Поцелуй Кирэлла (ЛП) [М. К. Айдем] (fb2) читать онлайн

М. К. Айдем

Поцелуй Кирэлла

Серия: Поцелуи (книга 1)

Автор: М. К. Айдем

Название на русском: Поцелуй Кирэлла

Серия: Поцелуи_1

Перевод: DisCordia

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

Яростный рев дракона наполнил воздух, тень огромных крыльев легла на землю под ним. Корабль, на котором его добыча покинула атмосферу, превратился в пятнышко. Дракон издал боевой клич, хоть и знал, что генерал Террон уже не примет вызова, а потом развернулся и пронесся над полем битвы, раскинувшимся внизу. Его покрывали тела. Среди погибших были терцерианцы — раса, бок о бок с которой и за которую бились драконы, но большинство принадлежало к варанианцам. Солдаты, брошенные своим лидером.

Они наконец-то остановили нашествие варанианской орды, но цена была высока. Планета, подвергшаяся нападению, Терцера, и ее обитатели, были бы уничтожены, если бы на планету не прибыли два Драгуна и корабли, полные самых отчаянных головорезов со всех концов Вселенной. И все же генералу Террону удалось сбежать. Это разъярило дракона. Им придется встретиться с ним снова, когда он нападет на другую, более слабую планету. Дракону почти удалось поймать Террона, но генерал сумел ускользнуть, когда Дефидд, лидер терцерианцев, вдруг оказался окружен врагами. Дракону потребовалось совсем немного времени, чтобы спасти Дефидда, но Террону хватило этого, чтобы ускользнуть.

Когда его огромная когтистая лапа коснулась земли, дракон обратился. Эту форму называли Боевой Монстр, и Монстр тоже был машиной для убийств, вот только стоял на двух ногах и был более приспособлен для битвы на земле. Монстр не убивал всех, кто встречался на его пути, только врагов.

— Террон сбжал, — подошел к нему Дефидд, его взгляд не отрывался от неба. — Тебе не следовало приходить мне на помощь, Кирэлл.

— Твои люди не выжили бы без тебя, Дефидд, — рыкнул тот. — Я убью генерала в другой раз.

— Но до тех пор другие будут страдать, как страдал мой народ, — тяжело вздохнул Дефидд.

— На все воля Кера.

***

Дэк в третий раз рухнул на спину, и на этот раз дыхание восстановить так просто не удалось.

— Кер, Кирэлл! Что ты пытаешься сделать? — прохрипел он. — Убить меня? Мы же должны были тренироваться, а ты нападаешь так, будто я генерал Террон!

Кирэлл заставил себя отступить. Дэк был Младшим Драгуном, а потому меньше и слабее его, независимо от цвета. Что с ним?

Дэк был прав. Он нападал так, словно хотел убить. Прошел месяц с тех пор, как они победили варанианцев для Терцеры. Хоть ему и не нравилось оставаться в своей другой форме так долго, это было необходимо при путешествии в космосе. Если он этого не сделает, его Монстр взбесится, а его дракон… ну, не было корабля достаточно большого, чтобы вместить Прайм Драгуна в его драконьей форме.

Корабль, на котором они сейчас находились, «Инферно», нес их домой, на Монду. «Инферно» патрулировал эту отдаленную часть Вселенной, когда они получили призыв терцерианцев о помощи. Только когда они прибыли на Терцеру, они осознали, насколько ужасной была ситуация на самом деле. Варанианцы начали полномасштабную атаку на Терсцеру и уже убили половину жителей планеты. Дэк немедленно попросил прислать ему на помощь другого Драгуна, и Кирэлл вызвался помочь своему другу.

Развернувшись на каблуках, Кирэлл подошел к наблюдательному иллюминатору «Инферно». Прежде чем отправиться домой, они должны были заглянуть на маленькую планету, которая, как он мог заметить, при приближении оказалась не такой уж маленькой. Некоторые мужчины хотели провести время с местными женщинами.

Кирэлл впервые видел эту маленькую планету и ее Луну, поскольку корабль, на котором он прибыл на Терцеру, шел более коротким путем. Дэк и этот корабль останавливались на этой планете почти год назад. Все, о чем мог говорить Дэк, — как ему не терпится снова овладеть женщиной, которую он встретил год назад.

Кристи.

Каждый мужчина на корабле слышал сотни раз, что Кристи не только готова издавать громкие звуки, но и позволяет использовать все свои отверстия для секса. Он попросил, чтобы ее снова пригласили на «собрание», как они его называли, и ему сообщили, что она согласилась. Ему завидовали все мужчины на корабле.

Кирэлл уставился на Луну планеты и вдруг почувствовал, как она тянет его, наполняя странной потребностью. По его массивному телу пробежала дрожь, и он в шоке посмотрел вниз, обнаружив, что когти вонзились в металлический поручень, за который он держался. Дракон громко зашипел в его голове.

«Нет! Этого не может быть. Только не здесь! Только не сейчас!»

— Кирэлл… — осторожно окликнул его Дэк. Хотя они с Кирэллом были друзьями уже сотни лет, он никогда не видел его таким раньше. Кирэлл был первоклассным Драгуном, черным, самым сильным и могущественным в своем роде. Он мог бы легко убить Дэка, если бы захотел. — Какие-то проблемы?

— Кер, да! — Кирэлл резко обернулся, и его вспыхнувшие глаза заставили Дэка испуганно отступить назад. — У меня начинается Жар Соединения!

— Что?! Здесь?! Но… это…

— Нет! С последнего Жара прошло всего сорок шесть лет, — они оба знали, что драконов Жар охватывает только раз в сто лет.

— Тогда как же это возможно? — спросил Дэк.

— Не знаю, но чем ближе мы подходим к Луне этой планеты, тем сильнее Жар!

— Тогда я предлагаю тебе Кристи, — тут же сказал Дэк, хотя его собственный дракон протестующе зарычал.

— Что? — Кирэлл в шоке посмотрел на него, зная, что Дэк буквально сходит с ума от желания встретиться с ней.

— С Кристи не будет проблем. Она будет рада помочь тебе, и, как я уже говорил, она очень любит издавать разные звуки во время секса. Тебе это поможет.

— Она должна была стать твоей, — сказал Кирэлл.

— Я знаю, но мы оба знаем, что произойдет, если Жар настигнет тебя прежде, чем ты найдешь женщину.

— Мой зверь взбесится.

— И будет бросаться на всех женщин, пока он не найдет ту, которая удовлетворит его.

Кирэлл тяжело вздохнул. Слова Дэка были правдой. Вот почему он всегда тщательно готовился к Жару. Жару, который он должен был предвидеть за несколько месяцев, а не часов. Почему сейчас все иначе? Нужно связаться с отцом и спросить его.

— Спасибо, друг мой. Я принимаю твое предложение насчет Кристи. Когда мы вернемся в Монду, я найду способ отплатить тебе.

— Не убивать меня во время тренировки — уже достаточная плата, — Дэк улыбнулся, возвращаясь в боевую позицию, не желая, чтобы Кирэлл знал, насколько он действительно обеспокоен. Луна планеты не должна была вызвать Жар. Ему нужно было как можно скорее поговорить с Целителем. — Готов?

Кирэлл встал перед Дэком, приняв боевую позицию. Он знал, что делает его друг, и заметил беспокойство, которое тот попытался скрыть. Только очень старые драконы страдали от внезапных приступов Жара. Такое случалось, потому что они не сумели найти себе пару и теряли контроль над своим драконом. И они уже не могли воевать, потому что были опасными для всех женщин в округе.

Но с ним такого быть не могло. Ему было всего четыреста сорок шесть лет. У него были тысячелетия впереди.

— Давай! — приказал Кирэлл, и они оба двинулись вперед.

***

— Это не сработает, Кристи, — в сотый раз повторила Осень.

Она наблюдала в зеркало за тем, как Кристи пытается укротить ее непослушные волосы и сделать их похожими на ее собственные.

— Сработает, — фыркнула Кристи. — Как ты можешь выносить такие волосы? Тебе нужно пойти к стилисту, и пусть он что-нибудь с этим сделает. Особенно с этими концами.

Кристи чуть приподняла так возмутившие ее волосы. Она никогда не видела ничего подобного: концы волос Осени были ослепительно-белого цвета. Именно это впервые привлекло внимание Кристи, когда она увидела Осень — официантку из закусочной на соседней улице. Когда свет падал прямо на концы ее волос, они казались почти серебряными, а Кристи всегда искала способ выделиться. Поэтому она завязала разговор с девушкой. То, чего она обычно никогда бы не сделала, потому что… ну… девушка была слишком странной для Кристи. Но она должна была узнать о чаевых и о том, как Осени удалось получить эти идеальные оттенки яркого рыжего и темно-красного в волосах. Ее стилист был просто гением.

Она не поверила Осени, когда та сказала, что все это — от природы. Кристи потратила целое состояние на то, чтобы добиться именно такого цвета, а этой девушке он достался просто так? Это было нечестно. Поэтому Кристи взяла на себя миссию завоевать доверие официантки, надеясь узнать правду. Это оказалось тяжелее, чем она думала.

Это было три месяца назад. Два месяца назад она убедила Осень переехать к ней, сдав ей по безумно низкой цене свою свободную комнату. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что Осень говорит ей правду, так как хранить секреты от соседки по квартире ей бы точно не удалось. У Осени не было никаких специальных средств для волос, она не ходила к стилисту и ее одежда…

Нет, Осень говорила правду. Ее удивительные волосы были красивы естественной красотой, и Кристи уже скоро придется сказать ей, что пора съезжать. Все, кто приходил к ней домой, казалось, больше интересовались Осенью, чем Кристи, а это было возмутительно.

Но потом возникла маленькая проблема.

Год назад Кристи пригласили на шикарную вечеринку, чтобы обслужить богатых мужчин из других городов, желающих хорошо провести время. Кристи тогда только что бросила своего парня, а поскольку она всегда была готова к хорошей вечеринке и хорошему сексу, то охотно пошла. Только уже приехав туда, она обнаружила, что «обслужить» обозначало совсем не то, что она думала. Например, принести напитки. Как будто она была просто официанткой.

Вскоре ее заметил один мужчина. Он был высокий, красивый… Кристи нахмурилась, пытаясь вспомнить больше и понимая, что ее разум пуст. Это было странно. Должно быть, она слишком много выпила. Но она знала, что у нее был секс, и много, потому что, когда она вернулась домой, ее тело болело так, как болит обычно после секса, и они заплатили ей десять тысяч долларов.

Месяц назад, незадолго до переезда Осени, Кристи позвонил некий мистер Бонн. Он сообщил, что мистер Дэк скоро вернется и что он просил ее приехать. Поначалу Кристи делала вид, что ей неинтересно, но когда этот Бонн сказал ей, что они заплатят ей двадцать тысяч долларов аванса, она с готовностью согласилась.

Но за месяц все изменилось. Кристи начала встречаться с очень богатым парнем, который относился к ней как к принцессе, осыпал ее подарками и брал с собой в экзотические путешествия. Она не собиралась все испортить из-за жалких двадцати тысяч долларов.

Но кто-то должен был пойти, так как она уже потратила две тысячи долларов, и вот где она вспомнила об Осени. Если бы она только могла заставить волосы Осени лежать как надо — тогда бы у той точно был шанс сойти за Кристи. Она почувствовала легкий укол вины. Осень наверняка была девственницей. Все равно. Кто в двадцать два года хочет оставаться девственницей? Она сделает Осени одолжение, позволит ей лишиться девственности, плюс она сказала Осени, что та может получить вместо нее деньги…

Ну, не все деньги.

В конце концов, Кристи не была глупой. Этот Дэк хотел именно ее, так что она заслужила свою долю. Она плакала, размазывая тушь, убеждая Осень занять ее место; говорила ей, что потеряет Филиппа, если пойдет, и окажется в беде, если не пойдет.

Кристи поклялась Осени, что ей придется только подавать напитки; все то же, что на работе в закусочной, только платят больше.

Осень была настроена скептически, потому что они обе знали, как именно Кристи предпочитает общаться с мужчинами. Но Кристи быстро выдумала историю о том, как парень, с которым она встречалась до Филиппа, обчистил ее банковский счет. Она отчаянно нуждалась в деньгах, пока все не уладится. Осень, кажется, поверила, дурочка. Как будто Кристи когда-нибудь позволит мужчине взять над собой верх.

Затем она сказала Осени, что оставшиеся восемь тысяч та может забрать себе, и тогда Осень сможет посещать вечерние занятия, о которых она говорила… и найти себе отдельное жилье. Правда, о последнем Кристи умолчала.

И вот она здесь, делает все возможное, чтобы Осень выглядела более миниатюрной и худой. И да, она ненавидела ее за это.

Все для того, чтобы Кристи могла уехать с Филиппом на выходные на его собственный остров в Карибском море.

***

Осень сидела на заднем сиденье лимузина. Она не могла поверить, что согласилась. Что-то было не так в истории, которую рассказала ей Кристи. Даже если Кристи была на мели… Осень ни разу не видела, чтобы она подавала напитки гостям города, богачи это были или нет. Осени часто приходилось это делать, и клиенты почти всегда намекали на большее за свои скромные чаевые. Но восемь тысяч долларов за две ночи работы… Она не могла устоять. Это изменит ее жизнь.

Лимузин замедлил ход, отвлекая ее от мыслей, как раз вовремя, чтобы Осень заметила, что они въезжают в подземный гараж.

Где она? Ей следовало бы внимательнее следить за тем, куда ее везут, но вместо этого она погрузилась в свои мысли.

Когда дверь лимузина открылась, Осень неуклюже выскользнула наружу. Она встала, сжимая сумочку, в которой лежали копия удостоверения личности Кристи и документы.

— Вы Кристи Пафф? — спросил ее крупный мужчина с ужасно уродливым лицом.

— Да, — она протянула ему бумаги.

— Следуйте за мной, — приказал он, забирая у нее документы и даже не взглянув на них.

Он провел ее мимо шеренги женщин: блондинки, брюнетки, толстые, худые, затем вниз по коридору. Это с ними она будет работать? Осень не спросила: ее сопровождающий открыл дверь и жестом пригласил ее внутрь.

Никто не заметил большую фигуру, скрывающуюся в тени.

— Кристи Пафф, — объявил он другому, еще более крупному мужчине.

— Кристи, я не уверен, что ты меня помнишь, — он взял бумаги и бросил их на стол позади себя. Мужчина позади нее почему-то усмехнулся при этих словах, словно это была какая-то их шутка. — Я мистер Бонн. Это я связался с тобой от имени мистера Дэка.

— Мистер Бонн, — слегка кивнула Осень, но не улыбнулась.

Она уже встречала таких, как он. Тех, кто верил, что, будучи большими и сильными, они имеют право давить на тех, кто меньше и слабее. Тех, кому это нравилось. Если мужчины на этой вечеринке похожи на него, у нее были большие неприятности.

— Ты можешь положить свою одежду в один из этих шкафчиков. Вот твоя униформа, — он сунул ей вешалку.

Осень едва сдержала вздох, когда увидела наряд.

— Я вернусь через десять минут и провожу тебя туда, где ты будешь работать.

С этими словами Бонн и другой мужчина вышли из комнаты через другую дверь.

Осень смотрела им вслед, ее беспокойство росло. Обернувшись к двери, в которую она вошла, Осень обнаружила, что там нет внутренней ручки. Из этой комнаты был только один выход, и она была уверена, что ей разрешат выйти, только если она переоденется.

Посмотрев на часы на стене, Осень увидела, что у нее осталось шесть минут. Не сводя глаз с двери, она разделась до лифчика и трусиков. Она ни за что не наденет чужие. Быстро надела крошечные топ и юбку, которые ей дали. Осень знала, что шрамы на ее спине будут видны сквозь прозрачную ткань топа, но ничего не могла с этим поделать. Она едва успела застегнуть рубашку, когда Бонн вернулся в комнату. То, как его взгляд пробежал по ее полуобнаженной фигуре, заставило ее задрожать от отвращения.

***

Бонн окинул взглядом девушку, которую ему приказали привезти сюда, не понимая, из-за чего весь этот шум. По его мнению, смотреть было особенно не на что. Ему нравились женщины с большими сиськами и маленькими мозгами. Эта выглядела совсем не так, особенно когда заметила его взгляд.

***

— Вот, возьми это, — Бонн протянул маленький прозрачный контейнер с белой таблеткой.

— Что это такое? — тут же спросила Осень, не делая ни малейшего движения, чтобы взять таблетку.

— Это энергетическая таблетка. Тебе понадобится.

— Нет, мне она не нужна, — сказала она ему.

— Ты выпьешь таблетку, — Бонн угрожающе шагнул к ней. — Или я заставлю тебя.

Осень поняла, что он говорит серьезно, и сделала единственное, что могла. Она протянула руку и взяла контейнер.

— Мне нужно немного воды, — ей не была нужна вода, но Бонн этого не знал.

— Выпей таблетку, и я принесу тебе воду, — приказал он, сузив глаза.

Осень поднесла контейнер ко рту, откинула голову назад, бросила в рот таблетку и проглотила, прежде чем вернуть ему контейнер.

— Открой рот, — приказал Бонн.

Осень знала, что он попросит, и сразу же открыла рот, показывая ему, что там пусто.

— Воды, — потребовала она, не собираясь сдаваться.

Крякнув, Бонн подошел к мини-холодильнику, которого она раньше не заметила, и Осень выплюнула таблетку, которую прятала под языком.

— Вот, — он сунул ей бутылку. — Пей, и идем. Тебе пора начинать работать.

Глава 2

Кирэлл был в ярости. Он не верил, что это происходит с ним.

С ним.

Прайм Драгуном.

Одним из самых сильных в своем роде.

Он контролировал своего Монстра, а не наоборот. Но сегодня все словно перевернулось с ног на голову.

Поднявшись с дивана, он налил себе то, что на этой планете называли огненной водой.

Огненная вода.

Серьезно?

Должно быть, они шутят. Женщина его народа кормила ребенка молоком, которое было в разы крепче этой воды. Опустошив стакан, Кирэлл вернулся на диван.

Ему нужно было, чтобы Кристи приехала и как можно скорее. Монстр был близко к поверхности, требуя освобождения.

Он пытался связаться с отцом, прежде чем спуститься на поверхность, но из-за большого расстояния между этой планетой и Монду ответ задерживался, а ему уже нужно было покидать «Инферно».

Предполагалось, что Жар Соединения настигает драконов только раз в сто лет. Он не понимал, почему в этот раз все случилось так быстро.

Он надеялся, что эта Кристи была так же готова отдать свое тело и издавать звуки, как утверждал Дэк, потому что ему это понадобится. Одно лишь предвкушение секса заставило член Кирэлла набухнуть, и он расстегнул штаны, чтобы ослабить давление. Раскинув руки, он вонзил когти в спинку дивана, когда еще одна волна жара ударила в тело, заставляя бедра выгнуться от желания. Если эта женщина не появится в самое ближайшее время, он не сможет взять Монстра под контроль.

Как только эта мысль пришла ему в голову, дверь в его временное жилье открылась.

***

Войдя в комнату, куда привел ее Бонн, Осень тут же спросила себя, а во что же, черт возьми, Кристи ее втянула.

Обман был очевиден. Почему Осень ждала чего-то другого, она и сама не знала. Она всегда знала, что Кристи чего-то от нее хочет, просто не могла понять, чего именно, к тому же, какая-то часть ее надеялась, что они станут друзьями. Она ошибалась.

Теперь ей нужно было выяснить, как пережить это все без последствий. Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза Осени привыкли к полумраку комнаты. Когда наконец это случилось, она едва сдержала вздох.

Перед ней, раскинув руки на спинке огромного дивана, сидел самый большой, самый странный мужчина, которого она когда-либо видела. Его черные волосы были коротко подстрижены. Густые темные брови, нависающие над миндалевидными глазами, приплюснутый нос и губы, такие полные и чувственные, что любая женщина захотела бы их поцеловать. Даже она, которая никогда раньше не испытывала влечения к мужчине.

Облизнув внезапно пересохшие губы, Осень заставила себя отвести взгляд от того, что искушало ее, и обнаружила, что его плечи занимают едва ли половину дивана, а грудь… его полностью обнаженная грудь… сплошные мышцы… они не могут быть настоящими, правда? Ее глаза проследили за этими мускулами вниз по твердому прессу. Она обнаружила, что его брюки расстегнуты и натянуты на выпуклости, размер которой заставил ее глаза расшириться.

«Не может быть! Он точно не человек!»

— Иди ко мне, Кристи.

Глубокий голос заставил ее лоно сжаться. Осень оторвала взгляд от паха мужчины, чтобы посмотреть в его глаза, такие темные, что, казалось, в них не было зрачков. Как такое может быть? Должно быть, это была игра света, но в его взгляде было что-то такое, что заставляло ее повиноваться. Осень обнаружила, что идет вперед.

***

Кирэлл смотрел, как к нему приближается женщина Дэка. Дэк много раз говорил ему, что она удовлетворит его Монстра, но глядя на Кристи сейчас, Кирэлл не чувствовал уверенности. Она была меньше, чем описывал Дэк, и в ее волосах не было ни одной белой пряди, которая так очаровала его в прошлый раз.

Кирэлл ненавидел саму мысль о том, что с первым соединением придется поспешить. Это было не в его стиле. Ему нравились женщины, нравилась их мягкость и сладкий запах их возбуждения. Ему нравилось пробовать его на вкус, он наслаждался ласками, ему нравился вкус наслаждения женщины на языке. Но он не мог медлить с этой женщиной, не сейчас. Жар полыхал в нем слишком ярко, и ему нужно было ослабить его, иначе Монстр обезумеет.

— Подойди, Кристи, — снова приказал он, пристально глядя на нее.

Болюс, который ей дали, уже должен был подействовать. Препарат не только делал женщину более восприимчивой к анатомическим различиям между их видами, но и давал кураторам точку для стирания воспоминаний.

— Хочешь еще выпить? — спросила она, переводя взгляд с пустого стакана на столике у дивана на барную стойку.

Кирэлл нахмурился, услышав вопрос. Он чувствовал запах ее возбуждения. Она не должна была колебаться. Дэк заверил его, что она очень покорная женщина. Она была нужна ему, если он хотел удержать Монстра под контролем. Возможно, наркотику просто нужно немного больше времени. Он мог бы дать ей эти несколько минут.

— Да, — прорычал Кирэлл.

Кристи быстро взяла стакан и начала наполнять его. Вид ее голой спины заставил его Монстра задохнуться. Одежда, которую они ей дали: короткая юбка, которая едва прикрывала бледные полушария ягодиц, искушала его. Он подумал о том, как раздвинет их, как вонзится в нее своим членом, как крики ее удовольствия успокоят его Монстра. Когда Кристи повернулась, тусклый свет сделал прозрачную верхнюю часть ее одежды еще прозрачнее, открывая его взору округлые груди. Рот Кирэлла наполнился слюной. Он представил, как обхватит ее соски губами, как будет лизать и сосать…

— Пожалуйста… — голос Осени затих, когда она встала перед ним, протягивая стакан.

— Кирэлл, — подсказал он.

— Кирэлл… еще что-нибудь?.. — прежде чем она успела закончить фразу, он выбил стакан из ее руки, и она обнаружила, что оседлала его бедра.

— Что ты… прекрати! — потребовала она, хлопнув его по груди.

— Я не причиню тебе вреда, — Кирэлл схватил ее за запястья одной рукой, прижимая девушку к своей груди, а другой рукой скользнул под юбку, обхватывая бедро, чтобы удержать ее прижатой к нему. — Не сопротивляйся. Мой Монстр близко, и он решит, что это вызов.

— Монстр… — Осень тут же замерла, ее глаза быстро обшаривали комнату.

На нее и раньше нападал Монстр.

— Да… я прослежу, чтобы он не причинил тебе вреда, но ты должна повиноваться мне, — Монстр Кирэлла никогда еще не был таким яростным. Только в битве и только тогда, когда он должен был сражаться и защищать.

— Что мне делать? — тихо прошептала Осень, стараясь не выдать своего страха. Монстру понравится ее страх. Он будет наслаждаться криками ужаса и боли.

— Прикоснись ко мне, — приказал он.

Медленно ее ладони прижались к его груди, когда Осень растопырила пальцы так широко, как только могла, учитывая, что он все еще удерживал ее запястья. Ответ Кирэлла был мгновенным. Его мускулы напряглись, глаза сузились, а ноздри раздулись.

— Хорошо… так хорошо… еще, — потребовал он. — Прикоснись ко мне губами.

— Я… — Осень заметила, как его темные глаза стали золотыми, а челюсть сжалась от ее нерешительности. — Я… ты держишь мои руки, — быстро прошептала она, внезапно осознав, что Монстр, о котором он говорил, не был где-то в комнате, а был в нем.

«Во что, черт возьми, Кристи втянула ее?!»

Глаза Кирэлла следили за ней, как будто она была добычей, на которую он вот-вот набросится. Он медленно отпустил ее запястья. Положив руки на его грудь, Осень осторожно наклонилась вперед и прижалась губами к его груди. Где-то в его груди зародился гул. Он пронесся по ее телу, будоража все внутри нее, как гром, когда он катится по равнине, предупреждая о приближающейся буре.

— Еще, — потребовал Кирэлл, сильнее прижимаясь к ней бедрами.

Открыв рот, Осень медленно провела языком по выпирающей мышце, потрясенная его сладким, но острым вкусом, обнаружив, что хочет большего. Замедлив движение, она провела языком по мускулам его массивной груди, задержалась на плоских коричневых сосках, прежде чем добраться до артерии, которая пульсировала у основания его шеи. Проведя зубами по выпирающей жилке, она неожиданно для себя самой обнаружила, что прикусила ее, легко пососала, а потом лизнула.

***

Монстр Кирэлла взревел. Эта женщина посмела дразнить его. Она притворилась, что кусает его, кормится им, а потом исцеляет! Просунув палец под тонкую ткань, отделявшую его от ее естества, он почувствовал ее возбуждение. Кристи хотела его. Сорвав с нее глупую ткань, он начал гладить ее, покрывая свои пальцы скользим соком ее возбуждения, прежде чем скользнуть внутрь.

Осень ахнула от его интимного прикосновения. Все внутри нее сжималось и пульсировало, и она обхватила его руками и крикнула:

— Нет!

— Да! Давай же, мне обещали, что ты будешь издавать звуки! — снова схватив ее запястья, он прижал их к ее бокам, затем приподнял ее и направил свой член к ее входу. — Не искушай Монстра, — прорычал он, потянув ее вниз и входя в нее.

Откинув голову назад, Осень не смогла сдержать крик, вырвавшийся из ее горла.

Кирэлл закрыл глаза, когда женщина задохнулась, и вскрикнул от удовольствия, когда она оседлала его член. Это успокаивало его Монстра даже сейчас, когда он еще не до конца вошел в нее. Ох Кер! Ее влагалище было таким узким. Он решил, что зря злился на Дэка. Эта женщина была такой узкой, словно ни разу ни с кем не занималась сексом. Когда ее крики наконец превратились во всхлипы, он понял, что она нашла свое освобождение, и с ревом кончил сам.

***

Осень опустила подбородок на грудь и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Она только что потеряла свою невинность с каким-то огромным инопланетянином. Кирэлл определенно не был человеком, потому что человеческие глаза не меняли цвет.

Мать говорила ей, что в первый раз она должна быть с человеком, за которого выйдет замуж, с человеком, которого любит. Потому что это был дар, который девушка могла бы отдать только один раз, и что она и ее избранник будут связаны вместе навсегда, как ее мать и отец.

Теперь у нее никогда не будет этой особой связи, и ей хотелось кричать и посылать проклятья! После всего, что ей пришлось пережить, как можно было отнять и это!

И во всем виноват Кирэлл!

Но ее совесть выбрала именно этот момент, чтобы напомнить.

Это она притворилась Кристи.

Кирэлл никогда раньше не видел Кристи, поэтому и не мог знать, что это не она. Или что Осень была девственницей.

Это была вина Кристи. Она должна была знать, что Дэк ждет от нее секса. Она просто не стала говорить ей, так же как не сказала ей о таблетке, которую ей дадут. Кристи знала, что Осень никогда бы не согласилась, если бы знала. Как-то однажды у Осени болел живот, и как ни пыталась Кристи заставить ее выпить одну из своих таблеток, та не стала. Кристи потом долго дулась.

Да, Кристи подставила их обоих. Ее и Кирэлла. Осень разберется с ней… если переживет эти выходные.

***

Кирэлл не мог припомнить, чтобы когда-нибудь достигал такого успокоения. Отклик этой женщины унял ярость его Монстра, хоть ее сопротивление едва не свело его с ума. Его член раздулся и запер его внутри Осени, пока его семя растворялось в ней. Бесполезное семя, потому как зачать от Драгуна могла только его пара, а эта женщина никак не может быть его парой. Кирэлл зарычал, когда женщина начала двигаться.

— Сиди спокойно! — приказал он.

— У меня пальцы немеют, — прошептала она.

Открыв глаза, Кирэлл с удивлением обнаружил, что женщина склонила голову в знак уважения к его Монстру. Посмотрев на ее руки, он обнаружил, что ее пальцы действительно побелели от недостатка крови. Отпустив их, он нахмурился: вокруг запястий появились синяки. Посмотрев на ее бледные бедра, он обнаружил, что там тоже появились синяки.

— Мне нужно встать, — сказала Осень и задохнулась от боли, пытаясь это сделать.

Руки Кирэлла быстро обхватили ее талию, останавливая.

— Пройдет еще несколько минут, прежде чем опухоль спадет.

— Что спадет? — Осень взглянула на него, затем быстро отвернулась, продолжая попытки освободиться.

— Стой! — его руки сжались достаточно, чтобы удержать ее, но не настолько, чтобы причинить вред. — Ты сама себе навредишь.

От запаха крови, вдруг наполнившего воздух, его ноздри раздулись. Опустив голову, Кирэлл глубоко вдохнул и стал искать источник… и ошеломленно уставился на тонкую струйку крови и его семени, вытекающую из ее лона. Его Монстр взвыл от сладкого аромата. Кирэлл обнял Осень за спину, продолжая удерживать на месте, когда его пальцы сжали локоны, струящиеся по ее спине. Натянув их, он заставил ее поднять голову.

— Посмотри на меня! — требовательно сказал он и был потрясен, когда зеленые глаза с янтарными прожилками встретились с его глазами. Не голубые. — Ты не Кристи! — зарычал он, и ее глаза сказали ему, что это правда. — Кто ты такая?!

— Ос… Осень, — пробормотала она.

Рычание Кирэлла усилилось, когда она чуть приподняла подбородок, бросая вызов его Монстру. Он бы встал и отошел от нее, защищая от него, если бы его член все еще не был глубоко внутри нее. Ее влагалище было такое узкое… узкое… его глаза расширились, когда он вспомнил ее крики… ее крики. Кер! Это были не крики удовольствия, как решили он и его Монстр. Это были крики страха… и боли… когда он разорвал ее преграду. И в следах, которые оставили на ее лице слезы, он мог видеть доказательства. Осторожно, нежно он вытер их большими пальцами.

— Это был твой первый раз, — он попытался говорить мягко, но слова прозвучали как резкий рокот. Его глаза сузились, пока он ждал ее ответа.

— Да, — Осень знала, что не сможет солгать ему, особенно когда из нее сочатся доказательства.

Ее ответ заставил Кирэлла зашипеть, и она увидела, как его мускулистая грудь, казалось, двинулась сама по себе.

— Прикоснись ко мне! — приказал он и зарычал, когда она не двинулась с места. — Прикоснись ко мне сейчас же! Успокой Монстра или он возьмет верх!

Темные глаза Кирэлла впились в ее глаза, и она с каким-то восхищением увидела, как золото начало заполнять их, и его черты начали меняться.

— Прикоснись ко мне, сейчас же! — на этот раз его слова были едва различимы.

Дрожа, Осень положила руки на его вздымающуюся грудь, растопырив пальцы как можно шире. Успокаивая его. Медленно золото начало отступать к краям глаз, и черты лица стали человеческими.

