Нянька для Радуги (СИ) [Татьяна Андреевна Зинина] (fb2) читать онлайн

Нянька для Радуги

Пролог

Ей снился пляж… тихий и безмятежный.

На ярком голубом небе не нашлось ни единого намёка на облака. Солнце палило так, что в самую пору начинать копать землянку, потому что обычные навесы помочь уже не в силах. Жара стояла неимоверная, но к удивлению Миры, на огромных просторах галечного берега кроме неё не было ни души.

Но стоило ей решить воспользоваться ситуацией и искупаться, как её уединение оказалось грубо нарушено появившимся в поле зрения большим серебристым джипом. Едва он остановился, все четыре дверцы одновременно распахнулись, и в тот же миг пустынный пляж начал заполняться, выходящими их внедорожника людьми.

Парни, девушки… их было столько, что пока они покидали, по-видимому, безразмерный автомобиль, Мира даже удивляться устала. Ведь впихнуть такую толпу в одну машину было в принципе нереально.

А потом начался настоящий отрыв. Откуда-то появились огромные колонки, из которых тут же полилась громкая музыка. Рядом мгновенно вырос большой бар с самой разнообразной выпивкой, а народ всё прибывал и прибывал…

— Девушка! — крикнул кто-то. И обернувшись на звук, Мира увидела Ленку — свою подругу по универу. И всё бы ничего, но ведь та укатила на лето в Австрию, да и голос у сокурсницы был не таким низким.

— Девушка, приехали! — продолжила вещать подружка, прокуренным басом. И даже попыталась потрясти Мирославу за плечо.

И тут она проснулась…

Пока отчаянно пыталась вернуть зрению нормальный фокус, сообразила, что находится вовсе не на пляже, а в самой обычной машине, причём отечественного производства. А звала её никакая не Ленка, а хмурый таксист. Он кстати и сейчас смотрел на свою пассажирку с жутким презрением и явно жалел о том, что вообще согласился везти эту особу, пусть и по тройному тарифу.

— Простите, — выдавила Мира, тряхнув головой. Затем огляделась по сторонам, заметила резной орнамент родного забора и тут же вздохнула с облегчением. Всё-таки она уже дома, а значит, можно считать, что неприятности на сегодня закончились.

Мирослава быстро достала из сумочки две тысячные купюры и вручила их немало удивлённому водителю. Тот поначалу хотел возразить, что, дескать, много… Но потом снова оценил состояние опьянения своей клиентки, мельком глянул на явно дорогой особняк и решил-таки взять, что дают.

С трудом выбравшись из машины, а по сути, банально из неё выпав, Мирослава отчаянно старалась заставить ноги идти ровно. Но, несмотря на её усилия, злобный окружающий мир всё равно продолжал упрямо вертеться и, казалось, искренне издевался над бедной девушкой, выпившей за этот вечер немного лишнего.

Хотя… «немного» — это очень мягко сказано. И, наверно, ей всё-таки не стоило соглашаться пробовать тот коллекционный бренди, да и запивать текилу шампанским было не очень мудрым решением. И вообще, какой умный человек станет напиваться в незнакомой компании? Это ведь элементарно, опасно.

Но в тот момент Мира так не считала. Она вообще относилась к той категории людей, которые опьянев, начинают ощущать себя супергероями на задании. Таким и море по колено, и чемпион по боксу, не кажется противником, и барная стойка — отличное место для танцев, а все люди мира — любимая кровная родня.

Вспоминать все события прошедшего вечера, начавшей трезветь девушке совершенно не хотелось. Проснувшаяся совесть уже почти разбудила задремавший здравый смысл, и теперь Мирослава очень чётко начала ощущать себя не просто дурой, а её тупоголовым вариантом. Наверно, если б ни этот так удачно встретившийся таксист, то этот вечер закончился бы для неё гораздо печальнее.

Отбросив куда подальше все эти глупые воспоминания, девушка решительно вскинула голову и распахнула большую тяжёлую калитку. Ухоженная подъездная аллея родного двора встретила её приятной уютной тишиной, и Мирослава невольно улыбнулась такому покою и безмятежности. На миг ей даже показалось, что жизнь прекрасна и все её глупые проблемы позади…

В оказалось темно, и лишь в большой гостиной работал телевизор. Решив, что лучше не шуметь, девушка предусмотрительно стянула с ног обувь и едва слышно потопала к лестнице. Но подойдя ближе, заметила на диване перед работающим телевизором силуэт задремавшего родителя, что уже само по себе было очень плохим знаком. Ведь получается, что он её ждал?

А ведь она обещала прийти не позже полуночи. Значит теперь папа зол.

Даже будучи очень пьяной, Мира хорошо понимала, что отца будить нельзя ни при каких обстоятельствах. И если сейчас ей удастся проскользнуть мимо него, то утром можно будет с уверенностью и совершенно честным видом заявить, что задремавший родитель просто не заметил, как она вернулась.

Эта мысль показалась ей гениальной. Именно поэтому оставшуюся часть пути до заветной лестницы девушка решила преодолеть ползком. Так сказать, чтобы точно не заметили. Резво опустившись на четвереньки, она предусмотрительно зажала ремешок своей маленькой сумочки в зубах и… начала квест под названием «пьянь — невидимка».

Именно за этим занятием её и застал проснувшийся от грохота родитель. Причём звук был такой, что он решил, будто кто-то специально ломает стул об стену или крушит битой кухонный гарнитур.

Странно, а Мирославе казалось, что она тиха и невидима, как профессиональный домушник на «деле».

Та картина, которая открылась перед испуганным Василием Фёдоровичем, когда он всё-таки включил освещение, была одновременно и до ужаса смешной, и до жути печальной. Нет, ползущая по полу удивлённая девица с сумкой в зубах выглядела, конечно, забавно. Но тот факт, что эта самая девица приходилась ему единственной дочерью, желание веселиться отбивал сразу.

— Мира, — начал мужчина с присущим ему спокойствием. В тот момент он ещё верил, что всё происходящее — не больше, чем простое недоразумение. — Будь добра, объясни, что ты делаешь?

Девушка на несколько долгих секунд застыла, изображая на лице серьёзную работу мысли. А потом выдала, самым что ни на есть, наивным голоском:

— Я зажигалку уронила, — и улыбнулась собственной гениальности.

— Ты что ещё и куришь?

Видимо в этот момент мозг Мирославы работал слишком лениво, и мыслил со странными сбоями. Чего она вообще про эту зажигалку вспомнила?

— Нет, папочка. Ты что? — воскликнула она, усаживаясь на пол и вытягивая ножки, как делала когда-то в глубоком детстве. — Даже никогда не пробовала! — И взгляд такой честный-честный.

Мужчина благоразумно промолчал, решив, что эту тему они обязательно поднимут позже. Возможно, завтра утром. И даже хотел отпустить дочь спать, но тут заметил, что один рукав её лёгкого белого пиджака оторван, а на втором очень явно видны следы чего-то красного, очень похожего на кровь.

— Мирочка, детка, а что с твоей одеждой? — поинтересовался родитель, медленно подходя ближе и со всё больше нарастающим ужасом осматривая собственную дочь.

А посмотреть было на что. Волосы её оказались растрёпаны, на щеке и левой руке красовались несколько свежих царапин, судя по всему, от ногтей. Переносица покраснела и начала опухать, а во что превратилась некогда дорогая красивая одежда — даже говорить не хочется.

Девушка проследила за напряжённым взглядом ошарашенного папы и быстро приняла единственное верное в этой ситуации решение — отступать.

— Я… это… упала, — протянула она, поднимаясь на ноги. Вот только стоять у неё получалось плохо.

Пространство снова начало кружить свои весёлые карусели, именуемые в народе «вертолётами», но Мира всё-таки нашла в себе силы сделать первый шаг. Впереди маячила заветная цель: лестница, у которой имелись перила. Значит, подняться будет не так сложно. А там главное до второго этажа доковылять, ведь дверь её комнаты самая первая.

— Да ты пьяна! — всё хвалёное самообладание Василия Фёдоровича пошло прахом. Говорить спокойно он уже не мог. Да и кто бы в такой ситуации поступил по-другому? — Мирослава! Что происходит?

— Я… немного выпила. С друзьями, — говоря это, она уже старательно пыталась преодолеть первую ступеньку. Но… тут даже наличие перил оказалось бессильно. Теперь эта спасительная лестница виделась девушке настоящей неприступной горой, на которую без альпинистского снаряжения ни за что не взобраться.

— Да ты же в ноль! Мирочка! — он резко развернул её к себе лицом, и Мира бы обязательно встретила его гнев с гордо поднятой головой… Но та, к сожалению, уже не поднималась.

Алкоголь победил.

Силы кончились.

«Гейм овер».

Девушка медленно прикрыла глаза и начала сползать вниз. И если бы не сильные руки отца — так бы и рухнула прямо здесь. Василий Фёдорович попытался её растормошить, но на этот раз отключка оказалась полной и непробудной. Тогда мужчина снова выругался, теперь уже не стесняясь в выражениях, и потащил тело пьяной дочери наверх.

— Напилась, подралась, явилась под утро, — причитал он, открывая ногой дверь в её комнату. — Я бы понял, если бы на твоём месте был парень, но ты же девушка! Девушка!!!!!

Жаль, что она спала слишком крепко. Возможно, если бы услышала, каким жутким расстроенным голосом говорит отец, ей бы стало стыдно за своё поведение. А так… Мире всё казалось в порядке вещей, ведь с ней подобное происходило далеко не в первый раз. Просто раньше она жила с подружкой, а той было откровенно плевать в каком виде и во сколько Мирослава возвращается в их квартиру. Они вообще старались друг друга лишний раз не трогать. Если сначала, когда после школы приехали учиться в столицу нашей прекрасной родины, девочки действительно пытались дружить, то вскоре их интересы разошлись окончательно. Соседка погрузилась в учёбу, а Миру захватила разгульная студенческая жизнь. И пусть серьёзных глупостей она благоразумно не творила, и даже учиться успевала, причём довольно неплохо, но последний год стал для неё слишком неудачным. Итог: разругалась в пух и прах с парнем, завалила сессию, а в качестве апогея — разбила лицо его новой девушке. И всё бы ничего, но крошка оказалась племянницей ректора, а тот подобного простить, увы, не смог.

Об исключении непутёвой дочери, которой остался всего один год учёбы, Василий Фёдорович узнал всего несколько часов назад. Именно поэтому он и решил дождаться Миру и поговорить с ней. Вот только идея оказалась фатальной. Теперь его мир перевернулся столько раз, что мужчина, умудрённый годами жизненного опыта, вообще перестал понимать происходящее.

И в качестве контрольного выстрела, сделавшего ситуацию фатальной, стала новость о том, что ему нужно срочно уехать, причём на несколько месяцев. Ведь за это время Мира может столько всего тут натворить, что даже представить страшно.

И вот сейчас, сидя на краешке кровати, на которой мирно спала его вусмерть пьяная дочь, господин Дубровский растерялся окончательно.

— Должен же быть выход! Ведь он есть, а я просто его не вижу, — утешал себя растерянный отец. И ему почти удалось, но именно в этот момент на кровать к спящей девушке запрыгнула кошка, и принялась тереться об её лицо.

Мирка же резко отмахнулась и, перевернувшись на бок, изобразила на лице фривольную улыбочку.

— Фил, любимый, давай не сейчас. Я устала. Но завтра, обещаю, я исполню все твои фантазии, — сонно выдала она, не разлепляя глаз, и сложила губки, будто собиралась кого-то поцеловать.

Глядя на всё это, Василий Фёдорович закатил глаза и громко застонал.

- Боже мой, как такое возможно? — воскликнул он, хватаясь за голову. — Как я такое допустил? Как она до такого докатилась? Мирочка, девочка моя. Солнышко маленькое… Малышка… Ну как ты могла?

С этой фразой он поднялся и покинул комнату, громко хлопнув дверью. Теперь ему предстояло найти выход из всего этого хитросплетении обстоятельств. И права на ошибку у него, увы, не было.

Глава 1. Предложение, от которого невозможно отказаться

Говорят, что утро добрым не бывает. И сегодня наступил именно тот день, когда Василий Фёдорович с уверенностью бы подписался под каждым словом сей народной мудрости. Это его утро выдалось настолько паршивым, насколько вообще было возможно.

Хотя, правильнее сказать, что подкачало не только утро, но и ночь, и даже вчерашний вечер. А если совсем честно, то проблемы начались ещё раньше, но мужчина, почему-то, упорно предпочитал закрывать на них глаза. И вот, именно в это солнечное июньское утро он понял, что все… абсолютно все обстоятельства будто бы сговорились и дружным строем повернулись против него.

Тяжело вздохнув, мужчина стянул любимые очки и нервным жестом отбросил их в сторону. От постоянного недосыпа жутко болела голова, и казалось, будто в глаза насыпали песка. И тут его взгляд упал на стоящую на столе фотографию дочери в красивой серебристой рамке. Девочке на ней было не больше четырнадцати, и в те безоблачные времена счастливый отец даже не подозревал, что ещё одна народная мудрость, про «больших детей и большие проблемы», скоро станет для него правдой жизни.

— Взрослая деваха, а мозгов, как у школьницы! — прорычал Василий Фёдорович. Затем демонстративно отвернулся от снимка и снова уставился в монитор своего рабочего ноутбука.

Чуть позже, когда эмоции немного успокоились, а мыслям вернулась привычная ясность, он всё же перестал беситься и смог, наконец, спокойно и хладнокровно разложить свою проблему по полочкам и прийти к её решению. Как оказалось, выход из сложившейся ситуации имелся только один. И пусть ему самому такой расклад совсем не нравился, но выбора уже не оставалось.

В очередной раз прокрутив в голове своё решение, господин Дубровский хмыкнул, подтянулся, состроил суровое лицо и снова стал похож на генерального директора ОАО «М.И.Р.», каким его знали коллеги и сотрудники. И только после этого нажал на кнопку вызова на рабочем телефоне.

— Ниночка, будьте добры, вызовите ко мне Максима из курьерской службы, — начал он деловым тоном. — И Виктора Петровича, но только он пусть зайдёт чрез полчаса.

— Вы имеете в виду Максима Давыдова? — тут же уточнила девушка.

— Да, именно он мне и нужен. Только пусть зайдёт прямо сейчас.

— Конечно, Василий Фёдорович.

Через пять минут дверь кабинета бесшумно открылась, и на пороге появился напряжённый молодой человек. Он явно не понимал, зачем мог понадобиться шефу. Обычно личные поручения директора выполнял его водитель. Никому другому Василий Фёдорович доставку важных бумаг не доверял.

— Вызывали? — спросил он, с сомнением поглядывая на сурового руководителя, которого даже немного побаивался.

Тот в свою очередь будто нехотя оторвался от изучения очередного документа в ноутбуке и перевёл взгляд на подчинённого.

— Вызывал, — кивнул генеральный директор, задумчиво разглядывая парня.

По правде говоря, он давно заметил Максима, среди своих подчинённых. Его около полугода назад приняли на работу по просьбе одного хорошего знакомого, который ручался за этого юношу, да и отзывался о нём как об очень ответственном и серьёзном человеке. Этот парень оказался серьёзным, исполнительным, но очень уж амбициозным. Он-то хотел сразу получить хорошую должность, а его взяли да и определили младшим курьером. Правда, пообещали повысить сразу же, как освободиться подходящая вакансия. Вот только время шло, а про повышение никто пока даже и не заикался.

Большой шеф одарил парня строгим взглядом, отмечая его напряжение. Тот явно нервничал, но при это отчаянно старался казаться спокойным и невозмутимым. В его выразительных серых глазах светилась гордость и какая-то внутренняя несгибаемость. Этакий стержень, ясно говоривший, что ради своей цели он преодолеет все препятствия и справится с любой проблемой.

Именно такие качества Василий Фёдорович и ценил больше всего в людях, и поэтому запомнил курьера Максима Давыдова, ещё при его приёме на работу.

— У вас есть для меня задание? — ровным тоном поинтересовался Макс, внимательно глядя на директора.

Тот кивнул, откинулся на спинку своего чёрного кожаного кресла и жестом предложил парню присесть напротив.

— Есть, но оно не совсем обычное, поэтому я и вызвал тебя лично, — ответил господин Дубровский. — Но вокруг, да около, ходить не буду, поэтому слушай внимательно. — Директор ООО «М.И.Р.» поднялся на ноги и медленно прошёл по кабинету, стараясь подобрать правильные подходящие слова. — Я хочу предложить тебе сделку. Выполнишь моё поручение — и получишь должность экономиста и соответствующую зарплату.

— А если не выполню? — тут же поинтересовался парень, которого подобное предложение явно насторожило.

— Тогда будешь уволен, — ответил мужчина с хитрой улыбкой.

Макс едва слышно скрипнул зубами, но на его лице не отразилось ни единой эмоции.

— И что же за задание? — вопрос прозвучал ровно, но его руководитель кожей чувствовал, что парень нервничает.

— Понимаешь, Максим, — задумчиво начал Василий Фёдорович. — Через неделю я буду вынужден уехать из страны, и вернусь только в начале осени. На это время мне нужен человек, который займётся делами моего дома. Я не имею в виду уборку или что-то в этом роде. Нет, мне нужен тот, кто будет всем этим управлять, оплачивать счета, следить за горничными, садом, ремонтом забора, сохранностью машин в гараже. В общем, ты меня понял.

— Нет, — честно ответил курьер. — Простите, но я не понимаю, чем могу при этом быть полезен.

— Тем, что ты должен занять эту должность, — господин Дубровский развернулся к своему подчинённому и добавил серьёзным уверенным тоном. — Обычно я сам этим всем занимался, и у меня никогда не возникало потребности в найме управляющего. А вот теперь возникла. Причём должность эта временная, и брать кого-то со стороны я не хочу. А ты парень целеустремлённый и ответственный, к тому же очень желаешь стать экономистом. Вот и потренируешься на моём имуществе, а когда вернусь, предоставишь мне отчёты по всем формам. Распишешь траты, их обоснование, возможно, предложишь варианты рационализации. И если справишься, я тебя в тот же день и переведу. И оклад поставлю достойный.

— Я согласен, — быстро ответил Макс, для которого предложение шефа оказалось более чем интересным. Тут даже думать нечего, ведь такие шансы проявить себя даются крайне редко.

— Но это ещё не всё, — сообщил его шеф. — В дополнении ко всем твоим основным обязанностям ты будешь должен присматривать за моей дочерью. А она у меня не самая хорошая девочка. Вот сейчас, к примеру, сидит под домашним арестом.

— За что? — всё так же спокойно поинтересовался парень.

— Учиться совсем не хочет, — отмахнулся несчастный родитель, для которого эта тема была слишком болезненной. — Почти весь последний год прогуляла, а я об этом узнал только вчера вечером, когда мне её тётка из Москвы позвонила. Да и вообще, ведёт себя, как последняя…

На этом месте Василий Фёдорович внезапно осёкся и благоразумно решил промолчать. С одной стороны, ему было стыдно так отзываться при постороннем человеке о собственном ребёнке, но с другой… ведь всё равно долго скрывать не получится. Тем не менее, генеральный директор ОАО «М.И.Р.» решил-таки пока промолчать.

— В общем, не простая она у меня девочка. Трудно с ней. Мне, если честно, не так важна сохранность дома и всего остального, как простая уверенность в том, что с моей Мирой всё в порядке, и она остаётся в надёжных руках.

— Так, может, вам нянька нужна? — поинтересовался вдруг парень, которого перспектива день и ночь следить за какой-то там девчонкой совершенно не прельщала, и даже больше — откровенно отпугивала.

— Вот ты и будешь её нянькой, — подвёл итог разговора мужчина.

— Но… — попытался возразить опешивший Макс, да только ему снова не дали высказаться.

— Никак «но», — оборвал его Василий Фёдорович. — Я не прошу смотреть за ней круглосуточно и везде водить её за ручку. Это было бы перебором. Мне нужно, чтобы ты просто проследил, чтобы она не наделала глупостей и ни во что не вляпалась, — он снова вернулся на своё место и устало потёр виски. — Так-то она у меня хорошая. Милая, добрая, умная… вот только вспыльчивая немного. И с фантазией у неё явный перебор. Но это всё мелочи. Я уверен, что вы найдёте общий язык.

— А я могу отказаться? — предпринял последнюю попытку Макс.

— Конечно, можешь, — добродушно согласился его шеф. — Где отдел кадров — тебе известно, а расчёт заберёшь в бухгалтерии.

— Но…

Максиму хотелось сказать ещё много чего, но самым цензурным из всей мысленной тирады оказалось только это короткое слово. Для того чтобы не сорваться и не наговорить господину Дубровскому много разных гадостей, парень отвернулся и упёр напряжённый взгляд в большую картину на стене.

На несколько долгих минут в кабинете повисла напряжённая тишина, нарушать которую не торопился никто из оппонентов. И если Макс никак не мог найти верного решения, то его начальник просто ждал, когда тот ответит согласием. Ведь фактически выбора он Максиму не оставил.

— А можно один вопрос? — вдруг выдал парень и, дождавшись пока шеф кивнёт, продолжил: — Почему я? Вы же меня совсем не знаете?

— Тут всё просто, — безразличным тоном отозвался хозяин кабинета. — Из всех, кому я могу доверить управление домом — ты самый молодой, а значит, сможешь присматривать за Мирой не только в пределах особняка, но и на многочисленных вечеринках или в клубах. Но характер у неё далеко не ангельский, потому предупреждаю сразу, о спокойной жизни можешь забыть.

В этот раз парень всё-таки не смог сдержать обречённого стона и нервным жестом растрепал свои короткие чёрные волосы. Почему-то с каждой минутой общения с этим Максимом, Василий Фёдорович всё больше уверялся в правильности своего решения. Он не сомневался, если этот его курьер с амбициями финансового директора всё-таки согласится, то за Мирку вообще можно не волноваться. Ведь на кону у её временного опекуна будет стоять шикарная перспективная должность с более чем внушительной заработной платой. А для парня без опыта работы в данной сфере, хоть и с приличным высшим образованием, это всё слишком заманчиво.

— Ладно, — выдавил из себя Макс после очередного продолжительного молчания. — Когда приступать?

— Завтра с утра. У тебя будет несколько дней, чтобы ознакомиться со своими обязанностями, перед тем, как я уеду. За Миркой, тоже начнёшь присматривать только после моего отъезда.

— Мирка… что за имя? — поинтересовался вдруг Макс, уже окончательно смирившись с тем, что его втянули в сомнительную и не самую приятную авантюру.

— Она Мирослава, но все зовут её Мира или Мирка. Я же называю её Занозой. И, на мой взгляд, это прозвище подходит её куда больше.

***

Музыка громко била по ушам, а некоторые особенно яркие звуки грозили взорвать неподготовленным барабанные перепонки. Изредка её перекрикивала разгорячённая не совсем трезвая толпа, которой управлял король и самодержец местного музыкального мирка, чей трон располагался как раз за диджейским пультом. Он неистово заводил собравшихся на танцполе своими задорными сетами, периодически выкрикивая что-то в свой микрофон. И стоило ему сказать слово, как толпа тут же отвечала слаженным рёвом, ни на секунду не останавливая при этом своих пьяных танцев.

Макс искренне и всем сердцем недолюбливал подобные заведения. Он не танцевал, никогда не принимал участия в местных весёлых конкурсах, даже с девушками здесь предпочитал не знакомиться. И приходил сюда исключительно для того, чтобы выпить пару кружечек пива и пообщаться с многочисленными знакомыми. А так как при таком громком звуке музыки разговаривать было крайне проблематично, то и посещение клубов казалось Максиму глупостью. В конце концов, пива можно и дома попить.

Но сегодня, после того, как в его голове окончательно уложилась новость о столь неожиданной смене работы, он понял, что ему просто необходимо расслабиться. Правда, сам бы предпочёл для этого куда более спокойное место, но Лис всё равно притащил его именно сюда.

«Шторм» считался самым большим ночным клубом в их приморском городе. Он пользовался огромной популярностью независимо от наплыва туристов и времени года. Стоимость входа была приемлемой для большинства молодёжи, а поэтому контингент этого места варьировался от студентов первокурсников, которым только стукнуло восемнадцать, до тех, кто явно мог быть их родителями.

— Улыбнись, братуха! Что ты как в трауре? — прокричал Лис, наклоняясь к уху своего мрачного товарища.

— Что-то мне невесело, — мрачно отозвался Макс, прокручивая на поверхности стола кружку с пивом. — Не стоило сюда приходить. Лучше б дома остался.

— Не глупи, малыш! Ща выпьем и ворвёмся в сейшен!

Даже сидя на стуле, Лис умудрялся пританцовывать, неотрывно сканируя взглядом зал на предмет наличия симпатичных девушек. В отличие от друга, он получал огромное наслаждение, находясь здесь. Ему нравилась вся эта атмосфера общего яркого отрыва, он впитывал её, как губка, и утверждал, что не представляет своей жизни без подобного драйва.

Лис был старше Макса на пару лет, но даже в свои двадцать шесть, не собирался отказываться от привычки проводить все выходные в подобных местах. Но в другое время этот весельчак и балагур, которого завсегдатаи баров и клубов знали как Лиса, был совершенно другим человеком. Наверно, мало кто из его знакомых по ночной жизни смог бы узнать этого парня в респектабельном директоре местного филиала одного из крупнейших российских банков. Но… стоило солнцу зайти, а дверям клубов распахнуться для посетителей, и представительный молодой мужчина в дорогом костюме, аккуратной причёской и непроницаемым лицом, которого подчинённые называли не иначе как Дмитрий Дмитриевич, снова становился просто Лисом. Симпатичным светловолосым парнем с вечным дизайнерским «бардаком» на голове, в брендовых джинсах, белых кедах и обтягивающей футболке с каким-нибудь весёлым принтом.

Макс оставался одним из немногих, кто знал об этих метаморфозах друга, и в шутку называл его оборотнем. Тот же лишь посмеивался и предупреждал, что может и покусать.

Они познакомились в институте, — банально столкнулись в коридоре. Макс мчался на лекцию, дико опаздывая после очередной ночной смены, а Лис же, напротив, вяло плёлся на какой-то семинар, пьяно настукивая что-то в своём телефоне. Его ещё после ночи в клубе не отпустило, и зрение никак не желало фокусироваться. Тогда, сообразив, что его попросту опрокинули на пол, Дима-Лис только расхохотался, а когда разглядел на лице Максима признаки бессонной ночи, и вовсе посчитал его чуть ли не собратом по увлечению. Это уже позже они выяснили, что Макс вовсе не тусовщик, а его недосып от того, что он вынужден работать по ночам. Так и подружились.

Пока Максим медленно цедил любимое чешское разливное пиво, вяло заедая его сухариками, Лис по привычке сосредоточенно разглядывал зал. В эти моменты он сильно напоминал боевого сокола, высматривающего новую жертву.

— Эх, Максимка, Максимка, — сказал вдруг Лис, кинув на поникшего парня сочувственный взгляд. — Видать, перевились красотки в нашем прекрасном городе. Может эта твоя новая должность и не такой уж абсурд? Вдруг дочурка у шефа окажется кем-то вроде Мисс-вселенной?

— Вряд ли бы на конкурсе Мисс-вселенной победила девчонка, которую собственный отец называет Занозой, — иронично заметил его друг. — Думаю, мне в подопечные достанется обыкновенный отбившийся от рук крокодил.

Лис издал лёгкий смешок и снова повернулся к танцполу. У него, в отличие от Макса, не было никаких проблем ни с карьерой ни с деньгами. Сразу после института заботливые родители запихнули его в банк, в руководстве которого не последнюю должность занимал их близкий друг. Так, через год мальчик стал начальником отдела, а ещё через два — директором офиса.

У Макса же таких родственников не имелось. С самого детства у него была только Маша, которую он и считал своей семьёй. А не так давно ещё тётка появилась, хотя помочь всё равно почти ничем не могла.

— Да ладно тебе, — Лис похлопал его по плечу. — Зря ты расстраиваешься. Ведь это шанс. К тому же, тебе даже квартиру новую искать не придётся.

Максим грустно улыбнулся и покачал головой. Проблема жилплощади являлась для него едва ли не самой большой головной болью. Своего жилья у них с Машкой не было, поэтому приходилось кочевать с одной съёмной квартиры на другую. И буквально неделю назад, хозяйка их очередной «ночлежки» сообщила, что намерена выставить её на продажу, а значит ребятам необходимо искать себе новое место жительства.

— В этом ты прав. Дубровский сказал, что на время работы я могу поселиться в гостевом домике у него на заднем дворе, и даже разрешил мне взять с собой Машку.

— Вот видишь. Это не работа, а настоящий курорт, — резюмировал Лис. — Подозреваю, что домик у твоего шефа просто шикарный.

— Это да… — протянул Максим. — Целый особняк. Секретарша шефа рассказывала, что там даже бассейн есть, и корт теннисный. Гараж на три машины, огромный сад… и вообще, — он вздохнул. — Работы предстоит уйма. Не знаю, потяну ли всё это.

— Да что там тянуть? — фыркнул Дима. — Нанимаешь рабочих и потом просто следишь, чтобы не филонили.

— Ты думаешь, Дубровский настолько глуп? — губы парня искривила усмешка. — Он сказал, что будет выделять на содержание дома сто тысяч в месяц. И моя зарплата составит то, что я сэкономлю.

— Да, брат… влип ты, — заметил Лис с явным сочувствием. — Но всё равно не расстраивайся. Зато поживёте с Машкой в роскоши. Только представь…. Огромный богатый дом, и ты в нём главный. Даже эта дочурка шефа будет обязана тебе подчиняться.

— А мне почему-то кажется, что это не принесёт ничего кроме неприятностей.

— Не думай об этом, — Дима махнул рукой, и снова по привычке обвёл зал внимательным взглядом. Вот только в этот раз, видимо, нашёл именно то, что искал, потому что в какой-то момент от его расслабленного насмешливого вида не осталось и следа. «Оборотень» заметил очередную «жертву» и снова сменил ипостась. На этот раз превращение было не таким уж заметным — просто в какой-то момент весёлый Лис с его шутками и насмешками, чудесным образом преобразился в «коварного обольстителя». Он весь подобрался, выпрямился, легко взъерошил волосы и иронично улыбнулся.

— Когда же тебе надоест? — простонал Максим, демонстративно закатывая глаза.

— Надеюсь, что никогда, — отозвался Дима. Потом снова привлёк внимание друга и указал в сторону длинной барной стойки. — Видишь блондинку в чёрном платье?

— Ну, допустим, — кивнул тот, на самом деле заметив стройную светловолосую девушку, вяло потягивающую колу. Рядом с ней мило ворковали ещё несколько подружек, но она держалась обособленно. И выглядела даже как-то строго. Странно вообще, что Лис обратил на неё внимание. Обычно его привлекали куда более развязные особы. — Только это вроде не твой вариант, — озвучил свои мысли Макс.

— Мой, братишка, — улыбнулся «оборотень». — Я эту штучку хорошо помню. Несколько лет назад у нас с ней уже всё было. Она такая горячая! Мы тогда с ребятами…

- Прошу, избавь мою нежную психику от грязных подробностей, — Макс выставил вперёд руки и брезгливо поморщился. Блондинка, казавшаяся до этого милой и привлекательной, теперь виделась ему, как нечто облитое помоями.

Он вообще был крайне избирателен в вопросах своей интимной жизни. А если говорить откровенно — попросту, брезглив. В отличие от своего друга, Макс не менял партнёрш так часто и никогда не цеплял девушек в клубах. Обычно его отношения с противоположным полом складывались на деловой основе: секс без привязанностей, без обязательств, просто ради удовольствия, но… на постоянной основе.

Для полноценных отношений он всегда был слишком занят. Это началось ещё со времён института, когда у него не оставалось времени на личную жизнь, — днём учёба, ночью — работа. А молодой организм требовал своё. Вот тогда-то он и нашёл выход из положения. Благо внешность позволяла ему делать девушкам подобные предложения и без проблем получать на них согласие. Машка такое положение вещей совершенно не одобряла, но возразить ничего не могла. Так и жили.

— Пойду, пока моя нимфа не скрылась, — Лис хитро улыбнулся и двинулся к своей потенциальной «жертве».

Пока друг пробирался через танцпол, Максим вдруг поймал себя на том, что внимательно рассматривает эту его блондинку. И если с первого взгляда она показалась ему строгой целомудренной тихоней, то при дальнейшем рассмотрении оказалось, что он глупо и наивно ошибся. Её прямые волосы до лопаток, выглядели строго и очень сдержано… пока она не повернулась. А когда это произошло, Максим даже чуть кружку из рук ни выпустил. Оказалось у этой серьёзной «монеты» есть другая сторона, причём в буквальном смысле. Пока блондинка стояла к нему полу боком, этого видно не было, но стоило ей повернуться, и всему клубу открылась её поистине попугайский окрас.

По всей левой стороны её жемчужные волосы оказались выкрашены тонкими полосками в красный, синий, зелёный, чёрный и жёлтый цвета. И эта странная радуга лежала удивительно ровно. Казавшийся скромным вырез декольте, на самом деле открывал куда больше чем следовало бы, а длинна вполне приличной с виду юбки с лихвой компенсировалась очень вызывающим разрезом.

— Вот… пигалица, — ухмыльнулся Макс, наблюдая, как к ней подходит Димка, и фривольным жестом обнимает за талию.

Но, вопреки ожиданиям обоих парней, появление Лиса девушку совсем не обрадовало. Когда он оказался рядом, она заметно напряглась, но всё-таки заставила себя улыбнуться. И если её кавалер расценил этот жест, как приветливый, то Макс почему-то посчитал его предупреждающим оскалом.

Из объятий старого знакомого девушка вывернулась довольно быстро, и даже честно хотела уйти. Но он не был намерен так просто отказываться от своей добычи. Вместо того, чтобы отпустить её, наклонился ближе и что-то сказал ей на ухо. На миг её глаза сузились, а пальцы на руках резко сжались.

Именно в этот момент Макс понял, — ожидается очень интересное шоу. Он даже придвинулся ближе, чтобы ничего не мешало обзору.

Тем временем, парочка подошла к стойке. Лис что-то весело рассказывал, периодически одаривая блондинку горячими взглядами. Девушка же упорно делала вид, что не замечает ничего этого и продолжала терпеливо ожидать свой заказ. А когда перед ней поставили большой бокал томатного сока, вдруг неожиданно коварно улыбнулась и наконец, повернулась к Лису. Она даже за руку его взяла и в щёчку чмокнула, а потом уверено повела на танцпол.

Эта пигалица извивалась перед ним под ритмы диджейских сетов, и её движения выглядели настолько гармоничными и крайне соблазнительными, что Максим даже невольно засмотрелся. А Лис, казалось, совершено выпал из реальности, и теперь стало совершенно непонятно, кто из них кого собрался в постель затаскивать. Но стоило очередной песне отыграть последние аккорды, а распалённому Диме довольно потянуться за поцелуем, как произошло то, отчего наблюдающий за ними Макс мгновенно подавился пивом.

Блондинка провела тонким пальчиком по щеке парня, коснулась ноготком его губ и… медленно вылила ему на голову свой коктейль. Тот живописно растёкся по волосам, стёк на лицо, плечи, грудь, а оттуда на пол. В этот момент Лис стал как никогда похож на своего лесного собрата, особенно по цвету окраса шевелюры. Его губы злобно сжались, а тело заметно напряглось.

Сообразив, что именно сейчас произошло, и какими последствиями это светит этой глупой курице, Макс быстро поднялся и двинулся к месту событий. А тем временем, представление продолжало набирать обороты.

Девушка что-то злобно сказала облитому Диме, он тоже ответил нечто совсем недружелюбное. Музыка отлично перекрикивала их перепалку, не давая никому из присутствующих услышать подробности. Да только Макс и так понял, что эти двое ведут далеко не светскую беседу, а волшебная фигура с выпяченным средним пальцем, которой девушка одарила Лиса перед тем, как гордо удалиться, лишь подтвердила эти догадки.

И возможно, всё бы так и закончилось, если бы на месте Димы оказался кто-то другой. Может тогда бы этой блондинке и сошло с рук такое явное оскорбление, но сегодня был явно не её день. Ведь Лис никогда никому не позволял себя унижать и уж тем более ни за что не собирался спускать подобное какой-то там пигалице.

Девушка уверенной походкой двигалась к выходу из клуба, Лис раздражённо шлёпал следом, веселя окружающих своим колоритным видом разгневанного «Сеньора Помидора». А замыкал эту странную процессию как никогда собранный и сосредоточенный Макс. Он уже сейчас прекрасно понимал, что без его вмешательства блондинка может сильно пострадать.

— Стой, курица, я тебе сейчас покажу «кровавую расправу»! — донеслось до слуха Максима, когда они, наконец, вышли из здания и ворвались в приятную прохладу летней ночи.

Лис всё так же пытался догнать девушку, но она явно останавливаться не собиралась.

— Отстань, олух! — бросила в ответ блондинка, даже и не думая оборачиваться. Впереди у неё маячила машина такси, которая казалась этой глупышке верным спасением. Ох, знала бы она, что Лис в таком состоянии способен и горы свернуть, лишь бы восстановить свою поруганную честь.

Заметив, что его обидчица намерена запрыгнуть в машину, Дима резко ускорил шаг и, схватив её за руку, заставил остановиться.

— Пусти! Мне больно! — возмутилась она, отчаянно стараясь вырваться.

— А мне, по-твоему, было приятно? — злобно процедил парень сквозь зубы. А потом сделал то, что даже знающий его не первый год Максим оказался поражён.

Лис провёл рукой по своим томатным волосам, собрал оттуда красную жидкость и… опустил на голову блондинки. Потом с каким-то садистским удовольствием вытер ладонь о её плечо и испачкал щёку.

— Отпусти! — верещала она, пытаясь вырваться, но Лис только вошёл во вкус и отступать явно не собирался. Его ни капли не волновали царапины, которые извивающаяся девушка оставляла на его коже. Он не обращал никакого внимания на её удары. Всё, что сейчас волновало этого народного борца за справедливость — это посильнее измазать обидчицу остатками томатного сока.

Если поначалу Макс ещё собирался вмешаться, то уверившись, что никакого ощутимого вреда глупой блондинке его друг не нанесёт, решил просто наслаждаться зрелищем. А выглядело это колоритно.

Сообразив, что грубостью здесь не поможешь, обладательница неправильной радуги в волосах вдруг неожиданно решила начать играть по правилам Лиса. Теперь она тоже старательно пачкала руки в густой красной жиже, оставшейся на её теле и волосах, и вытирала их об одежду парня.

— Так тебе, козёл ты безрогий! — причитала она при этом. — Была б моя воля, я бы на тебя цистерну этого томатного сока вылила.

— Что ты мелишь, дура? — отмахнулся Лис, наконец, выпуская теперь уже частично рыжую девушку из захвата. — Чего ты вообще на меня взъелась? В прошлый раз же всё круто было.

— Круто?! — она уже практически визжала, а на её лице застыло такое жуткое выражение, что Макса передёрнуло. — Ты хоть помнишь, что между нами было? Как вы накачали меня этим жутким пойлом? Как затащили в кровать… — она сморщилась от отвращения, явно вспомнив какие-то подробности их прошлой встречи.

— Детка, да мы же все были пьяны! — воскликнул Лис, не понимая, по какому поводу такие вопли.

— Я не была. Я вообще случайно там оказалась! А ты… и твои дружки… — она уже задыхалась от переполняющих эмоций, а в её глазах была такая дикая злость, при виде которой даже повидавший много Лис предпочёл отступить. — Да пошёл ты… придурок, — бросила она напоследок, мельком взглянула на застывшего рядом Макса и гордой походкой направилась к такси.

— Истеричка! — выпалил Димка, тыльной стороной ладони оттирая остатки сока со своего лица.

Максим уж было собрался спросить, что такого произошло между ними, но вдруг осёкся. В голове промелькнула мысль, что он не желает ничего об этом слышать. И так понятно, что на пустом месте подобная ненависть не появилась бы. А ведь Лис был его единственным другом, и Максиму совсем не хотелось из-за какой-то глупости портить их отношения.

— Вот бывают же такие… — продолжал причитать Лис, тоже направляясь к свободному такси. — Сама меня в постель потащила, а я ещё и виноват! Правильно пацаны сделали, что не стали с ней связываться!

Максим лишь покачал головой, и невольно оглянулся в ту сторону, куда умчалась странная блондинка. Отчего-то ему стало даже жалко эту глупенькую девушку. Почему глупенькую? Да потому что ни одна здравомыслящая особа не стала бы связываться с его другом. Не надо быть гением психологии, чтобы понять — такой как Лис, своим подружкам ничего кроме неприятностей принести не может.

Глава 2. Встреча с "чудовищем" (объявление войны)

Этим вечером Мира была в бешенстве. Её и без того отвратительное настроение оказалось испорчено окончательно. Ну вот зачем она поехала сегодня в клуб? Приключений захотелось? Или неприятностей мало?

После её триумфального появления перед родителем пьяной на карачках посреди холла, отец был в бешенстве. Причём в таком, что даже такая своенравная особа как Мирослава, предпочла молча согласиться со всеми его доводами. Итогом грандиозного скандала стал домашний арест, который суровый Василий Фёдорович назначил на целых две недели.

Вот только просидев целый день дома, девушка всё же не выдержала и, дождавшись, когда все в доме уснут, тихо вылезла через окно в своей спальне. Не то чтобы ей было настолько плохо в пределах собственной комнаты — совсем нет. Просто здесь не последнюю роль сыграл её противоречивый упертый характер. Она хотела доказать всем, и себе в первую очередь, что в этом мире ничто не сможет поставить под вопрос её независимость.

Выбраться из дома труда для Миры не составило. Куда сложнее оказалось попасть обратно. Ведь, посчитав, что дочь давно спит в своей постели, хозяйственный родитель лично закрыл изнутри и дверь, и калитку. И когда злая и грязная девушка попыталась попасть на территорию их особняка, её ждал крупный облом.

Осознав, что на встрече со старым знакомым, которого искренне хотелось придушить, неприятности не закончились, Мирослава едва сдержалась, чтобы ни разреветься. Как-то слишком уж паршиво всё у неё в последнее время складывалось.

— Когда же это кончиться! — выкрикнула она в тишину ночного неба, с силой притопнув ножкой. И едва ни свалилась, потому что тонкая шпилька на одном избосоножек такого отношения, увы, не выдержала. — Господи, за что? — взвыла Мира. А потом стянула предавшую её обувь и со всего размаха швырнула об асфальт, а сама уселась прямо на бордюр у дороги.

Часы на телефоне показывали почти два часа ночи, но девушка понимала, что если сейчас останется здесь, то всё обязательно закончится нервным срывом. Тогда-то она и решила, что хуже всё равно некуда, и нашла в контактах номер Лёвы.

К сожалению, встречи с этим человеком ещё ни разу не заканчивались для Мирославы хорошо. Сама она называла своего двоюродного брата — Льва Мишина, настоящим человеком-катастрофой. Но с ним всегда было весело, и он никого не бросал в беде. За это многочисленные друзья в шутку называли его местной «Матерью Терезой». Именно поэтому девушка и решила набрать его номер.

К сожалению, проснувшись на следующий день ближе к обеду, Мира так и не смогла вспомнить, как попала домой. Хотя, это и не удивительно, ведь душевные неприятности и стресс Лёва всегда предлагал лечить только одним способом — крепким алкоголем. И судя по тому, что голова у девушки раскалывалась — выпили они вчера много.

Когда боль в висках стала хотя бы терпимой, девушка заставила себя подняться. Правда получилось только с третьей попытки, но она всё же смогла справиться с этой задачей. Каждый шаг отзывался новой дикой вспышкой в её бедной голове, и только дикая жажда могла заставить Миру преодолеть расстояние до кухни.

Кинув сонный взгляд в сторону большого распахнутого окна, Мирка пришла к выводу, что день в самом разгаре, а значит, отца дома нет. Именно поэтому, уже не таясь, поковыляла вниз. Она шла медленно, едва передвигая ногами, и всё время держалась за стеночку. Сейчас для неё была важна только одна цель — вода.

Для Макса же это утро оказалось почти обычным. Непривычными были только две вещи: куча сумок и коробок посреди и без того маленького коридора их съёмной квартирки и тот факт, что сегодня его первый рабочий день в доме шефа.

Всё-таки в чём-то Лис оказался прав, и даже в столь странном назначении имелся хотя бы один большой плюс. Ведь теперь им с Машкой не придётся снова искать квартиру, и хотя бы на ближайшие три месяца они смогут забыть о такой неприятной вещи, как квартплата. Из-за непомерной цены за съёмное жильё Максиму приходилось постоянно искать какие-то подработки, ведь зарплаты курьера едва хватало, чтобы покупать продукты. Маша же вообще получала пока сущие копейки, так как молодым специалистам никто никогда много не платил. Так уж получилось, что сейчас, и парень, и девушка были вынуждены трудиться на перспективу, смиренно нарабатывать опыт, и мечтать о долгожданном повышении. Так что предложение Дубровского с какой-то стороны стало для Максима настоящим подарком. Он не сомневался, что обязательно справится и с домом, и с персоналом, и с рациональным распределением выделенных финансов. И даже почти уверил сам себя, что и дочка шефа не будет для него помехой на пути к цели. В конце концов, он взрослый серьёзный человек, и разве для него может стать проблемой какая-то девчонка? К тому же, всегда есть Маша, которая обязательно поможет. Ведь она же как-никак педагог-психолог. Вот пусть и занимается воспитанием трудного директорского ребёнка.

Кстати, когда накануне вечером он рассказал Марии о новой должности и сулящих ему перспективах, девушка очень обрадовалась. А узнав, что им предоставят временное жильё, вообще завизжала от радости. Она ненавидела эту душную малосемейку, в которой они ютились последние полгода, и была рада поменять её на что угодно. Поэтому, едва узнав о переезде, сразу же бросилась собирать вещи. Вот именно они этим утром и были сгружены перед самым выходом.

Чтобы новый сотрудник не заблудился, Василий Фёдорович вызвался сам доставить его к себе домой. И вот с этого началось всё самое интересное.

Максим и Маша никогда не считали себя людьми, живущими за гранью бедноты. И пусть довольно часто денег не хватало даже на еду, но они упорно продолжали верить, что у них всё замечательно. И только оказавшись за воротами особняка Дубровского, парень понял, что всё-таки они ошибались.

Его искренне поразили и огромный двухэтажный дом с просторными балконами, и ухоженный сад, и бассейн с голубой водой. Всё это было настолько кричаще дорогим, что Макс даже растерялся. И пока шеф подробно рассказывал ему обо всех новых обязанностях, ошарашенный парень мог только глупо кивать.

Но когда ему показали полутораэтажный гостевой домик, где им с Машкой предстояло поселиться, Максим оказался настолько поражён, что легко согласился бы работать бесплатно. Так уж получилось, что в их жизни никогда не было ничего подобного. И пусть они и не привыкли к роскоши, но… так хотелось хоть немного пожить в комфорте.

— Маша придёт в восторг, — проговорил Макс, осматривая уютную гостиную и отделённую от неё аркой просторную кухню. Он был настолько восхищён всем увиденным, что совсем забыл и о шефе, и о его непутёвой дочурке.

— Я бы очень хотел, чтобы вам здесь понравилось, — отозвался вдруг Василий Фёдорович. Затем как-то по-отечески улыбнулся и положил руку на плечо опешившему парню. — Я же читал твоё личное дело, и прекрасно знаю, что вам с сестрой приходилось несладко. Твоя целеустремлённость и порядочность не могут не вызывать уважение, именно поэтому я и выбрал тебя. Надеюсь, ты оправдаешь оказанное тебе доверие.

— Можете не сомневаться, — уверенным тоном ответил парень.

— Но вот ещё что, Максим, — мужчина сделал паузу, явно подбирая правильные подходящие слова. — Мира очень важна для меня. Я люблю свою непутёвую дочурку и желаю ей только добра, но… вместе с тем, хорошо понимаю, что она нуждается в жёстком воспитании, — он вздохнул, и направился к выходу из домика. Макс послушно пошёл следом.

— Не волнуйтесь. Думаю, мы сможем найти с ней общий язык, — заверил его Давыдов.

— Это очень маловероятно. Она сложный человек. Противоречивый, эмоциональный. Мы с её матерью развелись семь лет назад. Некоторое время Мира жила с ней. Но проблемы начались раньше. Я не хочу вдаваться в подробности, но, в общем… понимаю, что мы с Мариной виноваты в том, какой стала наша Мирослава. Сейчас мы для неё только противники. Она живёт, как хочется ей.

— Но чем я могу помочь? Если даже вы не справляетесь? — поинтересовался Макс, разглядывая напряжённый затылок своего шефа.

— Я даю тебе полную свободу действий, — сдавленным тоном ответил несчастный отец. — Запрещаю только… применение физической силы. В остальном же, делай что угодно, но Мира не должна скатиться ещё сильнее. Именно за неё, за те проблемы, которые она тебе обязательно доставит, я буду платить тебе зарплату. А то, что ты сэкономишь с денег на содержание дома, можешь считать премией.

— Всё настолько печально? — сочувственно поинтересовался Макс.

— На сотню тысяч в месяц, — твёрдо сказал Дубровский. — Чистыми.

Парень непроизвольно сглотнул. И вроде бы самое время радоваться такой шикарной зарплате, вот только Максим как никто другой знал, что настолько заманчивый сыр может лежать исключительно в мышеловке. Причём, чем аппетитнее кусок, тем больше неприятностей он принесёт. Вот только парень не имел права отказаться. И вовсе не из-за баснословной, по его меркам, зарплаты. Хотя и она тоже являлась весомым аргументом. На самом деле куда больше для него значил шикарный гостевой домик. Макс не мог лишить сестру хотя бы этих нескольких месяцев беззаботной жизни в полном комфорте. А значит, дочурке шефа придётся покориться его воле и стать самой послушной и покладистой из девочек.

За всеми этими раздумьями он почти не заметил, как они преодолели оставшееся до особняка расстояние и вошли в просторный холл. Вот только вопреки своим ожиданиям Макс здесь не встретил кричащей роскоши или дворцового лоска. Совсем наоборот — всё оказалось просто и максимально практично. Бежевые стены украшали рисованные пейзажи в деревянных рамах, пол покрывал обыкновенный ламинат, правда кое-где имелись и мягкие ворсистые ковры, да и мебель была явно дорогой и уж точно не из прессованных опилок. А кованные ажурные перила на широкой полукруглой лестнице вообще больше напоминали произведение искусства.

— А у вас здесь уютно, — заметил Максим, проходя за хозяином дальше. — И даже как-то… тепло.

— Спасибо, — улыбнулся мужчина. — Интерьером дома когда-то занималась моя жена. Жаль, что это оказалось единственным, чем она вообще занималась. — На мгновение на лице Дубровского промелькнула тень грусти, но в следующее мгновение она снова сменилась маской радушия и доброжелательности. — Давай я угощу тебя кофе, а заодно обсудим все оставшиеся детали.

Следующие полчаса прошли для Макса крайне продуктивно. Он подробно записывал в блокнот все наставления Василия Фёдоровича, касательно управления домом и прилегающими территориями. Составил себе перечень всех работающих здесь людей, указав их обязанности и размер зарплаты. Тщательно старался запомнить, с какой регулярностью нужно чистить бассейн и подстригать газон, как часто оплачивать счета. Да так увлёкся осмыслением всего этого, что не сразу заметил, когда вдруг шеф резко замолчал. Но стоило ему поднять голову от своих записей, как и у самого Макса неожиданно пропал дар речи.

Будто завороженный он с удивлением наблюдал за тем, как в просторную кухню вплывает «нечто». У этого существа была синяя широкая футболка, из-под которой едва выглядывали коротенькие шортики в тон. Наверно, если бы не ноги — длинные, стройные, весьма загорелые, он бы и не определил, что перед ним девушка. Но эти ноги… Максу пришлось мобилизовать всю свою выдержку, чтобы перестать пялиться на них и перевести взгляд выше. А вот там его ожидал настоящий ужас.

Существо женского пола медленно ковыляло, держась одной рукой за стенку и вяло передвигая нижними конечностями. Лицо её выглядело жутко опухшим, глаза были полузакрыты, а растрёпанные торчащие во все стороны светлые волосы, делали эту девушку отдалённо похожей на Эйнштейна. Только в отличие от известного физика, шевелюра этой странной особы оказалась несколько длиннее.

«Чудище» целенаправленно продвигалось к холодильнику.

Того факта, что на кухне кроме неё присутствуют другие люди, эта дамочка явно не замечала. А ещё вместе с ней в комнату просочился аромат перегара. Причём такого ядрёного, будто она минимум неделю пила деревенский самогон.

Максим невольно поморщился и скосил взгляд на напряжённого шефа. Тот выглядел не просто ошарашенным, а по-настоящему расстроенным, а на представшее перед ними чучело смотрел с искренним сожалением и даже болью.

Тем временем, добравшись до своей цели, девушка опёрлась рукой на одну из створок большого холодильника, с большим трудом распахнула вторую и извлекла из его недр большую бутылку холодной воды. На этом её силы закончились и, не удосужившись закрыть за собой холодильник, она уселась прямо на пол и принялась жадно пить.

Со всё больше нарастающим ужасом Макс наблюдал за этой нехитрой процедурой, искренне надеясь, что его догадки ошибочны и «ЭТО» не дочь шефа. Он уже почти начал молиться, чтобы «красотка» оказалась просто какой-нибудь дальней родственницей или подругой. Хоть и понимал, что надежда его пуста.

Девушка делала глоток за глотком, вода текла по её подбородку и щекам, от чего к ним стали прилипать непослушные пряди растрёпанных волос. Но жажда всё равно не уходила. И тогда это создание вдруг отняло горлышко бутылки от своих губ и принялось лить ледяную воду прямо на голову.

На этом моменте нервы шефа не выдержали.

— Вижу, в «бадуне» нынче засуха. Да… дочь? — мрачным тоном выдал он.

Макс же всеми силами старался сохранить спокойствие и внешнее равнодушие. Но когда девушка вдруг встрепенулась и лихорадочно принялась оглядывать кухню на предмет источника голоса, едва смог сдержать смешок. Пришлось ему прикрыть улыбку чашкой с остывшим кофе, потому что сдерживать её оказалось невозможно. Он даже сделал глоток, но… именно в этот момент «красотка» повернула голову, и его взгляду открылась растрёпанная радуга на левой стороне её жуткой причёски.

Он поперхнулся напитком. Да так, что едва ни выплюнул его обратно. Добрый шеф даже по спинке ему постучал и, казалось, после этого стал даже немного спокойнее. А вот существо под холодильником наоборот напряглось. Видимо «оно» тоже узнало Максима. Наверно, она бы с радостью высказала ему всё, что думает и о его друге, и о нём самом, но, к счастью, говорить пока не могла.

Тем временем, несчастный отец продолжал:

— Я же закрыл тебя в комнате! Наказал! А ты… снова ушла. И опять налакалась, как последняя падшая женщина! Мира! — он больше не мог говорить спокойно. — Ну, скажи мне, зачем ты это делаешь?

— Пап… — только и смогла ответить девушка. Слова будто сами застревали у неё в горле. Она попыталась подняться, но у неё снова ничего не вышло. В конце концов, Мирослава пришла к выводу, что проще оставаться на месте. Пусть думают, что она сидит, потому что ей здесь удобно.

— Что «пап»? Где ты вчера была? Как вышла? — продолжал свою отповедь раздражённый родитель. — Хотя и так понятно. Через окно. А вот как ты попала обратно уже очень интересный вопрос.

Мира кивнула. В коем-то веке она была согласна с отцом. Ей и самой хотелось бы узнать, как она оказалась в собственной комнате. К сожалению, у памяти на это ответов не нашлось. Там, на месте воспоминаний о прошлой ночи обнаружилась большая тёмная дыра.

Так как отвечать Мирослава не спешила, Василий Фёдорович повернулся к Максу.

— Ну… вот, собственно и моя дочь. Во всей своей красе, — протянул он с ядовитым сарказмом. — Думаю, теперь ты меня понимаешь.

— Понимаю, — отозвался парень, стараясь больше не смотреть в сторону сидящей на полу девушки. Вот только взгляд сам собой возвращался к ней, отмечая всё новые и новые факты её испорченности.

Теперь неправильная радуга в волосах перестала казаться вульгарной, потому что в общем виде она смотрелась очень даже невинно. Чего не скажешь о чёрной татуировке на тонкой девичьей шее. И пусть та располагалась почти у затылка и по большей части была прикрыта волосами, но… стоило этой «чудной леди» откинуть лохматую гриву за спину, и её наколка открылась парню во всей своей мрачной красе. Что именно там изображено он не рассмотрел — ему хватило самого наличия такой дряни. А ещё у неё оказалась пробита бровь… в которой виднелось тонкое серебряное колечко. А когда Мира похабно зевнула, Макс заметил ещё одну серьгу у неё на языке. Дальше его взгляд зацепился за длинные наращенные ногти чёрно-зелёного цвета и россыпь колец на тонких длинных пальцах.

Макс не любил подобных кукол… Он считал их искусственными, грязными, и предпочитал обходить таких особ стороной. Мира же и вовсе вызывала у него жуткую неприязнь. И сейчас, глядя на это… подобие девушки, вяло попивающее минералку, он даже был готов отказаться от столь перспективной работы. И от денег, и от гостевого домика. И, наверно, живи он один, так бы и поступил. Но за ним была Маша. А она уже и вещи собрала…

— Мира, я вчера говорил тебе, что должен уехать, — продолжил её родитель ледяным тоном. — Меня не будет чуть больше трёх месяцев. И на это время за главного в доме останется Макс. И ты должна во всём ему подчиняться. Это понятно?

— Какой ещё Макс? — вяло поинтересовалась девушка, нехотя отрываясь от горлышка бутылки с водой. Затем её сонный мозг всё-таки сложил имеющиеся факты, и взгляд сам послушно переместился на парня. — Ты имеешь в виду этого урода, который сейчас сидит рядом с тобой? — спросила она, самым бессовестным образом рассматривая Максима.

Сейчас для Миры он был даже не парнем, а врагом и предателем. И ей оказалось совершенно плевать на то, как тот выглядит. Ну не очень высокий… чуть выше отца, не такой уж и страшный… черты лица вполне себе правильные и симметричные. Волосы тёмные. А Мирославе никогда брюнеты не нравились. Глаза же странного какого-то мышиного цвета. А одет вообще, будто с барахолки. Во всей одежде ни одной брендовой вещи.

— Походу, и правда, с барахолки, — пробубнила она себе под нос, обращая внимание на едва заметный шов на рукаве его белой рубашки. Она вообще не знала, что порванную вещь можно зашить. Ей это знание было совершенно ни к чему. Ведь всегда проще выкинуть и купить что-то новое. А тех людей, у кого на одежде встречались подобные заплатки, Мира всегда автоматически относила к низшей касте. К тем, кто, по её мнению, не достоин внимания.

— Дочь? — переспросил Василий Фёдорович, искренне надеясь, что ослышался.

— Да говорю: с какой барахолки ты вытащил этого урода? — выдала девушка уже более уверенным тоном.

— Немедленно извинись! — горе-родитель мгновенно поднялся с места и уставился на девушку суровым взглядом. — Что ты себе позволяешь?! Ты же его совсем не знаешь.

— Папа, — протянула она. — Зато я знаю его друга. И уж поверь мне, он тот ещё козёл. А если следовать знаменитой поговорке… как там, — она замялась, явно пытаясь вспомнить дословный вариант: — «Скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты»… Кажется так. То есть, этот твой… Урод, — она принципиально не желала называть сидящего напротив парня по имени, хотя прекрасно его запомнила, — Тоже козёл!

Первое оскорбление Максим благоразумно проигнорировал. После второго пришлось закусывать губу и сжимать под столом кулаки, но после третьего его терпение кончилось.

— Знаете, Василий Фёдорович, — начал он, повернувшись к шефу. — Мне, конечно, очень неприятно это говорить, но, думаю, вы должны быть в курсе, — он замолчал, кинув в сторону заметно напрягшейся девушки мстительный взгляд, в котором так и читалось одно единственное слово: «Выкуси!»

— Что-то не так? — поинтересовался несчастный работодатель. — Максим, не обращай внимания, Мира… — он осёкся, не зная, что же сказать дальше. И как ни старался найти достойное оправдание такому хамскому поведению дочери, так ничего и не придумал.

— Мира обижена на моего друга, Дмитрия, а меня она оскорбляет просто за компанию… прицепом, так сказать. А всё из-за того, что ваша дочь как-то в очередной раз напилась и… затащила Диму в постель, — он снова посмотрел на девушку. Теперь от её насмешливого взгляда из области «я-хозяйка-мира-и-мне-на-всё-плевать» не осталось и следа. Лицо блондинки мгновенно побелело, а в глазах появилась странная мольба. Она взирала на Макса с такой надеждой, что тот уже почти сжалился над ней, но вовремя вспомнил, что жалость в этом случае — плохой помощник.

— Что… — вмиг севшим голосом прохрипел Дубровский. На этом простом слове всё его самообладание благополучно закончилось.

Но Максим не собирался останавливаться. И пусть остатками здравого смысла он и понимал, что поступает не совсем гуманно, и Мира, скорее всего, теперь уже окончательно переведёт его в статус личных врагов, но сейчас его собственное раздражение затмевало всё.

— Но вместе с Димой… она повела с собой в комнату для уединения ещё двоих парней, — продолжил Макс, с каким-то садистским удовольствием наблюдая, как девушка закрывает лицо руками, машет головой и шепчет себе под нос, что всё это грязная ложь.

— Всё было не так! — выкрикнула девушка, мгновенно подскакивая на ноги и нависая над обидчиком.

— И как же? — ехидно поинтересовался Макс, не отводя укоризненного взгляда от её глаз.

— Это они напоили меня какой-то дрянью… а потом… — Мира замолчала, и повернулась к застывшему родителю. — Папа, я не ведала, что творю! Это всё они… Но те двое ушли… А Лис остался!

— А он мне сказал, что это ты его не отпустила, — снова встрял Максим, с беззаботным видом попивая остывший кофе. — Умоляла не уходить.

— Нет! — выкрикнула Мирослава, нервным жестом запуская руки в свою растрёпанную шевелюру. — Это неправда!

— Возможно, — согласился Макс, а потом повернулся к бледному шефу и добавил, — Хотя Димка мне никогда не врёт.

— Папа, не верь ему! — просила девушка, истерично мечась по кухне. — Не верь!

Но Василий Фёдорович будто её не слышал. Он вообще выглядел сейчас так, будто ему сообщили, что в стране дефолт, и все его сбережения сгорели. Взгляд его потух и не двигался, а сложенные на столе руки била мелкая дрожь.

Когда же вопли стихли и в комнате повисла тяжёлая гнетущая тишина, мужчина одарил дочь пустым взглядом, а затем встал и молча направился к выходу.

— Папа! — крикнула она ему вслед, но он и не думал останавливаться. — Ты что так просто уйдёшь? Оставишь всё как есть? И даже не выгонишь этого… — она ткнула пальцем в сторону Макса.

Шаги Дубровского стали медленнее, и у самой двери он остановился, опустив голову.

— Мирослава, — выдохнул мужчина, устало вздохнув. — Я не успел сказать тебе, что планы изменились, и мне нужно уехать уже сегодня. Поэтому… поговорим, когда вернусь.

— В октябре? — выпалила она, глядя в спину отцу.

— Да, — спокойно согласился он. — А пока, как я и сказал, ты под опекой Максима. И в твоих интересах быть хорошей девочкой и не создавать ему лишних проблем. Иначе… — он поджал губы и с грустью посмотрел на дочь. — Мне тяжело видеть, во что превратилась моя маленькая принцесса. И, если ты продолжишь вести себя так же, я отправлю тебя к матери. Насовсем.

— Ты наверно забыл, что я совершеннолетняя, и могу сама решать, где мне жить! — выкрикнула она ему в спину. Этот странный ультиматум уничтожил в пьяном мозгу Миры все остатки самоконтроля.

— Конечно, — сказал её отец, не оборачиваясь. — Тогда и на жизнь себе тоже будешь зарабатывать сама. Я тебе денег не дам. И, думаю, Марина поддержит меня в этом решении.

И пока ошарашенная Мира медленно соображала, что её этим решением попросту прижали к стенке, Василий Фёдорович покинул кухню.

Максим же поспешил выйти вслед за ним. Ему совсем не улыбалось выслушивать новую волну истерических воплей разгневанной дочурки шефа. Хотя парень и понимал, что Мира, теперь ни за что не простит ему такую шикарную подставу.

***

Горячее назойливое солнце медленно ползло по раскалённому небу, даря этому миру ещё один жаркий летний день. За окном весело щебетали птицы, переговаривались какие-то люди, но Мире было на всё это плевать.

Она лежала посреди своей огромной разобранной кровати и рассеянно взирала в белый потолок. Настроение находилось где-то чуть ниже отметки «наипоганейшее», а в голове то и дело всплывали прощальные слова отца.

Хотя, разве вскользь брошенную фразу можно считать прощальными словами? Наверно, если б Мирослава не вышла из своей комнаты, как раз в тот момент, когда её родитель проходил по коридору со своим чемоданом, он бы и вовсе уехал не попрощавшись. Вот только Мира довольно быстро пожалела, что вообще решила покинуть свою «камеру». Ей хватило всего одного холодного пустого взгляда отца, чтобы понять, насколько сильно его задела рассказанная Максом история.

В тот момент, она была готова собственноручно придушить этого мстительного выскочку и, возможно, именно так бы и поступила, если бы Василий Фёдорович промолчал. Но вдруг во взгляде отца вспыхнула какая-то жуткая искра злости и, подойдя ближе к хмурой дочери, он положил руку на её плечо.

— Ты хоть понимаешь, что я чувствую? — проговорил он с укором, но не найдя в глазах Миры даже малейшего намёка на раскаяние, устало прикрыл веки и покачал головой. — Ни черта ты не понимаешь. Ну и ладно, — мужчина отвернулся, снова подхватил ручку чемодана и направился к выходу. — Пожалуйста, подумай над своим поведением, — бросил он на ходу. — И забудь том, чтобы строить козни Максиму. Знай, Мирочка, я дал ему право запирать тебя в комнате, если вдруг он посчитает подобное необходимым. С этого момента, он несёт за тебя ответственность. А с тобой мы будем разговаривать, когда я вернусь.

— Что же ты… даже звонить мне не станешь? — ехидным голоском поинтересовалась она.

— Нет, — ответил её отец. — Не хочу с тобой разговаривать. Ты мой самый большой позор. С этим сложно смириться. И… — он на секунду замолчал. — Я хочу, чтобы ты поняла всё сама. Объяснять это на словах всё равно бессмысленно.

И ушёл. Просто так скрылся за дверью, не удостоив девушку даже прощальным взглядом. А Мирослава ещё долго стояла в пустом коридоре, не в силах поверить, что всё это происходит именно с ней.

Потом была долгая бессонная ночь, полная глупых мыслей и пустых попыток взглянуть на ситуацию со стороны. Затем пришёл рассвет, а вместе с ним и такой долгожданный сон, который, впрочем, тоже не принёс ни покоя, ни отдыха. И вот, проснувшись сегодня ближе к обеду, и долго валяясь в кровати, Мира вдруг нашла способ успокоить свою растрёпанную душу.

— Я обещаю, скучать тебе не придётся, — процедила она сквозь зубы, с силой сжимая край тонкого пледа, будто в её мыслях на месте бедной ткани была чья-то шея. Она брезгливо отбросила в сторону поверженного «врага» и злобно добавила: — Урод!

В итоге к обеду от дурного настроения девушки не осталась и следа. Теперь она вела себя удивительно доброжелательно и выглядела непривычно милой. Спокойно побеседовала с поварихой, Еленой Петровной, прогулялась по саду, оценив свежее подстриженный газон и красивую клумбу из красных роз. Даже соизволила дойти до гаража, чтобы лично убедиться что отец строго настрого запретил всему персоналу позволять Мирославе пользоваться автомобилями.

— А как же я буду ездить? — спросила она Семёна, который следил здесь за машинами и за садом.

В ответ на эмоционально заявление хозяйской дочурки, Сеня виновато оглянулся по сторонам, будто ища поддержку у соседних деревьев. Вот только высокие орешники как назло продолжали хранить гордое молчание, а никого из обладающих даром речи поблизости не оказалось. Пришлось отвечать самому.

— Мирочка, — начал он, немного замявшись. — Василь Фёдорыч сказал, чтобы ты договаривалась с этим новым пареньком… как там его…

— Урод, — снова вставила она это злое прозвище. Но заметив удивление и осуждение в лице Семёна, добавила: — Да Максим он. Просто мы не ладим.

— Это ты зря, — укоризненно покачал головой мужчина в зелёном рабочем комбинезоне. — Пока конфликтуете — спокойствия в доме не будет.

— Это война, Сёма, — буркнула девушка, переплетая руки перед грудью. — И я намерена её выиграть.

Глава 3. Первый бой

Отвернувшись от экрана ноутбука, Макс устало потёр переносицу и зажмурил глаза. Всю первую половину дня он провёл, пытаясь вникнуть в тот ворох документов, счетов, заявок и отчётов, который оставил ему «добрый» и чрезмерно правильный шеф. Как оказалось, все работающие в доме люди были официально оформлены, получали «белую» зарплату на банковские карточки, и по ним приходилось ежемесячно сдавать целую кучу отчётов. И вот, неумолимо приближался конец месяца, а бедный парень всё никак не мог сообразить и разобраться, как всё это правильно сделать. Его мозг уже начал тихо плавится от напряжения и всё чего он сейчас хотел — это несколько минут тишины и покоя, чтобы прийти в норму.

Именно этот момент и выбрала Мирослава, чтобы окончательно испортить ему этот и без того не самый радостный день.

— А, Урод, ты здесь, — насмешливо протянула она, без стука проходя в большой кабинет отца. — Ты чего тут забыл?

— К твоему сведению, я здесь работаю. И… будь добра, называй меня по имени, — вежливым ровным тоном ответил ей парень.

— И не подумаю, — так же равнодушно отозвалась она. — Ты в моём доме, и я буду называть тебя так, как посчитаю нужным. Урод.

В целях безопасности ни в чём неповинной техники, Макс предусмотрительно захлопнул крышку ноутбука и, отодвинув его подальше, снова посмотрел на девушку. Вот только теперь в его взгляде очень явно плескалось презрение и раздражение.

— В таком случае, я тоже буду называть тебя, как считаю нужным, — холодно ответил он. — К примеру… Лярва или Шаболда. А может просто, Шлюха?

— Да как ты смеешь?! — выкрикнула Мира, мгновенно подавшись вперёд. — Да ты… Ты… — она почти задыхалась от своего негодования и переполняющего её раздражения. — Ты уволен! Немедленно выметайся отсюда!

- Прости, но не ты меня нанимала и не тебе меня выгонять, — сказал парень, отворачиваясь от пышущей гневом девушки. — Так что, будь добра, покинь этот кабинет. Мне нужно работать.

— Что?! — закричала она, переходя на высокие частоты. — Да ты не офигел ли? Я сейчас отцу позвоню и всё-всё ему расскажу. И он мигом выставит тебя за дверь.

— Хорошо, звони, — Макс равнодушно пожал плечами и вернулся к сверке сумм в расходных ордерах и зарплатной ведомости.

— Нет, скажи, ты что, вообще бесстрашный? — продолжала истерить Мирослава.

Она совершенно не выносила, когда её игнорировали, а сейчас этот темноволосый олух занимался именно этим. Тогда девушка демонстративно вытащила из кармана мобильник и набрала отцовский номер. Мира даже не постеснялась включить громкую связь, чем снова привлекла внимание Максима. Правда теперь он смотрел на неё с нескрываемой насмешкой, будто перед ним стояла не хозяйская дочь, а какой-то малолетний карапуз, возомнивший себя взрослым.

И всё бы ничего, да только отвечать ей никто не спешил. С каждым новым длинным гудком улыбка Мирославы становилась всё менее торжественной, а после третьего вызова пропала вовсе. Но девушка не отчаивалась. Она просто не могла позволить себе проиграть этому выскочке, причём в самой первой битве. Поэтому продолжала снова и снова набирать заветный номер. И когда через десять минут постоянных попыток трубку всё же сняли, она прямо вся расцвела.

— Папа, привет! Представляешь, этот Урод… — быстро затараторила она, но её внезапно грубо перебили.

— Ты позвонила мне двадцать раз, чтобы пожаловаться на Макса? — раздражённый голос в трубке мигом заставил девушку замолчать. — Мира, прости, но ты ведёшь себя как избалованная малолетняя дура.

— Но папа… — снова попыталась оправдаться она.

— Теперь Макс для тебя и папа… и мама, и бабушка, и брат, и сестра. Все свои проблемы решай с ним, и мне не жалуйся. Я доверил ему самое дорогое — тебя. И я верю этому парню. А значит и ты должна ему верить. И слушаться его! Я понятно выразился? — разносился по кабинету грозный голос сурового шефа. — Не звони мне больше. Если захочешь со мной связаться, скажи Максиму, он всё сделает.

— Как ты можешь так говорить? Пап…

— Всё. Я занят, — и оборвал вызов.

Рука с зажатым в ней мобильником медленно опустилась, а в носу девушки предательски защипало. Это было даже не обломом… Правильнее сказать, что Миру попросту заткнули, причём в грубой форме. И кто? Родной отец!

— Бесит! — рявкнула она, снова поднимая глаза на сидящего за столом парня. — Ну, Урод, это всё ты виноват! Это из-за тебя он так на меня злится!

Макс нехотя оторвался от изучения цифр и устало посмотрел на разгневанную девушку. Сейчас она как никогда напоминала быка на корриде, а если б ещё глаза кровью налились, то сходство стало бы почти абсолютным.

— Остынь, — спокойно посоветовал он. — Во всех своих проблемах виновата только ты. Я всего лишь открыл твоему драгоценному родителю глаза. Хотя… — он иронично хмыкнул, — мне кажется, он и так прекрасно знал, что из себя представляет его «ангел». Ты же просто образцово показательная дочь! Умная, скромная, не создающая родителям проблем, прилежная ученица… Это ведь всё про тебя?

— Заткнись! — бросила ему Мира, и тут же покинула кабинет, громко хлопнув дверью.

***

Мирослава не просто злилась, а пребывала в настоящем бешенстве. А в таком состоянии эта особа всегда делала одно и то же — глупости. Вот и сейчас, наскоро переодевшись в первый попавшийся лёгкий сарафан и натянув на ноги босоножки на высоченной шпильке, она густо накрасила глаза чёрным и направилась в гараж.

Сейчас ей было просто жизненно необходимо убраться подальше из этого дома, где, как ей казалось, её все предали и унизили. Она мечтала сесть за руль своего Мини Купера и гнать… гнать…

Вот только этому желанию не дано было осуществиться по целому ряду причин. И началось всё с того, что добравшись до своей машины, Мира не обнаружила на обычном месте ключей. Этот факт насторожил девушку, но она упорно продолжала верить, что ей всё же удастся найти выход.

— Сём, — обратилась она к так называемому смотрителю гаража. — А дай мне ключи от Миника. — И изобразила на лице такую лучезарную улыбку, что мужчина оторопел.

— Прости, Мирочка, но я же тебе говорил, что теперь ты можешь ездить… — попытался оправдаться он, но та не стала слушать.

— Да, да, да. Я помню. Только если разрешит Урод, — бросила она, раздражаясь, но тут же поспешила взять себя в руки и снова вернула на лицо улыбку. — Ну Сёма… Ну пожалуйста. Он меня ненавидит и машину взять не позволит. А мне позарез нужно в город. Я всего на часок… Он даже не заметит. Сёма… ну не жмись.

— Прости, Мирочка, но я не могу, — мужчина обречённо вздохнул, сочувственно посмотрел на девушку. — Но если тебе очень нужно, можешь поехать на моей десятке. Она припаркована на площадке за гаражом, — от чистого сердца предложил он.

— Десятке? — выпалила Мирослава, а перед глазами, как наяву встала белая «жертва отечественного автопрома» с её «деревянным» рулём без какого-либо намёка на гидроуселитель, механической коробкой и «вёслами» вместо стеклоподъёмников. Об отсутствие даже намёка на кондиционер она старалась не думать. Но в этой ситуации, убраться подальше из дома на машине стало для девушки делом принципа. Потому, запихнув подальше все свои нелестные мысли о драгоценной ласточке Семёна, она с благодарностью приняла его предложение.

Вот только уехать у неё всё равно не получилось. И дело даже не в том, что она сумела тронуться с места только после того, как трижды заглохла. Это-то как раз было не самым страшным, и Мира почти уже вспомнила, как пользоваться механической коробкой передач, когда на её телефон неожиданно пришло сообщение из банка. Довольная своими успехами в укрощении «десятки», она быстро прочитала текст СМСки и… заглохла в четвёртый раз.

— Нет, это же просто смешно! — выкрикнула она, со всей силы ударяя по ни в чём не повинной баранке.

Неожиданно сработал сигнал. И от этого звука девушка испуганно вздрогнула и, разозлившись ещё сильнее, продолжила долбить по рулю.

— Мирочка, что случилось? — взволнованно встрепенулся Семён, которого искренне пугало настроение хозяйской дочки. — Пожалуйста, перестань. Моя машина не виновата в твоих несчастьях.

— Ааааа! — простонала она, поднимая голову к крыше. — За что мне всё это?!

С этими словами она молниеносно выскочила из салона и быстрым шагом направилась к дому. И судя по застывшему на её лице суровому выражению, намерения у Мирославы были самые кровожадные.

Макс как раз закончил разбираться с тонкостями начисления и выплаты зарплаты, и довольный собой, собирался отправиться в гостевой домик, где Машка как раз заканчивала распаковку вещей, когда дверь неожиданно распахнулась, громко стукнувшись об стену. Этот звук, заставил его вздрогнуть, а когда его взгляд встретился с тёмными от гнева глазами Миры, он понял, что теперь дело действительно плохо.

— Что-то случилось? — спокойным тоном поинтересовался парень, стараясь не делать резкий движений.

— Что?! Ты ещё смеешь спрашивать?! — завопила она, сжимая в напряжённой руке цепочку от своей сумочки, будто собиралась использовать её в качестве оружия. — Кто распорядился заблокировать мои карты?

— Твой отец, — честно ответил парень.

— И на что я должна жить?! — продолжала кричать девушка.

— Я буду давать тебе деньги, а потом письменно отчитываться перед Василием Фёдоровичем за каждую твою трату, — сообщил Макс, сложив ладони домиком.

— Хочешь сказать, что теперь я должна обращаться к тебе за каждой мелочью?

— Именно.

— То есть, если мне будут нужны, скажем, прокладки… — зло процедила она сквозь зубы. Спокойное выражение лица её собеседника бесило неимоверно. А руки так и чесались сделать ему какую-нибудь гадость.

— Я дам тебе ровно ту сумму, сколько стоят эти твои прокладки. Ты купишь их и принесёшь мне чек, — голос Макса звучал ровно, хотя на самом деле его даже начала забавлять вся эта ситуация.

— Это идиотизм! — бросила Мирослава, подходя к столу и опираясь на него руками. — И верни мне ключи от моего Миника.

— Нет, — уверенно ответил Максим, встречая её напряжённый взгляд.

— Сейчас же! — теперь её голос звучал холодно и очень требовательно.

— Нет!

Она сверлила парня ненавистным взглядом, тихо убивая его в своих мыслях, но Макс даже бровью не повёл. На его лице отражалось тихое спокойствие, будто ему было вообще плевать на всё происходящее, и на вопли Миры в том числе.

Девушка глубоко вздохнула и резко выпрямилась.

— Ну и подавись ими! — выдала, наконец. — Мне Семён машину даст, — и уже развернулась, чтобы гордо удалиться, когда её догнал насмешливый голос парня.

— Мира, отец забрал твоё водительское удостоверение. Сказал, чтобы я отдал его тебе только когда буду уверен, что ты никуда не вляпаешься. А так как я тебе не верю в принципе, то и прав своих ты не увидишь до самого возвращения Василий Фёдоровича.

— Что? — она резко развернулась и снова подлетела к столу. — Ты что, Урод, лазил по моим вещам?

Сейчас нависшая над ним разгневанная девушка очень напоминала фурию. Её разноцветные пряди разметались по плечам, делая Миру похожей на мифическую медузу Гаргону, руки побелели от напряжения, а лицо, наоборот, налилось краской. Казалось, ещё мгновение, и этот сосуд с гневом рванёт, уничтожая всё живое на многие и многие километры.

— Успокойся, — бросил Макс, глядя на всё это с полнейшим равнодушием. — Я к ним не притрагивался. Твой несчастный родитель всё сделал сам.

— Почему это он несчастный? — ехидно спросила Мира.

— Потому что его единственная и любимая дочь — никчёмная, испорченная, самовлюблённая шлюха, — эти слова он выплюнул, смотря ей в глаза, поэтому прекрасно видел, как в них тихо лопнули остатки её самообладания, выпуская на волю настоящую бурю.

Он сознательно продолжал давить на взбешённую Миру. Можно сказать, что сейчас он специально добивался её срыва. Зачем? Как ни странно, но ему оказалось любопытно узнать границы её сдержанности, как и то, что же кроется за ними. Макс считал, что ему просто необходимо иметь полное представление о том, на что способна его подопечная. И вот… чека из гранаты по имени Мирослава выдернута. Шоу начинается!

Она закрыла глаза, тщетно пытаясь успокоиться или хотя бы постараться умерить свой гнев, но тот словно назло наоборот разгорался всё сильнее. Сейчас Мире хотелось вовсе не спокойствия… Она буквально мечтала наброситься на этого непробиваемого козла, которого нанял её родитель. Мира с наслаждением представляла, как запрыгивает на стол и медленно и очень болезненно сворачивает ему шею. Может хоть в этот момент он перестанет быть столь спокойным и равнодушным. Может, хоть так он почувствует хоть сотую долю той боли, что плещется в её душе.

— Ты тварь, Максим, — проговорила она, не открывая глаз, ведь прекрасно понимала — стоит ей ещё хоть раз взглянуть в эти холодные серые глаза, и она рискует обзавестись казенным жильём с решётчатыми окнами и круглосуточной охраной как минимум лет на десять.

— Все мы твари Божьи, — ответил он, картинно разведя руками.

— Нет, — протянула девушка. — Ты особенная тварь. Злая, жуткая, скотина, которая не имеет никакого понятия о сострадании и человечности, — она покачала головой и, наконец, рискнула взглянуть на своего оппонента. — Говоришь мой отец — несчастный человек? Нет, дорогой. Это твои родители заслуживают сострадания. Ведь их сын — настоящая сволочь. Правильная чопорная тварь! Думаю, они были бы несказанно рады от тебя избавиться.

Сама того не подозревая, Мира умудрилась ударить Максима по самому уязвимому месту. Тема родителей была для него не просто болезненной, а скорее даже вечно кровоточащей раной. Она тянулась глубоким порезом из самого детства и вряд ли вообще собиралась когда-то затягиваться. А Мирослава не просто насыпала на эту рану соли — она ещё и плюнула сверху, и потопталась, и с радостью бы ещё и пнула. И такого он проигнорировать уже не мог.

— Заткнись! — прорычал Макс, не отрывая темнеющего взгляда от ухмыляющейся девушки.

— А то что? Ударишь меня? Давай, Урод! Бей! — выкрикнула она ему в лицо, наклоняясь всё ближе. — Что же ты ещё можешь? Ты ведь сильнее! Ты ведь мужик. Отобрал у меня всё, сидишь тут в роскоши. А сам ведь вылез из какой-то дыры! Крыса подзаборная, вот ты кто!

— Мира, замолчи! — рявкнул он, впервые повышая на неё голос. — Заткни свой пакостный рот и выйди, пока я сам тебя не выпроводил.

— Это мой дом! И никто не имеет права выгонять меня отсюда! Тем более, какой-то Урод, возомнивший себя здесь хозяином, — выговаривала она, методично скидывая со стола ручки, калькулятор, стакан с водой, который звонко разбился, не пережив встречу с полом. Вот только замершие напротив друг друга парень и девушка не обратили на это никакого внимания. — Здесь всё моё. И этот стол, и этот кабинет и… — она перевела взгляд на закрытый ноутбук и ухмыльнулась, протягивая к нему руки. — И эта штука, тоже моя!

Сообразив, что эта ненормальная может сотворить с ноутом то же что и со всем, стоявшим до этого на столе, Макс мгновенно схватил его с другой стороны и потянул на себя.

— Отдай, дура! — рявкнул он.

— Ни за что! — ответила Мира, резким рывком вытягивая ноутбук из его рук. Вот только она сама не ожидала, что ей так легко удастся победить в этом перетягивании. И так как свой отвоёванный трофей она держала за кончик, то оказавшись без поддержки противоположной стороны, он попросту выскользнул и грохнулся на пол.

Разлившийся по кабинету звук показался Максу жутким гонгом. В повисшей тишине он звенел натянутыми нервами, оповещая мир о том, что хвалёной выдержке и самообладанию Макса Давыдова пришёл конец. Его обычно серые глаза окончательно потемнели, превращаясь в две тёмные бездны. Теперь в них плескалось дикое, не прикрытое ничем бешенство. Они пугали Миру, которая только сейчас поняла, насколько перегнула палку. Да, она выговорилась, выплеснула так долго копившийся в ней негатив, но что теперь?

— Лучше беги, — прошипел Макс, — или я за себя не ручаюсь.

— Ещё чего? — усмехнулась девушка, победно задирая голову. — Сломалась игрушка, Да? Печально… Ничего, Урод, купишь другую.

— Там была вся моя работа задва дня! — выкрикнул парень, сминая лежащие рядом листы с цифрами.

— Переделаешь, — злобно улыбнулась Мирослава. — Ты вообще должен благодарить небеса, что сидишь сейчас здесь, а не в вонючей канаве, где тебе самое место!

Эх, если бы она вовремя остановилась, возможно, всё сложилось бы иначе. Но разгорячённая своей злостью девушка далеко не сразу осознала, что игры кончились.

Когда Макс появился рядом, Мира тут же отступила назад, вплотную прижавшись к большому шкафу. Следующим, что она запомнила, стал кулак парня, влетевший в деревянную створку, рядом с её головой. Дыхание сбилось, а сердце застучало так, что, казалось, его могут слышать все обитатели дома.

— Ублюдок, — прохрипела она, не в силах нормально говорить.

— Шлюха, — ответил парень, склонившись низко к её лицу. Он стоял рядом, но не касался Миры ни единой частью своего тела. — Грязная шлюха. И ты ещё смеешь в чём-то меня упрекать? — он вздохнул, не отрывая злобного взгляда от её глаз. — Хорошо. Раз уж моё место в канаве, то твоё, дорогуша, на трассе под фонарём. Уверен, ты прекрасно впишешься в коллектив придорожных проституток.

В следующий момент натянутую тишину кабинета разбил хлёсткий звук пощёчины. И снова всё стихло. Но теперь уровень напряжения, повисшего в этой комнате, окончательно превысил все допустимые рамки. Ладошка девушки горела от удара, а на щеке Макса медленно расплывался яркий красный след.

Но Мире и этого показалось мало и, замахнувшись, она с силой двинула его каблуком по ноге и тут же рванула к выходу. Вот только она не учла одного, — Максим никому и никогда не спускал подобного.

Он перехватил её у самой двери и резким рывком закинул на собственное плечо.

— Отпусти! — верещала Мирослава, отчаянно извиваясь и пытаясь вырваться. — Постав меня на пол! — кричала она.

— Нет уж, дорогуша, — резко бросил Макс, встряхивая свою ношу. — Твоё счастье, что я принципиально не бью девушек. Ведь иначе врачи тебя бы вряд ли после этого собрали.

На несколько долгих секунд Мира притихла, переваривая его слова, брошенные таким жутким злым тоном. Почему-то она ни капли не сомневалась, что он говорит правду. Вот только всё уже зашло слишком далеко, чтобы отступать. И хоть Мира и понимала, что эта битва проиграна, но сдаваться всё равно не собиралась.

— Отпусти меня, грязное животное! — снова закричала она, цепляясь зубами за ткань на его спине, отчего на ней образовалась небольшая дырочка. Заметив это, Мира растянула её ногтями и в следующее мгновение, от любимой футболки Макса остались одни лохмотья. — Так тебе! — торжественно заявила девушка.

Вот только долго радоваться ей не дали. В какой-то момент, Макс резко приподнял её, отцепляя от себя, и Мирка уж было подумала, что он вернёт её на пол, но… ошиблась. Наверно, будь она хоть чуточку внимательней, то смогла бы предположить, что именно собирается сделать с ней разозлённый парень. Но она оказалась настолько поглощена своей обидой, что перестала обращать внимание на всё происходящее вокруг. За что и поплатилась.

Холодную воду она почувствовала одновременно всем телом, и только потом определила, что её никто больше не держит. Такая резкая смена среды стала для Миры полной неожиданностью, и в первые несколько секунд она никак не могла понять, где находится. И только почувствовав под ногами ровное дно, осознала, что её просто грубо бросили в бассейн.

Оказавшись на поверхности, она ещё долго не могла отдышаться и прийти в себя. Плавала Мирослава отменно, но это погружение было столь неожиданным, что на какое-то мгновение она растерялась и умудрилась наглотаться воды. И вот когда, наконец, смогла адекватно мыслить и говорить, снова наткнулась взглядом на застывшего на краю Максима. Он выглядел расслабленным и совершенно спокойным, а в светло серых глазах снова отражалось лишь холодное безразличие.

— Остынь, — только и сказал он, не глядя на девушку. — Может, тогда сможешь понять всю величину собственной глупости.

И ушёл, оставляя мокрую Миру бултыхаться в воде. И его ни капли не заботило что ей холодно, что выбраться отсюда в босоножках почти нереально, а мокрый белый сарафан просвечивается настолько, что становится совершенно прозрачным, выставляя напоказ её тело и бельё.

Она хотела закричать, чтобы он вернулся и немедленно вытащил её отсюда, а потом уматывал из этого дома к чёртовой бабушке, но… почему-то промолчала. У неё просто больше не осталось никаких сил вести эту бессмысленную баталию. Мира вдруг ощутила себя маленьким беспомощным котёнком, которого злые люди выбросили под проливной дождь. Стало так жалко себя… Просто до слёз. И, доплыв до бортика, она стянула с ног неудобную обувь и полезла наверх. И вот здесь, усевшись прямо на холодные мраморные плитки у самой воды, притянула к груди колени и спрятала на них лицо.

Весь груз проблем, навалившийся на девушку за последний год, теперь стал казаться ей жуткой непосильной ношей. И все собственные слова, что она сильная, что справится со всем, теперь виделись не больше чем слабой попыткой самообмана. Мира понимала, что сама загнала себя в тот угол, в котором оказалась, но так хотелось сделать виноватым кого-то другого. Того же Макса, отца, или Фила вместе с его подружкой. Даже Лёва теперь казался таким же врагом, как и все остальные.

Именно сейчас, стирая с щёк капли воды, которых почему-то становилось всё больше, она ругала себя, говоря, что не должна плакать. Ведь плачут только слабые, только те, кто не имеет сил противостоять этому миру. Только те, кто опускается до жалости к себе. Мира столько лет запрещала себе плакать. Сейчас она даже не могла вспомнить, когда делала это в последний раз. Слишком долго подобное оставалось для неё непростительной роскошью.

Слёзы скатывались и падали вниз, беззвучно ударяясь о гладкий мрамор, но девушка не замечала их. Сейчас ей казалось, что мир вокруг внезапно кто-то накрыл колпаком из мутного стекла, оставляя её один на один со всеми неприятностями. И она позволила себе этот момент слабости, потому что в глубине души понимала — он больше не повторится. Ведь сильные девочки не плачут. И никогда не сдаются. Никогда не прогибаются под обстоятельствами. И как бы ни было плохо, всё равно идут по жизни с гордо поднятой головой.

В очередной раз тихо всхлипнув, Мира подняла лицо от коленей, и только сейчас ощутила рядом чьё-то присутствие. Голова сама дёрнулась в сторону неожиданного свидетеля, коим оказалась темноволосая девушка, сидящая на одном из шезлонгов.

Заметив, что на неё смотрят, незваная гостья оторвалась от своих раздумий и тут же поднялась на ноги.

— Привет, — проговорила она, приветливо улыбнувшись Мире. — Я принесла тебе полотенце, — и протянула мокрой блондинке махровый свёрток, который до этого держала в руках.

Мирослава недоверчиво оглядела неизвестную ей девушку, но полотенце всё же приняла. В её положении было глупо отказываться от столь неожиданной помощи. Поэтому она выдавила из себя тихое «спасибо» и снова отвернулась к ровной глади воды.

— Я — Маша, — представилась девушка. — Прости, если лезу не в своё дело, но… ты была расстроена и я принесла тебе немного горячего шоколада. — Она, наклонилась и поставила рядом с Мирой большую белую чашку. — Правда, он уже остыл. Но всё равно вкусный. И настроение поднимает хорошо.

Ошарашенная таким проявлением заботы от совершено незнакомого человека, Мирослава неожиданно для смой себя улыбнулась и взяла в ладони сосуд с шоколадом. Вопреки утверждению этой странной Маши, он оказался довольно тёплым, но душевное состояние девушки и вправду стало стремительно выползать из состояния полной безнадёжности.

Она снова недоверчиво посмотрела на Марию, отмечая про себя, что точно видит её впервые. Просто особу с такой яркой и, вместе с тем, какой-то нежной внешностью она бы обязательно запомнила. Сейчас Маша виделась ей маленьким добрым ангелом. Её короткие тёмные волосы игриво завиваясь в лёгкие кудряшки и едва доставали до плеч, а точёное личико с большими серыми глазами и маленьким носиком и вовсе выглядело кукольным. Девушка казалась такой худенькой и воздушной, что делало её сходство с фарфоровой куклой ещё большим. А надетый на ней лёгкий красный сарафан, только подчёркивал эту её изысканную хрупкость.

— Спасибо тебе, — наконец, проговорила Мира, делая глоток. — Мне уже лет десять никто шоколад не готовил.

— Это мой любимый напиток, — ответила Маша с доброй открытой улыбкой. — Он всегда напоминает мне, что даже в нашей горькой жизни всегда есть место сладким моментам.

— Угу, — согласилась мокрая блондинка, наслаждаясь теплом керамики в своих ладонях. Её несказанно удивляло, что по непонятным причинам с каждой минутой эта странная Мария нравилась ей всё больше.

Вообще, в силу своего непростого характера, Мира очень туго сходилась с людьми, а особенно с девушками. У неё никогда не было лучшей подруги, которой она мгла бы всецело доверять. Доверие вообще представлялось Мирославе непозволительной глупостью. Ей иногда казалось, что она сама себе доверять не может, что уж говорить о других. Но вот эта Маша почему-то вызывала у неё какое-то странное ощущение тепла и уюта. Своей наивной открытостью она совершенно волшебным образом умудрялась притягивать к себе людей. И Мира, будто мотылёк, тоже потянулась к горящему чистому огоньку её души.

— Как водичка, кстати? Тёплая? — спросила вдруг новая знакомая, покосившись на бассейн.

— Да не очень, — отозвалась недавняя пловчиха. — И вообще… Купаться в платье совершенно неудобно. Да и мои босоножки как-то не дотягивают до ласт.

— Зато освежилась, — снова улыбнулась брюнетка. — Сегодня жутко жарко.

— Чего же ты тогда до сих пор не последовала моему примеру? — иронично заметила Мира. — Или, может, стоит позвать этого Урода, чтобы он и тебя в воду бросил.

Мария вздрогнула, а задорный огонёк в её глазах сменился холодной строгостью. Она внимательно посмотрела на сидящую на бортике девушку, и будто что-то решив, обречённо вздохнула.

— Не знаю, что ты ему сказала, но я впервые видела его в таком диком бешенстве. Макса невероятно трудно вывести из себя, и до сих пор это удавалось только одному человеку, — она поднялась на ноги и подошла к воде. — Он хороший добрый парень, со своими принципами и понятиями о чести. И мне бы очень не хотелось, чтобы вы ругались.

Эта речь странным образом заставила Мирославу окончательно вернуться из доброй сказки с ангелами, приносящими горячий шоколад, в суровую реальность. А ведь она действительно не имеет ни малейшего понятия, откуда во дворе её дома вообще могла взяться эта особа. Не с небес же она, в конце концов, спустилась.

— А ты вообще кто? — озвучила она свой вопрос. — Я тебя первый раз вижу.

— Я… — девушка замялась, не зная, какую реакцию могут вызвать её слова. Хотя надеяться на радушие было бы глупо. — Живу в гостевом домике, — всё-таки ответила она. А потом собралась с мыслями и добавила: — С Максимом.

— Даже так? — громко выдала Мирослава, пристально разглядывая свою собеседницу. Теперь та уже перестала казаться ей ангелом. Сам факт связи этой девушки с Максом уже делал её в глазах Миры воплощением зла и грязи. Весь лучезарный образ Маши в один момент словно покрылся мрачной тенью, а сама она будто бы обрела какие-то демонические черты.

— Да, Мир. Твой отец любезно разрешил мне переехать сюда вместе с Максимом. Нам с ним сложно порознь. Мы… как одно целое. И поэтому, мне очень обидно, что ты воспринимаешь его в штыки. Он ведь ничего тебе не сделал… Скорее даже наоборот, искренне хочет помочь, — пыталась объяснить Маша. Вот только все её слова пролетали для Мирославы мимо ушей. Она даже не пыталась слушать, окончательно отнеся милую Машу в разряд личных врагов.

— Можешь не продолжать, — остановила она Марию. — Мне и так всё ясно, — затем поднялась на ноги, закуталась в большое полотенце и уже собиралась уйти, но всё же решила прояснить ещё один момент. Поэтому развернулась к притихшей брюнетке и добавила: — И ещё, дорогуша, запомни, я тебе не подружка и не ровня. Ты здесь даже не работаешь. Ты здесь простая приживалка. Ещё одна нахлебница. Так что, в твоих интересах вообще не попадаться мне на глаза. А своему драгоценному Максимочке передай, что я так просто не сдамся.

И удалилась, гордо вскинув свою мокрую голову и состроив на грязном лице с размазанной косметикой выражение надменной холодности.

Маша ничего не ответила, искоса смотря ей вслед. Как ни странно её совершенно не зацепили злые слова Мирославы. Так уж получилось, что за свою не очень долгую жизнь Мария выслушала немало гадостей и научилась попросту не обращать на них внимание. Куда больше её цепляли любые оскорбления, сказанные в адрес Макса. Она искренне считала своего брата настоящим идеалом и болезненно воспринимала, когда люди относились к нему плохо.

Вот только… Маша совершенно не злилась на Миру. В отличие от того же Максима, который воспринимал ситуацию буквально, его сестра имела возможность рассмотреть происходящее со стороны. Сейчас ей было даже жаль Мирославу. В какой-то степени она видела в этой взбалмошной грубиянке родственную душу. Ведь, по сути, сейчас её отец поступил с ней почти так же как когда-то и их собственная мать, за тем лишь исключением, что Мире двадцать один, а Максу с Машей тогда не было и недели.

Отогнав эти неприятные мысли, Мария подобрала с пола чашку с недопитым шоколадом и отправилась к гостевому домику. Она ещё обязательно поговорит с Мирой. Если не как подруга, то как психолог. Зря она что ли в аспирантуру поступала? А тут такой шикарный объект для будущей диссертации. Настоящая находка для учёного.

Осталось только как-то уговорить Максима не сильно давить на девочку. Ведь иначе их противостояние рискует перерасти в настоящую войну с полноценными боевыми действиями. А от этого, уж точно, никому легче не станет.

Глава 4. «Война войной, а обед по расписанию» или неудачная попытка переговоров

Весь остаток дня Мирослава гордо просидела в собственной комнате. От обеда она демонстративно отказалась и даже подумывала в качестве акции протеста объявить голодовку, но к ужину эта мысль уже перестала казаться ей гениальной. Есть хотелось так, будто она месяц сидела на диете, а собственные принципы и обиды начали медленно трещать по швам.

Тем не менее, Мира держалась. Она нашла на дне сумки старую карамельку и тут же отправила её на поддержание собственного организма. Вот только несчастная конфета сделала только хуже, ещё больше раздразнив голодный желудок. А есть оказалось больше нечего.

Ещё около часа девушка напряжённо мерила шагами свою спальню, периодически косясь на окно, за которым росла высокая яблоня. И в итоге, плюнув на всё, распахнула створки и потянулась за ближайшим недозревшим плодом. Усевшись на подоконнике, она жадно вгрызлась в его зелёный бок и тут же скривилась от жуткой кислоты.

— Гадость, — буркнула она себе под нос, всё равно продолжая жевать твёрдый кусочек. Но недозревший фрукт теперь совсем перестал казаться ей хоть чуточку аппетитным, и она уже собиралась швырнуть его в окно, когда заметила выходящего из дома Максима.

Он весело беседовал с кем-то по телефону, и в этот момент вдруг показался смотрящей на него Мирославе, совершенно другим человеком. Она так и зависла в оконном проёме, не отрываясь следя за парнем. А тот, как специально, вдруг остановился и, не прерывая разговора, повернулся к дому. Наверно только сейчас, Мира смогла его как следует рассмотреть. И пусть расстояние между ними было не маленьким, но девушка никогда не жаловалась на зрение. Совсем наоборот.

Теперь она видела его куда лучше, чем в предыдущие разы. Ведь сейчас её глаза не застилала злость, ни алкоголь. Да и сам Макс где-то потерял свою маску холодной сосредоточенности и впервые предстал перед ошарашенной Мирой таким, каким и являлся на самом деле.

Теперь она сама не могла понять, почему назвала его Уродом. Ведь её суровый надсмотрщик действительно был очень даже симпатичным. И пусть ей принципиально не нравились брюнеты, но в этом конкретном определённо что-то было. Мира прошлась любопытным взглядом по его фигуре, отметила её подтянутость, оценила рост, скрипя зубами признала, что даже дешёвые шмотки, которые так бросились ей в глаза в прошлый раз, ему очень даже идут. Да и простая стрижка, без каких-либо дизайнерских изысков, только подчёркивает чёткость и правильность черт его загорелого лица.

К сожалению, со своего места девушка не могла расслышать слов Макса, до неё доносились лишь какие-то непонятны звуки и его заразительных смех. А когда, он вдруг поднял лицо к ясному вечернему небу и улыбнулся, из странно ослабевшей руки ошарашенной Миры выпало яблоко. Сама же девушка просто зависла, поражённая тем, как простая улыбка преобразила и без того симпатичное лицо. Вот только… выроненный ей фрукт умудрился скатиться по пологой крыше и, громко ударившись о железный навес, приземлилось прямо у ног парня.

Макс недоумённо взглянул на надкушенный зелёный снаряд и тут же перевёл взгляд на дерево, за которым виднелось пустое распахнутое окно. Понятно, что Миры там уже не было, вот только парень и без этого быстро догадался, кому может принадлежать эта комната.

— Вот идотка, — шепнул он трубке, которую всё ещё держал у уха.

— Кто? — удивился его собеседник.

— Да подруга твоя ненормальная, — ответил Максим, поднимая огрызок и направляясь к гостевому домику. — Мало того, что весь мозг мне вынесла, теперь ещё и яблоками из окна кидается.

— О, брат, — рассмеялся Лис, — Сочувствую. Но ты крепись. Если её хорошо напоить, она становится мягкой и нежной.

— Давай не будем об этом, — напряжённым голосом попросил Макс. — Для меня уже достаточно того факта, что ты с ней спал. Ещё и четыре года назад. Это ж сколько ей было? Восемнадцать? Или даже семнадцать?

— Не знаю, — отмахнулся его друг. — Я её возрастом не интересовался. Как, в прочем, и именем. Девочка потащила наверх, ну я и пошёл. Парней она, кстати, сама позвала.

— Всё! — Макс просто больше не мог ничего слышать о той грязной истории. Мира и так казалась ему верхом испорченности, а Лис своими рассказами только ещё больше подливал масла в огонь.

— Да как скажешь, — смиренно согласился Дима. — Хотя мне, в общем-то, и нечего здесь добавить. Я сам был не намного трезвее, и почти ничего не помню. Так… обрывками. Но проснулись мы с ней вместе, это факт.

— Лис, заткнись, пожалуйста. И без тебя тошно, — снова попросил его Макс. — Когда шеф говорил, что нужно будет присмотреть за его непутёвой дочуркой, я и не подозревал, что на самом деле приглядывать придётся за таким кошмаром наяву.

— Ой, только не надо заливать. Эта крошка, конечно, не подарок, — он осёкся. — Как, кстати, её зовут?

— Мира, — ответил Макс.

— Интересно… Но не о том речь, — продолжил Лис. — Так вот, она может и не образец праведности, но и ты не лыком шит. Справишься.

— Справлюсь, — согласился Максим. — Да у меня и выбора-то нет. В любом случае, бывало и хуже. Так что не стоит и переживать.

— Вот и я о том же, — в трубке что-то зашуршало, звякнуло, и снова наступила тишина, нарушаемая лишь спокойным голосом Дмитрия. — Ты кстати, что вечером делаешь?

— Сторожем подрабатываю, — усмехнулся Макс. — Буду следить, чтобы одна ненормальная из дома не свалила. Её папаша организовал девочке домашний арест на две недели. А я тут вроде как надсмотрщик.

— Не завидую тебе, брат, — весело заметил Лис. — Ты если хочешь, я могу прийти к тебе на помощь. Это на тот случай, если будет очень скучно.

— Знаешь, вот что-что, а на скуку я точно не рассчитываю, — в голосе Максима появились нотки обречённости. — Мирочка скучать не даст.

***

Спустя несколько долгих минут после своего триумфального позора с выброшенным огрызком, которые она провела на полу под своим подоконником, Мира всё-таки рискнула снова выглянуть наружу, но Максима там уже не было. Значит ушёл.

— Вот и славненько, — выдохнула девушка, радуясь уже тому, что парень решил проигнорировать этот инцидент. Почему-то именно сейчас она была совершенно не готова к новой череде разборок с ним. Ей хотелось спокойствия и умиротворения. А ещё чего-нибудь съедобного и желательно, вкусного.

Часы на телефоне показывали восемь вечера, именно поэтому девушка пришла к выводу, что её личный цербер сегодня уже не вернётся, а значит, можно спокойно покинуть своё убежище.

Выйдя в коридор, Мира прислушалась к доносившимся с первого этажа голосам. И уже собиралась вернуться обратно, но именно в этот момент нос уловил чарующий запах жареной курицы… и картошечки… и ещё каких-то явно вкусных булочек, которые так любила печь их повар Лена.

Сомневалась Мирослава недолго: в этот раз в битве гордости с голодом, последний победил с максимальным отрывом по очкам. Она уверенно двинулась в сторону кухни. Вот только уже подходя к заветной двери, вдруг неожиданно остановилась, услышав собственное имя. Это заставило девушку обратиться в слух, и хоть она и понимала, что подслушивать, в общем-то, не хорошо, но… как говориться: «на войне, как на войне».

Медленно на носочках она подошла к приоткрытой двери, заглянула внутрь и даже не удивилась, увидев рядом с весёлой поварихой свою недавнюю знакомую Машу.

Вопреки стереотипам, их кухарка Елена Петровна не была тучной женщиной. Совсем наоборот, она обладала тонкой талией, стройными ногами, и не стеснялась демонстрировать свою подтянутую фигуру окружающим. Лене было около сорока, хотя сама она выглядела максимум на тридцать. Эта шикарная женщина от природы имела ярко рыжие волосы, чем очень гордилась. Она работала в доме Дубровских уже лет семь, и Мирослава часто замечала, какие взгляды иногда бросает в сторону их красавицы-повара её папочка. Девушка даже была уверена, что у них роман, но… доказательств не имелось, а спрашивать напрямую она не стала.

Мира часто задавалась вопросом, что такая женщина, как Елена Петровна забыла на их кухне? Ведь с её внешностью и талантами она легко могла бы стать шеф поваром в каком-нибудь ресторане.

Сегодня Лена выглядела почти так же как обычно, за тем лишь исключением, что чёрные брюки сменились короткими шортами, а извечная форменная рубашка — лёгкой майкой. Обычно она позволяла себе подобный наряд только в те дни, когда в доме отсутствовал хозяин. А в виду того, что в этот раз он покинул семейное гнездо на несколько месяцев, можно сказать у гардероба Елены наступил настоящий праздник.

— Ты шикарно готовишь, — сказала Маша, пробуя какой-то странного вида салат, и закатывая от удовольствия глаза. — Ммм… пальчики оближешь.

Она сидела прямо на разделочном столе, рядом с составленными на нём чашками и продуктами, и смотрелась на их фоне удивительно гармонично. Вопреки всем обстоятельствам, Мира всё равно не могла перестать сравнивать эту девушку с ангелом. Вот было в ней что-то такое, мистически чистое. Этакое светлое очарование, которое не могло оставить равнодушным никого. Она будто излучала доброту и позитив, в её больших серых глазах светилась теплота. И, казалось, с её присутствием, мир преображался до неузнаваемости.

— Ох, Машунь. Так ты меня совсем захвалишь, — отмахнулась Лена, совершенно неожиданно покраснев. Мира вообще впервые видела эту шикарную женщину смущённой. — Я просто делаю то, что мне нравится. Тем более, особенно приятно готовить, когда есть те, кто может это оценить по достоинству.

Этот укол Мира приняла стойко, и даже была вынуждена признать, что на самом деле ни разу не говорила Лене, что она прекрасный повар. Ей казалось, что женщина и так это знает, а удовлетворённое выражение на лице привереды Мирки лучше всего отражает её благодарность.

— Лен, а расскажи мне о Мире, — вдруг попросила Маша, поворачиваясь к стоящей у плиты женщине. — Ты знаешь, почему она такая… злая?

— Откуда ж мне знать? — отмахнулась та. — Может, родилась она такой змеюкой, — Лена отложила в сторону деревянную лопатку, которой перемешивала овощи в большой сковороде и снова посмотрела на сидящую на столе девушку. — Вот уж правда, змеюка, — добавила она, согласившись сама с собой. — Пока не касаешься её — она тоже тебя не тронет. Будет себе тихо шуршать, да ядом собственным захлёбываться. Но только стоит её зацепить… и всё. Мигом набросится. Я поэтому стараюсь с ней не пересекаться. Из всех в этом доме, только Семён с ней общаться может, да и то недолго.

— У всего в этой жизни есть причины, — философски ответила Маша. — А у Миры добрые глаза. Мне кажется, что вся её злость, это своеобразна защитная реакция на внешние раздражители. Этакий способ, отпугнуть тех, кто может обидеть. Всё как в живой природе.

— Ну не знаю, — отмахнулась Лена, уперев руки в бока. — Это ты у нас психолог, вот и разбирайся. По мне так Мирка наша просто кобра ядовитая. Надменная, злая, самолюбивая змея.

— А я всё равно, думаю, что она неплохая. Просто… — Маша задумалась, — нужна информация. О ней, о детстве, о её родителях, друзьях, подружках. Человек никогда не становится таким беспричинно. Знаешь, поговорка одна есть, правда, она про собак, но и к людям тоже подходит.

— Это какая?

— «Собака бывает кусачей, только от жизни собачей», — сказала Маша, спрыгивая со своего насеста.

— Это у неё-то жизнь собачья? — возмутилась женщина. — С самого рождения, как сыр в масле катается. Вася любой её каприз по щелчку пальцев исполняет. Маринка, его бывшая жена, тоже всё для Мирочки делала. И магазины ей, и всякие заграницы. Если школа — так лучшая, университет — так обязательно столичный. Захотела она машину… этот свой Мини Купер — так на следующий день тачка уже стояла у девочки под окнами, обвязанная красным бантиком.

— Это всё, конечно, хорошо, но скажи мне, есть ли у неё подружки? Часто ли они бывают в этом доме? — продолжала интересоваться Маша.

— Не видела я у неё подруг, — ответила Лена. — Раньше приезжали какие-то, но больше двух раз не появлялись. И то не удивительно. Кто же захочет дружить с такой… змеюкой?

— А парни? — поинтересовалась Мария.

— Да какие парни? Ты о чём? — усмехнулась Лена, снова возвращаясь к перемешиванию овощей в сковороде. — К ней только этот её Лёва иногда наведывается и то нечасто.

— Что за Лёва? Её молодой человек? — в глазах Марии загорелся явный интерес.

— Брат двоюродный. Маринкин племянник, — ответила женщина с ехидной ухмылкой. — Только он тут бывает исключительно, когда Василия нет. Почему-то парень его опасается и старается не попадаться на глаза, — она вдруг подалась вперёд и добавила чуть тише. — Я слышала, как отец как-то выговаривал Мире за этого Лёву. И судя по всему, братишка у Мирочки под стать своей сестрёнке. Такой же ядовитый змей.

Это стало для Мирославы своеобразным сигналом к действию. Она давно знала, что обслуживающий персонал отцовского особняка не особо её жалует, и давно приняла это как данность, поэтому и старалась держаться с ними максимально официально. Она б и в этот раз сделала вид, что ничего не услышала, если бы они не упомянули Лёву. Увы, Такого Мирослава стерпеть не смогла.

Мира искренне любила брата. И пусть многие считали его распущенным аморальным разгильдяем, но для неё он всё равно оставался самым лучшим и единственным другом. И уж тем более она не собиралась молчать, пока какая-то кухарка поливает его грязью.

Девушка решительно толкнула дверь кухни и переступила порог. В этот самый момент разговор стих, а на Миру уставились две пары удивлённых глаз.

— Елена Петровна, — начала она, одарив женщину строгим холодным взглядом. — Не могли бы вы впредь оставлять свои мысли относительно меня и моего брата при себе. Я конечно, в курсе, что вы меня терпите исключительно из уважения к моему отцу и за приличную зарплату, но… пожалуйста, в будущем не забывайте, что платят Вам не за то, чтобы вы распускали сплетни.

— Мира, я… — начала Лена, но девушка жестом остановила её и повернулась к Маше.

— А ты, — она встретила прямой взгляд сидящей на столе брюнетки, в котором сейчас отражалось одно лишь любопытство. Это сбило Миру с толку. Она мигом позабыла, что вообще хотела сказать этой выскочке, поэтому выдала то, что первое пришло в голову. — Что вообще здесь делаешь? Тебе позволили жить в гостевом домике, так и иди туда. Нечего ошиваться в доме!

— Это я её позвала, — встряла в разговор Елена. — А Маша любезно согласилась помочь мне с ужином.

— А вы разве не справляетесь сами? — холодно поинтересовалась дочь хозяина. — Может в таком случае нам стоит найти другого повара.

— Мира, пожалуйста, не злись, — вступилась Маша. — Я просто развлекала Лену рассказами…

— И расспросами, — добавила Мирослава.

— И если ты против, то я больше не переступлю порог твоего дома, — спокойным тоном продолжила девушка. — И есть мы с Максимом тоже у себя будем.

— Что за глупости? — воскликнула повариха. — Мне нет никакой разницы: готовить для одной или для троих. Так что есть вы будете здесь, — она повернулась к опешившей Мире и добавила: — Это распоряжение Василия Фёдоровича. А вам, Мирослава Васильевна, я могу накрыть в столовой.

Мира замялась. Она искренне ненавидела это огромное пустое помещение, в котором отец иногда устраивал большие ужины со своими знакомыми, друзьями и партнёрами. С самого детства, большая столовая ассоциировалась у неё с чем-то холодным, лишённым души и уюта. Да и вообще, почему это она должна прятаться в том безразмерном склепе, пока в её уютной кухне наслаждаются едой эти чужие нехорошие люди.

— Нет уж, спасибо, — отозвалась девушка. — Думаю, я как-нибудь смогу пережить их общество, — потом снова повернулась к Маше: — Но на любезность можете не рассчитывать.

— Понятно, — ровным тоном ответили Маша и отвернулась. — Я помогу накрыть на стол.

Пока остальные занимались сервировкой, Мирослава сидела на краю небольшого диванчика и делала вид, будто искренне увлечена программой о кулинарии, транслируемой на экране висящего на стене большого телевизора. На самом же деле она просто не знала, как теперь себя вести. Что говорить, как смотреть. Мире уже до чёртиков надоело, что её все вокруг воспринимают как какое-то проклятие. И она даже собралась попытаться завести разговор с притихшей Машей, но именно в этот момент в дверях появился Макс.

Ей хватило всего одного взгляда в сторону своего надсмотрщика, чтобы полностью уничтожить все проснувшиеся добрые намерения. В одно мгновение в памяти всплыли все те оскорбления, которые он вылил на неё всего несколько часов назад. Мира в красках вспомнила, как он бросил её в холодную воду бассейна, как смотрел на неё потом. Мысли снова застила пелена раздражения и злости. Ей захотелось немедленно встать и уйти подальше от этого человека, но теперь, после всего сказанного на этой кухне, она просто не могла позволить себе это сделать.

Макс перевёл взгляд с напряжённой Миры, которая упорно продолжала игнорировать его присутствие, на улыбчивую Машу, и тоже улыбнулся. Если его подопечная предпочитает делать вид, что он пустое место, что ж… эта игра станет двусторонней. Возможно, только так у них и получится нормально сосуществовать.

— Давайте за стол, — позвала Лена, раскладывая вилки. — А то всё остынет.

Хозяйка дома заняла своё любимое место у окна, остальные же решили отсесть подальше от этого временно дремлющего вулкана. Никому из них не хотелось портить себе аппетит новыми перепалками, наверно, именно поэтому ужин прошёл в полной тишине. И, возможно, этот вечер и закончился бы мирно, если бы ни очередная попытка Марии наладить контакт с Мирославой.

— Мир, Лена сказала, что ты учишься в столице, — нарушил тишину её весёлый голосок. — Никогда там не была. Как тебе город?

Маша выжидательно уставилась на молча жующую девушку, которая продолжала делать вид, что кроме неё здесь никого нет.

— Наверно там классно, — продолжила свой монолог Мария. — Мы с Максом когда выбирали куда переехать, сначала собирались отправиться в Москву, но потом решили, что куда приятнее жить на берегу моря. Но я обязательно туда съезжу. Может, встретимся там? Покажешь мне город? Тебе ж ещё год учиться?

Мира даже взглядом её не удостоила. Лишь медленно допила свой чай, тихо встала и направилась к выходу.

Маша заметно поникла и удручённо вздохнула. Пусть она знала, что найти общий язык с этой холодной закрытой подопечной брата будет непросто, но всё же рассчитывала на успех. Вот только всё оказалось куда сложнее. Теперь у неё создавалось впечатление, что Мирослава ненавидит весь мир и всех людей в нём живущих. А с такими диагнозами работать всегда было непросто.

Заметив, как расстроилась его обычно улыбчивая и жизнерадостная сестра, Макс отложил вилку и, сжав пальцы в замок, откинулся на спинку дивана.

— Маш, она молчит, потому что не сможет выполнить твою просьбу, — пояснил Максим, косясь в спину уходящей Мире.

Услышав эти слова она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Тогда парень лишь усмехнулся и продолжил:

— Ведь Мирославу выгнали из универа, и её отец больше не намерен отпускать свою непутёвую дочь из поля зрения.

— Это он тебе сказал? — выдала его подопечная, резко развернувшись.

- Да, — уверенно ответил Максим, искренне наслаждаясь той обречённостью, что вспыхнула в карих глазах девушки. — Скажу даже больше, он просил передать, что не станет заниматься проблемами с твоим переводом в другой ВУЗ.

— А как же… — растерялась Мира. Она снова посмотрела на парня, и впервые за время их знакомства в её взгляде не было ненависти. Лишь самая настоящая растерянность.

А всё дело в том, что Василий Фёдорович всегда очень трепетно относился к образованию дочери. Сам выбрал ей школу, затем посодействовал с поступлением в престижный столичный университет. Он очень гордился её хорошими оценками и искренне негодовал, когда его принцесса сообщала ему о двойках. Поэтому и известие об отчислении любимой дочери Василий Фёдорович воспринял крайне болезненно. И теперь, узнав о том, что он отказался ей помогать, Мира окончательно осознала всю степень его обиды.

Эта новость стала для Мирославы полной неожиданностью. В одно мгновение её напускная холодность и надменное безразличие растаяли, явив всем присутствующим истинное лицо Миры Дубровской. Маски слетели, разбитые горькой реальностью. Теперь от прожжённой стервы с замашками грубиянки из подворотни не осталось и следа. Пропала и богатенькая дурочка, считающая себя центром вселенной. А их место заняла простая маленькая девочка, которая вдруг осознала, что её бросили.

В детстве Маша часто видела подобное выражение на лицах своих подружек по детдому. Они всё ждали, что наступит день и их обязательно заберут. Что в один прекрасный момент приедет мама, подбежит, обнимет и никогда больше не отпустит. Но шли годы… Никто за ними не приходил, а надежда в детских глаза сменялась пустотой, за которой они прятали свою боль.

Когда-то Мария тоже ждала, надеялась, верила. А потом поняла, что это бессмысленно. Но в отличие от остальных воспитанниц, она не была одна. Наверно, если бы не брат, Маша бы тоже замкнулась в себе, и в её сердце тоже поселилась бы обида на этот несправедливый мир. Но она вовремя поняла, что у неё всё-таки есть семья, в которой её любят. И пусть в этой семье только они с братом, это не меняет сути. Ведь главное, что они есть друг у друга.

И вот сейчас эта пустота во взгляде Мирославы снова напомнила Марии о тех далёких временах их с Максом детдомовского детства. Неожиданно для всех присутствующих она поднялась и подошла, поникшей девушке и положила ладонь на её плечо.

