Сердце Катерины. Повесть II. Под пламенем Клинка (СИ) [Оксана Ярославская] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Угроза с востока ==========

Шел восьмой год правления королевы Катерины.

Последствия минувших грозных событий, получивших название войны Восстановления, еще чувствовались. Обращаясь к народу в день своей коронации, Катерина поклялась сделать всё, чтобы Эрафия скорее обрела прежнее могущество. Увы, тогда она и представить себе не могла, насколько гибельными могут быть последствия войны для победителей. Понесенный ущерб оказался невосполнимым. Сотни тысяч погибших, и больше всего – крепких мужчин, выжженные дотла деревни, заброшенные поля, которые некому было обрабатывать… Люди жили впроголодь, не хватало самого необходимого. Многие города лежали в руинах, для их восстановления недоставало ни ресурсов, ни рабочих рук. Конечно, жизнь постепенно налаживалась, но гораздо медленнее, чем хотелось бы. А уж о боеспособности эрафийской армии нечего было и говорить, и соседние государства всё время пытались воспользоваться этим. До серьезных войн дело не доходило, но постоянно приходилось отбиваться от набегов соседей, которые и раньше-то норовили поживиться в Эрафии, а теперь и вовсе потеряли страх. Видя слабость, с запада то и дело лезли крюлодские варвары, а с севера – некроманты, ещё не так давно сражавшиеся вместе с эрафийцами против монстра, в прежней жизни бывшего отцом Катерины. В отличие от эрафийских рыцарей, для некромантов выражение «боевое братство» было лишь словами. Мало ли что сражались бок о бок – обстоятельства изменились, теперь стало выгоднее пощипать недавнего союзника.

Но самым неприятным оказался конфликт с АвЛи, чуть было не переросший в полномасштабную войну. История его уходила корнями в события пятивековой давности. Теперь уже никто не мог бы сказать, случайно или намеренно промышлявшие в пограничных землях эрафийские лесорубы забрались на авлийскую территорию. Результатом стала серия Древесных войн, продлившихся в общей сложности сто пятьдесят лет. Силы сторон были равны, и, устав воевать, они подписали мирный договор, по которому эти пограничные территории – долина Хармондейл и прилегающие к ней земли – объявлялись совместными владениями Эрафии и АвЛи. Отношения между двумя державами стали налаживаться, и в войне Восстановления АвЛи без малейших колебаний встала на сторону Эрафии против захватчиков. Катерина не сомневалась, что теперь всегда сможет положиться на своих эльфийских союзников, и была немало удивлена, когда через два года после окончания войны жители Хармондейла подняли восстание, требуя независимости. Свои действия они объясняли тем, что считали неизбежным возобновление Древесных войн и не хотели быть втянутыми в них. Такие опасения казались Катерине абсурдными. Она поделилась своим недоумением с авлийским королем Элдрихом Парсоном, предложив ему объединить силы для подавления восстания. Тот с радостью согласился, добавив, что тоже удивлен действиями хармондейлцев и их беспочвенными опасениями. По замыслу Катерины и Парсона, объединение их армий, изрядно поредевших после войны Восстановления, должно было не только повысить шансы на успешное подавление восстания, но и продемонстрировать мятежникам прочность союза между АвЛи и Эрафией. Но восставших это не убедило: почувствовав вкус свободы, они уже не желали признавать над собой власти ни Эрафии, ни АвЛи – независимо от того, будет ли между ними война. Пришлось наводить порядок с помощью армии. Восстание было подавлено, лидеры бунтарей арестованы, и никто в Хармондейле больше не помышлял о независимости.

А несколько лет спустя, на каких-то очередных переговорах, Парсон намекнул, что спорный статус Хармондейла не способствует стабильности в регионе и лучше бы определиться с принадлежностью этой территории. Катерина сделала вид, что не поняла намека. Через некоторое время Парсон прислал ей письмо, в котором прямо заявил, что требует передачи Хармондейла АвЛи. Возмущенная Катерина ответила, что не собирается ничего отдавать, потому что Эрафия имеет на эти земли не меньше прав, чем АвЛи. Следующим шагом Парсона стало объявление войны.

Конечно, в его действиях был свой резон. Раньше, имея равные силы, они могли воевать за Хармондейл долго и безрезультатно, и вряд ли кто-то смог бы полностью подчинить его себе. Теперь же, когда недавняя война сильно ослабила Эрафию, соотношение сил изменилось. Шансы АвЛи оказались выше, и использовать это преимущество надо было быстро, пока Эрафия не успела восстановить свою военную мощь.

Таким образом, логику авлийской стороны можно было понять, но оправдать – вряд ли. Катерине совершенно не улыбалась перспектива новой войны, тем более – с бывшим союзником, и уж подавно – сейчас. На переговорах с Парсоном она пыталась доказать, что Эрафия и АвЛи, символизирующие силы Света, должны быть союзниками; что этой абсурдной и самоубийственной войны, которая ослабит обоих, только и ждут их общие враги… Понимая, что в случае войны Хармондейл наверняка достанется АвЛи, Катерина настаивала на сохранении существующего положения – на том, чтобы эта область принадлежала обоим государствам одновременно. Парсона же такая ситуация совершенно не устраивала. Он соглашался с Катериной, что предстоящая война никому из них не выгодна, и утверждал, что есть простой и очевидный способ избежать ее – отдать Хармондейл АвЛи мирным путем. Катерина не могла пойти на это. Она понимала, что с этими землями так или иначе придется распрощаться, но отдавать их добровольно, демонстрируя тем самым свою слабость, было недопустимо. Иначе и остальные страны, у которых Эрафия в свое время что-то отвоевала, могли бы последовать примеру АвЛи и требовать земли обратно.

Поняв, что переговоры с Парсоном ни к чему не приведут, Катерина обратилась к судье Хармондейла. Эта должность была учреждена после последней Древесной войны для разрешения различных споров между Эрафией и АвЛи. Однако нынешний судья вел себя крайне осторожно, явно не желая брать на себя ответственность в решении столь сложного вопроса и фактически предоставив враждующим сторонам самим разбираться между собой. И тогда, надеясь использовать последнюю возможность как-то уладить положение, Катерина отправилась в Бракаду – просить содействия в мирном разрешении конфликта. Гэйвин Магнус согласился, что война совершенно недопустима, и пообещал сделать всё возможное для урегулирования ситуации. Спустя две недели после этого разговора судья Хармондейла неожиданно скончался, а на выборах нового судьи бракадец Брандис Фейрвивер с большим перевесом победил кандидата от Дейджи. Вступив в должность, Фейрвивер заявил, что, кому бы он ни присудил Хармондейл, другая сторона всё равно окажется недовольна, а потому будет лучше, если спорные земли не достанутся никому. Он постановил, что отныне Хармондейл является суверенным государством, и потребовал, чтобы Эрафия и АвЛи вывели оттуда войска. Катерина согласилась с решением судьи, понимая, что оно скорее в ее пользу. Парсон тоже признал независимость Хармондейла, причем на удивление легко. Может быть, он и сам уже понял, что война действительно не принесет ничего хорошего, и лишь гордость не позволяла ему по собственной инициативе отказаться от претензий. А возможно, эльфийский король надеялся, что в дальнейшем ему будет легче завоевать независимый Хармондейл, чем отвоевывать его у Эрафии – но, как бы то ни было, конфликт был прекращен.

Вся эта история оставила в душе Катерины неприятный осадок. И причиной этому явилась не потеря Хармондейла, что в любом случае было почти неизбежно, а странная смерть прежнего судьи. Катерина не могла отделаться от чувства, что является соучастницей убийства. Она пыталась убедить себя, что Бракада не могла действовать подобными методами и что судья умер своей смертью, но совпадение было слишком уж странным.

Помимо внешних проблем, с которыми приходилось сталкиваться Катерине, её томила тяжесть на душе. С подданными она держалась спокойно и уверенно, и никто даже не догадывался, как ей трудно. Часто королева бывала не уверена в правильности своих действий, а обратиться за помощью было не к кому. При ней, правда, существовал Совет лордов, но окончательные решения всё равно приходилось принимать самой, и весь груз ответственности лежал на её плечах. Видя вокруг нищету и разорение, Катерина терзалась из-за того, что не может обеспечить своему народу благополучную жизнь. Она обещала своим подданным счастливый мир и светлое будущее – а что они имели вместо этого? Голод и нищету. Многие до сих пор оставались без крова, тысячи искалеченных воинов скитались по деревням, прося милостыню. Да о чем говорить, если даже в Стедвике до сих пор не хватало продовольствия, а его улицы были переполнены беспризорными детьми? И, как всегда бывает во времена разрухи, по всей стране пышным цветом расцвели воровство и бандитизм. Королева приговорила к смертной казни уже пятерых скупщиков краденого, хорошо нажившихся на чужом несчастье, и теперь терзалась сомнениями: не слишком ли жестоко она поступила, не следовало ли ограничиться тюремным сроком? Тем более что воровать после их казни меньше не стали. Катерине казалось, что она не смогла стать достойной преемницей отца, приведшего королевство к вершинам процветания. Не таким, совсем не таким представляла она в юности свое будущее правление.

Кроме того, королева не могла избавиться от тяжелых воспоминаний о минувшей войне. Пережитые испытания не прошли бесследно – она стала нервной и раздражительной, часто ее мучила необъяснимая тревога. Всецело отдаваясь напряженной работе – изучению представляемых министрами отчетов, участию в судебных заседаниях, отслеживанию доходов и распределению расходов казны – Катерина старалась оставлять себе как можно меньше свободного времени. Иначе в ее памяти вновь и вновь всплывали заваленные изуродованными трупами поля сражений, обгоревшие развалины городов, посаженные на колья тела ни в чем не повинных женщин и детей, распухшие синюшные зомби в захваченных некромантами мирных деревнях… Крики и стоны раненых солдат в полевых госпиталях… Черные хлопья копоти, вязкий кровавый песок и хрустящие под ногами кости на руинах Клаудфайра… Оскаленная морда дракона, его смрадное огненное дыхание и вонзающиеся в ее плоть хищные когти… Вдохновенно сияющие глаза Адели, так мечтавшей вернуться к мирной монашеской жизни – и дымящиеся клочья мяса, взлетевшие в воздух на месте устроенного ею взрыва у стен Стоункасла… И самое страшное, то, что Катерина гнала от себя изо всех сил – истлевшее тело отца, в предсмертных судорогах корчащееся у ее ног, громыхание его обнаженных костей… Королева многое отдала бы за то, чтобы навсегда забыть эту картину. Она кое-как научилась с этим жить, но мысль о том, что она сама убила собственного отца, всё равно была невыносима, и то, что его дух освободился из заточения в мертвом теле, нисколько не утешало. Тем более что у Катерины не было твердой уверенности в том, что небесные чертоги пресветлого Арагура, где, по словам священников, вечно блаженствуют праведные души, и впрямь существуют. А вдруг она отправила отца не в рай, а просто в небытие?

По ночам Катерине не спалось, снились кошмары. Со всех сторон надвигались орды троглодитов, минотавров, демонов, вампиров и прочей нечисти, и она с ужасом осознавала, что ей не отбиться от всего этого. В воздухе раздавались замогильные вопли привидений и тяжелое хлопанье драконьих крыльев. Минотавры давили рыцарей тяжелыми копытами и вдребезги разбивали им черепа боевыми топорами. Гарпии тянули к Катерине отточенные когти, норовя вцепиться ей в глаза, гоги и магоги кидались в нее шипящими сгустками огня. Кольцо врагов вокруг нее сжималось, спасения не было… С диким криком вскакивая среди ночи, королева озиралась вокруг в поисках меча, и только потом с облегчением осознавала, что это был всего лишь кошмар… и все же тень его неуловимо омрачала новый день. Напряженный труд, тревоги и бессонные ночи не лучшим образом сказались на внешности Катерины – лицо исхудало, волосы поредели, вокруг глаз появилась сеточка морщин, как будто ей было не сорок лет, а по меньшей мере сорок пять. Для приведения лица в порядок приходилось пользоваться пудрами, румянами и помадой. Катерина с юности презирала подобные ухищрения, но теперь деваться было некуда – перед подданными требовалось выглядеть хорошо. Но даже самые лучшие средства для улучшения внешнего вида не могли полностью стереть с ее лица следы усталости и душевной боли.

Часто втайне от всех королева спускалась в подвалы дворца и по подземному ходу приходила в королевскую усыпальницу. По счастливой случайности нихонские захватчики, разоряя Стедвик, не тронули этот склеп, и все могилы остались в целости и сохранности. Пройдя длинный ряд захоронений эрафийских правителей, начинавшийся с надгробия легендарного Риона Первого, Катерина останавливалась в самом конце, у могилы отца. Здесь она падала на колени, обнимала надгробный камень и вволю плакала. Она делилась с отцом заботами и тревогами, жаловалась, как трудно править такой страной в такое время, умоляла дать хоть немного сил и мужества, так недостававших сейчас. Она очень тосковала по отцу. Кроме него, ей не перед кем было облегчить душу без страха выказать слабость. Окруженная всеобщей любовью и почитанием – даже статуя Родины-матери, после недавней войны воздвигнутая в Стедвике для воодушевления народа, имела ее лицо – королева чувствовала себя совершенно одинокой. Даже к оставшемуся в Энроте сыну Николаю ей удалось выбраться всего дважды за все послевоенные годы, да и то ненадолго. В остальное время они общались только с помощью писем. Катерина писала ему о своих поездках в Бракаду и АвЛи и о том, как отстраивается, хорошея на глазах, разрушенный нихонцами Стедвик, присылала в подарок книги из дворцовой библиотеки, а однажды, помня об увлечении сына цирковым искусством, отправила ему несколько фигурок клоунов и акробатов, искусно вырезанных из камня придворными мастерами. Николай в ответных письмах рассказывал, что начал изучать военное дело и уже участвует в настоящих, взрослых рыцарских турнирах, а цирк по-прежнему любит и с удовольствием ходит на представления. Читая письма сына, Катерина умилялась его угловатому детскому почерку и даже кляксам и грамматическим ошибкам, которые раньше, в Энроте, только раздражали ее. Вместе с тем каждое полученное от Николая послание заставляло сердце сжиматься от грусти. Она не видела, как растет и мужает ее единственное дитя в далеком чужом краю, не имела возможности быть рядом в минуты его радости и огорчений. Оба раза, уезжая из Энрота, она долго не могла забыть печальные глаза сына, полные тоски и безмолвной мольбы. Но при всем желании у нее не получалось чаще бывать в Энроте – дома ждали многочисленные государственные дела и заботы. Надо было заниматься восстановлением страны, укреплением армии, налаживать отношения с соседями…

Впрочем, в последние годы Катерине стало полегче. Теперь с ней был муж, которого она не видала со времен вторжения криган в Энрот. Попав тогда в плен, он провел шесть долгих лет в темнице демонов в Эофоле. Освободил же Роланда не кто иной, как его старший брат Арчибальд. Это было тем более удивительно, что война двух братьев за энротский престол сделала их, казалось, непримиримыми врагами. Страстное увлечение Арчибальда темным искусством некромантии, в котором он весьма преуспел, создало ему дурную славу по всем Энроту, а когда семь лет назад он привел свои войска на помощь дейджским захватчикам, его нечестивое имя прогремело и по всей Эрафии. Катерина заочно приговорила Арчибальда к смертной казни, но после разгрома некромантов ему удалось сбежать в Дейджу. Некоторое время он даже возглавлял там некромантскую гильдию, но затем, поссорившись с советниками, ушел с этого поста, и больше Катерина о нем не слышала. Для нее было полной неожиданностью, когда ей сообщили, что Арчибальд приехал в Стедвик и просится к ней во дворец на аудиенцию. По приказу королевы он был тут же арестован, но оказалось, что приехал он не один, а с освобожденным из плена Роландом. На допросе Арчибальд рассказал, что, покинув гильдию некромантов Дейджи, он удалился в заброшенную магическую лабораторию на границе АвЛи с Хармондейлом, где занялся исследованиями в области телепатии. Пользуясь приборами этой лаборатории, он сумел обнаружить темницу, где томился его брат. Условия, в которых содержали Роланда, были столь ужасны, что потрясли даже черствую душу Арчибальда. Решив вызволить несчастного, он попросил о помощи правителей Хармондейла и лично участвовал в операции по освобождению, а теперь привел брата к Катерине.

Королева долго не могла решить, что ей теперь делать с Арчибальдом, которого она в своё время поклялась казнить. Она понимала, что должна быть благодарна ему за спасение мужа, но простить участие в войне на стороне Дейджи всё же не могла. Наверное, она так бы и оставила его гнить в тюрьме, но Роланд просил смилостивиться над братом – и Катерина позволила Арчибальду вернуться в лабораторию, взяв с него клятву больше не вмешиваться в войны.

Роланд вернулся из плена измученным, исхудавшим, но глаза его сияли счастьем от встречи с женой, по которой он сильно тосковал все эти годы. Катерина думала, что, немного окрепнув, Роланд вернется в Энрот, но он решил остаться с ней. Чувствуя себя виноватым, что не мог прийти на выручку во время войны Восстановления, и желая помочь хотя бы теперь, он поступил на службу в эрафийскую армию, восполняя недостаток командиров. Свободное время супруги проводили вместе: ездили на охоту, совершали конные прогулки по окрестностям Стедвика. Роланд предлагал возобновить шуточные фехтовальные поединки, которые они любили устраивать в Энроте, но Катерине идея не понравилась: после страшных событий семилетней давности ей, так мечтавшей в юности о ратных подвигах, совсем не хотелось лишний раз брать в руки оружие, пусть даже и в шутку. А вот в шахматы королева играла с мужем с большим удовольствием, поскольку ее природная страсть к стратегии всё-таки требовала удовлетворения. Склонившись над расставленными фигурами, Катерина отдавалась игре полностью, мучительные воспоминания о недавнем прошлом и тяжкие думы о настоящем на время оставляли ее. Роланд же за доской выглядел рассеянным, часто ошибался, мог одним необдуманным ходом погубить выигранную позицию. Похоже, мысли его в это время витали далеко от шахмат. Разговоров о пережитом в криганском плену Роланд избегал, но было очевидно, что это наложило на него тяжкую печать. Если раньше, в Энроте, он был улыбчив и доброжелателен, то теперь стал угрюмым и замкнутым, а любое упоминание о криганах сразу приводило его в дурное расположение духа. Как и Катерину, его часто мучили кошмарные сны. Не раз по ночам Роланд и Катерина, разбуженные криками друг друга, вскакивали с постели и в страхе оглядывались по сторонам, не в силах сразу понять, где они находятся и что происходит. А осознав, бросались друг к другу в объятия, учащенно дыша и дрожа от пережитого ужаса. Они надеялись, что время, которое лечит всё, когда-нибудь принесет умиротворение их израненным душам. Но дальнейшие бурные события поставили крест на этих надеждах.

По примеру государя Бракады Катерина учредила должность верховного провидца, в чьи обязанности входило телепатическое наблюдение за событиями в стране и мире, а также составление прогнозов на будущее. На эту должность был назначен самый опытный из проживавших в Стедвике магов – худощавый старичок по имени Мерлин, невысокий, сутулый, с козлиной бородкой и прозрачными серыми глазами, внимательно глядящими из-под кустистых бровей. Непритязательная внешность ни в коей мере не отражала его волшебных способностей – за три года работы он уже сделал несколько точных предсказаний, оказавшихся весьма полезными. Впрочем, самое первое его пророчество, когда он предрек конфликт с АвЛи из-за Хармондейла, Катерина всерьез не приняла. Более того, королева даже разозлилась тогда на Мерлина, посмевшего усомниться в эльфийских союзниках, которым она полностью доверяла, но последующие события подтвердили его правоту. После этого Катерина стала внимательнее относиться к словам верховного провидца и не пожалела об этом – магическое чутье еще ни разу его не подводило. Он предсказал, например, эпидемию чумы в Приморской области, что позволило вовремя отправить туда врачей, изолировать пока еще немногочисленных больных и не дать заразе распространиться по всей провинции. В другой раз он предупредил Катерину о нихонском лазутчике, готовящем мощный взрыв на торговой площади Стедвика – и, арестовав указанного им человека, ее гвардейцы действительно обнаружили у него мешок с порохом. И еще несколько раз провидец сообщал королеве о готовящихся набегах врагов раньше, чем это успевали сделать шпионы.

Однажды, в самом начале марта, Мерлин пришел к Катерине сильно озабоченным и встревоженным.

– Грядет что-то ужасное, – сказал он. – Я чувствую, что над нами нависла страшная, смертельная угроза, и исходит она с востока.

Побледнев, Катерина прошептала:

– О боги… Неужели опять Нихон? Нет, только не это…

– Нихон? – задумчиво проговорил маг. – Нет, мне кажется, Нихон здесь ни при чем.

Он закрыл глаза и приложил ладони к вискам, сосредотачиваясь на своих видениях и ощущениях. Затем уверенно произнес:

– Да. Это точно не Нихон. Источник опасности – Эофол.

Тяжелый вздох вырвался из груди Катерины:

– Ну вот, час от часу не легче… Силы небесные, нам сейчас не хватало только войны с Эофолом…

Прорицатель покачал головой:

– Я боюсь, это будет не просто война. Тут нечто гораздо страшнее.

– Что именно? – дрожащим голосом спросила Катерина. – Не мучайте меня – скажите, что вы имеете в виду.

Мерлин снова закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться. Затем обреченно выдохнул:

– Не могу объяснить… Кажется, какой-то огонь…

Внезапно его щеки залила краска, расширившиеся глаза забегали в сумасшедшем ужасе.

– Да-да, огонь… Адское пламя… беспощадное, всепоглощающее… Откуда оно? Я не знаю…

Лицо провидца приняло прежнее выражение – хмурое и тревожное, но, по крайней мере, не безумное.

– Что горит? – насела на него Катерина. – Лес? Город? Можете объяснить, что вы видите?

– Не знаю, – устало повторил Мерлин. – Всё как в тумане… Огонь с небес, земля трескается… Улицы в пламени… Кажется, Стедвик, но я не уверен… И бесы, целые орды бесов… Ясно одно – нам угрожает беда, равной которой еще не было. И это связано с Эофолом, с демонами и их нечестивым правителем. Больше ничего сказать не могу.

Шокированная словами мага, Катерина позвала Моргана Кендала и отдала распоряжение собрать как можно больше информации о том, что сейчас творится в Эофоле, и о военных планах криган на ближайшее время. Прежде всего она обратилась за помощью к шпионам в земле демонов и соседних странах – ее агенты явно работали недостаточно активно, раз провидец опять их опередил. Королева просто места себе не находила от беспокойства, но как только Кендал сообщил о прибытии первых донесений, сразу же взяла себя в руки и принялась за работу. Тяжелую, монотонную работу. Целый день Катерина копалась в свитках, письмах, принимала гонцов. Оказалось, дьяволы вовсю плетут интриги: успешно отбито нападение на приграничный город Бреттонию, эофольский лорд Аксис планирует разбойный рейд в земли АвЛи… Самыми интересными королеве показались новости о том, что король Эофола Люцифер Криган Третий замыслил создать меч огромной магической силы, называемый Клинком Армагеддона. Неужели именно в этом артефакте Мерлин увидел так напугавшую его угрозу? В старинных легендах нередко встречались упоминания о таком клинке, и свойства ему приписывались самые фантастические. Говорили, что владеющий им приобретает богатырскую силу, а по магическим способностям становится равен самым великим волшебникам; что Клинок придает своему обладателю и всей его армии неуязвимость и чуть ли не бессмертие; что одним его ударом можно уложить всё неприятельское войско или разрушить целый город. А в некоторых легендах и вовсе утверждалось, что сила Клинка Армагеддона способна разнести мир в клочья. Мало кто всерьез верил этим сказаниям, их считали плодом буйной народной фантазии и извечной мечты любого воина о непобедимости. Но теперь выяснилось, что такие легенды имеют под собой реальное основание, и чем больше Катерина получала информации от шпионов, тем сильнее убеждалась, к своему ужасу, что Клинок Армагеддона действительно можно создать. Как удалось узнать, демоны намеревались поручить эту работу кузнецу Казандару, проживавшему, по словам эрафийских шпионов, в глухом уголке АвЛи. Этот кузнец был самым искусным на Антагарихе, а после того, как он изготовил магический меч под названием Грохот Титана, позволяющий поражать врагов молнией так же эффективно, как это делают могучие бракадские исполины, слава о нем разошлась далеко за пределы континента. Если кто и был способен выковать легендарный Клинок Армагеддона, то только он. Ритуал создания Клинка требовал неких волшебных предметов, затерянных где-то в глубине непроходимых эльфийских лесов. Больше ничего выяснить не удалось. Для каких целей Люциферу понадобился Клинок – об этом оставалось только догадываться. Впрочем, учитывая крайнюю агрессивность криган и их нетерпимое отношение ко всем, кто не желает поклоняться Тьме, почти не приходилось сомневаться: с помощью этого оружия они вознамерились подчинить себе весь мир, превратив его в выжженную пустыню, где не будет места ни людям, ни иным народам. И существовал лишь один способ помешать этому: немедленно, пока Клинок еще не выкован, вторгнуться в Эофол, взять столичный город Крилах и уничтожить короля Люцифера. Только так. Пытаться договориться о чем-то с демонами было бы бесполезно.

При мысли о необходимости вновь начинать войну Катерине стало не по себе. Испытывая после нихонского нашествия стойкое отвращение к какому бы то ни было кровопролитию, она совсем не желала вновь посылать подданных на смерть, вновь видеть изуродованные тела и слышать последние хрипы умирающих. Да и объективные обстоятельства вынуждали вести осторожную и миролюбивую политику. Но сейчас ситуация изменилась, проявлять осторожность было больше нельзя. Хотела того королева или нет, но теперь требовались самые жесткие и решительные действия. А иначе… Катерина вспомнила безумно бегающие глаза Мерлина, его слова об ордах бесов и объятых пламенем улицах – и окончательно отмела все сомнения.

Собрав Совет лордов, Катерина в своем выступлении изложила всё, что узнала о Клинке Армагеддона.

– Совершенно очевидно, – сказала она, – что конечная цель криган состоит в порабощении всего мира. И если сила Клинка Армагеддона действительно такова, как говорят древние сказания – тогда едва ли кто-то сможет устоять под натиском вооруженных им демонов. Я не знаю, какая страна первой подвергнется нападению, но нас не оставят в покое в любом случае. Мы не можем позволить им вторгнуться в наши пределы с Клинком Армагеддона. В связи с этим нам необходимо первыми нанести удар по криганам, чтобы помешать осуществлению их чудовищных планов.

Лица многих собравшихся вытянулись, по залу пронесся неодобрительный гул.

– В чем дело? – нахмурилась Катерина. – Кто-то со мной не согласен?

– Что, опять воевать? – с явным неудовольствием протянул один из лордов. – Да сколько ж можно проливать кровь?

– Действительно, – поддержал его другой. – Мы же еще после той войны не оправились. Сейчас лезть к демонам – это самоубийство.

– А наше бездействие, по-вашему, не будет самоубийством? – глаза королевы лихорадочно блеснули. – Уверяю вас, кригане не станут ждать, пока мы восстановимся. Вот мы тут сейчас заседаем, а они тем временем наверняка уже ищут компоненты для Клинка!

Лорд скептически хмыкнул:

– Они эти компоненты то ли найдут, то ли нет, да еще и неизвестно, можно ли вообще сделать Клинок, или всё это только сказки… А вот армию свою мы там точно угробим.

– Ваше Величество, они правы, – сказал председатель Совета, сэр Мюллих. – Люди устали и хотят мира. И самое главное – мы сейчас не готовы к серьезной войне. У нас может не хватить сил для победы над столь грозным противником. Думаю, наш военный министр подтвердит это. Так ведь, генерал Кендал?

Морган Кендал поднялся с места:

– Ну, в данный момент состояние нашей армии действительно оставляет желать лучшего, и можно сказать, что к войне мы не готовы.

– Вот видите, Ваше Величество? – Мюллих поднял вверх указательный палец.

– Подождите, сэр, я не закончил, – недовольно произнес Кендал. – С одной стороны, это так, но с другой – готовиться нам некогда. Когда Люцифер получит Клинок Армагеддона, будет уже слишком поздно что-то предпринимать. Так что, я полагаю, королева права.

Сэр Мюллих продолжал настаивать на своем:

– И всё-таки от войны сейчас лучше воздержаться. Подумайте, Ваше Величество, что может случиться, если операция окажется неудачной. Они ведь не оставят вашу дерзость безнаказанной. Есть риск, что ваши действия спровоцируют вторжение криган в Эрафию. Зачем нам это?

– Правильно! – раздались крики с мест. – Мы же от них не отобьемся! Не нужно нам таких проблем!

– Да и стоит ли так бояться этого Клинка? – продолжал председатель. – Во-первых, его еще нет. Во-вторых, может быть, он не столь уж и опасен, как вам кажется. И, наконец, никто же не знает, для чего он понадобился криганам. Может быть, для защиты собственных владений?

– Да уж, конечно! – возмущенно закричал вскочивший со своего места Роланд. – Для защиты!!! Думайте, что говорите!

– Роланд, не надо, – попыталась Катерина урезонить мужа.

Но тот, не слушая ее, продолжал:

– Я этих проклятых криган знаю лучше, чем вы все, вместе взятые. Уж поверьте мне: о защите они думают в последнюю очередь. Это же чудовища! Дьявольское семя! Они не успокоятся, пока весь мир не будет валяться у их ног. А ваша Эрафия с культом духовности, ангелами и монастырями в каждом городе всегда стояла у них костью в горле. Стоит им только овладеть Клинком – и они от вас вообще ничего не оставят! – Роланд шумно выдохнул, вытирая пот с раскрасневшегося лба.

– Это всего лишь ваши предположения, – невозмутимо произнес сэр Мюллих. – При всём уважении к вам, вы не можете с уверенностью судить о планах криган. На нас пока не нападают – и нет смысла сейчас, когда надо заниматься восстановлением хозяйства, ввязываться в эту рискованную войну непонятно за что.

– Непонятно за что… – огорченно повторила Катерина. – Мне очень жаль, сэр, что вам это непонятно, – она обвела присутствующих тяжелым стальным взглядом и медленно, с нажимом произнесла: – Да, война предстоит рискованная и очень трудная, и не думайте, будто я этого не вижу. Но другого выхода у нас нет. Согласны вы со мной или нет, но я не позволю криганам уничтожить нас своим дьявольским Клинком.

– Хорошо, – вздохнул Мюллих. – Делайте, что хотите. В конце концов, вы королева, а мы всего лишь подданные. Мы не вправе запретить вам войну с Эофолом. Но имейте в виду: вы поступаете неразумно. Очень неразумно…

– Разогнать надо этот Совет к чертям собачьим! – возмущался затем Роланд, оставшись наедине с женой. – Идиоты! Ничего не хотят видеть дальше собственного носа! Ну вот скажи мне, как можно столь легкомысленно относиться к такой страшной угрозе?

– Они хотят мира, – с горечью произнесла Катерина. – Устали воевать… Как будто я не устала! Да у меня все эти войны уже в печенках сидят… Но по-другому сейчас нельзя.

Королева стиснула ладонями виски и умолкла, глядя в пустоту.

– Ну ничего, – продолжила она после минутной паузы. – Я съезжу в АвЛи и заручусь поддержкой эльфов.

– Ты думаешь, их король окажется мудрее наших лордов? – во голосе Роланда отразилось некоторое сомнение.

– Надеюсь. Во всяком случае, должен же он понимать, что эти события касаются его страны не меньше, чем Эрафии.

И Катерина отправилась в авлийскую столицу Пирпонт на встречу с Элдрихом Парсоном. Город встретил ее журчанием весенних ручейков, терпким запахом набухших почек и оживленным чириканьем только что вернувшихся с юга птиц. Катерину всегда удивлял какой-то глухо провинциальный вид столицы эльфов. Когда королева в первый раз посетила Пирпонт, в глаза ей сразу бросилось даже не обилие садов, которых и в Стедвике было предостаточно, а отсутствие столичной пышности – здесь совсем не было широких площадей, нарядных особняков, златоглавых храмов и грандиозных памятников. Сложенные из шершавого необработанного камня приземистые домики гномов и возвышающиеся над землей на сваях жилища эльфов выглядели по эрафийским меркам очень скромно, а улицы, прихотливо извивающиеся меж холмов, даже не были замощены булыжником. По сравнению с величественным Стедвиком Пирпонт казался серым и унылым, но ему нельзя было отказать в какой-то особой уютности, а дышать здешним воздухом, напоенным сейчас весенней свежестью, было очень легко и приятно.

Эльфийский правитель принял Катерину весьма доброжелательно. Впрочем, Парсон всегда держался доброжелательно – даже в самые острые моменты их конфликта, когда он с милой улыбкой предлагал ей во избежание войны отдать Хармондейл по-хорошему.

Поприветствовав короля, Катерина без долгих предисловий перешла к делу.

– Вы, наверное, уже слышали о планах криган по созданию Клинка Армагеддона? – нетерпеливо спросила она, тщательно скрывая волнение.

– Да, слышал, – меланхолично отозвался Парсон, устремив на собеседницу внимательный взгляд ясных серо-зеленых глаз.

– Этим планам необходимо положить самый решительный конец! – заявила Катерина, невольно сжав кулаки. – Я намерена уничтожить криганского короля и надеюсь на вашу помощь. Если мы нанесем удар одновременно с двух сторон – из Эрафии и из АвЛи – цель будет достигнута быстрее и с меньшими потерями.

Улыбка сошла с лица Парсона, на его красивом благородном лбу обозначились морщины:

– Ну, знаете ли… Я прекрасно понимаю ваше желание разгромить Эофол, но… Прошу прощения, но я в этом участвовать не буду.

Катерина была разочарована. Она ведь так надеялась на его помощь!

– Я вижу, события вокруг Хармондейла окончательно испортили наши отношения, – вздохнула она.

– При чем же тут Хармондейл? – искренне удивился Парсон. – Я просто не хочу подвергать свою страну лишней опасности. И вас тоже по-дружески предупреждаю: не лезьте в Эофол! Не лезьте!!!

– А что же делать? Если кригане осуществят задуманное, последствия будут ужасны! – королева еще не теряла надежды убедить авлийского правителя.

– И какими же они будут? – лицо Парсона выглядело бесстрастным, но морщины на лбу стали чуть глубже.

– Так Люцифер же хочет покорить весь мир! Они тут всё огнем выжгут!

Эльф покачал головой:

– Это еще, как говорится, вилами на воде писано… Давайте всё же надеяться на лучшее и воздерживаться от самоубийственных действий. У меня недостаточно сил для того, чтобы помешать планам криган. А у вас разве достаточно? Вы что, уже оправились от войны с Нихоном и Дейджей и можете собрать полноценную армию? Недавняя история с Хармондейлом показывает, что нет. Ведь так?

– Так, – призналась Катерина. Отрицать очевидное не имело смысла.

– Вот и не надо лезть на рожон, – заключил Парсон, поглаживая волнистую бороду. – Есть такая старая эльфийская пословица: «Не буди лихо, пока оно тихо».

Катерина с трудом сдержала эмоции. Вообще-то авлийский король был ей симпатичен, но сейчас, совсем как в разгар конфликта из-за Хармондейла, ей хотелось схватить Парсона за плечи и хорошенько встряхнуть. Вроде бы мудрый эльф, а не понимает очевидных вещей.

– Но ведь нельзя же сидеть и ждать, когда они придут к нам с Клинком Армагеддона, – в последний раз попыталась она его урезонить.

– Я чувствую, вас бесполезно переубеждать, – вздохнул Парсон, с сожалением смотря на собеседницу. – Поступайте, как знаете. Но имейте в виду: я с демонами воевать не буду.

– Но ведь, насколько я знаю, магические предметы, которые нужны для создания Клинка, находятся где-то на ваших землях, – почти обреченно произнесла Катерина. – И кузнец, который его создаст, тоже.

– Хорошо, – Парсон, казалось, был готов отмахнуться от нее, как от надоедливой мухи. – Я предоставляю вам полную свободу действий на моей территории. Разбирайтесь сами с этими предметами и с этим кузнецом. Но если у вас возникнут проблемы – на мою помощь не рассчитывайте.

– Что же, спасибо и на этом…

========== Глава 2. Напасти Катерины ==========

Выходя от Парсона, Катерина чувствовала, будто кровь закипает у нее в жилах. Ну и трус! У него же целые легионы воинов дурью маются на учениях, а он не решается выступить против демонов. Пускай, дескать, беспрепятственно разгуливают по его стране в поисках всего необходимого для сотворения Клинка – авось как-нибудь обойдется. Ну что ж, если эльфийский король в этой ситуации предпочитает трусливо закрывать глаза на опасность – значит, придется отправить в АвЛи кого-то из своих военачальников. Хорошо еще, что Парсон не против.

Поразмыслив, кто может лучше всего справиться с задачей, Катерина остановила выбор на Джелу. В предыдущей войне он показал себя истинным героем, за что был удостоен высшей награды Эрафии – Медали Доблести. А в последние годы, когда нес службу на границе с Дейджей, самым лучшим образом проявил себя в боях с некромантами. Он был еще совсем молод – ему не исполнилось и тридцати – но уже дослужился до генеральского звания. И Катерина, и воспитавший юношу Кендал считали его одним из самых талантливых командиров во всей эрафийской армии. За это ему прощались некоторая легкомысленность и своеволие, вполне объяснимые молодостью. Например, он упорно щеголял растрепанной копной огненно-рыжих волос, отросших почти до пояса, и пропускал мимо ушей настойчивые предложения постричься или хоть придать прическе более благопристойный вид. Столь яркая шевелюра, поразившая Катерину еще при первой встрече, делала облик Джелу весьма экстравагантным, особенно в сочетании с долговязой худой фигурой и совершенно белым, без единой кровинки, лицом. Неестественная, снежная белизна его кожи наводила иных на мысль, что по своему происхождению он как-то связан с нежитью Дейджи. Слыша такие предположения, Джелу всегда возмущался до глубины души. Но для всех, кто знал побольше, было очевидно: он не имеет никакого отношения к некромантам, а белокожесть получил в наследство от эльфов Вори. Да и характер юноша имел истинно эльфийский. Он был порой несдержанным, но всегда искренним и непосредственным; кроме того, его отличала какая-то неистребимая лихость и жизнерадостность, так свойственная всем уроженцам АвЛи. Кстати говоря, Катерина всегда недоумевала: почему эрафийцы, в течение многих столетий вынужденные постоянно воевать, от перенесенных испытаний стали в большинстве своем суровыми, сдержанными и мужественными, а авлийские эльфы, которым еще сильнее доставалось от дейджских и нихонских захватчиков, остались неунывающими, добрыми и непосредственными детьми природы. Всё это в полной мере относилось и к Джелу, хотя эльфийская кровь в нем и была разбавлена человеческой. Поэтому Катерина и решила послать в АвЛи именно его: он без труда смог бы договориться с местными жителями, тогда как воинов человеческой расы там могли встретить враждебно, особенно после недавнего конфликта из-за Хармондейла.