Даже в процессе трансформации Кирэлл следил за женщиной. Он чувствовал ее страх, но он не овладел ей полностью и не мешал ей делать то, что было необходимо, чтобы помочь ему контролировать своего Монстра. Как одно ее прикосновение смогло его успокоить? Он не понимал, но поймет — должен, иначе Монстр никогда не даст ему ни минуты покоя.

— Почему ты здесь? — спросил он, а затем зарычал, когда она начала поднимать руки. — Не надо! Он едва сдерживается.

Осень внимательно смотрела на Кирэлла, прижимая ладони к его груди. Его мышцы двигались под ними, как будто что-то пыталось потереться о нее.

— Он всегда такой? — вопрос вырвался у нее прежде, чем она успела себя остановить.

— Нет, — Кирэлл нахмурился, чувствуя удовлетворение своего Монстра из-за ее прикосновения. — Должно быть, это из-за Жара Соединения, — он сверкнул глазами. — А теперь скажи мне, почему пришла ты, а не Кристи.

— Она… Кристи не смогла приехать, — начала Осень.

— Это не объясняет, почему ты здесь, — нетерпеливо сказал он.

— Да дай же мне сказать! — ответ Осень шокировал не только ее саму, но и Кирэлла. — Кристи потратила аванс, который ты ей дал, и боялась, что у нее будут неприятности, если она не появится. Поэтому она умоляла меня прийти. Мы соседки по комнате. Мы настолько похожи, что она не думала, что кто-нибудь заметит.

— Как тебе удалось пройти проверку?

— Я… какую проверку? — Осень мрачно посмотрела на него. — Я приехала, дала им удостоверение личности Кристи и документы, и они отвели меня в другую комнату и сказали, чтобы я переоделась в это.

Осень посмотрела на свою одежду и была потрясена, обнаружив, что она уничтожена. Она даже не заметила, что Кирэлл порвал ее в клочья.

— Тебя не сканировали? — его слова заставили ее снова посмотреть на него. — Не давали болюс?

— Болюс? — неуверенно переспросила она.

— Ты кладешь его в рот, — сказал он растерянно, — и глотаешь, — он увидел, как ее глаза наполнились чувством вины. — Озе-нь…

— Я не стала его глотать, — сердито сказала она. — Я плохо реагирую на лекарства.

— Тебя бы не пустили дальше, если бы ты его не проглотила, — когда она попыталась отвести взгляд, он схватил ее за подбородок, не пуская. — Озе-нь.

— Я сунула его под язык, и когда этот ублюдок Бонн отвернулся, выплюнула, — Осень вызывающе подняла подбородок.

Кирэлл закрыл глаза, недовольно рыча, хотя его Монстру понравилась ее хитрость.

— Зачем он? Бонн сказал, что это что-то вроде энергетика, — посмотрев на Кирэлла, она поняла, что это ложь, и спросила снова: — Зачем он нужен?

— Болюс… делает женщину более восприимчивой к… различиям между нами и вашими мужчинами, — осторожно сказал ей Кирэлл.

— То есть… ты хочешь сказать, что он заставляет их хотеть секса!

Ее обвинение повисло в воздухе, раздражая его Монстра, который только начал успокаиваться.

— Женщина не делает ничего, чего не сделала бы в другой ситуации! — не согласился Кирэлл. — Болюс только позволяет женщине не замечать различий между мужчинами ее вида и мужчиной, который выбирает ее для секса.

— Какие различия? — спросила Осень.

— Во Вселенной существует множество видов, каждый из которых предъявляет свои требования к сексу. Обычно на таких встречах мужчина пробует несколько женщин, пока не найдет ту, которая может удовлетворить его потребности. Земля для нас пока новая планета, мы путешествуем в этой области Вселенной всего несколько сотен лет. Но она уже высоко ценится.

— И почему? — подозрительно посмотрела на него Осень.

— Потому что ваши женщины очень… легко приспосабливаются. У вас больше отверстий, чем у большинства, и вы готовы использовать их все. Другие — нет. Это означает, что многие мужчины могут соединиться с вами и найти облегчение, даже если от собственных женщин их отделяет половина галактики.

— Кристи никогда мне об этом не рассказывала. Она только сказала, что была с мужчиной по имени Дэк. Я бы не пришла, если бы знала, что это означает, что я должна заниматься сексом.

— Тебя бы никогда не пригласили, — прямо сказал ей Кирэлл. — На встречу допускаются только одинокие опытные женщины. Куратор должен был подтвердить твою личность.

— Но почему? — спросила она. — Почему Кристи?

— Потому что она очень понравилась Дэку. Не только готовностью использовать все свои отверстия, но и звуками, которые издавала во время их соединения. Многие слышали эти звуки и хотели попробовать ее, но Дэк не позволил.

Осень почувствовала, что краснеет, когда поняла, что имел в виду Кирэлл. Кристи определенно кричала во время секса. Не раз она просыпалась от этих… «звуков».

— Только однажды соединившийся с женщиной мужчина может просить ее снова, — слова Кирэлла вернули к нему внимание Осень.

— Но она не помнит, как она… соединилась с ним.

— Ее память была изменена. Как будет и твоя.

— Изменена…

— Ты ничего не вспомнишь о своем пребывании здесь… кроме того, что это было… приятно, — Кирэлл обнаружил, что ему это не нравится. Как и его Монстру, который начал двигаться под его кожей.

— Но ты будешь помнить, — прошептала Осень. — Ты будешь помнить все, что мы делали в этой комнате. Так же, как этот Дэк помнит, что делал с Кристи.

— Конечно.

— Так почему же меня привели к тебе, а не к Дэку? Ты и Кристи… — Осень замолчала, обнаружив, что эта мысль беспокоит ее.

— Нет, Дэк должен был снова соединиться к ней, но каким-то образом ваша Луна вызвала во мне Жар Соединения. Когда Дэк узнал об этом, он предложил мне Кристи, потому что знал, что она сможет удовлетворить мои потребности.

— Твои потребности… — Осень чувствовала себя заевшей пластинкой.

— Да. Я Прайм Драгун, Дэк — Младший Драгун. Он понимает, что из-за Жара я буду брать каждую женщину на встрече, пока не найду ту, которая сможет меня удовлетворить, — он пожал плечами, увидев взгляд Осень, в котором был шок. — Таков Жар: сначала брать, потом спрашивать.

— Да, я это обнаружила, — пробормотала Осень, а затем замерла, когда Кирэлл внезапно оказался с ней нос к носу и зарычал.

— Тебя не приглашали! — взревел он, и его лицо стремительно удлинилось, пока тело покрывалось чешуей, а изо рта росли длинные острые зубы.

Крича, Осень толкнула его в раздувающуюся грудь, а потом вдруг обнаружила, что лежит на полу, а над ней возвышается огромный получеловек-полумонстр.

Глава 3

Дэк оставался в тени, хмуро глядя на дверь, закрывшуюся за последней группой женщин. Кристи не было. Как такое было возможно? Он хотел взглянуть на нее, чтобы убедиться, что она действительно так красива, как он помнил. Но поскольку она не приехала, у него была проблема посерьезнее, чем найти женщину для собственного удовольствия. Ему нужно было найти такую, которая могла бы удовлетворить Прайм Драгуна в разгар его Жара Соединения.

Ему нужно было добраться до Кирэлла и сообщить ему, что Кристи не приехала. Не особенно радостная новость, особенно после того, как поклялся, что она сможет удовлетворить его. Тогда ему придется найти женщину, которая сможет это сделать. Он просто надеялся, что Кирэлл позволит ему прожить достаточно долго, чтобы сделать это.

***

Кирэлл попытался обуздать своего Монстра, но мысль о том, что она забудет о том, что было, пока в воздухе все еще витал запах девственной крови и семени, пока еще звучали ее вызывающие слова и пока она пыталась сбежать, сделала это невозможным.

Монстр Кирэлла был выше девяти футов ростом, его шкура была покрыта толстой, черной, непроницаемой чешуей дракона. Длинные острые когти вырвались из его пальцев, и его одежда упала, когда он поднялся. Его рев был таким громким, что комната содрогнулась.

Осень попыталась сбежать от разъяренного зверя, но ее движения привлекли его. Он упал на колени, схватил ее за лодыжки, и она закричала.

— Тебе не следовало убегать, маленькая Оз-зень, — прорычал зверь глубоким, скрипучим голосом, который, хотя и принадлежал Кирэллу, казалось, шел откуда-то со дна глубокой, темной ямы. — А теперь я возьму тебя!

Осень захныкала, когда Монстр начал медленно тянуть ее к себе, опустив массивную голову, открыв пасть, полную острых как бритва зубов. Закрыв глаза, она ждала воспоминаний о боли от укуса другого Монстра. Вместо этого прикосновение теплого влажного языка к внутренней стороне бедра заставило ее задохнуться, и ее глаза распахнулись.

— Так сладко… — тихо прорычал зверь, наслаждаясь сочетанием своего семени и ее соков.

***

Осень вздрогнула, когдашершавый язык прошелся дальше по ее бедру, слизывая каждую каплю, прежде чем перейти к другой ноге. Она напряглась, когда его продолжающееся рычание удовольствия внезапно стало угрожающим: его язык добрался до шрамов на ноге. От этого звука она странно возбудилась, и это тут же привлекло внимание зверя. Он начал лизать ее, как будто она была его любимым лакомством.

— О… — приподнявшись на локтях, Осень откинула голову назад, когда его язык вошел в нее.

Она чувствовала каждый дюйм этого языка, чувствовала, он входил и выходил, сворачиваясь, вылизывая ее.

Глубокое урчание удовольствия вибрировало на ее клиторе, пока Монстр лизал ее, посылая удовольствие — волну за волной. Конечно, она не могла возбудиться от этого… но когда его язык нашел глубоко внутри нее место, о существовании которого Осень даже не подозревала, и потер его, ее лоно сжалось, а бедра обхватили ее голову, удерживая его на месте, инстинктивно подаваясь вперед.

Рычание Кирэлла усилилось в ответ на ее стон. Его язык продолжал атаковать сладкое местечко, не давая ей пощады. Он почувствовал, как она сжалась вокруг него, ее лоно увлажнилось сильнее. Он добьется ее освобождения. Он заставит ее кричать от удовольствия, а не от боли — никогда больше.

Пальцы Осени впились в голову Кирэлла, ее ноги сжались вокруг его головы, тело напряглось до боли. Она задыхалась. Ее бедра яростно двигались навстречу его рту, и ей было все равно, поранят ее зубы или нет. Она должна была получить освобождение. Получить или умереть! Затем, с последним ударом его языка, ее тело взорвалось.

***

Зверь Кирэлла слизывал ее сладкий сок, дрожь Осени утихла. Он отступил, полностью удовлетворенный, и наконец вернул контроль Кирэллу, позволив темным, не золотым глазам, встретиться с ее изумленными зелеными. Его взгляд стал жестче, когда он увидел следы зубов, оставленные на нижней губе. Они сказали ему, что она скрыла от него свои звуки.

— Я недоволен тобой, маленькая Оз-зень. Ты молчала. Ты должна дать мне свои звуки! Я получу все!

Прежде чем Осень успела ответить, раздался стук в дверь.

— Кирэлл!

— Уходи! — Кирэлл узнал голос Дэка, но его глаза оставались прикованными к Осени.

— Есть одна проблема. Мне нужно войти.

— Нет! — Кирэлл вскочил на ноги. Золото снова начало наполнять его глаза, когда он расставил ноги, закрывая собой Осень. — Я убью любого, кто войдет!

***

Осень с трудом сглотнула при виде открывшегося ей зрелища. Член Кирэлла был почти таким же толстым, как ее запястье, и становился все больше от возбуждения.

«У такого мужчины точно есть пара», — подумала она.

Осень заставила себя отвести взгляд и попыталась прислушаться к тому, что происходило за дверью. Услышав слово «заменить», она с удивлением увидела, как Кирэлл, казалось, стал еще больше. Черная чешуя начала покрывать его тело, из пальцев вылезли когти. Кто-то умрет, если он не успокоится, и этим кем-то, скорее всего, будет она.

— Кирэлл… — произнеся это мягким, но уверенным голосом, она осторожно положила руку на массивную икру. Он сказал, что она успокоила его Монстра. Она надеялась, что и теперь сможет.

Он наклонил голову, почувствовав ее прикосновение, и увидел умоляющие глаза.

— Успокойся, — просящий взгляд. — Должно быть, он просмотрел документы и понял, что я не Кристи. Ты должен впустить его.

— Нет! — зарычал Кирэлл, но золото начало исчезать из его глаз, когда он восстановил контроль. — Они не увидят тебя такой.

Его взгляд прошелся по ее почти обнаженному телу. Кирэлл не знал, почему мысль о том, что другой мужчина видит ее такой, беспокоила его, но это было так.

— Кирэлл! — снова крикнул Дэк.

— Дай мне прийти в себя! — крикнул тот, но уже нормальным голосом, протягивая руку, уже лишенную когтей, к Осени.

Осень медленно приняла руку, внимательно наблюдая за ним, пока он помогал ей подняться на ноги.

— Иди в зону очищения, — он указал на дверь в другом конце комнаты. — Закрой дверь и оставайся там, пока я не скажу тебе выйти.

Осень быстро кивнула, затем медленно попятилась от него, пока не наткнулась на дверь. Потянувшись назад, она нащупала ручку, скользнула внутрь и захлопнула дверь.

Кирэлл наблюдал за Осенью, пока она не вошла в комнату. Он знал, почему Дэк здесь: чтобы заменить ее. Его Монстр недовольно зарычал, и Кирэлл обнаружил, что на этот раз полностью согласен с ним. Он еще не закончил с этой маленькой женщиной. Совсем не закончил.

***

Дэк отпрыгнул назад, готовый защищаться, когда дверь во временное пристанище Кирэлла внезапно распахнулась. Он ожидал увидеть разъяренного боевого Монстра, готового взбеситься, потому что Кристи не привели к нему.

Вместо этого он нашел очень голого и очень злого Кирэлла.

— Мой господин, — он быстро склонил голову перед Прайм Драгуном.

— Что такое срочное, что ты осмелился прервать меня, Дэк? — требовательно спросил Кирэлл.

— Господин… есть проблема. Кристи не приехала, — Дэк поднял взгляд и быстро продолжил, когда глаза Кирэлла сузились. — Я найду тебе подходящую женщину. Просто на это потребуется немного времени.

— Мне она не нужна, — ответил Кирэлл.

— Я… но… — шок заставил Дэка посмотреть Кирэллу в глаза. — Твой Жар прошел?

— Нет. Бонн привел мне женщину, которую принял за твою Кристи, но она совсем не похожа на ту, что ты описал. Она больше, намного, намного больше.

— Не понимаю, — нахмурился Дэк. — Как это возможно, чтобы Бонн не понял, что пришла другая?

— Похоже, он не смог установить ее личность. Он не проверил ее.

— Что?!! Откуда ты это знаешь?

— Она сказала мне, когда я понял, что она не может быть Кристи.

— Как ты догадался… — Дэк замолчал, внезапно почувствовав запах крови, крови девственницы.

Им всегда говорили, что они узнают неповторимый аромат, если удостоятся такой чести. Это был сладкий запах, который все еще тяжело висел в воздухе.

Именно так Кирэлл узнал, что женщина — не Кристи. Он лишил ее невинности. Их учили, что это нельзя делать во время Жара Соединения, потому что мужчина тогда может терять контроль.

— Женщина… — он не решался спросить, но этого требовала его честь. — Мне нужно вызвать целителя?

Зверь Кирэлла зашевелился под кожей, разозленный тем, что Младший так расспрашивает его, но одновременно он понимал тревогу своего друга и восхищался его благородством и беспокойством о женщине, которую он не знал.

— Нет, с ней все в порядке, — Кирэлл нахмурился, вспомнив синяки, которые он оставил на ее коже. Ему придется быть с ней поосторожнее. — Что тебе нужно сделать, так это выяснить, что стряслось с Бонном. Если ему нельзя доверять даже проверку женщин на девственность, тогда его нужно будет заменить.

— Согласен, — прорычал Дэк, гадая, случалось ли такое с другими женщинами. Он уже отвернулся, но остановился, желая удостовериться. — Она удовлетворила тебя? Эта девственница?

Он никогда не слышал о таком, только опытные женщины могли удовлетворить мужчину во время Жара.

— Больше, чем ты можешь себе представить, — сказал Кирэлл, уже начиная закрывать дверь. — А теперь уходи, я слишком долго был вдали от нее и чувствую, как во мне поднимается Жар.

***

Дэк уставился на дверь временного пристанища Кирэлла, все еще ошеломленный тем, что узнал. Невинная женщина смогла удовлетворить Прайма во время его Жара. Он никогда бы не поверил, если бы кто-нибудь, кроме Кирэлла, сказал ему об этом. Он видел, как быстро разгорелся Жар и в каком отчаянии находился Кирэлл. Тем не менее, ее не должны были сюда впускать.

Ему нужно было выяснить, как это случилось, кто виноват, и убедиться, что это никогда не повторится. Но сначала он должен был убедиться, что все остальные женщины прошли проверку.

Развернувшись на каблуках, он помчался по коридору, так и не увидев скрывшуюся в тени фигуру.

***

Не сводя глаз с закрытой двери, Осень вошла в соседнюю комнату. Это была типичная ванная комната, только большая. Оглядев ее, она замерла. Там, в другом конце комнаты, стояло существо, которое она едва узнала. Медленно двигаясь, она подошла к зеркалу и окинула взглядом свое изумленное лицо. Слезы смыли макияж, нанесенный Кристи, и волосы, так тщательно уложенные, чтобы казаться растрепанными, теперь действительно такими и были.

Хотя ей и не нравился наряд, который ей дали надеть, по крайней мере, он частично прикрывал ее. Теперь юбка исчезла, а прозрачный топ был разорван, даже у лифчика осталась только одна бретелька. Оторвав вторую, она позволила ткани упасть на пол и осмотрела свое тело. Грудь слегка покраснела от трения о грудь Кирэлла, но это было не так уж и плохо. Повернувшись боком, она увидела синяки на бедрах и запястьях от его сильной хватки. В общем, все могло быть гораздо хуже.

Глядя в зеленые глаза своего отражения, Осень заставила себя признать, что произошло, потому что ничто не могло бы этого изменить. Она не могла вернуть себе невинность, не могла вернуться к незнанию того, что здесь действительно были инопланетяне.

Но по крайней мере она знала, что не сошла с ума. Если есть такие люди, как Кирэлл, которые могут превращаться в больших драконов, возможно, есть и такие, которые превращаются в ящериц. Это был вопрос, на который ей нужно было найти ответ, прежде чем Кирэлл отошлет ее, потому что наверняка он это сделает.

Его слова сказали все. Он был недоволен ею. Осень почувствовала, как в ней закипает гнев. Недоволен… этот большой, проклятый инопланетянин лишил ее девственности, подарил ей первый оргазм, а потом осмелился заявить, что она не доставила ему удовольствия! Он спятил?!! Точно спятил! Даже когда если этого не сделала, он кончил в нее, и она знала это, потому что видела его семя.

— Не угодила ему, твою мать! — подумала она. Если кто и имел право ругаться, так это она!

Значит, он считал себя вправе требовать, чтобы она отдала ему все? А что он ей дал? Ничего! Она бы даже не вспомнила ничего из этого, если то, что он сказал, было правдой. Осень посмотрела на все еще закрытую дверь.

Да пошел он! Пусть заменит ее. Ей было все равно. В своей жизни она переживала и худшие вещи, но будь она проклята, если выйдет отсюда в таком виде!

Повернувшись, она протопала в огромный душ и включила все краны.

***

Войдя в очистительную комнату, Кирэлл нахмурился. Ее там не было. Остатки одежды остались, но не было никаких признаков Осени. Он нахмурился еще сильнее, когда понял, что слышит звук воды. Он не сказал ей, что можно помыться. Эта маленькая женщина должна научиться подчиняться ему, и он знал, как научить ее. Улыбаясь, он двинулся к очистительному блоку.

От того, что он увидел, войдя в душ, у него перехватило дыхание. Осень стояла лицом к нему, запрокинув голову и закрыв глаза, втирая пену в волосы. Завитки пены спускались вниз по ее телу, очерчивая каждый изгиб, прежде чем исчезнуть между бедрами, вновь появлялись на ногах и бежали вниз, лаская ее маленькие ступни.

Как могла одна крошечная земная женщина так увлечь его? Он должен был принять предложение о замене. Она была неопытна и невинна в том, как по-настоящему удовлетворить мужчину. И все же она удовлетворила не только его, но и его Монстра. Она даже заставила его дракона поднять голову. Это было то, что никогда не должно было случиться, если только он не был со своей парой. Ему нужно было выяснить, почему. Ему нужно было, чтобы она дала ему свои звуки, чтобы он мог понять.

— Я недоволен тобой, маленькая Оз-зень, — тихо прорычал он, глядя на ее руки, пока она смывала воду с огненно-темных волос. Дракон пошевелился, желая увидеть больше. Осень медленно открыла глаза и встретила его взгляд, не испытывая ни капли страха или покорности.

— Прежде всего, — она подняла палец, — если ты собираешься войти в чей-то душ без приглашения, ты должен запомнить имя. Я Осень! А не Оз-зень, — она подняла второй палец. — Во-вторых, я понимаю, что ты недоволен мной, но знаешь, что? Я тоже недовольна тобой. Никто не спрашивал меня, хочу ли я быть секс-игрушкой для какого-то долбаного инопланетянина в период какого-то Жара. В-третьих…

Теперь три пальца. Она помахала ими перед ошеломленным лицом Кирэлла, прежде чем сделать шаг в его направлении.

— Мои «звуки», как ты говоришь, принадлежат мне. Я их «отдам» тому, кого выберу и когда я выберу. Это нельзя требовать! Когда я найду мужчину, который будет достоин их, тогда он получит их, все до единого. И знаешь, что, Кирэлл… когда это случится, мы оба будем помнить об этом. Ты и так уже взял достаточно. А теперь отойди с дороги, чтобы я могла обсохнуть. Я уверена, тебе уже не терпится добраться до женщины, которая доставит тебе удовольствие!

Оттолкнув его в сторону, она выскочила из кабинки.

Кирэлл не мог пошевелиться. Он был ошеломлен. Никто не мог противостоять Прайм Драгуну, даже Прайм-женщина. И все же эта маленькая земная женщина не боялась ни его, ни его Монстра. Она даже осмелилась бросить им вызов, заявив, что они недостойны слышать ее звуки удовольствия. Она осмелилась бросить ему в лицо, что это будет другой мужчина. Все три его сущности зарычали от злости. Он покажет ей, что происходит, когда ты бросаешь вызов Прайм Драгуну!

Повернувшись, он выскочил из кабинки, но у него снова перехватило дыхание. Она стояла спиной к нему: одно полотенце вокруг волос, приподнимая их, а другое — вокруг ее тела, скрывая ее изгибы. Но именно то, чего не скрывали полотенца, Кирэлла и ошеломило. Шрамы. Ряды и ряды шрамов пересекали ее лопатки, исчезая под полотенцем. Зарычав, он сделал два шага к ней и сорвал полотенце с ее тела, замечая, что шрамы спускались до самых бедер, как будто ее пытали.

— Какого хрена ты делаешь? — зашипела она.

— Тебя ранили! — его взгляд метнулся к ее отражению в зеркале. Он увидел шок и боль, которые наполнили ее глаза, прежде чем их сменил гнев.

Черт, она совсем забыла о шрамах. Резко обернувшись, Осень схватила полотенце.

— Отдай! — потребовала она, не понимая, что зеркало продолжает открывать ее спину.

— Кто тебе навредил?!! — требовательно спросил он. — Почему с тобой так обращались?

Все три его сущности были одинаково взбешены! Она не должна была пострадать. Ее следовало защищать любой ценой.

Осень напряглась от его слов. Она знала, что раны страшные, и что не все шрамы видны. Она была такой с десяти лет, но это не означало, что ей нужен был какой-то большой инопланетянин, чтобы напомнить об этом.

— Не твое собачье дело! — воскликнула она.

— Ты мне расскажешь! — сказал Кирэлл.

— Нет, — процедила она сквозь зубы. — Я… не… расскажу! И чтобы ты знал, все уже зажило.

— Если бы это было так, у тебя бы их не было! — Кирэлл почти взревел, оказавшись с ней нос к носу.

— Ну, извини, что снова расстроила тебя, — огрызнулась она в ответ. — А теперь дай мне полотенце! Я хочу выбраться отсюда!

— Ты никуда не пойдешь! — взревел он.

— О да, еще как пойду! — и поскольку он все еще отказывался отпустить ее полотенце, она убрала то, которым закрывала волосы, и обернула его вокруг своего тела. — Я уверена, что у той, которая меня заменит, нет шрамов, и она более чем готова кричать по требованию. А я, с другой стороны, собираюсь найти себе мужчину, который не только отдаст мне свои «звуки», но и всего себя, а этого ты никогда не сделаешь, правда, Кирэлл?

С этими словами она быстро вышла из комнаты.

Кирэлл на мгновение застыл, ошеломленный ее вызовом. Ни одна женщина не смогла бы принять все три сущности Прайм Драгуна, особенно такая крошечная, как она. Только его пара была бы в состоянии сделать это, потому что его дракон разорвал бы любую другую женщину.

И все же одна мысль о том, что она хочет попробовать, вызывала в нем жар и гнев. Возможно, он не сможет отдать ей всего себя, но, Кер, он сделает все, чтобы дать ей то, что не может дать ни один другой мужчина!

***

Осень издала сердитый вопль, когда внезапно обнаружила, что летит по воздуху и падает на огромную мягкую кровать.

— Что за нахер! — рявкнула она.

— О, именно на хер, малышка Оз-зень, это я тебе обещаю, — прорычал Кирэлл, его большое тело мгновенно навалилось на нее сверху, прижимая ее лицом к кровати, когда он зарычал ей в ухо. — Я же говорил тебе не убегать.

— Я не убегала, — она подчеркнула это слово, пытаясь вырваться и обнаружив, что, хотя он и не отпускал ее, но и не причинял ей боли. — Я уходила. Есть разница.

— Только не для моего Монстра.

— Это проблема твоего Монстра, а не моя. А теперь слезь с меня! — прижав руки к кровати, она изо всех сил оттолкнулась, игнорируя волну разочарования, которая наполнила ее, когда Кирэлл позволил ей уйти.

Конечно, а чего она ожидала? Она ведь вся в шрамах. Но Осень быстро обнаружила, что он отпустил ее только затем, чтобы сорвать полотенце.

— А теперь, маленькая Оз-зень, мы будем трахаться! — сказал он ей, поднимаясь на колени, приподнимая ее бедра так, чтобы член мог скользить вверх между красивыми полушариями ее зада. Когда ягодицы сразу же сжались, он застонал.

— Ни за что! — воскликнула Осень, оттолкнувшись от кровати и пытаясь вырваться.

— Но я думал, что ты хочешь всего меня, маленькая Оз-зень, — прорычал он, потянув ее за бедра, так что она упала на локти.

— Только не сзади! Ты с ума сошел?!! Ты огромный! — крикнула она, все еще пытаясь вырваться, но обнаружила, что не может пошевелиться, если только не хочет снова упасть лицом в кровать.

— Тогда, возможно, тебе следует быть более осторожной в своих желаниях. Они ведь могут исполниться, — мрачно прошептал он, прежде чем отодвинуться, так что его член скользнул внутрь.

Он уже ощущал запах ее возбуждения, чувствовал, какая она скользкая. Его маленькая Оз-зень хотела секса, и это было хорошо, потому что он тоже хотел.

***

Расположив свой член у ее входа, он вошел в нее, а затем мгновенно замер, услышав ее вздох. Кер! Жар и гнев заставляли его забыть о том, что она невинна, что ей будет больно от их первого соединения.

— Оз-зень? — хрипло спросил Кирэлл, его тело дрожало, пока он сопротивлялся всепоглощающему порыву Жара.

«Трахни ее». Он сделал это во время их первого соединения и причинил ей боль. Он не будет делать это снова. Он был Прайм Драгуном. Он не будет подчиняться своему Жару.

— Просто… просто дай мне минутку, — выдохнула она.

Медленно Кирэлл почувствовал, как она начала расслабляться, и понял, что доказал, что он сильнее своего Жара. По крайней мере, он так думал, пока она не двинулась, принимая его еще глубже, а затем Жар пронзил его, уничтожая контроль.

— Кер! — выругался Кирэлл. Крепче сжав ее бедра, он начал быстро двигаться в ее горячем и влажном естестве.

— О! — ахнула Осень, впиваясь пальцами в простыни и все глубже зарываясь лицом в постель. Удовольствие переполняло ее.

— Да! — выкрикнул Кирэлл, входя в нее еще глубже. — Дай мне свои звуки!

Он чувствовал, как напрягаются его яйца, поджимаясь по мере приближения оргазма, но ему нужно было больше. Ему нужно было, чтобы и она тоже кончила. Потянувшись вперед, он нашел ее клитор и начал быстро его гладить. Приглушенные звуки говорили ему, что ей нравится то, что он делает. Ее канал словно обхватил его член своей крепкой горячей хваткой, пытаясь удержать его внутри.

Кер! Это было самое невероятное, что он когда-либо чувствовал. Никогда еще ощущение не было таким приятным. Никогда.

— Кирэлл! — выкрикнула она, уткнувшись лицом в постель.

Когда ее канал запульсировал вокруг него, Кирэлл тоже не сдержался. С последним толчком он откинулся назад, прижимая Осень к себе так крепко, что казалось, будто они были одним существом. Он заревел, и его семя затопило ее лоно.

***

Рэттлер вошел в «приемную», как они с Бонном ее называли. Именно туда приводили всех женщин, приглашенных на собрания, после того как их проверяли и одурманивали. Они ходили от стола к столу, думая, что принимают заказы на выпивку, в то время как на самом деле инопланетяне оценивали их и выбирали, с кем из них трахнутся в первую очередь.

Пять или шесть мужчин за выходные — это была норма для приглашенных женщин. Эта Кристи была единственной, кого не делили. Кроме того, она была единственной, которую просили вернуться.

Если то, что он подслушал, правда, кто-то должен был занять ее место. Какая-то девственница, и инопланетяне знали об этом. Ему нужно было найти Бонна и рассказать ему. Увидев его в баре, он быстро приблизился.

— У нас проблема, — сказал он Бонну.

Глава 4

Осень лежала на боку, тяжело дыша, закинув ногу на ногу Кирэлла, в то время как его рука и член удерживали их вместе. Прежде чем упасть на постель, он перевернул их на бок, и за это Осень была ему благодарна.

Ее разум еще не полностью восстановился и не был готов принять все, что она только что пережила. Она почти ожидала увидеть другую женщину в комнате Кирэлла, когда выбежала из душевой. Вместо этого ее швырнул на кровать и почти изнасиловал разъяренный инопланетянин.

Это была только ее вина. Осень знала это. Кто решится бросить вызов мужчине, который в три раза больше нее? Тому, кто может превратиться во что-то еще большее? Это было не самое умное, что она когда-либо делала. Ей следовало просто держать рот на замке и принять происходящее, как она всегда делала, но по какой-то причине она не могла.

Осень устала просто выживать. Устала от того, что всегда приходится отступать. От необходимости просто принимать все, что с ней происходило. Она была готова дать отпор, даже если это причинит боль, и испытать все, что могла предложить ей жизнь.

Родители всегда говорили ей, что она борец, что у нее есть огромная внутренняя сила. Осень потеряла эту силу в ту ночь, много лет назад. Казалось, она просто спряталась где-то глубоко внутри нее, исчезла. Сейчас… Здесь… Казалось, она возвращается, и Осень собиралась сделать все возможное, чтобы сохранить это.

Ей стоило быть честной с собой и признать, что когда она оправилась от шока, то, что Кирэлл сделал с ней, доставило ей удовольствие. Если обычный секс должен быть именно таким, она понимала, почему Кристи кричала. Ощущение члена Кирэлла, двигающегося внутри, его ударов, прикосновения пальцев к ее клитору… это было потрясающе. Нет, более чем потрясающе… это было крышесносно. Она уже никогда не будет той девушкой, что приехала сюда всего несколько часов назад.

Она и раньше пыталась играть со своим клитором, пыталась мастурбировать, как учили книги, но у нее не получалось. Все, что ей удавалось, — вызвать боль и разочарование.