— Мира, ты не одна. Мы же здесь, с тобой, и никому не позволим тебя обидеть, — уверенно проговорила Маша, и даже тот факт, что Мирослава упорно продолжала смотреть куда-то в сторону не смог остановить её. — И с учёбой что-нибудь решим. Вон у Макса друг есть, у него мама ректор в каком-то местном универе. Думаю, они смогут устроить тебя туда.

— Это ты Лиса имеешь в виду? — поинтересовался Максим, но уже в следующую секунду пожалел о том, что вообще встрял в этот разговор.

Услышав знакомое прозвище, Мира вздрогнула, резким движением скинула руку Маши со своего плеча и отошла назад. Всего одного упоминания об этом человеке хватило ей, чтобы снова разбудить притихшее было раздражение.

Она перевела полный ненависти взгляд с застывшего Макса на ничего не понимающую Машу, потом закатила глаза и издала какой-то сдавленный то ли смешок то ли всхлип. Затем развернулась и медленно поплелась к выходу.

— Да пошли вы все! — бросила она на прощание и скрылась за дверью.

После её ухода на кухне повисло напряжённое молчание. Маша ещё долго смотрела вслед ушедшей Мире, искренне стараясь понять, что же произошло. Ведь ей почти удалось достучаться до этой девушки. Она даже позволила к себе прикоснуться, практически была готова принять протянутую ей руку помощи… И что же потом?

— Макс? — Маша с укором посмотрела на брата, уже догадавшись, что он прекрасно знает ответ. И даже больше — вероятно он специально сказал именно ту фразу, которая так резко вывела его подопечную из себя.

— Что? — отозвался парень.

— Зачем? — строго спросила его сестра.

— Не жалей её, она этого не заслуживает, — ровным тоном бросил он. — Я же видел, что в тебе проснулась жалость. Но Маш, она уже большая девочка. А если ты начнёшь её жалеть, то она так никогда и не повзрослеет.

— Ты знал, что она так отреагирует на твою фразу? — Казалось, Мария пропустила мимо ушей всю его тираду.

— Знал.

— Откуда в тебе эта жестокость? — она повернулась к нему и подошла ближе. — Максим, ты же никогда не был таким. Что случилось?

Парень отвёл взгляд.

— Я не знаю, — отозвался он, спустя несколько долгих секунд молчания. — Она выводит меня из себя. Мгновенно, — он поднялся и, поблагодарив опешившую Лену за прекрасный ужин, тоже направился к выходу.

Маша хотела остановить брата, но благоразумно решила, что сейчас его лучше не трогать. Они поговорят потом, позже. Когда Макс сам разберётся с тем, что за бардак творится в его голове. А пока лучше временно оставить всё как есть. Сейчас им всем нужно подумать, и Мире в первую очередь.

Как ни странно, но чем больше Маша узнавала Мирославу, тем интересней ей становилось. В этой девушке было столько скрытой энергии, столько противоречий и подводных камней, что общение с ней обещало стать очень занимательным. И несмотря ни на что, Мария хотела стать её подругой. Или хотя бы попытаться.

Глава 5. Диверсия № 1

Мира металась по своей комнате, подобной дикой кошке, запертой в маленьком вольере. Она нервно вышагивала по ковру, стараясь побороть свой гнев, но получалось у неё плохо. Сейчас все её мысли были заняты тщательным продумыванием планов мести. Ведь она, как и Маша, прекрасно поняла, что Макс упомянул этого жуткого Лиса не случайно. Он бил целенаправленно и ожидал именно той реакции, которая последовала после его слов.

В голове Мирославы вертелись самые разные варианты ответных действий, от жестоких до откровенно абсурдных. Ей хотелось, чтобы ему тоже было больно, так же как ей. Чтобы он скрипел зубами от досады и ничего не мог сделать. Чтобы…

— Точно! — воскликнула девушка, резко остановившись у окна.

Мысли вдруг сложились в чёткую логическую цепочку, и решение всплыло само собой. Она вдруг поняла, что Максу платят за то, чтобы он следил за ней, не давал делать глупости, ограждал от неприятностей. А значит, она просто обязана обеспечить его работой по максимуму. И плевать, что тем самым она снова расстроит отца. Всё равно ниже падать в его глазах ей уже не куда. А так, хоть этому гаду Максиму отомстит.

— Будет тебе весёлая жизнь… Козёл, — выдала она, сверля взглядом крышу гостевого домика, где по её мнению сейчас должен был находиться Макс.

Рука сама потянулась к телефону. И пусть Мира осталась одна, но и в её жизни есть человек, который не бросит. А в этой ситуации его помощь окажется как нельзя кстати.

— Лёва, привет, — улыбнулась обладательницы неправильной радуги в волосах, когда длинные гудки сменились задорным: «Алёу». — Ты мне нужен. Очень, очень. Приезжай вечером. И компашку свою прихвати. Устроим вечеринку у бассейна.

— Что-то я не понял, — отозвался опешивший парень. — Ты ж вроде говорила, что отец организовал тебе домашний арест.

— А ещё права водительские забрал, карточки заморозил и приставил ко мне цербера, который должен блюсти моё целомудрие и праведный образ жизни. Именно поэтому, Лёва, помоги мне выиграть эту войну.

— Ясно, — усмехнулся голос в трубке. — Хочешь играть против правил?

— Очень, — хмыкнула девушка, а на её губах расплылась коварная усмешка.

— Тогда жди. Через пару часов будем. И тогда ты мне всё подробно расскажешь.

— Обязательно, — согласилась Мира, всё так же сверля недобрым взглядом домик на заднем дворе.

Теперь, когда решение оказалось принято, она поняла, что это единственный способ если и не победить Макса, который виделся ей первым мировым злодеем, то хотя бы сделать его жизнь невыносимой. Он хочет с её стороны покорности и благоразумия? Ха! Не дождётся.

Девушка и сама прекрасно умела влезать в сомнительные авантюры, а уж в компании с Лёвой они вообще образовывали прекрасный тандем ходячих катастроф. И сегодняшний вечер станет началом. Этаким первым залпом, официальным объявлением о начале полноценных боевых действий.

Мира широко улыбнулась сама себе и, крутнувшись на месте, упала на кровать. Сейчас, впервые за последние несколько дней, она была довольна. Теперь у неё появилась цель, ради достижения которой можно пустить в ход любые средства. И пусть в глубине души девушка и понимала, что Макс всего лишь пешка, приставленная к ней отцом, но не считала это оправданием поведения парня.

Никто не смеет указывать ей, как жить. Никто не имеет права оскорблять её! А этот Максим уже превысил все возможные лимиты её терпения. Так пусть теперь получает по заслугам.

***

— Может, всё-таки пойдёшь спать? — прозвучал в темноте тихий голос сестры.

Маша уже в третий раз за этот вечер обращалась к брату с этим предложением. Ей было больно видеть его настолько уставшим и измотанным.

— Нет. Я хочу закончить с зарплатой, — ровным тоном отозвался он, снова покосившись за окно.

Мария тоже перевела взгляд на мерцающие огоньки у бассейна и обречённо вздохнула. А там уже не первый час шло веселье.Бурное, пьяное и очень громкое.

Всё началось с того, что около полуночи на территорию особняка въехали четыре автомобиля, из которых высыпала весёлая толпа не совсем трезвой молодёжи. И с этого момента спокойствию обитателей гостевого домика пришёл конец.

Поддатые парни притащили несколько складных столиков, заставили их самым разнообразным алкоголем и закусками, вынесли из дома большую стереосистему и устроили танцы у воды. Естественно, молодая хозяйка была в центре этой жаркой тусовки. Она накручивала музыку громче, вытягивала ребят танцевать, устраивала конкурсы в бассейне, а её задорный смех отчётливо слышался даже через закрытые окна гостевого домика. Понятно, что никто даже и не подумал спросить у Макса разрешения или хотя бы поставить его в известность о предстоящей вечеринке. И уж точно не стоит говорить, что никто его туда не звал.

— Ты ведь не из-за отчётов тут сидишь, правда? — Маша покачала головой и присела на край стола. — Я ведь тебя знаю. Могу дать сто процентов, что ты давно всё закончил.

Максим перевёл на сестру обречённый взгляд и снова отвернулся.

— Я не могу уйти, пока она там развлекается, — проговорил парень. Он устало прикрыл глаза и приложил пальцы к вискам.

— Ты вторую ночь нормально не спишь. Иди, ложись, а я посмотрю за твоей Мирославой, — предложила Маша.

— Нет, — категорично ответил её брат, не желая снова пускаться в объяснения. Да и не нужны они были. Маша и так отлично понимала, что Макс попросту уверен, что сестрёнка не сможет остановить эту сумасшедшую, если та решит снова натворить глупостей. А судя по состоянию опьянения гостей, да и самой Миры, всё интересное ещё впереди.

— Макс, скоро утро, и ты снова не выспишься. — Маша глубоко вздохнула и подошла к окну. — Ты же можешь пойти к ним и одним махом прекратить эту затянувшуюся вечеринку. У тебя же есть на это все полномочия.

— Могу, но… — он снова посмотрел в глаза сестры, ища в них понимания. — Она и так меня ненавидит. Хоть мы и знакомы всего несколько дней. Если я сейчас появлюсь, будет скандал. А у меня и без её воплей голова раскалывается.

— Ладно, — Маша встала и решительно направилась к большой стеклянной двери, выходящей прямо на площадку перед бассейном. — Если ты не можешь, тогда пойду я.

— Стой! — крикнул парень, когда она уже взялась за ручку. — Это мои проблемы.

— Ты мой брат, а значит это и мои проблемы тоже, — отозвалась девушка и всё же толкнула прозрачную створку. — Думаю, мне хватит десяти минут. Пожалуйста, не вмешивайся, — попросила она и вышла, оставляя Макса с сомнением смотреть ей вслед.

И пусть он знал, что его сестра только с виду такая хрупкая и ранимая, а если понадобиться она легко может и нос обидчику сломать и пару лишних зубов выбить, но всё равно переживал.

Вообще подобные вечеринки в последнее время организовывались нечасто. Многим было попросту жаль своего имущества, которое обязательно страдало, после таких вот невинных «посиделок». И Мира никогда бы не устроила подобное, если бы не обстоятельства. Она прекрасно понимала, что Макса взбесит эта её выходка и с нетерпением ждала его появления, но… парень, как назло, выходить не желал.

Сначала она подумала, что он куда-то уехал и не знает о происходящем, но потом заметила, как в одном из окон гостевого домика мелькнул его силуэт. Именно это и заставило её поверить, что он почему-то просто решил не вмешиваться. Вот только Мира очень хотела, чтобы он вышел, устроил скандал, разогнал всех. Она хотела этого. Почти мечтала, как будет унижать его при всех этих людях, которые были выше его на несколько ступеней по социальной лестнице. Мира жаждала возмездия. Но… шли часы, а Макс так и не появился.

— У твоего Цербера железные нервы, — иронично заметил Лёва, присаживаясь рядом с ней на пластиковый шезлонг. — Я б на его месте уже давно вмешался.

— Он знает, что я специально его провоцирую, — вдруг озвучила свою догадку девушка. — Поэтому и не выходит.

— Тогда он умнее, чем мне казалось, — улыбнулся парень. — Кстати, деньги нужны? А то я тут снял для тебя сотню. Думаю, на пару недель хватит. — Он протянул Мире тонкую пачку из пятитысячных купюр. Но заметив в её глазах сомнение, сам вложил их в расслабленную ладонь. — Бери сестрёнка. Ты же знаешь, мне для тебя ничего не жалко. Тем более, что ты мне такую развлекуху подбросила. А то, знаешь, уже всё так приелось. Даже скучно.

— Спасибо, Лёв. Я никогда в тебе не сомневалась, — она свернула стопку и сунула в задний карман своих коротких джинсовых шорт. — Может, ты ещё подскажешь, что мне делать с Максимом?

— Ну… — он загадочно улыбнулся, а в озорных синих глазах появился хитрый блеск. — У меня два варианта. Первый — самый простой. Соблазни его. Он у тебя тогда совсем ручной станет.

— Нет, Лёва. Не прокатит, — мрачно ответила Мира. — Во-первых, он совершенно искренне считает меня конченой шлюхой, а во-вторых, у него девушка есть. Он с ней к нам переехал.

Глаза парня удивлённо округлились, а улыбка стала ещё шире.

— А Цербер у тебя не промах, — сказал он, наконец. — Тогда придерживаемся придуманного тобой варианта. А я в свою очередь, обещаю каждый вечер увозить тебя на очередную вечеринку или в клуб, или ещё куда-нибудь. Вот тогда мы и посмотрим, как на это станет реагировать твой персональный надсмотрщик. Денег я тебе дал, так что в этом плане ты от него больше не зависишь. А с остальным справишься сама. Я же знаю, что ты у меня очень находчивая девочка. — Он весело потрепал её по голове, а потом и вовсе накрутил на палец прядь из разноцветных полосок. — Попугайчик мой! — рассмеялся Лёва.

Наверно он бы и дальше продолжил подшучивать над сестрёнкой, если бы их уединение не оказалось неожиданно нарушено незнакомой ему девушкой. Увлёкшись разговором с Мирой, Лёва даже не заметил, что к ним кто-то идёт, и обнаружил столь неожиданную гостью, только когда она остановилась в двух шагах от их шезлонга.

— Мира, ты можешь уделить мне две минуты? — ровным тоном спросила гостья.

Лёва был уверен, что этой особы не было в их компании, уж он-то такую точно бы не пропустил. Высокая, стройная, с точёными формами и ангельским личиком, эта девушка сразу вызвала у него явный интерес, который он и не думал скрывать. Он медленно оглядел её с ног до головы, и только потом встретился с её насмешливым взглядом.

— Ну и что? Каков ваш вердикт? — спросила Маша, строго глядя на светловолосого парня, сидящего рядом с Мирославой.

Ей был отлично знаком такой тип мужчин. Она называла их «политическими проститутками» за то, что спят со всеми подряд, объясняя это какими-то никому не понятными мотивами. Маша предпочитала держаться от них подальше. И пусть у этого конкретного экземпляра оказалась просто очаровательная улыбка и очень красивые притягательные синие глаза, но Мария знала, что это лишь приманка для глупеньких девочек, за которой не кроется ничего хорошего.

Тем не менее, она тоже демонстративно осмотрела его, желая показать, что не один он тут имеет право оценивать чужую внешность. Лёва не так давно вылез из бассейна, и одежды на нём было немного. На загорелом подтянутом торсе ещё виднелись одинокие капельки воды, мокрые волосы были разлохмачены, а в глазах отражался откровенный интерес.

— Мой вердикт? — с усмешкой уточнил парень. — За внешний вид — четвёрочка, а вот за твой дерзкий взгляд я бы поставил пятёрку с плюсом.

Губы Марии искривила ироничная улыбка.

— И это говорит мне человек, у которого с волос стекает вода? — выдала она, хмыкнув. — Знаешь, дружок, чтобы иметь право оценивать других, нужно самому быть примером для подражания. А ты сейчас до этого звания совсем не дотягиваешь.

— А вот твои глаза говорят совсем другое. — Лёва будто держал её взгляд, не желая прерывать столь яркий контакт. Ему нравилось ощущать те искры, что сейчас бегали между ними. И он отлично понимал — это двусторонняя реакция. Глаза девушки всё сильнее разгорались серыми огоньками, и с каждой секундой наэлектризованная невидимая нить, соединившая их взгляды, становилась всё ощутимее. Тогда Лёва слегка прикусил губу и продолжил: — Я вижу в них интерес и… думаю, ты была бы не против узнать меня поближе. Кстати, в этом прекрасном доме есть много свободных комнат, где мы могли бы это устроить.

Маша будто только и ждала от него чего-то подобного. Поэтому, стоило Лёве озвучить своё предложение, и вся магия момента, вспыхнув, испарилась. Девушка издала короткий смешок и покачала головой, будто бы напоминая самой себе, что с такими типами не бывает по-другому.

— Ты банален, — проговорила она, наклоняясь ближе и как-то даже нежно поводя рукой по его щеке.

Зачем она это сделала? Сама Маша ответить не могла. В какой-то момент ей просто до жути захотелось к нему прикоснуться. Почувствовать под своими пальцами его тепло. Она погладила гладко выбритую кожу, почти физически ощущая, как кончики пальцев покалывает от мелких разрядов. Пришлось срочно напоминать себе, с кем именно она имеет дело, и заканчивать весь этот цирк.

— Прости, но я не твой вариант, — добавила, убирая руку и отступая на шаг. — Тебе нужны беспроблемные девушки, а я — одна сплошная проблема. Вот они, — Маша повернулась в сторону шайки танцующих в купальниках девчонок, — пойдут за тобой. Я — нет. Для меня одна ночь — это слишком мало. Она может подарить удовольствие телу, но не душе.

— А может, я могу дать тебе даже больше, чем ты мечтаешь? — Лёва приложил руку к тому месту, где секунду назад были её пальцы, всё и ещё чувствовалось лёгкое непонятное покалывание. — Ты ведь меня совсем не знаешь.

— Как и ты меня, — неожиданно для самой себя, Маша улыбнулась, отчего на лице парня тоже разлилась лёгкая искренняя улыбка.

— Так давайте я вас познакомлю. Вы, наконец, закончите играть в гляделки, и я узнаю, зачем ты пришла, — раздражённым тоном выдала Мирослава, о которой и парень, и девушка благополучно забыли. Их взгляды всё-таки расцепились и теперь оказались обращены на хозяйку дома. Довольная тем, что на неё всё-таки обратили внимание, Мира продолжила: — Маша, это Лёва, мой брат. Тебе сегодня о нём всезнающая Елена рассказывала, — тон Миры был раздражённым, и вся её поза говорила о внутреннем напряжении. Ничего не изменилось, и когда она повернулась к брату. — А это Маша.

— Та, что похожа на ангела? — поинтересовался Лев, и снова улыбнувшись, добавил. — Полностью согласен. Яркий темнокрылый ангел.

— Губу закатай, — парировала Мира, одаривая парня снисходительной улыбкой. — Маша, девушка моего Цербера Максима.

В этот момент лицо Лёвы будто потухло. Создавалось впечатление, что кто-то просто выключил рубильник, который зажигал весь его внутренний свет. Почему-то такая перемена в его настроении настолько задела наблюдающую за ним Марию, что она посчитала своим долгом как можно быстрее уладить это недоразумение, и вернуть его глазам потерянный огонь.

— Мир, Макс мой брат, — призналась она, глядя при этом на Лёву. — Мы близнецы. Не знаю, как ты могла не заметить нашего сходства.

Эта фраза стала для Миры взрывом. Только сейчас она вдруг осознала, что эти двое на самом деле очень похожи. У них одинаковые глаза, губы, линия бровей, цвет волос. Теперь, глядя в лицо девушки, она чётко видела черты Максима. Даже удивительно, как она умудрялась не разглядеть этого раньше. Ведь очевидно же, что эти двое — родственники. Причём довольно близкие.

— Это лучшая новость за последний год! — выпалил Лёва, к которому снова вернулась его яркая игривость. Снова забыв о присутствии Мирославы, он протянул руку к Маше и легонько сжал её пальцы. — Ангел, я не такой плохой, как ты думаешь, — добавил он тепло.

— Я вижу это, — кивнула Мария, наслаждаясь внезапным теплом, прокатившимся по телу от его невинного прикосновения. — Но ты даже не представляешь, какая я. Поверь, тебе это не нужно.

Маша погладила большим пальцем его ладонь и высвободила свою руку. Здравый смысл подсказывал ей, что она всё делает правильно, что не стоит связываться с этим ярким парнем, и что ничего хорошего из этого всё равно не выйдет, поэтому она и разорвала контакт. А отойдя на несколько шагов назад Маша снова обратилась к задумавшейся о чём-то Мире:

— Я пришла сюда, чтобы попросить вас закончить вечеринку. Уже три утра.

— Нет, — неожиданно резко отозвалась Мирослава. — Это мой дом и я буду устраивать здесь что хочу и когда хочу.

Она говорила так категорично, что у любого нормального человека само собой пропало бы всякое желание спорить. Но Маша никогда не относила себя к категории нормальных людей.

— Пожалуйста. Я прошу тебя, — продолжила она, глядя на Миру. — Если ты хочешь разозлить Максима, то можешь не париться, он не выйдет. Мой брат не хочет скандалов.

— Он выбросил меня в бассейн, — выпалила Мирослава, поднимаясь на ноги и прямо встречая серьёзный взгляд Маши. — Он общается со мной, как с продажной девкой, хамит…

— Так ты же сама его провоцируешь, — спокойно парировала Мария. — Ты ведь просто нашла в нём того, кого можно обвинить во всех своих неприятностях, и теперь пытаешься выместить на нём своё гнев. Он этого не заслуживает!

— Мне решать, что он заслуживает, а что нет, — отмахнулась блондинка, ещё больше напрягаясь. — Скажи ему, если хочет чтобы вечеринка закончилась, пусть выйдет и сам мне об этом скажет. Хотя нет, пусть заканчивает её сам, а я понаблюдаю.

Маша снова повернулась к Лёве, надеясь, что хотя бы он сможет услышать её и вразумить упёршуюся в свою ненависть сестру. Но он лишь покачал головой, говоря тем самым, что не станет вмешиваться. Оно и ясно, ведь в данном случае самым мудрым решением было держать нейтралитет. Ведь если бы он хотя бы попытался занять сторону Маши, Мира обязательно посчитала бы это предательством.

— А ты не думала, что вам обоим будет проще, если вы хотя бы попытаетесь нормально общаться? — бросила Маша, которой становилось всё труднее держать маску спокойствия и рассудительности. — Или ты собираешься все три месяца с ним воевать? Это глупо!

— Три месяца? — усмехнулась Мира. — Нет. Поверь мне, этот срок окажется куда короче. Я докажу отцу, что твой драгоценный Максим ни на что не способен, и он быстро выпроводит вас обоих из этого дома. Вот тогда я успокоюсь и буду полностью удовлетворена. — В голосе Мирославы звучал леденящий холод. И именно сейчас Маша поняла, что любые разговоры будут бессмысленны. Для таких, как Мира, слова — это пыль. Чтобы что-то понять, им нужны действия, болезненные шишки на собственной голове. А иначе никак.

— Хорошо, — кивнула Маша, медленно отходя дальше. — Так тому и быть.

Она развернулась и гордо прошла мимо танцующей толпы. Вот только побеждённой себя не чувствовала. Как и твердят правила ведения боевых действий, их военная компания началась с мирных переговоров, которые прошли неудачно, а значит, пора начинать полномасштабные бои.

Маша не была ангелом, как думали о ней многие. И пусть она хорошо относилась к людям, имела большое доброе сердце, никогда не бросала никого в беде, но… когда дело касалось её семьи, Мария Давыдова превращалась в жёсткого расчётливого стратега. Она не устраивала скандалов, не рубила с плеча… совсем нет. Подобное поведение казалось ей слишком простым и примитивным. Маша же предпочитала плести путину событий и интриг, приводящую к тому результату, который был ей нужен. А её большая и чистая совесть в эти моменты предпочитала спрятаться поглубже и закрывать глаза на то, что творить хозяйка.

Максим в этом плане был куда более прямолинеен. Любым хитрым манипуляциям он предпочитал открытые столкновения. Он старался жить по своим принципам, среди которых первое место занимала честность. И Маша прекрасно понимала, что рано или поздно своими выходками Мира сможет окончательно вывести его из себя, и он сам откажется от такой работы. А этого точно нельзя допустить.

Именно поэтому его заботливая сестра и решила вмешаться. Маша не собиралась позволять глупой принципиальности избалованной девочки Мирославы портить жизнь её брату.

С этими мыслями она обошла гостевой домик и скралась в тёмных аллеях сада, за которым располагался большой гараж. Ещё в первый день их нахождения в этом месте, девушка отметила для себя расположение электрического щитка, который находился в маленькой подсобке, рядом с воротами. Подсветив на него телефоном, она с улыбкой заметила, что у каждого переключателя имеется цифра, показывающая, за какой именно участок отвечает данный рычажок. Рядом же висела схема дома и прилегающих территорий. Поэтому девушке не составило никакого труда определить, какие именно кнопочки стоит выключить.

Она опустила большой рубильник, и в один момент всё вокруг потухло. Услышав хоровые возмущения, доносящиеся от места проведения вечеринки, Маша лишь коварно улыбнулась и отключила рычажки, относящиеся к фонарям освещения сада, подсветке бассейна и территории рядом с ним. Затем снова включила рубильник, закрыла щиток на ключ, который до этого торчал в замке и, поигрывая им в пальцах, быстро удалилась.

— Буэнос ночес, амигос, — шепнула она себе под нос. — Вечеринка окончена.

Вернувшись в гостевой домик, она с удовлетворённым видом заметила, что гости Мирославы начали расходиться. Свет здесь тоже оказался отключен, так как данное строение относилось к той же цепи, что и бассейн. Но это стало вынужденной мерой, с которой пришлось смириться. Хотя, так даже лучше — у Миры не будет никаких оснований обвинить их с Максом в произошедшем. Ведь теперь они тоже вроде как пострадавшие.

Маша тихо подошла к столу, где до этого работал Макс. Парень спал, положив голову на собственные сложенные руки, и даже не подозревал, какие действия начали разворачиваться вокруг его персоны.

— Всё-таки отключился, — девушка легонько коснулась его волос, провела рукой по напряжённой спине и добавила уже громче. — Всё закончилось. Можешь спокойно ложиться.

Он туже встрепенулся и, отчаянно пытаясь разглядеть что-то в темноте комнаты, быстро заморгал.

— Маша? — спросил, садясь ровнее и оглядываясь по сторонам. — Что с электричеством?

— Пропало, — ответила девушка, пожав плечами. — Утром разберёмся.

Он внимательно посмотрел на силуэт сестры и усмехнулся. Её шальное настроение очень красноречиво намекало ему, что свет отключился не просто так. Но разве сейчас это важно?

— Где Мира? — всё так же сонно спросил Максим.

— Вон сидит у бассейна, — отозвалась девушка, глядя в окно на два силуэта на том месте, где не так давно состоялся не самый приятный разговор.

Макс проследил за её взглядом и нахмурился. Во-первых, обе чёрные тени на шезлонге курили, что явно не понравилось парню, который сигареты на дух не переносил. А во-вторых, куда больше насторожил тот факт, что его подопечная была не одна.

— Кто с ней? — спросил он, пытаясь разглядеть что-то в темноте.

— Лёва, — произнося это имя, Маша с удивлением отметила, что оно отзывается в сердце приятным теплом. Ей нравилось, как оно звучит в её устах. Будто музыка… мягкая, яркая мелодия. Но заметив, как на неё смотрит брат, снова взяла себя в руки и поспешила пояснить: — Он приходится ей каким-то родственником.

— Да наслышан я о нём ещё от Василия Фёдоровича. Страшно проблемный тип, и Мира с ним вечно куда-то влипает, — сказал он вдруг, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. — Боюсь, что она может с ним уехать.

— Не думаю, что сегодня она ещё куда-то соберётся, — проговорила Маша, неотрывно следя за огоньком сигареты, горящим на том месте, где, как она помнила, сидел новый знакомый. — Все разъехались, и остались только они вдвоём. Просто разговаривают. А ты иди спать.

— Ладно, — вдруг согласился Макс, уже понимая, что глупо не воспользоваться этим временным затишьем. — Ты тоже иди.

— Да, — кивнула девушка, всё так же глядя в окно. Брат ушёл, а она всё никак не могла оторвать взгляда от загорающегося огонька.

Совершенно непостижимым образом этому обаятельному синеглазому плохишу удалось затронуть те струны её души, о существовании которых девушка и не подозревала. Нет, ей нравились разные мужчины, с некоторыми она даже пыталась строить отношения, но ещё ни одному из них её не тянуло настолько сильно.

Это пугало Машу. Но она не собиралась поддаваться своему странному желанию. Да и не время сейчас для этого. Сейчас куда важнее придумать, как разобраться с Мирой и не дать ей при этом навредить Максу. А остальное подождёт.

***

Когда свет вокруг неожиданно погас, а спустя несколько минут включился везде кроме сада и прилегающих строений, Мира нахмурилась. Почему-то она даже не сомневалась в том, кто именно виноват в столь странном отключении электроэнергии и, возможно, сразу бы отправилась разбираться с хулиганами, но тут вдруг её взгляд встретился со смеющими глазами Лёвы.

— Нет доказательств, — сказал он вдруг, покачав головой. Он слишком хорошо знал взрывной характер Миры, поэтому и решил остановить её таким образом. — И пусть мы с тобой оба знаем, кто организовал нам темноту, но это ничего не меняет.

— Я просто скажу ему в лицо всё, что о нём думаю, — решительно выдала Мирослава.

— Это не он, Мирочка. Это она, — озвучил свою догадку Лёва, прокручивая в пальцах горящую сигарету и как-то особенно загадочно улыбаясь.

— Маша? — удивилась девушка. — Да нет. Она на такое не способна.

— С чего ты это взяла? — усмехнулся парень, удивляясь тому, как легко его сестрёнка попалась на удочку этого порочного ангела.

— Ну, Маша… она такая… светлая, чистая. Мне иногда кажется, что у неё и нимб над головой имеется.

— А мне думается, что ты просто не видишь того, что вижу я.

— Она тебя зацепила, — со знанием дела, утвердительно ответила Мирослава. — Только нифигашечки тебе там не светит, дорогой мой наивный братец, — она шутливо похлопала его по плечу. — Машка-Монашка и близко тебя к себе не подпустит.

— Слушай, ты знаешь её меньше суток. И, по-моему, вообще не видишь ничего дальше собственного носа, — отозвался парень. — Да, с ней будет не просто, но… — он весело хмыкнул. — Знаешь, как говорили парни в моём дворе, когда хвастались своими победами у женщин: «Нет не дающих. Есть плохо просящие!»

— Ой, да ладно! — рассмеялась Мира. — Боюсь, милый мой, чтобы переспать с этой девушкой тебе придётся, как минимум на ней жениться.

— Исключено! — отрезал Лёва. — Думаю, мы легко обойдёмся без подобных крайностей.

— Ты реально готов в это ввязаться? — Мира вытянула сигарету из лежащей между ними пачки и повернулась к брату.

- А что? Скучно ведь. А тут хоть какое-то разнообразие появится. И ты мне в этом поможешь, — самодовольно добавил он.

— С какого это перепуга? — возмутилась девушка.

— С такого, что я ведь тебе помогаю. И вообще, я думал, мы друзья, и должны во всём друг друга поддерживать, — спокойно заметил Лёва.

Мира обречённо вздохнула и покачала головой.

— И что я должна сделать? — в её голосе звучала самая настоящая обречённость. — Ничего особенного, — ответил он, пожимая плечами. — Просто, подружись с ней. Это, кстати пойдёт всем на пользу.

— Что? — выпалила Мирослава, глядя на него, как на умалишённого. — Ты в своём уме? Как ты вообще себе это представляешь?

— Подожди, не горячись, — попытался успокоить он сестру. — Если я правильно понял эту девушку, она сама будет стараться наладить с тобой контакт. От тебя же всего лишь потребуется не огрызаться и постараться принять её. Пойми, она нужна тебе, как союзник, а не как противник. К тому же, врагов, и правда, нужно всегда держать к себе как можно ближе.

— Лёва, хватит пафоса, — Мира картинно закатила глаза. — Просто скажи, что так тебе будет легче к ней подобраться.

— Ну и это, конечно, тоже. Но… — он поднял вверх указательный палец. — Главное даже не в этом. Мирочка, она сильный противник, с которым безопаснее дружить, чем ругаться.

— И с каких пор ты стал таким проницательным? — спросила она, глядя в его лицо.

— Я просто наблюдательный, — ответил Лёва с открытой улыбкой. — А жизнь — отличная школа, с массой интересного материала для обучения. Нужно просто пошире открыть глаза и включить мозг.

Мира хмыкнула и скептично покачала головой.

— Всегда поражалась, как такой философ как ты, может вести настолько разгульный образ жизни, — выпалила она. — Это как-то слишком странно.

— Ничего странного, — привычным игривым жестом он разлохматил её волосы и поднял взгляд к тёмному звёздному небу. — Я просто давно понял, что жить нужно так, как хочется тебе самому, а не так, как требуют от тебя другие. Нужно ценить каждый день, наслаждаться им, и брать от него столько, сколько он может тебе дать. Запоминать всё, чему он учит…

— Хватит, Лёва. Я поняла, что ты умный, а я полная дура. Давай обойдёмся без громких слов и красивых изречений. Ты молодец и умница и мне это прекрасно известно, — Мира встала с шезлонга и, отойдя к воде, снова повернулась к брату. — Если для тебя это важно, то я попробую подружиться с этой Машкой-Монашкой.

— Вот и договорились. А я, взамен, обещаю исправно снабжать тебя деньгами и таскать за собой по всем вечеринкам побережья. Думаю, твой Цербер оценит наши старания, — он усмехнулся и тоже поднялся на ноги. — Хочешь доказать ему, что тебе пофиг на его запреты? На домашний арест? Легко! Думаю, это будет даже весело.

— Ещё как, Лёва, — она улыбнулась и тоже посмотрела на далёкие яркие звёзды, усыпавшие тёмное летнее небо. — Ещё как.

Глава 6. Мирные переговоры и их последствия

Разлепив глаза этим утром, Мира неожиданно для самой себя улыбнулась. Может причины её хорошего настроения крылись в том, что она, наконец, спокойно выспалась, а возможно дело в том разговоре, который состоялся накануне ночью между ней и Лёвой. Но сейчас у неё не было никакого желания копаться в себе и проводить факторный анализ собственного душевного состояния. Ведь впереди её ждал новый день, наполненный свершениями и подвигами, главным из которых она считала выдворение ненавистного Максима из её дома и жизни.

Проводя лёгкую разминку, она всё время думала о просьбе Лёвы. С одной стороны, это действительно во многом сгладило бы накал той холодной войны, что велась в этих стенах уже несколько дней. Но с другой… Маша ведь является родной сестрой Максима. Как она сможет нормально общаться с той, кто явно не желает добра её брату, и даже не собирается этого скрывать.

Тем не менее, Мира всё же решила попробовать. Она собиралась сама наведаться в гостевой домик и даже подготовила примирительную речь, но всё сложилось куда проще.

С Машей они столкнулись на кухне, где та снова развлекала Елену разговорами. При появлении странно улыбчивой молодой хозяйки, обе замолчали, уже ожидая очередной порции грубости и хамства. Но… не дождались.

Мира вежливо пожелала всем доброго дня и даже снизошла до приветливой улыбки. Это повергло женщин в состояние молчаливого шока. Лена даже несколько раз моргнула, а когда это не помогло, легонько стукнула себя зажатой в руке поварёшкой.

— Мирослава, ты хорошо себя чувствуешь? — тихо просила она.

— Великолепно, — отозвалась девушка, старательно инспектируя содержимое кастрюлек на варочной поверхности. — А можно мне чего-нибудь поесть?

— Конечно! — Елена Петровна всплеснула руками, только сейчас окончательно приходя в себя от столь разительных перемен в поведении хозяйской дочери. Женщина тут же засуетилась, ставя перед Мирой большую чашку кофе с молоком и несколько кусочков свежеиспечённой пиццы.

— Мммм… — Мирослава восхищённо потёрла руки, и тут же жадно вгрызлась в один из аппетитных треугольников. Она прекрасно знала, что пицца является коронным блюдом их повара, которое всегда получалось восхитительным. — Лена, вы богиня нашей кухни! — заявила она, прожевав. А потом вдруг перевела взгляд на застывшую рядом с поварихой девушку и добавила: — Маш, ты пробовала?

В её голосе не было ни капли злости или призрения, что показалось Марии не просто удивительным, а по-настоящему странным. Она не верила в подобные резкие перемены, и ещё очень хорошо помнила содержание их ночного разговора. Поэтому и не стала обольщаться.

— Нет, — отозвалась, вежливо улыбнувшись. — Я жду вторую партию. Она будет готова с минуты на минуту.

— Угощайся, я поделюсь, — выдала вдруг Мира, подвигая к ней тарелку с нетронутым кусочком.

Маша напряглась. Одно дело держать вооружённый нейтралитет, периодически снисходя до натянутого общения. И совсем другое — вот так открыто выражать свою готовность поделиться чудным завтраком со своим врагом.

Заметив сомнение на лице брюнетки, Мира улыбнулась и подтолкнула угощение ещё ближе.

— Да ладно тебе. Не волнуйся, он не отравлен, — усмехнулась она.

— Я и не волнуюсь, — ответила Мария. — Просто пытаюсь понять мотив этого предложения.

Она всё же присела за стол напротив Мирославы и взяла в руки тонкий треугольник из теста. Пицца действительно оказалась божественно вкусной, вот только это лишь сильнее укрепило её подозрения. Маша никак не могла понять, с чего Мире вообще пришло в голову делиться с ней такой вкусностью.

— Считай это такой своеобразной трубкой мира, — ответила блондинка, отводя взгляд к окну, за которым ярко светило летнее солнышко. — Мне надоело ругаться со всеми подряд. И у меня нет никаких причин считать тебя своим врагом. За исключением лишь той, что ты сестра моего Цербера.

Маша едва ни подавилась от такого заявления. После их вчерашней стычки она рассчитывала, что её ждёт как минимум ещё один скандал. А на деле оказалось всё с точностью, да наоборот. И пусть это настораживало, но у неё не было причин для отказа. В конце концов, разве ни этого она так упорно добивалась.

— Хорошо, — кивнула Мария. — Я рада, что ты решила попробовать.

— В таком случае, может, составишь мне компанию. Я собиралась немного поплавать в бассейне, — предложила Мирослава. Она с трудом понимала, каким образом можно втереться в доверие к этому Ангелу. Ей всё время казалось, что Маша видит её насквозь.

— Прости, но я обещала помочь Максиму, — ответила та с виноватой улыбкой. — Твой отец поручил ему закончить строительство круглой беседки, что в углу сада. И мне нужно найти хорошую строительную фирму, способную воплотить в жизнь его странную фантазию.

— О, — выдала Мирослава, широко распахивая глаза. — И чего он там придумал?

— Ну, ты же знаешь какое там строение, — принялась объяснять Маша. — Круглый сводчатый потолок. И Василий Фёдорович изъявил желание видеть там чуть ли ни репродукцию фрагментов Сикстинской капеллы Микеланджело. Макс подозревает, что он собрался сделать там маленькую часовню.

— Ничего себе, папа чудит! — улыбнулась девушка, удивлённо хлопая ресницами. — Вот это у него запросы!

— Вот, — кивнула Мария, вставая из-за стола. — А мне теперь нужно найти тех, кто сможет воплотить его задумку в жизнь.

- Знаешь… — Мира вдруг неожиданно оживилась. — А мне Лёва как-то про одного знакомого рассказывал, у которого фирма, как раз специализируется на вот таких странных заказах. Хочешь, я позвоню ему и всё узнаю. А потом мы вместе к нему съездим и обо всё договоримся, — но тут она осеклась. Всё её воодушевление мгновенно схлынуло, оставляя вместо себя лишь раздражение и выражение полного облома на лице. — Чёрт!

— Что-то не так? — осторожно поинтересовалась Мария.

— Да никуда твой братец меня не отпустит. Я же типа под домашним арестом. А мне совсем не хочется омрачать это прекрасное утро… — она перевела взгляд на часы, которые показывали половину третьего и, хмыкнув, поспешила исправиться: — точнее день, новыми ссорами.

— Давай ты узнаешь адрес фирмы, а я, взамен, поговорю с Максом, — предложила Маша. — Думаю, со мной он тебя отпустит. Если, конечно, ты пообещаешь не выкидывать никаких фокусов.

— Слово пионера! — откликнулась Мира, приложив руку к голове.

Маша хихикнула. Лена закатила глаза, тонко намекнув девушке, что она вряд ли вообще представляет кто такие эти самые «пионеры». В ответ на что Мирослава лишь совершенно по-детски показала ей язык и скрылась за дверью.

— Что это вообще было? — проговорила вдруг повариха, ошарашена таким поведением вечно хмурой хозяйской дочки.

— Не знаю, Лен, — ответила Маша, задумчиво рассматривая кухонную дверь. — Но я бы посоветовала всем нам быть начеку. Боюсь, что кто-то просто изменил свою военную стратегию. А значит, удар может быть нанесён в любой момент.

— И ты действительно возьмёшь её с собой?

В ответ Маша только кивнула и тоже встала из-за стола.

— Какими бы ни были причины её поведения, но она всё же сама сделала ко мне первый шаг. И я не имею права упустить этот шанс помочь брату. Может, мне удастся сдерживать её?

— Сомневаюсь, — сказала женщина. — Но никто не может помешать тебе попробовать.

***

Наверно, этот день действительно был каким-то особенным, а может всем в доме Дубровских просто не хотелось портить себе настроение лишними ссорами, но Макс без проблем отпустил Мирославу с сестрой в город. И ко всеобщему удивлению, она сумела оценить этот его жест и вела себя как примерная девочка. Даже проницательная Маша была поражена, какой хорошей и позитивной может быть подопечная её брата, и только Максим ни капли не сомневался, что это всего лишь новый стратегический ход.

Весь день он никак не мог сосредоточиться на работе, а после того, как вернувшаяся из города Маша сообщила, что Мирочка, оказывается, настоящее солнышко и душка, он и вовсе начал натурально нервничать. Всё ж, за те несколько дней, что он был знаком с дочуркой своего разлюбезного шефа, парень успел понять — способна девочка на многое. Поэтому, когда после ужина, который, кстати, прошёл на удивление мирно и даже весело, Мирослава Васильевна изъявила желание поговорить с ним наедине, сомнений у Макса уже не осталось никаких.

Он даже спрашивать ничего не стал. Просто кивнул и покорно пошёл за уверенно шагающей девушкой. Вот только направлялась она явно не в кабинет, и даже не в сад, или гостиную. Когда парень понял, что Мира целенаправленно ведёт его ни куда-нибудь, а в свою спальню, то даже хотел отказаться, но она одарила его таким строгим взглядом, что любые возражение мигом канули в небытие.

— И всё-таки, — проговорил, входя вслед за ней в комнату, — почему именно здесь?

Этот вопрос терзал его сознание, потому что у Максима не было никаких подходящих вариантов ответов. Только не подходящие, и уж точно не целомудренные. Хотя он и понимал, что даже такая распущенная девушка, как Мира, не станет предлагать себя вот так… открыто. По крайней мере, он на это искренне надеялся.

К слову, её спальня оказалась совсем не такой, как себе представлял Максим. Он-то ожидал увидеть розовые обои в сердечко, бантики на белых занавесках, толпы плюшевых игрушек, а на стенах мрачные картины, черепа и цепи. И пусть эта его фантазия и была жутким противоречивым абсурдом, но именно так он представлял себе жилище Миры, которую считал, не много — не мало, — гламурным монстром.

На самом же деле комната девушки была вполне обычной, обставленной с максимальной практичностью и комфортом. И что самое удивительное, здесь всё выглядело очень опрятно и чисто, будто её хозяйка не заядлая злюка и тусовщица, а, как минимум, выпускница школы благородных девиц.

Пока Максим осматривался, Мира прошла к распахнутому окну и по привычке забралась с ногами на подоконник.

— Если честно, то ход сугубо психологический, — отозвалась она, внимательно рассматривая застывшего на пороге Макса.

Наверно именно это и стало её главной ошибкой. Ох, лучше бы она и дальше продолжала видеть в нём только лишь своего Цербера, потому что смотреть на него как на мужчину оказалось слишком приятно.

Ей пришлось до боли прикусить собственную щёку, чтобы не позволить глупой улыбке занять главное место на лице. Но, факт оставался фактом, Мире нравилось то, что она видела. И даже больше, она сама поразилось тому, как её язык повернулся назвать такого красавца Уродом. Боже, куда смотрели её глаза? Как вообще можно было сморозить подобное?

Да, теперь она была вынуждена признать, что внешне Макс нравится ей. Очень. И даже эта его странная привычка чуть прищуриваться, когда он смотрит в её сторону, казалась ей милой и забавной. А как он иногда губу закусывал… Как мило строил грозный вид…

Да что с ней вообще твориться?

С чего такие мысли?

Вот только помимо всего прочего — довольно-таки яркой внешности, подтянутого тела, глубокого взгляда поразительно красивых серых глаз, в нём было что-то такое, отчего девушка непроизвольно тянулась к нему ещё больше. Он будто бы олицетворял собой надёжность и какую-то внутреннюю силу.

Так уж получилось, что последние несколько лет, Мира обитала исключительно в круге людей ветреных и легкомысленных. И пусть, среди её знакомых попадались и ребята, занимающие высокие посты в крупных компаниях, и творческие личности, давно сделавшие себе имя и пользующиеся популярностью в определённых кругах, и даже довольно успешные предприниматели, но… ни одного из них она бы не смогла назвать надёжным. Даже её обожаемый Лёва, который каким-то непонятным образом умудрялся совмещать свои ежедневные загулы с должностью директора по маркетингу в отцовской строительной фирме, всё равно был для неё в первую очередь безбашенным тусовщиком. И пусть работу свою он выполнял превосходно и очень ответственно, но даже это не делало его в глазах Мирославы серьёзным человеком. Для неё Лёва всегда был, есть и будет человеком-катастрофой, который вряд ли хоть когда-нибудь сможет по-настоящему повзрослеть.

Другое дело Макс…

— То есть, ты притащила меня сюда, чтобы наши переговоры проходили на твоей территории.

Парень прошёл по комнате и присел в одно из кресел у небольшого журнального столика. Выглядел он при этом настолько спокойно и уравновешено, что Мирослава не смогла отвести от него взгляда. Так и следила за всеми его перемещениями, ловя каждое, даже самое незначительное движение.

— Там, где я, по идее, должен чувствовать себя неуютно, — он сделал паузу, только сейчас замечая в глазах своей подопечной какой-то нездоровый блеск. И да… ему было прекрасно известно, что означает такой вот женский взгляд. Именно это и заставило его напрячься ещё сильнее.

— Возможно, ты и прав, — она искренне и всеми силами старалась сделать так, чтобы голос звучал ровно и безразлично, но в нём всё равно проскользнули нотки её истинного состояния. Что тоже не укрылось от Максима.

Именно в этот момент он понял: всё, что творила Мира до этого — просто цветочки. Её скандалы, крики, угрозы, и даже вчерашняя вечеринка — пыль, и не больше. А вот настоящие проблемы ждут его (Максима) впереди. Потому что сидящая на подоконнике девушка явно решила пойти другим путём… Путём, пролегающим через его постель.

И что самое страшное, он сильно сомневался, что сможет долго удерживать её на расстоянии. И если бы дело было только в её желании, всё оказалось бы куда проще. Он бы никогда не допустил подобного, но… Это «но» оказалось таким огромным, что перечёркивало почти все доводы разума. Ведь вопреки всему, что он знал об образе жизни этой девушки, вопреки тому факту, что с ней спал его лучший друг, что она ко всему прочему, является его подопечной и обладает характером фурии, Макса жутко тянуло прикоснуться к ней. Его будто магнитом притягивало дотронуться до её кожи, ощутить под своими пальцами нежную гладкость и тепло. Да только на карте стояло слишком многое, а значит, лучше им и оставаться врагами, противниками, переругивающимися при каждой встрече, лишь бы только слишком не сокращать разделяющее их расстояние. Так будет проще всем.

В какой-то момент выражение лица Макса стало сосредоточенным и пустым. Он будто бы закрылся, отгородившись от всего маской полного равнодушия. Это насторожило девушку. А когда он заговорил, она вдруг вспомнила, что у неё есть целый список причин ненавидеть этого человека. Всего одного надменного строгого взгляда Максима хватило ей, чтобы вернуть мыслям трезвость, и выбросить из головы всю эту романтическую глупость.

Да, уж. А ведь она уже почти забыла, кто именно сидит перед ней.

— Слушай, — Мира хотела по привычке назвать его «Уродом», да вот только теперь у неё язык не поворачивался говорить подобное. — Максим…

То, как в её устах прозвучало его имя, произвело на парня просто сногсшибательное впечатление. Он вздрогнул, а по спине пробежал настоящий полк мурашек. Создавалось впечатление, что в одно лишь простое слово было вложено столько смысла, который была не в силах уместить и целая библиотека. Но самое главное, в нём непонятным образом проявились слишком противоречивые эмоции… от жгучего презрения, до дикой страсти.

А вот в мыслях Миры сейчас царили исключительно нецензурные слова. Они лились водопадом, рискуя в любую секунду прорваться и вылезти наружу. О… тогда бы Макс много узнал и о себе, и о сидящей напротив девушке. Она сама не ожидала, что скажет его имя так эмоционально насыщено. Будто оно было каким-то волшебным словом. Заклинанием. И что самое глупое, ей очень понравилось называть его так.

— Чёрт! — всё-таки выругалась Мира. — Бесит вся эта долбанная ситуация!

Она резко соскочила с подоконника и принялась раздражённо вышагивать по комнате. Вообще, игры и манипуляции всегда давались этой прямолинейной и открытой девушке с большим трудом. Ей было проще выложить всё на чистоту, и ходить потом с чистой совестью, чем строить многоходовые планы и воплощать их в жизнь. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сейчас она так легко сорвалась. Но Макс всё равно удивился. Он-то уже настроился на интересную беседу, на интригу, в конце концов. И что теперь?

Вдруг Мира резко прекратила свои метания и, замерев на месте, повернулась к парню. Сейчас он выглядит таким заинтересованным, таким живым и любопытным, что с её губ непроизвольно сорвался непонятный обречённый стон.

— Макс, давай я скажу всё что думаю, пока всё не стало совсем плохо, — она благоразумно решила отойти к окну, потому что с каждой секундой нахождения с этим человеком в одной комнате ей становилось всё тяжелее держаться на расстоянии. — Не знаю, чувствуешь ли это ты, но… — она стукнула кулаком по подоконнику. — Не важно. В общем, говорю по сути. Я не намерена сидеть взаперти, как того хочет мой отец. Мне нужна свобода передвижений, а то я уже с ума сходить начинаю! — протараториладевушка. — Короче, хочешь ты того или нет, но по вечерам я буду уходить с Лёвой. Ты меня не удержишь, даже если попытаешься привязать к батарее. Я уйду, не сомневайся, но крови тебе при этом подпорчу много. Поверь, у меня хватит фантазии. Поэтому, предлагаю сделку. Я не «косячу», ты — меня не трогаешь. И все счастливы.

Он выслушал её спокойно и даже с интересом. Хотя… слушать, когда она говорит так эмоционально, когда энергия буквально льётся из неё фонтаном, когда перед глазами маячат эти длинные стройные ноги, которые только подчёркивают микроскопические шортики… оказалось чертовски сложно. Но он слушал. Заставлял себя смотреть только в её лицо. Хотя легче почему-то не становилось. И даже наоборот. Она говорила столь резко, что иногда становилась видна серьга на её языке. А это ясности мыслям парня точно не добавляло.

Тем не менее, смысл её ультиматума он понял прекрасно, вот только после упоминая слова «фантазия» она самая разыгралась у бедного парня так, что в пору было бы бежать отсюда без оглядки.

Когда Мира замолчала и выжидающе уставилась на Максима, он слегка тряхнул головой, и снова вернул лицу скучающее выражение. Эх, знала бы его подопечная, что он сейчас прятал за этой маской равнодушия, наверно уже давно бы умчалась подальше из этой комнаты. И хорошо, что Макс потрясающе умел «держать лицо». Он обладал просто невероятной выдержкой, и только это позволило ему сейчас сидеть здесь и делать вид, что ему всё фиолетово. А ещё именно в этот странный момент он вдруг понял, что если они и дальше продолжат ругаться, то есть, проводить много времени вместе, да ещё и на эмоциях, то он, в конце концов, не сдержится и… сделает глупость. И вот тогда шеф его точно уволит. И будет прав.

— Ладно, — выдал он, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. На Миру же в этот момент он искренне старался не смотреть. — Пусть будет так, но я всё равно буду за тобой присматривать. И, если вдруг ты станешь вести себя неподобающе, то мы снова вернёмся к этому разговору. А пока, я пойду.

И ушёл. Оставляя девушку в полнейшем смятении. Она ведь ожидала, как минимум воплей, а тут… Он просто согласился. Так, будто сам собирался предложить нечто подобное.

Вот только девушке почему-то показалось, что он просто сбежал от неё.

— Да быть такого не может, — сказала она вслух, обращаясь к зарытой двери собственной комнаты.

А в это самое время, с другой стороны этой самой двери, прислонив лоб к холодной стене коридора, стоял тяжело дышащий парень. На его лице светилась такая хищная улыбка, которую никто никогда у него не видел. Для большинства своих знакомых Макс был льдиной, абсолютно холодной и бесчувственной. Но Мира одним своим присутствием умудрялась топить этот лёд, превращая его в раскалённую лаву. Заставляя Максима забыть обо всём на свете. И сейчас, он прекрасно слышал последнюю реплику Мирославы, поэтому его улыбка стала ещё шире. Пусть он и не знал, что именно имела в виду его подопечная, но эта фраза отлично подходила и ему.

— Может, Мира. Ещё как может… — прошептал он себе под нос. — А я, судя по всему, сошёл с ума.

Простояв так пару минут, парень медленно отошёл от стены и направился вниз. Сейчас в его голове творился сущий хаос, с которым срочно нужно было что-то решать. И дело было даже не в физиологии, как таковой. Да, его тело всегда реагировало на красивых девушек довольно предсказуемо, но раньше это никогда не затрагивало мозг. По крайней мере, до такой степени. И что же теперь?

Но один ответ Макс знал точно: ему срочно нужна женщина. Возможно, всё дело в том, что у него вот уже несколько недель не было секса. Хотя раньше случались и более длительные воздержания, но подобное помутнение рассудка он переживал впервые. Именно поэтому, достав из кармана мобильник, написал короткое смс той, которая ещё ни разу ему не отказывала. Не случилось исключения и сейчас. Буквально через минуту, пришёл весьма красноречивый ответ, который вызвал у напряжённого Макса вздох облегчения.

Что ж… теперь всё должно было снова вернуться на свои места. А что касается выставленного Мирой ультиматума, с которым он так быстро и просто согласился… Увы, но здесь девушку ждал не очень приятный сюрприз. И пусть она обещала «не косячить», но Максим не имел ни малейшего желания проверять степень её честности и цену обещаний. А поэтому, ей просто не дадут сделать чего-нибудь не правильного. Благо есть на этом свете добрые люди.

Макс довольно улыбнулся и вышел на залитую закатным солнцем площадку перед домом. Как ни удивительно, но чем дальше он удалялся от Мирославы, тем легче ему становилось. А Катенька, которая пообещала ему явиться сегодня вечером и организовать шикарный отдых, и вовсе должна положить конец его непристойным мыслям о дочери шефа. По крайней мере, Макс на это очень надеялся.

***

Старательно приводя себя в порядок перед очередной пляжной вечеринкой, на которую её тащил Лёва, Мира никак не могла сосредоточиться. Мысли её с ужасающим постоянством уходили куда не надо, а именно к тому человеку, кого не так давно она сама называла не иначе как «Урод».

— Курица слепая, — выругалась она, укоризненно смотря в глаза собственному отражению.

Весь вечер Мирослава старательно твердила себе, что должна держаться намеченного плана. Что Макс, каким бы интересным не казался, всё равно остаётся в первую очередь Цербером, приставленным к ней заботливым папочкой. Она внушала себе, что является для него всего лишь работой, что он возится с ней исключительно ради денег, но и это являлось пустыми словами для её заинтересованного сознания. Тогда Мира вспомнила, что он ко всему прочему, ещё и друг этого противного Лиса, с которым у неё, кстати, свои счёты.

И тут же перед глазами девушки мгновенно всплыло то жуткое утро, когда её угораздило проснуться в одной постели с этим человеком. Она прекрасно помнила, в какой ужас пришла, увидев, что на них обоих совсем нет одежды… но всё же до последнего надеялась на лучшее. Правда эти надежды были разбиты в прах, когда ошарашенная девушка, чью голову и так разрывало от тумана, боли и шока, рассмотрела на цветастых простынях капли крови. В этот момент она окончательно уверилась, что является круглой идиоткой, причём жутко невезучей.

В тот же момент она кинулась на едва очнувшегося Лиса с кулаками и воплями, и точно прибила бы его если бы не те двое парней, что спали с ними в одной комнате. Да, это кстати ещё более поганая деталь, и она стала для Мирославы последние каплей. Ведь, как оказалось, те ребята были свидетелями её… хм, падения. И да, они собирались принимать в этом участие, но когда стало понятно, что им попалась девственница, быстро отказались от каких-либо притязаний в её сторону. Возможно, знай это и Лис, он бы тоже не стал в этом участвовать, но… он оказался слишком пьян и даже не думал осторожничать с той, которая сама притащила его в эту комнату. А когда понял, на кого нарвался, было уже слишком поздно что-либо исправлять.

Мира до сих пор не узнала, какая тварь напоила её гадостью, которая подействовала на неё так дико. Вроде всё в тот вечер было как обычно, а потом вдруг ей жутко захотелось экстрима, причём исключительно сексуального. И это учитывая, что в свои тогдашние семнадцать лет она убеждала себя и всех подружек, что ляжет с парнем в постель только по большой любви. И вот вам… «большая любовь». Всего один бокал неизвестной дряни и… вуаля!

А самым поганым оказалось то, что на утро она всё отлично помнила. Каждую мелочь, каждое сказанное слово. И даже поблагодарила тех двух парней, за то что не стали пользоваться её состоянием. Она не злилась на них, ведь помнила, что и они тоже были далеко не трезвыми. Но вот Лис с тех пор стал для неё врагом номер один. И то, что он оказался другом Максима, почти полностью перечёркивало всю внезапную симпатию девушки к своему Церберу.

А ещё, её очень обидело, что Макс назвал её шлюхой. Причём сделал это несколько раз, и произносил это слово с таким презрением, что Мире непроизвольно самой от себя становилось противно.

Да он же вообще ни во что её не ставит! Козёл!

Как ни странно, но после этих размышлений, легче девушке всё равно не стало. И пусть она старательно убеждала себя, что ненавидит своего надсмотрщика, но всё ровно от одной мысли о нём, даже от мельком блеснувшего в памяти образа, её сердце начинало биться чаще. А это являлось очень плохим знаком.

Мазнув по губам любимой бледно розовой помадой и поправив коротенькое платьице, девушка грубо улыбнулась своему отражению и, наклонившись ближе к зеркалу, упёрла руки в туалетный столик.

— Соберись, тряпка! — прорычала она сама себе. — Ты, сильная свободная девушка. Этот мир твой! Не смей портить себе отдых раздумьями о всяких… недостойных.

А мысленно добавила, что надо бы обзавестись каким-нибудь кавалером. Ведь с тех пор, как она в последний раз была с Филом, прошло уже больше трёх месяцев. Так может пора уже посмотреть по сторонам и подыскать себе подходящего парня? Вот только перед глазами всё равно был Макс, и этот факт бесил девушку до зубного скрежета.

Когда на телефон пришло сообщение от Лёвы, в котором значилось, что он ждёт её в машине за воротами, Мира глубоко вздохнула и отправилась вниз. По правде говоря, ей самой ужасно надоели эти одинаковые бары, клубы, кафе. Все те люди, многих из которых она уже знала в лицо. Наверно, если бы отец не вмешался, она бы сама перестала посещать подобные места, но… теперь же для неё оказалось делом принципа доказать, что она никому не позволит решать, как ей поступать. Мира не терпела, когда кто-то смел указывать ей, как жить. В таких случаях она всегда поступала с точностью наоборот, не задумываясь о возможных последствиях.

Когда она проходила мимо бассейна, её взгляд неожиданно уловил какое-то движение у гостевого домика. Увидев сидящих на дальней лавочке темноволосых парня и девушку она было подумала, что это просто Макс и Маша. Но рассмотрев их получше, поняла, что рядом с её Цербером сидит точно не его сестра. И дело даже не во внешних различиях, на них мира легко могла просто не обратить внимание. Всё дело в том, что сестёр подобным образом точно не целуют.

Она так и застыла, наблюдая за столь странной картиной. И как бы ей ни хотелось сейчас просто развернуться и уйти, но ноги будто бы приклеились к выложенной диким камнем дорожке. Да что говорить, она даже отвернуться была не в силах. С каким-то мазохистским удовольствием смотрела, как Макс целует другую. Как его рука ложиться на её шею и медленно поднимается к затылку, пропуская через пальцы длинные пряди волос. Как его губы спускаются к скуле… затем к шее.

Это было невыносимо, но она упрямо продолжала наблюдать. Дыхание её стало тяжёлым, а руки с силой сжались в кулаки. Она боролась с сильнейшим желанием схватить камень и бросить в голову этой грымзе. Или вцепиться в её шевелюру и вырвать оттуда пару больших пучков волос. Или скинуть её в бассейн и топить… топить…

Неожиданно на её плечо легла чья-то мягкая тёплая ладонь, и в то же мгновение ей стало вдруг легче. Будто это простое прикосновение умудрилось разорвать странные путы, которыми было окутано её сознание. Мира тряхнула головой, будто сбрасывая с себя эти жуткие мысли, и поспешила отвернуться от парочки.

— Прости, Мир, что он притащил её сюда, — сказала стоящая рядом Маша. — Я говорила, что ты будешь против, но он не послушал.

— Кто это? — только и смогла выдавить из себя девушка. Её язык будто бы прирос к нёбу, и совершенно не слушался. В горле появился непонятно откуда взявшийся ком, а голос предательски дрогнул.

Маша же всё это прекрасно видела, как и тот взгляд, каким Мира смотрела на обнимающуюся парочку. И ей хватило проницательности распознать, насколько сильные эмоции скрываются за этим взглядом. В этот самый момент она отчётливо поняла, что эта выходка её брата окончательно испортит его с Мирой отношения, которые, между прочим, только начали налаживаться.

Так как Маша не отвечала, Мира решила повторить вопрос. Почему-то сейчас ей оказалось жизненно необходимо получить на него ответ.

— Так кто эта… чувырла? И что она делает в моём саду? — в её голосе звучала ярость. Но даже в таком состоянии она всё-таки смогла понять, что не имеет никакого права злиться. Кто он ей, в конце концов? Цербер… не более.

— Это Катя. Моя знакомая и… — Маша попыталась подобрать наиболее безобидное определение тому, что связывает эту парочку. Называть вещи своими именами у неё просто не поворачивался язык. Да и какая Мире, в сущности разница? — Катя — девушка Макса.

Говоря эту явную ложь, Маша просто хотела отгородить своего правильного брата от падения в глазах его подопечной. Вот только именно этим самым она и просчиталась. Потому что лишь стоило Мире услышать ответ, как что-то в ней незримо изменилось. И та пульсирующая гневом энергия вокруг неё в один миг словно покрылась тонкой корочкой серого грязного льда… и лопнула. А на её месте осталась странная пустота обожжённой души.

Мира сглотнула и всё-таки заставила себе сделать шаг к воротам. И кто бы знал, как тяжело дался ей этот первый рывок, как хотелось просто обессилено сесть на землю и закричать в голос. Но она не могла себе этого позволить, и всё что ей оставалось, это тихо уйти и попытаться принять то, что она сейчас услышала.

Маша смотрела на удаляющуюся фигуру девушки и не могла понять, что происходит. Ведь сейчас яркая и активная Мира казалась ей будто бы деревянной куклой. Её шаги были тяжёлыми, подбородок неестественно вздёрнут, а пальцы, сжимающую тонкую лямку сумки, и вовсе выглядели белыми от напряжения.

— Нет, ну я так не играю, — буркнула Маша себе под нос. В её мыслях окончательно сложились имеющиеся факты, которые только подтверждали, что Мира крайне неравнодушна к Максу. Но, наверно, правильнее будет говорить об этом в прошедшем времени. Ведь судя по её реакции на то, что он не свободен, на «занятых» парней у Мирославы табу. И ещё неизвестно, чем теперь обернутся их и без того сложные отношения.

Мира же быстро миновала подъездную дорожку и плюхнулась на переднее сидение Лёвиной Ауди. И выглядела она при этом так, будто её кто-то только что огрел по голове чем-то мягким, но тяжёлым.

— Ты в порядке? — спросил парень, окидывая сестру настороженным взглядом. Она едва заметно кивнула, но всё равно продолжала молчать и пялиться в одну точку. — Уверена? — уточнил он. Девушка снова опустила и подняла голову, в точности скопировав предыдущий жест. Это только подтвердило догадки Лёвы о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Да что говорить? Он вообще впервые видел Миру в таком состоянии.

— Я дура, — только и смогла выдавить из себя она, впиваясь взглядом в свои сжатые кулаки. — Давай сегодня напьёмся?

— Будем отмечать то, что ты дура? — усмехнулся парень, заводя машину. — Хорошо, только я не очень согласен с твоим диагнозом. Признаю, что иногда ты жутко тупишь и совершаешь глупости, но не постоянно же.

- Нет, я действительно дура, — продолжала настаивать Мира, а потом распахнула свою сумочку, достала оттуда пачку сигарет и закурила.

— Как скажешь, — усмехнулся он, уже зная, что всего после третьей рюмки Мирочка всё сама ему выложит, причём в наиболее развёрнутом виде и со всеми подробностями.

И может, всё бы и произошло именно так, если бы не одно обстоятельство… И это обстоятельство, повстречавшееся Лёве у входа в большое прибрежное кафе, имело поистине шикарные ноги и крайне привлекательную грудь. Он просто не мог позволить себе пройти мимо, и Мира прекрасно это знала. Поэтому и освободила его от обещания составить ей компанию и милостиво отпустила покорять очередную «вершину» в череде его постельных подвигов.

Она любила брата и принимала его таким, какой есть. А Лёва… он всегда был ветреным, и в какой-то степени даже распутным. Но, для Мирославы он оставался в первую очередь другом. Самым-самым лучшим.

— Водки, — бросила она бармену, едва усевшись на высокий стул. — Для начала сто грамм, а там посмотрим.

Молодой парнишка за стойкой понял её без лишних слов. Он всегда видел, когда клиент хочет напиться, как и то, к кому стоит приставать с разговорами, а кто просто желает пить один. Эту грустную блондинку он сразу же отнёс ко второй категории, поэтому, поставив перед ней стопку, небольшой графинчик с заказанной огненной водой и нарезку из лимонов, тут же поспешил отойти.

— И всё-таки, Макс, ты урод, — шепнула девушка себе под нос и опустошила первую рюмку. Затем, сразу же наполнила её снова и поднесла к губам: — А я — идиотка.

Так, одна рюмка сменялась другой, пустой графинчик — полным, а на лице девушки медленно стала появляться пьяная беззаботная улыбка.

Мира не помнила, сколько выпила. Она вообще никогда не обращала внимания на подобные мелочи, как подсчёт количества влитого в себя алкоголя. Это всегда казалось девушке не важным. Она хотела напиться и сделала это. Мечтала избавиться от грустных мыслей? Так они ушли.

И теперь в самом центре большого танцпола весело «отжигала» совершенно счастливая и беззаботная девушка. В такие моменты она полностью отдавалась музыке и своим ощущениям. Её затуманенное сознание тонуло в мире звуков, отдавая покорному телу один главный приказ — танцевать.

Но сегодня, даже сквозь пелену алкогольного тумана мысли Мирославы снова и снова возвращались к Максиму и… его подруге. И как бы Мира не отгоняла их, перед глазами всё равно постоянно всплывала картина подсмотренного ею поцелуя.

Вокруг крутились какие-то парни, кто-то предлагал ей выпить, некоторые танцевали рядом, но она будто и не замечала их вовсе. Все эти люди казались ей серыми и безликими тенями. Картинками. Она смотрела на них, а видела перед собой лишь размытые силуэты. Наверно именно поэтому и решила отправиться домой, не дожидаясь закрытия заведения.

Лёва куда-то пропал, хотя Мирослава и не рассчитывала, что он будет постоянно с ней. Он и так делала для неё очень много, так что просить его стать ещё и персональной нянькой было бы наглостью. Поэтому она даже звонить ему не стала. Наверняка он сейчас жутко занят, охмуряя очередную доступную девушку. И ему точно не до её проблем.

Несмотря на то, что язык её заплетался, Мире удалось самостоятельно вызвать такси и даже не уснуть по дороге, что уже было подвигом. Но вот идти на каблуках она уже не могла. Ноги совсем не слушались и то и дело норовили зацепиться друг за друга. Пришлось ей разуться и продолжить путь босиком.

И, возможно, она бы так и доковыляла до своей спальни, благополучно рухнула бы на кровать и уснула не раздеваясь, но… Проходя мимо бассейна невольно повернула голову в сторону гостевого домика. В этот момент Мире вдруг показалось, что она мгновенно протрезвела. Ноги сами понесли неугомонную девушку в сторону от намеченного ранее маршрута. Туда, где у самой воды виднелся мужской силуэт, в котором пьяная Мира безошибочно определила Максима.

Глава 7 Странная попытка перемирия

Этот день для Макса получился каким-то слишком насыщенным и богатым на противоречивые эмоции. И лёжа в темноте в своей кровати он никак не мог заснуть. Вспоминал, анализировал, но всё равно не понимал, что же сделал неправильно?

Ему было не по себе. В душе билось странное чувство большой ошибки. Будто он что-то сделал не так, поступил неправильно, просчитался. Максим не понимал это состояние. Он вообще старался всегда прислушиваться к своей интуиции, и, кстати, она почти не ошибалась.

Ещё в детстве, когда его забрали в одну семью, а Машу в другую, он несколько месяцев терзался подобным ощущением неправильности. Это чувство съедало его изнутри, хотя взрослые в один голос твердили, что мальчик просто пока к ним не привык и тоскует по сестре.

Помнится тогда его хватило на год, после чего Макс просто сбежал. И хоть в те его восемь лет добраться до родного детдома было почти нереально, но он всё равно это сделал. А когда через неделю после его возвращения туда же привезли Машу, гнетущее чувство ошибки исчезло окончательно.

С тех пор Макс всегда прислушивался к себе, к своему внутреннему голосу. Будучи маленьким, он был уверен, что так с ним говорит его Ангел-хранитель. Что тот просто-напросто не может появиться перед своим подопечным и сказать всё прямо, поэтому и посылает такие вот сигналы. Намёки. А когда Максим повзрослел, то стал считать это всего лишь интуицией или проделками подсознания. Но никогда их не игнорировал.

Вот и сейчас, лёжа в собственной комнате и разглядывая тени на тёмном потолке, он никак не мог понять причину, по которой в его душе снова родилось это чувство неправильности. Прокрутив в голове весь прошедший день, он пришёл к выводу, что появилось оно после прихода Кати. Когда они сидели у бассейна. Но если так, то получается, что дело в Катерине? Что ошибка — это она?

Окончательно сбитый с толку собственными мыслями, Максим сел на кровати и устало взглянул куда-то перед собой. Он не понимал, с чего вдруг Катька начала вызывать в его подсознании такой протест. Ведь уже далеко не первый раз с ней вот так встречается. И раньше всех это устраивало, в том числе и пресловутый внутренний голос. И что же теперь?

Взгляд Максима упал на лежащий рядом телефон, экран которого показывал половину третьего ночи. Там же обнаружилась СМС от Лиса, сообщающая, что его драгоценная подопечная, пьяная в дрова благополучно отправлена на такси домой. А в конце весёлый смайлик, от которого настроение Макса упало ещё сильнее. Он мигом позабыл и про проказы интуиции, и про Катю. В нём будто что-то стукнуло, лопнуло, взорвалось. Он чувствовал, что начинает уже не просто беситься, а по-настоящему психовать. И из-за чего? Из-за какой-то СМСки?

Лис написал ему около получаса назад, но за это время Максим не слышал, чтобы к дому кто-то подъезжал. От этой мысли его и без того нервное состояние усугубилось ещё больше. И схватив с полки полотенце, он покинул комнату и направился прямиком к бассейну.

Тишину летней ночи разбавляли трели сверчков и редкие перекрикивания ночных птиц. Большой хозяйский дом был погружён во тьму, и лишь в саду горела голубоватая подсветка. Из-за неё шезлонги отбрасывали странные тени, и теперь больше походили на каких-то больших спящих псов, чем на пластиковые лежаки.

Ещё с первого дня своего пребывания в новой должности Макс заметил, что Мира очень любит свет. Будь то солнце или электрическое освещение. По вечерам она зажигала огни почти во всём доме, а на ночь всегда оставляла включенными лампы в гостиной, коридорах и при входе в сам особняк. Сейчас же везде было темно, а это могло означать только то, что девушка ещё не вернулась.

Макс начал всерьёз волноваться. И без того невесёлые мысли теперь стали преобразовываться во что-то напоминающее зарождающуюся панику. В конце концов, он не выдержал и набрал Лиса, но тот смог повторить только то, что было в сообщении, и добавил лишь, что таксист проверенный и доставит «его пьяного монстра» в целости и сохранности.

Это немного успокоило Максима и, поблагодарив друга за помощь, он отключился и присел на край ближайшего шезлонга. А потом всё же не выдержал и прыгнул в бассейн.

Наверно это стоило сделать с самого начала. Прохладная вода достаточно быстро привела мысли в привычное русло, вернув парню его прежнюю собранность и рассудительность. Он снова повторил себе, что Мира — не маленькая девочка, а вполне себе взрослый человек. Что она не одна, а со своим драгоценным Лёвой. Хотя, о её братце Макс ничего хорошего сказать не мог. Но даже не это главное. А то, что во время всех этих вечеринок за его подопечной всё-таки ведётся наблюдение. Ведь когда Макс поведал Лису о капризах Миры и его нежелании бегать за ней, пока девочка резвится в клубах, тот довольно быстро предложил своё решение проблемы. И теперь по его просьбе, за Мирочкой присматривала чуть ли ни половина всех завсегдатаев местных клубов и кафе. Лис договорился с барменами, охранниками, а кое-где даже с администраторами. И чтобы влезть в неприятности со всей этой армией нянек, Мире придётся действительно постараться. А если вдруг случиться что-то из ряда вон выходящее, Максиму сразу же об этом сообщат, чтобы он смог оперативно принять необходимые меры.

Плавал парень недолго, хотя будь его воля, остался бы в плену этой блаженной успокаивающей прохлады ещё на пару часов. Возможно, он бы именно так и поступил, но именно в этот момент до его слуха донёсся звук подъехавшего автомобиля. Потом хлопнула дверь, и авто благополучно покатило дальше. Почему-то Макс даже не сомневался, кого могло принести к воротам их дома в такую позднюю ночь… или раннее утро. И решив, не привлекать к себе лишнее внимание пьяной подопечной, поспешил вылезти из воды. Кто её знает, эту неадекватную? Может её взбесит тот факт, что он посмел осквернить воду в её бассейне своим присутствием?

Наскоро вытершись полотенцем, Максим, разместился на самом дальнем шезлонге, до которого почти не доходил свет от включенного над домиком фонаря, и стал ждать. Он собирался просто проследить за тем, как Мира преодолеет путь от калитки до входа в особняк, и сразу же отправиться спать, теперь уже спокойно, но… не учёл всего одну существенную мелочь. Ведь он даже не догадывался, что в этот момент творилось в голове у его подопечной. И, как оказалось, зря.

Наблюдая за тем, как пошатывающаяся девушка пьяно передвигает ноги по довольно широкой дорожке, периодически сходя с неё в клумбы, Максу едва удалось сдержать смех. Но когда это «чудо» вдруг повернуло голову в его сторону, резко остановилось и, постояв минуту, сменило траекторию следования, парень заметно напрягся. Всё же сейчас он чувствовал себя слишком уставшим для очередной порции упрёков и ругани, тем более прекрасно понимал — доказывать что-то пьяному человеку бесполезно, в принципе.

Тем временем, Мирочка, почти не шатаясь, преодолела расстояние до бассейна и замерла на его краю. Теперь от Макса её отделяла только эта большая прямоугольная лужа, и казалось, девушка реально раздумывает, переплыть её или обойти. В итоге, она всё-таки выбрала второй вариант и, старательно изображая походку от бедра, потопала к Максу.

Он взирал на неё со странной смесью противоречивых эмоций и всё ждал, когда она нападёт… обвинит его в очередном нелепом преступлении против её драгоценной персоны или сделает ещё что похуже. Но то, что произошло дальше, стало для Максима настоящим шоком. Ведь, пройдя мимо ряда шезлонгов, эта странная пьяная леди просто приземлилась рядом.

— Привет, — проговорила Мира, улыбаясь ему самой своей обаятельной улыбкой.

С учётом количества принятого алкоголя, этот её оскал выглядел просто дико мило и до жути забавно. Макс не ответил, всё ещё не понимая, что происходит, поэтому девушка лишь безразлично пожала плечами (мол, не хочешь и не надо) и, вздохнув, положила голову ему на плечо.

— А ты мокрый и холодный, — сказала она с каким-то упрёком в голосе, а потом вдруг повернулась и поймала губами капельку воды, на его коже и улыбнулась. — Не текила, конечно, но тоже сойдёт.

Глаза Максима удивлённо округлились. От этой её выходки он мгновенно напрягся, искренне стараясь приказать своему телу не реагировать так бурно на какое-то там прикосновение. Да только сам понимал, что даже несмотря на неадекватное состояние подопечной рядом с ней ему на удивление спокойно и хорошо. А ещё… интересно. Именно сейчас он был вынужден признаться самому себе, что этот «гламурный монстр» делает его жизнь гораздо более насыщенной и яркой. Вот только страдают от этого ни в чём не повинные нервы.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил Макс, искренне сомневаясь, что она вообще его поймёт. Но Мира поняла, и даже ответила.

— Довольно сносно, — проговорила вмиг погрустневшим голосом. — Вот… хотела напиться. И напилась. Да только на душе как было погано, так и осталось. Даже хуже стало.

Она говорила на удивление гладко и в этот раз была куда спокойнее, чем при всех их предыдущих беседах.

— Это ты из-за отцовского наказания? — спросил парень осторожно.

Чуть приподняв голову с его плеча, она пристально посмотрела ему в глаза. В царившем здесь полумраке нельзя было разобрать мимики её лица, но Макс будто бы почувствовал отразившееся на нём недоумение. Казалось, девушка не совсем понимает, о чём речь.

— Нет, — ответила она, в конце концов. — Дело не в этом. Хотя… и в этом тоже.

— И кто же тебя так расстроил? — снова поинтересовался Максим, борясь со странным желанием самому к ней прикоснуться.

В ответ на этот вопрос Мирослава снова легонько пожала плечами, а потом, будто что-то для себя решив, развернулась к парню и выдала:

— Ты.

Вот так, всего одним словом из двух букв она умудрилась вогнать Максима в такой ступор, отделаться от которого удалось далеко не сразу. Но когда ему всё-таки удалось снова взять себя в руки, он всё же поспешил уточнить.

— Я?

Мира кивнула и перевела усталый взгляд на тёмную воду бассейна.

— Ты, Максик. И твоя… Катя.

— И чем же мы с ней тебя так расстроили? Причём настолько, что ты решила напиться? — поинтересовался парень, неотрывно наблюдая за своей напряжённой собеседницей.

По всему получалось, что будь она хоть немного трезвее, этот разговор бы и вовсе не состоялся. А значит завтра Мира определённо пожалеет обо всём сказанном. Но… пока она говорит её не стоит останавливать. Да и не смог бы Макс после такого заявления оставить неудовлетворённым своё любопытство.

Девушка нахмурилась и будто бы вся сжалась. В этот момент она была больше похожа на обиженного ребёнка, чем на взрослую пигалицу. И даже странная радуга в её светлых волосах сейчас казалась просто мелкой проказой нашкодившей девчушки, которая разрисовала локоны маминой косметикой. Эта глупая ассоциация непонятным образом заставила Максима посмотреть на свою подопечную иначе. И, возможно, эти мысли увели бы его далеко и открыли бы ему многое, но Мира снова заговорила.

— Я видела… — сказала она на выдохе и сама оборвала себя, словно опасаясь продолжать.

Но спустя какую-то секунду сомнений, будто очнулась от колдовского оцепенения и попыталась встать. Вот только подняться на ноги у неё не получилось. Вместо этого она запнулась об собственную сумочку, не устояла на высоченных босоножках и рухнула прямо на Максима. Благо он успел её подхватить, вот только теперь она почти лежала на их общем шезлонге.

Он попытался снова её усадить, но вместо этого, девушка злобно скинула с себя предательскую обувь и попыталась улечься. Голову свою она бесцеремонно положила на ноги парню, и даже не подумала, что он может оказаться против.

Но Макс против не был. Повинуясь какому-то непонятному желанию пожалеть и приласкать, он легонько коснулся её разметавшихся волос и провёл по ним ладонью. Мирка довольно прикрыла глаза и легла удобнее, что стало для него своеобразным знаком её одобрения. Медленно пропуская между пальцами гладкие пряди, он поймал себя на мысли, что ему даже нравится вся эта ситуация. Сейчас Максим чувствовал себя укротителем своевольной дикой партеры, которая в его руках стала ручной кошечкой.

Воодушевившись таким успехом, он вдруг решил, что надо бы всё-таки выяснить причину расстройства Миры, а другого варианта это сделать ему вряд ли представится.

— И всё-таки, — проговорил он тихо, практически промурлыкал, не желая спугнуть этот идеальный момент. — Что тебя так огорчило? Ты скажи, и я постараюсь больше подобного не допускать.

— Ничего… — отозвалась она, не открывая глаз. — Просто… ты так её целовал, — Мира вздохнула, снова мысленно возвращаясь в тот момент. — Это было… жарко. Так страстно… Так, — она осеклась и разлепила ресницы, продолжая смотреть куда-то пред собой. — Меня никто так не целовал. Ни разу. Я вечно находила себе каких-то «деревянных буратино», которые умели только брать то, что им нужно, не заботясь ни о чём больше. А ты так целовал эту свою Катю… сразу видно, что тебе не всё равно и она для тебя что-то значит.

По мере того, как она говорила, Максим всё больше напрягался. Настаивая на её ответе, он даже не представлял, что тот окажется таким… откровенным. И что теперь делать ему? Продолжать гладить по головке, добавляя ободряющие слова? Да если бы Мира знала, кого он представлял на Катенькином месте — она была бы несказанно удивлена. Особенно если учитывать, что поцелуй стал только началом. Но, правда оказалась неожиданной даже для самого Максима, и никакая Катенька, которая, между прочим, была очень горячей штукой, не смогла выгнать из его головы мысли о взбалмошной сумасшедшей Мирославе.

И вот теперь, эта самая Мирослава лежит у него на коленях и говорит, что её, бедную и несчастную, никто так не целовал. А на Максе, между прочим, из одежды сейчас одни трусы. Но видимо, девушку, сей факт вообще ни волновал ни капли.

Молчание затягивалось. Мира старательно прикусывала себе язык, чтобы ни выболтать всё, что вертелось у неё в голове, а Максу попросту было нечего сказать. Он теперь вообще старался как можно меньше прикасаться к девушке, и руку с её волос убрал. Но она расценила этот жест по-своему.

— Я знаю, что не нравлюсь тебе, — озвучила она свои выводы. — Ты же шлюхой меня считаешь. Грязной… Испорченной, — рассуждала она вслух. — Но… Макс, — девушка вдруг резко вернула телу сидячее положение и придвинулась к парню вплотную. Их лица оказались угрожающе близко, а губы разделял какой-то десяток сантиметров.

Этот момент поразил Максима даже сильнее её рассказа. Сейчас в нём боролись два равных по силе чувства. С одной стороны ему до боли хотелось прижать эту девушку к себе, а потом медленно закончить её приручение уже в более интимной обстановке. Но с другой — он слишком хорошо понимал, что ему ни в коем случае нельзя этого делать.

Тем временем Мира продолжала свою гениальную пламенную речь.

— У меня к тебе предложение, — сказала она, не отрывая взгляда от его глаз. Она тонула в их глубине, почти теряла голову от такой близости, но всё равно смогла сказать то, что собиралась. — Я согласна слушаться тебя, как своего опекуна, и даже готова временно перестать посещать ночные заведения.

— И что же ты хочешь взамен? — В голосе Максима непроизвольно проскользнули хитрые нотки.

Он сам того не желая включился в игру под названием «соблазнение». Он хотел Миру. Сейчас куда сильнее, чем раньше. И вроде бы, о чём речь? Вот она. Сидит рядом, такая вся трепещущая и заинтригованная. Да у неё на лбу написаны все её желания, которые он легко может исполнить. Но… цена последствий будет слишком большой. Макс ни капли не сомневался, что работу после этого потеряет обязательно. И эта коварная блондинка станет первой, кто плюнет ему вслед, когда её отец с позором выгонит его на улицу.

И пусть Василий Фёдорович разрешил Максиму использовать разные методы воздействия на его дочь, но он уж точно не имел в виду жгучий секс. И вряд ли стоит надеяться на то, что после этого, дорогой и любимый шеф оставит его на этой должности.

Но пьяной Мире сейчас было плевать на всё, в том числе и на мнение собственного родителя. А будущее Максима её вообще интересовало в самую последнюю очередь. Да и о чём вообще можно думать, когда рядом сидит такой парень, причём в одном нижнем белье?

Она опустила взгляд ниже, желая рассмотреть Макса во всей красе, но окружающая темнота не дала ей такой возможности. Тогда она обнаглела ещё сильнее и легонько коснулась пальцами его плеча. Парень едва заметно вздрогнул и даже хотел попросить свою хмельную подопечную вспомнить о приличиях, но именно в этот момент её мягкая ручка соскользнула ниже, едва касаясь кожи, прошлась по груди и легла на живот.

Слова застряли у Максима в горле, и теперь он сам едва сдерживался, чтобы не коснуться Миры. Его хвалёное самообладание стремительно таяло, а здравый смысл лишь обижено крутил пальцем у виска. И неизвестно, чем бы для этих двоих полуночников закончилась эта встреча, если бы Мирослава просто подалась вперёд. Но…

— Поцелуй меня, — протянула она пьяным голосом и несколько раз кокетливо хлопнула длинными ресницами.

Со стороны сие действие выглядело как угодно: и смешно, и нелепо, и даже странно, но уж точно не эротично. Это-то стало для Максима своеобразным отрезвляющим подзатыльником. Только сейчас он в полной мере осознал, что чуть не затащил в постель невменяемую дочурку собственного шефа.

— Поцелуй, как ты целовал свою Катю. Прошу, хотя бы один разок. — Мира пристально с жадностью посмотрела на его губы и придвинулась ещё ближе.

— Нет, — отрезал Макс, резко отстраняясь и вставая на ноги.

— Но почему? — обиженно воскликнула девушка, поднимаясь вслед за ним. — Чем я хуже?

— Нет! — куда эмоциональнее отозвался парень, отходя от неё дальше.

— Это ведь будет всего лишь сделка, — не унималась Мирослава, продолжая наступать. — Чего тебе стоит?

— Мира, уймись! — выпалил он, отходя ещё дальше. Теперь между ними находился разложенный шезлонг, вот только такая преграда лишь сильнее раззадоривала пьяную девушку. — Ты моя подопечная, и я не стану тебя целовать.

— Ах так? — возмутилась она, неожиданно запрыгивая на пластиковую поверхность лежака, и вдруг обхватила шею опешившего Максим двумя руками. — Тогда я сама тебя поцелую! — и с силой прижалась губами к его губам.

От неожиданности он сделал шаг назад, и попытался отстраниться. Но не тут-то было. На это странное подобие поцелуя он не отвечал. Макс вообще впервые видел, чтобы девушка так вешалась на парня. Причём делала это настолько грубо и неумело.

— Мира! — прорычал он, отворачиваясь и пытаясь отцепить её конечности от своей шеи и спины. — Перестань! Ты ведёшь себя как какая-то озабоченная самка шимпанзе!

Она же упорно делала вид, что не слышит ни слова, и всё так же продолжала висеть на Максе. Но так и не дождавшись ответного поцелуя, нервно провела ногтями по его спине и начала целовать шею.

— Я всего лишь хочу, чтобы ты меня поцеловал, — жаловалась она, всё сильнее цепляясь за парня. — И прошу лишь такую малость. Один поцелуйчик… маленький…

Макс мысленно выругался и чмокнул её в лоб.

— Всё, — бросил он, наконец, отодвигая брыкающуюся девушку от себя.

— Думаешь, отмазался? — крикнула она, глядя на него слегка прищурившись. И вдруг снова кинулась к нему на шею.

Вот только в этот раз Мира совершенно не взяла в расчёт, что стоял парень почти у самого края бассейна. Стоило ей коснуться его губ, Макс тут же попытался отодвинуться подальше. Сделал шаг назад и… они вместе рухнули в прохладную тёмную воду, подняв при этом уйму брызг.

Мирослава сама не поняла, как это случилось, но лишь вынырнув, сразу же накинулась на Макса, правда, теперь уже с обвинениями.

— Опять?! — заорала она, кипя от злости. А потом истерически расхохоталась, хлопая раскрытыми ладонями по поверхности воды. — Ты снова бросил меня в бассейн! Подумать только…

— Я здесь не причём, — попытался оправдаться парень, не отводя взгляда от истеричной блондинки. — Это из-за тебя мы упали.

— Ага, конечно! — с иронией парировала она, быстро преодолев расстояние до лестницы. А как только оказалась у бортика, развернулась и снова злобно посмотрела на оставшегося внизу Максима. — Козёл ты, понял! Что, я слишком для тебя страшная? Мог бы и поцеловать. Чего в этом такого? Я же не заразная… и не такой уж гоблин.

С каждым словом её голос становился всё тише, а тело будто обмякало. А когда вместо очередного вопля негодования и обиды Макс услышал всхлип — его упорядоченный привычный мир дрогнул и пошатнулся.

— Мира? — позвал он осторожно. — Ты что плачешь?

Это стало для него жутким шоком. Открытием. Наверно даже если бы сейчас над бассейном засветилась настоящая летающая тарелка с инопланетянами, он бы удивился меньше. Может именно поэтому и сморозил лишнее:

— Офигеть! Наше «Гламурное чудовище», оказывается, умеет плакать! О, чудо! — Вообще, эта мысль должна была прозвучать только его голове, но ошарашенный мозг, почему-то скомандовал произнести её вслух.

Мира замерла, медленно подняла лицо… В этот момент все её симпатии к Максиму лопнули, растворились и умерли, окончательно переводя этого человека в статус пожизненного врага.

— Да, пошёл ты! — сказала она тихо. И эти слова ударили по Максиму куда сильнее всех её предыдущих оскорблений. А собственная совесть только добавила побольше соли на эту рану.

Господи, да как он вообще мог сказать ей такое? Как у него язык повернулся? Да она ж его теперь точно со свету сживёт.

— Мира, я не это имел в виду! — виновато бросил вслед уходящей девушке, но она не стала слушать, продолжая гордо идти вперёд, и даже не думая оборачиваться.

Тогда он мигом вылез из бассейна, бросился за ней, и почти добежал, когда его остановил её ровный холодный голос.

— Если дорога жизнь, лучше не подходи ко мне. Вообще никогда, — сказала она. И уже хотела скрыться за дверью, но всё-таки остановилась. — И ещё Макс… Я обещаю тебе, что ты не доработаешь здесь до возвращения моего отца. Поверь, я сделаю всё, чтобы ты не справился, и он с позором вышвырнул тебя из своей фирмы. А обещания свои я держу всегда!

И ушла, оставляя парня, растерянно пялиться на закрытую дверь. Почему-то теперь он был уверен, что сегодняшней выходкой самолично подписал своё заявление об уходе.

Глава 8. Договорённости союзников или Ответная диверсия № 1

Яркие лучи полуденного солнца нещадно нагревали и без того горячий воздух, делая нахождение вне тени сущим самоубийством. На улице пекло так, что впору заматываться в паранджу и сидеть в каком-нибудь холодном подвале. Или хотя бы в помещении с закрытыми окнами и работающим кондиционером. Наверное, все нормальные люди именно так бы и поступили в столь знойный день, а ненормальные…

А вот ненормальные обильно мазались маслом для загара и, лёжа у бассейна, старательно изображали «куриц гриль». Их ни капли не смущало, что ртутный столбик на термометре уже почти дошёл до отметки в плюс пятьдесят и опускаться явно не собирался. Они просто загорали.

Когда же становилось совсем уж жарко и казалось, что кожа уже просто обуглилась, девочки поднимались с шезлонгов и дружно запрыгивали в приятную прохладу бассейна. И так до самого вечера.

Поначалу Машу немного напрягало подобное времяпрепровождение. К тому же, их с Мирой общение было, мягко говоря, натянутым. Но после целого дня, проведённого вдвоём, она стала относится к этой чудной блондинке с гораздо большей теплотой. И как бы странно это ни звучало, но у Маши сложилось странноевпечатление, что на солнце ледяной панцирь Мирославы начинает таять. И из злобной холодной фурии она непонятным образом превращается в обычную девушку, пусть немного взбалмошную и импульсивную.

Уже через несколько часов вот такого совместного отдыха, Мария поняла, что подопечная её брата на самом деле крайне весёлое и позитивное создание. Мира с озорной улыбкой рассказывала ей о своих чудачествах, о глупых ситуациях в которые попадала. Маша же слушала её с явным удовольствием, всё больше поражаясь патологической невезучести этой девушки.

— Как ты так живёшь? — всё-таки спросила она после очередной весёлой истории. — Получается, что слово «везение» для тебя — сказка? Небылица? И что ни разу не случалось чего-нибудь такого, о чём можно было бы сказать, что тебе повезло?

— Нет, — отозвалась Мира, пожимая плечами. — Ни единой монетки на дороге не находила, ни разу не получала халявных призов и подарков, не побеждала в конкурсах, не сталкивалась с «парнем своей мечты». Я даже в беспроигрышной лотерее умудряюсь вытянуть самый ненужный приз.

— Жесть, — весло ответила Маша.

— Да, так вот и живу, — улыбнулась Мирослава.

— Ну, знаешь. Ты ведь родилась в семье богатого человека. Живёшь в шикарном доме. У тебя свой огромный бассейн. Разве это ни везение?

— Возможно, — Мира сильнее надвинула на лицо широкополую шляпу и прикрыла глаза. — А может, и нет. Ведь фактически получается, что моя мать жила с отцом только потому что он её обеспечивал. Они постоянно ругались, и куда больше были заняты выяснением отношений, чем моим воспитанием. Я не гуляла со сверстниками, потому что в этом районе не было никого моего возраста. К подружкам мама меня не отпускала, и сюда я тоже никого не могла привести. Да и вообще, росла довольно замкнутой. Первая подруга у меня появилась уже в старшей школе. Да и та… — она вздохнула и не стала договаривать. — Повезло мне лишь в том, что отец меня любит. Хотя… теперь я уже и в этом не уверена.

— А твоя мать? Где она сейчас? — осторожно поинтересовалась Маша.

— В Афинах. Вышла замуж за какого-то грека и укатила жить к нему, — безразличным тоном ответила Мира.

— И давно?

— Я школу как раз заканчивала.

Мирослава скинула с головы шляпу, неспешно поднявшись, подошла к краю бассейна и сиганула в воду. И видя такую реакцию, Маша пришла к выводу, что на этом разговор закончится. Что данная тема для Миры — больная, и ей неприятно рассказывать, потому и не стала задавать вопросы. Тем временем невезучая хозяйская дочурка сплавала к дальнему борту и, вернувшись, зацепилась руками за прутья лестницы. Из воды она не вылезала, продолжая нежиться в её прохладе. А потом вдруг снова заговорила…

— Я после их развода осталась с мамой. Но, поверь, пожалела о своём выборе уже через пару дней, — сказала, сдавленно хихикнув. — Она и до этого сильно ограничивала мою свободу, но теперь стала контролировать каждый шаг. Это было невыносимо! Моя жизнь проходила строго между школой и домом. И бедная я, если вдруг решусь задержаться хоть на минуту.

Она отцепилась от трубы, подплыла к небольшому синему матрасу и, забравшись на него, улеглась на живот.

— Ей что больше заняться было не чем? — спросила наблюдающая за ней Маша. — Получается, что после развода, она полностью сосредоточилась на твоём воспитании?

— Нет, она просто до жути боялась остаться одна, — заметила Мирослава со злой усмешкой. — Считала, что гипотетические друзья, подруги или, того хуже, парень, вытеснять её из моей жизни.

— Глупость какая!

— Угу, и я полтора года жила с этой глупостью, — Мира усмехнулась и подплыла ближе к борту.

— А потом она вышла замуж за грека? — предположила Маша.

— Да. Её какая-то подруга с ним познакомила. Он вроде как моряк. По каким-то делам в нашем порту ошивался. Я не интересовалась подробностями. А через неделю после знакомства он предложил ей уехать с ним. И… она уехала.

— А ты перебралась жить к отцу.

— Именно. — Мира вздохнула, а на её лице тут же расцвела шальная весёлая улыбка. — Здесь меня уже почти никто не контролировал. И началась настоящая жизнь.

Маша же её веселья не разделяла. Ей было совершенно непонятно, чему можно радоваться в этой ситуации. Родителям Мирославы, по сути, оказалось наплевать на дочь, а она будто только этого и ждала. Понятное дело, что не последнюю роль здесь сыграла чрезмерная опека матери, которая связывала юную Миру по рукам и ногам. И не удивительно, что когда эти оковы спали, девушка сразу же поспешила наверстать упущенное время. Вот только ни к чему хорошему это не привело.

На сей ноте их разговор сам собой сошёл на «нет». Мира погрузилась в сладкие воспоминания о собственной разгульной юности, а Маша в очередной раз попыталась представить, какой стала бы её жизнь, будь у неё родители. Звука приближающихся шагов никто из них не расслышал, поэтому появление в их компании нового действующего лица стало для обеих девушек сюрпризом.

— Приветствую двух самых очаровательных красавиц Черноморского побережья, — весело поздоровался Лёва, усаживаясь на свободный шезлонг. — Поражаюсь, как вам до сих пор не надоело целыми днями заниматься одним и тем же. Как вас ещё не тошнит от этого бассейна?

— Отстань, — отмахнулась от него Мира, легко соскальзывая с матраса и направляясь к небольшой металлической лесенке.

Лёва помог ей вылезти из воды и, окинув сестру оценивающим взглядом, не удержался от очередной колкости:

— Боюсь, если ты продолжишь и дальше коротать дни таким образом, то жители солнечной Африки при встрече начнут принимать тебя за свою.

— Хочешь сказать, что я чёрная? — девушка внимательно посмотрела на собственные загорелые ноги и снова повернулась к брату. — Загар как загар. Не темнее некоторых, — бросила она, имея в виду самого Лёву.

— Для пепельной блондинки с таким цветом кожи ты выглядишь несколько… экстравагантно, — добавил он с улыбкой.

Мира осмотрела его придирчивым взглядом и покачала головой.

— Лёвушка, солнце моё, если ты вдруг запамятовал, то я напомню, — елейным голоском отозвалась его сестра. — Ты тоже блондин и мы с тобой очень похожи, да и кожа у тебя сейчас не светлее.

Лёва фыркнул и, демонстративно отвернувшись от Мирославы, посмотрел на улыбающуюся Машу. Его взгляд пробежался по её полуобнажённой фигуре, прикрытой лишь чёрным купальником, а на лице расцвела широкая улыбка.

— Мария, прекрасно выглядите, — проговорил он, с удовольствием отмечая, как под его взглядом загорелись её глубокие серые глаза. — Вам очень идёт загар.

— А мне, значит, нет? — возмутилась Мира, сверля гневным взглядом затылок парня.

— Мирочка, солнышко, — ответил он ей в той же манере, что не так давно использовала она сама. — Ты всегда прекрасна. Ты лучик света в темноте моего жалкого существования. Ты лучшая сестра в мире… — пер дифирамбы Лёва, старательно усыпляя бдительность сестры. А когда она самодовольно улыбнулась, добавил: — Принеси, пожалуйста, водички. Только холодненькой и без газа.

И как бы Мирославе ни хотелось послать Лёву с его просьбой куда подальше, но она нашла в себе силы промолчать. А всё дело в том, что вовремя сообразила — сейчас ему хочется вовсе не пить, а попросту остаться с Машей наедине. Именно поэтому Мира нашла в себе силы доблестно прикусить собственный язык и молча удалиться.

Когда её ленивые шаркающие шаги стихли, Лёва поднялся со своего лежака и медленно прошёл вдоль бассейна.

— Машенька, а что ты ответишь, если я всё же наберусь смелости и приглашу тебя сегодня вечером на прогулку? — как бы между прочим поинтересовался он, искоса наблюдая за реакцией девушки.

— Мне кажется, что если ты вдруг спросишь, то я буду вынуждена спешно придумать подходящий повод для отказа, потому что не горю желанием проводить вечер в твоей компании, — сказала она, быстро подхватив его игру.

— Это ещё почему? — уточнил Лёва и выглядел при этом искренне удивлённым и даже немного обиженным. Хотя Маша прекрасно видела, что это всё напускное. — Я настолько тебе не нравлюсь?

— Я предпочитаю кареглазых брюнетов, — ответила она, игриво пожав плечами. — А голубоглазые блондины всегда ассоциировались у меня с ветреностью и развратом.

— Даже так? — рассмеялся Лёва, усаживаясь на шезлонг прямо напротив Маши. — Это интересно. А если я перекрашусь и надену линзы?

— Всё равно нет. — Улыбка девушки стала теплее.

— Но почему? — он снова изобразил удивление, несмотря на то, что его глаза светились весельем. — Ты разбиваешь мне сердце!

— Боюсь, что это не по силам никому из ныне живущих.

— Я очень на это надеюсь, — со смешком бросил Лёва. — Сердце — очень хрупкий орган. И с моей стороны было бы крайне неразумно позволить кому-то причинить ему вред. Но ты не думай, я хороший примерный мальчик.

Маша закатила глаза и медленно покачала головой.

— Только не надо пудрить мне мозги. За свою жизнь я повидала достаточное количество хороших мальчиков и, поверь, ты ни капли на них не похож.

— О нет, ты меня разоблачила! — он попытался сделать вид, что чрезвычайно расстроен. — Но я отомщу тебе, о, прекрасная дева. Не ты одна здесь умеешь видеть суть вещей и раскрывать обманы.

— А это уже интересно. И в чём же я тебя обманула? — Маша чуть склонила голову набок и посмотрела своему собеседнику прямо в глаза.

Лёва улыбнулся, и почему-то эта его улыбка показалась девушке по-настоящему опасной. Она будто бы притягивала и не давала отвести взгляд. Пространство между этими двумя всё больше накалялось, и они оба это прекрасно чувствовали.

— Я ведь нравлюсь тебе, — сказал Лёва совсем другим тоном, в котором не осталось ни капли фальшивой игры. — Я заставляю твоё сердце биться чаще, — добавил он, чуть понизив голос.

— С чего ты взял? — спокойно поинтересовалась Маша, ничем не показав, что его слова попали в цель. Что-что, а держать свои эмоции за маской холодной строгости она умела прекрасно.

— Чувствую, — ответил он уверено. — Я всегда безошибочно определяю, когда девушка ко мне не равнодушна. Можешь считать это моей сверхспособностью, — и снова улыбнулся.

— А ты у нас никак герой комиксов — «Супер-ловелас»? — выпалила девушка, едва сдерживая смех.

— Я бы назвал это не так грубо, — парировал Лёва. — Мне больше по душе «знаток тонкостей женской души».

— О-о! — протянула Маша. — Ты уж прости, но что-то мне подсказывает, что женская душа — это последнее, что тебя интересует в общении с противоположным полом.

— Мне кажется, что ты относишься ко мне предвзято, — с самым серьёзным видом, проговорил парень. — А ведь я не давал повода так о себе думать.

— Лёв, — Маша усмехнулась, вот только её собеседник не обратил на это никакого внимания. Куда больше его заинтересовало то, с какой горячей нежностью она произнесла его имя. От Лёвы не укрылось и то, как при этом едва заметно дрогнул её голос, и немного сбилось дыхание. Но сама Маша сделала вид, что ничего не произошло и, одарив его очередным ироничным взглядом, продолжила: — Мы с Мирой уже четвёртый день проводим вместе у бассейна. И ты всерьёз думаешь, что она ничего мне про тебя не рассказывала? Да почти в каждой её истории фигурирует твоя персона, причём всегда с новой девушкой.

— Чёрт, — незлобно бросил парень, не переставая улыбаться. — Не верь, это всё враньё и провокация! На самом деле я чист, как младенец.

— В таком случае тебе совершенно не стоит продолжать беседу с такой порочной девушкой, как я.

Вот после этой фразы глаза Лёвы вспыхнули как два озарённых солнцем горных озера, а улыбка на губах растянулась до максимума. Что не укрылось от внимательного взгляда Марии. Поэтому она и поспешила побыстрее обломать его слишком яркие фантазии.

— Нет, нет, дорогой мой, даже не думай об этом! — она выставила ладони перед собой, будто защищаясь от возможного нападения этого «ангелочка» с запятнанной репутацией. — Я не стану тебя совращать!

— Но почему? — вскликнул он, едва сдерживая смех. — Быть может, я хранил свою невинность только для тебя!

— Что-то с трудом мне в это верится.

Лёва ничего не ответил. Он продолжал сидеть напротив и внимательно смотреть в глаза девушке, она же отвечала ему тем же, явно не собираясь отворачиваться. Вот только простая игра в гляделки давно перестала быть для них забавой. Один взгляд давно утонул в другом, одна душа погрузилась в мир второй. Окружающее пространство будто бы потухло, и теперь мир для этих двоих оказался ограничен лишь странным коридором из их сцепленных взглядов. Но не это было самым поразительным. Куда больше скептика-Лёву впечатлил тот факт, что ему нравилось происходящее. Он чувствовал, будто попал домой… туда, где всё было для него родным и любимым. Где царил мир и покой, а сердце билось тихо и размерено. Его окутало волной нежного тепла, и он не сомневался, что Маша ощущает то же самое.

И всё-таки она отвернулась первой. Для девушки, большая часть жизни которой прошла в стенах детского дома, эти эмоции стали совершенной неожиданностью. Это оказалось сродни удару под дых, когда из лёгких исчезает воздух, но ты отчего-то боишься сделать новый вдох. Маша банально испугалась нахлынувших на неё эмоций. Вот только вместе с этим страхом пришло странное желание почувствовать всё это ещё раз.

— Маш, — услышала она голос Лёвы. Кстати теперь в нём больше не было игривости и весёлости. Теперь его тон стал спокойным и каким-то добродушным.

— Что? — тихо спросила она, всё ещё не понимая, что же сейчас произошло.

Он присел на корточки рядом с девушкой и, снова посмотрел в её лицо. И Маша видела, что он хотел коснуться её руки, но почему-то передумал.

— Пойдём вечером погуляем? — тем же тоном продолжил он. И прежде чем она успела возразить, быстро протараторил: — Здесь недалеко шикарный пляж. К нему ведёт небольшая тропинка через пригорок. Мы с Мирой часто бродили там в детстве. Кстати оттуда открывается самый офигительный вид на бухту. А какие там закаты? Мммм… Соглашайся! И если тебя так беспокоит, что я начну к тебе приставать, то не волнуйся. Обещаю, что буду держать себя строго в рамках приличий. Мы просто погуляем.

— А как же Мирослава? — поинтересовалась Маша, поднимая на него взгляд, в котором явно читалось недоверие. — Вы же каждый вечер таскаетесь с ней по вечеринкам.

— Значит, сегодня она поедет одна, — уверено ответил парень.

— Ты оставишь её ради прогулки со мной? Она ведь разозлиться, — усмехнулась Мария. — Хотя, мне кажется, что ей и самой уже порядком надоели эти ваши ночные вылазки, но наша упрямая гордячка упрямо продолжает делать это исключительно назло Максиму.

Лёва многозначительно покивал, выражая тем самым полное согласие со словами девушки.

— А может она без тебя никуда не пойдёт? — предположила Мария.

— Сомневаюсь, — отозвался парень. — Это не в её стиле. Мира иногда напоминает мне бульдозер. Она будет упрямо двигаться в выбранном направлении, пока не достигнет своей цели. И ей плевать, что при этом кто-то может пострадать. А твоему брату просто не повезло, оказаться этой самой целью.

— Думаешь, она не остановится, пока не добьётся его увольнения? — тихо спросила Маша.

— Я в этом уверен, — твёрдо ответил Лёва, а потом вдруг снова улыбнулся и добавил: — Хотя они явно друг друга стоят. Он ведь всё-таки нашёл способ не дать ей наделать глупостей. Такую шпионскую сеть развернул, что удивил даже меня. А как злилась Мира, когда поняла причину, по которой её предпочитают обходить стороной! О! Это было шоу!

— Так она знает? — удивлённо воскликнула Маша, не веря собственным ушам.

— Угу, — Лёва издал непонятный смешок. — И как раз думает, как бы отомстить за это Максу. Правда, пока ничего не придумала, и я надеюсь, что не придумает.

Маша промолчала, мысленно соглашаясь с парнем. Но её интересовал ещё один вопрос, на который она отчаянно желала получить ответ.

— Лёв, — произнесла она, немного понизив голос, — а ты случайно не в курсе, почему она перестала разговаривать с Максом? Нет, она никогда особо не ладили, но сейчас же вообще не общаются. Она просто делает вид, что его нет.

— Ну… — он изобразил задумчивость и сомнение. — Возможно, и знаю. Мирка пару дней назад поведала об их ночной встрече у бассейна.

— И?

— Вот вечером и расскажу. Скажем, за чашечкой кофе… — он загадочно прищурился. — Если конечно ты составишь мне компанию в невинной дружеской прогулке.

— Хорошо, — сдалась она, вставая с шезлонга и показывая тем самым, что на этом их разговор окончен. — Будь, по-твоему. — Маша сделала насколько шагов по направлению к гостевому домику, но остановившись, добавила, будто обращаясь к самой себе: — Надеюсь, я об этом не пожалею.

— Можешь быть в этом уверена, — тихо шепнул её вслед чрезвычайно довольный собой парень.

***

В доме было тихо и прохладно. А после царящей на улице жары, мокрая от недавнего купании Мира даже умудрилась замёрзнуть и, плотно замотавшись в парео, пошла греться на кухню. Она налила три полных стакана ледяной воды, но благоразумно решила пока не возвращаться к бассейну. Ей не хотелось быть третей лишней, а в компании, оставшихся на улице Лёвы и Маши чувствовала себя именно так.

А ведь если бы ни этот гадкий Макс, она бы могла сейчас нежиться в объятиях какого-нибудь очаровательного парня. Возможно даже, он бы стал любовью всей её жизни или, на худой конец, приятным приключением. Но её «злобный Цербер» позаботился о том, чтобы эти мечты так и остались мечтами, и за это Мира ненавидела его ещё сильнее.

Поначалу она не замечала, что парни как-то слишком быстро теряют к ней интерес. Ну подошёл, ну познакомились, предложил выпить и… пропал. Такое и раньше случалось, но тогда это были единичные случаи. Теперь же они стали повторяться так часто, что Мира невольно начала подозревать неладное. Пару дней она просто наблюдала, и вот вчера не выдержала и приступила к активным действиям. Когда очередной новый знакомый «потерялся» после похода к бару за напитками, девушка сама подошла к нему и поинтересовалась, почему он пропал. А тот и не думал что-то скрывать. Совсем наоборот, с явным укором высказал ей, что не хочет иметь дело с той, кто легко бросает дома работягу мужа и троих маленьких детей, а сама отправляется тусить.

Сказать, что Мира удивилась, значит, ничего не сказать. Тогда она оказалась настолько шокирована, что даже не подумала уточнять подробности. Её хватило лишь на то чтобы спросить, откуда он узнал? Так девушке стало известно, что столь ценной информацией поделился с ним один из барменов.

И какой бы решительной и импульсивной ни являлась Мировлава, но всё же она не могла так сходу пойти и предъявить претензии совершенно незнакомому человеку. В конце концов, может это всего лишь совпадение? Но сама Мира в это уже не верила.

Очередной кавалер самоустранился через десять минут после знакомства. Вот только он не ходил к бару. А когда девушка разыскала его в толпе и поинтересовалась, куда тот исчез, парень сморщился и в грубой форме ответил, что не желает связываться с клофелинщицей.

После этого Мирка окончательно уверилась в мысли, что кто-то планомерно отгоняет от неё мужчин, о чём и поведала Лёве. Тот заинтересовался и дальнейшее расследование они вели уже вдвоём. К концу вечера, после посещения трёх клубов и двух баров, ребята уже не сомневались, кто стоит за всем этим цирком. Все стрелки указывали только на одного человека — Лиса, а он, как известно, являлся близким другом Максима.

И кто бы знал, как Мира мечтала в этот момент придушить своего надсмотрщика. Ведь за один лишь вечер она узнала о себе столько «хорошего», сколько не слышала за всю предыдущую жизнь. Кем её только не выставляли: и проституткой, и обладательницей «букета венерических заболеваний», и маньячкой, и охотницей за женихами, и аферисткой, и женой криминального авторитета, и даже трансвеститом!

Оказалось, что работала эта схема следующим образом. Если кто-то из несметной армии приятелей Лиса встречал Мирославу в одном из ночных заведений в компании какого-нибудь молодого человека, то сразу же сообщал об этом самому Дмитрию. Далее срабатывала его явно больная фантазия, и «добрые люди» сообщали Миркиному кавалеру «страшную правду». Естественно, после этого мало кто желал продолжать с ней общение. Кстати не последнюю роль в этом играл и её довольно нестандартный внешний вид. Главным образом — яркая радужная прядь в светлых волосах.

Наверно, если бы не рассудительный Лёва, Макс в тот же вечер оказался бы растерзан этой злобной фурией. Она кусалась, вырывалась, и обещала «порвать» своего надсмотрщика «как Тузик тряпку». Кричала, что завтра же сообщит обо всём отцу или, того хуже, распустит о Максе самые страшные слухи. Ей в голову даже пришла абсурдная мысль — подать на него в суд, и именно на этом моменте Лёва расхохотался и попросил её перестать нести чушь.

Когда Мира немного остыла, её находчивый братец предложил ей более интересный способ проучить Максима. Ведь всё-таки знакомые Лиса не вездесущи. А значит впредь стоит тщательней выбирать места отдыха.

И вот сегодня как раз должна была состояться одна из закрытых вечеринок, куда таким простым смертным, как Лис и его компания, вход воспрещён. Да что говорить, самой Мире приглашение досталось по чистой случайности, от каких-то старых приятельниц. И вот там девушка собиралась оторваться по полной программе.

Она как раз заканчивала опустошать второй стакан с водой, когда услышала за спиной признаки чьего-то присутствия. Приближающиеся шаги были негромкими, лёгкими и слишком уж аккуратными. Так передвигался по дому только один человек — именно тот, кого Мира желала видеть меньше всего.

С той самой их памятной ночной встречи у бассейна девушка упрямо делала вид, что никакого Макса не существует. Она не разговаривала ним и даже не смотрела в его сторону. Не отвечала на его вопросы и вообще предпочитала обходить стороной все места, где их дорожки могли бы пересечься. Поначалу Макс пытался извиниться, как-то объяснить, что был не прав, но не так-то легко это сделать, когда твой собеседник упрямо изображает глухонемой кактус. В итоге он просто принял правила начатой Мирой игры, потому что другого выхода просто не видел.

Мирослава же продолжала днём вести себя как примерная девочка, всё больше времени проводя вместе с Машей. Но стоило солнцу отправиться на покой, а небу потемнеть, и Мира покидала стены родного дома, с головой погружаясь в разгульную жизнь летнего побережья. И каждую ночь Макс покорно ждал её на шезлонге у бассейна, периодически получая от Лиса СМС отчёты о поведении собственной подопечной.

И глядя на тёмную спокойную воду, он часто возвращался к воспоминаниям своего детства. В те далёкие времена, когда понял, что его ожидание — бессмысленно. Что мама не одумается… и не придёт, чтобы забрать их. Именно тогда Макс разучился верить в чудеса. Именно тогда он осознал, что в этой жизни им с Машей не на кого надеяться, кроме самих себя.

И вот теперь Макс снова ждал. И снова в его жизни была легкомысленная особа, которой на него наплевать. Вот только теперь он взрослый человек, а значит в его силах сделать так, чтобы эти бесконечные часы ожидания прекратились. У него даже было несколько продуманных планов действия, но пока ни один из них не казался подходящим.

Мира появлялась ближе к рассвету, как всегда пьяная и с зажатой в пальцах сигаретой. Обычно она просто проходила мимо, бросая в сторону Макса гневные взгляды. А вот вчера почему-то решила подойти, чем даже умудрилась обнадёжить своего Цербера. Но он довольно быстро понял, что слишком рано обрадовался.

— Сидишь? — начала она, останавливаясь в нескольких метрах от него. — Вот и сиди. Верный пёс! Охраняй! Блюди! Сторожи! — и рассмеялась, каким-то истерическим смехом, который оборвался так же резко, как и начался. — Я ненавижу тебя! Ублюдок!

После чего гордо удалилась, оставляя Макса тихо переваривать услышанное.

И вот теперь она очень явно чувствовала его присутствие за своей спиной. Мира знала, что он сморит на неё. Понимала, что лучше всего ей сейчас встать и уйти, но какая-то неведомая сила заставляла её упрямо делать вид, что ничего не происходит.

Окружающая тишина изрядно давила на нервы и, казалось, вот-вот зазвенит от витающего в ней напряжения. Было слышно, как на старых антикварных часах в соседней комнате спешно бежит по кругу секундная стрелка, и этот звук ещё больше нагнетал обстановку

— Извини меня, за то, что произошло тогда у бассейна, — наконец, проговорил Макс, сверля взглядом напряжённую спину девушки. — Наши отношения и так иначе как ужасными не назовёшь. Давай не будем ещё больше всё усложнять, — он устало вздохнул и прошёл по комнате. — Мира, мы с тобой взрослые люди, и давно вышли из того возраста, когда было уместно играть в молчанку. Ненавидишь меня? Хорошо. Мне кажется, я уже успел с этим смириться. Но прошу тебя, будь благоразумна. Не стоит бросаться во все тяжкие, только для того, чтобы насолить мне. Ты ведь не маленькая девочка и должна понимать, что твои бездумные «загулы» обязательно рано или поздно приведут тебя к неприятностям, из которых ты не сможешь так легко выпутаться. Это неизбежно…

— Тебя это волновать не должно, — твёрдым тоном, перебила она. — Я сама решаю, как мне жить!

— Ты же знаешь, что на время отсутствия в стране твоего отца, я несу за тебя ответственность, — ровным тоном отозвался Макс.

Она резко обернулась и гневно посмотрела на Макса.

— Мне двадцать один год, — проговорила, повышая голос. — Я совершеннолетняя, и могу сама за себя постоять. Так что буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь лезть в мою жизнь. И ещё… — она набрала в лёгкие побольше воздуха и с силой сжала кулаки. И кто бы знал, как ей сейчас хотелось треснуть своего невозмутимого Цербера по эго спокойной физиономии. Но нет… Взрослые девочки так не поступают. Они предпочитают добивать жертву словами, не применяя кулаки. — Какое право ты имел влезать ещё и в мою личную жизнь? Кто позволил тебе и твоему полоумному дружку Лису отгонять от меня парней? Да ещё таким способом! — она возмущённо взмахнула руками и спрыгнула со стула. — Конечно, столь оригинальный подход заслуживает достойной похвалы. И я непременно расскажу об этом папе. Возможно, он даже выпишет тебе премию… — иронично добавила девушка, — за то, что окончательно испортил репутацию его дочери!

— Мира, я не хотел… — начал оправдываться Макс. Но его снова перебили.

— Не надо ничего говорить, — она ухмыльнулась и закатила глаза. — В этом мире слова ничего не стоят, так что не утруждайся. «Гламурное чудовище» всё прекрасно понимает… но ничего не собирается прощать.

С этими словами она удалилась, громко хлопнув дверью. А Макс остался, со всё больше нарастающим ужасом понимая, что теперь стоит ожидать самого худшего. Почему-то он был уверен, что Мира не успокоится, пока он не окажется на улице, без денег и работы, да ещё и с самой негативной характеристикой, в качестве прощального подарка.

Глава 9. Прогулка союзников или «сказ о полезных свойствах аллергии»

Ровно в восемь часов вечера, когда дневная жара окончательно спала, а с моря задул лёгкий освежающий бриз, Лёва уверенно постучал в дверь гостевого домика. Сейчас, в лёгких шортах и чёрной футболке, с рюкзаком на плечах он куда больше напоминал простого студента, собравшегося в поход, чем заядлого тусовщика.

— Ого! — только и смогла сказать Маша, увидев его на пороге.

За то время, что они с Максом прожили здесь, ей приходилось довольно часто видеть Лёву, причём в самых разных амплуа. Но вот таким простым и понятным он предстал перед ней впервые. Глядя на него, сложно было представить, что этот милый мальчик катается на дорогущем кабриолете и тратит за вечер столько, сколько Маше не заработать и за год.

— Ты тоже, ничего, — улыбнулся Лёва, пробегаясь взглядом по фигурке Марии, которую сегодня выгодно подчёркивали короткие шорты и удлинённый топ. — Готова к прогулке?

— Ещё бы! — усмехнулась девушка, перекидывая через плечо длинную лямку небольшой сумки. — Веди меня, Сусанин.

— Надеюсь, это прозвище не станет для меня судьбоносным, — насмешливо фыркнул он, бесцеремонно беря Машу за руку.

