Как хорошо уметь читать (СИ) [Марина Леманн] (fb2) читать постранично

========== Часть 1 ==========

Яков Платонович остался на ужин у Мироновых. Мария Тимофеевна все время щебетала о том, как повезло Анне, что князь пригласил ее в свою усадьбу, да еще в то время, когда там будет графиня. Она очень надеялась, что у Анны сложатся приятельские отношения с графиней, и та потом в Петербурге представит ее дамам своего круга, как говорил князь. Штольман разделял чаяния тещи, в совершенно чужом для Анны Петербурге ей совсем не помешали бы новые знакомства. Узнав характер Павла, он мог с уверенностью сказать, что он не стал бы иметь связи с чванливой женщиной, следовательно, графиня была не из тех, кто смотрел бы на Анну свысока, а то и вовсе с презрением из-за того, что она была женой незаконного княжеского сына.

Вернувшись домой, Штольман решил определиться, какие из новых семейных снимков займут место с рядом с уже стоявшими. И не мог выбрать. Ему очень нравились все четыре, которые Павел вставил в изящные серебряные рамки — где он был рядом с Анной, где они были втроем и два его вместе с Павлом. Причем, как бы странно и это не звучало, он понравился на снимках себе сам. Он никогда не считал себя тем человеком, кто хорошо получался на снимках. Да и вообще не любил ходить к фотографу. Зачем? Он и так видел свое лицо в зеркале каждое утро, когда брился. Серьезное лицо полицейского следователя. И на снимках он был таким же — больше Штольманом, полицейским чиновником довольно высокого ранга, чем частным лицом со своими личными эмоциями. То, как он выглядел на художественных снимках, мало отличалось от его изображений в документах. Единственные снимки, где он до этого видел Якова Платоновича, даже скорее Якова, были с их с Анной празднования начала семейной жизни. На том снимке, что стоял на пианино, не только Анна, но и он сам получился замечательно. Он объяснял это тем, что это был один из самых счастливых дней в жизни Якова Штольмана.

Сейчас он смотрел на свою карточку с Павлом и снова видел не Ливена и Штольмана, а двух Ливенов. Они были не просто похожи, у них была… похожая улыбка. Не та широкая счастливая улыбка, какая была у него снимке с Анной. Нет, улыбка, даже скорее полуулыбка, спокойная, мягкая, теплая, которая появляется сама собой, просто когда у человека хорошо на сердце… Значит, у него улыбка Ливенов? Какая у Павла и, возможно, была у его настоящего отца Дмитрия Александровича. Может, такая улыбка Дмитрия и заронила первое чувство в сердце Катеньки, его матушки? Ведь чем-то же покорил ее князь, который был до этого так непостоянен в своих увлечениях? Или, живя в имении родственников, она не только не знала, что князь Ливен приходился ей троюродным братом, пока он не приехал ее навестить, но и вообще никогда не слышала о нем и, значит, не знала о его репутации повесы. И поэтому восприняла его таким, каким он предстал перед ней — молодым мужчиной, способным на серьезные чувства, глубокие и сильные? Ведь если б она видела его другим, вряд ли бы она позволила ему большее, чем поцелуи… А потом, после того, как была разлучена со своим суженным его безжалостным отцом и была выдана замуж за другого, согрешила с ним и родила от него сына…

Яков Платонович вздохнул и поставил карточку рядом с портретом несостоявшейся семьи князя Ливена — им самим, его любимой женщиной и их сыном, который был его копией… Затем он разместил рядом снимок, на котором он был вместе с Анной и Павлом и еще один — где они с Павлом были в шляпах, с княжескими перстнями и тростями с гербом Ливенов. На пианино образовалась целая галерея семейных снимков. Карточку, где он был с Анной, он поставил в спальне на свою прикроватную тумбочку. Пусть стоит тут, хотя бы пока Анны нет дома.

На следующий день начиналась трудная, полная дел неделя, и Штольман решил лечь пораньше. Но сон к нему не шел, так как в голову лезли разные мысли. Как там Анна? Как они доехали до станции? Удобно ли ей будет в поезде? Понравится ли ей в усадьбе Павла?.. Он отправил Анну вместе с Павлом… Когда он хотел отослать Анну из Затонска, он думал только о том, чтобы она уехала подальше от возможных неприятностей. Теперь, будучи не в состоянии заснуть, лежа в одиночестве в супружеской постели и скучая по Анне и душой, и телом, он подумал, с кем она уехала… С красивым, привлекательным мужчиной, у которого море обаяния и еще больше… опыта с женщинами… Мужчиной с княжеским титулом и состоянием — тем, чего не было у него самого… Любая женщина заинтересовалась бы таким, вон как Мария Тимофеевна была им очарована… А он отправил с ним Анну, его Анну… Ну не дурак ли?.. Яков Платонович внезапно понял, что это не просто рассуждения, а ревность… именно ревность… Та, про которую спросил в Петербурге Павел… Павел сказал, что ему и Александру понравилась Анна, а сам он пробормотал что-то вроде того, что это неудивительно, поскольку Анна красивая молодая женщина, а Александр молодой человек… Тогда Павел удивился, неужели он ревнует