Игры драконов [Роберт Линн Асприн] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Роберт Асприн Игры драконов

ГЛАВА 1

Наступил июнь, подарив мичиганцам надежду, что не за горами короткое лето. Казалось, знаменитые «индейские» зимы тянутся бесконечно. По весне сугробы таяли, непролазная грязь, в конце концов, подсыхала, и начиналось лето… если начиналось. Никто не мог уверенно сказать, когда оно, это долгожданное тепло, придет, и придет ли вообще. Мысли о лете были глубоко созвучны настроению молодого человека, который на пороге взрослой жизни даже близко себе не представлял, куда кривая вывезет.

Гриффен Маккэндлс, недавний — чудом! — выпускник Мичиганского университета, задумал нечто уму непостижимое. Такое, что даже страшновато. Иначе говоря, собрался получить работу в реальном мире.

Гриффен сидел у дядюшки в офисе, расположенном в деловой, как принято считать и поныне, части Детройта. Кабинет впечатлял. Большой, как номер-люкс в гостинице, он был шикарно, со вкусом обустроен — не только для бизнеса, но и для отдыха. Через внешнюю стеклянную панель струился дневной свет, и за крышами малоэтажных зданий поблескивала река. Панорама за окном лишь подтверждала, что фирма процветает, но хозяин кабинета, Малкольм Маккэндлс, на виды не отвлекался, пристально изучая юного посетителя.

Возможно, собеседников и роднили высокий рост, светло-коричневые волосы и строгие черты лица, но на этом их сходство заканчивалось. Гриффен был обычным мальчишкой, каких тысячи — застенчивым, с обезоруживающей улыбкой. Если Малкольм излучал превосходство, то племянник сидел как мышка, предпочитая делать вид, что не родственник, и даже в костюме (сорочка, брюки, галстук, минус пиджак) выглядел слегка помятым.

— Итак, Гриффен, — прервал, наконец, долгое молчание Малкольм. — Как тебе колледж?

— Признаться, дядя Мэл, — подавшись вперед, серьезно ответил юноша, — я не в восторге. Да, великие идеи и теории — это интересно и познавательно, но университет уже в прошлом. Впереди меня ждут нелегкие уроки настоящей жизни, которые можно почерпнуть только в практической работе с людьми, решая житейские вопросы.

Малкольм склонил голову набок.

— Умница, таки вызубрил, — заметил он. — Сам сочинил к нашей встрече или списал откуда?

— Не понял? — удивленно моргнул Гриффен.

— Давай без этих глупостей, идет? — невозмутимо продолжил Малкольм. — О твоей карьере в колледже мне известно все. Да и как иначе, ведь платил-то я. Ты сумел доучиться до конца только благодаря своему обаянию и смекалке. Не сказать, чтоб напрягался по выбранной дисциплине, редко посещал занятия, однако ж проявил талант, штампуя рефераты, сочинения и доклады — лишь бы потрафить педагогам. Думаю, что по праву заслужил только прозвище Шулер, ночи напролет играя в покер. Между прочим, лишняя статья моих расходов. Никаких честолюбивых помыслов, если не считать авралы в конце каждого семестра. Учеба сейчас позади, и ты внезапно столкнулся с леденящей душу перспективой вкалывать засучив рукава. Хочешь сохранить привычный образ жизни, по возможности не сильно утруждаясь. Вот и лелеешь надежду заполучить от меня непыльную работенку. Поправь, если что не так.

Юноша выдержал долгий взгляд Малкольма, затем пожал плечами и откинулся в кресле.

— Как вы только что сказали, дядя Мэл, давайте без глупостей. Вижу, вы знаете меня, и довольно хорошо. Напрашивается вопрос: что я здесь делаю, если меня цените так низко?

Против ожиданий, племянник юлить не стал. Малкольм удивленно вскинул бровь и, немного поразмыслив, грустно покачал головой.

— Ты должен научиться слушать собеседника, скрывая чувства и воздерживаясь от оценки его слов. Я ведь не говорил, что осуждаю твое поведение, а только перечислил факты — так, как их вижу сам.

Теперь о том, что ты здесь делаешь. Мне бы хотелось объяснить, почему я проявил заботу и взялся обеспечивать тебя и твою сестру после смерти ваших родителей. Понимаешь, я чувствовал себя отчасти преступником, поскольку несу ответственность за их гибель.

Дядя замолчал, ожидая ответной реакции, но Гриффен просто смотрел на него, спокойно и открыто. Подозрения только подтверждались. Если родственник, которого едва знаешь, вдруг оплачивает твое образование, тут и к гадалке не ходи. Куда больше юношу заботило, как обустроить свою жизнь. Собеседование в «Майкрософте» на должность менеджера продаж закончилось полным и мгновенным провалом, стоило кадровику взглянуть на диплом бизнес-школы Мичиганского университета и копию зачетной книжки Гриффена. Он мысленно переключался, чтобы ответить на самообвинения дядюшки Мэла, когда одетый с иголочки глава фирмы вновь заговорил.

— На самом деле, — пояснил Малкольм, — я их, конечно же, не убивал, однако палец о палец не ударил, чтобы избежать трагедии. Мой нейтралитет привел к тому, что двое детей стали сиротами, и я посчитал, что просто обязан приглядывать за вами до совершеннолетия. Увы, но человек я занятой, и дело в основном ограничилось финансовой поддержкой. Ты, Гриффен, и твоя сестра чувствовали себя чересчур вольготно. Никакого воспитания и прямого контроля. Творили почти все, что хотели. Однако тебе придется кое-что узнать — прежде чем ты, наконец, повзрослеешь.

Дядя взял паузу, чтобы привести в порядок мысли. Потянувшись к хьюмидору[1] на столе, он извлек сигару, снял обертку, однако закуривать не стал.

— Скажи мне, Гриффен. Что ты знаешь о драконах? Мальчишка удивленно хлопнул ресницами, застигнутый врасплох внезапной переменой темы.

— Ну… я не знаю, — промямлил он наконец. — Это мифические существа… гигантские ящерицы. Они летают и могут выдыхать огонь. А почему вы спросили?

Малкольм улыбнулся.

— Ошибаешься по каждому пункту… кроме одного, — не отвечая племяннику, продолжил он. — Впрочем, и неудивительно.

— Ладно. — Гриффен пожал плечами. — Пусть только мифические существа, и что с того?

Малкольм округлил губы, будто надумал свистнуть, затем выдохнул тонкую струйку пламени, поджигая кончик сигары. Гриффен в полном смятении широко раскрыл глаза.

— Опять не угадал, — подвел итоги дядя.

ГЛАВА 2

Как и большинство людей, столкнувшихся с чем-то за гранью собственного опыта, Гриффен попытался найти разумное объяснение увиденному. Он переворошил свою память, надеясь вспомнить, когда дядя Мэл выступал в роли фокусника или показывал карточные трюки. Ничего. Уж не тонкий ли это намек, что ему доверят возглавить службу продаж спецтоваров для магии?

— Эффектный номер, — нервно бросил он, стараясь не терять под ногами почву.

Малкольм закатил глаза, но Гриффен стойко держал улыбку. Вскоре дядя впал в задумчивость, его рассеянный взгляд, минуя племянника, устремился куда-то вдаль, за стены офиса.

Если Гриффен, худо-бедно, еще владел собой в начале встречи, то сейчас он словно падал в бездонную пропасть.

— Драконы жили на Земле задолго до того, как появились люди. Это очень древняя раса. Благодаря способности менять форму их преимущество в борьбе за выживание было настолько велико, что со временем и врагов-то серьезных почти не осталось. Тем, кто верит в древние легенды, могу сказать: динозавры, конечно, погибли, только при чем тут гигантский астероид? Просто драконьи предки не любили соперников. Устранив массивных и коварных хищников, драконы напрочь потеряли мотивацию. Задним умом понимаешь, какими благодушными и самодовольными они стали.

Безработный экс-студент отметил, что Малкольм тщательно и подолгу выбирает слова. Дядя же, наблюдая за Гриффеном, видел, как тот подобрался, стараясь выглядеть прилежным учеником. Справедливо критикуя племянника, Малкольм настроился дать ему хорошую встряску. Давненько его не просили хоть кому-то объяснить, как устроен мир. Мальчишка, если хотел, был на редкость смышленым. Не хватало стимулов.

— Когда первый человек появился на свет Божий, драконы не придали этому значения — он казался им слишком слабым и ленивым. Что, мол, особенного? Подумаешь, племя обезьян. Никакой угрозы, есть дела и поважнее. Однако люди обладали интеллектом и плодились, как кролики. Драконы же, напротив, размножались медленно. Они почти не замечали, что люди знай распространяются по всему земному шару. Какая самонадеянность! Когда драконы осознали ошибку, было уже слишком поздно.

Ну и почему он вынужден слушать фантазии дяди Мэла? Что все это значит? Какая-то хитрость или, может, проверка? Гриффен считал, что неплохо разбирается в людях, однако Малкольм Маккэндлс был непроницаем и лишь коротко улыбнулся, когда племянник заерзал на стуле. Уловив насмешку, Гриффен присмирел.

— Большинство драконов сумели измениться и приспособиться, многие и поныне живут среди людей или рядом с ними. В культуре разных народностей бытуют очень добрые легенды о покровительстве «драконов». Термин этот, правда, устоялся позже. Однако часть Восточных драконов, упорно отказываясь видеть признаки надвигающейся беды, решили воевать. Перевоплощаясь, они наводили ужас на людей видениями огнедышащих чудовищ, которые сегодня воспринимаются как их истинный облик. То, что сейчас драконы низведены до мифа и легенды — лишь немое свидетельство неэффективности их кампании против человека.

— И как же они выглядели, когда не пугали своим видом врага? — спросил Гриффен.

— По-разному… Большими…Зависит от того, о ком… Не перебивай! — резко ответил Малкольм, сверкнув глазами.

Что-то его смущает, вот и сердится, чуть покраснев, заметил Гриффен. Он терялся в догадках, но решил не настаивать. В чем, собственно, вопрос? Как выглядят драконы? Неужели его так легко одурачить причудливой небылицей? В голове промелькнула беспокойная мысль: не передается ли безумие по наследству?

Малкольм кивнул и продолжил:

— Тем не менее была и другая группа, искавшая среди восточных собратьев секрет, который позволял им менять не только форму тела, но и его размеры. Может, ты и не знаешь, Гриффен, но у Восточных драконов не было крыльев. Чтобы летать, они уменьшались в объеме до малых величин и парили в воздухе.

Гриффен свободно откинулся в кресле. Он понимал, что дядюшка следит за каждым его жестом. Похоже, настало время поучаствовать в беседе. Правда, вновь одолели сомнения. Стоит ли позволять и дальше втягивать себя в пучину дядиных иллюзий? Поколебавшись, юноша решил, что волей-неволей придется поддержать столь необычный разговор.

— Я не буду делать вид, что много знаю о Востоке. Особенно если это не Япония и не Китай, — начал Гриффен, пытаясь мыслить здраво. Хорошо бы вернуть разговор в исходное русло. В конце концов, он посещал международную бизнес-школу… иногда. — Восточные люди — прекрасные, торговцы. А уж если они заранее знают, что у них есть то, о чем ты мечтаешь… Не хотел бы я иметь дела с такой кампанией.

Гриффен снова запнулся, не будучи уверен, что начала положено. Лицо Малкольма Маккэндлса было по-прежнему бесстрастным, что не облегчало участи племянника.

— Это была торговля не на жизнь, а на смерть, — отозвался дядя. — До сих пор неизвестно, каким влиянием пожертвовали европейские драконы, что посулили, но они добились цели, обретя способность меняться в объеме. Новое искусство в сочетании с умением придавать себе любую форму позволило им затеряться среди людей и даже — в отдельных случаях — скрещивать породу. Их потомки и поныне живут с людьми бок о бок, не вызывая подозрений.

— Понятно, — осторожно молвил Гриффен. — И сейчас я услышу, что вы — один из таких драконов?

— Вот именно, — подтвердил догадку Малкольм. — Что еще важнее, ты тоже… как и твоя сестра.

— Интересно, — хмыкнул Гриффен. — Должен признать, дядя Мал, я не очень-то ощущаю себя драконом.

— Это потому, что ты только-только вступаешь в пору зрелости, — объяснил Малкольм. — Вторичные способности себя еще не проявили, но должны — и очень скоро.

— Вторичные способности? — повторил Гриффен, чье любопытство взяло верх. — Могу я уточнить, каковы тогда мои первичные способности?

— Они всегда были при тебе, — сказал Малкольм, — но ты их не расценивал как нечто экстраординарное. Во-первых, ты очень редко, если вообще, болел. Мало того, если иногда и получал раны да ушибы, то проходили они на удивление быстро.

Гриффен открыл было рот, однако вовремя прикусил язык. Здоровье, слава Богу, не подводило, но ему всегда казалось, что лишь по счастливой случайности. Вряд ли это повод объявлять человека какой-то древней ящерицей.

— У тебя есть также определенное родство с животными. Ты можешь навязать им свою волю, чтобы управлять их поведением.

— Контроль над животными, — сказал Гриффен, и уголки его рта тронула усмешка. Вежливо внимая дяде Мэлу, он не слишком преуспел и теперь не мог сдержаться. — Это что, как Оби-Ван Кенобе в «Звездных войнах»?

— Похоже, — согласился Малкольм. — Только в меньшей степени. Ты можешь мысленно подзывать животных к себе или отгонять их прочь. Даже успокоить, если они возбуждены. Сила контроля зависит от таланта, заложенного природой, и от того, насколько упорно ты его развивал. Есть и не-драконы с подобными способностями. Например, шаманы или дрессировщики в цирке.

Гриффен кивнул, пытаясь удержаться от скептицизма.

— Дядя Малкольм, вы говорили, допустим, что драконы никогда не были огромными, зато чешуйчатыми. До сих пор, когда я смотрелся в зеркало, то всегда выглядел человек человеком.

— Ах, вот что. Ты хотел бы знать, как искусство менять внешность передается к сыну от его родителей?

— Очень.

— Драконы, Гриффен, не дураки. Как раз наоборот. Что за выгода от такой маскировки, если любой новорожденный будет сразу представлять угрозу для родителей? Скажу только, что генетики еле-еле разбираются в собственной ДНК, куда им до драконьего образца.

Гриффен снова промолчал, однако сдержался с трудом. Что-то обеспокоило его в последней фразе. Суровые нотки в дядином голосе звучали неожиданно пугающе.

— Как я уже говорил, — продолжил Малкольм, — твои чувства значительно тоньше, острее, чем у людей. Особенно наблюдательность. Подозреваю, это объясняет твои успехи в картах. Будь то бизнес или азартные игры, драконы всегда могли «прочитать» своих оппонентов, и это дает им значительный перевес в конфликтах.

— Признаю, что всегда был удачлив, — ответил Гриффен, улыбнувшись. — И всегда любил деньги. Может, и это — характерная черта драконов?

— На самом деле, — сказал дядя, — драконы любят власть. Просто золото и деньги — один из способов ее добиться. Некоторые, чтобы властвовать, уходят в политику или развязывают войны. Есть и такие, кто выбирает мирный путь и становится эстрадным артистом. Если окинуть взглядом современное общество, не углубляясь в историю, то не так уж трудно вычислить притаившихся в нем драконов. Обычно у власти, всегда на вершине или рядом.

Лицо Малкольма внезапно помрачнело. Во взгляде, который он бросил на племянника, сквозила невиданная жадность. Сердце Гриффена бешено стучало, пока он наблюдал за дядей, прилагавшим усилия, чтобы взять себя в руки. Мальчишка даже не понял, что его поразило больше — выражение лица или явная демонстрация железной воли.

— Испытайте меня, дядя Мэл, — сказал Гриффен, угадав мысли Малкольма. — Первый соглашусь, что знания мои довольно ограничены, но делиться секретами с кем попало вы не станете. Всегда считал, что у вас отменное чутье оценщика.

Приятно удивившись, дядя поднял брови. Маска на лице смягчилась, стала более нейтральной.

— Совершенно верно, — кивнул он юноше. — Драконы не только очень жадные, но и очень одинокие. Да, они могут прикидываться друзьями; многие харизматичны настолько, что владеют методом мысленного контроля под названием «чары». В глубине души, однако, сами себе режиссеры. Временные союзы, которые случайно возникают, обычно распадаются, когда цель достигнута. Несколько влиятельных блоков действуют постоянно, по большей части чтобы следить друг за другом и отражать взаимные нападки, но и те неустойчивы и склонны к перестройке. Что приводит нас к ситуации, сложившейся вокруг тебя.

— Меня? — переспросил Гриффен, внезапно выпрямившись в кресле.

Он был весь внимание, однако помимо прочих мыслей не упускал и возможности подвоха. Не грозит ли опасность? Любопытство любопытством, но сейчас ему меньше всего хотелось сидеть в этой комнате. Мысли о работе давно улетучились. Хорошо бы унести отсюда ноги, пока цел.

— Вот именно. Видишь ли, твои родители были оба почти чистокровками. Мы так говорим о тех, у кого в линии поколений практически нет человеческой крови. Каждый из них сам по себе очень силен, а вместе они влиятельны настолько, что способны потревожить и другие могущественные блоки. А уж если такие родители производят на свет не одного, а двух отпрысков, беспокойство перерастает в откровенный страх… который заставляет отдельные группировки устранить детей физически.

Гриффен поднял голову и напрягся. Он редко позволял себе думать о родителях, до сих пор слушал вполуха, что говорит о них дядя, и отметал невеселые выводы, роившиеся в голове. Уж не здесь ли ключ к разгадке? Малкольм, казалось, то ли не заметил смены позы Гриффена, то ли ему было все равно.

— Скоро ты станешь совершеннолетним, и это вновь накаляет обстановку. Видишь ли, при таких родителях-чистокровках остальные драконы предполагают, что ты будешь необычайно силен, особенно когда разовьются вторичные способности. Многие опасаются, что, несмотря на молодость, ты потенциально могущественнее, чем они. Представляешь, что все это значит?

— Есть одна идейка, — ответил Гриффен, — но все равно, расскажите.

— На тебе сошлись все линии драконьей иерархии. Кто-то будет просто выжидающе смотреть, что за способности ты будешь развивать и как надумаешь ими воспользоваться. Другие — лезть из кожи вон, чтобы заполучить тебя в союзники. Боюсь, однако, что найдутся и те, кто просто попытается тебя убить. Не важно, сами или с чьей-то помощью. Главное — уверенность, что новая сила не будет использована против них.

— Понятно, — вздохнул Гриффен. — Скажите, дядя Мэл. Вы постоянно твердите, что все это свалится, в конце концов, на меня. Как насчет Валери?

Если часть драконов собирается его убить, что же тогда на уме у «дракона» в комнате? Допустим, дядя, который винит себя в гибели брата, настолько огорчен, что в итоге тронулся рассудком. Каким будет его следующий логический шаг? Стоит ли, правда, говорить о логике… Захочет ли он убить дракона-соперника, пусть и собственного племянника? Не припрятан ли под столом у наставника револьвер? Что, если вдруг попытается, как животное, разорвать ему глотку?

Гриффен сглотнул набежавшую слюну и постарался дышать как можно ровнее. Проницательный Малкольм глаз не спускал с мальчишки, и тот понимал, что лучше бы дядюшке не знать, как часто бьется его сердце при мысли о возможной смерти.

— Уверен, за твоей сестрой наблюдают, но ей еще расти и расти, — ответил Малкольм. — Кроме того, она же такая бедовая и непослушная, что, по-моему, у драконов на нее другие виды. Сразу на ум приходит возможность использовать Валери, без ее ведома, как племенную особь. Сейчас, однако, лучше бы тебе подумать о своих проблемах.

Гриффен от злости чуть не заскрежетал зубами. Он держал себя в руках, когда речь шла об угрозах в его адрес, но подобный грубый тон по отношению к сестре…

И снова ему удалось обуздать эмоции. Надо выждать, посмотреть, чем все это обернется. Будь то любой другой случай, он бы развернулся и вышел. Или врезал бы Малкольму по сопатке.

— Хорошо, — кивнул Гриффен. — Ну и сколько же всего этих личностей, блоков и кого опасаться?

— Не так быстро, — заметил Малкольм, глубоко затянувшись сигарой. — Моя задача как охранника твоей персоны — обрисовать ситуацию в целом. Выдавать же особую, частную информацию — совсем другой коленкор. Если еще не понял, то поясню. Я лишь один из игроков, с которыми тебе придется иметь дело. Как и твой отец, я почти чистокровка. Однако в отличие от него я пошел на все, чтобы в борьбе за власть между драконами держаться в тени. Если помогать тебе слишком явно, словом, взять под свое крыло, все может измениться.

Другими словами, подумалось Гриффену, Малкольм прикрывал свою задницу (или хвост?), когда мог бы спасти брата. Интересно, зачем он суетится ради племянника?.. Если только не ради выгоды.

Гриффена внезапно осенило. Какой же он болван! Насмотрелся фильмов про чудовищ, а где смысл? Он жестоко ошибался: это была не ловушка, а попытка Малкольма увеличить свою силу. Предложение о вербовке новичка надвигалось на него, как экспресс в туннеле, но Гриффен сильно сомневался, что это будет хоть в малой степени похоже на то, о чем он мечтал, когда входил в здание офиса. Ну дурак дураком…

— Лично я склонен занимать выжидательную позицию. С другой стороны, если хочешь учиться особым навыкам или получать конкретную помощь, то должен дать слово, что будешь со мной заодно и не станешь использовать полученные знания против меня. — Дядя откинулся в кресле и широко улыбнулся. — Итак, полагаю, мяч на твоей стороне, Гриффен. Хочешь подписать контракт со мной сейчас или желаешь малость поиграть в свою игру?

ГЛАВА 3

День только занимался, и время для выпивки было неурочное, но Гриффен решил, что вполне заслуживает глоточек. Не сказать, чтобы очень хотелось, но с глоточком по любому приятнее. Тем более что бар удобно располагался на первом этаже офисного здания — как тут не зайти?

Скользнув на стул, он машинально выдал заказ бармену; ирландский виски со льдом (пиво слишком отдавало рабочим классом) — и приготовился размышлять.

Юноша пришел на встречу, полный самых радужных ожиданий, и вот теперь, похоже, должен был напрочь пересмотреть свое будущее. Одно он знал наверняка. Мечты о непыльной работенке под началом дяди Малкольма потерпели крах. Гриффен, конечно, слышал, что успешные люди часто с приветом, но дядюшка переплюнул всех. Выражаясь словами Реймонда Чандлера, он был безумен, как три вальсирующие мышки.

Драконы! Влиятельные блоки! Казни и убийства!

Если бы Гриффен владел акциями любой из компаний дяди Мэла, стоило бы всерьез подумать об их продаже, да побыстрее. Конечно, до сегодняшнего дня он избегал подобной легальной азартной игры, предпочитая такие, где соперника видишь лицом к лицу.

Ну и Малкольм! Каково хладнокровие! Бессмыслица про драконов не в счет. По его же собственным словам, он бросил родного брата на произвол судьбы ради выгоды и с той же целью протянул руку Гриффену — когда смекнул, что племянник страшится даже мысли о работе, о реальном мире и на редкость уязвим. С такими приоритетами и тактикой Гриффен ни за что не желал быть ни бизнесменом, ни бизнесдраконом.

В конце концов, он же не стеснен в средствах. Есть заначка от выигрышей в покер и остатков помесячного содержания, порядка двадцати — двадцати пяти тысяч. Плюс машина, постоянно на ходу. Поначалу на эти деньги Гриффен рассчитывал сменить гардероб, обставить, по возможности, уютное гнездышко холостяка, но пока что можно и просто пожить — до более жизнеспособного варианта с работой.

К сожалению, большинство вариантов на данный момент сводились к тому, что надо пахать. Занятие, которого он до сих пор старательно избегал.

Может, Май что придумает?

Май!

Он вдруг вспомнил, что собирался вернуться в гостиничный номер и доложить о том, как прошла встреча с дядей. Негоже заставлять ее ждать так долго. Май — не девочка, чтобы кого-то ждать.

Они были партнерами по игре, иногда спали вместе. Когда Гриффен упомянул о встрече, Май предложила составить ему компанию — возможность поддержать морально и пробежаться по магазинам. Он знал, что всегда переживает больше, чем подружка, которая такую слабость находила очень привлекательной. Призадумайся над этим Гриффен всерьез, потерял бы покой. О себе Май не очень-то распространялась, но то, как она проматывала семейные денежки, вселяло уверенность — далеко не последние. Достойный кандидат для консультаций о будущем Гриффена. Вполне может обеспечить пару-тройку нужных знакомств.

Мысли юноши вновь — куда денешься! — вернулись к дяде Малкольму. Впервые пришло в голову, что это мог быть какой-то затейливый розыгрыш. Но опять же. Хотя судьба и нечасто сводила Гриффена с дядюшкой, он никогда не слышал, чтобы тот откалывал подобные номера. В чем тогда ошибка? Ему было совершенно невдомек, что происходит на самом деле.

Бросив пару купюр на стойку бара, Гриффен долгим глотком осушил стакан и медленно слез со стула. Растерянный, сбитый с толку выпускник покинул здание, чувствуя себя глубоко несчастным.

Он попробовал утешиться тем, что появился хоть какой-то план. Пересечься с Май, прозондировать почву. Если ничего не наклюнется, провести вечер вместе, развлекаясь в городе, а утром бодро штурмовать проблему заново.

Выйдя на улицу, он остановился, щурясь на яркое небо. Несмотря на легкую облачность, было довольно тепло. Пять кварталов до отеля придется отмахать пешком. Такси теперь — непозволительная роскошь, когда еще утрясутся дела с финансами.

— Мистер Маккэндлс? Гриффен Маккэндлс! Заморгав от удивления и солнечного света, Гриффен перевел взгляд на того, кто его окликнул.

Мужчины, двое. Говорил, правда, только один. С виду обычные люди. Прошли бы на улице мимо, и не заметил. Гриффен присмотрелся: у обоих схожий взгляд и выправка. Невзирая на цивильные костюмы, либо военные, либо полиция.

— Да? Чем могу быть полезен? — сказал Гриффен, переводя взгляд то на одного, то на другого.

На мгновение ему привиделись герои фильма «Люди в черном», но он стряхнул навязчивый образ. По крайней мере их костюмы были не черного цвета, а серого, и никто не носил солнцезащитные очки. Определенно переговоры с дядей впечатлили его несколько сильнее, чем он предполагал.

— Кое-кто хотел бы перекинуться с тобой парой слов, если есть свободная минутка.

Говоривший отступил на шаг и жестом пригласил Гриффена пройти к лимузину, который стоял у обочины. Напарник сделал движение вбок, перекрывая тротуар и зажимая мальчишку в надежное кольцо.

Гриффен быстро огляделся по сторонам. Никто из пешеходов, казалось, не заметил, что происходит нечто странное. Возможно, такое в этом городе в порядке вещей.

Он решил, что ничего более странного, чем его дядя, быть уже не может, однако лезть в машину незнакомца что-то не хотелось. Если только, конечно, это не манера вербовки в ЦРУ. Гриффен повернулся так, словно решил протолкнуться через эскорт, и тут же почувствовал на плече железную хватку тяжелой руки.

— Вынужден настаивать, мистер Маккэндлс, — сказал человек и поднажал на плечо.

Мальчишка чуть не вскрикнул от боли — ну и силища! Вот и верь после этого байкам дяди о толстой шкуре. Казалось, плечевой сустав вот-вот сотрется в порошок. Конечно, Гриффен тут же нехотя признал, что, пожалуй, зря грешит на кожу.

Дернув плечом, он попытался скинуть руку. Попытался, да не вышло. Мужчина кивнул на дверцу лимузина, сжал плечо еще раз и слегка подтолкнул к машине.

Гриффен выпрямился и, стараясь сохранить достоинство, подошел к лимузину. Задняя дверца приветливо распахнулась. Не сбавляя ход, он шагнул в освежающий интерьер и утонул в ближайшем кресле.

— Мистер Маккэндлс. Вы очень любезны, что согласились побеседовать со мной. — Сердечный, резонирующий голос доносился из глубины салона. — Едва ли у нас была возможность пообщаться ранее.

Гриффен удивился настолько, что едва заметил, как оба костюма влезли следом и захлопнули дверь прежде, чем лимузин тронулся с места. Он не очень-то следил за новостями и политикой, но, чтобы не узнать говорившего, жить надо было в бочке.

— Сенатор Лэнгли! — Гриффен почтительно склонил голову. — Встреча с вами, сэр, — большая честь.

— А, так ты знаешь, кто я. — Мужчина просиял, сверкнув той улыбкой, что ловят телекамеры и обожают газетчики.

— Да как не знать, учитывая вашу головокружительную карьеру, — ответил Гриффен. — Право же, удивлен, что вы знаете… или интересуетесь, кто я такой.

— С вашей семьей я знаком давно. — Сенатор небрежно махнул рукой. — Между прочим, поздравляю с окончанием университета.

— Спасибо, — кивнул Гриффен. — Так о чем же вы хотели со мной поговорить?

— Ничего особенного, скорее любопытство, — ответил Лэнгли. — Слышал, ты сегодня встречался с дядей? Хотел вот узнать, на чем сошлись.

Гриффен не мог решить, что невероятнее: мысль о том, что сенатору известен каждый его шаг, или то, что Лэнгли черт-те сколько просидел в лимузине рядом с офисом Малкольма, чтобы спросить, чем закончилась беседа?

— Думаю, нашли общий язык, — осторожно сказал он. — Видите ли, так серьезно, с глазу на глаз, мы еще не говорили. Вряд ли дяде нужен был «эскорт», чтобы сопровождать меня на встречу.

— Да, да, — нетерпеливо бросил сенатор, подавшись вперед и пропуская мимо ушей шпильку Гриффена. — Я хотел бы знать, подписал ты с ним контракт или нет.

Ну, это уж слишком! Гриффену захотелось поставить точку в дискуссии.

— Нет, не подписал, — ответил он. — Если честно, то стало не по себе. Выяснилось, что у дяди Малкольма сильно хромает логика.

Лэнгли откинулся в кресле и уставился на Гриффена.

— Хромает логика? — эхом повторил сенатор. Затем улыбка оживила его лицо. — О, понятно. Ты имеешь в виду драконов.

Гриффен нахмурился. Что они, с ума все посходили?

— Думаю… да, — выдавил он. — Очень прошу, только не говорите мне, что вы тоже дракон. Хватит о них на сегодня… и на всю оставшуюся жизнь, пожалуй.

Сенатор моргнул, явно испугавшись.

— Я? Нет, я не дракон. Однако часть крупных заказчиков, чьи интересы я представляю — да. Они крайне заинтересованы в…

— Сенатор, — подал голос один из телохранителей.

Как он ухитрился сразу — и предостеречь, и сделать выговор? Единственным словом. Гриффен спешно пересмотрел свой взгляд на отношения между сенатором и его охраной.

— Что ж, чем меньше об этом, тем лучше, — зачастил сенатор. — На пользу нам обоим.

— Простите, не понял? — пробормотал Гриффен, совершенно растерявшись.

— Ничего, это я так. — Лэнгли улыбнулся, обретая прежнее спокойствие. — Значит, Мэлу от ворот поворот?

— Ну, на самом деле я сказал, что подумаю, — отозвался Гриффен. — Хотя, должен признать, не вижу, как нам работать вместе.

— Значит, на вершину в одиночку? Думаю, поступил ты мудро. Возможно, храбро до безрассудства, но тем не менее мудро. Что ж, на мой взгляд, я получил ответы на свои вопросы. Не хочу больше отнимать у тебя драгоценное время. Кстати: вот, по-моему, и твой отель.

Лимузин мягко подрулил к тротуару перед гостиницей Гриффена.

Мальчишке не терпелось задать сенатору и парочку своих вопросов, но было ясно, что разговор окончен.

— Он самый. Просто здорово, сэр, что я встретился с вами, — сказал Гриффен, берясь за дверную ручку.

— Одну минуту, Гриффен… если тебя можно называть по имени, — окликнул Лэнгли. — Дружеский совет напоследок. Привыкай к разговорам о драконах. Они не исчезнут только потому, что ты в них не веришь.

Гриффен был уже в двух шагах от входа в отель, когда ему пришло на ум, что сенатор никогда не спрашивал, где он живет. Знал и так.

Он бросил взгляд по улице вслед машине.

Через полквартала лимузин остановился. Дверца открылась, один из «телохранителей» выбрался наружу и встал рядом с авто. И хотя он пристально не смотрел на Гриффена, но для тех, кто умеет «читать» людей, его поза была раскрытой книгой. Поза намеренная, от которой веяло опасностью. Не исключено, смертоносной. Постояв, человек сунул голову в салон, явно с кем-то совещаясь. Затем выпрямился, долгим взглядом ощупал Гриффена и скрылся в лимузине, который тут же тронулся с места.

Несмотря на теплый день, Гриффена внезапно пробил озноб. Будто он только что соприкоснулся с невидимой, но более не неведомой угрозой.

ГЛАВА 4

Май смотрелась куколкой и пожирала пищу, как людоед.

Американка во втором или третьем поколении, она и вела себя, и одевалась чисто по-американски. Тем не менее азиатские предки снабдили ее генами настолько сильными, что девушка вполне могла сыграть роли в «Песне цветочного барабана» или «Мире Сюзи Вонг». Май, со спортивной, миниатюрной фигуркой, какая бывает обычно у гимнастов или танцоров, излучала энергию, способную оживить целый городской квартал. Окружавшая ее аура, сложная и богатая, выводила из комы продавцов бутиков и заставляла метрдотеля звездного ресторана вытягиваться в струнку.

Гриффен любил ее общество, даже наслаждался им — хотя бы потому, что, спрятав искренний и простодушный вид в тень величественной осанки Май, мог отдохнуть как следует. Никто на него не смотрел. Вот и сейчас его забавлял безграничный энтузиазм, с которым она уничтожала целого омара.

— Что, милый?

Внезапный вопрос вывел его из задумчивости.

— Прости, не понял? — встрепенулся он, застигнутый врасплох.

— Ты смотрел на меня так потешно, — сказала она. — Опять мой носик в чем-то испачкан?

— Не сейчас, — улыбнувшись, ответил Гриффен. — Я пытался понять: если в такую малышку влезает столько еды, то почему нет ни грамма лишнего веса?

— Я человек с высокой энергетикой, все лишние калории сжигаются, — ответила она, небрежно махнув вилкой с изрядным куском омара. — Знаешь, что-то вроде колибри. Если не буду ежедневно съедать по двойному весу тела, просто сморщусь и умру.

— Да уж, конечно, — усмехнулся Гриффен, наблюдая, как омар исчезает в пучине крохотного рта.

— Мало ешь, — заметила она, победно извлекая из-под панциря очередной кусочек омара. — Что-то тревожит?

— Абсолютно ничего, если не считать, что нет ни работы, ни ближайших планов на будущее, — скривился Гриффен.

— Я же говорила тебе — не волнуйся, — пожурила Май, окуная добычу в чашку с топленым маслом. — Уверена, мой папуля что-нибудь да подберет. У него навалом всяких фирм, где работают мириады людей. Если сам не пристроит твои таланты, то просто обязан знать того, кто это сделает.

— И что это за таланты, скажите на милость?

— Не знаю. Может, он сумеет устроить тебя мужчиной-гейшей для скучающих домохозяек, — ответила она и непристойно подмигнула.

Гриффен громко рассмеялся.

— Ладно, сдаюсь. Твоя взяла. — Он поднял руки. — Рядом с тобой невозможно хандрить. Расскажи мне об отце. Что он собой представляет, в общих чертах?

— Да обычный гонконгский бизнесмен, — сказала Май, снова набрасываясь на еду. — Неустанно ищет, на чем бы еще сделать деньги. Может, старомоден и консервативен, но по-прежнему знает толк в развлечениях. Во всяком случае, можешь не переживать, что папуля станет морочить тебе голову драконами.

Гриффен застыл, пристально глядя на Май.

— Ты к чему это сказала? — осторожно спросил он.

— Не ты ли уверял, что из-за этого не сможешь работать с чокнутым дядей?

— Ничего подобного. Да, ему втемяшилось, что он получеловек, существо высшей расы, но про драконов я ничего не говорил.

— Конечно, говорил, — настойчиво повторила Май. — Более того, он пытался убедить тебя, что и вы с сестрой — тоже драконы.

— Нет, — уперся Гриффен. — Если уж на то пошло, я взял себе за правило не пользоваться этим словом. Идея настолько сумасбродная, что даже думать не хочется.

— Ну и что? — пожала плечами Май. — Может, ты все так описывал, что мне представился дракон. Какая разница?

— Но почему именно это слово? — насел Гриффен. — Ведь у меня, когда я думаю о сумасшедших, не возникают тут же мысли о драконах! По крайней мере до сих пор не замечал.

— Послушан. Мы отклоняемся от темы, — твердо сказала Май. — Лучше давай-ка прямо сейчас разберемся с работой.

Она бросила на стол салфетку и встала, выуживая мобильник из наплечной сумки.

— Сейчас выйду из ресторана и позвоню папуле. Объясню ему подробно, что к чему, и он подкинет нужный вариант. Будет что торжественно отметить, а не спорить о твоем полоумном дядюшке.

Гриффен начал вежливо вставать из-за стола, но Май была уже далеко, величаво проплывая между столиками. Он снова сел и мрачно уставился на почти нетронутый обед.

Что с ним происходит? Почему он забивает себе голову подобной ерундой? Раньше ему не приходилось сталкиваться с дядей Малкольмом так близко. Ну, зациклился человек на драконах… и что? Какое это имеет значение?

И все-таки. Он был уверен, что, рассказывая Май о встрече, не упоминал о драконах. Ее обмолвка не выглядела «случайным экспромтом», как она пыталась это представить. Откуда Май знать о драконьих делах? Если только…

Гриффен покачал головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.

Еще раз, по новой. Он не верит в то, что наговорил ему дядя за одну минуту. Так ведь? Конечно, его смутила явная осведомленность сенатора и вера того в драконов, но сам-то он ни капельки не верит!

Что там дядя Малкольм плел про Восточных драконов? Что они сторонились Европейских собратьев и их потомков, но, были подозрения, тайно следили за деятельностью Западных драконов?

Вот, пожалуйста, глупее не придумаешь. Мифы о «желтой угрозе» канули в прошлое вместе с Фу Манчи.[2] И потом, Май — американка. Так же, как и Гриффен.

Он поймал себя на том, что не отрываясь смотрит в тарелку Май на растерзанного омара. Вот это действительно необычно. Уж если та взялась за вилку, то ничто не могло ее прервать… разве что ядерная атака. Но и тогда бы она попросила мешочек, чтобы забрать домой остатки трапезы. Правда, когда он начал допытываться у нее о драконьих…

Внезапно Гриффена охватило беспокойство. Он встал из-за стола и пошел на розыски партнерши.

Однако по дороге его перехватил официант.

— Чем могу быть полезен, сэр?

Гриффен вдруг понял, что со стороны все выглядит так, будто он пытается слинять, не расплатившись.

— Спасибо, все отлично. — Он улыбнулся. — Просто решил узнать, как там телефонный разговор моей подружки.

— Телефонный разговор?

— Да. Она вышла из ресторана, чтобы сигнал на мобильнике был получше.

Официант нахмурился.

— Хм-м… Боюсь, вы что-то недопоняли, — нерешительно сказал он. — Та девушка, с которой вы обедали, уехала. Я и сам немного удивился, ведь она не выглядела расстроенной или больной. Тем не менее я видел, как она поймала на улице такси.

ГЛАВА 5

В номере отеля, куда вернулся Гриффен, Май не оказалось. Пропали также ее сумки и одежда. По тому, как Май собиралась на прогулки раньше, он знал, что до мировых рекордов в расторопности ей далеко. Выходит, что-то очень важное заставило ее вернуться, сложить вещи и покинуть гостиницу раньше, чем он раскусит ее уловку.

Облегчения Гриффену это не принесло. Искусный, казалось бы, маневр с целью найти местечко потеплее обернулся самым кошмарным днем в его жизни.

Сначала дядя Малкольм вместо того, чтобы предложить работу, вылил на него ушат чепухи о драконах. Затем — разговор с сенатором и его телохранителями, которые ими вовсе не были. Мало того. Оказывается, его подружка Май не только знала о драконах, но и куда-то скрылась, не пожелав отвечать на вопросы.

Возможно, ему следовало отнестись к дяде Мэлу всерьез… или хотя бы слушать не вполуха.

Что же он там говорил о драконах?

Живут долго, почти не болеют, легко залечивают раны. Значит, если что, он мог спокойно напасть на охранников? Вряд ли. Иммунитет и неуязвимость — разные вещи. И потом. Что, если они сами драконы? Такая схватка добром не кончится.

Гриффен прервал ход мысли. Никак, готов принять иллюзии Малкольма за чистую монету? Или выбор столь невелик, что впору отчаяться? Он уже сомневался, мягко упрекая себя за то, что напугал подружку. Да и кто не сбежит после такой беседы!

Контроль над животными. Что-то там про контроль над животными. Ну, если это правда… то вроде бы все ясно. Осталось только попробовать. Увы, но животные в номере не водились. Более того, что-то его не тянуло идти за подопытными на улицу. Интересно, а не действует ли контроль на людей с умишком послабее… Ну, на тех, в ком не течет драконья кровь? Может, Малкольм специально упомянул, что драконы харизматичны и способны влиять на людей сверх всякой меры? Может, это лишь другая форма контроля над животными?

Несмотря на сумбур в голове, Гриффен улыбнулся. «Это не те дроиды, которых мы ищем. Проезжайте!»[3] Нет. Слишком неразумно, чтобы принимать всерьез. Чем он в точности и занимается. Разве не так?

Гриффен мерил скромные апартаменты шагами: от окна (с видом на вентиляционную шахту) до двери в ванную и обратно. Бесцельно слоняясь по комнате, он обнаружил, что ему хочется если не курить, то хотя бы чем-то занять руки. Как игрок в покер, Гриффен эту привычку никогда не усугублял. Просто закурить сигарету — и то слишком много подсказок. Сам успешно «прочитывал» соперников. С другой стороны, если Малкольм не врал, то перспектива получить рак легких беспокоила сейчас меньше всего.

Он заставил себя остановиться и прислонился лбом к стене. Холод штукатурки не утихомирил головную боль. Это уже слишком. Драконы! Он с умным видом рассуждает о характерны:; признаках драконов! Мысли путались до полного абсурда, сердце стучало так, что звенело в ушах. Ладно бы только дядя… и даже сенатор… хотя от последнего отмахнуться сложнее. А как же Май, которая оставила его так? Мгновенно, без колебаний. Словно он пустое место.

Или угроза.

Дракон?

Что там еще? Обостренные чувства. Хоть что-то, о чем Гриффен знает не понаслышке. Конечно, до сегодняшнего дня он полагал, что наблюдательность, как у него, есть у всех. Только другие никогда ею не пользуются и не развивают. Возможно, этим он и отличается от остальных.

Отлепившись от стены, Гриффен постоял, пытаясь успокоиться. Он рассеял внимание и мысленно расширил границы восприятия, чтобы «прочувствовать» обстановку в отеле. Если получится, значит, он спокоен. Это было так легко и…

Кто-то стоял за дверью его номера!

Гриффен вслушался, уловив малейшие звуки дыхания и шелест одежды в коридоре. Более того, эти звуки не проходили мимо! Обосновались прямо под дверью.

Первое, что пришло на ум, — Май! Однако он быстро отверг догадку. Та бы просто достала ключ из сумочки и вошла. Вконце концов, постучала бы. И «слышалась» ему не Май. Кто-то другой. И этот кто-то очень старался действовать бесшумно.

Гриффен даже не рассматривал возможность, что некий постоялец силится вспомнить, в каком номере живет. Учитывая все странные события за день, случайностью тут не пахло.

Нет, кто-то определенно пытается его прощупать. Но кто же? Кто еще, кроме Май, может знать, где он живет? Малкольм об этом никогда не спрашивал. Сенатор! Или, точнее, два якобы телохранителя.

Или все гораздо хуже? Гриффен вдруг понял, что знает только троих, кто, похоже, следит за ним. Сколько еще остаются в тени? Да и знать бы он не знал о сенаторе, если бы его силком не усадили в лимузин. Не другая ли сторона заинтересована в новом драконе? Очередная попытка заручиться его поддержкой?

Или один из тех, кто считает, что вербовка — слишком рискованное дело?

Воображение вмиг нарисовало Гриффену темный силуэт с револьвером в руке. А может, просто — зубы и огненное дыхание? Внезапно его обуял ужас вперемешку с ненавистью. Он разрывался между страхом открыть дверь и жгучим желанием встретиться лицом к лицу с незнакомцем, чтобы раз и навсегда снять все вопросы.

Еще секунда — и, как бурная река после прорыва плотины, его напряженные чувства внезапно успокоились.

Незнакомец отошел от двери.

Пока Гриффен соображал, что делать, и взвешивал плюсы и минусы вариантов, чувства по-прежнему «преследовали» непрошеного гостя.

Кто бы это ни был, он уходил. Угроза, реальная или мнимая, миновала. Тело Гриффена постепенно расслаблялось.

Подойдя к двери, он первым делом лег на пол и заглянул в щелку, откуда пробивалась полоска света. Ничего. Приоткрыв дверь, он осторожно глянул одним глазком, затем смело высунул голову наружу. Коридор был пуст. Таинственный незнакомец испарился.

Захлопнув дверь, Гриффен укрепил ее противовзломной стойкой и щелкнул «ночным замком» с дополнительным ригелем. Рука слегка тряслась — какое уж там спокойствие. В эту минуту он даже не пытался делать вид, что не напуган.

Повернувшись, Гриффен задел что-то ногой. На полу лежал клочок бумаги, возможно, записка или реклама, которую просунули под дверь. Он почувствовал облегчение. Так вот зачем незнакомец подходил к его номеру!

Нагнувшись, он поднял бумажку. Хм-м. Карта Таро… точнее, «Рыцарь Мечей». Видно, из маленькой колоды, поскольку размер карты был не больше визитки. Никакого послания или надписи она не содержала.

Гриффен нахмурился, разглядывая карту. Вместо ответа — новая загадка.

В тишине комнаты пожарной сиреной затрезвонил телефон.

Гриффен собрал нервы в кулак, отодрав их от потолка, в который они вцепились коготками котенка, и подошел к телефону. В дюйме от трубки рука замерла. Ничего хорошего звонок не предвещал… если только это не Май.

Кляня себя за нерешительность, он снял трубку.

— Алло?

На другом конце возникла заминка.

— Гриффен? Ты один?

Когда мальчишка услышал знакомый голос, у него отлегло от сердца.

— Привет, дядя Мэл. Да, один. Что-то случилось?

— Хотел тебя предупредить, — ответил дядя. — С тех пор как мы поговорили, многое изменилось.

— А именно?

— Часть драконьих группировок, о которых я упоминал, прознала о том, что ты в городе.

— Тоже мне новость, — саркастически усмехнулся Гриффен. — С одними я уже повстречался.

— Что произошло?

Гриффен поведал о встрече с сенатором, не забыв о подозрительной парочке охранников. Он вдруг заметил, что дико размахивает руками и ходит взад-вперед с телефонной трубкой. Здесь, в номере гостиницы, в полном одиночестве, он мог позволить себе раскрепоститься, хотя был уверен, что голос все же выдает волнение.

В трубке воцарилась тишина.

— Хорошего мало, — резюмировал дядя.

— Хуже того, — добавил Гриффен. — Совсем недавно кто-то стоял рядом с номером, в коридоре. Сейчас ушли, но у меня до сих пор мурашки по телу. Оставили визитную карточку. Сунули под дверь карту Таро, «Рыцаря Мечей».

— «Рыцаря Мечей»? — Голос Малкольма вдруг сорвался. — Ничего не путаешь?

— Карта у меня в руке, — заверил Гриффен. — А в чем дело? Что все это значит?

— Извини, но объяснять не имею права, — отрезал дядя. — Это будет выглядеть, как прямое вмешательство. Даже говорить с тобой сейчас небезопасно, Гриффен, но родня есть родня. Только и могу, что предупредить тебя: беги оттуда! Прямо сейчас. Не тяни до утра. Чем быстрее, тем лучше.

— Но куда? — потрясенно спросил Гриффен, беспомощно взглянув на выход, затем на окно и даже на дверь в ванную.

— Не знаю. Даже если что придумаешь, мне об этом — ни слова. То, о чем я не знаю, из меня им не вытащить. Удачи!

Гриффен открыл было рот, но тут же осознал, что беседует с гудком.

Положив трубку, он взялся собирать нехитрый скарб в дорогу. По крайней мере дядя убедил его, что надо убираться из гостиницы, затем из города — и как можно быстрее… сию же минуту.

Что до планов, куда податься, то университетский городок в них не значился. Про часть вещей, которые там остались, можно смело забыть. Нет, Гриффен думал о том, что действительно дорого его сердцу. О сестре. В школе Валери сейчас шли занятия, и он хотел с ней переговорить. Мириться с тем, что заявил дядя Малкольм, Гриффен не собирался. Что значит: «У драконов на нее другие виды»?

ГЛАВА 6

Гриффен ехал по скоростной автостраде, над горизонтом слева поднималось утреннее солнце. Он заметил, что ни чуточки не устал, хоть и провел всю ночь, не смыкая глаз. Лишь дважды ему пришлось остановиться для дозаправки и ненадолго заскочить в сетевой ресторанчик «Вафл хаус», чтобы вытянуть ноги и слегка перекусить. За рулем он сидел уже без малого десять часов и чувствовал себя так же бодро, как и в начале пути.

Интересно, не те ли это якобы «способности драконов», о которых распространялся Малкольм? Гриффен поймал себя на этой мысли и вытеснил ее из головы. Обещания надо выполнять. Пока не встретится с сестрой, никаких драконов. И потом, скорее ему было просто в кайф вести машину.

Рядом с ним, как обычно — вкрадчиво, хищником — притормозил патрульный, окинул его взглядом и плавно ушел вперед.

Гриффен ни удивился, ни встревожился. За всю дорогу это случилось уже в третий или четвертый раз. Он знал, что держит скоростной режим (торопиться особо некуда), и свыкся с тем, что внимание привлекает прежде всего машина.

У него был старенький «санбим-тайгер» фирменного темно-зеленого цвета, с черными верхом и отделкой салона. Лишь немногие узнавали по кузову ту же машину, на которой гонял Максвелл Смарт в начальных титрах старого телесериала «Напряги извилины». Только Макс водил не «тайгер», а «санбим алпайн». Разве что фанаты гоночных авто понимали разницу, да и те наперечет.

«Алпайн» был небольшим, двухместным, с четырехцилиндровым двигателем. Для «тайгера» использовали тот же корпус, но под капот втиснули фордовский мотор V8. В сущности, получилась конфетка-драже на колесах, с тонкой оболочкой и мощным двигателем внутри, для которой сто двадцать миль в час — далеко не предел.

Для Гриффена эта машина была любовью с первого взгляда, хотя даже сейчас, вспоминая, как она ему досталась, он испытывал угрызения совести.

В сотый раз он повторял себе, что не заслуживает упрека. Парень, хозяин «тайгера», был совершеннолетним, и никто не приставлял к его виску заряженный револьвер, когда он соглашался играть в покер по высокой ставке. Кто ж виноват, что тот упорно настаивал продолжать игру, пока не оказался по уши в дерьме? Никто не мухлевал, и причин корить себя за выигрыш у Гриффена не было.

Сейчас, вспоминая тот вечер, Гриффен опять заметил, что недовольно качает головой. Испытывая тягу к оправданиям, он почему-то забывал подробности той истории. Даже не важно, честная была игра или нет. Зачем вообще этот малый полез туда, куда не следует? Возможно, он удачно играл в покер среди студентов, но в тот вечер явно себя переоценил. Сел за карточный стол только потому, что ему польстило приглашение Гриффена. И даже после парень мог бы «соскочить», однако Гриффен его нахваливал и поощрял, ссужая деньги, чтобы удержать в игре, пока «удача не повернется лицом». Когда за полночь подвели итоги, стало ясно, что вернуть долг парню не судьба. Вот тогда-то Гриффен и предложил порвать все расписки и доплатить еще пять тысяч — в обмен на машину.

Гриффен по-прежнему чувствовал себя неловко. Конечно, это был не последний случай, когда в корыстных целях он использовал умение играть и разбираться в людях, однако самый вопиющий. Просто — получить, что хочется. Совесть его мучила, однако не настолько, чтобы вернуть машину. Игрушка, которой он дал имя «Гоблин», была его отрадой и предметом гордости. Гриффен завоевал с ней немало призов в джимканах, любительских гонках по фигурному вождению на время.

Впереди, на медленной полосе, друг за другом тащились два грузовика. Не снижая скорости, Гриффен вывернул на полосу обгона.

Поравнявшись с ведущим грузовиком, он взглянул на водителя, собираясь вежливо кивнуть — дорожный этикет никто не отменял. Вместо ответного взгляда водитель ударил по газам, не пропуская его вперед.

Гриффен бросил беспокойный взгляд в зеркало заднего вида, надеясь пристроиться вслед внезапно ожившему грузовику. Однако второй грузовик уже сменил полосу и плотно сидел на заднем бампере «Гоблина».

В голове у Гриффена прозвенел тревожный звоночек. Намеренно или нет, два грузовика взяли его в «коробочку», прижимая к грунтовой обочине.

Отпуская потихоньку педаль газа, он слегка нажал на тормоз — посигналить задними фарами второму водителю, что хочет сбросить скорость и вернуться на прежнюю полосу.

Нет чтобы уступить — грузовик вдруг ускорился и протаранил задний бампер «Гоблина», заставляя того прибавить ходу. Грузовик сбоку не остался в стороне и тоже увеличил скорость, подобравшись так, что левые колеса пересекали разделительную линию.

Теперь Гриффен был предельно бдителен и, мало сказать, напуган. Что задумали эти шутники? Хорошо еще, что впереди свободная дорога…

Он заметил плавный поворот направо менее чем через милю. Если ничего не предпринять, два грузовика могут просто отправить его в кювет на разделительной полосе автострады.

На мгновение Гриффену захотелось вдавить педаль газа до упора и попытаться уйти в отрыв. Однако он передумал. Кто его знает, что у тех двоих под капотами? Если не обгонит, то войдет в поворот с еще большей скоростью.

Конечно, была и другая возможность.

Выкрутив руль налево, он въехал на грунтовую обочину и одновременно выжал педали тормоза и сцепления.

«Тайгер» завилял и вскоре встал как вкопанный. Два грузовика промчались мимо, не снижая скорости.

Сердце стучало бешено. Гриффен видел, как они притормозили и снова выстроились друг за другом.

Кажется, все… Опасность миновала, и можно было отсидеться, пока грузовики не исчезнут из виду. Или поискать съезд с дороги, если так и будут маячить, держа дистанцию.

Вместо этого сквозь красную пелену, застилающую глаза, Гриффен бросил им взгляд вдогонку.

— Значит, поиграть со мной хотите? — громко сказал он.

Переключив рычаг передач на малую скорость, Гриффен отпустил сцепление и нажал педаль газа. Ревя мотором и поднимая фонтанчики пыли, «тайгер» выбрался обратно на полотно автострады.

Вскоре он нагнал грузовики. Сейчас они тянулись, как и прежде — друг за другом, по медленной полосе.

Сбросив скорость, Гриффен пристроился за ними, создавая «паровозик» из трех машин. По крайней мере это заставит их понервничать. Глядишь, и не выдержат.

Долго ждать не пришлось.

Изучая противников на досуге, он заметил то, на что не обратил внимания раньше. Оба водителя были оснащены любительскими радиопередатчиками и переговаривались между собой, следя за Гриффеном в зеркала заднего вида.

Они явно условились: дружно сбросили скорость, ожидая, не попадется ли Гриффен в старую ловушку, пытаясь их обогнать.

Ага, сейчас! Он последовал их примеру, держа дистанцию в десять футов.

Головной грузовик свернул на скоростную полосу и начал сдавать назад, хотя приятель тормозить не стал. Еще немного, и Гриффен опять бы угодил в «коробочку», с грузовиками впереди и сбоку, прижимаясь к обочине.

На этот раз их ждал сюрприз. Не тормозя, Гриффен свернул на грунт и нагнал грузовик перед ним. На мгновение «тайгер» попал в участок обзора, закрытый от обоих водителей: ближний не видел его справа, а дальнему грузовику мешал приятель.

Смутившись, ведомый водитель вытянул шею, силясь определить, где же Гриффен, а ведущий быстро притормозил, чтобы захлопнуть капкан.

Жестко усмехнувшись, Гриффен сбросил передачу и вдавил педаль акселератора. «Гоблин» отозвался мощным рыком и стремительно проскочил соседний грузовик по обочине. Испугавшись, водитель мгновенно отшатнулся в кабину, затем дал полный газ и взял вправо, пытаясь сбросить Гриффена в кювет.

Слишком поздно. Фордовский мотор V8 работал на полных оборотах. «Тайгер» проскользнул мимо грузовика, и Гриффен вырулил на автостраду.

Глянув в зеркало заднего вида, он вдруг увидел только одного преследователя.

Не ожидая от Гриффена такой прыти, грузовик, пытавшийся спихнуть его в кювет, угодил туда сам. Капот был открыт, передние колеса увязли в грязи, свернутые набок под неестественным углом.

Оставался второй — и последний.

Грузовик на дороге, как бы в замешательстве, моментально сбросил скорость. Затем снова взревел и ринулся вперед. Имея преимущество в скорости, Гриффен мог легко уйти в отрыв, но кровь еще бурлила в жилах. Злость и адреналин подтолкнули его к безрассудству.

Гриффен и сам теперь не знал, что творил сгоряча. Какой уж там план… Только шальная мысль показать язык противнику, прежде чем оставить того позади в пыльном облаке.

Он позволил грузовику начать обгон, не давая спихнуть себя с дороги. Затем обернулся, ища глазами лицо водителя за окном.

Лицо нашел, пройдясь взглядом по длинному стволу дробовика.

Потрясенный Гриффен, от испуга рванув баранку, чуть не вылетел с трассы. Если бы не этот невольный рывок… Он уберег машину по меньшей мере от повреждений, а то и от полной катастрофы. Мотор взревел, заглушая грохот выстрела, и заряд прошел мимо. «Гоблин» летел по дороге, далеко обогнав нападавшего. В зеркале заднего вида охваченный паникой Гриффен видел, как грузовик замедляет ход и, на границе обзора, разворачивается, пересекая разметку. Видно, отправился спасать напарника.

Гриффен продолжал путь на куда более разумной скорости. Ладони сжимали руль так, что побелели костяшки пальцев. В ушах молоточком стучала кровь.

Когда пульс медленно пришел в норму, Гриффен изумился, оценивая свои недавние подвиги. С конца шестидесятых годов, когда трещавшие по швам автомобильные концерны побуждали обозленных работников, уволенных с конвейера, мстить, выбивая импортные машины с 94-й трассы, обстановка в Мичигане заметно успокоилась. Однако такие инциденты случались даже в наши дни. Эка невидаль. Гриффен сам пережил целых три покушения на «Гоблина». Тогда он ускользал от начальной атаки и, потрясенный, сворачивал с дороги на ближайшем выезде. Довольный, что остался цел и невредим.

Гриффен никогда не испытывал желания мстить… контратаковать, как сейчас. Почти роковая ошибка. Да, не мог он знать, насколько враждебно были настроены водители грузовиков, но зачем же так опрометчиво, без ясного плана действий, уступать свое лидерство? Внезапная смена поведения и озадачивала, и беспокоила.

Что тревожило даже больше, чем выстрел, так это резкий всплеск первобытного восторга, когда сработал начальный замысел, и Гриффен увидел противника в кювете.

Лишь съехав с автострады, чтобы заправить бак, он заметил, что круглый руль немного погнулся.

ГЛАВА 7

Подъезжая к дому, где живет сестра, Гриффен наблюдал, как она идет впереди машины по тротуару — очевидно, в ту же сторону. Ее зад он узнает в любой толпе.

Не сказать, чтобы все остальное было заурядным. Гриффен, как брат, никогда за ней не ухлестывал, но это вовсе не значило, что он не замечал выдающихся форм Валери.

Высокая, за метр восемьдесят. Только слишком широкие плечи и полноватое лицо не позволяли считать сестру классической моделью с журнальной обложки. Однако пышный бюст и бесконечно длинные ноги легко привлекали внимание мужчин, хотела она того или нет. Легкий, уверенный шаг и грация настоящей спортсменки. Да она ею и была! В то время как Май напоминала Гриффену куклу, Валери пробуждала в нем мысли о пантере… или о крайнем нападающем футбольной лиги — после удачной операции по смене пола.

Нечего и говорить, что белокурые волосы заставляли его думать скорее не о Валери, а о Валькирии. Особенно когда она заплетала их в косы.

Гриффен проехал мимо сестры и подрулил к тротуару. Выйдя, облокотился на машину и стал ждать.

Валери обнаружила его метров за десять и ускорила шаг.

— Привет, братец! — крикнула она. — Что ты здесь делаешь?

На полной скорости она сгребла его в охапку — так, что чуть не хрустнули косточки! — и Гриффен оказался в воздухе.

— Вал… Я… ПЕРЕСТАНЬ! — еле выдохнул он.

Вырвавшись из ее объятий, Гриффен попытался незаметно успокоиться и отдышаться. После приветствий сестры ему всегда казалось, что он знает, на кого был в детстве похож Годзилла.

— Привет, несносный ребенок, — наконец сказал он. — Вижу, все еще тренируешься.

— Боже, Шулер. Что случилось с «Гоблином»? Валери пристально вглядывалась в последствия недавней гонки. Сам-то Гриффен на машину старался не смотреть и сейчас почувствовал себя неуютно.

— Парочка ребят на грузовиках решили усомниться в том, что я имею право пользоваться их дорогой, — быстро произнес он. — Расскажу в другое время. А сейчас нам надо поговорить.

— Да ну? И какие неприятности нашел себе на этот раз, Старший Брат?

Вместо мгновенного ответа Гриффен внимательно проследил за взмахом ее руки.

— Что касается проблем, Вал, — заметил он, — не будет ли неучтиво с моей стороны указать на то, что ты поранена?

Валери коротко взглянула на руку и, прежде чем ответить, слизнула подсыхающую кровь с костяшек пальцев. Как животное.

— Ерунда, — беспечно бросила она. — Всего-навсего один «качок», который не понимает слова «нет».

— Неисправима, — изрек Гриффен, укоризненно кивая головой.

— Ты мне зубы не заговаривай, — с нажимом сказала сестра. — Что привело тебя ко мне… тем более, еще не вечер?

Прежде чем ответить, Гриффен бросил взгляд по сторонам.

— Сначала давай найдем место, где нам никто не помешает. Только не у тебя, если возможно. Разговор будет долгим.

Прошло больше часа и было выпито немало чашечек кофе, прежде чем на одной из студенческих тусовочных квартир Гриффен закончил пересказ того, что слышал (и даже испытал) после встречи с дядей.

Валери откинулась в кресле и отхлебнула чуть теплого напитка.

— Ха! — наконец воскликнула она. — Давненько не слышала ничего фантастичнее. И что же нам делать?

— Если честно, то не знаю, — ответил Гриффен. — Все пытаюсь понять, стоит ли этому верить вообще.

— А какая разница? — Сестра пожала печами.