По пути из Пирпонта Катерина отправила Джелу письмо с приказом прибыть в Стедвик. Через два дня после ее возвращения в столицу молодой полуэльф был во дворце. Войдя в зал, он поприветствовал сидящую на троне королеву неглубоким поклоном и, выпрямившись, выжидательно поднял на нее чуть прищуренные глаза.

– Джелу, – сказала Катерина. – Я уже сообщала вам, что в связи с угрозами криган создать Клинок Армагеддона мы должны нанести предупреждающий удар по Эофолу. И вам в наших планах отводится весьма существенная роль.

– Вот здорово! – воскликнул Джелу, радостно тряхнув рыжей гривой. – Я давно хотел всерьез порубиться с демонами! Надоело уже бездельничать на дейждской границе – мертвяки всё равно в последнее время почти не нападают… Итак, мы идем на Эофол?

Несмотря на весь драматизм ситуации, Катерина улыбнулась. Как всё-таки ей нравилась неуемная энергия этого молодого командира!

– Подождите, – остудила она пыл юноши. – Мне понятно ваше нетерпение, но первая ваша задача будет несколько иной. Насколько я знаю, ключевую роль в планах демонов по созданию Клинка играют некие предметы, спрятанные на авлийской территории, и кузнец, живущий там же. Значит, кригане в поисках всего этого устремятся в АвЛи. Причем король Парсон не собирается им препятствовать. В последнее время он вообще придерживается какой-то странной политики, – губы королевы тронула горькая усмешка. – Как воевать с нами за Хармондейл, так это пожалуйста, а когда речь идет об устранении страшной угрозы всему миру – он, видите ли, не хочет ничего знать… Ну ладно, Илвантай ему судья. По крайней мере, он не возражает, чтобы мы вели борьбу против криган на его территории. Вот этим вы и займетесь. Отправитесь в АвЛи, но, к сожалению, большой отряд рыцарей я вам выделить не смогу, а то нам не с чем будет идти на Эофол. Так что составьте свою армию из местных эльфов. Я уверена, что вы сможете привлечь их на свою сторону.

– И что я должен там делать? –несколько разочарованно спросил Джелу.

Катерина сдвинула брови, в ее голосе прорезались командные нотки:

– Демоны не должны овладеть теми вещами, которые они ищут. Уничтожайте все криганские отряды, которые проникнут в АвЛи, и попутно пытайтесь разузнать хоть что-нибудь об объектах их поисков. Если сумеете первым добраться до этих предметов – уничтожьте их, и тогда проблема будет решена. А затем – ждите моих распоряжений. Если вам удастся собрать большую армию, вы примете участие в наступлении на Эофол. Ну что, цель ясна?

– Не совсем, – смущенно признался Джелу. – То есть я, конечно, выполню всё, что вы прикажете, но мне непонятно, почему все подняли такой шум из-за этого Клинка. Он что, действительно обладает такой силой, как говорится в легендах? Что-то не верится…

Катерина начала медленно приподниматься с трона, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Значит, и ему тоже не верится?! Да что ж это такое?

– Нет-нет, вы не думайте, Ваше Величество, с демонами я всегда готов сражаться! – поспешил заверить ее полуэльф. – Будьте уверены – вы не пожалеете, что поручили мне участвовать в этой кампании!

– Вот и хорошо, – удовлетворенно произнесла королева. – Удачи вам, Джелу!

Отправив Джелу в АвЛи, Катерина занялась подготовкой к войне. Лорды по-прежнему относились к предстоящей кампании с плохо срываемым недовольством, но королева уже поняла, что пытаться переубеждать их – значит впустую тратить время и силы. Дел и без того хватало: надо было прикинуть имеющиеся ресурсы, собрать армию, отдать все необходимые распоряжения. Закрывшись в своем кабинете вместе с Роландом и генералом Кендалом, королева долгие часы напряженно обсуждала с ними планы вторжения в Эофол. Путь в страну демонов преграждала цепь высоких гор, обойти которую можно было в двух местах: с северо-запада, недалеко от стыка границ Эрафии, Эофола и Хармондейла, и с юго-востока, где горы, чуть-чуть не доходя до океанского берега, превращались в крутые, но вполне проходимые холмы. Подумав и тщательно обговорив с соратниками все детали, Катерина решила с основной армией проникнуть на вражескую территорию с северо-запада. Там недалеко от границы располагался криганский город Клисив, тот самый, где семь лет назад держали пленного Роланда. Королева делала ставку на быстрый захват этого города, что позволило бы ее армии закрепиться в Эофоле. Заметив, как мучительно перекосилось лицо Роланда, когда она во время обсуждения упомянула Клисив, Катерина поняла, что мужа туда с собой не возьмет. Пусть лучше пока собирает армию на западе Эрафии, потому что уже собранных семидесяти легионов может и не хватить. То есть для начала их, скорее всего, хватит, но в дальнейшем наверняка потребуется подкрепление – вот тогда и подойдет Роланд со своей армией. Пятьдесят из этих семидесяти легионов Катерина возьмет себе, а с остальными Кендал пойдет на юго-восточный участок границы, чтобы предотвратить вероятный контрудар криган с этого направления. А дальше… Дальше пока рассчитывать бесполезно, война планы покажет.

Наконец наступил тот день, когда Катерина со своей армией вышла из Стедвика. Королева покидала столицу с тяжелым сердцем. Накануне, после молебна в храме, она долго сидела на балконе дворца в обнимку с Роландом, и глаза у него были такие, будто они виделись в последний раз. Утром они простились быстро и довольно сухо – оба боялись расчувствоваться. Катерина старалась выглядеть спокойной, а у самой на душе кошки скребли. Как-то сложится этот поход? Кригане – враги более чем серьезные, а эрафийская армия сейчас не в лучшем состоянии, так что в любом случае легкой победы ждать не приходится…

Путь в Эофол пролегал через Долину Мха – одну из красивейших областей Эрафии. Живописные скалы, крутыми уступами спускающиеся к быстрой прозрачной речке, были сплошь покрыты бархатистым моховым ковром, переливающимся всеми оттенками зеленого цвета – от нежно-салатового до глубокого бирюзового. Мох поднимался и на стволы деревьев, склоняющих плакучие ветви над рекой; кое-где встречались заросли раскидистых вечнозеленых папоротников с ажурными листьями или крупных, сладко пахнущих весенних цветов с нежными желто-фиолетовыми венчиками. Вся здешняя природа дышала покоем и безмятежностью, и лишь бревенчатые частоколы в несколько рядов, окружающие встречающиеся по пути деревни, и мощные стены городов напоминали о близости границы с демонами.

На третьей неделе пути далеко впереди показались дымящиеся черные горы. У Катерины кольнуло в груди. Опять вспомнилась война Восстановления, перед глазами встали сожженные криганами деревни и посаженные на кол крестьяне с содранной кожей. Королева крепче сжала поводья. Да, в той войне демоны были на вторых ролях и бед натворили куда меньше, чем нихонцы, но ведь их жертвам от этого было не легче…

И вот наконец армия Катерины перешла границу и вступила на территорию Эофола. Тяжелая пыльная дорога чёрной ниткой протянулась по эрафийскому приграничью. На окружающие земли, выжженные дьявольским огнем, нельзя было смотреть без содрогания. Не верилось, что совсем недавно это был цветущий край, населенный миролюбивыми племенами полуросликов, что склоны здешних холмов были усыпаны их небольшими деревеньками, а вокруг шумели леса и зеленели бескрайние луга. Теперь же небо было постоянно затянуто дымной мглой, через которую с трудом проникали тусклые солнечные лучи, в воздухе летал черный снег, смешанный с костяной пылью. Краснолицые захватчики превратили благодатную землю в покрытую толстым слоем пепла очерствевшую пустошь, почти лишенную воды и жизни. От раскидистых дубрав остались искривленные почерневшие стволы, по земле с тихим шипением текли дымящиеся потоки лавы. Само чрево земли взбунтовалось и выгнулось наружу многочисленными вулканами, то и дело изрыгающими клубы зловонного газа. Почти все реки пересохли, а оставшиеся превратились в мутные желтоватые ручейки, тянувшиеся тонкой затхлой струйкой. И лишь Анордас нес свои воды дальше криганских выселков, перерезая иссушенную черную землю и будто пытаясь хоть как-то напоить ее живительной влагой. Нависшие над головой тучи наливались багровой тяжестью, грозя прорваться огненным ливнем, и Катерина то и дело с безотчетной тревогой вскидывала глаза к мрачному бессолнечному небу. Глядя на жуткие пейзажи, мало чем отличающиеся от преисподней, она не могла не думать о том, что такая же судьба может постигнуть и родную Эрафию. Вот потому и надо было любой ценой, не считаясь ни с какими жертвами, остановить безумного криганского правителя, сорвать его чудовищные планы.

Растрескавшиеся копыта коней гулко стучали по каменистой земле, будто отбивая похоронную дробь по доблестным эрафийским рыцарям, отважившимся сунуться прямо в ад. На телегах лежали горы тюков с едой, стояли бочки с медленно гниющей солониной, бурдюки с водой и целые ворохи целебных трав и мазей. Об изготовлении бинтов и повязок Катерина позаботилась в первую очередь, когда готовила поход в Эофол. Раскаленный сухой ветер дул прямо в лицо людям, обжигая и иссушая кожу. За шесть дней, что люди королевы провели в эрафийском приграничье, сделавшемся теперь частью Эофола, ветер ни разу не сменился. Он что, всегда дул с востока?! Рыцари парились в закрытых шлемах и боевой броне, ибо легкие шерстяные плащи ветер мог с легкостью поджечь. Плотная рогожа скрывала фураж и самих фуражиров, люди ходили укутанными в грубый материал, как странные куклы. В воздухе стоял резкий запах серы, вызывающий кашель, боль в груди и слезотечение. Временами свинцовые тучи проливались дождями, но вместо воды с неба падала едкая кислота, насквозь прожигающая доспехи и оставляющая волдыри на коже, и тогда серный запах еще более усиливался. Воины разражались непристойной бранью, кляня на чем свет стоит и здешнюю природу, и демонов, так испоганивший некогда цветущий край. Впрочем, от кислотных дождей была и некоторая польза: эрафийские алхимики научились извлекать из мутной и зловонной маслянистой жидкости чистую серу, которую отправляли в Стедвик для торговли и использования в магии и ремеслах. Но воинам, страдающим от ожогов и удушья, было от этого не легче.

Уже с первой ночи, проведенной в Эофоле, людей начали одолевать кошмарные сновидения. Седоусый сотник, за плечами которого было немало сражений с криганами во время войны Восстановления, сказал, что это был дьявольский туман, что насылают демоны для устрашения своих противников. Катерина по ночам видела отца в гробу, видела его и личем, восседающим на неожиданно черном эрафийском троне, видела, как все жители Эрафии на глазах превращаются в нежить, как расползается и отваливается клочьями гнилая плоть, обнажая желтые кости… И просыпалась. Тяжело дыша, Катерина выскакивала наружу, кое-как укрывалась от жгучего ветра и окунала голову в бочку с холодной водой. Иногда помогало, но чаще нет. К бочке каждое утро приходили люди. Выглядели они измученными и усталыми. Катерина зло скрипела зубами и молилась, чтобы все эти тяготы не оказались напрасными.

На девятый день между пальцами у королевы появились мелкие красные струпья, не похожие на обычные ожоги от кислоты. На привале за горной грядой она провела смотр и к своему ужасу обнаружила такие же струпья на телах многих солдат – у кого-то на ладонях, у кого-то на лице или груди. Отравленный серными испарениями воздух сделал свое черное дело. Уже на следующее утро струпья на руках Катерины разрослись в кровавые пузыри, держать меч и сидеть верхом становилось трудно и больно. Лекари натерли ее руки содой и замотали повязкой, а затем провели над ней обряд очищения. Мудрый седой колдун потратил все свои силы, но Катерина почувствовала себя лучше и через пару дней поправилась. А вот армии не удалось отделаться так легко. Пузыри на телах солдат вскрывались трудно заживающими язвами, а у многих начали вздуваться страшные черные опухоли под кожей шеи. У двух воинов, стоявших в карауле, шея распухла столь стремительно, что они пали замертво, задушенные ремешками собственных шлемов, и даже не успели ничего понять. Еще один, измученный болью и удушьем, в отчаянии бросился на меч. Врачи выбивались из сил, готовя травяные отвары, вскрывая нарывы и прикладывая к ним повязки с содой. Запасы лекарств таяли на глазах, да и лекарей чертовски не хватало. Кое-кто из воинов, отчаявшись получить помощь, обращался к самым диким способам лечения. Один конник, у которого волдыри набухли между пальцами, решил очиститься от болезни при помощи огня. Кляня последними словами Катерину, незнамо зачем попершуюся в земли демонов, он обмазал руку медом, обсыпал кремневым порошком и поджег. После двух мгновений горения пламя следовало быстро потушить, но старинный знахарский метод не сработал, и вскоре рука конника обуглилась почти по локоть. Обезумевший от боли и отчаянья воин полез на королеву с ножом в зубах и был немедля убит. Потрясенная этим случаем Катерина, уединившись в своей палатке, с трудом сдерживала слезы бессилия. Она уже чувствовала: в армии вот-вот начнутся серьезные волнения. Зачем нужен этот поход, понимали далеко не все, трофеев с демонов ожидать не приходилось, а их земля уже начала собирать кровавую дань. Не нанеся еще ни одного удара, Люцифер Криган Третий уже сильно пошатнул положение эрафийских сил.

Шла вторая неделя безрадостного шествия Катерины по землям Эофола. Армия продвигалась вперед с черепашьей скоростью – идти по застывшей лаве было неимоверно тяжело. Измученные трудной дорогой, отвратительным воздухом и ночными кошмарами, люди едва держались на ногах. Хорошо хоть огненный ветер, дувший в лицо наступающей армии, утих пару дней назад, чем немало удивил солдат, решивших было уже, что это какое-то магическое оружие криган. Катерина же полагала, что это этот жаркий ветер был, скорее, особенностью здешней погоды, а то что он всегда дул в одну сторону объяснялось… Арагур всемогущий знает, чем это объяснялось, у демонов все не как у людей. Запах серы в воздухе стал чуть слабее, однако эрафийцы по-прежнему страдали от ядовитых испарений; впрочем, у тех, кто был покрепче, волдыри понемногу заживали, оставляя вместо себя уродливые красные рубцы. Но воодушевления воинам Катерины это не прибавило. Из ее пятидесяти легионов с каждым днем оставалось все меньше людей. Верные эрафийские солдаты бежали из враждебной страны, как крысы с тонущего корабля. В полном составе исчезли четыре пехотных отделения и караван из трех телег с припасами из ближайшей деревушки. Телеги, отправленные обозниками, были перехвачены на пути дезертирами - Катерина видела следы боя и два тела защитников королевского фуража, забитых до смерти. Эх… Видать во всем карауле – больше трех десятков человек – у нее было всего два защитника.

Катерина дернулась, и на глаза навернулись обидные слезы. Как же так?! Она же едет спасать не только свой народ, а вообще весь мир! И предсказание Мерлина, и донесения шпионов не оставляли сомнений в том, что опасность более чем реальна, да и отряды Джелу вели бой с криганами в эльфийских лесах почти непрерывно. Джелу посылал голубей о том, что демоны намного превосходят эльфов числом и хитростью, но его снайперы и вольные авлийские стрелки, которых он смог привлечь на свою сторону, брали пока мастерством и знанием местности. Однако Катерина как никто другой понимала: это не может продолжаться долго.

За время своего похода королева не встретила ни одного демона, и это пугало: неизвестное всегда страшит вдвое больше. Воины недоверчиво перешептывались, когда армия заприметила на горизонте крупный город, целиком составленный из красного песчаника и раскаленных черных скал. Катерина зябко поежилась, несмотря на адскую жару: от массивных стен, казалось, веяло леденящим ужасом. Зубастые ворота были широко распахнуты, никаких стражников поблизости не наблюдалось. Катерина сверилась с картой. Клисив? Похоже на то. Но почему демоны его не защищают?

Королева завела армию внутрь. Воины напряженно сжимали в руках обнаженные мечи, готовясь отразить внезапное нападение, но ничего не происходило. Кажется, город был пуст. Катерина с мрачным любопытством рассматривала странные дома демонов, то круглые, как донжоны замковых башен, то треугольные с облицованными обсидианом фасадами. Королева вышла на одну из площадей, тоже имеющую треугольную форму, и передернулась от омерзения. На жертвенных террасах высились обглоданные трупы, разложившиеся настолько, что было уже непонятно, кому они принадлежали: эльфам ли из соседнего Хармондейла, или, может, жителям приграничных эрафийских деревень? У некоторых на худых высохших ногах вроде бы различимы остренькие копытца – детеныши кентавров, что ли? Королева с трудом удержала еду внутри желудка. Запах от них исходил невыносимый.

– Это… Что?.. – у стоявшего рядом с королевой рыцаря отвисла челюсть.

– Наверняка художества демонов, – откликнулась Катерина, обходя засыпанное пепелище. Валежника или хоть какого-нибудь леса не наблюдалось, интересно, что же жгли бесы? И главное, зачем?.. Катерина уже собралась бежать из города, ибо пребывание в этом заброшенном склепе было смерти подобно, но тут с соседней площади раздался пронзительный крик одного из солдат:

– Ваше Величество, смотрите!

Королева примчалась на зов и с минуту стояла неподвижно, оторопело глядя на чудовищную находку.

Посередине площади был поднят на каленые железные колья гигантский треугольник острием вверх – зловещий огненный знак Игнус, служивший личным гербом Люцифера Кригана Третьего. Он был густо покрыт пригвожденными красными телами бесов, с рогами, хвостами, козлиными ногами и маленькими крыльями. Все сплошь голые, здесь были лишь плодовитые женщины и маленькие дети. Острые четырехгранные гвозди впивались каждому в грудь, лицо, руки. Игнус был залит кровью и торжественно возвышался над всем мертвым городом и маленькой-маленькой королевой, которая вздумала перечить Эофолу. И вот тут Катерине стало по-настоящему страшно. И даже не из-за того, что подобная судьба могла постичь и ее соотечественников – в конце концов, для того она и вторглась в Эофол, чтобы не допустить этого. Просто если король Люцифер во время войны может позволить себе вот так запросто истребить столько своих подданных – сколь же велики тогда силы криган, и можно ли вообще их одолеть?

Следы зверской расправы демонов над собственными женщинами и детьми еще долго стояли перед глазами у Катерины. Она вновь и вновь задавала себе вопрос: что это было? Попытка задобрить властителя Тьмы, или кому там еще поклоняются кригане? Или наказание за какие-то прегрешения против Люцифера? Ответа королева не находила, и от этого на душе становилось совсем уж муторно. Подземцы и прочие враги, с которыми раньше приходилось сражаться, были хотя бы предсказуемы, а эти… Кто знает, чего от них можно ждать?

Оставив в Клисиве небольшой гарнизон и наказав захоронить криганские трупы, Катерина отправилась дальше вглубь Эофола. Эрафийское войско продвигалось по узкому ущелью между отвесными черными скалами, когда разведчики заметили впереди криганскую армию. Небольшую – от силы пять тысяч демонов. Королева приободрилась, да и ее воины тоже: наконец-то, после долгих однообразных дней скитания по Эофолу, казавшихся вечностью, пришло время заняться делом.

Перестроившись по приказу Катерины так, чтобы в голове колонны оказалась тяжелая кавалерия, эрафийцы продолжали идти вперед, зорко вглядываясь в дымную мглу.

– Вот они, гады! – донесся до королевы взволнованный возглас кого-то из рыцарей.

Она и сама уже видела: навстречу, сжимая в руках кривые сабли и заостренные трезубцы, движется плотный строй покрытых рыжеватой щетиной рогатых тварей с вытянутыми свиноподобными головами.

– Вперед! – воскликнула королева. – Во имя всего святого! Свет ради Силы, Сила ради Света!

И эрафийское войско бросилось на неприятеля. Тяжеловооруженные конники на полном ходу вломились в боевые порядки криган, опрокидывая врагов наземь и топча копытами, а затем подоспела пехота, и завязалась жаркая сеча. В воздухе свистели стрелы, выпускаемые эрафийскими лучниками из-за спин конников и пехотинцев, повсюду слышались звяканье стали о сталь, хриплые стоны раненых, свирепый рев демонов и боевые кличи эрафийцев. Кригане бились со звериной яростью, используя в качестве оружия не только сабли и трезубцы, но и собственные рога, а, будучи повалены на землю, отчаянно брыкались острыми копытами, выбивая людям глаза и зубы. Но превосходство эрафийцев в численности всё же сказалось, и после часа ожесточенного сражения демоны обратились в бегство, оставив на поле боя многие сотни убитых. Катерина, вытерев пот со лба, приказала преследовать врага, и ее армия устремилась вдогонку за отступающими. Воодушевленные успехом, эрафийцы почти уже настигли недобитков, но тут послышался сухой треск, и в тот же миг сверху, со скал, полетели сгустки огня, взрывающиеся при ударе о землю. «Гоги!» - молнией пронеслось в мозгу у Катерины. – «И как много!». Тут же раздались истошные вопли, в воздух взметнулись клочья разорванных тел, запахло горелым мясом. Как выяснилось в следующий момент, на скалах засели не только гоги, но и магоги, чьи огненные шары были гораздо больше и могли уложить сразу с десяток воинов. Эрафийские лучники обрушивали на них град стрел, но всё было напрасно – попасть во врагов, искусно прячущихся за каменными уступами, никак не удавалось. А тут еще из-за скал с обеих сторон дороги вылетели несколько сотен ифритов – могучих злых джиннов, пульсирующих светом огненных заклятий. Королеву прошиб холодный пот: эти создания, как она знала, были куда сильнее и демонов, и гогов с магогами. Взмыв в воздух, ифриты низверглись на эрафийских воинов, внося ужас в их ряды, а недобитые демоны тем временем развернулись и пошли в контратаку. Приложив к глазам подзорную трубу, Катерина увидела, что на подмогу им уже спешат новые легионы криган. Среди них были и бесы с перепончатыми крыльями и тонкими крысиными хвостами, и высокорослые адские отродья с крепко сложенными красным телами и маленькими загнутыми рожками на лобастых головах. Еще не веря, что битва действительно проиграна, королева с полминуты оторопело смотрела на происходящее. Затем, опомнившись, негнущимися пальцами схватила рог и протрубила сигнал к отступлению. Армия начала отход, но покинуть поле боя успели далеко не все. Послышался стремительно нарастающий грохот катящихся по скалам камней, и сошедшая лавина в один момент погребла под собой сотни солдат. Застыв от отчаяния, Катерина взирала на огромную кучу камня, перегородившую ущелье и разделившую ее армию надвое. Почти половина эрафийских воинов оказались отрезаны от своих, и помочь им, оставшимся лицом к лицу с превосходящими силами противника, было уже ничем нельзя…

Подсчитав потери, Катерина чуть не взвыла. Это было не просто поражение, а настоящий разгром – армия сократилась почти на две трети. В первой же битве! Королева явно переоценила свои силы – или недооценила противника, что было, в общем-то, одно и то же. Она, конечно, понимала, что поход на Эофол не станет легкой прогулкой, но никак не ожидала наткнуться на столь отчаянное сопротивление. Во время прошлой войны кригане, в отличие от нихонцев, не производили особенно грозного впечатления, и Катерина даже не предполагала, что они могут сражаться с такой яростью.

Она повела остатки своей разбитой армии в Клисив, намереваясь отсидеться там до прихода подкрепления из Эрафии. Подойдя к городу, измученные люди, предвкушавшие долгожданный отдых, разразились непристойной бранью: над башнями развевались эофольские флаги, а на стенах, проломы в которых были наскоро заделаны грудами валунов, стояли криганские стражи. Какими обходными путями пришли сюда демоны, и когда они успели занять город? Чертыхнувшись, Катерина приказала атаковать. И вновь в ее воинов летели, разрывая их на части, огненные шары гогов и магогов, вновь демоны пронзали их рогами и сносили им головы своими кривыми саблями. Королева с трудом сохраняла самообладание, ей хотелось отвернуться и не видеть этого кровавого месива. К счастью, врагов было не так много, и город в итоге взяли, но несколько сотен эрафийских солдат нашли свою смерть под его стенами.

Когда Катерина въехала в Клисив и вновь увидела уже знакомую площадь, ей стало дурно. На том же месте опять возвышался такой же Игнус, как и в прошлый раз, но теперь вместо криганских мирных жителей к нему были прибиты обезображенные тела эрафийских рыцарей, которых она оставляла защищать город.

Жуткий огненный знак убрали, тела погибших предали земле, но трупный запах продолжал витать над стенами Клисива; казалось, он въелся в них навсегда. Армия Катерины, и так уже изрядно поредевшая, таяла на глазах: теперь, когда истинная сила криган была более-менее ясна, дезертиров стало еще больше, чем прежде. Беспокойства королеве добавило и полученное от Кендала донесение о том, что войска Эофола выдвинулись с юго-восточной границы в сторону Стедвика. Впрочем, приграничные отряды вполне уверенно сдерживали угрозу вторжения.

Враги атаковали Клисив через пять дней после прибытия туда Катерины. Ранним утром дозорные на башнях заметили движущуюся к городу разношерстную толпу неприятелей. Кого там только не было – и бесы, и гоги, и адские отродья, и стаи боевых псов с клочковатой черной шерстью, острыми клыками и зловеще светящимися красными глазами. Несколько часов спустя вся свора с яростью набросилась на город. Краснокожие рогатые твари лезли на стены, тучи бесов с истошным визгом поднимались в воздух, пытаясь залететь внутрь. Воины Катерины без устали сражали летунов своими стрелами, но те, кому все же удавалось долететь до стен, вцеплялись острыми когтями людям в лица, норовя выцарапать глаза. Всё заволокло дымом, стены то и дело содрогались от ударов огненных шаров, выпускаемых гогами в их основание. Мощный сгусток магического огня разворотил башню, превратив сидевших в ней стрелков в ошметки обугленной плоти, перемешанные с каменным крошевом. Кладка стен расседалась от адского пламени, к образующимся трещинам тут же устремлялись демоны с молотками и кирками, и эрафийские лучники едва успевали сражать их. В одном месте враги всё же сумели проделать себе внушительную дыру, и через нее в город ринулась свирепая стая адских псов, готовая растерзать всех в клочья. Из сотни солдат, преградившей им путь, после ожесточенной схватки уцелело меньше половины. Но зато и почти все собаки остались лежать в лужах своей и чужой крови, изрубленные мечами, а остальные, разбежавшиеся по городу, поодиночке были уже не так опасны. После нескольких часов кровавого боя демоны убрались восвояси. Победа не обрадовала Катерину: потери опять оказались большими. Гораздо больше, чем она рассчитывала, готовясь к войне.

А еще через несколько дней разведка сообщила, что на Клисив идет многотысячное войско криган, включающее и ифритов, и даже дьяволов – самых могучих воинов Эофола. Стало понятно, что недавнее нападение представляло собой, по сути, разведку боем, а вот теперь демоны привели основные силы, и их намерения более чем серьезны. Трезво оценив возможности своей измученной и деморализованной армии, Катерина приняла нелегкое решение отойти обратно к границе, иначе дело грозило обернуться полным разгромом. Ее воины покидали мрачную обитель дьяволов без всякого сожаления. Напротив, они заметно повеселели, так что королеве стало даже обидно. Чему они радуются – поражению?!

Однако кригане на этом не успокоились. Как и следовало ожидать, теперь они сами подумывали о вторжении в Эрафию. Мобилизовав приграничные войска, Катерина с трудом отбивалась от непрестанно атакующих демонов, понимая, что отступать дальше уже нельзя. В душу начали закрадываться сомнения, не напрасно ли была затеяна эта война. Но, несмотря на то, что сейчас еле удавалось удерживать врагов на границе, королева всё еще не теряла надежд со временем возобновить наступление на Эофол. Однако пока что сил явно не хватало, и она отправила Роланду послание, в котором просила скорее привести подкрепление.

Буквально через несколько дней прискакал запыхавшийся гонец с письмом, и Катерина даже удивилась, каким образом ее просьба могла так быстро дойти до Роланда. Однако гонец оказался вовсе не от Роланда, а от генерала Кендала, сдерживавшего натиск криган на соседнем участке границы. Катерина развернула переданное ей письмо, начала читать… Строчки расплывались перед глазами, буквы прыгали, никак не желая складываться в слова; смысл написанного с трудом доходил до сознания:

«Ваше Величество!

Я очень сожалею, но криганам удалось разгромить мою армию и проникнуть на нашу территорию. Теперь они идут к Стедвику. Положение тяжелое, но я клянусь вам, что сделаю всё возможное, чтобы отстоять нашу столицу от этих мерзких тварей и вернуть назад то, что пришлось им уступить.

Морган Кендал».

Выронив письмо, Катерина вцепилась побелевшими пальцами в край стола. Все ужасы, пережитые семь лет назад, вновь пробудились в истерзанной душе. Ее колотила нервная дрожь, мозг сверлила назойливая мысль: «Неужели будет КАК ТОГДА???». Нет, теперь всё может обернуться даже хуже… гораздо хуже… И главное – на сей раз она сама виновна в случившемся. Хотелось умереть, провалиться сквозь землю – лишь бы избавиться от чувства вины и ужаса, лишь бы не знать о криганских захватчиках, разоряющих Эрафию… От отчаяния она готова была кричать и лезть на стену, но разве это могло бы исправить положение?

Этой ночью Катерину опять мучили кошмары. Как наяву видела она огромные демонские отряды, захваченные и разрушенные ими города, убитых мирных жителей… Перед ней вставал призрак отца, с болью и гневом вопрошающий: «Что же ты натворила?!»

Действительно, что же она натворила? Ну зачем, зачем она полезла в Эофол, не имея достаточно сильной армии? Ведь и в Эрафии, и в АвЛи ее предупреждали: не надо ввязываться в эту войну. «Не буди лихо, пока оно тихо»… Вот не вняла она этим предостережениям – и, желая отвести угрозу от Эрафии, достигла прямо противоположного результата. Да, она действовала из лучших побуждений, но теперь это уже неважно. А важно одно: именно по ее вине орды криганских демонов громят сейчас эрафийское войско. И она даже не может прийти на помощь, ведь в этом случае кригане прорвутся и здесь тоже, и всё будет кончено в считанные недели. Катерина была обречена оставаться здесь, на границе, из последних сил сдерживая усиливающийся натиск противника. Она не знала, сколько еще сможет продержаться. Армия несла потери, а на помощь Роланда теперь рассчитывать не приходилось. Время от времени он присылал письма, полные любви и надежды на скорую встречу, но постепенно их тон становился всё пессимистичнее. Сначала Роланд сообщил, что собрал большую армию на западе Эрафии и идет на соединение с генералом Кендалом, после чего пришлет часть своего отряда на помощь Катерине; затем – что пробиться к Кендалу не удается из-за яростного сопротивления противника; а из последнего послания стало ясно, что в сражениях с превосходящими силами криган армия Роланда понесла жестокие потери, а сам он получил серьезное ранение. В общем, было очевидно: положение неуклонно ухудшается.

От генерала Кендала за всё время пришло только одно послание. При взгляде на встревоженного гонца, доставившего его, у Катерины замерло сердце: неужели опять плохие новости? Дрожащими руками она открыла письмо, и уже первые строки повергли ее в отчаяние:

«Моя королева!

Как это ни прискорбно, я вынужден сообщить вам отнюдь не добрые вести…»

Катерину прошиб пот, в глазах потемнело. Учитывая тяжесть сложившегося положения, она боялась даже представить, что именно хочет сообщить ей Кендал. Она долго собиралась с духом, прежде чем нашла в себе мужество продолжить чтение. Но в письме было совсем не то, чего она ожидала:

«Недавно мне пришлось увидеть совершенно непонятное явление. Прямо на моих глазах из ниоткуда, из воздуха, появился город весьма странной архитектуры. Он выглядел настолько необычно, что я затрудняюсь описать его. Ничего подобного я никогда не встречал ни в Эрафии, ни в других странах. Позднее мне сообщили, что такие же города видели и в других местах. Я не знаю, кто их обитатели и что им понадобилось на наших землях. Неужели сейчас, в разгар войны с криганами, нам придется отбиваться еще и от этих непрошеных гостей? Если я смогу выяснить о них хоть что-то – сразу же сообщу вам.

Ваш Морган Кендал»

Катерина с облегчением отложила письмо в сторону. В отличие от Кендала, она не была напугана. Она испытывала естественное беспокойство, озабоченность, но – не страх. Вопреки всякой логике, королева чувствовала, что появление таинственных пришельцев может быть добрым знаком. Да, они могли быть настроены враждебно, но ведь могли оказаться и союзниками, неведомо откуда пришедшими на помощь в трудный момент…

Всецело поглощенная битвами с криганами и тревожным ожиданием вестей из Эрафии, Катерина совсем потеряла счет времени. Она уже забыла, сколько недель находится в этом унылом краю, тем более что здесь почти круглый год было одинаково хмуро и ненастно. И лишь когда небо очистилось от вечного полога туч, яркое солнце залило землю и установилась теплая ясная погода, королева с грустью вспомнила: сейчас – самая середина лета, время традиционного праздника Жизни. Он отмечался раз в тридцать лет в эти июльские дни, которые почти всегда оказывались самыми погожими в году. В честь этого праздника устраивали фестиваль по всему Антагариху, кроме Дейджи, где процветал культ смерти, а жизнь была не в почете. В каждой стране он проходил по-своему, но в Эрафии был, наверное, самым торжественным. Прошлый фестиваль Катерина застала десятилетней девочкой. В ее памяти сохранились пышно украшенные цветами и гирляндами улицы Стедвика, проходившие по ним с оркестром колонны нарядных горожан и крестьян, толпы зрителей, увлеченно наблюдавших за рыцарскими турнирами на площади перед дворцом, песни и музыка, доносившиеся с утра до вечера из городского сада, яркие огни фейерверков в ночном небе… Торжества продолжались целый месяц, и Катерина помнила, как ей было жаль, когда праздник закончился. И не ей одной. Фестиваль Жизни был самым главным из праздников, и его каждый раз ждали с огромным нетерпением. И вот сейчас подошло, наконец, время очередного фестиваля, но состояться ему было не суждено. О каком празднике могла идти речь, когда повсюду свирепствовали криганские захватчики, когда их войска стояли уже на пути к Стедвику?

А вот в Эофоле наверняка праздновали. И не только Фестиваль Жизни, но и свою близкую победу. Зная жестокие и разнузданные нравы криганских демонов, можно было только догадываться, какие дикие оргии проходят сейчас по всей их стране – с беспробудным пьянством, с массовыми совокуплениями прямо на городских площадях и с принесением в жертву пленных эрафийских рыцарей. Вскоре Катерине довелось воочию увидеть следы этих празднований в одной отбитой у криган деревне. Демоны на радостях так перепились, что не сумели толком организовать оборону, и эрафийские войска вошли туда почти беспрепятственно, потеряв всего четырех человек. Катерину передернуло, когда она увидела место недавнего пиршества криган. Посреди истоптанной копытами площадки на потухшей жаровне стоял большой закопченный котел, из которого выглядывали объеденные руки и ноги – судя по всему, человеческие. По обе стороны от него высились железные шесты, на каждый из которых были нанизаны сразу по нескольку обезображенных голов – и они-то уж точно были человеческими, в этом сомневаться не приходилось. Лица мучительно перекошены, уши отрезаны, глаза выколоты, на лбах вырезаны огненные знаки. А позади жаровни был устроен невысокий навес, с решетчатой крыши которого бахромой свисали кровавые внутренности, то ли закинутые туда в пьяном угаре, то ли специально помещенные для украшения. Внизу, среди опрокинутых бочонков, прямо в лужах разлившейся хмельной браги валялись несколько довольно похрюкивающих бесов. Похоже, они так до сих пор и не поняли, что праздник для них уже закончился. Впрочем, это был единственный раз, когда армии Катерины так повезло. В остальных приграничных селениях демоны не расслаблялись и встречали эрафийцев во всеоружии. А если где-то и попадались следы празднований, то они были вполне безобидными – стоящие во дворах столы с неубранной посудой, повязанные на ветвях засохших деревьев цветные ленточки… всё почти как у людей, и Катерину, привыкшую к необузданной жестокости криган, это даже удивляло.

В один из этих тревожных дней в Катерине доложили, что в лагерь явился неизвестный, просящий о встрече с ней. Королева приказала обыскать незнакомца и привести к ней. Спустя несколько минут к ней подошел сопровождаемый стражей невысокий мужчина, ведущий под уздцы вороного коня. Он был весь закутан в длинный черный плащ с капюшоном, почти полностью скрывающим лицо, и невозможно было определить, кто это – человек или демон. В руке он нес небольшую ярко раскрашенную коробку, перевязанную цветной ленточкой. Увидев Катерину, неизвестный почтительно поклонился, но в глазах его, едва виднеющихся из-под капюшона, сверкнул недобрый огонек.

– Зачем вы искали меня? – встревоженно спросила королева.

– С праздником Жизни вас! Мне поручили передать вам подарок.

Незнакомец протянул ей свою коробку, снова поклонился и вскочил на коня.

– Подождите! Кто вас прислал? – крикнула Катерина, но странный всадник, прошептав короткую непонятную фразу, вспыхнул пламенем и бесследно исчез вместе со своим скакуном.

Катерина с любопытством взглянула на коробку, но открывать ее не решилась, рассудив, что если подарок прислан демонами, то он запросто может нести смерть. В ее отряде было несколько магов, и она сначала передала эту вещь им. Обследовав подарок с помощью заклинаний, волшебники не обнаружили в нем ничего опасного и вернули королеве. Удалившись в свой шатер, Катерина открыла коробку и извлекла оттуда небольшую сферу из голубоватого хрусталя, прикрепленную к изящной малахитовой подставке. Эта вещичка напоминала те шары, с помощью которых прорицатели могли наблюдать за отдаленными местами или даже предсказывать будущее. Катерина терялась в догадках, кто мог прислать ей этот шар и что она в нем увидит. Она взглянула на часы. На этот день она назначила военный совет, до начала заседания оставалось примерно полчаса. У нее еще было время заглянуть в шар и узнать, какие тайны он скрывает в себе.

Поставив сферу на стол, королева принялась настороженно всматриваться в нее. В глубине искрящегося хрусталя появилось неясное свечение, и оттуда выплыло совершенно неуместное в этой изящной вещице изображение омерзительной красной рожи с вытаращенными глазами, густыми черными бровями и едва заметными дьявольскими рожками. Катерина непроизвольно отшатнулась.

– Добрый день, – прошипел дьявол. – Хотя для вас, я полагаю, он не очень-то добрый, да?

