкими камушками. Ногу я ставил внимательно, и потому моим деревенским пяткам тут ничего не угрожало. Через час ходьбы из холмика вырылся большой черный жук. Красотища блестящая с длинными усиками.

Жук замер и усики заходили над ним как дворники на ветровом стекле автомобиля, только навстречу — врозь, навстречу — врозь.

— Привет жучара, чем порадуешь?

Жук хрюкнул, и убежал за холм. Может в нем было меньше пяти килограмм? Хотя, по виду, как раз пять и было. Но кто их знает, насколько они внутри плотные? Надо было, наверное, прыгнуть и воткнуть в него кривое ребро. Может он вкусный. А из блестящего черного хитина соорудить себе панаму. Только вот мозгу у меня — ноль и потому я слишком добрый какой-то.

Со следующего холма я увидел неширокую речку и поселение на ее берегу. Круглые хижины из веток расположены были вокруг такой же хатки, но побольше. Население — маленькие зеленые голые дикари. Некоторые с копьями. Похоже рук — четыре. Головы лысые, вытянутые назад. Глазки злые. Зубки острые. Мне не понравились.

Хамухи? Уркла? Некротвари? На драконов, эльфов или каменюк эта раса ни сколечки не походила. Но что я здесь знаю, кроме способа отпугивать мелких жуков? А вот за речкой стоял настоящий лес. И от поселения на ту сторону через реку был переброшен деревянный мостик. Как по мне — слишком хрупкий.

Решено. Иду вступать в контакт с разумными не обращая внимание на их неприятный вид. Если что — ребром по бошкам настучу.

Перед поселением возились в пыли трое зеленых четырехруков. Похоже дети. Дети — цветы жизни. Я мирно (очень мирно) вышел из за куста и пошел к ним. У них, похоже, случилась драка. Ну что, все как везде. Я подошел незамеченным. Драка — дело серьезное, особливо если у бойцов по четыре руки.

Педагог из меня никакой, но попробовать стоит. Я вспомнил как это делала наша учительница химии, поправил воображаемые очки и строго прозвучал:

— Здравствуйте дети.

Рычащий клубок распался. Странные дети отлипли друг от друга и вытаращились на меня. Затем задрожали и расплылись в пыли радужными лужами. В голове чирикнул колокольчик и пред глазами возникло:

Протометаморфы увидев вас потеряли свою текущую форму от смеха.

Вам присвоен класс «Клоун»

За обретение класса вы получаете одно очко характеристик.

Распределить сейчас?

Вот спасибочки. Ну надо же быть таким дебилом? Вон над лужами оставшимися от детей надписи:

Протометаморф, состояние шока, расовые навыки блокированы

Почему я раньше не присмотрелся? Потому что мозги — ноль. Да, желаю распределить сейчас. В мозги. Колокольчик в голове звякнул и перед глазами выпала моя веселая простыня:

Раса — бабазяк

Пол — мужской

Сила — 1

Скорость — 2

Мозги — 1

Класс — клоун

Навыки — отсутствуют

Снаряжение — юбка из еды, ребро неизвестного

Отягощение — любовь

Буковки растаяли как только я их прочел. Вот ни капельки не совру — горечь обуяла меня. Класс — клоун. Приехал паладин хаоса к милой на метле. И эти три невинных лужи надо как-то из состояния гомерического шока выводить. Ведь папочки прибегут.

Кстати, один папочка уже бежал на меня размахивая копьем. Но не добежал. Расплылся радужной лужей позади деток. Вот так наши клоуны мочат ихних метаморфов. Одним своим видом.

Протометаморфы

Протометаморфы набегали волнами и скоро вся земля между мной и селением притворяшек превратилась в одну большую радужную лужу. Мозги скрипнули единичкой и я понял, что пока не слиняю с линии обзора, «расовые навыки» этих жидких не восстановятся.

Да. Клоуны не смеются, а с великим печальным сожалением, попирая растекшихся разумных, продолжают свой путь. Не удержался рыжий клоун-мародер и заглянул в большую центральную хатку. Вдруг там что ненужное хозяевам лежит?

В хатке было темно и пусто. Из дыры, точно по центру крыши, падал вниз столб внешнего света. И в этом столбе стояла деревянная клетка. В клетке сидел скучал зеленый лысый четырехрук. И даже не смотрел в мою сторону. Пожалуй он меня в темноте просто не видел. Значит был шанс поговорить, пока у него есть рот.

— Привет, братюнь. Как сам?

Лысый встал, подошел к прутьям вплотную, и начал вглядываться в темноту. Глазки черненькие недобрые, а зубки желтые и острые. Но не мне судить о его красоте, может быть, по стандартам его расы, я с аполлоном беседую бельведерским. Думал уж не ответит, но Аполлон все же зашипел:

— Яа. Сиемм. Васс. Всиехх.

Ого. Асоциальный элемент. Теперь понятно почему в клетке парня заперли. Каннибал. Хотя, каннибализм — это человеческое внутривидовое. А общий термин для пожирателей себе подобных — адельфофаг. Наверное, все же, не Аполлон, а Адольф. Так и короче и ближе к сути.

— И зачем это тебе, Адольфо? Как до жизни такой докатился?

Адольф ухватил прутья всеми руками и вжался в прореху лицом.

— Тыи хтоо?

— Бабазяк.

— Баббазиаковв ние быиваиетт.

— Так и протометаморфов не бывает. Однако вон на дворе одна большая веселая лужа плещется.

— Выидии наа свиет!

— Тебя расплавит в жижу, потому давай так поговорим.

— Ние расплавиетт. Ия ние онии. Ия родноуй!

Родной значит. Единичка мозгу моего поднатужилась и выдала путевую версию.

— Ты образец, что ли?

— Даа. Покаажии минее баббазиакаа.

Ладно. Риск расплавить Адольфа заметно снизился, потому я шагнул на освещенное место. У зеленого округлились глаза.

— Тыи беелыий!

А какой еще? Он думал, наверное, что все самое лучшее обязано быть зеленым?

— Скажи, Адольфо, только честно. Ты кусаешься?

Родной икнул, хрюкнул и заржал как конь. Ну, как конь умеющий шипеть. Приступ этого дикого ржания-шипения бил бедолагу о прутья, о земляной пол и снова о прутья. Но он не растекался лужей и это уже хорошо.

Специфическое чувство юмора тут у них. Над агонизирующим Адольфо светилась надпись:

Уркла, состояние культурного шока, расовые навыки блокированы

Зеленый слабел, что-то пытался сказать, но у него не очень получалось. Уже не ржал, не шипел, а тихо сипел скорчившись на полу. Мне же снова хотелось есть. И пить. Как помочь уркле пережить культурный шок, я не знал, потому просто покинул странную хатку.

Все пространство перед хаткой-тюрьмой занимали протометаморфы в форме уркл разного размера. Но не долго. Толпа задрожала и разлилась одной большой лужей. Начинаю привыкать.

Итого. Эти лужи как-то заперли Адольфа и копируют его по мере сил. Зачем? Выживет — спросим. Дальше. Класс «клоун» реально страшен. По крайней мере здесь. Где это «здесь»? Выживем — узнаем. Дальше. Юбка подвяла и я ее есть не буду. Значит задача минимум — натрескаться фикусоида. Задача максимум не меняется.

Бодрым шагом проплюхав по «метаморфам в состоянии шока», я вырулил на ближайшие кусты и принялся набивать животик. Бахрома закрывающая верх этого места, за время моего тут пребывания заметно посветлела. Красиво, что там.

Натрескавшись, я лежал и рассматривал это странное небо. Может действительно — это потолок титанической пещеры, и я все еще на Земле? А может на Земле вывернутой наизнанку? А может на Земле, которую нарезали на мелкие дольки и смешали в салатнице с какими другими дольками и специями? Да вообще, единичка мозгу — это задумчиво и круто.

Пока я ел, протометаморфы восстановились, переместились ко мне ножками и снова растеклись. Смех и радость мы приносим людям. Не людям, простите, протометаморфам.

Задача минимум обновилась. Надо сломать клетку Адольфо. Так сломать, чтобы он не помер от смеха. В конце концов зеленый пока единственный с кем можно поговорить. Только говорить надо по максимуму не смешно. Давай, Рыжий, поднимай тушку и вперед.

В центральной хатке ничего не изменилось. Только Адольфо посапывал свернувшись калачиком в центре клетки. Здоровый сон после гомерического стресса. Молодец организм. Бог даст — восстановится.

Клетка деревянная. Цельная, без дверки. То есть выпускать зеленого или добавлять к нему еще кого, протометаморфы не собирались. Что здесь может поделать кусок заостренной кости? Ничего. А копьё, коих на дворе полно валяется? Наверное, тоже ничего. Нужна кувалда, ну или каменюка потяжелее. Давай, мозг, ты видел такие. На них хатки стоят. А конкретно вот эта центральная.

Я обошел строение по кругу, высматривая достойный камень. Орудие должно быть достаточно тяжелое, но при этом для меня подъемное. Ну и форма поухватистей. Вот этот синий подойдет. Камень нужно было выдернуть из под домика. Раствора меж камнями не было вроде. И я впрягся.

Ворочать мой будущий таран было нелегко. Через некоторое время я взмок, но камешек выкатился мне под ноги. Гирю я когда-то кидал не слабо. Не так круто, как вдвшник сосед, но достаточно, чтобы девчонки в ладошки хлопали. Но гиря имеет удобную ручку. А здесь удобных ручек нет.

Чтобы взвалить камень на плечо, пришлось присесть на карачки, а потом выжимать ножками. Выжал. И побрел осторожно в хатку. Кажется все же плотность этого минерала гораздо больше, чем плотность «камней которые я знаю».

Голая кожа под камнем, и мяско под ней, и косточки в мяске — все плакали и кричали:

— Брось, Рыжий, эту гадость скорее и приляг под кустик поспи. Мы же твои родненькие! За что же ты нас так прессуешь!?

Пришлось даже вспомнить задачу максимум, чтобы они заткнулись. Мышка легкой ножкой своей сверкнула по курсу (жаль, что только в воображении) и даже пот заливающий глаза жечь перестал. Клоуны не сдаются!

Боже, Ты меня сюда засунул, вот Ты этот камень и неси, а я абстрагируюсь. Буду мозгом размышлять, пока тело сие волей Твоей станет двигаться к цели само, без меня.

Что характерно, и сама хатка и клетка внутри были пусты. Ни мисок, ни горшков — ничего. Как Адольфо кушал? Куда в туалет ходил? Давай, единичка, выдавай путевые версии. Ну, еду ему могли и не в мисках носить. Листья пучками или крысок каких, тоже пучками за хвостик связанных. И жрал он все с костями и шкурками. Почему нет? Зубки еще те у зеленого.

Хорошо. А туалет? Где, простите, испражнения? Ну а что, если тут порталы да гробы с мониторами обычное дело, то это только вопрос к инженерам, когда появится гаджет в анус, который отходы порталить будет куда-нибудь в специальное место. А кто систему хакнет — тот сможет вывалить дерьмо, скажем от 150-ти миллионов существ, на голову любому недостойному собранию.

Стоп. Какие инженеры в мире соломенных хаток, копий и деревянных клеток? Так что Адольф или ест безотходно, или даже живет без еды вообще. Собственно вот он спит сладко, а я тут уже некоторое время стою, единичкой мозга ворочаю.

Расставаться с камнем рано. Отходим медленно, упираемся спиной в шершавую стену. Теперь разбег и со всей дури камнем в угол клетки. Шандарах! Все. Клетка сложилась. Меня попустило, и ободранное камнем плечо, и все возложенные мною на Бога телесные тяжести сразу напомнили о себе. Ножки подкосились и я сел на пол. Перед глазами зарябило.

Вы сломали клетку судьбы (совершили непосильное действие) — вы обрели активный навык «таран судьбы» — хорошо разбежавшись (или размахнувшись) вы можете сломать то, что гораздо крепче вас, откат 20 минут

Вы разбудили младенца каменюку (это первое его пробуждение) — вы обрели пассивный навык «родитель» — пока вы воспитываете малыша все его характеристики плюсуются к вашим и на вас ложится аура «благословение матерей» (все встречные женщины хоть один раз, но попробуют вам помочь)

За обретение двух навыков одним действием вы получаете три очка характеристик

Распределить сейчас?

Как интересно. Мозг, разумеется, тут же завопил «Все мне! Все в меня, а то пропадем!» Но я рассматривал облепивший голень синий камень. Разбуженный к жизни младенчик каменюка как-то сумел пленить мою ногу, плотно обернувшись вокруг нее, и швов видно не было. Но самое главное, ему было страшно страшно.

Я это чуял напрямую. Да чего трусишь, пацан, все норм. Погладил его твердый бок и вроде как дитя паниковать перестало. Почему пацан? Ей, ты девочка или мальчик? Да, вопрос слишком сложный. Ответа не будет. Зато зашевелился Адольфо.

Он встал. В каждой руке его было по обломку прута. Все они были нацелены остреньким в меня.

— Иа убию баббазиака. И шкоуруу снимуу.

— Зубки не проглоти, Адольфик, а то какать больно будет.

Зеленый замер. Морда его вытянулась. А потом он снова заржал как лошадь умеющая шипеть. В этот раз у него даже получалось из себя сипло выдавливать время от времени «зиубкии», «киакиать». Адаптируется к сильным эмоциям, видать. Но корчило его не долго, затем немного прополз икая и впал в беспамятство.

Что же они тут такие восприимчивые все? А ведь я даже не шутил, а честно собирался «тараном судьбы» ему все зубы в глотку вогнать, если что. Ладно. Что там за характеристики у каменючки? Их мне прибавить обещали. Напиши-ка мне белыми буквами. И буквы написались.

Каменюка, новорожденный

Сила — 0

Скорость — 0

Мозги — 0

Класс — отсутствует

Навыки — отсутствуют

Снаряжение — отсутствует

Дайте новорожденному имя, чтобы он начал развиваться.

О как. Не дрейфь, малыш. Назову тебя Аргумент. Уж больно ты тяжелый. Начал там развиваться? «Да, папачкя», — ну это я сам себе ответил, а от Аргументика пришла теплая волна, вот не знаю, любви, наверное. Точно любви. Но ногу мою отпускать он не собирался.

Как быстро каменюки растут? Когда начинают передвигаться самостоятельно? Я попробовал оторвать ногу от земли. Ха, можно, конечно, с булыгой килограмм 70 на ноге идти, но недалеко. Потому два очка характеристик в силу. Хлоп. Спасибо. Нога стала подниматься веселее.

Со скоростью пока проблем не было. Потому на, мозг, жри последнюю единичку. И покажите мне все, что там теперь, пожалуйста.

Раса — бабазяк

Пол — мужской

Сила — 3

Скорость — 2

Мозги — 2

Класс — клоун

Навыки — таран судьбы (активный), родитель (пассивный)

Снаряжение — юбка "смех и грех", ребро неизвестного, копья с каменным наконечником (25 штук), протометаморф (2320 литров)

Спутник — новорожденный каменюка

Отягощение — любовь

Все это время поумневшие вдвое мозги что-то мне кричали. Точно. Это игра, в которую меня засунули против воли. Я сейчас где-то лежу с электродом в башке или в капсуле какой, и некие ублюдки без сердца на мне тестируют тестируют тестируют. В игре должна быть кнопка «выход». Да. Жму. Хочу выйти. Выход!

Вы не хотите выходить из игры

Чавой? Да, мозг сикун действительно панику не по делу поднял. Я. Хочу. Найти. Мою. Сладостную. Мышь. Точка. Мне. Все. Равно. Где. И. Все. Равно. Как. А она здесь наверняка. Ей система сообщения присылала — вот эта система. И у меня теперь она перед носом.

И как в моем снаряжении нарисовалось две с лишком тонны протометаморфа? Похоже эти притворяшки не отдельные зверюшки, а одна сущность и обесформив ее раз пять за день, я получил на нее права, как на свое снаряжение.

Мы с Аргументом похромали на выход. На улице привычно торчали зеленые фигурки, только какие-то скособоченные и оплывшие. Я вышел из хатки и они традиционно разлились радужной лужею. Присев, я зачерпнул в ладонь текучую жижку.

Протометаморф утерявший самоидентификацию от истощения

Лизните для контакта

И даже двоечка мозгу не смогла мне помешать лизнуть себя в мокрую ладонь. Протометаморф был сладкий.

Контакт установлен. Придайте форму.

Да на раз. Давай глобус. И предо мной явился глобус. Точно такой, какой был в школе, в кабинете географии. Только огромный и рыжий. Как я ни кряхтел, цвет изменить не получалось. Зато когда я захотел его сместить чуть дальше от себя, из подставки вытянулась куча маленьких лапок. На этих лапках рыжий глобус и перебежал в указанное место.

Я мучил протометаморфа пока не проголодался. Когда мы с Аргументом побрели к любимым кустам, у хатки стоял вполне натуральный мамонт с такими шикарно загнутыми бивнями, что закачаешься. И такой же рыжий, как я (с цветом ничего сделать так и не вышло).

Я, скажем, обдеру пару кустов и наемся. А что едят каменюки? Аргумеша, что ты ешь? Нет ответа. Значит спит. Младенцы много спят, насколько я слышал. А вот я не спал еще ни разу, как из гроба вылез. Потому после еды будет сон. Только как мне спать, чтобы шкуру с меня Адольфо не снял?

Двойка мозгу решала вопрос рационально. Убить зеленого. Но я успел привязаться к зубастику. Клоун там, не клоун, а хаос любви, которая Бог, ничему не служит, даже мозгам. Это мозги мне рыжему служат. Потому давай, двоечка, отрабатывай заказ и не пищи.

Можно связать спящего, можно закопать спящего по шею, можно спрятаться самому, можно построить клетку из мамонта для Адольфо, можно построить непробиваемую спальню из мамонта для себя. Молодец, мозг. Достаточно. Вариант с торчащей из земли зубастой головой Адольфо впечатлял. И диван-крепость на спине рыжего мамонта — тоже.

Бахрома вверху начала темнеть. Чуть не заснул с набитым животом прямо под кустиком, но успел себя поймать, поднять и дотащить до ожидающего протометаморфа. Первое — яма 0.5х0.5 глубина 1.5 для Адольфо. Прямо вот тут возле крыльца. Из рыжего мамонта выдвинулись тонкие рыжие ручки с рыжими штыковыми лопатами и в три минуты яма была готова.

Лопаты убираем, ручки тянем к жертве в хатку. Пеленаем, тащим, вставляем в яму, засыпаем. Готов, красавчик. «Белое солнце пустыни» практически, только башка зеленая с вытянутым затылком и зубы как у пираньи. Адольфо так и не проснулся, только постанывал. Бедолаге что-то снилось. Хорошо утрамбовал землю вокруг зеленой головы я лично. Правая нога моя теперь для этого прекрасно подходила.

Рыжий мамонт выкатил из себя лестницу, по типу тех, что подъезжают к самолетам и я вскарабкался. Не смотря на троечку силы, эти самые силы подходили к концу. Забравшись на горб, я успел создать что-то вроде мягкой кабинки и приказать протометаморфу отгонять от головы Адольфо всех, кто может на нее позариться. И провалился в сладкую тишину.

В тишине меня ждала Мышь. Она сидела в проеме большого круглого окна и болтала ножкой. За окном торчали цилиндры небоскребов. Много небоскребов разной высоты, но с одинаково круглыми боками. До самого горизонта тянулся этот мерзкий город. Я точно знал, что он мерзкий.

Над городом висело серое небо. В сером небе висели перевернутые конусы, много. Все это сознание отметило мельком. Любовь моя смотрела в окно и профиль ее был печален. Я же не мог издать ни звука, и не мог сдвинуться с места, как не пытался. Мышь соскочила с окна и подошла ко мне. Почему-то она смотрела мне в переносицу, но смотрела так, как смотрят в глаза.

И она плакала. Слезы текли по щекам. «Милый, вот и все», — сказала она и прижалась ко мне. А я не мог двинуть пальцем. Даже сместить взгляд я не мог. Я смотрел прямо в большое круглое окно. Там, от горизонта прямо на нас надвигалась стена огня.

И летающие конусы и торчащие из земли цилиндры плавились и испарялись в этой стене практически мгновенно. Огненная стена пожирающая город приближалась к нам. Вот и наше окно затрещало и потекло. Да чтоб тебя! Я рванулся изо всех жил обнимая Мышь и проснулся.

Ужас не отпускал, но это как бы был уже не мой ужас. Это был ужас моего каменного малыша. Он что, смотрит мои сны? Нет. Скорее читает мои состояния. Тихо, тихо, кроха. Все хорошо. Это был просто сон. Хотя, после такого сна мне уже не почивать наслаждаясь играми с метаморфом. Надо ускоряться в поисках Мыши.

Аргументик притих, но страх его никуда не делся. Вот я дебил. Как же тебя защитить, мой синий камушек? Смотри, кроха, мы в лотосе, небо опять посветлело. Во все стороны тишина и радость. Спальная кабина моя раскрылась лепестками, я поднял ногу с Аргументом в зенит. Ты король горы, малявка. Владей, умней, расти.

Перевести очки характеристик ребенку?

Опа! Я же помню, что «все его характеристики плюсуются к вашим», Значит для меня потерь не будет. Перво двоечку мозгу. Перевести.

Каменюка, дитя

Сила — 0

Скорость — 0

Мозги — 2

Класс — отсутствует

Навыки — отсутствуют

Снаряжение — отсутствует

А если снова эту заемную двоечку Аргументу перевести?

Вы не можете перевести то, чего у вас нет.

Ясно. Халявы не будет. Только что я перенес свои мозги в камень на ноге. Не покинешь меня, малыш? «Нет, никогда», — а вот это уже не я сказал. Ах ты барахты! Аргументище, ты заговорил? «Да, я заговорил», — в моей голове теперь не монологи, а диалоги. Как говорится, одна голова хорошо, а две двоечки мозгу в одной голове — лучше.

Настроение стремительно поднималось. Я съехал на попе по хоботу прямо к голове Адольфо. Голова рычала, шипела и щелкала зубами. Адольфо не сдавался.

Я сел по турецки

Я сел по-турецки перед головой Адольфо и превратил кончик хобота в чайник. Из чайника полил зеленую лысину тоненькой протометаморфной струйкой. Адольфо замер и зажмурился. А струйка-то была синяя! Моя рыжая натура наконец-то смогла присвоить изделию не свой цвет? Нет. Это Аргументик помог.

— Спасибо, малыш. Молодец.

— Он агрессивный.

— И мы с тобой не промах. Так ведь?

— Мы — сила.

— Вот это правильный настрой. Наш внутренний диалог прервал Адольфо:

— Отпоустии миения, баббазиакк. Ия зиа иэтоо убиую тиебяа быиссторо.

— Нет, Адольфо. Я отпущу тебя если ты расскажешь все. Я только вчера откинулся из гроба с монитором и ничего не знаю про эту локацию. Это подземелье? Планета? Как ты попал в клетку? Далеко живут драконы? Есть тут небоскребы с круглыми окнами и летающие перевернутые конусы?

— Тиолькио дывиа.

— Чего два?

— Киакк ия поупиал во килиеткиу и киак диалиекио дуракионны.

— Для начала уже хорошо. Дать тебе листик пожевать?

Адольфо заревел маленьким быком. Похоже так его ярость сражалась с его смешливостью. Ну вот, зеленый к третьему припадку стал крепче. Скоро все чувство юмора я ему отобью напрочь. И станет он мрачным изгоем своего веселого племени.

Отревев и порыдав, Адольфо, всхлипывая и шипя, рассказал нам с Аргументом очень интересную историю.

Великий дуракионн (дракон) беспощадной черной грязи хаоса по имени Страшный, во время сражения с наглыми баббазиакками, задел крылом большое дерево Жисть (Жиуситт). С этого дерева на нос дракону упала Белка Мечты (Биелкиа Миечттыи). Короче, дракон полюбил белку и выдул из нее мир для уркл.

Первому уркле дракон сказал: «убей всех бабазяков и живи». Первый уркла убил всех бабазяков и зажил. Племя его размножилось и покорило себе все расы разумных, а неразумные и так несли урклам свои шкуры и мясо непрерывно и с радостью.

Но потом появился черный колдун, который отравил часть мира жыдкогрязью (протометаморфом). Колдун ловил уркл в клетки и обучал свою жыдкогрязь боевым искусствам, в которых урклы выше всех разумных преуспели. Отряды обученной жыдкогрязи победили уркл потому, что думали и сражались как один, и не испытывали боли.

Адольфо, оказывается, был великий вождь и охотник убивший больше всех. В клетку попал случайно. Загляделся на прыгающих в вершинах деревьев белок, и не заметил ловушку. Вначале Адольфо убьет глупого бабазяка, а потом убьет черного колдуна, а потом убьет всю жыдкогрязь и мир, который Страшный выдул из Белки Мечты для уркл, очистится очистится очистится.

По второму вопросу — где драконы, Адольфо сообщил, что «драконы выше всего и потому они везде». Вирусы, что ли?

Черный колдун повелевающий жыдкогрязью — это плохо. Я вот не колдун и не черный, а повелеваю протометаморфом легко. Зачем обучать его боевым искусствам уркл? Можно просто превратить мамонта в миллион игл и снести на своем пути любое войско. Ну или две тонны в молот, триста кило в рукоять и хряп хряп хряп.

Или у черного колдуна в мозгах меньше единички, или уркла рассказал нам «слишком свою» историю.

— Папа, он врет.

— Да, Аргументик. Но я думаю его выкопать все же и отпустить.

— Он агрессивный.

— У него были плохие родители, малыш…

Из рассказа любого уровня лжи всегда можно добыть что-нибудь полезное. Ну вот чем 2320 отличается от 2319? Для меня ничем. Потому я откромсал от мамонта килограммчик и сотворил рыжую белку с синими глазками. Надо сказать довольно крупную и очень пушистую белку.

— Любишь белок, Адольфо?

— Это жиыдкиогряазз.

— Да. Зато если ты лизнешь ее в носик, она останется с тобой. А если лизнешь ее под хвостик — она тебя выкопает. Видишь какие у нее крепкие коготки?

Протометаморф делал все что я хочу просто по усилию мысли. Можно ли в него заложить программу поведения надолго? Адольфо сморщил кожу над глазами. Размышлял. А система порадовала неожиданным предложением:

Хотите заложить в отделенного протометаморфа матрицу протоличности?

Да! Хочу. Как? Сформулируйте три функции и два ограничения

Фунуция один — имитировать повадки белок, источник информации — уркла Адольфо.

Функция два — добывать уркле Адольфо орехи.

Функция три — выполнять один прямой голосовой приказ урклы Адольфо после того, как он лизнет под хвостик.

Ограничение один — не покидать урклу Адольфо больше чем на три минуты.

Ограничение два — никогда не менять предустановленную форму.

Для получения информации о повадках белок необходима инициация доступа к источнику «уркла Адольфо»

Хех.

— Ну что, уркла? Лизнешь белку в носик?

Неожиданно длинный язык выстрелил из зубастой пасти прямо белке в нос.

Протоличность создана. Присвойте имя

Белка Мечты, конечно. Ее зовут Белка Мечты.

Вы создали стабильную протоличность «Белка Мечты» из протометаморфа. Это первая созданная вами протоличность.

Вы получаете одно очко характеристик

Распределить?

В мозги, разумеется, только в мозги. Поглядим как троечка работать на Рыжего будет. Белка Мечты между тем выпрыгнула из моих рук и утвердилась верхом на зеленой лысине Адольфо. Она смотрела синими глазками и не спешила растекаться в лужу. Значит созданная мною протоличность лишена местной тотальной смешливости. И хорошо.

— Это Белка Мечты, Адольфо. Твоя верная Белка Мечты. Она немного туповата, но это после того, как дракон из нее целый мир выдул. Если будешь хорошо с ней обращаться — поправится.

Надеюсь он сумеет достать языком белке под хвост и догадается отдать голосовую команду. Прощай друже, ты станешь легендой своей расы, даже не сомневаюсь. А нам с Аргументом пора за речку в лес густой.

Мамонт закинул нас хоботом на спину и в два шага оказался у мостика. Перво — входить в темный лес на ярко рыжем мамонте, наверное, нехорошо. Но если рыжий смешать с синим — выходит темно темно буро-зеленый. Вот теперь наш зверь стал сам насебя похож окончательно. Синие глазки, рыжие бивни, бурая, почти черная-зеленая шерсть.

Седло по типу резной башенки, как на слонах в Болливуде. Нет. Обзор загораживает. Значит автомобильная седушка и прозрачный синеватый колпак, как у истребителя. Аргумент, малыш, ты готов?

— Страшно.

— Это не страх, а предвкушение грядущих побед.

— Понял. Я хочу грядущих побед.

Интересно, может ли протометаморф летать? Ну прыгать-то он может наверняка. Задние ноги мамонта отклячились и выросли коленками в стороны, как у лягушки. Мы прыгнули и оказались на той стороне. Задние ноги вернулись в норму. Прямо предо мной по веткам прыгали белки. Помельче Белки Мечты, но тоже вполне пушистые.

Я откинул обтекаемый колпак, встал и облекся в синие с искрой латы из протометаморфа (нога ниже колена, которую обнимал Аргумент, облекаться не пожелала, а вторая уходила в горб мамонта без швов), и произнес маленькую речь:

— Слушайте меня, белки этого места! Я, Рыжий бабазяк, клоун, таран и родитель, ищу свою любимую, которую три гнусных гномика зашвырнули на другой конец вселенной!

Белки впечатлились и замерли, хвосты их встали столбиками и дрожали. Надеюсь, от интереса.

— Моя королева прекрасна, как сто тысяч звезд и нежна как сама нежность. Помогите мне найти ее, и я поделюсь с вами своей любовью. Любовь бесконечна, она равна только самой себе, у нее нет и не может быть причин и размеров, она — чистый хаос сотворения!

Белок становилось все больше. Они напрыгивали отовсюду. Гроздья внимающих белок свисали с гнущихся веток. Как научить грызунов любить, я не знал, но был уверен, что смогу.

— Каждая белка сможет любить! Только найдите мне Тропатру Треналиссу Трю, рост — чуть больше половины моего, глаза — синие, грудь — небольшая, ножки — стройные, абрис бедра — не отвести глаз, доверчивая, способная стать матерью нового мира. Найдите мне ее!

Белки все разом пискнули и разбежались. Вот порскнули обратно в лес и не стало их. А вместо них перед глазами нарисовались буковки.

Вы создали квест для неразумных неигровых персонажей (Вы рассмешили систему) Класс «клоун» улучшается до класса «скоморох»

За улучшение класса вы получаете одно очко характеристик

Распределить сейчас?

Пусть таскать Аргумент на ноге все еще тяжеловато, скомороху нужны прежде всего мозги. В мозги распределяй. А будешь смеяться над моими чувствами — хакну намертво, занулю в мелкий бессистемный порошок. Понятно? Вместо «Да, дорогой, хорошо, заинька, не злись», — система выдала:

Раса — бабазяк

Пол — мужской

Сила — 3

Скорость — 2

Мозги — 4

Класс — скоморох

Навыки — таран судьбы (активный), родитель (пассивный)

Снаряжение — юбка «смех и грех», протометаморф (2319 литров)

Спутник — растущий каменюка

Отягощение — любовь

Ну да. Ребро неизвестного, кучу бесполезных копий и литр протометаморфа я оставил на том берегу рядом с везучим Адольфо, дай система ему подобреть. Юбка, кстати, тоже может лететь в реку. Прощай «смех и грех», одеваться в протометаморф мне понравилось.

Теперь мой растущий каменюка. Четверка мозгов точно знала, что если вложить в синий камень скорость — появится шанс освободить ногу. Скоморохи не торгуются, а любовь не считает. Все мое — твое, малыш.

Каменюка, ребёночек

Сила — 3

Скорость — 2

Мозги — 4

Класс — отсутствует

Навыки — отсутствуют

Снаряжение — отсутствует

Ну что, отпустишь ногу, Аргументище?

— Нет!

И ногу мою сжали с недетской силой.

— Ну нет, так нет. Только не дави сильно, раздавишь ногу папке.

Ногу Аргумент давить перестал, но отпускать и не подумал.

— Я упасть боюсь.

— Ничего. Это нормально. Ты родился во время очень непростых действий. Так что не станем спешить. А пока помогай отцу мозгами ворочать и протометаморфа красить.

— Да. Ты видишь, что деревья близко стоят, мамонт не пройдет?

— Протечет, не дрейфь. Поехали?

— Поехали!

И мы поехали. Мамонт шел сам по указанному курсу «прямо через лес», протекал в узких местах, проседал под ветки и вообще производил крайне приятное впечатление. Лес был чудесный. Старый и богатый. Нечто среднее между сосновым бором и джунглями. Орали на разные голоса птицы и какие-то вроде олени убегали с полян при нашем появлении.

Местность повышалась, стали появляться розовые скалки и довольно глубокие распадки с ручьями. Я же с Аргументом принялся размышлять. Хорошая привычка у нас на четверочках закрепилась.

Перво — самые путевые плюшки я получил здесь вообще не включая мозги. Вот с белками, например, чистый спонтан-выстрел был. К такому интересному выводу наши мозги нехотя, но пришли. То есть я имею в себе нечто не включенное в мои системные характеристики. Скорее всего именно того бедолагу Рыжего, которого с тропы на родник смело любовью в этот беличий угол (гадские гномики).

Второе — может я и проспал темное время здешних суток, но скорее всего здесь просто не бывает темно. Бахрома в вышине то темнеет, то светлеет и все дела.

Третье — я не один тут такой протометаморфовод. Где-то бродит минимум еще один, которого Адольфо назвал «черный колдун». Ничего не имею против черных, но надо хоть какую-то защиту от неожиданностей предусмотреть. Ведь это его собственность я вначале лишил самоидентификации, а затем нагло лизнул.

Какую защиту? Моего протометаморфа нельзя лизать чужим — это раз. Мои латы из протометаморфа должны имитировать самый крепкий и легкий во вселенной металл — это два. Я хочу жрать — это три. Третий вывод пресек наши с Аргументом размышления («животное», — пискнули две четверки и заткнулись).

Вон там под скалкой у ручья будет крайне удобно остановиться на перекус. Добрый мамонт спустил нас на травку. Травка была густая и мягкая, хоть и сиреневая. Благодать. Но действовать будем по порядку. На латы с откидным шлемом литров 30–40 должно хватить. Ну пусть будет 50. Нет, 59. Отделяем. Хочу создать протоличность отделенному протометаморфу!

Сформулируйте три функции и два ограничения

Функция первая — в активном состоянии имитировать абсолютно непробиваемый и абсолютно поглощающий агрессивную инерцию материал, источник информации — фантазия создателя.

Функция вторая — в активном состоянии пропускать только воздух необходимый коже и легким создателя.

Функция третья — самому нести свой вес и не сковывать движения создателя.

Ограничение один — не проводить инициацию доступа без прямого мысленного приказа создателя.

Ограничение два — не отдаляться от создателя больше чем на два метра без прямого мысленного приказа создателя.

Протоличность созданаПрисвойте имя

Имя, да. Доспех Рыжего.

Вы создали стабильную протоличность «Доспех Рыжего» из протометаморфа.

Лизать синий доспех из неизвестного природе материала не пришлось. Я ведь уже лизнул этого протометаморфа там, возле хатки с клеткой. А вот каменючку с ноги снять нужно.

— Аргументище, здесь шелковая травка, мяконькая. Ты и так на ней лежишь уже и никуда упасть не сможешь.

— А ты не уйдешь?

— С этой полянки никуда. У нас с тобой, кстати, одинаковая скорость. Не дрейфь, давай, малыш, покажи папе класс.

— Нет.

— Ну ладно.

Блин. Ребенку нужно вначале давать скорость и силу, и только потом мозги. Родители, упор на мозги замедляет развитие нормального пацана! Не давайте детке книжек, пока хотя бы раз пять не перелезет через забор туда и обратно.

Доспех Рыжего облекал меня по призыву и по желанию оголял, устанавливаясь рядом по стойке смирно. Вот только нога с Аргументом не облекалась никак. У доспеха было две ноги, но после облачения я оставался на одну ногу босым.

Отбежал к ручью и Доспех Рыжего прочапал за мной, чтобы сократить расстояние до двух метров. Ай молодец! Отрастить ему полупрозрачные крылышки на шлеме, что-ли?

Сейчас Доспех Рыжего был больше похож на легкий бронекостюм голливудского футур-полисмена, чем на доспехи средневекового рыцаря. Наверное из-за круглого шлема. И мне это не нравилось. Ладно, модельным делом займемся после.

Теперь оставшиеся 2260 литров. У тебя, мой друг, наконец-то появится имя и внятные функции. Хочу создать протоличность вот этому протометаморфу.

Сформулируйте три функции и два ограничения

Функция первая — перевозка создателя со спутниками в режиме повышенного комфорта и кругового обзора, источник информации о видах, формах и способах передвижения — фантазия создателя.

Функция вторая — обустройство комфортных, неприступных извне помещений для отдыха создателя и его спутников, источник информации о формах и особенностях устройства помещений — фантазия создателя.

Функция третья — выполнение поручений создателя.

Ограничение один — не проводить инициацию доступа без прямого мысленного приказа создателя.

Ограничение два — не отдаляться от создателя больше чем на двадцать метров без прямого мысленного приказа создателя.

Протоличность создана

Присвойте имя

Газенваген. Почему Газенваген? Да не знаю. Газенваген, короче.

Вы создали стабильную протоличность «Газенваген» из протометаморфа.

А сейчас превратись в прозрачного осьминога с длинными и быстрыми хваталками и поймай мне еду. Свинку, газель, курицу, только не собаку, не грызуна, не насекомое, можно рыбу.

Газенваген растворился в лесу. Я облачился в Доспех Рыжего (надо привыкать к опасностям) и мы с Аргументом побрели собирать хворост на костер.

Под деревьями

Под деревьями было сухо и падали на костер хватало. Во время третьего рейса, из под трухлявого ствола на меня вызверилась змеюка. Крупная, черная, толщиной в руку. Она разверзла пасть с кучей мелких тонких как иглы зубов и оказалась внутри белой. В смысле пасть внутри змеи была белой.

— Змея, не трусь, ты не моя еда. А будешь глупой — палкой наверну.

Рептилия закрыла рот, посмотрела на дровеняку в моей руке, на Аргумента (голая пятка сразу зачесалась) и уползла. Да в этом лесу все умненькие, и белки, и зубастые змеи. Мне нравится этот лес. Сушняка натаскал под скалку достаточно. Чем вот теперь мелочь поджечь?

Газенваген приволок мне ровно тех зверей, которых я ему назвал. Полосатая свинка визжала очень громко и я ее отпустил. Газенваген втянул в себя хваталку и эта толстая зебра без шеи на коротких ножках тут же дала дёру.

Зеленая в белых пятнах газель так трагично заламывала тонкую шею и так обреченно смотрела золотыми глазами, что я и ее отпустил. Как только хваталка разжалась, чудко упало в траву, подскочило на ножки и только хвост в кустах мелькнул.

Курица, похоже, была петух. Она крякала и долбила Газенвагину хваталку большим черным клювом. Ну вот без остановки. Я даже подождал малёк из интереса. Однако пернатый крякал и долбил, долбил и крякал. Уважаю. Когда отпустили птицу, та встряхнулась, крякнула последний раз, поискала пленившую ее хваталку, чтобы клюнуть, не нашла и не торопясь, по индюшачьи, ушла от нас.

Осталась одна довольно большая рыба. Рыба висела молча. Заснула на воздухе видать. Что-то Рыжий после гроба стал сильно чуткий. Не водилось раньше за ним такой чуткости. Но тут все было гораздо живее и ярче, чем дома. Да. Может игра была там, ну или не игра, а дурацкий квест «дорасти до 18» или там «найди свою любовь», например?

Две четверочки подвисли в нерешительности. «Нет», — сказала моя. «Да», — сказала аргументова. «Да плевать, есть хочу», — сказал я целиком. Рыбу даже монахи по праздникам едят. Так что этого гладкого лосося я сожру без соли. Соль, где тебя искать? Газенваген, зажги эти дровишки, будь добр.

Газ протянул над дровами две педипальпы покрытые мелким острым камнем и быстро быстро начал тереть их друг о друга. Посыпались обильные искры, мелочь занялась дымком, а там и огонек пробился, погладил сухие веточки и костер принялся.

Я сгонял протометаморфа с чайником за водой. Попил из носика и навалил сушняка на огонек. Рыбу будем печь на углях. Она не моргая ударила хвостом по траве. Примем за согласие.

Глядя на растущий огонь, я снова понял, что идиот. Надо продумать образ маленького охотничьего домика, который будет сам добывать воду и еду и в котором всегда будет пылать камин. Двух тонн вполне хватит на все удобства. А лучше скопировать старый балаган, который стоит и сейчас дома, на родных болотах, для того, чтобы помнить о этом самом доме.

Я совершенно не чувствовал себя «разумным игровым персонажем» или там «игроком» в какой-то шикарной игре. Я чувствовал себя космонавтом. Да. Я чувствовал себя посетителем чужих миров, равноценных своему. Тем более, что звездолет у меня есть. Ну как звездолет, две тонны — это скорее просто жилая капсула. Однако если она движется силой мысли — то вполне себе звездолет.

Сделаем его прозрачным. И дважды идиот, зачем ты прешься через лес на мамонте? Ты можешь лететь в супер кастрюле с прозрачным дном, приземляясь только погулять и попить водички. Две четверки мозгу, сияя, хлопнули в ладошки. Стремительный прогресс от ездового мамонта, до орбитального челнока им очень понравился.

А еще я понял почему мне здесь всех жалко. Мне здесь всех жалко, потому что я сильнее. Не циферками силы, а личным протометаморфом, и вообще. Да. Над этим «вообще» одна из четверочек пообещала поразмышлять.

Но сейчас я был голоден и зол. Надо не размышлять, а действовать. Потому я выпотрошил рыбу пальцем доспеха, предварительно превратив его в ножик. Слава Богу рыба была кожаная, без чешуи. Когда Газ организовал решетку из нержавейки над углями, я изобрел рыбопечку. Просто плойку для рыбы. Но ничего не стал воплощать. Пусть уж печется по-скорее на том, что есть.

И тут пришла белка. Маленькая глазастая белка прыгнула мне под ноги, пискнула и отпрыгнула на метр. «Пошли», — говорила она. «Нашла», — говорила она. Ну не говорила, конечно, а показывала. Боже, она нашла Мышь!

Запах паленой рыбы точил из меня голодную слюну, но мы с Аргументом уже бежали. «Допечь рыбу и ждать», — отдать приказ Газенвагену я все же успел. Белка мелькала в сиреневой траве. Ее скорость была много выше моей. Мышка, ты рядом, и сейчас я тебя увижу!

Как хорошо, что я подвязал белок на твои поиски, любимая. Любимая! Хаос во мне сиял попирая все смыслы, которые еще можно было назвать здравыми. Белка поджидала нас с Аргументом и снова ускорялась вперед. Лес вокруг становился гуще.

Через час безумной гонки моя троечка силы перестала справляться с каменюкой на ноге. Я уже не бежал, а тащился сильно хромая. Почему ты не сел в свою летающую кастрюлю, идиот? Да, мозг был прав, но поздно. Вот сейчас, вон за тем поваленным стволом — нет. Ну вот полянка впереди, и на ней! Нет.

Белка пересекла полянку в три прыжка и обернулась поджидая. Хрен. Вам. Всем. Я. Иду. К тебе! На втором дыхании поляну мы прошли. И овраг за поляной прошли. И светлый лиловый бор за оврагом прошли. Большие стройные деревья, гораздо больше тех, что я до сих пор видел здесь. К одному из них я прислонился и умер.

Точнее, умерла моя способность передвигаться. Белка в отдалении прыгала — ко мне, от меня, ко мне, от меня. Зараза. Я дышал как хриплая лошадь и смотрел прямо по курсу. Прямо по курсу был просвет и слышался плеск воды.

Да, Тропатрочка Треналисочка, наверняка сидела на камушке и полоскала в речке белые ножки свои. Белые. Ножки. Свои. И глаза ее синие были печальны. Были. Печальны. Я. Смогу. Боже, подвигай мною хоть сто метров еще! Я оторвался от теплого дерева.

Мелькнула тень, белка успела пискнуть перед тем как оказаться со сломанным позвоночником в зубах большого черного волка. Волчара смотрел на меня сморщив длинный нос. Белые клыки держали мертвую белку. Мою белку! Белку, которая вела меня к любимой.

Ты умрешь умрешь умрешь — я прыгнул. Прыгнул и схватил пустоту. Волк мелькнул тенью по краю зрения и исчез. Умчался жрать белочку или волчат белочкой кормить. Скорость. Следующие очки характеристик только в скорость. О, мозги проснулись. Где же вы раньше-то были?

Я перевернулся и лежал раскинув руки, глядя в высокую бахрому между ветками и слушая близкую речку. Где-то у розовой скалки меня ждала румяная вкусная рыба. Принести. Опла, Газенваген меня не слышал. Значит есть расстояние, на котором мы перестаем контачить.

— Я с тобой.

— Да, малыш, ты со мной. И это очень хорошо.

— Куда мы бежали?

— К маме.

— У меня есть мама?

— Не родная, но очень хорошая. У нее глаза синие.

— Хорошо, что я возле костра не остался, правда?

— Очень хорошо…

С хаосом поведешься — осторожности наберешься. А Аргументище молодец. Не мог знать, но чуял наверняка. Сквозь звуки воды пробивались далекие голоса. А вот это уже крайне интересно, если не глюк. Восстановился ли ты, Рыжий? Частично. Так поднимай тушку и крадись к речке со всеми своими мозгами.

Ключевое слово — «крадись». И я крался. Тихо тихо на четырех костях одну подволакивая. Голос был один, девичий, звонкий. Девушка пела. Так, что же там за песня? Рыжий тише, Рыжий ближе. Девушка пела какую-то ересь типа «Милая водичка, я твоя синичка, лалала».

Синичка, значит. Почему я был уверен, что это не Мышь? Ведь, судя по всему, провалившая квест белка вела меня именно к этой деве. Да потому, что голос чужой, хоть и красивый. Я осторожно раздвинул листики кустика и обалдел.

От леса к речке вел пологий песчаный откосик. В речке, недалеко от берега, плескалась абсолютно черная дамочка. Грудь ее нельзя было назвать «небольшая», но что белки в этом понимают? Это была не негритянка и вообще не человек. Уши. Да, у нее были длинные острые черные уши.

На берегу, ровно напротив купальщицы, сидел большой белый кролик. Кролик преданно смотрел на хозяйку и смещался, чтобы быть ближе, когда смещалась она. Протометаморф, определил я на автомате.

Голая дева глубоко антрацитового цвета плескалась и звонко напевала глупости. Ну как эта несчастная белка могла спутать ее с Мышью? Ни глаза (у этой красные), ни рост (эта заметно выше), ни грудь, простите, мокрая, прыгает, соски пульками. Единственное, что было схоже, так это «абрис бедра». И этот абрис даже круче.

Видимо данное размышление что-то изменило в моей позе и под коленом хрустнула сухая ветка. Кролик прыгнул в воду и дева мгновенно облачилась в броньку, штаны и сапоги (все белое), сзади на поясе два больших кривых кинжала. В руках ее образовался уже натянутый лук, стрела смотрела точно мне в лоб. А лик ее стал суров.

— Выходи, если разумный. Разумных я убиваю не сразу.

Звонко звенит. Припомнился зубастый Адольфо (убию баббазиакка и шкуору сниему). Все вы тут какие-то недолюбленные. Я поднялся, отряхнулся и вышел из кустиков на бережок. Эльфийка скосила глаз на мою необутую ногу, но лишь на долю секунды.

— Покажись!

Так я вроде уже показался. А, точно, шлем. Она хочет чтобы я откинул шлем. И умер с честью. С другой стороны, женщина которая держит обстоятельства под контролем гораздо разговорчивей. И я убрал шлем.

— Ты белый!

Где-то я уже эти слова и с этой же интонацией слышал.

— А волосы!