С Кирэллом все было иначе.

О, ей было больно, но в совершенно приятном смысле. Слегка двинувшись, Осень почувствовала, как все чувствительные нервные окончания вернулись к жизни.

— Прекрати, — приказал Кирэлл, крепко обнимая ее за талию и останавливая ее движения. — Я все еще слишком раздут.

— Так всегда? — тихо спросила она.

— Нет, это только во время Жара. В нормальном состоянии такого не бывает.

— Так зачем же ты это делаешь, когда у тебя Жар?

— Это естественный способ дать моему семени шанс укорениться.

— Укорениться… — она повернулась всем телом, бросив на него испуганный взгляд. — Ты хочешь сказать, что я могу забеременеть от тебя?!

Осень попыталась вытащить его член из себя, но он легко удержал ее на месте.

Кирэлл прищурился, увидев выражение ее лица. Он обнаружил, что ему не нравится мысль о том, что Осень против того, чтобы носить его ребенка.

— Это великая честь — носить в себе потомство Прайм Драгуна, — сказал он ей. — Особенно черного.

— Честь, — фыркнула она. — Да.

Глаза Кирэлла сузились еще больше.

— Честь вынашивать моих детей будет оказана только моей паре, — отрезал он. — Как только я найду ее, она станет единственной женщиной, с которой я когда-либо буду заниматься сексом.

— О, — Осень перестала сопротивляться. — Но если ты не можешь сделать мне ребенка, то почему ты так распух?

— Как я уже сказал, это из-за Жара. Это позволяет мужчине, правда, очень отдаленно, почувствовать удовольствие, которое тот мог бы испытать со своей парой. Это естественный способ заставить мужчину искать свою пару.

— Понимаю. — Она расслабилась в его объятиях. — У тебя часто бывает Жар?

— Нет. У Драгунов жар случается только раз в сто лет или около того.

— Раз в сто… — глаза Осени расширились.

— Да, — кивнул он. — Это мой пятый Жар.

— Тебе пятьсот лет? — она даже не пыталась скрыть свое потрясение.

— Нет! — тут же возразил он. — Мне четыреста сорок шесть лет.

— Но ты только что сказал…

— Я знаю, что сказал! Каким-то образом ваша Луна вызвала Жар. Я не знаю как, и я не знаю, почему.

— Ну что ж, ты все еще довольно стар.

— Не для Драгуна, — сказал он ей.

— Да… как долго ты сможешь прожить?

— У Драгунов неограниченная продолжительность жизни. Зависит от пары.

— От пары? — Осень растерянно посмотрела на него. — Я не понимаю.

— А тебе нужно? — нетерпеливо спросил Кирэлл, которому не нравились все эти вопросы. — Они не нужны и неуместны, потому что…

— Мне все равно не позволят ничего запомнить. Верно? — закончила она за него.

Кирэлл понял, что сказал это вслух, и ему не понравилась вспышка боли в ее глазах, прежде чем она отвернулась.

— Нет, не позволят, — мягко согласился он.

— Я здесь только для того, чтобы трахаться, верно? Чтобы снять Жар. — На этот раз, когда Осень попыталась пошевелиться, его член легко выскользнул из нее, и она тут же освободила между ними некоторое пространство. — Значит, у тебя действительно нет причин разговаривать со мной. Когда он снова нахлынет?

— Я не знаю, — Кирэлл внимательно наблюдал за ней, пока говорил.

— Тогда я вздремну. Я уверена, ты разбудишь меня, когда будет нужно.

***

Кирэллу не понравилось, как Оз-ень повернулась к нему спиной, хотя на самом деле так было все это время. Но сейчас все было по-другому. Она словно ушла в себя, отстранилась от него, не отодвинувшись ни на дюйм, каким-то образом воздвигла стену между ними.

Он молча наблюдал, как напряжение постепенно покидает ее тело, пока она расслабляется и засыпает. Он снова причинил ей боль, на этот раз своими словами, и это не входило в его намерения.

Кирэлл позволил взгляду скользнуть по шрамам, которые покрывали ее спину. Выпустив когти из пальцев, он осторожно расположил их прямо над ее шрамами и нахмурился. Эти шрамы были созданы существом с тремя когтями.

Если бы она была Драгуном, его первой мыслью было бы, что на нее напал варанианец. Но она не была Драгуном. Так что она не представляла для них угрозы. У них не было бы причин причинять ей вред. Кроме того, ее хрупкое тело не выдержало бы такого нападения. Варанские когти разорвали бы ее на куски, как это делали молодые Драгуны, которые еще не могли принять драконью форму.

Нет, это не могли быть варанианцы, но если не они, то кто же тогда? И может ли это случиться с ней снова? Он почувствовал, как зверь коснулся его кожи, недовольно урча при этой мысли. Он хотел защитить Оз-ень.

Опасаясь, что он потревожит покой, в котором она так нуждалась, Кирэлл медленно поднялся и начал расхаживать по комнате.

Почему его зверь так себя ведет? Раньше такого никогда не случалось. Особенно когда Кирэлл был в Жаре. Во время Жара его зверь обычно оставался далеко в глубине, зная, что его появление может навредить женщине. А его дракон… его дракон не заинтересовался бы ни одной женщиной, которая не была бы его парой. Если его дракон появится, когда Кирэлл соединится с любой другой женщиной, он уничтожит ее.

Но в этот Жар его Монстр проявил себя. Он пришел в ярость, когда Оз-ень хотела убежать, а затем снова, когда Дэк прервал их. Монстр должен был взбеситься. Он должен был стать неуправляемым. И все же одним нежным прикосновением и ласковым словом Оз-ень смогла его успокоить.

Как такая маленькая женщина могла сделать это, когда даже взрослая женщина Драгун сбежала бы, столкнувшись с разъяренным боевым Монстром?

Только не его Оз-ень.

А его дракон?

С чего бы ему интересоваться женщиной, которая явно не его пара?

Кирэллу нужно было это выяснить, и если разговор о нем и его мире поможет, то он сделает это. Она все равно ничего не вспомнит.

Ведь так?

Кирэлл резко остановился, внезапно вспомнив, что она сказала. Осень не принимала болюс. Сможет ли целитель стереть ее воспоминания? Не причинив ей вреда? Он не знал, почему никогда не задумывался раньше о том, что изменение памяти может быть вредным для женщины.

Бонн дал бы им знать, если бы женщины пострадали… разве нет? В конце концов, они были человеческими женщинами. Но он ведь даже не проверил документы Оз-ени.

Передвинувшись, чтобы сесть в кресло, Кирэлл продолжал думать, наблюдая, как девушка спит. Он подпер подбородок руками, упершись локтями в колени.

Что будет с его маленькой Оз-енью, если ее воспоминания нельзя будет изменить?

Его маленькая Оз-ень? Она не принадлежала ему!

Звук крика, приглушенного плотно сжатыми губами, заставил взгляд Кирэлла метнуться к спящей девушке. Он увидел, как она дергается и дергается, и понял, что ей снится кошмар. Но что стало его причиной?

То, что оставило шрамы?

Или то, что он сделал с ней?

***

Осень мгновенно проснулась, но заставила себя оставаться абсолютно неподвижной, пока ее глаза осматривали комнату в поисках угрозы. Обнаружив, что здесь только Кирэлл, сидит и наблюдает за ней, она слегка расслабилась. Она не собиралась засыпать. Она ненавидела спать. Сон приносил кошмары, которые всегда были темными и страшными, наполненными воспоминаниями о боли и потере. Многие годы она была беспомощно поймана в ловушку этих снов, которые никогда не хотела бы видеть снова.

— Что?! — спросила она, защищаясь, откидывая назад упавшие на лицо волосы.

— Тебе приснился кошмар, — сказал он ей.

— Как скажешь.

— Расскажи мне, — потребовал Кирэлл.

— Нет.

— Ты мне не скажешь? — Кирэлл не мог в это поверить.

— Нет, я здесь не для разговоров. Помнишь? Просто чтобы трахаться.

— Знаешь, ты очень раздражаешь, — Кирэлл откинулся на спинку стула, раздвинув ноги, казалось, не обращая внимания ни на свою наготу, ни на вид, который ей открывался.

Осень так и не смогла хорошенько рассмотреть Кирэлла. Ладно, да, она видела его яйца и член очень близко, но на самом деле она не видела его всего, не сразу и не так, как сейчас.

Черт, он действительно был огромен.

Пытаясь загнать в угол свои странные мысли, Осень пожала плечами и села, стараясь вести себя так же безразлично к своей наготе, как Кирэлл — к своей. Как только она открыла рот, чтобы заговорить, в животе у нее заурчало, и Кирэлл вскочил на ноги.

— Что это было? — требовательно спросил он.

— Что? Рычание? — спросила она.

— Да! У тебя есть свой Монстр?

— Нет, это был просто мой желудок. — Она видела, что он не понимает. — Я голодна. Я не думаю, что здесь есть еда, не так ли? После завтрака прошло много времени.

На самом деле, Осень даже этого не поняла. Не с учетом того, сколько времени потребовалось Кристи, чтобы сделать прическу и макияж. Лимузин заехал за ней в одиннадцать, и спустя почти час она наконец уехала и была доставлена у Кирэллу.

— Кстати, который час? Как долго я спала? — она опустила взгляд на запястье, потом вспомнила, что оставила свои часы в квартире.

— Может быть, час. — Монстр медленно успокоился, когда Кирэлл двинулся к другой стороне комнаты. — Сейчас уже поздний вечер.

— О.

— Здесь есть еда.

Кирэлл указал на стол, который Осень раньше не замечала. Но в свое оправдание она бы сказала, что времени на разглядывание у нее не было. Поднявшись с кровати, она наклонилась, схватив полотенце, которое Кирэлл сорвал с ее тела. Она ни за что не стала бы есть голой. Пройдя в соседнюю комнату и подойдя к столу, на который он указал, она увидела, что на нем стоит еда. Кое-что она узнала. Кое-что — нет.

— Ешь все, что пожелаешь, — сказал он ей.

Осени не пришлось повторять дважды, и она начала наполнять тарелку блюдами, которые узнала. Там были мясо и сыр, смесь оливок и фруктов, и даже вареные креветки на коротких деревянных шпажках. Это было похоже на стол с закусками на какой-то модной вечеринке, и она предположила, что это именно то, что было.

Повернувшись, Осень обнаружила, что Кирэлл внимательно наблюдает за ней, и ее щеки слегка покраснели от того, сколько еды было на ее тарелке. Ей нечасто доводилось так есть, ну никогда по-настоящему. В основном она питалась бутербродами с арахисовым маслом или маргарином. Иногда Фред в закусочной позволял ей съесть блюдо, от которого отказались, но это случалось редко, потому что Фред был задницей.

— Что? — требовательно спросила она.

— Когда ты в последний раз ела? — тихо спросил он.

— Я уже сказала тебе… — Осень повернулась и оглядела комнату.

Она была фактически разделена на две половины. На одной половине стояли диван, бар и стол с едой, а другой — кровать. Часть стены отделяла их друг от друга.

— Сказала? — снова спросил Кирэлл. — Скажи мне, когда.

— Вчера вечером после работы, — наконец сказала она, понимая, что придется есть либо на кровати, либо на диване. Выбрав диван, она направилась к нему.

— Этого недостаточно, даже для такого маленького человека, как ты, — сказал ей Кирэлл.

— Да, но не все могут позволить себе так питаться, — она указала на стол.

— На вашей планете мало еды? — Кирэлл нахмурился, он не знал об этом.

— Нет, не мало, но это стоит денег, а их у меня немного.

— Так вот почему ты заняла место Кристи?

— Отчасти, — рассеянно ответила она, поставив тарелку на колени и отправив в рот большую сочную виноградину. — Разве ты не будешь есть?

Он хмуро посмотрел на нее. Потом одной рукой Кирэлл подтащил стол с едой к дивану, расчистил место для тарелки, взял ее и поставил туда. Осень с трудом сдержала улыбку. Когда она сидела на диване, стол доходил ей до подбородка. Это было все равно, что снова стать ребенком и попытаться украдкой увидеть, что лежало на столе «больших людей».

Она испуганно вскрикнула, когда Кирэлл поднял ее и усадил к себе на колени. Теперь она могла видеть стол, как и он.

— А другая часть? — спросил он. Протянув руку, он выбрал себе мясо и положил его в рот.

Осень немного помолчала, пытаясь решить, что она хочет ему сказать, потом пожала плечами. Разве это имеет значение? Не похоже, что ему было на самом деле интересно.

— Я хочу посещать вечерние занятия.

— Вечерние занятия? — спросил он.

— Да. Я наконец-то получила свой G. E. D. Но если я хочу получить лучшую работу, то мне нужно знать больше.

— G. E. D.?

— Это что-то вроде диплома, но не для тех, кто не ходил в обычную школу. Они нужны, чтобы получить хоть какую-то работу. Если ты хочешь получить более высокооплачиваемую работу, то нужно посещать больше занятий.

— И с такой работой ты могла бы чаще есть?

Протянув руку, он взял еще еду и сунул в рот, прежде чем Осень успела предупредить его.

— Да. Хм… Кирэлл, — начала она, не зная, что делать.

— Да? — спросил он, продолжая жевать

— Ты только что положил в рот хабанеро.

— Ну и что? — спросил он, потянувшись за добавкой.

— Они очень жгучие, — предупредила она.

— Они не так уж плохи, — он прожевал еще три. — И лучше, чем твоя огненная вода.

— Огненная вода? — растерянно спросила она.

— Напиток, который ты мне подала. Дэк сказал мне, что это называется огненная вода, хотя я не понимаю, почему. Она совсем не горит.

— А, ты имеешь в виду виски. Ну, просто чтобы ты знал, ты не поцелуешь меня в губы после того, как съешь все это.

Все существо Кирэлла, казалось, замерло, затем его пристальный взгляд поймал ее, и она почувствовала себя букашкой, наколотой на булавке.

— Я не стану целовать тебя в губы.

— Это… я сказала это просто так, — пробормотала она, внезапно почувствовав себя неловко.

— Я никогда не поцелую тебя в губы, Оз-ень. Это священный акт, и я разделю его только со своей парой.

— Поцелуи в губы для тебя… священны? — неуверенно спросила она.

— Разве для тебя нет? — удивился Кирэлл.

— Э-э… нет… не совсем, — заикаясь, пробормотала она. — Почему это так священно?

— Это часть ритуала соединения между супругами. Обмен жизненным дыханием со своей парой — это… — Кирэлл глубоко вздохнул. — Говорят, это удивительный опыт.

Глаза Осени расширились от благоговения и восторга, которые она услышала в голосе Кирэлла.

— Есть еще какие-то ритуалы?

— Ты действительно хочешь знать? — спросил Кирэлл.

— Я действительно хочу знать. Если ты готов поделиться им со мной.

— Если я это сделаю, ты расскажешь мне, откуда у тебя эти шрамы? — спросил он, потому что ему почему-то очень хотелось это знать. Когда она дернулась, пытаясь подняться, он крепче обнял ее, останавливая.

— Отпусти! — требовательно сказала Осень.

— Нет, — он заставил ее посмотреть ему в лицо. — Почему ты не хочешь мне сказать?

— Потому что ты это запомнишь! — словно выплюнула она.

— Я не понимаю, — сказал он. — Конечно, я запомню.

— Но ведь я забуду, так? — яростно спросила она. — Ты можешь рассказать мне все, что захочешь. Правду. Ложь. А послезавтра я уже ничего не буду помнить.

— Почему это тебя так беспокоит? — спросил он в замешательстве.

— Потому что я не хочу, чтобы моя жизнь… мои беды… обсуждались по всей Вселенной еще долго после моей смерти.

— Этого никогда не случится! — тут же запротестовал Кирэлл.

— Ну, как будто никто не слышал о том, что Кристи позволяет использовать все свои отверстия. Или о том, как она любит кричать?

Кирэлл открыл было рот, но тут же понял, что должен его закрыть, потому что она была права. Рассказы о встрече Дэка с Кристи уже распространились далеко за пределы их корабля.

— Ты бы хотел, чтобы люди говорили о тебе, осуждали тебя, даже после того, как ты умер? — настойчиво спросила она.

— Нет, — тихо признался Кирэлл. — Я бы не хотел.

— Тогда ты должен понять, почему я тебе не скажу.

— Да, — согласился он, — но я все равно хотел бы знать.

— Почему? — настала очередь Осени задавать вопросы. — Почему это так важно для тебя?

— Я… потому что это сблизит нас.

— Ты имеешь в виду, пока я не уйду? — она слегка склонила голову набок и внимательно посмотрела на него. — Знаешь, мне кажется, я тебе завидую.

— Что? — глаза Кирэлла расширились от шока. — Почему?

— Потому что ты можешь быть кем захочешь прямо сейчас, и я не пойму разницы. Ты говоришь мне, что ты Прайм Драгун, — она пренебрежительно пожала плечами, — и кто я такая, чтобы спорить? Ты мог бы рассказать мне свои самые страшные, самые темные тайны, уверенный в том, что они никогда не выйдут за пределы комнаты, никогда не будут раскрыты, не говоря уже о том, чтобы их вообще запомнили.

— Ты думаешь, я стану тебе лгать? — недовольство Кирэлла было легко услышать.

— Не знаю, — честно призналась она. — Тебе действительно важно, что я думаю? В конце концов, я здесь всего лишь сосуд для удовлетворения потребностей.

— Я вижу тебя совсем не такой, Осень, — горячо возразил он.

— Конечно, иначе ты бы захотел поговорить со мной. Рассказать мне о тебе и твоем мире.

— Ты очень раздражающая для Другой. Ты это знаешь? — спросил Кирэлл, протягивая руку и отправляя в рот еще один перец.

Осень просто смотрела, как Кирэлл жует. Начал ли он делиться с ней, или это просто сорвалось с языка? Был только один способ узнать это.

— А что такое Другая? — тихо спросила она.

— Так мы называем существа вроде вас на моей планете.

— Существа вроде меня? — ее брови сошлись на переносице. — Ты хочешь сказать, что на твоей планете есть люди?

— У нас естьсущества, похожие на вас, хотя они крупнее и гораздо почтительнее. Они присматривают за всем и служат Драгунам.

— Почему? — спросила она.

— Почему? — переспросил он, нахмурившись.

— Почему они служат вам?

— Потому что в обмен на их работу и службу мы берем их под свою защиту, и ни один вид не смеет причинить вред кому-то, находящемуся под защитой Драгуна.

— Почему ты называешь их Другими?

— Потому что они такие и есть. Другие. Они не такие, как мы. Они не могут менять форму и не имеют Дракона. Значит, они другие, — в его устах это звучало так просто.

— Но я думала, что ты называешь своего монстра Боевым Монстром, а не драконом, — нахмурилась Осень.

— У меня есть другая форма. Форма дракона.

— Серьезно? Ты действительно можешь превратиться в дракона? С крыльями и всем прочим? — волнение наполнило ее голос.

— Ну конечно! — сказал Кирэлл, бросив на нее оскорбленный взгляд.

— Можно мне его увидеть? — спросила она.

— Нет! — сказал он, и тотчас же возбуждение и блеск в ее глазах исчезли.

— О, значит, Другим не позволено видеть тебя таким, — она даже не пыталась скрыть своего разочарования.

— Другие все время видят нас в облике дракона, — признался Кирэлл.

— Значит, это только я, — она снова попыталась отстраниться от него.

— Да, но не по той причине, о которой ты думаешь, — он видел боль в ее глазах, пока держал ее на коленях. — Ты просила меня быть честным с тобой. Должен ли я говорить вещи, которые тебе могут не понравиться?

Осень перестала вырываться из его объятий.

— Да. Я хочу, чтобы ты говорил мне правду. Я хочу, чтобы хоть раз…

— Хоть раз? — спросил он, когда она оборвала себя.

— Чтобы хоть раз со мной обращались так, будто я не «сломана». Чтобы со мной обращались так, как будто со мной не нужно обращаться «осторожно». Я думаю, что я более чем доказала, что я могу справиться с тем, что мне дает жизнь, и выжить. Даже если это похотливый инопланетянин.

Она подарила ему нерешительную улыбку.

Кирэлл немного помолчал, не отвечая на ее улыбку.

— Я не знаю, что ты пережила, но я знаю, что ты выжила. И за это я благодарю Кера.

— Да, конечно, — Осень закатила глаза. — Ты хотел Кристи, а вместо нее получил меня.

Она хотела отвернуться, но рука Кирэлла, ухватившая ее подбородок, остановила ее, и она обнаружила, что смотрит в очень серьезные глаза.

— Я очень рад, что это ты приехала вместо Кристи, Осень.

Ее глаза расширились, потому что он вдруг правильно произнес ее имя.

— Ты удовлетворила меня, Осень, так, как я и не ожидал, — признался он.

— Тогда почему ты не хочешь показать мне своего дракона? — спросила Осень, и в голосе ее была странная даже для нее самой настойчивость.

— Потому что он уничтожит тебя, — тихо ответил он.

— Что? — ее глаза расширились от шока.

Кирэлл тяжело вздохнул.

— Мой дракон — моя любимая форма на родной планете. Он очень отличается от моего Монстра. Его размах крыльев огромен, и он любит парить высоко в небе, защищая свою территорию. Но если он появится, когда я соединяюсь с женщиной, которая не является моей парой… он разорвет ее на части.

— Но твой Монстр не причинил мне вреда.

— Нет, что удивительно. Но ты не боялась его, как другие, так что, может быть, в этом и есть разница.

— Разница?

— Да. Мой Монстр никогда не появлялся во время Жара. Он слишком примитивен для большинства женщин, и они не рады ему, они боятся, что он причинит им вред.

— Он никогда не причинит мне вреда, — возразила она, чувствуя необходимость защитить его Монстра.

— Ты вся в синяках, — возразил Кирэлл, осторожно поднимая одно из ее запястий и замечая там синяк.

— Мне неприятно говорить тебе это, Кирэлл, но это сделал не Монстр. Это сделал ты.

Кирэлл недовольно зарычал.

— Я знаю это, Осень, но чего я не понимаю, так это почему он этого не сделал, и только ты можешь мне это объяснить.

— Я? Откуда мне знать? Как ты сказал, я — Другая, и, по-видимому, на вашей планете они не пригодны ни для чего, кроме службы.

— Это неправда, Драгун может спариваться с Другими, но это не… поощряется.

— Что ты имеешь в виду?

Кирэлл откинулся на спинку дивана, увлекая ее за собой.

— Я говорил тебе, что продолжительность жизни Драгуна зависит от его пары.

— Да, но я не понимаю, почему.

— Это из-за брачных уз. Это связывает их вместе способом, который я не могу объяснить, но это на всю жизнь, а жизнь другого партнера всегда ненадежна.

— Почему это так опасно?

— Потому что даже укрепленный поцелуем Драгуна и драконьей кровью, Другой все еще хрупок и его легко прикончить.

— Поцелуй и кровь?

— Да. Во время секса Драгун привязывает свою жизненную силу к своей паре, целуя ее в губы, разделяя дыхание их жизни. Затем Драгун частично меняет форму так, чтобы его дракон мог соединиться со своей парой.

— Как Драгун может соединиться с Другим? — прошептала Осень, обнаружив, что сама мысль о том, чтобы соединиться с драконом Кирэлла, заставляет ее испытывать какой-то особенный жар.

— Дракон кусает Другого, — его палец нежно погладил место у основания ее шеи. — Вот здесь, беря кровь Другого, позволяя ей смешаться с его кровью, прежде чем ввести ее обратно. Это связывает их вместе навсегда.

— Но как же дракон… — Осень почувствовала, что краснеет.

— Соединяется с парой? — закончил он за нее.

— Да.

— Если пара Другая, то это может быть сделано только хвостом или языком.

— Серьезно? Я подумала…

— Что подумала, маленькая Оз-ень?

— Ну… что если у самца дракона есть член, то он мог бы соединиться с женщиной так.

— Он бы сделал это, если бы она была такой же, но он не может сделать этого с Другой. Это убьет ее.

— О.

— Есть еще одно препятствие для того, чтобы принять Другого как свою пару. Другой, связанный с драконом, становится сильнее, чем раньше, но он или она все равно не может измениться. Они не смогут защищать друг друга. Это делает их обоих более уязвимыми для нападения. Если Другой умирает, то Драгун потом медленно и мучительно угасает.

— А что будет, если твоя пара окажется Драгуном?

— Драгуна-женщину труднее убить, чем Другую, но она все же не так сильна, как мужчина, и у нее нет Монстра. Поэтому ее тоже надо защищать. Если она умрет, результат для ее пары будет таким же. Вот почему мужчины так яростно защищают своих женщин. Вот почему многие отказываются брать себе в качестве пары Другого..

— Я не понимаю. Если они — пара, как вы можете отказываться от них?

— Пока процесс соединения не завершен, у Драгуна есть шанс найти другую пару, которая не так… хрупка.

— Но…

— Многие предпочитают идти по жизни в одиночку, не обременяя себя парой.

— Не обременяя? — Осень даже не пыталась скрыть своего потрясения.

— Другого нужно яростно охранять, Осень. Мужчину или женщину. Ибо, хотя они и становятся сокровищем для своей пары, они также становятся и слабостью, а Драгуны не любят слабости. Многие готовы напасть на пару Драгуна, зная, что это убьет самого Драгуна. Именно так мы потеряли Высших.

— Высших?

— Прайм Драгуны не всегда были самыми могущественными из нас. Когда-то были еще более сильные, их называли Высшими. Многие из них находили себе пару у Других. Это заставило многих завидовать, как Драгунов, так и Других. Они устроили заговор и уничтожали Высших, одного за другим, пока не остался только один — Разет. Он покинул Монду в поисках своей пары и больше не вернулся.

— Он просто исчез?

— Именно. Никаких следов мы не нашли, а вместе с ним ушла и наша величайшая сила.

— Что ты имеешь в виду?

— Для Драгунов существует иерархия. Я — Прайм. Дэк — Младший. Пара более высокая по статусу ценится в нашем обществе. Если Младший соединяется с другим Младшим, он не может стать более могущественным, но может повысить свой статус. Если Прайм выбирает в пару Младшего, то Младший становится Праймом, более сильным. И было время, когда ты мог стать Высшим.

— Но теперь ты самый могущественный.

— Да, но наш мир слабее без Высших.

— Значит, все Праймы черные, как твой Монстр?

— Нет, у них у всех будут черные пятна, потому что они Праймы, но второй цвет зависит от родителей. Я черный с черными пятнами, потому что оба моих родителя были черными. Это самый высокий уровень Прайма. Я не могу развиваться дальше. И мой потомок тоже. Если вид не может развиваться, он замирает на месте.

— Так что же ты ищешь в паре?

— Это известно только моему дракону.

— И он убьет меня.

— Да, потому что ты маленькая и хрупкая, а он не хотел бы, чтобы ты была его парой.

— Понимаю, — но, говоря это, она почувствовала, как его член начал подниматься и тереться о ее бедра. — Но, похоже, ты и твой Монстр так не считаете.

— Да, но ты должна понять, что это всего лишь Жар Соединения.

— Конечно, поэтому это не может иметь никакого отношения ко мне, — саркастически ответила она. — А что ты делал в прошлые четыре раза?

— Искал женщину, которая согласится мне помочь. Мой Монстр никогда не появлялся ни с кем из них.

— Ну, я думаю, это уже кое-что, — сказала она, потираясь задницей о его член.

— Осень… — прорычал он.

— Я знаю. Я тоже это чувствую. Где я тебе нужна? Здесь или на кровати?

— На кровати.

Подняв ее на руки, он отнес ее на кровать и осторожно уложил на спину. Сорвав с нее полотенце, он жадно уставился на нее, и золото потекло ему в глаза.

— Я так много хочу сделать с тобой. Так много тебя я хочу попробовать на вкус.

— Тогда сделай это, — бросила она вызов.

Глава 5

Кирэлл лежал, вытянувшись на боку и опершись на локоть, и гладил своей большой рукой изгибы ее тела. Кожа Осени была такой нежной и бледной, девушка казалась совсем хрупкой, лежа рядом. Ее изгибы не были такими заметными, как у других женщин на его планете, но это было единственное, в чем они ее превосходили.

— Ты — прекрасное создание, Осень, — хрипло сказал он ей.

— Неправда, но спасибо, — возразила она, скользя рукой по его груди. — А мне можно к тебе прикоснуться?

— Да.

Кирэлл закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, когда ее пальцы скользнули по его груди. Кер, эти мягкие руки заставляли его воспылать, и он уже снова чувствовал желание излить свое семя. Но он не хотел, чтобы это было похоже на то, что было раньше, на соитие, полное только похоти. На этот раз он хотел исследовать ее тело, хотел быть с ней как можно нежнее.

— Что это такое?

Открыв глаза, Кирэлл посмотрел на то, что она так бережно держала в руке.

— Это называется рукав. Я использую его, чтобы убирать волосы, это мешает Монстру, когда он появляется.

— Но не мешает Дракону?

— Нет. — Он был удивлен, что она это поняла.

— Можно мне взглянуть на них? — спросила она. — Или это что-то, чего нельзя делать?

— Это разрешено, — сказал ей Кирэлл, протягивая руку, чтобы развязать завязку, которая крепко удерживала рукав.

— О. Мой. Бог, — ахнула Осень, когда он снял рукав, и густая масса прекрасных темных волос внезапно рассыпалась по его спине.

Почему она решила, что у него короткие волосы? Они были настолько черными, что почти переливались, но на концах их была более глубокая, темная чернота, которая почему-то напомнила ей о чешуе, которую она видела на его Монстре. Протянув руку, Осень потрогала — и волосы были шелковистые и мягкие, а не жесткие, как ей сначала показалось.

— Как красиво.

Кирэлл почувствовал, как его грудь раздулась, но это было не из-за Монстра, просто ее слова наполнили его гордостью. Осень находила его привлекательным. По крайней мере, он думал, что она имела в виду именно это, пока она тихо не засмеялась.

— Что ты находишь таким смешным? — прорычал он.

— Мой отец был бы рад увидеть это, — улыбнулась она, проводя пальцами по длинным прядям. — У него были волосы, похожие на твои.

— У твоего отца были черные волосы с ламиной? — Кирэлл не мог в это поверить.

— Ламина? — переспросила она.

— Она похожа на мою чешую, только тоньше. Когда я нахожусь в своей драконьей форме, она становится очень твердой и острой, и используется как оружие ближнего боя.

Осень осторожно коснулась кончиков его волос, потерла их между большим и указательным пальцами. Казалось, на концах есть какое-то покрытие, но не настоящая чешуя. Ощущение не было неприятным, просто оно было другим.

— Они были не такие, — сказала она. — У него были черные волосы, но кончики их были белыми, как и у меня. Когда он рос, другие дети дразнили его.

— Почему?

— Потому что это делало его другим, выделяло из толпы. Некоторые люди не очень терпимы к тем, кто отличается от них, — она грустно улыбнулась ему. — Он рассказывал мне, как пытался отрезать концы, но как бы коротко он их ни обрезал, они всегда отрастали. Он даже попытался перекрасить их, но это не помогло. В конце концов, он просто сдался и принял это.

— Он отрезал себе ламину! — взревел Кирэлл, вскакивая.

— Это были не ламины, Кирэлл, а волосы, — она приподнялась и села на колени, опустившись задом на пятки и глядя на него. — Я так понимаю, что для тебя это означает что-то плохое.

— Это наказание, которое используется только для тех, кто совершил самые жестокие преступления. Ламина растет почти год, на все это время оставляя дракона без защиты.

— Неужели целый год? — она протянула руку, чтобы коснуться прядей, которых он лишил ее, когда сел. — Папе бы это понравилось, да и мне тоже. Как она защищает дракона?

— Ламина превращается в твердые, острые шипы, которые можно использовать против любого, кто может напасть. — Кирэлл поймал себя на том, что едва справляется с желанием, охватившим его, когда Осень коснулась его ламины. Раньше она никогда не была чувствительной, но ни одна женщина никогда не интересовалась ею. Чтобы отвлечься, он спросил:

— А сколько времени потребовалось твоему отцу, чтобы отрастить ламину снова?

— День, не больше

— Один день! — Кирэлл недоверчиво отстранился, и Осень крепче сжала его волосы, останавливая его.