Катерина молчала, глядя на кригана с тревогой и ненавистью.

– Так значит, вы и есть та самая Катерина Грифоново Сердце, королева Эрафии… Ну что же, рад приветствовать вас. Вы узнали меня? Понимаете, кто я такой?

– Догадываюсь… – выдавила она из себя.

– Король Люцифер Криган Третий, правитель Эофола! Ну, что я могу сказать вам, уважаемая Катерина? Разочаровали вы меня, нет слов… Я всегда считал вас мудрой правительницей и талантливым полководцем, а вы повели себя так глупо, – губы дьявола растянулись в издевательской улыбке. – Вот скажите: зачем вы вторглись в мои земли, а? Вы что, действительно не понимали, что с нами воевать бесполезно? Ну, так я вам это уже доказал. Мои войска – в вашей столице, Катерина!

У королевы перехватило дыхание, в глазах потемнело, на лбу выступил липкий пот.

– Нет! – невольно вырвалось у нее.

Люцифер ухмыльнулся:

– Да, я вижу, информацией вас снабжают исправно. Ну что же, считайте, что я пошутил. Но вы же понимаете: взятие Стедвика – это только вопрос времени…

Катерина облегченно выдохнула застрявший в груди воздух. Вот сволочь! Решил, значит, взять ее на испуг?! Сердце лихорадочно колотилось о ребра, будто хотело выскочить наружу. Люцифер тем временем продолжал, хищно скалясь ей в лицо:

– И это только начало. Скоро у нас будет Клинок Армагеддона, и тогда конец придет всему вашему Антагариху. И Энроту тоже, – глаза криганского правителя сверкнули мрачным торжеством. – Так что готовьтесь к смерти, дорогая моя Катерина. Она уже близка! Причем заметьте: не мы первыми начали эту войну. Не мы!

В шаре раздался оглушительный злобный хохот, и изображение погасло. Катерина схватила подаренный прибор, изо всей силы запустила его в угол и, пошатываясь, вышла из палатки.

– Ну, что там? – с интересом спросил один из магов, проверявших подарок на предмет безопасности.

– Да ничего особенного, – нервно усмехнулась королева. – Очередной сумасшедший поклонник прислал признание в любви. Ладно, ну его к богам, пойдемте на заседание…

========== Глава 3. Нежданные союзники ==========

Однажды, ведя войско на очередную битву, Катерина неожиданно увидела на своем пути довольно большой город. Она была немало удивлена: по данным разведки, какие-либо поселения в этом районе отсутствовали. Когда королева подъехала ближе и смогла рассмотреть город получше, лицо ее и вовсе вытянулось от изумления – настолько экзотичная картина предстала ее взору. Высокие стены, как будто выраставшие прямо из земли, были извилистыми, волнообразными, как застывшая поверхность моря. Массивные бутонообразные верхушки затейливо искривленных башен пульсировали ярко-алым светом, будто озаренные изнутри огнем; сами же башни, как и стены, переливались всеми цветами радуги от ярко-оранжевого до нежно-сиреневого. Всё это было сложено не из камня или дерева, а из какого-то неизвестного полупрозрачного материала, похожего на шершавое матовое стекло. Катерина и ее воины стояли и потрясенно смотрели на странный город, подобного которому никогда не видели. Он явно был не эрафийским – те, как правило, имели строгую классическую архитектуру, и никому из местных зодчих не пришло бы в голову строить сооружение столь необычного вида. Но еще меньше оно походило на мрачные города криганских демонов.

– Что это? – произнесла Катерина, с укором глядя на одного из своих рыцарей, которого она недавно посылала в разведку. – Почему мне не сообщили, что здесь находится город?

– Ваше Величество, его здесь не было… – растерянно пробормотал разведчик, удивленный не меньше ее.

– Как это – не было? – возмутилась Катерина. – Не мог же он появиться здесь за несколько дней? Или… или мог?

Она вдруг вспомнила о письме Кендала, в котором он с тревогой сообщал о неожиданном появлении в Эрафии странных городов, принадлежность которых не удавалось выяснить. Не стояла ли она сейчас перед одним из них? И если это так, то кто и каким образом мог возвести его так быстро? Тут явно не обошлось без магии, и очень сильной… Бракадцы, что ли? Нет, непохоже…

– Эй, кто там? – крикнула Катерина, подъехав к воротам. – Что это за город?

Из сторожевых башен показались несколько существ такого же необычного вида, как и их город. Катерина окончательно перестала понимать, что происходит. Она никогда не видела таких ни в Антагарихе, ни в Энроте. Некоторые из них голубой кожей и полупрозрачным видом слегка походили на джиннов, но отличались от них лысыми головами, короткими шеями и широкими плечами. Колышущиеся фигуры других полыхали огнем, как у криганских ифритов, но в остальном наифритов они были мало похожи, а по внешнему виду и пропорциям больше напоминали людей, охваченных пламенем. Кем они были – врагами, как опасался Кендал, или все-таки союзниками, как хотелось надеяться Катерине? Но если это союзники, то почему они не предупредили о своем появлении?

– Я спрашиваю, что это за город? – повторила Катерина, требовательно глядя на незнакомцев.

Стражники хранили молчание. Королева начала терять терпение.

– Откройте ворота, пропустите меня! – в голосе Катерины звякнул металл.

Странные существа протянули в ее сторону свои призрачные руки, и Катерина различила разгорающиеся на концах их пальцев сгустки энергии – как у магов, готовых метнуть в противника боевое заклинание.

Нетерпеливое раздражение крепло в душе Катерины. Она обязательно, любой ценой должна была узнать, что представляет из себя этот город, откуда он здесь взялся и каковы намерения его обитателей. Королева чувствовала – от того, что она найдет за этими стенами, зависит исход войны, судьба Эрафии и всего мира. Но туда, внутрь, где находились все ответы на ее вопросы, никто не собирался ее пускать. Выходит, Кендал всё-таки прав, и это враги? Ну что ж, с врагами у нее всегда был разговор короткий…

– На штурм! – скомандовала Катерина.

Рыцари бросились на стены города – и были встречены летящими сверху увесистыми комьями земли и ледяными глыбами. На эрафийцев сыпались сверкающие молнии, хлопья снега и сгустки огня, свирепые холодные вихри сдували их со стен. Языки пламени перемешивались со снежной пеленой, ледяная вода лилась на головы воинов, удивительным образом не гася огонь и не нагреваясь от него. Катерина никогда не видела подобного буйства одновременно четырех стихий и не представляла, что они могут вот так сливаться в одну всесокрушающую массу. Густой туман из капелек воды, кристаллов льда, частиц пыли и дыма окутал город, практически закрыв видимость.

Вдруг высоко в небе сверкнула ослепительная сиреневая молния, с треском и грохотом ударившая в одну из башен. Сквозь туман, окружающий город, проступил светящийся фиолетовый силуэт, возникший в месте удара молнии. В тот же момент на всю округу прогрохотал зычный бас:

– Прекратить немедленно! Это свои!!!

У Катерины будто камень с души свалился. Свои?! А она уж и надеяться на это не смела. Разгул стихий моментально прекратился, туман начал рассеиваться. Городские ворота медленно, со скрипом отворились, пропуская королеву и ее воинов.

На площади перед воротами дюжий лысый мужчина с темно-фиолетовой блестящей кожей распекал разномастную толпу защитников города:

– Вы что, совсем глаза потеряли? Людей от демонов отличить не можете?

Мужчина был высоким и широкоплечим, с мощной короткой шеей и бугристой грудью. На его круглом лице с морщинистым лбом и оттопыренной верхней губой не было никакой растительности, кроме иссиня-черных клочковатых бровей, с трудом различимых на фоне фиолетовой кожи. Левое ухо оттягивала массивная серьга с прозрачным круглым камнем, внутри которого крутилось что-то вроде миниатюрного воздушного вихря. Из одежды на нем имелась лишь набедренная повязка из струящейся небесно-голубой материи, украшенная серебристыми узорами в виде широких волнообразных линий. Такие же линии серебрились на обнаженном плече, спускаясь почти до локтя, а над ними был нанесен какой-то знак в виде треугольника с горизонтальной чертой посредине.

– Вот скажите, зачем было доводить дело до побоища?! – голос его звучал негромко, но грозно и властно.

– А зачем они лезли? – пробулькал один из стоявших в толпе, возмущенно хлопнув по земле чешуйчатым хвостом с двухлопастным рыбьим плавником на конце.

– А почему вы не открывали? – парировал фиолетовый мужчина, свирепо сверкнув пронзительно черными глазами из-под насупленных бровей.

Заметив королеву, он обернулся и приветствовал её коротким церемонным поклоном. Суровость сразу сошла с его лица, морщины на лбу разгладились, и даже кожа посветлела, сделавшись бледно-сиреневой. Теперь незнакомец, при всей пугающей необычности своего облика, выглядел даже по-своему привлекательно.

– Ваше Величество, разрешите представиться. Тамар Йакасаи, главнокомандующий силами Сопряжения в Эрафии, – отрекомендовался он.

– Сопряжения? Какого еще Сопряжения? – не поняла королева.

– Пойдемте во дворец, я вам всё объясню – предложил Тамар с почтительной улыбкой.

Оставив своих воинов изумленно глазеть на город и его обитателей, Катерина вслед за Тамаром пересекла площадь и подошла к неглубокой речке, вода в которой была так прозрачна, что на дне просматривались все камушки. Тамар шагнул в реку и, к немалому удивлению Катерины, не погрузился в воду, а остался стоять на ее поверхности. Медленно уносимый течением, он сделал плавный призывный жест рукой, и королева тоже ступила на водную гладь, оказавшуюся твердой, как лед. Катерина ничего не понимала: каким образом твердая вода может течь? И тем не менее она всё-таки текла, унося королеву и ее спутника вглубь города. Вокруг громоздились бочкообразные строения с круглыми окнами и широкими крышами, похожими на шляпки грибов; как и крепостные стены, они были построены из чего-то стеклообразного и будто светились изнутри – одни лимонно-желтым светом, другие изумрудно-зеленым. Встречались и другие, еще более странные сооружения – например, закопченные каменные кольца с полыхающим внутри пламенем, к которым вели раскаленные докрасна ступени. Из одного такого кольца, облокотившись на его края, выглянул огненный человек – неужели это было его жилище? Хотя где ж еще жить подобным существам, если не посреди огня? А по другую сторону реки возвышались кубические постаменты, от которых уходили ввысь крутящиеся воздушные воронки – тоже, что ли, чьи-то дома?

– Ну что, как вам у нас? Нравится? – отвлек Катерину от созерцания местных чудес тихий и глубокий голос Тамара, разительно контрастирующий с его суровой внешностью.

Вопрос застал королеву врасплох. Она еще не определилась в своем отношении к этому городу – слишком уж он был необычен, и слишком уж представления его обитателей о красоте отличались от принятых в Эрафии. Впрочем, какая разница? «Это свои!» – звучали в мозгу слова Тамара. Вот что самое важное, а внешний вид города и его жителей – это уже дело десятое.

– Впечатляет, – призналась Катерина. – Никогда не видела ничего подобного. Какой же магией надо владеть, чтобы всё это построить?

Тамар пожал плечами:

– Ну, с вашей точки зрения это, может, и магия, а для нас – скорее уж наше естество. И, знаете, построить это было не так уж и сложно. Немного земли для прочности, воды для пластичности, воздуха для легкости – вот стены и готовы. Ну, кое-где еще огня добавили, чтоб издалека видно было – он указал на сияющую оранжевым светом тюльпанообразную верхушку какой-то башни. – Меня вот, наоборот, удивляет, как города строятся у вас – это ж сколько нужно времени и труда, чтобы складывать бревнышко к бревнышку или камушек к камушку…

Вскоре впереди показался дворец – высокое, причудливо изогнутое трехэтажное здание, увенчанное несоразмерно большим ярко-оранжевым куполом, при строительстве которого тоже наверняка не обошлось без огня. Сойдя с поверхности реки, Тамар подвел Катерину к глухой стене без дверей и окон. Двое стражей, чьи коренастые тела выглядели слепленными из крупных земляных комьев, разглядывали приблизившуюся королеву с тем же любопытством, что и она их. Тамар плавно взмахнул рукой, участок стены заколыхался и прямо на глазах бесследно растворился. Шагнув вслед за Тамаром в открывшийся полукруглый проем, Катерина обернулась назад. Стена вновь была на месте, как будто и не исчезала. Королева даже почти не удивилась: она уже начала привыкать к многочисленным сюрпризам этого странного города.

Изнутри дворец выглядел еще необычнее, чем снаружи – в нем не было ни одного прямого угла, коридоры имели волнообразную форму, переливающиеся всеми мыслимыми и немыслимыми цветами стены плавно переходили в потолок, поддерживаемый закрученными в штопор колоннами. В главном зале, куда Тамар привел королеву, не было окон, но зеркальные стены делали помещение светлым и просторным, а отражающиеся в них разноцветные огоньки, мерцающие на потолке, создавали причудливую игру света и тени. Тамар предложил гостье присесть, указывая на один из колышущихся прозрачных кубов, возвышающихся вдоль стены. Катерина с опаской опустилась на желеобразное сиденье; прогнувшись под ее тяжестью, материал моментально затвердел, обернувшись устойчивым креслом, повторяющим все изгибы тела и потому очень удобным. Тамар присел рядом, и, как заметила Катерина, сидение под ним нисколько не продавилось, будто он ничего не весил.

– Ну что же, Ваше Величество, пришло время познакомиться как следует, – произнес наконец Тамар своим мягким располагающим голосом, всё больше внушающим Катерине доверие. – Только уж вы простите моих олухов. Они здесь не так давно, еще не успели сориентироваться, кто есть кто, вот и приняли вас за врагов. А ведь мы не враги, мы – ваши союзники. Я надеюсь, они не успели убить никого из ваших воинов?

– Нет, слава богам, обошлось без убитых, хотя несколько десятков человек ранены. А извиняться должна я, а не вы, – потупилась Катерина. – Конечно же, не следовало атаковать город, не разобравшись. Проклятые кригане довели меня до ручки. Нервы совсем сдали, скоро буду бросаться с мечом на всё, что попадается на пути…

– Ну ничего, ничего. Хорошо, что я вовремя вмешался, и всё закончилось благополучно.

Тамар смотрел на Катерину с выражением, которое она затруднилась бы определить: в его взгляде смешались глубокое почтение, жалость и любопытство. И еще в его глазах, проницательно глядящих в самую душу, светилась нездешняя мудрость – как будто ему были открыты все тайны бытия.

– Вы обещали объяснить, кто вы такие, – напомнила королева. – Генерал Морган Кендал сообщал мне, что в Эрафии стали появляться какие-то странные города. Они тоже ваши?

– Наши, наши. Почему-то и Кендал, и генерал Роланд Айронфист, и другие ваши военачальники очень напуганы нашим присутствием в Эрафии, относятся к нам враждебно и не хотят идти ни на какие переговоры.

– Простите, а что вам надо в нашей стране?

Вопрос прозвучал довольно бестактно, однако Тамар не обиделся – или, по крайней мере, не подал виду:

– Мы пришли помочь вам. Дело в том, что вы взяли на себя непосильную задачу. Нет-нет, не подумайте, я нисколько не сомневаюсь в вашем стратегическом таланте, и в доблести ваших воинов тоже. Мне хорошо известно о том, как семь лет назад вы отстояли свое королевство от врагов, казавшихся неодолимыми… – в голосе Тамара послышалось благоговение. – Но сейчас, к сожалению, иная ситуация. Демоны слишком могущественны даже без Клинка Армагеддона. Безусловно, их надо остановить, пока они не поработили весь Антагарих, но сами вы с ними не справитесь.

Катерина подавила тяжкий вздох: она и сама понимала, что на этот раз ей не устоять.

– Кто вы и откуда пришли? Вы говорили о каком-то Сопряжении.

– Совершенно верно. Мы – элементали Сопряжения.

– Элементали – это, кажется, духи стихий? А что такое Сопряжение?

Тамар смутился:

– Ну, это я вряд ли смогу вам объяснить… Сильно упрощая, можно сказать, что, действительно, мы духи четырех стихий – воздуха, воды, земли и огня. Мы принадлежим Сопряжению, оно нас сюда и послало. Но вы вряд ли когда-нибудь сможете понять, что такое Сопряжение. Боюсь, это непостижимо для человеческого ума – слишком уж мы от вас отличаемся.

Катерина согласно кивнула. Да уж, отличаются, и еще как! И не только от людей, но и от всех прочих жителей Антагариха и Энрота. Вообще-то об элементалях она слышала – одна из теорий, разрабатываемых бракадскими мудрецами, утверждала, что всеми природными стихиями управляют некие духи, способные вызывать ураганы, пожары, наводнения и землетрясения. Но бракадцы ничего не говорили о том, что элементали могут строить города и общаться с людьми! И уж тем более они не упоминали ни о каком Сопряжении…

– Могу лишь сказать, что наш мир состоит из четырех Стихийных Плоскостей, – продолжал Тамар. – Они находятся на этой же территории, но в другой, параллельной реальности, – увидев округлившиеся глаза Катерины, он понимающе улыбнулся и тут же вновь посерьезнел. – Обычно мы никак не пересекаемся с вами, но теперь не можем не вмешаться. Если криганам удастся подчинить себе Антагарих и превратить его в выжженную пустыню, та же участь ожидает и наши Стихийные Плоскости. Вы приняли правильное решение воспрепятствовать созданию Клинка Армагеддона, но ваших сил недостаточно.

– Теперь я уже не уверена, что мое решение начать эту войну было правильным, – вздохнула Катерина. – Ведь тем самым я фактически привела врагов в Эрафию. Хотела как лучше, а получилось…

– Ничего. Мы поможем вам выгнать их обратно. Только передайте своим генералам, чтобы не отказывались от нашей помощи, а то они не верят в наши добрые намерения.

Катерина покачала головой. Ничего удивительного: с чего бы им верить неведомым чужакам, вдруг объявившихся в Эрафии в самый разгар войны, да еще и без разрешения королевы настроивших тут своих городов? Она вдруг поймала себя на мысли: а сама-то она не зря доверилась элементалям? Кто знает, что в действительности у них на уме? Но сердце подсказывало: Тамар не лжет, духи стихий и впрямь хотят помочь. Да и есть ли у нее другой выход, кроме как принять их помощь? Люцифер ведь прав: Стедвик долго не продержится…

– Разумеется, - заверила она Тамара. – Я сообщу им, что отныне вы – наши союзники.

Элементаль удовлетворенно склонил голову:

– Что же касается Клинка Армагеддона, то мы сейчас прилагаем все усилия, чтобы помешать его созданию. Мы послали своих лучших героев в АвЛи, на поиски предметов, нужных для сотворения Клинка.

– Вы смогли узнать, что это за предметы? А то у меня только самая скудная информация на этот счет. Да я, честно говоря, и про сам Клинок мало что знаю – кроме того, что он представляет опасность для всего мира, – смущенно призналась королева.

Тамар скрестил руки на груди и принялся объяснять:

– Клинок Армагеддона многократно увеличивает все способности своего обладателя – и физическую силу, и мастерство владения оружием, и способность применять магию. Тот, кто его имеет, становится практически неуязвимым и непобедимым. И еще этим Клинком можно вызывать страшную огненную бурю, которая сметает всё на своем пути. Это связано с одним заклинанием, относящимся к сфере огня. Только не спрашивайте меня об этом заклинании, о нем вам мог бы подробно рассказать Фиур, наш главный специалист по огню. А моя стихия – не огонь, а воздух, – элементаль щелкнул пальцем по своей серьге, и крохотный вихрь в глубине камня ускорил свое вращение. – Теперь о предметах, необходимых для создания Клинка. Чтобы его выковать, требуются три магических вещи – меч Адского Пламени, щит Проклятого и нагрудник из серного камня. В них содержатся особые металлы, из смеси которых и изготовят Клинок.

– Какой же металл может быть в каменном нагруднике? – удивилась Катерина.

– Понимаете, серный камень – это такая разновидность железной руды… Соединение железа с серой.

– Железный колчедан? – спросила Катерина, мобилизовав свои смутные познания в алхимии.

– Да, что-то вроде этого. Из него получается особый сорт железа, очень прочный и с магическими свойствами. Так вот, король Люцифер уже отправил в АвЛи за этими предметами своего сильнейшего воина, Ксерона. Наши посланцы должны найти их первыми, но пока поиски безрезультатны. Зато мы нашли того кузнеца, Казандара, который единственный в мире способен создать такой Клинок.

– Насколько мне известно, он также живет в АвЛи? – поинтересовалась королева.

– Нет, в Хармондейле, – Тамар выглядел слегка удивленным.

– А мне говорили, что в АвЛи.

– Вас неправильно информировали. Кто вам так сказал?

– Мои разведчики, которые находятся в АвЛи, выяснили это у местных жителей, – из губ Катерины вырвался нервный смешок. – О Создатель, когда же эти твердолобые эльфы поймут наконец, что Хармондейл не принадлежит их стране?! Так вы говорите, что нашли этого кузнеца?

– Да. Его жилище взято нами под охрану, так что Клинок демоны пока не создадут, – Тамар выпрямился, глаза его жестко блеснули. – И вот пока они его не создали – необходимо изгнать их из Эрафии, а затем осуществить то, что вы пытались сделать, но не смогли. То есть войти еще раз в Эофол, разгромить армию Люцифера и уничтожить его самого. А иначе – вы сами понимаете, чем всё это закончится.

– Я-то понимаю, еще бы мне этого не понимать…

– А кто не понимает? – напрягся Тамар, уловив неуверенность в голосе собеседницы. – Ваши генералы?

– Да не в генералах дело… Солдаты. Когда мы отступали из Эофола, мне показалось, они были даже рады. Еще бы – на криганской земле мы все и кошмарами мучились из-за дьявольского тумана, и язвами покрылись из-за отравленного воздуха… Сама я готова пройти через всё это еще раз, но, как буду вдохновлять армию, пока не представляю, – призналась Катерина.

Тамар потер лоб:

– Точно, отравленный воздух… Серные испарения, они же для вас ядовиты… А знаете что, с этим мы вам, пожалуй, сумеем помочь. Дьявольский туман – это не по нашей части, а вот с отравой, я думаю, справимся.

– Вы умеете очищать воздух? – обрадовалась Катерина.

– К сожалению, нет. Зато у нас есть одна очень хорошая целительница из плоскости Воды. Вообще-то в той плоскости многие умеют лечить людей – и неудивительно, тела-то ваши состоят в основном из воды. Но ей в этом искусстве нет равных. Она сейчас в АвЛи, ищет компоненты Клинка, но поговорить с ней мы можем и отсюда.

Тамар пододвинул к себе стоящее рядом пустое сиденье и начал плавно водить над ним руками. Прозрачный желеобразный куб помутнел, сделавшись молочно-белым, и прогнулся в центре. Его края, уплотняясь, постепенно превратились в тонкие стенки, а выступившие на них капли воды стали стекать в центральное углубление. Когда образовавшийся сосуд заполнился примерно наполовину, Тамар склонился над ним и устремил недвижный взгляд вглубь воды. Катерина последовала примеру элементаля, ожидая увидеть такое же рыбообразное существо, какие встретили ее при входе в город. Однако, к удивлению королевы, в воде отразилось лицо молодой женщины с тонкими чертами, лучистыми серыми глазами, слегка заостренными ушами и струящимися по плечам светлыми волосами – совсем как у людей или, скорее, у эльфов.

– Знакомьтесь, Ваше Величество, это Циэла, – произнес элементальский командир, указывая рукой на отражение. – Циэла, имею честь представить вам Катерину Грифоново Сердце, королеву Эрафии. Мы заключили союз против криган.

– Так вот вы какая… – светло улыбнулась водяная женщина, отчего ее лицо сделалось еще миловиднее. – Я много о вас слышала. Значит, теперь мы будем действовать против криган вместе? Очень хорошо.

– Циэла, эрафийцам нужна ваша помощь, – сказал Тамар. – Воздух Эофола губителен для них, вы можете сделать какое-нибудь противоядие?

– Конечно, сделаю, – нежный голос женщины звучал спокойно и умиротворяюще. – Правда, это потребует некоторого времени, но как только будет готово – сразу же пришлю.

– Вот и отлично. А как у вас обстоят дела с поиском артефактов для Клинка? – осведомился Тамар.

Циэла печально покачала головой:

– Пока ничего не нашли. Будем продолжать поиски.

– Продолжайте. Как только будут какие-то новости – сразу сообщайте и мне, и Ее Величеству. Удачи вам!

– И вам тоже.

Отражение исчезло. Катерина в недоумении повернулась к Тамару:

– Никогда бы не подумала, что она водный элементаль. Больше на эльфийку похожа…

– Так она и есть эльфийка, – едва заметно улыбнулся он. – Родилась в АвЛи на берегу океана, с детства тянулась к воде, вот и пришла на зов Сопряжения.

– Как это? – не поняла Катерина.

– Села в лодку, уплыла в океан, попала в бурю и утонула. А на дне ее встретили водные элементали, забрали в Плоскость воды и посвятили во все тайны своей стихии. Надо сказать, она очень талантлива, и отнюдь не только в целительстве. Вот поэтому Сопряжение и призвало ее к себе – нам такие очень нужны.

– Так значит, ту бурю в океане устроило Сопряжение? – королева с подозрением взглянула на собеседника.

– О, я уверяю вас, Сопряжение никого насильно не забирает, – ответил он, развеивая последние сомнения Катерины. – Только тех, кто сам к нему стремится, пусть даже и неосознанно. Так что не переживайте за Циэлу: став одной из нас, она просто обрела свою истинную сущность.

– Ну, хорошо. Спасибо вам за всё, Тамар, а мне пора к моим воинам – они там, наверное, уже заждались. Мы ведь собирались на битву…

– На битву? – элементаль поднял бровь.

– Ну да. Из Эофола идет очередная армия криган, надо дать им отпор.

– Так давайте бить их вместе! – воскликнул Тамар. – Как раз посмотрите моих подчиненных в деле. Вот увидите: они вас не разочаруют!

И элементали действительно не разочаровали Катерину. Наблюдая, как демоны в ужасе мечутся по полю боя, тщетно пытаясь уклониться от разящих ударов стихий, она благодарила судьбу за то, что неожиданные союзники явились так вовремя. Криган на этот раз пришло довольно много; обычно армия королевы с трудом справлялась с такими отрядами, но сейчас всё было иначе. Легкие и быстрые воздушные элементали, первыми достигшие рядов неприятеля, кружили над головами криган, обрушивая на них искрящиеся молнии и ловко уворачиваясь от когтей бесов, пытающихся достать их в воздухе. Элементали огня устремились к гогам и магогам; те с яростью швырялись в них огненными шарами, но воины Сопряжения даже при прямом попадании оставались невредимыми – разве может огонь повредить огню? А вот криганская плоть горела хорошо, и, сойдясь врукопашную с могучими огненными людьми, гоги с воплями падали на землю, корчась в агонии и безуспешно пытаясь сбить с себя пламя. Но навстречу огненным элементалям уже неслись ифриты – единственные из эофольских воинов, кто мог приблизиться к ним вплотную без вреда для себя. Они с яростью набросились на посланцев Сопряжения, и закипела жаркая схватка, от которой все остальные воины старались держаться подальше. Объятые пламенем, элементали и ифриты вцеплялись друг другу в шеи, выкручивали руки, остервенело рвали плоть, пылающие ошметки которой разлетались во все стороны. Водные элеменатали тем временем швырялись увесистыми кусками льда в демонов, а эрафийские мечники и копейщики занимались теми, кто послабее – бесами и адскими псами. Последними подоспели элементали земли, самые медлительные, но и самые сильные из духов стихий. Сотрясая воздух громоподобным ревом, эти могучие существа легко и непринужденно раскидывали адских отродий в стороны, ломая кости и раскалывая черепа, как орехи. Их появление окончательно решило исход битвы: кригане, и так уже ошарашенные неожиданно сильным сопротивлением противника, теперь и вовсе побросали оружие и в паническом ужасе побежали прочь, спотыкаясь о трупы и поскальзываясь на лужах крови. Всё было кончено меньше чем за час. На поле боя остались лежать многочисленные бесы и адские гончие и несколько десятков эрафийцев. Потери были и у воинов Сопряжения – их распростертые на земле тела, изрубленные саблями и истерзанные когтями, на глазах теряли форму, превращаясь в малоприметные кучки золы, россыпи камней, быстро впитывающиеся в землю лужицы воды… Такова была природа элементалей – после смерти их тела сливались с родными стихиями, превращаясь в землю, воду, огонь и воздух.

Глядя, как остатки разбитого эофольского войска убираются в сторону возвышающихся на востоке мрачных черных гор, Катерина стряхнула счастливые слезы. Наконец-то победа! Трудная, кровавая, но – победа! Если и дальше так пойдет, то Эрафия скоро окажется в безопасности, а Люцифер будет повержен. Теперь у Катерины были все основания в это верить, и благодарить за это следовало духов стихий и неведомое Сопряжение, приславшее их на помощь.

========== Глава 4. Земля демонов ==========

Катерина не ошиблась в своих надеждах: после того, как она заключила союз с элементалями и приказала своим командирам не отказываться от их помощи, криган удалось отбросить от Стедвика. Воины Сопряжения существенно превосходили людей в силе и выносливости, а их умение атаковать врагов силами своих стихий служило прекрасным подспорьем отважным, но неискушенным в магии эрафийским рыцарям. Королева с радостью и облегчением следила, как армии Роланда и Моргана Кендала, объединившись, неуклонно теснят неприятеля на восток. И вот, наконец, наступил тот день, когда они вышли к границе с Эофолом и встретились с войском Катерины.

Давно уже королева не была так счастлива. В борьбе с демонами предстояло еще немало трудностей и опасностей, но, во всяком случае, самое страшное осталось теперь позади. Катерина готова была расцеловать и мужа, и Кендала – она не видела их полгода, казавшиеся вечностью, в душу уже начинали закрадываться сомнения, доведется ли вообще когда-нибудь встретиться, и вот наконец оба мужчины стояли перед ней, живые и здоровые. Точнее, Роланда можно было назвать здоровым лишь с некоторой натяжкой – правое плечо у него было замотано бинтами, а щеку пересекал багровый рубец. Но на эти мелочи едва ли стоило обращать внимание, главное – и он, и Кендал живы и пришли с победой!

Увлеченно рассказывая мужу и Кендалу о своем знакомстве с элементалями и расспрашивая их о подробностях изгнания криган из Эрафии, Катерина не сразу заметила, что оба генерала, похоже, не очень-то разделяют ее радостное настроение. И тот, и другой выглядели чем-то сильно озабоченными, односложно отвечали на вопросы и, хоть и улыбались, но явно через силу. Поначалу Катерина списала это на усталость, но чем дальше, тем яснее ей становилось: от нее что-то скрывают.

– В чем дело? – не выдержала она. – Почему у вас такой мрачный вид? Что-то не так?

– Да нет, всё в порядке, – буркнул Роланд, отводя глаза.

– Я же вижу, что нет! – вскричала королева. – Кто-нибудь из вас может сказать мне правду? Всё равно ведь узнаю!

– Да с лордами проблемы, и, похоже, серьезные, – угрюмо произнес генерал Кендал. – Они считают, что раз мы выбили врагов из Эрафии, то на этом война должна закончиться.

Катерина возмутилась:

– Что значит – закончиться? А как же Клинок Армагеддона?

– Ну вы же помните – Совет лордов с самого начала был против этой кампании. А уж когда демоны прорвались на нашу территорию – в Стедвике такое началось… Я не писал об этом, поскольку не хотел вас расстраивать, но… – Кендал замялся и опустил глаза.

– Продолжайте! – потребовала Катерина, чувствуя, как лицо наливается кровью.

Генерал тяжко вздохнул:

– В общем, там все возмущены и считают, что вторжение криган в Эрафию лежит на вашей совести. И вообще, в чем только вас не обвиняют… Забыли уже, что, если б не вы, королевства уже не было бы, а его земли принадлежали бы Нихону.

– И такие настроения не только в Стедвике, – добавил Роланд, мрачно сверкнув глазами. – В других местах то же самое. Грозят бунтом, собираются толпами на площадях и выкрикивают такое, что даже и повторять не хочется. А в одном городе повесили на стену твой портрет и кидали в него камнями и тухлыми яйцами. Вот ведь чернь неблагодарная! Ты для них столько сделала, а они…

– И как только совести хватает у нечестивцев, – сокрушенно покачал головой Кендал. – Совсем потеряли почтение к власти, а ведь она – от богов. Воистину не ведают, что творят…

– Да уж… – обескуражено произнесла Катерина.

Она могла понять чувства простого народа, необразованных крестьян, мало что знающих о Клинке Армагеддона и потому не понимающим необходимости помешать его созданию. Для них война – это прежде всего лишения и страдания, а что уж там задумал криганский король – дело десятое, они о его планах, может, и слыхом не слыхивали. Но лорды-то?! Катерина всё-таки надеялась, что в конце концов они одумаются. Значит, зря надеялась.

– В общем, Совет лордов потребовал, чтобы после освобождения Эрафии мы прекратили какие бы то ни было военные действия против криган, – с горечью сказал Кендал. – А если хотим продолжать – тогда на их поддержку можем больше не рассчитывать.

– Генерал, но вы-то хоть меня понимаете?! – в отчаянии воскликнула Катерина. – Вы согласны со мной, что война должна быть продолжена?

– Я-то согласен. Но ведь не я там главный…

Катерина резко выпрямилась и с вызовом взглянула в глаза генералу:

– А мне неважно, кто там главный и кто чего хочет. Мы не имеем права останавливаться на полпути. Разгром Эофола необходимо довести до конца, даже если Совет лордов и не одобряет этого, – в подтверждение своих слов она стукнула кулаком по столу с такой силой, что едва не проломила столешницу.

Роланд с Кендалом, не привыкшие видеть королеву в такой ярости, невольно отшатнулись.

– В конце концов, на лордах свет клином не сошелся, – продолжала Катерина. – У нас есть элементальские союзники, и уж они-то всё понимают куда лучше наших тупоголовых аристократов.

– А ты доверяешь элементалям? – криво усмехнулся Роланд.

– А почему я, собственно, должна им не доверять?! – возмутилась Катерина.

– Да кто их знает, что там у них на уме… Они же совершенно чужды этому миру. Я, когда их впервые увидел, вообще решил, что это еще один вид демонов.

– Честно говоря, я их поначалу тоже принял за врагов, – признался Кендал.

Катерина впилась в него пристальным взглядом:

– А что вы думаете о них теперь?

– Теперь я вижу, что был неправ. Если бы не они, кригане, наверное, были бы уже в Стедвике, – щека генерала слегка дернулась. – Нам очень повезло, что элементали на нашей стороне. Они отличные воины и очень полезные союзники, особенно в нынешней ситуации.

– Я завтра же познакомлю вас с их главнокомандующим, – пообещала Катерина. – Уверена, что вы легко найдете общий язык, да и ты, Роланд, перестанешь сомневаться в чистоте их намерений.

– Что ж, интересно будет с ним пообщаться, – без особого энтузиазма откликнулся Роланд. – Тем более что нам с элементалями в любом случае придется воевать вместе – другого выхода, похоже, нет…

На следующий день они сидели вчетвером в главном зале дворца элементальского города и обсуждали сложившееся положение. Тамар был, как и в прошлый раз, любезен и уважителен, но лицо его было омрачено беспокойством – поиски предметов, необходимых для сотворения Клинка, до сих пор не увенчались успехом, и элементальского лидера это явно тяготило. Катерине понравилось, как открыто и доброжелательно держался Кендал. Королева сразу поняла, что между генералом эрафийской армией и Тамаром возникла взаимная симпатия, и была довольна таким поворотом событий. Но вот Роланд держался сдержанно и отстраненно, хотя и безупречно следовал придворному этикету. Только вот жену королю обмануть не удалось - новому союзнику он по-прежнему не доверял.

Узнав о волнениях в Эрафии, Тамар помрачнел еще больше.

– Мне очень жаль, что ваши подданные столь недальновидны, – сказал он Катерине. – Но я хочу вас заверить: даже если вы действительно потеряете поддержку своего народа – во всём, что касается борьбы с демонами, вы всегда можете положиться на нас. Я вызову из Стихийных Плоскостей столько элементалей, сколько понадобится. Поверьте мне, в битвах с криганами они будут гораздо полезнее ваших воинов. И знайте: что бы ни случилось, мы от вас не отвернемся.

– Спасибо, Тамар, – произнесла растроганная Катерина. – Вы не представляете, как я вам благодарна…

Впереди был Эофол. Впереди была криганская столица, где безумный король Люцифер Криган Третий вынашивал свои дьявольские планы. И эти планы надо было расстроить во что бы то ни стало, независимо от того, как относился к этому эрафийский Совет лордов.

А угрозы лордов прекратить поддержку были отнюдь не пустыми словами, как поначалу надеялась Катерина. Когда из Стедвика в первый раз не пришел давно ожидавшийся караван с провиантом, она, всё еще не веря в предательство, отправила в столицу письмо с просьбой объяснить причину задержки. Никакого ответа Катерина не получила, как не получила и провианта.

– А чего же ты хотела? – горько усмехнулся Роланд, с которым она поделилась своим беспокойством. – Нас ведь предупреждали.

Катерина лишь тяжко вздохнула. Похоже, Роланд был прав, и с каждым днем она убеждалась в этом всё сильнее. Она больше не получала из Эрафии ни людей, ни оружия, ни денег – вообще ничего. Наконец из Стедвика пришла бумага следующего содержания:

«Ваше Величество!

Сколько можно проливать кровь наших людей? И, самое главное, ради чего? Начатая вами кампания против Эофола уже привела к тяжким последствиям, с которыми едва удалось справиться. Неужели это ничему не научило вас? Слава пресветлому Хранителю, теперь враги выбиты за пределы Эрафии – так зачем же продолжать эту бессмысленную бойню? Чего вы еще хотите – новых жертв, новой крови? Разве вам мало того, что тысячи наших воинов погибли в никому не нужных боях с криганами? Имейте в виду: народ возмущен и требует прекращения войны. Не гневите богов - сжальтесь над своими подданными, верните женам мужей и матерям сыновей! Не надо плодить новых вдов и сирот! Если же вы, пренебрегая чаяниями народа, продолжите наступление – тогда имейте в виду: навряд ли вам удастся удержаться на престоле. Народ восстанет и найдет себе другого правителя, более мудрого и милосердного, чем вы. Одумайтесь, пока не поздно!».

Далее стояли подписи сэра Мюллиха и других членов Совета лордов.