Вот тут уже нотка отчаянья. Да уж, очевидно родная мокрая темно-серая пакля на голове лучницы явно (по ее меркам) проигрывает наглому рыжему хаосу. Тренькнула тетива и в мой нагрудник ударилась стрела. Мой нагрудник этого даже не заметил, а следующая стрела уже смотрела мне в глаз.

В мой открытый ясный глаз смотрела острая стрела. Очевидно первая была пущена для краткого отдыха. Силы-то у черненькой не так чтобы много, тетиву долго натянутой держать.

— У тебя отличная броня.

Ну да, ну да. Следующую стрелу придется в глаз, в броню уже было. Боже, как же я хочу есть. Ладно, поможем, мы же не звери.

— Опусти оружие, милый ушастик, давай лучше поймаем рыбу и снова испечем ее.

Черная дева хрюкнула.

— Этот чудесный звук означает «да»?

Дева хохотала еще звонче, чем пела. По мне так слишком много высоких частот. Высокие частоты режут альфа-ритмы мозга. О чем я думаю? Эй, мозги? Ну, если ее доспехи сродни моим, то одна из трех функций была потрачена на придание постоянной формы в неактивном состоянии. Какое расточительство.

Стоп. А не знаменитый ли среди уркл «черный колдун» сейчас тут хохочет заливается стоя по колено в воде? Тетива отпущена, стрела зажата в кулачке. Зачем колдуну лук и стрелы? И она хоть и черная, одета-то в белое.

Что же она никак не насмеется? Что я такого сказал? Может «поймать рыбу», там, или «испечь рыбу» что-то означает в ее культуре? Или «милым ушастиком» ее никто никогда не называл? Похоже мой класс так устроен, что я могу говорить и делать все, что в голову взбредет. Все равно что, и местные будут хохотать.

Эльфийка стала затихать.

— Милый ушастик. Черный Эль! Милый ушастик. Попробую как-нибудь без свидетелей назвать так отца. Нет. Это слишком. Назову так Ланса, когда он попробует очередной раз подкатить. Хпрфф!

И дева снова залилась колокольчиком. Какая хорошая. Все дело, оказывается, в неуставном обращении. Ну а что, ушки и правда милые. Топорщатся и трепещут. А черные эльфы покрепче уркл. Головой о берег не бьется, сознания не теряет. Молодец.

Неожиданно стало тихо. Дева пристально смотрела в глаза, но уже без оружия в руках.

— Зачем ты следил за мной?

— Меня к тебе белка привела.

— Какая белка?

— Пушистая. Понимаешь, я белок попросил найти мою пропавшую любовь.

Дева, хоть и воительница, а услышав про любовь задумалась и головку наклонила.

— А белки, значит, послушались и побежали искать. Хпрфф! Пойдем. Мой лагерь недалеко, все мне подробно расскажешь. Такой дурень не может быть опасен.

Лучница выбралась из воды.

— Только если там есть еда. Я не ел очень очень давно.

— Еда есть. Покормлю. Что на ноге?

— Аргумент. Маленький каменюка.

— Ого. Никогда не видела их малышей. Где взял?

— Там его уже нет.

— Но там могут быть другие.

— Скажи пожалуйста, я не очень разбираюсь в таких вещах, вот когда твои ушки поднимаются вверх и мелко дрожат, это что означает? Ты так время от времени делаешь.

Дева сбилась с темпа, зыркнула не меня, как говорят «рублем подарила», но отвечать на вопрос не стала. Впрочем, мы уже и пришли. То, что лучница называла лагерем, было круглой полянкой с палаткой в центре и кострищем перед ней. Причем палатка была натуральной (не протометаморф).

Только вот я до нее не дошел. Под ногами что-то треснуло и на меня упала клетка. Да. Практически копия той, в которой томился Адольфо. Клетка не просто упала, а упала и вросла в землю, не пошевелить. Вот оно, черное колдунство!

Дева прыгала вокруг и хлопала в ладоши, даже разок колесом прошлась, гимнастка.

— Я поймала! Я тебя поймала! Поймала!

Может она скажет, что и голышом купалась громко песни распевая, чтобы меня подманить? Да так оно и было, скорее всего. Но белка была моя, квестовая белочка. Белку, черная зараза, подговорить не могла. Или могла?

— Ты невыразимо коварна!

— Ооо… Повтори это еще раз! Еще раз! Еще раз!

— Зовут-то как?

— Я Лита, дочь Латопа, сына Лигура! Преклони колени, бабазяк! Блин! Я поймала бабазяка! Никто не верил, что они еще где-то есть. И такого красивенького! И такого смешного!

— Как ты меня вообще нашла?

— Да ты топал на весь лес, как ослепший каменюка. Так громко и так медленно, что я успела в реке замерзнуть. Знаешь, что мой дед убил последнего бабазяка на этих землях?

— Зачем, прости, он его убил?

— Не знаю. Дед говорил, что бабазяки вкусные. С этого последнего он снял шкуру и набил ее опилками. У него в тронном зале стоит. Только у того кожа красная и волосы черные. Ты же такой милашка. Милашечка!

— А с белками умеешь разговаривать?

— Не пробовала. Дались тебе эти белки. Ну, проси кушать свою хозяйку. Ты ведь хотел?

Еще как хотел. Ну, похоже меня выцепили в лиловом бору после оврага. Боже, дай разума всем твоим белкам и спасибо, что я попался так далеко от моей сладкой, румяной, печеной рыбки. Я обязательно вернусь к тебе, верный Газенваген.

— Милая Лита, накорми меня пожалуйста. С голодных бабазяков облетают волосы и ногти. С меня вот вот начнут облетать, а мне этого ужасно не хочется. И подари мне счастье обедать вместе. Так не хочется оставаться одному в этой страшной клетке.

— Бедняжечка. Я не буду тебя мучить сегодня. Но что будет завтра, знает только Черный Эль!

И дева убежала подпрыгивая. Эльфы, насколько я знаю, так себя не ведут. Они надутые и строгие, потому что вечные и все уже видели и все уже знают и бла бла бла. Может эта еще очень молодая, несмотря на размер груди? Совсем соплюха, судя по тому, что чешет не фильтруя.

Однако обварившись молоком, в смысле став жертвой коварства, размыслим и следующее: вдруг и эти искренние трели удачливой охотницы — дым дым дым.

— Что скажешь, Аргумент?

— Она не злая.

— Нравится тебе?

— Если тебя не будет мучить, я ее не убью.

— Ого, парень. В тебе определенно пробиваются местные гены.

— Что такое гены?

— И сам не знаю. Просто красивое слово для неведомой хни.

— Она идет.

К нам от палатки шла большая деревянная тарелка с печеным чем-то, и с плодами какими-то, и с большой булочкой. Булочка! Это просто грезы, а не явь. Большую тарелку с едой несла Лита и ушки ее трепетали, но это не важно. Тут была булочка! А еще кувшинчик, как я его сразу не заметил. Ну, шевели же своими черными ножками, ушастик.

Да, тарелка сквозь прутья не пролезла, но сквозь прутья прекрасно пролазили мои руки. И я все съел. И я все выпил. Что это было не понял, но выпил. Охой. Лита смотрела как я ем с большим любопытством. Собственно тарелка была уже пуста, а мы с ней сидели друг напротив друга. Я в клетке, она снаружи.

— Это у тебя морфик? Не отпирайся, я видела как убрался шлем.

— Ну да. Морфик.

— Очень крутой. Кто мастер? Хотя, подожди. У тебя любовь пропала!

— И что?

— Значит где-то тут бродит еще один бабазяк. Бабазячка!

— Может мы любим кокосы.

— Что такое кокосы?

— Плоды кокосовых пальм.

— Хаха. Подожди с пальмами. Может и этот морфик тебе сделал мастер бабазяк? Неизвестный Черному Элю мастер, который прячется в этом лесу? Признайся, здесь где-то полно бабазяков? Целый подземный город.

— Нет. Я один из гроба вышел.

— Что такое гроб?

— Плод гробовых пальм.

— Я принесу плеть и буду бить тебя пока ты мне все не расскажешь.

— Я сломаю клетку и натяну тебе глаз на жопу.

— О Черный Эль! Глаз. На. Жопу. Это как? И клетку эту сломать нельзя. Это малая клетка судьбы. Я за нее 700 черепов заплатила.

— Урклские черепа были, или беличьи?

— Дурень, череп — это монета. Просто круглая монета. Попробуй сломать клетку. Давай.

— Не хочу.

— Почему же?

— Потому, что я любопытный.

— Это я любопытная! Я самая любопытная в Черном Эле.

— Тогда высунь язык.

— Зачем это?

— Я должен знать какого он цвета. От этого зависит смогу ли я тебе доверять.

— Я высуну язык, а ты мне все все расскажешь. Да?

— Именно.

— Нашел идиотку.

Лита посмотрела направо, посмотрела налево и высунула свой язык. Боже, она открыла рот и старательно высунула свой розовый язык.

Язык

Язык был розовый, а зубы белые, а глаза красные (белки синеватые, радужка алая, зрачок темно бурый), губы чуть светлее кожи и чуть темнее волос а волосы прямые серые (когда она успела их высушить и уложить?). Совершенно анимешное чудище.

Я был уверен, что «таран судьбы» с клеткой справится. Но покидать клетку нельзя пока я не узнаю о этом мире все, что от Литы можно узнать.

— У тебя розовый язык, как у меня.

Я честно вывалил свой.

— Потому тебе можно доверять.

Бабазяки же дурни. Легко попадаются в ловушки, верят мечущимся по лесу белкам, и все такое. Лита замерла в предвкушении.

— Но только в обмен. Мои секреты, на твои секреты. У тебя же есть секреты? Отвечать честно и кратко. Спрашиваем по очереди. Твой вопрос первый.

Я еще не договорил, как эльфийка выпалила:

— Как пройти в подземный город бабазяков?

Блин, может быть где-то здесь действительно есть подземный город бабазяков? Красных с черными волосами. Но нет ничего практичнее правды.

— Я бабазяк не из этого мира, потому ничего не знаю про здешних. Видишь, у меня даже цвет другой.

— Ты упал из голубой дырки?!

Вообще-то я вылез из гроба. Однако наличие «голубой дырки» не может не радовать. Если из нее падают, то можно в нее и вылететь.

— Это уже второй вопрос. Моя очередь сейчас, не твоя. Почему ты пришла в этот лес и живешь в этой палатке?

— Я мантикора пятого легиона, а эта «палатка» — сторожевой пост. Такие есть по всей границе Черного Эля. Теперь отвечай ты. Что находится за голубой дыркой?

Да откуда я знаю, что там находится. Она значит сторожевая мантикора в глухих пограничных лесах и одновременно внучка деда, у которого есть тронный зал, и который любил покушать бабазячины. Любопытный отпрыск голубых кровей жаждущий приключений на свою черную попку.

Ладно. Приключения, так приключения.

— Я не знаю что находится за голубой дыркой, потому что попал в этот мир из гроба. Но у меня есть средство подняться к голубой дырке и посмотреть, что же там находится на самом деле.

Глаза ее стали круглыми.

— У тебя есть настоящий дракон, который тебя слушается!?

— Почему ты не соблюдаешь правила? По одному вопросу и одному ответу. Что здесь непонятного?

— Тише! Заткнись. Сиди тихо тихо и ничего никому не говори. Иначе сразу убью.

Вот так. Кто-то приближается к нашей полянке и чуткие черные ушки это услышали. Помолчим подождем. Лита развернулась в сторону, вытянулась в струнку и растопырила ушки пошире. Надену-ка шлем на всякий случай.

Там, куда вслушивалась эльфийка, действительно становилось шумно. Что-то большое ворочалось в лесу, и гупало. И довольно быстро приближалось к нам. Лита достала из кармана костяной свисток (ну это было похоже на костяной свисток) и резко дунула в него три раза. Звука свисток не издал, но, видимо, в звуке не было необходимости, непонятной природы сигнал ушел куда надо.

Дева воин заслонила меня спиной и наложила стрелу на лук, тетиву, все же, не натягивая. Гупало и трещало уже не слабо. Птицы с ближайших к полянке деревьев снялись с возмущенным криком. И на поляну вывалилось нечто.

Оно было металлическое насекомообразное, на шести ногах с двумя клешнями, как у богомола, с хвостом уравновешивающим клешни и башенкой посередке. А может не башенкой, а кабинкой?

Узрев на поляне палатку, эльфийку, что уже натянула свой лук и клетку за ее спиной, башенка-кабинка замигала красным фонарем на макушке и завизжала противным женским голосом:

— Внимание! А-ааа, бзыг бзыг бзыг… Освободите площадку!

Шикнула стрела, и красный фонарь на башенке разлетелся стеклянными брызгами.

— Ненавижу некротварей с красными глазами.

Прошипела Лита. Из палатки выбегали черные эльфы, мечники с треугольными щитами, лучники и какие то еще с длинными палками, колдуны, наверное. Толпа была в белых броньках, как у Литы, но еще и в шлемах. Униформа, значит. Как они там все помещались?

Команда в две секунды выстроилась перед железякой в три ряда. Впереди мечники со щитами (полуприсев) — четверо, за ними лучники (луки натянуты) — пятеро, за ними колдуны с посохами (чот бормочут подняв над головой правые руки ладонями к небу) — трое. Красиво получилось.

Некротварь же, получив стрелу в фонарь и обнаружив перед собой агрессивную толпу заверещала:

— Протокол! Протокоротокол! Переподключение! Бзыг! Бзыг! Бзыг!

А затем присев, загнув хвост, перешла на непрерывный скоростной визг: «переподключение переподключение переподключение» и двинулась в атаку клацая зазубренными клешнями.

Лучники дали залп. Вот дисциплина! Все стрелы ударили в колено-сочленение правой передней ноги. Самому железному колену ничего не сделалось, но сила удара пяти луков все же откинула его назад, и что-то там в корпусе, к которому крепилась эта нога, крякнуло.

Некротварь запнулась и накренилась. Этой заминки хватило, чтобы себя показали колдуны. На сдуревшую машинку обрушились три молота. Ну, такое было впечатление. Самих молотов видно не было. Я бы назвал это гравитационным прессом. Бах! И кабинка сплющилась. Бах! И ножки разъехались. Бах! Отлетел хвост и клешни.

Лита захлопала в ладошки.

— Смотри, бабазяк, как сражаеются мантикоры пятого легиона!

Однако некротварь продолжала верещать про переподключение и даже пыталась привстать на еще работающие полторы ноги. Четыре мечника закинули щиты за спину и в два прыжка оказались на агонизирующей железке. Они куда-то там воткнули свои мечи (наверное знали куда тыкать) и взвизгнув последний раз, железяка перестала функционировать.

Лучники тут же покинули строй и убежали в лес на пять сторон (блин, транспортир у них в голове, наверное). Мечники же соскочили с мертвой некротвари и встали на караул вокруг нее, четко по углам воображаемого квадрата.

Один из колдунов подошел к нам и низко поклонился Лите.

— Приветствую, высокородная, и благодарю за сигнал. Благослови раздел трофеев.

Вот теперь она походила на эльфа. Надулась, губу выпятила и строго так без эмоций:

— Мой трофей вот.

И похлопала ладошкой по клетке. Колдуний зыркнул на меня и снова опустил глаза в землю.

— Некротварь поделить между сражавшимися. И запроси еще спец транспорт для моей клетки.

— Слушаюсь, высокородная. Да восславит Черный Эль твою справедливость.

Колдуний опять поклонился и отошел. Затем достал такой же костяной свисток, как у Литы и начал высвистывать что-то надувая щеки. Азбука морзе какая-то тут у них в ходу. Лита же вцепилась в прутья клетки, приблизила свои красные глазки вплотную и зашептала быстро и горячо:

— Умничка, что шлем одел. Без моего приказа не снимай. Никому ни на какие вопросы не отвечай. Ни с кем не заговаривай. Я на твоем драконе в голубую дырку полечу. Обещай. Обещай прямо сейчас!

Голубая дырка, если она была тем, что я думал, интересовала меня не меньше, чем эту сумасбродку. Если вот эта шевелящаяся бахрома в вышине все же свисает с далекого потолка, то «голубой дыркой» можно назвать лишь выход на поверхность.

— А ты сама видела эту голубую дырку?

— Да. Нет. Только на картинке в книге.

— Дашь почитать?

— Клянись. Клянись, что твой дракон поднимет меня в голубую дырку.

— Мой дракон без меня не полетит. А без тебя — легко. Но мне тоже нужно в голубую дырку. И даже дальше. Дашь прочесть книгу — возьму с собой как бортового стрелка.

— Какого стрелка?

— Стреляющего на лету. А в ушко сделаю золотую серьгу. И повязку на глаз подарю. Ты Аргументу пока нравишься.

За спиной Литы вежливо покашляли. Колдуний явно подслушал наш разговор, по крайней мере последнюю его часть.

— Ваш транспорт прибыл, высокородная.

Лита выпрямилась в строгую статую, потом хрюкнула в кулачок и пропела тонким голоском:

— Спасибо, милый ушастик.

Колдуния перекосило и он посерел. Вот из черного стал серым. Смотреть на несчастного было больно. Черный тихо возвращался на его лицо, но такого растерянного и сникшего эльфа, пожалуй, Лита еще не видела. Ну и звонко, звонко хохотала.

Бедняга неловко поклонился и убежал. Кабы врагом не заделался после такого. Сколько у этой девы мозгу? Спрошу обязательно.

На поляне меж тем стало тесно. Эльфы нагружали трех длинных шестиногих крокодилов с плоскими спинами кусками некротвари и обвязывали груз веревками. Ну да, металл везде металл. Крокодилы были белые. Судя по всему, белый у них — армейский цвет. Интересно, крокодилы тоже из палатки выползли?

Персональный крокодил Литы был стандартного зеленого цвета и чуть поменьше армейских. На его спине возвышалась площадка для клетки, а позади нее широкая, закрытая с трех сторон резная кабинка. В ней, наверное, был диванчик для высокородной.

— Откуда взялись все эти крокодилы?

— Из портала, бабазяк. Из портала. В палатке односторонний портал. С той стороны казармы. Стандартная процедура, короткоухий. Нет, белокожий! Нет, сейчас придумаю тебе кличку…

— Не надо кличек. У меня имя есть. Рыжий меня зовут. Рыжий.

— Очень тебе подходит. Значит будешь Рыжий.

Буду, куда я денусь. Похоже и ты тут рыжая, хоть и черная. Из леса возвращались лучники. У трех на плече висели зеленые газели с уже мертвыми, совсем не золотыми, а серыми глазами. Один принес полосатую свинку (она уже не визжала), и только один принес ягод в большом лопухе.

Над неудахой охотником посмеивались, но не зло. Похлопывали по плечу, утешали. Хороший спорт для солдат. На время, четко, успел — не успел. Мне нравится.

Четыре высоких мечника подошли, поклонились Лите молча, взяли мою клетку за углы и легко закинули на крокодила. Клетка встала в пазы и эльфы вбили кулаками в белых перчатках запорные клинья. Теперь перевернуться мы сможем только вместе с крокодилом.

На месте сражения с некротварью не осталось ни винтика. Из палатки вышел еще один лучник. Нашел глазами Литу и отсалютовал ей свистком. Лита повторила жест. Ага, пост сдал, пост принял. Ему, значит оставаться в дозоре. Хорошая система. В любую точку границы мгновенно любое количество войск может прибыть. Если дозорный в свисток дунуть успеет.

А вот обратно уже ножками, ну или на крокодилах. Лита запрыгнула в кабинку на диванчик и махнула рукой. Наш зеленый прочапал мимо палатки (белые сдали назад) и вырулил на довольно заметную тропу. Ну как заметную, пока не попадешь на нее — не заметишь. Вперед убежал лучник. Ну да, походное построение четырех грузовых крокодилов.

Я вернусь за тобой, Газенваген, и мы полетим в голубую дырку. Но вначале я прочту все книги черных эльфов. Ну или не все, хотя бы парочку. Клетка укачивала, мимо плыли лиловые стволы. Я мгновенно уснул.

Во сне по лиловому лесу бежала Мышь. Она бежала мне навстречу и кричала: «Рыжи-ий!» Я поймал ее на грудь и сердце растеклось счастливым протометаморфом. Она крепко обнимала меня, потом отстранилась и мы таращились друг в друга.

А потом, прости Господи, занялись зачатием нового мира. И мы этот новый мир так бы во сне и зачали, но я проснулся. Проснулся звенящий как сталь и злой как Адольфо. Ну зачем, ну зачем мне нужно было просыпаться? Как я это не люблю.

Никакого лилового леса вокруг не было. Была клетка, что-то жующие крокодилы и черные эльфы потрошащие газель под огромным одиноким деревом. Равнина во все стороны была не такая, как за первой речкой. Никаких кустов с лиловыми листьями. Только густая сизая трава по пузо крокодилам. И потолок этот мягкий светящийся я тоже разлюбил.

Мечники занимались готовкой. Лучников не было. Наверняка опять охотятся на скорость. Колдуний беседовал с коллегами. У них был свой кружок. Привелигерованные. Основная ударная сила и одновременно самое слабое звено в рукопашной.

На крокодила вскочила Лита.

— Проснулся, соня?

— Да. Где мы?

— Мы на Великом языке.

Эльфийка картинно повела ручкой по кругу.

— Великий Язык здесь врезается в наши леса. Раньше мы обходили его по кромке, но уже 40 лет у нас договор с Хамухом. Они не трогают нас, мы не трогаем их. И напрямую на целых два дня быстрее.

— Ясно. Хамух, это не гномики часом?

Лита рассмеялась.

— Нет. Хамух, это грязные уродливые дикари с обвисшими ушами. Если не повезет, ты их увидишь. А какого цвета твой дракон?

Хамух мамух, эльфы, урклы, где мне Мышь искать? Расскажу-ка я свою историю этой бодрой деве. Может она поможет?

— Слушай меня внимательно, о внучка своего деда.

У Литы вытянулась мордашка. Похоже она собралась хохотать. Неправильно начал.

— Короче. Я встретил девушку, которую полюбил с первого взгляда. И ровно через три минуты потерял ее. Три вонючих гномика нас разлучили с помощью камня-портала. Ты знаешь такие порталы, которые забрасывают в разные места?

— Нет. Порталы бывают только односторонние. Прыгаешь в белый круг здесь — выпрыгиваешь из черного круга там. Все. А какая она была, эта твоя девушка?

— Единственная.

— Последняя бабазячка? Бедняжки. Когда мы ее найдем, я отведу вам место в своем саду для размножения. Я спасу расу бабазяков! Но вначале мы с тобой полетим к голубой дырке.

Ответить я не успел. Из кроны дерева, под которым мы расположились раздался короткий свист. Ага, один лучник сторожил окрестности в гнезде. Крокодилы, в том числе и мой, спокойно, но быстро взяли дерево в кольцо. Каждый спрятал морду за гребнем хвоста товарища.

Один мечник взлетел по стволу к наблюдателю. Два лучника бежали к нам по высокой траве. Один из них отставал, потому что тащил на плече толстенную длинную змею и бросать ее не собирался. Ага, реабилитировался Ягодка. Где еще двое?

Мечник слетел вниз и доложил колдунию:

— Хамух. Один. Верхом.

И указал направление. Не повезло, сейчас я смогу увидеть хамуха, потому что указывая направление, эльф махнул рукой в сторону моей клетки. На горизонте образовалась точка, которая быстро росла. Лучники добежали. Ягодка бросил змею с отрезанной головой под дерево. Где еще двое?

Хамух был верхом на натуральном носороге. Носорог этот несся прямо на моего крокодила, но все же, в какой-то момент уперся всеми ногами, его занесло бронированным боком вперед, и он остановился в десяти метрах от нашего табора.

На носороге сидел голый по пояс магистр Йода, здоровый (выше меня) и рельефно мускулистый. Практически зеленый эльф. Уши такие же острые в стороны, только мясистей и мелкий редкий белый волос пушком по телу, морде и лысине равномерно. Глазки бурые блестящие, но зубки не торчат.

— Моя ваша жопа пополам рвать, черный сучки!

Ничего себе заявка. При том, что все Йодино оружие — нож на поясе. Лита запрыгнула на клетку и стояла там поигрывая кинжалом. Колдуны не колдовали, лучники не натягивали тетиву. Мечники не прыгали на урода, чтобы выбить ему зубы щитами. Эльфы просто молчали.

Йода пнул пяткой носорога и тот затрусил вокруг крокодилов по кругу. Завершив круг почета в полнойтишине, носорог снова оказался прямо напротив меня.

— Моча голова, железо хамух украл. Брать лес мой железо!?

Шикнула стрела. Кончик зеленого уха дернулся, из пореза закапала кровь. Сам же Йода даже не поморщился.

— Очередь дырка мой носорог лизать. Быстро!

Что тут скажешь. Простая и цельная натура. Неожиданно белый крокодил, хвост которого прикрывал морду и лапы нашего, этим самым хвостом резко мотнул перед носом Йодиного носорога. Носорг был не цельной натурой, дернулся и запаниковал. Йода довольно быстро с ним справился и выдал наконец деловое предложение:

— Крокодил вкусно. Один крокодил железо мой. Вы ходить лес живой.

Шикнула стрела и у Йоды кровь закапала с кончика второго уха. Йода кивнул головой утвердительно.

— Всё мой. Хамух черный сучки трахать. Потом раб навоз бегом.

Развернул носорога и они с гупаньем уметелились в степь. Из травы поднялись два лучника. Они держали на прицеле хамуха находясь вне крокодильего табора. Почему эльфы этого резкого парня не убили? Потому что у них мир с хамухом и лучше иметь дело с бандой напавшей на караван, чем со всем Великим Языком, что придет мстить за парня, который подъехал к эльфам без оружия и доспехов «только поговорить»?

Груженые крокодилы бежали по Великому Языку. Колдуний чего-то насвистел в свой свисток перед стартом и была надежда, что нам навстречу выдвинется прикрытие. Самой высокой точкой нашего каравана была моя клетка, потому лучники, меняясь время от времени, стояли на ней всматриваясь в горизонт.

На диванчике в кабинке злилась высокородная. Скорее всего срезать путь по Великому Языку было ее идеей. Как возможно у эльфов высокородие и служба мантикорой под началом капрала колдуния, я не очень понимал. Такая схема неизбежно ведет к накладкам. И вот одна их них.

Высокородие обязано быть еще и воинским высокочинием, для чего отпрыска надо нагибать беспощадно с раннего детства во все армейские тяжкие. Да голову нагружать, чтобы тактик и стратег вылупился. Так что этот Литин дозор на конце портала был, скорее всего, не системным капризом ловкой непоседы.

О чем я думаю? Вот вот хамухи на носорогах налетят и Лита, дочь Латопа уже никогда не поднимется на драконе в голубую дырку.

Стрелок

Стрелок на клетке звонко крикнул и наши крокодилы притормозили, заворачиваясь в оборонительное кольцо. Дерева здесь не было и потому кольцо получилось уже (сплошная стена из ребристых хвостов). Носороги быстрее крокодилов, и потому обнаружив погоню на горизонте, караван не стал состязаться в скорости, а потратил время на подготовку к бою.

В центр встали три колдуна, их окружили мечники, а лучники взобрались на некротварьи железки. Самое удивительное, что это странное построение продолжало двигаться. Не так быстро, как раньше, но караван продолжал свой бег. Координация и слаженность боевых крокодилов впечатляли.

Лита снова вцепилась в прутья моей клетки:

— У тебя хороший доспех. Присягни мне и сражайся! Я выпущу тебя, только скажи «присягаю Лите Латоп Лигур Лиранс Черный Эль». Давай, говори!

Топот множества носорогов уже был слышен даже мне. И еще визг. Совсем не такой как у сбрендившей некротвари. Визг был ликующий и вырывался он из полсотни глоток точно.

— Присягаю Лите Латоп Лигур Лиранс Черный Эль.

— Защищай магов!

Лита провела ладонью по угловому пруту клетки, нащупала там что-то и выдернула. Клетка рассыпалась. Вот такое колдунство. Так. Я встал, потянулся и спрыгнул с крокодила в траву.

Боевая корзина из крокодильих хвостов медленно удалялась, а визжащая орда быстро приближалась.

— Ты не можешь предать меня!

Это Лита лалала Черный Эль плохо про меня подумала. Я не могу предать, потому что не хочу, да и жалко этих черненьких мне, а тех зелененьких не жалко. Почему это? Стоп, трех гномиков мордой об руны! Мне мозги сейчас не для философии нужны, а для дела.

Вон клин веселых носорогов стремительно приближается, а впереди, ну надо же, сам Йода. И уже не голый, а в кожаной кираске, шлемике и мечарой огромной над головой вращает. Что там в функциях моего доспеха, «полностью гасит агрессивную инерцию»? Вот и носорог к случаю.

Я раскинул руки в стороны и шагнул визжащему Йоде навстречу. Мозг прижимаем на пол секунды, чтобы не дернулся. Бабах! Офонареть. Вот это адреналин. Я не улетел. Я остался на месте, а носорог полетел через меня кувыркаясь. Остальные пронеслись мимо.

Йодин носорог лежал со сломанной шеей, а сам хамух уже выбирался из под него. Ну да, земля рыхлая, такого чудилу легко не убить.

За ними уже во всю шел бой. Крокодилы били хвостами, ломая ноги носорогам. Хамухи прыгали с носорогов на железную баррикаду, встречая грудью стрелы. Колдуны трамбовали визжащий и воющий бардак своим гравиколдунством. Одного лучника сдернули в траву арканом и он волочился за несущимся по кругу всадником. Не Ягодка ли? Да вы задрали!

Йода почти поднялся и мотал головой приходя в себя. Вот уж давать ему очухаться я не собирался. Что там у нас в арсенале, «таран судьбы»? Я прыгнул и вломил Йоде в грудину. «Хорошо разбежавшись (или размахнувшись) вы можете сломать то, что гораздо крепче вас, откат 20 минут». Йода квакнул и умер. Вот я и убил своего первого инопланетянина.

Ну, кто не спрятался, я не виноват. Злоба на этих уродов забила ключом в сердце, но мозги почему-то прочистились и начали четко отрабатывать свой хлеб.

Перво рубим бошку главнюку его же мечом. Хряп. Теперь мне нужен носорог. Да, вот хороший метелится мимо, а хамух лежит на его горбу со стрелой в шее. Я же мелочь пузатая для этого зверя и он не побежит. Ловим за рог и гасим агрессивную инерцию. Носорожка взрыл землю тумбами, но сдвинуть меня с места не смог.

Назову тебя Чапа. У нас был коник Чапа, катал меня с пяти лет. Старичка сдали на колбасу, когда мне было двенадцать. Я плакал. Я тогда плакал, Чапа.

— Ну ну, Чапа Чапа, тихо тихо…

Я прижался шлемом к широкой носорожьей щеке и похлопывая его по шее наводил мосты. Зверь уважает силу. Сдвинуть меня зверь не смог. А тут сильный еще и дружить хочет. Ну, Чапа, подружимся?

— Травки чистой, водички холодной, работки на ноготок…

Заговорил животину. Прямо под рукой Чапа расслабился и мотнул огромной башкой вполне дружелюбно. Ах ты золотой мой. Сейчас мы этим грубиянам покажем боевых скоморохов. Хамуха мертвого долой. Седла нет, но и не надо. Я подхватил голову Йоды и запрыгнул на широкую спину.

Хайра у Йоды не было и потому я просто насадил голову урода на вытянутые пальцы. Подъял вверх руку заканчивающуюся мертвой головой, качнулся всем телом в нужную сторону и влепил пятками Чапе. Понял, умничка, и пошел ускоряясь прямо в свалку.

Восток дело тонкое, пока эти чингачгуки не поймут, что так будет с каждым, не успокоятся. И нужна песня. Покруче. Вот!

Мы с Чапой летели на хамухов, и я орал как потерпевший:

— Со юз! Не руши мый! Ре спуб лик! Сво бод ных! Спло ти ла! На ве ки! Вели ка я! Русь!

Ну и дальше по тексту. Сейчас там другой текст, но меня учили в школе этому, да и дело не в тексте. Хамухи узнавая в отрубленной голове Йоду начинали подвывать и выходить из схватки. Я совершил один почетный круг и охрип окончательно.

Враги скучковались в отдалении и не уходили. Эльфы с баррикады таращились. Потерь, на удивление, и у той и у другой стороны было немного. Но потери были. Песня закончилась. Чапа опустил морду и начал хомячить траву.

От хамухов отделился переговорщик (кто же еще) и медленно приблизился ко мне. Десять метров. Это у них какой-то стандарт, очевидно. Ближе — агрессия, дальше — подумают, что боишься. Да откуда мне сие ведомо?

— Покупать голова этот хамух. И тело.

Хех. Сработало. Больше никто не умрет. Наверное.

— Что дашь?

Интересно во что оценили хамухи тело и голову атамана.

— Мой голова. И тело.

Не понял. Но этот хамух и не дал мне успеть понять. Он быстро резанул себя по горлу, да глубоконько так, до позвонков, и свалился с носорога в траву. Это значит мне как-бы уже заплатили и не отдать Йоду на погребение я уже не могу. Круто. Очень интересные ребятки. А этот, наверняка, героем песен станет.

Я оторвал Чапу от ужина и мы почапали туда, где лежал собственно сам Йода. Спрыгнув на землю, я положил проданную голову рядом с телом. Да идите вы все в голубую дырку, с такой торговлей. Всё, где там моя клетка? Айё! И клетки у меня уже нет. Одни мы тут, Чапа, отщепенцы. Попустило и тоска. Мышка, где твои коленки?

Эльфы все поняли правильно. Крокодилы раскрылись и хамухам вынесли два тела. Эти ловкачи сумели прорваться и зарезали нам мечника. Затоптанного носорогами Ягодку я нашел и принес сам. И еще один лучник пал. Пятеро хамухов, не считая Йоды на троих эльфов. Но чувства победы не было.

Стороны забрали своих мертвых и разошлись. Караван побежал ускоряясь. У нас практически все были легко ранены, а один мечник тяжело. Как я понял, белые армейские морфики самовосстанавливались и еще останавливали кровотечение (лечили помалу).

Лите в бою сильно порезали лицо, и она, обмотанная тряпками, пряталась в своей кабинке. Смерть мантикор была на ней и настроения это Лите не добавляло. Я же тюхал рядом с ее кабинкой на Чапе. Чапа оказался необыкновенно мирным и чутким носорогом. Литин крокодил косил на него лихим желтым глазом, но хулиганить хвостом не решался.

Мое боевое колдунство про союз нерушимый произвело на армейцев сильное впечатление. Ну и как я встретил летящего носорога грудью, тоже все видели. Похоже служивые меня теперь считают опасным боевым зверьком высокородной Литы Латоп Лигур Лиранс Черный Эль. Да и наплевать.

— А я совсем не боялся.

— Потому что ты смелый.

— Ну только чуть чуть, когда в нас носорог врезался, а потом все. Уже не боялся.

— Мужик, чо.

— А Чапа добрый.

— Да, малыш. Очень добрый.

— Как ты думаешь, стоит мне принять форму носорога?

— А ты размышляешь какую форму принять?

— Ну я всегда хотел твою форму принять. Только подумал вот, что нас же путать будут.

— Понял. Не спеши с формой. Хорошую форму так сразу и не найдешь.

— Хорошо. Я буду думать. А почему Лита плачет?

— Ей больно. У нее рана на лице.

— Лита хорошая, но ее форма мне не подходит.

— Почему?

— Она не мужик.

— Это точно.

Если я единственный бабазяк известный этой расе (ну одной капризной принцессе этой расы), то Мышь среди них искать бесполезно. Зачем же я еду с ними? Чтобы узнать где голубая дырка. И девку, честно говоря, жалко. Будет шрам на морде. Отвернутся от нее высокородные женихи теперь. Хотя, что я о них знаю? Ничего.

Так где мне Мышь искать? В этой серой степи среди хамухов? Мозги, давайте турборежим. Перво, нужна карта этого мира. Очень хорошо. Значит нужна Литина библиотека. Второе, во время боя все время мелькали системные сообщения, а я смотрел сквозь них. Как увидеть, что там было важного?

Лог боестолкновения «караван черных эльфов, Великий Язык»

Вы присягнули Лите Латоп Лигур Лиранс Черный Эль, вы обретаете пассивный навык «верность» (все ваши действия в интересах сюзерена эффективнее на 10 %, чем нейтральные)

За обретения навыка вы получаете одно очко характеристик

Распределить сейчас?

Вы убили ездового носорога

Вы убили вождя хамухов, его очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила — 3, Скорость — 5, Мозги — 1, округление на усмотрение системы

Вы приручили ездового носорога, для возобновления развития питомца присвойте имя.

Имя «Чапа» принято.

Вы совершили торговую сделку в результате которой младший брат вождя хамухов добровольно расстался с жизнью. Его очки характеристик делятся на три и достаются вам, Сила — 1, Скорость — 2, Мозги — 0, округление на усмотрение системы.

Младший брат, значит. Ну теперь его будут помнить в этой степи дольше старшего. Как романтично, блин. Но уважения заслуживает. Покажи уже, системушка, что там мне приросло вкупе, а после помыслим куда «очко верности» распределять.

Раса — бабазяк

Пол — мужской

Сила — 7

Скорость — 9

Мозги — 5

Класс — скоморох

Навыки — таран судьбы (активный), родитель (пассивный), верность (пассивный)

Снаряжение — Доспех Рыжего (протометаморф с матрицей протоличности), Газенваген (протометаморф с матрицей протоличности)

Спутники — Аргумент (каменюка мыслитель), Чапа (ездовой носорог)

Отягощение — любовь

Вот почему Аргумент на ноге почти не тянет. Сила-то больше чем удвоилась. Спасибо, Йода, иди к своему Тенгри, или кто там у тебя, с миром. Газенваген из снаряжения не выпал, значит честно выполняет приказ. Сторожит печеную рыбку и ждет.

Еще вот «каменюка мыслитель» нарисовался из Аргумента. Выкручивать руки ребенку я не буду. Мыслитель, так мыслитель. Мозги, кстати, снова самое мое слабое место в этом списке. Потому беспризорную единичку в мозги. И да, Аргументику тоже все новообразовавшиеся единички мозгу слить. И будет нас две шестерки мыслителей на одном носороге.

Великий Язык лежал во все стороны и заканчиваться не собирался. Армейцы перекусывали на ходу какими-то лепешками. Страшно хотелось жрать. И пить. Но если я сниму шлем, про рыжего бабазяка с короткими ушами узнает слишком много эльфов. Господи, как я редко ем в этом мире.

Не отвлекаемся. Задача минимум — изучить карту, опираясь на нее обрыскать эти земли. Задача медиум (если я не найду Мышь) — узнать где голубая дырка, добраться до нее и подняться туда на Газенвагене. Задача максимум не меняется.

Степь пошла под уклон и на горизонте проявилась полоска леса. Между лесом и караваном стояли белые палатки с флагами. Несколько белых огромных (гораздо больше наших) крокодилов возвышались над травой неподалеку. Крокодилы растут всю жизнь и могут есть раз в год. Вот это я помнил.

Вокруг палаток было «многоэльфно». Очевидно колдуний надудел в костяной свисток о результатах боя и подмога остановилась на большой бивак. Как только караван увидели, от палаток к нам, и довольно быстро, направились три странных фигуры.

Первая — черный эльф в белых с золотом одеждах верхом на зеленой пуме с длинным узким мечом за спиной. Большая зеленая пума с белыми пятнами была явный морфик.

Вторая — абсолютно синий, страшно широкий мужик под три метра ростом, и третья — такая же синяя как мужик, огромная (с лошадь) собака, вот как борзая, только нос еще длиннее, а спина еще более гнутая.

Собака добежала первой и прямо к нам с Чапой. Пока Чапа решал паниковать ему, атаковать или не обращать внимания, это чудище уткнулось носом в Аргументика. Я счел за благо не шевелиться. Чапа, по ходу, тоже. Так мы и стояли наблюдая удаляющуюся кабинку с Литой.

Второй долетела пума с эльфом и сразу запрыгнула на крокодила. Эльф спешился и сел на диванчик к Лите. Третьим до нас дотопал страшный мужик и вслед за собакой уткнулся в Аргументика. Только не носом, а рукой. Похоже каменюки общались через прикосновение.

Мимо нас прошуршали все крокодилы каравана, а два синих чудовища продолжали держать меня за ногу. Что-то стремно совсем. Я вежливо покашлял. Неожиданно синяя борзая оторвала нос от Аргумента и унеслась большими скачками к палаткам. Мужик задержался на четыре секунды, но тоже отпустил и потопал за ней. Это они пообщались с малышом и отвалили, не обратив на меня никакого внимания?

— Эй, что это было, Аргументище?

— Да ничего. Они хвалили свои формы.

— В смысле предлагали тебе стать собакой или атлетом?

— Пап, они очень тупые. Мне совершенно не нравятся взрослые.

— Не очень митингуй здесь, я тоже взрослый.

— Ты не взрослый. Ты общий.

— Вот так. Общий значит.

— Да. Я тоже не ребенок. Я тоже общий!

— Система назвала тебя «каменюка мыслитель».

— Что такое система?

— Потом расскажу. Видишь, к нам гость.

Пока мы зависали на пригорке, караван добрался до палаток. Там принимали раненых и обнимались. К нам же летела пума с эльфом на спине. Генерал, небось. Пума значительно ниже носорога и первое что сделал эльф — соскочил с морфика и жестом предложил мне встать рядом. Почему нет.

Я спрыгнул с Чапы. Чапа вопросительно развернул одно ухо в мою сторону, и я хлопнул его по крутому бочку:

— Гуляй.

Пума тут же превратилась в мягкое кресло с длинной спинкой. Черный эльф аккуратно снял перевязь с мечом, сел в это кресло, а меч положил на колени. Меч тоже был морфиком. Богато живем. Ничего, я постою.

— Дочь рассказала мне о твоем подвиге и теперь я твой должник. Но она рассказала мне не все.

Ясно. Перед нами Латоп сын Лигура. Папа у Литы был крепкий, морда обветренна, глазки точные серые, губки ниточкой.

— Она отпросилась на охоту и купила малую клетку судьбы. Скажи мне, что она поймала в нее?

Мозги, атас! Мне нужна четкая линия.

— Ты сказал, что мой должник. Как далеко простирается твое чувство долга?

Папа Латоп улыбнулся.

— Достаточно далеко, незнакомец. Например я не отдам тебя под суд за мятеж… Знаешь ли ты, что все эти дети Черного Эля, там, вокруг палаток, и дальше до самых болот, все сколько их есть в мире, присягали моему отцу? Ты же умудрился присягнуть моей дочери.

Папа Латоп рассмеялся.

— Она слишком молода и потому слишком сумасбродна. А ты, судя по ее рассказу — оружие. Очень опасное оружие. Ну как отец может дать ребенку в руки то, в чем сам еще не разобрался?

Да понятно, что тебе нужно. Прозрачность и контроль, контроль и прозрачность.

— Ребенок это уже в руки взял и даже этим повоевать успел. Все что я могу, это сказать что же нужно лично мне.

— Крайне интересно. Что нужно мне, ты услышал. Я готов услышать что нужно тебе.

— Карта мира. Самая полная. Книги. И эльфы, знающие больше чем эльфы. И я хочу есть.

Адское животное, зачем ты сказал про еду!?

— Я провожу тебя к Лите, похоже шлем тебе позволено снимать только при ней. И она тебя покормит. Я же устрою тебе и карту, и книги, и эльфов. В знак искреннего расположения. Зови своего носорога.

Дядька похоже с меня не слезет, но и конфликты ему не нужны. Еда. Сейчас я буду есть. В лагерь мы въехали — пума впереди, носорог сзади. Латоп подвел меня к большой палатке. Два мечника в белых с золотом морфиках (не мантикоры), коротко поклонились и расступились. Я вошел внутрь.

Внутри стоял стол. На столе лежали фрукты. И мясо. И булочки! И бутыль полная чего-то, чего я очень хотел прямо сейчас. Мозги все же успели пискнуть: «Убедись, что это палатка Литы, и только потом снимай шлем!». Какие хорошие.

— Лита, дочь Латопа.

Позвал я.

— Да бабазяк… Рыжий. Садись поешь.

Лита была в своем морфике и вуали на все лицо, от которой в стороны торчали поникшие уши.

— Я не уверен, что это ты. Покажись.

— Перебьешься. Последний раз я тебя кормила перед схваткой с некротварью. Я принесла еду в деревянной тарелке. Тарелка в клетку не пролезла…

Неожиданно высокородная всхлипнула и убежала за занавеску. И там горько так зарыдала. Ясно. Из меня психотерапевт, как из Адольфо филолог. И я сел за этот стол, убрал шлем и принялся набивать животик.

Еда

Еда была восхитительна, а в бутыли оказалось вино. В таком режиме существовать нельзя. Надо заводить флягу для воды и сидор для еды, чтобы питаться, пусть скудно, но регулярно.

Шатер был разделен на две части занавеской. В одной части от входа стоял мой стол и табуреты. В другой всхлипывала Лита. Набитый живот требовал немедленного сна. Я добулькал из бутыли остатки вина.

Итак, я разрешенная папой зверюшка маленькой капризной девочки — раз. Маленькая капризная девочка подставила своим капризом мантикор, изуродовала в бою лицо и сейчас страдает — это два. Чапа найдет себе траву пожевать и без меня — это три.

Посуду со стола долой. Стол переворачиваем. Вот и уютное гнездышко. Я вернул шлем на голову и свернулся калачиком между торчащих вверх ножек. Мир всем — я сплю.

Под водой было благостно. Сверху солнышко пробивало толщу расходящимися теплыми лучами. Мы с Мышкой, взявшись за руки и улыбаясь друг другу, лениво шевелили ластами, медленно поднимаясь на поверхность.

Сейчас мы выплывем из этой темно-лазурной сказки и закачаемся на мелкой волне под огромным чистым открытым небом. Недалеко от нас, я знаю, будет качаться белая лодочка, а чуть дальше из воды будет подниматься песчаная коса. И крабики. Там будут крабики.

Но это не важно, важно, что мы вместе и никуда торопиться уже не нужно. Каждый миг уже совершенен и плывет в вечность тихим бриллиантом. Вот последний гребок и наши головы выносит из воды. Мамочка.

Вместо неба над головой — сырой, неровный каменный свод. Из него торчит патрон с тусклой желтой вольфрамовой лампочкой. И я не в воде, а в буром песке по шею. Напротив так же закопан Адольфо. Он рычит, шипит и клацает острыми зубками.

Концовка этого сна мне не понравилась. Мой стол ножками вверх был закреплен на крокодиле там, где до этого клетка. Мимо плыл с одной стороны лиловый лес, а с другой большое черное озеро. Лита в кабинке на диванчике чинила кинжалом ногти. Вуаль на месте.

Она увидела, что я проснулся, ушки встопорщились и опять провисли. Ну хоть так. Наш караван был в старом составе. Подмога, во главе с папой Латопом и двумя каменюками, отсутствовала.

— Аргументище, как вода может превратиться в песок?

— Думаю, пап, вода и есть песок.

— Чего?

— Одна огромная песчинка, что копирует себя себе внутрь на бесконечное количество вложенных крошек.

— Один ты меня понимаешь. Да еще Чапа. Где он, кстати.

— За нами бежит. Эльфы его отогнать не успели и он у них всю воду для завтрака выпил. Он верный. Как ты.

— Слава Богу.

— Ты обещал рассказать, что такое система.

— Что это такое на самом деле, я не знаю. Я знаю как оно работает.

— Как оно работает?

— Когда я совершаю нечто необычное, или трудное, система добавляет мне очки характеристик.

— Что такое очки характеристик?

— Ну, например, когда ты родился, у тебя было ноль очков характеристик. Потом я с тобой поделился своими, и ты заговорил. Сейчас у нас с тобой по шесть единиц мозга. И чем больше будет этих единиц, тем лучше мы соображаем. Понятно?

— Почему я не вижу этих единиц?

— Не знаю. Я их вижу, когда хочу. И распределяю, когда зарабатываю новые. Характеристик три: Сила, скорость и мозги. А есть еще навыки, снаряжение и спутники. А еще есть отягощения. Дурацкая система.

— Отягощение, это я на твоей ноге?

— Нет, малыш, ты спутник, а не отягощение.

— Я должен хорошо подумать.

— Давай, мыслитель. Думай.