— Что значит «какая разница»? — резко отозвался он. — Либо надо мир переосмыслить, либо люди, а их немало, включая дядюшку, просто свихнулись.

— Все же повторю: какая разница? — Валери выпрямилась. — Есть драконы на самом деле или нет, видимо, хватает тех, кто в них верит. Что уже изменило наш мир. Если нас пытаются запугать и даже убить, то неужели так важно, правы эти люди или ошибаются? Мы обязаны решить, что делать дальше.

— Знаешь, Вал, именно потому я и хотел обговорить все с тобой. — Гриффен улыбнулся. — Ты всегда смотришь в корень, отметая всякий вздор. Конечно, ты права.

— Ну и что мы будем делать?

До Гриффена, хоть и пропустил он поначалу интонацию сестры, наконец дошло.

— Что значит «мы»? — заметил он. — Охотятся только за мной. Я лишь хотел узнать твое мнение и предупредить.

— Разве это не касается нас обоих? — упрямо повторила Валери. — Во-первых, я не намерена бросать тебя на произвол судьбы. Во-вторых, если со временем преследовать будут и меня, гораздо легче защищаться вместе. И потом, что еще за «другие виды на Валери»? Такая роль мне явно не по вкусу. Если они считают, что будут использовать меня как племенную особь, лучше бы им сразу передумать.

— А как же школа? Ты не можешь вот так взять все бросить и уехать.

— Почему нет? — возразила она. — Семестр почти закончился, оценки вполне достойные, и концовку можно пропустить без особых последствий. Все равно, разве тут сосредоточишься, когда словно меч завис над нашими головами?

— Вал, послушай…

— Нет, это ты послушай! — внезапно прервала его сестра.

Гриффен привык к переменам в настроении Валери, однако резкий тон его удивил. Почувствовав перебор, она смягчилась.

— Забудь про школу, это не важно. Важнее другое. Тебе нужен тот, кому можно верить. Да, конечно, дядя Малкольм активно в нашей жизни не участвовал. Однако предательство есть предательство. Не говоря уже о твоей маленькой… подружке Май.

Гриффен непроизвольно поморщился. Когда он пересказывал всю историю, больше всего сестру взбесила Май. Сейчас он сомневался, что когда-либо снова увидит свою пассию. А если увидит? Придется думать, как держать ее подальше от Валери.

— А сенатор? Это серьезно, даже если все остальное — полная нелепица, — слегка улыбнувшись, продолжила сестра. — Я с тобой, Старший Брат. И точка.

Гриффен не нашелся, что возразить. Честно говоря, идея сестры ему понравилась, хотя поначалу он об этом даже и не думал. Однако кое-что все равно не давало покоя.

— Я тебя, сестренка, знаю слишком хорошо. Может, есть и другие причины, побуждающие тебя уехать?

— Нет… вроде бы. Хотя, дай-ка вспомнить, сколько раз ловила я на себе пристальный взгляд какого-нибудь парня, или кто-то упорно меня преследовал, и часто ли оказывалось, что это вовсе не ухажер, а твой обычный клиент, проигравшийся в пух и прах? Может, повторяю — может быть! — за мной следили, и привлекала их не только моя внешность.

Гриффен содрогнулся.

— На днях?

— Нет, давно. Получается, мы с тобой неразлейвода. Согласись!

— О черт! А надо ли?

Гриффен ухмыльнулся, и Валери нежно хлопнула его по плечу. Ему стоило труда не поморщиться после толчка.

— Так что сейчас? — спросила она.

— Все, что могу я предложить, — это найти безопасное место и залечь на дно, пока не появится план действий, — ответил Гриффен. — Место, где никому даже в голову не придет нас искать.

— Для начала звучит неплохо, — вставая, поддержала Валери. — Только заскочим домой, чтобы я взяла кой-какие вещи и — вперед.

— Валери, я всю ночь вел машину и как-то подустал, — сознался Гриффен. От внезапной мысли, что опять придется, и так скоро, садиться за баранку, он был не в восторге. — Почему бы нам сейчас не разойтись? Я устроюсь в мотеле и вздремну пару часиков, прежде чем мы возьмемся покорять неизведанные высоты.

— Если бы ты время от времени работал в поте лица, это прибавило бы тебе выносливости, — пожурила его сестра. — Что ж, отлично. У меня будет немного времени, чтобы собраться в дорогу. Девушка, даже если в бегах, должна выглядеть на все сто.

ГЛАВА 8

Мотель находился всего в нескольких кварталах от дома, где жила сестра. Портье глаз не сводил с покореженного бампера «санбима», но Гриффен предъявил ему документ о совершеннолетии, заплатил вперед наличными, и проблема испарилась. Номер был расположен на первом этаже длинного, невысокого здания, окнами во двор. Бросив сумки на пол рядом с кроватью, покрытой пестрым стеганым одеялом, юноша повернулся и вышел из комнаты. Вроде должен быть уставшим, но почему-то не был. Он вышел на улицу и задержался перед окнами номера, чтобы просто взглянуть на звезды. Кажется, на месте. Это ободряло.

Внезапно по коже пробежал холодок — какой-то шорох заставил бросить взгляд направо. В дальнем свете уличных фонарей маячил чей-то силуэт. Поза человека мигом включила в голове у Гриффена сигнал тревоги. Он отпрянул в тень у входа и стал наблюдать. Темная фигура, помедлив, сделала несколько шагов навстречу. Мальчишка явственно ощущал, как незнакомец улыбается, но был также уверен, что в той улыбке не было ни намека на юмор.

Их, едва различимых в полумраке слабо освещенного двора мотеля, разделяли шагов тридцать. Даже лай собаки в дальнем квартале и шум от машин стали, казалось, громче и отчетливее. Все произошло мгновенно.

Впервые Гриффен понял, что такое реакция на стресс. Внутри его раздирало противоречивое чувство. Бежать или бороться до конца? Надо что-то делать! Человек, нежить или дракон — не важно кто — стал заметно выше и сильно разбух. Гриффен безотчетно шагнул назад.

Его вдруг осенило. Если он все-таки дракон, то хорошо бы стать им прямо сейчас. Вопрос один, но очень срочный: как превратиться в дракона?

Гриффен попытался возжелать. Никаких перемен.

Он решил, что в конце непременно нужен взмах рукой. Драконом и не пахло.

Сильно рискуя, Гриффен на мгновение закрыл глаза и постарался представить себя драконом. «Стань драконом, стань драконом», — мысленно твердил он, однако вместо дракона воображение подсунуло ему Чеви Чейза, твердящего «Стань мячом» в кинофильме «Мальчик для гольфа».

Неудачные попытки рассердили Гриффена. Ах так! Ну ладно. Если огромный сверхъестественный монстр задумал раздавить его во дворе мотеля, то лучше умереть достойно, сражаясь до конца. Он почувствовал, как внутри закипает ярость. В глазах потемнело, и тротуар стал уплывать из-под ног. Гриффен привалился к стене, чтобы не упасть, и отчаянно пытался рассмотреть нападавшего.

На парковку мотеля въехала машина. Яркий свет передних фар полоснул по тротуару, и темная фигура скрылась за углом. Затем огни растаяли в темноте — водитель развернулся и поставил машину.

Гриффен сполз по стене на тротуар, его тошнило. Дважды ключ не попадал в замочную скважину. Спустя несколько минут, когда озноб прошел, Гриффен отважился выглянуть за дверь. На стоянке царила приятная пустота.

Обессиленный, он и хотел бы, да не мог заснуть. Всплеск адреналина от встречи с таинственным противником взволновал, не давая сомкнуть глаз. Еще раз проверив, что все спокойно, он прошел в бар мотеля, чтобы малость выпить и крепко подумать.

Конечно, Валери права. Не важно, дядя Малкольм был в своем уме или свихнулся на драконах. Пока есть люди, которые этому верят и готовы действовать, то у него с сестрой нет иного выбора, как только принимать их действия всерьез. Одна лишь загвоздка — Гриффен даже смутно не представлял себе, каким будет его следующий шаг.

Окончив университет, он поставил на зеро, придя к Малкольму за работой. Надежды рухнули. Теперь ни дома, ни работы, и со всеми пожитками в двух чемоданах он дрейфует по воле случая на машине. Вернее, на том, что от нее осталось. Да еще сестра прицепом.

На повестке дня лишь один вопрос. Прежде чем покидать Мичиган, он должен пересечься с Валери. Не имея карты под рукой, чтобы кинуть в нее дротик, Гриффен терялся в догадках: куда бы податься?

— Эй, бармен! Мне «Джек» и коку. И еще один виски — для друга!

Знакомый голос вывел Гриффена из транса и, покрутив головой, он узрел человека, который широким шагом направлялся к его столику.

— Джером?! — воскликнул он. — Надо же! Какими судьбами?

Тощий брюнет поднял палец, предлагая минутку подождать, пока он закладывает вираж вокруг стойки бара, чтобы собрать напитки. Как всегда, Джером был одет по последней моде: рыжеватый пиджак поверх кремовой рубашки и коричневые слаксы. Наряд, идеально оттенявший кожу кофейного цвета. В любой ситуации, когда Гриффен с ним встречался, он всегда ощущал, что одет слишком просто.

Однако вслед за радостью Гриффен внезапно заподозрил неладное. Что здесь Джерому понадобилось?

В городке они считались друзьями. Правда, не закадычными. В основном их знакомство состоялось и крепло потому, что Джером был букмекером кампуса по тем редким случаям, когда ставил на футбол и другие зрелищные виды спорта. Особенно зауважали они друг друга в ходе игр за покерным столом, поскольку Джером, один из немногих, Гриффену не уступал, даже если тот старался на всю катушку. Все это никак не помогало объяснить, почему Джером очутился в мотеле, за сотни миль от родных берегов.

— На вот, Шулер, держи, — сказал Джером, ставя виски на стол, рядом с полупустым стаканом, и пододвигая стул. — Приятно, когда знаешь, что кто-то пьет всегда одно и то же. Сильно упрощает жизнь.

— Спасибо, Джер, — поблагодарил Гриффен, стараясь не терять тон случайной встречи. — Никак не ожидал тебя здесь увидеть. Что привело в эти края?

— Искал тебя, конечно. — Приятель улыбнулся, откинувшись на спинку стула. — К счастью или нет, но найти тебя нетрудно. Надо бы, мой друг, поговорить.

У Гриффена закружилась голова, и он умоляюще поднял руку:

— Подожди, братишка, не спеши. Я всю ночь вел машину и соображаю туговато. Ты зачем меня искал и что значит «нетрудно найти»?

— По правде говоря, Шулер, — сказал Джером, понизив голос, — как только прошел слушок, что ты отказал дяде Мэлу, то Мойс, глава моей команды, позвонил мне и приказал тебя найти. Я тут же вспомнил твои разговоры о сестре, о том, что она здесь в школе, и поэтому…

— Стоп. СТО-ОП! — замахал рукой Гриффен. — Джером, ты, никак, собрался мне рассказывать, что дело в драконах? И что ты тоже один из них?!

— Конечно, речь о драконах. — Джером выпрямился. — И да, я тоже дракон. Хотя, сравнивая тотемные шесты, далеко позади тебя. Насколько я могу судить, в моей крови драконья часть в лучшем случае восьмая. Для нашей команды это очень сильно, но до тебя — как до Луны.

— Угу! — согласно промычал Гриффен. — И как давно ты об этом знаешь?

— О тебе или о себе?

— Без «или».

— Почти всю жизнь, — пожав плечами, ответил Джером. — Со знанием о драконах меня воспитывали и надеялись, что буду жить по их заветам. Дело в том, что меня назначили принять дела от Мойса, когда он сойдет со сцены, или по крайней мере быть правой рукой нового преемника. — Он многозначительно поднял бровь, посмотрев на Гриффена. — Я понимаю, что тебя держали в неведении до вчерашнего дня, и свыкнуться с новым миром непросто. Но даже если так, то, насколько я знаю, природное чутье и деловая хватка — при тебе. В этом мог убедиться каждый, кто знал, что искал.

— Значит, таки знал. Все время, — без тени сомнения констатировал Гриффен. Первый стакан опустел подозрительно быстро, и он потянулся за вторым. — Ни разу даже словом не обмолвился.

— Это не моя обязанность, — ответил друг. — Меня не посвящали в планы относительно тебя — что и как. Повторюсь: я мелкая рыбешка и не вхожу в круг избранных. Делал то, что говорили, и не спускал с тебя глаз.

— Так излагаешь, будто в кампусе был только затем, чтобы следить за мной, — сказал Гриффен.

— Примерно так и есть, — кивнул Джером. — Если честно, Шулер, то я старше, чем выгляжу. Ученую степень получил давным-давно. Меня послали в кампус оценить твои возможности и отчитаться перед командой… Могу сказать, что наблюдал не в одиночку.

У Гриффена вновь мелькнула мысль о подружке Май. Вслух он произнес:

— Но зачем, Джером? Допустим, все, что ты сказал правда. Отчего я столь важен?

— Как и у всякой группы с очень древними корнями, у драконов свои легенды и пророчества, — начал объяснять Джером. — О, они не в письменах и не в рисунках на стене пещеры, но их знает каждый. Одна из самых старых гласит о том, что придет однажды Некто, почти чистокровка, и навсегда изменит драконий мир. У слова «изменит» — довольно туманный смысл. То ли к лучшему, то ли к худшему. Конечно, те, кому вполне комфортно при нынешнем порядке, смотрят на перемены недоверчиво, а то и с откровенным страхом. Вероятность, что для них все станет лучше, невелика. Скорее в действительности это разрушит их привычный образ жизни.

В памяти Гриффена всплыли слова дяди Мэла: «Тебя попытаются либо привлечь в союзники, либо убить».

— Может, именно ты начнешь перемены, а может, кто-то другой, — продолжил Джером, — но легенда утверждает, что все, кто кровно заинтересован, будут тебя проверять и пытаться выяснить, как же с тобой работать дальше.

Гриффен покачал головой.

— Давай на этом остановимся, — предложил он. — Ты сказал, что найти меня было легко. Что ты имел в виду?

— Повторюсь. Я вспомнил, что здесь у тебя сестра, поэтому сюда и приехал, — улыбнулся Джером. — Догадался, что захочешь переговорить с ней после того, как тебя просветили. Затем тупо колесил по округе, пока не засек твой «Гоблин». Приятель, если хочешь, чтобы тебя не замечали, придется пересесть на другую тачку. Твоя слишком бросается в глаза.

Понимая, что Джером прав, Гриффен воспринял идею отказаться от любимца «Гоблина» в штыки.

— В общем, ясно, — сказал он. — А каковы шансы тех, кто знает только о машине? Если бы не вспомнил про Валери, искал бы здесь?

Джером запрокинул голову и рассмеялся.

— Дружище, ты не представляешь, с кем имеешь дело. Я же сказал, что наша команда очень слаба и малочисленна. Нечего и сравнивать с тузами. Сейчас примерно обрисую, что может быть. Один из верховных драконов на этом континенте — Стонер. И знаешь, где он проводит все рабочее время? На ключевом посту в министерстве национальной безопасности. Понимаешь, что это значит? Стоит ему захотеть, и тебя — имя, внешность, марку машины — занесут в компьютерную базу как «подозреваемого в пособничестве террористам». «Не задерживать, но докладывать о каждом шаге». И каждый коп и федеральный агент будут за тобой смотреть в оба.

Внезапно Гриффен отчетливо вспомнил патрульную машину, проезжавшую рядом с «Гоблином». И пристальный взгляд полицейского.

— Да, и можно забыть о кредитных картах, — продолжал Джером. — Кстати, ходят слухи, что мобильные телефоны…

— Одну минуту, Джер, — прервал Гриффен. — Ты сам-то знаешь этого Стонера?

— Только понаслышке. — Друг пожал плечами. — Повторюсь, мы вращаемся в разных кругах.

— Как, по-твоему, — спросил Гриффен, — он способен тому, с кем у него возникли проблемы, устроить аварию на дороге?

— Смотря о чем речь, — замялся Джером. — У тебя что-нибудь конкретное?

Гриффен выложил ему подробности утренней стычки на автостраде.

— Не знаю, — задумался Джером после рассказа. — Такие номера не в духе Стонера. Драконы, особенно влиятельные, стремятся избегать открытой конфронтации. Слишком высокий ранг. Кое-что тем не менее предположить могу. — Он наклонился вперед и понизил голос: — Несмотря на то, что, когда просят, административные власти вроде бы должны сотрудничать, они не любят, если кто-то посягает на сферу их полномочий… особенно федералов. Допустим, Стонер установил за тобой, как пособником террористов, наблюдение. Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят, что, пока ребята в форме следуют букве закона, они не будут просить своих парней, даже в отставке, оказать кому-то неофициальную помощь. Тем более на Юге. Старых добрых консерваторов хлебом не корми, дай только поохотиться на террориста… особенно после 11 сентября.

— …и Стонер не похож на человека, сунувшего мне под дверь гостиничного номера карту, — вслух подумал Гриффен.

— Карту? — переспросил Джером. — В смысле, визитную?

— Нет, я имел в виду карту Таро, — сказал Гриффен и вытащил ее из бумажника.

Джером наклонился вперед, изучая карту, затем, нахмурившись, откинулся обратно на спинку стула.

— Не уверен, что знаю точно, — осторожно произнес он. — Очень надеюсь, что это не то, о чем я подумал.

— Так что же? Джером покачал головой.

— Думаю, тебе придется подождать и спросить о карте у Мойса, который знает больше, — твердо ответил он. — Меньше всего мне бы сейчас хотелось информировать тебя неверно.

— Кстати, об информации. Позволь мне задать еще один вопрос, — смущенно сказал Гриффен. — Когда дядя Малкольм впервые объяснял мне про драконов, он что-то говорил о моих вторичных способностях, которые очень скоро должны проявиться. Может быть, именно это и произошло сегодня утром?

— Возможно, — согласился Джером. — Видимо, чтобы выбраться из передряги, понадобились куда более изощренные навыки вождения. Конечно, мгновенные рефлексы и необычайная сила всегда идут к дракону в комплекте.

— Я о другом, — сказал Гриффен. — О хладнокровии. Случилось то, что не должно было случиться. Ехал себе по обочине, мог спокойно выждать, когда их и след простынет. Вместо этого в голове что-то переклинило, и я рванул за ними вдогонку. Что потом, помню смутно. В конце концов один грузовик опрокинулся в кювет на разделительной полосе, второй вернулся, чтобы ему помочь. На меня нисколько не похоже.

— Не знаю, хуже ли, чем у других, драконий нрав, — качая головой, ответил Джером. — Проблема в том, что с их-то мощью они не могут себе позволить, чтобы разум поддавался чувству. Лучше сразу, Шулер, начинай учиться владеть собой. Если начнешь привлекать к себе слишком много внимания, тебе не поздоровится. Одного только никто не хочет — натолкнуть людей на мысль, что среди них разгуливают драконы.

— Отсюда возникает другой интересный вопрос, — заметил Гриффен, откинувшись па спинку стула. — Точнее, мы возвращаемся к первоначальному вопросу. Ты все время говоришь о Мойсе и своей команде, о том, что получил задание меня разыскать. Чего же ты хочешь, Джером? Никак, опять из той же оперы «привлечь в союзники либо убить»?

— На самом деле все наоборот, — ухмыльнулся Джером, — Будет лучше, если об этом ты узнаешь лично от Мойса, но, говорят, мы хотим подписать с тобой контракт.

От удивления Гриффен едва не онемел.

— Как, опять?! Джером рассмеялся.

— Вспомни мои слова о тех, кого устраивает статус-кво. О зажиревших самодовольных хозяевах наверху, которым любые перемены как нож по сердцу. Так вот, моя команда это давние обитатели дна, и для нас перемены — во благо. Особенно если как можно раньше встать на сторону творца перемен.

— Но я ведь ничего не знаю, — запротестовал Гриффен. — И где гарантия, что так называемые способности вообще будут развиваться?

— Мойс — вот кто знает, — сказал Джером. — Мы это обсуждали и готовы рискнуть. Послушай, тебе много чего нужно и к тому же срочно. Место, где укрыться. Время, чтобы решить, что делать дальше. Информация для принятия решений. Со временем финансовая поддержка и людские ресурсы, чтобы обеспечить твой выбор. Все эти возможности у нас есть. Мы просим только об одном: когда все будет сказано и сделано, не забудь, кто первым протянул тебе руку помощи.

— Да, но что, если я — пустышка? — спросил Гриффен. — Ведь тогда вы останетесь один на один с большими драконами и проиграете.

— Мы в иерархии и так почти никто, — пожал плечами Джером. — Все равно, что футбольная команда-аутсайдер, проигравшая все встречи и меняющая тренера по ходу сезона. Дорога теперь — только наверх. Что скажешь, Тренер? Стоит это хотя бы того, чтобы выслушать?

Гриффен засомневался. Пусть и не обязательство, но все равно — шаг серьезный. К тому же он чувствовал себя уязвленным тем, что Джером завязал с ним дружбу с корыстной целью. Этот обман только бередил рану, нанесенную ему Май. Рану совсем свежую и болезненную.

С другой стороны, какой у него выбор? Готов ли он к встрече с куда более мрачными силуэтами — на темных парковках, в одиночку? Приходилось учитывать и то, что у него с Валери пока нет никакого плана. И податься-то особо некуда. По крайней мере Джером предлагал базу и даже деньги. Пожалуй, лучший из вариантов… особенно когда нет никаких.

— Допустим, я соглашусь… — осторожно начал Гриффен. — Каким будет наш первый шаг?

— Во-первых, отвезу тебя домой на встречу с Мойсом… на моей машине. Нет, о «Гоблине» можешь не переживать, — сказал друг, предвидя возражения. — Кто-нибудь поставит его в надежное место. Даже подлатает корпус, чтобы скрыть следы той маленькой стычки. Когда востребуешь тачку, будет как новенькая.

— На самом деле, — признался Гриффен, — я хотел сказать, что по пути из города нам надо заехать к Валери и взять ее с собой. Сестра тоже в деле. Даже не обсуждается!

— Ты сказал ей, что она — дракон? — Джером поморщился, затем покачал головой. — Что сделано, то сделано… Хотя впоследствии можешь об этом пожалеть.

— Это почему?

— Постоянно забываю, что ты новичок, — посетовал Джером. — Ты ей не говори, но всегда негласно считалось, что женщин нужно держать в неведении относительно драконов — и чем дольше, тем лучше.

— Почему?

— Потому что у женщин-драконов скверная репутация. По-настоящему. Не возьмусь говорить, что все женщины, не важно, люди или драконы, неуправляемы, но драконихи — просто туши свет. Способности драконов и вспыльчивость — это гремучая смесь. Помнишь, я говорил, что на высоком уровне драконы предпочитают избегать прямой конфронтации? А все потому, что, если они встают в боевую стойку, люди это начинают замечать… вспомни Великий чикагский пожар и землетрясение в Сан-Франциско. Две малюсенькие новости, а причина одна — женщины-драконы.

Гриффен попытался представить задиристую сестру, еще девчонку, с полным арсеналом драконьих способностей и, содрогнувшись, отбросил видение.

— Может, и так. Зато и причин доверять ей больше, чем тебе, старина, у меня теперь с избытком.

— Шулер, я задет за живое, — насупился Джером и подмигнул. — Ты себя спрашиваешь, можно ли мне доверять? В покер со мной играл, все подсказки знаешь. Выкладывай, что на уме.

— Многое ли в нашей дружбе было по-настоящему?

— Почему «было»? Гриффен, дружище, ты не хочешь видеть, что для меня важней всего — забота о тебе. Ты мне понравился после первой же нашей вылазки в бар.

Гриффен не знал, что и сказать, но ту ночь он помнил. Им тогда изрядно повезло, что они не очутились за решеткой. Сущий ад был, а не ночка!

— И еще кое-что, чтобы попудрить тебе мозги, — продолжил Джером, — Зная, как все устроено, могу спросить: ты мне действительно нравился, или я был под влиянием другого, куда более могущественного дракона?

— Гм-м, А себя ты спрашивал?

— Нет, потому что всеравно. Иногда задавать вопросы бесполезно, Иногда, Шулер, ты должен быть просто винтиком в отлаженном механизме.

Гриффен надолго задумался. Винтик в отлаженном механизме? Звучит разумно. К тому же в одном приятель прав. Гриффен изучил его, как свои пять пальцев, и был уверен: тот знал, что говорил. Не важно, что подсказывало: чутье или способности дракона, Джерому он пока еще доверял.

— Ладно, согласен. Во всяком случае, до той минуты, пока не услышу предложение Мойса.

— Отлично! Берем сестру и — вперед. Чем меньше мы тут торчим, тем больше уверенности, что тебя не найдут, Гриффен кивнул и прикончил виски в стакане.

— Между прочим, — сказал Джером. — Ты говорил Валери о карте Таро?

— Так, мимоходом, — ответил Гриффен, — Я не знал, что и думать, она тоже.

— Лучше ей про карту не напоминать, потолкуй сначала с Мойсом, — попросил Джером. — Покажешь ему карту, но только не при сестре. Женщины-драконы все принимают слишком близко к сердцу.

— Говоришь, мы должны с ним встретиться, — ввернул Гриффен, пытаясь сменить тему. — Там же, где и ты живешь, Джером? Вроде ты упоминал, но вылетело из головы.

— В точности там, где тебя, Шулер, придется на время спрятать. — Джером просиял. — Все, что тебе нужно: ночная жизнь, распутные девицы, казино… Лучше места не найти по всей стране, держит марку больше двух сотен лет. Говорю я о Новом Орлеане в целом и в частности о Французском квартале.

ГЛАВА 9

Извинившись, Гриффен оставил Джерома в баре, а сам торопливо прошел в туалет-закуток. Сантехника — металл вместо фарфора, дешевле не придумаешь. Между писсуарами и единственной кабинкой — ободранная стена. Потрясенный, он включил воду и, чуть плеснув на лицо, оставил кран открытым. В зеркале на него смотрел почти незнакомец.

Несмотря на стойкость в дороге и внешнее спокойствие, лицо в зеркале выдавало, сколько сил у него отнял последний день. Глаза выглядели утомленными и были открыты широко, как у зверя, который начал понимать, что попал в ловушку. Под глазами — темные круги. Волосы растрепаны, одежда смята, плечи опущены. Он даже и представить себя не мог таким уставшим.

Драконы. Это слово всплывало в памяти вновь и вновь. Сестра права. Не важно, во что он верит. Если другие, к тому же могущественные драконы, существуют, и Гриффен — один из них, надо и поступать подобающе дракону. Оставался вопрос: чему же верить?

Глядя в зеркало, он не видел дракона. Видел студента колледжа. Точнее, бывшего студента — измученного, растерянного, каким может быть любой человек, потерявший и дом, и надежду найти работу. Само по себе, странным образом это хоть немного, но утешало. Пока что выглядит нормально, в отличие от тех, кто перевернул их мир с ног на голову. Он почувствовал себя спокойней, и скупая улыбка тронула его губы.

Так во что же верить?

Он вдруг заметил, что оценивает мнение тех, с кем встречался. Малкольм всегда был где-то далеко, и Гриффен не знал, как толковать его взгляды. То же и с сенатором, которого видел только по телевизору. Первой серьезной пробоиной в броне стала Май. Близкий человек, подружка, делившая с ним постель. Однако, как только запахло драконами, она вмиг переменилась; бросила его предательски, не раздумывая.

Теперь Джером, еще один друг. В каком-то смысле более близкий, чем Май. Похоже, искренне верит в чепуху про драконов. Что гораздо важнее для полного сомнения безработного, не держался в стороне и не сбежал. Напротив, протянул руку помощи. С одной стороны, его приглашение выглядело слишком заманчивым, чтобы походить на правду, но с другой — разумней не бывает.

Если верить в драконов.

Гриффен уже решил временно принять приглашение Джерома. Это вовсе не значило, что он полностью воспринял идею, такую чуждую его скромному опыту. Что он сейчас? Растерянный, без руля и без ветрил. Попав в переплет, пытается, опираясь на чувства и мысли, найти решение. Любое. Однако на ум приходило лишь одно.

— Ладно, Гриффен, — сказал он отражению в зеркале. — Они утверждают, что ты дракон, чудовище, могучий зверь. Так… будь же драконом.

Он сосредоточился, желая, чтобы проявился хоть какой-то признак драконства. Мысленно, постоянно твердил «стань драконом, стань драконом», пытаясь не отвлекаться очевидной наводкой «стань мячом». Заострил внимание на чешуйках, крыльях, огненном дыхании. Надо вызвать к жизни материальное то, что докажет (или опровергнет) это безумие.

Он так напрягся, что в глазах потемнело. Они заслезились, еще больше затуманивая взгляд. Четкий, сосредоточенный образ в зеркале размылся. Гриффена шатнуло; он отчаянно тянулся, нащупывая хоть что-нибудь, за что бы ухватиться.

Его потряс внезапный приступ тошноты, и Гриффен безвольно склонился над раковиной. От напряжения на лбу появилась испарина. На какое-то призрачное мгновение ему показалось, что лицо в зеркале потеряло человеческий облик. Однако Гриффен был настолько слаб, что просто не сумел вспомнить что-то еще.

Дверь в туалет распахнулась, и в нее заглянул Джером. Слегка нахмурившись, он окинул друга взглядом, который заставил Гриффена подозревать, что Джером уже знал, какая откроется перед ним картина.

— Ты не в силах кое-что поторопить, дружище, — заметил Джером, подтверждая опасения Гриффена.

— Как ты узнал? — спросил Гриффен.

— Надеюсь, ты не о том, что проторчал здесь целых двадцать минут? Я тебя, Гриффен, вижу насквозь и знаю, о чем ты думал и что пытался делать, как если бы сам побывал в твоей шкуре.

Гриффен покачал головой, приходя в чувство. Он даже не представлял себе, что прошло так много времени. Для него — минут пять, не больше. Видимо, впал в задумчивость…

— По-прежнему нахожу, что драконы, это…

— Что, нелогично? Невозможно? Чушь собачья?

— Черт, да все вместе!

— Еще не передумал ехать со мной в Новый Орлеан? А зачем? Разве что выяснить, почему на каждом шагу тебе будут лгать о чем-то столь бредовом?

— В точку, Джером. Иногда соображаю туго, но в людях разбираюсь неплохо. Если ты врешь, то гораздо более складно, чем когда-либо раньше. Я… я просто не понимаю.

— Поймешь, Гриффен. Хочешь верь, хочешь нет. Гриффен кивнул и выпрямился. Он тщательно стер с лица усталость и переутомление. Джером улыбнулся и хлопнул друга по плечу, когда тот выходил из туалета в собственно бар.

Прежде чем выйти вслед за Гриффеном, Джером оценил обстановку и покачал головой. Его губы тронула кривая и слегка усталая усмешка.

— За деревьями не видит леса, — пробормотал он про себя и последовал в бар за Гриффеном.

Пройдет немало часов, прежде чем в туалет войдет кто-то более или менее трезвый и заметит длинные канавки от пальцев по ободку металлической раковины.

ГЛАВА 10

Джером вел «джип-чероки» на запад, по автостраде 1-10, и резина колес пела им плаксивую монотонную песенку. Наблюдая пролетающий пейзаж, Гриффен пытался отрешиться от беседы Валери с Джеромом, чтобы привести в порядок свои мысли. Он так и не вздремнул, и несколько последних дней создавали в мозгу почти сюрреалистическую ауру.

Драконы.

Он не чувствовал себя драконом. Что сейчас, что два дня назад — без разницы. Не сумел, хотя надо было позарез превратиться в дракона. Тем не менее Валери права. Похоже, тех, кто верит в драконов, немало, и они действуют сообразно этой вере. Приходится воспринимать их всерьез.

К сожалению, серьезный подход заставляет его теперь ехать в Новый Орлеан с человеком, которого он знает лишь по азартным играм.

Перед тем как сесть в джип, Валери отпихнула Гриффена в сторону. Подарив Джерому не слишком дружелюбный взгляд, она попросила оставить ее с братом наедине. Как обычно, рассусоливать не стала.

— Знаешь, Старший Брат, ты просто идиот, — заявила она.

— Все сказала?

Вздохнув, она сложила руки на груди.

— Я знаю, он твой друг, но иногда ты слишком доверяешь друзьям. Это не значит, что можно верить тому, на кого он работает.

— Можно, нельзя… Откуда нам знать, пока туда не доберемся?

— Ладно, но не кажется ли тебе, что он подвернулся чересчур удачно?

Сестра поначалу опешила, потом рассердилась, когда Гриффен засмеялся.

— Для нас — наверное, но для него — ни в коем разе. Выбирал он момент очень тщательно и, выслеживая меня, потратил столько времени и сил, что не хочет в этом признаваться. Молчу уже о годах в колледже. Бедняга поступал, учился… Если честно, то не думал, что у Джерома такое ангельское терпение, поэтому все больше горю желанием, увидеть его босса. — Он обнял Валери за талию и прижал к себе. — Сестричка, ты просто злишься, что не можешь придумать ничего получше.

— Чертовски откровенно!

Валери ухмыльнулась и все-таки смягчилась, но половина пути прошла напряженно. Она не спускала глаз с Джерома и в конце концов первой попросила его рассказать об организации подробнее. Гриффен сестру не удерживал — не смог бы, даже если б попытался. Да и самому хотелось послушать.

— Нашу команду возглавляет Мойс, — объяснял Джером. — Как только устроитесь, я вас ему представлю, и он начнет учить вас всем премудростям.

— И чем же занимается ваша команда? — спросила Валери.

— То да се. Чаще всего на грани дозволенного законом. Основной доход приносят азартные игры.

— Подожди, — прервал Гриффен. — Мы что, говорим здесь об организованной преступности?

Джером рассмеялся.

— Где-то я читал, что при ближайшем рассмотрении она не столь организована.

— А включает ли твое «то да се» проституцию и наркотики? — спросил Гриффен. — Должен сказать, Джером, что навряд ли смогу в этом участвовать.

— Слово за тобой. Как знать? Может, захочешь присмотреться, прежде чем решать.

— Почему ты так сказал?

— Думаю, на месте будет видно, что это не то, о чем ты думаешь. Не суди по фильмам.

— Надеюсь, просветишь?

— Что касается наркотиков, то мы не торгуем ими на улице, ничего такого, — пояснил Джером. — Если наш игрок захочет покурить марихуану или нюхнуть щепотку кокаина, мы знаем, кому позвонить, и дозу принесут. Это насчет объемов. Если кто-то возжелает что покрепче, героин или крэк, то с такими наркотиками мы не связываемся. Клиенту придется оставить игру и поискать их на свой страх и риск. Даже тогда мы вряд ли пустим его обратно.

— А проституция? — вставила Валери.

— То же самое. Мы не занимаемся сводничеством и не набираем девушек по вызову. Если игрок ищет компанию, у нас есть несколько телефончиков… не профессиональных проституток, а, скажем, секретарш или барменш, для которых случайная забава позволяет увеличить свой доход. При всем том с ума не сходим, берем по-божески. Деньги делаем на игорном бизнесе.

— Разве в Новом Орлеане еще нет казино? — удивился Гриффен. — Да и в Билокси, я знаю, есть. Почему люди идут к вам, в нелегальные игры, когда можно пойти в казино?

— Ответ один — налоги, — пояснил Джером. — Если крупно выигрываешь в одном из казино, сразу идет отчет в налоговую службу. Что происходит в наших играх, остается между нами и игроком. Выиграл — получи сполна, не отстегивая правительству ни цента.

— Есть и другая сторона вопроса, — продолжил он, — Мойс давно заправляет играми… задолго до того, как в округе появились первые казино. Часть игроков, которые, посещая наш город, садятся за стол, также начинали давно… даже их отцы еще играют. Для них это вроде традиции, а в Новом Орлеане нет ничего важнее.

— И как же они отреагируют, когда вы представите им Шулера? — поинтересовалась Валери. — Разве это не идет вразрез с традицией?

— В точности не знаю, — признался Джером. — Думаю, что в голове у Мойса уже сложился план, как удобнее ввести его в игру. Хотя возможны и проблемы. Надо посмотреть.

— А ты сам? — спросил Гриффен.

— Что я?

— В смысле, сам-то как себя чувствуешь во всей этой истории? Ничего не тревожит? Ведь место, которое готовят для меня, должно по праву принадлежать тебе.

— Об этом, друг, не беспокойся, — хохотнул Джером. — Все детали обсуждались очень долго. Черт, я поехал в Мичиган, чтобы присмотреть за тобой и оценить, как развиваются твои способности. Если бы я посчитал, что правлению лучше обойтись без тебя, то попытался бы наложить вето на план или продвинуть себя. Волноваться не о чем. Мой номер стопроцентно второй. — Джером через плечо посмотрел на Валери. — Хотелось бы мне знать, — сказал он, — как все увязывается с твоей сестрой. Ведь она с тобой одной крови, и довольно скоро проявятся вторичные способности. Не возникнут ли проблемы у нее? Ты ведь будешь крупной шишкой, в то время как сестра останется в тени.

— Очень мило с твоей стороны, Джером, что подумал об этом, — отозвалась Валери. — Никогда не тянуло чем-нибудь руководить. Собираюсь наслаждаться городом и помогать по мере сил. Я здесь, чтобы прикрыть спину старшего брата. Он не всегда так осторожен, как хотелось бы.

— Ну да, конечно. Любой, кто его знает хотя бы минут десять, скажет о том же, — согласился Джером.

Валери невольно улыбнулась.

— Хотелось бы, Джером, прояснить один вопрос.

— Давай!

— Ты втягиваешь Гриффена в эту историю. Если не до конца с ним честен, если это обман, ловушка или какой-то жестокий студенческий розыгрыш — за все ответишь ты, лично мне.

В машине на мгновение повисла тишина, которую нарушил смех Джерома.

— Эй, Шулер! Опять, что ли, «Большой Джек» начинается?

Уловив намек, Валери широко улыбнулась:

— «Твоя вина, моя вина, не важно, чья вина».[4]

Они кивнули друг другу, и напряжение в машине улетучилось.

— Кажется, мы обо всем, насколько возможно, договорились — пока не увидим обстановку на месте, — прокашлялся Гриффен. — Каков же план, Джером? С чего начнем, когда приедем?

— Мы решили дать вам примерно недельку, чтобы обустроиться, познакомиться с городом… или хотя бы с Кварталом. Затем я представлю вас Мойсу, и он начнет показывать, как все работает, и отвечать на вопросы.

— А где мы будем жить? — спросил Гриффен.

— Место для вас обоих уже подготовлено, — отчитался Джером. — У каждого — свое.

— О чем речь конкретно? — вмешалась Валери. — Номер в отеле? Очень быстро может стать не по карману.

— Лучше, — сказал Джером. — Видите ли, в Квартале мы владеем несколькими особняками. В основном проводим там игры в покер. Иногда даем приезжим переночевать. Пока все не утрясется, вы попользуетесь одним из наших помещений для рабов.

— Для рабов?! — переспросил Гриффен. Джером рассмеялся.

— Вам придется привыкать к тому, как мы относимся к традициям Квартала. Большинство зданий построены там вокруг внутренних дворов, в которых либо разбивали сады, либо устраивали конюшни с экипажами. В дальнем конце двора есть здание поменьше. Когда-то в нем содержали рабов, и так его до сих пор и называют. Сейчас эти помещения, как правило, сдаются под апартаменты. В зависимости от размера либо двухуровневые на одного, либо два раздельных блока — на первом и втором этажах. Вас поселим в двухблочные апартаменты. Надеюсь, понравится. В стороне от улицы а значит, тишина… которую порой так нелегко найти в Квартале. В любом случае высажу вас там, с ключами и деньгами, около тысячи — побродить вокруг. Снабдим двумя мобильниками, чтобы не теряли друг друга или звонили мне, если появятся вопросы. А дальше — ждите и начинайте осваивать Квартал. Там есть чем заняться и что посмотреть. Уверен, не соскучитесь.

ГЛАВА 11

Французский квартал был бесконечной интермедией безвкусицы. Душный и влажный — днем и ночью. Гриффен влюбился в него мгновенно. Место оказалось настолько удивительным, что задумчивость потихоньку растаяла, и он начал обретать уверенность в себе. Провалы попыток обернуться драконом, не говоря уже о других печалях, все больше стирались в памяти — по мере того, как он наслаждался новой обстановкой. Шесть кварталов поперек и почти тринадцать вдоль — это был мир в себе.

Для некоторых людей, особенно туристов, Квартал представлял собой Диснейленд для взрослых. Старые дома; узкие улочки и нависающие над ними балконы с цветниками; почти скрытые от прохожих внутренние дворики с игрушечными садами и фонтанами; бутики и антикварные салоны вперемешку с лавками по продаже футболок и секс-шопами. За каждым углом открывались новые зрелища и противоречия.

Ряд туристических городов подчеркивают живописную природу окрестностей. Однако когда кто-то их посещает, то сразу становится ясно, что если не найти ту точку, с которой сняли вид на открытку, и не сложиться пополам, вытянув шею под нужным углом, то удивительные пейзажи застрянут между отелями и офисными зданиями.

Совсем другое дело с Кварталом. Когда гуляешь по улицам, твой взгляд и память снова и снова цепляются за мелкие прелести. Газовые уличные фонари, скрытые дворики с фонтанами и клумбами, старые дома с потрескавшейся штукатуркой и папоротником, растущим прямо из стены. И, конечно же, красавица Миссисипи.

Пока Гриффен восхищался, он не мог отделаться от легкого чувства сожаления. Нет, чтобы посетить Новый Орлеан еще студентом — смог бы получить гораздо больше удовольствия. Сейчас, под гнетом беспокойных мыслей, он был, скорее, ошарашен увиденным. Для того и существует весь Квартал, чтобы поразить до глубины души.

Затем музыка. Если и захочешь, то второе после невозможного — находясь в Квартале, не слышать музыку. Ожидаемые диксиленд и блюз дополняли скрипки и аккордеоны для музыки кейджен[5] и зайдеко,[6] чикагский блюз, бары с пианистом, ирландская народная музыка, рок-клубы и даже тусовки кантри/вестерн. Музыкальные автоматы в различных клубах предлагали все: от Глена Миллера до Билли Холидея, Дженис Джоплин, Фрэнка Синатры, группы «Доктор Хук и медисин шоу» и «Роллинг стоунз» и т. д.

Список можно было продолжать до бесконечности. Даже уличные музыканты здорово играли на ударных цимбалах. Вдобавок Аппалачские группы в полном составе — с клог-герами,[7] джазовой флейтой или скрипкой, и один парень, игравший классику на стаканах для бренди, заполненных водой.

На еде Гриффен никогда не зацикливался. Питался обыденной для всех пищей, ходил в рестораны, по большей части с кухней китайской или немецкой. Так и вырос. Оказалось, что еда в Новом Орлеане — это почти религия. По крайней мере она стояла в одном ряду с вечеринками и времяпровождением за стаканчиком спиртного. Ресторанов в Квартале было почти столько же, сколько и баров… словом, великое множество. Наряду с местной креольской и кейджен кухнями высшего качества были представлены и всевозможные этнические, включая китайскую, японскую, тайскую, сиамскую, итальянскую, мексиканскую и греческую.

Не остались забытыми и экономные гости, потому что были гирос,[8] кофейни и традиционный фастфуд, сети «Пицца-Хат» и «КГС».[9] Более того. К удовольствию Гриффена, многие заведения доставляли заказы прямо на дом, включая в них, по желанию, бакалею, сигареты, свежую газету и напитки покрепче. В общем, чудное местечко, где можно сладко выспаться и заказать поздний завтрак. Пока его несут, продрать глаза и встретить мир в добром здравии. Когда тебя носит по круглосуточным барам, быстро перестаешь удивляться, почему Квартал — излюбленное место отдыха туристов.

Конечно, были и другие особенности Квартала, к которым Гриффен привыкал не так легко.

Например, существовал обычай приветствовать людей на улице. Кричишь «салют!» кому-нибудь за полквартала или на балконе и продолжаешь разговор во все горло, пока не иссякнут последние любезности, а зачастую и последние городские сплетни, Гриффена, как человека, привыкшего общаться нормальным тоном, такая практика слегка нервировала.

Куда более зловещим было неуловимое чувство опасности, которое воцарялось на улицах, когда солнце садилось за горизонт.

Поскольку в обычный распорядок Гриффена-студента входили несчетные ночные посиделки в покер, он привык быть начеку, когда шел домой в одиночку. Как знать, не надумает ли кто из игроков попытаться вернуть свой проигрыш, применив сноровку, не связанную с картами?

В Квартале, однако, с его барами, открытыми сутки напролет, и устойчивым потоком пьяных туристов, даже слепой мог заметить, что процветает кустарный промысел грабителей, вымогателей и карманников, всегда готовых отделить зазевавшихся прохожих от содержимого их бумажников, сумочек и/или карманов. Если главная улица, Бурбон-стрит, освещалась хорошо и находилась под бдительным оком полиции, то всего лишь в квартале от нее каждый был предоставлен сам себе. Люди, гуляя, старались не упускать из виду других пешеходов. Если им приходился не по вкусу приближавший субъект, они, не мешкая, переходили на другую сторону или ныряли в открытый бар.

Гриффена очень угнетала местность в этом замкнутом, скученном сообществе. Кампус и маленький университетский городок, исхоженные им вдоль и поперек, были, как соты, пронизаны переулками, кратчайшими тропками и подворотнями, через которые легко уйти при малейшей опасности. В Квартале же, напротив, боковые улочки — тесные, с односторонним движением и парковкой. Что еще хуже, все дома стоят вровень с улицей, и прятаться решительно негде. Арки во внутренние дворы или проходы между домами перекрыты воротами на замке, да еще сверху — устрашающие кольца режущей и колючей проволоки. В общем, слоняясь по ночам, Гриффен чувствовал себя в такой же безопасности, как и кролик на скошенном поле, над которым кружит ястреб. Он мысленно отметил, что если ощущения не пропадут, то придется спросить у Джерома, не разумней ли носить при себе револьвер.

Его не отпускала мысль о том, что будет, если он столкнется с чем-то серьезным. От преследователя никуда не деться. Даже в барах были открытые двери и много окон. Постоянный патруль местной полиции утешал, однако не слишком. Если что-то случится, и некто действительно придет по драконью душу, все, что останется полицейским — это грамотно заполнить протокол.

Тем не менее радость общения с Кварталом заслоняла все тревоги. К концу недели Гриффен неплохо представлял себе планировку улиц и даже зачастил в один бар, который был, скорее, не для туристов, а для своих. Маленький ирландский паб (где редко, если вообще когда, звучала ирландская музыка), в двух кварталах от Бурбон-стрит. Там стояли два бильярдных стола с предоплатой, на удивление в хорошем состоянии, и неплохой выбор ирландского виски, в том числе любимый Гриффеном легкий «Талламор Дью». Что важнее, в баре постоянно встречались самые разные юные особы от двадцати до тридцати, интересные и привлекательные, которые не гнушались завести разговор с новичком после фразы «Что желает дама?».

Однажды Гриффен сидел в баре за полночь, праздно наблюдая очень упорную партию в бильярд, когда зазвонил мобильный телефон. Он взглянул на имя вызывающего абонента. Так, для виду — ведь его номер знали только двое. Затем открыл крышку.

— Привет, Джером. Что случилось?

— Есть планы на завтра? В течение дня?

— Ничего особенного. А что?

— Заеду за тобой примерно в полдень.

— Ладно. Чем займемся?

— Пора пройтись по магазинам.

ГЛАВА 12

И что не так в моей манере одеваться? Гриффен шутливо протестовал, спускаясь вслед за другом по лестнице со второго этажа апартаментов. Однако воображение уже рисовало ему кричащий наряд сутенера, в который экипирует его Джером, и в глубине души шевельнулся ужас.

— Синие джинсы и футболки, может, и годятся для студента, который зарабатывает себе на жизнь карточными играми, — заметил Джером. — Тем не менее для того, чем ты надумал здесь заниматься, гардероб определенно не подходит. Будем улучшать.

Они спустились на первый этаж, но вместо того, чтобы идти через двор, Джером остановился перед дверью в комнаты Валери и тихонько постучал. Дверь открылась почти мгновенно, и в проеме появилась голова сестры.

— Мальчики, привет! Еще пару минут, и я буду с вами.

— Как же так? Зачем нам Валери? — спросил Гриффен, когда та захлопнула дверь.

— На то есть несколько причин, — пояснил Джером. — Во-первых, я подумал, ей захочется купить что-нибудь и себе. Во-вторых, обычно у женщин более наметанный глаз на шмотки, и она нам поможет.

Джером взглянул на Гриффена и быстро подмигнул.

— В-третьих, с ней ты не будешь волноваться, что я выряжу тебя в сутенера.

Гриффен чуть покраснел, затем рассмеялся.

— Ладно, поймал. Но если серьезно, что именно мы будем искать?

— На случай, если ты еще не в курсе. По тому, как люди одеваются, о них можно многое сказать… особенно в Квартале, — ответил Джером, прислонившись к стене, — В общем, будем подбирать одежду так, чтобы ты не выглядел, как нам бы не хотелось. Я уже говорил, сейчас ты похож на первокурсника Луизианского университета, который надумал прошвырнуться по Бурбону. Хорошего мало. Конечно, следует избегать и другие приметные стили. Темные слаксы и белая рубашка под смокинг — значит, сфера услуг. Либо официант, либо классный бармен. Свободные, мешковатые брюки и приличные туфли наводят людей на мысль, что ты повар. Если носишь костюм или пиджак, значит, бизнесмен или участник конвента… что одно и то же, только график плотнее.

Джером снова искоса взглянул на Гриффена.

— Конечно, лучше всего одеваются те, кто обращает пристальное внимание на материал и покрой… то есть геи. Одному богу известно, сколько таких в Квартале. В целом, люди славные, но, боюсь, ты не хочешь, чтобы тебя с ними путали.

— Так какой же внешний вид нас устроит? — повторил Гриффен, которого начинало разбирать любопытство.

Джером покачал головой.

— В этом-то и весь фокус, — ответил он. — Точно не знаю. Мало что подсказывает, как ты должен одеваться. Не хотим, чтобы ты выглядел элегантно, но и не так, будто приобрел уцененный товар. Думаю, наша вылазка и должна установить твой истинный имидж и то, как отобразить его в одежде.

Так начался один из самых странных дней в жизни Гриффена. Да, иногда он покупал себе рубашку или новую куртку, но разве это можно сравнивать с тем безумным сафари, которое ему устроили Джером с Валери по одежным джунглям Орлеана?

В Квартале очень удобно располагались три больших торговых центра: эксклюзивный «Орлиекс плаза», высившийся напротив казино, «Ривервок», с его бродячими джаз-бэндами и величественной панорамой Миссисипи и, наконец, «Орлиенс центр», рядом со спортивной ареной «Луизиана супердоум». Все три нужно было излазить вдоль и поперек — до тех пор, пока наставники и провожатые не останутся довольны.

Гриффен быстро впал в ступор от калейдоскопа названий и торговых марок, пока Джером и Валери таскали его от одной примерочной к другой. «Джей Риггинс», «Банана рипаблик», «Томми Хилфигер», «Рокпорт» мельтешили в глазах так, что кружилась голова, и лишь изредка этот хоровод прерывался Джеромом, изрекавшим: «Мы возьмем эти две… он будет носить вот это».

Когда Гриффен попытался прокомментировать масштабы предприятия, Джером только засмеялся.

— Это еще семечки, Шулер, — сказал он. — Будь доволен, что не побывал здесь во время Карнавала, когда люди сюда просто ломятся и сходят с ума… особенно дамы с их бальными платьями. Подумай на досуге в качестве разминки.

Путешествие продолжалось, и внешний вид Гриффена значительно изменился. Ближе к концу он не мог не заметить, как персонал в торговых залах относился к нему все внимательнее и с почтением. Не исключено, что это было вызвано все возрастающим числом пакетов в руках.

Он все больше и больше влюблялся в новый костюм в едином стиле. Отличные, удобные прогулочные туфли, суровая необходимость в Квартале, заменили собой старые разбитые кроссовки. Синие джинсы уступили место легким шерстяным слаксам, а вместо футболки красовалась шелковая сорочка с легкими складками на рукавах. Наряд по-прежнему был временным, но чувствовал себя в нем Гриффен классно. Он поделился наблюдением с провожатыми, те в ответ лишь улыбнулись.

— Выглядишь действительно здорово, Старший Брат, — оценила Валери. — Надо нам почаще выбираться.

— Шулер, ты добился цели, — подтвердил Джером. — Привыкай носить костюм, и через несколько дней мы отправимся на встречу с Мойсом. А пока ходи в нем в тот маленький ирландский паб. Посмотрим, заметят ли дамы.

— Ты знаешь, где я провожу время? — ошеломленно спросил Гриффен.

— Мне нравится отслеживать, как идут дела, — спокойно ответил Джером. — Сам увидишь. Квартал — это «шепчущая галерея». Отличная акустика. Совсем не трудно уследить, кто есть кто и что происходит.

ГЛАВА 13

Гриффен заметил, что в баре ему стало гораздо легче завязывать разговоры. То ли новая одежда помогла, то ли просто потому, что ходил туда уже больше недели. Все чаще и чаще люди узнавали его, когда он появлялся в баре, приветственно махали рукой, делились пикантными новостями, последними слухами или возвращались к предыдущей теме.

Он был приятно удивлен, какими сведущими оказывались разные собеседники. Да, не обходилось без обычной в любом баре болтовни о спорте и словесной перепалки о кинофильмах и телешоу, однако обсуждались даже книги, которые люди читали сами или те, что у всех на слуху. Гриффен представлял себе, будто попадет в интеллектуальную пустошь, и был доволен, что оказался не прав.

Один разговор ему запомнился особенно — хотя бы по тому, куда он привел.

Собеседником оказался долговязый молодой человек с непривлекательным прозвищем Костлявый. На несколько лет старше Гриффена, с длинными темными волосами по плечи и очками в металлической оправе.

Начиналось все довольно просто — с чьей-то реплики по поводу фильма, который тогда показывали по телевизору в баре. Кто-то встрял с неизбежным сравнением картины с книгой, по которой он был снят, и понеслось. Вспомнили другие ленты, основанные на романах, их сравнительные достоинства — каждый со своей колокольни. Когда разговор иссяк, стало ясно, что Гриффен и Костлявый заткнули за пояс всех остальных. Хотя порой их оценки расходились, и очень сильно, тем не менее они прислушивались к мнению оппонента и были рады, что два страстных любителя кино нашли друг друга.

Незаметно, после двух-трех стаканчиков спиртного заговорили о себе. Гриффен упомянул, что он в городе новичок, но Костлявого это не впечатлило.

— Беспокоиться не о чем, — махнул он рукой. — Большинство тех, кто живет и работает в Квартале, откуда-то, да приехали. Я, например, из Сан-Франциско. Местных, кто здесь родился и вырос, чертовски мало.

Он прервался, чтобы сделать долгий глоток рома с кока-колой.

— Пока здесь не покрутишься, — продолжал Костлявый, — не понимаешь, насколько тесно и малочисленно сообщество Квартала. Каждую неделю город пропускает через себя толпы туристов, которые бродят по барам и магазинам. Однако они лишь витрина, показуха. Ты быстро поймаешь себя на мысли, что знаком почти со всеми, кто работает в Квартале. Если не по имени, так в лицо. Уличный артист, зазывала стрип-бара, торговец цветами, кучер экипажа, продавец «Лаки дога»… и так далее. Мы друг друга знаем и приветствуем, встречаясь на улице.

— Успел заметить, — отозвался Гриффен.

— Ты не знаешь и половины, — возразил Костлявый. — Дай мне досказать. Я здесь жил уже месяца три, и вот однажды ночью, примерно в час, шел по задворкам Орлеана, в квартале от Бурбона. Меня остановили три здоровенных бугая и спросили, как найти кафе «Дю монд». Дело житейское, я им ответил: «Прямо до угла, затем налево, потом направо до следующего угла и пересекаете площадь Джексон-сквер. Кафе там, не разминетесь».

Он задумался и, вспоминая, усмехнулся.

— Штука в том, что, пока я это говорил, из темноты вышли две дылды-зазывалы, злющие-презлющие, из стрип-бара напротив, встали у «качков» за спиной и через их головы спросили: «Эти парни к тебе пристают?». Парни струхнули малость, но я за них вступился, объяснил, что искали кафе. Зазывалы кивнули, скрылись в темноте и опять — мир прекрасен. А ведь они только и видели, что кого-то своего, из Квартала, окружили три здоровых «шкафа». Однако сразу протянули руку помощи. Вот такое это место — Квартал. Мы все друг друга знаем. Хоть и не во всем похожи, зато все вместе — единым кругом, рогами наружу.

— Правильно, — подхватил Гриффен. — Всегда приятно сознавать, что в драке кто-то прикроет тебя с тыла.

Однако мысленно он задавался вопросом, как далеко это может зайти. Отчасти, желая знать: если он выйдет из строя, хватит ли поддержки Квартала, чтобы защитить Валери? В глубине же души Гриффен чувствовал потребность поделиться тревогами с тем, кто не может судить пристрастно. Ведь если он расскажет все или даже хоть каплю из того, что недавно изменило его жизнь, например, Костлявому, то вскоре об этом узнает вся округа. Доверие и тайна не одно и то же, особенно в Квартале.

— Скажу даже больше, — продолжил Костлявый. — Если в бар зайдет лицо официальное и спросит о тебе — никого не волнует, тусуешься ли ты здесь по пять-шесть дней в неделю или просто играешь в бильярд на дальнем столе. У всех сразу же отнимется язык. Никто ничего не знает, даже имени такого не слышал. Пиратская дружба на протяжении более двухсот лет. Люди, вовлеченные в этот круг, не такие уж начальники, и почти за каждым водятся грешки. Кому охота, чтобы его прихватили. И не важно, кто пришел — бывшая жена по душу алиментщика, надзиратель за условно осужденным или налоговый инспектор.

Поразмыслив, Гриффен начал понимать слова Джерома о том, что Квартал будет отличным укрытием.

— Кроме того, люди здесь приглядывают друг за другом. Всегда найдется тот, кто поможет нести вещи, если уезжаешь. Или, если негде жить, предложит место на диване в своем доме, пока не раздобудешь денег.

Гриффен покачал головой.

— Даже не верится.

Костлявый пристально взглянул на Гриффена и поставил стакан на стол.

— Одну минуту, — тихо заметил он. — Сдается, ты только что назвал меня лжецом.

— Не горячись. — Гриффен поднял открытую ладонь. — Если прозвучало именно так, то извиняюсь. Хотел только сказать: обычаи, о которых ты говоришь, совершенно несвойственны тем местам, откуда я приехал.

— И откуда же, если не секрет? — смягчившись, спросил Костлявый.

— С Севера, — поведал Гриффен. — Если быть точным, штат Мичиган. Маленький студенческий городок Энн-Арбор, родной для «Мичиганских Росомах»… футбольной команды, которая никак не выиграет «Роуз боул».[10]

— Мичиган? Не шутишь? — воспрянул духом Костлявый; прежней досады как не бывало. — Ну-ка, пойдем. Хочу тебя кое с кем познакомить.

Прихватив стакан, Костлявый проделал путь через весь бар в другой конец, где сидел мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, и беседовал с огненно-рыжей девушкой.

— Простите, Маэстро, — вмешался Костлявый. — Только что нашел еще одного мичиганца. Решил, будете рады встрече.

Человек обернулся и с любопытством посмотрел на земляка. На первый взгляд Гриффен давал ему лет сорок пять, однако потом заметил морщинки вокруг глаз и накинул еще десяток.

— Гриффен, это Маэстро, — представил их друг другу Костлявый. — Он из той же глухомани, только приехал сюда лет пятнадцать назад. Маэстро, это Гриффен… приехал недавно из Энн-Арбора.

На мгновение Маэстро застыл и окинул Гриффена с головы до пят. Затем улыбнулся и протянул руку.

— Как в этом году команда? — поинтересовался он, когда они пожали друг другу руки.

— Судить слишком рано, — ответил Гриффен. — Спросите снова в августе.

Реакция Маэстро на имя не прошла мимо Гриффена незамеченной. Ответ был получен быстро.

— Зовут Гриффен, верно? — сказал Маэстро, по-прежнему улыбаясь. — Случайно, не знаком ли с человеком по имени Мойс?

Гриффен засомневался. «Никому не говори, где живешь», — предупреждал Джером. Однако о том, что цель, с которой он приехал в город, секретна, речи не было. Его не испугало, что имя уже известно. Если Маэстро представлял собой угрозу… или был убийцей… но нет. Гриффена знал Костлявый, значит, он тоже считался местным со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— На самом деле, — осторожно сказал он, — мы еще не встречались, хотя приехал я сюда прежде всего ради Мойса. Если все сложится, буду с ним работать.

— То-то показалось, знакомое имя, — кивнул Маэстро. — Костлявый, можно тебя на секунду?

— Конечно. Гриффен, сейчас вернусь.

Мужчины отошли к стене, где Маэстро заговорил с Костлявым на пониженных тонах. Гриффен был уверен, что речь о нем, однако ничего не слышал. Не часто с ним обходились так бесцеремонно. Будто он был посторонним, которому здесь делать нечего. Хотя, может, и есть в этом доля правды… Гриффен уже стал негодовать и развивать свою паранойю, когда чей-то голос развеял его мысли:

— Значит, в городе недавно?

Голос принадлежал миниатюрной девушке, с которой беседовал Маэстро. Ровесница Гриффена, с золотисто-каштановыми волосами, собранными и подколотыми на затылке.

— Мне кажется, я вас видела пару раз на этой неделе. Меня зовут Лиза… э-э, Рыжая Лиза. В Квартале так много одинаковых имен, что нужны прозвища, иначе люди не поймут, о какой Лизе речь… то же самое, что и с париями по имени Джо или Роберт.

Гриффен заприметил ее гораздо раньше, мимолетно, как выделяет любой мужчина хорошенькую даму среди остальных. Впервые он видел ее так близко, ни разу с ней не заговаривал, и эффект оказался поразительным.

Стройная фигурка, личико сердечком и ясные голубые глава. Когда Лиза улыбалась, они искривились веселой шуткой, так и не слетевшей с губ. Пирсинг в носу и несколько татуировок на видных местах.

Гриффен понял, что пришла беда. Именно к такому типу женщин его и тянуло. Плохие новости, включая ту, что она, если захочет, смогла бы вить из него веревки. Он сразу решил расставить все точки над і прежде чем фантазии унесут его в неведомую даль.

— Гриффен, — представился он, пожимая Лизе руку. — Давно знаешь Маэстро?

Смысл: Ты девушка Маэстро?

— Да, встречаемся с ним случайно — то здесь, то там. Просто приятели по бару.

Смысл: Нет, я свободна.

Он выдержал паузу. Дальше разовьет или внесет ясность? Вместо этого она пригубила напиток и улыбнулась. Беда, БОЛЬШАЯ беда.

Гриффен побранил себя, вспомнив, что уже влип в историю, потенциально чреватую неведомыми угрозами. Совсем не время пылать новой страстью, как ни велик соблазн.

— Я слышала, о чем ты говорил с Костлявым, — нарушила тишину Лиза. — Судя по всему, ты такой же киноман, как и он.

— Давняя страсть, — сказал он, пожав плечами. — В кино жизнь яснее и все решается гораздо проще. Видно, тянет к фильмам, потому что в душе романтик.