Прочитав послание, Катерина уединилась в своей палатке и несколько часов провела в тяжких безрадостных размышлениях, не пуская к себе никого, даже Роланда. Она принимала, наверное, самое трудное в своей жизни решение. Никогда прежде королева не думала, что ее желание защитить свой народ от грозящей смертельной опасности вызовет такое недовольство этого самого народа, не понимающего, от чего его спасают. Она не хотела провоцировать своими действиями народные волнения – но тем более не могла отдать Эрафию на растерзание Люциферу. Похоже, в этой ситуации у нее был только один выход. Ей ясно дали понять, что война с криганами несовместима с дальнейшим пребыванием у власти. Что ж, в таком случае она уйдет. Уйдет сама, не дожидаясь, когда ее скинут. Отправит всё эрафийское войско домой и продолжит наступление, опираясь лишь на поддержку элементалей. И пусть лорды не беспокоятся – сложив с себя королевский титул, она будет действовать уже не от имени Эрафии, так что тяготы войны больше никоим образом не коснутся никого из подданных. Больно и обидно было столкнуться с таким отношением собственного народа, но следовало загнать эту обиду в самую глубь души и сосредоточиться на основной цели – уничтожении криганского правителя. Сейчас это было главным, и Катерина делала это ради эрафийского народа, пусть и отвергшего ее…

Вздохнув, королева взяла лежавший на столе кусок пергамента и стала писать текст манифеста об отречении от престола. Кусая губы, чтобы не расплакаться, она перечитала написанное, чтобы проверить, нет ли ошибок. Затем, стряхнув стоявшие в глазах слезы, подписала документ, поставила на нем свою печать и попросила позвать Моргана Кендала. Встретив в его глазах молчаливый вопрос, Катерина протянула манифест и глухим, но твердым голосом произнесла:

– Генерал, я отрекаюсь от престола и назначаю вас регентом. Возвращайтесь в Стедвик вместе со всей эрафийской армией. Со мной останутся только Роланд и элементали.

Кендал, никак не ожидавший этого, растерянно пробормотал:

– Что вы, Ваше Величество… Может, не надо?

– Надо. Я больше не намерена втягивать свой народ в войну, которой он не хочет.

– Но ведь династия пресекается… Как же можно?!

– Она все равно должна на мне пресечься. Роланд и энротские лорды не дадут возвести Николая на эрафийский престол, а других детей у меня не будет. Я поручаю вам организовать выборы нового короля. Пусть наш народ обретет достойного правителя, который обеспечит мир и процветание. Я этого сделать не смогла…

– Но ведь это же не ваша вина… – попытался возразить Кендал.

Катерина покачала головой:

– Неважно, чья вина. Теперь уже неважно. Отправляйтесь в Стедвик и займитесь выборами. Это последнее мое королевское распоряжение. И еще: передайте Мюллиху и прочим, что я их не осуждаю и не держу на них зла.

– Хорошо, Ваше Величество, – голос генерала едва заметно дрогнул. – Пусть вам сопутствует удача в этой войне. Я буду молиться за вас и ждать вашего возвращения с победой.

– Спасибо, Морган, и успехов вам, – произнесла Катерина, с трудом сдерживая слезы.

Генерал ушел, а Катерина еще долго сидела с отрешенным видом, рассеянно глядя вдаль. К ней подошел Роланд и ласково обнял ее за плечи.

– Не горюй так сильно! – сказал он. – В том, что произошло, есть и хорошая сторона. По крайней мере, теперь ты сможешь вернуться в Энрот. Когда война закончится, мы с тобой уедем домой, подальше от всего этого…

– Да, я давно не была в Энроте. С удовольствием съезжу туда навестить сына.

– Только навестить сына?! – в голосе энротского короля послышалось разочарование. – А я думал, ты вернешься ко мне навсегда.

– Прости меня, Роланд… Ты же знаешь, что я не могу долго жить на чужбине.

– Это Энрот для тебя чужбина? – горько усмехнулся Роланд.

– Не обижайся, пожалуйста…

Из груди Роланда вырвался раздраженный вздох:

– Не понимаю. Всё-таки не понимаю… Что тебе теперь делать в Эрафии? Теперь, когда ты лишилась власти – что тебя там удерживает?

– Эрафия – моя родина.

– Твоя родина отвергла тебя! – глаза короля недобро сверкнули. – Ты ей больше не нужна, как выяснилось! Неужели тебе не обидно, что с тобой так обошлись?

– Эрафия – моя родина, – повторила Катерина, глядя на Роланда, как на несмышленого ребенка. – И не перестанет ею быть из-за того, что Совет лордов не одобряет моей политики…

В ответ Роланд лишь сокрушенно покачал головой. Упертость Катерины была ему совершенно непонятна.

Вскоре регент Морган Кендал отправился в Стедвик, по приказу Катерины уводя с собой эрафийских рыцарей. Большинство с удовольствием подчинилось этому приказу, но были и такие, кто отказался покинуть свою королеву и выразил готовность сражаться вместе с ней до конца. Это несколько утешило Катерину: значит, хоть кто-то из подданных поддерживал ее и не сомневался в необходимости войны, которую она вела с Эофолом.

По призыву Тамара в этих местах стали появляться всё новые и новые воины Сопряжения. Быстро, буквально на глазах, возникали из ниоткуда стихийные города, и вскоре армия Катерины пополнилась внушительным количеством элементалей, достаточным для того, чтобы заменить отправленных в Эрафию рыцарей.

И снова шли воины Катерины навстречу неизвестности по мрачным землям, вновь видели вокруг себя дымящиеся поля, смердящие огненные реки и засохшие деревья. Хорошо еще, что отравленный воздух теперь не так вредил эрафийцам. Водяные элементали привезли с собой изготовленные Циэлой кристаллы, состоящие будто из твердой воды. Не изо льда, а именно из теплой твердой воды, которая текла и переливалась внутри какого-то силового поля – совсем как река в том городе, где Катерина познакомилась с Тамаром. Катерина не вникала в подробности, но как следовало из путаных объяснений водяных магов, смысл был в том, что чем ближе ты к такому кристаллу, тем лучше тебе становится. Катерина и ее воины поместили эти дары элементалей в свои палатки, и страшные нарывы от серных испарений у них больше не появлялись, а у тех, кто уже был отравлен, язвы постепенно затягивались, а опухоли под кожей становились всё меньше и меньше. Но само пребывание в Эофоле действовало на всех угнетающе, лишало сил и бодрости, рождало в душах уныние, а в умах – самые черные мысли. Особенно страдал Роланд. И без того-то мрачный в последнее время, здесь он стал еще злее и раздражительнее. Катерина видела однажды, как он, забравшись на возвышение, составленное из ящиков из-под стрел, выступает перед воинами.

– Пора нам загнать демонов обратно в ад, – вещал он, размахивая мечом, и глаза его при этом были будто затуманены темным облаком. – Этим тварям не место в нашем мире, мы сотрем их с лица земли! Пощады не будет, не выживет ни один!

Солдаты отвечали восторженным ревом, а вот Катерине эта проповедь убийства пришлась не по душе. Она ничего не сказала тогда мужу; в конце концов, каждый вдохновляет армию, как умеет. Однако перемены в душевном состоянии Роланда не могли ее не тревожить. Он всё чаще выходил из себя, кричал на подчиненных и даже на жену – и куда только девалась его всегдашняя нежность кней? А когда разговор заходил о криганах, лицо его полыхало такой яростью, что было страшно, и Катерина почти физически чувствовала исходящую от него горячую волну злобной энергии. Она понимала: здесь, в мрачных землях, кишащих демонами, мужа стали еще сильнее одолевать мучительные воспоминания о годах плена, и он не в состоянии справиться с ними. Катерина не раз пыталась вызвать супруга на откровенность, надеясь, что, выговорившись, он облегчит душу, но каждый такой разговор приводил лишь к новым вспышкам гнева. В конце концов Катерина сдалась и решила больше не тревожить раны мужа, ведь помочь ему она всё равно была не в силах.

Однажды Катерина поехала осматривать недавно взятый Роландом криганский город Стугиус. Когда она подъехала к воротам, ей сразу бросилась в глаза корявая надпись на них, жирно намалеванная кровью: «Так будет с вами со всеми!». Когда Катерина въехала в город, в нос ей ударил тошнотворный запах тления. Среди искореженных развалин вперемешку с грудами камня и сбитыми с крыш разломанными огненными знаками громоздились трупы демонов – в основном женские и детские, без доспехов и оружия, зачастую со следами жестоких издевательств. У кого-то были отрублены конечности и вырваны с мясом хвосты, у кого-то обломаны рога или выколоты глаза. Выпотрошенные тела висели на острых кольях покосившихся кованых оград вокруг приземистых домов из черного камня и на ветвях засохших деревьев. Из треугольной чаши лавового фонтана посреди главной площади торчали копыта утопленных в нем демонов, а рядом возвышалась огромная пирамида из отрубленных рогатых голов, вокруг которой с жужжанием вились жирные зеленые мухи. Во многих домах были выбиты двери и окна, по дворам раскидана битая посуда и изодранная одежда, а в одном из них Катерине попалась опрокинутая люлька, рядом с которой в высохшей лужи крови лежало раздавленное, размазанное по каменистой земле маленькое тельце с изломанным перепончатыми крылышками.

Катерина стояла, с брезгливым отвращением глядя на жуткое зрелище. Куда смотрел Роланд, как он мог позволить своим солдатам сотворить такое? Да, он был зол на криган и сам призывал воинов не щадить никого из них, но ведь нельзя же не видеть разницы между врагами на поле боя и мирными жителями?!

Внезапно за обугленной стеной полуразрушенного дома с накренившейся островерхой крышей послышалось какое-то шевеление. Королева осторожно заглянула за обвалившуюся стену и увидела маленького взъерошенного бесенка, глядящего на нее круглыми от ужаса глазами.

– Эй, малыш! – окликнула его Катерина.

Бесенок хотел броситься наутек, но от страха его тонкие ножки приросли к земле. Весь дрожащий, с поджатым хвостом, он смотрел на нее с отчаянием затравленного зверька.

– Да не бойся ты, я с детьми не воюю… Скажи мне, кто устроил здесь эту резню? – спросила Катерина.

– В-ваши… – язык плохо слушался перепуганного криганского детеныша. – Мы ведь их сами сюда пустили… Надеялись, что нас пощадят… А их командир приказал всех уничтожить. Он ворвался в наш дом, поубивал всех братьев и сестер, а за мной и мамой гонялся с мечом по всему городу. Она отвлекла его, чтобы я мог сбежать, а сама погибла…

Катерина почувствовала, как кровь закипает у нее в жилах.

– Ты не знаешь, кто это был? Кто именно из наших командиров? – спросила она, уже заранее зная ответ.

– Ну, он такой был… Высокий, бородатый, со шрамом на правой щеке… Кажется, воины называли его Роландом.

Катерина невольно стиснула зубы. Вот, значит, как! Не только приказал перебить мирных жителей, но и сам гонялся за ними с мечом!

– За что он нас так? Мы же никого не трогали… – бесенок жалобно смотрел ей в глаза, а она не знала, что ему ответить.

– Что же тут поделаешь? Это война, а на войне бывает всякое, – сказала она, отводя взгляд от несчастного ребенка.

Бесенок шмыгнул носом. Он явно не был удовлетворен ответом Катерины. А она стояла и лихорадочно соображала, что же ей теперь с ним делать. Оставить здесь одного среди трупов – значит обречь на верную гибель. Забрать с собой и вести до следующего города? Или, может быть, поручить кому-нибудь из рыцарей отвести его к своим, в какое-нибудь из ранее завоеванных криганских селений? Но разве кто-нибудь из соотечественников поймет ее желание устроить судьбу хоть и маленького, но всё-таки демона, будущего противника Света? Нет, в ее отряде и ребенок не будет в безопасности, и сама она рискует окончательно настроить против себя немногочисленных оставшихся сторонников. Впрочем, можно отвести мальчика к элементалям, чтобы те отправили его в тыл. Да, пожалуй, так и надо поступить – элементали относятся к противостоянию Света и Тьмы куда спокойнее эрафийцев, и им вполне можно будет доверить судьбу маленького беженца.

– Пойдем со мной, малыш, – предложила Катерина. – Я помогу тебе, отведу к своим…

Но бесенок в испуге шарахнулся в сторону и проворно скрылся среди развалин. Она звала его, искала, но всё было напрасно – криган как сквозь землю провалился. Потратив полчаса на безуспешные поиски, Катерина вскочила на коня и во весь опор бросилась прочь из этого города, теша себя надеждой, что бедолага демоненок всё-таки сумеет как-нибудь добраться до своих соплеменников.

Вернувшись в лагерь, Катерина немедленно отыскала мужа. Роланд сидел в походном шатре, склонившись над картой Эофола, погруженный в безрадостные мысли и воспоминания, которыми ни с кем не хотел делиться.

– Роланд, нам надо поговорить, – сказала Катерина, присаживаясь рядом с ним.

– О чем? О дальнейших планах? – устало спросил король Энрота и посмотрел на жену. Встретившись с ним взглядом, Катерина моргнула – глаза у Роланда были красные… от усталости, разумеется, и от недосыпа, но на мгновение ей показалось, что рядом с ней сейчас не благородный человек, а кровожадный демон. Осунувшееся лицо с землисто-серой кожей только дополнило образ.

– Нет, о тебе, – ладонь Катерины легла Роланду на плечо. – Что с тобой происходит? Ты ведь раньше таким не был.

Роланд нахмурился.

– Каким?

Катерину охватило раздражение. Он говорит так, как будто не понимает, о чем речь!

– Таким злым и жестоким! Это ведь ты брал город Стугиус?

– Да, я, – Роланд потер лоб, словно что-то припоминая. – А чем ты недовольна? – в темных глазах мелькнуло искреннее удивление. – Всё прошло на редкость удачно – бесы сами сдались мне.

Катерина задохнулась от негодования. Он что, действительно не видит в происшедшем ничего из ряда вон выходящего?

– Зачем же было истреблять их, если они сдались? Что это за бойню ты там устроил? – Катерина в упор смотрела на мужа.

– А, ты об эээтом… – безразлично протянул Роланд. – Ну, так ведь это бесы. Они другого обращения и не заслуживают.

Катерину даже не столько разозлило, сколько испугало такое его отношение. Трудно было поверить, что эти слова действительно принадлежали ее мужу, которого она знала уже восемнадцать лет… или думала, что знала…

– Роланд, ты же рыцарь, – растерянно проговорила она. – А рыцарь должен быть милосердным. Даже странно, что мне приходится объяснять тебе столь очевидные истины.

– К кому я должен быть милосердным? – глухо спросил Роланд, запуская пальцы в спутанные волосы. – К этим исчадиям ада? Ты серьезно, Катерина?

– К беззащитным женщинам и детям, молящим тебя о пощаде! – пылко возразила она. – Разве они виноваты, что родились криганами?

Роланд посмотрел на супругу с нескрываемым удивлением и раздражением.

– Тебе жаль криган, да?! – он выдавливал из себя слова, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Вот ведь женская логика-то! Забыла уже, что за десять лет они дважды разоряли твою страну, что из-за них ты лишилась власти?! И про их вторжение в Энрот ты тоже забыла, и про то, что я шесть лет был у них в плену… Да ты хоть знаешь, что они там со мной творили?! Как они меня огнем жгли, кожу сдирали?! И всё это – изо дня в день, с довольными ухмылками и диким ржанием… – горькая усмешка искривила губы Роланда. – А ты им всё простила и жалеешь их!

– Нет, Роланд, – неожиданно жестко произнесла Катерина, разрывавшаяся между жалостью к мужу и отвращением к его поступку. – Я ничего не забыла и не простила. Они ответят нам за всё – и за эту войну, и за предыдущую, за Энрот и за Эрафию, за твои мучения и за то, что я больше не королева. Но во что мы превратимся, если сами будем действовать подобно демонам, с той же жестокостью и слепой яростью крушить всё подряд? Чем мы тогда будем от них отличаться? Нет, так не пойдет. Конечно, короля Люцифера с его приспешниками следует уничтожить, а вот мирное население трогать не надо…

Медленно, но верно армия продвигалась вглубь Эофола. При этом выяснилось одно обстоятельство, немало обрадовавшее и Катерину, и других командиров. Как оказалось, далеко не все полурослики погибли при колонизации Эофола криганами. Многие представители этого отважного народца уцелели, скрылись в непроходимых горах и подземных пещерах и все эти годы вели партизанскую войну с демонами. Теперь же, когда сюда пришли возглавляемые Катериной элементальские войска, многие коренные жители пожелали присоединиться к ним.

– Ну наконец-то Гозда, лентяй эдакий, о нас вспомнил и прислал вас! А раньше и пальцем пошевелить не хотел, – заявил Катерине согбенный старичок, весь в шрамах от кислотных ожогов, который был ростом ей едва по бедро.

Как поняла королева, Гозда был главным богом полуросликов, от которого они вели свой род. Ее немало удивило столь непочтительное отношение к божественному предку, но старик, прочтя немой вопрос в ее глазах, пояснил:

– Да он никогда о нас особо и не заботился. Уж сколько мы ему молились, а от него – ни ответа, ни указания. А когда эти рогатые прилетели – где, спрашивается, он был? Спал небось? – полурослик рассержено махнул рукой в сторону чернеющих на горизонте гор, являющих собой скалистую мешанину из камня и руды. – Знаете, сколько там народу заживо зажарилось, когда наши норы залило лавой? А скольких потом демоны перебили? Вот так-то. Мы теперь любое разгильдяйство так и называем – Гоздиной заботой, хуже ругательства у нас нет.

– Ну-ну, не гневите бога, – сказала Катерина. – Лучше молитесь ему, чтобы помог одолеть неприятеля.

– Сами уж разберемся, – недовольно проворчал старик. – Наш бог, королева, нам и судить. А супостатов этих будем бить изо всех сил. Я-то уже староват сражаться, но на остальных можете положиться: они вас не подведут!

Так что теперь в армии Катерины были не только элементали, но и полурослики. Правда, их было не так уж много, а по силе и жизнестойкости они заметно уступали могучим воинам Сопряжения. Кроме того, Катерина, Роланд и элементальские командиры пришли в ужас, когда увидели, каким оружием сражаются полурослики. Это были примитивные пращи, неудобные и малоэффективные. Однако все попытки вооружить новобранцев луками и арбалетами успеха не имели: полурослики никак не могли научиться стрелять из них и всё время мазали мимо цели. С доисторическими пращами они управлялись гораздо лучше.

Тем временем в Эофоле, похоже, опять начался сезон кислотных дождей. Небо заволокло тучами, в воздухе запахло серой, и на землю стали низвергаться потоки едкой жидкости, от которой вяла и без того чахлая растительность и ржавело оружие. Дожди шли днем и ночью, почти без перерыва. Элементали, по-видимому, не особенно страдали от лившейся на них кислоты, но у людей и полуросликов все лица и руки были в волдырях и красных пятнах. Даже целебные кристаллы водяных магов не очень-то помогали, хотя без них, наверное, было бы еще хуже. Все мечтали об одном – скорее смыть с себя едкую жидкость, въевшуюся в кожу и причинявшую невыносимый зуд. Но, как назло, до Андораса, которому, по уверениям полуросликов, не позволил пересохнуть сам Гозда, было далеко, а поблизости не попадалось ни речки, ни пруда. Наконец Катерине и ее отряду встретилось по пути небольшое озерцо. Вода его была густо-зеленой от разросшихся водорослей и источала малоприятный гнилостный запах, но за неимением лучшего Катерина всё же сочла водоем пригодным для купания. Отряд остановился на привал, и полурослики с нетерпением ринулись к воде, на ходу сбрасывая одежду. Катерина, обойдя вокруг озера, нашла укромный уголок, где скалы подходили прямо к берегу, позволяя укрыться от мужских взглядов. Оставив неподалеку двоих охранников, она разделась и направилась к воде.

– Катерина! – раздался вдруг тихий и мягкий женский голос из глубины озера.

Королева с удивлением наклонилась над поверхностью воды – и вместо своего отражения увидела там лицо хрупкой блондинки со слегка прищуренными серыми глазами. Она уже видела эту женщину, вернее, ее отражение… в элементальском городе, при первой встрече с Тамаром…

– Циэла, это вы?

– Да. Я должна предупредить вас… Кажется, Ксерон опередил нас в поиске меча, щита и нагрудника, из которых должен быть создан Клинок Армагеддона.

– Он нашел эти вещи?!

Циэла нахмурилась:

– Из Хармондейла пришли плохие вести. Отряд, охранявший кузницу Казандара, перебит. Там нашли только трупы демонов, останки наших воинов и разбросанные кузнечные орудия. Казандар и его ученик бесследно исчезли. Наверняка это дело рук Ксерона. И самое главное – в кузнице лежали обломки каких-то доспехов и рукоятка от меча. Большинство металлических частей оттуда удалены, но наши маги, которые осматривали эти вещи, обнаружили в них следы какой-то магической силы. Боюсь, что это – остатки тех предметов, которые мы искали. Тогда это может означать только одно: Казандар уже изготовил Клинок Армагеддона.

Внутри у Катерины всё похолодело.

– О, боги… – прошептала она.

– Надо что-то предпринимать, и скорее. Если Клинок попадет к Люциферу – тогда вы уже вряд ли сможете что-то сделать.

От набежавшего ветра по воде пошла рябь, изображение Циэлы исчезло, а Катерина, забыв о намерении искупаться, еще долго в тяжком оцепенении сидела на берегу, устремив недвижный взгляд в багровеющее небо. Хоть бы эта водяная женщина ошиблась… хоть бы ошиблась… Нависшие над озером мрачные тучи стали ниже, набухли и, казалось, были готовы обратиться в адский огонь.

Посовещавшись с Тамаром, тоже уже получившим тревожную весть от Циэлы, Катерина приказала ускорить наступление. Но Роланду она о причинах такого решения рассказывать не стала. Лишний раз тревожить мужа, который и без того был как обнаженный комок нервов, сосем не хотелось. Да и вообще, после резни в Стугиусе отношения супругов не ладились. Роланд еще больше замкнулся в себе, с Катериной общался неохотно – похоже, обижался, что она не понимает и не разделяет его отношения к демонам. Излишней жестокости он больше не проявлял, но по всему было видно, как нелегко ему сдерживать рвущуюся наружу злость. По правде говоря, королева просто боялась говорить ему, что Клинок Армагеддона, вероятно, уже создан – реакция могла быть непредсказуемой. Конечно, рано или поздно Роланд в любом случае всё узнал бы, но Катерина хотела сначала как следует проверить полученную от Циэлы информацию, прежде чем вываливать ее на голову мужу.

Вскоре неутешительные новости подтвердились. В город, где находилась Катерина, прискакали два всадника, искавшие встречи с ней. Был поздний вечер, все уже спали, но прибывшие утверждали, что ждать до утра не могут, что им нужно срочно увидеть предводительницу – и их провели в ее комнату.

– Что вам угодно? – спросила Катерина, когда эти двое вошли к ней.

Один из них, высокий мужчина эльфийской наружности, хмуро произнес:

– Меня послал к вам Джелу, чтобы сообщить важные новости. К сожалению, новости будут плохими. Неделю назад воины Джелу встретили в авлийских лесах, недалеко от границы с Хармондейлом, ученика кузнеца Казандара. По его словам, Казандар выковал криганам Клинок Армагеддона. Мой командир приказал доставить этого ученика к вам. Вот он, можете с ним поговорить.

Эльф указал на стоящего рядом с ним юношу, маленький рост и очень плотное телосложение которого говорили о происхождении из гномов, и тихо вышел.

– Присаживайтесь, – сказала Катерина молодому гному. – Прежде всего, как вас зовут?

– Торгрим, – ученик кузнеца опустился на стул, с опаской глядя на нее.

– Ну и что же вы хотите мне рассказать, Торгрим? Насчет Клинка Армагеддона – это правда?

– К сожалению, правда, – вздохнул юноша. – Знал бы я, как всё обернется – ни в жисть бы не пошел учиться к Казандару! И зачем только он на каждом углу хвалился, что лучше всех умеет делать магическое оружие? Ну вот и дохвалился! Сначала нас взяли под стражу эти, с синими лицами, как их…

– Элементали? – подсказала Катерина.

Торгрим хлопнул себя по лбу:

– Ага, точно, элементали. Они нам ничего плохого не делали, только вот из кузницы никуда не выпускали. Мы жили как в тюрьме, будто преступники какие-нибудь… А потом пришли кригане, – гном шмыгнул носом. – Синелицых всех перебили, а от учителя стали требовать, чтоб он им выковал этот самый Клинок. Сперва деньги предлагали, но он отказывался, говорил, что для демонов ничего делать не будет. Тогда пригрозили орудиями пыток, но учитель только посмеялся. Сказал, что если его искалечат, то Клинок он сотворить не сумеет при всем желании. А затем их главный выгнал всех своих из кузницы, достал меч, щит и доспех и разложил перед нами на столе. И стал Казандара это самое… ну, в общем, искушать. Напомнил про старые обиды, про всяких врагов и завистников – а уж их-то у учителя было предостаточно. Предлагал всем отомстить, говорил, что если Казандар сделает Клинок, то тем самым сразу утрет нос всем обидчикам. Соблазнял богатством, славой, почестями – чем только не соблазнял… Наконец указал на мешок с золотом и на пыточные инструменты и заявил, что пора уже делать выбор. И что демоны в конце концов могут и подождать, когда появится другой великий кузнец, но Казандар об этом горько пожалеет.

Катерина, сцепив руки под столом, напряженно слушала гнома. А тот, раскрасневшись от волнения и оживленно жестикулируя, продолжал:

– В общем, этот рогатый все средства испробовал, чтобы убедить учителя. Я-то рядом сидел, хотел было Казандару сказать, чтоб не поддавался, да только вот побоялся – вякни я хоть словечко, этот демон меня бы сразу прибил. А учитель с конце концов все-таки дрогнул… но знаете… мне кажется, он даже не всё услышал – он на артефакты эти треклятые глядел не отрываясь, особенно меч прямо-таки глазами ел. И лицо такое дикое было, безумное, прямо-таки огнем полыхало… никогда его таким не видел… Если б мечи умели говорить, я бы поклялся, что это тот самый меч заставил Казандара согласиться… – Торгрим тяжело выдохнул, опустил взгляд в пол и сразу как-то сник и сгорбился. – В общем, выковали мы этот злосчастный Клинок. А когда он был готов, кригане схватили нас с учителем и повезли в свой город. Мне по дороге удалось сбежать, я оказался в незнакомых лесах и несколько дней блуждал по ним, пытался выйти к людям… Меня нашли эльфийские воины и привели к своему командиру, а он приказал доставить меня к вам. А Казандара демоны казнили. Когда я бежал от них, мне по пути попался город, и на воротах болтались останки моего учителя… – подмастерье поднял на Катерину глаза, в которых дрожали слезы. – Зачем они с ним так поступили, а? Он же со своим талантом мог сделать им еще столько хорошего оружия…

– Трудно сказать, зачем, – вздохнула Катерина. – Кригане вообще очень жестоки. Кроме того, его могли убить из страха, что он сбежит или будет кем-то освобожден, а потом изготовит такой же Клинок кому-нибудь из их врагов.

– Да… Я представляю, что было бы, если бы в каком-нибудь сражении встретились две армии, у каждой из которых было бы по Клинку Армагеддона… – глаза Торгрима возбужденно сверкнули.

Катерина поморщилась:

– Лучше уж не представлять этого. Вы мне лучше скажите, как давно был выкован Клинок?

– Не могу точно сказать. Я потерял счет дням, когда блуждал в лесах. Наверное, недели две назад.

– Значит, Ксерон, скорее всего, всё еще в Хармондейле, – пробормотала Катерина себе под нос, отвернувшись от гнома и погрузившись в глубокую задумчивость.

Торгрим робко смотрел на нее, боясь помешать ее мыслям, затем всё же решился и спросил:

– Госпожа, а что вы теперь со мной сделаете?

– Ну, что с вами делать? Кузнецом ко мне пойдете? Моей армии нужно хорошее оружие, а Казандар, я думаю, успел передать вам секреты его изготовления.

Гном облегченно улыбнулся:

– Ну, он, конечно, не всему успел меня научить, но кое-что я умею. Спасибо вам, госпожа! А я боялся, вы казните меня, за то, что я помог демонам.

– За что же вас казнить? Вы ведь не по своей воле им помогли, вас просто запугали.

– Спасибо еще раз! Честное слово, я буду работать с утра до ночи, чтобы загладить свою вину!

Катерина нашла в себе силы улыбнуться гному, но когда он скрылся, в изнеможении рухнула в кресло – все труды и жертвы пропали напрасно, Клинок явился на свет! В шуме ветра за окном послышался раскатистый хохот Люцифера, ледяная тоска сдавила сердце, и, пожалуй, впервые Катерина столь явственно ощутила за своей спиной зловещее дыхание неотвратимого и безжалостного рока.

========== Глава 5. Битва за Клинок ==========

Всю ночь после разговора с Торгримом Катерина не сомкнула глаз, обдумывая сложившуюся ситуацию и прокручивая в голове возможные планы дальнейших действий. Наутро она собрала своих командиров на совет.

– То, чего мы опасались, свершилось, – сказала она. – Несмотря на все наши попытки воспрепятствовать Ксерону, он первым нашел необходимые компоненты и заставил Казандара выковать Клинок Армагеддона.

Роланд, услышав это, побагровел и судорожно вцепился в рукоять меча. Тамар остался внешне бесстрастным, только глаза его чуть потускнели, а между бровями пролегла глубокая складка.

– Значит, Ксерон опередил нас в поисках этих вещей и добрался до кузницы Казандара, – произнес воздушный элементаль, озабоченно качая головой. – Очень похоже, что ему помогал кто-то из местных. Кто-то, кто хорошо знает АвЛи и Хармондейл.

– Да, наверное, у него был осведомитель, – согласилась Катерина. – Но теперь это уже не имеет значения. Клинок Армагеддона создан и находится у Ксерона, который, судя по всему, еще не успел покинуть Хармондейл.

Катерина на миг замолкла, устремив недвижный взгляд в одну точку. Затем продолжила, жестко и уверенно:

– Теперь перед нами стоят две задачи. Во-первых, мы должны взять Крилах и уничтожить этого безумца Люцифера, – кулаки королевы невольно сжались. – Во-вторых, нельзя допустить, чтобы Ксерон доставил своему королю Клинок, потому что тогда нам с ними уже не справиться. Надо расположить войска так, чтобы отрезать отряд Ксерона от основных сил криган, и в дальнейшем гнать врагов к Крилаху одновременно с трех сторон – с севера, от авлийской границы, с запада, где мы находимся сейчас, и с юга. Тогда мы будем уверены, что Люцифер не сбежит. Деваться ему будет некуда, и его демонам тоже. Они будут отступать на восток, к океану, на берегу которого как раз и находится их столица. Там их король и встретит свою погибель, – Катерина недобро сверкнула глазами. – Что же касается Ксерона, то он, по всей видимости, будет пытаться проникнуть из Хармондейла в Эофол. Мы должны будем преградить ему путь и по возможности уничтожить. Или, во всяком случае, отобрать Клинок. Если мы овладеем этим оружием, победа будет практически в наших руках.

– А после победы – как мы им распорядимся? – глухим голосом поинтересовался Роланд. – Уничтожим?

Катерина с сомнением покачала головой:

– Хотелось бы… Но я совсем не уверена, что мы сумеем это сделать. Это ведь не обычный меч, а сильнейший магический артефакт. Мне кажется, подобную вещь так просто не уничтожишь. Будем, конечно, искать информацию, как это можно сделать, но я бы не слишком рассчитывала на успех.

– Боюсь, что вы правы, – подтвердил Тамар. – То, что создается мощной магией, обычно требует не менее мощной магии для разрушения. Вряд ли кто-то, кроме Казандара, знает способ уничтожить Клинок.

– Казандар мертв, – развела руками Катерина. – Если он и обладал таким знанием, то унес его с собой в могилу. Так что придется нам смириться с существованием Клинка и обеспечить, чтобы он попал в надежные руки. Вообще-то, конечно, оружие такой силы должно принадлежать государству. Но вы сами знаете, какая сейчас ситуация в Эрафии… – Катерина поморщилась, будто от зубной боли. – Неясно, кто придет к власти и можно ли будет доверить ему Клинок… Будем ждать результатов выборов, а там посмотрим. До тех пор Клинок останется у меня, так будет надежнее всего.

Тамар одобрительно кивнул, а вот во взгляде Роланда отразилось некоторое разочарование. Катерина повела плечами, отгоняя внезапно нахлынувшее подозрение. Ей только показалось, или Роланд действительно хочет сам овладеть Клинком? Если так, то с какой целью? Устроить адскую бойню в мирных селениях Эофола? Или, может быть, не только Эофола? Спохватившись, Катерина устыдилась подобных мыслей: негоже было так сомневаться в муже, хоть их отношения в последнее время и испортились.

– Впрочем, до этого еще далеко, – продолжила она. – Сейчас надо думать не о судьбе Клинка, а о том, как не пропустить Ксерона к Люциферу. Конкретная расстановка наших сил будет следующей. Тамар переместится на юг и будет оттуда теснить криган в сторону Крилаха. Джелу выдвинется из АвЛи к границе Эофола и будет действовать там, одновременно перекрывая Ксерону возможность уйти из Хармондейла через АвЛи. Роланд расположится к северо-западу от Тамара, а я – на западе, между Роландом и Джелу.

– Ваш участок самый опасный, – отметил Тамар.

Роланд посмотрел на Катерину с плохо скрываемой тревогой. Сделав вид, что не заметила этого, она сказала:

– Да, один из самых опасных. Ксерон с наибольшей вероятностью будет прорываться в Эофол с запада или с юго-запада, так что встретить его предстоит, скорее всего, либо мне, либо Роланду. Мы оба довольно опытные полководцы и не раз выходили победителями из сражений с превосходящими силами противника. Тем не менее, сейчас нам лучше усилить свои отряды настолько, насколько возможно. Тамар, Сопряжение может послать нам в помощь еще элементалей?

– У нас больше нет, – произнес Тамар. – Единственное, что мы можем – это отозвать наши войска из АвЛи. Всё равно там больше нечего делать – ни артефактов, ни Ксерона там уже нету.

– Верно, – согласилась Катерина. – Здесь ваши воины нужнее. Хотя отряд Джелу, в принципе, тоже нуждается в усилении… Сколько элементалей находится в АвЛи?

– Три отряда примерно по тысяче в каждом. Ими командуют знакомая вам Циэла и еще два предводителя – Эрдамон и Фиур.

– Хорошо. Пускай примерно пятьсот ваших воинов войдут в отряд Джелу, а остальных мы вызовем сюда. Надо будет послать к ним гонцов…

– Не надо. Я свяжусь с Циэлой и отдам ей необходимые распоряжения, а она скажет остальным. Принесите мне воды.

Тамару принесли ковш с водой, и он начал колдовать над ним. Катерина и Роланд тоже склонились над ковшом, напряженно вглядываясь. По поверхности воды прошло легкое волнение, а затем в ней отразилось лицо Циэлы и послышался ее голос, как всегда, мягкий и спокойный:

– Тамар, вы вызывали меня?

– Да, вызывал. Наши планы меняются – в АвЛи теперь делать нечего. Сообщите Эрдамону и Фиуру, чтобы они со своими армиями отправлялись к Катерине и Роланду. Из своего отряда выделите им по двести воинов каждому, а с оставшимися присоединяйтесь к армии Джелу.

– Поняла. Всё будет выполнено. Ждите Эрдамона и Фиура в самое ближайшее время.

Следующие дни прошли в ставших уже привычными трудах и заботах. Торгрим ковал оружие, водные элементали корпели над приготовлением целебных снадобий – и то, и другое вскоре могло потребоваться в больших количествах. Полурослики, узнав о создании Клинка Армагеддона, на чем свет стоит костерили своего Гозду за очередной недогляд, но присутствия духа не теряли и, похоже, нисколько не сомневались, что, несмотря на это досадное недоразумение, криган в итоге все-таки удастся одолеть. Эрафийские воины были настроены не столь оптимистично, но не менее решительно; всматриваясь в суровые лица своих солдат, Катерина не видела в них ни растерянности, ни уныния – лишь верность воинскому долгу и решимость сражаться до конца. И неудивительно: тех, кто думал иначе и не был готов положить свою жизнь за спасение мира от дьявольской угрозы, здесь уже не было, все они давно отправились в Эрафию вместе с Кендалом.

Вскоре из АвЛи прибыли обещанные Тамаром элементальские отряды. Одним из них командовал дух земли Эрдамон – могучий, мрачный и суровый, похожий на громадную седую скалу. Такими же были и его воины, способные одним своим видом навести страх на врагов. Да что там на врагов – даже солдаты Катерины косились на них с опаской. Вообще-то и эрафийцы, и полурослики уже привыкли сражаться в одном строю с элементалями, в том числе и земляными, но при виде сразу тысячи оживших глыб камня, способных одним движением могучего кулака расплющить в лепешку беса или адскую гончую, даже самым храбрым воинам становилось не по себе, а их угрюмый предводитель с его громоподобным басом, тяжелой поступью каменных шагов и недвижным взглядом из-под низких надбровных дуг лишь усиливал это впечатление. Катерине, впрочем, Эрдамон понравился – от него исходило ощущение силы и надежности. Понравился ей и другой элементальский командир, Фиур, приведший с собой огненных и воздушных элементалей. Сам он принадлежал к стихии огня, хотя по его внешности догадаться об этом было не так легко. Выглядел Фиур почти как обычный человек, лишь волосы его были огненно-рыжими и в глазах отражались языки пламени. В его звонком голосе и резких порывистых движениях сквозила неуемная энергия, разительно контрастирующая с солидной неспешностью молчаливого Эрдамона. Держался он просто, открыто и дружелюбно, так что даже Роланд, не особенно доверявший элементалям, смотрел на него без обычной настороженности.

Продемонстрировав свои войска, Эрдамон отправился о чем-то договариваться с Тамаром, а Фиур изъявил желание поговорить с Катериной, и та пригласила его к себе. Войдя к ней в комнату, огненный элементаль сказал:

– Раз уж враги овладели Клинком Армагеддона, хорошо бы вам иметь защиту от него. Ну, хотя бы от его магической силы. Сейчас я сделаю амулеты от огня на случай, если кригане применят против вас Клинок.

Фиур сжал правую руку в кулак и приложил ее к груди. Закрыв глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, он нараспев прочел заклинание. Когда элементаль раскрыл ладонь, на ней лежали три полупрозрачных округлых камешка, каждый – с аккуратным отверстием посредине.

– Вот, – Фиур подбросил камни в воздух, ловко поймал другой рукой и выложил на стол. – Как раз три – вам, Роланду и Тамару. А мне огонь не страшен, я сам – огонь.

В подтверждение своих слов он внезапно весь вспыхнул, превратившись в колышущийся столб живого пламени. Катерина невольно отпрянула в сторону. Элементаль тут же погасил пламя и окинул королеву слегка насмешливым прищуренным взглядом.

– Не бойтесь. Это – для врагов, а ни вас, ни ваших воинов я больше пугать не собираюсь.