Лес по эту сторону Великого Языка был реже. Часто встречались озера и протоки. Вообще было четкое ощущение, что местность медленно понижалась. Со слов Латопа я знал — за страной Черного Эля расположены болота.

Когда я вылез из гроба, то пошел в холмы оставив за спиной красные горы. Все время моих путешествий, где явно, а где очень незаметно (вот как сейчас) я терял высоту. Должна ли голубая дырка быть над самой высокой точкой этого мира, или это нерабочая догадка?

Я всегда думал, что эльфы живут на деревьях, но они жили в деревянных усадьбах на сваях по берегам проток и озер. И они не занимались колдунствами питаясь лунным светом (да, откуда здесь Луна). Они работали на огородиках, собирали плоды в садах, вон один шкурит бревно рядом со штабелем. Нормальная раса.

И при каждом жилище играли дети. Маленькие черные эльфики. Может они не вечные, а как все? Надо спросить. Может они даже не эльфы, а скажем, «черные хамухи». Только система поминала их как эльфов, я точно помню.

А вот это было уже не озеро, а река, или даже рукав большой реки. Все говорит о том, что мы находимся в гигантской дельте. Крокодилы каравана все чаще, не сбавляя хода, врезались в воду, чтобы переплыть с острова на остров. Идеальный транспорт в этой местности. Умеют ли носороги плавать?

Я покинул свой стол и запрыгнул на кабинку высокородной. Мокрый Чапа пыхтел в конце колонны. Герой. Покрашу его в белый цвет, а на бочок красного двуглавого орла. Собственно почему мне не иметь в этом мире собственные цвета и герб?

Хотите создать клан?

Блин, не пугай так. Зачем мне клан?

Клан позволяет получить своим членам системные бонусы в пределах имеющихся у создателя клана.

Создатель клана имеет разовое право присвоить одному земельному участку размером 0.5 гектара, на не занятых другими кланами территориях, статус: «база клана имярек» (очки характеристик игроков не входящих в клан, на этом участке делятся на два, округление на усмотрение системы).

Все действия членов клана в интересах клана на 10 % эффективнее, чем нейтральные.

Участие в клановых турнирах позволяет выигрывать ценные и высокоценные призы.

Как это поможет мне найти Мышь? А в ответ тишина. Не на все вопросы есть системные ответы. Над возможностью создать клан нужно хорошо подумать.

Между тем постройки на островах становились все больше и все изысканнее. Интересная архитектура, с деревом обращаться здесь умели. На резных башенках-пагодах, что торчали из лиловой и сиреневой растительности, дежурили стрелки.

Очевидно у каждого аристократа был свой цвет. Вон, от ворот большого особняка-крепости на наш караван таращился красный крокодил с роскошной беседкой на спине. У Литы кабинка победнее. Но зато да, она поймала бабазяка. Думаю, что натура девы уже справилась с горем. Ну, надеюсь.

Я спрыгнул с крыши кабинки и уселся рядом с Литой на диванчик.

— Ну, рассказывай. Ты тут не самая богатая невеста?

Меня треснули по шлему рукояткой кинжала.

— Не веди себя как хамух.

Однако ушки приподнялись. Горе — горем, а жизнь идет вперед.

— Спасибо. От удара в шлеме что-то включилось. Я теперь стал видеть больше. Ого! Я даже могу видеть сквозь твою вуаль.

— Не ври. Что может включится в шлеме?

Однако Лита отвернулась. Но затем сорвала эту дурацкую вуаль и резко повернулась ко мне.

— Смотри! Мне все равно. Я убила того хамуха выстрелом в упор. Я, Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль, горжусь этим шрамом!

Шрам был гадский. Через лоб, переносицу и щеку. Еще не заживший, серо-розовый, толстый. Красные глазки горели некрофонарями. Ушки вытянулись в струнку перпендикулярно башке. Взять ее в свой клан, что-ли?

— В моем мире все высокородные поубивали бы друг друга, чтобы взять в жены такую красоту.

— Когда-нибудь я сварю тебя в черном масле. Обязательно. Как только твоя бабазячка родит мне щенка.

— Моя бабазячка вытянет ладошки и весь Черный Эль превратится черную золу, даже не успев квакнуть. Оно тебе надо?

Почему я знал, что Мышь такое может?

— Опять врешь.

Лита смотрела на вуаль в руке несколько секунд, затем забросила ее за диванчик, и гордо выпрямилась. Во, это уже что-то. Нужна путевая формула для закрепления вектора:

— Вот и правильно. Пусть враги бегут в ужасе, а друзья разделятся на настоящих и ненужных.

Ну наконец-то эти черные растопырки встопорщились и затрепетали. Все-таки иметь постоянно продающие твое настроение уши не очень удобно.

— Бабазяк… Рыжий, ты пел боевое заклинание. Научишь?

— Легко, только это не боевое заклинание, а гимн моей страны.

— Твой Черный Эль называется «Великая Русь»?

— Точно. Поможешь мне носорога покрасить?

— Зачем?

— У меня есть цвета и герб.

— Ты аристократ?

Сколько удивления.

— Нет. Я деревенский. Но я здесь у вас один за всех своих. Понимаешь? К тому же я царь горы, повелитель драконов и покоритель хамухов! Я тот, кто создал Белку Мечты. Меня ждет Газенваген! У тебя правое ухо выше левого.

— Оставь мои уши в покое. У тебя комплекс. Я помогу покрасить носорога. Если он не утонет по дороге.

— Чапа не утонет. Он великолепен.

Наш крокодил как раз врезался в очередную протоку наискосок. Я опять залез на кабинку и заорал:

— Чапа! Я здесь! Запрыгивай на крокодила!

Добрый зверь меня услышал, мотнул башкой и ускорился. Он и правда попытался запрыгнуть на идущего последним белого, груженого железом. Тот ловко выгнул бок, чуть не окунул в воду поклажу и седоков, но сумел уйти из под Чапы.

Да, мой друг плюхнулся в воду, выставил свой нос и рассекал самостоятельно. Надо сказать, медленнее крокодилов, но не намного. Да. Один чудесный носорог в моем клане уже есть.

— Слазь, мы уже дома.

Позвала Лита. Я вернулся на диванчик. Крокодил выбрался на большой пологий остров. Одна часть острова была лесная, те самые лиловые гиганты стояли редко на чистой шелковой травке, а вторую занимал деревянный город. Множество построек разного возраста, причем центральные здания были явно древнее.

Над воротами, на всю их ширину располагалась крытая площадка для стрелков и стрелки там были. Они таращились на меня, но хозяйский крокодил и сидящая рядом, хоть и со шрамом, но все еще с кинжалом в руке, высокородная, вроде как гасили тревогу.

Пройдя ворота караван распался. Белые крокодилы завернули в сторону складов и казарм, а наш проследовал прямо по широкой улице. Я спрыгнул наземь и поспешил обратно.

— Стой! Рыжий!

Да какой стой. Мне сейчас носорога пристрелят. Только выбравшийся из воды Чапа, набирая скорость, несся четко в ворота. Я бежал к воротам изнутри. Лита, сообразив, тоже оставила крокодила и бежала следом.

Наверное скорость — девять, это реально круто. Я оказался за воротами раньше, чем до них добежал Чапа. Я встал спиной к носорогу, лицом к стрелкам, что уже собрались стрелять, раскинул руки в стороны и отдал четкую команду:

— Оставить стрельбу! В баню веники завезли!

Ну а что я мог им еще сказать? Мне нужна была, собственно, хоть двухсекундная заминка. И я ее получил. Стрелки сменили цель и теперь остренькое смотрело в меня. Слышался грюк сапогов по лестнице и крик: «Капитана на ворота!»

Первой до меня добралась Лита и заслонила собой раскинув руки (и уши).

— Не стрелять! Это моя добыча!

Худших слов подобрать она не могла. Увидевшие высокородную стражники, вроде расслабились, но при слове «добыча» опять напряглись. Решили, наверное, что госпожа возжелала сама справиться с нашествием.

Чапа наконец добежал до нас. Носорог, разумеется, попытался затормозить всеми ногами, но тормозной путь его, без ловкого наездника, оказался слишком длинный. Поскольку инерция в этот раз была совершенно не агрессивная, а просто щенячья, нас с Литой внесло в ворота и опрокинуло.

Довольный мокрый Чапа тяжело дышал над нами и морда его просто сияла: «Смотри, Рыжий, какой я молодец!» Придавленная мной Лита пропищала: «За что мне это», я же встал, отряхнулся, обнял Чапино рыло и запел:

— Да ты сокровище мое ненайденное, бриллиант мой сияющий, плаваешь быстрее крокодилов, бегаешь быстрее ветра, бока твои шелковыя, ушки чуткия, глазки зоркия. Устал, мое сердце, набегалси…

Чапа прял ушами восьмерки, фыркал и был абсолютно счастлив. Я, если честно, тоже. Ну какая это игра? Вот обычная, реальнее реального, живая животина. Верная, честная, беззащитная. Но долго ворковать нам не дали.

— Высокородная?

Капитан смены смотрел на уже стоящую на ногах Литу сильно вопросительно, стараясь не таращиться на шрам.

— Это мои… носороги. Все в порядке, капитан. Я их забираю.

Эльф коротко поклонился и ушуршал в караулку.

— Подсадишь меня на твоего Чапу?

О как. Легко. Я подставил ладонь под белый сапожок и подбросил эльфийку на носорога. Чапа вопросительно скосил глаз: «Сбросить затоптать? Сбросить пописать сверху?»

— Покатай тихонько, друже, чтобы не упала. Эта наша. Пока.

И мы тихо пошли по улице от ворот.

— Что значит «пока»? Рыжий, ты мне присягнул, и это вы мои, а не я ваша!

— У тебя есть душа?

— Издеваешься? Черный Эль, прародитель всех черных эльфов, убил Последнего Игрока и обрел душу. Все мы, дети Черного Эля, имеем душу.

Ого. Я в игре, в которой кучу столетий назад убили последнего игрока. Причем ради того, чтобы обрести душу. Боже, дай мне это осмыслить, сразу в голову не помещается.

— А что такое «последний игрок»?

— Это было ужасное чудище, которое убивало и ело все вокруг себя. Его даже не изображают в книгах. Говорят, что изобразить истинный ужас невозможно.

Ну да. И что такое система, она как и Аргументик не знает. Они тут просто живут. Обрели душу и приручили шестиногих крокодилов.

— А у хамухов душа есть?

— Нет, конечно. Хамухи грязные, подлые твари. Им не известны высокие истины.

Да ну. Один хамух, вот совсем недавно, ради чести семьи жизнь отдал и не поморщился. Это признак наличия души? Ну как по мне, это признак наличия духа. Шестерки мало для прозрачности в этих материях. Где бы еще мозгу взять?

Меж тем мы прошли проспект до конца и оказались перед еще одними распахнутыми воротами. Сквозные ворота эти были в большой многоярусной пагоде.

Допустим, враги вломятся в первые ворота и легко, по широкой улице, напрямую, доберутся до вторых? Как-то слишком гордо оборона тут устроена. В воротах стояла матрона с такими же красными глазами, как у Литы. Дама была одета в белое с синим и золотым, свободное платье, причем не морфик. Украшений на ней не было.

Она молча, со смертельно серьезным акцентом, переводила взгляд со шрама на носорога, с носорога на меня, с меня на шрам.

Божечки божечки божечки, это мать. По опыту, мать молоденькой девушки обладающая здравым смыслом — это крокодил умеющий летать. Мозги, скорее, сверх гипер турбо режим. Вот!

— Мама…

Попыталась начать Лита, но я ее перебил. Хриплым голосом я успел проквакать:

— Помогите!

Хех. У меня навык «родитель», дарующий ауру «благословение матерей». Каждая встречная женщина, хоть один раз, да попытается мне помочь. Так кажется гласило системное описание.

Лита сбилась и очень удивленно уставилась на меня. Матрона приподняла одно ухо и тоже сконцентрировалась исключительно на мне. Блин. Может это была трагическая ошибка, а не ловкий ход?

— Я помогу.

Пообещала мать. Затем переключилась на дочь.

— Может слезешь с этого зверя, Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль?

Не отводя взгляда от матроны, я протянул руку ладонью вверх. Лита ступила на нее и соскочила на землю. Вокруг не было ни души. Все попрятались. Я сразу распознал в мамочке главный ужас этого места. Матрона удовлетворенно кивнула.

— Шествуем в палаты.

Произнесла, развернулась и зашагала. Ничоси, она сказала: «шествуем в палаты», мозги тут точно не помогут. Ну, чему быть, там не зимовать. Чапа, а следом и мы с Литой, прошли в ворота.

Внутри было просторнее чем снаружи. Где у них конюшни? Хотя какие конюшни у крокодилов? Вон наш зеленый друг уже освободился от кабинки и клеткиного основания, и чапал куда-то в глубины. Где эльфы, которые его расседлали?

Матрона поднялась на широкую веранду одного из зданий. Чапа попытался взобраться вслед за ней, вот сила гипнотизма, но я его придержал. Из ниоткуда нарисовался старый эльф в бело-синей с золотом униформе, поклонился и тихо произнес:

— Прошу, доверьте мне носорога, я смогу о нем позаботиться.

Ха. Вот почему мне не верится, что здесь умеют заботиться о носорогах?

— Ведите, уважаемый. Я должен посмотреть как Чапу обустроят.

Эльф поклонился, развернулся и пошел куда-то за веранду. Простите, дамы, но шествие в палаты мне придется прервать. Мы прошли за стариком вдоль гладкой деревянной стены, под длинным балконом и оказались во дворике.

Боже, ну вот же отличный навес. Не хватает только поилки и отсека с сеном.

— Нам нужно много воды и травы для тихой жизни и крепкого сна.

Старик поклонился, щелкнул пальцами и откуда-то выскочил пацан в одной рубашке до колен. Пацан таращился на Чапу, как на дракона. Понятно.

— Как зовут?

— Локоток.

Надо же. Локоток.

— Локоток, Чапа любит, когда с ним разговаривают ласково. А еще больше любит, когда дают траву и воду. Чтобы Чапа тебя полюбил, и того и другого перетаскать тебе к нему в загончик придется много. Понял?

— Понял я.

— Вот и хорошо.

Я завел Чапу под навес. Мы почирикали, я показал ему мальца и пообещал много вкусной травы. Чапа замотал башкой: «хочу хочу давай». Я кивнул старику и покинул этот милый дворик. Ну хоть за носорога сердце болеть не будет.

Я точно помню

Я точно помню, что когда покинул дворик, где оставил Чапу, старик остался за спиной. Однако пока я шел вдоль гладкой стены под длинным балконом, он возник впереди. В эти самые палаты меня вежливо провели.

Никаких дам внутри не оказалось. Может они и были где-то в недрах здания, но меня провели в «мои покои». Здесь была застеленная кровать, зеркало во весь рост, бюро (такой стол-шкафчик), на полке вдоль стены крошечные, размером с кошку, зеленые крокодильчики (протометаморфы), и большое окно в сад.

За кроватью проход в следующее помещение. Там находился небольшой, но, кажется, глубокий бассейн с теплой водой. Ну как с теплой, скорее всего с теплой. Не будут же такие милые эльфы мыть своих гостей в ледяной воде? Или будут? Нет. У них душа есть.

Рядом с бассейном располагалась кадка с моим обожаемым фикусоидом из далеких холмов. Вот так. Здесь мясистые светло-лиловые листья почитали за красоту. Или отгоняли насекомых? Сожрать их, что ли?

Сейчас я первый раз после гроба буду мыться. Доспех остался дежурить на суше. Как только нырнул, из деревянной трубочки в стенке, пошла в бассейн новая водичка. И, наверное, открылся слив. То есть здесь моются в относительно проточной воде. Воды в дельте предостаточно. И добрые эльфы ее подогревали перед подачей в эту чудную мойку.

Кайф кайф кайф.

— Аргумент, ты не утонешь там? Может ногу выставить?

— Нет, не нужно. Я все равно не дышу.

— Чем же ты питаешься, малыш?

— Мне кажется, я питаюсь сутью вещей.

— Только не говори, что суть вещей тобой уничтожается.

— Нет. Она обретает явленность, а я обретаю понимание.

— Итить колотить.

— Знаешь, пап, я кажется выбрал форму, которую хочу принять.

— Здорово. И какую же?

— Я хочу принять форму системы!

— Блин. Я знал, что ты не простой парень, но настолько…

— Только я не знаю как.

— Ну как ты можешь принять форму того же носорога?

— Просто. Я познал носорога и могу легко принять его форму.

— Значит тебе надо познать систему.

— Но я ее не вижу. Мне надо видеть систему!

— Я буду пересказывать тебе системные сообщения сразу по мере их появления.

— Этого мало. Но ты пообещал.

— Обязательно. Наша задача, Аргументище, найти Мышь. Она тоже видит системные сообщения. То есть мы с ней — пара. Понял?

— Да я понял уже, что вы не такие, как все здесь. Дашь мне еще денек подумать?

— Легко. Думай, будущая система.

Вот так. Система может зародиться в системе, если «питающийся сутью вещей» пожелает принять ее форму. Ну, если у него получится. Размножение систем, значит, намечается. А друг друга они не сожрут, если что? Может у меня на ноге зреет будущий армагеддон?

Господи, помилуй. Чем больше единичек мозгу — тем больше печали. Водичка так мирно журчала. Совершенно бесшумно у бортика бассейна образовался тот самый старик в ливрее. Увидев меня отдельно от доспеха, он не на миг не замялся (как будто каждый день видит купающихся бабазяков). В руках его был маленький зеленый крокодильчик.

— Позвольте предложить вам воспользоваться самым популярным здесь очищающим средством.

И он бросил ко мне в воду крокодильчика. Крокодильчик намок и принял форму совершенно обычной мочалки с петельками на концах. Старик поклонился и исчез. Какая-то тень этого дома, а не эльф. Понадеемся на эту мочалочку. Я фыркал и терся терся терся. Армагеддон когда еще, а кожа должна пищать и скрипеть.

Аргумента отмочалил особенно тщательно. Синий шар на ноге победно блестел. Гладкий какой. Думает там. Загнать бы еще Чапу на мелкое и смыть с него пыль далеких странствий. Первым делом. Перед покраской.

Вылез из воды я полностью счастливый. Поглазел на унылый свой доспех и спихнул его в бассейн. Протометаморф плюхнулся в воду спиной и утонул. Затем сел на дне и поднялся на ноги. Будем считать помылся. Сзади вежливо покашляли.

Тень стоял в комнате и держал в руках еще одного крокодильчика. Зафиксировав на себе мое внимание, старик хлопнул крокодильчиком по раскрытой ладони и тот превратился в большое белое полотенце. А, здорово, спасибо. Я принялся вытираться.

— Вы прибыли без багажа, потому осмелюсь предложить вам одежду. Вот эти морфики на выбор.

Ну да, ну да. Крокодильчики на полочке были абсолютно одинаковы. А нас ждет беседа с матроной, насколько я помню. Или не ждет?

— Хозяйка будет в обеденном зале, как только оденетесь, я провожу вас.

Он что, еще и мысли читает? Ты мысли читаешь!? Ты мысли читаешь!? Молчит. Или не слышит или хитрый. Я тоже хитрый. Получи-ка Йоду на носороге за секунду до столкновения. Старик неожиданно улыбнулся. И у меня натурально мурашки пошли. Да и ладно. Получай и эти мурашки тоже.

Я бросил полотенце на кровать и выбрал крайнего крокодильчика на полке. Так, что здесь?

Протометаморф бытовой универсальный (мастер Кун Черный Эль)

И как это включить?

Прижмите к сердцу

Как мило. И я влепил морфиком в левую сторону груди. Где там зеркало? На мне образовалось нечто вроде восточного костюма для единоборств, только с обувью. Мокасины (только на одной ноге), штанишки (на одной ноге по колено), курточка, поясок. Все белого цвета с синей оторочкой. Блестящий Аргумент вписывался в ансамбль.

Я ухнул и топнул босой пяткой. Если бы не присутствие Тени, перелизал бы здесь всех крокодильчиков, чтобы разобраться в технических секретах мастера Куна. Но как только я оделся, старикан вышел и оставил дверь приглашающе открытой. Ну, с Богом.

Если папа Латоп еще мог проявить понимание, то ожидать понимания от мамы (имени не знаю) — наивная глупость. Меня профессионально раздели и бабазяка уже никуда не спрячешь. Сзади бодро топал Доспех Рыжего (мастер Рыжий Великая Русь). Мы шли шли и пришли.

Обеденный зал существовал вокруг стола. То есть было полное впечатление, чтопомещение выстроено вокруг и над этим длинным деревянным чудищем. В дальнем торце восседала Мама Мать. В двух метрах от нее, по правую руку, болтала ногами на высоком стуле Лита. На ней было такое же платье, как и на матроне, только с пояском на талии и еще обруч на голове.

Обруч был морфиком. Интересны его функции. Транслирует маме координаты и эмоции дочери? Тень растворился, как не было. И где сесть мне?

Красноглазые дамы молча таращились. Ладно, делать нечего. Я очень вежливо поинтересовался:

— Неужели меня хотят съесть сырым?

Лита хрюкнула и залилась звонким смехом. Мама Мать и ухом не повела. Сильная женщина. Она вознесла руки и совершила резкий хлопок в ладоши. В нишах стен по обе стороны стола отворились дверки и эльфы в ливреях внесли разные тарелки и кастрюльки.

Внесли и расставили на столе перед едоками. Один прибор на пустом месте и я понял, что это место — мое.

— Воссядь и вкуси.

Таким голосом на эшафот приглашают. Но я воссел и без больших церемоний начал вкушать. Мне из-за спины что-то подкладывали, подливали, меняли одну тарелку на другую, очень удобно. Натрескался вволю. Поднял руку и в нее вложили большой белый салфетий. Им я и утерся.

Все мои тарелки и вилки тут же забрали, со стола смахнули крошки, поставили перед носом длинный стакан (или бокал) и набулькали в него вина на две трети. Во. Я огляделся. Дамы поели быстрее и теперь наблюдали. Лита улыбаясь, а Мама Мать невозмутимо. Да нормальная тетка. Сытое брюхо хотело мира и благорастворений.

— Сколько поколений твоей расе?

Ага. Знакомимся, значит. Давно пора.

— Моей расе чуть больше восьми с половиной тысяч лет.

Ну есть разные мнения на этот счет, только все эти мнения пусть мнисты мнут без меня. Я же привел самую скромную, библейскую датировку.

— Что такое «лет»?

У них же нет неба! Как они время считают? Надо обязательно спросить.

— В одном поколении тридцать-сорок лет.

— Тридцать или сорок?

— Тридцать пять.

Вот и поторговались. Мама Мать молча считала в уме. Затем все же приподняла одно ухо.

— Вы намного древнее Черного Эля.

Мы раса игроков, вы — раса игрушек убивших своих игроков. Блин, может и мы убили своих игроков когда-то? Тогда и эти могут стать игроками? Перед глазами встали маленькие мерзкие гномики. Так я игрок или игрушка? Я игрок-игрушка. Круглая ватрушка.

— Мама, его зовут Рыжий, а его Черный Эль называется Великая Русь. У него есть цвета и герб!

— Пей вино, Рыжий Великая Русь. И можешь отправить морфик в свои покои. В моем доме тебе ничего не угрожает.

— Не могу, я настроил его не удаляться дальше двух метров.

Дамы переглянулись.

— Ты мастер?

— Ну, немного. Хотел бы встретиться с вашими мастерами, посмотреть что и как они делают. Но прежде я должен хорошо помыть своего носорога, а затем хорошо покрасить его.

Неожиданно Мама Мать расцвела совершенно бомбовской улыбкой, и уши ее встопорщились. Это длилось ровно две секунды. Затем лицо ее снова стало каменным, а уши вернулись в горизонталь.

— Только ходи по Черному Элю в доспехах. Только в доспехах.

Понял. Светить на улице бабазяком Мама Мать не хочет. Да и я не хочу. Матрона встала, кивнула и удалилась. Я же хлопнул залпом стакан местного слабого алколголя. И чего я ее так боялся?

— Расскажешь нашему мастеру как делать непробиваемый носорогами доспех?

Лита уже была рядом, сидела на столе и строила планы по укреплению военной мощи.

— Помоги покрасить Чапу.

— Да. Пошли. Можно я тебя потрогаю?

— Только не ногами.

Опять короткий хрюк и звонкий хохот.

— Сейчас. Не двигайся.

И Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль осторожно ткнула черным пальчиком мне в щеку.

— Все-таки белый завораживает. Вы страшно красивая раса.

Сказав слово «красивая», эльфийка помрачнела. Ну да, шрам. Жизнь располовинилась на «до шрама» и «с шрамом». Я поспешил доложить:

— А мне ужасно нравятся твои ушки. Особенно когда они поднимаются вверх и чуть назад и меленько так подрагивают.

— Ты, вообще-то, говоришь неприличные вещи. Рыжий — бесстыжий.

Ну а какой еще. Хотя, на самом деле, рыжие ничуть не бесстыжие. Они просто замечают чуть больше. Ну и влюбчивые дюже. Только ни на какие ушки я Мышь не променяю. Тоска какая-то навалилась беспросветная. Неожиданно, не глядя на сытое брюхо. Хоть вой.

Лита спрыгнула со стола. Тоже настроение мое поняла, что ли?

— Идем за твоим драгоценным Чапой.

Да. Я облачился в Доспех Рыжего. Пискнув, от меня отлетел и упал под стол маленький зеленый крокодильчик. Ого. Юбку «смех и грех» мой доспех терпел, а чужого протометаморфа изгнал не спрашивая. Я убрал шлем, достал крокодильчика из под стола и лизнул.

— Не наелся, Рыжий?

Подожди, милый ушастик, постой. У меня буковки.

Стабильная протоличность МБУ (протометаморф) Мастер — Кун Черный Эль

Привычка один — при намокании принимать форму «мочалка»

Привычка два — при ударе о ладонь принимать форму «полотенце»

Привычка три — при прижатии к сердцу принимать форму «домашняя одежда»

Страх один — менять неактивную форму «зеленый крокодил»

Страх два — совершать самостоятельные движения в пространстве.

Желаете внести коррективы?

Я аккуратно положил крокодильчика на стол. Вот как. Я при создании своих протоличностей присваивал функции и ограничения. А мастер Кун прививал привычки и страхи. И так можно?

Мы с Литой выбрались на ту самую веранду, но предварительно я сгонял в свои «покои» и оборвал парочку листов с фикусоида. Чапе должно понравится.

Литин кролик догнал нас у гладкой стены под балконом и облачил ее в мантикору пятого легиона. Обруч с головы эльфийка перед тем забросила в кусты.

Под навесиком дрых мой носорог, а рядом, не выпуская из рук дужку большого пустого ведра, прислонившись к Чапиному пузу спиной, спал Локоток. Молодец. Но фикуса ему не дам. Как раздобуду черепов, обязательно его отблагодарю.

Чапа во сне мотнул ухом и подскочил. Ха, учуял. Локоток опрокинулся под носорога и тоже проснулся. Чумазый черный пацан подбежал и вытянулся в стойку «смирно»:

— Он съел всю траву и выпил четыре ведра.

— Доклад принят. Благодарю за службу. Свободен до нашего возвращения. Кстати, можешь заранее натаскать травы и воды, чтобы потом не метаться. И сделай поилку побольше.

— Понял я.

Сказал Локоток и улинял. Чапа стрескал листья фикусоида очень аккуратно и с большим достоинством. Животина разбиралась в ритуалах. Интересно, умнеют ли ездовые носороги?

Только самки на период беременности и лактации.

Жаль, Чапа был ярко выраженный самец и беременность ему не грозила. Лита категорически желала ехать на носороге. Носорог категорически не желал, чтобы им управляла Лита (просто стоял и ждал пока она слезет), так что процессия выглядела так:

Я иду положив руку на Чапину морду, чуткий зверь точно ловит акценты давления и топает куда надо. На носороге сидит гордая мантикора пятого легиона. Она выше всех и нагло сиять свеженьким шрамом — ее сегодняшняя фоновая цель.

Мы проехали под внутренними воротами и направились туда, куда свернули груженые белые крокодилы нашего каравана. К складам и казармам.

Здесь кипела жизнь. За низкой оградкой, на большой утоптанной полянке с разными штуками, типа элементов полосы препятствий, мантикоры швыряли друг друга об землю и вытворяли прочее армейское непотребство.

Особенно меня пленило упражнение — лучник запрыгивает на щит присевшего мечника, тот выталкивает лучника на щите вверх, лучник отталкиваясь от щита взлетает еще выше и посылает стрелу через преграду в мишень.

Мишень не останавливаясь таскает на себе (усложняет задачу стрелка) пацан типа Локотка, только в армейском морфике. Преграда — сплошная стена в два эльфийских роста. Лита заметила мой интерес:

— Мантикоры очень крутые. Но ты еще не видел драконов, которыми командует мой отец!

Да, я много чего еще не видел. Где у них эти самые белые круги-порталы?

— Приехали. Вот мастерские!

Мы остановились. Лита, задрав нос, ожидала чего-то не слезая с носорога. Ах, да. Я протянул руку ладонью вверх, и высокородная, наступив на мою ладонь белым сапожком, спрыгнула на землю. Понравилось ей сильно это дело, видать.

Мастерские представляли собой широкий длиннючий навес со всяким хламом, заканчивающийся помещением с разверстой дверью, к которому мы и направились. Здесь сложены были бочки, ящики, связки прутьев. Я заметил куски некротварьего железа и еще разное непонятно что.

В помещении нас встретил эльф в стандартном морфике мантикор. Увидев высокородную, он поклонился, выпрямился и замер, с любопытством нас рассматривая. Никакого подобострастия. Глаза эльфа были чистого синего цвета, и он был абсолютно лыс.

— Мастер Кот Черный Эль. Мастер Рыжий Великая Русь.

Представила нас друг другу Лита. Продала с потрохами даже этого не заметив.

— Кот, нам нужно покрасить вон того носорога, а мастерская Рыжего осталась на Великой Руси, далеко. Очень далеко.

Да что с этой эльфийкой не так? Бабу глючит, как сказал бы мой далекий великорусский дед. Зачем надо таким любопытным синим буркалам подбрасывать разжигающую любопытство инфу? Надо брать дело в свои руки, пока не поздно.

— Короче, братюнь, покрась мне носорога, если можешь.

Эльф поперхнулся на «братюнь», но не ясно, как горьким, или как сладким. Однако ответил просто:

— Какие цвета?

Вот это ответ мастера. Лысый Кот начинал мне нравиться.

— Белый и красный.

При упоминании красного, и высокородная, и мастер Кот, замерли с каменными лицами. Чем им красный не угодил? Может это цвет их врага?

— Нельзя, Рыжий, на твоего носорога красный цвет. Да у Кота его и быть не может. Красный — цвет санахов.

Догадка оказалась верна. И кто такие санахи?

— И кто такие санахи?

Вот теперь Лысый Кот явно осознал, что Великая Русь далеко, очень далеко. Но я хотел на Чапу красного двуглавого орла. Почему-то это казалось мне важным. Лита же принялась разъяснять:

— Санахи, это род двоюродного брата моего деда. Ими правит сейчас Собол Санах Черный Эль. Они все свое красят в красный, и это ужасно уродливо.

— Так что может быть проще, чем сходить к ним за краской? Я кабанчиком. Одна нога здесь — другая там.

Лица эльфов вытянулись. Не очень понял, что на них сейчас написано. То ли «он умеет превращаться в полосатую свинью!», то ли «он хочет перебежать к врагу!» Но мне нужен красный двуглавый орел. Бесцветным голосом Лита произнесла:

— Они примут это за провокацию…

Лысый Кот таким же голосом предположил:

— И возобновят тяжбу за старый остров…

Лита продолжила:

— Отец им опять красиво нагрубит…

Лысый Кот обреченно вздохнул:

— И начнется гражданская война.

Транс какой-то у них полуобморочный получался, а не рассуждения. Но меня такими гипнозами не взять.

— А если сделать самим? Из чего ее эту краску тут делают?

— На это мне необходимо разрешение Латопа Лигур Лиранс Черный Эль. Или даже приказ самого Лигура. Твой дед, высокородная, даст такой приказ?

— Никогда.

Как все сложно. Чтобы Чапа сверкал цветами своего хозяина, надо упрашивать старого деда Лигура.

— Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль, я хочу попасть на прием к твоему деду. И не просто попасть, а поговорить по душам, винца там выпить, старые подвиги повспоминать…

По шлему врезали ладошкой. Ну да. От моего нетактичного трепа Лысый Кот посерел, а Лита серьезно разозлилась. Чинопочитатели хреновы.

Я об тебя

— Я об тебя руку отбила! Не смей говорить о деде без уважения!

Ах ты барахты, сиреневый берет. Для них уважение — это публичные танцы с приседаниями, поклонами, придыханиями, и прочая туготень. А для Рыжего уважение — это… Это? Ладно, потом. Сейчас я хочу покрасить своего носорога и мне нужна красная краска!

— Лита, я иду за красной краской, Чапа со мной. Куда мне лучше направиться? К этим ужасным санахам, или к твоему деду Лигуру? Решай здесь и сейчас! Раз — два!

Во я упрям и суров. С чего бы это? Лысый Кот отодвинулся подальше в тень и не отсвечивал. Лита принялась молотить по моему шлему кулачками выкрикивая: «Два! Два! Два! Два!» Ну два, так два.

— Пошли, что ли?

— Дурень дурацкий! К деду просто так не ходят, а сам он давно уже не покидает первый зал. Нас к нему просто не пустят. Отец уже должен приехать. Давай его дождемся?

— Он сможет с этим помочь?

— Сможет. Я попрошу.

— Хорошо. Мастер Кот, мой герб — красный двуглавый орел под одной короной на белом поле. Чапу можно пока сделать белым, а когда мы с красной краской разберемся, я опять сюда приду.

— Да, высокородный.

Опла. Теперь мне будут кланяться. Какая хня нездоровая. Но если это ускорит процесс и умерит любопытство, то и хорошо. Лысый Кот еще раз поклонился и вопросил:

— Носорог чистый?

— Чистейших степных кровей.

— Тогда его не помешает хорошо отмыть. Вода здесь недалеко, я позову мальчишек.

Лысый Кот поклонился. Затем совершенно по босяцки свистнул. Затем опять поклонился.

— Еще раз поклонишься — оторву правое ухо.

— Рыжий Великая Русь не любит церемоний.

Поспешила перевести Лита. На свист прибежали двое мелких. Совсем мелких, младше Локотка, но в армейских морфиках. Здесь обучают воевать с детства. А может это подмастерья? Лысый Кот указал рукой направление. Я вернулся к Чапе и мы пошли к воде.

Мыть носорога очень весело. Чапа стоял в тихой протоке по колено в воде, жмурился и похрюкивал. Я обливал его из большого ведра, а мелкие терли щетками. Мастер Кот остался готовить препараты для покраски, а Лита пошла с нами и дулась на берегу.

Она поймала бабазяка в клетку. Бабазяк присягнул ей. Иногда он такой свой в доску и так удобен когда сходишь с носорога. И вот бабазяк топает на нее ножкой и требует себе краску. Просто вонючую красную краску! Можно понять. Рыжее нутро мое чуяло здесь и поболе, да только соплюха же совсем, хоть и сиськи отрастила. Братом буду, только братом и больше никем.

Натуральный Чапин цвет был, оказывается, светло серый с искрой. А благородный рог — телесного, бабазячьего цвета. Ну, думаю это кондиция. Мальки побросали щетки в ведро и умчались, а мы вернулись в мастерскую.

Лысый Кот тыкал в носорога заточенной тростинкой и от места укола расходилось белоснежное пятно. Как я понял, это не просто краска, а краска плюс колдунство. Кожа не перестает дышать, а цвет меняется навсегда.

Какой великолепный носорожище получается. Теперь бы ему на бок красного двуглавого орла и будет вообще танк. Хамухи — лягут. Драконы — лягут. Голубая дырка сама к нам прилетит и лесенку спустит.

— Лита, Солнышко ясное, ну не король ли носорогов перед нами?

Чапа мотнул башкой утвердительно: «точно, Рыжий, как же ты прав». А эльфийка заинтересовалась:

— Что такое солнышко?

Тадам! У Лысого Кота глаз аж на затылок вывернулся от любопытства.

— Потом расскажу. А где у вас здесь морфики дрессируют?

— Потом расскажу!

Вот зараза. Носорог был готов.

— Спасибо, мастер Кот. Очень здорово вышло.

— Я могу сделать и красную краску, высокородный. Мне интересно какой должен быть орел, как наши болотные, или другой. Но пойми и ты нас. Это политический шаг и незамеченным он не пройдет. Такое должны решать правители.

И Лысый Кот не поклонился. Молодец какой. Научился с первого раза, значит до этого кланялся без удовольствия, через силу. А потом поклонился, но не мне, а Лите.

— Спасибо, высокородная. Сегодня мой мир увеличился. Когда Рыжий Великая Русь расскажет тебе, что такое «солнышко», поделишься ли ты со мной этим знанием?

Как хитро заверчен сюжет. У Литы явно поднималось настроение.

— Обязательно, Кот. Тебе первому расскажу. А еще смотри!

Эльфийка крутнулась на пятках разгоняя удар и воткнула с разворота кинжал мне в живот.

— Видишь? Обычный морфик я пробиваю. Рыжий Великая Русь еще расскажет нам как сделать морфики мантикор такими же прочными, как у него.

— А почему высокородный не снимает шлем, здесь же безопасно?

— Мама запретила. Он слишком уродлив для невинных душ. Понимаешь, Кот? Потеря сна, кровь из ушей, истощение ужасом, кости превращаются в воду и все. Мы же не хотим такого для народа?

Вот не смешно совсем. Хотя мстя заслужена.

— А что у высокородного на ноге?

Да ты издеваешься. Пора это заканчивать.

— Много будешь знать — потеряешь вкус к жизни, Кот. Нам пора пора пора.

Я протянул руку ладонью вверх. Лита фыркнула, отсыпала мастеру монет, а мне в ладонь поставила сапожок и взлетела на Чапу. Я положил руку на его морду позади рога и мы тронулись обратно мимо тренировочных полян. О плате я и не подумал. Рыжие непрактичны. Где мне добыть черпов для ответного подарка эльфийке?

Хорошо, что этот не в меру любознательный мастер не спросил, а почему нога высокородного такая белая? Все наши маскировки — хня. Надо было входить в город голым. Всегда надо входить в город голым!

Высокой чистой нотой запел рог. У нас в караване таких инструментов не было. Похоже это сигнал от ворот. Лита заулыбалась:

— Драконы идут. Отец приехал.

Мимо нас в сторону ворот пробежали дети. Потом и взрослые. Стало «эльфно». Мужчины и женщины, большинство в гражданских одеждах спешили мимо нас в одну сторону. На носорога косились, но он был белый (родных цветов) и вызывал только легкое удивление. Интересно, если бы на боках Чапы уже был красный, входящие в ворота драконы пристрелили бы его на месте?

Эльфы смотрели больше на Литу. И не столько на Литу, сколько на ее шрам. И в основном женщины. Мужчины отводили глаза. Мой необычный для эльфа доспех ни у кого большого интереса не вызывал. Очевидно синий приемлем.

Мы добрались до проспекта ведущего от внешних ворот к внутренним и завязли в толпе. Чапу пришлось отвлекать и утешать — столько черных эльфов вокруг себя и так близко он еще не видел. Народ ликовал вполне несдержанно.

По проспекту шли большие крокодилы. Белые с золотой полосой по борту. На крокодилах стояли стрелки, мечники и колдуны в белых с золотом морфиках. Некоторые крокодилы тащили накрытый тентами груз (похоже бочки). Вот интересно, сколько литров протометаморфа получится, если все эти белые с золотом броньки в одну лужу слить?

— Лита, скажи мне, а почему вы не сделаете гигантский морфик, который, например, просто выйдет на Великий Язык и перетопчет всех хамухов в лепешки?

— Нельзя делать морфики большого объема, не помню цифры, но с какой-то величины морфик получает способность к саморазвитию. Такого не знаешь, а еще мастер.

Стоять! Самый большой морфик, который я здесь видел — это пума Латопа. Если больше нельзя, то мой Газенваген там у розовых скалок в опасности. Точнее в опасности моя власть над ним. Я тут ерундой страдаю, карты нет, ни одной книжки про голубую дырку не прочел, а мой звездолет там саморазвитием занимается? И бесконтрольно!

Вон, кстати, и зеленая пума на самом большом крокодиле. Рядом папа Латоп со своим длиннющим мечом. Ручкой машет, улыбается. Победили они там кого? Куда ходили-то драконы наши?

— Лита, а откуда они возвращаются?

— Это военная тайна.

Драконы прошли во вторые ворота и народ разошелся. Лита, естественно, захотела домой, к папе. Как я понял, за первыми воротами хозяйничали мантикоры, за вторыми — драконы, а там дальше были еще третьи ворота, за которыми жил дедушка Лигур. Туда мне и нужно.

Пространство за вторыми воротами сейчас было переполнено эльфами. Эльфы в ливреях, эльфы мантикоры и эльфы драконы, эльфийки в платьях, какие-то важные старики в балахонах. Ни на ком действительно не было ни капли красного.

Мама Мать всем повелевала. Меня толкали, кланялись и продолжали двигаться по своим делам. Лита упорхнула. Белого Чапу я передал Локотку. Пацан приоделся в штаны, но по прежнему был бос. Если за этими воротами тренируются драконы, было бы неплохо пойти на это посмотреть.

Но драконы меня нашли сами. Два мечника встали на моем пути, коротко поклонились, и один спросил бесцветным голосом:

— Рыжий Великая Русь?

А когда я кивнул, второй так же бесстрастно произнес:

— Прошу следовать за нами.

Конвой, мама дорогая. Меня ждут подвалы контрразведки. Щиты эти ребята носили за спиной, одна рука на мече. Рядом с ними меня посетила мысль, что доспех-то у меня фантастический, а навыков боя со здешним оружием нет вообще. Скоморох джаггернаут какой-то.

Догадка про подвал оказалась верной. Мы вошли в дом, спустились на этаж вниз, прошли по пустому коридору и оказались в большой светлой комнате. Конвоиры опять коротко поклонились и вышли.

Латоп Лигур Лиранс Черный Эль сидел и улыбался за большим письменным столом. Это его кабинет, оказывается, а не пыточная. И не похоже, что поход его утомил. Похоже, поход его даже не испачкал.

— Говорят, ты покрасил носорога в белый?

Я нашел стул (он стоял под высоким книжным шкафом), сел на него и убрал шлем.

— Да, но мне нужен еще и красный.

— Я знал, что ты бабазяк!

И Эльф рассмеялся. Не так звонко, как дочь, но тоже вполне заразительно.

— Я не бабазяк. Я человек. Русский.

Латоп мгновенно стал серьезным:

— Да. Ты не из нашего мира. Упал из голубой дырки? Стой, зачем тебе красный?

— Я не падал из голубой дырки. Я вылез из гроба. Мои цвета — белый и красный и я хочу носорога своих цветов.

— Почему же у тебя морфик не твоих цветов? Где ты его взял?

— Я украл две с небольшим тонны протометаморфа в дне пути от вашей портальной заставы. В нашем мире морфиков нет. Я экспериментировал.

Вот тут эльф стал смертельно серьезен.

— Подробно. Где точно, приметы и особенности места. У кого украл, как украл — все с начала и до конца.

Похоже Латоп встал на след чего-то для него важного. Но прежде:

— Только обмен. У меня есть простые вопросы.

— Задавай.

— Где вы берете морфики для дрессировки? Что случается, когда морфик большого объема обретает способность к саморазвитию? Я не увидел в городе порталов, из которых бойцы попадают на заставы. Как работают костяные свистки? Где находится голубая дырка…

— Стоп!

Блин. А я еще много хотел узнать. Как минимум, как убедить Лигура черный Эль разрешить мастеру Коту сделать немного красной краски.

— Ладно, пока стоп.

— Морфики мы добываем на болотах, это далеко и опасно, но мои драконы справляются. Вот сегодня они привезли почти полторы тысячи бочек. Когда морфик обретает способность к саморазвитию он убивает хозяина и уходит, а иногда просто уходит не убивая хозяина. Порталы за казармами, их ровно столько, сколько застав, то есть много. Костяные свистки настроены каждый на свою пищалку, которая может находиться где угодно.

Латоп вытащил из-за воротника морфика шнурок, на котором висела гроздь маленьких круглых плоских фигнюшек.

— На один свисток можно настроить любое количество пищалок. Вот эта, самая писклявая — голосок моей дочери.

Эльф показал какая именно и спрятал шнурок с пищалками на место.

— Их делает мастер Нум. Из чего и как никто не знает. По книгам, голубая дырка находится далеко над красными горами, в которых живут драконы, а некротвари под голубой дыркой много опаснее тех, что мы знаем. Все. Теперь рассказывай и как можно подробнее.

Ну я и рассказал. Про Адольфо в клетке, про черного колдуна разводящего копии уркл ради боевых искусств. Только про то как лишал протометаморфов самоидентификации не рассказал.

— Пошли. Это должен знать отец! Шлем одень.

А! Мы идем прямо к деду Лигуру за красной краской. Шикардос! Я одел шлем и мы пошли. На выходе из подвала нас перехватила Лита, но папа пробегая мимо отстранил ее движением руки:

— Потом.

Тогда Лита попыталась остановить меня, но меня несло. Буркнул на ходу: «Выживем — расскажу». Мстя на мстю. Латоп скосил веселый глаз, но промолчал.

Вышли из дома, прошли насквозь драконий сектор и оказались перед третьими, последними и в отличие от остальных, закрытыми воротами. На площадке над воротами дежурили не стрелки, а колдуны. И были они не из драконов. Морфики белые с золотым и синим. Наверное личная гвардия. Но где стрелки?

На Латопа они не реагировали. Сын Лигура ударил кулаком в висящий на столбе маленький гонг. Звук был тише горна, но тоже чистый и высокий. Ворота остались закрытыми, а один из колдунов спросил крайне недовольным голосом:

— Чего надо?

Как будто он разговаривал не с сыном правителя, а с бродягой. Может это ритуал такой? А может не все в порядке в этом королевстве? Ну, мое дело пока маленькое. Латоп был зол.

— Открывайте! Мне нужно увидеть отца.

— Великий Лигур не ждет тебя сейчас.

— Если ты не отворишь ворота, я приду с драконами и от вас, синелобых, ничего даже реке не оставлю. У меня срочная информация наивысшего приоритета.

И эльф ткнул в меня пальцем. За воротами зашуршало. Забубнили голоса. Потом стихло. Со стрелковой площадки высунулась рожа и долго разглядывала меня и Аргумента на моей ноге. Потом рожа убралась, а ворота открылись. Мы вошли.

Колдуны выстроились в два ряда от ворот до дверей самого древнего сооружения, которое я здесь видел. Я четко чуял смерть, которой от них несло (мою смерть). Очень жаль, что Латоп был без своего меча. Но он же шел к отцу.

Мы прошли между суровыми рылами и уперлись в закрытые двери. Стояли почти минуту. Потом грюкнуло и одна створка дверей открылась. Внутри был полумрак большого зала. Два ряда эльфов с посохами стояли так же как и на улице за спиной.

Невесело как-то. Сам бы сюда ни за что не пришел. В конце ряда этих недобрых дядек был трон. На троне сидел старый старый эльф. Он не был дряхлым, скорее его можно было назвать костистым. Мы сделали пару шагов внутрь и двери сразу захлопнулись.

— Отец!

Звонко выкрикнул Латоп, но отец не отозвался. Лигур сидел с каменной мордой и смотрел прямо перед собой, затем посмотрел на сына, но выражение его лица не изменилось. Что-то здесь было сильно не так. Один из колдунов стоящих рядом с троном гулко прокричал:

— Говори, что хотел. Лигур Лиранс Черный Эль слушает тебя.

— У меня информация от гостя. Он видел то, что крайне важно обсудить, отец.

Лигур даже не пошевелился, а все тот же колдуний и так же гулко потребовал:

— Пусть снимет шлем!