— У меня, между прочим, почти самая большая в Квартале коллекция видео и DVD, — улыбнулась Лиза. — И мой дом всего в нескольких минутах отсюда. Может, посмотрим кино вместе?

Гриффен почувствовал, как его решимость улетучивается.

— Звучит заманчиво, — ответил он. — А когда?

— Честно говоря, — сказала она, облизывая губы кончиком языка, — я думала — прямо сейчас.

На мгновение Гриффен опешил, затем вспомнил, что это Квартал, где люди идут на вечеринку или прицеливаются к бару в два часа ночи. До него вдруг дошло, что Лиза приглашает его к себе домой.

Гриффен глянул в ее веселые, блестящие глаза, и решимость рассыпалась в прах. Обезоруженный, он улыбнулся.

— Повторюсь: звучит заманчиво. До кино у них дело так и дошло.

ГЛАВА 14

Джером привез Гриффена и Валери к небольшому дому в одном из переулков Квартала. Участок в стороне от дороги и парковкой на две машины был обнесен забором с входными воротами.

Гриффен не успел как следует ознакомиться с окрестностями, однако уже понимал, что перед ним дорогой особняк, который, правда, не выглядел слишком пафосным. Парковки на улицах пользовались большим спросом, и за охраняемую стоянку люди платили от девяноста до ста пятидесяти долларов в месяц. Дом, как этот, с собственной парковкой, означал, что хозяин богат.

Джером набрал код на пешеходной калитке и вместе с Гриффеном и Валери поднялся на крыльцо. Дважды негромко постучал, затем открыл дверь. Очевидно, их уже ждали.

Размышляя о встрече, Гриффен задавался вопросом, как в точности выглядит Мойс. Образы возникали всякие: от человека неимоверно толстого до худющего как скелет. Так проходит кастинг на роль в кинофильме. Большой криминальный авторитет должен выглядеть, если не громоподобно, то… хотя бы внушительно.

Троица вошла в гостиную. Человек, сидевший в мягком кресле, был ни то ни се. Он выглядел настолько заурядно, что Гриффен, встретив его на улице, прошел бы мимо, не поднимая глаз. Средний рост и телосложение, короткая стрижка седых волос Он походил скорее на швейцара, повара или, возможно, хозяина лавки. Далее одежда — простая спортивная рубашка, светло-коричневые брюки и пара шлепанцев — была ничем не примечательна.

Пожалуй, единственное, за что цеплялся взгляд — это лицо. Кожа цвета молочного шоколада была покрыта глубокими морщинками «смеха», и в темных глазах горел озорной огонек. Человек словно ждал, что и собеседник знает в шутках толк.

Гриффен почувствовал к нему симпатию, хотя никто еще не проронил и слова.

— Мойс, — сказал Джером, — это Гриффен и Валери Маккэндлс. Гриф, Вал, это Мойс.

— Гриффен. Мисс Валери, — повторил Мойс, приподнимаясь в кресле. — Рад встрече с вами. Чувствуйте себя как дома. Что-нибудь выпьете? Кофе? Что покрепче?

— Хорошо бы кофе, — первым откликнулся Гриффен, устраиваясь на диване. — Вал, а тебе?

Она согласно кивнула.

Мойс кивнул Джерому, и тот исчез в глубине особняка.

— Что ж. Прежде чем говорить о наших планах в Большом Повесе,[11] — сказал Мойс, — наверное, ко мне есть вопросы о драконах? Подозреваю, вам все это непривычно.

— Не то слово, — пожаловался Гриффен. — Вопросы? Так, пустяки. Только с ходу десятка два.

Мойс улыбнулся.

— Валяй. На все, может быть, и не отвечу, зато потихоньку начнем.

С подносом, нагруженным чашечками, кофейником и сопутствующим ассортиментом, включая блюдце с круассанами, появился Джером. Пока все это разбирали,беседа прервалась.

— Ну, во-первых, — сказал Гриффен, откинувшись на спинку дивана, — о «вторичных способностях». Что вы о них знаете? Все только и говорят, что они проявятся, как только мы станем взрослыми.

— Не так уж много, — ответил Мойс — Только не подумай, мне скрывать нечего. Способности настолько потеряли силу спустя века, что отличить сейчас правду от легенды, вымысла или бравады просто невозможно.

— Вы сказали, Мойс, века, — вставила Валери. — Не сочтите за бестактность, хочу спросить: сколько же вам лет?

Старик рассмеялся.

— Поговаривают, что меня зовут Мойс, потому что я стар, как Моисей. На самом деле я, конечно, помоложе… и меня так звали еще с раннего детства. Скажете, лет мне эдак полтораста с хвостиком, и почти не ошибетесь. Только не спрашивайте о прошлом, иначе я никогда не заткнусь. Нет ничего тоскливей старика, вспоминающего, как оно бывало. Надо понимать, что для вас это история, а для меня — воспоминания. Стараюсь держать руку на пульсе. Дел хватает и сегодня. — Он поднял голову и посмотрел на Гриффена. — Но ты спрашивал о «вторичных способностях». Повторюсь, трудно сказать наверняка. Даже те, у кого они есть, норовят их засекретить, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Дядя Малкольм зажег сигару, просто на нее подув, — вспомнил Гриффен.

— Да, слышал, что некоторые умеют, — согласился Мойс — Еще бы, Мэл ведь полукровка. Люди попроще, как Джером или я, у которых драконьей крови меньше, такими способностями не обладают.

Он взял с кофейного столика зажигалку, щелкнул ею и, держа пламя в ладони, продолжил разговор:

— Я всегда был с огнем на «ты». Могу держать так руку целый день, и хоть бы хны. Греет, но не обжигает.

Он погасил огонек.

— Драконья кожа проявляет вторичные способности в разной степени. Моя не горит и на ней не остаются синяки. Если пырнешь меня ножом, пойдет кровь, как у людей. Однако и тогда лезвие не проникнет глубоко. Все равно что ударить ножом человека в плотной кожаной куртке. Да, проткнешь, но не так легко, как голое тело.

Говорят, кожа тем прочнее, чем ближе к чистокровке. Мэла вряд ли сможешь даже поцарапать. Истинному дракону чистой крови и пули нипочем. Правда, не уверен, что останутся целыми кости, если калибр будь здоров.

Гриффену захотелось попробовать фокус с зажигалкой, однако от проверки, пуленепробиваема ли его шкура, он решил воздержаться. Как можно дольше.

— Чего только не говорят о вторичных способностях драконов, — продолжил Мойс — О коже и огненном дыхании хорошо известно и подтверждено документально. Упоминают перемену внешности и размеров, но вряд ли такое увидишь слишком часто.

— Как же ими управлять? — спросила Валери. — Не так ли, как делает Человек-Факел из «Фантастической четверки»? Произносите ли вы «Гори!» или «Обернись!», чтобы включить способности?

— Мне это напоминает произвольные мышцы тела, — ответил Мойс. — То есть кожа дракона, если она есть, остается с вами навсегда. А вот прочие способности — те, что обнаружите в себе, — нужно тренировать и уметь ими управлять.

— Как же вы это делаете? — спросил Гриффен.

— Повторюсь, это похоже на мышцу, о наличии которой вы только что узнали. Представим себе, что вы учитесь владеть рукой. Немного практики, и вот вы уже способны ее вытянуть, не думая, как именно это происходит. Изучаете, далеко ли можно вытянуть, как быстро и насколько рука сильна.

— И тренируясь, — подхватил Гриффен, — можно сделать ее сильнее.

— Отчасти — да, — сказал Мойс — Однако дело обстоит сложнее. Возвращаюсь к примеру с рукой. От внезапного удара ты ее инстинктивно отдернешь. Поэтому боксеры и каратисты учатся этим рефлексом управлять. Развивая вторичные способности, надо также уметь их сдерживать. Иначе этот безотчетный «рывок» мало того что заметят люди вокруг, так еще и мгновенные последствия могут обернуться катастрофой.

— Понятно, откуда ждать беды, — хмыкнул Гриффен, подмигнув сестре.

Мойс откинулся в кресле и посмотрел на обоих.

— Не вижу ничего смешного, — строго заметил он, — Итак. Хочу, чтобы вы, юные драконы, слушали меня предельно внимательно. Я в меру сил стараюсь отвечать на ваши вопросы о первичных и вторичных способностях, потому что вы спросили. И не думайте — все без утайки. Смысл в том, что в основном различные способности ничего не значат. Важно то, как вы ими владеете. Люди должны вам подчиняться, потому что видят вашу правоту, а не от страха, что несогласных накажут. Конечно, у драконов в той или иной мере есть способности, но они, скорее, отражают состояние духа.

Гриффен нахмурился.

— Извините меня, пожалуйста, сэр. Я вовсе не хотел показаться легкомысленным. Для меня все так ново, что машинально прибегаю к старой защитной реакции… это как смех, чтобы не выдавать смущение. Из того, что вы сказали, не все понятно.

— Например?

— Например, последняя фраза. Выходит, без особых причин никто способности использовать не будет, а если и будет, то крайне осторожно. Только… ну, все твердят… что столь щедрое предложение делается в расчете на мои будущие возможности. Если способности — это вовсе не способности, а состояние духа, тогда зачем я вам? Чего именно вы от меня ждете? Какова работа?

Мойс тяжело вздохнул и провел ладонью по волосам.

— Законный вопрос. Только вот ответить не так легко. Попробую разложить по полочкам. Во-первых, ты говоришь, что здесь новичок, и это правда. Отчасти я хотел научить тебя тому, что знаю сам. — Он поднял руку, сдерживая Гриффена. — Дай договорить. Знаю, о чем ты думаешь. Да, сильно отличается от того, что предлагал тебе дядя. Учись на здоровье, я не ставлю никаких условий. Это будет полностью самостоятельная работа: мы присоединяемся к тебе, а не наоборот. Так что разница большая.

Насчет того, что будешь делать. Сначала мы должны тебя научить. Из слов Джерома я понял, что ты представляешь, чем занимается букмекер, и не понаслышке знаешь о ставках. Однако вряд ли тебе известны тонкости профессии. Пройдет время, прежде чем намотаешь все на ус и познакомишься с людьми, занятыми повседневной рутиной. Как только схватишь суть, освободим от черновой работы. Станешь менеджером и в основном будешь определять стратегию развития и принимать решения.

— Простите, одну минуту, — перебил Гриффен. — Нельзя ли чуть подробнее о том, что именно мне придется решать?

— Например, — сказал Мойс, — я должен разрулить такую ситуацию. В городе есть несколько разновидностей покерных игр. Они в нашу группу не входят, но за возможность работы отчисляют процент. Теперь. Одну из групп возглавляет некто Грис-Грис,[12] парень молодой, амбициозный. Он решил, что платить нам больше не будет. Что делать? Слово за мной. Вот если бы ты сидел сейчас в моем кресле, Юный Дракон, что бы предпринял?

— Я? — Гриффен моргнул, захваченный врасплох. — Ну… не знаю. Видимо, как-то наказал бы, чтоб другим было неповадно.

Мойс запрокинул голову и рассмеялся.

— Теперь ясно, почему Джером то и дело повторяет: «Гриффен без ума от кинофильмов». Скажем, кое в чем ты прав. Однако если думаешь, что парня надо бы избить или расстроить его бизнес, знай: мы так не поступаем. Грис-Гриса накажем иначе — перекроем ему доступ к Сети.

— К сети? — недоуменно переспросил Гриффен.

— Именно, — кивнул Мойс. — Понимаешь, у нас в городе целая сеть людей: извозчики, таксисты, персонал отелей. Когда турист или участник конвента ищет, где бы поиграть, эти ребята проверяют его на вшивость. Убедившись, что не из полиции, указывают место игры и снабжают персональной визиткой — мол, все чисто. Вот на чем основан наш бизнес. Отсюда и приток новых постоянных клиентов. Если Грис-Грис хочет работать независимо, его игру вычеркнут из списка для наводчиков, и тогда ему придется обходиться только местными игроками. Обычно речь идет именно о таком наказании.

— Так просто? — удивился Гриффен. — Пожалуй, это разумно. Ожидал услышать нечто более драматичное.

— Угу — согласно кивнул Мойс, — Когда вникнешь, может оказаться, что ситуация несколько сложнее. В данном случае Грис-Грис о своей независимости растрезвонил на всю округу, и тут уж ничего не попишешь. Останется он с нами или нет — его личное дело, но болтать почем зря неприлично. Это надо утрясать совсем по-другому.

— И что вы собираетесь делать? — полюбопытствовал Гриффен.

Мойс окинул его взглядом и улыбнулся.

— Вот что я скажу. Давай-ка ты сам поразмысли над этим пару дней. Сядем потом вместе и обсудим.

— Гм… простите, — подала голос Валери, — но прежде чем Старший Брат перевел разговор на Грис-Гриса, вы собирались объяснить, зачем вообще нужны способности.

— Верно, — кивнул Мойс. — Поймите, не все в нашей организации драконы. В действительности большинство знает о них еще меньше вашего. Этих людей вы должны уметь вести за собой только своим внешним видом и отношением к делу. Столкнетесь с теми, кто на фоне других выделяется так, словно в нем течет драконья кровь, хотя сам об этом даже не подозревает. И работать с ними несколько сложнее… они будут неосознанно тянуться к вам: одни пожелают заручиться поддержкой, другие — противостоять.

Вы обязаны научиться ладить со всеми, не прибегая к способностям драконов.

Проблема с теми драконами, которые отлично знают, кто есть кто. Большинство, если сочтет, что вы им не угроза, трогать не станет. Однако найдутся и другие, которые захотят вас испытать, а то и просто устранить. Вот тогда-то было бы совсем неплохо, чтобы потенциал ваших вторичных способностей не оказался фикцией.

— Случайно, не таков ли Стонер? — спросил Гриффен.

— Несомненно, — подтвердил Мойс. — Джером докладывал о маленькой стычке на автостраде. Возможностей у Стонера хватает, но, как правило, он действует иначе. Не зацикливайся только на нем. Есть и другие, не менее опасные драконы.

— Кстати, — сказал Гриффен, — не доводилось ли вам встречаться с человеком по имени Маэстро?

Мойс и Джером обменялись взглядами.

— Пару раз наши дорожки пересекались, — осторожно сказал Мойс. — Почему ты спрашиваешь?

— На днях я столкнулся с ним в ирландском пабе и оказалось, что он обо мне наслышан. Даже спросил, не знаю ли я вас.

Джером и Мойс снова переглянулись.

— Не бери в голову, — наконец ответил Мойс. — Он занимается своим делом и никак не задевает наши интересы. Хотя было бы неплохо с ним и подружиться.

— Он дракон?

— Я причисляю его к тем, — сказал Мойс, — кто не ведает, что в нем течет драконья кровь.

— У Маэстро есть вторичные способности? — стал допытываться Гриффен. — Он использует их?

— Нет. — Старик покачал головой. — Он использует нож.

ГЛАВА 15

Гриффен протянул Мойсу карту Таро. Изучив ее, тот взглянул на Джерома.

— То ли это, о чем я подумал? — спросил Джером.

— Ответ мой зависит от того, что именно ты подумал, — вздохнул Мойс. — Хотя, скорее всего, да. Вопрос только один: почему ты не сказал мне о карте раньше?

— В смысле, до сегодняшнего дня? Хотел, чтобы Гриффен показал ее сам, — пожал плечами Джером. — Да и времени было маловато, лишь недавно прибыли в город. Даже не был уверен, стоит ли об этом говорить. А сегодня ждал, пока нас не покинет Валери.

Валери, едва не умерев со скуки после короткой вводной по игорному бизнесу Мойса, любезно откланялась и убежала по своим делам.

— Угу, — кивнул Мойс — Понятно, почему ты хочешь держать ее в стороне, пока мы не обсудим, что происходит.

— Простите, — вмешался Гриффен. — Кто-нибудь, объясните, пожалуйста, о чем идет речь?

— Скорее всего кто-то просто ведет скрытую игру, — ответил Мойс. — С другой стороны, опасность может быть серьезной. Честно говоря, никогда не видел раньше такую карту. Только слышал о ней краем уха.

— Мойс, раз уж я слышал об этом именно от тебя, расскажи ему, что знаешь, — попросил Джером.

Старик кивнул, постукивая пальцем по карте.

— Извини, Гриффен, что хожу вокруг да около, — начал он, — но мне самому немного не по себе. Может статься, что на хвосте у тебя сидит Джордж.

— Кто такой Джордж? — быстро спросил Гриффен.

— Никто не знает, кто он такой, — сказал Мойс — Одни только слухи.

Старик поджал губы, затем продолжил:

— Считается, что Джордж — некто вроде силового посредника, убийцы-одиночки, которого нанимают драконы, чтобы разобраться с другим себе подобным. Я уже говорил, мы не сторонники прямой конфронтации. Сам Джордж — не дракон, однако он досконально изучил, как можно поранить или убить дракона, это его профессия. Слышал, зовут либо просто Джордж, либо — Святой Джордж, Палач драконов. За работу берет очень дорого, поэтому, если кто-то прибегает к его услугам, значит, дело швах, ненависть через край. Вот почему до нас доходят только слухи. Никогда мы не представляли собой ничего особенного, чтобы навлечь такой гнев сильных мира сего.

— Замечательно, — нахмурившись, пробормотал Гриффен. — Без году неделя дракон — и за мной уже охотится профессиональный киллер.

— Рано еще паниковать, Шулер, — подбодрил Джером.

— Это почему? — проворчал Гриффен. — По-моему, самое время удариться в панику.

— Потому что бесполезно, — ответил Мойс. — Паника лишь усугубляет дело, а то и вовсе может доконать. Должен бы знать, если в покере так хорош, как уверяет Джером.

Гриффен задумался, потом медленно, глубоко вдохнул и выдохнул.

— Вы правы, — кивнул он. — Так что же известно об этом Джордже? Хотя бы по слухам.

— Пойми, мы с ним не сталкивались, — повторил Мойс. — Может, кто всего лишь подражает его стилю, чтобы заставить тебя бежать куда глаза глядят. Джордж — легенда. Почти что пугало для драконов. Возможно, на этой легенде кто-то хочет неплохо подзаработать.

— Ладно, — успокоился Гриффен. — Однако вопрос так и остался открытым. Что мы о нем знаем?

— Ну, во-первых, он немного актер, — сказал Мойс.

— А мне всегда казалось, что немного сумасшедший, — пробормотал Джером.

Мойс окинул его взглядом.

— Я так понял, ты предоставил слово мне, — коротко заметил он.

Джером беспомощно развел руками и откинулся на спинку кресла.

— Значит, — продолжил Мойс, — актерствует. У него свои методы работы. Не разменивается по мелочам, сразу дает понять жертве, что та на крючке. Вот что означает карта Таро. Джордж не собирается ходить вокруг да около или бить исподтишка.

— Уж скорее рыболов, чем актер, — сказал Гриффен. — Уравнивает шансы, пользуясь тонкой монолеской для испытаний.

Поколебавшись, Мойс кивнул:

— Возможно, ты и прав. Мне даже в голову не приходило. Тем не менее продолжим. Прежде чем нанести решающий удар, он всегда делает пару пробных подходов к жертве, чтобы показать ей, насколько она уязвима.

— Наверное, он индеец Равнин, — заметил Гриффен. — Больно похоже на подвиги «ку».

— Вот только пока будешь делать зарубки на тотемном шесте, тебя возьмут и прикончат, — сухо возразил Джером.

— Скорее кот, играющий с мышкой, — добавил Мойс — Хочет сначала, чтобы клиент нервничал и шарахался от собственной тени. Слышал я, будто жертва точно знает, когда ход — ключевой. Все произойдет открыто, лицом к лицу. Что важнее, Джордж не повторяет финальную попытку. Если выживешь, он уходит навсегда.

— Что-то не совсем понятно, — нахмурился Гриффен.

— Говорят, будто платят ему за то, чтобы один раз досконально проверить, на что способна жертва. Не важно, убил, не убил. Платят за попытку, — объяснил Мойс — То есть больше нападать не будет. Если, конечно, заказчик не пожелает заплатить вторично.

— Если Джорджа нанимают на таких условиях, он, должно быть, весьма хорош.

— Говорят, лучше всех, — кивнул Мойс.

— И что он может со мной сделать? — поинтересовался Гриффен. — Судя по вашим словам, меня довольно трудно поранить, а убить — так тем более.

— Трудно человеку, который не знает, с кем имеет дело, — ответил Мойс. — Совсем иначе с Джорджем.

Гриффен вздохнул.

— Что ж, выкладывайте. Где мое слабое место?

— Я уже говорил, что твоя кожа очень прочна, — сказал Мойс — Мы не проверяли, конечно, насколько. Однако ни огонь, ни колющий удар, по идее, не страшны.

— Не могу удержаться, чтобы не отметить слово «по идее», — сухо произнес Гриффен.

— Всегда бывают исключения, — объяснил Мойс. — Большинство видов холодного оружия не разрежет твою шкуру, но, я слышал, людям удавалось это сделать клинком с зазубренным лезвием.

— Зазубренное лезвие, — эхом повторил Гриффен. — Что-нибудь еще?

— Вспомни-ка мои слова, — предложил Мойс — Прочная кожа, подобно кольчуге, защищает однобоко. Даже если проникающий удар и невозможен, все равно ты можешь пострадать. Синяки, перелом костей… от, скажем, столкновения с машиной.

— А еще, — вставил Джером, — могут ведь и ядом отравить, никакая кожа не спасет.

Гриффен встал и подошел к окну, где замер, глядя вдаль.

— В общем, подводя итоги, — сказал он наконец, — вы говорите, что не такой уж я неуязвимый.

— Просто будет намного лучше, если не слишком уповать на способности, — пояснил Джером, — а держаться настороже и следить, откуда может исходить угроза.

— Давайте немного отвлечемся, — поднял руку Мойс — Может, и надо готовиться к худшему, но есть и другие возможности. Самой очевидной выглядит версия, что твой побег из Детройта кто-то спровоцировал.

— Одна неувязка, Мойс, — сказал Гриффен, возвращаясь на место. — Если бы я почуял опасность, то — да. Однако ничего такого не было и в помине.

— Но ведь удрал же, — подчеркнул Джером.

— Только потому, что так посоветовал дядя Малкольм, — ответил Гриффен.

— По телефону, сразу после того, как тебе подсунули карту. Очень подозрительно, — заметил Джером.

— Насчет того, что не почуял опасность, — сказал Мойс — Возможно, таким способом хотели заставить любого дракона подумать дважды, прежде чем брать тебя на работу. Я уже говорил: порой драконы очень коварны.

Гриффен хотел было что-то ответить, но старик поднял руку:

— Давайте попробуем взглянуть на это иначе. Предположим, что все взаправду, и Джордж действительно за тобой охотится. Однако намерен ли он тебя убить?

— Вы же сами сказали, что он киллер, — возразил Гриффен.

— И еще что Джордж — силовой посредник. Посмотрим, как это может выглядеть. Малкольм говорил тебе, что, по мнению общепризнанных драконов, ты джокер. Что, если кто-то из них решил нанять Джорджа, чтобы тебя испытать? Немного поддавить, выяснить, чем силен и не представляешь ли для них угрозу.

— Правильно ли я понял, — призадумался Гриффен, — что если он попробует меня убить и убьет, значит, я слабоват? Если же дам отпор, драконы решат, что я достаточно силен и представляю для них угрозу.

— Ну, излагал я чуть иначе, однако смысл верен, — согласился Мойс.

— Как-то не ободряет, — с кислой миной заметил Гриффен.

— Выше голову, Шулер! — сказал Джером, — Мойс почти уверен, что это всего лишь продуманный блеф. Даже если тебя преследует Джордж, вспомни, где ты. Откуда ему знать, что ты в Новом Орлеане? А если и найдет, то в Квартале, где все друг друга знают, он будет, как бельмо на глазу.

Да, все знают друг друга, подумал про себя Гриффен. Не считая парочки миллионов туристов, которые бродят по Кварталу из года в год. И убийцей может быть любой. Попробуй догадайся — кто. Славно. Просто бесподобно.

ГЛАВА 16

Гриффен и Джером сидели за столиком в ирландском пабе и ждали встречи с Грис-Грисом. В полдень место было почти пустынно — только они, бармен, кто-то в баре да двое парней, игравших в бильярд.

На встрече в общественном месте настоял Грис-Грис, однако выбор паба остался за друзьями. Грис-Грис одобрил. Хоть и уверял Мойс, что такие дела решаются мирно, Грис-Грис, похоже, сильно нервничал, пожелав говорить на людях.

Встречу задумал Гриффен, и он же вызвался сам уладить все вопросы. Мойс согласился, при условии, что рядом будет Джером. Шло все гладко, оставалось только ждать.

Чем больше Гриффен ждал, чем больше нервничал.

Голову, пустую от безделья, осаждали тревожные мысли, не упущено ли что из виду и нет ли где подвоха. Однако как он ни старался, но так и не додумался, можно ли что-то поправить на ходу.

Гриффен даже подсуетился, предупредил бармена. Всего-навсего шепнул на ушко, что наметил встречу с одним парнем — как бы ни стало шумно. Бармен обещал закрыть глаза на все. Правда, условились, что если вспыхнет ссора, Гриффен сразу же покинет бар, а затем возместит убытки.

Все клиенты были завсегдатаями бара и в совете держаться подальше не нуждались. Как-никак, Квартал.

Тревога не проходила. Гриффен, теребя чашечку кофе, подумывал, не опрокинуть ли стаканчик виски, но предпочел-таки ясную голову крепким нервам.

— Джером, — наконец сказал он, лишь бы прервать молчание, — что думаешь о моем плане?

— Не важно, — бросил Джером, наблюдая за дверью.

— В смысле?

— Я сказал, не важно, что я думаю, — уточнил Джером. — Идея твоя и Мойса, все на мази. Моя задача — прикрывать тылы. Если сработает, отлично. Если нет, будем думать дальше.

— Все-таки хотелось бы знать твое мнение, — настойчиво повторил Гриффен.

Джером спокойно посмотрел на друга и перевел взгляд обратно на дверь.

— Признаюсь, разбирает любопытство, почему ты решил все уладить сам, — сказал он. — Вроде бы и так забот по горло. Если честно, думал, прежде чем встревать, захочешь выждать, присмотреться.

— Мне кажется, это единственно логичный шаг, — ответил Гриффен. — Когда я вхожу в дело, Грис-Грис, наоборот, пытается выйти. Случайно ли? Сильно сомневаюсь. Видимо, проблема во мне… и если так, кому же еще ее улаживать? Прятаться за спину Мойса? Не поможет.

— Ну, как бы то ни было, скоро все прояснится, — сказал Джером. — Вот они.

Дверь открылась, и Гриффен заставил себя медленно потянуть глоточек кофе.

Первым в бар вошел огромный негр с кожей шоколадного цвета. Высоченный, метра два. Толстый и массивный, он живо напомнил Гриффену Пухлого Альберта из старого мультфильма. И лицо знакомое. Гриффен вспомнил: Джамбо, работает вышибалой в одном из стрип-баров на Бурбон-стрит. Ходили слухи, что выбивает долги и промышляет рэкетом. Очень шустрый, несмотря на габариты.

Джамбо задержался в дверях и медленно обвел бар спокойным взглядом. Встретившись глазами с Гриффеном, выдержал паузу и едва заметно кивнул. Смысл: мы друг друга знаем, но я на работе, Ничего личного. Гриффен кивнул в ответ.

Удовлетворенный, Джамбо открыл дверь настежь, В баре появился черный как смоль, маленький и жилистый человечек. На вид ему было лет около тридцати, и его, казалось, распирало от энергетики. Он шел и ритмично подрагивал всем телом под неслышимую музыку. Грис-Грис.

Джамбо остался у двери, а Грис-Грис приблизился к столику.

— Эй, Джером! — кинул он вместо приветствия. — Это, что ли, новый парень?

Джером кивнул.

— Грис-Грис. Гриффен.

— Садись, Грис-Грис, — предложил Гриффен, жестом указывая на свободный стул. — Я подумал, надо бы встретиться и малость потолковать.

— Нам не о чем толковать, снежок! — отрезал Грис-Грис. — Все, что надо, я могу сказать и стоя. — Он выпрямился и сложил руки на груди, — Сколько я управлял своей игрой, столько платил Мойсу отступные. Имел полное право и не платить, но он здесь работает с незапамятных времен — это надо уважать. И что я слышу? Старик привозит с Севера белого мальчишку-студента, чтобы перенять его бизнес! — Теперь Грис-Грис стоял, руки в боки. — Короче. Мойс есть Мойс, но тебе я ничего не должен. Зачем зря тратить деньги? Буду и дальше управлять своей игрой и не вижу, как ты сможешь это изменить. Не разговорами, уж точно. Все. Что хотел, то сказал.

В баре повисла мертвая тишина. Каждый старательно делал вид, что не прислушивается к перепалке.

Гриффен отхлебнул еще немного кофе и поставил чашку на стол.

— Ты не прав, Грис-Грис, — сказал он. — Я пригласил тебя не для того, чтобы угрожать. На самом деле я только хотел, чтобы ты знал: Гриффен — твой новый лучший Друг.

Грис-Грис нахмурился.

— С чего ты взял? — усомнился он.

— Все просто, — пожал плечами Гриффен. — Между ней и тобой — только я.

Пока он говорил, Валери встала со стула у стойки бара и, схватив Грис-Гриса за грудки, с силой припечатала его к стенке.

— Слушай, ты, малявка! — зашипела она ему в лицо. — Мне начхать, будешь ты платить или нет, работать сам по себе или с нами. Но если… еще хоть раз… надерзишь моему брату… если услышу, что болтаешь почем зря, как и раньше… лично, пинками под твой тощий зад прогоню по Бурбон-стрит. В обе стороны. Понятно?

Валери слегка его встряхнула.

— Я спросила, все понятно?

— Гм… Вал, — вступился Гриффен. — Трудно ответить, если нечем дышать.

— Может и кивнуть, — не оборачиваясь, отрезала сестра.

Грис-Грис изловчился и согласно покивал.

— Отлично, — сказала Валери и опустила его на пол. — Так и знала, что прислушаешься к разумным доводам. Эй, Джамбо! Как дела?

Она скользнула на место у стойки и вернулась к стаканчику с выпивкой.

Грис-Грис разгладил одежду и бросил взгляд на спину Валери.

Никакой реакции.

Затем посмотрел на Гриффена.

Тот пожал плечами и состроил рожу.

Наконец Грис-Грис круто развернулся и покинул бар; Джамбо невозмутимо вышел следом. Как только дверь закрылась, разговор в баре тут же возобновился, чуть громче прежнего.

Гриффен шумно выдохнул полной грудью. Даже не заметил, как задержал дыхание.

— Пожалуй, все прошло удачно, — резюмировал он, откинувшись на спинку стула. — Я почти готов как следует приложиться к стаканчику. А ты?

— Сей момент, — отозвался Джером. — Ты во время перепалки ничего необычного не заметил?

— Гм, и тебе показалось? — удивился Гриффен. — Я решил: наверное, оптический обман.

— Э-э-э… а что видел ты?

— Когда Вал, подняв Грис-Гриса в воздух, пригвоздила его к стенке, — ответил Гриффен, — такое впечатление, что она выросла дюймов на шесть-восемь, пока читала ему нотацию. Сейчас все в норме… значит, зрение подводит?

— Коли так, то и меня подводит тоже, — сказал Джером. — Правда, говорил я о другом.

— О чем?

— Пока она управлялась с Грис-Грисом, и к ней было приковано всеобщее внимание, ты выпустил колечко дыма.

— Я… что?

— Выпустил колечко дыма, идеально круглое. Затем оно рассеялось вытяжкой.

Гриффен посмотрел на друга.

— Разыгрываешь?

— Смейся-смейся. Лучше взгляни-ка невзначай на свою правую руку.

Гриффен опустил взгляд на руку, в которой держал чашечку с кофе.

В глазах будто поплыл туман… видение быстро исчезало. Лишь на призрачный миг вся рука была покрыта жесткими чешуйками.

ГЛАВА 17

Гриффен заметил, что апартаменты для него и Валери хоть и считались убежищем временным, но нравились ему все больше и больше. Поначалу его озадачивало, что рядом нет соседей. Он спросил почему, и последовал простой ответ.

Всем комплексом зданий владел Мойс. Он использовал апартаменты, чтобы иногда устраивать в них игры в покер, если требовалась секретность, которой так не хватало гостиничному номеру. Они также служили пристанищем для залетных картежников-кутил — идти на уступки вынуждала конкуренция с казино. Новый Орлеан — не Лас-Вегас, однако казино «Харра», которое открылось относительно недавно, буквально под боком у Кэнел-стрит, заставляло местную публику свыкаться с новыми порядками.

Комплекс зданий располагался очень удобно, на маленькой улочке параллельно Декатур, недалеко от Квартала. Череда мелких лавок, особенно подержанных книг, скромные ресторанчики, магазины с одеждой известных марок и ширпотребом. Даже круглосуточный бар для местных, «Уголок Гарри». Чуть дальше находилась площадь Джексон-сквер, где развлечений, и самых разных, было видимо-невидимо.

Комплекс впечатлял. В начале девятнадцатого века его, как и популярный бар-ресторан «Пэт О'Брайен» на улице Сен-Петер в сердце Квартала, спроектировал и построил один и тот же человек. У входа часто останавливались экипажи, кучера давали передышку мулам и потчевали пассажиров историей достопримечательности, Гриффен слушал и запоминал.

Он заметил, что ему не только уютно, но и спокойно на душе, словно временный дом был под защитой Квартала. Старые кирпичные стены комплекса и неутихающий вихрь активности за ними расслабляли Гриффена.

Низкий проезд для карет за неизбежными чугунными воротами вел в открытый двор, который представлял собой густые сады, окруженные тремя одно- и двухэтажными зданиями с апартаментами. Весь второй этаж извне опоясывала балконная галерея, позволяя живущим в апартаментах наслаждаться видом двора.

Именно там однажды утром, в ранний час, и пребывал наш герой. Порой, совсем нежданно, юноши впадают в странное расположение духа. Он вернулся домой, покинув клубы с музыкой и тягучими людскими толпами, но, переступив порог, вдруг обнаружил, что спать еще не хочет. Отметив чистое небо и свежий, не нагретый полуденным солнцем воздух, Гриффен не стал смотреть DVD или читать, свернувшись калачиком, а взял стул и вынес его на балкон, решив насладиться утром.

Увы, но книжка его не захватила. Гриффен купил ее неподалеку, в лавке «Старая книга», но, как только открыл дома, сразу понял, что когда-то уже читал этот роман, переизданный под новой обложкой и другим названием.

То и дело отвлекаясь, он краем глаза вдруг отметил движение во дворе. Это был кот… нет, два кота, царственно ступавших по дорожке между клумбами.

Этих (а может, и похожих) котов Гриффен и раньше встречал во дворе, но никогда не обращал на них внимания. Они обычно держались в стороне, а если кто-то и пытался их позвать, бежали прочь или прятались в кусты.

На сей раз, наблюдая за ними, Гриффен вспомнил, что говорил ему дядя Мэл про контроль над животными. Он отложил импульсивно книжку и спустился во двор, чтобы выяснить, нет ли в словах дяди хотя бы доли истины.

Однако по дороге Гриффен вдруг понял, что о контроле ничегошеньки не знает. Остановившись метрах в шести, он уставился на котов.

Плевать они хотели.

Поразмыслив, он решил сосредоточиться и что-нибудь им внушить.

— Кис-кис.

(Достаточно простой приказ.)

Один из котов развалился и стал вылизывать себе яйца.

— Кис-кис. Ноль эмоций.

Пожалуй, надо попробовать что-то другое.

— Брысь отсюда!

Кот-чистюля прервал гигиеническую процедуру, и парочка пофланировала к проезду для карет.

Гриффен почувствовал, как оживают надежды. Может, и вправду что-то наклюнулось?

— Ты что здесь делаешь в такую рань, Старший Брат?

Он обернулся. У дверей апартаментов стояла Валери. Она была в тренировочном костюме и кроссовках — не иначе вышла на пробежку.

Гриффен, которого застукали при попытке контроля над животными, внезапно смутился. На трезвый, свежий взгляд со стороны он выглядел, наверное, по-дурацки. Более того, ему и самому уже так казалось. Слава богу, она не видела больше, чтобы догадаться, чем он тут занимается.

— Вал, привет, — откликнулся он. — Я только что пришел.

— Раз уж ты не спишь, может, пробежимся вместе? Гриффен был вынужден признать, что для него есть вещи и поглупее, чем контроль над животными.

— Ты же знаешь, я не приспособлен для физзарядки, — уклончиво ответил он.

— Точно? — спросила сестра. — Смотри, потом бегу на завтрак в кафе «Дю монд».

— С ног валюсь, пора на боковую, — отказался Гриффен. — Хороший был денек, да закончился.

— Уже новый день начался, — съязвила Валери.

— Знаешь, что говорят в округе? — парировал Гриффен. — Что бы ни показывали стрелки на часах, день не закончен, пока не отойдешь ко сну и не проснешься снова.

Сестра приступила к упражнениям на растяжку, чтобы разогреть мышцы ног.

— Разве это не о людях, которые работают в ночную смену? Барменах там, извозчиках?

— Да, о них. И о тех, кто выбирает сам, когда идти спать, а когда просыпаться.

— Как скажешь, — прекратила спор Валери, направляясь к воротам. — В любом случае желаю удачи в контроле над животными. Дай знать, чем дело кончилось.

Глядя ей вслед, Гриффен в какой-то миг с ироничной безнадегой подумал, что хорошо бы применить такой контроль к сестре. Да, видно, не судьба.

— Эй, Старший Брат, — крикнула Валери, возвращаясь. — Похоже, кто-то оставил тебе записку. Она была прикреплена к воротам.

Сестра вручила ему обычный белый конверт с надписью «Гриффену». Он смотрел на него долго, не отрываясь.

— Ты собираешься его вскрывать? — не сдержалась Валери.

— Не сейчас, — с деланным безразличием ответил Гриффен.

— Зря волнуешься. Если он от новой подружки, Рыжей Лизе не скажу ни слова.

— Угу, — промычал Гриффен, пихая конверт в задний карман брюк.

— Не хочешь, как хочешь. — Валери показала брату язык. — Раз так, могу и проболтаться.

Ока круто развернулась и снова направилась к воротам.

Гриффен подождал. Убедившись, что сестра ушла, вновь достал конверт. На ощупь там лежало то, чего он так боялся. Открыв послание, Гриффен подтвердил свои страхи.

Карта Таро. «Рыцарь Мечей». Копия той, что лежала в бумажнике еще со времен Детройта. Чувство безопасности, которому он позволил себя убаюкать в новом городе, мигом рассыпалось в прах.

Джордж не только был в Новом Орлеане, но даже точно знал, где живет мальчишка.

ГЛАВА 18

Хоть и предупреждали Гриффена о четкой работе «сарафанного радио» Квартала, он все равно был напуган тем, как быстро и широко разлетелась весть о его встрече с Грис-Грисом. Стычка произошла лишь в полдень, однако уже к полуночи любопытных набралось уже с десяток.

— Гриффен! Что-то я слышал, как ты вышвырнул днем из ирландского паба четырех драчунов?

— Привет, дружище! Говорят, ты сегодня держался молодцом против целой компании громил?

— Эй, погоди! За все плачу я. Наслышан, как ты вмешался и уладил ссору в пабе.

Число участников потасовки менялось, но еще никто не угадал. Слухи утверждали, что парней было от трех до шести, на голову выше Гриффена. То ли он разнимал дерущихся, то ли учинил драку сам. Когда Гриффен пытался разъяснить, что: (А) ему противостояли только двое, (Б) один из них только смотрел, причем издалека, (В) сам он в стычке не участвовал, и (Г) никто кулаками не махал, а дело обошлось словесной перебранкой, ему многозначительно подмигивали:

— Да-да. Вот так всегда и надо разбираться.

Все в точности повторилось на следующий день, когда Джером водил его по Кварталу, знакомя с менеджерами, наводчиками и сборщиками ставок игровой сети. Порой казалось, что трое из четырех встречных, а то и четверо из пяти уже о нем слышали. Более того, они все, как один, одобряли и поддерживали Гриффена, добавляя, что просто счастливы работать вместе.

Однако вскоре лавры всеобщего героя стали его раздражать и, в конце концов, заронили в душу сомнения. Не выдержав, он поделился ими с Джеромом.

— Не переживай, — ответил тот, беспечно махнув рукой. — Слава забияки, хоть и дурная, никому еще не мешала, даже если факты слегка подтасованы. Вот если бы ты сам бахвалился…

— Так ведь не я же хватал его за грудки, а Валери!

— И что? Надеешься, Грис-Грис расскажет все как было?

— Почему нет? Джером засмеялся.

— Помнишь, Джамбо не вмешался? По той же причине. Как бы Грис-Грис выглядел в глазах окружающих, если бы все узнали, что он не справился с девчонкой? Еще хуже, если бы Джамбо пришел на помощь.

— Не собирается ли он со мной поквитаться?

— Вряд ли, — успокоил Джером. — Это лишь раздует и без того большой скандал. Вдобавок, если не ошибаюсь, он панически боится твоей сестры.

— Да ты что?

— Угу. Честно говоря, сам побаиваюсь. Рядом с тобой такая колоритная девушка… вспомни, что я говорил тебе о женщинах-драконах. Не надо будить лихо.

Какое-то время они брели молча, затем Джером поднял голову.

— Скажи мне, Шулер. Если ты не знал, как поведут себя Грис-Грис и Джамбо, то почему устроил так, что отдувалась Валери?

— Без понятия, — признался Гриффен. — Из ответов Мойса выходило, что у Грис-Гриса зуб именно на меня. Поэтому решил: о деньгах — ни слова, надо обсуждать только личное. И потребовать уважения к себе лучше кому-то другому — например, Валери. О том, что она женщина, а он — мужчина, даже в мыслях не было. Назови это чутьем и удачей.

— Что ж, любому игроку нужна удача, — сказал Джером, тронувшись с места. — Продолжай прислушиваться к внутреннему голосу. Интуиция пока — твой лучший Друг.

Слова Джерома не выходили у Гриффена из головы, дав обширную пищу для размышлений. Он всегда хорошо просчитывал ситуации и людей — что сейчас ему преподносили как наследие драконьей крови. Размышляя об этом осознанно, он заметил, что чувства и наблюдательность перешли на новый, более высокий уровень.

Теперь, когда бы Гриффен ни шел по улице, сидел ли в ресторане или баре, он всегда знал, кто смотрит на него, а кто — нет. Более того, ощущал, какой взгляд — дружелюбный, любопытный или нейтральный. А кто затаил враждебность.

Туристы да участники конвентов смотрели на него мельком, если вообще замечали. Местные же… То ли нежданно свалившаяся на Гриффена известность, то ли просто потому, что все больше народу узнавало в нем жителя Квартала, но его присутствие не только замечали все чаще, но и отслеживали каждый шаг — подобно антилопам в степи, если неподалеку гуляет лев.

Было как-то неуютно и в то же время бодрило. На севере Гриффен шел через кампус невидимкой; его замечала только горстка знакомых. Здесь, в Квартале, временщикам он был до лампочки, однако местный люд смотрел на него как на силу, с которой приходится считаться.

Однажды вечером он провожал Рыжую Лизу домой. Она позвонила ему из бара, где работала за стойкой, и попросила встретить ее в конце смены, чтобы вместе погулять. Гриффен согласился.

Среди недели отдаленные улочки почти всегда пустынны. Лишь несколько случайных прохожих торопились домой или в ночной клуб, пропустить стаканчик на сон грядущий. Стояла приятная погода, хоть и было жарковато. Гриффен шел под ручку с Лизой и наслаждался ее обществом. Она болтала о прошедшем дне. Смена закончилась, и груз проблем стал ощутимо легче.

Это случилось в один миг. Вечер перестал быть томным.

Вроде все было по-прежнему, но Гриффен вдруг понял, что раздражен и слегка возбужден, будто на коже танцевали статические заряды.

Месяц назад Гриффен бы отмахнулся: подумаешь, пропало настроение. Теперь же он украдкой окинул взглядом улицу впереди.

Ничего особенно не привлекло его внимания, но чувство дискомфорта осталось.

Чуть наклонившись, чтобы поцеловать макушку Лизы, он бросил взгляд за спину.

По противоположной стороне улицы, на расстоянии в полквартала, шел одинокий парень. Нет, угроза не оттуда.

Гриффен снова посмотрел вперед.

В сумерках, метрах в шести от них, стоял человек, отчасти скрытый цементными ступеньками к двери дома. Казалось, он зашнуровывал ботинки, но что-то слишком долго.

Джордж?! Мойс описывал его методы. Не похоже.

Гриффен решил перестраховаться. Он снова поцеловал макушку Лизы и прошептал ей на ухо:

— Не нравится мне парень впереди. Прячься за моей спиной, если что.

Он выпрямился и пошел дальше, как бы ненароком нащупав нож в кармане брюк.

Мало-помалу приближаясь к обочине, он остановился в трех шагах от подозрительного типа и сделал вид, что целует подружку в губы.

Человек вышел из полутьмы и направился к ним, держа одну руку в кармане.

Гриффен шагнул ему навстречу, левой рукой прикрывай Лизу.

— Может, чем помочь? — крикнул он незнакомцу, который сократил расстояние до двух шагов.

Человек приближался.

— Скажите, не могли бы вы…

— Стоять на месте!

Вздрогнув, Гриффен увидел, что Лиза рядом. Небольшой черный пистолет в ее руке был направлен на незнакомца. Тот застыл.

— Руку! Покажи другую руку… и молись, чтобы там было пусто.

Человек медленно вынул руку из кармана и на уровне плеча показал им пустую ладонь.

— Мне проблемы не нужны, — сказал он мирно.

— Что, поймали?! — послышался крик с противоположной стороны улицы.

Гриффен оглянулся и узнал прохожего. Во время их встречи с Грис-Грисом в ирландском пабе он играл там в бильярд.

— На мушке! — крикнула в ответ Лиза. — Проверь, нет ли сообщников.

Прохожий махнул рукой и ушел вперед.

Под дулом пистолета незнакомец стоял как вкопанный, нервно оглядываясь и что-то бормоча себе под нос.

Рыжая Лиза, не опуская пистолет, сделала два шага вперед и кивнула в сторону Гриффена.

— Я хочу, чтобы ты вгляделся в этого человека, — велела она незнакомцу. — Знаешь его?

Тот уставился на Гриффена и покачал головой.

— Это Гриф-фен Мак-кэндлс, — сказала она, выразительно растягивая слова. — Слышал о нем? Он преемник Мойса.

Человек снова вперил взгляд в мальчишку и что-то виновато пробормотал.

— Запомни Гриффена в лицо и передай дружкам: лучше обходить его стороной, не то хлопот не оберетесь. Понятно?

— Да, мадам.

— Вот и славно. Иди и сегодня ночью на глаза нам больше не попадайся.

Человек развернулся и припустил по улице.

— Отличная работа, — сказала Лиза, возвращая пистолет в поясную сумку. — Почти никто и не заметил… Что?

Гриффен не сводил с нее глаз. Она подняла голову и нахмурилась.

— Что-то не так, милый?

— Ты носишь с собой оружие.

— Да. И что с того? Иногда очень кстати… как сегодня.

— Только… я раньше никого не знал, кто бы носил оружие.

— Верно. Все время забываю, что ты с Севера. — Лиза сверкнула улыбкой. — Добро пожаловать на Юг, где почти у каждого есть оружие. Здесь даже круче, чем в Техасе.

— Разве это не запрещено… или как? — выдавил, наконец, Гриффен.

Снова ухмылка.

— Азартные игры тоже вне закона, и что с того? Нет, серьезно. В Новом Орлеане не так уж и трудно получить негласное разрешение. Особенно если живешь в Квартале и должен работать по ночам. Девушкам, конечно, попроще, но все равно. Надо только отучиться и получить сертификат — копам хорошо бы знать, что никого, в том числе и себя, ненароком не пристрелишь. Помимо всего прочего, одно важноеправило — не приходить с оружием в бар.

— Но ты…

— Вспомни, милый. Часто ли ты видел, как я, войдя в бар, снимаю поясную сумку и прошу на время оставить ее за стойкой?

Гриффен вдруг осознал, что для Лизы это была обычная процедура.

— Я считал, у тебя эта сумочка вроде кошелька, и ты не хочешь следить за ней постоянно.

— В том числе, — ответила Лиза. — Тем не менее правил я не нарушаю. Еще вопросы есть?

Гриффен кивнул.

— Да. Что за тип нам повстречался?

— Которого я прогнала?

— Нет. Я о другом человеке, с противоположной стороны, — уточнил Гриффен. — Он шел за нами по пятам, пока не началось, и крикнул тебе — убедиться, не нужна ли помощь.

— Ах, этот.

— Угу. По-моему, вы друг друга знаете.

— Да… знакомы.

— Попробую облегчить твою участь, — сказал Гриффен. — Если не ошибаюсь, он в ирландском пабе играл в бильярд на дальнем столе, когда я и Джером встречались с Грис-Грисом. Верно?

— Ну… да.

— Тогда еще шажок вперед. Меня что, охраняют? Неужели Джером или Мойс наняли тебя, да и других, чтобы меня прикрывать?

— Не сказать, чтобы наняли… хотя иногда я этим подрабатывала. Скорее, Джером попросил ему помочь — пока ты не привыкнешь к городу.

Лиза подняла голову и сощурила один глаз. Гриффен, казалось, замялся.

— Даже не думай об этом, милый. Если, конечно, мы хотим остаться друзьями.

— Что?

— Держу пари, следующий вопрос о том, просил меня Джером с тобой переспать или нет. После чего остается только назвать меня проституткой. Забегая вперед, отвечу, чтобы не спрашивал. Так вот, это даже не обсуждалось. Он просил всего лишь присмотреть за тобой, для чего нет нужды заниматься сексом. Ясно?

Вот это да… Гриффен внутренне содрогнулся, но вряд ли то, о чем он думал на самом деле, утешало больше. Пистолет против матерого убийцы драконов — слишком неравный выбор. Он вовсе не хотел прикрываться своей возлюбленной — телохранителем или нет — от настоящего киллера.

— Как дважды два, — ответил он.

— Чудесно. Что-нибудь еще? Гриффен на минутку задумался.

— Да, — сказал он. — Что ты знаешь о драконах?

— О драконах? — нахмурившись, переспросила Лиза. — Ты это к чему?

Он улыбнулся и снова взял ее под руку.

— Так, из любопытства.

ГЛАВА 19

Бар «Ио Мама бар и гриль», с длинным и узким рядом кабинок, приютился неподалеку от Бурбон-стрит, напротив бара «Пэт О'Брайен» и зала-музея джаза «Пресервейшн холл». От множества баров в округе он отличался разве что небольшим танцполом наверху, серьезным выбором текилы и лучшими гамбургерами в Квартале.

Гриффен обнаружил его в первые же дни пребывания в городе и теперь заглядывал туда по два-три раза в неделю. Местная кухня привлекала его, и он старался перепробовать всяческие гумбо[13] и джамбалайи,[14] однако, когда желудок требовал чего-нибудь знакомого, то вне конкуренции были обычный бургер и китайская пища. Когда Гриффен выяснил, что ночной бармен Падре разделяет его любовь к старым фильмам и прочей банальщине, за «Ио Мама» закрепился статус любимой тусовки.

Точно угадать, когда в баре поспокойней и можно зайти, было не так-то просто. Слишком рано вечером — и не протолкнуться от туристов. Слишком поздно — и наплыв работников сферы услуг, желавших съесть бургер и пропустить стаканчик, прежде чем идти домой или перебраться в другой клуб.

Обычно Гриффен пытался заскочить где-то между одиннадцатью вечера и часом ночи. Бар не пустовал никогда, но в это время толпа редела настолько, что он мог поболтать с Падре и, не отвлекаясь, вкусить блаженство.

В тот вечер он сидел в кабинке, наслаждаясь жареной картошкой в придачу к бургеру с арахисовым маслом и праздно смотрел кино «АМС»[15] на одном из телевизоров по периметру бара. Точнее, фильм «Большой побег», который видел так часто, что мог наговорить весь диалог без помощи субтитров.

В дверях показался здоровяк, похожий на байкера, и тяжелой поступью, почти шатаясь, двинулся по бару.

Ничего, собственно, примечательного, поскольку именно в этой части Сен-Питера собирались байкеры и кругами ходили с пивом по нескольким барам, перешучиваясь и сравнивая мотоциклы. Обычно они держались особняком, никого не задирали и считались посетителями наравне со всеми.

Однако Гриффена в новоприбывшем что-то привлекло. Слегка озадаченный, он понаблюдал за человеком, пытаясь уловить, в чем же разница.

С виду байкер как байкер, стандартный экземпляр. Темные волосы средней длины, хорошо бы вымыть. Посередине лица с массивной челюстью, которую украшала двухдневная щетина, топорщились густые усы. Черная футболка-безрукавка, синие джинсы с цепочкой от ремня до заднего кармана и видавшие виды, стоптанные ботинки. И все-таки…

Гриффен внезапно понял, что человек ни с кем не общался. Обычно байкер заходил, кивал бармену и хотя бы взмахом руки приветствовал собратьев.

Этот просто шел вдоль кабинок, не глядя ни вправо, ни влево, фиксируя взгляд на дальней стене. Гриффен знал наизусть, что на стене, куда уставился человек, нет ничего. Либо рассеянный взгляд лунатика… либо того, кто следит за всем сквозь ресницы.

Гриффен посмотрел на Падре. Бармен стоял с непроницаемым лицом. Никакой реакции, ни единого взгляда.

Почти сразу он заметил, как три байкера в начале бара положили деньги на прилавок и спокойно, с деланным безразличием взяли пиво.

Кусочки мозаики совпали, и Гриффен ничуть не удивился, когда человек с отсутствующим взглядом скользнул к нему в кабинку.

— Чем могу служить, инспектор? — буркнул он, отодвигая тарелку.

Рассеянный взгляд впервые сосредоточился, и незнакомец долго и пристально посмотрел на Гриффена. Тот взглянул в ответ. Наконец человек едва кивнул, словно что-то подтвердилось.

— Детектив Гаррисон, — представился он. — Криминальная полиция.

У Гриффена был очень скромный опыт общения с полицейскими. По крайней мере он старался избегать их, как зачумленных. Уважал, конечно, за работу, от которой его воротило за версту, но всегда чувствовал себя неуютно рядом с людьми, властными над ним автоматически.

Наверное, если бы он не смотрел сейчас кино, в котором союзники-военнопленные бегут из немецкого концлагеря, то, может быть, ответил иначе. Ему неодолимо захотелось поиздеваться.

— Повторяю: чем могу служить?

— Ты Гриффен Маккэндлс, — промолвил детектив, будто и не было вопроса. — Говорят, принимаешь дела от Мойса.

— Какого еще Мойса? — невозмутимо ответил Гриффен.

Гаррисон на мгновение поднял глаза и тяжело вздохнул.

— Послушай, малыш. Я без диктофона и не пытаюсь заманить тебя в ловушку. Не волнуйся и не надо умничать. Просто дай мне для ясности дополнить общую картину. — Он откинулся в кресле. — Игорный бизнес Мойса… преемником которого назначили тебя… он защищен. Речь не о подкупе или «грязных» деньгах — если где и есть, то по мелочи. Может, кому и дали на лапу, но главная защита в том, что немало тех, кто представляет городскую власть, играют сами. Говорят, поэтому игры Мойса никто и не трогает. Что, если во время облавы мы прихватим кого-то из политиков? Тогда нужно брать и всех остальных. Короче, дерьма по уши. Допустить такое не могут себе позволить ни они, ни я… э-э-э, мы. Хочу только заверить: я не пытаюсь хитростью поймать тебя на слове и вынудить признать вину.

— Ладно, — бросил Гриффен. — Однако все равно не понял, к чему вы клоните.

Гаррисон медленно закрыл глаза, потом открыл. Взгляд был пустым и безжизненным.

— Я только подумал, хорошо бы встретиться наедине, — ответил он. — Разрядить, так сказать, обстановку. Но, раз от ворот поворот, хочу просить об одолжении.

Гриффен пожал плечами.

— Допустим… в разумных пределах.

Детектив наклонился вперед и невесело усмехнулся.

— Ты, Гриффен, в городе новичок и еще привыкаешь к тому, как у нас все устроено. Мы на твои дела закрываем глаза. Прошу только об одном: не осложняй нам эту задачу.

— Уточните, как именно?

— О, ничего особенного. Если игры нелегальные, поменьше шума и побольше закрытости. Держи язык за зубами, равняйся на остальных. Если разборки в игре закончатся трупом, хорошо бы оттащить его куда подальше, а то и свернуть игру. Затем позвонить в полицию. Мелочь, а приятно. Нам, знаешь ли, тоже нельзя уж совсем не замечать, что происходит вокруг.

— Звучит приемлемо, — согласился Гриффен.

— Хорошо. Рад, что мы поняли друг друга. Детектив начал вылезать из кабинки.

— Случайно нет ли у меня хоть какой-то надежды на ответную любезность?

Полицейский застыл, потом медленно повернул голову и уставился на Гриффена.

— Любезность? Тебе? От меня? — медленно произнес он.

— Пустяки, — пожал плечами Гриффен. — Если не хотите, можете смело сказать «нет».

Гаррисон рухнул обратно в кресло и жестом показал: «Выкладывай».

— Вы правильно, детектив, заметили, что я еще мальчишка и только учусь. — Гриффен замялся. — Слышал, полиция не любит, когда в местные дела суют нос федералы. Это правда?

— Продолжай, — сказал Гаррисон.

— Мне намекнули, что я стал мишенью для человека из Национальной безопасности, Имя — Стонер. Говорят, он меня разыскивает и, пользуясь федеральными каналами, может задействовать местные власти по всей стране, чтобы выяснить, где я и чем занимаюсь.

Детектив откинулся в кресле и поднял голову.

— И чем же ты успел прогневить федералов?

— Правда не знаю, — ответил Гриффен, искренне, насколько возможно. — Я только что, месяц назад окончил колледж. Там, чтобы заработать немного денег на карман, держал несколько карточных игр. Сейчас продолжаю с Мойсом. Больше и подумать не на что, чем заслужил такой почет. Признаться, нервирует.

Не так сильно, как Джордж. В конце концов, ясно, что Стонер и Джордж не связаны. Слишком разные подходы.

— И опять же, — продолжил он, — никогда не сталкивался, но поговаривают, что, стоит федералам на ком-то помешаться, от них потом не отделаешься. По одной из версий, в оправдание розыска Стонер может заявить, что я подозреваюсь в пособничестве террористам.

— Террористам? — фыркнул Гаррисон. — М-да. Выходит, их секретное оружие — покер? Что-то новенькое. С одиннадцатого сентября федералы любому ничтожеству, с которым хотят свести счеты, норовят приклеить ярлык террориста. — Он долго не сводил глаз с Гиффена, затем поднялся. — Договорились, Маккэндлс, — сказал он. — Буду держать ухо востро. Только впредь не привыкай просить о любезностях. Понял?

— Понял, — кивнул Гриффен. — Спасибо, детектив.

— На здоровье, — проворчал Гаррисон. — К вашим услугам!


— Что-что ты сделал?

— Попросил оказать любезность, — ответил Гриффен в мобильник.

— Детектив Гаррисон, говоришь? Коп Гарри? — долетел голос Джерома. — Надо было мне тебя, Шулер, предупредить на его счет. Во всем Новом Орлеане найдется трое полицейских, которые терпеть не могут наш бизнес, спят и видят, как бы его прикрыть. Так вот, все трое — это Гарри. Найти зацепку, как пустить нас по ветру — предел его мечтаний.

— Ну, не знаю, — сказал Гриффен, не сдержав улыбки. — Мне он показался человеком здравым.

— Детектив Гаррисон? Мы, случаем, не о разных людях говорим? Белый, здоровяк, косит под байкера? Вид как у больного медведя в цирке?

— Он самый.

— Пожалуй, давай-ка лучше сначала.

Гриффен согласился, начав с той минуты, когда Гаррисон подсел к нему в кабинку, и закончив своим вопросом о Стонере.

В трубке надолго воцарилась тишина.

— Может, и вправду сработает, — сказал наконец Джером. — Уж что Гаррисон и ненавидит больше нашего игорного бизнеса «под крышей», так это федералов, норовящих потоптаться по его лужайке. Особенно если без спроса.

— Да, и еще мне показалось неуместным спрашивать, что он думает о киллере по кличке Джордж, который у меня на хвосте. Все-таки первая встреча.

— Верно. Почему бы, Шулер, и не подождать до нового свиданьица? Или, знаешь, возможно, есть идея получше — вообще не спрашивать.

— Наверное, ты прав. Так что? Думаешь, он поможет?

— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил Джером. — В конце концов хоть ненадолго от нас отвяжется. В общем, ничего плохого я не вижу.

— Решил, ты должен знать о встрече, — заключил Гриффен.

— Да-да. Шулер, еще на связи? Помнишь, мы говорили об удаче и чутье?

— И что?

— Неплохо тренируешь и то и другое.

ГЛАВА 20

Гриффен гонял шары в ирландском клубе, дожидаясь, когда у Рыжей Лизы закончится смена. В колледже он бильярдом особо не увлекался, но, приехав в Новый Орлеан, взялся изучать премудрости игры. Общественная жизнь в Квартале вращалась вокруг клубов, и почти главным развлечением и предметом разговоров была игра в пул.

Постигая азы бильярда, он заметил, что стал играть намного сильнее, и это, в свою очередь, подвигло его тренироваться еще больше. Гриффена даже приглашали стать участником одной из команд лиги, но он отказался — слишком неясны были планы на будущее. Тем не менее дружба с завсегдатаями бара ничуть не пострадала, и те почитали за счастье делиться с ним навыками, раскрывая тонкости позиционной игры или ударов с винтом.

Гриффен стоял и размышлял о, казалось бы, несложной комбинации, когда легкая волна всколыхнула бар, и он оглянулся, чтобы выяснить причину.

На пороге стоял Грис-Грис, без охраны, и внимательно изучал обстановку. Увидев Гриффена, он поднял руки крест-накрест («никаких скандалов») и направился к его столику.

Поскольку все знали, что между этими двумя пробежала черная кошка, за каждым их шагом следила добрая половина бара. Кое-кто чуть не свернул себе шею, чтобы видеть лучше, другие не усидели и придвинулись поближе к месту событий.

Грис-Грис остановился в нескольких шагах от бильярдного стола.

— Мистер Маккэндлс, — поздоровался он.

— Грис-Грис, — кивнул тот в ответ. — И потом, либо Гриффен, либо — для друзей — просто Гриф.

Грис-Грис расплылся в широкой улыбке.

— Послушай. Если есть минутка, надо бы поговорить. Могу я заказать тебе выпивку?

— Не вопрос, — ответил Гриффен. — Эй, Стимбот! Не продолжишь партию за меня?

Передав кий, они ушли в бар, взяли напитки и уединились за одним из круглых столиков вдоль стены… тем самым, за которым сидел Гриффен во время первой встречи с Грис-Грисом.

Все чаще и чаще Гриффен замечал, что, где бы ни был, сидит спиной к стене, лицом к дверям. Зачем позволять кому-либо заставать себя врасплох, будь то угроза от местных или посерьезнее? Он старался не переоценивать новую паранойю, особенно когда казалось, что она подтверждается.