Поначалу она хотела освободиться от его тёплых цепких пальцев, но вдруг неожиданно для себя передумала. В конце концов, это ведь простой невинный жест. Даже дети в садике ходят за ручку. К тому же ей оказалось приятно это простое прикосновение. Оно почему-то вселяло чувство спокойствия, даже несмотря на то, что Лёву Маша считала последним человеком на этой планете, которому вообще стоит доверять.

Тем временем они покинули территорию усадьбы и, пройдя несколько минут по дороге, свернули на небольшую тропинку, уходящую в лес. Она не была широкой, и если бы Маша гуляла одна, то вряд ли бы вообще обратила на неё внимание. Но Лёва шагал уверенно, и у его спутницы не осталось никаких сомнений в том, что он хорошо знаком с этой местностью.

— Будет небольшой подъём, потом нам придётся немного пройти над обрывом, но не волнуйся, я не позволю тебе упасть, — он чуть крепче сжал её пальцы, отчего девушка снова улыбнулась.

— Ах, я и забыла, что ты у нас герой, — заметила она, рассматривая открывающийся пейзаж.

— Да, герой, — спокойно согласился Лёва. — Практически рыцарь в сияющих доспехах.

— А я, стало быть, прекрасная дама?

— Я бы скорее назвал тебя отважной воительницей. — Он помог ей подняться по небольшим скалистым ступенькам и уверено повёл дальше. — Для прекрасной дамы ты слишком хитра и деятельна. Чего только стоит одно отключение электричества, чтобы разогнать нашу вечеринку.

— С чего ты взял, что это сделала я? — наигранно удивилась Маша, даже не пытаясь скрыть самодовольной улыбки.

— Просто, знаю.

— И этот человек обвинял меня в предвзятом отношении? — усмехнулась она.

Подъём они преодолели весело обмениваясь колкостями, а когда начали спускаться, их разговор сам собой перешёл в более мирное русло. Через час, проведённый в пути, Лёва с ужасом поймал себя на том, что с радостью рассказывает Маше о своём весёлом детстве и своих родителях. Это было вдвойне странно, если учесть, что обычно он старался не упоминать о своей семье. Данная тема казалась ему слишком личной, и он редко говорил об этом даже с друзьями. А тут вдруг взял и всё выболтал. Маша же, напротив, тему семьи обходила стороной. Всего пару раз заикнулась о тётке, но больше не сказала ни слова.

Они неспешно бродили по пустынному берегу, залитому светом закатного солнца, и просто говорили. Для Марии стало большим сюрпризом, что такой прожжённый тусовщик, как Лёва, оказывается, занимает довольно высокую должность в фирме своего отца и относится к работе с большой любовью. Когда девушка поняла, что это не шутка, она даже идти перестала. Просто замерла на месте и посмотрела на него таким взглядом, будто перед ней, как минимум, вождь индейского племени в полной боевой раскраске. А потом и вовсе расхохоталась.

— Что? — удивлённо спросил парень, не видя причин для такого ярого веселья. — Я сказал глупость? Или у меня на лбу с наступлением темноты начала светиться надпись: «дурак»?

— Ты мне врёшь, — наконец выдала она. — Как можно каждую ночь проводить в клубах и кафе, а утром, как ни в чём не бывало, надевать строгий костюм и идти на работу? Да ты бы завыл уже через неделю такой жизни.

— А вот и нет, — задорно отозвался Лёва. — Просто я прекрасно умею распределять своё время. К тому же, у меня ненормированный рабочий день. И, кстати, костюм я надеваю только на важные мероприятия.

— И давно ты так живёшь? — поинтересовалась Мария, всё ещё уверенная в его лжи.

— В фирму пришёл через год после универа, а в нынешней должности последние три года, — тем же легкомысленным тоном ответил он. — Мне нравится то, что я делаю. Это интересно и не даёт мозгу закиснуть в рутине повседневности.

— Всё равно это как-то не правдоподобно, — не сдавалась Маша.

— И что же мне сделать, чтобы ты поверила? — спросил вдруг Лёва, присаживаясь на большое бревно, лежащее прямо у кромки воды. Так как ладонь девушки он отпускать не пожелал, Маше тоже пришлось сесть. — Отвести тебя к себе на работу? Познакомить с коллегами? Представить отцу? А хочешь, мы позвоним ему прямо сейчас? Сама всё спросишь.

И достал из кармана большой серебристый смартфон. Маша даже опомниться не успела, а он уже отыскал в записной книжке абонента «Папа» и занёс палец над кнопкой вызова. Именно в этот момент она поняла, что шутить никто не намерен, и быстрым движением забрала аппарат из рук парня.

— Не стоит, — сказала мягко, но в глазах её ясно читалось замешательство. — Хочешь, чтобы я тебе поверила? Хорошо. — Она привычным жестом заправила за уши свои короткие волосы и внимательно посмотрела на Лёву. — Но скажи. Зачем тебе это? Какая разница, верит ли твоим словам какая-то девочка с улицы?

Он перекинул ногу через бревно и потянулся к лежащему рядом рюкзаку. Только сейчас он всё-таки выпустил из захвата ладонь девушки, и то только потому, что наливать кофе из термоса одной рукой крайне неудобно.

На горизонте догорали последние отблески заката, а тихий пляж почти полностью погрузился в темноту. Но Маше всё равно было хорошо и очень спокойно. Слушая мерный шум волн, вдыхая запах моря и кофе, она чувствовала себя почти счастливой. Почти дома.

— Мне не всё равно, что ты обо мне думаешь, — проговорил Лёва, протягивая ей железную кружку с кофе. — Такой ответ тебя устроит?

— Да, но он неизбежно потянет за собой другой вопрос.

Маша с наслаждением втянула аромат своего напитка и с интересом посмотрела в глаза сидящего радом парня.

— Зачем мне это нужно? — озвучил он свою догадку. — А мне вот интересна твоя версия. По глазам вижу, что их у тебя несколько, — и улыбнулся так самодовольно, что Маша не смогла сдержать ответной улыбки.

— Ну что ж… сам напросился. — Она тоже перекинула ногу через бревно, теперь оказавшись с ним лицом к лицу. — Возможно, таким образом ты желаешь доказать мне свою серьёзность, для того чтобы я повлияла на Макса и он спокойнее стал отпускать Миру с тобой.

Лёва молча помотал головой, всё так же неотрывно глядя на сидящую напротив девушку. Она же задумчиво поджала губы и продолжила.

— Тогда, если дело не в Мире, могу предположить, что тебе нужно блеснуть передо мной своей состоятельностью, дабы произвести впечатление этакого «супер-мачо». Подозреваю, что таким образом ты рассчитываешь прокатить меня на своей шикарной тачке и… возможно, трахнуть прямо на её капоте. Как тебе такая версия? Близка к правде? — её глаза лукаво сощурились, а руки плотнее сжали горячую чашку.

А вот Лёва лишь улыбнулся и, вытянув из кармана пачку сигарет, достал одну и задумчиво покрутил в пальцах.

— Признаюсь, такая мысль приходила мне в голову, — чуть насмешливо ответил он. — Но это было до того момента, пока ты не обломала нам вечеринку. После этого, Машенька, мои планы изменились.

— И чего же ты хочешь теперь? — спросила она, снова встречаясь с ним взглядами.

Разговор перешёл в опасное русло. Больше не осталось той лёгкости, с которой они общались весь вечер. Теперь её сменило напряжение и… что-то ещё.

Маша прекрасно отдавала себе отчёт в том, что даже если бы и угадала с планами Лёвы, и он бы незамедлительно приступил к их исполнению, то скорее всего даже не стала бы возражать. Ведь, как бы ей не хотелось признавать, но он действительно ей нравился. Очень. И единственным, что её останавливало, был Макс. Она не сомневалась, что брат обязательно узнал бы о её поступке, а для Маши не было ничего хуже, чем видеть осуждение в его глазах. Ведь брат считал её хорошей девушкой с непоколебимыми моральными принципами. По правде говоря, раньше она и сама в этом не сомневалась. А вот теперь появился Лёва, и Маня сама перестала себя узнавать.

Он молча наблюдал за тем, как сменяются эмоции на её лице, и лишь когда она снова посмотрела в его глаза, довольно улыбнулся.

— Сегодня я планировал ограничиться прогулкой… — признался, подарив ей лёгкую нежную улыбку. — Но вот сейчас смотрю на тебя и понимаю, что ты ждёшь от меня другого.

— И чего же? — иронично поинтересовалась девушка, видя, как он подвигается ближе и склоняется к её лицу.

К собственному стыду она даже не подумала отпрянуть, а когда его ладонь скользнула вверх по её спине и остановилась на затылке, Маша и вовсе прикрыла глаза от удовольствия.

Но Лёва не спешил. Между ними всё ещё оставалось небольшое расстояние, когда он легонько провёл большим пальцем по её щеке и спросил:

— Скажи мне сама.

Это был вызов, причём в его самой открытой форме. А вызовы Мария с самого детства привыкла принимать. Именно поэтому она вскинула голову и посмотрела на сидящего рядом молодого мужчину самым холодным надменным взглядом, который только смогла состроить.

— Мне кажется, ты себя переоцениваешь, — проговорила она, чуть насмешливым тоном.

Удивлённый столь резкой переменой в настроении девушки он убрал руку от её лица, но отстраняться не стал. Чувствовал же, что она играет с ним. Будто специально старается ударить по самолюбию, в то время как всё её тело так и тянется к нему.

Но теперь Лёве требовалось решить, как стоит поступить дальше. Ведь несмотря на довольно разгульный образ жизни и обилие постельных приключений, Лев Мишин являлся человеком, который всегда знал, что и для чего делает. Это относилось и к работе, и к личной жизни. Вот только сейчас у него не было ни времени, ни желания снова просчитывать ходы. Да и о каких доводах логики могла идти речь в случае с этой непонятной девушкой. Наверно она и зацепила его именно своей странной неординарностью. А Лёва, как истинный маркетолог, всегда и во всём ценил креатив.

И сейчас он неожиданно для самого себя решил действовать по обстоятельствам. Рискнуть и посмотреть, что из этого выйдет. Именно поэтому резким движением придвинулся к Маше вплотную, закинул её ноги на свои и остановился в каком-то сантиметре от её губ.

— Скажешь «нет» и я отстану. Даже пальцем тебя не трону, — шепнул он, крепко обхватив руками её талию.

Такой горячей близости столь привлекательного парня Маша проигнорировать никак не могла. Можно сказать, что его фразу она уже не слышала, целиком поглощённая собственными ощущениями. В этот момент она почти не могла думать. Все её мысли оказались заняты единственным вопросом: когда же он, наконец, соизволит её поцеловать?

— Скажу… — хрипло ответила она, легко проводя своими губами по его приоткрытым губам. — Когда посчитаю нужным. Но точно не сейчас.

Её слова стали для Лёвы выстрелом на старте. Ведь Маша фактически дала ему официальное разрешение заходить так далеко, как ему захочется. И уж он-то точно не собирался допускать, чтобы у неё появилось желание хотя бы вспомнить, что существует такое слово: «нет».

Период неторопливой нежности они переступили почти мгновенно. Маша вообще с трудом понимала происходящее. Она целовала Лёву с такой жадностью, будто её неделю мучила жуткая жажда, а он оказался волшебным источником. Она уже не могла адекватно воспринимать реальность. Сейчас её мир сузился до этого пресловутого бревна на пустынном пляже и парня, чьи губы оказались такими манящими, что сводили с ума.

Но вдруг всё закончилось. Мир опустел, звуки стихли, и лишь тёплая ладонь на талии напоминала Маше, что она не одна. Возникло противное чувство обиды, похожее на то, когда голодному показывают горячий кусок вкуснейшего мяса и даже дают подержать его в руках, ощутить запах, а потом просто уносят, так и не позволив откусить хотя бы кусочек.

Девушка не смогла сдержать стон разочарования и нехотя распахнула глаза. А Лёва смотрел на неё и улыбался, и эта улыбка была насквозь пропитана чувством его триумфа.

— Ай-яй-яй, Машенька. Разве тебя не учили, что обманывать нехорошо? — поинтересовался он насмешливо.

И Маша бы обязательно ответила ему что-нибудь в том же духе, но сейчас она могла думать только о его руке, проскользнувшей под её майку и ласково гладящей по обнажённой спине. Девушка просто млела от этих прикосновений и никак не могла собраться с мыслями.

— Я ведь не просто нравлюсь тебе, — продолжил он, легонько прикусив её шею и тут же коснувшись губами пострадавшего места. От этого его странного порыва она вздрогнула и прижалась к нему ещё сильнее. — Ты хочешь меня, моя девочка. Очень. Ведь так? Ответь.

О да, она бы обязательно ответила ему — много чего «хорошего» сказала, только для того, чтобы хоть немного пошатнуть его железобетонную самоуверенность. Но главная проблема заключалась в том, что говорить Маша почему-то не могла. Все знакомые слова и буквы словно вылетели из головы и категорически отказывались туда возвращаться.

И он снова поцеловал её в губы. Жарко, почти грубо. Но от этого поцелуя она завелась ещё больше. Хотя буквально секунду назад считала, что сильнее уже просто невозможно.

— Скажи, — не сдавался парень, возвращаясь к шее и без того разомлевшей девушки.

Затем опустил лямки с её плеч и, не встретив даже намёка на возражение, легко добрался до груди. Сначала ласкал пальцами, а когда перед глазами Маши уже начали плясать разноцветные искры, коснулся твёрдых сосков губами. Но ему всё равно будто бы было мало того, как резко и страстно она реагирует на него. Тут бы и полный дурак догадался обо всех её желаниях. Но Лёве почему-то оказалось необходимо заставить её говорить:

— Давай, Машенька, скажи мне то, что я хочу услышать, и всё будет ещё ярче.

— Пошёл ты… Лёва… — выдохнула она, запрокидывая голову назад.

Сейчас она чувствовала себя натянутой струной, готовой вот-вот разорваться, но даже в таком состоянии не собиралась ему уступать. Дались ему эти слова? Что они могут изменить?

— Ах, так? — усмехнулся он. — Ну тогда держись, милая моя. Будет жарко! — И самым наглым образом поднял её на руки и уложил на свою спортивную куртку прямо на мелкие камушки пляжа.

А дальше началось что-то невероятное. Чувство реальности покинуло Машу окончательно. Остались только ласковые руки, нежные губы и тёплое мужское тело рядом. Она даже не поняла, как оказалась без шорт и трусиков, куда делся её лифчик, который сама — то расстёгивала с трудом. И вот итог, она лежит обнажённая под огромным небом, усыпанным яркими звёздами, рядом маячит голая спина Лёвы, который что-то ищет в своём рюкзаке. Но вдруг он обернулся, быстро шагнул к девушке иопустился на колени я рядом с ней, разрывая пальцами маленький квадратный пакетик.

Только теперь Маша окончательно осознала, что вообще происходит. Наверно, если бы на её голову сейчас вылили ведро воды с кусочками льда, она бы всё равно не была шокирована сильнее. Что она творит? Как вообще позволила такому случиться?

Она всегда считала саму себя ярым противником случайных связей. Секс признавала только в рамках сложившихся отношений, а девушек, переходящих черту постели раньше третьего свидания, называла распутницами. И что же теперь? Да у них с Лёвой даже не свидание, а так… прогулка. Дружеская. А она уже лежит перед ним без одежды и с нетерпением ждёт, когда же он вернётся к её алчному и голодному телу?

Маша резко тряхнула головой и сдвинула ноги.

Внезапно перед её мысленным взором всплыло укоризненное лицо Макса. Что же он подумает о ней, когда узнает, что его милая сестрёнка, которая всегда осуждала «секс без обязательств», так просто взяла, да и переспала практически с первым встречным? Как она вообще после этого сможет смотреть в глаза брату?

Лёва осторожно опустился рядом с ней и, легко обхватив её лицо ладонями, снова поцеловал. Маша ответила, всё ещё находясь в какой-то прострации, и на несколько секунд даже забыла, о чём думала, полностью поглощённая этим поцелуем. Она даже не обратила внимания, что её снова уложили на куртку, а сам Лёва удобно устроился между её разведённых ног. И только когда почувствовала, что её самого сокровенного места касается уже совсем не рука, а нечто упакованное в гладкую обёртку из латекса, тут же резко отпрянула и постаралась отползти назад.

— Стой, — прошептала она, пятясь от ничего не понимающего парня. — Подожди. Я не могу так.

Отодвинувшись на безопасное расстояние, она заставила себя собраться с мыслями и перестать убегать. Лёва же поначалу смотрел на неё, как на полоумную, но довольно быстро прикинул, что у всего должна быть причина, и у этого «загона» Маши — тоже. Именно поэтому, он медленно, без резких движений, подошёл к ней и потянул за руки, заставляя подняться. Его ладони невесомо пробежались по её спине, бёдрам, и остановились на плечах.

— Значит… ты девственница? — как-то по-доброму проговорил он. — Никогда бы не подумал.

— Чёрт, нет, — нервно отозвалась Маша, поднимая к нему лицо. — Не в этом дело.

— В таком случае… — он снова попытался поймать её губы, но Маша увернулась. Тогда Лёва опустился к шее, а его ладонь легла на живот девушки и медленно поползла ниже.

— Я не хочу, — задыхаясь от собственных ощущений, прошептала девушка. Она даже попыталась вырваться, но её собственное тело вдруг совсем перестало ей подчиняться, добровольно сдавшись на милость явного победителя. Вот только в этот раз мозг Марии работал исправно и в бешеном темпе пытался придумать хотя бы один путь отхода.

— Ага, конечно, — прошептал Лёва ей на ухо. — Я заметил, как ты «не хочешь».

— Хочу, — простонала она, вцепляясь руками в его плечи. — Но не могу. Пожалуйста, не мучай меня.

— Назови хоть одну вескую причину, — теперь его шёпот казался сущим издевательством. Он был таким жарким, таким чувственным, что только больше распалял и так почти сдавшуюся девушку.

И тут её осенило.

— Потому что у меня аллергия на презервативы, — выпалила Маша тоном триумфатора. Наверно, даже слово «эврика» прозвучало бы сейчас куда уместней.

— Что? — недоверчиво переспросил Лёва, чуть отстраняясь. — А более глупой отговорки ты придумать не могла?

— Я говорю правду! — обиженно воскликнула Маша. — Серьёзно, аллергия у меня… — и добавила, чуть тише, полным сожаления голосом: — Жуткая.

Лёва молчал недолго. Его руки сами собой разжались, и он медленно отступил от обнажённой девушки. Его самообладания хватило всего на какие-то мгновения… а потом тишину пустынного ночного пляжа огласил его громкий истерический смех. Он схватился пятернёй за свои чуть растрепавшиеся волосы и покачал головой.

Маша тихо наблюдала за его метаниями, ожидая, когда он, наконец, снова возьмёт себя в руки и вернётся к ней за подробностями. В том, что это произойдёт, она ни капли не сомневалась. Всё же за те несколько дней их знакомства девушка успела узнать о некоторых чертах его характера, и одной из них была привычка всё всегда доводить до конца.

И тут Лёва резко развернулся и стремительно приблизился к застывшей на месте девушке. Теперь в его глазах отражалась такая решимость, которую было сложно не заметить даже в темноте.

— Что ж… Машенька, — сказал он ей в губы. — Пусть это и не в моих правилах, но ради такого дела я даже готов рискнуть. Давай не будем использовать эту дурацкую резинку.

И поцеловал. Да так, что у девушки не осталось никаких сомнений в его намерениях. Она нехотя отстранилась, но отойти не смогла. Её как магнитом тянуло прикоснуться к его лицу, волосам, пробежаться пальцами по приоткрытым губам.

— Я не могу так, — прошептала она, упираясь лбом в его лоб. — Прости, но это неоправданный риск. Что я вообще о тебе знаю? Со сколькими девушками ты спал вот так… без средств защиты? Каких болячек успел нацеплять?

Лёва закатил глаза и едва сдержался, чтобы не выругаться.

— Боже, за что мне такое экзотическое наказание?! — не сдержался он, а потом перевёл взгляд на Машу и покачал головой. — Хорошего же ты обо мне мнения. К твоему сведению, ты первая с кем я вообще решился на подобное.

— И всё же, я не могу согласиться.

— Ладно, — скрипя зубами, проговорил парень. — Как скажешь. Но знаешь… — он снова притянул её к себе, а сам опустился обратно на свою куртку. Машу усадил к себе на колени и уткнулся лицом в её обнажённое плечо. — Ты просто мастер изысканных обломов, милая. Всего за неделю нашего знакомства мне уже дважды удалось оценить всю глубину твоей фантазии.

— Лёва, я не вру, — тихо ответила ему девушка. — Про аллергию — это правда.

— И как же ты о ней узнала? — не сдавался он.

Маша вздохнула. Она вообще не любила говорить о себе, но сейчас у неё просто не осталось другого выхода.

— У меня тётя — венеролог, — пришлось признаться ей. — После того, как я впервые переспала с парнем… — она запнулась, явно не зная, как бы тактичнее выразится. — В общем, у меня появились причины отправиться к тётке на осмотр. Вот она-то и определила, что мои опасения безосновательны, а всему виной эта пресловутая аллергия.

— Никогда о подобном не слышал, — Лёва медленно водил пальцами по её спине, вырисовывая там непонятные узоры. — И как же ты умудрялась её обходить?

— Почему ты так уверен, что я нашла способ? А вдруг я просто решила отказаться от секса.

— Просто, Машенька, ты слишком темпераментная, чтобы просто так сдаться, — с улыбкой отозвался он. — Ты скорее бы заставила потенциальных партнёров приносить тебе справки от врача с результатами всех сданных анализов.

Она хихикнула, откинулась на его руку. Этот простой разговор вновь вернул ей былое игривое настроение, и даже тот факт, что они оба не одеты её совершенно не беспокоил. Будто сидеть полностью обнажённой на коленях такого же обнажённого парня, было для неё в порядке вещей. Хотя раньше подобное обязательно бы её смутило.

— Ты, совершенно прав, — протянула Маша, легко касаясь губами его шеи.

— Милая — ты настоящий изверг, — озвучил Лёва свой единственный верный вывод.

— Что ж делать — такова жизнь, — хмыкнула она. — Кстати на анализы соглашались единицы. Только те, кому я действительно нравилась, и кто был готов ради наших отношений пройти через эту неприятную процедуру. Так что половых партнёров у меня было совсем немного.

— И сколько же? — поинтересовался Лёва, слегка склонив голову набок.

— Трое, — ровным тоном отозвалась Маша. Со всеми у меня были довольно продолжительные отношения.

— То есть, если я правильно тебя понял, то я получу полный доступ к твоему телу, только после предъявления соответствующего заключения врача? — с усмешкой уточнил Лёва.

— Не думаю, что ты готов пойти на такие жертвы, — отмахнулась она, с большим трудом скрывая лукавую улыбку. — Для чего так напрягаться ради очередной особи женского пола, каких миллионы. Куда проще поступить как обычно. Познакомиться, развести… и трахнуть. Без каких-либо проблем или обязательств.

Она пыталась говорить всё это с весёлой иронией, но в голосе всё равно проскальзывали грустные нотки. Только сейчас Маша окончательно призналась самой себе, что ей действительно, очень нравится Лёва. И ей бы было крайне неприятно, если бы он просто отказался от неё, пусть и имел на это полное право.

— Ты слишком плохо меня знаешь, — самодовольно ответил Лев.

А когда он снова поцеловал её в губы… легко и как-то даже нежно, Маша поняла одно — их история ещё не закончена.

А потом было море. Тёплое и ласковое. Оно заботливо приняло держащихся за руки парня и девушку в свои воды и, казалось, что даже волны стали меньше, а шелест камней — тише. На небе светилось пятно большой луны, окружённой многомиллионной армией звёзд, и весь мир будто бы спал.

Они долго сидели в воде, просто обнявшись и наслаждаясь тишиной. И это казалось таким правильным, что ни у кого из них не возникло и мысли, что они и знают-то друг друга всего — ничего. Даже время будто бы пролетало мимо, не желая мешать двоим наслаждаться новыми для них эмоциями.

Они говорили о разном. Но именно за этими разговорами Лёва и поймал себя на мысли, что ему на самом деле интересно узнать о ней побольше. Что для него важно всё, что касается его Маши. Но его ли?

— Давай завтра поужинаем где-нибудь вместе? — предложил он вдруг. — Или лучше пообедаем, а потом поужинаем.

— Это что? Свидание? — Маша даже не поленилась привстать и посмотреть ему в лицо.

— Угу, — кивнул Лёва, нагло пользуясь моментом и касаясь губами её губ. — Я согласен на твои условия. Но хочу от тебя того же.

— Чего? — не поняла она.

— Ну, Машенька. Я ведь рискую не меньше, чем ты. Поэтому, заветные анализы мы пойдём с тобой сдавать вместе.

— Это было бы справедливо, — наконец, сказала она.

— Значит, так и поступим.

Из воды они выбрались, ещё не скоро. Воздух был прохладным, поэтому едва оказавшись на суше, ребята тут же кинулись одеваться. Лёва помог Маше натянуть на мокрое тело тонкую майку, которая никак не желала распрямляться. Может, дело было в его мастерстве, а может всему виной разное качество тканей, но у парня таких проблем с одеждой не возникло. Маша же оказалась готова порвать и выбросить эту пресловутую майку, купленную за сто рублей в каком-то дешёвом магазине. Но привычно сдержалась.

Когда же Лёва извлёк из рюкзака свой телефон, чтобы посмотреть время, выражение его лица вмиг изменилось.

— Твою мать! — громко воскликнул он, чем умудрился напугать не ожидавшую подобного девушку.

— Что такое? — тут же спросила она, даже не подумав, что это может быть не её дело.

А Лёва быстро набрал чей-то номер, но судя по оборвавшимся гудкам, звонок попросту сбросили. Потом он сделал это ещё и ещё раз. Пока экран его мобильника ни озарила СМСка.

Быстро пробежавшись по тексту, он нервно посмотрел на Машу и отвернулся.

— Мира, — сказал он, и одно только это имя уже могло объяснить многое. — Она всё-таки вляпалась. И, как назло, я сейчас слишком далеко, чтобы ей помочь.

— Всё так плохо? — осторожно спросила Маша.

— Хуже, чем я мог бы предположить.

Глава 10. Расплата за глупость

Когда сегодня днём чрезвычайно довольный собой Лёва сообщил своей неугомонной двоюродной сестре, что вечером не сможет составить ей компанию, так как идёт гулять с Машей, Мира лишь иронично хмыкнула и насмешливо пожелала ему «удачи». В тот момент она попросту насмехалась над раскатавшим губу братцем, которого, по её мнению, ожидал яркий и красочный облом. Она ехидно представляла себе множество разных ситуаций, в которых Маша в самой жёсткой форме ставит Лёву на место. Снова и снова отказывает ему даже в такой мелочи, как невинный поцелуй в щёку, говорит ему, что ни за что не станет иметь ничего общего с таким развратником и повесой. В итоге, Мирослава так увлеклась своими фантазиями, что как-то упустила из виду тот факт, что ей-то теперь не с кем идти развлекаться, а ведь планов на вечер было хоть отбавляй.

Вот только в свете последних событий Мирка категорически не желала светиться в людных местах, а значит все известные ей клубы и кафе оказались под запретом. Теперь для неё стало делом чести сделать так, чтобы ни одна из «ищеек» Лиса её не обнаружила. Чтобы никто не смог доложить господину Церберу о её местонахождении и тем самым, помешать ей развлекаться.

Деньги у Миры имелись в избытке — Лёва вручил очередную круглую сумму. Наверно просто пожелал таким образом откупиться от неё на этот вечер. Думал, что несколько купюр могут заменить ей его общество. И оказался прав.

Как это ни странно, но у Мирославы были подруги в этом городе, причём довольно много. Хотя, подругами эту шайку «чаек» назвать сложно. Но когда на горизонте появлялась возможность погулять за чужоё счёт, они все становились самыми верными, любящими и покладистыми. Вот и сегодня, лишь стоило Мирке намекнуть, что она угощает напитками и платит за такси, как девочки тут же позвали её с собой на закрытую вечеринку на дачу к какому-то там парню, чьего имени никто из них не смог вспомнить. И она согласилась, потому что это было именно тем, что нужно.

Оля и Карина — две те самые подружки-нахлебницы — пообещали заехать за ней на такси, потому в назначенное время Мирослава ожидала их появления, привычно прогуливаясь у бассейна. Это уже стало своеобразным ритуалом. Тем самым она будто раз за разом доказывала Максиму, что не подчиняется ему и будет делать только то, что хочет сама. Макс же обычно наблюдал за этими дефиле молча скрипя зубами. И ни разу даже вида не подал, что его это волнует. До сегодняшнего дня.

Когда же нынешним вечером Маша сообщила ему, что идёт гулять с Лёвой, Макс хотел возразить. Предостеречь. Возможно, даже запретить, но сестра вовремя напомнила, что она уже большая девочка (ровесница самого Максима) и вправе сама решать, с кем ей проводить время. А потом добавила куда более добродушным тоном, что вероятнее всего из-за отсутствия Лёвы, Мирочка останется сегодня дома и никуда не пойдёт. И пусть Макс не особо в это верил, но всё же понадеялся на чудо. Со всеми этими ночными гуляниями его подопечной он уже забыл, когда в последний раз нормально спал. Но… чуда не произошло, и сейчас он отчётливо видел подтверждение этому, стоя у окна кухни отведённого им домика.

Мира была одета… точнее сказать, практически раздета, потому что её, так называемое, плате открывало гораздо больше, чем позволяла цензура. Этот клочок ядовито-жёлтой ткани начинался над грудью, явно обрисовывал отсутствие бюстгальтера, обтягивал талию и заканчивался, едва прикрыв ту часть тела, на которую Мира с лёгкостью находит себе приключения. И не удивительно… в таком-то наряде!

Макс резко выдохнул и напряжённо сжал пальцы в кулак. Он было подумал, что сегодня её братцу точно придётся отбивать от Мирочки назойливых кавалеров, и вдруг замер. Мысль о том, что Лёва сегодня Миру не сопровождает, стала для спокойствия Максима последней каплей. Он резко вскочил с кресла и быстро двинулся к выходу. Но, увы, не успел.

У бассейна этой несносной блондинки с персональной радугой в волосах уже не было. Тогда он в буквальном смысле сорвался с места и, что есть сил, бросился к воротам.

— Мира, стой! — крикнул Макс, заметив, что девушка как раз садиться в такси. — Остановись!

Как назло щеколда на кованой створке заклинила, нагло отбирая у парня последний шанс избежать неминуемых неприятностей. Мирослава обернулась и, послав ему воздушный поцелуй, изобразила на лице победную улыбку.

— Аривидерчи, пёсик. Не скучай без меня, — пропела она довольным тоном. А после захлопнула дверцу машины и укатила в неизвестном направлении.

Именно в этот момент замок соизволил поддаться, вот только это всё равно уже не могло ничем помочь. Мира уехала развлекаться, а интуиция Максима уже истерично била тревогу и не намекала, а просто орала, что в этот раз всё кончится очень плохо.

***

Почему-то раньше слово «дача» ассоциировалось у Мирославы с небольшим домиком вдали от цивилизации, где на обширных грядках добропорядочные горожане высаживали картошку с помидорами. Но то место, куда они с девочками приехали этим вечером, оказалось куда больше похоже на резиденцию какого-то олигарха, или на дворец. Его территория была обнесена высоким забором с колючей проволокой, по периметру которого прогуливались охранники в одинаковых чёрных костюмах.

Когда девушки вышли из такси и попытались пройти в ворота, их естественно остановили, явно не желая пропускать. Приглашений у них не оказалось, но стоило Оле сообщить этим бритоголовым амбалам, что они прибыли от некоего Лёхи Мрачного, и охрана тут же расступилась.

В тот момент это только повеселило Миру. Она даже спрашивать не стала, что это за тип такой и почему подружка использовала его имя. Тогда она даже не подозревала, во что выльется вся эта затея с вечеринкой. Ей просто было весело. Впереди маячила долгожданная свобода от постоянного наблюдения и возможность, наконец-таки, нормально отдохнуть.

Всё веселье проходило на открытой террасе, плавно переходящей в лужайку у бассейна. Здесь же стояли небольшие столики и барная стойка. Людей оказалось не так уж и много, но в центре площадки уже танцевали несколько девушек в откровенных нарядах.

Первым делом Мира с подружками, как водится, решили выпить. Улыбчивый бармен с радостью сделал им три забористых коктейля, но деньги за них брать отказался, сообщив, что за всё платит хозяин. Это приятно удивило Миру, а на лицах её спутниц отразился настоящий восторг.

А дальше они пили и танцевали… танцевали и пили. Оля с Карой решили пользоваться открывшейся халявой по полной программе и, не ограничивая себя в количестве принятого алкоголя, довольно быстро пришли к состоянию, близкому к невменяемому. Мирослава же пила сегодня немного, всё больше танцуя и разглядывая гостей. Она почти никого здесь не знала. И парни и девушки казались ей незнакомыми.

Обводя взглядом собравшихся, Мира пришла к выводу, что сделала правильный выбор, приехав сюда. Ведь в отличие от привычного контингента ночных клубов, здесь собрались более серьёзные ребята. В них не чувствовалось той лёгкости и безбашенности, которую она так привыкла видеть. Напротив, они казались Мире какими-то другими. Слишком собранными, слишком самоуверенными и смотрели на всех так… будто бы с высока. Словно их окружают не люди, а какие-то низшие существа.

— Какой прекрасный цветок расцвёл этим вечером на моей поляне, — проговорил кто-то за её спиной, и в тот же миг на талию легла чья-то рука.

Мира вздрогнула.

Прикосновение не было приятным. Оно почему-то изрядно её напугало. Ей вдруг показалось, что она кожей чувствует волны похоти исходящие от этого мужчины. Наверно поэтому и боялась оборачиваться. Но её всё равно развернули.

А её неожиданным визави оказался высокий смуглый мужчина. Его чёрные волосы были коротко подстрижены, лицо гладко выбрито, а в тёмно-карих глазах отражался интерес. Мира даже толком рассмотреть его не смогла, отмечая лишь то, что лицо у него, какое-то слишком угловатое. Оно будто было выточено из камня, причём грубо и на скорую руку. И судя по холодному чуть снисходительному взгляду, он ни капли не сомневался, что легко получит всё, чего только пожелает.

— Откуда ты здесь, красавица? — хищно улыбнувшись, поинтересовался этот субъект. Его рука уже по-хозяйски поглаживала её спину, а вторая как бы невзначай медленно приподнимала подол и без того короткого платья.

Мира тут же поспешила отступить назад, искренне надеясь, что он поймёт всё без слов и просто оставит её в покое. Не тут-то было. Никто даже и не думал её отпускать.

— Так откуда? Я не помню, чтобы тебя приглашал, — бросил он, настойчиво притягивая девушку обратно. — Мужчины рядом с тобой нет. А значит…

— Я с девочками приехала, — выпалила Мирослава, всё ещё стараясь держать себя в руках. Ей безумно хотелось убежать подальше от этого человека, но крепкая рука на талии тонко намекала, что лучше не рыпаться и постараться решить вопрос мирно.

— С какими? — Голос мужчины стал мягче. Будто этот ответ его вполне удовлетворил, и остались лишь мелкие формальности.

Мира посмотрела по сторонам и обнаружила Олю с Кариной, сидящими за одним из столиков в компании нескольких парней. Подружки смеялись и продолжали уничтожать коктейли.

— С этими, — она кивнула в сторону их столика и снова попыталась вырваться.

Не получилось. А хватка мужчины стала сильнее.

— Ах, с этими, — понимающе кивнул брюнет, но отпускать всё равно не собирался. — Тогда всё в порядке. Потанцуем?

Пока Мира придумывала, как бы помягче отказаться, он повернулся к диджею и сделал плавный жест рукой. Тот, как ни странно, понял его правильно и быстро сменил заводную подвижную мелодию на какой-то мелодичный заунывный бред.

А дальше, Мира оказалась прижата к крепкой мужской груди, без возможности вырваться. Этот наглый кавалер лениво топтался на одном месте, а вот его руки совершенно бесцеремонно изучали изгибы её фигуры. И когда большая горячая ладонь нагло накрыла обтянутую тканью ягодицу, Мирослава не выдержала.

— Прекратите, немедленно! Что вы себе позволяете?! — выпалила она зло, упираясь ладонями в его грудь и пытаясь оттолкнуть. Но поняв, что это бесполезно, вдруг извернулась и с силой наступила тонким каблуком ему на ногу.

Послышалось ругательство, хватка на момент ослабла… но уйти девушке всё равно не удалось. Ровно через два шага, её снова схватили за руку и резко развернули.

— Ты что творишь, дура?! — грубо выругался пострадавший. — Принцессой себя возомнила?! Цену набиваешь?!

— Да пошёл ты! — выкрикнула она, стойко терпя боль от его пальцев на своей руке. — Отпусти!

— Что? Не нравлюсь? — злобно процедил мужчина. — Лоска нет? Смазливости? — он резко дёрнул её на себя, после чего Мира снова оказалась вплотную прижата к его телу. — Зато бабла море.

— Плевать мне на твоё бабло. Отпусти! — не сдавалась девушка, стараясь выскользнуть из захвата. — Иначе я тебе такие проблемы организую! — попыталась угрожать она.

Но брюнет на её угрозу отреагировал странно. Он попросту рассмеялся, а на неё стал смотреть, как на полную дуру. Вот этого Мира стерпеть не смогла. Она сама не поняла, как ей удалось освободить свою правую руку… как эта самая рука, размахнувшись, резко опустилась на щёку смеющегося нахала.

Почему-то она ни капли не сомневалась, что поступает правильно. В конце концов, что он может ей сделать? Здесь же куча народу. И пусть они пока не вмешиваются, но Мира была уверена, если ситуация усугубиться, то кто-нибудь обязательно за неё заступится. Да где это видано, чтобы с девушкой так отвратительно обращались?

Всё произошло слишком быстро, но после того, как тихую мелодию нарушил громкий хлопок, голоса вокруг резко стихли.

Мира инстинктивно попятилась назад, но побежать не смогла. Будто завороженная она наблюдала, как в тёмных глазах брюнета разгорается холодная ярость. И только теперь поняла, что такого ей не простят.

— Стой сука! — прорычал он, неотрывно глядя на пытающуюся отступить девушку.

— Гарик, остынь, — послышалось откуда-то со стороны.

Тот повернулся и бросил в сторону говорившего грозный взгляд. И было в нём столько эмоций, что слова оказались лишними.

— Я всего лишь научу её покорности, — слишком уж спокойно проговорил он, а затем подхватил Миру под локоть и быстро повёл за собой.

— Пусти, — кричала она, всеми силами стараясь освободиться. — Отстань от меня! Я никуда с тобой не пойду! — а потом завопила громче, обращаясь уже ко всем: — Помогите же, кто-нибудь! Он меня сейчас прикончит! Псих!

Но её будто и не слышали. И даже старались не смотреть в их сторону.

Мира упиралась, дёргалась, пыталась вывернуться, но всё это было совершенно бесполезно. Гарик тащил её по едва освещённой дорожке, не обращая на эти попытки никакого внимания.

— Козёл! Остановись, же ты! — выкрикнула вдруг Мирослава, когда они оказались довольно далеко от людей.

И вдруг он действительно остановился, развернулся к упирающейся девушке и, ничего не говоря, отвесил ей пощёчину. Силу удара этот изверг явно не рассчитал, и если бы не его вторая рука, которая всё так же крепко сжимала её локоть, Мира бы непременно рухнула на землю.

Пространство резко закружилось, перед глазами всё поплыло, а пострадавшую щёку жгло так, будто на неё только что вылили кипящее масло.

— Подонок, — прошептала девушка, накрывая ладонью место удара. — Ты за это ответишь!

— Не раньше, чем за моё оскорбление ответишь ты, — ровным тоном отозвался брюнет и потащил её дальше.

Спустя несколько минут, они остановились перед непонятным одноэтажным зданием с маленькими окошками под самым потолком и небольшой дверью. А когда вошли внутрь, Мира с удивлением отметила, что это странное место оказалось обыкновенным спортзалом, где в это время как раз занимались несколько молодых мужчин. Судя по их постным физиономиям и бритым головам — охранники.

— Парни, есть для вас задание. За него каждый, кто примет участие получит по оранжевой купюре, — на лице брюнета расплылась грубая похабная улыбочка. Он резко толкнул ничего не понимающую Миру вперёд, а сам развернулся и закрыл дверь на ключ. — Вот эта дама возомнила себя пупом земли. Что нужно срочно исправить. Как — решать вам. Единственное ограничение — никаких видимых травм. Я знаю, вы это умеете.

— Гарик, говори прямо, что нужно сделать? — подал голос, вышедший вперёд улыбающийся тип. Он приблизился к застывшей на месте Мире, прошёлся по её фигуре липким взглядом и удовлетворённо присвистнул. — Аппетитная краля.

— Трахните её, господа. А я понаблюдаю, — столь же насмешливо бросил тот, кого называли Гариком.

Мира вмиг застыла и обернулась в поисках выхода. Увы, но единственная дверь была заперта, к тому же рядом с ней стоял её недавний кавалер. Но и сдаваться просто так девушка не собиралась, поэтому снова повернулась к парням.

Их оказалось трое. И всех можно было назвать просто «горами мышц». Они смотрели на напуганную блондинку с нескрываемым любопытством, но подходить пока не спешили.

— Только троньте! Я вас потом из-под земли достану! — огрызнулась Мирослава.

Никто её угрозу не оценил. Напротив, парни только развеселились и направились к ней. Мира попятилась в сторону, но далеко уйти ей не позволила обнаружившаяся на пути стена.

— Парни, пожалуйста… — взмолилась она, понимая, что угрожать бессмысленно. — Не надо. У вас же, наверняка, есть матери, сёстры, любимые девушки, представьте их на моём месте!

Тот, кто стоял к ней ближе всех, поморщился и брезгливо тряхнул головой. Этот жест показался Мире обнадёживающим, но она быстро поняла, насколько ошибалась.

— Они не такие как ты, — сказал он, качая головой. — Они чистые, а ты… шлюха. И не смей даже в мыслях сравнивать себя с ними.

Девушка похолодела. Только сейчас она поняла всю страшную глупость ситуации. Ведь получается, что её приняли за девушку лёгкого поведения. Но ведь это не так!

— Я не шлюха! — закричала она, когда качки оказались совсем близко. — Это ошибка! Я здесь случайно!

Но её уже никто не слушал. Как только мужские пальцы сжались на тонких запястьях, Мира закричала. Страх… холодный и липкий сковал душу, а сердце в груди забилось так часто, что стало больно.

Она брыкалась, отмахивалась, кусалась… но это не помогло.

— Отпустите! — завопила девушка, зацепив одного из насильников каблуком. Руки её были зафиксированы, но ногами она махала так, что умудрилась заехать одному из них по лицу.

— Тащи её на стол! — крикнул он, накрыв ладонью пострадавшее плечо. — Сейчас она мне за это ответит.

— Пусти-и-и-и! — орала девушка, глотая слёзы. Она была в панике, мысли путались, в горле стоял ком, а от чувства собственной беспомощности хотелось завыть.

— Ори, сладкая, — сказал кто-то ей на ухо. — Никто тебя здесь не услышит. Это же спортзал… здесь отличная звукоизоляция.

Но Мира не желала молчать. Она не могла смириться с собственной участью. Даже после того, как её опустили на деревянный стол лицом вниз… когда тяжёлые руки с силой нажали на спину, не позволяя двигаться… Когда кто-то задрал её платье, почти до талии… когда противные грубые руки развели её бёдра и буквально сорвали бельё…

Она кричала, пока ни охрипла. Слёзы из её глаз лились сами собой и даже не думали заканчиваться. Её всю трясло от ужаса и страха. Наверно именно поэтому она не сразу поняла, что её больше никто не держит, а в зале стоит непонятная тишина. Затем послышались приближающиеся шаги, но она попросту побоялась поднять голову и посмотреть, что там происходит. И только когда её спины коснулась горячая ладонь, а задранное платье медленно поползло обратно вниз, всё же не выдержала и испуганно подскочила на месте.

А рядом с ней стоял Гарик и довольно ухмылялся.

— С тебя достаточно, — сказал он, наконец. — Иди умойся и приведи себя в порядок. Даю пять минут. И, кстати, подумай заодно о своём поведении. В этот раз я остановил ребят. Но если и дальше будешь артачиться, мы обязательно вернёмся сюда, и они с удовольствием закончат то, что начали. Это понятно?

Всё на что оказалась способна Мирослава, это просто кивнуть. Ей было страшно, стыдно и просто жутко, но она всё же заставила себя подняться на ноги и пройти к указанной двери, за которой виднелась раковина и маленькое зеркало. Слёзы уже не бежали, но девушку всё ещё ощутимо трясло. Она слишком ясно поняла, что ей хотели сказать всем этим. Либо она покорно ложиться под этого Гарика и исполняет все его капризы, либо он снова приводит её сюда, и всё заканчивается полноценным изнасилованием. Казалось бы, выбор очевиден, но Миру не устраивал ни один из вариантов. Она знала, что нужно бежать, но без помощи сделать этого не сможет. А чтобы вызвать спасителей, нужен телефон, который остался в сумке за их столиком. И ради того, чтобы добраться до него она изобразит такую покорность, что этому Гарику и не снилось.

Когда спустя десять минут она снова вошла в зал, то выглядела уже гораздо лучше, пусть и оставалась слишком бледной. Макияжа теперь не было совсем, зато так она стала казаться свежее и… моложе. Лицо её оставалось абсолютно бесстрастным, и только покрасневшие глаза выдавали недавнюю жуткую истерику.

— Молодец, красавица, — сказал Гарик, снова обнимая её за талию и выводя на улицу. — А теперь будь паинькой, и тогда мы вместе сможем получить удовольствие от этого вечера.

Дальше они шли молча и только когда в поле зрения снова оказалась толпа танцующих людей, он развернул Миру к себе и, усмехнувшись, поцеловал её в губы. Она не двигалась, снова погружаясь в какое-то оцепенение. Тогда он с силой сжал её подбородок, заставляя открыть рот, и продолжил целовать, в очередной раз доказывая несчастной девушке, кто хозяин положения.

— Отвечай, — приказал, на миг отстранившись. И она ответила, как бы противно ей от этого не было. Но перед глазами всё ещё стояли ухмыляющиеся лица её несостоявшихся насильников, и на их фоне этот жуткий Гарик казался не таким уж и неприятным.

А дальше он усадил Миру за свой столик, где помимо него самого расположились ещё двое мужчин постарше. Если её мучитель выглядел лет на тридцать с хвостиком, то двоим другим она бы меньше сорока не дала. Они что-то бурно обсуждали между собой, и на появление в компании незнакомой девушки попросту не обратили внимания. Сам же Гарик быстро вклинился в их разговор, не переставая по-хозяйски обнимать Миру.

Она же просто изображала манекен. Куклу, без мыслей, без сердца… без души.

Так продолжалось довольно долго, хотя сейчас ей каждая минута казалась часом. Время будто специально замедлялось и растягивалось, позволяя девушке осознать всю величину собственной глупости и плачевность всей этой ситуации.

— А почему твоя подружка всё время молчит? — спросил вдруг один из мужчин, обращаясь к Гарику. Но тут же перевёл любопытный взгляд на Миру и нахмурился. — Да она же совсем девочка. Милая, да тебе хоть восемнадцать-то есть?

— Есть, — коротко ответила она, разглядывая этого человека. Он показался ей очень похожим на Гарика, только в отличие от её мучителя, у него были добрые глаза. Мира уже даже открыла рот, чтобы объяснить ему всё, попросить о помощи. Но… слишком долго собиралась.

— Только попробуй, — шепнул ей на ухо раздражённый Гарик, и грубо ущипнул её за бок. От внезапной боли на глазах девушки навернулись слёзы, а с губ сорвался глухой стон.

— Что с тобой, красавица? — изображая заботу, поинтересовался её, так называемый, кавалер. — Что-то случилось?

Мира прикусила губу и старательно замотала головой. А потом вконец осмелела и сказала:

— Мне… нужно в уборную. Можно? — голос её звучал тихо и немного хрипло. Горло болело после недавних криков, но никто из присутствующих не обратил на это внимание.

— Я провожу, — ответил Гарик и, быстро поднявшись, потащил девушку за собой.

Мира покорно шла за ним через толпу, но стоило ей заметить собственный столик и весящую на одном из стульев сумку, как она мигом приободрилась. Даже силы появились, а в конце тоннеля её безысходности показался первый лучик спасительного света.

— Там моя сумка, — протянула она бесцветным тоном. — Можно я её заберу. Там… эмм… нужные мне предметы гигиены.

Гарик закатил глаза и подвёл Миру туда, куда она указывала. Когда же в руках у девушки оказались её вещи, она не смогла сдержать улыбки. И благо этот полоумный тиран ничего не заподозрил — просто решил, что она, как и все женщины, слишком дорожит своей сумочкой.

Ждать девушку под дверью дамской комнаты Гарик не стал. Вместо этого он поручил одному из перехваченных по дороге охранников сделать это вместо него. Шанса сбежать сейчас не было. Но Мира и не рассчитывала на это. Она просто хотела позвонить.

И вот, в тот момент, когда заветный телефон оказался в её руках, она уже почти улыбалась. Ведь спасение виделось ей совсем близко. Один звонок — и всё станет на свои места.

Вот только Мира даже не подозревала, что ей могут попросту не ответить. Что её драгоценный Лёва может оказаться занят более приятными вещами, чем спасение непутёвой сестры. Она снова и снова набирала его номер, но длинные гудки так и не сменились родным голосом. После десятого звонка она, едва смогла удержаться, чтобы не разбить мобильник. Но всё же решила написать брату сообщение, с подробным рассказом, где она, с кем и в какие неприятности влипла. О том, чтобы позвонить в полицию или, того хуже, Максу, она даже не подумала. Сейчас Мира могла доверять только Лёве, и очень надеялась, что он обязательно её спасёт.

Глава 11. Спасение и страх…

После отъезда Миры Макс долго метался по кабинету, стараясь убедить самого себя, что всё в порядке, и ничего дурного не случится. Но когда и через два часа чувство тревоги не ушло и даже усилилось, не выдержал и набрал номер Лиса. Тот внимательно выслушал доводы нервного друга, в привычной весёлой манере попросил Макса не переживать по пустякам и пообещал в самые короткие сроки выяснить местонахождение его блудной подопечной.

Но… прошёл ещё час, а информации не было. Тогда Максим снова позвонил Лису.

— Ты не поверишь, — голос друга звучал всё так же задорно. — Но её нигде нет. Ни в клубах, ни в кафешках. Даже на мелких пляжных дискотеках уже проверили. Как сквозь землю провалилась. Может она в гости к кому-нибудь поехала? Чайку попить?

— В том виде, в котором она уезжала, ходят куда угодно, но только не к подружкам, — хмуро ответил Макс. — А… может её на закрытую вечеринку занесло. Куда-нибудь, где нет твоих ребят.

- Обижаешь, дружок. Я знаю обо всех мало-мальски приличных тусовках этого побережья. И сегодня никто ничего не устраивает. Разве что твой обожаемый Гарик днюху празднует. Но Мире туда не попасть, — усмехнулся голос в трубке.

— Проверь, пожалуйста. Предчувствие у меня нехорошее. — Макс снова прошёлся по кабинету и посмотрел на часы. Стрелки как раз показывали начало второго, то есть самый разгар для тех, кто ведёт ночной образ жизни. — Она вляпалась в неприятности, я почти в этом уверен.

— Ладно, ладно, — согласился Лис. Потом послышалось какое-то шуршание, обрывки фраз, незнакомые голоса. — Перезвоню, — бросил парень и отключился.

Максим снова остался один в тишине тёмного гостевого домика. Он всеми силами старался не думать о плохом, даже пытался переключиться и вспомнить о сестре, которой, кстати, тоже до сих пор не было. Но… за Машу он совершенно не переживал. Напротив, интуиция шептала, что с ней всё просто замечательно, и беспокоиться не о чем. Чего точно не скажешь о Мире.

Решив, что сидеть сложа руки он больше не сможет, Макс резко сорвался с места и направился в свою комнату. Он уже успел переодеться в джинсы и лёгкую рубашку, когда телефон снова завибрировал, извещая о входящем вызове.

— Макс, ты только не нервничай, — теперь голос Лиса прозвучал даже слишком серьёзно, что уже само по себе было поводом для переживаний.

— Где она? — холодно поинтересовался парень, хватая со столика ключи от машины и громко хлопая дверью.

— У Гарика, — сообщила трубка голосом Димы.

— Я так и знал! — Макс ускорил шаг и уже практически бежал к гаражу. Но вдруг остановился: — Это ведь не все плохие новости? Я прав?

— Прав, — согласился Лис. — Макс, она с Гариком. За его столом. Он весь вечер не отпускает её ни на шаг… — он шумно выдохнул. — Я не знаю, как её оттуда вытащить.

— Это уже не твои проблемы, друг, — ровным тоном, бросил парень, ожидая пока откроются автоматические ворота гаража. — Дальше я сам.

— Хорошо. Но если что, сразу же звони. Мы этот их дворец быстро с землёй сравняем, — попытался ободрить его Лис.

— Надеюсь, до такого не дойдёт, — с грустью ответил Максим и, попрощавшись, отключился.

Со стороны Макс выглядел совершенно спокойным. Будто не случилось ничего страшного или неприятного. Будто он просто так поехал прокатиться среди ночи на чужой машине. Кстати, он даже внимания не обратил, что взял авто Миры. На самом деле, его вообще мало волновало на чём ехать, главное, чтобы успеть. У него не было ни плана, ни стратегии… Ничего. Он вообще с трудом мог сейчас думать. Потому что слишком хорошо понимал, в какой заднице оказалась его подопечная.

Когда до нужного места оставалось меньше километра, нервы Максима всё-таки сдали. Пришлось сворачивать на обочину и останавливаться.

Несколько минут в тёмном салоне ничего не происходило. Сидящий за рулём парень просто громко дышал и мысленно считал до двадцати и обратно. Не помогло. И тогда он с силой двинул руками по дверце. Затем выскочил из машины и нервно прошёлся по дороге. Макс понимал, что ему просто необходимо успокоиться, что в таком состоянии он всё только усложнит, но ничего не мог с собой поделать. Он даже сам не представлял, что может так за кого-то так переживать. И дело было даже не в работе и не в обязанностях перед шефом. Он на самом деле боялся за Миру.

Метнувшись обратно в салон и достав из бардачка пачку Миркиных сигарет, он снова обогнул машину и присел на край капота. Руки дрожали, поэтому прикурить получилось далеко не сразу. Но когда терпкий дым резко попал в лёгкие, парень вдруг закашлялся и нервно выбросил зажженную сигарету. Когда-то, ещё в детдоме, он курил. Это было глупостью, баловством и ничего кроме проблем с воспитателями не приносило. Но бросил Макс не из-за этого, а потому что его попросила Маша. С тех пор прошло больше десяти лет, и вот теперь оказалось, что курить он разучился. Но… как ни странно, отвлечься у него получилось. И теперь он мог хотя бы попытаться наметить план дальнейших действий.

Пока точно можно было утверждать только, что по собственной воле Гарик Миру не отдаст. Но даже если Максу и удастся каким-то образом повлиять на его решение, это всё равно дело не спасёт. Ведь сама Мирослава может попросту отказаться уходить и тогда никто ей уже не поможет.

Макс нервно фыркнул и, достав из кармана телефон, набрал номер сестры. Сейчас ему нужен был хоть кто-то способный внушить упёртой Мире, что ей необходима помощь. Ясное дело, что его эта упрямая девица слушать не станет. А вот к словам Маши может быть и прислушается.

Трубку подняли почти мгновенно, что уже показалось парню странным, а когда вместо женского голоса послышался мужской, он и вовсе не сразу нашёл что сказать.

— Привет, Макс. Это Лёва, — милостиво сообщила трубка. — Маша рядом со мной. С ней всё хорошо. А вот у Миры проблемы. Поэтому я и ответил.

— Знаю я! — раздражённо бросил Максим. — В этот раз Мира сама себя превзошла.

— Ты, как я вижу, хорошо осведомлён, — иронично заметил Лёва. — Может, поделишься информацией. Мне известно лишь то, что написала сама Мира и, Макс… — его голос мигом стал серьёзным, — она дико напугана. Находится на какой-то закрытой вечеринке. Пишет, что везде охрана, а её удерживает там какой-то тип по имени Гарик. А я знаю только одного мужчину с таким именем, способным на подобное и… искренне надеюсь, что думаю не о том человеке.

— Лёва, она на вилле Карима, с тем самым Гариком про которого ты подумал. И у неё не просто проблемы, а кое-что похуже. Думаю, ты в курсе того, какая слава тянется за Гариком. — Макс говорил ровно и очень уверено, хотя самого всё ещё продолжало трясти от злости и напряжения. Он понимал, что должен спешить, что на счету сейчас каждая минута, но никак не мог заставить себя успокоиться.

— Я… не знаю, что делать, — обречённым тоном выдал Лёва. — Даже если я смогу попасть на территорию, даже если доберусь до Миры, он не отпустит её.

— Именно поэтому туда пойду я, — уверено ответил Макс. — А ты сейчас же свяжешься с Мирой и убедишь её мне подыграть. Пусть включает все свои актёрские таланты, но когда я там появлюсь, она должна обрадоваться так, будто я её кумир. Сделаешь?

— Конечно. Это хоть какое-то действие. Я тут чуть с ума ни сошёл, пока искал варианты, — в голосе Лёвы слышалось явное облегчение. — Сейчас же напишу ей.

— Давай. А я поехал.

С этими словами Макс решительно захлопнул свою старенькую «ракушку» и снова сел в машину. Вот только трогаться с места пока не спешил. Теперь ему предстояло сделать ещё один куда более важныйзвонок. И уже от его результатов будет зависеть не только будущее Миры, но и его собственное.

В этот раз он долго ждал, пока ему соизволят ответить. Оно и не удивительно, ведь Карим был не тем человеком, который куда-то спешит. Он давно привык, что всё вертится вокруг него и во время отдыха вёл себя небывало лениво. Помнится, при их первой встрече, Максу очень не понравился этот представительный мужчина кавказской наружности. В нём было слишком много этакой вальяжной надменности, от которой Максиму хотелось плеваться. Но позже оказалось, что это лишь первое впечатление, а на самом деле Карим очень даже душевный дядька. Правда эта его душевность распространялась только на своих, да и то нечасто. Но Максу повезло. К нему этот человек почему-то проникся настоящим уважением, и неоднократно предлагал оказать помощь в вопросах трудоустройства и дальнейшего продвижения по карьерной лестнице. Но Макс гордо отказывался, говоря, что в состоянии справиться сам.

А познакомились они год назад в кафе, во время празднования дня рождения Иры — тёти Макса и Маши. Ей как раз исполнялось тридцать пять, и именно в этот день она решила представить младшим родственникам своего, так называемого, приятеля. Тогда, общаясь с Каримом, Макс даже не представлял, что этот тип на самом деле имеет немалую долю в порту, и владеет несколькими крупными транспортными компаниями.

Максим уже собирался обрывать вызов, когда длинные гудки всё же сменились расслабленным голосом:

— Очень неожиданный звонок, — усмехнулась трубка голосом Карима. — Я даже не сразу понял, что за Максим мне звонит.

— Добрый вечер, Карим Георгиевич, — поздоровался парень. — Надеюсь, я вас не отвлекаю?

— Нет, Максюша. Не отвлекаешь, — протянул он ленивым тоном. — Я отдыхаю. У братишки праздник, вот он и решил закатить очередную пьянку. — Мужчина вздохнул и всё же поинтересовался: — Так чего ты хотел?

Макс на секунду застыл, понимая — от того, что он сейчас скажет, будет зависеть в каком состоянии его блудная подопечная вернётся домой. Ведь о постельных пристрастиях Гарика ходили легенды, и мало кто из его подружек смог остаться прежней после его игр.

— Карим Георгиевич, — начал парень, с силой сжимая трубку, — за вашим столиком сидит девушка… блондинка. В жёлтом платье.

— Да, да. Есть такая, — согласился мужчина, явно глядя сейчас прямо на неё.

— Дело в том… — Макс набрал в грудь воздуха и всеми силами старался сделать так, чтобы голос не дрожал. — Она моя невеста. Мы с ней повздорили сегодня днём, и она мне назло укатила гулять с какими-то сомнительными подружками. Я весь город обыскал, всех знакомых подключил, чтобы её найти…. И нашёл.

— Она с Гариком, — тон Карима стал ровным и каким-то холодным. — Сам её у него забирай. Я помогать не буду, но и мешать не стану.

— Это именно то, что мне нужно. Думаю, я смогу ему объяснить… — бросил Макс, едва сдерживая вздох облегчения. Ведь полдела было сделано.

— Вы оба для меня родня, — добавил мужчина. — Он двоюродный брат, а ты племянник моей женщины. Так что решать этот вопрос будете сами. Когда ты приедешь?

— Буду через пять минут, — сообщил Макс.

В трубке снова усмехнулись.

— Я сообщу охране. Тебя пропустят.

Максу и раньше приходилось бывать в доме Карима, но тогда вовсю светило солнце, а сие место куда больше напоминало дворец. Теперь же та ассоциация стала неактуальной, потому что с наступлением тьмы этот огромный особняк куда больше стал похож на логово тёмного властелина из страшной сказки. Охранники в чёрных костюмах, словно коршуны стерегли жилище своего хозяина, а массивный раскидистый сад в темноте больше походил на непроходимую чащу.

Максима встретили и провели прямо к столику виновника сегодняшнего торжества. Проходя мимо танцующих пьяных людей, он всё больше поражался царящей здесь атмосфере разврата и вседозволенности. Он и раньше слышал, что вечеринки Гарика имели дурную славу, но вот воочию видел впервые.

Здесь никто никого не стеснялся, а само понятие морали оказалось отброшено и забыто. Нет, в открытую сексом никто не занимался, но… наверно, это было единственным ограничением, потому что в остальном народ творил, что хотел. Проходя мимо одной из танцующих пар, Макс невольно обратил внимание как прямо вовремя танца руки незнакомой ему девушки будто случайно попали прямо в прорезь расстёгнутой ширинки её кавалера, а на лице того отразилось такое явное удовольствие, что всё становилось понятно без слов.

Максим же воспринимал всё творящееся здесь не иначе как грязь. Для него подобное поведение было не просто аморальным, а даже преступным. Он никак не мог понять, что заставляет людей так низко опускаться? Как все эти девушки, позволяют себе такое поведение? Они что совершенно себя не ценят?

Когда же, пройдя через толпу, Макс оказался перед столиком хозяина дома, все эти мысли разом вылетели из его головы. Он как громом поражённый уставился на бледную Мирославу, и едва смог сдержаться, чтобы не закричать.

Девушка выглядела жалко. Кожа бледная, глаза испуганные, а на лице ни грамма косметики. Она сидела рядом с расслабленным Гариком, и смотрела куда-то в пустоту. В её живых ярких глазах больше не было того жара, к которому так привык Максим. И это зрелище оказалось для него слишком сильным потрясением.

Напрочь позабыв о том, как собирался себя вести, что говорить и делать, Максим шагнул к ней и резким движением заставил подняться.

— Мира! — прорычал он, не в силах сдерживаться. И этот его рёв странным образом умудрился мгновенно привести её в чувства.

Она вздрогнула и попыталась сфокусировать на нём взгляд. Смотрела не него и будто бы не узнавала, и только когда он нервно встряхнул её за плечи, резко дёрнула головой и уставилась на парня.

— Макс… — протянула она едва слышным шёпотом и, повинуясь собственным непонятным эмоциям, кинулась к нему на шею. — Максик! — говорила она, не желая отпускать свой единственный шанс на спасение. — Забери меня отсюда. Пожалуйста…

Этой мольбы в её голосе он выдержать не мог. И кто бы знал, как сейчас ему хотелось избить Гарика. Он почти увидел, как опрокидывает этот стол, хватает его за ворот рубашки, а потом опускает головой об бордюр площадки. Но при этом Макс слишком хорошо понимал, что после этого им с Мирой вряд ли вообще удастся отсюда выбраться. Именно поэтому, крепче прижав к себе девушку, он нашёл глазами Карима, коротко ему кивнул и развернулся к выходу.

— И куда это вы собрались? — возмутился Гарик, сверля Максима гневным взглядом. — Даю тебе десять секунд, чтобы вернуть на место мою девочку, и тогда, возможно, я забуду про твою наглость.

Макс остановился и, стараясь успокоиться, прикрыл глаза. Случилось именно то, чего он ожидал. И просто так уйти им никто не позволит, а значит, придётся действовать по-другому.

— К твоему сведению, она моя невеста, — сказал Макс, поворачиваясь к столику. — И попала она сюда случайно. Так что, дорой Гарик, я забираю её.

— Она сама приехала ко мне на праздник, а значит, я имею на неё полное право, — невозмутимо парировал он. — К тому же, думаю, ты заметил, что сидела она со мной по собственной воле.

Макс скосил взгляд на притихшую Миру, которая после слов Гарика вцепилась в его руку ещё сильнее.

— Нет, — вдруг сказала она, хриплым от волнения голосом. — Он угрожал мне… Макс, любимый, пожалуйста, давай уйдём.

«Любимый»? — мысленно фыркнул Максим, будто пробуя это слово на вкус. И пусть он знал, что Мира играет. Что она просто очень хочет покинуть это место и готова на всё, чтобы поскорее уйти. Но всё равно, слышать подобное от неё было слишком странно.

— Гарик, — вздохнул Максим, заводя её себе за спину. — Она не единственная девушка на твоём празднике. Их здесь целая толпа. Выбирай любую. И я уверен, многие из них окажутся гораздо сговорчивее. А эту, — он снова повернулся к Мире, — я тебе не отдам. Она моя будущая жена, и кем я буду, если позволю тебе затащить её в свою постель, причём, против её воли.

— Она была согласна на всё! — Гарик поднялся и медленно подошёл к ним. При его приближении Мира вся разом сжалась и спряталась за Макса. — Она была со мной… И после этого ты так просто примешь её обратно?

— Приму, — ровным тоном отозвался Макс.

— Рогоносец! — рассмеялся Гарик, а затем развернулся к Кариму и, картинно разведя руками, добавил: — Представляешь, он решил жениться на шлюхе!

— Это только его дело, — спокойным тоном ответил хозяин дома. — А тебе, Гарик, лучше их отпустить. Пусть идут.

Он говорил ровно и всё в той же ленивой манере, но было в его голосе что-то такое, что заставило его вспыльчивого младшего брата подчиниться. Нехотя тот отвёл взгляд от Карима, едва слышно скрипнул зубами, резко дёрнув, оторвал от рубашки пуговицу, которую до этого нервно крутил, и снова посмотрел на Макса.

— Уматывайте отсюда, пока я не передумал! — прорычал он, едва сдерживая рвущуюся на воле злость.

Макс кивнул и без промедлений поспешил увести дрожащую Миру, но тут его догнал насмешливый голос Гарика.

— Ты только не забудь спросить у своей невесты, где она потеряла свои очаровательные кружевные трусики, — бросил он напоследок. И победно улыбнувшись, направился обратно к своему столику.

И как бы в этот момент Максиму ни хотелось вернуться и размазать его физиономию по стенкам его же бассейна, но он сдержался. Ведь главным сейчас было вывести отсюда Миру, а значит поддаваться на провокации нельзя ни в коем случае. Ведь даже самая обычная драка с Гариком может обойтись ему слишком дорого… а Мире и того дороже.

Больше их никто не трогал. Всё тот же молчаливый охранник проводил эту странную парочку до ворот и, пожелав счастливого пути, удалился.

Когда за ними закрылись массивные ворота «скромной» обители Карима, Максу показалось, что ему даже дышать стало легче. Он попытался усадить Миру в машину, и она покорно разместилась на пассажирском сидении, вот только руку его так и не отпустила.

— Мир… всё кончилось, — попытался ободрить её парень, но она так вцепилась в его ладонь, что стало больно, и отпускать явно не собиралась. — Мне нужно сесть за руль.

Она подняла на Макса понимающий грустный взгляд и очень медленно, как бы нехотя, разжала пальцы. Но как только контакт оказался прерван, а дверца машины захлопнулась, она снова напряглась и буквально вжалась в сидение. Босоножек на ней не было… наверно остались в том злополучном спортзале. Платье выглядело изрядно помятым, а когда она притянула колени к груди и обхватила их руками, то и вовсе стала похожа на маленькую напуганную девочку.

Занявший водительское место Макс смотрел на неё, совершенно не узнавая. Тут и без психологов было ясно, что у неё шок, но парень не имел никакого представления, как действовать в подобных случаях. Он снова протянул ей руку, но Мира не обратила на это никакого внимания. Она смотрела куда-то верёд и едва заметно вздрагивала.

Покачав головой, Максим завёл машину, и поспешил уехать подальше от этого места. Сейчас, когда самое страшное оказалось позади, следовало поскорее добраться домой. А уж там, в стенах родного особняка Мирославе, определённо, станет легче. По крайней мере, он на это искренне надеялся.

Они ехали в тишине. Приглушённо играло какое-то незнакомое радио, из открытых окон доносился шум ветра и запах морского бриза, и Макс почти успокоился, когда вдруг услышал с соседнего сидения сдавленный всхлип. Он был таким тихим, будто Мира сознательно старалась его скрыть. Даже находясь в столь плачевном состоянии, она не хотела, чтобы кто-то видел её слёзы. Да только сдерживаться больше не могла.

Когда же этот звук повторился, Макс окончательно растерялся. Он понимал, что должен что-то сказать или сделать, но даже примерно не представлял, что именно. Всё на что сейчас оказался способен, это сжимать руль и сосредоточенно вглядываться в творящееся за лобовым стеклом. На остальное у него просто не осталось сил.

Тёмная линия дороги утопала в жёлтом свете фонарей, мимо проносились столбы, деревья, какие-то строения. Встречных машин не было, как, впрочем, и попутных. И создавалось впечатление, что все просто куда-то исчезли, как по волшебству. Будто местные жители дружно испугались тягучей ночной черноты и причудливых теней и решили благоразумно отсидеться за стенами своих домов.

И тут вдалеке показалась табличка с указателем въезда на пляж. Тогда-то Максим и решил, что им с Мирой просто необходимо успокоиться, проветриться и поговорить, а пустынный берег подходит для этого как нельзя лучше. Он решительно свернул с дороги и уже через несколько минут они остановились на пустой стоянке у шлагбаума.

Сама выходить из машины девушка отказалась, поэтому Максу пришлось вытаскивать её и нести на руках. Едва почувствовав тепло его тела, она тут же доверчиво прильнула к своему спасителю и спрятала лицо у него на груди. Снова послышался всхлип, но в этот раз куда более громкий.

Мира с силой сжала в кулачке футболку на плече Макса и что-то прошептала. Он не расслышал, но и переспрашивать не стал. Вместо этого прошёл к самой воде и, усевшись прямо на камни, посадил девушку к себе на колени. Она не сопротивлялась и, даже наоборот, вцепилась в него ещё сильнее.

— Глупенькая Мира, — тихо проговорил Максим, осторожно поглаживая её по волосам. — Думаю, ты и сама понимаешь в какую нехорошую историю вляпалась.

Он замолчал, пропуска через пальцы её спутанные пряди. Сказать хотелось многое, но Макс сильно сомневался, что сейчас это будет уместно. Мире нужно было успокоиться, прийти в себя, но судя по её частым всхлипам, пока рано говорить о спокойствии.

— Всё закончилось. Тебя никто не тронет.

Но девушка не реагировала. Она тихо плакала у него на плече, даже не собираясь останавливаться. А время шло, и спустя полчаса Максим уже не на шутку обеспокоился этой затяжной истерикой. Достучаться до Миры не получалось. Она попросту отказывалась слушать его слова. Он даже попытался прикрикнуть на неё — бесполезно. Отцепить её от себя ему тоже не удалось, и тогда он пришёл к выводу, что лучше всего действовать проверенным способом. Поэтому, достав из своих карманов телефон и ключи от машины и опустив всё это на камни рядом с сумкой Миры, поднял девушку на руки и направился к воде.

Для Мирославы это ночное купание стало полнейшей неожиданностью. Ощутив, что воздух куда-то делся, а его место заняла солёная вода, она попыталась вскрикнуть, но тут же поспешила прикрыть рот. Сообразив, что где-то обязательно должно быть дно, она резко вытянула ноги и постаралась выпутаться из сковывающих её объятий и выплыть на поверхность.

— Отпусти! — закричала она, как только получилось нормально дышать. — Я так утону по твоей милости!

— Не утонешь, — отозвался Макс, сильнее притягивая брыкающуюся блондинку к себе. Он улыбался и был чрезвычайно собой доволен. А Мира вдруг подняла голову, чтобы посмотреть на своего обидчика и неожиданно притихла.

Всего одного взгляда на Максима хватило ей, чтобы весь ужас прошедшего вечера вернулся вновь. В одно мгновение она сжалась, опять становясь тихой и напуганной девочкой. Вот только теперь к ней, наконец, пришло понимание того, что пережитый ею кошмар закончился.

— Холодно, — шепнула она, прижимаясь к мокрой футболке Максима. — Мы замёрзнем. Нужно ехать домой.

— Это мелочи, — отмахнулся парень, ставя её на ноги и внимательно осматривая с ног до головы. — Мелочи… Но ехать всё же нужно.

В машине оказалось теплее, но мокрая одежда всё равно неприятно липла к телу. Путь занял добрых десять минут, но за всё это время никто из них не произнёс ни слова. Мира всё так же сжимала ладонь Максима, будто он был для неё этаким спасательным кругом в бурю. И пусть она понимала, что это глупо, но отпустить его не могла.

Ей было страшно. Настолько, что тряслись коленки, а сердце стучало словно безумное. Ей всё время казалось, что вот-вот из тени появится ухмыляющийся Гарик вместе со своими охранниками, а её снова затащат в тот пресловутый спортзал и всё начнётся заново, только в этот раз никто не станет останавливаться на полпути. А Макс… был спасением. Рядом с ним у Миры получалось бороться со своими страхами. Она держала его за руку, и назойливые мысли отступали. Но стоило этому контакту прерваться — и они тут же возвращались с новой силой.

Она не могла представить, как останется одна в своей комнате. И пусть говорят, что родные стены способны излечить от многого, но сейчас для Миры они казались страшнее самой мрачной тюремной камеры.

Как только ворота гаража опустились, а Макс заглушил двигатель автомобиля, девушка вдруг вцепилась в него обоими руками и подняла голову.

— Максим, — начала она тихо. Сейчас, когда к ней частично вернулась адекватность, просить его о помощи стало гораздо сложнее. Он и так сделал для неё невозможное. Можно сказать, совершил подвиг. Так разве имеет она право рассчитывать на большее? Но в этот раз собственные страхи быстро победили и совесть и тактичность. И Мира всё-таки смогла закончить: — Мне страшно. Перспектива остаться одной в своей комнате пугает жутко.

— Мир… — протянул он с доброй улыбкой. — Ты просто перенервничала. Это пройдёт. Вот сейчас примешь ванну и спокойно ляжешь спать, а утром даже и не вспомнишь, что вообще чего-то боялась. Снова будешь искать способ выкинуть меня из своего дома, станешь такой как прежде.

— Не стану, — она старательно замотала головой, глотая очередной всхлип. — Теперь уже точно не стану.

Макс внимательно посмотрел в бледное лицо девушки и вздохнул.

— Тебе так кажется, — сказал он, наконец. — Вот увидишь, завтра будет легче.

— Я боюсь спать одна, — выдала она, собравшись с силами. — Закрываю глаза… и сразу вижу их, — она снова всхлипнула. — Слышу свой крик…

Макс зажмурился и сам сжал руку Миры. Он не хотел слышать то, что она говорила. Не был к этому готов. И пусть прекрасно знал, как Гарик иногда обращается с девушками, но до последнего верил, что Мирославе повезло, и она каким-то чудом умудрилась избежать всего того кошмара. Но услышав её слова, с ужасом понял, что всё-таки опоздал.

— Он тебя тронул? — голос Максима звучал хрипло. Он до жути боялся её ответа, но и оставаться в неведении просто не мог.

— Гарик — нет, — протянула Мира, отводя взгляд в сторону. — Он просто стоял в стороне и наблюдал, как его охранники срывают с меня одежду, — она вздохнула. — Их было трое. Он пообещал им, что заплатит. Я боролась, как могла, но куда мне против троих бугаёв? — она издала какой-то истеричный смешок и опустила голову. — Боже мой, я никогда так не боялась. В тот момент мне было так страшно, как никогда в жизни.

— Что случилось дальше? — нервно бросил Макс, который едва сдерживался от желания вернуться обратно и прикончить Гарика особо жестоким способом.

— Ничего, — пожала плечами девушка. — Он остановил их в самый последний момент. А потом сказал, что у меня есть выбор: либо я покорно выполняю все его прихоти, либо он возвращает меня в тот спортзал на утеху всей толпе своих охранников. По-моему, выбор здесь очевиден, особенно после того показательного выступления, что мне устроили.

Макс выдохнул и, вытянув свою руку из хватки Миры, вышел из машины. Без его близости девушку снова начала накрывать паника. По спине пробежал холодок, а мокрая одежда стала дико раздражать.

Мирослава тоже покинула салон и поспешила приблизиться к замершему у капота парню. Смотреть ему в глаза она не могла. Почему-то сейчас ей стало стыдно из-за того, что она ему рассказала. Что он видел её страх, её слабость, её истерику. Но чувства страха пересиливало всё, именно поэтому Мира всё-таки сделала тот последний шаг, что разделял их, и снова вцепилась в руку Максима.

— Когда ты рядом, я могу бороться со страхами. Но стоит тебе отойти, и они возвращаются, — сказала она, утыкаясь в его грудь. — Пожалуйста, не прогоняй меня. Обещаю, буду паинькой. Самой-самой послушной девочкой в мире! И по ночам шляться перестану. Только прошу, не оставляй меня. Хотя бы сегоодня.

— Мира! — Он резко отодвинул её от себя и посмотрел в глаза. В тёмных озёрах снова блестели слёзы, но девушка даже не думала их прятать. Ей нужна была помощь, и она просила о ней. Тогда Макс бросил себе под нос что-то не совсем цензурное и снова обратился к своей подопечной. — Думаю тебе просто нужно выпить успокоительного.

— Да какое, к чёрту, успокоительное? — простонала она. — Я как глаза закрываю, сразу вижу их рожи. Похоть в их глазах… и усмешку Гарика. А с тобой мне легче, — она вздохнула. — Пожалуйста, Макс. Я обещаю, что буду спать тихо, ничем тебе не помешаю. Мне всего-то и нужно, просто знать, что ты рядом…. Просто держать тебя за руку.

В этот раз он молчал дольше. Но Мира покорно ждала. Сейчас больше всего она боялась, что он вспомнит все те злые слова, которые она неоднократно посылала в его адрес, все её поступки, направленные на то, чтобы выдворить его из дома и очернить в глазах её отца. Она и сама не понимала, почему так цепляется именно за Макса. Ведь можно было попроситься на ночлег к его сестре или, на крайний случай, вызвать к себе Лёву. Но почему-то Мира была уверена, что рядом с ними ей не будет и вполовину так же спокойно, как с Максимом.

Даже сейчас, оказавшись дома, она слишком хорошо помнила, какое жуткое отчаяние испытывала, находясь с Гариком и понимая, что никто ей не поможет. Будто наяву ощущала, как его противные руки трогают её под платьем, как пальцы нагло задирают юбку, скользят по обнажённому бедру и, не встречая на пути препятствия в виде трусиков, жадно накрывают то, что должно быть прикрыто бельём. Наверно, если бы не СМСка от Лёвы, в которой он сообщал, что скоро примчится Макс, просил тянуть время и не провоцировать Гарика, она бы не стала такое терпеть. Закричала бы, подняла скандал, и с большой вероятностью снова оказалась бы в том жутком тёмном спортзале. Она терпела все эти противные прикосновения и поглаживания и едва сдерживалась, чтобы не завыть. В тот момент, Макс казался ей светом в конце тоннеля. Она ждала его с такой надеждой, что и не передать.

Тряхнув головой, Мира попыталась отмахнуться от этих неприятных воспоминаний, и снова взглянула на Максима. Он же смотрел на неё со странной смесью жалости и брезгливости, будто перед ним была настоящая «падшая женщина». И этого взгляда она вынести уже не смогла.

— Наверно, думаешь, что для такой шлюхи, как я, всё произошедшее сегодня — норма? — хриплым голосом поинтересовалась Мира. Её дыхание сбилось, пальцы с силой сжали ручку многострадальной сумки, а сама девушка спешно отступила на шаг назад. — Что я снова играю… Придумываю… — она всхлипнула и отвернулась.

Макс молчал, пытаясь сохранять спокойствие, хотя в его душе после этой фразы всё мгновенно заледенело. Он хотел ответить, но так и не нашёл подходящих слов. К тому же Миру уже понесло, и остановить её оказалось уже невозможно.

— Даже не представляю, что заставило тебя явиться мне на помощь? — выпалила она, повышая голос. — Ах да, конечно. Тебе же за это платят, — она истерично хихикнула и резким движением смахнула с щеки слезинку. — Ты Цербер для шлюхи, работающий за зарплату.

Она развернулась и поспешила к выходу из гаража, а Макс всё никак не мог понять, что сейчас произошло. Из-за чего настроение его подопечной так резко сменило полярность? И если бы весь этот разговор случился при других обстоятельствах, он бы просто развернулся и ушёл к себе. Но в этот раз всё было по-другому.

— Мира! — крикнул он, и тут же направился за ней.

Девушка быстро шла по содовой дорожке по направлению к особняку и останавливаться явно не собиралась. Она снова находилась на грани разгорающейся истерики и уже почти не соображала, что творит.

— Отстань от меня! — закричала она, резко разворачиваясь к почти догнавшему её Максу. — Забудь всё, что я тебе говорила! Справлюсь и без тебя! Мне не нужна ничья помощь! Мне вообще никто не нужен!

В тишине летней ночи её громкие эмоциональные фразы казались выстрелами. Они врезались в сознание Максима, приводя его мысли к состоянию ещё большего хаоса. Он видел, что Мире очень плохо, что сама она сейчас может натворить глупостей, но даже примерно не знал, как поступить. Поэтому и решил пока не спешить, просто держать её в поле зрения.

Тем временем девушка добралась до бассейна и, удостоверившись, что её оставили одну, плюхнулась на шезлонг. Ей было холодно и мокро, тело болело после рьяного сопротивления охранникам, но состояние полнейшей апатии перекрывало всё. Она ощущала себя, как никогда одинокой, брошенной, никому не нужной. А быстрого взгляда на огромный пустой дом хватило, чтобы ещё больше усугубить это состояние. Отец оставил её, мать — тоже, и даже Лёва в этот вечер предпочёл другую, более приятную компанию. Подруги? А были ли они вообще когда-то? Друзья? Пф… Так вот и получилось, что в её жизни есть один Макс, и тот только потому что ему за это платят.

Мира уже давно перестала вытирать льющиеся слёзы. Они медленно стекали по щекам и падали на её голые ноги. Всё тело девушки заметно дрожало, но она старалась не издавать лишних звуков. Ждала, когда же станет хоть чуточку легче, чтобы хотя бы на ноги встать получилось. Но с каждой минутой, с каждой новой слезинкой состояние её только ухудшалось.

Где-то на задворках сознание промелькнула шальная мысль: «А может, ну её нафиг, такую жизнь?» Но Мира тут же постаралась отогнать её подальше. Она знала, что всё обязательно наладится, что впереди её ждёт ещё много хорошего, но всё равно никак не могла успокоить собственную тихую истерику.

Макс наблюдал за ней из окна гостевого домика. И если поначалу ему казалось, что девушка просто решила немного посидеть у воды, то довольно скоро он понял, насколько ошибался. Миру трясло. Она пыталась обхватить себя подрагивающими руками, но у неё никак не получалось. Максим же чувствовал, что больше не может смотреть на это. Сейчас, стоя у большого стекла, он почти наяву ощущал всю её боль. Все те страх и обиду, которая так грызла несчастную глупенькую девушку. Он хотел её обнять, утешить, прижать к себе, но понимал, что не имеет на это права.

Мира сказала, что является для него только работой, что он нянчится с ней из-за денег. Наверно, так и должно было быть, вот только за весь этот вечер он ни разу не вспомнил о пресловутом договоре с её отцом. Сегодня его волновала только Мирослава… просто потому что ему было не всё равно.

Когда девушка за окном в очередной раз вздрогнула и попыталась сильнее натянуть на ноги мокрое платье, Макс не выдержал. В этот момент он бы пошёл на что угодно, лишь бы она перестала плакать. Именно поэтому решительно вышел из домика и направился к бассейну.

Мира даже не поняла, когда её взяли на руки и куда-то понесли. В этот момент, ей было уже слишком всё равно. Она всхлипывала, стучала зубами от холода и вся дрожала. А у Макса в груди что-то оборвалось и разлилось жуткой щемящей болью.

— Девочка моя, маленькая, хорошая, перестань, — нашёптывал он, занося её в гостевой домик. — Сейчас будет горячий душ. Тебе нужно согреться. Потом я положу тебя спать. И никуда не уйду. Только не бойся меня… и не плачь.

Он опустил Миру в пустую ванну и включил тёплую воду. Несчастное платье снова намокло, но теперь хотя бы не холодило, и девушка постепенно начала успокаиваться.

— Ты позволишь мне его снять? — в голосе Максима слышалось едва заметное волнение.

Она подняла на него испуганный взгляд, на мгновение прикрыла глаза и кивнула. И вроде бы, это всего лишь какое-то платье, да и момент далеко не романтический, но тем не менее, Максиму потребовалось всё его самообладание, чтобы сохранить на лице невозмутимое выражение, или хотя бы попытаться. Но как бы он ни старался, прикосновение к обнажённой коже Миры его почти обожгло. Как назло ткань липла к телу и не желала сниматься. Пальцы сами собой скользили по бёдрам, поднимались к талии и выше… к груди. И в эти моменты Максим ощущал себя как минимум озабоченным юнцом, впервые касающимся девушки. Он понимал, что не должен смотреть на неё так, и уж точно не имеет никакого права наслаждаться этими прикосновениями, но ничего не мог с собой поделать.

Он глупо надеялся, что когда избавит Миру от этого мокрого куска ткани, станет легче. Ему хотя бы не нужно будет прикасаться к ней. Но тот факт, что под платьем не оказалось белья, стал для Максима фатальным.

Он резко выпрямился и буквально заставил себя отвернуться. А когда, наконец, нашёл в себе силы чтобы заговорить, его голос прозвучал неожиданно хрипло.

— Я подожду за дверью, — выдал он и уже сделал шаг к выходу, когда услышал тихий голос Миры.

— Нет… пожалуйста, — она неожиданно поднялась и протянула к нему руку. — Не оставляй меня одну.

— Мира, я не могу, — он обернулся, но продолжал старательно отводить глаза.

— Я тебе настолько противна, что ты даже в одной комнате со мной находиться не желаешь? — это было сказано с такой явной обидой, от которой по коже побежали мурашки.

Макс обхватил голову руками и упёрся лбом в стену. Ему хотелось громко выругаться или просто взвыть, или что-нибудь разнести. Но всё это казалось сущей мелочью по сравнению с тем, какие желания возникали в его мыслях при одном взгляде на обнажённую Миру.

«Противна? — усмехнулся он мысленно. — Если бы!»

Она всё ещё стояла в постепенно наполняющейся ванне и неотрывно смотрела на замершего Макса. Ей было совершенно непонятно его поведение. Перед ним голая девушка, а он бьётся головой о стену. Разве это нормально?

— Хорошо, — выдал, наконец, Максим. Он снова глубоко вздохнул, потом вытащил из шкафа большое синее полотенце и, подойдя к Мирославе, замотал её им и вытащил из воды.

Оказавшись на руках Макса, Мира снова расслабилась. Она обвила его шею руками и доверчиво уложила голову на плечо. Сейчас она вообще с трудом отдавала отчёт собственным действиям. Ей оказалось жизненно необходимо, во что бы то ни стало добиться согласия Максима остаться рядом, и в средствах разбираться не приходилось. Наверно, будь она не так напугана, то вряд ли вообще когда-нибудь рискнула вот так стоять перед ним… голой. Но в тот момент для смущения просто не осталось места. По правде говоря, она не придала этому факту почти никакого значения. Все её мысли занимал страх.

И только когда Максим заботливо уложил её на большую кровать в спальне, Мира смогла уловить его взгляд полный расплавленной лавы. Серые глаза парня стали почти чёрными, а каждая мышца на лице казалась напряжённой до предела. Он всеми силами старался удержать маску равнодушия, но сам понимал, что получается плохо.

Поддавшись непонятному порыву, Мира легко дотронулась его щеки, провела пальчиком по скуле и коснулась плотно сомкнутых губ.

— Я не шлюха, Макс, — прошептала она, глядя в его глаза. — Я просто невезучая…

— Это не важно, — ответил он тем же шёпотом.

— Важно, — её пальцы переместились выше и блаженно запутались в его волосах. — Для меня важно, — она вздохнула и отвернулась, подложив под голову обе руки. — Гарик поступил так со мной, потому что, как и ты, принял за девушку лёгкого поведения. А ведь я не такая. У меня-то и мужчин было всего двое… один из которых твой Лис, а со вторым меня связывали продолжительные отношения.

Макс хотел бы думать, что она врёт, но… всё та же пресловутая интуиция, которая никогда не подводила и которой он доверял почти безгранично, упрямо уверяла его, что девочка говорит правду. И вот именно это тихое откровение произвело на него эффект куда больший, чем все события сумасшедшей жуткой ночи.

— Ты не обязана мне всё это рассказывать, — хрипло протянул он, усаживаясь на край кровати.

— Но я хочу рассказать, — она прикрыла глаза и попыталась улыбнуться. — Вот только… захочешь ли ты слушать? В этом я совсем не уверена. — Она вздохнула и, вытянув одну руки из-под подушки, осторожно коснулась запястья притихшего парня. — Пожалуйста, не уходи. Обещаю, что ни при каких обстоятельствах не стану приставать к тебе. Мне просто нужно… — она замялась, — совсем немного… Сущую мелочь.

— Что? — это было даже не слово, а тихий выдох, сопровождаемый лёгкой дрожью.

Самообладание Максима медленно скатывалось в небытие. С каждой новой секундой проведённой рядом с Мирославой, он всё больше убеждался в том, что уйти от неё не сможет. Её горячие необычайно нежные пальцы обжигали его своими прикосновениями, и он почти чувствовал, будто в его груди медленно разливается что-то тёплое и яркое. Когда она вдруг привстала и потянула его на себя, он вообще думать перестал, слепо повинуясь любым её прихотям. Он был готов на многое, чтобы эта девушка кричала в экстазе его имя. И даже начал представлять, как именно это будет. Оттого новый едва слышный всхлип Миры стал для него полнейшей неожиданностью. В тот момент Макс почти физически почувствовал, как его наотмашь хлещет по лицу собственная совесть.

Он снова взглянул на девушку, и только сейчас сообразил, о чём именно она хотела его попросить. Да и трудно оказалось не понять, ведь она отодвинулась от края кровати и сильнее завернулась в тёплый плед, а самому Макса жестом предлагала лечь рядом. Просто лечь. Без каких-либо намёков. Она всего лишь просила быть с ней рядом.

Но он не реагировал. Всё так же продолжал сидеть с практически непроницаемым лицом, хотя только царящий в комнате полумрак не позволял ему окончательно потерять свою маску. И пока он старательно возвращал разгорячённым мыслям ясность, Мира сделала свои выводы.

Рука девушки мгновенно ослабла, освобождая запястье Макса. Она больше не хотела унижаться… умолять его. Он уже и так позволил ей остаться в его постели, и уже за это она должна быть ему безмерно благодарна. Так чего же ей ещё нужно?

— Прости, — сказала она шёпотом. — Спокойной ночи.

И отвернулась, подтягивая колени к груди и сжимаясь в комок. Она думала, что так станет легче, что таким образом она сможет почувствовать себя в безопасности или, хотя бы, отдалённо вернуть то ощущение спокойствия, которое испытывала, когда рядом был Макс. Но разве такое возможно?

Жуткий холод одиночества и безысходности всё сильнее сковывал её и без того потрёпанную душу. В этот момент собственного отчаяния, она вдруг поняла, что на самом деле никому в этой жизни не нужна. Ни матери, ни отцу, ни даже Лёве. У всех этих людей своя жизнь, цели, ценности… А что она? Просто ходячая неприятность. Всего лишь девочка, из-за которой родители четырнадцать лет были вынуждены терпеть друг друга. Девочка, которая приносит одни лишь проблемы, и которой невозможно гордиться. Но все эти мысли меркли рядом с тем грустным выводом, что она совершенно не нужна Максиму. И не просто не нужна, а даже противна.

Слёзы текли по её лицу, никак не желая останавливаться. Мира старалась сдерживать хотя бы всхлипы, но и они тоже нет-нет, но вырывались наружу. И когда до её слуха дошёл звук шагов и закрываемой двери, все сдерживающие механизмы души сорвало окончательно.

Макс ушёл. А она осталась одна.

Мира села, осмотрела тёмную комнату и с силой вцепилась в подушку. Чтобы не закричать, она отчаянно сжимала зубы. Руки дрожали и отказывались слушаться, а пелена из слёз размыла видение мира, будто бы окончательно отгораживая её от реальности. И тут случилось чудо.

Матрас на кровати слегка качнулся, подушка из её рук пропала, а саму девушку вдруг куда-то потянули.

— Тише, милая, тише… — шептал ей голос Максима. От неожиданности она резко дёрнулась и попыталась вырваться, но он не пустил. — Не бойся, пожалуйста. Я обещаю, что не причиню тебе вреда.

— Я… не боюсь… — пробормотала она сквозь всхлипы.

Только сейчас Мира окончательно осознала, что полусидит на коленях у Макса. Одной рукой он крепко держит её за талию, второй осторожно гладит по спине и волосам.

— Ты ушёл, — выдала Мира свою очередную невнятную фразу. — Я думала, что осталась одна… Совсем…

— Глупенькая, маленькая девочка, — отозвался Макс с лёгкой улыбкой. Её истерика пугала его до чёртиков, но то чувство, которое он испытал, когда понял, что в его объятиях она приходит в себя, стало для него сродни триумфу. — Как я мог тебя оставить… да ещё в таком состоянии? Но тебе нужна одежда. Именно за ней я ходил в комнату к Маше.

А ещё он звонил сестре, чтобы сообщить об относительно успешном завершении истории с Гариком. Но так как та всё ещё была с Лёвой, Макс решил не уточнять, где именно сегодня ночует Мирослава. Сказал лишь, что они дома… а «дом», тем более Мирин — понятие растяжимое. Ведь и та комната, и та кровать, где она сейчас лежала, фактически принадлежит её отцу.

Максима не было не больше десяти минут, но то, как сильно изменилась за это время девушка, поразило его до глубины души. В своей жизни ему приходилось видеть много и слёз, и истерик, но такую жуткую он встречал впервые. Одного взгляда на Мирославу хватило, чтобы уничтожить любые сомнения в его голове. А когда в его объятиях она начала быстро успокаиваться, Макс понял, что уже точно никуда от неё не уйдёт. По крайней мере, этой ночью.

— Давай сейчас ты немного успокоишься, а потом снимешь это мокрое полотенце и наденешь то, что я принёс, — его голос звучал очень мягко, почти ласкающее, отчего девушка всё сильнее расслаблялась. — Не волнуйся, я выйду за дверь.

— Нет! — резко сказала она, хватаясь обеими руками за его футболку. — Пожалуйста, не уходи больше.

— Но… тебе же нужно переодеться, — попытался поспорить он.

— Плевать, — громко бросила она. — Не уходи.

Она не собиралась отцепляться от него, будто боялась, что стоит ей это сделать, и он исчезнет… растворится, как мираж. О том, что тогда станет с ней, Мира думать не желала.

— К тому же, — добавила она гораздо тише, — я не уверена, что смогу сама одеться. Сил почти нет. Буду спать в полотенце.

— Нет уж, — фыркнул Макс, пересаживая её на кровать и натягивая ей на голову какую-то свободную футболку.

Мира не сопротивлялась, у неё на самом деле почти не получалось двигаться. Сильнейшее нервное напряжение выкачало из организма всю энергию, оставляя после себя лишь пустоту. Макс просунул её руки в рукава, опустил ткань и только потом стянул с неё полотенце. Потом он спустился к её ногам, и попытался натянуть на них мягкие пижамные шорты. Но в какой-то момент не сдержался и легко коснулся губами её колена.

— Ты такая красивая, такая яркая, — прошептал он, когда предмет одежды занял своё место, а Мира оказалась уложена в кровать и заботливо укрыта пледом. Сам же Макс лежал рядом и крепко сжимая её в своих объятиях. — Самое настоящее тёплое солнышко… пусть иногда и очень злое, — продолжал он. — Ты не должна плакать. Тебе очень идёт улыбка.

— Спасибо, что ты со мной, — тихо отозвалась она, разворачиваясь и кладя голову ему на плечо. — С тобой мне не страшно. Ты словно одним своим присутствием отпугиваешь всех моих демонов… И я ничего не боюсь.

Он легко поцеловал её в макушку и добавил:

— Спи, моя радуга. Утром, всё будет иначе… — его шёпот звучал убаюкивающее, и когда дыхание Миры, наконец, выровнялось, Макс прикрыл глаза и с грустью добавил: — Утро снова вернёт всё на свои места.

Глава 12. Перемирие или попытка дружбы

Время скоротечно. Оно легко несётся сквозь наши жизни. Для кого-то оно течёт неспешно, словно мелкий ручеёк. А для кого-то мчится подобно бурной горной реке. Кто-то утверждает, что не ощущает движения времени, а кто-то — что оно проходит мимо. Но время для всех одно… Стрелки на часах продолжают двигаться независимо от нашего желания. Они отсчитывают секунды. Секунды складываются в минуты, а дальше в часы… дни. Дни сменяются ночами, и так по кругу…

Время меняет всё, и нас в том числе. И часто то, что ещё вчера казалось нам единственной истиной, сегодня видится настоящей глупостью. А то, что было приемлемо ночью, с наступлением утра теряет свою силу.

Не зря ночь — время откровений, ласк и любви. Ведь днём, люди на многое смотрят по-другому. Наверно всё дело в том, что при свете солнца они снова прячутся под своими масками.

Это утро для Максима началось неожиданно. Распахнув глаза, он никак не мог понять, что же его разбудило. Вроде бы кто-то кричал, а может ему приснилось?

Спящая рядом Мира, перевернулась на другой бок, но руку Максима потянула за собой. Устроившись удобней, она уложила ладонь парня себе на бедро и накрыла её своей. Просыпаться девушка явно не собиралась, а Максима такой наглый произвол с её стороны только веселил. Ему нравилось ощущать под своими пальцами её шёлковую кожу, рисовать на ней непонятные змейки и иероглифы, и чувствовать, как она вздрагивает от этих прикосновений… как учащается её дыхание.

— Макс! — послышалось из коридора. И он даже не сразу сообразил, что голос принадлежит его сестре. Потом дверь спальни неожиданно распахнулась и взволнованная девушка выпалила: — Вставай, немедленно! Мира дома не ночевала! Её нигде нет! Лёва в панике, едет сюда… — на это фразе она вдруг узрела, что брат в кровати не один и быстро замолчала.

Маше не было видно лица девушки. Всё, что она смогла рассмотреть, это растрёпанная блондинистая шевелюра и торчащая из-под пледа голая нога, но даже это её немало впечатлило. И пока она отходила от внезапного ступора, в голове Максима начали вертеться винтики. В одно мгновение он вспомнил всё, что произошло накануне. Звонок Лиса, вечеринку Гарика… Миру, рыдающую на пляже. А потом перед глазами, как наяву, встало видение сцены в ванной. Мокрое обнажённое тело Мирославы, и слёзы на её глазах.

Он нахмурился и потянулся к лежащей рядом девушке. Ему хотелось обнять её сильнее, снова коснуться губами лица, но именно в этот момент его мозг окончательно проснулся, а сознанию открылась вся неправильность происходящего. Ведь Мира… та самая, на чьём бедре сейчас по-хозяйски лежит его рука, это не просто девушка с улицы. Она его подопечная! Та, за кем он должен присматривать и кого оберегать. Что же получается? Она в его постели?

Ладонь Макса тут же отпрянула от девушки, а сам он осторожно встал с кровати. И тут Мирослава потянулась и, не просыпаясь, развернулась лицом к Маше.

Нельзя сказать, что Мария оказалась удивлена. В данной ситуации куда уместнее было бы слово «шокирована». Её быстрый цепкий взгляд метнулся к парню, который явно спал в одежде. Затем оценил чуть припухшую физиономию хозяйской дочки и появившийся синяк на её скуле.

— Пошли, — шепнула она брату. — Поговорим. Пусть спит.

Макс кивнул и направился к двери вслед за ней. Но стоило им выйти, как на пороге дома нарисовался бледный и какой-тодёрганный Лёва. Судя по его виду, он выглядел не на шутку обеспокоенным местонахождением Миры. Его глаза были угрожающе прищурены, а пальцы с такой силой сжимали телефон, что казалось, он сейчас деформируется.

— Где она? — рявкнул гость, едва заметив Максима. — Где моя сестра, я тебя спрашиваю?

— Успокойся, — сонно отозвался Макс. И попытался пройти мимо него на кухню, но не тут-то было. Лёва резко схватил его за плечо и попытался развернуть.

— Стой, когда я с тобой разговариваю! — практически прорычал он. — Вчера ты сказал, что Мира в порядке. Что вы дома. А сегодня я вдруг узнал, что до своей комнаты она так и не добралась. И как ты мне это объяснишь?

Максим сбросил его руку и спокойно двинулся дальше. Его выводила из себя наглость Лёвы, который фактически даже слова вставить ему не дал. А ведь Максу явно было, что ему сказать. Он эту речь со вчерашней ночи готовил.

— А теперь слушай сюда, — выдал Максим, плавно развернувшись. — В том, что Мира так влипла, только твоя вина. Это ты таскал её с собой по вечеринкам. Ты поощрял её откровенный внешний вид и развязное поведение и, что хуже всего, ты додумался отпустить её одну к Гарику! Я тебя только за это готов прямо сейчас придушить!

Тон этой тирады был откровенно угрожающим, и весь вид напряжённого Макса только подтверждал сказанное. Он действительно мечтал воплотить свою угрозу в жизнь. У него до сих пор перед глазами стояло до жути перепуганное лицо Мирославы в тот момент, когда он пришёл за ней в дом Карима.

— Я никуда её не отпускал, и уж тем более к Гарику, — парировал Лёва, на которого угрозы Макса не произвели совершенно никакого впечатления. — Она не сказала мне куда собирается. И вообще… подозреваю, что пошла туда только для того чтобы провести вечер без шайки твоих ищеек! Они ей все последние дни прохода не давали!

— Они, в отличие от тебя, ограждали её от плохой компании. Они фактически исполняли обязанности заботливых братьев и сестёр, в то время как ты развлекался с очередной пассией!

Маша, которая до этого явно собиралась вмешаться в их полемику, отчего-то осеклась и притихла. Всего одна фраза Макса умудрилась пошатнуть равновесие её мира, причём настолько, что мысли вдруг сменили направление и понеслись в сторону Лёвы и их вчерашнего вечера. Ведь получается, что вместо того чтобы сопровождать сестру, он был с ней. Но даже не это главное. Макс прав… она всего лишь очередная подружка. И сколько у этого крайне симпатичного блондина таких, как она? Даже думать не хочется.

Тем временем тон разговора продолжал повышаться, быстро превращаясь в банальную ругань. Вся троица благополучно добралась до кухни, где шумел включенный Машей электрический чайник.

— Вы не давали ей расслабиться! — стоял на своём Лёва. — Мире нужен отдых. Она нервная, постоянно срывается, кричит. А ей просто нужно отдохнуть ни о чём не думая.

— Для этого обязательно напиваться до полусмерти? — воскликнул спокойный до этого Макс. — Вчера она оказалась на вечеринке в доме Карима… с Гариком. Ты хоть представляешь, чем это могло для неё закончиться?

— Не ори! — бросил его оппонент, усаживаясь за стол и устало подпирая лоб ладонями. — Мне прекрасно известно, на что способен Гарик, — теперь его голос звучал куда спокойнее. — Да, я безмерно благодарен тебе за то, что вытащил мою сестру оттуда. Но это всё равно не даёт тебе права набрасываться на меня с обвинениями, — он вздохнул. — Мира — давно взрослая. У неё своя голова на плечах.

— Это самая голова вчера не смогла спасти её от неприятностей! — зло бросил Макс, глядя прямо на Лёву. — Для этого был нужен ты! Тот близкий человек, который может вразумить и помочь избежать проблем. Который объяснит, с кем лучше не связываться и куда не стоит лезть. А ты вместо этого тупо таскал её по вечеринкам! Истинно братский поступок!

Последнее было сказано с таким сарказмом, что скривилась даже Маша. Она вообще впервые за последние несколько лет видела Максима настолько раздражённым. Раньше так вывести его из себя могла только их ненаглядная мамаша. Но даже тогда он злился не так открыто.

— Хватит! — послышалось от двери.

Вся троица резко обернулась на звук и застыла, глядя на стоящую в дверном проёме девушку. Она выглядела сонной и какой-то помятой. Светлые волосы оказались спутаны, большая и явно мужская футболка сползла с одного плеча, а на скуле красовался чуть опухший синяк. Мира внимательно посмотрела на притихшего Лёву, потом перевела взгляд на Машу. Смотреть на Макса ей, почему-то, было стыдно.

— Тема закрыта, — добавила она, направляясь к шкафчикам. — Маш, где у вас кофе?

Сейчас Мира меньше всего хотела разговоров о вчерашнем происшествии. Для неё оказалось слишком сложно принять всё это. Да что говорить — она всеми силами старалась отмахнуться от страшных воспоминаний. От всех, кроме одного… того, где Максим прижимает её к себе и называет «моя радуга». Вот об этом она могла думать бесконечно, согреваясь в этих словах, как в лучах весеннего солнышка. Ведь в тот момент она чувствовала себя не такой одинокой. А если поднапрячься, даже могла представить, что любима.

Завтрак прошёл в полной тишине. Едва допив чашку кофе, Лёва сослался на срочные дела и поспешил удалиться. Маша же, попыталась намекнуть брату, что хочет пообщаться с Мирой наедине, разговорить её, утешить. В общем, повести себя согласно профессии психолога. Но Макс дал понять, что ей лучше последовать примеру Лёвы и так же удалиться. Когда же, закончив с едой, она тихо встала и направилась к двери, до Миры, наконец, дошло, что если Маша уйдёт, то ей придётся остаться наедине с Максом. Она даже попыталась попросить девушку остаться, на что та только отрицательно мотнула головой и вышла из комнаты, а затем и из дома.

— Я тоже пойду, — Мира хотела встать, но так и не решилась. Она понимала, что нужно поблагодарить Максима за всё, да и вообще, сказать хоть что-то, но язык будто прилип к нёбу, а все здравые мысли разбежались в разные стороны.

— Иди, — голос Макса вообще не выражал никаких эмоций. — Если будут спрашивать про внешний вид, скажи, что ночевала у Маши. Зашла ночью поболтать и уснула. Она подтвердит.

Мира кивнула, только почему-то стало тяжело дышать. В носу защипало, а на глазах начали снова наворачиваться слёзы. Она сама не могла понять, в чём их причина. Ведь всё хорошо… Всё, как она хотела. Тему замяли, закрыли и забыли. Вот только от этого почему-то совсем нерадостно.

И, тем не менее, она всё-таки поднялась, едва заметно кивнула и, не глядя на Максима, вышла в коридор. С каждым шагом держать лицо становилось всё сложнее и сложнее, а когда за её спиной закрылась дверь знакомой спальни, прислонилась к ней спиной, зажмурилась. Но вот слёз сдержать так и не смогла. После прошлой ночи, после такой сладкой иллюзии, в которой она, наконец, была не одна, Мире оказалось слишком сложно вернуться к прошлой маске. Её привычный мир пошатнулся и рухнул, разлетевшись на мелкие крупинки и развеявшись по ветру. И теперь она попросту не знала, как жить дальше. Но в одном была уверена, так как раньше уже не сможет.

Гостевой домик Мирослава покинула тихо. Вот так… в пижамных шортах и мужской футболке. И лишь маленькая сумочка, висящая на её плече, и брезгливо зажатое в руке платье говорили о многом. Она больше не плакала, но выглядела так, что Макс едва смог сдержаться, чтобы не подойти. И как бы ему ни хотелось стереть это скорбное выражение с её лица, как бы ни болело его сердце при виде её страданий, но… он понимал, что не сможет вечно её спасать, как не сможет всегда находиться рядом, чтобы утешить. А значит, Мире нужна эта встряска. Она должна понять свои ошибки и пережить их последствия.

Сама.

***

— Макс, — позвала Маша, застыв в дверном проёме его рабочего кабинета. — Максим, да оторвись ты уже от своих бумажек! — сказала она куда требовательней.

Тот нехотя поднял голову и выжидающе посмотрел на сестру.

— Уже вечер, а ты до сих пор трудишься. Все давно разошлись по домам, и только ты один никак не можешь успокоиться, — произнесла она, укоризненно качая головой. — Не обедал. Не ужинал. Может, ещё и ночевать здесь останешься?

— Нет, Маш, — устало отозвался он. — Спать я приду в свою комнату.

А про себя добавил: «В ту самую кровать, где провела ночь девушка, к которой я не имею права прикоснуться». Эта мысль стала последней каплей и, резко опустив крышку ноутбука, он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

Весь день, пытаясь занять себя работой, отчётами и прочей ерундой, он всеми силами старался выбросить из головы образ Мирославы. Но… безуспешно. Глаза прекрасно помнили картину в ванной, руки ещё чувствовали под собой шёлк её кожи, а в душе томилось странное чувство дикой тоски. Больше всего сейчас Макс хотел увидеть Миру. Обнять её, узнать, не плакала ли она больше? Но при всём при этом понимал, что нужно держать дистанцию.

Она — его работа. И переступив ту грань, которую ему так отчаянно хочется преодолеть, он попросту лишится и должности, и жилья, и уважения к самому себе.

— Ну, если ты всё-таки решил закончить, то я могу со спокойной душой отправиться по своим делам, — проговорила Мария, внимательно наблюдая за братом.

Наверно, будь её голова чуть менее забита собственными думами и Лёвой в частности, она бы обязательно догадалась, что Макс не совсем в порядке. Но… сейчас Машу куда больше волновала предстоящая встреча с синеглазым блондином и его неожиданное согласие пройти для неё любые обследования. А ведь девушка даже мысли не допускала, что он может согласиться. Но Лёва поступил совсем не так, как она ожидала. И прямо сегодня утром, после того как убедился, что с его драгоценной Мирой всё в полном порядке, забрал Марию и вместе с ней отправился сдавать пресловутые анализы.

Теперь у них имелась неделя до получения результатов. И судя по хитрому блеску в глазах парня, за это время он планировал приручить Машеньку окончательно. Хотя она была совершенно не против. И вот сегодня они снова собирались на прогулку, только теперь на городскую набережную.

Макс перевёл на сестру задумчивый взгляд и вдруг спросил:

— А что у тебя за дела?

В его голосе не было и намёка на укор. Он просто интересовался, без всякой задней мысли.

— Гулять иду. С парнем, — спокойно отозвалась девушка, но на её лице застыло такое серьёзное выражение, что Макс мигом проглотил те наставления, которые только что собирался озвучить.

— А парня зовут Лёва, — сам себе пояснил Максим. Это не было вопросом. Просто, Маша нечасто заводила интрижки, а точнее, на памяти Макса такое случалось всего пару раз. И значит, если вчера Маша была с этим… нехорошим человеком, то и сегодня вряд ли сменит его на кого-то другого.

Она кивнула и демонстративно переплела руки перед грудью, как бы намекая, что не нуждается ни в каких наставлениях. В ответ на это Макс лишь закатил глаза и покачал головой.

— Поступай, как знаешь, — сказал он, наконец. — Не мне учить тебя жизни. Но… Маш, не позволяй ему собой играть. Такие мужчины, как твой Лёва, на какие-то отношения не способны по определению. Они слишком ценят свою свободу. Для них постоянная девушка — якорь, который мешает плыть дальше.

Она вздохнула и отступила назад.

— Думаешь, мне это неизвестно? — бросила Маша, насмешливым тоном. — Известно, ещё как. Но… — она подняла на брата растерянный взгляд и попыталась улыбнуться. — Он нравится мне. Очень. Со мной такого ещё никогда не было. И… знаешь, сейчас я меньше всего желаю думать о последствиях. Хочется просто быть с ним.

Макс смотрел на неё неотрывно и теперь уже прекрасно видел, что его сестра по уши в этом своём Лёве. И что хуже всего, она отлично понимает — это всё ненадолго.

— Будет больно… потом, — добавил он тихо.

— Ключевое слово здесь: «потом», — с грустью отозвалась девушка. — Оно неизбежно. Но пока не актуально. Так что, я планирую просто жить и наслаждаться теми хорошими моментами, которые дарит мне настоящее.

Макс поднялся из-за стола и хотел уже подойти к сестре, но она снова гордо вскинула голову и улыбнулась. Этот жест заставил парня остановиться на полпути.

— Меня рано утешать, — выдала Маша, возвращая лицу прежнее выражение лёгкой беззаботности. — А ты, кстати, попытайся вытянуть свою подопечную из её спальни. А то она с утра не выходит. И не ест ничего.

Макс замер, пытаясь осмыслить слова сестры. И, наверно, стоило уточнить, расспросить подробнее, но в его голове вдруг мелькнула ужасная мысль. Вдруг… она что-то с собой сделала?

В его душе всё мгновенно заледенело, и уже в следующую секунду он резко сорвался с места. Расстояние до комнаты Мирославы преодолел за несколько секунд, и даже не удивился, обнаружив, что дверь закрыта изнутри.

— Мира! — позвал он, сопровождая свои слова стуком. — Открой срочно!

И тишина.

Ни звука.

Ни скрипа, ни вздоха, а просто глухая тишина.

Он снова дёрнул дверь, но та явно не собиралась поддаваться.

— Мира, если ты там, пожалуйста, скажи, хоть что-нибудь, — рявкнул Макс, которого уже начала бить мелкая нервная дрожь.

Ответа не последовало, и тогда он резко стукнул кулаком по косяку и принялся оглядывать коридор в поисках чего-нибудь, способного выломать эту гадкую дверь.

— Или ты открываешь сама, или я вернусь с инструментами и вырежу замок, к чёртовой бабушке! — прорычал он, снова впечатывая кулак в дверь. — Выбирай!

Поначалу ничего не происходило, а затем послышался тихий стук, будто что-то упало на пол, а затем дверь распахнулась, явив Максу бледную и поникшую Мирославу.

— Тиран, — обижено буркнула она себе под нос, и только потом соизволила посмотреть на столь требовательного посетителя: — Что тебе?

— Что мне? — выпалил он, оглядывая её с ног до головы. И сразу понял, что Мира так и не переоделась. На ней до сих пор была его футболка и Машкины шорты, а в янтарных глазах стояла дикая пустота. — Ты почему закрылась?

— Просто, — ответила она, совершенно безразличным тоном. И это её равнодушие сказало Максиму больше, чем он мог предполагать. Он даже спрашивать больше ни о чём не стал. Легко отодвинул девушку от прохода, прошёл в её комнату и распахнул шкаф.

Пока Мира пыталась прийти в себя от такой наглости, Макс достал с полки первую попавшуюся майку белого цвета и лежащие рядом с ней шёлковые шаровары, и протянул опешившей девушке.

— На, надевай, — сказал он, вкладывая вещи в её руки. — Нет, мне, конечно, очень нравится, как сидит на тебе моя футболка, но… в городе нас ней поймут. Так что, пожалуйста, переоденься.

— В каком ещё городе? — голос девушки прозвучал хрипло. Она смотрела на Макса и никак не могла понять, что ему от неё надо?

— Ты ведь ничего не ела. Я тоже. И, думаю, тебе нужно немного проветриться. Так что одевайся и мы с тобой прокатимся в какое-нибудь тихое кафе, где вкусно кормят.

— Ты серьёзно? — в её глазах стояло удивление, за которым явно прослеживалась надежда, что он не шутит.

— Конечно, серьёзно, — кивнул парень, не отводя взгляда от её глаз. — Заодно и поговорим. Но только после того, как ты поешь. А пока, я на пару минут заскочу к себе, и буду ждать тебя у бассейна. Если через полчаса не выйдешь — вернусь и вырежу замок. Тебе ясно? — на последней фразе он всё-таки не сдержался и коснулся подбородка Миры, немного приподнимая её лицо. От неожиданности она поспешила кивнуть и тут же бросилась к своей ванной, а чрезвычайно довольный собой Максим отправился вниз.

Вообще, в его обязанности не входило водить подопечную по кафе, но сейчас он видел в Мире, прежде всего, девушку, которая пережила жуткий стресс. Он понимал — то, что произошло с ней вчера — не случайность. И виноваты в этом совсем не Гарик, Карим, или Лёва. Нет, вина за этот инцидент целиком и полностью лежит на Мире. Это закономерный финал, к которому упорно вело её развязное поведение. И теперь важно, чтобы она поняла, насколько ей вчера повезло, и осознала, что такое везение рано или поздно закончится.

Когда через двадцать минут Мира появилась у бассейна, она выглядела гораздо лучше, но совершенно не так, как рассчитывал Максим. Волосы её оказались собраны в пучок на затылке, что делало «радугу» в них почти незаметной, на лице не было ни грамма косметики, да и наряд из уже привычных шорт и его футболки, никуда не делся.

Он вопросительно изогнул бровь, но вслух говорить ничего не стал, тогда Мира, подняла на него чуть смущённый взгляд и высказалась сама.

— Я не хочу никуда ехать.

— Вообще или конкретно со мной? — уточнил Максим, но из его голоса ушла любая игривость.

Он подозревал, что даже после событий прошлой ночи их вражда никуда не денется. И едва почувствовав себя в безопасности Мира тут же поспешит указать Максу на его место. Но всё-таки в глубине его души теплилась маленькая призрачная надежда на лучшее. Он даже подумал, что теперь они смогут поладить, что Мира хотя бы попытается его принять, но… видимо, зря.

— Я в город выезжать не хочу, — ответила девушка, усаживаясь рядом с ним на шезлонг. — Там люди, а у меня нет никакого желания кого-либо видеть.

— Что ж, — пожал плечами Макс, которого её довод ни капли не убедил. — Как скажешь.

— Я, кстати, неплохо готовлю яичницу, — попыталась улыбнуться Мира. — А ещё картошку жарить умею и пельмени варить, — она повернула голову и посмотрела на удивлённого Макса. — Хочешь пельменей?

— Не знаю, — ответил он совершенно честно. — Я с утра ничего не ел, так что мне, в принципе, всё равно.

— Тогда, если ты не против, пойдём на кухню, — предложила она, поднимаясь и, будто смутившись, спрятала руки в карманах простых дешёвых шорт. — Я попробую приготовить ужин. А может там что-то для нас оставили.

— Пошли, — улыбка на лице Максима стала такой искренней, что Мира просто не могла не улыбнуться в ответ.

Весь день она тщетно пыталась прийти в себя.

Весь день ей казалось, что её попросту бросили в глубокий колодец и там забыли.

Мира всегда больше всего в жизни боялась одиночества, хотя на самом деле была даже больше чем одинока. Все эти тусовки, пьянки, вечеринки с бесконечной чередой знакомых и приятелей являлись не чем иным, как пустой попыткой вырваться из собственного кокона. Пробить каменные стены, за которыми пряталась её душа, и вырваться из плена своих детских страхов и комплексов.

И вот, сидя в собственной комнате и анализируя свою жизнь, Мира в очередной раз пришла к выводу, что совершенно никому не нужна. Мать легко променяла её на нового мужа… Отец — на свою любимую фирму, в которой он души не чаял. Любимый парень предпочёл другую. Настоящих подружек у Мирославы никогда и не было — только знакомые, да и те, поверхностные. Лёва… как оказалось, тоже не может быть с ней постоянно. И осознав всё это, на душе у девушки стало так горько, что не осталось никаких сил идти дальше.

Зачем? С какой целью? Кому от этого станет легче? Родители и так в ней разочарованы, так может, стоит уйти?

Нет, не из жизни! Этот вариант она даже не рассматривала. Уйти Мира хотела из дома. Взять билет на первый попавшийся поезд и отправиться строить своё будущее заново. И, наверно, она именно так бы и поступила, если бы не Макс.

— Я даже боюсь представить, что творится сейчас в твоей голове, — проговорил он, глядя на девушку. Она не отреагировала и поспешила отвернуться. Тогда парень взял её за руку и развернул к себе.

Они уже вошли в пустой тёмный дом и как раз стояли в полумраке большой гостиной. До кухни оставалось каких-то пара шагов, но никто не обратил на это внимания.

— Мира, — позвал он, снова касаясь её лица, и заставляя посмотреть себе в глаза. — Мира, не закрывайся от меня. Говори! Всё что приходит в голову. Я буду слушать. Тебе это нужно, поверь.

Она молчала, не зная, что на это ответить, и выглядела совершенно растерянной.