— Может быть, для Дракона ламина — это что-то особенное, но мой отец не был драконом, и у него были только волосы. Хотя он всегда говорил, что именно благодаря им нашел свою единственную настоящую любовь.

— Как? — Кирэлл едва понял сам, что задал вопрос.

— У мамы были рыжие волосы с белыми кончиками, как у меня. Они сначала и привлекли внимание моего отца. Когда он понял, что они натуральные, он признал это и для себя.

— Что значит «натуральные»? — Кирэлл нахмурился.

— Многие люди красят волосы, если им не нравится то, с чем они родились. Делают мелирование и красят волосы разными цветами, — быстро объяснила она, увидев его замешательство. — Как Кристи.

Она подождала, пока он кивнет.

— Плати деньги, и твои волосы сделают вот такими, — Осень приподняла пряди своих волос, показывая белые кончики.

Кирэлл осторожно дотронулся до волос, которые она держала в руке, и обнаружил, что их концы сильно отличаются от его собственных, более мягкие.

— Но ты так не делала? Они «натуральные»?

— Да, ни один уважающий себя парикмахер не захочет прикасаться к такому ужасу, — пошутила она.

— Ужасу… — Кирэлл бросил на нее испуганный взгляд. — У тебя великолепные волосы, Осень.

— Да, если тебе нравится цвет грязи, — она одарила его самоуничижительной улыбкой. — Мои родители, видимо, решили, что это «изобретательно», когда назвали меня. Мы жили на северо-востоке, и листья как раз начали опадать, когда я родилась. Увидев мои волосы, они решили назвать меня Осень. Я всегда думала, что «грязь» было бы лучшим описанием.

— Ты ошибаешься, — прорычал Кирэлл, — это не цвет твоих волос.

Его пальцы глубоко погрузились в роскошную массу и почувствовали, как пряди обвились вокруг его руки, словно хотели удержать его.

— Это… это цвет самого глубокого, самого темного огня. Цвет жизни и страсти. Он притягивает тебя, заставляет прикоснуться к себе. Испытать это.

— Я… — Осень обнаружила, что потеряла дар речи от его страстных слов.

Она никогда раньше не думала о своих волосах так. Ей никогда по-настоящему не нравились разноцветные пряди, из-за которых ее дразнили, как дразнили и ее отца. Но слова Кирэлла заставили ее пересмотреть свое мнение. Ей всегда нравились волосы ее родителей и даже Джека, которые были подобны волосам их отца. Это было то, что всегда связывало их как семью, общее отличие.

— Твои родители были очень мудры, Осень, — Кирэлл нахмурился, когда она грустно улыбнулась ему. — Почему ты грустишь?

— Потому что их больше нет.

Заставив себя стряхнуть печаль, которая всегда наполняла ее, когда она думала о своей семье, Осень встала на колени, заправила длинные пряди волос Кирэлла за уши и впервые посмотрела на него без страха или гнева.

***

Он действительно был довольно красив, несмотря на то, что не был человеком. Черты лица, которые она считала такими экзотическими, хотя и немного странными, когда впервые увидела его, теперь казались подходящими для него, особенно когда он был в своей форме Монстра, где они были идеально пропорциональны.

Убрав волосы Кирэлла обратно в рукав, она обратила внимание на кончики его ушей. Наклонившись ближе, Осень увидела, что они более плоские, чем у нее. Протянув руку, она осторожно дотронулась до кончика и обнаружила, что он тоже немного тверже ее, как и его ламина. Ее пальцы пробежали по изгибу сильной челюсти. Наслаждаясь ощущением его кожи, Осень позволила своим пальцам скользнуть дальше, остановившись на губах Кирэлла.

Они были такими мягкими и податливыми, как Осень и ожидала. Когда она медленно провела по ним пальцами, внезапное желание наполнило ее — желание прижаться губами к его губам и подарить ему свое дыхание, но она не хотела… не хотела брать то, что предназначалось для его пары.

Ее глаза метнулись к его глазам, когда губы внезапно раскрылись и обхватили ее палец.

— Я думала… — Осень запнулась, когда язык Кирэлла скользнул вокруг ее пальца, поглаживая его так же, как ее лоно делало это с его членом. Осень почувствовала, как сжалось местечко меж ее бедер, и начала медленно двигать пальцем, чувствуя, как Кирэлл сжимает его губами и отпускает.

Осень и не представляла, насколько эротичным может быть это зрелище. Будет ли так же возбуждающе наблюдать за тем, как его член исчезает в ней? От этой мысли у нее перехватило дыхание, а тело наполнилось желанием. Не в силах удержаться, Осень наклонилась вперед и слегка прикусила твердый подбородок Кирэлла, и золото ярко вспыхнуло в его глазах.

Ее палец все еще оставался добровольным пленником его рта, и она позволила своим губам скользнуть вдоль толстой вены на его шее и чуть прикусила ее. Ей нужно было поцеловать его, а если она не сможет поцеловать его в губы, то будет целовать его везде.

Проведя языком по пульсирующей венке, Осень нежно пососала ее, наслаждаясь его сладким пряным вкусом. Как же легко будет привыкнуть к этому. Осень добралась до того места, где, как сказал Кирэлл, оставляют метку пары, слегка укусила и почувствовала, как он напрягся.

— Осень, — Кирэлл предостерегающе поднял палец. — Ты играешь с огнем. Мой Монстр…

— Ты никогда не причинишь мне вреда, — уверенно сказала она, зная в глубине души, что это правда. Ни он, ни его Монстр не были похожи на тех, кто напал на нее и ее семью. Кирэлл, при всей своей грубости, при всей своей жесткости, не причинил ей настоящей боли. Да, у нее было несколько синяков, но из-за тонкой кожи они появлялись очень легко, и она могла жить с этим. Но вот без Кирэлла…

Упершись руками в его массивные плечи, Осень толкнула его и взобралась сверху, оседлав. Она знала, что единственная причина, по которой она смогла это сделать, была в том, что Кирэлл сам позволил это. И все же Осень торжествующе улыбнулась.

— Теперь ты делаешь так, как я хочу, — поддразнила она с притворным рычанием.

— Ты так думаешь? — спросил Кирэлл, чуть искривив губы.

— О да, — ее улыбка стала еще шире, когда она окинула взглядом прекрасное тело перед ней. — Теперь моя очередь свести тебя с ума, Кирэлл.

— Ты думаешь, что сможешь? — бросил он вызов, и его член дернулся в предвкушении.

— О да, и история, которую ты будешь рассказывать обо мне, затмит любую историю о Кристи.

Осень не была уверена, откуда это взялось. Это желание убедиться, что Кирэлл запомнит ее. Внезапно ей захотелось, чтобы Кирэллу стали завидовать из-за того, что он добился ее «звуков». Так же, как все завидовали Дэку и Кристи. Как будто крошечная искра вспыхнула вдруг в ее теле.

— Чтобы это случилось, Осень, ты должна будешь дать мне свои звуки.

Кирэлл приподнял бедра, и Монстр завыл от разочарования, когда член скользнул по горячим скользким губкам, прикрывающим ее вход, вместо того, чтобы вонзиться в нее.

— Если ты заслужишь их, Кирэлл, я дам их тебе. Но сначала, — она впилась ногтями ему в грудь, когда он попытался встать, — ты дашь мне свои звуки.

— Ты решила, что можешь требовать…

— Да, — перебила она его. — Все, что ты потребуешь от меня, Кирэлл, я потребую от тебя. Если только ты не думаешь, что слишком слаб, чтобы справиться с этим.

Кирэлл и его Монстр недовольно зарычали, но в то же время оба были возбуждены ее вызовом. Они оба знали, что он сильнее ее, опытнее, и что у него больше контроля, но она так бесстрашно решилась бросить ему вызов…

— Делай, как хочешь, маленькая Оз-ень, — насмешливо произнес он, возвращаясь к первоначальному произношению ее имени, — а потом я сделаю так, как хочу я. И у меня будут твои звуки.

Осень только изогнула бровь, глядя на него, затем, выгнув спину, медленно опустилась на него так, что только самые вершинки ее грудей коснулись его. Продолжая двигаться очень медленно, она провела грудью по его телу, пока ее соски не оказались прямо у его рта, искушая.

Когда голова Кирэлла внезапно дернулась вверх, пытаясь поймать сосок, Осень отстранилась, смеясь.

— О нет, Кирэлл, — она ткнула пальцем ему в лицо. — Просто не будет.

Наклонившись, Осень прижалась губами к его груди, прокладывая себе путь между грудными мышцами, пока не добралась до пресса. Она и раньше видела твердый пресс Кирэлла, даже прикасалась к нему, но теперь поняла, что по-настоящему не оценила его. Его пресс походил на горный хребет с высокими, твердыми вершинами и глубокими впадинами между мышцами. И хотя мышцы становились короче, чем дальше она спускалась, их твердость не уменьшалась.

Кирэлл не мог поверить, как это было удивительно — чувствовать на себе губы Осени.

Ее поцелуй.

Надавливание ее языка.

Она чуть прикусила его кожу — и да, это тоже возбуждало. Но ничто не могло сравниться с тем, что делал с ним запах ее желания. Этот аромат взывал к нему так сильно, что даже его Дракон обратил на это внимание. Кирэлл не понимал, почему.

Осень скользнула дальше вниз к ногам Кирэлла, поймав их в ловушку, поцеловала и лизнула его живот, а затем что-то толкнуло ее в щеку. Повернув голову, она обнаружила член Кирэлла на расстоянии вдоха от своих губ.

Мгновение она колебалась, но затем желание, которое росло внутри, поднялось, сжигая ее неуверенность, и Осень дерзко провела языком по щели на головке, прежде чем бесстрашно взять член в рот.

— Кер! — бедра Кирэлла взметнулись вверх, почти сбросив ее с себя, когда ее горячий рот накрыл его член.

Погрузив руки в волосы Осени, Кирэлл удержал ее на месте. Он никак не ожидал, что она возьмет его в рот, учитывая ее неопытность. Он думал, что она только погладит его своими нежными руками, и знал, что справится с этим. Но это… это было намного больше. Застонав, Кирэлл попытался взять себя в руки.

Осень никогда раньше не брала в рот член. У нее никогда не было ни возможности, ни желания, но с Кирэллом желание было подавляющим. Вид большой жемчужной капли предсемени, вытекающей из щели на головке, стал решающим моментом. Ей нужно было попробовать его на вкус, а эта маленькая капля его горячего, пряного семени не могла ее насытить. Она хотела взять его целиком.

Не выпуская члена Кирэлла изо рта, Осень обхватила ногами его бедра, удерживая его на месте. Обхватив ствол рукой, она принялась сосать.

Осень начала с маленьких, восхитительных покусываний, облизывая и посасывая головку, пока не была вознаграждена новой порцией предсемени.

— Возьми глубже! — потребовал Кирэлл, когда руки крепче сжали ее волосы, направляя ее вверх и вниз так, как он хотел.

Осень охотно подчинилась.

— Так, да! Кер, Осень!

Никогда в жизни Осень не чувствовала себя такой сильной. Кирэлл мог легко причинить ей вред, убить ее, но вместо этого он дрожал под ней, наполненный страстью и желанием.

Посмотрев на него сквозь ресницы, она обнаружила, что Кирэлл приподнялся, чтобы посмотреть, как его член исчезает в ее рту. Золото наполнило его глаза, и хоть Осень и знала, что Монстр уже близко, она хотела, чтобы он был ближе.

Слегка прикусив, она позволила своим зубам впиться в плоть. Его бедра приподнялись в ответ, руки болезненно сжались в ее волосах, удерживая ее на месте. Золото почти закрыло радужку его глаз.

— Ты хочешь поиграть со мной, маленькая Оз-ень? — спросил ее его Монстр. — Тогда мы будем играть.

Глаза Осени расширились, когда член Кирэлла начал утолщаться, становясь все толще и длиннее в ее рту, и она поняла, что это из-за присутствия Монстра. Она просила — и теперь она это получит.

Кирэлл не сводил с нее глаз, пока медленно наполнял ее рот своим членом. Он уже уткнулся в заднюю стенку ее глотки, а она даже не взяла половину.

— Возьми больше, — приказал он.

Осень обнаружила, что у нее нет ни малейшего желания сопротивляться. Кирэлл начал трахать ее рот сильными, но осторожными движениями.

— А теперь глотай! — потребовал он, и член глубоко вошел в ее горло.

Они оба застонали от того, насколько сильно это было. Кирэлл отстранился, чтобы она смогла вдохнуть, а затем толкнулся глубже.

— Еще!

В приказе не было необходимости, Осень уже сделала это.

— Вот так, Осень, — прорычал его Монстр, и она почувствовала легчайшее поскребывание когтей по своей голове, когда они вытянулись. — Возьми его! Возьми меня! Возьми мое семя!

Пристальный взгляд Осени оставался прикованным к Кирэллу и его Монстру, когда с последним толчком он взревел, и она жадно приняла семя, хлынувшее в ее рот.

***

Прежде чем Осень успела перевести дыхание, она оказалась лежа под Кирэллом, который смотрел на нее.

— Кирэлл! — она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Теперь моя очередь, — сказал он ей, и она увидела, как его Монстр отступает, пока золота в его глазах не оказалось совсем немного.

Кирэлл схватил ее запястья одной рукой, вытягивая их над ее головой, и перекинул ногу через Осень, прижимая ее к кровати. Эта упрямая маленькая женщина вызвала его Монстра и смогла взять его под контроль, когда он сам этого не мог. Только Драгун, более могущественный, чем он, мог вызвать его Монстра, но не было никого более могущественного, чем Кирэлл. Он был Черным Драгуном. Его Монстр был Черным Боевым Монстром.

Оглядывая Осень, он обнаружил, что жар, который должен был утихнуть после разрядки в ее рот, снова прожигает его насквозь. На этот раз он хотел взять ее, хотел, чтобы его член почувствовал эти горячие, тугие стенки, сжимающие его так же, как ее горло.

— Не может быть, чтобы ты уже восстановился, — прошептала Осень в изумлении и волнении.

— Ах, маленькая Оз-ень… ты не знаешь, что натворила, — Кирэлл провел пальцем по нежной чувствительной коже ее поднятой над головой руки, замерев, когда обнаружил длинный тонкий шрам.

— Не спрашивай, — сказала она, когда он вопросительно посмотрел на нее.

Кирэлл знал, что ему придется заставить ее рассказать ему об этом до того, как закончится их время, иначе это будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Но это потом. А сейчас ему нужно было услышать звуки ее удовольствия.

Его палец продолжал свое путешествие вниз по ее руке, ощущая дрожь, которая пробежала по ней, затем провел по губам, покрасневшим и распухшим от удовольствия.

— Может быть, ты и удовлетворила моего Монстра, но ты еще не удовлетворила меня, а я буду гораздо требовательнее.

— Давай же, — бросила Осень вызов. Желание текло через нее вкупе с легким трепетом. Отказываясь показать ему это, Осень обхватила его палец губами, но вместо того, чтобы пососать его, как Кирэлл ожидал, укусила — и достаточно сильно, чтобы оставить след.

— Ты заплатишь за это, маленькая Оз-ень, криками удовольствия, — пообещал он, убирая палец.

— Обещания, обещания, — не удержалась она от насмешки.

— Я всегда держу свои обещания, — прорычал Кирэлл и, опустив голову, набросился на ее шею. Он не был в состоянии удержать своего Монстра после того, как она провела зубами по его члену, но теперь Монстр был удовлетворен и спокоен, наблюдая, как Кирэлл дарит удовольствие Осень.

— Ох! — Осень не смогла сдержать крик, когда он начал посасывать кожу ее шеи.

Пальцы ее ног поджались, а между ног стало горячо, хотя она изо всех сил пыталась высвободить руки.

— Вот так, — прорычал он ей в лицо. — Дай мне свои звуки, Осень.

— Еще, — запротестовала она. — Дай мне еще.

Кирэлл зарычал в ответ на ее вызов и отстранился, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

— Думай, что просишь, Осень.

— Я прошу только тебя, Кирэлл.

Кирэлл не смог бы описать, что сделали с ним ее слова. Он знал, что она имеет в виду не только его другую форму, но и Монстра, и Дракона. Ни одна женщина до этого не просила его. Это заставляло его жар разгораться все сильнее, наполняя желанием отметить ее, как свою, укусить ее.

Кирэлл провел рукой вниз по телу Осени, останавливаясь только для того, чтобы подразнить каждую грудь, сжимая, щипая и дергая за соски, оставляя их такими же болезненно ноющими, каким оставило его самого прикосновение ее груди. Добравшись до уже влажных завитков, которые охраняли ее вход, он поиграл с ними, двигаясь все ближе и ближе к ее клитору, но так и не дотронувшись до него.

— Кирэлл! — закричала в отчаянии Осень, пытаясь пошевелить бедрами, чтобы он дотронулся до нее там, где ей было нужно.

— О нет, Осень, — его палец остался на расстоянии волоска от ее клитора. — На этот раз я контролирую удовольствие.

— Дай же мне его тогда! — она почти кричала.

— Ты требовательная маленькая женщина, не так ли? — Кирэлл обнаружил, что ему нравится, что она готова сказать ему, чего хочет, вместо того, чтобы просто принять то, что он дает. — Скажи мне, чего ты хочешь.

— Мой клитор! Пожалуйста, коснись его. Мне нужно… о! — она обнаружила, что не может говорить, так как его палец сделал именно то, что она просила, но только раз. — Кирэлл!

— Я дал тебе то, что ты хотела, Осень, — его губы растянулись в легкой усмешке, когда он посмотрел на ее раскрасневшееся лицо. — Разве этого было недостаточно?

— Ты же знаешь, что нет! — несмотря на то, что ее руки были закинуты за голову, а ноги зажаты одной из его ног, она все еще смотрела на него.

— Тогда скажи мне, чего ты хочешь. Я хочу это услышать, — Кирэлл наклонился к ней так близко, что на мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать ее. — Я хочу услышать, что ты хочешь, Осень. Я хочу услышать, что тебе нужно, и тогда я услышу и звуки твоего удовольствия, когда я тебе его дам.

— Но я… — она замолчала.

Кирэлл слегка отстранился, хмуро глядя на нее сверху вниз. Куда вдруг исчезла его требовательная, бросающая вызов женщина?

— Но ты что? — мягко спросил он, почти мурлыча, не позволяя ей оторвать взгляд. — Скажи мне, Осень.

— Я не знаю, как… сказать тебе, что… я никогда… только с тобой.

Жар Кирэлла вспыхнул от ее слов. Она ведь была невинной. Он постоянно забывал об этом из-за ее бесстрашия. Звуки, которые она издавала до сих пор, были звуками настоящего удовольствия, но ей все еще нужна была его помощь, если он хотел большего для обоих из них.

— Хочешь, я поиграю с твоим клитором? — Кирэлл заметил, как ее глаза вспыхнули желанием, когда он заговорил. — Хочешь, чтобы я тер и ласкал его до тех пор, пока он не распухнет от желания и ты не почувствуешь, что он вот-вот взорвется?

— Да, — тут же ответила Осень, затаив дыхание.

— Тогда ты получишь это, малышка, — Кирэлл снова начал кружить вокруг ее клитора, дразня его сначала легкими, а затем все более резкими движениями.

Осень издала стон, ее бедра задвигались, следуя за его пальцем, чтобы удержать его на клиторе.

— Вот так, Осень, — Кирэлл вознаградил ее за стон новым поглаживанием, — дай мне послушать твое удовольствие.

Осень извивалась под прикосновениями Кирэлла, чувствуя, как напрягается каждый мускул ее тела, когда он поглаживал ее клитор все быстрее и быстрее. Ее грудь ныла, и она выгнулась, предлагая ее Кирэллу.

— Может, мне пососать твои соски, Осень? — хрипло спросил он. — Взять их так же глубоко в рот, как ты взяла мой член?

— Боже, да! — вскрикнула она, а потом закрыла глаза и снова застонала, когда он это сделал.

Боже, ничто не могло сравниться с ощущением ее сосков у нее во рту. Ее лоно сжалось в ответ, и тепло наполнило все ее тело. Она была так близко, что ей просто нужно было… что-то.

Кирэлл чувствовал запах ее растущей страсти, чувствовал, как напряглось все ее тело в поисках разрядки. Он оторвался от нее, и Осень протестующе вскрикнула.

— Кирэлл!

— Посмотри на меня, Осень! — приказал он.

Слова Кирэлла, его горячее дыхание на ее влажном соске заставили ее глаза распахнуться, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты дашь мне свое удовольствие, Осень, и дашь прямо сейчас! — и он прикусил набухший кончик ее соска.

Эта маленькая боль была всем, что нужно было Осени, и все напряжение, которое росло в ее теле, вырвалось наружу.

— Кирэлл! — закричала она.

***

Кирэлл услышал, как его Монстр одобрительно завыл, когда Осень закричала от удовольствия. Теперь она отдалась ему сама, но, хоть Монстр и получил удовольствие снова, член Кирэлла все еще был наполнен жаром.

Нависнув над ней, он оперся на одну руку и приставил свой член к ее входу.

— Осень… — прорычал он, наслаждаясь ее раскрасневшейся кожей, распухшими губами и покрасневшими вершинками вздымающихся грудей. Она была воплощением удовлетворенной женщины. Осень медленно подняла густые ресницы, открывая затуманенные глаза.

— Я еще не закончил с тобой, — он почувствовал глубокое удовлетворение, когда эти глаза расширились, а затем сразу же наполнились желанием, когда его член толкнулся внутрь.

— Да, Кирэлл, — горячо взмолилась она.

Кирэллу хотелось завыть от ее готовности. Не отпуская ее взгляда, он медленно вошел в ее все еще пульсирующее лоно, удивляясь, как он так долго сдерживался. Она была такой скользкой после оргазма, такой горячей, что это заставило его жар взметнуться ввысь.

Как только она приняла его целиком, он начал толкаться глубокими… сильными… толчками, которые заставляли ее кричать от удовольствия.

— Да, Кирэлл. Еще.

Ее задыхающиеся мольбы заставили его войти еще глубже, заставляя ее вскрикнуть. Ноги Осени обхватили его бедра.

— Кирэлл, — на этот раз мольба в ее голосе заставила его остановиться и нахмуриться. — Я хочу прикоснуться к тебе.

— Тогда сделай это! — хрипло приказал он.

— У тебя мои руки, — напомнила она ему.

Кирэлл почувствовал рывок и посмотрел вверх, с удивлением обнаружив, что все еще удерживает ее. Он этого не осознавал…

Как только хватка Кирэлла ослабла, Осень запустила руки в его волосы и потянула его голову вниз, так что они оказались нос к носу.

— А теперь трахни меня! — приказала она. — Заставь меня кончить снова.

— О, маленькая Оз-ень, — прорычал он, начиная толкаться снова, сильнее и глубже, — ты нарвалась на неприятности.

Никогда в жизни Кирэллу не бросали такого вызова. Никогда еще он не был так полон решимости принять этот вызов, а затем одержать победу. Ощущение рук Осени в его волосах, ее ногтей, царапающих его голову… его руки скользили под ней, поддерживая, сжимали ее плечи, потягивая навстречу его толчкам.

Осень затерялась в тумане наслаждения. Никогда еще никто так не хотел ее, так не нуждался в ней. Она так долго была одна… ей было так холодно, но теперь Кирэлл наполнял ее теплом, помогал вернуться к жизни, и даже если бы это длилось всего один день, она бы приняла его. Это будет ее воспоминание.

Оргазм накрыл ее без предупреждения, когда Кирэлл толкнулся и двинул бедрами кверху.

— Кирэлл! — вскрикнула Осень и откинулась назад, а ногти еще глубже впились в его голову.

Кирэлл чувствовал себя богом… Кер, когда Осень выкрикнула его имя, ее лоно сжалось вокруг него. Но он хотел большего, хотел этого для нее, хотел для себя, и он получит это!

Отказываясь позволить себе шагнуть в оргазм вслед за Осенью, Кирэлл изменил позу. Опершись на руки, он продолжал толкаться, поднимая ее еще выше.

— Кирэлл!

— Еще, Осень! Дай мне еще! — потребовал он, продолжая толкаться, пот струился по его спине. Он должен был доставить ей больше удовольствия, чем она когда-либо испытывала. Ему нужно было доказать ей, что он может это сделать. Что он достоин ее звуков.

Осень не могла поверить в необузданный экстаз, затопивший ее тело, она чувствовала, как нарастает в ней новый оргазм. Крепче обхватив Кирэлла ногами, она впилась ногтями в его плечи, ища освобождения.

— Да, Кирэлл! Вот так! Еще! Я так близко!

С каждым восклицанием Кирэлл толкался в нее, и глаза Осени закатились. Кирэлл почувствовал, как его яички сжимаются, прижимаясь к телу, и понял, что на этот раз не сможет сдержать своего освобождения.

— Ну же, Осень! — приказал он. — Кончи снова!

Кульминация, пронзившая Осень, была настолько жесткой, что у нее перехватило дыхание, и все, что она могла сделать, это всхлипнуть, когда ее тело сжалось.

С последним глубоким толчком освобождение Кирэлла вырвалось из него. Он ослабел так сильно, что едва вспомнил, что нужно сползти с Осени, чтобы не раздавить ее, когда его член разбухнет.

Глава 6

Когда Осень все-таки пришла в себя, то обнаружила, что лежит наполовину на Кирэлле. Ее нога обвила его ногу, она слушала биение его сердца, которое наконец стало биться ровнее, ее рука рассеянно ласкала его грудь. Никогда в жизни Осень не подумала бы, что испытает нечто подобное. Описать это словами было невозможно, и она знала, что изменилась навсегда.

— Теперь я понимаю, — пробормотала она.

— Понимаешь что? — так же тихо спросил Кирэлл.

Он обнял Осень, когда перекатывался, и теперь не мог заставить себя отпустить ее, хотя опухоль в члене спала, и он выскользнул из нее. Он хотел держать ее рядом, по какой-то причине ему это было необходимо. Одна его рука играла с кончиками ее волос, другая описывала маленькие круги на ее бедре.

— Почему нам нельзя это запоминать. — Она подняла голову и положила подбородок ему на грудь, чтобы посмотреть на него. — Человеческий мужчина просто не сможет превзойти вас.

Кирэлл замер при мысли о том, что она думает о сексе с человеческим мужчиной. Его Монстр и дракон громко зарычали при этой мысли. Она принадлежала им.

Но принадлежала ли?

Если целитель сможет изменить ее воспоминания, ему придется отпустить ее. Но если не сможет, что тогда ему делать?

«Забери ее с собой!» — сказали тут же его Монстр и дракон, и да, он смог бы.

Осень была достаточно похожа на Других, чтобы выжить на его планете. Она могла бы остаться в егодоме, высоко в горах Папир, где он мог бы защищать и заботиться о ней. Ему придется бороться за то, чтобы взять ее себе, но он победит, потому что его Осень того стоит.

Согласится ли она полететь? Или захочет остаться здесь, окруженная всем, что знает? Ему нужно было это выяснить, но как, не дав ей знать, что он задумал? Ее следующие слова дали ему шанс выяснить это.

— Ты расскажешь мне больше о себе и своем мире? — спросила она.

Он ответил не сразу, желая создать впечатление, что ему нужно подумать. Внутренне же Кирэлл вознес благодарность Керу.

— Только если ты расскажешь мне о себе и своем мире.

Глаза Осени стали серьезными, когда она посмотрела на него, и он увидел, что она тщательно обдумывает свой ответ.

— Ладно, думаю, это справедливо.

Кирэллу хотелось прореветь о своем успехе, но он должен был знать, что его маленькая Оз-ень не так проста.

— Но не о моих шрамах, — добавила она.

— Но…

— Нет, Кирэлл, все, кроме этого. Я… я просто не могу, мне слишком больно говорить об этом. Хорошо?

Кирэлл пристально посмотрел ей в глаза, готовый поспорить, но то, что он увидел там… печаль… боль… и даже… страх, заставило его понять, что дело здесь не только в том, что именно причинило ей эти раны. В конце концов, он все равно узнает. Он должен был, но Осень должна была сказать об этом добровольно.

— Хорошо, — медленно согласился он, — но если ты решишь, что хочешь рассказать мне, я выслушаю.

— Этого не случится, но спасибо, — сказала она с благодарной улыбкой.

— Так что же ты хочешь узнать? — спросил он.

— Расскажи мне, откуда ты родом, — начала она. — Как ты это назвал?

— Мой мир называется Монду, но мой дом находится высоко в горах Папир.

— Тебе не бывает одиноко?

— Я наслаждаюсь одиночеством, особенно после того, как прожил первые сто лет в родительском доме.

— Я не понимаю.

— Только официальные пары могут иметь потомство. Поскольку мои родители стали парой позже, чем большинство из нас, они решили, что им нужно завести как можно больше детей, и как можно быстрее.

— И сколько же?

— Семь за сто с небольшим лет.

— Семь за сто лет. Это не кажется мне быстрым.

— Это потому, что ты не знаешь о Драгунах. Большинство заводит детей только раз в пятьдесят — сто лет, потому что пока молодой Драгун не может перейти в свою драконью форму, он уязвим для нападения и родителям приходится его защищать.

— А когда Драгуны научаются переходить?

— Только на пятидесятом году жизни.

— Понятно, значит, у твоих родителей вас было семеро.

— Да. Я самый старший.

— И ты жил с родителями до ста лет?

— Да. Драгуну не разрешается покидать родителей до тех пор, пока он не будет считаться взрослым и способным выжить самостоятельно.

— И когда это происходит?

— Когда происходит первый Жар соединения.

— В сто лет.

— Примерно в то же время, да. Многие по-прежнему остаются со своими родителями, но мои братья и сестры уж очень надоедливы, так что я ушел из дома сразу же, как это стало можно.

— Это ужасно! — она оттолкнула его. — Ты должен ценить свою семью! А что, если их вдруг отнимут у тебя?

Ее слова прозвучали резче, чем она хотела.

— Я ценю их, — он тоже сел, удивленный напором ее слов. — Я перебрался всего лишь на соседний горный хребет, Осень, чтобы быть рядом на случай, если отцу понадобится моя помощь. Но я просто не мог больше жить во всем том хаосе.

— Хаосе?

— Да. Молодые Драгуны всегда испытывают себя, когда приобретают новое умение. После первой трансформации они не всегда могут контролировать свой огонь. Мой брат, Зеб, выдыхал пламя всякий раз, когда смеялся. Однажды он поджег волосы моей сестры, Никси, и она чуть не сожгла дом, когда гналась за ним, плюясь огнем. Зебу повезло, что отец был рядом и не позволил ей испепелить его.

Осень помимо воли рассмеялась, представив себе картинку.

— Это не смешно, — Кирэлл попытался говорить резко, но не смог сдержать улыбку. — Всегда было что-то в этом роде. Поэтому, как только я смог, я обзавелся собственным жильем. А теперь расскажи мне, где живешь ты.

— Я? — веселье Осени улетучилось. — Я живу с Кристи. Ты уже знаешь это.

— Да, но почему? Почему ты живешь с Кристи, а не со своей семьей? Ты слишком молода, чтобы жить самостоятельно.

— По человеческим меркам — нет, — отрезала она, — и я не живу со своей семьей, потому что они умерли.

— Все до единого? — Кирэлл не мог в это поверить. Как бы ни раздражали его братья и сестры, он не мог представить свою жизнь без них.

— Да. Мама и папа были единственными детьми в семье. Их родители тоже умерли. Так что нет, у меня нет семьи.

— Мне очень жаль, Осень. Как бы ни раздражала меня иногда моя семья, я очень дорожу ими.

— Надеюсь, что так, потому что потерять их… — Осень почувствовала, как у нее сдавило горло, и поняла, что не может продолжать, поэтому сменила тему. — Расскажи мне побольше о мире Драгунов, которым ты правишь.

— Я не «правлю» Монду, — возразил Кирэлл. — У нас есть Совет старейшин, членом которого является мой отец. Они решают любые споры, которые возникают в нашем мире.

— Но ты же сказал, что ты высший из Праймов.

— Да, но мои отец, мать, братья и сестры равны мне. Быть высшим из Праймов означает только то, что нет Драгунов более могущественных, чем мы.