— И в чем же дело? — спросил Гриффен, усаживаясь за столик.

Грис-Грис заговорил, нервно поигрывая стаканчиком.

— Нужно обсудить два вопроса, — начал он. — Сразу разберусь с одним, чтобы ты не подумал, что второе связано с первым.

— Давай выкладывай.

— Прежде всего хотел сказать, что все взвесил и решил оставить игру в организации. Буду использовать твою сеть и выплачивать процент, как и раньше… включая пропущенные платежи, когда мы расходились во взглядах.

Не поверив собственным ушам, Гриффен, однако, виду не показал и просто кивнул.

— Здорово, Грис-Грис. Предвкушаю совместную работу.

Он поднял стаканчик, Грис-Грис ответил тем же.

Продолжения, однако, не последовало. Грис-Грис неловко умолк, по-прежнему играя стаканчиком и озираясь по сторонам.

— Так что насчет второго? — напомнил Гриффен. Грис-Грис, казалось, взял себя в руки.

— Понимаешь, какая штука… — Он внезапно прервался и сделал глоток из стаканчика. — Дело в том, что… — начал он по новой и опять осекся.

Гриффен нахмурился.

— Ты меня пугаешь, Грис-Грис. Говори, не стесняйся. Нелады с законом? Нужны деньги?

Грис-Грис покачал головой.

— Ничего такого, — заверил он. — Послушай. Я пытаюсь сказать, что хотел бы встретиться с твоей сестрой… если, конечно, ты не против.

Гриффен откинулся на спинку стула и беспомощно хлопнул глазами, потеряв на миг дар речи.

— Эй, если что не так… то и ладно, — торопливо вставил Грис-Грис, неверно растолковав возникшую паузу.

— Нет, просто… Удивил ты меня, никак не ожидал, — отозвался наконец Гриффен. — Знаешь, разрешить свидание с Валери меня просят впервые. Мы всегда с ней шли каждый своей дорожкой.

— Так, значит, да?

— Мне все равно, — ответил Гриффен. — Наверное, решать ей.

Вдобавок, подумалось ему, кухня слухов Квартала работает отменно, и волноваться за Валери приходилось все меньше. Здесь сам город защищал его «маленькую» сестренку.

— Понимаю, — стал оправдываться Грис-Грис. — Просто хотелось, чтобы ты не думал, будто я тайком, за твоей спиной приударяю за девушкой. Некоторых парней это очень сильно задевает.

— Спасибо, что дал знать, — сказал Гриффен, потихоньку оправляясь от потрясения. — Всегда приветствую открытость.

— Кстати, — замялся Грис-Грис — Я не знаю, как ее найти… да и тебя тоже. Потому и пришел именно сюда.

— Это легко поправить, — ответил Гриффен. — Прежде чем расстанемся, дам тебе номера наших мобильников. Ну а пока суд да дело, не пропустить ли нам еще по стаканчику?

Пока он шел в бар за напитками, в голове вдруг мелькнула мысль, что, прежде чем давать телефон Валери, хорошо бы ее предупредить. Однако чем больше Гриффен размышлял об этом, тем больше убеждался, что лучше оставить все как есть.

Разве честно, что все сюрпризы — лишь ему одному?

ГЛАВА 21

Ко Дню независимости четвертого июля люди в Новом Орлеане относятся каждый по-своему. Для одних этот день начинает традиционный «Эссене фест», один из множества джазовых фестивалей, испещряющих календарь городских событий.

Для других наступает трехдневный перерыв в работе. Если позволит погода, значит, поездки на пляж, экскурсии в зоопарк «Одюбон», а то и просто пикник или барбекю во дворе. Ритм жизни круто меняется.

Рестораны и отели набиваются под завязку, индустрия сервиса замедляет обороты и трудится не покладая рук. Никакой передышки для грешников.

Для команды Мойса, а значит, и для Гриффена, наступали горячие деньки высоких ставок.

Большая Игра, в которой участвовала сразу группа постоянных игроков, местных и заезжих, проводилась ежегодно. Точнее, одна из нескольких ежегодных игр под началом Мойса. Сроки обычно совпадали с праздниками или главными местными торжествами. Гриффена впервые пригласили сесть за стол с тех пор, как он приехал в Новый Орлеан.

В колледже Гриффен старался не пропускать ни одной Большой Игры. Как правило, их проводили у кого-нибудь на квартире или в студенческой общаге по особым дням (точнее, вечерам) недели. Некоторые начинались в пятницу после полудня и продолжались все выходные. Игроки прерывались, только чтобы поспать да встретиться с подружкой, и снова возвращались за стол. Ставки обычно были 5/10/25 центов или, что редко, 25/50/доллар. Хозяину с каждого банка полагались одна-две самых мелких фишки отступных, чтобы покрыть расходы на карты (колоды всегда были новые), закуски и напитки. Гриффен предпочитал ставки полдоллара/доллар/пять, что повышало действенность блефа, однако студенты — народ бедный, и такие правила торговли почти не принимались, разве что кто-то сильно жаждал набить карманы долговыми расписками.

Игра Мойса в День Независимости ничем не напоминала прежний опыт Гриффена.

Вместо посиделок за кухонным столом в студенческой квартире — номер-люкс роскошного отеля «Ройал-Сонеста» в сердце Французского квартала, открытый бар с изысканными напитками и обслуга по высшему разряду. Картофельные чипсы и пиццу сменили подносы бутербродов и хрустящие картофельные шкурки. Настоящий покерный стол, как в казино, и два неиграющих дилера (один из них — Джером).

Ставки были 25/50/100 долларов, с фишками по пятьсот для отчаянной торговли. Никогда раньше так серьезно Гриффен не играл и переживал, что это повлияет на его игру. Конечно, голубая фишка есть голубая фишка, не важно, доллар ей номинал или сотня, однако на практике трудно отвлечься от ее истинной цены. Например, Гриффен всегда избегал игры «цент/5/10». Только потому, что выигрыш за вечер не стоил потраченного времени и стараний. Что важнее, низкие ставки влияли на каждого. Если даже кто-то на последней карте прикупа поднимал ставку, перебивая твой блеф, то за десять-то центов сам бог велел уравнять. Просто, чтобы убедиться: сыграл «дырявый» флеш со средней парой или нет.

Была и еще одна неприятная загвоздка.

Мойс говорил, что многие заядлые игроки знают, что Гриффена пестуют как преемника бизнеса. Когда они звонили и отписывали е-мейл, чтобы забронировать место в игре, то сообщали, что непременно желают сыграть против нового вундеркинда. Гриффен очень смущался, что его воспринимают как мальчишку. Хоть и убеждали Мойс и Джером не обращать внимания, он боялся: вдруг игроки сочтут, что он слишком юн для серьезного дела, и переметнутся к другим? Ничего хорошего бы такое начало работы не сулило.

Не считая Мойса и самого Гриффена, за столом сидели еще пять игроков: бизнесмен средних лет из Оклахомы и его малолетний сын; крепко сбитая филиппинка из Лос-Анджелеса, хирург по профессии; стильно одетый черный, один из местных политиков, и китайский ресторатор, в котором Гриффен узнал посетителя ирландского паба. Интересно, почему за стол позволили сесть подростку? Гриффену объяснили: это что-то вроде обряда посвящения во взрослую жизнь. Когда бизнесмен сам был мальчишкой, его взял на игру отец, и теперь он хотел продолжить традицию.

Вечер шел своим чередом, и Гриффен успокоился; понемногу игра захватывала. Он чувствовал, что сегодня за свою жизнь ему бояться нечего. Все игроки известные, Мойс ручается. В номер никто не входил, из номера никто не выходил. Играли сильно, правда, подросток был явно послабее. Тем не менее Гриффен заметил, что читает их так же легко, как и старых соперников по колледжу.

Мойс, как и филиппинка, почти не позволял себе делать «намеки», однако маленькими привычками и жестами грешили все, сигнализируя остальным, хороша ли у них рука, не блефуют ли. Вдобавок тип дыхания и глаза говорили о раскладе еще больше, чем беседа за столом и манера делать ставки. Подросток мог с таким же успехом играть в открытую.

После четырех часов игры объявили перерыв. Гриффен подсчитал, что впереди всех на несколько тысяч.

— Так что, Мойс? Говорят, уступаешь место молодому радикалу, — сказал бизнесмен, наполняя стакан по новой.

— Ничто не вечно, мистер Гудмен, — ответил Мойс. — Пора к этому относиться спокойно.

— Что за чепуха, — возразил бизнесмен. — Да ладно, Мойс. Ты считался старым, когда я был мальчишкой… и не называй меня «мистер Гудмен», просто Хэнк. Сколько можно говорить? Ты же зовешь ее Тиа, а не Лолли!

— Тиа — испанское имя, — заметила филиппинка. — Означает «тетушка» и что-то вроде почетного титула, подобно «мистеру». Мойс просто вежлив.

— Как знаете, — махнул рукой бизнесмен. — Мы отклонились от темы. Я хочу знать, почему Мойс подумывает об отставке. Уверен, вовсе не потому, что стареет.

— Наше ли это дело? Может, все-таки Мойса? — вставил политик.

— Верно, — поддержал владелец ресторана. — Мы здесь, потому что у Мойса все по-честному. Верим его суждениям о том, кто может играть. Наверное, не стоит спрашивать, почему он хочет отойти от дел, и уж тем более обсуждать преемника.

— Джентльмены, я вас умоляю, — вмешался Мойс. — Мистер Гудмен имеет право задавать любой вопрос, а я, если не нравится, не отвечать. В данном случае ничего не имею против. — Он взял стаканчик, сделал маленький глоток и продолжил: — Я долго возглавлял эти игры. О-о-очень долго. Настолько, что закостенел в своих методах. Можете спросить: и что с того? Если методы всегда работали хорошо, зачем их менять? Проблема в том, что мир не стоит на месте. Старые способы, может оказаться, не столь хороши, как бы хотелось. Возможно, для перемен нужна новая кровь. Такие, как Джером и Гриффен, с новыми идеями. В качестве примера. Вы знаете, я не люблю «Техасский холдем», но сегодня это последний крик моды. Масса турниров и телешоу, не говоря о книгах и журналах. Видимо, пора опробовать.

— А зачем здесь мальчишка? — спросил Гудмен, указывая пальцем на Гриффена. — Да, чертовски неплохо играет в покер, но с работой всегда управлялся Джером. Нужен ли чужак?

— На самом деле, мистер Гудмен, — отозвался Джером с дивана, где смотрел телевизор без звука, — именно я и порекомендовал Гриффена. Годами играл с ним в карты и знаю отлично. Считаю, он поможет нашей сети так, как я не смог бы.

— Например? — не унимался Гудмен. — Привлечет «Техасский холдем»? Мне он тоже не по нраву. Если б захотел, играл бы в казино.

— Между прочим, сэр, я тоже равнодушен к «холдему», — сказал Гриффен. — Если уж и пробовать его, то не включая в список наших игр, а отдельным проектом, на временной основе.

— Тогда какие перемены замышляешь? — Бизнесмен впервые обратился лично к Гриффену.

— Честно говоря, сэр, не знаю, — просто ответил юноша. — Вы правильно заметили, я пока новичок, и о переменах думать рано. Нужно многому научиться, хорошенько все взвесить.

— Вас должна заинтересовать одна подробность, — добавил Джером. — Гриффен с нами всего несколько недель, и я лишь знакомил его с нашей работой и людьми. За это время в нашу сеть попросились сразу восемь независимых Игр — больше, чем за весь прошлый год. Мало того. Те из них, с кем я общался, уверяли, что решили сотрудничать, потому что хотят работать с Гриффеном. Наверное, о чем-то говорит.

— Вот видишь, Гудмен? — вступился политик. — Мойс знает, что делает. Черт, жаль, что акции не продают. Я бы купил.

Мойс поймал взгляд Гриффена и подмигнул.

ГЛАВА 22

Ночные повадки «крысы» Квартала Гриффен перенял всем сердцем, однако Валери недоставало вкусов и привычек брата. Она все чаще и чаще выбирала дневное время.

Сначала это были утренние пробежки по набережной Мунвок, чтобы не лениться и поддерживать спортивную форму. Валери привыкла к активному образу жизни, и сердце радовалось, учащая пульс после несложных упражнений аэробики. Конечно, соблазнов хватало и днем и ночью.

Естественно, что после таких трудов праведных она заслуживала соразмерной поблажки. Чаще всего Валери завершала моцион завтраком в кафе «Дю монд». Недорогие и вкусные бенье, сокрытые под снежными шапками сахарной пудры, приводили ее в трепет не меньший, чем эндорфины после пробежки.

Обычно Валери сидела на открытом воздухе, рядом с барьером по границе кафе. Ее случайно могли задеть туристы и попрошайки, зато Джексон-сквер представала во всей красе. Ленивое воскресное утро только наползало на Квартал, а площадь уже бурлила жизнью. Откинувшись на спинку стула, Валери потягивала горячий шоколад, поблажку еще более приятную, чем крепкий кофе, почитаемый завсегдатаями «Дю монд», и смотрела, как уличные артисты то там, то сям потчуют своим искусством группки вездесущих туристов.

Художники развешивали холсты на чугунной ограде площади или устанавливали мольберты для эскизных портретов и карикатур. Валери знала, что на другой стороне площади медиумы ставят небольшие столы, чтобы гадать по руке, по картам или костям. Уличные артисты, от разодетых под серебристых роботов до жонглеров и живых неподвижных статуй, стояли перед шляпами и коробками, где виднелись кучки бумажек и монет от благодарных прохожих. Отрывистый речитатив уличного музыканта мешался с напевной мелодией аккордеона, голосом девочки, поющей по-французски, и одинокой гитарой, вновь и вновь повторявшей неизменный блюзовый рифф.

Валери, хоть и не влюбилась в Новый Орлеан с такой же страстью, как брат, все равно поддалась многим привычкам местных. Например, наблюдать за людьми. Ее восхищали типажи людей, слетавшихся сюда днем и ночью, и бесконечному потоку туристов она уделяла времени не меньше, чем относительно постоянным артистам. Будь то семьи, отягощенные толпой детишек слишком юных, чтобы наслаждаться ночным Кварталом, либо элегантные профи — участники различных конференций, в их перерывах. Или даже дорого, но небрежно разодетые пенсионеры с круизных лайнеров. Каждый привносил частичку собственного стиля и забавы. Не говоря уже об эклектичном коктейле из местных, фланировавших через площадь или по Декатур. Они кивали артистам, бросали им чаевые не реже, чем туристы, и знали: им очень повезло, что всегда есть возможность проявить гуманность, когда тянет поразвлечься.

Покончив с завтраком, она решила неспешно прогуляться по Декатур. В отличие от запруженной людьми и каретами Бурбон-стрит Декатур была разбита на две полосы, чтобы увеличить пропускную способность. По обеим сторонам выстроились магазинчики и рестораны. Нечасто, но попадались и бары. Стрип-клубов, как на Бурбон, не было и в помине. Валери заметила, что время летит, когда просто глазеешь на витрины бесчисленных лавок, торгующих всем: от дешевых футболок до ультрамодной одежды и ювелирных изделий. Она всегда находила массу всякой всячины, которую хотела бы приобрести, но ограничивала себя и покупала редко. Шопинг для нее стал зрелищным видом спорта.

На обратном пути Валери решила окинуть взглядом галереи на Ройал-стрит. И здесь разнообразие поражало. Да, картины и скульптуры, но не только. Одна дверь, другая — и вот уже из элитного салона попадаешь в толкотню скромной галереи плакатов, где, похоже, нет ничего, кроме творчества Доктора Сьюза.[16] Проходя мимо знаменитой галереи «Синяя собака» Джорджа Родрига, Валери даже не остановилась. Есть в Новом Орлеане и такое, чего ей в жизни не понять.

Само собой, над каждым магазином были квартиры, а во всяком мало-мальском закутке — дома, где жили обитатели Квартала. Валери остановилась, с любопытством наблюдая, как человек в одиночку силится пропихнуть диван через узкую входную дверь. Мало того, диван был белым. Бедняга то волочил его по земле, то царапал обшивку о дверной проем. Валери покачала головой и улыбнулась. Затем, тихо подкравшись, взялась за другой конец дивана и подняла его, когда человек снова начал тащить. Диван проскользнул, как по мановению волшебной палочки.

— Вот спасибо! Перекур.

Мужчина поднял голову и взглянул на помощницу. Челюсть слегка отвисла, и Валери, поборов желание вернуть ее на место, ответила, подтрунивая:

— Перекур? Не рано ли? Вам еще нести до входа в апартаменты.

— И потом наверх. Третий этаж, — вздохнул он.

В большинстве апартаментов действительно от выхода на улицу до дверей в раздельные квартиры было несколько шагов по коридору, не считая знаменитых винтовых лестниц сомнительной прочности. Валери, подняв голову, улыбнулась.

— Так что, собираетесь просить о помощи?

— Черт, нет. Собираюсь попросить вас зайти ко мне, чтобы пропустить по стаканчику.

— В два часа дня?

— Это же Квартал. Но, о горе мне, на вашем пути проклятый старый диван!

— Ха! Опять в печали? Думаю, вряд ли какой-то диван станет помехой между мной и бесплатной выпивкой.

— Здорово!

Парень запрыгнул на диван и, растянувшись, ухмыльнулся.

— Третий этаж, вторая дверь налево, — сказал он и закрыл глаза, притворившись спящим.

Несмотря на узкий коридор, Валери ухитрилась повернуть диван и сбросить нахала на пол.

— Где волшебное слово «пожалуйста»? — спросила она.

— Стоило попробовать, — рассмеялся парень. — Между прочим, зовут меня Малыш Блю. Гитарист, играю на Бурбон-стрит.

— Уличный артист? — удивилась Валери, пожимая протянутую руку.

— Я вас умоляю, — выпрямившись, сказал Малыш Блю с надменным видом. — Играю в одном из клубов, в составе группы. А ты?

— Ой. Меня зовут Валери. Валери Маккэндлс, — ответила она.

— Я имел в виду — чем занимаешься? На что живешь?

— Ничем, — тихо сказала Валери.

И только озвучив эту мысль, она с досадой поняла, что тревожило ее так долго.

ГЛАВА 23

Прогуливаясь по набережной Мунвок, Гриффен решил, что пора остепениться. Слишком долго он просиживал штаны по барам да за карточными столами. Надо подтянуть спортивную форму. Точнее, набрать с нуля, потому что склонности к спорту за ним не водилось.

Фитнес всегда был причудой Валери, и в Новом Орлеане она сразу взяла за правило вставать спозаранку и бегать трусцой вдоль по Мунвок, пока город не сомлеет от полуденной жары. Однажды сестра обмолвилась, что нашла человека, который вел фехтовальный класс в баре «Ио Мама». Поскольку второй этаж был открыт для публики лишь с четверга по воскресенье, то в другие дни хозяин позволял там заниматься чем угодно.

Гриффен не устоял, ведь в колледже он немного фехтовал в местном клубе. Он сразу представил себе образ Джорджа, рыцаря в тяжелых доспехах. Схватка не на жизнь, а на смерть, мечом к мечу. Конечно, ничего подобного в реальной жизни не бывает, даже такой странной, как у Гриффена.

Имя учителя, упомянутое Валери, подогрело интерес. Маэстро. Гриффен был уверен: тот самый, с которым его познакомил Костлявый. В конце концов, много ли Маэстро живет в Квартале?

Занятиями в классе он убьет двух зайцев. Во-первых, тренировки. Во-вторых, шанс побольше узнать о старике.

Конечно, сначала надо набрать форму (для парня набрать форму до тренировок в классе — все равно что хозяйке навести порядок в доме, прежде чем нанять горничную). Энергичная ходьба и спокойные пробежки, чтобы стать выносливей и увеличить объем легких.

Предпосылок для сегодняшней затеи хватало с лихвой. Его ждала прогулка по «Ривервок», небольшому торговому центру вдоль реки, за границей Квартала. Все-таки раз надумал заниматься спортом, значит, нужны кроссовки и, наверное, пара тренировочных костюмов.

Утро было в самом разгаре, но обычно Гриффен так рано не вставал, С другой стороны, на Мунвок уже давно кипела жизнь. Уличные музыканты в полную силу работали перед неизменными толпами туристов, ни свет ни заря начинавшими свой дневной маршрут. Приятный ветерок с реки держал у набережной одуряющий полуденный зной, и легкая дымка облачности закрывала слепящее солнце. В общем, прекрасный денек. Гриффен, неторопливо шагая к цели, наслаждался раскованной обстановкой.

Его мечтательность прервал звонок мобильного телефона. Номер абонента не определился, но это было в порядке вещей. Передав свой номер Грис-Грису, он уже получил ряд звонков от незнакомцев, которые часто просили о встрече, желая включить свою разновидность карточной игры в сеть Гриффена.

Откинул крышку, он прижал мобильник к уху, мимоходом поглядывая по сторонам.

— Гриффен, — сказал он в приемник.

— Мистер Маккэндлс, — прозвучал мужской голос, — думаю, настало время поговорить. Хотелось бы прояснить наши отношения.

— А вы?…

— Джейсон Стонер. Надеюсь, что слышали обо мне. Секунду Гриффен вспоминал.

Стонер. Человек из Национальной безопасности, вероятно, охотившийся за Гриффеном.

— Прошу вас, говорите. Я весь внимание.

— Полагаю, лучше встреча с глазу на глаз.

Гриффен на миг задумался. Один на один со Стонером? Ох, не нравится ему такая идея. Однако любопытство пересилило.

— Это потребует немного времени, — ответил он. — Если не возражаете, предпочел бы встретиться на публике.

— Наши мысли совпадают, — согласился Стонер. — Как насчет вон той скамейки перед вами? Скажем… минуты через две.

Вздрогнув, Гриффен осмотрелся, пытаясь охватить все направления сразу. Никто из толпы особого внимания на него не обращал. Тем не менее за ним наблюдали.

— Как я вас узнаю? — спросил он, пытаясь выиграть время.

Ответа не последовало. Взглянув на трубку, Гриффен понял, что Стонер отключился.

Засунув мобильник обратно в карман, он глянул на скамейку, снова осмотрелся и медленно побрел к ней, предпочтя стоять рядом.

Пешеходы продолжали идти мимо по двое, а то и группами по шестеро, между которыми, для разнообразия, случайно затесался любитель бега трусцой. Никаких особых угроз или зловещих намеков.

Неподалеку стояли люди и, облокотившись на перила, провожали взглядами речные пароходы. Две дамы с усталым видом вели ораву визжащих детей из дневного центра, и троица морячков при параде фотографировала друг друга. Однако на Гриффена никто не смотрел.

На скамейку сел человек, ничем не примечательный. Одет как турист. Только вместо шортов и футболки на нем были рубашка-поло и легкие слаксы. В одной руке даже небольшая сумка для покупок. Если бы Гриффен не дожидался встречи, то вряд ли бы удостоил его взглядом. И все же что-то…

Внезапно Гриффен понял, что не так. Человек сидел абсолютно неподвижно.

Если присмотреться, то люди постоянно в движении, даже когда отдыхают. Ерзают, оглядываются по сторонам, слегка меняют позу, теребят одежду. Для игрока в карты это «намеки» о мыслях или настроении человека. Их надо заприметить, изучить.

Незнакомец просто сидел, мышцы расслаблены, глаза в покое.

Собрав волю в железный кулак, Гриффен сел рядом.

— Уверяю вас, мистер Маккэндлс, ваши опасения совершенно напрасны, — произнес незнакомец. — Зла я вам не желаю, поэтому и просил о встрече.

— Вы мистер Стонер?

Человек повернул голову и в упор посмотрел на Гриффена.

— Совершенно верно, — сказал он. — Я обратил внимание, что в своей работе вы руководствуетесь неправильными представлениями относительно наших взаимоотношений.

— Не знал, что между нами есть взаимоотношения, — удивился Гриффен. Чопорные, формальные обороты из речи Стонера прилипли, как зараза. — Слышал, однако, что вы меня искали. Из-за каких-то драконов.

Стонер слегка улыбнулся, затем губы вновь заняли нейтральное положение.

— Да, из-за каких-то драконов, — подтвердил он. — Полагаю, можно выразиться и так. Что именно вы слышали?

Гриффен глубоко вдохнул.

— Сэр, я слышал, что вы один из самых, если не самый влиятельнейший дракон на континенте. Мне также говорили, что, коль скоро начнут развиваться мои вторичные способности, меня будут считать либо союзником, либо врагом. Например, вы. Либо меня завербуете, либо убьете. Поскольку я в драконьих играх новичок, то подобные слухи очень нервируют.

— Понятно, — сказал Стонер, кивнув едва заметно. — Что ж, Гриффен — могу я называть тебя Гриффен? Я здесь, чтобы лично заверить: на сегодняшний день у меня нет планов, преследующих вышеназванные цели.

Гриффен задумался.

— Простите, сэр, но не могли бы вы пояснить? Не могу не заметить, что в вашей речи прозвучало осторожное «на сегодняшний».

— Хорошо, — сказал Стонер. — Мои главные интересы — это международные события… то, что может угрожать стране. По моей информации, если она верна, твоя текущая деятельность сосредоточена вокруг небольшого местного игорного бизнеса. Это мне совсем не интересно. Кроме того, ты действительно слишком молод для, как ты выразился, драконьей игры, и поэтому не вижу смысла тебя вербовать, пока не прибавишь значительно… скажем, лет через двадцать-тридцать. Именно так мне видится текущая ситуация. Если условия изменятся — увеличишь размах операции или вдруг последует резкий скачок в развитии способностей, — я буду вынужден пересмотреть свою позицию. Если нет, то не вижу оснований для совместных дел. Все ясно?

— Как дважды два.

— Тогда, — сказал Стонер, поднимаясь, — если обсуждать больше нечего…

— Гм… раз уж вы здесь, сэр, — заторопился Гриффен, — могу я задать вам несколько вопросов? Новичку большое подспорье.

Стонер взглянул на часы, затем снова сел.

— Хорошо. Что ты хочешь знать?

— Ну, во-первых, — начал Гриффен, — если меня не искали, как тогда нашли? С трудом верится, что вы здесь случайно.

— В наш адрес поступил запрос от местной полиции, — пояснил Стонер. — Они хотели знать, интересуется ли тобой Национальная безопасность в общем и я в частности. Если да, то почему. Идея, где живешь, можно сказать, упала с неба. Выяснить, используя мои ресурсы, что ты делаешь и каковы привычки, не составило труда.

Гриффен слишком хорошо играл в покер, и ни мускул не дрогнул на лице, но в душе он чертыхнулся. Вот вам и мудрый план. Боком ему вышла официальная проверка Гаррисона. Если бы Стонер и в самом деле за ним охотился, дело могло бы окончиться плачевно.

— Значит, вы наблюдали за мной? — осторожно спросил он.

Стонер слабо улыбнулся.

— Не пойми меня превратно, Гриффен. Если я не желаю тебе зла, это не значит, что ты мне вообще неинтересен. Дракон есть дракон.

— Означает ли это, что вы намерены следить за мной и впредь?

— Буду держать в поле зрения от случая к случаю, — ответил Стонер. — Опять же больше из любопытства. В моей власти относительно легко добавить в список еще ряд фамилий.

— А раньше?

— Не понял.

— Было мое имя в списке до того, как я приехал в Новый Орлеан?

Стонер вздохнул.

— Если ты об инциденте на автостраде, могу только сожалеть. Атака была спонтанной. Мной не санкционировано, никто мне не докладывал. Твои действия следовало только зафиксировать и отразить в отчете. Ничего более. Заверяю, что сотрудник, допустивший утечку информации одному из своих друзей, наказан по всей строгости.

Что-то в интонации ответа напомнило Гриффену, что рядом — человек, с которым шутки плохи.

Он также по-новому взглянул на идею Стонера «об отсутствии совместных дел».

— Еще один вопрос, мистер Стонер, — продолжил Гриффен. — Вам известен человек по имени Джордж?

— Джордж? — вторил Стонер, склонив голову набок. — Старый миф? Да, слышал о нем, но никогда не чувствовал потребность докопаться до истины и не пытался его нанять. У меня есть собственная структура с прозрачным бюджетом, которая сполна покрывает мои нужды. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, слышал кое-что, — небрежно бросил Гриффен. — Здесь о нем мало что знают. Мне подумалось, может, у вас информации больше, с такими-то возможностями.

— Ничего, на мой взгляд, достоверного, — сказал Стонер, вставая. — Если искренне хочешь держаться в тени, советую эту тему оставить в покое. Задавая слишком много вопросов, только привлечешь ненужное внимание.


Гриффен ел бургер с арахисовым маслом в «Ио Мама», когда к немув кабинку нырнул Гаррисон.

— Эй, Гриффен, — с ходу бросил он. — Ты мне должен чашку кофе.

На выручку пришли покерные рефлексы, и Гриффен сохранил невозмутимое лицо, ничем не выдав истинные чувства.

— Да ну? — сказал он, чуть подняв брови. — С чего бы это?

— Хорошие новости, — пояснил детектив. — Один из наших компьютерных асов проверил слух, о котором ты спрашивал. По его словам, в Национальной безопасности о тебе знать никто не знает. Ни малейшего интереса. За оказанную помощь мне пришлось угостить его чашкой кофе. Для тебя цена информации та же.

Гриффен улыбнулся.

— Как сказал бы Джон Арбакл…

— В смысле? — нахмурился Гаррисон.

— Это из старой телерекламы кофе, — объяснил Гриффен. — Полностью цитата звучит так: «Как сказал бы Джои Арбакл, получаешь то, за что платишь».

Детектив нахмурился еще больше, затем покачал головой.

— Не понимаю.

— Они продвигали смесь дорогих сортов кофе, — сказал Гриффен. — Напирали на то, что можете, мол, покупать кофе и подешевле, но это и будет… более дешевый кофе.

— Что означает?…

— Я куплю вам чашечку кофе, продолжил Гриффен, — но за информацию мы оба переплачиваем.

— Хочешь сказать, здесь какой-то подвох? — спросил Гаррисон.

— Предлагаю сойтись на том, что у меня есть дополнительная информация, и тему закрыть. — Гриффен пожал плечами.

— Ну уж нет, — проворчал детектив. — Что там у тебя и откуда?

— Сначала вы! — отрезал Гриффен. — Как, по-вашему, этот компьютерный гений проверил слухи?

— Я что, похож на хакера? — буркнул Гаррисон. — Знал бы, никого бы не просил. Возможно, проверил в он-лайне ту или иную базу данных. Откуда мне знать?

— Угу, — отозвался Гриффен. — В таком случае мой источник точнее.

— И каков же ваш источник, мистер БЕЗ-ГОДУ-НЕ-ДЕЛЯ-В-ГОРОДЕ?

— Я разговаривал напрямую со Стонером, — спокойно ответил Гриффен. — Знаете такого, из Национальной безопасности?

Гаррисон сел обратно в кресло и поднял голову.

— Не понимаю, — наконец промолвил он. — Если ты знаешь этого Стонера настолько хорошо, что можешь взять трубку и позвонить ему, то при чем здесь я?

— Я не говорил, что знаю его, — возразил Гриффен. — И не звонил ему по телефону.

Детектив нахмурился и растерянно моргнул.

— Тогда как…

— Я беседовал с ним тет-а-тет. Он остановил меня на Мунвок и представился.

— На Мунвок? — пробормотал Гаррисон. — Так он здесь? В Новом Орлеане?

— Именно, — подтвердил Гриффен. — Да, и вот еще что. Вам, несомненно, понравится. Я спросил его, как он меня нашел. Знаете, что ответил? Что какой-то сотрудник Департамента полиции Нового Орлеана разослал запрос по всем отделениям его ведомства. После чего, заметил он, искать меня стало намного легче.

Лицо Гаррисона вытянулось.

— Черт! Извини, Гриффен. Не предполагал, что наш компьютерщик сработает так топорно. Надо было мне его предупредить, чтобы вел себя поосторожнее.

Гриффен пожал плечами с беспечностью, которой совсем не чувствовал.

— Что сделано, то сделано, — сказал он. — Однако любопытно: Стонер утверждал то же самое, что и ваш сотрудник. Мол, я ему неинтересен, волноваться не о чем.

Детектив прищурился.

— Он не поленился приехать в Новый Орлеан, чтобы сказать это тебе лично?

— Более того, — добавил Гриффен. — У него был мой номер мобильного, и он подкараулил меня на набережной. Утром, в одиннадцать часов. Надо ли говорить, что я там обычно, да еще в такое время, не хожу?

— Прежде чем подойти, этот ублюдок за тобой следил, — решительно сказал Гаррисон. — Провел в моем городе операцию и даже не соизволил посвятить нас в свои планы… хотя мы просили.

— Не «провел», Гаррисон. Проводит. Спокойно заявил, что намерен продолжить за мной наблюдение. «Из любопытства». Оригинально. Как вам это нравится?

— «Оригинально» — не повод для оправданий, — заметил детектив, выбираясь из кабинки. — Не нужно кофе, Гриффен. Скорее, пару чашек за подобную наводку должен я. Тем временем посмотрим, что можно сделать с командой федеральных шпиков, «случайно» оказавшейся на моей территории.

ГЛАВА 24

Вечеринка в «Ирене» удалась на славу. Опасаясь людей Стонера, Гриффен поначалу не хотел идти на ужин, но все же дал себя уговорить и впоследствии признавал, что таких чудесных вечеров на его памяти еще не было.

Скромный ресторанчик «У Ирены» часто посещали местные и туристы-одиночки, желавшие уйти с проторенных дорожек. Обстановка была по-домашнему уютной. Да, похвастать внутренним убранством ресторан не мог, зато располагал к себе отличной кухней по разумным пенам.

В компании было только четверо — Гриффен, Джером, Валери и Рыжая Лиза, — но беседа шла непринужденно и доставляла такое же удовольствие, как и трапеза. Гриффен подивился, сколько тем они затронули: книги, Бродвейский театр, еда, музыка и неизбежные сплетни о жизни в Квартале — кто, кому и что. До сих пор он привык, что только Джером с Рыжей Лизой могут общаться на самые разнообразные темы, но сегодня знаниями и глубиной суждений его сразила Валери. Как же редко он общался со своей сестрой!

Они потягивали кофе и смаковали «пылающий банановый Фостер» с ромом — десерт-мороженое, ставший любимым лакомством Гриффена. Впервые он узнал, что десерт изобрели в Квартале, в ресторане «У Бреннана». Официант, невольно подслушавший разговор, похвалился: «Верно. Придумали в «Бреннане», а мы довели до совершенства», сорвав аплодисменты гостей за столом и щедрые чаевые.

Пока они ужинали, на город надвинулся редкий холодный фронт, хотя, по меркам Гриффена, было тепло. Прямо из ресторана вся компания отправилась к площади по улице Шартр. Легкий туман постепенно сгущался. Несмотря на поздний час и промозглую сырость, уличные артисты на Джексон-сквер еще работали. Перед малочисленной публикой выступал музыкант на ударных цимбалах; по бокам расположились столики медиумов с картами Таро.

— Послушай, Старший Брат, — сказала Валери, поглядывая на гадалок, — ты не пробовал узнавать о той карте Таро, которую тебе подсунули в мотеле Детройта?

Гриффен и Джером невольно переглянулись.

— Толком пока ничего, — нарочито небрежно ответил Гриффен. — Все еще надеюсь выяснить.

Заметив взгляд брата, Валери недоверчиво повела бровью. Гриффен хоть всерьез и не принял совет остерегаться женщин-драконов, но в одном соглашался с Мойсом и Джеромом. Кто меньше знает, тот лучше спит. Это удержит сестру от опрометчивых шагов навстречу опасности.

— До сих пор не могу поверить, насколько все было вкусно «У Ирены». — Гриффен отчаянно попытался перевести разговор на другую тему. — В таком укромном месте.

— Надо, Гриффен, чаще выбираться, — словно по команде, подхватил Джером. — Зря я приучил тебя заказывать еду по телефону. Живешь на черт знает какой дряни, к которой привык в Энн-Арборе. Новый Орлеан — город гурманов. Плохо питаться невозможно, если хватает ума не покупать «лаки-дог». Здесь без хорошей кухни и солидных порций заведение долго не протянет.

Из тумана вынырнула чья-то тень и пошаркала им навстречу. Гриффен, памятуя о Джордже, с подозрением вгляделся в силуэт. Наконец он узнал в нем одного из тех бездомных нищих, что живут на подаяние от туристов. Поначалу из-за очень коротких волос, морщинистого лица и бесформенной куртки Гриффен не сразу понял, мужчина это или женщина, Он всегда сторонился попрошаек и готовился дать отпор.

— Это вы, мистер Джером? — молвила тень. — Хвала Господу. Надеялась, что увижу вас поздно вечером.

— Привет, Крошка. — Джером остановился. — Нравится такая холодная погода?

— О да, очень, — сказала попрошайка. — Мистер Джером, не могли бы вы помочь, хоть немного? Всего семьдесят пять центов, чтобы переночевать в приюте.

Нищенка жалобно хныкала и поглядывала по сторонам. Полиция не слишком дружелюбно относилась к попрошайкам, беспокоившим туристов в Квартале.

— Конечно, Крошка, — ответил Джером, протягивая ей бумажку, Гриффен заметил уголок купюры. Пятерка. — Только теперь будь очень осторожна. Слышишь? Чуть зазеваешься, и отберут.

— Хвала Господу. Спасибо, мистер Джером, — с улыбкой сказала женщина, отступая. — Доброй вам ночи. Вам и вашим друзьям.

Туман поглотил ее, видение исчезло.

— Зачем ты это делаешь, Джером? — удивился Гриффен.

— Что именно?

— Даешь бродягам деньги, — уточнил Гриффен. — Раз десять уже видел.

Какое-то время Джером молчал.

— Шулер, ты хоть раз в жизни был голодным? — наконец ответил он тихим голосом.

Гриффен не был и едва не почувствовал себя виноватым.

— Дело не в этом, — твердо сказал он. — Мне казалось, ты всегда отличался здравым смыслом. Надо быть изрядным жуликом, чтобы обвести тебя вокруг пальца. Ну а чтобы дважды проделать один и тот же трюк, и думать нечего.

Джером мимолетно улыбнулся.

— Хотелось бы верить, что это правда.

— Как же так? Выходит, ты готов отдать немалые деньги только потому, что кто-то подошел к тебе на улице и попросил? — не унимался Гриффен. — Не хочу показаться жестким, но мне говорили, что попрошайничество здесь — настоящий рэкет. Эти так называемые нищие имеют неплохой навар с сердобольных туристов. Слышал, кое у кого свои машины. Доезжают на них до Квартала и оставляют на соседних улочках, прежде чем прикинуться бездомными. Разве нет у государства всяческих программ их поддержки? Не на это ли уходят наши налоги? Почему мы должны снова лезть к себе в карман, чтобы оплачивать их выпивку и пристрастие к наркотикам?

— Рада слышать, что ты не хочешь показаться жестким, Старший Брат, — саркастически заметила Валери.

— Эй, я потому и спросил, — возразил Гриффен. — Знаю, просто так Джером ничего не делает. Если вдруг особого смысла не вижу, спрашиваю. Чем не способ учиться, согласна?

Дальше компания шла уже молча. Гриффен терялся в догадках. Ответит ему Джером или нет? Не подпортил ли он невзначай настроение вечера?

— Я скажу тебе, Шулер, — наконец отозвался Джером. — Одна из легенд… историй в религии вуду повествует о том, как один из богов, кажется, Чангул, ходит среди людей под видом нищего, чтобы проверить их милосердие. Искренне ли люди сострадают или только на словах, потому что этого требует вероучение.

Гриффена такой ответ застиг врасплох.

— Дай-ка подумать, — сказал он. — Что-то очень похоже на скандинавскую мифологию. Разве не Один превращался в… — Внезапно он осекся. — Подожди, Джером. Ты хочешь сказать, что веришь в учение вуду? Практикуешь?

— Почему нет? — ответил Джером, подняв бровь. — В чем проблема?

— М-м-м… нет… я не знаю, — замялся Гриффен. — Никогда особо не задумывался. Да и не вели мы бесед о религии. Ты — и вдруг религиозен? Даже в голову не приходило.

— Вот здесь ты во многом прав, — сказал Джером. — Всегда держи в уме разницу между религией и духовностью.

Гриффен покачал головой.

— Боюсь, Джером, тебе придется немного пояснить. Не вижу особой разницы.

— Вы, двое, — вмешалась в разговор Валери, — о чем шушукаетесь?

Джером повернул голову.

— Хочешь попробовать, Рыжая Красотка? — предложил он. — Объяснять я не мастак.

— Кругом полно верующих, разочаровавшихся в религиозных организациях, — не стушевалась Лиза. — Они, возможно, живут в гармонии с миром и в глубине души верят в высшие силы или божественный план, но их оттолкнула ритуализация, которую привнесли якобы религии. Особенно когда священнослужители жертвуют духовностью ради денег или политики.

— Помнится, у Джона Макдональда в одном из романов о детективе Трэвисе Макги, — вставил Джером, — главный герой считает, что религиозная организация — это когда все стройными рядами идут смотреть на закат.

— Верно, — подхватила Рыжая Лиза. — Для одних религия — это церковь раз в неделю и лицемерные пять долларов на то, во что они не верят. Для других — и, думаю, Джером и я к ним относимся — есть определенные учения, возможно, под флагом одной из религий, которые задают нормы жизни или жизненный уклад. Речь не о том, «практикуешь» религию или нет. Важно пребывать в ней, день за днем.

— Если ты откроешь свою душу, — добавил Джером, — то почувствуешь суть религии. Знаешь, почему, как только новое учение берет верх над старым, его последователи строят новые храмы на месте прежних святынь? Потому что в мире есть несколько точек, где сосредоточена энергия. Те, кто чувствителен, их воспринимают. Новый Орлеан в целом и Квартал в частности одно из таких мест. Оно буквально дрожит от энергетики, и разные люди реагируют на это по-своему. Вот почему здесь всегда собираются творческие люди, выражающие себя в искусстве, музыке или театре. Именно поэтому здесь столько людей либо очень набожных, либо духовных, либо и то и другое.

— Не потому ли город поделен не на районы, а на общины? — спросила Валери. — Хотелось бы знать.

— Да, безусловно, но лишь отчасти, — пояснил Джером. — Только потому, что христианство вместе с католицизмом господствовали здесь с давних пор. Вот еще один пример: Марди-Гра, «Жирный Вторник». Люди в стране думают о карнавале, как о самой крупной открытой вечеринке, которая длится неделями. Мол, все пьянствуют и собирают бусинки, летящие с кортежей. Они полностью забывают о том, что карнавал — это празднование начала Великого поста. Ручаюсь, почти все местные, кто веселился и готовил триады,[17] сидел в барах и ресторанах, в Пепельную среду заполнят кафедральный собор и десятки других городских церквей, чтобы послушать литургию.

Гриффен снова покачал головой.

— Не знаю, Джером. Повторюсь, мы на эту тему никогда с тобой не общались. Есть о чем подумать. Всегда считал: если на религию не обращать внимания, она тебя тоже не затронет. Говорится ли что-нибудь в религии вуду о том, что если в нее не верить, то и она тебе не нанесет вреда?

Джером рассмеялся.

— Говорится, что если не веришь, то силы не собрать в кулак даже с помощью заклинаний и ритуалов. Опять же найдутся и другие, кто скажет, что если не веришь в богов, это вовсе не значит, что боги в тебя тоже не верят. Город — средоточие энергии. То, что не может объяснить наука, здесь имеет свойство дотянуться и дружески похлопать тебя по плечу. Ждать осталось до первого раза, когда столкнешься с привидением.

Гриффен и Валери переглянулись, затем посмотрели на Джерома.

— Ладно заливать, Джером, — недоверчиво усмехнулся Гриффен. — Привидения? Те самые, что в белых простынях и бряцают цепями?

— Скорее, бестелесные духи, — пояснил Джером. — Здесь их навалом, особенно в Квартале. Вы что, ни разу не видели на улице рекламу экскурсий по домам с привидениями? Стартуют каждую ночь.

— Конечно, видели, — сказал Гриффен. — Трудно не заметить. Просто я всегда считал, что туристам морочат голову. Ты действительно веришь в привидения?

— Взгляни на это, Шулер, с другой стороны, — предложил Джером. — Повсюду в мире и во все времена любая религия предлагает разные обычаи хоронить мертвых. Однако их объединяет главная цель обряда — упокоить душу умершего. Если этого не сделать, она, возможно, будет бродить вокруг и причинять тебе горе. Слишком много людей верят в то, что не объяснить наукой. По мне, это выходит за рамки суеверия. Подумай на досуге.

После того как все разошлись, Гриффен задумался. И надолго.

ГЛАВА 25

Гриффен шел по Рэмпарт, когда заметил припаркованный на улице «джип-чероки». Не замедляя шаг, он подошел к машине, и Джером опустил стекло.

— Он еще здесь?

— Да, — ответил друг. — Сидит за последним столиком. Высокий худощавый парень в шляпе-федоре.

Гриффен окинул взглядом двух молчаливых типов на заднем сиденье. Те флегматично посмотрели в ответ.

— Зачем эти излишества? — спросил он. — Кажется, сошлись на том, что я и сам все улажу по-тихому.

— Я согласия не давал, — возразил Джером, — и по-прежнему считаю, что затея неудачна. На случай, если ты неправ, прикроем. Обычно малый ходит со стволом и скорее всего не один, а с дружками.

— Как знаешь, — пожал плечами Гриффен. — Только сначала дай мне сделать по-своему.

Он отвернулся и пристально посмотрел на гриль-бар. С виду редкое убожество. Пожалуй, только здесь, на окраине Квартала, считалось — бар как бар. Сделав глубокий вдох, Гриффен направился к двери.

Яркие лучи полуденного солнца почти не проникали в тускло освещенный интерьер. В баре находилось с полдюжины людей, рассредоточенных по столикам. Все мужчины. За стойкой, высоко на стене висел маленький телевизор, настроенный на канал «ESPN», но никому, похоже, до него дела не было.

Хотя в баре никто не прервал беседу и не бросил взгляд, Гриффен не сомневался: все посетители знали, что он вошел. Да и немудрено — здесь он был единственным белым.

Нужного человека Гриффен увидел сразу: тот в одиночестве сидел за последним столиком и читал газету. Все, как и описывал Джером: двухметрового роста; худющий, одна кожа да кости; черная федора. В пепельнице на столе дымится окурок сигары, короткий и толстый. Рядом полупустая чашка кофе.

Гриффен приблизился, и человек поднял на него безжизненные глаза.

— Маленький Джо? — спросил Гриффен, не забывая держать руки на виду.

Прежде чем ответить, парень глубоко затянулся сигарой.

— Я тебя знаю, снежок?

— Зовут меня Гриффен Маккэндлс. Держу в городе несколько карточных игр и кое на что обратил внимание. Было бы неплохо об этом поговорить. Можно, я присяду?

Маленький Джо пожал плечами и жестом указал на стул напротив. Гриффен сел, мучительно сознавая, что подставляет спину всему бару и входной двери. Убирая беспокойство с лица, он глубоко вдохнул и начал.

— С неделю назад твой младший брат Вилли играл у нас. Ночь не задалась, и он спустил почти четыре сотни.

— Слышал, — кивнул Маленький Джо.

— Такое бывает, — продолжил Гриффен. — Иногда человек выигрывает, иногда проигрывает. Проблема в том, что, как мне сказали, ты повсюду распускаешь слухи, мол, с Вилли все подстроено нарочно. Я решил выбрать время, встретиться с глазу на глаз и спросить: это действительно так?

Маленький Джо снова затянулся сигарой.

— Что именно? Что я распускаю слухи или что игра подстроена?

— Полагаю, речь о слухах, — проговорил Гриффен. — Никто ничего не подстраивал, я уже выяснил. Что важнее: если болтал, то почему? Насколько мне известно, ты за нашими столами не сидел ни разу.

— Я знаю только то, что рассказал мне Вилли, — ответил Маленький Джо.

— Вот как, — хмыкнул Гриффен. — Скажи мне, Маленький Джо. Слышал я, ты и сам здорово играешь в карты. Никогда не замечал, что если человек выигрывает, значит, он великий мастер, а если проигрывает, то либо саму игру ведут нечестно, либо кто-то мухлюет?

Маленький Джо мимолетно ухмыльнулся.

— Да, точно. Бывало, приходилось пробиваться к выходу, когда неудачники считали, что мне слишком везет.

— На самом деле, — заметил Гриффен, — карточный игрок из Вилли средний. Зачем он совался в ту игру? И уровень совсем другой, и ставил, как сумасшедший — против целого стола более сильных игроков. Уверен, ты и сам давно это понял, играя в карты лучше брата.

— Откуда знаешь?

— Я стараюсь отслеживать, кто в городе лучший, — сказал Гриффен. — И кроме того, это ясно из разговора с тобой. Ты в обычной беседе выдаешь себя куда меньше, чем твой брат, играя в карты.

— Тогда почему ты позволил ему играть?

— Я подозревал, что он слабоват, но не был уверен, пока не увидел его в игре, — ответил Гриффен. — Вилли привел один из наших постоянных клиентов, поручился за него. Что я мог поделать?

— И к чему мы пришли? — поинтересовался Маленький Джо.

— Пришли к тому, что проблема осталась, — сказал Гриффен. — Хотелось бы заверить, что игра была честной, а раз так, то хватит говорить, что у меня все подстроено. Правда, сейчас слово Вилли против моего, и только.

Маленький Джо затянулся еще разок и откинулся на спинку стула.

— Наслышан, Гриффен, о тебе, — сказал он. — Многие говорят, что ты ни с кем не любишь портить отношения, что у тебя серьезная поддержка. С делами управляешься неплохо, и только сам, без посторонней помощи. Что удивляет, а слушал я внимательно, ты не предложил мне «заткнуться, не то это сделают за меня».

— Повторюсь, хотел бы убедить, — улыбнулся Гриффен. — Угрозы в твой адрес выглядели бы так, будто я пытаюсь напустить туману.

— Тогда что у тебя на уме? — искренне озадачился Маленький Джо. — Неужели хочешь просто вернуть брату деньги? Что-то сомневаюсь.

— На самом деле, — ответил Гриффен, — поначалу именно это я и предполагал. Четыре сотни — сумма небольшая. Если со слухами будет покончено, оно того стоит.

— Ты передумал? — ухмыльнулся Маленький Джо.

— Верно, — улыбнулся в ответ Гриффен. — Отдать деньги — значит, признать, что мы его надули. Мало того, как трепались в народе, что все подстроено, так и будут продолжать. Поэтому я принял другое решение. — Он похлопал себя по карману. — Здесь четыре сотни Вилли. Предлагаю на них сыграть. Мы оба знаем, что игрок ты посильней, чем брат. Если смогу доказать, что играю еще лучше, это должно тебя убедить, что деньги Вилли просадил по-честному.

Маленький Джо, прищурившись, разглядывал Гриффена.

— Ты носишь в кармане четыре сотни налом? В одиночку? Да еще в такой дыре? С чего ты взял, что я сейчас не отберу их — просто, чтобы не морочиться игрой?

— И что это докажет? — заметил Гриффен. — Разве только то, что ты круче меня. Если я правильно тебя понимаю, ты предпочел бы выиграть их в карты. К тому же я не говорил, что здесь один.

Взгляд Маленького Джо заметался по бару, затем он удивленно поднял бровь.

— Ждут на улице, — подсказал Гриффен. — На случай, если я понял тебя неправильно.

Маленький Джо медленно кивнул.

— У меня при себе такой суммы нет. А если б и была, я не поставил бы все деньги против незнакомого игрока.

— А сколько есть?

— Чуть больше сотки.

— Отлично, — кивнул Гриффен. — Ставишь сотню, я тоже. Если сумеешь выиграть мою сотню раньше, чем я твою, отдам еще триста — в виде бонуса.

Медленным движением он вытащил из кармана новую колоду карт и швырнул на стол.

— Смотрю, больно уверен, — отозвался Маленький Джо, не трогая колоду. — Сдается, ты мне предложил рискнуть моей сотней при твоей колоде карт.

— Вряд ли здесь так светло, чтобы различать отметки на крапленых картах, — сухо ответил Гриффен. — Если от этого тебе станет легче, можно спросить, нет ли колоды у бармена, или подождать, когда кто-нибудь купит ее там, где укажешь. Хотя особой разницы не вижу, так как дилером будешь ты. Я настаиваю. Вид игры будем выбирать поочередно.

Маленький Джо нахмурился.

— Все равно слишком уверен.

— Наверное, потому, что играю сильнее, — сказал Гриффен, пожав плечами. — Ты не так уж многим жертвуешь, но мне и этого хватит, чтобы тебя побить.

— Тогда, может, догадываешься, что по мне так лучше просто взять деньги? — усмехнулся Маленький Джо.

Несколько человек в баре многозначительно повернулись. И хотя никто еще ни за чем не тянулся, Гриффен отчетливо различал выпуклости под рубашками и пиджаками. Азартный игрок с наметанным взглядом, он знал: делать ставку на то, что там мобильники, не стоит. Скорее уж револьверы. Вот, оказывается, что Маленький Джо имел в виду, когда говорил о репутации Гриффена все разборки улаживать лично.

Гриффен вздохнул, потянулся к пепельнице и взял сигару. Он подул на тлеющий конец, пока тот не стал малиновым от жара. Затем, не спуская глаз с противника, медленно впечатал дымящийся окурок в раскрытую ладонь.

— Думаю, все-таки благоразумнее сыграть в карты.

Сотню Маленького Джо Гриффен выиграл меньше чем за час.

Распрощавшись, они пожали друг другу руки.

ГЛАВА 26

Удивительно, что для района, где люди обожают хорошо поесть, обычная бакалея предлагала довольно скудный ассортимент. Воистину физические границы Квартала не резиновые. Старые отреставрированные дома не позволяли разместить в них огромный сетевой супермаркет. Поэтому небольшие кафетерии и бакалейные лавки ограничивались основными продуктами и случайным набором деликатесов. Подобно большинству торговых точек Квартала, многие также работали круглосуточно, без выходных.

Утреннюю пробежку Валери закончила чуть раньше, чем обычно. Ей вдруг захотелось вместо завтрака в одном из ресторанов приготовить что-нибудь самой. Нет, поняла она, дело даже не в этом.

Бег не помог ей облегчить душу. Она беспокоилась о брате, о том, что его тревожило и чем он не собирался с ней делиться. Сидеть, как неприкаянной, в ресторане? Одно мучение. Почему бы не сделать омлет? Глядишь, и поможет.

Правда, это означало, что надо купить яйца. Как и у большинства обитателей Квартала, холодильник Валери стоял почти пустой. Остатки провианта, немного газировки, любимых чипсов и бутылочка хорошего вина, на всякий случай.

Валери решила зайти в местный магазин «АР», недалеко от «Ио Мама», более или менее претендующий на бакалейную лавку. Подойдя, она увидела обычную для раннего утра толпу на улице. У дверей лежал какой-то пьяный; кучка музыкантов и уличных артистов отдыхала у стены напротив и по кругу курила сигарету; лавочники поливали тротуар и открывали ставни. Всегда казалось, что ранних пташек меньше тех, кто еще не ложился спать.

Валери собралась войти в магазин, когда уловила мерзкий запах перегара вперемешку с немытым телом. Резкий поворот… Еще и лапают, за мягкое место! Остолбенев, она гневно прошипела и завершила поворот.

— По-о-стой, кра-а-асотка…

Человек перед ней был в грязных джинсах и, скорее, коллекции пятен, чем рубашке. Спутанные волосы и почти черные ногти говорили о том, что он бродяга, однако туфли и часы стоили недешево. Все это, однако, было вторично. Главное, даже лицом к лицу он пытался устоять на ногах, держась рукой за ее попу.

Валери схватила запястье нахала и дернула так, что тот влепился в кирпичную стену и, оступившись, ободрал себе лицо — на щеке запечатлелись длинные царапины. Он развернулся и, привалившись спиной к стене, выхватил нож. Маленький перочинный, которым и конверт-то не вскрыть.

— Красотка, да не твоя! — отрезала она.

— Убью, сука!

— Значит, не красотка. Сука. Тогда получи.

Она потянулась как бы за ножом, он ударил ее по руке. Пока его взгляд был сосредоточен только на оружии, Валери сделала полшага вперед и другой ногой врезала пьянице в пах. Со стоном он осел на тротуар, закрыв глаза. Взявшись за лезвие, она вырвала нож и, перевернув, приставила его к носу бродяги. Глаза того вновь широко распахнулись.

Еще бы: из магазина «АР» вышли двое полицейских с пакетом продуктов.

— Гм… Не каждый день увидишь такое, — сказал один, глядя на девчонку — с ножом, над распростертым на земле мужчиной.

— Мисс, бросьте лезвие. Ну же! — предложил второй, держа руку на кобуре.

Валери подчинилась и отступила в сторону. Человек благодарно прикрыл глаза и свернулся калачиком. Копы шагнули ближе, с пистолетами в кобуре, готовые выхватить их в любую секунду.

— Тише, тише. Не надо горячиться.

Валери и копы глянули в сторону. К ним через улицу шел один из уличных артистов. Высокий, стройный, очень смуглый. В белоснежной одежде, накрахмаленной так, что просто сияла. Заметив парня, полицейские слегка расслабились. Один из них кивнул.

— Слим, ты видел, что случилось? — спросил он.

— Конечно. Этот тип увидел мисс Валери, просто богиню в спортивном костюме, и забыл про все, какие знал, хорошие манеры. Ей пришлось напомнить, и он — от огорчения — решил ее порезать.

Копы перевели взгляды со Слима на мужчину, затем на девушку. Валери — высокая, привлекательная, в чистой, несмотря на пот, одежде. Другой — отвратного вида, грязный и, очевидно, по-прежнему пьяный. Полицейские кивнули друг другу и расслабились еще больше.

— Мадам, хотите, чтобы мы его арестовали? Этого умника можно попытаться привлечь за нападение. Правда, сомневаюсь.

Краем глаза Валери заметила, что Слим покачивает головой.

— Нет, все хорошо. Должок я вернула, — отказалась она.

— Несомненно.

Копы ухмыльнулись и подобрали забытый пакет с продуктами. Вместе со Слимом Валери смотрела им вслед, пока те не свернули за угол.

— Спасибо, мисс Валери. Я этого болвана знаю. Меньше всего ему нужны проблемы с полицией. Мы оба перед вами в долгу, — сказал Слим.

— Не стоит благодарности. Лучше скажи, откуда так хорошо меня знаешь?

— Ну как вам сказать…

Слим наклонился и брезгливо поднял нож. Затем, пожав плечами, надавил им на живот лежачего. Пьяный что-то жалобно мяукнул и сжался эмбрионом еще сильнее.

— Открой глаза, сейчас же! — рявкнул Слим. — Быстро, я сказал! Хорошо. Думал, девушка-туристка, только из отеля, и решил позабавиться? Так? Что ж, дружище. У меня для тебя новости. Ты пытался лапать сестру Гриффена Маккэндлса.

Щелки глаз расширились. Человек поглядывал то на Слима, то на Валери. Он попробовал извиниться, но на губах только пузырилась слюна. Слим кивнул, выпрямился и, не глядя, метнул нож точнехонько в ближайший мусорный бак.

— Так оно спокойней. Доброго утра, мисс Валери. Слим кивнул и пошагал прочь. Валери смотрела ему вслед. В ней, удерживая на месте, боролись смешанные чувства. К тому времени как он ушел, ее глаза грозно прищурились. Она пнула человечка еще разок в живот и потопала восвояси.

Остальные артисты-музыканты с пятачка через дорогу проводили ее одобрительными возгласами и аплодисментами.

ГЛАВА 27

Время от времени каждый нуждается в совете. Валери заметила, что ходит взад-вперед по гостиной Мойса, явно маловатой для ее прогулки. Всего четыре шага, и приходилось куда-нибудь да сворачивать. Старик, утонув в кресле, наблюдал за ней. Он выглядел полностью расслабленным и правильно делал, потому что от нервной энергии Валери его буквально плющило. Долгий опыт подсказывал: тесная квартира — не место для встреч с возбужденной драконихой. Либо ее нужно как-то успокоить, либо искать убежища, выпрыгнув из окна.

— Что я тут делаю?! — взорвалась Валери.

— Откровенно говоря, я и сам хотел спросить об этом, — ответил Мойс.

Она нетерпеливо отмахнулась.

— Ой, да не тут, Мойс, а здесь!

— Спасибо, прояснила.

Валери резко выпрямилась, но увидела, как он подмигнул, а морщинки «смеха» на лице стали глубже. Раздраженно вздохнув, она присела на кресло. Скованная, натянутая как струна, Валери, казалось, нависала над размякшим Мойсом. Экспрессия, однако, пошла на убыль, и, чтобы не перебирать пальцами, она сцепила их на коленях.

— Я, наверное, просто дура?

— Ну, не буду столь категоричен. Дай-ка угадаю. — Мойс сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел на девушку. Видимо, не поняла еще, насколько изменилась. Сила и врожденная уверенность окрепли, как выросло и самолюбие. Валери не поменяла решительно, в отличие от брата, своих пристрастий в одежде, которая смотрелась теперь на ней совсем по-другому — ведь она и держала себя иначе. Более заметным был новый огонек в ее глазах, и даже опыт Мойса не помог разгадать его тайный смысл.

Старик смотрел на нее так долго, что ей снова захотелось встать и пройтись по комнате. Наконец, он развел руками и заговорил:

— Под «здесь» ты имеешь в виду Новый Орлеан. Старший Брат Дракон рос, менялся и получил заслуженное место. Ты хотела бы знать, где твое. Чувствуешь себя неприкаянной.

— Скорее никчемной. Я приехала сюда, чтобы Шулера защищать, хоть он и считает, что все наоборот.

— И, на мой взгляд, ты прекрасно справляешься.

В мгновение ока Валери снова вскочила на ноги, и Мойс едва не поморщился. Она попыталась ходить, но тут же бросила и удовольствовалась тем, что навалилась на спинку кресла, сжав ее ладонями так, что та жалобно скрипнула. Валери даже не заметила.

— Надо же, «прекрасно»! Какой блестящий вывод! Да я и пальцем не ударила. А теперь у него других защитников хоть отбавляй.

— Ревнуешь?

Мойс напрягся, но риск был оправдан. Она выглядела потрясенной и задумалась всерьез. Девушка вздохнула и еще больше навалилась на кресло.

— О черт! Не могу я. Хорошо, что у него все так ладится — но и только; сейчас все обходятся и без меня. Брат даже не понимает, что с каждой неделей мы видимся все реже и реже. Ему не приходит на ум спросить, чем я занимаюсь в свободное время.

— Отсюда возникает чертовски хороший вопрос: а чем ты занимаешься? Ближе к делу: что тебя взволновало настолько, что ты незаметно для себя оказалась у моих дверей?

— Ну…

— Ты покраснела?

— Нет! Конечно же, нет!

Валери отвернулась, и Мойс, как истинный джентльмен, благоразумно посмотрел в окошко. Вскоре она вновь заговорила. На этот раз ее чуть потерянный голос был тише обычного.

— Я не привыкла, чтобы меня оберегали ради брата. Должно быть наоборот.

— Ах, какая же ты глупая, малышка!

— ЧТО?!

Теперь и впрямь Валери возвышалась над Мойсом, прибавив в росте сантиметров десять. Мускулы, уже округлые, напряглись, и старику пришлось поумерить фантазию. На мгновение в комнате стало ощутимо теплее, словно вместе с восклицанием она выпустила изо рта раскаленное облачко.

