Важные статьи - Марксизм [Василий Георгиевич Колташов] (fb2) читать постранично, страница - 2

В данном случае ларчик открывается просто. Постсоветская "элита" всё ищет ту магическую бумажку, высочайшую грамотку, о которой мечтал булгаковский профессор Преображенский: "чтобы это была окончательная бумажка, фактическая, настоящая, броня!". Которая на веки вечные застрахует и оградит её власть и привилегии. Готова ради этой заветной бумажки не то что царю-батюшке в ножки, а хоть рябому чёрту в копыта низенько поклониться.

Но в том-то вся и штука, что история таких бумажек не выдаёт — никому и никогда. И главный урок французской Реставрации для нас в том и заключается, что все реставрации когда-нибудь кончаются. Что же до "окончательных бумажек", которые порой выписывает история, то они могут сильно обескуражить наших товарищей-господ-высокородий коммуно-демо-монархистов. Потому что там они неожиданно для себя прочтут леденящие строки: "Постановлением Уральского облсовета..."

Папа Карл

==Анна Очкина==

«Как вы, марксисты, легко присваиваете себе право говорить от имени истины!» Это мне бросила коллега в пылу нашего спора о Хайеке. Она является его горячей поклонницей, восхищается «Дорогой к рабству» и считает частную собственность залогом демократии. Другой мой коллега считал Маркса больше идеологом, чем учёным, и не одобрял теорию социальной революции. «Вы недовольны человеческой историей?» – спрашивала я его удивлённо. «История историей, а Маркс излишне восхищался революцией». Таких высказываний о Карле Марксе я читала и слышала очень много, как и немало упрёков типа: «Маркс отстаивал экономический детерминизм»; «Маркс был излишне прямолинеен»; «Не учитывал влияния культуры и психологии на общественный процесс»; «Ошибся, предсказывая рост абсолютного обнищания масс»; «Не принял во внимание рост средних слоёв»; «не учитывал влияние образования»; «Маркс переоценил роль пролетариата», «Он не признавал демократии».

Да, Карл Маркс нас подвёл. Излишне восхищался, необдуманно претендовал на истину, ошибся, не учёл, не предусмотрел, не понял, не догадался, не признавал! А ещё великий философ и экономист! Куда ему до Фридриха Августа фон Хайека, лауреата Нобелевской премии по экономике. Детерминист он экономический, и всё.

Я всегда поражалась той страсти, с которой у нас критикуют Маркса.

Без преувеличения можно сказать, что ни один мыслитель не подвергался в российской научной среде такой яростной атаке. Ирония, сарказм, упрёки и претензии в адрес немецкого философа и экономиста звучат нередко очень личностно, выстраданно, как будто адресованы личному врагу или, на худой конец, обидчику. Этакая коллективная травма марксизмом, как я писала уже однажды.

Так чем уж нам так насолил Карл Маркс?

Почти все российские граждане примерно старше 43 лет, имеющие высшее образование, страдали в вузе от пыток «единственно верным учением». Естественникам и технарям, а также идеологически нейтральным филологам или там искусствоведам приходилось особенно тяжко. Им, как не профильным, курс политэкономии, философии и научного коммунизма преподавали кратенько, без изысков и лишних разъяснений. Вопросы и дискуссии, как правило, не поощрялись, а вот знать весьма спорные логически, но идеологически выверенные тексты требовалось наизусть. Понимание не только не требовалось, но часто и не поощрялось. С идеологически нагруженными обществоведами типа историков, экономистов и философов вроде больше возились, заставляли классиков марксизма читать. Однако и тут был подвох: читать-то нужно было выборочно и опять-таки без лишних вопросов и обобщений. При этом научная карьера от излишней дотошности в изучении классиков могла пострадать не меньше, если не больше, чем от пренебрежения первоисточниками. Безопаснее и вернее было цитировать проверенные учебники, чем самих классиков, особенно из «не рекомендованных произведений».

Разумеется, исключения были, и немало: дискуссии на семинарах, добросовестные преподаватели, вдумчивые исследователи, люди, последовательно и системно изучающие марксизм. Но это были всё же исключения, правила были иными. И эти правила сформировали определенную настойчивую интеллектуальную потребность – заглянуть за границы «рекомендованного». Перестройка такую возможность дала, было издано множество монографий западных исследователей. Их было много, они были завлекательно написаны, часто намного проще и публицистичнее, чем труды Маркса и Энгельса. И в них было немало справедливой критики общественного строя, существовавшего «под знаменем марксизма». Формировалось и определенное общественное настроение: если теория Маркса подаётся как единственно верная, но замешанная на ней идеология прикрывает не вполне, мягко говоря, безупречную социальную и