— Расскажи мне еще, пожалуйста…

Глядя в ее зеленые глаза, Кирэлл осознавал, что мало в чем может ей отказать, но он просто не знал, что сказать ей.

Осень наблюдала, как Кирэлл думает, что сказать, и поняла, что если хочет получить ответы на свои вопросы, то должна их задать.

— Ты сказал, что все Праймы, независимо от цвета, имеют черные кончики на концах волос и на чешуе, — протянув руку, она коснулась его волос. — Что так другие узнают о своем статусе.

— Это верно, — согласился Кирэлл.

— А какого цвета кончики у Младших Драгунов?

— Белые.

— А у Высших?

— У всех Высших были серебряные кончики волос.

Кирэлл взял в руку волосы Осени и потер белыми кончиками волос о свою щеку.

— Но в остальном у них та же цветовая иерархия, что и у вас?

— И да, и нет, — рассеянно ответил он, продолжая играть ее волосами.

— Что это значит? — спросила она.

— Младшие бывают пяти разных цветов, самый высший среди них — белый. У Праймов шесть цветов; черные — на уровень выше, чем белые. А у Высших было еще два цвета — красный и серебряный.

— Такие, как ты, только Серебряные?

— Да, и Красные стоят между Черными и Серебряными.

— А Другие — ниже всех, — она обнаружила, что начинает понимать.

— Конечно, потому что они не Драгуны.

Осень молчала несколько минут, обдумывая все, что он ей сказал, а потом спросила:

— А какого цвета был тот высший, что исчез? Разет?

— Разет был Красным, — сказал ей Кирэлл.

— А что будет, если он вернется? — спросила она.

— Вряд ли это когда-нибудь случится, Осень.

— Но почему?

— Потому что самому старому из ныне живущих Драгунов уже больше восьми тысяч лет, а Разет исчез задолго до его рождения.

— А как же его потомок, если он нашел свою пару? А что, если они вернутся? Их примут?

Кирэлл поколебался, прежде чем ответить.

— Я не знаю, но сила Высших почти исчезла с Монду. Теперь она осталась только в Крубе, в доме и землях, которые Разет когда-то защищал. Это самая высокая и самая привлекательная для жизни горная цепь на всей планете, и никто не мог жить там с тех пор, как Разет исчез.

— Сила. Что ты имеешь в виду?

— Моя очередь, — сказал он ей. — А что случилось с твоей семьей?

Осень удивленно отпрянула.

— Я же сказала, что это запрещено.

— Нет, ты не говорила, — Кирэлл обнял ее и притянул к себе, так что они оказались лицом к лицу. — Ты сказала, что запрещены только вопросы о твоих шрамах.

Осень с несчастным видом посмотрела на него. Он был прав, но эти две вещи были так тесно переплетены…

— Ты сказала, что у твоего отца были черные волосы с белой ламиной, — напомнил он.

— С белыми концами, а не ламиной, — поправила она, не в силах удержаться, чтобы не дотронуться до волос, спадающих ему на грудь.

— Но ты же сказала, что они белые.

— Да, и у моей мамы, и у моего брата, Джека, были такие же странные белые кончики.

— У тебя есть брат? — он даже не пытался скрыть свое потрясение.

— Был. У меня был брат, — сухо ответила она. — Он умер вместе с моими родителями.

— Мне очень жаль, Осень.

— Мне тоже, — она слабо улыбнулась ему. — Я любила его, но он мог быть такой занозой в заднице. И постоянно витал в облаках.

— Что? — Кирэлл нахмурился, глядя на нее. — Я ничего не понимаю. Твой брат, он мог летать в облаках?

— Нет, — слова Кирэлла заставили ее улыбнуться. — Хотя ему бы это понравилось. Это означает, что он был мечтателем, всегда думал о том, что могло бы быть вместо того, чтобы принимать реальность. Он повсюду находил «сокровища».

— Сокровища? — Кирэлл почувствовал, как его дракон заинтересованно поднял голову.

— Да. Мы каждый день ходили гулять по тропинке, и он всегда находил что-то новое и «особенное» и приносил это домой. Его комната была полна сокровищ.

— Значит, это были не настоящие сокровища, — разочарованно сказал Кирэлл.

— Только для Джека.

— Значит, он их охранял.

— Я никогда не думала об этом в таком ключе, но да, ему так казалось.

— Он говорил совсем как Драгун.

— Неужели? Вы охраняете какие-то вещи?

— Конечно, — Кирэлл посмотрел на нее так, словно она оскорбила его. — Мои сокровища хранятся в моем доме.

— Охраняете с помощью своей силы?

— Да, — когда она приподняла бровь, он понял, что они вернулись к ее вопросу. — Драгуны наполняют своей силой территорию, которую защищают. Это еще один способ дать понять Младшему Драгуну, что он зашел слишком далеко.

— Но…

— Послушай, и я объясню тебе все, что смогу, — Кирэлл подождал кивка, прежде чем продолжить. — Сокровища, которые хранит Драгун, — это часть его власти. Если он теряет сокровище, его сила уменьшается, а вместе с ней и способность защищать других, находящихся под его защитой. Когда Драгун понимает, что будет находиться далеко от своего сокровища в течение длительного периода времени, он может увеличить эту силу, направив ее к нему. Чем больше сокровище, тем сильнее и дольше будет сохраняться сила. Должно быть, сокровище Разета было очень велико, раз все еще может защитить то, что когда-то принадлежало ему.

— Ты таким образом защищал свой дом? Чтобы никто не смог войти? — Осень поймала себя на том, что изо всех сил старается держать глаза открытыми.

— Да. Только мои родственники могут проникнуть сквозь защиту, которую я установил.

— И у Разета не осталось прямых родственников? — спросила Осень, тяжело моргая.

— Нет, они умерли.

— А что случилось с теми, кто служил ему?

— Разет отослал их, прежде чем уйти. Как будто знал, что никогда не вернется. — Кирэлл заметил, как сражается его Осень с усталостью. — Отдохни, Осень.

— Нет! — она резко открыла глаза. — Я не люблю спать.

Кирэлл нахмурился, глядя на нее. Это было неестественно и нездорово. Существо, любое существо должно было спать.

— Почему ты не любишь спать?

— Потому что тогда приходят кошмары. — Осень не могла поверить, что призналась в этом, и попыталась отвлечь его. — Твой ход. Спрашивай.

Кирэлл понял, что она делает. Повернувшись, он лег на спину и переместил ее так, чтобы она была в безопасности его объятий. Похоже, ей это было необходимо. Его разум был пуст, даже несмотря на то, что был заполнен вопросами. Он спросил первое, что пришло в голову:

— Почему ты не смогла пойти в обычную школу? — как только эти слова слетели с его губ, он понял, что совершил ошибку. Осень напряглась. — Осень…

— Я была в больнице. Мне говорили, что я была «больна», так что меня держали на лекарствах.

— Что?!! — Кирэлл хотел встать, но ее мягкая рука на его груди удержала его на месте.

— Неважно, — сказала она, не в силах поверить, что сказала ему это. Разве это не она утверждала, что не хочет, чтобы ее ошибки и неудачи стали известны всей Вселенной?

— Осень…

— Теперь моя очередь спрашивать, — быстро сменила она тему. — Ты сказал, что твои родители нашли друг друга в конце их жизни. Когда Драгуны обычно находят свою пару?

Кирэлл решил поддаться, зная, что если продолжит настаивать, то только расстроит ее.

— Нет никаких сроков, но говорят, что если кто-то не найдет себе пару в первые полторы тысячи лет жизни, то вряд ли когда-нибудь вообще найдет.

— А твои родители?

— Моему отцу было около полутора тысяч лет, а матери — тысяча.

— А тебе пятьсот.

— Четыреста сорок шесть! — его немедленное уточнение заставило ее сонно улыбнуться, и Кирэлл внезапно понял, что она сделала это нарочно.

— Я вижу, что возраст тоже имеет значение во Вселенной.

— Не так уж, но…

— Но что?

— Но говорят, что чем дольше Драгун остается без пары, тем хуже становится Жар. Многих это сводит с ума, и им приходится заканчивать с этим.

— Заканчивать? — Осень нахмурилась, глядя на него.

— Да, иначе они теряют контроль и впадают в безумство.

— Ты имеешь в виду, как было бы с тобой, если бы рядом не было женщины?

— Хуже, гораздо хуже. Драгун… — Кирэлл с трудом сглотнул.

Рука Осени успокаивающе скользнула по его груди.

— Все в порядке, Кирэлл. Ты можешь не говорить мне, если не хочешь.

— Ты должна знать, — на самом деле должна, если он собирался взять ее с собой. Он накрыл ее руку своей и крепко сжал. — Это совсем не то, что я тебе говорил. Драгун, доведенный до безумия Жаром, не просто берет всех доступных женщин. Он убивает тех, кто не удовлетворяет его.

— Что? — ее глаза расширились от шока.

— Это правда, — признался он. — Вот почему Дэк так старался помочь мне.

— Но ведь тебе нет и пятисот лет!

— Но у меня такой необычный Жар, он начался так быстро, что никто не знал, чего ожидать.

— А Кристи должна была стать бальзамом, который смягчит Жар.

— Бальзам. Я не понимаю этого слова.

— Она должна была стать той, что удовлетворит тебя. Потому что будет послушной, уступчивой и громкой.

— Да, — Кирэлл сказал ей правду, но увидел боль в ее глазах. — Осень… — он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.

— Нет, — она отстранилась от него. — Все в порядке. Я уже знала это.

Но все равно было больно. И снова на нее смотрели как на ничтожество, как на неудачницу.

— Я устала, — сказала она, повернувшись к Кирэллу спиной. — Думаю, теперь я отдохну. Спасибо, что поговорил со мной.

***

— Что привело тебя ко мне, Дэк? — спросил целитель Талфрин, удивленный тем, что Младший Драгун вошел в комнату для исцеления.

Он только что закончил осмотр, убедившись, что здесь есть все необходимое, чтобы изменить воспоминания женщин о времени, проведенном среди представителей их народа. Здесь имелась лечебная кровать на случай, если один из мужчин случайно ранит женщину. Ему никогда не приходилось пользоваться ей раньше, но Талфрин верил, что сможет.

— Человеческие женщины, — сказал ему Дэкк.

— И что с ними?

— Сколько женщин вы проверили?

— Сколько? Всех до единой, — Талфрин нахмурился, а затем потребовал ответа. — В чем дело?

— Вы уверены? — продолжал допрашивать Дэк.

— Конечно, я уверен. У меня есть данные.

Талфрин прошел в свой импровизированный кабинет и взял планшет, на котором были записаны все имена и характеристики каждой женщины. Он протянул его Дэку.

— Как видишь, все записано. Двадцать четыре женщины. Все прошли проверку и все чисты. Всем дали болюсы.

— Я вижу это, но чего я не вижу, так это имени женщины, доставленной Кирэллу.

— Ты имеешь в виду женщину, которую ты просил вернуть? Кристи? — Талфрин нахмурился, он не помнил, чтобы видел это имя. — Она не приехала?

— Нет, вместо нее пришла другая женщина, и Бонн отвел ее прямо к Кирэллу.

— Что он сделал? — воскликнул Талфрин. — Не проверив ее?!! Он знает правила! Ему их ясно объяснили.

— Что заставляет меня задуматься, сколько других он проигнорировал.

— Эта женщина с Кирэллом. Мы должны увести ее от него, пока не стало слишком поздно.

— Уже поздно. Они были вместе, и Кирэлл доволен ею.

— Он… — Талфрин замолчал. — Ты уверен, что это не Кристи?

— Я в этом уверен. Как и Кирэлл.

— Значит, ты ее видел?

— Вы же знаете, что нет, Талфрин. Мужчина Драгун, особенно Прайм, никогда не позволяет своей женщине быть замеченной другим мужчиной во время Жара.

— Так как ты можешь быть так уверен?

Дэк на мгновение заколебался, Кирэлл был бы недоволен, если бы он рассказал об этом Талфрину, но целитель должен был знать. Талфрин столкнется с проблемой изменения памяти у этой женщины.

— Потому что я почувствовал запах ее девственной крови, — ответил Дэкк.

— Девственная кровь?!!

— Вы слышали меня, Талфрин.

— Но… что… Как такое вообще возможно? — когда Дэк только поднял бровь, Талфрин покраснел. — Я знаю, как это возможно, я просто не понимаю, как она могла удовлетворить Прайма во время Жара, особенно такого, как этот.

— Я знаю и согласен, но Кирэлл отказался отдать ее, и клянется, что она невредима, если не считать дефлорации. Я не знаю, как вы собираетесь стереть это, когда придет время.

— Я тоже, и мне придется это обдумать.

Талфрин видел, что Дэка беспокоит что-то еще. Он был многим обязан этому Драгуну. Он был первым Драгуном, прибывшим на Терцеру, родную планету Талфрина, и сразу понял, что они не смогут победить генерала Террона с теми воинами, которые у них есть. Он немедленно послал зов о помощи, не заботясь о том, как это отразится на нем самом. Благодаря этому была спасена не только Терцера, но и семья Талфрина. Он был многим обязан этому Драгуну.

— Что тебя беспокоит, Дэк?

— А могут быть и другие женщины?.. Как та, что сейчас с Кирэллом, о которых мы не знаем? А если нет, и если ваши записи верны, то что случилось с ними?

Талфрин вдруг понял, что беспокоит Дэка. Драгуны, независимо от их цвета или статуса, всегда очень оберегали женщин.

— Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь узнать, случалось ли это раньше, если Бонн не скажет нам.

— Сомневаюсь, что скажет.

— Согласен, но мы можем убедиться… как зовут эту женщину?

Дэк нахмурился, поняв, что не знает ответа.

— Кирэлл мне не говорил.

— Ну, нам нужно будет выяснить это после собрания. — Талфрин был не настолько глуп, чтобы прерывать Кирэлла. — А пока я могу убедиться, что она единственная на этом собрании, проведя проверку каждой женщины.

— Некоторым мужчинам это не понравится.

— Их «нравится» меня никогда не касалось. Я всегда был против этих собраний. Воспоминания женщины никогда не должны изменяться без ее согласия.

— Вы знаете почему, Талфрин. Эта планета не готова признать, что во Вселенной есть другие виды, кроме их.

— Тогда их следует оставить в покое, пока они не будут готовы, — Талфрин взял планшет из рук Дэка. — Я начну свое расследование. А ты узнай у мужчин все, что можешь. Возможно, у них есть информация, которая нам нужна.

Глава 7

Кирэлл смотрел на Осень, спящую в его объятиях. Сначала она просто притворилась спящей, и он позволил ей это. Даже протянул руку и впервые за все время приглушил свет в комнате. Похоже, это сработало, потому что вскоре Осень действительно заснула.

Что заставило ее сделать это после того, как она призналась, что ненавидит сон? Неужели его слова? Неужели то, что он сказал правду, причинило ей такую боль, что она предпочла этому кошмары?

Кирэлл не принял бы ни один из вариантов.

Но ничто в этом Жаре не было для него тем, что он был готов принять. Когда его впервые охватил Жар, всем, чего хотел Кирэлл, была женщина… любая женщина… Ему было все равно, кто, где и как, и теперь это заставляло его стыдиться. Ведь даже во время Жара к женщине всегда следует относиться с уважением. Этому его научил отец.

Оглядев комнату, он почувствовал себя еще более неуютно. Разве то, что окружало его женщину, было проявлением уважения?

Даже простыни, на которых они лежали, были грубыми. До сих пор Кирэлл не замечал их шероховатости, а кожа Осени была намного нежнее, чем его.

Если бы они были в его доме на Монду, он уложил бы ее на самые мягкие простыни. Он бы позаботился о том, чтобы Осень получила все, что хочет. Еда. Питье. Ванна. Он осыпал бы ее драгоценностями. Он бы боготворил ее.

Вместо этого он был здесь, в комнате, предназначенной для того, кого легко забыть. А Осень он никогда не забудет.

Он был Прайм Драгуном. Черным из Черных. Самым могущественным из рода, и все же, когда дело дошло до этой маленькой Другой, он проиграл. И это был не только проигрыш в борьбе с самим собой, но и с ней, а это было неприемлемо.

Нужно было подумать о том, как действовать дальше. Крепче обняв Осень, так что ее спина оказалась вплотную к его груди, Кирэлл прижался к ней всем телом. Возможно, он еще не знает, что стало причиной ее ночных кошмаров… но он все равно будет защищать ее, как только сможет. Закрыв глаза, он позволил себе уснуть.

***

— Осень, перестань дразнить брата.

Эти слова заставили Осень обернуться к отцу и матери, которые, держась за руки, показались на тропе.

— Папа, она не хочет, чтобы я видел, что она нашла! — пожаловался Джек, подскакивая и пытаясь схватить то, что Осень держала над головой.

— Потому что это мое, — сказала она ему.

— Я хочу посмотреть, — заныл Джек.

— Да, конечно. Сначала я показываю тебе, а потом, едва я глазом успею моргнуть, ты утаскиваешь это в свою комнату, и я этого больше не вижу.

— Ну, там будет безопаснее, — Джек задрал свой маленький подбородок.

— Верно, — но на самом деле она так не думала.

— Осень, дай ему посмотреть, — попросил мягкий голос матери.

Осень медленно опустила руку, но не позволила Джеку забрать предмет.

— Дай мне посмотреть, Осень, — их отец подошел к ним, и она неохотно протянула ему находку.

— Это дымчатый цитриновый кварц, — сказал он им, поднимая камень к свету заходящего солнца. — И очень приличного размера. Интересно, как он сюда попал.

Он вернул его Осени.

— Идемте, идемте домой. Холодает.

— Папа, а можно мы сегодня пожарим зефир на костре? — спросила она.

— О, я не знаю. Разве ты не дразнила своего брата?

— Да, он это заслужил, — упрямо сказала Осень. — Он не постоянно заходит в мою комнату.

— Джек, — Питер нахмурился, глядя на сына. — Что мы вам говорили об этом?

— Я знаю, — Джек смущенно посмотрел на него, — но Осень всегда находит самые интересные вещи.

— Держись подальше от комнаты сестры, — твердо сказал Питер. — Понял?

— Да, папа, — ответил Джек, но Осень знала, что пройдет совсем немного времени, и он придет к ней в поисках этого камня.

Всей семьей они спустились по тропинке и вышли на луг, где стоял их летний домик.

— Папа, ну можно после ужина поджарить зефирки на костре? — настаивала она.

— Да-да, можно? Это было бы так здорово!

Джек умолял так, словно никогда раньше не жарил на огне зефир, но Осень только закатила глаза. С Джеком всегда было так. Неважно, сколько раз он что-то делал, каждый раз это было ново и захватывающе. Осень призналась себе, что это была одна из вещей, которые она любила в этом маленьком упрямце. Он делал жизнь веселой, а уж если эти невинные глаза умоляюще устремлялись на родителей, отказать Джеку было просто невозможно. Например, лишняя порция мороженого часто была его заслугой.

— Тебе придется принести еще дров из сарая, — предупредил отец. — Мы использовали весь запас в прошлую ночь.

— Круто! — Джек повернулся, чтобы ткнуть сестру кулаком, забыв об их недавней размолвке. — Я помогу после того, как проверю свою комнату, — сказал он ей и побежал к домику.

Это была еще одна маленькая причуда Джека. По возвращении он всегда должен был удостовериться, что его «сокровища» остаются там, где он их оставил.

— Что означает, что ты будешь собирать дрова сама, — весело сказала Осени мать.

— Да. — Они все знали, что как только Джек войдет в свою комнату, им придется вытаскивать его оттуда.

— Я помогу тебе после того, как вынесу мусор, — сказал ей отец.

— Окей, — улыбаясь, Осень обогнала родителей.

Внезапно воздух наполнился криком, который на мгновение заставил их всех замереть. Это был Джек. Ее отец отреагировал первым, добежав до дома как раз в тот момент, когда Джек вылетел через заднюю дверь; слезы текли по его лицу.

— Их нет! Они все пропали! Кто-то их украл! — он бросился в объятия отца, рыдая.

— Джек, — руки Питера легко подхватили его, — о чем ты говоришь?

— Моя комната! Кто-то был в моей комнате. Все мои сокровища пропали!

Питер вопросительно посмотрел на Осень.

— Это не я, папа. — Осень знала, почему он так решил. Чтобы отплатить брату за то, что он наведывался в ее комнату, она часто брала его вещи и ждала, когда Джек заметит. Обычно на это требовалось совсем не много времени. — Я клянусь.

— Осень не взяла бы все, папа, — быстро встал на ее защиту Джек. — Это кто-то другой. Может быть, монстры!

Монстры были для Джека причиной всего плохого, что случалось в последнее время.

— Монстров не бывает, Джек, — сказала мать, успокаивающе проводя рукой по его волосам, которые были так похожи на отцовские. — Давай войдем и посмотрим.

— Оставайся здесь, — приказал Питер. — Я хочу убедиться, что тот, кто вломился в дом, ушел.

— Питер… — притянув сына к себе, Мэри бросила на мужа обеспокоенный взгляд.

— Со мной все будет в порядке, Мэри. Оставайся здесь с детьми.

— Мама, — прошептала Осень.

— Все будет хорошо, Осень. С твоим отцом все будет в порядке.

Но Осень каким-то образом поняла, что ее мать говорит это, чтобы успокоить и себя тоже.

Хотя казалось, что это заняло целую вечность, на самом деле прошло совсем немного времени, прежде чем отец вернулся. Лицо его было мрачным.

— Я позвонил шерифу, — сказал он им.

— Кто-то действительно вломился и забрал вещи Джека? — спросила Мэри. — А как насчет остального дома?

— Похоже, больше ничего не тронули.

— Питер, — поставив Джека на ноги, Мэри подошла ближе к мужу. — Это не имеет никакого смысла, — тихо сказала она.

— Я знаю, но так оно и есть.

Они оба обернулись и увидели, что Джек подошел к Осени, которая обняла его, словно защищая. Оба ребенка неуверенно посмотрели на них.

— Все будет хорошо, дети. Все пропавшее можно будет легко заменить.

— Но… — начал Джек.

— Я помогу тебе найти еще сокровища, Джек, — Осень повернула Джека лицом к себе. — Они будут еще лучше, и мы начнем с этого.

Она протянула ему свой камень.

— Правда? — он поднял на нее полные надежды глаза. — Ты позволишь мне взять его?

— Конечно, — она пожала плечами, делая вид, что ей не жалко расставаться с камнем.

Взяв камень, Джек обнял сестру за талию и крепко прижался, глядя на нее с обожанием.

— Спасибо, Осень. Я обещаю, что буду держаться подальше от твоей комнаты.

Ужин в тот вечер прошел спокойно. Шериф пришел и ушел, сделал фотографии и сказал, что напишет рапорт, а потом они убрали комнату Джека.

Когда они убирали посуду, Осень посмотрела на отца.

— Папа, мы будем жарить зефир?

— Осень, я не думаю… — начала мама.

— Конечно, — перебил ее отец, оглянувшись на жену. — Я помогу тебе приготовить дрова.

— Хорошо, — наконец согласилась мать, одарив их всех неуверенной улыбкой. — Просто будьте осторожны.

— Будем. — Питер крепко поцеловал ее. — Ну же, дети.

Джек вскочил из-за стола.

— Сначала я хочу спрятать свой камень.

— Хорошо, но если ты забудешь выйти и помочь, то не получишь зефир, — предупредил его отец.

— Я быстро, — пообещал Джек.

***

— Ты хорошая старшая сестра, Осень, — сказал отец, укладывая в ее руки несколько поленьев. — Я знаю, что тебе очень понравился этот камень.

— Он мой младший брат, — Осень пожала плечами, как будто это все объясняло. — Он был напуган. Я хотела его успокоить.

— А ты не испугалась? — Питер сам набрал дров, и они пошли к кострищу на заднем дворе.

— Может быть, немного, — честно ответила Осень. Она всегда была честна с отцом. — Зачем кому-то это делать, папа?

— Я не знаю, дорогая, но никто не пострадал, и только это на самом деле важно, так? Наша семья цела и невредима.

— Так, — согласилась она.

— Питер! — они оба обернулись, когда ее мать высунула голову из боковой двери. — А мусор?

— Сейчас, милая, — он снова повернулся к Осени. — Я сейчас вернусь, детка. Справишься тут?

— Справлюсь, — она начала складывать дрова, потом оглянулась и дерзко улыбнулась ему. — Ты ведь всегда говорил, что я храбрее любого дракона.

Это была их постоянная шутка. Ее отец был очарован сказками о драконах с тех пор, как его дед сказал ему, что они произошли от драконов. Осень жалела, что не знала своего прадеда.

— Так что пусть этот вор только попробует вернуться, я воткну в него свои «когти», — она подняла вверх пальцы с короткими ногтями.

Питер рассмеялся:

— Верю, ты сможешь. Я люблю тебя, Осень.

— Я тоже люблю тебя, папа.

***

Испуганный крик наполнил пространство, эхом отражаясь от гор.

Ее мать.

Осень словно приросла к месту, но ее отец, не колеблясь, бросился к боковой двери, ведущей на кухню.

И он считал ее храброй.

Когда яростный рев отца быстро сменился криком боли, она заставила себя вырваться из оцепенения и последовала за ним.

Она нашла кровь. Боль. И крики.

— Нет! — закричала она.

***

Крик Осени вырвал Кирэлла из сна, его руки инстинктивно сжались вокруг нее, Монстр и Дракон встрепенулись, готовые напасть.

Он изо всех пытался удержать ее в объятиях, а она пиналась, кусалась и пыталась вырваться.

— Осень! — он не собирался отпускать ее. — Все хорошо! Это я! Кирэлл! Ты в безопасности!

Его слова, казалось, наконец проникли в ее кошмар, и борьба прекратилась так же быстро, как и началась.

— Кирэлл? — прошептала она. Ее тело все еще было напряжено в его руках.

— Это я, Осень, — уверил ее он. — Ты в безопасности. Клянусь тебе. Это был всего лишь кошмар.

— Это не был всего лишь кошмар, — прошептала она, но ее ногти перестали впиваться в его руки. — Это было по-настоящему.

— Тогда расскажи мне, чтобы я мог помочь, — попросил он.

— Ты не можешь. Никто не может. Они мертвы.

— Позволь мне попробовать, Осень, — осторожно Кирэлл повернул ее так, что она оказалась лицом к нему. — Расскажи мне, что случилось.

Осень посмотрела в его в глаза и увидела, что на нее смотрит не только его Монстр.

— Кирэлл, — прошептала она.

— Я знаю. Мой дракон наблюдает… и слушает… расскажи нам, Осень.

Дрожащей рукой она дотронулась до уголка его глаза, жалея, что не может прикоснуться к его дракону. Кирэлл вдруг странно кашлянул, и по расширившимся глазам Осень поняла, что это удивило его не меньше, чем ее.

— Это был?.. — она замолчала.

— Да, это был мой дракон. Расскажи нам, Осень.

Осень смотрела на него несколько минут, не зная, что делать. Она не хотела, чтобы он знал все, но должна была что-то сказать.

— Мы были в нашем летнем домике, — начала она. — Он находился в горах и принадлежал семье моего отца на протяжении многих поколений. Каждое лето мы ездили туда на целый месяц. Днем мы гуляли, катались на велосипеде и ловили рыбу в ручье. По вечерам жарили на костре зефир, а папа рассказывал удивительные истории, в основном о драконах, — она чуть заметно улыбнулась ему. — Это было так прекрасно.

— Продолжай, — подбодрил Кирэлл, когда она замолчала.

— Это случилось в один из последних вечеров, когда мне было десять. Мы весь день гуляли, а когда вернулись, то обнаружили, что в домике кто-то побывал.

— Вы их видели?

— Нет, но они вернулись, когда мы с папой были на улице. Мама и Джек были внутри. Мама закричала, папа побежал к ней.

— А ты?

— Я застыла на месте, а когда вошла в дом, было уже слишком поздно.

— Осень… — Кирэллу не понравилось, как пусты стали ее глаза и каким ровным стал ее голос. Впервые он видел ее такой.

— Кровь была повсюду… — прошептала она, не замечая его тревоги. — На стенах. На полу…

— Осень… — он попытался заставить ее посмотреть на него.

— Шериф вернулся и застал меня едва живой… Он забыл попросить папу подписать протокол.

— А если бы он не вернулся? — Кирэлл не знал, что такое «шериф», но это не имело значения, потому что он узнал ответ на вопрос, когда провел рукой по ее шрамам.

— Тогда я бы умерла вместе со своей семьей.

— Кто это был, Осень? — потребовал он ответа, чувствуя, как в нем поднимается гнев. — Кто напал на твою семью?

— Подростки-наркоманы, по крайней мере, так мне сказали, — она пожала плечами, как будто это не имело значения. — Их тела нашли позже в лесу. Похоже, они перебили друг друга.

— Но?.. — подсказал Кирэлл.

— Ничего, — Осень покачала головой. — Я уверена, шериф был прав. В конце концов, мне было всего десять. То, что я видела, не могло быть реальностью.

— Что ты видела, Осень? — когда она попыталась отвернуться, он остановил ее. — Скажи мне.

— Ты подумаешь, что я спятила.

Она бросила на него странный взгляд и рассмеялась неприятным смехом.

— Господи! Может, это так и есть. Посмотрите, с кем я разговариваю… с мужчиной, который может превратиться в Монстра и говорит, что может превратиться в дракона. Может быть, я все еще в этой проклятой больнице, и все это нереально.

— Осень! — Кирэлл ухватил ее так, чтобы они оказались лицом друг к другу, и встряхнул ее, не готовый принять такие слова. — Ты здесь, со мной! Я так же реален, как и ты!

— Тогда, может быть, я сама нереальна…

— Хватит! — Кирэлл не мог позволить ей говорить это снова. — Скажи мне!

— Я не могу!

Кирэлл увидел, как что-то вспыхнуло в ее взгляде, прежде чем она оборвала себя, а затем Осень словно рассыпалась на части у него на глазах. Подтянув ноги к груди, она свернулась в клубок.

Ни Кирэлл, ни его Монстр, ни Дракон не могли скрыть шока, который испытывали, ощущая волны боли, исходящие от Осени. Они хотели, чтобы это прекратилось.

Глава 8

Осень не знала, как долго она пролежала так, прижавшись спиной к груди Кирэлла и крепко обхватив его руками. Все, что она знала, — это то, что чувствует себя в безопасности, защищенной, той, о ком заботятся.

Она так давно не чувствовала ничего подобного. Так долго ее жизнь была лишь туманом, наполненным болью и смятением. Наконец-то она смогла выбраться оттуда — и больше не вернется.

Кирэлл был настоящим.

Ровный стук его сердца у ее спины был настоящим.

Обнимающие ее руки были настоящими.

Если это правда, то, возможно, то, что она видела, тоже было настоящим.

Возможно ли это на самом деле?

В те первые дни после нападения все говорили ей, что это сублимация. Что это ее разум пытается таким образом понять непостижимое. Вот только позже, когда Осень отказалась изменять свою историю, все решили, что она сошла с ума и ее нужно лечить.

Кирэлл знал бы, если бы она была безумной.

***

— Это были не подростки с ножами, — прошептала она, зная, что Кирэлл внимательно слушает. — Ножи не разрывают людям глотки. Подростки не переговариваются шипением.

Кирэлл напрягся, услышав ее слова. Шипение? Во Вселенной был только один вид существ, которые разговаривали шипением.

— Я взбежала по ступенькам и ринулась на кухню вслед за папой, но не успела сделать и нескольких шагов, как у меня подкосились ноги. У меня перехватило дыхание, и я могла только лежать, пытаясь дышать, пока что-то теплое и липкое впитывалось в мою одежду. Когда я наконец смогла повернуться, я перевернулась и оказалась лицом к лицу с… папой. Он просто лежал и смотрел на меня. Потом он… он моргнул, глядя на меня, и его губы шевельнулись, но я ничего не услышала, потому что у него была разорвана шея. Я отползла от него подальше. От человека, который защищал меня всю мою жизнь. Я просто оставила его там. Умирать. Одного.

— Осень… — Кирэлл попытался утешить ее, но она, казалось, не слышала.