— Прошу прощения! Неужели я сказал «малышка»? Виноват.

Мойс внимательно наблюдал, как она сдувается, и продолжил, стараясь, чтобы голос звучал ласково и кротко:

— Нет, ну обычно так легко ранимы мальчишки, этакие полные сомнений мачо. Конечно, что у тебя с ними общего. Правда же?

— Ладно, хватит об этом. Выкладывайте.

— Сначала сядь. И постарайся хоть немного успокоиться. Ты и так выглядишь впечатляюще. Не обязательно пытаться еще и запугать старого человека.

— Я не пыталась…

— Сядь!

Валери вдруг заметила, что уже сидит, глядя Мойсу прямо в глаза. Никогда еще они так не сверкали, и расслабленной позы как не бывало. Он выпрямился, стал выше ростом и налился неведомой силой, которая в нем обычно дремала.

Убедившись, что завладел ее вниманием, старик снова откинулся в кресле — уже не так свободно, как раньше.

— Теперь моя очередь говорить, а твоя — слушать. Идет?

Мойс подождал, когда она согласно кивнет, и кивнул в ответ. Говоря, он загибал пальцы.

— Во-первых, ты не ведаешь, какой фурор произвела здесь, И не только потому, что сестра Гриффена. Держу пари, нет ни одного зазывалы, портье или бармена, который не кивнул бы тебе при встрече. Из того, что слышал, могу заключить, что ты в их заведениях не частый гость. Тем не менее тебя знают так же хорошо, как завсегдатая.

— Что значит, «вы слышали»?

— А это уже «во-вторых». Если до сих пор не поняла, что в городе все говорят обо всех, значит, не настолько сообразительна, как мне представлялось. Старший Брат о тебе не спрашивает? Можешь поспорить — если что-то вдруг стрясется, он услышит об этом ровно через двадцать минут. Хорошие новости доходят позже, чтобы не нарушать чьего-либо покоя. Тем не менее просачиваются и они.

Мойс поднял палец, когда Валери попыталась что-то вставить. Она мгновенно прикусила язык.

— В-третьих, все это ерунда. Если думаешь, что не защищаешь брата, значит, себя недооцениваешь. И я не имею в виду случай с Грис-Грисом.

Он вздохнул и покачал головой, затем встал и подошел к столу. Что-то звякнуло и не раз, после чего он вернулся и протянул Валери бокал с дорогим коньяком. Снова сел в кресло и, баюкая свой стаканчик, сделал долгий глоток.

— В какой-то мере, Валери, тебе еще труднее, чем ему. Твой путь куда тернистей. Ты хотела бы знать, что делаешь в Новом Орлеане и как это помогает Гриффену. Скажу так. Ты его бережешь, оберегая себя. Дракон может перебрать всю семью и через слабости одного манипулировать другим, нанести ему вред. Не впервой, черт возьми. Не говоря уже о том, что в некоторых кругах тебя и ценят, и считают мишенью из-за собственных достоинств. Гриффен знает: здесь ты в безопасности. Точно так же знаешь и ты, что защищаешь брата.

Мойс глотнул еще, и на сей раз Валери составила ему компанию, задумчиво перекатывая языком янтарную жидкость.

— Понимаешь, какая штука. Чем больше ты участвуешь в его работе, тем большей опасности себя подвергаешь. Знаю, принять это нелегко, но в конечном счете тебе надо тщательно взвесить, как ему помочь, оставаясь в тени. Гриффен сейчас притирается и довольно успешно. Если вдруг куда уедешь, его внимание распылится, что совершенно недопустимо.

Про себя Мойс отметил: вот почему он так рад, что Гриффен не рассказал сестре о наиболее прямой угрозе. Любую предложенную ей помощь перевесило бы его возросшее беспокойство.

— Мне кажется, я поняла, — проронила Валери. Откинувшись в кресле, она снова и снова возвращалась к словам старика.

— Если нет, то поймешь. Крепко подумай, и мы встретимся вновь. Лучший совет — просто живи себе счастливо и в достатке. Ты отрада и надежда мальчишки. Если что-нибудь с тобой случится, все, ради чего мы трудимся не покладая рук, пойдет прахом.

Валери молча поднялась и поставила на стол пустой бокал. Глянув задумчиво на старика, наклонилась и поцеловала его в щеку. Мойс проводил ее очень внимательным взглядом — отчасти потому, что не мог оторваться от восхитительного вида. Когда дверь захлопнулась, он кашлянул и покачал головой.

— Чертовски староват ты, дружище Мойс, для подобных мыслей, — сказал он про себя и встал, чтобы налить еще стаканчик.

Сейчас он был вдвойне рад, что дал Гриффену совет помалкивать о Джордже.

ГЛАВА 28

Как только Гриффен вошел в бар «Ио Мама», Падре поймал его взгляд и кивнул в сторону дальних кабинок. Там, баюкая чашечку кофе и усердно игнорируя всех посетителей, уже сидел детектив Гаррисон.

Гриффен на ходу решил повернуть на сто восемьдесят и свалить из бара, но было поздно. Гаррисон его уже заметил и легким взмахом руки поманил к себе.

Тихо вздохнув, Гриффен подчинился. Обсуждать сейчас дела с детективом ой как не хотелось, но выбора, похоже, не было.

— Вот что, Маккэндлс, — начал Гаррисон без предисловий, — У нас есть план. Я поговорил с ребятами в полицейском участке, они готовы оказать поддержку. Скажи спасибо, что им тоже не нравятся федералы, только похлеще моего.

— Ладно, лейтенант, — кивнул Гриффен. — Я весь внимание.

Детектив огляделся и через стол пододвинул к Гриффену полоску бумаги.

— Это номер моего мобильного телефона, — пояснил он. — Обнаружишь слежку, сразу позвони. Мне нужно описание парней, координаты. Я передам это тому, кто ближе всех, и будем разбираться.

— Одну минуту, — усомнился Гриффен. — Позвонить? Я — вам? Как мне, интересно, их заметить? Они же профессионалы. Я, напротив, ни в зуб ногой, как выслеживать людей или обнаружить тех, кто следит за мной.

— Это не так уж трудно, — пожал плечами Гаррисон. — На самом деле очень сложно следить за тем, кто начеку. Полюбопытствуй насчет советов у своего приятеля Падре. Одно время он был частным сыщиком. Меня больше волнует, что делать, когда мы их поймаем. Конечно, можно всегда найти причину для ареста, но, пока они не объявят себя федеральными агентами, отличить их от доморощенных грабителей непросто.

— Пожалуй, я сумею вам помочь. — Гриффен полез в карман и вытащил собственный мобильник. — Помните, я обмолвился, что беседовал со Стонером? Так вот. Прежде чем подойти, он позвонил мне на мобильный. Значит, у меня есть его номер.

— Ладно. И что дальше? — спросил детектив.

— Возможно, те люди, что следят за мной, должны отчитываться и, предполагаю, сами пользуются мобильниками. Гляньте, когда остановите их, нет ли в справочниках телефона Стонера. Даже если нет, все равно должен быть общий номер, по которому они держат связь с центром.

— Может сработать, — одобрил Гаррисон. — Неплохо, мистер Маккэндлс. Давайте посмотрим, что подвернется за неделю.

Он встал, собираясь уйти, затем нерешительно помедлил.

— Помню, спрашивал тебя об этом раньше, Шулер, — сказал он, — но все-таки. Почему Стонер наблюдает здесь за тобой? То есть байка о террористах вообще не катит. В чем тогда причина?

— Если скажу, все равно не поверите, — усмехнулся Гриффен.

— Попробуй.

Мгновение Гриффен спокойно смотрел на детектива, затем пожал плечами.

— Как мне объясняли самому, — осторожно начал он, — Стонер — дракон. Поэтому аккумулирует силу и, надо заметить, преуспел. Проблема в чем? Ему втемяшилось, что я тоже дракон и достиг совершеннолетия. Он боится, что со временем я превзойду его мощью, вот и следит, не упускает из виду на случай, если стану угрозой. Честно говоря, стараюсь не думать о том, что он сделает или может сделать, если вдруг решит, что я опасен.

Гаррисон уставился на мальчишку.

— Это шутка такая, да?

Гриффен наклонился вперед и слегка подул на уже остывший кофе детектива. Над чашкой поднялась тонкая струйка пара. Он глянул на нее, затем снова на Гаррисона.

— Понимаю, — вздохнул Гриффен. — Я и сам-то не могу никак принять это всерьез.


— Не знал, что ты был частным сыщиком, — сказал Гриффен.

До сих пор ему верилось с трудом. Хоть и свыкся он с мыслью, что в Квартале почти за каждым встречным тянется шлейф истории, Падре ну никак не выглядел детективом. Возраст — где-то за сорок пять, длинноватые волосы собраны в хвост на затылке. И усов, и козлиной бородки коснулась легкая седина. Если к этому прибавить очки в тонкой металлической оправе, он, скорее, был похож на хиппи, чем на человека, смутно связанного с кодексом законов.

— Давно это было, еще в Техасе, — ответил Падре, протирая стойку бара.

Попрощавшись с детективом, Гриффен долго слонялся по городу и снова вернулся в бар, когда тот почти опустел.

В начале вечера люди обычно битком набивались в «Йо Мама» за бургерами, однако позднее, где-то после трех утра, когда гриль закрывался, все стихало, и разговаривать с Падре было намного проще.

— Не знаю, что ты там сказал Гаррисону на прощанье, — продолжил Падре, — но на него это произвело впечатление. Прежде чем покинуть бар, он стоял, наверное, минут пять — все смотрел на чашку кофе.

Гриффен игнорировал не озвученный вопрос.

— Можешь ты мне посоветовать, как засечь того, кто меня преследует?

— Это зависит отпреследователей, — сказал Падре. — Когда я был сыщиком, то справлялся в одиночку. Обычно жертва не ожидает подвоха, и главный фокус в том, чтобы стать для нее незаметным.

Он прервался, чтобы собрать со стойки грязные пепельницы.

— Есть способы немного изменить свою внешность. Можно надеть куртку, которую не жалко выбросить, а лучше — двустороннюю. Очень кстати солнцезащитные очки и шляпы. Можно часто переходить с одной стороны улицы на другую, и если жертва оглянется, то не всегда увидит на том же удалении хоть кого-то.

Падре коротко хохотнул.

— Конечно, все это почти бесполезно, если жертва что-то заподозрит. Помню, однажды следил за парнем, шатавшимся по стрип-барам во время ленча, и ко мне подбежала орава ребятишек с вопросом, уж не «Странный» ли я «Эл» Янкович?[18] Конечно, нет, ответил я, но они меня взяли в кольцо и попросили автограф. Вмиг собралась толпа… и парень, которого я преследовал, тоже вернулся, чтобы узнать причину суматохи. И сообщить мне между делом, что я засвечен!

Гриффен посмеялся над шуткой вместе Падре.

— Ладно, понятно, — наконец отдышался он. — Что, если за тобой ведет слежку серьезная организация? Например, федералы.

Падре, прищурившись, бросил на Гриффена быстрый взгляд и снова взялся протирать пепельницы.

— Довольно интересный пример, — протянул он. — Ну… ладно. У подобных организаций возможностей хоть отбавляй. Людей тоже. Если тебя угораздило попасть в их поле зрения, значит, ты настороже. Скорее всего они снарядят за тобой целую команду. Возможно, будут держать связь по мобильным или радиотелефонам и чередовать «хвосты» — задний с передним.

— Стоп! Одну минуту, — взмолился Гриффен, подняв руку. — Что-что чередовать?

— Передний «хвост» и задний, — повторил Падре. — Людей, что идут позади тебя и, кроме того, впереди.

— Как им это удастся? — спросил Гриффен, — В смысле, откуда те, кто впереди, знают, куда ты идешь?

— Все проще, чем ты думаешь, — улыбнулся Падре. — Покажу на примере. Если сегодня вечером они за тобой следят, то люди рассредоточены по барам и каким-нибудь ресторанчикам фастфуда… кроме тех, что сейчас уже закрыты. Если не ошибаюсь, сидят у окон и заказывают выпивку в пластиковых стаканчиках навынос. Как только отсюда выйдешь, все зашевелятся, остановятся в дверях или на тротуаре — скажем, чтобы закурить сигарету. Если повернешь направо, в сторону Бурбон, двинутся туда же и возьмут тебя в тиски. Если налево, к Ройал, та же история.

— Но откуда им знать, куда я поверну на перекрестке?

— Будут гадать, но не на кофейной гуще. Если какое-то время они следили за тобой, то уже знают, где останавливаешься чаще всего и какими путями туда добираешься. В этот час будут ждать, что пойдешь домой, в апартаменты. Значит, повернешь налево, к Ройал, где повернешь опять налево. Даже если команда впереди ошибется, и ты пойдешь к реке, нет проблем. Либо команда сзади с ними состыкуется, и ребята немного пройдутся вместе, либо команда сзади тебя обгонит, и тогда старый передний «хвост» будет новым задним.

Гриффен вздохнул и покачал головой.

— Как ты излагаешь, мое положение безвыходно, — резюмировал он. — Что же делать?

— Зависит от того, что ты хочешь: сбросить «хвост» или выяснить конкретно, кто преследует, — ответил Падре. — Если хочешь отделаться, меняй маршрут. Ходи по разным местам или в те же, но в разное время суток или в произвольном порядке. Иди в кино и, недосмотрев, сваливай через боковые выходы. Прыгай в троллейбус, езжай до торгового центра «Кэнел-плейс», мотайся по лифтам и эскалаторам как заблагорассудится.

— А если захочу их вычислить?

Прежде чем ответить, Падре удостоил его долгим взглядом.

— Советы примерно те же, — сказал он. — Меняй маршрут, но выбирай не слишком многолюдные места, где им не спрятаться в толпе. Прогуляйся ночью по Мунвок, когда набережная почти пустынна. Дойди до Аквариума и развернись. Обрати внимание на людей, которых видел раньше, или тех, кто вдруг остановился, завидев, что ты возвращаешься. Иногда бери экипаж, ходи в бар не по заведенному порядку. Занимай место у окна и наблюдай, не появится ли знакомое лицо… особенно если человек выходит из кареты или машины. Да, и делай это неспешно, будто по воле случая. Если начнешь мельтешить, сразу поймут, что ты их раскусил, и подкинут людей, чтобы осложнить твою задачу.

Падре сделал паузу, чтобы налить Гриффену новый стаканчик, и облокотился на стойку бара.

— Они, конечно, могут поступить и совсем иначе, — заметил он.

— А именно?

— Проще всего быть с подопечным рядом, — объяснил Падре. — Болтаясь по барам, ты можешь завести друзей. Тех, кто смеется над твоими шутками и угощает выпивкой, а потом просит составить тебе компанию до следующей остановки. Скажем, красивая девушка, которая находит, что ты неотразим. Тогда и вовсе незачем ходить за тобой по пятам. Сам будешь их искать, чтобы поразвлечься вместе. Возможно, поделишься с ними планами на завтра… или на следующую неделю. Облегчаешь их участь до предела, при этом выявить «хвост» намного труднее.

Гриффен начал было возражать, но вдруг вспомнил о Рыжей Лизе. Падре в точности описывал, как еще в самом начале Джером приставил к нему девушку. Может, и Стонер, наблюдая за Гриффеном, уже внедрил в его круг своих агентов? Скольким людям оказывала такую любезность Рыжая Лиза… возможно, одновременно?

— Еще один пример, Падре, — сказал Гриффен. — Что, если вместо команды наблюдателей за мной охотится киллер? Как тогда?

Падре долго не сводил с него глаз.

— Ты находишь неприятные примеры, — наконец медленно ответил он. — После них при встрече с тобой будешь нервно вздрагивать. Что касается киллера, то ему не надо отслеживать каждый твой шаг. Он попытается определить твой образ жизни… где живешь, какие бары посещаешь, маршруты, которыми ходишь между ними. После этого убийца будет просто сидеть и ждать, выбирая подходящее время.

Внезапно вкус любимого виски не доставил Гриффену той же радости, что вначале. Тем не менее он допил стаканчик до конца.

ГЛАВА 29

На следующий день Гриффен решил испытать на деле тактику, которой с ним поделился Падре. Что касается привычек, то по вторникам он обычно посещал «Тауэр рекорде» и «Верджин мегастор», чтобы купить новые DVD. Проверка что надо.

Выйдя из апартаментов, он огляделся по сторонам новым, подозрительным взглядом.

Вдали на улице сидел один артист и играл на гитаре. Гриффен видел его часто, но внимания обычно не обращал, потому что музыкант тот был не ахти. На сей раз, меняя маршрут, он пересек улицу и заговорил с ним.

— Постоянно вас здесь вижу, — сказал он, бросая пятерку в открытый футляр, — но все не находилось времени подойти. Нелегко вам достаются эти деньги.

— Вот спасибо! Очень признателен, — улыбнулся в ответ гитарист.

В футляре лежал мобильный телефон, и волосы у парня были заметно короче, чем принято в Квартале. К тому же, хоть и носил он джинсовые куртку и штаны, они выглядели слишком новыми.

Гриффен неспешно направился к площади, но, пройдя полквартала, оглянулся. Музыкант, отложив гитару, разговаривал по мобильнику. Ага.

Толпа на улице была довольно скромной — туристы, осматривающие достопримечательности, да редкий местный люд, спешащий по своим делам.

Гриффен замедлил шаг, останавливаясь иногда, чтобы поглазеть на витрины магазинов. Затем, под прикрытием кучки туристов, метнулся в лавку старых книг, где раньше не был. Вмиг оглядевшись, выбрал наблюдательный пункт, где полки скрывали его от улицы. Взял книгу наобум, открыл ее и начал ждать.

В следующие несколько минут мимо лавки в сторону Джексон-сквер прошло десятка два человек. В основном туристы, но некоторые от них отличались. Прошествовали трое оборванцев со щенком на веревочке, которые о чем-то спорили, размахивая руками. Молодая женщина, с виду туристка, замирала через каждые пять шагов, чтобы сфотографировать… да все подряд. Фонарные столбы, мусорные контейнеры, витрины магазинов — без разбору. Промелькнул разносчик одного из кафетериев или ресторана, с корзиной на переднем колесе велосипеда. Не ехал, а шел сбоку, что было довольно странно, но Гриффен его узнал и переключился на других.

В поле зрения попал латиноамериканец в черных брюках и сорочке под смокинг. Ансамбль довершал зеленый пиджак. Обслуживающий персонал, официант. Судя по пиджаку, из «Подворья двух сестер». Мужчина шел обычным шагом. Необычным было время. Слишком поздно для завтрака и ленча и рановато для желающих обедать. Правда, мог он обслуживать и на заказ, по звонку.

Не узрев в итоге ничего сверхъестественного, Гриффен собрался было сдаться и пойти своей дорогой, когда ему вдруг снова на глаза попался латино. Он возвращался по дальней стороне улицы, очень медленно, и заглядывал в окна бистро «Ла Мадлен», где Гриффен иногда поздно завтракал. Пройдя до конца, официант повернулся и бросил взгляд в сторону Джексон-сквер. Потом достал мобильник, набрал номер и что-то коротко сказал в трубку.

Через минуту появился еще один человек. В костюме, с броским бейджем на лацкане. От участника конвента его отличали две малозаметные детали: широкий зеленый галстук и ярко-оранжевый пакет для продуктов. На улице, при случайной встрече, Гриффен бы его и не заметил. Человек перекинулся парой слов с латино, и они вдвоем поспешили к площади и видеосалонам, разделившись так, что между ними оставалось метров пять.

Есть!

Улыбнувшись, Гриффен потянулся за мобильным телефоном.


Когда Гриффен добрался до «Ио Мама», настроение было вконец испорчено. Шесть часов он, как на иголках, ждал хотя бы словечка от Гаррисона, и теперь тот потребовал встречи, мысль о которой совсем не грела.

Детектив пришел раньше, занял кабинку и махнул Гриффену сразу, как только тот появился в дверях. Он был явно на подъеме, что никак не отразилось на расположении духа собеседника.

— Садись, Гриффен, — предложил детектив. — Управлением полиции для тебя любезно заказан обед с бифштексом.

— Не знал, что здесь готовят бифштексы, — хмуро отозвался Гриффен.

— Тем не менее, — сказал Гаррисон. — Они просто не так популярны, как гамбургеры. В своей массе народ предпочитает, что подешевле.

— Я уже поел, — отрезал Гриффен.

— Не беда, он оплачен. В следующий раз, когда будешь в настроении для бифштекса, только напомни Падре.

— Уж не забуду, — буркнул Гриффен. Гаррисон в упор посмотрел на мальчишку.

— Ты не болен? — спросил он. — Или чем-то обижен? Мы тут, знаешь ли, не покупаем людям бифштексы каждый день. На самом деле поощрительный обед заказан мне, но ради тебя я решил отказаться.

— Прошло шесть часов, — ответил Гриффен. — Могли бы и позвонить.

Детектив откинулся в кресле и бросил сердитый взгляд исподлобья.

— Что-то я не уловил, — сказал он. — Я должен перед тобой отчитываться? В порядке подчиненности? Боже, прямо как моя жена.

Хоть и был Гриффен еще совсем юн и неопытен, но уже знал, что если кто-то сравнивает его со своей женой, то это не комплимент. Он решил, что пора разрядить обстановку.

— Не знал, что вы женаты.

— Я не женат. Уже, — Гаррисон вздохнул. — Забывал ей позвонить, прямо как сегодня. Тоже не нравилось.

Неожиданно детектив стал больше походить на человека, нежели на копа, и Гриффен почувствовал себя неловко. Он предпочитал думать о Гаррисоне как о полицейском.

— Очень жаль, — сказал Гриффен. — Так что же случилось после моего звонка?

— О, это было великолепно! — воскликнул детектив, снова придя в бодрое расположение духа. — Во-первых, нам удалось задержать всех троих — описание, между прочим, на «отлично». Немного волновался насчет латино, боялся, обвинят в профайлинге — но у всех оказалось оружие, и дальше все прошло без сучка и задоринки. Похоже, кто-то им ляпнул, что в нашем городе опасно.

— Не так быстро, — поднял руку Гриффен. — Профайлинг?

— Извини, — прервался детектив. — Все забываю, что ты не наш. Профайлинг — это последний крик моды после одиннадцатого сентября. Национальная безопасность на нем собаку съела. В общих чертах он означает особую слежку за людьми, которые соответствуют профилю террориста или закоренелого преступника. Неплохая методика, с помощью которой против подозреваемого можно выстроить надежную доказательную базу, но правозащитники ее не любят. Зачастую профиль включает в себя такие параметры, как принадлежность к расе или национальность, и нас могут обвинить в том, что с любым из представителей этих групп мы обходимся, как с уголовником. То есть я не собираюсь утверждать, что заведомо все черные — преступники, а все арабы — террористы. Однако факты свидетельствуют о том, что в этих группах явно повышенный процент уголовников и террористов. И не обращать внимания на статистику, когда ищешь возможных преступников, откровенно глупо.

Гриффен довольно сносно знал об этом из газет, но, встав не с той ноги перед встречей с Гаррисоном, решил, что хуже не будет, если дать возможность детективу блеснуть познаниями. И не прогадал — судя по речи, самой продолжительной из всех, что слышал от угрюмого копа.

— Значит, с латиноамериканцем возникли проблемы? — уточнил он.

— Я уже начал говорить, что пронесло, — ответил детектив. — Ребята их только остановили и попросили предъявить документы. На случай если бы типы затеяли перепалку, у нас была правдоподобная легенда, однако наличие огнестрельного оружия быстро перевело беседу в другое русло. Помимо удостоверений личности им пришлось предъявлять документы на право носить оружие, и сразу стало ясно, что это федералы. Вопрос был только в том, каким ветром их занесло в Новый Орлеан.

— И что они ответили?

— Один из них, уличный артист, пытался провести нас, уверял, что приехал в отпуск. Ну да, конечно. Федеральные агенты всегда проводят отпуска, играя на гитаре во Французском квартале, чтобы слегка подзаработать. Двое других признали, что на задании, но не сказали, каком именно. Дальше вообще забавно.

— Что же случилось?

— Мы забрали всех троих в полицейский участок на Ройал-стрит, разрешили побеседовать с нашим шефом. Он заставил их позвонить этому парню, Стонеру, чтобы перепроверить показания. Стонер заявил, что проводил здесь операцию, но раскрывать подробности отказался. Мол, это затрагивает национальную безопасность.

Детектив рассмеялся.

— Ты бы видел, — с ухмылкой сказал он. — Шеф на дух не переносит на своей территории федералов, но когда те вдобавок говорят, что не его ума дело… Он недвусмысленно дал понять Стонеру, чтобы его команда убиралась из города к чертям собачьим, а если тот еще хоть раз без спроса проведет здесь операцию, шеф лично проследит, чтобы пойманные отсидели срок, а их фото украсили первые полосы «Таймс Пикаюн».

— Что Стонер?

— Ему не понравилось, нет. Ни капли. Однако что делать? Пришлось согласиться. Если бы заартачился, шеф прямо бы и начал с этой троицы под арестом. Конечно, Стонер не удержался и перед тем, как повесить трубку, ввернул эффектный пассаж.

— Какой же?

— Теперь, сказал, шефу остается только надеяться, что у Национальной безопасности не будет шанса отплатить той же монетой. Любезность за любезность.

Гриффен нахмурился и покачал головой.

— Хорошего мало.

— Пустые угрозы, лишь бы сохранить лицо, — пренебрежительно бросил детектив. — Не очень-то повоюешь против целого города… или, в сущности, всей полиции. Если же попробует, то его ждет сюрприз. Шеф включил на телефоне громкую связь и записал весь разговор на диктофон.

Гриффен вздохнул и снова покачал головой.

— В чем дело? — спросил Гаррисон.

— Не знаю, — сказал Гриффен. — Я, конечно, слышал, что местные копы не любят, когда в их владения вторгаются федералы, но… не знаю. Выглядит все это как-то мелочно.

— Ты никогда с ними так, как мы, не сталкивался, — фыркнул детектив. — Приходят сюда, заносчиво распоряжаются, ни во что нас не ставят. Ведут себя, будто вся полиция некомпетентна и продажна.

Гриффену вдруг вспомнилось, как во время их первой встречи Гаррисон ворчал, что приходится мириться с защитой игорного бизнеса, но сейчас он счел за благо промолчать.

— Что ж, наслаждайся бифштексом, — сказал Гаррисон, выбираясь из кабинки. — Мне пора. Ребята собираются вместе, чтобы отметить маленький успех, и я обещал заглянуть. С нас причитается, мистер Маккэндлс.

Детектив давно ушел, а Гриффен все сидел, глядя в пустоту, и продолжал смотреть, когда в кабинке появился Падре.

— Ну что, хочешь бифштекс? — спросил бармен.

— Как-нибудь в другой раз, — отозвался Гриффен. — Присядь на минутку, Падре. Что рассказал тебе Гаррисон?

— Достаточно, чтобы понять: они поймали тех, кто за тобой шпионил, и парни оказались федералами, — ответил Падре. — По-моему, он на седьмом небе от счастья.

— Да уж. — Гриффен состроил рожу. — Скажи, не слишком ли все просто, чтобы этому верить? Или мне только кажется?

— Нет, не кажется, — согласился бармен. — Помнишь, что я говорил о секретных агентах? Может статься, те, кто дергает за ниточки, направляют тебя по ложному следу. Дают поймать очевидные «хвосты», ты успокаиваешься и дальше, в корень, уже не смотришь.

— Я помню и всегда начеку, — сказал Гриффен. — Хотя, конечно, это не имеет значения.

— Не имеет? — удивился Падре.

— Именно, — подтвердил Гриффен. — Мы не делаем ничего такого, что заслуживает внимания государства. С Гаррисоном я поделился только затем, чтобы он отвлекся от нашей работы и сосредоточился на федералах, Похоже, удалось на славу.

ГЛАВА 30

В ночное время краски и звуки на Бурбон-стрит менялись с калейдоскопической быстротой. Даже среди тягучей недели улица вихрилась энергией, несравнимо большей, чем в самых привлекательных местах туристических городов по великим праздникам. Отчасти потому, что так много всего уместилось на малом пространстве. К тому же вечером, после семи, улица становилась пешеходной, а обычай «навынос» позволял гулякам бродить по клубам с выпивкой в руке. Однако главным было настроение. Люди приходили на Бурбон развлечься, на других посмотреть и себя показать.

Веселиться так, словно в последний раз. Если всеобщая радость временами была чуть натужной — что ж, они развлекали себя сами и не претендовали на большее.

На сегодняшний вечер у Валери была миссия, и она убедила брата составить ей компанию, чтобы «отвлечься от рутины, в которой тот увяз». Гриффен согласился, что надо бы развеяться. К тому же он любил посещать музыкальные клубы.

В этом-то и состояла миссия. Музыкант, которому Валери помогла затащить диван в новую квартиру, пригласил ее послушать свою группу. Правда, была одна загвоздка. Валери не могла вспомнить, ни в каком клубе он играет, ни названия группы, ни даже как его зовут. При том что клубов с живой музыкой на улице протяженностью в восемь кварталов насчитывалось два-три десятка. Такая вот маленькая подробность.

По расчетам Гриффена, если заглядывать в каждый и выпивать по стаканчику, то либо деньги закончатся, либо ноги отвалятся. Не пить? Исключено. Арендуя, как правило, еще один, верхний этаж, клубы на Бурбоне платили ежемесячно и не могли позволить людям сидеть или стоять на ограниченном пространстве без вклада в казну. Почти везде навязывали один напиток, а даже кока-кола стоила шесть долларов.

Он указал на это Валери, но та отмахнулась. Для начала ей удалось вспомнить, что музыкант играл с кавер-бэндом. Ансамблем, который по большей части играет популярную музыку других известнейших групп в стиле рок или ритм-энд-блюз. Значит, они могли спокойно пройти мимо клубов с музыкой диксиленд, кейджен, чикагским блюзом или фолк. Число клубов значительно уменьшалось, но оставалось еще порядком. Гриффен, однако, давно умел распознавать, когда сестра что-то вбивала себе в голову, и даже не пытался спорить. Просто шел рядом, наслаждался вечером и общением.

Они остановились, пропуская экипажи по улице, пересекающей Бурбон.

— До сих пор не могу поверить, что ввязался в эту авантюру. Даже не помнишь, как его зовут, — посетовал Гриффен.

— Сам ведь знаешь, как это бывает, — пожала плечами Валери. — Имя он упоминал в начале встречи, но как-то в памяти не отложилось. Потом, когда мы провели время вместе, постеснялась переспрашивать. Вот почему я пытаюсь его снова найти. Хочу посмотреть, будет ли впечатление прежним. Если да, то смогу услышать его имя, когда ты себя представишь.

— Так вот для чего ты взяла меня с собой! — рассмеялся Гриффен. — Не то чтобы я возражаю, но…

Мягкий толчок в спину заставил его пошатнуться и сделать шаг вперед. Поймав равновесие, он быстро обернулся, ожидая увидеть неуклюжего пьяницу или вора-карманника.

Вместо этого он встретил добрый взгляд коричневых глаз лошади конного полицейского.

Испугавшись, Гриффен шагнул назад.

Лошадь последовала за ним, невзирая на тщетные попытки наездника ее осадить.

Валери, конечно, истерически хохотала.

Гриффен строго посмотрел на животное.

— Нет! — твердо сказал он. — Держать дома лошадь мне никто не позволит. Даже кота завести не могу.

Уязвленная лошадь помотала головой.

— Кажется, дружище, ты разбил ей сердце. Гриффен обернулся.

Рядом, в двух метрах, стоял уличный артист, высокий и худой, кожа да кости. Судя по виду, мим — в полностью белом одеянии, увенчанный цилиндром с красными, белыми и синими полосками.

— Привет, Слим! — крикнула Валери, выступая вперед. — Как сегодня зрители?

— Так себе, мисс Валери, — ответил Слим. — Их много, но с деньгами не расстаются. Наверное, думают, что «На-чай» — это город в Китае.

— Вы друг друга знаете? — удивился Гриффен, по-прежнему следя за лошадью, которую полицейскому удалось-таки развернуть.

— Встречались, — сказала Валери с улыбкой. Гриффена улыбка смутила, но он решил не уточнять, чем она вызвана.

— Вы, должно быть, Гриффен Маккэндлс, — догадался Слим. — Наслышан о вас.

Гриффен пожал протянутую руку.

— Надеюсь, никто не подумал, что я конокрад?

— О, животное почувствовало к вам симпатию, только и всего, — засмеялся Слим. — Иногда бывает.

— Мы тут, Слим, надумали прогуляться по клубам, — поделилась Валери. — Хочешь, присоединяйся.

— Заманчиво, — сказал Слим, — но мне скоро платить за квартиру. Лучше я останусь развлекать толпу.

Он махнул на прощание рукой и побрел по улице. Гриффен почти не заметил его ухода. Он размышлял о лошади.


Что-то сильно ударило ему в спину между лопатками. Гриффен потерял равновесие и сделал несколько шагов, чтобы не упасть. Затем быстро обернулся. Никого. Ни за спиной, ни рядом. Оглядывая толпу, он вдруг почувствовал, что рубашка мокрая.

— Гляди-ка, Старший Брат, — сказала Валери, держа в руке большой пластиковый стакан. — Наверное, кто-то бросил в тебя с балкона.

Гриффен перевел взгляд на ряды балконов, нависавших над улицей. Люди там были похожи на обычных туристов, и знакомые лица не попадались.

От рубашки несло пивом. Интересно. В стакане явно был другой напиток.

— Даже если подчас город сходит с ума, все равно его любишь, — заметила Валери, махая рукой толпе.

Уж не Джордж ли нанес ему удар «ку», подумалось Гриффену. Или вправду, всего лишь пьяный турист дал волю чувствам?

Вот что, оказывается, имел в виду Мойс, когда говорил, что манера Джорджа может заставить жертву вздрагивать от собственной тени.

Они так и не нашли музыканта Валери.

ГЛАВА 31

Гриффен сидел на Мунвок, пешеходной набережной длиной полмили, петлявшей вдоль Миссисипи от собора святого Людовика до Аквариума, и любовался восходом над рекой. В Квартале, благодаря излучине, давшей городу прозвище Полумесяц, можно было наблюдать уникальное явление, когда солнце вставало над западным берегом. Хотя местные давно с этим свыклись, Гриффен, как новичок, находил парадокс занятным и всегда на час, на два продлевал ночные похождения, лишь бы застать природный феномен.

Гриффен лениво взирал на суету причальных крыс вдоль пирса. Может, ему начинало мерещиться, но он не смог припомнить, чтобы они были так активны на восходе солнца.

— Смотрю, когда бы тебя ни встретил, все возбуждаешь животных.

Гриффен поднял голову и осмотрелся. За ним в полном костюме уличного артиста стоял долговязый негр.

— Эй, Слим, — бросил он. — Ты рано встал или поздно закончил работу?

— Рано встал, — ответил тот. — С тех пор как власти решили нам указывать, где можно развлекать, борьба за место на улице разгорается не на шутку.

Схватка между художниками и уличными артистами, особенно гадалками на картах Таро, за право торговать на Джексон-сквер не прекращалась ни на минуту.

— Мне только кажется, — спросил Гриффен, — или крысы на причале активнее, чем обычно?

Слим театрально вгляделся в рыскающих грызунов.

— Не-а, — твердо сказал он. — Просто пытаются урвать немного пищи, пока прохладно. Не принимай это на свой счет. Видно, я слегка нарушил твой покой. Расслабься, Шулер. Ухожу работать.

— Береги себя, Слим. — Гриффен на прощание махнул рукой.

Снова посмотрев на крыс, он заметил, что нахмурился. Если бы не комментарий уличного артиста, ему бы и в голову не пришло, что его присутствие влияет на окружающую фауну.

Не сводя строгого взгляда со зверьков, Гриффен попытался их прогнать. Те категорично отказались. Осмотревшись по сторонам, он повторил попытку.

Зазвонил мобильный телефон. Гриффен оторвался от тренировки, взглянул на номер абонента и отщелкнул крышку.

— Привет, Мойс, — сказал он. — Что случилось?

— Не думал, Шулер, что ты бодрствуешь, — послышался голос старика. — Хотел бросить сообщение на голосовую почту, но так даже лучше. Недавно вы все дружно ходили за покупками. Случаем, не покупал себе костюм?

— Нет. Приобрел клубный пиджак и слаксы, для выходов на интервью и в театр, но никогда не думал, что нужен полный костюм, — ответил Гриффен. — А зачем? Что случилось?

— Ну, тогда постарайся купить. Сегодня или завтра.

Гриффен слегка нахмурился.

— Ладно. Какая-то особая причина?

— У нас похороны, надо будет присутствовать, — пояснил Мойс — Костюм не обязателен, но это считается благородным жестом.

— Стоп, Мойс. Одну минуту, — прервал Гриффен. — Извини, но на похороны я не хожу. Если уж на то пошло, то и на свадьбы.

На мгновение трубка умолкла.

— Вполне тебя понимаю, Гриффен. Никому не нравится ходить на похороны. Однако я по-прежнему считаю, что ты должен. Речь о нашем человеке.

Гриффен сразу подобрался.

— Кто? В смысле, что произошло?

— Помнишь Регги? Работал наводчиком в одном из отелей «центрального делового» района города.

— Такой староватый? Седые волосы и бакенбарды? — сказал Гриффен. — Да, помню. Не знал, что он был болен.

В трубке фыркнули от смеха.

— Да нет, не болел. Отравился. Свинцом.

— В смысле?

— Новоорлеанский бич, — поведал Мойс — Застрелили прошедшей ночью.

Гриффен остолбенел. Он снова взглянул на реку; зрелище теперь приобретало сюрреалистический оттенок. Потом вдруг вспомнил, что разговор не окончен.

— Извини, Мойс, — выдавил он. — На секунду впал в прострацию. Не забывай, что я мальчишка Среднего Запада, жил без тревог и забот. Первый раз в жизни убивают знакомого мне человека.

Гриффен отвернулся от реки и пошел прочь, в сторону площади и кафе «Дю монд», прижимая к уху телефон.

— Не люблю об этом говорить, но потихоньку начинаю привыкать, — продолжил Мойс — Сегодня в Новом Орлеане это не такая уж и редкость. Будь счастлив, что живешь в Квартале.

— Что случилось?

— В подробности тебя посвятит Джером, — сказал Мойс. — Побеседуешь с ним, когда будете выбирать костюм. Нравится или нет, но на похоронах ты должен присутствовать. Раз он наш, люди будут ждать, что ты почтишь его память. Такова здесь оборотная сторона руководства командой.

— Конечно, я поговорю с Джеромом, но не мог бы ты мне рассказать немного боль…

Гриффен почувствовал легкое, как пушинка, прикосновение к карману. Инстинктивно он сунул туда руку и обернулся. В Новом Орлеане его карманы еще никто не обшаривал, но в голове уже мелькнула мысль: вот он, новый жизненный опыт.

Если бы его не отвлекал телефон, он бы внимательней отнесся к ступенькам под ногами.

Обидчика Гриффен не увидел даже краем глаза. Последовал сильный толчок в спину, он выгнулся и потерял равновесие, едва отметив, что толкнули двумя руками: в поясницу и между лопатками. Надежно. Дальше он летел по воздуху.

Ступеньки лестницы от набережной к Декатур-стрит располагались полукругом, как в амфитеатре. Бетонные.

Сначала Гриффен упал боком, но от удара ребрами о ступеньки тело чуть подбросило, и через мгновение он стукнулся головой. Выронив мобильник, Гриффен рукой попытался остановить падение, но было уже поздно. Он кувыркался вниз по ступенькам, обдирая ногти о бетон. Еще три ступеньки; каждая отдавалась резкой болью в ребрах.

Гриффен лежал, оглушенный; в ушах стучала кровь. Как в тумане, он увидел руку, цеплявшую ступеньку выше. Ногти были длинными, похожими на когти, и медленно обретали прежний вид. По бетону тянулись едва заметные бороздки.

— Гриффен! Гриффен, что происходит?! Доносившийся из мобильника голос Мойса привлек его внимание. Он начал приходить в себя, попытался встать, но застонал от боли и остался сидеть. Еле дотянувшись до телефона, приложил его к уху.

— Слушаю, — выдохнул он в трубку.

— Боже, мальчик, ты куда пропал?

Кто-то из прохожих бежал к нему. Так, единицы. Остальные шли мимо, не обращая внимания. Нервый, что ли, пьяный? Днем и то падают. От помощи он отмахнулся.

— Я упал. С лестницы.

— Гриффен, сломаешь шею, никакая шкура не спасет, даже самая толстая в мире.

— Нашел когда сказать. Мойс, меня толкнули.

— Но кто?

— Я не… подожди.

Гриффен потянулся в карман и вдруг осознал, что к нему прикоснулись не там, где лежал бумажник. Дрожащей рукой он вытащил длинную карту. «Рыцарь Мечей».

— Кажется, — сказал он, цепенея от страха и забыв о боли, — Джордж сделал еще один подход.

ГЛАВА 32

— Говорю тебе, Джером. Теперь мне даже не так страшно идти на похороны.

— Да ладно. Не твои же, в конце концов.

— Все равно, — сказал Гриффен, и в голосе обоих юмора было маловато.

Они, как и договаривались, встретились, чтобы купить костюм для Гриффена. Безрадостная поденная работа, и близко не напоминавшая последнюю увлекательную прогулку по торговым центрам. У него никак не выходило из головы падение с лестницы. Все легко могло окончиться гораздо, гораздо плачевнее.

Конечно, настроения не добавляла и боль в ребрах. Ощупав ему бок, Мойс заявил, что ничего не сломано. Тем не менее боль справа давала знать о себе всякий раз, когда руку надо было поднимать повыше. Гриффен морщился, примеряя темный пиджак.

— Уверен, что справишься без меня? — спросил Джером.

— Да.

Гриффен упрямо отмахнулся и с горем пополам напялил пиджак. Друзья, убедив продавца, что в его советах не нуждаются, остались наедине. Хотелось говорить без оглядки.

— Помоги лучше разобраться с Регги. За что его убили? Почему вы с Мойсом считаете, дело, мол, житейское?

— А как иначе расценивать этот случай? Банды наркоторговцев, знаешь ли, — сказал Джером. — Почти все убийства происходят в семье или среди друзей, когда кто-то напивается или приходит в ярость, затем хватается за пистолет или нож. Так называемый киллер преспокойно сидит дома, пока не заявится полиция. В этом городе планку убийств задирают наркоторговцы.

— Подожди, — озадачился Гриффен. — Хочешь сказать, Регги был участником такой банды?

— Нет. Ничего подобного, — хохотнул Джером. — Всего-навсего продавал на сторону немного травы да кокаина, иногда пополнял запасы. При встрече с поставщиком попал под перекрестный огонь.

— Всего-навсего?! — В голосе Гриффена промелькнула истерическая нотка. — Ты так говоришь, будто это обыденное явление.

— Ну да, — пожал плечами Джером. — Фактически в городе несколько зон боевых действий. Там и происходит большинство убийств не на бытовой почве — в постоянных разборках, кто какой район снабжает. Если начинается пальба, то уже никто не церемонится.

— Неужели ничего нельзя поделать?

— Например? — спросил Джером. — Коль скоро есть люди, принимающие наркотики из баловства, или те, кто считает, что с ними жизнь веселее, значит, есть и те, кто, продавая это дерьмо, делает деньги. Там, где крутятся огромные бабки, начинается война за передел. Убивают, арестовывают одних — на их место приходят другие.

— Неправильно все это, — пробормотал Гриффен, скорее, себе под нос.

— Правильно, неправильно… Таков расклад, — твердо сказал Джером. — Добро пожаловать в реальный мир, Юный Дракон. Всех не спасешь, особенно от самих себя. В наших руках только забота о собственной душе… а это значит, надо показаться на похоронах, засвидетельствовать свое почтение.

— Ну, здесь хоть, насколько я слышал, похороны веселее, чем в других городах, — вздохнул Гриффен.

— Не верь, дружище, этой рекламной шумихе, — ответил Джером. — Не всякие похороны здесь «джазовые», с танцами и духовым оркестром. В основном они печальны, как и повсюду, и оставляют гнетущее впечатление.


Похороны прошли сдержанно и совсем не весело, как и предсказывал Джером. Никаких расцвеченных оркестров и чернокожих, танцующих с яркими платочками и зонтами по дороге с кладбища. Люди с унылыми и скорбными лицами что-то тихо говорили и время от времени плакали.

Процессия в основном состояла из черных, но толпа пестрела и белыми, и латиноамериканцами. Гриффен предположил, что это были сотрудники отеля, где работал Регги, но ему так и не удалось ни с кем перемолвиться, чтобы подтвердить или опровергнуть догадку.

Он пытался пристроиться в хвост процессии, но Мойс взял его под руку и отвел вперед, чтобы встретить семью Регги. Те, похоже, знали, кто такой Гриффен, и были искренне рады познакомиться с ним лично и рассыпались в благодарностях за участие.

После похорон Гриффен и Джером составили компанию Мойсу и отправились к нему домой — выпить и поговорить.

— Может, и не время поднимать вопрос, — начал Гриффен, разглядывая стакан, — но хотелось бы обсудить совместно.

— И что за вопрос, Юный Дракон? — поинтересовался Мойс, откинувшись в кресле.

— Хочу в нашей организации внедрить новую политику, — сказал Гриффен. — Взять за правило; либо люди работают на нас, либо занимаются наркотиками. Только не вместе.

Мойс и Джером переглянулись.

— Не знаю, Шулер, — осторожно высказался Джером. — Мы платим наводчикам столько, что на жизнь им не хватает. Не уверен, что будет честно лишать их источника дохода.

— Мне безразлично, — твердо ответил Гриффен. — Им и так платят клубы и отели, на которые они работают. Если этого, вместе с нашей зарплатой, мало, в городе есть и другие способы делать деньги, не перепродавая наркотики.

— Ты как сюда приехал, так и был настроен против наркотиков, — заметил Мойс — Тех, кто подсел, бросить не заставишь.

— Я знаю, — сказал Гриффен, — и не пытаюсь переделать мир или хотя бы этот город. — Он умолк, собираясь с мыслями. — Вообще все эти наркотики — уму непостижимо, — признался он. — Никогда сам не пробовал и не понимаю, чем они так притягательны. Хорошо. Люди много чего делают такого, в чем я не разбираюсь или не участвую. Все друг от друга отличаемся, поэтому мир и движется вперед. Но наркотики… — Он снова замялся, покачал головой. — Мало того, что наркотики нелегальны и опасны, так еще и, по словам Джерома, людей из-за них убивают. Прекратить это я не могу, но и содействовать не желаю. Ничего не имею против азартных игр, но группу наркодилеров возглавлять не намерен, даже если это и считается побочной работой. В частности, больше не хочу ходить на похороны своих людей, встречаться с их семьями и смотреть, как они рыдают. Может, выглядит несколько эгоистично, но таково мое мнение.

Джером взглянул на старика, который, почесав затылок, провел ладонью по лицу.

— Хорошо, Юный Дракон, — наконец изрек Мойс. — Если так настаиваешь, мы попробуем. Ознакомим людей и дадим на размышление неделю. Однако ты должен помнить — за тобой, теперь уж несомненно, охотится Джордж. Не представляю, какой еще дракон мог так же незаметно столкнуть тебя с лестницы. Не хватало только, помимо одной большой беды, найти себе новых приключений, будоража местный люд призывом «Нет — наркотикам!».

ГЛАВА 33

Гриффену не спалось. Он попробовал лечь спать еще вечером — вообще-то для него слишком рано — и промаялся до полтретьего ночи. Наконец-то удалось заснуть.

Сейчас было без четверти четыре, и сон сняло как рукой. Отчего — Гриффен так и не понял. В доме и на улице явно никто не шумел, тем не менее он бодрствовал и о сне даже не помышлял.

Раздумывая, не почитать ли книжку, он вдруг ощутил, что на душе неспокойно. Уступая безотчетному порыву, напялил брюки, сунул ноги в туфли и вышел из дома.

Во дворе было тихо, в окнах Валери — темно. То ли она тоже легла спать пораньше, то ли еще не вернулась домой.

Праздно оглядываясь по сторонам, он заметил, что куда-то подевались все бездомные коты. Ночь сегодня явно не задалась.

Где-то скрипуче зашуршало, и Гриффен насторожился. Прямо к нему, по каменным плитам полз огромный, в полкулака таракан.

Криво усмехнувшись, Гриффен вновь решил попробовать так называемый контроль. Сдвинув брови, он сосредоточился. «Прочь с дороги!» — последовал мысленный приказ.

Таракан помедлил, затем снова двинулся вперед.

Ну, все. С меня хватит, подумал Гриффен и повернулся к насекомому спиной. Он пересек двор и вышел на улицу. Задержавшись у ворот, поразмыслил над выбором. «Уголок Гарри» находился близко и работал круглосуточно, но к приему напитков не тянуло. Вместо этого он решил пройтись по Мунвок — иногда прогулки вдоль реки помогали развеяться. Или хотя бы подустанет настолько, что сумеет уснуть.

Повернув на юг, он неторопливо побрел по улице, наслаждаясь тихим ранним утром.

Джексон-сквер была пустынна. Разошлись даже работавшие допоздна уличные артисты, хотя на площади, благодаря прожекторам, нацеленным на собор, было светло почти как днем. Гриффен не возражал. Иногда вид знакомых улиц приятно удивлял.

— Думаю, нам надо поговорить.

Голос прозвучал слабо, но отчетливо.

Оглядевшись, Гриффен на одной из скамеек вокруг площади увидел женщину. Он не заметил ее сразу, но это было вполне объяснимо — она отчасти сидела в полумраке.

Первое, что пришло на ум, — нищенка. Вот сейчас подойдет, уронит слезу и на пару долларов облегчит кошелек. Однако, подумав, он отбросил эту мысль. Женщина не выглядела попрошайкой. Негритянка, лет тридцати. Белая шелковая блузка из тонкой ткани и широкая цветастая юбка. На голове повязана темная косынка, но волосы Гриффен видел. Длинные, пониже лопаток.

— Прошу прощения, я вас знаю? — спросил он, выигрывая время.

— Мы раньше не встречались, — сказала женщина, — но я наслышана о вас, Гриффен Маккэндлс. Многие обеспокоены вашим присутствием в городе, не повлияет ли это на их судьбу. Мне показалось, самое время познакомиться с вами лично и сделать выводы.

Вопреки обычной осторожности, Гриффен был заинтригован. Если речь о милостыне, то такой подход ему в диковинку.

— Мы в неравном положении, — ответил он, приближаясь. — Вы знаете мое имя, я же о вас — ничего.

— Меня зовут Роза, — сказала женщина, жестом приглашая его на скамейку, — я практикую Сантерию… по-вашему, королева вуду.

Месяца полтора назад Гриффен нашел бы подобное утверждение сущей нелепицей. Сейчас его разбирало любопытство, но осторожность не будет лишней. Женщина, похоже, ничем ему не угрожала, однако кто знает? Удивительно, как меняет взгляды даже столь недолгая жизнь в Квартале.

— Не понимаю, — сказал он, присаживаясь рядом. — Я не верующий, не практикую и тем не менее дружу с такими людьми. Насколько знаю, не выступал против вашей религии, даже ни разу не был непочтителен. Почему мое присутствие кто-то должен замечать, да еще беспокоиться?

— Потому что ты — сила, — ответила Роза, — новая в городе. О драконах мы знаем и не вмешиваемся в их интриги. Однако прошел слух, будто ты намерен повлиять на всех нас, попытаться объединить под своим началом разные группы со сверхъестественными способностями. Видишь теперь, почему мы встревожены?

— Но это же смешно, — возразил Гриффен.

Надо было очень постараться, чтобы челюсть не отвисла. Ему пришлось несладко, когда он вплотную столкнулся с окружающим его здешним миром, но идея тотального контроля над людьми, особенно над теми, кого он и в глаза еще не видел? Что-то новенькое.

— Я пытаюсь вникнуть в игорный бизнес Мойса и только. Приехал в город, чтобы скрыться от драконов, которые хотят заполучить меня в союзники или убить.

— Вижу, — сказала женщина. — В твоем сердце нет ни жадности, ни амбиций… пока что. Я постараюсь переубедить тех, кто внемлет голосу разума, но ты должен понять, что есть и те, кто боится… что там такое?

Гриффен заставил себя вернуться в разговор.

— Ничего, — уверил он. — Пожалуйста, продолжайте.

— Нет, Скажи, — настойчиво повторила Роза. — Что тебя волнует?

— Глупо, конечно… вон тот таракан, — смущенно сказал Гриффен, указывая на здоровенное насекомое, явно ползущее к ним. — Я видел точно такого же, когда выходил из дома и… звучит дико, но… могу поклясться, это тот самый. Боюсь, он меня преследует.

— Понятно, — сказала Роза, наклоняясь вперед, чтобы получше рассмотреть таракана. — Ну, если хочешь, помогу.

— В самом деле? — обрадовался Гриффен. — Буду весьма признателен.

Не очень-то он верил, что Роза что-то сделает, как и не особо верил, что таракан его преследует. Однако было бы любопытно посмотреть, каким наговором или ритуалом возьмет это насекомое королева иуду. Ждать пришлось недолго.

Роза встала со скамейки и призадумалась. Затем широко шагнула вперед и с силой топнула ножкой по таракану.

— Ну вот, — сказала она,занимая прежнее место. — Нам должно помочь, а кому-то головная боль.

— Даже больше, — вставил Гриффен, подавив усмешку. — Сомневаюсь, что вообще мозги на месте.

— Речь не о таракане, мистер Гриффен, — Роза покачала головой, — а о том, кто им управляет.

— Управляет, — эхом повторил Гриффен, вглядываясь в останки насекомого.

— Помнишь, я говорила, что кое-кто тебя боится? — сказала женщина. — Так вот, есть группа, поддерживающая связь с животными. Даже более тесную, чем ведьмы — со своими помощниками.[19] Им не привыкать использовать разную живность, чтобы следить за тобой… даже нападать, если что-то сильно испугает.

— Ну, вы же им расскажете, что я безобиден. Так ведь? — с надеждой в голосе произнес Гриффен. — И тогда все будет хорошо.

— Я сказала, что попробую, — уточнила королева вуду. — Не всякий будет слушать Розу. Есть у меня с собой одна вещица. Она тебе поможет с ними справиться.

Роза полезла в сумочку, что-то вытащила и вручила Гриффену. Тот пристально изучил подарок. Это была двойная нитка мелких бусин, красных и черных.

— Надевай прямо сейчас и носи не снимая, — сказала она. — Бусы тебя немного защитят и станут символом дружбы.

Гриффен последовал совету, затем помялся, чувствуя себя неловко.

— Гм… послушайте. Не хотелось бы обидеть или показаться неучтивым. Могу я чем-то помочь вашему храму, как-то отблагодарить за совет и поддержку?

— Не стоит, — рассмеялась Роза. — Помни только, утрясая свои проблемы, кто твои друзья. Может, тебе еще пригодятся союзники, а может, и нам понадобится твоя помощь.

— Понятно. Что-то вроде услуга за услугу. Верно? — заметил Гриффен.

— Да, примерно так, но без всякой фальши, — улыбнулась женщина. — А теперь отправляйся домой. Раз уж мы поговорили, будешь спать как младенец.

Гриффен уже покинул площадь, когда до него дошло: ведь ни словом не обмолвился, что его мучает бессонница. Он оглянулся, но Розы нигде не было.

— Эй, Шулер!

Гриффен резко развернулся: к нему приближался Джером.

— Черт тебя дери, Джером! Ну и напугал же ты меня, — выдохнул он. — Больше так не подкрадывайся.

— С каких это пор прогулка по улице означает «подкрадываться»? — полюбопытствовал друг. — Заскочил к тебе домой, проверить, может, еще на ногах. Когда не ответил, решил, что уже дрыхнешь. Собирался дойти до площади и закруглиться.

— Прости, — сказал Гриффен. — Видно, нервишки. Только что разговаривал с одним из твоих приверженцев вуду, и, должен признать, она меня слегка напугала.

— Да ну? А кто?

— Уверяла, что королева вуду, зовут Розой. Дала мне вот эти бусы, чтобы… в чем дело?

Джером не сводил с него глаз.

— Извини. Ты сказал «Роза»? — тихо произнес он.

— Так она себя представила, — ответил Гриффен. — А что? Важная птица?

— Шулер, — тщательно подбирая слова, сказал Джером, — Роза давно уже мертва, больше восьми лет прошло.

От бус на шее внезапно повеяло могильным холодом.


— Не нравится мне все это. Ох, не нравится.

Друзья наблюдали, как Мойс расхаживает взад-вперед по гостиной. Гриффен заметил: чем больше старик волновался, тем сильнее в его речи проскальзывал акцент негров Юга.

— Не знаю, — сказал он. — Мне она показалась довольно любезной.

— Я говорю не о Розе, — резко ответил Мойс, — она всегда была истинной леди. Речь о людях, властных над животными — тех, кто настроен против тебя.

Гриффен нахмурился.

— Но ведь она же сказала, что потолкует с ними, постарается успокоить. Разве этого недостаточно?

— Она сказала, что постарается их успокоить, — подчеркнул старик. — Понимаешь разницу? Важнее знать, кто вообще их настроил против. Сдается мне, драконья работа.

— Думаешь, Стонер? — откликнулся Джером с места, где стоял, подпирая степу.

Мойс призадумался, затем покачал головой.

— Нет. Не в его стиле, — сказал он. — Стонер предпочитает использовать своих людей. Нет терпения работать с местными.

— Тогда кто же? — не отступал Джером.

— Сперва я подумал, что это Малинда, — сказал Мойс, — но обычно она придерживается северо-востока.

— Кто такая Малинда? — быстро спросил Гриффен.

— Дракон старой закалки, — пояснил Мойс. — Ведет семейный бизнес. Все равно что у людей Ма Баркер.[20] Жадная донельзя. Главная задача — сколотить состояние… только не с помощью инвестиций. Добывает деньги старомодным способом. Крадет их.

— Она воровка? — спросил Гриффен.

— Скорее пират, — вставил Джером. — Рейдер, захватывает корпорации. Покупает слабые компании, дробит их и продает по частям. Все равно что разборка ворованных авто, только речь о «белых воротничках».

— Дело в том, что я не вижу, в чем ее выгода преследовать Гриффена, — сказал Мойс. — Для нее он угрозы не представляет. И потом, в нашем бизнесе слишком мало денег, чтобы заинтересовать такого отчаянного игрока. Не те ставки.

— Не забывай, у нее подрастают дети, — возразил Джером. — Может, ищет, чем бы поточить им коготки. Если она считает наш бизнес слабым и созревшим для захвата, то, получается, убивает одним выстрелом двух зайцев.

— Возможно, — протянул Мойс. — Такой двойной удар с обходным маневром, чтобы ты ничего не заподозрил, как раз в ее духе.

— И что же нам пока делать? — спросил Гриффен.

— Зашлю по-тихому разведчиков — прощупать обстановку, — ответил Мойс — Нам с Малиндой связываться не с руки. Что, если не она тебя преследует? Хотелось бы удостовериться. Иначе будем иметь дело и с ней, и с тем, кому мы действительно поперек дороги.

— Я вообще-то о себе, — сказал Гриффен. — Мне просто сидеть, играя роль наживки? Или попытаться самому поговорить с любителями животных?

— Оставь это Розе, — посоветовал Мойс. — Видно, пришло время и тебе повысить мастерство контроля. Вдруг ее не станут слушать.

— Не знаю, — усомнился Гриффен. — Конечно, хотелось бы. Но, приехав сюда, уже немного подурачился с этим контролем — из любопытства. Да и звучало заманчиво. Признаться, толку было мало.

— Этот контроль — как мышцы или другой навык, — сказал Мойс. — Работаешь над ним, тренируешь и развиваешь, прежде чем сможешь на него рассчитывать. Кроме того, ты мог играть крапленой колодой. Если ты пробовал влиять на животных, которые всегда рядом, то, вероятно, они следили за тобой под чьим-то чутким руководством.

— Что это за животные, Шулер, которыми ты пытался управлять? — поинтересовался Джером.

— О, у нас во дворе живут бродячие коты, — сказал Гриффен. — Пытался подозвать их… в таком духе. Обычно либо только смотрят на меня, либо вообще ноль внимания.

Джером запрокинул голову и расхохотался.

— Кошки?! Шулер, дружище. Так ведь можно и состариться, пытаясь заставить кошку подчиниться. Даже драконьей жизни, и то не хватит. Из всех зверей, которых Бог настряпал для земли-матушки, эти — самые независимые.

— Лучше начинать с собак или, может, птиц, — посоветовал Мойс. — Вот что. Приходи завтра вечером, и я покажу тебе несколько упражнений.

— Гм. Завтра у меня свидание с Лизой.

— Отмени, — сказал Мойс — Либо перенеси встречу на более позднее время. Сейчас мы должны соблюдать приоритеты, и нам всего важнее твоя жизнь.

ГЛАВА 34

Гриффен вдруг проснулся, не понимая отчего. Рядом с кроватью на тумбочке стояли электронные часы. Склонив голову набок, он разлепил один глаз и вгляделся в большие цифры. 1:30. Что ж, неплохо. Оставался вопрос: утра или дня? Окон в спальне нет, дверь заперта. Отсутствие солнечного света к разгадке не приближало.

Затем он услышал звуки музыки. Серенада «Поющие под дождем» на каллиопе. Значит, день. Инструмент, услаждавший слух туристов, принадлежал пароходу «Натчес», который в 14.00 готовился отплыть в круиз по Миссисипи. Судя по песне, шел дождь или небо хмурилось, а туристов для морской прогулки было раз-два, и обчелся.

Ну не может не нравиться Квартал. Где еще можно узнать, который час, и определиться с погодой, не выглядывая в окно?!

Правда, это не позволяло выяснить, отчего он проснулся.

Тук-тук-тук.

Встать бы, да вот незадача: рука застряла под Рыжей Лизой. Он попытался ее вытащить, но подружка только крепче прижалась к нему бархатом нагого тела. Ну и ладно. Квартал ему нравился не только звучанием каллиопы.

Лиза была восхитительна в постели: игрива, как кошечка, и находчива, как обезьянка на скользкой виноградной лозе в полсотни футов. Гриффен начал поддаваться соблазну.

Тук. Тук-тук-тук.

— Эй, любимая, — зашептал он, высвобождая руку. — Кто-то стучится в дверь.

— Ммрфл, — отозвалась Лиза, переворачиваясь и зарываясь лицом в подушки.

Гриффен помедлил, затем наклонился и поцеловал ее в шею, нежно куснув.

— Ммхмм, — выдохнула она, приподнимая попку и покачивая бедрами.

Тук-тук-тук.

Гриффен огорченно вздохнул и встал с постели. Он пошарил и темноте, нащупал брюки и выскользнул из спальни, закрыв дверь.

Хотя небо, как и ожидалось, было затянуто облаками, довольно яркий дневной свет заставил его прищуриться. По дороге Гриффен, слегка покачиваясь, сумел напялить брюки.

Тук. Тук-тук-тук.

— Кто там? — крикнул он, стараясь не ворчать.

— Шулер, это я, Джером, — послышалось в ответ. Мог бы и сам догадаться. К его апартаментам, через ворота с кодовым замком, без звонка с улицы могли добраться только сестра или дружище Джером.