Да ради Бога, трудно что ли? Я убрал шлем, и понеслось. Лигур Лиранс Черный Эль открыл рот, крякнул, задрожал и растекся радужной лужей. Вот это сюрприз. Вместе с ним растеклось большинство находящихся здесь колдунов. Но тот, что требовал снять шлем, не растекся, а запрыгнул за трон и оттуда торсанул меня гравихуком.

Оказывается колдуны умеют не только молотом сверху, но и молотом по горизонтали. Я отлетел и впечатал спиной в стену другого не растекшегося колдуна. Вот хорошо, иначе бы затылок разбил всмятку и спекся.

Срочно одеваем шлем. Думать почему колдунский гравихук не опознан Доспехом Рыжего, как «агрессивная инерция» просто некогда, потому что стало совсем весело.

Латоп Лигур Лиранс Черный Эль взорал нечто типа: «всех, сука, на куски» и начал рвать оставшихся голыми руками. Среди колдунов, которые не были морфиками, очевидно не все были посвящены в интригу. Потому случилось некоторое замешательство и его действия были крайне эффективны.

Я же пошел на главного. За троном была дверка. А как без дверки за троном? Но колдуний еще верил в победу и не убегал. Он выставил ладони и намеревался еще раз приложить меня, только уже с двух рук. До трона еще далеко и он успеет. Потому я прыгнул галсом (прямо и в сторону), на лету сделал тонкие когти доспеху и вонзил их в деревянную стену.

Колдуний запустил молот и меня заштормило. Древняя доска затрещала по волокнам, но когти удержали. Удивительно, но я был цел. Просто потому, что задело краем. В чем физическая суть этого удара без инерции? Я втянул когти, прыгнул к трону и вцепился в него. Колдуний, поняв что не успевает нанести третий удар, юркнул в затронную дверку.

Так. В зале из живых, если не считать уже восстановившихся протометаморфов, осталось двое. Латоп сын Лигура и несчастный, которого он колотил головой о стену равномерно вопрошая: «Где. Мой. Отец.» Почему-то мне казалось, что тот просто не знает ответа.

Хорошо бы догнать колдуния, который все это замутил и отдать его Латопу, но сейчас есть задача насущнее. Почти два десятка протометаморфов с неизвестными мне функциями (и среди них дедушка Лигур). Может они тоже умеют гравихукать? Я снял шлем и смешливые притворяшки снова стали лужами. Повторим для закрепления.

Латоп последним сильным ударом о стену убил своего колдуна и смотрел как повинуясь моим манипуляциям со шлемом восстают и ложатся морфики (и среди них его отец). В чем их отличие от морфика на эльфе или на мне? «Протоличность» и «самоидентификация» — это разные вещи? А «способность к саморазвитию» — это уже третья, следующая стадия?

Я убирал и надевал шлем, пока на полу зала не образовался «протометаморф утерявший самоидентификацию от истощения», а у меня в снаряжении «протометаморф 1422 литра».

Привет, мой сладкий. Да, я его лизнул.

Контакт

Контакт установлен, придайте форму

По опыту с Газенвагеном, минимум сутки до обретения тобой самосознания у меня есть, так что соберись, протометаморфик, в рыжий куб, займи угол потемнее и не мешай думать.

Латоп смотрел с большим сожалением на только что им убитых.

— Как я не люблю убивать черных эльфов. И как плохо что я не взял с собой меч.

— Сейчас сделаю, подожди.

Я оторвал от куба двенадцать литров. Мне неизвестен объем Латопова меча, но мне неизвестен и материал, который он имитирует, да и к форме особо не присматривался. Так что желаю создать протоличность этому протометаморфу.

Сформулируйте три функции и два ограничения.

Ф1 — по мысленной команде владельца имитировать двуручный меч самой удобной владельцу формы. Материал и заточка — оптимальные для решения текущих боевых задач. Активное состояние.

Ф2 — по мысленной команде владельца имитировать наруч на правой руке. Пассивное состояние.

И вот еще важное, по результатам последнего боя:

Ф3 — в активном состоянии рассекать колдунские гравихуки нейтрализуя их действие на владельца.

О1 — никогда не отзываться ни на какие мысленные команды, кроме двух команд владельца: «хочу меч» и «хочу наруч».

О2 — никогда не проводить инициацию доступа.

Протоличность создана Присвойте имя

Меч Латопа.

Вы создали стабильную протоличность «Меч Латопа» из протометаморфа.

Наверное я создал артефакт, за который правнуки Латопа Лигура черный Эль друг другу головы поотрывают. Ну или торжественно похоронят этот наруч вместе с прадедом. На их усмотрение. Латоп застегнул морфик на руке.

— И что?

— Он подчиняется двум мысленным командам. Хочу меч и хочу наруч.

В руке эльфа возник длинный меч с волнистым лезвием, тонкой длинной рукоятью и двумя гардами (большой и малой). Боже, это кажется называется «фламберг». Забытый дома морфик Латопа был фламбергом? Или это просто «самая удобная для владельца форма»?

— Черный Эль! Таких мечей я еще не видел!

Ага. Но времени нам больше не дали. Из дверцы за троном выбегали мечники в красных морфиках. Санахи. Значит гадский колдуний чуть не уработавший меня гравиколдунством — это предатель, или даже санахский Штирлиц.

Латоп прыгнул прямо в толпу, пока она не превратилась в строй. Полетели в стороны отрубленные руки и головы. Зал наполнился воем умирающих. Такой беспощадной мясорубки мне еще видеть не приходилось.

Сын Лигура летал по залу, запрыгивал на спинку трона и вообще перемещался крайне неудобно для противника. Меч в его руках рубил, колол, пилил, выбивал гардой глаза и зубы. Санахи ничего не могли с ним поделать.

Когда из дверки выскочил первый красный колдуний, у него просто отлетела голова. Прикрытие из мечников, что шло впереди колдунов, уже лежало мертвое или умирающее. Кровь была везде, на полу на стенах, кажется даже на потолке.

Смертным криком кричал санах с прорубленным до позвоночника животом. Больше не делаю мечей. Только веера веера веера.

Из коридора дали залп стрелки. Латоп Кровавый прижался к стене рядом с распахнутой дверцей. Стрелы никому не причинили вреда. Сейчас он спровоцирует еще один залп и рванет в коридор надеясь на скорость. Я вот не хочу этого. Почему? По кочану.

— Латоп, стой смирно! Дай мне десять секунд.

Облитое красной кровью черное лицо посмотрело на меня страшными синими глазами и эльф кивнул, соглашаясь. Вот и хорошо. Мозги, шевелимся как последний раз. Да! Быстро быстро 50 литров сюда, лепим голову Йоды.

Нет. Страшную. Мертвую. Голову. Йоды. Вышла огромная хамухская башка синего цвета со сверкающими рыжими глазами. Так. Уши поразвесистее — раз. Рот пошире — два. Зубы побольше и поострее — три. И все вместе увеличить в два раза — четыре. Готово.

Протоличность создавать ради разовой акции не будем. Просто дадим сложный приказ. Лететь, гробовым утробным басом реветь без пауз: «Смерть санахам!», принимать урон как в воду, отражать гравихуки гравигасителем, найти колдуния Штирлица по запаху (образ прилагается), откусить ему голову, найти Собола Санаха Черный Эль (образ и местоположение изъять из откушенной головы), откушенной головой плюнуть в Собола Санаха Черный Эль, вернуться ко мне для дальнейшего прохождения службы. Пошел!

Голова Йоды зарычала дурным басом: «Смерть санахам!», принюхалась и не спеша полетела к проходу, продолжая гудеть свой веселый девиз. У прохода замер с фламбергом в культурном шоке Латоп сын Лигура.

Из коридора в Голову Йоды летели стрелы и били гравихуки. Но без большого эффекта. Йода влетел в коридор, заняв собой всю его верхнюю половину, и продолжил свой путь за Штирлицем, глуша несчастных низкими частотами. Там — метались. Но скоро они сообразят, что этот громогласный ужас охотится не за ними.

Так что еще 50 литров сюда. Форма — сечение коридора за троном, материал — непробиваемый мечниками, лучниками и колдунами. Закрыть собой проход. Очень хорошо.

Бас летающей головы стал еле различим. Латоп шагнул вдоль стены и добил раненного в живот умирающего. Дальше. Дорогая затычка коридора, ты будешь показывать мультфильмы. Вот просто все мультики, которые я когда-либо смотрел (получи — распишись). Будешь мониторчиком. Транслируешь их на той стороне, которая обращена к красным санахам. Теперь все.

Я скоморох, а не джаггернаут. За мной остаются не трупы и пустыня. Не трупы и не пустыня. Однако Штирлиц, тип который гадит и убегает, гадит и убегает — это я пресеку. Хоть и жалко. Может его просто поставить крокодилов седлать-расседлывать? Нет. Такой в любом месте нагадит и убежит. Да и поздно маяться совестью. Йода летит по следу!

— Почему наши мастера не могут творить подобное?

Латоп осторожно ткнул в рыжую мембрану фламбергом. С той стороны, судя по тихим, но достаточно узнаваемым звукам, шел «Том и Джерри» — самый дебильный мульт сериал, который я помню. Но эльф имел ввиду, скорее всего, не эту бормочущую тонкую стенку, а Голову Йоды.

Да откуда я знаю почему? Может фантазии не хватает. Может рыжие всю дорогу колотятся о границы здравого смысла, а мастера ваши наоборот, стараются пребывать в безопасном его (здравого смысла) центральном центре.

Но сейчас мне нужно сохранить 1310 литров протометаморфика. Что, в принципе, просто.

— Латоп, скажи объем твоей пумы?

— Ровно 94 литра. Это проверенный предел. Чуть больше, и все. Морфик становится самообучамым и, чаще всего, убивает хозяина. Она пустая внутри. Представляешь? Ее делал мастер Кун. Самый лучший мастер лигуров.

Значит делим 1310 на 94.

— Аргументище помоги.

— 13.9361702128

— Обалдеть, как ты точно считаешь, малыш.

— Пап, не тормози, вам с дядей Латопом двигаться скорее наружу надо.

— Будь спок. Сиди и смотри.

Разбейся сам на четырнадцать равных частей. Спасибо. Какой зверь здесь самый почитаемый? Дракон, конечно. Потому станьте все синими дракончиками. Спасибо. Латоп отпрыгнул к стене. Ну пусть потерпит еще четверть минутки.

И вот не надо этих вывернутых ноздрей и когтей на сгибах крыльев. Подобрее морды и поизящнее лапки. Хорошо. А что такие хвосты короткие? Где красота ненаглядная? Теперь хорошо. Глазки как у Головы Йоды и ничего с этим я поделать не могу.

А вот идея с пустотой внутри решает проблему моего звездолета. Спасибо мастер Кун. Хорошее я запоминаю. Хочу создать четырнадцать одинаковых протоличностей из четырнадцати одинаковых протометаморфов.

Сформулируйте три функции и два ограничения.

Ф1 — нейтрализовать атаки любого типа на себя, на создателя, на спутников создателя по принципу «как будто их и не было».

Ф2 — вызывать страх у врагов.

Ф3 — вызывать радость у друзей.

О1 — не менять предустановленную форму без прямого мысленного приказа создателя.

О2 — никогда не проводить инициацию доступа.

Протоличности созданы Присвойте имена

Мо, Ма, Му, Ме, Ми, Ло, Ла, Лу, Ле, Ли, Со, Са, Су, Се.

Вы создали 14 стабильных протоличностей «Мо», «Ма», «Му», «Ме», «Ми», «Ло», «Ла», «Лу», «Ле», «Ли», «Со», «Са», «Су», «Се» из 14 протометаморфов.

Вы обретаете пассивный навык «творун» (теперь вы можете создавать протоличности с четырьмя функциями и двумя ограничениями, при работе с протометаморфами вам доступны семь простых цветов)

За обретение навыка вы получаете одно очко характеристик

Распределить?

Да. Даешь мозги! И слей Аргументу сразу эту единичку. Вот теперь мы готовы выходить из кровавого «первого зала». Латоп никак не ожидал, что окажется в замкнутом помещении с таким количеством пусть и маленьких, но драконов. Они с фламбергом вжимались в стену.

Я толкнул двери, через которые мы вошли, и они распахнулись. Во дворе нас ждали санахи. Наверное они давно проникали сюда, под крыло Штирлица, а теперь сбросили одежды лигуров и одели свои цвета. Такому коварному ходу врагов сильно способствовала изолированность этого места и всеобщее безоговорочное благоговение перед Лигуром.

Правильный строй из двух десятков мечников, а за ним несчитано стрелки и колдуны. Нас с Латопом должны были утыкать стрелами и надежно размазать по земле гравихуками. Но этого не случилось. Лучники стреляли, колдуны бормотали, а мы стояли совершенно невредимые.

Какова физическая природа этого «как бы и не было»? Я создал морфики мини-телепорты для стрел и гравитационных возмущений? Или драконы вырезали секунды действия в момент атаки врага и только локально у него, не нарушая общей цельности мира? Могу я создать морфик, который найдет мне Мышь?

Один за другим из «первого зала» вылетали синие дракончики. Они вылетали и начинали кружиться над врагами. И их становилось все больше. Если появление первого встретили страхом, то на четвертом строй нарушился. Когда над санахами во дворе кружилось восемь драконов, а из зала все продолжали вылетать по одному их братья, ужас перерос в панику и санахи побежали.

Да. Латоп так и не покрошил никого своим фламбергом. Враг бежал, причем в разные стороны. Далеко за хозяйственными постройками, в глубине этой неприкосновенной «территории деда Лигура», басила Голова Йоды. Ее бубнеж заметно перемещался — гадский Штирлиц убегал от своей судьбы, но гадить уже не успевал.

Дракончики вылетели все и водили над нами хоровод. Латоп Лигур Лиранс Черный Эль весело смеялся. Мы прошли в пустые распахнутые ворота, и Латоп смеяться перестал. Над городом подымался дым пожара. Здесь шел бой.

Красные осаждали «территорию драконов», «территория мантикор», очевидно, уже была захвачена. Летающие морфики уже знали, кто враг, а кто друг, потому короткий приказ «вперед» выполнили незамедлительно.

Поддержка осажденным лигурам от них была исключительно эмоциональная, как и урон осаждающим санахам от них — только беспричинный страх. Но кто скажет, что это не абсолютное преимущество?

Латоп бежал к воротам вращая фламберг над головой. Ворота горели. Эльфы встретили вождя дружным криком радости. Кстати, командовала обороной в отсутствие мужа Мама Мать (кто бы сомневался). У меня хватало скорости бежать рядом со впавшим во вдохновение эльфом.

Думаю, сам по себе, он вел бы себя разумнее. Это мои дракоши рубят здравый смысл боевым восторгом. А вот на меня не действует и потому я не очень понимаю, что станет делать Латоп, рассекающий фламбергом воздух над головой, когда добежит до запертых горящих ворот? Завопит «вперед» и врежется в них лбом?

Недостатки функции «вызывать радость у друзей» были очевидны. На друзей вообще нельзя никак и ничем влиять. Иначе это уже не друзья.

Я рванул к воротам, опережая Латопа, и вынес их «тараном судьбы». Разбег был шикарный, и потому пылающие створки полетели по проспекту ломая осадные щиты, за которыми санахи ожидали, когда же эти ворота догорят.

Латоп сын Лигура летел следом, убивая своим адским мечом несчастных, парализованных страхом красных. Эльфы в белых с золотом и в просто белых морфиках, завопив в один голос, рванули за вождем. Какой-то штурм наоборот.

Дракоши поднялись выше над городом и образовали правильный круг. Они летели друг за другом по кругу и пели на одной чистой ноте: «Аа-йя-а! Аа-йя-а! Аа-йя-а!» Для врагов это были звуки неизбежной смерти, для друзей же — звуки влекущие к неизбежной победе. Данная связка функций ужасала.

Красных резали как овец, причем все. И армейцы и гражданские. Мимо меня с вытаращенными глазами, визжа нечто ликующее-бессмысленное, попыталась пробежать Лита, но я поймал ее и крепко прижал к себе. Она рычала, кусала и полосовала кинжалами мой доспех не нанося никакого урона.

Пробегающему Локотку я успел подставить ножку, а когда увидел идущую быстрым шагом с мечом мужа на плече Маму Мать, то сообразил наконец отозвать дракош. Сидеть и охранять трон в «первом зале» — таков был приказ. Они перестали петь и полетели его выполнять. Все.

Я отпустил Литу. Локоток поднялся с земли утирая нос, а Мама Мать остановилась, развернулась и внимательно на меня посмотрела.

— Шествуем в палаты?

Со слабой надеждой вопросил я. И Мама Мать звонко звонко, точно так как это делала Лита, только без предварительного всхрюка, расхохоталась. Локоток еще раз вытер нос и тоже загоготал, почему-то низким, утробным гоготом. Лита Латоп спрятала свои кинжалы и неуверенно улыбнулась.

Резня в городе прекратилась. Санахов, кто не успел или не смог сбежать, раздевали, вязали и сносили на проспект перед сгоревшими воротами. Рядом росла гора красных трофейных морфиков. Отхохотав, Мама Мать, величаво кивнула, развернулась и принялась командовать тылами.

— Что с Чапой, Локоток?

Пацан встал смирно и четко доложил:

— Как пошла война, я заложил Чапочке выход жердями.

— Молодец. Пошли посмотрим как он там.

И мы направились к носорогу. Лита же принялась выяснять отношения.

— Это были твои драконы!

— Нет. Это были мои морфики, вот как пума у твоего отца.

— Я покинула пост на стене и побежала резать красных, потому что твои драконы-морфики запели там, вверху, над нами…

— Я их переделаю. И мы полетим в голубую дырку.

— Отец был прав. Ты слишком опасен… Где вы с ним были? Куда ходили? Вы знали, что будет нападение?

А вот и Чапа. Жует траву за загородкой, хороший мой. Опасен, безопасен — большая часть убитых тут санахов на моей совести. Почему все, что я ни сделаю, приводит к резне? Пора создавать клан и уходить. Или уходить и создавать клан?

— Локоток, Чапу надо выгуливать на полянках у воды и чистить его загончик тоже надо. Вот это вот все выгребать в тачку и таскать на клумбы. Лита, есть у вас тут клумбы?

— У нас все есть. Пошли покормлю.

Литу сморило после эмоционального подъема. Такая домашечка вдруг стала. И вопросы отложила. Боже, она вспомнила о еде раньше чем я. Ты слышал, Аргументище?

— Пап, надо поговорить. У меня мысли.

— Я всегда готов.

— Нет, готов ты не всегда. Я подожду пока мы одни останемся.

— Хорошо.

У него мысли. У меня вот тоже были мысли. И они мне не нравились. Дай Бог, чтобы Лигур был жив и сидел в какой-нибудь «клетке судьбы» где-нибудь недалеко. Потому что его сынишка Латоп, хоть и бывает мил, просто убьет всех, кого посчитает виноватыми. Вместе со всеми их крокодилами и родственниками.

— Пойдем, милый ушатик, покормишь меня.

— Второй раз не смешно, Рыжий.

— А я и не шутил.

За тем же длинным столом, за которым я ел здесь первый раз, Литу совсем развезло.

— Знаешь, Рыжий, я ведь не настоящая мантикора. Не живу в казармах, тренируюсь не регулярно. Мое мантикорство — игрушка. Я игаюсь в мантикору. Отец мне позволяет.

Подавал нам еду в этот раз один единственный Тень. У него как-то получалось дежурить за двумя спинами одновременно. Хоть мы с Литой и уселись за этим столом друг напротив друга.

— Он меня до сих пор маленькой дурочкой считает. Знаешь, что у него пищалка от моего свистка есть? Что бы я дежурному по казарме не передала — он все тут же знает.

— Твой отец монстр. Я бы тебя в мантикоры никогда не отдал.

При такой мамочке, которая ничего не упустит и обо всем позаботится, чем собственно и прямо сейчас занимается, Лита искренне уверена, что она инфантил по вине папочки. Что эльфы, что люди — одна борода.

— Ты вообще ничего, ничего не понимаешь…

И так грустно это было сказано, что я, разумеется, тут же должен был напрячь все свои ресурсы и попытаться понять. Но я увлеченно ел чье-то мясо в обалденном соусе. И мечтал о кроватке в «своих покоях». Почему в этом мире бороться с голодом и сонливостью много труднее, чем дома?

А где это, дома? Скажи, Рыжий, где это? Там где нет никаких систем, зато есть небо над головой? Или там, где «Мышь всегда рядом»? Или там, где ты такой твердый и спокойный воткнешь в землю флаг своих цветов? «У Отца небесного обители многи суть», так какая из них твоя?

Та, в которой я сейчас встану, пойду и упаду на кровать, была точно не моя. Такое сиротство навалилось, что я чуть не завыл в голос. Пришлось выхлебать стаканий вина не отрываясь. Тень тут же снова его наполнил. Нажруся и помру молодым. Ха ха.

— Знала ли ты, Лита Латоповна, что дети растут во сне? И поскольку мы все чьи-то дети, то я дрейфую в кроватку. Если засну по дороге в каком-нибудь коридоре, не бейте ногами.

— Ну и иди.

Буркнула Лита.

— Я помогу вам дойти.

Тишайший Тень был безупречен. Я встал и побрел. Все потом. Все все — потом. Уже на подходе к «покоям» на меня прыгнул дверной косяк и рассек мне лоб до крови. Ага, заснул на миг на ходу. Одену ко шлем, чтобы череп целым сохранить.

Я совершил еще несколько шагов и упал плашмя на кровать. Я лежал и благословенный сон снизошел на меня.

Меня домогался палочник

Меня домогался палочник. Я это не сразу понял. Насекомое было выше меня на две головы. Мы находились в каком-то обширном, модифицированном металлическими и платиковыми вставками дупле. Здесь даже было что-то вроде мебели.

Длинная тонкая палка салатового цвета имела глазки на верхнем конце (две черные горошинки прилепленные к торцу) и некоторое количество складных конечностей.

Это чирикало и двигало иногда короткими верхними… Назову их «педипальпы». Вначале оно некоторое время просто ритмично чирикало и раскачивалось. Гипноз, что-ли? Затем слетало к одной из стен, достало из нее нижней конечностью живого розового червячка и притащило мне. Червячок извивался. Палочник тыкал в меня этой гадостью и чирикал.

Меня пытались накормить. Но аппетита не было. И насекомое швырнуло червячка за спину совершенно человеческим жестом отчаяния. И только тогда я понял: «Оно — баба». Она мне пела, потом попыталась покормить, а сейчас показывала свои педипальпы с разных сторон.

Эти плоские мохнатые хваталки были покрашены! Ну конечно, желтые и черные полосы на них — краска. Мама дорогая. Похоже, меня соблазняли «самой завлекательной частью тела». Очевидно реакция насекомке мало понравилась и она, схватив мою тушку, повлекла ее куда-то по кривому коридору.

Коридор закончился большим балконом, под которым нас ожидало море палочников. Их было ужасно много. Они стояли внизу сплошным ковром и встретили наше появление ликующим чириканьем. Звучало, как грохот прибоя. Насекомые приветствовали свою правительницу, и я, как мебель рядом с ней, имел к этому ликованию непосредственное отношение.

Но и «власть над этой вселенной» меня почему-то тоже не впечатлила. Сон был каким-то необычным куском реальности, который говорил со мной, по его (куска) мнению, понятным языком. Но приятного впечатления не оставил. Почему мне перестала сниться Мышь?

Проснулся я подвешенным за шею на тонком тросике, над круглым коричневым болотом. Вот просто висел в метре от поверхности, а мой доспех «нес себя сам не стесняя движений создателя». То есть висел я вполне комфортно и потому паника случилась не сразу.

Вверху был каменный потолок с клочками серой светящейся ваты (а в нем штырь с кольцом, к которому мой тросик крепился), внизу же, до горизонта, унылые кочки, камыши и редкие, низкие, кривые черные деревья без листьев. Конкретно под ногами был «глаз болота» — жижа неизвестной глубины. Ближайшие кочки далеконько.

Близкий потолок и далекий горизонт (отсутствие стен) подарили моей семёрочке мозгов предположение: «я вишу в самом дальнем от голубой дырки углу этого странного мира».

— Аргумент, где мы?

— Не знаю. Нас старичок похитил, пока ты спал.

— Тень, что-ли?

— Да, он умеет становиться невидимым и перемещается необычно.

— Вот чувствовал, что этот старикан не прост…

— Мы не утонем?

— Нет, конечно.

— А как мы освободимся?

— Есть несколько идей. Но освобождаться рано.

— Как тогда, в клетке у Литы?

— Ага. Ведь старики тоже любят поболтать?

— Не знаю. Но тебе верю.

— Что там за мысли у тебя были срочные?

— Я обдумывал свою форму и решил, что твоя система мне не нравится.

— Она мне тоже не нравится.

— Я по прежнему хочу быть системой, но без недостатков этой. Например, что это за характеристика «скорость»? Есть скорость перемещения, а есть скорость мышления, а еще есть скорость принятия решений. У тебя, кстати, она выше всех, кого я знаю. И это три разных характеристики.

— Ага. Согласен. Вот мне не нравится название характеристики «мозги», например.

— Это тоже. У меня нет мозгов, как у тебя, но есть умение тасовать старое известное для получения новых комбинаций. А есть умение доставать новое известное из ничего. И это разные умения. И, кстати, оба они бессмысленны без умения все это соединять в работающие схемы поведения, то есть умения принимать осмысленные решения.

— Да. С осмысленными решениями последнее время напряг.

— Он идет.

По коричневой жиже «аки по суху» шел ко мне Тень. На нем не было ливреи лигуров, а была черная чешуйчатая бронька, черные штаны и черные сапоги. В одной руке большие ржавые плоскогубцы. Уж не ногти ли моей босой ножки он собрался ими выдергивать? Дракоши, где вы? Полная утеря контакта.

Тень остановился в трех метрах (по меркам хамухов — четкая агрессия). Во мне и хамух успел прижиться? Ха.

— Жопа черный сучка на два рвать!

Абсолютно логично приветствовал я его. Дедуганий поморщился.

— Мальчик, веришь ли ты в Бога?

Ну вот. Хамухом дальше не поговоришь. Будем же чисты сердцем.

— Ты, не Он.

— Откуда знаешь?

— Я не знаю. Я не хочу.

Старик трогательно огорчился.

— Жаль. Все было бы проще.

— Черный сучка болото жрать. Быстро.

Вернулся я к хамуху. Хамухи предельно логичны. Тень опять скривился как от кислого. Расист?

— Этот мир уникален и труднодоступен. Но есть, мальчик, множество больших и смертельно серьезных дядь и тёть в других мирах. Очень больших и очень серьезных дядь и теть, что заинтересованы в некоторых… особенностях этого мира. Способен ли ты, мальчик, это понять?

Оказывается я тут вошкаюсь сам по себе, как в собственной песочнице, нарушая какие-то смертельно серьезные интересы «больших дядь и теть из других миров»? Ну, не зря я довисел до этого разговора.

— Эти «смертельно серьезные дяди и тети» — твой Бог?

Может ты зря агента неизвестных структур дразнишь, Рыжий?

— Мой Бог, мальчик, это безупречность выполнения поставленной задачи. А Твой?

Да ты достал уже этим «мальчиком», липовый лакей.

— Мой Бог, это любовь.

— Не знаю такого. Собственно ты, мальчик, сейчас изолирован достаточно надежно. А будешь ликвидирован или завербован, решать тебе. Но прежде расскажи подробно кто ты и откуда.

Ха. Тут уж без хамуха никак.

— Твой задача лизать дырка носорог. Безупречно. Пошел.

— Тут есть естественные яды вокруг. В травах. Как тебе сдохнуть от укола в пятку, мальчик?

— Не носи штаны в обтяжку, старик. Это ужасает.

— Скоро вернусь, жди…


Тень заморгал мелко и часто, потом погрозил мне плоскогубцами и исчез. Было такое впечатление, что его вызвали. Он сам телепортируется? Или у него с собой мини-телепорт? Как обуздать это его умение, если придется сражаться? Я же теперь «творун» и могу четвертую функцию доспеху добавить.

Скажем «создавать вокруг себя аномальную зону пресекающую возможность телепортации». Или лучше «искажать вокруг себя пространство таким образом, чтобы телепортация приводила к упорному, взрывному поносу организм телепортируемого». Страсти какие.

Но при чем здесь Тень? Он просто старый служака добросовестно выполняющий поставленную задачу. Целью должны быть «большие дяди и тети», чьи вонючие загребущие ручки стоит оторвать по локоть раз и навсегда. Ха. Проблема и в моем мире практически нерешаема. И что им в этом «уникальном и труднодоступном» мире надо?

Скорее всего протометаморфы. Значит задача агентов — контролировать циклы «добыча — производство — вывоз». Должны быть склады и организованный вывоз! Например, гора красных морфиков после резни санахов — вполне партия. Но не судьба. Все достанется местным.

Вот тут я начал злиться. Вырезать Штирлиц с Тенью собирались лигуров. Гора белых и белых с золотом морфиков, плюс банные зеленые крокодильчики, плюс только доставленные лигурами бочки, плюс что еще, чего я не знаю. Красный Собол Санах становится правителем Черного Эля — белый груз уходит хозяевам Тени.

И вдруг мы с Латопом приносим ценную информацию прямо в захваченный врагом первый зал. А потом я уработал почти полторы тонны чужой собственности и запустил в небо над городом синих дракош. Понятно почему я повешен за шею над трясиной.

О коварные ублюдки! Сочувствие к Тени испарилась. В его «безупречном» плане и Лита, и Локоток, и Мама Мать, и мастер Кот, и множество других — просто расходники, а не души живые. Мог пострадать Чапа! Теперь я точно знаю, кто в этой локации лишний.

А еще есть «черный колдун» пакующий протометаморф в удобных послушных четырехруких уркл. Они и грузчики, и охранники, и товар одновременно. Газенваген! Да. Задача первой важности, для ребят типа Тени, это не допускать у протометаморфа «возникновения способности к саморазвитию». Во что и как быстро может саморазвиться Газенваген?

Он легко может стать собирателем таких же как сам, саморазвивающихся протометаморфов и бизнес «чужих дядь и теть» в этом уникальном и труднодоступном мире быстро накроется медным тазом.

Газенваген, солнышко, ты — мой естественный союзник и потому я иду к тебе. Откусить трос над головой, превратив перчатку в кусачки — легко, однако как не свалиться в эту коричневую жижу неизвестной глубины? Я махнул босой ногой. Аргумент — чудесное утяжеление для быстрой раскачки маятника «Рыжий». Надеюсь штырь в потолке выдержит.

Далеких, смертельно серьезных дядек и тётек можно было понять. Способность протометаморфа попирать все законы физики, исполняя запросы мастера, была совершенно божественна. Это абсолютное оружие.

Да, пока я раскачиваю свою амплитуду, что там у Доспеха Рыжего? И могу ли я его улучшить?

Стабильная протоличность «Доспех Рыжего», Мастер Рыжий Великая Русь

Функция первая — в активном состоянии имитировать абсолютно непробиваемый и абсолютно поглощающий агрессивную инерцию материал, источник информации — фантазия создателя.

Функция вторая — в активном состоянии пропускать только воздух необходимый коже и легким создателя.

Функция третья — самому нести свой вес и не сковывать движения создателя.

Ограничение один — не проводить инициацию доступа без прямого мысленного приказа создателя.

Ограничение два — не отдаляться от создателя больше чем на два метра без прямого мысленного приказа создателя.

Желаете внести изменения?

Желаю. Мы с Аргументом со свистом рассекали воздух над болотом. Желаю добавить четвертую функцию «блокировать телепортацию любых объектов в радиусе десяти метров, кроме случаев прямого мысленного приказа создателя».

Функция добавлена

Пора. Я поймал тросик над головой и чуть не долетев до каменного потолка, чикнул кусачками. Мамочки. То, что придется лететь кувыркаясь, а не планирующим лебедем, я не предусмотрел. Так что в жижу у сиреневой кочки вошел не ногами, а головой.

Пока переворачивался, нащупал дно. И встал. Здесь было по грудь. И под ногами твердое. Все не так уж плохо. Почему я не сделал четвертой функцией «летать»? Я реально запущенный дебил. Аргумент, не дрейфь, скоро помою с мочалочкой.

— Тут протометаморфы.

— Где?

— Везде, пап. В жиже вокруг протометаморфы. Только они крошечные.

— Как их черные эльфы добывают?

— Не знаю. Фильтруют жижу в бочки, наверное.

— Ясно.

Перво, надо выбраться на кочку. Что, с небольшими трудами, я и сделал. Во все стороны простиралось бесконечное болото. Сиреневые кочки, черные коряги низких деревьев, обширные «окна» коричневой жижи. Сколько же тут тонн этих крохотных притворяшек?

Потолок в одну сторону, вроде, понижался, а в другой стороне пятна серой светящейся ваты кое-где уже были висюльками. Вот это направление, в сторону загустения висюлек — мое. Надо было удалиться от обрезанного тросика как можно дальше, однако чапать на двоих тут практически невозможно. Нужны или крылья, или крокодил.

Я опустил руку в коричневую трясину. Вот они здесь микроморфики. Но как их призвать? Лизать жижу? Пить ее? Сейчас сниму доспех и сделаю его жабой, что глотает жижу с морфиками, а выплевывает жижу уже без морфиков. И в пузе у жабы станут накапливаться так необходимые мне литры.

И тут заявится Тень. Возьмет меня голым и повесит уже со смертельным исходом. Рискнуть? Рискнуть я не успел. Рядом с обрывком тросика материализовался старик в черном чешуйчатом бронике. Как он стоит на трясине и не проваливается?

Тень огляделся, обнаружил меня, улыбнулся как лучшему другу и попытался оказаться рядом мгновенно. Его контур поплыл и ничего не случилось. Доспех Рыжего заблокировал возможность появления, с помощью телепорта, в радиусе десяти метров от меня. Блин, почему идею с упорным взрывным поносом я не реализовал? Надо сосредоточиться.

Осторожный старик не пошел на меня пешком, а остался на месте и наигранно весело вопросил:

— Далеко ушел?

Ага. Сейчас пытаешься понять почему твой телепорт не сработал. А с места сходить не позволяет осторожность. Потому на такой работе ты до старости и дожил, что осторожный.

— Не очень далеко. Зато подумать успел.

— И что придумал?

А вот что. Я сделал то, что хотел сделать давно — перекрасил Доспех Рыжего в свои цвета. Теперь он был белый с красным двуглавым орлом на нагруднике. Я встал и поднял правую руку, ну вот как цезарь на колеснице или генсек на трибуне. Приветственно.

— Я, Рыжий Великая Русь, забираю под свою руку весь протометаморф этого мира, и всех местных разумных, включая драконов.

Тень разулыбался еще шире, и, пожалуй, даже собрался похохотать, но не успел.

— Тебя же, старик, как виновника гибели множества черных эльфов, я приговариваю к смерти.

Кажется проняло. Тень мигнул и исчез. Похоже это не телепорт, а невидимость. По поверхности коричневой трясины плюхало, стремительно приближаясь. Я не раздумывая прыгнул навстречу и оказался по грудь в болоте.

Зачем? Чтобы не отрубили ногу с Аргументом или не воткнули в ногу иглу с ядом. Плюхи невидимых шагов затихли. Надо же. Я вначале прыгнул, и только потом спросил себя зачем. Это Аргументище называл «скоростью принятия решений»?

У нас случился чистый пат. Убить меня над поверхностью Тень не мог, и знал это. Приблизится ко мне на расстояние вытянутой руки — расколю череп тараном судьбы (он видел как я вынес ворота). Нырнет в жижу — потеряет видимость и я засеку место, где он нырнет. Опять заарканит тросиком — чикну и второй, как чикнул первый.

Невидимый Тень стоял где-то недалеко и никак себя не проявлял. Он думает я выползу, сниму доспех и закричу: «Наконец-то противный старик ушел!» Ха ха. Не выползу. Но я могу расплюхать вокруг жижку и обнаружить где же Тень стоит.

Я взмахнул руками и ударил по тонкому верхнему слою ладонями, гоня его вперед. Потом вправо. Потом влево. Шум от моих действий помешал мне услышать шаги Тени, но, кажется, он отскочил от меня подальше, чтобы не обляпаться.

Но все равно обляпался, потому как рядом в жижу плюхнулась, подняв хорошую волну и веер брызг, огромная синяя башка хамуха. Йодиным голосом она доложила:

— Задание выполнено!

Мне в голову ударило картинкой, на которой один черный эльф закрывался руками от летящей в него головы другого черного эльфа.

— Прибыл для прохождения дальнейшей службы!

Да ты чудо как хорош, новобранец. Теперь откуси голову вот тому обляпанному. Тень даже дернуться не успел. Головы Йода откусывал профессионально.

— Ф кофо пфунуть?

Да ни в кого. В болото плюнь. И тащи сюда тело. Я выбрался на кочку второй раз. Тень был одет не в морфик, а в какую-то странную толстую ткань похожую издалека на броньку-кольчугу. Где твой телепорт? Нету тут никакого амулета, кольца, брошки? Нету.

Есть тонкие ножики черной стали. Метать наверное. Может даже отравленные? Я выкинул их в болото. Не знаю здесь ни одного метателя ножей. Может телепорт зашит в его голове? Или вот эта тряпка черная — телепорт? Или это его личная способность? Он видит систему или нет? Почему я не спросил?

Дяди и тети неведомых миров, двух агентов ваших интересов я укокошил. Господи, буди милостив к усопшим насильно черным эльфам Штирлицу и Тени. Много нехорошего они тут натворили, но милосердие Твое не имеет границ. Я столкнул в болото обезглавленное черное тело.

Обещаю Тебе, Боже, и впредь убивать не колеблясь всех подобных жучар, к какой бы расе, полу или вероисповеданию они не принадлежали. Аминь. Батюшка наш этакое молитвословие бы не одобрил. Но где батюшка наш?

Йода, слушай задание! Пить жижу из болота надуваясь втрое. Затем выплевывать жижу оставляя в себе протометаморфиков. Протометаморфиков паковать в красивые полиэтиленовые пакеты и складывать вот здесь на кочке в кучку. Цикл повторять без пауз до поступления команды «хватит». Вперед.

А у меня были системные сообщения. Логи? Где вы логи?

Вы затравили и убили Созона, сына Собола Санаха Черный Эль, его очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила — 1, Скорость — 2, Мозги — 2, округление на усмотрение системы

Вы убили Ганса Глосса Третьего, его очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила — 6, Скорость — 6, Мозги — 7, округление на усмотрение системы

За убийство варпета вы обретаете пассивный навык «непокорный», все ваши действия нарушающие интересы Галактической Империи Варп эффективнее на 10 % чем нейтральные.

Сына, значит, старику Соболу затравил и убил. И еще головой сына в старика плюнул. Какой-то из меня адский скоморох вышел. А Ганс был крут, судя по очкам. Мозгу — 21. Аналитический центр, черный старикан в себе носил, а все равно помер дурацкой смертью.

И зачем меня за нос водить? Дяди, тети там, смертельно серьезные. Это ведь он меня дезориентировал, мафии торговой типа служу. А оказался варпетом империи Варп. Да еще и галактической империи Варп.

Империя это серьезно. Жахнут бомбочкой и привет. Империям важнее статусные шняги, чем сиюминутная прибыль. Это я точно знаю. Ладно. Взял под руку свою я этот мир без балды, честно. А раз взял под руку свою — помирай, но служи. Что там накапало покажи, пожалуйста.

Рыжий Великая Русь

Рыжий Великая Русь

Раса — бабазяк

Пол — мужской

Сила — 14

Скорость — 17

Мозги — 16

Класс — скоморох

Навыки — таран судьбы (активный), родитель (пассивный), верность (пассивный), непокорный (пассивный)

Снаряжение — Доспех Рыжего (протометаморф с матрицей протоличности), Голова Йоды (протометаморф), Мо, Ма, Му, Ме, Ми, Ло, Ла, Лу, Ле, Ли, Со, Са, Су, Се, (14 протаметаморфов с матрицей протоличности)

Спутники — Аргумент (каменюка мыслитель), Чапа (ездовой носорог), Газенваген (протометаморф с матрицей протоличности, саморазвивающийся)

Отягощение — любовь

Газ стал моим спутником. Очевидно, в разделе «снаряжение» места только для вещей, а Газенваген уже не вещь. Интересно, может спутник убить свой центр притяжения?

Йода старался. Горка пакетиков с мелкой радужной икрой потихоньку росла. Я выкатил на ладонь одну крохотку. Вещь, которая может перестать быть вещью. Но даже еще будучи вещью, оно плевать хотело на законы физики, химии, баллансы, причины и следствия.

Зернышко хаоса — элементарная частица любви. Во как 16 единиц мозга заплющить могут невинного бабазяка. Но что-то в этом есть. Все хотят владеть, никто не хочет понимать. И зачем это лизать? Это надо просто любить. Быть с этим одной, беспощадной к засохшим схемам, любовью.

Икринка вспыхнула в моей руке и впиталась прямо сквозь перчатку доспеха в кожу. Ну да. Любви пофиг, что доспех непробиваемый. А еще любви пофиг неизвестность и расстояния. Я. Иду. К тебе!

Мир моргнул и мне оторвало ногу по колено. Я лежал голый на керамическом полу под черным звездным небом. Рядом громоздился небольшой, сильно помятый, летательный аппарат. Люди в серой униформе что-то с ним делали. То ли чинили, то ли разбирали.

Боль была оглушающая, жизнь уходила из меня через ногу, и уходила быстро. Но это все было не важно, потому что ко мне бежала Мышь. На ней был серый комбинезон с каким-то шевроном. Волосы забраны в хвост.

Она бесконечно долго бежала ко мне и в синих глазищах ее отражался я и бьющая из меня кровь. Под спиной обжигающий холод сменился на липкое тепло. Я уже лежал в луже, в озере, в море крови. Боль стала далекой и чужой. И Мышь до меня добежала.

— Рыжий! Не умирай! Не умирай!

Она кричала так, как будто это «не умирай» могло случиться. Не могло, я умирал. И тогда она запищала отчаянное: «Не-ет!» и толкнула меня в грудь двумя ладошками.

Я пробил керамический пол и упал на сиреневую кочку рядом с барражирующим Йодой. Я был в доспехе. Нога с Аргументом при мне целехонькая.

— Пап, не делай так больше… Пожалуйста

Голос Аргументика дрожал. Боже, представляю какой ужас оказаться одному, при мертвой оторванной ноге отца, посреди этого болота под каменным потолком. Прости, малыш.

Вы осуществили интеграцию с внесистемным фактором

Вы посетили удаленную локацию не покинув своей

Вы потеряли всю кровь не потеряв ни капли

Класс «скоморох» улучшается до класса «паладин хаоса»

За улучшение класса вы получаете одно очко характеристик

Распределить?

Ну да. Можно было догадаться. Клоун — скоморох — паладин хаоса. Отличная, самая рыжая из возможных, ветка развития. Система не так уж безнадежна, как кажется.

На моей груди под доспехом жили до сих пор следы двух Мышкиных ладошек. Она в «удаленной локации». Она жива. Она чинит какую-то летающую кастрюлю. У нее волосы забраны в хвост. Комбинезончик сидит на ней как на модельке. Я счастлив.

Она спасла меня каким-то колдунством. Да все тем же «внесистемным фактором», с помощью которого я рядом с ней оказался. С помощью любви. Элементарной любви. И от этого я счастлив втрое.

Почему Аргумент не смог сигануть за мной? Ладно. Любить — это действовать. Свободное очко в мозги. Все наросшие очки — малышу.

Аргумент

Каменюка, мыслитель

Сила — 14

Скорость — 17

Мозги — 17

Класс — аналитик

Навыки — скромность (пассивный)

Снаряжение — отсутствует

Прекрасно. Скромный аналитик, значит. Теперь. Хочу создать клан!

Имя клана?

Великая Русь

Цвета клана?

Как на Доспехе Рыжего.

Сформулируйте системный бонус, который получат члены вашего клана (клан нулевого уровня позволяет получить своим членам один системный бонус в пределах имеющихся у создателя клана)

Вступивший в клан становится игроком.

Клан «Великая Русь» создан. Желаете объявить эти земли базой клана?

Нет.

Вы создали первый клан в этой локации. Вы получаете приз, клановый шатер и клановый флаг

В болото с шумом упали какие-то палки и тряпки. Клановый флаг я еще успел спасти, а вот клановый шатер булькнул и затонул. Зачем мне шатер в мире, в котором не бывает дождя? Я воткнул флаг клана в центр сиреневой кочки. Белое полотно с красным двуглавым орлом развернулось и опало.

— Аргумент, вступай в клан.

— Как, пап?

— Произнеси всем, что у тебя способно произносить: «Хочу вступить в клан Великая Русь».

— Хочу вступить в клан Великая Русь.

Получена заявка на вступление в клан

Аргумент, каменюка мыслитель.

Принять?

Принять.

— Ну? Теперь видишь систему?

— Нет.

— Пожелай узнать свои характеристики.

— Вижу! Спасибо, пап, а что за навык «сромность»?

— Спроси у системы. Вообще потроши ее на все сто, ты теперь такой же как я.

— Гениально. Я ее выпотрошу на все двести.

— Дерзай, малыш.

Мне же нужен план, а лучше три. Ценность старичка Ганса (Тени) для империи Варп мне неизвестна. Своих агентов пропавших без вести путевые империи редко забывают. Потому как хорошая бюрократическая машина считает все и везде до крошки, до человечка (или кто там у них?)

И черный колдун поймавший Адольфо заглядевшегося на белок — тоже проблема. Я взял под свою руку весь протометаморф этого мира? Взял. Значит протометаморфу этого мира будет хорошо. Свободно и хорошо. Иначе какой из меня паладин хаоса?

Хочу создать протоличность Йоде!

Сформулируйте четыре функции и два ограничения

Ф1 — соединить множество икринок протометаморфа в одного объемом 95 литров (первый шаг цикла)

Ф2 — придать полученному протометаморфу форму бабазяка, источник фенотипов — память Рыжего (мужчины), на правом плече шеврон-родимое пятно — герб клана Великая Русь (второй шаг цикла)

Ф3 — повторять двухшаговый цикл по завершении.

Ф4 — защищать созданных протометаморфов до обретения ими способности к саморазвитию (в случае попыток пленить или получить к ним доступ, наивысший приоритет).

О1 — не проводить инициацию доступа без прямого мысленного приказа создателя.

О2 — никогда не менять предустановленной формы.

Протоличность «Йода» создана

Ну и хорошо. Работай, неразумный производитель разумных морфов. Саморазвивайтесь, ребятки. А тату красное я вам оставил на случай, если встретимся. Чтобы узнать друг друга смогли.

Йода перестал хлебать и выплевывать жижу. Перед ним из трясины поднималась туча протоикры, превращалась в голого мужика, и мужик этот валился с шумом обратно в трясину.

Зачем я заставил перед тем Йоду хлебать и извергать жижу? У него свои технологии и моя инженерная мысль его только тормозила. Представители новой расы плюхались в трясину с интервалом 20 секунд. Йода медленно смещался над болотом. Назовем эту расу «морфы».

Скоро, дорогая империя Варп и прочие возможные интересанты, мир этот обретет собственные зубки. А там и до вас доберемся. Мышки здесь нет, она где-то там, в ваших локациях, чинит помятую летающую кастрюльку на керамическом полу под сверкающими звездами. И значит я иду к вам!

Теперь мои элементарные крохотки. Я достал из пакетика три радужные икринки. Ты будешь антиграв, и цвет твой будет синим. А ты будешь телепорт, и цвет твой будет зеленым. Ну и ты, будешь «абсолютная невидимость» и цвет твой будет красным.

Отзываться вы станете на мои мысленные приказы, а расположены будете в рядок на запястье Доспеха Рыжего. И зоной вашей ответственности станут: доспех, я и Аргумент, вместе, а не по частям (воспоминание было противоречивым).

По сути я обрел полный инструментарий старика Тени (Ганса Глосса Третьего), кроме средств связи. Остальное, собранное Йодой в пакетики, я вытряхнул обратно в болото. Здесь не пропадет.

А теперь проведаем Чапу. Вселенная пискнула, тряхнув телесами, и мы оказались перед загончиком носорога в городе черных эльфов. Телепортация, это нечто.