— Я повернулась, чтобы встать… убежать, и увидела маму. Она лежала на боку, вся в крови, ее горло было разорвано точно так же, как у папы, а всего несколько минут назад она была жива и просила папу вынести мусор. Теперь она была мертва, и я вдруг поняла, что это за кровь, которая пропитала мою одежду, кровь, которая покрывала мои руки.

— Их кровь.

— Я не могла стереть ее с рук. Я хотела ее стереть. Я вскочила, чтобы побежать в ванную, и тут увидела их.

— Увидела кого?! — потребовал ответа Кирэлл.

— Монстров, — прошептала она. — Тех, в существовании которых был так уверен Джек. Мне следовало слушать его, но ящерицы ведь не должны ходить на двух ногах. Они не должны носить штаны, нападать и убивать людей.

— Осень, — Кирэлл повернул ее лицом к себе, заставляя встретиться с ним взглядом. Этого не могло быть. Должно быть, она ошибается. У варанианцев не было причин убивать ее семью. — Скажи мне. Сколько их было?

— Трое, — тут же ответила она. — Там был здоровяк с черными ремнями, перекрещивающимися на спине.

— Ремни… — голос Кирэлла затих. Ремни были символом статуса для варанианцев, один ремень за каждого убитого Драгуна.

— Они окружили Джека, и их шипение звучало так, словно они смеялись над ним. Смеялись! — она снова почувствовала, как ее переполняет ярость. — Они только что убили наших родителей, а теперь смеялись над моим испуганным младшим братом. Я не собиралась терпеть! Я не могла позволить им сделать с ним то, что они сделали с нашими родителями. Он был моим братом, и это была моя обязанность — защищать его. Поэтому я запрыгнула на спину самому большому из них.

— Что ты сделала?! — Кирэлл не мог в это поверить. Варанианцы могли быть ростом до восьми футов (прим. 2 м 40 см), а ей было всего десять.

— Ремни облегчили мне задачу, — сказала Осень. — Я взобралась на него, воткнула пальцы в его глаза и стала кричать, чтобы Джек бежал.

— Ты вцепилась ему в глаза… — мысли Кирэлла понеслись вскачь. Лицо генерала Террона было покрыто шрамами, он потерял глаз, и никто не знал, кто и как это сделал.

— Да, я подумала, что если он не увидит Джека, то не может причинить ему вреда. Но я ошибалась.

— Почему?

— Я была слишком медленной. Он поймал мою руку зубами, стащил меня со спины и швырнул через всю комнату. Джек остался без защиты, — Осень провела пальцем по шрамам на руке. — После этого он накинулся на Джека. Я все еще слышу крики Джека и шипящий смех этого монстра. Я кое-как встала и сумела здоровой рукой ухватить Джека, прежде чем они смогли разорвать ему горло, но затем я поскользнулась, и мы втроем упалидруг на друга. Джек оказался подо мной. Один из этих монстров наступил мне на левую ногу, сломал мне бедро, но я все равно не отпускала Джека, и тогда они вцепились мне в спину. Но я не могла отступить.

— Осень, тебе было всего десять, — тихо сказал Кирэлл.

— Я не знаю, почему они остановились, — продолжала она, не слыша его. — Не знаю, почему они ушли, но вдруг они просто исчезли, и стало так тихо. Джек даже больше не плакал. Он просто лежал в моих объятиях, глядя на меня своими прекрасными голубыми глазами. В них было столько боли и столько вопросов, но он задал мне только один.

— Какой? — спросил Кирэлл.

— А где мама и папа?

— Что ты сказала?

— Что скоро мы все будем вместе, — говоря это, Осень слабо улыбнулась. — Он подарил мне легкую красивую улыбку, а потом просто умер. Я поцеловала его в щеку и закрыла глаза. Я знала, что скоро буду с ними. Но вместо этого я очнулась в аду… и думаю, я его заслужила.

— В аду? Что такое ад?

— Место, куда люди попадают после смерти, чтобы получить наказание.

— Но ты же не умерла! — Кирэлл почти кричал на нее. — И ты не сделала ничего, что заслуживало бы наказания.

— Я не защитила свою семью! — крикнула Осень в ответ. — Самые важные люди в моей жизни умерли!

— Ты сражалась с варанианцем, Осень! Ты никак не смогла бы защитить свою семью. Чудо вообще, что ты выжила!

— Я… — Осень начала было возражать, но потом испуганно посмотрела на него и прошептала: — Ты мне веришь?

— Конечно, верю. — Кирэлл не понимал, почему она решила, что он ей не верил.

— Никто никогда мне не верил.

Растерянный взгляд ее глаз разбивал сердце Кирэлла.

— А во что верили другие?

— В то, что это сделали подростки, а не «гигантские ящерицы», как я им все время говорила. Но они считали, что это из-за операций.

— Операции?

— Да, пришлось вставить металлические стержни в мою руку и ногу, потому что кости были раздроблены, и сделать несколько операций, чтобы восстановить мою спину. Мне все время снились кошмары. Я просыпалась с криком и пыталась убежать. Врачи не могли привязывать меня, я была слишком сильно ранена, поэтому просто накачивали меня лекарствами, пока я не теряла способность двигаться и говорить.

— Что они делали?! — Кирэлл был возмущен. — Как долго они держали тебя в таком состоянии?

— Я не знаю. По крайней мере, до тех пор, пока моя спина не зажила достаточно, чтобы я могла лежать. Тогда лекарств стало меньше. Но я продолжала говорить, что это были ящерицы, а не подростки, и они решили, что стресс был слишком сильным, и я сошла с ума. И стали давать мне разные лекарства. Лекарства для больных разумом. Они причиняли мне такую сильную боль. Мне казалось, они убивают что-то внутри меня, что-то, что мне нужно защитить. Мне хотелось кричать, чтобы они остановились, но я не могла.

— Эти лекарства… заставляли тебя молчать?

— Да. Как будто создавали стену между моим разумом, моим телом и моей душой. Я ничего не могла сказать, объяснить. Я могла видеть и слышать, могла жевать и глотать, если что-то положат мне в рот. Они клали таблетки мне в рот, и каждый раз, когда они это делали, я мысленно кричала. А потом я слышала, как ящерицы смеются надо мной, и клялась себе, что больше никогда не закричу.

Теперь Кирэлл понял, почему Осень была так непреклонна в том, чтобы контролировать свои звуки, не кричать. Для нее они значили боль и поражение.

— Как же ты справилась? — спросил он через несколько долгих минут. — Как ты пробила стену, которую создали лекарства?

— Я не справилась. Я пыталась и пыталась, но всегда терпела неудачу.

— Но как ты оказалась здесь?

— Это из-за того, что у меня закончилась страховка, — тихо ответила она.

— Что? Страховка?

— Это такая штука, которая оплачивает все процедуры и уход. После того, как она кончилась, меня перевели в другую больницу, и там работали не самые… преданные делу врачи. Парень, который должен был давать мне лекарства, просто их воровал, и постепенно стены начали рушиться.

— Значит, они тебя отпустили.

— Не сразу. Во-первых, потребовалось убедить их, что я выздоровела. Я сказала им то, что они хотели услышать. Что это были сумасшедшие подростки, которые напали на мою семью и убили ее ножами. Я даже смогла описать ножи, потому что шериф и врачи говорили о них, когда были в моей палате и думали, что я сплю.

— И они тебе поверили.

— Конечно. Это то, что они хотели услышать, ну и им было выгодно избавиться от меня. По финансовым причинам.

— Финансовым?

— Это позволило сэкономить деньги, — сказала она ему. — Вот так меня и выписали.

— Сколько… сколько тебе было лет, когда тебя просто вышвырнули в мир? Бросили тебя.

Глаза Осени расширились. Удивительно, что Кирэлл это понял. Она тогда была в ужасе. Если бы не помощь социального работника, она бы точно не справилась.

— Восемнадцать, — тихо ответила она. — Мне тогда только исполнилось восемнадцать.

Кирэлл не мог представить себя в таком юном возрасте в одиночестве. Он находился под защитой родителей до первого Жара, который случился, когда ему исполнилось сто лет. Хотя иногда его раздражали ограничения, он всегда знал, что находится в безопасности и под защитой. У Осени такого не было. Его гнев пылал все сильнее.

— И не было никого, кто мог бы тебя защитить?

— Была женщина, социальный работник. Она делала все, что могла, чтобы помочь мне. Она записала меня в школу, чтобы я могла учиться, нашла мне место в приюте для бездомных, где я могла спать и получать по крайней мере горячий обед раз в день. Мне удалось устроиться в кафе посудомойкой, и в конце концов я стала официанткой. Там я встретила Кристи. Как только я получила диплом, я смогла найти вторую работу, переехать из приюта и поселиться у Кристи.

— Сколько тебе сейчас лет, Осень? — тихо спросил Кирэлл.

— Двадцать два, — она нахмурилась, глядя на него. — А что?

— Ты так молода, и столько пережила.

— А я пережила? Пережила, да? — иногда ей казалось, что ничего еще не кончилось. Особенно, когда приходили кошмары, и она снова чувствовала всю эту боль и смятение, и понимала, что снова приходится бороться с собой.

— Ты пережила это, Осень, — твердо сказал Кирэлл. — Варанианец, на которого ты напала, — один из самых сильных и страшных в своем роде. Ты ранила его. Никто не мог, а тебе удалось.

— Ты знаешь этого… Варанианца?

— Да. Это генерал Террон. Он возглавляет армию варанианцев, но я не понимаю, почему он напал на тебя и твою семью, — Кирэлл медленно приподнял прядь ее волос, разглядывая необычные белые кончики. — Если только по какой-то причине он не принял тебя за Драгуна.

— Драгуна? Из-за моих волос?

— Да. Варанианцы всегда пытаются расширить свою территорию, уничтожая более слабые виды и захватывая планеты. Драгуны — единственные, кто может победить их. Вот почему они нападают на наших детенышей прежде, чем те успевают научиться трансформации и защититься. Они нападают и на Других, если думают, что они могут быть нашими парами.

— Они пытаются уничтожить вас, убивая ваших детей и ваши пары.

— Да, но у них ничего не получится, — уверенно сказал он. — Мы уничтожили их на Терцере и будем продолжать делать это, где бы они ни появились.

— Терцера — это откуда ты прибыл?

— Да. Варанианцы захватили планету, убив большую часть ее обитателей. Потребовалось время, но мы прогнали их.

— Только ты и Дэк? — она не могла скрыть удивления.

— Нет, на Терцере были и другие. Они возвращаются домой на других кораблях.

— Был ли там… — Осень не была уверена, что хочет это знать.

— Да, генерал Террон был там, — Кирэлл увидел, как она медленно кивнула, увидел страх, промелькнувший в ее глазах. — Он сбежал, как последний трус. Он никогда больше не приблизится к тебе, Осень. Никогда больше не сделает тебе больно. Я клянусь.

— Спасибо, но ты не можешь дать такую клятву, Кирэлл, — печально сказала она.

— Конечно, могу! — он отстранился так быстро, словно она ударила его.

— Нет, ты не можешь, — возразила Осень. Ей так хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но она не позволила себе этого. И она не собиралась позволять ему давать ей ложную надежду. — Послезавтра ты уедешь. Я вернусь домой, ничего не помня о времени с тобой, кроме того, что это было «приятно», а ты… ты вернешься в свой мир, найдешь свою пару и тебе будет все равно, что может случиться со мной.

— Это неправда! — взревел Кирэлл, садясь.

— Это правда, — она тоже села. — Все нормально. Единственная причина, по которой ты здесь, — это твой Жар. Ты сам мне это сказал. Я смогла выжить до тебя. Я выживу, когда ты улетишь.

***

Кирэлл обнаружил, что изо всех сил пытается контролировать не только своего Монстра, но и своего дракона, поскольку ни одному из них не нравилось то, что говорила Осень. Неужели она действительно верит, что они просто уйдут, оставив ее без защиты, и забудут о ней?

Этого не случится.

Она стала слишком важной для всех них, чтобы отпустить ее.

Одна только мысль о том, что она забудет его, заставила желание Кирэлла вспыхнуть так ярко, что это его удивило.

— Ты больше не одна, Осень, — прорычал Кирэлл. Схватив ее за талию, он приподнял ее и усадил себе на колени. — Мы с тобой, — сказал ей его Монстр, и глаза Кирэлла наполнились золотом.

Это должно было шокировать ее: эта быстрая перемена, ощущение лап и когтей вокруг талии, но этого не произошло. Что действительно шокировало Осень, так это то, что его глаза вдруг вытянулись, и внезапно его дракон уставился прямо на нее. Его глаза напомнили ей камень, который она подарила Джеку много лет назад. Черная чешуя стала покрывать лицо и шею Кирэлла, черты лица начали меняться. Его рот и нос расширились, а ламина превратилась в твердые острые шипы.

Осень медленно протянула руку. Она не боялась быть укушенной, но и не хотела рисковать, потому что зубы в пасти дракона Кирэлла выглядели смертельно острыми. Она осторожно коснулась его морды. Удивительно, какой гладкой и мягкой была его чешуя. Чешуйки образовывали удивительный, мерцающий узор, и по ощущениям — ничего похожего на рыбью чешую, которую она ожидала почувствовать.

Проведя пальцами по морде, Осень проследила пальцем место, где должна была быть бровь. Теперь это был твердый гребень, который шел от внутреннего уголка глаза к внешнему, казалось, защищая его, прежде чем исчезнуть в волосах.

Дымчатые глаза внимательно следили за ней, оценивая, когда она коснулась уголка этого глаза.

— Ты прекрасен, — прошептала Осень, легонько целуя то место, где только что были ее пальцы.

Дракон Кирэлла тихо кашлянул, и Осень склонила голову набок, позволяя морде коснуться ее шеи. Его горячее влажное дыхание заставило ее вздрогнуть. Не от страха, а от желания. Когда он достиг изгиба, где ее шея соприкасалась с плечом, шершавый язык лизнул ее кожу, пробуя на вкус.

— Осень… — глубокий хриплый голос заставил ее повернуть голову, и на мгновение она словно увидела все три формы Кирэлла сразу, прежде чем его черты снова стали человеческими.

Кирэлл посмотрел на Осень, впервые чувствуя, что его три формы действительно стали одним существом. Как говорили, такое случалось, когда Драгун находил свою пару. Не только сама пара становилась единым целым, но и все их формы. Это было то, что позволяло паре подняться на более высокий уровень.

Внезапно все это обрело смысл, и он не смог поверить, что не понял этого раньше.

Внезапное начало его Жара.

То, как Осень смогла успокоить его Монстра.

То, как его дракон принял ее.

Это не был Жар Соединения.

Это был Жар Истинной Пары.

Не имело значения, что Осень была Другой.

Она была его парой!

Кирэлл почувствовал, как в нем поднимается Жар, и понял, что пришло время полностью завладеть своей маленькой парой, как это делали Драгуны с самого начала творения. Тогда она навсегда останется с ним!

Глаза Осени расширились, когда она посмотрела на Кирэлла. На его лице отразилось столько эмоций, что она не могла понять, о чем он думает, не говоря уже о чувствах. Расстроился ли он из-за того, что она прикоснулась к его дракону?

— О, маленькая Оз-ень, — прорычал он, его глаза слегка светились. — Теперь ты получишь все, о чем просила.

Дыхание Осени перехватило от мрачного обещания в его глазах, но прежде чем она смогла ответить, она обнаружила, что стоит на четвереньках. Бедро Кирэлла скользнуло между ее бедер, широко раздвинув их, когда он устроился позади нее. Он прижался грудью к ее спине, поддерживая свой вес руками, которыми уперся в кровать.

— Ты принимаешь меня, маленькая Оз-ень? — спросил он, отодвигая ее волосы в сторону, чтобы лизнуть то же самое место, что и его дракон, и прошептал: — Во всех моих формах?

Осень обнаружила, что не может ответить. Жар тела Кирэлла окружил ее. Ощущение его языка, лизнувшего кожу, заставило ее лоно сжаться и увлажниться.

— Ты должна сказать это, Осень, — сказал Кирэлл, слегка касаясь зубами ее шеи.

— Я принимаю тебя! — выдохнула она. — Всего тебя!

— Это хорошо, малышка, — проворчал он, — потому что отказа я бы не принял.

С этими словами Кирэлл поднялся. Его руки нежно прошлись по шрамам, покрывавшим ее спину. Его все еще приводили в ярость ее раны, но он уже понимал, что это не истязание. Это было свидетельство ее глубокой любви к брату.

— Ты такая красивая, малышка, — прошептал он. — Такая сильная.

Осень неуверенно оглянулась на него.

— Это правда. Ты жертвовала собой, пытаясь защитить того, кого любила. Не имеет значения, что тебе не удалось. Ты отдала все, что у тебя было. Все.

Осень почувствовала, как ее глаза наполнились слезами. Так долго она считала себя слабачкой и неудачницей. То, что Кирэлл сказал ей, что она не была ни той, ни другой, глубоко тронуло ее. Она собиралась сказать ему об этом, когда почувствовала, как что-то шевельнулось у ее бедра. Она знала, что это не руки Кирэлла, потому что все еще чувствовала их на своей спине.

Посмотрев на свое бедро, Осень широко раскрыла глаза, когда увидела что-то толстое и черное, двигающееся вдоль него.

— Кирэлл… это?..

— Да. Мой дракон хочет исследовать тебя, хочет ласкать и доставлять тебе удовольствие так же, как и я. Это единственный способ, которым он может это сделать. Он никогда не причинит тебе вреда, Осень.

— Я знаю, это просто удивило меня, — она вздрогнула, затем опустила голову и стала наблюдать, как его хвост ласкает ее живот. Руки Кирэлла тем временем обхватили ее, лаская ее грудь, пока соски не начали ныть от желания.

— Ох… — тихо всхлипнула она.

— Да, Осень, — сказал Кирэлл, сжимая руками ее грудь. — Дай мне свои звуки удовольствия. Это все, чего я хочу. Удовольствие. Не боль. Больше никакой боли.

Осень знала, что это правда. Она чувствовала себя в безопасности и защищенной в объятиях дракона Кирэлла. И все же она напряглась, когда он коснулся ее щеки. Она ожидала, что кончик будет острым, ведь он предназначался для защиты. Вместо этого Осень ощутила чешуйки, такие же гладкие и мягкие, как и те, что были на его лице. Осень с изумлением наблюдала, как чешуя медленно отступает, открывая смертельно выглядящий шип. Но он тут же спрятался.

Она поняла. Его дракон пытался убедить ее, что его прикосновение не причинит ей вреда.

— Я знаю, — прошептала она, зная, что он услышит ее, и была вознаграждена тем, что кончик хвоста скользнул по ее нижней губе.

Она позволила своему языку выскользнуть изо рта, возвращая ласку. Руки сильнее сжали ее грудь. Когда хвост скользнул дальше в ее рот, Осень обхватила его губами и услышала стон. Кирэллу явно нравилось то, что нравилось его дракону.

— Да, Осень, — обе его руки сжались на ее бедрах, оттягивая ее назад так, чтобы член мог потереться о ее ягодицы. Осень сжала ягодицы, и Кирэлл снова застонал, его рука скользнула в завитки волос между ее ног. — Ты уже такая влажная, маленькая Осень. Тебе нравится, что мой дракон хочет тебя?

Она могла только что-то нечленораздельно пробормотать в ответ.

— Что он хочет трахнуть тебя так же сильно, как и я? — он начал поглаживать ее клитор так, как ей нравилось. — Мы так и сделаем, Осень. Но сначала ты кончишь для нас. А потом мы покажем тебе, как много удовольствия мы можем тебе дать.

Осень прижалась к нему, ища облегчения, пока его пальцы все быстрее и быстрее ласкали ее клитор. Она была так близка к оргазму, но хотела большего. Она хотела, чтобы член Кирэлла был глубоко внутри нее. Хотела, чтобы он вошел в нее, наполнил ее так, как, как она знала, мог только он. Но она не собиралась отказываться от лакомства во рту, чтобы сказать ему об этом.

— Вот так, Осень, — подбодрил он, чувствуя, как ее тело начинает дрожать. — Кончи для нас. Дай нам еще твоего сладкого нектара. Покрой им мои пальцы. — Он начал еще сильнее потирать ее клитор. — Дай его нам, и мы наполним тебя так, как никогда прежде. Мы дадим тебе то, что ты хотела.

Кирэлл прижался бедрами к Осени, его пальцы сжали ее клитор. Его дракон, наконец, выскользнул из ее рта, его руки сжались вокруг нее, удерживая, когда оргазм пронзил ее.

Слова Кирэлла, страсть, стоящая за ними, требование и обещание привели ее к оргазму, пусть даже ее естество и протестовало против пустоты внутри.

Осень уронила голову на руки, пытаясь отдышаться. Ее тело все еще дрожало от оргазма, но она хотела большего. Она чувствовала эту глубокую, жгучую потребность и знала, что единственное, что может удовлетворить ее, — это член Кирэлла.

— Кирэлл… — взмолилась она.

— Скоро, малышка, — пообещал он. — Скоро ты все получишь.

— Но… Ох! — ахнула она. Палец Кирэлла отодвинулся от ее клитора, но теперь его коснулся хвост дракона, нежно потирая.

— Тебе нравится, маленькая Оз-ень? — прошептал Кирэлл. — Тебе нравится, как мой дракон прикасается к тебе? Как он хочет поглотить тебя, чтобы, когда он взлетит высоко в небо, каждый дракон понял, что ты наша?

— Да, — сказала она, задыхаясь.

Кирэлл отодвинулся от нее.

— Ты приняла нас, Осень, и мы возьмем тебя так, как один дракон берет другого.

— Что… — ее слова замерли, когда она почувствовала, как дракон Кирэлла скользит по внешней стороне ее бедра, прежде чем подобраться к тугому колечку ее ануса. — Кирэлл…

— Впусти его, Осень, — Кирэлл погладил ее по ягодицам, почувствовав, как она напряглась. — Позволь ему любить тебя.

Осень вспомнила, как ей понравилась одна из «игрушек» Кристи, которую та как-то оставила в ванной. У нее был заостренный кончик с ребристой поверхностью. Когда она наконец набралась смелости спросить Кристи, что это такое, та рассмеялась и сказала, что это анальная пробка. Затем она подробно рассказала, как она используется и какие удивительные при этом испытываешь ощущения.

Осени было любопытно, но не настолько, чтобы купить такую себе, когда Кристи предложила ей сходить в ее любимый магазин секс-игрушек и помочь выбрать еще одну. Теперь Осень собиралась испытать эти ощущения с Кирэллом. Она обнаружила, что хочет этого, и что эта мысль взволновала ее. Заставив себя расслабиться, она слегка отстранилась и была удивлена, когда конусообразный кончик, скользкий от ее соков, вошел в нее.

Кристи говорила о боли. Ее не было.

Он медленно продвинулся глубже. Кончик стал толще, напоминая головку члена. Осень ощущала это и когда хвост был у нее во рту. Это было странным… и восхитительным. Она начала двигаться. Ей было нужно еще… еще.

— Нет, малышка, — руки Кирэлла сжались на ее бедрах, удерживая неподвижно. — Это будем делать мы. Мы покажем тебе, какое удовольствие ты сможешь получить. Твое дело — получать наслаждение.

Осень уже готова была умолять, чтобы он наконец сделал это, когда Кирэлл обхватил ее за талию и приподнял, чтобы спина оказалась прижатой к его груди. Головка его члена толкнулась в нее. Осень откинулась назад, изо всех сил прижимаясь к твердым мускулам его тела, и вытянула руки, обхватывая его шею.

Кирэлл медленно опустил ее на свой член. Несмотря на то, что она была скользкой и влажной после оргазма, ему пришлось постараться, чтобы войти в нее, настолько она была узкая и тугая.

— Кирэлл! — вскрикнула Осень, когда он медленно наполнил ее. Она и представить себе не могла ничего подобного. Руки Кирэлла обхватили ее груди, пальцы сжали соски.

— Ты наша, малышка, — прорычал он ей в волосы, а затем медленно начал двигать бедрами, входя и выходя из нее, и его дракон делал то же самое.

Никогда еще Кирэлл не чувствовал ничего столь удивительного. Его пара приняла их. Всех их. Он почувствовал, как растопырились когти на его руках, и понял, что Монстр здесь и любит ее так же сильно, как и они.

Голова Осени откинулась назад. Она была переполнена ощущениями, которые никогда раньше не испытывала. Да, это были физические ощущения, но она ощущала и что-то другое, что-то иное.

Его дракон удерживал ее, так нежно и осторожно.

Его Монстр выпустил когти, чтобы показать ей, что никогда не причинит ей вреда.

И сам Кирэлл. Повернув голову, она увидела в его глазах все, что он чувствовал к ней. Его страсть. Его желание. Его любовь.

— Осень… — тихо прорычал он и, опустив голову, завладел ее губами, давая ей то, чего никогда не давал другим и никогда не даст снова.

Свой поцелуй.

Дыхание жизни.

Спина Осени выгнулась дугой, ее ногти впились в его шею, когда волна за волной Жар Кирэлла вспыхнул в ней, как лесной пожар, пробуждая что-то глубоко внутри.

Ее бедра яростно дергались в его хватке. Она была поглощена страстью, но хотела еще. Еще — от каждого из них.

— Кирэлл! — закричала она, отрываясь от его губ. — Еще! Пожалуйста! Сильнее! Ты мне нужен! Все вы!

Она услышала, как зарычал его Монстр, и почувствовала, как его член растянул ее до предела, когда он вошел сильнее и глубже, давая ей то, что она требовала.

Черты лица Кирэлла начали меняться. Сначала появился его Монстр и своей тупой мордой ткнулся в ее голову. Она не сводила с него глаз, ее естество сжалось, когда язык коснулся места соединения ее шеи и плеча.

Затем дракон взял верх, наблюдая за ней своими прозрачными глазами, а его губы медленно раздвинулись, обнажив острые как бритва зубы. Прежде чем Осень успела почувствовать хотя бы намек на страх, он ударил, глубоко вонзив зубы в податливую плоть и навсегда отметив ее как свою.

Все тело Осени сжалось, когда он взял ее кровь, смешал ее со своей собственной, а затем ввел обратно. Поцелуй Кирэлла обжигал, но это… это было что-то другое. Это было похоже на лаву, бурлящую в венах, испепеляющую, готовую извергнуться наружу. И это случилось.

— Кирэлл! — оргазм взорвался в ней, пробуждая все, что она хотела бы скрыть.

Кирэлл взревел, когда Осень сжалась вокруг него, и она закричала от удовольствия. Он сделал глубокий вдох в последний раз, его семя вырвалось наружу и омыло ее лоно своим огненным жаром. Он знал, что на этот раз точно сможет сделать ей ребенка.

Глава 9

Раздевалка превратилась в хаос, когда Бонн выплеснул свою ярость, швыряя стулья и переворачивая столы.

При росте 6 футов 2 дюйма (прим. 185 см) у него были крепкие мускулы, и он привык запугивать людей. Ему нравилось запугивать, и если не помогал размер, то помогали деньги.

У Бонна было много денег. И все из-за того, что он поставлял кучке инопланетян женщин для секса.

Он случайно попал на эту работу несколько лет назад, когда предыдущий куратор влез в неприятности в клубе, где Бонн был вышибалой. Прежде чем Бонн успел выбить из него все дерьмо, Нили предложил ему работу на выходные, за которую намеревался платить больше, чем за год работы в клубе. Все, что ему нужно было делать, это проверять документы.

Бонн быстро понял, что происходит на самом деле, и Нили пришлось сделать его своим помощником, чтобы заставить замолчать. Был ли он шокирован, когда узнал, что их клиенты на самом деле инопланетяне? Может быть, на мгновение, но и большая часть «людей», с которыми он работал, тоже была довольно странной. Теперь, после несчастного случая с Нили, куратором стал сам Бонн.

Волновало ли его, что клиенты здесь только для того, чтобы трахать женщин? Что женщины никогда не узнают, что на самом деле с ними было?

Черт возьми, нет! Пока идут деньги, его ничего не волновало.

Теперь все это было под угрозой. И все из-за одной гребаной женщины!

Его руки дрожали от ярости, когда он вчитывался в оставленные здесь бумаги.

Кристи Пафф.

5 футов 7 дюймов (прим. 167 см).

Каштановые волосы с красными и белыми прядями.

Голубые глаза.

Совсем не похоже на женщину, которую он привел в комнату Драгуна!

— Вы не проверяли ее?! — спросил он у Раттлера.

— Зачем? Она приехала на лимузине, который вы прислали! Я спросил, как ее зовут. Она сказала, что ее зовут Кристи Пафф.

— И вы не взяли ее анализ?

— Зачем? Она уже была здесь, и вы приказали мне привести ее прямо к вам.

Если бы девушка пошла к тому инопланетянину, с которым была в прошлый раз, ничего бы этого не случилось, потому что Дэк сразу понял бы, что это не Кристи. Вместо этого ее отвели к кому-то по имени Кирэлл, который, судя по услышанному, был каким-то сексуально озабоченным инопланетянином и важной шишкой.

Бонну было все равно, кто трахал девушку, лишь бы ему платили, но если то, что услышал Раттлер, было правдой, все оказалось под угрозой. И все из-за этой девчонки.

Руки Бонна рвали бумаги, жалея, что это не шея той сучки. Зачем она здесь? Как он сможет избавиться от нее?

Он должен вытащить ее из этой комнаты, и чем скорее, тем лучше! Но как это сделать? Очевидно, пришельцу она понравилась. И это было хорошо. Так что, возможно, это окажется не полной задницей. Он просто подождет, пока этот Кирэлл закончит с ней, позволит им изменить ее воспоминания, и все.

И если после того, как они улетят, с ней что-то случится… ну, они никогда не узнают об этом, ведь так?

Бонн сделал глубокий вдох и улыбнулся. Да, так и будет. Все будет хорошо. Наклонившись, он начал собирать разбросанные повсюду разорванные документы. Это было еще одно требование инопланетян — комнаты всегда должны быть безукоризненно чистыми.

И вдруг он перестал улыбаться.

Что это?

Его глаза сузились, когда он двинулся к белому предмету на полу. Это была не бумага. Нагнувшись, он поднял его. Это была таблетка. Болюс, который он дал девушке! Когда она его выплюнула?

Черт! Что же ему теперь делать?!

С помощью болюса их Целитель должен был изменить воспоминания этой женщины. Если она его не проглотила…

Что они будут делать, когда узнают?..

Что будет с ним?

Он должен избавиться от девушки до того, как они узнают!

Раздавив таблетку между большим и указательным пальцами, Бонн посмотрел на Раттлера.

— Собери людей и жди меня у комнаты, в которой находится девушка.

***

Осень лежала на боку, в объятиях Кирэлла, его Монстр и Дракон спрятались внутри. Уставившись в стену, она попыталась привести в порядок свои разум и тело. То, что Кирэлл только что сделал с ней, было…

Чудесно… но это было слишком мягко сказано.

Потрясающе… нет, не так.

Мироизменяюще! Да, так, потому что даже когда ей сотрут воспоминания, она уже не станет той, какой была до встречи с Кирэллом. Она изменилась навсегда.

Кирэлл отметил ее.

Нет, подождите… он укусил ее… поцеловал…

— Кирэлл… — нерешительно позвала она.

— М? — тихо отозвался он, кружа по ее животу пальцами.

— Ты поцеловал меня.

— Да.

— В губы, — уточнила она.

— Да.

— Но почему? — она повернулась в его руках.

— Почему что? — спросил он, недовольно заворчав, когда его член выскользнул из нее.

— Почему ты поцеловал меня? Укусил меня. Ты сказал, что это то, что ты сделаешь только со своей парой.

— Так и есть, — сказал Кирэлл. Его голос был полон глубокого удовлетворения.

— Тогда почему ты поцеловал меня?

— Потому что ты моя пара, Осень.

— Что?!! — воскликнула она, садясь.

— Я сказал, — Кирэлл не двигался, просто протянул руку, чтобы нежно погладить метку на ее плече. Он не смог бы объяснить, что с ним творится, когда он видит эту метку, — что ты моя пара.

Прикосновение Кирэлла вызвало дрожь желания, пробежавшую по телу Осени, прежде чем его слова дошли до разума.

— Нет! Это невозможно, — возразила она и встала бы с кровати, если бы он не притянул ее обратно в свои объятия.