Открывая дверь, он шагнул назад.

Друг, размахивая бумажным пакетом, вместе с собой впустил волну горячего, как из печки, и влажного воздуха.

— Принес завтрак на двоих, Шулер, — сказал он. — Только что из «Ла Мадлен». Кофе по-французски и парочка наполеонов.

— Здорово! — воскликнул Гриффен, торопливо захлопывая дверь перед носом у полуденной жары. — Я только встал, сейчас вернусь.

Растирая глаза, он побрел в ванную, чтобы выполнить привычные утренние процедуры.

— Скоро будешь настоящей «крысой» Квартала, — донесся голос Джерома. — Середина дня, а ты только проснулся.

— Эка невидаль, — ответил Гриффен, выходя из ванной и застегивая ширинку. — Я всегда был ночной совой. Потому и платил другим, чтобы сидели утром в классе и носили в школу мои тесты. Помнишь? И будь любезен, нельзя ли потише. Я не один.

Джером бросил взгляд на закрытую дверь в спальню.

— Рыжая Лиза? Гриффен кивнул.

— Рад, что вы поладили, — сказал Джером. — Однако если надумаешь ей изменить, будь осторожен. Куда бы ты ни пошел с новой пассией, встретишь или бармена, или официанта, который тебя знает. Даже просто гуляя по улице, попадешься на глаза либо кучеру, либо продавцу бумажных роз или булочек лаки-дог. Не сомневайся, к следующей встрече Лиза будет об этом знать.

— Подумаешь, — бросил Гриффен, открыв стаканчик с кофе и сделав осторожный глоток, — ничего серьезного и вечного между мной и Лизой нет. Так, от случая к случаю проводим время вместе, как любовники или друзья.

— Ну-ну, — улыбнулся Джером. — Только знает ли об этом она? Вот в чем вопрос. С тех пор как вы познакомились, что-то не припомню, чтобы видел ее с кем-то другим.

— Да ну тебя, — отмахнулся Гриффен, внезапно почувствовав себя неуютно. — Что так рано пожаловал? Чую, не затем, чтобы вместе позавтракать и обсудить мою личную жизнь.

— Хорошие новости. — Джером вытащил из кармана связку ключей и швырнул их Гриффену. — Получай назад свою машину. Как новенькая. Даже разок прокатился, размял шины.

— «Гоблин», что ли? — не сразу понял Гриффен, плохо соображая спросонья. — Где она?

— Спрятал в гараже, — ответил Джером. — Возьму тебя с собой и покажу, где можно проводить свободное время.

Гриффена поразило, что он целый месяц даже не вспоминал о машине — настолько был занят, изучая тонкости игорного бизнеса и сам Квартал, не говоря уж о свиданиях с Рыжей Лизой. Сейчас «Гоблин» казался чем-то из другой, до-Квартальной, эпохи.

— Не знаю, Джер, — сказал он. — Конечно, признателен за то, что ты потратил столько времени и сил, чтобы починить машину, но, боюсь, буду вынужден ее продать.

— Продать «Гоблина»?! — опешил Джером. — Но почему?

— Он не вписывается в мой новый жизненный стиль, — ответил Гриффен. — Слышал, здесь, в Квартале, держать машину дорого. Да и прав ты, не нужна она мне. Куда надо, могу пройтись пешком или нанять экипаж. И потом, не ты ли говорил, что по «Гоблину» меня легко найти? Слишком броский экземпляр.

— Насколько я помню, — возразил Джером, — Стонер тебя уже нашел. Расходы? Сейчас они тебе по карману. Зато машина очень кстати, если надумаешь прошвырнуться в кино или за покупками в пригород. К чему торопиться с продажей? Ведь обратно уже не вернешь. Подумай и не волнуйся, у тебя и так забот по горло. Я за ней присмотрю.

Гриффен, изучая друга, сделал долгий глоток кофе.

— Знаю, что уже спрашивал, Джером, но тем не менее. Зачем ты это делаешь?

— Что «это»?

— Да все, — сказал Гриффен. — Чинишь машину, покупаешь мне одежду, защищаешь, когда серьезные игроки вопрошают, готов ли я перенять дела… все такое. В общем, играешь роль помощника. Хотя должен был стать естественной заменой Мойсу. Почему?

Джером закатил глаза и вздохнул.

— Я-то думал, мы давно проехали.

— Давай повторим — ради моего же блага. Должен признать, не понимаю до сих пор. Такое впечатление, что в пьесе мне дали главную роль, но никто не ознакомил со сценарием. Что от меня ждут, чего хотят?

— Будь самим собой, только и всего, — искренне ответил Джером. — В этом вся прелесть. Ты дракон-чистокровка и неизбежно тяготеешь к тому, чтобы прибирать к рукам власть. Как у тебя это получается, не знаю. Тогда, в ночь Большой Игры, я не лгал. Стоило тебе подписать контракт, и множится число независимых игр, желающих вступить в нашу организацию. Сеть осталась прежней. Разница — только в тебе. Сам-то знаешь, чем берешь?

— Не вполне, — признался Гриффен.

— Вот и я не знаю, — сказал Джером. — Тем не менее все меняется, хотя не прошло и двух месяцев, как ты здесь. Куда нас это приведет, какими дорожками… не представляю. Но, ради интереса, я в команде. До конца.

— Ладно, Джер. Делать вид, что все понимаю, не буду, но, надеюсь, тоже в команде. По части драконов доверять тебе можно. Черт, еще два месяца назад считал, что драконы это выдумка, такая же, как вампиры или оборотни. Теперь же не только с ними общаюсь, но и… что опять?

Он вдруг заметил, что Джером не сводит с него смущенного взгляда.

— Шулер, извини. — Друг покачал головой. — Все время забываю, что ты еще новичок.

— И что я упустил на этот раз?

— Твои слова насчет того, что драконы — такой же плод фантазии, как и вампиры с оборотнями, — улыбнулся Джером.

— Да. Ну и?

Джером продолжал улыбаться.

— Подожди, — осенило Гриффена. — Хочешь сказать, оборотни и вампиры существуют на самом деле?

— Если ты о вампирах киношных, кусающих за шею и пьющих кровь, то ответ отрицательный, — сказал Джером. — В жизни речь о людях, которые подпитываются энергией других.

— Это как? — озадаченно спросил Гриффен.

— Есть два разных типа людей-вампиров, — объяснил Джером. — Первый случай — классический депрессант. Он высасывает энергию другого человека, делая из него тряпку. Может справиться и с целой группой. Таким типам не хватает определенного вида энергии, который позволяет людям наслаждаться жизнью. Недостаток надо восполнять, вот и тянут энергетику из окружающих. Проблема в том, что эти вампиры ненасытны. Ходячие «черные дыры».

— А другой тип?

— К нему относятся эстрадные артисты, радушные, компанейские люди и политики, — сказал Джером. — Они, наоборот, могут зарядить окружающих энергией, приумножить ее и затем откачать. Отчасти можешь это наблюдать, когда перед зрительской аудиторией выступают актеры или певцы. Собирают приличную толпу и доводят ее до безумия. Энергетика зала держит их на плаву и вдохновляет на высокие порывы, до той точки, где они теряют ощущение времени и не чувствуют усталости. Не приходилось видеть их за кулисами после спектакля или концерта? Выглядят, словно кукла, у которой обрезали ниточки. Отстранившись от мощного выплеска энергетики зрителей, они остаются только со своим запасом, который полностью истрачен на то, чтобы завести толпу.

Джером прервал рассказ и ухмыльнулся.

— Этот вид энергетического экстаза сродни «приходу» от наркотиков. Человек становится зависимым, и единственный способ взлететь под небеса — вернуться на сцену и снова играть свою роль. Может, слышал о людях, подхвативших «театральный вирус»? Вот, оно самое. Они «заражены» и живут ради пьянящего чувства, которое получают от толпы охотников за автографом или выхода на поклон после занавеса, под овации зрителей.

Гриффен покачал головой.

— Такая мысль ко мне еще не приходила, — заметил он. — То есть я, конечно, испытывал мощную энергетику от рок-концерта или футбольного матча, но никогда не связывал ее с вампирами.

— Ты говоришь — «брито», а я говорю — «стрижено», — пожал плечами Джером. — То же самое и с оборотнями. Все мы знаем людей с широким перепадом настроения и неустойчивым характером… перевоплощения в стиле доктора Джекила и мистера Хайда. Не надо быть даже «хамелеонами», меняющими свой гардероб и манеру общаться в различных ситуациях. Так или иначе, подростками мы почти все проходим через это, лишь бы выжить.

— Но ведь нет же людей, способных менять свой внешний облик в буквальном смысле, — возразил Гриффен.

Джером поднял голову.

— Чтобы за примерами далеко не ходить, — заметил он, — ты ведь и сам, Шулер, оборотень. Помнишь?

— Но…

— И ты, и твоя сестра. Или забыл, что случилось во время вашей первой встречи с Грис-Грисом?

Гриффен нахмурился.

— Кстати, хотел спросить тебя об этом, — сказал он. — Мы ведь оба видели чешуйки на руке. Где-то с минуту, в конце встречи. Со слов дяди Малкольма я так понял, что огромные ящерицы — лишь маскировка, к которой прибегали древние драконы, чтобы пугать людей. Правда, безуспешно.

— Что да, то да. Сам слышал, — подтвердил Джером. — Судя по всему, насмотрелся ты фильмов, вот и ассоциируется у тебя дракон с образом гигантской ящерицы. Видимо, когда ты возбужден или нервничаешь, новое обличье берется из подсознания машинально. Если говорить о Валери, то она спортивна и все такое, поэтому довольствуется тем, что становится больше.

— По-твоему, такие способности есть не только у драконов?

— Если присмотреться, то в культуре почти каждой народности мира есть мифы и легенды с оборотнями, — ответил Джером. — Люди-волки, тигры и медведи. Есть даже старое предание о химере, которая могла принимать формы различных животных. Сам я до сих пор ни в кого не превращался.

Гриффен поджал губы.

— Знаешь, Джер. Сдается мне, что оборотень, особенно одна из химер, может с успехом быть тем самым Джорджем.

Джером нахмурился и поднял голову.

— Никогда не приходило в голову, — сознался он. — Правда, я вообще начал думать о Джордже, лишь когда ты приехал в город.

— Не трави душу, — поморщился Гриффен. — Мне кажется…

Дверь спальни распахнулась. На пороге, зевая и сонно тараща глаза, стояла Рыжая Лиза в рубашке Гриффена, застегнутой на пару пуговиц. Вид открывался соблазнительный.

— Эй, Джер. Как дела? — невнятно пробормотала она.

— Привет, красотка. Своим чередом, — улыбнулся в ответ Джером. — Прости, если разбудили.

— А, ерунда, — отозвалась Лиза, неопределенно махнув рукой. — Могу спать даже при воздушном налете. Если что и заставит шевелиться, так только полный мочевой пузырь. Вот дойду до песочницы и обратно в постельку.

Лиза неуверенно засеменила в ванную и закрыла за собой дверь.

— Песочница? — удивился Гриффен.

— Да, — с ухмылкой сказал Джером. — Не знаю, откуда взялось, но в ходу. Модное словечко.

Спустив в унитазе воду, Лиза вышла из ванной.

— Все, иду баиньки и докучать вам больше не буду, — объявила она слабым голосом. — Даже дверь закрою, чтобы ты мог посекретничать с Юным Драконом.

Молодые люди переглянулись.

— Подожди-ка, — остановил ее Джером. — Как ты его назвала?

— Хм? Ой… Юный Дракон. Кто-то так окликнул его в баре, вот и запомнилось.

— Кто именно? — стал допытываться Джером. — Откуда взялось это имя?

Рыжая Лиза помедлила у двери в спальню и скорчила рожицу.

— Ой, да ладно тебе, Джером, — бросила она. — Я, конечно, не при делах, но догадаться, что вокруг что-то происходит, несложно. Перефразируя… как его… Моргана Фримена из фильма «Бэтмен: начало»: «Знаю, о чем-то вы сказать не можете, и я не буду спрашивать. Но при этом не держите меня за дурочку».

Она исчезла в спальне, закрыв, как и обещала, за собой дверь.

Гриффен вопросительно посмотрел па Джерома.

— Угу, — подтвердил он. — Определенно пахнет драконьей кровью. Наверное, поменьше моего, но имеется. Каким-то нюхом узнала, ведь никто ей об этом рассказывать не собирался. Помнишь, что я говорил о женщинах-драконах?

ГЛАВА 35

В жизни каждого человека бывают мгновения, когда он понимает, что сделал ошибку и может погибнуть через считанные секунды.

Гриффен испытал это в Мичигане, глубокой зимой, когда принял вызов на гонку от одного из своих знакомых. Они закладывали вираж. Внезапно машина потеряла сцепление с дорогой, и его понесло на деревья, за которыми была скованная льдом река. Нет, чтобы оцепенеть от ужаса или, как в комедиях, что-то отчаянно кричать. На Гриффена вдруг снизошло неземное спокойствие. Он знал, что потерял контроль и мог лишь наблюдать ход событий. В тот неуловимый миг колеса чудом зацепили полоску гравия, и после мощного рывка опасность миновала.

Шагнув в тускло освещенный бар и озирая обстановку перед ним, Гриффен почувствовал то же спокойствие. Он снова ошибся, не властен над судьбой, и это может стоить ему жизни.

Все начиналось вполне невинно. В ирландском пабе он играл в бильярд с Маэстро, когда в дверях появился невысокий черный паренек и внимательно осмотрелся. Вроде бы знакомое лицо — попрошайка, бивший чечетку в Квартале. Гриффен посчитал, что им займется бармен.

Однако бармен не успел и глазом моргнуть, а малец уже стрелой пронесся к столику Гриффена.

— Вы мистер Гриффен?

— В лучшие времена, — с улыбкой ответил Гриффен.

— Ась? — хлопнул ресницами паренек.

— Не важно, — вздохнул Гриффен. — Да, я Гриф, мистер Гриффен.

— Я от Маленького Джо, — выпалил паренек. — Он хочет с вами встретиться. Просил передать, что важно.

— Где и когда?

— Сказал, что место, как в последний раз… прямо сейчас.

Гриффен открыл было рот, но мальчишка резко развернулся и выскочил на солнечный свет. Миссия окончена, ни слова больше.

— Извини, Маэстро, — сказал Гриффен, прислонив бильярдный кий к стене. — Должен идти.

— Хочешь, составлю компанию, — предложил старик, отрывая взгляд от стола.

— Нет. Там, куда меня позвали, незнакомцев не жалуют.

— Как знаешь. — Маэстро вновь сосредоточился на исполнении удара.

Бар находился всего в трех-четырех кварталах от паба. Гриффен шел неспешно и праздно размышлял, что понадобилось Маленькому Джо.

Возможно, позвали, чтобы он опять продемонстрировал искусную игру в покер. Или Маленький Джо хотел его кому-нибудь представить.

Известность Гриффена росла. Он заметил, что все больше людей останавливают его на улице, чтобы представить своей семье или друзьям. Видимо, знакомство с ним означало теперь определенный статус в обществе.

Более того, Гриффен взял за правило приветствовать людей сам, а не стоять и ждать, когда к нему подойдут. Он, белокожий юноша, распоряжавшийся командой, состоявшей в основном из черных, хотел быть первым среди равных, а не боссом, у которого все на подхвате.

При первой встрече Гриффен обошелся с Маленьким Джо довольно круто. Если он смягчится и уважительно примет вызов, то вряд ли это повредит их дружеским отношениям.

Двух шагов с порога ему хватило, чтобы понять: он заблуждался, и очень сильно.

Маленький Джо сидел, как обычно, за своим столиком. Рядом, однако, сидели еще двое черных дружков. Наркодилеры, клейма негде ставить. Бандитского вида, столь популярного по кинофильмам: свободные шорты и рубашки, на головах — банданы. Только это были не слащавые голливудские красавчики. Да и путать их с провинциалами, косящими под братков, все равно что не отличить матерого волка от комнатного пуделя.

М-да… Вряд ли они здесь, чтобы перекинуться в картишки. Потому что игры, для них привычные, включали пистолеты под рукой, на столике.

Опять же не пустовал и столик в углу, за которым сидела вторая группа и буравила Гриффена тремя парами глаз.

Он сразу вспомнил разговор с Джеромом про оборотней и решительно подавил нарождающуюся панику. Может, его шкура и пуленепробиваема, но выяснять это сегодня не хотелось. Гриффен был уверен: если ненароком он начнет менять свой облик, то ребята с перепугу пальнут, не утруждая себя вопросами.

Ничего не оставалось, как держаться спокойно и попытаться обхитрить судьбу. Может, колеса вновь зацепят полоску сухого гравия.

— Маленький Джо, — приветствовал он, подходя к столу. — Слышал, ты хотел меня видеть?

— Гриффен, — кивнул Маленький Джо в ответ. — Кое-кто здесь желает с тобой поговорить. Это ТиБо, это — Патчес. Они братья.

Фамильное сходство убедило Гриффена, что эти двое — действительно братья. Удивил их юный возраст. ТиБо был Гриффену ровесником, Патчес — на добрый десяток лет моложе.

Он вежливо, по очереди кивнул братьям.

— ТиБо, Патчес, — произнес он, — чем вам обязан, джентльмены?

— Не суй свой нос в наши дела, бледножопый… — начал тот, что помоложе, но брат его оборвал.

— Патчес! — рявкнул ТиБо. — Не забывай, кто здесь главный.

Он не спускал глаз с Гриффена.

— Маленький Джо утверждает, человек ты разумный и любишь обсуждать, что к чему, если возникла проблема, — наконец молвил он. — Давай потолкуем.

— Разве есть проблема? — спросил Гриффен.

— Затем и пришли сюда, чтобы выяснить, — ответил ТиБо. — Мне сказали, ты запретил своим людям работать с нашим товаром. Это правда?

— Боюсь, вас информировали неверно, — сказал Гриффен.

— Да ну?! — искренне удивился ТиБо.

— Точнее, только наполовину, — поправился Гриффен. — Я не запрещаю им «работать с вашим товаром», как вы это называете, ни с любым другим, пока они работают не у меня. Хотят торговать — пожалуйста. Кто их остановит? Другое дело, если я плачу им зарплату.

ТиБо откинулся на спинку стула и склонил голову набок.

— Значит, ты никому не предоставил исключительных прав на торговлю с твоими людьми? — уточнил он. — Скажем, парню по имени Ти-Джей?

— Первый раз о нем слышу.

— Видишь, я же говорил, — вклинился Маленький Джо.

— Заткнись. Я здесь толкую с мистером Гриффеном и хочу услышать это от него.

— Да врет он, — вставил Патчес. — О Ти-Джее знают все!

— Я в городе всего пару месяцев, — сказал Гриффен. — Если честно, то и о вас двоих никогда не слышал, пока нас не представили друг другу. Мы вращаемся в разных кругах. Моя задача — изучать игорный бизнес Мойса, только и всего.

— Что ты имеешь против наркотиков? — спросил ТиБо. — Или хочешь от нас свою долю прибыли?

— Лично я к ним равнодушен, — заверил Гриффен, — но дело не в этом. Я не настолько глуп, чтобы пытаться прикрыть эту лавочку или тратить уйму времени и сил, чтобы спасать людей от самих себя. Поэтому новое правило ввел, когда торговля стала мешать нашему бизнесу.

— Как это? — удивился ТиБо.

— Знаете старого джентльмена по имени Регги? — спросил Гриффен.

— Да, слышал, — подтвердил ТиБо. — Он работал на тебя?

— Неполный день, как стрингер, — ответил Гриффен. — Только убили его не из-за нашей работы.

— Ха, так вот в чем дело, — сказал ТиБо.

— Слышал, ты огнеупорный, — брякнул Патчес. — Может, и пуля тебя не берет?

— Не знаю, — ответил Гриффен. — А что, будем выяснять?

— Патчес, закрой рот, — одернул брата ТиБо. — Может, чему научишься. — Он снова переключил внимание на Гриффена. — Если не против, хочу спросить — что за безделицу ты носишь на шее?

Гриффен дотронулся пальцем до бус.

— Эту? — спросил он. — Амулет. Подарили.

— Подарили? — переспросил ТиБо.

— Женщина по имени Роза, — добавил Гриффен. — А что? Ты ее знаешь?

— Наслышан, — сказал ТиБо. — Мистер Гриффен, вы получили бусы до или после того, как споткнулись на лестнице?

Гриффен хлопнул ресницами. Мистер? Лестница? Не следовало бы ему удивляться, зная, как слухи распространяются по Кварталу.

— Ты слышал об этом? И что?

— Да. Говорят, кому-то вы крепко насолили.

Новый сюрприз. Гриффен понял, что Джордж мог использовать «сарафанное радио» Квартала, чтобы уязвить его побольнее. Или даже как оружие.

— После.

ТиБо кивнул, словно бы того и ждал.

— Видишь, о чем я толкую, Патчес?

— Эй, гляньте-ка!

В бар вошел черный — средних лет, в костюме. Следом шли еще четверо парней, молодых, спортивного вида. Что примечательно, все они, несмотря на жару, были в длинных плащах.

— Я, конечно, подозревал… но теперь знаю точно, — заявил он с порога.

Напряжение заметалось по бару подобно зигзагам молнии.

— Остынь, Ти-Джей, — бросил ТиБо. — Ты только думаешь, что знаешь. Мы тоже подозревали, поэтому здесь.

— Хочешь сказать, он отказывается со мной работать не ради тебя?

— Он со всеми перестал работать, — ответил ТиБо. — Мы считали, у него дела с тобой, но он уверяет, что о тебе вообще не слышал.

— Чушь собачья! О Ти-Джее знает каждый! — возмутился Ти-Джей.

— Он теперь вообще не торгует. Ни с тобой, ни со мной, — подытожил ТиБо. — Говорит, что заставил своих людей выбирать: либо работают на него, либо торгуют. Все из-за Регги.

— Это правда? — усомнился Ти-Джей. — И вы ему поверили?

— Да, — ответил ТиБо. — Хочешь знать почему? Подойди-ка поближе и взгляни, что у него на шее.

Ти-Джей быстро кивнул своим людям. Они веером развернулись по бару, чтобы четко видеть и держать под прицелом братьев и столик с группой поддержки. Затем Ти-Джей небрежно прошествовал к Гриффену, впился взглядом в бусы и внезапно отпрянул, словно увидел змею.

— Мне ничего не мерещится? — спросил он ТиБо.

— Он говорит, что эти бусы ему подарила Роза, — ответил ТиБо. — Белый парень, в городе всего два месяца. Сочинить такое невозможно.

— Врет или сочиняет, не важно. Во всяком случае, он либо слишком глуп, либо слишком смел, чтобы нас бояться, — сказал Ти-Джей, отступая.

— Я понимаю так же, — согласился ТиБо. Они переглянулись и кивнули друг другу.

— Мистер Гриффен, — взял слово ТиБо. — Спасибо, что не пожалели времени, чтобы прояснить обстановку. Теперь позвольте откланяться. Мне есть что обсудить с Ти-Джеем в свете новых данных.

Гриффен, решив, что свободен, почтительно кивнул участникам дуэли и направился к выходу. Как он надеялся, полным достоинства шагом.

Зацепил-таки полоску гравия… опять!

Воздух никогда не казался слаще, а цвета — ярче и радостнее. Бальзамом на душу были даже зной и слепящий свет.

ГЛАВА 36

Утро Валери начала с приятного завтрака в кафе «Дю монд». На этот раз она была слишком рассеяна, чтобы оценить по достоинству окрестности, хотя вряд ли какие раздумья могли бы заслонить их полностью.

Некоторые привычные глазу исполнители и художники уже поднадоели. Другие чередовались или появлялись редко. С реки доносились звуки каллиопы, смешиваясь странно, но довольно гармонично, с музыкой волынщика на углу Джексон-сквер. По площади вышагивал жонглер на ходулях, снова и снова — по кругу — ходила женщина с шестью маленькими пуделями. Местная или туристка, Валери не знала, однако трудно было не заметить, как прическа дамы напоминает стрижку ее собачек.

Что отвлекало девушку от трапезы и событий вокруг, так это небольшой блокнот и местная газета, которая бесплатно распространялась в барах да кофейнях и сейчас была сложена до колонки «Работа». Валери решила сама избавить себя от тревог.

Раз Гриффен хочет держать ее в неведении, она найдет, чем занять свое время. Блокнот был исписан рекламными объявлениями «Требуются», которые попадались на глаза по всему Кварталу. Встречались и предложения от местных. Валери размышляла над списком, не решаясь сделать выбор, и допивала чашку горячего шоколада.

Официант только забрал пустую тарелку, как ее взгляд зацепился за новое движение. Рядом с дальним углом площади появился человек. Дело было даже не в нем, хотя шел он так изящно и свободно, что Валери невольно засмотрелась.

Внимание привлекла стайка девчонок, обступивших человека со всех сторон. Море улыбок на детских лицах, темно-синие юбочки и накрахмаленные белые блузки. Самой старшей девочке, наверное, не было и десяти. Они галдели и хихикали. Что-то выпрашивая, тормошили его и дергали за брюки. Которые, по наблюдениям Валери, были отлично сшиты, равно как и темно-красная сорочка с рубиновым отливом.

Позади группы, с почти нескрываемой радостью на лице стояла женщина в одеянии монахини и покачивала головой. Видимо, присматривала за этой стайкой.

Человек повернулся, вскинул руки и, сделав зверское лицо, зарычал. Надо ли говорить, что хохотушки тут же брызнули, кто куда, правда, ничуточки не испугавшись. Одна, похрабрее, снова дернула его за штанину, и Валери даже наклонилась чуть вперед, чтобы лучше видеть. Что он ответит?

Человек запрокинул голову и, наверное, возвел глаза к небу. Затем сделал магический пасс… и вдруг — о чудо! — в одной руке появилась бумажная роза на бамбуковом стебельке, та, что продается в Квартале на каждом углу. Девчушка завизжала, хлопая в ладоши. Он низко поклонился и вручил ей розу, посылая воздушные поцелуи мимо щечек. Сжимая приз, она задала стрекача. Остальные бросились ей вдогонку.

Монахиня, сердито сверкнув глазами и погрозив (конечно, понарошку) пальчиком, удалилась собирать воспитанниц. Валери не сдержалась и гортанно хохотнула.

Спина незнакомца напряглась; он развернулся, ища глазами источник смеха. Скрыться Валери было некуда, но она и не пыталась. Что-то в его походке, манере держаться приковало ее взгляд. Мужчина, который знает, чего хочет. Она заметила крепкие плечи, элегантную линию прически и то, как люди уступают ему дорогу. Он пересек улицу, не замечая машин, и остановился в двух шагах от ограждения кафе.

— Повтори, — тихо сказал он, но в голосе, несмотря на шум и суету раннего утра, слышались повелительные нотки.

— Что именно? — довольно холодно спросила Валери.

— Именно? Да тот самый чудесный сочный смех, который заставляет мир умолкнуть и стоит аплодисментов больших, чем от сотни девчонок.

Чувствуя, как по спине побежали мурашки, Валери умело скрыла волнение.

— Ах это… — равнодушно протянула она. — Показываешь фокусы маленьким девочкам, да?

— Обычно даю им леденцы, но сейчас, по какой-то неведомой причине, фраза «Девочка, хочешь конфетку?» отпугивает буквально всех.

Валери улыбнулась, чем дала повод подхватить ее тон и двигаться дальше.

— Ну, если хочешь услышать мой смех, вряд ли тебе поможет очередная бумажная роза.

— Ах, ну конечно. Для дамы — только живые цветы. В тот же миг он уже держал на ладони красную розу — стебелек обрезан, но лепестки бутона яркие и нежные — и протянул ее, не сводя глаз с Валери.

— Ты что, прежде чем выйти из дома, запихиваешь их в рукава — на случай, когда надо ловко закадрить девчонку?

— Думаю, что в другом рукаве у меня жемчужины, если больше нравится.

И она рассмеялась. Просто не могла удержаться.

— Не прошло и пятнадцати минут знакомства, а ты уже норовишь подарить мне жемчужины? Надо бы выяснить твой послужной список сексуального хищника.

— Так, выходит, знакомство состоялось? Вот и ладушки.

— Не слишком ли торопишься? И потом, «ладушки» малым детям говорят, — осадила его Валери.

— Мне показалось, что радость и веселье могли бы ускорить ход событий, — ответил незнакомец.

К откровенным намекам Валери привыкла и обычно не терялась. Тем не менее ее все больше разбирало любопытство. Почувствовав это, он выпрямился и швырнул розу через плечо.

— Ладно, обойдемся без роз и жемчужин. Может, вместе пообедаем? Назови, где и когда, и я там непременно буду.

— Ты даже не спросил, как меня зовут. Да и сам не представился.

— Какую роль предпочитаешь? Может, Дульцинеи? Или Джульетты? «Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».[21] Меня же зовут Натаниэль.

— Натаниэль… а дальше?

— О, мама нам не говорила. Чтобы даже не пытались разыскать отца.

— Ха! Так легко тебе не отделаться.

— Согласен. Однако если хочешь узнать больше, придется со мной отобедать, — ухмыльнулся Натаниэль.

Он вытащил из левого кармана визитку и небрежно бросил ее на стол. Ему еще предстояло поставить точку, но вместо этого Натаниэль отвернулся и, не оглядываясь, пошел к площади.

Валери, поколебавшись, взяла визитку.

ГЛАВА 37

Новоорлеанское лето, во всем своем жарком и влажном великолепии, грянуло в начале августа. Вездесущие строительные бригады начинали работу рано, очень рано утром, чтобы покинуть крыши и закруглиться до двух часов дня, когда самое пекло. Магазины, рестораны и бары гоняли кондиционеры на всю катушку, заманивая туристов, не привыкших к южному лету, в островки спасительной прохлады. Чтобы не сойти с ума и не поубивать друг друга, местные тоже врубали кондиционеры на полную мощь. (Те, кто не мог себе позволить кондиционеры, сходили с ума и убивали друг друга.)

По возможности люди избегали выходить на улицу до захода солнца. Увы, но разница была невелика. Здесь, в отличие от Севера, редкие проливные дожди ничего не охлаждали. Лишь добавляли влажности, да так, что, выходя после них из дома, попадал будто в сауну.

Ранним вечером Гриффен в доме у Мойса получал экспресс-курс по ставкам на спортивном тотализаторе. В перерыве, глядя в окно, он вдруг понял то, что раньше отмечал лишь мимолетно.

Разность температур в доме и на улице была так велика, что капельки влаги образовывались на внешней стороне окна. Прямо противоположно тому, что Гриффен видел на Севере.

Он указал на это Мойсу.

— Знаешь, был у меня там приятель, который носил очки. Зимой, когда он входил в дом с мороза, то минут пять ходил на ощупь, как слепой — запотевали стекла. Здесь же все наоборот. У него бы запотели очки, выйди он, скажем, из бара. Представляешь? Из уютного и безопасного местечка, где-нибудь в трущобах Квартала, да на улицу. В предрассветный час. Не лучшее время, чтобы ослепнуть на целых пять минут. — Гриффен криво усмехнулся и покачал головой. — Не понимаю, как тут живут люди… Я, конечно, и сам так живу, но все равно не понимаю.

— Со временем привыкнешь, — вздохнул Мойс.

— Угу, — хмыкнул Гриффен. — Во время ознакомительной беседы в Университете штата Мичиган новичкам говорили то же самое. «К холодам привыкнете… со временем». Весь фокус в том, что никто так и не свыкся.

— Забавно, — оживился Мойс — Точь-в-точь, что люди здешние говорят о северянах. И как они там живут? Вот скажи, если ты акклиматизироваться не смог, то как-то же спасался от морозов?

— Очень просто, — ответил Гриффен. — Мы в лютый холод не сидим на лужайке перед домом, а мобильно перемещаемся. Из теплых домов — в теплые машины, из машин — в теплые офисы или торгово-развлекательные центры.

— Ну, так и здесь то же самое, — заметил Мойс — Выходим из прохладных квартир, садимся в машины с кондиционером. Дальше — в офис или бар. С кондиционером. Понимаешь, о чем я?

— Ладно. Твоя взяла. И все равно. Кажется, никогда не привыкну к тому, что говорю с акцентом.

Мойс рассмеялся.

— Гриффен, если у тебя не местный выговор, это отнюдь не значит, что у тебя вообще есть акцент. Пощелкай каналами любого телевизора. Девяносто процентов людей на экране произносят слова, как и ты. Язык Среднего Запада общепринят.

— Ну… ты-то, например, говоришь, как и я… почти всегда.

Мойс улыбнулся, и морщинок у глаз стало немного больше.

— Сэр, это потому что я очень упорно тренируюсь.

Гриффен заметил, что акцент старика не похож на обычный, новоорлеанский. Нет, какой-то более древний. Он решил пока не допытываться.

— Опять твоя взяла, — рассмеялся он. — Давай лучше вернемся к уроку. Должен, Мойс, признаться: у меня от всей этой спортивной кухни ум за разум заходит.

— Скажи спасибо, что приехал сюда в июне, когда в спорте затишье, — ответил Мойс. — Летом — разве что бейсбол, на который люди не очень-то ставят. Через месяц начнется футбольный сезон, и жизнь повеселеет. Затем, когда стартует баскетбольная лига, дел уже будет невпроворот. Хотя большую часть прибыли дают, конечно, ставки на футбол.

— Что ж, начнем, — сказал Гриффен. — Эти линии ставок… я смотрю, диапазоны[22] возможных исходов угаданы точно. Как ты их определяешь?

— Не бери в голову, — ответил Мойс — За нас это делают эксперты. Твоя первейшая задача — организационная сторона вопроса.

— Ну… расскажи хотя бы вкратце, как вычисляются ставки, — настоял Гриффен. — Даже если это и не касается меня напрямую, то хотелось бы представлять себе процесс.

— В старые времена было куда сложнее, — начал Мойс. — В наши дни, с Интернетом и другими электронными коммуникациями, все намного проще. Мы заключаем соглашения с парой-тройкой сервисных служб, у которых есть стрингеры и информаторы по всей стране. Они отслеживают буквально все, начиная от физической формы и результатов медицинских тестов ключевых игроков, не говоря уже об их любовных и родственных связях, и кончая состоянием полей, прогнозами погоды и историей тренерского штаба обеих команд в предыдущих очных поединках. Все данные загружаются в компьютер, и на выходе мы получаем наиболее вероятные исходы.

— Неужели и вправду они могут точно просчитать такие вещи? — удивился Гриффен.

— Конечно. Другое дело, что разные фирмы используют разные алгоритмы или берут за основу различный набор данных. То есть одни учитывают, ктосудьи, их послужной список и проколы, а другие — нет. Поэтому результаты не всегда совпадают. Вот здесь-то над ними и ломают голову наши эксперты вкупе с последними линиями ставок из газет и Вегаса, решая, какой диапазон установить.

— И затем вы принимаете ставки, основанные на этих цифрах? — спросил Гриффен.

— На отдельные игры мы принимаем ставки сами, но большая часть денег поступает от «бар-карт».

— Бар-карты, — повторил Гриффен. — Видел иногда, но никогда не вникал. Как это устроено?

— О, система — просто класс! — воскликнул Мойс. — Кто бы ее ни предложил, он должен что-то получить в награду. Я бы сказал, свою долю, но не контроль.

Что мы делаем? Прежде всего печатаем карточки, заносим туда все игры НФЛ и пятнадцать-двадцать лучших по рейтингу игр между колледжами, вместе со ставками на диапазон. У нас есть курьеры-инкассаторы, которые распространяют их по городу через определенных барменов и у них же забирают. Если кто-то хочет сыграть, то берет карточку, обводит команды, на чью победу ставит, пишет на карте свое имя или прозвище и отдает ее бармену вместе с деньгами. Курьеры собирают карточки и деньги, привозят все нам до начала игр. Как только станут известны результаты, они забирают деньги по выигравшим ставкам и оставляют их в барах для победивших игроков.

Он засмеялся и покачал головой.

— Штука в том, что большинство людей губит жадность. Смотри, на оборотной стороне расписаны шансы на выигрыш. Чем больше игр выбираешь и больше ставишь, тем солидней выплаты. Все нормально — либо при своих, либо немного в плюсе, если останавливаешься на трех играх. Людей, однако, затягивает, и в азарте они выбирают пять, а то и семь позиций, потому что выплаты гораздо выше. Конечно, чтобы сорвать банк, надо угадать результат каждой игры, и чем больше позиций отмечаешь, тем хуже вероятность, что все игры закончатся так, как и предполагаешь. То, кто подобно нам ведет игорный бизнес, просто души не чают в игроках, которые сильно рискуют, пытаясь ставить против вероятного исхода.

Пока Мойс вел рассказ, Гриффен молча встал, чтобы вновь наполнить бокалы. Возвращаясь с кухни, он поставил бокал перед наставником, затем сел на свое место.

— Итак, когда ты говоришь, что мне придется отлаживать менеджмент, — спросил Гриффен, — что конкретно это подразумевает?

— Ну, прежде всего за тобой последнее слово, кого мы берем на работу курьерами, — пояснил Мойс — Задачка может оказаться труднее, чем представляется. Наши кандидаты должны быть надежными и респектабельными, способными находить общий язык с людьми самых разных профессий и уровня доходов. Найти сейчас таких совсем не просто.

— Забыл упомянуть — «честные», — вставил Гриффен. Мойс вздохнул.

— Вот и еще одна сторона менеджмента, — сказал он. — Иногда какой-нибудь курьер да попытается украсть. Тебе придется с этим разобраться и вынести решение.

— Что-то я, похоже, упустил, — нахмурился Гриффен. — Как они могут у нас украсть, если все идет по схеме?

— Чаще всего они просто скрывают доход, — пояснил Мойс — Сам видишь, большинство людей, заполняющих бар-карты, деньги назад не получают, потому что проигрывают. Курьер может эту фишку просечь и несколько карт, вместе с деньгами, попридержать, не передавая нам. Если карточки проигрывают, он спокойно кладет ставки в карман. Все чисто. Конечно, если есть победитель, то выигрыш ему придется возмещать — опять же из своего кармана.

— И как его поймать?

— Подобно игрокам, курьеров одолевает жадность, — сказал Мойс. — Если они начнут придерживать пару карт в неделю, то скорее всего это сойдет им с рук. Дальше — больше. Вот тут-то мы и можем уследить потери. Выручка от курьера — величина от недели к неделе довольно постоянная и меняется незначительно в случае больших игровых дней. Как правило, выходных. Если кто-то начинает всякий раз приносить меньше ожидаемой нами суммы, значит, возможно, греет руки.

— И что вы тогда делаете?

— Что ты должен сделать, так это провести расследование, — улыбнулся Мойс. — Тщательно все проверить и выяснить, действительно ли имело место сокрытие дохода. Если да, значит, виноват курьер. Или бармен. Либо они в сговоре.

— Хорошо, нашли виновного. Что дальше?

— Только не воображай опять сцен из гангстерских фильмов, — сказал Мойс. — Если это курьер, уволим и найдем замену. Если бармен, вычеркнем из нашего списка… или завербуем другого.

— Пожалуй, справедливо, — согласился Гриффен. — Осталось разобраться с недостачей. Мы…

Зазвонил его мобильный телефон.

— Извини, Мойс, одну минутку.

Он взглянул на дисплей: номер вызывающего абонента ни о чем не говорил. Мгновение Гриффен размышлял, не переправить ли звонок на голосовую почту, но решил, что Мойс может неверно оценить прилежность ученика.

— Гриффен слушает, — произнес он в трубку.

— Мистер Гриффен? Это Джамбо. Вы меня не забыли? Не сразу, но Гриффен вспомнил имя, узнал и голос Телохранитель Грис-Гриса.

— Джамбо, я помню. Что у тебя?

— Случилось такое, что я подумал, надо бы вам знать, — сказал Джамбо. — Не хотелось беспокоить, но…

— Не вопрос. Выкладывай, что стряслось, — отозвался Гриффен.

Он слушал несколько минут, покусывая губы.

— Ладно. Кажется, понял, — наконец, сказал он. — Ты на мобильном? Я займусь этим чуть попозже и дам знать. Спасибо за звонок.

Щелкнув крышкой мобильника, Гриффен прервал разговор. Затем откинулся в кресле и призадумался.

— Ты, Мойс, говорил, что мы должны заботиться о наших людях, — сказал он. — Насколько далеко простирается определение слова «наши»?

— А что случилось?

— Я так понял, что полиция схватила Грис-Гриса, причем при довольно странных обстоятельствах, — пояснил Гриффен. — Он считается «нашим»? Должны ли мы что-то делать?

— Вот ты мне сам и скажи, — ответил старик.

— То есть?

— Грис-Грис вышел из нашей Сети, когда руководил я. Затем снова подписался, напрямую с тобой, — сказал Мойс. — С тех пор он привлек в наши ряды массу новых независимых игр. Что важнее, Джамбо позвонил не мне, а тебе. Полагаю, тебе и решать, наш он или нет. Грис-Грис думает, что да. Джамбо — тоже. Вопрос в том, думаешь ли ты, как и они.

Гриффен глубоко вдохнул. Затем медленно выдохнул, надувая щеки.

— В таком случае, наверное, наш.

— В таком случае, — вторил Мойс, — когда наши люди попадают в беду, мы обычно прибегаем к услугам адвоката и залогового поручителя. Подожди, сейчас найду их телефоны.

— Вообще-то, Мойс, — ответил Гриффен, — мне бы сначала хотелось попробовать другой вариант.

Он снова открыл мобильник, пробежался по справочнику и нажал на кнопку.

После четвертого звонка на другом конце ответили.

— Да? — послышался угрюмый голос.

— Добрый вечер, детектив Гаррисон, — сказал Гриффен с улыбкой, хотя, понятное дело, ее на другом конце не видели. — Это Гриффен Маккэндлс.

Последовала короткая пауза. Брови Мойса поползли вверх, и Гриффен снова улыбнулся.

— Привет, Гриффен. Что за вопрос?

— Случилась одна неприятность, и мне хотелось бы узнать: не могли бы вы кое-что проверить?

Еще одна пауза.

— Похоже, одного из наших людей забрали ваши коллеги, — начал Гриффен. — Он известен под кличкой Грис-Грис, но настоящее имя…

— Да, знаю такого, — бросил детектив, включаясь в разговор. — В чем обвиняют?

— Вот как раз это, надеюсь, вы мне и подскажете, — ответил Гриффен. — По информации, которую я получил, ни в чем.

Снова пауза.

— Вообще-то они так могут делать, — пояснил Гаррисон. — По закону имеют право, не предъявляя обвинения, задержать человека на трое суток, для допроса.

— Слышал, — согласился Гриффен. — Однако ситуация здесь особая. Мне передали, что его схватили, потому что он шел по улице рука об руку с моей сестрой. Ее, как ни странно, отпустили.

На другом конце послышался тяжелый вздох.

— Видишь ли, Гриффен. Не знаю, что ты там слышал, но больше мы такой херней не занимаемся. Город живет на долларах туристов, которые быстро улетучатся, если копы в Квартале начнут придираться к каждой парочке смешанной расы.

— Вот и мне так представляется, — сказал Гриффен, подмигивая Мойсу. — К тому же полицейский, задержавший Грис-Гриса, тоже был черным.

— И в чем проблема? — проворчал детектив. — Я что-то упустил?

— Интересно то, что полицейский, насколько я понял — старший брат предыдущей подружки Грис-Гриса.

Молчание в трубке затянулось.

— Знаешь, Гриффен, — наконец откликнулся детектив, — у тебя дурная привычка наступать мне на больные мозоли. Больше, чем игорный бизнес под «крышей» или федералов, сующих нос в мою епархию, я ненавижу копов, которые позорят честь мундира. Ладно, проверю… но это будет стоить тебе кружки пива, а не какой-то там паршивой чашки кофе.

ГЛАВА 38

Никогда еще в ирландском пабе не стоял такой гвалт — притом, что публика вела себя спокойно. Гриффену пока не довелось пережить Марди-Гра, однако выпадали вечера, когда в барах, даже на отшибе, негде было яблоку упасть, и толпа посетителей выжимала его на улицу — искать местечко поукромнее. Поэтому хоть как-то, но он мог мириться с шумом-гамом женщин и мужчин, стремившихся повеселиться от души.

Другое дело — собаки.

В Новом Орлеане, особенно в Квартале, сплошь застроенном домами с крохотными квартирками, сложился весьма странный обычай. Собачники повсюду таскали своих четвероногих любимцев. Повсюду. Зачастую рядом с ресторанами, магазинами и бакалейными лавками можно было видеть собак на привязи. Сидят, ждут хозяина. А вот бары… Бары славились либеральными порядками. Или, на французский лад, «лессе-фер»?

Этим вечером их было в пабе семеро. Мало того, что внутри, так еще и без поводков — резвились, как хотели. Гриффен вошел, и тут же раздался дружный лай. От беспрестанного тяв-тяв-тяв некоего существа, похожего на веревочную швабру, до гулких одиночных раскатов немецкого дога, головой выше бильярдного стола. Оглушительно гавкая, собаки двинулись ему навстречу. Пытаясь успокоить питомцев, подняли крик хозяева. Не остался в стороне и бармен. От невероятной шумихи Гриффен едва не попятился на выход.

Он упрямо, невзирая ни на что, протиснулся к стойке бара, где его поджидал Джером. Мало-помалу животные присмирели, и лишь косматая собачонка-швабра увязалась за ним и села неподалеку на задние лапы. Без конца — тяв да тяв. Глаза Джерома весело блестели, его широкая ухмылка раздражала.

— Что смешного? — бросил Гриффен.

— Просто подумал, Юный Дракон, не пора ли Мойсу выставлять оценки своему студенту, — ответил Джером.

— Ой, заткнись, а?

— На что попугай и говорит: «Давно уже, а то вода соленая».

Рот Джерома растянулся до ушей, просиял и друг. Улыбнулись и те, кто знал пошловатый анекдот. Откуда-то прилетела скомканная салфетка, угодив точно в Гриффена. Собачонка продолжала тявкать.

— Я даже не попытался отогнать собак, — кисло заметил он, когда принесли минералку.

— Разве не ты их утихомирил?

— Даже в мыслях не было. От этой свистопляски думал только, как бы поскорее горло промочить.

— Надо нам усерднее шлифовать твои рефлексы.

Как по заказу, именно в эту минуту и вспыхнула драка. Потасовки в ирландском пабе случались крайне редко, а уж серьезные — и подавно. С чего все началось, неизвестно. За бильярдными столами кто-то вскрикнул, послышался звук удара плоти о плоть. Скрипнули стулья — публика вокруг повскакала на ноги. Спеша к месту событий, бармен только выбрался из-за стойки, а верзила ростом метра два, не меньше, уже замахнулся бильярдным кием. Он явно вознамерился ударить тщедушного оппонента, который — так же явно — ничего не мог поделать.

Верзила почти развернулся. Те, кто поближе, бросились вперед, понимая, что не успеют, Гриффен и Джером, также на йогах, рванулись вместе со всеми, хоть и были слишком далеко. Однако раньше, чем кий набрал инерцию, рука, резко дернувшись, вдруг остановилась. Наверное, весь паб слышал хруст в плече.

Все, как один, замерли, не веря глазам. Верзила, занеся кулак, обернулся, чтобы ударить храбреца, схватившего кий, и оцепенел. Перед ним открылся вид, поразивший и всех остальных. Немецкий дог! Прикусив конец кия зубами, которым позавидовала бы даже лошадь, пес радостно вилял хвостом.

Потом ходили даже слухи, что подмигивал.

Далее случилось то, за что Гриффен так любил этот паб и почему о таких стычках здесь почти не вспоминали. Оба участника драки были не местными в отличие от тех, кто бросился их разнимать. Сообща, под присмотром бармена драчунов вытурили за дверь, без ущерба пабу. Детине уделили особое внимание. Очутившись на улице, тот затеял перебранку снова, но былая злость уже прошла. Ясное дело, тщедушного драться не тянуло, а верзилу убедили идти своей дорогой, пока не вмешалась полиция.

Мало-помалу люди стали возвращаться в бар. Конечно, только и было разговоров, что о прошедших событиях. Вспомнили и о выпивке, заказали по новой. Кое-кто дружески похлопывал дога, который довольно свернулся в уголке и принимал комплименты. Гриффен вернулся за стойку одним из первых. Джером отстал не слишком, собачонка тоже. Усевшись на прежнее место, она вновь затявкала. Гриффен бросил строгий взгляд, и песик, кувыркнувшись на спину и вытянув все четыре лапки, притих.

— Недурно, Гриффен, — похвалил Джером.

— Спасибо.

— Только не зазнавайся. Собаки — это легко. Они сами рады-радешеньки услужить.

— Премного благодарен за напутственные слова. Неожиданно в паб боязливо заглянул тщедушный драчун.

Все притихли. Обычно после подобной ссоры зачинщиков либо не пускали в бар, либо отказывались обслуживать — на вечер. Неисправимых нарушителей или тех, кто сильно раздражал бармена, отлучали навсегда. Бармен и большинство сидевших за стойкой не сводили с него глаз. Наконец, робея, человек заговорил.

— Э-э-э… прошу у всех прощения за беспокойство. Если хотите, уйду сразу. Только… — замялся он.

— Что? — бросил бармен.

— Прежде чем уйти, могу я заказать стаканчик? Для собаки.

Единодушно решили, что на этот раз запрет — в виде исключения — можно снять.

— Должен признать, человек весьма учтив, — усмехнулся Джером.

Гриффен молчал, уставившись на свой стакан. Воды в нем заметно прибавилось.

— Что с тобой, Шулер? — озабоченно спросил Джером. — Выглядишь так, будто увидел призрака. Ну, очередного.

Все так же молча Гриффен пододвинул другу стакан с минералкой. В нем плавал невесть откуда взявшийся кружочек лайма. Мало того, он был наколот на пластмассовую зубочистку в виде шпаги. Надо ли говорить, что пластмассовых шпажек в ирландском пабе сроду не водилось.

ГЛАВА 39

Гриффен заметил, что приспосабливается к новой жизни на удивление непринужденно. Переселившись во Французский квартал, он легко переобучался и свыкался со статусом юного дракона. Да, временами сосало под ложечкой при мысли о преследующем его убийце или от опаски подвести тех, кто уже от него зависел. Хотя в последнем случае страх — с каждым новым инцидентом — потихоньку исчезал.

Впрочем, удивлялся не только он один. Все, кого встречал Гриффен, включая Мойса и Джерома, хоть и тщательно скрывали, но не переставали поражаться той легкости, с которой он добился очевидного прогресса и успехов в делах. Однако не обходилось и без чувствительных сюрпризов, да и развлечений вокруг хватало с избытком, поэтому Гриффен то и дело забывал, что большие перемены происходят не только в его жизни.

В ирландском пабе он играл в бильярд на дальних столах. Его соперник, Падре, вел с большим отрывом. И немудрено: сказывались серьезный многолетний опыт, знание тонкостей позиционной игры и стратегии. Гриффен не стеснялся спрашивать, Падре — давать советы. Достойные проигрыши в бильярд никак не принижали его статус. Хотя нет-нет, да и выглянет из бара перед новой игрой Грис-Грис, позволяя себе невинно подшутить — после того, как запишет мелком свое имя на доске.

Гриффен, попытавшись сделать резаный удар, промазал, когда услышал, как шумно распахнулась угловая дверь. Вот что-что, а это ему в пабе нравилось особенно. Никто не мог войти или выйти незамеченным. Скрипучие двери на обе улицы давали полную гарантию. На этот раз не нужны были и двери. Ворвавшийся смех безошибочно определил посетителя.

Гриффен до встречи сестры с Грис-Грисом никогда не слышал, чтобы она так смеялась. Теперь же слышал все чаще и чаще. Ему нравился гортанный веселый смех, полный радости и довольства. Вот только сейчас Грис-Грис сидел в баре, а Валери была не одна.

Скрыв удивление, Гриффен медленно привстал из-за стола, чтобы лучше рассмотреть ее кавалера.

Ему сразу же бросилась в глаза походка. Хотя нет. Если честно, то первое, что заметил Гриффен — мужчина и его рука на талии девушки. Походка — уже потом. Изящный свободный шаг, почти как у сестры. Незнакомец был немного выше, с темными, стильно зачесанными назад волосами.

Одежда, на которую Гриффен обращал в Квартале все больше внимания, — строго по фигуре. Отличный покрой темных брюк и многоцветная рубашка, застегнутая лишь на одну пуговицу. Чуть иной бы язык тела, и любой мог подумать, что перед ним гей — настолько утонченным было чувство стиля и материала. Однако ошибки в предпочтениях кавалера быть не могло, видя, как тот открывает дверь перед Валери и подает ей руку.

Махнув сестре, Гриффен отложил кий в сторону и сделал шаг вперед. На другой шаг времени не хватило; быстро и легко преодолев расстояние, Валери сграбастала его в медвежьи объятия и приподняла. С высоты он мельком увидел партнера по бильярду: Падре уже сидел со стаканчиком и улыбался — какая там игра! Спутник Валери последовал взмаху ее руки и теперь с довольным видом стоял чуть в сторонке, наблюдая бурное приветствие.

— Вал! Глотнуть бы воздуха, — не выдержал Гриффен и уперся ей ладонями в плечи.

Она рассмеялась — другим, не прежним смехом — и поставила его на ноги.

— Ну что ты за нытик временами, Старший Брат. Сестра ухмыльнулась так, что Гриффену подумалось: как пить дать, сейчас взъерошит ему волосы, и он, предусмотрительно сделав шаг в сторону, протянул руку приятелю Валери.

— Привет. Я Гриффен Маккэндлс, многострадальный брат не по возрасту большой Валькирии.

— Очень приятно. Натаниэль. Был готов приревновать, но, раз ты брат, передумал. Да и позвоночник мой, боюсь, не выдержит.

Он взял руку Гриффена и едва потряс ее, почти не сжимая. Голос был похож на рукопожатие и осанку — слабый и спокойный, с легким акцентом, привлекшим внимание собеседника.

— Гм… Меня что, окружают хрупкие вещи? И всех можно сломать играючи? Это печально, — сказала Валери.

— Даже не сомневайся. Мы для тебя все равно что бумажные тигры. Привыкай, — ответил Натаниэль, и Гриффен не мог не заметить, как парочка улыбнулась.

— Хотите, закажу вам что-нибудь выпить? — предложил он, однако Натаниэль отмахнулся.

— Ни в коем случае. Первая — за мной.

Он повернулся и направился к бару, оставив брата и сестру наедине.

— Вижу, сердишься, Старший Брат. — Валери легонько двинула его локтем в бок. Ну вот, завтра будут синяки.

— Вовсе нет. По мне, так он очень… славный.

— Как раз наоборот. Когда мы встретились, чего только от него не натерпелась монахиня. — Валери повысила голос, и Натаниэль, услышав, обернулся.

— Наговаривает, не было такого, — усмехнулся он. — И незачем слухи распускать. Мистер Маккэндлс, может, возражает против моих ухаживаний за его сестрой.

— Пожалуйста, зовите Гриффеном. И… хотелось бы послушать.

— Он выманивал маленьких девочек из церкви, — сказала Валери.

— Меня преследовала орава беспризорников, которые еле азбуку читать умеют, — заверил Натаниэль.

Он вернулся с коктейлем для Валери и джином себе. Перед Гриффеном, рядом с его выпивкой, появился пластиковый стакан, или «маскарадный колпак», с надписью «оплачено».

— Малолетки! Да еще, уводя за собой, предлагал им неприличные гостинцы. Педофил, самый настоящий.

— Надо же. Такая прелестная леди и так сквернословит. Все, моей репутации конец. — Натаниэль по-прежнему улыбался, и, пожалуй, пока они подтрунивали друг над другом, огонек в глазах Валери только разгорался. Гриффен бросил быстрый взгляд на Грис-Гриса. Тот куда-то исчез.

— Докажи, что все не так — если сможешь.

— И докажу. С каких это пор «бамбуковая» роза считается неприличным подарком? Говорил тебе, вручать конфеты мне уже не позволяют. И потом, на тебя одну променял сразу восьмерых. Не об этом ли беспокоишься?

— Намекаешь на мой вес?

— О нет! Кто-нибудь, помогите. Гриффен, чем тебе удается задобрить сестру?

— Когда она хочет поймать тебя в капкан? На меня не рассчитывай. Сумеешь вывернуться, поделись секретом.

— Не имеете права друг другу подсказывать. Это нечестно.

Валери отпила глоточек, и Гриффен изо всех сил пытался не замечать, что бокал она держала левой рукой, а правая была под столом.

Грис-Грис вышел из уборной и занял место в дальнем углу бара. Сестра, казалось, его совсем не замечала, что было странно. Все внимание она уделяла Натаниэлю. Гриффен пожал плечами — возможно, произошла размолвка.

— Ты местный, Натаниэль? — спросил он, пытаясь завязать разговор.

— Что-то вроде того, — ответил Натаниэль. — Моя семья держит в Новом Орлеане значительную часть бизнеса, а в Квартале владеет кондоминиумом. Поэтому наезжаю сюда по несколько раз в год. Сейчас мы с братом остановились в городе на пару недель. Может, на месяц.

— И что за бизнес? — поинтересовался Гриффен.

— В основном распродажи. А у тебя?

— Так… стараюсь по возможности не работать. Жизнь без этого гораздо привлекательнее.

Гриффен до сих пор толком не придумал, что отвечать, если спросят, чем занимается. Руководитель шайки, заправляющей нелегальным игорным бизнесом? Вряд ли подходящая для разговора тема…

Беседа на троих продолжалась, и Натаниэль нравился Гриффену все больше и больше. Вроде бы и ничего-то в нем особенного, но, безусловно, привлекает к себе внимание. К удовольствию всех, общались весело и непринужденно.

Гриффен заметил, что с каждой новой репликой ему становится все спокойнее на душе. Кроме того, и Валери, похоже, искренне наслаждалась компанией. Однако бдительность по-прежнему не покидала его. Оставалось маленькое зернышко сомнения.

Осушив бокалы, парочка удалилась. Валери объяснила, что зашла, только чтобы представить Натаниэля, прежде чем отправиться с ним на обед. Это дало новый повод для взаимных шуток — кто кого ведет обедать. Когда дверь за ними захлопнулась, спор еще продолжался, хотя Натаниэль уже выглядел победителем. Гриффен покачал головой, прикончил выпивку и вернулся к бильярдному столу, где Падре уже намеливал кий. Выдержав паузу, Грис-Грис встал и присоединился к ним.

— Эй, Шулер, есть минутка?

— Конечно, Грис-Грис.

— Шулер, как считаешь — я ревнив?

— Ну, честно говоря… — Гриффен умолк и призадумался. — Я тебя, Грис-Грис, знаю не настолько хорошо. Возможно. Судя по нашей первой встрече, да и вообще, среди всего прочего проскользнула и ревность. Но то было очень давно. Поэтому готов поверить тебе на слово.

— Гм… учтивый ответ. Вряд ли ты не понял, о чем речь. Тем не менее хочу ясности. Так вот, нет.

— Что ж, приму на веру. Хоть и удивлен. Думал, «сарафанное радио» донесет мне весть о ее новом кавалере куда быстрее.

— Если ты, Шулер, вдруг забыл: я встречался с ней всего несколько дней назад. Маловато они были вместе, даже для слухов Квартала.

Поразмыслив, Гриффен встревожился. Для столь короткого знакомства Валери, похоже, чересчур привязалась к Натаниэлю. Сразу бы об этом подумать, да вмешался Грис-Грис.

— Я так понимаю, провели мы с твоей сестрой время весело. Пожалуй, что могли бы и еще. Но если она хочет веселиться с другим, ей виднее.

— Очень верный тон, Грис-Грис, хотя… мне послышалось «но», разве нет?

— Точно. Я не верю этому парню. Встречал его в Квартале несколько раз. Внушает беспокойство и не от того, с кем он вместе, понимаешь? Дело в нем самом.

— По мне, так приятный собеседник, вежливый и безобидный, — ответил Гриффен.

— Вот-вот. Нутром чую, пыль в глаза пускает. Слишком у него все гладко. Хотелось бы прощупать парня — если позволишь.

— Грис-Грис, ты не из тех, кому я что-то могу приказывать. Однако если считаешь, что проверить надо, будь осторожен. Меньше всего мне хочется, чтобы ты попал в беду и думал, что из-за меня.

— Да ладно, Шулер. Ты серьезно? За себя я отвечаю только сам — мне так больше нравится. Хочу лишь убедиться, что мы оба знаем, кто на деле этот парень помимо того, что он чересчур слащавый пижон.

— Некоторые люди, — заметил Падре, вколачивая в лузу восьмой шар, — обаятельны от природы.

Гриффен пристально посмотрел на него и почувствовал, как зернышко сомнения дает ростки. Как бы то ни было, Натаниэль единственный приезжий, старавшийся просочиться в их группу.

Неужели его сестренка встречается с Джорджем?

ГЛАВА 40

Гриффен нехотя признал: нет в мире идеального места. Бесконечно разнообразный, Французский квартал давал и пищу для желудка, и музыку для души. Чтобы заскучать в нем, надо сильно постараться. На следующий день, когда он брел домой, небо над головой расцветилось фейерверком. Залпы роскошного, профессионального салюта звучали с баржи на реке, всего в нескольких кварталах. Праздник? Особый фестиваль? Нет. Просто один из бесчисленных конвентов, участники которого решили осветить ночное небо для всего Квартала.

Если фестивали и забавы надоедали, можно было просто бездельничать, наблюдая за юными туристами или хотя бы симпатичными туристками, потеющими в маечках и шортах. Как гласила старая шутка про живописные пейзажи Квартала, неплохо смотрелись даже здания. Каждый день что-нибудь да привлекало внимание Гриффена, довольного, что, несмотря на странный поворот судьбы, занесло его именно сюда.

И все же одну его слабость это восхитительно греховное место удовлетворить не могло. Квартал бесперебойно снабжал выпивкой, радовал прекрасными видами. Будни, спокойные и вместе с тем таящие угрозу, держали в тонусе. Тем не менее ему так не хватало одного пустячка.

Если бы до более или менее приличного кинотеатра в этом проклятом городе можно было дойти пешком!

Вообще-то прихоть мелочная. Гриффен покупал свежие DVD в таких количествах, что, пожелай, мог бы сидеть дома безвылазно. Не говоря о том, что бармены любимых пабов, не моргнув и глазом, включали ему любимые каналы. Все равно получалось то, да не совсем.

Гриффен обожал кино. Его вкусы тяготели к классике. Мюзиклы, старые комедии, боевики и вестерны. Однако смотрел он их где придется. Часть любимых фильмов относилась к откровенной банальщине, и для первого просмотра должным местом был кинотеатр. Да, предпочитал он фильмы прошлых лет, но атмосфера зала, со зрителями вокруг, жующими дешевый попкорн, позволяла с головой окунуться в новый мир на экране. Самое незатейливое из его развлечений.

Однажды Гриффен обмолвился про кинотеатр Джерому, когда понял, что находиться в темноте среди множества посторонних не слишком безопасно. Отличный вариант для Джорджа.

Джером, прежде чем ответить, долго не сводил взгляда с Гриффена.

— Дружище, пока ты, опасаясь его угроз, будешь гадать, стоит ли наслаждаться жизнью, он, наверное, может и просто воткнуть тебе нож под ребро.

