Адепт стотысячного уровня (СИ) [Таня Пламенная] (fb2) читать постранично

  Она сидела на камне, за день впитавшем в себя последнее тепло августовского солнца. Прибой нежно облизывал гладкий песочный пляж. Тихий, мягкий вечер завершал жаркий день. Одинокая чайка парила над темнеющей гладью воды.

  Свет почти погас. Но, видимо, не желая столь быстротечного расставания с небом, огненное око медленно качалось на краю горизонта, окрасив его в оранжево красные блики. Однако, ночь не медлила и кровавый закат постепенно мерк.

  На берег Чёрного моря, ограждённый высоким, скалистым утёсом, на сам утёс, где в полумраке резко выделялись белые постройки пансионата, утопающие в высоких и стройных, как стан юных девушек, пальмах и благоухающих мёдом альбициях, постепенно спускалось звёздное покрывало.

  -Милый, не оставляй детей, - воскликнула молодая женщина, оторвав взор от мерцающей воды, которая мягко, но настойчиво и призывно билась в камень, - пойду, искупаюсь напоследок! Как я люблю море!

  Высокий мужчина в синих плавках помахал женщине рукой. Он стоял в шагах десяти от камня по колено в белой пене и играл с двумя детьми, лет шести. Женщина с неодобрением проследила, как их два отпрыска вцепились в красный надувной круг, не уступая друг другу...

  Вздрогнув от пронзительного визга малышей в устоявшейся тишине, женщина обеспокоенно обернулась и окинула взглядом берег, впрочем, к счастью, почти опустевший. Запоздалая влюблённая парочка, двое совершенно юных созданий, закрывшись руками от солёных брызг, не замечая окружающих, целовались у воды, вдали от всех. Трое стариков из пансионата размеренно собирали вещи с песка. Пакеты, остатки еды, полотенца. До женщины долетели лишь восторженные обрывки их фраз. Старики не спешили покидать берег и не переставали благословлять целебную силу воды, бодрящую усталые кости. Одинокий мужчина в тёмной одежде, сидевший у подножья скалы, с интересом всматривался в горизонт, где замерли на ночлег корабли. Где-то на вышке спасатели зажигали огни.

  Молодая женщина спустила ноги в воду и соскользнула с камня. Вода слегка остыла, но оставалась приятной. Теперь уже пора... пора уходить, но есть немного времени, пока темнота не поглотила их, отняв милую уютную гавань. Женщина проплыла немного, а затем перевернулась на спину и закрыла глаза. Вода подхватила её легкое тело, поддерживая и укачивая. Всё сразу стихло и замерло вокруг.

  Безмятежность как сон. Она качалась, не размыкая глаз, прислушиваясь к биению собственного сердца, отдавшись воле солёных волн. Хоть было немного и страшно оставаться в кромешной тьме, но она не спешила вернуться в реальность. И через некоторое время она ощутила себя свободной, дивясь абсолютной невесомости. Словно вокруг всё исчезло, растворилось, будто она очутилась где-то в другом месте... и непонятно было, где она, то ли на мягкой перине, то ли в водовороте сверкающих звёзд...

  Безмятежность... но где-то в глубине, в тёмной бездне, манящей и чарующей, неведомой, с таинственным скрежетом переворачивались камни, там, на самом дне... заставляя остерегаться.

  -Вы лишены прав на использование способностей, - в сознании раздался ледяной голос.

  -Что я нарушила? - спросила Лира.

  Белокурая девочка с милыми веснушками на щёчках дрожала от холода, среди ветров, пронизывающих её насквозь. Скрестив руки на груди, обхватив ладошками плечи, будто так можно было загородиться от сурового наказания, она с отчаяньем взирала на судей. Она находилась в центре зала судейства, посреди бесчисленных колонн и высоких арок, ведущих в лабиринты, по которым гулял ветер.

  -Вы нарушили правила перемещения, - строго ответил голос правосудия, - вина доказана!

  Лира с внутренним ропотом и неким восхищением разглядывала судей. Никогда ещё с ними не встречалась так близко. Никогда их не имела чести видеть. Она с трудом подавила желание сбежать...

  Недосягаемые вершители судеб. Из первых просветленных, достигших высших познаний. Мудрые и совершенные. Они лицезрели её из глубины вселенной. Адепты стотысячного уровня. Их было десять. Неукоснительные приверженцы правосудия. Спокойны были их мысли, уверены в собственной правоте, неподвластны сомнению, жалости, пощаде. Казалось, ничто не может пошатнуть их непоколебимую одержимость своим делом.

  Исполненные мудрым светом глаза Древних, взирающие на девочку, дрожащую как алый лепесток на холодном ветру, такую беззащитную, чистую, юную, так непохожую на всех тех, кто здесь был и ещё будет, лишь на секунду задержались на прекрасном личике. Их не смущала внешность, давно перестало всё удивлять. Её облик, её гибкое тело, едва прикрытое газовым