Связанные садом (СИ) [Марина Леманн] (fb2) читать постранично

========== Часть 1 ==========

Карета Его Сиятельства ехала по сельской местности. Анна пыталась отвлечься от мыслей о Якове, смотря из окна на поля, рощи и деревни, которые они проезжали. Князь Ливен явно скучал.

— Дядя Павел, Вам не интересно?

— Не особо. По большей части пейзажи за окном везде одни и те же.

— Вы часто бываете в дороге?

— Чаще, чем этого бы хотелось. Но такова моя служба…

— И чем Вы занимаетесь в пути?

— Или работаю с документами… или читаю какую-нибудь книгу… или сплю…

— Как можно спать, когда карету трясет, и она подпрыгивает на ухабах?

— О, карета отнюдь на самый худший вариант… Можно дремать и верхом на лошади, если очень устал…

— Вы, должно быть, шутите? Разыгрываете меня?

— Да какие шутки? Аня, я — человек военный, на службе бывает всякое, кроме того, я ведь не всегда был подполковником… который по возможности путешествует с удобством. Конечно, не как Его Сиятельство, но все же вполне комфортно…

— Павел Александрович, Яков говорил, что когда он был чиновником по особым поручениям, ему тоже приходилось часто быть в разъездах. Это что же… он тоже спал в экипаже… и на лошади?

— Аня, ну кареты ему явно не подавали, — засмеялся Ливен. — У него была подорожная, а уж что ему могли предоставить на месте — это только он может тебе сказать. По своему собственному опыту знаю, что бывают ситуации, когда экипаж не получается раздобыть, как и верховую лошадь. Хорошо, если кто-то может одолжить тяжеловоза и телегу.

— Телегу и тяжеловоза? — тут уже засмеялась Анна. — Вот уж ни за что не поверю… Князь на телеге…

— Аня, не князь, а офицер, который на службе. На службе я не князь, ко мне только обращаются Ваше Сиятельство. Так принято. Князь я в обществе… и в своих владениях… Там, конечно, на телеге, запряженной тяжеловозом, меня увидеть вряд ли возможно… Поскольку у меня есть конюшни, в них и верховые лошади, и упряжные. Так, как в усадьбе в Царском селе.

А вот на службе бывает по-всякому. Про тяжеловоза и телегу была отнюдь не шутка. Как-то я был в пути по служебной надобности, погода была очень скверная, несколько дней лил дождь, дороги все развезло, а ехать было нужно, причем срочно. Я был с одним обер-офицером, он правил коляской, мы медленно взбирались по дороге, точнее тому, что от нее осталось, на холм среди леса, и тут с этого холма хлынул поток воды и грязи и просто снес коляску, перевернул ее, у нее сломалась ось. Я из коляски просто выпал, а мой офицер запутался в упряжи и сломал ногу, лошади тоже досталось так, что даже стоять не могла, не то что идти… И вот я один изо всех более или менее в целости и сохранности, грязный с головы до ног, промокший до нитки, но отделавшийся парой ушибов и царапин… Офицера своего перевязал как мог, чтоб хоть кровь ручьем не лилась. Посмотрел карту — на ней где-то в версте поселение числится, думаю, ну версту-то я беднягу дотащить смогу, не оставлять же его там в грязи и под дождем, да и лошадь у людей, скорее всего, имеется. Ну и поковылял с ним туда… главное было не подскользнуться и не упасть вместе с ним, а то вряд ли бы поднялись…

— И что, подполковник нес на себе младшего по чину офицера? И в каком он чине был? — полюбопытствовала Анна.

— Аня, какая разница в каком? Важно, что человек нуждался в помощи, а не то, в каком чине он был… Я оставил его в том поселении, а позже о нем позаботился местный доктор. Поселение оказалось хутором на три дома, все между собой родственники, причем бедные, никаких верховых лошадей, только пара тяжеловозов. Вот и пришлось одолжить у них одного тяжеловоза и хлипкую телегу и так добираться до ближайшей крупной деревни, что была верстах в пятнадцати, а там уж помещик, у которого усадьба рядом, распорядился доставить меня в город на своей коляске… Так что в той деревне и в усадьбе господина подполковника видели на телеге…

Анну не оставляла мысль о том, что Павел — князь, штаб-офицер тащил на себе младшего по чину офицера, не бросил его, не роптал, и беспокоился не о себе, а о нем… Она подумала, что случись подобное со Штольманом и его помощником или околоточным, Штольман бы тоже не бросил Коробейникова или Ульяшина где-нибудь в лесу в грязи под проливным дождем, а как-нибудь доволок его до места, где тому могли бы оказать помощь. Не такой был Яков Платонович человек, чтоб кинуть другого в беспомощном состоянии на произвол судьбы…

— Девочка моя, мне бы хотелось поговорить с тобой о том, как будет в моей усадьбе, — прервал Ливен размышления Анны. — Слуги будут обращаться к тебе Ваша Милость и по имени отчеству. Так же, как бы обращались к Якову.

— Не нужно этого, — смутились она, памятуя свой опыт в доме Разумовского, где для слуг князя она тоже была Ваша Милость.

— Нет, нужно.