— То, что случилось вчера… — попытался начать Макс, но замолчал. — Это мы обсудим позже. А сейчас, пожалуйста, постарайся расслабиться и посмотри на меня, не как на своего Цербера, а как на друга. Я желаю тебе только добра и, поверь, прекрасно знаю, как иногда хочется просто выговориться. Поделиться тем грузом, что лежит на душе и не даёт двигаться дальше, — он вздохнул и лёгким движением поправил на её плече съехавшую футболку.

— Зачем тебе это? — спросила она севшим голосом и, поддавшись порыву, накрыла ладонью его руку.

— Что бы ты там ни думала, но знай, мне не всё равно, — ответил Макс, на которого такая близость и её прикосновения действовали слишком сильно. Он почти видел, как делает шаг и прижимает девушку к стене… Как обхватывает рукой её талию… Как жадно касается губами её шеи… И это было только началом.

Но её следующая фраза быстро вернула его в реальность.

— Я ведь для тебя всего лишь избалованная шлюха, присматривая за которой, ты получаешь зарплату, — в словах сквозила горечь, и она тут же поспешила отвернуться. — По сути, тебе так же наплевать на меня, как и всем остальным.

— Это не так, — ответил Максим, глядя на девушку. — Ты не шлюха, Мира, хоть и ведёшь себя иногда слишком развязно.

— Не надо отмазываться, — бросила она раздражённо. — Я противна тебе, это факт. Я же видела, чего тебе вчера стоило позволить мне остаться в твоей пастели. С каким видом обнимал меня…

— Мира, всё совсем не так, — попытался объяснить Максим, но девушка не слушала. Притихшая немного обида на весь мир вернулась с новой силой и требовала немедленного выхода.

— Не так? — она вскинула голову и пристально посмотрела ему в глаза. — Тогда поцелуй меня.

— Нет!

Ответ прозвучал слишком категорично, что только подтверждало её доводы.

Она медленно убрала свою руку с ладони Максима и направилась в сторону лестницы.

— «Нет»… — повторила она его слово. — И этим всё сказано.

— Мира! — позвал он, совершенно не представляя, как теперь исправить положение.

— Не надо, Макс. Не утруждайся, — поникшим голосом ответила она. И обернувшись, кинула на него пустой обречённый взгляд.

Этого Макс выдержать уже не мог. И преодолев разделяющее их расстояние, всё-таки прижал Миру к стене и жадно впился в её губы. Его движения были грубыми, но в них чувствовалась такая страсть, от которой у бедной девушки голова пошла кругом. Она не сразу поняла, что происходит, но как только попыталась ответить, Макс тут же сбавил обороты и продолжил целовать её со всей живущей в нём нежностью. Одной рукой он крепко прижимал податливую девушку к себе, а вторую предусмотрительно держал подальше. Хотя она сама довольно скоро скользнула под широкую футболку Мирославы, прошлась по гладкой спине и пустилась на бедро.

Девушка издала нечто похожее на стон и обвила руками шею Максима. Она тонула в нём, упивалась этим лучшим в её жизни поцелуем и больше всего на свете боялась, что он закончится. Мира даже не представляла, что касание языка бывает таким приятным, что губы могут гореть от наслаждения, а чужое дыхание — так ласково щекотать кожу.

— Стоп, — прошептал Максим, прерывая поцелуй, но не отстраняясь. — Или это плохо кончится.

— Нет, пожалуйста, ещё немного, — она сама не поверила, что сказала подобное. Наверно её здравый смысл в это время дремал, потому что будь он в порядке, никогда бы не позволил ей произнести такое.

Но Макс слишком хорошо понимал, что ещё немного и уже не сможет остановиться, поэтому покачал головой и приложил палец к её губам.

— Нет, Мирочка. Нельзя, — ответил он шёпотом. — Ты очень сладкая, но я не могу себе позволить большего. Мне и целовать тебя не стоило, но ты не оставила другого выхода, — она попыталась возразить и выкрутиться из его объятий, но Макс не пустил. — Я бы хотел… чтобы ты была мне противна. Тогда бы всем было гораздо легче. Но… — он вздохнул и, прикрыв глаза, попытался успокоиться. — Я хочу тебя до одури, но не могу себе этого позволить. Поэтому прошу, не провоцируй меня, пожалуйста.

И выпустив её из объятий, сам отошёл на несколько шагов назад и устало опёрся спиной о стену.

— Если ты позволишь, я сделаю всё, чтобы стать тебе другом, — сказал он, наконец. Сама Мира говорить была не в силах. Она ещё чувствовала поцелуй Макса на своих губах и мечтала о продолжении. Поэтому слова парня поняла далеко не сразу. А когда осознала, что именно он ей предлагает, то растерялась окончательно.

— Я хочу большего, — возразила она, поднимая на него горящие желанием глаза. — Мне будет мало дружбы.

— Но это всё, что я могу тебе дать, — голос парня звучал ровно, но в нём слишком хорошо угадывались нотки обречённости.

— Почему? — Мира хотела подойти, но отчего-то не решалась. — Из-за Лиса?

— Нет, Мира. Он здесь вообще не причём, хотя от одного воспоминания о том, что между вами было, мне очень хочется съездить ему по физиономии, — он развернулся и нервным жестом коснулся своего лба. — Думаю, ты понимаешь, что со мной сделает твой отец, если я позволю себе в твоём отношении больше, чем простой поцелуй. А для нас с Машей слишком важна эта моя работа. Хотя… — он перевёл на Миру полный желания взгляд, и усмехнулся. — Ты ведь хотела, чтобы мы убрались отсюда? Так вот знай, сейчас я почти на грани того, чтобы сорваться, утащить тебя в свою комнату и не выпускать оттуда, пока не смогу полностью удовлетворить весь этот жуткий голод. И тебе для этого нужно всего лишь продолжить так на меня смотреть. — Он опустил голову и отвернулся к лестнице. Мира молчала. Сказать на это ей было нечего. — Я говорю тебе это только для того чтобы ты поняла — если в серьёз хочешь, чтобы мы ушли, то просто подойди и поцелуй меня ещё раз. Большего от тебя не потребуется.

— Зачем ты так? — спросила она едва слышным голосом. Смотреть на Макса она больше не решалась.

— Как? — так же тихо поинтересовался он. — Ты слишком резко поменяла ко мне своё отношение. Ещё несколько дней назад я был для тебя уродом, и вот теперь, оказывается, ты меня хочешь! Тут почему-то сразу вспоминается твоё обещание сделать всё возможное, чтобы вышвырнуть меня из своего дома.

— Максим! — крикнула Мира, сжимая кулаки, но тут же снова сникла, понимая, что возразить ей нечего. — Прости… — сказала она тише. При одной мысли о том, что они сейчас снова поругаются и Макс оставит её одну, Мирославе стало плохо. Она снова представила, как падает на дно своего персонального тёмного колодца, уже без надежды на чью-либо помощь. — Прости, пожалуйста.

— За что ты сейчас извиняешься? — Макс был искренне шокирован её неожиданными словами.

— За всё, — она всхлипнула и тут же поспешила отвернуться. Мира не собиралась плакать, и всеми силами старалась удержать себя в руках. — Я согласна на любые твои условия. Только… — один тяжёлый вздох и новый едва сдерживаемый всхлип, — не уходи, пожалуйста.

Он молчал, с щемящим чувством в душе наблюдая за её отчаянными попытками сдержать слёзы. И сам едва удерживался от дикого порыва подойти и обнять. Но, в конце концов, не выдержал и притянул её к себе. Мира покорно положила голову на его грудь и только теперь смогла взять себя в руки.

— Я не уйду, — сказал Макс, поглаживая её по спине. — Но и ты перестань меня провоцировать. Договорились?

— Угу, — отозвалась она, поднимая к нему лицо. — Я буду хорошей девочкой. Самой правильной и примерной. Даже курить брошу.

Всё это звучало настолько забавно, что он не смог сдержать улыбку.

— Значит, друзья? — спросил он, когда она улыбнулась в ответ.

— Друзья, — повторила Мира.

А дальше был вкусный ужин и вполне мирная беседа. Макс рассказывал девушке забавнее истории времени своего студенчества, и с удовлетворением отметил, что она почти всё время улыбается. Почему-то ему было больно видеть её грустной и разбитой, а когда на её лице расцветала улыбка, ему и самому становилось даже как-то теплее.

Посуду они мыли вместе, а когда всё было закончено, налили по чашке ароматного какао и отправились к бассейну. Предложение принадлежало Максу, и озвучил он его не просто так. Ведь, несмотря на то, что они только-только помирились, он всё ещё не сказал ей главного. И пусть до этого момента они оба делали вид, будто прошлой ночью не произошло ничего из ряда вон выходящего, но дальше играть в молчанку Максим не собирался.

Солнце ужа давно покинуло небосвод, уступая место ночной царице — луне. Вокруг было удивительно тихо, и только неугомонные сверчки наполняли пространство своим монотонным скрежетом.

— Мир, я должен кое-что тебе сказать, и надеюсь, что ты меня выслушаешь, — он присел на один из шезлонгов и жестом предложил ей расположиться напротив.

Почему-то она сразу догадалась, о чём пойдёт речь. Наверно, всё дело в том, что Макс выглядел слишком серьёзным и напряжённым, а от его былой весёлости не осталось и следа.

— Ты про вчерашнее? — спросила, уже зная ответ на свой вопрос. Он кивнул, и Мира покорно уселась на соседний шезлонг, всем своим видом демонстрируя, что готова слушать.

— Только, пожалуйста, пойми, я говорю это только для твоего блага. И я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, но… то, что я скажу, будет тебе неприятно.

— Давай уже, — на её лице появилась горькая усмешка. — Говори. Постараюсь внимать молча.

Макс хотел бы оттянуть этот момент, но в данном случае это ничего бы не дало. Поэтому он начал, внимательно следя за реакцией Миры.

— Ты ведь ничего не знаешь о Гарике, — начал он. — А я знаю. И твой Лёва, кстати, тоже.

При упоминании своего вчерашнего знакомого Мира вздрогнула и мгновенно сжалась. Макс это заметил, но останавливаться не стал.

— У него специфическое отношение к девушкам. И предпочтения в сексе такие же… странные. Он любит чужую боль. И его мало волнует мнение на этот счёт его партнёрши. Так что вчера ты отделалась лёгким испугом. Если бы мы не успели, всё могло бы закончиться гораздо хуже.

Миру передёрнуло.

Перед глазами снова всплыл пресловутый мрачный спортзал, три амбала, с похотливым блеском в глазах, и Гарик, абсолютно спокойный и чем-то явно довольный. Тогда ей казалось, что это сущий кошмар, но теперь, после слов Макса она поняла, — настоящий ужас ожидал ей позже.

— Я очень за тебя испугался, — продолжал Максим. — И хорошо, что рядом оказался Карим. Ведь если бы не он, мне бы Гарик тебя так просто не отдал. Я и сейчас сомневаюсь, что он легко забудет о том, что добычу увели прямо у него из-под носа. Поэтому, вынужден просить тебя временно прекратить свои ночные загулы.

— Хорошо, — кивнула Мира, даже не думая спорить. Слишком хорошо она помнила Гарика. Её до сих пор подташнивало от одних лишь воспоминаний о его прикосновениях.

— Нет, ты можешь выходить из дома, когда захочешь, но лучше чтобы всегда рядом с тобой был либо я, либо твой Лёва, — при упоминании её брата, которого считал совершенно ненадёжным, Макс скривился и поспешил добавить. — Давай лучше уж я сам буду тебя сопровождать.

— Не думай о нём плохо, — вставила Мира. — Лёва хороший брат. Он никогда не бросал меня. В отличие от остальных.

— Ладно, — скрепя сердце, согласился Макс. — Но даже не это главное. Ведь в том, что случилось вчера, нет его вины. Он просто не оказался рядом, а в неприятности ты вляпалась самостоятельно. И знаешь, в чём главная их причина? В тебе, Мира, — она заметно напряглась, но Макс не стал останавливаться. Ему нужно было сказать это именно сейчас, пока в её голове ещё живы воспоминания о пережитом страхе. — Ты одеваешься и ведёшь себя как легкодоступная женщина. Не знаю, кому и что надеешься доказать, но пока этим ты только демонстрируешь свою глупость. Таких девушек не любят, не ценят и уж точно не уважают. Ими просто пользуются. Они как дешёвая китайская подделка — приобретаются на короткий срок, а после так же легко забываются.

— Зачем ты это мне говоришь?

— Я хочу, чтобы ты поняла, куда может привести твоё легкомыслие. И даже Гарик покажется сущим ангелом, по сравнению с настоящими проблемами, которые обязательно появятся, если ты не возьмёшься за ум. Или тебе хочется быть шлюхой? Спать со всеми подряд? Напиваться до беспамятства, а на утро просыпаться неизвестно где и непонятно с кем, и не помнить, как провела ночь? Разве об этом ты мечтаешь?

— Нет, — сказала она севшим голосом.

— Жизнь не ограничивается алкоголем, ночными клубами и пьяными танцами. В ней очень много интересного, яркого, завораживающего. А ты просто ничего этого не видишь. Ты — один большой протест. Только непонятно, против чего. Против самой себя? — он раздражённо дёрнул плечом. — Эти твои разноцветные пряди в волосах, пирсинги, татушка… Зачем это всё?

— Вот такая я, — ровным тоном проговорила девушка. — Такой я себя вижу.

— Разноцветной, с кучей дырочек на теле и клеймом? Такая ты? — в голосе парня появилась презрительная усмешка. Затем он отрицательно покачал головой и сам себе ответил: — Нет, Мира. Это всё глупости. Ты… это ты. Яркая, взбалмошная, непредсказуемая девушка с шикарной фигурой, умопомрачительной улыбкой и самыми красивыми глазами, что я вообще когда-то видел. И хрен с ней с радугой в волосах, я к ней уже даже привык. Но эти твои проколы на теле откровенно бесят. Ты как подушечка для булавок. И тату… Что там кстати набито?

— Морской дракон, — выдавила из себя она.

— Зачем? — воскликнул Макс.

— Захотелось, — всё так же тихо ответила она.

— Захотелось? — он резко сжал кулаки и отвернулся к ровной глади бассейна. — Тебе просто захотелось…

— Да что в этом такого ужасного? — бросила Мира, всё больше раздражаясь. — Не нравится — не смотри! В конце концов, какая тебе разница, что там наколото на моей шее?

— Мне? — он резко развернулся и ткнул пальцем себе в грудь. — Ты права. Никакой! Делай с собой что хочешь! Хоть на лысо брейся — мне плевать! Хочешь выглядеть как «гламурное чудовище» — пожалуйста! Только не приходи ко мне, когда тебя снова примут за шлюху. Ведь вчера произошло именно это, — он перевёл дух и, наконец, сказал то, что должен был озвучить с самого начала. — Гарик на приличных девушек даже не смотрит. Они ему не интересны. А ты выглядела как та, кто за деньги готов раздвигать ноги перед любым. Поэтому и только поэтому он выбрал тебя. И поверь, отымел бы так, что ещё несколько дней бы с кровати встать не смогла.

— Макс! — она хотела крикнуть, но язык не слушался. Голос сел, а в горле образовался ком. — Зачем ты так?

Мира поёжилась, будто от холода, и обхватила себя руками. Смотреть на парня она больше не хотела, но и уйти не могла. Ноги оказывались ей подчиняться, а коленки дрожали так, что она даже не стала пробовать подняться. Макс же видел её состояние и прекрасно понимал, какого ей сейчас. Но кто-то должен был сказать ей всё это. И пусть больно, пусть противно, но зато — правда.

Он не хотел подходить… утешать… успокаивать, но когда на её щеке скользнула первая слезинка, не выдержал. Присел рядом с ней на корточки и посмотрел в её лицо.

— Не надо плакать. Это бессмысленно, — прошептал он, стирая мокрый след с её кожи. — Я говорю тебе это не для того чтобы обидеть или оскорбить, а чтобы ты поняла свою ошибку. Не нужно строить из себя распутницу, особенно, если на деле таковой не являешься, — он встретился с её напряжённым взглядом и попытался улыбнуться. — Мне вот совсем непонятно, зачем нужно выставлять себя на всеобщее обозрение. Для чего все эти ультракороткие юбки? Высоченные каблуки? Тебе что, так нравится, когда на тебя смотрят голодными глазами? Нравится дразнить мужчин?

— И что с того? — грубо бросила девушка. — Да, нравится. Мне приятно их внимание.

Макс убрал руку с её лица и поднялся на ноги.

— Ну и дура, — ответил он с укором. — Значит, внимание Гарика тоже было тебе приятно? Значит зря я переживал? Летел к тебе на помощь. Зря подставлялся перед Каримом, говоря, что ты моя невеста. Кстати он мне искренне сочувствует.

— Хватит! — у Миры всё-таки нашлись силы, чтобы встать. — Довольно. Я уже по горло сыта твоей моралью. Да, признаю, вчера я сглупила, поехав в неизвестное место без надлежащего сопровождения. Но на этом всё! И не нужно мне говорить, какая я неправильная и нехорошая. Такая уж уродилась. Такой меня воспитали родители.

— Да? Так это они виноваты, что ты выросла такой легкомысленной? — парировал Макс.

— Нет. Они хотели вырастить из меня образцово-показательную принцессу. Только растили неправильно, — она горько усмехнулась. — Наверно не по тем учебникам.

Мира гордо выпрямилась и уже развернулась, чтобы уйти, но наткнувшись на раздражённый взгляд Макса, не смогла удержаться от колкости:

— Зато тебя явно растили по книжкам о том «Как воспитать благородного джентльмена». И преуспели. Уверена, родители гордятся тобой, ведь ты такой весь правильный и порядочный, — ехидно добавила девушка и уже ожидала услышать в ответ очередную порцию морали, но Макс лишь хмыкнул и снова отвернулся к воде.

— Иди спать, Мира, — сказал он спокойно, а потом как-то натянуто улыбнулся и добавил: — Меня растили воспитатели и улица. А родителей у нас с Машей нет. Мать отказалась от нас, когда нам не было и недели.

Такого ответа Мирослава точно не ожидала. Почему-то она даже подумать не могла, что её высокоморальный Цербер и его сестрёнка-ангел могут оказаться детдомовцами. И в этот момент Мире вдруг стало так стыдно за свои слова и поведение, что она сама бы с удовольствием выбросила себя в бассейн. Она хотела извиниться перед Максом, пообещать, что прислушается к его словам и наставлениям. Обнять, в конце концов, но… он просто развернулся и, ничего больше не говоря, скрылся за дверью гостевого домика.

А она осталась одна. Наверно, в глубине души надеялась, что вот сейчас он вернётся, позовёт зайти на чашечку чая… Или просто выйдет и присядет на соседний шезлонг. Да что угодно! Но… дверь не открылась, Макс не появился, и ей всё-таки пришлось отправиться домой.

Только теперь ей больше не было страшно, как вчера ночью. Или одиноко и пусто, как сегодня днём. Теперь Мире стало противно, причём противно от самой себя.

Войдя в свою комнату, она остановилась перед большим зеркалом и окинула придирчивым взглядом своё отражение. И пусть сейчас она не была шикарно одета, а макияж отсутствовал вовсе, но девушка в зеркале всё равно выглядела достойно. Гордо, ярко, пусть и чуточку растеряно.

Тогда она подошла ещё ближе, зацепила пальцами застёжку штанги на брови и вытащила серьгу. Затем, хмыкнула и сняла почти не заметный гвоздик с носа. Перевела взгляд на уши, обречённо вздохнула.

— Ну что я делаю? — спросила она своё отражение, а руки тем временем уже снимали с левого уха целую череду золотых колечек.

Сколько их там было? Мира даже не пыталась посчитать. В итоге, через полчаса осталась только классическая пара серёг на мочках и маленький шарик на языке. Их девушка решила не трогать.

Под воздействием эмоций пальцы сами потянулись за ножницами, чтобы срезать с волос пресловутую радугу, но девушка вовремя себя остановила. Ведь, чтобы избавиться от этого многоцветия ей пришлось бы резать почти под корень. А на такие жертвы Мира готова не была.

О словах Максима она думать не желала. Хотя… и так понятно, что во многом он прав. Но одно дело — понимать это, и совсем другое — принимать. Внутреннее природное упрямство не позволяло девушке просто так взять и прислушаться. И если бы не данное ранее обещание быть хорошей и послушной, она бы в тот же вечер сорвалась на какую-нибудь вечеринку. Просто назло Максу… и себе. И той глупой морали, которую он так долго пытался ей внушить.

В итоге, скрипя зубами, впервые за это лето Мира легла спать ещё до полуночи. Для неё было странно проводить вечер дома, причём, совершенно одной. И она всерьёз полагала, что уснуть так рано не сможет. Но, едва голова коснулась подушки, её глазки закрылись, а сознание погрузилось в сон, в котором её снова и снова преследовал грустный укоризненный взгляд глубоких серых глаз Максима.

Глава 13. Обещания и их последствия

Утро встретило Миру ярким солнечным светом и тонким намёком на то, что она проспала почти двенадцать часов. От такого продолжительного отдыха тело неприятно ломило, а туман в голове никак не желал проясняться.

В доме оказалось удивительно пусто, и даже Лены на кухне не было, хотя завтрак стоял на столе. Но не успела Мира удивиться, как в дверях появилась необычно довольная Маша, с двумя пустыми чашками.

— Привет, — махнула она, доставая большую турку. — Кофе будешь?

— Буду, — сонно кивнула Мирослава и уселась за большой стол. — А ты Максу варишь?

— Нет, — всё так же весело отозвалась Мария. — Там художник пришёл беседку расписывать. Вот мы с ним всё утро кофе пьём. Кстати, очень интересный молодой человек.

— Значит, вместо того, чтобы работать, он… — Мира не договорила, поймав на себе насмешливый взгляд Маши.

— Он-то как раз таки работает. А я сижу рядом, — она разлила по чашкам готовый напиток и поставила одну перед Мирославой. — Пойдём, с нами посидишь. Он там коробку с шикарными пирожными привёз.

— Зачем?

— Да вчера нахваливал, что такие только в одном месте готовят и то не на продажу, а вот сегодня принёс в качестве доказательства. — Маша снова улыбнулась, махнула головой в сторону выхода. — Пошли, не пожалеешь. Всё ж лучше, чем сидеть здесь одной.

И Мира пошла. Хотя раньше никогда бы не подумала, что предпочтёт спокойному уюту родной кухни общество неизвестного художника и весёлой подружки.

— Так он вчера уже приходил? — уточнила она, идя по саду рядом с Машей.

— Да. После обеда появился. Ты в комнате закрылась, Макс с головой в свои отчёты ушёл, так что пришлось мне ему всё тут показывать и объяснять, — она игриво пожала плечами и улыбнулась. — Мы с ним вчера полдня проболтали. Такой парень интересный. Жаль, что женат.

— Ну, говорят же, что жена не стенка — при желании и подвинуться может, — бросила Мирослава безразличным тоном.

— Нет. Это явно не тот случай.

Они как раз подошли к беседке, где под самым сводчатым потолком сосредоточенно работал кисточкой молодой темноволосый мужчина в простых шортах и перепачканной красками белой футболке. Отчего-то даже со спины он показался Мирославе знакомым. А когда повернулся, девушка и вовсе расплылась в удивлённой улыбке.

— Мира, это Артём, — представила его Маша, но судя по выражению лица блондинки, она прекрасно знала этого человека.

— А чего это владелец фирмы решил выполнять наш заказ собственной персоной? — весело поинтересовалась она. — Сотрудники закончились?

Парень посмотрел на неё, явно не узнавая, даже прищурился и голову набок склонил, но понять, откуда его знает эта особа так и не смог. Заметив такую реакцию, она лишь закатилаглаза и всё-таки представилась.

- Я Мирослава. Дочь хозяина этого дома, — сказала она, улыбаясь. — А ещё сестра Лёвы Мишина.

— Точно, — выпалил художник, всё-таки спрыгивая со своего помоста. — Прости, не узнал. Ведь когда мы виделись в последний раз, тебе было лет семнадцать. Не больше.

— Угу, — кивнула Мира. — Поздравляю с открытием своей фирмы. Никогда б не подумала, что ты рисуешь.

— Спасибо, но мы уже почти год существуем, — отозвался он, усаживаясь на ступеньки и беря в руки чашку с ароматным чёрным напитком. — Рисую. А этот заказ мне самому захотелось воплотить в жизнь. Интересная задумка.

— Это папа мой с ума сходит, — отмахнулась девушка. — Мне Лёва сказал, что ты у нас теперь бизнесмен. Вот мы к тебе и обратились. Кстати, удивительно, что я не видела тебя ни на одной из вечеринок.

— Не до этого как-то, — ответил Артём. — Да и скучно мне там одному, а моя супруга не очень любит подобные места.

Мира удивлённо покачала головой и украдкой покосилась на лежащую рядом с парнем пачку сигарет. Курить хотелось просто до жути, но она хорошо помнила, как накануне пообещала Максу больше этого не делать. И ведь сама предложила — никто её за язык не тянул.

— Интересно посмотреть на твою жену, — выдала она, снова переводя взгляд с сигарет на Артёма. — Красивая, наверно.

— Главное, что любимая. Самая лучшая, — улыбнулся он в ответ. — Странно, что Лёва про тебя ничего не говорил. Он довольно часто бывает у нас в гостях. И с Алькой моей умудрился подружиться.

— Я не так давно вернулась. Всего пару недель здесь, — пожала плечами Мира. Её взгляд как приклеенный то и дело возвращался к пресловутой пачке «Парламента». Рука сама уже несколько раз тянулась за сигаретой, но до цели так и не добралась.

Арт наблюдал за метаниями девушки с озорной улыбкой. Маша же смотрела на них обоих и искренне не понимала, что происходит. Тогда Тёма решил сжалиться и с усмешкой протянул Мире заветную пачку.

— Угощайся, — добавил он. Но Мирослава лишь обречённо вздохнула и отрицательно покачала головой.

— Бросаю, — проговорила она вмиг сникшим голосом. — Пообещала сдуру, а теперь вот приходится выполнять. И, думаю, мне лучше уйти отсюда подальше, а то вдруг сорвусь и выкурю парочку. А обещания нарушать нельзя.

С этими словами Мира развернулась и, прихватив свою чашку, потопала к дому. Маша смотрела на неё округлившимися от удивления глазами и глупо улыбалась.

— А всё, оказывается, не так печально, — выдала она, когда Мира скрылась за дальними кустами сирени.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался парень, с явным удовольствием потягивая кофе.

— Да вот пытаемся коллективно наставить на путь истинный одну особу… А она упирается.

— Эту что ли? — Артём кивнул в сторону, куда ушла Мира.

— Её самую.

Он весело хмыкнул и потянулся за сигаретой.

— Ну, удачи вам в этом нелёгком деле, — его тон был откровенно издевательским. — Кого хотите из неё вылепить? Монашку? Или леди?

— Девушку, — ответила Маша абсолютно серьёзным голосом. — Обыкновенную нормальную девушку.

— И в чём проблема? Чего в этом такого сложного? Покажите ей нормальную обычную жизнь. Пусть посмотрит, попробует на вкус, и вдруг ей понравится?

— Нет, — Маша уселась рядом с Тёмой и взяла в руку картонную коробочку с сигаретами. — Не всё так просто. Мне кажется, что тут поможет только встряска, причём не одна. Хотя… — она задумчиво покрутила в пальцах пачку и сжала губы. — Не знаю. С ней слишком всё запутано. У меня всё чаще возникает ощущение, что она сама вокруг себя баррикад понастроила, да ещё и разукрасила их так, чтобы распугать всех, кто только попытается влезть в душу. И что хуже всего — она сама от этого страдает.

— Ты психолог профессионал или любитель? — спросил вдруг Арт, разглядывая Машу. — А то с любителями я уже сталкивался. Они меня едва ни угробили своими экспериментами.

— К твоему сведению, я дипломированный специалист, — она гордо подняла указательный палец и добавила. — Аспирантуру заканчиваю. Как раз над диссертацией работаю. И такие интересные экземпляры как Мира дают мне немалую пищу для размышления.

— О! — только и сказал Арт. — Так мы с тобой не зря встретились. У меня как раз есть материал для твоей диссертации. И даже один доморощенный экспериментатор, который грозился сам по этой теме работу написать.

— Он тоже психолог? — в глазах Маши загорелся профессиональный интерес.

— Нет, он скромный управляющий не менее скромным гостиничным комплексом. Но я его всё равно к тебе пришлю. Пусть выполняет обещание и делится опытом на благо науки.

Маша только улыбнулась. Почему-то она даже не сомневалась, что скоро у неё будет достаточно материала для диссертации. А возможно, и для полноценного исследования с последующими публикациями. И пусть до встречи с Мирой она хотела писать об особенностях влияния социума на формирование психики ребёнка в школьной среде, и даже имела некоторый наработанный материал. Но теперь, столкнувшись с этой поистине непробиваемой особой, решила поменять направление своей деятельности. Ведь подопечная её брата — настоящая мечта для такой фанатки психологии.

— Буду с нетерпением ждать этого твоего управляющего, — протянула Маша, уже мысленно выстраивая модель исследования, где Мире была отведена главная роль.

— Договорились.

***

Лёжа на пластиковом шезлонге, Мира лениво наблюдала за бегом облаков по огромному голубому небу и искренне старалась не уснуть. По правде говоря, её успело доконать такое ежедневное валяние дурака. А это солнце, вместе с этим бассейном уже в печёнках сидели.

Хотелось действий, движения и хоть какого-то разнообразия, но после вчерашнего разговора с Максом эти желания будто бы покрылись какой-то противной плесенью. Но Мира понимала, что ещё пара дней такого добровольного затворничества, и она попросту начнёт сходить с ума. И причина здесь даже не в однообразии — с ним-то девушка может быть и справилась бы. Тут дело было в другом. А если совсем честно — в самом Максиме.

Да, она всё-таки развела его на поцелуй. Получила то, чего так хотела, но… легче ей от этого не стало. Совсем наоборот. Теперь Макс вообще не выходил у неё из головы ни днём, ни ночью. А сны с его участием окончательно ушли за рамки цензуры. Наяву же она едва удерживала себя, чтобы не отправиться на его поиски, просто для того чтобы посмотреть, чем он занимается.

Она искренне собиралась извиниться за свою вчерашнюю тираду. А ей было интересно посмотреть, как он отреагирует на то, что она сняла почти все свои многочисленные пирсы. Мира даже успела прогнать в голове несколько самых разнообразных вариантов развития событий, которые почему-то приводили к одному и тому же финалу… к жаркому умопомрачительному поцелую.

И вместе с этим, девушка упорно убеждала себя, что Макс интересен ей только из-за того, что недоступен, что держит её на расстоянии и не даёт того, чего она так отчаянно желает. Вот только этим самым желанием являлся сам Макс. И… в итоге получался какой-то замкнутый круг, в котором мысли девушки запутались окончательно.

— Мир, у меня к тебе предложение, — задорный голосок Маши прозвучал для Мирославы настолько неожиданно, что она резко подскочила на месте и едва не свалилась с шезлонга. Оказывается, она настолько погрузилась в свои мысли, что совершенно не заметила, как к ней кто-то подошёл.

Заметив такую странную реакцию на своё появление, Маша улыбнулась и присела на соседний шезлонг.

— Вечером Лёва тащит меня на стритрейсинг. Поедешь с нами? — спросила она.

Это предложение показалось Мире настолько странным, что она даже не сразу нашла что ответить. Во-первых, ей было категорически непонятно, с чего это вдруг её братец собрался куда-то вести Машу, а во-вторых, зачем им понадобился третий лишний в её лице?

— Думаю, Макс будет против, — сказала Мирослава, оставляя собственные мысли при себе.

— Он уехал в аэропорт. Будет очень поздно. А присматривать за тобой поручил мне. И так как оставить тебя дома одну я не могу, то либо мы втроём едем на гонки, либо все вместе остаёмся дома. Но… я думала, ты будешь рада немного развеяться. Уже почти два дня никуда не выходишь.

В словах Маши был смысл. И, конечно, Мира даже не подумала отказываться. В конце концов, если Макс будет чем-то недоволен, вся вина ляжет на его драгоценную сестру. И на Лёву прицепом. Хотя, и самой Мире обязательно достанется. Глупо надеяться на то, что её очаровательный Цербер вдруг решит промолчать.

Но, тем не менее, она согласилась почти не думая. Ну, повозмущается Максимка немного, да успокоится. Хотя, с чего ему вообще переживать? Мира же не сама едет, а с его правильной Марией, которая уж точно не отойдёт от неё ни на шаг.

К общеизвестному месту проведения заездов ребята подъехали ближе к полуночи. Обычно именно в это время дороги города становились более ли менее пустыми, и начиналось самое интересное. Мира знала, что Лёва раньше частенько гонял здесь на своей Ауди. Он даже несколько раз выигрывал, хоть и случалось это нечасто.

— Да, были времена… — протянул он, когда Мира напомнила ему об этом. — Но гонки не для меня.

— Почему? — поинтересовалась Маша, поворачиваясь к сидящему за рулём парню.

Он ответил ей самодовольной улыбкой и заглушил двигатель.

— Я слишком люблю свою жизнь, чтобы рисковать ею из-за какой-то призрачной победы, — уверенным тоном ответил парень.

Играя роль галантного кавалера, Лёва учтиво помог своим дамам выйти из машины, но на этом его манерность закончилась. Он по-хозяйски обнял Машу за талию, будто специально демонстрируя всем собравшимся здесь знакомым парням, что эта девушка с ним. Она же ни капли не возражала против подобного произвола и искренне наслаждалась его такими приятными объятиями.

Мира смотрела на них с нескрываемым удивлением. Она как никто другой знала, что Лёва никогда не задерживается с девушкой дольше первого секса. Почему? Да потому что, по его словам, после этого у него пропадал весь интерес, и игра превращалась в обыденность. А такое его трепетное отношение к Маше можно было объяснить только одним — в её в постель Лёве ещё забраться не удалось.

Но что ни говори, а смотреть на этих двоих оказалось даже приятно. Между ними будто действительно были чувства. Тепло, нежность. И на какую-то секунду Мире показалось, что из этого может что-то получиться, но тут её глаза встретились со насмешливым взглядом Лёвы, и очарование момента испарилось.

Нет, он не останется с Машей. На это даже надеяться не стоило. Максимум, на что ей стоит рассчитывать — это пара совместных ночей. И то… вряд ли.

Подойдя к площадке, где располагался импровизированный старт, он же — финиш, ребята остановились у большого старого внедорожника. На его капоте чинно восседали двое молодых парней и принимали ставки. И вот они оказались немало удивлены, когда Лёва ограничился лишь скупым приветствием и прошёл мимо.

— Эй, Мишин. Ты что, заболел? — крикнул ему вслед один из них.

— Нет. Я с дамами. Мы сегодня просто посмотрим, — отмахнулся Лев, оборачиваясь.

В ответ получил усмешку и понимающий взгляд.

Они остановились чуть поодаль от основной толпы, где было не так шумно. И только Лёва собрался поведать девушкам об особенностях местных гонок, как вдруг Маша обернулась и кому-то помахала.

— Я отойду на пару минут. Ты не против? — сообщила она парню. Тот лишь кивнул и нехотя убрал руку с её талии.

И пока Мария пробиралась сквозь толпу к кому-то неизвестному, хмурый Лёва не отрывал от неё пристального взгляда. А когда она добралась-таки до цели, повисла на шее высокого молодого брюнета и весело чмокнула его в щёку, Мира очень отчётливо расслышала, как стоящий рядом Лёва скрипит зубами. Нет, внешне он оставался совершенно спокоен и даже весел, и лишь глаза неестественно потемнели, а пальцы до хруста сжали ни в чём неповинный брелок.

— Милый мальчик, — бросила Мирослава, наблюдая за тем, как приятель Маши обнимает её за плечи и что-то весело ей рассказывает.

— Что этот крендель себе позволяет? — прорычал Лёва, почти оправдывая собственное имя. — Что она ему позволяет?

— Тебе-то какая разница? — спокойно возразила Мира. — Возможно, для этого кренделя Маша — не просто развлечение. Она хорошая интересная девушка и я не удивлена, что она пользуется популярностью у мужчин. Возможно, даже этих двоих связывает нечто большее, чем просто приятельские отношения, — она сознательно дразнила брата и отлично видела, как больно бьют по нему её слова. Именно поэтому продолжила, добавив в голос чуть больше иронии. — Вот сейчас он позовёт… и она поедет с ним. Уверена, этому красавчику есть, что ей предложить. С виду мальчик совсем не бедный, и тачка у него симпатичная. Думаю, Маша оценит.

Лёва оторвал взгляд от воркующей пары и злобно посмотрел на весёлую блондинку.

— Мирочка, солнышко, заткнись-ка ты, пожалуйста, — процедил он сквозь зубы.

— Конечно, любимый, — мило улыбнулась она в ответ. — Только мне непонятны причины твоей злости. Ведь, я уверена, вас с Машей не связывает ничего. Да, вы проводите вместе вечера, возможно, она позволяет тебе гораздо больше, чем просто другу, но отношений между вами нет. Даже находясь с ней, ты остаёшься свободным. Впрочем, как и она.

— А тебе какое дело? — Лёве уже удалось взять себя в руки, и голос его звучал теперь гораздо спокойнее. — Я ничего ей не обещал. Она знает, что мне от неё нужно и, поверь, хочет этого не меньше.

— Тогда в чём причина вашей игры в школьников? Целуетесь изредка, за ручку держитесь, шепчитесь по углам, — Мира изобразила на лице полнейшее недоумение и покачала головой. — Или ты сердце ей разбить хочешь? Ждёшь, пока она к тебе привыкнет?

— Нет, — коротко бросил Лёва, явно не желая вдаваться в подробности.

— А ведь всё к этому и идёт, — не сдавалась его сестрёнка, в которой неожиданно проснулась ярая моралистка. — С твоей стороны было бы куда милосерднее либо просто оставить её в покое, либо поступить, как ты обычно делаешь.

— Это как же я делаю? — он переплёл руки перед грудью, поворачиваясь к ней всем корпусом. — Просвети. А то вдруг я не в курсе?

— И просвещу, — она фыркнула и тоже полностью развернулась к парню. — Разводишь на секс, а после сваливаешь в неизвестном направлении. И я никогда не поверю, что с Машей ты решил поступить по-другому.

— Мы с ней — взрослые люди и в твоих советах не нуждаемся, — резко ответил он. Теперь Лёва смотрел на сестру с укором, но вдруг его взгляд неожиданно потеплел, а на губах появилась улыбка. — Мирка, а где твои пирсы? Неужели сняла?

— Сняла, — подтвердила девушка, не понимая его внезапного веселья. — И что в этом такого?

— А могу я узнать причины столь непонятного поступка? — продолжал выпытывать он.

— Просто мне надоело.

— Как-то неуверенно звучит, — не сдавался Лёва.

- Отстань, — Мира легонько толкнула его локтем, но ничего не добилась.

Вместо этого он убрал её волосы назад и уставился на уши.

— Даже здесь нет! — прозвучал его удивлённый возглас. — Поразительно.

— Лёва, прекрати! Это не твоё дело.

— Вот и мои отношения с Машей — не твоё дело, — добавил он, отступая. — И предлагаю больше к этому вопросу не возвращаться.

Мира фыркнула, но отвечать ничего не стала. В конце концов, Лёва прав. И они с Машей в состоянии разобраться в своих отношениях без её вмешательства. Ещё не хватало, чтобы он что-то прознал о некоторых особенностях её общения с Максом. Вот тогда ей уже точно не удастся спрятаться от его шуточек и откровенного стёба.

До начала первого заезда оставалось ещё больше четверти часа, а участники уже заняли свои позиции. С каждой минутой людей на площадке становилось всё больше. Из подъезжающих автомобилей звучала громкая музыка, перекрывающая гомон голосов, и эти звуки сливались в один общий фон, от которого у Миры начала гудеть голова.

Она обводила взглядом толпу, в надежде увидеть хоть кого-то из своих приятелей, но всё больше нарывалась на чужие лица. И тут её взгляд зацепился за смутно знакомую длинноволосую брюнетку. Наверно, Мира ни за что бы не узнала в ней недавнюю гостью её Цербера, если бы та не оказалась в этот вечер в том же самом наряде. А так сомнений у девушки не осталось — перед ней была именно Катя.

Брюнетка старательно прижималась к какому-то мужчине, и Мире сначала даже показалось, что это Макс. Но приглядевшись, она с явным удовлетворением признала, что ошиблась.

- Слышь, братец, а ты вон ту фифу в жёлтом знаешь? — спросила Мирослава, цепляясь рукой за Лёвин локоть. — Она возле чёрного БМВ.

Лёва проследил за взглядом сестры и кивнул.

— Знаю. А тебе зачем?

— Просто, — она пожала плечами. — Это вроде как девушка нашего Макса. И мне непонятно, почему она сейчас зажимается с каким-то типом.

— Девушка? — Лёва даже не поленился повернуться и внимательно посмотреть в лицо Мире. Наверно, хотел убедиться, что та не шутит. — Вряд ли.

— Почему это? — не поняла она.

— Да хотя бы потому, что Катя давно и безнадёжно влюблена… в деньги. А у твоего Цербера их нет, — пояснил Лёва. — А вообще, Катька — девушка отзывчивая. Всегда с радостью отзывается на предложение приятно провести время в интимной обстановке. Её папик бедняжку не удовлетворяет, вот она и рада зажечь с кем-нибудь из ребят помоложе.

— И ты с ней сто пудово спал. — Мира брезгливо поморщилась, но его руку не выпустила.

— Не отрицаю, — улыбка парня стала похабной. — Она очень горячая штучка.

— Лёва, прошу, не надо делиться со мной впечатлениями, — взмолилась его сестрёнка. А потом добавила, уже обращаясь больше к самой себе, чем к собеседнику: — Значит, у Макса с ней тоже просто секс?

— Скорее всего, да, — кивнул Лёва, хотя его мнение Миру уже не интересовало.

Она думала о Максиме. О том, что он чувствует к этой… Кате. Возможно ли, что их связывает нечто большее, чем взаимное удовольствие. Может, он потому и стремится заработать, чтобы она выбрала его? Может, Макс влюблён?

— Ну что ты на неё пялишься? — дёрнул её Лёва. — Хочешь, пошли, познакомлю.

Наверно он рассчитывал, что этой фразой пристыдит Миру и она, наконец, отвернётся, но глупо просчитался.

— А пошли, — выпалила она, делая шаг вперёд.

Лёва удивлённо вскинул брови, но покорно принял решение Миры.

— Как скажешь, дорогая.

Передвигая ногами в сторону, где стояла интересующая её брюнетка, Мира всё больше сомневалась, стоит ли вообще подходить. И когда от цели их отделала всего какая-то пара метров, твёрдо решила, что идея была глупой. Но именно в этот момент рядом с Катей нарисовалась Маша со своим приятелем, и теперь уже Лёва не пожелал останавливаться.

Он ворвался в их компанию подобно этакому обаятельному вихрю. Тут же принялся здороваться, знакомить с ребятами Миру, а взгляд то и дело обращался к несколько смущённой Марии. Она слишком хорошо видела в его глазах ревность, что было довольно странно. Тогда-то она и решила заговорить.

— Кстати, Кэт. Я тут с Лёвой. Не думала, что вы знакомы, — выдала Мария с самым наивным видом.

Её приятель нахмурился и одарил Льва холодным взглядом. В ответ тот лишь хмыкнул и протянул Маше руку.

— Рад, что ты обо мне вспомнила, — сказал он, обращаясь к Маше. Девушка ответила хитрой улыбкой, но руку его приняла и через секунду оказалась в таких приятных объятиях блондина. — Так-то лучше, — шепнул он ей на ухо, когда расстояние между ними сократилась до нуля.

— Ха! Машка с Лёвой, — улыбнулась Катя, с удивлением глядя на странную парочку. — А как же твои принципы? — спросила она у довольной подружки. — Или они в целости и сохранности, просто ты хранишь их в коробочке под кроватью… чтобы не пострадали?

— Не смешно, — отмахнулась Маша и одарила брюнетку таким взглядом, от которого та даже как-то сникла. — Мои принципы всегда при мне. И я отлично о них помню, — потом покосилась на наблюдающую за этой сценой Миру и добавила: — Кстати, Кэт, Максим просил передать тебе привет. Ты в прошлый раз у нас в душе свои трусики забыла. Они наверно тебе очень дороги.

И пока Катя была в прострации от такого «милого» укола со стороны своей давней знакомой, Маша поспешила утащить Лёву с Мирой подальше. Не хватало ещё, чтобы эта шаболда лезла в её жизнь. Сама спит со всеми подряд, и ещё смеет что-то говорить по поводу Машиных принципов!

— Ах, как тесен мир, — протянул Лёва, обнимая её за талию. — И откуда у такой правильной девочки, как ты, взялась такая распутная подруга?

— Учились вместе, — спокойным тоном ответила Маша. — Пять лет за одной партой. Только я после работать пошла, а она предпочла найти богатого спонсора.

— А почему ты сказала мне, что она девушка Макса? — ровным тоном поинтересовалась молчавшая до этого Мира. — Это ведь не так?

— А что я должна была тебе сказать? — бросила она, оборачиваясь. — Что мой брат просто с ней периодически спит. И как бы ты отреагировала?

— Не знаю.

Хотя на самом деле Мира почти не сомневалась, что собственноручно выгнала бы эту Катю из своего дома. И её бы мало волновало, как к этому отнесётся Максим.

— У него нет постоянной девушки, — почему-то решила уточнить Маша и, заметив, как при этом оживились глаза Миры, добавила. — И не было никогда.

— Почему? — вопрос прозвучал настолько искренне и эмоционально, что Мария не смогла сдержать победной улыбки. Теперь-то она отчётливо видела, как именно эта взбалмошна блондинка с радугой в волосах относится к её брату. И такое открытие просто не могло не радовать.

— Как-то не до того было, — в голосе Маши проскользнули нотки грусти. И будто почувствовав её настроение, Лёва прижал девушку к себе чуть сильнее и ласково поцеловал в плечо. Почему-то от этого ей стало намного легче, и даже та тёмная бездна, вокруг которой метались её мысли, почти перестала пугать. — Да, сейчас мы живём в шоколаде. Но это как отпуск и скоро он закончится. Мы уедем, снова снимем себе квартирку, я вернусь на работу, а Максим опять погрузится в бесконечные шабашки. Но вам обоим об этом знать не обязательно, — она улыбнулась так открыто и весело, будто рассказывала анекдот. Вот только с лица Миры уже ушли все краски. Теперь она начала понимать, какого на самом деле было Максу и почему он так держится за эту работу и стойко терпит все её выходки. Да уж… отец явно знал, кого выбирать на столь ответственную должность няньки.

Это чувство было сродни удару в живот. Когда от боли складываешься пополам и вроде хочешь выпрямиться, но не можешь. На какой-то момент Мире показалось, что она падает во мрак, а вокруг ни души. В эту минуту ей дико хотелось только одного — оказаться рядом с Максом. Зачем? Да она сама не знала. Просто ей вдруг показалась, что она нужна ему.

- Отвезите меня домой, — выпалила она вдруг.

Лёва смерил её непонимающим взглядом, но заметив, что Мира настроена решительно, остановился.

— Сейчас начнутся заезды, — попытался возразить он.

— Плевать мне на них! — нервно выпалила девушка. — Или вези, или вызови мне такси. Я прекрасно доберусь сама. А вы оставайтесь.

Он внимательно посмотрел ей в глаза, но всё же потянулся за телефоном. А пока задумчивый Лёва был занят разговором с диспетчером, Маша подошла к притихшей Мире.

— Макс ещё не вернулся, — сообщила она.

— Пофиг, подожду.

Такой ответ искренне насторожил проницательную Марию, и она посчитала своим долгом вразумить девушку.

— Мир, он сложный человек. Не думаю, что тебе стоит… — начала она, но была грубо остановлена выставленной вперёд ладонью.

— Не надо, — только и сказала Мира. Её напряжённый взгляд быстро метнулся в сторону брата, и тут же вернулся к Маше. — К твоему сведению я твой выбор тоже не одобряю, но говорить ничего не стану. Это твоя жизнь и твои ошибки. Набивай себе шишки, сколько влезет, а мне позволь набивать свои.

Такси приехало быстро, и через полчаса Мира уже шла по подъездной дорожке собственного двора. Гостевой домик оказался погружён во тьму, впрочем, как и большой особняк. Никто из работников никогда тут не ночевал, и единственным исключением являлся Макс.

Домой Мирославе не хотелось. Она знала, что там её абсолютно никто не ждёт, разве что стены. Но и им, скорее всего, плевать, вернулась она или нет. Девушка прошла мимо гаража, убедилась что машины, на которой ездит Максим, там нет, и отправилась к бассейну.

Голубая подсветка воды делала это место особенно притягательным. Освещение сада было выключено и только разноцветные огоньки у бордюров, те что работали на солнечных батареях, создавали эффект сказочного леса. Девушка присела на один из шезлонгов и по привычке потянулась к сумочке за сигаретами.

— Чёрт! — рявкнула она себе под нос. Ведь сама же демонстративно выбросила пачку, поломав перед этим всё её содержимое. А всё это глупое обещание! Что её дёрнуло такое ляпнуть?

Курить хотелось до одури. И если кто-то всерьёз считает, что сигареты можно заменить семечками, конфетками или жвачкой, то наивно ошибается. Мира мысленно перебирала в голове варианты достойной замены сигаретам, но так ничего и не придумала. Её не привлекало ничего… кроме сигареты. Да сейчас она бы с радостью отдала половину своего гардероба за одну затяжку. А за пачку и машины бы не пожалела.

И тут девушка встрепенулась и, сбросив с ног босоножки на высоченных каблуках, резко рванула в гараж. Она вдруг вспомнила, что в бардачке у неё должна лежать полупустая пачка. Но… перерыв всё его содержимое ничего не нашла, отчего разозлилась ещё сильнее.

Вернувшись к бассейну, она снова уселась на тот же шезлонг, а потом и вовсе улеглась. Над головой простиралось бескрайнее звёздное небо. Где-то мелькали огоньки пролетающих по орбите спутников, а большая полная луна медленно ползла по чёрному куполу. Она назойливо светила девушке в глаза, не позволяя расслабиться. Поэтому Мира предпочла отвернуться от этого бледного небесного блина и прикрыть глаза.

Ей казалось, что она пролежала так не больше минуты, когда вдруг почувствовала, что её кто-то осторожно тормошить за плечо.

— Мира, — услышала она тихий голос Макса. — Ты что тут делаешь?

Первым, что увидела девушка, разлепив глаза, была всё та же надоедливая луна. Но теперь та, почему-то находилась совсем в другой части неба, а это значит…

— Я, видимо, уснула, — сказала она, принимая сидячее положение. — Который час?

— Половина второго, — отозвался Максим, усаживаясь рядом. Его искренне забавлял вид заспанной Мирославы. Сейчас она куда больше походила на маленькую девочку, чем на злобную стерву. — А почему ты здесь?

— Тебя ждала, — пробормотала Мира, причём сказано это оказалось таким тоном, будто он сам должен был догадаться.

— Зачем? — продолжал интересоваться парень.

— Соскучилась, — буркнула она. Потом мельком взглянула в его лицо и смущённо добавила. — Я извиниться хотела.

— За что? — совершенно искренне удивился Макс. Он смотрел на необычно тихую и спокойную подопечную и не мог понять, радоваться ему или всё же лучше остерегаться.

— За то, что мотала тебе нервы, — сообщила девушка, не глядя в его сторону. — За разбитый ноутбук, за ругательства, за грубость. Прости… если б я знала раньше…

— Что знала? — осторожно поинтересовался он, уже начиная догадываться о причинах такой перемены.

— Ну что… — она замялась, чувствуя на себе пристальный взгляд Максима. — Вы с Машей детдомовские. Что у вас никого нет, и вы только на себя можете надеяться. — Мира резко повернула голову и ухватила Макса за руку. Теперь она очень чётко видела в его глазах холод и нарастающее раздражение, но взгляда не отвела. — Знаю, что ты считаешь меня избалованной папенькиной дочкой, богатенькой дурочкой, которой просто скучно жить, но Макс… я понимаю, что такое одиночество. Пусть и не в той же степени, что и ты. И… — она никак не могла подобрать правильные слова, и всё время запиналась, но он терпеливо ждал, давая ей возможность высказаться. — Я сегодня не курила. Совсем. Как и обещала тебе.

— Да? — удивился парень.

— Да, — кивнула она, а потом добавила, — но курить хочется так, что уши пухнут. И в голове такая каша. Жуть. Я хочу сказать очень многое, но у меня не получается. Мысли постоянно возвращаются к сигаретам.

— Попробуй найти замену, — попытался посоветовать Максим. — Крекеры ешь. Или воду пей.

— Это всё не то, — мотнула головой Мира. — Я как раз думала об этом, перед тем как… позорно уснуть, — она попыталась потянуться, но затёкшие мышцы подчиняться не желали. — И придумала только одну достоянную альтернативу курению. Но мне самой не справиться. Ты мне поможешь?

— Конечно, — опрометчиво быстро согласился он, искренне поддерживая желание девушки избавиться от вредной привычки. — Всё что угодно, — и доверчиво повернулся к ней.

Поймав его взгляд, Мира коснулась пальцами его щеки и подалась вперёд. Одна её рука обхватила Макса за шею, а вторая легка на тёплую грудь. А в следующий момент, её губы накрыли его. И что самое странное, он даже и не думал отстраняться. Вместо этого, обнял девушку за талию и привлёк к себе.

Целовались они долго и с явным удовольствием. При этом Мира забыла не только о пресловутых сигаретах, но и о том, на какой планете вообще живёт. Она упивалась каждым моментом, проведённым в таких приятных объятиях Максима. Таяла от наслаждения и плавилась от желания получить больше… гораздо больше, чем простой поцелуй, пусть и такой горячий. Но Макс даже и не думал позволять себе лишнее. Он целомудренно держал свои руки у неё на талии и не давал им сдвинуться ни вниз, ни вверх. А когда, не выдержав, Мира сама потянулась к пуговицам его рубашки, перехватил её пальчики и отстранился, молча покачав головой.

Осознав, что ничего больше не получит, Мира застонала и уткнулась лбом в его грудь.

— Ты изверг, — проговорила она, тяжело дыша. — Я же теперь не усну.

— Мы уже говорили об этом, — ласковым тоном отозвался Макс. Он нежно поглаживал её по спине и отпускать явно не собирался. — Я и целовать тебя не должен, но… это выше моих сил. Поэтому, будем дружить так. Если ты не против.

— Против? Да как ты мог такое подумать? — она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Я «за» всеми конечностями. Но если к моменту возвращения папочки сойду с ума от неудовлетворённого желания, это будет целиком на твоей совести.

— Я не держу тебя, милая, — спокойно, но как-то натянуто ответил он. — Ты мне не девушка и не жена, и можешь найти себе другого «мальчика для поцелуйчиков». И уже у него требовать что угодно.

— Макс, мне ты нужен, — обижено заявила Мира, не задумываясь. — И хочу я исключительно тебя и твоих поцелуев.

— Даже так? — он удивлённо усмехнулся. — А не слишком ли резкая смена взглядов на жизнь. Помнится, ещё три дня назад ты выговаривала мне за то, что приспешники Лиса не дают тебе ни с кем знакомиться. А ты, бедняжка, так нуждаешься в мужском внимании…

— Макс, я ведь серьёзно, — не сдавалась Мирослава, стойко проглотив его упрёк.

— Я тоже, милая, — он легко коснулся её губ и, о чём-то вдруг вспомнив, покачал головой. — А ты всегда держишь свои обещания?

— Да! — гордо ответила девушка.

— Тогда мне точно не стоит расслабляться, — бросил он, возвращая себе былую холодность. — Ведь ты обещала, что сделаешь всё возможное, чтобы меня с позором выгнали из этого дома. Так чего же мне от тебя ждать? А? Мирочка?

Она молчала, в коем-то веке понимая, что сказать ей, действительно, нечего. Ведь обещала же, на самом деле. Но с тех пор столько всего произошло, что теперь она совсем не хочет выполнять то обещание.

— Я… — начала она, но Макс не дал ей договорить, прижав указательный палец к её губам.

— Чего бы ты ни сказала, знай, у меня нет причин тебе верить, — прошептал он, приблизившись. — Да, мне очень нравится тебя целовать, но пока я работаю на твоего отца, большего себе не позволю. Поэтому всё, что могу тебе предложить, это дружба. А вот доверие, Мирочка, нужно заслужить.

Она молча отвела взгляд. Её несказанно бесило такое хладнокровие Макса. Она-то в его объятиях не то, что голову теряла, а саму себя начинала забывать. А он… Доверие ему подавай. И как, интересно, теперь это доверие заслужить? Что он вообще от неё хочет?

— Не злись, — шепнул Макс ей на ухо. Его руки продолжали поглаживать её спину, от чего девушка никак не могла сосредоточиться. — Мы с тобой только второй день нормально общаемся. Всё, что было между нами до этого, я бы с радостью забыл. Но… оно было. Слова сказаны, поступки совершены, и исправить ничего нельзя. И теперь нам будет сложнее… чем, если бы мы просто встретились с тобой на улице. Поэтому, Мира, я хочу попросить тебя не бежать впереди паровоза. Ты меня совсем не знаешь, а вот я тебя уже успел немного изучить. И знаю, на какие кульбиты ты способна.

— Хватит! — сказала она и пыталась оттолкнуть от себя парня, но он не пустил. Тогда Мира гордо вскинула голову и посмотрела ему в лицо. — Я не понимаю! Хотя подожди… Ведь ты просто нашёл способ держать меня на коротком поводке. А пока я, как дура, буду стараться заслужить твоё доверие, сможешь расслаблено наслаждаться жизнью! Типа приручил «гламурного монстра»? Да? Так вот, — она всё-таки вырвалась и встала на ноги, — хрен тебе. Понял?

Макс закатил глаза к небу и нервно рассмеялся. Мира, действительно, была невыносима. Её гремучий темперамент в сочетании с какой-то странной ненавистью ко всему миру делали из неё настоящую горючую смесь. Она вспыхивала за секунду, разносила вдребезги всё вокруг, и только после этого начинала думать, что сделала.

И она всерьёз полагает, что такую можно приручить?

— Тихо, милая, — проговорил парень, подходя к ней вплотную и медленно притягивая к себе. — Ты говоришь глупости. И никто тебя не собирается удерживать. Наоборот, ты свободна в своём выборе и в своих действиях. Но я по-прежнему отвечаю за тебя и поэтому хочу, чтобы мы наладили общение. Хочу, чтобы ты мне доверяла, и делилась со мной не только проблемами, но и своими безумными планами. Тогда мне будет легче тебе помочь. И в качестве первого шага к доверию, я верну тебе машину. Хочешь?

Она подняла на него взгляд и несмело кивнула. Сейчас эта дикая блондинка куда больше напоминала маленького ребёнка, который не может поверить, что ему на самом деле подарили игрушку его мечты.

— Ты серьёзно? — тихо спросила она.

— Конечно. Но если узнаю, что ты садишься за руль пьяная, то машина снова займёт своё место в гараже и теперь уже до возвращения Василия Фёдоровича.

— Я не пью за рулём, — поспешила убедить его Мира, а потом вдруг улыбнулась. Да так искренне, что Макс просто не смог не улыбнуться в ответ.

Она потянулась к его губам и, прильнув к ним, на несколько секунд просто замерла. Её глаза были закрыты, дыхание чуть ускорилось, а горячие ладошки легли на грудь парня.

— Спасибо, — сказала она. — Я знаю, что иногда срываюсь, но…

— Не стоит, — оборвал её Максим. — Просто, постарайся научиться сначала думать, а потом делать. И сама увидишь, что жизнь твоя обязательно изменится к лучшему. А сейчас, — он целомудренно поцеловал её в щёку и сделал шаг назад, — иди спать. Уже поздно.

— Но я не хочу! — тут же запротестовала девушка.

— Ну, тогда оставайся, а я пойду. День был насыщенный и завтрашний обещает стать таким же. Так что мне нужно отдохнуть, — он говорил спокойно, наслаждаясь сменой эмоций на хорошеньком личике своей подопечной.

— Ты опять уедешь? — спросила она растеряно, а когда он кивнул, вдруг неожиданно выпалила: — Возьми меня с собой.

— И даже не спросишь, куда я еду? — удивился Макс.

— Мне всё равно. Лишь бы дома не сидеть. Надоело до чёртиков, а в город выезжать мне, если честно, немного страшно, — она чуть опустила голову, будто смутившись собственного страха. Хотя, почему-то, признаваться в этом Максиму было совсем не стыдно. — Боюсь, со своей «везучестью», я обязательно нарвусь где-нибудь на Гарика.

Одного упоминания этого имени хватило, чтобы Максима снова обуяла жуткая злость вперемешку с леденящим ужасом. Он прекрасно помнил, в каком состоянии была Мира, когда он забрал её из дома Карима, как и то, что она там пережила. Поэтому он быстро преодолел разделяющее их расстояние и крепко сжал девушку в своих объятиях, будто пытаясь доказать себе и всему миру, что сейчас она в безопасности и с ней всё в порядке.

— Тогда, пожалуйста, не ходи никуда одна, — сказал Макс, глядя на неё с немой мольбой. — Не искушай судьбу. Я буду везде с тобой. И завтра, если хочешь, поедем вместе.

— Он настолько опасен? — спросила Мира вмиг похолодевшим голосом.

— Он непредсказуем, — ответил Максим, стараясь говорить предельно серьёзно. — И я не уверен, что увидев тебя на улице, он сможет просто пройти мимо. Поэтому, пожалуйста…

Она не дала ему договорить, попросту поцеловав. А когда отстранилась, заглянула ему в глаза и уверено добавила.

— Обещаю, что буду осторожна, — прошептала она, а Макс вдруг совершенно искренне ей улыбнулся. И в этот момент что-то в груди Миры будто взорвалось и растеклось по телу сотнями тысяч тёплых искр.

— Отличное обещание!

Глава 14. Кошмар наяву

Нажав кнопку на брелке сигнализации, Лёва окинул свою машину довольным взглядом и улыбнулся. Его чёрная Ауди сегодня выглядела ещё лучше, чем всегда и блестела так, будто её тщательно полировали не меньше суток. Парень остановил свой взор на капоте, и его улыбка стала ещё шире. Он не сомневался, что в самом ближайшем будущем воплотит в жизнь ту фантазию, которую так неосмотрительно озвучила Маша. Правда, говорила она тогда в упрёк, но Лёву это мало волновало. Он уже всё себе представил. Ночь… пустынный пляж… рядом тихо перешёптываются пенные волны… и Маша с горящими от желания глазами, сидящая на этом самом капоте…

Тряхнув головой, он крепче сжал в руке букетик полевых цветов и решительно шагнул к воротам. И пусть накануне Мария сообщила ему, что сегодня будет занята, но Лёва отчего-то не желал с этим соглашаться. Занята? Ну что ж, он просто посидит рядом, заодно и посмотрит, чем это она там занята.

Он уверенно шагал по подъездной дорожке, вот только в его мыслях отчего-то царил беспорядок. И только сейчас Лёва с удивлением поймал себя на том, что действительно нервничает. Его уже начинал бесить тот факт, что Маша вызывает в нём слишком много эмоций, совершенно для него не свойственных. Ему всё время хотелось быть рядом с этой девушкой, желательно, максимально близко. Он думал о ней гораздо чаще, чем о новом проекте, который, кстати, следовало закончить в ближайшие дни. Но даже не это самое страшное. Ведь вчера выяснилось, что Лёва её ревнует, причём жутко. А ведь раньше ему было плевать, с кем там обнимается очередная его очередная подружка. Так что же изменилось теперь?

— Вот сижу я и думаю, где б мы с тобой ещё встретились? — послышался знакомый насмешливый голос.

Лёва вздрогнул и резко обернулся. Погрузившись в свои мысли, он совершенно перестал обращать внимание на происходящее вокруг, на чём и попался. Хотя отлично знал этот издевательский тон, но отчего-то никак не ожидал увидеть здесь Арта.

Слух его не подвёл — на одном из шезлонгов у бассейна лениво восседал Жарков собственной персоной, и выглядел так, будто умудрился подловить Лёву на каком-то преступлении.

Эти двое были знакомы давно и раньше неоднократно пересекались в общей компании, часто виделись в клубах и на вечеринках, но приятелями никогда не являлись. Но когда прошлым летом Арт попросил Лёву помочь с раскруткой его новой фирмы, им пришлось проводить вместе довольно много времени. Тогда же выяснилось, что у них намного больше общих интересов, чем было раньше, а совместная работа приносит обоим и прибыль, и удовольствие. Так и подружились.

— Ты-то что тут забыл? — выпалил Лёва, даже не подумав поздороваться.

— А ты? — продолжал издеваться Артём. — Хотя, подожди. Я сам угадаю, — он окинул друга любопытным взглядом и демонстративно закатил глаза.

— Что? — возмутился Лев, вопросительно разводя руками.

— Просто поражаюсь, как иногда обстоятельства меняют людей. — Тёма улыбнулся и перевёл взгляд на букет в Лёвиной руке. — Цветочки-то сам рвал. Я даже знаю где… На полянах за городом. Там сейчас как раз именно такие цветут.

— Может я их купил? — бросил его оппонент.

— Нет, — отозвался Тёма, растягивая губы. — Ты их сам рвал. Во-первых, такие букетики в столь дорогую обёртку не заворачивают. Это ж у тебя настоящие кружева. А во-вторых, — улыбка Жаркова стала шире, — у тебя пыльца на брюках осталась.

— Ладно, — буркнул Лёва, соглашаясь. — Сам рвал. Но это ещё ни о чём не говорит.

— Конечно, не говорит, — старательно закивал его друг. — Так кому цветы?

— Девушке, — отмахнулся тот.

— Радует, что не парню, — заметил Артём. — И всё-таки?

Отвечать Лёва не желал, прекрасно зная, что если скажет, проницательный Жарков ещё долго будет его подкалывать. Поэтому и решил перевести тему.

— Ладно я, у меня, между прочим, здесь сестра живёт, а ты то что тут забыл? — снова поинтересовался он, внимательно глядя на сидящего на шезлонге молодого человека.

— К твоему сведению, дорогой друг, ты сам рекомендовал Мирославе мою фирму, и теперь я занимаюсь росписью их беседки.

— Сам, что ли? — не понял тот.

— А что в этом такого? — удивился Жарков. — Заказ интересный, а сидеть над бумажками я никогда не любил. Вот и решил немного развеяться… порисовать.

— Ладно, с фирмой всё понятно, там у тебя есть кому вести дела. А как же отель?

— А что отель? Там Виталик, Наташа и Алина. Пусть трудятся на благо семьи, а я буду заниматься тем, что мне нравится.

— Эгоист, — фыркнул Лёва, усаживаясь на шезлонг рядом с другом. — Бедная твоя Аля. И нужен ты ей такой?

— Значит, нужен. — При упоминании любимой супруги на его лице сама собой расцвела загадочная улыбка. — Я без неё бы давно сдох.

Лёва одарил его хмурым взглядом и всё-таки решил добиться ответа:

— Так чего ты здесь забыл? Беседка, насколько я знаю, в другой стороне.

— А тут я Машу жду, — сообщил Артём, от которого не укрылось, как при этом напрягся его друг. Тогда-то он и сложил имеющие данные в один общий вывод: — Так это для Машеньки букетик. Ты, значит, у нас решил в рыцаря поиграть? И не жалко тебе девочку?

— А почему мне должно быть её жалко? — холодно поинтересовался Лёва. — Мы с ней просто проводим время вместе, по обоюдному согласию и к общему удовольствию. А тебе какая разница?

— Просто, хорошая она. Добрая, отзывчивая, да ещёи без родителей выросла. У неё иногда такая боль в глазах отражается, что мне становится не уютно.

— Ты так хорошо её знаешь? — заледеневшим тоном поинтересовался Лев, в котором снова начала просыпаться противная раздражающая ревность.

— Всего пару дней знакомы, но она часто сидит со мной, когда я рисую. Развлекает беседами.

— Тём, не лезь к ней, — прошипел его друг, вмиг поднимаясь на ноги, и выглядел при этом таким грозным, что Жарков не выдержал и рассмеялся.

— Что за бред ты сейчас сморозил? — бросил он Лёве. — Я с ней просто общаюсь. У меня жена есть, если ты вдруг забыл! А вот ты, кажется, перегрелся на солнце. Или тоже решил семьёй обзавестись?

— Пф! — выдал тот и покачал головой. — Маша, конечно, хорошая, но я ещё не сошёл с ума. Вот кого-кого, а её в качестве своей супруги вообще никак не представляю. Другой уровень…

— Да я и не набивалась, — прозвучало за его спиной и, обернувшись, Лёва попросту растерялся.

Нет, Маша выглядела очень довольной и даже весёлой. Казалось, ей совершенно плевать на оброненную им фразу. Но на какую-то долю секунды парень всё же увидел промелькнувшую в её глазах боль. И от этого ему вдруг стало так противно от самого себя, что захотелось выругаться, причём в голос.

Арт посмотрел на него с осуждением и перевёл взгляд на Мрию, которая как раз протягивала ему толстый альбом.

— Долго же ты его искала, — заметил он, открывая первую страницу и внимательно разглядывая нарисованный там пейзаж.

— Я давно его нашла, просто меня телефонный звонок отвлёк. Тётя звонила, — ответила Маша, наблюдая за Тёмой. А потом кинула в сторону притихшего Лёвы холодный взгляд и решила пояснить: — У неё завтра день рождения, вот зовёт в гости. Так что завтра вечером, пойду кушать вкусные салатики и лакомиться тортом.

— Думаю, твоя тётя не будет против, если я приду с тобой, — проговорил Лёва, подходя ближе и обвивая рукой её талию.

И как бы Маше ни хотелось психануть, вырваться и послать его куда подальше, но всё-таки она понимала, что потом обязательно сама же об этом пожалеет. Да и разве стоит обижаться на его слова? Он ведь просто правду сказал, которую никогда не скрывал. Маша для него — очередная подружка. И всё, чем она отличается от его предыдущих пассий — это пресловутые анализы, которые он вынужден был сдать. И нечего ждать от него заверений в вечной любви и предложения руки и сердца. Это слишком глупо.

— И кем я тебя ей представлю? — ехидно поинтересовалась девушка, поворачивая к нему лицо. — Парнем, который хочет трахнуть меня на капоте своей машины? О да, она будет несказанно рада знакомству!

Жарков издал подозрительный смешок, но продолжил упорно разглядывать Машины рисунки. Она сама утверждала, что это всего лишь хобби, и ей не хватает мастерства, но Тёма мог отличить работу талантливого человека от картинок дилетантов. И то, что он видел перед собой, ему определённо нравилось.

Тем временем Лёва не растерялся и, притянув Машу к себе, виновато посмотрел в её глаза.

— Не язви, — сказал он, ласково целуя её в щёку. — Если не хочешь — я не пойду. Только не злись на меня, ладно? — И глаза сделал такие честные-честные, а в них столько раскаяния, что Маша едва смогла сдержать улыбку. — Я тебе подарок принёс, — добавил он, протягивая ей букетик из полевых цветов. А потом улыбнулся и с гордостью добавил: — Ни в одном магазине не смог найти ничего подходящего. Пришлось собирать самому.

— Серьёзно? — она выглядела искренне удивлённой. Но почему-то поверила его словам, и от этого признания на сердце стало гораздо теплее. Тем не менее, она картинно усмехнулась и спросила: — Что, прям сам? Вот этими самыми холёными ручками? И даже испачкаться не побоялся?

Но Лёва даже и не думал огорчаться. Напротив, сильнее прижал её к себе, совершенно забывая, что они здесь не одни, и с видом гордого мученика проговорил.

— Вот видишь, на какие жертвы я иду ради тебя? И каприз с анализами принял, как должное, и цветочки тебе приношу, и к тётке в гости напрашиваюсь, а ты… — и, вздохнув, процитировал: — «Трахнуть на капоте!». Это вообще твоя фантазия, а не моя. О своих я тебе ещё не рассказывал. Но если ты хочешь…

— Лёва, я до сих пор здесь, — оборвал его Артём, о котором друг уже успел забыть. А когда перевёл взгляд на нагло ухмыляющегося Жаркова, тут же пожалел о своей неуместной забывчивости. Хотя, Это всё Маша виновата! Он рядом с ней вообще начинает терять не только связь с миром, но и с самим собой.

— Вижу, — только и сказал он, надеясь на тактичность приятеля. Но того увиденное и услышанное настолько развеселило, что он напрочь позабыл о какой-то там вежливости.

— Что ты там про анализы говорил? Мне просто до жути интересно, — с пафосом выдал Арт. А потом повернулся к девушке и добавил, пытаясь состроить строгое лицо: — Маша, что ты с ним сделала? Где Лёва, которого я знаю?

— Арт, заткнись, — в своей любимой спокойной манере, ответил ему парень. — Ты тут вообще зачем сидишь? Тебя жена дома не ждёт?

— Не-а. Она работает, у неё очередное мероприятие, — бросил Тёма, снова возвращаясь к альбому Маши. — А рисунки мне нравятся. Видно, что с душой сделаны. Так что, Манька, я готов тебе работу предложить.

— Какую?

Маша выглядела даже больше чем удивлённой. Она-то и альбом ему показала только потому что случайно обмолвилась о своём хобби, а Артём изъявил желание посмотреть. И уж тем более не рассчитывала на такое странное предложение.

— Такую же, как у меня. Интерьеры расписывать, — спокойно пояснил Жарков.

— Но… — растерялась девушка, — я ведь не умею.

— Это не сложно. Главное изучить технологию обработки поверхностей, различные техники нанесения рисунков, но это всё мы тебе и так объясним. А пока будешь учиться, примем тебя помощником. В этом деле любая теория почти бесполезна, нужна практика. Там-то тебе всё и объяснят.

— Это так… неожиданно, — только и смогла сказать Маша, сильнее цепляясь за руку притихшего Лёвы. — Но тебе это зачем?

— Как, зачем? — Арт встал с шезлонга и протянул Маше её альбом. — Мне нужны талантливые ребята, а у тебя явно талант. Ну, так что, согласна? Кстати даже на должности помощника ты будешь получать в разы больше, чем в школе. А материала для диссертации нароешь и без своих учеников. Я же тебе обещал соавтора. Помнишь?

— Угу, — она кивнула, почти не веря в реальность происходящего. Всё это казалось ей каким-то радужным сном. Где Лёва был принцем, а Артём — доброй феей.

Арт снова улыбнулся, сам поймал ладонь девушки и пожал её, закрепляя договорённость.

— Значит, решено. И коль завтра ты занята, значит, жду тебя в офисе послезавтра. Примем тебя на работу, а дальше будет видно. Может со мной первое время потусуешься, или поручу тебя кому-нибудь другому. Там решим, — потом махнул на прощанье рукой и направился к воротам, уже на ходу крикнув: — Пока, голубки! И… поосторожней там с капотом.

Даже после того, как черноволосая макушка Тёмы скрылась за забором, а спокойную тишину элитного пригорода разбил рёв мотора его большого внедорожника, ни Маша, ни Лёва не сказали друг другу ни слова. И если девушка никак не могла поверить в свалившийся на неё шанс получить хорошую интересную работу, то парень просто раздражённо скрипел зубами, только сейчас понимая, что не знает о своей Марии абсолютно ничего. Даже Жарков, с которым она знакома всего пару дней, в курсе того, где она работает, на кого училась, даже про какую-то диссертацию заикался. В то время как он (Лёва) готовый для неё ползать по полям, собирая цветочки, не имеет об этом ни малейшего понятия.

Хотя раньше, максимум, что он хотел узнать о своей очередной подружке, было имя. А теперь ему вдруг стало важно знать полную и развёрнутую информацию о её жизни. Кто её родители, друзья? Чем увлекается, о чём она мечтает. И Лёва решил во что бы то ни стало получить ответы на свои вопросы, хоть и понимал, что сегодня это будет неуместно.

Пока Маша пребывала в состоянии лёгкого шока, Лёва решил, что сейчас ей просто необходимо отвлечься. И пока она была не в состоянии сопротивляться, отвёл её к своей машине и усадил на пассажирское сидение.

И только тут она очнулась:

— Куда это мы? — спросила, уже окончательно смирившись с тем, что все вокруг сошли с ума, и она в том числе.

— В гости, — с готовностью ответил Лёва. — Прокатимся немного. У меня бабушка на днях с севера приехала. Сейчас на даче гостит и очень ждёт меня в гости.

Маша мигом пришла в себя и, развернувшись на сидении, уставилась на довольного парня.

— Шутишь?

— Нет, — улыбнулся он в ответ. — Я абсолютно серьёзен.

— И кем ты меня представишь?

— Ну, уж точно не так, как предлагала ты, — он подмигнул ей и добавил: — Скажу правду.

— Очень интересно послушать.

- Послушаешь.

— И всё-таки скажи сейчас, чтобы я знала к чему готовиться, — не сдавалась Мария, подозревая коварного Лёву в явной подставе.

Тогда он пожал плечами и сказал, медленно выезжая на дорогу:

— А чего здесь не понятного? Ты — моя девушка.

И пока Маша тихо моргала, не веря собственным ушам, довольный парень, нажал на какую-то кнопку и крыша их авто начала медленно отъезжать назад, скрываясь где-то в недрах багажника. А как только эта процедура была завершена, Лёва накрутил звук на магнитоле и резко прибавил газу.

Вот теперь Маша, действительно, забыла обо всём на свете. И о брате, который уехал куда-то ещё утром, зачем-то прихватив с собой Мирославу. И об Артёме, с его предложением. И даже о любимой и единственной тётке, за подарком которой сегодня собиралась. Сейчас её волновал только сидящий рядом довольный блондин, который вместо того, чтобы крепко сжимать баранку, протянул руку и переплёл их пальцы. И выглядел при этом до невозможности своим. Таким родным и близким, будто они были знакомы, как минимум, вечность.

Наверно именно в этот момент Мария окончательно поняла, что, вопреки всем доводам разума и здравого смысла, всё же умудрилась впустить его в своё сердце.

***

Макс нажал кнопку завершения вызова на своём телефоне и силой сжал аппарат в руке. Сейчас он едва сдерживал себя, чтобы не швырнуть гадкий мобильник обо что-нибудь твёрдое. В идеале, конечно, подошла бы голова Гарика, но за неимением оной можно было бы использовать и стену. И останавливало парня лишь то, что эту трубку он купил только в прошлом году и разоряться на новую пока не собирался.

Поэтому, прикрыв глаза, Макс опустил голову на сложенные на столе руки и попытался успокоиться. Но мысли всё равно то и дело возвращались к той проблеме, которая появилась на горизонте пару минут назад. А ведь он всего лишь хотел поздравить тётку с днём рождения, и даже не подозревал, чем это всё ему обернётся.

Ира была рада звонку племянника. Так уж получилось, что видеться у них получалось нечасто, поэтому она очень ценила любую возможность пообщаться с Максом и Машей. А этот свой день рождения вообще отмечать не собиралась. Но всё изменилось, стоило Кариму сообщить ей, что у Максима появилась невеста. Не удивительно, что Ирина решила познакомиться с избранницей племянника, о чём и сообщила тому по телефону. И теперь они с Мирой оказались официально приглашены на семейный ужин.

И всё это было бы не так страшно, если бы не одно «но»! Которое и бесило Максима больше всего остального. Ведь Ира очень близко общалась ещё и с Гариком. А потому существовала очень большая вероятность, что он тоже появится на сегодняшнем ужине. И тогда вечер рискует закончиться печально… причём, для всех.

А ведь Макс не мог отвертеться от приглашения или просто прийти один. Ира настояла на знакомстве с таинственной невестой и отказ принимать категорически не желала.

Просидев несколько минут в тишине, Максим пришёл к выводу, что накручивать себя бесполезно. А значит нужно успокоиться и просто передать Мире приглашение. В том, что девушка не откажется пойти он не сомневался. А об остальных приглашённых он просто забудет ей сказать. И никакая совесть не заставит его выложить подробности. Ни за что! Ведь иначе она никуда с ним не пойдёт.

Как Макс и рассчитывал, Мирослава согласилась не думая. Всё же она прекрасно помнила, что лгал про невесту он только для того, чтобы вытащить её из очень жутких неприятностей. И ужин с его тёткой — лишь маленькая плата за спасение.

Признаваться родственнице во вранье Максим явно не собирается, и Мира даже рискнула спросить его: «почему?». На что он ответил просто: «Так будет проще всем». Откуда ж Мире было знать, что это единственный способ защитить её от посягательств Гарика, который славился своим упрямством и всегда доводил начатое до конца. Не важно, бизнес это или какие-то личные дела — этот тип во всём был упёртым как скала и шёл к цели, подобно бульдозеру.

Перед тем, как отправиться на торжественный ужин, ребята заехали в торговый центр, расположенный к их радости в самом центре города. Наверно, всё же чувствуя себя виноватой, Мира даже сама вызвалась выбрать имениннице подарок, но поинтересовавшись её возрастом, оказалась искренне удивлена.

— Всего тридцать шесть? — переспросила девушка. А потом покрепче ухватилась за локоть Максима и добавила. — Я почему-то представляла, что мы идём на ужин к престарелой женщине, которая живёт одной радостью — миленькими племянничками. И кстати, — она повернула голову и недоверчиво посмотрела на парня. — Ты же говорил, что у вас с Машей никого нет, и выросли вы в детдоме. Откуда тогда тётка?

Максим вздохнул, искренне не желая вдаваться в подробности, но быстро понял, что Мира от него не отстанет, пока всё не выяснит. Именно поэтому, и решил ответить.

— Ира — младшая сестра той женщины, что считается нашей матерью. Она рассказывала, что узнала о нашем существовании почти случайно. Ей тогда едва восемнадцать стукнуло. Она как раз школу заканчивала и собиралась в институт поступать. Но всё же нашла время приехать к нам, хотя жила в другом регионе.

Он грустно улыбнулся и потянул притихшую Миру дальше, показывая тем самым, что рассказ закончен. Но девушка почему-то так не считала. Она даже по сторонам смотреть перестала, хотя до этого, пока они ходили по этажам большого торгового центра, её взгляд то и дело жадно метался от витрины к витрине. Но теперь ей стало абсолютно всё равно, какие там платья в новой коллекции очередного модного бренда. Куда больше её заботила грусть во взгляде Максима.

Внезапно Мирослава остановилась прямо посреди людного прохода и, развернувшись лицом к парню, посмотрела ему в глаза.

— Скажи… — начала она тихо, но на момент замявшись, всё равно продолжила. — Объясни, почему у меня сердце начинает ныть, как только я вижу твою печаль? Почему меня разрывает от желания тут же подойти и прижаться к тебе? — выпалила она на одном дыхании, а потом опустила глаза и добавила шёпотом: — Я не понимаю.

— Тебе просто меня жалко. Вот и всё, — бросил Макс со злобной усмешкой. Его искренне бесило, когда его кто-то начинал жалеть. Он вообще ненавидел это жуткое чувство и ещё со времён раннего детства пришёл к выводу, что жалость получают слабаки. Сильным же она ни к чему.

— Нет, Макс. Не в этом дело, — поспешила объяснить Мира, всё так же продолжая рассматривать пол. — Просто, мне не всё равно.

Он удивлённо приподнял брови, сильно сомневаясь в правдивости её слов, но говорить ничего не стал. Несмотря на то, что в последние два дня они почти всё время проводили вместе, он всё ещё опасался ей доверять.

— Пойдём, — только и сказал Максим после небольшой паузы. — У нас полчаса осталось, а подарок ещё не куплен. — И потянул девушку дальше, рассчитывая, что на этом её расспросы закончатся.

Но Мира посчитала иначе.

— А кто ещё будет на этом ужине? — спросила она.

— Маша, — отозвался Макс, а потом кинул на неё задумчивый взгляд и всё же решил добавить. — Ещё Карим. Он Ирин… не знаю, как назвать. В общем, они живут вместе.

— Гражданский муж? — уточнила Мира.

— Типа того, — кивнул парень. — Я вроде тебе про них рассказывал.

— Может, — она попыталась вспомнить, где слышала это имя, и вдруг резко остановилась. В этот момент на её побледневшем лице отразилось столько эмоций, что Макс всерьёз перепугался, не упадёт ли она в обморок.

— Не паникуй, — строго сказал он, встречаясь с ней взглядом. — Его бояться не стоит. И кстати, только благодаря Кариму, мы с тобой смогли в тот вечер так легко отделаться от Гарика.

— Так это он твоей тёте про меня рассказал? — спросила Мирослава севшим голосом.

— Он, — подтвердил Максим.

— И как же её так угораздило… — произнесла на выдохе, — с таким связаться…

— Карим не плохой человек, — поспешил добавить Макс. — Они с Ирой уже не первый год вместе. Вроде как им хорошо вдвоём. Он когда с ней — совсем другой, не такой, каким его знают. И к нам с Машей относится как к родственникам.

Мира крепче сжала его руку и, с явной досадой отвернулась. Ей и раньше не очень хотелось идти на этот ужин к совершенно незнакомой женщине, а теперь и подавно. Но она обещала Максу и теперь, после всего, что он для неё сделал, просто не могла пойти на попятную.

— Только не бросай меня там одну, пожалуйста, — попросила девушка, старательно пряча взгляд.

— Не брошу.

Он улыбнулся и сделал шаг вперёд, вынуждая держащуюся за него девушку, сделать то же самое.

— Думаю, в двухкомнатной квартире мы с тобой просто физически не сможем друг от друга потеряться.

— Надеюсь, — шепнула Мира себе под нос и свернула в сторону нужного им магазинчика.

Ира встретила их очень радушно. Макса обняла и расцеловала в обе щёки, а Мирославе просто очень тепло улыбнулась. По случаю этого семейного мероприятия, Мира оделась довольно скромно (по своим меркам). Она сама считала то платье, нежного зелёного цвета с юбкой в пол, которое выбрала для сегодняшнего вечера, настоящим монашеским одеянием. Вот только Максим её мнение не разделял. Ему наоборот казалось, что оно удивительным образом умудрилось сделать вид его радужной блондинки ещё более сексуальным, но ничего говорить не стал.

— Вы первые пришли, — сообщила Ира, с улыбкой принимая от племянника букет её любимых белых лилий. — Проходите, присаживайтесь. Я сейчас. Только цветы в вазу поставлю.

Мира проводила её удивлённым взглядом и едва ни присвистнула. Всё же она представляла себе тётку Макса совсем другой. Не такой… молодой. А Ира выглядела максимум на тридцать с хвостиком. Брюнетка, как и её младшие родственники, но эта черта была у них единственной общей. В остальном же миниатюрная Ирина ничем на племянников не походила. Глаза у неё оказались красивыми голубыми, кожа светлой, а черты лица — какими-то слишком плавными, даже смазливыми. И если Маша внешне напоминала куколку или ангелочка, то её тётя со своими длинными чёрными волосами больше походила на колдунью. Причём, пока не понятно, злую или добрую.

Женщина быстро носила с кухни разнообразные блюда с разными вкусностями и ставила их на накрытый белой скатертью стол.

— На работе задержали, поэтому немного не успеваю, — проговорила она, заметив на себе недоумённый взгляд Миры.

Девушка только молча кивнула не зная, что на это ответить. Суетящаяся Ирина ещё раз метнулась на кухню, принесла две пиалы с какими-то салатами и вдруг спохватилась, что на столе до сих пор нет ни тарелок, ни стаканов. Она тут же бросилась к большому серванту, откуда принялась извлекать нужные предметы.

— Я могу помочь расставить это, — предложила Мирослава, которая больше не могла молча наблюдать за начинающей нервничать женщиной. И пусть во всём, что касалось ведения домашнего хозяйства Мира саму себя считала полнейшим профаном, но вот сервировать стол умела отлично. Вообще, это было единственным, что когда-то доверяла ей делать мама. Остальным же, правильная и чопорная Марина Павловна всегда занималась сама или поручала их домработнице.

Ира мельком взглянула на Миру и, благодарно кивнув, протянула девушке стопку с тарелками.

— На, расставь пока их. Вилки, ножи, бокалы — вон на тех полках, — быстро выговорила именинница и тут же снова скрылась на кухне.

Когда же она в следующий раз появилась в поле зрения, Мира уже извлекла с полок всё вышеперечисленное и вопросительно взглянула на хозяйку квартиры.

— А салфетки где взять? — поинтересовалась она.

И тут Ира на миг замерла, а потом не удержавшись, громко и с силой опустила на стол очередное блюдо. Оно гулко звякнуло, но к счастью осталось целым.

— Я забыла про них! — выдала женщина, нервно морщась и сжимая кулаки. — Вот знала же, что надо купить, а записать забыла. Дура, — обозвала она себя и расстроено отвела глаза.

— Я куплю. — предложил Макс, поднимаясь с дивана и направляясь к двери. — Надеюсь, в магазине внизу они продаются?

— Да, конечно, — отозвалась Ира. — Сбегай, пожалуйста. Ты меня очень выручишь. А мы с Мирославой пока на стол накроем.

Он вопросительно посмотрел на Миру, словно спрашивая, не будет ли она против, но девушка лишь пожала плечами и поспешила кивнуть. В конце концов, ничего страшного с ней за пять минут не случится. А спустя несколько мгновений Макс уже хлопнул входной дверью и быстро помчался вниз по ступенькам.

— И давно вы вместе? — как бы между прочим полюбопытствовала Ирина, вынося очередной шедевр кулинарного искусства. Но заметив, что этим вопросом умудрилась смутить притихшую девушку, ободряюще ей улыбнулась. — Нет, не подумай. Я очень рада за вас обоих и не собираюсь в чём-либо упрекать. Мне просто интересно.

— Нет, — честно ответила Мира. — Совсем недавно. И если честно, в статус невесты он меня перевёл только потому, что другого выхода у него не было.

— Интересно, — именинница присела на подлокотник одного из кресел и, чуть склонив голову, внимательнее посмотрела на девушку племянника. Теперь у неё напрашивался только один вывод, но озвучивать его она посчитала неэтичным.

— А когда остальные придут? — Мира кинула взгляд в сторону стола, сервированного на десять персон, и снова посмотрела на именинницу.

— С минуты на минуту, — ответила та с улыбкой. — Машенька — единственная, кто немного опоздает. Кстати, тоже обещала прийти не одна.

— А с кем?

— С каким-то загадочным Лёвой, — развела руками женщина. — Вроде как парень её.

И тут Мира так широко улыбнулась, а в её глазах появился настолько довольный блеск, что Ирина поспешила уточнить:

— Ты что его знаешь?

Та лишь кивнула, но говорить ничего не стала. Для неё и самой было сюрпризом, что её любимый безалаберный братец настолько крепко влип, что уже и с Машиной роднёй знакомиться собрался. Это было совершенно на него не похоже, но Мира почему-то ни капли не верила, что он всерьёз намерен заводить настоящие продолжительные отношения. Вероятнее всего он просто напоролся на девушку, которая так просто под него не ляжет. Вот и приходится бедолаге теперь строить из себя благородного рыцаря в сияющих доспехах. Но ведь он сам жаловался на скуку. Пусть же теперь развлекается.

Так и не дождавшись от Мирославы более развёрнутого ответа, Ира поднялась и отправилась за очередным салатиком. Но дойти не успела — заигравшая трель дверного звонка остановила её почти у порога кухни. Тогда женщина резко развернулась и сменила траекторию своего следования. Ведь негоже заставлять дорогих гостей ждать.

— Мирочка, это, скорее всего, торт привезли. Я расплачусь за доставку, а ты пока принеси, пожалуйста, с кухни большое блюдо. Оно на холодильнике.

Девушка кивнула и, водрузив на место последнюю пару натёртых до блеска фужеров, отправилась выполнять поручение. Ей было даже приятно помочь, тем более, что ничего сложного её помощь не предполагала.

От двери послышались приглушённые голоса и весёлый звонкий смех хозяйки. Слов девушка не разобрала, но судя по долетевшим до неё звукам, это всё-таки оказалась не доставка.

— Мира, не надо блюдо, — крикнула Ирина из коридора. — Доставай большую вазу. Она там же. На холодильнике в самом углу. Только осторожно, она тяжёлая.

— Хорошо, — отозвалась девушка.

Она легко запрыгнула на стул, и с сомнением посмотрела на искомый предмет. Эта самая ваза оказалась не то что большой — скорее, просто огромной. И кто только умудрился засунуть её так высоко?

Привстав на носочки, Мирослава едва дотянулась до этой стеклянной штуковины кончиками пальцев и принялась медленно подвигать её к себе. Та поддавалась, но как-то слишком медленно и будто нехотя. И когда, наконец, оказалась в руках довольной своей победой Миры, показалась ей и вовсе неподъёмной.

— Помочь?

Прозвучавший за спиной мужской голос показался ей смутно знакомым, а по телу мгновенно пронеслась жуткая ледяная волна. Мирослава вздрогнула, но тут же заставила себя успокоиться и покрепче обняла массивную вазу.

— Спасибо, уже не надо, — проговорила она, осторожно спуская на пол одну ногу. Но когда за ней последовала вторая, край длинной юбки неожиданно зацепился за стул, и потянул его за собой.

В этот момент Мира с ужасом поняла, что падение неизбежно. Стараясь поймать равновесие и хоть как-то устоять на ногах, она развернулась и попыталась схватиться свободной рукой за холодильник. Это действие хоть и помогло, но совсем ненадолго. И если бы не сильные руки, очень вовремя удержавшие её за талию, то вся конструкция, состоящая из Миры, вазы и стула, обязательно бы с грохотом рухнула на пол.

— Что ж ты так, красавица? Нужно быть осторожнее, — теперь голос звучал совсем близко, буквально у неё над ухом.

Голой спиной Мира отлично чувствовала приятную ткань рубашки и ровное дыхание стоящего за спиной мужчины. И теперь никакое самовнушение больше не помогало, потому что она ни капли не сомневалась, кто именно столь нагло прижимает её к себе.

Она замерла и, кажется, перестала дышать. Наверно, не будь в руках этой жуткой вазы, Мира бы и попыталась вырваться. Но сейчас все силы уходили на то, чтобы не закричать и не уронить стеклянную громадину.

— Наверно, это всё-таки судьба, — лёгкий шёпот прозвучал столь зловеще и многообещающе, что она не выдержала и всё-таки дёрнулась. Жаль, что безуспешно. — Вижу, ты узнала меня, куколка, — он провёл губами по её шее и укусил за мочку уха. — Теперь-то уже никуда не денешься.

Накрывшее её оцепенение было настолько сильным, что Мира далеко не сразу вспомнила, что они находятся в квартире Ирины. Что здесь и сама именинница, и кто-то из её гостей. Да и Макс вот-вот вернётся. Это придало ей сил, и снова дёрнувшись, она попыталась освободиться.

— Убери руки! — прошипела Мирослава, всё больше смелея. — Или закричу.

— Ха! — бросил он, резко разворачивая её к себе лицом и забирая вазу, которую аккуратно поставил на пол. Мира же резко оказалась прижата к пресловутому холодильнику. — Кричи, куколка. Я прекрасно помню, как ты умеешь это делать, — прошептал он, наклоняясь к ней ближе. Его холодная ладонь пробежала по плечу и легла на её шею, ощутима сдавливая. — Нужно было отыметь тебя ещё в спортзале. Тогда бы сейчас была как шёлковая.

Мира попробовала его оттолкнуть, отчего хватка на шее стала ещё сильнее. Жуткая всепоглощающая паника начала затапливать её сознание. Девушка уже почти не понимала, что происходит, где она находится и почему нельзя поднимать шум. Она боялась склонившегося над ней Гарика до жути. Смотрела в его глаза и понимала, он не остановится. И тогда она сделала единственное, что могло сейчас помочь.

— Макс!

Она закричала так громко, насколько позволяли сдавливающие горло пальцы. Вырваться больше не пыталась, смирившись с тем, что всё равно не получится.

От её крика Гарик поморщился и резко отступил. И очень вовремя, потому что спустя несколько секунд на кухне появилась изрядно напуганная Ирина в компании уже знакомого Мирославе мужчины.

— Что случилось? — взволновано выпалила хозяйка квартиры, подскакивая к бледной как мел девушке. — Мирочка, ты в порядке?

— Прости Ир, это я её напугал, — нахально улыбаясь, ответил Гарик. Он стоял, облокотившись на разделочный стол, и насмешливо разглядывал взъерошенную блондинку. — Поддержал, когда она спускалась со стула. А девочка не ожидала. Вот и подняла шум.

Женщина перевела взгляд на Миру, которая испуганно прижимала ладонь к своей шее, и снова глянула на Гарика.

— Врёшь, — с уверенностью следователя констатировала женщина и покосилась на молчаливого Карима. Тот же упорно делал вид, что он просто часть мебели и как-то вмешиваться в ситуацию не собирался. Тогда Ира подошла к невесте племянника и, взяв за руку, потянула на балкон.

Та даже не думала сопротивляться. Сейчас Мира была готова пойти куда угодно, лишь бы не оставаться наедине с этим кошмарным типом. Когда же за ними захлопнулась стеклянная дверь, Ира, прислонилась к ней спиной и выжидающе посмотрела на девушку.

— А теперь рассказывай, что он сделал? — это была не просьба. Требование. И судя по серьёзному выражению лица женщины, отступать она не собиралась. Но так как Мира продолжала упорно молчать, пришлось всё же смягчиться и начать первой. — Гарик — двоюродный брат моего будущего мужа и мой друг. Сегодня он пришёл сюда, потому что мы с Каримом решили объявить о своём решении узаконить отношения. И так как ты невеста Максима, то скоро мы все станем одной семьёй, — она вздохнула, видя что Мирослава внимательно её слушает. — Я знаю Гарика несколько лет, и о его странном отношении к доступным девушкам наслышана, в том числе и от него самого. Поэтому твой рассказ меня не шокирует.

— Я не хочу говорить, — Мира отчаянно замотала головой. — И вспоминать не хочу. И видеть его, — она подняла лицо вверх, не позволяя выступившей на глазах влаге скатиться вниз. — Макс спас меня тогда. Если бы не он… Я не знаю, что бы со мной было.

— Так, — Ира оттолкнулась от двери и, подойдя ближе, стёрла слёзы с щёк девушки. — Если спас, значит, ты отделалась лёгким испугом. Между тобой и Гариком что-то было?

Мира снова отрицательно мотнула головой и добавила:

— Он меня напугал так, что я теперь спать по ночам не могу. Это жутко. Но говорить об этом ещё хуже.

— Тогда не говори, — Ирина взяла её за руку. — Просто забудь.

Послышался грохот, какая-то ругань, а затем балконная дверь резко распахнулась, являя злого и явно испуганного Максима.

— Мира, — выдохнул он, мгновенно оказавшись рядом, и крепко прижал девушку к своей груди. — Прости, пожалуйста. Я не знал, что этот имбицил тоже здесь будет.

Он немного отстранился и, рассмотрев в её глазах следы от недавних слёз, едва не зарычал.

— Нет! — взволнованно заявила Ира за его спиной. — Никаких драк. Тем более с Гариком. Это всё равно ни к чему не приведёт!

Максим развернулся, не выпуская из объятий притихшую Миру, и выглядел при этом таким взбешённым, каким девушка никогда раньше его не видела. Вечно спокойный и уравновешенный Макс сейчас больше походил на проснувшийся вулкан. И беда тому несчастному, который примет на себя всю мощь его злости.

— Что ты предлагаешь? — рявкнул он, глядя на тётку. — Промолчать? Спасибо, я уже один раз так сделал. Но тогда мы были на его территории. Теперь же — нет.

— И чего ты этим добьёшься? — Ира тоже повысила голос и показательно упёрла руки в бока. — Разнесёшь мне квартиру? Сломаешь ему нос? Или чего похуже? Это всё только усугубит ситуацию. Да и как я потом буду Кариму в глаза смотреть? Гарик — его семья, а в скором времени станет и моей. Мы решили расписаться.

Макс невесело усмехнулся и отвёл взгляд. Нет, он был рад тому, что они, наконец, собрались узаконить отношения. Но при этом прекрасно понимал — теперь камень преткновения, в лице Гарика, фактически обретёт неприкосновенность. А при таком раскладе, самому Максиму здесь делать больше нечего.

— Не переживай, я не стану трогать твою квартиру… и твою семью. — Он весь подобрался и, обняв Миру одной рукой, подтолкнул к выходу. — Мы уходим.

- Максим, подожди! — теперь в голосе Иры явно послышалось отчаянье. Она прекрасно знала, что если сейчас он уйдёт, то уже не вернётся. Никогда.

Макс никого никогда не прощал. Просто не считал нужным. А сейчас Ира фактически запретила ему трогать Гарика, хотя Макс имел на это право. Тем самым, родная тётя, единственная родственница, которую он признавал, просто приняла сторону его врага.

— Зачем? — он обернулся и мазнул по ней равнодушным взглядом. — Он твоя семья. А семья — это святое. Таким, как я там не место.

— Да что же ты такое говоришь? Макс, — он шагал по коридору, ведя за собой напряжённую Мирославу. Ира же упорно шла за ними. — Не нужно уходить. Прошу тебя! Вы с Машей — моя семья. Я люблю вас и не собираюсь ни на кого менять. Но и ты меня пойми… пожалуйста. Давай поищем компромисс. Ведь есть же выход!

— Есть. — Появление в коридоре Карима стало сюрпризом для всех. Он с царской ленцой оглядел собравшихся, заострил взгляд на напряжённом Максиме и, шагнув ближе, протянул руку Мире. — Пойдём, золотце. Пусть поговорят. Не будем им мешать.

Мира поддалась и покорно вложила свои пальцы в протянутую ладонь. Почему-то этого мужчину она совершенно не боялась. Ещё при прошлой их встрече он произвёл на неё впечатление хорошего человека, и даже тот факт, что он является близким родственником гадкого Гарика, не мог изменить её отношения.

Глядя на то, как покорно Мира уходит с Каримом, Макс окликнул её, и попытался удержать. Тогда девушка подняла на него взгляд и молча попросила отпустить. Почему-то она очень не хотела, чтобы из-за неё у него испортились отношения с единственной тётей. А если эти двое сейчас не поговорят, то конфликт рискует перерасти в полноценную жуткую обиду.

Как ни странно, но он правильно понял её взгляд и разжал руку. И пусть для него было странно, что такая законченная эгоистка как Мира, вдруг решила позаботиться о его благополучии, но об этом можно было подумать и позже.

Карим улыбнулся и подтолкнул чуть вздрогнувшую Миру к залу, где был накрыт стол. Сам же посмотрел на Максима и кивнул в сторону двери во вторую комнату, где до сих пор не был сделан ремонт, и которая являлась сборищем всякого хлама.

— Гарик там. С ним тоже поговори. И пока не помиритесь, не выходите, — распорядился мужчина.

— Как? — В голосе Максима звучала странная смесь из удивления и раздражения.

— Как угодно, — парировал Карим. — Я не обижусь, если ты набьёшь ему физиономию. В любом случае, ты в своём праве. Мне не важно, что вы будете делать, но вражды в семье я не допущу. А ты и Гарик — оба мне родные, не зависимо от того, официально мы с Ирой женаты или нет.

И ушёл, оставляя парня переваривать информацию. Ирина же, только коснулась плеча напряжённого племянника и погладила по руке, стараясь тем самым показать, что целиком поддерживает слова Карима. Макс опустил голову и накрыл её руку своей.

— Прости, — только и сказал он, понимая, что всей этой ситуацией окончательно испортил ей праздник.

— Иди, — она ободряюще улыбнулась и отошла на шаг назад. — Я знаю, ты очень умный и рассудительный мальчик и не станешь совершать глупости. Прошу лишь об одном — держи голову холодной.

И ушла, оставляя Максима одного в полутёмном коридоре. Но тот не желал успокаиваться или собираться с мыслями перед неприятным разговором, который ожидал его за дверью. Удачей будет если им вообще удастся поговорить, потому что Макс не сомневался, что в любом случае и при любом раскладе беседа закончится банальным мордобоем. Они с Гариком за всё время знакомства так намозолили друг другу глаза, что оба будут несказанно рады, наконец, пустить в ход кулаки.

Не факт что это поможет, но коль игра пошла по правилам дикой природы, то стоит хотя бы попытаться одержать в ней верх. Может, им действительно удастся лучше понять друг друга. Хотя, эта мысль слишком близка к утопической.

Макс усмехнулся и, предвкушающее размяв пальцы, нажал на ручку заветной двери.

Глава 15. Прощение и пощада

— Жаль, что ты сразу не сказала, чьей дочерью являешься. Многих проблем можно было бы избежать.

Перестав рассматривать содержимое своей тарелки, Мира подняла голову и снова взглянула на Карима.

— И как вы себе это представляете? — проговорила она, всё сильнее сжимая вилку. — Крикнула бы Гарику: «Пусти меня, а то папе пожалуюсь?» Думаю, это было бы смешно. Будто мы с ним просто в песочнице ведёрко не поделили.

— Не иронизируй, — хмыкнул мужчина, а на его серьёзном лице вдруг появилась лёгкая улыбка. — Скажи ты про отца, Гарик бы не рискнул к тебе лезть.

— А чем так примечателен мой папенька? — удивилась девушка. — Насколько я знаю, он простой бизнесмен. К тому же сам руководит своим детищем, отдаётся ему всей душой, а в связях с криминалом замечен не был. Или я чего-то не знаю.

— А причём тут криминал? — спокойно поинтересовался Карим, чья улыбка стала ещё шире. — Мы с ним сотрудничаем по ряду вопросов и ни мне, ни тем более Гарику не хотелось бы потерять такого партнёра из-за глупости и банального недопонимания.

— Если вы намекаете на мой длинный язык, то спешу вас обрадовать, папе ничего говорит не стану. Но у меня на это свои причины, — Мира снова вернулась к поглощению дивно вкусного салата и лишь изредка посматривала на задумавшегося собеседника.

— Не хочешь признаваться в собственном безрассудном поведении? Ты же, надеюсь, понимаешь, что если бы в тот вечер выглядела, как приличная девушка, то Гарик на тебя бы и не взглянул.

Она снова упёрла взгляд в тарелку делая вид, что очень сосредоточена на правильном пережёвывании пищи. Но так как Карим всё же ждал ответа, пришлось говорить:

— Нет, — голос Миры звучал уже не так дерзко и уверено. — Отец уже давно во мне разочарован, и очередная моя выходка не стала бы для него ударом. Но… при этом мог бы пострадать тот, кто, по сути, ни в чём не виноват. А этого я допустить не могу.

— Макс? — это было первое, что сказала Ира с того момента, как полчаса назад вошла в эту комнату. До этого она просто сидела рядом с Каримом, не влезая в разговор и стараясь вникнуть в суть происходящего. И лишь теперь, когда общая картина в её голове окончательно сложилась, решила вступить в разговор.

— Макс, — кивнула девушка. — Он примчался за мной среди ночи, хотя я перед этим…

Мира замялась, не желая признаваться этим людям, что вела себя с их обожаемым мальчиком крайне отвратительно. Пусть лучше думают, что они просто повздорили. С кем не бывает?

— В общем, мы немного поругались, и я укатила гулять ему назло, — наконец, пояснила она.

— Теперь ясно, почему ты так выглядела, — усмехнулся Карим. — Видимо, одевалась в тот вечер ты тоже только для того, чтобы позлить своего жениха.

— За что и поплатилась, — мрачно добавила Мира.

— Ладно вам, — снова вступила в разговор Ирина. — Было и… было. Что ж теперь горевать. Главное, что инцидент исчерпан, и никто ни на кого не злится. Я права? — И посмотрела на Мирославу таким взглядом, что у той даже мысли не возникло ответить отрицательно.

Мира снова кивнула и вернулась к рассматриванию собственной тарелки. Почему-то в компании этих будущих молодожёнов у неё пропадало всякое желание огрызаться или отстаивать свою точку зрения. И не потому что она боялась Карима или прониклась глубоким уважением к Ире — дело было совсем в другом. Девушка воспринимала их как более взрослых, опытных, мудрых. Как учителей, к которым хочется обратиться за советом. Она даже рассказала им обо всём, что произошло на праздновании дня рождения Гарика, ничего не утаив.

Они спокойно выслушали, а потом, всего парочкой наводящих вопросов Карим умудрился доказать Мире, что главная виновница этого недоразумения именно она. Нет, вины Гарика никто отрицать не собирался. Во-первых, он мужчина, а значит обязан отвечать за свои поступки. А во-вторых, должен был сначала потрудиться выяснить, почему девушка так рьяно сопротивляется, а потом уже начинать воспитывать.

Ещё Карим упрямо утверждал, что Мире ничего не угрожало. Его жуткий братец всего лишь хотел припугнуть непокорную девицу и на этом бы остановился. Но девушка слишком хорошо помнила его горячие губы на своей шее и руки… там, где им точно не место. Она-то как раз была уверена, что если бы Максим не появился, вечер бы для неё закончился вполне предсказуемо — в постели одного вспыльчивого кошмарного типа. И хорошо, если в постели, а ни где-нибудь на столе в спортзале.

От этих мыслей, Мира поёжилась и отложила вилку в сторону. К горлу подобрался неприятный ком, а аппетит пропал, будто его и не было. Сейчас ей больше всего на свете хотелось, чтобы Максим оказался рядом. Обнял, успокоил и… поцеловал. Тогда бы ей обязательно стало легче. В этом она не сомневалась.

И тут её желание совершенно неожиданно исполнилось. Талию обхватили знакомые сильные руки, а на щеки коснулся лёгкий поцелуй.

— Надеюсь, не скучала? — тихо поинтересовался Макс, у самого его уха. И тогда девушка вдруг развернулась, подалась ближе и, обвив его шею руками, совершенно не целомудренно припала к его губам.

Парень явно не ожидал от Мирославы такой прыти, поэтому и поддался на провокацию. И нет бы вспомнить, что они здесь не одни, что их поведение — крайне неприлично, но именно в этот момент, после всего сумасшествия сегодняшнего дня, после всех этих безумных глупых пустых разговоров, ему захотелось получить хоть каплю настоящего тепла, которое дарила ему Мира.

— Мы вам не мешаем?

Строгий голос Иры быстро вернул его с небес на землю. И пусть в тоне тётки слишком явно проскальзывала улыбка, но Максим всё же прервал поцелуй и, чуть отодвинувшись от Миры, посмотрел ей в глаза. Её взгляд был затуманенным и совершенно потерянным, но на губах играла такая довольная улыбка, будто она, наконец, получила то, о чём мечтала, чуть ли не всю жизнь.

- Очень скучала. И до сих пор скучаю, — прошептала девушка, довольно щурясь.

Макс ничего на это не ответил. Да и что ему было говорить? Что сам мечтал прижать Миру в каком-нибудь углу и зацеловать так, чтобы ноги держать перестали? И это было самой приличной из его мыслей. Остальные он упорно игнорировал, не давая им воли. Хотя перед глазами постоянно крутились такие картинки и фантазии, что сдерживаться становилось всё сложнее.

— Итак, — нарушил тишину Карим, — помирились?

Макс крепче прижал к себе свою фальшивую невесту, а Гарик и вовсе хмуро поморщился. Но никто из них на заданный вопрос так и не ответил.

— И что это значит? — ровным тоном поинтересовался мужчина, перевода взгляд с одного на другого. — Полчаса прошло, и никакого результата?

— Я хочу, чтобы он извинился перед Мирой, ипообещал к ней не приближаться, — с гордым видом выдал Максим. — Но он категорически отказывается.

— Я не отказывался, — огрызнулся Гарик. — Просто не вижу в этом смысла.

Карим нахмурился и поджал губы. И кто бы знал, как ему хотелось побыстрее разобраться с этой глупой, по сути, ситуацией и перейти к главной причине, по которой они здесь собрались.

— Ты не прав, — тон мужчины стал холодным и не терпящим возражений. — А значит извинишься.

— Почему я должен это делать? — громко выпалил его родственник. — Она сама изображала из себя доступную девку, а я ещё и виноват?

— Да, виноват. Она молодая, наивная. И про отца тебе не сказала. Испугалась бедная. Забыла. Вот ты глупостей-то и натворил, — ледяным тоном пояснил Карим. — К твоему счастью Мира понимает, что и сама не ангел, и не собирается сообщать о случившемся своему родителю. Но если ты не извинишься, то ему сообщу я. И плакал твой новый ресторан крокодильими слезами.

— И кто же у нас папа? — насмешливо выпалил Гарик, разворачиваясь к Мире. — А, деточка? Просвети нас.

Мира напряглась и, собрав всю свою волю, всё же рискнула посмотреть в лицо своему главному кошмару. Почему-то теперь, когда рядом был Максим, она почти перестала бояться Гарика. Сейчас он воспринимался просто, как грубиян и выскочка, который яро желает её унизить.

— Не важно, — отмахнулась девушка. — Он ничего не узнает. Это мои проблемы и я сама буду их решать.

Но Карим решил иначе. Поэтому, едва она договорила, поднял на двоюродного брата тяжёлый взгляд и сказал сам:

— Дубровский. Василий Фёдорович.

В этот раз Гарик молчал долго. Он с силой и явным напряжением сжимал спинку стула, за которым стоял и явно был занят тщательным анализом ситуации. По всему выходило, что в тот вечер проблемы себе нажила не эта импульсивная наглая блондинка, а он сам. Ведь для него не было секретом, что его главный подрядчик в строительстве вышеупомянутого ресторана, который, к тому же, любезно согласился предоставить небольшую отсрочку по оплате своих услуг, после такой новости моментально изменит данное решение. И, да… всё закончится плачевно. Для Гарика в первую очередь.

И теперь перед ним стоял выбор: быть гордым и бедным или унизиться, но остаться при деньгах. Решение далось ему с большим трудом, но другого выхода для себя он, к сожалению не видел.

Оставив в покое несчастную спинку, которая уже успела изрядно пострадать от его действий, Гарик выпрямился и уставился на Миру.

— Я был не прав и виноват перед тобой. Приношу свои извинении и впредь обещаю быть максимально галантным и любезным, — он говорил ровно, взвешивая каждое слово.

Максу даже показалось, что у этого непримиримого гордеца зубы сводит от досады и напряжения. Он понимал, чего для Гарика стоит этот шаг, и не был уверен, что сам на его месте поступил бы так же.

Мира растянула на губах издевательскую улыбку и посмотрела на своего капитулировавшего врага с видом истинного победителя. Глядя на то, как он явно переступает через собственную гордость и просит прощения у той, кого до этого ни во что ни ставил, она вдруг поняла, что имя её папеньки — действительно, весомый аргумент. И если только от его ФИО Гарика изрядно перекосило, то что же будет, если она всё же посвятит родителя в подробности их знакомства?

Сейчас у Миры чесались руки, от желания сделать ненавистному гаду подлянку, а потом рассмеяться ему в лицо. Прямо сейчас набрать папин номер и выложить всё, как на духу. Всплакнуть для пущей трагичности и посмотреть, чем именно обернётся для Гарика папин гнев. И, возможно, именно так бы она и поступила, если бы вдруг ни вспомнила о Максиме. И только понимание того, что он тоже неминуемо пострадает, смогло окончательно отрезвить девушку.

— Хорошо, — сказала она вдруг. — От меня отец ничего не узнает.

Стоящий у стула молодой мужчина резко выдохнул и прикрыл глаза. На самом деле, он был практически уверен, что она поступит по-другому. Будь он на её месте — никогда бы не простил и сделал бы всё, чтобы уничтожить врага. А эта девочка… приняла его извинения? Да она фактически спасла его от разорения! Ведь он вложил в строительство этого ресторана всё, что у него было и даже больше. И сейчас, в этот самый момент, его дальнейшая судьба была в её руках.

— Прости, — в этот раз в его словах слышались и сожаление, и самая настоящая искренность. — Был пьяный, глупый, хотел проучить. Прости… Я теперь твой должник. В любой момент, когда тебе что-то понадобится, найди меня. Всё сделаю для тебя, что в моих силах. Всё! И даже больше.

Мира могла только кивать, глядя на него широко распахнутыми глазами. Вот чего она никак не ожидала, так это такого явного раскаяния и столь бурной благодарности. Будто она ему только что, как минимум, жизнь спасла. Хотя… ещё неизвестно, чем бы всё обернулось, узнай её отец подробности. Может и отвинтил бы Гарику его гадкую голову. Только кому бы от этого стало легче?

Затянувшееся молчание прервал звонок в дверь, оповестивший о приходе новых гостей. Странным образом он умудрился вывести из непонятного транса всех присутствующих, возвращая этой квартире нормальную атмосферу праздника.

Прибыла подруга Ирины с мужем, и все будто вспомнили, что собрались здесь не просто так, а по очень хорошему поводу. Полились тосты, поздравления и пожелания. Гости нахваливали кулинарные таланты хозяйки и не уставали пробовать разнообразные вкусности. А когда через час явилась Маша в компании Лёвы, стало ещё и весело. Эти двое влились в атмосферу, как последний кусочек пазла. Своим появлением они добавили ужину какой-то расслабленной лёгкости. И даже присутствие здесь Гарика и Карима никак на них не повлияло.

Макс с улыбкой и долей опасения наблюдал за тем, как светятся глаза его сестры. И всё же, скрепя сердце, был вынужден признать, что никогда не видел Машу такой счастливой. Да и Лёва рядом с ней выглядел иначе. Он почти не отпускал её руки, даже есть решил левой, лишь бы не прерывать контакт со своей девушкой. Он смотрел на неё, как ребёнок, на вожделенный леденец, который ему пообещали и вот, наконец, подарили. И ни капли не стеснялся своего к ней отношения.

Вечер пролетел незаметно.

Когда гости разошлись, а Карим утащил Макса на балкон для какого-то непонятного разговора, Мира вызвалась помочь Ирине с уборкой. Она носила на кухню тарелочки по одной за рейс и всеми силами стараясь не испачкаться об остатки еды и не споткнуться, запутавшись в своей длинной юбке. В итоге именинница просила её бросить это «гиблое» дело и предложила чай.

— А кто не пришёл? — спросила вдруг Мирослава, с удовольствием вдыхая аромат мяты из своей чашки. — Стол накрывали на десять персон, а нас было девять. Одна тарелка так и осталась невостребованной.

— Наташка, — ответила женщина, разворачиваясь лицом к невесте племянника. Её взгляд был серьёзным и немного смущённым, но Мира предпочла этого не заметить.

— Ваша подруга? — поинтересовалась она.

День выдался, мягко говоря, насыщенным. И сейчас девушка говорила, почти не задумываясь о своих словах. Она даже не догадывалась, насколько скользкую тему выбрала для простой болтовни.

— Моя сестра, — бросила женщина, нервно сминая в руках кухонное полотенце, которым до этого вытирала посуду.

И тут вдруг Мира поняла, кого именно имеет в виду хозяйка сегодняшнего праздника. От этой догадки девушка едва ни подавилась чаем, и тут же поспешила поставить чашку на стол, чтобы случайно ни выронить.

— Мама Максима? — этот вопрос она задала только для того чтобы хоть как-то скрасить повисшее молчание. А потом вдруг добавила, сама от себя не ожидая такой наглости. — А почему она не пришла? А Макс знает, что она в городе? Или она не в городе?

Ира покачала головой и присела за стол рядом с Мирославой.

— Он ничего тебе не рассказывал, — это было не вопросом, а констатацией факта.

— Макс всего дважды заикался о ней, — ответила Мирослава, глядя на свою собеседницу. — Когда говорил, что она оставила их и сегодня, когда рассказывал о вас. Всё. Думаю, эта тема ему не приятна.

— Он считает, что у него нет матери, — с грустью в голосе проговорила Ира. — И если бы она сегодня пришла, Максим бы сразу же ушёл. Да и Маша тоже. Они не признают Наташу и… вряд ли когда-нибудь признают.

— Но вас же они считают тётей?

— Я — другое дело, — она вздохнула и сложила руки на краю стола. — Когда они родились, мне было двенадцать. Наташка тогда учиться уехала в город, где жила наша с ней бабушка. А через год вернулась и сказала, что медицина — это не её и поступила в какой-то техникум. Я, если честно, и думать забыла про ту её неудачную попытку стать медсестрой. А потом, когда закончила школу, мы с ней как-то вдвоём напились…. И она всё мне рассказала. Что тогда, в свои шестнадцать лет, едва оказавшись без родительского строгого присмотра, стала бегать по танцам и дискотекам. Познакомилась там с молодым парнем, через неделю начала проводить ночи в его квартире, а ещё через месяц он её бросил. Просто выставил за дверь, сказав, что может обойтись и без малолетней приживалки. И на этом бы история закончилась, если бы ещё через несколько месяцев не выяснилось, что она ждёт ребёнка.

— Ух, нифига ж себе, — выпалила Мира, глядя на Иру огромными удивлёнными глазами. — В шестнадцать лет? И что случилось дальше?

Ирина пожала плечами и отвела взгляд. По всему было видно, что сестру она осуждает, но в открытую говорить об этом не будет. Оно и понятно…

— Она бы сделала аборт, да поздно было. Тогда, просто забрала из училища документы и пошла каяться к бабушке. Та, конечно, покричала, но потом успокоилась. Приняла внучку со всеми её проблемами, и стали они вдвоём ждать пополнения. Бабушка очень правнука хотела… так ждала. Всё для Наташки делала, холила её, лелеяла. А когда стало известно, что деток будет двое — и вовсе обрадовалась. Вот только будущая мать её радости не разделяла. Она понимала, что если решит оставить детей, то не видать ей больше ни танцулек, ни весёлых посиделок. Да и замуж никто не возьмёт. Кому нужна мать одиночка с двумя детьми.

— А к тому парню, отцу ребят, она ходила? — спросила Мира, искренне шокированная рассказанной историей.