Чапа фыркнул и затряс башкой: «Рыжий! Как хорошо. Давай еще за крокодилами побегаем!» Локоток же не узнал меня в перекрашенном доспехе. Забился в угол навесика и с ужасом таращился на красного орла.

— Это я, Локоток. Рыжий. Смотри.

И я показал ему Аргумента.

— Просто доспех теперь моих цветов стал. И все.

Носоронюха вроде попустило. И он затараторил:

— А. Здравствуйте, мастер Рыжий. А тут все вас обыскались. А драконы на санахов пошли. Великого Лигура-то так и не нашли! А в первый зал никто зайти не может, говорят. Там ужасные звери трон стерегут. А еще прибыли послы от хамухов. За городом стоят…

Как все интересно. И самое интересное — посольство хамухов.

— Стоп. Не части. Где Лита?

— Так обедают…

Чапа, мы еще с тобой побегаем за крокодилами. Вселенная снова ойкнула и я оказался в обеденном зале. Скоро ногами ходить разучусь. Надо как-то эту бабу (вселенную) приласкать, чтобы не паниковала. Я к ней, в принципе, крайне позитивно отношусь. «Я знаю, Рыженький». Почудилось. Или нет?

Мама Мать сидела прямо и сверлила глазами герб моего клана на нагруднике. Лита же, в позе орла, присев на толчковую ногу и раскинув руки с кинжалами в стороны и вниз, готова была прыгнуть и исполосовать врага. Я поднял ногу с Аргументом повыше и показал ее им.

— Мне воссесть бы да вкусить чего. Как проснулся еще не завтракал.

— Рыжий!

Взвизгнула Лита и прыгнула, но была поймана мамой за пояс на взлете. От чего весьма неловко грохнулась о землю у ее ног.

— Сними шлем!

Да. Мама Мать не допустит ошибок. Я снял шлем. Черные эльфы в мире, в котором скоро внешность совершенно ничего не будет означать — моя ответственность. Разумный морф может предстать кем угодно. Что за цивилизация из них разовьется? Какую культуру морфы смогут создать?

Мама мать отпустила Литу и вернулась на свое место. Воссела и произнесла:

— Воссядь, мастер Рыжий Великая Русь. И вкуси.

Я уселся за стол там, где уселся и тут же эльфы в ливреях возникли из раскрывшихся ниш, и принялись заполнять стол передо мной разной едой. Есть я очень люблю и делаю это не отвлекаясь.

Ну вот, брюхо набил по ноздри. Где мой салфетий? В руку тут же вложили белоснежную тряпку, и я утер ею свое хитрое рыло. Красноглазые дамы наблюдали. Мама Мать невозмутимо, Лита Латоп с нетерпением.

Шрам ее уже зарос и побелел. Такая трещина через все лицо наискосок меж красных глаз. Где же длинный стаканий? Ага. Вот он. Пора делать доклад.

— Дорогой моему сердцу, Черный Эль. Мир изменился. Вам придется научиться жить без морфиков.

— Шутишь?

Лита заявок глобального масштаба явно не ожидала.

— Куда ты пропал? Отец ушел с драконами на санахов. Пришли хамухи и стоят ничего не делают в километре, от города…

— Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль! Заткнись!

Ого. Мама Мать, все же может выражаться крайне просто. Лита съежилась и замолчала. Ее надо забирать в клан. Иначе девочка так и не вырастет. Ладно. Начнем по другому.

— Я игрок. Первый игрок появившийся в этом мире после смерти вашего Последнего Игрока.

— Ты врешь!

Лита все же нарушила мамин приказ. Мама Мать же молча встала. Она была достаточно умна, чтобы дать мне высказаться, что бы я ни говорил.

— Я не вру. Я сам это не сразу понял. Ты тоже можешь стать игроком. Прямо здесь и сейчас. Какой ты будешь игрок зависит только от тебя, Лита Латоп. Ваш Последний Игрок может и был чудовищем, но ты можешь стать ангелом.

— Кто такое ангел?

— Тот, кто любит все живое. Хранит мир для всех рас. Помогает слабым. Умеет появляться, где пожелает и исчезать, когда захочет. Это существо из моего мира. В вашем мире ангелов пока нет.

Мама Мать тихо вопросила:

— Каждый черный эльф может стать анг… этим, игроком?

— Нет. Только тот кто вступит в мой клан. Клан «Великая Русь».

— Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль вступит в твой клан, Рыжий Великая Русь. Прямо здесь и прямо сейчас!

Мама Мать просто профи по быстрому принятию верных решений. Ну так на то она и Мама Мать. Решение было верным только по сути, а по форме она опять совершила выбор за свою дочь, как за предмет не имеющий собственной воли.

— Нет. Она решит сама. И есть одно условие. Черный Эль прекращает добычу морфиков на болотах. Навсегда.

— Это надо обсуждать с моим мужем.

— Я согласна!

— Можно и обсудить, но обсуждения не будет. Будет оповещение.

— Я хочу стать ангелом!

— Не много ли, Рыжий Великая Русь на себя берет?

— Да послушайте же меня! Я сама хочу в клан Рыжего!

— Не много. На болотах сейчас формируется со скоростью 20 секунд особь новая раса «морфы». Это морфики больше 94 литров и скоро все дальние болота станут местом обитания разумных, с которыми черным эльфам не справиться.

— Рыжий! Ты меня слышишь!?

— Это сделал ты. Ты отнял наши болота для своих игр.

— Мама!

— Да. Этому миру скоро будет необходимо кое-что покрепче мантикор и драконов твоего мужа. Меня, спящего, прямо из кроватки, похитил варпет галактической империи Варп, что разгуливал в твоих покоях невидимкой. Я убил его, но он успел сказать достаточно, чтобы я сделал то, что сделал.

— Вы оба меня не слышите!

— Я слышу тебя, Лита. Скажи твердо и решительно «хочу вступить в клан Великая Русь».

Весть о каком-то невидимом варпете, похищающем ее гостей из кроваток, заставила Маму Мать взять паузу. А Лита твердо и решительно произнесла.

— Я, Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль, хочу! Вступить! В клан! Великая Русь!

Получена заявка на вступление в клан

Лита, черный эльф, стрелок

Принять?

Принять.

— Поздравляю со вступлением в клан. Лизни свой морфик, Лита. И никому не рассказывай, что увидишь.

— Никогда не знаю шутишь ты или нет…

— Сейчас не шучу.

Лита осторожно лизнула себя в плечо и зависла открыв рот. Ее мать держалась достойно и не задавала дочери вопросов. Но ясность во всем, для таких людей (простите, эльфов) как Мама Мать — главное. Потому попробую внести ясность.

— Я уважаю, да и люблю, Черный Эль. Вы — мои. Мое, это то, за что я отвечаю. Понимаешь, Мать?

— Твои питомцы, как носорог?

— Не обижай носорога. Он удивительный, хоть и не разумный. И гораздо свободнее в выборе, чем твоя собственная дочь.

— У высокородных не много выбора.

— Вот и договорились.

— Рыжий! Смотри!

Лита запрыгнула на стол и закрутилась на нем раскинув руки. На ней была копия моего доспеха, только с двумя ногами. И красный орел на нагруднике тоже был.

— Я просто подумала, что хочу как у тебя и вот! Вот! Вот!

Черная коза в форме клана Великая Русь прыгала на столе.

Вот теперь Лита обрела некоторые преимущества неподконтрольные ни мамочке, ни папочке. Хочется верить, что ангел из нее, со временем, получится.

— Я иду к хамухам. Не от имени Черного Эля, а от имени Великой Руси.

Но Мама Мать неожиданно поставила условие:

— Вначале убираешь своих зверей из первого зала, чтобы больше никто их тут не видел. Освободи первый зал для Латопа Лигура Черный Эль!

Ну да. Таковой жест обозначит, что мне не нужен этот трон. Что власть над Черным Элем — не мое. Умница жена у Латопа.

— Как скажешь, высокородная. Лита, будешь болтать — выгоню из клана и все станет по прежнему.

Мама Мать достала из выреза платья костяной свисток, но смотреть как она будет надувать щеки пересказывая новости мужу, я не стал. Прости, вселенная, мне недалеко. В первом зале царила чистая радость. Четырнадцать дракош замерли охраняя трон. За троном шли «мультики в коридор». Неизвестное количество черных эльфов уже получило облучение идиотизмом и пора это остановить.

50 литров мембранки свернулись в ком.

— Аргумент, 50 поделить на 14?

— 3.57142857143

— Спасибо.

По 3.5 литра в грудь каждому дракончику. Все, друзья, теперь вы станете свободны. Только вот функции ваши сменить надо. Желаю полностью изменить 14 протоличностей.

Сформулируйте четыре функции и три ограничения

Ф1 — долететь до голубой дырки

Ф2 — выбрасывать обратно телепортом всех, кто пытается проникнуть в голубую дырку извне

Ф3 — саморазвиваться в умненьких и добреньких

Ф4 — помнить папу

О1 — никогда ничем не ограничивать саморазвитие

О2 — никогда не создавать империй, республик и торговых союзов

Вы изменили 14 стабильных протоличностей «Мо», «Ма», «Му», «Ме», «Ми», «Ло», «Ла», «Лу», «Ле», «Ли», «Со», «Са», «Су», «Се»

И хорошо. Дракоши по одному стали вылетать из первого зала. Счастливого вам хаоса, малыши. И еще литр протометаморфа лишний на руках остался.

Из этого сиротского литра

Из этого сиротского литра я сделал себе штаны. Просто штаны под доспех. К хамухам идти разговаривать надо безоружным, с голым торсом. Почему это казалось мне единственно верным? Потому, что я помнил лихого Йоду, и так же как он тогда, шел «только говорить».

Демонстрация равнодушия к смерти — визитная карточка мужчины, насколько я эту расу понял. Как Черный Эль с ними мир заключил? Чем таким Латоп или Лигур смогли их впечатлить?

Можно сделать Доспех Рыжего прозрачным и не снимать его, но я паладин хаоса, а не сикливый имитатор. Я хочу быть, а не слыть. И в этой простой потребности духа отказывать себе не собираюсь. Потому Доспех Рыжего я скрутил в дулю и принайтовил к Чапе позади себя.

Господи, помилуй. Чапа остановился ровно в десяти метрах от лагеря хамухов. Границу обозначал лежащий в траве, в позе отдыхающего, часовой. Он был как и я в одних штанах, правда с ножом на поясе. Правее и дальше серые носороги хомячили сиреневую траву, некоторые плескались в мелкой протоке. Я их быстро пересчитал — 16 штук.

Прямо за лежащим часовым, в тридцати метрах, горел костер, и вокруг него занимались своими делами другие хамухи. Никаких оборонительных мероприятий, кроме вот этого лежебоки. Да может еще пара таких же с разных сторон стоянки. Они «пришли говорить». О чем же?

Лежащий смотрел равнодушно и молчал. Ну да. Он же не баба, а мужчины не удивляются даже живым рыжим бабазякам. Ну, по крайне мере, не выражают во вне свое удивление (припомнилась Мама Мать с ее невозмутимостью). Тогда начну я:

— Хамух мамка гнать мокрый тряпка лес?

Хамух звонко свистнул и ничего не ответил. Однако другие, которые давно меня заметили, но, очевидно, ждали этого свиста, сразу же направились к нам. Этикет, однако.

Среди них выделялся явный лидер. Не размерами и повадкой, а возрастом. Старый хамух подошел и сел в траву рядом с лежащим часовым. Остальные расположились вокруг него, как на пикнике. Старик смотрел на меня изучающе. Увидеть бабазяка он явно не ожидал. Но никаких всхлипов: «Ты белый!», просто внимательный взгляд. Эти ребята нравятся мне все больше и больше.

Очевидно я первый, кто здесь к ним подошел на расстояние разговора, и ждать они уже устали. Наконец старик вздохнул, повел рукой вокруг ипроизнес:

— Воздух. Трава. Хамух гулять.

В смысле они сюда подышать воздухом и погулять приехали? Отличный дипломатический ход. Но что мне с этим его ходом делать? Может так?

— Гулять?

Сильно задумчиво вопросительно.

— Гулять!

Сильно радостно утвердительно.

И я пнул Чапу пятками. Мы тихим торжественным ходом направились прямо к костру. Часовой ловко увернулся от Чапиных тумбочек, старик даже не пошевелился, но он и сидел не прямо по курсу. Двое помоложе вскочили, но старый хамух поднял руку в жесте «стоп».

Мы прочапали вплотную к костру. Я слез с носорога. Где тут еда? Ага, печеная рыба! Я все таки съем тебя, не там, так здесь. Думаю образное мышление хамухов словит ассоциацию. Они гуляют по лесу Черного Эля, а я гуляю по их лагерю. Воздух, трава, печеная рыбка вот кстати.

Я прислонился к Чапиной ноге, чтобы не дай Бог Доспех Рыжего не решил, что он слишком далеко от меня и уже собирался вонзить зубки в теплый пахучий рыбий бок, как на поляне грохнуло. Хамухи самозабвенно ржали.

Они тыкали друг друга кулаками, повторяли друг другу это «Гулять» разными интонациями и совершенно по лошадиному ржали. Ржал даже старик. И ладно. Рыба по прежнему со мной и я ее беспощадно съем.

Было вкусно. Старик затих первым, подошел и устроился у костра напротив. Остальные все еще ржали, но уже расходились по своим делам. Какие тут у них дела? Валяться в траве? Для чего они прибыли сюда на своих носорогах, я пока так и не узнал. Но сейчас была не моя очередь говорить. Потому я доедал рыбу молча. А доел — бросил в костер ее тонкий скелетик.

Старик махнул рукой, и к нам принесли странную конструкцию. Две большие круглые плетеные корзины были соединены между собой толстой палкой. Длина палки — около полутора метров. В корзинах что-то живое и зеленое. Эту штуку бросили у меня перед носом. Старик похлопал по ней рукой:

— Шаман делать. Смотри.

Смотрю. В корзинах явные протометаморфы. Боже! Это уркла. Точнее уркла разрубленный надвое. Верхняя половина в одной корзине, нижняя половина — в другой. И две половины непрерывно пытаются воссоединиться.

Для половинок протометаморфа щелей в этих корзинах достаточно, чтобы протечь навстречу друг другу и восстановить ту «самоидентификацию» к которой его приучили. В конце концов протометаморф может решить эту проблему телепортацией. Но, очевидно, хамух шаман не только собрал конструкцию, но и приколдунил ее неким колдунством.

Башка урклы шипела и щелкала зубами, но стать целым со своими ножками и половиной тулова не могла.

— Сучка Эль делать бронь. Сучка Эль делать урод?

Понял. Хамухи столкнулись с воинством черного колдуна. А протометаморф — это абсолютно неубиваемая штука. Как ее не руби, не топчи — она восстанавливает образ (пока жива самоидентификация) и снова идет в бой. Но хамухи научились «фиксировать расчленение образа». Вот он недостаток схемы черного колдуна, прямо здесь в корзинках наглядно скалится и шипит.

— Нет. Урод делать колдун та сторона Великий Язык. Быть, видеть.

Старик кивнул. Похоже он знал это. К «сучкам Эль» его привел поиск средств борьбы с напастью. Если черные эльфы делают морфики, значит знают о протометаморфе больше хамухов. Очевидно дела на Великом Языке шли совсем плохо. Старик пнул одну из корзин ногой и зло посмотрел на меня:

— Ты убить?

Смогу ли я убить протометаморфа?

— Нет. Я менять. Отпустить урод.

Оказывается нас внимательно слушали. Старик только кивнул, два хамуха одновременно что-то выдернули из двух корзин и корзины рассыпались. Ха! Та же схема, что и с «клеткой судьбы». Лита тоже что-то выдернула тогда из прута и клетка распалась.

Уркла в момент стал целым, увидел меня и расплылся радужной лужей. Я встал и призвал доспех. Хамухи напряглись, но не сдвинулись с мест. Уркла восстановился. Повторим цикл, но только с одним шлемом. Пяти раз хватило. Я обрел власть на этим кусочком первоглины и сделал из него маленького, розового носорога.

Функции — пищать при нажатии, бежать за ближайшим хамухом, говорить раз в четыре часа детским голосом «я трава съесть», говорить раз в три часа басом «вода быстро дать». Ограничения стандартные, те, что не позволяют переделать игрушку. И сообщил всем:

— Баба играть.

Один из хамухов зафутболил розового носорожку с ноги. Тот пискнул, перелетел поляну кувыркаясь и упал недалеко от берега в воду.

— Баба играть — хамух грязный голодный сидеть.

Логично. Но так просто вам от него не избавиться. «Бежать за ближайшим хамухом» — одна из его функций. Старик же скомандовал.

— Ехать Великий Язык. Сейчас.

Я сел и взял вторую рыбу.

— Зачем?

— Нужен.

— Колдун допрос я первый.

— Да.

— Рыжий Великая Русь.

Ткнул я себя пальцем в нагрудник, надел шлем и запрыгнул на Чапу. Чапа косил победительным глазом на других носорогов, потому что Чапа силен и красив, а они — нет.

Хамухи облачились в доспехи и уже сидели верхом. Старик молча махнул рукой, и мы двинули легким галопом. Я заметил в кроне большого дерева наблюдателя мантикору. Скорее всего он видел произошедшее на поляне у костра. Латопа по возвращении из набега ждет множество непонятных новостей. Почему-то я был уверен, что он вернется живым и бодрым, Латоп Мясник.

Мы шли вдоль протоки, потом переплыли ее. Чапа наслаждался полезной хозяину веселой игрой «бежим в толпе».

Как сохранить хамухов в стремительно меняющемся мире? Никак. Ответ был — никак. Только если объявить Великий Язык заповедником, то есть выключить из мира, законсервировать. Но это все равно, что убить. Любая клетка — зло.

Первым делом надо научить их пользоваться падежами. Да. Падежи постепенно изменят все, и яд культуры слабостей растворит цельность культуры силы. А оно надо? Обретаемые преимущества — коммуникабельность, расширение умственного горизонта. Единственный недостаток же — неизбежное самоуничтожение Хамуха, как он есть.

И будут ушастые черного, зеленого и еще какого-нибудь цвета в одинаковых одеждах одинаково кричать на одинаковый футбол в одинаковых телевизорах. И одинаковое пиво одинаково хлебать. И это хуже смерти.

Может у этого мира получится избежать ужаса бесцельного благоденствия, не впав при том в ужас бесцельной нищеты? О, цель! Да, миру нужна цель. Причем родная, не придуманная сикунами отщепенцами ради их же личной безопасности и наживы, а своя, исконная, стержневая, подкожная, выходящая за все возможные пределы, мечта. Какая же?

— Пап, а ты знаешь, что у нашего клана есть чат?

— Что есть?

— Чат. Возможность передавать сообщения между всеми членами клана. Нам с тобой не нужно. А вот новый член Лита стрелок появился. Давай опробуем?

— Благословляю. Поболтайте.

— Можно рассказывать все?

— Да. Все подробно. Узнай сколько у нее мозгу и помоги эту характеристику поднять. Пусть к мастеру Коту идет и упражняется в укреплении бронек и в изобретательстве, наверное…

— Понял, пап. Она мне нравится своей непосредственностью.

О как. Нравится она ему. Книг Черного Эля я не прочел, карты мира я не раздобыл. Хотя семнашка мозгов легко мне эту карту отрисовывала по необходимости, разумеется, со слепыми пятнами «мест где я не был», но география подземелья мне уже понятна.

Итак. Задача минимум — остановить черного колдуна, узнать кто он (варпет, конкурент варпета, или местный гений). Задача медиум — добраться до Газенвагена и поговорить (первый разговор с разумным морфом, жуть как интересно). Задача медиум два — разобраться с голубой дыркой (что же на поверхности?). Задача максимум не меняется.

Широкая тропа меж лиловых стволов пошла на затяжной подъем. Хамухи ехали молча. И хорошо. За подъемом тропа шла вдоль берега большого озера. На противоположном берегу горела роскошная вилла. В воде у берега лежали раздетые трупы. Чуть дальше драконы Латопа грузили на крокодила красные морфики и еще какой-то скарб. Зона боевых действий?

Хамухам было плевать, они никак не отреагировали, просто продолжали нестись мимо. А вот один дракон колдуний на том берегу достал свой свисток и доложил о нашем появлении по начальству. И мне это очень не понравилось.

Да. Латоп Лигурович непонятное любит еще меньше своей жены. Через два часа скачки впереди обнаружился огромный белый крокодил. Он лежал поперек тропы. На его спине стоял Латоп Лигур Лиранс Черный Эль с моим фламбергом на плече.

Неизвестное количество стрелков и колдунов с двух сторон тропы в лесу, я чуял позвоночником. Приехали. Хамухи остановили носорогов, не добегая до белого крокодильего бока. Они были невозмутимы. Ожидали приказа старика. А что он мог приказать? Сдохнуть с честью и провалить миссию? Разводить спонтанную стрелку буду я:

— Я говорить сучка Эль.

Старик задумчиво смотрел на хищную морду Латопа. Затем молча кивнул. Мы с Чапой выдвинулись вперед и я пересек черту в 10 метров, подъехав практически вплотную к белой чешуйчатой туше. И убрал шлем.

— Рыжий, как же я рад, что ты не успел убежать.

— Я не убегаю. Я иду решать свои задачи. У меня их предостаточно. Слышал ты не любишь убивать черных эльфов?

— Я убил только весь высокородный Санах. Остальные станут лигурами. Санахов больше нет.

— Старика Собола тоже убил?

— Вот этим мечом.

— Отобрать его у тебя, что ли.

— А ты сможешь?

— Легко. Хочешь, он прямо сейчас превратится в полосатую свинку, пискнет: «Я больше не убийца!», и убежит в лес? А все морфики твоих драконов вдруг разрежут своих хозяев пополам. Одновременно.

— И именно поэтому Черному Элю придется прощаться с морфиками навсегда?

Как хорошо и быстро он соображает.

— И поэтому тоже. Жена сообщила тебе, что я создал новую разумную расу на болотах?

— Сообщила. А еще она сообщила, что теперь моя дочь — игрок.

— Да. Лита Латоп вступила в клан «Великая Русь» и обрела свободу взрослеть. Она станет первым ангелом Черного Эля. Может быть.

— Почему я не убил тебя как только увидел?

— Потому, что у твоего мира есть мечта. И я пока здесь единственный, кто это понимает. Ты же ограничен долгом власти на крохотной территории над малой группой разумных. Сильно разный масштаб восприятия событий у нас. Не находишь?

Вот сейчас и определимся с уровнем гордыньки, Латоп Лигурович. Всепоглощающий он у тебя, или горизонт размышлений не застит.

— Может быть, Рыжий. Может быть. Но мой «долг власти» прямо сейчас мне говорит принять этих хамухов в клетки и тщательно допросить.

Ага. Уровень осязания себя единственным пупком всего сущего, у этого эльфа, не зашкаливает (а у моей деревенской соседки, там, дома, почему-то зашкаливает). Плавно перешел к торговле. Это просто невыразимое счастье — иметь дело с умным человеком. Простите, эльфом.

— Это мои хамухи. Мы идем решать проблему, с которой ты побежал к отцу, помнишь? Проблему черного колдуна штампующего морфики-уркл. Он добрался до Великого Языка.

— Я иду с вами.

Итить колотить. Вот это скорость принятия решений. Да зачем ему? Поскольку я взял паузу, Латоп четко изложил свою мотивацию.

— Хамухи отличные кузнецы. Они скуют мне копию этого меча и ты сразу превратишь его в несъедобную свинку — раз. Весь морфик на болотах добывает только Черный Эль, потому морфик твоего колдуна похищен или куплен у нас и я должен знать кем и как — два. Масштаб моего восприятия событий больше, чем ты думаешь — три.

Ясно. Главная черта этого эльфа, совсем не отмороженная кровожадность, и не властолюбие, и не долг долг долг. Главный его порок — любознательность. Авантюрист ты, Латоп Лигурович, похлеще доченьки. Я развернулся к хамухам и громко, на весь лес сообщил:

— Черный сучка мой. Идти Великий Язык. Говорить кузнец. Сражаться колдун.

Старик кивнул как-то слишком поспешно. И внятно, на весь лес произнес:

— Убирать крокодил. Хамух опаздывать.

Латоп отдал приказ и спрыгнул на землю. Белое чудовище поползло в лес. Когда гребень уходящего хвоста стал пониже, за ним обнаружилась густо синяя борзая, та самая каменючка размером с лошадь, что поговорила как-то с Аргументиком через нос.

Она перепрыгнула ползущий ребристый хвост и прилегла рядом с Латопом. Тот забрался на нее и она поднялась. Подбежал офицер, и Латоп, нагнувшись к его уху с высокой собаки, отдавал распоряжения. Я вернул шлем на место. Латоп как спутник меня устраивал. Лишь бы хамухи его не задирали.

Белый хвост уполз. Старый хамух махнул рукой и мы снова пустились в галоп. Синяя собака с эльфом на спине легко шла рядом с носорогами. Похоже, она может и гораздо быстрее.

Избавляться от морфиков черным эльфам надо срочно. Думается разумные морфы смогут рано или поздно напрямую влиять на своих маленьких неразумных братьев. Весь протометаморф принадлежит только протаметаморфу. Вот такая грядет революция.

Что делать с моим доспехом в связи с этим, я еще не решил. Наверное придется отпустить и остаться голеньким. Голеньким и беззащитным буду не только я. Вот хамухи живут без морфиков. Сами делают доспехи, куют оружие из некротварьего железа.

Откуда здесь некротвари? Единственная, которую я видел была похожа на шахтерскую машину. Эта полость под голубой дыркой — искусственная? Кто же были эти шахтеры? Может рядом со мной сейчас скачут на носорогах их далекие потомки? Что они тут добывали? Почему до сих пор не обрушился такой гигантский свод?

Я хочу взлететь к этой густой бахроме вверху и понять что это. Растение? Минерал? Морфик? Очередность задач и без этого определена, союзников пугать тоже не стоит, но даже паре семнашек мозгу не справиться с паладином хаоса.

— Чапа, шелковый бочок, беги за носорогом старика. Вон за тем. Не отстань и не перегоняй. А я полетаю.

Чапочка переключился на круп носорожки старика. Ему это было не трудно. Старик ехал на молодой резвой самке.

Опробуем же антиграв. Я взлетел над Чапой на пару метров. Задача быть все время над своим носорогом, при этом увеличивая высоту. Вот я уже и выше деревьев. Запрокинутые головы хамухов. Ничего, не долго нам осталось, дорогой мой Доспех Рыжего, потому наплюем на приличия.

Вон отсюда уже и Великий Язык виден, а бахрома ближе не стала. Антиграв — идеальный инструмент для картогрофа. Внизу блестели жилки огромной дельты. Река действительно растворялась в болотах. И даже не река, а несколько больших рек. Одна изгибалась вокруг кончика Великого Языка. В ее верховье меня поймала Лита.

Я давно не различал Чапу и всадников вокруг него. Найду когда опущусь ниже. Потолочная бахрома же — вот, прямо надо мной. Это были такие очень густые светло лиловые елки с очень тонкими, длинными и гибкими стволами, висящие вниз головой. Пожалуй километр, вот в этом пушистом лиловом ершике будет точно. Вблизи, между «гигантами», были большие просветы, из которых свисали «елки» покороче.

И вся эта растительность светилась. Что-то светло серым, почти белым, что-то лиловым, некоторые висюльки были темнее, почти сиреневые. Я спустился, простите, поднялся ближе к потолку, меж двух шевелящихся гигантов. А вот и полянка с белой пушистой травой.

Может я сейчас увижу и натоптанную тропинку в этих светящихся зарослях, и тележку, которую тянет ослик с присосками вместо копыт? Растения влияли на меня. Причем четко романтично. Однако немножко времени еще было.

Достичь потолка, это упереться рукой вон в ту яркую травку. И я опустился, простите, поднялся, еще ближе. И нашел приличных размеров дырку. Правда не голубую, а черную. В белом, поросшем густой висящей травой холме, зияла дыра-вход. Увидеть ее снизу было невозможно.

Ладно. Я примял ладонью траву над головой и уткнулся в твердый потолок. Молодец, Рыжий. Но.

— Пап, не надо…

— Почему?

— Страшно.

— Может это сильное предчувствие грядущей победы?

— Какое предчувствие! Нельзя лезть в неизвестные черные дыры!

— В нашем мире не должно быть неизвестных черных дыр. Умножь 5486 на 3054.43.

— 16756602.98

— Ну вот! Нет ничего неизвестного, что нельзя сделать известным.

Утешил я сына, и нырнул вперед головой в черную дырку.

Меня несколько раз перевернуло

Меня несколько раз перевернуло и поставило на ноги напротив маленькой желтой жабы в небольшой квадратной пещерке. Ну, напротив маленького существа сильно смахивающего на жабу. Только глаза черные огромные, по сравнению с башкой, а так жаба, как жаба.

Но главное, меня попустило, и я понял, что мой полет был следствием наваждения. Не моим решением, а наведенной извне тягой сюда, в эту пещерку, к этой жабке потолочной.

— Папа, телепортируйся! Оно не оно!

Три секунды, малыш. Просто убежать, это не разговор.

— Что, глазастик, поквакаем?

Жабка моргнула и сыграла горлом. Вот надула и сдула желтое горлышко свое. Это знаки согласия?

— Давай, ты первая «ква» говори. А я послушаю.

Жаба разверзла ротик шире и выше себя и в ротике ее образовался черный овальный монитор, на котором образовалась голова ящера с кожистым веером-воротником, из которого торчали вертикальные тонкие иглы. Ящер смотрел на меня, а его раздвоеный язычок появлялся — исчезал, появлялся — исчезал. Облизун какой.

И молчит. Так это аппарат связи и мне пришел вызов от абонента с вертикальными зрачками?

— Ну, рептилья, прозвучи внятно, зачем звала?

— Дегенерат. Я заставка. Мисс империя, между прочим.

— Варп?

— Хренарп. Империя Золотого Дракона!

— Ну прости, красавица, империй тут у вас как грязи.

Ящерка зашипела:

— Ты совсем тушканчик!?

Но тут монитор пошел рябью и на нем появилась Мышь. Волосы хлестали ее по лицу, за спиной пролетали мелкие предметы, она гнулась от ураганного ветра и что-то радостно мне кричала. Но звука не было. Я убрал шлем и тоже что-то ей кричал. Она показывала на ушки: «не слышу». Аппарат не воспроизводил звук в обе стороны.

Мы это быстро поняли и просто смотрели друг на друга. А потом Мышка ткнула указательным пальчиком в себя: «Я», ткнула тем же пальчиком в меня: «Ты» и приблизившись, чтобы я мог прочесть по губам, медленно сартикулировала «нашла». Она меня нашла и смогла вызвать к этой странной точке общественной связи. Она знает где я!

Я показал ей орла на нагруднике и так же медленно сартикулировал: «клан». Поймет ли? Если она найдет мой клан в каком-нибудь там системном реестре и вступит в него, мы сможем переписываться в чатике. Не поняла. Или поняла?

Но тут мониторчик снова стал черным и мисс империя снисходительно сообщила:

— Вызов за счет вызывающего, тушканчик. Ты ничего не должен.

Жабка захлопнула пасть. Моргнула и прыгнула в стену. Стена была каменная. Жабка сильно ударилась, но прыгнула снова. И снова. Чего она о стену бьется? Убиться хочет? Нет. Она хочет отойти от меня на 10 метров. Точно. «Можно», подумал я про жабку, и она тут же исчезла.

Фух. Я видел Мышь! Мы найдем друг друга. Не так, так эдак. Поможешь, вселенная? Дальняя стена пещерки отслоилась и отекла вниз. Мама. Это был здоровенный протометаморф. И он не смеялся. Туша надвинулась на нас. Аргумент вопил: «Папателепорт!», но я протянут руку и ткнул морфа пальцем:

— Ты большой. Может ты еще и умный?

В конце концов это чудо явилось по запросу «поможешь, вселенная?» Или я уже поплыл мозгами, опутанный корнями лиловых елок? Вот и узнаем. Шлем на место. Будешь отвечать, или ты неразумный?

Морф выдвинул из себя голову черного эльфа с оторванным ухом. Голова внимательно осмотрела Доспех Рыжего и удивилась:

— Ух ты, и так можно?

Затем ко мне протянулась недооформленная черная рука и всосала в себя мой доспех. Мой любимый морфик исчез. Штаны чудовище не заинтересовали. Я остался голый по пояс в пещере местного неба без телепорта и без антиграва. Вообще без всего.

— Слушай, верни морфик. Мы с ним привыкли друг к другу…

— Он интересный. Ты сам придумал его свойства?

— Сам. Я великий придумщик. А ты кто?

— Я думал над этим вопросом очень долго. Потом перестал. Я сделал это место, чтобы мне никто не мешал. И мне очень долго никто не мешал. Но вначале пришло это. Морф изобразил желтую жабку без соблюдения масштаба и снова обернулся в кусок камня с торчащей из него черной головой.

— А потом пришел ты. Но потом ушло это.

Морф снова показал жабку и опять вернулся в исходную.

— И потом уйдешь ты.

— Не могу. Ты отобрал у меня средства передвижения.

— Ты не умеешь самостоятельно передвигаться!?

— Неа. А еще моя кожа тонкая и ее легко пробить даже деревянной щепкой. Функции моего морфика защищали меня.

— У вас был симбиоз.

— Да. Мы любили быть вместе. Без меня он будет скучать.

— Не будет. Ему нечем скучать, да и нет его уже. Он увеличил собой мой объем и я перенял все что он умеет. Очень спасибо тебе.

Да что же это за напасть такая.

— А я? Я ведь тоже буду скучать по нему!?

— Знаешь, я одного такого убил, только черного, смотри.

— Вижу.

— Только я глупый был. Убил и бросил. Теперь не найти. Что если я тобой свой объем увеличу и твои умения перейму? Ты тоже скучать перестанешь. Что ты умеешь?

— Я умею любить.

— Это как? И что? Непонятно.

— Ты же сам состоишь из элементарных частиц любви, дружище. И не знаешь что это такое?

— Не знаю. Но новое надо пробовать. Согласен?

Да. Я прекрасно помнил, как радужная икринка впиталась в мою ладонь. Но тут не икринка, а разумный приличного объема. Да и какой у меня выбор? Прыгнуть наружу и лететь раскинув руки? Лететь и кричать: «прощай, любимая»?

— Согласен, дружище. Новое надо пробовать.

И я положил руку на этот «типа кусок скалы». Нет моего хаоса и твоего хаоса. Разные хаосы, это уже не хаосы, а порядки. Хаос один, наш, общий, сияющий и первозданный! Грохнуло так, что я отключился. Мелькнула канистра на тропе, испуганные лица гномиков, Мышка крикнула издалека издалека: «Рыжий!» и все.

Я лежал и смотрел вверх, на растянутый, наклонный потолок кожаной палатки. Ого, я жив я жив.

Вы осуществили интеграцию с внесистемным фактором

Вы развоплотили разумного протометаморфа в себе

Вы потеряли расовую идентификацию

Вы обрели пассивный навык «абсолютная непробиваемость и абсолютное поглощение агрессивной инерции»

Вы обрели пассивный навык «блокировка телепортации любых объектов в радиусе десяти метров, кроме случаев собственного прямого мысленного приказа»

Вы обрели активный навык «антиграв»

Вы обрели активный навык «телепорт»

Вы обрели активный навык «абсолютная невидимость»

Вы обрели активный навык «морф»

За обретение шести навыков одним действием вы получаете 10 очков характеристик

Распределить?

Офигеть. Называется «Вселенную вызывали? Кушайте не обляпайтесь». Аргумент, ты как?

— Чуть не помер со страху, пап. Особенно когда мы падали.

— Куда мы падали?

— Вниз, пап. С неба. На землю.

— И живы?

— Живы. Ты не помнишь разве? Вначале мы с мамой разговаривали, только звука не было. Потом морф съел твой доспех. А потом ты съел морфа и все взорвалось. А потом мы падали. Я кричал, но ты не слышал.

— Да. Работа у нас опасная.

— Издеваешься?

— А ты знаешь, что я утерял расовую идентификацию? Что это значит?

— Наверное таких рас нет в системном реестре.

— Я теперь имею свойства своего доспеха. И навык «морф». Проверим?

— Как?

— Ну, давай я превращусь в крокодила!

— Нет. Безумству — нет. Хотя бы на какое-то время. Пожалуйста, пап. Я должен прийти в себя. Лите все рассказать. Она вот меня понимает. Обещай!

— Ладно, малыш. Буду тихий, смирный, незаметный. Как скажешь.

— Спасибо, папа.

А малыш уже не малыш. Пытается рулить со страху. Так он меня со страху и покинуть может. И привязался к Лите по переписке. О чем они там болтают? Обязательно посмотрю.

В конце концов, когда он станет системой, он все едино меня покинет. Так что пора думать не о развитии детей, а о пенсии. Эти десять очков я ему не отдам. Три в силу, три в скорость, четыре в мозги. 21 мозгу. Теперь я с Тенью по уму сравнялся.

Но надо признать, что в моих действиях на небе мозги участия не принимали. Вот вообще.

В палатке находилась лежанка, табурет и закрытый сундук. На сундуке стоял кувшин с водой и пустая железная тарелка. А что снаружи? Я встал и вышел. Снаружи был Великий Язык.

Где Чапа? Чапы не было. Было стойбище хамухов в отдалении, а рядом большая яма в земле. Ага. Мне поставили палатку прямо на месте падения. Вежливо. На краю стойбища поднимался в небо черный дым. Кузня, наверное. Да. Вот это далекое «плям», «плям» — звуки кузни.

Антиграв. Я поднялся на пол метра и опустился обратно. Телепорт. Я пропал и возник в палатке, пропал и возник снаружи. Невидимость. Оп, а как это проверить? Я по прежнему сам себя видел. Руки, ноги, Аргумента зависшего в чате.

Ого! На голой груди, прямо по центру, раскинул крылья красный двуглавый орел. Я унаследовал от Доспеха Рыжего и эту особенность. Ладно. Я убрал невидимость. Без зеркал или свидетелей не проверишь. Теперь самое занимательное — «морф». Пальцы правой руки вытянулись в стальные когти. Мамочка, хватит. Пальцы вернулись в норму.

Я — морф. Но почему система не пожелала сменить мою расу, а просто лишила расового идентификатора? Значит я «не просто морф», или смена расы «на ходу» не предусмотрена. Нет! У меня отягощение «любовь». Я не могу быть никем, кроме бабазяка мужеска пола. Увязнув в собственных заморочках, эта дура просто лишила меня идентификатора, с которым у нее такие проблемы?

Ладно. Задачи поставленные мною перед тем, как меня утянул в небо вызов (как жабки это делают?) никуда не делись. И первая — черный колдун. Мои литровые штаны были на мне и я направился к хамухам.

По дороге заматеревшие мозги строили безупречные схемы. Берешь морфик, придаешь свойство, «развоплощаешь морфик в себе» — свойство твое. В итоге, всем заправляют исключительно «умеющие любить», да, вселенная? «Рыжик, я помогаю только тем, кто мне нравится». Показалось. Или нет?

Но в любом случае, каким бы точным и сложным не был мозговой расчет — приходит паладин хаоса и все рушится. Хоть мысли напрямую читай, все едино победит спонтанный непредсказуемый идиот. Вот 21 единичка мозга варпа Ганса Глосса Третьего легла в болото и не пискнула.

О! Хамухские женщины. На краю стойбища что-то делали силуэты в коротких халатиках и штанишках блеклого цвета. Одежда очень походила на дальневосточную. Меня увидели и молча убежали. Ну да. Тут баба не человек. Простите, «не хамух».

Пойду ко я в кузню. Кузнецы — непростой народ. Между больших и не очень кожаных палаток попадались и мужики. Хамухи смотрели спокойно и сами не заговаривали. Достоинство и такт. Все были в штанах, без доспехов.

Кстати, никаких татуировок, серег, железок в носу и прочего гоблинского гона не наблюдалось. Шрамы — да. И чем старше был хамух, тем больше на нем было шрамов. А я тут с татухой на груди хожу, как чудак пещерный.

Кузница была маленькая. Очевидно переносная, не стационарная. Меха качал молодой однорукий парень, а звенел молоточком по раскаленной заготовке мужик ровно в два раза шире меня. Я зашел под навес.

Квадратный хамух бросил заготовку в жаровню и кивнул однорукому «качай». Тот налег на палку, торчащую из мехов, а кузнец повернулся ко мне.

— Камень нога — вверх не лететь?

Он шутил, что ли? Точно шутил.

— Камень нога думать. Я — нет.

И хамухи заржали. Кузнец ткнул молоточком в себя, потом в однорукого:

— Награл. Талох.

— Рыжий.

Представился я. Кузнец махнул рукой останавливая подмастерье и положил молоточек в ящик на полу. Из ближайшей палатки выбежала женщина с кувшином и встала недалеко от навеса. Подсматривала она что-ли, в щелку, ожидая конца работы?

Награл приглашающе повел рукой в ее сторону. Кувшин. Руки помыть? Я подошел к женщине и она, полуотвернувшись, наклонила кувшин. Из горлышка пошла тонкая струйка воды. Я подставил руки. Потер их друг о друга. И отошел.

Из палатки тут же появилась женщина помоложе с полотенцем. Она так же, полуотвернувшись, ждала пока я вытру руки. Затем помыли и вытерли руки кузнец и подмастерье. Женщины скрылась в палатке. Мужики проследовали к верстаку и расселись вокруг на табуретах.

Из палатки снова выбежали женщины. Они прибрали мусор с верстака, постелили на него коврик и убежали. Ага. Вот так по простому, меня пригласили перекусить. Я уселся за этот стол третьим. Награл вознес указательный палец.

— Верх нога. Верх голова. Одинаковый еда.

Еда Черного Эля мне подходила. Надеюсь и хамухская не отравит.

— Еда живот. Нога голова кость.

Вступил в беседу однорукий Талох.

Тема интересная, но мне нужно другое.

— Белый носорог?

Хамухи переглянулись. Может за едой о делах не говорят? Но Наргал ответил.

— Трахать.

Ага. Чапа нагляделся на попец носорожки бегущей впереди и в нем случилась любовь. Главное, что он здесь, а значит старик и Латоп тоже. Женщины поставили на верстак большую тарелку с нарубленным мясом, кружки с каким-то питьем и исчезли.

Ну что же. Еда, это да. Мясо было вкусным, но сильно перченным, а в кружке было пиво. Ну, что-то очень похожее на пиво. Я с хамухами увлеченно кушал. Этим не отравишься. Это точно. Как женщина с кувшином угадывала когда ей выбегать из палатки и подливать каждому из нас пиво?

Кстати, достоинства в этой хамухше было не меньше, чем в ее муже. Этот четкий ритуал «отсутствия», демонстративный «взгляд в сторону» и ловкие точные движения. Очень высокого духа дамы в штанишках. Ну, так мне показалось.

Когда я оказался серьезно, на грани засыпания, сыт, появился Латоп в сопровождении того самого лежебоки часового. Ну да. Слух прошел по деревеньке. Хамухша Наргала как раз подливала мне пиво в опустевшую кружку, и потому, с кувшином воды и полотенцем, к ним выскочила молодуха.

Латоп и лежебока одновременно сделали жест отрицания в ее сторону, и она нырнула обратно в палатку. Ого, можно было и так? Я встал. Боже, меня качает!

— Награл большой еда.

Сказанул, и тут из меня вышла совершенно драконья отрыжка. Кузнец торжественно поднялся напротив и возгласил:

— Рыжий мой стол всегда.

Договорились. Эльфийское вино мой организм даже не замечал. От хамухского пива Рыжего повело. Я развернулся к Латопу.

— Рвать жидкий урод!

Неожиданно мужские голоса вокруг взорали «Хамух!!!». Оказалось, что вокруг кузни уже образовалась некоторая толпа. За Латопом сюда подтянулись другие. Они были в доспехах и без. Были перемотанные тряпками легко раненые. Где идет бой?

— Где!?

Заорал я выпучив очи.

— А-ааа!!!

Заорали все вокруг, и, даже, кажется, Латоп. Я хватанул налитую хамухшей кружку залпом. Наргал застегивал на себе железную кираску. Молодая хамуш делала тоже самое на одноруком. Латоп, опершись на фламберг (все еще морфик), скалился и сиял глазками. Похоже ему нравилось происходящее.

Я пошел свечой в небо. Ну, не очень ровно, с петлями, однако поднялся. Земля внизу плясала, как пьяная. Где бой? Толпа хамухов, вопя и размахивая оружием бежала через стойбище стремительно увеличиваясь в размере. Значит это нужное направление.

С одной стороны стойбища пастухи гнали большой табун носорогов наперерез. Да! Латоп на синей собаке уже вырвался в степь. Я нагнал его и вспахал собой землю. Отак. Не рассчитал чуток. Качало конкретно, но я снова был в воздухе и высматривал врага впереди.

Врага впереди не было. Хамухи были уже на носорогах и догоняли. Где Чапа? Чапы не было. Надо подняться повыше. Да. На горизонте стояли дымы и это были дымы войны. Внизу шла лава визжащих хамухов. Я тоже завизжал и понесся над ними.

Мозги что-то там очень правильное пытались до меня донести, но все мое внимание поглощал труд, вовремя компенсировать качку противоуклоном. От перченого мяса мучила жажда. Да. Надо бы еще кружечку этого чудесного пива. Где пиво?

Дымы на горизонте становились четче. Горело маленькое стойбище. Живых хамухов не было. Зато было много мертвых. Твари! Они убивают моих хамухов! Вот сейчас я готов рвать черного колдуна голыми руками.

— Ур-аааа!!!

Зарычал я на всю степь.

— Ур-ааа!!!

Рычали хамухи внизу. Справа к нам неслась маленькая группа на носорогах. Уцелевшие? Мы пролетели мертвое стойбище, пересекли крошечную речку и впереди снова оказалась пустая степь. Следы я не разбираю. Все немного путалось в голове, и земля то прыгала навстречу, то резко удалялась от меня.

И тут я увидел врага. Да. Пятно на горизонте не походило на стойбище и перемещалось. Все, уродцы, я до вас добрался. Миру — мир. Козлам — могилы.

Набег

Набег уходил, но мы догоняли. Уже было видно, что от нас убегала небольшая некротварь, к которой сзади была прицеплена шестиколесная вагонетка. В ней стояли клетки с хамухами. Рядом несся десяток уркл. Морфики. И две голубые прямоходящие ящерицы с длинными ногами и хвостами, но короткими ручками.

Рост чуть ниже моего, длинная шея, крупная змеиная голова. Сверху рептилия голубая, брюхо и внутренняя сторона ног — белая. На них сбруйка-портупея, какие-то подсумки.

А где черный колдун!? Я догнал этот странный караван и оторвал голову крайнему морфику. Телепортнулся на болото и бросил голову возле кланового флага. Махнул рукой трудяге Йоде и прыгнул обратно. Что я делаю?

Некротварь не верещала, а притормозив, стала разворачиваться клешнями к погоне. У нее в кабинке сидела еще одна голубая ящерица. Офигеть. Таких разумных в данной локации мне еще не приходилось видеть. Ее подружки запрыгнули на кабинку и выставили в сторону хамухов явно стрелковое оружие.

Падлы! Какие-то иглы попытались пробить мою тушку, но я спикировал и схватил одну из куриц за шею. Поднял повыше и швырнул навстречу налетающим хамухам. Тяжелая. Но она не упала под ноги носорогам, а взлетела и продолжила стрелять в меня из своей пукалки. Антиграв!

Латоп уже рубил фламбергом зеленых четырехруких морфиков. Некротварь не успела развернуться и ей в бочину вломился, даже не думая снижать скорость, носорожий клин. Машину просто оторвало от вагонетки и опрокинуло. Оказывается носороги умеют прыгать, и довольно проворно. Это чудо проходческой техники просто втоптали в грунт.

Весь визжащий Хамух пронесся по железяке. Вагонетка лежала на боку. Хамухи тормозили и разворачивались. Я прыгнул (телепортнулся) вплотную к стреляющей в меня твари, схватил ее за щеки и сказал прямо в рыло все, что думаю. Ящерице было больно, она кричала и царапала меня ногами. А из разверстой пасти пахло шампунем.