Дело говорит, признал Гриффен. Никогда еще Джером не был так убедителен.

— Ладно, тогда я вызову такси и…

Гриффен осекся. Джером засмеялся, да так, что слезы навернулись на глазах.

— Черт, Шулер! Вот уж действительно, прикипел ты здесь. Только свистни, и я подгоню тебе «Гоблина» из гаража.

— О… да. Это был плюс.

Несколькими днями позже Гриффен заметил, что ухмыляется. Давненько не водил он свою машину. Да что там! Не только не водил, но и не видел. Джером нашел местечко с охраняемой стоянкой и обслуживанием авто за пределами Квартала. Владельцы сервиса, имея запасные ключи, будут просто парковать машину в нужном месте и в нужное время. Как ни крути, это дешевле, чем гаражи в Квартале. Живительное рядом.

«Гоблин», ожидая хозяина, стоял на обочине улицы. Тот, кто на нем приехал, уже отправился обратно, по своим делам. Гриффен задержался, оглядывая машину. Чистые линии, зеленый отблеск. Да, соскучился он по «санбим-тайгеру» куда больше, чем казалось. Вот и он, такой желанный.

Кино, в конце концов, пару часиков может и подождать. Зрелище — на десерт. Сначала в дорогу, обкатать любимца. Пожалуй, так будет правильно. Хорошо, теперь есть чему напомнить, что жизнь существует и вне Квартала.

Гриффен открыл дверцу и скользнул в салон. Несколько минут просто сидел, положив ладони на руль, кончиками пальцев ощущая рельеф. Видно, фильмы в кинотеатре — не единственная его слабость, которой не может потворствовать Французский квартал. Он счастливо вздохнул и вставил ключ в зажигание. Повернул его.

Тишина.

Улыбка медленно сползла с лица. Повернул ключ еще раз. Хоть бы что. Будто сломан или отсоединен стартер. Гриффен вынул ключ, убедился, что тот самый. Снова вставил. Третий раз — безрезультатно.

Чертыхнувшись, он ударил ладонью по приборной панели. Правда, не настолько сильно, чтобы повредить любимую машину. Было от чего расстроиться. Теперь вместо приятного вечера надо вызывать механика. Вздохнув, Гриффен откинулся на спинку сиденья и потер глаза — как будто это и в самом деле могло снять напряжение. Отведя руку, он мельком увидел нечто странное.

Из-под защитного козырька выглядывал маленький белый треугольник. Сразу его Гриффен не приметил. Да и сомневался, что он был раньше на виду. Скорее, удар по приборной панели встряхнул козырек, и треугольник провалился в щель. Потянув за уголок, Гриффен обнаружил, что держит двумя пальцами карту Таро, «Рыцаря Мечей».

Мысли молнией пронеслись в голове, рука тут же потянулась к дверной ручке. Полная бессмыслица. Какое умение здесь задействовано? Отключили зажигание, когда его и близко не было рядом с машиной? Или хуже? Что, если бомба? Поворот ключа, и, если включится — бабах! И карта. Не ударь он рукой по панели, разве увидел бы…

Дверь чуть приоткрылась, но мощный удар захлопнул ее обратно.

Грузовик- цистерна с пивом, вчетверо больше, чем «Гоблин». Был припаркован сзади, но Гриффен отметил его лишь мимоходом. Вполне хватает места, чтобы сдать назад.

Грузовик врезался в багажник «Гоблина», и Гриффена швырнуло на приборную панель. Спасла его только неуклюжая поза, иначе разбил бы голову о баранку.

Спустя мгновения последовал второй таран, и грузовик сдал назад для нового броска. Гриффен отчаянно вцепился в рулевое колесо, даже не пытаясь спастись — лишь бы выдержать. Если дать слабину, от ударов можно заработать перелом позвоночника.

Металл коробился и скрежетал. Самой крепкой частью «тайгера» был массивный мотор. В сравнении с грузовиком багажник «Гоблина» был не прочнее папиросной бумаги. Гриффен чувствовал, как сиденье впечатывается ему в спину — машина складывалась. Все, пришпилен. В капкане. Он проклял себя за нерасторопность. Еще удар, и…

Нового удара не последовало.

Гриффен смутно видел, как грузовик уезжает. Ни номеров, ни деталей. Все как в тумане. Он вдруг понял, что один глаз в крови. Разбил голову. Как это случилось, когда? Ничто не совершенно, даже шкура дракона.

Козырек перекосило. От ударов грузовика карта куда-то завалилась. Приятно видеть, что у Джорджа все продумано до мелочей. Гриффен начал взламывать дверцу, снова заскрежетал металл. Понадобилась вся сила, чтобы выбраться из машины.

Собрались люди. На его плечо легла чья-то рука. Он едва не отмахнулся, но в последнюю секунду понял, что это полицейский. До Гриффена почти не доходили его вопросы, он не сводил взгляда с «Гоблина». Смятая, покореженная груда черного металла с темно-зеленым оттенком.

Гриффен знал, что должен был испугаться. Однако, глядя на раскуроченную собственность — предмет его желаний, машину, друга, — он задрожал. Не от страха. От ярости.

ГЛАВА 41

Гриффен парил. Каждому снились полеты или падения. Когда со свистом рассекаешь воздух, и по телу бьют тугие встречные потоки. Сколько продержишься, часто зависит от характера.

Здесь все было иначе. Гриффен не отдавался воле ветров, не плыл свободно по течению. Он ощущал, как напрягаются мышцы с каждым могучим взмахом крыльев. Мышцы, которых наяву — Гриффен знал это интуитивно — быть не могло, проявили себя здесь очень кстати. Он отбросил сомнения, ликовал, разгоняя по ним кровь, и радовался неведомой силе, легко державшей его на высоте.

Он рассекал воздушные потоки словно акула — океанскую толщу, уверенный на все сто, довольный и свободный. Такая же частичка мира, как и проплывавшие под ним облака. Кожа непривычно воспринимала палящие лучи солнца. Будто и не кожа вовсе, а нечто другое, жестче и шероховатее. Свет впитывался и разливался по телу слабыми приятными волнами.

Подобрав под себя руки и ноги, Гриффен перевернулся в воздухе и сложил крылья, внезапно превратившись в существо с шестью конечностями. У снов своя логика. Он нырнул под облака, увидел расстилавшийся перед ним город. Энергетические потоки пересекались, создавая собственный рисунок поверх рукотворной паутины улиц и домов. Город звал и притягивал. Подчинившись его воле, Гриффен спустился ниже.

Лениво кружа над Новым Орлеаном, он увидел знакомую часть города. Маленький клочок с невысокими, более давними постройками; зеленый квадрат площади перед большим кафедральным собором; сбоку река. Почти что планировка городского парка — если кем-то, конечно, задумывался парк из камня и железа. Его пронизали несколько энергетических линий. Они встречались, пульсируя и вихрясь.

Гриффен просмотрел Французский квартал и заметил нечто прекрасное. Именно его, родное. Смешанные чувства овладели горячим сердцем Юного Дракона. Стремление исследовать, защищать, созидать. Посмотрев с небес на землю, он увидел свой Дом.

Гриффен приземлился на площади Джексон-сквер, и сон впервые его чем-то встревожил. Он был совсем один. Ни привычной людской суеты, ни звуков экипажей или машин. Тишина, одинокая и неуместная. Все-таки во многом Квартал — это люди, которые в нем живут.

Гриффен высоко поднял голову. Выбитый из колеи, он стал медленно осознавать себя в новом обличье. Голова была значительно выше над землей, чем положено. Теперь он мог видеть дальше и чувствовать запах реки, протекавшей за Декатур. В странном безмолвии пустого Квартала было слышно, как плещется вода. Запахи — вонь и ароматы — подтолкнули его вперед.

Незаметно для себя Гриффен оказался на деревянных ступеньках, ведущих к берегу реки от Мунвок. Завороженный легкими волнами, течениями и водоворотами, он заметил, что его тянет к воде, как магнитом. Пахло илом, стариной и скрытой силой. Вечно меняющийся поток энергии, который существовал и набирал свою мощь задолго до того, как появился город.

Гриффен вгляделся.

Он впал в нечто похожее на транс. Не чувствовал больше тела, в котором жил, не ощущал запаха реки или города. Отражение в водовороте словно заполонило его сон, стало его вселенной. Оно разбухло на глазах, расплываясь зеленым бесформенным пятном по поверхности мутной реки.

Затем отражение стало четким. Из воды на мальчишку смотрел чешуйчатый монстр.

Гриффен рывком приподнялся на постели и тут же рухнул обратно, ударившись головой о потолок. В туманной пелене вспыхнули звезды, кровать под ним развалилась.

Он лежал, оглушенный. В голове стучало — то ли от сна, то ли от удара. Может, и от выброса адреналина. Перед глазами все плыло, пришлось крепко зажмуриться. Чуть придя в себя, он отважился их открыть. Только усиленно моргая, ему удалось немного сосредоточиться.

На часах было 5.30. Гриффен неуклюже потянулся, чтобы включить настольную лампу, но лишь смахнул ее с тумбочки на пол, получив еще один удар по голове. Наконец-таки включил. К тому времени Валери уже вовсю барабанила в дверь.

— Подожди! — крикнул Гриффен и поднялся на ноги.

— Ты живой там? — завопила в ответ сестра, даже не пытаясь скрыть беспокойство.

— Вроде бы да. Подожди, я сейчас.

Гриффен шагнул из разгромленной кровати, его пошатывало, Прислонившись к стене, он окинул взглядом то, что осталось от красивой мебели из вишневого дерева. Ему всегда казалось, что кровать должна быть сооружением посерьезнее, нежели матрац да пара металлических полос, скрепляющих пружинный каркас. Печальным взором он окидывал дощечки, переломленные пополам.

Затем поднял глаза на потолок, и остатки сна как рукой сняло.

— Гриффен! Я сейчас вышибу дверь! — крикнула Валери.

Он торопливо схватил халат, на ходу завернулся в него и впустил сестру. Та придирчиво осмотрела его с ног до головы, даже повернула за плечо, выясняя, нет ли видимых повреждений. Не обнаружив ни крови, ни ушибов, мигом сменила беспокойство на гнев.

— Ты чем тут занимался?!

— Мне снился сон, в котором я… летал. Потом увидел свое лицо — лицо дракона — и, ужаснувшись, проснулся.

— И откуда такой грохот? Всех людей, наверно, разбудил на три улицы вокруг, — безжалостно сказала сестра.

— Пойдем покажу.

Он проводил ее в спальню, где Валери смущенно уставилась на кавардак. С озабоченным лицом сестра осторожно обошла вокруг бывшей кровати. Наконец ее взгляд скользнул по потолку, и Гриффен удовлетворенно наблюдал, как она проводит повторный тщательный осмотр.

— Гм… — протянула Валери после долгого молчания. — Так у драконов есть рога?

В штукатурке виднелась вмятина — большая, размером с футбольный мяч. Потолок в квартире был довольно низким, но, чтобы коснуться его даже при такой высоте, Гриффену пришлось бы встать на постели. Куда тревожнее смотрелись маленькие дырки, словно потолок был пробит насквозь. Частички потрескавшейся штукатурки продолжали отлетать.

— Надеюсь, ты не думаешь, что и в самом деле?… — проронила Валери, по-прежнему глядя в потолок.

— Не знаю, а что еще могло случиться?

— И я не знаю… это более чем странно, Старший Брат.

— Я бы сказал, пугает, даже вселяет ужас, но подходит и «странно». Слава богу, я был один в постели.

Валери, переведя наконец взгляд на Гриффена, покачала головой. Тот, похоже, не пострадал, хотя глаза чуть округлились. Этого ей было вполне достаточно. Она обняла его и крепко прижала к себе.

— Бедненький… маленькую крошку мучил кошмар? — поддразнила она, пытаясь развеселить.

— Вовсе нет, было даже забавно. Не понимаю, что меня так напугало в последний момент.

— Послушай. Надо бы тебе потрудиться, чтобы лучше владеть собой. Только представь. Флиртуешь в баре с Рыжей Лизой, и вдруг: всплеск эмоций, и ты превращаешься в… так ведь и штаны можно порвать!

Гриффен, как ни старался, не сдержал ухмылку. Валери, поразмыслив над тем, что сказала, тут же наградила братца подзатыльником.

— Я имела в виду — хвостом!

— Кто спорит, сестренка?

— Иногда ты просто несносен. Все, пошла спать!

Она утопала к себе, хрястнув дверью. Давненько не видел Гриффен, как краснеет его сестра. По такому случаю не жалко никакой кровати!

ГЛАВА 42

Для влюбленных парочек, особенно молодых, есть в мире несколько мест, сравнимых с Новым Орлеаном. В зависимости от интересов, вспыхнувший роман можно продолжить в элегантности парижских улиц, аристократизме нью-йоркских клубов, даже в смутной опасности, притаившейся в лондонской подземке. Так же и в Квартале. Новый Орлеан предлагает развлечения на любой вкус, надо только их найти. Мало того, по ходу поисков парочка могла рассчитывать и на сюрпризы.

С тех пор как Валери впервые представила брату Натаниэля, прошло много дней и свиданий. Влюбленные доверялись собственным ушам: бродили по улицам, задерживаясь у дверей баров, клубов и оценивая их музыкальный репертуар. В городе не было ни одного хозяина, который бы не пытался подманивать людей музыкой. Способ куда надежнее, чем самый распрекрасный клубный зазывала.

Они встретились в джаз-клубе на углу Бурбон и Сен-Петер. Стоимость напитков приятно удивила Валери, хотя выбор оказался невелик. Как ни странно, изумительному джазу нашелся соперник — кавер-группа тяжелого рока из бара напротив. Когда Натаниэль заметил, что подружка притоптывает в такт музыке, доносящейся с улицы, он оставил щедрые чаевые официантке, оркестру и проводил Валери на выход.

Качество и разнообразие, как всегда, поражало. Пройдя несколько кварталов, они останавливались послушать: ирландское трио, в котором каждый участник старался переплюнуть другого; блюзового певца, превосходящего весом влюбленную парочку раза в три; певицу-солистку с низким и скрипучим голосом. И это только те, перед кем они задерживались подольше. Особенно их позабавила певица. Точнее, завязавшийся разговор.

— По-моему, это парень, — заявила Валери.

— И хотел бы согласиться, да не могу.

Натаниэль покачал головой и тихо порадовался, что захватил одну из дальних кабинок. Голос Валери было слышно, даже когда они не пытались перекрикивать музыку. Предмет ее нападок не ведал о споре ни сном ни духом. Певичка счастливо пребывала в своем мире, безжалостно искажая мотив до неузнаваемости.

— Не защищай его, я не говорила, что он ужасен в роли трансвестита, — не сдавалась Валери.

— Это потому, что она не трансвестит. Голос у нее скрипучий, вот и…

— Да этим голосом можно стекло растереть в порошок!

— У многих женщин низкий голос.

— А еще больше — у мужчин.

— Удивительно, как это ты до сих пор не вытолкала нас отсюда.

— Я не пыталась. Хочешь?

Валери глянула озорно поверх бокала, и Натаниэль ответил, закатив на мгновение глаза. Спев одну песню, певичка глубоко затянулась сигаретой и принялась за другую. Валери поморщилась. Хоть ей и нравилась эта песня, она задумалась, не пора ли уйти. Разговор, однако, не был окончен.

— Дело не в голосе, — сказала она, — а в челюсти, которой можно колоть орехи, и лошадиных икрах.

— Защищаешься? Тебе просто обидно, что она выше ростом.

— Ох, кому-то сейчас влетит, дружочек.

— Одниобещания… Смешно в этом городе удивляться, надо идти в те клубы, где ты непременно будешь права.

— Заманчиво, но нет. Давай лучше вернемся к ирландским парням — глянем, не передрались ли.

— О, только не это. Опять начнешь кокетничать с группой. Нехорошо, что из-за тебя они устроили поединок прямо на сцене.

— Я всего лишь маленькая девочка.

— Маленькая?!

Валери нырнула под стол и ущипнула его за бок. Натаниэль не остался в долгу, вскочил с места и направился к двери раньше, чем ему отомстили. Она последовала за ним на улицу, во взгляде читалось сладкое убийство.

Девушка вприпрыжку бежала по Кварталу с любопытством котенка и энергией щенка. Натаниэль лишь старался не отставать, и улыбка не сходила с его лица. Видя, что вечер веселит и захватывает Валери все больше, он тоже чувствовал себя все раскованнее, позволяя себе увлечься.

Наконец, решив, что пора передохнуть, они зашли в сравнительно спокойный бар. Ансамбль, который, судя по инструментам и внешнему виду, смахивал на кавер-группу, взял короткую паузу. Парочка нашла свободные места в конце бара и заказала напитки. Валери, наклонившись, первой — мимо Натаниэля — потянулась к вазе с орешками и ему открылись виды, что ни в сказке сказать.

— Эй, Вал! — послышался голос сзади. Испугавшись, Валери так и замерла с протянутой рукой.

Она попыталась сохранить достоинство, задвинув вазу обратно и одернув платье. Затем повернулась. К ней навстречу, со стороны сцены, шел Малыш Блю.

— Валери Маккэндлс! Наконец-то ты соизволила прийти послушать, как я играю, — воскликнул он.

— Ну да, конечно, — скрывая досаду, ответила она. — Я ведь обещала, разве нет?

— Как же так, Валери? Ты не говорила, что у тебя здесь работает друг, — улыбаясь, сказал Натаниэль.

Она бросила на него предупредительный взгляд, но его улыбка стала только шире.

— Я сомневалась, что он играет сегодня вечером, и подумала, что надо бы проверить.

Разочарованный Малыш Блю смущенно переводил взгляд с Натаниэля на Валери, и его лицо слегка помрачнело. Пожав плечами, он отбросил сомнения.

— Позвольте, я принесу вам что-нибудь выпить.

— Не нужно, — возразил Натаниэль. — Я уже заказал по первой.

— Тогда за мной вторая. Слышишь?

Бармен кивнул в ответ и поставил пустые стаканчики, чтобы пометить их, как «оплачено». Натаниэль кивнул и протянул руку.

— Натаниэль, между прочим. А вы?

— Малыш Блю.

Оглядывая друг друга, они обменялись рукопожатием.

— Кажется, тебя ждет ансамбль.

Натаниэль кивнул на сцену, где уже собрались остальные музыканты. Малыш Блю стоял в нерешительности, бросая взгляды на Валери. Тем не менее он снова быстро пожал плечами и, когда Натаниэль отпустил его руку, повернулся к сцене. Натаниэль наклонился к девушке:

— Значит, музыканты?

— Тс-с, тихо! Я помогла ему двигать диван. — Валери вернулась к стаканчику.

— И долго двигали?

— Ах ты!..

Валери пихнула его — не сказать, чтобы шутливо. Он потер плечо и взглянул на сцену. Группа уже разыгрывалась перед первым номером.

— Пойдем отсюда, — бросил он.

— Не могу. По крайней мере не сейчас. Иначе он подумает, что я пришла только затем, чтобы послушать музыку. Может, чуть позже.

— Не хочу здесь оставаться. — Натаниэль наклонился к ней, и голос звучал настойчивее, чем раньше.

— Ну… на самом деле мне тоже не хочется. Но это обидит, может задеть его чувства. Сначала допьем.

— Только то, что на столе, никаких повторов.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Валери отвела взгляд первой, покачав головой. Затем тряхнула головой сильнее, словно пытаясь сбросить его взгляд.

— Нет, это и в самом деле будет обидно. Все-таки по две — но не больше.

— Хорошо.

Натаниэль вздохнул и немного раздраженно откинулся на стуле. Почему, Валери не понимала. Он продолжал смотреть на нее странноватым взглядом, но выпивка и музыка снова вернули им радостный настрой. Из бара они выходили рука об руку.

Малыш Блю смотрел им вслед, Валери даже не махнула ему на прощание. Он пожал плечами и начал новую песню.

ГЛАВА 43

Гриффен открыл глаза и тут же пожалел об этом. Несмотря на плотные шторы на окнах, в комнату пробивался свет. Не мягкий, послеполуденный или вечерний, а жесткие, прямые лучи солнца в зените. Значит, сон длился в лучшем случае только шесть часов. Хуже того, он сознавал, что пробудился окончательно, жалей не жалей. Что теперь делать, Гриффен и понятия не имел, но пытаться вновь заснуть было более чем бесполезно. Впрочем, не такая уж и головоломка — если бы не тот редкий случай, когда он проснулся в одиночестве.

Поэтому он заставил себя встать и принял горячий душ, смывший последние остатки сна. Заглядывать в холодильник было так же бесполезно, как и снова ложиться в постель. Да и желудок еще не оправился от прошедшей ночи. Какая уж там пища. Что действительно стоило попробовать, так это опохмелиться. Днем он обычно не притрагивался к спиртному, но сейчас неспешно выпитый стаканчик принес бы ощутимую пользу. Решено. Гриффен шагнул за порог…

И отпрянул обратно.

«Очки! Срочно темные очки, вот что надо!» Гриффен потер глаза и начал шарить по комнате. Торопясь, он ударился ногой о край кофейного столика. Схватившись за ушибленное место, грязно выругался. Только этого сейчас не хватало…

Глянув на руки, Гриффен замер. Опять чешуйки! Памятуя о словах Джерома, он заставил себя успокоиться, начал дышать медленно и ровно. Чешуйки постепенно исчезли.

Черт! Надо быть осторожным и уметь владеть собой. Не хватало только, помимо своей воли, на глазах у всех превратиться в дракона.

Двигаясь неторопливо и осмотрительно, он отыскал и тут же надел солнцезащитные очки. Экипированный против полуденного солнца, снова вышел на улицу.

По пути Гриффен остановился у двери в апартаменты сестры и постучался. Валери вела более активный дневной образ жизни, и ему подумалось, что маленькая компания совсем не помешает. Кроме того, она могла бы подсказать, чем заняться в Квартале до пяти часов дня. Увы, но ответа не последовало, и он покинул здание один.

На взгляд Гриффена, днем Французский квартал представлял собой совершенно другой мир. К тому времени, когда он просыпался и выбирался на улицу, лавки и галереи были уже закрыты, рестораны переключались на дневное меню, часы послеобеденных скидок уходили в прошлое. Раньше он всегда выходил из дома с какой-то определенной целью. Например, пройтись по магазинам, чтобы обновить гардероб. Сегодня же бродил как неприкаянный, с любопытством поглядывая по сторонам.

Наиболее разительные перемены коснулись Бурбон-стрит. Туристы слонялись в поисках бус и выпивки. Их, однако, было куда меньше. Они выглядели слегка потерянно, будто пришли на вечеринку, в начале которой кто-то со столов убрал меню.

Гриффена удивили грузовики. С вечера Бурбон-стрит становилась пешеходной, поэтому все перевозки осуществлялись днем. Вдоль всей улицы стояли фургоны с пивом и содовой, товарами и продуктами и даже машина почтовой службы «UPS». Мускулистые люди непрерывным потоком везли на ручных тележках ящики и бочонки, готовя сервис к предстоящей ночи.

Заглянув для начала в различные бары и привлекательные для туристов места, Гриффен передумал идти в ирландский паб. Не хотелось видеть его пустым или, того хуже, занятым пьянчужками, которым и податься-то некуда. Эти отчаявшиеся, одинокие души составляли в лучшем случае унылую компанию. И хотя ночью они тоже бродили по городу, но терялись в толпе. В свете же дня бросались в глаза. Правда, Гриффен не ожидал их увидеть в пабе, тем не менее решил не искушать судьбу.

Он побрел к скромному бару недалеко от Бурбон. Уютное местечко, ночью занятое местным людом, работниками сферы услуг и спокойными туристами, более благоразумными, чем остальные. Было интересно, раз уж бар находился рядом с Бурбон, как там обстановка днем. Тем более что вряд ли в нем толпились желающие отобедать, поскольку в баре еду не подавали.

Бар был совершенно пуст. Еле слышно доносилась музыка из автомата, два телевизора показывали с выключенным звуком. Ни души вокруг. Барменша дневной смены сидела, углубившись в роман. Прежде чем поднять глаза, она старательно перевернула страницу, вставила закладку и отложила книгу. Наконец, увидев Гриффена, ехидно усмехнулась. Он был настолько удивлен, что так и застыл на пороге.

— С чем пожаловал, Старший Брат?

— Валери?!

— Нет, я ее зловредный двойник, прятавшийся от тебя все эти годы. Входи и закрой дверь, вся прохлада коту под хвост.

Валери встала, чтобы налить Гриффену его любимый виски. Он захлопнул дверь и, ошеломленный, занял место у стойки бара. Поставив стаканчик перед братцем, сестра окинула его критическим взглядом. Улыбка слегка погасла.

— Ого! Не ожидала, что тебя так плющит. Буду милосердна — спишем это на похмелье.

— Ну… есть маленько. Не могу поверить; почему ты не сказала, что нашла себе работу?

Только этого ей и не хватало, подумалось Гриффену. Постоянный график. Убийце найти — легче легкого.

— М-м-м. Может, потому, что нашла ее только вчера, а ты и носа до семи утра не показал. Я решила, что перед тем, как влиться в ряды служащих, хорошо бы выспаться.

— Поздравляю, сестренка. Даже не подозревал, что ты ищешь работу.

— Заметила. С тебя четыре пятьдесят за выпивку, между прочим. И лучше бы накинуть чаевые. Где живешь, я знаю.

Не сдержавшись, Гриффен рассмеялся и достал бумажник. Наблюдая, как она отсчитывает сдачу, он был вынужден признать: сестра вполне может сделать заведение доходным. Яркий характер, остроумие и облегающие джинсы почти гарантируют ей популярность — что у местных, что у туристов. И все равно эта затея его слегка беспокоила. Валери сделала вид, что не смотрит на брата, когда несколько купюр со сдачи тот оставил на стойке. Чаевые.

Несколько глоточков ирландского помогли подавить страхи. Какая разница, постоянный график или нет. Джорджу по-всякому не составит труда ее найти. Неутешительная мысль. Хотя немного забавная. Его личный преследователь и вероятный убийца настолько профессионален, что и волноваться особо не о чем. Гриффен словно бы пил за иронию.

— И как работа?

— Издеваешься? Тоска зеленая эта дневная смена. Лекции по английской литературе были не в пример увлекательнее.

— Когда же тебя переведут в ночную?

— Ну, сейчас я на подмене. Буду на вторых ролях, пока не освоюсь. Видимо, от двух недель до месяца.

— Нужна ли в этом городе лицензия для работы барменом? Или какие-нибудь другие бумаги?

— Ну, э-э-э… скажем, не тебе одному наслаждаться своей драконьей игрой. О бумагах позаботились.

Брат и сестра дружно рассмеялись. Гриффен сделал еще глоточек виски. Алкоголь действительно помогал снять затянувшиеся последствия прошедшей ночи. Держа напиток на языке, он снова окинул взглядом Валери, на сей раз более задумчиво. Она вопросительно изогнула бровь.

— Что?

— Нет. Вопрос, скорее, «почему».

— Что «почему»? — Ее резковатый тон таил в себе опасность.

— Почему работа? Выглядит немного… странно.

— Что ж, большинство из нас именно так и живет последние несколько недель.

Валери заходила вдоль стойки, подыскивая слова и теребя в руках тряпку. Затем остановилась и окинула Гриффена точно таким же взглядом, как и он — ее. Пожав плечами, облокотилась на стойку, нарочито развязно. Спина и плечи, однако, выдавали напряжение.

— В основном мне стало скучно.

— Скучнее, чем даже все это? — Гриффен обвел рукой пустующий бар.

— Ну, полагаю, скука другого рода. Серьезно, Гриффен. Бросила школу, в спешке перепрыгнула в Новый Орлеан. Для девчонки здесь только и можно, что бездельничать.

— Может, все-таки вернуться к учебе? Передать все документы в Луизианский университет или в Тулейн?

— Я тебя умоляю. Давно уже отказалась от идеи получить высшее образование; меня оно больше не интересует. Просто не знала, куда себя деть, машинально занималась всякой ерундой. Потом тебе понадобилась помощь, и появилась хоть какая-то цель в жизни.

— Ах вот что… я оставил тебя в беде.

— Старшего Брата осенило.

Гриффен кивнул и нахмурился. Об этом он как-то не подумал. Валери приехала в Новый Орлеан из-за него, а потом… его затянуло водоворотом новых дел. Даже не знал, что сестра искала работу. Как он посмел о ней забыть? Понаблюдав за выражением его лица, Валери потянулась и залепила ему такую затрещину, что Гриффен едва не слетел со стула.

— Ну, хватит!

— Какого черта, Валери! — Он прикрылся ладонью, одновременно потирая ухо.

— Не помешает. Нечего тут хмуриться.

— Но…

— Никаких «но», Старший Брат. Пусть я и сама нашла себе работу.

— Сестренка!

— Надо же, как легко тебя подколоть! Послушай. Ты забыл обо мне, но и я виновата не меньше — вновь пустила все на самотек. Потому и решила стать барменшей. Причем не важно, поможет эта работа или нет. Есть на свете и другие профессии. Между тем я при деле и нет причин хандрить.

— Что ж, понятно. Только почему барменшей? Ты ведь способна на большее!

— Ну конечно, глупенький. Я же Валери, помнишь?! Чем тебе не нравится работа за стопкой? Способна — не значит, что должна. Я не трудоголичка, мне просто скучно.

— Ой, и вправду. Квартал развращает напрочь.

— Только дошло? К тому же, не считая девушек-гидов, лучшие ухажеры достаются барменшам. Так что следом я, конечно, попробую стать гидом!

Гриффен и сестра дружно рассмеялись.

— Остается надеяться, что хоть чем-то, но смогу тебе помочь, — сказал он.

— Есть тут кое-что, если ты не против, — все еще улыбаясь, ответила Валери.

— И что же?

— Впредь мог бы ставить меня в известность о том, что происходит, а не умалчивать. — Валери вмиг посерьезнела.

Просьба застала Гриффена врасплох.

— О чем… я не… — запнулся он.

— Облегчу твою участь, — сказала Валери.

Она подошла к сумочке, порылась в ней и вернулась к брату.

— Спорю, в этом что-то есть.

Валери положила перед ним на стойку бара карту Таро. Точно такую же, как и две карты в бумажнике Гриффена, разве что немного скомканную и потертую, словно ее сначала намочили, а затем просохла.

— Откуда она у тебя? — удивился Гриффен.

— Помнишь, как-то мы шли по Бурбону, и в тебя запустили пластиковым стаканчиком? — ответила Валери. — Так вот, я нашла ее в нем, когда подняла.

— И ничего не сказала?

— Нет, ну кто бы говорил! — возмутилась она. — Я помню, ты как-то обмолвился, что получил одну из таких карт в Детройте, но каждый раз увиливал от прямого ответа. Потом кто-то разбил твою машину в хлам, и ты стал нервничать еще больше. Я долго ждала, что ты вот-вот посвятишь меня в свои тайны, но потеряла всякую надежду. Так расскажи, Старший Брат. Что происходит?

Загнанный в угол; он выложил ей версию о Джордже, стараясь по возможности представить дело в розовом свете. Смолчал, например, что сидел в машине, когда ее превращали в груду металла.

— Понятно, — обронила сестра, когда он закончил. — И почему не сказал об этом раньше?

— Ну, Мойс и Джером считают, что у женщин-драконов дурная репутация. Невыдержанные, все время перегибают палку, — промямлил Гриффен. — Мы боялись, что если узнаешь, то попытаешься вмешаться, и тогда тебе несдобровать.

— Угу, — холодно отозвалась она. — Ты когда это видел, чтобы я злилась или устраивала сцены? Что и говорить, не моего ума дело. Занимайся им на пару с Мойсом, буду только рада.

Гриффен облегченно вздохнул.

— Ты даже не представляешь, Валери. Словно гора с плеч. С трудом держал это в себе, — искрение сказал он. — Во всяком случае, раз уж ты нашла работу, могу теперь и обсудить кое-что.

— А именно?

— Ну, допустим, Натаниэль. Мне кажется, что… Валери вдруг нависла над братом.

— Оставь Натаниэля в покое, — прошипела она. — Я забочусь о нем, а он — обо мне. Все, разговор окончен. Иди куда хочешь, играйся в свои драконьи игры, но держись от нас подальше!

С этими словами она перешла в дальний конец бара и взяла в руки книжку, нарочито не замечая Гриффена.

Он залпом допил стаканчик виски и молча вышел из бара. Драконихи нетемпераментны? Ну-ну…

ГЛАВА 44

Поначалу он не замечал темных пятен на тротуаре. Гриффен долго не мог отделаться от мысли, как же сильно его напугали события прошедшей недели. Обычно он так рано домой не возвращался, однако ночные прогулки по Кварталу потеряли былую привлекательность. Теперь и вовсе не хотелось выходить из дома. Не то чтобы он боялся. Просто потерял под ногами почву.

Королевы вуду и наркодилеры. Люди, использующие животных, чтобы следить за ним. Возможно, даже нападать.

К этому жизнь в студенческом кампусе Мичиганского университета, в полусонном городишке Энн-Арбор его не готовила.

Уже знакомая обстановка Квартала вдруг стала выглядеть тревожно и несколько зловеще. Что за люди двумя кварталами ранее шли за ним по пятам, катя по тротуару плеер? Просто рисовались? Или за ним следила банда наркодилеров? Игра воображения или действительно, предсказатели с картами Таро, завидев его на площади, разом умолкают?

Гриффен вдруг сосредоточился на брызгах. Вначале ему казалось: ну подумаешь, расплескали что-то из пластикового стакана туристы. Однако красный цвет был слишком темным для «Урагана», убийственного коктейля с ромом, который подавали в «Пэт О'Брайен». Мало того, пятна располагались слишком равномерно.

Кровь! Кто-то здесь прошел, истекая кровью. Совсем недавно.

Гриффен присел у кровавого следа и стал разглядывать брызги. Чуть прищурившись, он попытался определить, как далеко они шли в обе стороны.

Сразу же возник вопрос. Впереди и сзади пятна были одного размера. Уходит он от раненых или приближается к ним? Каким будет выбор?

Не имея ни фактов, ни плана, Гриффен решил держать прежний курс — домой. Оставалось идти полтора квартала. Если по дороге ничего не случится, значит, не его проблемы.

Оглядываясь по сторонам, он продолжил путь. Впереди, рядом с перекрестком, кто-то сидел у края тротуара. Гриффен собрался было перейти на другую сторону улицы, когда узнал в человеке Грис-Гриса.

— Эй, Грис-Грис! — окликнул он, подходя ближе.

— Это вы, мистер Гриффен? — поднимая голову, отозвался Грис-Грис.

— Да. Скажи, ты не замечал…

Гриффен внезапно понял, что парень сидит, чуть согнувшись, и опирался рукой о землю.

— Эй, — озабоченно бросил он. — Ты не ранен?

— Какой-то тип ударил меня ножом, — ответил Грис-Грис. — Мимоходом.

— Держись, я вызову «неотложку». — Гриффен потянулся за мобильным телефоном.

— Не надо, слишком хлопотное дело, — остановил его Грис-Грис. — Меня резали и раньше, похуже этого. Пара швов, лейкопластырь, и буду как новенький.

Гриффен и раньше сталкивался с этим в Квартале, но так и не привык. Там, откуда он приехал, раненый шел к врачу или в пункт «Скорой помощи». Здесь люди предпочитали лечить самостоятельно даже переломы.

— Кто это сделал? Ты его узнал?

Гриффен подумал о наркодилерах, с которыми недавно столкнулся.

— Никогда не видел его раньше, — ответил Грис-Грис. — Потому-то и застал врасплох. Какой-то белый, с тебя ростом, армейская стрижка. Сложен, как бейсболист. Штука в том, что он меня знал. Вот я и пошел тебя искать.

— То есть? — Гриффен нахмурился.

Чуть поморщившись, Грис-Грис пояснил:

— Он ударил меня ножом и сказал: «Это тебе за Валери. Держись от нее подальше, ясно?». Затем спокойно пошел дальше. Даже не побежал.

— Валери? — проронил Гриффен, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

— Выходит, он меня знал. Или по крайней мере видел, что я встречался с твоей сестрой. Потому-то и пошел тебя искать.

Гриффен, стоя рядом с раненым, призадумался.

— Уверен, что «скорая» не нужна? — громко сказал он.

— Да. Сейчас на Бурбоне работает Джамбо, — ответил Грис-Грис, — он меня заштопает. У вышибал всегда аптечка под рукой.

— Дай хотя бы провожу тебя туда, — предложил Гриффен.

Губы Грис-Гриса тронула улыбка.

— Лишние хлопоты, — отказался он. — Говорю же, парень не должен был меня так подловить. Чем меньше народу прознает об этом, тем лучше. Только помоги мне встать, дальше я сам.

Гриффен задумчиво наблюдал, как Грис-Грис уходит, держась на ногах тверже половины пьяных Квартала. Что произошло на самом деле?

Из того, что он слышал о Джордже — посторонним тот не угрожал. Тем более не калечил. Да и при чем тут Валери?

Сестра теперь встречалась с Натаниэлем. Грис-Грис его видел и, несомненно, узнал бы. Назначала ли она свидания кому-либо еще? Что это, очередной конфликт на почве ревности, или причина глубже? Валери держалась неприметно, и Гриффен все время забывал, что она тоже дракон и почти совершеннолетний. Может, другие не столь забывчивы.

Понял Гриффен и кое-что еще. Его больше не пугало то, что происходит. Вместо этого он рассвирепел.

ГЛАВА 45

Вечером по средам в ирландском пабе проходил турнир по бильярду, собралась толпа. Джером безуспешно пытался объяснить Гриффену ситуацию вокруг «Святых».[23]

— Бред, конечно, — соглашался он, — но так и есть. Каким бы провальным ни был последний сезон, фанаты до сих пор верны команде. Я болею; прошлый год вообще стал одним из худших, а люди по-прежнему выстраиваются в очередь за сезонными абонементами.

— Не вижу смысла, — сказал Гриффен. — То есть если состав команды и тренерского штаба не менялся, значит, болельщики берут их на поруки?

— Пресс-атташе клуба всегда может состряпать какую-нибудь историю, и люди проглатывают. Основной разыгрывающий, Аарон Брукс, повредил плечо в финалах прошлого сезона и показывал убогую игру. Фанаты требовали замены, однако сейчас Хаслетт настаивает, что плечо в норме, и Брукс будет прежним Бруксом. Люди верят, потому что хотят.

Гриффен пожал плечами.

— Тебе виднее.

— Ты просто избалован, болея за «Росомах», — засмеялся Джером, работая локтями и протискиваясь к стойке бара. — Всегда легко поддерживать команду, которая не знает поражений. Ты поболей-ка за тех, кто обычно ошивается на задворках третьего дивизиона. Уверяю, это особый дар.

Бармен поставил перед друзьями их обычную выпивку.

— Это вам от дамы, столик у двери.

Они вытянули шеи, чтобы взглянуть, затем быстро успокоились.

Гриффен первым нарушил секундную тишину:

— Не ты ли говорил, что здесь, в Квартале, местные никогда не сдают тебя посторонним?

— Обычно да, — мягко ответил Джером и поманил рукой бармена. — Что ты ей сказал… конкретно?

— Ничего, — уверил бармен. — Дама пришла час назад и заказала белое вино. Потом изъявила желание оплатить первую стопочку для Гриффена, если тот придет, и всех, кто с ним. Я посчитал, что она ваша знакомая. А почему вы спросили? Что-то не так?

— О, мы давно знакомы, — сказал Гриффен. — Просто не ожидал увидеть ее именно здесь.

Он снова посмотрел на столик и на этот раз дождался ответного взгляда. Девушка радостно махнула рукой и поманила к себе.

— Что ж, — вздохнул Гриффен, забирая стаканчик с собой. — Придется выяснить, чего она хочет.

Он протиснулся сквозь толпу, временами задерживаясь, чтобы позволить игрокам выполнить удар на бильярдном столе, затем пододвинул к столику дамы второй стул.

— Давненько ж мы не виделись, Май, — бросил он. — Какого черта ты здесь делаешь?

— Смотрю, как играют в бильярд, — спокойно ответила она. — Кое-кто весьма хорош. Ты участвуешь?

— Это турнир, лига по пулу, — сказал Гриффен. — Они играют на призы, и ты не ответила на мой вопрос. Что тебя сюда привело? Только не рассказывай, будто проделала такой путь до Нового Орлеана, чтобы поглядеть, как местная публика гоняет по столу шары.

Май, подобно птичке, склонила голову набок.

— Разве не ясно? — сказала она. — Приехала с тобой повидаться.

— Ну, точно, — скривился Гриффен. — Прямо как в старые времена. Если не забыл, то в последний раз, когда мы виделись, ты бросила меня посреди обеда.

— Извини, что так вышло. — Май наморщила носик. — Надо было срочно передать, что ты, унаследовав кровь драконов, не только вошел в игру, но и подозревал, что я знаю о них больше, чем положено.

— Теперь, значит, признаешься, — заметил Гриффен.

— Конечно. — Она пожала плечами. — Прошло время, ты свыкся с мыслью о драконах, пообтерся здесь, и я решила, что пора зайти и сказать «привет!».

— И только? — нажал Гриффен.

— Не глупи, — отрезала Май. — Мне предписано заниматься прежним делом: наблюдать за тобой для Восточных драконов… в точности как Джером для Мойса.

— Понятно, — сказал Гриффен. — Значит, теперь, когда я знаю, что ты знаешь, и ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, мне предлагается просто обо всем забыть и позволить тебе вертеться рядом в роли саморазоблачившегося шпиона?

Май потянулась через стол и взяла его за руку.

— Не будь таким занудой, милый, — проворковала она. — Восточные драконы только думают, что я этим занимаюсь. У меня здесь свои планы.

— И какие же?

Май вздохнула и поджала губки.

— Ну, хотелось поднести тебя к этому постепенно, — сказала она, — но раз спросил, то не буду ходить вокруг да около. В двух словах. Существует фракция Восточных драконов, в особенности молодых, которые желают оказать тебе поддержку. Я их представитель и должна выяснить, сумеем ли мы о чем-нибудь с тобой договориться.

Гриффен откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на Май. Шум вокруг бильярдных баталий стал вдруг очень далеким.

— Не знаю, что и сказать, Май, — наконец выдавил он. — Ничего подобного мне даже в голову не приходило. Об этом и думать нечего, прежде чем не услышу гораздо больше о последствиях такого шага.

— Конечно, — заверила Май. — Ну а пока у меня для тебя подарок. Прими это в знак расположения.

Покопавшись в сумочке, она достала маленькую записную книжку и швырнула ее Гриффену через стол.

— Знаешь, как азартны восточные люди? Вот, здесь список местных азиатов, которые стоят во главе различных игорных предприятий. Я с ними со всеми переговорила, и они согласны подписать с тобой контракт.

Гриффен хлопнул ресницами.

— Чего же они ждут от меня, конкретно?

— Подключиться к твоей Сети, и только, — ответила она. — Хотят использовать твоих наводчиков, чтобы привлекать в свои игры туристов, и, возможно, заручиться поддержкой полиции, стерегущей твой бизнес. Взамен процент от операций.

Гриффен почувствовал острый приступ жадности. Если предложение Май законно, оно означает не только серьезный приток денег, но и его личную заслугу в развитии дела.

— Ждут ли от меня помощи в руководстве их бизнесом? — осторожно спросил он. — Я, конечно, слышал о маджонге, фан-тане и пай-гоу, но даже не представляю себе, как в них играют.

— Могу научить, будешь разбираться довольно сносно, — сказала Май, положив ладонь ему на руку. — Обещаю, будет весело.

— Привет, милый.

Откуда ни возьмись, рядом стояла Рыжая Лиза. Хоть и обращалась она к Гриффену, но ее взгляд был прикован к Май.

— Что это за чуньянгао, «печенье счастья»? Гриффен встал, попутно стряхивая руку Май.

— Май, это Рыжая Лиза, — сказал он. — Лиза, это Май, моя старая подружка, из колледжа.

— С ударением на слово «старая», — ощерилась Лиза. Май медленно поднялась из-за стола. Миниатюрная, на голову ниже Лизы, она вдруг выросла на глазах. Гриффену почудилось, будто, раздувая капюшон, поднимает голову кобра.

— С ударением на «мы очень долго были любовниками», — поправила она. — Малышка, вряд ли тебе стоит всерьез со мной тягаться. Иногда я уступить не против… тоже бывает весело… но то, что мое, не отнять никому. В тебе, может, и есть чуток драконьей крови, но мне ты неровня.

— Как насчет меня? — внезапно послышался голос Валери. — Я вполне дракон, чтобы посостязаться?

— Вы, должно быть, его сестра, — с улыбкой сказала Май. — С нетерпением ждала встречи именно с вами.

Чья-то рука тяжело легла на плечо Гриффена, потянув назад. Это был Джером.

— Надо поговорить, Шулер, — бросил он. — Давай быстрее.

— Но… — Гриффен слабым жестом указал на трех девушек, которые не удостоили его даже взглядом.

— Быстрее! — повторил Джером, отводя друга к бару.

— Что еще? — проворчал Гриффен, вытянув шею, чтобы уследить за женской ссорой.

Теперь они сидели втроем. Май и Валери держались прямо, схлестнувшись взглядами. Рыжая Лиза, наклонившись вперед, что-то частила.

— Помнишь, что я говорил тебе о женщинах-драконах? — спросил Джером и шагнул, закрывая Гриффену прямой обзор. — Так вот, поверь мне, Юный Дракон, тебе сейчас не место в эпицентре этой свары.

— Угу, — рассеянно отозвался Гриффен.

— Черт тебя дери! Очнись! — рявкнул Джером. — Вспомни о Чикагском пожаре. О землетрясении в Сан-Франциско.

— Да. И что?

— Если драконихи собираются вместе и начинают ссориться, не миновать большой беды, — сказал Джером. — Хотя на самом деле бывает случай и похуже.

Внезапно послышался взрыв смеха, и друзья разом обернулись. Девушки сидели в кружок, голова к голове, прыская и хихикая, как школьницы.

— Дай-ка подумать… — сказал Гриффен. — Неужели?!

— Угадал, — вздохнул Джером. — Хуже только, если они между собой поладят.

ГЛАВА 46

Гриффен взял за правило ходить в гости к Мойсу. Сам себе почти хозяин, он зачастую благоразумно искал совета у опытного наставника, служившего камертоном для новых идей. К тому же считалось, что в знак уважения встречаться они просто обязаны. Так или иначе, «сарафанное радио» Квартала, сохраняя в тайне предмет беседы, всегда знало, когда Гриффен проходил ворота дома Мойса.

В основном обсуждали дела в организации — новости, планы, перемены в политике. Гриффен уделял время и дальнейшей тренировке способностей, изучал науку быть драконом. Шли недели, а вопросов по-прежнему оставалось больше, чем ответов. Старик, твердя, что не способен ответить на все вопросы Юного Дракона, мог, безусловно, дать молодому человеку очень многое. Тот, пока работал на свой страх и риск, не считал зазорным набираться опыта у Мойса, чей нюх подсказывал, откуда ждать проблем и где наметился прогресс.

Сегодня Гриффен был непривычно задумчив. Чтобы достучаться до него, Мойс все время повторялся. Словно что-то не давало юноше покоя, и он не мог это выразить словами.

— Не пора ли облегчить душу, — не выдержал старик.

— Что?

Гриффен покачал головой, сознавая, что Мойс минут пять буравит его взглядом. Чуть покраснев, он снова покачал головой.

— Ты о чем?

— Как о чем? Сегодня ты явно рассеян. Новая подружка?

— Бывшая вернулась, но… нет, не совсем то.

— Почему бы тебе не назвать причину, и мы перестанем терять время попусту? Придя сюда, ты не слышал и половины того, что я говорил. Могу поклясться.

— Пожалуй, ты прав. Ладно, Мойс. Расскажи мне о чарах.

Настал черед Мойса воскликнуть «что?» и снова пристально взглянуть на Гриффена. Старик тщательно собирался с мыслями.

— Какой-то сумбур у тебя, Шулер, в голове. Прежде чем начну, вынужден спросить: кого ты собрался очаровывать?

— Я?! Нет, нет. Скорее, наоборот. Как узнать, наложены чары или нет? Есть ли способ им противостоять? В таком духе.

— А, понял… Что ж, сынок. Если от этого тебе станет легче, то мне видно сразу, что никто тебя не очаровывал.

— Видно?

— И да, и нет. Увидеть, как человек изменился, можно. Например, что-то во взгляде. Чем сильнее чары, тем они дольше длятся. Значит, и более заметны.

— Ладно, начало хорошее. Однако, Мойс, я волнуюсь не за себя.

— Черт, это меняет дело. Тогда начнем с азов. Что ты знаешь о чарах? Или думаешь, что знаешь?

— Да ничего. Слово упоминалось вскользь. Даже удивительно, что вспомнил. Правда. Могу только сказать, что это где-то между суперхаризмой и ментальной уловкой Джедаев.

— Стоп, дай минуту. Не все так просто.

Мойс откинулся в кресле и задумался, с полузакрытыми веками. Время от времени губы сжимались, будто он пытался найти подходящее слово. Гриффен наблюдал с возрастающим любопытством. До сих пор ни один из его вопросов не требовал таких усилий. Интересно, неужели эта тема стоит особняком?

— Чары — штука хитроумная, — наконец изрек Мойс.

— Хитроумная? — не удержался Гриффен.

— Да помолчи же наконец! Мы здесь, черт возьми, говорим о чарах! Будь доволен, что в этот дьявольский коктейль я не собираюсь примешивать эльфов с феями.

— Уже доволен — знать бы о них не знал.

— Я тоже, и в этом вся сложность. Сам я не чародей; знакомых магов — наперечет. По сравнению с чарами твои чешуйки и огненное дыхание — сущие пустяки.

— Пустяки?!

Гриффен даже не пытался скрыть иронию и сарказм. Весь его опыт владения этими способностями был невольным, выходило на редкость коряво, и подобная оценка энтузиазма не добавляла. Мойс сощурился.

— Да, пустяки. Послушай, для таких фокусов сам процесс почти не важен. Достаточно знать, что его запускает. Подобно мышцам, важен ли химический обмен, который заставляет их сокращаться и расслабляться, чтобы согнулась рука? Нет, поскольку ты можешь ее согнуть, когда захочешь, или инстинктивно, при опасности.

— Ас чарами все по-другому?

— Да. Там задействованы различные способности, сразу несколько. Чары построены на восприятии, и большую роль играет природное обаяние драконов. Только они его усиливают, и насколько, зависит от личности самого чародея.

— Можно пояснить?

— Ну, если откровенно, то не думаю, что смог бы научить тебя чародейству. Даже не уверен, что оно тебе по силам, потому что ты не только обманываешь жертву, но и должен лгать самому себе. Лгать же себе сознательно — дело каверзное. Ты должен верить в то, во что хочешь, чтобы поверили другие, но при этом, разумеется, знаешь, что это магия. Видишь подводные камни?

— Пожалуй, надо выпить.

— Верно, налей-ка нам обоим. И запомни, не моя это епархия. В лучшем случае я передаю знания из третьих рук.

Гриффен встал и разлил спиртное по стаканчикам. Протянув один Мойсу, поднял свой в молчаливом тосте. Выпили. Сев обратно в кресло, он вздохнул.

— Никогда бы не поверил, что придется столкнуться с вещами, по сравнению с которыми огненное дыхание — так, примитив.

— Ты еще молод, многое только предстоит, — ответил Мойс. — В древних легендах чары и обман чувств, иллюзии, означали почти одно и то же. Их применяли, и человек видел каких-то чудовищ, ночные кошмары, всякую всячину. В современном мире ни о чем подобном я не слышал. Скорее всего это миф.

— М-да, очень все запутанно. Давай вернемся к основам чар. Как им противостоять? Может, если просто знаешь, то в этом и состоит защита? Или требуется что-то еще?

— Знать, что происходит, поможет оградить от случайного воздействия. Однако против прямой атаки этого мало. Лучшая защита — твои чары. Надо только напрячь силу воли, чтобы подтвердить собственное восприятие.

— И как это сделать?

— Подумать как следует. Тебе, наверное, будет достаточно. На самом деле именно так и возникали многие древние легенды о встречных проклятиях и защитных чарах. Можешь использовать какой-то предмет, слова или даже жест, чтобы собрать волю в кулак. Напомнить себе физически, что хотел сделать.

— «Шпоры» для психики? Здорово!

— Что-то вроде этого. Ну а если ты действительно силен, то с подручным материалом можно развеять чары по ветру. Их ложь станет невнятной, и, если они воздействуют, скажем, на комнату, распыляя внимание, то твой легкий нажим может освободить целую группу. Труднее, если чары сосредоточены на ком-то одном.

— Можно ли, очаровав кого-то, заставить его убить другого?

— Не знаю. Вряд ли. Хотя бы потому, что убийство противоречит глубинной натуре человека. Хотя, опять же, древние легенды… ну, кого-то можно обманом заставить думать, что убивает он нечто совсем иное. Все-таки полагаю, это чистой воды фантазия.

— В общем, нахожу, что верится с большим трудом, — признался Гриффен.

— Зато соответствует твоим подозрениям, — сказал Мойс.

— Да-да, конечно. Похоже, Валери встречается с человеком, который явно скромничает, выдавая себя за кого-то еще.

— Гм. Мне бы на нее взглянуть, чтобы понять, находится она под действием чар или нет.

— Судя по тому, что ты сказал, на редкость одаренных чародеев совсем мало, даже в драконьих кругах. Кто же тогда сделал Валери мишенью? Есть идеи?

— Слишком рано что-то говорить. Когда ее увижу, буду представлять больше. Очень характерная штучка, эти чары. Если видел где-то раньше, распознаю с ходу, чья работа.

— И я сумею своей волей разбить оковы?

— И да, и нет. Помочь ты сможешь, но она дракон такого калибра, что тебе придется научить ее самой снимать чары. Как только это пойдет от души, то все, чем бы он ее ни очаровывал, должно рассыпаться, как карточный домик.

— Хорошо.

— И еще, Гриффен, — из того, что я слышал. Могу предположить, что прикосновение усиливает чары. Только не спрашивай почему. Феромоны ли действуют напрямую или открывают канал к психике, не знаю. Но держи ухо востро. Говорят, если два чародея схлестнутся, то проигравшего ждет страшная участь.

— А именно?

— Тот, кто проиграл, лишается собственной воли, и ему прямо навязывается воля победителя.

Мойс замолчал, потягивая напиток, но телу пробежала легкая дрожь. Если бы Гриффен не знал его слишком хорошо, то подумал бы, что старик напуган.

— Это Новый Орлеан. Слышал когда-нибудь о зомби?

ГЛАВА 47

Был вечер понедельника. Правда, часы уже показывали полпервого, но, по меркам Квартала, вторник еще не наступил. По понедельникам игра в расписании не значилась, и Гриффен привычно устраивался, чтобы вместо сна посмотреть кино, а может, сразу три, на DVD.

Причина? Так было проще и удобнее. Официально, по всей стране, новые записи выпускались каждый вторник. Квартал, яростно соперничающий за каждый доллар, не был бы самим собой, если б не придумал обходной маневр. Два главных мультимедиа торговых центра Квартала, «Тауэр» и «Вирджин», по понедельникам оставались открытыми до часа ночи вторника, позволяя себе продавать новые релизы припозднившимся «квартальцам», не желавшим дожидаться следующего дня.

На этой неделе он сделал покупки в «Тауэре». Центр отстоял от дома на пару кварталов дальше, чем «Вирджин», но часто предлагал более низкие цены. Да и выбор старых фильмов, которые Гриффен традиционно предпочитал, был шире.

Он шел по Декатур-стрит и мысленно просматривал отобранные фильмы, весьма довольный собой. Еще бы! Ему посчастливилось найти DVD со старой лентой «Пять пенни» и Дэнни Кэем в главной роли. Однажды на Бурбон-стрит Гриффен остановился послушать «Парохода» Вилли и его оркестр в баре на открытом воздухе. С той минуты им овладела легкая ностальгия по старым, биг-бендовским, ритмам, а фильм о кларнетисте «Рэде» Николсе как раз и утолял эту страсть. То, что надо.

Он шел, медленно осознавая, что кто-то маячит за его спиной. Человек не приближался, но и не отставал, соизмеряя шаг, что само по себе было примечательно. Как исконный северянин, Гриффен ходил быстрее, чем большинство лениво гулявших жителей Квартала.

Чтобы выяснить, нет ли за ним «хвоста», настороженный после недавних испытаний Гриффен решил попробовать метод, которому научился у Падре. Он встал на полдороге, поставил сумку с DVD и нагнулся, чтобы завязать шнурки по-новому. Преследователь, не сбавляя шаг, сократил дистанцию. Гриффен взял покупки, выпрямился. Оглянувшись, мгновенно опознал человека.

— Эй, Слим, — окликнул он. — Как дела?

— Я искал вас, мистер Гриффен, — ответил уличный артист. — Могли бы мы поговорить? Это ненадолго. Скажем, вон там, у реки.

В голове у Гриффена прозвенел тревожный звоночек.

— Вообще-то я тороплюсь, — небрежно бросил он. — Нельзя ли в другое время?

— Это очень важно, — сказал Слим ровным тоном. Гриффен посмотрел на него долго и пристально.

— Слим, у нас что, проблема? — спросил он.

— Именно это мне бы и хотелось выяснить, — ответил артист. — Так как? — Он махнул рукой в сторону набережной.

Гриффен продолжал колебаться.

— Знаешь, Слим, — осторожно сказал он, — в последнее время мне что-то не слишком везло с неожиданными встречами.

— Да, наслышан, — ответил тот. — Но я же не чертов наркодилер в засаде. Подошел открыто и хочу лишь поговорить.

Гриффен решился.

— Веди, — сказал он и жестом предложил Слиму пройти вперед.

Вдвоем они пересекли парковку рядом с пивоварней Джексона, а ныне маленьким торговым центром, прошли через пути канатного трамвая и оказались на Мунвок, рядом с колесным пароходом «Натчес», тихим и безлюдным в столь ранний час.

Слим жестом пригласил Гриффена сесть на одну из скамеек вдоль набережной. Сам же остался стоять, глядя на реку и туристическое судно. Прошла минута, другая — Гриффен забеспокоился.

— Итак, Слим. Что я могу для тебя сделать? — нарушил он тишину.

— Я много слышал о вас, мистер Гриффен, — сказал Слим, не оборачиваясь. — Что-то хорошее, иногда не очень. Наблюдал и сам, пытаясь раскусить вас, но до сих пор так ничего и не понял. В конце концов решил поговорить начистоту. — Он повернулся и, сложив руки на груди, посмотрел собеседнику в лицо. — Зачем вы приехали в мой город, мистер Гриффен?

— Я думал, это всем известно, — ответил тот. — Мойс попросил меня принять его игорный бизнес и вместе с Джеромом помогает осваиваться.

— А еще? — нажал Слим.

— Могу я сначала спросить, тебе-то какой интерес? — задал Гриффен встречный вопрос.

Слим невесело улыбнулся.

— Взгляните через плечо и догадайтесь сами. Гриффен, медленно повернувшись на скамейке вполоборота, оглянулся.

Крысы! Двадцать… нет, около тридцати огромных тварей, живущих на причале, собрались широким полукругом, со скамейкой в центре. Они не принюхивались и не суетились в поисках пищи. Сидели тихо и не отрываясь смотрели на Гриффена.

Дурацкая мысль, совершенно не к месту, мелькнула в голове. Как же здорово, что он не купил римейк «Уилларда»![24]

Насилу оторвав свой взгляд от мерзких тварей, он сноваповернулся к Слиму.

— Значит, ты один из них, — сказал он. — Повелители животных, шаманы вуду или как вас там?

Уличный артист скривился.

— Никогда не любил эти названия, — сказал он. — И мы не группа. Не собираемся вместе, не проводим ритуалы и прочее. Так, горстка людей, которые знают друг друга, с похожими навыками. Зачем кому-то хочется взять нас под контроль? Не очень понимаю.

— Я тоже, — вторил Гриффен. — Меньше всего хочется мне. И без этого дел по горло.

— Мне объясняли несколько иначе, — возразил Слим.

— Да. Слышал я, что кто-то вам, ребята, наплел с три короба про мой скрытый план, — сказал Гриффен. — Говорю тебе, как на духу. Ни к чему мне властвовать над вашей группой или пытаться ее как-то использовать в своих интересах. Если и захочется сесть с тобой и поболтать в один прекрасный день, то, поверь, из чистого любопытства. Не желаешь делиться секретами? Да ради бога, дело хозяйское.

— Угу, — оценил Слим. — Именно так вы и должны говорить, если действительно что-то замышляете.

— И чем я, по-твоему, могу доказать свою правоту? — спросил Гриффен. — Я и так уже ничего не делаю. Даже ни с кем из вас не попытался связаться. Тем более не пытался к кому-то втереться в доверие.

— Не об этом ли я говорила тебе раньше?

Оба дружно повернулись. На соседней скамейке сидела Роза. Никто и не заметил, как она там появилась.

Надо ли говорить, что на Гриффена снизошло спокойствие!

— Неужели, Роза, и тебя сюда впутали? — спросил Слим. — Ты на его стороне?

— Нет, — ответила Роза. — Он ведь дракон, да к тому же сильный. Моя помощь ему не нужна.

Гриффен вдруг почувствовал себя куда менее спокойно.

— Вот как. Может быть, тогда подскажешь выход? — обратился к ней Слим.

— Я об этом думала, — сказала Роза. — Мне кажется, Гриффен может убедить вас единственным способом. Он должен доказать, что вы ему не нужны.

— И как он, по-твоему, это сделает?

Роза впервые обратилась прямо к Гриффену:

— Покажи ему.

Гриффен хлопнул ресницами и вопросительно взглянул на Розу.

Она едва заметно подмигнула ему и согласно кивнула.

Он сосредоточил все внимание на крысах.

Крысы двинулись вперед широким строем и, минуя ноги Гриффена, просочились под скамейкой. Образовав прежний полукруг, только между ним и Слимом, они замерли, глядя в упор на уличного артиста.

Слим отступил на шаг. Крысы последовали за ним.

Артист посмотрел на Гриффена и медленно кивнул. Тот кивнул в ответ.

Внезапно крысиный строй распался. Покинув променад, они исчезли в темноте.

Воцарилась долгая тишина. Затем Слим шагнул вперед и протянул руку.

— Мистер Гриффен, благодарен вам за то, что выбрали время для беседы со мной, — сказал он, обмениваясь рукопожатием. — Если когда захотите поговорить об этом еще, буду только рад поделиться информацией.

Он отвернулся и, не оглядываясь, зашагал по набережной.

— Как вы узнали, что мне это по силам? — спросил Гриффен, когда артист ушел. — Раньше я ничего подобного не делал.

— Я не была уверена до конца, — сказала Роза, — хотя знала, что Мойс тебя готовит. Вот и подвернулся удобный случай оценить, как далеко ты продвинулся.

Она собралась уходить, затем вернулась.

— Надеюсь, ты понимаешь, что проблема в другом, — добавила она. — Главное, кто их на тебя науськивал и почему.

— Этим Мойс уже занимается, — ответил Гриффен.

— Передай, чтобы занимался вплотную.

ГЛАВА 48

— Я скучаю по картам, — пожаловался Гриффен.

— Кого ты хочешь, милый, обмануть? Просто борешься с желанием сложить все домино и сбить их, как ребенок, одним щелчком, — поддела его Рыжая Лиза слева, тщательно комбинируя руку.