— Да, но об этом она мне рассказала гораздо позже. Он тогда сказал, что это враньё и дети не его. Просто отказался и всё.

— Козёл! — буркнула девушка себе под нос.

— Ему восемнадцать было, — Ира покачала головой и грустно улыбнулась. — Мальчишка. Сопливый юнец. У него в том возрасте мозг думал о чём угодно, только не о детях.

— И тогда, после рождения ваша сестра оставила малышей в роддоме? — тихо спросила блондинка, у которой при этих словах неприятно защемило в груди.

— Нет. Она сама их в дом малютки отвезла. Сразу после выписки. Дала им имена, свою фамилию и отчество настоящего отца. А потом ушла, надеясь забыть о них и жить дальше спокойно.

Мира сама не поняла, откуда на её глазах навернулись слёзы. Она сильнее стиснула кулаки и никак не желала поднимать лицо. Ох, попадись ей сейчас эта Наталья, мало бы от неё осталось. Рожки да ножки…. И то, если повезёт. Девушка была настолько зла, что даже дышать с трудом получалось.

— Ушла в лучшую жизнь… — злобно прошептала она. А потом добавила громче: — И как? Удачно у неё сложилось? Без детей?

— Это как посмотреть, — спокойно ответила Ира. — Никто ведь про Машу с Максом не знал. Только наша бабушка. А она, — женщина как-то разом поникла и отвела взгляд. — Наташка сказала ей, что дети не выжили, и у бабули прихватило сердце. Врачам тогда едва удалось её откачать.

— И всё из-за одной глупой идиотки! — выплюнула Мира, резко вставая на ноги. Она просто больше не могла спокойно воспринимать информацию. Сейчас в ней боролись два равных по силе желании: размазать этой Наталье физиономию и обнять Максима. Прижаться и не отпускать пока из груди не исчезнет это странное чувство черноты и холода.

— Ей было шестнадцать. Совсем маленькая, — попыталась вступиться за сестру женщина.

— Как спать с мужиком она, значит, взрослая, а как нести ответственность за собственных детей — маленькая? Это как-то противоречиво получается, — продолжала гневаться Мира. — Вы уж простите, Ирина, но я вашу сестру уже заочно ненавижу за то, что она сделала со своими детьми.

— Очень жаль, — тихо ответила та. — Ведь самое главное во всей истории то, что она опомнилась и хочет сблизиться со своими детьми. Сейчас она довольно обеспеченная женщина, у неё своя турфирма с большой филиальной сетью по всей стране. Наташа готова отдать Маше с Максимом всё, лишь бы они смогли её простить и принять. Но…

— Дайте угадаю, — перебила её девушка. — Детки выросли и им совершенно не нужна ни такая мать, ни её подачки. Я права?

Ирина кивнула и внимательно посмотрела на Мирославу. И было в её взгляде что-то такое, от чего девушка вдруг напряглась и выпалила:

— Вы же мне не просто так всё это рассказали, ведь так?

— Так, — согласилась именинница.

— Значит, тем самым вы хотели подготовить меня к чему-то. Думаю, это всё простая предыстория, — в голосе Миры чувствовалась явная настороженность. Именно поэтому Ирина не стала дальше ходить вокруг да около и сказала всё прямо.

— Наташа надеется встретиться с Максимом и Машей, а так как сами они на контакт не пойдут, просит тебя о помощи. Она знает, что сейчас они живут в твоём доме, а значит, если ты позволишь, она бы хотела нанести вам визит.

Сначала девушка хотела просто передать этой жуткой мамаше привет с пожеланием долгого и далёкого пути в неизвестные эротические дали, но быстро прикусила себе язык. Ведь ей самой до жути хотелось посмотреть в глаза этой самой Наталье. Женщине, по чьей вине, Максим и Маша были лишены семьи.

С точки зрения Миры, эту Наталью ни капли не оправдывает тот факт, что тогда ей было всего шестнадцать. Ведь могла же она сказать о беременности родителям, и они бы точно не отказались от внуков. Но она струсила. И теперь ей нет оправдания. Такое, увы, не прощают. По крайней мере, Мира точно не простит.

Но вместо этого девушка пусть и натянуто, но всё же улыбнулась и сказала:

— Пусть приходит. Скажем, завтра в час дня. Я буду её ждать, — но как бы она ни старалась говорить ровно, в голосе всё равно проскользнули ядовитые интонации. Ира обратила на них внимание, но предпочла сделать вид, что верит в искренность девушки.

— Она обязательно придёт, — только и сказала та. А потом посмотрела в глаза Мире и добавила: — Ты её единственный шанс на перемирие с детьми. Поэтому, прошу, хотя бы выслушай.

— Только из уважения к вам, — серьёзным тоном отозвалась девушка.

Этот момент повисшей напряжённой тишины выбрали мужчины, чтобы осчастливить их своим появлением. Макс заметил и кислое выражение лица тёти и огонёк злости в глазах явно напряжённой Мирославы, но благополучно решил не вмешиваться. Хватит для него на сегодня конфликтов и их разборов. Если что-то не поделили или о чём-то поспорили, это их дело. Расскажут — хорошо, а не расскажут — так ещё лучше.

Карим сообщил, что у них с Ирой свадьба уже в эти выходные. Сообщил, что после церемонии торжественной постановки штампа в паспорт, заберёт её в свой дом (тот самый который больше на дворец смахивает), а эту квартиру перепишет на него — Максима. Тот попытался сопротивляться, но будущий родственник ничего слушать не желал.

Так они и проспорили на балконе не меньше часа, пока ни сошлись на единственном варианте приемлемом для обоих. Карим продаёт им с Машей квартиру ровно за половину рыночной цены и оформляет её на обоих племянников Ирины. К тому же, необходимая сумма у ребят уже была. Откуда? А тут всё просто. После совершеннолетия родное государство, следуя законам, презентовало двум сиротам квартиру. Правда располагалась она в том же городе, что и их детдом. Тогда они решили продать её, но с этим возникли какие-то юридические трудности. Поэтому, несколько лет они просто сдавали свою жилплощадь, а сами жили здесь, на побережье, и только в прошлом году смогли оформить сделку по её продаже. С тех пор деньги хранились в банке, а Максим и Маша строили планы о том, как возьмут в ипотеку трёшку и будут жить долго и счастливо.

Но вариант, предложенный Каримом, оказался в тысячу раз более выгодным и интересным. Поэтому Макс и согласился. В конце концов, ведь это квартира его родной тёти, пусть и купленная всего несколько месяцев назад всё тем же Каримом. До этого Ира жила в однокомнатной на окраине. А тут новый дом, новый район. Красота!

И сейчас Максу не терпелось сообщить сестре эту замечательную новость. Он был так взволнован, что не замечал ничего вокруг. Даже не подозревая, что уже завтра его железобетонную выдержку ожидает новый локальный апокалипсис. Ведь в этом мире существовало всего два человека, способных с лёгкостью выводить его из себя, и теперь им предстояло встретиться. И благо Максим не догадывался о планах своей подопечной, ведь иначе, его спокойствие закончилось бы уже сегодня.

Глава 16. Не мать…

Мира сидела в кресле в отцовском домашнем кабинете и нервно поглядывала на большие настенные часы. Обе их стрелки уже сошлись на цифре один, что только больше нервировало и без того напряжённую девушку. Ещё вчера ночью, лёжа в своей кровати и обдумывая всё произошедшее за день, она поняла, что совсем не готова к встрече с Натальей. Это сразу после рассказа о её «подвигах», Миру одолевали эмоции и дикое желание покарать горе-мамашу. А успокоившись, девушка вдруг поняла, что, по сути, не имеет никакого права вмешиваться в это дело. В конце концов, кто она Максиму? Подопечная? Подруга? Что она, вообще, скажет его матери?

Но, промучившись почти до утра, Мира всё же пришла к выводу, что благоразумней отложить самокопание до лучших времён. Ведь встреча уже назначена, и отменить её никак не получится.

Обеденное время было выбрано её неспроста. Мирослава постаралась предусмотреть всё: Максим ещё час назад уехал по каким-то делам, и вернуться обещал только к вечеру. Маша же уже давно сидела с Артёмом в беседке и старательно вникала в тонкости своей будущей работы. В доме помимо самой Миры находилась только их повар — Елена, которой и вовсе не было никакого дела до каких-то там посетителей. Так что никто не должен был помешать Мирославе творить возмездие.

Сразу после того, как уехал Макс, Мирка поспешила наведаться в гараж к Семёну и предупредить его о гостье. Он пообещал проводить женщину в кабинет, как только та появится. И вот теперь прилично одетая Мирослава с самым серьёзным видом восседала за отцовским столом и всеми силами старалась не нервничать. Она уже поняла, что пригласив эту неизвестную Наталью в свой дом, да ещё и втайне от Максима, сделала большую глупость. Вряд ли он будет рад, когда узнает, что Мира решила побеседовать с его матерью. И что случиться тогда, девушка даже гадать не хотела. Одно ясно — их отношения с Максом обязательно пострадают, а ведь всё только начало налаживаться.

Мира обречённо вздохнула и опустила голову на сложенные на столе руки. В голове крутилась только одна мысль: «как теперь всё исправить?» Но ответа на этот вопрос у девушки не было. Оставалось только одно, побыстрее отделаться от гостьи, а потом самой покаяться перед Максимом. Кто знает, может, он и простит?

В дверь настойчиво постучали, отчего Мирослава мгновенно подобралась. На пороге кабинета появился Семён и, галантно пропустив вперёд невысокую сероглазую блондинку, поспешил удалиться.

Удивлённо рассматривая гостью, Мира неосознанно подалась вперёд. Почему-то она представляла себе мать Максима и Маши совершенно по-другому. Старой, дряхлой, замученной, и обязательно со скорбным выражением на измождённом лице. А та шикарная бизнес-вумен, что сейчас с самым наглым видом осматривала кабинет, оказалось совершенно другой.

— Вы Наталья? — всё-таки решила уточнить девушка. А то, мало ли… Вдруг ошибочка вышла?

— Наталья Петровна Давыдова. — Цепкий взгляд женщины на секунду остановился на Мире и почти сразу вернулся к оцениванию интерьера. — А вы, как я понимаю, невеста моего сына. Мирослава.

— Именно, — девушка вмиг напряглась и тоже окатила гостью любопытным взглядом. На свои сорок эта особа не выглядела точно. Максимум на тридцать три, и то если пристально рассматривать. Её даже можно было бы назвать красивой, если бы не этот пустой взгляд. В нём не было теплоты. Совершенно и абсолютно. Один лишь ледяной расчёт.

— Спасибо, что позволили прийти, — так же ровно проговорила гостья, откидывая за спину копну платиново-белых волос. Её тонкие пальчики, с двумя заметными кольцами, пробежались по поверхности маленькой сумочки и извлекли оттуда довольно массивный свёрток.

Наталья сделала шаг к столу и, положив его перед Мирой, уселась в кресло напротив.

— Что это такое?

— Деньги, — спокойно отозвалась женщина.

— Зачем?

Та вздохнула и с явным раздражением, повернулась к Мирославе.

— Так уж получилось, что я в курсе некоторых проблем в твоей жизни, — голос Натальи прозвучал чуть насмешливо, а взгляд стал куда более суровым. — Поэтому, предлагаю возможность хорошо заработать. Пятьсот тысяч за одну услугу.

Мире показалось, что она бредит. В ожидании этой встречи девушка прогоняла в свое голове самые разные варианты развитии событий, но такого поворота даже представить не могла. Дар речи вернулся к ней далеко не сразу, но когда шокированный мозг снова начал адекватно мыслить, она всё же не смогла удержаться от вопроса:

— И что это за услуга?

Ирония, прозвучавшая в её голосе, всё-таки умудрилась задеть Наталью. Она нахмурилась и, опершись ладонью на подлокотник кресла, закинула ногу на ногу.

Мира обратила внимание на её явно дорогой брендовый наряд, ухоженные наманикюренные пальчики, идеальную причёску, макияж и… вдруг разозлилась. Ведь ни Макс, ни Маша ничего подобного позволить себе не могли. А всё почему? Да потому что именно эта женщина двадцать четыре года назад оставила их одних.

— Ты уговоришь Максима прийти на свадьбу моей сестры.

Мира ещё больше удивилась, и всё же поспешила добавить:

— Он и так собирается туда идти. Вчера мы с ним даже про подарок думали.

Ей тут же вспомнилось, как приехав домой, они ещё пару часов сидели у бассейна и просто болтали. И было во всём этом что-то такое… правильное, тёплое, отчего она почти почувствовала себя счастливой. Вот только Максим больше её не целовал. Даже в щёку. Он всеми силами старался поддерживать их отношения на уровне близкой дружбы и не давать им переходить ту шаткую грань, которую сам себе установил. Поначалу девушку это бесило, а потом… она просто смирилась. Решила, что если он хочет дружить, то они будут именно дружить. Узнавать друг друга, привыкать друг к другу, и главное, учиться доверию. А дальше будет видно.

— Когда он узнает, что там буду я, то никуда не пойдёт, — голос Натальи вернул девушку из мира грёз и заставил снова окунуться в суровую реальность. — Это его принцип. А Макс, если ты успела заметить, не привык переступать через свои принципы.

— Но почему вы так хотите, чтобы он пришёл на свадьбу?

Один вид этой гордой уверенной в себе женщины заставлял Миру беситься. А понимание того, что за её дорогие шмотки и золотые побрякушки было заплачено счастьем двух младенцев, просто выводило из себя.

— Хочу поговорить с ним. В других обстоятельствах он сделает всё, чтобы избежать и встречи, и разговора. — Она иронично фыркнула, и чуть усмехнувшись, добавила: — Меня поражает, что он так упорно не желает идти на контакт. Это глупо. Я его мать и готова признать их с Машей.

— Что? — на этом моменте и без того хрупкое терпение Миры со звоном лопнуло. Она резко встала и, уперевшись ладонями в край стола, в упор посмотрела на эту ледяную глыбу. — А вы не думали, что не нужны им? Зачем им мать, которая бросила их однажды? Вас не было рядом, когда они в вас нуждались, а теперь, простите, но поезд ушёл. Дети выросли.

— Да что ты можешь знать? — тоже воскликнула гостья. — У меня не было другого выхода!

— Да? Все двадцать четыре года? — ехидно выпалила девушка. — Когда вы вспомнили о своих детях?

— Не твоё дело! — процедила та сквозь зубы. — Ты вообще никакого отношения не имеешь к нашей семье.

— К вашей — нет, а к Маше с Максом — имею, и самое прямое! — рявкнула Мира. — И заберите ваши деньги! Подавитесь ими! А лучше, перечислите на нужды какого-нибудь приюта. Сделайте в своей жизни хоть что-то хорошее.

— Я их мать! И они обязаны признать это! — закричала Наталья, окончательно утратив свою холодность. — Они должны понять меня! Я дам им всё, чего они захотят.

— Поздно, дорогая! — Мира злобно рассмеялась и села обратно в своё кресло. — Мама им была нужна в детстве. А сейчас же — им на вас плевать. У них есть Ира, которую они оба очень любят. И даже тот же Карим, уже считающий их своими родственниками. И даже я. Пусть мы знакомы не так давно, но я лично придушу любого, кто посмеет причинить вред Маше или Максиму. Особенно Максиму! И если вы, дорогая Наталья Петровна, хотите наладить с ними контакт, то вы должны не требовать, а умолять. На коленях ползать у их ног! Землю целовать, по которой они ходят! — Мира втянула воздух и, попытавшись взять себя в руки, продолжила чуть тише: — Они замечательные. Самые хорошие, добрые, отзывчивые, очень умные и интересные. Маша — ангел. И никто меня не заставит думать иначе. А Максим… — она покачала головой, с укором глядя в потухшие глаза женщины. — Он лучший. Самый-самый. Таких как он больше нет.

— Ты просто влюблённая малолетняя дура, — выплюнула Наталья, искривив губы в издевательской улыбке. — Ничего в жизни не видела, витаешь в своих розовых облаках и ещё смеешь в чём-то меня обвинять.

— Пусть дура, пусть малолетняя, но я бы никогда не бросила своих детей! — злобно выговорила Мира. — Да я бы костьми легла, но осталась рядом с ними! И знаете что, — сказала она, поднимаясь с места и обходя стол. — Я даже рада, что всё получилось именно так. Потому что рядом с вами, они бы выросли совсем другими. Такая самовлюблённая тварь как вы, никогда не смогла бы стать хорошей матерью!

Резкая пощёчина обожгла её щёку. Девушка вскрикнула и отшатнулась в сторону. Но Наталья и не думала на этом останавливаться.

— Заткнись! — крикнула она, тут же подскакивая к Мирославе и хватая её за шею. — Думаешь, тот факт, что ты спишь с моим сыном, даёт тебе право вмешиваться в наши с ним дела? Невеста? Ха! Ошибаешься! На таких, как ты не женятся… с таким просто проводят ночи. А потом бросают. Как использованный презерватив. Никто не захочет терпеть рядом с собой такую развязную грубиянку! И не смей меня судить! Ты не имеешь на это никакого права!

Мира пыталась разжать пальцы на своей шее, но у неё не получалось. Дышать становилось всё тяжелее, но пока получалось. Наталья продолжала держать девушку на расстоянии вытянутой руки, постепенно опуская её на пол. Та пыталась трепыхаться, отмахиваться, но хватка её противницы была железной и с каждой секундой становилась всё более болезненной. В итоге, когда Миру всё же отпустили, она устало рухнула на пол и злобно уставилась на обидчицу.

— Вон из моего дома! — прошипела Мирослава, растирая кожу на шее. Но заметив, что гостья никуда не торопится и, даже наоборот, снова вернулась в своё кресло и наблюдает за ней с довольной ухмылкой, всё же повысила голос. — Убирайтесь!

— Мы не договорили, — строго ответила женщина. — Ты ещё не пообещала мне исполнить мою просьбу…

Её театральный монолог был прерван столь неожиданно, что Мира даже попыталась усмехнуться и добавить что-нибудь жутко нецензурное. Но стоило ей поднять глаза на распахнувшуюся дверь, и все слова в один момент застряли у неё в горле…

***

Маша откинулась на спинку красивой деревянной лавочки и довольно посмотрела в чистое голубое небо. На лице сама собой расцвела довольная улыбка и девушка почувствовала себя такой счастливой, что хотелось прокричать об этом на весь мир. Сейчас она казалась себе частью большого пазла, в котором всё складывается для неё в самую радужную картину.

Да и почему бы ей ни чувствовать себя счастливой, если всё у неё в жизни замечательно? Дом — шикарный и очень уютный, новая работа — сплошное удовольствие, начальник — душка, каких мало, хотя в последнем она уже начала сомневаться. Всё же Артёма она знала всего несколько дней, а работают вместе они и вовсе меньше суток. Но пока ей совершенно не хотелось думать о плохом, ведь жизнь так прекрасна! К тому же, теперь у неё был любимый молодой человек. Самый красивый, заботливый, добрый, остроумный и очень интересный. Лёва…

При воспоминании о нём, улыбка на лице девушки стала ещё шире. Невольно вспомнилась их недавняя поездка к его бабушке. Как же Маша нервничала перед той встречей со старшей родственницей этого пакостника. Но, как оказалось, зря переживала. Нелли Павловна оказалась прекрасным человеком. Она приняла Машу, как родную внучку. Весь вечер закармливала ребят пирожками и упрямо зазывала погостить к себе в Омск. Подробностями Машиной биографии хоть и интересовалась, но довольно осторожно. А когда услышала, что девочка — сирота, так и вовсе решила больше ничего не расспрашивать.

Та поездка произвела на Машу поистине неизгладимое впечатление. Если до этого дня она ещё продолжала упрямо убеждать себя в том, что Лёва с ней играет, то теперь была вынуждена пересмотреть своё к нему отношение. Ведь познакомил же он её с бабушкой? А значит, действительно, настроен серьёзно.

И даже тот факт, что они толком ничего друг о друге не знали, её совершенно не напрягал. Она была даже рада, что он не лезет ей в душу с расспросами. Наверно, по той самой причине Маша тоже ни о чём его не расспрашивала. И вообще, их отношения только начались, а в это время не принято углубляться в подробности прошлого. Нужно просто наслаждаться моментом. Что, собственно, Маша и делала.

Её настроение было замечательным. Просто шикарным! Даже Артём заметил, что она сегодня светится, как пионерский костёр. А чего бы не светиться, если в жизни всё получается превосходно. Вон даже Максим с Мирой общий язык найти умудрились. И инцидент с Гариком разрешили, причём наилучшим образом. Да ещё и Ира — их любимая единственная тётя, которую они с братом просто обожают, которая в своё время бросила всё в родном городе и переехала сюда, только для того чтобы быть рядом с ними, наконец, решила заняться своей личной жизнью. Вот и свадьба у неё уже в субботу — через каких-то пять дней.

Поначалу Маше показалось странным, что они решили устроить торжество так скоро, ведь по правилам нужно было подать заявление в ЗАГС, потом прождать не меньше месяца и только после этого расписаться. Но, как оказалось, всё это уже давно было сделано, а эти два конспиратора собирались тихо пожениться, а потом просто поставить всех перед свершившимся фактом. А вот пару дней назад отчего-то передумали и оповестили всех друзей и родню с обеих сторон. И даже решили устроить свадебный банкет и выездную регистрацию. Правда, при этом уверяли, что приглашены только самые близкие.

Маша снова довольно прищурилась, а потом и вовсе прикрыла веки. Наверно, если бы её спросили, что такое счастье, сейчас она бы обязательно нашла, что ответить. Ей было хорошо, спокойно, уютно и очень радостно. И казалось, ни что в этом мире не сможет омрачить это её состояние…

— Машенька, добрый день.

Она резко открыла глаза и посмотрела на остановившегося рядом Семёна. Он выглядел озадаченным и даже немного смущённым, чего она раньше за ним никогда не замечала.

— Привет, Сём, — девушка улыбнулась и села ровно. — Что-то случилось? Ты какой-то невесёлый.

— Да нет, — уклончиво ответил тот, пожав при этом плечами. — Я просто Максима искал, но Ленка сказала, что он уехал. А там какая-то женщина пришла… — он замялся. — Мира её полдня ждала, вся издёргалась. Вот я и решил сообщить об этом Максу. Странная она какая-то.

— Кто? — не поняла Маша.

— Женщина эта, — Семён отвёл взгляд, явно стараясь подобрать правильные слова. — Не спокойно мне на душе.

Девушка удивлённо улыбнулась и покачала головой. Нет, она и раньше знала, что этот мужчина относится к Мирославе с искренней заботой и теплотой, но столь явно он это показывал впервые. Сейчас на его лице отражалось явное волнение за девочку. И судя по всему, он действительно переживал, опасаясь, что она снова влезла в неприятности.

— Хорошо, Сём, я сейчас пойду и проконтролирую. Так тебе будет спокойнее? — спросила Маша, поднимаясь с лавочки.

— Да, — кивнул он, переминаясь с ноги на ногу. — А то предчувствие у меня какое-то нехорошее.

И удалился в сторону своего родного гаража, а Маше не оставалось ничего другого, как просто пойти на поиски Миры и её неизвестной гостьи. Настроение до сих пор оставалось на высоте, наверно, поэтому она и не восприняла всерьёз опасения Семёна. Мария была уверена, что к Мире просто приехала подружка, или ещё кто-нибудь. Вероятно, сидят сейчас на кухне да косточки общим знакомым перемывают.

Но в суверенном царстве кастрюль и сковородок, где всем единолично правила Елена Петровна, девушек не обнаружилось. Не было их ни в спальне Миры, ни у бассейна, ни в гостиной. В сад они тоже не выходили и, возможно, если бы говорили чуть тише, Маша бы никогда не подумала искать их в кабинете.

Но когда уже собиралась постучать в дверь, вдруг замерла на месте. Тело будто окаменело, глаза расширились, а в горле образовался ком. Ведь голос той, с кем сейчас беседовала Мирослава, Маша могла узнать в любой ситуации. Он иногда даже снился ей по ночам, и эти сны никак нельзя было назвать приятными.

Заходить в кабинет она не стала, хоть и понимала, что должна. Она просто не смогла себя пересилить. Для неё это было сравнимо с тем, чтобы забраться одной в берлогу к голодному медведю. Поэтому, девушка просто тихо отступила назад, и как можно быстрее направилась к беседке в саду, на ходу доставая телефон и набирая брата.

Её руки заметно дрожали, от волнения сбилось дыхание, а пальцы всё никак не могли правильно ввести цифры на экране. Дозвониться удалось далеко не с первой попытки, но как только Макс взял трубку, Маше сразу стало спокойнее.

— Срочно дуй домой, — выпалила она, не тратя время на приветствие.

— Я уже у ворот, — ответил он, не понимая причин такого поведения сестры. — Что-то случилось?

— Наташа с Мирой в кабинете.

— Какая ещё Наташа? — не поняла парень, который как раз въезжал во двор. — Поясни?

— Давыдова! — раздражённо бросила девушка, останавливаясь напротив беседки, где Артём как раз заканчивал тщательно подправлять очередной фрагмент собственной репродукции росписи потолка знаменитой Сикстинской капеллы.

Он обернулся на свою новую помощницу и, разглядев её чрезвычайно бледный и напряжённый вид, нахмурился. А она продолжала судорожно прижимать к уху собственный телефон и растерянно смотреть куда-то в сторону.

Артём осторожно слез со стремянки и подошёл к Маше. Ему хватило всего одного взгляда, чтобы понять всю степень её растерянности и какого-то непонятного шока. Он положил руку на её плечо, попытался заглянуть в глаза, но Мария будто бы его не видела. Она продолжала сжимать трясущимися руками трубку, в которой давно уже стояла тишина.

Макс отключился почти сразу, как понял, о ком говорит его сестра. И теперь Маша не сомневалась, что грядёт очередной скандал, причём грандиозных масштабов. Ведь мать не имела никакого права приходить сюда. Она прекрасно знала, как на это отреагирует Максим, и всё равно явилась. Да ещё и прямиком к Мирославе. И судя по тому, что Маше удалось услышать под дверью, разговор они вели далеко не мирный. А значит, Макс будет в бешенстве и может натворить дел.

Глубоко и как-то обречённо вздохнув, Мария, отправила телефон в карман джинсовых шорт и пустила голову. Она знала, что нужно идти спасать брата от глупых необдуманных поступков, но никак не могла себя заставить. Каждая встреча с матерью неизменно заканчивалась скандалом, причём таким, о которого на душе становилось тошно. Поэтому Маша всегда старалась незаметно улизнуть с поля брани, оставляя Максима наедине с этой женщиной. И раньше он всегда справлялся, пусть и прилагал для этого просто титанические усилия. Но сейчас в деле замешена Мира, а это ой как всё усложнит…

— Что? — Арт легонько встряхнул её за плечо, напоминая о своём присутствии.

Маша уставилась на него, будто видела впервые и только спустя несколько секунд, вспомнила, кто именно перед ней. Честно говоря, стараясь убраться подальше от злосчастного кабинета, девушка почти не разбирала куда идёт. Она сама не поняла, почему пришла именно сюда. Наверно, инстинктивно искала помощи у более сильного, коим и считала Артёма. А тот всё понял по её взгляду, и даже спрашивать ничего не стал. И так ясно, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

Где-то недалеко хлопнула дверь автомобиля и, повернув голову на звук, Арт увидел Максима, быстро шагающего в сторону входа в дом. Маша тоже его заметила и тут же развернувшись, помчалась за братом. И Артёму не оставалось ничего другого, как последовать за ними. И пусть это не его дело, но интересно же! К тому же, вдруг кому-то понадобится его помощь? Например, Маше, а то выглядела она, мягко говоря, странно. Примерно так, будто ей только сообщили, что на её дом упал трёхтонный метеорит.

Так получилось, что к кабинету они прибыли все одновременно. Но именно сейчас, перед самой дверью, Макс вдруг остановился и попытался перевести дух.

— Ты её видела? Она что-то тебе сказала? — быстро спросил он у сестры. Ему тоже не понравился бледный вид Маши, но Максим не стал заострять на этом внимание. Он ведь прекрасно знал, как она реагирует на визиты матери. И за это ненавидел Наталью ещё больше.

— Нет, — девушка покачала головой, с благодарностью посматривая на стоящего рядом Артёма. — Голос её услышала и сразу тебе позвонила. Они там явно ругались.

— Что она вообще здесь забыла? — выпалил парень, нервно взъерошив свои волосы. Этот жест был настолько резким, что со стороны казалось, Макс вот-вот начнёт их на себе рвать. — Какие у них могут быть дела? Они же даже незнакомы!

— Не знаю, — Маша вздохнула и умоляюще посмотрела на брата. — Ты только держи себя в руках. Пожалуйста…

И в этот момент за стенкой послышались шаги, а затем тишину разбил резкий громкий голос Миры.

- Убирайтесь!

В этом грозном вопле было столько скрытого отчаяния, что Макс едва сдержался, чтобы не снести дверь вместе с петлями и частью стены. Он рванул сворку так сильно, что лишь чудом не оторвалась, а когда увидел на полу Мирославу, озверел окончательно.

Кинув в сторону сидящей в кресле женщины полный бешенства взгляд, он сразу же направился к Мире. При его появление девушка попыталась подняться сама, но ноги отчего-то не желали слушаться. И всё что она смогла, это просто протянуть к нему руки. Максим легко помог ей встать и, внимательно осмотрев, тут же прижал к себе.

— Что случилось?

В его голосе слышалось волнение, отчего Мира окончательно уверилась в том, что в обиду он её не даст, и доверчиво положила голову на его плечо.

Он вздохнул и лишь покачал головой. Почему-то он не сомневался, что эта встреча произошла с согласия его подопечной. Всё-таки госпожа Давыдова слишком важная дама, чтобы являться без приглашения, а значит Мирослава дала согласие на её визит. Но о причинах, побудивших девушку так поступить, можно будет поинтересоваться и позже. А сейчас её лучше бы отправить отсюда, хотя бы в другую комнату. Да только, согласится ли она уйти?

— Даже не поздороваешься? — холодно спросила женщина, пристально глядя на Максима.

Вместо ответа он смерил её презрительным взглядом и снова отвернулся к Мире.

— А ты, Маша? — Наталья перевела взгляд на дочку, что до сих пор топталась в проходе не желая переступать порог.

Та сильнее сжала локоть Артёма, в который сама не помнила когда успела вцепиться. К чести парня, он даже не поморщился, хотя хватка у Маши оказалась крепкой и очень сильной. Заметив явное смятение своей помощницы, Арт решил выступить вперёд и попытаться хоть как-то сгладить ситуацию.

— Добрый день, — сказал он, обращаясь к незнакомой блондинке. К слову, очень симпатичной блондинке, которая умудрялась сочетать в себе внешность привычных «кукол» и решительную холодность присущую людям бизнеса. — Не знаю, что тут происходит, но очень хочу понять.

— А вы, собственно, кто? — поинтересовалась гостья, внимательно оглядывая Жаркова. Внешность парня она оценила по достоинству, а нахальный взгляд его ярких зелёных глаз, и вовсе заставил её присмотреться к нему повнимательней.

— Меня зовут Артём Жарков, — представился он, не отводя глаз от гостьи. — А вы?

— Наталья, — кивнула она, кокетливо улыбнувшись уголками губ. Глаза же её продолжали изучать собеседника. Потом её взгляд наткнулся на руку дочери на его локте и улыбка окончательно растаяла: — Вы парень Маши?

— Я её руководитель, — ответил Артём, серьёзным голосом. — Мы с Марией работаем вместе. С недавних пор. А вы, как я понимаю, их знакомая?

— В какой-то степени, — уклончиво ответила женщина и снова посмотрела на сына. — Максим, мне нужно с тобой поговорить. И с Машей тоже. Желательно, без свидетелей.

Он как-то обречённо вздохнул, поймал на себе испуганный взгляд Марии и хотел уже проводить Миру к выходу, но она вцепилась в него и никуда идти не желала.

— Мира… — начал он, желая объяснить, что долго не задержится и выпроводит Наталью уже через несколько минут..

— Я никуда не уйду! — выдала девушка тоном, не терпящим возражений. — Я тебя с ней не оставлю!

От такого её заявления Максим даже опешил, а потом невольно улыбнулся и легко погладил её по щеке.

— Тебе будет неприятно это слушать, — проговорил он, глядя ей в глаза. — Лучше возьми Машу, и посидите в саду. Я закончу быстро.

— Нет! — не сдавалась Мирослава. Она не могла позволить себе уйти, тем более после того, что эта женщина появилась здесь исключительно благодаря её глупости. — Если Маша хочет, то пусть уходит. Я останусь. Буду молчать, обещаю. Но и тебя от себя не отпущу. Ты зол. Я тоже очень зла, но сорваться тебе не дам.

Ещё в тот момент, когда Макс только переступил порог кабинета и посмотрел на мать, Мира поняла, что значит настоящая ненависть. Она клубилась в его глазах мрачной тягучей тьмой. И этого взгляда девушка испугалась даже больше чем Гарика вместе с его качками. Да по сравнению с тем, что она увидела сейчас, вся жуть того вечера, показалась милым розыгрышем. И в тот самый момент Мирапоклялась себе, что отойдёт от Максима только тогда, когда убедится в его полной вменяемости. И почему-то была уверена, что пока Наталья находится в доме, этого не произойдёт.

Макс покачал головой и, наклонившись, коснулся лбом её лба. Ему неожиданно оказалась очень приятна такая её забота, ведь он прекрасно видел, что его взбалмошная подопечная действительно переживает. А то, с какой силой она вцепилась в его руку, только лишний раз подтверждало, что на сей раз, она ни за что не сдастся.

— И всё же, я не хочу, чтобы ты присутствовала, — продолжал настаивать он, вот только тон его стал куда более мягким. Эта фраза была озвучена просто для протокола. Мира же только сильнее вскинула голову, выражая тем самым свою уверенность в необходимости её нахождения рядом с Максом, и сжала губы. Этот по-детски упрямый жест, даже заставил его улыбнуться, позволяя нервному напряжению немного отступить.

Максим кинул короткий взгляд на Артёма и кивнул в сторону Маши. Тот всё понял без слов и тут же потянул девушку к двери. Она и не думала сопротивляться и даже наоборот, спешила уйти как можно дальше от этого злосчастного кабинета. Почему-то вопреки логике и здравому смыслу, каждая встреча с матерью становилась для неё психологической травмой, тревожащей самые жуткие шрамы в её душе. Когда-то девушке казалось, что они уже затянулись и почти не болят. Но после первой встречи с Натальей почти шесть лет назад, всё изменилось, и новая боль не шла ни в какое сравнение с тем, что когда-то испытывала Маша, будучи ещё девочкой. Теперь всё стало куда хуже…

Как только дверь кабинета плотно закрылась за спиной Артёма, который вывел отсюда бледную растерянную Марию, Макс будто ощетинился и молча прошёл к хозяйскому креслу. Мира его так и не отпустила, и лишь когда он разместился за своим рабочим столом, встала за его спиной, положа обе руки ему на плечи. И этот её жест олицетворял самую настоящую поддержку, которая показалась Максиму истинным подарком небес. Он чувствовал, что Мира рядом, что она не даст ему сорваться и если понадобится, удержит силой. Или, в конце концов, вступится за него. Полезет драться… Почему-то эта странная мысль снова заставила его улыбнуться, хотя предстоял очень неприятный разговор.

В итоге он всё же посмотрел на сидящую напротив женщину и с усталым видом проговорил:

— Что вам опять от нас нужно? — Его голос звучал так, будто она не мать, а проситель милостыни, который приходит двадцатый раз за текущий день. Наверно, Макс бы и на дохлую крысу смотрел бы с большим удовольствием.

Под этим взглядом Наталья поморщилась, но всё равно умудрилась удержать на лице спокойное выражение.

— Всё то же самое. Чтобы вы уехали со мной. Ваше место не здесь, — таким тоном было бы куда уместнее обсуждать с партнёрами условия контрактов или выносить приговор осуждённому, но уж точно ни говорить с сыном.

— Мы сами разберёмся, где наше место, — звенящим от раздражения голосом бросил парень. — Но одно я знаю наверняка — оно точно находится как можно дальше от вас. Поэтому в сотый раз прошу, оставьте нас с Машей в покое. И поймите, наконец, что вы нам никто. Чужая женщина, и не больше. Вы говорили о своих детях? — он картинно развёл руками, покачал головой и с самым серьёзным видом добавил: — Мне жаль, но… я ничем не могу вам помочь. Ни мне, ни моей сестре ничего о них неизвестно. Может, они воспитывались в каком-нибудь другом детдоме. Или, попросту не дожили до сегодняшнего дня? Вы не пробовали искать на кладбище? Кстати нашу мать мы с Машей нашли именно там. Представляете, она погибла от горя, в тот день, когда отдала нас с сестрой в приют.

Наталья побледнела и с силой вцепилась в подлокотники кресла. Маска холодного равнодушия окончательно покинула её лицо, обнажая полную растерянность и явный шок. Она хотела что-то сказать, как-то ответить на монолог сына, но никак не мгла найти подходящие слова.

Максим на секунду зажмурился, а открыв глаза, накрыл своей ладонью руку Мирославы, лежащую на его плече. Девушка чувствовала, насколько он напряжён, кожей ощущала, что ему плохо, больно и дико обидно, но при этом выглядел Максим абсолютно равнодушным. Он смотрел на мать пустым ничего не выражающим взглядом и просто ждал, пока она сама покинет кабинет. Но Наталья вдруг подобралась, гордо расправила плечи и снова посмотрела на сына.

— Мне было шестнадцать лет — даже семнадцати ещё не исполнилось, — тихо процедила она. — И самым правильным, что я должна была тогда сделать, был аборт. Но я всё же решила, что не могу отнять жизнь у собственных детей. Я выносила вас и родила. Но воспитывать была не в состоянии, — она искривила губы в подобии улыбки. — Меня саму в то время нужно было воспитывать!

— Я не хочу ничего об этом слышать, — отрывисто произнёс Макс, с силой сжимая ручку Мирославы. — Или вы хотите, чтобы я поблагодарил вас за то, что дали нам с Машей возможность появиться на свет? — он горько усмехнулся. — Я благодарен. Спасибо. Но на этом всё.

— Вы мои дети, хотите этого или нет! — воскликнула вдруг Наталья, сверля сына диким взглядом. — И я хочу участвовать в вашей жизни. Я мать!

— Вы слишком поздно об этом вспомнили, — ответил он спокойно, но за этим показным спокойствием крылась такая боль, от которой хотелось выть. — Мы ждали, что мама одумается и придёт за нами. Долго ждали. Всё время всматривались в лица тех, кто приезжал в наш детдом. А потом поняли, что ждать бессмысленно. Вот тогда-то и решили считать наших родителей погибшими. Ведь только смерть может заставить отказаться от своих детей. Поэтому… Наталья Петровна, вы нам не мать. И я прошу… — он вздохнул, едва сдерживая собственные эмоции, — перестаньте искать встреч. Маша всегда очень плохо их переживает. Да и мне неприятны все эти беседы не о чём. Мы благодарны вам за подаренную жизнь… Это бесспорно. Но принимать вас после стольких лет тишины не станем.

— Но вы же приняли Иру! А она всего лишь тётя! — её возмущение было таким диким и искренним, что проняло даже Миру. Только теперь девушка окончательно удостоверилась, что эта женщина вообще не признаёт собственной вины. Она действительно считает, что Макс с Машей должны быть безмерно обязаны ей уже за факт их рождения. А их обиды она расценивала не иначе как простые капризы.

— Ира — наша семья, — Максим напрягся ещё сильнее и теперь в каждом его слове слышался звон натянутых нервов. Мирослава высвободила свою руку и обняла его за шею, уложив подбородок на его плечо. Она продолжала молчать, понимая, что любое её слово может сработать как спусковой механизм в том взрывном устройстве, которым сейчас являлся Макс.

— А я — нет? — выкрикнула Наталья, резко поднимаясь на ноги. — Я могу дать вам всё! Деньги, образование за границей, машины. Всё, что только пожелаешь! И взамен прошу всего лишь уехать со мной. Мы станем жить как настоящая семья.

После этих слов напряжённо застыл, а Мире показалось, будто каждая мышца на его теле вылита из стали. Говорить спокойно он уже не мог, а от срыва его удерживало только присутствие Мирославы и её тёплые объятия. И теперь, поняв, что Максим на грани, продолжать хранить молчание стало для неё невозможно.

Девушка медленно выпрямилась, упёрла в пышущую гневом женщину поистине ледяной взгляд и, демонстративно достав из кармана мобильник, набрала номер службы охраны. Но прежде чем нажать на кнопку вызова, всё-таки сказала:

— Уходите по-хорошему. Сами… или я вызываю ребят в масках, и они выведут вас отсюда силой. Только не жалуйтесь потом, что вам помяли платье или испортили причёску.

— Да как ты смеешь? — повысила голос Наталья, безумно желая придушить эту наглую вертихвостку, что не отходит от её Макса.

— Смею, — гордо отозвалась Мира. — Это мой дом, и у нас договор с охранной службой. Один звонок и… у вас появится возможность близко пообщаться с крепкими молодыми парнями и опробовать на себе их методы работы. Так что… даю вам десть секунд.

На этот раз ответа не последовало, а спустя половину отведённого на раздумья срока, Наталья просто встала и быстро вышла из кабинета. И только когда дверь за её спиной с грохотом захлопнулась, Максим позволил себе расслабиться и начал, наконец, нормально дышать. Мира же бросила свой мобильник на стол, а сама бесцеремонно забралась на колени к притихшему парню и обняла его за шею.

Говорить ничего не стала, прекрасно понимая, что сейчас это слишком неуместно. Сегодня и так было сказано слишком много, и теперь любые слова могут оказаться болезненными. Вместо этого, Мира уложила голову на его плечо, а руками принялась медленно поглаживать напряжённую спину. Иногда, особенно осмелев, запускала пальцы в его волосы на затылке. Нежно массировала плечи, а потом так увлеклась, что поцеловала его в шею и, не встретив ни возмущения, ни сопротивления, опустилась к ключице. Макс постепенно успокаивался, и она прекрасно это чувствовала. Но теперь ей оказалось мало просто избавить его от нервного напряжения, порождённого общением с матерью. Мира хотела, чтобы мысли об этой женщине убрались из его головы. Наверно, именно поэтому, сама прильнула к его губам, и её поцелуй уж точно не был невинным.

Но Макс и не думал возражать. Сейчас, как и всегда после разговоров с матерью, он чувствовал себя крайне паршиво. Возникало ощущение, что его просто взяли и макнули в помои, причём несколько раз. А Мира… она была его лучиком, его персональным спасательным кругом, а её осторожные касания и поцелуи кружили голову так, что из неё мигом вылетали все посторонние ненужные мысли.

Девушка действовала крайне осторожно, будто боялась, спугнуть его резким движением. Она с какой-то наивной непосредственностью расстёгивала пуговицы на его рубашке — медленно, одну за одной. А справившись с последней, попыталась стянуть мешающую ткань и с замираем сердца провела ладонями по загорелой коже на груди Макса.

А он не мешал… но и помогать не стремился. Почему-то ему стало интересно насколько далеко она готова зайти в своей самодеятельности. Руки Максима крепко сжимали её талию, не давая девушке окончательно соскользнуть с его колен. А когда тяжело дышащая Мира в своих поползновениях добралась до его ширинки и попыталась её расстегнуть, Макс поймал её ручку и вернул к себе на плечо. Поцелуй прервался, а раздосадованная таким обломом девушка, уткнулась лицом в его плечо.

Несколько минут в кабинете стояла тишина, в которой было отчётливо слышно сбившееся дыхание обоих.

— Принципиальный ты мой, — буркнула девушка ему в шею. — Только дразнишь…

— Я? — усмехнулся Макс, касаясь её щеки. Ловя его ласку, Мира приподняла голову и посмотрела в затуманенные желанием тёмные глаза.

Она прекрасно поняла всю обоснованность этого намёка, поэтому предпочла опустить взгляд.

— Мне просто очень нравится тебя целовать, — сказала, снова укладывая голову на его плечо. — Очень-очень. Это ведь не преступление, — а помолчав немного, добавила. — Ты мне нравишься, Макс. Я… сама в шоке от того, насколько сильно. Я помню, что мы не всегда ладили, и что говорила тебе очень много обидных слов, но мне не по силам отмотать время назад и всё исправить. Я уже извинялась и могу повторить, но разве это важно? Пусть старые обиды остаются в прошлом, а в настоящем я… — она облизала губу и провела языком по его шее, — млею в твоих объятиях. Теряю голову.

Он осторожно отстранил её от себя и с сомнением взглянул в лицо. Несмотря на все её сладкие заверения, обещания и прочее, у Максима не было повода доверять ей. Слишком уж хитрой и расчётливой она показала себя в начале их знакомства. Он не сомневался, что ради достижения своих странных великих целей, Мира пошла бы на всё. Даже в постель бы с ним легла, несмотря на истинное отношение. А потом с той же лёгкостью заявила в полицию о том, что Макс взял её силой. Принуждал… издевался. Тем самым обеспечив ему целый вагон и маленькую тележку жутких неприятностей.

Он не верил ей. Ни единому её слову, ни взгляду. Ведь разве можно сначала называть человека «уродом», а потом заявлять, что он тебе нравится? Как-то это сомнительно и неправдоподобно. И пусть у него перед глазами до сих пор стоял образ этой девушки в его ванной, пусть ощущение близости её тела, сводило с ума, а от её поцелуев напрочь сносило крышу, но Макс не собирался сдаваться. Он был уверен, что это игра. Уловка, направленная на то, чтобы выдворить его из этого дома. Но ведь и он играл, правда, в отличие от Миры действовал в открытую и своего отношения ко всей этой ситуации не скрывал. Он сразу дал ей понять, что видит её мотивы и действия насквозь, и теперь Мирослава из кожи вон лезла, чтобы убедить его в обратном. Но что самое интересное, на фоне такого положения вещей у них, наконец, получилось нормально общаться. Им на самом деле оказалось довольно комфортно вместе, и темы для разговоров находились, и никакого напряжения не чувствовалось. Им даже молчать вместе было легко, будто знакомы они не пару недель, а как минимум, вечность. Но, несмотря на все потуги своей подопечной Макс продолжал воспринимать её, как изворотливую лгунью, способную на всё, ради того, чтобы добиться желаемого результата. И только та ночь, когда он увёз её от Гарика, никак не желала вписываться в созданный им образ Мирославы. Ведь тогда она была настолько напугана, что просто не могла контролировать ни себя, ни свою игру. Именно та ночь вселяла в мысли Максима сомнения и заставляла снова и снова присматриваться к Мире. Выискивать в её словах и поступках фальшь, которой, как назло, почти не было.

— Знаешь, милая моя Мирочка, — проговорил Максим, всё же позволяя своим рукам сместиться ниже с её талии, легко скользнуть по бёдрам и вернуться назад. — Если ты окончательно потеряешь голову, то я рискую потерять работу, которая сулит мне приятные перспективы. Поэтому, я просто не могу позволить тебе это сделать.

Она смерила его обиженным взглядом и смиренно вздохнула.

— Ну… зато ты смог отвлечься, — пожала плечами она, вставая с его колен и поправляя на себе короткое платьице.

Он проводил её откровенно голодным взглядом, и только когда она скрылась в коридоре, смог перевести дух.

— Это уж точно, — прошептал, глядя на закрытую дверь, за которой только что скрылась его подопечная.

Всё же с каждым разом держать себя в руках рядом с этой девушкой становилось всё сложнее. И он даже не сомневался, что его метания рано или поздно всё равно закончатся постелью. И вот тогда ему откроется истинная глубина её подлости. Но, кто бы знал, как Макс мечтал, чтобы все его доводы оказались ошибочными, а чувства Миры — настоящими.

Увы, в сказки он давно уже не верил.

Глава 17. Добровольная капитуляция

Ещё подъезжая к воротам дома сестры, Лёва обратил внимание на припаркованный у обочины приметный белый Мерседес. И поначалу подумал, что это новая машина Артёма, но тут же заметил чуть дальше его потрёпанную временем Хонду. А сие могло означать только одно — у Миры гости.

Когда полчаса назад он набрал номер Маши, то даже опешил услышав её тихий безжизненный голос. По правде говоря, он вообще не представлял, что в этом мире есть нечто способное довести его позитивную яркую девочку до такого состояния. Поэтому, услышав неожиданную просьбу забрать её и увести подальше отсюда, Лёва бросил всё, отменил все свои дела и тут же помчался к ней.

Он и сам не понял, почему для него оказалось так важно, быть в этот момент рядом с Машей, но по-другому поступить уже не мог. Всю дорогу упорно отмахивался от лезших в голову жутких мыслей, и к концу пути так себя накрутил, что с трудом сдерживался, чтобы не побежать прямиком через сад.

А когда, проходя мимо дома, увидел вылетевшую оттуда яркую красивую блондинку, едва не споткнулся. Эта женщина выглядела такой взбешённой, что казалось, вот-вот начнёт плеваться огнём. Она пролетела мимо Лёвы, кажется, даже его не заметив. Это натолкнуло парня на определённые мысли — по крайней мере, хозяйку белого Мерседеса он определил безошибочно. Теперь осталось выяснить, что она здесь делала.

Машу он нашёл у беседки. Она сидела на краю лавочки и старательно делала вид, что сосредоточена на объяснениях Артёма, вот только взгляд у неё при этом был совершенно пустой. Будто она вообще ничего перед собой не видела.

Лёва подошёл ближе и, присев рядом с ней на корточки, коснулся её лица. Девушка тут же испуганно дёрнулась и уставилась на него, явно не узнавая. И только спустя несколько долгих секунд смогла расслабиться и, наконец, улыбнуться.

— Лёва, — её голос звучал так мягко и нежно, будто она увидела чудо. — Ты приехал.

— Как я мог не приехать, когда ты впервые сама меня позвала? — его пальцы погладили её ладонь. — Что случилось?

Маша старательно замотала головой, но под пристальным взглядом парня всё-таки созналась.

— Не обращай внимания. Я всегда так переношу встречи с ней, даже если она со мной не разговаривает, — быстро проговорила Мария, ловя его руку и с силой сжимая её своими пальчиками. — Максу приходится весь удар на себя принимать. Хотя ему тоже очень тяжело. А она никак не желает оставить нас в покое.

— Кто «она»? — спросил Лёва, рассматривая Машу со всё больше нарастающим ужасом.

Он почему-то даже мысли не допускал, что она может быть такой… слабой. И вот теперь, вглядываясь в её печальные глаза, он вдруг понял, насколько ему важны её спокойствие и улыбка. Хотелось сжать её в объятиях и оградить от всего мира. Согреть… защитить… и никогда больше не отпускать. Наверно, его должны были напугать такие мысли, но подумать об этом не было возможности. Да и о чём думать, когда Машенька в таком состоянии, а виновные до сих пор не наказаны?

Девушка подняла на него пустой взгляд и ответила:

— «Она» — это Наталья Петровна, — потом вздохнула и добавила с какой-то обречённостью в голосе: — Давыдова.

— Какая-то ваша родственница? — предположил Лёва, на что девушка странно кивнула, а потом добавила:

— Ага. Мать.

Теперь он растерялся окончательно. Нет, ему и раньше приходилось сталкиваться с людьми, которые были в сильнейшей конфронтации со своими родителями, но вот такую обречённость видел впервые.

— Вы… поругались? — осторожно поинтересовался он, в который раз упрекая себя за то, что ни черта о своей девушке не знает.

И тут Маша хмыкнула, покачала головой и, встретив его непонимающий взгляд, грустно усмехнулась.

— Ах да, точно, — протянула она. — Я ведь не говорила тебе, что мы с Максимом выросли в детдоме. И отвечая на твой вопрос, могу сказать лишь то, что не могу считать матерью женщину, бросившую своих детей в недельном возрасте. Так что мы не ругались. Здесь всё сложнее.

Лёва сглотнул непонятно откуда взявшийся ком в горле и в первые мгновения даже не знал что сказать. Эта информация стала для него настолько неожиданной, что он едва удержал себя, чтобы не схватиться за голову. Пришлось снова убедить себя не думать об этом сейчас, а сделать уже хоть что-нибудь. И тогда он молча поднялся и потянул Машу за собой. Ему нужно было прийти в себя после её слов и своего странного к ним отношения, да и ей необходимо развеяться. Причём срочно.

— Куда мы? — спросила она, шагая за ним, по направлению к воротам.

— В гости, — спокойно сказал он, распахивая перед ней пассажирскую дверь своей Ауди.

— Снова к бабушке?

— Она вчера улетела обратно, — ответил Лёва. — А мы едем ко мне.

Машина тронулась с места, куда резче, чем было необходимо, но Маша пребывала не в том состоянии, чтобы это заметить. Сейчас ей хотелось забыться. Вот просто взять и выключить мозг, в котором то и дело всплывали неприятные мысли. Говорить не хотелось, и Лёва, будто чувствуя это, больше не приставал к ней с вопросами. В машине играла какая-то музыка, но ни он, ни она не обращали на это внимания. Каждый был погружён в свои мысли. И только когда автомобиль остановился во дворе какого-то высотного дома, снова вернулись в реальность.

Лёва помог девушке выйти из машины и, щёлкнув сигнализацией, уверенно повёл её к ближайшему подъезду.

— Ты один живёшь? — спросила Маша, наблюдая, как он нажимает кнопку десятого этажа.

— Один, — подтвердил он.

— И сам себе готовишь? — ей действительно стало интересно, чем может питаться её Лёва. Почему-то она даже не представляла его у плиты.

— Иногда, — нехотя сознался парень. — Когда либо очень хочется есть, либо очень скучно.

— А приготовишь мне что-нибудь? А то со всеми этими глупостями я совершенно забыла про еду.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Я лучше закажу из ресторана. Так, ты точно голодной не останешься.

Маша вздохнула и едва заметно улыбнулась в ответ.

— Тогда ладно. Закажи что-нибудь на свой вкус.

Оказавшись в просторной и очень светлой квартире, девушка даже на несколько секунд замерла на месте, не решаясь пойти дальше. Тогда Лёва легонько подтолкнул её вперёд к центру большой гостиной, а сам остановился в коридоре. Он наблюдал, как Маша удивлённо осматривается и вдруг поймал себя на том, что ему нравится видеть её здесь. Хотя обычно посторонние люди в этой квартире его несказанно раздражали.

Но Маша… она была для него своей. Он и сам не знал, почему так думает, но копаться в себе не желал. Вместо этого, прислонился к стене и продолжил наблюдать за девушкой. И пусть в этой обстановке она выглядела несколько странно… в своих затёртых старых шортиках и лёгкой майке, но Лёва всё равно не мог отвести от неё взгляд.

Девушка удивлённо рассматривала помещение, переводя взгляд с белых стен на такой же белый потолок, пол, мебель. Даже теневые шторы были белыми и во всём этом обилии светлого, имелся лишь один единственный предмет другого цвета — большой оранжевый ковёр с высоким мягким ворсом, на котором и стояла Маша. Он настолько ей понравился, что она невольно улыбнулась и уже повернулась к Лёве, чтобы озвучить свои эмоции, но тут же затихла.

Он стоял, прижавшись плечом к одной из стен широкого коридора, и смотрел на неё. И впервые за время их знакомства Мария видела его в строгом сером костюме, при галстуке… и это видение оказалось настолько странным, что она не поверила собственным глазам.

— А почему ты так одет? — всё же спросила она, признавая про себя, что такой Лёва нравится ей ещё больше.

Тот усмехнулся и, стянув с себя пиджак, небрежно бросил его в ближайшее белое кресло.

— Ты только заметила? А ведь я к тебе прямо с работы сорвался. Переодеваться времени не было.

Маша приблизилась к нему и, замерев на расстоянии шага, пробежала пальцами по ткани его галстука. И только потом встретилась с ним взглядом.

— Спасибо, что приехал. Можно сказать, что этим ты меня спас.

Лёва провёл рукой по её шее и улыбнулся.

— Вот видишь, а ты не верила, что я герой.

— Теперь верю, — она снова тонула в его глазах, не имея ни возможности, ни желания сопротивляться той силе, что притягивала её к этому мужчине.

И тот шаг, отделяющий её от края собственной пропасти, она сделала сама. Без каких-либо намёков или уговоров. И к губам его тоже потянулась первой. Наверно, всё дело в том жутком стрессе, что обрушился сегодня на её голову. А может, просто магия момента, но Маша не смогла удержать себя от этого поступка.

Лёва целовал её нежно, неторопливо, будто растягивая удовольствие… или попросту давая ей шанс опомниться. И тогда она прервала поцелуй и, взглянув на него с мольбой в горящих глазах, прошептала:

— Пожалуйста, сделай так, чтобы я забыла обо всём на свете. Я знаю, ты это можешь.

Он насмешливо склонил голову и провёл ладонями по её рукам.

— А как же результаты анализов? Или они теперь тебе не важны?

— Там всё чисто, — проговорила девушка, не отводя от него взгляда.

Лёва даже выспрашивать не стал, откуда она это знает. Ведь своей фразой, Маша развязала ему руки, и буквально преподнесла себя на блюдечке, обвязанную подарочной ленточкой. И в этот раз он останавливаться не собирался.

Ему даже дышать стало сложно. По телу вмиг прошла лёгкая дрожь, а одежда показалась слишком тесной и теперь дико раздражала. Не отрывая взгляда от глаз своей Марии, он стянул с неё майку, белый лифчик, и с каким-то блаженным удовольствием провёл ладонями по её голой спине. Она же просто стояла перед ним и чувствовала, что вот-вот сойдёт с ума от накатывающего дикого жара. И чтобы хоть как-то спастись от этого сумасшествия, потянулась к пуговицам Лёвиной рубашки. Вот только её руки оказались перехвачены ещё на подходе и возвращены на прежнее место. Всё так же удерживая её взгляд, он легко улыбнулся и покачал головой.

— Не мешай, пожалуйста, — шепнул он, легко накрывая ладонью холмик её груди. — Я слишком долго ждал этого момента, и теперь планирую воплотить в жизнь свою сладкую месть.

Большим пальцем он обвёл по кругу ореолу соска и погладил вершинку, отчего глаза девушки вмиг затянулись сладким туманом.

— Изверг, — выдохнула Маша, едва сдерживая рвущийся стон.

— О да, милая, — он всё же снял с себя галстук и расстегнул рубашку, после чего опустился перед ней на колени и провёл губами по её плоскому животу, одновременно стягивая с неё шорты. — Но ведь именно таким я тебе нравлюсь.

Его губы легко прошлись по внутренней стороне бедра, отчего Маша резко вцепилась в его плечи и потянула наверх. Он поддался, и уже спустя какую-то долю секунды им обоим стало не до игр.

Поцелуи были дикими, горячими. В них плескалось столько страсти, что казалось, если кто-то их них сейчас остановится, то случится конец света. Рубашку Лёвы Маша просто сорвала, а вот с ремнём пришлось повозиться. И если бы не ловкие руки парня, она бы попросту разорвала эту чёрную кожаную штуку зубами.

В итоге они даже до спальни не дошли. Так и остались здесь на диване, а после и вовсе непонятно как переместились на ковёр. Сейчас они сами себе напоминали двух оголодавших папуасов, которых усадили за стол, уставленный самыми разными яствами. То, что происходило между ними иначе как дикостью назвать нельзя. Поцелуи… обжигали. Каждое прикосновение было сродни взрыву, а касания губ воспринимались настоящим чудом. А когда их тела, наконец, слились воедино, Маша поняла, что близка к потере сознания. Она никогда не была столь чувственной и восприимчивой к мужским ласкам и даже не подозревала, что на самом деле может непроизвольно издавать такие громкие стоны. И дело было совсем не в её желании — напротив, она попросту совершенно перестала себя контролировать.

И всё виделось ей таким настоящим, таким правильным, что казалось — по-другому не бывает. Вот это настоящая близость, настоящий секс, а всё, что было раньше… с другими — не больше чем глупость и иллюзия.

Лёва практически рычал, сдерживая себя из последних сил. Он жадно ловил Машины стоны, и они разливались мягкой теплотой в его душе. И как только она блаженно обмякла под ним, сделал последний резкий толчок и окончательно потерял голову.

Реальность возвращалась медленно. Глаза открывать не хотелось совсем, а дыхание никак не желало приходить в норму. Они всё так же лежали на ковре и молчали. Маша доверчиво прижималась к его боку и слушала, как же бешено стучит под ухом его сердце.

Лишь теперь она окончательно осознала, что переспала с Лёвой. Вот только не испытывала по этому поводу ни каких угрызений совести. Совсем наоборот. Сейчас она даже немного жалела, что не сделала этого раньше. Что в тот вечер на пляже всё-таки нашла повод не отдаваться ему сразу, хотя и очень хотелось.

— Супер, милая, — он лежал на ковре, закрыв глаза и раскинув руки в стороны, и улыбался так, будто только что получил самый лучший в мире подарок. — Просто огонь, — добавил, слегка закусив губу, а потом перевернулся на бок и, подперев голову рукой, посмотрел на Машу.

Девушка сидела, откинувшись спиной на диван, и всё ещё старалась прийти в себя. Тогда он схватил её за лодыжку и потянул на себя. Маша даже внимания на это не обратила, всё ещё продолжая оставаться на месте, и Лёве пришлось подползти к ней самому.

Когда его губы снова накрыли её, а руки недвусмысленно отправились гулять по податливому женскому телу, Мария всё-таки открыла глаза и с непониманием взглянула на парня. Он ответил ей фривольной улыбочкой и, приподняв за талию, развернул к себе спиной. Маша тут же попыталась вырваться, но его руки уже сжимали её грудь, а губы покрывали поцелуями спину.

— Может сначала в душ? — попыталась возразить девушка, с силой цепляясь за край дивана.

— Никакого душа, — услышала она в ответ. Этот шёпот, в котором явно слышался наигранный укор, стал для неё последней каплей, после чего Маша окончательно отбросила куда подальше все свои стеснения, домыслы и предрассудки и снова отдалась заполняющим её диким ощущениям.

Угомонились эти двое только ближе к вечеру, когда за окном уже догорали последние лучи заходящего солнца. Их отблески проникали сквозь большие окна и окрашивали светлый интерьер квартиры во все оттенки красного. Шторы в спальне оказались раскрыты настежь, что позволяло любоваться закатом, не вставая с кровати.

К слову, на всей территории Лёвиной жилплощади имелось лишь одно тёмное пятно, и то не чёрное, а цвета горячего шоколада с капелькой молока. Кровать. А вот простыни были оттенка тёмной южной ночи, а сам парень шутливо заметил, что это аллегория. Что вся эта квартира олицетворяет его самого… такого чистого, светлого правильного, но с несколькими довольно яркими особенностями характера, коими являлись выбивающие из общего колорита вещи, типа того оранжевого ковра, или жёлтого холодильника, или синих пуфиков в прихожей. А вот кровать… явно намекала на тёмную сторону его натуры, потому что эту область своей жизни Лёва никак не мог назвать образцово показательной и отвечающей всем нормам морали.

Услышав его рассуждения о самом себе и месте секса в его жизни, Маша даже порывалась встать и уйти. И пусть она прекрасно знала, что Лёва стопроцентный бабник и сам это признаёт, но слышать об этом лёжа с ним в одной постели оказалось для неё слишком.

Естественно никуда он её не отпустил, да и она не особо рвалась. Потому что скрипя гордостью была вынуждена признать, что не имеет никакого желания отказываться от того наслаждения, что он ей дарил.

Дотянувшись до своего телефона, Лёва разглядел на нём три пропущенных звонка от своего зама и снова откинулся на подушки.

— Из-за тебя я прогулял важную встречу, — сказала он, пропуская между пальцами Машины волосы. — Впервые за всё время, что работаю с отцом.

Девушка не видела выражения его лица, но по голосу поняла, что он улыбается.

— Ну, извини, — отозвалась она, переворачиваясь на живот и упираясь подбородком в его грудь. — Но ты сам никак не мог угомониться.

Он подтянул её выше и легко коснулся губами губ.

— Я бы и сейчас не останавливался, но нужно что-то перекусить. Кажется, мы собирались заказать обед?

Маша усмехнулась и, перекинув через него ногу, села сверху.

— Сейчас куда актуальнее будет ужин, — лукаво заметила она. Но взглянув за окно, где стремительно темнело вечернее небо, заметно погрустнела. — Мне пора?

Лёва не понял, что она имеет в виду. Если это было утверждение, то почему сказано так… будто она спрашивает его. Пора ли ей? Но заметив, какой натянутой стала её улыбка, мысленно чертыхнулся и резко сел. Он пытался поймать её взгляд, который девушка тщательно отводила, и ему пришлось взять её лицо в ладони и только так заставить посмотреть на себя.

— Уже хочешь уйти? — его тон показался Маше неожиданно серьёзным, а взгляд настороженным.

Она сдержанно ему улыбнулась и встала с кровати. Лёва её не удерживал, лишь внимательно наблюдал, как она оглядывается по сторонам в поисках своей одежды и никак не может понять, куда же та делась. Девушка старательно делала вид, что всё в порядке, что она ни чем не расстроена, но губы при этом оказались плотно сжаты, а движения выглядели напряжёнными.

И Лёва знал причину этих её метаний. Именно из-за таких вот женских штучек, которые чаще всего были наигранными, он и не приводил девушек к себе, предпочитая либо их территорию, либо номера гостиниц. И Маша оказалась первой любовницей, которую он притащил в свою обожаемую квартиру. Но… она не задавала провокационных вопросов, не клянчила, не напрашивалась на приглашение остаться. Наоборот, делал вид, что всё в порядке. Будто она знала… на что шла.

И только теперь Лёва понял, что действительно, знала. Ведь Мира не смогла бы промолчать и обязательно рассказала бы подруге о его бзиках в плане противоположного пола. Что дальше первого секса его отношения с девушками никогда не заходят, потому что, получив в своё распоряжение податливое женское тело, жадное до его ласк, ему становилось попросту не интересно. И теперь, видя как Маша, тщательно замотавшись в тёмный плед, отправляется на поиски своих вещей, он вдруг пришёл к неожиданному выводу, что не хочет, чтобы она уходила. Нет, он был полностью удовлетворён, и сил на продолжение постельных подвигов уже попросту не осталось, но эту хрупкую брюнетку отпускать от себя всё равно не желал. И сие открытие стало для него поистине шокирующим, потому что никогда раньше таких мыслей в его голове ещё не возникало.

И самое время бы покопаться в себе, разложить по полочкам чувства и эмоции, и только после этого уже делать какие-то выводы, но… Маша явно собиралась уходить, и Лёва не сомневался, что если сейчас её вот так просто отпустит, то вернуть этого упёртого ангела обратно будет ой как непросто.

Маша уже успела натянуть на себя бельё и шорты и как раз разыскивала потерянную майку, когда её вдруг неожиданно развернули и прижали к белой стене.

Девушка с какой-то потаённой грустью изобразила на лице беззаботную улыбку, и чуть склонив голову, посмотрела на Лёву.

— Кода же ты угомонишься? — поинтересовалась она, вглядываясь в черты его лица с таким усердием, будто старалась их запомнить. — Я уже стою на ногах с большим трудом, и совершенно ни на что не способна. Вряд ли тебя устроит в постели беспомощное бревно.

— Я и сам… устал, — отозвался парень, целомудренно взяв её за руку. А учитывая, что одеться он не успел, выглядел это жест как минимум странно.

— Проводить вышел? — в её голосе всё-таки проскользнул сарказм.

— Нет. Собирался заказывать еду и хотел спросить, что ты хочешь на ужин, — он тепло улыбнулся, ловя её растерянный взгляд. — А потом я сам отвезу тебя, куда скажешь.

Маша подняла голову, всеми силами стараясь удержать на лице выражение равнодушия, но вдруг решила, что сил на игру уже не осталось, и снова взглянула на парня. Только теперь она не стала скрывать собственных эмоций. А к чему? Если это всё равно их последняя встреча.

— Не нужно этого, — она помотала головой. — Я и дома могу поесть. И такси вызову, не утруждайся. И вообще, спасибо тебе за всё…

— Замолчи, — он сказал это абсолютно спокойным голосом, но вот его взгляд Маше совершенно не понравился, как и его явная злость. — Если сказал, отвезу, значит — это не обсуждается. Если хочешь, покушаем у Миры. Вместе. И выбрось из головы свои глупые домыслы. Разве я хоть чем-то показал, что не желаю тебя видеть? Нет. Потому что это не так.

Маша молчала, взирая на него глазами полными непонимания. Ведь из его слов получалось, что все рассказы о нём Миры — враньё?

— Тебе хорошо со мной? — видя, что девушка не спешит отвечать, поинтересовался Лёва.

— Очень, — её голос прозвучал тихо и был больше похож на хриплый шёпот.

— Тогда, поцелуй меня. А лучше, — он потянул её за руку, — пойдём со мной в душ. Чтобы у тебя не осталось сомнений и, вернувшись, я не обнаружил свою квартиру пустой.

И в этот момент Маша окончательно отпустила ситуацию, предпочитая просто плыть по течению. И пусть в итоге это течение вполне вероятно занесёт её в какую-нибудь противную сточную канаву, но отказаться от Лёвы и уйти с гордо поднятой головой она уже не могла.

***

Маша переводила задумчивый взгляд с дымящейся чашки кофе на пачку с таблетками и никак не могла заставить себя сделать так, как должна. Казалось бы, что может быть проще: возьми, достань, положи в ротик, запей водичкой и всё. Никаких проблем! Но… что-то упорно не давало ей совершить эти простые действия. Было тошно от самой себя, от собственной трусости и нерешительности, но ещё больше Марию пугала эта таблетка. А точнее тот эффект, который она должна была дать.

А ведь сама же виновата. Ну кто её заставлял придумывать себе аллергию? Кто настаивал на незащищённом сексе? Кто не удосужился напомнить Лёве о предохранении? Ведь если бы Маша просто вовремя попросила его быть аккуратнее, сейчас вопрос с таблеткой вообще бы не стоял. Но, как говорится, хорошие и правильные мысли, обычно приходят уже после того, как были нужны. И теперь выбирать уже не приходилось. Перед Машей лежала купленная Лёвой, так называемая, таблетка «скорой помощи» при нежелательной беременности, и девушка уже битых полчаса гипнотизировала её, не решаясь выпить.

Отчего-то ей было страшно… и стыдно. Она боялась, что после этого уже никогда не сможет забеременеть. Боялась связываться с гормональными препаратами. Но куда больше Машу страшила мысль, что этим она может убить уже зародившуюся в ней жизнь… Своего ребёнка. И от этого на душе становилось так паршиво, что она едва сдерживала слёзы. Но… ведь сказала Лёве, что проблем не будет.

Всю прошлую ночь она провела с ним, и домой попала только утром. По дороге, её предусмотрительный кавалер сам зашёл в аптеку за нужным препаратом, досконально изучил инструкцию и хотел настоять, чтобы девушка приняла таблетку прямо в машине, у него на глазах, но Маша вдруг вспомнила, что подобные «лекарства» нужно употреблять только на сытый желудок, и пообещала, что всё сделает сама. И правильно Лёва ей не верил, даже настоять пытался. Похоже, догадывался, что она может специально забыть. Но всё же смирился с её желанием. И вот сейчас Маша уже не раз пожалела о его снисходительности. Вот настоял бы на своём, принял бы на себя всю моральную ответственность, и не мучилась бы она сейчас. Поздно было бы мучиться.

В очередной раз наткнувшись взглядом на распакованную коробочку, она всё же решила, что не может обмануть ожидания Лёвы, и извлекла таблетку из пачки. Теперь осталось сделать так мало… — положить её в рот и запить водой. Только кто может ответить, почему при этом так трясутся руки?

Маша потянулась за стаканом, но неожиданно он выскользнул из пальцев, образовав на столе большую лужу. Девушка чертыхнулась, решительно встала и подошла к холодильнику за бутылкой минералки. Глубоко вздохнув, сжала пальцами таблетку, подняла руку… и в этот момент на кухню неожиданно влетела необычно весёлая и какая-то взъерошенная Мира. Смеясь, она развернулась лицом ко входу и тут же повисла на шее, вошедшего за ней Максима.

— Думала, я позволю тебе убежать? — поинтересовался парень игривым тоном и, судя по коварной улыбке, объятия Мирославы его ничуть не смущали. А когда он уверено прижал девушку к себе и поцеловал в губы, у Маши от удивления невольно вырвался смешок, а пресловутая таблетка сама собой выскользнула из пальцев.

Сообразив, что они, оказывается, не одни, Мира резко отпрыгнула от Максима и попыталась сделать вид, что ничего не происходит. Хотя, тут уже поздно было что-то исправлять, потому что их поцелуй всё объяснил гораздо понятней и красноречивей. Что-то они, и правда, увлеклись. И ладно, Мирослава… она вообще натура странная, от неё можно ожидать всего чего угодно. Но Максим? Такой строгий, рассудительный и умудрился закрутить интрижку с подопечной? Да это же ни в какие ворота не лезет!

Маша переводила насмешливый взгляд с Миры на брата, который едва сдерживал улыбку, и впервые за много лет, не знала что сказать. Те же смотрели на неё одинаково виновато, отчего вся ситуация приобретала налёт какого-то розыгрыша.

— Это что сейчас было? — выпалила Мария. — Вы совсем умом тронулись? Посреди бела дня…

— Маш, мы же ничего плохого не делаем, — попыталась оправдаться Мирослава, но почувствовав не своей талии руку Максима, замолчала.

— Слушай, сестрёнка, мы же не в хозяйском доме, и палиться тут нам не перед кем. Ты-то, я думаю, не станешь распространяться об увиденном, — добавил парень.

— Нет, конечно. — Маша поспешила от него отмахнуться, отыскивая глазами потерянную таблетку. — Делайте, что хотите.

— Вот и отлично, — Макс притянул к себя притихшую подопечную и поцеловал в макушку. — Мы чай собирались пить. Будешь?

Мария кивнула, всё ещё шаря глазами по полу, и лишь когда вновь прибывшие заняли места за столом, обнаружила свою пропажу безвозвратно раздавленной.

— Походу, не судьба, — пробормотала она себе под нос, но тут её окликнул голос Миры.

— А что это у тебя за лекарства такие? — поинтересовалась та, вертя в пальцах картонную коробочку. И судя по изменившимся интонациям и появившемуся в глазах интересу, она прекрасно знала, для чего именно они нужны.

В миг преодолев расстояние до стола, Маша попыталась выхватить таблетки у Миры, но тем самым сделала только хуже.

— Отдай! — воскликнула она, не получив желаемого.

— Сначала скажи, как это такая правильная девушка как ты, умудрилась докатиться до таких вот препаратов, — спокойным тоном попросила Мирослава. И выглядела при этом, как мать, застукавшая несовершеннолетнюю дочь с любовником.

— Тебя это не касается, — довольно грубо бросила Мария, всё ещё пытаясь отобрать заветные таблетки.

Но теперь они плавно перекочевали в руку Максима и, судя по его заинтересованному взгляду, без объяснения она их обратно уже не получит.

— Что это? — спросил он, обращаясь, почему-то именно к Мире. — Почему ты их забрала?

Девушка фыркнула и, повернувшись к нему лицом, с самым серьёзным видом заявила:

— Ничего хорошего!

— А подробнее?

— Спроси у своей сестры. Пусть сама рассказывает. Я только скажу, что сама пила такие всего один раз… — она опустила голову и добавила, — на утро, после случая с Лисом.

Этого заявления Максиму хватило, чтобы понять, какой именно препарат он держит в руке. Теперь уже ничего не мешало ему достать из коробочки аннотацию и пробежаться взглядом по тексту. Потом он смерил сестру хмурым взглядом и, кинув ей пачку в которой отсутствовала одна таблетка, поспешил отвернуться.

— Забирай.

— Макс. — Маша стояла неподвижно и непонимающе смотрела на брата. — Что не так?

— Всё так, — сухо ответил он. — Хочешь гробить своё здоровье — пожалуйста. Ты уже большая девочка, и я не имею никакого права тебе в этом мешать. Только… подумай, пожалуйста, стоит ли оно того.

— Чтоты имеешь в виду?

— А ничего, — он одарил её злобным взглядом и всё же пояснил. — Ты ведь любишь детей… всегда говорила мне, что аборт — это зло. А что делаешь сейчас?

— Да какой аборт? О чём ты? — возмутилась Маша, повышая голос. — Всего сутки прошли, за такое время там ничего бы не сформировалось. Да и вообще, вероятность моей беременности близка к нулю. И это простая страховка.

— Очень вредная страховка, — вставила Мира.

Маша повернулась к ней и грозно ткнула пальцев в её сторону.

— А ты вообще молчи. Сама пила, а мне не даёшь.

— Да у меня была совершенно другая ситуация. Что б я делала с ребёнком от случайного знакомого в семнадцать лет? — эмоционально возмутилась та.

— Да то же что и наша дражайшая матушка! — ехидно ответила Маша, после чего Мирослава предпочла отвести взгляд и сделать вид, что она — мебель. Этой фразой её будто щёлкнули по носу, лишний раз доказав, насколько глупо она тогда себя вела.

Но Макс успокаиваться не собирался. Наоборот, напоминание о матери просто вывело его из себя.

— Хочешь сказать, что поступаешь лучше? — холодным тоном бросил он. — Да… наверно, ты права. Ведь если бы та женщина, что родила нас, вовремя приняла нужную таблетку, всем было бы легче. Особенно нам с тобой, дорогая сестрёнка, — он покачал головой и, с укором глядя ей в глаза, добавил: — Нас бы просто не было.

Маша, тяжело дыша, смотрела на брата и не могла найти в себе силы, чтобы сдвинуться с места. Ей и до появления гостей на этой кухне было тошно от собственного поступка, а уж теперь и вовсе стало невыносимо. Рука сама потянулась к плоскому животу и на какой-то миг, она представила, что там и правда живёт малыш. Крошечный, которого сейчас даже под микроскопом не разглядишь. Но… живой. Он будет расти… потом начнёт шевелиться внутри, и когда-нибудь назовёт её «мама».

— Ну, кто вас просил вмешиваться? — в голосе Маши слышалась такая обречённость, от которой даже Миру пробрало. — Я пообещала Лёве, что проблем не будет. Он поверил мне, и что же теперь?

— Маш, — Макс поднялся и, подойдя к сестре, обнял её за плечи. — Ты же знаешь, что я всегда верю своей интуиции? — В ответ девушка едва заметно кивнула, но смотреть на брата всё равно не решалась. — Так вот, эта интуиция сейчас вопит, чтобы я ни за что не позволял тебе пить таблетки. Но решать всё равно будешь ты. Знай лишь, если всё-таки окажешься беременна, я буду с тобой.

— А что Лёва? — она всё-таки подняла на него взгляд.

— Это уж сама думай, — почувствовав, что решение Маша уже приняла, Максим заметно расслабился и ободряюще ей улыбнулся. — Пока слишком рано говорить о чём-то конкретном. Но я уверен — всё обязательно будет хорошо.

— Да уж… — даже несмотря на то, что ответная улыбка вышла какой-то натянутой, на душе у девушки стало гораздо легче.

Она демонстративно выбросила таблетки в мусорное ведро и снова прикоснулась к животу. Сейчас она почти не сомневалась, что сделала правильный выбор.

— Думаю, Лёве об этом знать не обязательно, — подвела итог Мира, вертя в пальцах свой телефон. — Вот он уж точно наших сантиментов не одобрит. Рационалист фигов.

— А если беременность всё-таки есть? — спросила Мария, с опаской поглядывая на подопечную брата. — Как я ему это объясню? Он ведь обязательно решит, что я всё специально придумала, чтобы его к себе привязать.

Мира явно была в замешательстве и всерьёз обдумывала возможные выходы из такой ситуации. Маша же всё больше хмурилась, уже сейчас понимая, что если действительно залетела, то Лёве лучше ничего не говорить. Вообще. Иначе всё может сложиться наихудшим образом.

Будто наяву она представила себя, держащей на руках ребёнка, и Лёву, смотрящего на них с неприкрытым раздражением. А в ушах уже звучал его полный презрения холодный голос: «Обманщица… Аферистка… Всё продумала? Подготовилась. Спектакль с аллергией разыграла… Анализы сдать заставила, а потом выбрала самый подходящий момент и отдалась мне со всеми вытекающими последствиями. Специально залетела…» И всё в таком духе.

Нет, ему она уж точно ничего не скажет. Никому не скажет. Уж лучше растить малыша одной, но в атмосфере любви, чем в семье, где царит ненависть.

— Маш, — снова подала голос Мира, — не думай о плохом. В конце концов, даже эти таблетки не дают стопроцентного результата. А Лёва… он ведь очень ответственный. И пусть сейчас развлечения занимают в его жизни ключевое место, но ведь это не навсегда. Ему уже двадцать семь, самое время о семье подумать. Да и к тебе он относится иначе, чем к своим подружкам. Возможно, он будет даже рад стать отцом.

Мария поймала её взгляд и робкую улыбку, по которым было отлично видно, что Мира сама не особо верит своим словам. А значит, лучше не искушать судьбу. И вообще, пока ещё, действительно, слишком рано бить тревогу. И незачем раздувать слона из несуществующей мухи. Вот когда появятся на тесте две полоски, тогда и придёт пора паниковать, а пока лучше просто наслаждаться жизнью. Причём делать это с особым удовольствием, ведь вполне возможно через какой-то месяц эта жизнь изменится до неузнаваемости.

Глава 18. Подарки и гордость

Беззаботно цокая каблучками, Мира шагала по просторному коридору торгового центра. В её руке мерно покачивались несколько фирменных пакетов с покупками, а на лице светилось выражение полного удовлетворения.

Она всегда любила шопинг. Можно сказать, что это являлось её главным увлечением. Ей даже компания для этого была не обязательна. Главное что-то мерить и покупать. Правда в этот раз она приложила максимум усилий, чтобы вытащить с собой Машу и Максима. Да и повод имелся веский — ведь им же нужно в чём-то идти на свадьбу к родной тётке. Но, тем не менее, пришлось Мирочке заниматься покупками в одиночестве. Макс сослался на какие-то срочные дела, а Маша просто отмахнулась, сказав, что и так найдёт что надеть. Но Мира всё равно поступила по-своему. Себе наряд она уже выбрала, и теперь как раз направлялась за платьем для Маши.

Она уже входила в свой любимый бутик, когда неожиданно столкнулась с виновницей завтрашнего торжества.

— Здравствуйте! — девушка была искренне рада встретить здесь хоть кого-то знакомого.

— Привет, Мирочка, — отозвалась Ирина, улыбаясь, но при этом как-то настороженно поглядывала за свою спину, где как раз остановилась какая-то женщина. — Ты тоже за платьем?

— Конечно, — девушка кивнула и, качнув пакетами, задорно добавила. — Себе уже всё подобрала. Теперь вот Маше ищу. Она со мной идти отказалась, но я всё равно её наряжу. Ни разу её в платье не видела. Даже любопытно посмотреть.

— Я тоже не видела, — подтвердила Ирина, переминаясь с ноги на ногу.

— Может, поможете мне выбрать? — предложила Мира. — В размере я не сомневаюсь, а вот Машины предпочтения мне совсем неизвестны. А вы знаете её куда лучше, чем я.

— А кто такая Маша? — спросила женщина, стоявшая позади заметно опешившей Иры и с любопытством разглядывающая улыбчивую блондинку. — И вообще, Ирочка, представь мне эту замечательную девочку.

И пока та приходила в себя, пытаясь придумать, как бы не сболтнуть лишнего, Мира вытянула вперёд руку и представилась сама.

— Мирослава, — а потом глянула на Иру и поспешила пояснить: — Невеста Максима.

— Очень приятно. Нина Михайловна. Мама Иры, — кивнула женщина, разглядывая новую знакомую. — А кто такой Максим? — тут же поинтересовалась она.

— Так это же племянник Ир… — поспешила ответить Мира, но её оборвали на полуслове.

— Племянник Карима, — уверенно поправила её Ирина, поворачиваясь к матери. — А Маша, о которой говорила Мирочка — его сестра.

Женщина кивнула и понимающе улыбнулась. Она знала, что у будущего супруга её дочери много родственников, поэтому не удивилась очередным незнакомым именам. Мира же теперь смотрела на неё с любопытством, отмечая некоторые знакомы черты сходства с внуками. Хотя… знает ли она вообще о существовании этих самых внуков? Ведь, судя по напряжённому взгляду Иры и её словам про родство Макса и Карима, Нина Михайловна не в курсе наличия у её старшей дочери двух взрослых детей.

Мирослава лишь хмыкнула и едва заметно кивнула Ирине. Она не собиралась влезать в их внутрисемейные отношения. Но Максиму про наличие бабушки всё равно расскажет. Не удержится.

В итоге платье для Маши они выбирали втроём. И если поначалу Ира и пыталась намекать Мире, что Маша никогда бы не раскошелилась на подобное приобретение, то быстро оставила это гиблое дело. На все её разумные доводы о заоблачных ценах, девушка только отмахивалась и говорила, что это не проблема. А когда на кассе Ира всё-таки разглядела торчащий из пакета ценник, то едва ни закашлялась и настоятельно порекомендовала перед вручением Маше обязательно его удалить. Ведь эта красивая фирменная тряпочка стоила чуть больше, чем составляла зарплата племянницы за три месяца.

— Тогда это будет нашим с вами секретом, — Мира лучезарно улыбнулась и дольная вышла из магазина.

— Очень интересно было бы увидеть, как это платье будет смотреться на твоей подруге, — сказала Нина Михайловна, которая получала от прогулки по торговому центру огромное удовольствие.

— Так завтра и посмотрите.

Мира пожала плечами и, заметив впереди магазин мужской одежды, уверенно направилась туда. Обе женщины пошли следом. И даже не задумались о том, что им туда совсем не надо, а дома перед завтрашним торжеством дел невпроворот. Порхающая между полками и вешалками Мирослава излучала такие волны чистого позитива, от которых у окружающих само собой начинало подниматься настроение.

— Как вам? — кокетливо поинтересовалась она, вытягивая из ряда жемчужно-серого цвета рубашку с вышитым на ней замысловатым узором, отдалённо напоминающим причудливое переплетение китайских иероглифов.

Её спутницы переглянулись и дружно кивнули, тогда девушка разулыбалась сильнее и, подозвав консультанта, попросила подобрать к этой находке так же брюки и туфли, а сама занялась выбором ремня.

— Это ты для Максима стараешься? — поинтересовалась Ира, наблюдая за метаниями девушки. — А он в курсе или это исключительно твоя инициатива?

— Он отказался. Но я всё равно куплю, потому что хочу это купить и имею такую возможность, — уверенным тоном констатировала девушка. — Разве плохо иметь желание видеть своего мужчину в красивой одежде? К тому же, я совсем не уверена, что в его скудном гардеробе найдётся, хоть что-то подходящее для торжественного банкета.

С такой постановкой вопроса Ира была вынуждена смириться. Мирослава же, разогнавшись окончательно, помимо уже озвученного, купила для своего жениха так же ещё одни брюки светлого оттенка, две дизайнерские футболки и джинсы. Наблюдающие за этим женщины только усмехались и качали головами, но старались не мешать девушке «творить добро». И лишь когда через два часа напряжённого шопинга, все трое расположились за столиком уютного кафе, Ира решила всё-таки предупредить Мирославу.

— Я сомневаюсь, что Максим так легко примет от тебя всё это, — сказала она, попивая горячий ароматный капучино. — Он считает, что одежда должна быть максимально практичной, функциональной и доступной. Я как-то уже пыталась купить ему дорогую рубашку, но он отказался, причём в самой категоричной форме, и сообщил, чтобы я в его шкаф свой нос не засовывала.

— Вы так хорошо общаетесь? — удивилась Нина Михайловна, а Ира поперхнулась кофе. Она настолько привыкла к присутствию матери, что совсем забыла о своём вранье про племянников. Пришлось срочно выкручиваться.

— Да мы как-то сразу сошлись характерами, — она изобразила на лице искреннюю улыбку и снова перевела взгляд на Миру. — Ты только не дави на него сильно. А то вдруг сбежит.

Девушка хмыкнула и сделала вид, что её очень интересует городской пейзаж за окном. Эх, если бы Ира знала, сколько получает её драгоценный Максим за свою должность почётной няньки, то уж точно бы ни говорила так. В его положении от таких зарплат не сбегают. И пусть он утверждает, что ему нравится сама Мира, но девушка всё равно ему не верила. Почему-то она ни капли не сомневалась, что как только вернётся отец, и освободит его от этой сомнительной должности, Максим тут же с превеликой радостью забудет о существовании своей бывшей подопечной.

От раздумий её отвлёк мягкий голосок Нины Михайловны.

— Мирочка, я заметила, что тебе нравится серый цвет. И платье для Маши такое купила, и рубашку своему жениху. Причём абсолютно одинакового оттенка.

— Под цвет глаз подбирала, — спокойно ответила та. — Кстати, у них глаза на ваши похожи, — добавила она без задней мысли, а когда сообразила, что именно сказала, пришлось срочно выкручиваться. — Я имею в виду, такие же серые.

— Они близнецы, — добавила Ира.

— О, близнецы! — в голосе её мамы прозвучало неподдельное восхищение. — Всегда мечтала, чтобы мои дети были близнецами. А получились две совершенно разные дочери. Завидую их матери. Счастливая женщина.

Мирослава нахмурилась и, опустив взгляд, тихо пробормотала.

— У них нет матери. И отца нет. Только… — хотела сказать «тётя», но взглянув на побледневшую Иру, усмехнулась и добавила: — дядя. С остальными родственниками они не общаются.

— Да как же так? Не может быть, чтобы не было родителей, — возмутилась не подозревающая о внуках бабушка. — Не говори так. Наверно они погибли?

— Нет, — девушка отрицательно махнула головой, сложила руки на столе и глубоко вздохнула. — Они в детдоме выросли. Там-то их… — снова короткий взгляд на Иру, — дядя и нашёл.

— Бедняжки.

Женщина заметно побледнела, а её взгляд будто бы потух. Ей было искренне жаль незнакомых близнецов, с которыми жизнь поступила так… жестоко. И пока она с самым расстроенным видом взирала в окно, Ирина с Мирославой обменивались многозначительными взглядами, в которых так и читалось:

«Не лезь не в свой дело!»

«Она имеет право знать!» — отвечали карие глаза блондинки.

«Не тебе решать!»

«Это ещё почему?»

— А сколько им лет? — спросила вдруг Нина Михайловна.

— Двадцать четыре, — с ходу ответила Ира. — В октябре двадцать пять стукнет.

Мира отвернулась и теперь больше напоминала нахохлившегося воробья. У неё буквально чесался язык, с которого уже была готова сорваться правда. Но она сдержалась. Ведь это, действительно, не её тайна. Она — посторонний человек, и не имеет никакого права влезать во внутрисемейные разборки. Но… ведь никто не может запретить ей рассказать Максиму о существовании бабушки, как никто не в праве не дать ему с ней познакомиться.

Дальше разговор плавно сошёл на тему завтрашнего бракосочетания. Заметно нервничающая Ира пожаловалась, что Карим умудрился превратить скромную церемонию в довольно масштабное мероприятие. Даже мэра с семьёй пригласил, и чуть ли ни всех своих партнёров. В итоге получилось, что тихая свадьба, о которой они изначально даже говорить не собирались, обещала стать чуть ли не самым значимым событием сезона.

***

Когда Макс переступил порог гостевого домика, за окном уже окончательно стемнело. Весь день он провёл, катаясь по поручениям Василия Фёдоровича, которых с каждым разом становилось всё больше и больше.

Странно, но с того дня, как парень сообщил ему, что Мира, наконец, успокоилась, присмирела и ведёт себя как настоящая паинька, шеф будто специально начал нагружать его работой. Фактически Макс сейчас занимался совсем не тем, на что подписывался изначально, а был вынужден выполнять работу зама своего руководителя. Он метался между офисом, домом и многочисленными контрагентами. Даже пару раз заезжал на место строительства будущего ресторана Гарика. А сегодня и вовсе участвовал в переговорах по поставкам строительных материалов, и даже умудрился добиться существенной скидки.

Шеф был им доволен, и даже заикнулся, что если так пойдёт и дальше, то Максим, и правда, может получить должность его заместителя. После такой информации, парень стал выполнять поручения с ещё большим рвением. У него будто выросли крылья, а в душе появилось чувство, что теперь у них с Машей обязательно всё будет хорошо. И квартиру они купят, и карьера пойдёт в гору и вообще…

- А у меня для тебя сюрприз.

Голос Миры ворвался в его мысли столь неожиданно, что парень едва не споткнулся на ровном месте. Он резко дёрнул головой, будто освобождая голову от всяких дум, и быстро огляделся.

За небольшим столом на их уютной кухне, сидела необычно довольная Маша и с жадным упоением рассматривала содержимое большой шкатулки. Из металлической коробочки выглядывали странные предметы, отдалённо напоминающие бусы и серьги, которые девушка то и дело вертела в руках. Кое-что она сразу же возвращала обратно, а что-то откладывала в сторону.

Мира же стояла посреди кухни с дымящейся чашкой чего-то непонятного и с плохо скрываемой радостью смотрела на Максима.

— Мне уже пора начинать бояться? — поинтересовался парень, наблюдая, как она грациозно подходит ближе и касается губами его щеки.

— Нет, — улыбка Мирославы стала шире и, вопреки её словам, приобрела какое-то пьянящее коварство. — Но сначала — ужин. Все сюрпризы позже.

Сказать, что Макс насторожился — значит не сказать ничего. Он уже успел неплохо изучить характер своей подопечной, чтобы понимать: ужин — это всего лишь способ его задобрить. Тем не менее, пришлось согласиться, потому что есть хотелось просто зверски.

За всё время трапезы, девушка не сказала ему ни слова. Она старательно помогала Маше выбирать из кучи украшений что-то способное подойти к новому платью. Когда же удивлённый Макс поинтересовался, о каком-таком платье идёт речь, девочки только отмахнулись и сказали: «Завтра увидишь». В итоге Мира так увлеклась, что Максиму самому пришлось напоминать про обещанный сюрприз. А что, любопытно же!

А Мирка будто только этого и ждала. Заметив, что Макс смотрит на неё с каким-то детским предвкушением, она поднялась, взяла его за руку и молча повела за собой.

— Вот, — сказала девушка, кивая в сторону его постели.

Проследив за её взглядом, он поначалу подумал, что Мира снова намекает ему на близость, и только потом заметил большую подарочную коробку, стоящую прямо посередине кровати.

— Что это? — ровным тоном поинтересовался он, в ответ на что девушка невинно пожала плечами и подпёрла спиной закрытую дверь.

Поняв, что говорить она не хочет, Макс приблизился к так называемому сюрпризу и вытянул из-под красной ленты с бантом небольшой клочок бумаги.

— «Премия. За вредность труда»? — прочитал он, недобро косясь на Миру. — Что это вообще такое?

— Открой и увидишь.

— И всё-таки? — отчего-то Максиму было боязно заглядывать внутрь. Кто знает, до каких безумств докатилась больная фантазия Мирославы на этот раз. С неё станется положить туда что угодно.

Глядя на то, как парень с сомнением смотрит на подарок, Мира лениво подошла ближе и сама сорвала с коробки ленту и бант. Затем довольно грубо стянула крышку, а после просто развернулась и молча вышла за дверь.

Макс же смотрел на обнаруженные внутри вещи и не мог понять своих эмоций. Осторожно вытянув лежащую сверху серую рубашку, он медленно провёл пальцами по ткани и сразу отложил её в сторону. Затем вынул всё остальное и лишь потом заметил на самом дне ещё две коробки с обувью.

Макс окидывал лежащие на кровати предметы одежды тяжёлым хмурым взглядом и отчаянно пытался унять нарастающее внутри раздражение. Ценников, естественно ни на чём не было, но парень не сомневался, что всё это стоит очень дорого. Сам бы он уж точно не смог позволить себе подобные покупки. И вроде бы должен радоваться такому вниманию со стороны Миры, которая старалась… выбирала. Но почему тогда на душе так паршиво, и кажется, будто он — дворовая бездомная шавка, которой щедрый прохожий кинул мясистую кость?

Хотелось просто взять всё это «добро» и выбросить. Сжечь. Порезать на мелкие кусочки и раскидать их перед Мирой, но…. Она ведь, правда, не хотела его обидеть. Вон как светились её глаза. Небось, не один час провела, бегая по магазинам.

Усевшись на кровать прямо поверх разбросанных подарков, Макс устало потёр лоб и тяжело вздохнул. Лучшим выходом из этой ситуации было бы либо вернуть всё это в магазин, либо возместить Мирославе их стоимость. Да только что-то ему подсказывало: в этом случае им с Машей придётся отложить покупку квартиры ещё на неопределённый срок.

Так он и просидел до глубокой ночи, ничего не решив. И, наверное, сидел бы и дальше, если бы к нему не заглянула сестра. Обведя комнату внимательным взглядом, она снисходительно посмотрела на Максима и уселась рядом.

Некоторое время они молчали. Всё-таки эти двое прекрасно чувствовали и понимали друг друга. Это было их даром, наверно, данным взамен отсутствия родителей. А может, нечто подобное существуем между всеми близнецами? Кто знает?

— Она мне тоже сюрприз сделала, — голос Маши звучал тихо и как-то загадочно. — Такое платье…Мммм. Шедевр. Я в нём — настоящая принцесса крови. Этакая изысканная аристократка в десятом поколении, — она улыбнулась и покачала головой.

Задорное настроение сестры не смогло оставить парня равнодушным. Он вообще всегда быстро успокаивался, если она была рядом, и сегодняшний случай исключением не стал.

— Не злись на неё, ладно? — продолжила девушка. — Она ведь, действительно, от чистого сердца. Просто хотела сделать нам с тобой приятное.

— Это слишком дорогие подарки, — вымученно ответил Макс.

— Для тебя — да, а для Миры — нет. — Маша повернулась к нему лицом и серьёзно посмотрела в глаза. — Для неё это обычный шопинг. Так… простой способ занять время. Она никогда не работала, и понятия не имеет, как зарабатывать деньги. Зато тратить их умеет мастерски, — Маша усмехнулась и добавила: — Я даже боюсь представить, на какую сумму уменьшился счёт её папочки после сегодняшнего шопинга.

— И что делать? — поинтересовался Макс, вдохновлённый речью сестры.

Она пожала плечами и ответила:

— Я поблагодарила девочку и с удовольствием прияла её подарок, что и тебе советую. В конце концов, она уже оторвала от всех вещей бирки, так что вернуть их не получится. А если ты откажешься, то ей придётся просто выбросить всё это. К тому же, зная характер Миры, я не сомневаюсь, что вы после этого крупно поругаетесь.

— Это да. — Макс согласно покивал и отвернулся к окну. В словах Маши был смысл, и к ним стоило прислушаться. Но просто так сдаваться парень всё равно не желал.

Он поднялся с кровати, окинул подаренные вещи смиренным взглядом и направился к выходу. Маша не стала спрашивать, куда он собрался — ответ и так был прекрасно виден по его глазам. И пусть здравый смысл всё-таки заставил его принять столь дорогой подарок от девушки, но гордость всё равно требовала отмщения.

К удивлению Максима Мира до сих пор сидела на их кухне и с усердием что-то изучала в экране раскрытого розового нетбука. Она выглядела настолько напряжённой и сосредоточенной, что Макс не стал даже пытаться сдержать улыбку. Тем более, девушка была так увлечена своим занятием, что не обратила никакого внимания на его присутствие.

— Что делаешь? — спросил он, усаживаясь рядом и заглядывая в экран через её плечо.

— Ищу куда бы попроситься доучиться. Мне давно пора было заняться этим вопросом, да всё руки никак не доходили.

— Кстати, — Максим ненавязчиво обвил рукой её талию, — на кого ты училась?

— На маркетолога. Хотела быть как Лёва.

— И тебе действительно нравится это область? — с искренним любопытством поинтересовался он.

— Да. Это довольно интересно. Иногда даже захватывающе. К тому же Лёва обещал взять меня к себе в команду, когда всё-таки созреет открыть своё рекламное агентство.

— А он разве собирается? — удивился Макс. В его глазах такой разгильдяй, как Лёва, являлся, по меньшей мере, папенькиным сынком. Макс искренне полагал, что он держится на высокой должности только благодаря покровительству родителя.

— Раньше у него была мечта, — пояснила Мира. — Всё рвался уйти из папиной фирмы, открыть свою. Но на деле всё ограничилось парой заказов, и на этом заглохло.

— Почему-то я совсем не удивлён, — хмыкнул Максим. Ничего другого от Лёвы он и не ожидал.

Но вот Мира явно считала иначе:

— А я в него верю, — гордо выдала она. — У него всё получится — стоит только захотеть.

Она демонстративно отвернулась к нетбуку и продолжила просматривать информацию на сайте.

Макс откинулся на спинку диванчика и задумался о том, как бы объяснить этой богатенькой девочке, что ему не нужны от неё подачки, и при этом не обидеть. Мысли путались, совершенно не желая складываться в идеи.

Он сам не понял, когда его пальцы умудрились погрузиться в копну её светлых волос. Они медленно пробегали по «радуге», старательно отделяя пряди по цветам, накручивали их, а потом отпускали. Это движение казалось таким естественным, будто парень делает это при каждой встрече. Вот только самого Макса собственное поведение вогнало в полный ступор.

Да, ему было хорошо рядом с Мирой, и он давно себе в этом признался. Но проблема заключалась в том, что с каждым днём их общение уходило всё дальше за рамки дружеского, а это могло оказаться чревато нехорошими последствиями. И дело даже не в её отце — с ним бы Максим как-нибудь объяснился. Куда больше его беспокоила сама девушка. Ведь в отличие от Миры, он отчётливо понимал, что как бы далеко ни зашли их отношения, будущего у них всё равно нет. Они слишком разные. Фактически — жители разных миров. Она привыкла к роскоши, баловству и беззаботности, а он… Он не имел возможности обеспечить ей подобную жизнь.

Максу была нужна настоящая девушка, а не оторванная от реальности гламурная «мажорка». Он хотел семью, уюта, тепла. Представлял себя вполне счастливым, имея собственную квартирку, пусть и небольших размеров. Мечтал когда-нибудь заработать на участок поближе к морю, чтобы приезжать туда летом, отдыхать там душой. А Мира… в эту картину никак не вписывалась. Она была рождена носить дорогие украшения, блистать на светских раутах, следить за правильным составлением меню и наставлять прислугу. Между ними — пропасть шириной в несколько километров, и никакая любовь, пусть даже самая сильная не сможет ничего в этом изменить.

Принцесса и нищий…

— О чём задумался? — спросила девушка, отвлекаясь от созерцания экрана. — Выглядишь грустным.

— О жизни, — честно ответил он, пропуская между пальцами тонкую зелёную прядку. — О возможном и невозможном.

— А я нашла универ, куда хочу подать документы. Там и специальность моя имеется и рейтинг у него среди ВУЗов высокий, — она развернула экран, так чтобы Макс смог увидеть содержание страницы.

— Я там учился, — сказал он, разглядев на заднем плане фасад главного корпуса. — Хороший выбор.

— Теперь осталось договориться, чтобы меня туда взяли, — добавила девушка, с улыбкой захлопывая нетбук. — Надеюсь, проблем с этим не возникнет.

— Надейся, — добавил Макс, у которого неожиданно появилась долгожданная идея маленькой мести. От этой мысли его глаза загорелись, а на лице появилась коварная улыбочка.

Но Мира будто ничего этого не замечала. Она была настолько увлечена перспективой скорого решения своей главной проблемы, что не обратила внимания даже не то, что Максим от неё отстранился.

— Главное теперь, чтобы бывший ректор мне характеристику не испортил, — нахмурившись, добавила девушка. — А он тот ещё козёл. Выгнал меня… и за что? Я всего лишь легонько треснула по лицу его дуру-племянницу. А зуб у неё сам вылетел. Наверно, он шатался, а я просто немного ускорила процесс выпадения.

Макс издал короткий смешок и повернулся к подопечной.

— А за что ты её, кстати? — спросил он.

— Она парня моего увела. Крыса ободранная. И ладно бы просто начала с ним встречаться, я бы, может, даже внимания на это не обратила. Но эта кобыла додумалась делиться со мной впечатлениями, — Мира выглядела искренне возмущённой. — А когда она сказала, что Фил изменял мне направо и налево… с ней, в том числе… я не выдержала. И всего-то пару раз ей по лицу съездила… сумкой. А споткнулась она сама. И головой об стену сама ударилась.

Макс уже откровенно смеялся. Нет, он и раньше знал, что его «Радуга» способна на нечто подобное, но слышать об этом от неё было даже как-то странно.

— А Фил тоже тем ещё крысёнышем оказался, — почему-то решила добавить девушка. — Всё не знал, как со мной расстаться. Поговорить нормально у него смелости не хватило, поэтому весь последний год наши отношения напоминали какую-то трудовую повинность, — она раздражённо хмыкнула и выразительно посмотрела на Максима. — Приезжал раз в неделю, вывозил меня в клуб или ресторан, иногда оставался до утра. Всё остальное время он отговаривался предельной занятостью и какими-то несуществующими делами. А я, дура, верила. Думала, что важна для него.

— А он был для тебя важен? — совершенно серьёзным тоном поинтересовался Макс.

Девушка изобразила задумчивость, а после уверенно ответила:

— Сейчас я понимаю, что он мне вообще был до лампочки. Поначалу ещё пытались проклюнуться какие-то чувства, всё-таки Филипп — очень даже симпатичный мужчина. Но мне с ним было скучно. Приходилось изображать из себя благочестивую леди. Не пить… не курить. И вообще, — она покачала головой, — наши отношения были откровенным фарсом. Игрой в театре двух актёров. Но закончиться они должны были не так мерзко, — Максим чуть склонил голову набок, ожидая подробностей. Пришлось Мире договаривать всё до конца. — Мы с ним в клубе случайно столкнулись. Он как раз очередную подружку старательно облапывал… обцеловывал. Мерзость! Фу, — она брезгливо поморщилась. — Ещё ко мне потом этими руками прикасаться пытался. Там мы с ним всё и выяснили.

Макс вздохнул, притянул погрустневшую девушку к себе и поцеловал в висок.

— Всё к лучшему, — сказал он тихо.

— Да знаю я. Только из института меня всё-таки отчислили. И не факт, что теперь куда-то возьмут.

— Решим, — уверенно бросил Максим, а потом как-то обречённо вздохнул, как перед решающей битвой и, наконец, сказал то, что должен был. — Я хотел поблагодарить тебя за подарок. Мне всё очень нравится, но… пожалуйста, впредь так не поступай.

— Как? Не покупать тебе одежду? — удивилась она. — А что в этом такого? Мне приятно было что-то тебе подарить. И вообще…

— Мира, это слишком дорогие подарки. Мне подобное не по карману, и я бы никогда их не принял, если бы оставалась хоть одна возможность вернуть всё это обратно в магазин. Для меня всё это выглядит, как милостыня… подачка, — нервным жестом он потёр лоб и попытался объяснить. — Я понимаю, что ты хотела как лучше, и поэтому заставлю себя умерить гордость и с благодарностью всё принять, но… пожалуйста, не делай так больше.

Он замолчал, ожидая хоть какой-то реакции с её стороны, да только Мира реагировать не спешила. Она искренне пыталась понять, чем именно так расстроила Максима и почему он не может просто оценить её старания.

— Но ведь нормально, когда девушка покупает что-то из вещей своему парню? И пусть мы с тобой… друзья, — выделала она последнее слово, — но ведь я и Маше платье купила.

— Маша — это отдельный разговор. Она очень довольна твоим сюрпризом. А что касается нас… — он замолчал, старательно подыскивая нужные слова. — Нормально, когда девушка покупает что-то парню, за его счёт, или за свой собственный. Но никак не тратит на него деньги своего папы. Причём в таких количествах, что папа бы ужаснулся.

— Да ему плевать на мои траты! — вспылила Мира.

— За то мне не плевать, — парировал Макс. — Для меня это удар по гордости. Подсечка, лишний раз демонстрирующая наше социально неравенство. Ты — богатая девочка, а я — обычный работяга, пусть и с заоблачными амбициями. Ты если видишь понравившуюся вещь, неважно, одежда это, или техника, то просто берёшь и покупаешь. А я могу только смотреть и в душе надеяться, что когда-нибудь и у меня появятся на это деньги.

Он замолк, понимая, что всё-таки сказал лишнее.

Смотреть на Миру не было ни сил, ни желания. Поэтому, поднявшись с места, он торопливо вышел из кухни, а после и из домика.

На улице оказалось прохладно, лёгкий ветерок доносил запах моря, а на чёрном небе светились далёкие звёзды.

Думать ни о чём не хотелось. Сегодняшний день вымотал его до предела, а завтрашний обещал стать ещё более безумным. Максим с радостью бы избежал присутствия на свадьбе Иры, но ему не хотелось её расстраивать. Вот только от одной мысли об очередной встрече с матерью, на душе становилось ещё гаже. Он не сомневался, что Наталья Петровна ни за что не упустит такой прекрасной возможности потрепать ему нервы. Сейчас его даже радовало, что завтра рядом с ним будет Мирослава.

Не успел он мысленно произнести её имя, как за спиной едва слышно зашуршала входная дверь, а через несколько мгновений к его спине доверчиво прижалось хрупкое тёплое тело.

— Прости, — проговорила она виноватым голосом. — Я, правда, не подумала. Хотела, как лучше, а получилось — как обычно.

— Ладно уже, — отмахнулся Максим, а потом подумал и добавил: — Но если ты действительно чувствуешь свою вину, у меня есть для тебя предложение о том, как ты можешь её искупить.

— Я согласна, — сразу выпалила девушка, чем вызвала на лице Макса шальную улыбку.

Он развернулся и, обхватив её за талию, насмешливо посмотрел в глаза.

— Ты же даже не знаешь, на что соглашаешься.

— Это не важно. Главное, чтобы ты на меня не злился, — проявила Мира поразительную наивность.

— Уверена?

— Конечно, — серьёзным тоном подтвердила она.

— Хорошо. Тогда на следующих выходных мы вместе с тобой едем на три дня в горы. — Она удивлённо приподняла брови, но перебивать не стала. — У моего друга день рождения. Он каждый год собирает самых близких и отмечает этот праздник на турбазе своего дяди. Я, конечно, могу поехать сам и попросить Машу приглядеть за тобой, но мне бы хотелось, чтобы ты поехала со мной.

— Конечно, я поеду! — бодро закивала Мира. — Это даже не обсуждается.

— Но суть не в этом, — он многозначительно замолчал, подчёркивая значимость того, что собирался сказать дальше. — Я хочу, чтобы там… ты спокойно поговорила с Лисом. Чтобы вы выяснили отношения и перестали поливать друг друга грязью, — она попыталась возмутиться, но он её остановил. — Вы оба стали жертвами глупости и недоразумения. И если ты хочешь, чтобы мы с тобой и дальше хорошо общались, то ты должна хотя бы попытаться принять Лиса. Помириться с ним. И, поверь, тебе это нужно куда больше чем ему или мне.

Она обижено насупилась и стала чем-то похожа на нахохлившегося попугая. Ясно было, что Мира не горит желанием вообще встречаться с этим типом, не то чтобы говорить, и уж тем более обсуждать события той злополучной ночи. Да она вообще, с радостью бы забыла о его существовании. Но, к сожалению, такой вариант Максима не устраивал.

Обхватив лицо девушки ладонями, он ласково провёл большим пальцем по её щеке и склонился к губам. Он целовал её нежно, со всё больше нарастающим напором. Его поцелуй был ни то поощрением, ни то обещанием… Но у Миры, в прямом смысле, начали подкашиваться ноги. Она вообще забыла, где находится, и сейчас бы согласилась на что угодно, только бы он и дальше продолжал так её целовать.

Когда же Макс нехотя отстранился, она уткнулась лбом в его грудь, всеми силами стараясь унять бешено бьющееся сердце. Оттого не сразу поняла смысл следующих слов парня.

— Лис сказал, что отдаст нам с тобой отдельный домик с большой кроватью, — произнёс он загадочным тоном.

Это был такой грубый намёк, что Мира даже не сразу поверила своим ушам. Ведь сейчас, Максим фактически говорил ей, что если она согласится на перемирие с этим мерзким Лисом, то тогда…

Она даже зажмурилась от нахлынувших эмоций, только сейчас окончательно осознав, насколько сильно хочет Максима. И не просто секса с ним, а его самого. Чтобы он всегда вот так обнимал, целовал… даже отчитывал. Чтобы был рядом, делился мыслями, гладил по волосам, смотрел в глаза и улыбался. Хочет чувствовать тепло его тела, мягкость рук. И вдруг поняла, что готова пойти на что угодно, лишь бы только Макс оставался рядом.

— Это грязный шантаж, — проговорила она хрипло. — Ты вертишь мной, как хочешь… так нечестно.

Максим двумя пальцами приподнял её лицо и заглянул в глаза. И в них было столько щемящей нежности и какого-то слепого обожания, что поначалу он даже смутился. Как-то раньше Макс не особо задумывался об истинных чувствах Мирославы. Да, она тянулась к нему, а после некоторых событий начала ещё и слушаться. Она хотела его и даже не пыталась это скрыть. Но то, что он увидел сейчас в её взгляде, натолкнуло на одну странную мысль. Ведь для неё всё это не игра. А самая настоящая реальность. И он почти уверен, что Мира в него действительно влюблена. А это в корне меняет дело и может быть чревато куда более масштабными последствиями.

О собственных чувствах к этой девушке Макс старался даже не думать. Да, она была ему симпатична и интересна. Она привлекала его, как женщина, веселила своими выходками, подкупала беззаботностью и лёгкостью. Она знала, чего хочет, и упрямо шла к собственной цели. Её не волновали никакие преграды или предрассудки. Подобно бульдозеру она сметала всё на пути к желаемому. И эта девушка, реально, думает что ей возможно вертеть?

— Мирочка, — проговорил Макс, поглаживая её по плечу. — Я уже отдал тебе карточки и даже не интересуюсь тратами. Вернул водительское удостоверение и машину. Совершенно не ограничиваю твои передвижения и развлечения. И это притом, что срок наказания для тебя ещё не вышел. Так что, согласись, спорный вопрос, кто и кем вертит.

— Да я же рядом с тобой, как привязанная! — воскликнула девушка. — Мне ничего этого не нужно, если тебя нет. Хочешь — забирай всё обратно, только будь всегда со мной.

Он покачал головой и отвёл взгляд. Вся его весёлость вмиг испарилась, оставляя вместо себя тяжёлую задумчивость.

— Не спеши со словами, Мира. Не стоит прыгать в омут с головой, — сказал он серьёзным тоном. — Ты меня совсем не знаешь. И я почти не сомневаюсь, что из нас с тобой не выйдет пары. Мы… очень разные. Считай, с разных планет.

— Но ты ведь даже не даёшь нам попробовать, — тихо возмутилась она. — Сразу соглашаешься с неудачей. А так нельзя. Я хочу попытаться! Если не желаешь давать шанс нам… то дай его мне.

Максим молчал, всерьёз обдумывая её слова. И как ни странно, видел в них зерно истины. Ведь, действительно, что ему мешает попробовать? Но только делать это нужно осторожно, а то можно и работу потерять.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Но пробовать мы будем только тогда, когда формально я не буду твоим опекуном. То есть, в мои выходные. В остальное время между нами всё будет по-прежнему.

— А у тебя, разве, есть выходные? — она взглянула на него с явным недоверием и зарождающейся обидой.

Макс отступил от неё на шаг и, засунув руки в карманы брюк, качнулся на каблуках.

— Теперь есть. Ты же перестала чудить, и поэтому твой родитель сжалился и милостиво даровал мне любые два дня в неделю на отдых, — равнодушным тоном сообщил он. — Но я бы ни хотел, чтобы информация о наших с тобой отношениях дошла до Василия Фёдоровича.

— Я знаю, — с серьёзным видом согласилась девушка. — И сделаю всё от меня зависящее, чтобы он как можно дольше оставался в неведении.

Видя, что она, действительно, настроена крайне решительно, практически, как партизан перед боем, Максим не смог сдержать улыбки и тут же сгрёб девушку в свои объятия.

— Радуга моя, взрывоопасная, — проговорил он, целуя ей в макушку. — Не знаю, как ты только меня уломала на это пойти? А ещё говоришь, что я тобой верчу.

Мира улыбнулась, втянула носом родной аромат его туалетной воды, прижалась щекой к сильному плечу и… поняла, что счастлива.

Глава 19. Брошенные дети

В день, на который бело назначено торжественное бракосочетание Ирины и Карима, Мира проснулась с явным ощущением надвигающейся катастрофы. Всё утро она тщетно пыталась избавиться от этого дикого жуткого чувства, но все её попытки терпели полное фиаско.

Она даже с утра пораньше отправилась в гостевой домик, а обнаружив Максима спящим, без зазрения совести залезла к нему под плед и пристроилась рядом. Сквозь сон он притянул её к себе, назвал шалуньей и продолжил спокойно посапывать. И первые десять минут девушка даже пребывала в состоянии покоя и полной эйфории, но потом пресловутое предчувствие вернулось снова.

— Макс, — позвала она, играя пальцами в его растрёпанных волосах. — Мне почему-то не по себе.

Он лениво приоткрыл один глаз, хмыкнул и снова претворился спящим.

— Возможно, это от того, что ты без приглашения влезла в постель к мужчине, который тебя не ждал? — насмешливо поинтересовался парень.

— Нет, — она сделала вид, что в упор не понимает его намёков. — Это что-то вроде интуиции. С утра так противно ноет на душе. Я пыталась анализировать — не помогает. И мне кажется, что это предчувствие как-то связано именно с тобой.

Теперь Максим открыл оба глаза и, повернувшись на бок, подпёр голову рукой.

— Это вполне объяснимо, — сказал он. — Впереди свадьба — волнительно событие. И я тоже чувствую, что добром этот вечер не кончится. Но у меня есть причины так думать. И имя им — Наталья Петровна. Она ни за что не упустил такую шикарную возможность в очередной раз промыть нам с Машей мозг.

Мира согласно кивнула и продолжила молча изучать потолок. А мысли её уже крутились вокруг упомянутой особы.

— Я постараюсь не отходить от тебя. А Маша будет с Лёвой. Возможно, при нас она не станет подходить.

— Не надейся на это, — спокойно бросил Макс. — Мне вообще кажется, что она устроит что-то вроде спектакля. Привлечёт к себе внимание собравшихся, будет играть на публику. И всё обязательно в очередной раз закончится скандалом

— Но… это ведь свадьба её сестры!

— Поверь, подобный аргумент вряд ли её остановит.

В итоге Мира так и промаялась весь день. Ближе к назначенному часу она привела себя в порядок, помогла собраться Маше, а вот к Максиму предпочла не лезть, зачто он был ей искренне благодарен. Девушка даже вызвалась поработать водителем. Она специально решила не связываться сегодня с алкоголем, чтобы в случае чего быть начеку.

Хотя, после прошлой встречи с госпожой Давыдовой, она уже не была так уверена в собственных силах. Раньше в любых спорах Мирка всегда выходила победителем. Если не помогали наглость и гонор, то легко могла пустить в ход кулаки. Но в случае с родительницей Макса всё было гораздо сложнее. Поэтому сегодня Мирослава выбрала для себя роль этакого миротворца, призванного сглаживать острые ситуации и во что бы то ни стало не позволить разгореться полноценному скандалу.

Медленно выезжая из гаража на своём красном Мини Купере, Мира вдруг обратила внимание на лежащую в дверце яркую визитку кафе. В памяти тут же вспыли подробности вчерашнего шопинга, а в голове промелькнула мысль, что она так и не рассказала ребятам о своём знакомстве с их бабушкой.

— Кстати, — выпалила она, поворачиваясь к сидящему рядом Максу. — Я же вчера по торговому центру не сама гуляла. Нашлись всё-таки добрые люди, пожелавшие составить мне компанию.

— И кто же? — уточнил парень, пристёгивая ремень безопасности и с мягкой иронией глядя свою подопечную.

— Ваша тётя и бабушка, — ответила она с самым невозмутимым видом. — Они мне помогали выбирать вам подарки.

— Кто? — взволновано воскликнула Маша с заднего сидения. — Бабушка?

— Угу.

Мира с самым невозмутимым видом продолжала следить за дорогой и крутить баранку. Она изредка косилась в зеркало заднего вида, стараясь понять мысли Марии, но та выглядела просто дико шокированной. Макс же если и удивился, то никак это не выразил. Да, ему было известно, что родители его матери живы и здоровы, что до сих пор пилят дочерей по поводу отсутствия внуков, и знать не знают о наличии у их Наташеньки двоих взрослых детей.

— А ты чего такой спокойный? — бросила Маша, глядя на брата. — Знал, что ли?

— Да, — кивнул он. — Мне как-то пару лет назад стало интересно, вот я и спросил у Иры, а она не стала ничего скрывать. Но, Маш, — добавил он, разворачиваясь к ней, — они о нас даже не подозревают. И Ира очень просила пока ничего им не говорить. Она пообещала познакомить нас с ними после свадьбы.

— О, ребятки, поверьте, ждать так долго не придётся, — встряла в разговор улыбающаяся Мирослава. — Нина Михайловна с таким энтузиазмом помогала мне выбирать Маше платье и туфли, так много расспрашивала о моём женихе, что точно сама подойдёт знакомиться. Я в этом не сомневаюсь.

На несколько долгих минут в салоне повисла странная гнетущая тишина. Маша заметно нервничала, предвкушая скорую встречу с родственниками, а Макс был хмур и напряжён.

