Королева пламени [Энтони Райан] (fb2) читать постранично

Энтони Райан Королева пламени

Роду, Элен, Эмбер и Кайлу

ЧАСТЬ 1

Эта земля

под сенью вороньих крыл

навсегда

Поэма сеорда, автор неизвестен

Рассказ Вернье

Я пришел в гавань, ведя за собой пленницу. Он ждал меня на причале, смотрел на стылое море — высокий, с резкими чертами лица, плотно завернувшийся в плащ. Я поначалу удивился, но потом заметил покидающий гавань узкий быстрый корабль мельденейского образца, увозящий на север важного пассажира. Я знал, что расставание не было легким.

Заслышав мои шаги, он обернулся. Я понял: он задержался, чтобы проводить меня. Он скупо, настороженно улыбнулся. После битвы под Алльтором нам нечасто доводилось разговаривать, да и эти редкие беседы выходили краткими и не слишком содержательными. Он был все время занят делами войны, его мучило странное недомогание, появившееся после безумной атаки, уже превратившейся в легенду. Болезнь наполнила его усталостью, лицо осунулось, глаза налились кровью, прежде звучный, хотя и грубоватый голос превратился в унылый хрип. Но я видел: недомогание отступало. Недавняя битва, кажется, отчасти исцелила его. Быть может, его неким образом питают ужас и кровь?

— Милорд, миледи, приветствую вас, — произнес он и едва заметно изобразил приличествующий случаю поклон.

Форнелла поклонилась в ответ, но ничего не сказала, лишь равнодушно посмотрела на него. Ветер трепал ее волосы. В каштановой копне отчетливо виднелась седая прядь.

— Я уже получил подробные инструкции, — начал я, но Аль-Сорна махнул рукой.

— Милорд, я здесь не ради инструкций, — сказал он. — Я лишь хочу попрощаться с вами и пожелать вам успехов.

Он умолк. Настороженная улыбка поблекла, взгляд стал суровее. Неужели он ищет прощения?

— Спасибо, милорд, — взвалив на плечо тяжелый парусиновый мешок, сказал я. — Но нам нужно сесть на корабль до утреннего прилива.

— Конечно. Я провожу вас.

— Нам не нужна охрана, — резко выговорила Форнелла. — Я дала слово, мою искренность проверил ваш ясновидец.

Это было правдой. Сегодня мы покинули двор без эскорта и формальностей. У возрожденного двора Объединенного Королевства не было ни времени, ни желания устраивать церемонии.

— В самом деле, госпожа почтенный гражданин, — ответил Аль-Сорна на неуклюжем воларском. — Но у меня есть слова к этому, э-э, одетому в серое.

— Свободному, — поправил я и перешел на язык Королевства: — Серые одежды обозначают скорее состоятельность, а не социальный статус.

— Да, милорд, несомненно, — согласился он и указал на причал, у которого стояла длинная вереница мельденейских военных галер и торговых судов.

Само собой, наш корабль оказался в самом дальнем конце.

— Подарок брата Харлика? — спросил Аль-Сорна и кивнул в сторону мешка.

— Да, — ответил я. — Пятнадцать старейших книг Великой библиотеки, которые я смог определить как самые полезные за краткое время, дозволенное мне для пребывания в архивах.

Честно говоря, я ожидал протестов от брата-библиотекаря, но тот благодушно кивнул и тут же гаркнул на подручных, приказал нести нужные свитки из повозок, служивших передвижной библиотекой. Я знал, что его кажущееся безразличие происходит отчасти из его Дара: он всегда мог надиктовать писцам эти книги, в особенности сейчас, когда исчезла необходимость прятаться. Тьма, как называют ее жители Королевства, теперь — открытая тема. Одаренные могут свободно проявлять свои таланты без страха пыток и мучительной смерти — по крайней мере, так объявлялось. Я все еще замечал страх и зависть на лицах обделенных Даром. Возможно, было бы лучше не показывать Одаренных и их таланты всем подряд, придержать в тени. Но какая тень среди пожара войны?

— Вы в самом деле думаете, что этот Союзник еще в нашем мире? — спросил Аль-Сорна.

— Сущность столь злобная и могущественная непременно оставляет следы, — ответил я. — Милорд, историк сродни охотнику. Мы ищем знаки в подлеске писем и мемуаров, выслеживаем добычу в проблесках памяти. Я не ожидаю найти полную историю этой твари, будь она человеком, зверем или чем-то иным. Но следы обязаны остаться — и я отыщу их.

— Тогда будьте осторожны. Оно, несомненно, обнаружит ваши попытки.

— Вы тоже, — отпарировал я, искоса глянул — и заметил тревогу на лице Аль-Сорны.

Ба, где же его непоколебимая уверенность? В наше прошлое путешествие мне на нервы сильнее всего действовала именно она — его несокрушимая, непроницаемая уверенность. А теперь я увидел лишь мрачного встревоженного человека, глядящего на полную трудностей и бед дорогу впереди.

— Взять столицу будет непросто, — сказал я. — Лучше уж переждать здесь