— Почему невозможно? — спросил он, целуя ее в губы.

— Потому что я не могу ей быть. Ты должен отказаться от меня?

— Отказаться?! — он потрясенно посмотрел на нее.

Осень увидела, как что-то блеснуло в его глазах. Это не могло быть болью… ведь правда?

— Да! — она не позволит себе отступить. — Ты сказал, что принятие Другого в качестве пары ослабляет Драгуна, что ты можешь отказаться принять Другого и найти себе более сильную пару!

— Осень…

Он вдруг начал понимать ее беспокойство.

— Я не Драгун. Я даже не Другая, и я уже повреждена! Ты будешь постоянно подвергаться нападениям из-за меня, и я буду так же бесполезна, защищая тебя, как была, когда напали на моих родителей и Джека! Я не смогу пройти через это снова! Я не позволю твоей жалости к тому, что случилось со мной, убить тебя! Откажись от меня!

От рева Кирэлла задрожали стены, и впервые Осень увидела его по-настоящему разъяренным.

И причиной ярости была она.

— Ты не повреждена! — он перевернул ее на спину и наклонился так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица. — Никогда больше так не говори! Ты — женщина, которая выжила! Неужели ты думаешь, что я отвернусь от тебя только потому, что ты не Драгун?!

Осень видела, как изменилось его лицо, когда все три его формы рванулись наружу. Она видела, какую боль это ему причинило.

— Остановись, — не в силах больше видеть его боль, она протянула руку и коснулась его щеки. — Пожалуйста, Кирэлл… успокойся.

— Как ты можешь просить меня об этом! — сказал он, все еще сердясь, но ее прикосновение уже немного успокоило и Монстра, и дракона в нем.

— Кирэлл… — она боролась со слезами, которые вот-вот готовы были пролиться. Она делала это для него. — Твой Жар Соединения сбивает тебя с толку.

— Жар Истинной пары, — тут же поправил он. — Осень, — Кирэлл прижался лбом к ее лбу, заметив блеск слез в ее глазах. — Я должен принести свои глубочайшие извинения. Я должен был сразу же понять, что происходит, но не понял, и теперь ты сомневаешься.

— Этого не может быть…

— Может. Может. — Он коснулся губами ее губ, наслаждаясь своим правом сделать это. — Мне всю жизнь говорили, чего ожидать, когда я впервые увижу свою пару. Рассказывали о том, каким сильным может быть Жар и как внезапно он может наступить. Я просто никогда этого не понимал…

— Но это не я, Кирэлл, — сказала она ему, стараясь не показать, как это огорчает ее. — Просто у тебя не было выбора.

— Это неправда! Ты — единственная, на кого был направлен мой Жар. Я знаю, что все это ново и запутанно для тебя, Осень, но ты должна мне поверить. Когда начинается Жар пары, только сама пара может прикоснуться к Драгуну. Других дракон просто убьет. Вот почему ты можешь успокоить моего Монстра. Почему мой дракон так потянулся к тебе, почему захотел тебя. Вот почему я поцеловал тебя и соединил наши жизни.

— Отдав мне дыхание и кровь своей жизни.

— Да. Это продлит твою жизнь и навсегда свяжет нас вместе.

— Тебе это вредит? — спросила она.

— Нет, — он нежно погладил ее по щеке. — Это может ослабить меня на короткое время, пока мое тело приспосабливается, но это все.

— Ты уверен?

— Да, малышка, — глядя на нее, Кирэлл с удивлением обнаружил, что чувствует себя сильнее, а не слабее. — Найти свою пару — это самый драгоценный дар, который Бог, Кер, может дать Драгуну. Я думал, что понимаю это, но не понимал, пока не встретил тебя. Теперь ты — мой единственный смысл жизни. Без тебя моя жизнь бессмысленна.

Осень почувствовала, что ее глаза начинают наполняться слезами, и на этот раз, когда он опустил голову, чтобы поцеловать ее, она встретила его на полпути. Ее пальцы погрузились в его волосы, когда она ухватила его затылок, чтобы удержать рядом. Это было признание, которого она ждала с момента нападения на ее семью. Здесь была любовь, и она не собиралась терять ее снова.

Кирэлл устроился между бедер, которые жадно раскрылись для него, не прерывая поцелуя. Он собирался показать своей паре, как сильно он ее любит, и будет продолжать делать это до тех пор, пока она не поверит ему.

Звук распахнувшейся наружной двери заставил Кирэлла вскочить на ноги. Его Монстр рванулся наружу, готовый защитить свою пару от любого, кто осмелится войти в их покои.

Выбежав во внешнюю комнату, он обнаружил полдюжины тщедушных человеческих мужчин, стоящих на пороге. Его Монстр, готовый рвать и уничтожать, проревел о своем намерении.

***

Дэк только что закончил беседу с мужчинами в гостиной и собирался обсудить с Талфрином то, что он обнаружил, когда услышал рев Монстра Кирэлла. Завернув за угол, он был потрясен, обнаружив, что в покои Кирэлла ворвались люди.

Они так сильно хотели умереть?

***

— Взять его! — приказал Бонн из-за спины своих людей.

Мужчины остановились, как вкопанные, пораженные увиденным. Все они были настоящими головорезами и привыкли ко всякому. Но они никогда не сталкивались с трехметровым Боевым Монстром… и они сразу поняли, что не смогут победить его.

***

Осень смотрела в потолок, не понимая, что только что произошло. Только что они с Кирэллом собирались снова заняться любовью, а в следующую секунду он исчез. Что происходит?

Внезапно она услышала яростный рев Кирэлла, и все внутри нее замерло, как тогда, когда варанианцы напали на ее родителей.

«Кирэлл! — закричал разум Осени. — Кирэлл зовет на помощь. На него напали!»

Этого не случится снова!

Она этого не допустит!

Она не переживет, если ее снова оставят одну!

Она подвела свою семью. Она была недостаточно сильна, чтобы защитить их. Она не собралась, не нашла ту часть себя, которая могла бы это сделать.

Сейчас, с Кирэллом, этого не случится. Осень не собиралась подводить и его тоже. Она не собиралась смотреть, как он умирает.

Ломая барьеры, которые сдерживали ее раньше, она пошла защищать свою пару.

***

— Вы посмели войти в мои покои! — прорычал Кирэлл, его взгляд блуждал по мужчинам, которые пытались отступить. Запах их страха наполнил комнату, когда он позволил когтям вытянуться во всю их смертоносную длину. — Теперь вы узнаете, что происходит, когда паре Драгуна угрожает опасность.

Яростный рев, раздавшийся позади него, сопровождаемый звуками ломающейся мебели и падающего на пол металла, заставил Кирэлла обернуться и увидеть маленького красного дракона, ворвавшегося в комнату. Струйки дыма вырывались из раздувающихся ноздрей, а глаза, такие же серебристые, как кончики чешуи, покрывающей тело, обшарили комнату, прежде чем остановиться на нем.

Это была Осень! Конечно, это была она! Он был таким глупцом!

Она рассказала ему, как вцепилась в лицо генерала Террона, пытаясь защитить своего брата. Он и сам видел доказательства этого нападения, но так и не сумел собрать все воедино. Каким-то образом, будучи десятилетней девочкой, она смогла частично измениться! Он никогда не слышал, чтобы женщина-Драгун была способна на такое. Неудивительно, что варанианцы напали на нее с такой злобой. Каким-то образом они узнали, что Осень и ее семья происходят от Разета, и решили уничтожить их, как пытались уничтожить всех Драгунов.

Он должен был раньше понять, что она не могла быть Другой.

Она открыто бросила ему вызов, ему, Черному Прайму.

Она не боялась ни его Монстра, ни дракона.

Ее огонь горел так же сильно, как и его, когда они целовались. Он просто не осознавал этого. Он не понимал, что огонь, вспыхнувший в его крови, когда он смешал их кровь, был не огнем его желания, а ее огнем, потому что ее кровь была более сильной. Его укус не изменит ее. Это Кирэлл станет тем, кто изменится, станет Высшим, как только ее дракон отметит его как свою пару.

Ей было всего двадцать два, и она уже могла принять облик дракона.

Его пара была удивительной.

И судя по всему, она была в бешенстве!

— Кер! Это Высший!

Слова, произнесенные Дэком шепотом, привлекли внимание дракона Осени, и дым, который она испускала, начал темнеть.

Увидев это, Кирэлл быстро встал между ними, возвращаясь в свою человеческую форму.

— Все в порядке, Осень. Я в порядке, — но ее глаза продолжали дико смотреть ему за спину, фокусируясь на оставшихся мужчинах, ее дым все темнел.

— Нет, Осень! — он встал перед ней, широко раскинув руки. — Ты испепелишь нас всех! Ты должна успокоиться, любовь моя, — он осторожно положил руку на ее морду, лаская ее. — Ты такая красивая, Осень.

Она недоверчиво фыркнула, но когда ее взгляд снова встретился с его, дикость в ее глазах начала отступать, и зеленый цвет, который он так любил, начал возвращаться.

— Твой дракон так прекрасен, Осень.

Осень нахмурилась, глядя на Кирэлла. «Ее Дракон? О чем это он говорит?»

Посмотрев вниз, она обнаружила, что вместо нормальной кожи и рук, которые она привыкла видеть, теперь были покрытые чешуей конечности с длинными острыми когтями. Ее испуганный взгляд метнулся обратно к Кирэллу.

Кирэлл увидел страх и замешательство в ее глазах и понял, что она не знала, что вызвала своего дракона. Она, вероятно, даже не осознавала, что частично изменилась, когда пыталась защитить своего брата.

— Все в порядке, Осень, — сказал он ей. — Просто вернись обратно.

Панический взгляд заставил его понять, что она не знает, как это сделать.

— Все в порядке, моя Осень, — нежно сказал он ей, — просто представь себя такой, какой ты была.

Он снова погладил ее длинную шею.

— Девушка с длинными рыжими волосами и сверкающими зелеными глазами. Я рядом с тобой.

Он почувствовал, как ее большая голова опустилась ему на плечо, и ее охватила дрожь. Только что он держал в объятиях прекрасного дракона, а в следующее мгновение — свою очень красивую и очень обнаженную пару. Осень подняла голову, улыбаясь ему, когда внезапно ее лицо исказилось, и самый ужасный крик боли, который он когда-либо слышал, заполнил комнату. Он все еще был слышен, когда она упала в объятия Кирэлла.

— Осень! — закричал он, медленно опуская ее на пол и не понимая, что происходит. Переход из драконьей формы в форму Другого не должен был причинить ей никакой боли. Посмотрев на нее, он ощутил потрясение: левая нога и правая рука Осени были выгнуты под немыслимыми углами.

«О, Кер! Прутья! Вот что означали эти металлические звуки».

Они вставили металлические прутья в кости, которые раздавил варанианец. Превращение заставило их покинуть ее тело. Именно так Драгун мог исцелиться даже от самых тяжелых ранений. Сила дракона исцелит их, но на это потребуется время, а Кирэлл заставил ее обернуться слишком рано.

— Осень! Вызови своего дракона! — приказал он, но она, казалось, не слышала его, продолжая кричать.

Осторожно подхватив ее на руки, он повернулся к Дэку.

— Где Целитель?

— Сюда, — Дэк оттолкнул оставшихся мужчин-людей в сторону, расчищая коридор, чтобы Кирэлл мог идти впереди.

— Все будет хорошо, Осень, — бормотал Кирэлл, его губы касались ее макушки. — С тобой все будет в порядке. Я помогу тебе.

Чем дольше он нес ее, тем жалобнее становились крики Осени, пока не превратились в тихие всхлипывания.

— Убедись, что Целитель там, — приказал он.

— Нет! — ее единственное, дрожащее, наполненное болью слово заставило желудок Кирэлла сжаться, как и последовавшие за ним слова. — Никаких врачей. Никакихлекарств. Никогда больше.

— Он поможет тебе, Осень. Все будет не так, как раньше, обещаю, — добравшись до комнаты, он осторожно положил ее на стол, на котором размещался лечебный аппарат. — Где Целитель? — прорычал он через плечо.

— Он уже почти здесь, — заверил его Дэк, не сводя глаз с Осени.

— Не смотри на нее! — Кирэлл развернулся, его Монстр взял верх. — Она моя! Моя пара!

Он схватил Дэка за горло и прижал к дальней стене, его когти вонзились в плоть.

— Я знаю! — прохрипел Дэк, опуская глаза под взглядом более сильного Драгуна. — Я не претендую. Я просто никогда раньше не видел Высшего!

***

Бонн незаметно проскользнул в комнату, пока Кирэлл и Дэк разбирались между собой. Подойдя к столу, он посмотрел вниз на женщину, которая угрожала его существованию.

Во-первых, она обманула его, проникнув через охрану, что заставило инопланетян усомниться в его способности служить им. Во-вторых, она не стала принимать болюс. Если инопланетяне узнают, что она не приняла его, это будет конец, ведь Талфрин не сможет изменить ее воспоминания.

Он не мог этого допустить. Он не собирался позволить какой-то глупой женщине разрушить его жизнь. Он не знал, как собирается это сделать, но пришельцы только что дали ему такую возможность

Он увидел на столе шприц с лекарством. Как он знал, Талфрин использовал это лекарство на девушках, чтобы изменить их воспоминания. Он знал, что в шприце находится несколько доз, и что если он введет ей все, этого будет достаточно, чтобы убить ее. Тогда он сможет заявить, что пытался помочь ей, что он не знал, что это убьет ее. Они все будут винить чужака, Кирэлла, который причинил ей боль.

Улыбаясь ей сверху вниз, он прижал шприц к шее и нажал на поршень, снова, снова и снова.

— Нет!

Отчаянный крик Осени заставил Кирэлла обернуться и увидеть Бонна, прижимающего шприц к шее его пары.

— Что ты делаешь?! — Кирэлл вонзил свои когти в спину Бонна, игнорируя крик, и отшвырнул его прочь от своей пары. — Осень!

Заглянув ей в глаза, он увидел в них не только боль. Он увидел свое поражение.

— Осень… — в отчаянии повторил он.

— Я не могу, — прошептала она со слезами на глазах. — Я не могу пройти через это снова, Кирэлл. Я не могу вернуться в этот ад. Я больше этого не переживу.

Она почувствовала, как холодная пустота начала заполнять ее тело. Как и раньше, только на этот раз она была сильнее, смертоноснее.

— Ты переживешь! — возразил Кирэлл в ответ. — Ты сильная.

— Нет, — сказала Осень, отчаянно желая ощутить его поцелуй в последний раз. Но ее губы уже онемели, и она знала, что это будут последние слова, которые она когда-либо скажет.

— Я люблю тебя, — прошептала она, и тьма поглотила ее.

— Нет! — закричал Кирэлл.

— Что происходит?! — в комнату ворвался Талфрин.

Он увидел изуродованное тело куратора, кровоточащее горло Дэка и искалеченную женщину на столе. Неужели Жар Кирэлла свел его с ума?

— Что ты с ней сделал? — сердито спросил он.

— Ничего! Варанианцы напали на нее много лет назад. Человеческие целители вставили ей в руку и ногу металлические стержни, чтобы заменить сломанные кости. Когда она превратилась в своего дракона, ее тело отторгло эти стержни. Я заставил ее вернуться в форму Другого слишком рано, и она не смогла заживить раны, — сказал Кирэлл убито.

— Она Драгун? — Талфрин в шоке уставился на маленькую женщину. — Она пережила нападение варанианцев?

— Да, когда ей было десять, — ответил Кирэлл, — и она моя пара.

— Тогда зачем ты дал ей это? — Талфрин поднял пустой шприц и потряс им.

— Я этого не делал! — тут же возразил Кирэлл. — Это сделал Бонн!

— Бонн? — Талфрин повернулся к мертвому куратору и плюнул в него. Смерть этого ублюдка его была слишком быстрой.

— Помоги ей! — потребовал Кирэлл.

— Не могу, — с сожалением ответил Талфрин.

— Что ты имеешь в виду? — Монстр Кирэлла сердито зарычал.

— Она Драгун. Такое количество наркотика сделало бы даже тебя неподвижным. Она такая маленькая… шансы на ее выживание невелики.

— Нет! — все три его формы взревели, когда колени Кирэлла ударились об пол, не чувствуя боли, когда треснула плитка. Он уткнулся головой в стол рядом с неподвижной Осенью.

Талфрин испуганно отступил на шаг от обнаженного Прайма. Волны боли, исходящие от Кирэлла, были ошеломляющими. Он слышал о связи между мужчиной-Драгуном и парой, но никогда не видел ее собственными глазами.

Но Кирэлл помог спасти его народ, его планету. Он должен был хотя бы попытаться помочь ему спасти свою пару.

— Может быть… но она так молода, — нерешительно сказал он.

Кирэлл поднял голову, его драконьи глаза пронзили Талфрина.

— Что ты можешь сделать? — прорычал он.

***

Осень чувствовала, что погружается все глубже и глубже в этот темный ад, где существовала только боль. На какой-то миг, всего лишь на краткий миг, она обрела счастье, признание и любовь. Она знала, что именно это видела в глазах Кирэлла, когда он смотрел на нее сверху вниз, готовый снова заняться с ней любовью. А потом его у нее вырвали, как когда-то вышло с ее семьей.

Когда очередная волна боли пронзила ее тело, она попыталась закричать. Если бы она закричала, Кирэлл смог бы услышать ее и помочь.

Кирэлл… он вообще реален? Он обещал, что не будет никаких наркотиков, но позволил Бонну дать их ей. Может быть, он был всего лишь плодом ее воображения, и они наконец сломили ее.

Может быть, она все еще в той больнице. Там, где они говорили о ней так, словно ее вообще не было в комнате. Возможно, они были правы, и она действительно сошла с ума.

Она не могла превратиться в дракона. Кирэлл не мог существовать. Он, должно быть, плод ее воображения. Эта мысль раздавила ее.

Пора было сдаться, пора было присоединиться к своей семье. Тогда, возможно, она обретет покой.

***

— Как?! — зарычал Кирэлл, пронзая взглядом Талфрина.

— Если ее дракон ответит на твой зов, и если он достаточно силен, то сможет вывести наркотик из организма. Тогда мы можем вылечить и раны, причиненные варанианцами.

— Она ответит мне, — уверенно сказал Кирэлл, поднимаясь на ноги. — Она моя пара.

Кирэллу даже не нужно было думать о том, чтобы позвать своего Дракона, потому что он уже поднимался внутри, взывая к их паре.

Глава 10

Осень не находила покоя, который, как ей казалось, она обретет, окончательно сдавшись. Вместо этого ее темный мир наполнился глубоким, грубым рычанием. Это раздражало ее, потому что вызывало желание бороться, а борьба только причиняла еще больше боли.

— Осень… — кто-то звал ее. — Вернись ко мне. Не оставляй меня.

— Оставь меня в покое! — крикнула она в темноту. — Я тебя не знаю.

— Ты меня знаешь! — из темноты, заполнившей ее мир, медленно начала проступать фигура дракона с прозрачными глазами. — Я твоя пара. Ты моя. Ты послушаешь меня!

— Пара? Да? — что-то внутри нее заставляло ее шипеть, бросая ему вызов. — У меня нет пары! Иначе меня бы здесь не было. Все, кого я любила и кто любил меня, мертвы!

— Я не умер! Но если ты желаешь смерти, я последую за тобой.

— Что? — это заставило ее замолчать.

— Я не буду жить без тебя теперь, когда нашел тебя. Так что тебе решать, жить мне или умереть.

— Нет! Нет! — закричала она, даже зная, что ее никто не слышит. — Никто больше не умрет из-за меня!

— Тогда сражайся! — потребовал дракон. — Сражайся за меня, моя пара!

— Я не знаю как! — закричала она.

— Выпусти своего дракона, Осень. Она будет направлять тебя. Она может использовать свой огонь, чтобы вывести лекарство, которое причиняет тебе боль.

— Но ведь ей тоже будет больно!

— Да, недолго, — признался он. — Но она сильная. Она — Драгун, и хотя она молода, она знает, как защитить вас обеих, как делала всегда. Тогда мы сможем исцелить тебя. Я обещаю тебе.

— Ты обещал это раньше и солгал мне.

Она почувствовала боль, которую причинили ему ее слова, и то, что было внутри нее, взвыло от ярости.

— Да, — сокрушенно признался он. — Мне следовало быть более бдительным. Ты — единственное, что имеет для меня значение, и я подвел тебя, причем не один раз, а дважды. Я должен был помнить твои слова. Я должен был понять, что твоему дракону нужно больше времени, чтобы залечить раны, нанесенные варанианцами. Ничего этого не случилось бы, если бы я не был высокомерным мужчиной, который верил себе больше, чем тебе. Пожалуйста. Пожалуйста, не наказывай себя за мои ошибки.

Она слышала искреннюю мольбу в его голосе. Слышала, что нужна ему. Но могла ли она поверить, что это реально? Или все это было у нее в голове?

Из глубины ее существа вырвалось рычание.

— Ты знаешь, что я реальна, как и наша пара, — сказала ей ее дракон. — С тех пор как я появилась на свет, ты держала меня глубоко внутри и защищала. А теперь позволь мне защитить тебя. Я могу это сделать. Если ты мне позволишь.

Осень только кивнула, а потом ее охватило пламя, и все, что она могла сделать, это кричать… и кричать… и кричать… а потом все исчезло.

***

Тело Осени выгнулось дугой над столом, ее мучительный крик заполнил комнату, оглушая всех. Она частично трансформировались, когти из ее здоровой руки вытянулись, чтобы вслепую полоснуть Кирэлла, Талфрина, себя. Всех, до кого смогла дотянуться.

Кирэлл побледнел, спрашивая себя, что он натворил.

— Талфрин! — он не отводил от Осени глаз.

— Я не могу сделать ничего, что не причинило бы ей еще больше боли. Пока лекарство не выйдет из ее организма, я беспомощен. Прости. Этот бой она должна выиграть сама.

Кирэлл забрался на кровать, прижимая к ней Осень, держа ее так нежно, как только мог, чтобы она не навредила себе еще больше.

— Пожалуйста, Осень, — взмолился он, прижимаясь лбом к ее лбу. Он чувствовал, как горячо ее тело, и знал, что это ее дракон пытается выжечь наркотик из ее организма. Он не знал, сможет ли она пережить это.

— Пожалуйста, сражайся, любовь моя, — прошептал он, не заботясь о том, услышат ли его мольбы другие мужчины. — Просто сражайся. Я здесь, сражаюсь с тобой. Почувствуй мою силу. Возьми то, что тебе нужно. Возьми все это, если это то, что тебе нужно, потому что без тебя я ничто.

Он поймал ее губы своими и вдохнул в нее свою жизнь.

Так же внезапно, как и задвигалась, Осень замерла, ее когти втянулись, а тело остыло.

***

Талфрин положил руку Кирэллу на плечо.

— Ты должен позволить мне вылечить ее, Кирэлл.

— Нет! Я не оставлю ее!

Он не мог.

— Аппарат не сможет ее вылечить, пока ты лежишь на ней.

— Что? — Кирэлл бросил на Целителя растерянный взгляд.

— Дракон твоей пары силен, Кирэлл. Он смог вывести наркотик из ее организма. А теперь позволь мне вылечить остальное, начиная с ее руки.

Кирэлл неохотно поднялся, давая Талфрину и аппарату место, необходимое для исцеления его пары, но продолжал держать Осень за руку, убеждая себя поверить, что она жива.

Талфрин недовольно хмыкнул, но его пальцы уже активировали исцеляющее устройство.

— Дэк, — позвал он. — Сделай что-нибудь полезное. Принеси мне одеяло для нее и штаны для Кирэлла. Все находятся в шкафу позади.

— Все нормально, — проворчал Кирэлл. — А мою пару зовут Осень.

— Я запомню это, но у меня нет никакого желания созерцать твой член. Уже достаточно.

— Вот, — Дэк хлопнул Кирэлла по груди штанами и протянул одеяло Талфрину.

— Я сделаю это, — сказал Кирэлл, не обращая внимания на брошенные ему штаны и потянувшись за одеялом. — Она моя, и я должен заботиться о ней.

— Прикрой все, кроме руки, над которой я работаю, — приказал Талфрин, внимательно наблюдая, как машина исцеляет Осень. — И ради всего святого, надень штаны!

Кирэлл надел штаны, не отпуская Осень. Они были слишком коротки для него, но, по крайней мере, у них был саморегулирующийся пояс.

— Ее рука прекрасно зажила, но лучше, если бы она лежала на животе, пока я буду лечить ногу.

Талфрин протянул руку, чтобы перевернуть Осень, но остановился, когда Кирэлл издал яростный рык.

— Не прикасайся к ней! — Талфрин и Дэк наблюдали за тем, как Кирэлл пытается обуздать своего Монстра и дракона. Наконец он смог заговорить. — Я поверну ее.

Просунув руки под Осень, Кирэлл перевернул ее так осторожно, как только мог, молясь Керу, чтобы не причинить ей боли. Когда одеяло соскользнуло, он услышал потрясенный выдох.

— Милостивый Кер! — выдохнул Дэк.

— Кто это с ней сделал? — спросил Талфрин, оглядывая спину Осени.

— Генерал Террон, — выплюнул Кирэлл, прикрывая ее.

— Террон?! — оба мужчины посмотрели на него в шоке.

— Да. Когда ей было десять лет, он и двое его солдат напали на ее семью, убив всех, кроме нее. Они рвали ее, потому что она пыталась защитить своего брата.

— Она выжила… при таких повреждениях… в десять? — недоверчиво спросил Талфрин.

— Она не поврежденная! — закричал Кирэлл на Талфрина. — Никогда больше так не говори!

— Я не хотел вас обидеть, Прайм Кирэлл, — склонил перед ним голову Талфрин. — Я только хотел выразить свое уважение и благоговение. Я никогда не слышал, чтобы такой молодой Драгун выживал после нападения варанианцев. Они обычно остаются, пока не убедятся, что Драгун мертв.

Пальцы Талфрина снова начали летать над пультом управления.

— Они ушли только потому, что Осень тяжело ранила Террона, — сказал Кирэлл.

— Что? — потрясенно воскликнули оба мужчины.

— Шрамы, которые Террон теперь носит на своем лице, заслуга моей Осени. Она смогла частично измениться, когда попыталась защитить своего брата.

— Это она отняла у него глаз? — спросил Дэк. — В десять лет?

— Да.

— Мы в долгу у нее. Я позабочусь, чтобы она полностью выздоровела.

— Ее шрамы? — Кирэлл должен был спросить.

— Нет, — Талфрин посмотрел на Кирэлла, и его взгляд наполнился искренним сожалением. — Мне очень жаль. Слишком много времени прошло с тех пор, как она была ранена. Может быть, когда она и ее дракон вырастут, шрамы станут меньше, но они никогда не исчезнут полностью. Прости.

— Ничего, — Кирэлл просунул руки под свою пару, когда прибор показал, что нога зажила. — Они — часть моей пары. Часть того, что сделало ее такой сильной. Я не хочу, чтобы это когда-нибудь исчезло или чтобы мы забыли ее семью.

***

Осень плавала в белом ничто, которое теперь окружало ее. Она чувствовала себя так странно. Не было ни боли, ни кошмаров, ни криков, ни крови. Ей нравилось здесь, где бы она ни находилась.

Был ли это рай?

Если так, то где же ее семья?

— Это не рай, — произнес чей-то голос, и белизна начала кружиться и смещаться, являя ее взору очень высокого мужчину с рыжими волосами с серебряными кончиками.

— Тогда где же я? — спросила Осень, обнаружив, что стоит, а не плывет.

— Где-то еще. В мире между мирами, — блестящие зеленые глаза оценивающе смотрели на нее. — Ты действительно очень мала и молода, чтобы достичь столь многого.

— Я ничего не достигла, — возразила Осень.

— Ты сражалась и победила варанианца. Ты приняла облик дракона и нашла свою пару. Есть Драгуны, которые живут всю свою жизнь, но никогда не добиваются даже половины этого. Ты — истинная Высшая.

— Варанианцы победили! Они убили мою семью! — возразила она.

— Да, но не тебя. Они умерли, потому что не смогли призвать своих драконов. Ты смогла, так что ты выжила.

— Я не…

— Ты, да. И ты знаешь. Как еще, по-твоему, ты могла ранить варанианца? Этими ноготками? — он указал на ее руку, заставляя ее взглянуть на свои короткие ногти. — Нет. Ты сделала то, что может сделать только Высшая. Ты частично трансформировалась. Я горжусь тобой, молодой Драгун.

— Ты мной гордишься? Что ты имеешь в виду?

— Ты происходишь от меня. От детей, которых мы с моей парой завели много веков назад. Я боялся, что сила, которую мы в них вложили, со временем угасла, но вижу, что она все еще там.

— Если я происхожу от тебя, то и остальные члены моей семьи тоже.

— Да.

— Так если я трансформировалась, как ты сказал, то почему не смогли мои папа и мама?

— Потому что они не чувствовали силы, как чувствовали ее ты и твой брат. Вот почему варанианцы не нашли вас раньше.

— Ты хочешь сказать, что это наша вина? Джека и моя, что на нас напали?

— Нет! — возразил мужчина. — Вы с Джеком делали то, что было естественно для вас, как и для любого Драгуна. Если бы варанианцы не напали, ты бы, возможно, не трансформировалась. Никогда бы не поняла, кем ты на самом деле являешься. Но теперь ты знаешь, и тебе уже никогда не стать той, кем ты была раньше.

— Кем?

— Человеком. Теперь ты — Высший Драгун, очень молодой, но очень могущественный. Которого взял в пару более низкий по статусу.

— Что значит «низкий»? Кирэлл — самый могущественный из всех Праймов! Он — Черный.

— Низшее существо, — мужчина пренебрежительно махнул рукой.

— Низшее?! — Осень почувствовала, как в ней поднимается гнев, из ее пальцев начали выползать когти. — Кто ты такой, чтобы утверждать это?!

— Я — Разет. Неужели ты не узнаешь меня? — он бросил на нее растерянный взгляд.

Нежный смех закружился в тумане. Зверь Осени отступил, когда из тумана вышла красивая женщина. У нее были длинные черные волосы с серебряными кончиками.

— Ты всегда был высокомерным, любовь моя, — сказала она, улыбаясь, а затем снова рассмеялась, увидев растерянный взгляд Разета.

— Это не высокомерие, это правда, — проворчал он.

— Это тоже верно, но у Осени нет причин узнавать тебя.

— Кровь всегда должна распознавать кровь.

— Верно, но разве ты дал ей такую возможность? Как, по-твоему, она отреагирует на оскорбление своей пары? Как бы ты отреагировал, если бы кто-то оскорбил меня?

— Я уничтожу любого, кто скажет хоть слово! — ответ был мгновенным и полным ярости.

— И ты ожидаешь меньшего от одного из своих?

Женщина удивленно подняла бровь.

— Нет, — тяжело выдохнул Разет, прежде чем наклониться и поцеловать женщину. — Как всегда, ты права, любовь моя.

— Конечно, я права.

— И это не высокомерие? — спросила Осень. Разет свирепо посмотрел на нее, но женщина только рассмеялась.

— И одного из моих. Она очень напоминает мне Адалинду, тебе не кажется?

— Возможно, — сказал Разет, все еще хмуро глядя на Осень.

— Не обращай на него внимания, он так же хмуро смотрел на нашу первую дочь.

— Первую дочь… — Осень нахмурилась. — Простите, но кто вы такая?

Женщина положила руку на плечо Разета, и он немедленно перестал рычать.

— Извини, Осень, похоже, я стала такой же высокомерной, как и моя пара. Я — Жаклин, пара Разета.

— Откуда ты знаешь, кто я? — спросила Осень.

— Ты одна из нас, — Жаклин посмотрела на Разета. — Кровь распознает кровь, по крайней мере, в нашем мире, и прошло много времени с тех пор, как мы слышали ее зов.

— Я не понимаю, — сказала Осень.

— Она не… — раздраженно начал Разет.

— Погоди, Разет! Как ты можешь ожидать, что она поймет? Разве я поняла все сразу, когда ты сделал меня своей парой? Она ничем не отличается от меня, хотя в ее жилах течет твоя кровь. Ее никто не учил, и она еще очень молода, ей всего двадцать два года. Даже наши собственные отпрыски не понимали всего, пока не стали намного, намного старше.

