Одно лимонное за одиннадцать [Итта Элиман] (fb2) читать постранично

Итта Элиман Одно лимонное за одиннадцать

Солнце. Воскресенье. Птицы носятся с крыши на крышу. Флаеры взмывают и приземляются. Золотые рекламные шары со звоном взрываются и складываются в картинки прямо над головами. Огромным ленивым китом медленно плывет прогулочный дирижабль.

Все гуляют по-старинке, перекинув через руку термоплащи. Весна есть весна! Хочется подставить плечи хитрющему солнышку. Дети наматывают на липкие пальчики сладкую вату, взрослые тянут фруктовую шипучку, не снимая воскресные телеочки. Над парком то и дело мелькают разноцветные вагончики русских горок. На деревьях лопаются тысячи почек, и витает повсюду озорной запах жареных каштанов и грядущего лета.

В парке, среди палаток, киосков, аттракционов и прочей воскресной пестроты, скромно ютятся синие шатры с надписью «Пять минут приключений за тридцать кредитов». Контора «Рей и Герберт» в особой рекламе не нуждается. Даже с тех пор, как ввели правило одного путешествия в месяц, охотники за приключениями не перевелись.

Рита и Алекс тоже стоят в очереди у синего шатра. Рита хмурит небу нос. Короткая стрижка, серые глаза, серебристый шарфик по моде. Ей ни за что не дашь сорока. Сейчас все так выглядят. Алекс просматривает газету и нажимает устранительный клапан. Ему не интересно, что происходит в мире. Сегодня не интересно. Алекс никогда не сует руки в карманы, а пристраивает их на груди крест накрест. Так и стоит, задумавшись. Рита потихоньку любуется им.

Прежде они каждые выходные подталкивали коляски на воздушной подушке к воротам парка и надеялись когда-нибудь остаться на воскресенье в тишине и покое. Надежда эта со временем выросла в голубую мечту и лопнула, как часто случается с мечтами. Однажды дети сказали: «Пока, ма, пока, па, мы гулять!» и укатили на все выходные кататься на гравискейтах за город.

Рита и Алекс заскучали. Не сразу, но крепко.

Как-то раз они остановились у синего шатра. Моросил дождь, парк притих.

— Попробуем? — спросил Алекс и сложил по обыкновению руки на груди.

— А что, есть идеи? — удивилась Рита.

Алекс только улыбнулся. Идеи у него были всегда.

Сегодня настроение у парка праздничное, очередь тянется до самых ворот. Но Рита и Алекс не спешат, они с удовольствием слушают обрывки чужих надежд. Каждый месяц одно и тоже.

— В прошлый раз…

— А вы к динозаврам?

— Фи, средневековье — это же антисанитария…

— Люблю викингов!

— Ну, уж нет, только не к…

— Я как раз попал за минуту до залпа!

Очередь волнуется, шепчется, предвкушает. Рита и Алекс тоже, но они переговариваются тихо, словно боятся, что кто-то услышит их.

— Если бы пускали в кабину по двое… — шепотом произносит Рита.

— Ха, «Рей и Герберт» вовсе не дураки… — отвечает Алекс.

— Ты как всегда?

— А ты?

Рита кивает, поворачивая в кармане двадцатикопеечную монетку.

— Что будешь делать, когда твоя копилка иссякнет? — догадывается Алекс.

— Придумаю что-нибудь! А, может, надоест. Прыгну тогда в Атлантиду.

— Не надоест, — качает головой муж. — Каждый раз думаю — в Атлантиду, а сам… Машину ведь не обманешь.

— Не обманешь. И все-таки ты тоже… Сколько можно страдать из-за Наткиного кавалера?

— Он дурак! И к тому же — дурак невоспитанный.

— Ты уже целый год мотаешься посмотреть, как наша дочка идет в первый класс… Это пахнет психическим расстройством.

— Кто бы говорил! — смеется Алекс. — И потом — это пахнет терапией. Мне так легче!

Рита пожимает плечами (мол, если так, то понятно, но сомневаюсь…), и улыбается белозубому старичку — контролеру машины времени.

— Пять минут удовольствия вам. — Привычно говорит он.

— Тридцать кредитов вам. — Ехидно отвечает Рита, проходит в тесную кабину и зажмуривает глаза. Миг легкого головокружения и она…

…за углом родной школы, где курят и дразнят малышей старшеклассники. До звонка пара минут, и тишина уже дорожит предвкушением взрыва. Хлопнут парты, двери, замки портфелей щелкнут сотни раз, зазвенят сотни голосов, затопает тысяча ботинок, и весь этот пестрый гам хлынет на улицу и в ней растворится.

Рита научилась не отвлекаться на мелочи. Пять минут не резиновые. Она бежит в арку, перепрыгивает через лужи, как будто ей и впрямь двенадцать. Киоск с мороженым втиснут между лотерейным и «Союзпечатью». Главное, чтоб работал. Бывало, и отлучалась продавщица. Бывало, и дождь. Но сегодня все в порядке.

— Одно лимонное за одиннадцать. — Голос Риты дрожит, как у школьницы. Она кладет двугривенник на железную тарелку, прибитую гвоздем к прилавку, и замирает. Глядит, не дыша, как женщина в белом фартуке и белом колпаке, приколотым прямо к мохеровому берету, открывает сейф-холодильник и жестом волшебника протягивает Рите приплюснутый и божественно вкусный стаканчик с лимонным мороженым. Удивляясь Ритиному бездействию, продавщица ворчит, тыкает в стаканчик деревянную палочку и звенит на подносе сдачей. Девять копеек ныряют обратно в