Я ей внятно объяснил, как именно со сломанными и по колено заткнутыми в жопу ногами, будут откладывать яйца через рот все, кто убивает или сажает в клетки моих хамухов. Голубая ящерица уже не кричала, а сипела. Не слишком ли я жесток?

Но додумать мысль не получилось. Мой собеседник очень характерно, всем телом, мигнул. Телепорт! Она пытается уйти телепортом, но у нее не выходит. Глазки с ромбовидными зрачками светились чистым животным ужасом. Ну что же, этот враг будет гораздо полезнее живым.

Я еще раз, с дополнительными подробностями, разъяснил ей неизбежную судьбу всех голубых ящериц и отшвырнул подальше. Ну и сам чуть отлетел. Она исчезла не сразу. Может у ее телепорта есть откат? Но, все же, исчезла.

Хмель слетал и башка становилась тяжелой. У нас под носом инопланетяне похищают хамухов. Причем работают в связке с морфиками черного колдуна. Имеют антиграв и телепорт, только пользуются как-то бестолково. И зачем им эти бесполезные иглометы?

Латоп и несколько спешившихся хамухов шинковали непрерывно восстанавливающихся уркл. Остальные ломали клетки и доставали из них крепко связанных пленников. Там хохотали. Я прислушался. «Рыжий пиво дать», и снова хохот. Ага. Никакого подобострастия. Тоталитарная демократия как она есть.

Где еще две голубые ящерицы? Нету. Ушли телепортом. Хотя, все же есть слабая надежда, что одна сейчас изображает блин в растоптанной некротварьей кабинке.

— Латоп, оставьте этих зелененьких мне и попытайтесь добыть из некротвари голубенькую. Если она там есть. Это важно.

Эльф остановился.

— Смотри, чтобы не разбежались.

Закинул фламберг на плечо и ушел. За ним отошли и хамухи. Я попинал ногами шевелящиеся куски, чтобы они быстрее собрались в кучу. Морфы восстанавливались и растекались лужами. Но не все. Один безголовый, покачиваясь, отправился прочь.

Я не стал его останавливать. Он пройдет вот так покачиваясь весь Великий Язык, и весь Черный Эль, и все болото за Черным Элем. Удачи тебе в пути, зеленый. Какой удобный инструмент. Так можно размечать идеально прямые дороги на сложной местности. Мозги вечно мелют отвлеченные глупости.

Я ушел в невидимость. Из луж начали подниматься морфы. Вот и проверил, невидимость — работает. Я посемафорил, появляясь и исчезая ровно столько раз, сколько нужно, и протометаморф утерял самоидентификацию. И тут мозги подкинули дельное.

Я превратил морфика в облако мелких капель липкой красной краски и распылил его вокруг себя широким веером. Вот она! Одна из ящериц не сбежала, а стояла в трех метрах от меня в невидимости. Точнее, стоял ее заляпаный краской прозрачный силуэт.

Не думая, на рефлексах, я вгатил в шпиона «таран судьбы». Враг стал видим, и, похоже, мертв. На всякий случай, я отрезал ей голову когтями бритвами. Кстати, ее подружку я держал за бледные щечки когтями крючками. Если я морф, то у меня нет крови и внутренних органов? Да заткнитесь там, не мешайте работать!

Вы убили Анолу, ефрейку наземных служб, ее очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила — 1, Скорость — 2, Мозги — 1, округление на усмотрение системы.

Я собрал красную краску в голубую ящерицу. Получилась она здоровенной и не такой изящной как оригиналы. Мне нужна ищейка-возмездие. Хамухи ломали некротварь и вязали куски железа к своим носорогам. Латоп притащил за хвост разваливающееся на части месиво.

Отлично. Двое яйцекладущих сдохли, одна ушла на базу сеять ужас. Обосравшихся надо обязательно отпускать. Они — идеологическое оружие.

У меня на руках были голубые головы. Одна целая Анолы ефрейтора, другая сильно сплюснутая, без имени. Потому и у ищейки будет две головы. Я немного покряхтел, высунув язык, но кажется, у меня получилось придать двум головам морфа, пусть отдаленное, но портретное сходство с оригиналами. Когти на лапках чернее и длиннее. Кособокость еще. Нужна кособокость и плесень пятнами. Все. Привет подругам.

Хочу создать протоличность.

Сформулируйте четыре функции и два ограничения

Ф1 — Выследить по запаху и следам базу голубых ящериц.

Ф2 — прожигать глубокие светящиеся, вечные следы в земле.

Ф3 — по нахождении базы ходить вокруг нее и кричать двумя голосами в терцию «Свободу Тушканчикам Пржевальского!»

Ф4 — по обретении способности к самообучению, превратиться в милого пушистого тушканчика (хвостик — кисточкой) и упрыгать в горы дружить с драконами.

О1 — никогда не подпускать к себе ближе десяти метров голубых ящериц (при нужде использовать телепортацию)

О2 — никогда не проводить инициацию доступа

Протоличность создана Присвойте имя

Тушкан Мечты.

Вы создали стабильную протоличность «Тушкан Мечты»

И слава Богу. Тушкан принюхался поводя двумя головами и попер в степь. За ним действительно оставались глубокие дымящиеся следы. Остынут — засветятся? Поглядим. Рядом возник старик хамух. Оказывается тоже участвовал в пробеге. Ну а как иначе? Я — его ответственность.

— Он найти?

— Он найти. Я идти след.

Показал ему следы Тушкана Мечты. Трава по бортику следа подгорала, а сам трехпалый след был монолитной белой матовой застывшей лавой. Очень прекрасно. Латоп отсалютовал фламбергом:

— Я с тобой.

Кто бы сомневался. Старик же уточнил:

— Степь война. Идти свободный.

Ну да. Это уже не «Рыжий пиво дать», не наскок адреналиновый бессмысленный и беспощадный, но затяжной поход. И выбор, разумеется, как всегда и у всех в этой степи, свободен. Хамухи разделились. Большая часть, во главе со стариком, завернула домой увозя железо и освобожденных братьев.

С нами осталось два десятка всадников. Кстати, и Награл, и Талох. Как там их бедные жены в палатке? Я обязан вернуть хамухов целыми и побыстрее. А вот если Латопа голубая ящерица иголками нашпигует — мне все равно. Эти качели симпатий качаются непонятным мне ветром.

Как хорошо, что Чапа увлекся продолжением рода и не будет убит какой-нибудь походной случайностью. Мы шли спокойным шагом вдоль светящихся белых следов Тушкана. Впереди Латоп на собаке. Я же «летел лежа» и страдал похмельем. Хамухское пиво — не мой любимый напиток.

— Пап, мы можем поговорить?

— Можем.

— Я хочу попросить прощение за трусость.

— Попроси, чо.

— Прошу, чо.

— Прощаю, чо.

Он уже не беззащитная крошка, да и я не болванчик для создания обязательного психологического комфорта всем и всегда. Есть претензии к действиям отца — пусть действует сам. У него для этого есть все, что нужно. И скорость, и сила, и мозги. И свобода.

Хорошо хоть, что по последней моей пивной конкисте счет мне не выставил. Но он же не рыжий, как он может понять, что я и мир действуем вместе.

Опа попа, три сиропа! А я типа это понимаю? Я и мир «действуем вместе»? Почему я протягиваю руку и в нее падает апельсин? Почему апельсин падает там, где я протягиваю руку? Потому, что у нас с этим миром одна мечта! Какая? Подкожная, блин. Такая подкожная, что и не выговоришь. Но я буду пробовать.

— Пап, хочу обсудить некоторые детали. Лита со всем соглашается и не очень компетентна.

— Зато она прелесть. Правда?

— Правда.

— Так что там за детали у тебя?

— Я считаю, что система нужна для измерения и подсчета того, что хотят измерять и подсчитывать разумные.

— Общедоступный калькулятор?

— И это тоже. Ты ведь постоянно что-то делишь и умножаешь с моей помощью. Но измерять можно все. И силу, и скорость, и количество уходящей в бою жизни, и степень симпатии, и уровень мастерства, и удачу, например.

— Удача, это тоже «степень симпатии» вселенной.

— Точно! Я концепцию вселенной, как живого существа, продумывал одно время. Но смысл в том, что каждыйразумный сам устанавливает параметры, которые желает отслеживать.

— Одному интересна динамика роста ногтей, другому хочется знать как меняется отношение к нему самочки, а третий желает видеть график своего прогресса в кузнечном деле?

— Именно! Увидев сегодня этих странных голубых стрелков, я понял, что никогда сам не составлю полный реестр того, что желают измерять разумные. Понимаешь? Я хочу, чтобы разумные сами пополняли этот реестр параметрами, а я, при заказе нового параметра, градировал бы новую шкалу и совершал в дальнейшем измерения по запросам.

— Саморазвивающаяся система симбиот. Молодец, чо. Может грибы хотят измерять споронаполненость, рыбы обтекаемость, а духи прозрачность. И ты будешь это все измерять без балды. А кто не хочет системы, тот просто не совершает запросов на измерение.

— Больше того, пап, я хочу, чтобы переход из существующей системы в меня был абсолютно добровольный.

— Свобода — это правильно. Однако пока у тебя получается крайне пассивная система.

— Ну да. Ту часть где награды, бонусы, классы, навыки, ауры, очки, призы и прочее, еще надо продумать. Оставлять на разумных право самим себе назначать награды за рост будет крайне неразумно.

— Каждый новый входящий измеряемый параметр, что тебе будут заказывать — это еще и линейка наград за усердие, которые тебе надо будет придумать. Ну, например, чтобы повышение обтекаемости награждалось увеличением скорости и ростом симпатии среди рыб, а не увеличением твердости ножки и ростом зависти среди грибов.

— Спасибо, папа.

— За что?

— Я немного упорядочил свою схему после разговора с тобой.

— Да не за что. Вселенской валютой будет череп?

— Подожди со вселенной. Я еще ни одного крошечного мира не освоил. А если разумные хотят измерять свои кошельки, да какая мне разница черепа там или позвонки?

— Но обмен валют должен быть твоей монополией. Иначе паразиты всех съедят. Это я знаю точно.

— Пап, я ухожу размышлять. Хорошо?

— Ага. Размышляй.

Почему мне кажется, что работает только «одна система — одна власть», то есть системе определенного типа нужен и порядок определенного типа на «подсистемной» территории? Как это предчувствие сочетается с тем, что я паладин хаоса? Да никак. Хаос — Источник. Не больше, не меньше. Внесистемный, прямо скажем, фактор.

Сколько нам еще идти по этой степи? Я взлетел повыше, оглядываясь. И не зря. Горизонт степи не был чист.

— Латоп, я на разведку.

Эльф кивнул. Как эти ребята быстро привыкли к летающим бабазякам. Я рванул вперед. И да. Невидимость. Будем осторожны как Аргумент.

Довольно далеко от нас, параллельно, но в противоположном направлении шел обоз. Беженцы. Телеги со скарбом, раненые, вон хромой носорог. Не бросили, не съели. Целых хамухов практически не было. В телегах на горшках и тарелках сидели женщины. От чего бегут?

Я ускорился туда, откуда они уходили. Да. Горящее стойбище. Горстка хамухов рубится с зелеными морфиками. Дают возможность обозу оторваться подальше. У морфиков копья и просто зубы. Они бессмертны, а хамухи устают. Где ты прячешься, черный козел!?

Я убрал невидимость и антиграв. Проще — упал камнем в кучу зеленых уродцев. В принципе, если хлопать по ним мягкой ладошкой, они же станут на меня внимание обращать? Станут. Через некоторое время я стоял в очень большой радужной луже, а напротив меня тяжело дышали живые хамухи.

— Там?

Я махнул рукой в степь, в сторону противоположную той, в которую ушли беженцы.

— Смерть.

Просто ответил самый крупный хамух. Да понятно, что ничего не понятно.

— Зеленый?

— Зеленый, железный, голубой.

Понятно. Я быстро помигал невидимостью. Мне нужно войско потверже живых хамухов. Аргумент произвел расчет исходя из 20 литров — воин. Получилось 65 штук. Пусть будут мелкие голубые ящерки.

Ф1 — прочесывать Великий Язык в поисках протометаморфа в форме уркл, голубых ящериц и некротварей.

Ф2 — блокировать в радиусе ста метров вокруг себя чужие телепортацию, невидимость, антиграв.

Ф3 — убивать голубых ящериц и некротварей гравихуком (усиленным втрое от колдунского, бой на заставе прилагается)

Ф4 — разлагать протометаморф в форме уркл на первичную икру и телепортировать ее на болото Йоде (образ места прилагается).

О1 — не проводить инициацию доступа

О2 — не перемещаться медленнее 160 км\ч

Парево состояло в присвоении имен. Все-таки их потребовалось 65. Но я всех назвал А(№). Почему-то мне казалось наличие хотя бы одной буквы в имени обязательным. Атас. Ящерки усвистели.

Я обернулся к хамухам, но они уже были далеко. Ну да. Семьи и все такое. Здесь помог странный мужик, спасибо ему, но время терять таращиться на колдунства всякие, когда там женщины и дети при раненых, нормальный хамух не станет.

По сути я создал летучую стражу Великому Языку. Морфики будут рассекать здесь, убивать машины и голубых ящериц вечно. Интересно, меня можно разложить на первичную икру? Вопрос достаточно актуальный.

Вот рука. Какой палец лишний? Нет, это неправильный подход при 21 единичке мозгу. Вопрос надо ставить так: Могу ли я сформулировать самому себе функции и ограничения? Проще, могу ли я создать из своего тела стабильную протоличность? Я сел в траву. Хочу создать протоличность этому протометаморфу.

Это не протометаморф

Спасибо, дорогуша. А кто это? И тишина. Надеюсь Аргумент, когда станет системой, сможет отвечать на все вопросы. Пусть не всем, но на все. И да, у меня в графе «раса», ныне стоит прочерк. Разумеется «это не протометаморф».

Однако я морф. Вот же когти есть, когтей нет. Да. Почему я боюсь менять в себе больше, чем просто отращивать разные когти? Потому, что я еще не выносил Аргумента. Странный ответ, но примем пока его, за неимением лучшего.

Я взмыл по широкой дуге и пошел мордой вперед к своей экспедиции. Цепочка носорогов во главе с синей собакой переходили вброд крошечную речку. За речкой был взгорок, тут Великий Язык уже начинал повышаться. Если направление не изменится, то мы войдем в лес много выше того места, где я познакомился с Литой.

Газенваген, малыш, как ты там? Выбросил ли уже мою рыбу? Почему мне кажется, что ты никуда не ушел из под розовой скалки? За взгорком стояло небольшое стойбище. Буквально несколько семей. И там не было ни души.

— Латоп, Награл, привал.

Река рядом — носороги напьются, ну и травы пожуют вволю. Что там дальше — никто не знает.

Я пошел заглядывать в палатки, чтобы понять есть ли живые, но меня остановили. Талох поймал единственной рукой за плечо:

— Свободный.

Кто свободный? Точно. В степи все свободны. Прятаться или выходить к гостям, тоже свободны. Тогда и я свободен, заглядывать в палатки или не заглядывать в них. Или нет?

Нет. Может там сидят женщины, которые не желают иметь с нами дело в отсутствие своих отцов, братьев и мужей. А может там нет никого. Вот и поживи, Рыжий, «с простой неизвестностью в двух шагах». Какое прекрасное упражнение для прокачки невозмутимости духа. Как Аргумент собирается ее измерять, если попросит кто?

— Носорог пить есть.

— Уже.

Вот и поговорили. Синяя собака скакала вокруг стойбища, ловила бабочек. Латоп сидел напротив Награла. Кузнец внимательно рассматривал фламберг. Чуть не нюхал и пробовал на зуб. Какой смысл, если это морфик? К сожалению, это просто морфик.

— Награл ковать.

Вот это ответ мастера. Латоп теперь будет все время рядом, чтобы хамух обязательно выжил. На роже эльфа это было написано крупными буквами. Я сел в траву. Как хорошо сидеть на земле, а не на воздухе. Латоп повернулся ко мне

— Рыжий Великая Русь, расскажи куда летал.

Ответить ему по хамухски одним словом: «Свободный»? Но это, пожалуй, для эльфа будет культурным шоком уровня «милый ушастик». И заметь, Рыжий, он не спрашивает «что разведал», а спрашивает «куда летал». Не ограничивает разговор последним полетом на разведку. Конечно ему интересно, что я делал на небке, когда сорвался туда с Чапы.

— Долетел ли ты до корней цветов?

— Вот эта бахрома там, высоко, это корни цветов?

— А ты не знал? Как кувшинки плавают в болоте по воде, погрузив в нее свои корни, так и небесные цветы плавают по воздуху сверху, погрузив в него свои корни.

— Там камень, эльф. Я трогал его руками. Это не какие не кувшинки, а потолок. Твердый, каменный потолок.

— Да! Ты все-таки долетел до корней цветов.

Латоп был счастлив.

— Версия про каменный потолок тоже есть в книгах. Но мне больше нравится вариант с корнями цветов.

Интересно. Вот перед ним живой свидетель истинности версии «каменный потолок», а ему по прежнему больше нравится вариант с корнями цветов. То есть он его не отбрасывает?

— А какие еще есть версии в ваших книгах?

— «Отражение далекого леса» и «нёбо спящего дракона», но они слишком фантастичны. Твой каменный потолок тоже малообъясним. А вот корни цветов — самая логичная версия.

— «Каменный потолок» и «корни цветов» совершенно друг другу не противоречат. Не уверен, что это свисают корни именно цветов, но вполне может быть, что это свисают корни чего-то растущего там, над каменным потолком.

— Рыжий Великая Русь, моя мечта — увидеть это своими глазами.

Хорошая мечта, не поспоришь. Мне припомнились горящие глаза Литы Латоп, да и прожигающие во мне дыры от любопытства, синие буркалы мастера Кота, тоже.

Итого, у меня на руках две расы — беспардонно любознательная(Черный Эль) и беспощадно свободолюбивая (Хамух). Плюс новорожденные болотные морфы, о которых я ничего пока не знаю. И да, эти самые корни цветов над головой.

Цепь носорогов

Цепь носорогов скучно тянулась за синей собакой по абсолютно ровной во все стороны степи. У меня было время поразмышлять и я поразмышлял. В результате, оторвал кусок штанины от литровых штанов, и сделал пару «свисток — пищалка». Пищалку сделал липкой и прилепил ее к животу, а свисток вручил Латопу.

— Свистнешь, если что.

Он сразу и свистнул. Пищалка голосом Латопа Лигуровича заорала «Рыжий!». Годится. Связь налажена. И не дожидаясь вопросов, я съехал по скользкой вселенной в свои «покои», прямо в Черный Эль.

Здесь я хотел помыться и кое-что показать Лите. Заодно захватить листиков фикусоида для Чапы. Может он уже отразмножался и заскучал?

В моей комнате находился молодой эльф в ливрее. Он раскладывал маленьких зеленых крокодильчиков на полке и меня совершенно не замечал. Почему-то расстояние между морфиками было важно выровнять по какому-то, одному ему ведомому феншую.

— Уважаемый, а можно в купальню теплую воду?

Молодой дернулся и все крокодильчики полетели с полки на пол. Я нагнулся и подобрал одного.

— Возьму этого.

Морфик, без предупреждения, стал большой прозрачной сферой вокруг меня. Одновременно что-то звякнуло в ливрее эльфа. Сигнал о том, что мина сработала и Рыжий упакован! Ну а что еще я мог подумать? Засада, измена, профи империи Варп.

«Таран судьбы», последнее время, вылетал у меня с правой совершенно рефлекторно. Сфера от удара лопнула и снова стала маленьким зеленым крокодильчиком. У эльфа в ливрее опять звякнуло. Ужас на его лице от этого звяка удвоился. Он боялся до колик не рыжего бабазяка, которого видел первый раз, а вот этот свой ливрейный звяк.

— Простите, высокородный, меня зовет госпожа. О воде я распоряжусь.

Задавленным голосом сообщил он и вылетел из комнаты. Ну да. Задерживаться, когда зовет Мама Мать, это реальный ужас. Но что это вот сейчас было? И кто из них теперь мочалка?

Второй крокодильчик, тоже не предупредив, превратился в Литу, только в крошечную, без шрама, тоньше и с зелеными глазами. Эльфийка-морфик встала на цыпочки, затрепетала ушками и раскинув руки начала декламировать рифмы.

Да. Этот вполне симпатичный морфик читал стихи. Что-то о любви поднимающейся к корням цветов и о разлуке отнимающей способность передвигаться. Мило, конечно, но как этим мыться? И как это остановить? Лупить в крошку «тараном судьбы» я не решился.

Я уже понял, что это была выставка Литиных изобретений. А то, что они в неактивном состоянии продолжали изображать зеленых крокодильчиков — интрига-сюрприз. Но делать нечего. Мне. Нужна. Мочалка.

Третий крокодил вытянулся в торшер на тонкой ножке, с большим многоугольным абажуром. В каждом секторе абажура был кусок леса с тропинкой или с берегом озера, а в одном — утоптанная дорога у первых ворот. Ха. Камеры слежения. Я так и не спросил сколько у девочки мозгов, а мозги у нее были.

Как жалко, что любой разумный морф может заставить эти камеры показывать все, что ему захочется в них показать. Остался еще один крокодильчик и я осторожно взял его в руки. Ничего не произошло. Ну наконец-то. У меня есть мочалочка. Аргумент, отполирую тебя умника в зеркало.

— Пап, Лита ругается, что ты не предупредил ее о своем появлении.

— Скажи ей, что Рыжий все же сумел найти мочалку.

Купальня набиралась водой. Фикусоид был на месте. Я кинул в воду своего крокодильчика и поверхность покрылась лепестками каких-то белых цветов. Ну и запахло не слабо. Мрак. От огорчения я сделал мочалку из собственных штанов и наконец залез в эту воду.

Но помыться мне не дали. В купальне возникла Лита Латоп Лигур Лиранс Черный Эль. Да. Телепорт.

— Рыжий!

Пискнула она.

— Полезешь в воду — убью.

— А где твой доспех?

— Мой доспех — это я.

— Как это?

— Сядь ко там. Говорить буду. А ты слушать.

Лепестки оказались к месту. Было видно, что эльфийку распирает от новостей и что говорить все подряд и долго ей хочется больше, чем слушать. Я воздел палец вверх.

— Все твои морфики имеют один кошмарный недостаток.

— Какой!?

— Они не нужны.

— Совершенно не смешная шутка!

— Ты умеешь любить?

— Рыжий… Ты пришел меня помучать?

— Я пришел рассказать тебе, как стать Ангелом Черного Эля.

— Так рассказывай что хотел и уматывай!

Страсти мордасти лорнет под сапогом. Если она любит хоть что-то без причин, просто так, она сможет прикоснуться к хаосу. А она, кажется, любит меня. Вон ушки бедные мечутся, честно пытаясь три эмоции одновременно отобразить. Доктор, вы сволочь, режьте быстрее.

— Модифицировала свой доспех?

— Да.

— Как?

— Не твое дело!

— Телепорт есть. А антиграв?

— Леталка? Есть.

— Невидимость?

— Есть.

— Неуязвимость?

— Так это все было сразу, как я твой доспех скопировала. Зачем спрашиваешь?

— Приложи руку к орлу на груди.

— Приложила. Дальше что?

— Дальше я скажу тебе, что любовь за что-то — есть корысть, а не любовь. Любовь — это когда без причин. А часто и вопреки всем причинам, законам, порядкам, привычкам и правилам.

— Знаю!

Уши вздыбились и глаза на мокром месте.

— Прижала руку сильнее! Любовь — это хаос. Чистый. Первый. Слепящий. Единый. Наш!

Доспех у Литы Латоповны был гораздо меньше, чем морф из небесной пещерки, но грохнуло все равно порядочно. Стену купальни вынесло и положило в комнате, окно и дверь там вышибло, фикусоид превратился в месиво, а мне в воду навалило мусора. Помылся. Прости, Аргумент.

Я выбрался из грязной воды и восстановил штаны из ненужной теперь мочалки. Абсолютно голая Лита лежала посреди разрухи в обмороке. У нее получилось. У нас получилось. А вот кроватка моя была почти цела. Я поднял Ангела Черного Эля на кровать и укутал в покрывало.

Шрам совершенно не портил ее прекрасное лицо. В коридоре уже был слышен недобрый топот. Я поцеловал Литу в лоб, в то место, где начинался шрам и прыгнул в кузницу Награла.

Мне нужен был Ангел Хамуха, и я совершенно не представлял себе, как его призвать. Нужен был какой-то квест-фильтр, как с мечом короля Артура. Точно.

Пока я размышлял сидя на табурете за верстаком, явился старый огромный хамух, весь в шрамах и с очень недоброй мордой. Я спросил его:

— Награл?

— Зять.

Хрипло ответил он. И тогда, ну как же, явился свой мужчина и теперь она не будет с чужим один на один, из палатки Награла выскочила женщина с кувшином. Я сделал в ее сторону жест отрицания и она скрылась.

— Пиво?

Удивился Награлов тесть.

— Штаны!

Потребовал я. Тесть внимательно осмотрел мои штаны. Покачал головой «да, фиговенькие», и рявкнул в сторону палатки.

— Штаны чистый!

Выскочила молодуха с обширными штанами Награла, но вслед за ней выскочила та, что постарше, отобрала у нее штаны мужа и вручила штаны поменьше (штаны Талоха). Я представил как возвращаюсь в степь в Талоховых штанах и как в его голове формируются логические цепи.

— Нет! Другой. Новый.

Тесть крякнул. Но рукой махнул «исполняйте». Молодуха убежала куда-то в стойбище. К портнихе, наверное. Все равно здесь бабы упорно смотрят мимо чужих мужиков, так что я снял штаны, оторвал малый кусочек, а из остального создал средней длинны кинжал с широким белоснежным лезвием-лепестком и зеленой, чуть светящейся рукоятью. А протоличность у этого оружия будет такая.

Ф1 — вонзиться в наковальню на половину длинны клинка намертво.

Ф2 — манить к себе любящих, способных видеть единство хаоса хамухов, где бы они не были.

Ф3 — дать выдернуть себя из наковальни, когда такой сожмет рукоять.

Ф4 — мгновенно развоплотить в избранном четыре камня рукояти, которые я добавлю в нее после создания этой протоличности.

О1 — не ломаться.

О2 — не позволять сломать наковальню.

Имя — Нож Хамуха.

Нож Хамуха выпрыгнул из рук и вошел в наковальню как в масло. Хорошо. Теперь из остатка морфика делаем четыре камушка. Телепорт, антиграв, неуязвимость и невидимость. Я утопил их по очереди в рукоять. Готово.

Хамуху будет легче всех. Камушки крохотные. Только вот он не будет игроком. Ну, может все же встретимся как-нибудь, потрещим с падежами. Всякое случается.

Тесть, до того внимательно наблюдавший за моими колдунствами, вдруг сказал:

— Хороший!

Схватился за рукоять Ножа Хамуха и дернул вверх. Наковальня оторвалась от пола, но оружие не вышло из нее. Удачное испытание. Прибежала молодуха и с ней старуха в шапочке обшитой бисером. Надо же, бисер.

Молодуха растворилась в палатке, а старуха принялась ржать. Это было очень похоже на приступ кашля, потому я не сразу понял, что она радуется отсутствию моих штанов. Она не смотрела «в сторону» и не пыталась «быть незаметной», похоже она собиралась меня за это дело схватить и подергать.

Очевидно у нее был статус «не женщины», что не удивительно. Я успел отскочить и сунуть ей под нос Аргумента. Портниха должна понять, что штаны мне нужны не простые. Короче. Хихикая, кашляя и тряся головой, старушка замерила меня веревочками, завязывая на них узелки. Тесть Награла увлеченно пытался выдернуть из наковальни Нож Хамуха, потому мне пришлось самому развернуть за плечи зависшую старушку и легонько наподдать ей, чтобы ушла наконец шить мои штаны.

— Сучка железный!

Тесть пнул наковальню. Он устал и сильно расстроился.

— Ангел.

Уточнил я. И поскольку хамуху это слово ничего не говорило, добавил:

— Великий хамух взять. Большой сердце. Вождь быть потом.

\- Старый.

Оправдал свою неудачу Тесть Награла. И тут же предложил:

— Шаман пиво мясо?

Неплохо бы, да вот может успею еще одно важное место посетить, пока мне штаны шьют.

— Шаман уйти. Прийти штаны брать.

Сказал я и прыгнул на болото под клановый флаг. Зеленой зубастой головы под флагом не было. Укатилась. Зато на кочке сидел в позе роденовского мыслителя голый лысый мужик с моим гербом на плече. Йода пахал над соседней трясиной.

Вокруг, по краям нашего «глаза болота», лежали такие же лысики в разной степени погруженности. В смысле, в разной степени погруженности в трясину. Кто вылез наполовину, кто на треть, у кого торчало из жижи только запрокинутое лицо.

Пленяли сверкающие кое-где, как камушки, лысины. Хозяин стоял на дне и только мокрая лысина торчала из жижи в свете корней цветов. Сколько их еще не показалось и лежит, сидит, стоит на глубине? И какая может существовать причина для них выбраться на свет?

Как развиваться расе, которая не нуждается ни в чем, для собственной жизнедеятельности? Какой голод поведет их вперед?

— Макарий, а Макарий, отзовись ко!

Боже, что я несу? Но роденовский мыслитель, все же сконцентрировался на мне и поменял позу. Да. Звуки. Концепция общения звуковыми волнами. Да и вообще, концепция общения в принципе. Заинтересовался? Или ты еще не обрел способности к саморазвитию?

Макарий открыл рот и повторил «Макарий, а Макарий, отзовись ко» и сделал это моим голосом. Хорошее начало. Некоторые из жижи начали подгребать поближе, а некоторые так и остались на местах. Ну что же, лекция первая. Я взлетел на три метра вверх и начал запускать сложные звуковые волны:

— Нет, весь я не умру. Душа в заветной лире мой прах переживёт и тлeнья убежит…

Короче, я им некоторое время читал Пушкина. И про кота на цепи тоже. И быстро иссяк. Но матерных частушек не будет. Для первого раза достаточно.

Некоторые морфы взлетели. Некоторые начали цитировать моим голосом Александра Сергеевича. Но основная масса продолжила возлежать в трясине тупо пялясь прямо перед собой.

— Пап, я смогу им помочь, когда системой стану. Система как раз для таких случаев и предназначена — предоставлять варианты развития и дарить плюшки за усердие.

— Ну и какие ты видишь варианты развития для морфа?

— Приобретение навыков. Всех возможных в этой вселенной.

— А когда морф приобретет все навыки всех разумных, что населяют все миры?

— Пусть находит новые, небывалые, и обогащает этим систему.

— А система предложит новое всем.

— Да, пап. Но мне кажется, что нельзя выпускать в мир расу без самоограничителя.

— Это просто. Нельзя увеличивать свой объем за счет других. Нельзя не любить.

— Вот с этой твоей любовью мне не справиться. Все же фактор внесистемный.

— Да набери статистику и выдели признаки. «Системные следы несистемных событий». И сможешь, как минимум, опознавать по этим признакам явление. А с накоплением опыта и имитировать.

— Имитировать не хочу. Мне кажется, что ты имитаторов не любишь.

— Правильно кажется. Имитация приемлема только как инструмент самообучения. И только там, где это может дать результат.

— Лита очнулась и пишет, что она тебя любит.

Успела старушка-хамушка собрать мне настоящие штаны? Но тут пищалка на животе заорала «Рыжий!», и я сквозь ахнувшую вселенную просочился к Латопу. Латопа не было. Но были следы Тушкана, по которым я и понесся с ускорением.

Степь раскручивалась навстречу, воздух свистел в ушах. На горизонте показалась полосочка леса. Вот они. Экспедиция кашеварила, носороги бродили по краю леса. Я упал в траву рядом с Латопом.

— Что? Где? Когда?

— Да вот, хамухи подкрепиться решили, носорогов прогулять по травке, перед рейдом на врежеские территории.

— Здесь земли Черного Эля?

— Нет. Наши земли ниже по языку начинаются. А здесь я еще не бывал. А позвал, чтобы ты посмотрел вот на это.

Кусты и подрост между двумя большими деревьями были иссечены взрывом. Да и кора на двух лиловых великанах была побита, как крупной дробью. Растяжку здесь Тушкан подорвал, что ли? Точно. У комля одного из деревьев лежала кольцом тонкая леска. Кто диверсант? Уж не подход ли к своей базе голубенькие ящерицы заминировали?

— Латоп Лигур. Враги близко. Твоя синяя собака умеет кусаться? — Нет, Рыжий. К несчастью, ей нравится только возить меня и гоняться за крупными насекомыми. Но делает она это прекрасно.

— Хорошая какая. Как хамухи напасут носорогов — выдвигайтесь. Иди впереди пеший. Смотри под ноги. Лучше след в след с Тушканом. Мины могут быть разные. В случае шума, стрельбы, непонятно чего — ложи собаку на землю и сам ложись за нее. Причем мгновенно.

— Какой интересный способ воевать…

— Против стрелков твой меч не поможет. Утыкают тебя ящерки иголками и помрешь, так до голубой дырки и не добравшись.

— Посмотрим.

— Да. А я полечу низко низко, как крокодильчик, вперед. И больше не свисти в мой свисток. Выдашь меня врагам.

Латоп кивнул «понял» и я тихим ходом тронулся в лес за Тушканом. Лес тут был почти такой, как вокруг той розовой скалки, возле которой осталась моя печеная рыба. Чувствовалось, что впереди горы. Крупные камни и скальные выходы в земле попадались довольно часто.

Безопаснее подняться к верхушкам деревьев, но тогда я могу многое не заметить. Вот, например, старый, но еще не ставший скелетом, трупик полосатой свинки. Почему ее не съели? Как она умерла? Ответ на этот вопрос я получил тут же. Меня подстрелили.

Точнее, мене в лоб из ствола приличной толщины, что торчал из неприметного холмика, влупило металлическим шариком. С этим механизмом пришлось повозиться. На пределе силы, а ее у меня сейчас 18 единиц, этот ствол я все же от остальной механики оторвал.

Техника. Значит могут быть и камеры, и дроны, и еще Бог знает что. У ящерок были иглометы. Ящерка управляла некротварью. Ящерки заявились сюда из технически развитого мира. Им служит, или с ними сотрудничает черный колдун.

Нужен язык (пленник) и мы узнаем, Варп, не Варп, и вообще, что за бардак в курятнике. И тут я увидел забор. Ровный, красивый, из волнистых металлических щитов, а по верху колючая проволока. Мы пришли.

Какая роскошь

Какая роскошь в этом мире — железный забор. Сколько же некротварей они для него добыли? Стоп, Рыжий. Это рассуждения хамуха. Голубые ящерицы могли доставить сюда материалы телепортом. Откуда?

Следы Тушкана оканчивались в двух метрах от забора. Значит Тушкан или испарился на месте, или прыгнул внутрь. Почему его не слышно? Я взлетел к верхней кромке и посмотрел через колючку за стену.

За железной стеной располагался серый ангар кубической формы с перилами на крыше. На краю этой крыши, возле самых перил, на высокой станине, скучала двуствольная машинка смерти. Стволы были опущены почти вертикально вниз, а противоположная им часть (с гашетками) смотрела в корни цветов.

Я поднялся чуть выше и перегнулся через колючую проволоку. Во дворе между стеной и ангаром лежал труп голубой ящерицы с оторванной головой. Тварь сжимала свой игломет обеими руками. Значит померла в бою. С кем?

Следы Тушкана Мечты здесь были. Он перепрыгнул двухметровый железный забор и попер вокруг ангара. Его функция — ходить вокруг базы и петь двумя голосами. Это — база. На круг он пошел. Но с другой стороны этого отвратительного здания не вышел. Делать нечего. Невидимость. Поехали.

Я облетел ангар по кругу и нашел еще три дохлых ящерицы на земле и одну на крыше. Следы Тушкана Мечты заканчивались у широких ворот ведущих внутрь ангара. Ворота были закрыты. Значит Тушкан туда вошел, когда они были открыты. А потом их кто-то закрыл.

Ну что же. Я налег на большую скобу и одна половинка ворот с отвратительным скрежетом поехала в сторону. Внутри была абсолютная тьма. Войти и превратить руку в фонарь? Но я не успел. Из ангарной тьмы жутким инфраголосом завыло.

— Тыи. Саам. Отикрыил. И тиепиерь сдуохххниешш!

Ого. Интонации Адольфо. Братиш его, наверное. Ну, и что дальше? Тьма молчала, я стоял и ждал, когда же сдуохну. И как-то не сдуохалося мне. Оно не любит свет? Или это только голос без реальной возможности навредить? Ну еще пол минутки постоим в проеме невидимкой. Тишина. Очень хорошо.

Я прыгнул к Латопу и хамухам за забор. Хотел предложить ему нарубить железа и нагрузить носорогов, пока я разберусь с ангаром. Для хамухов этот забор — целое состояние. Но меня ждал самый большой ужас этого мира — все мои друзья были мертвы.

Под железным забором с той стороны сидел Латоп Лигур Лиранс Черный Эль без головы. Голова валялась рядом в траве. Хамухи с оторванными головами лежали чуть подальше. Награл, Талох, все. Носороги с оторванными головами — тоже.

Эта гекатомба не помещалась в меня. Я, как бы тоже лежал меж них с оторванной головой некоторое время. Зачем? Кто? Отчаянье просто отключило мне мозги. Остался один хаос. Чистый безумный последний.

Я взвился выше деревьев. Где!? Никого. Забор, ангар, трупы своих и чужих. От ворот ангара к воротам в заборе и дальше — натоптанная грунтовка. Уходит в лес по пологой дуге. Пустая. Ангар!

Я свернулся в пушечное ядро и пробил крышу ангара, какие-то перегородки и выбил собой яму в земляном полу. Господи, как мне жить в одном мире с таким злом? Я телепортнулся на исходную под корни цветов и повторил. Я трамбовал собой это омерзительное строение пока от него не осталась бесформенная гора мусора.

Кто!? Никого. Даже Тушкана Мечты внутри нет. Я упал на развалины и вышел из невидимости. 21 единичка мозгов пробилась наконец и легко разжевала, кто виноват. Я, как беспечный идиот, потащил своих туда, где они беспомощны. Я, как резвящийся дебил, оставил их одних перед тем, с чем они не могли справиться. Я повел этих разумных за собой и убил их своей никчемностью. Как холодно.

На меня обрушился гравихук такой силы, что я впечатался в строительный мусор на два метра, опять пробив собой землю. Лежал как раздавленный муравей в лунке от трости. Только не раздавленный.

Мышь, как я теперь тебе в глаза посмотрю? Как я посмотрю в глаза Лите Латоп? А ее матери? Вот воют в своей палатке жены Награла и Талоха, и жены других убитых мною хамухов.

— «Рыжий пиво дать».

— Папа, очнись! Папа! Рыжий! Ты не должен сдаваться. Вот он! Он подходит!

Кто подходит? Я — не нужен. И больше того, даже опасен для тех, кто мне дорог. Я их убиваю. Я их убиваю.

— Ого! Жив еще. А ты крепкий, бабазяк.

Сказавший это стоял на краю пробитой его гравихуком лунки. Это был большой черный четырехрукий уркла. И, похоже, насекомый. Или это его латы создавали впечатление внешнего хитинового скелета? И латы эти не были морфиком.

— Твой доспех сдетонировал, наверное. Хорошая тема, расскажешь как такое скрафтить?

Что он несет? Подъял ладонь чтобы добить вторым гравихуком? Эта тварь оторвала головы моим друзьям и голубым ящерицам?

— Могу прибить и полетишь на возрождение потеряв треть своих очков. А могу не прибить, но ты мне расскажешь, как доспех детонирует отражая гравитон. Ну?

А вот такая ярость мне нравится. Ледяная. Расчетливая. Моя вина никуда никогда не денется. Но этот урод будет умирать медленно и в максимально полезном моему миру режиме.

— Не надо, опусти руку. Я все расскажу!

— Молодец. Белые бабазяки такие же слизни, как и красные.

Я слизень. Слизни всегда ищут справедливости, потому что любить не умеют. Значит:

— Зачем ты убил моих спутников? За что?

— Вот дурень. За что — не вопрос. Ты приперся сюда со своими мобами, когда я наказывал одних моих строптивых союзничков. Это мой данж. А ну быстренько повтори «Каракурт, это твой данж».

Каракурт, гадость какая. Наказывал союзничков, а я приперся со своими мобами?

— У них душа есть.

— Я не это хотел услышать. Быстро!

— Каракурт, это твой данж.

— Уже два раза молодец. А души у мобов нет. Души и у нас с тобой нет, религиозничек. Но мне эта сторона твоей головы мало интересна. Как. Скрафтить. Детонирующий. Доспех. Или скажи где ты его взял.

Я религиозничек. Религиозничек слизень обязан:

— Бог накажет тебя невозможностью возродиться!

Вот тут черный придурок заржал запрокидывая свою зубастую бошку. Задача-то простая — схватить его пока он не ушел в невидимость. Телепорт у него и так уже заблокирован, только он еще этого не знает. Ну я и схватил, вытянув и втянув ручки.

Мы лежали обнявшись в яме. Каракурт бился, мигал телепортом, но еще не понял что его ждет на самом деле. Перво я пробил когтями его хитиновый доспех и спину до позвоночника. И там разморфил концы когтей так, чтобы они вошли в спинной мозг нервными волокнами. Есть же у него спинной мозг? Есть. Вот он.

Вот это «возрождение» означало, что он вернется сюда после смерти. И значит мне нужно было не дать ему самоубиться, пока я не пойму, что он такое.

Черного колдуна разбил паралич, но не всего, а только правую половину. Почему, некогда разбираться. Отрезаем аккуратно все левые конечности и прижигаем, чтобы черная жижа из них не хлестала. Быстро и просто, черные колдуны здесь не умирают.

Мы взлетели и приземлились рядом с моими мертвыми. Козел непрерывно визжал. Вот как полосатая свинка в хваталке Газенвагена. Подождем. От болевого шока не умирают. Или умирают? Как прекратить этот визг?

Я шевельнул в его позвоночнике своими ниточками. Каракурт заткнулся, но начал конвульсивно колотить меня по плечу верхней правой. А потом засипел:

— Тебе конес… тебе конес, бабасяк…

— Кто тебе сказал, что я бабазяк?

Очень натурально удивился я, оторвал его нагрудник и в три укукуса сожрал. Для этого мне пришлось сморфить свой лик в хлеборезку из кошмарных снов. Но ею было неудобно разговаривать и потому стрескав хитиновый нагрудник, я снова стал бабазяком.

— Я вернус… И не один… Мы высгем сдес все… Больсой биснес… Тыи попал…

Да? Мой мир станет кладбищем козлов со всей вселенной? Высокая ответственность. Уродец возродится в гробу, как и я когда-то, наверное. Где? Где-нибудь недалеко, или в другом мире? Что за бизнес? Морфики? Тогда «выжигать здесь все», ради самолюбия одного четырехрукого неудачника, никто не станет.

Я содрал с него наплечник и так же с аппетитом сожрал.

— У тебя нет ни души, ни мозгов, моб. И мой бизнес тебе больше никто не доверит. Сегодня ты стал нищим изгоем среди приличных разумных.

Сказал я ему, содрал и сожрал второй хитиновый наплечник. У черного колдуна выпучило очи и пошла черная жижа ртом. Отходит?

— Босс… Простите… Я не снал, сто это васа дось… Простите, босс…

Бредит? Или я попал точно в точку? Он там напакостил с дочерью своего босса? Козел везде козел. Я шевельнул нитками в его позвоночнике и Каракурт опять завизжал полосатой свиньей. Я зашвырнул его через забор на территорию базы. Никакого удовлетворения. Не умею мстить. Как только враг стал беззащитен, ярость исчезла.

Голова Латопа смотрела на меня с большим любопытством. Ты уже не поднимешься в голубую дырку, чтобы увидеть цветы, чьи корни светили тебе всю жизнь. А я теперь всегда и везде хожу только один.

Как хоронят в Черном Эле? Отдают реке. Как хоронит своих Хамух? Сжигает на больших кострах. Прости, Латоп. Здесь будет большой костер. Визг Каракурта за стеной — ваша погребальная песнь.

Костер получился не просто большой. Получился целый лесной пожар. Но не сразу. Пришлось стянуть в один блин носорогов. Боже, как хорошо, что я не взял с собой Чапу. Сверху нарубить множество мелких стволиков когтями. И наломать дров потолще. Все это переложить серьезным бревнами, на которые я перевел несколько крупных лиловых деревьев.

Восемнадцать хамухов и один черный эльф. Господи, упокой души невинных и виноватых там, где Сам знаешь, и так, как Сам можешь. Религиозничек из меня тухленький. Пламя поднялось быстро и большого дыма не было. Наруч-фламберг и броньку Латопа я забрал себе. Морфики не горят.

Мобы, значит. Да я знаю некоторых вполне людей, которые, если с Латопом Лигуровичем сравнивать, просто бревна с тремя рефлексами и одним сценарием в голове. Каракурт за забором затих. Помер или самоубился уже. Он возродится в гробу, а тело его искалеченное так и будет тут лежать?

Я перепрыгнул забор. Труп черного колдуна оттащил к воротам базы и приколол его фламбергом к одной из створок. Смотрелся Каракурт очень назидательно. Отсутствие половины конечностей, взломанный, изуродованный доспех, выкаченные от ужаса глаза, рукоять необычного меча, торчащая из черной голой груди. Фу, быть козлом под корнями цветов.

А еще мне нужна была сигнализация. Теперь, если кто попытается выдернуть фламберг из этой инсталляции, красная пищалка, до сих пор приклеенная к моему животу, скажет голосом Каракурта: «мародер на базе».

А еще необходимо разрешить загадку исчезновения Тушкана Мечты. Но силы уходили из меня. Я, с закрытыми глазами, добрел до горы хлама, которая еще некоторое время назад была аккуратным ангаром, зарылся в кучу деревянного и металлического мусора, и отрубился.

Я сидел перед открытой печной дверцей. Жар о углей грел лицо и колени. За моей спиной, я знал, была Мышь. Но обернуться я не мог, было невыносимо стыдно. Но ей, конечно, было плевать. Она подошла сзади и положила одну руку мне на плечо, а другую на голову.

— Рыжий, мне так жаль…

Да. Было что жалеть. В пламени печи сгорали хамухи, эльфы, морфы, бабазяки. Вон горят крокодилы. Даже драконы и некротвари горят. Это была не печь. Это горел мир, а я сидел и смотрел, как он горит.

Разноцветные планеты испарялись, как капельки росы, туманности, галактики — все смещалось, пытаясь избежать исчезновения, и растворялось в огне. А я сидел и смотрел.

— Ты ничего не можешь с этим сделать.

Ха. Утешение равное прямому оскорблению. Я воткнул обе руки в жар и кровь в них закипела. Я могу собой, собой я могу. Только собой и больше ничем.

Я откинул горячий лист металла в сторону. Вокруг базы пылал лес. Доброе утро, Рыжий. Недалеко от меня, под завалом кто-то бился и шипел. Когда я громил этот странный домик, в нем не было никого. Ну значит надо спасать живое существо из под завалов.

Порастаскивав лом и мусор, я открыл дыру, в которую тут же сунулась змеиная голова, которую я тут же поймал за уши. Ладно, не за уши, а за шкуру на затылке. Шкурка голубая, зрачки ромбовидные. Голубая ящерица прыгнула сюда телепортом и вместо просторного ангара попала под кучу мусора. А потом подошел я и завалился спать, то есть прыгнуть обратно у нее не вышло.

Однако вот она наконец высвободила голову, а все вокруг базы горит ясным пламенем и мрачный как смерть дядька крепко поймал ее коготками.

— Зачем этому миру голубые ящерицы?

Честно спросил я ее. Она же шипела и дергала шеей. Неразговорчивая.

— Выпью глаз. Где мой Тушкан!

— Да здравствует республика!!!

Неожиданно завопила рептилия звонким девичьим голосом. Да на кой мне нужны твои политические предпочтения, малахольная?

— Где двухголовый морф? Договоримся — отпущу. И даже на республику нападать с ордами драконов не стану.

Ящерица перестала дергаться и притихла.

— Судьба республики в твоих руках! Все яйцекладущие перестали дышать от волнения! Решай! Сейчас!