Катерина взяла амулет и долго рассматривала его. Камушек был теплым на ощупь и отливал красноватым блеском, будто освещенный горящим внутри пламенем.

– Что с ним делать? – спросила она.

– Хотите – в карман суньте, а хотите – повесьте на шею. Главное, чтоб в бою он был с вами, и тогда огонь Армагеддона вам не повредит. И тем вашим воинам, кто окажется рядом, тоже.

– Хорошо бы и Джелу снабдить таким амулетом, – заметила Катерина. – Ему ведь тоже может понадобиться защита от Армагеддона.

– Не беспокойтесь, – сказал Фиур. – Я уже дал ему такой же амулет, как и вам.

– Значит, вы встречались с Джелу в АвЛи?

– Да, встречался.

– Ну и как он вам показался?

– Приятный молодой человек, вот только несколько легкомысленный. Жаждет славы, рвется в бой, но, по-моему, не совсем представляет себе, за что мы воюем. У меня сложилось впечатление, что эта кампания для него лишь очередное приключение. Но теперь, после нашего разговора, он, кажется, начал понимать, насколько всё серьезно.

В соответствии с планом Катерины Фиур со своими огненными и воздушными элементалями остался с ней, а армия Тамара отправилась на юг. Вслед за Тамаром ушел и отряд Роланда, к которому присоединились возглавляемые Эрдамоном духи земли. Прощаясь с супругом, Катерина заглянула ему в глаза и прочла в них нескрываемый страх. Внутри у нее что-то дрогнуло: Роланд ведь не криган боялся – он боялся потерять ее. Сейчас этот суровый воин напоминал маленького растерянного ребенка, его хотелось приласкать и утешить. И Катерина – впервые за долгое время – нежно обняла Роланда и прижалась губами к его щеке, заросшей грубой щетиной.

– Не волнуйся, – прошептала она ему на ухо. – Всё будет хорошо. Мы победим и оба вернемся живыми, слышишь?

В ответ муж крепко прижал ее к груди. В глазах у него стояли слезы.

Когда Роланд уехал, Катерина долго стояла у ворот и смотрела ему вслед. На душе у нее было неспокойно: а что, если им действительно не суждено больше увидеться?

Как-то раз, сидя темным февральским вечером у костра вместе с Фиуром, Катерина задумчиво произнесла, указывая на колеблющиеся языки пламени:

– Всё-таки огонь – удивительная стихия. Одновременно и животворящая, и гибельная. Он может согревать и давать свет, а может вызывать страшные разрушения… Кстати, ведь Клинок Армагеддона тоже как-то связан с огнем?

– А как же, – отозвался Фиур. – Его разрушительная сила коренится прежде всего в огненной магии.

– Скажите, Фиур, а как он действует? – задала Катерина давно мучавший ее вопрос. – Я до сих пор мало что знаю об этом оружии, и никто не может толково объяснить мне, что оно из себя представляет.

– Неудивительно. Чтобы понять, как действует Клинок, надо хорошо разбираться в сфере Огня. Не сочтите за нескромность, но, наверное, никто не знает этого лучше, чем я.

– Ну так объясните!

– С удовольствием, – сверкнул глазами элементаль. – У этого Клинка много всяких волшебных свойств. Ну, например, он позволяет владельцу черпать из огненной стихии физические и магические силы, делает его почти неуязвимым, а неприятелей ввергает в ужас. Но главное, с чем связана его мощь – это заклинание Армагеддона, которым можно вызывать с неба огонь и жечь врагов.

– Мне кажется, я видела что-то подобное во время войны с Нихоном, – вспомнила Катерина. – Когда враги оказывались в меньшинстве и были обречены на поражение, они иногда вызывали каким-то заклятием огненный дождь, который сжигал и их самих, и наших воинов. Но ведь у них не было Клинка?

– А заклинание Армагеддона может работать и само по себе. Тогда оно бьет по всем, кто находится на поле боя, в том числе и по своим. Ясное дело, толку от такой магии немного, в равном бою ее не применишь. Вы верно заметили: это – оружие побежденных, его используют, чтобы прихватить с собой на тот свет побольше врагов. А вот Клинок Армагеддона дает устойчивость к этому заклинанию, причем, если Клинок у командира, то устойчивой становится вся армия. То есть можно сколько угодно изничтожать врагов Армагеддоном, не боясь повредить своим. Кроме того, действие заклинания может усиливаться в сотни раз. Да что там в сотни – иногда и в тысячи. Это зависит и от того, как действовать Клинком, и от магических способностей заклинателя. При умелом использовании Клинка достаточно сильный колдун может одним его взмахом выжечь половину такой страны, как АвЛи.

– Я полагаю, они не с АвЛи начнут, – нахмурилась Катерина.

– Да это я так, к примеру. Ну, не пол-АвЛи, так, значит, четверть Эрафии, если вам так больше нравится.

– Мне это совсем не нравится! Типун вам на язык!

– Да успокойтесь, успокойтесь. Ничего они своим Армагеддоном не сожгут. У Ксерона для этого кишка тонка, а к Люциферу Клинок не попадет. Мы этого не допустим.

– Да, – согласилась Катерина. – Костьми ляжем, но не допустим…

Через некоторое время в окрестностях города, где стояла армия Катерины, был пойман вражеский разведчик. При нем нашли схему, на которой он отмечал расположение элементальских отрядов. Катерина приказала доставить к ней арестованного, и эрафийские солдаты привели в ее шатер отчаянно упирающегося мужчину средних лет, невысокого и лысоватого, с покрасневшим от злости круглым лицом и оттопыренной нижней губой. Мужчина извивался всем телом, пытаясь вырваться от удерживающих его стражников, невнятно ругался сквозь зубы и никак не хотел идти, так что пришлось тыкать его в спину древками копий.

– Вы не имеете права меня задерживать! – с наглым видом заявил Катерине вражеский шпион, когда его все-таки удалось впихнуть внутрь. – Я иностранный подданный!

– Неважно, чей вы подданный. Вот что важно, – Катерина потрясла в воздухе отобранной у него схемой. – Для кого предназначалась эта информация – для Люцифера? Или для Ксерона?

Не слушая ее, задержанный канючил:

– Отпустите меня! Я известный в Дейдже человек, мое имя Девон Слин.

– Девон Слин… – машинально повторила Катерина, силясь вспомнить, почему это имя кажется ей столь знакомым. Наконец вспомнила: именно так звали дейджского претендента на должность судьи Хармондейла, уступившего на недавних выборах бракадцу Фейрвиверу. Много лет проживший в Хармондейле, Слин должен был хорошо знать те места. Катерине вспомнилось предположение Тамара о том, что Ксерону в его поисках помогал кто-то из местных жителей. Не надеясь услышать от Слина честный ответ, она всё же на всякий случай спросила:

– Это вы указали Ксерону, где находятся кузница Казандара и компоненты для изготовления Клинка Армагеддона?

Слин, до этого стоявший в напряженной сгорбленной позе, вдруг резко выпрямился, глаза его сверкнули нехорошим блеском.

– Да, я! – с вызовом ответил он, в упор глядя на Катерину.

Вздохнув, она устало откинулась на спинку стула. Теперь она знала, как Ксерону удалось выполнить задание Люцифера, но разве это знание могло чем-то помочь ей?

– Слин, у меня к вам только один вопрос: зачем?

Лицо арестанта перекосила нервная усмешка:

– Как говорится, враг моего врага – мой друг. Я помогал Ксерону, чтобы отомстить врагам, разрушившим все мои планы.

– Каким врагам?

Слин злобно сплюнул.

– Не делайте вид, что не понимаете! Это я должен был стать судьей – именно я, а не этот выскочка Фейрвивер! Не знаю уж, каким образом бракадский монарх заставил лордов Хармондейла проголосовать за своего кандидата, но зато точно знаю, для кого он старался. И не говорите мне, будто вы не ездили в Бракаду и не просили там помощи, шлюха эрафийская!

Один из стражников, стоявших у входа, с перекошенным от ярости лицом бросился к Слину и отвесил ему такую оплеуху, что тот повалился наземь. Разгневанный эрафиец был готов добавить еще, но Катерина остановила его:

– Не надо. За свои нечестивые слова он заплатит по закону, как и за всё остальное. Поднимите его. Солдат с неохотой помог шпиону встать и вернулся на свой пост.

– Да, я просила помощи в предотвращении войны, ледяным тоном произнесла Катерина, обращаясь к арестанту. – Но если даже Великий Визирь действительно оказывал давление на лордов Хармондейла, чтобы обеспечить победу Фейрвиверу, то мне об этом ничего не известно.

– Не оправдывайтесь! – огрызнулся Слин, размазывая кулаком кровь из разбитого носа. – Из-за вас я проиграл выборы, и вы ответите за это. Пусть теперь кригане пройдутся Клинком Армагеддона по Эрафии, а может быть, и по Бракаде! Жаль только, что я уже не смогу разделить с ними радость победы. Надо же было так глупо попасться…

Катерина пристально взглянула ему в глаза и спокойно, с расстановкой произнесла:

– А вы бы в любом случае не увидели победы криган. Потому что ваш так называемый друг, Ксерон, расправился бы с вами сразу же, как только перестал бы нуждаться в ваших услугах.

– Ксерон никогда бы так не поступил! – взвился дейджец.

– Почему же? Ведь именно так он поступил с Казандаром.

Лицо Слина вытянулось.

– Он убил Казандара?! Не может быть!

Катерина велела привести Торгрима, и он повторил свой рассказ. Катерина с интересом наблюдала за реакцией шпиона. Тот выглядел полностью раздавленным – руки дрожали, губы прыгали, глаза беспорядочно шарили по шатру.

– А что теперь? Какая кара меня ожидает? – выдавил он наконец из себя, со страхом глядя на Катерину.

– А сами-то вы как думаете? – ответила она вопросом на вопрос.

Щека Слина нервно задергалась, глаза снова забегали. Было видно, что он что-то мучительно для себя решает. Дрожащим голосом он произнес:

– Скажите, а если я сообщу вам всё, что знаю о войске Ксерона и о его ближайшихнамерениях – это как-то облегчит мою участь?

Катерина внутренне усмехнулась. Этот беспринципный трус был противен ей до глубины души. Но отказываться от предлагаемой помощи было бы, по меньшей мере, неразумно.

– Что ж, – сказала она. – Если ваши сведения окажутся правдивыми – тогда вы можете рассчитывать на смягчение наказания.

– Отлично, – произнес приободрившийся Слин. – Дайте мою схему… Или лучше карту этой области.

Катерина протянула ему карту.

– Смотрите сюда. Ксерон со своим отрядом двигается в сторону Крилаха вот по этой дороге, – он ткнул толстым пальцем в показанную на карте дорогу, пролегавшую чуть южнее того места, где они находились, и соединяющую город Ачерон со столицей. – Он знает, что ваших войск там недостаточно, и уверен, что сможет прорваться к своим. Если он будет идти с обычной скоростью, то достигнет ваших позиций где-то через неделю.

– Какова численность его отряда?

– Три тысячи. Из них около пятисот ифритов, остальные – бесы.

– Ясно…

– Ну так что? Вы не казните меня? – Слин заискивающе глядел в глаза королеве.

– Нет. Я отправлю вас в Стедвик, где вы предстанете перед судом, и буду просить нынешнего правителя Эрафии, Моргана Кендала, о снисхождении к вам.

– Спасибо, госпожа! – он бросился на колени и стал целовать ноги Катерины.

С трудом подавив желание пнуть мерзавца, она позвала стражу, и его увели.

Разведка подтвердила слова Слина: армия Ксерона численностью в три тысячи воинов двигалась по дороге с Ачерона на Крилах. Катерина склонилась над картой. Ну конечно, враги выбрали самое слабое место в ее обороне. Как с ними сражаться, когда у нее здесь едва наберется тысяча элементалей, немногочисленные рыцари и полурослики не в счет… Вообще-то элементальские воины куда как сильнее бесов, хоть и не могут на равных тягаться с ифритами, так что на первый взгляд преимущество криган не кажется подавляющим. Но у них Клинок Армагеддона, и это резко меняет дело – против такой силы не устоять. А пропускать Ксерона нельзя ни в коем случае. Ачеронский тракт, пролегающий среди непроходимых гор, как нельзя лучше подходит для того, чтобы преградить неприятелю путь на Крилах; здесь Ксерон не сумеет свернуть в сторону и уклониться от сражения. Если же не отобрать у него Клинок сейчас – кто знает, представится ли другой столь же благоприятный случай… Размышляя над создавшимся положением, Катерина всё сильнее убеждалась: этот момент может стать решающим для исхода войны, для судьбы Эрафии и всего мира. Ксерона необходимо остановить именно здесь – любой ценой, не считаясь с жертвами. Но как? Если она решится навязать криганам сражение, то будет жестоко разгромлена, а на помощь остальных армий рассчитывать не приходится – Роланд слишком далеко и за оставшееся время едва ли доберется до места битвы; на Тамара и Джелу тем более нет надежды – они еще дальше. Хотя… Катерина вновь бросила взгляд на карту, отыскивая армию Джелу. Он находится сейчас к северо-востоку отсюда и к битве, конечно, не успевает, но ему можно поручить иное – выйти на Ачеронский тракт восточнее места предполагаемого сражения, встретить там потрепанный отряд Ксерона и добить его. Тогда ее задачей будет нанести криганам максимально возможные потери и задержать их как можно дольше, чтобы Джелу успел выйти им наперерез. Именно так Катерина и решила действовать. Да, она осознавала, что обрекает себя и всю свою армию на верную гибель. Кровь стыла в жилах от такой перспективы, но ради общей победы Катерина была готова принести эту жертву.

Не теряя времени, она отправила Фиура к Джелу со следующим письмом:

«Обстоятельства складываются так, что, по всей видимости, именно вам предстоит встретиться с Ксероном в решающем сражении за Клинок Армагеддона. Враг направляется в Крилах по Ачеронскому тракту. Здесь я планирую дать ему бой, но моей армии явно не хватит для победы. В случае нашей гибели, которая весьма вероятна, добивать Ксерона придется вам. Поэтому немедленно выходите кратчайшим путем на дорогу с Ачерона на Крилах и ждите врагов. Я сделаю всё, чтобы задержать их до вашего прихода и максимально сократить их численность. Пожалуйста, не подведите меня: от успешности ваших действий может зависеть исход всей войны».

Хотя Роланд вряд ли мог успеть привести подкрепление, на всякий случай Катерина послала сообщение и ему:

«Роланд!

Ксерон идет из Хармондейла в Крилах, и примерно через неделю я встречу его на Ачеронской дороге в двух днях пути восточнее Ачерона. Я буду стоять до конца, хотя его армия в несколько раз превосходит мою и он вооружен Клинком Армагеддона. В предстоящей битве мне потребуется твоя помощь, так что выступай немедленно. Если же ты опоздаешь к сражению – иди на соединение с Джелу, которому я поручила выйти на ту же дорогу и сразиться с Ксероном в случае моего поражения».

Сначала она хотела, чтобы послание Роланду доставил Торгрим – этот юноша, как выяснилось, умел лишь ковать оружие, но не пользоваться им; ему еще никогда не приходилось участвовать в боях, так что сейчас от него всё равно было мало толку. Но, подумав, Катерина всё же решила послать к Роланду более надежного и проверенного воина – одного из воздушных элементалей. Сама же она отправилась со своим отрядом на место будущего сражения. Местность производила гнетущее впечатление. По обеим сторонам дороги возвышались голые черные скалы, землю покрывала корка застывшей лавы, и лишь кое-где торчали чахлые искривленные деревья. В воздухе витал резкий запах серы, небо было затянуто серой дымкой, и казалось, что здесь никогда не бывает солнца. Похоже, это было одно из самых мрачных мест во всем Эофоле. Именно здесь Катерине предстояло принять последний бой. Здесь, чуть в стороне от Ачеронского тракта, ее воины разбили лагерь и стали ждать.

Ксерон задерживался. С одной стороны, это было хорошо, поскольку давало надежду всё-таки дождаться подкрепления. С другой – ожидание было тягостным и мучительным. Долгое вынужденное бездействие угнетающе действовало не только на Катерину. Она видела, что ее воины, в первые дни жаждавшие борьбы, тоже заметно приуныли – и не знала, сможет ли в нужный момент настроить их на битву. И это было хуже всего.

Чтобы дольше задержать врага, а заодно дать занятие армии, Катерина решила построить укрепления поперек ущелья за крутым поворотом. Воины ломали камень, куски застывшей лавы, копали землю там, где она ещё была, и выкладывали стены. Руководил работами Торгрим, припомнивший то, что еще в ранней юности, до того, как загореться кузнечным делом и пойти в ученики к Казандару, подсмотрел и перенял у отца-каменотеса. Так неожиданно обернулось во благо решение Катерины оставить молодого гнома в лагере. Торгрим всё время проводил на стройке, с важным видом раздавал распоряжения и сам, засучив рукава, месил раствор и таскал тяжеленные камни. С его лица градом катился пот, но глаза светились гордостью от того, что ему доверили столь ответственное дело. И, надо сказать, у него хорошо получалось – над бойницами наскоро сложенной стены удалось даже вывести своды, что давало воинам шанс избежать огненного дождя, вжавшись в стены. Глядя на строящиеся укрепления и на воодушевленного гнома, которому явно нравилось руководить их возведением, Катерина с сожалением думала о том, что этот юноша мог бы стать не только искусным кузнецом, но и неплохим зодчим. Мог бы, если б не предстоящая смертельная битва.

Армия занималась делом, работала до изнеможения, и терзаться воинам было некогда. Но для Катерины дни тянулись невыносимо медленно, и за это время она успела перебрать в памяти всю свою жизнь. Умирать не хотелось, но в связи с этим она испытывала не столько страх, сколько нестерпимую тоску. Думала ли она когда-нибудь, что ее жизненный путь может закончиться вот так – вдали от родной Эрафии, в мрачной обители темных сил, среди торжествующей оравы нечестивых дьяволов? Если бы рядом с ней был сейчас любимый отец, или хотя бы Роланд – хоть кто-нибудь родной и близкий! Но она была одна, и некому было утешить и подбодрить ее перед последним боем.

И еще одна мысль назойливо лезла в голову, хотя Катерина и отгоняла ее изо всех сил. Если она погибнет – как это воспримут на родине? Будут ли ее оплакивать как всенародную героиню, устроят ли торжественные похороны в королевском склепе рядом с отцом? Поймут ли там наконец, за что она сражалась, почему должна была любой ценой воспрепятствовать плану Люцифера? Или они поймут это лишь тогда, когда кригане пройдут по Эрафии победным маршем, сокрушая всё на своем пути Клинком Армагеддона? Но если так – пусть уж лучше пребывают в счастливом неведении, пусть считают эту кампанию бессмысленной прихотью не в меру воинственной королевы… А по ночам неизменно возвращались обычные кошмары…

Но вот наконец на горизонте появился отряд Ксерона. Моментально сбросив с себя хандру, Катерина, спокойная и собранная, вышла к своей армии, построившейся в ожидании боя.

– Вы все – воины мужественные, – сказала она. – Не буду перед вами лукавить: шансов одолеть неприятеля у нас почти нет. Наша задача не в том, чтобы победить, а в том, чтобы продержаться как можно дольше и продать свои жизни подороже. Вряд ли кто-то из нас переживет эту битву, но не отчаивайтесь: товарищи по оружию довершат наше дело. Конечная победа всё равно будет за нами, даже если нам и не суждено ее увидеть…

Из-за поворота, поднимая пыль, вырвались ряды ксеронова воинства и в замешательстве остановились – дорогу преграждала стена высотой в полтора человеческих роста. Тысячи бесов, сбившись в кучу, растерянно взирали на неожиданное препятствие. Катерина перекинулась взглядом со стоявшим рядом Торгримом. Гном был бледен как смерть, однако в глазах его играло мрачное торжество. Но вот в первые ряды криган пробилась высокая фигура верхом на коне, раздался зычный голос, взлетел вверх клинок и с неба обрушились жаркие хлопья смрадного пламени. Катерина поняла: это и есть Армагеддон. Да, во время войны Восстановления она видала схожую картину, но сейчас пламя было гораздо сильнее. Рыцари и полурослики шарахнулись к стене; несколько водных элементалей, не успевших укрыться под спасительными сводами, с булькающими звуками повалились на землю, постепенно расплываясь в бесформенные лужи. Несколько огненных сгустков упали на плечи Катерине и прижавшемуся к ней Торгриму, но даже не обожгли их. Нисколько не вредило магическое пламя и демонам. Наоборот, бесы приободрились и с визгом бросились на приступ. Над их головами, зловеще полыхая огнем, плечом к плечу летели ифриты. Катерину пробрала нервная дрожь: огненных джиннов Эофола она видела уже далеко не в первый раз, но до сих пор так и не смогла привыкнуть к их ужасающему виду. К тому же именно они представляли сейчас главную опасность. Две с половиной тысячи бесов оказались бы неодолимой силой в чистом поле, но преодолеть стену им было затруднительно – слишком высока она была, и слишком слабы были их короткие крылышки, способные лишь чуть-чуть приподнять тела над землей. А вот ифриты, прекрасные летуны и могучие воины – это совсем другое дело…

В наступающих криган градом полетели камни, с удивительной меткостью выпускаемые полуросликами. Они сильно проредили первые ряды бесов, и даже несколько ифритов оказались сбиты и теперь с воплями корчились в агонии на обугленной земле. Но остальные ифриты перемахнули стену, и закипел жестокий рукопашный бой – такой, какого не случалось с самого начала войны. Ифриты без устали метали сгустки огня, которые с шипением врезались в духов воды и оставляли дымящиеся ожоги на телах рыцарей. Вопя от боли и крепче сжав оружие, эрафийцы бросались на врагов, всаживали мечи и копья в их светящуюся плоть и тут же падали замертво под огненными струями, вырывающимися из ран ифритов. С неба то и дело рушились новые хлопья пламени, испепеляя каждого, кто оказался вне укрытия. Лишь огненным элементалям пламя Армагеддона было нипочем, как и огонь ифритов. Время от времени за стену прорывались и бесы, но с ними легко справлялись духи воздуха – летучие и проворные, они быстро оказывались в нужном месте и забрасывали демонов молниями. Только вот от Армагеддона они гибли в первую очередь, да и с ифритами не могли сражаться на равных – огненные джины убивали их с одного-двух ударов. Дело Катерины было бы плохо, но её спасло то, что большую часть ифритов Ксерон оставил при себе, а по отношению к перелетевшим через стену ее воины имели почти пятикратное преимущество в числе. Плюс к тому из-за спин элементалей в огненных демонов летели камни полуросликов. Один за другим ифриты падали на землю и рассыпались кучками золы. Потеряв почти полсотни, они откатились назад, и армия Катерины получила долгожданную передышку. Треск пламени и лязг оружия умолкли, и на поле боя воцарилась тишина, нарушаемая лишь стонами раненых. Катерина с ужасом подсчитала потери – полегла почти четверть армии. Водные элементали погибли все, из рыцарей уцелели считанные единицы, да и те едва держались на ногах от ран и ожогов. Королева быстро отдала необходимые команды, перестроив воинов так, чтобы более слабые и уязвимые для огня оставались под крышей за спинами огненных элементалей. Туда же она отправила и Торгрима – юноша рвался в бой, но Катерина понимала, что в этом случае он погибнет в числе первых, причем без всякой пользы для дела.

Второй натиск удалось отбить уже с меньшими потерями. Катерина носилась на коне по всему полю боя, отдавая короткие приказы своим воинам и сокрушая демонов точными ударами меча. Свирепые огненные смерчи Армагеддона, косившие элементалей, иногда накрывали с головой и ее. Испуганный скакун с хриплым ржанием вставал на дыбы, так что Катерина с трудом удерживалась в седле. От дымного адского пламени слезились глаза и свербило в носу, но она каждый раз мысленно благодарила Фиура за подаренный амулет. Как только в сражении возникала хоть какая-то передышка, Катерина напряженно всматривалась вдаль, пытаясь разглядеть сквозь дым и огонь: не идет ли на помощь отряд Роланда? Шансов дождаться мужа почти не было, но она всё же продолжала надеяться, несмотря ни на что.

Волна за волной накатывались атаки, но Катерина удерживала стену, хотя ее армия редела на глазах. Перед самым закатом Ксерон бросил в атаку почти всех ифритов. Бесов он в этот раз в атаку не послал, но стремительно приближающаяся сплошная масса из сотен могучих тел, ярко полыхающих в темнеющем небе, заставляла сердце тоскливо сжиматься в предчувствии скорого разгрома. Ифриты с яростью набросились на огненных элементалей, заслонявших собой прижавшихся к стене полуросликов, и во все стороны полетели клочья пылающей плоти. Зловещий треск огня смешался с воплями умирающих, все заволокло дымом, который валил с неба вместе с пламенем Армагеддона и поднимался от распростертых на земле безжизненных тел. Полурослики отложили свои пращи – они не могли стрелять, дым закрывал всю видимость, и оставалось лишь ждать, когда ифриты, прорвавшись к ним, устроят кровавую бойню. Однако духи огня сражались с исключительным упорством, так что потерявшая большую часть бойцов армия всё-таки устояла – демоны отошли за поворот под бешеный рев своего разъяренного предводителя.

Дым постепенно рассеялся, и Катерина, устало отерев со лба копоть, огляделась вокруг. Все пространство перед стеной было завалено трупами бесов, но и от защитников остались лишь полурослики, большая часть огненных элементалей и больше почти никого. Это была в лучшем случае четверть от всей армии. Катерина с ужасом поняла, что если бы враги не дрогнули в последний момент, она бы уже потерпела поражение. Но, так или иначе, она выиграла целый день и полную ночь. Несколько десятков полуросликов в компании с Торгримом принялись собирать камни и складывать их у стены – почти весь запас метательных снарядов был уже израсходован и требовал пополнения. Раненые духи огня, расположившись вокруг костров, лечили себя родной стихией. Они засовывали в пламя изувеченные руки и ноги, подносили зажженные факелы к дымящимся ранам – и черные прорехи на их телах понемногу затягивались, покрываясь пеплом. Другие воины, утомленные трудной битвой, в большинстве своем спали, а Катерина в предрассветной тьме продолжала прислушиваться – не раздастся ли шум подходящей армии Роланда.

Утро не принесло новой надежды. Наоборот, за ночь Ксерон очевидно успокоился, а то и посоветовался с опытными командирами. Теперь он учел опыт бесплодных атак и оценил преимущества позиции Катерины. Опять в ее сторону всей толпой устремились ифриты. Полурослики схватили пращи, а огненные элементали, как и вчера, выстроились перед ними плечом к плечу, готовые к отражению очередного натиска. Но ифриты не стали перелетать стену. Вместо этого они всей массой могучих тел навалились сверху на своды, и те со страшным грохотом рухнули на головы защитникам. Отчаянные крики придавленных каменными глыбами потонули в победном реве налетевших врагов, и всё смешалось в кучу: отпрянувшие от рушащейся стены полурослики, элементали и сцепившиеся с ними ифриты. Вскоре появились и бесы, а также командовавшие ими рогатые демоны – для них наконец настало время сказать свое слово в этом сражении. Ничем не сдерживаемые, мелкие, но многочисленные перепончатокрылые твари всей оравой преодолели стену, и завязалась отчаянная неравная схватка на развалинах укреплений.

Большинство полуросликов почти сразу же пали под ударами врагов и непрестанно низвергающимся на землю огненным ливнем. Измученные элементали из последних сил отбивались от криган, десятками падая под их мечами и яростным огнем Армагеддона. Их оставалось всё меньше, но никто не струсил, не побежал и не сдался в плен. Израненные, теряющие силы, они продолжали биться, ни на что уже не надеясь, но стремясь нанести врагам как можно больший урон. Под Катериной убили коня, и ее лишь чудом не придавило рухнувшей на землю тушей. Вскочив на ноги, она раскидала мечом накинувшихся на нее бесов и лихорадочно огляделась. Взгляд упал на раскрасневшегося от натуги Торгрима, неловко, но яростно размахивающего собственноручно коротким боевым топориком – и как только он до сих пор не сгорел в пламени Армагеддона? Видимо, юношу выручала знаменитая гномья устойчивость к магии, а может, ему просто везло, как зачастую везет тем, кто в первый раз оказывается в бою. Неподалеку, крепко вцепившись друг в друга, с воплями катались по земле огненный элементаль и ифрит. Гном подскочил к дерущимся и со всей мочи саданул обухом топора между глаз криганского воина. Тот разом обмяк, погас и превратился в груду пепла. Элементаль, поднявшись, поблагодарил своего спасителя кивком головы и вновь ринулся в гущу сражения. Торгрим собирался было последовать за ним, но подбежавший сзади рыжеволосый демон с размаху всадил ему в спину длинный кинжал. Хрипло вскрикнув, гном упал на одно колено. Топор выпал из его рук, демон нагнулся поднять, но тут Торгрим, собрав последние силы, подпрыгнул и схватил кригана за горло. Глаза вражьего воина налились кровью и вылезли из орбит, он отчаянно пытался сбросить вцепившегося в него юношу, но тот не разжимал смертельных объятий. В голову задыхающегося демона угодил выпущенный кем-то из элементалей огненный шар, вражина рухнул как подкошенный и остался недвижно лежать на земле, но и Торгрим, по-прежнему сжимавший его шею, тоже больше не поднялся. Катерина, которая в этот момент рубилась с бесами, закричала от ярости и принялась с удвоенной энергией обрушивать меч на головы ненавистных врагов.

Через пару часов ожесточенного сражения стало ясно, что совсем скоро всё будет кончено. Катерина уже потеряла практически всех воинов, и сдерживать натиск противника было больше нечем. Она в одиночку отбивалась от наседавших бесов и ифритов. Кто-то из них нанес ей страшный удар по правому плечу, и каждое движение этой рукой причиняло острую боль. Стиснув зубы, она вновь и вновь опускала уже затупившийся меч, снося головы бесам, но на место погибших вставали новые эофольские воины. Хоть бесы не отличались особой силой, их было слишком много. Развязка неотвратимо приближалась. «Хорошо, что я отреклась от престола, – ударила в голову мысль. – А то страна осталась бы без правителя».

– Прекратите! – послышался вдруг хриплый голос подоспевшего Ксерона. – Дайте мне самому с ней разделаться!

Бесы послушно отошли в сторону, и Катерина оказалась лицом к лицу со своим врагом. Теперь она могла во всех подробностях рассмотреть его красную скуластую физиономию с огромными светящимися глазами, мощное тело, покрытое жесткой и курчавой черной шерстью, загнутые назад короткие острые рога. Но главное – крепко сжимаемый в когтистой руке меч, зловеще сверкающий темно-серой, почти черной сталью. Большой, тяжелый, с рукоятью в форме хищной птицы со светящимися багровыми камнями вместо глаз, этот меч сразу приковывал к себе внимание, и было почти невозможно оторвать от него взгляд. От него веяло мощной разрушительной силой, ощутимой даже на расстоянии. Мурашки побежали по спине у Катерины: она впервые так близко видела знаменитый Клинок Армагеддона, способный превратить весь мир в пылающую огнем преисподнюю.

– Эй, Катерина, – крикнул Ксерон, потрясая в воздухе Клинком. – Я давно хотел сойтись с тобой в честном поединке. Давай, защищайся!

Катерина еще раз взглянула на грозящего ей мечом Ксерона, затем на его воинов, с нетерпением ожидающих кровавого зрелища. Да уж, честный поединок, честнее некуда. Обессилевшая раненая женщина с обычным мечом против могучего демона, чья сила многократно увеличена Клинком Армагеддона! Да еще рядом стоит толпа бесов, готовых при необходимости немедленно броситься на выручку своему командиру. Но выбирать не приходилось – встретить конец надо было достойно. Не дожидаясь удара противника, Катерина набросилась на него с мечом, морщась от боли в плече. Ксерон увернулся, в следующий момент Клинок со свистом рассек воздух, но Катерина успела парировать удар. Она неплохо умела обращаться с оружием – когда-то в юности на овладение этим искусством было потрачено много времени. Но в этой схватке шансов у нее не было – враг не допускал ни малейшей ошибки, без устали делая точные молниеносные выпады. Казалось, это не Ксерон размахивает Клинком, а сам Клинок, действуя по собственной воле, ведет за собой его руку. Противник всё сильнее взвинчивал темп, Катерина едва успевала уклоняться от ударов, но стоило ей на мгновение замешкаться – и отточенное лезвие, глубоко впившись в живот, обожгло адской болью. Катерина согнулась пополам, у нее перехватило дыхание, потемнело в глазах. Ксерон выдернул Клинок, она зашаталась, но всё же сумела устоять на ногах. Кое-как распрямившись, она несколько секунд растерянно смотрела на выползающие внутренности, затем опомнилась и принялась заталкивать их обратно. Ксерон стоял рядом и злорадно наблюдал за ней. Зажав рукой рану, Катерина замахнулась мечом на ухмыляющегося врага, но тот опередил ее – Клинок Армагеддона молнией сверкнул в воздухе, и сокрушительный удар в грудь повалил ее наземь. Захлебываясь кровью, она из последних сил пыталась приподняться, но безуспешно – руки разъезжались на скользкой земле, каждое движение отдавалось мучительной болью во всем теле. Окровавленная, дрожащая, беспомощная, Катерина была противна самой себе. «Зарезали, как овцу, – промелькнуло в сознании. – А вдруг всё напрасно? Сможет ли Джелу…». Додумать свою мысль она не успела – под восторженные вопли бесов Клинок с оглушительным хрустом пронзил ее насквозь, войдя в грудь по самую рукоятку. По всем членам начал медленно разливаться смертельный холод, глаза стала застилать кровавая пелена. Но прежде чем окончательно провалиться во тьму, Катерина еще успела увидеть радостное лицо склонившегося над ней Ксерона и услышать его слова:

– Ну, что же, ты была достойным противником. Действительно достойным. Только не понимала, что против этой штуки, – вытащив Клинок, он потряс им перед ее лицом – устоять невозможно в принципе! Вот так-то!

Удовлетворенно оглядев распростертое на земле тело поверженной соперницы, Ксерон на всякий случай еще дважды всадил в него свое смертоносное оружие. Затем посмотрел по сторонам – и увидел, что битва практически закончилась. Лишь кое-где отдельные уцелевшие элементали еще рубились с демонами. Ксерон взмахнул Клинком, прокричав одновременно заклинание Армагеддона – и над заваленным трупами полем вновь пронесся всесокрушающий огненный вихрь, поставив завершающую точку в этом сражении. Пнув напоследок ногой окровавленное тело Катерины, Ксерон приказал своему поредевшему отряду двигаться дальше.

========== Глава 6. Конец Люцифера ==========

Когда Роланд прочитал доставленное духом воздуха послание Катерины, сердце его сжалось от ужаса, граничащего с паникой. Он сразу понял, что стоит за скупыми строками этого письма. Катерина могла бы и не писать о своем намерении сопротивляться до конца – зная характер жены, Роланд и так понимал, что в предстоящей неравной битве она не отступит, а положит весь свой отряд и сама разделит его судьбу. В глазах у короля потемнело, к горлу подкатила тошнота. В последнее время их с Катериной отношения были далеко не идиллическими – жена, похоже, так до конца и не простила ему злополучный Стугиус, а ему было обидно, что она не понимает и не разделяет его ненависти к нечестивым тварям из преисподней, чьи собратья истязали его в плену. Но, черт побери, какое всё это имеет значение теперь, когда Катерина может погибнуть? Пожалуй, только сейчас Роланд со всей беспощадной ясностью осознал, что совершенно не представляет себе, как и зачем ему жить без нее. Негнущимися пальцами он достал карту и, отметив на ней указанное супругой место сражения, в отчаянии хлопнул ладонью по столу. Так он и знал – к нужному сроку туда не успеть! Более половины его армии составляли элементали земли, приведенные из АвЛи Эрдамоном. Это были самые мощные и выносливые из воинов Сопряжения, но что в этом толку, если по скорости передвижения они существенно уступали не только другим элементалям, но даже и полуросликам? Таких хоть кнутом стегай – все равно быстрее идти не смогут…

Тем не менее Роланд погнал отряд вперед почти без остановок, требуя идти как можно скорее. Он молил богов, чтобы те помогли Катерине продержаться до его прихода, но с каждым днем надежды на это оставалось всё меньше. Эрдамон просил его сбавить темп, объясняя, что измученные воины попросту не смогут сражаться, а значит, ничем не помогут Катерине, но король не слушал. В конце концов утомленные до предела элементали стали буквально валиться с ног, не в состоянии идти дальше, так что Роланду пришлось чаще устраивать привалы. Во время отдыха он сидел как на иголках, понимая, что каждая минута промедления может оказаться роковой.

Наконец отряд достиг Ачеронской дороги и, пройдя по ней около часа, наткнулся на лагерь Катерины. По-видимому, ее воины покинули стоянку совсем недавно: всё здесь было в идеальном порядке, а кое-где еще поднимался в небо дым от потухших костров. Никаких звуков битвы поблизости слышно не было. Лишь черные птицы-падальщики с протяжными тоскливыми криками кружились чуть в стороне от этого места. «Опоздал!» – в отчаянии подумал Роланд. Он приказал воинам остановиться там же, где еще недавно стоял отряд Катерины. Вконец обессилевшие элементали в изнеможении рухнули на землю, а Роланд, наотрез отказавшись от предложения Эрдамона пойти вместе с ним, в одиночку отправился осматривать поле боя.

Ему сразу же бросилось в глаза огромное количество убитых бесов. Всё вокруг было усыпано их изрубленными телами. Некоторые израненные криганские воины еще подавали признаки жизни. После битвы Ксерон бросил их здесь умирать – калеки были ему не нужны. Вперемешку с бесами валялись трупы людей и полуросликов, искромсанные оружием и опаленные огнем. А в одном месте лежали в обнимку здоровенный демон и мертвой хваткой вцепившийся ему в горло молодой гном с торчащим из спины кинжалом. Роланд сперва удивился, откуда в армии Катерины взялся гном, но затем вспомнил кузнеца Торгрима и всё понял. Да, этот юноша сполна искупил свою вину.

Тяжело дыша, Роланд бродил по полю боя как зомби, то и дело спотыкаясь о трупы и остатки разрушенных укреплений. Голова его была вжата в плечи, почерневшее лицо будто окаменело, лишь глаза лихорадочно бегали, обшаривая окрестности. Он искал жену – и, в конце концов, нашел ее, лежащую немного в стороне от остальных тел. Доспехи, продырявленные в нескольких местах, были залиты кровью, из зияющих ран в груди торчали обломки ребер, на бледном лице застыло выражение муки. Тяжело рухнув перед ней на колени, обезумевший от горя Роланд то прижимал ее к груди и целовал, то тряс изо всех сил и бил по щекам, пытаясь привести в сознание. Он звал ее, умолял очнуться, нашептывал, то и дело сбиваясь, лечебные заклинания… Как ни странно, его усилия увенчались успехом: Катерина застонала и приоткрыла глаза.