— Ира просила ничего им не говорить, значит так и будет, — строго сказал он, глядя на сестру. — Разговаривать с ними нам никто не запрещает. Но признаваться в родстве мы не будем.

Девушка только согласно покивала, отрешённо разглядывая пейзаж за тонированным стеклом. А потом вдруг резко дёрнулась, с силой вцепилась в спинку переднего сидения и нервно выдала:

— Макс, а ведь ОНА обязательно будет крутиться рядом с родителями. И если увидит нас вместе с ними, то всё может обернуться отвратительной сценой.

— Я это понимаю, но выхода пока не вижу, — ответил он. — Предлагаю просто упокоиться и действовать по обстоятельствам. В конце концов, всё, что должно случиться — обязательно случится, и нервничать по этому поводу раньше времени не стоит.

— Ты прав братик… — тихо ответила Маша. — Как всегда, прав.

Когда перед глазами Миры появились массивные кованые ворота усадьбы Карима, она едва удержалась от непреодолимого желания нажать на тормоз, развернуться и уехать подальше от этого места. Почему-то до сего момента, она даже не задумывалась о том, что ей придётся снова оказаться в месте, где не так давно случилось столько неприятных вещей. И пусть при свете дня это «жуткое логово чудовищ» выглядело как сказочный дворец, но идти туда всё равно не хотелось.

Девушка заметно побледнела, а её пальцы с такой силой сжали руль, что тот начал протестующе поскрипывать. В памяти одна за другой пролетели картинки того злополучного вечера. Как наяву Мирослава снова увидела Гарика, больно сжимающего её локоть, вспомнила его пощёчину, тёмный спортзал в котором эхом разносились её дикие крики… бугаёв, срывающих с ней бельё.

— Мира, — позвал Макс, прикоснувшись к её руке. — Ты в порядке?

Она лишь вздохнула и отрицательно покачала головой. Ворота перед ними разъехались в разные стороны, и девушка всё же нашла в себе силы тронуться с места и доехать до места парковки. Но кто бы знал, как сейчас она мечтала о побеге!

Макс вышел из машины и выпустил сестру, сам же быстро обошёл авто и, распахнув водительскую дверцу, подал Мире руку.

— Пойдём, — сказал он уверенным голосом. — Не бойся, я всё время буду рядом. Гарик тебя не тронет, он обещал. К тому же ему сейчас меньше всего нужны проблемы с твоим отцом. А в остальном… тебе абсолютно нечего бояться.

— Макс, — выдохнула девушка, поднимая на него глаза, полные застывшего ужаса. И пусть умом она понимала, что все его слова правдивы и для паники нет никаких причин, но вот убедить в этом саму себя оказалось слишком сложно. — Я не хочу.

— Придётся, — спокойно ответил он. — Ты же большая сильная девочка и должна бороться со своими страхами, — он осторожно взял её за руку и потянул на себя. — Пойдём.

— Ладно, — она кивнула и, взяв свою сумочку, покинула салон родного авто.

Максим обнял её за талию, махнул говорящей по телефону Маше и направился к большой площадке, где уже толпились многочисленные гости.

Сегодня всё здесь было совсем не так, как запомнила Мира. Теперь это «гнездо порока и разврата» странным образом превратилось в царство романтики. Всё оказалось украшено живыми цветами, разноцветным фатином и белыми лентами. У бассейна виднелась арка из роз, к которой вела зелёная ковровая дорожка. Всюду сновали официанты с подносами. Они предлагали гостям шампанское и лёгкие закуски. Сами же гости сбивались в группки и вели спокойные беседы. Дамы блистали нарядами, мужчины же выглядели по-разному. Кто-то пришёл в строгом костюме, а кто-то в изодранных джинсах. Но, в общем, сие действие напоминало именно великосветское мероприятие и в корне отличалось от прошедшей недавно вечеринки.

Рассматривая внешнее убранство дома и двора, Мирослава скосила взгляд в сторону сада и в этот момент увидела край серого здания знакомого спортзала. И пусть в прошлый раз здесь было темно, но отчего-то девушка ни капли не сомневалась, что это имен он.

Мысли тут же забегали, завертелись, уговаривая бедную Миру бежать. Вздрогнув всем телом, она ещё сильнее вцепилась в ладонь Максима и попыталась взять себя в руки. Наверно, не будь его рядом, её уже давно бы накрыла паника, обязательно перешедшая в полноценную истерику. И только ощущение присутствия рядом кого-то надёжного и почти родного не давало ей слететь с катушек. В итоге спустя бесконечное количество минут она почти смогла вернуть своим нервам спокойствие, а мыслям — порядок… почти начала адекватно воспринимать происходящее, и тут не столько заметила, сколько почувствовала, что на неё кто-то пристально смотрит.

Медленно переведя взгляд в сторону, она обнаружила высокого бритоголового бугая в строгом чёрном костюме и с каким-то проводком у уха. В его чуть прищуренных глазах сквозило неодобрение, граничащее с презрением, а на губах играла злая похабная улыбочка.

Из лёгких Мирославы в один момент исчез весь воздух. Она как наяву услышала злой голос этого человека, говорящего ей, что она — шлюха. Почти почувствовала его холодные скользкие руки на своих бёдрах. И словно в реальности увидела, как он кивает двоим другим парням, чтобы она держали её руки…

— Максим… — Ледяной шёпот Миры прозвучал так, будто она собиралась прямо сейчас упасть в обморок. Её пальцы до боли вцепились в его руку, а с лица исчезли все краски. — Я не могу здесь находиться. Это слишком…

— Мир, — он развернулся к ней лицом и строго посмотрел в глаза. — Я с тобой. Тебе нечего бояться.

Она резко замотала головой и тут же уткнулась лицом в его шею.

— Не могу. Тут те охранники. Один из них смотрит на меня. Мне кажется, что он… — девушка не договорила, боясь даже представить, что этот бугай может предпринять.

— Где? — просил парень, и его тон был предельно строг и холоден.

— На дорожке за моей спиной. Лысый, в чёрном костюме.

Макс быстро нашёл взглядом того, кого описывала девушка и, крепче схватив её за талию, куда-то повёл. Мира не сопротивлялась. Она искренне полагала, что он сжалился и решил-таки отвезти её домой. Поэтому, когда они остановились перед тем самым охранником, едва ни вскрикнула от ужаса.

— Привет, Лёх, — поздоровался с ним Максим, чем вызвал у Мирославы жуткую волну протеста. Она даже попыталась вырваться из рук этого предателя, но он не пустил.

— Привет, привет, — отозвался мужчина, косясь на извивающуюся девушку. — Решил поздороваться или по делу?

— По делу, — ответил Макс. — Вы мне в прошлый раз невесту напугали, да так, что до сих пор трясётся.

— Эту что ли? — Лицо мужчины исказила странная усмешка. Он снова посмотрел на уже притихшую, странно сжавшуюся Миру и добавил: — Может, просто стоило лучше себе спутницу выбирать?

— Лёх, — Максим тяжело вздохнул. — Она хорошая девочка из приличной семьи. А в тот вечер просто случайно оказалась не в то время и не в том месте. Гарик, кстати, уже перед ней извинился.

Охранник удивлённо хмыкнул, но никак это не прокомментировал. Он не сомневался, что Максим говорит правду. Племянник женщины шефа вообще враньё не переносил, о чём Алексей знал не понаслышке.

— Серьёзно, что ли?

— Да, — подтвердил Макс. — Я понимаю, что вы действовали по его поручению, но… всё-таки вынужден тебя просить сделать то же самое.

— Извиниться? — холодно уточнил Лёха.

— Да. Довели девочку до истерики. Она с большим трудом пришла в норму, но вот как тебя увидела, сразу паниковать начала.

— Макс, — пискнула Мира, которой вдруг стало как-то не по себе от его слов. — Не надо.

— И как же зовут эту хорошую девочку? — поинтересовался охранник.

— Мирослава Васильевна Дубровская, — ответила та, и только потом решилась посмотреть ему в глаза. — Я, правда, не та за кого вы меня приняли.

Судя по мгновенно застывшему лицу, мужчина впечатлился. Видимо начальнику охраны Карима было прекрасно известно, кем является отец этой особы — Василий Дубровский.

— И ты готова забыть всё, что там было и пойти на мировую? Даже папе жаловаться не будешь? — с серьёзным видом поинтересовался он.

— Не буду, — она отрицательно мотнула головой. — Главное, чтобы вы перестали принимать меня за… девушку, не обременённую моральными принципами. Мне страшно… честно, страшно.

— Ладно, девочка. Прости за тот спектакль, — сказал он, наконец. — Мы бы тебя всё равно не тронули. Я на такое ни за какие деньги бы не пошёл. Зато ты усвоила урок.

— Ещё как… — грустно хмыкнула Мира, а охранник улыбнулся, и в его взгляде появилось тепло.

После этого разговора ей стало намного легче. Возникло ощущение, что жуткий груз, который она носила в душе с той самой ночи, в один миг стал почти невесомым. Нет, он никуда не ушёл, и вряд ли когда-нибудь ей вообще удастся полностью от него избавиться. Но носить его в себе стало заметно легче.

— Спасибо, — шепнула она Максу, когда они вернулись обратно к гостям.

— Не за что, — ответил он, склоняясь к её уху. — Со своими страхами надо бороться. От них нельзя убегать. Ведь чем дольше ты прячешься, тем страшнее тебе становится.

— А ты, значит, ничего не боишься? — с лукавой улыбкой поинтересовалась девушка.

— Почему же, боюсь, — признался он. — Но не превращаю страхи в фобии, а потом вдруг добавил: — Ничего не боятся только полные идиоты.

Вскоре началась официальная часть сегодняшнего мероприятия, а именно — торжественная регистрация.

Дабы не спорить о традициях двух разных народов и культур, к которым относились жених и невеста, свадьбу было решено провести в Европейском стиле. Так сказать, чтобы никому обидно не было. Гостей собралось не меньше сотни, и значительную их часть занимали многочисленные родственники и партнёры Карима. Со стороны Иры были только её родители, сестра и несколько подруг. Ну и Макс с Машей.

Сама церемония прошла очень чётко, слажено и красиво. Кольца, подписи, первый брачный поцелуй, аплодисменты, поздравления… И ни одной заминки, накладки или лишнего движения. Всё строго по сценарию.

Ира в своём шикарном, но очень элегантном платье выглядела сказочно. Чёрный костюм Карима только подчёркивал его серьёзность и силу, но рядом друг с другом они смотрелись замечательно. Этакая идеальная пара. Леди и бандит…

Мира даже сказала это Максиму на ушко, на что он ответил сдержанной улыбкой. Сам парень глубоко уважал Крима, хоть и не сомневался, что бизнес его местами нелегален. Но… кто в нашей стране вообще легально работает?

Во время фуршета ребята сидели за одним столиком с Машей, Лёвой и ещё двумя парами. Общая атмосфера торжества была дружеской и торжественной. И Максу даже начало казаться, что он зря переживал и этот вечер просто не может закончиться плохо. Дабы не расстраивать сестру, он искренне старался не пререкаться с Лёвой, и оказалось, что они могут вполне мирно общаться и даже имеют общие темы для разговоров. Несколько раз Мира вытаскивала Макса на танцевальную площадку, где они кружили под звуки всё того же оркестра, к которому теперь присоединился певец.

И вот, держа в своих объятиях светящуюся счастьем Миру, парень вдруг подумал, что искренне наслаждается этим чудесным вечером и ему уже очень давно не было настолько хорошо.

После наступления темноты сад озарился мягкой подсветкой, а над площадкой, где проходило всё мероприятие, зажглись большие круглые шары. Они будто парили прямо в воздухе, добавляя и без того яркой обстановке ещё больше волшебства.

— Мирка, а пойдём прогуляемся по парку? — шепнул Максим, как бы невзначай каясь губами её шеи и уха.

Девушка от столь неожиданной ласки едва не выпала из реальности. Её дыхание сбилось, а пальцы напряжённо вцепились в край стола.

— Только если ты меня поцелуешь, — тихо отозвалась она, поворачиваясь к Максу и почти касаясь губами его губ.

— Обязательно, милая. Но только не здесь, — усмехнулся тот, подавая ей руку и помогая подняться.

Подобно двум заговорщикам, они тихо прошмыгнули мимо столиков и скрылись на одной из аллей. Весело посмеиваясь и держась за руки, они просто бродили по дорожкам. Иногда пересекались с другими гостями, но таковых было немного. Мирослава будто бы светилась от переполняющих её эмоций. Она шутила, смеялась, по-доброму подкалывала своего кавалера, но и он не уступал ей в красноречии. Они болтали, словно двое давних друзей… хотя со стоны больше походили на по уши влюблённых сумасшедших.

Мира откровенно любовалась Максимом. В подаренной ею серой рубашке он выглядел завораживающе. В такие моменты ей казалось, что она может смотреть на него вечно. А когда он тепло ей улыбался, вообще была готова отдать ему всё, что у неё есть. Машину, все свои драгоценности, наряды и себя в придачу. Она плавилась под его взглядом. Тысячи раз умирала и снова возвращалась к жизни. Она купалась в той лёгкости, которую испытывала рядом с этим человеком, и ловила каждый момент его близости, каждое даже самое незначительное прикосновение.

А Макс… Ему просто было с ней хорошо. Он признавал, что Мира нравится ему, что она для него очень даже интересна, но большего себе не позволял. Максим старался внушить себе, что она для него — просто девушка, одна из тысячи, пусть и очень своеобразная. И он прекрасно видел, что иногда она смотрит на него, как голодный на кусок мяса, но искренне полагал, что это всё только из-за его недоступности. Ведь девочка привыкла получать всё, что захочет и, возможно, впервые в жизни напоролась на отказ. Поэтому и старается теперь, из кожи вон лезет, чтобы добиться желаемого.

Максим не верил в её искренность. Он до сих пор прекрасно помнил и пропитанные ядом слова, угрозы и обещание сделать всё, чтобы вышвырнуть его из её дома. А свои обещания Мира всегда держала… хоть и утверждала, что конкретно это выполнять не собирается.

Общение с этой девушкой напоминало ему прогулки по канату над пропастью — стоит сделать всего одно неверное движение и… всё закончится плачевно. Так же и с Мирой. Но почему-то это предавало некоторую пикантность их отношениям. А ещё, ему безумно, просто до чёртиков нравилось её дразнить. И пусть самому потом было куда хуже, а неудовлетворённое желание с каждым разом становилось всё сложнее сдерживать, но… зато и она мучилась. Уж в этом-то Макс не сомневался.

— Ты мне кое-что обещал. — Мира состроила на лице по-детски обиженное выражение и, остановившись, развернулась к Максу. — Мы здесь одни.

— А всего за следующим поворотом не меньше сотни людей, — попытался возразить он, да только его действия никак не вязались со словами.

Одна рука нагло легла на талию и потянула девушку ближе, а вторая скользнула по её шее, останавливаясь на затылке. А когда его губы едва ощутимо коснулись её, Мира едва не застонала от предвкушения, но этот мучитель явно не торопился.

— Можем отложить до следующего раза, — проговорил он, легко целуя её щёку и медленно опускаясь к шее. — Или не делать этого вовсе. Ведь приличные девочки из хорошей семьи не целуются в кустах с…

Договорить Мира ему не дала.

— Макс, — сказала она с укором. — Или сейчас ты меня поцелуешь, или я…

Теперь не договорила она, потому что в ту же секунду её рот накрыли его жадные требовательные губы, и реальность перестала существовать.

Этот поцелуй был не в пример жарче всех предыдущих, что когда-либо были в её жизни. Его губы казались ей самыми мягкими, самыми сладкими и приятными. Его прикосновения обжигали и заставляли девушку выгибаться им навстречу. И если бы сейчас ему пришло в голову затащить её в ближайшие заросли и… завершить начатое приятным для обоих способом, она бы точно не сопротивлялась. И даже подумала, что ещё чуть-чуть и сама его туда потащит. И пусть потом говорят, что она делает глупости, называют хоть трижды падшей женщиной. Она хотела этого мужчину, причём так, как ни хотела никого и никогда. И дело тут видимо не только в физиологии. Судя по симптомам, её странное заболевание Максом повредило не только мозг, но уже добралось до сердца.

Очнулся Макс только после того, как почувствовал под пальцами кружево её трусиков. И это ощущение было настолько удивительным, что он мигом вспомнил, где и с кем находится. Тяжело дыша, он резко отстранился и отступил на пару шагов. Пришлось привлечь к действию все резервы собственной воли, потому что отпускать Миру ему совершенно не хотелось. Ведь стоило ему её поцеловать, как вся напускная холодность и весь его хвалёный самоконтроль полетели в бездну. Мир потускнел и почти забылся, выводя на первое место только одну девушку, её губы и прекрасное податливое тело.

Это ж как нужно было забыться, чтобы так открыто ласкать её прямо на аллее прекрасно освещённого парка Карима? С чего вообще он начал так преступно терять голову?

- Вот это мы заигрались, — проговорил он, стараясь успокоиться. Потом посмотрел на прислонившуюся к дереву Миру и виновато добавил: — Прости. Я не должен был заходить так далеко.

— Всё что ты не должен был делать, это так резко останавливаться, — хрипло отозвалась она. Потом накрыла ладонями пылающие щёки и добавила: — Это просто невыносимо! Максим… ты реально хочешь довести меня до состояния самовоспламенения? Я даже не уверена, смогу ли теперь вообще нормально спать. Но если ты вдруг не понял, или что-то там ещё, то скажу вслух: Я хочу тебя до умопомрачения. Сжалься!

— Милая, ты же знаешь, я не могу… — попытался оправдаться он, но Мира была не в том состоянии, чтобы слушать его отговорки.

— Можешь! И я уверена, хочешь этого не меньше, чем я! — зло заявила она.

Её приказной тон подействовал на него отрезвляюще. Он вообще не терпел, когда кто-то указывал ему, что делать. И пусть Мира говорила всё это, находясь под влиянием сильных эмоций, но Макс всё равно воспринял её слова в штыки.

— Слушай, дорогая, — сказал он заметно похолодевшим тоном. — Мои желания касаются только меня, и только я буду решать, какие из них имеют право на жизнь, а какие нет. А что касается тебя… — он окинул её ледяным взглядом, поправил у неё на плече съехавшую бретельку и добавил: — Я своё решение менять не намерен. И пока я твоя «нянька», секса между нами не будет. И это не обсуждается.

И пока опешившая и ещё не пришедшая в себя девушка, пыталась сообразить, чем обусловлена такая резкая смена его настроения и столь явная категоричность, Макс приобнял её за талию и повёл обратно к гостям.

Мира вяло передвигала ногами, прокручивая в голове произошедшее, и всё пыталась найти способ склонить Максима к нарушению наложенного им табу. Она считала все его доводы — глупостью. Но сегодняшний случай наглядно показал, что прямое наступление здесь не поможет. А значит нужно действовать аккуратнее. Возможно, сделать вид, что принимает установленные им правила, что готова довольствоваться лишь редкими поцелуями и целомудренными касаниями. Что-то подсказывало Мире, что если она перестанет настаивать на близости, реакция Максима не заставит себя ждать. Он ведь считает, что достаточно изучил свою подопечную, а значит, этот сюрприз обязательно собьёт его с толку.

Из раздумий её вырвал смутно знакомый женский голос.

— Максим, подожди! Нам нужно поговорить.

— Не о чем! — равнодушно отозвался парень и непроизвольно сильнее прижал Миру к себе.

От этого движения она окончательно очнулась и, подняв голову, даже не удивилась, узнав в говорившей Наталью Петровну.

Сегодня госпожа Давыдова выглядела превосходно. Хотя, наверно, она всегда тщательно следила за своим внешним обликом, потому даже в её сорок лет, никто бы не дал ей больше тридцати. Как всегда изящная, элегантная, с идеальной фигурой и в шикарном вечернем платье, она была похожа на сошедшую с картинки модель. И глядя сейчас на них с Максом, очень трудно было представить, что на самом деле это мать и сын.

Она застыла посреди аллеи и явно не собиралась их пропускать. Возможно, даже специально караулила, чтобы поговорить с Максимом без большого количества свидетелей.

— Есть о чём! — уверено сказала женщина. — Ира сказала, что вы с Машей покупаете её квартиру.

— И что с того? Вас-то это каким боком касается? — Он всё больше раздражался и даже не пытался казаться вежливым.

— Касается, — парировала она, а потом возмущённо вскинула руки и крайне эмоционально выпалила: — Не понимаю, почему вместо того, чтобы просто приехать ко мне и забрать ключи от своих новых двухуровневых квартир, вы собираетесь ютиться в Иркиной «двушке»? Я же говорила, и не раз, что документы готовы, ремонт сделан и осталось только вселиться. Но нет, вы упёрлись в свою глупую гордость.

— Это не гордость, — ответил Макс. — Я просто не понимаю, почему мы должны принимать такие дорогие подарки от совершенно чужого человека.

— Это я чужой человек? — возмутилась она. — Та, которая дала вам жизнь?

— Та, которая бросила нас тогда, когда мы больше всего нуждались в заботе! — грубо ответил Максим, глядя ей в лицо.

— Как ты не понимаешь! — нервно воскликнула она. — Я не могла поступить иначе. Мне было шестнадцать! Всего лишь… Что я могла вам дать?

— Свою любовь, — злобно выплюнул парень. — Нам ничего не нужно было кроме этого.

— Но теперь-то всё в прошлом. Я ваша мать. Вы нужны мне. Я нужна вам! — продолжала настаивать она.

Мира заметила, что на звуки зарождающегося скандала стали медленно стекаться гости. И благо эта памятная встреча состоялась не в самом центре торжества, а на одной из боковых аллей, а то бы зрителей было бы не в пример больше.

Девушка заметила спешащую к ним Нину Ивановну. Та торопливо обходила других гостей и выглядела явно взволнованной. Видимо ей уже успели доложить о том, что тут происходит. Хотя, скорость с которой здесь разносились новости, действительно поражала. Вероятнее всего, о возможной стычке были предупреждены охранники, и как только Макс и Наталья пересеклись, об этом сразу же стало известно Кариму. А с ним и Ирине. В конце концов, теперь это и его семья.

— Знаешь, когда ты была нам нужна? — на лице Максима появилась какая-то дикая улыбка, а в глазах застыл лёд презрения. — Когда засыпая в своей кровати, в комнате, где спали ещё девятнадцать детей, я боялся закрывать глаза, зная, что стоит мне уснуть, и меня тут же попытаются задушить подушкой. Что за стенкой спит моя беззащитная сестра, которая без меня там не выживет, — он тяжело вздохнул и посмотрел ей в глаза. — Когда каждый день, глядя в окно на луну, мы с ней думали о матери, которая обязательно приедет за нами. Заберёт нас… Обнимет, скажет, что любит. Мы ждали. Каждый раз с воодушевлением бросались к двери, когда в детдом приезжали посторонние. Мы мечтали… — он осёкся и, поймав руку Мирославы, сжал её в своей ладони, будто напоминая себе самому, что она с ним. Что он не один.

— Я не могла приехать, — ровным тоном ответила женщина, будто старалась убедить в этом, прежде всего, саму себя. — Не могла…

— Не хотела! — Максим хмыкнул и отвёл взгляд в сторону. — Мы были тебе не нужны тогда, а сейчас нам уже не нужна ты.

— Но я ваша мать! — выкрикнула Наталья, в совершенно не замечая стоящую рядом с ней Нину Михайловну.

— Я уже говорил вам, Наталья Петровна, что у нас с Машей нет матери. Она умерла почти двадцать пять лет назад. Через неделю после того, как мы родились.

— Не говори так! Не смей! Все иногда ошибаются! Я же хочу и могу всё исправить! — она уже просто кричала, и даже рука матери на плече не могли её осадить.

— Поздно, — сказал Максим. — Если хочешь детей — роди и воспитай. Ты ещё молода и при желании всё сможешь. А нас оставь в покое.

Мира поймала на себе растерянный взгляд Нины Михайловны и пожала плечами, как бы извиняясь за то, что не сказала сразу. На что женщина лишь шокировано покачал головой и снова посмотрела на Максима.

Наташа молчала, обескураженная ответом сына. Тогда вместо неё заговорила мать.

— У неё не может быть детей, — сказала женщина, разглядывая неожиданно обретённого внука.

— Значит вот почему она к нам привязалась, — с издёвкой в голосе произнёс Максим. — Империя есть, а наследников нет? Двадцать лет жили спокойно, а потом вдруг появилась так называемая мамаша и превратила нашу жизнь в кошмар!

Собравшиеся на аллее люди внимательно следили за развитием событий, жадно ловили каждое сказанное слово и тихо обсуждали происходящее между собой. Их было немного, поэтому Маша с Ирой без труда прошли к самому центру разгорающегося скандала.

— Макс, — девушка сразу определила, что брат на грани срыва и держится за последние крупицы самообладания. Она схватила его за свободную руку и с укором посмотрела на Наталью. — Пойдём.

— Маша! — выкрикнула та. — Машенька, доченька. Я знаю, у тебя доброе сердце, ты должна меня понять!

Она не отвечала, продолжая тянуть Максима за собой. И в этот момент они были настолько похожи, что Мира в очередной раз удивилась, как могла не заметить такого сходства сразу. Ведь стоило этим двоим встать рядом, как их похожесть тут же бросалась в глаза. А сегодня они ещё и одеты были в одной цветовой гамме и, благодаря этому, ни у кого из присутствующих не осталось никаких сомнений в их родстве.

Мирослава снова взглянула на Нину Михайловну и, поймав её ошарашенный взгляд, вдруг испугалась. Женщина стремительно бледнела и явно пыталась что-то сказать. Её губы беззвучно шевелились, а обе ладони прижимались к области сердца. Но даже когда она начала медленно оседать прямо на выложенную плиткой дорожку, её старшая дочь не обратила на это внимание. Сейчас она была сосредоточена только на том, чтобы не позволить своим детям в очередной раз уйти от разговора и, наконец, добиться желаемого. Поэтому даже растерялась, когда Максим вдруг неожиданно метнулся в её сторону и подхватил падающее тело, стоящей радом женщины.

Она лежала на его руках и как-то очень резко и прерывисто дышала. Глаза были крепко зажмурены, будто от дикой боли, а побелевшие губы едва заметно шевелились.

— Скорую! — громко выкрикнул парень, продвигаясь со своей ношей в сторону особняка. За ним быстро семенила напуганная Маша и Ирина, на ходу вызывающая неотложку.

Мирослава молча проводила их напряжённым взглядом и повернулась к застывшей на месте Наталье. Она стояла неподвижно с того самого момента, как Нине Михайловне стало плохо. По всему было понятно, что у неё шок. И, наверное, правильней было бы оставить её наедине со своими страхами и угрызениями совести, но Мира оказалась слишком зла, чтобы проявлять милосердие.

— Вам, видимо мало, мучить только своих детей. Вы решили ещё и над матерью поиздеваться? — в голосе девушки плескался концентрированный яд. — Их доводите, теперь ещё и её? Только вот я не пойму, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы они считали вас матерью? Любили вас? Прислушивались к вам? — она усмехнулась. — Это несбыточное желание. Вы для них олицетворение больного эгоизма, трусости и предательства. Такое не прощают.

— Я отдам им всё… — хриплым пробормотала женщина, глядя куда-то вдаль совершенно пустым взглядом. — Всё, что имею. Бизнес, квартиры, деньги… Всё! Только бы они были со мной.

Её глаза заблестели, а по матовой коже покатились маленькие капельки. Но она, казалось, не замечает этого. Только всё так же смотрит вперёд и боится сделать даже шаг.

И глядя на эту женщину, бросившую детей ради собственного будущего, имеющую всё что пожелает, кроме их любви, Мирославе впервые стало жаль Наталью. Ведь девушка не сомневалась, что ни Максим, ни Маш никогда не примут её. Даже если она положит к их ногам целый мир и себя в придачу, она всё равно так и останется для них чужой женщиной, бросившей их на произвол судьбы.

— Мама… — беззвучно шептала Наталья Петровна, обессилено опускаясь на колени прямо посреди дорожки. — Машенька… Максим…

И зарыдала в голос.

Что странно, никто из присутствующих не подошёл к ней, не спросил, всё ли в порядке, не предложил помощь. Напротив, видя её состояние, все как-то очень быстро разошлись, и спустя какую-то минуту на пустынной аллее остались только Мира и Наталья.

— Хотите совет, — вдруг сказала девушка, смотря себе под ноги. — Оставьте их в покое. Вы со своим чрезмерным напором довели их до ручки. Желаете помогать — делайте это молча и ненавязчиво. Докажите им свою любовь и тогда, может быть, у вас появится шанс. Хотя лично я в это не верю.

Поле чего развернулась и отправилась на поиски Максима. Она сама не поняла, почему решила сказать всё это, почему осталась и не ушла сразу. Но прокручивая в голове свой эмоциональный монолог и всю ситуацию в целом, она пришла к выводу, что поступила правильно. Ей вообще казалось, что если Наталья сейчас пойдёт за ребятами и скажет хотя бы слово, то Макс пошлёт её так далеко, откуда не возвращаются и выскажет всё, что накипело в нём за эти годы.

Когда Мира вошла в большую светлую гостиную, куда её милостиво проводил до приторного учтивый Гарик, первым кого она увидела, оказался именно Максим. Он сидел в большом кресле у самого входа и медленно цедил из широкого стакана, нечто по виду сильно напоминающее коньяк. Остальные толпились около дивана, на котором возлежала всё ещё бледная женщина и приглушённо что-то обсуждали.

Мирослава подошла к своему «липовому» жениху и бесцеремонно уселась на мягкий подлокотник. После чего мгновенно оказалась пересажена на колени и прижата к тёплому телу. Макс обнимал её очень крепко, будто ища в ней защиту от собственного нервозного состояния. Его едва заметно трясло, а сердце билось так сильно, что Мира сама ощущала его удары.

— Дурдом, — прошептал он, уткнувшись в её волосы.

— Как Нина Михайловна? — поинтересовалась девушка, поглаживая его по спине и шее. Она чувствовала, что рядом с ней он начал успокаиваться, поэтому твёрдо решила, что не уйдёт и не оставит его одного. Сейчас она бы не сделала этого ни за какие богатства.

Он приподнял голову и посмотрел ей в глаза.

— Уже хорошо. Скорую отменили. Среди гостей нашёлся известный в городе кардиолог. Он её осмотрел и накормил успокоительным. Сейчас Ира уговаривает её пойти отдохнуть, но старушка упирается, — Макс криво улыбнулся и сильнее прижался к Мире.

— Не такая уж она и старушка, — бросила девушка. — Женщина в самом расцвете сил.

— Бабушка… — он произнёс это слово с какой-то издевательской насмешкой и, покачав головой, добавил: — Мечта… Мы так хотели семью. Каждый новой год становились с Машей у тёмного окна, смотрели на звёзды и загадывали желание. Одно на двоих. И вот оно исполнилось. Только, что-то поздновато.

Мира молчала, пытаясь унять щемящую боль, волнами разливающуюся в сердце. Она словно наяву видела маленьких темноволосых мальчика и девочку, в старенькой одежде. Они держались за руки и с надеждой взирали на небо. Они не хотели новый телефон или игру, им не нужны были игрушки и море сладостей. Они просто просили небо вернуть им маму и папу. Дать им настоящую семью…

Голоса в комнате стали тише и, посмотрев в сторону дивана, Мирослава заметила, что больную всё-таки увели наверх, а остальные вернулись в сад. У окна остались только Карим, Лёва и Маша, и судя по лицам всех троих, праздник для них на сегодня был закончен.

— Удивительно, ведь так? — подал голос Максим, глядя на Карима. Говорил он тихо, чтобы слышать его могла только Мира. — Чужой человек мне гораздо ближе и роднее матери. А та, кто называет себя моей матерью, бесит уже одним своим видом.

Мирослава хотела сказать, что не стоит принимать всё это слишком близко к сердцу, что Наташа сожалеет, что не нужно позволять злости и обидам отравлять своё будущее, но промолчала. Всё это было лишь словами. Простыми звуками, не имеющими сейчас никакой силы. Потому она просто крепко обняла Максима, и это оказалось ярче и правдивее тысячи слов.

Поглощённая своими мыслями, она даже не сразу заметила, что их уединение нарушено. А когда за её спиной послышался насмешливый голосок Лёвы, едва не подскочила на месте.

— Что, сестрёнка, развлекаешься? — сказал он, удивлённо рассматривая представленную перед ним картину. И то, с какой нежностью и безграничным спокойствием, взбалмошная и непокорная Мирослава прижималась к своему Церберу, поведало ему о многом. Наверно, не будь рядом Маши, Лёва бы обязательно сказал что-нибудь едкое и непременно напомнил бы узине, что предлагал вариант с соблазнением Максима с самого начала, но пришлось промолчать. Ведь Машенька обязательно расстроиться, если узнает о том, что её обожаемого Максика просто водят за нос. Что для Миры это даже не игра, а простая необходимость.

Но стоило ему повнимательнее присмотреться к своей находчивой младшей сестрёнке, и все слова в один момент пропали из его головы. Её глаза были чуть покрасневшими от стоящих в них слёз, а Максима она обнимала так, будто от него одного зависела вся её жизнь. Лёва никогда даже не предполагал, что она может быть такой… ручной.

— Неожиданно, — только и смог сказать он. Потом хмыкнул, прошёлся по комнате, и выглядел при этом чрезвычайно растерянным. Почему-то такое поведение Миры казалось ему неправильным, глупым. Ведь, получается, что она сама же и попалась в ту ловушку, которую собиралась расставить для Максима. Причём, влезла в неё добровольно, без приманки или наживки. Да ещё и дверку за собой захлопнула.

Его размышления о превратностях судьбы прервал усталый голос Маши.

— Поехали домой, — сказала она, обращаясь ко всем собравшимся. — Здесь нам больше делать нечего. А настроение такое, что веселиться уж точно не хочется.

Не стоит говорить, что её предложение поддержали единогласно.

Глава 20. Встреча с прошлым

В машине приглушённо играла какая-то мелодия. Хотя, правильнее будет сказать, что теперь-то она звучала приглушённо, а ещё пять минут назад орала так, что Мира всерьёз забеспокоилась о сохранности собственного слуха. Она вообще недолюбливала подобную музыку. О чём и сказала Максу и даже попыталась поменять диск на какой-то из своих, но парень не позволил.

— Кто рулит, тот и выбирает, что слушать, — сказал он ей безапелляционным тоном.

И пришлось девушке смириться, потому что садиться за руль большого отцовского внедорожника она откровенно опасалась.

— А с чего это вдруг папа разрешил тебе взять его машину? — буркнула всё ещё обиженная Мира. — Мне он её, кстати говоря, ни разу не доверял.

— Это ты у него спроси, — спокойно ответил парень, переключая песни и прислушиваясь к начальным аккордам каждой. Он явно искал что-то конкретное, но пока безрезультатно. — Я просто сообщил, что собираюсь взять тебя с собой в горы. Даже честно рассказал, куда и зачем мы едем. Тогда-то Василий Фёдорович и заявил, что я могу взять его Ленд Крузер. И я, как ты понимаешь, отказываться не стал.

— По-моему, мой папенька к тебе неравнодушен, — едко бросила девушка. — И жильё предоставил, и машину дал, и зарплату исправно платит. Так ещё и работа пустяковая.

— Это ты себя называешь пустяковой работой? — усмехнулся Максим и посмотрел на неё таким взглядом, что спорить мигом расхотелось.

Но Мира не была бы Мирой, если бы сумела промолчать.

— А что? Разве ты сильно напрягаешься? Или тебя настолько тяготит моё общество?

Она развернулась на сидении и теперь внимательно смотрела на Максима. Он же был сосредоточен на дороге и вступать в полемику явно не собирался.

После того, что случилось между ними в саду у Карима на прошлых выходных… после всего, что они тогда друг другу высказали, их отношения перешли в стадию «взаимного терпения». Мира больше не пыталась идти на сближение, и даже наоборот, упорно держала дистанцию. Максим же такие правила принял если не с радостью, то уж точно с заметным облегчением, и вообще старался лишний раз с подопечной не пересекаться. Он понимал, что она злится, что уязвлённое самолюбие и гордость не позволяют ей переступить через образовавшуюся между ними пропасть. Но сам идти на сближение не торопился.

Мирослава вела себя спокойно, но подчёркнуто холодно.

Тогда на свадьбе, после стычки с Натальей, девушка не смогла оставаться в стороне. Она была рядом с Максом, пока чувствовала, что нужна ему. Но стоило им вернуться домой, как в её голове сразу же всплыли все сказанные им слова. Теперь ей стало по-настоящему обидно, а ощущение, что её просто держат на коротком поводке, усилилось в разы.

Максим сказал ей в тот вечер, что секса между ними не будет… причём говорил с такой уверенностью, что Мира поверила. А ещё раньше, он пренебрежительным тоном заявил, что не держит её и она вольна в любое время идти на все четыре стороны и там искать себя «мальчика для поцелуйчиков». И если до этого у девушки ещё была надежда, что он одумается и сделает хотя бы шаг к ней навстречу, то теперь сомнений уже не осталось.

Она просто устала ждать. Устала бегать за ним, просить, уговаривать. В конце концов, кто он такой, чтобы вот так перед ним унижаться? В мире несколько миллиардов мужчин, и среди них много очень интересных экземпляров. Так стоит ли зацикливаться на одном?

В первые дни после произошедшего на свадьбе Мира ещё пыталась что-то наладить. Продолжала изображать дружеское отношение, перестала лезть к Максу с поцелуями и намёками на что-то большее. Она надеялась, что такое её поведение его озадачит, и он сам проявит инициативу. Но заметив, что всё это его явно радует, разобиделась окончательно.

Макс же был действительно рад таким переменам. Он уже устал бороться и с собой, и с Мирой, и такое резкое изменение в её поведении его приятно удивило.

Без необходимости постоянно быть начеку и держать оборону ему стало намного легче жить. Даже голова начала чётче работать, и настроение улучшилось. Но стоило Мире всего раз не появиться вечером в гостевом домике, как Макс просто слетел с катушек.

Это произошло в среду, когда он вернулся домой чуть раньше, чем обычно. В тот день «добрый» шеф, находящийся за много тысяч километров, умудрился так его вымотать своими поручениями, что от усталости хотелось просто упасть и сдохнуть. Но когда Макс вошёл на кухню и обнаружил там только одну сестру, он мигом позабыл про свою усталость.

— А где Мира? — спросил он у Маши.

Та в ответ равнодушно пожала плечами.

— Не знаю. Сказала, что поедет развеяться. Обещала не пить и вести себя прилично.

— И ты её отпустила? — выпалил Макс, не в силах бороться с волнами собственного внезапного гнева.

— Да, — совершенно спокойно бросила девушка. Она одарила брата непонимающим взглядом и добавила. — Она не обязана каждый вечер встречать тебя с работы. В конце концов… кто она тебе? Простая подопечная. Так что хватит изображать ревнивого мужа. Переодевайся и садись за стол. Ужин давно готов.

Он стоял, как громом поражённый, и никуда сдвигаться с места не собирался. Только сейчас он понял, что попросту привык к Мире, как и ко всем её выкрутасам, и теперь без неё чувствует себя как-то не так. Будто ему не хватает чего-то очень важного, родного, тёплого. И именно в этот момент в его голове проскользнула странная мысль о том, что он больше никогда её не обнимет.

Душу кольнуло болью, но Макс поспешил отмахнуться от этого чувства. Здравый смысл твердил, что он поступает правильно. Интуиция молчала, предоставляя ему право самому разбираться в своих чувствах. И только сердце при мысли, что Мира больше не будет с ним, начинало предательски ныть и, будто протестуя, с силой стучать о рёбра.

С того вечера Мирослава перестала приходить к ним, когда Макс был дома. Но он знал, что в его отсутствие она, как и прежде засиживается с Машей на их кухне. Исходя из сложившихся обстоятельств, он сильно сомневался, что она всё ещё желает поехать с ним в горы, где Лис собирался праздновать свой день рождения. Но когда спросил её об этом, девушка даже не подумала отказаться. И вот теперь они вдвоём сидели в машине и спорили о музыкальных предпочтениях.

Найдя, наконец, ту самую песню, которую так упорно разыскивал, Макс хищно улыбнулся и сделал погромче. Пока шёл проигрыш, Мира пыталась понять, что же так привлекает его вподобной музыке. Сама она предпочитала различные направления электроники, ну и старую добрую попсу. А вот рок откровенно недолюбливала, потому совсем не обрадовалась тому, что теперь вынуждена слушать именно его.

— Кстати, — скзаметилазал Макс, потянувшись к регулятору громкости на магнитоле. — Про тебя песня.

И сделал ещё громче.

После его слов Мира волей-неволей, а всё равно стала вслушиваться в текст. Ей было очень интересно послушать про себя. И если первый куплет она не восприняла ровным счётом никак, то услышав первые слова припева, даже дышать нормально перестала.

Тем временем из колонок доносились громогласные басы, сопровождаемые грубым голосом вокалиста:

«Ты говорила: «Трезвой жить неуместно».

И прожигала жизнь, ища своё место.

Не обещала, не клялась собой лестно,

И для меня ты стала чёрной невестой»…

Девушка сглотнула и недобро покосилась на Макса. Но тот делал вид, что очень сосредоточен на дороге и на гневные взгляды Миры не обращал никакого внимания. Тогда она быстро наклонилась к магнитоле и убавила звук почти до полной тишины. Но это, увы, всё равно её не спасло. Последние строчки куплета Максим пропел для неё сам:

«…Оговоришь себя, найдёшь все сто причин,

Но утро для тебя начнётся с двух мужчин»

— Хватит! — резко воскликнула девушка. — Перестань!

— Тебе настолько не нравится, как я пою? — удивлённо бросил Макс.

— Мне не нравится, ЧТО ты поёшь! Да ещё и утверждая при этом, что песня про меня.

— Да, согласен, кое в чём она до тебя не дотягивает.

— Макс! — выкрикнула Мира. — Зачем ты всё это говоришь? Мне казалось, что мы всё выяснили о том случае.

— Нет, не всё, — холодным тоном ответил парень. — Но в самое ближайшее время выясним.

— То есть? — она недоверчиво нахмурилась, ожидая от него самого худшего, но даже её самые страшные опасения оказались мелочью, по сравнению с тем, что задумал Максим.

— Мужчин с тобой было трое, — мрачно добавил он. — И со всеми ними мы с тобой сегодня встретимся. Вот тогда-то выяснения отношений избежать уже не удастся. Надеюсь, ты меня понимаешь?

— Ты сумасшедший! — выкрикнула Мирослава, глядя на него, как на маньяка. — Хочешь свести меня с теми ребятами. Зачем? Чтобы потешить своё эго?

— А как ты сама думаешь? Зачем мне это? — в его голосе появилось раздражение. — Я ведь просто привезу на вечеринку к другу девушку, которую несколько лет назад чуть ни трахнули втроём, — он вдруг оборвал себя, кинул на Миру уничтожающий взгляд и поспешил поправиться. — Хотя нет. Не так. Ведь ты же сама их затащила в спальню!

— Но я же не понимала, что делаю! Меня опоили! — Она уже кричала.

Макс мельком взглянул в её сторону и холодно сказал:

— Успокойся. Это всё не смертельно. Мы всего лишь поговорим с ними. Ничего страшного в этом нет. Я просто хочу предупредить, что изначально принимать тебя будут именно как девочку, способную переспать с троими. Понимаешь о чём речь? И шуток здесь нет. Обижаться тоже глупо. Ты сама тогда эту кашу заварила. А расхлёбываем мы её вместе.

— Тебя никто не просит лезть! Это вообще не твоё дело! — процедила она сквозь зубы. На Макса она сейчас старалась не смотреть. Боялась, что не выдержит и расцарапает ему физиономию.

Ему было, что на это ответить, но он благоразумно промолчал. Так они и проехали остаток пути в полной тишине, разбавляемой лишь тихой музыкой. А дорога, между прочим, заняла больше шести часов. И если Макс хотя бы был занят управлением автомобилем, то Мира просто дулась и смотрела в сторону.

Пейзаж за окном постепенно менялся. Сначала были невысокие горы, перевал, затем долгая и скучная равнина… Поля, поля, и ещё раз поля. И только к концу их путешествия на горизонте снова появились горы. Правда, в этот раз они оказались куда выше.

Место, где располагалась нужная им база, пользовалось большой популярностью. Правда, происходило это исключительно в зимние месяцы, а вот летом людей здесь почти не было. Поэтому добрый дядюшка Лиса милостиво предоставлял в распоряжение любимого племянника почти все домики и беседки. Именно поэтому каждый год на его день рождения здесь собиралась довольно большая толпа молодёжи.

Когда Макс с Мирой остановили свой авто на стоянке, на улице уже начало темнеть. Парень вышел из машины и с огромным удовольствием размял мышцы. Всё-таки за время долгого сидения в одной позе они успели изрядно устать. Сейчас ему хотелось только одного — отдыха. Просто упасть в гамак или кресло, взять бутылочку пива и спокойно расслабиться. И будь он здесь один, эта мечта легко стала бы реальностью. Но в этот раз с ним приехала Мира, а значит, отдых откладывался ещё на неопределённый срок.

Из маленького кафе, больше похожего на какой-то старый вагончик, вышла женщина. В сумерках Максим не сразу признал в ней Маргариту, которая уже много лет являлась бессменным смотрителем этого места. А вот она Макса признала быстро, поэтому без лишних церемоний, коротко поздоровалась и отправилась показывать их домик.

Пока шли по тропинке (а дорожек здесь отродясь не было) Мира со странным удивлением осматривала округу. База состояла из полутораэтажных коттеджей из сруба. Вокруг был самый настоящий лес, а забором здесь даже и не пахло. Сеть на телефоне хоть и ловила, но далеко не везде. И вообще, создавалось впечатление, что место это находится совсем в другой реальности.

Так как с Максом она не разговаривала и мириться не собиралась, пришлось все интересующие вопросы задавать этой Маргарите. Благо женщина давно привыкла к вот таким любопытным гостям, поэтому отвечала совершенно спокойно.

— А тут что сразу лес? — спросила Мира.

— Да, — прозвучал ровный ответ. — Поэтому по ночам далеко от домика в одиночку лучше не отходить.

Девушка сглотнула и уже хотела сказать, что вообще ночью никуда не выйдет, но тут Марго посчитала нужным добавить:

— Но вам повезло. Ваш домик не далеко от туалета, так что туда ночью можете бегать, ничего не опасаясь.

— А он что… не в домике? — выпалила шокированная девушка.

Максим, видя её реакцию, только довольно скалился и вовсю наслаждался моментом.

— Нет, конечно. Вон он, — пояснила женщина и указала пальцем на странного вида довольно большое деревянное строение.

— А зачем такой огромный?

— Так на четыре кабинки же. С одной стороны мужские, а с другой — женские.

Мира побледнела. Судя по всему, она вообще впервые в жизни видела подобное. И с радостью бы избежала знакомства с этим местом, но её собственный организм отчаянно требовал именно сейчас его посетить.

Глядя на выражение полной безысходности, застывшее на лице Мирославы, Макс едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Девушка мялась, переступала с ноги на ногу, но всё никак не решалась сделать шаг в сторону вожделенной уборной.

— Что ж ты так переживаешь? — Марго тоже видела её мучения, поэтому и решила вмешаться. — Вот ваш домик, — она указала на тот, на котором красовалась нарисованная цифра 3. Женщина протянула Максиму ключи, а затем снова повернулась к Мире. — Беги, а то вдруг лопнешь. А до ближайшей больницы тут пилить и пилить.

Такая перспектива Мирославу не обрадовала. Поэтому ей всё же пришлось собрать всю свою волю и смело шагнуть навстречу неизведанному.

Это первое посещение местного клозета девушка запомнила надолго. Он произвёл на неё такое дикое впечатление, от которого она даже позабыла, что не разговаривает с Максом. Влетев в их домик, она без малейшего интереса мазнула взглядом по просторной комнате первого этажа и тут же метнулась наверх, где, судя по звукам, находился Максим.

— Нет, ты даже представить себе не можешь что это за место! — начала она, едва завидев своего Цербера. Он как раз прилёг на большую двуспальную кровать, стоящую у самого окна и, видимо, собирался несколько минут отдохнуть. Но появление Мирославы однозначно поставило крест на этой идее.

— Почему же? Прекрасно представляю, — равнодушно отозвался парень, но Мира была слишком сосредоточена на переполняющих её эмоциях, чтобы обратить внимание на его тон.

— Там такие… отверстия! Да туда и провалиться можно! — продолжала восклицать она. — Это не туалет, а настоящий портал в другое измерение! Я теперь так его и буду называть: «портал»! Жуть! А вонь какая? И щели в стенах такие, что палец просунуть можно! А замок? Ты даже не представляешь, какой там замок! Деревяшечка на гвоздике!

Она резво вышагивала по комнате, тщательно оттирая руки дезинфицирующими салфетками. И выглядела какой-то немного пришибленной. Будто она не туалет посетила, а, как минимум, прыгнула с парашютом.

— От меня воняет! — взвыла она. — Мне срочно нужно в душ! Где он здесь?

Мира вытащила из своей дорожной сумки большое полотенце и чистую одежду и вопросительно уставилась на Макса.

Он уже представлял, какой будет её реакция на его ответ, поэтому даже не поленился достать свой простенький фотоаппарат, нацелил его на лицо девушки и только потом ответил:

— Посмотри в окно. Видишь справа от туалета отделанная пластиком кабинка с чёрной бочкой на крыше? Вот это душ.

Она смотрела на это сооружение, как минимум, минут пять, и только потом медленно повернулась к Максу. И на её лице застыло выражение такого дикого ужаса, что парень едва не расхохотался.

— Ты шутишь? — всё-таки поинтересовалась Мира.

— Нет, — спокойно ответил Максим. — Говорю абсолютно серьёзно. И перед тем как туда войти рекомендую проверять количество воды в бочке. А то она может закончиться в самый неожиданный момент.

Некоторое время Мира молчала, переваривая полученную информацию.

— И что там моется вся база? — выдала она.

— Нет. Многие предпочитают баню. Её тут обычно по вечерам топят. Но одна ты там не справишься. Я вообще подозреваю, что ты в подобных местах не бывала.

Она сглотнула и с опасением уставилась на Макса. Ведь судя по его насмешливому взгляду и коварной улыбочке, местная «баня» — это нечто вроде места для ритуальных жертвоприношений.

— Душ, так душ, — устало смирилась девушка. И нехотя потопала на выход. Но уже у самой лестницы обернулась и просила: — Какие ещё сюрпризы меня ждут? Лучше скажи сразу, чтобы я уже начала привыкать.

— Вода в домике есть только в умывальнике. Попадает она туда из ведра, так что расходуй экономно, — сказав это, Макс обречённо вздохнул, потому что слова «Мира» и «экономия» изначально существовали в разных вселенных. — Электричество поступает от генератора. Его включают в шесть вечера и выключают после полуночи. Так что ночью здесь очень темно. Что ещё? — он задумался. — Ах да, в лес одна не ходи. И вообще, лучше будь всё время среди людей. А то мало ли что… места здесь глухие. И ещё, как я уже говорил, спать нам с тобой придётся на одной кровати. Но она большая, так что, надеюсь, мешать друг другу не будем.

Отвечать Мира не стала. Она лишь посмотрела на Максима долгим многозначительным взглядом и молча ушла вниз.

Первая волна протеста и неприятия этого дикого места уже прошла, и теперь девушке было даже любопытно, как это — жить без благ цивилизации? И если туалет показался ей жутким местом, то с душем всё обстояло куда веселее. В итоге ей даже понравилось стоять под тёплыми струями, чувствуя, как по голым ногам гуляет лёгкий ветерок. Здесь тоже имелись щели, но теперь Мирослава почти не обращала на них внимание. А выйдя из кабинки и вдохнув чистый горный воздух, вдруг почувствовала себя такой посвежевшей и полной сил, что даже опустившаяся на округу темнота ни капли не пугала.

Когда вернулась в домик, Макс всё так же продолжал лежать на кровати и, кажется, спал. Не обращая на него внимания, Мира скинула халат, в котором пришла из душа и принялась натягивать бельё. И лишь когда уже надевала джинсы, снова взглянула в сторону своего соседа по домику и застыла на месте.

Макс лежал на животе и внимательно наблюдал за ней, положив голову на согнутый локоть. Вот только взгляд его был каким-то уж слишком раздражённым. Будто своими действиями Мира умудрилась его разозлить. А когда она попыталась что-то сказать, он просто поднялся и вышел, бросив на ходу, что будет ждать её внизу.

Она проводила его задумчивым взглядом и, отвернувшись, довольно улыбнулась. Ведь судя по реакции на неё Максима, в их отношениях наметился явный сдвиг. Вот только пока непонятно, в какую сторону: в хорошую или в плохую. Но, как говорится: «Шаг в пропасть — тоже путь к переменам». А это в любом случае лучше, чем ничего. Потому что тот подчёркнутый холодный нейтралитет, который установился между ними в последнюю неделю, уже настолько осточертел бедной девушке, что она была готова на любые подвиги, дабы сдвинуть дело с мёртвой точки.

К удивлению Мирославы, в собравшейся здесь компании её приняли очень даже тепло. Со многими из ребят она оказалась знакома, кого-то просто видела раньше. Но, в общем, Мира чувствовала себя среди этих людей довольно комфортно. И даже не самый приятный разговор с участниками её позора четырёхлетней давности прошёл для девушки почти легко. Она довольно спокойно поговорила с теми парнями, которые в ту ночь (слава всем высшим силам!) её не тронули. Попыталась объяснить, что была не в себе. Что стала жертвой чьей-то идиотской шутки. И что самое странное, они сразу поверили. Ведь в их головах тоже не укладывалось, с чего это вдруг семнадцатилетней девственнице приспичило тянуть в постель сразу троих?

Миша с Серёжей вообще оказались хорошими ребятами. Оба сейчас работали в городской администрации. И пусть ответственные посты пока не занимали, но амбиций хватало у обоих. Через полчаса спокойного дружеского общения, Мира уже и думать забыла, и о своём стыде и о той старой истории. Но вот в сторону необычно молчаливого Лиса вообще старалась не смотреть. А он, наоборот, разглядывал Миру так пристально, что девушке становилось не по себе.

Заметив, что она не торопится идти на контакт с его старым другом, Макс решил вмешаться. Вот только сделал это довольно странным способом. Он просто под каким-то туманным предлогом увёл из беседки, где и проходил этот разговор, и Мишу, и Сергея. Тем самым, оставив Лиса с Мирославой наедине.

Мира прекрасно поняла этот манёвр и даже хотела сбежать вслед за Максом, но… не стала этого делать. Ведь обещала же поговорить с этим противным Лисом.

Первые несколько минут прошли в тягостном молчании. Оба оппонента старательно делали вид, что их данное положение вещей ни капли не напрягает. Мира смотрела куда-то в сторону, где под большим навесом за столом собралась вся большая компания. А Лис и вовсе изображал из себя великого мыслителя, и с огромным интересом рассматривал звёздное небо.

Но первой всё же заговорила Мирослава.

— Макс заставил меня с тобой помириться, — призналась она честно. А что? Пусть знает, что по собственной воле она бы никогда на контакт не пошла.

— Я знаю. Он мне об этом сказал.

Игнорируя лавочку, Лис восседал прямо на широких перилах беседки. Опершись спиной на толстую деревянную колонну, он рассеянно смотрел вдаль и разговор продолжать не спешил.

— И? — бросила девушка, устремив на него полный раздражения взгляд.

— Что «и»? Хочешь, чтобы я извинился? А нужны ли тебе мои извинения? — он говорил спокойно и с каким-то философским налётом, будто размышлял о судьбах мира.

— Можешь ими подавиться! — бросила девушка. Она не сомневалась, что этот разговор закончится именно так. Как Максу вообще пришло в голову, что им с этим придурком нужно выяснять отношения? Пусть бы всё оставалось как есть.

Она уже поднялась, чтобы уйти, но была остановлена голосом Лиса.

— Давай всё же попробуем поговорить спокойно, — предложил он, поворачиваясь к ней. — Макс — мой друг. И если уж ты решила быть с ним, то нам с тобой придётся довольно часто встречаться.

— А с чего ты взял, что я так решила?

— Вижу, — он растянул на губах лёгкую улыбку и, повернув голову в сторону, где за большим столом собрались его друзья, нашёл взглядом Максима. — Если бы он был тебе не нужен, ты бы сюда с ним не приехала. Да и на разговор со мной никогда бы не согласилась.

— И то верно, — кивнула Мира и снова вернулась на своё место. — Но тебя наши отношения никак не касаются.

— Конечно. Это только ваше дело, — он выставил перед собой обе ладони, как бы говоря, что лезть ни за что не станет, но тут же как-то хитро улыбнулся и добавил: — Но у тебя почти нет шансов.

— С чего это ты так решил? — Миру его фраза искренне разозлила. Она и сама прекрасно знала, что вероятность успеха для неё ничтожно мала, но всё равно отказывалась сдаваться.

— Он не дурак. И знает, что ты способна на многое, чтобы добиться своей цели. А, твоя цель — выдворить его из своего дома. Так что… он не полезет в твою сеть, как бы ты ни старалась.

Голос Димы звучал спокойно и рассудительно, а вот Мира с каждой его фразой бесилась всё сильнее.

— У меня совсем другая цель, — резко выпалила девушка. — Я больше не хочу, чтобы он уходил. Совсем наоборот. Он нужен мне.

— Даже так? — Лис насмешливо приподнял брови. — И зачем же? Он ведь не такой, как ты привыкла. У него нет крутой тачки, бизнеса или богатых родственников. У него огромная моральная травма на фоне того, как с ним обошлась собственная мать. Ему нужна семья… настоящая. А ты ему этого дать не сможешь.

— Смогу! — твёрдо сказала Мира и только потом осознала, что действительно хочет именно этого. Поэтому подняла на Лиса уверенный взгляд и, глядя в глаза, повторила: — Смогу! Сделаю всё, чтобы получилось!

— Он что, настолько тебе нравится? — искренне удивился Дима. — Ты готова бросить свою беззаботную жизнь, только для того чтобы быть с Максимом?

— Да, Лис.

— Меня Дима зовут, — проговорил он с мягкой улыбкой. — А тебя Мира. Ведь мы тогда так и не познакомились.

Она фыркнула, но на его улыбку всё равно ответила. Заметив столь благодатную реакцию, он продолжил:

— Я тогда тоже был далеко не трезвым. Почти не соображал что делаю. Мне хотелось секса, и было всё равно с кем. А тут ты… да ещё такая настойчивая, — он покачал головой. — Ты даже не представляешь, каким сюрпризом для меня стала твоя девственность. Мне кажется, я даже ненадолго протрезвел. Да только ты, детка, отпускать меня не желала. Ты ведь помнишь?

Она мрачно кивнула и отвела взгляд.

— Меня какой-то фигнёй тогда накачали, — ответила она. — Ночью было всё так просто и весело, а утром я чуть не умерла от стыда. Хотелось… разнеси весь тот дом, вместе с прилегающей территорией.

— Да я помню, как ты бесилась, — он весело хмыкнул. — Чуть не прибила меня свой сумочкой. У меня, кстати, даже шрам на плече остался.

— И мне тебя ни капли не жалко! — фыркнула она, едва скрывая улыбку.

Повисла пауза, но напряжения в ней больше не чувствовалось. Было ясно, что каждый из них снова погрузился в свои воспоминания о том вечере, в которых, как оказалось, были и положительные моменты.

— А вообще, Мир, на моём месте мог оказаться любой, — выдал вдруг Лис. — И всё бы закончилось для тебя куда печальнее. Так что, я не стану извиняться за то, что согласился переспать с симпатичной девушкой, которая, кстати, очень настаивала. Несмотря на то, что мы были даже незнакомы, я старался быть нежным. И если ты помнишь, ты в тот раз тоже получила свою порцию удовольствия. Поэтому, предлагаю просто смириться с тем, что всё это было, и спокойно жить дальше.

— Тебе легко говорить, — хмыкнула Мира. — А на меня теперь собственный отец смотрит как на самую последнюю шлюху. Да и Макс…

— Что не подпускает тебя к себе? — поинтересовался он с усмешкой.

— Нет, — честно призналась девушка. — Хотя я вижу, что нравлюсь ему. Знаю, что он меня хочет. Но…

— Но это же Максим, — закончил за неё Дима. — Он же у нас всегда всё делает по правилам. А ты пытаешься заставить его эти правила нарушить. И, можешь мне поверить, выдержка у него железная. А связавшись с тобой, он рискует потерять очень перспективную работу.

— Да знаю я, — она раздражённо отмахнулась. — Но, поверь, от этого не легче. Он нужен мне.

— В таком случае… действуй. Может чего-нибудь и добьёшься, — он спрыгнул с перил и, подойдя к девушке, протянул ей руку. — Мириться будем?

Она улыбнулась. Этот тип оказался не таким уж и отвратительным.

— Будем. — Мира пожала его руку и тоже поднялась. Они вместе вышли из беседки и направились к остальным.

Но примерно на середине широкой тропинки Лис остановился и с какой-то хитрецой взглянул на Миру. За всё время их разговора он чувствовал на себе прожигающий взгляд Максима, и всё больше уверялся в мысли, что другу нужно всё-таки помочь. Ведь, судя по всему, он далеко не так равнодушен к своей подопечной, как говорит. Хотя, не далее как вчера вечером, пытался доказать Лису, что Мира для него значит не больше, чем любая другая девушка. То есть, почти ничего. Ведь единственным существом женского пола, кого Максим как-то выделял, была его сестра. Остальных же Макс считал недостойными своего особого внимания.

И вот теперь Лис очень явно видел в глазах друга совершенно не свойственные для него отблески. Ведь, если Дима хоть что-то понимает в этой жизни, то Макс попросту ревнует свою Миру. Причём именно к нему.

Но… эта гипотеза, всё равно нуждалась в доказательстве. Ведь одно дело — строить предположения, и совсем другое — быть уверенным. Поэтому, Лис многозначительно посмотрел на Мирославу и, коснувшись её руки, сказал:

— Мирка, ты ведь азартная девочка?

Она настолько опешила от такой наглости, что даже не сразу нашла что ответить. Но Лис и не нуждался в её ответе. Он и так прекрасно всё знал. Поэтому, не давая ей опомниться, медленно потянул к себе.

— Я тут знаешь что подумал… А давай с тобой кое-что попробуем.

Он положил руку на её талию и слегка склонил голову набок. И если бы не смешинки в его глазах, Мира бы уже давно влепила ему пощёчину и гордо удалилась. Но своим странным поведением Лис умудрился её заинтриговать.

— Что ты задумал? — спросила она, упираясь ладонями в его грудь.

— Ничего плохого, — с самым невинным видом ответил он.

— Но и ничего хорошего.

— Почему же? Я просто немножко тебя обнимаю. Совсем чуть-чуть. Имею право, после всего, что мы пережили вместе.

Он едва сдерживал смех и смотрел на Миру такими честными глазами, что у неё самой невольно вырвался смешок.

— Зачем? Что-то мне не верится, что ты неожиданно воспылал ко мне страстной любовью.

— Упаси Господи! — он всё-таки рассмеялся. — Пусть с тобой Макс мучается. Ему, видимо, нравится постоянная игра адреналина в крови.

— Что ты имеешь в виду? — она переместила одну руку на его плечо и задумчиво прищурилась. И только теперь заметила быстро приближающегося к ним Макса и тут же попыталась отойти, но Лис не пустил.

— А вот именно это, — и кивнул в сторону друга. — Знаешь, как подобное называется?

— Знаю. Он же мой Цербер, вот и переживает, чтобы я вела себя прилично.

Парень хмыкнул, склонился к её уху и прошептал:

— А по-моему это называется «ревность», — и, чмокнув её в щёку, наконец, отпустил.

— Да ну? Нет! — Мира была настолько шокирована этим утверждением, что даже на его поцелуй внимания не обратила.

— Хочешь, поспорим?

Ответить она не успела, потому что Максим уже подошёл на слишком близкое расстояние и мог что-то услышать.

Лис благоразумно отступил от неё подальше, но по его многозначительному взгляду Мира поняла, что к этому разговору они ещё вернутся. В другой раз.

Максим довольно сдержанно поинтересовался, удачно ли прошло их перемирие, но обращался преимущественно к Лису. На Миру же он вообще почти не смотрел.

И весь последующий вечер подчёркнуто её игнорировал. Она же пусть и общалась с другими ребятами, но всё равно постоянно отыскивала глазами Макса.

Когда же все стали разбредаться по домикам, он всё-таки соизволил обратить на неё внимание. Ровным холодным тоном сообщил ей, что идёт спать, и если она не желает провести ночь на улице, то ей придётся уйти с ним.

У Миры, конечно, был выбор. Если бы она захотела, то обязательно нашла где переночевать, но это бы обязательно ещё больше усложнило их и без того непростые отношения. А этого девушка хотела меньше всего.

Пришлось проглотить обиду, смириться с его недовольством и отправиться в домик. И уже там, когда Макс первым улёгся на кровать и демонстративно отвернулся к стене, Мира окончательно поняла, что ничего у неё с ним не выйдет.

«Ревнует? Да уж, конечно! Десять раз!» — думала она, лёжа на своей половины большой постели.

Сейчас их с Максимом разделял почти целый метр свободного пространства, но нарушать его отчего-то совсем не хотелось. И вот так, находясь вдалеке от цивилизации и родного дома, обнимая незнакомую подушку и разглядывая очертания чужой комнаты, Мира вдруг почувствовала себя очень паршиво. Наверно именно так ощущает себя рыба, попавшая из искусственного водоёма в открытое море — вроде всё та же вода, да только больше не знаешь, куда плыть. Мир перед глазами обширен и прекрасен, а цели нет.

Странно, ведь оказалось, что в новой жизни именно Макс стал её маяком. Этакой путеводной звездой или проводником. Вот только в итоге оказалось, что она ему совершенно не нужна. И даже хуже — откровенно мешает. Да зачем он вообще взял её с собой? Лишний раз доказать, какая она глупая и никчёмная?

Терзаемая собственными мыслями, она ещё несколько часов безуспешно пыталась уснуть. Макс спокойно посапывал на своей половине и, казалось, не обращал никакого внимания на терзания своей соседки по кровати. От этого она бесилась ещё сильнее, и уже почти решилась как бы невзначай разбудить его, но неожиданно провалилась в сон.

Глава 21. Плоды спора

— Ну, так что, спорим?

— Это бессмысленно, — голос Миры звучал устало.

К подошедшему сзади Лису она даже не обернулась. Да и какой смысл в этом разговоре. Ему, видите ли, интриги захотелось, вот он и пристал к ней с этим дурацким спором.

Дима обошёл сидящую с кислым лицом девушку и уселся напротив.

Они снова находились в той же беседке, где проходил их вчерашний разговор. Мира ушла сюда, чтобы не мозолить глаза своему раздражённому Церберу, которого, видимо, бесило уже одно её присутствие. Она больше не могла видеть его откровенное пренебрежение. Ведь с другими он общался довольно приветливо, а весь негатив доставался его несчастной подопечной.

Всю первую половину дня Мирослава отчаянно старалась влиться в компанию. И что удивительно, её с радостью приняли. И парни, и девушки отнеслись к ней с теплотой и легко шли на контакт. Но стоило Мире расслабиться и начать улыбаться, как она снова нарывалась на холодный взгляд Макса, и её настроение стремительно опускалось до низов.

Общий завтрак прошёл довольно спокойно, потом была прогулка с девочками по окрестностям и обед, после которого все разбрелись кто куда. Чуть позже были запланированы сами торжественные посиделки по случаю дня рождения всё того же Лиса. Вот только самого виновника торжества сейчас куда больше интересовал совсем другой вопрос.

— Ну чего тебе стоит попробовать? Давай! — продолжать настаивать он. — У меня, кстати, есть, что предложить тебе в случае выигрыша.

Девушка перевел на него усталый взгляд и хмуро поинтересовалась:

— Интересно, чем же таким ты решил меня подкупить?

В её голосе отчётливо слышался сарказм, но Лису он оказался по барабану. Он уже понял, что рыбка на приманку клюнула, и осталось только правильно дёрнуть за крючок.

— Ну… до меня дошли слухи, что тебя из универа выгнали. А у меня мама — ректор в довольно престижном ВУЗе. Могу помочь с твоим переводом туда.

Взгляд Миры стал настороженным, но в нём всё равно промелькивали искры явной заинтересованности. Она вспомнила, что Макс не так давно рассказывал о наличие родственных связей Лиса в нужном ей университете, но тогда это не казалось ей важной информацией. А вот сейчас она вдруг поняла, что его предложение стоит обязательно обдумать.

— И что же хочешь получить ты, если я проиграю? — насмешливо поинтересовалась она.

— Даже не знаю, — он выговорил это настолько наигранным тоном, что девушка невольно улыбнулась. Ясно же, что у него уже есть парочка вариантов, но озвучивать их он почему-то не спешил. — Ведь получается, если я окажусь прав, то ты получишь Максима. У вас завяжутся отношения. Возможно даже что-то большее… Ну, это если ты хорошо постараешься, — он подмигнул ей и снова попытался принять серьёзный вид. — И в таком случае я хочу, чтобы ты никак не препятствовала нашему с ним общению и постаралась принять меня, как его друга. Естественно, о нашем маленьком давнем приключении мы с тобой дружно забываем.

— То есть, в том случае, если докажешь мне, что я действительно небезразлична Максу, ты просто хочешь… чтобы я не мешала вам общаться? Всего лишь?

— Это не так мало, как тебе кажется, — Лис сел рядом с ней и, мельком взглянув куда-то в сторону, положил руку на спинку лавочки позади Миры. — Я очень ценю Максима. Он мой друг. Не просто приятель, как большинство собравшихся здесь, а настоящий проверенный годами друг. К тому же, я прекрасно вижу, как именно он к тебе относится. И если он сам отказывается признавать очевидные вещи, то я не против помочь ему в этом разобраться.

Мира смерила его озадаченным взглядом, но ничего по этому поводу не сказала.

— И как же ты собираешься действовать? — поинтересовалась она.

Вместо ответа, Лис хитро прищурился, поймал её взгляд и медленно придвинулся ближе.

— Увидишь, — отозвался он загадочным тоном. Потом улыбнулся и, наклонившись к её лицу, погладил по щеке. — А ты действительно красивая девушка, Мира. И очень горячая. В какой-то мере я даже завидую Максу, но… — он легонько щёлкнул её по носу и лениво поднялся на ноги, — ты не моя. Да и не сошлись бы мы с тобой характерами.

Он направился к выходу, но вдруг обернулся и спросил:

— Так мы спорим?

Мирослава вздохнула и с обречённым видом покивала головой.

— Значит, ты утверждаешь, что не интересна Максиму, как девушка, а я, наоборот, что он к тебе крайне неравнодушен. Выгоды мы тоже обговорили. Осталось всё должным образом оформить.

Лис снова подошёл, сжал её руку, а другой разбил рукопожатие.

— Вот теперь, все ритуалы соблюдены, — он победно улыбнулся и направился к большому столу, где уже начли собираться люди.

А Мира осталась, даже не представляя, что задумал этот тип, которому удивительно подходило его прозвище. Но когда уже покидала беседку, краем глаза заметила своего хмурого Цербера, который провожал её явно недобрым взглядом. Захотелось спрятаться и вообще не попадаться у него на пути. Но Макс сам предпочёл уйти с траектории её движения и свернул на тропинку, ведущую в лес.

Такое откровенное пренебрежение заставило девушку остановиться и угрюмо посмотреть ему в спину. Сейчас ей хотелось пойти следом и выяснить, наконец, чем же она так не угодила. Но он слишком быстро скрылся из виду.

Решив, что хуже всё равно уже некуда, Мира предпочла наплевать на его мнение и направилась к девочкам, которые занимались нарезанием салатов. Туда же вскоре подтянулись и парни, с замаринованным шашлыком. Коллективно натаскали дров, развели костёр. Кто-то притащил гитару. И таким естественным ненавязчивым образом приготовление пищи перешло в полноценный праздник. Вскоре за большим столом собрались почти все обитатели базы. И стало по-настоящему весело.

Мира то и дело ловила себя на мысли, что ещё ни разу не отдыхала подобным образом. Сначала она с каким-то непонятным интересом резала огурцы, потом ей даже доверили сделать то же самое с помидорами. Девушки вокруг постоянно рассказывали какие-то весёлые байки про их прошлые посещения этих мест. Многие из них были здесь далеко не в первый раз и искренне восхищались местными красотами. Когда к ним присоединились мужчины, разговоры стали более общими, но не менее весёлыми. И вообще, вокруг царила атмосфера уюта и расслабленности. И Мирослава искренне наслаждалась всем этим… до того момента, пока не вернулся Максим.

Увидев его, она поначалу даже обрадовалась. Он выглядел спокойным и даже довольным, что просто не могло не радовать. Но стоило Мире разглядеть за его спиной миловидную блондинку, как всё хорошее настроение мигом сдулось до размера маленькой мошки.

Они заняли места за столом с противоположного края и сразу же влились в общее веселье. А вот Мирослава, наоборот, будто потухла. Она смотрела на Макса и чувствовала, будто что-то внутри неё болезненно рвётся на части. Он же даже не взглянул в её сторону, будто ему было абсолютно всё равно, здесь его подопечная или давно и благополучно заблудилась в лесу на радость волкам и шакалам.

Её выдержки хватило почти на полчаса. Но после того как спутница Максима демонстративно переплела их пальцы и уложила голову на его плечо, Мира не выдержала. Трясущимися руками скомкала салфетку и попыталась встать из-за стола. Сидящая рядом с ней девушка по имени Марина придержала её за руку и с явным беспокойством поднялась следом.

— Ты в порядке? — спросила она, когда они оказались на достаточном расстоянии от других людей. — На тебе лица нет. Что-то болит?

— Нет, — Мира отрицательно мотнула головой и отвела взгляд. — Всё в порядке. Не беспокойся. Я просто немного устала сидеть, вот и решила прогуляться.

Марина понимающе хмыкнула и отпустила её руку.

— Это ведь из-за Макса, — утвердительно проговорила она. — И той крали, с которой он пришёл. Как там её… Лиза.

— Да пофиг мне на него! — резко выпалила Мирослава. — Пусть делает, что хочет.

— Если пофиг, то пошли обратно, — спокойно предложила Марина. — Там много свободных парней, может кто-нибудь тебе и приглянётся.

Мира уже хотела сказать, что ей плевать на весь мужской род вместе взятый, что ей и так хорошо, но в этот момент к ним приблизился Лис, собственной персоной, и по-хозяйски обнял её за талию.

— Что, глупышка, убежать хотела? — смешливо поинтересовался он. — А вот не пущу.

Мира с какой-то дикой обидой посмотрела в его глаза и вся будто сникла.

— Я выиграла, — мрачно сказала она. — Наш правильный Максюша наглядно продемонстрировал, что я ему до лампочки.

— Ещё не вечер, детка, — проговорил Лис в том же тоне и, не обращая внимания на её протесты, повёл Миру к столу. — Давай поиграем в детскую игру. Называется «зеркало».

— Что ещё за игра? — раздражённо выпалила Мирослава, искоса поглядывая на шагающую позади них Марину. Та лишь довольно улыбалась и упорно делала вид, что она — невидимка.

— Мы выбираем за столом пару и будем делать всё то же самое, что они. Как в зеркальном отражении, — ответил он, хитро улыбнувшись. — Поверь, это будет забавно. А тебе нужно отвлечься.

— Почему-то я не сомневаюсь, какую именно пару ты выберешь, — буркнула она, но Лис предпочёл не замечать её подавленного настроения. Он собирался развлекаться.

Как только Мирослава ушла, Макс вздохнул с облегчением. Без неё было легче и как-то привычнее. Когда же она находилась в поле зрения, он постоянно ловил себя на том, что смотрит на неё.

— Ты такой напряжённый, — сказала сидящая рядом с ним Лиза и провела пальцами по его раскрытой ладони. — Сам на себя не похож.

Он пожал плечами, но предпочёл не отвечать. Пусть с этой девушкой они, благодаря Лису, были знакомы не первый год, но рассказывать про Миру он ей не собирался.

Лизка жила с Лисом в одном подъезде, и воспринималась самим Дмитрием, как младшая сестрёнка. Он постоянно таскал её с собой по клубам, иногда брал вот на такие посиделки и всячески опекал. Хотя, все вокруг прекрасно знали, что девочка эта уже давно в опеке не нуждается. Сейчас она работала администратором в одном престижном ночном клубе и искренне любила свою работу, как и общую атмосферу такой жизни. Скромницей никогда не была, да и особым целомудрием не отличалась, но на Макса давно смотрела с интересом. Он же взаимностью ей никогда не отвечал. В конце концов, отношения ему были ни к чему, а стать девочкой на пару ночей Лиза бы не согласилась.

А вот сегодня, когда его в очередной раз накрыло поистине безумное желание плюнуть на всё и просто закрыться с Мирой в домике, ему на глаза неожиданно попалась старая знакомая. Она попросила помочь ей принести из леса несколько некрупных пеньков, которые хотела забрать с собой в город в качестве декора квартиры. И Макс с радостью ухватился за это занятие, лишь бы не думать о Мире.

В итоге к столу они вышли вместе. Лиза осторожно прощупывала почву на предмет изменения градуса их отношения и, не встречая со стороны Максима никакого сопротивления, тихо радовалась своей победе. Сам же парень довольно быстро понял, что Лиза Миру не заменит, и ничего у них не выйдет, и теперь напряжённо раздумывал, как бы помягче намекнуть об этом свой спутнице.

Он уже почти решил, что скажет всё прямо, как вдруг заметил Мирославу. Она снова вернулась за стол, но теперь уже не одна, а в компании Лиса. Причём выглядели они не иначе, как пара.

От этой мысли Макс едва ни зарычал. С каким-то животным бешенством он смотрел, как его друг усаживает Миру на лавочку, а сам садится рядом. Как одна его рука ложится на её плечо, а второй он заботливо накладывает её в тарелку горячий шашлык и овощи. И тут встретился взглядами с самим Лисом и почти сорвался. Ведь там был вызов. В глазах Димы будто прямым текстом было написано: «Если она тебе не нужна, то я заберу её себе».

Непроизвольно Макс сильнее прижал к себе Лизу, и с ужасом заметил, что то же самое делает и Лис. Всё это что-то смутно ему напоминало, но взволнованный мозг никак не желал давать ответ на этот вопрос. И тут Лиза решила воспользоваться такой близостью и запечатлела на его шее лёгкий поцелуй. Но Максу было уже всё равно. Со всё больше нарастающим гневом он смотрел, как Лис, что-то шепчет Мире, после чего она тоже склоняется к его шее и касается её губами. При этом она так обижено посмотрела на Максима, что у того от напряжения в руках погнулась металлическая вилка.

— Эй, ты точно в порядке? — Лиза легонько дёрнула его за край футболки, но Макс продолжал смотреть куда-то в дальний конец стола. Такое невнимание к своей персоне разозлило девушку. Она взяла в ладони его лицо и, повернув к себе, пристально посмотрела в глаза. — Ты со мной или нет?

Но он не ответил. Вместо этого резко убрал её руки и тут же устремил взгляд на Миру. И увидев, что она с каким-то трепетом прижимает ладони к лицу его друга, едва не взревел от дикого чувства потери.

Осознав, что если всё продолжится в том же духе, то он попросту свихнётся, Максим встал и направился к своему домику. Лиза что-то крикнула ему вслед, но он не придал её словам никакого значения. Сейчас он мог думать только о Мире, и ни о чём больше. И это убивало его изнутри.

Макс никогда раньше не испытывал похожих ощущений. В душе поселилась дикая боль, от которой всё внутри сворачивалось узлом. Здравый смысл обиженно молчал, а тело требовало мести. Парень едва сдерживался, чтобы не вернуться назад и не расквасить наглую физиономию Лиса о ближайшие деревья. Он даже не представлял, что способен испытывать такую боль и столь дикую ярость.

Раньше Максу казалось, что поступок его матери напрочь лишил его сердце возможности влюбляться. Ни одна из знакомых ему девушек не вызывала в нём каких-то возвышенных чувств. Все они были для Максима одинаково пресными. И тут появилась Мира и перевернула его вселенную.

Едва зайдя в свой домик, он остановился и с каким-то диким рёвом пнул деревянную стену. Потом ещё и ещё раз. Но легче всё равно не становилось.

— Твою мать! — выкрикнул он, хватаясь за голову и в два шага пересекая комнату и подходя к окну.

Его бесила собственная слабость. Беспомощность. Сквозь тонкое стекло он пытался разглядеть, что творилось за столом, но с такого расстояния ничего не увидел. Тихо сел на стоящий здесь старый скрипучий диван и устало положил голову на подоконник. У него больше не было сил вести эту бессмысленную борьбу с самим собой. Ведь всё, о чём он сейчас мечтал, заключалось только в одной девушке, на которую он сам себе запретил смотреть.

И тут перед глазами встал её обиженный взгляд, перехваченный им в тот момент, когда она склонялась к Лису. Её глаза будто бы кричали… умоляли спасти, прекратить её мучения.

И тогда Макс всё-таки сорвался.

— Чёрта с два я тебе её отдам! — выругался он себе под нос и, открыв дверь ногой, бегом направился обратно.

Вокруг стремительно темнело. Под навесом, где собралась шумная компания, уже давно горели фонари, на небе начали появляться первые звёздочки. А Макс бежал сквозь сгущающиеся сумерки и не замечал ничего на своём пути. Он мог думать только об дном — лишь бы успеть. Ведь прекрасно знал своего друга, который всегда умел мастерски разводить девушек на секс. Да и Мира тоже никогда не считалась здравомыслящей особой. И легко могла наделать глупостей, только чтобы доказать ему (Максиму) что он не прав.

И тут он, наконец, добрался до места шумного веселья. Заставил себя остановиться и перейти на шаг, попутно оглядывая всех обравшихся за большим столом. Вот только ни Миры, ни Лиса здесь уже не было.

Это открытие оказалось для него сродни удару под дых. Окружающее пространство вдруг пошатнулось и замерло. В один момент Максу показалось, что он лишился всех сил. Его сознание будто погрузили в какой-то безумный вакуум. Больше не осталось никаких эмоций, только одна сплошная пустота. А от мысли о том, что он сам отказался от Миры… сам отправил её в объятия друга, на душе становилось просто невыносимо больно.

Он медленно сел прямо на землю и невидящим взглядом уставился в темноту. Больше не было никакого желания веселиться, куда-то идти и даже дышать. Хотелось просто разбежаться и хорошенько приложиться собственной дурной головой о стену. А злая фантазия будто бы специально рисовала перед глазами сцены обнажённой Мирославы, извивающейся под ласками Дмитрия.

— Макс, ты чего это здесь делаешь? — спросил кто-то, но парень даже поворачиваться не стал. Лишь молча покачал головой и попытался отмахнуться.

Сейчас ему было настолько паршиво, что не хотелось абсолютно ничего. Ни говорить, ни уж тем более, кого-либо видеть. Вся тяжесть собственной роковой ошибки обрушилась на него, подобно сильнейшей лавине. И, что хуже всего, он не желал спасения. Скорее наоборот, искренне мечтал забыться, чтобы хоть несколько часов не думать о той, кого так глупо потерял.

Но нарушитель его уединения явно не удовлетворилсятаким странным ответом, поэтому присел напротив него на корточки и заглянул в лицо.

— Эй, друг, очнись! Ты в каких мирах витаешь? Или плохо тебе?

И тут Максим резко вскинул голову и ошарашено уставился на сидящего напротив Лиса. Наверно именно в этот момент в его душе снова родилась маленькая искра потухшей надежды.

— Где Мира? — голос прозвучал хрипло и очень напряжённо, а в глазах, блестящих в свете фонарей, светилась полнейшая невменяемость. Он едва сдержался, чтобы не схватить Лиса за горло.

— В беседке сидит. Грустит… — сочувственным тоном сказал ему друг. — Бедняжка, так переживет, что ты её игнорируешь. Даже веселиться не может.

Но Макс его уже не слышал. Он совершенно неожиданно понял главное — у него ещё есть шанс. Один… маленький, но упускать его нельзя ни в коем случае. Поэтому, оставив Диму, он бегом понёсся по направлению к злополучной беседке, игнорируя протоптанные тропинки. Мчался, огибая деревья и кустарники, и лишь оказавшись перед сидящей на лавочке Мирославой, наконец, остановился.

При его появлении девушка опешила настолько, что даже дышать перестала. Он влетел в беседку, подобно тайфуну и сейчас смотрел на неё, как на единственную виновницу всех мировых бед. Она чувствовала, что Макс на грани. Что он напряжён почти до бешенства, и мысленно корила Лиса за все его дурацкие игры. Хотя… если судить по виду Максима, они всё-таки принесли результат. Пусть и немного странный.

— Почему ты здесь одна? — спросил он резко и даже требовательно. Будто действительно в чём-то её обвинял.

— Захотелось посидеть в тишине, — невозмутимо отозвалась девушка.

— А Лис тебя не стал развлекать? — поинтересовался Максим со злобной насмешкой, за которой пряталась сильнейшая по своей мощи боль.

— Он хитрый интриган. Мы просто с ним поспорили, — Мира издала какой-то истеричный смешок и отвела взгляд. — Но он проиграл.

— И в чём же была суть спора?

Такой непонятный Макс её почему-то пугал. Сейчас он напоминал её пантеру на охоте. И казалось, что достаточно всего одного неверного слова, чтобы лопнула последняя струна его самообладания, и он совершил свой смертельный прыжок. Но у Миры на душе было настолько гадко, что она не стала ничего от него скрывать. Просто не захотела.

— Он утверждал, что я тебе небезразлична. В то время как я уже успела убедиться в обратном, — она замолчала, наблюдая за реакцией Максима, который почему-то при её словах ещё больше напрягся. — Всё пытался что-то доказать, какие-то игры придумывал. А в итоге, всё равно права оказалась именно я. Так что, не переживай, всё строго в рамках приличий. Тебе не о чем беспокоиться. Можешь возвращаться к своей… как там её, не знаю. Я сейчас ещё немножко посижу и пойду в домик. Лягу спать…

Её красочный монолог оказался бесцеремонно прерван, причём таким способом, о котором она уже и не мечтала. Макс просто сгрёб её в охапку и, перекинув через плечо, понёс к дому. И что самое поразительное, она даже не пискнула. Будто такое его поведение всегда было в порядке вещей.

Он занёс свою драгоценную ношу внутрь, тщательно запер дверь и только потом направился на второй этаж.

— Останови меня, — попросил Макс каким-то рычащим тоном, едва поставив её на ноги. Он даже сделал шаг назад, но тут же поспешил обратно, заставляя девушку отступить к стене. — Останови! — рыкнул он, упирая свои ладони по обе стороны от её головы.

В его глазах горело такое дикое желание, которое обязательно испугало бы любого нормального человека. Но то ли Мира была совсем уж ненормальной, то ли звёзды в этот день легли как-то по-особенному, вот только девушка не стала его слушать. Вместо этого она лишь вскинула голову и, гордо встретив его взгляд, улыбнулась.

— И не подумаю, — прошептала она, обвивая его шею и замирая в каком-то дюйме от его лица. — Я слишком долго этого хотела.

Но Макс лишь хищно оскалился и убрал от себя её руки. Победные интонации в её последней фразе, окончательно снесли ему голову. Теперь он даже и не думал сдерживаться или отступать. Но и о нежности предпочёл забыть. Ведь эта девочка думает, что выиграла… Как бы не так!

Его ладонь слегка придавила её шею и медленно поползла ниже. Максим нависал над ней подобно грозовой туче, готовой обрушить на бедняжку всю свою небывалую мощь. Он склонился к её губам и, дразня, провёл по ним своими.

— Ты слишком долго испытывала моё ангельское терпение, — его угрожающий шёпот вызывал на её теле целые полчища мурашек. А тело уже трепетало от безумного желания. Сейчас она хотела его так, что уже почти себя не контролировала. — Провоцировала меня, но теперь пришло время платить по счетам.

Он всё-таки её поцеловал, но этот безумный поцелуй не был похож ни на один из тех, что случались между ними раньше. В нём не было даже намёка на нежность — лишь одна необузданная животная страсть.

Дрожащими от нетерпения руками Макс избавлял свою Миру от одежды. Он старался ни на секунду не отрываться от её губ, будто боялся, что если отстраниться, то она попросту от него убежит. Правда, когда снимал с неё джинсы, пришлось повозиться, но к тому моменту Мирослава уже почти не соображала, что происходит. И, тем не менее, когда она осталась в одном белье, Макс всё-таки дал ей последний шанс для отступления:

— Детка, я сейчас слишком зол, чтобы быть ласковым и нежным. Всё будет так, как хочу я… И, вполне возможно, тебе это не понравится, поэтому, последний раз прошу: Останови меня! Сам я уже не остановлюсь.

Говоря всё это, он достал из кармана припасённый контрацептив, вскрыл упаковку и потянулся к своей ширинке. В отличие от девушки он был полностью одет и раздеваться явно не собирался. Он хотел её до одури, до полного помутнения рассудка. Но вместе с тем, дико бесился от собственного бессилия и невозможности противостоять этим желаниям. Он жаждал наказать Миру, за то, что довела его до такого состояния. Что въелась в его душу, подобно какой-то заразе, и не оставила ни единого шанса избежать такого исхода.

Закончив со средством защиты, он снова прижался к тёплой дрожащей Мирославе и легко укусил её за шею. Потом провёл пальцем от места укуса до плеча и опустил лямку лифчика. Мира продолжала молчать, до дыхание её от этих прикосновении стало каким-то рваным. Она сама была готова в любой момент взорваться уже только от того, что он был рядом… трогал её, целовал.

— Значит, ты на всё согласна? — Его шёпот стал каким-то тягуче коварным, от чего по телу девушки пробежала ещё одна безумная горячая волна. — И даже на это?

Макс довольно грубо развернул её к себе спиной и, перехватив одной рукой за талию, а второй надавив на поясницу, заставил прогнуться. Она упёрла ладони в стену и почувствовала, как он прижимается к ней сзади. Руки Максима легли на её бёдра, забрались под кружево трусиков и нагло сдвинули их в сторону.

— Ответь мне, Мирочка, — потребовал он, при этом позволяя своим пальцам ласкать её самым бесстыдным образом. — Я жду.

— Да… — выдохнула она, постанывая от того, что он делал. — Как угодно… Что угодно… Только с тобой.

Большего ему было не нужно. Одного его резкого движения хватило, чтобы их тела слились, отчего оба почти взревели. И неизвестно, чей голод был сильнее, но теперь уже они вдвоём ловили каждый импульс друг друга, каждый вздох, и двигались к неминуемому финалу. Яркому, дикому, совершенно безумному, но от этого ещё более прекрасному.

Сейчас им было плевать на то, что ждёт их обоих утром. Для них существовал только этот момент сладкого сумасшествия. Они упивались друг другом, растворялись в друг друге. Весь остальной мир со всеми его рамками и предрассудками ушёл на второй план. Остались только два тела, дарящие друг другу самое яркое из всех земных наслаждений… две души, сплетённые воедино, и два сердца, отныне бьющиеся в унисон.

Глава 22. Досье, отцы и дети

Мира лежала, прикрыв глаза, и блаженно улыбалась. Макс всё ещё спал, но то, как он во сне прижимал её к себе, уже говорило о многом. Сама же девушка просто млела в его объятиях и даже не думала их покидать. И пусть время давно перевалило за полдень, пусть к ним в домик уже дважды стучались ребята, обеспокоенные их таким долгим отсутствием, но входить никто не рискнул.

Ещё никогда в своей жизни Мира не чувствовала себя настолько счастливой. Эта ночь стала для неё большим открытием, но дело даже не столько в безумном умопомрачительном сексе, от одного воспоминая о котором тело и сейчас мгновенно вспыхивало. Куда больше девушку поразил сам Максим, и то, какой она становилась рядом с ним. Мирослава прекрасно понимала, что ни с кем другим не позволила бы себе так раскрыться… расслабиться. И уж точно ни за что бы не доверила себя. А вот с Максом она была готова на всё. Наверно, если бы он попросил, она бы ради него и от наследства отказалась, и в землянку переехала… да и со скалы бы с радостью сиганула.

Он и раньше присутствовал в её мыслях постоянно, но теперь она, наконец, осознала, почему. И сейчас, лёжа рядом с ним, едва касаясь, выводила пальцем на его спине буквы. Она даже не задумывалась, что именно пишет, а когда поняла — ужаснулась. И если бы Макс мог проследить за её действиями, то, несомненно, удивился бы. Ведь, сама того не понимая, Мира старательно вырисовывала на гладкой коже: «Я тебя люблю».

Это открытие заставило девушку замереть и испуганно одёрнуть руку, отчего Максим недовольно дёрнулся и открыл глаза.

— Так приятно, — протянул он. И почему-то решил пояснить: — Твои касания… Мммм… А можно ещё?

Она улыбнулась и, вернув руку на место, продолжила рисовать замысловатые узоры на его спине. Правда больше ничего не писала. Макс расслабленно кайфовал и выглядел до нельзя довольным. Воодушевлённая таким успехом Мира всё-таки высвободилась из объятий, села рядом, и простые прикосновения заменил полноценный массаж.

— О-о-о-о, — блаженно простонал парень. — Ты чудо, милая.

— Да, я такая, — отозвалась она, с наслаждением массируя его плечи и спину. А потом помолчала немного и чуть тише добавила: — Но только для тебя.

— Значит, мне несказанно повезло, — он хмыкнул и, нехотя перевернувшись, посмотрел на Мирославу.

Она сидела рядом и с каким-то волнением ждала его следующих слов. Ведь всё, что произошло между ними ночью, с его точки зрения было неправильно. Не допустимо. Мира слишком хорошо помнила его отношение к близости с ней, и теперь даже не представляла, что будет дальше. Но больше всего она боялась, что сейчас он просто поблагодарит её за чудесную ночь и заявит о невозможности их дальнейшего общения. Почему-то девушка не сомневалась, если всё случится именно так, то она не выдержит и разрыдается прямо здесь.

Он смотрел на неё с лёгкой улыбкой на лице, и только теперь она вдруг вспомнила, что сидит перед ним совершенно обнажённая. Но что удивительно, чувствует себя при этом вполне комфортно. Нет ни стеснения, ни желания прикрыться. А Макс… он будто ласкал её своим взглядом, но касаться не торопился. Так и сидели в тишине, внимательно разглядывая друг друга. И всего через пару минут такого молчаливого общения, Мира уже начала грезить о повторении их ночного марафона. Он умудрялся заводить её одним лишь взглядом, и с каждой секундой этой изощрённой пытки, её дыхание становилось всё чаще, а фантазии — смелее.

— Ты очень красивая, — наконец, сказал он и с коварной улыбочкой повалил девушку на подушки и навис сверху. — Такая… горячая. — Не отводя взгляда от смотрящих на него глаз, провёл рукой на её обнажённой ноге, закидывая её себе за спину. — Такая сладкая… — Коснулся её губ в лёгком дразнящем поцелуе и прижался к ней всем телом. — И такая… моя!

На последнем слове он медленно проник в неё, продолжая при этом удерживать её темнеющий взгляд. Он будто догадался, что она может напридумывать себе всякой ерунды о прошлой ночи, поэтому теперь всеми своими действиями стремился показать, что целиком и полностью осознаёт произошедшее. И что самое главное, не собирается от неё отказываться.

— А ты мой, — она медленно двигалась с ним в едином ритме, будто доказывая свои слова. — Мой… Самый-самый!

Но если Макс надеялся, что на этом выяснение отношений между ними закончится, то сильно ошибался. Мире была необходима конкретика и хоть какие-то, пусть и призрачные надежды на совместное будущее. Весь день она думала, как намекнуть на волнующую её тему, какими наводящими вопросами плавно и ненавязчиво подвести его к вопросу о том, что будет дальше? Но, Максим выглядел таким довольным, что она просто побоялась портить ему настроение.

Оставшиеся время на турбазе они провели вдвоём. С другими ребятами хоть и встречались, но в общих посиделках не участвовали. Много гуляли по округе, катались на лошадях и даже в пещерах побывать успели. Пили горячий глинтвейн, пробовали травяной чай из самовара и объедались блинчиками.

Рядом с Максимом Мирослава будто заново открывала весь этот мир. Она ощущала себя спящей царевной, которая только теперь открыла глаза и получила возможность увидеть жизнь. С каждым мгновением, проведённым с Максом, она всё больше убеждалась, что действительно любит его. Она знала, что уже не сможет отказаться от этого человека, и безумно боялась, что окажется ему не нужна.

Когда пришло время уезжать, она с трепетом, оглядывала окружающие горы, леса, деревья, с нежностью смотрела на их домик, и больше всего на свете, хотела остаться здесь. Она боялась, что как только они с покинут это место, их сказка закончится. А на смену ей придёт обыденность и серая жестокая реальность. Где Макс опять займёт должность её «няньки» и заявит, что они просто друзья. Или того хуже, сделает вид, что ничего между ними не было.

Из капкана тяжёлый мыслей её вырвал подошедший к ним улыбающийся Лис.

— Мирчик, милая, ты хоть и проиграла спор, но я сегодня добрый и поэтому помогу тебе с институтом просто так, — сказал он, останавливаясь рядом с ними у машины. Потом как-то хитро оглядел Максима, и его улыбка стала гораздо шире.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его девушка. — Ты очень меня выручишь.

— Да не вопрос, — Дима ухмыльнулся и, снова покосившись на Макса, добавил: — Любимая девушка моего друга, автоматически становится моей подругой. А для подруги мне ничего не жалко.

Он внимательно наблюдал за реакции Максима на свои слова, но тот лишь сильнее сжал пальцы на плече Миры и легко улыбнулся.

— Очень рада, что ты так думаешь, — её голос прозвучал чуть растеряно. Ведь они с Максом так и не поговорили, и она не была уверена, что имеет право считать себя его девушкой, да ещё и любимой.

И тут Максим вдруг подался чуть назад и, прижавшись к её спине, обвил руками талию и обратился к Лису.

— Может, заглянешь на днях к нам в гости? Машка чего-нибудь приготовит, в бассейне Миркином поплаваем. Ты ведь не против, хорошая моя? — уточнил у Миры.

— Только «за», — улыбнулась она, наслаждаясь такой его близостью.

— Ну, если вы меня так приглашаете, то обязательно приеду, — Лис нарочно подчеркнул слово «вы» чтобы оба поняли, что он воспринимает их как пару. И если Мире это было даже приятно, то вот Макса отчего-то данное обращение немного покоробило. Наверно только теперь он в полной мере осознал, насколько всё изменилось.

Уже позже, когда он сосредоточенно управлял их большим внедорожником, а его «Радуга» мирно спала, опустив переднее сидение, в его голове всплыл закономерный вопрос: «А что дальше?» Умом Макс отчётливо понимал, что лучше всего им с Мирой будет вернуться к прежнему формату их общения, а о произошедшем на базе просто забыть. Это избавило бы обоих от большого количества ненужных проблем. Вот только в этот раз он категорически не желала поступать правильно. Всё его существо, как приклеенное тянулось к этой девушке. С ней он будто отогревался от стужи этого мира и его жестоких людей. Он чувствовал, что когда она рядом, даже воздух становится вкуснее, краски ярче, а жизнь — прекраснее. И пусть у него до сих пор оставались разумные сомнения, что с её стороны это всего лишь тщательно продуманная хладнокровная провокация, но он уже сам почти в это не верил.

Сейчас, прогоняя в голове некоторые моменты их общения, начиная с самого первого дня знакомства, Макс всё больше уверялся, что Мира, действительно, стала другой. Да, пусть сама жизнь и отвесила ей несколько ощутимых подзатыльников, но ведь и они с Машей тоже сыграли в её судьбе значимые роли. Конечно, в чём-то Мирослава и осталась прежней диковатой, чуть взбалмошной «катастрофой», но её взгляды на многие вещи изменились кардинально. Она будто повзрослела, хоть и осталась в душе всё тем же избалованным ребёнком.

Но теперь Макс уже не был уверен, что при необходимости сможет от неё отказаться. И к чёрту все эти заманчивые перспективы, так радужно обрисованные её отцом. Ради Миры и того, что чувствовал, находясь рядом с ней, Макс был готов рискнуть. В конце концов, нигде в его контракте не написано, что он не может настолько близко общаться с дочерью шефа. Тем более что впервые в жизни Максим хотел нормальных продолжительных отношений с девушкой. А это для его скованного льдами сердца уже было огромным прорывом.

Мира проснулась, когда они уже подъезжали к их городу. Вернув спинку сидения в нормальное положение, она повернулась боком и с мягкой улыбкой посмотрела на Максима.

— Как дорога? — спросила она, легко касаясь его руки.

— Хорошо, — кивнул парень, сжимая её пальцы. — Тихо, спокойно и без происшествий. А тебе как спалось? Что-нибудь снилось?

— Да, — её улыбка стала шире. — Ты. Ну и Маша с Лёвой. Мы все вместе упорно поднимались в какую-то очень высокую гору.

— Ну… это не плохой сон. Многообещающий. Кстати, давно собирался спросить, что ты думаешь о них?

— О ком?

— Маше и Лёве. Есть у них будущее? — он скосил на неё взгляд и снова уставился на дорогу.

— Не могу сказать. — Мира тоже повернула голову к лобовому стеклу, но руку Максима так и не отпустила. — То, что происходит между ними — само по себе странно. И я не знаю всех подробностей, поэтому не могу судить. Думаю, они в состоянии сами разобраться в этом. Но меня куда больше волнует другой вопрос.

— И какой же? — с любопытством поинтересовался Макс, уже догадываясь, что именно она сейчас скажет.

Тогда Мира едва ощутимо напряглась, глубоко вздохнула и всё-таки сказала то, что так тревожило её все последние дни:

— А есть ли будущее у нас?

Его пальцы на её руке сжались крепче, но отвечать Максим не спешил. Почти сразу он перестроился в правый ряд, начал снижать скорость и вскоре остановил автомобиль на обочине. Мира всё это время молча наблюдала за его действиями. Она понимала, что если он решил поступить так, значит разговор им предстоит серьёзный.

Несколько минут они сидели в тишине, разбиваемой лишь свистом пролетающих мимо автомобилей. Но потом Максим всё-таки развернулся к Мирославе и, легко поцеловав её в губы, посмотрел прямо в глаза.

— А как думаешь ты? Каким ты видишь наше будущее? Скажи мне, — он смотрел на неё пристально и ловил каждую эмоцию. Сейчас ему было как никогда важно знать, насколько чисты её мысли и бескорыстны намерения. Но Мира молчала, поэтому он продолжил сам: — Ты знаешь, чем в этих отношениях рискую я. Ты же, наоборот, совсем не рискуешь. Скорее даже останешься в выигрыше, если всё закончится для меня не лучшим образом.

— Не говори так! — выпалила она, даже не пытаясь скрыть обиду. — Не смей даже думать о таком. Я уже говорила, что не хочу, чтобы вы с Машей уезжали, и сделаю всё от меня зависящее, чтобы этого не произошло! И с отцом в случае чего поговорю. Уж поверь, я смогу ему объяснить, какое место ты занимаешь в моей жизни.

— И какое же? — хитро поинтересовался Макс.

— Очень важное, — уклончиво ответила девушка.

— То есть, будущее всё-таки есть? — его пальцы чертили мягкие линии на её запястье, но взгляд оставался очень сосредоточенным и ясным. — Несмотря на то, что я для тебя «враг», «урод» и человек из самых низов?

Мира фыркнула и, вырвав свою руку из его захвата, отвернулась к окну.

— Дурак, — с горечью выдала она. — Ещё и злопамятный. Ты что мне всю жизнь это вспоминать будешь? А мне что же, предлагаешь каждый день начинать с обиды на твоё «гламурное чудовище»?

— А ты рассчитываешь провести рядом со мной всю жизнь? — вот теперь Макс действительно выглядел несколько ошарашенным.

— Если в этой жизни будет то, что я ощущала между нами в последние несколько дней, если ты отбросишь свои предрассудки и хотя бы попытаешься пустить меня в своё сердце… то да. Я хотела бы оставаться с тобой как можно дольше.

— Мира, — он снова поймал её руку и прижал к своей щеке. — Я ведь по сравнению с тобой — нищий. Почти ничего не имею. Я не смогу дать тебе ту жизнь, к которой ты привыкла.

— Ну, во-первых, когда-то мой отец тоже был простым бедным студентом, живущим на одну стипендию. А во-вторых, — она насмешливо прищурилась и добавила, — сейчас речь идёт о нас и наших желаниях. Мы ведь вместе всего — ничего, и о совсем уж далёких перспективах думать пока слишком рано. Главное… — она вздохнула, — я хочу быть с тобой. И сделаю всё, чтобы тебе рядом со мной было хорошо.

Она говорила, а на его лице помимо воли появлялась чрезвычайно довольная улыбка. От осознания того, что он действительно нужен ей, хотелось взлететь ввысь и взорваться тысячами фейерверков. Почему-то до сего момента Макс сам не подозревал, насколько для него всё это важно. А теперь понял, что и сам, по собственной воле, Миру никуда не отпустит. Он никогда и ни к кому ничего подобного не чувствовал, но сейчас, смотря в её ясные янтарные глаза, ощущая под пальцами её кожу… её тепло, понял, что сердце его давно уже оттаяло и всё благодаря маленькой непредсказуемой Радуге.

Она смотрела на него, ожидая хоть какой-то определённой реакции на своё признание, но Макс не отвечал. И пусть она ясно видела всепоглощающую нежность, сияющую в его глазах, вот только верить своим выводам не могла. А он, как назло, продолжал молчать, а потом и вовсе подался вперёд и с каким-то трепетом поцеловал. Мира ответила и, полностью окунувшись в свои ощущения, почти упустила нить предыдущего разговора, но стоило Максиму отстраниться, и девушка всё-таки не удержалась и спросила прямо:

— А ты… хочешь быть со мной? — голос её прозвучал глухо и как-то скованно, будто она боялась спрашивать. — Я нужна тебе?

— Очень, — отозвался он шёпотом. — Ты моя Радуга, Мира. Я с тобой будто оживаю.

— И ты готов рискнуть карьерой? — недоверчиво поинтересовалась она.

— Готов. Но всё же надеюсь, что рисковать не придётся, — и улыбнулся так обворожительно, что у неё сбилось дыхание. — Но сейчас нам пора ехать. А об остальном мы сможем поговорить уже дома. Ведь так?

Мирослава кивнула и поспешила отвернуться.

Когда спустя полчаса они въехали в ворота особняка, то уже привычно обнаружили у гаража припаркованную чёрную Ауди. Лишь мельком взглянув на Лёвину машину, Макс фыркнул и демонстративно отвернулся, а Мира почему-то, наоборот, искренне улыбнулась.

В гостевом домике голубков не обнаружилось. Не было их и в хозяйском доме, и у бассейна. А нашлись они вполне предсказуемо, в беседке. Той самой, где Маша с Артёмом вот уже неделю вдвоём трудились над росписью куполообразного потолка.

Мария стояла на вершине небольшой стремянки и старательно подготавливала пустую поверхность для последующего нанесения рисунка. Лёва же чинно восседал на притащенном сюда шезлонге и что-то старательно изучал на своём планшете. Появление Миры с Максом они хоть и заметили, но особого внимания этому не придали.

— Привет, трудоголики, — поздоровалась Мирослава. — И чего вам не отдыхается? Трудовой день, между прочим, давно закончен.

— Это он у других закончен, а у лиц, искренне увлечённых своим делом, вообще нет такого понятия, — насмешливо отозвался Лёва. — Как съездили? — он перевёл взгляд на то, как Макс далеко не целомудренно обнимает свою подопечную и удивлённо приподнял брови. — Подозреваю, что продуктивно и с большими последствиями.

Мира рассмеялась и, поднявшись на носочки, легко коснулась губами щеки Макса.

— Именно, братишка. Но подробностями, прости, не поделимся, — сказала она.

— Да уж как-нибудь и без них переживу, — отмахнулся Лёва.

— А где Артём? — спросил вдруг Максим, обращаясь к сестре. — Он же раньше не оставлял тебя одну.

Маша осторожно спустилась со стремянки и, вытерев руки, подошла к Максу и тоже чмокнула в щёку. А потом и вовсе повисла на его свободной руке и положила голову на плечо. Со стороны это всё смотрелось довольно забавно, о чём не преминул сообщить Лёва.

— Макс, а не много ли прекрасных девушек на тебя одного?

— По мне так в самый раз, — парировал тот и недобро посмотрел на ухмыляющегося блондина. — Мне с обоими очень даже комфортно, — и повернувшись к сестре, повторил свой вопрос: — Так где твой начальник?

— О-о-о, — протянула Маша, закатив глаза. — Тут позавчера он узнал, что скоро станет отцом. Сиял, как весеннее солнышко. Работать почти не мог. А на следующий день отправился со своей Алиной на УЗИ и пропал. Я звонила, думала, что-то случилось… Беспокоилась. А оказалось, что он просто от шока отходит. У них ожидается двойня.

— Да ладно?! — Мира улыбнулась так ярко и искренне, будто это у неё вскоре должно было появиться пополнение. — Передавай им от меня поздравления!

— Вот сама и передашь, причём и ему и ей, — хихикнула Маша, но тут же поспешила пояснить. — Узнав о беременности, он категорически запретил ей работать. Сегодня утром, наконец, явился сюда. Но не успела я обрадоваться тому, что хотя бы теперь мы сможем продолжить роспись, как через пару часов примчалась его супруга… и я впервые видела такой тихий скандал.

— Да, Алинка она такая, — вмешался Лёва. — Вроде спокойная, но если что-то идёт вразрез с её убеждениями, то будет стоять на своём до последнего. Даже не представляю, как Арт собирается закрыть её дома. Она ведь обожает свой отель.

— Надеюсь, до завтра они как-нибудь решат этот вопрос, — добавила Маша. — А то мне уже надоело ничегонеделанье. Я только начала въезжать во все тонкости работы, а тут такое…

— Да разберутся, — Мирка снова улыбнулась и теснее прижалась к Максу.

Он погладил её по плечу и коснулся губами виска. Та в ответ, приподнялась на носочках и поцеловала его в губы. И было между ними что-то такое, отчего наблюдающий за этим действом Лёва вдруг начал беситься. То, как Мирослава смотрела на своего Цербера, казалось ему совершенно неправильным. Ведь он отчётливо видел, что в её глазах плещется настоящее слепое обожание.

Глядя на них, Лёве до дрожи в руках захотелось, подойти и оттащить Миру от этого недостойного. Встряхнуть её и попытаться сделать хоть что-нибудь, для того, чтобы она снова стала его прежней маленькой девочкой. Той единственной, которая всегда принимала его таким как есть, со всеми плюсами и минусами, которая любила его несмотря на обиды и промахи… Той, которая всегда ждала и была ему рада. А теперь у неё появился другой любимый, и брат стал попросту не нужен.

И тут он встретился взглядом с сосредоточенными глазами Максима. Лёве вдруг показалось, что он видит в них настоящий триумф, полную и безоговорочную победу. Наверное, именно поэтому он чуть ли не впервые в жизни не смог сдержать свой гнев за маской спокойного равнодушия.

— Значит, ты теперь спишь с моей сестрой? — раздражённо, выдал он. Причём желчи в его словах было столько, что на языке появилась горечь. — Что ж… прекрасный способ существенно облегчить свою работу. А в случае большой удачи ещё и улучшить материальное положение.

При его словах Макс дёрнулся вперёд, собираясь поближе и подробнее обсудить данную тему, желательно с применением кулаков, но Маша с Мирой вцепились в него с такой силой, что сразу и вырваться не получилось.

— Тебя моя личная жизнь никоим образом не касается, — процедил сквозь зубы разозлённый Максим. — Между прочим, ты тоже спишь с моей сестрой, что мне категорически не нравится.

— Я, по крайней мере, делаю это бесплатно, — оскалился Лев. — А вот тебе, насколько мне известно, неплохо приплачивают.

— Заткнись! — рыкнул Макс. — Я не удивлюсь, если откроется, что до Маши, ты сам приплачивал за секс своим подружкам.

— Да уж, заткнитесь оба! — возмутилась Мира, одаривая Лёву суровым взглядом. — Коль уж так получилось, что вы настолько друг друга не выносите, очень прошу, хотя бы при нас с Машей попытаться держать себя в руках.

— Я честно старался, — рыкнул Макс, — но он…

— Да, да, — Мирослава картинно закатила глаза. — Первый начал. Совсем как в детском саду. Но вы ведь взрослые люди, и должны понимать, что своими словами куда больше обижаете нас, чем друг друга.

— Вот именно, — голос Марии звучал для всех непривычно холодно. — Но начал всё-таки Лёва. Макс же только защищался.

— Значит, считаешь, что я один виноват? — Лев явно не ожидал от своей девушки такой подставы. — А то, что твой родственник меня на дух не переносит, предпочитаешь не замечать?

— Я вообще не хочу ничего слышать о вашей взаимной неприязни. Ты при мне оскорбляешь моего брата… Чем, естественно, цепляешь и меня. Унижаешь своими словами Миру, которая тебя, между прочим, искренне любит, как самого родного человека. И для чего? Чтобы просто показать Максу, что ты круче? И вообще, — она отвела взгляд в сторону, — думаю, сейчас тебе лучше уйти.

— Что, не хочешь меня видеть? — его ухмылка в один момент стала холоднее арктических льдов.

— Сейчас — не хочу, — честно ответила она, хотя душу буквально выворачивало наизнанку от таких слов.

Отцепившись от Максима, она снова вернулась под тень беседки и принялась как-то дёргано собирать кисти. Но Лёва не был бы собой, если бы позволил этому разговору закончиться именно так. Вместо того чтобы, как и просила Маша, спокойно уйти, он уверено поднялся с шезлонга и направился прямиком к ней. И пока девушка не успела ничего предпринять, просто поднял её на руки и понёс к машине.

Маша хоть и перепугалась, но виду не подала. А заметив, что брат дёрнулся в их сторону, с явной целью освободить её из лап «этого ненормального», поспешила улыбнуться и взглядом показать, что всё под контролем и вмешиваться не стоит. В конце концов, у Макса с Лёвой и так отношения предельно обострены. И ещё одна разборка только ещё больше всё усложнит.

Именно поэтому заговорила Маша только, когда они оказались на достаточном расстоянии от беседки.

- Куда ты меня тащишь? — холодным тоном, поинтересовалась она. Правда, сохранять невозмутимость, обнимая его за шею, оказалось не так-то просто.

— Если я ухожу, то ты уходишь вместе со мной! — уверенно констатировал он.

— С чего это вдруг?

— С того, дорогая, что ты моя девушка.

— Девушка! Но не рабыня! И я не обязана подчиняться любым твоим прихотям!

— Это не прихоть. Это необходимость, — теперь, с Машей на руках он снова стал спокойным и уравновешенным. И пусть тащить её с собой против воли было не самой лучшей идеей, но это оказалось первым, что пришло к нему в голову.

— Уносить меня из дома? — продолжала возмущаться Маша. — К твоему сведению, я устала и собиралась отдыхать.

— Значит, отдохнёшь у меня.

— Но я не хочу.

— А придётся.

Так они припирались всю дорогу вплоть до самой квартиры. Трижды измусолили тему перепалки с Максом, Миркиной глупости и Машиной наивности. Девушка выговорила всё, что думает о самом Лёве, особенно подчеркнув его самоуверенность и больной эгоизм. В красках поведала, о его неуместной ревности к Мирке и уязвлённом самолюбии. Долго распалялась по поводу того, что он не желает её слышать и понимать. Лёва тоже в долгу не остался, рассказав, что давно уже раскусил её коварную сущность. Припомнил внезапное отключение электроэнергии во время вечеринки у бассейна, её странное желание подружиться с Мирой и даже предположил, что сам угодил в её сети только благодаря тонкому искусному расчёту.

В итоге в квартиру они ввалились, находясь на пределе раскалённых нервов. Лёва захлопнул дверь и, тяжело дыша, поднял на Марию горящий гневом взгляд. Сама Маша выглядела ещё более распалённой и была готова в любой момент кинуться на него с кулаками.

Повисла пауза. Говорить никто не спешил, но взгляды обменивались такими эмоциями, от которых кровь в жилах начинала закипать. В итоге, навстречу друг к другу она бросились одновременно. Вот только ни о какой драке речи уже не шло. Их тела соприкоснулись, губы встретились, и весь тот накал, что бушевал в их душах во время ссоры, вылился в дикую, безумную и обжигающе горячую близость. И всё стало совсем не важно. Ни Макс, ни Мира, ни какие-то там взаимные претензии.

Уже позже, сидя на широком балконе и пуская в темноту кольца сигаретного дыма, Лёва прокручивал в голове произошедшее за этот длинный и поистине безумный день и всё больше уверялся в том, что ему категорически не нравится то, как развиваются их с Машей отношения. Сколько они вместе? Три недели? А кажется, что знакомы всю жизнь.

Каждый новый день рядом с Марией, будто привязывал его новой незримой ниточкой. Он уже не мог провести и несколько часов, чтобы ни разу о ней не вспомнить. Хотел постоянно видеть её рядом, слышать голос, знать, где она, с кем и что делает. Он попросту становился от неё зависим. Привыкал, притирался к ней. И уже почти был готов предложить ей жить вместе… И сделал бы это, если бы не одно «но». Ведь со всей этой игрой в героя с Машей, он умудрился позабыть обо всей своре своей драгоценной родни. Зато родная «волчья стая» о нём не забыла.

А вчера вечером, когда Лёва ещё находился в офисе, его вдруг пожелал видеть отец. Вообще личное общение между ними происходило крайне редко, и чаще всего это случалось на каких-то рабочих совещаниях. А вот тут вдруг взял и вызвал, причём настоял на немедленной аудиенции.

Тогда, поднимаясь в кабинет родителя, Лёва даже представить не мог, чего ожидать от этой встречи. Оттого и оказался просто не готов к такому разговору. А речь, кстати, пошла о его новой таинственной девушке. Хотя, про «таинственную», отец явно приукрасил. Ведь оба они прекрасно знали, что в столе Евгения Викторовича уже лежало самое подробное досье на Марию Давыдову. И Лёва вдруг подумал, что его папочка уж точно знает о ней куда больше чем он сам.

Про досье он не ошибся, и с большим любопытством его изучил. Здесь была собрана очень подробная информация обо всех годах, проведённых в детдоме и после него, о Максе, и, как ни странно, об обоих родителях. И если про мать Лёва уже знал достаточно, то информация об отце стала для него большим открытием. Он даже снял копии с этой части досье, чтобы показать самой Маше. Ему казалось, что ей будет любопытно.

Тогда он настолько погрузился в изучение документов, что не сразу услышал обращённую к нему реплику Евгения Викторовича. Пришлось просить его повторить.

— Я говорю, сынок, что у тебя чуйка на нужных людей. Это ж надо, тыкнуть пальцем в небо и попасть в настоящее сокровище, — мужчина говорил спокойно, но в его голосе очень явно сквозило предвкушение будущих огромных выгод. — Вот как бывает… дети растут в детдоме и живут в нищете, а оба родителя — крайне обеспеченные люди. И пусть с Давыдовой я никаких деловых отношений иметь не желаю, то с господином Карповым мы, напротив, могли бы продуктивно сотрудничать. А если он признает дочь, и ты на ней женишься, то это посулит нам просто невероятные перспективы.

От слова «женишься» Лёву передёрнуло. Раньше такая реакция у него была ещё и на слово «отношения», но теперь с этим он как-то успел смириться. Но вот ни о какой свадьбе слышать не желал. Да, ему было хорошо с Машей, и даже очень. Но жениться? Нет уж. Это было для него слишком.

Но при этом он очень хорошо знал собственного отца, как и то, что спорить с ним бесполезно. Гораздо мудрее согласиться на все его условия, а потом сыграть на изменившихся обстоятельствах. Именно поэтому отнекиваться Лёва не стал, лишь аккуратно сообщив, что он не против, но говорить о свадьбе пока слишком рано.

Такой ответ устроил обоих, и на этом тот разговор был закончен. А вот для Лёвы наступили суровые времена. Теперь он постоянно думал, искал варианты выхода из сложившейся ситуации, размышлял. И всё больше приходил к выводу, что им с Машей нужно расстаться. Причём сделать это так, чтобы сжечь все возможные мосты и обставить всё, как случайность. Вот только придумать было куда проще, чем притворить в жизнь. И дело совсем не в отсутствии такой возможности… Просто он не хотел её терять. Вот так, банально и глупо, желал по максимуму оттянуть момент неизбежного разрыва.

Возможно, если бы всё сложилось иначе, он был бы даже рад жениться на Маше. В конце концов, ему уже двадцать семь, а во всех отношениях у них почти полная идиллия. Но согласившись, он бы стал пешкой в очередной стратегической игре своего родителя, а это в Лёвины планы никак не входило. Он мечтал уйти из семейного бизнеса, открыть своё рекламное агентство, стать полностью свободным и самостоятельным, а наличие жены, причём столь выгодной, автоматически привязало бы его к отцовской фирме ещё сильнее.