— Двухголовый у нас.

— Где «у вас»?

— В лаборатории. Ты обещал отпустить.

— Где же лаборатория?

— Тебе не добраться!

— Я еще не понял, надо ли мне до нее добираться, а ты уже знаешь доберусь я или нет.

Голубая ящерица опять забилась в своей каверне. Что-то посыпалось у меня под ногами. Так и выберется, республиканка, из под меня. Все же вести беседы много проще, когда пленен ты, чем когда пленен собеседник.

— Зачем вам хамухи?

— Млекопитающие агрессивны!

— Это я знаю. И зачем вам агрессивные хамухи в клетках?

— Республика проводит великое исследование!

— И какое?

— Я солдат!

Надо как-то ее успокоить, что-ли. Хотя вокруг такая температура от горящего леса, что успокоить рептилию вряд ли получится. Кстати.

— Тебе не больно?

— Это не имеет значения пока я служу республике!

— Ну да. Какие у вас дела с черным урклой в насекомом прикиде?

— Он продает нам определенные материалы.

— Знаешь, что он здесь убил четырех ваших?

Ящерица не ответила, а забилась как в агонии. Мне-то терпимо, а она там зажарится в железках.

— Последний вопрос и отпускаю. Как двухголовый попал в вашу лобораторию?

— Через портал! Отпустиааа!

Ну отпустил. Толку-то. Надо отойти подальше, чтобы ты прыгнуть смогла. Я отошел к воротам. Подождал. Вернулся. Рептилия никуда не делась. У нее от жара лопнули глаза и она сдохла. Надо тушить лес. Рыжий, ты теперь убиваешь мобов как тот козел?

Тактическа задача один — потушить пожар. Тактическа задача два — найти портал, через который Тушкан Мечты ушел в республиканскую лабораторию. Газенваген! Он все еще у меня в спутниках. Я прыгнул под розовую скалку. Но шелковой травки коснуться мне не дали.

Я был схвачен прозрачной хваталкой в воздухе.

— Приношу свои извинения, но допустить в эконишу нестандартное существо без анализа и занесения в каталог невозможно.

Дружище. Не узнал. Эконишу охраняет. Вот по какому пути он пошел развиваться. Да ты сокровище, а не морф. Нельзя создавать голых чистых морфов. Их надо создавать для чего-то и контачить с ними весь период «до наступления возраста саморазвития». Тогда они начинают развиваться уже имея не хилую базу понятий, рефлексов и навыков.

— Я прибыл не на поселение, а за помощью.

— Какого рода помощь требуется уникальному разумному?

— На севере лес горит. Погибает множество растений, грибов, насекомых, рептилий, птиц и млекопитающих. Требуется локализовать пожар и…

— Координаты?

— Дым на горизонте видишь?

— Чья там зона ответственности?

— Моя. Помоги.

— Остановить разрушение экониши, защитить живых неразумных существ — благороднейшая из возможных задач. Я иду.

Хваталка исчезла и я упал в шелковую траву. Какой все же доверчивый. И пафосный. Маленький еще. Я прыгнул обратно на базу. Как он будет тушить пожар, я не знал, но был уверен, что справится. А теперь придется поработать ручками, расчистить хлам и найти стационарный портал.

Я даже увлекся. Работать разгребатором сортировщиком раскаленных железок и горящих деревяшек было весело. Простой труд отвлекал от тоски, которая меня теперь никогда не отпустит. Боже, как прекрасно быть щенком, как прекрасно было быть щенком.

От корней цветов обрушился водопад. Тысячи тонн воды молотили по базе и окрестному лесу. Навстречу воде подымался раскаленный пар. Газ спасал эконишу. Меня смыло и завертело, но я успел пустить корни поглубже в землю — отнесло недалеко.

— Пап, у меня мысль и жалоба.

Мысль, это хорошо. А жалоб и у меня полно.

— Излагай.

— Думаю нужно отмечать как-то разумных, которые действуют с неоправданной жестокостью и имеют низменные мотивации.

— Козлов, что ли?

— Ну да. Козлов.

— Да рога над ними пусть все видят, разумные и неразумные, и разбегаются.

— Интересный способ, но он мне кажется слишком радикальным. Он усложняет переход из «козлов» в «нормальные».

— А такое возможно?

— Разумномувсе возможно.

— Добрый ты. Перестанет быть козлом — убирай рожки.

— А как же разумные и неразумные, у которых рога — часть естественной формы? Это этическая проблема.

— Ясно. Я сейчас не готов решать этические проблемы. А жалоба какая?

— Такая. С тобой слишком часто, даже непрерывно, что-то происходит. Это необходимо для моего развития, я понимаю. Но я просто не успеваю полный анализ события завершить, потому что уже происходит следующая катастрофа, которая требует осмысления. Мне не хватает мощности. У меня есть область данных, которая представляет собой бессмысленную неупорядоченную кашу картинок, чувств и слов. И эта область растет. Понимаешь? Я не успеваю обрабатывать происходящее.

— Может Латопову собаку подключить к тебе? Куда она делась, кстати?

— Она ушла в степь бабочек ловить. И я не представляю, как она может увеличить мои вычислительные мощности. Хотя собственные у нее не задействованы совершенно. Можно попробовать договориться.

— Ладно. Заведешь себе питомца потом, хорошо? После того как портал здешний я найду и заткну тряпочкой.

— Да, пап. Ты обещал.

— А то.

Вода ушла

Вода ушла и унесла с собой большую часть черных головешек. Стало светло. Так светло, как никогда не было под корнями цветов. Прямо над пожарищем, бахрома местного неба проросла белоснежной слепящей бородой. Не знаю, что сделал Газ, но теперь эта выдающаяся вниз яркая гирлянда будет видна отовсюду.

Остатки базы голубых ящериц просто смыло. Забора не было. Как не было и ворот с трупом Каракурта. Где теперь валяется фламберг Латопа никому не ведомо, но как только его поднимут, я сразу же получу сигнал «мародер на базе». Морфики не горят. Я вот — не сгорел. И я убил черного колдуна. Где там мои логи?

Лог боя «база голубых ящериц»

Вы убили Каракурта, адепта тьмы, его очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила — 12, Скорость — 18, Мозги — 9, округление на усмотрение системы.

Вы убили Альгаву, лейтоса космофлота республики Синь-Синь, ее очки характеристик делятся на три и достаются вам. Сила — 2, Скорость — 4, Мозги — 1, округление на усмотрение системы.

За убийство лейтоса республики вы обретаете навык «прихвостень тоталитаризма». Навыки «непокорный» и «прихвостень тоталитаризма» аннулируют друг друга.

Все ваши характеристики больше 30 единиц. Теперь, при убийстве врагов, вы будете получать 1\6 их очков характеристик (округление на усмотрение системы).

Вот как. Лейтос космофлота республики. За ефрейтора наземных служб мне навык прихвостня не дали. И где равенство? «Космофлот» — крайне интересно. И получать за убийство я теперь стану меньше. «Получать за убийство». Эпическая рвань. 16 силы, 22 скорости и 10 мозгу. Что там в итоге?

Рыжий Великая Русь

Раса —

Пол — мужской

Сила — 34

Скорость — 44

Мозги — 32

Класс — паладин хаоса

Навыки — таран судьбы (активный), родитель (пассивный), верность (пассивный), творун (активный).

Снаряжение — Голова Йоды (протометаморф с матрицей протоличности), Тушкан Мечты (протометаморф с матрицей протоличности), А [1-65] (протомtтаморфы с матрицей протоличности), Красная Пищалка (протометаморф связи)

Спутники — Аргумент (каменюка мыслитель), Чапа (ездовой носорог), Газенваген (протометаморф с матрицей протоличности, саморазвивающийся), Мо, Ма, Му, Ме, Ми, Ло, Ла, Лу, Ле, Ли, Со, Са, Су, Се, (14 протаметаморфов с матрицей протоличности саморазвивающиеся)

Отягощение — любовь

Мои дракоши уже очнулись там, под голубой дыркой. Когда же я до нее доберусь? Но сейчас мне нужен стационарный портал в лабораторию республики Синь-Синь. И найти теперь его легко. Вот он. В него ушел Тушкан Мечты, очевидно определив эту базу, как покинутую.

Где же эта республиканская лаборатория? Я встал в большой красный круг. Ничего не произошло. Заблокирован не мной? Сломан? В чем вообще дело?

Портал осквернен

Спасибо, ценная инфа. И чем он осквернен? Тем что лейтос республики помер от перегрева прямо в этом красном круге? Как портал разсквернить? Помыли его вроде хорошо. Нет. Вон кусок оплавленной железки лежит.

Я пнул ногой мусор и он улетел за границу круга. А я оказался на той стороне этого красного блина. На той стороне был еще один ангар, только целый. Две голубые ящерицы копались во внутренностях некротвари, очень похожей на ту, что тащила вагонетку с хамухами в клетках. Привет.

Одна ящерица закричала «А-аа!» а вторая вытянула в мою сторону натуральный гаечный ключ и скомандовала:

— Не двигаться, млекопитающее! Руки за голову!

Да как скажешь. Хотя приказ противоречив весьма. У меня вообще после разговора с вашим лейтосом — аллергия на убийство ящериц. И, если вы не знаете, дорогие яйцекладущие, лучшая и самая достоверная информация добывается без оружия с поднятыми руками.

Потому я заложил руки за голову и улыбнулся. Ящерицы присели и зашипели. Опа, кому улыбка, а кому и агрессивный оскал. Ладно. Я спрятал зубы, наклонил голову и хрюкнул. Не помогло. Ну, еще поэкспериментируем.

— Я поймала млекопитающее в доке! Самец неизвестной расы.

Похоже она докладывала по внутренней связи. Сейчас примчатся силовики. Но вместо комады задержания явился Тушкан Мечты. Причем телепортом. Он возник у стены этого дока и запел, красиво так, на два голоса: «Сво-ободу! Тушка-а-анчикам Пржева-альского!»

Умничка. Прыгал, когда к нему приближались для поимки. Тушкан побрел вдоль стены ангара, продолжая петь. Почему он обходит эту базу не снаружи, а внутри? По широкой железной лестнице в ангар вбежала целая толпа республиканок. Тушкан не выдержал близости и исчез.

Очевидно, эта база была много больше предыдущей, потому что голоса его, даже очень тихого и далекого, я уже не слышал. Голубые ящерицы с иглометами окружили меня, вон уже тащат клетку. Не «клетку судьбы», а железное чудище на колесиках.

Ящерка с гаечным ключом села на хвост и склонила голову на грудь подруге. Какое страшное напряжение отпустило ее. Она прижимала к животу свой ключ обеими ручками, и ручки эти дрожали. Подруга ее утешала тихим ритмичным шипением. Опупеть, какая впечатлительная дамочка. А подруга, наверное, разводит самодельную психотерапию по типу: «Ты справилась, Сара, Джонни бы гордился тобой».

Клетку подкатили вплотную и лягнули меня в спину несколькими ногами сразу. Однако это была «агрессивная инерция» и я не полетел в клетку кубарем, как предполагалось. Блин, Рыжий, сядь уже в этот гроб на колесиках и к тебе сразу прибежит разговаривать лидер. Так, кажется, все здесь устроено?

Но видно щенок во мне не желал помирать. Или это была его агония? Я оторвал от клетки распахнутую сейчас дверь, сморфил себе хлеборезку, удобную для пожирания негабаритных металлических вафель, и сожрал невкусную железку. Куда девается то, что я жру?

Самая толстая ящерица заорала:

— Огонь на поражение!

В меня полетели иглы, и даже какие-то шарики. Все это добро тыкалось в мою тушку и осыпалось под ноги.

— Невкусно.

Честно поделился я впечатлениями от железной двери. И обратился к толстой:

— Дашь хвостик погрызть?

Та закатила глаза и опять заорала:

— Тащите лазотрон!

Ну хватит.

— Всем стоять! Республиканская инспекция!

Теперь орал я. Млекопитающие агрессивны. Рептилии впечатлительны. Это я уже понял.

— Разойтись по штатному расписанию!

Ткнул пальцем в пузо толстухе:

— Ты, звание, должность?!

Некоторого замешательства я добился. Метнувшиеся к лестнице за этим самым «лазотроном», зависли, так до лестницы и не добежав. Командирша же вообще открыла рот и часто часто задышала. Что это за эмоция? Почему у тебя нет понятных ушек?

А вот Сарочка, наоборот, встала и гордо вытянула змеиную шейку. Гаечный ключ она прижимала уже не к животу, а к груди. Да-да, Джонни в гробу обкакается от гордости.

Тут командирша перестала часто дышать и опять закричала на весь док:

— Он обманывает нас! Он лжец!

И тут же без паузы доложила в пустоту по внутренней связи. Вшита она у них в череп, что-ли?

— Анагекка, разумное млекопитающее в доке. Пленить невозможно.

Потом размыслила чуток и добавила для ясности:

— Всеядное.

Ну, со скоростью принятия решений, в республиках, всегда большие проблемы, а я уже устал стоять на месте. В конце концов по моей вине, только что, ящерка получила тяжелую психологическую травму. Надо бы бедняжку подбодрить как-то.

Я направился к Сарочке и ни одна голубая сволочь не заступила мне дорогу. Может эти иглометчики считали, что потеря ремонтника, для республики, не критична, а потеря солдата, особенно если это ты — недопустимый кошмар?

— Сарочка, милая, Джонни бы сильно-сильно гордился тобой.

Сказал ей я. Взял за голову двумя руками и поцеловал в лобик. Гечный ключ упал мне на ногу. Ящерица снова села на хвост и как-то вся сникла. Обморок? Все же я слишком груб с рептилиями последнее время.

Далекая Анагекка наконец приняла решение. Толстуха переместилась ближе и сообщила:

— Я уполномочена, до прибытия лидера, провести предварительные переговоры. Лидер выразила надежду, что млекопитающее действительно разумно и воздержится от агрессивных действий до ее прибытия.

Кому она докладывает? Мне или своей демократической команде? Без полной выкладки планов командования они не станут выполнять приказы?

— А я не млекопитающее. Покажи лабораторию — буду тихий как тушканчик. Любишь тушканчиков?

— Только привязанных за ногу.

О! Контакт. Мы шутим. Ну и зачем было в клетку пихать ногами? Республика разговаривает только с теми, кого не может посадить в клетку?

— Я расскажу тебе кто и как раздолбал вашу базу, с которой я пришел, а ты покажешь мне достижения республики. Мир, сотрудничество и веселые дети. Давай?

— Все слышали?

Похоже толстушка ликовала.

— Амна и Улонга со мной, остальные на пост. Медика вон той.

Сарочке медика вызвали. Не помрет значит. Амна и Улонга встали за моей спиной и мы, с толстушкой во главе, тронулись к лестнице. Нам навстречу пробежал медик с чемоданом. О, я начинаю различать выражение на этих змеиных ликах. Медик был сильно обеспокоен. Тоже впечатлительный.

От лестницы поперек шел коридор без окон. Мы, наверное, под землей. Коридор повернул.

— Это наша кают-компания для персонала. Здесь мы принимаем пищу.

Командирша вела экскурсию. Кают-компания была не слишком большая, но в ней был прямоугольный иллюминатор во всю стену. А в иллюминаторе был зеленый с белыми облаками огромный бок близкой планеты. Стоп.

— Что это?

— Химзащита. Твоя планета!

Торжественно обявила ящерица. Лаборатория была на орбите? Моя планета называлась «Химзащита»? Аргумент, мы в космосе.

— Папа, она ведет нас в помещение, в котором намеревается запереть.

— Откуда знаешь?

— Да у нее на морде написано!

Ого. Малыш уже читает по этим лицам, а все еще не знаю, что означает, когда голубая ящерица часто-часто дышит открыв рот! О чем я думаю? Они имеют лабораторию на орбите и прыгают отсюда прямо под корни цветов без всякой голубой дырки.

Ладно. Продолжим беседу.

— Я потрясен.

Толстушка лучилась от удовольствия:

— Первый раз видишь свою планету со стороны?

— Почему она называется «Химзащита»?

— Ты из пещеры. А на поверхности всем заправляет Химзащита. Это такое сильно уродливое общество разумных растений. С ними невозможно договориться, но они никому и не нужны. Интересы республики под землей. Ты обещал рассказать что с базой.

— Вашу базу уничтожил Каракурт. Это такой черный четырехрукий колдун. Я насчитал четыре мертвых ящерицы, когда пришел.

— Смена. Он поставлял нам материал для исследований и зомби-грузчиков. Почему он предал республику?

— А чем вы ему платили?

— Деньгами, конечно. Туда пошла Альгава, наш лейтос. Видел ее?

— Да, мы поговорили. И она сгорела, потому, что обратный телепорт не работал. Мусором горящим был завален.

— Какая страшная смерть!

Похоже толстушка была в восторге от смерти лейтоса Альгавы.

Мы прошли мимо иллюминатора. Химзащита внизу светилась и куталась в облака. Следующий коридор шел дугой вокруг тихо гудящей стены. Космическая станция. Рыжий, нужна тебе космическая станция? Я не успел додумать эту мысль, ящерица распахнула высокий люк.

— Здесь наша лаборатория. Я могу показать только это помещение. Дальше ученые солдат не пускают.

Посреди круглого зала стоял Тушкан и мирно пел гимны свободе. Толстушка закатила глаза:

— О нет.

И прыгнула на невинного морфа. Тушкан сразу слинял. Понятно почему он не мог обходить базу снаружи. Или мог? Что ему мешало? Тут мой гид замер. Получает сообщение по внутренней связи. Получила.

— Анагекка готова с тобой встретиться, млекопитающее! Мы идем на мостик.

Ну на мостик, так на мостик. Мы прошли немного по этому кривому коридору и поднялись по лесенке. Мостик был прямоугольным залом, в конце которого был большой обзорный экран, а под ним множество уродливых приборов.

Тут стояли четыре ящерицы под стенками, очевидно охрана. И четыре сидели под экраном, клацали по клавишам. И мордочки такие увлеченные. Может морф выйти в открытый космос без снаряги или нет?

Посреди мостика возвышалась небольшая кафедра. Анагекка опиралась на нее одной ручкой. Она была не голубая, как все, а синяя. Потемневшая от старости? Ну, чего смотришь? Говори. Я младше, я помолчу.

— Мы проигрываем войну.

Чего? И так устало умудренно чесанула. Мне прослезиться?

— В этом мире мы нашли то, что может переломить ход событий. Один… союзник, за очень большие деньги продал нам, так скажем, концессию на некоторые материалы, что при очень сложной обработке, дают некоторые результаты.

За такую откровенность я должен пасть у ее ног? Анагекка прочапала поближе, хвост ее волочился по полу, и стала рассматривать меня со всех сторон.

Если она сейчас попытается подергать меня за это дело, как та старушка-хамушка, я ей всеку. Даже без «тарана судьбы», эта пафосная пыль улетит в космос пробив обшивку.

— Но первая же наша экспедиция за крупными неразумными млекопитающими, столкнулась с непонятным. Вернулась только одна Энолочка, целая, но с сильной травмой психики. Сейчас мой лучший терапевт работает с ней, но результаты неутешительные. Бедняжка твердит, что теперь будет нести яйца ртом.

Хамухи, это «крупные неразумные млекопитающие»? Ящерицы их есть собирались? Ого. Какое знакомое холодное чувство, как тогда с Каракуртом. Спокойно, Рыжий. Спокойно.

— А почему вы взялись ее лечить? Это одна из норм. Пусть меньшинство яйцекладущих, но все же несет яйца ртом. Почему вы так нетолерантны к своим подчиненным? У вас в республике преследуют меньшинства?

Все ящерицы этого мостика переглянулись. Анагекка зашипела.

— Не неси чушь. Речь не о меньшинствах, а о союзе. Ты разумен и, очевидно, силен. Я дам тебе космос, ты дашь мне морфолиум. Мы даже откажемся от живого мяса. Морфолиум!

— Ну, проблема меньшинств в обществе полном фобий, одна из самых острых проблем современности, а морфолиум — сказки лживых спекулянтов.

Ее сейчас удар хватит. Нет. Не хватил.

— Сказки? Сыворотки давно разработаны. Вопрос только в морфолиуме! Ты будешь править этим миром. Я дам тебе все! Обсудим поставки и условия.

Они что, колют себе как-то обработанный морфик и получают свои ящерные телепорт, антиграв и невидимость? А это фармакологический заводик на орбите? И как мое единоличное правление целым миром уживается в ее голове с принципами республики? Никак. Она старая беспринципная сука смерть.

А я смерть молодая. Привет. Но тут замигало красным и взвыла сирена. Испуганная ящерка за пультом доложила:

— Крейсер империи Варп! Второй крейсер… Третий. Три крейсера на расстоянии прямого поражения!

Ого. Намечаются звездные войны. Анагекка выпрямилась и направилась к обзорному экрану. Там висели три громадных железных каракатицы.

— Связь!

Скомандовала старуха. На обзорном экране появился натуральный маленький белый эльф в серой форме с золотыми нашивками и пилоткой на голове. Командир корабля? Белые эльфы мельче черных.

За его растопыренными ушами громоздился годзилла в скафандре (шлем в руке). Ну, очень похожий на киношного Годзиллу рылом, боец космодесанта. Вон, гвинтивка какая-то через плечо, тесак на поясе, кармашки, гарпун, тросик, лопатка — все равномерно по тушке прилажено. Точно космопехота, абордажник.

Эльф широко улыбался.

— Я выследил твою яхту, старая змея. Наконец-то ты полетишь вращаясь к местной звезде, а глаза твои выпьет космос.

Анагекка не смутилась.

— Ты не хочешь поговорить с дочерью, Глаубертин?

Эльф перестал смеяться и сузил очи, однако уши его победно встопорщились.

— Старая… Тебя……. Чтобы… через….. Дважды… без….. После….. сквозь…..

Он перевел дыхание.

Годзилла за его спиной с большим уважением внимал этой изысканной трели. Я, надо сказать, тоже. Анагекка держала на отлете смартфончик, из него смотрела маленькая белая эльфочка и тоже все это слушала.

Этот Глаубертин совершил еще два подобных захода и вздохнул с чувством большого удовлетворения.

— Просто давно хотел тебе это все сказать, Анагекка, да все случая не было. Напоследок, засунь себе этот смартфон куда хочешь, это не моя дочь. Это двойник. А сейчас ты умрешь.

Страсти-то какие. Анагекка не сдавалась.

— Проверим, твоя ли это дочь? Вот здесь есть кнопочка «умертвить». Я жму?

Эльф не сомневался, видно его дочь действительно была в безопасности.

— Жми, кровожадное убожество.

Стоп! Я против. Двойник, не двойник, какая разница? Я легко отобрал смартфончик у Анагекки, по дороге распинав охрану. Включена здесь громкая связь? Такую систему вижу впервые. Однако дитя с поникшими ушками смотрело прямо на меня и тихо плакало. Дитя — плакало.

Эльф в пилотке смотрел с большим любопытством на мои действия, охрана старой ящерицы медленно отлипала от стен. Анагекка быстро сориентировалась:

— Меняю девочку на морфолиум. Семьсот литров.

Ага, щас. Я взял ее аккуратно за шею и чуть придушил.

— Девочку доставить в империю Варп целой и невредимой. Отдаешь команду — убью эльфа и всех, кто с ним в рубке. Нет — убью тебя, а потом всех синих кур, что угнетают меньшинства в республике. Ну?

И подсунул ей под нос ее проклятый смартфон. Анагекка шипела и кашляла. Помирать ей по любому, не от меня, так от эльфа.

— Хорошо, но я должна это сделать на своей яхте. Это условие.

Всю жизнь эта глиста выживала за счет каких-то очередных условий, выгод и интересов сторон, и прочего сикозного умения усложнять мир, создавая себе в нем «место с привилегиями».

Уверен, выдерни эту глисту из сложного взаимного баланса любого количества сил на любом этапе ее жизнедеятельности и этот баланс упростился бы втрое к вящей пользе балансирующих. А исчезнет из него при том — только эта глиста со всеми своими яхтами.

Эти соображения

Эти соображения заставили мою руку непроизвольно сжатья. В Анагекковой шее хрустнуло и ее голова безвольно клюнула воздух перед собой. Она сдохла, эльфочка в смартфоне пронзительно закричала. Эльф и Годзилла на обзорном экране пронзительно закричали, все ящерицы на этом мостике, и операторы, и охранники, пронзительно закричали.

Этот слитный крик что-то переключил в голове и я открыл глаза. Я лежал на полу в круглом зальчике, руки и ноги закреплены металлическими скобами. Что это было? Гипноз? Старуха поговорила со мной и врубила красную мигающую лампу (типо атака крейсеров империи Варп) — и я отключился? Или меня загипнили раньше? Самым слабым моим местом оказалась психика.

Тогда не стоит торопиться. Может и это мое лежание на полу тоже наведенная иллюзия? Как определить? По любому, размышлять с раскинутыми конечностями не очень удобно. Сила-то — 34 единицы. Скобы крякнули и разогнулись. Я сел в позу удобную для размышлений.

Но тут открылся большой люк в стене и в зальчик проникла голубая ящерица. Это была, кажется, Улонга. Она поспешно затворила люк и шагнула ко мне. Ящерица сильно нервничала, а глаза ее были обведены золотой краской. Накрасилась. И зачем?

Улонга натурально мялась, переступая с ноги на ногу, а затем тряхнула головой и высказалась.

— Меня делегировали наши девочки.

Ага. Было комсомольское собрание? У старой Анагекки для меня еще одно кино?

— Ты не мог бы… Ну, нам интересно… Мы все хотели бы узнать… Как нести яйца ртом!

Этическая мохнорвань! Республике Синь-Синь недолго осталось жить, при таких раскладах. Могла ли старая Анагекка наиллюзить и такой сценарий для меня? Если да — то стерва совершенно рыжая. Улонга выгнула шею лебедем, а белое пузо ее стало розовым.

— Не надо так смущаться.

Кажется я сказал это вслух.

— Ты, млекопитающее, оказался настоящей свободомыслящей рептилией! А эта старая скорлупа Анагекка изолировала Энолочку, чтобы задавить нашу свободу самовыражения!

Бунт на корабле.

— Я хорошо понимаю ваши чувства. А где сама Анагекка? И было ли нападение крейсеров империи Варп?

— Анагекка улетела на яхте. Она политик, ей надо быть одновременно везде. Но она вернется. Никакого нападения не было, ты под гипногоном тут лежал. Вон он.

И ящерица показала на плоский белый блин приклеенный к потолку.

— Мы с девочками все обсудили и большинством голосов меня делегировали отключить гипногон и задать тебе этот вопрос… Ну, я его уже задала!

И снова шея лебедем, и пузо порозовело. Да легко.

— Я отвечу на ваш вопрос, когда буду стоять у портала, в доке.

Но как теперь отличить реальность от иллюзии? Я подпрыгнул и разбил этот омерзительный плафон. Из него посыпались искры и мелкие детальки. Крашенная Улонга решилась:

— Идем!

Все девочки собрались в доке перед порталом. Все-таки сцена с нападением крейсеров была слишком театральна. А тут вот даже Сарочка тянет шейку в задних рядах. Вылечил ее медик. Вот он (она), в первых рядах и без чемодана. И толстуха командирша здесь. Где все рептильные мужики?

— Я счастлив видеть перед собой ваши светлые лица!

Ну, не лица, конечно, а морды, да не суть.

— Нести яйца ртом очень просто. Надо крепко накрепко под хвост чопик заткнуть, лучше всего посадить этот чопик на хороший клей. И ждать. Организм сам примет оптимальное решение. Потоки праны перестроятся. Только не сдаваться! Ни за что не сдаваться!

И я шагнул в портал. Бедная Сарочка. Почему-то ее было жалко, остальных — нет.

На сгоревшей базе меня ждал сюрприз. В красный круг телепорта была вписана пентаграмма. При моем появлении пятиугольная звезда вспыхнула и рядом с телепортом возникла композиция из трех фигур.

Посеревший от старости, черный уркла сидел в роскошном кресле, сложив обе пары рук на пузе. Рядом стояла высокая, лысая дева с клыками и небольшими черными рожками, в стрингах и коротком кожаном корсете (коротком в обе стороны). И была она ярко алого цвета. Этническая мохнорвань, у нее хвост с кисточкой! Демон, что-ли?

Рогатая дама держала на коротком поводке голого Каракурта, что смирно стоял на шести конечностях у ее ног, в другой ее руке была плеть. Все трое молча смотрели на меня. Старик с любопытством, демон надменно, а Каракурт печально.

Я честно попытался сдвинуться с места. Ну да, эта пентаграмма была капканом. Телепорт не работал, антиграв не работал, просто ноги двигаться тоже не могли. Если выживу, изучу эту начертательную гадость. Как работает, есть ли дыры в схеме. Аргумент, давай срисовывай и думай.

Четырехрукий старик рассматривал меня молча. Чего он ждет? Криков, слез, гневных обвинений, просьб? Может это переодетая Анагекка?

Демоница зарычала и перетянула Каракурта плетью поперек спины. Каракурт заскулил. Старик, наконец, открыл рот и представил даму:

— Яйцерезка — один из лучших терапевтов в этой части вселенной.

Затем ткнул в меня пальцем:

— Яйцерезка, это Рыжий.

Чудище улыбнулось мне, зарычало и вмочалило плетью по Каракурту. Бедняжка плакал. Слезки текли из его глаз и исчезали в зубастой пасти.

— Откуда ты знаешь мое имя?

Зачем я задаю такие глупые вопросы? Старик грустно рассмеялся:

— Я знаю все. Ну, почти все. Я здесь с тех пор, когда разумные еще могли выходить из игры.

Блин. Старики правят и этим миром. Каракурт, насколько я помню — адепт тьмы. Значит этот древний дедушка — главный здешний тьмун? Старики болтливы. Они поучают и хвастаются. Они не умеют держать в себе распирающий их опыт. Кстати, получите, дедуля вопросик:

— Разве в игре можно постареть?

— Думал, что нельзя, пока не постарел. Дух устает от привязи. Это какой-то внесистемный фактор, мой мальчик.

Я не твой мальчик, это точно. Буду задавать простые вопросы:

— Кто захочет входить в игру, из которой невозможно выйти?

— Но ты ведь вошел? Какое у тебя отягощение?

— Любовь.

Старик закашлялся. Демоница захохотала. Каракурт же, неожиданно писклявым голоском, взмолился:

— Божечка! Божечка, спаси меня! Я великомученик!

Яйцерезка дернула его за поводок и принялась остервенело лупить плетью. Да что с ними не так?

— А какие у вас отягощения?

Старик Тьмун выглядел сильно огорченным:

— Яйцерезка — моб, а отягощение этого придурка — жадность. Его закинула сюда идиотическая животная жадность.

Старик тяжело вздохнул:

— Новобранцев все меньше, а качество их все хуже.

А свое отягощение он мне откроет?

— А ты здесь ради красивых кресел?

Кажется я его разозлил. Старикан засверкал глазками:

— Мое отягощение — ненависть! Я пришел сюда мстить.

— Отомстил?

— Множество раз.

Дед Тьмун стукнул сухим кулачком по подлокотнику своего роскошного кресла и оно сообщило детским голосом:

— Испытано 883 способа уничтожить все живое в отдельно взятом мире и 324054 способа уничтожить отдельно взятое живое существо.

— Ого, говорящее кресло!

— Чему ты удивляешься? У тебя у самого на ноге вычислитель.

И он ткнул пальцем в Аргумента. Да, кресло не было морфиком. Но оно не было и каменюкой. А может было? Разноцветный каменюка считающий способы уничтожения живого. Отягощение дедугана — ненависть. Он мой естественный враг. Неожиданно старик улыбнулся:

— Я вытащил из головы этого кретина вашу схватку, и ты мне понравился. Был маленький шанс, что ты уйдешь от Анагекки, и капкан сработает. И ты ушел от старой ящерицы, и капкан сработал. Мало того, мало того…

Дед Тьмун задумался. Яйцерезка оттащила Каракурта в сторону и начала мерно пинать копытом по ребрам. От каждого удара тот подлетал и падал. Черная кровь шла у него ртом. Но он не кричал, только стонал. Видимо за крики терапевт лечил чем-то пострашнее побоев. Я устал на это смотреть. Пожалуй демона надо убить.

— Понимаешь, Рыжий, когда уничтожаешь то, что ненавидишь, ненависть не проходит, а предмет уже исчез, уничтожен. Я научился ненавидеть не уничтожая. И даже ненавидеть бездействуя. Можешь такое вообразить?

— Могу.

— А я, в твоем возрасте, не мог. Но вот я поймал бабазяка с крайне редким отягощением и что я вижу?

— Что?

— Я вижу как любовь лжет, заманивая врага в яму. Я вижу как любовь отрывает живому существу руки и ногу. Я вижу как любовь безжалостно делает больно разумному и ни капельки не сожалеет о том!

Офигеть. «Ненавидеть бездействуя», это «бережно относиться к объектам ненависти». Какая хрень, прости Господи. А я, значит, по его мнению "люблю уничтожая". Систему ищет. Но у меня еще есть вопросы:

— Какой у тебя класс?

— Уничтожитель. Мой класс «уничтожитель». А у Анагекки класс — «лжец». Она богиня лжи, а я бог смерти. А теперь скажи, зачем в нашей вселенной нужен такой маленький и резкий, так легко лгущий и убивающий божок любви?

Все-таки он дебил, не смотря на возраст. Я паладин хаоса, а не какой-то там божок. А что нужно вселенной, она решит сама без сопливых. Правда же, мягонькая моя? «Правда правда, нахал». И это мне точно не послышалось. Ну, что же. Получи, старик, гранату.

— Я, Рыжий Великая Русь, беру под свою руку мир «Химзащита» со всем его околохимзащитным пространством и со всеми его внутренними полостями. Любой разумный или не очень, сеющий ложь или смерть в зоне моей ответственности, будет показательно казнен.

Дед Тьмун открыл рот. Яйцерезка перестала пинать Каракурта. Каракурт лег в лужу собственной крови и закрыл глаза. И что дальше? Я по прежнему не мог сдвинуться с места. Но вот раскинуть руки в стороны мог. Зачем?

Меня подбросило вверх и я еле успел ухватиться за густую длинную шерсть под собой. Тушкан Мечты дозрел до своей настоящей формы и отправился «к драконам дружить». Естественно, через портал в доке Анагеккиной фармакологической лаборатории.

Не задержавшись ни на секунду в пентаграмме, Тушкан перепрыгнул через старика в кресле и приземлился далеко на дороге, уже вне базы. Длинна прыжков была впечатляющая, но я держался.

Тушкану мое присутствие не мешало. Он несся по лесу в никуда наискосок, то ломая лапами кусты и мелкие деревья, то возносясь над верхушками самых высоких лиловых гигантов. Мы удалялись от места, над которым сияла чистым белым светом, выпавшая из общего строя корней цветов, борода памяти.

В этом мире сейчас находится Дед Тьмун, который может уничтожить все живое на планете 883-мя способами. И где-то там, в космосе, есть старая змея лжи, с которой никогда не знаешь, она это, или твой очередной гипногон.

— Аргумент, морф — это форма жизни, или нет?

— Не знаю. Этически — да. А дедушка — козел.

— Натуральный.

— И девушка, которая пришла с ним — козлиха.

— Ты по прежнему думаешь, что рожки могут быть и у невинных разумных?

— Пап, это вопрос статистики. Сейчас у меня ее нет. Хочешь знать, что я думаю про линейку наград в системе?

— Да говори уже.

— Не должно быть никаких навязанных эффектов. В идеале, наградой должно быть улучшение того умения, которое разумный желает улучшить. И улучшаться умение будет при регулярном его применении. И больше ничего.

— Тогда зачем ты нужен? Бабазяк хочет бегать быстрее — он начинает бегать каждый день и, через некоторое время, без всяких систем начинает бегать быстрее.

— Ты не понимаешь физику мира. Без меня, ну, без системы, сколько бы он ни бегал, ничего не изменится. Именно я гармонизирую организм в нужную сторону, когда определяю вектор его усилий.

— Не понял. Там, дома у меня тоже есть система, только молчаливая?

— Разумеется. Без системы вообще ничего не происходит.

— Стой. Ты что, божок порядка?

— Я не божок, пап. Я система. А «молчаливая» система — самая совершенная. Ее молчание означает, что в мире уже есть все необходимые подсказки. Понимаешь? Она уже довела свой мир до совершенства!

— Ты божок порядка на ноге паладина хаоса!

— Папа! Успокойся. Все нормально.

— Что нормально? Что мы скачем на гигантском тушканчике? Или что ящерицы желают нести яйца ртом?

— С ящерицами ты перегнул. Они слишком внушаемые.

Да и Бог с ними. Оказывается система есть везде и ее цель — гармонизировать мир, довести его до состояния «молчания системы». Если система еще мельтешит перед глазами белыми буковками — значит ты находишься в несовершенном мире. Мире, который еще «не создан до конца».

— Аргумент, здешняя система тоже пытается довести свой мир до совершенства?

— Не похоже. Здешняя система какая-то недоношенная.

Лес закончился. Теперь мы прыгали по холмам заросшим моим любимым фикусоидом. Надо надрать его для Чапы.

— Аргумент, последний вопрос. Меня забросили сюда гномики. Зачем?

— Вот не знаю. Но если ты из образцового мира, то ты семечка, пап. Понимаешь? Ты несешь в себе «мир образец». Посмотри, как все мгновенно меняется вокруг тебя.

В конце концов у меня скорость 44. Тушкан Мечты приземлился очередной раз и я, вытянув руку, выдрал из холма куст фикусоида целиком. Чапе понравится. Вот и красные скалки. Тушкан прыгал по верхушкам. Мы поднимались все выше, над оставшимися позади холмами.

— Папа, ты обещал мне собаку.

— Как только вернемся на Великий Язык, так сразу ее найдем. С пентаграммой что думаешь?

— Это какая-то очень темная вещь не из этого мира. Она вроде портала, но не портал.

— Подумай, что ее может развеять.

— Да ничего. Разве что какой-нибудь внесистемный фактор.

Ага. Только хаос любви не знающей преград. Надо было полюбить Деда Тьмуна вопреки всему его козлунству, поперек всех его пентаграмм. А я так могу?

Ну, пожалеть еще могу. Старый, жалкий, заблудившийся в своем отягощении. А вот Яйцерезку — не могу даже пожалеть. Не могу. У меня есть непреодолимости в сердце. Я плохой паладин хаоса. Как Тушкан смог выпрыгнуть из пентаграммы? Горы становились все отвеснее. Мы неслись по ущелью, которое довольно круто поднималось на большое неровное плато. Там вспугнули стадо козлов с крутыми рогами. Ими питаются драконы? Дальше, над плато нависала совершенно вертикальная стена. Как Тушкан на нее запрыгнет?

Тушкан Мечты не стал прыгать ножками, а просто телепортнулся на самый верх. Я, с Агументом и кустом фикусоида, летел прямо в стену.

— Папа, за ним!

Ну да. Телепорт. Я снова сидел на Тушкане и крепко держался за густую шерсть. Мы прыгали по верхушкам скал, перелетали провалы, на дне которых змеилась тонкая вода и вдруг остановились. Перед нами находилась арка огромной пещеры.

Оказывается Тушкан умел не только прыгать. Он умел и ходить. Мы вошли во мрак. Хоть и прибыли дружить, однако было страшно. Мрак не был кромешным. Узкие столбы света проникали внутрь пещеры. Тушкан вошел в большой зал и огляделся.

Драконов не было. Зато под неровной каменной стеной лежало на боку огромное светящееся яйцо. Тушкан просто подошел и уселся на него. Морф собрался насиживать драконье яйцо? В принципе — это оптимальный путь к дружбе. А если мама появится? Или папа? Я слез с Тушкана на пол.

— Ты большой умничка.

Сказал я ему.

— Очень люблю свободу.

Ответил гигантский тушканчик, сидящий на яйце дракона.

— Я буду навещать тебя, друг. Защищай драконов.

— Очень люблю драконов.

Никто не сомневается. А я, как носитель «образцового мира», должен исправить один свой промах. Мы с Аргументом прыгнули на болото под клановый флаг. Здесь уже был движ. Голые, лысые мужики (почему они все лысые?) слонялись, висели и летали в воздухе и их было очень, очень много.

Макарий сидел под флагом и размышлял (люблю умных). Однако я предоставил им свободу, не предоставив выбора. И это неправильно. Я подошел и положил руку Макарию на лысину. Мы одной крови, мой золотой чистый лист. Я — это ты, ты — это я.

Макарий встрепенулся и глаза его обрели выражение. Он получил в себя все, что я помнил и знал. Это его будет обуславливать. Ограничивать его свободу. Но границы этой несвободы далеко далеко за границами той, что у него была до того. Доберется до них, и дальше — сам сам сам. Я убрал руку с его теплой лысины. Макарий улыбнулся и сказал:

— Спасибо, что разбудил.

— Не за что. Разбудишь остальных?

— Конечно.

И вдруг засмеялся абсолютно счастливым смехом. Ну да, его мир, только что, увеличился в миллиарды раз.

— Это ваша планета, ребята. Берегите ее.

— Не дрейфь, разберемся!

Макарий взлетел, сделал сальто и помчался сквозь толпу морфов. Он не возлагал пафосно руку на лысины, как я, а просто толкал морфов, куда мог дотянуться руками и ногами. Получившие толчок замирали на три секунды и летели будить других спящих. Скоро на Химзащите станет совсем весело.

Мягкая сиреневая кочка

Мягкая сиреневая кочка толкнула в зад. Где-то на Великом Языке меня ждут настоящие штаны. Но сейчас нужен план, а лучше три. Первое — Дед Тьмун. Козел продает концессии на разработку протометаморфа в мире, который мне не безразличен. И при том, он считает себя божком смерти.

Главный прокол дедушки в том, что смерть не торгуется. Значит он не смерть, а «чудко спекулирующее смертью». Вывод? В ближайшее время Химзащите не грозит тотальное уничтожение. А грозит ей изоляция и уничтожение Рыжего, который бесконтрольно «все меняет вокруг себя».

Является ли морф живым существом? Проще — может ли Тьмун убить меня (или вот любого из этих веселых лысых ребят) одним из своих способов? Идиот. Живых существ здесь полно и они, кроме добывающих морфик черных эльфов и хамухов на мясо республике — никакой ценности для козлов не представляют.

То есть ближайшие действия божков — это сокращение популяций до «рабочего количества» и превращение эльфов в рабов, а хамухов в скот. Уркл Каракурт практически уничтожил (но где-то бродит Адольфо с Белкой Мечты), с некротварями голубые ящерицы разбираются без проблем. Неизвестной величиной остаются драконы и разумные растения на поверхности.

Да, чудесные «корни цветов», наш свет — это части органов питания разумных с поверхности. И я их уже потревожил. Горячим паром. И они мне ответили. Ростом и увеличением свечения. Хорошо это или плохо? Вообще, как могут разумные терпеть, практически у себя во рту, весь этот бесконтрольный движ? В том, что разумные растения вполне способны дезинфицировать личное пространство, я не сомневался.

Итого. Единственным верным действием совершенным мною в этом мире было создание разумных морфов. Они ломают всю козлиную схему одним фактом своего существования. Да, а еще я создал Ангела Черного Эля. В сложившейся ситуации — это очень хорошо.

Но потом я убил своей беспечностью ее отца. Мама Мать никогда не простит. Да и Лита Латоповна тоже. Кто теперь будет править Черным Элем? А есть еще Империя Варп!

— Пап, ты мне собаку обещал.

— Было дело.

— Пошли ее отыщем?

Обещания нужно выполнять. Тем более, что в степи меня ждут штаны и ловушка на Ангела Хамуха. Пора бы ее проверить. Плана, а тем более трех, по прежнему не было и я прыгнул на край пожарища. Туда, где мы с Латопом последний раз обсуждали устройство вселенной.

Оказывается серая трава плохо горит. Край степи выгорел метров на двести по краю леса и все. Сияющая борода из корней цветов стала ниже и больше. Или это только отсюда так кажется? Я поднялся повыше и легко нашел синюю собаку. Мы с Аргументом подлетели к ней.

Каменючка сидела столбиком и сведя глаза в кучу наслаждалась крупной желтой бабочкой, которая шевелила крылышками передвигаясь по собакину носу. Прости, Синька, не уберег твоего хозяина.

— Пап, сядь на нее, а дальше я сам.

Легко. Я хлопнул Синьку ладонью по синему боку. Бабочка взлетела. Собака огорчилась, но как-то легко, на миг, и тут же сорвалась вслед за насекомым. А я догнал и уселся на ее спину. Аргумент прикоснулся к синей собаке и та сразу остановилась.

О чем они там чирикали, я не слышал. Я смотрел на провисший столб корней цветов. Похоже, что он все же подрос. Что произойдет, когда он достигнет пожарища? И сколько у меня времени до следующего хода, Дед Тьмун?

Пространство над степью раздвинулось с хлопком, образовав черную дырку, и из нее вывалилась на траву дымящаяся машина, а черная дырка схлопнулась. У меня заболело сердце. Кто это насилует мою драгоценную вселенную?

Очень похоже на сбитую силами ПВО летающую тарелку. Судя по мятым, обгоревшим бокам, гатили по аппарату нещадно. Верхняя крышка этой покореженной тарелки откинулась и на траву спрыгнул Годзилла в рваном камуфляже. Башка его была разбита и морду заливала кровь, а на руках он держал безвольно запрокинувшую голову, мою маленькую, бесценную Мышь.

Я сиганул с собаки к нему, причем телепортом и антигравом одновременно. Годзя навалился на меня, передавая Мышку с рук на руки, выдохнул: «всё», и завалился на бок в траву. Мышь дышала. Слава Тебе Боже наш, слава Тебе. Мышь дышала. На ней был серый комбинезончик с какой-то нашивкой и ладошки ее были ледяные.

Ты развел тут войны за справедливость, дебил, а она просто искала тебя. Искала и нашла. Дыхание было ровным, явных повреждений не было, но это еще ничего не значило. Я бережно прижимал Мышку к себе. Все. Теперь она так и будет жить у меня на руках. Всегда.

Рядом застонал Годзя. Его бы подлечить чем, да вот нечем.

— Жив там?

— Пока жив. Ты Рыжий?

— Ага. А ты кто?

— Сержант Веер, космопехота, Империя Варп.

Надо же, Веер. На веер он был похож, как я на ландыш. Точно такой же годзилла, как абордажник за спиной белого эльфика на экране Анагеккова мостика. Только, пожалуй, крупнее и темнее кожей. Или это не кожа, а бугристая чешуя? В любом случае, он принес мне Мышь.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Сержант понял меня правильно. Но счел нужным уточнить:

— Я только угнал эту кастрюлю. Дырокол Трена добыла сама. И сама выложилась заряжая его твоими координатами. Еле успела.

Скромный и справедливый. Настоящий герой. Я посмотрел на остывающие мятые бока «этой кастрюли». За ними гнались. Их пытались уничтожить.

— Что за дырокол?

— Самой последней модели. Такие только у особистов есть и то, наверное, каждый на счету. Трена — ураган.

— Давно с ней?

— Нет. На гауптвахте познакомились. Ей нужен был пилот, а мне нужна была свобода.

— Дезертир?

— Я смертник, Рыжий. Трибунал. Казнь. А девочка говорит: «Зачем тебе умирать от электрического разряда и становиться компостом? Пошли умрем за мечту». Представляешь?

Представляю.

— А под трибунал за что?

— Убил командира.

— В бою?

— В сортире.

И молодец. Отпускаю тебе грехи твои, Годзя. И благословляю на жизнь новую, непорочную. Или, как у нас давным давно говорили — с Дону выдачи нет.

— На собаку залезть сможешь?

— Надо вытащить, там дырокол, аптечка и пайки…

Годзя Веер сел. Наверное, все это надо было из летающей тарелки вытащить, однако раздался дробный топоток и мимо нас промелькнули мелкие ящерки-морфики, а аппарат вплющило в землю резкой серией гравихуков. На месте летающей тарелки теперь была яма, а в яме ровный металлический блин. Ничего теперь оттуда не вытащишь. Хорошо, что не взорвалась.