Ее взгляд вернулся к Осени.

— Позволь мне рассказать одну историю… Давным-давно в горах жила-была молодая девушка. Она была самой обычной.

Разет издал недовольный рык, который заставил Жаклин улыбнуться.

— Самая обычная девушка, — подчеркнула она, — отец которой собирался выдать ее замуж за деревенского кузнеца. Девушка не хотела выходить замуж за кузнеца, потому что он был жестоким стариком, который уже потерял двух жен во время родов. Она не хотела быть третьей. И она убежала — в горы. Она знала, что это будет означать верную смерть, но предпочла смерть по собственному выбору, а не ту, которая ждала ее в деревне.

— Ты была очень храброй, — сказала Осень, и Жаклин легко улыбнулась ей.

— Я была в полном отчаянии. Я ждала зимы, потому что знала, что никто не последует за мной в бурю. Я почти замерзла, когда Разет нашел меня, — она с любовью посмотрела на Разета. — Он был таким красивым, таким сильным, таким теплым. Он взял меня в свое логово и сделал своей.

— Вот так просто? — Осень засомневалась.

— Да, — сказал Разет.

— Нет, — одновременно ответила Жаклин.

— Ты не смогла устоять передо мной, — заявил Разет, обнимая ее и притягивая к себе.

— У тебя все не так, потому что ты уже очень старый. Я боролась с тобой и сбежала. И так было не раз, — взгляд Жаклин заставил его признать.

— Верно, но я всегда возвращал тебя назад.

— И я всегда буду благодарна тебе за это, — она приподнялась на цыпочки, и он приподнял ее, чтобы они могли поцеловаться.

Они все целовались, и Осень кашлянула.

— Пожалуй, я оставлю вас наедине.

— Нет, — Жаклин оторвалась от губ Разета, на лице которого застыло самодовольное выражение. — Разет любит так делать. Отпусти меня, ты, здоровяк.

— Как делать? — спросила Осень, наблюдая, как Разет медленно опускает Жаклин вниз по своему телу.

— Отвлекать меня, — Жаклин бросила на свою пару раздосадованный взгляд. — Ему нравится наблюдать за тем, сколько времени это займет.

— Это когда-нибудь занимает много времени? — спросила Осень.

— Нет, — Жаклин понимающе улыбнулась ей. — Как и у тебя и твоей пары тоже. Что возвращает нас к моей истории. Я осталась со своим Драгуном. Я занималась с ним любовью. У нас было много детей и чудесная жизнь в течение многих лет.

— Что случилось? — Осень не была уверена, что хочет это знать.

— Варанианцы… — прошептала Жаклин, и руки Разета сжались вокруг нее. — Они напали, когда Разет учил наших детей. Они никогда раньше не появлялись на Земле, и пока Разет учил детей, я просто бродила, где хотела. У Разета не было ни единого шанса добраться до меня. Я не такая, как ты, Осень, даже притом, что во мне течет кровь Разета. Я не могу трансформироваться, поэтому я не смогла защитить себя.

— Я тоже, — возразила Осень.

— Ты это сделала, — возразила Жаклин. — Тебя бы здесь не было, если бы ты не смогла. Может быть, ты и не победила, но ты выжила, чтобы сражаться, а я нет.

— Ты умерла? — тихо спросила Осень.

— Да, и из-за того, что я умерла, то же самое случилось и с моей парой, — она печально посмотрела на Разета. — Наши потомки были брошены на произвол судьбы, и на протяжении многих лет оставались одни. Со временем все меньше и меньше потомков Разета могло призвать свою драконью форму, и потом осталась только ты.

— Только я? — прошептала Осень.

— Да. Ты, Осень, последняя из нашего рода на Земле.

— Вот почему…

— Да, вот почему на тебя так жестоко напали, — сказала Жаклин. — С твоей смертью варанианцы, наконец, смогли бы уничтожить Высших. Но ты выжила.

— С трудом.

— Это не имеет значения. Важно то, что ты выжила, и теперь у тебя есть пара, которая может защитить тебя, пока ты растешь. Он научит тебя всему, что тебе нужно знать, так же, как моя пара научила меня.

— Нет, если он не сможет защитить ее! — возразил Разет.

— Кирэлл защищает меня! — Осень сердито шагнула к Разету.

— Не очень хорошо, — ответил Разет, хотя втайне гордился, что она бросает ему вызов. Она действительно была одной из них, — и так будет, пока он останется Праймом.

— О чем ты говоришь? — спросила Осень.

— Твоя пара связалась с тобой. Но у тебя есть выбор, связываться ли тебе с ним… или нет, — сказал ей Разет.

— О чем ты говоришь? И его зовут Кирэлл!

— Осень, — сказала Жаклин, спокойно возвращая свое внимание к ней. — Ты — Высшая. Самая последняя. Кирэлл — это Прайм. Чтобы он действительно стал твоей парой, ты должна дать ему свой поцелуй и свою кровь. Тогда он станет первым Высшим на Монду после смерти Разета. Вместе вы восстановите мир и получите шанс окончательно победить варанианцев.

— Я…

— Он… достойный Драгун, — неохотно признался Разет. — Хотя, может быть, недостаточно достойный для одного из моих потомков…

— Наших, — напомнила Жаклин, — и если он — ее выбор, то ты должен принять и поддержать его.

— Если придется, — неохотно согласился он, переводя взгляд со своей пары на Осень. — Моя сила узнает тебя, как только ты прибудешь на Монду. Мне было бы очень приятно, если бы ты и твоя пара… Кирэлл… поселились на Крубе.

Глаза Осени расширились.

— Кирэлл сказал, что это самый высокий и самый привлекательный для Драгунов горный хребет на всей планете. Что никто не мог жить там с тех пор, как ты пропал.

Грудь Разета, казалось, раздулась от ее слов.

— Это правда, но ты сможешь. Потому что ты наша. Теперь нам пора вернуться в наш мир, а тебе — в свой.

Глава 11

Осень открыла глаза и обнаружила, что находится в тускло освещенной комнате и глядит в потолок. Все казалось незнакомым. Где она? Постепенно ее чувства начали возвращаться. Она услышала низкий гул, механический, но издающий его механизм она не знала. Она лежала на чем-то плоском, но очень удобном. Ее тело покрывало что-то мягкое, а талию обвивало что-то теплое. Она чувствовала себя в безопасности и защищенной. Сделав осторожный вдох, Осень почувствовала запах… Кирэлла.

Повернув голову в сторону, она обнаружила его лицо в нескольких дюймах от своего. Он спал, на его лице все еще были следы напряжения и усталости. Ей это не понравилось. Взглянув вниз, Осень поняла, что именно его рука обнимает ее за талию, давая ощущение тепла и защиты. Подняв голову, она обнаружила, что его глаза открыты, а взгляд буквально пронзает ее.

Кирэлл медленно моргнул, его взгляд быстро скользнул по ее лицу — будто он не мог поверить, что она рядом с ним.

— Наконец-то ты проснулась, — сказал он немного хриплым голосом.

— Да, — Осень нахмурилась, услышав его слова. — Как долго я спала?

— Три дня, — Кирэлл приподнялся на локте, его глаза были полны беспокойства. — Как ты себя чувствуешь?

Осень не сразу ответила, ей потребовалось время, чтобы подумать о своих ощущениях. Боли, которую она всегда ощущала в руке и ноге, больше не было. И чувство, которое она испытывала, как будто что-то глубоко внутри нее пытается вырваться наружу, тоже исчезло.

— Это потому, что ты наконец приняла меня, — произнес голос, в котором она узнала своего дракона.

— Мне жаль, что я так долго не могла понять, — ответила она.

— Так и должно было быть, чтобы мы смогли выжить и найти свою пару.

— Осень? — вопрос Кирэлла отвлек ее от внутреннего диалога.

— Хорошо. Я чувствую себя хорошо, — сказала она ему.

— Ты уверена?

— Да, я не чувствовала себя так хорошо с тех пор, как на меня напали варанианцы, — она подняла руку и нежно погладила его по щеке. — Почему у тебя такой усталый вид? Такой встревоженный?

Кирэлл нахмурился.

— Ты не помнишь, что случилось?

— Я помню, как кто-то ворвался в нашу комнату, и ты пошел защищать меня. В одиночку, — она посмотрела на него так, что он понял: ей это не нравится. — Я не могла тебе этого позволить. Я не собиралась подводить кого-то еще, кого любила, и поэтому я… трансформировалась, — ее глаза расширились. Она действительно это сделала.

— Ты трансформировалась, — Кирэлл улыбнулся, нежно проведя пальцем по ее подбородку. — В самого прекрасного дракона, которого я когда-либо видел.

— Правда? — спросила она, неуверенно глядя на него.

— Ты была прекрасна, Осень. Ты прекрасна, никогда в этом не сомневайся, — наклонившись, он прижался лбом к ее лбу. — Прости, Осень.

— За что? — спросила она, поглаживая его по затылку, но ничего не понимая.

— Я не слушал тебя, — он слегка отстранился и заставил себя встретиться с ней взглядом. — Ты рассказала мне, как варанианец ранил тебя. Рассказала, что сделали земные целители, чтобы исправить повреждения, и все же я вызвал тебя из твоей формы.

— Ну и что?

— А то, что когда ты превратилась в дракона, твой дракон изгнал инородные тела из твоего тела. Так дракон может восстановить любые повреждения, которые получит в бою.

— Я все еще не понимаю, за что тебя простить, — она подняла руку и поглядела на нее. Шрам все еще был на месте, но боль прошла. — Я чувствую себя прекрасно. Она хорошо поработала.

— Твой дракон не вылечила тебя, Осень, — Кирэлл посмотрел на нее сверху вниз, его глаза были полны сожаления. — Как я уже сказал, я вызвал тебя из твоей драконьей формы слишком рано.

— Тогда как же?..

— Ты с криком рухнула в мои объятия, — Кирэлл вздрогнул, вспоминая. Он больше никогда не хотел слышать ее криков. — Я пытался вызвать твоего дракона обратно, но не смог, поэтому поспешил в комнату Целителя.

— Я… там что-то случилось… — ее тонкие брови сошлись вместе, потом она прошептала. — Бонн…

— Да, — Кирэлл виновато посмотрел на нее. — После того, как я уложил тебя на стол, я отвлекся на Дэка. Бонн вошел незаметно для меня и успел ввести тебе несколько доз наркотика, используемого для расслабления женщин, прежде чем я смог остановить его.

— У него на лице было такое выражение удовольствия, — прошептала она. — Это напомнило мне о варанианцах. Он знал, что делает мне больно, и он сделал… так много раз, — прошептала она. — Это было похоже на лекарство, которое мне давали в больнице. Это вернуло меня в тот темный мир боли и неподвижности.

— Я бы охотно отдал все свои сокровища, если бы мог спасти тебя от этого, Осень.

— Я знаю, — она нежно погладила его по щеке. — Что ты сделал… с Бонном?

— Я убил его, — сказал он ей прямо.

Осень была шокирована, обнаружив, что понимающе кивает, но потом поняла, что именно это она и сделала бы, если бы кто-то причинил вред Кирэллу.

— Но Талфрин не мог исцелить тебя, пока лекарство находилось в твоем организме.

— И что же? — спросила она.

— Мне пришлось вызвать твоего дракона. Она была слаба, но смогла вывести наркотик из твоего организма.

— Я слышала, как ты… — прошептала она. — В моей голове ты умолял меня не сдаваться. Сказал, что если я умру, ты последуешь за мной.

— Я последую за тобой куда угодно, потому что теперь, когда я нашел тебя, я никогда не расстанусь с тобой.

— Даже в белый мир между мирами? — спросила она.

— Даже туда, — тут же ответил он и ошеломленно посмотрел на нее. — Откуда ты знаешь об этом месте?

— Потому что я была там после того, как тьма отпустила меня. Там я встретила Разета и его пару.

У Кирэлла отвисла челюсть.

— Ты встретила Разета?..

— Да, и он очень высокомерный мужчина, очень похожий на кого-то, кого я знаю, — она приподняла бровь, давая ему понять, кого имеет в виду.

— Ты хочешь сказать, что я высокомерный? — его бровь повторила движение.

— Конечно, ты такой, ведь ты Черный Прайм, самый сильный из сильных, самый могущественный из всех Драгунов.

— Уже нет, — его бровь опустилась, голос стал тише. — Теперь — ты самый могущественный Драгун.

— Верно, — сказала Осень с сарказмом. — Только потому, что я Высший, это не значит, что я самый могущественный.

— В нашем мире значит, — сказал он ей.

— Кирэлл…

— Осень, ты не понимаешь, насколько ты редкая и особенная. Тебе всего двадцать два, но ты уже можешь принять свою драконью форму. Ни один другой Драгун не сможет сделать этого раньше, чем ему исполнится пятьдесят. В десять лет ты смогла частично измениться. Есть мужчины Драгуны, которые не овладевали этим искусством к твоему возрасту, и я никогда не слышал, чтобы это смогла сделать женщина.

— Разет сказал, что это то, что могут делать только Высшие женщины.

— И ты не считаешь себя особенной? — Кирэлл недоверчиво посмотрел на нее. — Ты серьезно ранила варанианца, самого сильного из них, в одиночку. Твои силы и мощь будут только расти со временем. Не успеешь оглянуться, как ты превзойдешь меня.

— Но я не хочу превосходить тебя, — возразила она. — Я просто хочу быть с тобой, быть твоей парой и разделить с тобой свою жизнь.

— Осень, — Кирэлл снова прижался лбом к ее лбу. Он долго и напряженно думал об этом в течение последних трех дней. Он думал, что сделал ее своей парой, когда поцеловал ее и разделил с ней свою кровь; что он связал ее с собой, но это было не так. Это Осень должна была признать его своим, чтобы узы сформировались до конца. — Я больше всего на свете хочу быть с тобой. Но я совершил так много ошибок, что не стану винить тебя за то, что ты выберешь другого.

Он приподнял голову.

— Именно так поступила бы женщина Прайм, если бы мужчина, которого она хотела, так сильно подвел ее.

— Тогда тебе повезло, что я не Прайм, не так ли? — ее рука сильно дернула его за волосы. — И ты меня не подвел! Я не идеальна, Кирэлл. Мои шрамы доказывают это. Тихо! — резко приказала она, когда он недовольно зарычал. — Я — это просто я. Осень. Та же девушка, что пришла к тебе в комнату несколько дней назад. Та самая девушка, которая раздражала и злила тебя. Та самая девушка, что доверилась тебе настолько, что открыла то, что никогда не открывала никому другому. Та, которую ты назвал своей парой. Изменилось ли это для тебя теперь, когда ты знаешь, что я — Высшая?

— Нет! Кер, Осень… но я просто хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть выбор. Мой дракон рвет меня изнутри, и мой Монстр готов сделать то же самое за то, что я говорю это тебе, но я отказываюсь тебе лгать.

— Хватит, — прошептала она, положив руку ему на грудь, и Кирэлл почувствовал, что его Монстр и дракон успокоились. — Я знаю, что ты никогда не солгал бы мне, Кирэлл.

Осень увидела облегчение в его глазах.

Ровный гул, который она слышала, на мгновение стих, а затем возобновился.

— Что это? — спросила она.

— Это всего лишь двигатели «Инферно». Они корректируют курс на Монду, — сказал он ей.

— Погоди. Что? «Инферно»? Монду?

Сев, Осень поняла, что на ней какая-то ночная рубашка. Она была без бретелек, и в нее было встроено что-то, что удерживало ее прямо над грудью. Ткань казалась мягкой и шелковистой. Она посмотрела на Кирэлла, который тоже сел.

— Талфрин предложил мне это после того, как исцелил тебя. Он изучал земных женщин и подумал, что тебе захочется что-нибудь надеть, — он провел пальцем по верхней части ее груди. — Я бы предпочел, чтобы ты была без нее.

— Я не могу все время быть голой, Кирэлл, — сказала она ему, смеясь.

— А почему бы и нет? — он заворчал, когда она убрала его палец.

— Потому что я не могу, по крайней мере, сейчас, — поддразнила она. — Так. «Инферно» и Монду. Расскажи мне.

— «Инферно» — это корабль, который доставил нас на Землю, а теперь везет домой.

— Домой… — она нахмурилась.

— Да. Домой. К нам домой, — повторил Кирэлл, — в горы на Монду.

— Тебе не кажется, что надо было сначала спросить меня?

Она слегка отстранилась.

— Спросить? — Кирэлл бросил на нее смущенный взгляд.

— Да, мистер, «Вы хотите сказать, что я высокомерен?», — она изобразила в воздухе кавычки. — Спросить. Может быть, я не хочу жить на Монду. Может быть, это ты должен был перебраться ко мне.

— Я? На Землю? — Кирэлл посмотрел на нее в шоке. — А где мы будем жить? Как я смогу защитить тебя? У тебя там нет родственников. На Монду живет моя семья, и они могут помочь мне защитить тебя.

Он увидел, как глаза Осени вспыхнули серебром, прежде чем ее лицо стало совершенно пустым, и она протиснулась мимо него, вставая с кровати. Он растерянно посмотрел на нее и только потом понял, что сказал.

— Осень… — Кирэлл бросил на нее сокрушенный взгляд.

— Это ванная комната? — она указала на дверь.

— Да, — ответил он.

— Тогда я пойду приму душ, — с этими словами она оставила его.

Кирэлл упал на кровать, ударив себя кулаком по лбу. Как он мог быть таким глупым?! Неужели пытался оттолкнуть ее? Он знал, как она относится к своей семье. Что чувствует, что подвела их. Но он не думал, что когда-нибудь напомнит ей об этом таким образом.

Она была права. Он был высокомерным. Он привык говорить и делать все, что хотел, с кем хотел, и никогда не беспокоился о том, как это повлияет на других. Он не мог так поступить с Осенью, потому что то, что касалось ее, касалось и его. Ему нужно было объяснить ей, что теперь он это понимает.

Поднявшись, он пошел сказать ей.

***

Осень вошла в ванную и обнаружила, что она совсем не похожа на те, к которым она привыкла на Земле. Во-первых, она была меньше, — наверное, так и надо, если вы путешествуете в открытом космосе, где пространство особенно ценно. На стене висело что-то маленькое и отражающее свет, но она не обратила на это внимания. Ей было все равно, как она выглядит. Там было что-то, что торчало из стены, и она предположила, что это туалет, и закрытое пространство, в котором она узнала душевую кабину.

Стянув через голову рубашку, Осень уже собиралась ее сбросить, когда вспомнила слова Кирэлла. Человек по имени Талфрин не только исцелил ее, но и был достаточно внимателен, чтобы позаботиться о ее нуждах. Она не собиралась отвечать на эту доброту небрежностью.

Она аккуратно сложила одежду и положила ее на узкий выступ в стене. Повернувшись, Осень вошла в душевую кабину и уставилась на то, что обнаружила.

***

— Сдвинь темную плитку справа от себя, — сказал Кирэлл и увидел, как она напряглась, услышав его слова.

Он вошел в ванную следом за ней, удивляясь, что душ все еще не работает, сняв штаны, прежде чем последовать за ней в блок. Увидев, что Осень смотрит на стену, Кирэлл понял в чем дело. Она не знала, как обращаться с аппаратом.

Осень толкнула и придержала темную плитку, и внезапно горячая вода хлынула ей в лицо. Вскрикнув, она отпрыгнула назад, наткнувшись на Кирэлла.

Кирэлл обнял ее, повернувшись так, чтобы его спина приняла на себя поток горячей воды, когда его рука потянулась назад, чтобы отрегулировать температуру.

— Прости, — прошептал он ей в волосы. — Я должен был сказать тебе, что чем дольше ты держишь плитку, тем горячее становится вода. Прости меня снова, моя Оз-ень.

Она медленно повернулась в его руках, держась за его плечи, и посмотрела на него, его широкие плечи закрывали брызги.

— Разве я уже не говорила тебе, что если ты решил войти в чей-то душ без приглашения, то должен хотя бы без ошибки произнести имя?

Она повторила слова, которые сказала ему в первый день их знакомства, но на этот раз в них не было ярости.

— Я знаю твое имя, Осень, но ты всегда будешь для меня «Оз-ень», потому что ты — мое сокровище.

— Да неужели? — спросила она с сомнением.

— Да! — он осторожно обхватил ее за талию и поднял так, что они оказались лицом к лицу. — Разве я тебе этого не доказывал? Ты сомневаешься в моей преданности тебе?

— Нет, — она обвила ногами его талию. — Я не сомневаюсь в твоей преданности мне, Кирэлл, но думаю, что ты сомневаешься в моей преданности тебе.

По вспышке в его глазах она поняла, что права. Внезапно она вспомнила, что он сказал ей раньше.

— Ты все еще думаешь, что я выберу другого. Кто-то вроде Дэка. Вот почему ты «отвлекся» на него.

— Да, — проворчал Кирэлл, его руки скользнули к ее бедрам, крепко прижимая ее к себе.

— Почему ты так думаешь? Я не знаю Дэка. Никогда даже не встречалась с ним. Он был с Кристи, а я была только с тобой. Ты рассказывал мне, как он хвастался тем, что был с Кристи, перед всеми, кто готов слушать. Он может войти сюда прямо сейчас, и я не вспомню, ктоон такой.

— Ему лучше не приходить сюда, если он хочет жить, — прорычал Монстр. — Однажды он уже видел тебя голой. Я убью его, если он еще раз увидит тебя без одежды.

— Так вот что тебя отвлекло? То, что он увидел меня голой? — она не могла в это поверить.

— Да, и он смотрел на тебя с интересом, — признался он.

— Я не могу поверить, что он мог найти что-то «интересное» в том состоянии, в котором я была.

— Он видел тебя в форме дракона и понял, что ты — Высшая.

— Значит, на самом деле он интересовался не мной, а той, кем я была.

— Да.

— Ну, это меня просто злит.

Кирэлл увидел, как в ее глазах блеснуло серебро, и его собственный гнев исчез. Он почти почувствовал жалость к Дэку, когда они с Осенью оказались лицом к лицу. Она могла сжечь его. Кирэлл в другое время с удовольствием бы посмотрел на огонь Осени.

— Прости за слова о твоей семье, Осень. У меня не было намерения расстраивать тебя. Похоже, я на самом деле высокомерен. Я и не думал, что ты не захочешь поехать на Монду, не захочешь сделать мой дом своим домом.

— Это потому, что ты Черный Прайм и привык добиваться своего, — она медленно провела ладонями по его рукам, обхватив его шею.

— Так и есть, — согласился он.

— А тебя расстроит, если ты перестанешь быть таким?

— Каким? — спросил он. — Высокомерным?

— Я не сомневаюсь, что ты всегда будешь высокомерным, Кирэлл, и хотя это может раздражать, — она одарила его дразнящей улыбкой, — я не могу представить тебя другим.

Наклонившись вперед, она поймала его нижнюю губу зубами.

— Тогда каким же? — его слова были рассеянными, так как она продолжала покусывать его губу. Его руки сжались на ее бедрах, член начал твердеть.

— Ты больше не будешь Черным Праймом, когда я заявлю на тебя свои права.

— Что? — он оторвался от нее, потрясенно глядя.

— К этому придется привыкнуть, — она погрузила пальцы в его шелковистые пряди. — У тебя не будет этих красивых волос. Я буду скучать по ним.

Кирэлл не мог поверить, что ее волнует цвет его волос.

— Меня не волнует цвет моих волос, Осень, и я бы сбрил их налысо, если бы это означало, что я твоя пара.

— Ты уверен? — она слегка улыбнулась ему, обхватив ногами его талию и слегка потянувшись, чтобы ее соски задели его грудь. Она почувствовала, как его член начал твердеть, когда она прикусила его губу, и он продолжал становиться все толще. — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты делал что-то, к чему не готов.

— Ты думаешь, я не… готов… стать твоей парой? — он зарычал, принимая вызов, покачивая бедрами вверх, его член коснулся входа в нее.

— Лучше бы тебе быть готовым, — прорычала она в ответ, когда внезапная страсть наполнила ее тело. Огонь поднимался из самых глубин ее души, горя сильнее и горячее, ища освобождения. Она знала, что это была драконья сущность, желающая разделить ее связь с драконом Кирэлла.

Все еще держа пальцы в его волосах, она притянула его голову, захватывая его губы жестким горячим поцелуем, отдавая все, чем она была, своему мужчине.

Кирэлл успел заметить вспышку дракона в ее глазах, прежде чем его поглотил жар ее поцелуя.

Его дракон взревел от удовольствия, когти его Монстра удлинились, впиваясь в ее бедра, притягивая ее вниз, когда он подался вверх, погружаясь в нее одним сильным толчком.

Никогда в жизни Кирэлл не испытывал такого желания. Оно прожигало его насквозь. Это было мучительно. И удивительно. Оно поглотило все, чем он был прежде, готовя его к тому, что должно было произойти.

— Осень! — он оторвался от ее губ, прижимая ее плечи к стене комнаты, снова и снова проникая в нее, все сильнее и глубже. Увидев свою метку у основания ее шеи, он поднял свою пару еще выше, и опустил голову, впившись в нее зубами.

— Кирэлл! — голова Осени откинулась назад, когда удовольствие затопило ее тело. Ее влагалище сжималось вокруг его члена с каждым укусом, поднимая ее выше. Ее пара любила ее. Нет, не ее пара. Еще нет. И это больше нельзя было терпеть.

Ее глаза, закрывшиеся от удовольствия, распахнулись при этой мысли и остановились на месте соединения его шеи и плеча. Они удлинились, наполнившись серебром, когда ее дракон поднялся, взяв верх над человеческой формой. Другая, более сильная волна желания поднялась в ней, и Осень ударила, ведомая инстинктом, более древним, чем время, ее зубы глубоко погрузились в мягкую, податливую плоть.

Кирэлл отпрянул назад, его крик оборвался, и все его тело сжалось, когда Осень взяла его кровь, смешала ее со своей собственной более сильной кровью, а затем ввела ее обратно. Она взорвалась в его организме, испепеляя все, что он знал о себе, все, чем он себя считал, пока не остался только пепел. Ноги, которые никогда не подводили его, начали дрожать, а зрение затуманилось. На мгновение ему показалось, что он сейчас встретится с Кером, но как раз в тот момент, когда он уже готов был рухнуть на землю, в пепле что-то зашевелилось.

И это что-то медленно вращалось и пульсировало, набирая скорость по мере того, как собирало его воедино. И вдруг вспыхнуло новой жизнью, сжигая Кирэлла в пламени возрождения. Ноги снова твердо уперлись в землю. Грудь, изголодавшаяся по живительному воздуху, сделала глубокий вдох, расширяясь и становясь больше, чем прежде. Его глаза сфокусировались, а затем вспыхнули серебром, когда он обнаружил, что его пара наблюдает за ним.

— Моя, — прорычал Кирэлл, чувствуя, как его захлестывает всепоглощающий жар обладания и желания, и толкнулся в нее членом еще более большим, твердым и горячим.

— Мой, — бросила она вызов, притягивая его к себе, поглощая его, отвечая на его толчки своими.

И они прикасались друг к другу, целовались и любили, и последняя волна Жара окатила их, заставляя взорваться вместе в экстазе. Они создали первую пару Высших за тысячи лет.

Эпилог

Осень открыла глаза, и хотя она узнала комнату, на этот раз она была в постели одна. Когда она села, одеяла, прикрывавшие ее, упали. Не обращая внимания на наготу, Осень встала с кровати и пошла искать свою пару.

Она нашла Кирэлла в ванной, он смотрел на свое отражение в том, что теперь было большим зеркалом. Его волосы теперь были только наполовину черными, пряди смешивались с рыжими. Это напомнило ей пламя их семейных костров, которое поднималось высоко в темное летнее небо. Его пальцы потирали теперь уже серебристую ламину.

Но это было не единственное, что в нем изменилось. Нужно было внимательно присмотреться, чтобы заметить другие изменения. Его бицепсы были немного больше. Спина стала чуть шире. И вокруг него была аура силы, которая была неоспорима.

— Тебя это беспокоит? — тихо спросила она, внимательно наблюдая за ним.

Глаза Кирэлла поймали ее взгляд в зеркале, и она с удивлением увидела, что они тоже изменились. Теперь они были с серебристыми крапинками.

— Нет, — он отвернулся от зеркала и прислонился к стойке, чтобы посмотреть на нее. — Это меня очень радует. Я не могу выразить тебе, что я чувствую, зная, что когда другие увидят меня, они поймут, что ты выбрала меня своей парой. Мне нравится, что мои глаза такие же, как у тебя.

— Как у меня? — она бросила на него смущенный взгляд.

Только тогда Кирэлл понял, что Осень не заметила своих изменений. Оттолкнувшись от стойки, он мягко сжал ее руки, а затем повернулся так, что они оба оказались лицом к зеркалу. Он увидел, как расширились ее глаза, когда она заметила серебро в своей радужке, и осознал ее изумление, когда она коснулась своей серебристой ламины.

— Ты так прекрасна, моя пара, — его голос звучал глубже, чем прежде.

— Я не знала… — она продолжала перебирать волосы, ее глаза встретились с его взглядом в зеркале. — На самом деле я не чувствую никакой разницы, кроме того, что теперь я могу чувствовать своего дракона. Я не такая большая и сильная, как ты.

— Это потому, что ты всегда была сильнее меня, Осень. Ты просто не знала об этом.

— Нет…

— Да! — его руки сжали сильнее. — Посмотри на себя, Осень. Ты — Высшая. Самая сильная из сильных.

— Но ты намного больше меня, Кирэлл. Сильнее.

И Осень вдруг заплакала.

Кирэлл повернул ее к себе, вытирая большими пальцами ее слезы.

— Это потому, что тебе всего двадцать два. Я намного старше тебя, Осень.

— Так ты хочешь сказать, что я вышла замуж за старика? — она слабо улыбнулась ему, наслаждаясь его недовольным ворчанием, а потом взвизгнула, когда он поднял ее.

— За взрослого мужчину! — поправил он. — И сейчас я покажу тебе, насколько я «стар», — сказал он ей, двигаясь между ее бедер, его член скользнул по ее клитору, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Осень позволила себе погрузиться в поцелуй, наслаждаясь пряным ароматом Кирэлла. Это ее пара. Наконец-то она дома.

— Я не могу дождаться, когда покажу тебе наш дом на Монду, — прошептал он ей в губы. — Я научу тебя всему, чему научили меня мои родители. Я покажу тебе, как призывать Дракона, как управлять огнем, как расправлять крылья и летать на восходящих потоках, окружающих дом.

— Почему ты не можешь научить меня сейчас? — спросила она, слегка надув губы и глядя на него снизу вверх.

— Помнишь, что я рассказывал тебе о своем младшем брате Зебе? — спросил он, борясь с желанием просто отдаться ей.

— Ты имеешь в виду, что он поджег волосы твоей сестры?

— Да. Мы в космосе, Осень. С огнем здесь лучше не шутить.

— Я поняла, — она нерешительно посмотрела на него.

— Что? — спросил он, видя, что она хочет что-то сказать.

— Ты бы очень расстроился, если бы мы не жили в твоем доме в горах Папир? — она прикусила верхнюю губу, ожидая его ответа.

— Я…Что? — Кирэлл нахмурился. — Но если не там, то где?

— Как бы ты отнесся к тому, чтобы жить на Крубе?

— Круба?

— Да. Разет хотел, чтобы мы жили там, чтобы его сила узнала меня и тебя.

— Ладно, — согласился Кирэлл. — Я просто никогда не думал… Круба…

— Значит, ты не против там жить?

— Так и будет, моя маленькая Оз-ень, — Кирэлл усадил ее на стойку. — Хотя нам, возможно, придется установить специальную защиту, чтобы члены моей семьи не появлялись без предупреждения.

— Я бы рада была познакомиться с твоей семьей, — сказала она ему, обхватив ногами его бедра.

— Да, но потом… потому что я планирую держать тебя обнаженной и любить в каждой комнате Крубы, по крайней мере, в течение следующих ста лет, — его член толкнулся в нее.

— Ох, — выдохнула она, и желание наполнило ее. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Мы не можем допустить, чтобы они все время нам мешали.

И с этими словами она позволила своей паре любить ее.

Конец