Но даже не это главное, ведь при желании, можно было бы повернуть всю ситуацию именно так, как нужно ему, не прибегая к крайним мерам. Возможно, относись он к Маше проще, именно так бы и поступил. Но… с каждым моментом, проведённым вместе, она всё сильнее въедалась в его душу. Он всё время думал только о ней, и даже свой тщательно продуманный бизнес-план на время отложил куда подальше. Всё больше стал забывать о своей мечте, а к работе и вовсе начал относиться почти равнодушно. И это неимоверно бесило такого холодного стратега, как Лёва. Он же раньше вообще никаких чувств не признавал, а тут вдруг понял, что отрицать их бесполезно. Нужно бороться, пока они окончательно не завладели и сердцем и мозгом. Пока ещё есть возможность сорваться с их цепи. И пусть он всё для себя решил, и отступать от этого решения не собирался, вот только от одной мысли, что Маши не будет рядом, на душе становилось так дико больно, что хотелось выть.

Именно в эту тёплую ночь, сидя на своём балконе и докуривая уже шестую сигарету подряд, Лёва принял одно из самых важных в своей жизни решение. Он дал им обоим ровно месяц…

Всего 31 день на счастье. А дальше… всё снова пойдёт по тому сценарию, что он сам для себя написал.

***

За накрытым столом на просторной кухне пока ещё Ириной квартиры сидели четверо.

Одной из них была сама Ира, которую этим утром попросили приехать племянники. Пришлось сломя голову мчаться через весь город, чтобы узнать, с чем же связана такая странная настойчивость и поспешность.

Второй являлась Нина Михайловна. После свадьбы младшей дочери она решила погостить в этом приморском южном городе ещё некоторое время. Её супруг так и не приехал ни на свадьбу дочери, ни после — работа на родной кафедре не позволила отлучиться надолго. Но все в их семье давно привыкли к его вечной занятости.

А третьим и четвёртым лицом сего маленького семейного совета оказались Максим и Маша, которые и явились его инициаторами. Причиной же всего этого сборища стали несколько листов, врученных им накануне Лёвой, в которых чёрным по белому было написано много всего интересного об их отце.

Поначалу ребята восприняли эту информацию, как бред или плохую шутку. Они внимательно изучили содержание короткого досье, посмеялись над странными доказательствами их родства, которые толком ничего не доказывали, и спокойно разошлись по комнатам. Сам Лёва при этом не присутствовал, сославшись на какие-то срочные дела. А вот Мира, наоборот, отнеслась к этой информации с большой серьёзностью. Она-то, в отличие от Макса с Машей, была хорошо знакома с Лёвиным родителем и знала, что тот бы никогда не стал опираться на непроверенную информацию. А значит вероятность того, что этот загадочный Игорь Карпов и есть отец ребят очень близка к стопроцентной.

Вручая им листы с собранным материалом, Лёва честно признался, откуда у него эти бумаги, опустив лишь информацию о желании папочки его женить. Маша же от души посмеялась над его бдительным родственником и даже изъявила желание взглянуть на всю собранную о ней информацию. А что? Вдруг узнает ещё что-нибудь интересное.

В общем, вечер прошёл даже позитивно. Заинтригованная Мира нашла в сети тонну интересной информации об этом Игоре Карпове, который оказался, не много не мало, хозяином парочки металлургических заводов, транспортных компаний и скромным акционером одной из крупнейших нефтедобывающих корпораций. Но Максим с Марией от этого лишь сильнее развеселились. Ведь всё это было настолько нереально, насколько и глупо.

В итоге, никто кроме Мирославы в эти сказки не поверил. Но уже следующим утром в головах близнецов Давыдовых поселились сомнения. А вдруг он, правда, их отец? Ведь в жизни всякое случается. И если верить Лёвиным бумагам, этот мужчина действительно был знаком с их матерью. Несколько свидетелей даже подтвердили, что некоторое время она жила в его квартире. Он тогда учился на втором курсе технического университета, а она являлась студенткой мед училища.

Да и судя по отчествам Макса и Маши, отца их звали именно Игорем…

И так, хмуро рассуждая о возможных совпадениях, они решили, что нужно просить помощи у старшего поколения, а именно у Нины Михайловны. Поэтому и попросили Иру организовать им встречу.

Вообще, им давно нужно было встретиться и поговорить. Всё-таки родственники. Но после свадьбы и того скандала, что учинила там Наталья, никто идти на сближение не спешил. А тут и повод появился и возможность нашлась.

Поначалу всё шло спокойно, без лишних сцен и эмоций. Ира представила племянникам Нину Михайловну, как свою мать, а ребят просто назвала по именам. Не было ни слёз, ни сентиментальных объятий. Они лишь ограничились кивками и вежливыми улыбками.

Новоявленная бабушка сдержано предложила всем чай с блинами и проводила на кухню. И только спустя час, когда атмосфера немного разрядилась, а собравшиеся расслабились, было решено приступить, собственно, к главной теме встречи.

Ходить вокруг да околоне стали. Маша просто выложила на опустевший стол те самые листы из досье и, дождавшись внимания со стороны женщин, пояснила:

— Здесь информация о человеке, который может быть нашим отцом. Мы бы хотели попросить вас, — она повернулась к Нине Михайловне и продолжила, обращаясь теперь уже именно к ней: — Можете узнать у своей дочери, правда ли это. Так уж получилось, что сейчас вы единственная, кто так или иначе с ней общается.

И это было истинной правдой. Потому что после того, что Наталья устроила на свадьбе своей младшей сестры, та высказала ей всё, что накипело, и послала так далеко, откуда если и возвращаются, то уж точно не с улыбкой на лице. Поэтому Ирина помочь ребятам не могла. А вот её матери это было вполне по силам.

— Конечно, — отозвалась женщина, снова возвращаясь к изучению досье. — Я всё узнаю, и обязательно вам расскажу. Но если судить по этим данным, информация проверена.

— Да, но… — Маша замялась, и вместо неё продолжил Макс:

— Нам нужно быть уверенными, — сказал он.

Женщина понимающе кивнула.

На несколько минут, пока она старательно вчитывалась в содержание листов, повисла тишина. Ира читала вместе с ней, а Макс с Машей просто сидели рядом и думали о своём.

— А что вы будете делать, если информация подтвердится? — спросила вдруг Ирина. — Судя по всему, он личность публичная. Здесь написано, что в прошлом году в депутаты баллотировался. И появление двоих незаконнорожденных детей его вряд ли обрадует. Зато журналисты будут просто счастливы.

Макс напрягся и покосился на сестру.

— Вот поэтому мы и не станем ничего предпринимать. Пусть живёт, как жил, — проговорила она. — Мы просто хотим знать, правда, он наш отец, или нет.

— Уж поверьте, я разберусь и обязательно вам сообщу.

— А вы фото его видели? — вставила вдруг Ира, которую уже разбирало любопытство. А отрицательный ответ ребят, только ещё больше её подстегнул.

Она быстро метнулась в соседнюю комнату, где до сих пор стоял её ноутбук, который всё времени не было забрать. Пока он загружался, она вся издёргалась, да и нужное фото нашлось далеко не сразу. Но когда перед ней во всей красе предстал портрет господина Карпова, Ира едва удержалась чтобы не выругаться.

— Макс, — крикнула она, в сторону кухни. — Хочешь, покажу, как ты будешь выглядеть в сорок два?

Он даже отвечать не стал. Намёк оказался слишком прозрачным, чтобы его не понять. А когда у экрана собралось всё любопытное семейство, сомнений больше не осталось ни у кого. Тут и без экспертиз было понятно, что Игорь Сергеевич Карпов — их папочка. Потому что оба ребёнка умудрились унаследовать от него почти всё, за исключением, разве что, цвета глаз.

— Как я понимаю, иного подтверждения уже не требуется, — протянула Ира, переводя взгляд с Маши на Макса и обратно.

— Да уж… — согласился он, вглядываясь в знакомые черты абсолютно чужого ему человека. А потом усмехнулся и добавил. — Вот вам настоящая ирония судьбы.

— Это больше похоже на издевательство, — добавила Маша каким-то обиженным тоном. — Или насмешка. Кому как.

— Всё ещё не желаете познакомиться с ним поближе? — поинтересовалась Нина Михайловна, искренне восхищённая столь явным сходством несостоявшегося зятя с его детьми.

- Тут от нашего желания почти ничего не зависит, — спокойно ответил Макс. — Да и глупо это. Придём к нему и скажем: «Здравствуйте, мы ваши дети», — он усмехнулся и покачал головой. — Да нас охрана к нему и на три мера не подпустит.

— Жили без него как-то, и дальше проживём, — сказала Маша, а потом вдруг улыбнулась и добавила. — Но всё равно приятно осознавать, что у нас такой крутой папа.

— Ага, — согласился Максим. — Даже гордость берёт.

И наверное всё бы так и осталось, если бы в линию их жизней не решила вмешаться третья сторона, для которой было выгодно, чтобы господин Карпов узнал о детях, а в частности о дочери. И благодаря усилиям этого заинтересованного лица, уже на следующий день Игорю Сергеевичу тонко намекнули, где стоит искать информацию о возможных наследниках. Ведь, как и у Натальи, о которой он забыл уже через неделю после её заявления о беременности, его личная жизнь не сложилась. И в свои сорок два с лишним он был уже дважды неудачно женат, но детей не имел. Поэтому, не оставалось никаких сомнений, что информация его заинтересует. А дальше… уже дело техники.

Глава 23. Очень дорогая проститутка

Маша лежала на пластиковом шезлонге у самого края бассейна и рассеянно наблюдала за бегом облаков по яркому голубому небу. Они тихо летели куда-то в неизвестные дали, и вместе с ними уносилось и время.

Странно, но раньше Марии казалось, что часы, дни, недели, будто специально растягиваются и совсем не стремятся сменять друг друга. А теперь она вдруг совершенно перестала их замечать. И вроде, только вчера они с Максом вошли в ворота этого особняка и заселились в гостевой домик. Помнится, тогда был конец июня, и вот уже незаметно пролетел июль, и готовился завершиться август.

Многое ли изменилось в их жизнях за это время? Ещё бы! Причём почти все изменения произошли исключительно в лучшую сторону. Раньше они в этом мире были только вдвоём, если не считать тётки и постоянно выносящей мозг матери. А теперь… у Макса появилась Мира, у Маши — лёва. В собственности имеется квартира, которую они выкупили у Ирины за полцены. Каждый занимается любимым делом. И все счастливы.

И сейчас, размышляя о том, как почти в одночасье изменилась их жизнь, Маше почему-то становилось страшно. Ведь, каким бы радужным ни казалось это их счастье, но, по сути, оно стояло «на глиняных ногах». И пусть сейчас всё было просто волшебно, но о будущем думать почему-то совсем не хотелось.

Мерный ход её мыслей был нарушен спокойным голосом лежащей на соседнем шезлонге Алины.

— Слушай, Маш, я ведь принесла тебе то, что ты у меня вчера просила.

Мария приподнялась на локте и с сомнением посмотрела на девушку. Кстати, её появление тоже можно было отнести к череде положительных событий. А познакомились они чуть больше месяца назад, сразу после того, как Артём узнал, что станет папой. Алина же была его беременной супругой, которую он поставил перед выбором, либо она теперь сидит дома, гуляет, расслабляется, дышит свежим воздухом… либо всё то же самое, но под его контролем. Тогда-то Аля и взбрыкнула, выбрав второй вариант. И пришлось бедному Тёмочке теперь возить супругу за собой.

За то время, пока он заканчивал работу над росписью беседки, Алина настолько вжилась в атмосферу этого дома и сдружилась с его обитателями, что даже огорчилась, когда Арт всё-таки закончил. Но неугомонная Мира легко нашла выход из этой ситуации, и попросту предложила Алине продолжать приезжать сюда каждый день. Тут всё-таки и бассейн есть, и воздух куда чище, чем в их районе. Так и решили.

Таким образом, все остались в выигрыше. Мира заполучила подругу, к которой очень быстро прикипела душой, Маша — два дополнительных выходных в виде бонуса от шефа, и теперь исправно проводила их с Алей и Мирославой. А Алина в коем-то веке начала по настоящему отдыхать, без оглядки на свои профессиональные обязанности. К тому же, здесь для неё оборудовали шикарный навес, а её врач даже рекомендовала почаще плавать. Вот так особняк Мирославы частично превратился в санаторий, чему сама хозяйка была только рада.

- А что я у тебя просила? — уточнила Маша, не в силах понять, о чём идёт речь.

— Ну что ты? Помнишь, мы вчера о тестах на беременность разговаривали? Ты ещё утверждала, что им верить нельзя. А я говорила, что можно, — принялась активно объяснять Алина. — А Мира и вовсе поспорить предложила.

— Точно, — вспомнила Маша, мысленно кляня Мирославу, которая и подбила их на этот глупый спор. Она подняла на Алю полный надежды взгляд, искренне желая перевести всё это в шутку. Но в глазах подруги увидела такую явную решимость, что все нужные слова мигом испарились из головы. Тем не менее, она всё-таки попыталась отвертеться от этой глупости: — А может не надо? Давай я просто сделаю вид, что согласна с тобой, и мы про всё забудем.

— Нет уж. Раз поспорили, то нужно доказывать. Нельзя бросать дела незаконченными, это портит карму, — со знанием дела констатировала Аля.

Маша демонстративно закатила глаза.

— Ты бросай уже читать всё подряд. А то дети твои родятся с кашей в голове. Лучше бы сказки какие-нибудь добрые читала. Тебе сейчас нужны чистые позитивные эмоции, а не искривляющая мозг литература.

— Да, да, да, — Алина активно покивала, делая вид, что несомненно, прислушается. — Помнится, мы именно на это и спорили. Выиграешь, и я буду читать только то, что выберешь ты. И никакой йоги, феншуя, и ведической литературы. Только «сказки».

— Заметь, я иду на этот спор только ради твоего блага, — зачем-то добавила Маша.

— Но если проиграешь, то я буду делать при тебе, что хочу, и ты не скажешь ничего Артёму.

— И это я тоже помню.

Пришлось подниматься и тащиться в дом. Там предусмотрительная Алина вручила Маше коробочку с тестовой полоской и указала в сторону двери в уборную. Пришлось идти и выполнять очередную странную прихоть беременной подруги.

Вообще, Маша впервые сталкивалась с такими вещами, как тест на беременность. Как-то раньше в её жизни не было даже предпосылок к использованию этого предмета. Но, как говорится, надо когда-то начинать.

Произведя все действия в точности, как описано в инструкции, Мария положила тест на горизонтальную поверхность и принялась терпеливо ждать отведённые пять минут. Она была абсолютно спокойна. Пользуясь появившейся возможностью, запустила стиральную машинку, расчесала волосы. Стёрла с ногтей старый лак, и только потом обратила свой взор на пресловутый тест, на котором к её немалому удивлению красовались две лиловые полоски.

Поначалу она даже рассмеялась. Ведь теперь у неё появилось доказательство, что она выиграла спор. А значит, Алина перестанет читать всякую «грузящую муть». Но тут в её голове будто лампочка загорелась… а мозг выстроил, простую на первый взгляд, логическую цепочку. «Две полоски — беременность». Может ли тест говорить правду? Определённо может!

Мысли забегали как бешеные. Они перескакивали с одного на другое. Но неизменно снова возвращались к вопросу: правда или нет?

Наверно, если бы ни нетерпеливый голосок Али за дверью, Маша бы ещё долго металась, пытаясь побороть внезапную панику.

— Ты там скоро? — спросила подруга.

Мария мгновенно распахнула дверь и сходу выдала:

— Положительный!

Алина поначалу опешила от такого внезапного заявления, но тут же заулыбалась.

— Я так и знала! — выдала она довольным голосом.

— Что знала? — не поняла Маша.

— Что ты беременна. Я давно заметила…

— Бред! Не может быть! — перебила та, хотя сама прекрасно знала, что как раз таки, может. Если честно, у неё и задержка была. Но девушка почему-то даже не обратила на это внимание. Просто проигнорировала её, как нечто совершенно не важное. И вот он результат. — Дай мне второй.

Аля без вопросов достала ещё один тест, коих у неё было припасено с собой достаточно много. Ведь она с самого начала догадывалась, что одному Маша может и не поверить.

Но когда ещё на четырёх полосках проявились по две линии, отрицать очевидное стало бесполезно. Реакция Марии на эту новость показалась Алине странной. И даже… очень странной. Она не плакала, не ругалась, не кричала: «что же теперь делать?!», но и особой радости тоже не проявляла. Просто стояла и молча смотрела в окно, за которым по голубому небу всё так же плыли белые пушистые облака. Они всё так же бежали по особому только им известному маршруту и не ведали, что именно в этот момент у какой-то девочки по имени Маша перевернулась вся жизнь.

Когда и спустя десять минут она так ничего и не сказал, Аля решила вмешаться.

— Давай завтра вместе к моему врачу сходим, — мягко предложила она. — Всё же, есть вероятность, что тесты врут. А там тебе скажут точно. Заодно и срок установят.

В ответ Мария только кивнула и продолжила разглядывать облака. Сейчас она была слишком ошарашена, чтобы возражать или отказываться. Ей хотелось просто побыть одной, посидеть в тишине и подумать о том, как быть дальше. Хотя… по правде говоря, думать здесь было не о чем. Ребёнка, если таковой действительно есть, она выносит и родит. А Лёва… вряд ли будет рад, новости о своём скором отцовстве. Он ведь сам тогда ей таблетки покупал, и после того самого первого раза, тщательно следил за тем, чтобы ничего, способного зародить жизнь, в неё не попало. Скрупулёзно контролировал себя, каждый раз успевая покинуть её тело раньше своего самого пикового момента.

Да и какой из него отец?! Хотя… возможно, он бы полюбил своего малыша. Остепенился, занялся бы воспитанием. Почувствовал себя настоящим родителем. И, наверное, он всё-таки имеет право знать о ребёнке.

Маша не видела, как уходила Алина. Не заметила и как вернулась Мирослава. Она на полном автомате приготовила ужин. Только, правильнее будет сказать, что его готовила Мира, которая уже месяц пыталась освоить сложную науку кулинарию. А сама Маша только подсказывала и направляла, да и то без особого энтузиазма. И только к вечеру ей удалось хотя бы частично прийти в себя.

Будто почувствовав неладное, Лёва сегодня не приехал. В последнее время он решил вплотную заняться открытием своего рекламного агентства, поэтому теперь иногда вечерами засиживался над документами, изучал новые идеи, выстраивал макеты презентаций — одним словом, работал. И Маша с большим одобрением относилась к его задумке и всячески помогала. Когда он ночи напролёт засиживался за своим ноутбуком, где старательно что-то анализировал и высчитывал, она, как заботливая супруга, сидела рядом, и периодически приносила кофе и бутерброды. Она знала, как дорога ему эта мечта и как он хочет поскорее притворить её в жизнь. И даже в тайне, гордилась им.

Вот и сегодня Лёва сообщил, что у него назначена встреча с одним из возможных спонсоров и партнёров его детища. Очень извинялся, что не сможет приехать к Маше, говорил, что скучает и с нетерпением ждёт завтрашний вечер, когда, наконец, сможет обнять своё «прекрасное сокровище», как он любил её называть.

Узнав, что сегодня в глаза Лёве ей смотреть не придётся, Мария заметно успокоилась, и к приезду домой брата от её подавленного состоянии не осталось и следа.

Ужин прошёл даже весело. Мира с упоением рассказывала о своём новом универе, в котором сегодня в очередной раз провела весь день. Просто так уж получилось, что госпожа-ректор всё же узнала, за что была отчислена её новая студентка, и дабы направить её энергию в мирное русло, настояла на том, чтобы Мирослава ещё до начала занятий вступила в студенческий актив. Именно поэтому теперь Мира каждый день проводила в стенах своего нового учебного заведения и принимала активное участие в подготовке ВУЗа к первому сентября.

Кстати, она фактически почти переехала к Максиму. Он понял это, когда обнаружил, что в какой-то момент её вещи в его шкафу просто перестали помещаться. Теперь она могла по несколько дней вообще не заходить в особняк, искренне считая своим домом то место, где жил её Макс.

Их повара — Елену Петровну, Мира отправила в отпуск. А когда та попыталась отказаться — широким жестом вручила ей путёвку на три недели на какой-то испанский курорт. Таким образом получилось, что теперь большой хозяйский дом по большей части пустовал. А если бы ни приходящая горничная — и вовсе порос бы пылью и паутиной.

Вообще, для Мирославы всё шло просто идеально. Всё наладилось, устроилось и изменилось к лучшему. Но самое главное, у неё был Максим. И от одной этой мысли она каждый раз становилась ещё чуточку счастливее. Иногда ей даже казалось, что за её спиной большие невесомые крылья, и она вот-вот взлетит ввысь и будет парить над этим миром, делясь своим счастьем со всеми людьми.

Раньше она и не подозревала, что можно быть настолько счастливой просто от того, что рядом любимый человек. А в том, что любит Максима, она уже не сомневалась. Но, отчего-то, говорить ему об этом пока побаивалась. Ведь может оказаться, что он к ней ничего подобного не испытывает, а если признается сама, то вынудит его что-то на это признание отвечать. Всё-таки в её душе, где-то в самом потаённом и мрачном уголке, иногда подавала признаки жизни одна страшная мысль о том, что на самом деле Макс с ней только из-за зарплаты, премии и обещанных отцом перспектив карьерного роста.

— Кстати, — подал голос Максим, когда они втроём успешно справились со вкуснейшим ужином. — Я уже второй день вам сказать собираюсь, да всё из головы вылетает, — потом отчего-то с потаённой грустью посмотрел на сестру и, вздохнув, продолжил. — Послезавтра возвращается Василий Фёдорович.

— Папа?! — воскликнула Мира, не зная радоваться ей или начинать истерически плакать. — Но он ведь должен был приехать только в октябре?

Макс видел, что эта новость не особо порадовала его девочек, но всё-таки пояснил.

— Благодаря нашим с ним совместным усилиям, он смог закончить дела в Германии раньше. Теперь уже все документы подписаны, каналы поставок налажены, а в кармане фирмы два шикарных контракта на строительство нескольких крупных объектов. Но это всё вам вряд ли интересно.

— Почему же? Интересно, — встряла Мира. — Но ещё интереснее, что теперь будет с нами? — она кинула в сторону заметно расстроенной Маши короткий взгляд. — Со всеми нами.

Почувствовав, что его Мирочка в полнейшем смятении, Макс подсел ближе и перетянул её к себе на колени.

— Не стоит расстраиваться раньше времени, — сказал он, поглаживая её по напряжённой спине. — Мы с Машей переедем в свою квартиру, а ты, если хочешь, можешь переехать с нами. Ничего страшного ведь не случиться. А с твоим отцом я уж как-нибудь объяснюсь. Он мужчина рассудительный, и всё обязательно поймёт.

Эти слова немного успокоили Миру, а то ощущение тепла и уюта, что всегда дарили его объятия, помогло быстро забыть о каких бы то ни было опасениях. А Маша и вовсе теперь выглядела какой-то решительно-довольной. Будто приняла для себя единственно верное решение, и теперь просто ждёт его воплощения в жизнь.

Да, они смирились и приняли надвигающиеся перемены, но никто из них в тот вечер даже не догадывался, что всё изменится куда раньше, и вовсе не по вине возвращения Василия Фёдоровича. Хотя, смутное предчувствие надвигающейся катастрофы было у всех. У Миры, которая категорически не желала расставаться с Максом даже на минутку. Она держала его за руку, пока они втроём смотрели какой-то фильм, после отправилась вместе с ним в душ, а позже, в кровати, никак не могла насытиться им. И даже во сне оплела его тело руками и ногами, будто боялась, что тот может сбежать.

Как ни странно, но сам Макс чувствовал то же самое, и все странные действия Миры принимал как единственно правильные. Вот только в душе появилось непонятное ощущение, будто они вдвоём дошли до края пропасти и уже практически рухнули вниз. Он почти видел, как под их ногами начали осыпаться мелкие камушки… крошиться земля. Но пути назад уже не было, а впереди ждало неминуемое падение.

А вот Маша, как ни странно, этой ночью спала просто восхитительно. Наверно, потому что в отличие от остальных, она знала, что уже завтра ей придётся принять, наверное, самое серьёзное решение в своей жизни. После недолгих раздумий она пришла к выводу, что сказать Лёве обо всём обязана, и уже по его реакции будет видно, пойдут они по дальнейшей жизни все вместе, или этот путь Маша будет преодолевать одна. Но в чём она не сомневалась, так это в том, что ребёнка своего в обиду никому не даст. И если её малыш окажется не нужен своему папочке… что ж, тогда придётся искать для него другого. Более подходящего.

Да, эта летняя ночь была очень тёмной и удивительно тихой. Для всех…

И лишь Лёва был действительно занят… вот только далеко не тем, чем говорил. Хотя, отчасти его времяпрепровождение можно было считать переговорами. Вполне, кстати, активными и продуктивными. Ведь, как оказалось, для столь перспективного спонсора, коим являлась довольно эффектная владелица нескольких столичных пиар агентств, было вполне привычно договариваться о серьёзных вещах прямо в постели… Попивая вино после жаркого дикого секса.

По сути, они с ней были знакомы не первый год, и именно у этой женщины, со звучным именем Анжела, Лёва в своё время учился основам рекламного бизнеса. Она являлась ассом своего дела, и искренне любила то, чем занималась. И Лёву заразила эти азартом. После института он почти полгода работал в её агентстве. Сначала простым младшим менеджером, а когда стал показывать хорошие результаты и подавать действенные идеи, то ему позволили самому вести свои проекты. Тогда-то его и заметила хозяйка.

Молодой, с яркой внешностью и несгибаемой уверенностью в себе и собственном успехе, он сумел заинтересовать её не только как перспективный работник, но и как мужчина. Она же была для него в первую очередь той, кто может многому научить и поведать обо всех особенностях такого бизнеса. И она учила… а потом отпустила в свободное плаванье.

А когда Лёва всё-таки решился создать свою фирму… когда составил продуманный бизнес-план, и для успешного старта осталось только найти необходимую сумму, стремясь к свободе и независимости от своего родителя, он не стал просить денег у него, а обратился к Анжеле. И она согласилась взять на себя финансовую сторону вопроса в обмен на половину будущего дохода.

И всё прошло гладко, кроме разве что того факта, что для Лёвы почему-то вдруг оказалось слишком сложно просто коснуться другой женщины. Не Маши. И, наверно, сложись ситуация иначе, он бы ни за что этого не сделал. Но сейчас на кону стояло слишком многое, и спускать всё на тормозах было поздно. Но даже целуя мягкие пухлые губы Анжелы, держа в своих руках её идеальное тело, он не мог избавиться от мысли, что совершает ошибку. Самую большую в своей жизни. Возможно, именно, из-за странных мыслей, а может из-за ненависти и отвращения, которые Лёва испытывал сейчас к самому себе, он был совсем не ласков со своей партнёршей. Хотя, правильнее будет сказать — груб. Его мало заботили её чувства, как и её удовольствие. То, что происходило между ними в номере люкс на последнем этаже гостиницы, даже сексом назвать было сложно. И как бы грубо это ни звучало, но он просто её «трахал», словно стараясь сорвать на ней злость от собственной ошибки. Но Анжела, будто и не замечала этого. Она принимала его с такой готовностью и отдачей, словно только и мечтала, чтобы кто-то её так вот грубо поимел.

Уже ближе к утру, когда она, наконец, дала окончательно согласие на предоставление Лёве беспроцентной ссуды, и даже отказалась от своей доли в прибыли, после чего благополучно уснула, он вышел на балкон и нервно прикурил сигарету. И почему-то именно в этот момент вдруг почувствовал себя… самой настоящей проституткой. Хотел уйти из-под родительского крыла? Открыть свой бизнес, доказать всем и самому себе, что может гораздо больше, чем о нём думают? И что в итоге? Доказал… Что б их всех.

Зато теперь он знал, какого ощущать себя товаром. Хоть и продал себя сам. И даже не продал, а так… сдал в аренду на одну ночь. Предав при этом единственную девушку, которая была с ним совершенно бескорыстно, принимала его, тянулась к нему и, как Лёве недавно стало казаться, даже любила его. И что он? Просто так взял и переспал с другой, ради каких-то там нескольких миллионов.

Сигарета благополучно истлела в его руках и, выбросив окурок вниз, он поспешно поднёс огонёк зажигалки к следующей.

Маша. Мысли о ней упорно не желали выходить из его головы. Он сам не понял, как произошло, что эта девушка стала занимать в его жизни ключевое место. И если бы сейчас можно было всё отмотать назад, он бы лучше пошёл за деньгами к отцу, или вовсе нашёл бы другие источники финансирования. И уж точно не стал бы ложиться в постель женщиной, чтобы добиться от неё наилучших условий сотрудничества. Но судя по тем уступкам, на которые пошла Анжела, проститутка из Лёвы вышла хорошая.

От таких выводов на душе стало ещё гаже. Хотелось просто одеться и уйти… к Маше. Сесть рядом с ней, положить голову на её колени и просто молчать. Возможно, если бы Лёва решил признаться ей в своём сегодняшнем поступке, она бы даже его поняла. Вот только простила бы вряд ли. Да и не мог Лёва сейчас уйти, ведь все необходимые документы они должны были подписать утром. Но и вернуться в постель к той, которая спала сейчас в номере, он не мог.

Так и просидел на балконе до самого её пробуждения. И эта ночь будто нарочно никак не желала сменяться рассветом. Давая тем самым Лёве возможность подумать о собственной жизни… её целях и ценностях. И так, проведя много часов на балконе на высоте десятого этажа и выкурив, при этом почти пачку сигарет он вдруг понял, что вопреки своему уже принятому и много раз обдуманному решению, не желает отказываться от Маши.

Ни при каких обстоятельствах.

И если отец настоит на свадьбе… Что ж, Лёва готов жениться. На ней — готов. И дело даже не в том, кем является её родитель, который, кстати, уже заглотил информационную приманку и начал поиски своих детей. Просто Лёва вдруг понял, что так хорошо как с ней ему никогда ни с кем не было и вряд ли когда-то будет. Случай с Анжелой только лишний раз это доказал.

Теперь осталось только довести его решение до самой Маши. Хотя, почему-то Лёва сильно сомневался, что она так просто на всё согласится. Но и он отступать не собирался. Коль решил — значит, обязательно сделает.

***

Сияло солнце.

Хотя, многие бы сказали, что оно просто зверски палило, жарило или что-то в этом духе, но для Маши небесное светило сегодня просто сияло. Причём неистовым волшебным светом. Оно дарило блаженное тепло, ласкало лучами открытые плечи и мягко касалось холодных пальцев.

Её руки до сих пор немного подрагивали, заставляя маленькую ложечку еле слышно ударяться о край керамической чашки. Нос щекотал приятный терпкий запах кофе, а с лица никак не желала сходить совершенно счастливая улыбка.

Алина смотрела на подругу и не могла не улыбаться. Она неторопливо попивала зелёный чай и заботливо поглаживала свой заметно округлившийся живот. Сейчас она как никто другой понимала чувства Маши. Сама испытывала нечто подобное, когда впервые увидела своих будущих малышей на экране аппарата УЗИ. И пусть тогда они были лишь двумя «зёрнышками», но она уже тогда поняла, что любит их. В тот день её муж был рядом с ней. И она ещё долго не забудет, как перекосило его лицо, когда им сказали о двойне. Аля тогда едва не расхохоталась, увидев своего самоуверенного до невозможности Артёма в полнейшей растерянности. Но стоило первому шоку пройти, и она в полной мере ощутила его восторг и какое-то всепоглощающее счастье. Ведь её супруг уже неоднократно заявлял, что хочет двойню, вот и получил желаемое.

А сегодня Аля снова вернулась в тот самый кабинет УЗИ, где уже была не так давно. Только теперь она выступала в роли сопровождающей, а пациенткой являлась Маша. Когда беременность той подтвердилась, Алина только довольно хмыкнула. Наверно уже успела перенять от Артёма часть его несгибаемой самоуверенности. Всё-таки дурной пример, действительно, заразителен.

Мария же с тех самых пор светилась чуть ли не ярче самого Солнца. И пусть её нервная дрожь ещё не прошла, но сейчас девушка выглядела уже намного спокойнее, и уж точно гораздо лучше, чем вчера.

Как только диагноз подтвердился, Маше предложили сразу поставить её на учёт и сдать все необходимые анализы, но девушка отказалась. Во-первых, эта частная клиника была ей не по карману, а во-вторых, она не могла с уверенностью сказать, что в случае отказа Лёвы сможет спокойно остаться в этом городе. Вероятнее всего, при таком раскладе ей придётся уехать. И пусть она потеряет такую любимую работу, но и оставаться в одном городе с тем, кому оказалась не нужна, знать, что он где-то недалеко, постоянно высматривать его в толпе… было бы просто невыносимо.

Вернув на стол чашку с кофе, который позволила себе сегодня в последний раз (так сказать, на прощание), Мария достала из сумки свой старенький телефон и набрала давно выученный номер. Пока шли гудки, она мельком взглянула на часы, отметив, что в десять утра её ненаглядный Лёва, скорее всего, уже на работе. В последнее время он стал куда серьёзнее относиться к своим обязанностям и, что самое странное, почти перестал посещать вечеринки. Теперь вся его ночная жизнь проходила рядом с Машей и, по словам Миры, стала куда спокойнее.

— Привет, — отозвалась трубка знакомым и таким любимым голосом. — Решила пожелать мне доброго утра?

— Привет, — с мягкой улыбкой ответила Маша. — А вот и не угадал. Мне встретиться с тобой нужно. Это срочно и очень важно.

— Да? — удивлённо и крайне обеспокоенно выдал он. — Что-то случилось?

— Можно сказать и так.

Маша откинулась на спинку стула и улыбнулась. Вокруг царила привычная летняя суета, по открытому летнему кафе, где они с Алей сидели, сновали официанты. Почти все столики были заняты, что не удивительно, ведь сие заведение располагалось в самом центре, на набережной и пользовалось большой популярностью, как у многочисленных туристов, так и среди местных жителей.

Алина привела её сюда уже в третий раз. Она утверждала, что здесь готовят самые вкусные пирожные на побережье, и всё пыталась накормить ими Машу. Та не возражала, но при всём своём желании никогда не могла осилить больше одного.

— Тогда я приеду, как только освобожусь, — проговорил голос Лёвы в трубке. — У меня сейчас важные переговоры, которые нельзя ни отменить, ни перенести. И, боюсь, это затянется до позднего вечера.

— Ясно, — с очевидной грустью ответила Маша. — Тогда, буду ждать тебя вечером.

— Я обязательно приеду. Целую тебя, — и положил трубку.

А психолог в Маше вдруг отметил, что голос Лёвы будто стал мягче. Нет, он и раньше часто говорил с ней в подобных интонациях, но такой явной нежности она от него ещё никогда не слышала. Он будто бы оттаивал, позволяя себе гораздо большее в эмоциональном плане. Всё-таки при всей внешней яркости и открытости Лёвы, на самом деле он очень рьяно охранял свой внутренний мир, не пуская туда почти никого, кроме некоторых избранных. И судя по всему, Маша теперь тоже входила в этот круг.

От таких выводов на душе у девушки стало ещё теплее. Она бы обязательно запела в голос, если бы они не находились в общественном месте. Сейчас она была почти счастлива, а перспектива вечернего серьёзного разговора практически перестала пугать.

Но стоило ей поднять глаза на странно притихшую Алину, как внутри у Маши всё резко напряглось. Подруга выглядела напряжённой и то и дело бросала растерянные взгляды куда-то за её спину.

— Что случилось? — осторожно поинтересовалась Маша. Если честно, она вообще впервые видела Алю настолько обеспокоенной. А ей, между прочим, противопоказано волноваться. — Аль?

Та резко дёрнулась и с каким-то всё больше нарастающим ужасом уставилась на подругу.

— Ничего, — ответ прозвучал слишком торопливо, чтобы Мария могла ему поверить. Наверно поэтому и решила обернуться. Но её остановил резкий голос Алины: — Нет! Не надо.

Маша замерла в полнейшем недоумении.

— Да что там такое? — и, не дожидаясь ответа, развернулась на стуле и принялась внимательно осматриваться по сторонам.

И вроде всё было тихо и спокойно. У стойки активно смешивал коктейли бармен, за двумя дальними столиками завтракали офисные работники, посередине весело переговаривалась небольшая компания студентов. Они так активно обсуждали планы на завтрашнее первое сентября, что Маша невольно улыбнулась, вспомнив Миру. Та тоже все уши им уже успела прожужжать про эту дату и сопутствующие ей события. И тут взгляд, будто сам собой, метнулся в сторону, зацепился за какую-то знакомую мужскую спину, обтянутую белой футболкой, отметил светлые волосы, которые, как и всегда, лежали в интригующем беспорядке. Затем Мария перевела взгляд чуть дальше… на эффектную женщину лет тридцати пяти в кокетливом коротком комбинезоне и больших солнечных очках, задранных на самую макушку. Она смотрела на своего спутника с таким довольным хищным взглядом, что Маша снова не смогла сдержать улыбку. Незнакомка так и поедала бедного парня голодным взглядом, в котором плюс ко всему горела холодная уверенность. Она явно не сомневалась, что получит его по первому своему требованию. Вот щёлкнет пальцами, и этот аппетитный мальчик будет ластиться у её ног, будто ручной.

Как психологу Маше было очень интересно наблюдать за этой парой. Она даже переставила свой стул так, чтобы делать это как можно незаметнее, и так увлеклась, что почти перестала обращать внимание на Алину.

Тем временем парочке принесли их заказ. Парень тут же принялся за свой завтрак, а его дама вдруг придвинулась ближе и склонилась к его лицу. Что именно она там делала, Маша видеть не могла. Но смешок всё же не сдержала.

— Она походу еду у него отбирает. Вон прямо изо рта вытягивает, — прошептала девушка, поворачиваясь к Але. — Глянь. Уже целуются. И как не стыдно? — и покачала головой в притворном осуждении.

Про себя Маша невольно отметила, что у этого несчастного, который старается вразумить свою спутницу и мягко отстраниться, очень знакомые руки, и татушка из-под рукава выглядывает почти такая же как у Лёвы. И головой он качает так же… почти. Только этот выглядел куда более напряжённым, хотя это можно было распознать лишь если пристально за ним наблюдать.

Вероятно, неугомонная дама всё-таки вспомнила, что они здесь не одни, и отодвинулась чуть дальше. И Мария уже почти решила, что всё интересное закончилось, но именно в этот момент, объект её наблюдения как-то странно дёрнулся. Маша присмотрелась и почти сразу заметила любопытное шевеление их скатерти.

— Боже мой, она совсем совесть потеряла, — высказалась девушка, пряча весёлую улыбку за своей чашкой. — Хорошо, хоть разуться додумалась. А то я представляю, как бы он был рад, если бы она попыталась дотянуться до столь вожделенного органа не босыми ногами, а своими острыми шпильками.

— Маш, — голос Алины прозвучал как-то слишком тихо, что быстро вернуло Марию в реальность, где рядом с ней сидела беременная подруга.

Аля выглядела растерянно и смотрела на Машу каким-то слишком настороженным взглядом.

— Прости, я отвлеклась, — тут же извинилась та, снова косясь в сторону заинтересовавшей её парочки. — Но они такие забавные! Она точно старше и… наглее. А он — мальчик-одуванчик, — весело зашептала Мария, стремясь поделиться своими наблюдениями. — Хотя если судить по виду, в других обстоятельствах он бы себя так не вёл. Тут при первом же взгляде понятно, что всё это ему претит. То есть получается, что он терпит её поведения ради каких-то целей. И судя по внешнему виду этой дамочки, денег у неё хватает. Именно поэтому смею предположить, что он либо жиголо, либо брачный аферист.

И тут у Алины кончилось терпение. Хотя раньше она думала, что после года, проведённого под одной крышей с Артёмом, чей характер был далеко не ангельским, её сложно вывести из равновесия. Но в этот раз промолчать оказалось просто невозможно.

— Не думаю, что ему нужны от неё деньги, — с плохо скрываемым раздражением заявила Аля. — По крайней мере, если судить по его машине.

Она кивнула в сторону небольшой стоянки и взглядом указала на чёрную Ауди с откинутой крышей. А заметив, что Маша смотрит в правильном направлении, спокойно добавила:

— Я видела, они приехали именно на этом. И нам с тобой отлично известно, что у её хозяина денег достаточно.

Осознание всей горькой комичности ситуации обрушилось на Машу подобно мощнейшей лавине в летнюю жару. Она не могла заставить себя поверить, что всё это действительно правда. И тот, над кем она ещё минуту назад тихо потешалась, не просто очень хорошо ей знаком, а ещё и является отцом её будущего ребёнка.

Теперь она поворачивалась к парочке очень медленно, будто надеясь, что всё это мираж или происки её сознания. Но нет. Ошибки быть не могло.

— Важная встреча… — прошептала она себе под нос, наблюдая, как неугомонная дамочка снова подсаживается ближе к Лёве (её Лёве!) и с наслаждением целует его в губы. И он отвечал на этот поцелуй с не меньшим пылом, хотя явно не получал от него почти никакого удовольствия. Но последнее Маша могла и надумать, ведь ей действительно хотелось, чтобы сейчас ему было так же противно касаться этой женщины, как и ей — за этим наблюдать.

— Аль, — позвала она тихо. — Пошли отсюда. Боюсь, что я уже достаточно насмотрелась. Не хочу пересытиться зрелищем.

— Конечно, — тут же засуетилась подруга.

Она жестом попросила официанта принести счёт и снова повернулась к Маше. Но что самое странное, та была совершенно спокойна. Пусть и не улыбалась, но и особо не переживала. И именно это насторожило Алину сильнее всего. Сама она даже не представляла, что сделала бы, увидев своего Артёма с другой женщиной. Наверное, с удовольствием провалилась бы сквозь землю.

Возможно, если бы не Машин мобильник, зазвонивший в самый неподходящий момент, она бы так и ушла. Меньше всего ей сейчас хотелось, чтобы Лёва её заметил. Ведь они оба знали, что оправдываться он не станет, как и извиняться за свой поступок. Не такой он человек.

Но, тем не менее, трубка громко заиграла мелодию из «Щелкунчика», которая уже несколько лет стояла у неё на звонке. Мария вообще очень любила этот балет и искренне мечтала хоть раз в жизни увидеть его вживую, а не по телевизору.

Ещё на первых аккордах Лёва резко обернулся и, полностью игнорируя свою спутницу, уставился на Машу. А она… прекрасно знала, что он на неё смотрит, но не могла заставить себя поднять на него взгляд. Сейчас такое вроде бы простое действие казалось ей слишком сильным испытанием. Вместо этого она поспешила поднести трубку к уху и ответить на звонок.

Они с Алей уже поднялись из-за стола и неспешно направились в сторону выхода. При этом, обе девушки старательно делали вид, что ничего не произошло и всё в полном порядке.

Тем временем в динамике задорный голосок Мирославы сообщил Маше, что Василий Фёдорович, которого они ждали только завтра, неожиданно решил поменять билет и прилететь сегодня. По этому поводу его заботливая дочь решила утроить праздничный ужин, на котором должны были обязательно присутствовать и Максим, и Маша. И сейчас Мира очень интересовалась, поможет ли ей Мария с приготовлением и будет ли присутствовать на мероприятии её ненаглядный парень.

— Нет, Мир. Я буду одна, — ответила девушка, старательно прижимая трубку к уху, будто та могла оградить от всего на свете.

Она уже почти добралась до выхода, когда её окликнул знакомый и такой любимый голос. Пришлось обернуться и всё-таки посмотреть на застывшего в нескольких шагах растерянного Лёву. Вот только говорить с ним она не собиралась.

В этот самый момент Мира в трубке поинтересовалась, о причинах такого ответа и тогда, глядя в глаза молчаливому и отчего-то напуганному блондину, Маша лишь покачала головой и ответила:

- Лёва?! Лёва сегодня очень занят. У него какая-то мега важная встреча, которую нельзя ни перенести, ни отменить. Так что праздновать мы будем сами, — несколько секунд она помолчала, видимо выслушивая ответ Миры, а после добавила: — Буду через полчаса. Не волнуйся, мы всё успеем.

А после сунула телефон в задний карман шорт, развернулась и молча ушла, так ни слова ему не сказав. А он… не смог ничего сделать. Просто стоял и смотрел, как его девушка (или, правильнее сказать, уже бывшая девушка) уходит от него. Хотя, чего он ждал? Скандала? Да не такой Маша человек, чтобы устраивать показательные разборки. И пусть сейчас всё получилось так… некрасиво, но вечером он обязательно всё ей объяснит. Честно и открыто. Расскажет обо всём и, возможно, хоть и маловероятно, но она сможет его понять и простить. И Лёва пообещал себе сделать всё возможное, чтобы она согласилась остаться с ним. Ведь, как оказалось, эта девушка нужна ему гораздо сильнее, чем он мог предположить.

Глава 24. Сожжённые мосты

— Папа! — восторженный голос Миры прозвучал так, что у стоящей рядом Маши возникло непреодолимое желание заткнуть уши. Но, видимо, Мирослава действительно очень соскучилась по родителю, и едва услышав его голос в гостиной, тут же закричала и сорвалась с места.

Встречать отца в аэропорт она не поехала, предоставив это дело Максиму. Сама же заботливая дочь в это время тщательно колдовала над приготовлением лазаньи и нескольких салатов. Маша же в основном просто подсказывала, стараясь не вмешиваться в процесс. Она понимала желание Миры удивить папочку. Ведь он даже не подозревал, что за время его отсутствия она умудрилась научиться готовить.

Сама Маша ни о каком ужине думать не могла. И пусть весёлая болтовня Мирославы всё-таки умудрилась отвлечь её от застившей душу темноты, но стоило остаться одной и невесёлые мысли тут же поспешили вернуться обратно. Она даже хотела сослаться на плохое самочувствие и под этим предлогом отправиться в свою комнату в гостевом домике. Но неугомонная блондинка с радугой в волосах была непреклонна.

Единственным, кто сегодня выглядел ещё счастливей Мирославы, оказался её отец. Тот никак не мог оторвать взгляда от сияющей трезвой дочери и постоянно косился на фартук, который та, видимо, забыла снять. Василий Фёдорович смотрел на Миру и улыбался. И возможно, если бы не Максим, деликатно напомнивший им обоим об ужине и необходимости хотя бы отнести чемодан шефа наверх, они бы так и стояли тут до поздней ночи. А так им пришлось разойтись по своим делам на целый час, в течение которого Мира раз двадцать подбегала к Максу и, явно нервничая, на несколько секунд прижималась к нему всем телом. Будто это могло помочь ей справиться с той жуткой нервозностью, что пришла на смену первой радости от долгожданной встречи.

Но, как оказалось, она переживала зря. Ужин прошёл в очень тёплой почти семейной обстановке. Василий Фёдорович постоянно упоминал, как рад, что столь длительная командировка завершилась на целый месяц раньше, хвалил Максима за чёткую и своевременную помощь с делами, долго восхищался кулинарными изысками своей дочери. А Мира в ответ рассказывала ему о новом университете, насыщенной жизни студенческого актива и о Максе, который столько всего для неё сделал.

В итоге Маша ушла домой сразу, как только закончился ужин. Василий Фёдорович тоже рано отправился отдыхать, посетовав на усталость от двух перелётов инеобходимость завтрашнего раннего подъёма. А Мира с Максом, следуя уже выработавшейся у обоих привычке, отправились к бассейну.

В последний месяц они часто приходили сюда по ночам. Им нравилось вот так наслаждаться тишиной и обществом друг друга, ощущать доносившийся с моря свежий бриз и смотреть на россыпь звёзд на тёмном куполе неба. Пару раз они даже засыпали прямо на шезлонге, согретые объятиями друг друга. И оба искренне ценили такие вот ночные посиделки, ощущая в них какую-то скрытую магию.

Но сегодня между ними появилось непонятное напряжение. Оба понимали, что уже завтра всё для них изменится. Хотя, чего говорить, ведь всё уже изменилось. Теперь Мира не могла себе позволить провести ночь в гостевом домике, прекрасно зная, что после этого количество их проблем только увеличится. А Макс… уже по первому взгляду на него Василия Фёдоровича отчётливо понял, что тому известно о них с Мирой. И велика вероятность, что уже завтра шеф выгонит Максима взашей, причём с самыми худшими рекомендациями. Но, что странно, даже осознавая всё это, Макс ни о чём не жалел. Ему ещё ни с кем не было так хорошо, как с Мирой, и эти два месяца, что он провёл в её доме, стали для него самыми яркими и счастливыми за всю предыдущую жизнь. И пусть его завтра уволят, это ничего не сможет изменить. Ведь эта девушка… Мирослава… его Радуга, уже давно вошла в чёрствое сердце Максима настолько глубоко, что уже ничем не вытащить.

— Макс… — она с какой-то потаённой грустью, посмотрела в его глаза и придвинулась ближе. Её руки сомкнулись за его спиной, а сама девушка прижалась так сильно, что ему стало больно. — Я не хочу, чтобы ты переезжал. Так привыкла, что ты всегда рядом.

— Боюсь, Василий Фёдорович твоего желания не разделит. Маша уже, кстати, почти все вещи собрала. Да и пора нам въезжать в свою новую квартиру.

Она молча кивнула и отвернулась, а спустя минуту всё же не выдержала и продолжила.

— Я понимаю, но… боюсь, — почти прошептала Мира.

Он осторожно повернул к себе её грустное лицо и спросил.

— Чего же?

— Того что стану тебе не нужна, — она так и не подняла взгляд, делая вид, что старательно изучает шнурок с крестиком на его шее.

Для Миры оказалось большим шагом признаться в таком своём страхе, и Макс понимал это. Как и то, что не может, не имеет права что-то ей обещать. Они всегда были слишком разными, и сейчас мало что изменилось. И никакие чувства, даже самые сильные не могли на это повлиять.

Мира — «принцесса», а Макс… сирота. Брошенный мальчик, от которого отказалась даже собственная мать. Всё что у него есть — это квартира, купленная напополам с сестрой. И что, спрашивается, он может дать такой как Мирослава? Ведь даже если они останутся вместе, рано или поздно она поймёт, что её не устраивает та жизнь, которую он предлагает. Мира рождена блистать, а рядом с Максом она, в конце концов, просто потухнет. А он меньше всего хотел снова увидеть ненависть в смотрящих на него любимых глазах.

Тем не менее, он ответил ей совершенно честно.

— Я не уверен, что хоть когда-нибудь смогу отказаться от тебя по собственной воле, — прошептал он ей в губы и тут же поцеловал. Медленно и очень чувственно. С откровенным всепоглощающим наслаждением.

Больше никто ничего не говорил. Они просто сидели, уткнувшись друг в друга, и думали, каждый о своём. Наверное, где то глубоко на подсознательном уровне оба чувствовали, что волей судьбы их отношениям уже вынесен приговор, и очень скоро он будет приведён в исполнение.

***

Маша знала, что он придёт. Была на сто процентов уверена. И всё-таки появление Лёвы стало для неё сюрпризом.

Макс ещё не вернулся, но она решила дождаться брата, чтобы поделиться с ним новостями. И пусть всё для себя уже решила, но посоветоваться с единственным родным человеком была обязана.

Дабы отвлечься от тяжёлых мыслей, она схватила с полки первый попавшийся роман и погрузилась в чтение. И то ли книга оказалась действительно интересной, то ли Маша уж очень хотела отвлечься, но она так увлеклась, что умудрилась не заметить, как в её комнате появился посторонний.

Он как-то неуверенно поздоровался и остановился в дверном проёме. Будто бы на самом деле не решался переступать порог.

Она не ответила, лишь едва заметно улыбнулась и отложила книгу. Говорить с ним совсем не хотелось, и если бы не беременность, Маша сделала бы всё возможное чтобы избежать этой встречи. После всего увиденного сегодня продолжать какие-то отношения с этим человеком ей было противно, а любые разговоры стали казаться бессмысленными. И тем не менее, им нужно было поговорить, чтобы хотя бы попытаться расстаться по человечески. Ведь у них будет общий ребёнок.

— Прости, — начал Лёва, подходя ближе и усаживаясь прямо на пол у её ног. — Прост… — добавил он ещё тише, и только теперь рискнул посмотреть в её глаза. — Ты позволишь мне объясниться?

— А почему нет? — усмехнулась Маша.

Тогда он вдруг почувствовал, что, возможно, всё не настолько плохо и, обняв ей за ноги, положил голову на её калении. Девушка не отреагировала на это никак, что почему-то тоже показалось Лёве хорошим знаком.

— Мне стыдно за самого себя, — начал каяться он. — А раньше я такого никогда не испытывал. А теперь вот… даже противно.

— Бывает, — равнодушным тоном заметила Маша.

— Я могу поклясться, что с того дня, когда мы с тобой впервые провели вечер вместе у меня никого кроме тебя не было. Просто не хотелось. И если бы не обстоятельства, я бы ни за что даже не взглянул на другую женщину. И уж на Анжелу тем более.

— Анжелу… — повторила девушка, заметив, с какой брезгливостью Лёва произнёс это имя. Всё же психолог в ней никогда не засыпал.

— Да. Она должна была стать моим партнёром в новом агентстве. Вложить средства в открытие и развитие, и приехала сюда посмотреть, как я подготовился. Но, — он вздохнул и прикрыл глаза, — условия контракта изменились. Она не будет соучредителем… и теперь согласилась просто предоставить мне огромную беспроцентную ссуду. Я сам смогу управлять своей фирмой.

— Даже не представляю, как тебе удалось добиться от неё такого щедрого предложения, — с нескрываемой злой иронией проговорила Маша. — Вряд ли подобного можно достичь лишь одними уговорами. Только если добавить к ним пару-тройку оглушительных оргазмов. Но ты ведь у нас профи и по этой части тоже.

Он не ответил, лишь крепче прижавшись к её коленям. И этим молчанием только подтвердило её догадки.

— Этой ночью я понял, что ты… мне дорога, Машенька. Как никто другой во всём этом грёбаном мире, — с какой-то раздражающей злостью выговорил он. — Мне противно от себя и своего поступка. Да что говорить?! Я себя так паршиво ещё никогда не чувствовал. Но знаешь что… — он сглотнул, приподнялся и прямо посмотрел в её глаза. — Я готов сделать всё что угодно, всё возможное и невозможное, чтобы заслужить твоё прощение.

— Это бессмысленно, Лёва, — ответила она, осторожно касаясь пальцами его волос. — Я не смогу. По крайней мере, не сейчас. И мне тоже есть, что тебе сказать. В чём признаться и покаяться и не думаю, что после этого ты всё ещё захочешь какого-то продолжения наших отношений.

Он напрягся. Причём так, что даже дышать стал гораздо чаще. Почему-то он вдруг представил Марию, стонущую в чужих объятиях, и только от одного этого мимолётного видения ему захотелось что-нибудь сломать. Наверно именно это и называли настоящей «ревностью», потому что ничего подобного он раньше не испытывал. Даже тогда на стритрейсинге его чувства ещё можно было назвать просто собственническими, а вот теперь всё было совсем иначе.

Он посмотрел на Машу с такой яростью, что она даже отпрянула.

— Ты с кем-то… — начал он свой вопрос, но она даже договорить ему не дала.

— Боже, нет! — выдохнула, снова возвращая руки к его волосам. — Как ты вообще мог такое обо мне подумать? Да ещё и после всех этих жутких анализов?

— Ну а что тогда? — в его лице появилось явное облегчение приправленное смятением. У Лёвы больше не осталось других вариантов, за что бы он мог её не простить.

На секунду Маша зажмурилась и, распахнув глаза, встретилась с его настороженным взглядом.

— Я тебя обманула, — призналась она, вызвав на его лице ещё большее недоумение. — Помнишь таблетки, которые ты купил мне после нашей первой ночи? Я обещала тебе, что проблем не будет, но… так и не приняла их. Не смогла и, как оказалось, не зря. Я беременна, Лёва.

Вот теперь он просто выпал в осадок. Смотрел на неё и не верил собственным ушам. Беременна? Да не может такого быть!

— Маша, — начал он хриплым тоном.

— Нет, милый. Не говори ничего. Я же обещала, что проблем не будет — значит, их у тебя и не будет. Я… сама справлюсь. А сказала только потому, что ты имеешь право знать.

— Ребёнок, — всё так же ошарашено говорил он. — Мой… Наш… Ребёнок.

У Маши возникло ощущение, что эта новость оказалась для Лёвы сродни удару по голове мешком с цементом. Он явно был не в себе и почти не понимал значения произносимых им слов.

— Да, Лёва. Ребёнок. Но я не хочу, чтобы ты думал, что я желаю тем самым привязать тебя к себе. Совсем наоборот. Сегодня ты наглядно показал, какое место я занимаю в твоей жизни. Поэтому, с моей стороны было бы глупо надеяться на хеппи энд. Ты, Лёва, — бабник. Для тебя переспать с женщиной, то же самое, что для меня приготовить ужин. Ничего сложного, — она горько усмехнулась, даже не замечая, что по её лицу уже давно текут слёзы. А ей-то казалось, что она прекрасно держит маску полной невозмутимости. — А я не хочу каждый день, когда ты будешь задерживаться на работе, рисовать в своей голове картины твоих оргий.

— Маша, — он развернулся и поднялся на ноги. Его переполняли жуткие по своей силе эмоции, в которых он никак не мог разобраться. Голова уже не варила. Ему давно нужен был отдых и полноценный сон. Лёва даже не сразу смог вспомнить, когда в последний раз нормально спал. — Я не хочу тебя терять! Ты нужна мне… и ребёнок наш, нужен. Пожалуйста, давай не будем рубить с плеча. Подумаем… хотя бы до завтра. Я сейчас почти не соображаю…

Только теперь она заметила, каким бледным и осунувшимся выглядит её Лёва. А ведь он действительно устал, причём настолько, что даже сам готов это признать, чего раньше вообще не случалось. Ей даже стало жаль его, но вовремя вспомнилась их утренняя встреча в кафе, и всю жалость, как рукой сняло.

— Хорошо, — как можно равнодушнее проговорила она, смахивая с щеки столь неуместную влагу. — До завтра я так уж и быть, ничего предпринимать не стану. Скажем, до семи вечера. Если у тебя появится какое-то решение, дай знать. А сейчас, уходи. Я тоже устала.

Он кивнул и по привычке потянулся к ней за прощальным поцелуем, но Маша отпрянула. От этого её столь брезгливого жеста, он на секунду оторопел, а потом лишь хмыкнул, развернулся и ушёл, как она и просила. И только когда за ним с грохотом закрылась входная дверь, а мимо окон мелькнул его удаляющийся силуэт, она, наконец, позволила себе сбросить маску равнодушия.

Упав на кровать, Маша уткнулась лицом в подушку и просто завыла. Протяжно, громко, не в силах сдерживать боль от рвущейся на клочки души. Она любила Лёву, настолько, насколько вообще было возможно кого-то любить. И даже, наверное, смогла бы простить ему эту измену. Да что говорить, она бы легко простила ему что угодно, если бы только… он тоже её любил. А на такое, увы, рассчитывать не приходилось.

И если она всё же решит остаться с ним, то дальше будет только больнее. В этом Маша не сомневалась ни капельки. Сегодня — контракт и Анжела, а завтра что? Новая помощница? Секретарша? Или просто очередная понравившаяся ему девушка? Ведь он не изменится. А значит нужно рвать связи и жечь мосты, пока ещё есть такая возможность. Пока Маша ещё в силах уйти.

***

Когда этим утром Максим вошёл в домашний кабинет шефа, на часах не было ещё и восьми утра. Но Дубровский, свежий и отдохнувший уже сидел за своим рабочим столом и внимательно просматривал какие-то бумаги. Рядом с ним стояла чашка и полный кофейник, а на подносе виднелось блюдо с бутербродами.

Мужчина поднял взгляд на столь раннего посетителя и удивлённо вздёрнул брови.

— Что, так не терпится отчитаться? — насмешливо хмыкнул он, но тут же отложил документы в сторону и, переплетя руки перед грудью, откинулся на спинку кресла. — Или покаяться пришёл? Так ты не стесняйся, говори. Я с удовольствием послушаю, как мою дочь занесло в твою постель.

— Василий Фёдорович, — начал Макс, но вдруг замолчал.

Сказать по правде, у него была заготовлена целая речь, которую он придумывал всю последнюю неделю. Максим постоянно прогонял её в голове, придумывая всё новые и новые аргументы и оправдания. Но, как оказалось, зря.

Когда вчера ночью он вернулся в гостевой домик, то застал там столь ошеломляющую картину, от которой у него волосы на голове зашевелились. Его Машенька, милая, любимая сестрёнка, сидела на коленях на полу своей комнаты и рыдала. Дрожащими руками она сжимала странного вида большого плюшевого кролика и едва слышно подвывала. Её всю трясло, причём настолько, что Макс не сразу поверил своим глазам. Он вообще впервые видел Машу в таком состоянии. Ведь раньше, как бы плохо ни было, чего бы ни происходило, но она всегда держалась. А значит, в этот раз случилось нечто действительно ужасное.

Ещё по опыту той жуткой истерики Мирославы, Максим помнил, что слова здесь бессмысленны. Если она что-то и услышит, то всё равно не поймёт. Именно поэтому, он просто молча взял сестру на руки, сев на кровать, усадил её к себе на колени и крепко обнял.

Как ни странно, но рядом с братом она довольно быстро успокоилась, притихла и даже перестала плакать. Он ничего у неё не спрашивал, уверенный в том, что она сама расскажет, как только сможет. И… она рассказала. И о Лёве, и об их ребёнке, и об Анжеле. А так же сообщила, что не желает жить в городе, где каждый день может столкнуться со «своим болезненным прошлым», коим теперь стал Лёва. Маша приняла решение уехать. Правда пока и сама не знала куда. И ни на какие уговоры поддаваться не собиралась.

Тогда, ближе к утру, Макс всё-таки психанул и, наконец, оставил её одну. А через час вернулся с двумя билетами на поезд до Москвы. Почему именно туда? Да он сам не знал. Ясно же что они вдвоём, да ещё и с маленьким ребёнком, в столице долго не протянут, но оттуда можно будет рвануть куда-нибудь подальше. А куда — решат по дороге.

Вот только, когда сестра увидел, что билета два, они впервые за всю свою жизнь по-настоящему поругались. Она ни за что не желала соглашаться с его намерением бросить такую интересную и перспективную работу, должность, которую почти пообещал ему шеф. Да и за их квартирой кто-то должен присматривать. А ведь у него ещё и Мира есть…

Но Макс сдаваться не собирался. Да и как он мог отпустить куда-то беременную сестру? Никак! А коль она не желает оставаться здесь и принимать его разумные доводы, значит, он просто поедет с ней. Ведь работу не сложно найти и в другом городе, пусть и не такую шикарную. Квартиру пока можно сдавать. А Мира… с ней бы всё равно ничего не вышло. И пусть Макс почти смирился с тем, что его чувства к ней, увы, не лечатся, но и совместного будущего всё равно не видел. Но все эти аргументы меркли рядом с одним единственным: Машу он не бросит. Ни за что!

И вот теперь, сидя перед шефом в том самом кабинете, который несколько месяцев считал своим, Макс упорно размышлял, как бы объяснить, что сегодня он намерен уехать? В итоге так ничего и не придумав, пришёл к выводу, что никакие вступительные речи сути не изменят, и решил начать с главного.

— Василий Фёдорович, — повторил он, уверенно глядя на своего руководителя. — Я хотел сказать вам, что увольняюсь.

Хозяин дома и кабинета удивлённо моргнул. Готовясь к этому разговору, он ожидал чего угодно, каких угодно слов и отговорок, но только не такого фактического признания своих ошибок и позорного бегства.

— А могу я узнать о причинах? — поинтересовался мужчина, опершись локтями на стол и сложив пальцы в замок. — Честно говоря, всё это несколько… неожиданно. Если дело в Мире…

— Мира к этому не имеет никакого отношения, — твёрдо ответил Макс. — Ваша дочь, — на секунду он замолчал, старательно подыскивая правильные слова, способные в полной мере отразить его мысли, — замечательная. Яркая. Отзывчивая. А ещё… очень хорошая. Она очень много для меня значит. Даже больше, чем «очень много», — добавил чуть тише, но тут же снова вскинул голову, возвращаясь к своим объяснениям. — Если коротко и по существу: моя сестра в положении, отец ребёнка проштрафился так, что она не хочет и не может его видеть, и ей взбрело в голову уехать. Она категорически не желает оставаться, а я не могу отпустить её одну. Вот и все причины.

Господин Дубровский отреагировал на его слова странно. Он просто едва заметно поджал губы, на секунду отвёл взгляд, будто выискивая на стене какой-то предмет, а потом снова посмотрел на Максима. И выглядел при этом совершенно спокойным, словно гранитная скала.

— Ты удивишься, но я тебя понимаю, — проговорил он, наконец. — Ведь сестра для тебя — это вся семья, и ясное дело, что ты не можешь её оставить. Но… ты уверен, что она не изменит своего решения? Ведь на кону стоит очень хорошая должность. Я ведь упоминал, что хочу сделать тебя своим вторым замом… для начала. А там, может быть и первым. Или руководителем проекта, — продолжал размышлять Василий Фёдорович. — Да и, признаюсь, даже тот факт, что у вас с моей дочерью довольно близкие отношения, для меня больше плюс, чем минус.

- Мне очень приятно, что вы не сердитесь, — спокойно отозвался Максим. — Мира и я… В общем, так получилось. А когда получилось, обратного пути уже не было.

Его шеф чуть склонил голову набок и, искривив губы в едва заметной усмешке, вдруг спросил:

— Как думаешь, она сильно расстроиться, узнав, что ты уезжаешь? — с иронией уточнил он. — А то после всего, что мне стало известно о природе ваших отношений и… её поведении, я прихожу к выводу, что Мирослава вела себя, как примерная девочка, только из-за тебя. И теперь, боюсь, она может снова слететь с катушек. Ведь единственный сдерживающий фактор… исчезнет.

— Я поговорю с ней. Объясню. Она должна понять.

— Не поймёт. Уж поверь мне, — с сочувственным видом ответил отец Миры. — Она не говорит, но я знаю, что до сих пор злиться на свою мать за то, что та её бросила и укатила в Грецию. Она ведь… почти не разговаривает с ней с тех самых пор. Представляешь?

— Она ничего об этом не рассказывала, — данная информация стала для Максима настоящим открытием. Оказывается, он так много не знал о своей девушке.

— Поэтому, твой отъезд ударит по ней куда сильнее, чем ты думаешь, — поделился выводами Василий Фёдорович. — Боюсь, как бы мы не вернулись к тому, с чего начали. И даже если ты пообещаешь ей приехать через, скажем, год или два, она вряд ли поверит, но ждать всё равно будет. А я не хочу смотреть, как она тихо сходит с ума от бессмысленного ожидания, — он вздохнул и потянулся за уже остывшим кофе. — Мира молода, она не может сидеть на месте и киснуть. Это попросту её убьёт. Поэтому, Макс, коль ты решил уехать, я не стану препятствовать, но взамен, ты пообещаешь мне дать и ей шанс на нормальную жизнь.

Максим напряжённо застыл. От одной лишь мысли, что его девочка будет целовать кого-то другого, проводить ночи в чужой постели, его бросило в дрожь. И пусть он и раньше понимал, что она не станет хранить ему верность, находясь на таком большом расстоянии, но старался не думать об этом. А вот теперь все эти страшные картинки, которые в сознание подсовывала сумасшедшая ревность, едва не лишили его рассудка.

— Что вы имеете в виду? — хриплым голосом поинтересовался он, отчаянно стараясь взять себя в руки.

— Отпусти её. Сожги мосты. Пусть она лучше ненавидит тебя, чем тратит время на бессмысленное ожидание, — господин Дубровский снова упёр локти в стол и строго посмотрел на растерянного Макса. — Это моё условие. Если согласишься, я распоряжусь о том, чтобы бумаги о твоём увольнении вместе с положительной характеристикой были готовы ещё до обеда. Плюс, помимо всех заработанных тобой денег, выплачу ещё и премию…. Так сказать, за лояльность к руководству.

— А если нет? — поинтересовался Максим.

— А если нет… — его шеф сделал многозначительную паузу, — тогда тебя уволят по статье в связи с нарушением условий трудового договора, с лишением всех премий. А ещё… я буду очень недоволен, а жизнь, Макс, длинная. И кто знает, каким боком она повернётся к тебе в следующую нашу встречу.

— То есть, как я понимаю, выбора у меня нет, — потухшим голосом проговорил парень.

Даже соглашаясь ехать с Машей, он не до конца понимал, чего ему будет стоить расставание с Мирой. Он думал, что они будут созваниваться. Возможно, она бы приехала к нему на каникулах. А теперь… его фактически вынуждали отказаться от неё. Вот так. Насовсем.

— Вижу, что тебе небезразлична моя дочь, — заметил Василий Фёдорович. — Да и она на тебя не надышится. И ты готов разбить всё это ради каприза сестры?

Макс с силой сжал подлокотники кресла, на которых до этого лежали его руки. Душу рвало на части от жутких, диких по своей силе эмоций. Но несмотря на это, он уже не мог ничего изменить.

— Если я не поеду с Машей, даже если закрою её дома, привяжу к батарее, она всё равно уедет, потому что уже решила. А что ждёт одинокую беременную девушку в чужом городе? Ничего хорошего. Именно поэтому, Василий Фёдорович, я не могу отпустить её одну. Ведь Маша — это всё, что у меня есть.

— Ты любишь Миру? — спросил вдруг мужчина, подавшись вперёд и внимательно глядя на уже бывшего подчиненного. Он явно требовал быстрого и честного ответа, именно поэтому смотрел на Максима столь пристально.

— Да, — тихо проговорил парень, даже не думая отводить взгляд. Только сейчас он окончательно признал для себя эту простую истину.

Дубровский снова откинулся на спинку кресла и только потом добавил:

— Тогда ты сделаешь так, как я прошу. Для её же блага

А Максим опустил голову, признавая своё полное поражение по всем фронтам, и тихо ответил:

- Сделаю.

***

Этот день стал для Максима настоящей пыткой. С самого утра он пребывал в какой-то эмоциональной прострации. Ему казалось, что весь мир будто стал тише и неприметнее, а может он сам почти оглох и ослеп от обилия в голове болезненных мыслей. Всё вокруг происходило будто на автомате. Оказавшись в отделе кадров фирмы Василия Фёдоровича, парень даже не сразу смог вспомнить, как сюда добрался. А позже, оставшись в одиночестве, и вовсе почти перестал понимать, что происходит.

Но что убивало его сильнее всего — это предстоящий разговор с Мирой. Тяжёлый… жуткий… после которого, он был уверен, их жизнь уже никогда не станет прежней. И пусть, искренне считая себя здравомыслящим человеком, умом Максим и понимал, что поступает правильно, вот только в душе всё кричало об ошибке. Но разве у него был выбор?!

Да, он не терпел, когда кто-то решал за него, ненавидел прогибаться под обстоятельства, но в этот раз всё сложись слишком неправильно. Маша упёрлась в своё желание умчаться подальше, чтобы уж точно не слышать ничего о своём Лёве. Она хотела спокойствия для своих нервов, которые натягивались, стоило ей просто наткнуться взглядом на любую напоминающую о нём вещь. Может это и глупо, но она искренне верила, что в другом городе, в окружении совсем других пейзажей, предметов и людей, ей обязательно станет легче. И Макс не мог не дать своей беременной сестре шанс хотя бы попробовать начать жизнь с чистого листа. Но и с Мирой расставаться не хотел. Совсем. Только другого выхода не видел.

Наверно, правильней было бы поговорить с ней пораньше. Чтобы всё объяснить без спешки, в спокойной обстановке. Но ничего у него не вышло. Ведь именно сегодня, в первый день сентября, Мирослава оказалась очень занята в универе. Да и после всех мероприятий по случаю Дня знаний, у неё нашлось ещё уйма дел. А отрывать её от всего этого ради далеко неприятного разговора Максим не хотел. Он вообще не желал этих бессмысленных объяснений. Но и уехать просто так, ничего объяснив, не мог.

Они встретились только за два часа до отправления его поезда.

Солнце уже начало уверенно склоняться к горизонту, ознаменовав скорое завершение ещё одного дня. Жара давно спала, и от промозглого вечернего ветерка по открытым участкам кожи пробегали мурашки. Вопреки сложившейся привычке Максим ждал Мирославу не у бассейна, а в обновлённой круглой беседке. Той самой, где не так давно закончил свою роспись Артём. И это одухотворённое место как нельзя лучше подходило для такого тяжёлого разговора. Но даже оно не смогло хоть на толику облегчить тяжёлое состояние души парня.

Сидя на лавочке, он рассматривал изображённые на потолке фрагменты библейских сказаний, и в который раз поражался огромному таланту Артёма, который, ко всему прочему, оказался ярым фанатиком своего дела. В итоге получилось… впечатляюще. И даже больше!

— Максик, — позвала Мирослава, огибая одну из боковых колонн и проходя внутрь. — А почему это ты здесь? Решил приобщиться к прекрасному?

Она легко порхнула к нему на колени и, обвив его шею руками, поцеловала в уголок губ. Но и этого показалось ей слишком мало для встречи после целого дня разлуки, и Мира тут же поспешила восполнить такой пробел его внимания, с жадностью припав к губам. И Максим отвечал, даже с ещё большим пылом, чем сама Мирослава. Он был просто не в силах себя остановить… прекратить это сладкое мучение. Ведь в отличие от девушки, знал, что целует её в последний раз.

Когда через бесчисленное количество времени она всё-таки отстранилась, в её взгляде промелькнуло поистине хитрое выражение. И он как никто другой знал, что именно оно означает. Мирочка уже строила планы на дальнейшую их совместную ночь, и уж точно не ожидала никакого подвоха. Наверно, именно поэтому он и решил, что пора начинать говорить. Наручные часы показывали уже начало девятого, а поезд отправлялся в девять сорок.

— Кстати, как прошёл разговор с моим папочкой? — весело поинтересовалась она, массируя его голову и пропуская между пальцами мягкие пряди тёмных волос.

— Не так, как мы с ним рассчитывали, — уклончиво ответил Макс. — Но вполне продуктивно. Он лишь подтвердил мои догадки о том, что ему давно всё о нас с тобой известно.

Мира приподняла голову и, усмехнувшись, перевела взгляд в сторону горящих окон большого дома.

— Это Елена (что б её)… Петровна, — пробурчала девушка, нахмурившись. — Вот сто пудов, она. Больше ведь не кому. Спалила, гадкая…

— Возможно и она, — согласился Максим. — Но суть в другом, — он тяжело вздохнул, и всё-таки сказал то, что должен был: — Я уволился. Сегодня вечером у нас с Машей поезд.

Мира медленно повернулась к нему и, растерянно моргая, уставилась на парня.

— Это с чего вдруг? — выдала она, явно не понимая, что происходит. — Куда ещё вы собрались? К бабушке, что ли? Или решили навестить отца?

— Нет, — он слегка качнул головой и, в последний раз прижавшись к своей девушке, вдохнув аромат её волос, поднял её со своих колен и встал сам. — Мы просто решили уехать. Пожить в другом городе. Где… пока не выбрали.

— Но… почему?! — Мира выглядела по-настоящему растерянной. Эта новость попросту лишила её опоры. Выбила почву из-под ног. Она вообще сейчас с трудом понимала, что происходит.

Видя её состояние, Максим осторожно положил руки ей на плечи и наклонился чуть ниже, чтобы смотреть в глаза.

- Так сложились обстоятельства, — уклончиво ответил он, но потом вдруг решил, что уж Мира-то точно имеет право знать, по чьей вине разрушилась их такая счастливая жизнь, поэтому и пояснил. Только говорил теперь совсем другим голосом. — Моя сестра беременна. Кто отец — догадаться не сложно. А этот… парнокопытный имбицил умудрился попасться ей на глаза со своей очередной подружкой. Не удивительно, что после этого Маша решила уехать. А я… не могу отпустить её одну.

— Но это же глупо! — почти закричала Мира. — Ты же сам учил меня, что нельзя убегать от проблем! Давайте лучше вместе поймаем Лёву, свяжем и отдадим Машке в вечное рабство. Можно даже оформить всё официально. Ну там… брак и всё такое.

Всё это было сказано таким убитым голосом, что Макс понял — она не шутит. И в случае его согласия, сама заманит брата в ловушку, накачает притупляющей мозговую деятельность дребеденью и отведёт в ЗАГС. Мира была способна отчебучить что-нибудь в этом духе. Да что говорить, сейчас, глядя на своего Максима, понимая, что их отношениям пришёл конец, она окончательно осознала, что способна ради него на всё. ВСЁ! Лишь бы он и дальше оставался рядом.

Да только… уже знала, что это бессмысленно. Он уедет. И этот вопрос уже решён. Ведь выбирая между ней и Машей он, ни на секунду не задумываясь, выбрал сестру.

— Мирочка, — Макс погладил пальцами её скулу, поймал скользнувшую по щеке маленькую слезинку и, не в силах больше видеть боль в её глазах, крепко обнял. — Маленькая моя, пойми меня, пожалуйста. Я очень хочу остаться, но не могу. Маша…

Но она не дала ему договорить.

— Я поеду с тобой! — выдала Мирослава, решительно отстраняясь.

— Нет, — он покачал головой. — У тебя здесь учёба, отец, друзья…

— Плевать! Я хочу поехать и я поеду.

— Нет! — продолжал настаивать Максим. — Мы ещё даже сами не знаем, куда направимся. Как я могу взять тебя с собой?

— Я. Поеду. С тобой, — отрывисто и чётко произнесла она. Потом обняла его лицо ладонями и прошептала. — Как ты не понимаешь, что без тебя мне ничего этого не нужно.

— Не говори так, — попытался осадить её парень, но Мира не послушала.

— Как?! Это ведь правда. Сейчас мне кажется, что до тебя я и не жила вовсе, а находилась в состоянии какого-то автопилота. Ела, спала, говорила, и даже глупости делала. Всё это было серо, пресно и безвкусно. А ты дал мне почувствовать вкус настоящей жизни, — она замолчала, стараясь восстановить сбившееся от волнения дыхание.

— Я ведь не единственный в мире мужчина. Ты ещё встретишь того, кто окажется в миллиард раз лучше…

— Но я тебя люблю! Мне не нужен никто другой, будь он хоть суперменом, мачо и олигархом в одном лице! Пойми же это!

Она уже не просто плакала, а рыдала. Но сама, будто бы и не чувствовала этого. Сейчас всё это казалось ей совершенно неважным. Ни гордость, ни собственный внешний вид. Она просто хотела, чтобы Максим её услышал, понял и остался с ней.

Её признание ошеломило его покруче вчерашнего рассказа Маши. Почему-то до этого момента Макс даже и не подозревал, что его Мирочка вообще способна любить кого-то кроме себя. Но сейчас, глядя на то, как её всю трясёт, как всхлипы перемежаются с невнятным бормотанием, в котором слышно только «люблю» и «не бросай меня», он ни капли не сомневался в её чувствах.

Возможно, если бы всё сложилось иначе… если бы у них было ещё хотя бы десять минут… он бы не смог уйти. Остался. Попытался бы объяснить всё сестре. Наверно, она бы поняла. Но у судьбы на их счёт были совсем другие планы.

В кармане Максима заиграл телефон, но он почти не обратил на это внимание. И лишь когда противная мелодия зазвучала в четвёртый раз, всё-таки достал свой простенький аппарат и ответил на звонок.

Оказывается, вызывала его Маша, желая сообщить, что такси прибудет с минуты на минуту, и им давно пора выходить. Её слова будто отрезвили его от сладкого сна, в котором он уже почти решил никуда не ехать. Теперь же наваждение спало, и собственные мысли стали казаться лишь глупостью и проявлением непозволительной слабости.

Положив трубку, он в последний раз крепко прижал Миру к себе. Она всё ещё дрожала, стараясь подавить собственную истерику. Но по этому объятию поняла, что времени почти не осталось.

— Пожалуйста, — проговорила она сквозь слёзы. — Не оставляй меня одну. Я ведь без тебя снова начну делать глупости.

— Мирочка, — Макс зажмурился, чтобы не позволить собственным зашкаливающим эмоциям выйти наружу. — Не нужно. Прошу тебя. Я очень не хочу ехать, но и остаться не могу. Меня самого на куски разрывает от неправильности ситуации. Но и просить ждать меня я не имею права. Просто живи… наслаждайся жизнью. Ты ведь замечательная. Самая яркая, самая лучшая.

— Максим, — она освободилась от его крепких объятий и заглянула в глаза, — я тебя люблю, — она на секунду замолчала, подавив очередной всхлип. — Скажи, это для тебя хоть что-нибудь значит?

Он не знал, что на это ответить. Просто не имел ни какого понятия. Поэтому… промолчал. Нежно, будто прощаясь, сжал её пальцы, поднёс их к губам.

- Прости, — прошептал, целуя. Затем сделал шаг назад, разрывая контакт и повторил: — Прости меня.

А после ушёл, ни разу не оглянувшись.

***

Давно стемнело. По смелым прикидкам Миры, это произошло часа четыре назад, а может и больше. К сожалению, узнать точное время она никак не могла. По звёздам определять пока не научилась, а её телефон постигла та же участь что и саму хозяйку. Его бросили. Вслед уходящему поезду. И сейчас он находился в самом, что ни на есть, разбитом состоянии. Впрочем, как и сама Мирослава.

И зачем она вообще поехала на этот вокзал? Что хотела изменить? Ведь Макс ясно дал понять, что своего решения не поменяет. И наплевать ему на все её чувства и признания. Да и на неё саму — плевать.

Горло обжёг очередной глоток коньяка, а пальцы сами потянулись к пачке с сигаретами. Да, Мира снова пила крепкий алкоголь и курила. Ведь тот, кому она обещала этого не делать, тот, ради кого она была готова пойти на всё… просто уехал.

Когда он оставил её со своим «прости» посреди сада, она ещё почти час искренне старалась прийти в себя. Но в организме уже просто не осталось моральных сил на какую-либо борьбу. Да и зачем? Ведь теперь без него уже ничего не имело значения. И жизнь… не имела значения. И только спустя тысячи бесконечных секунд полного отчаяния, Мира поняла, что должна бороться. Она решительно поднялась с бордюра, на котором сидела, вскинула голову, сжала кулаки и направилась в гараж.

Главным её желанием было, не дать Максиму сделать эту глупость. И пока мчалась до вокзала, придумала сотню разных способов его осуществить. Это раньше русские женщины коней наскоку останавливали. А сейчас им и локомотивы не страшны, и самолёты разворачивать — по силам. Главное захотеть.

И Мирослава захотела. Но у неё не было никакой информации. Ни номера поезда, ни даже направления его следования. Поэтому она просто металась по перрону и старательно всматривалась в лица. В её душе была абсолютная уверенность, что она успеет, что не даст Максиму разрушить их жизни.

Но… ничего не выходило.

А когда, спустя кучу времени, она забралась на расположенный над путями мостик и продолжила поиски сверху, то, наконец, увидела бегущих по платформе Макса и Машу. И даже позвала их, закричала… Но звуки вокзала поглоти этот крик.

Тем временем, быстро предъявив проводнице билеты, ребята заскочили в вагон, и почти сразу после этого поезд тронулся. А Мира бегом понеслась вниз, надеясь успеть.

Что именно она собиралась сделать с отъезжающим составом, было не понятно. Находясь в состоянии близком к истерическому, она бежала вдоль движущихся вагонов. А когда последний из них, равнодушно проехал мимо, со всей переполняющей её злостью, бросила на рельсы свой телефон.

— Да и пошёл ты! — прокричала она в пустоту. — Выживу и без тебя! Урод! — и без сил опустившись на перрон, разрыдалась.

Как попала домой — Мира не помнила. Она вообще до сих пор пребывала в каком-то невменяемом состоянии и искренне мечтала перестать думать о Максиме. В помощники она выбрала бутылку конька и пачку сигарет. Вот только легче почему-то не становилось.

— Мирка? А что у нас за праздник? Почему пьём? — поинтересовался внезапно возникший перед ней Лёва.

Девушка подняла на него пустые пьяные глаза, грустно усмехнулась и, отсалютовав ему бутылкой, сделала очередной глоток прямо из горлышка.

— Поминки. Присоединяйся, — прохрипела она, разглядывая брата. А он сегодня явно собирался провести вечер не так. И костюм новый надел, и большой букет полевых ромашек притащил. Вон как бережно в руке их сжимает. Аж смешно.

Лёва смерил сидящую на шезлонге пьяную сестру скептичным взглядом и покачал головой.

— Прости, милая, но я за рулём, и коньяк мне сегодня не светит, — он изобразил притворное сожаление и улыбнулся. — Так кого поминаем?

— Мою наивность, — она смерила его насмешливым взглядом и добавила. — И твою, кстати, тоже. Ты куда собрался такой красивый?

Лёва самодовольно улыбнулся и ответил.

— Представляешь, сестрёнка, я тут жениться решил. Вот хочу отвезти свою невесту на семейный ужин. Отец давно хочет с ней познакомиться.

От такого заявления Мира подавилась новой порцией алкоголя и с диким удивлением уставилась на брата.

— Что?! — выговорила она, отставляя подальше полупустую бутылку. — Жениться?! И кто же у нас невеста?!

— Маша, — уверенно и гордо ответил Лев.

А Мира сначала просто смотрела на него, как на полного идиота, а потом и вовсе расхохоталась. До слёз.

- Ух, — проговорила она, всё ещё смеясь, — А я-то думала, что одна такая дура. А оказывается — это наша семейная черта.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Лёва. Если честно, её странное состояние его искренне настораживало.

Мирослава усмехнулась, чуть наклонила голову и будто специально медленно и лениво прикурила очередную сигарету. Всё это время Лёва молча наблюдал за её действиями. Но… по какой-то ему самому непонятной причине, совершенно не желал слышать ответ. Будто бы он уже наверняка знал, что правда его разочарует.

И, тем не менее, она всё-таки ответила.

— Маша уехала. И Макс с ней, — на её губах растянулась вымученная улыбка. — Так что нет у тебя никакой невесты.

Сначала он хотел возразить, обвинить сестру во лжи, но что-то в её облике, во взгляде отчаянно кричало ему о том, что всё сказанное — правда. Он даже сам не понял, почему вдруг сорвался с места и быстрым шагом пошёл в сторону гостевого домика. Но увидев, что ни в оном из окон не горит свет, резко перешёл на бег.

Как ненормальный он носился от комнаты к комнате, щёлкая выключателями освещения, и только добравшись до пустой и какой-то безликой спальни Марии, понял, что Мира говорила правду.

Прислонившись спиной к створкам пустого шкафа-купе, он дрожащими руками достал из кармана мобильник и по памяти набрал номер Маши. Но услышав механический голос, сообщающий, что «Абонент не абонент» сбросил вызов и набрал повторно. Лишь после десятого такого звонка, Лёва смог хотя бы частично взять себя в руки и включить голову. Тогда-то он и решил позвонить Максиму. И как ни странно, дозвонился.

— Чего тебе? — спросил равнодушный усталый голос в трубке.

— Машу дай! — выпалил Лёва, сжимая аппарат с такой силой, что будь на его месте человек — его бы уже не было в живых.

— Она не хочет с тобой разговаривать, — спокойно ответил Максим.

— Дай ей трубку! — закричал разъярённый блондин. — Немедленно! Сейчас же!

— Нет.

Заставив себя успокоиться и перейти на другой тон, Лёва глубоко вздохнул и попытался говорить тише.

— Прошу тебя, Максим. Мне очень нужно с ней поговорить. Очень…. — последнее слово было сказано едва слышным шёпотом.

На какое-то время в динамике повисла тишина. А потом усталый голос Макса всё-таки выдал Лёве жуткую правду.

— Поздно. Она к тебе не вернётся. Я очень хорошо знаю свою сестру и уверен, что подобное предательство для неё — непростительно, — ровным и даже немного сочувственным тоном проговорил он. — Я уже пробовал убедить её попытаться дать тебе шанс, но она даже слушать не хочет. Не знаю, нужно ли тебе всё это, но если ты хочешь растить своего ребёнка в полноценной семье, тебе придётся очень туго. Даже не представляю, как нужно будет извернуться, чтобы заполучить Машу обратно.

— Я жениться на ней хотел, — тусклым, убитым голосом ответил Лёва. — Она ведь… особенная. Для меня. Моя женщина.

Макс не сразу нашёл, что на это ответить. У него даже какая-то симпатия к Лёве появляться начала. Наверное, именно поэтому он и озвучил первую пришедшую в голову мысль, которая почему-то показалась ему самой правильной.

— Давай так… Ты пока её не трогай. Не ищи, не напоминай о себе.

— Я найду! Приеду! — тут же снова сорвался Лёва, но Максим поспешил его осадить.

— И ничего этим не добьешься. Только хуже сделаешь, — сказал он. — Я не сомневаюсь в твоих возможностях, но прошу, дай ей время успокоиться. Осознать случившееся, разложить свои чувства по полочкам. Ты ведь очень много для неё значишь, поэтому она и приняла твой… скажем так, опрометчивый поступок, близко к сердцу.

— Ты предлагаешь мне просто оставить всё как есть?

— Нет. — Макс вздохнул и упёрся лбом в холодное стекло в пустом тамбуре мчащегося поезда. — У меня к тебе предложение. Думаю, через пару лет, мы вернёмся обратно, и тогда…

— Пру лет?! — снова повысил голос и без того неспокойный Лёва. — Ты предлагаешь мне столько ждать?!

- И тогда я помогу тебе с ней помириться, — невозмутимо продолжил Максим. — Но только в том случае, если сможешь доказать и ей, и мне, что они с малышом действительно тебе дороги.

— Да пошёл ты на хрен со своим предложением, — продолжал беситься тот. — Засунь себе его…

— Через два дня я поменяю номер. Если решишь, что моё предложение тебе интересно, успеешь дозвониться.

Вызов оборвался, а Лёва просто застыл не в силах поверить во всё произошедшее. Он сам не знал, как умудрился покинуть гостевой домик и ничего при этом не разнести. В душе было настолько мрачно, что хотелось кричать. Руки дрожали от бесконечной ярости и какого-то глухого отчаяния, а сердце стучало как бешенное. Но при всём этом букете жутких ощущений самым противным оказалось чувство пустоты… и одиночества. Оказалось, что без Маши его мир не просто тускнел — он трещал, разваливался, превращался в пыль и развеивался по ветру.

Присев рядом с Мирой на шезлонг у бассейна, где по случаю отвратительного настроения хозяйки даже подсветка не горела, Лёва вытянул из её руки бутылку и сделал несколько глотков.

— О, вижу и тебя проняло, — пьяно хихикнула девушка, затягиваясь зажатой в пальцах сигаретой. — Что, братишка, опрокинули тебя? И меня тоже, — рассуждала она заплетающимся языком. — А знаешь, кто виноват во всём этом?

Он одарил её пустым раздражённым взглядом, но промолчал. Да только Мира всё равно ответила на свой же вопрос.

— Ты! — сказала, ткнув пальцем в его грудь. — Это из-за тебя, озабоченный тыиндюк, они уехали! Это ты не смог сдержать свою похоть в руках и полез на какую-то выдру! И чем тебя Маша не устраивала?

— Замолчи, Мира. Пожалуйста, заткнись, — прошипел он сквозь зубы, снова прикладываясь к заветной бутылке с янтарной сорокоградусной жидкостью. — И без твоих обвинений тошно. Я ведь даже не хотел Анжелу.

— Но почему тогда?! Зачем?! Объясни мне! — закричала она, отбрасывая в воду горящий окурок. — Тебя, что заставляли?!

— Так было нужно, — отмахнулся от объяснений Лёва.

— Нужно?! — выкрикнула она, вскакивая. — Нужно?! — повторила, не в силах унять собственный гнев. — Этим «нужно» ты угробил не только свои отношения с замечательной девушкой, но и мои… Из-за тебя Максим уехал. И он не просил меня его ждать. Он…. — она снова всхлипнула, — бросил меня, ради сестры. А всё, потому что ты, Лёва, на самом деле оказался полным придурком!

Он не ответил. Просто сидел, молча смотрел на тёмную гладь бассейна и слушал как тяжело и надрывно дышит Мира.

Больше она не сказала ничего. Без слов отобрала у него бутылку, залпом влила в себя остатки её содержимого и ушла. Ведь уже завтра утром ей предстояло перешагнуть через собственную горечь, боль, и постараться начать новую жизнь.

А Лёва так и сидел на этом шезлонге до самого рассвета. Вспоминал, думал, анализировал. И в итоге пришёл к странному, но единственно верному выводу: он, действительно, придурок.

Глава 25. Жизнь продолжается… или постапокалипсис

Теперь Мирослава делила свою жизнь на три временных отрезка: до Макса, с Максом, и после Макса. И последний казался ей чем-то вроде периода пост апокалипсиса. «Всё рухнуло, но если хочешь выжить — приспосабливайся», — повторяла она себе и искренне старалась сделать для этого всё возможное.

Поначалу она действительно очень злилась на Максима. Просто дико переживала, хоть и старалась никому этого не показывать. Всё свободное время проводила в университете, активно участвуя во всех студенческих мероприятиях. При этом успевала отлично учиться, да и Лёве на мозги капать, чтобы не затягивал с открытием агентства. И со стороны казалась всем всё такой же живой и активной, да только глаза её больше не блестели.

А вот Лёва, напротив, даже не пытался скрыть от кого-то насколько ему плохо. Первую неделю после отъезда Маши он ещё старался делать вид, что всё в порядке. Упорно убеждал сам себя, что она вернётся. Одумается и позвонит ему. Но телефон продолжал молчать.

Сам он больше ей не звонил. После двух сотен безуспешных попыток, всё же понял, насколько это бессмысленно. Но по прошествии семи дней, когда нервы начали сдавать, он всё же набрал Максима, да только тот уже сменил номер.

Это стало крахом его иллюзий. Лишь теперь Лёва окончательно осознал, что Маша не вернётся. Что она сбежала от него… вместе с их будущим малышом.

В тот вечер он первый раз напился. Просто закрылся в своей квартире и накачивался алкоголем, пока благополучно ни отключился. Он надеялся, что хотя бы пьяный угар поможет избавиться от этой душевной пустоты. И ему действительно стало легче… на час или два. А потом всё вернулось с новой силой.

Теперь Лёва не понимал, как он вообще мог думать о том, чтобы самому отказаться от Маши! Ведь когда его желание исполнилось, оказалось, что жить без неё он не может. Нет, просто существовать (есть, пить, работать) у него ещё как-то получалось, но он больше не улыбался. Лишь скалился иногда, да и то нечасто. У него будто отключили ту часть мозга, которая отвечала за эмоции, превратив яркого молодого мужчину в бездушного робота.

Его основным состоянием стало полное равнодушие. Через месяц он без лишних эмоций положил на стол отца заявление на увольнение, полностью проигнорировав любые причитания. В начале ноября закончил оформлять документы для открытия агентства, снял офис, набрал персонал и, наконец, воплотил свою мечту в жизнь.

В полную силу фирма заработала только в феврале, когда были достигнуты договорённости с местными властями, заключены договора с типографиями, наработана внушительная клиентская база.

Лёва в буквальном смысле жил на работе. Ночевал на диване в своём кабинете, ел в ближайшем кафе. Он самостоятельно разрабатывал рекламные стратегии для большинства клиентов. И благодаря его несомненному таланту дела агентства быстро пошли в гору. Заказов становилось всё больше. Пропорционально им росли и доходы. Стали появляться действительно крупные и интересные проекты. И казалось… вот оно счастье. Ведь именно к этому он так долго стремился. Желал… загадывал…

И лишь оставаясь с собой один на один в холодной пустой квартире, Лёва мог признаться хотя бы самому себе, что счастьем здесь и не пахнет.

Он думал о Маше постоянно. Не было ни единого дня, который бы прошёл для него без воспоминаний о любимой девушке. Жаль, что осознание собственных чувств, пришло к нему слишком поздно. Теперь же он даже не пытался задушить их в себе. Просто затолкал поглубже, как и все остальные эмоции, и продолжил жить, притворяясь бездушным роботом.

Мира, которая теперь помимо учёбы ещё и трудилась в Лёвиной фирме, называла его состояние «эмоциональным вакуумом», а самого парня дразнила Дартом Вейдером. В ответ он холодно звал её Мирославой Васильевной, просил сосредоточиться на работе, и обещал лишить премии. Правда, так ни разу этого и ни сделал.

Он считал дни до рождения ребёнка. По его расчётам, малыш должен был появиться на свет где-то в конце марта. И в эти недели Лёва стал поистине невыносим. Его и в обычное время подчинённые побаивались, а теперь он и вовсе превратился в озлобленного вечно недовольного «дракона».

Мира как-то даже стала свидетелем беседы между сотрудниками, состоявшейся на рабочей кухне за чашечкой чая:

— Может, у него «спермотоксикоз» или хронический «недотрах»? Чего он на нас вечно срывается? — предположил их системный администратор Витёк.

— Да вряд ли, — отозвалась одна из менеджеров по привлечению по имени Вера. — Такой видный мужчина просто не может страдать подобным недугом.

— А я слышала, что он раньше вообще особо не разбирался с кем ночи проводить, — внесла свою лепту секретарша Анфиса. — На всех тусовсках был «своим парнем». Девушки на него так и вешались. А теперь вот всё время работе посвящает.

— А вдруг всему виной тяжёлая венерическая болезнь? — продолжил гнуть свою линию сисадмин.

— Да отстаньте вы от Льва Евгеньевича, — не выдержала Мира. — Всё у него в порядке.

— А почему тогда он на девушек не смотрит? — поинтересовалась Анфиса.

— Может он предпочитает парней? — предположил Витёк, искренне посмеиваясь, а потом вдруг прочистил горло и серьёзным голосом предложил: — А давайте ему проститутку закажем. Вот увидите, мигом подобреет.

— А зачем сразу проститутку, — возразила Верочка. — Я и сама была бы не против.

И как это часто случается, в соответствии с безотказным законом подлости, именно в этот момент на кухню занесло Лёву. И выглядел он при этом таким взбешённым, что даже у Миры возникло желание спрятаться под столом.

Он молча прошёл к кулеру, набрал в чашку воды, затем обвёл собравшихся тяжёлым взглядом и, вздохнув, проговорил.

— Если вам так интересно — поясню. Я не болен, не гей, и в услугах проституток не нуждаюсь, — и при этом одарил Веру таким взглядом, что у той мигом пропало всякое желание лезть в штаны к начальству. — И чтобы впредь не возникало подобных разговоров, говорю один раз: у меня есть невеста. Всё. Остальное вас не касается.

Как ни странно, но после этого личную жизнь директора больше никто не обсуждал. Его просто старались не трогать и не пересекаться с ним. Окружающие будто чувствовали, что Лев Евгеньевич на грани нервного срыва, вот и обходили его стороной. Да только в итоге им всё равно не повезло.

Вечером двадцать восьмого марта все сотрудники собрались в конференц-зале для обсуждения основных направлений работы на будущий месяц. Лёва планомерно раздавал задания, поясняя каждому некоторые основные моменты. Он никуда не спешил. Сосредоточенно выслушал предложения и возражения. Выдвигал свои. Давал особо активным возможность высказать идеи.

Во время одного из таких брифингов он обратил внимание не пришедшую на телефон СМСку. Продолжая внимательно слушать, открыл сообщение и… завис. Просто замер и, кажется, даже дышать перестал. А потом резко поднялся, опрокинув при этом собственный стул, и отошёл к окну. Все вокруг мгновенно затихли, даже не представляя, что можно ожидать от шефа, когда он в таком состоянии.

— Лев Евгеньевич, — тихо позвала, подошедшая к нему Мира. — Что случилось?

Он зажмурился, упёрся лбом в холодное стекло и едва слышно попросил:

— Мирка, выгони всех. Пожалуйста.

Его голос дрожал и был готов сорваться. Это напугало Мирославу куда сильнее всего остального. И без того запуганным сотрудникам хватило одного её жеста, чтобы быстро покинуть кабинет. Всего спустя минуту в большом зале остались только Мира и сам Лёва. Тогда-то она и рискнула ещё раз поинтересоваться:

— Что такое, Лёв?

Он развернулся и посмотрел на неё глазами полными застывших слёз. Но… впервые за все последние месяцы, его взгляд стал живым и, кажется, счастливым.

— У меня сегодня сын родился, — проговорил он с улыбкой, совсем не замечая, что по щекам текут ручейки. — Арсений… вес три девятьсот, рост пятьдесят шесть сантиметров, — он счастливо рассмеялся и снова развернулся к окну. — Мля, Мирка! Они там… а я здесь… Богатырь. Мой сын…

Мира впервые видела Лёву в таком состоянии. Она уже и сама, не сдерживаясь, размазывала по мокрым глазам потёкшую косметику.

Он несколько минут простоял в тишине, снова и снова перечитывая сообщение с неизвестного номера, и лишь потом нашёл в себе силы перезвонить. Он надеялся, что трубку возьмёт Маша, но даже услышав в динамике голос Максима, ни капли не расстроился.

— Спасибо, — прошептал Лёва, крепко сжимая трубку дрожащими пальцами.

— Не за что, — ответил Макс, чей голос звучал удивительно бодро и доброжелательно.

— Как Машенька? — всё так же хрипло спросил новоиспечённый отец.

— Хорошо. Рожала сама, без проблем и осложнений. Мелкий тоже в полном порядке. Уже занимается опустошением маминой груди.

— Я… очень рад, — на глазах Лёвы снова навернулись слёзы. Он упёрся локтем в стекло и спрятал за ним лицо. — Скажи ей… что я очень люблю их. Они… для меня всё, — он замолчал, тщательно подбирая слова. — Я знаю, где вы живёте.

— Не приезжай, — тут же перебил его Макс. — Ты только всё испортишь.

— И что ты предлагаешь? Ждать? Пока мой сын будет расти без меня? — вопреки озвученному упрёку, голос Лёвы звучал очень спокойно. И даже как-то смиренно.

— Сейчас ты всё равно ничем не поможешь. Дай ей время прийти в себя после родов. Да и Арсению нужно окрепнуть.

— Можно я хотя бы звонить буду?

— Да, конечно. И я передам ей твои слова, — сказал он. И Лёва думал, что тот положит трубку, но к его удивления Максим заговорил снова: — Как Мира?

— Хорошо, — Лёва усмехнулся, глядя на смотрящую на него сестру. — Лучше чем я. Её ведь просто любимый человек бросил, а у меня ещё и сына отобрали.

— Не иронизируй, — парировал Макс. — Твой сын только сегодня родился.

— Арсений… — протянул Лёва. И вдруг встрепенулся и твёрдо произнёс: — Арсений Львович Мишин.

— Маша не согласиться, — возразили в трубке.

— Макс, — хитрым тоном позвал Лев. — Давай поможем друг другу. Я в долгу не останусь, обещаю. Пусть у моего ребёнка будет моя фамилия.

В этот раз Максим молчал дольше. Казалось, он просто ищет подходящий повод для категоричного отказа. Но эти выводы оказались преждевременными.

— Ладно, но для этого нужен твой паспорт, — сдавшись, сказал Макс.

— Я сам тебе его привезу. Когда их выписывают?

— Ты что хочешь, чтобы у неё истерика случилась? Заявишься на выписку?

— Я со стороны понаблюдаю. Обещаю, если она не пожелает меня видеть, подходить не стану.

— Ну, только если так.

— И Макс… скажи ей, что я очень соскучился. Что… с ума тут схожу без неё и вообще.

— Ещё что-нибудь?

Лёва вздохнул и добавил:

— Люблю её больше жизни, — тихо проговорил он. — Её и Арсения.

Мира слушала их разговор молча и почти не шевелясь. И благо в тишине большого зала ей без труда удавалось различать каждое слово Максима, каждую его интонацию. Как только она поняла, с кем именно беседует Лёва, то даже хотела подняться и вырвать трубку. И, наверно, поступила бы именно так, если бы знала, что сказать. Но в голову как назло не приходило ни единой мысли. Поэтому она просто перебралась поближе и с жадностью и упоением слушала любимый голос. А когда Макс спросил у Лёвы о ней — едва не растаяла от накрывающего душу безграничного счастья.

Когда же эти двое договаривались встретиться, она твёрдо решила, что тоже поедет. Поэтому слова Макса стали для неё настоящим ударом.

— Машу выпишут в среду. Мы с тобой встретимся до этого момента. Время и место сообщу позже, — говорил он. А потом неожиданно добавил: — Приезжай один. И не говори Мире про нашу беседу.

— Хорошо, — безоговорочно согласился Лёва, даже не глядя в сторону ошарашенной девушки. Сейчас его не волновало ничего кроме возможности увидеть своего сына и его мать.

На этом разговор был закончен.

А спустя ещё десять минут с громким скандалом из кабинета выбежала разъярённая Мирослава. Лёва даже слушать её не стал. Просто поставил перед фактом, что она с ним никуда не поедет. Да ещё и информацией делиться отказался. Это окончательно вывело её из себя. Она даже кричала ему в лицо, что он ей не брат, что завтра же уволится из его агентства! Обещала исцарапать его драгоценную Ауди, а ещё намазать её валерианой и натравить котов. Она вообще много чего ему наговорила. И даже не постеснялась сказать, что такой козёл как он, не достоин такой девушки как Маша. После чего её фактически выставили за дверь.

— Хочешь увольняться — увольняйся! — кричал Лёва ей вслед. Ему тоже нужно было куда-то выплеснуть все накопившиеся эмоции, и эта перепалка с Мирой оказалась как нельзя кстати. — Только чем ты за квартиру платить собираешься?! Сама же решила больше не брать деньги у отца.

Это напоминание быстро вернуло её в реальность. Ведь Мира действительно, уже четыре месяца жила одна. С первой же полученной зарплаты сняла себе квартиру и заявила папе, что будет учиться самостоятельности. Тот, как ни странно, не возражал, и даже сам помог ей перевезти вещи. А ещё, по её же просьбе, забрал обратно все карточки, кроме одной, которая осталась в качестве «неприкосновенного запаса» на всякий случай. Вдруг у любимой доченьки неожиданно закончатся все сбережения, я заботливого папочки не окажется в городе?

Но пока Мира прекрасно справлялась и сама. Кстати, опыт самостоятельного заработка на многое ей открыл глаза. И теперь она не понаслышке знала, что же это за страшное слово «экономия».

— Вот и не уволюсь! — громко выпалила она с другого конца длинного коридора, в то время когда Лёва продолжал стоять в дверях. — Буду тебе ежедневно на мозг капать! А Макса — сама найду. Без твоей помощи!

— Что-то я в этом сомневаюсь! — Лёва усмехнулся и, привалившись плечом к дверному косяку, скептично осмотрел насупившуюся девушку. Сейчас он просто упивался всеми этими эмоциями, которые так долго были для него недоступны и, можно сказать, даже получал от этой ругани настоящее удовольствие.

— Спорим?! На твою машину! — предложила она.

— Нет, — Лёва покачал головой. — Сама в свои игрушки играйся, а у меня много других, куда более важных дел

Она грозно вскинула руку и, ткнув пальцем в его сторону, угрожающе сверкнула глазами.

— Вот и не лезь больше в мою песочницу! — крикнула она, заметив, что он намеревается скрыться за дверью. — Ты мне больше не брат!

Но он снова проигнорировал её реплику. И вместо ответа она услышала, как щёлкнул механизм замка. Вот так её фактически послали куда подальше, и Мира не придумала ничего лучше, чем просто отправиться по указанному адресу.

И плевать ей на Лёву. Если она ему не нужна, то и не надо!

Наверно принципиальность и упрямство Миры, на самом деле, родились раньше её самой, потому что с того дня она общалась с Лёвой исключительно как подчинённая с руководителем, и ни разу не переступила эту черту. А он будто и не замечал этого… а может не хотел признавать очевидного. Ведь сам же её оттолкнул, хоть и знал, что наладить всё будет очень непросто.

***

В полупустом зале ресторана в это время почти не было посетителей. Что не удивительно, ведь пик посещений в подобных заведениях обычно приходится на вечер, а сейчас часы показывали только десять утра.

Василий Фёдорович сидел у окна и задумчиво крутил в пальцах стакан с соком. Изначально он не собирался сюда заходить, предпочитая провести предстоящий ему трудный разговор в ближайшем скверике. Но сегодняшняя изматывающая жара быстро изменила его планы.

Сентябрь в этом году оказался больше похож на июль. Солнце палило так, что находиться под ним было просто невыносимо. Тем более в классическом костюме.

Зато снующая по улицам молодёжь принимала такую погоду на «Ура». И даже тот факт, что в школах и ВУЗах уже начались занятия, ни капли их не расстраивал.

— Прошу прощенья, — обратился к нему официант. — Наш администратор просила передать, что нужный вам курьер появится с минуты на минуту.

Мужчина только благодарно кивнул и снова отвернулся к созерцанию залитой солнцем площади за большим окном ресторана. А в голове его почему-то всплыл недавний разговор с дочерью. Помниться в тот день, впервые за девять месяцев её самостоятельной жизни, она обратилась к нему за помощью.

— Пап, — начала Мирка, явно не находя нужных слов. — Мне деньги нужны.

— Да неужели?! — усмехнулся тот, пряча ироничную улыбку. — Что-то случилось?

Мирослава снова замялась и, сильнее вжалась в диван. Разговор это проходил в отцовском рабочем кабинете в его офисе. Мира и раньше-то бывала здесь не часто, а теперь и вовсе перестала приходить. Поэтому её сегодняшний визит стал для Василия Фёдоровича настоящим сюрпризом.

— Нет, — поспешно отозвалась девушка. — Ничего. Всё в порядке. Просто мне понадобилась сумма, которой у меня нет.

— И сколько же?

— Много.

Он удивлённо склонил голову на бок и, сложив пальцы замком, настороженно посмотрел на дочь. В его голове почему-то возникла мысль о наркотиках, но тут же была отброшена, в связи с её полной нереальностью. И всё же такая просьба Мирославы заставила господина Дубровского всерьёз задуматься.

— Пока не скажешь на что, я ничего тебе не дам, — категорично ответил он.

Да Мира и не ожидала другой реакции. Она с самого начал знала, что придётся объясняться. И у неё даже было припасено несколько правдоподобных версий, но почему-то теперь, сидя перед отцом, врать ей расхотелось. Поэтому, она и выдала голую правду.

— Хочу нанять частного детектива. А их услуги стоят недёшево. Моей зарплаты не хватит, — проговорила она, опустив глаза.

— Но зачем?! — удивлённо выпалил Василий Фёдорович. Он ожидал от неё чего угодно, от просьбы купить ей новую машину, до желания обзавестись личной квартирой. Поэтому ответ дочери оказался для него по-настоящему неожиданным.

— Найти Максима, — бросила Мира. И тут же поспешила пояснить. — Я искала его сама, просила помощи у знакомых ребят, но всё что мне удалось выяснить за почти полгода поисков — это жалкие крохи. Я знаю, что они купили билеты до Москвы, но до конечной станции не доехали. Больше мне узнать не удалось…

— Для чего тебе это? — не сдержавшись, воскликнул шокированный отец. Он-то был уверен, что его ветреная дочурка давно выкинула из головы этого парня.

— Надо! — отозвалась она тем же тоном.

Он поднялся со своего кресла и, пройдя по кабинету, присел рядом с Мирой.

— Зачем, милая? — мягко спросил он, с беспокойством глядя в её лицо. — Тебе давно пора отпустить его.

— Не могу… — ответила она шёпотом и положила руку на свою грудь, где сильнее всего ощущались удары сердца. — Он вот здесь поселился. И никто другой мне не нужен.

Мира вздохнула и только теперь решилась посмотреть в глаза отцу, и те боль и надежда, что светились там, заставили Василия Фёдоровича впервые усомниться в правильности собственного решения. Ведь он сам настоял на том, чтобы Максим оставил Миру в покое. Чтобы ушёл из её жизни… и вот к чему это привело.

— Так ты дашь мне денег? — снова спросила она

— Нет, — спокойно ответил ей отец. — И не потому что мне жалко. Я просто не хочу, чтобы ты так унижалась. Ну, найдёшь ты его… а дальше что? Будешь умолять вернуться?

Видимо об этом Мира не подумала. Для неё была важна сама идея, во что бы то ни стало разыскать Максима, а о своих дальнейших действиях она как-то поразмыслить не удосужилась.

— Не буду, — покачала она головой.

— А что тогда?

— Не знаю. Мы просто поговорим.

Мира, и правда, не знала. И пусть весь тот год, что они не виделись, она отчаянно мечтала, чтобы Макс одумался и вернулся, но теперь вдруг поняла, насколько это было бессмысленно. Да она до сих пор любила его, причём ещё сильнее, чем раньше, но теперь уже не была уверена, что сможет впустить этого человека в свою жизнь. В конце концов, должна же у неё быть гордость?

— Поговорить можно и по телефону, — не сдавался её отец. — Зачем же тратить деньги на поиски?

И тут Мирослава ответила то, что оказалось для неё истинной главной причиной.

— Мне важно знать, что с ним всё хорошо, — она снова отвела взгляд. — Так я хотя бы спать ночами нормально стану. Пусть даже у него давно другая девушка и новая жизнь… Главное, чтобы он был счастлив.

Эти слова его эгоистичной дочурки так впечатлили Дубровского, что он сам подключил все свои каналы и разыскал Максима куда быстрее любого детектива. И что удивительно, парень-то оказался не так далеко. Всего в каких-то ста пятидесяти километрах.

Судя по всему, они с Машей подумали, что кардинальная смена климата не пойдёт ей на пользу и поэтому решили осесть в Краснодаре. Сняли квартиру, оба устроились на работу. Маша в школу психологом, а Макс кредитным экспертом в банк. Но через четыре месяца, когда пришло время декрета, и зарабатывать стал один Максим, оказалось, что его зарплаты им не хватает. Пришлось ему уволиться и, наплевав на амбиции, идти работать на стройку. Здесь платили прилично, но опять же, недостаточно, поэтому в выходные, коих на неделе было целых два, он подрабатывал в такси. И лишь совсем недавно один знакомый устроил его курьером в дорогой ресторан, где Макс и трудился по сей день.

Сообщать эту информацию Мирославе Василий Фёдорович не стал. Да и не хотелось ему снова расстраивать дочь. Поэтому он и решил для начала поговорить с Максимом сам. Именно для этого и пришёл сюда с самого утра и уже больше часа ожидал, когда же самый занятой курьер в мире, наконец, сможет уделить ему пару минут.

— Здравствуйте.

Звучание знакомого голоса оторвало Дубровского от раздумий. Он обернулся, с ухмылкой рассматривая удивлённого Максима, и жестом указал ему на соседний стул.

— Ну, привет, — поздоровался в ответ. А потом вдруг улыбнулся шире и решил всё-таки пояснить: — Вот был здесь проездом и решил проведать старых знакомых. Поинтересоваться вашими делами…

— Василий Фёдорович, — перебил Макс, строго глядя на своего бывшего шефа. — Это всё, конечно, похвально, но не могли бы вы сразу озвучить истинную причину своего визита?

Мужчина улыбнулся ещё шире и всё-таки отпил немного из своего стакана.

— А ты всегда был умным парнем. Проницательным, амбициозным… — он внимательно оглядел Макса, заострил внимание на форменной одежде и снова вернулся к лицу. — Так объясни мне, почему столь талантливый экономист и управленец, коим ты себя показал, работает простым курьером.

— Официально, я и у вас в фирме был курьером, — ровным тоном ответил тот. — А мои дополнительные обязанности в трудовой книжке никак не фигурируют. Так что, Василий Фёдорович, ничего для меня не изменилось.

Его бывший шеф нахмурился и вдруг почувствовал себя ещё больше виноватым. Он ненавидел ошибаться и почти никогда не признавал собственные ошибки. Но сейчас, глядя на осунувшееся лицо Макса, вынужденного работать без выходных, вспоминая полный пустоты и боли взгляд Мирославы, Василий Фёдорович решил, что сделает всё возможное, чтобы исправить такое положение вещей.

— У меня к тебе предложение, — выдал он решительно.

— И какое же? — холодным тоном поинтересовался Максим. А потом натянуто улыбнулся и добавил: — Помнится, в прошлый раз после такой же точно фразы мне пришлось полностью изменить профиль работы. И насколько я могу судить, ничем хорошим это не кончилось.

Но Дубровский будто бы и не слышал его скепсиса.

— Должность моего заместителя. Официально, со всеми вытекающими отсюда обязанностями и привилегиями.

— Вы шутите? — выпалил не ожидавший такого ответа парень. — Кто же предлагает курьеру должность заместителя директора?!

— Я, — уверенно проговорил его бывший начальник. — И ни капли не сомневаюсь в твоей кандидатуре. Пусть опыта у тебя ещё не так много, но зато других качеств — с избытком.

Он сделал глоток сока и, отставив в сторону пустой стакан, снова посмотрел на явно озадаченного Максима. Тот же, старательно пытался спрятать свой интерес за напускным безразличием, но выходило у него плохо.

— Так каким будет твой положительный ответ? — поинтересовался Дубровский.

— Не понимаю… Зачем вам это? — сказал Макс, всё-таки усаживаясь на соседний стул. — У вас ведь столько талантливых специалистов. Почему именно я?

— Скажем так, у меня есть причины, но озвучивать их я бы не хотел, — уклончиво ответил тот. — Но думаю, ты не будешь сильно огорчён, узнав, что в этом ресторане ты больше не работаешь.

Вот теперь Макс оказался по-настоящему шокирован и, можно сказать, даже взбешён. Он не терпел, когда в его жизнь влезал кто-то посторонний, а Дубровский не просто лез, он ещё и перекраивал её на свой лад, причём уже не в первый раз.

— Да какое вы имеете право?! — начал Максим, уже почти потеряв остатки своего хвалёного самообладания. Но, натолкнувшись на необычно серьёзный взгляд шефа, вдруг замолчал.

— Кажется, ты говорил, что любишь мою дочь, — начал Василий Фёдорович, глядя в глаза Максиму. Потом хмыкнул и добавил: — А не так давно мне стало известно, что и Мира испытывает к тебе похожие чувства. Она даже хотела детектива нанять, чтобы найти тебя. Но я не позволил.

— Так это всё только из-за неё? — тихо проговорил Макс. — И ваш визит и предложение…

— Отчасти, — кивнул его собеседник. — Не может же мой зять работать курьером.

— Зять? — почему-то подобная мысль показалась Максиму ещё большим абсурдом. — Я?!

— И чего в этом такого удивительного?

— Да мы с Мирой больше года даже не разговаривали! — явно забыв, где находится, громко рявкнул Макс. — Я бросил её. Уехал, даже толком не попрощавшись! Вы хоть примерно представляете, как это её обидело? Да она при встрече даже смотреть на меня не станет!

— Пусть так, — согласился Дубровский. — Это уже ваше дело. Помиритесь — хорошо. А не помиритесь, так у тебя останется высокая должность. Ты в любом случае только выиграешь.

Окончательно смирившись с тем, что здравый смысл его собеседнику чужд, Макс устало уронил голову на сложенные на столе руки. Почему-то каждое появление этого человека в его жизни переворачивало её с ног на голову. И этот раз тоже не стал исключением. Конечно, он мог бы оказаться от такого предложения. Послать бывшего шефа подальше вместе с его интригами и безумными идеями. Но… разве не о таком повороте Максим мечтал все бессонные ночи? Не об этом грезил, глядя в тёмный потолок и стискивая зубы, чтобы не дать сорваться с губ стону безумной душевной боли?

Он хотел к Мире… настолько, что дважды приезжал к зданию её ВУЗа и украдкой наблюдал за ней. Заставил Лиса докладывать обо всех изменениях в её жизни. Искренне переживал, когда его девочка изъявила желание жить отдельно от своего родителя. Гордился её успехами в работе и на учёбе. Постоянно пересматривал видео, записанное Лисом во время торжественного вручения Мирославе диплома о высшем образовании.

Но каждый раз, заговаривая с Машей о возвращении, натыкался на глухую стену обиды и непонимания. Его сестра настолько глубоко ушла в собственную депрессию, что даже слышать об этом не желала. И только с появлением в их маленькой семье Арсения, ситуация начала понемногу меняться.

Правда, здесь большую роль сыграл именно Лёва, который хоть сам и не появлялся, но каждый выходные присылы сыну подарки, а Маше — цветы с маленькими записками, в каждой из которых говорил о своих чувствах и просил прощения. Так, спустя три месяца, она уже сама стала склоняться к возможности возвращения. Но окончательно решиться не могла.

Им всем нужен был толчок к действию. Этакий «волшебник в голубом вертолёте», который прилетит, накормит всех «эскимо» и легко решит любые проблемы. Но проходили дни… недели… и даже месяцы, а он всё не прилетал. А тут на тебе — явился!

— И когда я должен дать ответ? — поинтересовался Максим, уже немного успокоившись.

— Сейчас, — всё так же невозмутимо отозвался Василий Фёдорович. — Сию секунду, — он хитро прищурился и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, добавил: — Знаешь, а ведь Мира очень хочет тебя найти. И если ты вдруг сейчас откажешься, я буду вынужден сообщить ей твой адрес. Как думаешь… быстро ли она доберётся?

Почему-то Максим ни капли не сомневался, что Мирослава нарисуется на его пороге даже раньше, чем мог предположить её отец. Другой вопрос, что она при этом скажет? С Миры станется, проехать сто пятьдесят километров только ради того, чтобы плюнуть ему в лицо, а потом с гордым видом развернуться и уйти. Вот только Максим сильно сомневался, что даже после подобного сможет найти в себе силы, чтобы её отпустить.

— Мне нужно поговорить с сестрой. Такие вопросы мы должны решать вместе, — всё же добавил он.

— Не утруждайся, — отмахнулся Дубровский, демонстративно поглядывая на часы. — Думаю, она уже закончила упаковывать ваши вещи.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Максим, с нарастающим опасением разглядывая чрезвычайно довольного собой мужчину.