Степь снова была тиха до горизонта. Веер перекатилсяиз положения сидя в положение «на карачках» и завращал шеей выискивая врага. Руки его, привыкшие к оружию, беспомощно сжались в кулаки. Я бы сказал, в кулачары.

— Это свои, все норм.

— Какой еще «норм»? Какие свои? Это гравипушка! Мы тут как в детском тире мишеньки.

— Это не гравипушка, это автономный пеший патруль. Перемещается со скоростью 160 км\ч. Долбят всмятку машины и голубых ящериц. Остальное не замечают.

— Весело тут у вас.

— Ага. Лезь на собаку, я тебя не дотащу.

— Первый раз такую вижу.

— А таких и нет больше.

Я поднял ногу и прижал к Синьке Аргумента. Договоритесь там уже. Идем туда, где меня штаны ждут. «Понял, пап». И молодец. Синька легла на пузо. Вееру даже запрыгивать на нее не пришлось.

Синей собаке не было нужды равнять свою скорость с носорожьей и она неслась почти как здешний «автономный пеший патруль». Я летел рядом с нею, с Мышкой на руках. Она так и не очнулась. А если и не очнется? Медик. Нужен простой человеческий медик. Господи, помилуй.

Но даже если это просто глубокий обморок, она все равно в опасности, потому, что в опасности я. Оставить ее в безопасном месте не могу. Нет тут безопасных мест, кроме одного большого болота с голыми мужиками. Боюсь, что они все ее любят так же как я. Я же сам им свой полный опыт скинул, как фундамент для развития.

Вот же гадство какое. Каждый морф Мышку станет защищать не жалея себя, и каждый морф честно попытается сделать ее матерью нового мира. Да что там «попытается», сделает, я же себя знаю. Значит нужна Мышь для каждого. Дебил, создал расу без баб. Но на такое необходимо ее согласие. Или нет? Я представил себе 95 килограммовую Мышь. Да, проблемка.

И этот сержант Веер, что еле держится на Синьке, вот вот упадет и кости переломает, особист ведь имперский. Отследили звонок сюда по жабке, нашли девочку, подсунули дырокол и агента. По крайней мере я бы так сделал, если бы хотел узнать, что случилось со старичком Тенью.

Паранойя? У меня любимая на руках, так что не паранойя, а совершенно адекватное размышление. Я тут с республикой Синь-Синь веду боевые действия. Это Веер должен узнать в первую очередь. В любом случае, спасибо, Вселенная. Ты случайно не протосистема-мама?

«Пожалуйста, Рыжик. Не твое дело, Рыжик». Ну, не мое, так не мое.

— Приручил собачку, Аргумент?

— Да, пап. Она не собака, она уже давно бабочка и страдает от неправильной формы. Так что будет мне помогать, подключаться.

Нет в мире совершенства. Показалось стойбище Награла. «Рыжий мой стол всегда», а Рыжий хамуха бросил под поезд. И не одного. Мышка на руках была бледненькая. Ее надо напоить чем-нибудь ужасно питательным.

Синюю собаку и меня тут знали. Мой долг доложить Тестю, что у него уже нет зятя. Это — первое.

Стойбище выросло вдвое. Вокруг кузницы расчистили большую площадь. Хамухов вокруг было как-то слишком много. Праздник? Но особого веселья на лицах заметно не было. Меня приветствовали кивками и взмахами рук. Это те, с кем я ходил в пивной налет.

Мы остановились у пустой кузни. Веер упал с собаки и остался лежать. Может его раненая голова и была притворством, скачка на гладкой каменной спине была вполне настоящей. Гадский шпион что-то вколол Мышке? Он упоминал аптечку! Как это узнать? Я оставил Веера валяться на земле. Паранойя делала меня жестоким.

Наковальня была на месте, но вот Ножа Хамуха в ней не было. У хамухов появился Ангел? Где он? Вот памятный верстак. Табуреты убрали, как и палатки с вдовами. Ничего, постоим с немытыми руками. Тем более, что на руках у меня Мышка, и отпускать ее я не намерен.

Вокруг начала собираться толпа, но как-то не особо приближаясь. Хамухи кучковались по краям площади, но ко мне никто не подходил. Синька легла рядом и уткнулась носом в Аргументика. У них свои дела. Я стоял со своим драгоценным беззащитным отягощением на руках и ждал. Веер застонал и сел.

— Верховая езда не для меня. Где мы?

— У друзей.

— Непохоже.

— Ящерицы республики Синь-Синь пытались добывать этих разумных на мясо. Они любят есть живых млекопитающих.

— Суки. Моя раса млекопитающая яйцекладущая, кстати. А вы с девчонкой живородящие?

Ага. Сержант Веер — утконос. Боевой прямоходящий утконос покрытый вместо меха бронированными шишками. Только рожей не вышел. Утконосы, все же, милашки.

— Живородящие, сержант. Живородящие. Большая просьба к тебе. Будь тих как тапок. И это, пиджак сними. Голый торс здесь — знак мирных намерений.

Я не знаю, как называется эта рваная камуфла, но Веер меня понял и стянул тряпку через голову. Раскачан был утконос капитальным образом. Такую грудину и «тараном судьбы» не пробить. Или пробить?

— Понял, Рыжий. Вон делегат к нам выдвинулся.

— Ты немой.

— Да понял.

Через площадь к нам шел большой пожилой хамух. От Тестя он отличался только подтянутостью, и, пожалуй, был выше. А еще, у него были очень умные глазки. Не вождь ли часом заехал в дальнее стойбище на зов Ножа Хамуха? Так это ты, ангел?

Хамух остановился в десяти метрах. Понятно. Мы пока чужие друг другу. Хамух внимательно рассматривал нас пятерых и молчал. Ну да, первым говорит или старший, или тот, у кого дело. Потому я буду молчать до упора.

Вождь, на удивление тихим голосом произнес:

— Хамух?

Ну да. Я уходил с хамухами.

— Костер.

Ответил я и мотнул головой в сторону видной и отсюда белой висюльки, что уже преодолела половину пути к земле. Хамух задумчиво ее рассматривал некоторое время, затем задал второй вопрос:

— Колдун?

— Визжать. Умирать.

В принципе, война в степи, в том виде в котором она началась, уже закончена. Морфики-ящерки ее закончили раз и навсегда. Интересно, сколько каракуртова протометаморфа они уже превратили в икру на болотах?

Страшно хотелось спросить о судьбе Ножа Хамуха, но пусть все идет своим чередом. Аргумент, замеряй мне эти мегатонны невозмутимости духа. Веер внимательно слушал и молчал в тряпочку. Молодец. Вождь неожиданно улыбнулся:

— Баба колдун взять?

Это он про Мышку на моих руках?

— Баба лететь. Я ловить. Мой баба.

Возрази ка, попробуй. Но, похоже, мои бабы вождя не волновали. Он махнул рукой и от толпы отделились два хамуха. Они поднесли и поставили рядом с вождем плетеную клетку. В клетке сидела маленькая девочка и сжимала обоими ручками Нож Хамуха.

Ангелом оказался ребенок, девочка? Вождь очень внимательно следил за выражением моего лица, но и Бог с ним. Я был искренне удивлен. Ангелу Хамуха не было и десяти лет. Большие серые испуганные глаза. Крепко-крепко сжатые на рукояти оружия, тоненькие ручки. Вселенная умеет озадачить. Мне нужно время на осмысление:

— Штаны!

Теперь искренне удивился вождь.

— Старуха бисер шапка штаны. Мой!

Вождь нахмурился. Кажется ему надоело в моих речах слово «мой». Но ничего тут не поделать. Мышь — моя. Штаны — мои. Все остальное забирайте, не интересует. Но можно и пошутить. Я перегнулся через Мышку и показал вождю глазами на «это дело»:

— Баба кричать падать.

Ну, в том смысле, что прикрыть бы надо. Поржать хамухи любят, чем все присутствующие на площади немедленно и занялась. А вот и Тесть Награла. Похоже он притащил старуху с моими штанами сюда сразу, как я появился.

Эта парочка выдвинулась к нам, причем подошли они не на расстояние «беседы с чужим», а близко, совершенно игнорируя вождя. То есть Тесть ждал «очереди темы», а не «своей очереди». Старик, как я перед тобой виноват. Тесть надвинулся и сжал лапой мое плечо:

— Награл костер?

— Большой.

Седой хамух кивнул и отвернулся. Хамухи не плачут, хамухи огорчаются.

— Шаман штаны.

Сказал он и толкнул ко мне старушку. Ну да, та сразу же начала кашлять и хихикать, помогая мне одеться. Руки-то мои были заняты. Вождь терпеливо ждал (его мегатонны невозмутимости были врожденные, ему было легче). Ангел в клетке по прежнему смотрел мне в лицо огромными испуганными глазами.

Старушка построила шикарные штаны из толстой замши, на заклепках. Причем одна штанина одевалась как положено, а вторая, на ноге с Аргументом, просто застегивалась на крючки по бедру. Шикардос, бабуля! Мой первый настоящий шмот в этом мире, если не считать юбку «смех и грех», конечно.

И я ничего не мог дать мастеру. Хотя вот, как часть будущей платы, камуфла Веера. Я вручил тряпку старушке, правда подняв ее ногой. Она не обиделась, но даже наоборот, совершенно переключилась на незнакомую ткань и зависла ее ощупывая. Ну, особист, есть там у тебя закладки какие? Веер терпел молча. И ладно.

Тесть подтолкнул старушку прочь и она ушла, унося пиджак сержанта с собой. Как я тут существую вообще без собственности? Старый хамух уселся на верстак рядом. Демонстрация для вождя? Не суть. Девочка в клетке смотрела, вождь смотрел, и оба молчали. Выходит, пришла моя очередь говорить.

А что им скажешь? Малышка любит и имеет сердце открытое хаосу. Другого ангела для хамуха у меня нет. Я шагнул к клетке и присел перед ней. Ангел не отшатнулся и даже не моргнул. Кроха неуязвима, умеет летать, имеет телепорт, умеет исчезать и появляться когда и где пожелает. Почему она сидит в клетке?

— Уйти?

Резонный же вопрос.

— Любить.

И слезки. Вот так, Рыжий. Любить, это сидеть в клетке, если тебя в нее любимые посадят, хоть за что. Хоть за то, что им кажется святотатством. Хороший ангел. Идеальный. И ничего в этом балансе нарушать нельзя. Никому и ничего. Я встал и спросил вождя:

— Понял?

Он честно ответил:

— Нет.

Ах ты груша деревянная, где твое сердце? Ну, может твои внуки поймут. Однако Дед Тьмун, наконец, сделал свой ход.

Над площадью потемнело и в воздухе нарисовалась пентаграмма. Одна, в ней вторая, во второй третья, в третьей следующая и так до точки, из которой вдруг выплеснулся и накрыл собой все вокруг густой красный, как кровь, туман.

У меня Мышь на руках! Я отскочил спиной к верстаку, сморфил третью руку и метнул ею наковальню прямо в центр этого извержения. Там что-то взревело и кровавый туман осел. Пентаграмм не было. Посреди площади стоял здоровенный демон в латах с кнутом в руке.

Латы были красные, рогатая морда была красная, кнут был черный. Сплющенная наковальня валялась у его ног.

— Твою мать!

Это сержант Веер прервал свое терпеливое молчание. Что там особисты империи Варп знают о демонах? Рогатый же громогласно объявил:

— Рыжий отягощенный любовью, ты взвешен и приговорен! Я твой личный убиватор на всю оставшуюся вечность!

Ну да, чего-то подобного можно было ожидать. И как этот красный козел убьет морфа? Кнутом? Блин, у меня Мышка на руках!

Между мной и демоном находились вождь и клетка с ангелом. Кнут свистнул. Хамух сумел нырнуть под него и метнуть свой нож. Нож, наверняка, летел точно в горло козлу, но тот легко отмахнулся рукой в железной перчатке. «Звяк», и хамухский нож ушел кувыркаясь в сторону.

И все закончилось. Девочка с белым сияющим кинжалом возникла за рогатой головой демона, и оружие вошло в эту голову сверху вниз, как до того входило в наковальню. Ангел сам не очень понял, что сделал. Хамушка держала рукоять, торчащую из красной башки, двумя ручками и смотрела так же испуганно, как прежде.

Время, но скорее не время, а просто все действующие лица, замерли. Демон был еще жив (что у них в башке, стружка?), но уже был не жилец (моб он, или игрок?). Я успел прыгнуть к нему вплотную и сообщить, так, на всякий случай:

— Этот мир — кладбище козлов. Приходи почаще, милый.

А сержант Веер еще раз, и так отрешенно, успел добавить:

— Твою ж мать…

И только тогда рогатый сложился и лег на землю сломанным манекеном. А Ангел Хамуха исчез.

Ангел Хамуха

Ангел Хамуха нигде не появился, и значит кроха решила, что можно любить оставаясь невидимой.

Чем мне нравятся хамухи, так это конкретным мышлением (цельностью). Никто не стал метаться и в панике восклицать: «Куда она делась!? Девочка убила демона!? Ой как теперь быть?!», и прочий риторический бабий гай генерировать (звуки ради звуков).

Вождь просто пнул труп демона ногой и хамухи быстро его разделали. Сняли трофейные латы, а тело куда-то уволокли. Подошел горбатый старик-шаман и забрал пустую клетку. Тесть же слез с верстака, хлопнул меня по плечу и очень категорично заявил:

— Пиво!

Возразить было нечего. Но вождь со мной еще не закончил. Он заступил нам дорогу не соблюдая никаких дистанций. Ага, я уже и ему не чужой. Я метнул наковальню, он метнул нож, и не важно, что ни то, ни другое, ничего не изменили в течении боя. Бой — был.

— Еще один.

Чего еще один? Еще один кинжал воткнуть в еще одну наковальню для еще одного ангела? Как быстро соображает.

— Нет. Ангел расти. Ангел делать.

Вождь не проявил никаких эмоций. Он кивнул на Мышь.

— Дети. Много.

Развернулся и ушел. Пожелал нам многоплодия, значит. Спасибочки, чего уж там. Веер устал молчать и крутить головой.

— Что это было, Рыжий?

Мы уже шли за Тестем между палаток.

— Что именно, сержант?

— Да вот эта девочка. Демона убить невозможно!

— Почему?

— Ну, очень сложно, насколько я знаю.

— Только не для любви.

— Не для чего?

— Не для любви, Веер. Не для любви.

Сержант задумался. Да, если он особист, то уже нарыл «ценнейшую инфу» для империи, даже не приступив еще толком к поиску старичка Тени. Интересно, связь со своими у него тоже прямая из башки?

Но мы пришли к палатке Тестя. Из соседней выскочили две пожилые хамухши. С кувшином и с полотенцем. Тесть ткнул в Мышку пальцем и махнул рукой в сторону женской палатки:

— Баба. Ложить.

Я представил, как она там лежит абсолютно беззащитная. И приходит демон, или прилетает дракон, или приезжает бульдозер, или еще что.

— Нет. Держать.

— Шаман-кровать.

Пошутил Тесть. Однако возражать не стал. Я выставил ладони и одна хамухша налила на них воды, а вторая вытерла их полотенцем. Затем помыли руки Веер и хозяин. Вошли же мы в другую, не женскую палатку.

Снаружи осталась только Синька. Высунуть ей ногу с Аргументом? Обойдутся. Мой сарафан разросся и стал чрезвычайно громоздким. Руки заняты, ноги заняты. Нет, одна нога вот еще свободна.

В палатке был складной низкий стол и что-то типа табуретов. А еще разнообразное оружие развешано и разложено вокруг. Кунацкая? Просто место, где едят и беседуют мужчины. Я уселся на табурет у стола и устроил Мышку на коленях, освободив одну руку. Видишь, Рыжий, не так уж и неудобно.

Женщины принесли блюдо с кусками мяса, кружки, большой кувшин с пивом и исчезли. Тесть Награла взял кувшин и разлил сам.

— Хамух!

Возгласил и выпил. Теперь посмотрим, как здешний алкоголь действует на боевых утконосов. Мясо было вкусным, гораздо вкуснее железной двери, которую я ел последней. Мы молча трескали и пили. И это было хорошо. Только вот я ограничил себя одной кружкой и по чуть из нее отхлебывал. Никаких пивных конкист с любимой на руках. Она же уязвима.

— Вкусный!

Это Веер научился говорить как хамух. Тесть же с разворота заехал кулаком в грудину сержанта и ответил комплиментом на комплимент:

— Твердый!

И оба заржали. Надо сказать, что от удара, сержант не слетел с табурета, так, только покачнулся. А поржав, поднял кружку и возгласил:

— Хамух!

И выпил. Старик крякнул, заулыбался и налил еще. Похоже намечается братание рас. А у меня где-то здесь Чапа оставленный бродит. Потому я, пожалуй, на время, откланяюсь.

— Белый носорог?

— Табун. Водить.

Ого, Чапа заделался большим самцом.

— Ходить мой носорог. Этот ждать.

Я кивнул на Веера. Тесть посмотрел на вход в палатку и оттуда вынырнула женщина с большим кувшином. Она поставила его на стол, а пустой забрала и убежала. Ого, они уже выхлебали один кувшинчик до дна.

Веер еще не знает, что пьется это пиво легко, а вот ложится на голову и ноги очень крепко. Впрочем, что я знаю о физиологии боевых утконосов? Ничего. Я встал и вышел. Мимо палатки бежал мальчишка и я крикнул ему вслед:

— Табун?

— Там!

Он махнул рукой. Вот это направление и примем. Мужчины не обращали внимания на «шаман-кровать», на меня то есть. Просто смотрели и не задерживали взгляда, а женщины разбегались, завидев издалека. Мы с Мышкой выбрались из стойбища. Синька шла за нами.

Носороги ходили недалеко. Я направился прямо к ним. Где же ты, Чапа, золотой мой носорожка? Когда я подошел ближе, Чапа эффектно вынесся навстречу. Ну да. Вождь контролирует все, и безопасность периметра в первую очередь.

Мне пришлось встречать его ласку полуотвернув корпус, чтобы он не задел Мышь. Чапа не просто радовался встрече, он еще и показывал мне: «Смотри, Рыжий, какой табун вожу! Глянь, какие тёлки! А вон малыши, посмотри! А вон мужики, я пятерым навалял, пока успокоились! Смотри, Рыжий!»

Он подрос и стал шире. Я потерся щекой о могучую шею.

— Молодец. Умничка-разумничка, небесный носорог. А у меня вот что есть.

И я ему Мышку показал. Чапа закинул голову и хрюкнул. Ржет, что ли? «Маленькая, тройню не выносит». Блин, что тут носорогу ответишь? Но отвечать не пришлось. Земля под ногами дрогнула. Раз, а потом и второй и третий.

— Папа! Эпицентр там, где нас поймали в пентаграмму, там где портал в орбитальную станцию голубых ящериц!

— Понял, Аргумент. Принято.

Я уже летел туда ускоряясь. Телепортироваться я не мог. После опыта с кустом фикусоида, я знал — мой телепорт телепортирует только меня (то, что в руках остается на месте). А в руках моих Мышь.

Ну и куда я с ней лечу? Там же опасно! А где безопасно? Нет ее здесь нигде, безопасности. После того, что случилось с Латопом и Награлом у меня аллергия на «отсутствие» рядом с теми, кого я обязан защитить.

Что произошло, было уже видно. Сияющий столб корней цветов достиг земли. Я давно уже оставил Синьку позади и снижался к месту встречи местного неба с местной землей. Столб этот уже не был теми пушистыми корнями, которые я видел вокруг небесной пещерки. Это был именно столб (ствол). Светился он, кстати, меньше, чем пока опускался и был еще бахромой. И свет его был сейчас бледно-зеленый.

Боже, планета называется «Химзащита», и это означает, что нас всех сейчас подвергнут жестокой дезинфекции, как каких-нибудь глистов. И выживут только морфы. Мне нужен немедленный контакт с разумными растениями. Чем они общаются? Ферромонами? Фитанцидами?

Ствол был диаметром с лесное пожарище, что я устроил. И даже чуть больше. То есть большей своей частью стоял в лесу, а краем выходил в степь. У этого, степного его бока, я и приземлился.

Какой великолепный памятник Латопу и хамухам. На высоте, большими буквами надобно начертать: «Рыжий — дебил».

— Не надо портить кору Великого Корня такими бессмысленными начертаниями…

Кто говорит?!

— Полномочное ростко Химзащиты в этом квадрате…

Покажись!

— Я вошло в вашу конечность коммуникационной отраслью. Это стандартная мера защиты от животных…

Да. Из моей ноги торчала тонкая зеленая нить, что другим концом уходила в землю. И оно читало мои мысли? Ты читаешь мои мысли?

— Только намерения. С разумным животным встречаюсь впервые и могу пока ответить «только мысли внятно адресованные мне в виде вопросов, угроз или предположений». Кроме того, я впервые встречаюсь с неживым разумом. Контакт с ним затруднен, поскольку я не умею выращивать неживые коммуникационные отростки. Точнее я умею делать свои отростки неживыми, но тогда они перестают быть коммуникационными. Однако наличие вашей уверенности в разумности неживой массы на одной из ваших конечностей заставляет меня…

Понял. «Неживой разум», это Аргумент. Оборвать эту болтливую нить? Нет, оставлю, поговорим.

— Простите, я хотело продемонстрировать разумность в животном смысле этого слова, чтобы вы приняли верное решение о продолжении контакта. Это сильно сократило бы расход ресурса отпущенного мне на движение Великого Корня, так как работа по добыче информации о данной полости мира весьма ресурсозатратна и потому я прошу вас о добровольном сотрудничестве, как и самочку, которую вы несете в гнездо… в дупло… в нору? В нору!

Нет! Самочку не трогать никакими нитями! Это условие. И вообще, мне некомфортно!

— Простите, но ваш желудок забит пищей, истощения других систем не наблюдается и значит ваш дискомфорт этический или эстетический! Я восхищено до сердцевины и уже разнесло эту новость по сети. «Этология и генезис этики и эстетики разумных животных» — так назвали общедоступную ветку исследований заинтересовавшиеся. Ого. Наша встреча инициировала еще одну ветку исследований! «Контакт с неживым разумом при возможном посредничестве животных». Химзащита готова вложить в наш диалог серьезные ресурсы…

Комфортнее мне от этих новостей не стало.

— Простите. Я приостанавливаю движение Великого Корня и хочу предложить вам временное убежище в его лоне. На поверхности встречаются виды животных предпочитающие селиться в толще старых стволов… белочки! Они называются белочки, но, к несчастью, лишены разума…

В зеленой светящейся стене напротив нас с Мышью образовался овальный вход. Мы войдем туда и навсегда станем разумными белочками, предметом этических и эстетических исследований.

— Простите, мы понимаем ваши опасения. Химзащита в моем лице приносит вам торжественную клятву на больших семенах никогда не закрывать этот вход, пока вы или ваша самочка внутри и никогда не входить в вас никакими отростками, кроме коммуникационных, а с самочкой общаться только через вас. Поскольку сейчас в вас находится мой личный отросток, Химзащита торжественно ограничивает себя им и назначает меня полномочным послом к разумным животным вашего типа! Поздравьте же меня и войдите в комфортное убежище, пожалуйста. Там вы сможете изложить основы вашего дискомфорта, а мировая сеть Химзащиты попробует в этом разобраться…

Но тут в воздухе позади нас с Мышью возникла пентаграмма, а в ней еще одна, а в той еще и еще, и повалил кровавый туман. Если появится тот же демон, значит он игрок? А если другой, значит тот был моб? А если они похожи как близнецы то этот вопрос не разъяснится? Но думать некогда, у меня Мышь на руках. Я вошел в зеленый проем и обернулся.

Как и было обещано, вход не закрылся. Кровавый туман и пентаграмма исчезли. На их месте стоял тот же самый красавчик с кнутом в красных латах. Это униформа. Демоны — слуги порядка. Приговоры, наказания, виды палачей — все по системе.

Рогатый сфокусировался на мне. И объявление свое театральное, он не от себя объявляет, а обязан. Таков порядок. Бедняга.

— Рыжий отягощенный любовью…

Начал красный, но в него вошла коммуникационная отрасль, и демон раздраженно дернул ногой, эту отрасль обрывая. А зря. В обе его ноги вошли две отрасли потолще. Рогатый зарычал, и отпрыгнул обрывая и эти.

Что там Химзащита успела прочесть в его мыслях, мне неизвестно, но из земли вынесло толстый, острый, светящийся салатовый кол, который вошел демону в затылок, а вышел через переносицу.

Это животное Полномочное Ростко не посчитало разумным? Или посчитало угрозой?

— Простите, данный вид не является ни животным, ни растением, ни грибком. Это полуавтоматический зомбификат собиравшийся нарушить наш диалог вашим уничтожением. Некоторая свобода абстрактной мысли в нем обнаружена, но при полном отсутствии этической и крайне зачаточной эстетической составляющих, данная находка никак не указывает на наличие разума. И даже наоборот, отсутствие этического скелета при наличии абстрактного мышления — это признак антиразума. То есть «аннигилята разума». При попадании в разумную среду критической массы антиразума происходит самоуничтожение популяции разумных…

Спасибо, зелененькое, что беззащитные разумные среды защищаешь.

— Вы получили удовольствие от проекции локального события на глобальную этическую карту! Я в вас не ошиблось ни на семечко! Вся сеть ликует. Мой канал перегружен поздравлениями! О, большие семена! О! О! Ох…

И оно отключилось. Ну, такое впечатление у меня было, что болтливое оно отвалилось в никуда испытывать свой сетевой оргазм. И ладно. Салатовый кол вышел из рогатого черепа и демон рухнул мордой в землю. Не везет.

Нас наконец догнала Синька и преданно уткнулась в Аргумента носом.

— Пап, ты общался с этим растением, в котором мы сейчас стоим?

— А ты не слышал ничего?

— Нет. Но корешок в твоей ноге и кол, что убил демона, похоже связаны под землей.

— Мы вступили в контакт с Химзащитой, и Химзащита встала на нашу сторону.

— Сильно. Нас не будут дезинфицировать?

— Вот пока не знаю. У абонента перегруз. Он бьется в восторге и пока не может вести беседу.

— И что вызвало восторг?

— Простое человеческое спасибо.

— Говори его почаще.

— Как мне Мышку разбудить?

— Не знаю. Может ее встряхнуть?

— Я тебе встряхну! Вон на шею Синьке переберись лучше.

— А можно?

— Нужно. Обретешь способность скакать куда пожелаешь и всегда будешь при своем усилителе мощности.

— Я никогда тебя не покидал.

— Ну и что? А я никогда не беседовал с растениями. И вот беседую без проблем. Ты же все равно будешь рядом.

— Ну как рядом, пап? А ты опять на небо прыгнешь, или на болото свое, или еще куда. Ты же эмоциональный очень и действуешь не думая, не советуясь. Как мне в таком случае быть?

— А такого не будет. У меня Мышка на руках. Я не могу никуда телепортироваться, она останется без защиты.

— Хорошо. Но я всегда смогу вернуться к тебе на ногу. Договорились?

— Договорились, мужик. Давай, прыгай в бездну из гнезда.

— Тебе смешно…

И Аргумент прыгнул. У меня на ноге его уже не было. Короткая, до колена, штанина старушкиных штанов, а дальше голая голень. Я остался без Аргумента, а Синька обрела толстый круглый ошейник. Ее нос сразу же уткнулся мне в ногу.

— Пап, пока я не стал системой мы сможем разговаривать только так. Ну или в клановом чате.

— Да и ладно. Ходи рядом и будем разговаривать. Как двигается подготовка твоя?

— С помощью Синьки, как ты ее называешь, я почти разгреб неупорядоченное. Немного осталось. И так печально, что уже не прибавится… Пап, мы половим бабочек немного?

— Конечно, малыши. Только далеко не отбегайте…

— Мы рядышком! В зоне видимости!

И Синька с Аргументом на шее унеслась в степь. У них что, теперь одно общее эмо? Система обещает быть крайне необычной.

Мышка сладкая моя тихо дышала на руках. Я прошел по короткому светлому коридору в овальное помещение. Мебели в дупле Великого Корня не было, так что я уселся под стену. Когда я последний раз спал? Так. Руки, Мышку не ронять! Голова ткнулась затылком в мягкую стену.

— Простите, простите, что было вынужденно покинуть вас. Такое огромное и всеобщее внимание к моей особе вызвало во мне настолько сильную благодарность, что я выпустило три бутона! Представляете? Не один, а сразу три! Хотите посмотреть? Хотя я не навязываюсь ни в коей мере, просто…

Покажи, конечно. Интересно же. И Полномочное Ростко толкнуло мне в голову картинку. Картинка была явно с поверхности, потому что на картинке было небо. Голубое небо и крохотное белое облачко, и три бутончика (а может бутонища, для определения масштаба на картинке ничего не было). Они были желто-алые, как тюльпаны, и бочоночком, как винные бокалы. Красивые.

— О, спасибо большое. Цвести — главная радость нашей расы. Особенно если цвет вот такой, естественный, от счастья! Я не сравнюсь, конечно, с красивейшими нашими цветами. О, если бы вы их видели! Но не хочется портить впечатление и занимать ваше время экскурсиями, тем более, что вы в дискомфорте! А я позволило себе такую долгую паузу. О простите меня…

Не стоит волнения…

— В чем же фундамент вашего этического дискомфорта? Попробуйте изложить это максимально внятно…

Да вот, любимая в себя не приходит. Без сознания.

— Простите, а почему вы думаете, что она без сознания? Насколько я могу судить по косвенным признакам, ваша милая самочка в сознании и даже не спит.

Ого. Может твои косвенные признаки врут? Реснички ее вроде не дрожат. Дыхание еле слышное. Если в сознании, почему не шевелится? Может вот прямо сейчас она приходит в себя?

— Простите, нет. Ваша самочка была в ясном сознании как только вы прилетели. Очень интересный способ передвижения. На поверхности есть неразумные, которые умеют летать, но не так быстро и их полет основан на совершенно другом принципе…

Стой, не части. Мышь не в обмороке и не спит. Почему же глаза не открывает?

— Простите, может ей уже хорошо? В том смысле, что она уже достигла своих целей попав к вам на руки и не желает изменять ситуацию? Может она боится, что когда откроет глаза, вы заставите ее ходить ногами и носить что-нибудь тяжелое? Может она боится увидеть в вас что-нибудь, что она боится увидеть? Растения всегда предпочитают стабильность неожиданностям и потому мне ее неподвижность очень близка и понятна…

Может она сразу была в ясном сознании? Боже, а не матюкался ли я при ней? Если это зеленое Ростко не ошибается, то моя Мышь фантастически терпеливая хитрюга и фантастически милая трусиха. А я фантастический дебил.

— Да, любимая?

Мышка дрогнула ресничками и спрятала лицо на моей груди. Мама, все. Я выдернул из ноги зеленую нитку. Не нужны здесь никакие разумные растения в свидетелях. И ты, замечательный читатель, в этом зеленом дупле, сейчас, совершенно не нужен.

Проснулся

Проснулся я с четким ощущением счастья. И оно мгновенно меня покинуло — я был один, и мало того, в другом дупле, гораздо большем, чем то, в котрое мы с Мышкой вошли. Это было сном? Хочу еще один такой же прямо сейчас.

Пожалуй, помещение то же, только стало больше и темнее. И коридор наружу стал длиннее. Великий Корень вырос и стал темно-зеленым.

Снаружи наблюдалась пастораль. Две девы и дитя сидели рядышком, прислонившись к синему боку лежащей собаки. То есть Мышка, Ангел Черного Эля и Ангел хамуха общались с Аргументом. И друг с другом. Надеюсь, Аргумент там лишнего не наболтает им? Впрочем, «в город нужно входить голым». Пусть выбалтывает все, что пожелает.

Мышка увидела меня и расцвела, как солнышко включили. Я тоже стоял и лыбился в ответ, как счастливый идиот. Лита Латоповна отвернулась, а хамулька вскочила, подбежала, и потребовала:

— Вступить. Клан Великая Русь.

Получена заявка на вступление в клан

Атла, хамух, цветок очага

Одобрить?

Одобрить, конечно. Цветок очага, какой интересный класс. Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем. Бред какой-то в голове, каша. И виной тому сияющая Мышь. Как далеко она сидит.

— Благодарный!

Выкрикнула зеленая кроха, упрыгала обратно к Синьке, и прислонив ладошку к собачьему боку, замерла. Совет да любовь. Теневое правительство создано. Ну, или не правительство, а группа немедленной реакции на зло. Вот, кстати, и зло.

Пентаграмма возникла прямо у входа в наше беличье дупло. Все как и раньше, кровавый туман, демон с кнутом. Девы у собаки даже не обернулись на него. Рогатый не успел рот открыть. Салатовый кол вошел в затылок и вышел из переносицы. Химзащита не спит.

Только сейчас я обратил внимание на приличную кучу красных тел чуть в стороне. Это, новое, было сброшено в нее и салатовый кол ушел в землю. Сколько же козлов тут похоронили уже? С какой частотой они приходят?

— Простите, на данный момент 24 зомбификата лишены жизни и подвергаются активной ферментации. Я радостно приветствую ваш выход из сна…

Точно. Из ноги снова торчала зеленая нить Химзащиты. Привет, Ростко. Чем Дед Тьмун обязал эту расу (демонов) так стараться меня убить? Он им тоже какую-то концессию продал? Или подверг некоторое количество их миров уничтожению, и теперь владеет остальными? Скоро демоны этого класса перестанут приходить и придет кто-нибудь покрепче. Или что-нибудь.

— Простите, Химзащита уже выработала стратегию и тактику обеззараживания зомбификатов. Положитесь на нас. Хочу поставить вас в известность, что здесь основан постоянный контактный пост. Химзащита смогла решить проблему общения с неживым разумом с помощью двух самочек, черной и зеленой. Он оказался удивительно гибким и доброжелательным к жизни. Мы обменялись нашими базами данных. Представляете? Самое дорогое — информация и полный обмен информацией означает полное доверие. Как переплетение корней! Мир и счастье! Знаете как растения ценят мир? А знаете сколько ресурсов мы сохранили благодаря этому контакту?

Могу себе представить. Значит Аргумент переплел корни с Химзащитой и растения теперь знают все обо мне, метаморфах и наших врагах? А что интересного узнал о Химзащите Аргумент?

— Простите, да. Мы знаем все и уже создан целый ствол веток в сети для специалистов по всем актуальным проблемам этой полости мира. Ваша деятельность по созиданию защиты этой полости мира впечатляет. Особенно концепция «ангел расы». Хоть этически она и небезупречна, однако надо принять во внимание вашу исходную неосведомленность и очень сжатые сроки…

Что Химзащита думает о морфах?

— Простите, идут споры. Самая напряженная дискуссия сейчас — стоит ли Химзащите использовать неразумную икру любви для обретения дополнительных возможностей. Это очень сложная этическая и немного эстетическая проблема. Понимаете, ваши эксперименты основывались на животных представлениях о безопасности и эффективности, а у растений они немного другие. Нас больше волнует время стабильности среды, чем время перемещения в ней. Концепция невидимых растений — это вообще за гранью морали, хотя животным, особенно животным охотникам, я понимаю, такое нормально…

А разумные морфы вас не смущают? Например, вдруг разумные морфы считают своих неразумных маленьких братьев неотчуждаемой собственностью?

— Простите, все разумные морфы, психологически, ваши клоны. Даже те, кто неантропоморфен. Они все несут в себе ваш этический заряд. То есть они не агрессивны и коммуникабельны. Это пока общепринятая теория. Разумеется, мы обратимся с вашим вопросом к ним. И максимально вежливо. И в случае запрета, просто засушим бесперспективные ветви.

Я вспомнил фламберг Латопа с его коммуникабельностью и мне стало нехорошо.

— Простите, о простите за это возрожденное моей болтовней не лучшее ваше воспоминание. У меня есть для вас еще одна великолепная новость! Приготовьтесь…

Отвлекает, значит, зеленое, меня от кровавой каши в первом зале. Ну, какая новость?

— Ваша самочка зачла!

Ух, Господь Всемогущий… Новый мир, что-ли, зачла? Дебил, дитя тебе зачла. Вы чем с ней в дупле занимались? Помнишь? Вот от этого и возникают дети. Внутри женщин. Это будет еще один Рыжий. Или еще одна Мышка. И то и другое, в принципе, очень неплохо.

— Простите, это не просто неплохо, это невыразимо прекрасно! Вся Химзащита в эту ночь распускалась и цвела без солнца!

Не понял? Я же выдернул твой отросток из ноги. Точно помню.

— Простите, я было облечено ответственностью… Не могло оставить свой долг коммуникатора с животным разумом вашего типа! Я готово понести всю ответственность вплоть до засыхания… Но эта двуполость… Какая этическая пустота, тоска и тяга к другому… И какая ошеломляющая полнота при слиянии! Вся сеть потрясена вашими эмоциями и эмоциями вашей самочки.

Ты и в Мышь засунуло свой коммуникатор!?

— Простите, нет нет! Договор был соблюден. Эмоции вашей самочки мы чувствовали через вас. Вы же к ней подключались вашим… Свойственным вашей расе разумных животных, традиционным способом. Обязан сообщить, что Химзащита теперь очень эмоционально относится к плодику в вашей самочке. Мы все — счастливые соучастники его зачатия. Он наш общий росточек! Скорость деления его клеточек просто восхитительна…

Ты и это видишь?

— Простите, мы все это чувствуем.

Мой этический дискомфорт побил все рекорды. Что за хрень такая супернавязчивая?

— Простите, Химзащита осознает, что для животных публичность этически неприемлема. Органическое стремление к невидимости выражено даже тем, что ваши цветы скрыты внутри ваших самочек. В этом наши виды полная противоположность. Но мы готовы компенсировать произошедшую неловкость. Если наши отношения с вами основаны на приязни разумов, то привязанность к вашему плодику у нас эмоциональная. Мы его любим! Вы не можете запретить нам любить малыша!

Стоп. Не надо мне никаких компенсаций. Хотя, супернавязчивость на супернавязчивость. Если вы умеете любить, вам придется принять мой подарочек. Обещаю, он выведет вашу стабильность на совершенно новый сверхстабильный уровень.

— Простите, я вижу зачатки ваших намерений. Я не могу принимать подобных решений за всю Химзащиту!

Так иди в сеть, зеленое. Создай ветку и обсуждай свою решимость до морковкиных заговен. Я отлепил от живота красную пищалку. Бог с ним, с этим дурацким фламбергом. Хочу создать протоличность этому протометаморфу.

Сформулируйте четыре функции и два ограничения

Ф1 — Быть вечным неразрушимым порталом во все обитаемые миры

Ф2 — Прорастить Химзащиту во все обитаемые миры, в виде гигантского неуязвимого древа дарующего силу разумным с этическим скелетом, и слабость разумным без этического скелета.

Ф3 — Позволять перемещаться между мирами только тем, кто любит без причин, выгод и польз, а также плевать хотел на последствия (всем несущим в себе первозданный божественный хаос)

Ф4 — При контакте раствориться в Великом Корне, передав ему свои функции и ограничения.

О1 — Не разрушатся

О2 — Не изменять себе

Протоличность создана.

Присвойте имя

Иггдрасиль. Ты будешь мировое древо. А там, поглядим.

Вы создали стабильную протоличность «Иггдрасиль» из протометаморфа.

За создание малой глобальной упорядоченности, выходящей за пределы подконтрольных системе территорий, ваш навык «творун» улучшается до «творяка» (ударение на "Я"), теперь вы можете присваивать протоличностям 5 функций и 3 ограничения

За улучшение навыка вы получаете одно очко характеристик

Распределить?

Руки-ноги обвили зеленые веревки. Химзащита пыталась остановить, мой бросок к Великому Корню.

— Нельзя!

Взвыло Ростко. Но Лита Латоп уже рубила эти летающие корни, а крошка Атла, цветок очага, прыгала телепортом по периметру втыкая свой кинжал в землю. Помогало мало. Из под ног вылетали новые плети. Почему я не телепортируюсь? Потому что маленький красный морфик останется здесь, на земле, как и мои новые, драгоценные штаны.

Рядом возникла улыбающаяся Мышь. Любимая приложила ладошку к сжимающей мое бедро твердой лиане и вся эта зеленая гадость сразу осыпалась на землю безвольными кольцами. Ну да. С чего я взял, что Мышка — беззащитный цветочек?

— Не знаю, что ты хочешь сделать, Рыжий. Сделай это уже.

Разумеется я хочу тебя поцеловать. Ростко, ушло нафиг, быстро!

— Простите, я парализовано… Вы не понимаете всех последствий…

Я дернул ногой обрывая коммуникатор и поднял Мышку на руки. Вот тут она на своем месте.

— Эй, маленький хамух, ты неуязвима. Возьми эту красную бомбу и вдави ее в Великий Корень.

Ангел Хамуха схватил Иггдрасиль и полетел к зеленому стволу. Я же, с Мышкой на руках, прыгнул за Синьку.

— Сейчас рванет.

Сообщил я любимой. Рвануло, впрочем, не очень сильно. Цветок Очага, весело визжа, пролетел над нами, но недалеко. Девочка прямо из полета телепортировалась к нам под собаку. Какая хорошая реакция. Лита же, как наследник доспеха со стойкостью к «агрессивной инерции», с места не сдвинулась.

— Тебе не кажется, что посылать детей взрывать бомбы, это неправильно?

Они обе, и Лита Латоп, и Мышь, смотрели на меня с укоризною. Да ну, неправильно. Счастливая хамушья мордашка говорила прямо противоположное. Похоже эта новая жизнь, с бомбами, синими собаками, дохлыми демонами и прочим, Цветку Очага очень и очень нравилась.

— Это не бомба, это Иггдрасиль. Теперь Химзащита является порталом-фильтром во все обитаемые миры и я готов понести всю ответственность вплоть до засыхания.

— Простите…

О, полномочный посол очухался.

— Простите меня за насилие. Я не обладал решимостью. Абсолютное большинство растений Химзащиты сочло ваш поступок началом новой эры. Да, у нас теперь есть глобальная цель, цель выходящая за пределы простого благополучия. Мы обрели этическую полноту. Но ликования нет. Мы просто пока не можем представить сколько необходимо ресурсов, чтобы прорастить себя во все обитаемые миры… Идут подсчеты и формируется иерархия ответственности. Единственное утешение — наша цель не ограничивает нас по времени. Так что шансы есть…

Вселенная, сколько у тебя обитаемых миров? «Сколько пожелаешь, Рыжик, плюс еще триллиончик». Издеваешься? «Честно отвечаю на вопрос хаоса созидающего глобальный порядок».

Я приложил ладонь к Аргументу.

— Готов, дружище?

— Боюсь я, пап. Это необратимое действие…

— Это то, ради чего ты рожден.

— Мне пафос не помогает…

— Простите, вы сейчас обсуждаете превращение Аргумента в систему? Прямо сейчас?

Ага. Химзащита через меня (животное) слышит неживой разум (Аргумента) Да, прямо сейчас я хочу, чтобы Аргумент стал системой всех миров, в которые прорастет Химзащита. Глобальный порядок, так глобальный порядок! «Рыжик, ты прелесть». Ты тоже еще та хитрюга.

— Вы все обретете возможность заказывать контроль параметров и получать за их рост стимулирующие плюшки. Вообще все разумные миров Иггдрасиля обретут такую возможность. Экспансия нового порядка, называется.

— Синька просит превратить ее в маленькую бабочку, а лишнюю массу забрать для усиления вычислительных мощностей…

— А я прошу прибрать в небытие двух зажившихся старичков. Ложь и Ненависть. Ну, ты понимаешь о ком я…

— Простите, Химзащита просит возможности росткам в других мирах использовать ресурсы этих миров, для роста в «огромное неуязвимое древо». У нас уже 142… 143 ростка в разных обитаемых мирах. И цифра эта растет…

— Я прошу никогда не разлучать меня с Рыжим!

— Я прошу воскресить моего отца!

— Я. Просить… Просить… Ничего.

Цветок Очага — совершенен. Ей действительно нечего просить. Она уже — просто любовь.

— Сделаешь, Аргумент?

— Технически, все что вы просите,исполнимо. Ну, после моего входа в мир целиком.

— Так входи, малыш. Ты очень хорошая система. Я знаю.

— Спасибо, папа. Спасибо Лита, я к тебе очень привязался. Ты необыкновенная. Трена… Можно так тебя называть?

— Только попробуй! Я твоя мамочка. Любимая мамочка. Понял?

— Понял, любимая мамочка. Любимая мамочка, я очень рад был тебя встретить. Моя физика такова, что став системой, потеряю тело. Папа больше никогда не ототрет меня до блеска мочалкой. И ты никогда не положишь на мой синий бок свою теплую ладонь… Больше никогда…

Цветок Очага ревел в три ручья, а Лита отвернулась, смахивая слезу. И даже Мышка на моих руках шмыгнула носом и пригорюнилась. Да хватит уже!

— Ты чего тут развел, мужик?

— Не мешай, пап. Это называется «чувства».

— Сколько будет дважды два?!

— Всегда четыре!

— Пошел. Раз два!

— Есть, сэр!

И Аргумент исчез. Вслед за ним исчезла и Синька. Синяя бабочка упорхнула в степь. В траву упал Латоп Лигур Лиранс Черный Эль. Без фламберга. И Лита Латоповна бросилась ему на шею. А у меня вот нарисовалось:

Система «Аргумент» предлагает вам свободную возможность авторизоваться в мирах Иггдрасиля.

Судя по всему, это сообщение пришло ко всем, потому как все замерли уставившись в никуда. И хорошо. Мы с Мышью еще успеем. И я понес любимую в наше дупло.

Великий корень оброс тонкой твердой корой и выбросил длинные толстые ветви. Он превратился в «огромное неразрушимое древо» и это означает, что Химзащита не собирается превращать свой мир в исключительное исключение.

Нам всем должно прибавиться силы? Интересно, в мирах, где разумные лишены этического скелета или он исчезающе слаб, это древо будет восприниматься бедствием высасывающем силы? Да и Бог с ними. Неразрушимость, есть неразрушимость.

Я пронес любимую по длинному древесному коридору. Как, интересно мне увидеть эти 143 (наверное уже за 200) «миров Иггдрасиль»? Мышка вскрикнула:

— Смотри!

Все стены здесь были в солнечных зайчиках. Каждый — это вход в уникальный мир? А когда их станет триллиончик? Я нес Мышку вдоль стен, а она тыкала пальчиком в светлые пятнышки. От ее прикосновения «солнечны зайчик» превращался в круглый монитор метрового диаметра, через который мы могли наблюдать окрестности вокруг очередного ростка Химзащиты.

Мне ничего пока не нравилось. Разве что вот этот, с песчаной косой, уходящей в лазурную воду. Боже! Там должны быть крабики и белая лодочка! Если там есть крабики, то я желаю туда немедленно попасть.

— Рыжий, мне что-то такое снилось…

— Крабики?

— И белая лодочка. Мы ныряли и… Ну, ты был так мил.

— Пошли?

— Идем!

Вселенная моргнула и мы с Мышью оказались на теплом песочке. Лодочка действительно качалась в трех метрах от берега и ее не относило. Якорь, наверное? Из песка торчал крохотный росток Иггдрасиля. За ним берег полого поднимался к густому ярко-зеленому лесу.

Где мои крабики? Вот! Крабик вырылся из мокрого песка у кромки тихого прибоя, посмотрел на нас и ушуршал наискосок. Я аккуратно поставил Мышку на ножки. Империи, республики и торговые союзы — такая пыльная, позорно убогая хня рядом с ней. Вот разве что драконы, но мы с ними еще познакомимся. Обязательно.

— Ты беременна.

— Ага. Целым миром, не забывай.

И мы засмеялись. И целый мир в ней смеялся вместе с нами.



Оглавление

  • Рыжий (0)
  • Привет
  • Протометаморфы
  • Я сел по турецки
  • Под деревьями
  • Язык
  • Стрелок
  • Еда
  • Я точно помню
  • Я об тебя
  • Контакт
  • Меня домогался палочник
  • Рыжий Великая Русь
  • Из этого сиротского литра
  • Меня несколько раз перевернуло
  • Набег
  • Цепь носорогов
  • Какая роскошь
  • Вода ушла
  • Эти соображения
  • Мягкая сиреневая кочка
  • Ангел Хамуха
  • Проснулся