— Нет, и в самом деле. Удивительно, как ты вообще столько выдержал, — вставила Май с другой стороны.

Дамы, сощурившись, обменялись взглядами. Похоже, они делали так всякий раз, когда кто-то из них ласково называл Гриффена «милый». Долго воевать, однако, мешали постоянные ухмылки.

— Все готовы? — спросил Мойс.

Он сидел напротив Гриффена и забавлялся от души.

— Значит, так, — сказала Май, глядя на расклад у каждого. — Гриффен проигрывает сразу, Лиза при своих. Выигрывает Мойс, в который уже раз. Должно быть, мухлюешь?

— Интересно как? Ты же сама принесла домино. — Глаза его блеснули огоньком.

Компания собралась у Гриффена и играла, нет, скорее училась играть, в пай-гоу, под чутким руководством Май. Она же и приглашала, хотя игра была рассчитана на большее число участников. Гриффен вновь насторожился, но был рад, что Мойс наконец-то сможет на нее взглянуть. Позднее он хотел услышать его совет по ситуации с Восточными драконами, однако сегодня беседа о них свелась к минимуму. Главным образом потому, что за столом сидела Рыжая Лиза. Вместо этого они болтали об азартных играх и не забывали играть сами.

Рука, вместо привычных карт, состояла из четырех костяшек китайского домино. Игрок разбивал их парами, комбинации имели свою оценку. Чтобы выиграть, обе пары должны были перебить пары сдающего. Если наименее ценная пара била слабую пару сдающего, а сильная пара проигрывала, то выходила ничья. Игрок оставался «при своих». Если, как в случае с Гриффеном, ни одна из пар не перебивала расклад сдающего, то это означало чистый проигрыш. Плакали денежки. Мойс уже сложил солидную кучку из наличности Гриффена и сидел, довольно потирая руки.

В следующем туре сдавала Май. Она коротко напомнила о парах, о том, что такое «гонги», «вонги» и «ги-джун», высшая пара-джокер. Гриффен смотрел, как перемешиваются плитки, уже сам по себе затейливый процесс, очень смахивающий на ритуал, и вновь не запомнил расклад домино.

Оставалось только надеяться, что никогда не придется сдавать против заезжих игроков. Во многом он снова ощущал себя студентом.

Например, кроме как в бизнес-школе, он никогда не сидел между двумя такими интересными и непредсказуемыми девушками. Ему становилось чертовски не по себе от всей этой круговерти сигналов — легкого поддразнивания, интимных колкостей и рук, время от времени блуждающих под столом. Они открыто смеялись над ним, дурачили, на пару опустошая его кошелек, и втягивали в это действо Мойса, когда Гриффен делал серьезные ошибки. Сразу надо было ноги уносить — как только стало ясно, что встречу готовила Май.

— Фан-тан гораздо проще. Давайте к нему вернемся, — взмолился он.

— Нет уж, Шулер. Проще, потому что слишком все зависит от удачи. Я люблю немножко стратегии, — возразила Рыжая Лиза.

— Кроме того, тебе нужно научиться играть настолько хорошо, чтобы уметь обжуливать других, — поддержала Май.

— И потом, юноша. Слишком ты легко иногда сдаешься. Выше подбородок для нового удара и — деньги на стол!

Огонек в глазах Мойса разгорался. Из Гриффена сделали удобную мишень, и старик мог позволить себе откинуться в кресле и блаженствовать. Дамы, издеваясь, слишком увлеклись. Гриффен вытащил деньги из кошелька и положил их на стол. Наклонившись, Рыжая Лиза ткнула пальцем в купюры и подмигнула Мойсу.

— Вижу, из чьего кармана деньги, но чьи на самом деле? — разошлась она.

— Вот это да! Удар ниже пояса, — откликнулся Мойс.

Май замурлыкала:

— Скоро мои будут денежки… Мойс, тебе сейчас мешать.

— Ха! А я-то думал, зачем меня сюда пригласили? — сказал он.

— Затем, чтобы обсудить моих друзей, которых интересует ваше игровое сообщество, достопочтенный сэр.

Май взмахнула ресницами, и Гриффен чуть не поперхнулся напитком.

— Достопочтенный сэр? Ну и ну! Пошел искать ближайшее бомбоубежище, — пробормотал он.

Он начал вставать из-за стола; девушки, смеясь, схватили его за руки и усадили обратно. Мойс смеялся вместе с ними, глядя на то, как Гриффен притворно сопротивляется. Старик решил увильнуть от дальнейших расспросов.

— Это между вами и Гриффеном. Я пришел только поиграть.

Май изящно кивнула и пододвинула к нему домино. Во всяком случае, мешал он быстрее и более умело, чем она, и Гриффен снова не уследил за костяшками.

Ночь продолжалась в том же духе. Несмотря на рассеянность и то, что соперники превосходили его классом, Гриффен понял правила довольно быстро. Игра оказалась не слишком сложной. Скорее, больше затрагивалась эстетика восприятия, что резко отличало пай-гоу от привычных азартных игр Запада.

Еще через час Мойс встал и потянулся. Он собрал выигрыш, надел пиджак и отнес стакан на кухню, в раковину.

— Ну, детки, пора мне и домой. Уже так поздно, что глаза слипаются, — заявил он.

Остальные переглянулись, нисколько ему не поверив.

— Проводить, Мойс? — спросил Гриффен, поднимаясь из-за стола.

— Парень, да ты просто дурак, если покинешь такую очаровательную компанию ради старого человека. Я и сам смогу добраться. Хотя… надо бы мне сказать тебе пару слов наедине, если дамы не против.

Они вышли из дома, и Мойс молча постоял, глядя в небо. В городе, как ни странно, всегда, при мягком освещении Квартала, виднелись звезды. Над головой висел яркий осколок луны. Старик заговорил, не глядя на Гриффена:

— Юный Дракон, будь с ней поосторожней.

— С которой?

— Не умничай, Шулер. Я серьезно. Мой опыт общения с азиатскими драконами невелик, но с этой леди шутки плохи. У нее всегда будет собственный план, и ты никогда, ни за что не узнаешь о нем до конца. По-моему, она искренне тебя любит, но это не имеет никакого значения. Обсуждая с ней дела, даже не думай, что она будет слышать именно то, что ты говоришь.

— Угу. Надеюсь, что понял.

— Хорошо. Теперь до утра можешь об этом забыть. Возвращайся и не скучай там, обе твои подружки затеяли нечто сногсшибательное. Чему быть, того не миновать. Так что не противься судьбе.

Улыбнувшись себе под нос, Мойс ушел. Гриффен хлопнул ресницами и повернул обратно в дом.

Рыжая Лиза и Май смотрели на него с таким блеском в глазах, словно он был семислойной шоколадной конфетой. Чем-то чувственно-греховным и недоступным, что поначалу желаешь страстно, а потом, когда недомолвок больше нет, жадно поглощаешь. В один присеет, Гриффен закрыл дверь и сдался судьбе на милость.

Странное дело, но в игре на раздевание правила пай-гоу запоминались куда легче.

ГЛАВА 49

Натаниэль просто обожал ходить с Валери по ресторанам. Она была такой противоречивой за столом. Утонченные манеры, с одной стороны, и привычные для нее энтузиазм и потворство желаниям — с другой. Каждое новое угощение она встречала чересчур восторженно; почему-то ее вкус был довольно ограничен. Натаниэль неустанно выискивал новые блюда, которых она никогда не пробовала, и всякий раз Валери набрасывалась на еду с ребячьим восторгом и волчьим аппетитом.

В тот вечер они обедали в «Риб-Рум», ресторане отеля «Омни ройал орлиенс», первоклассном, но без непременных для «Антуана»[25] строгих костюмов и вечерних туалетов.

Дружески болтая, они покончили с закусками, когда Натаниэль вдруг резко напрягся. Валери замерла, не донеся до рта вилку с крабовой оладушкой. Столь разительных перемен за ним почти не наблюдалось, и это ее озадачило, оглянувшись, она, похоже, смутилась еще больше. В дверях стояли Гриффен и Май.

— Натаниэль, что с тобой? — Ну, э-э-э…

Метрдотель уже повел пару к свободному столику. Гриффен увидел сестру, и его лицо озарила удивленная улыбка. Что ж, вот и хорошо, подумалось Валери. Приди он, чтобы застукать ее и Натаниэля на свидании, разозлилась бы не на шутку. Гриффен наклонился к Май и что-то прошептал ей на ухо. Она повернулась, и расцветающая улыбка мгновенно застыла на ее губах. Как и шаги.

Натаниэль и Май не сводили друг с друга глаз, пока Маккэндлсы нерешительно переглядывались между собой.

Май выпрямилась и злобно зашипела сквозь стиснутые зубы. Натаниэль поморщился и отодвинул стул — ровно настолько, чтобы встать и бежать без оглядки. Шагнув навстречу, Май вдруг очутилась в центре внимания. Лицо дышало злобой, однако бедра покачивались не только угрожающе, но и явно похотливо. У Гриффена, смотревшего ей вслед, заметно отвисла челюсть. Даже Валери была захвачена зрелищем.

— Натаниэль… — Голос Май сочился ядом.

— Осторожней, Май, не капни на столовое серебро. Разъедает.

Натаниэль небрежно махнул рукой, и внимание окружающих вдруг рассеялось. От обаяния Май, которое взялось точно по волшебству, не осталось и следа, и разговор за столиками возобновился. Словно пытаясь стряхнуть наваждение, Гриффен покачал головой и с опаской приблизился.

— Да как ты смеешь! — снова зашипела Май.

— Смею что? Компенсировать недостатки твоего контроля? Можно подумать, у меня нет опыта.

Натаниэль почти не изменился в голосе. Присущая ему уверенность помогала держать спокойный и неторопливый тон, однако он продолжал коситься то па дверь, то на Валери.

— Твоего опыта хватает лишь на то, чтобы другим ставить палки в колеса.

Взгляд Май упал на Валери. Она остановилась, в глазах блеснула догадка. На мгновение Май смягчилась, затем снова повернулась к Натаниэлю, и гнев ее, похоже, только усилился. Пока все целы и невредимы, решил Гриффен, надо вмешаться.

— Я так понимаю, вы знакомы? — спросил он.

— Как видишь, — коротко ответил Натаниэль.

— Я знаю больше, чем ему хотелось бы, чтобы ты знал, — вставила Май и обратилась к Натаниэлю: — Как поживает Малинда?

Настал черед Гриффена оцепенеть.

— Зря ты так. Очень неразумно с твоей стороны, — вздохнул Натаниэль. — Но раз уж спросила, отвечу: дай Бог каждому.

— Что здесь происходит?!

Валери хрястнула по столу кулаком. Забытая вилка вонзилась в деревянную поверхность и пришпилила кусочек оладушки. Натаниэль положил ей па руку ладонь и заговорил, чуть быстрее обычного, но очень ласково:

— Пустяки, моя дорогая. Всего лишь бывшая партнерша, очень давняя и ревнивая, которой вздумалось расстроить наш прекрасный вечер.

— Ну хватит! — перебила Май. — Прекрати немедленно или, клянусь, я убью тебя, как должна была в прошлый раз.

— О, зачем так мелодраматично, — усмехнулся Натаниэль.

— Не знаю, что там между вами было, но если ты сейчас что-то делаешь с моей сестрой… Я не Май, будет еще хуже.

Гриффен заговорил, и все внимание теперь было приковано к нему. Казалось, он разбухал от гнева. Голос звучал холодно и страстно. На руке, которой он легко обнимал Май за талию, проявились первые чешуйки. Натаниэль очень, очень осторожно убрал руку от Валери и снова откинулся на спинку стула.

— Что ж, хорошо. Тогда все кончено, — сказал он. — Надеюсь, мистер Маккэндлс, вы понимаете, что это меняет наши отношения. Правда, не сиюминутно.

— На кого из вас троих мне сейчас положено рассердиться, точно не знаю. Поэтому кто-нибудь просто ответьте на мой вопрос. — Валери сжала руку в кулак, и Май вздохнула.

— Думаю, место здесь неподходящее. Пора прибегнуть к старому как мир маневру. Валери, нам в туалет. Милый, только не убивай это ничтожество на глазах у всех. Мы ненадолго.

Май увела Валери, и оставшиеся наедине мужчины долго смотрели друг на друга. Гриффен весь ощетинился, кровь бурлила яростью и подозрением. Натаниэль выглядел просто немного смущенным, что раздражало Гриффена все больше. Первым нарушил молчание Натаниэль.

— Да, Малинда моя мать. Однако это не касается ни тебя, ни твоей маленькой империи. Меня интересовала только твоя сестра. Вся затея с людьми, которые властвуют над животными, — лишь для отвода глаз, пока я за ней ухаживал. У нас возникла смутная идея попробовать привлечь ее к семейному делу.

— И, конечно же, вы предоставили ей полную свободу выбора. Даже не пытались на нее влиять.

— Нет, конечно, — рассмеялся Натаниэль, и Гриффен еле удержался, чтобы не сломать ему нос. — Насильно мил не будешь, я только следовал своим чувствам. Не моя вина, что твоя сестра почти беззащитна.

— Нет, но теперь это не важно. Думаю, тебе пора уходить.

— Ах да! Само собой.

Натаниэль поднялся, оставил деньги на столе для оплаты счета и направился к выходу. Гриффен провожал его взглядом, все еще обуздывая свои порывы.

Прошло добрых десять минут, прежде чем появились Май и Валери. Сестра, пунцовая от ярости, прошествовала мимо Гриффена, не обронив и слова. Он обменялся взглядом с Май, и они вместе последовали за Валери.

ГЛАВА 50

Было ясно, что Валери возвращается в комплекс, где жила вместе с братом. Май и Гриффен, не слишком тревожась, заметно отстали. Рядом с домом ему сразу бросилось в глаза, что ворота открыты настежь. Похоже, сестричка хрястнула ими так, что парой вмятин в решетке стало больше. Дверь в апартаменты Валери была приоткрыта, и доносившийся оттуда грохот не оставлял сомнений — она еще у себя.

Гриффен снова обменялся взглядом с Май, и та, отступив назад, прижалась к стене. Он кивнул и продолжил путь в одиночку. Подойдя к двери, осторожно просунул голову в щелку и тихонько постучал. Сестра, наклонившись, зачем-то рылась в шкафу.

— Вал?

Она резко повернулась; чуть удивленная, но по-прежнему крайне сердитая. Уже вытряхнув из шкафа порядком барахла, Валери, наконец, достала оттуда… дробовик.

Ствол развернулся вместе с ней!

— Боже правый!

Гриффен вскрикнул и юркнул за дверь. Выстрел, однако, не прозвучал. Он опять робко сунулся в дверь, но сестра уже выходила из комнаты. Отпихнув его, она устремилась к воротам.

Может, в каком-то смысле Новый Орлеан и беззаботный город, но не настолько, чтобы женщина, в гневе расхаживающая по улицам с огромным дробовиком, не привлекла внимания.

Между Валери и воротами шагнула Май; встала, как натянутая струна, излучая внешнее спокойствие. Валери остановилась перед ней, сузив глаза. Гриффен, догнав сестру, крепко схватил ее за руку. На какое-то время ствол был направлен в пустой клочок земли.

— Вал, остановись и подумай!

— Некогда. После, Старший Брат.

Неужели это голос его сестры?! Чужой, непривычно бесстрастный. Может, снятие чар не прошло даром? Гриффена подмывало взглянуть на Май. Уж не она ли так повлияла? Он быстро отмел эту мысль. В конце концов, именно Май сейчас преграждала путь к воротам.

— Валери, это не выход. Убийством ничего не решить.

— Как насчет выстрела в коленную чашечку?

— Больно суровый приговор, тебе не кажется?

— Нет, не кажется!

Валери развернулась лицом к брату и в ярости отшвырнула дробовик. Тот, ударившись о стену, расколол кирпич. К счастью, ружье не выстрелило. Хотя, может быть, слегка погнулся ствол. Почему бы и нет.

Она крикнула Гриффену прямо в лицо:

— И как у тебя только язык повернулся сказать такое! Этот ублюдок полностью завладел моим разумом, уничтожил мою личность! Есть ли вообще равноценная кара?!

— Вряд ли. Поэтому все, что пи сделаешь, оставит тебя неудовлетворенной, — ответил он.

— Да? Из меня словно душу вынули! Хуже не будет.

— Ведь знаешь, что будет. Подумай не только о душе, но и о грядущих неприятностях. Не забывай, что у этого мерзавца есть семья. Очень опасная семья. Ты можешь оказаться в тюрьме, сестренка. Всего лишь на ночь, если повезет — за то, что ходишь с этим чертовым ружьем. Ну а если вдруг не промахнешься, то намного дольше.

— И что же мне делать?!

— Действуй, как дракон, — сказала Май и шагнула вперед.

Маккэндлсы разом обернулись. Май прошла мимо них во внутренний двор и нашла себе место, где можно посидеть.

Брат и сестра, мимолетно переглянувшись, последовали ее примеру. Гриффен нежно и в то же время крепко взял Валери под руку и помог ей сесть. Она сердито взглянула на него, но за помощь была благодарна. Гнев и выброс адреналина в кровь сковали мышцы; ноги от напряжения почти не слушались.

— Знай, что убить дракона невозможно, — сказала Май. — Особенно такого, как Натаниэль. У него много родственников, и они отомстят. Ты — дракон! У тебя есть время, возможности и хитрость, чтобы выждать и продумать план. Выясни, когда он особенно уязвим, и забери у него то, что он взял у тебя.

— Что забрать? — тихо уточнила Валери.

— Силу.

Гриффен осторожно взглянул на сестру, лихорадочно соображая. Все встало на свои места, и он безотчетно кивнул.

— Иногда мы забываем, — сказал он. — Быть драконом — это не только то, как мы действуем и что можем сделать. Главное, что в нас заложено. Я никогда тебя не видел такой расстроенной, потому что Натаниэль покусился на то, что каждый дракон любит всей душой. На его плоть и кровь.

— Силу, — тихо повторила Валери и кивнула.

— Поэтому жди. Наметь план. Думай! И когда придет время, заставь Натаниэля сполна почувствовать то, что ты чувствуешь сейчас, — сказала Май.

— Да, я смогу.

Глаза Валери блеснули тем знакомым блеском, которому Гриффен всегда был рад. Она еще продолжала злиться, но былая искорка уже вернулась. Он молча надеялся, что у Натаниэля хватит здравого смысла никогда в жизни не подходить к сестре и на пушечный выстрел. Ради собственного блага.

— Жизнь на этом не заканчивается. Восстановишь Силу, повзрослеешь и многому научишься. Придет время, и для тебя он будет лишь ничтожеством. Малюсенькой блохой. И ты ее раздавишь, потому что драконы терпеть не могут насекомых.

Пока Май говорила, глаза ее тоже загорелись, но это был совсем другой огонек. От которого Гриффену стало не по себе. Хотел бы он знать, как долго она ждала расплаты, и не слишком ли опасно быть рядом с двумя женщинами-драконами, пусть и союзницами.

Гриффен решил сменить тему.

— Послушай, а где, черт возьми, ты взяла дробовик? — спросил он.

— Ой, ну… Мне его дал Грис-Грис. Так, на всякий случай.

Валери чуть покраснела, и от такой перемены Гриффен был почти счастлив. На этом бы и закончить.

— Мы живем во Французском квартале, за чугунными воротами, под защитой. И тебе нужен в шкафу дробовик, который ты и достать-то по-быстрому не можешь?

— Эй, я не утверждала, что идея блестящая, но это все-таки подарок, — возразила она.

— И куда же ты с ним направлялась?

— Однажды, когда мы гуляли, Натаниэль показал мне свой дом, — сказала Валери. — Я решила, что начну оттуда.

— Сестренка…

— Оставь ее в покое, Гриффен. Хотя бы на ночь. Ей нужно прийти в себя, понимаешь? — вступилась Май.

— А ты? — спросил он.

— Если она не против, я останусь. У нас будут свои, девичьи разговоры, мороженое и шотландский виски. Важнейшие лекарства. Мужчинам вход воспрещен.

— Звучит очень даже недурно, — оценила Валери.

— Ладно, ладно. Намек понял. Черт, можно подумать, я только и делаю, что ем. Вал, ты как, в порядке?

— Нет, но буду.

Гриффен кивнул и ушел. Май провожала его взглядом, Валери рассматривала руки. Когда ворота закрылись, Май шумно выдохнула.

— Одно слово, мужчины. Никакого понятия, когда пора и честь знать.

— Что?! — Валери моргнула, удивленная переменой тона.

— Пошли. Нанесем короткий визит Натаниэлю.

— Тогда что за вздор ты несла? Ждать… Сила…

— Подписываюсь под каждым словом. Но ты ведь не допустишь, чтобы этому подонку все сошло с рук? Не то вообразит себе, что он в безопасности и может преспокойно смыться. Оставь это дурацкое ружье, до насилия дело не дойдет. Тем не менее ты достойна большей награды, чем мороженое.

Валери пристально посмотрела на Май и медленно улыбнулась. Затем кивнула и встала, направляясь в дом, чтобы взять куртку. И, пожалуй, пробежаться гребешком по волосам. Чтобы мужчины видели тебя хоть чуточку небезупречной? Да ни за что! Май усмехнулась и шепнула про себя, почти беззвучно:

— Кроме того, если и есть то, что, помимо Силы, страстно желают драконы, так это драма!

ГЛАВА 51

Обе девушки без особого труда пробрались в здание. Хотя, если точнее, никаких трудностей с воротами и кодовыми замками не возникло у Май. Валери все больше разбирало любопытство насчет бывшей подружки брата, но сейчас она была поглощена текущей задачей. Встретиться лицом к лицу с Натаниэлем — показать, что его чарам больше не подвластна. И еще. Пусть знает, что в будущем его ждет расплата.

Они взошли по ступенькам на верхний этаж далеко не рядового кондоминиума. В Квартале жилье такого класса легко сдать внаем от двадцати пяти тысяч долларов и выше. Подойдя к нужной двери, девушки переглянулись. Май, самодовольно ухмыльнувшись, отошла в сторонку и жестом показала, что настал черед Валери.

Обычно у простых людей не принято, а зачастую и невозможно открывать дверь ногой, но у Валери были на то веские причины.

Дверь от удара хлопнула и осталась нараспашку. Девушки вошли. По-хозяйски уверенно, будто владели домом со всеми потрохами. Май шла следом, заранее договорившись с Валери, что без поддержки не оставит. Похоже, роль ведомой ей нравилась гораздо больше.

Обставлена квартира была хорошо, но без души. Мебель, видно, шла в придачу с компоновкой по дизайнерскому вкусу. Ни крупицы тепла. То же с отделкой и предметами искусства. Ни малейших признаков того, кто здесь жил. Личных фотографий нет, на столе ни книжки. Даже раковина без тарелок.

Это могла быть демонстрационная, совершенно нежилая квартира. На мгновение Валери именно так и подумала, когда Май подтолкнула ее локтем, обращая внимание на кофейный столик.

На нем лежала нитка жемчуга и роза с бамбуковым стебельком.

Валери схватила ничем не примечательную статуэтку и с размаху шарахнула ею по жемчужинам. Роза шрапнелью пролетела через комнату.

— Что мне всегда нравилось в женщинах, так это насилие, — послышался хриплый голос.

Дверной проем загораживал мужчина, и это был не Натаниэль. Телосложением как линейный защитник или опаснейший морпех. Двухметровый блондин с короткими волосами и угрожающим блеском в глазах. Валери вытянулась, как могла, но ей не хватило габаритов незнакомца. Редко рядом с кем она ощущала себя пигмеем, но блондину, хоть и был он ненамного выше, удалось взять верх.

Май, по сравнению с ними куколке, было не привыкать; она вышла вперед и заговорила первой.

— «В них» или «к ним»?

Человек не ответил и сделал шаг в комнату, по-прежнему наглухо блокируя выход.

— Думал подождать вас, сидя в кресле. Может, задернул бы еще занавески, да включил один светильник, для интима. Но брат хотел, чтобы сначала вы нашли его скромный подарок. Всегда был слишком добрым.

— Брат? Натаниэль? — догадалась Валери.

— Да. Можете звать меня Тор.

— Или так, как назвала его мамочка — Теодором, — добавила Май.

Громила Теодор, повернув голову, бросил на Май свирепый взгляд. Ох, чтобы он сейчас с ней сделал! На его лице ясно читались злобные мысли. Май даже не побледнела, только так же свирепо посмотрела в ответ. Затем он снова обратился к Валери:

— Если эта азиатская шлюха еще что-то вякнет про мою мамулю, я вас обеих выброшу в окно, — пригрозил он.

— Чего ты хочешь? — спросила Валери.

— Что хочу я, не важно. Здесь мое дело сторона. Мамуля сказала прикрыть брата, я и прикрывал. До сих пор он меня напрягает. Все потому, что поспешил я с твоим дружком, этим маленьким карточным курьером. Впрочем, не важно.

— Что ты сделал с Грис-Грисом?!

Валери порывисто шагнула вперед; ярость вновь закипела в крови. Тора-Теодора это даже слегка впечатлило. Хотя, может, и просто понравилось.

— Черт, а братец-то считал тебя пай-девочкой. Про Грыз-Грыза, или как там, слышу в первый раз. Сунул ему ножик между ребер. Не волнуйся, красотка, он выжил.

— Ближе к делу, черт возьми! — рявкнула Валери.

— Так я и рассказывал, пока ты не прервала. По-любо-му, охраняю брата, как и прежде. Всю игру, от начала до конца, затеял он. Я здесь только на случай разборок. Может, сейчас начнется другая игра, а может, и не начнется. Пусть решает мамуля и другие, меня не колышет. Но! Если вздумаешь хоть что-то вытворить, уж поверь, никаких сентиментальных чар и дорогущих свиданий больше не будет.

— Мне плевать, насколько ты крут. Угрожать мне сейчас не советую, — отрезала Валери.

— Я не угрожаю, просто говорю. Не стоит, красотка, выяснять, что я считаю свиданием. Только попробуй отплатить нам той же монетой, сама или твои. Тогда я со своими подвалим сюда и закопаем тебя в землю.

Он повернулся и спокойно вышел. Даже не потрудился захлопнуть дверь. Валери шагнула следом и… остановилась. Она ровным счетом ничего не понимала. Дальше-то что?… И чего добьется? Окинув ее взглядом, Май вздохнула.

— Значит, все-таки виски с мороженым? — спросила она.

— Акцент на «виски».

Валери все еще смотрела на выход.

— Знаешь, эта семейка начинает меня бесить, — сказала она, перешагивая через порог.

Май кивнула, бросила прощальный взгляд на разбитую нитку жемчуга и последовала за Валери.

Выходя из кондоминиума, брат Натаниэля не заметил, что в сумерках, на другой стороне улицы, притаились две фигуры. Явно никуда не спеша, Тор лениво побрел к Бурбон-стрит.

— Это он, — шепнул Грис-Грис. — Тот самый парень.

— Теперь он твой, — ответил Гриффен. — Пожалуй, тебе пригодится вот это. Чую, шкура у него крепкая.

Он протянул Грис-Грису большой карманный нож, и тот сразу открыл лезвие большим пальцем. На свету блеснул ряд глубоких зазубрин по режущей кромке.

Грис-Грис шагнул вслед за Тором, затем помедлил.

— Как ты узнал? — спросил он.

— Когда Натаниэль открыл свое истинное лицо, я вспомнил: он как-то рассказывал, что вместе с братом остановился в семейном кондоминиуме, — пояснил Гриффен. — Мне сразу показалось, что Валери уступила слишком легко. Послонялся вблизи комплекса, а когда девчонки вышли, увязался следом. Чтобы пересечься, позвонил тебе на мобильник. И вот, пожалуйста. Может, и рискованно, так ведь на то мы и азартные игроки.

— Уверен, что с семьей Натаниэля обойдется без проблем? — Грис-Грис все еще колебался.

— После того, что эти двое сделали с тобой и моей сестрой, по большому счету мне плевать, — холодно ответил Гриффен. — Только не перестарайся. Кажется, они собрались покинуть город, и знакомство с больничной палатой задержит их отъезд, а не хотелось бы. Да, и ни слова девчонкам. Пусть это останется между нами.

ГЛАВА 52

После всего что случилось, Гриффен чувствовал себя обязанным сводить Валери на ужин в отличный ресторан. Они по крайней мере заслужили приятный вечер в компании друг друга.

Сегодня их выбор пал на бар «Желанная устрица» в отеле «Ройял сонеста». Хотя Гриффен обычно избегал Бурбон-стрит, слушая там разве что особенные группы, но он пристрастился к черепашьему супу, который подавали в «Устрице». Вкупе с мясным сандвичем на французском багете получалась очень сытная еда.

Ближе к концу трапезы Гриффен заметил джентльмена азиатского вида и двух белых, сидевших за столиком неподалеку. Он нарочно не косился в их сторону и не махал рукой, однако азиат его узнал и, улыбаясь, кивнул. Гриффен тоже кивнул в ответ.

— Кто это? — спросила Валери.

— Он играет в одной из наших карточных игр, — пояснил Гриффен. — Славный малый. Шеф-повар, переехал сюда из Атланты и открыл свой ресторан на Декатур.

— Я заметила, ты ждал, пока он тебе не кивнет, и только тогда ответил тем же.

— Так принято, — сказал Гриффен. — Я не знаю, ни с кем он, ни почему они здесь, и может выйти конфуз. Допустим, я махнул бы ему рукой. Человеку тогда пришлось бы объяснить, что он меня знает как партнера по нелегальной карточной игре, либо на ходу сочинить какую-нибудь историю. Если выдумает, те двое вполне могут пристать ко мне после ужина с расспросами. Но я же ни сном ни духом, что он им там наговорил, и легко могу попасть впросак. Гораздо проще дать ему возможность первым подтвердить, что мы знаем друг друга.

— Понятно, — задумчиво протянула Валери. К их столику подошел хорошо одетый черный.

— Простите. Вы же мистер Маккэндлс, я не ошибся?

— Верно. — Гриффен встал и пожал протянутую руку, — Только я предпочитаю, чтобы в неформальной обстановке меня звали Гриффен.

— Пусть будет Гриффен. — Человек улыбнулся. — Прошу извинить, что прервал вашу трапезу. Я надеялся, что вы сможете оказать мне маленькую услугу.

— Это зависит от того, какая услуга, — улыбнулся в ответ Гриффен.

— Уверяю вас, ничего незаконного, — со смешком ответил мужчина. — Видите ли, в последнее время я редко бывал в Квартале, а та юная особа, что сегодня вечером со мной, хотела бы послушать настоящую, новоорлеанскую музыку. Может, что-нибудь порекомендуете?

— Что ж, это зависит от ваших предпочтений, — сказал Гриффен. — Если вам нравится старая классика, вроде песенки «Блюза улицы жестяных сковородок», то здесь, чуть дальше по улице, во дворе напротив гостиничного холла, играет «Пароходик Вилли». Если хотите услышать музыку кейджен и зайдеко, то надо пройти пару кварталов, через улицу Тулуза к «Стейк-Пит». Сегодня вечером там играет Дэнни Т., скрипач, исполняющий кейджен. По-моему, он лучший во всем Квартале. Играет почти весь репертуар Дута Кершоу. С другой стороны, если не прочь окунуться в несколько иную, более задушевную обстановку, то мой вам совет — «Шин Келли'с», ирландский паб на улице святого Людовика, между Бурбон и Ройал. Сегодня там играет Бет Паттерсон, а уж она-то всегда ставит грандиозное шоу. Традиционная ирландская музыка с массой пародий плюс ее собственный материал. Такого вы не услышите нигде.

— Ладно, попробуем. Огромное спасибо!

Человек махнул рукой и вернулся за свой столик.

— Ты по-настоящему вписался в жизнь Квартала. Правда, Старший Брат? — подметила Валери. — Могу я спросить, кто это был?

— Еще один из наших игроков, — ответил Гриффен. — Кажется, местный политик.

— Я заметила, что ты меня не представил, — сказала сестра.

— Если честно, не мог вспомнить его имя, — ответил Гриффен. — Вдобавок он тоже не привел свою спутницу для знакомства. Вероятно, потому, что эта юная особа вовсе не его жена.

Валери поперхнулась, затем промокнула губы салфеткой.

— Все ли у вас, друзья, в порядке?

Над столиком склонился негр-официант, тучный и седовласый.

— Ничего страшного, — успокоил Гриффен. — Еще два кофе и чек, пожалуйста.

— Кофе сейчас принесу, а вот чека сегодня не будет, сэр.

— Простите, не понял?

— Да-да, мистер Гриффен, — сказал официант. — Чека не будет ни сегодня, ни в любой другой вечер, когда вы придете в смену Эймоса. Эймос, сэр, это я и есть.

— Рад познакомиться, Эймос. А это моя сестра, Валери.

— Именно так я и подумал, — улыбнулся Эймос — Очень приятно, мисс Валери.

— Эймос, я все-таки немного сбит с толку, — сказал Гриффен. — Откуда вы меня знаете и почему предлагаете нам ужинать бесплатно?

— Сэр, я вас узнал, как только вы сюда вошли. Немало людей здесь, в Квартале, знают, кто вы и чем занимаетесь, — сказал Эймос. — Я, пожалуй, знаю больше многих.

Видите ли, Грис-Грис — сын моей сестры, и вся наша семья благодарна вам за то, что помогли ему, когда он угодил в полицию.

— Вы дядя Грис-Гриса? — удивился Гриффен. — Не шутите?

— Нет, сэр. Не тот случай, чтобы шутить, — серьезно ответил Эймос. — Грис-Грис всегда был немного взбалмошный, и мы вечно за него тревожились. Для нас словно камень с души, что он работает вместе с таким прекрасным джентльменом, как вы, мистер Гриффен, и встречается с такой очаровательной леди, как вы, мисс Валери. Так что в мою смену ваши деньги ни к чему. Хоть как-то смогу вас отблагодарить.

— Вы очень любезны, Эймос, — сказала Валери.

— Ценю, Эймос, ваше великодушие, — вторил ей Гриффен, — но есть одна загвоздка. Понимаете, уж больно нравится мне черепаший суп, и я надумал заходить сюда почаще. Если сейчас соглашусь, и вы заплатите за меня, то получится, что я воспользовался вашей щедростью.

— О, пустяки, мистер Гриффен, — заверил Эймос — Приходите, сколько душе угодно. По мне, так лучше каждый день.

— Ладно, ладно. — Гриффен вскинул руки, притворно сдаваясь. — Ваша взяла. Однако настаиваю, что если приду с компанией, то плачу все-таки я.

— Еще посмотрим, — усмехнулся Эймос — Все, несу кофе.

Гриффен рассмеялся. Когда же официант отошел, покачал головой.

— И что ты об этом думаешь?

— По-моему, ты почти уже проникся всем этим драконьим миром, — без тени улыбки ответила Валери.

— В смысле?

— Ну, когда люди стараются доставить тебе удовольствие — машут рукой, подходят к столику, предлагают ужинать бесплатно. Тебе это начинает правиться.

— Эй, постой-ка. Ведь это неотъемлемая часть бизнеса, — возразил Гриффен. — Знаешь, как и в любом деле — контакты, коктейли. Просто здесь, в Новом Орлеане, все несколько преувеличено.

— С каких это пор ты озаботился бизнесом? — съязвила Валери.

Гриффен задержал на ней взгляд.

— Тебя что-то беспокоит, сестренка? — наконец сказал он. — Весь обед меня шпыняешь.

— Да… Нет… Я не знаю, — пробормотала Валери, покачивая головой. — С тех пор как мы сюда приехали, ты очень изменился. Не сразу, конечно. Может, потому и не замечаешь, но я-то вижу тебя от случая к случаю, и для меня это очевидно.

— И в чем же изменился?

— Вспомни, Старший Брат, — сказала она. — Когда ты учился в бизнес-школе, то совсем не думал о дне завтрашнем. Тебе нравилась тихая, легкомысленная жизнь. Только девушки да карточные игры. Попробуй-ка, заставь тебя смотреть на вещи серьезней — тут же шарахался в сторону, как черт от ладана. И посмотри на себя теперь. Ты возглавляешь целую империю игорного бизнеса, заводишь полезные связи с местными шишками, выстраиваешь политику и правила. Это большой сдвиг, и не важно, что считаешь ты. Главное, тебе нравится. Чувствуешь себя как рыба в воде.

— Так, по-твоему, это перемены к лучшему? Или к худшему? — задумчиво произнес Гриффен.

— Пока не знаю, — с гримасой ответила Валери. — Вопрос остается открытым. Рада видеть, что ты доволен собой. С другой стороны, ты под прицелом убийцы. Точнее, мы оба. Может, на улице и холодает, но мне сдается, что скоро настанут горячие деньки.

Гриффен поразмыслил над сказанным, затем поднялся, бросая на стол чаевые.

— Ненавижу, сестренка, когда, вкусно поев, надо куда-то бежать, — поморщился он, — Да, видно, придется побеседовать с Мойсом. Сегодня еще, может, свидимся.


— Она права, Юный Дракон, — с улыбкой подытожил Мойс. — Конечно, ты стал другим. Появилось свое мнение и мысли. Разница в том, что сейчас ты меньше спрашиваешь, больше указываешь.

Гриффен нахмурился.

— Значит, я выгляжу наглым и высокомерным?

— Нет, конечно. Ты выглядишь более уверенным, — возразил Мойс. — Стал похож на дракона.

Сидя в кресле, он наклонился вперед.

— Посмотри, чему ты научился и что сделал менее чем за два месяца, — серьезно сказал он. — Прочно взял в свои руки бразды правления. Успешно совладал с парочкой довольно скверных ситуаций. Сам, без посторонней помощи. Даже изменил политику — правила, которые имели место десятилетиями. На тебя рассчитывает вся команда, да и не только. Для новоявленного дракона со свежими взглядами — отлично. Можешь собой гордиться. Если когда и были у меня сомнения в том, передавать ли бремя лидерства именно тебе, то сейчас они давно в прошлом.

— Надеюсь, — вздохнул Гриффен. — Скажи, Мойс. Вот насчет лидерства. Сколько мне еще, по-твоему, к нему готовиться?

Мойс запрокинул голову и рассмеялся от души.

— Юный Дракон, — сказал он. — Ты очень невнимателен. Смена лидера уже произошла. Я только что сказал: на твое руководство надеются все. В том числе и я. По сути дела, ты и есть Главный Дракон этой команды.

ГЛАВА 53

Гриффен открыл ворота комплекса и прошел во внутренний двор. Он все еще размышлял над словами Мойса. Знакомые звуки города остались где-то далеко за спиной. Тишина. С улицы донесся только легкий перестук колес проезжающей кареты.

То, что сейчас он почти полностью контролирует игорный бизнес, — сущая правда. Но стал ли он от этого местным драконом? Ведь у него нет ни опыта, ни мудрости старика. Что важнее, Гриффен отлично понимал: не хватает ему пока уверенности и способностей быть настоящим лидером. Главой организации.

Внезапно огни во дворе, эти газовые фонари-подделки, которыми так знаменит Новый Орлеан, погасли.

Гриффен встал как вкопанный. Он был настолько задумчив, что отключилась привычка сканировать, нет ли рядом напряженности и угроз. Однако не заметить такое?! Слишком уж вопиюще.

Двор не погрузился в полную тьму. Свет чуть брезжил с улицы и пробивался сквозь занавески окон второго этажа. Гриффен обычно оставлял свет в гостиной, даже когда уходил из дома. Да и газовый фонарь рядом с почтовым ящиком создавал яркий круг в десять футов.

Из сумерек двора в это световое пятно шагнула чья-то фигура и замерла, ожидая. Какой-то низкорослый, тщедушный человечек. Не сразу, но Гриффен узнал в нем одного из драчунов в ирландском пабе — тем вечером, когда ему подкинули в стакан дольку лайма.

— Мистер Маккэндлс? По-моему, мы должны закончить одно дело.

— А вы будете Джорджем. — Гриффен старался держать ровный тон.

Человек слегка поклонился.

— Значит-таки слышал обо мне, а то я начал было сомневаться.

— И что же, время пришло? — спросил Гриффен. — Решающая битва ровно в полдень?

— С учетом твоих привычек, думаю, более подходят предрассветные часы, — сказал Джордж. — Но, по сути, верно. Время пришло.

Гриффен двинулся по дорожке между клумбами, лишь бы не стоять на месте и скрыть нервозность. Джордж наблюдал за ним, медленно поворачиваясь следом, однако островок света не покидал. В манере наблюдать было что-то такое — то ли наклон головы, то ли блеск в глазах а может, и поза, — от чего у Гриффена сводило живот. Настоящий хищник.

— Прежде чем начнем, позволь задать вопрос, — сказал Гриффен. — Ты пришел, чтобы меня убить или только проверить мою силу? Для нас это так и осталось загадкой.

— Разве это важно? — спросил Джордж.

Он взмахнул рукой. Как показалось Гриффену, слишком театрально. Особенно с учетом обстоятельств. Под маской хищника скрывался шоумен, да к тому же тщеславный.

Одинокий фонарь моргнул и погас.

— Для меня — да, — ответил Гриффен, в то время как глаза свыкались с новой темнотой. — Я ни разу никого не убивал и хотел бы знать, дерусь я не на жизнь, а на смерть или только защищаюсь.

— Тебе все равно придетсязащищаться, — заметил Джордж. — Хотя, если тебе от этого станет легче, могу добавить: вряд ли ты способен меня убить.

Голос доносился уже из полумрака за спиной Гриффена. Скачок произошел слишком неестественно быстро и бесшумно.

— Как… — бездумно начал было Гриффен, но спохватился. Не время сейчас признаваться в невежестве. Считай, в слабости.

— Сам-то что предполагаешь? — откликнулся Джордж. Голос опять долетел из другого места. Теперь ближе.

Правда, не настолько, чтобы Гриффен смог увидеть Джорджа в темноте. Тот хихикнул, радуясь возможности поддеть соперника. Гриффен выпрямился в полный рост, лихорадочно соображая.

— Телепортация, — догадался он. — Очень впечатляет.

— На короткие дистанции, — послышался голос из нового сумрачного уголка. — Пользуюсь, правда, нечасто — отбирает много энергии. Зато, когда я столкнул тебя с лестницы, то сумел увидеть твое лицо — сразу, как только ты приземлился. Мелочь, а приятно.

Голос вновь сместился.

— Просто хочу, чтобы ты понял, с кем имеешь дело. Я и в темноте вижу лучше.

Гриффен погасил волну паники.

Паникой ничего не решишь, она может только погубить.

Совет Мойса всплыл в памяти так четко, будто старик был сейчас рядом с ними. Гриффен заставил себя успокоиться и сосредоточиться. Надо все хорошенько продумать.

Джордж выбрал место и время для схватки, использовал темноту, чтобы скрываться и нервировать противника. Что ж, он здесь не единственный специалист по сумеркам.

Гриффен позволил мысли растечься в поисках бродячих котов, часто наведывавшихся во двор. Их глазами видеть он не мог, но добыть частичку знаний — вполне. Ведь коты знают обо всем на свете. Установив контакт, он слегка прощупал обстановку. Угу.

Гриффен повернулся спиной к месту, откуда голос звучал в последний раз, и обратился со словами прямо к точке метрах в пяти левее.

— Может, ты и прав, — сказал он. — Только, не скрою, ждал чего-то посерьезней, чем игра в прятки.

Возникла пауза. Вдруг плафоны всех фонарей разом зажглись, высвечивая Джорджа именно там, где Гриффен и предполагал.

— Как будет угодно. — Джордж пожал плечами и чуть скривил губы, недовольный, что его так легко нашли. — Я всегда испытывал слабость к драматическим эффектам. Большой любитель жанра «черный детектив», с тех пор как на экраны вышел первый фильм.

— Должен признать, ловкий трюк с фонарями, — сказал Гриффен, отступая на свободное место. — Это еще одна сила или у тебя есть хитроумный пульт?

— Сила, — буркнул Джордж, слегка кружа, чтобы держать дистанцию.

Тем не менее Гриффен чувствовал, что тот подбирается все ближе. Плавно, по-кошачьи. Только не чета бродячим котам во дворе — гораздо больше и опаснее. Ни на секунду Джордж не выпускал его из виду, кривя рот в чуть наигранном веселье.

— Подобно телепортации, фокус хорош только накоротке и требует уйму энергии.

— Расходуй ее, сколько пожелаешь. Не стесняйся, — ввернул Гриффен. — Спецэффекты — моя слабость.

— Можешь не переживать. Энергии для предстоящей задачи мне хватит с лихвой.

Джордж демонстрировал просто феноменальную скорость. Причем чисто физически, никакой телепортации. Гриффен поднял руку, чтобы отразить удар, но выпад оказался ложным. Джордж с размаху залепил ему пощечину второй рукой. Голова откинулась на зад, и он пошатнулся.

— Ничего себе, — воскликнул Джордж, в мгновение ока снова очутившись в пяти метрах. Он потирал тыльную сторону ладони, едва заметно морщась. — Да ты покрепче многих, с кем я встречался. Не скрою, слегка впечатлен.

Гриффен устоял, но почувствовал на языке привкус крови. Из уголка рта она пролилась тонкой струйкой на подбородок, и Джордж кивнул. Удовлетворенно.

— Первая кровь. Не стесняйся, попробуй ответить.

— Что, если я откажусь играть в твою игру?

— Ну, тогда мне все быстро наскучит и терпение лопнет.

Гриффен ждать ответа не стал.

Джордж обернулся на хриплый вой двух старых боевых котов, которые прыгнули ему прямо в лицо. Глаза его расширились — ошибка! Когти полоснули по щеке раньше, чем он отбросил животных в сторону. Коты приземлились и попятились, шипя на Джорджа.

Тот зашипел в ответ, и они съежились еще больше.

Пользуясь тем, что противник отвлекся, Гриффен бросился вперед и нанес ему боковой удар. Джордж выскользнул ужом, попутно задев ногой лодыжку Гриффена. Тот оступился, но не сильно, и Джордж опять разорвал дистанцию. Стал в позу, дав возможность Гриффену прийти в себя.

— Просто отлично! Вторая кровь, ну кто бы мог подумать? Знавал я, юноша, драконов втрое старше, которые так далеко не заходили.

— И все же кто ты? — бросил Гриффен, надеясь выудить хоть толику информации и нащупать верную тактику. Коты больше не отзывались, канал был перекрыт. — В смысле, помимо наемного убийцы?

— Насколько мне отсюда видно, он мертвец, — громко объявила Валери, выходя из дома в просторном спортивном костюме. Ее глаза сверкали от ярости.

— Не вмешивайся, женщина! — велел ей Джордж, не теряя из виду Гриффена.

— Еще чего! — отрезала Валери и шагнула навстречу. — Тот, кого ты здесь лупцуешь, как-никак, мой брат.

Валери, приближаясь, начала расти на глазах, пока не стала выше раза в полтора. Мешковатый костюм теперь плотно облегал ее фигуру.

— Предупреждаю! — рыкнул Джордж. — Для такой борьбы ты недостаточно сильна.

Валери остановилась в трех метрах от Джорджа.

— Ты, пожалуй, прав, — усмехнулась она. — Поэтому я взяла с собой друга.

Из-за спины она достала подаренный Грис-Грисом дробовик. Сообразуясь с ее новым ростом, он выглядел игрушечным. Тем не менее в тишине двора грохнуло так, что заложило уши.

Выстрел в упор поднял Джорджа в воздух и бросил плашмя на ближайшую клумбу.

— Услыхала вой котов. Говорила я тебе, Старший Брат, — крикнула Валери, — слишком ты печешься о том, чтобы драться по-честному.

— Вал! Не… — крикнул Гриффен, но было слишком поздно.

Джордж уже стоял позади Валери. Схватив за спортивный костюм, он с разворота швырнул ее метра на два, прямо в стену. Даже пока она летела, он рвал и выкручивал из ее руки дробовик. Ударившись о стену, Валери осталась лежать на дорожке бесформенной кучей.

В глазах Гриффена помутилось. Кровь гулко застучала в ушах; он чувствовал, как тянется кожа и нарастают мышцы. Даже не было нужды смотреть на руки — ясно, что в чешуйках.

— Останется жива-здорова, — сказал Джордж, небрежным жестом отбрасывая ружье и сторону и разворачиваясь к главной цели. — Я не причиняю вред свидетелям. Когда очнется, будут синяки, но…

Гриффен с воплем кинулся на Джорджа… и тот исчез!

Выпад пришелся в пустоту, что-то жестко ударило Гриффена в спину, и он рухнул на колени.

— Извини, что не шпага, — послышался голос Джорджа, — но с ней бы вышло шумновато, рядом улица.

Оглянувшись назад, Гриффен увидел, что в руке у Джорджа металлический жезл — раскладной, как у полицейских. Зря он поворачивал голову, это был просчет. В ту же секунду нога Джорджа врезалась ему в лицо. Сокрушительный удар опрокинул его навзничь.

— Я подумывал насчет шпаги. Видел ту детскую игрушку, которой ты фехтуешь на уроках, но… это все равно что позволить ребенку бросаться на меня с мухобойкой. Вряд ли спортивно.

На короткий миг Гриффена будто сковало гневом; затем он вновь почувствовал, как тело напряглось, меняя форму.

— Вдобавок требуется особое лезвие, что еще боль… Зарычав, Гриффен вскочил на ноги, разворачиваясь в движении к своему истязателю. При повороте его хвост хлестнул Джорджа по голове. Хвост?!

Волна радости охватила Гриффена — наконец-то внутренние силы отвечали его нуждам! Отвлекшись на секунду, он растерял все преимущество.

Джордж опять исчез.

На сей раз удар пришелся по спине, выше крестца. Охнув от боли, Гриффен шагнул вперед.

— Вот видишь, толстая шкура не защищает от переломов. Даже в чешуе, — бросил Джордж с другого конца двора. — Должен бы знать… Эй!

Валери, лежа на земле, обхватила его за ноги. Она так сильно сжала объятия, что лицо Джорджа перекосило от боли.

— Много болтаешь, — прорычала она, делая перекат, как заправский борец, и…

…они снова перекатились, на этот раз всего лишь в трех метрах от Гриффена.

Джордж, казалось, на миг ослаб от напряжения. Валери свирепо усмехнулась; ей удалось оплести ноги вокруг близстоящего дерева. Пытаясь вырваться, Джордж приподнялся, но только на мгновение — Валери приклеилась к нему намертво.

Чтобы удержать равновесие, Джордж наотмашь ударил ее жезлом. Девушка обмякла, но хватка, пожалуй, стала только крепче…

…и Гриффен его достал.

Джордж, застигнутый врасплох неистово-стремительной атакой, лишь удивленно вскрикнул, когда на шее сомкнулись пальцы Гриффена.

Вырывая Джорджа из рук сестры, Гриффен поднял его над головой; дубинка отлетела в сторону. Затем с силой хрястнул им о дорожку…

…И держал он за горло большую пятнистую кошку — леопарда. Невзирая на когти, рвущие руки, все крепче сжимал тиски…

…И держал он гигантскую змею, которая извивалась в его хватке и грозно шипела. Она кусала Гриффена за руку, но ядовитые зубы не могли пробить чешуйки.

Пора заканчивать схватку.

Гриффен глубоко вдохнул и выпустил в глаза змеи струю сильнейшего пламени. Существо, удвоив усилия, внезапно обмякло.

Не поверив, Гриффен поднял гадину и снопа бросил вниз. Голова рептилии ударилась о землю.

Выпустив из рук поверженного соперника, он быстро подошел к сестре. Та зашевелилась, пытаясь приподняться.

— Лежи тихо, сестричка, — успокаивающе сказал Гриффен. — Все кончено. Пережди чуть-чуть, сориентируйся.

— Я не отпустила этого ублюдка, — слабо откликнулась Валери, сверкая глазами.

— Знаю, знаю. Ты умница, моя Валькирия.

— Я же говорил, что свидетелей не трогаю. Гриффен резко обернулся на голос.

Посреди дорожки стоял Джордж, явно в полном здравии. Даже царапин от кошачьих лап, и тех как не бывало.

— Говорил я и то, что ты не сможешь меня убить, — добавил он и, заметив физиономию Гриффена, улыбнулся.

— Да кто же ты такой? — пробормотал Гриффен, скорее себе под нос.

— Важно то, что я побежден, — сказал Джордж, поднимая руки. — Сдаюсь. Проверка окончена, ты выиграл. Кое-кто очень сильно тебя недооценил… подозреваю, что я.

— Но я… ты…

— Что до остального, то имя мне — Химера. Та, что может принимать форму различных живых существ, хоть и не дал ты мне шанса похвастать большинством из них. Помимо прочего, необычайно быстро восстанавливаюсь. Есть и еще один бонус — я огнестойкий. Может, заметил? Очень полезно, когда охотишься на драконов.

— Понятно, — протянул Гриффен, вставая. — Думаешь, после всего, что ты заставил меня испытать, в том числе и сегодня, я позволю тебе уйти так просто?

— Крепко сомневаюсь, что сможешь меня остановить, — ответил Джордж. — Скажу вот что. Чтобы друг друга не терзать почем зря, предлагаю сделку. Раскрою тебе одну истину. Если соглашаешься, что это ценно, отпускаешь меня без лишних глупостей.

— В смысле, кто послал тебя за мной? — уточнил Гриффен.

— Извини, но это профессиональная тайна, — ответил Джордж. — Помни, ты должен согласиться, что информация важна. Иначе сделка не состоится, и мы вернемся туда, с чего начали. Что ты теряешь?

— Ладно, — сказал Гриффен. — Послушаем.

— Значит, договорились: это совершенно секретно. Только для тебя и твоей сестры, раз уж сама напросилась.

Джордж взглянул на Валери, которая сумела привстать, опираясь на руки. Гриффен кивнул.

— Отлично, слово за мной. Как насчет легенды о Джордже? Почему до сих пор никто не знает, как я выгляжу либо каким образом что-то делаю? В действительности все очень просто. Я всего лишь член команды. Мы действуем сообща под именем Джорджа.

— Могу себе представить, где это дает вам преимущество, — заметил Гриффен.

Теперь-то стало ясно, как ему в стакан попал кусочек лайма — притом, что человека, с которым он сейчас общался, и близко не было рядом с его столиком.

— Еще вот что может оказаться для тебя важным в будущем, — продолжил Джордж. — Я обмолвился, что текущий договор закрыт. Если кто-то вновь решит послать нас за тобой и оплатить работу, ты встретишься, но уже не со мной. Понятно?

— Ладно. Пожалуй, все по-честному, — согласился Гриффен.

— Нет! — рявкнула Валери. — Неужели ты собираешься его отпустить?

Она стала подниматься, снова раздаваясь вширь и ввысь.

Джордж напрягся.

Гриффен положил ей руку на плечо, удерживая.

— Оставь его, пусть идет. За что убивать-то? — тихо сказал он.

Валери окинула брата взглядом и нехотя кивнула; в ее глазах плескались противоречивые чувства. На этот раз Джордж остался хладнокровным.

— Тебя проводить? — спросил Гриффен.

Джордж глянул на него со снисходительной улыбкой и подмигнул. Затем поклонился, махнув жезлом, и — исчез.

Гриффен покачал головой и помог сестре встать на ноги. Пока они вдвоем шли обратно в апартаменты, он осознал, что теперь в свои силы и способности дракона верит твердо и бесповоротно.

ЭПИЛОГ

Гриффен, растянувшись на диване в гостиной, смотрел кино на DVD, когда зазвонил мобильный телефон. Он щелкнул крышкой, не отрываясь от экрана.

— Гриффен.

— Вы меня разочаровываете, мистер Маккэндлс. Этот голос Гриффен вспомнил не сразу, а когда вспомнил, то его прошиб холодный пот. Он сел, как по струнке, и пультом убрал звук.

— Стонер? Что на этот раз?

Возникла мимолетная пауза, которой Гриффену вполне хватило, чтобы понять: он огрызнулся на могущественного человека. Чтобы придать себе уверенности, лучше нет игры со смертью.

— Я полагал, во время нашей последней беседы мы достигли негласного соглашения, — продолжил Стонер так, будто и не слышал Гриффена, — что вы ограничите вашу деятельность местным игорным бизнесом, а я, в свою очередь, оставлю вас в покое.

— Да, достигли. То есть ограничил. — Гриффен, прежде чем продолжить, глубоко вдохнул и внутренне собрался. — Простите, сэр, а в чем проблема?

На другом конце возникла долгая, содержательная пауза.

— Должен ли я понимать это так, что, на ваш взгляд, сфера ваших интересов не менялась? — наконец сказал Стонер.

— Нет, — ответил Гриффен. — Если у вас другая информация, не будете ли так любезны объясниться? Сэр, поверьте, у меня нет никакого желания вставать вам поперек дороги.

— Я подразумеваю ваш обновленный контракт с маленькой азиатской подружкой.

— Вы о Май?

— Именно, — подтвердил Стонер. — Вам, конечно же, известно, что она дракон. Точнее, Восточный дракон. Вам не приходило в голову, что вы, формируя альянс с Восточными драконами, выходите далеко за рамки местного игорного бизнеса? Что тем самым даете себя втянуть в международные дела, а значит, вторгаетесь в сферу моих особых интересов?

— Стоп. Одну минуту, — перебил Гриффен. — Никаких альянсов я не создавал. Май использовала свое влияние, чтобы подключить к нашей сети несколько местных азиатских игр. Вот и все. Ничего международного в этом нет.

В трубке снова наступила тишина.

— И вам ничего не говорилось о создании альянса?

— Нет. Правда, она упоминала о том, что часть молодых Восточных драконов хотели бы видеть меня своим лидером. Я ответил, что подумаю. Вот и все. Ни на что я согласия не давал.

Стонер тяжело вздохнул.

— Боюсь, вам еще много предстоит узнать о движущих силах различных групп, мистер Маккэндлс, — сказал он. — Особенно когда речь идет о Восточных драконах.

— Не понимаю, — стоял на своем Гриффен. — Ни на что я согласия не давал.

— Главное, вы не сказали «нет», — пояснил Стонер. — В ряде культур, если кто-то не отказывается от предложения сразу, это означает знак согласия — при том, что определенные вопросы уже обговорены. Очевидно, так и был воспринят ваш ответ.

— Что заставляет вас думать именно так, а не иначе?

— Я располагаю надежной информацией, что в ряды Восточных драконов идет активная вербовка новичков, — сказал Стонер. — Причем вербуют от вашего имени. Мне доложили, что на этот призыв откликнулись с изрядным энтузиазмом, и старая гвардия Восточных драконов порядком встревожена.

— Но я же ничего не делал! — возразил Гриффен. — И в мыслях не было, что Май собралась учинить такое.

— К сожалению, работа руководителя отчасти и заключается в том, что в конечном счете он несет ответственность за действия подчиненных, — сказал Стонер. — Теперь Восточные драконы расценивают вас как угрозу. Того, кто активно подрывает основы их могущества. С учетом обстоятельств, я должен с ними согласиться.

— То есть сейчас вы видите во мне врага? — спросил Гриффен.

— Именно поэтому я и сделал предупредительный звонок, мистер Маккэндлс. Даю вам знать, что отныне наши отношения под ударом.

Эти слова Гриффен воспринял как приговор. Столько пережито, а опасность до сих пор не миновала.

— Что же мне теперь делать? — осторожно спросил он.

— В данной ситуации вы должны бы искать совета не у меня, — заметил Стонер. — Тем не менее ваша дилемма близка мне по духу. Могу предложить вам пару дружеских рекомендаций.

— И каких же?… — подстегнул Гриффен.

— Во-первых, укрепите оборонительные порядки. Настолько ли вы сильны, что готовы нести себя агрессивно? Не верю.

— Что-нибудь еще?

— Да. — Стонер замялся, потом продолжил: — В данную минуту не я представляю наибольшую угрозу. Если моя информация верна, и Восточные драконы объединяются против вас, то стоит ли беспокоиться обо мне? Есть вещи посерьезнее.

Гриффен начал благодарить его, но вдруг понял, что связь уже прервана.

Он долго сидел, глядя в стену. До него постепенно дошло, что в этой новой, драконьей жизни Джордж был только первым, кто бросил ему вызов.

1

Коробка для сигар с увлажнителем. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

Китаец, герой криминальных романов Ромера Сакса.

(обратно)

3

Уловка Оби-Вана для штурмовиков («Звездные войны, Эпизод IV»).

(обратно)

4

Цитирует главного героя вестерна, Джейкоба Маккэндлса, однофамильца.

(обратно)

5

Смесь кантри и блюз-рока потомков французских поселенцев.

(обратно)

6

Негритянская музыка (гитара, стиральная доска).

(обратно)

7

Исполнители народного танца в тяжелых деревянных башмаках.

(обратно)

8

Греческий фастфуд.

(обратно)

9

Жареные цыплята из Кентукки.

(обратно)

10

Финал сезона, стадион в Пасадене, 1 января.

(обратно)

11

Прозвище Нового Орлеана.

(обратно)

12

Африканский талисман, мешочек с лечебной травой.

(обратно)

13

Суп из стручков бамии.

(обратно)

14

Плов.

(обратно)

15

Кабельная сеть «American Movie Classics».

(обратно)

16

Теодор Гейзель, художник-мультипликатор, иллюстратор детских книг.

(обратно)

17

Трехцветные (золотой, зеленый, фиолетовый) карнавальные костюмы, бусы, маски и т. д.

(обратно)

18

«Странный» Альберт Янкович — певец, музыкант (на аккордеоне).

(обратно)

19

Пауки, жабы, вороны и т. д.

(обратно)

20

Кейт «Ма» Баркер (1873–1935), гангстерша, «мать криминала».

(обратно)

21

В. Шекспир, «Ромео и Джульетта», пер. Б. Пастернака.

(обратно)

22

point spread (англ.) — разница (в очках, голах) между фаворитом пары и неудачником.

(обратно)

23

Футбольная команда Нового Орлеана.

(обратно)

24

Фильм ужасов о крысе по кличке Бен.

(обратно)

25

Старейший (1840 г.) ресторан Нового Орлеана.

(обратно)

Оглавление

  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  • ГЛАВА 12
  • ГЛАВА 13
  • ГЛАВА 14
  • ГЛАВА 15
  • ГЛАВА 16
  • ГЛАВА 17
  • ГЛАВА 18
  • ГЛАВА 19
  • ГЛАВА 20
  • ГЛАВА 21
  • ГЛАВА 22
  • ГЛАВА 23
  • ГЛАВА 24
  • ГЛАВА 25
  • ГЛАВА 26
  • ГЛАВА 27
  • ГЛАВА 28
  • ГЛАВА 29
  • ГЛАВА 30
  • ГЛАВА 31
  • ГЛАВА 32
  • ГЛАВА 33
  • ГЛАВА 34
  • ГЛАВА 35
  • ГЛАВА 36
  • ГЛАВА 37
  • ГЛАВА 38
  • ГЛАВА 39
  • ГЛАВА 40
  • ГЛАВА 41
  • ГЛАВА 42
  • ГЛАВА 43
  • ГЛАВА 44
  • ГЛАВА 45
  • ГЛАВА 46
  • ГЛАВА 47
  • ГЛАВА 48
  • ГЛАВА 49
  • ГЛАВА 50
  • ГЛАВА 51
  • ГЛАВА 52
  • ГЛАВА 53
  • ЭПИЛОГ
  • *** Примечания ***