— Ничего особенного, — прозвучал невозмутимый ответ. — Просто Маша уже согласилась. Я разговаривал с ней два часа назад. Хотел побеседовать с вами обоими сразу, но к моменту моего появления ты уже уехал.

Макс заметно напрягся, и с видом задетого за живое вожака стаи, на чью территорию зашли враги, посмотрел в глаза Дубровскому.

— Она не могла согласиться, не посоветовавшись со мной, — медленно проговорил он.

— И, тем не менее, согласилась. Возможно, в отличие от тебя самого, она не сомневается в здравомыслии собственного брата. — Василий Фёдорович с сомнением посмотрел на свой пустой стакан, раздумывая, стоит ли заказать ещё сока, или лучше выпить чего-нибудь другого. — Кстати, по чистой случайности я через час собираюсь домой. Могу подбросить.

Именно в этот момент Максим окончательно смирился с тем, что этот «волшебник» уже начал творить своё «колдовство», и правильней всего просто принять это как данность. Тем более что свершившееся «чудо» полностью соответствовало его желаниям. Ведь он хотел вернуться. Желал этого всеми фибрами своей души. А теперь, когда эта мечта почти стала явью, ещё смеет тратить время на бессмысленные раздумья?

— Не надо нас подвозить. Мы сами доберёмся, — сказал Максим, поднимаясь из-за стола. — У меня есть машина.

— Да видел я твоё корыто, — отмахнулся Дубровский. — Ты кстати, уверен, что оно доедет? Всё-таки маленького ребёнка везти собираешься.

Свою старенькую Тойоту Макс купил сразу же, как они с Машей приехали в этот город. Тогда на этот автомобиль были потрачены все деньги из выданной бывшим шефом последней премии. И несмотря на её довольно потрёпанный вид, она исправно служила своему новому хозяину. Не раз выручала и помогала ему. На ней же парень иногда подрабатывал в качестве таксиста, и она же являлась его рабочей курьерской машиной. Макс относился к этой «старушке» с большой любовью, хоть и понимал, что до комфортного БМВ Дубровского ей, как до северного полюса.

На слова Василия Фёдоровича он предпочёл ничего не отвечать. Просто развернулся и, молча кивнув на прощание, направился к выходу из зала.

— Завтра к девяти жду тебя в офисе, — бросил ему в спину Василий Фёдорович.

Когда эти слова долетели до Максима, он обернулся, посмотрел на стоявшего у их столика мужчину и негромко ответил:

— Не сомневайтесь. Я такого шанса не упущу.

Глава 26. Зов штормового моря

Это «тихое» субботнее утро началось для Миры с семи часов. И дело совсем не в том, что ей было нужно куда-то идти или что-то делать. Вовсе нет. Просто её соседи сверху ещё в начале прошлого месяца затеяли ремонт, конца которому не было видно до сих пор. И каждые выходные весь дом был вынужден просыпаться ни свет, ни заря от воя «болгарки» и стука перфоратора. И судя по звукам, которые могли не стихать часами, горе — ремонтники решили полностью перестроить свою жилплощадь.

Возможно для тех, кто всю жизнь прожил в многоквартирном доме в центре города, подобные шумы и не были помехой. Но только не для Миры. Даже за время своей учёбы в Москве, когда ей четыре года приходилось также снимать квартиру, да ещё и делить её с бывшей одноклассницей, девушка так и не смогла привыкнуть к огромному количеству посторонних звуков. А здесь ещё и дом был далеко не новым, и стены — тонкими. А лифт вообще годился ей в дедушки и передвигался с таким скрипом, что казалось, вот-вот оборвётся.

Обычно Мирослава проводила выходные дома у отца. Только там, в тишине родного гнезда, она могла расслабиться и нормально отоспаться. Но после того как «заботливый» папочка отказался давать ей денег на детектива, девушка решила объявить ему бойкот. Именно поэтому осталась ночевать в квартире и планировала посветить два ближайших дня генеральной уборке.

На самом деле, за время самостоятельной жизни Мира сильно изменилась. Нет, внешне почти всё осталось так же, даже радуга в её волосах, но вот морально она стала намного проще. Налёт пафоса слетел ещё в первый месяц, когда, не рассчитав собственный бюджет, она стояла на кассе супермаркета и понимала, что у неё нет денег, чтобы оплатить свои покупки. В тот вечер, вывалив всё из сумки и отыскав на самом дне пятисотенную купюру, она радовалась настолько, будто это был самый лучший подарок в её жизни. И следующие две недели до зарплаты она жила в режиме тотальной экономии. За неимением денег на бензин, ходила на работу пешком, питалась лёгкими куриными супчиками и хлебом. Зато скинула все лишние два килограмма, чему оказалась несказанно рада.

Перфоратор над потолком продолжал отчаянно долбить стену, а в голове сонной разбитой Мирославы сами собой начали складываться планы жестокой мести. Она словно наяву видела, как берёт свою самую большую сковородку, поднимается по лестнице на один этаж, и как только сосед откроет входную дверь… обрушивает на его голову свою тяжёлую чугунную подругу.

Жаль, что наяву она не могла себе такого позволить. Поэтому приходилось терпеть. Хотя это самое терпение уже почти закончилось.

Смирившись с тем, что уснуть у неё всё равно не получится, Мира нехотя встала с разложенного дивана. Его она купила всего пару месяцев назад, устав корячиться на старой развалине, доставшейся ей от предыдущих хозяев. Так же в самом начале ей пришлось потратить большую часть первой премии, чтобы превратить своё жилище в уютное место, куда действительно хочется возвращаться вечером. И если бы не козлы-соседи со своим вечным ремонтом, она бы даже могла сказать, что по-своему любит это место.

Следующие несколько часов девушка провела на кухне. После лёгкого завтрака и двух чашек крепкого кофе, она всё-таки приступила к запланированной уборке. Выдраила холодильник, все шкафы, даже про окна и балконную дверь не забыла. От надоедливых ремонтников она отрешилась звучащей в наушниках громкой музыкой. Именно поэтому и не заметила того момента, когда звуки перфоратора сменились, топотом множества ног, громкими разговорами матом, постепенно переходящими в настоящую ругань.

Из музыкального плена её вырвало ощущение какой-то странной вибрации, сопровождаемой таким диким грохотом, который был слышан даже через громкую мелодию. На секунду ей показалось, что где-то прозвучал взрыв.

Резко подпрыгнув на месте, Мирослава ощутимо приложилась затылком о столешницу, под которой как раз мыла пол. От этого движения наушники сами выскочили из ушей, и сквозь боль в гудящей голове девушка отчётливо услышала, как на верхнем этаже переругиваются какие-то люди. Причём делают это настолько громко, что получалось различать каждую сказанную букву.

Помимо непрерывного потока отборной матерной ругани, в этой тираде присутствовало только два литературных слова: «рояль» и «убью». Но общий смысл Мира всё-таки уловила. Оказалось, что грузчики уронили на пол только что купленный хозяином раритетный музыкальный инструмент, причём сделали это так, что всему их драгоценному ремонту пришёл конец.

Тут же снова послушался дружный топот, от которого в шкафах на её кухне зазвенела посуда. Если честно, Мире даже показалось, что ещё чуть-чуть, и потолок не выдержит и рухнет. Вон даже люстра начала планомерно покачиваться.

Почему-то именно вид того, как её светильник описывает орбиту вокруг своего крепления, стал для терпения Мирославы последней каплей. Издав какой-то, то ли стон, то ли рык, она злобно отбросила в сторону тряпку, вооружилась найденным на балконе металлическим совком и направилась к выходу. По пути прихватила большой флакон с лаком для волос, собираясь использовать и его, как оружие массового поражения. Уж Мира-то не понаслышке знала, что конкретно этот продукт, можно легко применять даже для обезвреживания опасных преступников. Если в глаза распылить не удастся, то уж настучать этой штукой по голове получится обязательно.

Её дверь распахнулась с таким грохотом, что содрогнулся весь подъезд. Сейчас обычно спокойная хрупкая блондинка, какой её привыкли видеть соседи, больше напоминала Терминатора, вышедшего на тропу войны. Казалось, ещё секунда и её глаза полыхнут красным, а из носа хлынет огонь.

К соседям она стучалась ручкой от совка. И её ни капли не волновало, что их новая металлическая дверь при этом покрывается заметными царапинами. Сейчас Мирославе было жизненно необходимо на чём-нибудь сорвать накопившееся раздражение, ведь иначе хозяину этой квартиры может сильно не поздоровиться.

Спустя несколько минут её планомерных ударов на пороге появился какой-то тип в строительной форме и с недовольным видом, уставился на девушку.

— Чего тебе, бедолага? — спросил, разглядывая Миру.

Сейчас, в старой грязной одежде, с платком на голове, под которым прятала волосы, без грамма косметики на лице она действительно выглядела жалко. Но смертельное оружие в её руках и клокочущая в душе ярость, были для неё куда более весомыми аргументами, чем внешний вид.

— Хозяина позови, — нагло выдала она.

— Нам в бригаде тёлки не нужны. Так что, иди с миром, — насмешливо бросил он.

Это было большой глупостью с его стороны. Мирослава и так балансировала на грани, а он только ещё больше усугубил её состояние.

Резко размахнувшись, она треснула тяжёлым (возможно, чугунным) совком по дверному косяку в миллиметре от его ноги.

— Я сказала, хозяина позови! — рыкнула она, глядя на мужика бешеными глазами. — Или я сейчас сама войду, но в таком случае, ты станешь первым пострадавшим.

Видимо, было в её интонации нечто убедительное, потому что работяга почти сразу поспешил скрыться в квартире. Мира же так и осталась стоять на пороге, держа своё оружие наготове.

Меньше чем через минуту в прихожей возникла целая делегация, возглавлял которую сам сосед. Девушка видела его раньше всего пару раз, но не запомнить этого круглого лысого мужчину было просто невозможно.

— Чего тебе? — рявкнул он, окинув девушку презрительным взглядом. — Мне работники не нужны. Своих лоботрясов хватает.

— Я ваша соседка снизу, — начала она, клокочущим от ярости голосом. — Мне от вашего вечного ремонта никакой жизни нет! На кухне посуда ходуном ходит!

Мужик усмехнулся и переплёл руки перед грудью.

— И что с того?

— Как что?! — воскликнула Мира. — Я требую прекратить это безобразие! Вы нарушаете спокойствие жильцов.

— Слышь, девочка. Шла бы ты отсюда. А если что не нравится, переезжай. Или ментам жалобу пиши.

Он был так уверен в собственной безнаказанности и неуязвимости, смотрел на неё таким брезгливым взглядом, что у Мирославы попросту сорвало планку. Успокоив себя тем, что она хотя бы попыталась решить вопрос мирным путём, девушка умелым движением сбросила с флакона крышку и, надавив на кнопку, направила струю в глаза своих врагов.

Ох, как они заголосили, когда противная химическая гадость, призванная склеивать волосы так, что потом не каждым шампунем отмоешь, попала в глаза. Кто-то, кому досталось поменьше, тут же кинулся на девушку с целью отобрать у неё «смертельное оружие», но она так активно размахивала совком, что подходить ближе никто не решился.

— Да я тебя… Урою! — кричал поверженный сосед. — Поймаю, свяжу и в лес вывезу! — продолжал, прижимая руки к зажмуренным от боли глазам. — Ментов натравлю. Пусть тебя посадят за хулиганство! Не жить тебе здесь больше!

— Не смейте мне угрожать! — вопила в ответ Мира. — У меня, между прочим, тоже есть чем вас припугнуть! И если со мной хоть что-то случиться, вас уроют! В бетон закатают!

— Думаешь, твой хахаль будет так о тебе печься?! — ехидно поинтересовался мужик. Его работники благоразумно отступили назад, предпочитая покинуть поле брани, дабы не попасть под горячую руку.

Как ни странно, но его слова умудрились больно зацепить девушку.

— К вашему сведению, мой молодой человек, вообще вас с землёй сравняет, только за то, что решились меня оскорблять! — и снова двинула совком по косяку, оставив на месте удара заметную вмятину.

— Ты что делаешь?! — завопил хозяин квартиры. — Дура!

— Сам дурак!

— Истеричка бешенная!

— Козёл!

— Вали отсюда!

— Только после того, как вы выпроводите свою бригаду! Я требую, чтобы по выходным духу их здесь не было!

— Ещё чего?!

Так они припирались довольно долго, пока работники сами не предпочли покинуть квартиру. Всё равно от них там сегодня не было никакого прока. И только проводив их довольным взглядом, уставшая и совершенно опустошённая Мирослава тоже направилась домой.

Сейчас она была настолько выжата, причём как морально, так и физически, что едва переставляла ноги. И на стоящего в лестничном пролёте молодого мужчину не обратила совершенно никакого внимания. Наверно, так бы и прошла мимо, если бы её внезапно не поймали за руки. В следующую секунду савок вместе с лаком для волос полетели на пол, а она сама оказалась прижата к мужской груди.

Она узнала его только по тому, как мгновенно откликнулось её тело. Не отдавая отчёта своим действиям, Мира потянулась ещё ближе, и едва слышно прошептала:

— Макс.

— Да, моя хорошая буйная девочка, — отозвался он, не в силах хоть немного ослабить объятия. Он так соскучился, что просто не мог отпустить её. — Всех соседей с ума свела или только этого?

Но Мира будто не слышала его слов. Сейчас она вообще с трудом понимала, что происходит. Ей казалось — это сон. Мираж. Стоит только открыть глаза, и всё исчезнет. А она снова останется одна.

— Не пропадай. Вернись ко мне… — едва слышно бормотала она, с силой зажмурившись. — Я не хочу просыпаться.

— Любимая моя, это явь. Я вернулся к тебе, — Максим поочерёдно поцеловал её веки, и коснулся губ. — Всё по-настоящему. Я с тобой. И очень соскучился.

Она так разомлела в его объятиях, что почти утратила связь с реальностью. Но громогласный голос ненавистного соседа быстро вернул её с небес на землю.

— Она ещё и в подъезде с кем-то зажимается! — возмущённо выдал он, выходя на лестничную площадку. — Разогнала мне всех работников, чтобы с любовничком в тишине покувыркаться?! Сейчас я тебе устрою! Вот вызову участкового… скажу, что притон у себя организуешь! А вся моя бригада подтвердит.

Резко вырвавшись из объятий парня, Мира отошла на несколько шагов и упёрлась спиной в стену. Только теперь до неё окончательно дошло, что всё происходящее не сон. И глядя на улыбающегося Макса, ей до боли в мышцах захотелось его ударить.

Но планы снова нарушил сосед.

— Да, дежурный, я бы хотел вызвать наряд… — проговорил тот, кого Мира про себя окрестила Колобком. Но продолжить уже не смог.

Девушка сорвалась с места, мгновенно преодолела разделяющие их ступеньки и, вырвав из его руки телефон, со злостью шмякнула его об стену. Раздался гулкий удар, эхом разлетевшийся по всему подъезду. А отскочивший от стены мобильник, снова оказался рядом с Мирой. И она просто не смогла удержать себя от соблазна окончательно его растоптать.

— Вот тебе! Козёл! — приговаривала, давя ногой треснувший экран. — И не попадайся мне на пути. Ты даже не представляешь, какой я могу быть кровожадной!

И пока опешивший сосед находился в ступоре, прошагала мимо и уже намеревалась скрыться, наконец, в своей квартире, когда снова наткнулась взглядом на Макса.

— Ты! — громко выдохнула девушка, обходя его по широкой дуге. — Что, всерьёз думаешь, что я приму тебя с распростёртыми объятиями?! После года полного игнора и тишины?! — снова повысила голос Мира. Обида и горечь в её интонациях были столь явными, что задели Максима за живое. — Считаешь, я должна броситься тебе на шею?! Всё простить, только за то, что ты всё-таки соизволил явиться? — она покачала головой, продолжая при этом спускаться по лестнице. — Иди ты к чёрту, Максим! Я была тебе не нужна тогда… а сейчас, ты не нужен мне!

— Мира, я… — попытался объясниться он.

— Вали отсюда! — закричала она. — Сгинь! Пропади! Испарись! Не хочу тебя видеть!

— Мирочка…

— Пошёл вон!

И с этой фразой захлопнула за собой входную дверь, спрятавшись в такой привычной обстановке своей маленькой берлоги. Затем встрепенулась и закрыла все имеющиеся замки. Оставшихся сил ей хватило только на то, чтобы дойти до дивана и, упав лицом в подушку, горько разрыдаться.

Больше всего на свете она мечтала снова оказаться в объятиях Максима, почувствовать на своих губах его поцелуй, но разыгравшаяся гордость, помноженная на обиду и нервное напряжение, сыграли с ней плохую шутку. Теперь Мира не сомневалась, что он больше не придёт. Она сама постаралась послать его так далеко, как только возможно.

Сама от него отвернулась…

Сама уничтожила свою же мечту.

А Макс, стоял у захлопнувшейся перед его носом двери и, прислонившись к ней лбом, с щемящей болью вслушивался в царящую в квартире тишину. Он знал, что Мира взбрыкнёт, что устроит скандал, и даже мысленно готовился к этому. Но такого открытого отчуждения не ожидал. Она его фактически послала, причём в грубой форме и несколько раз. Да ещё так красочно и эмоционально, что на его месте было бы просто глупо и унизительно снова навязываться ей.

Наверно, он слишком много от неё хотел. Думал, что она его и правда любит. Что будет рада встрече. А тут такой поворот…

Хотя, разве имел он право надеяться на иной приём. Она права, Макс сам её бросил, сам уехал, и теперь, если хочет её вернуть, то придётся очень для этого постараться. Но торопиться не стоит. Сейчас Мира на взводе. Её переполняют эмоции, причём преимущественно негативные, поэтому правильней будет дать ей время, чтобы всё осмыслить и успокоиться. А уж ждать Максим умел.

***

— Ути-пути, какие мы красотульки! Я просто млею!

Мира с каким-то детским восторгом держала на руках маленького Арсения и тихо таяла от его чистой яркой улыбки. Малыш же с любопытством рассматривал незнакомую тётю, периодически пытаясь поймать ручками цветные пряди её волос. А когда ему это всё-так, удалось, тут же поспешил затянуть столь желанную добычу в рот.

— Маленький проказник! — ласково журила она Арсика, разжимая его кулачок. — Больно же!

— С нами ему уже неинтересно. Что у меня, что у Максима волосы слишком короткие. До его ротика не дотянутся, — заметила улыбающаяся Маша. — А вот ты — совсем другое дело.

— Ну, тогда пусть играется, — смирилась Мирослава, наклоняя е нему голову. — Эх, чего ни сделаешь ради детской улыбки.

— Это точно, — отозвалась молодая мама.

Они сидели в небольшом скверике недалеко от дома, где жили Маша и Максим. И, по правде говоря, встретились здесь совершенно случайно. Мира как раз шла от клиента, которому относила макет заказанной им рекламы. Свой авто она припарковала у большого магазина на другой стороне улицы, потому что ближе не оказалось мест. И через сквер пошла только для того чтобы сократить путь. А заметив на одной из лавочек смутно знакомую брюнетку, даже не сразу узнала в ней Машу. Зато та Миру определила безошибочно, поэтому и помахала.

— Давно вы в городе? — поинтересовалась Мирослава. — Почему не позвонила?

Мария пожала плечами и отвела взгляд. А спустя несколько секунд напряжённого молчания всё-таки решила ответить:

— Не думала, что ты обрадуешься, — тихо проговорила она. — Всё-таки именно я виновата в том, что вы с Максимом расстались. А после того «тёплого» приёма, который ты ему устроила, мне показалось, что меня ты уж тем более видеть не захочешь.

— Глупости! — отмахнулась Мира, покачивая на руках довольного малыша. — С твоим братом мы как-нибудь сами разберёмся. А в том, что он тогда так по-свински меня бросил, твоей вины нет. Мог бы и объяснить всё нормально, а не сбегать, бросив на прощание несколько непонятных фраз. — На секунду она замолкла, отводя в сторону потухший взгляд, но тут же поспешила снова спрятаться за привычной маской улыбчивой беззаботной девочки. — А тебя даже понимаю. Хотя я бы не стала так тихо уезжать. На твоём месте я сначала бы расквасила Лёве физиономию, открутила бы его драгоценное мужское достоинство, а потом бы уже прыгнула в поезд. Хоть не так обидно было бы.

Маша поджала губы, но отвечать ничего не стала. С какой-то затаённой грустью она подняла взгляд к хмурому серому небу, полностью затянутому тяжёлыми грозовыми облаками, и печально улыбнулась.

Заметив её действие, Мирослава тоже посмотрела наверх и, поёжившись от внезапного порыва холодного воздуха, сильнее запахнула пиджак.

— Ну и погодка, — констатировала она, наблюдая, как очередной порыв ветра поднимает с земли упавшие листья и закручивает их в вихри. — И не скажешь, что два дня назад стояла жара. Какой-то странный в этом году у нас сентябрь. То ливень, то жуткое пекло. А на сегодня вообще штормовое предупреждение передавали. Весь порт как обычно в шоке. Суда в бухту не пускают. В общем, весело.

— Я так по морю соскучилась, — выдала вдруг Маша.

— Так сходила бы на набережную, — предложила Мира. — Хотя там сегодня особенно ветрено.

— Нет, — отмахнулась девушка. — Не те ощущения. Там людно, да и корабли эти везде. А мне хочется просто посидеть на берегу, посмотреть на горизонт, вдохнуть чистый морской воздух.

— И что тебе мешает это сделать? — не поняла «радужная» блондинка и вдруг резко вскрикнула — лежащий на её руках молодой диверсант снова поймал её за волосы. — Ау! Блин, Арсик, больно же!

— Так не на чем ехать. Макс всё время занят, а на такси дорого.

— Ну, давай я отвезу, — невозмутимо предложила девушка. — Вот наладится погодка, и съездим. Заодно можно и искупаться. Вода ведь ещё тёплая. Да и мелкому полезно будет йодом подышать.

Неожиданно даже для самой себя, Маша встрепенулась и с воодушевлением уставилась на Миру.

— А сейчас ты не занята? — как бы между прочим поинтересовалась она.

— Да не особо, — пожала плечами Мира, чьи волосы опять оказались в шаловливых ручках маленького вредителя. — Ещё один макет осталось отвезти, но это можно сделать и позже. Так что если хочешь, то поехали. Посмотрим на море вместе.

Маша согласилась, не раздумывая, и уже через несколько минут они дружно пытались запихнуть коляску Арсения в багажник Миркиного Мини Купера. Вот только та никак не желала туда помещаться. Пришлось Марии спешно везти её домой, а с собой брать одну лишь съёмную корзину.

Не успели они выехать из города, как Арсик приспокойненько уснул у мамы на руках.

— Спит, — тихо проговорила Маша, разглядывая личико сына.

Мира как раз остановилась на очередном светофоре и, обернувшись назад, с умилением посмотрела на притихшего ребёнка.

— Такой лапочка. И так на Лёву похож, — озвучила она свои мысли. — И внешне и вообще. Тот в детстве тоже был тем ещё проказником. Зато сейчас…

— Что? — спросила Маша, так и не дождавшись продолжения фразы. Но те интонации, с которыми Мира говорила о своём драгоценном брате, ей отчего-то не понравились.

Да и интересно было узнать хоть что-то новое о Лёве. И пусть официально она его ещё не простила, но уже, определённо, была близка к этому. Его еженедельные букеты и эти маленькие записочки почти растопили корку льда на её сердце. По сути, ему оставалось сделать всего один маленький шаг, чтобы вернуть себе Машу и сына, и девушка теперь каждый день жила ожиданием этого момента.

За время их разлуки её чувства к Лёве ни капли не ослабли. Напротив, они стали ещё сильнее, ярче, глубже. Теперь не было никаких сомнений в том, что она испытывает к отцу своего ребёнка самую настоящую любовь, а не страсть, влюблённость или симпатию, как она старалась думать раньше.

Сейчас Маша уже настолько уверилась в ожидающем их счастливом будущем, что почти не представляла своей жизни без Лёвы. Она засыпала и просыпалась с мыслью о нём и их сыне. И знала, что всё обязательно будет хорошо… стоит только немного подождать.

— О, сейчас Лёва — большой босс, — пояснила Мира. — Такой же серьёзный и бесчувственный, как банковский сейф. Только и знает, что указания раздавать и урезать премию за опоздания! — пробурчала она, а потом усмехнулась и добавила: — Гад. Представляешь, он фактически меня послал. И теперь мы с ним общаемся исключительно по работе.

— Ну… и такое тоже бывает, — сочувственно улыбнувшись, сказала Маша. — Вас развела взрослая жизнь.

— Нас развела его распрекрасная невеста, в которой он души не чает! — злобно бросила Мирослава. — С тех пор как она у него появилась, я стала не нужна. И ладно… пусть… я только рада за него, но если раньше это хотя бы работе не мешало, то теперь Лёва всё время где-то витает. Куда-то постоянно срывается, не приходит на совещания, которые, между прочим, сам назначил. Говорит, что к свадьбе готовится. И ты представляешь, он меня даже не пригласил.

Мира продолжала говорить, но Маша уже её не слышала. В один миг она осознала, что весь её так тщательно выстроенный мир, который она фактически подняла из пепла, оказался лишь иллюзией. Её собственной фантазией и не больше. И эти Лёвины цветы и записочки были не больше чем уловкой. Но для чего? Чтобы она позволила ему видеться с сыном?

Бред!

В голове билось это страшное слово: «невеста». И от одной мысли о том, что её любимый собрался жениться на другой, Маше стало нечем дышать. В горле запершило, а на лёгкие будто положили тяжёлую гирю. Глаза защипало, от навернувшихся на них слёз и захотелось немедленно выйти из машины и закричать.

— Какая же я дура, — прошептала она себе под нос, с силой зажмуривая веки. — Наивная…

— Маш, ты чего? — тут же спохватилась Мирослава, с волнением поглядывая на неё через зеркало заднего вида.

Та сидела, прикрыв глаза ладонью, и странно шмыгала носом.

— Маш, — повторила девушка.

— Ничего, — сдавленно отозвалась та. И тут же спросила, хоть и уговаривала себя молчать: — И давно у него невеста?

— Так ты из-за Лёвы так расстроилась? Не надо. Он не стоит этого, — пыталась успокоить её Мира, но Маша явно считала иначе.

— Ты с ней знакома? — продолжала расспрашивать Мария, положив спящего сына в стоящую на сидении люльку из коляски и стараясь куда-то спрятать собственные трясущиеся руки.

— Нет, — спустя почти минуту молчания ответила Мира. — Не видела ни разу. А о её существовании узнала от самого Лёвы. Он всем коллегам сообщил, что скоро женится.

Вот теперь Маша уже не сомневалась, что невеста действительно есть. Что это не сон, и не ошибочное суждение Мирославы. И от этой мысли на душе стало ещё хуже.

Тем временем они уже добрались до нужного пляжа и остановились на небольшой стоянке всего в каких-то десяти метрах от береговой линии. С неба накрапывал мелкий противный дождик, а вдалеке виднелись зигзаги молний.

— Штормит, — проговорила Мирослава, разглядывая море через лобовое стекло. Волны были не то чтобы огромные, но по скромной оценке девушки иногда доходили в высоту до полутора метров. — И ветер жуткий. Может, мы из машины полюбуемся?

— Нет, — категорично ответила Маша, откидывая переднее сидение и открывая дверь. — Присмотри, пожалуйста, за Арсиком. Я немножко посижу на пляже и приду. Ладно?

— Да, конечно.

У Маши был такой убитый взгляд, что отказать ей Мира просто не смогла. Поэтому, всё так же сидя на водительском сидении своего «Миника» издали наблюдала, за подругой.

Сначала Маша просто бесцельно бродила по берегу, дивясь пустынности этого места. Нет, в разгар сезона здесь всегда было людно, но сейчас на всём пляже кроме неё не оказалось больше никого.

А море… оно будто пело. Манило, звало, обещая помочь. Оно словно само тянулось к ней своими волнами, приветствовало пеной и перекатами камешков. Оно казалось таким родным, любящим и понимающим, что Маша не удержалась и, стянув с ног кеды, подошла ближе.

Когда её щиколоток нежно коснулась приятная тёплая вода, Маша внезапно осознала, что именно сможет помочь ей, излечить её душу от болезни с именем Лёва. Загладить рубцы на разбитом сердце. И вернувшись на берег, она принялась раздеваться. А оставшись в одном белье, не думая ни секунды, разбежалась и нырнула в волну.

В этот момент из рук наблюдающей за ней Миры выпал телефон. Она смотрела на мелькающую в воде голову плывущей девушки и почти не дышала. Потом вдруг поняла, что сидеть на месте больше не может и, бросив на спящего ребёнка быстрый взгляд, выбежала из машины.

— Маша! — кричала она, отчаянно махая руками у самой кромки воды. — Маша! Плыви назад! Дура! Плыви! У тебя же сын! Плыви!

Но её никто не слышал. Ведомая своей болью, Мария продолжала удаляться всё дальше, уже миновав буйки, в то время как накатывающие на берег волны становились всё яростней. Дождь тоже усиливался. Послышался раскат грома, и совсем рядом мигнула очередная молния.

Ноги Мирославы уже изрядно вымокли, вода подобралась к ней почти вплотную, хотя пару минут назад их разделяло не меньше метра. Волны уже достигли уровня выше человеческого роста. А Маша всё не возвращалась.

Неожиданно заплакал Арсений, и Мира была вынуждена бежать к машине. Успокоить малыша получилось далеко не сразу. Мальчик как будто чувствовал, что происходит что-то нехорошее. А когда он снова засопел на руках у девушки, она мельком взглянула на время и с ужасом поняла, что с того момента как Маша вошла в воду прошло уже полтора часа. Теперь её уже не было видно. И как Мирослава ни старалась разглядеть в этом буйстве стихии плывущую темноволосую макушку, так и не смогла этого сделать.

В горле возник ком, а в мыслях только теперь появилось полное понимание произошедшего. Ведь Мира, как никто другой знала, сколько жизней каждый раз забирает шторм. Вот только не могла поверить… не желала смириться с тем, что в этот раз он забрал и Машу.

— Плыви, дура, — шептала она, вглядываясь в горизонт. — Ты не можешь утонуть. У тебя же сын. Ты не имеешь права его вот так бросить!

Но когда ещё через десять минут Маша не появилась, Мира пришла к выводу, что нельзя просто так сидеть сложа руки и набрала номер МЧС.

***

Макс хлопнул дверью своей старенькой Тойоты, замкнул её ключом и, кинув быстрый взгляд на часы, поспешил ко входу к здание. Вообще на стоянке фирмы, в которой он теперь работал, его автомобиль смотрелся довольно странно. Примерно как пара калош, стоящих на полке фирменными кроссовками. И Василий Фёдорович уже неделю намекал, что его заму, коим теперь являлся Максим, по статусу не положено ездить на такой развалюхе. И даже как-то заикнулся, что может временно отдать ему свой Лэнд Крузэр. Добавив, что они ведь почти семья.

Максим вежливо отказался, сославшись на то, что его и собственный транспорт полностью устраивает. Про их короткую, но очень содержательную встречу с Мирой он шефу говорить не стал. Наверно всё ещё надеялся, что вскоре им удастся помириться. Но пока девушка продолжала игнорировать его звонки и старательно избегала любых встреч. А, между прочим, прошло уже две недели.

— Максим Игоревич, — позвала его молоденькая секретарша шефа. — Василий Фёдорович просил передать вам, что сегодня поработает дома.

— Хорошо, — отозвался парень, направляясь в свой новый кабинет. Но до двери так и не дошёл, снова остановленный секретаршей.

— Ещё он распорядился, чтобы вы до обеда разобрались со всеми делами, а к двум часам явились к нему, со всей документацией по «Сосновой долине».

Услышав название проекта, который он курировал, Макс остановился и удивлённо посмотрел на девушку. Ему было категорически не понятно столь странное поручение шефа. Название «Сосновая долина» носил новый коттеджный посёлок, в который их фирма вложила огромные инвестиции. И не далее как вчера днём Максим подробно отчитался перед Дубровским о ходе строительства и озвучил свои соображения о некоторых моментах рекламной компании. Именно поэтому ему и показалось странным желание Василия Фёдоровича получить документацию по этому проекту, да ещё и поработать над ней дома.

Видимо, все эти мысли очень красноречиво отразились на лице парня, потому что новая секретарша шефа, чьего имени Макс никак не мог запомнить, сжалилась и приглушённым тоном пояснила.

— Он накануне друга какого-то в аэропорту встречал. Говорил, что давно не виделись, — по секрету сообщила она. — А когда звонил мне сегодня утром, мне показалось, что он пьян.

Наверно, девушка бы с радостью добавила ещё что-нибудь, но в этот момент завибрировал её мобильный телефон, который и спас Максима от продолжения рассказа. Поэтому он с чистой совестью поспешил скрыться в кабинете.

В итоге к Василию Фёдоровичу он приехал даже раньше указанного срока. И по привычке войдя в дом без стука или предупреждения, о чём, кстати, даже не задумался, застал в гостиной крайне любопытную картину. Его вечно строгий и элегантный шеф, лежал на диване, закутавшись в длинный халат. В кресле напротив сидел ещё один мужчина, показавшийся Максиму смутно знакомым. И оба они выглядели настолько помятыми, что не осталось никаких сомнений в том, как именно прошёл для них прошлый вечер.

— Минералочки? Аспиринчику? Или, может, сразу за пивком сгонять? — насмешливо выдал парень, искренне потешаясь над видом страдающего директора. Почему-то раньше он даже не представлял, что столь респектабельный мужчина, хозяин целой строительной империи может вот так просто и приземлено мучиться от похмелья.

Дубровский с трудом повернул к нему голову и, медленно подняв руку, погрозил своему нахальному заму кулаком.

— Сейчас договоришься! — угрожающе произнёс он. — Снова понижу до курьера.

— Так я же от чистого сердца предлагаю, — поспешил оправдаться Максим. Но заметив, что шеф уже отвернулся и жестом указал ему в сторону свободного кресла, тут же поспешил присесть. — Я всё привёз. Только ума не приложу, зачем вам понадобились эти документы, причём, именно сегодня.

— Не мне, — пояснил Василий Фёдорович, кивая в сторону своего гостя. — Вон, ему. Кстати, познакомься, мой давний друг — Гоша, — представил он мужчину. — А этот нахальный юноша — мой заместитель и почти член семьи — Максим Игоревич.

— Можно просто Макс, — пояснил парень, поворачиваясь к новому знакомому.

Тот с довольным видом пожал протянутую руку и как-то очень тепло улыбнулся.

— Наслышан о тебе, — сказал он, продолжая потягивать крепкий кофе из зажатой в пальцах большой чашки. — Вася мне все уши прожужжал о своём новом заместителе. Он считает тебя крайне одарённым и талантливым.

Макс улыбнулся и покачал головой.

— Я только учусь и до мастера, коим является Василий Фёдорович мне ещё очень далеко.

— Похвально уже то, что ты к этому стремишься, — заметил Гоша.

Он со странным изучающим взглядом рассматривал Максима, отчего тому было совершенно не по себе. И чтобы хоть как-то скрыть своё неуместное стеснение, тоже попытался всмотреться в черты мужчины.

— Скажите, Гоша, а мы с вами нигде раньше не встречались? — поинтересовался парень, не в силах выудить из памяти обстоятельства их прошлого знакомства. А в том, что он уже когда-то видел этого человека, Макс не сомневался.

— Нет, — спокойно ответил тот, а в зелёных глазах промелькнула усмешка. — Я бы запомнил.

Несмотря на его ответ, Максим всё ещё старался вспомнить, где же они могли пересекаться. На вид этому мужчине было не больше сорока — сорока трёх. Волосы короткие тёмные, того же смоляного оттенка, что и у самого Макса, глаза яркие, столь редкого цвета, на который сложно не обратить внимание. Поза — расслабленная, лицо гладко выбрито, а взгляд настолько цепкий и глубокий, поймав который сразу понимаешь — этот человек далеко не так прост, как хочет казаться.

— Ну ладно, — согласился Макс. — Может, позже вспомню. Сейчас это значения не имеет. Если вы не против, то можем перейти к делу.

Несмотря на явно болезненное состояние оба мужчины согласились. И за время обсуждения настолько погрузились в работу, что обоим заметно полегчало. Вот что значит для опытного бизнесмена окунуться в родную стихию высокодоходных сделок и заоблачных сумм.

Оказалось, что этот самый Гоша тоже пожелал внести свой вклад в их проект и предложил включить в уже утверждённую схему застройки ещё и небольшую гостиницу класса люкс с уютным рестораном. А так же упомянул о своём желании самому приобрести там дом, поэтому было решено отправиться на место строительства и остальное обговорить уже там.

На сборы у мужчин ушло удивительно немного времени. Макс едва успел доесть любезно предложенный ему обед, а оба вчерашних собутыльника уже были готовы. И если Василий Фёдорович выглядел как всегда, строго и презентабельно, то его друг, напротив, предпочёл неформальный стиль и теперь красовался в потёртых джинсах и лёгком пиджаке, надетом поверх белой футболки. В таком виде Гоша стал казаться моложе, отчего их общение стало ещё проще.

— Слушай, Макс, так ты помирился с моей дочерью или нет? — поинтересовался Дубровский, когда они уже ехали в направлении «Сосновой долины».

В качестве транспорта выбрали уже знакомый Лэнд Крузэр, а за руль, естественно, посадили самого молодого и трезвого. Директор ООО «М.И.Р.» вместе с товарищем разместились на заднем сидении и, казалось, задремали. Поэтому вопрос шефа стал для парня полной неожиданностью.

— Я работаю над этим, — уклончиво ответил он.

— Так работай активнее. А то уже полмесяца здесь, и пока никаких сдвигов.

Макс раздражённо уставился в лобовое стекло, по которому то и дело бегали щётки «дворников», стирая назойливые капли. Дождь начался ещё пару часов назад и всё никак не желал прекращаться. А это означало, что с территории будущего посёлка они все выйдут промокшими до нитки.

— Кстати, как там твой племянник? Как переезд перенёс? Сколько ему сейчас? — закидал его вопросами шеф.

— Двадцать восьмого будет полгода, — вопреки своему довольно мрачному настроению, Максим улыбнулся. — В поездке немного капризничал, а к новой квартире привык быстро. Маша очень волновалась, что ему не подойдёт здешний климат. Но пока он чувствует себя прекрасно.

При упоминании сестры, Макс вдруг почувствовал на душе какую-то странную вязкую тяжесть. Сердце стало биться гораздо быстрее, а в руках появилась дрожь. В этот момент он очень ярко почувствовал такое неудержимое волнение, что просто не смог продолжать вести машину. Поэтому, комкано извинившись перед своими пассажирами, съехал на обочину. И вытянув из кармана свой видавший виды мобильник, набрал номер сестры.

Шли гудки… но отвечать ему никто не спешил, отчего нервы Максима натянулись, а беспокойство возросло ещё сильнее. А когда у его старенького телефона неожиданно потух экран, предварительно сообщив, что батарея разряжена, Макс едва не взвыл от досады.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался его шеф. — Тебе плохо?

Макс резко замотал головой и с силой сжал пальцы на руле.

— Со мной всё хорошо, — тихо ответил парень. — Я до сестры дозвониться не могу.

— У тебя к ней что-то срочное?

Макс грустно усмехнулся, уставившись на свои побелевшие руки.

— Я чувствую, что с ней что-то случилось, — проговорил он, после минутной паузы. — И позвонить ей теперь не могу. Трубка села.

Голос его звучал тихо и безжизненно, и в нём слышалась непонятная обречённость.

— Возьми мой, — сказал молчавший до этого Гоша и протянул парню свой телефон.

Отказываться в такой ситуации было бы глупо, и Макс с искренней благодарностью принял предложенный мобильник и снова набрал номер сестры.

Когда и через десять дозвонов ему так никто и не ответил, в его голову пришла здравая мысль — позвонить Лёве. А вдруг Маша с ним? Но так как его номера Макс не запомнил, пришлось сначала набрать Миру. Благо цифры её телефона он помнил не хуже Машиного.

В отличие от его сестры, Мирослава ответила после первого же гудка. Вот только голос её прозвучал непривычно взволнованно. И так как все его прошлые звонки она просто скидывала, то в этот раз ему пришлось говорить быстро, коротко и надеяться, что она, хотя бы дослушает.

— Мира, это Максим. Мне срочно нужен номер Лёвы. Не могу дозвониться до Маши. Возможно они вместе… — протараторил он, но договорить всё равно не получилось.

Его тираду прервал непонятный то ли всхлип, то ли шёпот:

— Макс, — выдала Мирослава, и теперь в её голосе очень явно слышалась обречённость. Это-то и насторожило его больше всего.

— Мира? Ты в прядке? Что с голосом? — встревожено выдал он, куда громче чем следовало бы.

— Что происходит? — тут же всполошился Василий Фёдорович, глядя на Макса через зеркало заднего вида. — Что с моей дочерью?

Но он его не слышал. Именно этот момент выбрал Арсений, чтобы проснуться и заплакать. Голосок племянника Максим узнал сразу, а когда услышал, что Мирослава тщетно пытается его успокоить, то почти зарычал в трубку:

— Где вы?!

— На пляже. Том, что в километре от дома моего отца, — быстро отчиталась девушка. А потом добавила с какой-то мольбой в голосе: — Приезжай. Мне одной со всем этим не справиться.

— Еду, — только и сказал он, нажимая на отбой и резко разворачивая автомобиль.

Сейчас ему было абсолютно всё равно, что на это скажут его пассажиры. Он уже понял, что случилось что-то плохое. Но всё же не позволял себе строить догадки, потому что каждая из них была на порядок мрачнее предыдущей. Сейчас он очень надеялся, чтобы всё это оказалось шуткой или недоразумением. Возможно, Маша просто попросила Миру посидеть с Арсением, а сама убежала в магазин? А может, решила встретиться с Жарковым, чтобы договориться о работе. Кажется, он недавно купил дом где-то в тех краях.

Но никакие мысли и уверения не смогли заставить его ехать медленнее. Он гнал так, что в поворотах свистела резина на шинах. Нарушал все возможные правила и ограничения. И только оказавшись в городе, заставил себя притормозить на красном светофоре.

Пока циферблат отсчитывал секунды до старта, к Максиму обратился его шеф.

— Судя по твоей манере езды, случилось что-то невероятное, — проговорил он довольно спокойным тоном. — Но всё же, поясни, что снова натворила моя дочь и как это связано с твоей сестрой.

Загорелся зелёный сигнал, но гнать по оживлённым улицам оказалось слишком опасно. Тем не менее, Максим явно торопился, и это было сложно не заметить.

— Она на пляже, с ней мой маленький племянник, и она… — он запнулся, подбирая правильные слова. — Мне показалась, то она жутко напугана. Что-то точно случилось. Я просто не могу оставить всё как есть. Вы простите меня…

— Всё в порядке, — ровным тоном сказал Гоша. — На объект завтра съездим, нам не к спеху. А пока прокатимся на пляж. Судя по погоде там сейчас шторм.

Больше они не разговаривали. Макс сосредоточенно объезжал пробки, пробираясь чуть ли не дворами. К сожалению, ему нужно было пересечь весь город, так как нужное место находилось совсем в другой стороне. Прошло не больше получаса, когда массивный серебристый Лэнд Крузэр остановился рядом с красным Мини Купером. Недалеко виднелась машина спасательной службы, при виде которой у Максима внутри всё похолодело.

Мирослава, с плачущим ребёнком на руках, стояла у автомобиля МЧС и крайне эмоционально рассказывала что-то мужчине в форме. Макс тут же ринулся к ним, даже не удосужившись закрыть дверь.

— Мира! — крикнул он, подбегая. Она обернулась и кажется, вздохнула с облегчением.

Парень забрал у неё хныкающего племянника, тщательно осмотрел сначала малыша, а затем и саму девушку и, не найдя ни у кого из них видимых повреждений, поймал её за руку.

— Что случилось? — он видел в её глазах страх. А ещё… там тёмными бликами светилась вина.

Мирослава сглотнула и, обняв себя руками, посмотрела на море. Макс проследил за её взглядом и увидел недалеко от воды второго сотрудника МЧС. Он старательно высматривал что-то в бинокль и присоединяться к ним не спешил.

— Маша, — хриплым от волнения голосом, произнесла девушка. А потом набрала в лёгкие воздуха и быстро затараторила: — Она попросила меня привезти её сюда. Говорила, что по морю соскучилась. Что просто посидит немножко на берегу и всё. А когда я заметила, что она раздевается… то просто не успела среагировать. Твоя чокнутая сестра забежала в воду раньше.

— Она полезла купаться?! — с ужасом воскликнул Макс. — В шторм?!

Мира только молча кивнула и с надеждой посмотрела на бушующее море. Каждый раз, поворачивая голову в его сторону, она надеялась увидеть плывущую к ним Марию, но… пока там болтался только мусор.

Тем временем, Макс всё же смог взять себя в руки и спросил:

— Как давно это было?

Вместо Мирославы ответил спасатель.

— По словам девушки, прошло уже больше двух часов, — он говорил будничным тоном, словно подобное происходило на каждом шагу. — Не думаю, что мы найдём её живой.

Максим замер и в одно мгновение весь похолодел. Слова этого человека стали для него полной неожиданностью, шокирующей настолько, что долгие секунды он был не в силах вымолвить ни единого звука.

— Нет, — едва слышно проговорил парень. А потом уже не смог остановить поток льющихся слов. — Она ещё жива. Я знаю! Чувствую! Мы ведь близнецы, и всегда чувствуем друг друга. Но она определённо в опасности. И ей нужна ваша помощь!

— Не стоит питать ложную надежду, — покачал головой мужчина в форме. — В таком шторме нереально выжить. Она либо захлебнулась, либо её выбросило на скалы. Как понимаете, оба варианта одинаково плачевны.

— Она жива! — с нажимом повторил Максим. — И вы спасёте её! Это же ваша работа!

— И как вы предлагаете нам её искать?! Нырнуть следом? — стоял на своём сотрудник МЧС.

— Но вы же спасатели, а значит должны действовать, — раздался позади голос Гоши.

Макс обернулся. Как оказалось и шеф, и его друг давно стояли за его спиной и всё прекрасно слышали.

— Но что мы можем в этой ситуации? Девка сама купаться пошла. Возможно, она так хотела счёты с жизнью свести?!

— Да у неё маленький сын! — воскликнула Мира, не в силах держать себя в руках. — Она б никогда не бросила его!

— А зачем тогда в воду полезла?! — не сдавался скептично настроенный спасатель. — Острых ощущений захотелось?

— Хватит, — голос Гоши прозвучал спокойно, но в нём проскользнули такие нотки, от которых мгновенно замолчали все. — Для начала нужно увезти отсюда девушку и ребёнка. Им здесь точно не место, — все дружно покивали, признавая правильность этого суждения. — Далее, в воду лезть, действительно бессмысленно. Поэтому, пока не стихнут волны, будем прочёсывать берег. Возможно, её выбросило на камни и ей ещё можно помочь.

Он говорил всё это таким уверенным тоном, что даже пессимистичный МЧСник прислушался и со всем согласился.

— Нужны люди, — только и сказал тот.

— Будут, — бросил мужчина и, повернувшись к Максу, попросил обратно свой мобильник. — Мы её найдём. Ни секунды в этом не сомневайся, — добавил он, положив руку на плечо бледного парня. — Я приложу для этого все усилия, использую все возможности.

Максим только и мог, что кивнуть, хотя в голове и вертелся вопрос: с какой стати этот по сути посторонний человек вдруг вызвался им помогать, да ещё и говорит такие вещи? Но эта мысль была отброшена более насущными проблемами. Ведь Миру с Арсением, действительно, нужно было отправлять домой.

Он растеряно взглянул на девушку, затем перевёл взгляд на притихшего племянника, которого до сих пор отчаянно прижимал к своей груди, и попытался заставить себя начать нормально мыслить. Умом Макс понимал, что паника и лишние эмоции сейчас совершенно неуместны. Но голова всё ещё отказывалась нормально работать.

Разгадав состояние Максима, девушка забрала у него малыша и покосилась в сторону своей машины. Видимо она пыталась придумать, как будет ехать с пятимесячным ребёнком на руках. Ведь его не посадишь и не пристегнёшь.

— Я тебя отвезу, — предложил её отец, но Мира лишь отрицательно помотала головой.

— Ты здесь нужнее, а я вызову такси, — ответила она, подходя ближе. Потом поудобнее перехватила Арсика и добавила, глядя в глаза своему родителю: — Помоги им, папа. Очень тебя прошу. Найдите Машу.

— Найдём, — он сказал это таким уверенным тоном, которому сложно было не поверить. Мира давно считала, что ему самое место в кругах большой политики. Там бы его таланты к убеждению очень пригодились.

Уже через двадцать минут за ней приехала машина. За это время ничего нового не произошло. Оба спасателя продолжали тщательно просматривать поверхность воды, её отец и его друг куда-то постоянно звонили, решали какие-то вопросы, а Максим стоял рядом с ними, периодически отвечая на какие-то вопросы.

К Мире он подошёл только когда она уже садилась в такси.

— Ты позаботишься об Арсении? — спросил он, хотя этот вопрос куда больше напоминал просьбу.

— Конечно, — поспешила ответить девушка. — Не переживай. Если не справлюсь сама, то попрошу помощи. Благо у меня есть к кому обратиться.

Он кивнул, бросил на племянника прощальный виноватый взгляд и захлопнул дверцу. А Мирослава только порадовалась, что он не стал интересоваться, у кого именно она собралась просить помощь. Ведь её ответ ему бы не понравился.

— Куда едем? — поинтересовался молодой таксист.

И девушка, не задумываясь, назвала адрес своей тётки Марго, которая, по совместительству, являлась так же матерью Лёвы, а значит и родной бабушкой Арсения. Всё равно самой Мире с малышом не справиться, ведь она не имела ни малейшего понятия о том, как за ним нужно ухаживать. А Маргарита Викторовна всё-таки двоих детей вырастила. Значит, обязательно поможет.

Глава 27. Поиски чуда

Лёва сидел за рабочим столом в своём кабинете и старался сосредоточиться на работе. Но почему-то именно сегодня все его мысли витали совершенно в других местах. А несколько часов назад к и рассеянному состоянию добавилась ещё и странная нервозность. Ему всё время казалось, что он упускает что-то важное, какую-то очень нужную деталь, имеющую первостепенное значение. Будто он сам назначил мега серьёзную встречу и попросту про неё забыл.

Лёва даже дважды проверил ежедневник и заставил своего секретаря просмотреть все записи запланированных встреч и звонков. Но всё было в порядке. Он ничего не пропустил и никуда не опаздывал. Вот только состояние непонятной тревоги почему-то не проходило.

В итоге, промаявшись довольно долго, он пришёл к выводу, что работать сегодня не сможет и уже собирался уйти, когда секретарша сообщила ему, что с ним хотел бы срочно побеседовать один из клиентов фирмы. Пришлось задержаться, ведь для его молодого агентства сейчас было очень важно создать себе самую положительную репутацию.

Вот только этот звонок ещё больше расстроил и без того хмурого Лёву.

— Ваша девочка так и не привезла мне обещанный макет, хотя я прождал весь день, — проговорил ему в трубку недовольный клиент. — Она что думает — я буду ждать её вечно?! Звонки мои она сбрасывает. Только раз трубку взяла и отмахнулась каким-то мифическим форс-мажором.

— Я сейчас со всем обязательно разберусь, — уверенным представительным тоном ответил Лёва. — Полагаю, что в дело действительно вмешались непредвиденные обстоятельства. Иначе, макет давно бы был у вас.

— Вот и разберитесь. И я хочу, чтобы завтра утром он лежал у меня на столе.

И кинул трубку.

Лёва раздражённо скрипнул зубами и, чертыхнувшись, выругался. Раньше Мира его ни разу не подводила, и поэтому он с лёгкостью доверял ей самые важные проекты. Талант к этой работе у его сестрицы, определённо, имелся, да и с капризными клиентами она всегда легко находила общий язык. Оттого такая халатность с её стороны искренне разозлила Лёву.

Вытащив из кармана мобильник, он присел на край собственного стола и набрал номер Миры. К его удивлению ответила она только на третий его звонок.

— Ну что тебе? — возмущённо бросила девушка. — Неужели не понятно, что если не беру трубку, значит, не могу говорить?

— Дорогая моя, а ты не офигела ли часом?! — тем же тоном парировал он. — Мне звонят твои клиенты, жалуются, что весь день ждут от тебя макет, а ты…

— Мля… Лёва! Прости! — простонала она виновато. — Я забыла. Всё так закрутилось, что мне было не до макета.

Он только собрался отчитать её за подобную непростительную оплошность, но тут в динамике послышался детские хныканья, постепенно переходящие в плач.

— Ты где вообще? — озадаченно поинтересовался он. — И что там за форс-мажор такой?

Тем временем малыш разрыдался сильнее, и Мира отвлеклась, пытаясь его успокоить. А когда через пару минут снова заговорила, голос у неё был растерянный.

— Лёва, я занята, говорить не могу, — попыталась отмахнуться девушка, что ещё больше его разозлило.

— Нет уж, дорогая, потрудись объясниться! Я всё-таки твой руководитель и своими выходками ты ставишь в неловкое положение МОЮ фирму.

— Ах, руководитель?! — выпалила Мирослава. Потом, судя по звукам, прижала телефон плечом и продолжила, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. — Так слушай, если хочешь знать! Я не могла отвезти клиенту макет, потому что ждала, пока из штормового моря выплывет одна глупая женщина, но она так и не появилась! У меня на руках её пятимесячный малыш и я не имею ни малейшего понятия, что с ним делать! А его идиот — отец смеет ещё кричать на меня в трубку и требовать каких-то объяснений по какому-то там макету! И вообще… Почему я одна должна отдуваться?! Давай, поднимай свой зад и дуй сюда! — она запальчиво набрала в лёгкие воздуха и хотела добавить ещё что-то, но тут снова послышался плач, и Мира устало выдохнула. — Я у твоей матери. Приезжай… хоть на сына посмотришь.

И оборвала вызов.

Первые несколько секунд Лёва обижено думал, что сегодня все, будто специально сговорившись, в разговорах с ним «кидают» трубки. И только потом до него начало медленно доходить всё, что сейчас сказала Мира. Ведь, если верить её словам, то прямо в этот самый момент, она находится в доме его родителей вместе с Арсением?!

Больше он не думал. Резким движением сорвал со спинки кресла свой пиджак и бросился к выходу. Гнал по дорогам, как сумасшедший, не в силах понять, какие эмоции в нём сейчас преобладают: радость от того, что он всё-таки увидит своего сына или дикое беспокойство о том, почему с ним нет Маши.

В дом он влетел, едва не сбив с ног их домоправительницу, Веру Романовну. Она работала у его родителей уже лет семь, не меньше, и всегда относилась к Лёве с большой теплотой.

— Простите, — поспешил извиниться он, пробегая мимо. Но перед большой полукруглой лестницей внезапно остановился и обернулся к женщине: — Где все?

— Ваша мама отправилась в магазин за всем необходимым, — ровным сдержанным тоном ответила та. — Мы хоть и готовили детскую, но многого там не оказалось. Поэтому Маргарита Викторовна отправилась докупать недостающие вещи.

— А Мира? Отец?

— Евгений Викторович пока не появлялся, а Мирослава в детской.

Большего емузнать было не нужно, поэтому, едва дослушав последнюю фразу, он тут же помчался наверх, перепрыгивая через несколько ступенек.

О том, что у него будет ребёнок, он признался родителям на следующий день после того, как узнал сам. Тогда, явившись в отчий дом, он сообщил им, что намерен жениться на Маше, и свадьба состоится в ближайшее время. Но… всё сложилось иначе.

Тем не менее, Маргарита Викторовна, которая уже давно грезила внуками, всё равно переделала одну из комнат в их огромном доме под детскую. Она утверждала, что должна быть готова к приезду Арсения, когда бы это ни случилось. Несмотря на все далеко не радужные обстоятельства, она не сомневалась, что вскоре обязательно увидит внука. Поэтому, когда Мира сообщила что везёт ей малыша, она оказалась на седьмом небе от счастья. Вцепилась в мальчика, как в самый ценный приз, и ни за что бы с ним не рассталась ни на секунду. Но тут выяснилось, что нужно срочно купить детские смеси, подгузники, бутылочку и кучу других мелочей. А так как в данном вопросе она никому доверять не могла, то решила отправиться в магазин сама.

Лёва знал, что мать подготовила комнату для своего внука. Но при этом сильно сомневался, что Маша, даже если простит его, согласиться поселиться в этом доме. Огорчать маму он не стал, но и сам занялся переделкой кабинета в своей квартире в детскую. И теперь у малыша Арсения было целых две собственные спальни.

Возможно, если бы Мария знала, как сильно её ребёнка любят в этой семье, то приехала бы гораздо раньше. И уж тем более не полезла бы в воду во время шторма…

В детскую он вошёл очень тихо, боясь потревожить чуткий сон ребёнка. Но Арсений не спал. Он лежал в своей кроватке и внимательно осматривал незнакомую комнату. Его взгляд показался Лёве чересчур умным и осмысленным для столь маленького человека, но стоило их одинаково синим глазам встретиться, и у него в буквальном смысле перехватило дыхание.

Малыш внимательно и даже настороженно рассматривал нависшего над кроваткой незнакомого мужчину. Затем довольно шустро перевернулся на животик и, опершись на вытянутые ручки, приподнял голову. Пустышка выпала из его маленького ротика, и мальчик широко улыбнулся, показав все свои четыре зубика.

При виде этой улыбки у Лёвы окончательно сдали нервы. Он протянулся к Арсению и очень осторожно взял его на руки. Благодаря семейству Жарковых, где он в последнее время стал частым гостем, и строгим урокам Алины, Лёва хорошо знал, как нужно держать маленьких деток. Он часто и с удовольствием развлекал их близнецов, чем по праву заслужил гордое звание их крёстного отца. Хотя и Аля, и Артём понимали, что к их детям его тянет по большей части по тому, что он не имеет возможности общаться с собственным сыном.

И вот теперь Лёва, наконец, держал на руках своего ребёнка. Своего мальчика… Сына.

— Ну, хоть ты не реви! — весёлым тоном бросила Мира, глядя как заблестели глаза брата. — Я, конечно, всё понимаю, но мне хватило счастливой истерики тёти Марго. Она буквально залила Арсика своими слезами. Всего его исцеловала.

Лёва издал короткий смешок и попытался сморгнуть навернувшиеся слёзы. Он крепче прижал к себе малыша, затем уложил на сгиб локтя и пощекотал ему пяточки. Тот сразу же залился звонким смехом и попытался вывернуться из его рук.

— Арсений, — наконец проговорил Лёва. — Сынок.

— Да, Арсик, этот странный дядя — твой папа, — снова влезла Мирослава, с улыбкой наблюдая за открывшейся картиной единения семьи. — Он, конечно, иногда ведёт себя как редкостный балбес, но тебя, судя по всему, любит.

— Любит, ещё как, — подтвердил счастливый родитель. — И маму его любит.

— Да ладно? — бросила Мира, а с её лица в одно мгновение исчезли все краски. — А как же твоя ненаглядная невеста?!

- Так я о Маше и говорил, — ответил он, полностью сосредоточенный на сыне и не замечающий перемены в настроении сестры.

— О Маше? — вот теперь её голос звучал ошарашено, что всё же заставило Лёву повернуться. И то, что он увидел в её лице, ему совершенно не понравилось.

В комнату, подобно урагану, влетела Маргарита Викторовна. Она тут же кинулась к Арсику, осторожно забрала его у сына и с улыбкой положила мальчика на пеленальный столик.

— Солнышко моё сладенькое, сейчас мы тебя переоденем, а потом накормим, — засюсюкала она с внуком. — Это, конечно, не мамино молочко, но тоже вполне пригодная еда. Я для тебя выбрала только самое лучшее.

И тут Лёву, как обухом по голове треснуло. Обрывки фраз сложились в одну общую картину, от которой ему стало дурно. Ведь сын здесь, а Маши нет. И зная, что сама бы она Арсения Мире на такой долгий срок не доверила и сюда бы точно не привезла, получается, что..

— Где Маша?! — резко выдал Лёва, в упор глядя на Мирославу.

— Ну… — от его столь грозного напора она даже растерялась.

— Где она?! Говори мне быстро! — продолжал наседать он.

Арсений захныкал, напуганный громким голосом отца, и чересчур заботливая бабушка поспешила выпроводить их из детской. Мира благоразумно хотела остаться, ведь видела, что Лёва почти невменяем, поэтому ему пришлось силой вытаскивать её из комнаты.

- Говори! — потребовал он, когда они оказались внизу. — Мира, не мучай меня ещё больше. Я и так столько страшных версий прогнал в голове, что сейчас сорвусь.

Девушка подняла на него испуганный взгляд и обняла себя за плечи. Потом виновато опустила голову и выложила всё что знала, включая их с Машей разговор про его неизвестную невесту и подавленное состояние девушки. Мира описывала всё подробно: как долго ждала приезда спасателей, как ей позвонил Макс, не забыла упомянуть и про своего отца с его другом, который отчего-то взялся организовывать поиски. А когда, закончив свой рассказ, подняла голову, то Лёвы рядом уже не нашла. А в окне мелькнул его удаляющийся силуэт. Он уже выбежал из дома и отчаянно мчался к своей машине.

В тот самый момент Мира вдруг подумала, что на его месте, перед тем как отправляться на поиски, сначала прикончила бы всех виноватых. А ведь если бы не её длинный язык, Машка бы точно в воду не полезла.

От этой мысли было особенно противно. Ведь так как сейчас, Мирослава ещё никогда себе ни призирала.

***

— Макс, — окликнул его кто-то и, обернувшись, он увидел бегущего к нему Лёву.

Вокруг было полно народу. Всюду сновали люди в форме, причём, в разной. Были здесь и спасатели, и полицейские, и даже солдаты-срочники. Но сильнее всего Максим был удивлён, когда на пляж выехали два чёрных тонированных внедорожника, из которых появились десять молодцов, уж больно напоминающих ОМОН. Но, как оказалось, это всего лишь личная охрана Гоши, который тоже отправил их осматривать местность.

Самому же Максиму оставалось только продолжать надеяться на чудо и тихо сходить с ума от ожидания.

— А я всё ждал, когда она тебе доложит, — с мрачной усмешкой проговорил Макс, когда Лёва подошёл ближе.

— Мне пришлось вытягивать информацию клещами, — столь же убитым тоном отозвался тот. — Есть новости?

— Нет, — он покачал головой и снова посмотрел на море.

Волны стали заметно меньше, и по прогнозам береговой охраны в ближайшее время должны были успокоиться.

— Пока все заняты прочёсыванием берега. Уже прошли в обе стороны отсюда по три километра, но ничего и никого не обнаружили. Как только стихнет шторм, начнутся поиски на воде. А ещё Гоша что-то говорил про вертолёт, — Макс грустно усмехнулся. — Мне кажется, что если ему покажется правильным вычерпать море, он и это сделает.

— А кто такой этот Гоша? — озадачено поинтересовался Лёва.

— Какой-то друг и соратник Василия Фёдоровича. А почему он вдруг взялся нам помогать, даже не спрашивай. Понятия не имею, но я очень ему благодарен.

Лёва бросил взгляд на одну из боковых скал и взял у Максима из рук большой бинокль.

— Я пойду сверху посмотрю, пока нет вертолёта, — сказал, тяжело вздохнув.

Он вообще с большим трудом держал себя в руках. Одна мысль о том, что, возможно, Маши больше нет в живых, сводила его с ума. И если бы не Арсений, Лёва сам бы давно прыгнул в воду. Он бы нашёл Машеньку или пошёл бы на дно вместе с ней.

Макс лишь молча кивнул и продолжил смотреть на море. Он вообще все последние несколько часов пребывал в пришибленном состоянии. С каждой минутой надежды найти сестру живой таяли, как мороженое на жаре, а сил бороться почти не осталось.

Через час и Максим, и Лёва присоединились к одной из вернувшихся поисковых групп, и отправились прочёсывать берег с ними. Успеха это не принесло. Поиски с воздуха тоже ничего не дали. Катера МЧС и береговой охраны безрезультатно исследовали всё водное пространство на несколько километров вокруг. Всё это продолжалось до темноты, и только когда погас последний луч солнца, поиски были прекращены.

Тем не менее, Гоша каким-то чудом добился от представителей властей приказа полицейским обойти все дома, расположенные вблизи берега. А вдруг её выловил кто-то из местных жителей? Надежда на это была очень слабой, но других вариантов просто не осталось. Бойцы охраны вызвались помогать полиции, так как фронт работы оказался поистине необъятным, а все остальные отправились по домам.

Макса увёл Василий Фёдорович. Парень ни за что не хотел отходить от моря и всё так же продолжал смотреть на тёмную воду. А вот Лёва уходить отказался наотрез. Уговаривать его не стали и вскоре на пустынном холодном пляже он остался совсем один.

В тишине опустившейся на мир ночи слышался только тихий шелест волн. Шторм уже окончательно стих и о прошлом буйстве стихии напоминали только большие кучи водорослей и мусора, выброшенные на берег.

Лёва шёл по камням и отчаянно выискивал хоть какие-нибудь варианты. А злобное коварное море, будто специально нашёптывало: «Сдайся», «Её больше нет», «Отпусти». Но он не мог. Всё что угодно, но только не отпустить.

— За что?! — вдруг выкрикнул он почти сорвавшимся голосом. — Зачем она тебе?!

Но море молчало. Наверно, будь у него голос, оно бы обязательно ответило, что глупая девушка сама виновата, и никто её в воду не тянул.

— Маша! — заорал Лёва, вбегая по колено в воду и ударяя кулаками по её поверхности. — Зачем… Маша… — голос его стихал, силы кончались и вскоре он сам плюхнулся в очередную волну, с головой уйдя под воду.

Как ни странно, но именно это падение вернуло его мысли в нормальное русло. Он вдруг подумал: а догадался ли кто-нибудь позвонить в больницу? Макс что-то говорил о том, что по сведениям береговой охраны и МЧС сегодня утопленников не вылавливали. Но он ничего не сказал о живых.

Тогда Лёва быстро выбрался из воды и по привычке потянулся в карман за телефоном. И даже нашёл его там. Только вот после столь продолжительного пребывания в солёной воде, его мобильник категорически не желал включаться, и уж тем более, куда-то звонить. А действовать надо было быстро. И тогда Лёва снова побежал к машине. Благо, находясь в шоковом состоянии, он даже ключи из замка зажигания не вытащил. Заглушил двигатель и сразу метнулся к Максу. А то не факт, что искупанный в море брелок отключил бы сигнализацию.

Улыбнувшись этой мысли, он тронулся с места и на всей возможной скорости направился к главной городской больнице. И пусть вероятность того что Маша там, была ничтожно мала, но он зацепился за неё, как за спасательный круг. Ведь одна эта мысль давала ему главное…

Давала надежду.

***

Охранник, стоявший на воротах при въезде на территорию больницы, поначалу категорически не желал его пропускать, но когда Лёва заявил ему, что сейчас сдохнет прямо здесь, вынужден был смириться.

В приёмное отделение парень влетел, как ужаленный и сразу же набросился на дежурную медсестру. Она даже порывалась вызвать охрану, но стоило Лёве достать из портмоне несколько тысячных купюр, как она тут же сменила гнев на милость. Внимательно просмотрела список всех поступивших за сегодняшний день, но не нашла никого подходящего под описание.

И только когда на её стол легли ещё несколько бумажек с указанным номиналом, соизволила позвонить в реанимацию. Тогда-то в её памяти чудесным образом всплыл один важный эпизод. Оказывается, около пяти вечера привезли девушку. Она была без сознания, но с ней приехал мужчина, назвавшийся её отцом. Он сообщил, что его дочь много времени провела в море, да ещё и головой ударилась, когда он её вытаскивал. А больше подходящих под описание не нашлось.

Но Лёва чувствовал, что на правильном пути, поэтому и настоял на том, чтобы женщина провела его к этой пациентке. Естественно не бесплатно.

В коридоре перед входом в отделение реанимации на кушетке сидел седовласый мужчина. Он выглядел уставшим и искренне обеспокоенным, но при появлении знакомой медсестры тут же встал и направился прямо к ней.

— Девушка, пожалуйста, посмотрите, что с моей дочерью, — умоляющим тоном произнёс он. — Я здесь уже больше пяти часов, а мне никто ничего не сообщает.

Медсестра остановилась и обернулась к Лёве.

— Вот. Я вам о нём говорила, — бросила она, указывая на мужчину. — Подождите пока здесь, а я посмотрю, как там дела.

И скрылась за дверью.

Первые несколько секунд после её ухода стояла тишина. Видно было, что горюющий отец тоже хочет что-то сказать, но первым заговорил Лёва.

— Скажите, ведь эта девушка вам не дочь. Вы ведь просто выловили её в море.

— С чего вы взяли? — удивлённо хмыкнул его собеседник. Но под пристальным взглядом Лёвы вдруг стушевался и опустил голову.

С мокрого костюма парня до сих пор продолжала стекать вода, образуя на старой плитке пола заметную лужу. Именно это и навело мужчину на одну определённую мысль.

- Вы что в море прыгали? — спросил он, глядя на Лёву, как на умалишённого.

Но тот ответил спокойно, и в его словах явно прозвучала горечь.

— Моя любимая по глупости полезла купаться в шторм… и не выбралась. Это случилось днём. Мы обошли весь берег, но её не обнаружили. И, — он вздохнул, — вопреки всему: логике, здравому смыслу… я всё ещё верю, что она жива.

— Так её любишь? — недоверчиво поинтересовался мужчина, на что парень только молча кивнул. — Тогда, скажи мне, почему допустил, чтобы она полезла купаться в такую жуткую погоду?

Лёва отвёл взгляд и опустился на кушетку рядом со своим собеседником.

— Меня просто не было рядом.

Снова повисло молчание, которое в этот раз нарушил мужчина.

— Меня Сергеем зовут, — представился он.

— Лёва, — отозвался парень, протягивая руку для рукопожатия.

— Такой важный, в костюме и явно при деньгах и… просто Лёва? — усмехнулся Сергей.

— Для вас, да.

— Как, говоришь, выглядит твоя любимая? — этот вопрос зажёг в глазах парня искру настоящей живительной надежды.

— Чуть ниже меня… Худенькая, хрупкая, волосы тёмные по плечи длинной, — попытался описать он. А потом зажмурился, чтобы унять дрожь в голосе, и добавил: — Самая красивая.

Сергей улыбнулся и ободряюще похлопал его по плечу.

— Не хочу тебя зря обнадёживать, но по описанию она походит на ту, кого я сегодня вытянул, — он сделал паузу, ловя полный надежды взгляд Лёвы. — Я завхозом работаю на базе отдыха. Сезон закончился, и я как раз руководил рабочими, перетаскивающими мебель и матрасы из домиков на склад. Мы уже почти закончили, когда один из моих парней заметил в море человека, который держался за большой кусок пенопласта. Мы тут же ринулись вниз, стали кричать с пирса, чтобы этот несчастный грёб к нам. Тот сразу же откликнулся. А когда подплыл ближе, оказалось что это девушка. Мы бросили ей спасательный круг, привязанный тросом к балке. Она удивительно резво добралась до него и влезла внутрь. Мы потянули…и всё шло хорошо, пока она не оказалась слишком близко к одной из бетонных свай, на которой держится конструкция. — Сергей виновато покачал головой. — В таких местах волны особенно суровы. Её хлопнуло о бетон, как какую-то щепку. Потом ещё и ещё раз, — он вздохнул. — Мы тащили втроём, но это всё равно заняло какое-то время. Когда, наконец, вытянули, она оказалась без сознания и фактически истекала кровью. Скорую ждать, не было времени, поэтому я повёз её в больницу сам.

— А здесь представились её отцом, — проговорил Лёва, уже даже не пытаясь сдержать наворачивающую на глазах влагу. — Вы даже не представляете, как я вам благодарен.

— Подожди, сынок, может это совсем другая девушка.

Но тот уверено покачал головой.

— Таких совпадений не бывает. Это моя Маша!

— Она такая молодая. Ей хоть восемнадцать-то есть? — с улыбкой поинтересовался Сергей.

— Двадцать пять, — Лёва тоже улыбнулся.

— А так и не скажешь.

Дверь в реанимацию открылась и на пороге появилась та самая медсестра. Она остановилась перед мужчинами и спокойным голосом сообщила, обращаясь к обоим:

— Живая. У неё перелом трёх рёбер, трещина в левом предплечье, множественные ушибы и ссадины, травма головы и… — она покосилась на Лёву, — глубокий порез на лице. Глаз не пострадал, но шрам останется.

— Это, наверное, от арматуры. Их там много торчало, — заметил Сергей. — Мы всё боялись, чтобы она на них напорется.

— Фигня! Вылечим! — радостно, воскликнул парень. — Я хочу её видеть!

— К сожалению, это невозможно. Посторонним вход туда запрещён, — попыталась возразить медсестра.

Но две пятитысячные купюры разрешили даже это.

И когда Лёва, одетый в бахилы, маску и белый халат, подобно вору, на цыпочках пробирался вслед за женщиной по полутёмному коридору, он был почти счастлив. А оказавшись один в тёмной палате, со множеством приборов и увидев открытую часть лица Маши, едва не закричал от переполняющей его радости.

Его всего трясло от зашкаливающих эмоций. Осторожно подойдя ближе к лежащей на кровати девушке, он опустился лядом с ней на колени и уткнулся лбом в её ладонь. Она была тёплой и такой родной, пусть и с многочисленными порезами, видимо, от троса, за который цеплялась.

— Спасибо, Господи! Спасибо! — шептал он, снова борясь со слезами.

И как это всего за один день он умудрился стать таким плаксивым?! Раньше Лёва вообще сомневался, что способен на подобное. Считал себя слишком чёрствым. Но, как оказалось, ошибался. А может у каждого человека имеется свой порог сдержанности. И для Лёвы этим порогом стала возможная смерть любимой женщины.

— Моя Машенька… Моя любимая. Родная. Никогда я тебя больше не отпущу. Если понадобиться, запру дома.

Но поток его громкого шёпота был прерван неожиданным появлением дежурной медсестры. И в отличие от своей меркантильной коллеги, эта женщина в белом халате была настроена крайне негативно. Она застыла в освещённом дверном проёме и с самым грозным видом смотрела на сидящего у кровати молодого мужчину.

— Вам нельзя здесь находиться! Быстро выходите! Кто вы вообще такой? — зашипела она, подскакивая к Лёве. — Выметайтесь!

— Я её муж! — в голос заявил он.

— Да хоть сам президент! Сюда нельзя посторонним! — стояла на своём медсестра. — Это реанимация, а не проходной двор!

— Дайте хоть пару минут! Я чуть не потерял её… Будьте же человеком!

— Нет! Ей отдыхать нужно. Силы восстанавливать. Приходите утром!

— Да что вы за сухарь?! — он всё ещё старался говорить тихо, но в его голосе было столько возмущения, что создавалось впечатление, будто он кричит. — Я люблю её больше жизни! И половину сегодняшнего дня думал, что не увижу её живой! И вы не дадите мне всего нескольких минут побыть рядом?!

— Она спит! Вы ей мешаете! — его слова не произвели на грозную женщину никакого впечатления. — Идите уже. Не заставляйте меня охрану вызывать. Она вас всё равно не видит и не слышит.

И тут со стороны кровати донёсся едва различимый голос:

— Слышу.

С этого мгновения присутствие рядом медсестры перестало иметь для Лёвы какое-либо значение. Он снова рухнул на колени рядом Машей и вцепился в её руку. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, а он не мог произнести ни звука.

— Любишь? — в повисшей тишине её тихий шёпот слышался удивительно чётко. Даже медсестра замолчала. Возможно, тоже прониклась важностью момента, а может, просто сжалилась над ними.

— Люблю, — уверено ответил Лёва, не отводя взгляда от её глаз. — И тебя и Арсения. Вы — моя жизнь.

Маша попыталась изобразить усмешку, но боль в ране на лице, которую всего несколько часов назад зашили хирурги, не позволила ей это сделать. И, тем не менее, она задала ещё один вопрос:

— Жена?

— Да. И ты от меня не отвертишься, — запальчиво проговорил он. — Ты — моя единственная невеста, и других никогда не было. Я ждал, когда ты будешь готова, когда… сможешь меня простить. Но больше ждать не стану. Вот поправишься и сразу в ЗАГС.

Она зажмурилась, стараясь не дать волю слезам, и потянулась к заклеенной ране на своём лице, но Лёва перехватил её руку.

— По этому поводу вообще не переживай. Никакого шрама не будет, это я тебе обещаю, — он переплёл их пальцы и прислонился к ним щекой. — И за Арсика не волнуйся. Он с моей мамой. Она от него в восторге. Зацеловала бедного парня от макушки до кончиков пальцев ног.

Маша посмотрела на него с нескрываемым удивлением, и Лёва уже собрался рассказать ей подробности, но тут снова активизировалась медсестра.

— Всё. Уходите. И так бедняжку нервничать заставили. А ей покой нужен.

На этот раз он не стал возмущаться. Просто осторожно склонился к Машиному лицу и легонько коснулся губами её губ.

— Я вернусь утром. Отдыхай.

И поднявшись, направился к выходу.

— Документы её привезти не забудьте. Паспорт, полис, — бросила медсестра ему вдогонку.

— Обязательно, — отозвался Лёва и скрылся в полумраке коридора.

***

Когда поздно вечером Мира вошла в большую гостиную в доме отца, она уже знала, какую картину увидит. Василий Фёдорович позвонил ей, как только они покинули пляж, и попросил приехать домой. Он даже не пытался скрыть причину такой своей просьбы:

— Ему очень плохо, — говорил её отец. — Пожалуйста, умерь свою гордость и просто побудь рядом. Он столько от тебя натерпелся, так часто тебя поддерживал, что с твоей стороны это было бы справедливо.

Хотя девушка и без его поучений обязательно бы приехала. Она чувствовала, что должна быть рядом. Что нужна Максиму.

Поэтому, едва заметив на диване в гостиной его напряжённую фигуру, сразу поспешила к нему. Ничего не говоря, просто села рядом, поднырнула под его руку и прижалась щекой к плечу. И с её появлением Максу действительно стало легче. Будто часть того беспокойства и той боли, что тянули его на дно, с появлением Миры потеряла смысл.

Несмотря на то, что она всегда была девочкой-катастрофой, почти все её приключения заканчивались хорошо. Как бы она ни вляпывалась, какие бы глупости ни творила, но ей всегда удавалось избежать самого худшего финала. Поэтому, она сама по себе являлась для Макса олицетворением надежды на лучшее. Да и вообще… он так давно мечтал её обнять, что теперь оказался несказанно счастлив, ощущая у себя под боком её тело.

Весь дом будто притих. В комнатах горел приглушённый свет. На кухне суетилась Елена Петровна, а Василий Фёдорович вместе со своим другом что-то активно обсуждали в кабинете. Нарушать тишину не хотелось, но Мира всё же заговорила.

— Арсик у моей тётки, — сказала она, негромко. — То есть… Лёвиной матери. Представляешь, она, оказывается, давно готовилась к его приезду. Даже детскую комнату обставила. Там столько игрушек! Так что за мелкого не переживай. Он хоть и капризничает без мамы, но у него первоклассные няньки.

— Это хорошо, — проговорил Максим, утыкаясь носом ей в макушку.

Снова повисла пауза.

— Новости есть? — осторожно поинтересовалась Мира.

— Нет, — коротко бросил он, но его объятия стали гораздо крепче. — И это невыносимо.

— Ты как-то говорил мне, что вы с ней чувствуете друг друга. Значит, если бы она… утонула, ты бы понял?

Он дёрнулся, как от удара и отвернулся к тёмному окну.

— Я… — голос почти не слушался. — Не знаю. Чувствую, что она жива, хоть и не совсем в порядке. Но… это слишком маловероятно. Слишком. И мне кажется, что я просто принимаю желаемое за действительное. Ведь, по сути, утонуть в шторм проще простого. Один глоток воды… потом второй… и ты уже камнем идёшь ко дну.

— Но ведь есть люди, которые выплывали, — Мира развернулась к нему лицом. — Это же возможно.

— Да, — согласился Макс. — Но их единицы. А Маша… она не выросла на море, как большинство местных. Мы учились плавать в пруду недалеко от детдома. Нас иногда выводили туда. А море… это совсем другое. Но она его любила… всегда. А шторм особенно.

— Я раньше обожала купаться в шторм, — сказала девушка, снова откидываясь на его грудь. — Знаешь, это так круто, когда ловишь волну и летишь на её гребне. Это… Вау! Но я всегда знала, что плавать в шторм нельзя. Что можно не выплыть. Но раньше… это не казалось мне настолько опасным. Вроде… какие-то волны. А на самом деле, если поймают, то уже не выпустят.

Макс не стал никак это комментировать, и тогда Мира продолжила.

— Но у Маши имеется одно неоспоримое преимущество. Ей есть ради кого бороться. Пусть желание пойти купаться в такой шторм и было глупостью, но она не могла забыть о сыне. Она не бросит Арсика. Будь уверен.

— Я очень на это надеюсь.

Они тихо переговаривались, перебрасывались какими-то незначительными фразами, которые с каждым разом становились всё тише и короче. И, в конце концов, так и уснули. Мира отключилась первой, и Макс собирался просто положить её на диван, но потом и сам прилёг рядом. Возможно, ему даже что-то снилось, а может это были всего лишь происки измотанного сознания, но проснулся он от стука в дверь.

Вокруг было темно. Мира всё ещё спокойно посапывала в кольце его рук, а из кабинета доносились трели звонков и обрывки фраз — видимо, ни хозяин дома, ни его гость сегодня спать не собирались.

Стук повторился. Из кухни появилась Елена Петровна и направилась прямиком к входной двери. Она негромко переговорила с ночным посетителем и предложила ему подождать в коридоре.

Максим приподнялся, чтобы рассмотреть происходящее, но стоявший у входа мужчина оказался ему не знаком.

Тем временем Елена Петровна, прошла по небольшому коридору до кабинета хозяина и обратилась прямо к его гостю.

— Игорь Сергеевич. К вам пришли, — негромко сказала она.

Макс вдруг напрягся. Почему-то его покоробило такое сочетание имени и отчества. А учитывая, количество охраны этого самого Гоши, и его возможности… в голове возникала только одна возможная фамилия.

Карпов.

Василий Фёдорович вместе с Гошей прошли в гостиную и разместились в свободных креслах. Макс тоже сел, оставив Миру лежать, а пришедший мужчина остался стоять.

— Результатов нет, — начал он. — Никто ничего не видел и не знает. Мы обошли все ближайшие дома. Остались только базы отдыха, но там в это время уже никого не было. Мы планируем вернуться туда утром.

— Хорошо, Миш, — мрачно кивнул Гоша.

Теперь Макс смотрел на этого человека куда внимательней. Сомнения быть не могло. Это, действительно, Игорь Карпов, собственной персоной. И пусть на той фотографии, что видел Максим, этот мужчина выглядел несколько иначе, но догадка оказалась верной.

— И ещё, — продолжил тот, кого звали Миша. — Игорь Сергеевич, стоит ли нам вызвать ещё ребят на подмогу? Поиски могут занять ни один день.

— Не думаю, что это поможет, — отозвался Карпов. Он посмотрел на Макса и вдруг осёкся, заметив, как изменился его взгляд. — У нас и тут помощников хватает. Иди отдыхай. Вы все сегодня вымотались.

И Миша ушёл. А вот все остальные так и остались на своих местах. Даже Мира проснулась и с растерянным видом оглядывала присутствующих. Она-то и нарушила повисшую тишину:

— Какие новости? — сонным голосом протянула девушка.

— Никаких, — отозвался Василий Фёдорович. — Но это с какой-то стороны тоже хорошо. Надежда ещё есть.

- Игорь Сергеевич, — вдруг проговорил Максим, абсолютно спокойным голосом. Он всё так же пристально смотрел на Гошу и ни как не мог понять, что при этом чувствует. — Я всё спросить хотел, почему вы взялись нам помогать? Мы ведь вам абсолютно чужие люди. Меня вы сегодня встретили впервые, а Машу… вообще ни разу не видели.

— А разве я не могу помочь, когда у меня есть такая возможность? — ответил тот, хотя отчётливо видел, что Макс смотрит на него не так, как раньше. Почти как на врага. — И я, кажется, просил называть меня Гошей. Игорь Сергеевич я для своих подчинённых.

— И всё-таки, почему? Я понимаю Василия Фёдоровича, нас с ним многое связывает. Но вы? Ведь не прост так всё это? — продолжал настаивать парень.

Дубровский переводил взгляд с одного на другого и улыбался. Наверно он бы и сам высказался по поводу безумной похожести этих двоих, особенно сейчас, но Мира его опередила.

— А я всё думала, откуда мне ваше лицо знакомо, — выдала она, глядя на Гошу. Потом посмотрела на Макса и снова на его собеседника. — Сильные у вас гены, Игорь Сергеевич. И сын и дочь унаследовали от матери только цвет глаз. Всё остальное от вас. И характер тоже.

Карпов вздохнул, ожидая от Макса хоть какой-то реакции, но тот на фразу Мирославы не отреагировал никак. Просто продолжал смотреть на него и ждать ответа на свой вопрос.

— А как, по-твоему, я должен был поступить? — сказал Игорь. — Да будь у меня такая возможность, я бы и время вспять повернул, чтобы она вообще не полезла в это треклятое море! И тогда вы бы сейчас сидели здесь вдвоём и пусть бы оба смотрели на меня с осуждением, но… она была бы в порядке.

— Так вы ради нас приехали? — продолжал спрашивать Макс. У него вообще было много вопросов к этому человеку.

Проявив чудеса тактичности и дипломатии, Дубровский увёл Миру на кухню, и теперь отец и сын, наконец, остались вдвоём.

— Да, — подтвердил Карпов. — Хотел посмотреть на вас, возможно, познакомиться поближе. Но… зная, как вам досаждает Наталья, я не хотел, чтобы и со мной получилось так же. Вы взрослые. Вы выросли без меня. Да я, по правде говоря, и знать не знал о вашем существовании, пока мне об этом прямо не сказали, — а потом чуть улыбнулся и добавил: — А вам давно известно обо мне?

— Около года, — признался Макс.

— Наташа рассказала?

— Нет, — он покачал головой. — Она о вас ни разу не упоминала. Тут другая история получилась, — Максим сам не понял, почему начал рассказывать. — У Маши завязались отношения с одним парнем… Львом Мишиным. Его отец — довольно обеспеченный человек, причём, помешанный на информации. Ему жизненно необходимо знать всё и про всех, кто так или иначе касается его жизни. Вот он и собрал на Машу досье и показал его Лёве. Там-то ваше имя и проскользнуло.

— Ясно. Это он сегодня был с тобой на пляже? — поинтересовался Игорь.

— Да. Он отец Арсения.

— А я, получается, дед… — Карпов усмехнулся. — Не думал, что в сорок три обзаведусь внуком.

Они улыбнулись друг другу и атмосфера будто бы начала разряжаться.

— И что дальше? — спросил вдруг Макс. — Вы познакомились со мной, надеюсь, познакомитесь и с Машей, но что дальше? Дружно забудем о существовании друг друга?

— Нет, — твёрдо произнёс Гоша. — Вот об этом не может быть и речи. Я намерен признать вас обоих. Хотел бы узнать вас лучше… — он снова попытался улыбнуться. — Я не женат. Родители мои давно погибли, и кроме вас у меня никого нет. Поэтому, мне бы очень хотелось, чтобы мы стали семьёй.

— Это будет непросто.

— И всё-таки, — не сдавался Карпов. — Вы ведь мои дети, и Мирослава правильно заметила, что в нас слишком много общего. Ты, Макс, очень сильный пробивной парень. Я ведь тоже справки наводил и многое о тебе знаю… и горжусь, что у меня такой сын. И если ты не будешь против… я бы хотел ввести тебя в свой бизнес. Уверен, там бы ты точно преуспел.

— Не думаю, что сейчас этот разговор уместен, — стушевавшись, отмахнулся Максим.

— Согласен, но мы к нему вернёмся. Можешь в этом не сомневаться, — сказал Карпов, а потом добавил: — Как только Маша окажется с нами.

Они замолчали, всё ещё поглядывая друг на друга. Обоим было что сказать и о чём спросить, но решиться оказалось совсем не просто. Игорь был рад уже тому, что сын хоть и держится настороженно, но на контакт идёт. А Макс… просто смотрел на этого сильного уверенного в себе человека, прокручивал в голове его слова и не мог поверить, что это его отец. Родной. Единственный. Тот, кто теперь уж точно без защиты не оставит. И от этих мыслей почему-то становилось безумно жаль… Жаль тех маленьких Максима и Машу, у которых никого не было. Которые только в мечтах могли рассчитывать на помощь и покровительство родителей, на их любовь.

— Я рад, что мы с сестрой похожи на вас, а не на Наталью, — тихо проговорил Макс. — Хочу, чтобы вы знали, мы ни в чём вас не виним. Это не вы нас в детдом отдали… И я не думаю, что Маша будет против общения с вами.

— Давай на «ты», — попросил Карпов. — Так нам будет проще.

Максим одарил его очередным недоверчивым взглядом, но, тем не менее, согласился.

— Ладно, давай, — сказал он. — Попробуем.

И снова повисла пауза. Как оказалось, пробовать не так уж и просто. Ситуацию спасла Мира. Она появилась с бутылкой коньяка и большим блюдом чего-то съедобного. Самостоятельно вскрыла пробку, разлила янтарный напиток по бокалам и молча удалилась.

— Ты и Мирослава… между вами что-то серьёзное? — поинтересовался Игорь, как только она скрылась за дверью кухни. Он взял один из стеклянных сосудов и повертел в пальцах.

— Ты сейчас спрашиваешь как друг Василия Фёдоровича или как… — но договорить Максим не смог. У него пока язык не поворачивался называть этого человека отцом. Поэтому его фразу закончил сам Игорь:

— Или как твой отец? — он улыбнулся, сам смакуя на языке это слово. И судя по довольному лицу, оно ему определённо нравилось. — Да, как отец.

— Серьёзно, — ответил парень. — Правда, она на меня обижена. И есть за что. Но, думаю, мы скоро помиримся.

— Она интересная, — высказал своё мнение Карпов.

— Если честно, она самая сумасшедшая из всех знакомых мне девушек. Но… рядом с ней мне хочется быть лучше, чем я есть. С ней мне тепло.

— Сын, дочь, внук, невестка, — перечислил мужчина, делая ещё один большой глоток коньяка. Потом улыбнулся и покачал головой. — Семья.

— Семья, — повторил Максим, тоже отпивая из своего бокала. Вообще он не очень хорошо относился к крепкому алкоголю, но сегодня решил сделать для себя исключение.

И тут входная дверь распахнулась и снова тихо закрылась. Послышались чьи-то усталые, но уверенные шаги, а спустя несколько мгновений в круге света показалась фигура Лёвы. Он выглядел… потрёпано. Костюм на нём был помятым и, судя по всему, влажным, волосы всклочены, но на лице зависло такое блаженное выражение, и вообще создавалось впечатление, что он явно не в себе.

Заметив сидящих в гостиной мужчин, он двинулся к ним. Молча опустился на диван, взял в руку бокал Максима и залпом опрокинул в себя всё его содержимое.

— Вот теперь совсем хорошо, — сказал он, улыбаясь. Потом посмотрел на Макса, медленно перевёл взгляд на его собеседника. И вдруг усмехнулся, сообразив, кто перед ним. Сходство между этими двоими было по истине колоссальным. И если днём на пляже Лёва просто не обратил на это внимание, то сейчас его голова уже почти начала нормально соображать.

— Господин Карпов, моё почтение, — он кивнул, снова наполняя свой бокал. И сразу же, без пауз и переходов, заговорил о главном: — Я Машу нашёл. Она в больнице. Живая, хоть и не совсем здоровая. Но всё поправимо. Так что… выдыхайте. Кошмар закончился.

Глава 28. Решающий бой

Машу забрали из больницы через три дня. Правда, отвези не в их с Максимом квартиру, а в дом Лёвиных родителей. Дважды в день к ней приезжал врач, где-то по близости постоянно кружила медсестра, но главное, что рядом неотрывно находился Лёва. Арсик всё время был с бабушкой, которая на самом деле души в нём не чаяла, и чувствовал себя с ней вполне комфортно.

Когда Карпов узнал подробности чудесного спасения дочери, то пожелал лично встретиться с теми, кому был обязан её жизнью. В тот день завхоз Сергей и два его помощника получили от счастливого отца по пухлому конверту. И судя по тому, как округлились их глаза, Игорь Сергеевич высоко оценил их поступок. Макс тоже присутствовал при этом. Он вообще теперь всё время находился рядом с Карповым. Сначала это было лишь очередным поручением его шефа, но спустя несколько дней Максиму уже начало казаться, что он как-то незаметно для себя сменил и работу и работодателя. Хотя отец его особо не нагружал, но при этом очень медленно и аккуратно вводил в курс того, чем занимается сам.

Примерно через неделю Маша уже свободно передвигалась по дому и даже попросила брата организовать встречу с отцом. На это рандеву они приехали вместе.

Лёва тоже присутствовал, хотя по большей части молчал. А вот Мария, наоборот, говорила очень много. Да и Карпов в этот раз чувствовал себя куда свободнее. Он даже уговорил её называть его папой, и Маша честно пообещала попытаться. Макс пока на такие подвиги готов не был, но и категоричным отказом не отвечал. Он уже определился в своей линии поведения, и пока она всех устраивала.

Игорь Сергеевич звал его с собой в Москву. И если поначалу это предложение казалось Максиму глупостью, то сейчас он уже почти был готов ответить согласием. Ведь, по сути, теперь, когда у Маши появилась своя семья, его больше ничего здесь не держало. Особых перспектив этот город ему не сулил, а оставаться только ради квартиры было бы глупо.

Но… и уехать просто так он не мог. От одной мысли, что это поставит последнюю финальную точку в их с Мирой истории, ему в буквальном смысле становилось нечем дышать.

После событий той странной ночи, когда он с ума сходил от беспокойства за сестру, Мирослава больше с ним не разговаривала. Она вообще предпочла сделать вид, что ничего не случилось. Спокойно вернулась к работе и своей обычной жизни. И Максиму даже стало казаться, что она специально его избегает.

Она даже к Маше приезжала исключительно в то время, когда была точно уверена, что его там не встретит. И если поначалу такое её поведение даже казалось ему забавным, то вскоре начало раздражать. А теперь, когда впереди маячила необходимость дать отцу окончательный ответ, Максим понял, что дальше тянуть нет никакого смысла. Когда-то Мира утверждала, что готова ехать с ним хоть на край света… Что ж. Пришло время спросить, не передумала ли она.

Так как на его звонки она не отвечала, а от предложений встретиться отговаривалась занятостью, у Макса фактически не осталось выбора. Он был уверен, что им нужно поговорить, объясниться. Именно поэтому и обратился за помощью к тому человеку, которому сам не так давно помогал. Его просьбу приняли не только с радостью, но и с большим энтузиазмом. Так что у Миры просто не осталось ни единого шанса избежать их встречи…

***

Стоило дверцам лифта разъехаться на нужном этаже, как в сумочке неожиданно завибрировал её телефон. Мира и без того пребывала в состояния крайнего раздражения, а уж этот звонок явно стал последней каплей.

Когда Лёва попросил её привезти ему документы, она отреагировала спокойно. Ведь думала, что нужно, как обычно, взять нужную папку в офисе и доставить в дом его родителей, где они с Машей пока обосновались. Но оказалось, что ему понадобились какие-то бумаги, находящиеся в его квартире, и никому кроме Миры это важное задание он доверить не может. Пришлось ей мчаться через весь город сначала к нему за ключами, потом по пробкам пробираться обратно, тратить кучу времени на поиски парковочного места, да ещё и лифт по дороге застрял. Благо почти сразу поехал дальше, но настроение оказалось окончательно испорчено.

А теперь ещё и телефону приспичило зазвонить.

— Что? — бросила она в трубку, вытягивая из сумки ключи и примеряясь к замку.

— Да ничего особенного, — отозвался Лёва в динамике её мобильного. — Просто хотел предупредить, что замок заедает. Ты будь с ним понежнее.

— Понежнее?! — выпалила Мира, ударяя по заевшему ключу, который провернулся, но теперь наотрез отказывался вытаскиваться. — А ты раньше сказать не мог?!

— Не злись. Просто потяни аккуратно, — порекомендовал он спокойным голосом, который всегда действовал на неё успокаивающе.

Ключ поддался, и девушка шагнула внутрь. Она закрыла за собой дверь и почти довольная собой, стянула с ног надоевшие туфли. И тут за спиной послышался щелчок, от которого она вмиг напряглась. Дёрнула ручку, но та осталась неподвижна.

— Лёва, — снова обратилась к рубке. — А почему она так странно щёлкнула?

— Щёлкнула? — переспросил он. — Это плохо.

— То есть?

— Ничего хорошего, Мира, — с раздражением в голосе отозвался он. — Там проблемы с замком. Я же говорил. Теперь его изнутри не откроешь.

— И что мне делать?

— Сиди и жди. Сейчас пришлю кого-нибудь.

И отключился.

Мира зарычала и раздражённо отбросила ненавистную трубку на диван. Вот только этого ей и не хватало до полного «счастья». И теперь придётся сидеть здесь до посинения. К тому же, Лёва может попросту «забыть» про неё, в целях профилактики. С него станется.

Прошёл час. Но никто к ней на выручку не примчался. Девушка уже успела проинспектировать холодильник, пройтись по всем комнатам, перещёлкать все каналы на телевизоре, и даже с чистой совестью полазить у Лёвы в шкафчиках и тумбочках. Ничего интересного она там не обнаружила, отчего только ещё больше расстроилась.

В сотый раз осматривая белую мебель, стены и полы, Мира с особым удовольствием представляла, как маленький Арсений начнёт всё это пачкать, разрисовывать, измазывать грязью, красками, пластилином. Как при этом перекосится лицо Лёвы. Он ведь так любит эту идеальную чистоту. Да ради такого зрелища она сама будет на каждый праздник покупать Арсику новую упаковку акварели и фломастеров. А ещё обязательно купит ему много-много музыкальных игрушек, чтобы мозг у его папочки расплавился окончательно. И молоток резиновый купит…и покажет, как отцу по башне стучать.

За этими мыслями она умудрилась пропустить появление в квартире ещё одного действующего лица. Поэтому, когда её окликнул знакомый голос, едва не упала с дивана.

— Мира, ты где? — позвали снова, и только теперь она поняла, что основные неприятности у неё ещё впереди. Ведь её «обожаемый» брат додумался прислать ей на помощь Максима.

И всё-таки пришлось отвечать.

— Здесь, — сказала девушка, забираясь на диван с ногами.

Ей не хотелось его видеть, и уж тем более разговаривать с ним. Да ио чём? О прошлом, которого не вернуть? Или о будущем, где у каждого из них своя дорога? Когда-то Макс доходчиво объяснил ей, что они разные и общего пути для них попросту не существует. Он бросил её, почти ничего не объяснив. Уехал в неизвестном направлении, сменил номер, да и вообще, сделал всё, чтобы вычеркнуть её из своей жизни. А она, как дура, надеялась, что он, в конце концов, одумается и вернётся. Даже жить сама стала, учёбу на отлично закончила, работала, выкладываясь на полную. И всё это только для того, чтобы доказать ему, что она не просто дочь обеспеченного родителя, а взрослая самостоятельная личность. Жаль, что слишком поздно поняла, насколько глупыми были всё эти порывы.

А что самое смешное, стоило ей смириться и заставить себя отпустить прошлое, как это самое прошлое нарисовалось у неё под дверью. Но теперь она больше не хотела повторения тех же ошибок. Один раз он её уже бросил, и что помешает ему сделать это опять?

— Привет, — поздоровался парень, останавливаясь в дверном проёме. — Надеюсь, ты не успела заскучать? Я спешил, как мог.

— Спасибо, — она натянуто улыбнулась и опустила ноги на пол, намереваясь встать. — Меня давно ждут в другом месте. Нужно поторопиться.

И попыталась пройти мимо вмиг погрустневшего Максима, но он не пропустил. Заслонив собой дверной проём, он пытался поймать её взгляд, но Мира упорно смотрела куда-то в сторону.

— Отодвинься, мне идти пора, — попросила девушка, останавливаясь перед ним и всё же поднимая взгляд на Макса. За этот год она идеально научилась скрывать свои эмоции за маской полного безразличия, вот и сейчас смотрела на него не иначе, как на предмет мебели.

— Нам поговорить надо, — сказал он. — А ты всё время от меня бегаешь.

— Не о чем нам разговаривать.

— А мне кажется, что есть о чём, — настаивал Максим. — К примеру, о нас с тобой.

— Нет никаких «нас», — с напускной усталостью проговорила Мира. — И давай не будем вспоминать наши прошлые глупости и ошибки. Ты работал на моего отца и нашёл лучший из всех возможных способов держать меня на коротком поводке, — её спокойный тон всё больше обретал эмоциональность, и держать себя в руках становилось всё сложнее. Тем не менее, она заставила себя улыбнуться и пожать плечами. — Что ж, ты прекрасно справился с поставленной перед тобой задачей. И до самого возвращения отца я вела себя как примерная девочка.

— К твоему сведению, примерные девочки проводят ночи в своих постелях, — парировал он, приваливаясь плечом к дверному косяку. — Из-за тебя я нарушил все свои правила, поступился принципами, фактически поставил под удар собственное будущее, и это ты называешь успешной работой?

— Но папа же в итоге оказался доволен, — ехидным тоном, бросила она.

— Ага, ещё как! Просто был на седьмом небе от счастья! — иронично ответил Макс. — Он ведь всё про нас знал. И, услышав, что я намерен уехать с Машей, поставил мне ультиматум. Или я обрываю с тобой все связи, или он ставит жирный крест на моей карьере, не выплачивает ни копейки и увольняет по статье, за нарушение условий договора.

— Но зачем?! — этих подробностей Мира не знала, хотя и догадывалась, что без её папочки здесь не обошлось.

— Он не хотел, чтобы ты жила ожиданием, а я не знал, вернусь ли вообще.

Мирослава отвернулась, не желая показывать ему, как на неё подействовали его слова. Она не понимала, ради чего он вообще завёл этот разговор.

— Чего ты теперь от меня хочешь? — спросила, глядя куда-то в сторону.

— Хотя бы поговорить, — растеряно отозвался Максим. Почему-то он иначе представлял себе их встречу. И пусть в его мыслях она получалась и восхитительно сладкой, или обжигающе горячей, и даже грозной и взрывоопасной, с криками и претензиями. Но уж точно ни такой холодной и равнодушной. Это сбивало его с толку.

— Мы говорим. Ты счастлив?

— Нет, — честно ответил он.

— И чего же тебе не хватает? — она усмехнулась. — Или ты думал, что стоит тебе появиться, и я с радостью запрыгну к тебе на шею с заверениями в вечной любви?

Он промолчал, и тогда Мира окончательно перешла в наступление. Она подошла на расстояние шага и, ткнув пальцем в его грудь, посмотрела прямо в глаза. Она постаралась вложить в это взгляд всю свою боль и обиду. Она хотела, чтобы он знал, что ей было невыносимо без него… тогда, но не сейчас.

— Я хотел… объясниться, — сказал Макс, вглядываясь в тёмные бездны её глаз. — Мира, я не мог поступить иначе. У меня не было выбора.

— Был! — воскликнула она. — Был у тебя выбор! И ты выбрал… не меня.

— Пойми же ты! Как я мог бросить беременную сестру?

— А меня? Меня же ты бросил? Причём совершенно спокойно, — она вздохнула и, отведя взгляд, добавила: — За час до поезда. Просто перед фактом поставил…

— Мира, — он положил ладони на её плечи, но она поспешила их сбросить.

— Не трогай меня, пожалуйста, — она сделала несколько шагов назад. — И давай уже закончим этот бессмысленный разговор. Прошлое давно ушло и смысла уже никакого не имеет. А будущего у нас нет.

И набравшись смелости, оттолкнула его от дверного проёма и вышла в коридор.

Макс не понимал, что происходит. С каждой секундой он всё больше терял Миру. Она уходила из его жизни. Она не хотела быть с ним. Всем своим видом давала ему понять, что он ей не интересен и даже противен. Но, ведь в ту ночь, когда они думали, что Маша утонула, Мирослава была с ним совсем другой. Абсолютно.

— Я уезжаю, — сказал Макс, оборачиваясь к девушке. Она присела на пуф, застёгивая на ноге туфлю, и упорно делала вид, что её ни капли не волнуют его слова. — В Москву с Карповым. И хочу, чтобы ты поехала со мной.

— С какой это радости? — поинтересовалась она с усмешкой. — В качестве кого? Постоянной любовницы?

— Нет, — своим подчёркнутым равнодушием она выводила его из себя.

Девушка закончила обуваться и выпрямилась в полный рост.

— Скатертью дорожка, Максик, — бросила она, поправляя на плече сумку с документами. — Удачи в личной жизни.

Мира уже переступила порог, когда её довольно грубо затащили обратно. Дверь захлопнулась, а девушка оказалась прижата к белоснежной стене коридора. Макс нависал над ней, удерживая своим телом, и с каким-то безумным удовольствием ощущал, как знакомо пахнут её волосы.

— Пусти меня! — крикнула она, пытаясь вырваться, но эти слова остались не услышанными.

Макс попытался поцеловать её, но Мира увернулась. Тогда он обхватил е лицо ладонями и, удерживая так, поймал взгляд своей любимой девушки.

— Мирочка, прошу, один поцелуй. Это ведь такая малость. А я мечтал о нём больше года, — проговорил он, с мольбой в голосе.

— Зачем это тебе? — спросила она, всё больше сдавая оборону.

- Хочу вспомнить вкус губ той, кого люблю, — он склонился к её лицу и легко поцеловал. Это касание было почти невесомым, но Миру проняло. — И быть может, — он опустил пальцы на её шею, убрал волосы назад и с нежностью погладил за ушком, — она тоже вспомнит, что всё ещё хочет быть со мной.

И пока девушка пребывала в капитальном ступоре от его слов, Макс осторожно завладел её губами.

Мирослава почти сразу потеряла связь с реальностью. В один момент все те чувства, что она так долго прятала и от которых мечтала избавиться, вырвались на свободу. Поцелуй Макса становился всё более глубоким, ярким, и даже в чём-то грубым, но Мира отвечала ему с не меньшим напором. Он жадностью целовал её лицо, шею, всё больше сводя девушку с ума. Она даже не заметила, как он снял с неё пиджак и блузку, как неприлично задралась её строгая юбка-карандаш. Она цеплялась за плечи Максима, кусала его губы, зарывалась пальцами в волосы, и всего этого ей было мало. Хотелось большего, причём, прямо сейчас.

Когда он приподнял её, распалённая девушка с воодушевлением обхватила его талию ногами. Она сама потянулась к его ремню, сама расстегнула ширинку и, только почувствовав его в себе, смогла хоть немного успокоиться.

— Мира, — позвал Макс, удерживая её на весу. — Ты поедешь со мной?

- Куда? — она и так соображала с трудом, а когда он начал медленно двигаться в ней, все здравые мысли покинули её окончательно.

— В Москву, — не сдавался Максим. — Жить. Поедешь?

— Не знаю, — ответила она, и он вдруг остановился. Девушка протестующе застонала, но Макс поймал её затуманенный взгляд и улыбнулся.

— Тебе ведь хорошо со мной, — начал он, сопровождая свои слова плавными глубокими движениями внутри неё. — Я люблю тебя. И хочу увезти с собой. Ты поедешь?

— Ма-а-акс, — застонала она. — Я не могу…

— Можешь, милая, — её дыхание стало ещё более прерывистым, мышцы напряглись. Она была на пороге ярчайшего финиша, но именно в этот момент, Макс снова остановился.

Будучи прижатой к стене и не имея точки опоры, она почти не могла шевелиться, именно этим он и воспользовался.

— Ты издеваешься?! — возмутилась девушка.

— Мы продолжим, как только ты дашь мне своё согласие стать моей женой и поехать со мной в Москву, — строго сказал он, а потом озорно улыбнулся и добавил: — И я буду таким образом издеваться над тобой, пока ни получу согласие.

Она попыталась запротестовать, но новый толчок быстро прогнал из её мыслей это желание. В этот раз ритмичные движения сопровождались не менее жгучими поцелуями. И когда, в очередной раз замерев в ней, он снова задал свой вопрос, Мира просто прокричала ему «Согласна!»

И только после этого он позволил им обоим окончательно расслабиться.

Когда звёздочки перед её глазами перестали кружить свои безумные хороводы, она, наконец, открыла глаза и попыталась сфокусировать зрение. Они с Максом сидели на полу в коридоре Лёвиной квартиры и оба старались восстановить дыхание.

- Шантажист! — бросила ему девушка, сопровождая это довольно ощутимым ударом в плечо. — Ты вынудил меня!

— Да, — улыбнулся Максим. — И ты согласилась.

— Так нечестно! — она попыталась встать, но он её не пустил. — Ты вертишь мной, как тебе вздумается.

— Я? — удивился он. — А ты меня с собой случайно не перепутала?

— Макс, я серьёзно. Зачем тебе всё это?

— Жениться на тебе хочу. А ты упираешься. Твой папа, кстати, своё согласие дал. Так что, Мирослава Васильевна, вы теперь моя невеста. Можете назначать дату свадьбы, примерять платье и приглашать гостей.

— Я не хочу! — она упёрлась руками в его грудь.

— Чего именно ты не хочешь? — он медленно поглаживал её по голой спине, отчего она всё больше расслаблялась.

— Свадьбу. Мне это не нужно.

— Отлично. Тогда мы просто распишемся без торжеств и банкетов, — согласился он.

— Нет, ты не понял. Я вообще замуж пока не хочу.

— Но ты же согласилась?

— Согласилась, — обижено подтвердила она. — Пришлось…

— И что же мы будем делать? — спокойно поинтересовался Макс, точно зная, что отказаться Мира уже не сможет.

— Давай, хотя бы годик подождём, а? Поживём, освоимся… — предложила она, глядя на него с мольбой.

— Хорошо, но жить будем вместе, — подвёл итог парень.

Он выглядел довольным и даже счастливым. Теперь, имея почти законное право держать её в своих объятиях, он вдруг понял, что ничего другого ему и не нужно. Только рядом с ней хаос его души приходит к порядку. Только одна она способна избавить его сердце ото льда, в который оно когда-то погрузилось от предательства матери. И только с Мирой он чувствует в себе силы, чтобы стремиться к большему, к небывалым вершинам.

— Макс, — позвала она, удобно устроившись в кольце его рук.

— Что? — тихо спросил он.

А она тепло улыбнулась и тихо ответила:

— Я тоже тебя люблю.

Эпилог

Длинный серебристый лимузин остановился у входа в высокое здание. Дверца распахнулась, и из автомобиля появился представительного вида молодой мужчина в чёрном костюме. Он протянул руку и помог выйти своей спутнице, коей оказалась высокая блондинка в вечернем платье насыщенно-синего цвета. С царственным видом они прошествовали ко входу, не обращая никакого внимания на мигающие то тут, то там, вспышки фотокамер.

Они прибыли как раз вовремя. Основная масса гостей уже была здесь, но до начала показа оставалось ещё достаточно времени.

— Господин Давыдов, — окликнул кто-то, и Максим нехотя обернулся.

Мира остановилась, тоже осматривая приближающегося к ним мужчину. Но в отличие от своего супруга, ей был хорошо знаком идущий к ним человек. Она узнала его, несмотря на то, что с их последней встречи минуло уже больше пяти лет.

Мирослава сдержанно ухмыльнулась и чуть ближе прижалась к Максу. Он тут же переместил руку на её талию, будто догадавшись, что именно этого эффекта она и добивалась.

— Что-то не так? — тихо спросил он, наклоняясь к её уху.

— Нет. — Мира тепло улыбнулась и положила голову на его плечо. — С тобой всегда хорошо.

Окликнувший его мужчина быстро прошёл через полупустой холл и остановился прямо перед ними.

— Я Филипп Вяземский, журналист. Уделите мне, пожалуйста, пару минут, — скороговоркой заговорил он. И сразу же добавил: — Вы простите, что так нагло вклиниваюсь в ваши планы… Просто Вас почти невозможно встретить на светских мероприятиях.

Макс уже по привычке собирался отмахнуться и продолжить путь, но тут слово взяла Мира:

— Конечно, но только давайте поторопимся. Показ скоро начнётся, — она хитро подмигнула супругу, ещё больше его озадачив. Но Максим давно понял, что его Мира никогда ничего просто так не делает, поэтому и не стал сопротивляться.

Журналист обрадовано выпрямился, умелым движением вытянул из кармана маленький диктофон и благодарно кивнул супруге Давыдова. Она же в ответ хитро ему подмигнула, чем на несколько долгих секунд лишила его дара речи.

— Мирослава? — шокированным тоном выдал журналист. — Это на самом деле ты?

— Я, — кивнула девушка, обворожительно уыбнувшись.

— Значит… ты и есть та самая Мира Давыдова? Главный модельер сегодняшнего показа? И бренд «Miroslava» — твой? Все эти сети магазинов по всей стране? — он был явно ошарашен и смотрел на свою старую знакомую, как на какой-то невероятный феномен. А потом опустил диктофон и всё-таки выпалил: — Но как такое возможно? Всего за пять лет, что мы не встречались… Так быстро подобное не происходит!

— Фил, ты просто плохо меня знаешь и совсем не знаешь моего мужа, — ответила она, поворачиваясь к Максу. Тот ответил ей насмешливой ухмылкой. Видимо он только теперь понял, кто именно перед ними. Когда-то давным-давно Мира упоминала одного Филиппа. Кажется, он был её парнем. И из-за его новой подружки, её выгнали из института. Интересно же повернулась жизнь, если спустя годы они вот так встретились.

Да, с того дня, как Мира с Максом переехали в столицу минуло уже четыре года. И для Максима они стали по-настоящему насыщенными. Карпов взялся за него всерьёз и заставил досконально изучить работу каждого подразделения в их огромной корпорации. И только после этого сделал сына своим официальным заместителем и «правой рукой». Тогда же Игорь Сергеевич официально передал ему право на владение половиной своего бизнеса.

Мира же долго не могла понять, чем именно хочет заниматься, пока в один прекрасный день не встал вопрос, в чём пойти на очередной деловой обед, куда их теперь постоянно приглашали вместе с Карповым. Тогда-то она и решила, что не желает покупать что-то готовое, а хочет придумать себе платье сама. Так родился один эскиз, потом второй… третий. Затем появилась первая мастерская, где работали всего несколько швей. И тогда, под влиянием Макса, которому очень хотелось помочь своей неугомонной жене, родился бренд «Miroslava», а за ним и открылся первый магазин. Благодаря продуманной рекламной компании, высокому уровню маркетинга и достаточным финансовым вливаниям, их детище очень быстро набрало популярность и выросло до масштаба прет-а-порте. Сейчас в доме моды Мирославы Давыдовой трудилось более сорока дизайнеров и модельеров (это не считая целой армии портних и рядовых мастериц), но главным автором всех основных идей являлась именно Мира.

Год назад у них с Максом родился сын Никита, и с тех пор она стала гораздо больше работать дома. Вот и сегодняшний показ организовывали почти без её участия, хотя сама коллекция полностью вышла из-под её руки. Поэтому Мире было особенно интересно, как всё получилось.

Журналист всё ещё смотрел на неё, удивлённо моргая, и старательно искал подходящие слова.

— Поздравляю, — наконец, выдал он. — Честно признаться, не ожидал от тебя ничего подобного. А ты вон какая молодец!

— Это заслуга моего мужа, — с гордостью проговорила Мира. — Если бы не он, ничего бы этого не было, — она с нежность посмотрела на Макса и про себя добавила: «И нас бы с ним не было… Точнее были, но порознь и совсем другие».

— Господин Давыдов, у вас замечательная супруга, — с воодушевлением проговорил Филипп.

- Знаю, — согласился Максим. — Она самая-самая. И всегда такой была.

Он неотрывно смотрел на Миру, испытывая в этот момент почти непреодолимое желание её поцеловать, но… кружащие вокруг папарацци тогда бы сожрали их живьём. Это ж какая новость! Бизнесмен Максим Давыдов по уши влюблён в свою жену! Да такого же не бывает!

И, тем не менее, даже без таких явных проявлений их чувства были слишком хорошо видны со стороны. А всё что они пережили вместе, всё, через что прошли строя свою жизнь в Москве, сделало их ещё ближе, ещё незаменимее друг для друга. И несмотря на напряжённый ритм жизни и огромную загруженность обоих, главным приоритетом для них оставалась семья.

Каждый вечер они проводили вместе. Иногда просто доползали до кровати, почти теряя сознание от жуткой усталости, но засыпали всегда только рядом друг с другом. А с появлением сына их жизнь стала ещё полнее и ярче.

Когда в столицу приезжали Лёва с Машей и Арсиком, и все они собиралась в особняке Карпова, начинались настоящие праздники. Игорь Сергеевич, всё же добившийся от детей того, чтобы они звали его «папой», терял налёт матёрого бизнесмена и становился просто отцом и дедушкой, а Максим и Маша, хитро переглядывались и улыбались. Ведь их мечта о семье сбылась… пусть и с опозданием, пусть не совсем вовремя, пусть без присутствия матери, но сбылась же!

И, возможно, их путь должен был быть именно таким: одиноким и тернистым. Они взрослели, рассчитывая только на себя и друг на друга. Они боролись не только за жизнь, но и за возможность оставаться собой. Они надеялись на помощь, пока не поняли, что никто им не поможет. И только когда окончательно осознали, что чудес нет и ждать их глупо… Когда их души почти очерствели и смирились — всё изменилось.

Теперь у Маши был Лёва, у Максима — Мира. А ещё у них обоих был отец, для которого его дети стали главным в жизни. Они так же общались с Ирой и бабушкой, но такого взаимопонимания как с Карповым не достигли.

— Господин Давыдов, — снова влез журналист, — а правда что ваша компания оказывает спонсорскую помощь детским домам? Причём не только денежную?

— Правда, — вместе него ответила супруга. Макс не любил говорить об этом прессе и всегда игнорировал подобные вопросы. Но именно сейчас Мире вдруг захотелось рассказать. — Мы вместе этим занимаемся. Ведь мало просто перечислить деньги… в таких случаях они чаще всего уходят не по назначению. Поэтому мы сами организуем ремонт, покупаем нужную мебель, вещи, игрушки, технику. Проводим конкурсы среди ребят. Знаешь сколько там одарённых детей? Такие талантливые попадаются, что диву даёшься! А мы стараемся помочь всем, кому можем!

Макс одарил её осуждающим взглядом и повернулся к журналисту. Он не видел смысла разглагольствовать на эту тему. Ему казалось, что о добрых делах не нужно кричать — их нужно просто делать. И не ждать при этом ни похвалы, ни благодарности. И пусть он не мог помочь всем, но стремился к этому. Ведь если благодаря его стараниям жизнь хотя бы одного брошенного ребёнка стала хоть чуточку светлее, значит всё сделано не зря.

— Простите, Филипп, но нам уже пора, — сказал Максим, подталкивая Миру ко входу в зал.

— Конечно, — тот растянул губы в дежурной улыбке и кивнул. — Спасибо, что уделили мне время.

— Пока, Фил, — махнула Мирослава, старательно пряча ухмылку. Но вдруг остановилась и, обернувшись, добавила: — Кстати, спасибо тебе, что тогда меня бросил. И твоей «швабре крашеной» спасибо! Ведь если бы не вы, мы с Максимом могли бы никогда не встретиться.

И ушла, гордо шагая рядом со своим супругом.

— Язвочка моя, — шепнул Макс ей на ухо, когда они оказались на достаточном расстоянии от опешившего журналиста. — Ты наверно никогда не изменишься.

— Очень на это надеюсь, — отозвалась Мира. — Иначе тебе просто станет со мной скучно.

— О! — рассмеялся он. — Вот что-что, а скука с тобой мне точно не грозит.

Конец.

Оглавление

Нянька для Радуги

  Пролог

  Глава 1. Предложение, от которого невозможно отказаться

  Глава 2. Встреча с "чудовищем" (объявление войны)

  Глава 3. Первый бой

  Глава 4. «Война войной, а обед по расписанию» или неудачная попытка переговоров

  Глава 5. Диверсия № 1

  Глава 6. Мирные переговоры и их последствия

  Глава 7 Странная попытка перемирия

  Глава 8. Договорённости союзников или Ответная диверсия № 1

  Глава 9. Прогулка союзников или «сказ о полезных свойствах аллергии»

  Глава 10. Расплата за глупость

  Глава 11. Спасение и страх…

  Глава 12. Перемирие или попытка дружбы

  Глава 13. Обещания и их последствия

  Глава 14. Кошмар наяву

  Глава 15. Прощение и пощада

  Глава 16. Не мать…

  Глава 17. Добровольная капитуляция

  Глава 18. Подарки и гордость

  Глава 19. Брошенные дети

  Глава 20. Встреча с прошлым

  Глава 21. Плоды спора

  Глава 22. Досье, отцы и дети

  Глава 23. Очень дорогая проститутка

  Глава 24. Сожжённые мосты

  Глава 25. Жизнь продолжается… или постапокалипсис

  Глава 26. Зов штормового моря

  Глава 27. Поиски чуда

  Глава 28. Решающий бой

  Эпилог