– Роланд… – едва слышно проговорила она прерывающимся голосом. – Я не смогла… Клинок у Ксерона. У меня все погибли…

– Не волнуйся, милая! Они погибли не напрасно. Я видел, сколько ты уложила этих тварей. Ксерону теперь конец – Джелу его просто в клочья порвет, по земле размажет, и Клинок достанется нам. И вот тогда я отомщу за тебя. Страшно, жестоко отомщу! Весь Эофол будет гореть в огне!

Глаза короля сверкнули яростью, в выражении лица вновь проступило нечто пугающее, демоническое. Катерина попыталась что-то сказать, но изо рта у нее хлынула кровь, глаза закатились, тело напряглось и затем бессильно обмякло.

– Нет, Катерина, не умирай! – в ужасе закричал Роланд. – Ты не можешь оставить меня! Я отнесу тебя к целителям, всё будет хорошо, только ты держись… Я тебя умоляю, держись!

Весь перепачканный кровью, Роланд поднял жену на руки и понес ее в свой лагерь, давясь слезами и бормоча проклятия в адрес Эофола.

«Этот труп лечить бесполезно!» – явственно читалось во взгляде пожилого целителя-полурослика, к которому Роланд доставил Катерину, умоляя спасти ее. Тем не менее, тяжело вздохнув, лекарь сказал:

– Хорошо. Я должен ее осмотреть. Выйдите, пожалуйста, и подождите меня снаружи.

– Нет, я останусь здесь! – воскликнул Роланд.

– Ну ладно, оставайтесь, – недовольно протянул полурослик. – Только не мешайте мне.

Приложив ладонь ко лбу Катерины, лекарь начал колдовать. Прислушавшись к его быстрому неразборчивому бормотанию, Роланд различил известное заклинание сохранения, позволяющее крепче привязать душу к поврежденному телу. Прерывистое дыхание Катерины стало ровнее и глубже, но в сознание она не пришла. Затем целитель подозвал своих помощниц из числа водных элементалей, суетившихся в другом углу палатки над приготовлением лекарств. Две женщины со скользкими чешуйчатыми телами помогли ему снять с Катерины доспехи и одежду, и Роланд невольно отвел глаза от вывороченных внутренностей и переломанных ребер. Беззвучно шевеля губами, целитель стал плавно водить ладонями над ее телом, то ли определяя тяжесть и глубину повреждений, то ли передавая лечебные флюиды. Иногда он останавливался и сокрушенно качал головой. Потом одна из помощниц принесла чашу с густым резко пахнущим зельем, и лекарь стал обмакивать туда куски ткани и прикладывать их к кровоточащим ранам, одновременно читая заклинания. Остановив кровь, он взял иглу с ниткой и принялся зашивать разорванные внутренности. Не в силах больше смотреть, как полурослик ковыряется в кишках Катерины, Роланд в полуобморочном состоянии вышел из палатки. На свежем воздухе ему стало лучше, но вернуться обратно он не решился. Сев на лежащее рядом бревно, король стал ждать. Время тянулось мучительно долго. Наконец до Роланда донеслись шаги направляющегося к выходу целителя и его слова, адресованные кому-то из помощников:

– Оставайся с ней и поддерживай ее своей водяной магией. А если станет уходить – тогда зови меня, я сколдую что-нибудь посильнее.

Полурослик в заляпанной кровью одежде вышел к Роланду и с безмерно усталым видом опустился рядом на бревно.

– Ну, что?! – с нетерпением спросил Роланд, умоляюще заглядывая в глаза целителю.

Тот отвел взгляд:

– Плохо. Очень плохо. И кишки порваны, и сердце задето, и крови она потеряла столько, что удивительно, как вообще еще жива. Я сделал, что мог, но всё равно она не протянет и нескольких часов.

– Да как же это… – растерянно пробормотал Роланд, чувствуя, как мир вокруг сжимается в точку. –Неужели совсем ничего нельзя сделать? А как же ваши заклинания?

– А что – заклинания? – с легким раздражением отозвался полурослик. – Они ведь тоже не всесильны – ни те, что я знаю, ни элементальские. Есть, конечно, такая магия, которая и мертвых поднимает – так называемая некромантия… Но вы же не этого хотите?

– Нет, конечно же! Но я вас умоляю – не сдавайтесь… – Роланд отчаянно вцепился в локоть лекаря. – Разумеется, мы будем бороться за нее до конца, но вы же сами понимаете – она не жилец.

– Я могу увидеть ее? – осипшим голосом спросил король.

– Пожалуйста, проходите.

Роланд вошел в палатку и присел на стул перед койкой, на которой лежала бесчувственная Катерина, замотанная бинтами. Рядом стояли две элементальских целительницы, одна из которых совершала над головой раненой магические пассы своими руками-плавниками, а другая втирала в ее лоб и виски ароматную зеленоватую мазь. Роланд осторожно взял жену за руку – и ощутил, как ее холодная ладонь еле заметно шевельнулась. Он не понял, почувствовала ли Катерина его присутствие; во всяком случае, в ее лице ничего не изменилось. Продолжая сжимать ее руку в своей, Роланд просидел рядом весь вечер и всю ночь. Перед глазами вставали самые счастливые моменты их семейной жизни, и он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться в голос прямо здесь, при целителях. Элементали, хлопотавшие над Катериной, за это время уже несколько раз успели сменить друг друга, а Роланд всё сидел и сидел. Время для него будто остановилось, не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Он напрочь забыл даже о криганах и их злополучном Клинке, а когда в санитарную палатку заглянул за указаниями один из рыцарей, король смерил его таким взглядом, что тот предпочел немедленно ретироваться. Утром Роланд все-таки вспомнил, что Катерина в своем послании приказывала ему догонять армию Джелу, и, с тяжелым сердцем оставив жену на попечение лекарей, пошел отдавать воинам соответствующие распоряжения.

Ксерон с остатками армии, обескровленной в битве с Катериной, шел по Ачеронской дороге в Крилах. Потери его в недавнем сражении были велики, но, находясь на своей территории, он чувствовал себя спокойно и уверенно, как и его уцелевшие воины. Довольная улыбка играла на губах Ксерона, предвкушавшего щедрую награду за успешно проведенную операцию. Бесы и ифриты оживленно переговаривались друг с другом, заглушая боль в ранах похабными шуточками, и то и дело прикладывались к висящим у них на поясах фляжкам со спиртным. Всем хотелось скорее добраться до столицы и получить долгожданную передышку перед дальнейшими походами и боями – а в том, что они последуют, сомневаться не приходилось. Для криган было полной неожиданностью, когда воздух вдруг наполнился протяжным свистом длинных стрел, ряды войска повалились как колосья под лезвием серпа, а мгновение спустя из-за поворота вырвался навстречу огромный отряд элементалей под предводительством Джелу. Водные, огненные, воздушные, они сплошной массой неслись на криган, забрасывая их сгустками своих стихий. Ксерон, взмахнув своим чудодейственным мечом, сразу же вызвал Армагеддон, многие элементали упали мертвыми, но остальные с удвоенной энергией накинулись на врагов. Джелу при виде рушащегося с неба огненного дождя потрясенно присвистнул. Мощь дьявольского Клинка действительно впечатляла, но не пугала: численное превосходство элементальской армии было слишком велико. Воины Джелу, сознавая важность этого сражения, бились яростно, не жалея сил. В ответ на огонь Армагеддона в бесов летели стрелы эльфийских лучников, а также другие стрелы, магические, с деловитым видом выпускаемые Циэлой. Азарт битвы совершенно не затрагивал элементальскую воительницу, и даже на низвергающиеся с небес огненные струи дьявольского заклятия она не обращала ни малейшего внимания, продолжая спокойно и невозмутимо колдовать. Серебристые сгустки энергии, то и дело срывающиеся с ее пальцев, без промаха били в бесов и сражали их наповал. А на другом фланге с яростным ревом раскидывал врагов Фиур. Весь полыхающий живым пламенем, сейчас он был мало похож на прежнего рыжеволосого мужчину, простого и доброжелательного – скорее уж на свирепый огненный вихрь, от которого в ужасе шарахались бесы, а те из них, кто не успевал увернуться, вмиг превращались в обгорелые куски плоти. Строй демонов быстро редел, и становилось всё очевиднее, что никакой Армагеддон уже не спасет остатки армии Ксерона от полного разгрома.

Джелу, давно истосковавшийся по битвам, рубился с бесами вдохновенно, испытывая истинное упоение. Рыжие волосы прилипли к вспотевшему лбу, глаза горели, на снежно-белых щеках проступил румянец. За всё время пребывания в АвЛи полуэльфу не приходилось вступать в серьезные сражения, и теперь он, наконец, мог отвести душу. Кроме того, он понимал, что сама эта битва свидетельствует о поражении Катерины, и горел желанием отомстить за нее. С наслаждением кромсая врагов мечом, он неожиданно увидел почти рядом с собой Ксерона.

– Вот он! – крикнул Джелу своим воинам, указывая на вражеского командира. – Держите гада!

Увидев с воинственными возгласами несущуюся к нему толпу элементалей, возглавляемую Джелу, Ксерон взмахнул Клинком, и над полем сражения в очередной раз пролетел огненный смерч. Воины Джелу с воплями повалились на землю. Часть осталась лежать бездыханной, на глазах теряя форму, другие всё же сумели подняться и снова броситься к врагу. И только Джелу остался невредимым. Не обращая внимания на сыплющиеся на голову огненные хлопья, он настиг дьявола и торжествующе рассмеялся ему в лицо.

– Что, иммунитет к Армагеддону, да?! – заорал Ксерон. – А мне плевать на твой иммунитет, он тебя не спасет. Я этим Клинком и без всякой магии запросто выпущу из тебя кишки!

Он замахнулся, намереваясь осуществить свою угрозу, но один из очухавшихся элементальских воинов, вцепившись ему в руку, отвел удар от Джелу. Воины обступили Ксерона плотным кольцом, так, что деваться ему было уже некуда. Джелу схватил врага за шиворот – и вдруг почувствовал, что держит в руке пустые доспехи. Ксерона нигде не было. В последний момент он успел телепортироваться в неизвестном направлении – совершенно голым, бросив всё, что имел при себе, в том числе и Клинок Армагеддона. Смачно выругавшись, Джелу поднял меч с земли – и сразу почувствовал исходящую от него могучую темную энергию, одновременно отталкивающую и необыкновенно притягательную. Два чувства боролись в душе Джелу. С одной стороны, хотелось скорее избавиться от страшного оружия, насквозь пропитанного дьявольской силой, порожденного злом и способного творить только зло. С другой – он никак не мог отделаться от ощущения, что Клинок создан специально для него, что это – будто продолжение руки, дополнительная часть его тела, без которой уже трудно себя представить. Сжимая меч в руке, Джелу ощущал, как небывалая сила вливается в его мышцы, а вместе с ней приходит и непоколебимая уверенность в собственной непобедимости. Он чувствовал себя богатырем, способным свернуть горы и при этом совершенно неуязвимым. Увидев Клинок в его руках, остатки брошенной Ксероном криганской армии в ужасе разбежались во все стороны. «Сейчас устрою им фейерверк», – подумал Джелу. Он взмахнул Клинком, ожидая увидеть низвергающееся с неба пламя, но ничего не произошло.

– Что за ерунда? – удивленно пробормотал Джелу. – Почему он у меня не работает?

– Потому что надо было еще и заклинание сказать, – объяснил оказавшийся рядом Фиур, уже успевший принять прежний человекоподобный облик.

Джелу хлопнул себя по лбу:

– Ах, да, еще же и заклинание… Совсем забыл. А какое заклинание, вы его знаете?

– Знаю. Потом научу. Но только будьте поосторожнее с этим Клинком. Его магической силы достаточно, чтобы одним махом выжечь всё на десятки верст вокруг.

Джелу озадаченно покосился на дьявольский меч и убрал его в ножны. Выжигать всё вокруг, включая мирные поселения и лагеря беженцев, ему совсем не хотелось.

Вечером после битвы Джелу сидел у костра, в задумчивости рассматривая свой трофей. Сколько бед успел натворить этот Клинок, даже еще не будучи созданным, сколько людей, эльфов, полуросликов и элементалей заплатили своими жизнями за то, чтобы он не достался Люциферу. А если б достался – страшно подумать, что бы тогда было… Но теперь дьявольская сила этого оружия обернется против самих же дьяволов. Джелу мечтательно улыбнулся, представив себя низвергающим пламя Армагеддона на головы нечестивым врагам.

– Можно на него посмотреть? – послышался прямо над ухом голос Циэлы.

Джелу вздрогнул. Он так замечтался, что даже и не заметил, когда она села рядом.

Он протянул элементальской воительнице Клинок. Циэла вынула артефакт из ножен, осторожно провела пальцем по темному лезвию, и лицо ее недовольно поморщилось.

– Сколько же в нем злобы и боли, - проговорила она, возвращая меч. – Не хотела бы я таким пользоваться.

– А вот мне придется, – сказал Джелу, тщательно скрывая нетерпеливое желание поскорее испробовать Клинок в деле. – Как думаете, получится у меня вызвать огонь с неба? Я ведь еще ни разу в жизни не колдовал.

–Дайте-ка руку, – попросила Циэла. – Я попробую посмотреть.

Она зажала протянутую полуэльфом ладонь между своими и замерла с полузакрытыми глазами, настраиваясь на его вибрации.

– Получится, – заверила она Джелу. – Способности у вас есть, надо только научиться контролировать…

Циэла внезапно осеклась на полуслове, лицо ее странно застыло, недвижный взгляд уставился в пустоту.

– Простите, меня зовут, – пробормотала она и, поднявшись, направилась к стоящей у соседней палатки бочке с водой.

Джелу, скосив глаза, с любопытством наблюдал, как Циэла, склоненная над бочкой, беседует с ее содержимым. Менее чем через минуту Циэла вернулась.

– Я должна немедленно ехать в Солиум, – сообщила она. – Там нужны мои целительские навыки. Катерина тяжело ранена, местные лекари не справляются…

– Катерина?! – потрясенно воскликнул Джелу. – А я уж думал… Неважно, что я думал. Вы ведь спасете ее, правда?

– Постараюсь, – коротко ответила Циэла и отправилась седлать коня.

Циэла скакала без отдыха всю ночь и к полудню была у ворот Солиума. Дом Исцеления, как и во многих других элементальских городах, находился в самом центре и был легко узнаваем по чашеобразно углубленной крыше, над которой возвышался полукруглый навес. Там, наверху, располагалась лечебница для элементалей воздуха; такая форма крыши обеспечивала доступ к целебной для них воздушной стихии и в то же время защищала от сильных ветров, способных разорвать их ослабленные ранами тела. Духи земли лечились в подвале, по плечи закопанные в грунт, духи огня – во внутреннем дворе кольцеобразной пристройки, представлявшим собой один огромный очаг, над которым поднимались в небо клубы сизого дыма. А основное здание было царством воды. Живительная влага била из фонтана, устроенного при входе, и струилась по расходящимся от него желобкам в полу, наполняя бассейны для раненых элементалей. Из этого же фонтана целители брали воду для приготовления лекарств, которыми пользовали лежащих здесь эрафийских воинов. Водная магия, которой владели местные лекари, была пригодна для лечения не только элементалей, но и людей с полуросликами, и неудивительно – их тела, более чем наполовину состоящие из воды, хорошо отзывались на заклинания, влияющие на свойства этой воды, ее энергетику и распределение в организме. Циэла, потратившая много лет на изучение этой магии, знала ее в совершенстве, да к тому же хорошо представляла себе строение человеческого тела, организованного куда сложнее элементальского. Поэтому ее и вызвали сюда к Катерине, которую после ранения перевезли в Солиум – ближайший к месту битвы с Ксероном город Сопряжения.

Коротко поприветствовав целительниц, встретивших ее у входа, Циэла ополоснула лицо водой из фонтана, смывая дорожную усталость, и по узкому извилистому коридору направилась к палатам людей и полуросликов. В этой части здания не было и следа от причудливости элементальских построек, всё здесь выглядело привычно для жителей Антагариха: прямые линии стен, белые потолки, квадратные окна с занавесками. Катерина лежала в небольшой комнатке, по углам которой стояли водяные кристаллы, расположенные так, что испускаемые ими невидимые лучи сходились на теле раненой. Из широкой плоской чаши, установленной в изголовье кровати, поднимался колышущийся сизый пар. Увидев вошедшую Циэлу, колдовавший над Катериной элементаль почтительно поклонился и выскользнул за дверь.

Циэла посмотрела в лицо лежащей без сознания женщины – зеленовато-бледное, с заострившимся носом, впалыми щеками и каплями пота на лбу – и тяжко вздохнула. Опытная целительница, она давно научилась с одного взгляда распознавать смертельно раненных. Когда она была в отряде Джелу, ей после битв с криганами уже не раз приходилось видеть эльфийских воинов с такими же лицами. Сколько бессонных ночей было проведено у их постелей – и всё равно все они, несмотря на самые сильные лекарства и мощнейшие заклинания, умерли у нее на руках. И вот теперь перед ней еще одна подобная больная, судя по всему, такая же безнадежная. Циэла прочла заклинание, позволяющее видеть человека насквозь, и приложила руку к бесчувственному телу, стараясь уловить циркулирующие в нем энергетические потоки. Ну конечно, так она и думала – жизненных сил у Катерины почти нет, да и откуда бы им взяться, когда всё внутри разорвано в клочья? Целители, конечно, зашили раны и наложили лечебные заклинания, но для исцеления этого недостаточно. Магия ведь, в сущности, ничего не лечит, она лишь помогает поддержать жизнь и создает благоприятные условия для заживления ран, но заживить их способен только сам организм, если у него есть для этого энергия. А когда тело повреждено настолько сильно, как у Катерины, то энергию оно почти не вырабатывает. Значит, придется отдавать свою. Циэла поморщилась. Она не любила этого делать – слишком плохим потом бывало самочувствие и слишком долго приходилось восстанавливаться. Да и надежды на то, что Катерине это поможет, практически не было. Но оставить ее без помощи Циэла не могла. Ведь, в конце концов, бывшая эрафийская королева пожертвовала собой, чтобы спасти от дьявольского огня Армагеддона весь мир, в том числе и Сопряжение.

Прижав руки к груди Катерины, Циэла наложила заклинание общей жизни, соединяющее два тела по принципу сообщающихся сосудов. Голова закружилась от нарастающей дурноты, ноги похолодели, грудь и живот заныли, но не слишком сильно – ведь это была лишь половина той боли, что испытывала Катерина, да и обезболивающие средства, примененные элементалями к раненой, еще действовали. От навалившейся слабости Циэла едва не упала со стула, зато Катерина пришла в себя и, открыв глаза, вопросительно взглянула на целительницу.

– Клинок… – послышался ее хриплый голос. – Где он?

Циэла была потрясена. Даже на грани смерти королева в первую очередь думала о военных делах!

– Ну-ну, успокойтесь, моя хорошая, – ласково произнесла целительница. – Ксерона мы победили, Клинок у Джелу. Так что теперь всё будет по-нашему.

– Хорошо, – бескровными губами прошептала Катерина и вновь впала в беспамятство.

Циэла печально покачала головой. Отданной энергии хватило совсем ненадолго. Значит, процедуру придется повторять, и, скорее всего, еще не один раз.

Теперь, когда элементальская армия владела Клинком Армагеддона, дела у нее пошли гораздо успешнее. Очевидно, кригане поняли, что война фактически уже проиграна; во всяком случае, с потерей Клинка их боевой дух резко упал. Предпочитая не ввязываться в сражения, они покорно отступали на восток, и через несколько недель армии Роланда, к которому теперь перешло командование, Джелу и Тамара встретились у стен Крилаха. К немалому удивлению военачальников, обороной города руководил не кто иной, как Ксерон. Очевидно, Люцифер был настолько обрадован вестью об уничтожении Катерины, что простил за это своему герою даже потерю Клинка.

– Ну и отлично, – с энтузиазмом отозвался на эту новость Джелу, потрясая над головой Клинком Армагеддона. – В тот раз недобили гада, а теперь уж точно добьем, тем более с таким-то оружием!

Каждый день, уходя в безлюдное место подальше от лагеря, Джелу под руководством Фиура отрабатывал технику наложения заклинания Армагеддона. Элементаль терпеливо направлял его руку, подсказывал слова магической формулы и всё время напоминал, что с Клинком следует обращаться осторожно. Полуэльфа такая назойливость даже немного обижала: похоже, Фиур считал его легкомысленным мальчишкой, способным по глупости спалить всю округу. Между тем Джелу давно уже понял, какая огромная мощь таится в Клинке и какую ответственность он накладывает на владельца. Вынимая дьявольский меч из ножен и всем своим существом ощущая исходящую из него великую силу, пьянящей волной ударяющую в голову, он каждый раз чувствовал себя подобным всемогущему богу – а боги не вправе вести себя неразумно.

Обучение шло быстро, и через несколько дней Джелу мог уже обходиться без помощи Фиура. Клинок будто сам помогал ему: стоило его достать, и в памяти тут же всплывали слова заклинания. Главным было согласовать его произнесение с движением руки, и вскоре Джелу вполне овладел этим искусством. Он творил заклинание и одновременно взмахивал Клинком, варьируя скорость его движения и величину описываемой в воздухе дуги. В зависимости от этого вызываемый эффект менялся от слабенького дождика из тусклых, быстро гаснущих искр до весьма ощутимого огненного шквала, оставляющего после себя десятки метров выжженной земли.

Однажды во время этих упражнений к Джелу прискакал эрафийский рыцарь и сказал, что его срочно вызывает Роланд. Недовольный тем, что его оторвали от занятий, полуэльф с неохотой убрал Клинок и вернулся в лагерь.

Роланд сидел за столом, сцепив пальцы в замок. Глаза его блестели, ноздри нетерпеливо раздувались.

– Только что стало известно: Люцифер обратился за помощью к своим нихонским союзникам, – сообщил он, даже не поприветствовав вошедшего Джелу. – Так что затягивать со штурмом нельзя, город надо взять до прибытия подземцев!

Джелу согласно кивнул.

– Короче, я иду на Крилах, – продолжил Роланд, глядя на собеседника жестким, колючим взглядом. Дайте мне Клинок Армагеддона – он потребуется в предстоящей битве.

Джелу нахмурился. Отдавать Клинок не хотелось, и не только из-за желания собственноручно разделаться с Люцифером, хотя такое желание у него, разумеется, было. Просто энротский король с его тяжелым характером и лютой ненавистью ко всему криганскому племени был ему крайне неприятен. Джелу и раньше-то недоумевал, как Катерина могла выйти замуж за такого грубого и мрачного типа, а последние слухи о жестоких расправах Роланда над пленными криганами и мирным населением захваченных городов лишь усилили неприязнь к нему. И душевная травма от пребывания в плену не могла, по мнению Джелу, служить оправданием кровавым бесчинствам, творимым Роландом в Эофоле.

Спокойно и дерзко посмотрев в глаза командиру, Джелу произнес:

– Нет. На Крилах пойду я.

Лицо Роланда вытянулось. Он явно не ожидал подобного. Ну еще бы – привык, небось, к безоговорочному подчинению. Однако Джелу, ввязываясь в конфликт с королем Энрота, не испытывал ровным счетом никакого страха. Гораздо страшнее было представить этого фанатика с Клинком Армагеддона в руках.

– Это почему же? – спросил Роланд, справившись с замешательством. – Самому, что ли, покомандовать хочется, чтобы вся слава вам досталась?

– Да при чем тут слава?! – воскликнул Джелу, возмущенный до глубины души. – Просто я так чувствую, что вы намерены сравнять с землей не только весь город, но и его окрестности. Разве не так?

– А что вас не устраивает? Разве вы не понимаете, что и Крилах, и вся эта поганая страна давно нуждаются в очищении огнем? С демонами другого разговора быть не может! Да что я вам объясняю – от вашей руки их полегло уже, наверное, немногим меньше, чем от моей.

– Ага, полегло, – хмыкнул Джелу. – Врагов. В бою. Но я, по крайней мере, не четвертую пленных, как вы.

Роланд скривился:

– А вы откуда узнали?

– Да вот посидел тут у костра вместе с вашими солдатами. Они эти расправы надолго запомнят…

– Не расправы, а справедливое возмездие! Враги получили по заслугам за всё содеянное.

– Но ведь не все местные жители – враги. Зачем всех-то уничтожать – детей, женщин, стариков?

– Да затем, что эти дети вырастут и станут убивать людей, а женщины наплодят новых будущих врагов. Они же всё равно демоны, всё равно представители этой мерзостной расы. Их нужно истребить всех до одного, и только тогда весь мир сможет жить спокойно!

Джелу вздохнул. Спорить с Роландом было бесполезно – он не желал ничего слушать.

– Хорошо, а полурослики? – полуэдьф с трудом изыскивал новые аргументы. – Те, которые к нам не присоединились? Они-то за что должны страдать? Ведь Армагеддон скосит всех без разбора, и их – тоже.

Энротский король сверкнул глазами:

– Другого выхода нет. Наша задача – полное освобождение Эофола, и если ради этого придется пожертвовать полуросликами – мы пойдем на это.

– Нет, Роланд. Я такого не допущу.

Уже не в силах сдерживаться, Роланд сорвался на крик:

– Немедленно отдайте мне Клинок! Я долго ждал того момента, когда смогу, наконец, за всё расквитаться с криганами – и этот момент пришел! Не смейте мне препятствовать!

– Простите, но Клинок я вам не отдам, – невозмутимо ответил Джелу.

Роланд хлопнул кулаком по столу:

– Да что вы себе позволяете? Кто из нас главнокомандующий – вы или я?!

– Сейчас вы, а вообще-то Катерина. А она всегда была против излишней жестокости.

– Катерина?! – лицо Роланда страдальчески исказилось. – Знаете, я на днях навещал ее в Солиуме. Уже месяц прошел, а ей ничуть не лучше – мечется, бредит, не узнает никого… Даже эти хваленые элементальские лекари ничего не могут сделать. Да после этого демонов мало просто поубивать! Пусть сперва посмотрят, как мы разрываем на части их детей, как насилуем жен и матерей, как…

– У меня только один вопрос, – прервал Джелу разгоряченного короля. – Как думаете: если Катерина поправится, будет она довольна вашими действиями?

Услышав эти слова, Роланд смягчился:

– Ладно, ладно… Я чувствую, мы с вами не договоримся. Пойдемте к элементалям, пусть лучше они нас рассудят.

– Пойдемте, – согласился Джелу.

Они зашли в палатку, где сидели Тамар и Эрдамон, и изложили им суть своего спора.

– Как вы считаете, кто из нас должен возглавить штурм Крилаха? Как вы решите, так и будет, – сказал Роланд.

– Послушайте меня, Роланд, – произнес Тамар после недолгого раздумья. – Мне понятна ваша ненависть к криганам, ваше желание отомстить им за всё, что они сотворили с вашей женой, да и с вами тоже. Но вы слишком ослеплены злобой, а это до добра не доведет. Жажда мести лишает вас разума, вы готовы убивать невиновных. Трудно даже представить, что вы можете натворить, получив в руки Клинок Армагеддона. Так что штурмом криганской столицы будет руководить Джелу.

– Тем более что на нем лежит печать судьбы, – послышался из угла глухой голос Эрдамона.

– Ну, ладно… – угрюмо пробормотал Роланд и направился к выходу.

Полуэльф с трудом сдержал торжествующую улыбку. Значит, не напрасно он рассчитывал на мудрость и проницательность элементальских лидеров – им не составило труда понять, что за человек Роланд и почему ему нельзя отдавать Клинок. Но о чем говорил Эрдамон?

Проводив взглядом Роланда, Джелу обратился к предводителю земляных элементалей:

– Вы не первый, от кого я слышу о лежащей на мне печати судьбы. Все гадалки и прорицатели говорили мне то же самое, но никто не мог ничего толком объяснить. Может быть, вы растолкуете мне, что это за печать такая? Меня что, ожидает какая-то особенная судьба?

Эрдамон ответил не сразу. Некоторое время он сидел недвижно, устремив застывший взгляд в землю и будто не слыша вопроса. Затем медленно поднял голову и заговорил:

– Если бы я точно знал, какой именно печатью вы отмечены… Я просто вижу, что вы избраны судьбой, но для каких целей – пока неясно. У вас какое-то особое предназначение в этом мире, и я чувствую, что оно связано с Клинком Армагеддона.

– Мое предназначение – в том, чтобы избавить мир от криганской угрозы? – горячо воскликнул Джелу. – Чтобы сокрушить Люцифера силой его же Клинка?

– Может быть, в этом, а может быть, и нет. Но будет лучше, если Люцифера уничтожите именно вы. Я знаю, что вы распорядитесь Клинком так, как следует.

Такой ответ отставил Джелу в недоумении. Конечно, приятно, что Эрдамон доверяет ему так же, как и Тамар, но всё-таки: какое предназначение он имеет в виду? Если уж сам Эрдамон не знает этого, то кто же тогда знает?

Большой отряд элементалей, эльфов и полуросликов двигался по направлению к криганской столице. Впереди, гордо восседая на коне, ехал Джелу. Его огненно-рыжие волосы развевались по ветру, глаза горели суровой решимостью. Это был его звездный час. Он шел брать Крилах – и нисколько не сомневался в успехе. Полуэльф не поверил своим глазам, когда увидел: навстречу ему со стороны города движется армия демонов во главе с самим Ксероном. Похоже, криганский командир вывел из города всё или почти всё находившееся там войско.

– Смотрите-ка, – злорадно усмехнулся Джелу, повернувшись к своим воинам, – сами идут к нам на расправу. Надоело, видно, в городе отсиживаться, хотят скорее решить исход битвы. Ну что же, они об этом еще пожалеют. Вперед, за мной!

И Джелу повел воинов в атаку. Поравнявшись с демонами, он, давно державший наготове Клинок Армагеддона, решил, что настало время привести его в действие. В своих упражнениях Джелу еще ни разу не использовал Клинок на полную мощность; теперь же, со свистом рассекая воздух, он вложил в удар всю свою силу, а в заклинание – всю энергию души. И результат превзошел все ожидания. Огонь обрушился с неба сплошной стеной, накрыв всё поле боя. Демоны с дикими воплями рухнули на землю, охваченные пламенем. И еще несколько минут с неба продолжали низвергаться огненные потоки, превращающие врагов в обугленные куски мяса. Джелу, чьи воины оставались совершенно невредимыми, потрясенно наблюдал за этой картиной. Разрушительная мощь вызванного им Армагеддона во много раз превосходила то, чего тем же Клинком и тем же заклинанием достигал Ксерон в их предыдущей битве. Видимо, по магическим способностям Джелу намного превосходил противника. Ему стало даже как-то не по себе, когда он понял, что одним ударом сократил численность вражеской армии чуть ли не вполовину. Полуэльф хотел повторить то же самое еще раз, но понял, что не сможет. Исчерпав всю энергию, он не был способен сосредоточиться на заклинании. Впрочем, Джелу чувствовал, что его магические силы уже восстанавливаются и что через некоторое время он вновь сумеет с тем же эффектом вызвать Армагеддон. А пока он просто бросился в атаку, используя Клинок Армагеддона как обычный меч. Один вид этого оружия ввергал демонов в панику, и многие из них позорно бежали прочь, потеряв голову от неописуемого ужаса. Однако уйти удалось далеко не всем. Эльфийские лучники стреляли без промаха, а мощные и быстрые элементали, настигая врагов, сражали их наповал. Тем временем Джелу понял, что готов повторить заклинание. Он взмахнул Клинком – и на поле боя вновь низверглось адское пламя, уничтожая практически всё, что осталось от армии Ксерона. И тут Джелу заметил самого Ксерона. Весь в ожогах, с дымящейся шерстью и покрытым копотью лицом, предводитель криган с ужасом смотрел на элементальское войско и на пламенеющий Клинок Армагеддона в руках Джелу. Затем он перевел взгляд на столь неосмотрительно покинутый им город, на жалкие остатки своей армии, на разбросанные вокруг дымящиеся трупы демонов… Внезапно Ксерон молниеносным движением запустил в карман руку – и в ней блеснул небольшой металлический предмет грибообразной формы.

– Отнимите это у него! Это же артефакт телепортации! – закричал кто-то из элементалей.

– Что-что? – переспросил Джелу. – Я не понимаю этих ваших заумных слов. Выражайтесь нормальным языком!

– Да сбежит он сейчас!

Джелу и его воины бросились к Ксерону, но было уже поздно. Враг быстро повернул шляпку металлического гриба – и в тот же момент растворился в воздухе, оставив на своем месте лишь груду доспехов и оружия.

– Во трус! – хмыкнул Джелу. – Второй раз сбегает, паршивец. И короля своего бросил… Ну ладно, нам же будет легче. Вперед!

В Крилахе армию Джелу встретили лишь немногочисленные бесы, большинство из которых при виде Клинка Армагеддона трусливо разбежались по подворотням. Джелу не обращал на них внимания. У него была одна цель – уничтожить короля Люцифера. Когда он со своими воинами подошел к дворцу, где скрывался король, стоявшие у входа криганские стражники спешно попрятались внутрь и заперли за собой ворота.

– Открывайте! Сопротивление бесполезно! – крикнул Джелу.

Никакой реакции не последовало. Тогда он с разбегу стукнул ногой в тяжелую, обитую железом дверь, которая от удара слетела с петель и с грохотом повалилась внутрь здания. Джелу и сам удивился, откуда у него взялась такая богатырская сила, но затем понял: это – тоже результат действия Клинка Армагеддона. Вместе со своими воинами он устремился во дворец и оказался в большом, пышно украшенном зале, полном демонов. Они бросились к нему, держа наготове мечи и копья, но он выхватил из ножен Клинок и, подняв его над головой, прокричал:

– Стоять! Стоять, я сказал! А то я вам сейчас такой Армагеддон устрою – мало не покажется!

Криганские стражники послушно замерли на месте, глядя на Джелу с боязливым уважением.

– Вот так, – удовлетворенно произнес он. – А теперь бросайте оружие и дуйте отсюда.

Побросав мечи на пол, демоны на полусогнутых ногах потянулись к выходу. Джелу презрительно ухмыльнулся: и это – элитная королевская гвардия?!

– Стража, ко мне! – раздался злобный бас из самого угла зала. – Не слушайте его! Я приказываю остаться!

Повернувшись на голос, Джелу увидел забившегося в угол рослого краснолицего дьявола, богато одетого и увенчанного съехавшей набок золотой короной.

– А, вот ты где, Люцифер Криган Третий… Чего глотку-то дерешь? Бесполезно. Твоя доблестная стража больше не хочет тебя защищать.

Дьявол отшатнулся к стене, выпученными от страха и злобы глазами взирая на Джелу и его Клинок.

– Ну, вот и всё, гадина. Конец пришел и тебе, и твоим планам… Ты знаешь, что это такое? Знаешь?! – воскликнул Джелу, потрясая Клинком перед носом дрожащего короля. – Ты хотел получить его – вот сейчас и получишь!

Не выдержав, Люцифер бросился на колени, окончательно потеряв всякое достоинство.

– Не надо! Не убивай, пощади!

– Еще чего! Это тебе за Катерину! – крикнул Джелу, с размаху вонзая Клинок в грудь повелителя дьяволов.

С хриплым стоном Люцифер повалился на пол. Страшные корчи сотрясали его тело, изо рта шла кровавая пена. Сконцентрировав всё внимание на Клинке, торчащем из его груди, Джелу произнес заклинание Армагеддона. Клинок вспыхнул пламенем, затем разгоревшийся огонь охватил и всё тело Люцифера. Спустя пару секунд от криганского правителя осталась лишь груда обугленных костей, посреди которой валялся раскаленный Клинок Армагеддона. Дождавшись, когда Клинок остынет, Джелу поднял его и вместе с элементальскими воинами вышел на площадь. Обернувшись, он еще раз взглянул на только что покинутый им дворец – огромное черное здание, возвышавшееся посреди площади, мрачное и величественное одновременно. Вынув из ножен Клинок и указывая им на дворец, Джелу вновь произнес заклинание. Лезвие меча засветилось изнутри красным светом, с него стали срываться огненные искры. Точно рассчитав силу размаха, Джелу описал им в воздухе небольшую дугу – и в тот же миг дворец, объятый пламенем, с грохотом обрушился. Завороженный видом горящего дворца, Джелу долго стоял и любовался пожаром. От этого занятия его отвлек крик выбежавшего на площадь элементаля:

– Командир! Сюда плывут нихонцы!

Вслед за своим воином Джелу бросился к одной из башен, стоявших по углам городских стен, и по проходящей в ней лестнице поднялся на самый верх, откуда были хорошо видны все окрестности. Повернувшись к морю, он увидел темневшие вдали очертания кораблей под черными нихонскими флагами. Сжимая в руке Клинок Армагеддона, он молча смотрел на приближавшиеся суда. С этим грозным оружием он ничего не боялся, но лишнего кровопролития ему не хотелось. Корабли были уже довольно близко, и на переднем из них можно было различить фигуру капитана, сосредоточенно глядящего в подзорную трубу. А затем капитан отложил трубу, корабль лег в дрейф, следовавшие за ним – также. Затем они развернулись и двинулись обратно. Очевидно, увидев развевающийся над Крилахом флаг Сопряжения, нихонцы поняли, что опоздали, и благоразумно решили не связываться с элементалями. Джелу облегченно вздохнул: на сегодня сражений и так уже было предостаточно. Любовно поглаживая лезвие Клинка, он стал медленно спускаться со стены. Ему и самому не верилось, что эта война наконец завершилась.

========== Глава 7. Возвращение ==========

Все эти недели элементальские целители в Солиуме ни на секунду не отходили от постели Катерины, хотя и не надеялись спасти ее. По всем медицинским представлениям, ее душа давно уже должна была покинуть изувеченное тело, но она непостижимым образом всё еще держалась. Элементали применяли всё свое магическое искусство, постоянно удерживая ее на зыбкой грани между жизнью и смертью. Особенно старалась Циэла. Она не только делилась с раненой своими силами, но и лечила ее малоизвестными даже среди элементальских целителей, но весьма сильными заклинаниями из сферы водной магии, которые утоляли боль, уменьшали воспаление, выводили гниль из ран и перераспределяли потоки циркулирующей в организме энергии, концентрируя ее в жизненно важных органах. Эманации, испускаемые стоящими по углам палаты водяными кристаллами, умножали действие заклинаний и помогали целительнице восстанавливать собственные силы, потраченные на лечение. И хотя Циэле, как и другим элементалям, не удавалось исцелить Катерину, бывшая эрафийская королева до сих пор была жива только благодаря усердию и самоотверженности этой женщины, находившейся при ней почти неотлучно.

Большую часть времени она пребывала в бреду и беспамятстве. Ей мерещилось нестерпимое адское пламя, испепеляющее всё вокруг, растрескивающаяся и проваливающаяся в преисподнюю земная твердь, рушащиеся города, заливаемые клокочущими потоками лавы, дикие вопли сгорающих заживо людей… Нет, это было не то заклинание, которое вызывал Ксерон своим Клинком в ее последнем бою… что-то иное, гораздо страшнее… Но всё-таки как-то связанное с Клинком Армагеддона, с этой войной и с ней, Катериной… Часто ей виделась призрачная фигура отца в белом одеянии, глядящая на нее с такой знакомой ласковой и печальной улыбкой. Отец призывно махал рукой, и Катерина устремлялась к нему по узкому темному коридору, но звучало элементальское заклинание – и ее отбрасывало назад. А потом видения исчезали, и наваливалась глухая беспросветная темнота. Иногда из окружающего мрака выплывало лицо сосредоточенно колдующей Циэлы или Роланда, произносящего какие-то ласковые слова. До слуха доносились обрывки чьих-то разговоров о том, как правильно пользоваться Клинком Армагеддона, и об осаде Крилаха, из чего следовало, что война подходит к концу. Время от времени Циэла, возложив руки ей на грудь, начинала ритмично раскачиваться, и Катерина ощущала, как вливается в тело жизненная сила целительницы. После таких процедур Циэла выглядела совершенно измотанной, но зато сознание Катерины ненадолго прояснялось.

В один из таких моментов Катерина увидела, что в изголовье ее постели сидит Джелу. Усталое лицо полуэльфа было еще бледнее обычного, а в руке он сжимал так хорошо знакомый ей Клинок Армагеддона.

– Всё кончено, – произнес он с мрачным торжеством в голосе. – Люцифер мертв. Наконец-то получил по заслугам, мерзавец. А этот Клинок всё-таки очень сильная вещь. Я мог бы разнести им в щепки весь Крилах!

– Что… вы сделали… с городом? – с трудом проговорила Катерина.

– Да ничего такого. Спалил королевский дворец, и всё. Мы же не варвары какие-нибудь, чтобы громить всё подряд. Там мирных жителей полно было… Или я не прав? Вы-то как считаете? – Джелу с тревогой заглянул в лицо Катерины.

– Правы… Нельзя быть… варварами… – согласилась она.

Катерина утомленно прикрыла глаза. Вот цель и достигнута – враг повержен, Клинок в их руках… но что теперь с ним делать? Столкновение с Ксероном нарушило ее планы оставить это дьявольское оружие у себя – она при смерти, каждый день может стать последним, и кому тогда достанется Клинок? Лучше уж заранее найти для него надежного хранителя. Отсылать его в Стедвик на усмотрение Кендала и Совета лордов слишком опасно, вернее будет отдать кому-то из близких, но кому? Роланду? «Весь Эофол будет гореть в огне!» – вспомнились слова мужа. И этот его злобный демонический взгляд, так пугавший ее. И заваленный изуродованными трупами город Стугиус… Нет, Роланд, овладев Клинком, может натворить ужасных бед. А вот Джелу – кандидатура, пожалуй, самая подходящая. Раз он не стал зверствовать в покоренном Крилахе – значит, не потерял голову от ярости и не намерен поднимать руку на невиновных. Катерина и так чувствовала, что Джелу в полной мере разделяет ее ценности и убеждения, а сегодняшний разговор окончательно уверил ее: он никогда не применит Клинок в злых целях.

Тем временем Джелу, приняв ее задумчивость за обморок, поднялся и пошел к выходу.

– Постойте, – окликнула его Катерина.

– Что такое?

– Возьмите себе… этот Клинок… Вы заслужили.

Лицо Джелу вытянулось.

– Я?! – он явно не ожидал такого предложения. – Как же это? Я ведь добывал его для вас!

– Возьмите, – несмотря на слабость, голос Катерины прозвучал твердо и требовательно. – Теперь он ваш…

– О, благодарю вас! Клянусь, я оправдаю ваше доверие! – воскликнул Джелу и, крепче сжав Клинок, выскользнул за дверь.

«Вот всё и решилось наилучшим образом», – подумала Катерина и провалилась в забытье. Лицо ее, и без того бескровное, стало покрываться мертвенной бледностью, и подбежавшая Циэла, взяв больную за руку, с ужасом ощутила, как стремительно слабеет ее пульс и холодеет кожа. Элементальская целительница мысленно выругалась на себя. И зачем только она пустила сюда Джелу? Всё это время Циэла тщательно оберегала покой своей пациентки, позволяя посещать ее одному лишь Роланду, но сейчас сделала исключение, посчитав, что весть о победе над Люцифером должна благотворно сказаться на самочувствии Катерины. Да еще и специально потратила почти всю свою энергию на приведение королевы в сознание, чтобы дать ей возможность выслушать Джелу. А что в итоге? Разговор с полуэльфом не только не подбодрил Катерину, но и, напротив, окончательно истощил ее силы, и чем их теперь восполнять, если сама Циэла чувствует себя как выжатый лимон? Целительница попыталась сколдовать заклинание восстановления, которым уже не раз возвращала к жизни Катерину, когда у той останавливалось сердце, но сейчас оно не помогло. Циэла в бессилии опустила руки. В конце концов, она сделала всё, что могла, да, в сущности, с самого начала было ясно, что надежды нет… Но, проведя с Катериной уже месяц, день за днем подключаясь к ее энергетическим потокам, принимая на себя ее боль и фактически управляя жизнедеятельностью ее организма, Циэла начала ощущать себя с ней единым целым, неразделимым двухтелесным существом. Допустить ее смерть было все равно что умереть самой, и, движимая не столько даже долгом или состраданием, сколько чувством самосохранения, целительница принялась нещадно выдавливать из себя последние капли жизненных сил, вливая их в энергетически опустошенное тело Катерины. Полчаса напряженного колдовства показались вечностью, но в конце концов состояние раненой удалось стабилизировать – ее лицо слегка порозовело, пульс сделался ровнее. Поняв, что на сей раз Катерину вновь удалось вырвать из лап смерти, Циэла в изнеможении рухнула наземь, обмякшая, будто тряпичная кукла. Теперь лечение требовалось и ей самой, но она знала, что здесь, в обители водной стихии, среди целебных кристаллов и потоков живительной влаги из фонтана, связанного с родным Сопряжением, силы вернутся к ней.

После взятия Крилаха Роланд и Джелу покинули Эофол, предоставив полуросликам самим продолжать борьбу за освобождение своей страны от демонов. Джелу отправился в Эрафию, унося с собой Клинок Армагеддона, на который он теперь, после победы над Люцифером, смотрел с еще большим почтением, чем прежде. Роланд повез Катерину в Энрот в надежде, что придворные медики, выпускники лучших на континенте академий, сумеют поставить ее на ноги. Он уже понял, что элементали этого сделать не в состоянии, и уж тем более не рассчитывал на целителей из числа местных полуросликов, умевших лишь штопать раны, варить травяные зелья и накладывать несложные заклинания из сферы телесной магии. В Стедвик решили не заезжать, а отплыть прямо с восточного побережья на криганских кораблях, стоявших в гавани Крилаха – так выходило намного короче. Скрепя сердце, Роланд вынужден был признать мудрость решения Тамара и Эрдамона поручить штурм Крилаха Джелу: если бы столицу брал он, Роланд, то от этих кораблей остались бы одни головешки, так же как от порта и всего города.

Ушли и элементали: их задача в этом мире была выполнена. Их причудливые города бесследно растворились в воздухе так же быстро, как в свое время появились на этих землях. Духи четырех стихий вернулись в свой загадочный мир, о котором было известно лишь то, что он называется Стихийными Плоскостями или Сопряжением. Из всех элементалей осталась лишь Циэла, пообещавшая сопровождать Катерину до Энрота.

– Мне разрешили, – коротко пояснила она Роланду. – Иначе вы ее не довезете.

Роланд стоял на палубе, с наслаждением вдыхая чистый и свежий морской воздух. Эофол с его серной вонью, дымным небом и проникающим в самую душу тлетворным дьявольским туманом остался далеко позади, и лишь эти мрачные черные корабли с парусами цвета гниющего мяса и носовыми украшениями в виде хищно оскаленных бесовских рож напоминали сейчас о проклятых криганах. Надо было по прибытии в родную гавань немедленно сжечь их, чтоб не мозолили глаза своим зловещим видом. А прибытие ожидалось уже сегодня – с погодой в этот раз повезло, и попутный ветер быстро гнал суда к энротскому берегу. Роланд жадно вглядывался в горизонт, туда, где синева океанских волн сливалась с лазурью безоблачного неба. К нетерпеливому предвкушению встречи с родиной примешивалась тревога: как там без него всё устроилось? И удастся ли энротским лекарям исцелить его жену? Глубоко погрузившись в свои мысли, король не сразу заметил, как к нему подошла Циэла и встала рядом. Роланд перевел взгляд на ее спокойное красивое лицо, будто озаренное тихим внутренним светом, и поймал себя на мысли, что ему будет жаль расставаться с этой с виду нежной, но на деле мужественной и самоотверженной женщиной, сделавшей так много для их победы. Да и вообще, может быть, зря он с таким недоверием относился к элементалям?

– Вы от Катерины? Как она там? – поинтересовался король.

– Спит. Я наложила на нее успокоительное заклинание.

– Скажите, Циэла, она будет жить? – спросил Роланд, боясь услышать отрицательный ответ.

– Не знаю. С такими повреждениями вообще-то не выживают, но у нее на удивление выносливый организм. Сейчас ей вроде чуть лучше, хотя раны по-прежнему не затягиваются. И неудивительно – ее жизненные силы на исходе, для исцеления их не хватает. Я пыталась делиться с ней своими, но ее раны слишком тяжелы, и моя энергия в ее теле не удерживается – это всё равно, что наливать воду в дырявый сосуд… Может быть, ваши лекари помогут ей лучше, чем я. Но даже в самом благоприятном случае ей потребуется очень много времени, чтобы вылечиться.

Циэла достала из кармана небольшую записную книжечку в голубоватом переплете из полупрозрачного кожеподобного материала.

– Вот, возьмите. Я записала сюда лечебные заклинания, которыми пользовалась. Отдайте это вашим целителям – едва ли они знают такие заклинания.

Роланд и Циэла несколько часов стояли молча, слушая шум моря. Мыслями король находился уже в Свободной Гавани, на родной земле, где он не был, казалось, уже целую вечность, где остались его друзья, где без него рос и взрослел единственный сын, которого он в последний раз видел десятилетним мальчиком… Наконец на горизонте появилась едва различимая полоска земли, постепенно приближавшаяся.

– Энрот? – спросила Циэла.

– Да, Энрот. Скоро мы будем дома. Наконец-то… Даже не верится. Я ведь там не был, наверное, лет десять! Сначала криганский плен, потом служба в Эрафии и эта война… И всё из-за этих поганых криган! – глаза короля недобро блеснули. – Эх, всё-таки надо было вырезать их всех до одного, хоть Катерина и возражала…

Циэла нахмурилась:

– Нет, Роланд, так не годится. Со злом нельзя бороться его же методами, иначе в мире его станет только больше. Что там говорит по этому поводу ваш Кодекс Света?

– Он говорит, что надо вести борьбы с силами Тьмы и утверждать светлые идеалы. Что я, собственно, и делаю.

– А разве там сказано, что во имя победы над Тьмой нужно под корень изничтожать всех жителей стран с темными культами?

– Нет, – признался Роланд.

– Вот в том-то и дело. Идеалы Света утверждаются по-другому – добротой, милосердием. Иногда, конечно, и силой, но эта сила должна быть справедливой. А убивать всех подряд на том основании, что когда-то они, может быть, станут врагами – значит тешить темных богов. Так что мой вам совет: когда будете в Энроте, сходите там в храм Света. А то вы, по-моему, уходите на путь Тьмы.

Роланд задумался. Он не любил, когда кто-то пытался учить его жить, но подобные речи в последнее время приходилось выслушивать часто. Слишком часто, чтобы игнорировать их.

– На путь Тьмы, говорите? А знаете, мне ведь и самому иногда так кажется. Будто какие-то внутренние демоны сидят во мне и сбивают с правильного пути. Я стал черствым, жестоким… А как могло быть иначе после шести лет плена в Эофоле? Если б вы знали, как там измывались надо мной эти изверги, вы бы меня поняли!

Циэла внимательно взглянула на собеседника.

– А как именно они вас мучили?

Лицо Роланда исказила болезненная гримаса.

– Ох, не спрашивайте! Как только не мучили… Били, жгли каленым железом, душили, ломали кости, сдирали кожу… Я был как безумный, плохо соображал, что происходит, но боль была страшная. Каждый раз казалось – всё, сегодня точно концы отдам, но наутро приходил в себя – и ничего не было, ни ран, ни ожогов. Не знаю уж, как, но за ночь они всё залечивали.

– За одну ночь? – озадаченно переспросила Циэла. – Невероятно… Подождите, а они вас во время пыток в зеркало смотреть не заставляли?

– Откуда вы знаете? – в глазах Роланда отразилось удивление. – Они с этого и начинали – привязывали к креслу напротив зеркала, гасили факелы и уходили, сначала зеркало обжигало пламенем, а потом уже набрасывались с пыточными инструментами…

Циэла покачала головой.

– Так я и думала. Это зеркало – их любимое орудие истязаний. Зерцало Огня – кажется, они так его называют… Оно собирает в себе злобу истязаемого и обращает против него. Признайтесь, Роланд, ведь вы, будучи в плену, гневались на демонов и мечтали о расправе над ними?

– Разумеется. Если бы я мог – такое бы сотворил с этими живодерами…

– Вот. Зерцало отражало вашу ярость – и все муки, которые вы придумывали для них, доставались вам же. А кригане вас и пальцем не тронули – от обычных пыток они разве что удовольствие получат, и долго пытаемый не выживет, а вот пытка зеркалом наполняет их силами, и использовать пленника можно долго… вы шесть лет выдержали.

– Но я же видел и чувствовал, как они терзали меня!

– Эти видения могут быть неотличимы от реальности. Они тем ярче, чем больше ярости в душе у человека.

Лицо Роланда вытянулось:

– Так, значит, я страдал от собственной злобы?

– Вот именно.

– Не знаю, что и сказать… – растерянно произнес король. – Да, наверное, мне действительно надо отправиться в храм и очистить душу. Хотя… поможет ли? Сколько я уже ходил в эти храмы, а облегчения никакого. Да я, честно говоря, и в богов-то не особо верю.

– Если не верите, зачем же тогда в храмы ходите? – удивилась Циэла.

– Скорее по традиции. В Эрафии принято всякое дело начинать с молитвы светлым богам, да и в Энроте тоже часто приходилось участвовать во всяких религиозных церемониях – положение обязывало.

– А вы попробуйте прийти туда с верой. И не просто на молитву, а на особый обряд очищения – я знаю, что в культе Света такие обряды применяются и бывают весьма действенными.

– Что ж, – задумчиво проговорил король, – попробую…

К Роланду подошел один из матросов.

– Ваше Величество, через час мы приплываем, – сообщил он.

– Значит, мне пора, – вздохнула Циэла, – Я должна вернуться в свою стихию.

Роланд взглянул на нее с грустью.

– Циэла, останьтесь с нами еще хотя бы на несколько дней. Я покажу вам свою столицу – Свободную Гавань. Это прекрасный город, вы сами увидите. Я представлю вас лордам, вас примут как самого дорогого гостя!

– Мне очень жаль, но я не имею права сойти на берег Энрота. Моя миссия закончена, и я должна вас покинуть.

– Но почему?!

– Сопряжение зовет меня к себе…

– Объясните же мне, в конце концов, что такое Сопряжение? Кто вы, элементали? Откуда вы пришли и куда теперь уходите?

Циэла печально улыбнулась.

– Это тайна, которую не положено знать смертным. Вы всё равно не поймете… Я могу сказать только одно – если когда-нибудь зло опять начнетугрожать миру людей, и вы будете не в силах справиться сами – тогда мы вернемся и снова поможем. А теперь прощайте, Роланд. Я должна идти.

И Циэла, легким грациозным движением перемахнув через борт, прыгнула в воду и исчезла в ней без следа, как будто растворилась в своей родной стихии.

Король еще немного постоял на палубе и спустился в пропахшую лекарствами каюту Катерины. Присев на край кровати, он долго всматривался в бледно-серое, с обострившимися чертами лицо жены. Очнувшись, Катерина слабо застонала и устремила на Роланда больные, запавшие глаза.

– Катерина, милая! Мы подходим к родным берегам. Скоро мы с тобой будем дома…

Причалив к берегу, Роланд отправил гонца во дворец и стал ждать, когда за ним и Катериной прибудет карета. Народ в порту удивленно разглядывал диковинные криганские корабли, никогда прежде в Энроте не виданные, и подъехавший шикарный экипаж, но сходящего по трапу Роланда никто не узнал – о его прибытии было заранее неизвестно, да многие за эти годы уже и забыли своего короля.

Держа за руку лежащую рядом жену, Роланд смотрел на проплывающие за окном кареты улицы родного города. Они мало изменились с тех пор, как король покинул Свободную Гавань – разве что кое-где открылись новые торговые лавки и неподалеку от порта отреставрировали обветшавшую старинную библиотеку – но после долгого отсутствия казались чужими и незнакомыми.

У дверец дворца Роланда встретили Уилбер Хамфри в парадном мундире и высокий кареглазый юноша с красивым одухотворенным лицом, в котором король с трудом узнал повзрослевшего сына.

– С возвращением, Ваше Величество! – широко улыбнулся Хамфри, обнажив ровные белые зубы. – Рад заверить вас: в Энроте всё спокойно и благополучно, так что я передаю вам все дела в полном порядке.

Тепло поприветствовав советника, с которым его связывала многолетняя дружба, Роланд повернулся к Николаю, стоявшему с почтительно склоненной головой.

– Ну, здравствуй, сын.

Юноша смущенно поклонился, явно не зная, как себя вести.

– Здравствуй…те… С приездом… А что с мамой? – глаза Николая сверкнули тревогой. – Гонец сказал, она ранена.

– Да, сынок, и серьезно.

– Где она?

– Тут, в карете.

Забыв о королевском достоинстве, Николай метнулся к экипажу, рванул дверь и встревоженно склонился над Катериной.

– Мама, как ты?!

До слуха королевы донесся родной голос, сквозь пелену тумана, окутывающего помраченное сознание, проступило раскрасневшееся лицо сына. Как же он возмужал – из нескладного прыщавого подростка, каким был в их последнюю встречу, превратился в рослого и статного молодого человека… Катерина попыталась улыбнуться или хоть как-то показать Николаю, что она видит и слышит его, но ничего не вышло – сил совсем не было.

Роланд приставил к Катерине лучших врачей, профессоров медицинской академии, собранных в столицу со всего королевства. Днем и ночью хлопотали они над ней, используя и заклинания Циэлы, и старинные рецепты местных знахарей, и новейшие изобретения ученых магов. Но главное – они извлекли из дворцовой сокровищницы древний лечебный артефакт, тщательно оберегаемый и используемый только в самых крайних случаях. Это был изящный позолоченный жезл из слоновой кости, покрытый причудливой резьбой. С его помощью любой человек, даже начисто лишенный целительских способностей, мог передавать больному часть своей жизненной энергии, причем гораздо эффективнее, чем это делала Циэла посредством заклинаний. Первые опыты разочаровали. Роланд, который вернулся из храма Света осунувшимся, но с прежним ясным взором, пожелал лично испытать новое средство. Касаясь тела жены жезлом, король ощущал, как вибрирует тот в руках от потока силы, уходящей от него к Катерине, сам он через час лечения чувствовал себя как после целого дня битвы, а видимого улучшения в состоянии больной не произошло. Сразу припомнились слова Циэлы, что отданная энергия уходит, как наливаемая вода из дырявого сосуда, и Роланд подивился, сколь же велика была её сила, что она отдавала её долгими неделями.

Пока силы Катерины поддерживал Николай, король собрал всех лекарей на совет и поделился словами целительницы и своими наблюдениями.

– Ну, энергия всё-таки не вода, чтобы вот так в буквальном смысле вытекать через отверстия, – с сомнением произнес один из профессоров. – Скорее уж она расходуется быстрее, чем вы успеваете восполнять.

– Но результат-то при этом тот же самый, – подал голос другой ученый мудрец. – Заживление ран требует энергии, а ее нет – все уходит на поддержание жизни.

– И что же делать? – растерянно спросил Роланд.

Целители задумались.

– Можно попытаться сделать следующее, – предложил главный придворный лекарь. – Влить в нее разом столько силы, чтобы, выражаясь языком элементалей, сосуд наполнился до краев. Это должно стимулировать восстановительные процессы, потери энергии тогда уменьшатся, и нам будет легче поддерживать необходимый уровень. А по мере выздоровления ее организм и сам станет вырабатывать достаточно энергии, так что приток извне больше не потребуется.

– Давайте попробуем! – воскликнул Роланд. – Я готов отдать ей все свои силы!

Придворный медик едва заметно усмехнулся в усы:

– Ну, если вы разом отдадите их все, Энрот останется без короля. Да и не хватит этого – в процессе передачи часть энергии всегда рассеивается… Нет, силами одного человека тут явно не обойтись… и двух или трех человек тоже… а вот если взять семерых, этого, я думаю, будет достаточно.

– Я попрошу Хамфри, - сказал король. – Здоровья у него много, и, думаю, он согласится поделиться им с Катериной. И Николай наверняка тоже захочет помочь. Вот уже трое.

– Еще попросим троих магов, – добавил лекарь. – Тех из них, кто поопытнее в передаче энергии. А седьмым буду я – не сочтите за нескромность, но я лучше всех знаю, куда эту энергию следует направить. Договорились?

– Конечно, – кивнул король.

– Отлично. Тогда я поговорю с магами и подготовлю всё необходимое.

Накануне ритуала все семеро его участников начали принимать целебные и укрепляющие отвары, и, входя наутро в покой жены, Роланд ощущал, что переполнен бурлящей жизненной силой. Ему не терпелось отдать ее Катерине, которая, как обычно, лежала в полузабытьи, с затуманенным взором, почти не реагируя на происходящее. Вокруг суетились маги и целители, готовясь к обряду. От стоящих по углам жаровен поднимался голубоватый дымок, потихоньку затягивающий комнату горьковатым ароматом. По указанию руководившего ритуалом целителя, три мага встали позади него, а за ними полукругом расположились рыцари – в центре Роланд, а по бокам Николай и Хамфри. Два мага положили ладони на плечи целителю, третий взял его за руку, а свободные руки маги протянули рыцарям. Взяв жезл, целитель дотронулся им до Катерины, а маги хором затянули речитатив. Висящее в воздухе марево замерцало, и Роланд почувствовал, как его сила вскипела и ринулась опаляющим потоком через ладонь в казавшуюся ледяной руку мага. Сквозь взлетевшие ввысь голоса магов король услышал стоны очнувшейся от беспамятства жены и устремил взгляд в ее сторону, но в наполнившем комнату густом дыму не было видно ни ее, ни целителя, и лишь едва просматривались фигуры сына и советника. А затем свет и вовсе померк в глазах Роланда, и он без сознания повалился на пол.

Очнувшись в соседней комнате, он увидел лежащих рядом Николая, Уилбера и всех троих магов. Лекари, приводившие их в чувство, сбивчиво объяснили королю, что выпитые с вечера зелья не столько добавляли силы, сколько готовили человека к быстрой и полной их отдаче. На подкашивающихся ногах Роланд поспешил к ложу супруги. Участвовавший в обряде целитель – единственный, кто не потерял сознание в течение получасового сеанса – сидел рядом с Катериной и придирчиво разглядывал ее раны.

– Наше лечение подействовало, – произнес он, заметив подошедшего Роланда. – Видите, раны уже не сочатся и корочкой покрылись – значит, начинают заживать.

Король перевел взгляд на лицо жены. Она лежала спокойная и умиротворенная, и в глазах ее читалось явное облегчение.

– Тебе лучше? – спросил Роланд.

Катерина утвердительно прикрыла веки и слабо улыбнулась. Она была чуть жива, но неуловимые изменения в ее лице не оставляли сомнений: сделан первый шаг от грани смерти назад в мир живых. Дорога предстояла долгая, но она началась.

Долгие дни король, его сын, Уилбер Хамфри и другие обитатели дворца по очереди сидели перед постелью Катерины, касаясь ее тела жезлом. Их сменяли лекари, которые перевязывали раны, прикладывали к ним заряженные магией камни и проводили прочие манипуляции, некоторые из которых больше походили на пытки, чем на лечение. Нет, когда ее погружали в ванну с настоем целебных трав или массировали затекшие от долгого лежания члены, было даже приятно. Но, помимо этого, раз в три дня к ней приходил сгорбленный седобородый профессор с металлическим кубком, от ножки которого отходили гибкие нити с длинными иглами на концах, и вонзал в нее эти иглы. Тонкие и очень острые, они входили в тело почти безболезненно, но когда целитель наливал в кубок какую-то зеленую жидкость, и она начинала там шипеть и дымиться – вот тут-то и начиналось мучение. Иглы раскалялись, тело содрогалось от пульсирующей боли, но Катерина терпела, поскольку знала: чтобы выздороветь, надо пройти и через это тоже. Во всяком случае, профессор утверждал, что лучшего способа направленной доставки целительных флюидов в нужные места организма пока еще не придумано.

Катерина постепенно шла на поправку, но, как и предупреждала Циэла, здоровье возвращалось крайне медленно. Даже через полгода после приезда в Энрот королева была еще настолько слаба, что не могла без посторонней помощи подняться с постели. На нее было страшно смотреть: от некогда стройной и статной фигуры остались кожа да кости, на мертвенно бледном лице резко выделялись черные круги под глазами, в волосах появились первые седые нити. Измученная длительной болезнью и лечебными процедурами, совершенно обессиленная, она выглядела бледной тенью себя прежней.

Наверное, еще никогда в жизни Катерина не получала столько любви и внимания, не слышала столько добрых слов от мужа и сына. Николай почти всё свободное время проводил с матерью, с застенчивой улыбкой рассказывая ей о тех событиях, которые происходили в его жизни в последние годы. Что же касается Роланда, то, покинув мрачный Эофол и вступив на родную землю, он совершенно переменился. От былой озлобленности не осталось и следа, теперь он был нежен и заботлив.

– Я сходил в храм на очистительный обряд, – объяснил он Катерине. – Знаешь, когда священник читал молитву, такая тяжесть навалилась – казалось, сквозь землю провалюсь… сразу все грехи вспомнились… Зато потом – такое облегчение! Будто камень с души свалился. И кригане с тех пор больше не снились ни разу. Даже и не думал, что эти обряды могут быть столь действенны. Я потом уже просто так пришел в храм и всем богам свечки поставил в благодарность…

Конечно, Катерина искренне радовалась такой перемене в муже, как и тому, что наконец-то может вдоволь пообщаться с сыном, которого не видела уже несколько лет. Но вместе с тем затянувшееся пребывание в Энроте тяготило ее. Всё чаще вспоминалась родная Эрафия, ставшая после всех последних событий еще ближе и дороже. Пытаясь узнать, как дела на родине, Катерина посылала письма Кендалу и Джелу, но ответов приходилось ждать месяцами – слишком долог был путь от Энрота до Эрафии и обратно. За полгода, проведенных в Свободной Гавани, Катерина получила всего два письма от Кендала. Генерал сообщал, что жителям пострадавших от криганского нашествия областей оказывается необходимая помощь, что подготовка к выборам нового короля идет своим чередом, а он сам, как и многие другие, глубоко взволнован вестью о ее ранении и молится за нее. От Джелу Катерина так и не получила ответа, но Кендал в одном из своих писем упоминал, что полуэльф доблестно несет воинскую службу и передает ей привет. Каждая весточка с родины была для Катерины как бальзам на душу, но одними письмами тоску было не утолить. Если бы сейчас оказаться в родном Стедвике – пусть не королевой, неважно… Здесь, в Энроте, Катерину окружали любовь и забота, рядом были муж и сын, и лучшие лекари делали всё возможное, чтобы скорее вернуть ей здоровье. В Эрафии, где она уронила свой авторитет в глазах народа, на такое отношение едва ли можно было рассчитывать, хоть Кендал и писал, что в последнее время настроения там начали меняться. Но всё это не имело никакого значения. Душа неудержимо рвалась на родину, и, как ни старалась Катерина скрыть от близких одолевающую ее тоску, ее глаза говорили всё за нее. Видя печальное лицо матери, Николай терялся в догадках о причинах ее подавленного настроения, приписывая его то плохому самочувствию, то тяжелым воспоминаниям о прошедшей войне. Однако Роланд прекрасно понимал, в чем дело. Такой же он видел супругу в течение всех прошлых лет их совместной жизни в Энроте: направленный в пустоту грустный взгляд, задумчивый и рассеянный вид. Ему уже тогда было ясно: Катерина тоскует по родине. То же самое Роланд наблюдал и теперь – и с грустью сознавал, что когда-нибудь они вновь расстанутся, что Катерина рано или поздно покинет нелюбимый Энрот, так и не ставший для нее вторым отечеством, и вернется в ту страну, без которой не представляет своей жизни. А иначе, несмотря на все старания любящих мужа и сына, ей не будет счастья.

Однажды эрафийские купцы, прибывшие в Свободную Гавань из Стедвика, привезли очередное письмо от Моргана Кендала, адресованное королеве. Катерина была взволнована и обрадована – она давно уже не получала вестей из Эрафии. Прежде чем открыть письмо, она долго вертела его в руках, наслаждаясь самим видом аккуратного конверта из желтоватой плотной бумаги и до боли знакомой печати генерала Кендала. А, начав читать, не поверила своим глазам:

«Леди Катерина!

К сожалению, лишь теперь, почти потеряв вас, мы наконец поняли, сколь велики ваши заслуги перед Эрафией и сколь несправедливы были наши претензии к вам. Я уже писал, что многие в Стедвике потрясены рассказами Джелу о вашей битве с Ксероном и молятся о вашем выздоровлении. Надеюсь, что светлые боги слышат эти молитвы, что ваше здоровье идет на поправку и вы будете рады тем новостям, которые я хочу сообщить. Наконец-то выяснилось, кто мутил воду в Совете лордов, добиваясь вашего смещения. Я уже тогда подозревал, что кто-то специально настраивает лордов и народ против вас, дабы занять ваше место на престоле. Теперь стало известно: этим занимался председатель Совета, сэр Мюллих. Недавно был раскрыт его заговор против меня. Чувствуя, что общественное мнение начинает меняться не в его пользу (особенно теперь, после известий о вашей самоотверженности в битве с демонами), и не будучи уверенным в победе на предстоящих выборах, он решил устранить меня самым радикальным способом и захватить власть, но готовящееся покушение удалось предотвратить. Теперь этот мерзавец получил по заслугам, а Совет лордов раскаивается и требует вернуть вас на престол. По правде говоря, я с самого начала надеялся, что лорды одумаются – потому и не спешил с выборами, назначив их только через три года. Что же касается простых людей, то они всегда относились к вам самым лучшим образом, хотя Мюллиху и удалось некоторых из них сбить с толку.

Я знаю, насколько сильна нанесенная вам обида. Если вы предпочтете остаться в Энроте, я с пониманием отнесусь к этому решению. И всё-таки знайте: в Эрафии вас ценят и ждут. В сущности, кроме вас, у нас нет достойных претендентов на престол. Нам очень не хватает вас. Возвращайтесь.

Ваш Морган Кендал».

Слезы счастья выступили на глазах Катерины. Она надеялась на это с самого момента своего отречения… прятала надежду в самую глубь своей души, не признавалась в этом даже самой себе – но надеялась, что в конце концов в Эрафии ее поймут и оценят. Значит, не зря надеялась – пресветлый Илвантай, или кто там еще есть на небесах, всё-таки смилостивился над ней!

– Роланд! – закричала Катерина, размахивая посланием Кендала. – Иди скорей сюда!

– Что случилось? – с тревогой спросил влетевший в комнату король, давно уже не видевший жену такой возбужденной.

– Есть всё-таки справедливость на свете! Почитай, что Кендал пишет, – Катерина протянула ему письмо.

– Да, мне этот Мюллих с самого начала не нравился, – сказал Роланд, закончив читать. – Ну как, ты довольна?

– Еще бы! А они еще сомневаются, захочу ли я возвращаться. Да если б они знали, как я здесь скучаю, с каким удовольствием ступлю на родную землю!

В порыве радости Катерина попыталась встать, но ноги ее подкосились, лицо исказила гримаса боли, и она, резко побледнев, со стоном упала на руки мужа, еле успевшего подхватить ее.

– Ну и куда ты поедешь в таком состоянии? – спросил Роланд, осторожно укладывая супругу на кровать. – Тебе же еще лечиться и лечиться.

– Да, ты прав, – ответила она, учащенно дыша и обливаясь холодным потом. – С возвращением придется подождать. Но ты скажи этим купцам: пусть они передадут Кендалу, что я приеду сразу же, как только мне станет лучше. Обязательно скажи, не забудь!

С этого дня выздоровление Катерины заметно ускорилось. В глазах ее появились прежний блеск и жажда жизни, и лекари лишь удивленно качали головами, видя, с какой быстротой она восстанавливает силы. А спустя несколько месяцев Катерина уже отплывала в Эрафию – еще не вполне окрепшая, но довольная и счастливая. Роланд и Николай провожали ее в столичном порту.

– Не грустите так, – утешала их Катерина. – Мы же не навсегда расстаемся. Вы в любое время можете приезжать ко мне. Тебе, Николай, наверняка будет интересно побывать в Стедвике. Это такой красивый город, а ты его еще ни разу не видел… Да и я тоже буду навещать вас, так что мы в любом случае будем видеться.

На прощание Катерина крепко обняла и расцеловала своих дорогих мужчин и, несмотря на всю радость от предстоящей встречи с родиной, чуть не расплакалась от внезапно нахлынувших чувств. С мужем и сыном все-таки было хорошо, и очень жаль, что нельзя взять их с собой.

Когда ее корабль отчалил от пристани, погрустневшие Роланд с сыном еще долго стояли на берегу, провожая его взглядом.

На глазах Николая выступили слезы.

– Отец, ну почему она опять уехала? Я-то надеялся, что она останется с нами…

Роланд вздохнул и обнял сына.

– Знаешь, я тоже всегда удивлялся твоей матери. Но теперь, после всех этих событий, я, кажется, начинаю понимать ее. Она любит нас, сынок, но Эрафия – это ее судьба. И мы с тобой ничего не можем изменить.

========== Глава 8. Пророчество ==========

Первым, что увидела Катерина, сойдя на эрафийский берег, была толпа празднично одетых людей, встречающих ее радостными криками. Рыцари и крестьяне, седые старцы и женщины с детьми – все собрались, чтобы поприветствовать ее. То же самое было и на всём пути от порта до Стедвика – Катерину везде встречали как национальную героиню, будто и не было никаких протестов против ее политики, никаких сборищ на площадях, угроз бунта и ультиматумов. Люди, похоже, искренне раскаивались и хотели вновь видеть ее своей королевой. А она глядела на ликующие толпы – и думала, как же переменчива народная любовь. Сейчас прославляют и зовут на престол – а еще недавно проклинали и кидали тухлыми яйцами в ее портреты. Она не винила людей за такое отношение: в конце концов, их тогдашнее возмущение было вполне понятным и в какой-то мере даже оправданным. Но где гарантия, что подобное не повторится? Сейчас народ в эйфории – а что будет через год-другой, когда восторги улягутся? Катерина проезжала по улицам столицы, заполненными радостными горожанами, забрасывающими цветами ее карету, и в душе ее созревало решение. Однажды испытав на себе недовольство народа, теперь она не считала возможным занять престол, не убедившись, что население действительно поддерживает ее.

По случаю прибытия Катерины в Стедвик генерал Кендал собрал Совет лордов, и она выступила на нем с речью, удивившей многих, если не всех. Попросив регента не отменять назначенные выборы правителя, Катерина заявила, что примет в них участие наравне с другими кандидатами. Пока же она согласилась на предложенную Кендалом должность главного советника и по совместительству – военного министра. Фактически Кендал и Катерина правили теперь королевством вместе: без согласования с ней регент не принимал ни одного важного решения.

Как выяснилось, попытка переворота была не единственным серьезным событием, случившимся в Эрафии за время отсутствия Катерины. Как поведал ей генерал Кендал, вскоре после разгрома Люцифера нихонская королева Мутаре, собрав внушительных размеров армию из драконов различных видов, вторглась в пределы Эрафии и АвЛи.

– Она сама была драконом – вернее, стала им, выпив какого-то зелья, – рассказывал Кендал – И, видимо, это позволяло ей влиять на умы других драконов и внушать им свою волю. Эта тварь смогла подчинить себе даже зеленых и золотых драконов АвЛи, не говоря уже о ржавых, хрустальных и других драконах, которые всегда были вольными созданиями и никому не повиновались. Вы лучше меня знаете, на что способны эти чудища – а тут их были сотни…

– О боги, какой ужас! – воскликнула, похолодев, потрясенная Катерина. – А я ничего не знала…

Ей вдруг вспомнилось, как, приветствуя ее недавно в порту, один крестьянин сказал, что уж теперь-то, после ее возвращения, никакие нихонские отродья больше не посмеют сунуться в Эрафию. Она сочла тогда, что мужик вспомнил войну Восстановления, а оказывается… И ведь ей никто ничего не сказал – ни Кендал, ни Роланд, который наверняка тоже был в курсе событий – не может быть, чтобы весть о столь масштабном военном конфликте не дошла до Энрота…

– Почему мне не сообщили? – возмущенно вскричала она. – Я же писала вам, спрашивала, как дела в Эрафии…

Кендал отвел глаза:

– Не хотел вас зря волновать. Помочь бы вы все равно не смогли, Энрот слишком далеко, а такие новости могли бы навредить вашему здоровью.

– Да при чем тут мое здоровье! Нихон чуть не захватил нашу страну, имела я право знать об этом или нет?!

– Ну ведь не захватил же, – краснея, выдавил из себя генерал. – Хотя, не скрою, угроза была более чем серьезной… Но, к счастью, врагов вовремя остановили. Причем основной удар пришелся на АвЛи, а мы, в общем-то, отделались довольно легко. Сумели кое-как организовать оборону, а потом объявился этот бессмертный варвар, Тарнум… Ну, вы о нем наверняка слышали, да?

– Конечно, слышала, – чуть поостыв, отозвалась Катерина. Ей, как и многим в Эрафии, были хорошо знакомы сказания о варварском воине, который за свою жестокость не был после смерти допущен в рай и вернулся на землю искупать грехи.

– Так вот, – продолжал Кендал. – Не знаю уж, что им руководило, но он предложил нам помощь в войне с Мутаре, и пришлось соглашаться – силы были уже на исходе.

Катерина поежилась. Ей представилась толпа драконов, со свирепым ревом атакующих мирное эрафийское поселение, почудились зловещее хлопанье крыльев, вырывающиеся из оскаленных пастей струи зловонного пламени, отчаянные вопли людей, разрываемых стальными когтями, разлетающиеся во все стороны ошметки плоти… Какое счастье, что Тарнум, великий герой, прославленный во многих легендах, вовремя обратил свой взор на Эрафию!

– И как же он справился с такой оравой? – с замиранием сердца спросила она.

– Да средство какое-то раздобыл, снимающее гипнотические чары. А у авлийских драконов каждая золотая самка имеет ментальную связь со всем своим потомством. Тарнум нашел, где держат этих самок, обрызгал их своим средством – и тогда все зеленые и золотые драконы очнулись от гипноза и перешли на его сторону. А это была почти половина нихонской армии. Силы уравнялись, и в конце концов Мутаре была побеждена.

– Значит, Тарнум спас нас…

– Получается, так. Да уж, дожили: приходится обращаться за помощью к жесточайшему тирану всех времен и народов!

– О чем вы, Морган? Судя по легендам, Тарнум – давно не тиран. Он уже несколько столетий защищает мир от злых сил. Например, он вызволил из ада душу нашего первого короля, Риона. Так что он далеко не в первый раз нам помогает.

– Иногда помогает, иногда вредит, – недобро сверкнув глазами, произнес Кендал. – Это ведь ему Таталия обязана своей независимостью. Если бы он не поднял там восстание, эти болота до сих пор принадлежали бы Эрафии.

– Так ведь там в первую очередь наш король был виноват. Не притеснял бы он болотников – они бы и не восстали.

– Ну, это само собой… Но всё-таки не верится мне в благородные намерения этого Тарнума. Видите ли, Катерина, если человек по характеру тиран – он тираном и останется. Натуру не изменишь.

– Вы несправедливы к этому герою. Он защитил нас от нихонцев, а вы так враждебно к нему настроены…

Кендал вздохнул:

– Может быть, я и несправедлив. Может быть. Но сейчас я уже никому не доверяю. Слишком уж часто я разочаровывался в тех, на кого полагался. Лорд Хаарт, Мюллих… Теперь я полностью уверен лишь в вас и в Джелу. Вас я давно и хорошо знаю, а его тем более, он же мне как сын. Между прочим, Джелу в этой войне показал себя настоящим героем, – в потеплевшем взгляде генерала промелькнула гордость за воспитанника. – Я наградил его еще одной Медалью Доблести, а король Парсон за участие в освобождении АвЛи удостоил геройского звания. И, кстати, Мутаре пала именно от его руки.

– А Клинок Армагеддона? Джелу применял его?

– А как бы мы иначе продержались до прихода Тарнума? – Кендал явно был удивлен вопросом Катерины. – Да если б не Клинок, тут была бы такая же кровавая война, как в АвЛи, и еще неизвестно, чем бы всё кончилось. Против черных драконов, правда, Армагеддон бессилен, а вот против остальных он очень помог. Вот видите, как всё обернулось: дьяволы создавали Клинок, чтобы ввергнуть мир во Тьму – а теперь он служит защите Света.

Катерина не стала спорить, но что-то мешало ей согласиться с Кендалом. Хорошо, конечно, что Клинок Армагеддона помог устоять против нихонцев… но всё-таки, всё-таки… Изобретение дьяволов, порождение их злой воли – как оно может служить интересам добра? Наверное, в данной ситуации по-другому действительно было нельзя, и Джелу применял Клинок совершенно оправданно… но Катерина не могла отделаться от мысли, что лучше бы он этого не делал.

До выборов оставался еще почти год, но исход их ни у кого не вызывал сомнений: достойных соперников у Катерины не было. Конкуренцию ей мог бы составить только Кендал, но он не только не выставил свою кандидатуру, но и намеревался после выборов вообще уйти и из политики, и из армии.

– Почему? – спросила его как-то раз Катерина.

– Я был нужен, когда шла война, когда некому было править. А теперь, когда власть перейдет к вам, необходимость во мне отпадет, и я смогу с чистой совестью удалиться на покой.

– Но вы могли бы стать советником или министром… У вас же огромный опыт, который всегда пригодится нам.

Генерал тяжело вздохнул, между бровями обозначились морщины:

– Нет, леди Катерина. Я недостоин быть ни министром, ни советником. На мне лежит позор, который ничем нельзя смыть.

– О чем вы? – удивилась Катерина.

– Войну Восстановления помните?

– Еще бы… Я никогда не забуду тот кошмар – даже теперь, после всех событий вокруг Клинка Армагеддона.

– Вот и я тоже всегда буду помнить ту войну, – произнес Кендал глухим голосом. – И никогда не забуду, что это по моей вине нихонцы взяли Стедвик.

У Катерины болезненно сжалось сердце. Регент напомнил ей о том, о чем она предпочитала лишний раз не вспоминать, чтобы не тревожить эту рану. Да, он был виноват в произошедшем, но у нее и в мыслях не было осуждать его за это – наоборот, она жалела Кендала, поскольку очень хорошо понимала его чувства.

– Ну что вы, генерал! – преувеличенно бодро воскликнула Катерина. – Вы же его потом освободили и одержали еще много славных побед. Так что свою вину вы полностью искупили.

Кендал покачал головой:

– Нет. Это нельзя искупить. Я навсегда вошел в историю Эрафии как первый правитель, допустивший падение нашей столицы. И, что бы я после этого ни делал – этот факт уже не изменить…

Катерине оставалось только согласиться с генералом. На его месте она чувствовала бы себя так же. Вообще Катерина по-хорошему завидовала людям, обладающим счастливой способностью оставлять прошлое в прошлом и с легким сердцем двигаться дальше, не тяготясь былыми несчастьями, ошибками и неудачами. Сама она этого не умела. Кендал, значит, тоже.

Тем временем бракадские маги, затеяв ремонт старого здания одной из академий, наткнулись в его подвале на считавшийся утерянным архив Бонифация Фалленстарского – знаменитого колдуна, который жил еще во времена империи Бракадуун и прославился безошибочностью своих многочисленных предсказаний. Найденный архив содержал с десяток прежде неизвестных пророчеств, большинство из которых относились к минувшим временам и оказались безупречно точными, что еще раз подтвердило непревзойденную прозорливость Бонифация. Он, например, предсказал приход к власти безумного короля Давида в Эрафии, в те времена даже еще не существовавшей как государство; в другом пророчестве говорилось о возникновении, возвышении и последующем крахе Финаксийской империи и была верно названа причина этого краха – исчерпание запасов стальтовой руды, из которой изготавливали оружие и доспехи; еще один свиток содержал предсказание Древесных войн между людьми и эльфами с точным указанием года их начала. Но одно из обнаруженных пророчеств, судя по всему, еще ждало своего часа. Переведя этот текст с древнебракадского языка на современный, ученые мудрецы были потрясены его содержанием. Бонифаций, любивший использовать длинные цветистые фразы и иносказательные выражения, на сей раз выразился с пугающей лаконичностью: «Когда скрестятся Ледяной Клинок и Клинок Армагеддона, наступит конец этого мира».

За дело взялись толкователи. Они долго спорили, что и каким образом должно погибнуть в случае исполнения этого пророчества, и что за Ледяной Клинок в нем упомянут. В конце концов сошлись на том, что, по всей видимости, уничтожению подвергнется как минимум весь Антагарих, а может быть, и остальные два континента – Энрот и Жаддам. Высказанное верховным магом Бракады Теодором предположение о том, что катастрофа затронет вообще всю вселенную, все существующие реальности, было отметено – иначе древний колдун, по всей вероятности, не говорил бы именно об «этом мире». Пытаясь заглянуть в будущее через магические шары, придворные провидцы Гэйвина Магнуса видели пылающие города и гибнущих людей, но видения были очень расплывчатыми. Не появилось никакой ясности и с Ледяным Клинком. Существовал ли он или же ему только еще предстояло быть созданным? Если существовал, то где находился? Что он вообще из себя представлял? Маги целыми днями копались в своих архивах, но ничего конкретного узнать пока не удавалось.

Новость о страшном пророчестве быстро достигла Эрафии и вызвала здесь немалый переполох. В памяти людей были еще свежи недавние события, связанные с Клинком Армагеддона и с той ужасной угрозой, которую он нес. Теперь, после разгрома Люцифера, многим, и в первую очередь Катерине, казалось, что самое страшное позади, что этот меч больше не представляет опасности. А теперь вдруг выяснилось, что он еще может сыграть роковую роль в истории Антагариха, причем гораздо более трагическую, чем планировалось демонами. Катерине вспомнились, сколь ужасными ей в свое время показались слова Фиура: «Одним взмахом этого Клинка можно выжечь половину АвЛи или четверть Эрафии». Но теперь речь шла совсем о других масштабах. Беспокойства Катерине добавило и пришедшее из Бракады письмо Гэйвина Магнуса. Великий Визирь сообщал, что исследования, проведенные им вместе с Теодором и другими крупнейшими учеными, привели к выводу о крайне высокой вероятности всемирной катастрофы, и просил эрафийских правителей быть предельно осторожными с Клинком Армагеддона. Прочитав это письмо, Катерина вызвала Мерлина и попросила его тоже посмотреть возможное будущее.

– Я сейчас видел всякое, и не знаю, что из этого исполнится, – задумчиво проговорил провидец, постояв некоторое время с закрытыми глазами. – Самые разные картины мелькали – какое-то празднество, вы в короне… строительство какого-то города… битва с варварами в степи… виселица на площади, казнят кого-то…– лицо Мерлина помрачнело. – И еще я видел мертвую сожженную землю. Пустую. Без людей.

– Какую землю, где? – Катерина клещом вцепилась в прорицателя. – Как далеко она простирается и отчего сгорела?

– Не знаю, – вздохнул он. – Видение было очень смутным, и потом, я же говорю – будущее имеет много вариантов, и мне не дано знать, какой из них станет реальностью…

Эта неопределенность тяготила Катерину сильнее всего. Тем более что она совершенно не представляла себе, как можно предотвратить грозящую катастрофу. Уничтожить злосчастный Клинок Армагеддона не представлялось возможным. И никому не удавалось узнать хоть что-нибудь о таинственном Ледяном Клинке. Катерина разослала по монастырским библиотекам приказ просмотреть все имеющиеся книги в поисках упоминаний об этом артефакте, однако это ничего не дало. Не помог и Мерлин: его провидческие способности на сей раз оказались бессильны. Оставалось лишь надеяться, что Ледяной Клинок, может быть еще не выкован, а значит, конец света если когда-нибудь и состоится, то, по крайней мере, не в ближайшем будущем. Но жить с постоянным ощущением нависшей над головой смертельной опасности было очень тяжело.

В это неспокойное время, когда все пребывали в волнении и растерянности, Моргану Кендалу было доставлено послание от Джелу, который теперь нес службу на границе с АвЛи. Вызвав Катерину, регент дал ей прочесть это письмо. Его содержание обрадовало и обнадежило встревоженную королеву:

«Я, наконец, понял, в чем состоит лежащая на мне печать судьбы, о которой говорят все предсказатели. Теперь, когда появилось пророчество о грядущем конце света, мне стало ясно: мое предназначение в этой жизни заключается в том, чтобы не дать этому пророчеству осуществиться. Только я один могу отвести от нашего мира нависшую над ним угрозу гибели, потому что найти и уничтожить Ледяной Клинок по силам лишь мне. Я слышал, что лучшие мудрецы Бракады и Эрафии теряются в догадках, что представляет собой Ледяной Клинок и где он находится. Но для меня теперь это не загадка. Не так давно, пытаясь выяснить свое происхождение, я предпринял путешествие на эльфийский остров Вори – хотя сам я ничего не помню о своем детстве, все маги в один голос утверждают, что моя родина именно там. Я надеялся найти на Вори своих родителей или хоть что-то узнать о них, но эти надежды не сбылись. Однако местные жители поведали мне много древних сказаний, и в том числе – передававшиеся из поколения в поколение легенды о магическом мече, уничтожающем всё вокруг при помощи холода. Неудивительно, что ни наши, ни бракадские исследователи до сих пор еще не докопались до этих легенд – эльфы живут на своем острове изолированно и на континент не ездят, да и жители Антагариха вряд ли посещают эту суровую землю с ее круглогодичными лютыми морозами. Здесь говорят, что меч спрятан в развалинах древнего города на севере острова Вори, и что именно он явился причиной разрушения города и превращения всей этой местности в край вечных снегов. Я знаю, где искать этот город. Более того, я знаю, как уничтожить Ледяной Клинок. Сделать это можно лишь одним способом – с помощью Клинка Армагеддона, который, как я теперь понимаю, именно для этой цели и был дан мне судьбою. Узнав о предсказании конца света, я принялся серьезно изучать магические книги авлийских друидов – и нашел в них описание ритуала взаимного уничтожения артефактов, несущих в себе магические силы противоположных стихий. Это как раз то, что нам нужно. Я уже потренировался на мечах, заряженных огненной и ледяной магией, и могу заверить вас: ритуал действительно работает, но лишь в том случае, если оба предмета сопоставимы по магической силе. Так что без Клинка Армагеддона тут не обойтись. Не стану скрывать – мне очень жаль расставаться с этим Клинком, который дорог мне как символ нашей победы над Люцифером, да и в отражении агрессии Мутаре сыграл не самую последнюю роль. И всё же я без колебаний пожертвую им и выполню то, что должен выполнить. Такова моя судьба, я избран для великой цели спасения мира. Итак, я отправляюсь на родину, чтобы приступить к поискам Ледяного Клинка. Пожелайте мне удачи!»

– Ну вот, кажется, проблема и решена, – облегченно улыбнулась Катерина, возвращая Кендалу прочитанное письмо. – Так часто бывает: уже не знаешь, где искать спасение, а оно само находит нас. Меня, честно говоря, очень беспокоило это пророчество. Только-только с Люцифером разделались, а тут еще и эта напасть. Но Джелу нас выручит. Заодно и от Клинка Армагеддона избавимся – без него всем будет спокойнее.

– Спокойнее? – с сомнением переспросил регент. – Ох, не знаю… Я бы с радостью благословил Джелу на поиски, но вот как раз его намерение уничтожить Клинок Армагеддона мне и не нравится. Ведь этот Клинок – гарантия нашей безопасности. Эрафия сейчас ослаблена и разорена войнами, но с силой такого оружия враги не могут не считаться. Пока оно у нас – они поостерегутся нападать, а что будет, если мы его лишимся? Вот что меня пугает, понимаете?

– А угроза всемирной катастрофы вас не пугает?! – Катерина едва сдерживалась, чтобы не наговорить резких слов. – Я совсем не хочу рисковать безопасностью Эрафии, но поймите же вы: Клинок Армагеддона несет в себе опасность куда большую, чем та, от которой он нас защищает.

– Да, умеете вы убеждать, – вздохнул Кендал. – В самом деле, лишиться защиты от врагов все-таки лучше, чем допустить конец света. Все-таки лучше…

Регент хлопнул ладонью по столу, отбрасывая последние сомнения:

– Ладно, решено. Пусть Джелу отправится на Вори и выполнит то, что задумал. Если он преуспеет – мы наградим его со всей щедростью. Кстати, вы заметили, как он изменился за последнее время? Прямо каким-то философом стал: «судьба», «предназначение»… Раньше он подобными категориями не мыслил. И своими корнями не особенно интересовался.

– Что ж, – улыбнулась Катерина. – Юноша взрослеет. Похоже, война с Люцифером заставила его о многом серьезно задуматься.

А ночью Катерину вновь с пугающей яркостью посетил прежний кошмар, что терзал её на пороге смерти – пылающие здания, бегущие люди и потоки огня, заливающие мир. Наутро, встав с больной головой, она написала Джелу письмо, в котором просила его быть крайне осторожным и на всякий случай прислать ей описание найденного в авлийских книгах ритуала уничтожения артефактов. Получив от полуэльфа свиток с описанием, Катерина отдала его на изучение своим магам, а копию отправила Магнусу. Тщательное исследование ритуала, проведенное эрафийскими учеными, подтвердило его эффективность и безопасность; аналогичное заключение пришло и из Бракады. Катерину выводы магов успокоили и воодушевили. Главным теперь было найти Ледяной Клинок, чтобы провести этот ритуал и не дать ее кошмарным сновидениям воплотиться в реальность.

Не прошло и двух недель после отъезда Джелу на остров Вори, как Катерине и Кендалу сообщили о прибытии в Стедвик Тарнума. Бессмертный герой требовал встречи с правителями, как он утверждал, по важному и срочному делу. Катерину разбирало жгучее любопытство: каков он, легендарный Тарнум? И что на сей раз привело его в Эрафию?

И вот он явился во дворец, где ждали его регент и королева. Катерина ожидала увидеть убеленного сединами дряхлого старца, но, к ее удивлению, в тронный зал бодрым шагом вошел облаченный в потертые кожаные доспехи высокий мужчина с загорелым лицом и лохматыми волосами до плеч. Он мог бы показаться совсем молодым, если бы не тяжелый усталый взгляд многое пережившего человека. Катерина ощутила невольный трепет: сколько же славных событий и великий трагедий прошло перед этими глазами – ожесточенные столкновения сил Света и Тьмы, борьба порабощенных народов за свободу, рождение и гибель могущественных империй…

– Мое почтение вам, Тарнум, – сухо поприветствовал вошедшего генерал Кендал.

– Примите мою благодарность за спасение нашего народа от драконов, – произнесла Катерина, глядя на знаменитого героя с уважением и признательностью.

Тарнум покачал головой:

– Что ж, такова моя обязанность – постоянно спасать мир от грозящих ему опасностей. И сейчас он снова нуждается в спасении. Поэтому я и пришел к вам – просить о помощи.

Катерина и Кендал переглянулись.

– Мы слушаем вас, – сказал регент.

– Вам известно, что один из ваших воинов, Джелу, отправился на поиски Ледяного Клинка? – бессмертный герой напряженно смотрел на эрафийских правителей.

– Да, он писал нам об этом, – утвердительно склонил голову Кендал.

– Неужели вас это не беспокоит?!

class="book">– А что нас должно беспокоить? – Кендал едва заметно нахмурился.

– Как – что?! – воскликнул Тарнум. – У него же Клинок Армагеддона! Вы разве не слышали о пророчестве Бонифация Фалленстарского?

– Конечно, слышали. Джелу как раз и хочет предотвратить то, о чем писал бракадский предсказатель. Он намерен провести ритуал уничтожения обоих Клинков и тем самым навсегда ликвидировать угрозу их столкновения.

– Но ведь это же очень опасно! Малейшая ошибка при выполнении ритуала, малейшее неосторожное движение – и мы все взлетим на воздух. Пророчество исполнится, и ваш Джелу, вместо того чтобы спасти мир, погубит его. Не ожидал я от него такого легкомыслия…

– Да нет, – возразил генерал. – Джелу знает, что делает, и он не ошибется.

– Может быть, и не ошибется. Может быть… – Тарнум нервно застучал пальцами по металлической пряжке своего пояса. – Очень хотелось бы на это надеяться. И всё-таки нельзя допускать, чтобы оба Клинка оказались у одного человека. Я намерен остановить этого безумца, и мне нужна ваша помощь.

– Какая помощь? – Кендал сдвинул брови, взгляд его сделался жестким и пристальным. – Чего вы от нас хотите?

– Дайте мне отряд своих рыцарей. Я отправлюсь на Вори и добуду Ледяной Клинок до того, как он попадет к Джелу.

– То есть вы думаете, что мы поможем вам в борьбе против нашего же подданного?! – регент с трудом сохранял самообладание.

– Будьте уверены, я не причиню ему вреда. Мы же с ним вместе сражались против нихонских захватчиков и стали почти друзьями. Теперь, правда, мое мнение о нем сильно упало, но это неважно. Всё, чего я хочу – это овладеть Ледяным Клинком и спрятать его в безопасное место.

– И куда же? – сощурился Кендал.

– В хранилище, недоступное смертным. Боги моего народа помогут мне надежно укрыть его от людей.

– Надежнее всего будет уничтожить его, что и собирается сделать Джелу. Его план нравится мне больше, чем ваш.

– Опять вы за свое! – щека Тарнума дернулась. – Джелу может отправить весь мир в тартарары, и я хочу предотвратить это. Неужели и вы, королева, не понимаете опасности?

Генерал Кендал посмотрел на Катерину. По лицу его было понятно, что он не доверяет Тарнуму. А ее внезапно охватили сомнения: что, если Джелу и впрямь что-то напутает? По спине пробежал холодок. Полуэльф, конечно, писал ей, что много тренировался, да она и сама видела: ритуал не столь сложен, никакого скрещивания Клинков не предполагает, и ошибиться при его проведении можно разве что спьяну, но… чем черт не шутит? С другой стороны, почему, собственно, она должна была сомневаться в Джелу, который уже не раз проявил себя человеком ответственным и осторожным? И смутной тенью лежало на сердце недавнее сновидение.

– Я не разделяю ваших опасений, – наконец сказала она, справившись с собой. – Джелу, готовясь к походу за Ледяным Клинком, досконально изучил ритуал. Уверяю вас, наш подданный прекрасно понимает всю ответственность своей миссии и ошибок не допустит.

– Я тоже так считаю, – произнес Кендал. – И уж в любом случае мы не станем посылать против него свои войска.

Лицо Тарнума перекосилось от ярости.

– Да что вы все, с ума посходили?! – закричал он. – Сначала АвЛи мне отказала, а теперь и вы! Вы об этом еще пожалеете, да поздно будет!

И он выбежал из зала, хлопнув дверью. Опешившая от такой резкости Катерина лишь покачала головой: видно, легендарный герой за свою долгую жизнь так и не научился дипломатии, оставшись в душе необузданным варваром.

– Каков тип, а? – хмыкнул ничуть не удивленный Кендал, обернувшись к королеве. – Не зря его в рай не пускают… Наверняка его единственная цель – заполучить Ледяной Клинок. Ни в какое хранилище он его прятать не собирается – сам будет пользоваться. И хорошо еще, если не против нас.

– Нет, – возразила Катерина. – Он, конечно, мог бы вести себя и попочтительнее, но его намерения чисты – я уверена в этом. Просто он преувеличивает опасность. Если бы он знал Джелу так же хорошо, как мы, то не пытался бы остановить его. Но, как бы то ни было, его план для нас, конечно, неприемлем. И неудивительно, что АвЛи ему отказала: ведь Джелу стал национальным героем и там тоже.

Через несколько недель Кендал пришел к Катерине совершенно взбешенный:

– Слышали новость?! Этот самый Тарнум всё-таки отправился на Вори за Ледяным Клинком. И знаете, чьи войска он ведет с собой? Нихона!

– Нихона?! И это после недавней войны с Мутаре? Ну-у… Тогда всё ясно, – потрясенно проговорила Катерина, не понимая, как она могла так ошибаться в Тарнуме.

– А вы еще убеждали меня в чистоте его намерений, – невесело усмехнулся Кендал.

– Теперь я и сама вижу, что была неправа. Нам остается только надеяться, что он не сможет помешать планам Джелу, – в голосе Катерины послышалась тревога. – Может, лучше послать туда войска? – Я полагаю, не стоит. Будем, конечно, следить за ситуацией и при необходимости вмешаемся, но пока что беспокоиться особо не о чем. Джелу ведь уже на Вори, а Тарнум только еще направляется туда и попросту не успеет ему помешать…

В течение следующего месяца эрафийские правители с волнением и озабоченностью следили за сообщениями с острова Вори. Как и прогнозировал Кендал, Джелу быстро продвигался на север, к городу, где, по его данным, находился Ледяной Клинок. Возглавляемые Тарнумом нихонцы, крайне враждебно встречаемые местными эльфами и вынужденные постоянно вступать в столкновения с ними, безнадежно отставали. Однако вскоре появился новый повод для беспокойства: в борьбу за Ледяной Клинок включились варвары, которых вела Кийя – супруга недавно избранного крюлодского правителя Килгора. Волновала ли их угроза всемирной катастрофы? Вряд ли. Скорее всего, эти невежественные дикари, никогда не относившиеся всерьез к изысканиям ученых магов, поняли из бракадского пророчества лишь одно: что где-то есть Ледяной Клинок, способный обеспечить им невиданное прежде могущество. Катерина и Кендал опасались, что Кийя объединит свои силы с Тарнумом, тоже происходящим из племени варваров, и на всякий случай послали в помощь Джелу три полка конных рыцарей. Впрочем, вскоре стало ясно, что эти опасения беспочвенны: Кийя и Тарнум, судя по ожесточенным стычкам между ними, вовсе не собирались объединяться против Джелу. Тем не менее, вся эта возня вокруг Ледяного Клинка очень не нравилась Катерине. Не нравились ей и нарастающие панические настроения среди подданных. В последнее время в Стедвике только и разговоров было, что о грядущей катастрофе, которую уже успели окрестить Судным днем. Катерина, как могла, успокаивала людей, но она и сама понимала: пока существуют Ледяной Клинок и Клинок Армагеддона, опасность сохраняется. И больше всего ей хотелось, чтобы Джелу поскорее нашел этот злосчастный Ледяной Клинок и уничтожил его вместе с Клинком Армагеддона, тем самым раз и навсегда ликвидировав страшную угрозу, равной которой еще не было в истории Антагариха. Но сердце грызло тревожное предчувствие.

И надежды Катерины пошли прахом. Стало известно, что до заброшенного города, где хранился Ледяной Клинок, первой добралась Кийя. Она доставила добытый ею меч в Крюлод и передала своему мужу. Узнав об этом, Катерина схватилась за голову. Ей были хорошо известны необузданные нравы крюлодских варваров, всегда настроенных крайне агрессивно по отношению ко всем соседним странам. Стремление к захвату чужих земель было у этих дикарей в крови, их аппетиты сдерживались лишь относительной слабостью армии, но теперь-то у них был Ледяной Клинок… К тому же новый крюлодский правитель, по слухам, был жесток и властолюбив, так что на его миролюбивую политику надеяться не приходилось. Катерина нервно усмехнулась. Какое уж тут миролюбие, если учесть, каким образом в Крюлоде проходят выборы короля? Еще в юности, впервые услышав об этом от отца, она была потрясена кровожадной дикостью варварских обычаев. Согласно древней традиции, раз в тридцать лет, во время праздника Жизни, сильнейшие из молодых воинов Крюлода собирали армии и устраивали соревнование, в ходе которого захватывали владения друг друга, доказывая таким способом свое превосходство над конкурентами. Побежденных участников состязания, как правило, ждала смерть, причем часто, не дожидаясь расправы со стороны победителя, они сами сводили счеты с жизнью. Победитель же получал возможность сразиться с действующим королем и, свергнув его, захватить власть. Вот таким способом, чудовищным с точки зрения эрафийских рыцарей, но совершенно нормальным для варваров, на последнем празднике Жизни и пришел к власти Килгор. Катерина хоть и не знала его лично, но прекрасно понимала: вряд ли этого амбициозного молодого человека удовлетворит владычество над одним только Крюлодом – особенно теперь, когда в его руки попало такое мощнейшее оружие. Так что, судя по всему, Эрафия должна была готовиться к серьезной войне. Опять, уже в пятый раз за последнее десятилетие…

Катерина лихорадочно прикидывала в уме, какими последствиями может обернуться предстоящее нашествие варваров и хватит ли сил против них устоять, но при этом старалась ничем не выдать своего смятения. Кендал же даже не пытался скрыть досаду. Он долго крыл последними словами Кийю и Килгора, сетовал на неблагосклонность богов, опять наказывающих за что-то многострадальный эрафийский народ… Когда регент немного успокоился, он поручил Катерине принять все необходимые меры для того, чтобы отразить возможное вторжение Крюлода. Загнав поглубже разъедающую душу тревогу, королева взялась за дело. Она отдала генералам соответствующие распоряжения, а сама отправилась на западную границу – наблюдать, как идет переброска войск в этот район.

Когда Катерина, вернувшись в Стедвик, подъезжала ко дворцу, в глаза ей бросились кучи строительного мусора, громоздящиеся на развороченном булыжном покрытии центральной площади, и покосившийся дощатый забор, за которым суетилась группа джиннов в запыленных робах. Приблизившись, королева увидела, что они возводят из неотесанного серого камня грубое неказистое строение наподобие низкой будочки со входом в виде арки.

– Что это такое? – возмущенно спросила она, указывая рукой на неприглядное сооружение. – И кто вам позволил что-то здесь строить? Это же главная площадь города!

Отерев пыль с синего лба, один из строителей ответил:

– Великий Визирь Магнус поручил нам возвести во всех дружественных странах магические порталы для эвакуации в другой мир на случай конца света. С вашим регентом всё согласовано, он дал разрешение на строительство.

– И куда же ведет этот портал? – Катерина с трудом сохранила бесстрастное выражение лица.

– Мы и сами точно не знаем. В какой-то иной уголок Вселенной. По данным наших магов, это место обитаемо, а значит, спасшиеся от катаклизма смогут выжить там.

Королева долго стояла и смотрела на стройку, до хруста в пальцах стиснув поводья и не в силах сдвинуться с места или хоть оторвать взгляд от возводимого портала. Глядя на него, она как никогда остро почувствовала, насколько близок и реален грозящий катаклизм – и ей стало по-настоящему страшно.

Генерал Кендал, встретив Катерину, в ответ на ее вопросы о ведущемся строительстве сказал:

– А что? Если бракадский правитель предлагает нам построить такой портал – зачем отказываться? Я, конечно, не думаю, что нам придется им воспользоваться, но – пусть стоит на всякий случай. Он же тут никому не мешает.

Закончив работу, джинны оставили Кендалу крупный рубин, который нужно было вставить в гнездо, чтобы портал пришел в действие. Они предупредили, что портал односторонний, и если какой-нибудь безумец вздумает из любопытства перенестись в другой мир, то никогда не сможет вернуться обратно. Затем строители уехали в Бракаду, а их сооружение осталось стоять посреди главной площади Стедвика зловещим напоминанием об угрозе Судного дня. Джинны оштукатурили и побелили свою постройку, придав ей вполне благородный облик, но когда Катерина, выходя из дворца, проходила мимо этого портала, при его виде ей каждый раз становилось не по себе.

И еще тревожнее стало Катерине, когда генерал Кендал принес очередное письмо от Джелу:

«Уважаемый генерал Кендал! Уважаемая леди Катерина!

Вероятно, вы уже знаете, что мои поиски Ледяного Клинка оказались безуспешными. Я почти добрался до цели, но варвары увели Клинок у меня из-под носа и доставили в Крюлод своему королю. Но не отчаивайтесь: я не собираюсь сдаваться. Я выполню то, что предназначено мне судьбой, и устраню страшную угрозу, которую несут всему миру Ледяной Клинок и Клинок Армагеддона. Я уже в Крюлоде. Скоро я доберусь до их короля и отниму у него Ледяной Клинок. Конечно, я понимаю, какой огромной силой обладает этот меч, но мой Клинок Армагеддона еще сильнее, а потому у Килгора нет никаких шансов устоять против меня».

Страшное предчувствие стиснуло сердце королевы. Неужели… да нет, не может быть… как она только могла такое подумать?

– Генерал… Ведь это же не значит, что Джелу собирается использовать Клинок Армагеддона в битве с Килгором? – спросила Катерина, с надеждой глядя в лицо Кендалу.

– Надеюсь, что не собирается. Он же не безумец, чтобы не понимать, к чему это может привести, – ответил регент, но уверенности в его голосе не чувствовалось.

– Надо послать к нему гонца. Предупредить, чтобы ни в коем случае не вздумал…

– Конечно же, пошлем. И будем надеяться, что он успеет вовремя. Может, эти предосторожности и излишни, но лучше уж на всякий случай перестраховаться.

Гонца в Крюлод отправили, но никаких известий оттуда пока не поступало. Катерина всё больше уставала от бесконечной нервотрепки, от напряженного ожидания новостей и от носившегося в воздухе, нараставшего с каждым днем всеобщего ощущения близости катастрофы. Она совсем потеряла покой и мечтала лишь о том, чтобы вся эта жуткая история с Ледяным Клинком и бракадским пророчеством благополучно завершилась, и как можно скорее. Никогда не отличавшаяся особой набожностью и посещавшая храм только по большим праздникам, теперь она проводила там каждое утро, моля богов, чтобы те ниспослали Джелу удачу в предстоящей битве с Килгором, внушили ему осторожность и благоразумие, помогли быстрее овладеть Ледяным Клинком и уничтожить его вместе с Клинком Армагеддона. Катерина украшала цветами статуи пресветлых Арагура Создателя, Эрлоира Хранителя и Илвантая Судии, целовала их мраморные ступни, зажигала перед ними разноцветные свечи. Прозрачные капли воска тихо падали на пол, струи благовонного дыма уходили под купол, наполняя воздух тонким ароматом, изваяния богов глядели сверху вниз со спокойной мудростью. Лишь там, в храме, непрестанно грызущий страх на время покидал измученную душу, приходило умиротворение, и казалось, что всё будет хорошо…

Но однажды страшный грохот сотряс стены дворца. С потолка посыпалась штукатурка, раздался звон разбитых стекол, из оконных проемов полыхнуло жаром. Катерина, работавшая в это время с документами в своем кабинете, вскочила, выбежала на улицу – и остановилась как вкопанная, потрясенная открывшейся ее взгляду ужасной картиной. Все ее самые страшные бредовые видения не могли идти ни в какое сравнение с тем кошмаром, который предстал перед ней теперь. Огонь был повсюду, он крупными хлопьями низвергался сверху и с ревом вырывался из глубин трескавшейся земли. С раскаленного неба сыпались молнии, озаряя округу ослепительными вспышками; по булыжной мостовой дворцовой площади текли бурлящие потоки лавы. Катерина сразу поняла, что произошло. Страшное пророчество бракадского мудреца осуществилось. Где-то в бескрайних крюлодских степях скрестили магические Клинки два воина, сошедшиеся в смертельной битве – жестокий король варваров Килгор, преисполненный жаждой власти над всем миром, и Джелу, считавший себя призванным предотвратить угрозу конца света, но не послушавший предостережений и всё-таки применивший в бою Клинок Армагеддона. И теперь предпринимать что-то было уже слишком поздно. Мир рушился на глазах, и спасти его было нельзя. Бонифаций Фалленстарский, как всегда, оказался прав…

Повсюду раздавались удары грома, грохот разваливающихся строений, свирепый треск огня. Неподалеку поднимался черный дым над руинами храма, где Катерина еще вчера возносила молитвы богам. По всей площади с истошными воплями носились охваченные пламенем люди. В отчаянных бесполезных молитвах они воздевали руки к багровым небесам, но оттуда на них сыпались лишь новые огненные хлопья, громы и молнии. Какая-то растрепанная женщина бегала с безумным видом и кричала:

– Да где же вы, боги? Нету вас, что ли? Заберите меня, убейте – только остановите это, спасите их всех!

Но молнии ударяли мимо. Боги явно не желали принимать ее в жертву.

Катерина стояла посреди этого ада в какой-то прострации, совершенно не испытывая страха, не испытывая желания куда-то бежать, искать спасения… Происходящее вокруг как-то отодвинулось, отдалилось от нее, будто не имело к ней отношения, будто она взирала на весь этот ужас со стороны. С отрешенным видом смотрела она на гибнущий мир, и мысли ее были необыкновенно четкими и ясными.

«Так вот, значит, как должна завершиться история Эрафии! Значит, всё было напрасно – все наши войны, все подвиги и жертвы… Всё, за что я сражалась, за что мои предки бились и отец мой жизнь положил, теперь летит псу под хвост. О Создатель, как несправедливо…»

Всё вокруг заволакивал едкий дым, к которому примешивался запах горящей плоти. Текущие по земле ручьи лавы на глазах превращались в бурлящие смрадные реки. На соседнем холме молния ударила в статую Родины-матери, воздвигнутую в честь Катерины, и ее опаленные осколки покатились вниз по склону. Земля под ногами ходила ходуном, большие куски ее проваливались в преисподнюю, увлекая в образующиеся пропасти рушащиеся здания и вопящих от ужаса людей. Подземные толчки усиливались с каждой минутой. За спиной Катерины с грохотом обрушился дворец, погребая под обломками тех, кто не успел выбежать наружу. В дыму мелькнула высокая фигура Кендала, он вложил камень в гнездо на рамке портала, и тот мгновенно ожил, распахнувшись клубящимся провалом в ничто. Кендал подхватил оказавшуюся рядом женщину с ребенком на руках и швырнул в проем – они мгновенно исчезли. Толпа с воплем рванулась к порталу. Распихивая друг друга, отчаявшиеся люди лезли в узкие ворота. Полуголый здоровенный мужик с опаленными огнем волосами, истошно крича и расталкивая женщин с детьми, пытался пробиться ко входу в портал; возмущенная толпа не пускала его…

«А ведь сейчас и в Эофоле творится то же самое. И в Нихоне, и в Дейдже… Какая теперь разница, кто следовал светлым путем, а кто темным – всё равно все пришли к одному и тому же концу. Нет больше ни добра, ни зла, смерть всех уравняла и примирила. Наверное, только так и могло закончиться противостояние Света и Тьмы, по-другому мы примириться не могли…»

Регент выкрикивал какие-то приказания появившимся рыцарям, потом повернулся и канул в дымное пламя. Рыцари собрали несколько десятков латников, образовавших недлинный живой коридор, через который мчались к порталу обезумевшие люди. Ратники, повернувшись спиной к бегущим, отражали напор толпы, действуя древками копий, пока их товарищи рассекали людское месиво и направляли к порталу.

– Что же вы стоите, королева? Бегите, спасайтесь – вас пропустят без очереди! – крикнул пробегавший мимо рыцарь.

Однако Катерина продолжала стоять с безучастным видом, даже не обернувшись в его сторону. Не дождавшись от нее никакой реакции, рыцарь обреченно махнул рукой и устремился к порталу.

«Спасаться? Бежать? Куда бежать – в незнакомый чужой мир, в который ведут эти порталы? Нет, тот мир не для меня, мне не будет в нем места. Зачем он мне, если всё, что мне дорого, всё, что я люблю, остается здесь?»

Огненные хлопья падали с небес всё чаще, сливаясь на горизонте в сплошную стену пламени. Фигуры людей, бегущих к спасительным воротам, скоро стали неразличимы в густом черном дыму. В нескольких шагах от Катерины раздался оглушительный взрыв. В лицо ударила волна раскаленного воздуха, Катерину подбросило вверх, и ей показалось, что она, разрываемая на части адской силой, летит прямиком в тартарары. Последним ощущением был сильнейший удар о землю – и окружающий мир перестал для нее существовать. А из самых глубин преисподней вырвался громадный, свирепо ревущий столб пламени. Огонь взметнулся ввысь и обрушился на истерзанную землю, накрыв собой всех, кто еще пытался спастись. И долго пылало это адское пламя, и в его яростном треске уже не было слышно истошных воплей погибающих…